Четвёртый К   ::   Пьюзо Марио

Именно в Сократовом клубе Луис Инч стал членом Банкирской гильдии, способной купить оптом весь штат в конгрессе. Конечно, вы не могли купить их со всеми потрохами, речь шла не о таких абстрактных понятиях, как Сатана или Бог, добро и зло, добродетель и грех. Нет, разговор шел о политике. Вы добивались возможного. Случалось, что конгрессмен бывал вынужден голосовать против вас, чтобы победить на очередных выборах. Ведь девяносто восемь процентов конгрессменов всегда переизбираются, но остается два процента, которым приходится прислушиваться к своим избирателям.

Луис Инч мечтал о несбыточном. Нет, не о том, чтобы стать президентом Соединенных Штатов, ведь он знал, что клеймо домовладельца с него не смыть никогда. То, что он изменил само лицо Нью-Йорка, было архитектурным убийством. В Нью-Йорке, Чикаго и особенно в Санта-Монике миллионы обитателей трущоб готовы были выйти на улицу и водрузить его голову на пику. Нет, он мечтал стать первым триллионером современного цивилизованного мира. Плебеем, добывшим свои триллионы мозолистыми руками рабочего человека.

Инч жил ради того дня, когда он заявит Берту Оудику: "А у меня их тысяча штук". Его всегда раздражало, что нефтяные короли Техаса употребляли слово "штука", означающее сто миллионов долларов. Оудик заметил по поводу разрушения Дака: "Я потерял там пятьсот штук".