---------------------------------------------


 Келер Владимир Романович
 Лукман и ворон

 Владимир Романович Келер 
 Лукман и ворон 
 Однажды, совершая прогулку, старый мудрец Лукман увидел группу детей, делающих силки. 
 - Для кого вы делаете эти силки, дети? - спросил их Лукман. 
 - Вон для того ворона, - ответили дети, показывая на вершину дерева. - Это какой-то необыкновенный ворон, если судить по его виду. Мы хотим его поймать и продать. 
 Мудрец взглянул, куда показывали дети, и увидел на вершине дерева удивительно большого и важного ворона, которому, вероятно, было по меньшей мере двести лет. 
 Лукман знал очень много, в том числе и птичий язык. Он сказал ворону: 
 - Ты меня удивляешь. На твоих глазах делаются силки, чтобы поймать тебя, а ты даже не пытаешься улететь. 
 Но ворон лишь презрительно каркнул: 
 - Что могут сделать мне, вещему ворону, какие-то глупые мальчишки. Мне жалко и смешно смотреть на их потуги. Я презираю их и не хочу о них даже думать. 
 - Напрасно ты так говоришь, - возразил Лукман. - Мудрость ничего не презирает, а ко всему относится так же серьезно, как если бы ее окружала одна мудрость. Я на твоем месте все-таки не стал бы испытывать судьбы и улетел. 
 Но ворон не захотел больше говорить с Лукманом и сердито отвернулся от него. 
 Мудрец продолжал свою прогулку. Некоторое время спустя он шел обратно. Снова его путь пролегал через то место, где он встретился с детьми и вороном. Еще издали он увидел, что там произошли какие-то события. Дети оживленно кричали, а ворона не было больше видно на дереве. 
 Подойдя ближе, Лукман понял, что случилось. Один мальчик крепко держал важную птицу в руках, а другой - снимал с ее лапы петлю силка. 
 - Как! - воскликнул Лукман, обращаясь к ворону. - Ты попал в силки, которые прекрасно видел и над которыми так смеялся? 
 - Ах, - вздохнул печально ворон, - ты оказался прав, учитель, а мне нет никакого оправдания. 
 Помолчав немного, ворон рассказал свою историю: 
 - Когда ты ушел, а дети спрятались в кусты, думая, что я их не вижу, - я еще некоторое время продолжал сидеть на дереве и смотрел на горизонт, предаваясь философским размышлениям. Незаметно меня охватило утомление, и я подумал: "Пока они стараются над западней для меня, сосну-ка я". Я еще продолжал думать о том, чтобы уснуть, как вдруг увидел, что от горизонта на меня движется какое-то пламя. Мне оно показалось очень страшным, и я повернулся в обратную сторону, чтобы улететь. Но пламя надвигалось на меня и оттуда. Я заметался во все стороны, но всюду видел одно: движущийся на меня бушующий огонь. Казалось, еще мгновение - и он меня спалит. 
 В поисках спасения я еще раз осмотрел все кругом, и какова же была моя радость, когда внизу я неожиданно увидел клочок земли, где не было огня. Правда, клочок тот приходился как раз на то место, где стояли силки этих мальчиков и по величине был лишь немного больше петли силков. Но до рассуждений ли мне было тогда! 
 Я бросился вниз стрелою и тотчас запутался в ловушке. 
 И странно... Едва я оказался в руках мальчишек, я понял, что пламени не было и в помине. Да, да, оно мне приснилось, а я и не заметил, как уснул. Еще не проснувшись окончательно, я с перепуга бросился вниз в петлю и вот... Дальнейшее тебе известно". 
 Ворон безнадежно поник головою, и Лукман лишь с усилием разобрал последние слова, произнесенные очень тихо: 
 - Я понимаю, что теперь все кончено. Я, глупый, старый ворон, поделом наказан... 
 - Дети, - сказал Лукман. - Сколько вы хотите за эту важную, но пустую птицу? 
 - Одну рупию, - ответили дети, посоветовавшись между собою. 
 - Вот вам рупия, - сказал Лукман, протягивая деньги. - А теперь, когда птица моя, я хочу, чтобы вы ее немедленно отпустили. 
 Дети отпустили ворона, и он, ликующий и счастливый, взлетел на прежнее свое место. 
 - Спасибо, учитель! - крикнул он оттуда. - Спасибо и прощай! Клянусь, я никогда не забуду твоего урока. Я всегда буду относиться даже к детям так, как если бы передо мною были величайшие мудрецы на свете. 
 Думаю, что так и было. 
 Вряд ли ворон соблазнял детей заработать и вторую рупию. 
 Насколько мне известно, так думают и в Пакистане, где сочинили эту сказку.