JК
Камень-пламень :: Дорофеев Александр
Страница: 1 из 4---------------------------------------------
Александр Дорофеев
Камень-пламень
* * *
За день, бывало, сочинялось множество стихов.
– Папа! – вскрикивал я, неожиданно озаренный.
– Ну-ну, – вздрагивал он, не поднимая, впрочем, головы от письменного стола.
– Однажды жил хромой тюлень, и был у него приятель. Олень!
– Про дружбу всегда хорошо, – соглашался папа.
И озаренность ширилась, поднималась и вставала на ноги, как рассвет:
– Летала-летала проворная птичка, пока на нее не наехала бричка! Здорово?!
– Чего же тут здорового? – оборачивал папа унылое вдруг лицо. – Какая-то дурацкая бричка раздавила птичку! А ты радуешься, как глупый кучер?!
– Птичка проворная, – пояснял я. – Упорхнула! А вот еще! Два печальных крокодила с тоски друг друга проглотило…
На удивление быстро уставал от стихов папа.
– Прошу! – вскидывал руки. – Не морочь голову! И без того заморочена.
– Ты не понимаешь настоящих стихов, – говорил я мстительно, намереваясь хлопнуть дверью.
– Постой-постой! – оживлялся папа. – Это стихи? Настоящие?!
– Конечно! – хотелось растолковать подоходчивей. – Тюлень-олень! Птичка-бричка! – Не мог же папа быть совсем глух к поэзии.
– Птичка-бричка?! – упрямился он. – Это, запомни, рифмоплетство. Настоящие стихи бывают и без рифмы. «Мне день и ночь покоя не дает мой черный человек. За мною всюду как тень он гонится. Вот и теперь, мне кажется, он с нами сам-третей сидит».
Александр Дорофеев
Камень-пламень
* * *
За день, бывало, сочинялось множество стихов.
– Папа! – вскрикивал я, неожиданно озаренный.
– Ну-ну, – вздрагивал он, не поднимая, впрочем, головы от письменного стола.
– Однажды жил хромой тюлень, и был у него приятель. Олень!
– Про дружбу всегда хорошо, – соглашался папа.
И озаренность ширилась, поднималась и вставала на ноги, как рассвет:
– Летала-летала проворная птичка, пока на нее не наехала бричка! Здорово?!
– Чего же тут здорового? – оборачивал папа унылое вдруг лицо. – Какая-то дурацкая бричка раздавила птичку! А ты радуешься, как глупый кучер?!
– Птичка проворная, – пояснял я. – Упорхнула! А вот еще! Два печальных крокодила с тоски друг друга проглотило…
На удивление быстро уставал от стихов папа.
– Прошу! – вскидывал руки. – Не морочь голову! И без того заморочена.
– Ты не понимаешь настоящих стихов, – говорил я мстительно, намереваясь хлопнуть дверью.
– Постой-постой! – оживлялся папа. – Это стихи? Настоящие?!
– Конечно! – хотелось растолковать подоходчивей. – Тюлень-олень! Птичка-бричка! – Не мог же папа быть совсем глух к поэзии.
– Птичка-бричка?! – упрямился он. – Это, запомни, рифмоплетство. Настоящие стихи бывают и без рифмы. «Мне день и ночь покоя не дает мой черный человек. За мною всюду как тень он гонится. Вот и теперь, мне кажется, он с нами сам-третей сидит».