---------------------------------------------


 Автор неизвестен
 Возвратная чувствительность

 Ипполит М. 
 Возвратная чувствительность 
 Не в том дело, что она, чувствительность эта, возвращается. Главное, что она бывает нарушена. Это не смертельно, как я убедился на собственном опыте. Объясню по порядку, чтобы ничего не упустить - начало истории тут слегка припудрено, но все таки. Я собственно не писатель, а так, мараю бумагу потихоньку, чтоб не скучно было жить, но рискну предположить, что разберетесь. 
 Где-то в конце лета я познакомился с девушкой. Она тогда была еще невинной, но смысл от этого сильно не меняется, потому что все в ней - ноги, грудь, попа и т.д. было уже б*ским до изнеможения, и не понимаю, как ее до меня никто не постарался поиметь. Не красавица, правда. Но - лето заканчивается. Отпуск тоже. Прорезается нехорошее чувство, что тебе чего-то сильно не досталось в половом отношении. Мысли так шныряют взглядом по проходящим мимо ляжкам. В общем, при нечаянной встрече Элла (такое у нее имя) показалась очень даже еще ничего. 
 Мы познакомились в небольшом парке, на скамеечке, как в романе. Она читала книжку, я проходил мимо, покуривая дешевую сигарету. Меня привлекли ее ляжки, толстенькие, соблазнительные - она была в коротком белом плаще и черных чулках - очень привлекательное сочетание, на мой взгляд. Личико ее было грубоватым, но довольно симпатичным. Темные глазки, крутой разлет бровей, насупленный взгляд. Россыпь угрей на переносице меня не испугала - мне нравятся женщины со скромными дефектами кожи лица, чувствуешь себя более уверенно при съеме... да и вообще это никак делу не мешает. Мы быстро, даже стремительно познакомились - я поинтересовался, что за книгу она читает, она ответила, правда, поморщившись - это было то ли "Тайны психологии", то ли "Психология тайны", что-то в этом роде. Затем мы завели какую-то мутную беседу, полную тупых недомолвок с ее стороны, и прозрачных намеков и ухмылок с моей. Я не надеялся на что-то грандиозное, потому что по всем признакам она была туповата. Но ляжки красивые. Когда мне приспичило погладить ее коленки, то я получил отказ, который меня вовсе не удивил - большое дело, всегда так, потом все это решается тем или иным способом. 
 Я так и не понял, светит мне с ней, или нет, но забил стрелку не следующий день. Она не отказывалась, но опять - с какой-то неохотой, словно ее кто-то заставлял давать согласие. 
 Неделя прошла в идиотских прогулках по городу, во время которых я не очень продвинулся. Домой она ко мне идти отказывалась наотрез. Были в кафешке, ели мороженое. Ну, как обычно. Она рассказывала мне про всякие прочитанные книги по философии и прочей ерунде. Я послушно слушал, но все косился на ляжки. Мне уже хотелось, и я потихоньку начинал сердиться. Время поцелуев началось как-то незаметно, сначала у подъезда ее дома. У нее были холодные губы, как у снежной бабы - хотя морозы еще не начались. Целоваться она не умела. Первый раз я постарался залезть языком в ее рот, и сразу почувствовал ее искреннее удивление, когда мы столкнулись языками. Тогда же, как-бы нехотя, она уступила моим рукам и пустила меня под блузку. Я возбудился до крайности, впервые потискав ее грудь, очень крепкую, стоячую, как у гимнастки. Я бродил руками по ее спине и потел от желания - и что интересно, меня особо возбуждал ее невинно-равнодушный вид, с которым она мне "разрешала" ее потрогать. 
 После этого дня мы целовались и обжимались при каждой встрече. Обычно я, возбужденный до безобразия, тискал ее под пальто, залезая в самые дебри, даже умудрялся проникать в трусы и почесывать ей лобок. И ниже. Там я осторожно трогал пальцем то место, где, по моему мнению, должен был быть клитор, и пытался изображать интимную ласку, очень недолго, потому что она успевала оттернуть мою руку. Но и этого времени для меня было достаточно, чтобы понять, что девочка суха, как щепка. Как старатель, я пытался ее возбудить разными способами - хотя-бы для поддержания собственного авторитета, но бесполезно. Что я только не пробовал... не буду описывать, это было все, что уже описано в технических пособиях. Терпя очередную неудачу, я сваливал все на неудобства обстановки - подъезд, холодно, люди входят и заходят... но мое самолюбие все равно страдало. 
 Так продолжалось какое-то время, пока не наступил день, когда она начала говорить откровенно. В этот вечер было холодно - начало января. Уставший от трудов, я прислонился к чуть теплой батарее отопления. Она запахнула пальтецо, поправила вязаную шапочку, и сказала: 
 - Если тебя это грузит, то можешь сильно не стараться. 
 - Почему? - грустно спросил я. 
 - Потому, что я фригидна, - со злостью сказала Элла. 
 - Не может быть, - из вежливости я попытался ее успокоить. 
 Она на меня даже не посмотрела. 
 - У меня нарушена возвратная чувствительность. - Она вздохнула. - По всем признакам. 
 - Это еще что такое? 
 - Ну, когда перерезаны задние корешки спинного мозга. Слишком сложно? 
 - Нет, - соврал я, - очень понятно. 
 Она вздохнула, и выдала: 
 - По закону Белль-Мажанди передние корешки состоят из центробежных волокон и являются двигательными проводниками, а задние - из центростремительных и проводят чувствительность. Часть чувствительных волокон переходит из заднего корешка в передний, а если перерезать задний корешок, то возвратная чувствительность нарушается. 
 Из всей этой галиматьи про корешки я понял только то, что у нее якобы что-то не в порядке с мозгом на спине. Ну и что, - подумал я. - Ведь разок можно перепихнуться и без всего этого. 
 Она словно угадала мои мысли. 
 - Завтра моя мать уедет к бабушке. Хочешь прийти ко мне? - Она смотрела в сторону, на противоположную стену. 
 Я очень быстро сказал: 
 - Хочу. 
 Она тяжело вздохнула. - Ну так приходи... часов в пять. 
 И после паузы, тоскливым голосом: 
 - Когда-то же нужно решиться. 
 Номер ее квартиры я уже знал. 
 На следующий день, ровно в пять, я стучался в дверь. Элла открыла, в халатике, в черных полупрозрачных чулках, с новой прической. Угри на переносице присыпаны пудрой. Она молча мне кивнула: 
 - Заходи. 
 Я и зашел. Она провела меня в свою комнату, половину которой занимала широкая тахта. 
 - Вино будешь? 
 - Давай, - буркнул я. 
 Мы сели рядышком, ее теплое бедро касается моего, выпили по бокалу красного, глаза ее заблестели, а мой член встал так, как никогда еще не вставал. 
 - Сразу начнем? - спросила Элла, трогая пальцами воротник халата. 
 - Гм, ну да, наверное, - неуверенно сказал я, и обнял ее за плечи. Она стряхнула мою руку и встала. 
 - У меня это в первый раз, знаешь? 
 Я кивнул, облизав губы. Я догадывался, что она девственница, но наверняка не знал, конечно. Она была настолько соблазнительна теперь, после нескольких месяцев бесплодных попыток. Она стояла передо мной, под тонким халатиком вырисовывалось крепкое, женственное тело, с твердыми грудями, с красивыми сильными ногами, обутыми в бархатные тапочки - я их запомнил почему-то надолго. Ее лицо мне казалось теперь очень красивым, хотя на нем постоянно присутствовало какое-то сердитое выражение. Возможно, я бы даже женился на ней в этот момент... 
 - Поэтому я хочу сделать все сама, - она сбросила тапочки, и начала расстегивать халат. - И ты раздевайся. 
 Я немного удивился, но тоже принялся стягивать через голову свитер. Продолжая разоблачаться, я не отрывал глаз от стриптиза напротив. 
 Под халатом у нее оказался темно-синий лифчик и такого-же цвета трусики. Как на пляж собралась. Я пожирал ее глазами. Вот она расстегнула лифчик на спине, и груди, как два белых спелых яблока с багровыми пятаками сосков, выпрыгнули наружу - сколько дней я безутешно ласкал их, тискал, сдавливал в темном мраке подъезда, пока мой член томился, истекая слизью. Она чуть нагнулась, и принялась спускать колготки вместе трусиками. Это было невороятное зрелище, и я был потрясен, хотя мне случалось подобное видеть неоднократно. Ее тело было, возможно, слишком мускулистым для девушки, но тем не менее очень гармоничным. Широкие бедра, плоский живот без складок с выпуклым пупочком. Легкая поросль черных волос покрывала ее красивые икры и голени, это было сексуально. Мне тоже пришлось встать, чтобы освободиться от брюк, и через минуту мы стояли друг напротив друга, совершенно голые. Я сделал к ней шаг, и взял в руки грудки, которые меня дико манили. Она отпрыгнула, словно обезьянка, и сердито мотнула головой. Я, собственно, не понял, что от меня требуется. 
 Никаких игр, которые я себе воображал, не было. 
 - Ложись на пол, - проговорила она, чуть задыхаясь от волнения. 
 Я лег на спину на ковер. Она присела на корточки рядом, взяла мой напрягшийся член в руку и чуть взрочнула, раз-два, очень по-любительски. 
 - Вот странно, - хрипло пробормотала она, и отпустила член, который мерно закачался перед ее глазами. 
 Я не видел ничего странного, а страшно хотел засосать ее соски, которые нависли над моим лицом, как ягоды. Ее ляжки и кругленькие коленки были так близко, что у меня мутилось в голове. Одной рукой я поглаживал их, а другой пытался коснуться груди. 
 - Подожди, - сказала она, и осторожно села мне на живот. - Я сама. 
 В ее голосе была неподдельная злость. Откуда-то появилась круглая коробочка с мазью. Она намазала мне член, и помазала себе. В это время я держал ее за попу, потому что появилась такая возможность. У нее была очень мускулистые ягодицы, я это уже знал, и мне очень нравилось их тискать, сдавливая их, и прижимая друг к другу. Тем временем она приподнялась, и начала нащупывать моим членом вход в себя... она справилась в несколько секунд, но мне казалось, что это длилось вечность. Она охнула от неожиданности, когда головка втиснулась в нее, и осталась на месте, не двигаясь. Ее ноги были сильно напряжены, и я с большим удовольствием их гладил, чувствуя ее налитые силой мускулы. "Сейчас", - пролепетала Элла, - "Я должна привыкнуть... Господи, как больно". 
 Наконец она подалась вниз, с глухим стоном опускаясь на меня, пока мой член не оказался в ней до конца. Я не чувствовал особого сопротивления при разрыве гимена, если он и был, было достаточно легко и приятно, хотя мышцы ее влагалища обжимали член невероятно плотно. Я бы кончил незамедлительно, если бы не видел перед собой ее сердитое, искаженное мукой лицо. Она не плакала, не проронила ни слезинки. Просто молча сидела на мне с красным, злым лицом, словно я был виноват в ее физиологических проблемах. Потом она нехотя принялась двигаться вверх-вниз, очевидно, читала в книжках, как это делается. Твердые груди чуть качались вместе с ней, и я в отчаянии схватился за них она тонко вскрикнула, и совершенно напрасно, потому что в этот момент меня прорвало, и я оросил ее внутренности огромным плевком спермы, и не один раз, пока не истощился. Она в это время охала и ворочалась на мне. Потом я попросил ее слезть, она приподнялась, с ужасом заглядывая себе под низ, словно ожидая увидеть там развороченную рану. 
 Ничего особенного там не было - смазка сделала свое дело, и ее цветочек, так и не распустившийся, выглядел вполне хорошо. Она обессиленно опустилась на тахту - я так и не понял, почему она не захотела лишаться девственности там же, наверное, какие-то ее детские комплексы. Я полез к ней, и через мгновение уже пристроился у ее киски, облизывая ее, и тиская мои любимые ягодицы. Она меня не оттолкнула - наверное, не было сил. 
 Вкус влагалища был необычный из-за этого ее крема. Я вылизывал остро пахнущее устье, чуточку влажное, но не более того. Она помогла мне, широко раскинув ноги. В какой-то момент я сделал ей больно, и она вскрикнула. Это продолжалось какое-то время, пока я не выдохся. А клитор я так и не нашел может быть, и не было его вовсе? 
 Потом мы выпили по бокалу вина, и я почувствовал, как член напрягается. Голенькая Элла сидела на тахте, с грустным видом. 
 - Слушай, - решился я, - давай еще? 
 Она пожала плечами. 
 В общем, мы сделали это еще раз, на тахте, которая скрипела, как несмазанная дверь. А дырочка девушки была смазана лично мною, со всевозможным старанием. Я вошел в нее сзади, и двигался долго, с наслаждением, крепко удерживая ее за бедра. Она иногда постанывала, без видимой страсти и удовольствия. Я развернул ее, и попробовал дать ей в рот, она неохотно взяла и тут же выплюнула твердую головку, вытерла губы тыльной стороной ладони, и повернулась ко мне попой. 
 - Лучше уж так... 
 Я снова вдул ей, жестко и сильно, так что она выгнула спину. Через несколько минут меня уже перестало волновать, чувствует она что-нибудь или нет. Я размеренно накачивал ее, готовясь взбрызнуть. От избытка чувств я слегка обнаглел, нащупал звездочку ануса и тихонько ввел туда намазюканный кремом указательный палец. И тут что-то произошло. 
 Она дернулась, как от удара током, и завизжала. Я от испуга вытащил член вместе с пальцем. 
 - Что... - с трудом проговорила она, не меняя позы, оборачивая ко мне голову, - что это было? 
 - Ничего, - принялся я оправдываться. - Я просто... 
 - Сделай еще раз, - твердо сказала Элла. - Я хочу почувствовать. 
 Я осторожно ввел член в нее, и начал двигаться, но она меня остановила. 
 - Не это! Господи боже мой.... 
 И тут я догадался. Я всунул палец ей в анус, и сразу ощутил ее спазм. 
 Да, - хрипло, протяжно проговорила она, не оборачиваясь. 
 Я возил пальцем туда-сюда, надавливая во все стороны, а девушка крутилась подо мною, как сумасшедшая, охая и причитая. Я попробовал ввести два пальца, это у меня получилось, и тогда ее крики стали напоминать животные. Незамедлительно я сменил палец на член, который с огромным трудом ввел, и после десятка движений заполнил ее кишку спермой. 
 Да!! - дико заорала она, и принялась надсаживаться на мой ослабевший член. Мама родная! Я так и не смог ее успокоить, и пришлось снова использовать пальцы - я засовывал указательный, а большим влезал во влагалище и там уже, внутри, сжимал и потирал тонкую стенку. Элла от этого просто взбесилась. Я не знаю, кончала она, или нет - она не была в состоянии что-то связно объяснить, но я чуть не спустил снова. Это было зрелище - раскоряченная на тахте девушка, и я, с пальцами у нее в заднице. 
 Мы занимались этим до позднего вечера, пока я не выдохся окончательно. Я еще успел два раза залить в ее попу сперму, поставив личный рекорд по использованию девичей задницы. В конце она уже облизывала мне яички - неумело, закусывая волосы, но очень нежно, с неподдельной страстью. Про свою возвратную чувствительность она уже не вспоминала. 
 Это произошло больше года назад. Я с ней до сих пор встречаюсь - хотя, впрочем, редко. Постоянно в задницу - это надоедает. Наверное, это все таки извращение :)