Эра Милосердия   ::   Евгеньева Лариса (Прус

За всеми этими делами Эра проголодалась до смерти и теперь с чистой совестью соорудила огромный бутерброд и принялась его поедать. Она пропустила первые мгновения разговора и глянула на тетушку лишь тогда, когда та воскликнула:

- Попугай? Попуга-ай?.. - повторила тетя Соня каким-то невыразимо зловещим тоном. - Ах, попугай... попочка. Понятно.

Потом что-то быстро забормотала трубка. Тетя Соня сидела, казалось совершенно не вслушиваясь в ее бормотание, и только размеренно стучала по столу невесть откуда появившимся у нее в руке карандашом и медленно пунцовела, из мертвенно-бледной превращаясь в багровую. Затем она сдавленно проговорила:

- Я не смогу вам объяснить... разницу... между жизнью попугая и жизнью человека... человека, обладающего сердцем и душой... Жизнь человека и жизнь какой-то бесполезной птицы! Я не хочу вас слушать! Не желаю выслушивать ваши жалкие оправдания! Я... я... - И, собравшись с силами, тетушка выкрикнула: - Я не желаю вас знать! С этой самой минуты я прекращаю всякое знакомство с вами!

Опять что-то забормотала трубка, но тетя сказала:

- Не позволяю! - швырнула трубку и выдернула из розетки шнур.

Несколько минут прошло в молчании. Эра, стараясь не чавкать, доедала бутерброд. Съев, запила его лимонадом и лишь потом спросила:

- А почему ты сказала "не позволяю"? Что это значит?

- Этот... человек был настолько бестактен, что просил позволить ему поздравить меня с днем рождения.