JК
Эта милая Людмила :: Давыдычев Лев Иванович
Страница: 9 из 412 – Ну при чём здесь академики?!?!
Честно говоря, уважаемые читатели, дед Игнатий Савельевич и сам не мог покасообразить, не придумал ещё, при чём здесь академики, а поэтому долго молчал и ответил таинственным голосом:
– Они, академики-то, при всем. И в музейных делах тоже побольше всех разбираются. Но, предположим, доставляю я тебя в Москву. Так, мол, и так, принимайте наиценнейший экс-по-нат. И вызовут тут меня академики. И зададут они мне один вопрос. Какое, дескать, вы имели право беспокоить нас, академиков, отрывать нас от нашей академической деятельности? А?
– Так ты им всё и объясни! – размахивая руками, чуть ли не крикнул Герка. – Растолкуй им, кто я такой!
Дед Игнатий Савельевич принялся сначала тихонечко хихикать, а затем всё громче и громче хохотать и хохотал до тех пор, пока не закашлялся. Прокашлявшись, он важно ответствовал:
– Это мы в нашем посёлке знаем, какой ты есть. А в Москве ещё доказать надо, что ты – наиценнейший экс-по-нат… Главная беда, дорогой внучек, в том, что ты никуда, кроме музея, не годишься. Ты у нас именно вроде скелета мамонта. Тот ведь тоже, кроме музея, никуда не годится. Вот я и должен принять безошибочное решение – в какой музей тебя определить.
– Пока ты определяешь… пока ты тут кашляешь… – Герка от возмущения и обиды сам закашлялся. – Я из-за тебя и соображать-то совсем разучился! Экспонат я или не экспонат?
– Ещё только кандидат в экс-по-на-ты, – строго поправил дед Игнатий Савельевич. – И не торопи меня. Я уже ПРИНИМАЮ решение.
Честно говоря, уважаемые читатели, дед Игнатий Савельевич и сам не мог покасообразить, не придумал ещё, при чём здесь академики, а поэтому долго молчал и ответил таинственным голосом:
– Они, академики-то, при всем. И в музейных делах тоже побольше всех разбираются. Но, предположим, доставляю я тебя в Москву. Так, мол, и так, принимайте наиценнейший экс-по-нат. И вызовут тут меня академики. И зададут они мне один вопрос. Какое, дескать, вы имели право беспокоить нас, академиков, отрывать нас от нашей академической деятельности? А?
– Так ты им всё и объясни! – размахивая руками, чуть ли не крикнул Герка. – Растолкуй им, кто я такой!
Дед Игнатий Савельевич принялся сначала тихонечко хихикать, а затем всё громче и громче хохотать и хохотал до тех пор, пока не закашлялся. Прокашлявшись, он важно ответствовал:
– Это мы в нашем посёлке знаем, какой ты есть. А в Москве ещё доказать надо, что ты – наиценнейший экс-по-нат… Главная беда, дорогой внучек, в том, что ты никуда, кроме музея, не годишься. Ты у нас именно вроде скелета мамонта. Тот ведь тоже, кроме музея, никуда не годится. Вот я и должен принять безошибочное решение – в какой музей тебя определить.
– Пока ты определяешь… пока ты тут кашляешь… – Герка от возмущения и обиды сам закашлялся. – Я из-за тебя и соображать-то совсем разучился! Экспонат я или не экспонат?
– Ещё только кандидат в экс-по-на-ты, – строго поправил дед Игнатий Савельевич. – И не торопи меня. Я уже ПРИНИМАЮ решение.