JК
Эта милая Людмила :: Давыдычев Лев Иванович
Страница: 194 из 412 – Здорово ведь попадёт!
Дед Игнатий Савельевич весело согласился:
– Попадёт, попадёт, конечное дело, попадёт! Особенно, я считаю, достанется мне, потому как я среди вас – единственный совершеннолетний! Мне-то вообще полагается вас остановить, а я с вами отправлюсь! Главное, ребята, сердцем не стареть!
– Да нас же в два счёта поймают как миленьких, – растерянно сказал Герка. – Пока идём да пока дойдём…
– Если ты трусишь, можешь оставаться дома, – с нескрываемым презрением произнесла эта милая Людмила и с ещё более нескрываемым презрением добавила: —Мы уйдем в многодневный поход, а ты можешь готовиться к отправке в областной краеведческий музей в качестве живого отрицательного персонажа наравне со скелетом мамонта!
Герка задохнулся от возмущения и обиды, вскочил и, сжав кулаки, подпрыгнул к этой милой Людмиле, хриплым голосом затараторил:
– Чего ты тут раскомандовалась? Не успела приехать, а сколько уже из-за тебя всяких чепухов… чепухей… чепух… ерунды всякой получилось!
Эта милая Людмила спокойно, с некоторой долей сострадания смотрела на него большими чёрными глазами, и он вдруг мельком подумал, что неправ, что никакой она не командир, но он всё равно может подчиниться каждому её слову.
– Я очень прошу тебя, Герман, перестань нервничать и сердиться, – тихо сказала она. – Я и сама немножечко трушу. Но мы обязаны пересилить себя, если мечтаем стать настоящими людьми. И мы обязаны, понимаешь, обязаны помочь Голгофе, чтобы её никогда не назвали Клеопатрой. А без тебя нам в походе будет совсем трудно. Во всяком случае, не так весело, как с тобой.
– Ну… – Герка от радости и гордости сначала принял озабоченный вид, потом, как говорится, напустил на себя важность. – Я-то что… Я за неё и беспокоюсь… Ей ведь попадёт.
Дед Игнатий Савельевич весело согласился:
– Попадёт, попадёт, конечное дело, попадёт! Особенно, я считаю, достанется мне, потому как я среди вас – единственный совершеннолетний! Мне-то вообще полагается вас остановить, а я с вами отправлюсь! Главное, ребята, сердцем не стареть!
– Да нас же в два счёта поймают как миленьких, – растерянно сказал Герка. – Пока идём да пока дойдём…
– Если ты трусишь, можешь оставаться дома, – с нескрываемым презрением произнесла эта милая Людмила и с ещё более нескрываемым презрением добавила: —Мы уйдем в многодневный поход, а ты можешь готовиться к отправке в областной краеведческий музей в качестве живого отрицательного персонажа наравне со скелетом мамонта!
Герка задохнулся от возмущения и обиды, вскочил и, сжав кулаки, подпрыгнул к этой милой Людмиле, хриплым голосом затараторил:
– Чего ты тут раскомандовалась? Не успела приехать, а сколько уже из-за тебя всяких чепухов… чепухей… чепух… ерунды всякой получилось!
Эта милая Людмила спокойно, с некоторой долей сострадания смотрела на него большими чёрными глазами, и он вдруг мельком подумал, что неправ, что никакой она не командир, но он всё равно может подчиниться каждому её слову.
– Я очень прошу тебя, Герман, перестань нервничать и сердиться, – тихо сказала она. – Я и сама немножечко трушу. Но мы обязаны пересилить себя, если мечтаем стать настоящими людьми. И мы обязаны, понимаешь, обязаны помочь Голгофе, чтобы её никогда не назвали Клеопатрой. А без тебя нам в походе будет совсем трудно. Во всяком случае, не так весело, как с тобой.
– Ну… – Герка от радости и гордости сначала принял озабоченный вид, потом, как говорится, напустил на себя важность. – Я-то что… Я за неё и беспокоюсь… Ей ведь попадёт.