Страница:
154 из 283
Родная земля! Твои изрытые колеями дороги, поля, где, словно смазанные маслом, лоснятся под солнцем молодые листья картофеля, жадно наливаются соком озимые; твои петлистые речонки в кудрявом ивняке, твои некрутые овраги с золотыми от лютиков склонами, гремящие голосами птиц перелески, цветные луга, и утренние росы, и туманы, и плакучая береза среди поля; твой сладкий запах, твоя весна, твой ветер, целующий горячие щеки!
Во Владимировнуприехали за полдень. Пелагеи Федотовны не было дома.
Маша оставила мать посидеть на крылечке, а сама выбежала в сад.
Сад отцветал. Вишни бесшумно роняли белые лепестки. Припекало солнце - помутневший на западе край неба грозил дождем. У покосившегося плетня на солнцепеке лениво грелись сонные куры. В отцветающем вишеннике гудели пчелы.
Маша обошла сад, все его уголки. К ногам выкатился ежик, повел острой мордочкой и пугливо свернулся в колючий клубок.
С беспокойным щебетом заметалась над головой птичка в серых перышках, с красной, словно кровью окропленной, грудкой. Маша поняла, что близко гнездо, и ушла.
Вернулась Пелагея Федотовна. Она была, как раньше, добра, ласкова, только складки грустно легли возле рта да глубоко в глазах притаилась забота.
На столе урчал самовар. Пелагея Федотовна вынула сваренные в полотенце яйца, внесла из погреба крынку с густым молоком, положила на тарелку ржаных сдобных лепешек.
- Тихо у тебя, привольно! - сказала Ирина Федотовна.
- Вот и живи со мной, - ласково ответила тетя Поля.
Не кончили пить чай - пришла Авдотья Бочарова.
С темным от солнца, каким-то грозно тихим лицом, в низко опущенном на брови платке, под которым, как глубокие омуты, зияли чернотой глаза, она напрямик прошла к Маше, не сгибая, подала дощечкой жесткую ладонь.
- Серёнька писал, виделись вы...
- Я расскажу. Всё! - пугаясь ее суровости, поспешно ответила Маша.
|< Пред. 152 153 154 155 156 След. >|