Юность Маши Строговой   ::   Прилежаева Мария Павловна

Вы в чем обвиняете Строгову, Федор Иванович? - спрашивал Усков, хотя директор не проронил звука, пока Евгений Борисович делал свое сообщение. - Сегодня она не объяснила деепричастие? Она объяснит его завтра. Но, может быть, завтра не скажет детям того, что сказала сегодня. А что она сказала, вы не поняли, товарищ Борисов! Не способны понять. Не в силах! Вы разучились за бумагами видеть и слышать людей.

Выпалив без передышки свою дерзостную речь, Усков шумно придвинул стул и, бледный от волнения, сел.

- Ты прав, Юрий! - почти вслух прошептала Нина Сергеевна.

- Я в нем ошибался. Права ты! - сказал ей Усков.

Союзница Борисова опять заскрипела стулом, направляя теперь на Ускова твердый, ни в чем не поколебавшийся взгляд:

- Демагогия. Подрыв авторитета. Мы вконец сокрушим дисциплину!

- Грош цена слепой дисциплине! - запальчиво крикнул Усков.

Борисов презрительно повел плечами. Он старался выяснить позицию директора.

"Вы не смеете молчать, Федор Иванович! - бушевал он про себя. - Эти юнцы, вчерашние студенты, колеблют мой авторитет, а вместе с ним - все школьные устои. Сегодня они свергают завуча. А завтра? Вы в стороне, Федор Иванович? Наблюдаете? Догадываюсь. Хотите меня свалить? Но роно не позволит! Не даст! Полетите вы, а не я. Вы - со своими демократическими повадками, старомодными взглядами, сентиментальными бреднями о воспитании чувств! Молчите, Федор Иванович?"

Директор молчал.