---------------------------------------------


 Яковлев Юрий
 Салют

 Юрий Яковлевич ЯКОВЛЕВ 
 Салют 
 Прохладным майским вечером отец и сын ждали салюта. Сын вскарабкался на подоконник, а отец стоял за его спиной и на всякий случай держал мальчика за лямку штанишек. 
 - Скоро? - нетерпеливо спрашивал мальчик и сильнее прижимался носом к стеклу. 
 - Скоро, скоро, - отвечал отец и посматривал то на часы, то на небо. 
 - Давай откроем окно, - предложил сын. 
 - Зачем? 
 - Чтобы лучше было слышно. 
 - И так услышим. 
 Отец присел на край подоконника. Неожиданно мальчик повернулся к нему и спросил: 
 - А у дедушки была борода? 
 - Нет. Он был молодым. 
 - Разве дедушки бывают молодыми? 
 - Бывают... стало быть. 
 - А усы? 
 - Что усы? 
 - Усы у него были? 
 - Кажется, были. 
 - И винтовка была, - произнес мальчик. 
 Отец удивленно посмотрел на сына и спросил: 
 - Кто это тебе сказал... про винтовку? 
 - Знаю. А патроны он тебе дарил? 
 - У него не было патронов, когда он уходил на войну. 
 - Были. Надо было попросить. Ты не просил? 
 Отец ответил не сразу. То ли он подыскивал слова, то ли подумал, почему и в самом деле не просил патронов. Он сказал: 
 - Я плохо помню. Когда дедушка уходил, я был таким, как ты. 
 Мальчик пропустил его объяснение мимо ушей. И снова спросил: 
 - А где дедушка? 
 - Он не вернулся с войны. 
 - Почему не вернулся?.. Ты напиши ему, пусть возвращается. 
 - Туда не ходит почта. 
 - А почтальоны... с толстой сумкой на ремне? 
 - Не ходят. 
 - Может быть, съездим за ним? В воскресенье? 
 - Туда не ходят поезда. 
 - Поедем на автобусе, а там пешком. Войну посмотрим. 
 - Войны давно нет. 
 - Когда дедушка вернется? 
 - Никогда. 
 - Никогда - это долго? 
 - Долго. 
 - Подождем. Правда? 
 - Понимаешь, какое дело, - дедушка погиб. 
 - Как погиб? 
 - Фашист выстрелил в него, и он упал. Пуля попала в сердце. Вот сюда. 
 Отец показал, куда попала пуля, и мальчик долго рассматривал верхний карман пиджака, где отец держал палец. Потом он спросил: 
 - Давно? 
 - Ну да. Очень давно. 
 - Может быть, уже зажило, раз давно? 
 - Он уже умер. 
 Отец долго не решался произнести это слово, но оно не произвело на мальчика никакого впечатления. И отец удивленно смотрел на сына, словно дожидался, когда наконец слово "умер" дойдет до его сознания. Но мальчик как ни в чем не бывало барабанил пальцами по стеклу. Потом сказал: 
 - Все вернулись, и дедушка вернется... попозже. Правда? 
 - Ничего ты не понимаешь. 
 - Понимаю, понимаю... Он без бороды, но патроны у него были. 
 - Сейчас салют начнется. Смотри. 
 Вдалеке громыхнули орудия, и тяжелый раскат донесся не до слуха, а ударил прямо в грудь. И сразу по темному небу с треском покатились разноцветные шаровые молнии. И в их коротком сиянии стремительно пронеслись призрачные стаи вспуганных голубей. 
 - Кто это стреляет? - спросил мальчик. 
 - Солдаты. 
 - Которые вернулись? 
 - Разные. 
 - А почему звенят стекла? 
 - Это бьют пушки. 
 - С войны? 
 - Из пригорода. 
 - Нет, они бьют с войны, - стоял на своем мальчик. - Я точно знаю. И та белая ракета тоже с войны. Ты был на войне? 
 - Нет, - ответил отец. - Я же был маленьким, как ты. 
 - Вот ты и не знаешь, что пушки бьют с войны. Закрой глаза, лучше будет слышно. Бум! Бум! Это дедушка бьет с войны. 
 - Пусть будет по-твоему, - тихо сказал отец. 
 Но мальчик не слушал его слов. 
 - Дедушка потому и не вернулся, чтобы бить из пушки, когда салют. Правда? 
 - Правда. 
 В комнате было темно. И только огни ракет на несколько мгновений освещали отца и сына то зеленым, то красным, то желтым светом. Над городом гремел салют. Но отец не следил за восходом ракет. Он смотрел на маленькую фигурку, прижавшуюся к стеклу, на сплющенный нос и на широко раскрытые глаза. И отцу казалось, что глаза сына видят то, что он, взрослый человек, никогда не сможет увидеть: они видят войну, видят распаленные лица солдат и дедушку, который не вернулся с войны, чтобы бить из пушек, когда салют.