Четвёртый К   ::   Пьюзо Марио

Но хорошо ли это?

Он замолчал, прихлебывая чай, бесцветные губы сжались в бледную линию, похожую на царапинку на никотинового цвета коже, а потом произнес:

- Если ты не считаешь, что это будет нарушением клятвы, которую ты давал, заступая на свой пост, или твоей верности президенту, то почему бы тебе не рассказать, какие действия будут предприняты?

Кристиан знал, что именно ради этого старик живет - знать подспудные ходы власти.

- Фрэнсис очень озабочен тем, что похитители до сих пор не предъявили своих требований. Прошло уже десять часов, - сказал Кристиан. - Он считает это зловещим предзнаменованием.

- Так оно и есть, - подтвердил Оракул.

Оба надолго замолчали. Глаза Оракула утратили свою живость и казались мешочками на мертвеющей коже.

- Я на самом деле волнуюсь за Фрэнсиса. Он на пределе и сейчас отдаст все, чтобы вернуть дочь. Но если с ней что-нибудь случится... Он может взорвать весь Шерабен.

- Они ему этого не позволят, - возразил Оракул. - Возникнет очень опасная конфронтация. Я помню Фрэнсиса Кеннеди маленьким мальчиком, игравшим со своими кузинами на лужайке у Белого дома, и уже тогда я поразился тому, как он подавлял всех окружающих детей, - Оракул замолк и Кристиан подлил ему немного горячего чая в еще почти полную чашку. Он знал, что старик не ощущает вкуса, если то, что он пьет или ест, либо очень горячее, либо очень холодное.

- Кто же это ему не позволит? - поинтересовался Кристиан.

- Кабинет, конгресс, даже некоторые члены штаба президента, - ответил Оракул. - Может быть, даже Объединенный комитет начальников штабов. Они все объединятся.