Аннотация: Для террористов сотня жизней мирных людей – пыль. Ради того, чтобы устроить диверсию на заводе по утилизации химического оружия на севере России, главарь афганских моджахедов Гурбани обрекает на гибель пассажиров иранского «Боинга», который падает на полосу защитных укреплений завода и тем самым расчищает путь иностранным наемникам Гурбани. Группа во главе с Дэвидом Лески проникает на территорию завода и прячется в подземном коллекторе, выжидая часа для проведения диверсии. Но ждут не только они. Обложив наемников, ждет этого же часа и отряд спецназовцев подполковника Пашина из антитеррористической службы «АНТ»...


---------------------------------------------


 Александр Тамоников
 Диверсионно-штурмовой отряд


 Вечной памяти войскового разведчика старшего лейтенанта Евстафьева Александра Владимировича посвящается



 Глава первая


   Австрия, юг страны, 1 сентября 2003 года, 11.00 местного времени 
 В уютном, аккуратном двухэтажном особняке на самой окраине небольшого городка, в гостиной, обставленной в стиле модерн, в удобных кожаных креслах сидели двое мужчин, подданных Ее Величества королевы Великобритании, Дэвид Лески и Эшли Бридж. На столике перед ними стояла бутылка виски, два пузатых бокала и коробка кубинских сигар. Из динамиков музыкального центра умиротворяюще растекалась по комнате тихая инструментальная музыка. Лески, раскурив сигару, взглянул на часы:
 — Через полчаса гость должен быть здесь!
 — Если не застрял где-нибудь на границе. Сам знаешь, как сейчас в Европе относятся к азиатам, особенно выходцам из Афганистана и Ирака.
 — Наш уважаемый клиент путешествует как гражданин Франции.
 — Ну и что? Все равно их проверяют тщательно.
 — Простых иностранцев — да, но не миллионеров, Эш!
 — Что ж, посмотрим, насколько пунктуален наш восточный друг!
 Эшли плеснул в бокал немного спиртного, сделал пару глотков.
 — А виски здесь неплохое.
 — Не увлекайся! Разговор с гостем предстоит серьезный! Как и работа. Пять миллионов фунтов на ветер не выбрасывают даже такие люди, как наш гость, превращающий героин в золотой песок!
 Бридж повторил:
 — Посмотрим! Пока мы знаем, что работать предстоит в России. Вновь наши пути с русскими пересекутся. Как в восьмидесятых в Афганистане, помнишь, Дэвид?
 — Я предпочитаю не вспоминать прошлого.
 — Ну, испытание «койотов» у Саланга забыть, по-моему, невозможно. Кстати, я давно хотел тебя спросить, почему ты тогда, в восемьдесят пятом, расстреляв «вертушку» с десантом на борту, пощадил русского капитана, командовавшего разбитой автомобильной колонной?
 — Нашел о чем спрашивать!
 — И все же?
 — Какая теперь разница, Эш? Не помню, то ли патроны в тот момент кончились, то ли еще какая причина была, мы же тогда как раз начали отход. Прошу, не спрашивай меня об этом. Иди-ка лучше свяжись с Робби Дасселом, узнай, где он сейчас находится с гостем!
 Бридж поднялся из кресла, ответив подчеркнуто официально, однако улыбаясь при этом:
 — Слушаюсь, босс!
 Он прошел по лестнице на второй этаж, где в одной из спален была размещена аппаратура спутниковой связи, которой англичане пользовались для связи с людьми, чей приезд ожидали в уютном домике мирного австрийского местечка.
 Лески, оставшись один, также налил себе немного виски, сделал глоток, затянулся ароматным дымом сигары. Задумался, откинувшись на мягкую спинку кресла.
 Память, потревоженная подельником, невольно перенесла его в далекие восьмидесятые годы. Да, Дэвид не любил вспоминать прошлое, но тот жаркий июльский день в районе перевала Саланг забыть не мог! Как, впрочем, все, связанное с далекой страной, где еще его предки усмиряли мятежи гордых пуштунов. Он командовал спецгруппой наемников, находясь в непосредственном подчинении самого Хикматияра. Группой, в которую входили и Эшли Бридж с Робби Дасселом. Эти ребята оказались в Пешаваре, как и Лески, в поисках приключений и, соответственно, приличного заработка.
 Отряд Лески, состоящий из пятнадцати отборных головорезов, действовал отчаянно, смело, дерзко, но аккуратно, если можно как-то совместить эти понятия. Наемники устраивали засады на автомобильные колонны, небольшие разведывательно-поисковые группы, нападали на блокпосты русских. И заслужили среди душманов славу истинных воинов. Однажды во время отдыха после очередного рейда в Афганистане Лески вызвал к себе один высокопоставленный господин из ближайшего окружения Хикматияра. Афганец чисто говорил по-английски. И начал инструктаж предстоящего задания безо всякого восточного предисловия. Оно, это задание, состояло в следующем. Применить на практике новейшие переносные кассетные зенитно-ракетные комплексы «койот», закупленные на Западе. Для чего организовать широкомасштабную акцию против одной из советских автоколонн, зажав ее в ущелье. По замыслу представителя руководства сопротивления, нападение на колонну спровоцирует гяуров-русских на вызов авиации огневой поддержки. По ней, авиации, и применить «койоты». Для выполнения поставленной задачи Лески передавались восемь «ПКЗРК» и сотня боевиков-афганцев для отработки наземных целей.
 Дэвид согласился, и через трое или четверо суток, точнее он уже не помнил, его отряд и банда Ахмада, которую подчинили Лески, выдвинулись в Афганистан. Неделя ушла на тяжелый горный переход. Двое суток на организацию засады в ущелье, по одному из склонов которого проходила транспортная магистраль советских колонн. Еще сутки — ожидание. И вот настал тот день, когда, по данным разведки моджахедов, через участок засады должна была проследовать довольно крупная воинская колонна русских. Она появилась в секторе обстрела около полудня, когда южное солнце вовсю растопило и подернутый дымкой воздух, и камни, среди которых устроили позиции подчиненные Лески. Бой начался, как и было задумано, гранатометным обстрелом бронетранспортеров боевого охранения, а также переднего, среднего и замыкающего автомобилей колонны. Автомобильное подразделение, окутавшись черным дымом от подрыва топливозаправщика, следовавшего посредине колонны, остановилось, тут же огрызнувшись интенсивным автоматным огнем. Со стороны моджахедов действовали только снайперы, методично выбивая солдат вражеской армии, укрывшихся за колесами своих машин и близлежащими камнями. Еще тогда, в самом начале боя, Дэвид отметил, что засада для русских хоть и явилась неожиданной, но паники в ряды личного состава не внесла. Чувствовалось умелое управление командира подразделения. Он сумел в считаные секунды организовать оборону колонны. И… вызвал воздушную поддержку. Этот вызов был перехвачен связистом отряда Лески. Зенитчики, рассредоточенные по хребту, привели зенитные комплексы в готовность к пуску ракет лазерного наведения. Осталось дождаться «вертушек» и выполнить основную часть задания — обстрелять их из «койотов». Авиация появилась минут через пять. Сначала на бреющем прошли две «спарки» афганских правительственных военно-воздушных сил, беспрерывно выстреливая в стороны тепловые заряды — защиту от переносных зенитных комплексов. За ними на малой высоте показались «крокодилы» — звено вертолетов огневой поддержки «Ми-24» — и чуть выше десантный «Ми-8». «Крокодилы» заходили на хребет, где были люди Ахмада и его, Дэвида, отряд. Лески отдал приказ на открытие огня операторам «койотов». С четырех позиций вверх ушли восемь ракет. Они не реагировали на отвлекающие тепловые заряды «вертушек», имея наведение не на тепловое излучение, а по лазерному лучу. Вскоре все четыре вертолета разорвались в воздухе, не успев ни выпустить свои неуправляемые реактивные снаряды, ни высадить десант. Всего восемь стреловидных труб малого диаметра, и воздушная поддержка русских была уничтожена. В салоне «Ми-8» заживо сгорело не менее двадцати человек, как и девять пилотов вертолетов. Оставались самолеты. И они, развернувшись за перевалом, заходили на цель. Интересно, видели ли летчики-афганцы огневые шары, в которые превратились «вертушки»? Наверное, видели, так как непосредственно на подлете к участку засады резко взяли вверх. Придурки, они сами подставили брюха «МиГов» под обстрел. Лучшей цели для операторов «койотов» и придумать было невозможно. Самолеты, как и вертолеты, сгорели в воздухе. Пилоты катапультироваться не успели. Новые зенитные комплексы полностью оправдали себя.
 После отработки воздушных целей надо было уходить, и Лески приказал силам Ахмада атаковать колонну, пустив свой отряд в арьергарде афганцев. Последующие события вновь показали Лески, что автомобилистами командует опытный офицер. Колонна встретила спускающихся боевиков поредевшим, однако все еще достаточно насыщенным огнем. Но силы были не равны. Потеряв половину своей сотни, Ахмад завершил атаку, выйдя на трассу, чем предрешил исход наземного боя и участь оборонявшихся советских солдат. Бойцы Ахмада, смяв оборону русских и выдавив основную часть личного состава к склону, пленили оставшихся в живых, в основном раненых солдат. И только от горевшего переднего бронетранспортера кто-то из гяуров продолжал отстреливаться. Ахмад послал туда десяток боевиков, остальным приказав заняться пленными. Блеснули клинки, и камни склона ущелья обильно обагрились кровью. Люди Ахмада резали безоружных и беззащитных солдат, как баранов, с дикими воплями, поднимая над собой их окровавленные срубленные головы. Подчиненные Лески не участвовали в этой оргии и смотрели на происходящее с нескрываемым отвращением. Дэвид вообще отошел за разбитые машины. Там его и застал доклад группы, выдвинувшейся к переднему БТРу. Доклад о том, что захвачен живым офицер, который и отстреливался с фланга. Лески прошел к началу колонны. В окружении боевиков у пробитого ската сгоревшего бронетранспортера лежал русский капитан. Один из афганцев показал Лески на гранату и сказал, что офицер хотел подорвать себя, но не успел. Дэвид отдал приказ всей группировке к отходу в сторону перевала по склону, где горела советская автомобильная колонна. Сам же задержался. Он окликнул офицера. Тот перевернулся на спину и, скрипя зубами от боли, приподнялся на локтях, устремив взгляд своих глаз на Лески. Дэвид направил ствол винтовки «М-16» прямо в эти глаза, ожидая, что русский закроет их перед выстрелом. Но русский не закрыл глаза. Он умел не только командовать подразделением, но и бесстрашно, даже как-то презрительно смотреть смерти в лицо. Взгляд русского офицера словно обжег Лески. И это было впервые в боевой практике английского наемника. Еще никто не вел себя так, как этот капитан. Он хотел взорвать себя гранатой, но… не успел. Опоздай головорезы Ахмада, и русский сделал бы это! Предпочел бы смерть пленению. Так же поступил бы и сам Дэвид, окажись в положении этого капитана. Англичанин видел перед собой настоящего солдата, выполнившего до конца свой офицерский долг. И неважно, что был этот капитан врагом. Лески не мог убить ТАКОГО противника, пользуясь его беззащитностью! В бою другое дело, но в сложившейся ситуации нет, не мог! Он опустил ствол винтовки, резко развернулся и бросился догонять быстро удаляющийся отряд. И только Эшли Бридж, оставшись на прикрытии командира, видел, что Дэвид не убил русского офицера. Эш никогда не вспоминал тот случай, только вот сегодня отчего-то напомнил о нем.
 На лестнице показался Бридж.
 Лески, оторвавшись от воспоминаний и затушив сигару, спросил:
 — Ну что там, Эш?
 — Все в порядке, босс! Гости на подъезде.
 — Надеюсь, ты предупредил Робби о порядке прибытия в населенный пункт?
 — Конечно! Они въедут в поселок на машине и оставят ее возле ратуши. Сюда же проследуют пешком.
 — О_й! Убери выпивку со стола! Азиаты спиртного не переносят, особенно убежденные исламисты!
 — Возможно, у себя на родине — да, но…
 Дэвид оборвал подчиненного:
 — Делай то, что сказано, Эш!
 — Как угодно, Дэв!
 Бридж убрал виски и бокалы в бар, сел напротив Лески.
 — Ты доволен, босс?
 — Перестань, Эш! Ты сегодня ведешь себя странно. Что за причина?
 — Никакой причины! Просто настроение хорошее. Наконец-то после стольких лет безделья появилось стоящее, а главное, весьма солидно оплачиваемое дело!
 — Ты знаешь, что за пустяки большие деньги не платят! И неизвестно, что за предложение везет с собой наш достопочтенный восточный гость.
 Эшли небрежно махнул рукой:
 — После того что мы делали в Афганистане, лично для меня невыполнимых заданий не существует!
 — Не переоценивай себя! Неблагодарное это дело и опасное!
 — Я всегда отмечал твою удивительную способность, Дэв, портить другим настроение! У тебя это получается отменно!
 — Благодарю! А вот, кажется, и гость прибыл.
 За открытым окном скрипнула чугунная кованая дверь декоративного ограждения усадьбы и послышались шаги, приближающиеся к дому.
 Бридж поспешил в прихожую и вскоре вошел в гостиную с Робби Дасселом и пожилым, но стройным мужчиной в шикарном строгом костюме; пальцы мужчины украшало несколько дорогих перстней; аккуратная бородка с проседью на лощеном лице, тонкими чертами выдававшем в нем человека Востока.
 Лески поднялся и, протянув руки вперед, сделал несколько шагов навстречу прибывшим гостям.
 — Салам аллейкум, уважаемый Гурбани! Рад, рад тебя видеть в добром здравии!
 Афганец ответил тем же:
 — Ва аллейкум, дорогой Дэвид. Смотрю, ты совсем не изменился за последнее десятилетие. Наверное, неплохо живешь. Дом? Семья?
 — О чем ты, Гульбеддин? Разве люди нашей профессии могут позволить себе те излишества, о которых ты упомянул? Наш дом — мир, семья — те, кто рядом. Проходи, присаживайся.
 Гурбани подошел к одному из кресел.
 Лески отвел в сторону Дассела, который сопровождал высокого гостя:
 — Все нормально, Робби?
 — Нормально, босс!
 — Никто за вами не наблюдал?
 — Нет. Все было чисто! Я проверял!
 — О_й! Приготовь, пожалуйста, зеленый чай и займись охраной дома. Лишняя предосторожность не помешает!
 Дассел согласно кивнул головой и вышел в коридор.
 Лески сел напротив Гурбани. Сбоку устроился Бридж.
 — Сейчас, уважаемый шейх, ведь так теперь тебя следует величать согласно ныне действующим в Афганистане правилам этикета, будет чай!
 Гульбеддин достал из кармана четки, начал медленно перебирать их.
 — Оставь этот напыщенный тон, Дэвид. Поговорим как старые добрые друзья, немало повидавшие вместе во времена вторжения неверных в мою истерзанную страну.
 — Да, Гульбеддин, ты прав. Было время, когда ты представлял самого Хикматияра и являлся моим непосредственным начальником.
 Пуштун усмехнулся:
 — Нелегкое это было дело, управлять своевольным и гордым капитаном Лески! Не любил Дэвид, когда ему диктовались условия. Все решения он предпочитал принимать сам.
 — Что было, то прошло, Гульбеддин. Сейчас другие времена.
 Лески оглянулся на шум за спиной. Это вошел в гостиную Дассел, неся на подносе большой чайник и три пиалы с вазочкой, в которой лежали сахарные подушечки — любимое лакомство Гурбани при чаепитии.
 — А вот и чай! Виски не предлагаю, знаю, откажешься, так что отметим встречу более полезным, нежели спиртное, напитком.
 За пиалами ароматного зеленого чая разговор пошел более предметно. Гурбани достал из своего кейса свернутый вчетверо лист бумаги, положив его рядом с чайником. Лески спросил:
 — Что это?
 — Карта одного из районов северной части России. Района, где тебе, дорогой Дэвид, предстоит заработать неплохую сумму денег.
 Лески перенес карту на рабочий стол, расстелил ее:
 — Так! Что мы здесь имеем? Ого! Объект № 17? Завод по утилизации химического оружия и крупные склады вокруг него? И это твоя цель, Гульбеддин?
 — Нет, Дэв! Это твоя цель! Мои — деньги!
 — Гм! Ты хоть представляешь, насколько должен быть укреплен этот объект?
 — Прекрасно представляю!
 Афганец достал кожаную папку:
 — Здесь подробная информация о системе охраны, а при необходимости и обороны важного стратегического объекта России. Я с ней ознакомлен! Ознакомься и ты! Данные сжаты, но полностью отражают степень недоступности завода со всеми прилегающими территориями.
 Дэвид взял папку, сел в кресло и начал смотреть листы, закрепленные в ней. Читал текст и просматривал схемы опытный диверсант очень внимательно. Перевернув последнюю страницу, взглянул на Гурбани:
 — И ты, Гульбеддин, решил, что горстке пусть даже самых лучших профессионалов по силам ТАМ провести диверсию?
 Гурбани скривил рот в подобии улыбки:
 — Если бы, дорогой Дэв, я решил иначе, наша встреча не состоялась бы!
 — Но это же безумие! Безумие просто пытаться подойти к заданному объекту! Я не говорю уже о каких-либо действиях внутри его территории. Три периметра проволочных заграждений, второй под током высокого напряжения. Минные поля, наверняка радиолокационная система обнаружения, плюс к этому батальон охраны с техникой, зенитно-ракетная батарея, взвод радиотехнической разведки, да еще служба внутренней охраны. Ты считаешь, что все вышеназванное проходимо? Да такую оборону полноценный пехотный полк не пробьет!
 Гурбани выставил ладонь перед собой.
 — Не горячись, Дэв! Остынь! Я уверен, что твое отношение к предстоящей работе изменится, когда ты узнаешь весь спектр мероприятий, которые я планирую провести для достижения, казалось бы, такой недостижимой цели!
 Лески спросил:
 — И что это за мероприятия?
 — Ты расстелил карту? Подойдем к ней.
 Гурбани, Лески и Бридж поднялись, подошли к рабочему столу. Афганец взял в руки карандаш, используя его как указку:
 — Обрати внимание, Дэв, на городок Тура, что примерно в восьмидесяти километрах от объекта 17.
 — Обратил.
 — И на водохранилище, которое раскинулось с запада.
 — Вижу и водоем.
 — Так вот, первый этап общей операции «Ядовитый дождь», назовем ее так, я планирую провести здесь.
 Англичанин удивился:
 — Почему именно там? Каким образом связаны между собой гражданский город и режимный объект?
 — Никаким! Но первый удар мы нанесем по Туре. Объясняю, почему. Видишь ли, Дэв, с некоторого времени, а точнее, с момента, когда русский спецназ в одном из ущелий Чечни перехватил мой караван с десятью миллионами долларов, я имею все основания подозревать, что в моем ближайшем окружении работает «крот»! Агент российской разведки.
 Лески воскликнул:
 — Еще не легче! Мы собираемся проводить акцию, имея за спиной действующего «крота»?
 — Да, мы планируем акцию в таких условиях!
 — Ничего не понимаю!
 — Все просто, Дэвид! Когда я потерял деньги и один из лучших своих отрядов, то первым моим желанием было вычислить предателя!
 — Это естественно!
 — Но потом я подумал: а что изменится, если я уберу этого «крота»? Русские спецслужбы тут же засадят мне нового агента, благо их агентура на севере Афганистана еще со времен помощи Масуду столь разрослась, что это не составило бы им труда. Русская разведка не выпустила бы меня из своих лап, раз сумела в свое время зацепить. Так что нейтрализация ее агента, по сути, занятие бесполезное. Важно то, что я знаю, — рядом действует враг. Не стоит даже выяснять личность. Ею наверняка окажется тот человек, на которого меньше всего можно подумать. И я сказал себе — не трогай «крота»! Это не выход. Разумнее использовать его в своих целях.
 Вставил реплику молчавший до сих пор Бридж:
 — Что-то я плохо понимаю вас, господин Гурбани.
 Это вызвало неодобрительный взгляд Лески. Но Гульбеддин, словно опытный преподаватель, продолжил излагать свои мысли.
 — Я решил использовать вражеского агента. Предстоящая акция в России среди моих людей в Афганистане представлена диверсией только в районе поселка Тура, а точнее, подрывом плотины, сдерживающей водные массы водохранилища. Этой информацией, без сомнения, обладает и русский агент. А следовательно, соответствующая спецслужба уже информирована о том, что тринадцатого сентября сего года мной будет переброшена боевая группа для проведения террористического акта на плотине Туринского водохранилища. Диверсионное подразделение под командованием одного из моих полевых командиров, Омара, состоит из девяти человек, агенту разведки же известно лишь о семи бойцах, двоих я припас в качестве резерва, чтобы преподнести русским сюрприз. Группа имеет целью затопление одноименного городка с населением в несколько десятков тысяч человек.
 Лески прошелся по комнате. Остановившись у окна, спросил:
 — Так это будет отвлекающая акция?
 Гурбани подтвердил:
 — Точно так, господин Лески.
 — И вы намеренно подставляете своих людей под удар российского спецназа?
 — Не подставляю, дорогой Дэв, а оттягиваю на них силы вражеских спецслужб.
 — Это одно и то же!
 — Пусть так, но тебя это, Дэвид, никак не касается!
 — О_й! Меня это не касается. Но чего ты достигнешь этим отвлекающим маневром в плане отношения к главной цели? То, что будет происходить на плотине, главный объект не коснется никак!
 И тут афганец согласился:
 — Да, не коснется. Напрямую. Но силы спецназа, которые могли бы действовать в районе объекта, будут связаны у Туры.
 — Подожди, подожди! Я пока не могу понять, каким образом в общем плане связаны между собой поселок Тура и объект № 17?
 Гурбани, поиграв четками, отложил их в сторону:
 — Выслушай меня до конца, Дэвид! Лишь когда я открою суть всего плана, все отдельные моменты сложатся в единый логический ряд.
 — Ну хорошо! Я слушаю!
 Гульбеддин продолжил:
 — Итак! В понедельник пятнадцатого сентября к пяти утра боевая группа Омара выходит к плотине, где вооружается из подготовленного тайника и вступает в бой с силами спецназа, переброшенными к водохранилищу благодаря информации, которая уйдет от агента русской разведки. А за два часа до этого из аэропорта Mehrabad в Иране поднимется в воздух «Боинг-737» и возьмет курс на Москву. Еще через пару часов полета первый и единственный на тот момент пилот лайнера доложит на землю о неполадках в управлении. Борт изменит курс и станет отклоняться на север. Затем связь с ним оборвется, и пассажирский самолет рухнет на землю. Произойдет авиакатастрофа. И упадет лайнер как раз на южный сектор оборонительных сооружений интересующего нас объекта № 17. В результате падения вся электрическая защита, радиолокационная система охраны будут обезврежены, минные поля южного сектора от взрыва самолета сдетонируют. А за несколько минут до катастрофы борт покинут десять человек. Покинут на парашютах и приземлятся приблизительно здесь.
 Гурбани ткнул грифелем карандаша в точку карты, расположенную почти на границе внешнего периметра проволочного ограждения территории режимного объекта.
 — Катастрофа иранского лайнера вызовет дезорганизацию в системе охранения химического предприятия и откроет путь диверсионной группе для проникновения на территорию объекта. Да, бреши в обороне русские заделают, переведя охрану на особый резервный режим, но бойцы боевой группы должны успеть укрыться внутри объекта. И день отсидеться там. Чтобы ночью начать действовать, применяя гранатометы.
 На этом Гурбани прервал речь, подойдя к столу совещаний и усевшись в удобном кресле.
 Лески, внимательно взглянув на афганца, спросил:
 — И, как понимаю, этой группой, которой предстоит покинуть падающий лайнер, будут мои люди?
 Гульбеддин утвердительно кивнул головой:
 — Да, Дэвид! Этой группой будешь командовать ты.
 — А пассажиры? Ведь их может быть около 130 человек?
 Гурбани поморщился:
 — Дэв, зачем спрашивать глупость? Сам прекрасно понимаешь, что все находящиеся в том самолете пассажиры и члены экипажа будут обречены на гибель! Кроме, естественно, десятка твоих бойцов.
 — Слушай, Гульбеддин, а это не ты, случаем, организовал воздушную атаку на США?
 — Нет, не я! Но опытом воспользовался. Кстати, весьма ценным опытом! Уверен, что такие атаки еще повторятся. Бдительность неверных притупится, тогда-то шахиды и нанесут новый удар! Так будет!
 Лески также вернулся на свое место. Жестом указал Бриджу на мебельную стенку и выразительно приложил палец к горлу. После услышанного от афганского моджахеда ему просто необходимо было выпить. Чего-чего, а такого расклада матерый диверсант-наемник никак не ожидал.
 Эшли налил боссу и себе. Оба дружно выпили изрядную дозу крепкого спиртного напитка.
 Гурбани заметил:
 — А вот этого вам, господа, не следует делать! По крайней мере, на время подготовки и проведения операции!
 Англичане проигнорировали реплику афганца.
 Наступило молчание. Недолгое, которое прервал Лески:
 — Каким оружием ты намереваешься снарядить группу?
 — На выбор, Дэв, на твой выбор. У нас есть практически любое вооружение.
 — Но ты говорил о гранатометной атаке.
 — Да, это будет самое эффективное в конкретном случае оружие. И я предлагаю несколько видов гранатометов. От российских до американских.
 — Ладно, с этим разберемся. Кроме оружия, каждый боец должен иметь средства химической защиты.
 — Естественно. И они будут входить в вашу экипировку.
 Руку поднял Эшли:
 — Позвольте вопрос, господин Гурбани?
 — Конечно, спрашивай!
 — Почему вашему пилоту-смертнику сразу не направить «терпящий катастрофу» «Боинг» на химический объект? Это решало бы проблему и безо всяких отвлекающих маневров у Туры, и без применения нашей группы.
 Гульбеддин сложил руки на животе:
 — Нет, господин Бридж, это не решило бы проблемы.
 — Но почему?
 — Вы забываете о средствах противовоздушной обороны объекта, зенитно-ракетной батарее. Как только ее радары засекут приближение воздушной цели, батарея собьет самолет на подлете.
 Напарника поддержал и Лески:
 — А что помешает зенитчикам сбить наш самолет? Ведь он так же будет сближаться с объектом?
 — Я понял твой вопрос, Дэв, и отвечу так. Батарея ПВО, несомненно, открыла бы огонь по нашему да и по любому другому самолету, но при условии, если тот стал бы сближаться с объектом, заходя на него, то есть идя на завод, наша же воздушная цель будет аварийно сближаться параллельным заводу курсом, даже падением непосредственно не угрожая объекту. В этом случае ПВО будет молчать! Атаковать цели, проходящие стороной, пусть и в непосредственной близости, но не представляющие реальной угрозы конкретно объекту защиты, зенитно-ракетной батарее права не дано. А именно в этом режиме и будет «терпеть бедствие» наш «Боинг»!
 — Ну, хорошо! Хотя, конечно, ничего хорошего в этом нет. Упал самолет, разорвал оборону объекта, моя группа успешно десантировалась и проникла на его территорию. Где мы сможем укрыться, чтобы пересидеть целый день в условиях, когда вокруг будет твориться непонятно что? Когда весь боевой контингент охраны и обороны поднимут по тревоге?
 Гурбани, блеснув перстнем, направил указательный палец на рабочий стол:
 — Там, Дэв, на карте, есть отметка красным карандашом. Это полоса кустарника вдоль складов, в которых имеются лазы в подземный коллектор. Можешь разместить свою группу в кустах, можешь спустить под землю. Ни в том, ни в другом случае у самых складов вас искать никто не станет. У русских других забот будет по горло. Единственно, что вам предстоит сделать быстро, незаметно для противника и слаженно после приземления, так это организованно совершить марш-бросок на территорию объекта, к той самой красной отметке на карте.
 Лески прикурил сигару. Гурбани неодобрительно посмотрел на наемника. Бридж, также потянувшийся к коробке, перехватив этот взгляд, курить передумал. Дэвид выдохнул плотное облако дыма.
 — Допустим, все пройдет по вашему плану. Мы проникнем на территорию химического завода, укроемся в кустах или в подземном коллекторе, пересидим до определенного времени. Затем, облачившись в средства химической защиты, выйдем на рубеж ведения огня. Какие цели нам предстоит уничтожить?
 Гурбани в который раз утвердительно кивнул головой:
 — Своевременный вопрос, Дэв!
 Он поднял свой кейс, вытащил из него стандартный лист бумаги, положил его на стол. Лески увидел какую-то схему и синие стрелы, обозначающие сектора ведения огня. Гульбеддин же пояснил:
 — На этой схеме указаны и позиции, которые твоим ребятам, Дэв, предстоит занять, и цели, которые вам нужно будет уничтожить. Желательно в ночь с пятнадцатого на шестнадцатое сентября, но конкретное время установишь сам, исходя из обстановки. Главное, чтобы объект был уничтожен, а когда по времени и дате, не столь важно. Однако, повторюсь, желательно как можно быстрее. Впрочем, это и в твоих интересах, Дэв!
 — О_й! Теперь о самом главном. Как мы будем уходить от объекта?
 — Обстреляв склады с двумя производственными цехами самого завода и вызвав разрушения, что приведут к интенсивной утечке ядовитых компонентов химического оружия, вы покинете объект тем же маршрутом, каким и проникните на территорию, с одним уточнением. Вам придется преодолевать и минные поля, и электрозащиту, которые за день успеет восстановить служба безопасности. Но сделаете это без проблем, применив специальное снаряжение, которым вы также будете оснащены. Выйдя за пределы объекта, выдвигаетесь в квадрат 26-14, он тоже помечен на карте. Там на опушке леса вас будет ждать вертолет «Ми-8» одной из нефтяных компаний. Он доставит вас на резервную скважину, где неделю проведете в режиме ожидания дальнейшей эвакуации. По истечении названного срока тем же вертолетом вас как российских нефтяников перебросят в город Халанск, где в аэропорту встретит человек, который будет знать тебя, Дэв, в лицо. Он, используя самолет иностранной компании, перебросит вас туда, где мы встретимся! За пределами России.
 Лески задумчиво потер подбородок. Спросил:
 — Порядок оплаты работы?
 — Обычный! Тридцать процентов аванса до убытия к объекту, семьдесят после возвращения. Перевод денег на любой указанный тобой счет!
 — Хорошо! Признаюсь, Гульбеддин, ждал от тебя многого, но ТАКОГО, что услышал, не ожидал никак!
 Гурбани откинулся в уютном кресле:
 — Кажется, мы все обсудили?
 — В общих чертах, да!
 — А конкретно решение принимать, Дэв, будешь ты! Я лишь довел до тебя то, что считал нужным довести. Цель и возможные варианты достижения ее. Ну а если у тебя родится в голове другой, более надежный план, я всегда готов рассмотреть его.
 — Ты не вернешься в Афганистан?
 — До окончания операции нет!
 — Агент вражеской разведки не будет волноваться?
 — Это его проблемы. Не должен. Ибо для всех, поставив задачу Омару, я убыл на месячный отдых в Арабские Эмираты. Так будет надежнее.
 — Так ты что, в Австрию прибыл один?
 — Да! Совершенно один!
 — Если срочно понадобишься мне, хотя бы для обсуждения возможных предложений по изменению некоторых деталей плана, как я смогу найти тебя?
 — Очень просто, Дэв. По мобильному номеру.
 — Так назови его!
 — Зачем, вот тебе визитка, там все отмечено.
 Лески принял пластиковую карточку, на которой значился араб Хусейн Адан — генеральный менеджер аравийской нефтяной компании «Трансконтиненталь». Ниже были нанесены цифры мобильного номера высокопоставленного «менеджера».
 Гурбани поднялся:
 — Если до пятнадцатого числа не понадобится встреча, то встретимся в тегеранском аэропорту. Там обсудим окончательный вариант плана, и я изложу порядок ваших действий непосредственно на борту «Боинга». Заодно и с пилотом познакомитесь.
 — Да, интересно будет взглянуть на идиота, жертвующего собой ради каких-то виртуальных ценностей.
 — Не говори так, Дэв. Не так уж виртуальны эти ценности. Да, пилот идет на самопожертвование в основном ради идеи, но зная, что его обедневшая в последнее время многочисленная семья после его смерти не будет нуждаться ни в чем!
 — И все равно, не понимаю я ваших шахидов. Хотел бы понять, но не могу!
 — Не та вера у тебя, Дэвид, чтобы понять наши идеалы и обычаи.
 — Ты прав, Гульбеддин.
 — Ну что ж, закончили разговор? Проводи меня, Дэв.
 Лески прошел с Гурбани до прихожей. Там передал гостя Дасселу и приказал:
 — Робби, проводи господина Гурбани до ратуши, убедись, что за ним не следят, и возвращайся, не мешкая, сюда!
 — Понял, босс!
 Лески обернулся к афганцу:
 — До встречи в Тегеране, Гульбеддин?
 — До встречи, Дэв! Да хранит вас всех Аллах!
 — Спасибо. Вот, держи, мой счет в одном швейцарском банке. Перед посадкой в обреченный на гибель «Боинг» я хотел бы с последними инструкциями получить и подтверждение того, что аванс переведен на него!
 — Ты убедишься в этом!
 — О_й! Счастливого пути!
 — Спасибо!
 Гурбани вышел из дома, прошел по бетонной дорожке, отворил дверь декоративных ворот, пошел по улице. За ним двинулся Дассел.
 Закрыв дверь, Лески вернулся в гостиную. Молча прошел к бару, наполнил бокал виски, в два глотка опрокинул обжигающую жидкость в себя.
 Упал в кресло, посмотрел на Бриджа:
 — Ну, как тебе задумка Гурбани, Эш?
 — Ни к черту, Дэв, если честно!
 — Ты прав. Но рискнуть стоит! Если все сложится так, как спланировала эта хитрая коварная лиса Гульбеддин, шансы на успешное решение поставленной задачи у нас неплохие. Где-то сорок к шестидесяти. Это нормальный в нашей профессии расклад!
 Бридж согласился:
 — Рискнуть можно! Но как легко приговаривает людей к смерти этот немытый абориген? Аж мне жутко!
 — Брось, Эш! Мало ли невинных жертв мы сами положили в землю?
 — Ты прав!
 Вернулся Дассел, доложил:
 — Гостя проводил. Все нормально!
 — О_й!
 — Что дальше будем делать, босс?
 — Неужели не ясно? Готовиться к акции. Людей вызовем непосредственно в Тегеран, а сейчас проанализируем план Гурбани!




 Глава вторая


   Москва. Центральный офис антитеррористической службы «АНТ». 1 сентября 2003 года, 9.00 
 В кабинете начальника Управления специальных операций «Z» генерал-майора Луганского собрались майор Григорий Пашин — Григ и капитан Максим Глебов — Макс, офицеры, составлявшие некогда ядро особой диверсионно-штурмовой группы «Скорпион».
 Генерал прекрасно знал каждого из присутствующих на совещании, поэтому в общении с ними допускал некую фамильярность, понимая, что воспринята она будет правильно. Воспринята как доверительное общение между товарищами по оружию, а не как показной либерализм начальника в отношении с подчиненными, вопреки установленным нормам должностной субординации. Людей, собравшихся в кабинете начальника Управления «Z», объединяла многолетняя совместная боевая работа. Они единой командой пережили и успехи, которые имели место в многочисленных акциях и операциях, и горечь от потери близких друзей, и вынужденное отстранение от исполнения служебных обязанностей, затянувшееся на целых три года, когда их тогда еще отдел «Z» в результате катастрофически больших потерь в ходе одной из операций на Кавказе был расформирован. И сейчас они вместе, чтобы вновь встать в строй.
 Говорил Луганский:
 — Итак, товарищи офицеры. Отдел «Z», как теперь вам известно, восстановлен! И не просто восстановлен! Он преобразован в Управление, что означает неплохое увеличение штата боевой группировки при том, что задачи остаются прежними — эффективное противодействие терроризму. О штате Управления специальных операций, о его боевой группировке: она с этого дня предполагает три отряда специального назначения. Как ранее три наши диверсионно-штурмовые группы, отряды будут носить кодовые названия, а именно «Скорпион», «Ураган» и «Шквал»! Их командирами назначены соответственно майоры Глебов — да, Максим, ты не ослышался, тебе, как и Григу, присвоено очередное воинское звание, — Шувалов и капитан Лосик. Подполковник Пашин с этого дня является моим заместителем по оперативной части. Прапорщики Затинный и Щурин поступают в распоряжение Грига как его индивидуальный штат и резерв одновременно.
 Луганский на секунду замолчал, глотнув уже остывшего чая, чем воспользовался Глебов:
 — Борис Ефимович, вопросы, как обычно, в конце или можно задать по ходу разговора?
 Генерал кивнул головой, отставляя стакан в старинном кружевном подстаканнике, что означало разрешение задать вопрос. Максим спросил:
 — Как понимаю, и Шувалов, и Лосик личным составом укомплектованы. Кем и когда будет комплектоваться «Скорпион»?
 Луганский поднялся. Вообще, на совещаниях он не любил долго сидеть в кресле, предпочитая формулировать мысли, двигаясь по своему кабинету или стоя у окна.
 — Пока вы находились в продолжительном отпуске, сформированы все подразделения. И если ранее численность диверсионно-штурмовых групп составляла шесть-семь человек, то теперь отряд будет иметь в штате двадцать бойцов.
 Глебов спросил:
 — Сколько у меня времени на отработку боевой слаженности отряда и взаимодействия с другими подразделениями?
 — На все про все неделя! К восьмому сентября группировка Управления должна быть готова к выполнению любой поставленной боевой задачи.
 Максим покачал головой:
 — Три года хреном груши околачивали, а сейчас в неделю выдай слаженный отряд. Нормально!
 Луганский взглянул на новоиспеченного майора:
 — У тебя, Макс, еще будут вопросы или закончишь последней репликой?
 — Вопросов больше нет!
 — Это уже лучше! Ты свободен, Глебов!
 Офицер поднялся, козырнув генералу, вышел из кабинета Луганского. Проводив взглядом новоиспеченного майора и друга, Пашин заметил:
 — Не сильно ли напрягли его, Борис Ефимович? По себе знаю, как сложно подготовить полноценное подразделение за месяц, а уж за неделю?
 — Согласен, Гриша, с тобой! Полностью согласен! Возможно, срок подготовки отрядов и увеличим, но это будет зависеть от одного обстоятельства, суть которого я и хотел обсудить с тобой как со своим заместителем.
 Пашин спросил:
 — Что за обстоятельство?
 Генерал подошел к окну. Произнес:
 — Что за обстоятельство, спрашиваешь, подгоняет нас к форсированному формированию группировки? Ты, Григ, Гульбеддина Гурбани не забыл еще?
 — Гурбани? С его шакалом Шульцем? Разве их забудешь? Ведь тогда пали и Дема, и Кача, и Бек, и ребята Слайда с Дротом. Такое, генерал, не забывается. А… почему вы вспомнили об афганце, Борис Ефимович?
 Генерал присел напротив Пашина.
 И начал медленный, обстоятельный доклад. Из которого следовало, что руководитель одной террористической ваххабитской организации в Афганистане Гульбеддин Гурбани, чей отряд под командованием наемника Адольфа Рейдера, или Шульца, был в свое время разгромлен группой Пашина «Скорпион», после некоторого затишья начал активные действия, направленные на организацию и проведение террористических актов в России. Затишье, которое продолжалось почти столько же времени, сколько и подразделение Грига, и сам отдел «Z» находились в резерве спецслужбы, обусловливалось падением режима Талибана и ввода в Афганистан американских войск. Но сейчас, когда ситуация за «речкой» относительно стабилизировалась, активизировался и Гурбани. В частности он занялся подготовкой собственных террористических групп и отрядов. В стане ближайшего окружения Гурбани продолжает работать агент глубинной разведки Службы, который три года назад и сбросил информацию о переправке в Чечню десяти миллионов долларов отрядом Шульца. Некоторое время агент молчал, затем сообщил о передвижениях Гурбани по Афганистану. Гульбеддин искал территорию для создания укрепленного района — своей вотчины. Наконец, это ему удалось, и Гурбани осел на севере страны, в печально известном со времен войны советских войск с душманами Панджшерском ущелье, где еще совсем недавно хозяйничал местный «лев» — Ахмад-шах-Масуд. Но тот был ликвидирован, и Гурбани получил свою часть пирога, доставшуюся от раздела сферы влияния покойного Масуда. В результате Гурбани в самом ущелье отстроил собственную крепость, подмял под себя несколько заводов по производству наркотиков, большая часть которых уходила, да и по-прежнему уходит, через Пяндж в Таджикистан. Бывший мулла и непримиримый борец за независимость Афганистана в восьмидесятые годы сколотил возле себя приличную банду штыков в пятьсот и расселил моджахедов с семьями рядом со своим домом-крепостью. Американцы на север не суются, Масуда нет, так что Гурбани чувствует себя весьма комфортно. Но одно не дает покоя старому душману — злоба на Россию. И в частности за провал своей акции трехгодичной давности, лишивший его десяти миллионов долларов и лучшего отряда наемников. Он горит желанием мести. До августа включительно это желание сдерживалось в рамках его поместья. Но вот наступил момент, когда Гурбани решил действовать. На этот раз он не надеется на чеченских сепаратистов. У него есть свои люди, способные вести партизанскую войну. И деньги есть. Он ищет цель для нанесения первого собственного удара. И находит ее. Это плотина водохранилища возле города Туры. Туринского водохранилища. По информации, переданной агентом глубинной разведки, тринадцатого сентября начнется переброска в Россию боевой группы Гурбани под руководством некоего Омара, одного из ближайших советников Гульбеддина. Они не будут прорывать границу, нелегально проникая на территорию сопредельного государства. Нет, они прибудут как гости, туристы, авиарейсами из Стамбула в Москву, Санкт-Петербург и Ростов-на-Дону. По настоящим документам, «чистые», как стекла в мебельной стенке генеральского кабинета. И уже на территории России, собравшись в кучу, а численность банды предварительно называется в семь человек, включая Омара, начнут действовать в районе Туры!
 Закончив расклад общей обстановки, генерал выложил на стол пачку «Парламента» с зажигалкой и, подвинув хрустальную пепельницу, предложил:
 — Кури, если хочешь!
 Пашин взял сигарету.
 — Ну и как тебе ситуация?
 — Как сказать? Однозначно сразу не оценить. Надо прокачать ее! Но…
 — Что но?
 Подполковник взглянул на Луганского:
 — Как-то это все несерьезно, что ли.
 — Что ты имеешь в виду?
 — Да мелковата цель для разрываемого ненавистью к России Гульбеддина. С его бабками можно было организовать и более солидный террористический акт!
 Генерал спросил:
 — Ты считаешь затопление целого города несолидным терактом?
 — Во-первых, насколько я знаю, Туринская плотина представляет собой весьма крупное бетонное сооружение. Для того чтобы вызвать внезапное затопление города огромными массами воды из водохранилища, надо рвать всю плотину или хотя бы половину ее. Отсюда следует второе: ни семерым, ни двум десяткам боевиков это не под силу. Ну, предположим, найдут они людей, сотню! А где возьмут столько взрывчатки? Это сколько же надо тротила, чтобы срубить плотину? Вагоны! А небольшая пробоина нужного эффекта не даст! Да, со временем потоки воды расширят себе русло, размыв бетон, но все равно вода начнет поступать в город постепенно, что позволит спасательным службам успеть минимизировать ущерб от наводнения или хотя бы эвакуировать население.
 Генерал как-то снисходительно слушал подполковника. Это не осталось без внимания Пашина. Он прервал размышления, спросив:
 — Я что-то не так говорю, Борис Ефимович?
 — Нет, отчего же? Ты мыслишь точно так же, как это недавно делал я. Пока по запросу не получил проект плотины у Туры, а следом и заключения наших экспертов.
 — И что дала вам дополнительная информация?
 — То, Гриша, что плотину вполне реально разрушить мелким зарядом.
 — В смысле?
 — В прямом смысле, подполковник! Минуту.
 Луганский поднялся, прошел к сейфу.
 Вернулся обратно со сложенным вчетверо листом ватмана. Развернул его перед Пашиным, взял карандаш и объяснил:
 — Перед тобой, Григ, проект плотины.
 Подполковник посмотрел на нагромождение линий, фигур, цифровых и буквенных обозначений. В чертежах подобного типа он ничего не понимал.
 Генерал это знал, поэтому сразу перешел к главному:
 — Не буду объяснять тебе, что собой представляет данное гидротехническое сооружение. Сам сначала не понял, только потом с помощью экспертов разобрался. И, признаюсь, не во всем. Но главное узнал.
 Он указал карандашом на крестик, нанесенный простым карандашом в левом нижнем углу чертежа:
 — Видишь крестик?
 — Конечно! И что?
 — Им обозначены шлюзы. Стоит, друг мой, заложить здесь примерно тридцать килограммов тротила и взорвать его, и вся левая половина плотины рухнет к чертовой матери, открыв путь воде такого объема, которого хватит, чтобы в несколько минут снести и вторую половину сооружения. Короче, если взорвать заряд в тридцать кило тротила, то уже через пять минут вся водная масса Туринского водохранилища обрушится на населенный пункт, сметая на своем пути все живое и неживое. По оценке экспертов, город будет уничтожен, а на его месте возникнет озеро глубиной 2,5 — 3 метра с границами примерно в радиусе 8 — 10 километров от центра Туры. Вот такой расклад, подполковник. Что теперь скажешь?
 Пашин затушил окурок в пепельнице.
 — Да! Это в корне меняет дело. Но… как можно завалить такую бетонную махину, не понимаю. Верю, конечно, что возможно, раз вы утверждаете, но… не понимаю!
 — Я не смогу объяснить тебе все строительные тонкости. Но, Гриша, факт остается фактом. Правильно и грамотно организованная, вовремя проведенная диверсия на плотине реально может привести к гибели нескольких десятков тысяч человек. А ты говоришь, несолидный теракт. Это похлеще любого взрыва в метро или обрушения жилого дома будет.
 Григорий задумался, глядя на небольшой грифельный крестик. Генерал, откинувшись в кресле, не мешал своему лучшему в отделе, а теперь в Управлении офицеру. Наконец, Пашин произнес:
 — Но для того, чтобы провести акцию, наемникам тоже надо будет узнать про это слабое звено в плотине. Мы в спецслужбе не знали таких тонкостей, как бандиты узнают?
 — Мы, Гриша, не знали потому, что никогда не интересовались этим! Теперь вот знаем. А боевики в курсе, как и что делать. Тридцать килограммов тротила найти в современной России дело далеко не невозможное. Были бы деньги. А они у людей Гурбани будут. В нужном количестве. Я думаю, Гульбеддин через свои связи уже и продавца взрывчатки нашел, и сделку совершил.
 Подполковник почувствовал сухость во рту. Налил стакан воды из графина.
 Луганский предложил:
 — Может, чаю или кофе выпьем, Гриш?
 — Не откажусь.
 — От чего конкретно?
 — От кофе.
 — Кофе так кофе, а я чай с лимоном.
 Генерал прошел к столу, вызвал секретаря.
 Вошла молодая симпатичная женщина в форме прапорщика. Она, вежливо и открыто улыбаясь, поздоровалась с Пашиным и обратилась к непосредственному начальнику:
 — Слушаю вас, Борис Ефимович!
 — Сделай, пожалуйста, Лена, мне чаю, а подполковнику кофе.
 Спустя несколько минут секретарь внесла поднос.
 Поставила перед генералом стакан в подстаканнике, перед Пашиным чашку черного, дымящегося, распространяющего аромат на весь кабинет кофе. Григорий поблагодарил женщину. Она удалилась.
 Офицеры продолжили разговор, разбавляя его каждый своим напитком. Пашин спросил:
 — А какая охрана у этой плотины?
 — Охрана так себе, Гриша. Хоть объект и считается стратегическим, но должного внимания местные власти ему не уделяют. А посему держат стрелков военизированной охраны. Караул из шести человек, вооруженный карабинами, заступающий ежесуточно и несущий службу на двух постах. На подходах к сооружению с двух сторон с вышек, оборудованных прожекторами.
 — Резервная и отдыхающая смены где находятся?
 — В небольшом здании справа от плотины.
 — Ясно! Как понял из всего вышеизложенного, нам вскоре предстоит акция по нейтрализации диверсантов Гурбани?
 — Угадал.
 Пашин отодвинул пустую чашку:
 — Хороший кофе. Кого конкретно вы намерены послать на это направление?
 — Отряд Глебова под твоим руководством.
 — Понятно! Значит, Тура!
 Пашин замолчал, устремив взгляд в окно. Луганский, допив чай, спросил:
 — О чем задумался, Григ?
 — Насколько я помню, город Тура находится недалеко от режимного объекта?
 — Если считать восемьдесят километров недалеко, то да, ты прав. Восточнее Туры расположен химический завод.
 Григорий дополнил:
 — С приличным складом боевых зарядов, свезенных туда со всего бывшего Союза. В основном тех же химических зарядов.
 — На что ты намекаешь, Гриша?
 — Ни на что! Но вот если бы боевикам удалось устроить диверсию там, то последствия могли быть поистине катастрофическими для страны.
 Генерал кивнул головой:
 — Согласен, но тот объект и охраняется серьезно. В Туре-17 стоит отдельный батальон спецназа внутренних войск, зенитно-ракетная батарея, подразделение радиотехнической разведки. Подходы к нему заминированы, по периметру второго кольца проволочных заграждений пущен ток высокого напряжения! Так что и химический завод по утилизации ненужного вооружения, и сам склад зарядов боевикам любой из известных террористических организаций не по зубам, как и ядерные объекты России.
 — Дай-то бог! Но будь я на месте Гурбани, то внимательно бы проанализировал возможность нападения именно на такой объект! И не исключено, он прощупывал или прощупывает ее!
 Луганский удивился:
 — С чего ты это взял?
 — Почему дух решил поднять в воздух плотину возле Туры? Нанести удар по небольшому городу, когда подобные сооружения имеются и около более крупных населенных пунктов? Почему он затевает акцию на севере, а не на юге? Ведь ближе к Чечне и города большие есть, и путь до них короче, да и отойти после теракта несравненно легче, затерявшись в горах. Но он выбирает Туру! Почему?
 — А вот это только ему известно.
 Подполковник поднялся. Прошелся по кабинету:
 — Скажите, генерал, в стане Гурбани действует все тот же агент, что вывел нас в свое время на отряд Шульца, или другой, позднее внедренный в банду?
 — Разведчик тот же! Но почему ты задал этот вопрос?
 — Странно, что он еще действует. Или Гульбеддин не просчитал того, что Рейдера мог сдать российским спецслужбам только человек из его окружения?
 — Не знаю, Григ! У разведуправления нет оснований не доверять своему агенту, ну а нам что, ставить под сомнение информацию коллег?
 Григорий открыл створку окна, закурил, пуская дым на улицу.
 — Однажды ребята из разведки подвели нас. В результате отдел специальных операций физически перестал существовать.
 — Ты просто держишь обиду на разведчиков. Но согласись, Гриша, они не боги и не ясновидящие, чтобы предугадывать до мелочей замыслы и поступки врага. Они тоже могут ошибаться. И работа у них очень сложная. Не тебе мне это объяснять!
 — Да ни на кого я не обижаюсь, генерал! Просто странно, что Гурбани до сих пор не вычислил «крота» в своих рядах. Тем более в условиях, когда тот работает достаточно активно.
 — Если бы агент попал под контроль противника, руководство разведуправления знало бы об этом.
 Пашин вернулся к столу, погасил окурок в пепельнице:
 — Ладно! Будем считать, что Гульбеддин действительно случайно выбрал местом диверсии именно плотину Туринского водохранилища и после тринадцатого числа планирует провести террористическую акцию. Следовательно, наша задача и на этот раз сорвать его планы!
 — Ты правильно понял цель!
 — Хорошо! Для подготовки контрмер мне необходимо лично посетить плотину, это первое. Пока Макс будет готовить штурмовой отряд. Второе — вся дополнительная разведывательная информация по данному делу должна своевременно доставляться мне. И третье — когда я должен представить предварительный план действия штурмового отряда по предотвращению диверсии в районе Туринского водохранилища?
 Генерал, сложив чертеж гидротехнического сооружения, ответил:
 — Выехать в Туру ты можешь завтра же, взяв с собой Зорро и Шунта. Разведданные, если таковые появятся, будут немедленно доведены до тебя. А план на утверждение представить не позднее воскресенья седьмого сентября.
 — Ясно!
 — Выписывай командировку в Туру, забирай Зорро с Шунтом и отправляйся на водохранилище. Как вернешься, с впечатлениями и выводами по рекогносцировке — ко мне!
 Подполковник поднялся:
 — Разрешите идти?
 — Иди, Григ, иди!
 Пожав генералу руку, Пашин вышел из кабинета и покинул Управление, но дальше не пошел, а присел на скамейку аллеи, отходящей от здания штаба подразделения специальных операций. Вдохнул чистого воздуха. Светило солнце, и было тепло, но дыхание осени уже чувствовалось. Вот так и проходит жизнь. От лета к зиме, от весны к осени. Незаметно из года в год. Давно ли ему было двадцать лет? Первое звание, первый бой! Первые удачи и первые промахи. Награды и ранения. Очередные звания. И любовь, настоящая любовь, пришедшая, когда он уже и не ожидал встретить ту, с которой сможет связать судьбу. Да, Пашину, можно сказать, повезло. Многие ли профессионалы спецслужбы дожили до его возраста? К сожалению, у многих жизнь оборвалась в самом расцвете. Сколько было Деме, Беку, Каче, Дрону, Слайду и ребятам, полегшим в горах Чечни? Мало! Мало для того, чтобы умереть. Но судьба распорядилась по-своему.
 Подполковник вздохнул, закурил сигарету.
 Быстро выкурив ее, поднялся, проследовал в главный корпус, где находился штаб всей службы «АНТ».
 В строевой части его встретил давний знакомый майор Воробьев. Сколько подполковник помнил себя в спецслужбе, столько Воробьев и сидел в строевой части. Майор встретил Пашина радушно:
 — Какие люди? Сам Григ, собственной персоной! Привет, Гриша!
 — Привет, Володь! А ты совсем не изменился за последние три года!
 — Почему я должен был измениться?
 — Да, ты прав, предпосылок для этого в строевой части нет.
 — Вот так всегда. И все! Я имею в виду ребят боевых подразделений. Обязательно отметят, что я постоянно в штабе. Но что бы вы без меня делали?
 — Это точно, Володь, без тебя мы никуда!
 Майор прищурился:
 — Подкалываешь, да? А я действительно рад вновь видеть тебя здесь!
 — Ну и хорошо! Вот что, Вова, оформи-ка командировку на трех человек: на меня, Затинного и Щурина.
 — Куда отправляемся?
 — В Туру! Знаешь такой тихий городок в пятистах километрах отсюда?
 Воробьев ответил:
 — Мне по штату положено знать географию. Значит, в Туру?
 — Да!
 — Срок командировки?
 — Трое суток!
 — Ясно! Дата убытия?
 — Завтра!
 — Понял! И билеты на поезд заказать на завтра?
 — Лучше на вечер сегодня, если, конечно, в это время туда что-нибудь следует!
 Майор уточнил:
 — Какой транспорт интересует?
 — Железнодорожный.
 — Купе?
 — Естественно. Одно на троих. Лишний пассажир нам не нужен!
 — Угу! Обратный билет тоже заказать?
 — А как ты думаешь?
 — Понял! Гостиницу бронировать?
 — Естественно, номер также один на троих. И внедорожник в самой Туре не помешает.
 Воробьев, записав заказ, закрыл папку.
 — Ясно! Организуем! Машину запросить с водителем?
 — Нет!
 — Принято, Григ! Через два, максимум три часа сообщу тебе о выполнении заказа. Куда позвонить?
 — На полигон.
 — Тогда до связи!
 Из строевой части подполковник проследовал в секретку.
 Прапорщик Велихов встретил Григория с улыбкой:
 — Здравия желаю, товарищ подполковник! С возвращением в Службу и повышением вас!
 — Спасибо, Сережа!
 — У вас дело ко мне?
 — Да! Найди-ка мне оперативную карту города Туры с окрестностями.
 — Присядьте, пожалуйста, мне понадобится время!
 Григорий сел на стул, взял со стола подшивку одной из газет, начал листать ее. Поиск нужного документа занял десять минут. По истечении этого времени прапорщик положил перед Пашиным красную папку, на которой стоял гриф «Совершенно секретно», а ниже надпись: «Тура».
 — Вы возьмете карту?
 — Да!
 — Тогда прошу сдать карточку допуска!
 — Конечно! Но оформить ее не успел. Что будем делать?
 — Не знаю! Такого еще не было!
 — Распоряжения генерала Луганского достаточно?
 — Да, но только письменного!
 — Созвонись с ним, Сережа, не хочу возвращаться, примета плохая.
 Прапорщик набрал номер внутренней связи начальника Управления «Z».
 — Товарищ генерал? Прапорщик Велихов беспокоит! Тут такое дело, Борис Ефимович, подполковнику Пашину нужен для изъятия секретный документ, а… что? В курсе? Понял! Да, так точно!.. Есть!
 Велихов положил трубку, протянул Григорию красную папку.
 — Генерал распорядился выдать вам все, что запросите, оформив получение через секретаря. Вам остается лишь расписаться в журнале.
 Григорий поставил где надо росчерк и с картой нужного района вышел из штаба.
 Вскоре на своей «десятке» он прибыл в Учебный центр Службы, который за три года претерпел существенные изменения. Сейчас вместо палаток, где ранее ютились штурмовые группы, выросли комфортабельные общежития с номерами приличного отеля. Полевые дороги были заасфальтированы. Не изменилось, пожалуй, только тактическое поле да пруд с одинокой березой. Оставив машину на стоянке, Пашин сразу отправился к казарменному сектору.
 Завидев командира, к нему подошли Затинный и Щурин:
 — Командир, разъяснить обстановку можешь? Все вокруг чем-то заняты, одни мы не у дел!
 Подполковник обвел взглядом подчиненных.
 — Разъясню! Вы находитесь в моем оперативном резерве и готовьтесь совершить прогулку в населенный пункт под названием Тура!
 Прапорщики переглянулись:
 — Тура? Где это?
 — Отсюда на северо-востоке, где-то в пятистах километрах.
 — Ни хрена! И чего мы там забыли?
 — Все узнаете в свое время. Вперед — готовиться к отъезду!
 — А когда хоть отъезжаем?
 — Не знаю! Возможно, завтра, а возможно, через пару часов. Так что с этого мгновения боевая готовность — повышенная!
 Прапорщики, недоуменно пожав плечами, удалились.
 Пашин прошел в свой отсек штабного модуля. Расстелил на столе карту, наклонился над ней.
 Где-то через час сотовый телефон выдал сигнал вызова.
 Подполковник ответил:
 — Слушаю, Пашин!
 — Майор Воробьев! Итак, Григорий Семенович, билеты на вас и ваших подчиненных забронированы на скорый поезд № 108-2, вагон 7, купе, судя по номерам мест, третье. Отправление из Москвы в 21.52 сегодня, прибытие в Туру в 10.04 соответственно завтра. Автомобиль в местном отделе ФСБ заказан. Номер в гостинице забронирован. Более подробная информация и передача необходимых в командировке документов при личной встрече. Будет неплохо, товарищ подполковник, если вы с прапорщиками прибудете в штаб до 18.00. Мне сегодня после шести надо удалиться.
 — Ясно, Володя! Надо до 18.00, будем до 18.00! Спасибо, отбой!
 — Отбой, Григ!
 Пашин переключил мобильник на Затинного:
 — Зорро? Я — Григ!
 — Слушаю, командир!
 — Передай Шунту, выезд в центральный офис через три часа. Едем на моей машине, она на стоянке. Там и встретимся!
 — Все понял, Григ!
 — Да, и найди Макса, пусть зайдет ко мне!
 — Есть!
 Григорий откинулся в кресле.
 Надо позвонить жене! Предупредить об отъезде. Домой он уже не заедет, воспользуясь в командировке содержимым тревожного чемодана, укомплектованного всем необходимым для автономного проживания по меньшей мере в течение недели. Пашин набрал домашний номер:
 — Нина? Это я!
 — Да, Гриша?
 — Нина, мне на трое суток надо покинуть Москву. Так что ты это время как-нибудь без меня, хорошо?
 — У тебя задание?
 — Нет, дорогая. Обычная командировка. Кстати, вместе с Затинным и Щуриным. Надо один объект проверить.
 — Ты и домой не заедешь?
 — Нет, Нина, не смогу!
 — Но… тебе же нужна хотя бы смена белья, зубная щетка, паста…
 — Все это у меня есть!
 — Когда и откуда ты убываешь в свою командировку?
 — Это секрет! Не надо меня провожать! Не люблю я этого.
 — Но хоть звонить-то будешь?
 — По возможности да, но там, куда мы с ребятами едем, сотовая связь может не работать, так что, если не будет звонков, не обессудь. Знай, что я физически не в силах связаться с тобой!
 Пашин отчетливо услышал, как вздохнула жена.
 — Нина, всего три дня!
 — Я поняла!
 — Целую и… до свидания!
 — Пока!
 Григорий отключил телефон, взглянул на часы. У него еще было время, и он спокойно мог заехать домой, но не хотел прощания. Лучше уж так, по телефону!
 Вошел Глебов.
 — Вызывал, Григ?
 — Проходи! Тут такое дело, Макс. Нам с тобой и, естественно, с отрядом «Скорпион» вскоре предстоит провести акцию в районе населенного пункта Тура, и знаешь против кого?
 — Откуда я могу знать?
 Выдержав паузу, Пашин протянул:
 — Против группировки диверсантов Гульбеддина Гурбани!
 — Что?! Гурбани? Я не ослышался? Это тот самый пидор, что заслал в Чечню урода Шульца?
 — Он самый!
 — Да! Дела! И что на сей раз задумал этот горный козел?
 — Об этом потом. Но работай по комплектации отряда в форсированном режиме, при этом тщательно подбирая личный состав. Времени, конечно, мало, но если постараться, то уложиться можно! Потом сразу с корабля на бал. Вернее, в бой!
 — Ясно, Григ. За отряд не волнуйся! В нужное время он будет готов к применению!
 Отпустив Глебова, Пашин вновь склонился над картой.




 Глава третья


 Скорый поезд № 108-2 прибыл в Туру с опозданием в три минуты, в 10.07. Подполковник Пашин и прапорщики Затинный с Щуриным, неся в руках свои дорожные сумки, сразу же, минуя старый вокзал, вышли на привокзальную площадь. «Ниву» под номером… заметили сразу. Она стояла прямо у центрального входа. Около нее находился молодой человек. Офицеры спецназа подошли к нему. Григорий обратился к сотруднику местного отдела ФСБ:
 — Здравствуйте!
 — Здравия желаю! Прапорщик Власов. Как понимаю, офицеры спецслужбы?
 — Угадал, вот мои документы.
 Пашин протянул фээсбэшнику служебное удостоверение.
 Тот, осмотрев его, вернул документ владельцу:
 — Все в порядке, товарищ подполковник! «Нива» в вашем распоряжении. Бак полный, автомобиль готов к эксплуатации. Его номера известны инспекторам ГИБДД, так что в этом плане у вас проблем не возникнет!
 — Спасибо! Тебя подбросить до управления?
 — Нет! Я отдежурил свое, а живу рядом, пять минут ходьбы. Поэтому и подрядили передать вам машину!
 — Как вернуть ее обратно?
 — Подогнать сюда и позвонить по номеру…
 Прапорщик ФСБ продиктовал цифры. Пашин, записав их, спросил:
 — И что сказать абоненту?
 — Ответит оперативный дежурный, скажите, что вы гости из Москвы и автомобиль вам больше не нужен. После чего можете уходить.
 Через пять минут «Нива», ведомая прапорщиком Затинным, выехала за пределы небольшого провинциального города Тура. За постом ГИБДД остановились.
 Пашин развернул карту:
 — Так, сейчас, Зорро, по главной дороге до деревни Голяны! Ясно?
 — Так точно!
 — Вперед!
 К назначенному Пашиным месту выехали спустя двадцать минут. Григ слева увидел грунтовку, уходящую на запад, в глубь леса. Приказал свернуть на нее. И как только асфальт скрылся из глаз, на опушке отдал команду: «Стоп!»
 — Костя, поставь машину глубже в кусты. Шунт, на выход!
 Пашин с Щуриным, забрав вещи, вышли на опушку. Поставив «Ниву» в заросли кустов так, что ее не стало видно, к ним присоединился и Затинный.
 Григорий развернул карту, посмотрел на компас, повернулся вполоборота:
 — Так! Судя по карте, если идти строго на северо-запад, то через километр мы с вами, господа, как раз и выйдем к плотине.
 Затинный заметил:
 — Смотри, Григ, грунтовка дальше разветвляется, одна продолжает углубляться в лес, другая уходит направо. Думаю, именно она и ведет к водохранилищу.
 Подполковник согласился:
 — Очень может быть. А посему разделимся. Ты, Зорро, двигайся по дороге с поворотом вправо, а мы с Шунтом пойдем напрямик. При обнаружении плотины остановиться. Выйти на связь. Вопросы?
 Спросил Затинный:
 — А если грунтовка идет не к водохранилищу? И уведет меня в сторону?
 Пашин прикинул:
 — Километр идти где-то минут 15 — 20. Если через полчаса не выйдешь к плотине, вызывай меня, буду выводить тебя из дебрей, Сусанин!
 Офицеры спецназа по двум направлениям двинулись к искомому объекту, отмечая все особенности местного ландшафта. Спустя двадцать минут рация Пашина издала сигнал вызова.
 — Григ на связи!
 — Я — Зорро! Ну, где вы запропастились? Я уже у плотины.
 — Вот-вот должны выйти. Что видишь?
 — Как что? Плотину!
 — Это понятно! Что еще?
 — Вышки с охранниками за рядом рваной во многих местах колючей проволоки, ворота, домик чуть правее. Там, наверное, караул и офис какого-нибудь плотинного начальства.
 — Оставайся на месте. Жди вызова, конец связи!
 — Понял! Конец!
 Не успел Пашин как следует закрепить рацию в боковом кармане, как Щурин остановился, рукой указывая вперед:
 — Вон она, плотина.
 Подполковник подошел к подчиненному и через кусты увидел почти то же самое, что описал Зорро. Они вышли к объекту почти рядом. Пришлось вновь доставать радиостанцию малого радиуса действия.
 — Зорро?
 — Я!
 — Мы напротив ворот, в кустах, двигай к нам!
 — Понял!
 Прапорщик Затинный появился практически тут же! Он действительно находился рядом, в каких-то метрах тридцати от товарищей.
 — Здесь я, командир!
 Пашин осмотрелся, увидел пень. Направился к нему.
 — Всем ко мне!
 Прапорщики подошли к подполковнику.
 Тот положил карту на широкий пень.
 — Мы вышли к южной оконечности плотины. За вышкой и зданием как раз и находятся шлюзы, взорвав которые можно разрушить все сооружение и затопить город. Подошли к объекту мы легко, даже очень легко. Теперь следует проверить бдительность охраны. Зорро, клади мешок и шагай к воротам. Если часовой остановит тебя, скажешь, нужен, мол, Кузнецов Александр Иванович, это начальник сооружения. Далее по обстановке. Пропустят, осмотришься, прикинешь, можно ли быстро снять сразу всю охрану объекта. Задачу понял?
 — Понял!
 — Тогда чего ждешь?
 — А если не пропустят?
 — Возвращайся! Что за вопрос?
 — Иду!
 — Иди, дорогой, иди! А мы посмотрим за тобой!
 Сбросив с себя дорожный мешок и прикурив сигарету, прапорщик Затинный вышел из кустов на открытое пространство до колючки и вышки, что стояла сбоку от въездных ворот. Ворот, к которым и вела лесная грунтовая дорога.
 До объекта около двадцати метров, поэтому Пашин со Щуриным все видели и слышали.
 Охранник на вышке, пожилой мужчина в какой-то непонятной, похожей на довоенную форме заметил постороннего, вышедшего из леса. Он окликнул Затинного:
 — Эй, мужик, ты чего здесь?
 — А что, нельзя?
 — Не видишь, запретная зона!
 — Как же я увижу, если она ничем не отмечена?
 — А проволока на что? Да и я! Неужто не понятно?
 — Понятно! Но мне надо пройти к местному начальству.
 — Это к кому же?
 — К Кузнецову!
 — Сам-то кто будешь?
 — Какая тебе разница? На месте Александр Иванович?
 — Сашка-то? Нету! Да он тута почти и не бывает. Но ты не ответил, кто будешь?
 — Инспектор гостехнадзора! Плановая проверка.
 Мужчина на вышке задумался.
 — А чего пешком?
 — Да тебе какое дело? Кто вместо Кузнецова на плотине?
 — Я сейчас свое начальство вызову. Оно проверит, какой ты инспектор. С ним обо всем и потолкуешь!
 — Давай, только поживее!
 Раздался характерный звук вращения ручки полевого телефона ТАИ-43. Затем голос в трубку.
 — Василий? Выдь-ка к воротам! Тут какой-то инспектор прибыл!.. Да нет, не по нашей части. К Кузнецову он… Ага! Ладно!
 Охранник положил трубку, крикнув Затинному:
 — Жди, сейчас начальник караула выйдет!
 Прапорщик затоптал окурок.
 Из домика появился тоже немолодой мужчина в зеленой униформе. Он вышел из ворот, представился:
 — Начальник караула сооружения Степанов Василий Петрович. Кто вы, и что вам надо?
 Затинный махнул перед лицом начкара своим служебным удостоверением, бросив:
 — Инспектор гостехнадзора Зайцев Константин Александрович! Плановая проверка объекта. Кто из обслуживающего персонала на месте?
 — Никого! Кузнецов здесь появляется редко, чаще мастер, но тот сейчас в отпуске. Я здесь один старший.
 Пашин укоризненно покачал головой.
 — Кузнецова вызвать можно?
 Начальник караула почесал затылок:
 — Вряд ли! Попробовать можно, но сомневаюсь, что застанем его дома.
 — А мастера?
 — Кольку-то? У него не то что телефона, своего жилья нет. К какой бабенке пристроится, там и живет недели две. Потом меняет дислокацию. Да и в отпуске он, я говорил, может, вообще к своим в деревню уехал.
 — Так! Очень плохо! И мне не резон здесь задерживаться. Знаешь, Василий Петрович, давай с тобой проведем инспекцию.
 — Да я вроде и не уполномочен.
 Затинный положил на плечо начальнику караула руку:
 — Это же чистая формальность. Пройдем по плотине, осмотрим ее, и все дела!
 — Не знаю, можно ли? По инструкции допускать посторонних на охраняемый объект запрещено.
 — Да ладно тебе, нашел тоже объект! Бетонная дамба с парой шлюзов. Но нельзя так нельзя. Приду завтра. Но тогда уж я вашему Кузнецову такой акт составлю, что его в момент скинут с должности! Да и вашему ведомству достанется!
 — А нам-то с чего?
 — До кучи! Бывай, начкар!
 Прапорщик развернулся, имитируя желание уйти, но Степанов остановил его:
 — Погоди, инспектор! Говоришь, пройдемся, и все?
 — Конечно! Даже Кузнецову можешь ничего не говорить! Я на месте, в управлении, составлю нужные документы, что у вас все в порядке, и делу конец. Такая проверка раз в два года планируется. Так что…
 — Ладно! Идем! А то потом еще лишат работы, хрен вас, проверяющих, знает, что вы за фигуры! Идем.
 Затинный с начальником караула вошли на территорию стратегически важного объекта и двинулись по верхней части плотины, удаляясь к противоположному склону, где виднелась вторая вышка.
 Вместе с Пашиным следящий за действиями товарища Щурин проговорил:
 — Да, что ни говори, а охрана здесь «первоклассная». Удивляюсь, как это только сейчас Гурбани пришла в голову мысль рвануть сооружение и затопить город. Подобное спокойно можно было сделать и ранее. Бардак, мать его!
 — Согласен, Шунт! Не зря Гульбеддин устремил свой взор сюда! Не зря! Интересно, кто подсказал ему идею рвануть эту дамбу?
 — Нашелся доброжелатель!
 — И как все просто, а? Раз, и нет города! Ты прав, Шунт, всему этому одно определение — бардак!
 Затинный вернулся через сорок минут. Отошел от плотины по грунтовой дороге под бдительным взглядом так называемого часового. И только когда стал недоступен для наблюдения со стороны вышки, вошел в лес и вернулся к месту, где его ждали друзья.
 Доложил Пашину:
 — Ваше приказание, товарищ подполковник, выполнено в полном объеме! Разговор с начкаром перед воротами слышали?
 — Слышали!
 — Заметили, он даже документы мои не проверил?
 — Заметили!
 — Черт знает что!
 Григорий спросил:
 — И что собой представляет объект?
 Затинный объяснил:
 — Плотина с двумя шлюзами, домик охраны и управления, две вышки да периметр с рваной, а кое-где и вообще снятой колючей проволокой. На вышках двое! Между постами метров двести пятьдесят. Часовые вооружены карабинами. У начальника караула «наган» времен Гражданской войны. Короче, прикажи, Григ, и я один разнесу это сооружение к чертовой матери.
 Пашин согласился:
 — Да! Для отработки этого объекта и пары профессионалов хватит! А Гурбани планирует задействовать здесь диверсионную группу как минимум в семь бандитов. Это значит, не помешаем мы, город будет гарантированно затоплен. И все же не нравится мне все это.
 Затинный поднял глаза на командира:
 — В смысле, Григ?
 — Что-то подсказывает мне, Гурбани не ограничится этой дамбой.
 — Тебе не дает покоя относительная близость секретного объекта 17?
 — Возможно!
 — Но там «духам» не прорвать заслон боевого охранения. Ни с земли, ни с воздуха.
 — Кто знает, кто знает! Но вернемся к объекту! «Духи» будут подбираться к плотине с трех направлений. Из Москвы, Питера и Ростова. Естественно, взрывчатку и оружие с собой не потащат, значит, до их прибытия кто-то и где-то в этом районе должен заложить тайник.
 В раздумья подполковника вмешался Затинный:
 — Схрон вполне можно устроить прямо здесь, где мы сейчас находимся.
 Григорий согласился:
 — Можно и здесь. А также в ста метрах левее или двухстах правее и в любом другом месте по периметру водохранилища. Вокруг лес, в котором полно грунтовок, обрывающихся у водоема. И три деревни, в которых никто не живет. Мест, где реально можно оборудовать тайник, более чем достаточно! Что схрон будет организован и что там перед акцией соберется вся банда, очевидно! Но где?
 Пашин взглянул на подчиненных:
 — Попытаемся просчитать?
 Затинный пожал плечами:
 — А что нам еще делать? Не сидеть же двое суток в кустах у плотины, изучая и так понятный режим охраны стратегического объекта?
 Подполковник свернул карту.
 Офицеры спецназа покинули наблюдательную позицию, углубившись в лес.
 Возле машины уточнили маршрут, и в 13.25 «Нива» с туринскими номерами, выехав на дорогу, идущую вокруг водоема, медленно начала продвигаться вперед, то удаляясь в лес, то выбираясь на самый берег водохранилища. Затинный сосредоточенно вел автомобиль, Пашин же со Щуриным внимательно осматривали проплывающий мимо ландшафт. А вокруг был лес, лес, лес. По пути обследовали селения Черная и Ильинское.
 В деревне Барская группа подполковника Пашина оказалась в 15.25. И первым, что увидели, было немалое количество неплохо сохранившихся строений. Таковых насчитали шесть домов. В одном из них Григ решил устроить привал. Пока Затинный раскладывал на чудом сохранившемся в одной из комнат перекошенном столе нехитрую закуску, заменившую офицерам обед, Пашин и Щурин обошли селение. Подполковник — западный сектор, прапорщик — восточный. За уже накрытым столом встретились. Перекусили. Вышли во двор. Расположились на бревнах.
 Пашин, прикурив сигарету, первым доложил обстановку:
 — В общем, так! Что мы видели в ходе марша? Лес и в лесу три деревни, включая и эту, где сейчас находимся. Деревня Черная полностью развалена, в ней нет ни одного более-менее пригодного для укрытия диверсионной группы здания. В Ильинском картина та же, но там неплохо сохранился остов церкви, и к селу можно подойти и со стороны Туры, и со стороны Барской. Тайник там закладывать не имеет смысла, а вот собрать группу можно. Следовательно, берем на заметку церковь. Далее, что в Барской? С запада три сохранившихся дома. Рядом друг с другом, но это вы видели на подъезде сюда. Так вот, от первого здания дощатый и довольно крепкий спуск к открытой воде. Берега высокие, обрывистые, травы нет. Следовательно, сразу глубина приличная, не менее метра. И так в секторе по ширине метров в пятнадцать. Останки причала, вполне пригодного для спуска резиновых лодок. Но и у воды, и выше в деревне, возле самих строений, признаки посещения деревни человеком также отсутствуют.
 Затинный заметил:
 — После нас останутся.
 На его реплику не обратили внимания.
 Доложился и Щурин.
 — С востока та же картина, и домов сравнительно целых — три. Подходы к воде закрыты зарослями осоки. Лес с юга труднопроходим. Признаков деятельности человека в последнее время не обнаружено. В общем, почти как у тебя, Григ. Но… есть один интересный момент. За деревней находятся остатки животноводческой фермы, а за ними еле угадывающаяся в траве грунтовка, отходящая от деревни строго на юг.
 Пашин развернул карту:
 — Хм! Действительно, интересно. На карте ничего подобного не отмечено! Но это объяснимо. Дорога могла быть пробита местными жителями самостоятельно, только вот куда она ведет? Это надо проверить! Значит, говоришь, сразу за фермой?
 — Так точно! А ферма метрах в тридцати за березовой лесополосой, что отсекает Барскую от леса с севера.
 — Сворачиваемся и к ферме!
 Через пятнадцать минут были у фермы, представляющей собой кирпичный квадрат без крыши и внутренних перегородок, почти ушедший в грунт.
 Пашин посмотрел на Щурина:
 — Ну и где твоя трасса?
 — С заднего от нас торца.
 Подполковник приказал Затинному аккуратно объехать ферму.
 «Нива» с трудом, но прошла через бурьян. По колее следом прошли и Пашин со Щуриным.
 Последний указал на открытую лужайку и едва заметную просеку в лесу.
 — Вот и трасса!
 — Ну, что ж, по коням и вперед? Посмотрим, куда выведет нас эта лесная магистраль.
 Офицеры сели в салон, и вездеход начал движение в глубь леса, держа курс по компасу на юг, удаляясь от водохранилища.
 Ехали медленно, на ощупь.
 Автомобиль выехал из леса и уперся в кювет асфальтированной дороги. Пашин проговорил:
 — Похоже, перед нами трасса от Туры на поселок Горный в объезд лесного массива. А в Горном железнодорожная станция. Надо узнать, что за поезда проходят через нее.
 Он повернулся к Затинному:
 — Давай, фермер-диверсант, выезжай на асфальт. Поворот направо, направление — поселок городского типа Горный.
 «Нива» буквально выпрыгнула на дорогу и, набирая ход, пошла в сторону, определенную Пашиным.
 Проведя разведку в Горном, группа подполковника Пашина вернулась к лесу, в котором ранее прощупывала плотину. Григорий спрятал машину в зарослях кустарника. Затинный спросил:
 — В Туру не поедем?
 — Нет! — ответил подполковник.
 Голос подал Щурин:
 — Что, здесь будем отираться? Интересно знать, в каких целях и сколь долго? Я бы лично с удовольствием душ принял и прилег на гостиничную койку.
 Пашин посмотрел на подчиненных:
 — Так, ребята, чтобы впредь не задавали подобных вопросов, объясню, что остаток дня и предстоящую ночь мы проведем здесь, в этом самом лесу, наблюдая за плотиной, вернее, за порядком ее охранения в темное время суток! Вопросы есть?
 И тут же сам ответил за прапорщиков:
 — Вопросов нет! И это хорошо!
 Затинный все же спросил:
 — Ты, Григ, не обмолвился о том, где предположительно, когда и каким образом, по-твоему, будет заложен тайник с оружием и взрывчаткой.
 Подполковник согласно кивнул головой:
 — Ты прав, Зорро, об этом я умолчал, так как ничего конкретного сказать не могу. А предположить? Ну, понятно, что тайник заложен будет обязательно. Ясно и то, что оружие в лес доставят либо из Туры, либо из Горного. Кто и на чем это сделает, неизвестно, но не один человек и не на себе, очевидно. Следовательно, должен быть использован либо автомобиль, либо гужевой транспорт, другими словами, лошадь с телегой, что в этих местах редкостью не является. Как в реальности поступят люди Гурбани? Об этом можно лишь гадать! А это дело, как знаете из собственного опыта, неблагодарное. Но скрытые посты наблюдения выставим во всех селениях! Остальным личным составом заменим местный караул и блокируем лесной массив, в том числе и правый от плотины склон. Будем встречать Омара здесь! Тут его банду и загасим!
 Затинный вздохнул:
 — Удивляюсь, и чего люди ушли отсюда? Места красивые, до города недалеко, электричество, судя по поваленным столбам, проведено было. Опять-таки водохранилище. Рыбалка, охота. Удивляюсь! Где-то возле свалок дачные поселки строят, а здесь все отмирает. Непонятка!
 Пашин посмотрел на прапорщика:
 — Думаю, процесс этот затяжным был. Молодежь сваливала в города, старики вымирали. Вот таким естественным путем и опустели деревни. А то, что даже дачи здесь не строят? Кому их возводить? Местные из Туры ближе к городу участки садово-огородные имеют, да и других не менее красивых мест в этом регионе хоть отбавляй. Вот москвичи здесь бы развернулись, но… далековато! Так что при желании, Зорро, все объяснимо! Печально, конечно, но объяснимо!
 Щурин спросил:
 — А ты, Григ, не думаешь, что атака на плотину может развиваться с противоположной стороны сооружения?
 — Вряд ли! От самой Барской по всему северному берегу, согласно карте, болота. Есть проход от Голян, но с той стороны диверсионной группе до плотины и добраться труднее, и штурмовать объект сложнее. Да и со взрывчаткой лишняя канитель. Но если все же, вопреки логике, Омар пойдет с той стороны, мы обстреляем его боевиков прямо с дамбы! Для чего установим и у дальней вышки огневую точку.
 Затинный поинтересовался:
 — А на вышки поднимем муляжи?
 — Муляжи и по одному бойцу. Также придется устанавливать на вышках бронезащиту, чтобы бандиты не подстрелили ребят через доски, но это уже дело техники.
 — Ну если ты уже принял решение по пресечению террористического акта у города Туры, то, извини, Григ, какого черта сидеть тут ночь? Я, конечно, понимаю, ты командир, приказы не обсуждаются, и все же, может, рванем в гостиницу?
 Пашин отрезал:
 — Нет! Сказал, до утра будем находиться здесь! И попрошу далее никаких предложений по поводу смены работы не делать.
 Затинный, вздохнув, проговорил:
 — Есть! И чего я не пошел учиться на офицера? Глядишь, сейчас сам бы принимал решения, имея на погонах пару просветов да большие звезды! А так остается одно — подчиняться.
 — Вот-вот, Зорро, подчиняться! И лучше безоговорочно! А насчет учебы ты правильно заметил. Надо учиться, надо! Это никому никогда не вредило.
 Прапорщик встрепенулся:
 — А вот здесь готов поспорить с тобой, Григ!
 — О чем?
 — О том, что учеба никому и никогда не вредила!
 — Ну, попробуй!
 Затинный указал на поваленную березу:
 — Присядем? Историю одну расскажу, все одно до смены караула тут торчать, как тополям на знаменитой Плющихе.
 Офицеры обосновались на небольшой лужайке возле разлапистой березы. Затинный начал:
 — Дело было в городе, где я учился в школе. Помню, семья только переехала туда, ну и пошел ваш покорный слуга первый раз в четвертый класс. Иду, значит, по тротуару, навстречу люди как люди. И вдруг чудо выплывает, в сапогах, шароварах широченных и рубахе навыпуск, подпоясанной ремешком. И это в городе! А рожа? Упасть и не встать! Ну, вылитый Карл Маркс с бодуна. Морда заросшая, волосы дыбом, словно чувака перед тем, как он на улицу вышел, током в 380 вольт долбануло. Я, признаюсь, немного струхнул, ну, пацан, сами понимаете. А бородач прямо на меня прет. Глаза горят, словно фары, губы дрожат. Я уже хотел на другую сторону улицы метнуться, а он меня за рукав хвать и приказывает: «Стой, парень, время твое пришло!» Ну, тут я чуть с испуга не обделался, в натуре говорю. Да и как было не испугаться. Такое чучело захватило. Рука у мужика крепкая, волосатая, как рожа. Мандец полный!
 Пашин улыбнулся:
 — Ты давай, Зорро, по теме. И короче!
 — А куда спешить? Но ладно. В общем, приказал он мне стоять! Стою! Чучело спрашивает: дважды два сколько будет? Четыре — отвечаю. Он как заржал, словно лошадь необъезженная. А не угадал, бормочет. Никто знать не может, сколько точно будет дважды два! Поднял палец вверх и повторил: «Никто! Ибо…» И понес такую околесицу, в которую я ни хрена не врубился. А урод этот еще и спрашивает: «Ты понял, парень?» Ну я, естественно, отвечаю, что понял. А он — не мог ты понять, зачем лжешь? Я и не знал, что делать. Он в это время чихнул да отпустил рукав, полез в свой карман за платком. Я и рванул. Мужик мне вслед — ату его, неуча, ату! А я как литерный по улице.
 Григорий попросил:
 — Все это интересно, Костя, но можно ближе к теме?
 — Вот всегда так! Неужели нельзя не прерывать, Григ? Что за привычка у тебя, в натуре? — Затинный сплюнул в траву, но продолжил: — Ну, в школе познакомился с пацанами из класса. Они мне и сказали, что раньше этот мужик профессором был, ученым. А потом от ученья и всяких там дум чердак и сорвало. Вот и ходит по улице, к прохожим пристает с идиотскими вопросами. Но мужик не злой и безобидный.
 Затинный замолчал.
 Щурин спросил:
 — И что?
 Константин посмотрел на товарища:
 — В смысле?
 — Так ты что, окончил рассказ?
 — В первой части — да!
 — Так давай вторую!
 — Но главное-то в первой!
 Щурин не понял:
 — Подожди! Я не въехал, в чем состоит это главное?
 — Да в том, что не всегда ученье идет на пользу! Это же наш новоиспеченный подполковник Пашин утверждал.
 Григорий проговорил:
 — Рассказанная тобой история, Зорро, частный, если не единственный случай! Исключение, без которого правил не бывает. Но, интересно, что с этим ученым стало дальше?
 — А вот дальше самое интересное. Загремел наш Карл Маркс в дурдом. Уж не знаю, кому он мешал, но кто-то, видимо, из местного начальства определил его туда. А дурик находился в старом монастыре в одном райцентре. Вот больные, которые, понятно, не буйные, с монахами вместе и пахали в хозяйстве. А хозяйство большое, на берегу реки, я почему знаю, мы туда с отцом на рыбалку ездили. Короче, как-то осенью стали в саду монастырском яблоки собирать. Привлекли и тех, кто с башкой не дружил. Среди них оказался наш Карл Маркс. Как потом рассказывали и в газете областной писали, полез он на яблоню. А мужик тучный был, ветка не выдержала, грохнулся наш тронутый. Да прямо чайником в землю. Кто был рядом, думали, хана. Ан нет! Поднялся ученый. И… чудо в натуре, мозги на место встали. Правду говорю. Враз напряги с головой прошли, стал мыслить разумно. Медики сильно удивлялись, но факт остался фактом. Я школу заканчивал, когда он вернулся из какого-то научно-исследовательского института. Не узнал бы, если б не пацаны, что жили рядом с ним. Стал этаким франтом, в костюмчике с галстуком, портфелем и тростью. Опять преподавать взяли. Вот такие дела. Бабки говорили, что подобное могло произойти только в монастыре. Мол, бог помог! Может, и так!
 Щурин подозрительно взглянул на Затинного:
 — А ты не брешешь, Зорро?
 На что Константин спокойно ответил:
 — Брешет собака, сказал как было!
 — А там, в этом монастыре, других тем же способом лечить не пытались?
 — Не знаю! Но если и пытались, то ни хрена не вышло. Иначе давно всем, особенно начальству разного уровня, мозги вправили бы, чтобы не только воровали, но и о людях думали!
 Шунт возразил:
 — Бесполезно! Головами наших чиновников хоть проруби пробивай, ничего не добьешься. Они у нас бронеголовые! И свое дело туго знают!
 Пашин, посмотрев на часы, встал:
 — Так, кончили базар. Шунт, останешься здесь с задачей проконтролировать из кустов порядок движения очередного караула к объекту, мы же с тобой, Зорро, выдвигаемся на утренние позиции. Там посмотрим на смену. Да, Костя, захвати с собой дистанционную прослушку. Послушаем, о чем говорят караульные. Вперед!
 Заняв позицию в кустарнике напротив центрального въезда на территорию сооружения, в 17.50 Пашин принял вызов Щурина, оставшегося контролировать подъездную к объекту дорогу:
 — Григ! Я — Шунт!
 — Слушаю!
 — Мимо в сторону плотины прошел автобус «КАВЗ». В нем человек десять. Предполагаю, новый караул.
 — Принял. Продолжай оставаться на месте.
 Автобус показался из-за поворота и подошел к центральным воротам. Из него вышли семь человек. Пятеро мужчин и две женщины. Начальник караула был вооружен «наганом», караульные имели лишь патронные сумки на ремнях, опоясывавших гимнастерки. Из этого следовало, что карабины передавались из наряда в наряд. Караул, сбившись толпой, отворив одну из створок проволочных ворот, двинулся к караульному помещению, им навстречу вышли члены отстоявшего смену наряда. Никакого официального доклада между начальниками, лишь обыденное:
 — Как дела?
 — Нормально! Как всегда!
 — Без происшествий?
 — Какие здесь могут быть происшествия? Правда, утром к Кузнецову приезжал какой-то инспектор. Но Сашки, понятно, на месте не оказалось, пришлось пропустить проверяющего на объект.
 Начальник заступающего караула удивился:
 — Ты сделал это без разрешения?
 — А у кого, позволь спросить, было спрашивать разрешение? У дежурного? Попробуй дозвонись ему!
 — Но инструкция же запрещает!
 — Запрещает! Но не пропусти я инспектора, тот притащил бы на объект комиссию. А потом Сашка да и наше начальство рвало и метало бы. А так прошелся проверяющий по плотине и ушел! Даже протокол или какую другую бумагу на месте не составил. Сказал, все нормально. Да проверка эта одна формальность.
 — Все одно надо было доложить!
 — Ладно тебе, Василич! Я ничего не говорил, ты ничего не слышал. Мои проблемы — это мои проблемы. Только ты никому ни слова, лады?
 — Обо мне не волнуйся. Но в следующий раз поаккуратней! Эти проверяющие народ еще тот. Возьмет и доложит где-нибудь о том, что беспрепятственно прошел на охраняемый объект!
 — А чем он это докажет? Инспектор был один! В случае чего, я его не видел! И все дела!
 — Ладно! Жратва там в запаснике еще не закончилась?
 — На смену хватит, потом завозить придется!
 — Лады. Забирай своих и отчаливай!
 — Угу! Счастливо тебе тут службу оттянуть.
 Начальник сменяемого караула отдал распоряжение своим подчиненным передать карабины смене и следовать в автобус. Его команда была выполнена, и в 18.04 автобус с отстоявшим наряд караулом, развернувшись, взял курс в обратном направлении на Туру.
 Пашин сказал по связи Щурину:
 — Шунт! Полчаса следить за дорогой, затем в «Ниву» спать! До 0 часов!
 — Принял!
 Подполковник, расширив в кустах сектор наблюдения, проговорил:
 — А теперь, Зорро, смотрим, как организует службу новый начальник караула.
 Затинный, перевалившись на спину, закурил в кулак:
 — Ты заметил, Григ, в карауле женщин?
 — Конечно!
 — Удивительно! Что, в отделе вневедомственной охраны мужиков не хватает? Разве бабье это дело на вышке с карабином торчать?
 — Что тебе ответить, Костя? Не бабье, конечно, но наверняка в Туре, как и в других городах подобного типа, напряги с работой. Вот и берется прекрасная половина за то, что подвернется! Другого объяснения этому факту дать не могу!
 — А одна из охранниц девица ничего! Видать, разбитная бабенка. И на начкара глазками так и стреляла, когда из автобуса наряд выходил!
 — Прямо и «стреляла»?
 — Сам видел!
 — Глазастый!
 — Ты прав! У меня на такие вещи глаз наметан!
 Григорий изобразил удивление:
 — Да?…Но, внимание, первая пара выходит к вышкам. Время? 18.17. Итого, если учесть, что последняя смена старого караула покинула посты где-то в 17.50, то получается, что почти полчаса плотина практически не контролируется. Смотрим далее.
 Но больше ничего интересного на объекте не произошло. Первая смена заняла посты в 18.20. Вторая в 20.00, третья в 22 часа. Около девяти часов включили два прожектора на вышках. Они неплохо освещали подступы к плотине. Но только поверху. Там, где находились шлюзы и начиналось русло неширокого канала, царила полная мгла.
 В полночь Пашин отправил Затинного на отдых. Тот добрался до «Нивы», разбудил Щурина. Последний прибыл на временный пост наблюдения за объектом. Олег прилег рядом с Григорием, отчаянно зевая:
 — Ну, какие тут дела, командир?
 — Никаких! Тишина! Мертвая тишина! Караулка, похоже, вся спит, то же самое и на вышках. Оттуда не доносится ни звука. Да, ребята несут службу «как надо»! Кстати, до этой смены стояли женщины. Те как раз и не спали! Получается, что они-то и есть настоящие охранники, в отличие от мужиков, которым все по барабану! Эх, бардак, бардак! Шунт, давай-ка пройдись по лесу вправо и до окончания колючки, спустись по склону к отводному каналу. По нему попытайся сблизиться с плотиной. Но в сектор обстрела вышек не выходи. Мало ли что! Понял?
 — Не совсем!
 — Объясню для непонятливых. Я хочу знать, можно ли ночью, не снимая караула, незаметно подойти к шлюзам и заминировать их! Теперь ясно?
 — Так точно! Только, Григ, по-моему, ты все усложняешь!
 — А вот это уже…
 Щурин поднял руки:
 — Все, все, понял! Приказ командира — закон. Посему удаляюсь. Доклад по возвращении или связь по ходу движения?
 — На твое усмотрение, я постоянно на приеме!
 — Понял! Выполняю!
 Прапорщик словно испарился в темноте густого леса, не издав ни единого звука.
 Через двадцать минут вызов:
 — Григ! Я — Шунт!
 — Да?
 — Я у канала, до плотины метров тридцать. Далее продвигаться не могу!
 — Причина?
 — «Клопы»!
 — Да что ты? Сигналки?
 — Угу! И довольно плотное заграждение.
 — Ясно! Возвращайся!
 — Принял!
 Отключив связь, Пашин решил перекурить. Он уже почти отвернулся, как боковым зрением заметил две мелькнувшие справа тени. Что это? Подполковник перевел в ту сторону микрофон, приложив динамик к уху. Четко было слышно, как кто-то вошел в лес. И не один. Двое. Между собой не разговаривают. Но метнулись они от колючки. Так! Это уже интересней!
 Пашин вызвал Щурина:
 — Шунт?
 — Я!
 — Ты далеко?
 — На правом склоне!
 — Замри на месте!
 — Что-то случилось?
 — Пока не знаю! Находись там, где находишься. На продолжение движения дополнительная команда.
 — Принял!
 Григорий, отключив связь, осторожно двинулся в сторону, где в лес вошли две тени. В ориентации помогало дистанционное прослушивающее устройство, которое в мертвой тишине чутко фиксировало перемещение двух людей. И перемещалась пара в глубь лесного массива. Через пять минут, применив прибор ночного видения, подполковник увидел две фигуры, тайно ушедшие с поста. Ими были мужчина и женщина. Они остановились возле зарослей кустарника, рядом со старой елью. Остановились и исчезли. Пашин потерял их из вида. Что за чертовщина? Неизвестные словно сквозь землю провалились. Григорий начал сближение с елью и кустарником. Ночных лесных гостей не было ни видно, ни слышно. И это было необъяснимо. Ладно, Пашин потерял их, но приборы? Они будто ослепли и оглохли. Непонятно. Добравшись до ели и слившись с ее стволом в единое целое, подполковник навел микрофон прослушки на ближайшие кусты. Тишина. Перевел его правее. Результат тот же. Да что ж это на самом деле такое? Не могли же люди с объекта испариться. Он опустил микрофон и тут только услышал:
 — Давай быстрей, Федя! Без прелюдий!
 — А куда торопиться, Валюш? Час у нас есть!
 — Да тревожно мне нынче что-то!
 — Отчего?
 — Не знаю! Мне кажется, мой догадывается, что я с тобой кружусь!
 — Брось! Я ему перед заступлением в наряд поллитру сбросил, ничего, взял!
 — Взять-то возьмет! От пойла ни за что не откажется, но, боюсь, все же подозревает он меня! Как бы сюда не явился проверить! На плотину!
 — Перестань! Твой уже давно в отключке. Знаю его! Раздевайся и выбрось всякий мусор из головы!
 Голоса умолкли, послышался звук сбрасываемой с тела одежды. Пашин удивленно посмотрел туда, куда был направлен микрофон. А направлен тот был на землю. Подполковник присел, аккуратно раздвинул руками траву и… увидел замаскированную растительностью крышку. Вход в какое-то подземное помещение. Дела! Прилег, приложив ухо к узкой щели. Из подземелья доносились стоны, сопровождающие страстную близость мужчины и женщины. Григорий поднялся, покачав головой. Да, дела. Отошел метров на десять к ряду берез. Оттуда вызвал Щурина:
 — Шунт! Я — Григ!
 — На связи!
 — Быстро возвращайся на наблюдательный пункт, держась ближе к колючке, не выходя из леса. На месте продолжать осуществлять контроль над объектом. Я подойду позже!
 — Да что у тебя произошло?
 — Все, позже! Работай!
 — Выполняю!
 Пашин опустился на землю, отключил прослушку, закурил наконец. Вскоре пришел доклад Щурина:
 — Григ! Я — Шунт!
 — Говори!
 — Я на месте!
 — Добро! Конец связи!
 А спустя десять минут трава у ели поднялась — открылась крышка подземелья, и на поверхности показались мужчина и женщина. Последняя оправила форму, и любовная парочка двинулась в сторону охраняемого объекта.
 Пашин дождался, пока они скрылись в лесу, подошел к ели. Поднял крышку землянки. Увидел ступени, сделанные в грунте. Спустился вниз и оказался в схроне размером где-то метра два на три, в углу которого была расположена лежанка — любовное ложе. Напротив — скамейка. Четыре подпорки держат фанерный потолок. В углу «летучая мышь»! Подполковник проговорил:
 — Хм! Интересно, сам ли этот Федор оборудовал место для интимных встреч с любовницей или кто-то другой выкопал здесь землянку.
 Ответа на свой вопрос Пашин получить, естественно, не мог, поэтому, осмотрев подземелье, выбрался наружу и вернулся на наблюдательный пункт. Сбросил с себя специальную аппаратуру, прилег рядом со Щуриным.
 Прапорщик доложил:
 — Из леса в караулку недавно проследовали две фигуры. Не за ними ли охотился, командир?
 — За ними.
 — Догадываюсь, что эта сладкая парочка делала в лесу!
 — Но наверняка не догадываешься, где конкретно они делали это!
 — Да под любым кустом! Благо и погода располагает.
 — Не угадал, Шунт, не под кустом, а в неплохо устроенном и замаскированном подземелье.
 Прапорщик взглянул на подполковника:
 — Где?
 — В подземелье! Недалеко отсюда, у одинокой старой ели. Схрон приличный, глубиной метра в 2, площадью 6 — 7 квадратов с лежанкой, скамейкой и даже освещением при помощи «летучей мыши»! Вот такие дела!
 — Да! И что, эта парочка трахалась там?
 — Нет! Международную обстановку обсуждала!
 — Ясно! Узнал, кто это был из караула?
 — Узнал: начальник караула и девица что помоложе из караульных.
 — Ну, дает этот Василич! А на вид ему все пятьдесят!
 — Ну и что? Это их личные дела. Главное в другом. В том, что возле объекта уже находится готовый схрон, который вполне можно использовать в качестве склада оружия и взрывчатки для группы Омара! Вот так! — Пашин потянулся, посмотрел на время: — Пойду-ка и я отдохну немного. До утра один справишься тут или Зорро на усиление прислать?
 — Да ладно, дрыхните в тачке! Обойдусь и без вас!
 — Если что, вызывай! Пошел я.
 Подполковник добрался до «Нивы».
 Затинный спал на заднем сиденье. Но спал чутко, как всегда! Стоило Пашину открыть дверцу автомобиля, как он услышал:
 — Что, командир, подъем?
 — Нет! Спи!
 — Ну и ладненько!
 Перевернувшись, прапорщик тут же засопел.
 Григорий кое-как устроился впереди. Долго в неудобном положении не проспишь, но часа три можно. А этого как раз и было достаточно Пашину, чтобы восстановиться и встретить утро в нормальной физической форме. Он уснул мгновенно, лишь коснувшись головой прохладной шероховатости велюровых чехлов переднего сиденья «Нивы».
 Проснулись Пашин с Затинным в шесть утра. Умылись водой из баклажки, предусмотрительно заложенной штатным водителем «Нивы» в багажное отделение, и направились на наблюдательный пункт. По пути подполковник рассказал прапорщику о ночном обнаружении замаскированной землянки. Затинный спросил:
 — Семь человек в ней уместятся?
 Пашин внимательно посмотрел на подчиненного:
 — На короткое время да. Но набьются плотно!
 — День пересидят?
 — Если прижмет, пересидят! Ты предполагаешь, что этой землянкой могут воспользоваться боевики Омара?
 — Почему нет? Если имеют информацию о схроне, наверняка им воспользуются, если не как базой ожидания, то как складом точно. Вопрос, имеют ли они эту информацию?
 Подошли к Щурину. Прилегли рядом:
 — Ну, что тут, Шунт?
 — Ничего! В смысле ничего интересного! Спит караул поголовно, и в караулке, и на постах. Один орел с первой вышки, что заступил в четыре часа, так на нее и не поднялся. Устроил лежбище меж столбов и завалился вместе с карабином. Служаки, одним словом!
 — Ну, что ж, господа прапорщики! Подождем, не появится ли начальник объекта?
 Затинный возразил:
 — А толку? Ну, появится, и что? Нам от него какая польза? Да и появится ли он вообще?
 Пашин согласился:
 — Ладно! Черт с ним, с этим начальником. Обстановка вокруг объекта ясна! Возвращаемся в Туру. Отдыхаем в гостинице и в обратный путь!
 Щурин потер ладони:
 — Вот это дело! Душ примем, водочки выпьем, на чистых постелях поваляемся, да и перекусить в местном кабаке не помешает! Оценим кухню!
 Пашин встал:
 — Все, выходим к «Ниве». Шунт, прибери-ка здесь и догоняй!
 Подполковник с Затинным вернулись к автомобилю.
 Пашин отошел к березе по малой нужде и услышал приближающийся рокот тракторного двигателя. Быстро сделав свое дело, Григорий вышел к дороге, оставаясь скрытым от нее рядом густого кустарника. Мимо протарахтел «Беларусь» с тележкой. Она была пуста. Тракторист, мужчина неопределенного возраста в кепке, с сигаретой в зубах, вел свой «Беларусь» в направлении развилки, от которой одна дорога сворачивала к плотине, другая уходила в лес. Интересно, куда это так рано подался мужик? Преследовать его не имело смысла. Пешком это не удастся, а на машине — лишняя рисовка. К Пашину подошел Затинный, спросил:
 — Чего тут, Григ?
 — Подожди!
 Подполковник вышел на край дороги, взглянул в сторону развилки. Увидел — трактор с прицепом пошел в лес. Вернулся к прапорщику:
 — Чего тут, спрашиваешь? Трактор с прицепом проследовал в лес! Вопрос, за каким чертом в это время?
 Затинный протянул:
 — Да мало ли, Григ! Крестьянское дело, оно такое. И валежник нужен, и жерди, да и дрова тоже!
 — Что, сейчас мужик решил запастись топливом на зиму?
 — Сейчас как раз самое время! Сейчас лесники по «зеленке» не шарятся. Потому как рано! Можно несколько стволов завалить! Вот позже, ближе к зиме, лес закроют, и надо будет дрова выписывать, а значит, платить! Но не факт, что тракторист в лес промышлять отправился. Может, поехал в Горный через Барскую, а то и в сами деревни материал какой собирать! Там его еще предостаточно. Гадать бессмысленно.
 Григорий посмотрел на прапорщика:
 — Сам, что ли, лес в свое время воровал или брошенные поселки обирал?
 — Было и такое! А что? Жизнь заставит!
 Подполковник принял решение:
 — Подождем два часа!
 Затинный удивился:
 — Кого? Или чего ждать-то будем? Уж не трактор ли этот?
 — Угадал. Этот самый «Беларусь» с прицепом.
 — На хрена, Григ?
 — Все, команду старшего не обсуждать!
 Подошел Щурин, доложил:
 — Товарищ подполковник, ваше приказание выполнено. Следы наблюдения за плотиной в лесу убраны. Можно двигать в город!
 Затинный посмотрел на друга:
 — Ага, Шунт, разбежался. Командир новую вводную сбросил!
 — Что за вводная?
 — Шум трактора слышал?
 — Ну!
 — Так вот, Григ решил дождаться, пока этот трактор не пройдет обратно в Туру или туда, откуда дернуло его появиться здесь!
 — Но… он мог и на Горный уйти.
 Пашин бросил недовольный взгляд на Затинного:
 — Не передергивай, Зорро. Я сказал, что задержимся здесь на два часа. Не появится «Беларусь», уедем в город! Тащи лучше, что у нас там из продовольствия осталось. Позавтракаем!
 Прапорщик отправился к «Ниве», и вскоре на опушке, откуда хорошо просматривалась дорога, офицеры спецназа разложили нехитрую закуску.
 Трактор объявился ранее отведенного Григом на ожидание времени. Спустя час двадцать минут. Первым работу его двигателя услышал Щурин:
 — Кажется, наш передвижной объект возвращается!
 Офицеры прислушались. Григ проговорил:
 — Похоже на то! Так, Зорро, убирай поляну, ты, Шунт, влево на десять метров, я по центру. Смотрим на тракторный поезд. Цель — установить, имеет ли он что в прицепе! Разошлись!
 Трактор так же медленно проследовал в обратном направлении. В открытой кабине все тот же мужик неопределенного возраста с кепкой на голове и неизменной сигаретой в зубах. Из прицепа торчало несколько бревен, поверх них куча валежника. Не останавливаясь, трактор ушел в сторону Туры. Пашин со Щуриным вернулись к «Ниве». Затинный спросил:
 — Ну и что дала разведка?
 — То, что ты и предполагал! Местный житель воровал лес.
 — Я же говорил! Теперь-то едем?
 — Едем! Садись за руль!
 «Нива», ведомая Затинным, аккуратно выехала на дорогу и вскоре уже была в городе.
 Затинный поинтересовался:
 — К гостинице гребем?
 На что Пашин ответил:
 — Нет! Давай к вокзалу!
 — К вокзалу так к вокзалу!
 На привокзальной площади остановились.
 Покинули салон.
 Пашин достал сотовый телефон, набрал номер, переданный ему прапорщиком ФСБ.
 Ему тут же ответили:
 — Оперативный дежурный по отделу слушает!
 — С вами говорят гости из Москвы!
 — Ясно! Слушаю вас!
 Подполковник проговорил:
 — Ваш автомобиль нам больше не нужен! Он у вокзала!
 — Принял! Это все?
 — Все!
 — До свидания!
 — До свидания!
 Пашин отключил связь, кивнул прапорщикам:
 — Взяли сумки и на стоянку такси!
 Затинный со Щуриным вытащили из багажника дорожные сумки, и офицеры службы «АНТ» прошли к ровному ряду коммерческих стоянок, где дорожным знаком и была отмечена стоянка такси. Но ни машин с шашечками, ни частников на ней не оказалось.
 Пашин, опустив сумку на асфальт, бросил:
 — Ждем!
 Подчиненные последовали его примеру.
 Ожидание затянулось. На стоянку как назло не заезжала ни одна машина.
 Григорий обратился к Затинному:
 — Чувствую, ловить нам здесь нечего, так что, Зорро, пойди-ка на дорогу! Попробуй там тачку поймать. А то, гляжу, тучи сгущаются, как бы нас на этой стоянке дождь не накрыл.
 Прапорщик отправился ловить машину на параллельную фасаду здания железнодорожного вокзала весьма оживленную улицу.
 В гостиницу прибыли к десяти часам.
 Из номера Пашин тут же связался с начальником отдела специальных операций службы «АНТ» генералом Луганским:
 — Борис Ефимович? Приветствую вас. Пашин!
 — Добрый день, Григорий! Какие дела?
 — Рекогносцировку местности и объекта в районе плотины закончили, утром будем в столице!
 — Добро! Я у себя с девяти часов. С вокзала сразу ко мне! Машину найдете на обычном месте.
 — Понял! До встречи, Катран!
 — До встречи, Григ!
 Поздним вечером офицеры спецназа отбыли из города Тура.




 Глава четвертая


 Москва встретила группу Пашина прохладной погодой и затяжным, по-осеннему мелким дождем.
 В 9.30 служебная «Волга» Управления «Z» доставила офицеров спецназа в центральный офис Службы. А в 9.40 Григория принял генерал Луганский.
 — Проходи, Гриша, присаживайся! Как там погода в Туре?
 — Нормально! Прохладнее, чем здесь, но сухо. По крайней мере, обошлось без дождя, пока мы находились там.
 — А в Москве льет второй день подряд! Но ладно, перейдем к делу. Докладывай результаты своей командировки.
 Пашин достал из кейса карту. Расстелил ее на рабочем столе.
 — Перед нами, генерал, Туринский район. Вот, — он указал указкой, — сам город Тура. Рядом водохранилище, представляющее собой внушительный водоем. Оно находится, как видите, западнее города и охвачено с трех сторон обширным лесным массивом. С четвертой стороны сужение и плотина — интересующий нас объект. О нем подробнее позже. По периметру водохранилища три брошенных и разрушенных населенных пункта. Это деревни Черная, Барская и село Ильинское. Последнее, кстати, вполне пригодно для сбора банды Омара перед нанесением удара по плотине. Там есть где укрыться бандитам. Но не более того. Пригодна еще и деревня Барская, потому что имеет выход на город Горный, а тот имеет железнодорожное сообщение с Питером, куда, как мы знаем из информации агента стратегического внедрения, планируется переброска из Стамбула части банды Омара!
 Генерал взглянул на подчиненного:
 — Почему ты подчеркнул, что селение Ильинское можно использовать лишь для сбора боевой группы?
 Пашин ответил:
 — Потому что оборудовать там тайник с оружием и взрывчаткой нецелесообразно. Слишком далеко от объекта. Но я не утверждаю, что Ильинское единственное место, где банда может собраться в куче. Это возможно в любом другом месте по всему южному побережью водохранилища.
 Луганский вновь задал вопрос:
 — Ты сказал, по южному побережью, следовательно, северное не рассматриваешь как направление подхода боевиков к плотине.
 — Так точно, не рассматриваю. Северная часть водоема, начиная от впадающей в него речки Северянки и до плотины, сильно заболочена, не имеет лесных дорог, то есть практически непроходима. Но на всякий случай мы прикроем север.
 Генерал понимающе кивнул головой:
 — Ясно! Продолжай!
 — Сама плотина, как вы и говорили, охраняется караулом отдела военизированной охраны. Так называемыми стрелками ВОХРа. Что собой представляют эти стрелки, думаю, объяснять не надо. В результате наблюдения за плотиной выяснилось следующее.
 И подполковник Пашин кратко, но не упуская ни единой мелочи, поведал начальнику обо всем том, что узнал за время контроля над охраной объекта, не упустив и использование любовной парочкой тайного схрона для своих утех. Отметил также, что прапорщику Затинному легко удалось проникнуть на территорию объекта, а Щурину достичь заблокированного сигнальным заслоном участка непосредственно перед плотиной. Не оставил без внимания подполковник и вариант обстрела шлюзов со склона.
 Луганский внимательно выслушал своего недавно назначенного заместителя. Осмотрел карту и схему гидротехнического сооружения. Спросил:
 — Что предлагаешь? В плане эффективного противодействия боевикам Гурбани? Противодействия, имеющего целью захват Омара и уничтожение остальных бандитов?
 Подполковник доложил, как он видит проведение антитеррористической акции, закончив:
 — «Скорпион» желательно перебросить «вертушкой» в Горный, где имеются посадочные площадки на аэродроме, который ранее использовался для работы малой авиации. Там и сейчас стоит пара пожарных вертолетов. Из Горного лесом он выйдет к деревне Барская. Ну и далее к объекту. Считаю целесообразным задействовать в операции прапорщиков Затинного и Щурина, на меня же возложив общее руководство действиями сил специального назначения, выставляемыми для нейтрализации террористов Гурбани.
 Генерал закурил сигарету. Его примеру последовал и подполковник Пашин. Наступило молчание. Однако длилось оно недолго, ровно столько, сколько офицерам потребовалось времени, чтобы выкурить по сигарете.
 Затушив окурок в пепельнице, генерал согласился:
 — Хорошо, Григ! Остановимся на твоем варианте! В принципе, я, изучая обстановку по карте, пришел к тем же выводам, к каким и ты, исходя из изучения местности непосредственно в районе предстоящего боевого применения одного из наших отрядов спецназа, а именно твоего «Скорпиона». Когда, по-твоему, следует осуществить его переброску к водохранилищу?
 Пашин, немного подумав, ответил:
 — Думаю, числа восьмого.
 — Уверен, что не потребуется автомобильный транспорт?
 — Да! Лучше ночью пешком войти в лес! Меньше глаз и следов!
 — Хорошо! А стоянка военной «вертушки» на аэродроме Горного не вызовет ненужного интереса у возможных пособников Гурбани?
 — Ее после высадки десанта надо будет убрать! На ближайший военный аэродром. Но связь с экипажем должна быть у меня постоянная!
 — Предполагаешь и вертолет использовать в акции?
 — Точнее сказать, не исключаю такой возможности!
 Генерал ударил ладонями по столу:
 — Лады! Предварительно, вылет к месту применения вечером восьмого сентября! В таком случае, к седьмому числу приготовь подробный план предстоящих мероприятий! Подчеркиваю, подробный, с конкретной задачей каждого бойца отряда «Скорпион». Для принятия окончательного решения встретимся здесь же седьмого августа в 11.00.
 — Есть!
 — У тебя ко мне будут вопросы?
 — Так точно! Первый — дополнительной информации от агента разведки не поступало?
 Генерал ответил кратко:
 — Нет!
 — Второй вопрос — на период действия «Скорпиона» у Туры на объекте № 17 предусматриваются дополнительные меры по усилению охраны?
 Луганский поднял взгляд на Пашина:
 — Ты считаешь это необходимым?
 — Я всего лишь задал вопрос, генерал.
 — Слушай, Гриша, почему ты все время упоминаешь секретный завод и склады? По какой причине они не дают тебе покоя?
 Подполковник встал, прошелся по кабинету начальника:
 — Почему не дают покоя, спрашиваете?
 Он задумался.
 — Понимаете, генерал, не могу я поверить, что со времени уничтожения отряда Шульца в Белойском ущелье Гурбани не просчитал нашего разведчика.
 Генерал повысил голос:
 — Ты, подполковник, считаешь, что мы проглотили «дезу»? И Гурбани использует нас в своих целях?
 Пашин отрицательно покачал головой:
 — Нет! Я не думаю, что Гульбеддину удалось перевербовать нашего агента или заставить того работать под контролем пуштуна! И не дезинформацию мы получили. Люди Гурбани выйдут к плотине с искренним намерением подорвать ее и затопить город.
 — Так в чем же дело?
 — Гурбани мог использовать нашего агента в передаче той информации, которая выгодна ему. Сдав нам Омара и соответственно оттянув на него наши силы, Гульбеддин вполне мог задумать более масштабную акцию, использовав атаку на гидротехническое сооружение в качестве отвлекающего маневра. Такие действия, и вы прекрасно знаете об этом, проводятся, как правило, недалеко от объекта основной акции. А что у нас рядом с водохранилищем? Только химический объект Тура-17! Вот и думаю, не туда ли метит коварный и хитрый Гульбеддин?
 Поднялся со своего места и Луганский:
 — В твоих словах, Григ, логика присутствует! Но для того, чтобы организовать успешный налет на объект 17, Гурбани в лесах необходимо сосредоточить силы, которые по своей мощи не уступали бы возможностям полноценной войсковой части как минимум! При всем своем желании и финансовых возможностях сделать это Гульбеддину не удастся!
 Но подполковник не сдавался:
 — А что, если Гурбани применит нечто такое, о чем мы даже подумать не можем?
 — Что, к примеру?
 — Ну, откуда я знаю?
 Луганский поднял вверх палец:
 — Вот! Ты не знаешь, я не знаю! Никто не знает! И Гурбани наверняка тоже! Возможно, он и хотел бы рвануть склады с химическим оружием, но… не по зубам ни ему, ни кому другому из его стаи наши стратегические объекты! Дом обвалить, поезд метро взорвать, электричку под откос пустить, ну, и затопить город — это в его силах! Опять-таки только благодаря нашей беспечности! А вот ядерные и приравненные к ним объекты — нет! Для этого у них пока руки коротки!
 Григорий тихо проговорил:
 — Вот именно, что пока, да и то как знать!
 Генерал положил руку на плечо своего лучшего подчиненного, с недавнего времени штатного заместителя:
 — Остынь, Гриш, остынь! Ладно, черт с тобой! Разрабатывай план работы у плотины с учетом возможной параллельной акции боевиков и против объекта № 17. Такой расклад, стратег, тебя устроит?
 — Вполне, товарищ генерал!
 — Тогда иди, готовься к применению у Туры. Повторюсь, принятие окончательного решения и утверждение его в форме приказа в этом кабинете в 11.00 седьмого числа! Давай, Гриш, работай!
 — Как насчет привлечения Затинного со Щуриным?
 — На твое усмотрение.
 — Понял! До встречи, Борис Ефимович?
 — До встречи, Григорий Семенович!
 Пашин покинул кабинет непосредственного начальника.
 А через час он уже был дома, чтобы на следующий день с утра убыть на полигон. Начиналась активная фаза подготовки диверсионно-штурмового отряда «Скорпион» к предстоящему дебютному в новом составе боевому применению у небольшого городка на севере страны под названием Тура.
 Утром подполковник Пашин прибыл на полигон учебного центра. Его уже ждал майор Глебов.
 — Приветствую тебя, Григ!
 — Привет, Макс! Ну, как осваиваешься в должности командира отряда?
 — С трудом! Выполнять приказы гораздо легче, чем их отдавать!
 — Кто бы спорил, но не все же время тебе простым офицером боевой группы служить! Расти надо!
 — Это так, но никак не привыкну.
 — Я тебе помогу в этом! И банда Гурбани тоже!
 — Это точно!
 — Мы так и будем на улице торчать? Или все же пригласишь командира в свой офис?
 — Да какой там офис! Обычная ротная канцелярия. Но прошу!
 Офицеры прошли в модуль, где обосновался вновь сформированный отряд «Скорпион». Зашли в кабинет командира. Присели за рабочий стол.
 Пашин огляделся:
 — Да, пенаты у тебя не слишком! Но вполне пригодны для работы. Как отряд?
 — Нормально! Хотелось бы узнать, в каких условиях нам предстоит действовать?
 — В условиях девственного леса, обороны слабо укрепленного пункта и, возможно, в разрушенных, безлюдных, брошенных деревнях! А также, что должно пока остаться строго между нами, на территории секретного взрывоопасного химического объекта!
 — Ясно!
 — Особое внимание удели психологической подготовке личного состава отряда. С неделю ему предстоит провести в непрерывной засаде! Это, конечно, не на склонах Кавказских хребтов, среди камней ютиться, но все же и в лесу торчать на одной позиции несколько суток удовольствие небольшое. Кроме того, ты должен отобрать десять человек, которые будут находиться непосредственно в моем распоряжении. Это должны быть снайперы и охотники! Пока, на предварительном этапе, у меня все. Боевую задачу поставлю перед отправкой в район применения, которая планируется на восьмое число! Вопросы, майор?
 Глебов задумчиво ответил:
 — Пока вопросов нет. Хотя, пожалуй, два все же задам. Общее руководство на месте будешь осуществлять ты?
 — Я!
 — И еще, каким образом планируется доставка отряда в район применения?
 — «Вертушкой»! Но это до Горного. От него пеший марш через лес.
 — Понятно!
 — Вот и хорошо, что понятно! Работай! А я к себе!***
 До ужина Григорий просидел над картой, и к этому времени у него уже был готов план применения штурмового отряда по нейтрализации банды Омара. После окончания теоретической работы по плотине мысли заместителя начальника Управления специальных операций вновь перенеслись к секретному заводу, так называемому объекту № 17.
 Пашин поднял трубку специального телефона. Ему ответил оперативный дежурный по Службе «АНТ».
 — Майор Ваганян, слушаю вас!
 — Подполковник Пашин, управление «Z», соедините меня с генералом Луганским!
 — Минуту, если он на месте!
 В динамике раздалась переливистая мелодия, смешивавшаяся с длинными гудками вызова. Затем знакомо-спокойное:
 — Луганский на связи!
 — Это Пашин, Борис Ефимович!
 — Да, Гриша?
 — Я насчет объекта 17!
 — И что?
 — Как бы нам получить его схему?
 — Это невозможно, Григ!
 — Даже для вас, генерал?
 — А я что, бог?
 — Нет, но связями обладаете обширными.
 Луганский вздохнул:
 — И все же, Григ, даже моих связей не хватит для того, чтобы получить сверхсекретную информацию!
 — Но мне нужна эта схема!
 Луганский оставался спокойным:
 — Понимаю, но… ничем помочь не могу!
 — Борис Ефимович!
 — Ну что «Борис Ефимович»? Нету у меня выхода на Службу обеспечения безопасности подобных объектов, нету! Понял? И будь любезен заниматься тем делом, которое тебе поручили.
 Пашин сухо ответил:
 — Есть, товарищ генерал-майор!
 И в сердцах бросил трубку на рычаги аппарата.
 Встал из-за стола, прошелся по кабинету. Вспомнил, как в девяносто девятом году банду Кровавого Али подразделение десантников заблокировало в одном из населенных пунктов Чечни. Туда же перебросили подразделения спецназа ГРУ, ФСБ, внутренних войск. Там же оказалась и группа покойного ныне майора Ильи Иванова — Дрота, представителя отдела «Z» Службы «АНТ». Казалось, крупной банде некуда было деваться. Селение окружили. Более того, выставили тройной заслон, прорвать который теми силами Кровавого Али, что он имел на тот момент, было невозможно. И все шло по плану, пока операцией руководил войсковой генерал. А когда слетелись представители всех Служб, чьи подразделения принимали участие в окружении преступной группировки, началось непонятно что. Об этом еще Дрот рассказывал. Служба «АНТ» не стала вмешиваться в руководство акцией и подчинила группу Иванова армейскому командованию. В результате возникновения коллективного руководства начальники самостоятельных служб не нашли общего языка. Закончился этот раздрай тем, что спецслужбы отвели от селения свои подразделения. В кольце осталась лишь рота десантников да группа Дрота. О чем быстро пронюхали уже готовые сдаться боевики и под утро без труда пробили хлипкое оцепление и ушли в горы. Потом об этом случае все газеты кричали. Как же так, тройной заслон элитного спецназа, и боевики ушли? Знали бы журналисты, что произошло на самом деле. Так и сейчас. Вроде как одно дело делаем, а у каждого ведомства свои корпоративные интересы. Когда же кончится этот бардак? Когда рванут какую-нибудь атомную станцию? Или химический завод, тот же объект № 17? Но тогда поздно будет что-либо менять! Придется бросать все силы и средства на ликвидацию последствий катастрофы.
 Мрачные думы подполковника Пашина прервал громкий, как выстрел, звонок вызова аппарата специальной секретной связи. Григорий поднял трубку:
 — Подполковник Пашин, слушаю вас!
 — Луганский на связи!
 Это было неожиданно. Вроде обо всем уже переговорили с генералом. Но тот позвонил.
 — Слушай, Григ! Я тут подумал над твоей просьбой!
 — И что?
 — Достать схему мы однозначно не сможем! А вот приобрести, к примеру, снимки объекта с разведывательного спутника, это можно! Мы вправе затребовать снимки любой территории земного шара, и военно-космическое командование отказать нам не сможет. Эти снимки устроят тебя?
 — На безрыбье и рак вобла! Только разберемся ли мы в этих фотографиях?
 — Наши спецы из аналитического отдела разберутся. Я с ними уже переговорил. Конечно, никаких пояснений к снимкам не будет, но расположение объектов, систему обороны, построение заграждений, исключая минные поля, естественно, ты знать будешь! Пойдет такой вариант?
 — Пойдет! И когда мы сможем получить эти снимки?
 — Думаю, к седьмому числу и получим!
 — Добро, Борис Ефимович!
 Связь оборвалась, и Пашин положил трубку. Что ж, снимки так снимки. По крайней мере, он, Пашин, будет знать, как устроен этот объект № 17, ну а полную информацию ему предоставят, когда завод подвергнется нападению. Если, конечно, подвергнется. Все же возможность атаки секретного объекта лишь предположение подполковника. На самом деле все может закончиться и акцией у плотины. Дай-то бог! Но вероятность диверсии против химического завода существовала, и отбрасывать ее подполковник спецназа просто не имел права! И плевать, что лично его этот завод никаким боком не задевал. В конце концов Пашин служит не отдельно взятому ведомству, а своей стране! И ее интересы для него превыше всего!
 Григорий взглянул на часы: 22.20. Позвонить Нине? Но жена уже могла лечь спать, да и утром Пашин предупредил ее, что скорее всего задержится в учебном центре. Звонок испугает жену! Значит, не будем тревожить ее. Он достал из шкафа подушку, простыню и плед, разложил их на диване. Разделся и лег спать. Уснул подполковник, как всегда, мгновенно и спал крепко. Этому способствовал и начавшийся ночью нудный затяжной дождь.***
 Шестого сентября майор Глебов доложил Пашину о готовности группы к выполнению задачи. Он также представил Григорию десять человек, которых подполковник запросил в свое непосредственное подчинение. Проведя смотр личного состава, вечером той же среды Пашин покинул территорию учебного центра, объявив отряду «Скорпион» боевую готовность «повышенную». С 0 часов восьмого числа эта готовность автоматически переходила в режим «Военная опасность», что уже подразумевало выход подразделения в район боевого применения. Впрочем, все эти степени могли быть и сняты. Все зависело от совещания с генералом Луганским, которое было назначено на 11.00 7 числа.
 В это строго определенное время Пашин вошел в кабинет Луганского:
 — Разрешите, Борис Ефимович?
 — Проходи, конечно!
 — Здравия желаю!
 Офицеры пожали друг другу руки. Присели за рабочий стол.
 — Ну, выкладывай, Григ, как ты решил провести операцию по нейтрализации банды Омара.
 Пашин достал из кейса карту, разложил на столе.
 — Предлагаю следующие действия отрядом «Скорпион»…
 Подполковник подробно изложил план предстоящего боевого применения одного из отрядов Управления специальных операций.
 Луганский выслушал заместителя. Когда тот закончил, генерал поднялся, прошелся по кабинету.
 — Что ж, Гриша, в принципе, план неплох. Одно замечание, почему ты не уделяешь должного внимания варианту нападения боевиков на плотину с северного направления?
 — Я уже докладывал, Борис Ефимович, с севера подойти к объекту крайне сложно, и действовать оттуда неудобно! И все же я не отбросил, как видите, этот вариант, планируя прикрыть северное направление огневой точкой и бойцом на дальней вышке.
 — Подойти, говоришь, крайне сложно? И атаковать оттуда неудобно?
 Генерал задумался, остановившись напротив карты и глядя на схему, начертанную на секретном документе. Затем спросил:
 — Но возможно? И подойти, и действовать?
 — Теоретически да, но практически…
 — А что практически? Практически, Григ, Омар как раз и может напасть оттуда, где его меньше всего ждут!
 Но Пашин не согласился:
 — Не думаю! Во-первых, Омар будет выходить к цели, уверенный, что находится вне зоны внимания спецслужб. А посему поведет отряд туда, откуда легче всего не только выполнить задачу, но и уйти после акции. Во-вторых, в целях перестраховки подчиненный Гурбани по идее должен разделить отряд. На группу непосредственного штурма объекта и группу прикрытия, которую, вполне вероятно, возглавит сам. Я уже говорил о возможности обстрела шлюзов со склонов водостока. Но тогда применять пять человек с дальнего конца плотины вообще не имеет смысла. Караул, какой бы он ни был хреновый, в этих условиях сможет отбить атаку боевиков, которым вдобавок ко всему придется тащить на себе и взрывчатку. Нет, считаю, что Омар будет действовать с юга, из того массива, где я с ребятами проводил разведку объекта!
 Луганский присел на прежнее место:
 — Ну, хорошо, убедил! Значит, из двадцати трех бойцов почти половину ты решил задействовать на самой плотине?
 — Примерно так!
 — Восемь человек на постах раннего обнаружения противника и четырех в оперативном резерве?
 — Так точно!
 — Лады! Я утверждаю твой план! Вылет в район применения завтра, восьмого сентября в 22.20 непосредственно из учебного центра. Пилоты сообщат тебе свой позывной. До отправки связь по необходимости, по прибытии в заданный район и далее по мере занятия рубежей действия доклады мне!
 — Есть, товарищ генерал!
 — С этим решили.
 Луганский прошел к сейфу, достал из бронированного шкафа пакет, бросил его поверх карты:
 — А вот, Григ, снимки объекта № 17, которыми ты так упорно интересуешься! Я смотрел их! Качество хорошее. Общую планировку завода, складов наземных заградительных и оборонительных сооружений ты определишь. Если они не понадобятся, а я уверен, что не понадобятся, по возвращении из Туры сдаешь обратно мне. Все же документы носят гриф «Совершенно секретно»!
 — Конечно, сдам! Зачем они мне?
 — Договорились. Все. Забирай пакет, побудь с супругой, кстати, большой привет ей, и с утра на полигон!
 Подполковник поднялся:
 — Разрешите идти?
 — Иди, Григ, иди! И удачной охоты тебе там, в лесу!
 — Будьте спокойны! Отработаем задачу как надо!
 — Не сомневаюсь!
 Сложив карту и убрав в кейс ее и пакет со снимками космической разведки, Пашин покинул кабинет Луганского, а затем и здание Управления «Z» и вскоре был дома. Встретила его Нина.
 — Я тебя уже и не ждала, Гриша. Думала, останешься в учебном центре.
 Супруга не имела ни малейшего понятия о предстоящей командировке мужа.
 — А я вот приехал, но, к сожалению, завтра вновь покидаю тебя!
 — Далеко отправляешься? В Чечню?
 — Да нет! В совершенно противоположном Кавказу направлении.
 — Я не должна ничего знать?
 — Почему же? Мы расстанемся на неделю, дней на десять, максимум!
 — Теперь уже на задание?
 Пашин улыбнулся:
 — Как тебе сказать? Конечно, на задание, только не совсем отвечающее профилю Службы!
 — В смысле?
 — Да в один из районов следует какая-то важная иностранная делегация, мне и поставлена задача обеспечить безопасность ее передвижения за пределами Москвы. Так что ничего серьезного, не считая потери времени. Но приказ есть приказ, и его надо выполнять.
 Нина подошла к мужу, взглянула ему в глаза:
 — Ты говоришь правду?
 — Нина, повторяю, я должен обеспечить безопасность объекта! И это чистая правда!
 — Кто еще с тобой будет обеспечивать эту безопасность?
 — Глебов, Затинный, Щурин, ну и еще двадцать бойцов из вновь набранных!
 Пашин обнял жену, поцеловал ее в шею.
 — Я соскучился по тебе, Нина!
 — Так скоро?
 — Да! А ты нет?
 Женщина повернулась, положив руки на широкие плечи супруга:
 — И я соскучилась!
 — Может, устроим вечером праздничный ужин? С шампанским и свечами? А затем и ночь подарим друг другу, а?
 — Тебе, наверное, рано вставать?
 — Ничего подобного! Как обычно! Так как?
 — Я только за!
 — Вот и отлично!




 Глава пятая


 Проснулся Пашин в 6.00. Выполнив несколько общефизических упражнений, принял душ, побрился, позавтракал и, попрощавшись с женой, отправился на полигон. На улице шел дождь. У столовой учебного центра встретил Глебова, тот поздоровался первым:
 — Доброе утро, командир!
 — Какое оно доброе? Погода видишь какая?
 — А что погода? Вполне по сезону! Осень на носу!
 — Все это так, но, если дождь за день не прекратится, придется переносить срок вылета.
 Глебов проговорил:
 — Распогодится еще! Дождь не обложной, тучи рваные, и ветер.
 — Будем надеяться! А ты чего поднялся рано?
 — Аналогичный вопрос я могу задать и тебе.
 — Личный состав отдыхает?
 — Отдыхает. До 11.00.
 — Правильно, пусть выспятся ребята!
 — Какой распорядок на сегодня?
 — В 16.00 смотр, затем постановка задачи, получение оружия и всего необходимого. С 20.00 — ожидание прибытия вертолета. Наверное, и Луганский приедет. Ну а в 22.20 вылет!
 — Ясно!
 — Встречаемся в 16.00.
 Подполковник прошел в свой кабинет. Вновь разложил карту района. Впрочем, рассматривал ее недолго. В районе водохранилища все было ясно подполковнику. Он принялся изучать снимки так называемого объекта № 17, сделанные со спутника космической разведки. Как и говорил генерал Луганский, они были превосходного качества. На фото Пашин отчетливо мог разглядеть не только корпуса завода и ангары складов, но и три ряда колючей проволоки, бронетранспортеры батальона охраны, «Шилки» и БРДМы с системами ПВО «Стрела-2» зенитно-ракетной батареи. Даже долговременные огневые точки были хорошо видны. Надо признать, объект охранялся неплохо. И вот так с ходу его оборону даже солидному отряду хорошо вооруженных боевиков не прорвать. Но это с ходу и действуя в лоб. Если же каким-то образом внезапно взломать заслон проволочных и минных заграждений, проделав проход до собственно территории завода, то дел наворочать можно неслабых. И в этом случае будут бессильны что-либо серьезное предпринять и батальон охраны, и зенитно-ракетная батарея. Последняя вообще может сыграть негативную роль. Она нацелена на воздух, и если ее позиции захватить, то мощное оружие ПВО, обращенное против объектов завода, может такого наделать! А эти позиции, судя по снимкам, совершенно беззащитны от нападения с земли. Они находятся под прикрытием сил батальона охранения. Но только до тех пор, пока сам батальон контролирует ситуацию. Хотя надо признать и то, что способов прорваться через три заслона заграждений, один из которых находится под высоким напряжением, Пашин, как ни старался, не видел. Может, правы были чины из Службы обеспечения безопасности подобных объектов в своей абсолютной уверенности в неприступности химического завода? И он, Пашин, просто зациклился на вероятности нападения на объект № 17? Может, и так! И дай бог, чтобы там, за восемьдесят километров от города Тура, во время действия отряда «Скорпион» у плотины ничего не произошло! Дай бог! Однако какое-то подсознательное чувство опасности не оставляло опытного подполковника. И опасность эта исходила не от группы Омара! И не касалась плотины. Что-то еще, кроме попытки взорвать сооружение и затопить город, должно было произойти. Где? И что? На это у Пашина уверенных ответов не было. И не могло быть. Григорий и не заметил, как за размышлениями просидел у рабочего стола почти до двух часов.
 Оторвавшись от снимков, он взглянул на окно. Капли на стекле отсутствовали. Подполковник поднялся, убедился, что дождь кончился, хотя погода по-прежнему оставалась ветреной и хмурой. Но хорошо, что хоть дождь прекратился. Еще бы ветер к ночи стих!
 В 15.50 он прибыл в модуль размещения отряда «Скорпион».
 В 16 часов майор Глебов, построив подчиненных, доложил о готовности подразделения к осмотру.
 Пашин обошел строй. Обратил внимание на оружие, которое состояло их двух пулеметов «РПК», автоматов «ВАЛ», снайперских винтовок «винторез». Этого арсенала вполне хватало для выполнения задачи по нейтрализации банды Омара, а вот для выполнения другой задачи, по тому же объекту № 17, могло оказаться недостаточно. Черт его знает, как там сложится обстановка. Поэтому подполковник распорядился усилить вооружение гранатометами «ГМ-94». Глебов удивился отданному Григом распоряжению, но уточнять, для чего тот решил усилить отряд, не стал. Григ знал, что делал!
 После осмотра подполковник разрешил личному составу находиться в корпусе, майора же Глебова, капитанов Воронцова и Скоблина — командиров групп в отряде «Скорпион», а также прапорщиков Затинного со Щуриным пригласил на совещание в свой кабинет.
 Там, рассадив офицеров за рабочим столом, Пашин обратился к ним:
 — Товарищи офицеры! Как вы все знаете, сегодня в ночь нам надлежит убыть в район населенного пункта Тура, где у плотины Туринского водохранилища предстоит предотвратить террористический акт, который намерены совершить боевики некоего Омара, подчиненного печально известного Гульбеддина Гурбани.
 Подполковник расстелил карту района с нанесенными на ней необходимыми обозначениями.
 — Внимание на карту. Перед вами район водохранилища с населенными пунктами Тура, Черная, Ильинское и Барская. Три последних представляют собой брошенные деревни, другими словами, скопление сплошных руин, за исключением Барской, где имеются несколько относительно уцелевших зданий и почти нетронутый временем и рукой человека остов бывшей животноводческой фермы. И еще полуразваленная церковь в Ильинском. В 22.20 из учебного центра мы вылетаем в Горный. Оттуда совершаем марш-бросок к деревне Барской. В селении первый привал, там же организация первого пункта раннего обнаружения противника. Старшим в деревне останется прапорщик Затинный. Далее следуем в обход водохранилища с юга непосредственно к плотине, по пути выставляя сдвоенные посты наблюдения в Ильинском и Черной из числа личного состава группы капитана Воронцова. Непосредственно у плотины тот же Воронцов выставляет из оставшихся бойцов группы заслон на восточной окраине лесного массива. Капитан Скоблин из своей группы выделяет двух человек в оперативный резерв, который расположится вот здесь.
 Пашин указал на красные точки на карте, что были обозначены в стороне от грунтовой дороги Тура — Барская, немного на юг.
 — Остальные бойцы во главе с самим Скоблиным поступают в мое распоряжение. Майору Глебову находиться во главе резерва. Свой группе я поставлю задачу отдельно на месте. Скоблину за оставшееся время изготовить легкие муляжи часовых на вышках. Чтобы и нести их было легко, и на людей хотя бы верхней половиной похожи были. Майору Глебову позаботиться о паре бронеодеял, которыми закроем дощатые корзины вышек. Такова общая задача. Будут ко мне вопросы?
 Руку поднял капитан Воронцов:
 — Каков порядок и режим связи между постами?
 Пашин ответил:
 — На период ожидания противника связь по необходимости. Позывные у группы Затинного — Зорро. У остальных постов, соответственно, Селение-1 и Селение-2. У тех, кто перекроет восточную окраину леса, — Восток. Позывной Воронцова — Ворон, Скоблина — Плотина, мой — Григ! Запомнили?
 — Так точно!
 — Еще вопросы?
 На этот раз спросил Скоблин:
 — Мне одно непонятно, товарищ подполковник, в каких целях отряд берет с собой дополнительное вооружение?
 — Этот вопрос оставлю без комментариев. Ответ на него узнаете позже исходя из того, как будет складываться обстановка в районе применения, и… возможно, не только в нем! У кого есть еще что?
 Воронцов спросил:
 — Нам известен количественный состав противника?
 — Примерно! Предположительно семь человек.
 — Ясно!
 — Все?
 Подчиненные Пашина промолчали.
 Подполковник подвел итог совещанию:
 — Итак, товарищи офицеры, боевая задача до вас доведена. Может, и не так подробно, как обычно в подобных случаях, но у нас будет уйма времени в районе применения для всякого рода уточнений и отработки взаимодействия! И потом, наши действия будут зависеть от того, как поведут себя боевики. Так что не исключаю и кардинальных изменений в общем плане уже по ходу самой акции. Всем надо быть готовым к любым стремительным и самым неожиданным изменениям в обстановке. Сейчас соберите своих подчиненных и доведите до них задачу, определив, кто и где конкретно будет задействован в районе применения. Следующее построение непосредственно перед посадкой на борт. Если больше вопросов нет, все, кроме Глебова, свободны.
 Оставшись с Глебовым, Пашин присел напротив майора.
 — Тебе, Макс, на месте предстоит руководить резервом. Будем находиться в непрерывной связи.
 — Я это уже понял!
 — Но задержал я тебя не только по этому поводу. Меня не оставляет предчувствие, что Гурбани запланировал более масштабную и губительную акцию в России, нежели затопление города Тура.
 — Ты о химическом заводе?
 — Да! Не дает он мне покоя, Максим, слишком уж заманчивая цель этот объект № 17 при всей его внешней недоступности.
 — Слушай, Григ, я понимаю тебя, но этот объект нас никак не касается. Чего ты-то голову ломаешь? И без нас найдется кому защитить завод!
 Пашин поднялся:
 — А вот тут ты ошибаешься, Максим! Случись что на объекте, именно нас перебросят туда, потому как «Скорпион» окажется ближе всех к заводу.
 — Это при условии, что Гурбани действительно наметил акцию против секретного объекта и запланировал ее одновременно с атакой на плотину у Туры! О чем у нас никакой информации нет!
 — И все же считаю, отряд должен быть готов и к работе на заводе!
 — Но мы ничего не имеем по нему, Григ! Он так же секретен для нас, как и для всех других! Как в таких условиях подготовить отряд?
 — И опять ты ошибаешься, Макс!
 Подполковник поднялся, прошел к сейфу, достал из него пакет, положил перед майором.
 Глебов удивленно взглянул на Пашина:
 — Что это?
 — Информация по объекту № 17.
 — Да? Я могу узнать, откуда она у тебя?
 — Из космоса, Макс!
 — Я серьезно!
 — Я тоже! В пакете снимки разведывательного спутника. Схема территории завода и прилегающих рубежей защиты как на ладони, единственно, без пояснительной записки! Но разобраться, что к чему, можно!
 — Кто ж тебе преподнес такой секретный подарок?
 — А ты как думаешь?
 — Луганский, больше некому!
 — Угадал! Постарался Борис Ефимович.
 Майор, высыпав из пакета несколько снимков, спросил:
 — Так что, ты и Катрана заразил своими подозрениями?
 Подполковник уточнил:
 — Не подозрениями, Максим, а предположениями. Но, признаюсь, мне это удалось с трудом. Генерал, как и ты, как и все остальные, не допускает мысли о возможности нападения на химический завод!
 Глебов посмотрел фотографии, спросил:
 — Что с ними делать мне?
 — Изучить и вложить, как компьютерный файл, в память своего черепа. Авось пригодится.
 Майор вздохнул:
 — Изучать, как понимаю, придется здесь и в форсированном режиме?
 Пашин похлопал подчиненного и друга по плечу:
 — Хорошо иметь дело с понятливыми людьми. Работай, Макс, а я пройдусь пока посмотрю, что за погода на дворе. Через полчаса вернусь. После чего устрою экзамен. Так что изучай снимки как следует!
 — Иди, экзаменатор!
 Пашин вышел из штатного корпуса. Осмотрел небосклон. Он был затянут тучами, но дождь не шел. И ветер стих! Вот бы так продержалось до ночи! Откладывать переброску отряда нежелательно. Да и примета плохая. Пожалуй, стоит узнать, какова метеорологическая обстановка в районе Туры. Подполковник запросил метеорологов. Их ответ и прогноз на ближайшие сутки успокоили Григория. Возле Туры сейчас было ясно, и особых изменений в погоде не намечалось. Да и в Подмосковье к ночи тучи должны рассеяться. Циклон, что обильно поливал московскую землю, постепенно покидал границы столицы, уходя на юго-восток.
 В 21.30 на вертолетную площадку учебного центра совершил посадку транспортный «Ми-8».
 Пашин объявил построение личного состава отряда «Скорпион».
 В это же время на полигон прибыл и генерал Луганский. Григорий доложил ему о готовности подразделения к боевому выходу. Луганский лично обошел строй. Затем отозвал в сторону Пашина:
 — В каких целях, Григ, ты берешь с собой дополнительное вооружение?
 Подполковник ответил:
 — Пригодится! Оружие и боеприпасы, насколько помню, ни в одной из проведенных ранее операций лишними не были.
 — Что ж. Это твое право. Бойцы готовы к решению задачи?
 — Так точно!
 — Добро!
 Генерал посмотрел на время:
 — Давай, Пашин, начинай посадку.
 Григорий передал командование отрядом его непосредственному командиру, и двадцать два человека быстро заняли места на борту транспортной «вертушки».
 Возле вертолета остались лишь Луганский с Пашиным.
 Генерал приобнял заместителя:
 — Ты вот что, Григ, организуй у Туры все как надо! Задача отряду вполне по силам. Главное, нейтрализовав банду, не допусти потерь среди бойцов «Скорпиона».
 — Это уж как сложится, генерал!
 Но Луганский был категоричен:
 — Не как сложится, подполковник, а не допусти! Даже если каждый боевик будет нести на себе пояс шахида. В случае малейшей угрозы жизни кому-то из ребят «Скорпиона» вали «духов» всех! Не возьмем Омара, черт с ним, да он нам особо и не нужен. Без него знаем, кто стоит за данной попыткой совершения террористического акта. Береги людей!
 — Все я понимаю, Борис Ефимович!
 — Ну, ладно! Время вылета! Держи меня постоянно в курсе всех событий. Удачной охоты тебе, Григ!
 — Спасибо!
 — И удачного возвращения вместе с отрядом!
 — Благодарю, генерал! Разрешите занять свое место в вертолете?
 — Давай!
 Подполковник скрылся в люке десантного отсека.
 «Вертушка» тут же увеличила обороты несущего винта, мягко оторвалась от бетона площадки и, взмыв вверх, взяла курс на север.
 Генерал проводил ее взглядом и направился к служебному автомобилю только тогда, когда во тьме пропали отблески огней винтокрылой машины.
 Приказал водителю ехать домой.***
 Полет длился чуть более двух часов. В 0.35 «Ми-8» благополучно приземлился на грунтовой взлетно-посадочной полосе аэродрома малой авиации города Горный.
 Бойцы «Скорпиона», покинув борт, выстроились в две шеренги. «Ми-8» вновь поднялся и ушел на восток, на военный аэродром в ста пятидесяти километрах от Горного.
 Пашин приказал отряду спецназа перестроиться в походную колонну. Сориентировавшись по карте, обходя окрестности города, отряд начал первый этап марша до деревни Барской.
 В 2.35 подразделение остановилось. Через поредевшие заросли кустарника на фоне светлого, в отличие от Подмосковья, неба отчетливо были видны развалины села и несколько более-менее сохранившихся зданий.
 Глебов выслал вперед разведывательный дозор, который через пятнадцать минут доложил, что брошенное селение пустынно. Подполковник объявил привал на полчаса. Бойцы быстро рассредоточились по лесу, опустившись для отдыха на покрытую начавшей увядать, но еще густой травой землю. Как профессионалы, они умели ценить каждую минуту отдыха.
 Пашин вызвал к себе Затинного.
 Тот подошел, опустился на траву рядом с подполковником.
 Григорий указал на селение.
 — Останешься тут, Зорро. Обоснуешься на северной окраине за остовом фермы, одного бойца поставишь здесь, где мы сейчас находимся, второго направишь к водоему так, чтобы ему были видны все развалины восточной окраины села. Задачу знаешь!
 Затинный спокойно ответил:
 — Знаю! Обнаружение банды Омара. Или той его части, которая может объявиться здесь.
 — Вот именно. Обнаружение и доклад мне! Дальнейшую задачу поставлю по обстановке.
 — Я все понял, Григ! О передвижениях какого-либо транспорта, возможно, непричастного к делам Омара, как то: подвод или автомобилей местных жителей, тоже докладывать?
 — Обо всем сообщать мне, Зорро! Даже если вдруг Карлсон прилетит в село или пацан какой объявится на велосипеде. Обо всем!
 — Без вопросов!
 — Найди Воронцова, забери у него наблюдателей и занимай позиции!
 — Слушаюсь, господин подполковник!
 — Иди, фермер! Слушай, а чего я тебе позывной прежний оставил? Надо бы обозвать Фермером. Как ты на это смотришь?
 — Никак! На Фермера не отзовусь! Пошел я!
 По истечении получаса Пашин поднял отряд и так же походной колонной повел к следующему селению. Теперь идти было труднее. Отряд старался держаться подальше от дороги, и поэтому приходилось продираться через густые полосы кустарника, причем стараясь не оставлять за собой видимого следа. Второй отрезок шли тяжело. Но вышли к селу Ильинское в назначенное время, 5.30! И хотя тут привал не был предусмотрен, Пашин и здесь решил дать полчаса бойцам на отдых. После второй деревни, где также был оставлен на этот раз уже сдвоенный наблюдательный пост, марш пошел веселее. Смешанный лес сменился сосновым бором, и спецназ легко преодолел семь километров до деревни Черной, идя в основном по мягкому мху.
 У развилки дорог, одна из которых уходила непосредственно к плотине, а вдоль второй отряд и шел до Черной, Пашин отдал команду «стой».
 Подозвал к себе майора Глебова, капитанов Воронцова и Скоблина и прапорщика Щурина. Провел инструктаж на дальнейшие действия с оставшимся личным составом отряда:
 — Макс! Берешь резерв и выдвигаешься на установленные позиции. Воронцов, ты с остатками своей группы — на восточную оконечность лесного массива. Позиции занять строго по схеме! Скоблин, свою группу окапываешь здесь. Зарыться так, чтобы птицы вашего присутствия не замечали. Туалет только ночью и по одному! Разошлись!
 Пашин повернулся к Щурину:
 — А мы, Шунт, как всегда, будем работать в паре!
 — Не привыкать!
 — Схрон, где начальник караула Васильевич миловался со своей замужней любовницей, помнишь?
 — Что ж я, совсем без памяти? Конечно, помню! А что?
 — А то, что возле этой землянки мы с тобой и организуем временный командный пункт. В кустах прямо напротив этого самого схрона.
 — Ясно! Вопросов нет!
 — Это хорошо, что нет! Значит, двигай туда по-тихому, а я посмотрю на объект. Может, что и изменилось за время нашего отсутствия. Только ты позицию-то по всем правилам сооруди. И на двоих. Понял?
 — Чего не понять?
 Подполковник бесшумно скользнул в заросли кустарника.
 На объекте за время короткого отсутствия здесь спецназа ничего не изменилось. Та же местами порванная колючая проволока, закрытые на защелки ворота, спящие часовые на вышках, кажущееся необитаемым здание караульного помещения. Идеальная цель для нападения. Пашин дождался смены постов. Во двор вышли две женщины. Среди них была и та, что миловалась с начальником караула Васильевичем. Сейчас подполковник знал, что начкара полностью звали Басов Федор Васильевич, а его подругу, сейчас направляющуюся к дальней вышке, Лисицыной Валентиной Сергеевной. Пашин подумал: интересно, ныряла сегодня в свой любовный схрон эта сладкая парочка? Хотя это к делу никакого отношения не имело. Главное в том, что объект практически не охраняется, а о защите от нападения боевой группы и говорить нечего! Дождавшись, пока на плотине все стихло, Григорий вернулся к Щурину. Тот в поте лица продолжал обустройство позиции ожидания и наблюдения, ловко орудуя малой саперной лопаткой.
 Пашин присоединился к подчиненному, и через час укрытие, с которого просматривался схрон и через просеку часть плотины, точнее, вышка первого поста, было готово.
 Закончив работу, офицеры закурили.
 Щурин, откинувшись на земляную стену временного командно-наблюдательного пункта, спросил:
 — Интересно, Григ, сколько времени нам предстоит просидеть в этой берлоге?
 — Думаю, недельку!
 — Нормально!
 — Ты, как покуришь, аппаратуру свою разверни. Мне нужна устойчивая спутниковая связь с Управлением!
 — Сделаю, Григ! Я, копая яму, о соседе своем по гражданке вспомнил.
 — С какой стати?
 Щурин погасил окурок, положил его в нагрудный карман.
 — Однажды этот чудик Витюша решил во дворе какую-то хреновину соорудить. Вытащил на улицу табурет, ножовку и лист фанеры. Я как раз подъехал пообедать. Ну и гляжу, Витек приноравливается пилить. Спешить мне было некуда, присел на скамейку и наблюдаю за соседом. А он, в натуре, с головой не дружил. Чудик, одним словом. Ну, кладет лист фанеры на табуретку, ногой его прижал и… погнал ножовкой туда сюда. Работа сначала спорилась, да и что, в конце концов, распилить какую-то фанеру? А потом, гляжу, что-то с трудом дело у него пошло. Витюша аж вспотел, но работу не бросил. Пилит беспрерывно. А толку мало. Где-то на середине листа остановился, чертыхнулся: «Что такое, не пойму, ножовка притупилась, что ли? Пиляю, пиляю, и ни хрена!» Сдвигает фанеру и охает: «Ну не мать твою?» Я смотрю, а полудурок этот вместе с листом уже добрую половину табуретки распилил.
 Пашин повернулся к Щурину:
 — И к чему ты мне эту историю рассказал?
 — А к тому, что и мы ерундой занялись. Вместо того чтобы зарываться в землю, установили бы под елочкой видеокамеру, а сами поднялись в лес поглубже. Оттуда и смотрели бы за обстановкой, пользуясь полной свободой передвижения.
 — Да? А если «гости» раньше срока пожалуют? Подвалят к объекту на какой-нибудь местной «Газели» и с ходу атакуют плотину вместе с караулом! Или вопреки расчетам и логике начнут действовать с противоположной стороны дамбы. Пока мы прочухаемся, находясь на удалении от объекта, они тут все к чертям и подорвут!
 Щурин не сдавался:
 — Я же не о всем отряде говорю. Ты и так ребят плотно усадил. Я о командном пункте говорю. О нас с тобой!
 — Закройся, Шунт! И кончай базар! Налаживай аппаратуру и следи за обстановкой!
 Щурин, обреченно вздохнув, принялся раскладывать и настраивать средства специальной связи.
 Спустя полчаса Пашин запросил посты:
 — Зорро! Я — Григ! Как дела?
 — Я — Зорро! Какие могут быть дела? Все тихо и чисто!
 — Селение полностью под контролем?
 — Так точно!
 — Добро! До связи!
 — До связи, Григ!
 Подполковник вызвал посты в Черной и Ильинском. Те также ответили, что позиции заняли, контроль над объектами осуществляют в полной мере. То же самое ответил и Глебов. Резерв занял установленные позиции, имея в секторе наблюдения развилку грунтовых дорог. Воронцов доложил, что контролирует восточную окраину лесного массива, включая въезд в него и проход на склоны водостока с самим отводным от шлюзов каналом. Последним Пашин вызвал капитана Скоблина:
 — Плотина! Я — Григ, прошу ответить!
 — Плотина на связи!
 — Группу укрыл?
 — Так точно! Только закончили маскировку!
 — Добро! До связи!
 — До связи, Григ!
 Григорий отключил рацию.
 Щурин спросил:
 — С Луганским сейчас будешь связываться?
 Пашин посмотрел на часы:
 — Да! Давай-ка связь с Москвой.
 Прапорщик-связист передал подполковнику аппарат спутниковой связи, напоминающий обычную трубку радиотелефона, только с антенной большего сечения и длины.
 Пашин бросил в эфир:
 — Катрана вызывает Григ!
 В ответ молчание, правда, недолгое. Затем:
 — Катран на связи!
 — Докладываю, московское время 10.12, отряд «Скорпион» позиции на рубеже ожидания занял!
 — Добрались до места без проблем?
 — Без проблем!
 — Как у Туры с погодой?
 — Лучше, чем в Москве! По крайней мере, сухо!
 — Да? А у нас опять дождь! А синоптики обещали прояснение, вот и верь им. Отряд рассредоточил по плану, без изменений?
 — По плану! Приступаем к этапу наблюдения. Но, похоже, мы с вами, генерал, одну немаловажную деталь упустили!
 — О чем ты?
 — Она касается замены местного караула на бойцов отряда. Выпускать стрелков с объекта до завершения акции нельзя. Это понятно. Вопрос, как удержать их на плотине и, главное, где?
 Генерал ответил спокойно:
 — Не вижу в этом никаких трудностей! В здании караульного помещения есть приличный подвал. Это тебе на вопрос, где укрыть караульных. Теперь о замене. Банда Омара, скорее всего, попытается нанести удар по объекту ночью. Посему меняешь наряд часа через два после заступления. И в подвал! А как отработаешь Омара, выпустишь! Пусть несут службу дальше!
 — Откуда у вас данные о подвале?
 — Из проекта, по которому строилось Туринское гидротехническое сооружение. В нем подвал отмечен как помещение обеспечения автономного освещения. Значит, в нем пара движков с генераторами, остальное пространство свободно! Размеры подвала соответствуют размерам здания.
 — Ясно! Вопросов нет!
 — Ну и хорошо! До связи, Григ!
 — До связи, Катран!
 Пашин, вернув трубку Щурину, сказал:
 — Вот и поговорили! А теперь, Шунт, смотри за обстановкой, особое внимание схрону у ели! А я, пожалуй, подремлю немного!
 — Когда вас разбудить, подполковник?
 — По необходимости!
 — Хороший ответ! А главное, понятный! Сон командира неприкосновенен!
 — Да не ной ты, Шунт! Через пару часов сменю тебя.
 — Вот это другое дело! Спокойного тебе отдыха, Григ!
 — Да иди ты, Олег!
 Пашин удобнее устроился на плащ-палатке, накрывавшей дно временного командно-наблюдательного пункта, представляющего собой обычный окоп на двух стрелков, замаскированный сверху жердями с дерном и имеющий несколько щелей для ведения наблюдения, а если потребуется, то и огня. Укрытие было устроено умело. И со стороны его не видно, и бойцы, находящиеся в окопе, могли легко вести наблюдение и так же легко покинуть его для проведения захвата нужных лиц.
 Но уснуть подполковнику не пришлось. Уже в 10.35 рация Пашина завибрировала сигналом вызова.
 Подполковник ответил:
 — Григ на связи!
 — Это Ворон!
 — Слушаю тебя, капитан!
 — Восток сообщил о въезде в лесной массив колесного трактора «Беларусь» с прицепом. В кабине один тракторист. Следует по грунтовке в сторону развилки!
 — Доклад принял! Продолжайте наблюдение!
 Как только Пашин отключил станцию, Щурин спросил:
 — Что там, Григ?
 — Появился наш старый знакомый!
 — Кто такой?
 — Тракторист.
 — Опять подался лес воровать?
 — Что-то часто он ныряет в массив!
 — Хозяйство!
 — Возможно!
 Подполковник нажал клавишу общего вызова:
 — Внимание всем, кто контролирует дорогу и населенные пункты. В лес вошел колесный трактор с прицепом. Обратить на него особое внимание. О всех его перемещениях и действиях тракториста доклад мне! Как поняли?
 Подчиненные ответили, что приказ наблюдать за одиночным передвижным объектом к исполнению приняли. И уже через пятнадцать минут пошли доклады.
 Первым после Воронцова на связь вышел Глебов. Макс сообщил, что трактор миновал развилку и пошел глубже в лес. Вскоре Пашина вызвал пост, находящийся в ближайшей брошенной деревне:
 — Григ! Я — Селение-1!
 — Слушаю тебя!
 — Трактор медленно проследовал через деревню Черную.
 Подполковник спросил:
 — Проследовал не останавливаясь?
 — Нет! Но медленно, тракторист очень внимательно осматривает прилегающую к дороге местность.
 — Принял!
 Из следующего селения доложили, что трактор, проследовав через него, на околице остановился. Тракторист спешился, собрал кое-какой древесный хлам, бросил его в кузов, сверху навалил большую кучу сушняка. Прошелся среди развалин, явно что-то высматривая, может, пригодные еще стройматериалы, но ничего из подворий не взял. Затем развернул трактор и двинулся в обратном направлении.
 И вскоре вновь вызов из Черной:
 — Григ, на выезде из селения, если смотреть в сторону Туры, тракторист спешился. Прошелся по лесу, как с той, так и с другой стороны дороги, углубляясь в массив примерно метров на сорок. Затем что-то высматривал на дороге.
 Григорий спросил:
 — В каком месте дорога привлекла его внимание? Не в том, где через нее проходил отряд?
 — Нет, ближе к деревне!
 — Чего ж он тогда искал?
 — А черт его знает, Григ! Извините!
 — Ничего! Далее?
 — Далее взобрался в кабину и продолжил движение. Так же медленно, осматривая лес.
 Пашин задумался, затем задал вопрос:
 — Слушай, Селение-1, у тебя рядом с деревней поваленные деревья и сушняк имеются?
 — Да полно этого добра! Даже на просеке штабель бревен. Не скажу, чтобы свежеспиленных и обработанных, но вполне пригодных как на дрова, так и для мелких строительных работ!
 — Ясно! Доклад принял! Продолжать контролировать свой сектор!
 Подполковник, отключившись от Черной, тут же был вызван капитаном Скоблиным:
 — Григ! «Беларусь» прошел в сторону выезда из леса!
 А вскоре Глебов, а за ним и Воронцов подтвердили факт выхода трактора из лесного массива.
 Пашин спросил у командира первой штурмовой группы:
 — Ворон! Я — Григ! Куда пошел трактор, твои ребята заметили?
 — Минуту! Сейчас сделаю запрос.
 И буквально тут же:
 — Тракторный поезд ушел, минуя Голяны, в сторону Туры!
 — Понятно!
 Отложив рацию, Пашин вновь задумался.
 Сосредоточенный вид командира не остался без внимания прапорщика Щурина:
 — Какие проблемы, Григ?
 — Не знаю! А ну-ка соедини меня с Управлением.
 — С Луганским?
 — Нет, с его секретаршей!
 — А чего ты нервничаешь? Переспросить уже нельзя?
 — Переспросить можно, а вот откровенно глупых вопросов задавать нежелательно! Работай!
 Спустя несколько минут генерал ответил:
 — Катран на связи! Что у тебя, Григ?
 — Да тракторист один у меня тут по лесу катается.
 — Что в нем подозрительного?
 — Он в прошлый раз, когда мы рекогносцировку около плотины проводили, засветился. И сейчас вновь объявился.
 — Пока не вижу ничего подозрительного!
 — Дело в том, что тракторист этот на «Беларуси» с прицепом вроде как лес ворует, но… едет по массиву медленно, внимательно осматривая местность, делая остановки, что-то изучая и на дороге, и по обеим сторонам.
 Генерал прервал подполковника:
 — Так, может, и высматривает то, что ему нужно? Я имею в виду деревья или еще что-то?
 — Эту версию можно было бы принять, если бы тракторист не проехал через две деревни и только там закидал в прицеп валежник, которого навалом и на въезде! Нет, генерал, этот тракторист явно изучает обстановку. И делает это, судя по прежним наблюдениям, периодически!
 — Хорошо! Что требуется от меня?
 — Желательно пробить этого любителя поездок по лесу! Номер его трактора… Я могу сделать это и сам, послав в город человека из отряда.
 Луганский вновь прервал Пашина:
 — Нет, Григ! Светить бойцов отряда не надо. Я свяжусь с местным отделом ФСБ по Туре, они и передадут интересующую нас информацию!
 — Не рискованно ли перед скорым прибытием сюда Омара? Мало ли что?
 — Ты стал слишком мнителен, Григ! В общем, никаких мер по трактористу не принимать. Ждать сообщения!
 — Понял! Отбой!
 Ответ генерала не заставил себя ждать. Уже вечером подполковник Пашин узнал, что тракторист, некий Каштанов Виктор Трофимович, проживает по адресу… За ним сотрудниками местного отдела ФСБ установлено наблюдение, которое уже выяснило любопытный факт. Ни во дворе дома Каштанова, в котором, кстати, тот проживал один, ни в сарае никаких бревен и валежника из леса не обнаружено. Те, что тракторист привозил из леса, он сваливал в ближайший овраг, превращенный жителями окрестных улиц в обычную свалку. Похоже, подозрения Пашина насчет причин появления Каштанова в лесу подтвердились.
 В 18.00 на объекте была проведена смена караула. А в 23.20 Пашина неожиданно вновь вызвал Луганский. Он сообщил, что около десяти вечера, по данным сотрудников Туринского отдела ФСБ, Каштанов посетил начальника сменившегося караула Басова. Встреча была недолгой, разговор короткий. О чем разговаривали жители Туры, неизвестно, так как фээсбэшники дистанционной прослушкой не пользовались. Но уж сам факт встречи двух этих типов говорил о многом. Подполковник потребовал, чтобы генерал разрешил и силами отряда установить наблюдение за Басовым и Каштановым. Луганский на этот раз легко согласился:
 — Что ж, Григ! Вешай им хвост! Местный ОФСБ получит приказ прекратить проверку указанных тобой лиц.
 — Хорошо!
 — Но учти, твои люди в Туре должны работать крайне аккуратно!
 — Само собой! Еще одна просьба: мы можем получить информацию по биографии Басова и Каштанова?
 — Думаю, можем! Сегодня же озадачу наше информационно-аналитическое управление. Где-то к утру ты будешь иметь нужную информацию!
 — Добро! У меня все!
 — Тогда отбой!
 Пашин, передав трубку спутниковой связи Щурину, подмигнул прапорщику:
 — Чую я, Шунт, что завтра мы получим оч-чень интересные данные по начальнику караула и трактористу!
 — Думаешь, в их биографиях окажутся какие-нибудь темные пятна?
 — Я просто уверен в этом!
 Прапорщик пожал плечами:
 — Посмотрим! Утро вечера мудренее!
 — Ты, Шунт, как всегда, прав!
 Подполковник, улыбнувшись, похлопал боевого товарища по плечу.
 Наступила ночь. Получив доклад Глебова о том, что отряд перешел на ночной режим наблюдения, Пашин отправился к плотине. Посмотрев на заступивший караул и оценив несение им службы, которое ничем не отличалось от несения службы прежним караулом Басова, подполковник вернулся на позицию. Щурин неплохо отдохнул днем, так что на него и выпала ночь. Правда, с оговоркой при необходимости провести замену. Но не ранее четырех утра! Как только мгла окутала лес, он сразу стал чужим и даже враждебным. А начавшийся мелкий дождь только усилил чувство дискомфорта. И осложнил дежурным наблюдателям исполнение их обязанностей. Правда, не настолько, чтобы те утратили даже в малой степени контроль над персональными секторами!




 Глава шестая


 Сменившись с наряда вечером девятого сентября, Федор Васильевич Басов вернулся в свой холостяцкий дом, доставшийся ему в наследство от покойных родителей. Басов, несмотря на свой возраст, ни разу не был женат. Женщин имел много, но ни с кем так и не связал жизнь. Те, кого он приводил сюда, на роль хозяйки дома не подходили. А с порядочными дамами как-то не удосужилось познакомиться. Хотя нет, была одна правильная. Хотела, чтобы все по-людски. Семья, дети, теплый и крепкий домашний очаг! Но Басов, во-первых, терпеть не мог детей, они раздражали его, а во-вторых, Федор Васильевич был излишне влюбчив. Что не предрасполагало к нормальной семейной жизни. Ему нужны были разные женщины, а не одна, пусть самая лучшая! В общем, семьи он не создал. И особо при этом не страдал.
 Войдя в дом, Басов первым делом прошел на кухню. Выпил привычные после дежурства двести граммов водки. Затем сбросил с себя форму начальника караула военизированной охраны, переодевшись в новый спортивный костюм. Поужинал. Пройдя в гостиную, включил телевизор. Не потому что хотел посмотреть что-то конкретно, а по привычке. Упав в кресло, закурил. По телевизору начались новости. Безо всякого интереса Басов посмотрел их. В мире и стране по-прежнему происходило не пойми что. Но это не волновало Федора Васильевича. Он ждал гостя. Тот должен был прийти, как только стемнеет. А значит, с минуты на минуту. И он пришел! Как раз закончилась передача новостей. Услышав легкий стук в стекло, Басов прошел в прихожую. Спросил:
 — Кто там?
 Хотя прекрасно знал, кто именно решил навестить его в это время, но так было принято в целях безопасности.
 Тихий голос ответил со двора:
 — Сосед! Дело есть!
 Басов открыл дверь, пропустив в прихожую неопрятного с виду, невысокого ростом мужичонку.
 — Раздевайся, Вить, проходи в комнату.
 Гость повесил на вешалку кепку, снял замасленную летнюю рабочую куртенку и, оставшись в старых брюках и серой рубахе, прошел в гостиную. Сел на диван.
 Басов, не сказав ни слова, принес из кухни початую бутылку водки и два стакана. Себе налил немного, гостю до краев. Выпили. Виктор, вытерев губы рукавом рубахи, достал сигарету, закурил.
 Хозяин дома спросил:
 — Что скажешь сегодня?
 — Да и сказать-то нечего! Проехался на своем «МТЗ» до Ильинской. Осмотрелся. Ничего особого не заметил. Деревни и лес вроде чисты!
 Басов уточнил:
 — Так вроде или чисты?
 — А хрен его, Васильич, знает? Никого из людей не видел. По Черной прогулялся, да и в глубь массива сходил. Кругом тишина. В одном месте вроде как кто-то дорогу переходил. Присмотрелся, нет, не следы это человека. Сгустки грязи, похожие на следы! Такие дела!
 — Ладно! Еще выпьешь?
 — Не откажусь, коль нальешь!
 Басов забрал опустошенную бутылку и вновь прошел на кухню. Вернулся, неся еще одну, полную, и тарелку с мелко нарезанным салом и парой кусков ржаного хлеба. Каштанов выпил. Крякнув, слегка закусил. Прожевав кусок сала с хлебом, спросил:
 — Завтра-то че делать?
 — С утра придешь сюда. Здесь все и узнаешь!
 Тракторист вздохнул:
 — И когда, Васильич, все кончится? Ждать уже невмоготу. Разделаться бы с делом и свалить!
 — Свалим, Витя, свалим! И не просто свалим, а с деньгами. Деньгами большими, на весь оставшийся век хватит!
 — Если мусора не выпасут!
 — Им не до нас будет!
 — На страшное дело подписались, Васильич! Столько жизней на себя повесим! До гробовой доски грех не отмолить!
 — Ерунда все это, Виктор! Химера! Вон власти верхние в Чечне людей тыщами кладут. Сколько в землю вогнали за время войн? А сколько еще под могильные плиты уложили, пока реформы свои гребаные проводили? Поболее, чем в Туре будет. А за что? За деньги! Только за деньги! А людишки? Что ж людишки? Судьба, знать, такая! Да и грех-то не на нас будет! Другие возьмут его на себя. Мы только поможем.
 — Ладно! Пошел я.
 — Иди, Витя! В семь утра жду.
 — Угу! Покедова, Васильич!
 — Давай! Да куда ты?
 Басов остановил Каштанова, направившегося к парадной двери:
 — Через двор иди! Огородами! Так спокойней!
 Тракторист послушно повернул и вышел во двор.
 Вскоре его фигура скрылась в темноте.
 Хозяин дома вернулся в горницу.
 Посмотрел на часы: 22.44.
 Достал из шифоньера сотовый телефон. Держа его в руках, опустился в кресло, устало откинулся на высокую спинку.
 Ровно в 23.00 он включил трубку. В памяти отыскал единственный занесенный туда номер, нажал на клавишу вызова. Ответили ему сразу:
 — Да!
 — Басов говорит!
 — Это я понял! Как дела, Басов?
 — Нормально!
 — Схрон в порядке?
 — Так точно! — по-военному, немного волнуясь, ответил Басов.
 Голос мужчины с легким кавказским акцентом продолжил задавать вопросы:
 — Надеюсь, о нем, кроме тебя, никто не знает?
 — Кто ж узнает, Артур? Сам копал втихаря!
 — Смотри! Если что, тебя заживо в землю зароют!
 — Знаю! Я это… о вознаграждении бы поговорить!
 — Боишься обмана?
 — Дак не то чтобы, но…
 Голос оборвал Басова.
 — Не бойся! Все свое получишь сполна! Твоя «таблетка» в порядке?
 — «УАЗ», что ли?
 — У тебя, кроме него, «Мерседес» есть?
 — Нет! А машина в порядке. Хотелось бы все же…
 И вновь голос прервал его:
 — Я сказал, не бойся! Как там тракторист?
 — Работает! Периодически выезжает по маршруту.
 — И что?
 — Нормально все! В лесу спокойно и чисто!
 — Ему можно доверять?
 — Как мне, Артур!
 — Никогда так не говори, Федор! Человек может только за себя ручаться, и то не всегда! Вот что! Завтра в ночь двери во двор не закрывай! В полночь навещу тебя. И сутки проведу в Туре. Сам оценю вашу работу! Заодно и о деньгах поговорим.
 — Понял! А как насчет тракториста? Я его завтра должен был за грузом отправить. Отменить поездку?
 — Нет! Пусть едет! Его встретят и загрузят!
 — Понял!
 — Вот и хорошо! До завтра, Федор Васильевич!
 — Спокойной ночи!
 Связь кончилась. Басов выключил аппарат, отнес его на место. После чего, не раздеваясь, прилег на диван. Долго ворочался, пока не уснул.***
 А уже в 0.20 подполковник Пашин получил из Центра полную информацию о том, что поздним вечером происходило в доме одного из начальников караула гидротехнического сооружения. На этот раз местные сотрудники ФСБ использовали специальное оборудование и перехватили сеанс связи Басова с неким Артуром. Информацию сообщил Луганский.
 — Такие дела, Григ! Завтра тракторист Каштанов отправится за оружием и взрывчаткой! Фээсбэшников с этого момента я решил вывести из игры. Соответствующее распоряжение туринский отдел получит и уже к утру прекратит наблюдение за нашими клиентами. Теперь отслеживать обстановку будешь ты. Отсюда задача номер один. Утром, часов с пяти, установить свой пост наблюдения вблизи домов Басова и Каштанова. Завтра, вернее, уже сегодня поездку последнего за «товаром» проконтролировать. Для чего воспользоваться автомобилем ОФСБ, который, как и в прошлый раз, будет передан тебе возле вокзала в те же пять утра. Кого посадишь на хвост трактористу, решай сам!
 — Ясно! Данные по Басову и Каштанову, как и договаривались?
 — Да! Где-то в девять я свяжусь с тобой по этому поводу! А сейчас все! Работай, Григ!
 Пашин переключился на Глебова:
 — Макс, выйди аккуратно к дороге! Я подойду!
 — Прямо сейчас?
 — Сию минуту!
 — Принял!
 Подполковник передал рацию Щурину:
 — Я прогуляюсь, Шунт, а ты смотри тут! Если что, связывайся с Максом. Я буду с ним.
 — Понял!
 Пашин с Глебовым встретились у дороги, в кустах, со стороны, противоположной плотине. Подполковник довел до майора сложившуюся обстановку:
 — Давай подумаем, Макс, как организовать слежку за Басовым и Каштановым.
 Глебов предложил:
 — Начальника караула я готов взять на себя. Ну и его ночного гостя, соответственно.
 — Согласен. Кого возьмешь с собой?
 — Никого! Лишним людям светиться возле дома незачем. Сам со всем справлюсь.
 Пашин, кивнув головой, спросил:
 — Кого отправим за трактористом?
 — Лучше, конечно бы, Зорро, но Затинный у нас в Барской. Предлагаю капитана Воронцова. Он на прежнем месте службы с наружкой имел дело.
 — Добро! Проинструктируй его сам! Часа в три пусть выдвигается в город. Машину примет на вокзальной площади. Ну и дальше по плану слежения.
 — Понял, Григ!
 — Ты же двигай в Туру с рассветом. Надо зафиксировать утренний контакт начкара с трактористом и проконтролировать Басова в течение дня. Что взять с собой, знаешь!
 — Знаю!
 — Давай, Макс, как обоснуешься возле дома Басова, доклад мне! Воронцову передать приказ постоянно быть на связи, докладывая о результатах слежения!
 — Сделаю!
 — Удачи!
 Пашин, пожав майору руку, направился на свой временный командно-наблюдательный пункт. До рассвета можно было отдохнуть.***
 Ровно в 5 утра на связь вышел капитан Воронцов:
 — Грига вызывает Ворон!
 Григорий ответил:
 — Слушаю тебя, Ворон!
 — Автомобиль принял!
 — Ты в гражданке?
 — Странный вопрос! Конечно, в гражданке, не в камуфляже же?
 — Добро, что за тачка?
 — «Девятка»! Выдвигаюсь к дому Басова.
 — Аккуратней, Ворон! Никто и ни на каком этапе не должен тебя раскрыть!
 — Не волнуйтесь, Григ! Задачу выполню!
 — Будем надеяться! Работай!
 Капитан Воронцов отключился, а примерно через полчаса подполковника вызвал Глебов:
 — Григ, нахожусь в непосредственной близости от дома Басова.
 — Где обосновался?
 — В голубятне!
 — Не понял?
 — Что, голубятни никогда не видел?
 — Видел, но птицы?
 — А их-то как раз и нет! Так что я вместо голубей! Место для наблюдения отличное, окна горницы прямо на меня смотрят. Микрофон прослушки улавливает даже то, как ворочается Басов!
 — Он в доме один?
 — Пока да! Скорее всего, да! Как встанет, уточню!
 — Добро! Сутки-то на насесте просидишь?
 — Больше просижу, если надо! Да и нет здесь никаких насестов. Удобрения — море, насестов нет!
 — Давай! Жду от тебя сообщений!***
 10 сентября, 6.00.
 Закрыв окно, наскоро ополоснув лицо и съев хлеб с куском сала, запитые водой из черного от копоти трехлитрового чайника, Каштанов вышел из избы и огородами направился к дому Басова. Зашел со двора, пройдя мимо старой, давно не использовавшейся по назначению голубятни.
 Федор встретил подельника в сенях:
 — Здорово, Виктор! Как настроение?
 — Нормально! А что?
 — Да вид у тебя какой-то взъерошенный!
 — Спал плохо.
 Басов поинтересовался:
 — С чего бы это? Вроде и выпил, как обычно! Что ж не давало тебе покоя?
 Каштанов солгал:
 — Комары. Разбудили, суки, своим звоном, и сон как отшибло.
 — Да? Ну, ладно, коли так! Но раньше тебе на комаров как-то наплевать было?
 — Мне и сейчас на них наплевать! Да что ты, Федор, засуетился? Нормально все со мной! Нормально! В порядке я. Старею, наверное. Это ты у нас молодой, а мне шестой десяток прет! Так-то! Ну что нонче делать будем?
 Басов посмотрел на часы: 7.13.
 — Пройдем в дом, все объясню!
 Прошли в горницу. Хозяин дома передал трактористу ключи от автомобиля и загодя заполненную доверенность:
 — Держи! Сейчас заведешь «УАЗ» и поедешь в Валуй. Там подъедешь к районной больнице, найдешь санитара по имени Расул. Его все там знают. Морг обслуживает. Он скажет, что делать дальше. Загрузишь гроб, доставишь в Туру, машину загонишь к себе. Позвонишь! Телефон-то работает?
 — Нет! Аппарат совсем затух! Но от соседа свяжусь! В гробу будет взрывчатка?
 — Какое твое дело?
 — Как какое, остановят гаишники, что скажу?
 — Ты когда-нибудь слышал, чтобы менты гробы открывали? Тем более на «труп» у тебя документы будут. Расул все по уму сделает! Так что езжай спокойно!
 Тракторист вышел из дома, а вскоре со двора выехал «УАЗ-452», в просторечье называемый «таблеткой», так как подобные вездеходы часто использовались в качестве карет «Скорой помощи».
 Проводив взглядом из окна Каштанова, Басов вышел во внутренний двор. Взглянул на вышку голубятни. Надо снести ее к черту! Покойный сосед в свое время упросил Басова соорудить на территории последнего это сооружение, так как жена соседа терпеть не могла голубей. Сосед год как умер, голуби разлетелись, а вышка осталась. Но теперь заниматься голубятней не было смысла. Скоро водный поток сметет не только вышку, но и сам дом. Отводящий от плотины канал проходит совсем рядом. А по нему и ринутся первые массы воды. Его, Басова, улицу затопит одной из первых. Федор Васильевич вздохнул.***
 В 9.30 Пашина вызвал на связь Луганский.
 Григорий ответил:
 — Слушаю вас, генерал!
 — Прими информацию по данным на запрошенных тобой лиц.
 — Готов принять!
 Начал Луганский с Каштанова.
 Виктор Трофимович родился в 1950 году в деревне Голяны Туринского района. Воспитывался в нормальной семье, где был единственным ребенком. В 1952 году родители переехали в Туру, купив в городе дом. В восемнадцать лет Каштанов был осужден за воровство. После освобождения на воле не задержался. Ограбил магазин и вновь оказался за решеткой. В дальнейшем был осужден еще два раза. Угомонился в начале девяностых. Родители покинули этот мир, и Каштанов вступил во владение собственным домом. В 1992 году поступил на работу в туринское автотранспортное предприятие. Сначала трудился слесарем, затем после обучения пересел на трактор, использовавшийся на автопредприятии для внутренних нужд. Этот трактор и остался в собственности Каштанова после закрытия АТП в качестве компенсации задолженности по зарплате. Холост. Родственников не имеет. Официально безработный.
 Закончив краткий обзор биографии Каштанова, генерал взял короткую паузу. Затем продолжил:
 — А теперь, Григ, данные на господина Басова Федора Васильевича. Родился Басов в Туре в 1959 году. В семье он, как и Каштанов, был единственным ребенком. После школы поступил в автодорожный техникум, который и окончил в 1978 году. Три года проработал в одном из колхозов области как молодой специалист, в 1981 году был призван в армию и направлен в одну из учебных частей Туркестанского военного округа, откуда командиром отделения его откомандировали в отдельный автомобильный батальон дивизии, дислоцирующейся на территории Афганистана.
 Подполковник переспросил:
 — Так Басов «афганец»?
 — Погоди, Григ! Отсюда и начинается самое интересное. Осенью 1982 года при нападении «духов» на автоколонну, в которой находился наш клиент, сержант Басов был пленен. И провел в плену Федор Васильевич чуть менее полутора лет, все время при этом обретаясь в лагере моджахедов, подчиненных Ахмад-шаху Масуду. Освобожден в результате специальной операции подразделения спецназа тогда еще КГБ. После формальной проверки его деятельности у душманов был уволен в запас. Вернулся в Туру. Сразу же устроился механиком туринского АТП. При его непосредственном содействии и ходатайстве на работу позже был принят Каштанов. После ликвидации предприятия подался в военизированную охрану.
 Пашин проговорил:
 — Та-ак! Значит, полтора года Басов находился у Масуда? А тот, в свою очередь, плотно контактировал с Гульбеддином Гурбани?
 — Да! Гурбани, по данным разведки, во время афганской кампании являлся представителем Хикматияра и координировал действия Шаха, хотя Панджшерский Лев особо и не подчинялся единому руководству сил сопротивления. Но с Масудом Гурбани встречался, и не раз! Гульбеддин также проводил работу среди пленных по вербовке их в отряды моджахедов.
 — Следовательно, генерал, Басов еще в восьмидесятых годах мог попасть под влияние Гурбани?
 Луганский ответил утвердительно:
 — Мог! Более того, Гурбани мог и повязать Басова кровью, заставив, к примеру, расстрелять кого-нибудь из соотечественников. Чтобы в дальнейшем, вернув сержанта на родину, использовать того как собственного агента. Вывод войск из Афганистана и дальнейшие события, грянувшие «за речкой», заставили Гурбани на время забыть о Басове. Но пришло время, и о Федоре Васильевиче вспомнили. Такое, как мне кажется, вполне можно предположить.
 Пашин согласился:
 — Несомненно! Так оно, скорее всего, и произошло! Ну что ж, благодарю, генерал, за столь дельную информацию, объясняющую, откуда здесь, в относительной глуши, у Гурбани имеются сообщники.
 — А также то, почему именно Тура выбрана местом террористического акта, а не другие, более крупные и приближенные к Кавказу регионы. И доказывающую, что объект № 17 к запланированной диверсии на Туринском водохранилище не имеет никакого отношения!
 Подполковник задумчиво ответил:
 — Возможно, что и так! Но… посмотрим!
 — Теперь, Григ, об обстановке!
 — Все идет по плану! Макс наблюдает за домом Басова. Утром к нему явился Каштанов. Он же выехал оттуда на автомобиле «УАЗ-452», который взял под наблюдение капитан Воронцов, используя автомобиль, предоставленный нам местным ФСБ. Как дальше будут развиваться события, покажет время!
 — Ты поаккуратней там!
 — Все будет нормально, Борис Ефимович!
 — Надеюсь! Ладно. Жду сообщений.
 Пашин, ранее получивший сигнал от Воронцова о том, что тот плотно сел на хвост басовскому «УАЗу», вызвал капитана:
 — Как успехи, Ворон?
 — Да какие успехи? Веду Каштанова. На шоссе пустынно. Сложностей при осуществлении слежения не испытываю.
 — Смотри, чтобы подопечный не засек тебя!
 — Не волнуйтесь. Я знаю, как осуществить мобильное наблюдение за объектом.
 — Как только достигнете конечного пункта в Валуе, сообщи мне!
 — Есть!
 Подполковник переключился на Глебова:
 — Макс? Как дела?
 — Никаких дел, Григ! Басов находится в доме. Один. Включен телевизор. По телефону ни с кем не общался, после того как отправил Каштанова. Короче, тишина!
 — Ясно! Продолжай наблюдение!
 — Что и делаю!***
 «УАЗ-452», ведомый Каштановым, приближался в поселку Валуй. Осталось проехать километров двадцать по лесу, затем поворот, пост ГИБДД и населенный пункт.
 Тракторист взглянул на часы: 9.50. Нормально! Где-то еще полчаса на дорогу, от силы час в Валуе и обратно! Это еще два часа с четвертью, если без остановок. К двум должен вернуться. Вот только стоит ли загонять «УАЗ» во двор? Вдруг облава какая? Не лучше ли заехать со стороны огородов и бросить «таблетку» за забором, убрав следы своего пребывания в кабине? А что это даст? Уж коли менты пасут его, подобный маневр не поможет. Его засекут и зафиксируют за рулем «УАЗа» еще на посту. Если мусора в курсе его с Басовым дел, теперь уже ничто не поможет. Остается надеяться, что ни хрена менты не знают. Такое тоже вполне возможно. Даже наиболее вероятно, иначе уже как-то выдали бы себя. Но не выдали! Значит, не в курсах они, что готовят им из далекого Кавказа! Ну и ладно. На посту ГИБДД на машину Басова инспектор ДПС, поигрывающий жезлом, не обратил никакого внимания, высматривая, видимо, более солидные тачки. С тех хоть что-то урвать можно, а что возьмешь с какой-то старой «таблетки»?
 Каштанов немного успокоился. В Валуе он бывал не раз, но вот как проехать к районной больнице, не знал. Остановился у аптеки. Молодая аптекарша подробно объяснила Каштанову, как найти больницу. Три квартала по прямой, затем направо и до упора. Проще простого!
 Санитара Расула Каштанов нашел быстро. Того среди персонала лечебного учреждения действительно знал почти каждый. Хмурый, похожий на цыгана мужчина лет пятидесяти подошел к Каштанову, спросил, бесцеремонно оглядев:
 — Ты меня искал?
 — Я!
 — От Басова?
 — Да!
 — Где машина?
 Каштанов указал рукой на стоявший возле центральных ворот «УАЗ».
 — Вон она!
 — А, узнаю! Короче, мужик, разворачивайся и чеши вдоль забора, после второго поворота увидишь открытые створки. Въезжай на территорию больницы. Справа, чуть в глубине, увидишь одноэтажное здание. Это морг. Там есть подъезд к нему. По нему задом и сдавай, пока не упрешься в железные двери! Понял?
 — Понял!
 — Давай! Там встретимся!
 Расул ушел. Вернулся к автомобилю и Каштанов. Сделав все, как сказал санитар, он остановил «УАЗ» возле морга. Вышел из кабины. Тут и железные двери здания отворились. Расул крикнул из темноты:
 — Иди сюда, да по пути открой дверки салона!
 Каштанов выполнил и это распоряжение.
 Зашел в тянущее из глубины прохладой и отчетливым удушающим запахом смерти помещение. Санитар включил тусклый свет. Тракторист скривился. На трех бетонных постаментах лежало три трупа, одной женщины, двух мужчин. На четвертой тумбе стоял обитый красной материей массивный гроб.
 — Чего морщишься? — спросил работник морга.
 — Твое какое дело? — И, указав на гроб, спросил: — Наш?
 Расул, то ли узбек, то ли таджик, утвердительно кивнул головой:
 — Ваш!
 — Давай грузить. Мне нет никакого кайфа находиться здесь!
 Санитар назидательно поднял вверх указательный палец:
 — Здесь, брат, в морге, каждый из нас проведет определенное время, если, конечно, не сгниет где-нибудь в лесу с пулей в черепе! Ну ладно. Заходи от дверей. Поднимаем одновременно и несем. Труп у нас тяжелый!
 При последних словах Расул хихикнул, как будто было что-то смешное в том, что он сказал.
 Каштанов подошел к гробу с указанной стороны.
 Рывком подняли его. Гроб оказался на самом деле тяжелым, килограммов восемьдесят. С трудом донесли до фургона, втолкнули в салон.
 — Ух! — Санитар вытер вспотевший лоб. — Ты постой здесь, я бумаги нужные принесу.
 Получив документы на «груз» и закрыв дверки, Каштанов выехал с территории больницы. Он не обратил никакого внимания на стоявшую у обочины «девятку», как ранее не заметил того, что тонированная легковушка сопровождала его от самой Туры.
 А капитан Воронцов, сидевший за рулем этой «девятки», поднял рацию и бросил в эфир:
 — Грига вызывает Ворон!
 Пашин ответил тут же:
 — Григ слушает!
 — Докладываю! Каштанов загрузил в морге районной больницы гроб! С ним начал движение назад. Продолжаю сопровождение!
 — Того, кто встречал тракториста, зафиксировал?
 — Естественно. Сфотографировал и у больницы, и у морга, когда они грузили гроб!
 — Молодец! Работай! Связь по необходимости и обязательно оттуда, где Каштанов поставит «УАЗ» в Туре. Это должен быть дом Каштанова. Но там кто его знает, что решит Каштанов.
 — Принял! Выполняю!
 Воронцов перевел портативную рацию в режим приема, бросил ее на сиденье пассажира, повел автомобиль за удаляющимся фургоном.
 Каштанов проехал обратный путь спокойно и без каких-либо проблем. В 14.20 загнал «УАЗ» во двор дома. Обошел слегка покосившееся от времени здание, убедился в том, что за время его отсутствия посторонние здесь не появлялись. Через огород прошел к соседу.
 Капитан Воронцов, остановив «девятку» у «комка», стоявшего прямо напротив дома, куда со двора вошел Каштанов, внимательно осмотрел окна. В одном из них, крайнем справа, увидел тракториста. Тот, подняв трубку старого аппарата, видимо, набирал номер на диске телефона, стоявшего на подоконнике.
 Воронцов быстро достал с заднего сиденья микрофон дистанционно прослушивающего устройства, наушник и небольшой прибор с несколькими тумблерами и окошечком, через которое проглядывались две катушки магнитной ленты записывающего устройства. В считаные секунды настроил систему и направил микрофон в сторону крайнего окна как раз тогда, когда Каштанов заговорил. Капитан спецназа услышал:
 — Василич? Каштанов!
 — Ну?
 — Привез груз! Все нормально!
 — Поставил машину там, где я тебе сказал?
 — Да!
 — Будь дома! И до вечера ни капли в рот! Часов в десять наведаюсь, принесу водку! Но до этого ни-ни, смотри за машиной.
 Каштанов вздохнул:
 — Понял!
 — Все! До вечера!
 — Давай!
 Тракторист положил трубку, отошел от окна. Воронцов слышал, как он поговорил с соседом о разных пустяках, затем прошел к себе. Убрав аппаратуру прослушки и отъехав от «комка» метров двести, капитан вызвал Пашина. Доложил подполковнику о возвращении в Туру Каштанова и о содержании его телефонного разговора с Басовым. Закончив доклад, спросил:
 — Что делать дальше?
 — Выезжай за город! Но не в сторону плотины. Захвати продукты, перекуси и отдохни. С 21 часа вновь займи позицию возле дома Каштанова, но лучше не светись автомобилем.
 — Задачу принял! Выполняю!
 — Доклад мне по завершении вечерней встречи Басова с Каштановым.
 — Ясно!
 Отключив связь, Воронцов развернул автомобиль, проехал к торговому центру, затарился продуктами и двухлитровой бутылкой пепси, выехал за пределы города по шоссе, ведущему к Валую. Он еще во время слежки за Каштановым приглядел недалеко от Туры справа одинокую рощицу. Туда и проехал, стал коротать время до выхода на пост вечернего наблюдения.
 К девяти вечера капитан вернулся в город. Оставил «девятку» на стоянке у кинотеатра. Вышел на околицу Туры, неся в дорожной сумке оборудование дистанционной прослушки. Напротив плетня, огораживающего огород Каштанова, остановился. Далее сближаться с домом было рискованно. Да, в принципе, и не нужно. Мощная современная аппаратура перехватит разговор внутри здания и отсюда. Но и торчать у плетня не следует. Кто знает, не используют ли эту тропку влюбленные парочки? Рядом с плетнем росла старая ветла. Воронцов посмотрел на крону. Там, где ствол дерева раздваивался, прекрасное место для позиции наблюдения. Еще раз оглядевшись, капитан, как умелый альпинист, быстро поднялся к кроне, забросив сумку на спину. И уже через минуту удобно устроился между стволов, скрытый от любопытных глаз со всех сторон. Достал аппаратуру прослушки, настроил ее на объект. В динамиках услышал, как Каштанов бормотал:
 — Жри, Тихон, жри! Проголодался, кошара! Мышей ловить надо, а не по кошкам бегать! Жри, животное!
 Тракторист, как понял Воронцов, кормил своего кота. Слышимость была отличная. Начало темнеть. Но на фоне пусть и слабо, но освещенной улицы подходы к дому Каштанова были различимы. Давали возможность не пропустить появления вечернего гостя. И тот появился! Неожиданно для Воронцова Басов зашел также со стороны огорода. Под ветлой остановился, осмотрелся, закурил сигарету. Ее дым поднимался прямо к капитану. Наконец, сделав последнюю затяжку и затоптав окурок, Басов раздвинул плетень и пошел по свежевскопанному огороду. Через внутренний двор вошел в сени, двери которых были открыты. Капитан включил аппаратуру прослушки.
 Басов из сеней прошел в горницу.
 При виде подельника Каштанов поднялся с дивана.
 — По тебе, Василич, часы можно сверять!
 — Можно! Они у тебя, кстати, отстают на семь минут.
 Каштанов махнул рукой:
 — Черт с ними! Все одно скоро под водой будут. Выпить-то принес?
 — Принес!
 Федор Васильевич выставил на стол бутылку «Столичной»:
 — Пей, коль душа просит!
 — Компанию не составишь?
 — Нет! Не хочу!
 — Дело твое!
 Каштанов налил полный стакан, в два глотка, не морщась, выпил, занюхал сухарем.
 — Хорошо пошла! Не паленка!
 — За день ничего подозрительного не произошло?
 — Нет! Все тихо, как в том гробу!
 — Кстати, идем посмотрим груз.
 — Идем, если хочешь.
 Басов с Каштановым вышли во двор, подошли к стоящему у сарая «УАЗу». Тракторист открыл задние дверцы. Басов, включив принесенный с собой фонарь, взобрался в кузов. За ним последовал и Каштанов. Начальник караула военизированной охраны, осмотрев гроб, проговорил:
 — На совесть Расул его запечатал.
 И приказал:
 — Открой, Витя, гроб!
 — Чем? Тут без гвоздодера не обойтись!
 — Так возьми!
 Пришлось Каштанову спрыгнуть из кузова и войти в сарай. Задержался в нем минут пять. Наконец вернулся в салон с гвоздодером. Басов спросил:
 — Ты к соседу за инструментом, что ли, бегал?
 — Зачем к соседу, в сарае взял!
 — А чего копался?
 — Да там ни хрена не видно. Пришлось на ощупь искать.
 — Ладно, открывай!
 Каштанов обошел гроб, ловко орудуя гвоздодером. Поднял крышку, сдвинув ее в сторону.
 Басов осветил открытый гроб. В широкой его части лежали два ранца, ближе к узкой части — несколько кожаных чехлов. Он поднял один из них, прокомментировав:
 — Тяжелый.
 Вытащил из чехла автомат с глушителем неизвестной системы.
 — Гляди-ка, импортный, наверное, и с глушителем. Видать, неслабая машина. С этим ясно. В чехлах оружие. В ранце, значит, взрывчатка.
 Открыл один из ранцев, увидел плотно упакованные бруски, внешним видом и размерами напоминающие куски хозяйственного мыла. Отдельно лежали взрыватели с короткими проводками. Закрыл «молнию». Взглянул на Каштанова:
 — Груз что надо, а, Трофимыч?
 — Я в этом ни хрена не понимаю!
 — Зато я понимаю! Серьезный арсенал. И… дорогой! Ладно, приводи гроб в порядок! Да гвозди-то пореже вбивай и головки оставь!
 — Как скажешь!
 Закончив осмотр груза, вышли из машины. Каштанов закрыл дверки на отдельный ходовой замок.
 — Пойдем в дом? — предложил он Басову.
 Но тот отказался:
 — Нет! А ты «УАЗ» лучше в сарай загони! Там и сам заночуй! Ясно?
 — Ясно!
 — Вот и хорошо! Ну, пока, пошел я!
 — Давай! Утром-то че делать?
 — Доживи до утра, тогда узнаешь!
 Развернувшись, Басов прошел огородом до плетня. Отодвинув его в том же месте, где и раньше, вышел на тропинку. У ветлы огляделся и, ссутулившись, направился к своей усадьбе.
 Воронцов в подробностях доложил Пашину о вечерней встрече Басова с Каштановым. Подполковник спросил:
 — Значит, и взрывчатка, и оружие на месте?
 — На месте!
 — Добро. Свяжись со своими подчиненными, выбери смену, сообщи, как найти твой пост, проинструктируй бойца и возвращайся. Отдыхай!
 — Понял!
 Вернувшись домой, Басов плотно зашторил все окна, включил настольную лампу. Открыв трельяж, достал хранящуюся для исключительных случаев бутылку коньяка «Наполеон», выставил ее на журнальный столик вместе с двумя бокалами. Прошел на кухню, достал из холодильника лимон, порезал его на мелкие дольки, уложив на тарелку, обильно посыпал сахарным песком. Принес тарелку в комнату, поставил рядом с коньяком. Прошел в сени, открыл дверь, ведущую во внутренний двор.
 Посмотрел на часы: 23.40. К приему ночного гостя было все готово!
 Он, этот гость, появился ровно в полночь, как и обещал.
 Его облаченная в темный джинсовый костюм коренастая фигура проследовала к дому мимо вышки голубятни, откуда за ней пристально следил майор Глебов.
 Гость без стука вошел в дом, а затем и в гостиную, где его встретил Басов:
 — Приветствую вас, Артур, в своем жалком жилище!
 Пришелец бегло осмотрел палаты Басова. Внутри дома Артур был впервые.
 — Не такое оно и жалкое для мелкого начальника военизированной охраны! Но скоро все в твоей жизни изменится, и ты как кошмарный сон будешь вспоминать свою прежнюю жизнь!
 — Быстрее бы!
 — А куда ты спешишь, Федор Васильевич? Тебе 44 года, ты здоров и холост. У тебя еще все впереди. Так что не гони время! Всему свой срок!
 — Ваша правда!
 Басов рукой указал на кресла у журнального столика:
 — Присядем, Артур? Коньячка отведаем?
 — Хм, ты и коньяк припас? Смотрю, хороший коньяк. Дорогой по твоим доходам.
 — Так для такого гостя ничего не жалко!
 — Ну что ж, можно и выпить!
 Гость и хозяин дома устроились в креслах.
 Басов плеснул в бокалы по небольшой порции «Наполеона». Выпили, закусив лимоном. Артур выложил на столик пачку американских сигарет «Nat Sherman» и зажигалку «Зиппо»:
 — Отведай эксклюзивных сигарет! Это не «Мальборо» местного производства, табак отборный!
 Басов взял в руки коробку, открыл крышку, достал из-под декоративной тонкой пленки сигарету. Прикурил, глубоко затянувшись. Одобрил:
 — Да, сигареты, что ни говори, класс. У нас таких не делают.
 — Ну, ладно! Давай теперь о главном. Груз из Валуя твой тракторист доставил?
 — Так точно! Я проверил. Оружие и боеприпасы!
 — Хорошо! Где груз сейчас?
 — В кузове моего «УАЗа», в гробу.
 — Где поставил машину?
 — На подворье Каштанова. Приказал охранять.
 — По пути у него никаких проблем не возникло?
 — Нет! Все прошло гладко!
 Артур повторил:
 — Хорошо! Теперь надо незаметно переместить его в твой тайник тринадцатого сентября!
 Басов на мгновение задумался. Предложенный вариант вполне устраивал его. Завтра вечером ему предстояло вновь заступить в караул. И Федору Васильевичу хотелось в последний раз переспать с любовницей. Тащить же ее в схрон, где будет находиться оружие, нельзя. А в лесу под кустом Валентина ни за что не согласится. Поэтому Басов ответил:
 — Как прикажете!
 — Слушай дальше. Значит, загрузку тайника производим вечером тринадцатого! А уже утром четырнадцатого ты со своей телегой должен стоять в 10.00 на вокзальной площади! Кстати, когда у тебя следующий наряд?
 — С 14-го на 15-е сентября!
 Гость на секунду задумался.
 — Вот как? Замениться сможешь?
 Басов удивился:
 — Зачем? Я…
 И замолчал, видимо, поняв, что означает вопрос гостя.
 Артур поторопил Басова:
 — Ну, что умолк? Сможешь замениться или нет?
 Басов ответил:
 — Смогу!
 — Это раньше практиковалось?
 — Подмены-то? Конечно! Особенно по весне и к концу лета, когда надо было сеять и убирать картошку.
 — Начальство поощряло такие замены?
 Федор хмыкнул:
 — Начальству нассать на них. Лишь бы служба не страдала!
 — Тогда, Федор Васильевич, тебе надо сделать так, чтобы с четырнадцатого на пятнадцатое сентября не заступить в наряд! Понял?
 — Следовательно, на эту ночь и намечена акция?
 — Я ничего подобного не говорил. Все будет решать другой человек. Но вернемся к тому, на чем я прервался. Итак, в воскресенье в 10.00 ты должен стоять на своем «УАЗе» прямо у здания вокзала. Тракториста иметь при себе, в кабине. Я тоже поеду с тобой, но по пути сойду, место остановки укажу по ходу! Прибудет московский поезд. К тебе подойдут четверо человек. Откроешь кузов, который оборудуешь парой скамеек. Туда и сядут эти четверо. Старший группы скажет, что делать дальше. Ясно?
 — Ясно!
 — Очень хорошо! Теперь укажи, где я могу переночевать?
 Басов пожал плечами:
 — Да где угодно! Дом большой! Места хватит. Только мы не обговорили еще один вопрос!
 Артур рассмеялся, указав на бутылку:
 — Наливай! Ты о вознаграждении?
 — Да! О нем самом!
 — Что ж! Поговорим и об этом!
 Он поднял наполовину наполненный бокал:
 — За удачу, Федор Васильевич!
 Закурив очередную сигарету, Артур повторил:
 — Поговорим и о деньгах! За участие в акции тебе и Каштану обещан миллион долларов! Их вы и получите. Порядок оплаты таков. 100 штук наличными в определенное время и в определенном месте. С наличкой получите и чековую книжку на твое имя. Остальная часть суммы, насколько я информирован, уже переведена на счет одного западного банка. Счет чистый, деньги сможете снять без проблем, если посчитаете нужным таскать с собой баулы с долларами. Вместе с чековой книжкой вам будут переданы документы на другие имена, по которым вы легко покинете Россию. Ну а как ты будешь делить вознаграждение с Каштаном, твое дело. Хочешь пополам! Думай сам! Лично я предпочел бы всю сумму! Тем более тащить с собой за границу типа, подобного Каштанову, считаю неразумным! Но… это мое личное мнение. Ты вправе поступить, как считаешь нужным! С этим все ясно?
 Басов проговорил: — Куда ясней! Одно условие!
 Артур поднял на хозяина дома удивленный взгляд: — Условие? О чем ты, Басов?
 — О том, что, получив деньги, чековую книжку и документы, мы с Каштаном будем уходить от Туры самостоятельно.
 Гость рассмеялся:
 — Перестраховываешься?
 — Не помешает!
 — Это твое право, но вопрос будешь решать с Омаром! И достаточно об этом! Наливай еще по одной и давай спать. Устал я!
 Басов разлил коньяк по бокалам.
 Вскоре гость ушел в спальню, заняв кровать хозяина дома.
 Начальнику караула пришлось стелить диван.
 Как только в окнах дома погас свет, майор Глебов, внимательно прослушавший эту беседу, вызвал руководителя контртеррористической акции подполковника Пашина и передал ему смысл разговора Басова с ночным гостем. Григорий предложил Глебову замену, но майор отказался: выводить сейчас к позиции сменщика небезопасно, а отдохнуть Макс прекрасно сможет и на голубятне! Главное, крыша над головой есть. Пашин согласился с его доводами.***
 Сутки дежурства Басова прошли спокойно. Он, как и планировал, провел часа полтора в схроне с любовницей, до этого договорившись с начкаром, которого менял, что тот отстоит следующий наряд за него. Сутки с 14-го на 15-е сентября. Артур продолжал находиться в доме Басова. В остальном все было без изменений.
 Наступила суббота тринадцатого сентября. Утром вернулся с поста Глебов. Они тут же уединились с Пашиным. Подполковник закурил:
 — Исходя из того, что Артур заставил Басова изменить свой график несения службы и 14 числа встретить часть группы Омара — а то, что это буду именно люди Гурбани, сомнений не вызывает, — можно с большой долей вероятности предположить, что атаку на плотину боевики могут провести уже в ночь на понедельник! Чего им тянуть? Оружие и взрывчатка под боком, данные об охране благодаря Басову есть! Смысла отсиживаться в лесу никакого. Да, скорее всего, Омар начнет действовать где-то ранним утром 15 числа! Будем исходить из этого! Ты, Макс, давай сейчас к резерву. Ровно в полдень всем режим усиленного ожидания и наблюдения! На тебе весь юго-восточный сектор!
 — Понял!
 — В полдень связь со мной!
 Пашин скрылся в зарослях кустов. Без четверти двенадцать он принял доклад Глебова о том, что на всех позициях введен режим повышенной боевой готовности.
 В 13.00 подполковника вызвал Луганский:
 — Как дела, Григ?
 — По плану!
 — По чьему плану? По нашему или плану Омара?
 — И по тому, и по этому!
 — Это хорошо! Доложи обстановку!
 — Жду закладки тайника!
 — Ясно! Похоже, приближается главный этап акции?
 — Этого и ждем!
 — Ладно. Вопросов к тебе больше нет. Как пройдет загрузка схрона, доложи!
 — Есть, генерал!
 Пашин отключил станцию спутниковой связи, передав ее прапорщику Щурину. Теперь оставалось ждать, как будут развиваться события вечером.
 И начали они развиваться с появлением в лесу гостя Басова, Артура. Его засекли люди из оперативного резерва, подчиненного непосредственно майору Глебову. Поэтому он первым и вышел на связь. В 20 часов 37 минут.
 — Григ! В лесу объявился Артур!
 — Ты его сам видишь?
 — Нет, ребята ведут!
 — Идет уверенно?
 — Не знаю, хотя… подожди… есть! Вижу ночного гостя Басова. Продвигается осторожно, останавливается, оглядывается. Так, закурил.
 — Ладно, Макс! Как перейдет дорогу, если сделает это, — доклад! Не выпускать этого орла из вида!
 — Принял!
 Практически тут же прошел доклад от бойцов Воронцова, контролирующих восточную окраину леса и подходы к нему. Они сообщили, что, пройдя деревню Голяны, к лесу движется «УАЗ-452».
 Пашин повернулся к Щурину:
 — А теперь, Шунт, внимание. Приготовь камеру. Будем фиксировать закладку тайника. Лица преступников крупным планом.
 — Понял, командир!
 Послышался гул двигателя фургона. Сквозь деревья и кусты мелькнули лучи от включенных фар. В лесу темнело быстро. Остановился автомобиль прямо напротив правого фланга укрытия руководителя операции.
 И вновь Пашина вызвал Глебов:
 — Артур остановился в кустах, не выходя на открытый участок. Он применяет прибор ночного видения. Находится от «УАЗа» слева сзади метрах в тридцати.
 — Принял! Продолжай наблюдение!
 Подполковник также опустил на глаза окуляры прибора ночного видения. Все вокруг приняло неестественный светло-зеленый цвет.
 Справа хлопнули дверцы фургона.
 Пашин проговорил:
 — Кажется, наши «друзья» начали работу!
 Прапорщик Щурин подтвердил:
 — Похоже на то! Ты их не видишь?
 — Пока нет! Но… вот они, голубчики, Басов с Каштановым! Весь гроб тащат к тайнику!
 — А как бы они его тащили? Частями?
 — Заткнись, Шунт, пожалуйста!
 — Понял, понял, молчу!
 Пашин внимательно следил, как сквозь заросли пробираются две сгорбленные фигуры, с трудом удерживая в руках массивный гроб. Вновь на связь вышел Глебов:
 — Григ! Артур перешел дорогу!
 — Далеко от места стоянки «УАЗа»?
 — На дистанции примерно в те же тридцать метров! Сопровождать его аккуратненько?
 — Нет! Всем оставаться на местах!
 Пашин, отключив рацию, перевел взгляд на «гробовщиков», которые вплотную подошли к ели, у которой и был оборудован схрон.
 Поставили гроб на землю.
 — Пришли, — проговорил Басов, вытирая, видимо, вспотевшее лицо.
 Каштанов спросил, озираясь:
 — А где тайник-то?
 — Под тобой!
 — Да? Ни хрена не заметно!
 — А ты хотел, чтобы он был обозначен дорожным знаком? Хорош болтать! Я сейчас спущусь вниз, ты доставай из гроба ранцы и чехлы и подавай мне!
 — Угу! Понял! Так я вскрываю его?
 — Вскрывай!
 Басов присел на корточки, освещая траву лучом небольшого фонаря. Поднял крышку с закрепленным на ней дерном. Юркнул в подземный лаз. Спустя минуту снизу скомандовал:
 — Каштан, подавай!
 Тракторист, вскрывший гроб, передал в схрон два ранца и три оружейных чехла. Затем подтащил к норе и сам гроб. Вскоре тот тоже скрылся под землей.
 Басов вылез на поверхность, опустил крышку.
 — Ну вот, братуха, пока и все! Главную работу мы сделали, теперь благополучно добраться бы до дома.
 Каштанов попытался закурить, но Басов вырвал сигарету у подельника:
 — Делать не хрена? Дома не накуришься? Сваливаем.
 Сигарету не выбросил, положил в карман легкой куртки. Осторожно фигуры удалились. А через несколько минут «УАЗ», развернувшись прямо на дороге, начал движение к выезду из леса, о чем Пашин получил немедленный доклад группы наблюдателей капитана Воронцова. Чуть позже обозначил себя и Глебов:
 — Григ! Вижу Артура! Вышел с твоей стороны на дорогу! Переходить не стал, пошел по ней вслед за ушедшим фургоном.
 — Добро!
 Подполковник присел на укрытый ветвями пол землянки, оборудованный под временный КНП.
 — Так! Теперь дождемся возвращения в город «святой» троицы, — сказал он Щурину. — Как только пройдут доклады из Туры, пойдем посмотрим содержимое арсенала наших скорых клиентов из-за бугра! Мы должны знать, из чего по нас, в случае непредвиденных обстоятельств, будут стрелять люди Омара.
 Пашин закурил, пуская дым по стене землянки, хотя в этом не было никакой необходимости. Но инстинкт бойца, находящегося в засаде, давал о себе знать.
 В 21.37 наблюдатель за жилищем начальника караула, тот, что сменил Глебова на голубятне, доложил — «УАЗ» с Каштановым и Басовым въехал во двор дома последнего. После короткого разговора хозяин дома передал Каштанову пакет, в котором угадывалась пол-литровая бутылка и какой-то сверток. Затем тракторист вышел на тропинку за огородом. Направился в сторону своего дома.
 В 21.43 наблюдатель за хатой Каштанова подтвердил возвращение тракториста домой.
 И только через 2 часа, в 23.52, прошел доклад о том, что и Артур вернулся в дом Басова.
 Пашин посмотрел на Щурина:
 — Ну что, Шунт, пошли посмотрим на груз?
 — Идем!
 Офицеры выбрались из КНП, прошли к ели.
 В схрон спустился Пашин. Внутри подполковник задержался недолго. Поднявшись наверх, проговорил:
 — Два «винта», две гранатометные системы, три «Бизона», два боезапаса на ствол! Взрывчатка — динамит в шашках. Взрыватели дистанционного радиоуправления! Ну и гроб, естественно. Как символ результата предстоящей работы боевиков Гурбани! Возвращаемся в нашу землянку. И сразу связь с Луганским.
 В 0.20 подполковник вызвал генерала:
 — Катрана вызывает Григ!
 Луганский ответил немедленно:
 — Катран на связи!
 — Докладываю, закладка тайника произведена!
 — Каков арсенал?
 Пашин перечислил вооружение и назвал тип взрывчатки с радиодетонаторами.
 Генерал ответил:
 — Ясно! Вопрос, откуда у пособников Гурбани оружие спецназа?
 — Об этом узнаем, когда завершим акцию!
 — Да! Значит, завтра ожидаем их прибытия?
 — Так точно! И уже в ночь, ближе к утру, попытку нападения!
 — Скорее всего, так! Давай, Григ, отдыхай! Днем сообщишь о банде, если она сосредоточится в лесу.
 — А больше ей и негде собраться в кучу!
 — Посмотрим! До связи!
 Пашин вернул станцию Щурину.
 — Так, Шунт, я — спать, ты — контролировать тайник! До шести утра! Выспишься днем!
 — Ну этого мог и не говорить. Козе понятно, кому — подполковнику или какому-то прапору — пасти лес ночью!
 — Соображаешь! Ну все! Отбой!
 Григорий устроился в углу окопа. Укрывшись своей камуфлированной курткой и не обращая ни малейшего внимания на неудобства КНП, крепко уснул.




 Глава седьмая


 На этот раз, судя по объявлению диктора на станции, поезд из Москвы прибывал строго по расписанию, в 10.05. «УАЗ» Басова уже час как стоял на привокзальной площади, прямо напротив входа в вокзал. А возле коммерческих палаток, немного сбоку, за вездеходом наблюдали люди из тонированной «девятки». Было их двое. Вместе с капитаном Воронцовым на встречу Басовым и Каштановым части боевой группы Омара решил выехать и подполковник Пашин.
 Услышав объявление, Воронцов проговорил:
 — Минут через пять подойдет состав, еще через пять должны появиться боевики!
 — Посмотрим!
 В это время рация подполковника пропищала сигналом вызова. На связь вышел Затинный, сообщивший, что в Барскую вошли трое мужчин и заняли один из сохранившихся домов на окраине селения. Пашин приказал продолжать наблюдение.
 Григорий отключился. Посмотрев в стекло боковой дверки, увидел, как по первому пути к главному перрону медленно подползает московский поезд.
 Повернулся к Воронцову:
 — Давай-ка, Леша, выйди, прогуляйся! Букет купи, с ним и пройдись по площади. Посмотри вблизи на «гостей», я останусь здесь, на связи. Только осторожно, капитан, аккуратно!
 — Сделаем!
 Воронцов покинул «девятку». Купив цветы, с букетом пошел к центральному входу. Подполковник продолжал держать в зоне внимания подходы к «УАЗу». Кстати, ни Басов, ни Каштанов, ни Артур пока из фургона не выходили.
 Боевики вышли из разных вагонов. Двое направились в обход вокзала, Омар с помощником Закиром через станцию. Но не на выход, а в зал ожидания. Оттуда через окна главарь боевой группы Гульбеддина внимательно осмотрел площадь. Ничего подозрительного опытный террорист не заметил. Дождался, пока те, что пошли вокруг здания, приблизились к «УАЗу». К ним вышел Басов. Перебросившись парой слов, люди Омара направились в сторону коммерческих ларьков. Перешли дорогу, встав за автобусной остановкой. Главарь кивнул помощнику:
 — Пошел, Закир! Действуй по оговоренному ранее плану!
 — Хоп, босс!
 Наемник пошел на выход. Подойдя к «УАЗу», возле которого, покуривая, продолжал стоять Басов, попросил прикурить.
 Прикуривая, проговорил:
 — Пассажира на улицу. Трогаемся отсюда вдвоем. За автобусной остановкой слева от вокзала подсаживаем двоих, затем делаем круг и возвращаемся обратно. Понял, Федор Васильевич?
 — Да, да, конечно! Вы считаете, за нами могут следить?
 Закир услышал в голосе Басова тревогу. Приказал:
 — Выполнять, что говорят! Лишние вопросы не задавать!
 Басов открыл дверку кабины:
 — Каштан, вылезай!
 — Чегой-то?
 — Вылезай, говорю! Я отъеду, потом вернусь! Так надо!
 Каштанов выполнил требование Басова, покинув салон и молча направившись к вокзалу. На его место тут же сел Закир. Автомобиль тронулся с места и выехал на дорогу. Остановился. В кузов запрыгнули два человека.
 Пашин внимательно проследил за маневром бандитов.
 Его вызвал Воронцов:
 — Григ! Перестраховываются боевики! Может, проследить за ними?
 — Нет! Басов вернется. Ты сейчас где?
 — На перроне.
 — Пройдись по залу ожидания. Посмотри расписание, купи пару газет. Оглядись, что внутри вокзала.
 — Понял!
 Подполковник закончил:
 — И сразу возвращайся со стороны перрона и за «комками» к машине.
 Воронцов сел в «девятку» через десять минут, доложил:
 — Каштанов торчит в тамбуре. В самом зале ожидания, у игровых автоматов рядом с окном, смотрящим на площадь, человек, мягко говоря, не славянской внешности.
 — Омар?
 — Возможно!
 — Что ж, ждем!
 — А не могли те бандюки слинять совсем?
 — Оставив главаря?
 — Ну и что? Омара может и Каштан проводить!
 — Тогда они уже покинули бы вокзал, но ждут. Чего ждут? А вот чего!
 Подполковник указал на площадь, на которую с противоположной стороны въезжал «УАЗ».
 — Проверили, нет ли «хвоста»!
 Омар, увидев, что «УАЗ» встал на прежнем месте, вынул из кармана сотовый телефон. Нажал одну-единственную клавишу, тут же услышав в ответ:
 — На связи, босс!
 — Все спокойно?
 — Да!
 — Хорошо. Я иду.
 Отключив мобильник, главарь двинулся на выход.
 В тамбуре маялся Каштанов. Проходя мимо, Омар, не взглянув на тракториста, тихо приказал:
 — Следуй за мной!
 Один за другим человек Гурбани и подельник Басова подошли к фургону. Закир уступил место главарю, сев с Каштановым в салон.
 «УАЗ» направился в сторону выезда из города.
 Воронцов спросил:
 — Будем преследовать?
 — Нет! Омар — это не Каштанов с Басовым. Наружку вполне сможет обнаружить, тем более движение в городе сейчас не насыщенное.
 Он поднес ко рту рацию:
 — Григ вызывает Макса!
 Майор Глебов ответил немедленно:
 — Макс на связи!
 — «Гости» ушли от вокзала. Возможно, поедут в лес. Усилить бдительность!
 — Принял!
 Пашин переключился на наблюдателей за домами Басова и Каштанова:
 — Внимание! Вероятно появление группы боевиков! Быть предельно осторожными и внимательными. Обо всех изменениях в обстановке — немедленный доклад. Второму! Немедленно покинуть голубятню, уйдя за пределы подворья Басова.
 Бойцы группы Воронцова ответили, что приказ к исполнению приняли.
 Спустя двадцать пять минут на связь вышел Глебов:
 — «УАЗ» прошел селение Голяны, подъезжает к массиву!
 — Добро! Передай по цепи постов — вести фургон!
 Первую остановку, въехав в лес, «УАЗ» сделал в селе Ильинском. Откуда от наблюдателей прошел доклад. Бойцы спецназа капитана Воронцова сообщили, что из машины вышли пять человек. Сам Басов остался за рулем и направил автомобиль к деревне Барская.
 Пашин задумался.
 Бандиты решили собраться в Ильинском. А Басов поехал за второй частью боевой группы. Соберется стая в кучу и будет сидеть в деревне до наступления темноты? А не разумней ли Омару сразу же или чуть позже выслать к объекту отработки разведывательный дозор? Разумней. Главарю надо знать точную обстановку вокруг цели! Когда он отправит к плотине разведку? Немедленно, часом позже или вечером, после смены караула? Это известно одному Омару. Если после заступления нового состава наряда, то черт с ним, бойцы «Скорпиона» успеют занять позиции на самой плотине, а вот в случае, если противник решит сейчас же выставить пост наблюдения, то произвести замену караула спецназовцам будет непросто. Придется снимать вражеский пост или брать под контроль. Это нежелательно! Тогда предпочтительнее перехватить новый караул при подъезде к объекту, но где гарантии того, что выпавший из поля зрения наблюдателя Артур сидит мышью в хате Басова, а не находится рядом и не будет сопровождать с дистанции, конечно, автобус со стрелками военизированной охраны? Или что при смене у объекта не будет Басова?
 Приняв решение, подполковник вызвал на связь капитана Скоблина.
 — Слушаю вас, Григ!
 — Давай-ка, Вова, мухой ко мне!
 — Выполняю!
 Командир второй диверсионно-штурмовой группы капитан Скоблин прибыл на позицию Пашина спустя считаные минуты.
 Подполковник ткнул Скоблину пальцем в грудь.
 — Сейчас, Вова, выводишь своих спецов на окраину леса, напротив плотины. Сосредоточившись, начинаешь нейтрализацию действующего на объекте караула. Но делаешь это следующим образом…
 Подполковник подробно объяснил Скоблину порядок его действий на плотине.
 — Ты понял меня, капитан?
 — Так точно, товарищ подполковник!
 — Вот и хорошо! Работай, но строго согласно полученным инструкциям.
 — Я все понял! Разрешите идти?
 — Иди! По выполнении задачи доклад.
 Капитан Скоблин удалился. Тут же прошел сигнал из Барской:
 — Григ! Я — Зорро!
 — Что у тебя?
 — В деревню подвалил «УАЗ-452» с Басовым за рулем. Забрал троицу «гостей» и, развернувшись, двинулся в обратном направлении!
 — Принял, Зорро!
 — Вопрос, командир!
 — Спрашивай.
 — Мне что делать?
 — До 2 часов находиться в деревне. Затем, развернув группу слежения по ширине в сорок-пятьдесят метров от дороги, выдвигаться к нам.
 — Принял! Выполняю!
 Пашин взглянул на часы: 10.47.
 Получив команду руководителя антитеррористической операции, капитан Скоблин собрал подчиненных своей группы. Кратко объяснил, что от подразделения требуется. После чего приказал бойцам выдвинуться на опушку леса и занять позиции для штурма непосредственно перед въездом на территорию гидротехнического сооружения.
 Капитан, сняв с себя бронированную защиту, положил на землю вооружение, оставив лишь станцию радиосвязи, вышел из кустов и направился к центральным воротам.
 Его остановили окриком с ближайшей вышки.
 — Эй, ты, стоять, запретная зона.
 Скоблин поднял руки, показывая, что не имеет оружия:
 — Я знаю, уважаемый, что передо мной запретная зона. Будь любезен, вызови сюда начальника караула.
 — А ты кто будешь-то?
 — Вот это я объясню твоему начальнику.
 Мужчина среднего возраста, несший службу на посту № 1, по проволочному телефону позвонил в караулку. Вскоре оттуда вышел начальник караула. Он подошел к проволоке и спросил:
 — Кто вы, и что вам здесь надо?
 Командир боевой группы достал из нагрудного кармана удостоверение:
 — Капитан Скоблин, спецназ антитеррористической Службы.
 Глаза начкара округлились:
 — Спецназ?.. Спецслужбы?
 — Да, господин Степанов! Мне необходимо с вами поговорить. Но не здесь. У вас есть отдельное помещение в здании караулки.
 То, что неизвестный знает начкара по фамилии, еще более удивило последнего:
 — Вы… вы… знаете меня?
 — Конечно, Василий Петрович! Но мы теряем время.
 — Ах да, конечно, проходите. Есть у меня комната отдельная.
 Степанов открыл калитку, пропустив на территорию Скоблина. Капитан прошел к зданию. Начальник караула ввел его в караулку, тут же указав на одну из боковых дверей узкой прихожей:
 — Вот сюда, пожалуйста, здесь комната дежурного начальника караула.
 Устроились за старым столом, на котором, кроме жестяной банки, оборудованной под пепельницу, и графина с мутным граненым стаканом, стояли два телефонных аппарата. Один обычный — городской, другой полевой «ТАИ-43» проволочный, внутренней связи.
 Скоблин обратился к Степанову.
 — Насколько мне известно, вас сегодня, 14 сентября, в 18.00 должен сменить господин Басов?
 — Да! Так точно! Но он попросил меня отдежурить его смену. Дела, знаете ли!
 — Знаю! И дела действительно серьезные, исключающие появление Федора Васильевича на объекте с 14-го на 15-е число.
 Степанов взглянул на гостя:
 — Что вы хотите этим сказать?
 — То, что господин Басов связан с преступной группировкой, которой в предстоящую ночь запланирован террористический акт на вашем объекте с задачей уничтожения караула и подрыва плотины. Ну и, как результат, затопление города Туры!
 — Что?!
 — То, что вы слышали. Кстати, и банда, и сам Басов со своим давним товарищем находятся недалеко от плотины. Вы сейчас свяжетесь с часовыми и предупредите их о появлении вооруженных людей. Более того, предупредите, что на вышку к ним поднимутся бойцы спецназа, по одному на пост. После этого соберете весь личный состав караула. Я лично поговорю с ними. Одновременно мои бойцы займут позиции по всей территории гидротехнического сооружения. По выполнении этих мероприятий мы определим наши дальнейшие совместные действия! Я ясно изложил ближайшую задачу?
 — Так точно!
 — У вас есть вопросы?
 Начальник караула пожал плечами:
 — Нет, но как же вот так, без оповещения начальства? С меня потом голову снимут!
 — Голову с вас могут реально снять только боевики!
 Начкар вздрогнул:
 — Мне не остается ничего другого, как подчиниться!
 — Разумное решение, Василий Петрович!
 Караульный начальник, покрутив ручку допотопного «ТАИ», проговорил в трубку:
 — Пост-1, Пост-2! Я — Степанов! Слушайте, мужики, приказ! Только давайте без лишних вопросов.
 Кто-то спросил в ответ:
 — А что случилось-то, Петрович?
 — Ничего! Пока ничего! В общем, так. Сейчас со стороны леса появятся вооруженные люди. Я сказал, без вопросов. Это представители одной из спецслужб, так что лучше без дураков. Они войдут на территорию и разместятся там, где посчитают нужным. Двое из них поднимутся к вам на вышки.
 И вновь в трубке:
 — Ни хрена, кренделя? А нас куда?
 Степанов не выдержал:
 — Тащить кобылу из пруда! Вам так же оставаться на постах. Спецназ на месте объяснит. Все! Карабины в сторону и пропустить гостей! Отбой!
 Начальник караула, положив трубку на рычаги, посмотрел в глаза Скоблина, как бы спрашивая, выполнил ли он то, что от него требовалось.
 Капитан понял немой вопрос Степанова и ответил:
 — Все нормально, Василий Петрович! Сейчас следуйте к помещению отдыхающей и резервной смен, соберите караульных. Из здания не выходить. Даже в прихожую-тамбур. И учтите, если кто-то вдруг попытается оказать вооруженное сопротивление, мы вынуждены будем принять адекватные меры. Проще говоря, открыть огонь на поражение. Особо предупредите своих подчиненных о нежелательности, в целях их же безопасности, необдуманных поступков. Все, вперед, Василий Петрович!
 Сам же командир бросил в эфир:
 — Внимание! Всем! Начали!
 Бойцы спецназа выскочили из кустов и устремились на территорию объекта. Не прошло и пяти минут, как они заняли намеченные позиции. Двое на вышках, двое у дальнего поста с пулеметом, образовав огневую точку прикрытия северного сектора возможного подхода боевиков к плотине, один с правой стороны от здания, еще двое бойцов спустились к шлюзам.
 Капитан Скоблин получил доклад о взятии объекта под полный контроль. Командир группы проследовал в помещение отдыхающей смены. На топчанах сидело пять человек, включая начальника караула. Они были слегка бледны и явно встревожены. Видимо, нервозность начальника передалась и им. В принципе, такое поведение не являлось чем-то необычным в сложившейся нестандартной для стрелков военизированной охраны ситуации. Караульные смотрели на офицера спецназа. Скоблин присел на оказавшийся весьма кстати табурет. И довел до стрелков обстановку, сложившуюся вокруг объекта, закончив стандартной фразой:
 — Вопросы ко мне?
 Поднялся высокий молодой человек:
 — Товарищ капитан, судя по вашим словам, до 18.00 сегодня нападения не произойдет?
 — По нашим расчетам, не должно произойти! Но если что-то и случится, вы от этого не пострадаете. Вышки нашими людьми будут прикрыты от огня снизу специальной бронезащитой, резервная же смена караула при первых признаках выхода боевиков к плотине спустится в подвал караульного помещения. Заниматься бандой будет спецназ. Но разведка бандитов может проконтролировать несение службы караулом. Тот же господин Басов, который, как вам уже, наверное, известно, сотрудничает с боевиками, вполне в состоянии оценить обстановку на плотине, ибо прекрасно знает каждого из вас. Поэтому на посты будете выходить в обычном режиме! Еще вопросы?
 Других вопросов у стрелков караула не было. Они успокоились и больше обсуждали поступок подонка Басова, готового подставить своих товарищей под пули наемников. Эпитеты к Басову применялись достаточно красноречивые.
 Скоблин вернулся в комнату начальника караула. Вызвал Пашина:
 — Григ! Я — Плотина! Прошу ответить!
 — Григ на связи!
 — Докладываю, вторая диверсионно-штурмовая группа позиции на объекте заняла. К отражению нападения противника готова.
 — Я следил за работой твоей группы. Неплохо, а главное, быстро! Проблем с караулом не возникло?
 — Никак нет! Все всё поняли очень быстро. Возмущаются предательством Басова.
 — Это понятно! Насчет поведения после смены доблестных стрелков проинструктировал?
 — Проинструктировал и предупредил о последствиях излишней болтливости. Думаю, будут молчать!
 — Ну что ж! Держи плотину, капитан!
 — Есть держать плотину!
 Подполковник отключил связь. Правда, молчала станция недолго. Прошел вызов от наблюдателей у села Ильинское. Старший группы слежения доложил, что «УАЗ» с Басовым за рулем вернулся в селение, на этот раз с тремя пассажирами. Пашин доклад принял. Итак, банда Омара собралась в кучу! Артура среди боевиков не было, и это явилось неожиданностью. Но сейчас думать о посланце Гурбани не время. Главное просчитать, что последует дальше? По идее, наемникам не мешало бы выслать сюда разведывательный дозор. Как решит Омар, известно лишь ему. Пашину же и подчиненному ему отряду «Скорпион» в который раз оставалось одно — ждать!
 Григорий произвел перестановку сил, в результате чего основная боевая группировка «Скорпион», продолжив вести активное наблюдение, взяла в полукольцо с юго-востока лесной массив, оставив боевикам коридор к плотине через деревню Черную.
 Подполковник вызвал на связь генерала Луганского.
 Тот ответил немедленно:
 — Какие дела, Григ?
 — Банда Омара сгруппировалась в Ильинском. Произвел смену караула. Контролирую обстановку полностью. Одно беспокоит — исчезновение Артура. Он выехал вместе с Басовым. Я предполагал, что будет встречать «гостей» на вокзале. Но его там не оказалось, видимо, соскочил по пути, а мы пропустили это. Не нравится мне, что этот урод находится вне наблюдения!
 Генерал успокоил подполковника:
 — Ничего, Григ! Главное, ты зацепился за Омара! А Артур мог покинуть Туру!
 — Я уже думал об этом. Такое возможно! Но, к сожалению, не подтверждаемо!
 — Я понял тебя, Григ! Работай!
 — Один вопрос.
 — Да?
 — У Туры-17 все спокойно?
 Луганский ответил:
 — Как ни странно, Гриша, но там все абсолютно спокойно. Удовлетворен ответом?
 — Удовлетворен! Пока удовлетворен!
 — Тогда конец связи, дорогой!
 — Конец, генерал!***
 Насчет Артура предположения Луганского соответствовали истине, хотя генерал знать этого не мог. Посредник и контролер Гурбани действительно покинул Туру и отправился в сторону объекта № 17, где его ждало еще одно задание, а именно встреча диверсантов Лески после выполнения ими основной задачи!***
 Банда Омара активизировалась после обеда, в 14.20. Именно в это время наблюдатели группы Воронцова сообщили, что в сторону Туры из Ильинского выехал «УАЗ». За рулем Басов. С ним один из боевиков, старший, судя по тому, что к нему бандиты обращались не иначе как Омар. Пашин объявил всем боевую готовность «повышенную», особенно людям Скоблина, находящимся на территории охраняемого объекта.
 «УАЗ» медленно объезжал заболоченный участок, что лежал между Ильинским и Черной.
 Сначала Омар молчал, покуривая папиросу с марихуаной. Насытившись анашой и получив определенный кайф, который не лишал его четкости мышления, заговорил:
 — Я слышал, Федор, ты в плену у Масуда был?
 — Был.
 — А чего в Союз вернулся? Не махнул в Штаты или Западную Европу. Шах многих туда отправлял.
 — Отправлял. Может, и мне повезло бы, если б не спецназ советский. Провели операцию и освободили.
 — Так ты не по своей воле на родину заявился?
 — Ясный палец, нет! Чего бы мне возвращаться, когда мог и на Западе зацепиться? И жить как человек, а не как скот подневольный!
 — Жалеешь, что вернулся?
 — Раньше жалел, потом привык, сейчас живу надеждой слинять из этой вонючей России!
 Омар понимающе кивнул головой:
 — Понимаю! И совсем скоро такая возможность тебе представится. Не думаю, что с плотиной у нас возникнут проблемы! А каково твое мнение, начальник караула?
 — Не должны возникнуть. Вечером заступит моя смена, в ней две бабы да четверо пятидесятилетних мужиков, которые карабин-то при выстреле еле держат, не говоря уж об отражении нападения. Да и спят они ночью как сурки. Что днем, что ночью, что на постах, что в караулке.
 — Да, ты мне вот что объясни. Плотина — объект стратегический. Почему же ее так слабо охраняют?
 Басов, не отрывая взгляда от дороги, усмехнулся:
 — А кому ее охранять-то? Молодых и здоровых на зарплату стрелков не заманишь, у ментов другие заботы, войск поблизости нет, вот и собрали три караула из недоносков да баб. Из тех, кого уже никуда больше на работу не берут. Как им платят, так они и службу несут! Бардак, короче, как и во всей стране, будь она неладна! Главарь наемников неожиданно спросил:
 — Насколько знаю, ты с одной из своих подчиненных роман крутишь?
 Басов бросил резкий взгляд на пассажира:
 — Откуда вам это известно?
 — Как говорится у русских — слухами земля полна.
 — Говорится по-другому, но о моих с ней отношениях никто из подчиненных-то не знал, откуда вы могли узнать?
 — Неважно! Я хотел спросить о другом. Весь твой караул, что заступит на объект, вечером придется валить. Баб тоже. Свою не жалко?
 — Не жалко! Мне никого не жалко. Она что, жена мне? Или любовь какая? Так, подстилка для удовлетворения потребностей! Не жалко!
 Омар остался доволен ответом. И молчал некоторое время. Затем вопрос, который заставил Басова слегка вздрогнуть:
 — А ты, случаем, свою подстилку во время дежурств в схрон не таскал?
 — В схрон?.. Нет… что вы, как можно? Для того чтобы трахнуться, любая полянка подойдет, зачем же в схрон?
 — Почему ты так напрягся, Федор? Ну, водил бабу в подземелье, ну и что?
 Басов категорически заявил:
 — Не водил я никого, кроме, естественно, Каштанова. И только когда разгружали в тайник оружие, с ведома Артура. Больше никого и никогда!
 — Ладно! Так, вижу впереди развалины.
 — Это деревня Черная, отсюда до плотины километра два по прямой!
 — За селением загони фургон в лес. Дальше пойдем пешком.
 — Понял!
 Басов в точности выполнил приказание своего новоиспеченного начальника. Он спрятал «УАЗ» в молодой березовой роще чуть далее Черной, слева, ближе к водохранилищу. Бандиты спешились и продолжили путь пешком.
 О чем Пашин тут же получил сообщение от наблюдателей за деревней. Подполковник оповестил подчиненных о приближении разведки противника. Подумал: решился все же на дневную разведку Омар. И Басова прицепил к себе. Что ж, логично! Последний знает всех караульных в лицо. Взять бы этих ублюдков прямо сейчас, но… нельзя. Не время.***
 Идя почти по берегу водохранилища, откуда была видна плотина, Омар продолжил разговор.
 И продолжил вновь неожиданным вопросом:
 — Насчет дружка своего Каштанова решение принял?
 — Какое решение? — Басов сделал вид, что не понял.
 — Не прикидывайся, Федор! У тебя на роже написано, что ты о своем подельнике постоянно думаешь. Вернее, о том, что придется отдавать ему сумму в полмиллиона долларов. Это большие деньги. Поэтому и спрашиваю, ты по-прежнему считаешь целесообразным тащить его с собой за бугор? И разделить с ним практически тобой одним заработанный гонорар?
 Басов ответил хмуро:
 — Я решил, что миллион лучше половины.
 Омар расплылся в хищной улыбке:
 — Так я и думал! И одобряю твое решение. Каштанов может принести тебе на Западе много совершенно не нужных проблем! Как вернемся на базу, я рассчитаюсь с тобой, выплачу обещанный аванс в сто тысяч баксов, передам чековую книжку на твое имя и загранпаспорта с визами. Ну а дальше разбирайся сам. Но если решил избавиться от ненужного балласта, то лучше это сделать в Ильинском, оставив труп среди развалин.
 — Почему?
 Наемник охотно пояснил:
 — После акции фээсбэшники прочешут лес вдоль и поперек. Им как воздух нужен будет след, чтобы хоть как-то оправдать свой промах. Вот мы этот след им и оставим. В виде трупа бывшего зэка господина Каштанова. Пусть спецслужбы ломают головы, каким боком причастен к взрыву этот ничтожный тип. Головоломку они получат неплохую. Ты понял меня?
 — Понял!
 — Да, Басов, и убить Каштанова лучше ножом. Его я тебе передам также по возвращении в Ильинское. А завалишь его, когда я с группой утром уйду на плотину. Ты останешься с земляком ждать в селении. Тогда и решишь Каштана. Это понятно?
 — Понятно!
 — Какой ты понятливый, Федор! Это хорошее качество. Приятно работать с теми, кто тебя понимает.
 — Я хотел бы уйти отсюда самостоятельно!
 Омар взглянул на Басова:
 — Боишься?
 Начальник караула ответил честно:
 — Да!
 — Зря! Хотя при планировании акции далеко отсюда я предлагал ликвидировать и Каштанова, и тебя. Это было, не скрою! Но один человек, которого ты хорошо знаешь, запретил мне применять в отношении тебя силу. Насчет Каштана разговора не было, о тебе был. И я имею приказ заплатить, не причинив тебе ни малейшего вреда, дать возможность покинуть Россию!
 Басов спросил:
 — Обо мне позаботился сам Гурбани?
 — Да!
 — Ясно! И все же… как насчет отхода?
 — Поступай как хочешь, но лишь после того, как вывезешь группу из леса!
 — Хорошо!
 — Кажется, мы подходим?
 — Подходим. Сейчас будет дорога, ведущая прямо к периметру проволочной ограды плотины. К ней выходить нельзя, пройдем лесом.
 Но главарь бандитов внес в басовский план подхода к объекту свои коррективы:
 — Сначала посетим схрон! Убедимся, что там все в порядке, потом понаблюдаем и за плотиной. Так что веди к тайнику!
 — Хорошо!
 Омар с Басовым, пройдя рядом с временным командно-наблюдательным пунктом руководителя антитеррористической операции, подошли к ели. Басов остановился, указал на траву:
 — Здесь!
 Омар внимательно осмотрелся. Кругом кусты да деревья. Приказал:
 — Открывай!
 Басов поднял мох входа в подземелье, первым спустился вниз. За ним последовал главарь банды наемников.
 Щурин, наблюдавший за движениями бандитов вместе с подполковником Пашиным, проговорил:
 — Вот бы их сейчас захлопнуть в этой мышеловке, а, Григ?
 Григорий ответил кратко:
 — Молчи, Олег, и смотри!
 Прапорщик не произнес больше ни слова. Пока наемник и его приспешник находились под землей.
 Пробыли они там недолго. Поднялись наверх. Басов закрыл люк, замаскировав его, и спросил, преданно глядя на главаря:
 — Ну как, господин Омар?
 Наемник похлопал начальника караула по плечу:
 — Хорошо, Федор, хорошо! Один копал подземелье?
 — Один! С кем же еще?
 — А куда землю девал?
 — В мешки, а потом в воду.
 — Да, работу ты проделал немалую!
 Басов вздохнул:
 — Не то слово!
 — Молодец! А теперь выходим к плотине.
 Бандиты направились к опушке лесного массива, в полосу кустарника, откуда прекрасно был виден весь объект.
 Пашин вызвал на связь Скоблина:
 — Плотина! Я — Григ!
 Капитан ответил немедленно:
 — Слушаю вас, Григ!
 — Скоро за вами начнут наблюдать «гости»! Они, то есть Омар и Басов, уже проверили тайник, пошли к кустам. Как у тебя там дела?
 — Все нормально! Сейчас 15.50. Через десять минут проведем смену постов. Басов получит возможность убедиться в том, что караул Степанова несет службу в обычном режиме!
 — Хорошо, Володя, аккуратней там!
 — Понял, командир!
 Омар и Басов устроились чуть восточнее того места, откуда ранее осуществлял наблюдение за объектом сам Пашин. Главарь наемников внимательно, используя бинокль, буквально ощупал своим цепким взглядом чуть ли не каждый метр территории, ограниченной заслоном из колючей проволоки. Задержался на караульном помещении и вышках. Опустив оптику, повернулся к Басову:
 — Смена в 16.00?
 — Да! Плюс-минус пять минут.
 — На вышках те люди, что и должны стоять?
 — Я не знаю очередность заступления на посты людей Степанова, но караульные его, точно!
 — Яхши! Посмотри на смену.
 В 16.02 двери караульного помещения открылись. Оттуда вышли начальник караула, вооруженный «наганом», и два мужика-караульных с карабинами. Одеты они были неопрятно. Верхние пуговицы гимнастерок расстегнуты, ремни с подсумком для патронов свисали ниже пояса.
 Омар усмехнулся пренебрежительно:
 — Вояки!
 Степанов довел смену до ближней вышки, далее стрелки действовали самостоятельно. Смена заняла чуть более семи минут. Отстоявшая свое смена, пара караульных, подошла к Степанову. Затем они трое скрылись в караульном помещении.
 Омар спросил у Басова:
 — Это все?
 — Все!
 — Но они даже посты не обошли!
 — Ай, господин Омар! Кому это надо? Перед вами же не войсковой наряд!
 — У тебя такой же бардак?
 — Такой же!
 — Русские сами создают себе проблемы. Неужели не понимают значимость этого сооружения?
 Басов ответил вопросом:
 — Кому понимать, господин Омар? Правильно вы заметили, бардак и есть бардак! Везде и во всем!
 — Что ж, гяуры пожалеют о своей халатности! Жестоко поплатятся за беспечность. Ну а нам их халатность только на руку. Один вопрос. Часовые на постах круглосуточно несут службу с вышек? Или спускаются вниз?
 — С вышек!
 — Хорошо! Я доволен разведкой! Возвращаемся. На этот раз до машины пойдем по дороге. Это не опасно?
 — Нет! Здесь люди появляются крайне редко.
 Омар с Басовым вышли на дорогу.
 Тут же Пашин получил об этом доклад от майора Глебова. Подполковник приказал продолжать наблюдение, ничем себя не обнаруживая.
 Бандиты вышли к «УАЗу», и вскоре вездеход прежним путем доставил их к селению Ильинское. И это немедленно стало известно руководителю операции.
 Пашин связался с капитаном Скоблиным:
 — Я — Григ! Разведка противника отошла от объекта! Люди Степанова сработали хорошо, поблагодари их. Можешь поднять на вышки муляжи!
 — Есть поднять муляжи!
 — И готовься принять новый караул. Он должен прибыть к 18.00.
 — Все понял, Григ!
 Связь отключилась. Пашин решил пройтись до Глебова и уже собрался связаться с ним, как Щурин протянул подполковнику трубку станции спутниковой связи:
 — Генерал Луганский!
 Григорий ответил:
 — Григ на связи, Катран!
 — Доложи обстановку, Гриша!
 Подполковник поведал непосредственному начальнику о том, что произошло за последнее время в районе плотины у города Тура. Луганский, внимательно выслушав Пашина, спросил:
 — Сам во время акции нейтрализации банды где думаешь находиться?
 — На территории объекта!
 — Значит, акция захвата непосредственно в ходе штурма?
 — Так точно!
 — Лады! Работай по этому варианту! Я на ночь остаюсь в офисе, так что связь со мной можешь держать по необходимости в любое время!
 — Принял, генерал!
 — Отбой, Григ!
 И вновь наступила гнетущая тишина ожидания.
 В 18.00 строго по расписанию прибыл новый состав караула. Это были люди, ранее заступавшие в наряд под руководством Басова. По известным причинам сегодня штатный начальник караула отсутствовал. Степанов встретил автобус, заступающая смена прошла в караульное помещение, где с удивлением увидела вооруженного человека в камуфлированной форме сил специального назначения. Офицер спецназа тут же приказал всем разместиться в комнате отдыхающей смены. Подошел и подполковник Пашин. С этого момента он решил осуществлять управление отрядом «Скорпион» непосредственно с территории объекта. Григорий кратко довел до нового караула сложившуюся обстановку. Сообщение о том, что Басов предал своих подчиненных, по сути решив их участь, хладнокровно подставив под пули наемников, шокировало бывших уже подчиненных Федора Васильевича. Особое впечатление это произвело на одну из женщин, Лисицыну Валентину Сергеевну. Все же она испытывала какие-то чувства к Басову. Ее в комнату начальника караула отдельно пригласил Пашин. Женщина отказывалась верить в предательство любовника. Но доводы офицера спецслужбы были весомы. Одно упоминание о схроне чего стоило. Григорий, понимая состояние жестоко обманутой дамы, попытался успокоить ее. Он умел убеждать людей! Валентина, взглянув на строгого офицера, промокнула повлажневшие глаза, спросила:
 — А вы, товарищ офицер, не допускаете того, что Федора могли заставить работать на преступников? Ведь он в свое время был в плену.
 — Я бы принял эту версию, если бы за последнее время не получил всей информации по встречам и переговорам Басова. Его не заставили, Валентина Сергеевна, Басова попросту купили. За один миллион долларов! И за эти деньги он готов пойти на любое преступление!
 Лисицына подняла взгляд на Пашина:
 — Скажите, а почему вы решили поговорить со мной? Испугались, что я могла подать какой-нибудь знак Басову? Ведь вас больше волнует собственная работа, не так ли?
 Подполковник вздохнул:
 — Нет, Валя, не так! Во-первых, сам Басов к плотине на момент диверсии не выйдет. Он уже сделал свое дело, и его присутствие здесь необязательно, даже нежелательно для боевиков. Это к тому, смогли бы вы подать ему условный сигнал или нет. Во-вторых, как только банда выйдет на исходные позиции, другими словами, сгруппируется в лесу напротив центрального входа, она уже будет обречена. Отсюда бандитов мы не выпустим в любом случае. Даже если придется положить их всех! В-третьих, этот разговор нужен был вам, а не мне. Я постарался смягчить и удар, который неизбежно постиг бы вас по завершении акции! Вот так, Валентина Сергеевна.
 Женщина тяжело вздохнула:
 — Понятно!
 — Будем считать, Валентина Сергеевна, наш разговор законченным. Надеюсь, что вы, как и весь остальной личный состав караула, в точности исполните то, что потребуется. Да, на вышках будут находиться наши бойцы и муляжи.
 Женщина спросила:
 — Что будет находиться?
 — Муляжи. Чучела, копии человека! Бандиты начнут атаку с обстрела вышек, вот пусть и поражают макеты. Тесновато придется в корзинах, но, как говорится, в тесноте да не в обиде! Прошу вас присоединиться к своим сослуживцам.
 Лисицына покинула комнату. Вместо нее вошел Щурин с аппаратурой спутниковой связи:
 — Где развернем систему, командир?
 — Там, откуда ее не будет видно, но не в здании и не в непосредственной близости от него. Найди какой-нибудь неприметный куст для «зонта».
 Щурин погладил подбородок:
 — А чего не здесь?
 — Шунт! Ты чего-то не понял?
 — Да все я понял. А может, не стоит ее пока разворачивать? Или до акции еще будешь говорить с Луганским?
 — Не знаю! Но он может затребовать нас в любой момент.
 — Это точно. Ладно, пойду обследую местность!
 — Только скрытно, Шунт!
 — Этого мог и не говорить!
 Перейдя на территорию плотины, Пашин приказал Глебову занять пост наблюдения за схроном. Ближе к дороге был переведен и оперативный резерв. Состоял он всего из двух человек, но и это количество профи в решающую минуту могло существенно повлиять на общую обстановку.
 Незаметно на лес и водохранилище опустилась мгла.
 На вышках зажглись прожекторы. Все бойцы спецназа на своих позициях застыли в напряженном ожидании грядущих событий. И только внутренний караул военизированной охраны ровно через два часа производил смены. Наконец, в 3.00 из Ильинского прошла информация тамошних наблюдателей группы капитана Воронцова. Информация о том, что боевая группа Омара начала выдвижение в сторону плотины, справа от дороги. В селе остались лишь безоружные Басов и Каштанов. До этого главарь банды вручил местным пособникам сто тысяч долларов и какие-то документы, прослушка точно зафиксировала лишь переданную сумму, а что собой представляли бумаги, для наблюдателей осталось неизвестно. Но Пашину нетрудно было догадаться, что под документами подразумевались чековая книжка на девятьсот тысяч долларов и заграничные паспорта.
 По внутренней связи руководитель антитеррористической операции приказал всем подчиненным приготовиться к проведению нейтрализации банды Омара.
 Передовой разведывательный дозор боевиков в составе двух человек вышел к плотине в 3.52, явно имея целью проконтролировать очередную смену часовых на постах объекта. В 4.00 на вышки поднялся дежурный наряд. Щурин перехватил донесение дозора Омара, в котором подчеркивался тот факт, что посты заняли часовые-мужчины. Главарь группы ответил, что так и должно было быть. Видимо, предатель Басов разложил по часам и именам порядок несения службы своим караулом. Затем Омар отдал команду дозорным проследовать далее вдоль колючки, не выходя из леса, на расстояние в сто метров и на правом от плотины склоне занять позицию для прикрытия действий основной штурмовой группы. Этим полностью подтвердился расчет Пашина, что наемники не упустят случая подготовить запасную позицию для гранатометного обстрела шлюзов со стороны правого склона водостока.
 Бойцы Воронцова, взявшие дозор противника под контроль, доложили, что наемники идут по лесу пустыми, то есть без оружия. Омар вывел основную группу из четырех наемников, не считая себя, прямо на схрон. Двое боевиков спустились в подземелье и подали оттуда остальным вооружение и взрывчатку. Обо всех движениях боевиков Пашин получал исчерпывающую информацию от Глебова. Далее стала понятна и роль дозора, высланного на склоны. Один из боевиков нагрузил на себя первый ранец со взрывчаткой, два гранатомета и направился на восток, повторяя путь разведчиков.
 Вскоре он вернулся, а Григорий получил от Воронцова доклад, что двойка боевиков приняла оружие и боеприпасы, обосновавшись непосредственно на склоне.
 По возвращении гонца на него же нагрузили и второй ранец со взрывчаткой. Все боевики вооружились.
 В 4.40 основная штурмовая группа Омара обосновалась в кустах непосредственно перед воротами, ведущими на территорию гидротехнического сооружения.




 Глава восьмая


 Пашин приказал отдыхающей смене караула в полном составе спуститься в подвал здания. Сам с капитаном Скоблиным также покинул помещение. Затем вызвал на связь Воронцова:
 — Ворон! Слышишь меня?
 — Слышу, Григ!
 — Резерв Омара видишь?
 — Хорошо вижу. Парочка прямо передо мной, как на ладони.
 — Ровно в 5.00 снимай их из «винторезов».
 Командир второй группы предложил:
 — А может, возьмем живыми?
 — Нет, у них взрывчатка. Черт знает этих наемников, а вдруг они смертники, шахиды? Возьмут и рванут заряд? И вместе с собой наших ребят на небеса прихватят! Нет! Рисковать не будем. Да и не те они фигуры, чтобы брать их живыми. Приказ — уничтожение.
 — Понял, Григ! Выполняю!
 — Как уберешь дозор, займешь их позицию.
 — Ясно! Сделаю!
 — Что сообщают твои посты наблюдения за восточной окраиной леса?
 — Ничего, Григ! Там все тихо. Никого и ничего!
 — Внимание на том направлении не ослаблять. Мы точно не знаем, не присутствует ли где поблизости еще одна группа Гурбани. Хотя это сейчас уже маловероятно, но теоретически возможно. А значит, продолжать слежение за подходом к лесному массиву. Все понял, капитан?
 — Так точно!
 — Удачи тебе! Будь осторожен. Да, сразу же по занятии позиции боевиков посмотри взрывчатку. Детонаторы уже могут находиться в готовности к принятию радиосигнала. Обезвредь их!
 — Вас понял!
 Пашин посмотрел на время: 4.45. Вызвал вышки:
 — Пост-1, Пост-2! Я — Григ! Прошу ответить.
 Бойцы ответили.
 Подполковник приказал:
 — Поработайте прожекторами, осветив сначала водохранилище, затем северный сектор, канал водослива и лесной массив. Как ослепите лес, выставить муляжи, убрав часовых. Далее вернуть прожектора на исходные позиции, приготовившись принять свинец от боевиков и ответить им тем же. Это касается первого поста! Второму работать по обстановке! Как поняли?
 И первый, и второй посты ответили, что задачу поняли и готовы к бою! Следующим был Глебов. Тому Пашин отдал команду начать сближение с противником с тыла.
 Закончив переговоры в эфире, Пашин жестом подозвал к себе Скоблина.
 — Слушай, Вова, сейчас скрытно огибаешь здание и занимаешь позицию у ближайшей вышки. Затем отдаешь команду бойцам, занявшим линию фронтальной обороны, валить бандитов при их броске к объекту после обстрела вышек! Действуй! У нас уже практически не осталось времени.
 Скоблин успел выполнить распоряжение командира. Ровно за минуту до начала штурма.
 Вражеская атака началась в 5.00 после того, как, осветив пространство возле себя, прожектора на вышках спустили свои лучи на бетон прохода по плотине.
 Из кустов прозвучало два хлопка. Боевики стреляли из бесшумных винтовок «винторез». Муляжи на вышках пропали из виду.
 И тут же к воротам рванулись четверо боевиков. Трое с автоматами впереди, четвертый, вооруженный снайперской винтовкой и несущий на себе ранец со взрывчаткой, за ними. Четыре бесшумных выстрела Пашина, Скоблина и двух подчиненных капитана, включая часового с вышки, заставили бандитов на полном ходу уткнуться физиономиями в пыль дороги. Но из леса вышли четверо наемников. Где пятый? И, скорее всего, Омар. Мелькнула мысль, что главарь послал подчиненных в атаку, приведя адскую машину в ранце третьего боевика в полную готовность, и сейчас отправит на детонаторы радиосигнал. От этой мысли мурашки пробежали по телу подполковника. Но его успокоил равнодушный голос Глебова, вызвавший Пашина на связь:
 — С тебя пузырь, Григ!
 — Да говори ты толком!
 — Прищучил я Омара. И знаешь, что эта лесная крыса собиралась сделать?
 — Подорвать заряд в ранце?
 — Ну, с тобой неинтересно, Григ! Ты прав, этот чухан собирался подорвать носильщика ранца. Представляешь, какой эффект вызвал бы взрыв пятнадцати как минимум килограммов тротила? Приличный, думаю, салют получился бы!
 — Макс! Ты полностью обезвредил Омара?
 — А то? Лежит вот под кустом, скованный и без сознания. Но живой!
 — Понял! Пока отбой! Ты молодец, Макс!
 — Знаю, командир! Отбой!
 Пашин, приказав Скоблину осмотреть трупы боевиков в штурмовавшей объект группе и в первую очередь обезвредить взрывчатку, вызвал на связь капитана Воронцова:
 — Ворон! Я — Григ! Что у тебя?
 — Все как заказывали! Ровно в пять часов всадил в черепа боевиков по пуле из «винтореза» и осмотрел ранец. Взрывчатка действительно была подготовлена к взрыву! Извлек детонаторы. Сейчас динамит никакой опасности не представляет!
 — Что на постах восточной окраины лесного массива?
 — По-прежнему все спокойно! Только что получил доклад от ребят. Тишина на подходах к лесу и в самом массиве. Мои слушают довольно обширную часть округи. Все чисто!
 — Добро! Тебе и твоей группе продолжать оставаться на месте до особого распоряжения. И продолжать наблюдение.
 — Принял, командир! Выполняю!
 Пашин вышел к воротам. Прошел, обходя трупы, у которых работали бойцы Скоблина, к кустам, где его встретил майор Глебов. Он улыбался:
 — Ну что, Григ, похоже, сделали мы банду еще одного верного пса Гурбани, а?
 — Погоди радоваться! Еще не вечер, вернее, не утро!
 Глебов взглянул на подполковника:
 — Продолжаешь ждать дополнительного удара Гульбеддина?
 — Не знаю, Макс, не знаю, но на сердце неспокойно. Ты давай прикажи перетащить Омара в караульное помещение. Кстати, а как себя чувствуют наши земляки, Басов с Каштановым?
 — Черт их знает! Но сейчас запрошу группу наблюдения за Ильинским. Будем брать шакалов?
 Пашин хотел ответить, как вдруг плотина слегка вздрогнула, и тут же прогремел взрыв. Одновременно откуда-то ударил пулемет. Взвизгнули пули, заставившие офицеров упасть на землю. Пулеметчик продолжал работать, перенеся огонь севернее. От второй вышки раздался вскрик, и по лестнице скатилось тело.
 И вновь взрыв, где-то у основания плотины.
 Пашин, перебравшийся с Глебовым и Скоблиным к караульному помещению, крикнул в рацию:
 — Пост-1, Пост-2, Ворон! Что, черт возьми, происходит? Кто и откуда обстреливает плотину?
 Ответил Воронцов:
 — Григ! Обстрел ведется откуда-то напротив меня! Гранатомет бьет по шлюзам, но пока неудачно, заряды ушли в бетон!
 — Ты видишь стрелков?
 — Нет!
 Подполковник принял решение быстро:
 — Открыть слепой ответный огонь по противоположному склону! Отвлечь неизвестные силы на себя!
 — Понял!
 С бывшей позиции резерва Омара заработали «ВАЛы». Но бойцы не видели цели, и их огонь не мог достать боевиков, внезапно появившихся у объекта. Это были люди, входившие в группу Омара, о которых не знал агент разведки Службы в стане Гурбани.
 От второго поста пришло сообщение — пулеметным огнем убит стрелок военизированной охраны. Прапорщик спецназа получил ранение в ногу. Стрелять может, передвигаться — нет! Пашин приказал раненому затихнуть, не привлекая к себе внимания противника. Огневой точке, как и двойке Воронцова, подполковник отдал команду начать массированный обстрел по всему северному склону. Пулемет спецназа тут же ударил в указанном направлении. Огонь по склону с двух позиций заставил напавших на объект замолчать! Но долго ли продлится это вынужденное молчание? Вряд ли! А допустить повторного обстрела плотины нельзя! Если первые гранаты не попали в цель, то теперь гранатометчик, скорректировав огонь, вполне может послать заряды непосредственно в шлюзы. И тогда… вся работа спецназа окажется бесполезной!
 Пашин обратился к Скоблину:
 — Вова! Всех людей на северную оконечность плотины! Далее, рассыпавшись по склону и в глубь леса, двигаться на восток. Цель — обнаружение противника и его уничтожение!
 — Понял!
 — Подожди!
 Подполковник обернулся к Глебову:
 — Макс! Ты с резервом на выход из лесного массива, в месте выхода из него отводного канала. Перекрыть пути отхода боевикам на Голяны!
 — Есть!
 — Пошел, Макс! А ты, Вова, выводи людей к первой вышке.
 Григорий запросил первый пост, северную огневую точку и позицию Воронцова, приказав прикрыть передвижение по плотине группы Скоблина.
 Сам Пашин прошел к торцу здания. Оттуда получил доклад Скоблина о готовности группы к передислокации.
 Приказав прикрывающим силам открыть огонь, Григорий отдал команду капитану:
 — Вперед, Вова!
 Штурмовая группа рванулась к противоположной оконечности гидротехнического сооружения.
 Подполковник вскинул снайперскую винтовку, через прицел пытаясь зацепить противника. В это время почти вся верхняя часть склона покрылась фонтанчиками от пуль. Силы прикрытия действий группы Скоблина начали его массированный обстрел. Сейчас бандиты не имели возможности стрелять, если… если находились наверху. А если…
 Пашин опустил винтовку вниз и… с трудом, но различил фигуру человека в лохматом камуфляже сбоку от одиночного куста рядом с отводным каналом. Человек стоял на одном колене, держа гранатомет на плече. Боевик целился прямо в шлюзы, и ничто, казалось, на этот раз не могло помешать ему расстрелять водяные затворы.
 Подполковник поймал в перекрестье оптики его склоненную набок голову, перевязанную зеленой лентой. В мозгу Григория мелькнуло: лишь бы успеть опередить боевика.
 Пашин опередил гранатометчика. От прицельного выстрела подполковника бандита отбросило на спину, с ним было покончено! Он не смог выпустить гранату.
 Григорий опустил винтовку, главная опасность была отведена. Но тут же рядом с ним пули, выпущенные так же снизу, выбили приличные куски штукатурки здания. Сзади раздался вскрик.
 Пашин резко обернулся и увидел оседающую по щиту перезаряжания оружия простреленную Лисицыну.
 Черт возьми, откуда она-то появилась здесь?
 А пулемет продолжал поливать свинцом плотину. В щепы разлетелась не защищенная с той стороны «корзина». Сверху на землю упали и боец отряда «Скорпион», и стрелок местного караула, и муляж.
 Пашин крикнул Щурину:
 — Шунт! К щиту и вышке! Определить, что с людьми! Бегом! Я прикрою!
 Прапорщик рванулся к Лисицыной. Григорий вышел из-за здания и открыл огонь по отводному каналу, посылая очереди слева направо, удаляя сектор обстрела на восток. И вновь чуть не стал жертвой вражеского пулеметчика. Штукатурка брызнула рядом с его головой.
 Пашин крикнул в эфир:
 — Всем! Снизу от канала ведет огонь пулеметчик! Определить его позицию и уничтожить!
 Тут же услышал в динамике возглас капитана Воронцова:
 — Есть! Вижу шакала!
 И пулемет замолчал.
 Подполковник запросил:
 — Ворон, что у тебя?
 — Завалил я пулеметчика. Он, сука, на дне канала сидел. Брезентом, падла, накрылся и на фоне бетона был незаметен. Я его только по вспышкам пулемета засек!
 — Ясно!
 Григорий вызвал всех подчиненных, приказал взять объект в кольцо и провести тотальную зачистку местности, не прекращая при этом продолжать наблюдение за выходом из леса в сторону селения Голяны.
 Подошел Щурин, доложил:
 — Женщину, командир, наповал! Стрелок караула со страху сам спрыгнул с вышки и сломал ногу, прапорщик Цыбин получил две пули в бронежилет. Болевой шок! Я вколол ему препарат из боевой аптечки, скоро оклемается, а женщину… насмерть! Сразу! Да и немудрено! Пять пуль в нее вколотили. Три в грудь, две в живот! Такие дела, мать их!
 Он злобно сплюнул в пыль.
 Пашин приказал:
 — А ну-ка тащи ко мне Омара!
 Щурин за шиворот выволок главаря наемников из караулки.
 Подполковник достал пистолет, передернул затвор, засылая патрон в патронник, приставил ствол ко лбу бандита.
 — У тебя, Омар, один шанс сохранить свою вонючую жизнь!
 По телу наемника пробежала нервная дрожь.
 — Что… что… я должен сделать?
 — Ответить на несколько вопросов! Но правдиво, сука, ответить! Солжешь, пристрелю как собаку прямо здесь! Понял?
 — Да, да, спрашивайте!
 — Сколько человек было в твоей группе?
 — Девять! Семь непосредственно подчиненные мне и прибывшие из Стамбула, двое имели собственную задачу, ну и Артур, он из Ростова, использовался как посредник и страховка.
 — Откуда появились те двое?
 — Из Москвы, насколько знаю. Они давно живут там. Сюда прибыли автономно! И оружие имели свое!
 Пашин прищурился:
 — Ты не врешь?
 — Нет, Аллахом клянусь, нет!
 — На чем прибыли эти «москвичи»?
 — На своем автомобиле. Его должны найти ваши люди в лесу, если будут прочесывать местность.
 — Куда делся Артур?
 — Не знаю, честное слово, не знаю!
 — Басова и Каштанова должен был уничтожить после акции?
 — Да! Таков приказ Гурбани!
 Как бы в подтверждение предыдущих слов Омара, Скоблин доложил, что недалеко от левого склона, у самого болота, обнаружен автомобиль «Жигули» шестой модели с номерами Московской области и тайником внутри салона.
 Подполковник приказал капитану продолжить зачистку района, а Щурину убрать Омара обратно в караулку.
 Спустя двадцать минут командиры групп и майор Глебов доложили, что в прилегающей к объекту территории лесного массива, а также по дну отводного канала следов пребывания посторонних лиц не обнаружено. Пашин приказал всем возвращаться, оставив сдвоенный пост у автомобиля наемников.
 Сам подошел к Лисицыной. Ее мертвое лицо побледнело, но было спокойным. Открытые глаза смотрели в сторону леса, туда, где находился схрон. Видимо, умерла, так и не поняв, что произошло.
 Григорий проговорил:
 — Эх, Валя, Валя, ну зачем ты вышла из караулки?
 Вздохнув, он закрыл ей глаза, отошел к караульному помещению, откуда появился сильно испуганный Степанов.
 Вероятно, он увидел в караулке Омара, спросил:
 — А… это… тот нерусский… что… и есть диверсант?
 — Да! Их главарь!
 — А… остальных… вы убили?
 — Вас это смущает?
 — Нет, я просто… хотел спросить… Федора… тоже?
 — Вам его жаль?
 — Нет! Но я хотел бы знать, он убит?
 Пашин внимательно посмотрел на начальника караула, ответив:
 — Нет! По крайней мере, до недавнего времени был жив. Он сейчас со своим дружком, уже, кстати, получив оплату за содействие бандитам, ждет их недалеко отсюда. В селе Ильинском! Знаете такое?
 Степанов ответил автоматически:
 — Да, да, конечно, это глубже в лес по водохранилищу. Там раньше почти все мои родственники жили! А… что будет с Басовым?
 — Он, как и его напарник Каштанов, а также главарь наемников, которого только что протащили в караулку, предстанут перед судом. Ну а уж тот и вынесет приговор.
 — Их судить в Туре будут?
 — Не знаю! Вряд ли! Обычно такие дела рассматривают на самом верху. И, извините, мы еще не закончили работу.
 — Да, да, конечно! Но что делать мне?
 — Продолжать руководить караулом.
 — Но… трупы… о них и о том, что здесь произошло, надо бы доложить? Хотя…
 — Вот именно, что хотя… Василий Петрович! Занимайтесь своей службой. И, пожалуйста, не задавайте больше вопросов.
 Степанов ответил четко, по-военному, даже приложив ладонь к фуражке, отдавая честь:
 — Есть продолжать службу, товарищ подполковник! Разрешите идти?
 — Идите, Степанов, работайте!
 Говоря Степанову о том, что Басов с Каштановым спокойно ждут возвращения своих работодателей, подполковник ошибался. В девяти километрах от плотины, в селе Ильинское, а точнее, внутри остова более-менее сохранившейся церкви, случилась своя бойня! За полчаса до того, как Омар отправил своих боевиков на смерть.
 Оставшись вдвоем в темном остове сохранившегося храма, Каштанов развел костер. Басов присел рядом с подельником. Тот спросил:
 — Омар рассчитался с нами?
 — Да! Аванс выплатил наличными, остальное получим за бугром по чековой книжке.
 — А за бугор этот свалить сможем?
 — На нас сделаны заграничные паспорта. Уходить будем под чужими именами. Это и к лучшему. Для всех в России мы исчезли. И никто нас искать не будет.
 Каштанов почесал затылок, уточнил:
 — Кроме людей этого Омара! Не оставят, Федор, они нас в покое! Чую, ни хрена нам не светит за границей. Не отдадут «лимон» баксов. Проще грохнуть по-тихому.
 Басов возразил:
 — Что им мешало завалить нас здесь безо всякой платы? Как привезли наемников сюда, так те и грохнули бы нас, бросив трупы в водохранилище. Нет, Витя! Ничего нам не сделают. И доставать не будут, не те мы люди, чтобы использовать еще где.
 — И все равно, Федор, не верю я им! Поэтому лучше поступить так. Ты отдашь мне наличку, и я уйду! Не надо мне никаких заграниц, и шика особого не надо. Со ста штуками я и в России укроюсь неплохо.
 — Что-то ты, Витя, раньше по-другому пел. О шикарной жизни мечтал. А как эта жизнь оказалась такой близкой, решил отказаться от всего? С чего бы это?
 — Я уже сказал, не верю им! На зоне мне пришлось многое повидать. И многих. Были там и такие душегубы, которым человека на нож поставить так же легко, как клопа раздавить. У Омара такой же безжалостный и безразличный взгляд, как и у тех, кому человеческая жизнь — пыль. Признаюсь, боюсь я его! Вернется и прикажет своим наемникам завалить нас! Деньги заберет, паспорта сожжет, а чековая книжка может фуфлом оказаться. Ни ты, ни я в этом ни хрена не соображаем. И все дела! Будет нам жизнь шикарная в какой-нибудь яме или прямо тут, в церкви. А лучше, Федор, вдвоем свалить. Уйдем лесом, в нем же и затаимся на время. Потом в тайгу подадимся. С бабками и артель свою сгондобить можно, хочешь, рыжье ищи, хочешь, песца бей. В тайге свои законы, и жить там можно не хуже, чем на каких-то задроченных Канарах. Я знаю, что говорю. А, Федор?
 Басов взглянул на Каштанова:
 — И девятьсот штук на ветер выбросить? Ты хоть понимаешь, какие это деньги?
 — Понимаю! Бобы большие, слов нет, но жизнь дороже.
 — Ни хрена ты не понимаешь!
 — Ну тогда давай мне баксы, пойду я! Себе оставь на дорогу, остальное отдай. И линяй за бугор с Омаром. А девятьсот штук можешь все себе забрать, я не в претензии.
 Бывший начальник караула задумался, положив руку в боковой карман куртки. В карман, где лежал кинжал, переданный ему Омаром. Делая вид, что обдумывает предложение подельника, Федор на самом деле думал о том, как лучше всадить клинок в сердце Каштанова.
 Он поднялся:
 — Ну хорошо, Каштан! Ты свой выбор сделал, и помешать тебе я не могу! Но деньги разделим пополам!
 — Чего жмешься? Тебе и так почти все достанется.
 — Это почти все еще получить надо, а до этого выбраться из страны. Так что получишь 50 штук. И можешь валить куда хочешь.
 Каштанов тоже поднялся:
 — Ладно! Отстегивай долю! Только уговор, Омару ни слова, в какую сторону я пойду. Хотя… один хрен, этим наемникам в лесу меня не взять! Давай деньги.
 Басов прошел в угол, вытащил дорожную сумку. Из нее — пакет, отсчитал половину находящихся в нем пачек, бросил свою часть в сумку, пакет же передал подельнику.
 Каштанов, приняв доллары, сел на бревно у костра, начав считать купюры, разрывая пачки.
 Видя, что подельник поглощен подсчетом доли, Басов медленно зашел к нему за спину. Вытащил нож. Собравшись с духом, сделал резкий взмах, целясь Каштанову в левую сторону спины. Но… вместо того, чтобы почувствовать, как сталь входит в тело, пролетел мимо Каштана и, споткнувшись о бревно, упал рядом с костром. В следующую секунду почувствовал на себе вес того, кого хотел убить.
 Каштанов перехватил нож, зажав горло бывшего товарища плотным захватом.
 — Что, сука? Убил, тварь? Вот какая твоя плата за то, что я сделал? Все решил себе забрать? А меня в расход, мразь? Я тебя давно раскусил. Не зря по лагерям чалился, опыт приобрел. Ждал, когда же ты дернешься? Вот и дождался. Молись, Федор Васильевич, последние секунды тебе жизнь отсчитывает.
 Басов с трудом прошипел:
 — Погодь… Каштан, не убивай!.. Я… не хотел… бес попутал… все отдам, Каштан!.. Не убивай!
 Каштанов усмехнулся:
 — Я и так все заберу!
 — Нет… нет… Каштан… у меня еще есть… деньги еще есть… недалеко… в Валуе.
 — Деньги, говоришь?
 — Да, да, деньги и золотишко… кой-какое… от родителей и предков досталось.
 — У кого хранишь в Валуе?
 — Скажу, все скажу, только отпусти!
 Каштанов ослабил захват. Резко поднялся, держа нож в руке. Следом поднялся и Басов.
 Он старался не смотреть в глаза бывшему подельнику.
 — Деньги и побрякушки у одной бабы.
 — Адрес?
 — Э… сейчас… короче, Валуй, бывшая улица Дзержинского, дом 17… квартира 2.
 Каштанов неплохо знал Валуй. Да, улица Дзержинского там была, правда, сейчас она называлась по-другому. Но это неважно. Важно то, что улица эта оканчивалась частным домом под номером 15. Следовательно, Басов лгал.
 Каштанов не подал вида, что раскусил Басова, спросил:
 — И сколько там бобов?
 — Деньгами немного, тысяч тридцать в баксах, а вот драгоценностей, пожалуй, еще на сотню наберется.
 — Так мне твоя подруга и отдаст их!
 — Отдаст. Я записку напишу. Прямо сейчас! Клянусь всем святым, отдаст!
 — Что ж, пиши свою записку.
 Басов полез во внутренний карман, видимо за блокнотом и ручкой. И в это время Каштанов нанес ему первый удар в живот. Клинок по рукоятку вошел в тело обреченного Федора Васильевича. Тот широко раскрыл глаза, прошептав:
 — Ты что? Я же…
 — Это тебе, Федя, за всю твою мерзопакостность! А на те деньги и побрякушки, что хранятся в Валуе, пусть твоя баба закатит тебе шикарные похороны!
 — Каш…
 Каштанов выдернул нож, сделал шаг назад и наотмашь полоснул клинком по горлу Басову.
 Федор упал, схватившись за широкую рану, из которой толчками пошла черная кровь. Захрипел, зрачки закатились, тело пробила конвульсия.
 Каштанов, бросив нож в костер, положил пакет в сумку уже мертвого подельника и вышел из церкви.***
 Бойцы первой штурмовой группы, контролировавшие село Ильинское, вернее, остов церкви, как только из нее ушла боевая группа Омара, отключили дистанционное прослушивающее устройство, посчитав, что ничего важного из разговора двух местных сообщников террористов не узнают. Они контролировали церковь, но не могли знать, что происходит внутри полуразрушенных стен. Поэтому и не вмешивались в разборку между Басовым и Каштановым. И только когда из остова появилась фигура одного из бандитов, старший группы слежения вызвал на связь своего непосредственного командира:
 — Ворон! Я — Селение-2! Срочный вызов!
 — Что у тебя?
 — Из Ильинского, по-моему, собрался линять как минимум один из двоих подельников Омара!
 — Мне сейчас некогда, прапорщик! Действуй по обстановке. Если бандюки попытаются скрыться, остановить их! Все! Отбой!
 Прапорщик переключился на напарника:
 — Костя! С моей стороны, похоже, наши клиенты собрались покинуть базу! Пока на выходе один. Приказ Воронцова не допустить их отхода! Сближайся с собором и входи в него. Я перекрою свою сторону!
 — Понял тебя, Леня! Начал сближение.
 Каштанов, определившись с маршрутом, шагнул прямо в кусты. Но не прошел и десяти метров, как перед ним выросла высокая фигура человека в камуфлированной форме, с автоматом, направленным на него. От неожиданности Каштанов чуть не споткнулся о корягу. Вернее, он споткнулся, но удержался на ногах, разорвав брючину выше голенища кирзового сапога.
 Фигура приказала:
 — Стоять на месте! Я — офицер спецназа. Любое движение — выстрел!
 Каштанов все понял. Накрылась не только относительно обеспеченная жизнь, но и свобода. Менты или ФСБ все же вычислили банду. Осталась одна перспектива — загнуться в камере. Такие дела, как терроризм, не прощаются. Каштанов сплюнул на траву. Все! Доигрались. Но лучше уж пуля от этого спецназовца, чем одиночная камера до конца дней. Бывший тракторист принял решение. Начав опускать сумку, до земли ее не донес, а швырнул в вооруженного человека и тут же рванулся на него, рассчитывая получить пулю в лоб, которая избавит его от дальнейших мучений и позора. И боец спецназа выстрелил. Спокойно уклонившись от сумки, не сойдя с места. Прапорщик был профессионалом и умел принимать решения молниеносно. Пули ударили Каштанова по ногам, перебивая голени. Бандит упал в нескольких метрах от бойца спецназа. Каштанов взвыл от боли и бессильной ярости. Спец сумел и тут переиграть его, стреножив, как неразумного жеребца. Прапорщик проговорил:
 — Я же предупредил тебя, урод! Куда дергался? Решил, что завалю тебя? Нет, корешок, ты еще ответишь за свои дела! По закону ответишь!
 Каштанов, перевернувшись на спину, взглянул на человека в камуфлированной форме. Произнес, пересиливая боль:
 — Слушай, мент! Твоя взяла, базара нет! В сумке сто штук баксов. Я не прошу воли, все одно теперь мне уже не уйти отсюда, одолжения прошу за неплохие деньги. Кончи меня!
 Но офицер не обратил на его слова никакого внимания, вызвав по связи напарника:
 — Костя! Ответь!
 — На связи!
 — Что у тебя?
 — Я в церкви. Тут — труп Басова. Убит двумя ударами ножа, в живот и горло. Клинок брошен в костер! У тебя как?
 — Взял подельника покойного Басова! Лежит вот передо мной, просит, чтобы пристрелил. Дернулся придурок, пришлось перебить ноги!
 — Ясно! Слушай, надо бы командованию о произошедшем сообщить!
 — Надо! Но не сейчас! Сейчас у ребят самая работа начнется. Не стоит отвлекать. После пяти часов свяжусь с Воронцовым. А пока подождем. Ты давай на прежнюю позицию. Продолжим наблюдение за подходами к селению. В церкви нам пасти уже некого!
 — Добро, Леня! Возвращаюсь на позицию. Конец связи!
 Отключив рацию, прапорщик взглянул на Каштанова.
 Тот зло бросил:
 — Сука мусорская!
 И отвернулся от бойца спецназа, сморщившись. Боль в перебитых ногах пылала нестерпимым огнем.
 Это понимал и прапорщик. Он достал боевую аптечку, из нее шприц-тюбик с промедолом. Подошел к раненому, вколол ему обезболивающий препарат, заодно быстро и профессионально обыскал его. Поднялся, бросил к лицу санитарный пакет.
 — Перевяжи раны. Боль сейчас отпустит. И лежи тихо.
 — Пожалел, волчара? Да шел бы ты со своей помощью!
 — Дело твое. Подыхай! Мне без разницы.
 — Козел!
 Прапорщик отошел от Каштанова, но держал того в поле зрения. Проверил сумку. В ней действительно лежали сто тысяч долларов, половина в целлофановом пакете, половина россыпью десятитысячных упаковок. Закрыв баул, бросил его в кусты. Взглянул на часы. Скоро можно будет и с руководством связаться. А пока ждать! Хотелось курить, но даже в этой значительно упростившейся обстановке, по сути, превратившей всякое наблюдение в бесполезное занятие, позволить себе этого прапорщик не мог. Так как не было приказа на прекращение выполнения задачи.
 Подполковник Пашин вызвал пост в Ильинском сам. После того как у плотины все кончилось.
 В 5 часов 42 минуты.
 — Селение-2! Я — Григ! Прошу ответить!
 Прапорщик отозвался немедленно:
 — Я — Селение-2! Слушаю вас!
 — Доложите обстановку!
 — Докладываю! Между оставшимися в развалинах церкви после ухода банды Омара Басовым и Каштановым произошла разборка. Из-за денег! В результате Басов убит! Каштанов пытался скрыться, но был остановлен. Пришлось применить оружие, так как тракторист, несмотря на предупреждение, пошел на прорыв. Я ранил его в ноги!
 — Вот оно что? Не поделили, значит, подельники Омара причитавшийся за предательство гонорар? Ну и черт с ними! Ты вот что, прапорщик. Грузи труп и раненого в салон «УАЗа» и с напарником выдвигайся в сторону Барской. Откуда уже вышла группа Затинного. Подберешь ее и сюда, к плотине! Вопросы?
 — Один, Григ!
 — Давай!
 — Мы отсюда слышали шум приличного боя. У нас потери есть?
 — Один раненый. У караула двое убитых.
 — Ясно! Выполняю приказ!
 — Выполняй! Подъезжайте прямо к центральным воротам плотины.
 Подполковник опустил рацию. Вот и все! Осталось встретить людей с постов побережья водохранилища, доложить об окончании операции Луганскому, вызвать «вертушку» для эвакуации да пригласить на объект сотрудников местного Управления ФСБ. И… домой! Но почему до сих пор тревожно на душе? Ведь операция успешно завершена. Или… это только начало чего-то более серьезного? Черт, почему эти мысли не дают ему покоя?
 Пашин закурил.
 И в это время из кустов справа от здания караульного помещения Григория окликнул прапорщик Щурин:
 — Товарищ подполковник! Луганский срочно вызывает вас.
 Внутри у подполковника будто что-то оборвалось. Неужели его опасения оправдались? И произошло то, что он все время подсознательно ожидал?
 Григорий быстрым шагом прошел к связисту.
 Щурин передал ему станцию спутниковой связи.
 — Григ слушает вас!
 — Ты закончил работу по плотине?
 — Так точно, собирался вам доложить…
 Генерал перебил заместителя:
 — Григ! Только что из Службы А — службы, обеспечивающей безопасность стратегических объектов страны, я получил сообщение, что пассажирский «Боинг-737» иранской компании, осуществлявший рейс Тегеран — Москва со 126 пассажирами на борту потерпел катастрофу и рухнул на землю непосредственно возле объекта № 17.
 Пашин сумел справиться с охватившим его волнением, спросил:
 — Когда и при каких обстоятельствах произошла катастрофа? И как тегеранский «Боинг», летевший на Москву, оказался возле Туры-17? Вы можете ответить мне на эти вопросы?
 — Отвечу, но сначала ты мне ответь: отряд сосредоточен в одном месте?
 — Нет. Но совсем скоро будет у плотины!
 — «Вертушку» для эвакуации вызвал?
 — Нет! Как и не пригласил на место ликвидации банды сотрудников ФСБ. Не успел еще!
 — Тогда так! Я здесь в Москве кое-что уточню, а ты быстренько завершай подготовку к вылету! Вылету в район объекта № 17, подробности позже. В 6.00 будь на связи!
 — У меня один «трехсотый» — раненый. Его придется оставить в городке.
 — Тяжелый?
 — Нет! Прострелена нога, но транспортировке прапорщик не подлежит, возможно, понадобится небольшая, но немедленная операция.
 — Понял! Оставляй его в Туре. Позже мы заберем его!
 — Добро! Вылетаю на объект № 17. Нас там встретят?
 — Встретят.
 — Тогда до связи?
 — До связи!
 Подполковник, вернув станцию прапорщику, приказал ему:
 — Шунт! Срочно вызывай «вертушку»!
 Щурин удивился:
 — Сюда? Где ей здесь сесть-то?
 — На грунтовке, до развилки. Там места хватит! Выполняй!
 — А к чему такая срочность, Григ?
 — Вы-пол-няй, прапорщик, — Григорий буквально обжег своим взглядом помощника.
 Прапорщик вызвал командира экипажа «Ми-8», дислоцирующегося на одном из военных аэродромов километрах в ста пятидесяти отсюда.
 Пашин же вышел за пределы территории плотины. Вызвал Глебова:
 — Макс, быстро ко мне капитанов Воронцова и Скоблина!
 — Что-то случилось?
 — Все позже. И еще передай по связи экстренный сбор всему отряду! А также вызови сюда представителя местного ФСБ. Срочно, Макс, все срочно!
 Майор пожал плечами, однако тут же связался с нужными людьми.
 Пашин отошел правее плотины, встав у колючки перед обрывом к водостоку. Задумался. Но что-либо просчитать не успел. Явились Глебов, Воронцов и Скоблин.
 Майор доложил:
 — Командование отряда в сборе, группы слежения в селениях вдоль водохранилища прибудут с минуты на минуту. Маслов подъедет минут через десять.
 — Ясно!
 Словно из-под земли появился прапорщик Щурин.
 — Ваше приказание выполнено. Экипаж доложил, что немедленно поднимает борт, будет в нашем районе примерно через полчаса.
 — Понял, возвращайся к аппаратуре.
 Щурин удалился, подполковник обратился к вызванным офицерам:
 — Возле объекта № 17 потерпел катастрофу иранский пассажирский лайнер. Подробностей не знаю. О них позже. Сейчас собрать весь личный состав и вывести на дорогу, напротив места, где стоим. По прибытии вертолета погрузка на борт и вылет в район катастрофы. Задачу уточню, когда сам буду полностью владеть обстановкой. Это все! Выполнять. Глебов, со мной!
 Капитаны отправились собирать свои группы, майор проследовал за командиром, который направился к месту, где Щурин организовал пункт спутниковой связи.
 В 6.00, как и обещал, Пашина вызвал генерал Луганский:
 — Григ! На связи Катран!
 — Слушаю вас, генерал!
 — Ты отдал все необходимые распоряжения?
 — Так точно!
 — Когда «вертушка» будет у тебя?
 — Где-то через полчаса!
 — Тогда отвечу на вопросы, что ты задал мне.
 И Луганский начал обстоятельный, правда, состоящий наполовину из предположений доклад. Из него следовало, что в 3 утра по московскому времени из аэропорта Тегерана поднялся в воздух «Боинг-737» иранской авиакомпании и взял курс на Москву. Два часа полет проходил нормально. Затем первый пилот доложил на землю, что у него возникли проблемы с управлением. Самолет начал отклоняться от маршрута на север. Далее связь с бортом оборвалась, а «Боинг» продолжал полет с отклонением прямо на объект № 17. Не по прямой, а с востока. Причем самолет постепенно снижался. Попытки установить с ним связь результата не принесли. В итоге лайнер рухнул в непосредственной близости от химического завода и секретных складов, практически уничтожив весь южный сектор обороны объекта. Взрыв от падения самолета вызвал частичную детонацию заградительных минных полей и полностью разрушил рубежи проволочных заграждений. В лесу, окружающем объект, начался пожар. Силы охраны и обороны завода брошены на ликвидацию последствий авиакатастрофы.
 — Вот такие дела, Григ!
 — Хреновые дела, Борис Ефимович! Я же говорил, этот объект — очень заманчивая цель для Гурбани.
 — Ты по-прежнему считаешь, что Гульбеддин мог решиться на атаку химического завода?
 — Да!
 — И ради этого подстроил катастрофу пассажирского лайнера?
 — Разве это сложно сделать? Очень легко при определенной подготовительной работе с использованием группы высококвалифицированных профессионалов или террористов-смертников. Нанесли же слуги Аллаха удар с воздуха по Штатам. И тоже используя пассажирские авиалайнеры.
 Генерал помолчал. Затем спросил:
 — Но что добился Гурбани этой катастрофой? От нее не пострадали ни склады, ни производство, даже, насколько мне известно, ни единый человек из персонала завода и подразделений охраны.
 Пашин объяснил:
 — Катастрофой Гурбани мог добиться и, скорее всего, добился одного. Взрывом самолета он открыл проход к объекту! Больше ничего и не требовалось. Надеяться на то, что самолет сумеет достичь непосредственно складов или производства, у Гурбани не было никаких оснований. Готовя подобный теракт, он должен был знать, что самолет в любом случае собьют на подлете к объекту. И собьют независимо от того, будет он военным или сугубо гражданским. Потому-то и рухнул лайнер южнее объекта, на минные поля. Прохождение воздушного судна в непосредственной близости, но параллельным курсом лишало зенитчиков права открыть огонь на поражение цели. Гурбани все продумал, генерал!
 — Но для кого, если следовать твоей версии, Гульбеддин открыл проход? Пройти только по зоне отчуждения даже одному человеку практически невозможно, не говоря об отряде или группе. Везде установлены системы обнаружения «Москит». Кто может воспользоваться этим проходом?
 — Люди Гурбани!
 Генерал чуть не сорвался.
 — Да откуда им взяться?
 — Это уже вопрос не ко мне, а к Гурбани! Кстати, отряд Омара состоял не из семи человек, а из девяти! О двоих привлеченных к акции из России боевиках наш разведчик ничего не сообщил. Из этого следует, что он работает под контролем! Его надо срочно отзывать. Парню грозит смертельная опасность.
 — Черт побери! И что за полоса пошла с самого начала? Чернота одна! Ладно, с разведкой мы тут разберемся, ты разберись на химическом объекте! Если, конечно, пока еще предполагаемый противник с ходу не отработает объект!
 — На выполнение такого задания могли согласиться только очень квалифицированные профессионалы. А профи такого уровня не пойдут на дело без отработанной схемы собственного безопасного отхода. То есть с ходу действовать не будут. Прекрасно понимая, что в этом случае их уничтожат силы батальона охраны, отведенные от завода для восстановления рубежной обороны. Профи сегодня должны проникнуть на территорию объекта, где затаятся. Хотя бы до следующего утра, если вообще не на пару суток. И только когда охрана перейдет к обычному режиму несения службы, боевики смогут и удар нанести, и обеспечить себе отход. Отход, скорее всего, по нейтральной полосе, не выходя в зону действия систем «Москит». Так что сегодня ничего не должно произойти.
 Генерал проговорил:
 — Твоими бы устами, Григ… но ладно, убедил. Работай на объекте, как посчитаешь нужным.
 — Понял. Только и вы предупредите охрану о нашем прибытии. Лучше где-нибудь на подлете нашу камуфлированную «вертушку» заменить на вертолет МЧС. В условиях ликвидации последствий авиакатастрофы его появление не будет выглядеть чем-то необычным. Еще начальник всей службы безопасности должен быть подчинен мне, плюс на территории объекта надо подготовить площадку для посадки вертолета за производственными корпусами в северной части объекта. Подготовить так, чтобы высадка «Скорпиона» была максимально скрыта от посторонних глаз.
 Луганский согласился:
 — Хорошо! Я немедленно свяжусь со всеми нужными службами. Позже сообщу, где отряд сможет пересесть на судно МЧС. Когда ты планируешь вылет?
 — Как только прибудет вертолет. Мои люди к посадке готовы. Задачу им поставлю во время промежуточной посадки и на самом объекте!
 — Ну, если боевиков там не окажется…
 — Эх, генерал! Если это произойдет и все мои предположения окажутся плодом нездорового воображения, я с радостью подам в отставку! Лишь бы не произошло трагедии.
 — Так я тебя и отпущу. Да, совсем забыл! На объекте тебе наверняка понадобятся средства химической защиты?
 — Нет, генерал! Если диверсия все же произойдет, то никому уже никакие средства защиты не помогут. А нейтрализовать преступников при условии своевременного их обнаружения мы и без химзащиты сможем.
 — Добро! Место промежуточной посадки будет указано непосредственно пилотам. Ты же, как прибудешь на объект, — сразу доклад мне!
 — Естественно, Борис Ефимович!
 — Еще одной тебе удачной охоты, Григ! Лучше, если за тенями! Конец связи!
 — Благодарю! До связи!
 Пашин вернулся к воротам плотины, где его уже ждал подтянутый молодой человек в гражданском костюме. В нем безошибочно угадывался военный.
 Он представился:
 — Майор безопасности Маслов Евгений Павлович!
 Григорий ответил тем же:
 — Подполковник антитеррористической спецслужбы Пашин Григорий Семенович!
 — Здравия желаю!
 — Здравствуйте! Пройдемте к лесу.
 Офицер проследовал за Пашиным туда, где были сложены трупы уничтоженных боевиков. Григорий рассказал майору местного отдела ФСБ о проведенных отрядом Службы «АНТ» специальных мероприятиях по ликвидации попытки совершения наемниками одного из афганских полевых командиров террористического акта с целью затопления города Тура. Имени Гурбани при этом не назвал, как не сообщил и о том, что в ходе акции живыми захвачены Омар и Каштанов. Это знать майору местного Управления безопасности было не обязательно. По крайней мере, сейчас. Упомянул и о гибели членов караула военизированной охраны.
 — В общем, майор, организуй доставку этих типов, — Пашин указал на трупы, — а также тела погибших стрелков караула в морг. Нашего раненого бойца определить в местную больницу, и обследуйте «Жигули» у болота. На них сюда прибыли два боевика. Отражение нападения должно быть представлено как героические действия доблестного караула. Да, еще один труп найдете в останках церкви села Ильинское. Его тоже приобщить к банде. Ну что ты смотришь на меня как истукан?
 Фээсбэшник отвел взгляд:
 — Я слушаю вас, подполковник! Хочу заметить, что не нуждаюсь в ваших инструкциях. У вас свое начальство, у меня свое, и как и что мне делать, решать ему, а не вам!
 Пашин посмотрел на этого вышколенного сотрудника безопасности:
 — Ты прав, майор! Зря я перед столбом распинаюсь. Вези трупы и получай инструкции от своего начальства. Одного не забывай, ты и подобные тебе служаки были бы виновны в смерти тысяч людей! И это ты со своими сослуживцами просрал прибытие сюда террористов. И благодаря таким, как ты, караул важнейшего объекта превращен в балаган. А теперь займись трупами.
 Подполковник, оставив майора у тел расстрелянных наемников, прошел к дороге, где вдоль посадок ожидал прибытия вертолета подчиненный ему отряд «Скорпион». Омар находился рядом с самодельными носилками Каштанова.
 Вертолет прибыл в 6.35. К этому времени собрались и все бойцы спецназа.
 И уже в 7.00, поднявшись над лесом, «Ми-8» взял курс на север. Отряду «Скорпион» предстоял второй, незапланированный этап затянувшейся по времени антитеррористической операции. И что ждало впереди бойцов спецназа, не знал никто. Одно было очевидно Пашину: легкой прогулкой этот вылет к объекту № 17 не станет. И он, находясь в вибрирующем десантном отсеке винтокрылой машины, снова внимательно изучал извлеченные из планшета фотографии объекта, сделанные из космоса спутником-разведчиком. Глебов рядом дремал, как и основная часть бойцов. В углу скрипел зубами Каштанов. То ли от боли, то ли от бессилия. Омар смирился со своей участью. А пилоты уверенно вели вертолет к площадке промежуточной посадки. Солнце слепило амбразуры иллюминаторов, играя бликами по внутренней обшивке десантного отсека и лицам бойцов спецназа. А за бортом мимо проплывали белоснежные на фоне такого синего и мирного неба массивные облака.




 Глава девятая


   Тегеран, 15 сентября, 0 часов 57 минут 
 В бар местного аэропорта вошли два человека европейской наружности. Заказав кофе, расселись по разным столикам, благо в это время зал был почти пуст.
 Следом за ними появился и пожилой мужчина, в котором без труда узнавался выходец с Востока. Его благообразное лицо украшала аккуратно подстриженная бородка с проседью, такая же седая густая шевелюра. На нем был строгий, но отличающийся от европейских моделей костюм. В руке пожилой мужчина держал кейс. Его сопровождал охранник в темных очках. Осмотрев зал, он что-то шепнул хозяину. Тот прошел к столику, за которым уже вкушал обжигающий напиток европеец, вошедший в бар чуть ранее. Охранник, сделав заказ, устроился за соседним столом. Вскоре официант принес и им кофе.
 Пожилой человек поздоровался первым:
 — Ассалам аллейкум, господин Лески.
 — Приветствую тебя, Гурбани! Как дела?
 — Нормально, брат, все, слава Аллаху, нормально! Рад видеть тебя в полном здравии и, надеюсь, в такой же полной готовности к выполнению священной миссии.
 Англичанин усмехнулся:
 — Это для тебя, Гульбеддин, предстоящая акция является священной миссией. Для меня же это хорошо оплачиваемая работа. Надеюсь, ты перевел на мой счет оговоренный аванс?
 — Зачем лишние вопросы, Дэв? Ты же можешь это проверить!
 — Хоп! Финансовую сторону дела закроем. Помнится, ты говорил в Австрии об инструкциях по действию на борту и о знакомстве с пилотом-смертником. Признаюсь, мне не терпится увидеть фанатика, готового добровольно расстаться с жизнью.
 — Ты увидишь его! Но сначала об инструкциях! — Гурбани глотнул кофе. — Они просты, Дэв! В багажное отделение самолета уже загружены парашюты, средства химической защиты, гранатометные системы, средства преодоления минных и проволочных заграждений и, естественно, стрелковое оружие. Последнее представляет собой современные российские образцы, которые ни в чем не уступают западным аналогам, а по некоторым показателям и превосходят их! Все вышеперечисленное мной плюс приборы ночного видения и боевые аптечки, а также двойной боекомплект равномерно распределено по весу из расчета наличия в группе десяти человек и складировано с правой стороны, если смотреть от кабины пилотов, прямо около двери багажного отсека в хвосте самолета. Надеюсь, вся твоя группа в сборе?
 — Естественно!
 — Хорошо! Разместитесь в лайнере в двух салонах. Около пяти часов из кабины пилотов выйдет командир корабля. Он пройдет по салонам и вернется обратно. Это будет сигнал к тому, что пилот начинает имитацию аварии. Вам по одному следует пройти в багажный отсек. Там твоих людей встретит стюард, тоже мой человек.
 Лески спросил:
 — И тоже смертник?
 — Нет! Хотя… В общем, этот парень рассчитывает покинуть борт вместе с вами. Вот только места в твоей компании для него не предусмотрено, поэтому, Дэв, оставишь его труп в багажном отсеке.
 Дэвид согласно кивнул головой в знак того, что понял решение насчет стюарда.
 — Как только штурмовая группа экипируется, по внутреннему телефону соединишься с командиром корабля. Он и отдаст команду на десантирование. Это произойдет за пять минут до катастрофы, на высоте около километра. Лайнер в это время, по моим расчетам, будет снижаться где-то вблизи нейтральной полосы. Туда вы и должны приземлиться. Ну а далее прорыв на объект. И работа по оговоренной схеме.
 Английский наемник поднес чашку ко рту. Сделал глоток начавшего остывать кофе.
 — Где и когда ты познакомишь меня с пилотом?
 Гурбани взглянул на часы.
 — Скоро он зайдет сюда, купит у стойки пачку сигарет. Посмотрит на нас. Так вы познакомитесь. Зовут его Теймур Зиа Набари!
 — А я думал, мне с ним поговорить удастся.
 — В этом есть необходимость?
 — Необходимости нет, есть желание понять его! Но ладно. В принципе, каждый выбирает свою судьбу!
 — Вот именно, Дэв! У тебя еще будут вопросы?
 — Конечно! Когда вертолет эвакуации займет свое место в квадрате 26-14?
 — Он уже там! С человеком, который должен вас встретить и в дальнейшем сопровождать. Зовут его Артур. Готова и «берлога» на скважине. Все в плане обеспечения эвакуации твоего отряда, Дэв, готово! Главное, чтобы ты со своими парнями выполнил поставленную задачу.
 — Будем стараться, босс! От этого зависит наша жизнь!
 — Постарайся, Дэв, постарайся! А вот и наш пилот.
 В бар вошел худой мужчина неопределенного возраста, лет так от тридцати до сорока. Он был бледен, но сосредоточен. Пилот-смертник подошел к стойке, что-то сказал бармену и обернулся, встретившись взглядом с внимательными глазами Дэвида Лески.
 От этого взгляда наемнику стало не по себе. На него словно смотрели пустые глазницы трупа, холодные, безразличные и немного печальные. Многое повидавший на своем веку бывший капитан королевских вооруженных сил не выдержал этого взгляда и отвернулся. А когда решил вновь посмотреть на пилота, того уже в баре не было. Он исчез словно призрак.
 Гурбани спросил:
 — Ну что, Дэв, запомнил пилота?
 — Такого типа до конца дней своих не забудешь! Знаешь, Гульбеддин, не перестаю удивляться внутренней силе таких людей. Я многое повидал на своем веку, и ты это знаешь, но этот шахид, признаюсь, произвел на меня какое-то необъяснимое впечатление. Словно я видел не живого человека, а мертвеца, на время покинувшего могилу. Черт, я, пожалуй, закажу себе виски!
 Лески жестом подозвал официанта, заказал двойную порцию крепкого спиртного напитка.
 Гурбани дождался, пока наемник выпьет. Затем поднялся.
 — Я ухожу, Дэв! Пора и тебе на посадку! Рейс уже объявили. Удачи тебе в России!
 — Один вопрос, Гульбеддин!
 — Да?
 — Что с твоими людьми у водохранилища?
 Гурбани ответил:
 — Не знаю! Мне все равно. Свою миссию Омар выполнит!
 — Он знает, что ты кинешь его? Вернее, догадывается, что такое может произойти?
 — Нет, конечно!
 — Не надейся, брат, что со мной пройдут подобные штучки. Окажись на объекте засада, нужные и верные мне люди в Европе узнают об этом, и тогда, Гурбани, никто не даст за твою жизнь и цента.
 Пожилой пуштун укоризненно покачал головой:
 — Зачем ты так плохо говоришь, Дэв? Зачем грозишь? Да, мне пришлось пожертвовать своими людьми, но заметь, теми, кто принадлежит мне душой и телом, теми, чьи семьи я кормлю. Ты же совсем другое дело. Ты солдат удачи, и между нами совершенно другие, я бы сказал, партнерские отношения. Мне намного выгодней иметь тебя среди друзей, нежели врагов. И возможности твои я прекрасно знаю. Так что не надо думать о коварстве с моей стороны по отношению к тебе. Не надо! Слишком многое зависит от тебя в моей жизни. До свидания, Дэв! До скорой и, надеюсь, приятной встречи, брат!
 — До встречи, Гульбеддин! Посмотрим, насколько она будет приятной, если, конечно, состоится!
 Проводив взглядом покинувшую бар фигуру пуштуна, Лески посмотрел на мужчину за соседним столом. Кивнул в сторону выхода. Дэв Лески и Эшли Бридж, а это он сопровождал капитана, также покинули бар.
 Регистрация, проверка багажа и сама посадка на красивый «Боинг» прошли спокойно. Вместе с десятком наемников на борт лайнера поднялись еще 116 человек. Среди них были и мужчины, и женщины, и дети. Они не знали, что поднимаются по трапу в будущий свой братский гроб. Поднимаются на плаху, идя рядом со своими палачами.
 Лески с Бриджем и еще двумя боевиками устроились в первом салоне бизнес-класса. Остальные наемники расположились сзади, в салоне первого класса.
 Ровно в 3.00 местного времени «Боинг» отошел от терминала, вырулил на взлетно-посадочную полосу, замер на мгновение. Чтобы, взревев мощными реактивными двигателями, сделать короткую пробежку по бетону и взмыть вверх красивой гордой птицей, взяв курс… в Вечность!***
 Подняв лайнер на заданную высоту, командир экипажа задал самолету нужные параметры полета и перевел управление на автопилот. Повернулся к напарнику, второму пилоту:
 — Хасан, чай будешь?
 Хасан, молодой человек, недавно получивший работу на международных авиалиниях, охотно согласился:
 — Конечно, господин, с удовольствием!
 Командир корабля по внутренней связи вызвал старшего бортпроводника:
 — Мелех! Принеси нам чаю!
 — Слушаюсь, командир!
 Вскоре поднос с расписным чайником, такими же расписными пиалами и небольшой конфетницей, в которой лежали ароматные сахарные подушечки, стоял на столике позади кресел пилотов.
 Они повернулись к нему. Теймур разлил густой зеленый чай по пиалам. Спросил второго пилота:
 — Слышал я, Хасан, свадьбу собираешься сыграть?
 Молодой человек слегка покраснел:
 — Да! Собираюсь! Родители настаивают. Вроде уже не мальчик, а семьи все нет. Когда учился, ладно, но теперь, получив работу, мол, пора!
 — Невесту знаешь?
 — Видел один раз! Понравилась! Из хорошей семьи девушка, законы чтит, истинная мусульманка!
 — Калым большой ее родители запросили?
 — Не настолько, чтобы мой род не смог заплатить! Да и приданое обещано солидное!
 — И когда же свадьба?
 — Пока точно не знаю. Но скоро! Я вас обязательно приглашу на праздник!
 — С удовольствием приму приглашение!
 Первый пилот, Теймур, отставил пиалу, откинулся в кресле, спросил напарника:
 — В Москву первый раз летишь?
 — Я вообще за границу, как вам известно, впервые направился. И сразу в Москву, в Россию. Эта страна всегда пугала меня!
 Первый пилот удивился:
 — Почему?
 — Не знаю! Люди там другие, законы другие, обычаи, женщинам позволено все, как и мужчинам, это мне не понятно. Неправильно это! И потом, русские почти десять лет воевали в Афганистане, уничтожая правоверных!
 — Они и сейчас продолжают уничтожать мусульман. О Чечне слышал?
 — Это об Ичкерии?
 — Да Чечня и Ичкерия одно и то же!
 — Слышал! Поэтому немного и чувствую себя не в своей тарелке. Наверное, это пройдет?
 — Конечно, пройдет, Хасан! Все в этой жизни когда-нибудь пройдет, закончит свой путь.
 Теймур вернул кресло в первоначальное положение, посмотрел на приборы. Полет проходил нормально. Все системы функционировали исправно. Вот только окончиться этому полету предстояло не так, как всегда. И не погуляет на своей свадьбе скромняга Хасан, и бортпроводники не увидят свои семьи, и пассажиры, что сейчас безмятежно развалились в креслах, не ступят уже на твердую землю, и сам Теймур больше никогда не вернется домой! К родным и близким. Все в этом проклятом самолете обречены на смерть. Все, кроме десятка наемников. Но и для них высадка из приговоренного лайнера всего лишь временная отсрочка смерти. Наемники долго не живут. Вот и этот господин, сидевший в баре с Гурбани и не сумевший выдержать взгляда Теймура, умрет! Из России ему не уйти. В бравом иностранце, как и в самом персе, уже не было жизни. Еще на земле в аэропорту, за чашкой кофе в уютном баре, в них обоих уже не было жизни.
 Мысли командира прервал Хасан:
 — О чем вы думаете, господин?
 Первый пилот бросил взгляд на помощника, ответил коротко:
 — О жизни, Хасан!
 — У вас какие-то проблемы?
 — Проблемы? Да, пожалуй!
 — Извините, может, я чем-нибудь могу помочь?
 И вновь Теймур взглянул на второго пилота:
 — Помочь?.. Нет, Хасан, свои проблемы я решу сам! И совсем скоро! Вызови Мелеха, пусть заберет поднос.
 — Слушаюсь!
 Командир экипажа посмотрел на часы. Прошел час полета! Еще один час, и он должен будет начать дело! Дело, которое обеспечит его семье безбедное существование. Ради этого он, Теймур, идет на смерть. Да, это Гурбани виноват в том, что пилот попал в оковы долгов, это его люди втянули пилота в тайный игорный бизнес, это по указке Гульбеддина из него, Теймура, сделали нищего, умело подведя к той черте, когда предстояло делать выбор. Выбор между смертью и смертью. Откажись Теймур выполнить условия безжалостного Гурбани, и уже завтра он лишится работы, дом его пойдет с молотка, а многочисленную семью выбросят на улицу. Жену и дочерей продадут в гаремы, а сыновей превратят в рабов. Его же с родителями просто убьют! Согласись, и долги будут погашены, семья получит большие деньги и сможет жить прежней жизнью. Но… уже без него, Теймура! От Гурбани зависело все! Поэтому пришлось выбирать второе! Если ему не жить в любом случае, то пусть уж живет семья, поминая его в своих молитвах. А Аллах все простит. Он поймет, что Теймуру ничего не оставалось делать, как идти на массовое убийство. Гурбани не оставил ему ни единого шанса по-другому решить спровоцированную самим Гульбеддином проблему! Но прочь мысли. Решение принято! Сейчас надо позаботиться о том, чтобы выполнить задание Гурбани. А смерти Теймур не боялся. После нее будет новая жизнь, ибо истинный правоверный бессмертен! И смерть — это только конец одного этапа жизни и начало следующего! Вечного!
 Прошло еще полчаса полета.
 Хасан вышел в туалет. Первый пилот достал из кобуры, закрепленной на кресле, пистолет. Привел его в боевую готовность, навернув на ствол глушитель.
 Второй пилот вернулся. Спросил:
 — Еще чаю не желаете, господин?
 — Нет, Хасан, спасибо!
 Второй пилот занял свое место. Вскоре предстояло отключить автопилот и перевести управление воздушным судном в ручной режим.
 Теймур окликнул напарника:
 — Хасан!
 — Да? — ответил второй пилот и увидел направленный ему прямо в голову глушитель.
 — Вы что?..
 — Извини, Хасан! Такова воля всевышнего! Умри спокойно!
 — Нет! — вскрикнул второй пилот, но пуля, ударившая в лоб, заставила его замолчать. Вся правая часть кабины обагрилась кровью и мозговым веществом, выбитым из черепа несчастного Хасана.
 Теймур разобрал пистолет, вернув его в кобуру.
 Поднялся и вышел из кабины. Его взгляд тут же встретился со взглядом того, кого пилот видел рядом с Гурбани в тегеранском аэропорту. Опустив глаза, командир корабля прошел по салону. Вышел к двери багажного отсека, где его встретил старший бортпроводник. Коротко бросил тому:
 — Начинаем, Мелех!
 И, развернувшись, вернулся в кабину. Не глядя на убитого напарника, запросил московский аэропорт. Сообщил, что испытывает трудности с управлением. Приборы показывают падение давления в гидравлике и неисправность в приводах элеронов. Земля попросила, чтобы пилот рейса… более подробно изложил суть возникшей проблемы. Но Теймур отключил связь. Переведя управление в ручной режим, он начал снижение с отклонением от курса на север.
 Дождавшись, когда пилот-смертник вернулся в кабину, Лески встал из кресла. Прошел во второй салон, оттуда мимо туалетов в помещение перед дверью в багажное отделение. Встретился с Мелехом. Спросил:
 — Ты пойдешь с нами?
 — Да, господин!
 — Хоп! Открой багажное отделение и пропускай туда моих людей. Они начнут подходить по одному. У каждого на левой руке — перстень с черным камнем. Это тебе для опознавания. Всего прибудут девять человек, не считая меня. Места в хвосте хватит, чтобы всем экипироваться?
 Мелех закивал головой:
 — Хватит, господин, багажа сегодня не так много!
 — Хорошо! Работай!
 Старший бортпроводник открыл дверь багажного отсека. Лески сразу увидел аккуратно сложенные ранцы, сумки парашютов и чехлы для оружия. Все снаряжение было разделено на десять равных частей. К одному ранцу была снаружи прикреплена рация. Это была экипировка для командира группы. Лески сбросил с себя гражданский костюм, оставшись в черном, плотно облегающем тело комбинезоне. Он закрепил ранец и чехол с автоматом на груди. Закрепил основной парашют, запасной ввиду отсутствия места не был включен в экипировку штурмовой группы. Надел защитный шлем, специальные ботинки и перчатки. Пистолет с глушителем положил меж двух чемоданов возле двери. Начали прибывать бойцы его банды. Они так же молча и быстро переодевались, готовясь к десантированию. Вскоре вся группа была в сборе. В багажном отсеке оказался и старший стюард. Он тоже откуда-то сбоку достал парашют, напялил его на себя. Парень серьезно собирался покинуть самолет. Лески подошел к телефону внутренней связи. Снял трубку. Тут же раздалось:
 — Пилот слушает!
 — Это багажный отсек. Моя группа готова покинуть борт!
 Теймур ответил кратко:
 — Ждите моего сигнала.
 И отключил связь.
 Лески тоже повесил трубку, бросив подчиненным:
 — Ждем!
 «Боинг» между тем снижался. Одна из бортпроводниц запросила командира экипажа:
 — Господин! Что происходит? Почему мы снижаемся? Пассажиры начинают волноваться!
 Теймур ответил:
 — Успокойте их! А снижаемся, потому что по курсу фронт грозовых облаков. Поэтому я и решил уйти на более низкую высоту, изменив курс. Надеюсь, этого объяснения достаточно?
 — Да, конечно, извините, господин!
 Командир корабля продолжал вести самолет к цели, обозначенной на штурманской карте, которая лежала рядом. До места крушения оставалось менее двухсот километров. А в салоне внезапно вспыхнула паника. Кто-то из пассажиров вдруг выкрикнул:
 — Падаем!!!
 И началось. Людская волна прильнула к иллюминаторам, затем крики:
 — Что происходит?
 — Почему резко снижаемся?
 — Откуда вокруг лес?
 — Что делает экипаж?
 Эти крики слились в единый гул. Бортпроводники разбежались по салонам, но ничего уже сделать не могли. Пассажиры воочию видели, что лайнер резко наклонился вперед и стремительно приближается к земле. Двигатели надрывно ревели. И все словно с ума сошли. Пассажиры начали хватать проводников за одежду, пытались встать, метались в креслах. Лишь одна девочка во втором салоне тихо сидела в углу, прижав к себе куклу Барби. Крики и суматоха взрослых людей испугали ее. Оттого и сидела она, забившись в кресле, стараясь быть незаметной. Ее рассудок не мог понять, что происходит.
 Один из бортпроводников ринулся к кабине пилотов. Начал стучать в нее, требуя открыть. Но та была жестко заблокирована. Тогда Али, так звали стюарда, вспомнил о своем коллеге Мелехе. Тот должен находиться во втором салоне. Али мгновенно вспомнил, как Мелех в Тегеране перед вылетом, как, впрочем, и всегда, поднимаясь на борт, занес в лайнер большую сумку. А ранее Мелех как-то проговорился, что все случающиеся в небе катастрофы не пугают его. У него, мол, всегда при себе талисман, который при любых обстоятельствах спасет ему жизнь. Мелех был не настолько набожен, чтобы верить в какие-то камни или растения, которые якобы отведут от их обладателя опасность, а значит, его талисманом мог быть только парашют. Только он гарантировал спасение при катастрофе. А посему надо найти Мелеха и отнять у него парашют. Отнять, чтобы спасти свою жизнь. Остальное сейчас совершенно неважно. Главное — спасти себя. Стюард рванулся от кабины в хвост самолета.
 На пути ему попадались охваченные безумием пассажиры и бортпроводники, он сбивал их ударом своего крепкого кулака. Добрался до двери багажного отделения. Рванул ее на себя. Но и она была заблокирована.
 Али закричал:
 — Мелех! Мелех! Это Али, Мелех! Я знаю, ты там! Ради Аллаха, прошу, открой!
 В ответ тишина!
 Поняв, что спасения нет, Али опустился на покатый пол и завыл раненым шакалом. Его крик был слышен в багажном отсеке, но Мелех не обратил на него никакого внимания. Каждый выживает в одиночку!
 Теймур также не обращал внимания на панику в салонах. Он смотрел на приборы. Высота 2000 метров. Надо еще опуститься. Пилот немного отвел от себя штурвал. На приборной доске замигали цифры, указывающие высоту полета. 1800, 1700, 1600… 1000 м. Через лобовое стекло пилот увидел вдали трубы какого-то предприятия, окруженного лесом. Сверился с картой и вызвал багажный отсек. Лески ответил:
 — Слушаю тебя, пилот!
 — Вам на выход! На десантирование минута!
 — Понял!
 Дэв бросил трубку, приказав:
 — Всем! Покинуть борт!
 Бридж отвел в сторону люк багажного отделения, открывавший путь за пределы лайнера. Бойцы один за другим бросились в черную, гудящую и свистящую дыру. Последним шел Лески, за ним только стюард. Подойдя к люку, англичанин выхватил из скопления чемоданов пистолет, повернулся и, падая спиной в зияющую пропасть, дважды выстрелил в добровольного помощника террористов. Простреленное тело молодого перса, отброшенное ударами пуль назад, так и осталось в багажном отсеке.
 Теймур все снижал лайнер, исступленно молясь. Смертник увидел, как перед носом самолета показались три ряда колючей проволоки, освещенные прожекторами, и мерцание струи заграждений напомнило ему посадочную полосу. Это и была посадочная полоса. Последняя полоса в его жизни. Направив лайнер вправо, Теймур до упора отжал от себя штурвал. Самолет рухнул на землю, по инерции продолжая движение огненным факелом, сметая все перед собой. Сильный взрыв разнес воздушное судно на множество пылающих осколков. Взрыв вызвал за собой целую серию разрывов. Детонировали минные поля. Стоявший глухой стеной слева лес взялся огнем. Объект, все южное направление охраны и обороны которого уничтожил упавший и взорвавшийся «Боинг», огласился множеством сирен.***
 А группа Лески благополучно приземлилась на нейтральной территории, в четырех километрах от места авиакатастрофы, а следовательно, и от объекта. Уничтожив быстровоспламеняющиеся парашюты, наемники, не теряя времени, начали форсированный марш, ориентируясь на огненные всполохи, освещавшие округу впереди. Эти четыре километра боевики Лески преодолели за сорок минут. Залегли на опушке леса перед вздыбленной контрольно-следовой полосой и тремя рядами в основном поваленных бетонных столбов с мотками спутавшейся проволоки между ними. Как раз здесь коснулся земли «Боинг»! Главарь наемников опустил на глаза прибор ночного видения. Пожар полыхал левее, здесь же, за лесом и периметром ограждения, было темно. Лески внимательно осмотрел сектор, который был выбран для прорыва на территорию химического производства. До полосы кустарников, среди которых находились люки подземного коллектора, метров триста. За проволочными клубами четко видны многочисленные воронки. Значит, здесь минное поле было уничтожено. Следовало начать бросок, тем более ни души из охраны в выбранном секторе Лески не обнаружил. Он подозвал к себе Бриджа. Тот явился немедленно:
 — Слушаю, босс!
 — Эш! Прорываться будем здесь. Отряд делим на две группы. Совершаем бросок по прямой к кустам. Прорываться в две колонны, один за другим, след в след. Аккуратно, но предельно быстро.
 — О_й, Дэв! — Начало броска через минуту! Готовь парней к прорыву.
 — Понял! Бросок через минуту!
 Бридж исчез в темноте, и практически тут же за спиной Лески собралась группа из четырех человек.
 Посмотрев на часы, главарь наемников поднялся:
 — Ну, парни, до полосы кустарника, в колонну по одному, за мной бегом… марш!
 И бывший капитан британского спецназа рванулся к колючей проволоке. Три разрушенных ряда «колючки» преодолели быстро. Сбавили скорость там, где ранее было минное поле. Сбавили из-за того, что грунт был рыхлым и десантные ботинки наемников вязли в пахоте. Но продвигались. Слева, параллельно, не отставая и не забегая вперед, двигалась группа, возглавляемая Бриджем.
 Спустя три минуты отряд наемников Гурбани ворвался в заросли, тут же упав на землю. Быстро отдышались. Лески указал Бриджу в сторону производственных зданий и складов, жестом отдавая приказ организовать пост наблюдения за объектом предстоящего нападения, сам же ползком вернулся туда, откуда недавно его подчиненные ворвались в заросли.
 Он вновь осмотрел поле. Никого! Применив оптику, направил взгляд туда, где был пожар. Там народ был. Много народа. Пожарные, солдаты, техника. Оттого и бункер, что размещался левее, скорее всего был пуст. Хотя этого, по идее, командование батальона охраны допустить не могло. Одна причина объясняла временное отсутствие бойцов поста. Это детонация минных полей. Из-за взрывов начальство вполне могло оттянуть рубеж обороны к самому объекту. Но все это неважно. Главное другое, замысел Гурбани на первом его этапе удался. Отряд Лески проник на территорию секретного производства и, похоже, проник незаметно для сил охраны и обороны. Справа, обходя периметр западного сектора, прошел вертолет МЧС. Что же, это объяснимо. Спасатели здесь нужны. Подозрительнее было бы появление армейских «вертушек», но их пока не видно. Так, что далее предпримет противник? Ну, в первую очередь, оцепив зону падения лайнера, восстановит рубежи заграждений. И начнет это делать немедленно. Следовательно, будут восстанавливать три ряда «колючки», через один из которых вновь пустят ток высокого напряжения, накроют минные поля. Займут свои посты солдаты и в стационарных огневых точках, в том числе и в бункере, что слева. Через него, с его уничтожением, и следует начать отход после нанесения главного удара. А прямо сейчас необходимо найти колодцы подземного коллектора и укрыться под землей, убрав все следы пребывания в полосе кустарников. Возможно, бойцы батальона охранения прочешут территорию. Полезут ли они в коллекторы? Могут! Но вряд ли. Для этого у их командования веских причин нет. Ну а решат заглянуть под землю, придется атаковать их и тут же проводить основную акцию. Только в этом случае у отряда Лески останутся шансы и задачу выполнить, и вырваться из «мертвой» зоны. Но… придется жертвовать половиной подразделения. Выставить заслон прикрытия будет просто необходимо. Но это в самом худшем случае. Будем готовиться к нему, надеясь на лучшее.
 Лески вернулся к отряду, вызвал Бриджа.
 Когда тот появился, главарь наемников отвел его в сторону.
 — Что с той стороны, Эш?
 — Сплошная цепь солдат перед складами и самим заводом. За ней бронетехника. Видел два бронетранспортера. Вероятно, после детонации минных полей или во время взрывов весь личный состав отвели в безопасное место, при этом обеспечив окружение объекта сплошным кольцом оцепления!
 — Да! Скорее всего, так и было! О_й! Сейчас бери Джона и ищите люки коллектора. Пойдем сразу под землю!
 — Понял!
 — Выполняй, Эш! Только быстро! Теперь нам все надо делать предельно быстро, но аккуратно. Скоро кругом будут вражеские солдаты.
 — О_й, Дэв! Я все уяснил!
 — Давай, Эш, пошел!
 Замаскированные люки колодцев наемники обнаружили уже через десять минут. И банда спустилась в коллекторы, когда рассвело. Вовремя. Подземные ходы оказались весьма удобными и объемными, с пазами, проходами, нишами и пространством за трубами, которые были проложены по главной магистрали. За этими трубами и укрылись бойцы Лески. Наверху оставили крохотный прибор размером со спичечную головку. Это был очень чувствительный микрофон. Благодаря ему Дэвид Лески мог слышать то, что происходит на поверхности. А это немаловажно в сложившейся обстановке.
 Руководитель секретного предприятия по утилизации химического оружия Сергей Анатольевич Белоусов и начальник службы охраны объекта полковник безопасности Владислав Ильич Кропоткин в 6.30 собрались в кабинете директора завода.
 Белоусов предложил полковнику сесть за стол совещаний. Сам устроился напротив:
 — Вот какую бяку мы получили с тобой, Владислав Ильич.
 Кропоткин согласился:
 — Да, кто бы мог ожидать! Я уточнил! Катастрофу потерпел иранский «Боинг-737», совершавший рейс Тегеран — Москва!
 — Так какого черта его занесло к нам?
 — Технические причины, Сергей Анатольевич! Пилот лайнера после двух часов полета доложил на землю, что теряет управление. Затем связь с ним оборвалась. Самолет стал уходить севернее. Вот и «приземлился» на наши заграждения!
 — Сколько было пассажиров на борту?
 — По моим данным, 126 человек!
 — Да, дела! Ты сам-то был на месте падения самолета? Я, честно говоря, не решился.
 Кропоткин утвердительно кивнул головой:
 — Был! И знаешь, что больше всего потрясло меня?
 — Что?
 — Кукла!
 — Не понял?
 — Обычная игрушка. Кукла. Такая же есть у моей внучки. Барби называется. Так вот эта кукла лежала среди обломков и кровавого месива совершенно не пострадавшая. Даже платьице не обгорело. С этой куклой всего пару часов назад играла какая-то девочка. Представляешь? Была девочка, которой предстояло жить и жить, а вместо этого… лишь кукла! Страшно это, Сергей Анатольевич!
 Белоусов не нашел, что сказать.
 Он встал, прошелся по кабинету. Спросил:
 — Ты считаешь, катастрофа случайна?
 Начальник охраны поднял на директора удивленный взгляд:
 — А вот сейчас не понял я! На что ты намекаешь?
 — Ну… не могла ли эта катастрофа быть подстроена?
 — Подстроена, говоришь? Думаю, нет! Иначе самолет был бы направлен на сам завод, ведь летчик-смертник не мог знать о том, что его сбила бы батарея противовоздушной обороны. А в нашем случае пилот отвернул от завода. Есть мнение, что он специально уводил терпящее бедствие судно в сторону от зоны, которая, по его мнению, могла оказаться населенной. Считаю катастрофу несчастным случаем. Сегодня восстановим все заграждения, накроем минные поля и продолжим службу. А всякими домыслами, предположениями, просчетами пусть занимается отряд спецназа, который уже вылетел к нам.
 Директор завода взглянул на полковника:
 — Что за спецназ еще?
 — А я разве ничего не говорил тебе?
 — Нет!
 — Совсем закрутился. Сразу же после моего доклада в Москву об авиакатастрофе руководство предупредило меня о прибытии на объект отряда Специальной федеральной антитеррористической службы. Я должен встретить спецов, показать им объект, обеспечить систему обеспечения безопасности завода и складов. Дальше они уполномочены работать по собственному плану. Кстати, я оперативно подчинен командиру этого отряда.
 — Да? Это что-то новенькое! Будто в Службе «А» своих специалистов мало!
 — Дело не в этом! Просто отряд другой Службы на данный момент оказался ближе всех к объекту! Вот начальники в Центре и договорились между собой о взаимопомощи.
 Рация начальника службы безопасности пропищала сигналом вызова. Кропоткин ответил:
 — Слушаю!
 — Майор Никитин! Прибыл вертолет МЧС со спецназом на борту! Их командир просит встречи с вами!
 — Логично, что просит встречи! Ты вот что, комбат, давай лично проводи спецназовца в кабинет директора завода, заодно пригласи сюда командиров зенитно-ракетной батареи и взвода радиотехнической разведки.
 — Понял! Выполняю!
 Белоусов спросил:
 — «Гости» пожаловали?
 — Да, командир батальона охраны доложил, что прибыл спецназ. Будем встречать их командира!
 — Встречать так встречать! Может, главного инженера тоже пригласим?
 — А где сейчас Треканов?
 — Где ж ему быть? На производстве! Восстанавливает питание главного цеха. Там кабель какой-то от всех этих взрывов накрылся.
 — Тогда пусть продолжает работать. Особо он нам не нужен. Пока! Ну а понадобится — вызовешь!
 — Добро! Будь по-твоему!
 Спустя минут десять в кабинет директора завода вошел Пашин в сопровождении командира батальона охраны майора Никитина. Григорий тут же представился:
 — Подполковник Пашин Григорий Семенович, Управление специальных операций федеральной антитеррористической службы.
 Ему ответили тем же:
 — Директор завода Белоусов Сергей Анатольевич.
 — Начальник службы безопасности объекта полковник Кропоткин Владислав Ильич.
 Пашин сел в указанное ему кресло возле стола совещаний, вокруг которого расположились и все остальные чины, присутствующие в кабинете.
 К ним присоединились еще два младших офицера, капитан Артем Супонов — командир зенитно-ракетной батареи и старший лейтенант Александр Андреев — командир взвода радиотехнической разведки. Осмотрев собравшихся, директор завода произнес:
 — Вот, кажется, и все в сборе.
 Он повернулся к Пашину:
 — Вы хотели видеть начальника службы безопасности, я же посчитал, что вам будет полезно познакомиться со всеми лицами, от которых напрямую зависит безопасность завода и складов.
 Григорий согласно кивнул головой:
 — Благодарю вас, господин Белоусов, но прошу и вас присесть. Согласно приказа свыше, с этой минуты я буду осуществлять общее руководство всеми без исключения мероприятиями на территории секретного объекта. Совсем скоро вы получите подтверждение моих чрезвычайных полномочий!
 Директор натянуто улыбнулся:
 — Один вопрос. Вы намерены вмешаться и в производственный процесс предприятия?
 Пашин твердо ответил:
 — Естественно! Если того потребует обстановка. И вы, уважаемый Сергей Анатольевич, будете беспрекословно выполнять мои требования. Это касается и остальных лиц, присутствующих здесь.
 Белоусов заметил:
 — Но только после того, как получу соответствующие инструкции от своего начальства.
 — Конечно!
 В это время в кабинет заглянул помощник директора:
 — Прошу прощения, Сергей Анатольевич, вас по прямому проводу Москва!
 Директор встал:
 — Одну минуту! Я скоро!
 Белоусов вышел, чтобы тут же вернуться. Он сел в свое кресло, сложив на столе руки, произнес, обращаясь к Пашину:
 — Вот теперь, товарищ подполковник, я полностью в вашем распоряжении. Москва подтвердила мое временное подчинение вам!
 — Вот и хорошо!
 Пашин посмотрел на Кропоткина.
 — Для согласования дальнейших совместных действий нам, товарищ полковник, потребуется подробная схема организации охраны и обороны объекта.
 — Она со мной!
 — Хорошо! Расстелите ее на столе. Тем временем у меня будут вопросы к командиру зенитно-ракетной батареи.
 Капитан поднялся, Пашин жестом разрешил ему докладывать сидя.
 — Вопрос первый: на каком удалении от объекта вы начали вести приближающуюся цель?
 Офицер-зенитчик ответил четко и подробно.
 — Вопрос второй: при слежении за целью ничего необычного с самолетом не произошло?
 — В его полете все было необычно, он же падал.
 — Что, вот так отвесно и падал?
 — Нет, но снижался достаточно быстро.
 — И рухнул в южной точке без изменения направления и траектории полета?
 Капитан на мгновение задумался. Потом ответил:
 — Нет! На подлете к объекту он отклонился к востоку, выйдя на параллельный объекту курс.
 — Значит, исходя из ваших слов, лайнер был управляем?
 Этот вопрос заставил всех присутствующих переглянуться.
 Зенитчик пожал плечами:
 — Возможно, пилотам удалось в конце каким-то образом восстановить управление.
 — За несколько минут до взрыва?
 — А разве такое невозможно?
 — Возможно! Теоретически! Ну да ладно! От цели при подлете к объекту не отделялись какие-либо предметы?
 И вновь участники совещания переглянулись.
 На этот раз спросил начальник Службы безопасности:
 — Что вы хотите этим сказать, подполковник?
 Пашин проговорил:
 — Ничего я сказать не хочу. Я лишь задал вопрос и жду на него ответа. Так как, капитан?
 — Да нет, товарищ подполковник, вроде ничего не отделялось. Но категорически утверждать не могу. Все же мои радары на «Шилках» — это не локаторы радиотехнических батальонов.
 — Ясно. А что по этому поводу скажет командир взвода радиотехнической разведки?
 — Мой взвод осуществляет наземную разведку, в том числе обеспечивает работы разведывательной системы «Москит» в зоне отчуждения.
 — И вам не поступило никакой информации о появлении вблизи объекта посторонних лиц?
 — Никак нет. Это точно, товарищ подполковник. Я проверял!
 Слово взял директор завода:
 — Извините, что прерываю, но я не понимаю вас, подполковник. У вас есть какие-то основания предполагать, что катастрофа имела целью обеспечение проникновения на территорию посторонних лиц?
 — Да, господин Белоусов, у меня есть основания предполагать, что падение самолета около секретного и очень стратегически важного объекта не есть несчастный случай. Большего я вам пока сказать не могу! Прошу всех внимания на схему! Полковник, объясните, пожалуйста, как осуществлялась охрана завода и складов до авиакатастрофы и какие изменения произошли в результате падения самолета.
 Кропоткин взял в руку короткую указку и начал докладывать о порядке охранения вверенного ему объекта. Из слов полковника следовало, что основную нагрузку в этом плане нес отдельный батальон охраны, своими тремя ротами круглосуточно неся боевое дежурство. Он указкой провел по пунктам на схеме, которыми были обозначены контрольно-следовая полоса и три ряда колючей проволоки, второй — под высоким напряжением. Следом он указал на размещение практически сплошного заслона минных полей, причем в них использовались мины различных модификаций и предназначения. Но все они были нажимного действия. Впрочем, это имело обоснование. Полковник также отметил, что в темное время суток весь периметр хорошо освещался. За минными полями — долговременные огневые точки, а также капониры для бронетранспортеров батальона. Вся техника подразделения охранения выведена на позиции. А это тридцать боевых машин, вооруженных скорострельными авиационными пушками или крупнокалиберными пулеметами. Отдельно были отмечены позиции зенитно-ракетной батареи, которые располагались с четырех сторон, с юга и с запада на дежурстве стояли боевые разведывательно-дозорные машины, оснащенные ракетными комплексами «Стрела-2», с севера и востока — скорострельные самоходные установки ЗСУ-23-4 «Шилка».
 Взвод радиотехнической разведки располагался ближе к западному въезду на территорию. Взвод был малочислен, но задачу выполнял объемную. Главным образом это касалось круглосуточного ведения разведки на ближайших подступах к основному периметру охраны, в так называемой зоне отчуждения территории химического производства, сплошным кольцом систем раннего электронного обнаружения противника «Москит». Систем, использующихся еще со времен войны в Афганистане и именно в так называемых «зеленках»!
 Полковник также объяснил, что между основным периметром заграждений и зоной отчуждения существует нейтральная полоса, что было обусловлено необходимостью создания свободного от растительности пространства, отделяющего территорию объекта от лесного массива, в котором и размещались системы радиотехнической разведки. Пространства, обеспечивающего пожарную безопасность завода. Были случаи, когда лес воспламенялся. И чтобы избежать поражения объекта огнем, и была создана эта полоса. Пашин спросил:
 — Кем контролировалась нейтралка?
 — В этом, подполковник, не было никакой необходимости! Полоса прекрасно просматривается и простреливается с огневых позиций батальона охранения, так как проложена вдоль периметра без выхода за пределы зоны отчуждения.
 Далее Кропоткин доложил порядок подвоза на завод продуктов утилизации и мер безопасности, применяемых при этом. Железнодорожная ветка усиленно охранялась отдельным подразделением, не имеющим отношения к внутренней войсковой охране и находящимся в подчинении ФСБ, спецгруппы которого сопровождали груз до контрольно-пропускного пункта предприятия.
 Следовало признать, что охранение было организовано на высоком профессиональном уровне. Согласно, естественно, официальному докладу начальника местной Службы безопасности. А вот как осуществлялась эта охрана реально, еще предстояло выяснить. И майор Глебов с прапорщиком Затинным уже пробивали этот вопрос, так же как Щурин проверял состояние дел во взводе радиотехнической разведки. О чем никто в этом кабинете, понятно, ничего не знал!
 Выслушав полковника, Пашин откинулся в кресле.
 — С тем, как обстояли дела до катастрофы, понятно. Теперь хотелось бы узнать, что изменилось в системе охраны и обороны после падения лайнера?
 Начальник службы безопасности пояснил:
 — В результате авиакатастрофы практически полностью уничтожен весь южный сектор внутренних заграждений, как проволочных, так и минных. Но даже при детонации минных полей поднятый по тревоге батальон охраны продолжал полностью контролировать обстановку.
 Пашин повернулся к комбату:
 — Это так, майор?
 — Так точно!
 — Ваши люди не покидали позиций?
 Полковник с комбатом обменялись взглядами, майор ответил:
 — Покидали. Взрывы были столь мощны, что я решил отвести на время наряды южного сектора из бункеров, но не в укрытия, а к зданиям складов.
 — Следовательно, какое-то время часть сектора была без контроля?
 — Никак нет, товарищ подполковник. Когда мои люди находились вне бункеров, то на поле в секторе их ответственности взрывались мины. Позже солдаты вернулись на позиции. И потом… системы взвода радиотехнической разведки не подняли тревоги. Значит, контроль над территорией заграждений потерян не был.
 — Ясно! И все же постарайтесь, майор, точнее ответить, сколько прошло времени с момента отвода от огневых точек ваших бойцов до их возращения на позиции?
 — Везде по-разному! От получаса до полутора часов.
 — Или до двух и более, так?
 — Никак нет!
 Майор посчитал лишним доложить о том, что один из бункеров на самом деле простоял пустым более двух часов. И в этом был виноват молодой взводный. Не понял приказа, растерялся; пока ротный навел порядок, потеряли время. Но ничего страшного комбат в этом не видел, так как даже теоретически не допускал, что против объекта может быть проведена диверсия! Он искренне верил в то, что авиакатастрофа — чистая случайность, а командир спецназа своей придирчивостью лишь набивает себе цену. Как же, спец! Профи! Не ровня какому-то комбату на богом забытом, пусть и стратегически важном объекте!
 — Все мне ясно! Итак! Всем заниматься исполнением прямых служебных обязанностей. О присутствии на территории завода отряда спецназа никто не должен знать, кроме, естественно, вас. Понимаю, подчиненные могут задать вопрос, что за посторонние люди бродят по объекту. Ответ — члены сводной комиссии департамента воздушных перевозок Министерства транспорта и МЧС. Отряд будет работать автономно. Если мне кто-то или что-то понадобится, то я сам выйду на нужное лицо. У меня все! Не смею больше никого задерживать. К вам же, Сергей Анатольевич и Владислав Ильич, у меня будет один вопрос. Где можно достаточно скрытно разместить временно моих людей? Так, чтобы они особо не светились!
 Директор задумался:
 — Считаю, сауна подойдет! Как думаешь, Владислав Ильич?
 — Да, кроме бани, скрытно и негде!
 — Устроит вас такой вариант, подполковник?
 — Вполне! Товарищ полковник, не посчитайте за труд проводить туда моих ребят!
 — Хорошо! Это сделать сейчас?
 — Желательно немедленно!
 Начальник службы безопасности, молча кивнув, вышел из кабинета. Пашин осмотрел служебное помещение руководителя секретного предприятия:
 — А я, с вашего позволения, господин Белоусов, размещусь здесь. Вы не против?
 — Нет! Я перейду в кабинет главного инженера.
 — Благодарю. И последнее на данный момент. Обеспечьте, пожалуйста, условия, при которых с территории объекта без вашего и моего ведома никто не мог бы выйти на связь! С кем бы то ни было!
 — Это необходимо?
 — Да!
 — Хорошо! Но, по-моему, подполковник, вы пытаетесь искать черную кошку в темной комнате!
 — Может быть. Замечу, мне уже удавалось не только находить этих черных кошек в очень темных комнатах, но и успешно вылавливать их!
 Директор, пожав плечами, вышел из кабинета.
 Григорий задумался, стараясь быстро проанализировать полученную от служащих секретного предприятия информацию.




 Глава десятая


 Оставшись один в кабинете, Пашин вызвал на связь капитана Воронцова:
 — Ворон! Сейчас к вам подойдет полковник Кропоткин, это начальник местной службы безопасности. Он из ФСБ. В разговоры с ним не вступать. Его задача определить отряд на временное расположение в какой-то то ли сауне, то ли бане. Из этой бани без моего распоряжения ни шагу. Как понял?
 — Понял, Григ! А вот, похоже, и полковник! Конец связи.
 Следующим руководитель операции запросил штатного командира отряда «Скорпион» майора Глебова:
 — Макс? Слышишь меня?
 — Слышу, Григ!
 — Обход территории еще не закончил?
 — Пока нет. Но скоро освобожусь.
 — Зорро с тобой?
 — Со мной!
 — Шунт?
 — У связистов пасется!
 — Каких связистов?
 — Ну во взводе радиотехнической разведки.
 Пашин посоветовал:
 — Ты намекни там ему, чтобы особо не усердствовал. Мне нужна общая картина состояния боеготовности подразделений. А то начнет из себя начальника строить, не остановишь!
 — Я остановлю!
 — Как завершишь обход, всю старую гвардию ко мне. Я в кабинете директора завода.
 — Понял, Григ!
 — Отбой!
 Настала пора связаться и с Луганским. Но без Щурина с его аппаратурой спутниковой связи это сделать было невозможно. Оставалось ждать своего штатного связиста. Пашин пересел к журнальному столику, прихватив туда схему объекта, закурил, глядя на карту.
 Глебов с прапорщиками прибыли через двадцать минут. Щурин держал в руке объемистый чемодан. Вошедшие оглядели кабинет:
 — Неплохо устроился, Григ!
 — Это директор неплохо устроился. Хотя лично я ни за какие блага не согласился бы занять его кресло.
 — Это точно.
 Пашин взглянул на Щурина:
 — Шунт, говорят, ты шухер у радиотехников навел?
 — Кто это такой умный говорит?
 — Какая разница! Так навел или нет?
 — Никакого шухера, чисто проверка боеспособности подразделения.
 — Ладно, об этом позже. Сейчас давай, Олег Дмитриевич, разворачивай свою шарманку, мне связь с генералом нужна.
 — Что, прямо здесь?
 — Нет! Вынеси антенну на самое видное место! Да еще объяви, что зонт принадлежит отряду спецназа!
 — А если отсюда я на спутник не настроюсь?
 — Ты постарайся!
 Подполковник глянул на Глебова и Затинного:
 — А вы что истуканами встали. Взяли кресла — и к столику.
 Офицеры выполнили распоряжение командира.
 Пока Щурин занимался аппаратурой, Глебов доложил:
 — В общем, обошли мы с Зорро объект. Я смотрел батальон, Костя — зенитную батарею.
 — Ну и как впечатление?
 — Я не знаю, что тебе про дисциплину местные начальники напели, но в действительности она ничем не отличается от дисциплины, поддерживаемой в обычных частях. Не скажу, что бардак, но и особого порядка тоже нет. Как и везде. Бойцы в батальоне, судя по внешнему виду, всех призывов, от сынков с черпаками до стариков с дедами. В наряде службу несут, сидят, где сказано, за секторами наблюдают. Но отвлекаются. Даже сейчас, когда на территории такая катастрофа произошла. Об этом только и говорят. Но не более! Короче, средненький батальон, со средненьким личным составом. Офицеры сюда прибывают из военного городка, он где-то за пределами завода находится. Бойцы обитают в казармах. На позициях бинокли, прожектора. Связь проволочная. Вроде все!
 — Значит, Макс, через этих гусаров пройти можно?
 — Не сказал бы! Слишком насыщена оборона. Заметят прорыв обязательно.
 — Хорошо!
 Пашин повернулся к Затинному:
 — Что ты скажешь, Зорро?
 — Да то же, что и Макс! Дисциплина не ахти. Но, как Макс и говорил, службу бдят. За небом смотрят. Установки ПВО приведены в полную боевую готовность. По моему мнению, в случае необходимости батарея задачу выполнила бы. Остальное все ерунда, мелочь!
 — Так! С тобой тоже ясно! Шунт, ты еще не закончил?
 — Почти, еще минута.
 Григорий кивнул на схему и сказал Глебову с Затинным:
 — Ознакомьтесь, пока наш связист колдует, с подробной схемой расположения объекта. Я позже дам нужные объяснения.
 Офицеры склонились над секретным документом.
 Щурин, подготовив спутниковую систему к работе, подошел к столику:
 — У меня все готово, командир!
 — Добро! Молодец! Настроился на спутник?
 — А куда бы я делся? Настроишься, если Пашин на шею сядет!
 — Не бухти! Доложи о том, что видел у радиотехников.
 Прапорщик присел, взял сигарету:
 — Во взводе все путем! Не скажу о дисциплине, потому как взвод разбросан по постам, но на центральном пункте управления — порядок. Зону отчуждения ребята контролируют плотно. И аппаратура у них современная. В результате авиакатастрофы сбоя в их работе вроде не произошло. По крайней мере, такового отмечено не было, мониторы и сейчас выдают картинки своих секторов. Вот и все!
 — Не густо!
 — А чего ты ждал? Взвод из двадцати человек, это тебе не батальон и даже не батарея. Да еще взвод, несущий дежурство на многочисленных постах. Чтобы у них что-то накопать, надо суток трое во взводе безотлучно находиться. А мне Макс час выделил.
 — Ладно, Шунт, все нормально! Обеспечь мне связь с Луганским.
 — А это… схема? Я и рассмотреть ее не успел!
 — Еще успеешь! Вызывай генерала!
 — Есть вызывать генерала!
 Щурин поднялся и прошел к углу кабинета, где установил свою аппаратуру. Вернулся с трубкой:
 — Пожалуйста, господин подполковник, можете свободно общаться с Центром. Даже с собственной квартирой, если желаете!
 Пашин строго взглянул на подчиненного:
 — Шунт, не паясничай. Сядь к столу и смотри схему!
 Подполковник бросил в эфир:
 — Катрана вызывает Григ!
 — Слушаю тебя, Гриша!
 — Прибыли на объект. Провел совещание с лицами, отвечающими за безопасность объекта. Сделал предварительный обход территории с целью выяснения степени боеготовности подразделений охраны и состояния дисциплины в них.
 — Какие получил результаты по последнему вопросу?
 — Объект мог бы охраняться более качественно, но особых претензий к организации охраны и обороны не имею. В принципе, лучшего я не ожидал.
 — Что планируешь делать дальше?
 — При восстановлении рубежей заслонов провести углубленный осмотр южного сектора с целью обнаружения следов, которые могла оставить диверсионная группа, если, естественно, она имеет место быть. Далее пробью нейтральную зону. Так ли она контролируема, как это представляет начальник службы безопасности. Получив данные о наличии боевиков, начну их скрытый поиск с определением самых уязвимых целей для атаки диверсантов.
 — Понял тебя, Григ! Работай! Если руководство завода начнет выкаблучиваться, все же их наверняка задевает то, что к ним отправлен отряд спецназа другого ведомства, сразу связывайся со мной. Поставим их на место. Но будет лучше, если ты найдешь с ними полное взаимопонимание.
 — Понял! Выполняю!
 — Работай, Григ!
 Передав станцию Щурину, Пашин обратился к Глебову:
 — Забирай, Макс, Зорро с Шунтом и вновь обойди территорию. На этот раз с задачей выяснить, какие объекты представляют собой наиболее уязвимые цели, подрыв которых приведет к массовому выбросу в атмосферу ядовитых веществ. Для этого поговори с главным инженером. Лучше него в этом на заводе никто не разбирается. Только предупреди специалиста, чтобы держал язык за зубами. Задача ясна?
 — Так точно, Григ! Определить цели, по которым реально может нанести удар диверсионная группа.
 — Выполняй! А ты, Шунт, оставь спутниковую станцию в режиме приема-передачи, чтобы я мог в любую минуту выйти на Катрана.
 — Может, мне самому остаться?
 — Нет! Иди с ребятами! Надо будет, вызову. После завершения обхода — всем сюда для подробного доклада. Вперед, орлы!
 Майор с прапорщиками удалились.
 Пашин вышел в приемную. Там в углу за столом сидел немолодой мужчина. Помощник директора завода. Он же секретарь-референт. Григорий спросил:
 — Белоусов на месте?
 — К сожалению, нет! Вышел! Но я могу с ним связаться.
 — И с Кропоткиным можете связаться?
 — С любым членом руководства объекта.
 — Тогда соедините меня с начальником службы безопасности!
 — Минуту!
 Помощник взял лежавшую до этого на столе рацию:
 — Владислав Ильич? Извините, с вами хочет поговорить член комиссии.
 Именно так, членами комиссии по заводу, должны были называть бойцов спецназа.
 Мужчина протянул рацию Пашину:
 — Пожалуйста, Кропоткин на связи.
 — У вас неплохо поставлена система оповещения.
 — А как иначе при нашей-то работе?
 — Да, иначе нельзя.
 Подполковник принял станцию:
 — Владислав Ильич?
 — Да, Григорий Семенович!
 — Я хотел бы узнать, когда начнутся мероприятия по восстановлению рубежей заслонов?
 — Как только завершим оцепление места взрыва лайнера! Думаю, через полчаса.
 — Хорошо! Тогда вот что! Могли бы вы подойти к зданию управления?
 — Я и так нахожусь возле него.
 — Где именно?
 — У входа в контору.
 — Я спускаюсь к вам.
 Вернув рацию помощнику, Пашин захватил схему объекта и спустился вниз, вышел из здания. У самых дверей, разговаривая с командиром батальона охраны, стоял полковник Кропоткин. Увидев командира спецназа, начальник службы безопасности повернулся к нему с немым вопросом в глазах.
 Пашин с ходу спросил:
 — Восстановлением будет заниматься личный состав батальона?
 Ответил сам комбат:
 — Так точно, товарищ подполковник!
 — Ясно! Еще вопрос: после падения самолета кто-нибудь обследовал участок разрушений заграждений?
 На этот раз ответил полковник:
 — Нет! Люди заняты более важными делами, а за участком разрушений ведется визуальное наблюдение.
 — Прекрасно! Значит, на поле от юго-восточного окончания периметра до эпицентра взрыва никого не было. Это хорошо! Тогда вот что! Это касается вас, майор. Перед тем как выслать людей и технику на восстановительные работы, сообщите об этом мне. С вашими подчиненными пойдут мои спецы. Они мешать не будут. Но без их разрешения никаких работ не производить. У меня все! Надеюсь, господа, вам все ясно?
 — Куда ясней! Хотя непонятно, для чего вам это надо, но вы начальник, а мы люди военные, приучены подчиняться.
 Пашин уже хотел вернуться в здание, но, что-то вспомнив, обернулся:
 — Да, еще. Я намерен провести осмотр нейтральной полосы. Распорядитесь, полковник, чтобы никто не помешал моим людям!
 — Хорошо, подполковник! Можете спокойно высылать свою разведку куда угодно!
 Григорий, бросив взгляд на начальника службы безопасности, вошел в дирекцию секретного предприятия.
 Из кабинета вызвал на связь командиров групп.
 Ответил Скоблин:
 — Второй слушает!
 — Володя, Воронцов рядом?
 — Рядом, командир!
 — Тогда слушайте меня оба! Отобрать из состава групп по три человека. Первой во главе со Скоблиным начать обход нейтральной полосы. От места взрыва самолета на юг по южному и восточному секторам периметра. Задача: обнаружение каких-либо следов появления возле объекта группы посторонних лиц. Второй во главе с Воронцовым присоединиться к солдатам батальона охраны, которые вскоре должны начать восстановление разрушенных рубежей. Задача та же, что и первой группе. Мне нужно знать, проникли ли неизвестные диверсанты на территорию объекта во время или сразу после катастрофы! Или их здесь и близко не было. Что тоже весьма возможно. Ну, вы поняли меня?
 — Поняли, командир!
 В кабинет вошел помощник:
 — Извините, может, вам завтрак заказать в столовой?
 — Нет, спасибо! Есть не хочу, а вот от кофе не отказался бы! От крепкого, натурального кофе! Можете организовать?
 — Конечно!
 — Тогда, пожалуйста, большую двойную порцию.
 — Хорошо! Сейчас приготовлю.
 Помощник вышел.
 Пашин прошелся по кабинету, подошел к окну. Из него были видны стоящие в ряд ангары-склады. Они блестели своими куполами на солнце и выглядели совершенно мирно, даже как-то весело. Аккуратные металлические домики. Вот только то, что хранилось внутри этих домиков, было далеко не мирным. В ангарах сосредоточена огромная губительная, пока безопасная, усмиренная в специальных контейнерах ядовитая сила. Продукт деятельности человека. Продукт, предназначенный для уничтожения людей. Странно все-таки устроена наша жизнь. Вот — Земля, мельчайшая частица в Галактике. Человек на этой Земле. Он появился на ней, чтобы жить. Жить в гармонии с природой. А вместо этого он начинает стремиться к господству, господству не только над флорой и фауной, имеющими равное с человеком право существовать на планете, но и над подобными себе, прибегая к насилию. Примером этому вся история человечества. В результате появляется оружие, оно совершенствуется и накапливается. В таких количествах, что может уничтожить и человека, и Землю. Руками все того же человека. Парадокс! Странный и бессмысленный парадокс! И в блестящих ангарах хранится то, что создавалось для убийства. Массового убийства всего живого. Злой гений человека произвел на свет оружие огромной разрушительной силы. Пока это оружие, как джинн в кувшине, дремлет в специальных контейнерах. Вопрос, долго ли оно будет дремать? Не разбудит ли его все тот же злой гений человечества, чтобы уничтожить все? И себя в том числе. Как часто на небосклоне мы видим падающие звезды. Может, это космические частицы сгорают в атмосфере, а может, целые планеты, сорванные с орбит деятельностью своих обитателей, несутся, пылая, в бездну? Может, кто-то на далекой неизвестной планете тоже однажды посмотрит на небо и увидит падающую звезду. И не будет знать инопланетянин, что падает в вечную пустоту Земля. Он просто посмотрит на ее след и, возможно, загадает какое-то свое желание! А человечества уже не будет существовать многие тысячи лет!
 Пашин тряхнул головой.
 И что за мысли приходят в голову? Хотя… разве они не имеют право на существование? Имеют! Угроза реальна. Она рядом, в блестящих металлических ангарах. Достаточно чьей-то безумной воле подорвать склады, и смертоносное ядовитое облако начнет свой губительный путь, оседая на землю, уничтожая все живое. Этого ни он, ни его подчиненные допустить не могут. И не допустят. Даже ценой собственных жизней.
 Размышления подполковника спецназа были прерваны появлением помощника директора.
 Тот внес поднос с чашкой, наполненной дымящимся, распространяющим вокруг себя тонкий аромат прекрасного кофе. Пашин поблагодарил помощника, который тут же покинул кабинет, плотно затворив за собой обе двери тамбура.
 Вскоре на связь вышел Скоблин, доложив, что начал зачистку нейтральной полосы. Чуть позже и от Воронцова прошел доклад о выходе с бойцами местного батальона на разрушенные авиакатастрофой рубежи проволочных и минных заграждений. От Глебова известий пока не поступило. Да это было объяснимо. Майору предстояло найти главного инженера, выслушать его консультацию и только после этого вычислить потенциально возможные для противника цели диверсии.
 Пашин выпил чашку кофе. Почувствовал себя бодрее. Подполковника не покидала тревога. На этот раз грызло сомнение, не ошибся ли он, подняв такой шум? Может, на самом деле никакой второй диверсионной группы не существует, а Гурбани ограничился попыткой затопления небольшого провинциального города? Да и черт бы с ним. Не за себя тревожился Пашин. Он прекрасно представлял, КАК будет выглядеть перед вышестоящим командованием генерал Луганский, пошедший по сути на поводу у интуиции подчиненного и принявший решение по настоянию заместителя. У которого, кстати, до сих пор не было каких-либо улик, указывающих на то, что объекту № 17 реально грозит опасность диверсии. Одно лишь предчувствие и масса предположений. Но пусть так! Пашин был уверен, что Луганский, как и он сам, с радостью станет мишенью для нападок начальства, лишь бы на химическом объекте тревога оказалась ложной.
 Однако таковой ей стать было не суждено.
 В 10.40 Пашина вызвал Скоблин:
 — Григ! Я — Нейтралка!
 — Слушаю тебя, капитан!
 В голосе Скоблина отчетливо прозвучало возбуждение:
 — Есть следы, Григ, есть!
 Подполковник поднялся с кресла:
 — Где обнаружил?
 — Прямо напротив кустарниковой полосы, что протянулась перед ангарами.
 — Откуда, куда и сколько человек прошли на объект?
 — Из леса, на уничтоженное минное поле через порванную проволоку, дальше не вижу, а сколько прошло человек, сказать не могу. Они шли след в след, но по двум направлениям. Так что их может быть и четверо, и десятеро, но не меньше и не больше, судя по глубине отпечатков на контрольно-следовой полосе и нейтральном пространстве.
 — Отпечатки отчетливые?
 — Местами!
 Пашин задумчиво протянул:
 — Как же они прошли лес, где работают «Москиты»? И почему не убрали за собой следы?
 — По первому вопросу ответ дам позже, я намереваюсь проследить их путь по лесному массиву. А насчет второго могу лишь предположить — главарь бандитов, проникших на объект, просто не думал, что после катастрофы кто-то станет чего-то искать на разрушенном участке. Или в общей суматохе их элементарно затопчут!
 — Логично, Вова, логично. Но не для профи высокого уровня. Профи обязаны убирать свои следы в любом случае!
 — А если боевики сильно торопились?
 Пашин переспросил:
 — Торопились?
 — Ну да! Сами представьте, если их прорыв напрямую связан с падением лайнера, то пройти через разрушенные заслоны заграждения они должны были в кратчайшее время, дабы не быть замеченными. До зачистки ли хвостов в этом случае?
 — Возможно, ты и прав, капитан! Возможно. Оставь возле следов одного человека, с остальными продолжай работу по своему плану. О всех новостях немедленный доклад мне.
 — Есть, Григ, выполняю!
 Пашин присел.
 Так! И все же он оказался прав. Интуиция, выработанная за многие годы службы в спецназе, не подвела. Гурбани действительно решил сыграть в двойную игру и в качестве главной цели выбрал именно тот объект, на который подполковник сразу обратил внимание. Еще тогда, когда получил первичную информацию о замысле Гульбеддина насчет плотины у Туры, Пашин оказался прав! И это плохо! Значит, боевики на территории объекта! Объявить общую тревогу? Сосредоточить все силы обороны непосредственно у ангаров и цехов? Начать тотальную зачистку территории завода? А что это даст? Кроме полнейшей неразберихи, ничего. Неразберихи, которой вполне могут воспользоваться боевики Гурбани. Нет! Суетиться не стоит! Надо сосредоточиться и продолжать работать по плану. Бандиты прошли на объект, скорее всего, сразу же после падения самолета, рано утром. Сейчас же время подходит к обеду. И если до сих пор они не предприняли попытку атаки объекта, то выжидают! Чего? Того момента, когда все вокруг уляжется? Когда бойцы охранения займут штатные позиции? Когда восстановят минные поля с проволочными заграждениями и охрана перенесет главное внимание на участок взрыва упавшего лайнера? Тем самым предоставив время всем успокоиться? Возможно, вполне возможно! И разумно! Главарь боевиков, видимо, неплохой психолог и боец. Умеет в сложной, нервной обстановке заставить себя и подчиненных ждать! Ждать самого удобного момента для нанесения главного удара и… это немаловажно — быстрого и эффективного отхода. Где сейчас может находиться группа наемников? И откуда она появилась? Если на второй вопрос ответ еще можно получить по результатам работы Скоблина, то на первый его предстоит просчитать. На первый вопрос ответа Пашину не даст никто!***
 11.32. Поступил вызов от Воронцова:
 — Григ! Я — Ворон!
 — Григ на связи! Что у тебя?
 — Следы, командир.
 — Точнее!
 — Мы вышли в авангарде бойцов батальона охранения. Чуть левее от стационарной огневой точки, если смотреть со стороны леса, метрах в ста от полосы кустарника перед ангарами замечен едва различимый след. И от подошвы натовского десантного ботинка.
 — След носком смотрит на полосу кустарника?
 — Да!
 — Других отпечатков не обнаружено? Рядом?
 — Нет, но если поискать…
 Подполковник прервал капитана:
 — Отставить! Поиск прекратить! Покинуть сектор, вернув личный состав в исходное помещение. Самому ко мне, в кабинет директора.
 — Есть! Выполняю!
 — Выполняй, Леша! Да побыстрей! Отбой!
 Пашин отключил связь.
 След банды ведет в полосу кустарника. Разбегаться группе диверсантов не было никакого смысла, значит, она единым подразделением вошла в эту полосу и как раз перед ангарами-складами, что были отчетливо видны из директорского кабинета. Но там упасть на дно боевики не могли. Главарь должен был просчитать весьма большую вероятность зачистки территории. И выйти из полосы бандиты не могли, иначе сразу попали бы под контроль бойцов оцепления. Следовательно, в этой полосе имеется место, где банда может чувствовать себя относительно безопасно.
 Подполковник посмотрел на схему объекта. Полосы кустарника на ней не было, но вместо растительности проходили линии, обозначавшие подземный коллектор. Да, только здесь могли укрыться бандиты. В коллекторе. Так, сейчас нужен директор, а лучше главный инженер с Глебовым в придачу.
 Пашин включил рацию на режим приема-передачи. Бросил в эфир:
 — Макс! Я — Григ! Отзовись.
 — На связи, Григ!
 — Где ты и что делаешь?
 — Рядом с тобой, в кабинете господина Треканова Аркадия Витальевича, главного инженера. Он дал нам весьма ценную информацию, сейчас уточняем кое-какие детали.
 — Давайте с Трекановым ко мне! Вместе уточним эти детали!
 — Понял! Сейчас будем!
 Отключиться Пашин не успел. Подполковника вызвал капитан Скоблин:
 — Григ! Я — Нейтралка!
 — Что у тебя, Володя?
 — Обнаружен четкий след подхода банды приблизительно из десяти боевиков.
 — Откуда появилась банда?
 — Пока не установлено. Одно ясно, шла она с востока, по самой окраине лесного массива.
 — Но там же системы радиолокационного обнаружения «Москит»!
 — Как они прошли, не знаю, но факт, что прошли!
 — Непонятно! Но ладно, с этим разберемся позже, сейчас важнее всего найти место, откуда банда начала марш к объекту, и по возможности определить время начала марша.
 — Вас понял! Продолжаю работу!
 В кабинет вошли майор Глебов, прапорщики Затинный и Щурин, а также немолодой, невысокий, подтянутый мужчина с умным, сосредоточенным взглядом из-под мохнатых бровей. Это был главный инженер завода — Треканов Аркадий Витальевич, как он тут же представился Пашину.
 Подполковник предложил всем занять места за столом совещаний. На него же положил схему территории секретного объекта. Взглянул на Глебова:
 — Докладывай, Макс! Да сиди, так проще!
 — Хорошо. В общем, Григ, проконсультировались мы с главным инженером завода, — Глебов кивнул на Треканова, — и выяснили такую вещь…
 Из доклада командира «Скорпиона» следовало, что потенциальных целей для полного разрушения объекта существовало три. Майор прибег к схеме. Это, естественно, четыре ангара с приличным запасом химической гадости, а также пристройка к основному корпусу справа, где смонтирована установка для нейтрализации ядовитых компонентов, другими словами, главный агрегат по переработке токсичных веществ. Третья цель — здание слева от главного корпуса, где находятся тоже какие-то хитроумные агрегаты…
 Глебова прервал Треканов:
 — Позвольте, товарищ подполковник, я объясню понятней.
 Пашин кивнул, разрешая главному инженеру прояснить ситуацию:
 — Понимаете, те агрегаты, что перечислил ваш коллега, уже сами по себе весьма взрывоопасны. Их предназначение майор охарактеризовал относительно точно, хотя, извините, технически неграмотно, однако ему это простительно. Так вот, агрегаты переработки компонентов химического оружия работают специфически. Процесс разложения химических соединений осуществляется под огромным давлением и при высокой температуре. Разрушение только одного из этих агрегатов может повлечь за собой непредсказуемые и неуправляемые последствия. Если будет даже просто пробит один из многочисленных трубопроводов, соединяющих цех № 1 — ту самую пристройку и цех № 2 — здание слева от главного производственного корпуса, то уже это при непринятии немедленных мер по остановке аппаратов может вызвать…
 На этот раз главного инженера перебил Пашин:
 — Простите, Аркадий Витальевич, того, что вы сказали, достаточно. Нам нет никакой необходимости подробно вдаваться в подробности технологического процесса вашего завода, тем более что мы в этом вопросе, мягко говоря, профаны. Главное ясно. Завод может быть уничтожен при ликвидации цехов № 1 и № 2. Что вызовет выброс в атмосферу большой массы крайне ядовитых веществ. У меня такой вопрос. А если, скажем, подорвать одни ангары, тогда что произойдет?
 Треканов объяснил:
 — Тот же выброс ядовитых веществ, но в значительно меньших количествах. Соответственно, размеры катастрофы будут меньшими. Да и ликвидировать ее последствия легче. Препараты, хранящиеся в контейнерах, не настолько летучи. И даже при выбросе в атмосферу ядовитое облако далеко не уйдет, максимум километров на двадцать от завода. Затем оно опустится на землю, создав очаг заражения, ну, пусть диаметром в несколько километров. Такой очаг при современных возможностях войск химической защиты локализовать несложно.
 — И завод при подрыве ангаров не пострадает?
 — Нет, по крайней мере, не должен. Хотя разрушения зданий, конечно, будут иметь место, но на самих агрегатах, или, правильнее сказать, реакторах, сработает система индивидуальной защиты.
 Пашин взглянул на главного инженера:
 — И в чем заключается эта защита?
 — Реакторы в случае сильного внешнего толчка автоматически заблокируются, то есть прекратят работу с одновременным практически мгновенным охлаждением.
 — Так! Картина ясна. Спасибо, Аркадий Витальевич, за очень ценную информацию, можете заниматься своей работой. И не обессудьте, если нам придется еще побеспокоить вас в случае необходимости.
 — Ну какие могут быть разговоры, товарищ подполковник. Я всегда к вашим услугам. Скажите, а… что, угроза нанесения удара по заводу реально существует?
 Пашин не стал раскрывать перед главным инженером то, что знал, поэтому ответил уклончиво:
 — Мы прорабатываем такую версию. А существует ли угроза реально и сейчас, я сказать не могу. Не потому что не хочу, а потому что сам не уверен в этом.
 — Но что-то заставило вас срочно прибыть сюда?
 — Падение лайнера! В этом причина нашего присутствия здесь.
 — Но как связаны между собой катастрофа пассажирского самолета и возможная диверсия?
 — А вот это, уважаемый Аркадий Витальевич, мы как раз и выясняем. Не смею больше вас задерживать.
 Главный инженер встал, задумчиво вышел из кабинета.
 Подполковник осмотрел подчиненных:
 — Что мы имеем в итоге? Боевикам необходимо уничтожить цеха! Ну и ангары заодно!
 Затинный поднял руку:
 — А не проще, Григ, наемникам было нанести гранатометный удар из «зеленки»? Или с нейтральной полосы? Мы осмотрели здания, где стоят эти долбаные агрегаты. Кумулятивный заряд противотанкового гранатомета легко прожжет стены.
 Пашин указал за спину:
 — Подойди к окну и посмотри, виден ли из него лесной массив?
 Прапорщик прошел к окну, произнес:
 — Отсюда ни черта не видно.
 — Вот! Не видно, а ангары видишь?
 — Вижу!
 — А они ниже уровня окна. Так же и цеха не видимы ни из «зеленки», ни с нейтральной полосы. В лучшем случае, оттуда можно ударить по трубам.
 Затинный обернулся:
 — Ну, тогда нашим вероятным клиентам надо проникнуть чуть ли не под самые корпуса.
 Пашин, прикуривая, спокойно сказал:
 — А они уже здесь, Зорро!
 Глебов с прапорщиками переглянулись. Майор спросил:
 — Что ты имеешь в виду?
 Подполковник доложил подчиненным о результатах работы разведывательных групп Скоблина и Воронцова.
 Щурин воскликнул:
 — Ни хрена себе? И ты молчал, слушая наш базар?
 — Не базар, Шунт, а доклад.
 Глебов ударил ладонью по столу:
 — Подожди, Григ, получается, что боевики, готовые к диверсии, сейчас спокойно сидят в подземном коллекторе в каких-то сорока-пятидесяти метрах от нас?
 — Может, не сидят, а лежат, отдыхая перед работой!
 — Нет, это абсурд какой-то! Ты на сто пудов уверен, что диверсионная группа там?
 — Больше им негде укрыться.
 — Но ты не проверял, там ли они и сколько их?
 Пашин покачал головой:
 — Нет, Макс, не проверял! Потому как сделать это предстоит опять-таки тебе с Зорро и Шунтом!
 — Нормально!
 — Так, все, эмоции в сторону. Сейчас делаем вот что. Зорро, выходишь вот сюда, — Пашин указал на место по схеме, где коллектор делал поворот за основной корпус слева, — находишь колодец и ныряешь вниз. С собой берешь дистанционную прослушку. Все, что услышишь внизу, сообщаешь мне! Тебе, Шунт, те же действия справа. Работать предельно аккуратно. И сидеть там, как говорится, до победного конца, пока не станет ясен количественный состав группы и замысел их командира.
 Щурин спросил:
 — А если каждый из них уже знает задачу и боевики будут молчать?
 — Не будут, Шунт, не будут они молчать! Главарь банды не мог конкретно определить задачу до выхода на рубеж действия, так как он не знал реальной обстановки. Сейчас он ее знает, а следовательно, уточнение задачи перед применением неизбежно. Вот это уточнение вы с Зорро и должны будете перехватить.
 — А дальше?
 — Дальше ждать моего дополнительного приказа!
 — Ясно! С этим ясно. Но откуда появились здесь эти уроды?
 Подполковник ответил:
 — Уверен, с того самого «Боинга», что потерпел катастрофу.
 — Ты думаешь, для того чтобы забросить сюда диверсионную группу, Гурбани пошел на убийство пассажиров лайнера?
 — А что для него какая-то сотня жизней? Пыль!
 — Но как ему удалось манипулировать самолетом так, что он рухнул в нужном месте?
 — Сам не догадываешься?
 — Пилот-смертник?
 — Другого объяснения у меня нет! Фанатов, готовых к самопожертвованию ради высоких священных идей, у Гурбани и иже с ним предостаточно. И руководители террористических группировок не скупясь посылают их на смерть, ибо смерть в их идеологии, я имею в виду смерть в борьбе с неверными, — высшее благо.
 Щурин сплюнул в урну для бумаг:
 — Только что-то сами руководители не особо спешат воспользоваться этими благами.
 — Ничего, Шунт, мы им в этом поможем! Все, мужики! Время у нас есть, но не столько, чтобы переводить его на пустые разговоры. Зорро, Шунт, начали работу!
 Прапорщики поднялись и так же, как главный инженер, каждый со своими мрачными мыслями, вышли из кабинета.
 Глебов взглянул на Пашина:
 — Что делать мне, Григ?
 — Смотри на схему. Видишь линии? Это указан подземный коллектор. Он проходит как раз под зоной кустарниковой полосы. Из коллекторов должны быть выходы на поверхность. Пройдись по зарослям, найди их. Посмотри, сколько есть выходов наверх на участке прямой, откуда можно поразить цеха и ангары. Но… Макс, учти, главарь боевиков наверняка подстраховался и оставил в кустах микрофончик, чтобы знать, что происходит наверху. Провод выбрасывать он не будет, его надо тянуть через колодцы, а вот обычный, но мощный «жучок» бросить вполне мог. Возьми с собой сканер и найди его. Но не блокируй. Пусть работает. Только сам в зарослях веди себя, как контрактник, которого бестолковые командиры заставили прочесать эту полосу. Ну ты знаешь, как все сделать.
 — Знаю! А не спустить ли нам самим в эти колодцы микровидеокамеры?
 — Нет! Это ничего не даст. Напротив, может принести обратный эффект. Пойми главарь, что он зацеплен и находится под контролем, неизвестно, на какие шаги решится. А нам нужен полностью просчитываемый противник.
 Глебов задумался. Затем задал вопрос, которого, впрочем, Пашин ждал от майора:
 — А не завалить ли эту группу прямо в коллекторе, не выпуская на поверхность? По-моему, это самый приемлемый вариант. Зачем рисковать, давая возможность диверсантам выйти на позиции прямого обстрела объекта?
 Пашин задал встречный вопрос:
 — Ты даешь гарантию, что главарь, сосредоточив основную ударную группу в одном месте, не отправил по коллекторам пару человек, чтобы подстраховаться? Посмотри еще раз на схему: если эта страховка оторвалась от группы, то укрыться — мест под землей предостаточно. А теперь представь, мы атакуем…
 Глебов поднял руки:
 — Все, все. Понял! Но если главарь, как ты утверждаешь, отправил страховку по коллектору, то как мы во время выхода ударной группы противника на рубеж атаки определим местонахождение этой страховки?
 — Макс! Ты, как первогодок, честное слово. Неужели на твое мышление так негативно подействовало временное отстранение от боевой работы?
 — А что я такого спросил?
 — Ладно, объясню на примере. Допустим, не наемники Гурбани решили подорвать завод, а наш отряд брошен сюда для проведения диверсии. И я, командир, держа возле себя основные ударные силы, отправил бы на дополнительные позиции запасные группы. Как мог бы управлять ими?
 — Через связь! — Вот именно! Главарь наемников перед началом акции должен будет отдать приказ на начало штурма. И при наличии страховки продублировать приказ тем, кто находится в резерве. Это засекут Зорро с Шунтом. А по разговору определят местоположение групп или одиночных бойцов резерва. Они должны будут выйти на позиции, откуда можно подстраховать гарантированное поражение объекта. Мы же возьмем весь сектор, откуда возможен обстрел главных целей, под свой контроль. И как только наемники появятся на поверхности, обезвредим их. И мы сможем рассчитывать на успех только во время выхода наемников на позиции. Ни позже, ни раньше.
 Глебов вздохнул:
 — Да, в логике тебе не откажешь. Ты всегда умел просчитывать вероятные действия противника. К тому же за операцию отвечаешь лично. Я согласен с тобой и начинаю работу.
 — Давай, Макс! Как пройдешь кустарник, сразу ко мне. В полосе зарослей связью не пользуйся ни при каких обстоятельствах, ну разве только в случае выхода боевиков на поверхность!
 — Принял! Выполняю!
 — Удачи!
 И вновь Пашин остался в кабинете директора один.
 Скучать ему долго не пришлось. Затинный со Щуриным достаточно быстро заняли позиции в коллекторе, зажав, по сути, отряд Лески с флангов. Теперь у боевиков был один выход из подземелья, только через колодцы. Существовал, правда, и второй вариант, а именно прорыв заслонов справа и слева, но бойцы спецназа даже в одиночку в условиях замкнутого пространства могли удержать наемников до подхода своих основных сил. О занятии позиций они доложили одновременно. Минут через двадцать вернулся Глебов:
 — Прав ты был, Григ. В зарослях по линии вдоль кустарника, вернее, внутри его полос — пять люков. Рядом с одним «жук». Обнаружить его не удалось. Визуально, я имею в виду, но сканер наличие показал. Видимо, крохотный приборчик оставили «духи» на поверхности. Новейшей системы.
 — Ясно, теперь будем ждать сообщений от Зорро с Шунтом и от Скоблина.
 — А где он?
 — Идет по следу в обратную сторону в поисках места, откуда наемники Гурбани начали форсированный марш сюда, с выяснением обстоятельств, при которых боевикам удалось остаться незамеченными для «Москитов», каковые, по докладу начальника службы безопасности и командира взвода радиотехнической разведки, сплошным заслоном закрывают зону отчуждения вокруг объекта.
 Беседу офицеров прервал доклад по связи прапорщика Щурина, говорил он шепотом:
 — Григ! Я — Шунт!
 — Ну?
 — Здесь боевики!
 — Это я знаю! Сколько их?
 — Без понятия! Пока. Слышал разговор двоих. Говорили на английском языке. Одного зовут Эш, наверное, Эшли!
 — О чем они говорили?
 — О бабах!
 Подполковник удивился:
 — О ком?
 — О бабах! Мечтают, как устроят бардак на каком-то острове в Атлантике после того, как отработают здесь. Обсуждают, кому какая женщина больше нравится. Одному блондинка…
 — Достаточно, Шунт! Продолжай наблюдение. Вызов по связи только при получении данных, определенных задачей! Но за то, что подтвердил наличие террористов, благодарю. Отбой!
 Пашин отключил рацию.
 Глебов улыбнулся:
 — Чего там Шунт опять гудит?
 — Он не гудит, Макс, он подтвердил наличие боевиков и передал важную информацию: наемники говорят на английском языке!
 — Удивил! Полмира говорят по-английски.
 — Но далеко не везде говорящие по-английски носят имя Эшли.
 — Да! Это или британец, или янки!
 — Так! Наемники не смертники-ваххабиты. По крайней мере, не все! Это уже лучше. С фанатами работать было бы сложней! Солдат удачи умеет проигрывать, и, что самое главное, смертельно рискуя жизнью, все же дорожит ею.
 — Согласен!
 14.02. Очередной вызов на связь. На этот раз он прошел от Скоблина.
 — Григ! Я — Нейтралка! Прошу ответить!
 — Слушаю тебя, Вова!
 — Нашел место, откуда начали марш наши «гости»!
 — И где оно?
 — По карте в квадрате 10-12, сектор Б-2! Это километрах в четырех от объекта.
 Пашин удивился:
 — Подожди, ты же сейчас находишься в зоне отчуждения?
 Капитан подтвердил:
 — Так точно!
 — Минуту, будь на связи.
 Подполковник снял трубку с телефона внутренней связи охраны объекта; ему ответил женский голос:
 — Сержант Скворцова.
 — Я — председатель комиссии, вам это о чем-нибудь говорит?
 Связисты объекта, обеспечивающие внутреннюю связь, должны были быть оповещены о том, что собой представляет так называемая комиссия.
 — Так точно! Я знаю, кто вы!
 — Соедините меня с командиром взвода радиотехнической разведки. Немедленно!
 — Соединяю.
 И тут же молодой голос:
 — Старший лейтенант Андреев.
 — Ты где сейчас находишься, Андреев?
 — На центральном пульте.
 — Мониторы слежения все работают?
 — Так точно!
 — Что ты видишь в квадрате 10-12, сектор Б-2?
 После короткого молчания:
 — Ничего! Есть слабые помехи, но это характерно для всех квадратов!
 — Слабые помехи, говоришь? А там, в этом квадрате, четверо моих людей!
 — Не может быть!
 Пашин вспылил:
 — Что не может быть, лейтенант? Считаешь, что я дурочку решил с тобой свалять? Повторяю, в указанном квадрате четверо моих бойцов. Почему твои системы не фиксируют их присутствие?
 — Я… я не знаю!
 Подполковник не выдержал:
 — Так узнай, мать твою! И доложи, в чем дело. Как можно быстрее.
 Бросив трубку, Григорий чертыхнулся:
 — Нет, черт-те что происходит! Радиотехники, оказывается, слепы как кроты!
 Глебов попытался успокоить командира:
 — Да ладно, Григ, не нервничай! Что теперь изменишь? Наемники на объекте, и не наше дело, как они тут оказались. Мы свою работу выполним, нейтрализуем их, а уж со всеми проблемами в системах охраны и обороны подобных объектов пусть соответствующее начальство разбирается! Плюнь ты на все!
 — Правильно! На это плюнь, на то плюнь, а в итоге даже здесь, откуда может вырваться такая химическая чума, что всей стране мало не покажется, тоже бардак. Ну не ешь твою за ногу? Как же все это надоело! Ну нигде порядка нет! А потом удивляемся, как это террористы умудряются совершать террористические акты там, где совершить их даже теоретически невозможно. А вот как! Как здесь! Зла не хватает!
 Максим положил руку на плечо начальника и друга:
 — Не горячись, Гриш! В конце концов, эти системы раннего обнаружения выполняют профилактическую миссию. И все они давно устарели!
 — Кому от этого легче?
 — Согласен, никому, но что поделать? Такова действительность!
 — Да, действительность!
 Прозвучала трель вызова внутреннего телефона. Пашин снял трубку.
 — Слушаю!
 — Старший лейтенант Андреев! Я разобрался, почему мониторы не показывают ваших людей!
 — И почему?
 — В компьютере, куда стекается информация от систем оповещения, произошел сбой программы. Скорее всего, это было вызвано взрывом упавшего самолета. Надо признать, пост управления тогда неплохо тряхануло. Вот и перестал компьютер принимать сигналы, «заморозив» на мониторах картинку, что поступила с датчиков систем до авиакатастрофы. Сейчас с техникой работают. Неисправность будет устранена в ближайшие минуты! Вам доложить, когда восстановим работоспособность систем?
 — Естественно!
 — Есть! Одна просьба!
 — Ну?
 — Вы Кропоткину, если можно, не говорите ничего. Не моя вина в том, что произошло, но, узнай о происшедшем полковник, меня отдадут под трибунал!
 Подполковник, выдержав паузу, произнес:
 — Ладно! Договорились. Кропоткин от меня ничего не узнает, но на будущее, старлей, будь внимательнее к исполнению своих должностных обязанностей!
 — Понял! Спасибо! До связи!
 — Давай!
 Глебов напомнил:
 — Григ! Тебя на связи Скоблин продолжает ждать!
 — Ах, черт, совсем из головы вылетело. Рехнешься скоро от всего этого безобразия.
 Пашин взял рацию:
 — Нейтралка, ты слышишь меня?
 Капитан ответил сразу:
 — Так точно, слушаю! У вас возникли какие-то проблемы?
 — Да нет! Выяснял, почему твою группу не видят радиотехники. Но это пустяки. Значит, место начало марша ты определил. И находится оно, судя по карте, как раз в секторе, над которым пролетал «Боинг»! Что из этого следует?
 — То, что группа диверсантов прибыла сюда на этом лайнере, покинув его за считаные минуты до катастрофы.
 — Подтверждение этому есть?
 — Так точно. В диаметре сорока метров мы обнаружили отчетливые отпечатки десяти человек, которые ясно указывают на то, что их обладатели опускались на опушку на парашютах! Вмятины глубокие! А здесь грунт мягкий.
 — Сами парашюты не обнаружили?
 — Нет! Но есть на листьях близлежащих деревьев легкий налет нагара!
 — Парашюты-ликвидаторы?
 — Скорее всего! Сгорели вместе с ранцами мгновенно, но след оставили. Впрочем, до первого приличного ветра.
 — Ясно! Побудь пока на месте! Я сообщу, когда тебе возвращаться.
 — Есть! Нахожусь до приказа в заданном квадрате!




 Глава одиннадцатая


 После доклада старшего лейтенанта Андреева о восстановлении всех систем раннего обнаружения противника подполковник Пашин объявил всем командирам групп сбор в кабинете директора завода. Ждать пришлось Скоблина, так как ему предстояло совершить марш в четыре километра. Но уже в 15.47 офицеры отряда специального назначения были на месте.
 Пашин обратился к ним:
 — Товарищи офицеры, на данный момент обстановка полностью прояснилась. Нам стало достоверно известно, что диверсанты прибыли сюда на авиалайнере, который был уничтожен только в целях заброски боевой группы Гурбани. Одно это красноречиво говорит о том, какое значение придают диверсии на объекте Тура-17 международные террористические организации. Мы знаем еще, каким образом группе в десять человек удалось миновать рубежи проволочных и минных заграждений, а также остаться невидимыми для специалистов радиотехнической разведки. В центральном компьютере системы слежения в зоне отчуждения из-за взрыва самолета произошел сбой, и он, как говорится, ослеп. Но об этом прошу никому из начальства объекта не сообщать. Иначе все грехи спишут на старшего лейтенанта. А он, в принципе, не виноват. По крайней мере, не настолько, чтобы портить ему жизнь. С этим понятно?
 Офицеры согласились с подполковником.
 Пашин продолжил:
 — И главное, нами точно установлено местонахождение диверсионной группы Гурбани. Она сосредоточена в центре подземного коллектора, с южной стороны. Для того чтобы нанести удар по объекту, этой группе достаточно облачиться в средства химической защиты, выйти через пять колодцев на поверхность и обстрелять из гранатометов цеха № 1 и 2, а также до кучи ангары-склады.
 Глебов поднял руку, прося слова.
 Подполковник разрешил:
 — Что ты хочешь сказать, Макс?
 — Хочу спросить, почему ты решил, что именно из гранатометов боевики будут атаковать объект? А не заложат с наступлением темноты, скажем, взрывчатку?
 — Судя по скорости передвижения диверсантов от места приземления до завода, взрывчатку они с собой не несли, да и выбросить ее с лайнера в тех условиях, при каких эта группа десантировалась, было сложно и опасно. Другое дело компактные гранатометные системы. И потом, для установки под здания и ангары зарядов им пришлось бы сближаться с целями, что незамеченным со стороны постов охранения не останется. А так боевикам даже из кустов не надо будет выходить. Влепят гранаты куда надо и тут же начнут отход, предварительно, по моим расчетам, уничтожив одну из огневых точек батальона и расчистив проход через заграждения, используя систему ликвидации минных полей. Взрывной кабель вызовет детонацию мин, а также вновь разорвет все три рубежа проволочных заграждений. Исходя из этого я и предполагаю, что именно гранатометной атакой диверсанты будут выполнять свою задачу.
 Пашин встал, прошелся по кабинету:
 — И теперь самое главное! Если следовать логике и собственному опыту проведения диверсионных мероприятий, боевики должны начать акцию перед рассветом, где-то с пяти до шести часов утра. Это самое оптимальное время, и вроде ночь прошла, караул спокоен, а до восхода солнца часы, за которые можно молниеносно атаковать объект и начать отход, как раз на стыке смены постов караула. При этом в лесной массив войти, когда уже будет светло. От взрыва объекта системы раннего обнаружения вновь будут выведены из строя, да и не до наблюдения оставшимся в живых будет. Надо линять от ядовитых выбросов. Вопрос: как и когда будем брать группу боевиков? Макс, твое мнение.
 Глебов поднялся, одернул куртку:
 — Есть несколько вариантов возможных действий. Но согласен с тем, что ты озвучил ранее в нашей беседе. — Майор повернулся к командирам групп и объявил: — Подполковник Пашин предложил атаковать диверсантов, когда они выйдут из коллектора.
 Григорий посмотрел на Воронцова:
 — Что ты скажешь, Алексей?
 — Да вы вроде уже сами определились с порядком нашей работы.
 — Я человек и могу чего-то не учесть, что-то упустить, мне важно знать мнение каждого из командиров подразделений.
 Воронцов взглянул на Скоблина:
 — А вы не рассматривали вариант применения усыпляющего газа? В замкнутом пространстве он мог бы быть весьма эффективен! И закачать его в подземелье несложно, и для доставки сюда еще времени достаточно.
 Пашин кивнул головой:
 — Я ждал подобного предложения и с радостью согласился бы с ним, тем более что оно практически снимает риск поражения бойцов нашего отряда, если бы не одно НО! Заключающееся в том, что боевики могут быть вакцинированы от действия «Удара». Почувствуй они легкое недомогание, которое неизбежно при вдыхании паров этого газа даже защищенными блокадой организмами, тут же сообразят, в чем дело. И дальнейшие их действия могут принять непредсказуемый оборот. При всей информации о боевиках огневой мощи диверсионной группы мы не узнаем. Поэтому я и отклонил в свое время вариант применения в наших условиях усыпляющего газа.
 Воронцов произнес:
 — Понял, больше мне сказать нечего! — Сел на свое место.
 Скоблин также согласился с вариантом Пашина.
 Подполковник подвел итог:
 — Будем считать, что мнения всех командиров подразделений отряда «Скорпион» по варианту боевого применения совпали! Так?
 В ответ единогласное:
 — Так точно!
 — Хорошо! Тогда слушайте приказ! Капитану Воронцову в 0 часов местного времени вывести свою группу на рубеж южной оконечности кустарниковой полосы. При этом пять человек передать в распоряжение майора Глебова. Закроешь, Леша, тыл боевикам. Капитану Скоблину в то же время вывести свою группу на северную оконечность полосы, охватив прямой участок перед ангарами и корпусами цехов с флангов. Туда снарядишь по одному человеку. Я буду находиться с тобой. С фронта мы ударим по боевикам, которые выйдут на поверхность. Порядок применения оружия следующий. Чтобы не поразить друг друга, огонь по боевикам ведет группа Скоблина. Стрелять на щадящее поражение, то есть по ногам и рукам с целью лишить бандитов возможности воспользоваться оружием. Нам эти наемники нужны живыми. Внизу прапорщиками Затинным и Щуриным перехвачены переговоры диверсантов. Ведутся они на английском языке, и, судя по всему, группа состоит из европейцев или американцев. Эти подрывать себя не станут. А вот порассказать могут многое! Если и завалим кого, тоже не беда, но хоть пару человек взять живыми надо обязательно! Далее тех, кто, возможно, останется внизу, отработает Глебов. Ему задачу я поставлю отдельно. Особо хочу предупредить командиров штурмовых групп. На позиции людей выводить крайне осторожно и бесшумно, по одному, через определенные промежутки времени. Это связано с тем, что наемниками выставлен на поверхности «жучок». Каждый хруст ветки, неаккуратное движение, шелест ветвей при отсутствии ветра будет услышан внизу. Этого надо избежать. Поэтому начало выдвижения к позициям я назначил на 0 часов. Сейчас Скоблину и Воронцову отправляться к своему личному составу. Готовить людей к акции. С 18.00 всем отдых! Вопросы?
 Вопросов у командиров штурмовых групп не было.
 Пашин приказал:
 — Вперед!
 Капитаны поднялись и вышли из кабинета.
 Пашин обратился к Глебову:
 — Тебе, Макс, с пятью бойцами Воронцова находиться в резерве, разделив группу на две части и сосредоточив у колодцев, через которые в коллектор проникли Зорро с Шунтом. Неизвестно, сколько людей выведет на обстрел главарь, а сколько оставит внизу. Мы это узнаем в самый последний момент, когда он отдаст им приказ на действия. Поэтому перестрахуемся. В случае необходимости ты либо поддержишь фланги, либо атакуешь боевиков, оставшихся внизу, прямо в коллекторе. При этом перед самым штурмом определишь порядок ведения огня с флангов, чтобы опять-таки избежать потерь от собственного огня на этот раз в подземелье.
 Глебов кивнул головой:
 — Все сделаю, как учили, Григ! Не впервой работать под землей. Сколько раз накрывали банды в подвалах? Опыт и навыки имеются. Справимся!
 — Вот и ладненько! Иди сейчас к полковнику Кропоткину и предупреди, чтобы никто из бойцов сил охранения к кустарниковой полосе без острой необходимости не приближался!
 — Если спросит, почему?
 — Не знаешь, как ответить?
 — Знаю, но это будет грубо!
 — Ничего, переживет полковник! И лично проконтролируй выполнение этого распоряжения.
 — Есть, командир! Я пошел?
 — Давай! Связь, как и прежде, по необходимости, но не из района зарослей!
 — Все ясно!
 Глебов, как и командиры групп, покинул кабинет.
 Пашин откинулся в кресле.
 Так, вроде все учли, все просчитали. Доложить Луганскому? Или подождать немного? Лучше подождать. Хрен его знает, как еще изменится обстановка до наступления темноты. Хотя никаких видимых причин этого изменения нет, но там кто их, наемников или руководителей, знает. Возьмут да и подбросят какую вводную. Придется опять вызывать генерала. А это лишняя суета. Лучше запросить подземелье. Интересно, что там происходит.
 Пашин включил рацию:
 — Зорро! Шунт! Кто может, ответьте. Если связь невозможна, щелкните по микрофонам.
 Но подполковнику ответили. На этот раз прапорщик Затинный. Он, как и ранее Щурин, говорил шепотом, подполковник его с трудом понимал.
 — Я — Зорро!
 — Как у вас обстановка?
 — Нормально! Недавно боевики отобедали. Поговорили между собой о всяких пустяках, главного дела не касаясь.
 Пашин спросил:
 — Разговаривают на английском? Или еще какой язык применяют?
 — На английском, Григ! Добавлю, на чистом разговорном английском!
 — Хорошо! Примерное количество находящихся в общей куче наемников узнать не удалось?
 — Ну почему же? Мы же разведчики, а не просто диверсанты-ликвидаторы. В общем, я насчитал девять разных голосов. Ошибка плюс минус один!
 — Значит, вся группа в одном месте?
 — Выходит так!
 — Добро! Я через несколько минут попробую Шунта вызвать, так что ты на сигнал вызова не отвечай!
 — Принял!
 — Конец связи, Костя!
 — Конец, Григ!
 На повторный вызов Щурин отозвался:
 — Шунт на связи!
 — Как дела, Олег?
 — Все чики-чики, командир! Лежу на трубах, слушаю щебет, правда, редкий, наших наемников. Недавно пообедали.
 — Это я знаю! Ты голоса не пробовал считать?
 — Пробовал. На восьмом сбился. Но восемь определил точно!
 — К главарю как обращаются, неизвестно?
 — По-моему, Дэв! Именно он распорядился начать обед.
 — Дэв! Это значит Дэвид?
 — Наверное!
 — Хорошо! Продолжай наблюдение!
 — Григ! Вопрос можно?
 — Конечно!
 — Как долго нам с Зорро в подземелье куковать?
 — Часов до пяти утра.
 — Ни хрена! А как насчет замены?
 — Не на кого мне вас менять! Если только самому с Максом спуститься?
 — А остальным не доверяешь?
 — Не в этом дело, Шунт! Просто в вас я уверен, как в себе.
 — Ну, спасибо на добром слове! Как говаривали наши кавказские «коллеги», не волновайся, брат, да? Надо, хоть с неделю тут просидим. А засекут наемники, не пропущу. Даже если всем скопом в мою сторону рванутся, не пройдут. И никакие гранаты им не помогут. У меня тут ниша приличная рядом. Укроюсь, коли что! Не знаю, как через Зорро, но через меня не прорвутся.
 — Ладно, Шунт! Поговорили — и достаточно! Продолжай наблюдение.
 Щурин вздохнул:
 — Продолжаю! Куда я денусь?
 Пройдясь по кабинету, Пашин подошел к окну. За ангарами и кустарниковой полосой вовсю велись восстановительные работы. Рубежи проволочных заграждений были уже восстановлены. Вот только нити на средней полосе лежали не на изоляторах, а чуть выше. Следовательно, в ближайшие сутки ток по ним пущен не будет. Недалеко от рядов бетонных столбов в земле копошились солдаты. Устанавливали мины. Подполковник подумал — а не настолько насыщены минные поля, как это представлялось руководством службы охраны. Но, возможно, это первые группы работали, устанавливая сигналки. А за ними выйдут саперы с более серьезными игрушками. Хотя нет, минные поля накрываются одновременно и под единым руководством! Но это не столь важно. Все равно эту зону прорывать будет некому!
 Раздался сигнал вызова на рацию.
 Пашин ответил:
 — Григ слушает!
 — Я — Макс! Поговорил с Кропоткиным!
 — Ну и какова его реакция?
 — Ты знаешь, спокойная! Да это объяснимо. На объект прибыла настоящая правительственная комиссия по расследованию причин падения иранского «Боинга»! Так что до нас никому нет никакого дела!
 — Как и до диверсантов Гурбани! На что наверняка и рассчитывал главарь группы. Что ж, значит, как он должен считать, все идет по его плану. И это хорошо!
 — Меня одно удивляет!
 — Что именно?
 — То, что и полковник, и командиры подразделений охраны искренне считают, что мы гоняемся за собственными тенями.
 — Это тебе Кропоткин сказал?
 — Он.
 — Ну и пусть говорит что хочет. Лишь бы не сболтнул о нашем присутствии кому из настоящей комиссии. Впрочем, это не сильно изменит обстановку.
 Глебов заявил:
 — Нет, Григ, насчет сохранения сведений о присутствии на объекте отряда спецназа полковник конкретно меня заверил — никакой утечки никому! Как комитетчик, он хорошо понимает, какие последствия могут быть, нарушь он приказ сверху. Чему-чему, а уж этому ребята из ФСБ обучены как следует!
 — Добро, продолжай работу. В 23.00 командиров групп ко мне. Проведем последнее совещание. На него пригласи Кропоткина и командиров подразделений боевого охранения.
 — Есть, Григ!
 Пашин в который уже раз отключился от связи. Закурил сигарету, бросив смятую пачку в урну для мусора. Вновь наступил так нелюбимый подполковником период вынужденного ожидания.***
 В подземелье отряд Лески тоже ждал. Еще до спуска Дэв предупредил подчиненных, чтобы те как можно меньше общались друг с другом. Почему принял такое решение командир диверсантов Гульбеддина Гурбани? Ведь не было никаких предпосылок прибегать к подобным ограничениям. Крушение лайнера, как и было задумано коварным Гурбани, отвлекло на себя все внимание службы безопасности и охранения. Отряду удалось быстро и беспрепятственно, а главное незаметно для противника проникнуть на территорию. Проникнуть и укрыться там, откуда ему и предстояло нанести главный удар! Стоило лишь надеть на себя специальные средства химической защиты, подняться на поверхность по ржавым металлическим лестницам узких колодцев, сделать несколько шагов, подготовив гранатометную систему к ведению огня, и произвести залп. Залп по намеченным целям, и все! Затем применение ликвидатора минных полей одновременно с проволочными заграждениями, и отход. До квадрата 26-14 чуть более десяти километров. Облегченные и хорошо отдохнувшие наемники преодолеют это расстояние менее чем за два часа. Те два часа, когда на объекте будет раскручиваться пылающий маховик глобальной катастрофы. А дальше — вертолет, заброшенная нефтяная скважина и последующая эвакуация за бугор! Там будет ждать человек Гурбани, но не в нем дело, дело в той сумме, что переведена на счет Лески. С такими деньгами можно будет рвануть в Майами. Или в Монте-Карло! Да куда угодно! Но это будет потом! А сейчас надо ждать своего часа. Бывший британский капитан поднялся с устроенного им ложа меж двух труб среднего сечения, прошел к Дасселу, который дежурил с наушниками у самого колодца. Спросил:
 — Что слышно, Робби?
 — Ничего такого, Дэв, что привлекло бы повышенное внимание. Кто-то изредка проходит рядом с полосой кустарника. Один раз прошли по зарослям. Но это объяснимо. У ангаров — цепь солдат, может, и отлить кто нырял в кусты.
 — Прочесывания так и не было?
 — Нет! Я тут же сообщил бы тебе об этом!
 — Значит, все по плану?
 — По плану, босс!
 — О_й! Одно смущает меня, Робби!
 — И что же?
 — Слишком уж легко все проходит. Казалось бы, такой стратегически значимый объект охраняться должен не слабее ядерных объектов, а что в реальности?
 Дассел возразил:
 — А я не удивлен. Все же маневр с лайнером — это не какая-то пусть и масштабная, но простая отвлекающая акция. Катастрофа пассажирского самолета способна приковать к себе внимание персонала завода и сил охранения. Отсюда и относительная легкость нашего проникновения на объект. Не придумай Гурбани этой дьявольской штуки, сомневаюсь, что нам удалось бы даже к периметру подойти.
 — Да! Ты прав! Катастрофа лайнера шокировала противника. И немудрено. Катастрофа на твоих глазах. Ладно, ты когда меняешься?
 Дассел посмотрел на светящийся циферблат часов:
 — Через полчаса Джон сменит!
 — Ясно! Удачи! Я — спать! Ночь, вернее, раннее утро нам веселенькое предстоит! Русские получат второй, куда более страшный сюрприз! А Гурбани — голова! Зверь, конечно, но зверь умный!
 — Кто бы спорил, Дэв! Только не рассчитается ли с нами этот кровожадный пуштун отравленным виски или огнем киллеров?
 — Нет, Робби! Такие, как мы, нужны этим борцам за истинную веру. Да и мы не позволим какому-то дерьмовому афганцу провести нас! Мы — это не его бараны-смертники! И он это прекрасно знает! Нас, Робби, Гурбани выгоднее держать в союзниках, нежели в противниках. Слишком мы опасный противник!
 Робби согласился:
 — В этом, капитан, ты прав на все сто!
 — Давай, Робби. Не снижай внимания в последние минуты дежурства. От того, что происходит наверху, зависит очень многое. Наша жизнь зависит от того, что происходит там!
 Лески пальцем указал на сферический потолок коллектора и, резко развернувшись, вернулся на свое место. Лег, но уснуть не смог. Какое-то чувство неопределенности вдруг наполнило его. Неопределенности и тревоги. Так с ним бывало не раз перед началом крупной акции. Это чувство не означало, что рядом опасность. Оно мешало и раздражало Лески, одновременно заставляя собраться и еще раз оценить, все ли меры для успешного выполнения задания он принял! В этом плане чувство тревоги помогало наемнику. Вот и сейчас он сел на трубы. Задумался.
 А что, если русские каким-то образом узнали о замысле Гурбани и, естественно, получили информацию о проникновении на стратегически важный объект его, Лески, диверсионной группы? И втихаря подогнали на объект спецназ?
 Тогда относительная тишина на поверхности абсолютно ничего не значит. Спецы — это не охрана объекта, пусть и профессионально подготовленная. Рексы российских спецслужб умеют работать! Работать неприметно, но очень эффективно. Они смогут найти следы проникновения противника на объект. Просчитают и свяжут это с катастрофой лайнера. В результате обложат логово, где сгруппировался отряд диверсантов, лишив его всякой возможности действовать. Оставив один-единственный шанс сохранить жизнь — сдаться. Это могло произойти, но все же не произошло! Иначе наемники Лески уже получили бы предложение сдаться! А может, спецслужбы только перебрасывают сюда одно из своих элитных подразделений, и спецназ еще не приступил к работе? Это возможно. Надо исходить из того, что спецы объявятся на объекте в самые ближайшие часы. Сколько им понадобится времени, чтобы полностью просчитать обстановку? Часов пять? Хотя нет, сейчас они уже вряд ли получат подтверждение проникновения диверсантов на объект. Восстановительные работы скрыли следы, указывающие на прорыв боевиков к объекту. Единственно, что сможет выдать диверсионную группу, так это место высадки десанта и маршрут его движения к заводу. Не более того! Да и то при условии, что сразу возьмут след! А сейчас даже в лесу это будет сделать не просто. Ветер унесет гарь от ликвидированных парашютов, трава, подмятая ботинками, расправится! Нет! Сейчас спецы не смогут просчитать обстановку. И не успеют что-либо противопоставить людям Лески, так как, следуя логике, будут ждать удара по объекту извне. И это объяснимо. Единственно, чем спецслужбы смогут осложнить жизнь диверсантам, так это противодействием во время их отхода. И опять-таки, если точно высчитают маршрут этого отхода. Но, скорее всего, опасения Лески напрасны. Русские могут получить информацию по этому объекту только через своего агента, о работе которого прекрасно осведомлен Гурбани, хотя тот и неизвестен Гульбеддину. Агент находится в Афганистане и специально проинформирован лишь об акции на плотине водохранилища у города Тура. О намеченной диверсии здесь не знает никто, кроме Гурбани и, естественно, бойцов отряда Лески. Те узнали о задании непосредственно перед вылетом, не считая Эшли и Робби, в преданности которых бывший капитан был уверен. Что лишало бойцов возможности сбросить информацию кому бы то ни было. Это при условии, что кто-то из его соратников вдруг оказался завербован какой-либо разведкой. Что само по себе практически невозможно. Из всего этого следует, что русские спецслужбы не могли получить информацию по планируемой диверсии на объекте № 17. И их спецназ лихо отработал подставленный им отряд шахидов Гурбани у водохранилища! А здесь никого, имея в виду спецподразделения, нет! И уже не будет! От напряженного анализа возможных, допустимых и невероятных вариантов развития дальнейших событий у Лески разболелась голова. В его аптечке были обезболивающие средства, но сильнодействующие, применяемые при обширном поражении организма. А Дэвиду сейчас был нужен обычный аспирин. Таковой мог быть только у Бриджа. Тот страдал мигренью и часто пользовался таблетками. Надо обратиться к нему. И меньше думать!
 В конце концов, всего не просчитать. Будь что будет. Впервой, что ли, Лески рисковать жизнью? А о других он вообще не думал.
 Британец поднялся, прошелся по коллектору, отыскал спальное место одного из ближайших своих помощников. Тот лежал меж труб, закрыв глаза. Но не спал, что выдавало легкое подрагивание век. Лески позвал:
 — Эш! Эшли!
 Бридж открыл глаза:
 — Что тебе, Дэв?
 — Аспирин есть?
 — Конечно! Ты же знаешь, он всегда при мне. Голова болит?
 — Да! Разболелась внезапно!
 — Может, что посильнее аспирина предложить?
 — Нет, давай то, что применяешь сам.
 Бридж достал из накладного кармана упаковку с аспирином, протянул ее своему начальнику.
 Лески, не запивая, проглотил таблетку.
 Эшли вздохнул:
 — Покурить бы! Сигару гаванскую!
 — Может, еще с бокалом шотландского виски?
 — Я не отказался бы!
 — Я тоже! Но это, Эш, невозможно. Лучше не мечтай, а пройдись по коллектору.
 Бридж удивился:
 — В этом есть необходимость?
 — Тебе ли не знать, Эш, разведка никогда лишней не бывает!
 — О_й, я пройдусь. Как далеко?
 — Метров пятьдесят в обе стороны.
 — Что конкретно искать?
 — Ничего. Просто пройтись, осмотреться.
 — Как скажешь, босс!
 Помощник главаря легко соскочил с батарей, поправил обмундирование и бесшумный автомат, надел прибор ночного видения и медленно пошел в сторону позиции прапорщика Затинного, до которого и было метров пятьдесят. Зорро, услышав распоряжение главаря боевиков, тут же отошел за поворот коллектора, оттуда продолжая следить за темным проемом подземного хода. На всякий случай огляделся — сзади, метрах в тридцати, от главной магистрали отходил какой-то лаз, вполне способный вместить в себя спецназовца. Туда вряд ли пойдет этот Эшли!
 Но Бридж не дошел даже до прежней позиции Затинного. Остановился, огляделся, повернулся и направился назад.
 В свою очередь и Шунт предпринял меры предосторожности. Так что помощник Лески вернулся ни с чем, доложив командиру:
 — Босс, ваше приказание выполнено. Коллектор на указанном участке проверен, никого и ничего, заслуживающего внимания, не обнаружено!
 — Хорошо, Эш! Отдыхай!
 Лески остался один в темноте.
 Посмотрел на светящийся циферблат часов: 16.55.
 Еще двенадцать часов до начала работы.
 Мимо к колодцу проследовал Джон, один из наемников, представленных в отряд Бриджем. Лески вообще формировал свои диверсионные подразделения по принципу представления помощников, ранее не раз проверенных в боях и мирной жизни, настоящих боевых соратников. Так что попадание случайных людей в отряд к бывшему британскому капитану было полностью исключено. Каждый наемник в периоды между акциями жил в своей стране, в собственном доме, окруженный семьей. Близкие не имели ни малейшего представления о роде их занятий. Просто они иногда, получив короткую телеграмму или поговорив по телефону, брали дорожную сумку и уходили из дома. Чтобы вернуться с неплохими деньгами или… не вернуться, канув в неизвестность. И поиски пропавших их семьями результатов не давали. Позже о них забывали. Такова участь солдата удачи.
 Лески вздохнул. Надо заставить себя уснуть! Силы утром ой как понадобятся. Но проклятая головная боль не отпускала. Тогда главарь заставил себя думать о том, что ничего у него не болит. Самовнушение сыграло свою роль, а может, и лекарство начало действовать. Как бы то ни было, но в 17.15 Лески уже спал, как и его подчиненные, бодрствовал лишь Джон, внимательно вслушиваясь в шум, доносящийся с поверхности.
 Вернувшись на прежнюю позицию, Затинный первым вызвал Пашина:
 — Григ! Я — Зорро! Экстренное сообщение!
 — Что случилось?
 — Боевики провели разведку коллектора.
 — Каким образом?
 — В мою сторону выходил наемник по имени Эшли!
 — Что он, по-твоему, высматривал?
 — Я не понял его намерений. Просто прошелся по коллектору. Не доходя до моей позиции, остановился. Развернувшись, пошел обратно.
 — Даже за поворот не выходил?
 — Нет! Это-то и странно! Ни за поворот не посмотрел, ни в ответвления от главной магистрали не заходил, ни даже в проемы колодцев не заглядывал.
 — А кто отдал ему приказ на разведку?
 — Все тот же Дэв! Сначала он попросил у Эшли аспирин, сославшись на головную боль, потом отправил того в коллектор.
 — Ясно! Продолжай работу! До связи!
 — До связи!
 Тут же и Щурин дал о себе знать. Он слово в слово повторил сообщение Зорро. И на поставленные вопросы ответил так же, как и Затинный! Действия этого Дэва и Эшли были непонятны подполковнику. В них не было смысла. Отправить бойца прогуляться по коллектору просто так? Зачем? В целях профилактики? Или для того, чтобы успокоить себя? Скорее всего, чтобы успокоить. Видимо, этот Дэв начинает нервничать. Он профессионал и подсознательно просчитывает все варианты противодействия, которые могут быть применены против него во время акции. Вот, наверное, и перегрузил череп лишней информацией. Да так, что голова разболелась. Это бывает! Особенно в условиях ожидания в крайне ограниченном, закрытом и темном пространстве. Когда нервы напряжены до предела, хочется быстрее начать действия, а вместо этого приходится ждать!
 Да, такое бывает! И Дэв сейчас испытывает сильный дискомфорт, порождающий неуверенность и тревогу. В этом случае любое действие, даже бессмысленное, но отличное от статичного ожидания, в той или иной мере разряжает обстановку, на время загоняя негативные ощущения вглубь. Только этим можно было как-то объяснить решение главаря провести так называемую разведку!
 Пашин тоже решил немного подремать, но писк аппарата спутниковой связи заставил его подняться из удобного кресла.
 — Григ! На связи!
 — Почему молчишь, Гриша? Ты же прекрасно должен понимать мое состояние здесь, в Москве!
 — Я его понимаю, генерал, но выходить на связь считал преждевременным.
 — Ты до сих пор не прояснил обстановку?
 — Да, в общем, она мне ясна. Непонятно пока одно, КАК именно будет атаковать объект диверсионная группа. Единым подразделением или частями, используя прикрытие, а возможно, и отвлекающий маневр. Хотел связаться с вами, как только выясню это, но извините, генерал! Сейчас я подробно доложу о своей работе с 7.10 сегодняшнего утра.
 И подполковник подробно доложил непосредственному начальнику обо всем, что узнал за время проведения массовых полевых предприятий. Услышав подтверждение наличия на объекте диверсионной группы, Луганский вспылил:
 — И ты не посчитал нужным об этом сообщить мне? Как понимать тебя, подполковник Пашин?
 — Генерал, вы обо всем бы узнали в свое время!
 — Нет, ты думаешь, что делаешь? У тебя под носом целая банда, способная поднять на воздух секретный объект, и ты молчишь об этом?
 — У меня все под контролем! И последние данные по количественному составу диверсионной группы Гурбани я получил только что, да и то не совсем точные! А что бы я раньше вам доложил? То, что Скоблин нашел следы? Потом то, как по этим следам проследили маршрут подхода? И так далее, в хронологическом порядке? Но тогда нам с вами пришлось бы постоянно находиться на связи! И уверяю вас, Борис Ефимович, если бы что-то шло не так, как планирую, я немедленно связался бы с вами!
 Генерал успокоился. И все же не до конца. Ему не давал покоя факт присутствия банды в прямой для нанесения удара близости от взрывоопасного объекта.
 — Ты уверен, Гриша, что в любом случае не допустишь диверсии?
 — Абсолютно, генерал!
 — Даже если этот Дэв отдаст приказ действовать немедленно?
 — Даже в этом случае я успею заблокировать отряд наемников в подземелье.
 — Ладно! Но… смотри! Ответственность на нас такая, что, если сбой, не погоны полетят, головы! Это запомни!
 — Все я понимаю! Не беспокойтесь!
 — Да! Теперь — не беспокойтесь!
 — Вот видите. Вы начали нервничать. А не сообщи я, тревожились бы, естественно, но не до такой степени. Успокойтесь, Борис Ефимович, я действительно полностью контролирую ситуацию на объекте.
 Пашин хотел завершить разговор, но Луганский продолжал задавать вопросы:
 — А ты уверен, Гриша, что в округе нет дополнительных сил Гурбани?
 — Сейчас уверен!
 — Почему сейчас? А раньше не был уверен?
 — Раньше не был, потому как взрывом была выведена из строя система раннего обнаружения противника. На данный момент неисправность устранена, и я получил доклады радиотехнической разведки. В них никаких не то что групп, даже животных не отмечено! Нет у Дэва страховки. И прикрытия с резервом тоже нет. Вдесятером они решили взорвать завод.
 — А это… катастрофа самолета — их рук дело?
 — Ну откуда, генерал, я могу достоверно знать, что произошло на борту «Боинга»? Скорее всего, диверсионная группа следовала рейсом в качестве пассажиров. А катастрофу устроили либо оба пилота-смертника, либо один из них, фанатично преданный идеалам священного джихада. Но это мое мнение. Как все происходило в реальности, нам, возможно, поведают те наемники, которых возьмем живыми!
 — Ты поаккуратней там с живыми! Малейшая опасность — вали всех! Главная задача не допустить диверсии, остальное не столь важно.
 — Давно ли вы, генерал, начали всерьез принимать опасность, грозящую объекту № 17?
 — На похвалу набиваешься, Григ? Вот, мол, какой я! Один из всех сразу предугадал действия Гурбани. Даже объект вероятной основной атаки указал!
 — А что, разве не так?
 — Так! Но на то ты мой заместитель и профессионал, чтобы просчитывать подобные варианты.
 Пашин рассмеялся:
 — Ловко вы, Борис Ефимович, зигзаг крутанули! Не придерешься!
 — Потому что не к чему придраться! Ну все! Хватит разговоров. Ты в 0 часов начинаешь вывод бойцов на позиции?
 — Так точно!
 — Свяжись со мной, когда заблокируешь местность и получишь окончательную информацию о планируемых террористами действиях! Понял меня?
 — Так точно! Понял вас, генерал!
 — Выполняй! Конец связи!
 Григорий отключил рацию. Теперь точно можно отдохнуть! Это даже хорошо, что Луганский сам вышел на связь! С сего момента и до 23.00 Пашин может отдыхать, если, конечно, обстоятельства не вмешаются. Но к черту их! Сейчас главное — сон. Пашин развалился на директорском кожаном диване и мгновенно уснул. И ему удалось выспаться, никто подполковника не потревожил. И это был хороший признак. Следовательно, никаких изменений в сложившейся обстановке не произошло.
 В 23.00 майор Глебов с капитанами Скоблиным и Воронцовым в полной боевой экипировке прибыли в кабинет директора завода. Следом явились полковник Кропоткин, майор Никитин, капитан Супонов и старший лейтенант Андреев.
 Пашин встретил подчиненных и приглашенных, предложил занять места за рабочим столом.
 — Как отдохнули спецы?
 Ответил Глебов:
 — Нормально! Вполне, чтобы ночью выполнить поставленную задачу.
 — Это хорошо! Итак!
 Пашин повернулся к офицерам, обеспечивающим постоянную охрану секретного объекта:
 — Господа или товарищи, как угодно, буду краток! Отрядом спецназа, который, как вам известно, подчинен мне, определено наличие в коллекторе, совсем рядом с ангарами, диверсионной группы, имеющей целью подрыв складов с химическим оружием и цехов корпуса по переработке этой ядовитой гадости.
 Кропоткин со своими подчиненными переглянулись.
 Полковник спросил:
 — Вы уверены в том, о чем только что сообщили?
 — Полковник! По-вашему, я здесь для того, чтобы развлекаться? И отряд, у которого немало других задач, тоже выбрался к вам на отдых? Я подтверждаю, наемникам, нанятым одним из одиозных полевых командиров и руководителем крупной террористической организации, во время авиакатастрофы, подстроенной, как я сейчас смею утверждать с полной ответственностью, ими же, удалось проникнуть на территорию объекта и укрыться в подземном коллекторе. Не будем разбираться, как они смогли пройти практически к ангарам, это лишнее. Главное — факт их присутствия налицо. Мы ожидаем начала диверсии наутро, примерно где-то с пяти часов. Но уже в 0 часов начнем выдвижение бойцов спецназа на позиции, которые позволят отряду блокировать группу диверсантов. Как мы разберемся с наемниками, наше дело. От вас же, офицеров службы безопасности и боевого охранения, требуется одно! Несение службы в обычном режиме! Никаких дополнительных мероприятий не проводить! Ненужная инициатива с вашей стороны может кардинально изменить обстановку и поставить под удар нашу работу со всеми вытекающими отсюда последствиями. Мы знаем свое дело и имеем опыт нейтрализации подобных группировок. Посему повторяю: захват террористов сугубо наше дело. У вас будут ко мне вопросы?
 Спросил Кропоткин:
 — Директор и главный инженер поставлены в известность о нависшей угрозе?
 — Нет! Считаю это лишним!
 — Но, подполковник! Не стоит ли во время акции вашего отряда принять меры по остановке реакторов и блокировке их?
 — Нет, не стоит! Наемники наверняка знают все особенности технологического процесса и сразу заметят внезапное изменение в нем. Это может вызвать непредсказуемые действия со стороны террористов.
 — Извините, какие, например?
 Пашин взглянул на дотошного и немного надменного Кропоткина. Тому не давало покоя осознание собственной ненужности в том деле, в каком он по роду службы должен был играть первую скрипку. Поэтому Григорий ответил довольно грубо и неформально, глядя в глаза начальнику службы безопасности:
 — А хрен его знает, полковник! Такой ответ вас устроит? И больше вопросов не принимаю. Требую одно — строго следовать полученным инструкциям! Все, офицеры службы внутренней охраны свободны! О нашем разговоре никому ни слова! Можете идти!
 Полковник ухмыльнулся, нарочно медленно встал, посмотрел на Пашина:
 — Да, подполковник, самоуверенности у вас хоть отбавляй. Я подчиняюсь, но лишь имея прямой приказ на это. В противном же случае…
 Григорий перебил начальника службы безопасности:
 — В противном случае, полковник, вы все здесь взлетели бы на воздух. Идите и не вздумайте проявить самодеятельность.
 За ним последовали и командиры подразделений охраны.
 Как только они вышли, Глебов повернулся к Пашину:
 — Не слишком ли ты резко с ними, Григ!
 — Макс! Сейчас не время миндальничать. Главное выполнить задачу, а будет обижаться полковник или нет, мне на это наплевать! Итак! Действуем, как определились ранее! С 0 часов начинаем выход на позиции! Связь во время выдвижения исключить! Затем работа только импульсивными передатчиками и в случае крайней необходимости. Действовать тихо и спокойно. При выходе боевиков на поверхность я с группой Скоблина нанесу щадящий огневой удар по ним. И тут же сближение с противником с фронта и тыла с целью пленения. Макс свою задачу знает. Все! «Скорпионы», начали!




 Глава двенадцатая


 Лески очнулся от легкого прикосновения своего помощника:
 — Дэв! 4.30! Пора подниматься.
 Британец встал, потянулся, достал фляжку, ополоснул лицо. Спросил:
 — Люди еще отдыхают?
 — Да! Тебя поднял первым, не считая Корна, что сидит на прослушке!
 — О_й! Давай и остальным подъем! Всем ко мне!
 — Слушаюсь, сэр!
 Спустя пять минут диверсионная группа в полном составе собралась у места отдыха Лески.
 — Итак, парни, настает время выполнения нашей миссии! Я хочу спросить, готовы ли вы к акции?
 Со всех сторон послышалось:
 — Готовы, сэр!
 — Ну и отлично. Теперь внимание, слушайте боевую задачу. Дассел!
 — Я, босс!
 — Распределяешь людей по четырем колодцам, начиная от того, по которому мы спустились сюда. Получится два человека на лаз. Одновременно, по моей команде, ударная группа начинает выход на поверхность. Далее синхронное продвижение к северной оконечности кустарниковой полосы и огонь по целям. Первой слева двойке удар по сектору № 1, второй и третьей — по ангарам, четвертой — по сектору № 2. Перед выходом облачиться в средства химической защиты. После пуска зарядов, Робби, ведешь Джона и Корна к огневой точке охранения, валишь наряд внутри бункера. Мы с Эшли выходим из подземелья и начинаем выход к минным полям. Бридж! Тебе быть в готовности применить ликвидатор заграждений! После взрыва специального троса и образования коридора отход по нему к нейтральной полосе. Я впереди, Дассел замыкающим. Вход в лес и форсированный марш к месту эвакуации. Пройти придется семь километров, чтобы выйти из зоны отчуждения, и еще три до квадрата, где ждет вертолет. Так что на всю работу, начиная с подъема по колодцам до начала марша, — пятнадцать минут! Не более! Исходя из этого времени каждый должен рассчитать свои действия и силы. Вопросы ко мне?
 Таковых не последовало.
 Командир диверсионной группы приказал:
 — В таком случае всем готовить оружие и химзащиту. В 4.55 в полной экипировке ударной группе рассредоточиться у колодцев. Выполнять! Дассел, на тебе контроль.
 Боевики разошлись. Рядом с Лески остался один Бридж.
 Он задал вопрос:
 — Наши с тобой действия, Дэв?
 — Во-первых, как и остальные, экипироваться по-боевому. При себе держим по гранатометной системе. Дожидаемся выхода на поверхность группы. Если атака пройдет успешно, в чем я не сомневаюсь, поднимаемся мы. И далее работаем по плану. Но… если все же произойдет непредвиденное и ударная группа окажется в засаде, мы с тобой уходим вправо по коллектору, к пятому, крайнему на нашем участке колодцу. Из него атакуем одну цель, а именно пристройку. После чего обстреливаем из гранатометов огневую точку, проделываем проход в заграждениях и отходим вдвоем! Но, думаю, этого не случится и все пройдет гладко по основному плану. Второй вариант — страховочный, но просчитать его мы обязаны и определить, как по нему действовать. Что я и сделал.
 Бридж согласно кивнул головой:
 — Похоже, ты просчитал все!
 — Все, Эшли, просчитать, увы, невозможно! Будем молить господа, чтобы помог нам! Ведь, в конечном счете, все в его руках!
 — Да, ты прав!
 — Закроем эту тему. Подготовь два комплекта защиты, две гранатометных системы, с десяток наступательных гранат, а также автоматы. Не забудь и ликвидатор минных полей. В нем спасение. Либо всего отряда, либо наше с тобой спасение, Эш!
 — Я все понял!
 Бридж отошел от командира. Тот взглянул на часы и облокотился на трубы. Ждать осталось недолго. Но это были самые тяжелые минуты ожидания.
 Как только Лески закончил инструктаж, от Затинного к Пашину немедленно прошел сигнал вызова:
 — Григ! Я — Зорро! Экстренное сообщение.
 Григорий ждал этого вызова. Уже два часа как штурмовые группы Скоблина и Воронцова заняли позиции для встречи наемников некоего Дэвида, и остальное время Пашин ждал. Ждал того момента, когда вибросигнал на его рации вызовет его на связь. И этот момент настал.
 Он тут же ответил:
 — Слушаю тебя, Зорро!
 — Григ! Только что главарь наемников поднял отдыхающий личный состав и поставил задачу на применение, распределив каждому персональную цель и порядок действий, вплоть до отхода к нейтральной полосе.
 — Передать суть задачи можешь?
 — Конечно, слово в слово!
 — Давай! Только, Костя, сжато!
 — Я понял, слушай, командир.
 Прапорщик предельно кратко и быстро доложил подполковнику, о чем говорил своим наемникам главарь — Дэв.
 Пашин, выслушав подчиненного, спросил:
 — Значит, сам Дэв и некий Эш остаются внизу?
 — Так точно! Их цель я доложил!
 — Ясно. Тогда так, Зорро! К тебе могут незаметно спуститься два человека?
 — Без проблем!
 — Хорошо, тогда встречай гостей. И запомни, с противоположной стороны на тебя погонят этих оставшихся в подземелье наемников. Один из которых, безо всякого сомнения, главарь банды и доверенный человек Гурбани. Не обозначая себя до времени, при их подходе осуществишь захват наемников. Захват живыми, Зорро!
 — Я все понял! Готов к встрече ребят!
 — Отбой!
 Подполковник тут же вызвал майора Глебова:
 — Макс! Срочно в колодец к Зорро двух человек!
 — С чем это связано?
 — Отправляй людей, потом все объясню!
 — Уже отправил!
 — Хорошо! Теперь сам выдвигайся к позиции Шунта с оставшимися бойцами резерва. Дело в том, Макс, что, по полученной из коллектора информации, главарь наемников решил вывести на поверхность восьмерых стрелков. По боевой двойке из четырех центральных колодцев. Они и должны обстрелять цели! Сам же главарь с одним из своих помощников решил остаться внизу! Дабы в случае необходимости подстраховать основную ударную группу. Твоя задача — по моей команде с позиции Шунта обстрелять коллектор. Но так, чтобы пули не задели боевиков. Их надо заставить отступить. Выдавить по магистрали к позиции Зорро. Ты понял меня?
 — Понял, Григ! Можешь не продолжать!
 Пашин предупредил:
 — Только осторожней, Макс, не подставьтесь там под огонь наемников, которые, надо думать, огрызаться будут отчаянно. Причем, имея на вооружении и гранатометные системы, и гранаты отдельно, и автоматы, и даже ликвидатор минных полей, хотя его применить в коллекторе невозможно.
 — Хоп, Григ! Я начал работу!
 — Удачи, Макс!
 — Все будет нормально, Григ!
 Подполковник взглянул на часы: 4.47.
 Вызвал Воронцова:
 — Ворон! Я — Григ!
 — Ворон на связи!
 — Обстановка изменилась, а с ней задача твоей группе. Она выводится из игры. Так что оставаться на месте, никаких действий не предпринимая, что бы ни происходило перед тобой! Как понял?
 — Слышал хорошо, понял плохо! Но выполняю!
 — Вот и молодец! Отбой!
 Григорий жестом подозвал к себе Скоблина.
 — Володя, передай по шеренге: как только боевики выйдут из колодцев, приготовятся к обстрелу объекта, огонь на полное поражение. Никаких щадящих режимов. Но все по моему приказу!
 — Позвольте узнать, с чем связано изменение решения?
 — С тем, Вова, что главарь с помощником решили остаться внизу на период обстрела. Их-то и будем брать живыми. Там, в коллекторе. А здесь риск исключаем! Ясно?
 — Вопрос. Все восемь человек одновременно подняться на поверхность не смогут. Если первая же четверка попытается произвести обстрел?
 — Тогда зачем главарю выводить на позиции восемь наемников? Но ладно. Пусть будет по-твоему, первая четверка, как поднимется, начнет акцию. Тогда валить ее. Как только боевики вскинут гранатометы! И следом бросок группы к колодцам! Далее по обстановке! Все?
 — Все!
 — Давай-ка ко мне срочно связиста!
 — Есть!
 Не прошло и двух минут, как один из прапорщиков-связистов штурмовой группы Скоблина, заменивший Щурина, упал рядом с Пашиным.
 — Слушаю вас!
 — Связь с Москвой!
 — Минуту!
 Связист произвел какие-то манипуляции со станцией спутниковой связи, протянул трубку подполковнику. Григорий бросил в эфир:
 — Катрана вызывает Григ!
 Ответ последовал немедленно:
 — Катран на связи!
 Пашин взглянул на часы и доложил:
 — Местное время 4 часа 53 минуты. Ровно в 5.00 боевики диверсионной группы противника намерены провести акцию против объекта № 17. Отряд «Скорпион» выдвинут на рубежи боевого применения и готов нейтрализовать банду как на поверхности, так и внизу, в коллекторе. Обстановка полностью под контролем!
 Генерал спросил:
 — Ты уверен в этом, Гриша? Слишком уж большая ставка в этой игре!
 — Я уверен и в себе, и в своих подчиненных, Борис Ефимович, а также в том, что мы не допустим проведения боевиками Гурбани террористического акта! Извините, у меня мало времени! Как закончу работу, свяжусь и доложу подробно!
 Луганский пожелал:
 — Удачной тебе охоты, Григ!
 — Благодарю! Конец связи!
 — Конец!
 Пашин отключил передатчик, протянул его связисту и приказал:
 — Не отключаться. Скоро Москва мне вновь потребуется!
 — Есть, товарищ подполковник! Поддерживаю связь с Центром.
 Подполковник выдвинулся на свою персональную позицию, подготовив к применению бесшумный «ВАЛ».
 4.55. Подземный коллектор. Возле лазов в колодцы рассредоточились четыре боевые двойки во главе со вторым помощником Лески Робби Дасселом. Наемники сейчас напоминали инопланетян, забравшихся под землю. На них были надеты резиновые комбинезоны с кислородными ранцами, гофрированными шлангами, соединяющиеся со шлемами-масками. При всей внешней неуклюжести эти костюмы отнюдь не ограничивали наемников в маневрах. В перчатках боевики держали по двуствольной гранатометной системе, позволяющей выпустить кумулятивные гранаты как поочередно, так и произвести залп. Система залпового огня подразумевала выход зарядов к целям друг за другом. Поэтому при залповом режиме ведения огня этим системам двойного удара было под силу прожечь любую броню или каменный заслон, разорвавшись внутри объекта, создав при этом огромную температуру и давление, что и вызовет тотальное разрушение всего, чем оборудован объект! Именно в этот режим было переведено восемь пусковых комплексов. Бандиты ждали приказа на начало акции. И он последовал.
 Когда минутная стрелка на наручных часах Лески достигла цифры 12, указав на время 5.00, бывший капитан британского спецназа отдал приказ:
 — Группа! Вперед!
 Наемники один за другим начали быстрый подъем по лестницам колодцев.
 Пашин прекрасно видел через окуляры прибора ночного видения, как практически одновременно тронулись с места канализационные люки. Затем они с легкостью были отброшены в стороны. Появились первые четыре фигуры в серо-зеленых защитных костюмах. Подполковник тут же взял на прицел ближайшего боевика. То же самое сделали и бойцы группы Скоблина. Они готовы были нажать на спусковой крючок своего бесшумного и мощного оружия, как только четверка вскинула бы гранатометы на плечо, но этого не произошло. Первая подгруппа помогла выбраться из колодца своим подельникам. И вот уже восемь человек, растянувшись в единую цепь, сделали несколько шагов вперед, выходя на рубеж применения оружия.
 Пашин бросил в эфир:
 — Первой группе по диверсантам, на полное поражение, огонь!
 Выстрелил сам и тут же вновь передал по связи:
 — Макс! Зорро! Начали работу!
 Первый же залп спецназа поразил наемников. Получив порцию 9-миллиметровых пуль «ВАЛов» и «винторезов», диверсанты рухнули на землю. К ним тут же приблизились бойцы группы Скоблина. Убедившись в уничтожении бандитов, спецназовцы обыскали еще бившиеся в предсмертных судорогах тела. Были сорваны костюмы химзащиты, изъято оружие. Гранатометные системы, приведенные в готовность к залпу, перевели на предохранители, сложили отдельно от автоматов, пистолетов и гранат. Никаких документов обнаружено не было. Да их и не могло быть. Те, по которым наемники садились в «Боинг-737», сгорели вместе с ним.
 Пашин приказал капитану Воронцову поднять его вторую штурмовую группу и, разделившись надвое, зайти за углы производственного корпуса, дабы в любой момент иметь возможность спуститься в подземелье, где произойдет главное — захват руководителя диверсионного отряда с его заместителем.***
 Лески не слышал выстрелов, но падение тел Эшли, слушавший через «жучок» поверхность, уловил. Тут же крикнул:
 — Дэв! Засада!
 — Черт! Но почему? Откуда? Так, Эшли, уходим к пятому колодцу!
 Бридж остановил командира:
 — Постой, Дэв! Неужели ты и вправду решил атаковать объект по запасному варианту?
 — Я не понимаю тебя, Эш! Мы обязаны выполнить задачу!
 — Кому обязаны? Этому архару Гурбани? Гибнуть за его идеи? Не много ли чести? Наверху засада, Дэв! Нам не дадут провести обстрел.
 Лески внимательно посмотрел на подельника:
 — Что ты предлагаешь?
 — Валить отсюда! Спасать свои шкуры! Пока наверху будут разбираться с нашими парнями, у нас есть шанс уйти! Мизерный шанс, но есть! И давай решать быстрее. Противник с минуты на минуту спустится сюда!
 Бывший британский капитан принял решение:
 — Тогда рванем в противоположную сторону. Надо обойти объект и прорываться на север!
 Но даже двинуться с места бандиты не успели. Оттуда, куда они намеревались направиться, раздалась автоматная очередь. Стрелял Макс, применяя автомат «АКС-74», взятый из арсенала батальона охраны.
 Рядом с Лески и Бриджем противно пискнули пули, попадая в стены подземного хода, рикошетом уходя дальше. Эшли чисто автоматически вскинул гранатомет, и две огневые струи ушли в левый от бандитов сектор коллектора. Прозвучали взрывы от попадания в стены, образующие поворот магистрали. Бридж несколько раз выстрелил вслед гранатам из автомата.
 Лески крикнул:
 — Нас зажали, Бридж! Прорываемся!
 И выстрелил из гранатомета в сторону позиции Зорро. Вновь взрывы. Дым, гарь, пыль. Боевики рванулись по коллектору навстречу засаде спецназовцев прапорщика Затинного. А вслед наемникам вновь ударил автомат.
 Лески на бегу выругался:
 — Черт! Похоже, ты никого не задел, Эш!
 — Или кто-то другой спустился в коллектор.
 Они бежали и ждали, что в лицо вдруг ударят вспышки выстрелов. Бежали и ждали смерть. Мгновенную смерть. Британцы понимали, что если по ним открыли огонь, то брать живыми не собираются. Оттого и рвались в неизвестность, впрочем, не питая никаких иллюзий, что им удастся вырваться из западни, умело расставленной русскими. Забег оборвался внезапно. На пути наемников встали бойцы спецназа. И появились они так неожиданно, что Лески с Бриджем буквально врезались в них. И были срублены наземь боевыми приемами прапорщиков «Скорпиона». При всем своем профессионализме наемники физически не смогли сориентироваться и оказать эффективного сопротивления. К тому же костюмы химической защиты, в которых отходили боевики, усугубили положение британцев. Перекрытые клапана воздухоподачи вызвали удушье, и Лески с Эшли пришлось думать о том, как сорвать шлемы, а не о том, чтобы защищаться. Этим и воспользовались бойцы группы заслона. Они обезоружили наемников и надели им на запястья наручники. Захват был произведен мгновенно. Лески с Бриджем лежали у ног офицеров российского спецназа, беспомощные и безвредные, как деревянные чурбаны.
 Затинный крикнул в задымленный коллектор:
 — Макс! Слышишь меня?
 Издалека донеслось:
 — Слышу, Зорро! Как дела?
 — Порядок, майор! Стреножили господ иностранцев. Подходите!
 — Понял, Костя! Идем!
 Глебов, подойдя к Затинному, пожал ему руку:
 — Отменно сработал, Зорро!
 — Да ладно! Тоже работа, уложить на землю бегущие цели. Сам знаешь, нет ничего легче! Хреново было, когда эти орлы, — Затинный указал на плененных британцев, — из волын своих по тоннелю шарахнули. Думал, хана! Ан нет, пронесло. Но только благодаря нишам. Иначе сожгли бы нас наемники в прах! Кстати, а как у тебя, никто не пострадал? Я что-то Шунта не вижу!
 Щурин тут же откуда-то из-за спины Глебова подал голос:
 — Со мной все в порядке!
 — А я уж подумал, не грохнули ли Шунта? Обидно было бы!
 Глебов остановил подчиненных:
 — Хорош, ребята, потом побазарите вволю.
 Он вытащил из чехла рацию:
 — Григ! Я — Макс!
 В ответ напряженное:
 — Да, Макс?
 — Порядок внизу, командир! Взяли наемников.
 — Потерь с нашей стороны нет? Я слышал довольно приличный шум снизу!
 — Нет, Григ, потерь нет! А шум действительно был. Более чем приличный, по крайней мере, в самом коллекторе. Наемники ударили по тоннелю из своих гранатометных систем. Но никого не задели. Затем я с Шунтом шуганул их на Зорро, ну а наш «мститель» с ребятами Воронцова достойно встретил солдат удачи!
 — Они невредимы?
 — Абсолютно!
 — Хорошо! Сейчас бойцы сверху сбросят тросы, поднимаем этих джентльменов на поверхность. Здесь и поговорим. Тебе, Глебов, с Зорро и Шунтом также наверх с группой резерва.
 — Один вопрос, Григ.
 — Спрашивай.
 — Зачищать коллектор не будем?
 — Он нам нужен? Пусть бойцы комбата Никитина прочесывают все подземные коммуникации. Это им будет полезно, получат дополнительный опыт для более эффективного несения службы. Все, Макс, подтаскивай наемников к пятому колодцу, обеспечь их подъем! Жду тебя на своей позиции. Вместе с пленными!
 — Понял! Выполняю!
 Пашин, приняв доклад от майора Глебова, присел на бетонный блок, который непонятно откуда появился здесь, в кустарниковой полосе. Опустил автомат между ног.
 Вот и все! Работа закончена. Очередной кровавый замысел Гульбеддина Гурбани потерпел крах. И надо же так совпасть. Его наемников накрыли практически те же бойцы, что три года назад в Белойском ущелье уничтожили еще один отряд пуштуна, тащившего на заложниках в Чечню огромную сумму денег. Правда, тогда обстановка сложилась иначе и группировка полковника Луганского понесла неоправданно большие потери. Но сейчас отряд «Скорпион» завершил операцию, не имея даже простуженных бойцов, не говоря уже о раненых или убитых. Надо доложить Луганскому, но перед докладом Пашин хотел поговорить с главарем наемников. Что-то подсказывало опытному подполковнику, что этот разговор будет очень интересным и полезным.
 К сидевшему одиноко Пашину подошел Воронцов:
 — Товарищ подполковник, там майор Глебов пленных доставил! Их сюда к вам?
 — Передай Глебову, чтобы доставил наемников в кабинет директора завода. Туда же Затинного и Щурина. Остальным находиться пока здесь! До особого моего распоряжения!
 — Есть!
 Вскоре Пашин увидел перед собой двух сцепленных наручниками крепко сложенных и внешне спокойных мужчин. Наемники держались достойно, хотя понимали, что жизни их висят на волоске. С людьми их профессии не принято церемониться. Они поставили себя вне закона, лишившись защиты этого самого закона. Григорий сел за рабочий стол, включил диктофон, спросил по-английски:
 — Кто из вас старший группы?
 Лески не стал лгать, перекладывая собственные полномочия на кого-либо из погибших подельников.
 — Я командир диверсионной группы бывший капитан британского спецназа Дэвид Лески. Рядом один из моих помощников Эшли Бридж.
 — Кто послал вас сюда?
 Британец задал встречный вопрос:
 — Как мне называть вас? Ведь вы командир русских?
 — Угадали! Называйте меня подполковник.
 — О_й! Так вот, подполковник, я не имею ни малейшего желания разговаривать с вами.
 — Даже ради спасения жизни?
 Холодный взгляд Пашина впился в глаза наемнику. Тот увидел в нем решительность и реальную угрозу.
 — О_й! — сказал Лески. — Я назову вам имя заказчика, но, боюсь, оно ни о чем вам не скажет! Отряд для диверсии нанял некий афганец Гурбани!
 Григорий ухмыльнулся:
 — Гурбани! Напрасно думаешь, Дэв, что это имя мне ничего не скажет. С Гульбеддином наши тропы уже пересекались.
 На лице Лески мелькнуло удивление:
 — Вот как? Уж не тот ли вы офицер, который, командуя штурмовой группой, некогда облегчил Гурбани на отряд и десять миллионов долларов?
 — Он самый! Но не кажется ли тебе, что вопросы должен задавать я?
 — Конечно! Продолжайте допрос.
 — Благодарю, сэр! Только я в твоем разрешении не нуждаюсь. И не забывайся, Лески. Это опасно!
 Британец кивнул головой:
 — Последняя бестактность, подполковник. Позвольте закурить?
 Пашин отрезал:
 — Нет!
 И спросил:
 — Кто-нибудь извне отслеживает действия твоей группы?
 — В районе применения нет!
 — А где отслеживает?
 — Это нельзя назвать отслеживанием. Просто в квадрате эвакуации мою группу ждет представитель Гурбани.
 У Пашина мелькнула догадка:
 — Артур?
 И вновь удивление на лице главного наемника:
 — А вы прекрасно осведомлены.
 — Не слышу ответа!
 — Да, он!
 — Каким образом вам удалось захватить пассажирский лайнер, предварительно загрузив его оружием и специальным снаряжением?
 — Не надо приписывать мне чужих заслуг. Лайнер никто не захватывал. Я имею в виду членов своей команды. Всю работу по «Боингу» провел ставленник Гурбани, некий Теймур — пилот-смертник! Гурбани также обеспечил загрузку самолета необходимым снаряжением. Мы летели пассажирами и покинули борт минут за пять до катастрофы по сигналу первого пилота. Так что к мясорубке, устроенной Гурбани, никакого отношения ни я, ни мои люди не имеют!
 — И ты можешь это доказать?
 — Вы считаете, я должен это делать? Сомневаюсь. Когда будут найдены бортовые самописцы и расшифрованы их ленты, картина катастрофы станет ясна. И любая комиссия убедится в том, что виновником гибели пассажиров был первый пилот. Так что мне доказывать нечего.
 Пашин вновь внимательно посмотрел в глаза наемника.
 — Но ты знал, что катастрофа произойдет? И что организована она с одной целью — забросить твою, Лески, группу в заданный район.
 Британец выдержал взгляд офицера российского спецназа и… солгал:
 — Нет, подполковник! Я не знал о том, что самолет рухнет. Если бы знал, такие условия работы не принял.
 — Ложь, Лески! Если б не катастрофа, вам не попасть бы на объект!
 На этот раз усмехнулся Лески:
 — А вот, как у вас в России говорят, бабушка еще сказала пополам! Мне с моими парнями удавалось проникать и на более сложные объекты. В более неблагоприятных условиях. И потом, зачем мне для выполнения задания нужна была катастрофа? Чтобы сюда слетелась куча воронья из различных комиссий? А значит, и пара десятков бойцов спецназа для перестраховки? Что, в принципе, и произошло! Нет, подполковник, мне это было совершенно не нужно. Скажу более. Авиационной катастрофой Гурбани попросту подставил отряд.
 — Во-первых, русская поговорка звучит несколько иначе, а во-вторых, почему же все-таки пошел на объект, став свидетелем падения лайнера?
 — Я же говорил, что не принял бы условия заказа, если бы знал о планируемой катастрофе пассажирского лайнера. Но раз я подписал контракт, повторю, не зная о решении Гурбани насчет «Боинга», то уже здесь, на месте, должен был отрабатывать его! Назад мне хода не было. А вперед путь был свободен.
 Пашин уточнил:
 — Свободен до подземного коллектора! Но не далее!
 Лески вздохнул:
 — Увы! Фортуна отвернулась от нас! Такое в жизни наемника тоже бывает! И ничего против этого не поделаешь. Судьба! Однако я еще раз прошу вас, разрешите покурить?
 На этот раз Пашин разрешил, приказав Затинному, находящемуся за спиной пленных:
 — Зорро, сними с них браслеты! И дай по сигарете.
 — При них свои были.
 — А я тебе и не говорю, чтобы ты делился личным запасом.
 Затинный выполнил распоряжение командира.
 Лески и Бридж, получив назад изъятые при обыске табачные принадлежности, с удовольствием глубоко втянули в себя дым ароматных импортных сигарет.
 Пашин на минуту задумался. У него вдруг родился план. Настолько с первого взгляда абсурдный, что он попытался отогнать его, но тот назойливой мухой бился внутри черепной коробки.
 Григорий взглянул на Лески:
 — 5.00 — это было согласованное время проведения акции? Вы должны были нанести удар именно в это время?
 Лески, продолжая наслаждаться сигаретой, отрицательно покачал головой:
 — Нет! Я мог провести акцию и ранее, и позже. На свое усмотрение, исходя из складывающейся обстановки. Главное — выполнить задачу, а когда конкретно, не столь важно! Желательно в ночь с четырнадцатого на пятнадцатое сентября, но только желательно, не более!
 — Так! Как ты намеревался отойти от объекта после диверсии? Меня интересует маршрут по лесу. Те самые километры до точки ожидания вертолета.
 Лески остановил сигарету у рта:
 — Откуда… хотя да, конечно! Контролируя группу, вы прослушивали наши разговоры! Маршрут простой, прямо по нейтральной полосе, затем по лесному массиву к выходу из зоны отчуждения в квадрат по карте 26-14. Там посадка в «вертушку» и убытие на отстой на какую-то нефтяную скважину, подготовленную для приема и проживания моей группы. Затем эвакуация за рубеж через город Халанск, но это уже задача Артура.
 — Отход на встречу с Гурбани?
 Британец пожал плечами:
 — Сразу, возможно, и нет, но встреча с Гульбеддином, безусловно, должна была состояться в самые короткие сроки по возвращении. Для проведения полного расчета за проделанную работу.
 — Где, когда и при каких обстоятельствах тебе ставил задачу по объекту № 17 Гульбеддин Гурбани?
 Лески охотно объяснил:
 — Встретились мы в одном австрийском местечке, в особняке на окраине селения 1 сентября сего года ровно в 11.00. В особняк Гурбани прибыл один. Там он и определил задание моей группе. Сбросил информацию по заводу, а именно схему объекта, систему и порядок его охраны и обороны, маршрут подхода и проникновения на завод, а также цели, по которым следует нанести главный удар. Более предметный разговор с Гурбани состоялся 15 числа в баре тегеранского аэропорта, непосредственно перед посадкой на тот злополучный «Боинг».
 — А об операции в районе водохранилища города Тура Гурбани ничего тебе не говорил?
 Британец хмыкнул:
 — Хм! Не перестаю удивляться вашей осведомленности. Действительно, Гурбани и там планировал диверсию, но отвлекающего характера, напрямую подставляя спецслужбам группу одного из своих приближенных людей Омара и местную агентуру.
 — Кто присутствовал при встрече в Австрии из твоего окружения?
 — Кроме меня, Эш, — Лески кивнул на стоящего рядом Бриджа, — и еще один мой человек, который сейчас лежит среди трупов!
 — Гурбани знает в лицо бойцов твоей группы?
 Этот вопрос заставил Лески очень внимательно посмотреть на подполковника российского спецназа. Британец мгновенно оценил обстановку. Похоже, русский нащупывал какой-то вариант продолжения игры. Игры, явно направленной против Гурбани и с привлечением самого Дэва. Если так, то это шанс! Шанс не только не остаться здесь, в куче трупов своих подельников, но и обрести свободу. Только следует очень осторожно вступить в эту игру! Не переоценить себя, но и не позволить противнику недооценить свои возможности! Быть нужным этому или сумасбродному и очень рисковому, или расчетливому и прекрасно знающему, на что идет, русскому офицеру. Нужным в том, что тот задумал.
 Британец ответил:
 — Нет! Гурбани знает в лицо меня, Эшли и… знал Робби. Остальные были рабочими лошадьми. Они не интересовали Гульбеддина.
 — А Артур знает тебя?
 — Мы не знакомы, но он может иметь мою фотографию или подробное описание.
 — Ты знаешь, где сейчас находится логово пуштуна в Афганистане?
 — Да, знаю! Но, помнится, при первой встрече в Австрии Гурбани сказал, что до завершения акции не вернется на родину.
 — Да? А почему он принял столь необычное решение, Гурбани не объяснил?
 Лески сделал вид, что задумался, вспоминая подробности разговора с Гурбани в Австрии, хотя дословно помнил его. Он понял также, что стоит за этим невинным вопросом. Британец был неплохим аналитиком. И просчитывал ситуацию тем быстрее, чем выше была ставка в игре. Сейчас же на кону стояла его жизнь, и мыслил он практически мгновенно. Выдержав паузу, главарь наемников ответил:
 — Кажется, Гульбеддин говорил о том, что в его среде завелся «крот», агент русской разведки. Просчитывать и ликвидировать его Гурбани не стал, а посчитал нужным использовать в качестве информатора по акции у водохранилища. А чтоб никто не узнал о миссии моей группы, он никого в свои планы у себя на родине не посвятил, уехав за кордон. Еще он, помнится, говорил о том, что даже его ближайшие соратники не знают, где он точно находится. Вроде как скинул им информацию об отдыхе где-то в Арабских Эмиратах, но сам скрытно объявился в Австрии. По-моему, так! За точность не ручаюсь, я тогда особо не вникал в его проблемы, но что-то в этом роде, особенно в части, касающейся вражеского разведчика, он говорил. Да вот, может, Эшли что еще вспомнит?
 Пашин перевел взгляд на второго наемника:
 — Дополнишь командира?
 — По существу нет! Одно подтвержу: Гурбани на самом деле говорил о «кроте» и о том, что не видит особого смысла его просчитывать и уничтожать. Мол, русские в Афгане сейчас имеют столь насыщенную агентуру, что им не составит особого труда внедрить в его группировку нового агента. А охотиться за тенями он не собирается…
 Пашин прервал Бриджа:
 — Довольно! Я услышал то, что хотел услышать! А теперь, Лески, ответь мне еще на один вопрос!
 — Я к вашим услугам!
 — Представим, что твоей группе удалось провести диверсию. И благополучно отойти в квадрат 26-14. А затем и на место отстоя. Мог бы ты, связавшись с Гурбани, настоять на встрече, скажем, именно в Афганистане, в его поместье?
 Лески изобразил удивление:
 — К чему вы клоните, подполковник?
 — Не слышу ответа, Лески!
 — Смог бы, наверное, но для этого нужны веские причины. Гурбани, как вам должно быть известно, очень мнителен. Моя просьба может показаться ему, по меньшей мере, странной!
 — Не просьба, капитан, а требование. Обоснованное требование.
 — Смог бы! Но зачем мы ведем пустые разговоры? Объект цел, мои люди убиты, я захвачен. Для чего обсуждать то, чему не бывать!
 Пашин задумчиво проговорил:
 — Как знать, как знать, Лески! Во имя спасения жизни готов ли ты продолжить игру?
 — Я не понимаю вас.
 — Продолжить игру на нашей стороне?
 Лески буквально прострелил взглядом российского подполковника.
 — Во имя спасения жизни? А как насчет свободы? Мне и Бриджу?
 — Пока мы обсуждаем только возможность сохранения тебе и твоему подельнику жизни. Это уже немало, имея в виду то, что, получая задачу на нейтрализацию твоей банды, никаких указаний брать кого-либо из наемников живым я не имел. И не имею до сих пор!
 — Понимаю! А вы не боитесь, подполковник, что, согласившись на ваши условия, я в дальнейшем поверну свое оружие против вас? Там, в далеком и чужом Афганистане?
 — Я давно и ничего не боюсь, Лески. Опасаюсь, да, но не боюсь! Так ты согласен на сотрудничество с нами?
 — С кем — с вами?
 — Конкретно со мной, заместителем начальника Управления федеральной антитеррористической службы.
 — «АНТ»? Так вот кто противостоял мне! Что же, польщен. Знаете, проигрывать сильному противнику не позорно. Печальней было бы попасть в руки обычной охраны.
 — Я до сих пор не слышу ответа!
 Лески потер подбородок:
 — У меня есть время подумать?
 — Нет, конечно! Зачем задавать неуместные вопросы?
 — О_й! Я согласен!
 Он повернулся к Бриджу:
 — Как ты, Эш?
 — Разумное решение, командир!
 И вновь бывший британский капитан перевел взгляд на Пашина:
 — Мы согласны сотрудничать с вами! При условии, что по результатам этого сотрудничества, а оно может стать очень выгодным для вас, мы вернемся к вопросу не только о сохранении нам жизни, но и предоставлении свободы.
 — Вернуться к обсуждению этого вопроса обещаю, положительного решения — нет, хотя ты прав, Лески, многое будет зависеть от результатов нашего сотрудничества.
 Пашин кивнул Затинному.
 — Уведи, Костя, господ наемников! И обеспечь надежную охрану. Но здесь, в здании. Думаю, совсем скоро мы продолжим беседу.
 — Есть, командир!
 Как только наемники в сопровождении прапорщика вышли, Глебов спросил:
 — Ты что задумал, Григ? Мы выполнили задачу! Надо докладывать Луганскому и валить отсюда в Центр. О каком сотрудничестве ты говорил с бандитом?
 Пашин остановил речь товарища жестом руки:
 — Подожди, Макс, не суетись. Дай мне время хорошо обдумать один план.
 — Какой план, Григ?
 Подполковник перевел взгляд на майора:
 — План уничтожения Гурбани, Макс!
 Глебов аж присвистнул:
 — Ну ты завернул! Ты что, серьезно просчитываешь вариант обработки Гурбани?
 — Да! Но прошу, помолчи!
 Минут пять Григорий задумчиво простоял у окна. Наконец, приняв решение, обратился к Щурину:
 — Шунт! Связь с Луганским!
 Прапорщик, который, как и майор Глебов, не совсем понимал своего командира, передал подполковнику трубку спутниковой связи.
 Пашин бросил в эфир:
 — Катрана вызывает Григ!
 Ответ последовал немедленно:
 — Катран на связи!
 — Докладываю, генерал. Диверсионная группа Гурбани обезврежена. Попытка совершения террористического акта на объекте № 17 предотвращена.
 Вздох облегчения в динамике:
 — Молодцы, «Скорпионы». От лица Службы всем объявляю благодарность! Пока! Представления на награды составишь по возвращении. Один вопрос, Григ: живыми не взял никого?
 — Ну как же, главаря, бывшего капитана британского спецназа некоего Дэвида Лески и одного из его помощников Эшли Бриджа.
 — Отлично! Грузись на «вертушку» и домой! Здесь проведем разбор полетов.
 Пашин выдержал паузу:
 — Борис Ефимович, у меня другое предложение.
 — Не понял? Что за предложение?
 — Предлагаю продолжить акцию!
 — В смысле?
 — В прямом смысле! Продолжить акцию с конечной целью захвата или физической ликвидации Гульбеддина Гурбани.
 — У тебя что, от успеха голова закружилась, Гриш?
 — Нет, я в порядке, генерал. Выслушайте меня. А затем сделаете выводы.
 Луганский вздохнул:
 — Ну говори, послушаем, что ты там придумал.
 — Лески и Бридж готовы сотрудничать с нами. Предлагаю доставить на объекты имитационные заряды и сегодня же ночью подорвать их, подняв в небо приличное облако безобидных компонентов. Тем самым Гурбани получит подтверждение успешного завершения операции группой Лески. Я же с британцами и отборными бойцами «Скорпиона» отхожу в квадрат 26-14, где боевиков должен ждать вертолет. Другими словами, мы выступим в роли наемников. Далее после связи с Гурбани начинаем отход по схеме пуштуна. Лески потребует принять группу в Афганистане. Гурбани должен согласиться и вернуться к себе в Панджшерское ущелье. И вот по прибытии в его вотчину я отрабатываю Гурбани.
 Генерал перебил подполковника:
 — У тебя с головой, Григ, все в порядке? Сунуться в логово Гурбани, имея с собой всего семь бойцов и «пятую колонну» из наемников, может позволить себе либо умалишенный, либо самоубийца!
 Но Пашин продолжал настаивать:
 — Генерал, я доложил упрощенную схему предполагаемых действий. На самом деле, конечно, потребуется переброска в Афганистан как минимум одного отряда Управления, который и проведет вместе с моей группой штурм поместья Гурбани!
 Генерал проговорил:
 — Еще не легче! Нет, Григ, я не могу разрешить подобной авантюры. И давай больше не будем об этом. Готовь отряд к эвакуации!
 — Значит, я, по-вашему, предлагаю авантюру?
 — Иного определения твоим намерениям я не нахожу!
 — Ладно! Пусть будет по-вашему. Но тогда не удивляйтесь тому, что террористы в ближайшее же время осуществят у нас целую серию своих кровавых актов. Гурбани, узнав о провале и этой его затеи, будет взбешен. А сейчас он силен. Если этот урод может запросто с помощью пилотов-смертников отправить на тот свет сотни невинных жизней, то где гарантия, что люди, подобные пилотам-смертникам, губительной ордой не ринутся в наши города и в воздух не взлетят школы, детские сады, больницы, концертные залы. Может, я и утрирую, но убежден, что гниду Гурбани надо давить в его же логове, и чем быстрее, тем лучше. Тем более сейчас у нас есть шанс успешно нейтрализовать его! Пока еще есть.
 Генерал произнес:
 — А что помешает нам уничтожить его позже? В результате автономной, хорошо спланированной и подготовленной операции?
 — Да мы, скорее всего, будем продолжать вылавливать его гонцов. И Службе просто будет не до Гурбани. А он свободно сможет перемещаться по миру! Поймай его! Но раз все, о чем я говорил, авантюра, что ж, вынужден подчиниться! Готовлю группу к эвакуации. Все! Отбой.
 Но Луганский не дал Пашину закончить сеанс связи:
 — Да подожди ты, заноза! Насколько мне известно, Гурбани сейчас ожидает результатов акции в России где-то в Центральной Европе. Почему, скажем, если я добьюсь разрешения на проведение предложенной тобой акции, не назначить ему встречу в Европе? Где и взять без лишнего шума?
 Пашин объяснил:
 — Потому что встреча в Европе, запрошенная Лески экстренно, тем более после того, как акция будет проведена с запозданием на сутки, однозначно вызовет подозрение у Гульбеддина. Он не пойдет на контакт с наемниками в Европе. А будет выманивать диверсионную группу в Афганистан, где сможет в случае необходимости «достойно встретить» Лески с его людьми! Мы же сделаем так, что Лески сам запросит встречу в Афгане, сославшись на опасность преследования российскими спецслужбами. Конкретно капитан ничего объяснять не будет, лишь потребует встречи именно в Афганистане, в месте, самом безопасном для Гурбани. Это дезорганизует Гульбеддина, и он прибудет на встречу. Дальше наша работа.
 Генерал задумался. Как опытный профессионал он оценил предложение Пашина. Да, оно смахивало на авантюру, но таковой его будет рассматривать и Гурбани, анализируя требования Лески. И Гульбеддин должен клюнуть на непонятные движения своего наемника. Вариант появления у себя в Афганистане российского спецназа он рассматривать если и будет, то пассивно, как один из многих и маловероятных. А это действительно может привести к успеху! Луганский проговорил:
 — В общем, так, Григ! Пока оставайся на месте. Мне необходимо хорошо подумать, проконсультироваться и в случае положительного решения по твоему предложению пройти несколько ступеней различных согласований. Договоримся так! Я постараюсь определиться до девятнадцати часов. С этого времени ожидай сеанс связи. Я сообщу тебе решение. Договорились?
 — Договорились. Но только не забудьте до наступления темноты доставить сюда имитационные заряды.
 — В этом нет необходимости, Григ! Завод ранее производил то оружие, что сейчас уничтожает. Построен он в разгар «холодной войны», поэтому, согласно стандартам безопасности тех времен, оснащен системой дымовой завесы от прицельного бомбометания вражеских самолетов. Сейчас от этой системы толку никакого, но вот поднять в воздух облако дыма она в состоянии. Так что об этом не думай. И вообще, особо не рассчитывай на то, что нам позволят провести подобную операцию. Лучше просто отдыхай! И жди связи со мной! Как понял?
 — Прекрасно понял! Связь отличная!
 — Тогда конец связи, неугомонный ты мой Григ!
 — Конец, генерал!
 Пашин отключил аппарат спутниковой связи, вернул его Щурину, молча и напряженно стоящему у стены. Он, как и Глебов, был ошарашен тем, что предложил Луганскому Григ. Но молчал. В отличие от майора. Глебов произнес:
 — Да! Закручиваешь ты пружину, Григорий, неслабо. Как бы потом ее раскрутка не посекла всех нас.
 — Отставить разговоры. Шунт, передай командирам групп, чтобы определили людей на отдых. Эвакуация откладывается. Ты же, Макс, узнай все о дымовой защите завода. И главное, действует ли она в настоящее время.
 Майор, пожав плечами, вышел из кабинета директора. Шунт передал распоряжение по команде, сложил аппаратуру, подошел к Пашину:
 — Мне что теперь делать, Григ?
 — Ступай к Зорро, вместе с ним где-нибудь в бане закройте Лески с Бриджем. Британец ждет продолжения беседы, объясни ему, что общение переносится на более поздние сроки. Пусть ждет! Все. Иди!
 И Щурин вышел из кабинета.
 Вновь Пашин остался один.
 Он закурил, откинувшись в кресле. Опять ему предстояло ждать. Чего он так не любил. Но на этот раз ожидание не грозило стать тягостным. Подполковнику необходимо было досконально продумать действия отряда «Скорпион» за «речкой», если, конечно, верховное начальство даст добро на проведение операции за бугром. Что было весьма сомнительно. Но… возможно. А поэтому надо работать. Не терять времени, которого впоследствии при определенных условиях может элементарно не хватить для принятия одного-единственного правильного решения!




 Глава тринадцатая


 Генерал Луганский, получив доклад об успешном завершении акции на объекте № 17, а также неожиданное предложение подполковника Пашина продолжить операцию, на этот раз перейдя от обороны, как это было до сегодняшнего момента, к наступлению на самого Гульбеддина Гурбани, крепко задумался.
 То, что предложил Григ, сильно смахивало на авантюру. Авантюру, предусматривающую серьезный шум вокруг секретного химического объекта. Одно то, что придется поднимать в воздух облако дыма, вызовет истерию в средствах массовой информации и не только в них, и не только в России. Последуют всевозможные запросы из Госдумы, правительства. А там, на объекте, комиссия, расследующая причины авиакатастрофы иранского «Боинга». Эту комиссию нельзя ставить в известность о намерениях спецслужбы. Иначе, узнав о том, что выброс в атмосферу инициирован «АНТ» и не представляет никакой опасности, многим из этой комиссии захочется поделиться с кем-либо полученной информацией. И рты им не закрыть. Следовательно, вся дальнейшая операция потеряет смысл. Можно, конечно, заблокировать район, лишив всех находящихся в нем людей, включая и правительственную комиссию, связи с внешним миром. Можно! Но какой это вызовет резонанс во властных структурах, не поставленных в известность о действиях спецслужбы и о том, что реально происходит на объекте? А ставить в известность всех — это все равно, что не начинать акцию вообще. И все же идея Пашина очень заманчива. Если ее воплотить в жизнь, террористы уровня Гурбани надолго успокоятся, исключив из своих изуверских планов «мероприятия» в России! Урок международному терроризму будет преподан отменный. И главное то, что в принципе акция в Афганистане вполне осуществима. Необходим лишь фон, на котором бойцы Управления «Z» начали бы действовать. А вот с фоном этим как раз и проблема. И проблема, судя по всему, практически неразрешимая! Нет, она может быть разрешена и очень быстро волею всего одного человека. Но как попасть к этому человеку и убедить в необходимости проведения операции на территории другого независимого государства? Это уже большой вопрос. Хотя… хотя попробовать можно! Да и нужно! Авось что и выйдет. Директор «АНТ» ждет доклада о работе «Скорпионов», он тоже переживает, и сообщение Луганского о том, что диверсия против объекта № 17 предотвращена, наверняка обрадует генерала Помпилова. И он обязательно поделится этой радостью с человеком, который как раз и в состоянии решить все проблемы. Значит, придется убеждать в целесообразности продолжения игры директора «АНТ». А через него и человека, имеющего все полномочия при принятии любых решений самого высокого государственного уровня! Другого пути нет! Если Помпилов, директор Службы, откажет Луганскому или не сможет решить вопрос с «самим», то придется отзывать «Скорпион» и закрывать дело! А Гурбани, и в этом абсолютно прав Григ, взбешенный своим очередным поражением, с новой силой начнет готовить террористические акции в России. Он не успокоится, пока не получит кровавого удовлетворения. И куда направит своих шахидов Гульбеддин, Службе «АНТ» будет неизвестно. А чтобы начать охоту на Гурбани, надо перехватить инициативу, что уже само по себе сделать трудно, так как пуштун все время будет на несколько ходов опережать Службу в своих действиях.
 Луганский вздохнул, прошелся по кабинету.
 Но гадать, получится или не получится, нет никакого смысла. Надо предпринимать конкретные меры, а уж там как решат верхи!
 Луганский сел за рабочий стол, снял трубку телефона прямой связи с директором Службы.
 Помпилов находился на месте и ответил сразу же:
 — Слушаю!
 — Генерал Луганский, здравия желаю, товарищ генерал-полковник!
 — Здравствуй, Борис Ефимович, что имеешь сообщить мне?
 — Докладываю, Станислав Александрович. Отряд «Скорпион» под руководством подполковника Пашина поставленную задачу в районе объекта № 17 выполнил! Террористический акт предотвращен. Отряд диверсантов уничтожен, за исключением главаря наемников и его заместителя. Эти взяты живыми!
 — Молодец, Луганский! И ребята твои молодцы! Всех участников акции к наградам! Когда «Скорпион» должен прибыть на базу?
 Луганский несколько помедлил с ответом. Затем неожиданно для директора проговорил:
 — Есть мысль, Станислав Александрович, продолжить игру!
 Помпилов удивился:
 — Что-то я не понял тебя, Борис!
 — Повторяю, есть мысль продолжить игру, воспользовавшись сложившейся на данный момент обстановкой, и нанести удар по самому Гурбани!
 После недолгого молчания директор Службы приказал:
 — Зайди ко мне!
 Луганский тут же прошел в первый корпус, где размещался штаб и находился кабинет директора Федеральной антитеррористической службы.
 Совещание между генералами длилось два часа.
 После чего начальник Управления специальных операций вернулся в свой офис, а директор Службы, предварительно связавшись с «самим», на служебной машине срочно выехал в центр столицы.
 И только в 17.00 Луганский получил приказ Помпилова, только что вернувшегося в офис, вновь зайти к нему.
 Директор ждал подчиненного, стоя у широкого стенда, на котором была вывешена географическая карта России с прилегающими к ней территориями.
 Луганский вошел, спросив, как положено:
 — Разрешите, Станислав Александрович?
 Помпилов повернулся:
 — Проходи, Борис! Присаживайся за гостевой стол.
 Но Луганский начал от порога:
 — Ну что? Каков результат вашей встречи с Главным?
 Директор посмотрел на подчиненного:
 — Садись! Сейчас все доложу. Не терпится ему!
 Начальник Управления «Z» сел в кресло. Напротив устроился Помпилов.
 — В общем, так, Борис Ефимович, добро на предложенную тобой операцию получено!
 Слова начальника немного удивили Луганского. Все же он больше склонялся к тому, что план продолжения игры против Гурбани будет обоснованно отвергнут.
 Увидев удивление на лице подчиненного, Помпилов подтвердил:
 — Да, добро получено! Я, как и ты, был немного удивлен реакцией «самого», но он принял решение сразу, как только я закончил доклад. Не буду вдаваться в подробности разговора с ним, я их сейчас и не помню, скажу одно. Передавай Пашину приказ на продолжение работы по его замыслу.
 — Извините, Станислав Александрович, а как же с имитацией аварии на химическом заводе? Ведь…
 — Боря, я сказал тебе, что можешь действовать? Сказал! Так какое тебе дело до всего остального? Главный заверил меня, что мы можем работать спокойно, ФСБ обеспечит все необходимые сопутствующие мероприятия. Как это будет обеспечено, извини, я не спросил, а он не уточнил! Но уже завтра с утра средства массовой информации сообщат о незначительной утечке ядовитых веществ с химического завода. А комиссию будут держать в Туре-17 до окончания работы твоими ребятами! Вот так! Хорошо ли, плохо, но теперь нам отступать некуда, и с этого момента ты головой отвечаешь за успех операции в Афганистане! Все, Боря! Я, знаешь, устал! Иди работай! Да, и держи меня постоянно в курсе всех событий!
 — Один вопрос, Станислав Александрович.
 — Но последний!
 — Хорошо! Имитацией взрыва на объекте заниматься Пашину или…
 Помпилов не дал договорить Луганскому:
 — Или, Борис Ефимович. Руководство завода сегодня получит приказ провести ночью имитацию, так что Пашину следует сосредоточиться на работе по Гурбани.
 — Ясно! Но мне понадобится транспорт для переброски в Афганистан как минимум еще одного отряда!
 — А вот это уже второй вопрос! Но ладно! Короче, Борис Ефимович, с этой минуты вся боевая группировка, разведывательное управление, авиация Службы переходят в твое оперативное подчинение. Я немедленно, после твоего ухода, отдам соответствующий приказ, так что решай все вопросы сам! И с людьми, и с техникой, а также стратегией и тактикой предстоящей работы в Афгане! Все, не теряй времени! Удачи!
 Луганский, козырнув, вышел из кабинета директора Службы «АНТ». Спустя считаные минуты он уже находился у себя. Заказав кофе, обдумывал предстоящий разговор с Пашиным. А также то, сколько сил, как, когда и куда точно перебросить «за речку», чтобы им было под силу разгромить полутысячную банду Гульбеддина Гурбани в неплохо укрепленном, по данным разведки, опорном пункте, что собой представляет кишлак около главного дома афганского террориста.
 В 19.00 он поднял трубку спутниковой связи.
 В эфир ушло:
 — Грига вызывает Катран!
 Пашин ответил:
 — Григ на связи!
 — Слушай меня, Григ! Проведение акции против Гурбани разрешаю! Имитацию подрыва объекта 17 проведут без тебя. Ты же должен прямо сейчас, если готов, доложить мне, что собираешься делать. Или назначить время доклада о принятии решения и предложения по переброске дополнительных сил в Афганистан!
 Григорий, как ранее и его непосредственный начальник, не особо веривший в то, что верховные власти позволят Службе провести против Гурбани ответную акцию, не смог сразу изложить план предстоящих действий, поэтому ответил:
 — Мне нужно время, генерал, чтобы все хорошенько продумать. Если вы не против, в 22.00 я дополнительно свяжусь с вами!
 Луганский ответил кратко:
 — Я не против! Жду сеанса связи в 22.00! Группировку Управления привожу в состояние «военная опасность»! Все! До связи!
 — До связи, Катран!
 Подполковник отложил в сторону аппарат спутниковой связи. Возле него находился неизменный прапорщик Щурин, внимательно следивший за действиями командира.
 Григорий взглянул на него и приказал:
 — Давай-ка сюда, Шунт, Макса, Зорро, Воронцова и Скоблина. Хотя стой! Нет! Сначала доставь ко мне Дэвида Лески! А ребят предупреди, что в ближайшее время они понадобятся мне!
 — Есть!
 Щурин покинул кабинет.
 И тут же пропищал телефон внутренней связи.
 Подполковник поднял трубку:
 — Да?
 — Это Белоусов, могу я поговорить с вами?
 — Конечно! Заходите, вы же знаете, где я нахожусь!
 Не успел Пашин положить трубку, как дверь открылась и на пороге появился директор завода. Видимо, звонил он из приемной:
 — Извините, я всего на минуту!
 — Проходите! Присаживайтесь!
 — Постою! Я, подполковник, только что от своего руководства получил приказ в 2 часа ночи открыть клапана зарядов дымовой завесы. Но не уточнил, полностью ли вводить в действие систему прикрытия с воздуха или частично. Вы бы не могли ответить на этот вопрос?
 — Простите, Сергей Анатольевич, а что мешает вам созвониться с начальством и уточнить режим применения завесы у того, кто отдал подобный приказ?
 — Да я бы созвонился, но предыдущий приказ строго запретил осуществлять любую связь с территории объекта!
 — Ясно! Ну, что ж! Тогда ответьте на такой вопрос — какого размера облако поднялось бы, разрушь диверсанты две цели в производственном помещении и ангары складов?
 Директор завода задумался. Затем произнес:
 — Ну… примерно… диаметром метров пятьсот-семьсот. Сначала. Потом оно увеличилось бы, выпячиваясь по ветру, но первоначально, думаю, где-то в этих пределах!
 — Точнее ответить не можете?
 — Точнее никто ответить не может!
 — Хорошо! Тогда и дыма выпускайте столько же! Запасов зарядов для создания подобного облака хватит?
 Белоусов утвердительно кивнул головой:
 — Да! Хватит! Даже половины арсенала дымовой защиты.
 — Вот и действуйте.
 — Понятно. Еще одно!
 — Да?
 — Я могу, в случае необходимости, сослаться на то, что согласовал объем дымового выброса с вами?
 Пашин посмотрел на директора. Тот отчего-то чувствовал себя очень неуютно.
 — Если это вам что-то даст, то можете!
 — Спасибо! Разрешите удалиться?
 — Конечно! Работайте, Сергей Анатольевич, по своему плану.
 — До свидания.
 Дверь за директором закрылась.
 И тут же прапорщик Щурин ввел в кабинет главаря уничтоженной банды наемников Дэвида Лески.
 Руки того были сзади сцеплены наручниками.
 Подполковник приказал:
 — Сними с него браслеты, Шунт!
 Когда Щурин выполнил распоряжение Пашина, Григорий на чистом английском языке обратился к Лески:
 — Кофе, сигарету, господин наемник?
 Лески улыбнулся:
 — Не откажусь, господин подполковник!
 Пашин перевел взгляд на прапорщика:
 — Олег, скажи там референту в приемной, чтобы сварил кофе!
 — Но в приемной никого нет!
 — Да? Тогда сам сделай это!
 — Но…
 — Шунт! Иди! И чтобы кофе через десять минут был здесь! Две порции! Главарь наемников вновь улыбнулся и произнес на неплохом русском:
 — А вы достаточно жестки со своими подчиненными, подполковник.
 Пашин, оставив реплику Лески без комментариев, спросил:
 — Предпочитаешь общаться на русском языке?
 — Мне нет никакой разницы. Я свободно владею рядом европейских и азиатских языков. В том числе русским и пушту!
 — И где ж ты приобрел эти навыки? Наверняка не в военной академии?
 — Нет, не в академии, я изучил их на практике, русский и пушту в частности во время афганской войны.
 — Ты принимал в ней активное участие?
 — Да! Весьма активное, и, как понимаете, не на вашей стороне.
 — Что ж привело тебя, Лески, в стан наших врагов?
 — А вот на этот вопрос, господин подполковник, позвольте не отвечать.
 — Не отвечай. Ответ очевиден. Желание заработать денег! Это главный критерий в жизни платного наемника.
 Лески, выслушав Пашина, возразил:
 — Не совсем так, подполковник. Да, деньги, естественно, решают многое, но не все в жизни солдата удачи!
 — Что же еще имеет значение для наемника? Уж не любовь ли к собственной Родине или кодекс чести джентльмена?
 — Бросьте, подполковник! Конечно же, нет! Ни о каком патриотизме или надуманном кодексе речи быть не может. Жажда приключений! Необходимость постоянно находиться в экстремальной ситуации, игра со смертью. Вот что! Вам не знакомы подобные желания, которые захватывают человека похлеще любого наркотика?
 Пашин остановил речь наемника:
 — Не надо, Лески! Вот только этого не надо! Кому другому ты можешь трепаться о романтике солдата удачи, но не мне! Для меня такие, как ты и твои подельники, были, есть и будете всего лишь платные убийцы!
 — Однако в то же время вы намереваетесь прибегнуть к помощи платного убийцы! Как понять это? С одной стороны, нескрываемое презрение, с другой — предложение сотрудничества?
 — Обстоятельства вынуждают, Лески, обстоятельства!
 — Ну как же? Конечно! На обстоятельства можно списать все!
 Григорий ударил ладонью по столу:
 — Достаточно! Хватит словесного поноса. Перейдем к делу!
 Лески улыбнулся:
 — Я весь внимание, господин подполковник!
 Пашин поднялся:
 — Сегодня ночью, около двух часов, на заводе будет произведена имитация подрыва! Сразу же после этого отряд, в который, кроме вас с Бриджем, войдут семеро бойцов спецназа, со мной во главе, применив ликвидатор минных полей, начнет отход к квадрату 26-14. По прибытии туда ты должен будешь войти в контакт с Артуром, объяснив ему, что задержка с диверсией была вызвана мероприятиями, предпринятыми Службой безопасности завода, которые не позволили атаковать цели в ночь с 15-го на 16-е сентября. Пришлось переносить акцию. Далее отметишь, что и отход не обошелся без жертв. При снятии поста вражеского караула погиб Робби Дассел, тело которого пришлось бросить. Далее ты скажешь Артуру, что, вполне вероятно, организовано преследование вашего отряда, поэтому потребуешь немедленного вылета, но не в какую-то там скважину, а сразу в Халанск. Требование объяснишь тем, что русские спецслужбы в течение суток могут перекрыть близлежащие районы, а уж такие объекты, как заброшенные скважины, проверят точно. Тем более в малонаселенных местах. Поэтому необходимо покинуть регион немедленно. Если в Халанске к отправке за бугор не будет готов самолет Гурбани, то ты должен настаивать на эвакуации имеющимся вертолетом хотя бы за пределы северного административного округа, при этом потребовать связи с Гурбани, которая между Артуром и Гульбеддином наверняка установлена. Как считашь, Лески, тебе удастся выполнить эту работу?
 Бывший капитан британского спецназа подернул плечом:
 — Почему нет? И убеждать этого Артура я не буду! Просто заставлю сделать то, что посчитаю необходимым.
 — Да? Логично!
 Григорий прошелся по кабинету:
 — По твоему мнению, Лески, как среагирует на твои действия Гурбани?
 — Черт его знает! Но сразу на связь он не выйдет. Пока не убедится, что задача мной выполнена! А потом? Потом должен пойти на контакт!
 — А не решит Гурбани бросить тебя в России как отработанный материал? Или сдать органам безопасности через какие-нибудь свои тайные каналы? Или, что тоже не исключено, послать за группой самолет с таким же смертником, каким был пилот погибшего «Боинга»?
 Лески внимательно взглянул на подполковника российского спецназа. И хотел ответить, но в это время в кабинет с подносом, на котором стояли чайник и чашки, вошел прапорщик Щурин.
 — Прошу прощения, командир, за опоздание, но, чтобы приготовить вам этот чертов кофе, пришлось перевернуть всю приемную! Кто бы мог подумать, что идиот референт держит его в холодильнике, который, в свою очередь…
 Пашин оборвал подчиненного:
 — Мне твои подробности ни к чему! Ставь и на выход! Быть в приемной! Вопросы?
 — Да какие могут быть вопросы? Только предупреждаю, заявится референт, выкину его из комнаты. Место никому не уступлю! Раз…
 — Иди, Олег, иди!
 Поставив чайник с чашками на стол, Щурин, поигрывая подносом, покинул кабинет директора завода.
 Лески, проводив взглядом прапорщика, ответил на предположение Пашина:
 — Гурбани не рискнет убрать меня! Он прекрасно осведомлен о моих связях в Европе. И Гульбеддин понимает, что моя смерть по его вине принесет и ему гибель! Тем более что даже в Афганистане у него врагов более чем достаточно. И в сфере наркоторговли, которой он активно занимается, многие из конкурентов с удовольствием воспримут его смерть. А те люди, что остались в Европе — ведь здесь была использована лишь малая часть группировки, что подчинена мне, — с удовольствием выполнят заказ по устранению Гурбани. Все это пуштун понимает и не рискнет меня уничтожить. Ни при каких обстоятельствах. Но на контакт пойдет, лишь убедившись, что поставленная мне задача выполнена.
 Пашин сел, разлил кофе по чашкам. Отхлебнул глоток ароматного напитка.
 — Хорошо! Подтверждение выполнения заказа Гульбеддин получит. Также в наших силах разыграть спектакль с преследованием, которое якобы было организовано в процессе отхода диверсионного отряда, что объяснит и гибель Дассела. Квадрат 26-14 находится отсюда в 10 километрах, следовательно, звуки короткого ночного боя Артур на месте встречи услышит.
 Лески добавил:
 — Если посредник Гурбани узнает, что за мной началась охота, то, дождавшись отряд, поднимет вертолет безо всяких убеждений. Ну а развернуть его в воздухе на Халанск не составит труда. Вот оттуда уже можно будет связаться с Гурбани. Если к тому времени он получит информацию о взрыве на объекте 17, то выйдет на связь непременно!
 Пашин проговорил:
 — Он получит эту информацию! Теперь такой вопрос: все люди в твоей группе разговаривали на английском языке?
 — Среди тех, кого вы уничтожили, были и немцы, и французы, и бельгийцы. Общались на английском языке. Но ни Гурбани, ни тем более Артур не знают, из кого конкретно я набирал боевиков на задания. Всякий раз это были разные люди, кроме Эшли и покойного Робби! Это я к тому, что в нападении на завод в России я вполне мог использовать наемников русского происхождения, говорящих, соответственно, на своем языке. Ведь это волнует вас?
 — Да, Лески, этот вопрос немаловажен. Ибо в отряде, что пойдет в квадрат 26-14, как минимум два человека не владеют другим языком, кроме русского!
 Наемник успокоил Пашина:
 — Об этом ломать голову нечего. Да и не придется вашим людям о чем-либо говорить с Артуром. Это вообще не принято. Все вопросы обсуждает командир.
 Подполковник добавил:
 — В присутствии своих помощников.
 Лески усмехнулся:
 — Можно и так!
 Пашин вновь встал, посмотрел на часы. Они с Лески беседовали почти час. Надо завершать разговор. Впереди принятие решения и доклад Луганскому. В 22.00! Он повернулся к наемнику:
 — Итак, господин Лески, в 2.00 на объекте прогремит «взрыв», и «ядовитое облако» поднимется над заводом. В 2.05 отряд, состоящий из семи бойцов российского спецназа и вас с Эшли, применяет ликвидатор минных полей. Он пробьет брешь в проволочных заграждениях. В 2.10 начинаем отход. В это же время бойцы моего подразделения открывают отвлекающий огонь из стрелкового оружия. Мы выходим на нейтральную полосу и начинаем марш в квадрат 26-14! При встрече с Артуром руководство отрядом принимаешь на себя ты! И действуешь по оговоренному плану с задачей немедленного убытия в город Халанск. Утром связываемся с Гурбани. Далее по обстановке! Как поняли меня, господин капитан?
 — Бывший капитан, подполковник, бывший! А понял вас прекрасно. И… еще, знаете, я испытываю к вам искреннее уважение. Немногие решились бы продолжить игру, уже навесив на себя лавры победителя. Вы настоящий профессионал!
 — Для чего ты говоришь мне это, Лески?
 Ответ наемника был предельно лаконичен:
 — Чтобы вы знали мое отношение к вам!
 — Теперь я его знаю! Вопросы ко мне будут?
 Лески, подумав, спросил:
 — Вы не опасаетесь, подполковник, что во время ваших действий в Афганистане я воспользуюсь случаем и попытаюсь скрыться?
 Пашин, внимательно посмотрев в глаза наемнику, спокойно ответил:
 — Нет! Не опасаюсь. Скажу больше. Если ты попытаешься сломать мне игру, то немедленно погибнешь, если же, оказав помощь, попробуешь скрыться… стрелять в спину или организовывать преследование не буду! Только куда тебе бежать, Лески? Одна лишь информация о том, что ты помог русским, нарушив обязательства перед заказчиком, поставит тебя не только вне общепринятого закона, но и вне закона твоих же коллег. Долго ли ты проживешь?
 Лески вновь улыбнулся, правда, натянуто и как-то грустно:
 — Вы правы, подполковник! Я проиграл свою игру, и сейчас мне выгодно остаться на вашей стороне. Не думаю, что после акции в Афганистане вы ликвидируете меня или засадите за решетку одиночной камеры одной из ваших мрачных тюрем. Я еще могу пригодиться вам. Даже в качестве консультанта. Естественно, свободы вы не предоставите, но и в камеру не определите. А перспектива жить в приемлемых, пусть и ограниченных всевозможными запретами условиях все же предпочтительнее, нежели перспектива получить пулю от своих, как вы выразились, коллег! Так что, подполковник, я выполню все, что вы потребуете! Эшли тоже! Надеюсь, и к нему вы проявите снисхождение.
 — Мыслишь ты разумно, Лески. Обещать ничего не буду, но, если акция против Гурбани пройдет успешно, у тебя появятся неплохие шансы рассчитывать на то, что ты сам описал! Это все пока. Сейчас тебя доставят в здание, где размещен отряд. Отдыхай! Встретимся в 1.50!
 Пашин вызвал Щурина, передал ему Лески и распоряжение на сбор всего командного состава «Скорпиона».
 В 20.10 в кабинете Белоусова собрались майор Глебов, капитаны Воронцов и Скоблин, а также прапорщики Затинный и Щурин. Отдельно был приглашен старший лейтенант Василий Леонидов, офицер, активно проявивший себя в ходе подготовки и проведения антитеррористической акции на объекте № 17.
 Слово, как положено, взял подполковник Пашин:
 — Товарищи офицеры, отряд «Скорпион» отлично справился с поставленной задачей и заслужил благодарность. Но я собрал вас здесь не для того, чтобы объявить об успешном окончании операции. Нет, я собрал вас, чтобы сообщить — наша миссия продолжается.
 Офицеры переглянулись между собой.
 Пашин подтвердил:
 — Так точно, я говорю именно о продолжении игры. Считаю, что после захвата главарей наемников и полученной от них информации у нас появился уникальный шанс раз и навсегда покончить с Гурбани, тем более что для большинства присутствующих это просто дело чести. Нет надобности напоминать, что Гурбани является главным виновником гибели наших ребят в Чечне. Дополню, что по его личному приказу пилот-смертник совершил авиакатастрофу, уничтожив более сотни ни в чем не повинных людей. А посему я запросил разрешение у вышестоящего командования на продолжение акции! Признаюсь, надежды на положительное решение вопроса не питал. Но в 19.00 Катран сообщил мне, что акция разрешена. И разрешена «самим»! Исходя из вышеизложенного, поступаем следующим образом…
 Пашин довел до присутствующих офицеров, которые и должны были заменить собой убитых боевиков Лески, их задачу на ближайшие сутки. Закончил инструктаж Григорий словами:
 — Таким образом, оказавшись в населенном пункте Халанск, мы с главарем наемников попытаемся войти в контакт с Гурбани. После решения вопроса о том, как мы попадем в логово кровавого Гурбани, и о том, как и какими силами нас поддержат подразделения Службы, уточнение задачи и принятие окончательного решения на боевое применение в Панджшерском ущелье. Но главная задача, в любом случае, останется неизменной: захват или уничтожение Гурбани. Вопросы ко мне?
 Руку поднял Воронцов.
 Пашин разрешил:
 — Говори, капитан!
 — Вы доверяете наемникам, взятым в плен? А не думаете, что они вполне могут устроить нам в Афгане подлянку, после которой из охотников мы превратимся в дичь?
 Подполковник спокойно объяснил:
 — Я не доверяю ни Лески, ни Бриджу! Но без привлечения их к акции проникновение нашей группы во владения Гурбани невозможно! И потом, их роль будет значимой лишь на подготовительном этапе, при эвакуации «террористической» группы в Афганистан. За «речкой» же ни они оба, ни Артур, который должен встретить нас в заданном районе, ни пилоты воздушного судна, которое будет использовано Гурбани для переброски группы в Афган, ничего решать не будут, практически выведенные из игры! Как это произойдет, я еще не решил. Но решу, когда прояснится обстановка. А реально это может произойти только в Халанске. Еще вопросы?
 На этот раз спросил Затинный:
 — Как я понял, нас будут поддерживать и прикрывать ребята из отрядов «Ураган» или «Шквал»?
 — Ты правильно понял, Зорро!
 — Значит, это в лучшем случае двадцать бойцов, ну сорок на крайняк, плюс нас семеро. Интересно, а сколько штыков в банде Гурбани в Панджшере?
 Пашин так же спокойно, как и раньше, ответил:
 — По данным разведки, около пятисот!
 — Значит, пятьсот? — Затинный обвел взглядом товарищей: — Неплохо, да? На одного десяток, и это если на прикрытие выйдут оба отряда группировки Службы! А если один? То все двадцать?
 Затинного успокоил Глебов:
 — Ну что ты запаниковал, Зорро? Хорошо, если среди этой полутысячи наберется хоть десяток истинных бойцов. Ближайшей охраны пуштуна. Остальные такие же вояки, как и стрелки военизированной охраны Туры.
 Зорро сел, пробурчав:
 — Посмотрим, что это будут за чабаны!
 Пашин вновь спросил:
 — Еще вопросы будут?
 За всех ответил Глебов:
 — Нет, Григ, не будет больше вопросов! Работаем в установленном тобой режиме!
 — Ну раз так, то все свободны. Отдых до 1.50. Без десяти два сбор в полосе кустарника у колодцев коллекторов. Леонидову сопровождать Лески, Затинному — Бриджа, Воронцову быть в готовности применить ликвидатор минных полей и рубежей проволочных заграждений. Макс, останься.
 Офицеры поднялись, тихо переговариваясь между собой, покинули кабинет. Глебов, закурив, прошел к окну.
 Пашин, проводив подчиненных, подошел к майору.
 — Как самочувствие, Макс?
 — Нормально! Только тяжело вот так! Сначала Тура, потом здесь. Казалось бы, все, а тут новая вводная! Хотя ты прав, если брать Гурбани, то только сейчас. И за ребят, как ты сказал, посчитаться надо, и гнездо это осиное разворотить. Лишь бы все срослось как следует. Не произошло бы сбоя. А то прибудем на место, а там нет Гурбани! Вот что меня беспокоит больше всего, да еще привлечение к акции наемников. Согласен, без них не обойтись, и то, что до Афгана они будут вести себя как надо, очевидно, а вот после? Во время главной акции? Сомневаюсь, что тот же Лески не попытается, в лучшем случае, свалить по-тихому! А о худшем варианте я и не говорю.
 Подполковник приобнял боевого друга:
 — Да, Макс, тяжело нам придется, и шансы не стопроцентные, но все должно пройти как надо. А насчет Лески и Бриджа не беспокойся. Наемников я беру на себя! Давай обсудим другую тему. При имитации отхода нам нужно организовать шум. Другими словами, полную иллюзию настоящего прорыва. А это значит, стрельбу. Достаточно интенсивную, чтобы она была услышана за десятки километров отсюда. Поэтому сейчас же подбери ребят, которые и проведут салют. Думаю, лучше начать с подрыва пары гранат. А я немедленно согласую наши действия с полковником Кропоткиным.
 — Понял тебя, Григ!
 — Иди, Макс! Как подберешь и проинструктируешь группу имитации преследования, отдыхай! В 1.50 выведешь к кустам личный состав!
 — Хорошо!
 Глебов также покинул кабинет.
 По телефону внутренней связи Пашин вызвал оперативного дежурного по объекту и попросил найти Кропоткина.
 Полковник позвонил через несколько минут:
 — Вы хотели меня слышать, Григорий Семенович?
 — Да! Однако быстро вас нашли!
 — А чего меня искать? Я готовлю заряды дымовой завесы. Приходится расконсервировать их, приводя в боевую готовность.
 — Ясно! Я хотел сообщить вам, что после применения военных зарядов группа из девяти человек применит ликвидатор минных полей!
 Кропоткин удивился:
 — Что?! Зачем?!
 Пашин не посчитал нужным посвящать начальника службы безопасности в подробности действий спецназа, ответил:
 — Так надо, Владислав Ильич!
 — Но это же опять разрушение системы защиты?
 — Которое вы с утра спокойно устраните! Но это еще не все! Предупредите все посты южного сектора охраны, что по проходу, пробитому ликвидатором, в сторону нейтральной полосы пройдет та группа, о которой я вам говорил. Мои люди, выйдя к полосе кустарника, откроют отвлекающий огонь из стрелкового оружия с применением гранат. Ваш караул никак не должен реагировать на действия спецназа. Проинструктируйте, пожалуйста, подчиненный вам личный состав и лично проконтролируйте исполнение инструкций.
 Полковник тяжело засопел, что было хорошо слышно в динамике трубки старого штатного аппарата. Но справился с желанием высказать Пашину все, что он думал о заморочках спецназа. Ответил:
 — Я понял вас, товарищ подполковник. Все будет сделано согласно вашему распоряжению!
 — Вот и хорошо, Владислав Ильич! Скорее всего, мы больше не увидимся, я ухожу с ночной группой, так что позвольте выразить вам признательность за оказание эффективной помощи и пожелать успехов в нелегкой службе!
 — Взаимно, Григорий Семенович. Рад был знакомству с вами! Прощайте!
 — Всего хорошего, полковник!
 Положив трубку, Пашин улыбнулся. Он представил себе лицо Кропоткина. Полковник так и не смирился с тем, что его работу выполнил спецназ другой Службы. Единственно, в чем был искренен полковник, так это в последнем слове — прощайте! Он действительно выразил желание как можно быстрее избавиться от спецов. Понимал Кропоткин, что после ухода «Скорпиона» ему потребуется время, чтобы выставить во всей этой истории себя в выгодном для начальства свете. Иначе… Хотя Владислав Ильич опытный комитетчик, он вывернется без лишних раздумий, присвоив себе часть заслуг людей Пашина. Ну и черт с ним, пусть хоть все лавры себе забирает. Не в них, в конце концов, дело!
 Выкурив еще одну сигарету и устроившись в удобном гостевом кресле, Пашин на часок вздремнул, поставив себе задачу проснуться без пяти десять.
 Именно в это время он и оторвался от сна. Встал, прошелся по кабинету, подошел к столу, на котором лежала трубка спутниковой связи. Сел в кресло руководителя, устремив взгляд на часы. Ровно в 22.00, включив систему, он бросил в эфир:
 — Катран! Я — Григ! Прошу ответить!
 — Катран на связи! Определился с задачей?
 — Так точно!
 — Что ж, докладывай! Только коротко и по существу!
 Пашин доложил генералу план действий особой группы до выхода в город Халанск.
 — Дальше, генерал, буду действовать по обстановке, которая прояснится после контакта Лески с Гурбани.
 — Понял тебя! Решение утверждаю. Сегодня же ночью в Узбекистан будет переброшен отряд «Ураган» майора Шувалова. Откуда «вертушками» продолжит путь в Афганистан. Ребята «Урагана» имеют задачу к утру 17 сентября закрепиться на склонах непосредственно над крепостью Гурбани. К переброске за «речку» привлекаются два вертолета «Ми-8», оснащенные кассетами неуправляемых реактивных снарядов. Они после высадки десанта займут площадки за хребтами и в случае необходимости поддержат ваши действия. Позывные «вертушек» — Шмель-1 и Шмель-2. Также, опять-таки в случае необходимости, тебя готовы поддержать штурмовики «Су-25» отдельной эскадрильи Узбекских ВВС, входящей в состав сил коллективной обороны стран СНГ. Позывной командира эскадрильи — Регистан. Командир майор Рашид Рахимов. Он в курсе поставленной задачи и готов выполнить ее по первому твоему вызову.
 Пашин спросил:
 — Не преждевременно ли вы решили загнать ребят «Урагана» в Панджшер? Может, им до особого распоряжения отдохнуть в Термезе?
 — А если тебя с группой и наемниками завтра же с утра перебросят в Афган? Тогда как?
 Подполковнику пришлось согласиться:
 — Да! Такое тоже не исключено! Я все понял, Катран!
 — Как направишься за «речку», найди способ сообщить мне об этом! Можно одним сигналом вызова. Я пойму!
 — Постараюсь, генерал!
 — Ну все! Тебе надо отдыхать! Конец связи!
 — Конец!
 Отложив трубку в сторону, Пашин достал сотовый телефон. Надо попытаться дозвониться до Нины! Командировка затянулась, и супруга наверняка волнуется. Вот только весь район, наверное, блокирован радиопомехами, согласно приказу, полученному из Центра. Но попытаться можно! Он набрал номер сотового телефона жены, но мобильник никак не среагировал на вызов. Да, объект накрыт колпаком блокады! Применить спутниковую связь? Это вообще-то запрещено делать в личных целях, но кто узнает? Он в кабинете один. Ну, засечет его разговор оператор взвода радиотехнической разведки. Но мало ли с кем общался командир спецназа? Решено. Спрятав мобильник, Пашин вновь взял трубку спутниковой связи. Набрал свой домашний номер.
 Несколько длинных гудков, и тут же до боли знакомое:
 — Алло?
 — Здравствуй, Нина!
 — Гриша? Ой! Здравствуй! Уже и не ждала от тебя звонка. Почему ты до сих пор молчал? Я извелась вся!
 — Извини, Нин, не мог!
 — А почему задерживаешься? Или иностранная делегация все еще нуждается в охране спецназа?
 — Да нет! С ней давно все закончилось. И мы собрались домой, а тут падение «Боинга» на севере, слышала об этой катастрофе?
 — Еще бы! О ней много говорят, но по радио, по телевидению же ничего не показывают! А каким образом ты связан с этой катастрофой?
 Пашин старался говорить как можно убедительнее:
 — Таким же, как и с иностранной делегацией!
 — Не поняла?
 — На место катастрофы отправили высокую комиссию. Ну и нас прицепили к ней. Для обеспечения безопасности.
 — У этих чиновников нет своей охраны?
 — Есть! Но нам, видимо, доверяют больше! Так что ты не волнуйся. Как закончится вся эта канитель с расследованием, я тут же вернусь!
 — Страшно там?
 Григорий не понял вопрос, переспросил:
 — Где, Нина?
 — Ну там, где упал самолет?
 — А?! Страшно не страшно, но приятного мало. Хорошо, что мы находимся на удалении от места катастрофы, не видим, как из обломков извлекают то, что осталось от людей! Но все, дорогая, пора заканчивать разговор, я и так использую линию правительственной связи, чего делать не имею права!
 — Я и смотрю, слышно хорошо, будто за стеной, в комнате находишься. Я жду тебя, Гриша. Жду и люблю!
 — Я тебя тоже люблю, Нин, и очень соскучился. Но все, до встречи!
 Пашин отключил станцию. Встал, потянулся. Теперь у него в запасе было три часа полноценного отдыха. Не раздеваясь, подполковник прилег на диван и тут же заснул. Спокойным, восстанавливающим силы сном.
 В 1.30 прибыл Щурин. Он и разбудил Пашина. Хотя тот через пять минут поднялся бы и сам. Прапорщик извинился:
 — Прошу прощения, Григ, но до построения мне надо свернуть аппаратуру. Ее же с собой возьмем?
 Присев на диване, Пашин утвердительно кивнул головой:
 — Естественно! Складывай свою шарманку.
 Сам же прошел в туалетную комнату конторы завода. Быстро побрился и умылся.
 В 1.50 вместе с прапорщиком-связистом он подошел к строю, который ожидал прибытия командира. Глебов доложил, что особая группа к выходу готова. Пашин осмотрел своих офицеров и англичан. Те выглядели бодро.
 Подполковник спросил:
 — Ну как, Лески и Бридж, готовы к работе?
 Ответил Лески, нарочито подчеркнуто или паясничая:
 — Так точно, сэр!
 Григорий повернулся к Воронцову, у ног которого стояла система ликвидации минных заграждений.
 — Ты готов, капитан?
 — Готов, командир!
 — Выдвигайся на позицию прямо напротив строя за полосу кустарника.
 Подняв довольно объемную и тяжелую систему, Воронцов прошел в кусты.
 Пашин подошел к Глебову:
 — Бойцы имитации преследования на месте?
 — На месте, Григ! Они начнут работу, как только группа минует поля заграждений.
 — Хорошо!
 Подполковник вышел на середину строя:
 — Внимание всем! Начинаем акцию «Ответная миссия». Так я решил назвать наш визит к Гурбани. Первоначальную задачу все знают! Уточнение, как и говорил ранее, в Халанске! Оружие за спину, за мной, в колонну по одному, марш!
 Группа из девяти человек, в середине которой находились безоружные пока наемники Лески и Бридж, прошла сквозь полосу кустов.
 Подполковник заметил, как из огневой точки — бункера на поверхность выбрались часовые батальона охраны. Молодые пацаны-срочники. Получив надлежащие инструкции, они должны были сидеть в своих бетонных стенах, но любопытство взяло верх, и молодняк вышел посмотреть, что и как будет делать очень авторитетный для них спецназ. Пашин не стал загонять солдат в бункер. Пусть смотрят. Будет что вспомнить по дембелю! Главное, что они не мешали работе, остальное пустяки. Хотя полковник Кропоткин должен был бы проконтролировать отход группы с территории объекта. Но его не было. Что ж, может, это и к лучшему!
 Где-то за производственным цехом раздалась серия хлопков, потом словно разрыв грома от удара близкой молнии, и ввысь начал подниматься черный дым.
 Пашин подошел к Воронцову, приведшему систему ликвидации заграждений к действию:
 — Начинай, капитан!
 Воронцов наклонился над своеобразным короткоствольным агрегатом, внешне напоминавшим станковый автоматический гранатомет «АГС-30», только вместо магазинной коробки имевшим при себе закрытый с обеих сторон барабан и треногу помощней, вбиваемую крупными костылями в землю. Нажал на гашетку. Из короткого ствола вылетел заряд, разматывающий за собой трос барабана. Как только он упал на землю, раздался взрыв. Взорвался сам трос, вызвав детонацию мин на интервале до 10 метров по обе стороны, образовав свободный коридор в двадцать метров. Поднялась пыль и гарь. Дожидаться, пока они осядут на землю, группа не стала, начав движение, следуя строго по узкой и неглубокой траншее, образовавшейся в результате подрыва троса. Достигнув нейтральной полосы, Пашин и люди его группы услышали еще два глухих разряда. Это рванули гранаты, брошенные бойцами шумового сопровождения уходящего подразделения. Взрывы сменились автоматными очередями, хлестким эхом разносящимися в тишине. Били они недолго, но плотно. Как только все смолкло, Пашин указал рукой направление движения, и группа все так же в колонну по одному начала марш. А сзади над заводом продолжало увеличиваться в размерах облако дымовой завесы.




 Глава четырнадцатая


 Ожидая прибытия диверсантов в квадрате 26-14 на опушке леса, находясь в десантном отсеке стоявшего здесь с вечера 15 числа вертолета «Ми-8», доверенный человек Гурбани, уже известный Артур, заметно нервничал. Ночью люди Лески должны были провести акцию на химическом объекте и уже выйти в квадрат эвакуации. Но этого не произошло. Ни ранним утром 16 числа, ни в полдень, ни к вечеру. Артур беспокоился не о том, что наемникам по каким-либо причинам не удалось провести диверсию. Черт бы с ней, с этой диверсией. Агент Гурбани боялся другого. Того, что охрана объекта повязала британца. И, как следствие, могла выйти и на него. Объяснить свое присутствие здесь да еще с вертолетом нефтяной компании было бы невозможно. А примени спецы насилие, Артур не выдержал бы прессинга. Он все рассказал бы представителям спецслужб. Артур не был героем, не был религиозным фанатиком, он был трусом и очень боялся боли. Агент Гурбани не находил себе места, отмеривая шаги по опушке леса. Даже командир экипажа вертолета выказал раздраженность поведением Артура. Мол, чего ты мечешься, как загнанный шакал? Сиди и жди! Хорошо сказал — сиди и жди. А чего ждать? Появления людей в камуфлированных костюмах, а не отряда Лески? И покинуть район ожидания без приказа нельзя. Артур прекрасно знал, что наказание за малейшее своеволие — смерть. Черт дернул Артура в свое время связаться с наркоторговлей. Жизни шикарной захотелось, женщин красивых и дорогих, денег, которыми можно швыряться в казино да ресторанах. Вот и получил он вместе со всем перечисленным и полную зависимость от Гульбеддина Гурбани. Прочно афганец посадил Артура на крюк, не сорваться. Долгое время тот не давал о себе знать, почти три года, а тут вдруг прибыл посланник. От того, что приказал этот посланник, у Артура волосы дыбом встали. Но делать нечего. Отказаться от возложенной на него миссии он не мог! Посланец показал ему фотографии лиц, с которыми в ходе акции должен был контактировать Артур, проинструктировал по каждому этапу и удалился. Ночью хозяин шикарного особняка на окраине Ростова нажрался до чертиков. Он рвал и метал, ругался, проклиная Гурбани и свою загубленную жизнь, грозился сдать всех, пока не поздно. А утром, немного больной от пьянки, сел в первый же поезд, следующий через Туру, и отправился выполнять работу, которую ему определил Гульбеддин. Одно успокаивало агента Гурбани: то, что лично ему не придется ничем рисковать, а вознаграждение, ожидающее после завершения акции, позволит Артуру на несколько месяцев покинуть проклятую Россию, а возможно, и остаться за рубежом, предварительно подготовив почву для эмиграции.
 В Туре все прошло успешно! Да и здесь, возле секретного объекта, вроде тоже шло по плану… но… до сегодняшнего утра. Отряд Лески не вышел в заданный район в оговоренное время. И Артур нервничал.
 Наконец, в 18.00 он решил вызвать по спутниковой связи Гурбани. Тот ответил немедленно, и голос его был так близок, что Артур невольно огляделся:
 — Слушаю тебя, Артур!
 — Босс! Лески до сих пор не вышел к месту эвакуации.
 Странно, но Гульбеддин был абсолютно спокоен:
 — Ну и что? Возможно, вчера ему не удалось выполнить работу! Такое предусмотрено!
 — А вы не думаете, что отряд нашего друга мог быть перехвачен на объекте?
 — Ты от него в десяти километрах. Выстрелы, взрывы слышал?
 — Только когда упал самолет. Позже нет!
 — Не слышал. А наш заморский друг без боя не сдался бы! Не тот это человек. Да и все его профи тоже! Так что не паникуй! Продолжай оставаться на месте и ждать! Вылет из квадрата без Лески и его людей только по моему личному приказу. Ты все усвоил, Артур?
 — Да, босс, я все усвоил!
 — Тогда до встречи, да поможет тебе и всем вам в этой проклятой России Аллах!
 — Благодарю, босс!
 Гурбани отключился.
 После сеанса связи Артур достал из своей сумки бутылку коньяка. Слова босса и крепкий напиток успокоили его. Ну что ж, ждать так ждать.
 В 22.00 агент Гурбани забрался в десантный отсек вертолета и уснул. Если можно назвать сном рваное, тревожное забытье. Но и в этом состоянии ему не пришлось дождаться утра. В два часа его бесцеремонно растолкал командир «вертушки»:
 — Эй, шеф! Очнись!
 — А? Что? Что такое?
 — Выйди из вертолета, послушай да посмотри.
 Но уже из отсека Артур услышал череду взрывов с той стороны, где находился химический объект. Он выскочил на опушку. Вдали ухнули еще два взрыва, затем послышалась интенсивная автоматная стрельба, а на небосклоне появилось темное даже на фоне ночного неба облако. И это облако разрасталось. Стрельба смолкла, и лес вновь поглотила мрачная тишина.
 Агент Гурбани рванулся к рации.
 — Босс! Босс! Я — Артур!
 После некоторой паузы, недовольное:
 — Ну что у тебя еще там?
 — Есть акция, босс!
 Голос Гурбани сразу изменился:
 — Доложи подробнее!
 Артур поведал Гульбеддину, чему стал недавним свидетелем. Гурбани, выслушав агента, приказал:
 — Готовь вертолет к вылету!
 — Есть, босс!
 — Значит, стрельба, говоришь, на объекте?
 — Так точно! Была стрельба и взрывы, сейчас тихо. Только облако черное продолжает разрастаться!
 — Лески пришлось пробиваться с боем! Следовательно, может быть организовано преследование. Но Дэв — опытный боец. Ночью он сумеет оторваться от противника. Вот что, Артур. Как только диверсионная группа выйдет в квадрат 26-14, немедленно взлет и отход на предельно малой высоте. Лески же с борта пусть тут же свяжется со мной! Все понял?
 — Так точно, босс! Я вас хорошо понял!
 — Жду сеанса с Лески. Отбой!
 Артур, отключив станцию, посмотрел на часы: 2.20. От объекта до квадрата, где стоит вертолет, около десяти километров. Отходить боевики будут на всех парах. Это ясно. Значит, уже через час-полтора могут объявиться здесь.
 Он повернулся к командиру экипажа:
 — Готовь вертолет к взлету! Как только на поляне появятся люди, сразу же взлет. Мы не можем потерять ни секунды!
 Пилот усмехнулся:
 — Не суетись, шеф! Все сделаем как надо! Ты лучше, пока ждешь, бабки отсчитай. Пока экипаж не получит оговоренный гонорар, несущий винт не тронется с места!
 Артур процедил:
 — Все бы вам деньги!
 — А ты как хотел, дружок? Или сам за спасибо здесь торчишь? Короче, ты меня понял! Других базаров не будет!
 Агент Гурбани сплюнул на траву, открыл сумку, извлек из нее пачку стодолларовых купюр, бросил пилоту:
 — Считай, летун!
 — Это другое дело! А пересчитать так обязательно пересчитаем.
 Пилот скрылся в люке.
 Вскоре, открыв форточку, крикнул:
 — Все в порядке, шеф! Готовим «птичку» к взлету!
 Артур, ничего не ответив, прошел к краю поляны. Он здесь решил дождаться отступающую группу Лески.
 А та появилась раньше срока. И появилась внезапно.
 Из кустов на поляну, измученные долгим маршем, вывалились девять человек. Увидев вертолет, который уже вращал винтами, направились к нему. Навстречу вышел Артур. Безошибочно узнав британца, обратился к нему:
 — Господин Лески?
 Тот ответил вопросом:
 — Артур?
 — Я! Вас преследуют?
 Лески огрызнулся:
 — Тебе какое дело! Быстрее убираемся отсюда!
 — Да, да, конечно, вертолет готов!
 — Без тебя вижу!
 И, обернувшись, британец крикнул:
 — Вперед, марш на борт.
 Группа в несколько секунд заняла десантный отсек.
 Артур отдал команду пилотам:
 — Взлетаем!
 Винтокрылая машина оторвалась от земли, поднялась над высокими соснами и, прекратив подъем, пошла над лесом, едва не касаясь брюхом крон деревьев. На скамейку к Лески подсел Артур, он держал в руках аппарат спутниковой связи:
 — Господин Лески, Гурбани приказал, как только вы окажетесь на борту, связаться с ним!
 Наемник переглянулся с сидящим рядом Пашиным. Подполковник планировал всего лишь попытаться связать Лески с Гульбеддином, а тут вдруг сам затребовал связь. Это был хороший знак.
 Лески вызвал афганца:
 — Гурбани? Лески!
 — Рад тебя слышать, Дэв! Я только что получил информацию из одного космического агентства о массовом выбросе в атмосферу каких-то частиц из квадрата нахождения нашего объекта! Из этого следует, что тебе удалась акция?
 — Да, Гульбеддин, удалась, но какой ценой?
 — Ты встретил серьезное сопротивление?
 — При выходе к цели нет, а вот при отходе… у меня погиб Дассел!
 — Я могу узнать, почему ты перенес акцию?
 — Лучше доложить обо всем при личной встрече. Скажу одно, при отходе после выполнения задания охрана объекта села отряду на хвост. Мне удалось оторваться, но спецслужбы уже знают о нас. И вскоре предпримут самые активные меры по розыску и уничтожению диверсионного отряда, так что ни о каком отстое где-либо речи вестись не может. Мы должны сейчас же выбраться за пределы северного округа. И тут же, я настаиваю, тут же из Халанска вылететь за пределы России. Европа не подходит. Границу там перекроют! Таджикистан также нежелателен. Предпочтительнее Туркмения. У нее особые отношения и с Россией, и с Афганистаном.
 Гурбани спросил:
 — Так ты намерен эвакуироваться в Афганистан?
 — Да!
 Гульбеддин явно был доволен решением наемника.
 — Что ж, это разумно. Примерно через час вы будете в Халанске. Вертолет пусть совершит посадку прямо на территории аэропорта. Его встретят! А уже к 5 часам местного времени туда прибудет «Як-40», камуфлированный под самолет туркменских авиалиний. Дозаправка займет час. Итого в 6.00 вы беспрепятственно взойдете на борт лайнера и в 6.30 подниметесь в воздух. На небольшом полевом аэродроме ваш самолет совершит промежуточную посадку, где вновь заправится, и дальше полетит на Баграм! Это уже Афганистан. Оттуда вас заберет мой личный вертолет. Где-то в 2 часа пополудни уже местного времени, если все пройдет удачно, я смогу обнять своего доблестного капитана! Таков план приемлем?
 На что Лески резонно заметил:
 — Так другого у вас, скорее всего, нет?
 Гурбани рассмеялся:
 — Ты прав! — И тут же сменил тон. Голос его зазвучал жестко: — Теперь скажи, нас может еще кто-то из твоих подчиненных слышать?
 — Меня, естественно, да, тебя — нет!
 — Тогда вот что! Ни Артур, ни пилоты вертолета, на котором ты сейчас летишь, мне не нужны. Будь любезен, сделай так, чтобы они исчезли со сцены. Но аккуратно! Перед самой посадкой на «Як-40»!
 — Я понял тебя!
 Лески взглянул на Пашина, который прекрасно слышал диалог наемника со своим хозяином. Подполковник кивнул головой, мол, все слышал.
 Гурбани продолжил:
 — Кстати, у пилотов пятьдесят тысяч долларов, по крайней мере Артур должен был передать им эту сумму, а также у самого агента еще сто. Эти деньги твои, Дэв.
 — Благодарю, Гульбеддин!
 — Удачного полета и до встречи!
 — До встречи!
 — Я буду молиться за вас, конец связи!
 — Конец! — проговорил Лески, отключая спутниковый телефон. Он подозвал к себе Артура. Безо всяких предисловий начал короткий инструктаж: — Мы летим в Халанск, там стоянка и пересадка на самолет, который пришлет Гурбани. Объяви пилотам приказ на смену курса.
 — Так решил босс?
 — Ну не я же? Иди к пилотам!
 Артур прошел в кабину летчиков.
 Вскоре вышел оттуда и сказал Лески:
 — Господин! Пилоты не желают менять курс. Они требуют дополнительную плату!
 — Да? Сейчас я сам выдам им аванс, если ты не можешь решить элементарной задачи.
 И, обратившись к Пашину, приказал по-английски:
 — Джо, за мной!
 Подполковник поднялся, и они с Лески вошли в пилотскую кабину. Не раздумывая, британец вытащил из кобуры пистолет без патронов, которым вооружил его Григорий, упер ствол в затылок командиру экипажа. Далее говорил по-русски:
 — Ты не понял, ублюдок, куда надо лететь? Отдельной платы требуешь? А пули в свой дерьмовый череп не хочешь? А ну меняй курс, и чтобы через час мы были в Халанске!
 Командир экипажа, сжавшись в кресле, проговорил:
 — Но где мы там совершим посадку?
 — На площадке территории аэропорта. Ее тебе обозначит человек-маяк! Еще вопросы будут?
 — Нет, нет. Я подчиняюсь.
 Лески рывком отвел пистолет от головы пилота:
 — Вот так-то лучше! — И, повернувшись к Артуру, приказал: — Тебе находиться здесь. Следить за переговорами этих уродов. Если что-то пойдет не по плану, то вертолет смогу вести и я!
 После этого Лески с Пашиным вернулись на место. Сев на скамейку, наемник обратился к подполковнику:
 — Слышали распоряжение Гурбани?
 Подполковник подтвердил:
 — Да!
 — И что прикажете делать?
 Пашину ничего не оставалось, как ответить:
 — Выполнять приказ!
 — Значит, даете санкцию на устранение и пилотов, и лощеного типа — агента пуштуна?
 Пашин проговорил:
 — Эту санкцию тебе уже выдал Гурбани!
 — Э-э, так не пойдет! Сейчас я подчинен вам и буду исполнять только ваши приказы!
 Подполковник, подумав, ответил:
 — Ликвидируй их! Собакам-предателям — собачья смерть!
 — Вот это другое дело.
 Далее до самого Халанска летели молча.
 Вертолет встретил человек аэропорта, указав собой площадку посадки. «Ми-8» мягко коснулся бетонки. Двигатель снизил обороты. Наконец лопасти несущего винта прекратили вращение.
 Артур выглянул из кабины:
 — Командир экипажа спрашивает, что сказать, если диспетчер запросит причину посадки борта?
 Лески ответил:
 — Диспетчер еще при подлете должен был бы поинтересоваться, откуда мы взялись и куда летим. Но не запросил! Следовательно, и не запросит. Отключите связь с землей. Так будет спокойней всем!
 Артур сунулся было в десантный отсек, но британец остановил его:
 — Куда? Марш обратно в кабину! Все внимание на пилотов.
 Агент Гурбани, видя обращенные на него презрительные взгляды бойцов диверсионного отряда, слегка покраснел, но повиновался, вернулся в кабину.
 Пашин взглянул на часы: 3.47.
 — Где-то через час должен появиться «Як-40».
 Лески согласно кивнул головой:
 — Да! А пока ждем!
 Ровно в 5 часов совершил посадку белоснежный «Як-40», на котором было обозначено «Туркмеховаеллары».
 Пашин поинтересовался:
 — Что это еще за «ховаеллары»?
 Лески объяснил:
 — Воздушные дороги, а полный перевод названия авиакомпании — «Туркменские воздушные дороги»!
 — Ясно! Вопрос: Гурбани говорил о команде на посадку в самолет?
 — Нет! Но кто-то должен отдать ее!
 — Логично!
 И эту команду штурмовая группа Пашина получила. К вертолету подошел тот же человек, что и встречал «вертушку».
 — Господа, вам пора сменить транспорт! Время 6.00! Вылет «Як-40» через полчаса.
 Сказав это, он тут же удалился.
 Лески протянул Пашину руку:
 — Патроны, подполковник! Или предпочтете, чтобы я завалил пилотов с Артуром ножом? Тогда выдайте клинок!
 Пашин передал британцу полную обойму и глушитель, предупредив:
 — Только без глупостей, капитан!
 — О_й, босс!
 Подполковник приказал группе:
 — По одному покинуть вертолет и подняться по трапу в салон стоящего справа «Як-40»! Быстро, но не спеша, не суетясь!
 Офицеры «Скорпиона», подняв десантные сумки с оружием и боеприпасами, начали спрыгивать на бетонку. Бриджа сопровождал Затинный. В отсеке остались Григорий и Лески, ну и, естественно, пилоты с Артуром. Подполковник решил проконтролировать работу наемника, без выполнения которой, к сожалению, сейчас обойтись нельзя. Иначе Пашин ни за что не допустил бы ликвидации противника, которого можно легко пленить. Лески, поняв состояние русского офицера, лишь ухмыльнулся, тут же повернувшись к кабине, откуда вышел Артур, спросивший:
 — Я и экипаж можем быть свободны?
 Лески задал встречный вопрос:
 — И что думаете делать дальше?
 — Пилоты должны вернуться на промысел, ну а я своим ходом домой!
 — Счастливого пути!
 Лески навел ствол глушителя прямо в лоб Артуру и выстрелил. Пуля отбросила тело агента террористов в кабину. Летчики дернулись в кресле, но еще два выстрела размазали их мозги по стеклам и приборным доскам.
 Британец взглянул на Пашина:
 — Мне вернуть боеприпасы?
 — Естественно!
 Лески отстегнул магазин, передернул затворную раму, поймав на лету выброшенный из ствола патрон, вставил в обойму, протянул ее подполковнику. Пашин, приняв магазин, приказал:
 — Уходим!
 — Одну минуту, сэр! Не оставлять же трупам деньги?
 Он быстро и профессионально обыскал убитых, изъяв сумму в сто пятьдесят тысяч долларов. Предложил:
 — Поделим на двоих? Хотя… зачем теперь мне эти бумажки? Возьмите.
 Пашин раскрыл десантную сумку, и пачки стодолларовых купюр упали на магазины автомата «ВАЛ».
 Закрыв сумку, подполковник указал британцу на люк:
 — Вперед, Лески!
 Тот спрыгнул на бетонку и направился к «Як-40», в чреве которого уже скрылась вся группа спецназа.
 Ровно в 6.30, строго по графику, лайнер, закамуфлированный под туркменский самолет, сделав короткую пробежку, резко взмыл вверх, набирая рабочий потолок в 8100 метров и максимальную крейсерскую скорость в 510 км/час. 1800 километров он мог лететь без дозаправки. Значит, посадку совершит где-то на подлете к Каспию. А с аэропортом в Халанске надо разобраться. А также с тем, откуда появился этот лайнер. Похоже, в этом регионе Гурбани имел немалое влияние и связи. Но это потом! После захвата главы террористической организации. А сейчас надо было выйти на связь с Катраном. Пашин привлек к себе внимание Глебова, кивком головы указав на Лески. Макс принял команду следить за главарем бывшего диверсионного отряда.
 Сам же подполковник, вызвав к себе Щурина, прошел с ним в конец салона, спросил:
 — Мы без «зонта» связь с Москвой наладить можем?
 — Отсюда, думаю, да!
 — Разворачивай систему!
 Вскоре подполковник принял от прапорщика станцию спутниковой связи.
 — Катрана вызывает Григ!
 И немедленно в ответ:
 — Катран слушает!
 Пашин сжато доложил сложившуюся обстановку.
 Луганский внимательно выслушал.
 — Понял тебя, Григ. Значит, сейчас на пути к цели?
 — Да, если не считать промежуточной посадки на каком-то неизвестном мне аэродроме.
 — С Лески и Бриджем определился?
 — Так точно!
 — Тогда выслушай меня. Отряд «Ураган» уже переброшен к логову Гурбани. Разделившись на две штурмовые группы, он занял хребты прямо над крепостью пуштуна и кишлаком около нее. Майор Шувалов будет ждать твоего сигнала на применение. Также две «вертушки» готовы вступить в бой. Ну и штурмовики. В общем, участок ущелья, где нашел прибежище Гульбеддин, нами заблокирован. Теперь дело за вашим профессионализмом, Григ!
 Подполковник заверил:
 — Все будет нормально, генерал!
 — Дай-то бог! Как настроение ребят?
 — Боевое!
 — Пока вы будете работать за «речкой», Служба «пробьет» аэропорт в Халанске. Нами уже получена информация, откуда взялся «Як-40» с туркменскими опознавательными знаками, и еще кое-что!
 — Понял! Один вопрос: противовоздушная оборона Туркменистана не «приземлит» нас? Или и в Ажгабаде у Гурбани есть свои люди среди высокопоставленного чиновничества?
 — О связях Гульбеддина в Туркменистане нам ничего не известно, но силы ПВО республики не получали какого-либо приказа пропустить через свое воздушное пространство чужое судно.
 — Тогда нас вполне могут сбить?
 Луганский уточнил:
 — Могли бы и наверняка сбили бы, но мы договорились с туркменскими коллегами. Ваш «Як-40» противовоздушная оборона пропустит. Интересно, на что рассчитывают пилоты Гурбани? Или у них есть какой-то свой вариант прохождения воздушного пространства Туркменистана?
 — Посмотрим!
 — Ну, вроде все! Эх, и закрутил ты карусель, Пашин! Знаешь, сколько международных экологических организаций прислало запрос относительно поднятого по твоей прихоти облака?
 — Представляю! А правительства сопредельных государств официальных запросов не прислали?
 — Прислали! Приходится пока отбиваться! МИД настроен против Службы. Хорошо, что «сам» в курсе. Он гасит волну! Без него нас бы раздавили! И теперь только успешно проведенная акция оправдает наши действия. Надеюсь, это ты понимаешь?
 — Все я понимаю, Борис Ефимович! Не волнуйтесь, прорвемся!
 — Прорывайся! Жду очередного сеанса связи!
 — Теперь уже из Панджшерского ущелья!
 — Да-да! Бывал я там в свое время. Впрочем, почти весь Афган объездил и однажды смерть свою в глаза видел. Но об этом как-нибудь потом! По возвращении! Пока, Григ!
 — До связи, генерал!
 Пашин передал Щурину станцию, приказав:
 — Пакуй шарманку как следует. Она нам пригодится только на финальной стадии. И смотри, чтобы не повредилась. Головой за связь отвечаешь!
 Щурин спросил:
 — А за что я, Григ, не головой, а другим местом отвечаю? Ни за что! Вот слетит когда-нибудь эта голова, что делать будешь? Никто другой из связистов с тобой не сработается. Максимум полгода, потом гарантированно либо в цинк, либо в дурдом!
 — Закройся, Олег! Занимайся своим делом.
 В 8.50 московского времени «Як-40» начал снижение. Пашин посмотрел в иллюминатор, но крыло мешало что-либо разглядеть внизу, пришлось перебраться вперед. На этот раз мешали облака. И только перед самой посадкой подполковник увидел буро-желтую степь. И ни одного населенного пункта.
 Вскоре самолет коснулся земли и тут же запрыгал и завибрировал, гася скорость. Стало ясно, что посадку он совершил на грунтовую полосу.
 Остановившись, раскрыл хвост, спустив трап.
 Пашин с Лески вышли из салона. Вокруг полупустыня, небольшой кишлак в стороне, старая вышка управления полетами, ныне явно бездействующая. Ни одного локатора, ни высотомеров, ни дальномеров, какой-то сарай справа, видимо, бывшее здание местного аэропорта.
 С противоположной стороны ряд наполовину разобранных самолетов «Ан-2», «кукурузников», остов вертолета «Ми-2» и столбы со стертыми временем красно-белыми полосами. Заброшенный аэродром. Подходящее место для промежуточной посадки самолета-фантома!
 Из-за вышки, сильно пыля, показался «Урал»-топливозаправщик. Он подошел к самолету. Из кабины вышли двое то ли киргизов, то ли корейцев. Они сноровисто развернули шланги, в течение нескольких минут вогнали в баки самолета почти четыре тонны керосина. Так же быстро свернулись, молча сели в свой допотопный «Урал» и упылили за вышку.
 Из салона Глебов позвал Пашина с Лески:
 — Господа, экипаж просит всех занять свои места! Через несколько минут взлет.
 Лески проговорил:
 — Оперативно сработано. Видимо, Гурбани вовсю хозяйничает на территории бывшего Союза, а, подполковник? Как такое возможно, что у него практически везде есть свои люди? — Пашин взглянул на британца, но тот сам ответил на свой вопрос: — А потому, дорогой подполковник, что Гульбеддин имеет очень много денег. Откуда они у него? С маковых и конопляных плантаций. И реализует дурь пуштун в Таджикистане, свободно проходя все ваши непроходимые заслоны на Пяндже! Почему русские позволяют непосредственно у своих границ производить тонны наркотика? Почему не уничтожают их авиационными или ракетно-артиллерийскими ударами? Ведь это возможно и вполне законно, особенно сейчас, когда в Афганистане находятся янки. Уж с американцами ваши власти всегда могли бы договориться. Но не договариваются и бездействуют. Почему? Да потому что вашим властям, отдельным ее чиновникам также очень нужны деньги, большие деньги. Отсюда и пособники Гурбани. Я, честно говоря, удивлен, что вам разрешили провести акцию устранения Гульбеддина. Видимо, кто-то из высших чинов проспал тот момент, когда ваше руководство пробило нужное решение. Иначе, как мне кажется, не видеть бы вам Гурбани как собственных ушей. Несмотря ни на что! Ни на затопленный город, ни на угробленный пассажирский лайнер, ни на катастрофу на химическом объекте! Для чиновников, очень любящих деньги, все эти катаклизмы просто забава Гурбани. А раз он платит, то отчего не закрыть глаза на его чудачества? Вот так, подполковник! Мне жаль, что вы, профессионал высочайшего класса, служите ТАКОЙ власти. При желании вы могли бы найти себе и более достойное применение.
 — Уж не хочешь ли ты перевербовать меня, Лески?
 — Ну что вы! Такие, как вы, не продаются! Такие, как вы, предпочитают умереть за Родину, невзирая на то что их собственная власть нещадно разворовывает и губит эту Родину! Вот кто ваш первоочередной противник, подполковник! Ваши же зарвавшиеся чиновники! А перевербовка? Нет! Она, к сожалению, не для вас!
 Лески улыбнулся.
 Пашин приказал:
 — Вперед в салон, идеолог высокой нравственности!
 В 10.02 «Як-40» вновь поднялся в воздух, резко набирая высоту. И уже спустя двадцать минут внизу раскинулась голубая гладь моря. Каспий!
 Григорию стал понятен замысел пилотов. Они решили войти в акваторию Каспийского моря на стыке границ России, Азербайджана и Туркмении. В этакую нейтральную полосу. Минут через сорок за туркменским Красноводском, или теперь городом Туркменбаши, «Як-40» повернет влево и пойдет над отрогами Копет-Дага, ближе к Ирану. И вновь самолет будет балансировать то на этой, то на той территории, что не замедлит сказаться на системах ПВО обоих государств. Туркмены посчитают, что нарушитель над иранской территорией, персы — что над туркменской. А тем временем, достигнув района Кушки и уйдя вправо, самолет окажется уже над Афганистаном. И не нужны никакие согласования с войсками ПВО. Все просто как дважды два. Интересно, над Россией этот лайнер был под контролем с земли или наши зенитчики и локаторщики его тоже прохлопали? И все же будем надеяться, что наша славная ПВО вела нарушителя, имея соответствующие инструкции руководства антитеррористической Службы. Иначе как-то грустно получается.
 Лайнер между тем следовал по маршруту, точно просчитанному подполковником спецназа. Как только отошли от моря, слева появились туркменские истребители. Но они никаких мер не предпринимали, лишь прошли параллельным курсом и скрылись в синеве совершенно безоблачного южного неба. Иранская авиация себя не обнаружила. Да и вообще, персы слабо охраняли свою границу, передав функции пограничников отвесным скалам и бездонным ущельям грозных и непроходимых горных массивов. В принципе, правильно делали.
 Лески получил сигнал от командира экипажа. Через полчаса поворот направо и снижение. Прибытие в пункт назначения приблизительно в 11.55 местного времени. Хорошо, что группа прибывает в район применения в полдень. Где-то до четырех часов местная жара особо не достает, хотя пригревает неслабо. Но вот с 16 и до 21 часа наступает настоящее пыльное пекло. Не всякое оружие выдержит режим интенсивного ведения огня при температуре в 50 с лишним градусов на солнце. Да и в тени она ниже всего на пару-тройку делений термометра.
 «Як-40» наклонился вперед, что означало — пилоты, совершив маневр разворота, начали снижение.
 Примерно через полчаса шасси белоснежного «Як-40» коснулись бетонки когда-то — в восьмидесятые годы — советского военного аэродрома. Сейчас это был афганский аэродром. Вернее, то, что от него осталось. Но он функционировал и по всем правилам сумел принять «Як-40».
 После короткой пробежки лайнер замер на самом конце взлетно-посадочной полосы. Затем, взревев двигателями, двинулся влево на боковой проезд. Развернулся, вновь остановился рядом с площадкой, на которой красовался истерзанный работяга «Ми-8» ядовито-желтого цвета модификации МТВ, что означало пригодность этой винтокрылой машины к использованию в условиях жаркого климата и высокогорья. В принципе, это была новая модель. Следовательно, вертолет был из арсенала Ахмад-шаха Масуда, активно получавшего военную помощь в его борьбе с чумой талибана. Хвост лайнера раскрылся, трап опустился. Группе пора было покинуть самолет. И Лески поднялся первым. Он и должен был выйти первым с Бриджем, однако место Эшли занял Пашин, который перед выходом обратился к британцу:
 — Наступил момент истины, Лески! Считаю необходимым еще раз предупредить. Какие-либо непонятные мне движения, жесты, фразы, и ты — труп.
 Британец спокойно посмотрел на командира спецназа:
 — Как это у вас говорится, не надо перетирать перетертое? Так?
 — Так, Лески, так!
 — Правильно говорится! Пора на выход. Вас прошу держаться на удалении. Когда я разговариваю с людьми заказчика, никого рядом быть не может, даже ближайших помощников. Учтите, подполковник, эту немаловажную деталь!
 — Я учту ее, капитан! — И, обернувшись к подчиненным: — Выполнять приказы наемника. — И поправился: — До тех пор, пока в дело не вмешаюсь я!
 Лески спустился по трапу.
 К нему подошел бородатый, облаченный в национальные одежды пуштун. Он поздоровался:
 — Ассалам аллейкум, господин Лески!
 — Ва аллейкум, уважаемый! Как мне называть вас?
 — Просто Мехди.
 — Ассалам, Мехди! Эта ласточка, — британец указал на вертолет, — как понимаю, по нашу душу?
 — Вы совершенно правы. Прикажите своим людям занять место в вертолете! Господин Гурбани с нетерпением ждет вас!
 — Это хорошо, Мехди! Вы будете сопровождать нас?
 — Нет! У меня дела в Баграме. Да и нет никакой необходимости в сопровождении. Пилоты прекрасно сделают это и сами!
 — Конечно! — Лески повернулся к группе спецназа и отдал команду: — Всем на борт! Надеюсь, ничего в салоне авиалайнера не оставили? Оружие проверю лично!
 Офицеры отряда «Скорпион» молча поднялись в десантный отсек ядовито-желтого «Ми-8».
 Пашин вновь занял место рядом с Лески.
 Наемник спросил:
 — Действовать собираетесь с ходу, как только «вертушка» коснется земли?
 — Допустим, и что?
 — Если думаете для отхода использовать вертолет, то экипаж придется уничтожить! В ближайшей охране Гульбеддина, к которой относятся и пилоты этой машины, сплошные фанатики. Их стволом не испугаешь. Идут на смерть так же легко, как мы, европейцы, пить пиво!
 — Я учту это!
 — Да уж учтите, господин подполковник, а также учтите, что в кабине пара автоматов.
 Пашин кивнул головой.
 Полет продолжался недолго.
 Ровно в час пополудни шасси вертолета коснулись щебеночной площадки, окаймленной побеленными гладышами горных пород. Через иллюминатор было видно, что у ворот большого каменного дома, ожидая, пока осядет пыль, поднятая несущим винтом вертолета, стояла свита почтенных, но вооруженных автоматами людей, а посередине сам Гульбеддин Гурбани в расшитом серебряной и золотой ниткой синем восточном халате. Для подготовки группы к штурму у Пашина было не более минуты. Поэтому, как только винт сбросил обороты, подполковник приказал:
 — Ворон, в кабину! Пилотов в минус!
 Капитан Воронцов, достав из раскрытой сумки бесшумный «ВАЛ», рванулся в кабину. Оттуда послышались хлопки и легкий вскрик. Пашин в это время защелкнул наручники на руках Лески. То же самое с Бриджем сделал Глебов.
 Британец удивленно посмотрел на командира русского спецназа:
 — Вы решили сами выйти к Гурбани?
 — Именно, Дэв! А ты посиди пока в «вертушке».
 Вторыми наручниками со специальным замком подполковник прицепил главаря наемников с его подельником к отверстиям в ребре жесткости десантного отсека.
 Достав рацию импульсного кодированного сигнала, бросил в эфир:
 — Ураган, я — Григ!
 — Ураган на связи!
 — Дно ущелья у каменного здания видишь хорошо?
 — Пока нет, пыль мешает, но ветер по ущелью скоро рассеется!
 — Так вот. Я с группой из шести человек атакую людей, что столпились у ворот этого здания. Среди них Гурбани. Он моя цель. Захватив его, организую круговую оборону в сарае, что слева от «вертушки»! Ты же по моей команде открываешь огонь из магазинных гранатометов по самому дому Гульбеддина и по ближайшим окрестностям. Уточнение дальнейшей задачи по ходу акции. Все, майор! Время мне выходить на сцену! Начинается главная игра!
 — Удачи, Григ!
 Но Пашин уже не слышал пожелания командира диверсионно-штурмового отряда «Ураган», отключив рацию.
 К вертолету направилась свита во главе с Гурбани.
 Пашин отдал приказ:
 — Внимание, ребята! Гурбани в середине в синем халате! Он моя цель. Вам же лучше одним залпом уложить всю свиту. Гарантированно уложить. Далее отход к сараю, что слева от вертолета и ворот. Гурбани тащу я и Щурин, остальные прикрывают маневр. Всем все ясно?
 Офицерам спецназа задача была ясна. Они, приготовив свое бесшумное оружие и разобрав между собой персональные цели, внешне спокойно ждали приказа атаковать группу афганцев.
 А Пашин тянул время, чтобы Гурбани как можно дальше отошел от забора своего особняка. Но и сильно затягивать не мог. Нельзя допустить, чтобы Гульбеддин почувствовал опасность. Поэтому, как только он остановил свою свиту и, сощурившись, взглянул на вертолет, подполковник Пашин приказал:
 — Внимание, группа, штурм!
 И, распахнув люк, бросился на щебень дна ущелья.




 Глава пятнадцатая


 При появлении людей в камуфлированной форме, среди которых не было главаря — британского наемника, Гурбани выкрикнул:
 — Где Лески?
 Пашин ответил:
 — Минуту, сэр!
 И тут же отдал приказ:
 — Огонь!
 Бойцы спецназа ударили из бесшумных автоматов по многочисленной свите афганского террориста и наркобарона.
 Сам Григорий очередью перебил Гурбани ноги и кинулся к нему, крикнув в эфир:
 — Ураган! Огонь!
 Со склонов в дом и обширный двор метнулись огненные стрелы. Это били из гранатометов ребята майора Шувалова.
 Снайперы Гурбани, находившиеся на крышах близлежащих лачуг, не успели произвести ни единого выстрела, мгновенно снятые спецами второго диверсионно-штурмового отряда. Но торжествовать было рано. Слишком много боевиков скопилось в ущелье, и первый залп спецназа не выбил и десятой части их численного состава. Если верить данным разведки о пятистах боевиках, непосредственно находившихся в крепости Гульбеддина. Поэтому Пашин со Щуриным, подхватив под руки воющего от боли Гурбани, потащили его к каменному сараю, как и главный дом, представляющему собой солидную крепость меньших размеров.
 Майор Глебов с остальными бойцами особой группы, ведя интенсивный огонь по всем направлениям, прикрыли отход, и уже через минуту все целыми и невредимыми заперлись в сарае, разобрав окна-амбразуры.
 Уложив раненого главаря террористов на кучу хвороста и приказав прапорщику Щурину оказать Гурбани первую медицинскую помощь, Пашин вызвал Шувалова:
 — Ураган! Как слышишь меня?
 — Слышу хорошо!
 — Доложи обстановку!
 — После первого обстрела «духи» затаились. Снаружи только убитые, остальные, включая раненых, укрылись в глиняных постройках. Сейчас в кишлаке тишина. Передышка.
 — Приходят в себя, орлы горные! Но совсем скоро, разобравшись в обстановке, они попытаются взять штурмом сарай, где нахожусь я с Гурбани. Твоя задача — перекрыть все подходы к зданию. Одновременно свяжись с «вертушками», пусть будут в полной готовности обстрелять кишлак!
 — Понял, Григ!
 — Пока все, до связи!
 Гурбани, которого обезболили промедолом, подал голос из угла:
 — Кто вы, безумцы?
 Пашин подошел к пуштуну, присел перед ним на корточки:
 — Кто мы, спрашиваешь? Твоя постоянная и неизлечимая зубная боль, шакал! Те, кто ранее разнес отряд Шульца и разгромил банду Шамсета! Те, кто обезвредил твою подставу у Туры и ликвидировал отряд Лески! Вот кто мы! Теперь мы пришли за тобой! Ты называешь нас безумцами, а безумец ты сам! Только сумасшедший может без всякой причины творить зло, уничтожая массы ни в чем не повинных людей!
 Гульбеддин мрачно проговорил:
 — Вот, значит, кто пожаловал ко мне в гости? Но ты ошибаешься, гяур, в своих рассуждениях! Я веду священную войну против неверных! С того декабрьского дня, когда ваши войска вторглись в мой Афганистан и начали насаждать свои нечестивые порядки. Я воюю с вами, а на войне, как ты знаешь, все способы допустимы!
 Пашин нехорошо ухмыльнулся:
 — Значит, с неверными воюешь? А как быть с пассажирами «Боинга», обреченного тобой на гибель? Ведь на его борту в основном летели твои братья-мусульмане, ради веры которых ты и объявил священный джихад?
 — Издержки неизбежны в любом деле, если дело, конечно, стоящее и масштабное!
 — Вот как? Человеческие жизни для тебя простые издержки?
 — Как и для вас, господин русский офицер! А назвал я вас безумцами потому, что только полные идиоты могли решиться на подобную акцию. Сколько вас здесь? Пятьдесят человек? Сотня? Две сотни? Плевать! Вам не уйти отсюда. Совсем скоро в ущелье соберется многотысячная армия верных мне людей, и вас будут резать, как баранов, медленно, на мелкие куски, чтобы потом скормить собакам!
 Григорий поднялся.
 — Посмотрим, Гурбани! Но даже если всем нам предстоит лечь здесь, то одной твоей смертью наша гибель будет оправдана!
 — Глупец! На смену мне придут другие! Война продолжится, теперь ее не остановить, и недалеко то время, когда миром будет править ислам! Наш чистый от скверны ислам. И я постоянно молюсь об этом!
 — Лучше о себе помолись, урод!
 Подполковник подозвал Щурина.
 — Закрой пасть этому ублюдку!
 Что прапорщик не без удовольствия и сделал, одним ударом вырубив террориста.
 В это время ожил кишлак.
 Боевики, сосредоточенные в нем, видимо, пришли в себя и открыли ураганный огонь по склонам. Из дома Гурбани заработал пулемет. Пашин увидел, как от селения на сарай двинулась цепь бандитов численностью штыков в тридцать. Подполковник, схватив пулемет, приказал своим подчиненным в сарае:
 — Всем к амбразурам! С фронта наступает шеренга «духов». Макс слева, Зорро справа, огонь по ней!
 И, выставив «РПК», Григорий дал длинную очередь. Пули легли ближе шеренги, но атаку на время остановили. Верные Гурбани люди залегли. Прикрываемые массированной стрельбой из кишлака по склонам, они также обстреляли сарай. Бойцам спецназа пришлось оставить бойницы. Залегли и Леонидов со Щуриным, контролировавшие тыл здания, откуда враг пока себя не обозначил. Возможно, с той стороны его просто не было. Но с фронта огонь велся плотный. Пашин выругался:
 — Черт! Так эти гребаные «духи» вплотную подойдут к сараю.
 Он поднял рацию:
 — Ураган!
 — Я, командир!
 — Имеешь возможность обстрелять наступающую на меня шеренгу?
 Шувалов ответил:
 — С прежних позиций нет! Эти бородатые суки успели пристреляться, но я разделил группы на обоих склонах. Часть из них отправил чуть западнее.
 Пашин приказал:
 — Как только твои спецы выйдут на новые позиции, сразу же огневая атака на штурмующих меня моджахедов!
 — Понял! Я так и задумывал!
 — Выполняй!
 Григорий хотел было отключить рацию, как Шувалов предупредил:
 — Внимание, Григ! Тебя обходят справа. Группа человек в десять! От меня они прикрыты каменным забором. Ударить из магазинных гранатометов?
 — Нет! Береги заряды! С этой группой мы как-нибудь разберемся сами. Отбой!
 Пашин метнулся к правой стене сарая, где была всего одна амбразура. Он, как и Шувалов, заметил передвижение обходящей их здание группы. Но ударить по ней из пулемета мешал забор. Тот кончался метров через пятнадцать, а значит, совсем скоро группа выйдет на открытое пространство. Чтобы либо атаковать сарай с фланга, либо, что более вероятно, броском добраться до вертолета и уже оттуда зайти в тыл обороняющимся. Второе предположение подполковника подтвердилось через несколько минут. Группа, сгруппировавшись в единый кулак, устремилась к вертолету. Тут и накрыл их из пулемета Пашин. Этот расстрел, естественно, видели боевики из наступающей и прекратившей на время перемещение фронтальной шеренги. Они, обстреляв сарай, поднялись в атаку. Пашин успел занять прежнюю позицию, приказав Щурину держать фланг. Подполковник вместе с Глебовым и Затинным ударили по шеренге. И тут же сверху, чуть сзади, заработало оружие групп Шувалова.
 Оказавшиеся под перекрестным огнем, бандиты начали отход, но добежать до спасительных домов кишлака удалось немногим. Основная часть первой волны так и осталась на камнях дна ущелья.
 Срыв замысла боевиков, а более того, серьезные потери в первые минуты боя, видимо, разъярили того, кто руководил бандой в отсутствие Гурбани. Это проявилось в бешеной стрельбе по склонам, по новым позициям противника. Но бойцы Шувалова уже покинули их, вернувшись на прежний рубеж, и в свою очередь плотно накрыли кишлак ответным огнем. Вскоре эта позиционная и в принципе бестолковая дуэль прекратилась. Вновь наступило затишье. Его можно было объяснить как растерянностью командования моджахедов, так и паузой, необходимой боевикам для изменения тактики борьбы против русского спецназа. То, что бандитам стало известно, кто действует против них, Пашин узнал немного позже, когда Щурин, которого у фланговой амбразуры сменил Леонидов, занялся своей аппаратурой и доложил:
 — Григ! «Духи» ведут радиопереговоры!
 — Кто с кем?
 — Какой-то Амад с Армином!
 — Базар их понимаешь?
 — Все о_й!
 — О чем говорят?
 — Сейчас, подожди. Прослушаю, расскажу!
 Пока Шунт слушал переговоры боевиков, Григорий вызвал Шувалова. Поинтересовался, как дела наверху. Командир «Урагана» доложил, что все пока нормально. Потерь нет. Он также сообщил, что растянул личный состав на хребтах так, чтобы дистанция между бойцами составила не менее десяти метров. Пашин одобрил решение Шувалова и отключился.
 Его тут же окликнул Щурин:
 — Короче, Григ, новости хреновые!
 — А яснее?
 — Амад приказал Армину вновь атаковать русских в сарае! А по хребтам вести огонь Мохаммеду! Так что скоро опять придется встречать «гостей»!
 Пашин удивился:
 — Почему именно русских?
 — А хрен его знает! Но он сказал — русских!
 — Но с чего он взял, что против Гурбани действует русский спецназ? Хотя… «дух» прав, другим вроде и некому! Просекает твой Амад обстановку.
 — С каких… это он мой?
 Но подполковник уже не слушал связиста, приказал:
 — Макс, Зорро! Сейчас главное не дать боевикам выйти из кишлака. Их надо удержать в нем. А посему, как только джигиты проявят себя на окраине селения, прицельный огонь по ним! Ясно? Леонидову по-прежнему прикрывать правый фланг и тыл!
 Пашин вызвал Шувалова. Довел до него смысл перехваченных радиопереговоров боевиков и приказал до особой команды в бой не вступать. По склонам опять будет вестись стрельба снизу, на которую не реагировать!
 Только успев отключить рацию, Пашин услышал предупреждение Глебова:
 — Григ! Появились слуги Аллаха!
 — Огонь, ребята!
 И вторая волна атаки духов захлебнулась, не успев начаться. Прицельный огонь из сарая прервал попытку броска, спутав планы бандитов быстро достигнуть цели. Но прервал на время. Все же три ствола спецназа не могли удержать в селении банду. Она, понеся потери, вышла на открытый участок. Отстреляв два магазина, Григорий отпрянул от амбразуры и вызвал Шувалова:
 — Ураган! Цели внизу — твои! Накрой «духов»!
 Бойцы верхнего сосредоточения тут же провели короткий огневой налет по вновь образовавшейся шеренге боевиков. И опять только единицам из душманов удалось вернуться под защиту дувалов и домов кишлака.
 Внутри сарая почти нечем было дышать из-за пороховой гари. На куче хвороста непрерывно кашлял Гурбани. Григорий ударом ноги распахнул дверь, чтобы сквозняк продул помещение.
 Щурин выкрикнул:
 — Еще один сеанс связи «духов», командир!
 — Обсуждают результаты повторной атаки?
 — И это тоже! Армину приказано сосредоточиться на западной окраине селения в домах и до особого приказа никаких действий не предпринимать! Мохаммеду отвести своих стрелков в главный дом!
 — Это все?
 Прапорщик не ответил, продолжая слушать эфир. Затем, отложив наушники в сторону, проговорил:
 — Григ! Амад связался с неким Хадимом, объяснил тому обстановку и потребовал срочно двигать к кишлаку!
 Пашин подошел к Гурбани, спросил:
 — Сколько у тебя людей в кишлаке?
 Гульбеддин усмехнулся:
 — Много, гяур! Я же говорил, много для того, чтобы уничтожить вас!
 — Слушай, урод, приказа брать тебя живым я не имею! Так что если будешь мозги сношать, я для начала отстрелю тебе яйца, потом всажу пулю в брюхо. Так и будешь подыхать! Так сколько людей в кишлаке?
 Гурбани проговорил:
 — Сотня… была!
 Григорий кивнул головой:
 — Правильно, была сотня! Более половины мы уже завалили. Ясно! Где твои основные силы?
 — Недалеко отсюда! И скоро они будут здесь!
 — Значит, твой Амад просил помощи у командира основных сил?
 — Да, Хадим Гиалуддин руководит ими.
 — Когда и сколько человек он реально может вывести к кишлаку?
 Гурбани не спешил с ответом.
 Пашин решил подстегнуть бандита, неожиданно выстрелив в хворост меж ног Гульбеддина. Пуштун вздрогнул, побледнел и быстро заговорил, видимо, выстрел неплохо подействовал на него:
 — У него четыре сотни! Можно собрать и больше, но Хадим не будет терять время на сборы и поведет сюда то, что имеет! А появиться у кишлака он может уже через час!
 — Вот это другой разговор!
 Пашин, подойдя к двери, задумался.
 Приказ некоего Амада объясним. Он понял, что нахрапом спецназ с позиций не сбить и дальнейшие попытки штурма приведут к разгрому банды и позволят противнику, захватив с собой Гурбани, свободно покинуть ущелье. Поэтому и вызвал поддержку, своим же «духам» поставив задачу не допустить отхода русских. Решение принято правильное! Сам спецназ на штурм каменной крепости не пойдет и уйти не сможет. А удара сил этого спешившего сюда Гиалуддина не выдержит. Все же против четырех сотен штыков бойцы Пашина, даже при поддержке «вертушек», не устоят. Все Амад просчитал правильно, за исключением одного…
 Григорий повернулся к Глебову:
 — Макс, как считаешь, сможешь поднять вертолет «духов»?
 Майор внимательно посмотрел на командира:
 — Хочешь провести воздушную разведку?
 — Да! Но при условии, что это осуществимо!
 — Ну, если откатиться за утес, что вполне возможно, то поднять «вертушку» реально! При условии, если боевики сразу не обратят внимания на движения вертолета и не обстреляют его! А чтобы избежать этого, можно применить дымовую завесу. Так что, Григ, вполне…
 Пашин на секунду задумался, потом взглянул на Глебова:
 — Давай, Макс, к машине! Как только мы поднимем за сараем дым, взлетаешь и сразу ныряешь за хребет. Дальше летишь параллельно ущелью на восток. Задача — обнаружение и оценка сил идущего сюда противника! Только аккуратно, Макс, очень аккуратно!
 — Понял! Я готов!
 Григорий обернулся к Затинному, слышавшему его разговор с Глебовым:
 — Зорро, пять зарядов черного дыма за сарай! Быстро!
 — Есть, командир!
 Стена дыма выросла мгновенно, закрыв от кишлака стоянку вертолета Гурбани. А вскоре он поднялся из-за утеса, сразу же уйдя за вершину левого перевала.
 Амад понял смысл маневра русских и, не имея возможности обстрела вертолета, сообщил о его подъеме Хадиму. Гиалуддин принял информацию.
 Доклад от Глебова поступил уже на восьмой минуте полета:
 — Григ! Я — Макс!
 — Говори, Макс!
 — Наличие банды в ущелье подтверждаю! В колонне есть и бронетранспортеры, пять штук, и одна боевая машина пехоты. На нас прет солидная сила, Григ!
 — На тебя обратили внимание?
 — Конечно! Но враждебных действий не предприняли, иначе я не говорил бы с тобой!
 — Как далеко от поместья авангард противника?
 — Километрах в трех, может, в четырех, но движется отряд достаточно быстро.
 Пашин приказал:
 — Возвращайся, но так, чтобы не быть видимым из ущелья! Посадишь вертолет за утесом. Лески и Бриджа в сарай!
 Григорий отключил связь.
 Теперь ясно, что без штурмовой авиации не обойтись.
 Пашин достал радиостанцию. Настроил ее. Проговорил в микрофон:
 — Регистан! Я — Григ! Прошу ответить!
 Командир узбекской авиационной эскадрильи спокойно ответил с почти незаметным мягким восточным акцентом:
 — Регистан на связи!
 — Вы получили распоряжение в случае необходимости поддержать в Афганистане действия российского спецназа?
 И вновь в ответ спокойное:
 — Так точно, получил! Прошу уточнить цель и задачу! Район, где вы находитесь, мне известен!
 — Отлично, майор! Слушай внимательно! Ко мне приближается банда, имеющая в своем составе около четырехсот штыков, а также боевую технику, кроме того, в главном доме и самом селении находятся не менее сорока-пятидесяти боевиков. При одновременном штурме такую орду, сам понимаешь, мне не сдержать!
 — Понимаю. И готов поднять эскадрилью. Скажи, что нужно сделать пилотам?
 Григорий объяснил:
 — Во-первых, надо ударить по кишлаку и, главное, по большому каменному дому и западной окраине. Во-вторых, атаковать банду в ущелье!
 — Банда далеко от тебя?
 — Нет! В трех-четырех километрах от кишлака!
 — Понял! Жди поддержку и… держись там, подполковник!
 Григорий передал на склоны информацию о предстоящем авиационном налете. В ответ получил сообщение, что по хребтам на восток высланы разведывательные дозоры. Пашин одобрил инициативу Шувалова.***
 Хадим Гиалуддин, командир боевой группировки Гульбеддина Гурбани, получив сообщение о нападении на хозяина и захвате того в плен русским спецназом, тут же поднял свою банду по тревоге. Сделал он это быстро. В бригаде, как именовал сборище моджахедов сам Хадим, ему удалось насадить армейские порядки. Собрав отряд, он лично вывел его в ущелье, организовав форсированный марш к усадьбе Гурбани.
 Хадим был информирован обо всем, что произошло в усадьбе хозяина. Особо Гиалуддина беспокоила вероятность применения противником штурмовой авиации. Поэтому он приказал взять с собой все имеющиеся на вооружении группировки переносные зенитно-ракетные комплексы и назначил наблюдателей за воздушным пространством, которые передвигались по хребтам, откуда обеспечен неплохой обзор. Наблюдатели были сведены в две группы по двадцать человек. Чуть позже Хадим получил информацию о том, что русские ведут умелую оборону и подняли в воздух вертолет Гурбани.
 Когда до границы селения Гульбеддина осталось чуть более трех километров, Гиалуддину доложили, что в небе появилась «вертушка» хозяина. Первым желанием Хадима было отдать приказ сбить вертолет, что советовали ему и ближайшие помощники, но Гиалуддин сдержал искушение, решив не делать этого и сказав подчиненным:
 — И чего мы добьемся уничтожением вертолета? Пилот наверняка уже сбросил своему командованию результаты разведки. Нам же следует защитить себя от штурмовой авиации. А примени мы сейчас зенитные комплексы, враг тут же предупредит летчиков самолетов о том, что мы вооружены «ПЗРК». И пилоты будут действовать уже с учетом этого обстоятельства. А это нам надо? Нет, братья! Пусть вертолет кружит над ущельем сколько угодно, огня по нему не открывать. Надумает уйти, не мешать! А вот к встрече штурмовиков приготовиться немедленно! Их можно ожидать с минуты на минуту!
 Поэтому майор Глебов, уйдя за хребет одного из перевалов, смог вернуться в захваченное спецназом поместье. Реши Хадим по-другому, гореть бы Максу вместе с Лески и Бриджем среди останков сбитого вертолета.
 Время, между тем, приближалось к четырнадцати часам.
 Разведывательный дозор, высланный майором Шуваловым по вершинам перевалов, сообщил, что видит внизу авангард противника. Тот следует походной колонной. Впереди три бронетранспортера БТР-60ПБ и одна боевая машина пехоты БМП-1, оснащенная пушкой «гром».
 Чуть позднее те же разведчики сообщили, что по хребтам движутся и группы «духов», постоянно следящих за небом.
 Пашин тут же связался с Рахимовым:
 — Регистан! Я — Григ!
 — Слушаю тебя, друг!
 — Есть подозрение, что приближающиеся силы противника имеют на вооружении переносные зенитные комплексы. Об этом говорит тот факт, что «духами» пущена по хребтам разведка, наблюдающая за воздушным пространством. Ты бы предупредил летчиков об опасности!
 — Григ! Занимайся своей работой! Мои люди прекрасно знают, что против них в любой момент могут быть применены средства противовоздушной обороны! А вообще, за заботу спасибо!
 Штурмовики появились внезапно.
 Сначала послышался отдаленный гул реактивных двигателей. Затем он смолк, растворившись в тишине гор, и вновь возник, но уже оглушающим ревом заходящих на цель самолетов. Они атаковали объект поочередно. Один за другим. Земля вздрогнула от мощных разрывов. Первого, второго, третьего… шестого. Затем все смолкло. Остался звон в ушах, песок на зубах да тошный запах гари. Подполковник попытался рассмотреть дом Гурбани, но увидел лишь стену сплошного черного дыма. Потребовалось минут десять, пока ветер не снес эту стену в сторону. И крепости террориста Григорий не обнаружил. Вместо нее увидел сплошные руины высотой не более метра, а рядом во дворе аккуратные дымящиеся воронки. Одновременно за небольшим поворотом, откуда наступали боевики, вверх взметнулись огненно-черные шары. Ущелье вновь вздрогнуло, как при небольшом землетрясении.
 Со склонов посыпались камни. Штурмовики, сделав первый заход, так же внезапно, как появились, исчезли, унося за собой надрывный рев своих двигателей. Нетрудно было представить, что творилось сейчас в рядах моджахедов. Но это еще не было окончанием кошмара. Вой падающих «Су-25» повторился, и вновь ущелье вздрогнуло от доброго десятка разрывов мощных ракет. После этого штурмовики отошли. А Пашина вызвал Рахимов:
 — Григ! Я сделал все, что мог! Применил всю эскадрилью. Целиком банду уничтожить не смог, так что с остальными разбирайся как-нибудь сам!
 — Спасибо тебе, Рашид! Как вернемся, «поляна» с меня!
 — Ты вернись! А с «поляной» разберемся! Удачи!
 — Отбой, Регистан!
 Армин, командир отряда, укрывшегося в нескольких домах, ранее получивший приказ заместителя Гурбани Амада не покидать укрытий и случайно с людьми своего отряда оставшийся невредимым после внезапного авиационного налета, растерялся. Он пытался вызвать по связи начальника, но тот молчал, хоть рация и работала. Стало ясно, Амад погиб. И Армин не знал, что делать! Его подчиненные нервничали, да и главарь понимал, что авиация неприятеля вполне может вернуться и до последнего камня разнести весь кишлак. А умирать Армину не хотелось. Поэтому он решил вывести людей за пределы селения. Для этого требовалась самая малость — совершить бросок метров в двести. Из своего убежища командир отряда не мог видеть хребты. Но посчитал, что поднявшийся от разрывов ракет дым должен надолго закрыть дно ущелья. Используя это дымовое прикрытие, и следовало, по мнению Армина, выйти из зоны обстрела неизвестно откуда появившихся сил проклятых гяуров. И только когда его отряд вышел из домов, Армин понял, как грубо и непростительно ошибся.
 Никакого облака над ущельем не было. И его люди вместе с ним оказались совершенно открытыми для вражеских позиций на перевалах. Однако что-либо менять было поздно. Вернуться в постройки не имело смысла. Их легко разнесут заряды гранатометов. Не надо было вообще высовываться до подхода группировки Хадима Гиалуддина, который уже спешил сюда. А теперь? Теперь надежда была только на помощь Аллаха. Лишь всевышний мог помочь совершить марш и уйти из-под прицела неверных. Но Аллах не помог!
 Прицельный огонь спецов отряда «Ураган» в считаные секунды отстрелял большую часть отряда Армина, который одним из первых уткнулся разбитой головой в ближайший дувал. Раненые душманы, кто смог, отползли под укрытие валунов и чинар. Спецназ не стал добивать их.
 В углу взбешенной змеей зашипел Гурбани:
 — Проклятые шакалы! Свиньи немытые! Твари! Все равно не пройдет вам это бесследно! Глотки всем перережут! Всем, псы неверные!
 Пашин взглянул на Щурина.
 — Шунт! Я тебе что приказывал?
 — А что? — не понял прапорщик.
 — Пасть закрыть этому козлу! Почему не выполнено приказание?
 — Так… я же его… ах он, сука! Сейчас, Григ, сейчас! Он надолго заткнется!
 Прапорщик подошел к лежащему террористу:
 — Ты что, мудак, развякался? Русского языка не понял? Тебе, уроду, что приказано? Молчать, джигит сраный! А ты?
 Щурин практически без замаха нанес Гурбани резкий удар в переносицу, вновь, теперь надолго, отключив главаря местной мафии. Потер руку.
 — Вот так, чмо ваххабитское! Лежи и не жужжи!
 Пашин спросил:
 — Ты там, случаем, не кончил его?
 — Нет! Он, возможно, и кончил! Но жить будет!
 На связь вышел Шувалов:
 — Григ! Банда, оставшаяся невредимой после авианалета, примерно в пятистах метрах от объекта. Еще несколько минут, и она выйдет на прямой участок ущелья.
 Пашин приказал:
 — Подготовь гранатометчиков. Они должны первым же залпом сжечь всю боевую технику авангарда «духов»!
 — Сверху это сделать будет сложно!
 — Тогда спусти четверых стрелков вниз. За дувалом, огораживающим крайний слева от меня дом, идеальная позиция для них! Правда, там укрылась часть раненых, но я решу эту проблему. Спускай гранатометчиков вниз!
 Щелкнув тумблером радиостанции, подполковник обернулся к офицерам своей особой группы и приказал:
 — Леонидов! Зорро! Пулей в крайний слева двор. Там — тотальная зачистка и встреча людей майора Шувалова. В дальнейшем ведение боя оттуда! С собой взять магазинные гранатометы. Да, боекомплект тройной! Связь в кодированном режиме по необходимости, старший на позиции старший лейтенант Леонидов! Вперед! Шунт, прикрыть перемещение офицеров!
 Леонидов с Затинным выскочили из сарая и, перепрыгивая через камни, рванулись к чудом уцелевшему после авианалета крайнему дому, окруженному невысоким глиняным забором и рядом разлапистых чинар. Вскоре оттуда прошел доклад, что территория зачищена, а гранатометчики заняли позиции.
 В сарай вошел Глебов, конвоировавший Лески с Бриджем. Британец сразу же обратился к Пашину:
 — Похоже, все мы крепко попали, подполковник! Во время облета ущелья я имел удовольствие видеть, что за стая спешит сюда. Да, авианалет ослабил банду, но не до такой степени, чтобы она не смогла смять ваши защитные рубежи! Ее никакому спецназу не остановить, даже с применением авиации.
 Григорий повернулся к наемнику.
 — И что ты предлагаешь, Лески? Может, сдаться на милость победителя, пока не поздно?
 — Ни в коем случае, подполковник! Местные абреки в момент отрежут всем головы! А вот попытаться уйти еще можно!
 Пашин поинтересовался:
 — И каким это образом?
 — Простым! Перевалить через хребет и рвануть к месту эвакуации. Ведь оно наверняка где-то рядом? Но для этого придется пожертвовать теми людьми, что прикрывают один из склонов. Всем от боевиков не оторваться!
 Григорий вплотную подошел к британцу.
 — Вот что, Лески! Заткнись и больше подобных речей не произноси. Не зли меня! Понял?
 — О_й, сэр! Ваше право выбрать вместо жизни мучительную смерть. Обидно, что вместе с вами на небеса предстоит отправиться и нам с Бриджем! Но… такова судьба! Все когда-либо там будем!
 — Вот именно! А сейчас прошу присоединиться к господину Гурбани. Шунт! Обслужи наемников!
 Щурин, надев на британцев наручники, толкнул их на кучу хвороста, предупредив:
 — Без шуток, джентльмены! Лежите тихо и вспоминайте свой далекий туманный Альбион. И не дергайтесь, чтобы не получить в жало! Это, право, очень болезненно!
 Прапорщик подошел к своей амбразуре.
 Прошел очередной доклад Шувалова:
 — Григ! Разведка сообщает, что боевики развертывают технику в линию. Видимо, в таком порядке они и выйдут на прямой участок ущелья!
 Пашин спросил:
 — Гранатометчики заняли позиции?
 — Так точно!
 — Что со встречной разведкой противника на хребтах?
 — Она остановилась!
 — Отлично! Всем к бою!
 — Принял!***
 Внезапная атака авиации нанесла серьезный урон наступающим силам душманов, но все же, как и предполагал командир эскадрильи, не уничтожила всю группировку, оставив в строю не менее пары сотен боеспособных и взбешенных головорезов.
 Не успела рассеяться пыль от взрывов, как на прямой участок буквально вылетели три бронетранспортера, ведомые боевой машиной пехоты. Шли они своеобразным треугольником и на максимальной скорости. Что, впрочем, лишало их возможности вести огонь. Чтобы нанести прицельный удар из своих стволов, технику надо было остановить или хотя бы притормозить. Что боевики и сделали. И как раз в зоне наиболее эффективного поражения кумулятивными зарядами противотанковых гранатометов. Бойцы штурмового отряда «Ураган» воспользовались короткой остановкой боевой техники афганцев и пустили в каждую машину по две гранаты. Заряды легли точно в цель! Бронетранспортеры и БМП вздрогнули, а затем разорвались, как картонные коробки. Гранаты прожгли броню и взорвались внутри боевых машин, вызвав детонацию боекомплекта. У БМП-1 напрочь сорвало башню, бронетранспортеры раскрылись, словно вспоротые тупым ножом консервные банки. Их объял огонь и черный дым. Неизвестно, находились ли внутри десантных отсеков боевики, но никто из горящих машин не появился.
 Лески, приподнявшись, имел возможность из окна наблюдать гранатометную атаку спецназа.
 Увидев ее результаты, он воскликнул:
 — Браво, подполковник! Лихо сработано! Я всегда говорил — русский спецназ это не какие-то дерьмовые штатовские «зеленые береты»!
 Пашин прикрикнул на британца:
 — Помолчи, Лески! Оставь свои эмоции на потом!
 — Легко сказать! Только ради этого зрелища я готов был бы добровольно прибыть сюда.
 Гурбани, очнувшийся и услышавший восторженную речь своего бывшего наемника, закричал:
 — Лески, шакал продажный! Ты чему радуешься, ублюдок? Предательству своему? Будь моя воля…
 Британец скованными руками нанес удар Гурбани по голове, вновь лишив того сознания и проговорив:
 — Это тебе за ублюдка, говно ишачье!
 Пашин воскликнул:
 — Эй, Лески! Отставить! Еще раз тронешь пуштуна, я лично надолго успокою тебя. Шунт, проверь, не убил ли Гурбани этот английский придурок?
 Щурин прошел к куче хвороста, осмотрел главаря террористов, доложил:
 — Не-е, Григ! Не убил, просто вырубил! Но если постоянно бить «духа» по чайнику, то можно и мозги выбить! На хрен он тогда нужен будет? — И, обернувшись к Лески, прошипел: — Ты, британец долбаный! Я тебе не подполковник, предупреждать не буду. Еще раз хоть коснешься афганца, я… ну ты понял!
 Лески лишь улыбнулся в ответ, однако от Гурбани отодвинулся, продолжив слушать шум разгорающегося наземного боя.
 От потерь, вызванных авианалетом и подрывом основной ударной бронированной группы, Хадим Гиалуддин пришел в ярость. Он рвал и метал, собрав возле себя ближайших помощников. Хадим кричал:
 — Я же приказывал следить за воздухом! Предупреждал о возможности появления штурмовиков! Где операторы «ПЗРК»? Где их ракеты? Где сбитые самолеты? Где, я вас спрашиваю, шакалы облезлые?
 Подчиненные, склонив головы, молча слушали сыпавшуюся на них незаслуженную и обидную брань. Но никто не осмелился оправдываться. Окружение Хадима знало его взрывной характер. Скажи сейчас слово против, и пуля в живот обеспечена. Потому и молчали, ожидая, когда стихнет буря в душе главаря. Дождались. Гиалуддин немного успокоился, выплеснув наружу накопившиеся эмоции. Он заговорил:
 — Русские переиграли нас! Но на этот раз использовав все имеющиеся козыри. Да, мы потеряли много бойцов, очень много, но и гяуры не столь сильны теперь. Без авиации они утеряли былую мощь и могут рассчитывать только на себя. А их здесь, в ущелье, много быть не может. Нас же…
 Он обернулся к заместителю, персу по национальности:
 — Эбрахим, уточни наши силы!
 Заместитель тут же ответил:
 — Уже уточнил, господин!
 — Ну?
 — Мы имеем еще два бронетранспортера и около трехсот человек.
 Хадим поднял указательный палец правой руки вверх:
 — Вот! Как минимум, тройное превосходство! Мы сломим их сопротивление! А когда возьмем в плен, заставим жрать собственные кишки! Клянусь всем святым! Слушай мою команду! Поднять на хребты по две полусотни с задачей сбросить противника с перевалов. Остальным атаковать гяуров по ущелью! Начало штурма, как только будут готовы к бою люди на хребтах. Внизу сосредоточиться в два эшелона. Пойдем на неверных волнами. Они не уйдут с нашей земли!
 Кто-то тихо спросил:
 — А как же хозяин?
 Гиалуддин повернулся на голос:
 — Русские в любом случае не оставят Гурбани в живых. Так что нам, скорее всего, остается лишь отомстить за него и всех тех, кто пал в ущелье. Всем к своим подразделениям! Аллах акбар!
 — Аллах акбар!***
 Во вновь наступившем затишье Пашин просчитывал последующие возможные действия противника. Перевалить за хребты и попытаться обойти спецназ с тыла у «духов» уж не хватит сил. Это надо было делать раньше. Сейчас поздно!
 Но вот поднять дополнительные подразделения на перевалы командиру моджахедов просто необходимо!
 Вводить боевиков в бой, имея на склонах подразделения противника, по меньшей мере, глупо. Ему, этому командиру, в первую очередь надо сбить врага с хребтов. И уже потом накатить всеми имеющимися силами, применив два оставшихся бронетранспортера. Но не на острие атаки, а за линией пешего наступления, прикрывая их сближение с противником огнем крупнокалиберных пулеметов. Именно так должен поступить главарь «духов». Другого варианта у него нет. А шансы на победу есть. Но только если не учитывать наличия у спецназа двух «вертушек», оснащенных кассетами с «НУРСами». А вот о них моджахед не знает! Он, естественно, понимает, что десант, захвативший Гурбани, прилетел сюда не на летающей тарелке, а вертолетами, и эти вертолеты где-то ждут спецназ для эвакуации. Но он не может знать, что эти «вертушки» имеют на пилонах не дополнительные топливные баки, а достаточно грозное вооружение. Самое подходящее для массового поражения противника в условиях его неизбежного скучивания в ограниченном по ширине ущелья пространстве. И применение вертолетов должно кардинально изменить обстановку. Еще одного не просчитанного и вновь неожиданного воздушного удара, пусть и меньшей мощности, чем до этого, «духи» не выдержат. Да и некому будет выдерживать этот удар! Главное вовремя применить «вертушки». Не сразу, как покажется противник, а когда он будет остановлен на самых подступах к разрушенному кишлаку, полностью выведенный на открытую местность! Но связаться с экипажами следует сейчас же! С экипажами и майором Шуваловым.
 Пашин поднес ко рту рацию:
 — Внимание, Григ вызывает Шмелей!
 Пилоты ответили:
 — Шмель-1 на связи!
 — Шмель-2 слушает!
 — Так, ребята! Запускайте потихоньку свои машины. Скоро вам предстоит работа!
 Командир экипажа ведущего вертолета спросил:
 — Что, начинаем эвакуацию?
 — Нет, Шмель-1, время эвакуации еще не подошло! Вам предстоит поддержать нас огнем «НУРСов». По моей дополнительной команде!
 — Ясно, Григ!
 — А коли ясно, готовьте машины к огневому применению.
 — Приказ принят!
 Подполковник переключился на Шувалова:
 — Ураган! Слышишь меня?
 — Слышу, Григ!
 — Будь предельно внимателен! Банда вот-вот должна оставшимися силами пойти на штурм. И начать с тебя! Твоя задача — укрепить заслоны на хребтах, выделив для этого по пять человек на каждый склон. Двоих для ведения огня по дну ущелья вполне хватит. Главная твоя забота — не дать опрокинуть себя с перевалов. Иначе всем нам хана! Понял меня, майор?
 — Понял, Григ!
 — Выполняй, дорогой! Ты просто обязан удержать перевалы!
 — Я все понял!
 — Тогда до связи!
 — До связи, командир!
 Пашин повернулся к Глебову и Щурину.
 — Макс! Шунт! Оставьте здесь пулемет и пару гранат, с остальным вооружением выдвигайтесь к Леонидову с Зорро и бойцам Шувалова. Задача — растянуть линию обороны по всей ширине ущелья на рубеже крайнего левого дома. Я отсюда буду поддерживать вас из пулемета. Вопросы?
 — Какие, Григ, могут быть вопросы, — пробурчал Щурин и спросил: — Сам-то, без меня, аппарат спутниковой связи врубишь?
 — А что, он отключен?
 — Нет! Но мало ли, вдруг близкий взрыв? Сработает блокада! Разблокируешь систему?
 — Тебя сюда вызову!
 — Нормально! Другого решения я от тебя и не ждал. До чего же ты заботлив, Григ! Всем бы так!
 — Идите, ребята! И быстрее вытягивайте линию обороны. Помните, за вами только я!
 Щурин добавил:
 — И Москва в придачу!
 Подполковник ничего не ответил на последнюю реплику подчиненного, и Глебов со Щуриным покинули сарай.
 Из угла подал голос Лески:
 — Слово сказать можно, подполковник?
 — Говори!
 — Вам будет очень сложно уйти отсюда, даже практически невозможно!
 — И что?
 — Думаю, используя Гурбани, можно договориться с его соратником и родственником Хадимом Гиалуддином, чьи войска, как понимаю, и собираются атаковать кишлак!
 Пашин спросил:
 — Интересно, и о чем же можно договориться с этим луддином, черт, язык сломаешь с этими именами!
 — Об обмене, подполковник! Вы Хамиду — Гульбеддина, он вам — возможность эвакуации. Конкретные условия сделки могу от имени Гурбани обговорить с ним я!
 Григорий взглянул на главного пленника.
 — А как на это смотрит сам господин Гурбани?
 Пуштун приосанился, поняв, что в нем заинтересован русский офицер. Гурбани, конечно, ошибался, думая, что Пашин пойдет на какие-либо переговоры, но ошибался искренне, полагая, что подобная сделка выгодна всем и в первую очередь спецназу. Григорий же слегка подыграл террористу, обратившись к нему:
 — Что скажешь, Гурбани?
 — Конечно, в иных обстоятельствах ни о каких переговорах с вами не могло бы быть и речи, но в данной ситуации ничего другого не остается. Лески прав. Хадим сделает все, чтобы освободить меня! Стоит англичанину начать переговоры, и Гиалуддин сделает так, как скажу я!
 Пашин вздохнул:
 — Возможно! Только вот никаких переговоров-то, господа террористы, не будет! И никакой торг, говоря словами одного из самых популярных в России литературных персонажей, в данных условиях неуместен! Так что сидите, где сидите, и дожидайтесь, пока я доставлю вас в Москву!
 — Вы упрямы как баран! — воскликнул Гурбани.
 Григорий бросил на него пронзительный взгляд:
 — Молчать, урод! Всем молчать, никому ни слова!
 Гурбани, выругавшись на своем родном пушту, отвернулся к каменной стене, злобно скрипнув зубами. Лески пожал плечами.
 Пашин же приник к бойнице.
 Короткое затишье разорвали автоматные очереди. Интенсивная стрельба велась на обоих склонах, немного впереди от линии обороны в ущелье.
 Шувалов доложил:
 — На моих парней навалилось сразу человек по тридцать. Одновременно на обоих перевалах. Первую атаку «духов» отбили.
 — Хорошо! Как сунутся во второй раз, угости их гранатами магазинных «ГМ-94».
 — Понял!
 — И держи оборону, майор!
 — Держу!
 — Отбой пока!
 Вскоре на хребтах вновь заработало оружие. На этот раз вершины перевалов, откуда наступали моджахеды, ощетинились фонтанами разрывов осколочных зарядов магазинных гранатометов «ГМ». Даже из сарая, где находился Пашин, были слышны вопли пораженного противника.
 Второй налет также был успешно отбит.
 А Хадима вызвали по связи командиры полусотен, имевшие приказ сбить вражеский спецназ с хребтов. Они сообщили, что не могут пробить оборону русских. Те хорошо укрепились и применяют какое-то новое мощное оружие, эффективный огонь которого буквально косит боевиков. Хадим запросил данные о потерях в полусотнях. И ответ шокировал его. Отряды верхнего продвижения только после двух попыток штурма потеряли более половины своего численного состава, считая убитых и раненых. Еще одна такая атака, и он, Хадим, лишится всей боевой сотни. Он не мог допустить этого. Надо было начинать массированный штурм по дну ущелья.
 И он приказал одновременно с обстрелом позиций русских на хребтах первому эшелону нижней группировки начать бросок к развалинам поместья Гурбани.
 Атака пошла!
 В бой, кроме бойцов Шувалова на перевалах, вступили люди майора Глебова. И бойцам Максима пришлось нелегко. Первая сотня живой волной выкатила на открытый участок местности. Ее поддержали бронетранспортеры. И против этой орды встали всего восемь бойцов спецназа. Они открыли массированный огонь по наступающему противнику. Этот огонь и залпы магазинных гранатометов на короткое время остудили слишком яростный пыл душманов. Они залегли. Но ответный огонь крупнокалиберных пулеметов бронетранспортеров заставил укрыться и спецназ, что вновь позволило Хадиму бросить моджахедов вперед. Помогли бойцы Шувалова. С левого склона зарядом гранатомета удалось поджечь один из БТРов. Да и стрелковая поддержка оказалась не лишней. Очередная атака «духов» захлебнулась. Но арсенал боеприпасов спецназа стремительно таял.
 О чем и доложил Глебов:
 — Григ! Еще минут десять такого боя, и мы останемся без боекомплекта.
 — Я знаю, Макс! Передай по команде приказ, отстреляв гранаты «ГМов», перевести «ВАЛы» в режим ведения огня одиночными патронами. А я поддержу вас пулеметом!
 — Не пора ли вводить в бой «вертушки»?
 — Рано, Макс, рано! Надо, чтобы вся банда вышла к кишлаку, иначе даже обстрелом с воздуха мы не переломим ситуацию!
 — Понял! Выполняю!
 — Давай, Макс! Держи ущелье!
 — Держу, мать его, куда ж я денусь?
 Боевики Гиалуддина продолжали сближаться с позицией Глебова. Группа майора провела несколько последних залпов из магазинных гранатометов. Это вновь заставило духов залечь. Но Хадим опять поднял их в атаку. На этот раз спецназ ответил лишь одиночным огнем. Это придало уверенности бандитам, но тут заработал пулемет Пашина. Григорий бил прицельно, короткими очередями. Живая волна боевиков залегла снова! В этот момент уже с правого склона гранатометчик Шувалова тоже последним зарядом поджег второй бронетранспортер Хадима.
 Пришлось Гиалуддину вводить в бой второй эшелон. И боевики наверняка смяли бы оборону обессиленного спецназа, если бы не решающий козырь Пашина.
 Опустив пулемет, продолжая следить за участком ущелья, где на некоторое время бой ослаб, он вызвал пилотов «Ми-8»:
 — Шмель-1! Шмель-2! Я — Григ! — Командиры экипажей ответили, что слышат подполковника. Григорий приказал: — Поднимайте «вертушки»! Подход к ущелью на предельно минимальной высоте, затем взлет над перевалами и огонь из всех видов вооружения. Цель — скопление боевиков на окраине разрушенного поместья Гурбани и далее в глубь ущелья. От вас, ребята, сейчас зависит не только выполнение задачи, но и наши жизни! Вперед!
 Боевики, получив поддержку, пошли в атаку. Их наступление сопровождалось дикими воплями. Они понимали, что спецназ противника держится из последних сил, и уже праздновали победу, не встречая серьезного сопротивления. Лишь пулемет Пашина выбивал из рядов отдельных моджахедов. Но вскоре и он захлебнулся. До позиции русских осталось не более пятидесяти метров. Сужение ущелья заставило «духов» сгруппироваться. И тут над хребтами появились вертолеты «Ми-8».
 Они на секунды зависли, затем развернулись, наклонившись немного вперед. И одновременно ударили неуправляемыми реактивными снарядами по скопищу боевиков. Снаряды один за другим, оставляя за собой дымный след реактивной струи, выстреливались из четырех кассет, закрепленных на пилонах винтокрылых машин. Все пространство, где находился оставшийся личный состав Гиалуддина, покрылось грибами разрывов осколочных зарядов. Моджахедов разрывало на куски, и они не имели ни малейшей надежды на спасение. Массированный обстрел с воздуха сделал свое дело. Практически все остатки былой группировки Хадима были уничтожены в считаные минуты. Лишь небольшой группе человек в двадцать удалось вырваться из огненного ада. Они в панике бежали туда, откуда пришли уничтожить спецназ. Но пилоты вертолетов не дали «духам» скрыться. Отстреляв реактивные снаряды, «вертушки» выстроились в колонну и пошли вслед отходящим бандитам. Скорострельные пушки оборвали отступление людей Хадима.
 Вертолеты, сделав свое дело, взмыли вверх и, развернувшись, ушли за хребты, а Пашин услышал в динамике радиостанции:
 — Григ! Я — Шмель-1! Отработку цели завершили! Задача выполнена!
 Поставив к стене пулемет с пустым магазином, Пашин ответил:
 — Благодарю, Шмели! Отличная работа! Заходите непосредственно на кишлак! Посадка рядом с желтой «вертушкой» противника. Будем грузиться!
 Пилоты ответили, что приказ поняли. И через пять минут, подняв тучи пыли, камуфлированные «Ми-8» благополучно коснулись своими шасси чужой каменистой земли.
 Григорий посмотрел на Лески.
 — Ну что, британец, сложно нам будет уйти отсюда?
 Наемник поднял скованные руки вверх:
 — Что ответить? У меня, подполковник, просто нет слов! В общем, как говорится, без комментариев!
 — Вот так-то!***
 Посадку на вертолеты отряд спецназа, не потерявший в ходе всей тройной операции ни единого человека, осуществил быстро. Подорвав «вертушку» «духов», «Ми-8» беспрепятственно поднялись над дымящимся и горящим ущельем, взяв курс на север, к своим границам. Через пятнадцать минут полета Глебов, сидевший напротив Пашина, указал тому на иллюминатор. Подполковник посмотрел за толстое, сферическое стекло и увидел идущие параллельным курсом «Су-25».
 И тут же его радиостанция выдала сигнал вызова.
 Пашин ответил:
 — Григ на связи!
 — Я — Регистан! Сопровождаю вас!
 — Так это твои самолеты рядом с нами?
 — Мои! В одном из них я! Решил лично составить почетный эскорт героическому российскому спецназу!
 — Спасибо, Рашид!
 — Не на чем, как у вас говорят! Передай пилотам, пусть ориентируются на нас! Посадку вам определили на нашем аэродроме. Как прибудем на место, все в столовую!
 — Обедом угостишь?
 — И еще кое-чем, без чего иногда так тоскует русская душа!
 — Так «поляна» вроде с меня?
 — Успеешь еще выставиться, сегодня вы мои гости!
 — Понял тебя, Рашид! Ничего не имею против!
 На этом связь прервали.
 И только после того, как командир экипажа ведущего вертолета доложил, что машины пересекли границу Афганистана с Узбекистаном, Пашин вызвал Луганского:
 — Катран! Я — Григ!
 В ответ тревожное:
 — Что у тебя, Гриша?
 — Все нормально, генерал! Задачу выполнили! Гурбани, правда, немного подраненный, с наемниками Лески и Бриджем на борту рядом со мной. Потерь нет! Недавно вышли из воздушного пространства Афгана. Нас на свой аэродром ведет майор Рахимов! Узбекские друзья очень помогли нам, практически выполнив большую часть боевой работы, надо бы это отметить!
 В динамике вздох явного облегчения:
 — Ну, слава богу! Молодцы, ребята! Благодарю за службу! А коллег отметим, обязательно отметим на самом высоком уровне! До встречи в Москве!
 — До встречи, генерал!
 Отключив станцию, Пашин повернулся к иллюминатору. Внизу проплывали горы, мирные горы! Как же они отличаются от гор воюющих!
 Подполковник вдруг почувствовал сильную усталость. Осмотрел бойцов, летящих с ним. Те в большинстве своем спали. Уставшие лица, уставшие руки. Офицеры и прапорщики отдыхали. И, глядя на них, посторонний человек ни за что не подумал бы, что эти молодые сильные люди возвращаются из ада. Ада войны!




 Эпилог


 Транспортный «Ил-76», доставивший спецназ из Узбекистана, встретил Луганский, и в этом не было ничего необычного. Генерал всегда, насколько позволяла служба, встречал своих людей, возвращавшихся с заданий.
 Каждому офицеру и прапорщику пожал руку. Затем автобусом бойцов отправили по домам. Пашин же с Луганским направились в центральный офис. Туда же доставили и Гурбани с Лески и Бриджем.
 Оказавшись в кабинете, генерал выслушал доклад Пашина. Еще раз поблагодарил его за службу и… приказал привести Лески.
 Григорий удивился. Время было без четверти одиннадцать. Скоро полночь, пора бы и расстаться, а Луганский вдруг пожелал увидеть наемника. Не Гурбани, что еще как-то можно было объяснить, а именно Лески. Генерал заверил, что ненадолго задержит Григория, просто ему хотелось бы уточнить кое-какие детали. Что за детали, Пашин не понял. Сначала не понял!
 Ровно в 23.00 конвой ввел в кабинет бывшего британского капитана Дэвида Лески. Тот держался достойно. Лицо не выражало никаких эмоций, хотя ночной вызов не мог не встревожить наемника. Но он умел управлять собой.
 Как только Лески предстал перед Луганским, генерал подошел к нему вплотную. Взгляды их встретились.
 Пашин абсолютно ничего не понимал.
 В глазах наемника вдруг мелькнуло нечто, похожее на изумление. Он неуверенно спросил:
 — Капитан? Офицер с колонны, уничтоженной у Саланга?
 Генерал ответил утвердительно:
 — Да, господин Лески! Перед вами тот капитан, которого вы двадцать лет назад по непонятной мне причине не пристрелили, хотя имели полную возможность сделать это!
 Наемник медленно покачал головой.
 — Как все же тесен мир! Кто бы мог подумать, что я когда-либо встречу того русского офицера! Да еще при данных обстоятельствах! Поистине, пути господни неисповедимы!
 — Один вопрос, Лески! Почему вы тогда на трассе не добили меня и не позволили это сделать душманам?
 Лески ненадолго задумался, потом проговорил:
 — Знаете, генерал, я, конечно, далеко не ангел и на моей совести много жизней. Я наемник, человек вне закона! Все это так! Но… я всегда уважал сильного и смелого противника. Уважал тех, кто умеет смотреть смерти в глаза без страха. Тогда, в далеком восемьдесят пятом, подойдя к раненому обреченному русскому капитану, я не увидел в его глазах страха. В них были ненависть и презрение! Поэтому я не стал стрелять, первый и последний раз в своей карьере платного наемника. Такого объяснения достаточно?
 Луганский кивнул головой:
 — Вполне!
 — Тогда, в свою очередь, я могу задать вам вопрос?
 — Задавайте!
 — Что будет со мной и Бриджем?
 — Как было обещано подполковником, вы будете жить! Об остальном поговорим позже.
 — Ясно!
 Генерал приказал увести Лески.
 Как только конвой вышел, Пашин спросил:
 — Что-то я не понял, Борис Ефимович, вы знакомы с этим наемником?
 — Правильнее сказать, встречались ранее. И всего один раз!
 Луганский прошелся по кабинету.
 — Однажды, Гриша, я, тогда еще капитан войсковой разведки, в очередной раз был послан в Афганистан для организации работы по лагерям Хикматияра. Получилось так, что до Кабула мне предложили добраться вместе с крупной автоколонной. Недалеко от печально известного перевала Саланг колонна попала в засаду. «Духи» напали внезапно, и штатный командир автомобильного подразделения погиб в первые минуты обстрела. Пришлось мне как старшему по званию принять командование ротой на себя. С душманами работали наемники, и, как я понял позже, они работали по авиации, испытывая новейшие специальные переносные зенитно-ракетные системы. Им удалось сжечь четыре «вертушки» и два самолета. После этого вся банда начала отход, но не туда, откуда вышла на колонну, а через трассу в противоположном направлении. Для прорыва им необходимо было сломить сопротивление личного состава колонны. И «духи» с наемниками легко это сделали. Я же отстреливался до последнего патрона. У меня были прострелены ноги. Настал момент, когда я достал гранату, чтобы подорвать себя. Но не успел. «Духи» разоружили. Я ждал смерти в окружении торжествующих душманов, когда подошел этот Лески. Он о чем-то поговорил с афганцами, а затем отправил их в конец горящей колонны. Окликнул меня. Я повернулся и взглянул ему в глаза. Наемник поднял ствол американской винтовки «М-16» и направил его мне в голову. Я смотрел на него, он, очень внимательно, на меня. Я ждал выстрела, но его не последовало! Вместо этого наемник, резко развернувшись, ушел. Потом я потерял сознание. Очнулся в госпитале, где узнал, что «духи» вырезали всех раненых. Я же остался жив. Один из всего личного состава колонны. Это вызвало подозрение, и я, скорее всего, будь обычным общевойсковым офицером, оказался бы под прессингом особистов — оперуполномоченных КГБ, но руководство ГРУ, которому я и подчинялся, взяло меня под свою защиту. После лечения я был переведен на другую должность. И вот сегодня встретил того наемника, который оставил мне жизнь. Я его еще при высадке из самолета приметил, поэтому и вызвал, чтобы убедиться, он ли это. Убедился! Вот такие дела, Гриша!
 Пашин проговорил:
 — Да, история, прямо скажу, фантастическая! Знай я о ней раньше… хотя ничего не изменилось бы!
 — Ты прав!
 — И что будем делать с наемниками и Гурбани?
 — Гурбани предстанет перед Международным трибуналом. А наемников, думаю, Гриша, заберем к себе! Нет, конечно, сначала суд, приговор, как положено, а вот отбывать срок они будут у нас. Богатый боевой опыт этого Лески, а также знание организации террористических актов будут весьма полезны нам в плане эффективного противодействия терроризму! Как считаешь, Григ?
 — Полностью с вами согласен!
 — Ну что, по пять капель за встречу и по домам?
 — Можно!
 Офицеры немного выпили, и через полчаса доставленный до дома генеральской «Волгой» Пашин позвонил в дверь своей квартиры.
 Нина открыла сразу, повиснув на шее у мужа.
 — Наконец-то, Гриша!
 — Здравствуй, родная!
 Григорий поцеловал жену.
 Вошли в прихожую. Нина проговорила:
 — Долго же продлилась твоя командировка!
 — Да, знаешь, охранять эти комиссии, хуже нет! И сами ерундой занимаются, и нас около себя держат. Будто мы телохранители какие. Завтра выскажу все Луганскому. Лучше уж на войну, чем в подчинение штатским чинушам!
 Нина внимательно посмотрела на мужа.
 Подполковник выдержал взгляд. Супруге необязательно знать, чем на самом деле все это время занимался Пашин.
 Она провела рукой по его лицу, заметив:
 — Выглядишь ты очень усталым, Гриша!
 — Это только внешне! Душ приму и буду в полном порядке, ты в этом убедишься, я так соскучился по тебе!
 — Я тоже. Ну, я пойду приготовлю ванну, а ты возьми свежее белье. Потом поужинаешь!
 Пашин добавил:
 — И в постель! И чтобы до рассвета никаких намеков на сон! Ясно, любовь моя?
 Нина тихо рассмеялась.
 — Есть, командир! Но мне отчего-то кажется, что ты уснешь сразу, как только коснешься подушки.
 — И не мечтай!
 — Ну-ну, посмотрим!
 Нина прошла в ванную комнату.
 Григорий же вышел на балкон. На улице тепло, безветренно, тихо. Только внизу, на скамейке под березой, обнявшись, о чем-то щебечет влюбленная парочка. У них своя жизнь. Они не знают, что такое война. Дай бог, чтобы никогда и не узнали! Пусть живут мирно и счастливо. Так, как и должны жить люди!
 Вдохнув полной грудью чистого осеннего воздуха, Григорий прошел в гостиную. Осмотрелся. Как же все-таки хорошо дома. Только те, кому часто приходится покидать жилище, могут оценить это счастье! СЧАСТЬЕ ВОЗВРАЩЕНИЯ ДОМОЙ!