Юность Маши Строговой   ::   Прилежаева Мария Павловна

Если я говорю им: умейте быть верными, а сама не умею, значит, я лгу.

- Так! - заражаясь настроением Маши, поддакнул Усков, но нечаянно взглянул на инспектора.

Снисходительно-скучающий вид человека с аккуратным ежиком над безоблачным лбом говорил ясно: "Птенцы желторотые! Еще и школы не нюхали. Философствовать вы мастера, а вот как сумеете урок провести? Успеваемость? Дисциплина? Проверка тетрадей? Планы? Отчеты? Куда там до высоких материй!"

Спорили трезвость и неостуженная юность. А Усков пытался их примирить.

Как всегда в трудных обстоятельствах, находчивая память подсказала Юрию подходящую к месту цитату.

- "Пока не требует поэта к священной жертве Аполлон, в заботы суетного света он малодушно погружен", - продекламировал Юрий. - Учитель! Оставляй за дверями класса свои несовершенства и веди учеников к священным жертвам.

- Нехорошо! - покачала головой Маша. - Ребята поймут: "король гол", и перестанут верить в священные жертвы.

Она не желала идти на уступки.

Усков сконфуженно напялил кепку и со вздохом сказал:

- В таком случае, поздравляю тебя и себя. Я вижу, наша профессия достойна святого.

- Ты сам не знаешь, что говоришь, Юрий. Нужна не святость, а доблесть, - упрямо ответила Маша.

Инспектор хмурился. Слова и слова! Он считал себя человеком дела. Он ценил учителей, умеющих добиваться высокого процента успеваемости и образцовой дисциплины класса.