Это мой дом   ::   Вигдорова Фрида Абрамовна

Но начинает она сухо, совсем как Веретенникова:

– Расскажите подробно, что у вас там случилось.

И я рассказываю обо всем подряд. Я знаю: нельзя действовать, как учитель, если не будешь поступать, как отец. Я всегда об этом помню. Много раз я проверял себя. Нет, не было ошибки. Если сейчас – подростками, юношами – они привыкнут думать прежде всего о себе, беречь прежде всего себя, что же будет с ними потом? Вот приехали бы они и рассказали, что в поезде при них ограбили девушку.

«А вы что же, смотрели и молчали?» – должен был бы я спросить. И их вина была бы моей виной. Как же так: мы им говорим о мужестве, о храбрости, а на деле станем спрашивать с них поступков только безопасных, только благоразумных… Разве подчас благоразумие не оборачивается подлостью?

– Ну, – говорит Сташенко, – а если бы Королева убили? Ведь это могло случиться?

Вопрос жестокий. И не надо бы ей задавать его. Что же я могу ответить? Ну, а тот случай, о котором когда-то рассказывала она? Вступились бы мальчики за товарища, а взрослый хулиган жестоко избил бы их, искалечил… да мог и убить.

А я, когда мальчишкой вытаскивал старика из горящей хаты, разве не мог погибнуть в огне? Мог. Но Антон Семенович сказал мне: «Так должен поступать каждый». Он не боялся ответственности. Не смею бояться и я.

Она не отвечает, только слушает, изредка задаст короткий вопрос. Потом берет со стола толстую папку.

– Я хотела бы, чтобы вы познакомились тут с некоторыми материалами.