Юность Маши Строговой   ::   Прилежаева Мария Павловна

Я не думала о пользе. Я говорила с ними о том, о чем не могла промолчать".

В кабинете директора ждали доклада Ускова о литературе военных лет "мероприятие", затеянное Евгением Борисовичем для повышения интеллектуального уровня учителей, как обозначал он в плане идейного воспитания педагогического коллектива.

- Доклад буду делать я. О состоянии учебно-воспитательной работы в школе, - коротко сообщил Евгений Борисович, не объясняя причин внезапного изменения повестки собрания.

Учителя переглянулись. Что случилось?

- Послушаем вас, - спокойно согласилась Людмила Васильевна.

Плотно сжав тонкие губы, с багровыми, словно от ожога, пятнами на грустно-серьезном лице, Борисов сортировал аккуратно исписанные листочки. Смешал, как колоду карт, отстранил: решил обойтись без записок.

- Можно начать?

Директор, шагавший вдоль стены с заложенными за спину руками, безучастно кивнул.

Борисов начал доклад. Даже враждебный Борисову человек не мог не признать, что говорил он внушительно. Веско. Бесспорно. Непоколебимая уверенность звучала в его тоне.

Он говорил, что школа должна работать бесперебойно и четко и только тогда уподобится идеально налаженному механизму, где каждая гайка на месте, служит общему делу. И это было, конечно, правильно. Кто станет возражать? Он говорил, что учебная программа - закон.

- Да! Отклонение от программы есть нарушение закона. Мы не можем допустить, чтобы учитель занимался в классе импровизациями.