---------------------------------------------


 Бианки Виталий
 Красная горка

 Виталий Валентинович Бианки 
 Красная горка 
 Чик был молодой красноголовый воробей. Когда ему исполнился год от рождения, он женился на Чирике и решил зажить своим домком. 
 - Чик, - сказала Чирика на воробьином языке, - Чик, а где же мы устроим себе гнездо? Ведь все дупла в нашем саду уже заняты. 
 - Эка штука! - ответил Чик, тоже, конечно, по-воробьиному. - Ну, выгоним соседей из дому и зай-мём их дупло. 
 Он очень любил драться и обрадовался такому удобному случаю показать Чирике свою удаль. И, раньше чем робкая Чирика успела его остановить, он сорвался с ветки и помчался к большой рябине с дуплом. Там жил его сосед такой же молодой воробей, как Чик. 
 Хозяина около дома не было. 
 "Заберусь в дупло, - решил Чик, - а когда прилетит хозяин, буду кричать, что он хочет отбить у меня дом. Слетятся старики - и вот зададим соседу!" 
 Он и забыл совсем, что сосед женат и жена его уже пятый день мастерит гнездо в дупле. 
 Только Чик просунул в дырку голову, - рраз! - кто-то больно щёлкнул его по носу. Пискнул Чик и отскочил от дупла. А сзади уже мчался на него сосед. 
 С криком сшиблись они в воздухе, упали на землю, сцепились и покатились в канаву. 
 Чик дрался на славу, и соседу его приходилось уже плохо. Но на шум драки со всего сада слетелись старики воробьи. Они сейчас же разобрали, кто прав, кто виноват, и задали Чику такую встрёпку, что он не помнил, как и вырвался от них. 
 В себя пришёл Чик в каких-то кустах, где прежде ему никогда не случалось бывать. Все косточки у него ныли. 
 Рядом с ним сидела перепуганная Чирика. 
 - Чик! - сказала она так грустно, что он, верно бы, расплакался, если б только воробьи умели плакать. - Чик, мы теперь никогда больше не вернёмся в родной сад! Где мы выведем теперь детей? 
 Чик и сам понимал, что ему нельзя больше попадаться на глаза старикам воробьям: они забьют его насмерть. Всё-таки он не хотел показать Чирике, что трусит. Поправил клювом свои растрёпанные пёрышки, немножко отдышался и сказал беспечно: 
 - Эка штука! Найдём себе другое место, ещё получше. 
 И они отправились куда глаза глядят - искать себе новое место для житья. 
 Только вылетели они из кустов, как очутились на берегу весёлой голубой реки. За рекой поднималась высокая-высокая гора из красной глины и песка. Под самой вершиной обрыва виднелось множество дырок и норок. У больших дырок сидели парочками галки и рыжие соколки-пустельги; из маленьких норок то и дело вылетали быстрые ласточки-береговушки. Целая стая их лёгкой тучкой носилась над обрывом. 
 - Смотри, как у них весело! - сказала Чирика. - Давай и мы устроим себе гнездо на Красной горке. 
 Чик с опаской поглядел на соколков и галок. Он думал: "Хорошо береговушкам: они сами копают себе норки в песке. А мне чужое гнездо отбивать?" И снова у него заныли сразу все косточки. 
 - Нет, - сказал он, - тут мне не нравится: такой шум, прямо оглохнуть можно. 
 И они полетели дальше. Дальше была роща, а за рощей - домик с дощатым сараем. 
 Чик и Чирика опустились на крышу сарая. Чик сразу заметил, что тут нет ни воробьёв, ни ласточек. 
 - Вот где житьё-то! - радостно сказал он Чирике. - Гляди, сколько разбросано по двору зерна и крошек. Мы будем тут одни и никого к себе не пустим. 
 - Чш! - шикнула Чирика. - Смотри, какое страшилище там, на крыльце. 
 И правда: на крыльце спал толстый Рыжий Кот. 
 - Эка штука! - храбро сказал Чик. - Что он нам сделает? Гляди, вот как я его сейчас!.. 
 Он слетел с крыши и так стремительно понёсся на Кота, что Чирика даже вскрикнула. 
 Но Чик ловко подхватил у Кота из-под носа хлебную крошку и - раз-раз! опять уже был на крыше. 
 Кот даже не шевельнулся, только приоткрыл один глаз и зорко поглядел на забияку. 
 - Видела? - хвастал Чик. - А ты боишься! 
 Чирика не стала с ним спорить, и оба принялись искать удобное место для гнезда. 
 Выбрали широкую щель под крышей сарая. Сюда принялись они таскать сначала солому, потом конский волос, пух и перья. 
 Не прошло и недели, как Чирика положила в гнездо первое яичко - маленькое, всё в розовато-бурых пестринках. Чик был так рад ему, что сложил даже песенку в честь своей жены и самого себя: 
 Чирик, Чик-чик, 
 Чирик, Чик-чик, 
 Чики-чики-чики-чики, 
 Чики, Чик, Чирик! 
 Песенка эта решительно ничего не значила, зато её так удобно было распевать, прыгая по забору. 
 Когда в гнезде стало шесть яичек. Чирика села их высиживать. 
 Чик полетел собирать для неё червячков и мух, потому что теперь её надо было кормить нежной пищей. Он замешкался немного, и Чирике захотелось поглядеть, где он. 
 Только она высунула нос из щели, как с крыши протянулась за ней рыжая лапа с растопыренными когтями. Рванулась Чирика - и целый пучок перьев оставила в когтях у Кота. Ещё чуть-чуть - и была бы её песенка спета. 
 Кот проводил её глазами, запустил в щель лапу и выволок разом всё гнездо целый ком соломы, перьев и пуха. Напрасно кричала Чирика, напрасно подоспевший Чик смело кидался на Кота, - никто не пришёл им на помощь. Рыжий разбойник преспокойно съел все шесть их драгоценных яичек. Ветер поднял пустое лёгкое гнездо и скинул его с крыши на землю. 
 В тот же день воробьи навсегда покинули сарай и переселились в рощу, подальше от Рыжего Кота. 
 В роще им скоро посчастливилось найти свободное дупло. Они снова принялись таскать солому и целую неделю трудились, строили гнездо. 
 В соседях у них жили толстоклювый и франтоватый Щегол со Щеглихой, пёстрые Мухолов с Мухоловкой. У каждой пары был свой дом, пищи хватало всем, но Чик успел уже подраться с соседями - просто так, чтобы показать им, какой он храбрый и сильный. 
 Только Зяблик оказался посильней его и хорошо потрепал забияку. Тогда Чик стал осторожней. Он уже не лез в драку, а только топорщил перья и задиристо чирикал, когда мимо пролетал кто-нибудь из соседей. За это соседи на него не сердились: они и сами любили похвастать перед другими своей силой и удалью. 
 Жили спокойно, пока вдруг не стряслась беда. 
 Первый поднял тревогу Зяблик. Он жил дальше других от воробьёв, но Чик услышал его громкое тревожное: рюм-пиньк-пиньк! рюм-пиньк-пиньк! 
 - Скорей, скорей! - крикнул Чик Чирике. - Слышишь: Зяблик запинькал опасность! 
 И правда: кто-то страшный к ним приближался. После Зяблика закричал Щегол, а там и Пестрый Мухолов. Мухолов жил всего за четыре дерева от воробьёв. Если уж он увидел врага, - значит, враг был совсем близко. 
 Чирика вылетела из дупла и села на ветку рядом с Чиком. Соседи предупредили их об опасности, и они приготовились встретить её лицом к лицу. 
 В кустах мелькнула пушистая рыжая шерсть, и лютый враг их - Кот - вышел на открытое место. Он видел, что соседи уже выдали его воробьям и ему теперь не поймать Чирику в гнезде. Он злился. 
 Вдруг кончик его хвоста зашевелился в траве, глаза прищурились: Кот увидел дупло. Что же, ведь и полдюжины воробьиных яиц - неплохой завтрак. И Кот облизнулся. Он вскарабкался на дерево и запустил в дупло лапу. 
 Чик и Чирика подняли крик на всю рощу. Но и тут никто не пришёл к ним на помощь. Соседи сидели по своим местам и громко кричали от страха. Каждая пара боялась за свой дом. 
 Кот зацепил когтями гнездо и вытащил его из дупла. 
 Но в этот раз он пришёл слишком рано: яиц в гнезде не оказалось, сколько он ни искал. 
 Тогда он кинул гнездо и сам спустился на землю. Воробьи провожали его криком. 
 У самых кустов Кот остановился и обернулся к ним с таким видом, точно хотел сказать: 
 "Погодите, миленькие, погодите! Никуда вы от меня не денетесь! Устраивайте себе новое гнездо, где хотите, выводите птенцов, а я приду и слопаю их, да и вас заодно". 
 И он так грозно фыркнул, что Чирика вздрогнула от страха. 
 Кот ушёл, а Чик с Чирикой остались горевать у разорённого гнезда. Наконец Чирика сказала: 
 - Чик, ведь через несколько дней у меня непременно будет новое яичко. Летим скорей, найдём себе местечко где-нибудь за рекой. Там уж Кот не достанет нас. 
 Она и не знала, что через реку есть мост и что Кот частенько хаживает по этому мосту. Чик этого тоже не знал. 
 - Летим, - согласился он. И они полетели. 
 Скоро очутились они под самой Красной горкой. 
 - К нам, к нам летите! - кричали им береговушки на своём, на ласточкином языке. - У нас на Красной горке житьё дружное, весёлое. 
 - Да, - крикнул им Чик, - а сами драться будете! 
 - Зачем нам драться? - отвечали береговушки. - У нас над рекой мошек на всех хватает, у нас на Красной горке пустых норок много - выбирай любую. 
 - А пустельги? А галки? - не унимался Чик. 
 - Пустельги ловят себе в полях кузнечиков и мышей. Нас они не трогают. Мы все в дружбе. 
 И Чирика сказала: 
 - Летали мы с тобой, Чик, летали, а краше этого места не видели. Давай тут жить. 
 - Что ж, - сдался Чик, - раз норки у них есть свободные и драться никто не будет, можно попробовать. 
 Подлетели они к горе, и верно: ни пустельги их не тронули, ни галки. 
 Стали норку себе по вкусу выбирать: чтобы и не очень глубокая была, и вход пошире. Нашлись такие две рядом. 
 В одной они гнездо выстроили и Чирика высиживать села, в другой Чик ночевал. 
 У береговушек, у галок, у соколков - у всех давно уже вывелись птенцы. Одна Чирика терпеливо сидела в тёмной своей норке. Чик с утра до ночи таскал ей туда еду. 
 Прошло две недели. Рыжий Кот не показывался. Воробьи уж и забыли о нём. 
 Чик с нетерпением ждал птенцов. Каждый раз, как притаскивал он Чирике червяка или муху, он спрашивал её: 
 - Тукают? 
 - Нет ещё, не тукают. 
 - А скоро будут? 
 - Скоро, скоро, - терпеливо отвечала Чирика. 
 Однажды утром Чирика позвала его из норки: 
 - Лети скорей: один тукнул! Чик сейчас же примчался в гнездо. Тут он услышал, как в одном яйце птенчик чуть слышно тукал в скорлупу слабым клювиком. Чирика осторожно помогла ему: надломила скорлупку в разных местах. 
 Прошло несколько минут, и птенчик показался из яйца - крошечный, голый, слепой. На тоненькой-тоненькой шейке моталась большая голая голова. 
 - Да какой он смешной! - удивился Чик. 
 - Совсем не смешной! - обиделась Чирика. - Очень хорошенький птенчик. А тебе нечего тут делать, бери вот скорлупки да закинь их куда-нибудь подальше от гнезда. 
 Пока Чик относил скорлупки, выклевался второй птенчик и начал постукивать третий. 
 Вот тут-то и началась тревога на Красной горке. 
 Из своей норки воробьи услышали, как пронзительно вдруг закричали ласточки. 
 Чик выскочил наружу и сейчас же вер-нулся с известием, что Рыжий Кот карабкается по обрыву. 
 - Он видел меня! - кричал Чик. - Он сейчас будет здесь и вытащит нас вместе с птенцами. Скорей, скорей летим прочь отсюда! 
 - Нет, - грустно ответила Чирика. - Никуда я не полечу от маленьких моих птенчиков. Пусть будет, что будет. 
 И сколько ни звал Чик, она и с места не тронулась. 
 Тогда Чик вылетел из норки и стал, как сумасшедший, кидаться на Кота. А Кот лез и лез по обрыву. Тучей вились над ним ласточки, с криком летели на выручку к ним галки и пу-стельги. 
 Кот быстро вскарабкался наверх и уцепился лапой за край норки. Теперь ему оставалось только просунуть другую лапу за гнездом и вытащить его вместе с Чирикой, птенцами и яйцами. 
 Но в эту минуту одна пустельга клюнула его в хвост, другая - в голову и две галки ударили в спину. 
 Кот зашипел от боли, повернулся и хотел схватить птиц передними лапами. Но птицы увернулись, и он кубарем покатился вниз. Ему не за что было уцепиться: песок сыпался вместе с ним, и чем дальше, тем скорей, чем дальше, тем скорей... 
 Птицам стало уже не видно, где Кот: с обрыва неслось только облако красной пыли. Плюх! - и облако остановилось над водой. Когда оно рассеялось, птицы увидели мокрую кошачью голову посредине реки, а сзади поспевал Чик и клевал Кота в затылок. 
 Кот переплыл реку и выбрался на берег. Чик и тут от него не отстал. Кот был так напуган, что не посмел схватить его, задрал мокрый хвост и галопом помчался домой. 
 С той поры ни разу не видели на Красной горке Рыжего Кота. 
 Чирика спокойно вывела шестерых птенцов, а немного погодя и ещё шестерых, и все они остались жить в свободных ласточкиных гнёздах. 
 А Чик перестал задирать соседей и крепко подружился с ласточками.