---------------------------------------------


 Генри Каттнер
 Алмазная свинка



 * * *


 Алмазы у Болларда крали почти с той же скоростью, с какой он их производил. Страховые компании уже давно отказались от такого неудобного клиента. Правда, детективные агентства за вознаграждение рады были предложить свои отнюдь не дешёвые услуги, но, поскольку алмазы, несмотря ни на что, продолжали исчезать, это оборачивалось пустой тратой денег. Дальше так продолжаться не могло. Состояние Болларда опиралось на алмазы, а стоимость драгоценностей возрастает обратно пропорционально их количеству и доступности. При нынешнем темпе воровства лет через десять безупречно чистые алмазы высшего качества могли пойти по цене стекляшек.
 — Мне нужен идеальный сейф, — сказал Боллард Джо Гюнтеру, потягивая ликёр из бокала.
 — Конечно, — ответил Гюнтер. — А где такой взять?
 — Ты же инженер, вот и придумай что-нибудь. За что я тебе плачу?
 — Ты платишь мне за изготовление алмазов и за то, что я держу язык за зубами.
 — Не выношу лодырей, — бросил Боллард. — Ты закончил институт лучшим в выпуске девяностого года. Чем ты занимался с тех пор?
 — Гедонизмом, — ответил Гюнтер. — Чего ради мне упираться, если всё, что мне нужно, я могу получить, делая для тебя алмазы? Что нужно любому человеку? Безопасность, свобода, возможность удовлетворения своих прихотей. Я получил все это, найдя рецепт философского камня. Бедный Кайн, он так и не понял возможностей своего патента. На моё счастье.
 — Заткнись! — сказал Боллард, едва сдерживая злость. Гюнтер усмехнулся, оглянувшись на гигантский зал столовой.
 — Никто нас не услышит. — Он был слегка пьян. Прядь тёмных прямых волос упала ему на лоб, и он сделался похож на злого шута. — Кроме того, я люблю говорить. Это помогает мне понять, что я не хуже тебя, и отлично влияет на моё самочувствие.
 — Тогда валяй, говори. А как закончишь, я тоже кое-что тебе скажу.
 Гюнтер выпил бренди.
 — Я гедонист и умница. Закончив учёбу, я начал думать, как мне содержать Джо Гюнтера и при этом не работать. Делать что-либо с самого начала — пустая трата времени. Лучший способ — найти уже готовую конструкцию и что-нибудь к ней добавить. Следовательно — Патентное Бюро. Я провёл два года, просматривая архивы в поисках чего-нибудь, что можно было бы использовать, и наконец нашёл процесс Кайна. Он так и не понял возможностей своего открытия, считая его лишь очередной теорией из области термодинамики. Кайн не сообразил, что если немного развить её, то можно будет производить алмазы. Поэтому, — закончил Гюнтер, — двадцать лет этот патент пролежал под сукном в Патентном Бюро, а потом его нашёл я и продал тебе, с условием, что буду держать рот на замке и позволю миру считать эти алмазы настоящими.
 — Выговорился? — спросил Боллард.
 — Пожалуй.
 — Почему ты каждый месяц повторяешь мне эту историю?
 — Чтобы ты не забывал, — сказал Гюнтер. — Ты убил бы меня, если бы смел, и тогда твоя тайна оказалась бы в полной безопасности. Мне кажется, ты все время думаешь, как бы от меня избавиться, и это плохо действует на тебя. Ты можешь поступить неразумно: убить меня, и лишь потом осознать свою ошибку. Если я погибну, процесс будет обнародован, и алмазы сможет производить кто угодно. Что тогда будет с тобой?
 Боллард повозился в кресле, прищурился и обхватил себя руками за шею. Потом холодно посмотрел на Гюнтера.
 — У нас симбиоз, — сказал он. — Ты будешь держать язык за зубами, поскольку от этого зависит твоё благосостояние. Кредиты, валюта, облигации — все это при нынешней экономической ситуации скоро обесценится, но алмазы по-прежнему редки. И я хочу, чтобы все так и оставалось. Нужно пресечь эти кражи.
 — Если один сделает сейф, всегда найдётся другой, который сможет его вскрыть. Ты же знаешь, как это бывало в прошлом. Кто-то изобретает цифровой замок, и тут же кто-то другой находит способ открыть его — нужно слушать щелчки колец. Создали бесшумные кольца — вор воспользовался стетоскопом. Ответом был часовой замок, но с ним справился нитроглицерин. Стали применять специальные сплавы и соединения — пришёл термит. Один парень подкладывал под диск кусочек кальки и когда приходил на следующее утро, комбинация была уже выцарапана на ней. Сегодня замки просвечивают рентгеновскими лучами, и процесс этот бесконечен.
 — Идеальный сейф возможен, — сказал Боллард.
 — Как так?
 — Есть два способа сберечь алмазы. Первый — закрыть алмазы в сейфе, противостоящем любому взлому.
 — Это нереально.
 — Второй — оставить их, не запирая, под охраной людей, которые постоянно видят их перед собой.
 — Его ты тоже пробовал, но ничего не вышло. Один раз взломщики воспользовались газом, в другой раз подставили парня, переодетого детективом.
 Боллард пожевал маслину.
 — В детстве у меня была копилка — стеклянная свинка. Я видел монеты, но не мог их достать, не разбив свинки. Вот что мне нужно. Только эта свинка должна двигаться.
 Гюнтер, внезапно заинтересовавшись, поднял голову.
 — Что?
 — Свинка, умеющая удирать, обладающая инстинктом самосохранения. Чтобы она специализировалась в искусстве бегства. Так ведут себя животные… в основном, травоядные. Особи одного вида африканских оленей реагируют на движение даже прежде, чем оно бывает совершено. Тут уже нельзя говорить о реакции в доли секунды. Другой пример — лиса. Может ли человек поймать лису?
 — Он охотится на лис с лошадьми и собаками.
 — Вот именно. Поэтому лисы, чтобы запутать след, пробегают сквозь стада овец или по воде. Моя свинка тоже должна уметь это.
 — Ты имеешь в виду робота, — сказал Гюнтер.
 — Ребята из «Металмена» сделают нам на заказ робота с изотопным мозгом. Двухметрового робота, украшенного алмазами и запрограммированного на бегство. Разумного робота.
 Гюнтер потёр щеку.
 — Прекрасно. Есть только одно «но». Его интеллект будет весьма ограничен. Правда, «Металмен» делает и роботов с интеллектом, не уступающим человеческому, но каждый из них размером с большой дом. Совершенствование интеллекта неизбежно ведёт к снижению подвижности. Пока не изобрели ничего, что могло бы в полной мере заменить живой мозг. Тем не менее… — он осмотрел свои ногти. — Да-а, это может сработать. Робот должен быть специалистом только в одной области — в самообороне. Он должен уметь действовать логически, исходя лишь из этой установки.
 — А этого хватит?
 — Да, потому что робот пользуется логикой. Тюленя или оленя можно загнать в ловушку. Или, скажем, тигра. Тигр слышит загонщиков позади и убегает от них. Он бежит от сиюминутной опасности… пока не рухнет в ловчую яму. Лиса может сознавать опасность за спиной и возможную опасность впереди. Однако робот никогда не будет убегать вслепую. Если бы он наткнулся на улочку без выхода, то задался бы вопросом: что его там ждёт?
 — И убежит?
 — Он будет реагировать быстро, почти мгновенно — изотопные мозги позволяют это. Ты поставил передо мной прекрасную проблему, Брюс, и, думаю, её можно решить. Робот, украшенный алмазами и разгуливающий по городу — это в твоём духе.
 Боллард пожал плечами.
 — Люблю демонстративность. В детстве у меня был дьявольский комплекс неполноценности, и теперь я его компенсирую. Зачем, по-твоему, я построил этот замок? Напоказ. Мне нужен целый полк прислуги, чтобы поддерживать его в порядке. Худшее, что я могу себе представить, это быть нулём.
 — Другими словами, боишься обнищать, — буркнул Гюнтер. — В сущности, ты подражатель, Брюс. Мне кажется, за всю свою жизнь ты не придумал ничего оригинального.
 — А этот робот?
 — Обычное суммирование. Ты поставил определённые требования, а потом сложил их. Решением оказался робот, украшенный алмазами и способный к бегству. — Гюнтер помешкал. — Но одного бегства недостаточно. Инстинкт самосохранения располагает ещё другими средствами. Иногда лучшая форма обороны это нападение. Робот должен бежать до тех пор, пока это возможно и логично, а потом пытаться ускользнуть иными способами.
 — Ты хочешь вооружить его?
 — Пожалуй, нет. Раз начав, мы уже не сможем остановиться. Нам нужен подвижный сейф, а не танк. Интеллект робота, опирающийся на логику бегства, должен помочь использовать ему всё, что окажется под рукой. Нужно лишь вложить в его мозг определённую схему, остальное он сделает сам. Я принимаюсь за дело немедленно.
 Боллард вытер губы салфеткой.
 — Превосходно.
 Гюнтер встал.
 — Знаешь, тебе только кажется, что я подписываю себе приговор, -спокойно сказал он. — Получив свой идеальный сейф в виде робота, ты перестанешь нуждаться в производстве алмазов. Тех, что будут на роботе, тебе хватит на всю жизнь, поэтому, если ты меня убьёшь, твоя алмазная монополия окажется в безопасности, ибо их никто не может делать, кроме меня. Однако, я не возьмусь за работу над роботом, не обеспечив свою безопасность. Эти документы из Патентного Бюро внесены в каталог вовсе не под той фамилией, что я тебе называл, а сам процесс имеет мало общего с термодинамикой.
 — Разумеется, — ответил Боллард. — Я приказал это проверить, не говоря своим информаторам, в чём тут дело. Номер патента — твоя тайна.
 — И я в безопасности, пока он останется тайной, то есть, на всю свою жизнь. Тогда все будет оглашено, и подозрения многих и многих людей подтвердятся. Ходят довольно упорные слухи, что твои алмазы искусственные, но никто не может этого доказать. А я знаю одного парня, который бы очень хотел.
 — Ффулкес?
 — Барни Ффулкес из «Меркантил Элоус». Он не выносит тебя так же, как ты его, но ты пока сильнее. Да-а, Ффулкес с наслаждением стёр бы тебя в порошок, Брюс.
 — Займись роботом, — ответил Боллард вставая. — Постарайся закончить до очередной кражи.
 Гюнтер сардонически усмехнулся. Лицо Болларда было серьёзно, но кожа в уголках глаз собралась в морщинки. Оба они видели друг друга насквозь -вероятно, потому они ещё и ходили по этой земле.
 — Значит, «Металмен» делает для Болларда робота, украшенного алмазами? — ещё раз спросил Барни Ффулкес у Дэнджерфилда.
 Тот молча кивнул.
 — Каких размеров?
 — Около двух метров.
 — И украшенного алмазами… интересно, насколько плотно? Боллард разместит массу алмазов на этой ходячей рекламе. Интересно, догадается он выложить из них надпись «Да здравствует Брюс Боллард»? — Ффулкес встал из-за стола и принялся кружить по комнате, как москит — рыжий лысеющий человечек со сморщенным злым лицом. — Составь детальный план нового экономического наступления, чтобы мы могли мгновенно расправиться с Боллардом, как только получим сообщение.
 Дэнджерфилд по-прежнему молчал, но брови на его бледном равнодушном лице вопросительно поднялись.
 Ффулкес нервно подбежал к нему.
 — Тебе что, объяснять все, как ребёнку? Каждый раз, когда мы прижимали Болларда, он ухитрялся вывернуться— страховые компании, кредиты, алмазы. Теперь ни одна страховая компания не захочет обслуживать его, а источник алмазов не бесконечен, разве что они у него искусственные. А если так, ему будет все труднее получать кредит. Понимаешь?
 Дэнджерфилд неуверенно кивнул.
 — Гмм… Он истратит массу камней на этого робота, и его, разумеется, украдут. Вот тут-то мы и ударим.
 Дэнджерфилд поджал губы.
 — Ну ладно, — сказал Ффулкес. — Может, ничего и не выйдет. До сих пор не получалось. Но в этой игре главное — неустанно долбить в надежде пробить дыру в обороне противника. Может, на этот раз нам повезёт. Если бы мы хоть раз сумели обвинить его в неплатёжеспособности, появилась бы возможность его утопить. Будь что будет, нужно попробовать. Готовься к наступлению. Все, чем мы располагаем: акции, облигации, места общественного пользования, сельское хозяйство, сырьё. Нужно заставить Болларда покупать в кредит без покрытия. А пока проверь, чтобы с охраной рассчитались как надо. Выплати парням премию.
 Дэнджерфилд жестом показал, что все понял, и вышел, а Ффулкес разразился громким неприятным смехом.
 Это было время взлётов и падений экономики, самых диких и совершенно непредсказуемых перемен. Как всегда, основу составляли человеко-часы. Но то, что казалось эффективным в теории, на практике действовало иначе. Человеко-часы, пропущенные через жернова общественной культуры, обретали странные формы. И в том была заслуга науки… подневольной науки.
 Хищническое хозяйствование промышленных магнатов все более усиливалось. Все хотели добиться монополии, но поскольку каждый боролся за неё с каждым, результатом был всеобъемлющий хаос. Каждый любой ценой старался удержаться на поверхности, одновременно пытаясь утопить конкурентов. Правительство теряло власть, она переходила к промышленным империям, совершенно самостоятельным и практически независимым. Их семантики и пропагандисты трудились в поте лица, втирая людям очки. Все должно было поправиться в будущем, когда Боллард или Ффулкес, «Ол-Стилл» или «Анлимитед Паудер» перетянут на себя все одеяло. Но пока…
 Пока специалисты, работавшие на магнатов-грабителей, получали щедрые субсидии и старательно саботировали экономику, наступил канун Научной Революции, характеризующейся, подобно Промышленной Революции, резкой сменой экономических параметров. Мощь «Ол-Стилл» опиралась главным образом на процесс Холуелла. Учёные из «Анлимитед Паудер» изобрели более эффективный метод, вытеснивший прежние. В результате в «Ол-Стилл» началась паника, последовал краткий период лихорадочных перемен, в ходе которых «Ол-Стилл» обнародовала несколько патентов, прижав тем самым Ффулкеса — у него эмиссия облигации опиралась на закон спроса и предложения, автоматически подправленный новыми патентами «Ол-Стилл». Каждая компания пыталась перехитрить своих конкурентов. Каждый хотел получить абсолютную власть над остальными. Если бы такой день когда-нибудь наступил, можно было надеяться, что экономическая ситуация стабилизируется под чьим-то единоличным контролем и наступит Утопия.
 Структура разрасталась как Вавилонская башня, это было неизбежно. Преступность старалась не отставать.
 Вновь вспомнили забытую было «охрану». «Ол-Стилл» платила банде Доннера изрядные суммы за «защиту» их интересов. Если попутно с этим парни Доннера ещё и грабили Ффулкеса, Болларда или «Анлимитед Паулер» — тем лучше! Достаточное количество эффектных краж приводило к панике, во время которой акции конкурентов стремительно падали.
 А если кто-то начинал тонуть, финансовые акулы уже не позволяли ему выплыть: потенциально он был слишком опасен, чтобы позволить ему когда-нибудь вновь дорваться до власти. Vae victis! [1] 
 Однако алмазы становились все более редкими, и пока империя Брюса Болларда держалась крепко.
 Робот, конечно, был бесполым, но сложен был, как мужчина. Боллард и Гюнтер, говоря о нем, никогда не использовали среднего рода. «Металмен Продактс», как всегда, справилась отлично, да и Гюнтер внёс свои усовершенствования.
 Итак, Аргус прибыл в замок и неожиданно оказалось, что он не так уродлив, как можно было бы ожидать. У него была пропорциональная, высокая фигура из золота, украшенная алмазами. За образец для него взяли рыцаря в доспехах ростом более двух метров, с броней из светлого золота, золотыми поножами и наручами, которые выглядели довольно неуклюже, но содержали невероятно чуткие сенсоры. Глаза робота состояли из множества алмазных линз, поэтому Боллард и назвал его Аргусом.
 Он был ослепителен и при ярком свете больше походил на Аполлона, чем на Аргуса. Он был богом, спустившимся на землю, золотым дождём, который пролился на Данаю.
 Гюнтер занялся программированием, блуждая в чаще психологических диаграмм, полученных в ходе исследования тех животных, для которых лучшей защитой издревле служило бегство. Реакции Аргуса должны были находиться под постоянным сознательным контролям логики; именно из этого слагалось мышление, основанное на инстинкте самосохранения. Все опиралось на этот банальный инстинкт, прочно укоренившийся в мозгу робота.
 — Так значит, его нельзя схватить… — промолвил Боллард, разглядывая Аргуса.
 — Каким образом? — буркнул Гюнтер. — Он автоматически принимает самое логичное решение и моментально реагирует на малейшее изменение ситуации. Логика и сверхбыстрые реакции делают его идеальной убегающей машиной.
 — Ты ввёл стандартную программу?
 — Конечно. Дважды в день он обходит замок и не покидает его ни при каких уровнях — это вложено в него крепко-накрепко. Если бы кому-то удалось выманить Аргуса наружу, его могли бы заманить в какую-нибудь изощрённую ловушку. Но пусть даже замок будет захвачен, никто не сможет удержать его достаточно долго, чтобы отключить Аргуса. Иначе зачем тут стоит система тревоги?
 — Ты уверен, что это удачная мысль… насчёт обхода?
 — Ты же хотел именно этого. Один раз днём и один раз ночью, чтобы все гости могли его увидеть. А если он во время обхода наткнётся на какую-нибудь опасность, то сумеет с ней справиться.
 Боллард тронул алмазы на корпусе робота.
 — Я все думаю о возможности саботажа.
 — Алмазы достаточно стойки и выдерживают высокие температуры, а под золотой отделкой находится материал, выдерживающий действие огня и агрессивных химикатов, пусть не бесконечно, но достаточно долго, чтобы Аргус успел этим воспользоваться. Дело обстоит так, что Аргуса невозможно обездвижить на время, необходимое для его уничтожения. Конечно, можно пальнуть в него из огнемёта, но что толку? Спустя секунду он будет уже далеко.
 — Если сможет. А если он окажется в тупике?
 — По возможности он не входит в подозрительные уголки. Его изотопный мозг действует чётко. Это мыслящая машина, предназначенная для единственной цели — самосохранения.
 — Гмм…
 — И он силён, — добавил Гюнтер. — Не забывай об этом. Это важно. Он может резать довольно толстый металл, если только найдёт, обо что опереться. Разумеется, он не идеален — иначе был бы неподвижен — и подчиняется обычным законам физики. Однако он идеально приспосабливается, а кроме того, мы единственные люди, которые могут его уничтожить.
 — Это хорошо, — сказал Боллард.
 Гюнтер пожал плечами.
 — Пожалуй, можно начинать. Робот готов. — Он перебросил какой-то тумблер в золотистом корпусе. — Нужно около двух минут, чтобы мозг принял на себя контроль. Ну вот…
 Могучая фигура дрогнула, и в одну секунду робот удалился от них с такой скоростью, что его ноги со светлыми резинистыми подошвами невозможно было различить. Оказавшись на безопасном расстоянии, он замер.
 — Мы стояли слишком близко, — сказал Гюнтер, облизывая губы. — Он реагирует на излучение наших мозгов. Вот тебе твоя свинка, Брюс!
 Слабая улыбка скользнула по губам Болларда.
 — Ну что ж… Проверим.
 Он подошёл к роботу — Аргус отодвинулся.
 — Назови шифр, — предложил Гюнтер.
 Тихо, почти шёпотом, Боллард произнёс:
 — Не все золото, что блестит. — Потом вновь направился к роботу, но тот снова отбежал в дальний угол.
 Прежде чем Боллард успел что-либо сказать, Гюнтер заметил:
 — Скажи это громче.
 — А если кто-нибудь подслушает?
 — Ну и что? Изменишь шифр: ведь ты сможешь настолько близко подойти к роботу, чтобы сказать это шёпотом.
 — Не все золото, что блестит, — произнёс Боллард в полную силу.
 На этот раз, когда он подошёл к роботу, рослая фигура не шелохнулась. Боллард нажал замаскированную кнопку в золотом шлеме и пробормотал:
 — И жемчуг, там, где были очи. — Затем он вновь коснулся кнопки, и робот ускользнул в противоположный угол.
 — Да, действительно, все нормально.
 — Не пользуйся такими простыми шифрами, — подсказал Гюнтер. — А если кто-нибудь из твоих гостей начнёт цитировать Шекспира? Объедини несколько цитат.
 Боллард попробовал ещё раз:
 — Что там за свет в окне; пришёл я только для того, чтоб Цезарю посмертную услугу оказать; вот и настало время всех порядочных людей.
 — Никто не скажет такую фразу случайно, — заметил Гюнтер. — Ну ладно, хватит. Пойду развлекусь — нужно отдохнуть. Выпиши мне чек.
 — Сколько?
 — Несколько тысяч. Я скажу, если понадобится ещё.
 — А как же с испытанием робота?
 — Если хочешь, займись этим сам. Я уверен: все в порядке.
 — Хорошо. Возьми с собой охрану.
 Гюнтер сердечно улыбнулся и направился к двери.
 Час спустя воздушное такси опустилось на крышу одного из небоскрёбов Нью-Йорка. Из машины вышел Гюнтер в сопровождении двух рослых телохранителей — Боллард не желал терять своего компаньона из-за причуды какого-нибудь конкурента. Пока Гюнтер расплачивался с таксистом, детективы проверили свои наручные локализаторы, нажимая красные кнопки, торчавшие сбоку. Таким образом они каждые пять минут сообщали, что все в порядке. Один из контрольных центров Болларда принимал доклады, готовый в случае необходимости быстро выслать спасательный отряд. Это было сложно, но эффективно. Никто другой не мог воспользоваться локализаторами, потому что шифр менялся каждый день. Инструкция требовала: в течении часа докладывать каждые пять минут, в течение второго — каждые восемь, в течение третьего -каждые шесть минут. А при малейшем признаке опасности можно было немедленно послать сообщение в центр.
 Но на сей раз все пошло не так. Когда трое мужчин вошли в лифт, Гюнтер сказал:
 — Центральный Зал, — и облизнулся в предвкушении. Дверь закрылась, лифт пошёл вниз, и небольшую кабину начал заполнять парализующий газ. Один из детективов успел нажать кнопку тревоги на своём локализаторе, но был уже без сознания, когда лифт остановился в подвале. Гюнтер же потерял сознание, даже не успев понять, что происходит.
 Он пришёл в себя, прикованный к металлическому креслу. Комната не имела окон, а на его лицо был направлен свет сильной лампы. Гюнтер задумался, сколько времени провёл без сознания, и вывернул руку, пытаясь взглянуть на часы.
 За лампой появились двое мужчин. Один в белом халате, второй был малоросл, с рыжими волосами и морщинистым лицом.
 — Привет, Ффулкес, — сказал Гюнтер. — Ты избавил меня от похмелья.
 Человечек захохотал.
 — Ну, наконец-то нам удалось! Я так давно пытался вырвать тебя из рук Болларда.
 — Какой сегодня день?
 — Среда. Ты был без сознания около двадцати часов.
 Гюнтер нахмурился.
 — Ну, и в чём дело?
 — Хорошо. Если хочешь, начнём. Алмазы у Болларда искусственные?
 — А ты бы очень хотел знать, верно?
 — Ты получишь всё, что пожелаешь, если отдашь нам Болларда.
 — Я бы не рискнул, — честно ответил Гюнтер. — Тебе нет нужды держать слово. Если я что-то скажу, логичнее было бы потом убрать меня.
 — Значит, нам придётся воспользоваться скополамином.
 — Это не поможет. У меня иммунитет.
 — И всё-таки попробуем. Лестер!
 Человек в белом халате подошёл к Гюнтеру и ловко вонзил иглу ему в руку. Подождав немного, пожал плечами.
 — Бесполезно, мистер Ффулкес.
 Гюнтер улыбнулся.
 — И что теперь?
 — А если мы попробуем пытки?
 — Ты не посмеешь. Пытки и убийства — самые тяжкие преступления.
 Человечек нервно забегал по комнате.
 — Умеет сам Боллард производить алмазы или их делаешь только ты?
 — Их делает Голубая Фея, — ответил Гюнтер. — У неё для этого есть волшебная палочка.
 — Хорошо. Пока мы воздержимся от пыток, проверим твою стойкость. Ты будешь получать еду и питьё, но проторчишь здесь до тех пор, пока не начнёшь говорить. Через месяц тебе станет довольно скучно.
 Гюнтер не ответил, и оба мужчины вышли. Прошёл час, потом второй.
 Человек в белом халате внёс поднос и покормил узника. Когда он вышел, Гюнтер вновь посмотрел на часы, и на его лице появилось озабоченное выражение.
 Время шло, и ему делалось все беспокойнее.
 Часы показывали 9.15, когда вновь принесли поесть. На этот раз Гюнтер дождался, пока врач выйдет, и спрятал вилку в рукаве. Он надеялся, что пропажу заметят не сразу. Ему нужно было всего несколько минут, поскольку он хорошо знал конструкцию этих электромагнитных тюремных кресел. Если бы только удалось устроить короткое замыкание…
 Это оказалось не очень трудно, несмотря на то, что руки Гюнтера были закреплены металлическими скобами. Вскоре раздался тихий треск, и Гюнтер ругнулся от боли в обожжённых пальцах. Зато скобы соскользнули с его рук и ног. Он встал, поглядывая на часы, а потом долго осматривал комнату, пока не нашёл то, что искал, — пульт управления окнами. По мере того, как он нажимал кнопки, начали раздвигаться панели, открывая огни небоскрёбов.
 Гюнтер оглянулся на дверь, потом открыл окно и посмотрел вниз. Высота ошеломляла, но выступ в стене давал возможность бежать. Гюнтер перебрался через подоконник, двинулся вправо и вскоре добрался до следующего окна.
 Оно было закрыто, и он нерешительно посмотрел вниз. Ниже был ещё один выступ, но не было уверенности, что он на него попадёт. Гюнтер пошёл дальше.
 Ещё одно закрытое окно. Следующее оказалось открыто, и он заглянул внутрь, заметив большие столы и отблеск телеэкрана. Облегчённо вздохнув, забрался в кабинет, вновь посмотрев на часы.
 Сразу подойдя к экрану, он набрал номер, а когда появилось лицо мужчины, сказал только:
 — У меня все в порядке, — и отключился, отметив при этом слабый щелчок.
 Потом связался с Боллардом, но ответил не он, а секретарь.
 — Где Боллард?
 — Здесь его нет. Не могли бы вы…
 Гюнтер вдруг вспомнил щелчок, услышанный недавно, и побледнел. На пробу он прервал соединение, и звук повторился. Боллард…
 — Черт побери! — прошептал Гюнтер, вернулся к окну и выбрался наружу. Потом повис на руках и прыгнул. Он едва не промахнулся и содрал кожу с пальцев, отчаянно пытаясь ухватиться за что-нибудь.
 В конце концов это ему удалось. Пинком разбив стекло, он нырнул внутрь. Здесь телеэкрана не было, но в противоположной стене виднелся контур двери.
 Гюнтер приоткрыл её и увидел то, что искал. Включив лампу, он перетряхнул кабинет, убедившись, что на этот раз его не подслушивают. Потом подошёл к монитору и набрал тот же номер, что прежде.
 Никто не отвечал.
 Гюнтер мысленно выругался и снова набрал номер. Едва он отошёл от экрана, как на пороге появился человек в белом халате и прострелил ему голову.
 Человек, похожий на Ффулкеса, снимал с лица остатки грима. Услышав, как открылась дверь, посмотрел на вошедшего.
 — Все в порядке?
 — Да. Идём.
 — Установили, кому звонил Гюнтер?
 — Это уже не наше дело. Пошли.
 Седой мужчина, крепко привязанный к стулу, выругался, когда игла шприца вонзилась ему в руку. Боллард выждал минуту, потом кивнул двоим охранникам, стоящим у него за спиной.
 — Убирайтесь.
 Когда они вышли, Боллард обратился к пленнику:
 — Гюнтер должен был ежедневно связываться с тобой. Если он этого не сделает, ты должен обнародовать сообщение, которое он оставил. Где оно?
 — А где Гюнтер? — спросил седой. Голос его переходил в едва внятное бормотанье: начинал действовать скополамин.
 — Гюнтер мёртв. Я устроил так, чтобы он связался с тобой через прослушиваемый аппарат, а потом проверил, с кем он говорил. Так где это сообщение?
 Потребовалось ещё несколько минут, но в конце концов Боллард открутил полую ножку стола и вынул аккуратно запечатанную катушку магнитофонной плёнки.
 — Ты знаешь, что здесь находится?
 — Нет…
 Боллард направился к двери.
 — Ликвидировать, — приказал он охранникам, дождался негромкого выстрела и облегчённо вздохнул.
 Наконец-то он был в безопасности.
 Барни Ффулкес вызвал Дэнджерфилда.
 — Я узнал, что робот Болларда уже готов. Прижми его к стене, заставь пустить капитал в оборот. И сообщи парням Доннера о роботе.
 Лицо Дэнджерфилда ничего не выразило, когда он кивнул, давая понять, что все понял.
 Как показала запись на ленте, то, что Гюнтер назвал термодинамическим процессом Кайна, на самом деле не имело с ним ничего общего. Название его звучало так: «Макнамара. Процесс скручивания. Патент NR-735-V-22». Боллард записал это в своей обширной памяти и лично отыскал патент. Он считал, что имеет достаточную научную квалификацию, чтобы самому доработать процесс в деталях. Кроме того, машины Гюнтера для производства алмазов уже стояли в лаборатории замка.
 С самого начала Боллард наткнулся на раздражающее, хотя и не очень серьёзное препятствие. Первичный процесс Макнамары не предназначался для производства искусственных алмазов. Это был метод возбуждения определённых физических изменений в структуре материи с помощью процесса скручивания. Гюнтер применил метод Макнамары к углю и получил алмазы.
 Боллард не сомневался, что через некоторое время придёт к тому же самому. И действительно: через две недели все было готово. Как только он раскусил некоторые частности метода, все пошло как по нотам. Боллард начал производить алмазы сам.
 Однако, имелась одна сложность. Процесс производства длился почти месяц, а если уголь убрать из печи до истечения этого срока, он так и останется углём. Раньше Гюнтер всегда держал под рукой партию алмазов на всякий случай, но теперь этот запас почти исчерпан — большая часть камней пошла на украшение робота. Однако Боллард не беспокоился. Всего через месяц…
 Ффулкес ударил гораздо раньше, мобилизовав все свои силы. Пропаганда, кампания клеветы, обнародование новых патентов, обесценивающих патенты Болларда — все активные средства экономической войны были направлены против алмазного короля. Акции обесценивались, на некоторых рудниках и фабриках Болларда начались забастовки. Неожиданная гражданская война заблокировала часть его африканских акций. Пошли слухи, будто империя Болларда рушится.
 Выходом были кредиты, подтверждённые гарантиями, и алмазы превосходно выполняли эту задачу. Боллард не щадил своих небольших запасов, стараясь укрепить пошатнувшуюся структуру, покупая в кредит и используя тактику, которая до сих пор действовала безотказно. Его невозмутимая уверенность в себе задержала лавину, но ненадолго. Ффулкес наносил очередные удары, сильные и безжалостные.
 Боллард знал, что к исходу месяца он получит столько алмазов, сколько захочет, и тогда можно будет обновить капитал.
 А пока…
 Банда Доннера попыталась украсть Аргуса. Но они не знали специфики робота. Аргус ускользал от них из зала в зал, включив сирену и игнорируя пули, пока бандиты не поняли, что попусту теряют время, и не попытались скрыться. Но к тому времени прибыла полиция, и все они были арестованы.
 Боллард был слитком занят делами, чтобы развлекаться своей игрушкой. История с бандой Доннера подсказала ему новую идею. Жаль, конечно, уродовать робота, но алмазы можно будет вернуть на место позднее. А в конце концов, для чего ещё нужен банк, если не на случай крайней надобности?
 Боллард взял матерчатую сумку и вошёл в комнату робота, закрыв за собой дверь. Аргус неподвижно стоял в углу, его алмазные глаза поблёскивали. Боллард вынул небольшое долото, печально покачал головой и решительно произнёс:
 — Что там за свет в окне…
 Продекламировав пароль, он подошёл к роботу. Аргус бесшумно отодвинулся.
 Боллард нетерпеливо пожал плечами и повторил фразу громче. Сколько требовалось децибелл? Довольно много…
 Аргус продолжал уклонятся от хозяина, и в следующий раз Боллард заорал во весь голос.
 Робот по-прежнему ускользал. Включился автоматический сигнал тревоги, и оглушительный вой сирены заполнил помещение.
 Боллард заметил, что из щели в броне Аргуса торчит небольшой конверт, машинально протянул к нему руку и… робот вновь ускользнул.
 Разозлившись, Боллард принялся гоняться за Аргусом по всей комнате. Робот держался на безопасном расстоянии и в конце концов выиграл поединок. Тяжело дыша, Боллард открыл дверь и позвал на помощь. Сирена смолкла.
 Когда прибежали служащие, Боллард приказал окружить робота. Круг людей начал постепенно сжиматься, и Аргус, не имея возможности отступить вглубь самого себя, выбрал самое логичное решение и силой вырвался из окружения, с лёгкостью раскидав слуг. Он направился к двери и прошёл сквозь неё под треск лопающегося дерева. Боллард молча смотрел вслед удаляющейся фигуре.
 При столкновении с дверью конверт выскользнул из щели и Боллард поднял его. Внутри оказалась небольшая записка.
 Дорогой Брюс!
 Я ничего не оставляю на волю случая. Если я лично каждый день не буду подвергать Аргуса некой регулировке, он не будет реагировать на пароль, который ты в него заложишь. Поскольку я единственный человек, знающий, в чём тут дело, ты неплохо повеселишься, ловя Аргуса, если перережешь мне горло. Честность окупается.
 Всего хорошего.
 Джо Гюнтер.
 Боллард разодрал листок на мелкие клочки. Отослав прислугу, он вновь двинулся за роботом, который остановился в соседней комнате.
 Через некоторое время Боллард вышел и связался со своей бывшей женой. Она жила в Чикаго.
 — Джесси?
 — Привет, — ответила та. — В чем дело?
 — Ты слышала о моем золотом роботе?
 — Конечно. Делай их сколько тебе угодно, только не забывай платить алименты. Кстати, я слышала, будто ты на мели?
 — Это все из-за Ффулкеса, — угрюмо ответил Боллард. — Если хочешь и дальше получать свои алименты, окажи мне услугу. Я хочу зарегистрировать своего робота на твоё имя. За один доллар я подпишу документ, подтверждающий, что он твоя собственность. Тогда робот останется моим, даже если будет объявлено о банкротстве.
 — Неужели все так плохо?
 — Да, дела неважные, но пока у меня есть робот, я в безопасности. Он стоит несколько состояний. Разумеется, я хочу, чтобы ты продала мне робота обратно за тот же доллар, но этот договор мы сохраним в тайне.
 — Значит, ты мне не веришь, Брюс?
 — Нет, когда речь идёт о роботе, усыпанном бриллиантами, — ответил Боллард.
 — В таком случае я верну тебе его за два доллара, чтобы хоть что-то заработать на этой сделке. Договорились, я займусь этим. Присылай документы, я их подпишу.
 Боллард отключился. По крайней мере главное он уладил. Робот останется ему, и даже Ффулкес не сможет отнять его.
 Даже если он обанкротится прежде, чем кончится месяц, робот мигом поставит его на ноги. Но сперва нужно схватить Аргуса…
 В тот день многие люди искали его, желая получить гарантии. Боллард лихорадочно манипулировал своими акциями, продавая, ссужая и пытаясь взять ссуду. Его навестили двое полных мужчин, они ссужали деньги, правда, под очень высокие проценты.
 Они слышали о роботе, но хотели его увидеть.
 Выражение их лиц доставило Болларду удовольствие.
 — Зачем тебе кредит, Брюс? На этом роботе — целое состояние.
 — Верно. Но я не хочу его разбирать. Так что помогите мне до первого…
 — Почему только до первого?
 — Первого я получу новую партию алмазов.
 Один из визитёров откашлялся.
 — Этот робот убегает, не так ли?
 — Именно потому он идеальный охранник.
 Посредники переглянулись.
 — А можно взглянуть на него поближе? — Они подошли к Аргусу, но тот отодвинулся.
 Боллард поспешно объяснил:
 — Остановить его довольно сложно, а вновь запустить тоже непросто. Эти камни безупречны.
 — Мы должны быть уверены. Выключи питание или что там его движет. Надеюсь, ты не против, чтобы мы осмотрели алмазы поближе?
 — Конечно нет. Но это потребует времени…
 — Что-то тут пованивает, — буркнул один из гостей. — Ты получишь неограниченный кредит, но я решительно требую, чтобы сначала нам дали осмотреть алмазы. Сообщи, когда будешь готов.
 Оба вышли, а Боллард мысленно выругался. Телеэкран в углу замерцал, но Боллард и не подумал отозваться — он прекрасно знал, о чём будет разговор. Опять потребуют гарантии…
 Ффулкес готовился к решающему удару.
 Боллард стиснул челюсти, яростно посмотрел на робота, вызвал своего секретаря и быстро отдал ему несколько распоряжений.
 Секретарь, элегантный молодой человек со светлыми волосами и вечно озабоченным лицом, принялся действовать, сам отдавая распоряжения. В замок начали прибывать люди — рабочие и инженеры.
 Боллард попросил совета у специалистов. Никто из них не смог предложить безотказного способа отловить робота, однако настроены они были оптимистически. Задача показалась им не очень трудной.
 — Огнемёты?
 Боллард взвесил предложение.
 — Под золотым панцирем — тугоплавкий кожух.
 — А если зажать его в углу и уничтожить огнём мозг? Это должно подействовать.
 — Попробуйте. Я могу позволить себе потерять несколько алмазов, если буду уверен, что получу остальные.
 Боллард смотрел, как шестеро мужчин с огнемётами загоняют Аргуса в угол. В конце концов он предупредил их:
 — Вы уже достаточно близко. Дальше не ходите, иначе он прорвётся сквозь ваш строй.
 — Понятно, шеф. Готовы? Три… четыре…
 Изо всех форсунок одновременно вырвался огонь. Пламени требовалось время, чтобы достичь головы Аргуса, какая-то доля секунды. Но прежде, чем это произошло. Аргус наклонился и, оказавшись вне зоны действия огня, бросился из своего угла. С воющей сиреной он прорвался мимо людей и скрылся в соседней комнате, где вновь застыл неподвижно.
 — Попытайтесь ещё раз, — угрюмо сказал Боллард, зная уже, что ничего не получится. Так и вышло. Реакция робота была мгновенна. Никто не мог прицелиться достаточно быстро, чтобы попасть в Аргуса. Зато погибло много ценной мебели.
 Секретарь коснулся плеча Болларда.
 — Уже почти два.
 — Что? Ах, да. Отпусти людей, Джонсон. Западня уже готова?
 — Да, шеф.
 Робот внезапно повернулся и направился к двери — подошло время первого из ежедневных обходов замка. Поскольку трасса была определена и он ни на шаг не сходил с неё, подготовить ловушку было легко. Все равно Боллард не особо рассчитывал на огнемёты.
 Вместе с Джонсоном он шёл за Аргусом, который неспешно двигался по комнатам замка.
 — Его тяжесть продавит маскирующий слой, и робот упадёт в комнату ниже. Сможет ли он оттуда выбраться?
 — Нет, шеф. Стены там специально усилены. Он не выскользнет.
 — Этого должно хватить.
 — Но… э-э… разве он не будет увёртываться в самой комнате?
 — Конечно, будет, — угрюмо ответил Боллард. — Пока мы не зальём его быстротвердеющим бетоном. Это остановит гада. Потом мы легко продолбим бетон и получим алмазы.
 Джонсон неуверенно улыбнулся. Он немножко боялся могучего сверкающего робота.
 — Какой ширины ловушка? — спросил вдруг Боллард.
 — Три метра.
 — Хорошо. Вызови людей с огнемётами. Скажи, чтобы шли вплотную за нами. Если Аргус сам не упадёт в ловушку, мы постараемся загнать его туда.
 Джонсон заколебался.
 — А если он просто прорвётся мимо наших людей?
 — Посмотрим. Расставь людей по обе стороны от ловушки, чтобы Аргус оказался в окружении. Быстро!
 Секретарь помчался выполнять распоряжение, а Боллард по-прежнему продолжал идти за роботом из комнаты в комнату. Наконец появился Джонсон с тремя огнемётчиками. Остальные рассредоточились по бокам.
 Аргус повернул в коридор — узкий, но длинный. На середине его находилась ловушка, замаскированная дорогим бухарским ковром. В отдалении Боллард увидел троих мужчин с огнемётами наготове, поджидающих робота. Через несколько минут ловушка сработает.
 — Начинайте, парни, — приказал он.
 Трое огнемётчиков, шагавших перед ним, выполнили приказ — полыхнул огонь.
 Робот ускорил шаги, и тут Боллард вспомнил, что у него есть глаза и сзади. Ничего, они ему не помогут. Этот ковёр…
 Золотая ступня пошла вниз, робот начал переносить на неё свой вес, но вдруг замер, когда его чувствительные сенсоры уловили разницу в упругости поверхности пола и западни. Прежде чем ловушка успела сработать. Аргус отдёрнул ногу и неподвижно замер на краю ковра. В спину ему ударило пламя. Боллард прокричал приказ.
 Трое мужчин по другую сторону ловушки бросились вперёд, стреляя из огнемётов. Робот согнул ноги, переместил центр тяжести и прыгнул. Для прыжка с места это был неплохой результат. Поскольку Аргус идеально рассчитывал каждое своё движение, а его металлическое тело было способно на усилия, недоступные человеку того же веса, он перепрыгнул трехметровую яму с солидным запасом. Его встретили языки огня.
 Аргус двигался быстро, очень быстро. Не обращая внимания на пламя, лижущее его тело, он подбежал к трём мужчинам, а затем помчался дальше. Потом притормозил до своего обычного темпа и продолжил обход. Рёв сирены дошёл до Болларда, только когда она стихла.
 Для Аргуса опасность миновала. В нескольких местах его металлического тела золото оплавилось и просело, но не более того.
 Джонсон с трудом сглотнул.
 — Должно быть, он заметил ловушку.
 — Он её почувствовал, — со злостью ответил Боллард. — Черт возьми! Если бы мы сумели остановить его хоть ненадолго и залить бетоном…
 Они попытались сделать это час спустя. Боллард приказал заполнить верхнее помещение жидким бетоном, чтобы перекрытие рухнуло под растущей тяжестью. Робот был внизу…
 Был. Разница в давлении воздуха предупредила Аргуса, и он знал, что следует делать. Метнувшись к двери, он удрал, оставив позади жуткий беспорядок.
 Боллард выругался.
 — Нам не залить его бетоном, если он реагирует на изменение давления воздуха. Черт побери, я уже не знаю, что делать. Должен же быть какой-то способ, Джонсон! Соедини меня с «Пластик Продактс», и побыстрее!
 Вскоре Боллард уже разговаривал с представителем компании.
 — Я не совсем понимаю. Вам нужен быстросхватывающийся цемент…
 — Которым можно брызгать на расстояние, и который твердел бы, касаясь робота.
 — Если он будет схватываться так быстро, хватит и соприкосновения с воздухом. Думаю, у нас есть то, что вам нужно. Необычайно стойкая после схватывания цементоподобная масса, твердеющая в течение минуты после контакта с воздухом.
 — Это должно подействовать. Так, когда мы…
 — Завтра утром.
 На следующее утро Аргуса загнали в один из обширных холлов первого этажа. Кольцо из тридцати людей окружило робота, каждый из них был вооружён контейнером с цементноподобной массой. Боллард и Джонсон стояли в стороне.
 — Робот довольно силён, шеф, — осмелился заметить секретарь.
 — Эта штука тоже. Здесь главное — количество. Его будут поливать этой дрянью до тех пор, пока он не окажется в этаком коконе. Без точки опоры ему не выбраться, как мамонту из ледяной ямы.
 Джонсон втянул воздух.
 — А если это не подействует, то, может…
 — Не трудись, — сказал Боллард и посмотрел по сторонам.
 У всех дверей тоже стояли люди с контейнерами.
 Посредине зала невозмутимо возвышался Аргус. Боллард подал знак, с тридцати точек вокруг робота брызнули потоки жидкости и сошлись на его золотом корпусе.
 Сирена оглушительно взвыла, и Аргус начал вращаться.
 Больше ничего, только вращаться. Но быстро!
 Он был машиной, обладал невероятной силой и сейчас кружился вокруг своей оси — сверкающее пятно света, на которое больно было смотреть. Он был похож на миниатюрную планету, вращающуюся в пространстве. Земля обладает притяжением, сила же притяжения Аргуса была ничтожна, зато центробежная сила действовала безотказно.
 С тем же успехом можно было бы бросать яйца в вентилятор. Потоки жидкости ударяли в Аргуса и брызгали в стороны, отбрасываемые центробежной силой.
 Боллард получил куском в живот. Он затвердел уже достаточно, чтобы причинить боль.
 Аргус продолжал кружиться. На сей раз он не пытался бежать, и рёв сирены разрывал уши. Мужчины, облепленные твердеющей массой, ещё держались какое-то время, однако материал твердел все больше и больше, и вскоре происходящее стало походить на драку с кремовыми тортами из комедии Мака Сен-Нета.
 Боллард начал было командовать, но из-за адского шума никто его не услышал. Впрочем, постепенно все начали понимать безнадёжность дальнейших попыток. Обездвиженными оказались они, а не Аргус.
 Сирена стихла, Аргус замедлил вращение, а потом и вовсе остановился. Опасность миновала.
 Он тихо вышел из помещения, и никто даже не попытался ему помешать.
 Один из людей едва не задохнулся, прежде чем с его лица удалили куски затвердевшего материала, но больше никто не пострадал… если не считать нервов Болларда.
 Следующий способ предложил Джонсон. Зыбучие пески поглощают все. Доставить их в замок было невозможно, и потому воспользовались суррогатом -липкой смолистой массой, которую влили в специально смонтированный для этого резервуар шириной в восемь метров. Оставалось только загнать туда Аргуса.
 — Ловушки бесполезны, — мрачно произнёс Боллард. — Может, просто натянуть провод, чтобы он споткнулся…
 — Думаю, он среагировал бы мгновенно, шеф, — возразил Джонсон. -По-моему, загнать Аргуса в резервуар будет легко, пусть только он окажется в коридоре, который к нему ведёт.
 — Но как это сделать? Снова палить из огнемётов? Он автоматически избегает опасности и, если наткнётся на резервуар, просто повернётся и пойдёт назад, не обращая внимания на людей.
 — Его сила ограничена, ведь так? — спросил Джонсон. — Он не смог бы справиться с танком…
 Боллард не сразу понял, в чём дело.
 — Миниатюрный трактор? Но не очень маленький — некоторые коридоры в замке довольно широки. Будь у нас танк шириной в коридор, мы смогли бы загнать Аргуса в зыбучие пески.
 Были проделаны замеры и в замок доставили мощный трактор. Он заполнял коридор, так, что сбоку не оставалось щели — во всяком случае такой, в которую мог бы пролезть робот. Как только Аргус войдёт в этот коридор, он сможет двигаться только в одном направлении.
 Джонсон предложил так замаскировать трактор, чтобы чувствительный робот не обратил на него особого внимания.
 Машина была готова в любой момент блокировать коридор.
 Трюк, вероятно, удался бы, если бы не одна закавыка. Консистенция искусственных зыбучих песков была тщательно рассчитана. Субстанция была достаточно жидкой, чтобы робот погрузился в неё, и достаточно плотной, чтобы его обездвижить. Аргус мог спокойно передвигаться под водой, что доказала одна из прежних неудачных попыток.
 Итак, жижа обладала некоторым поверхностным натяжением, но слишком слабым, чтобы удержать Аргуса.
 Загнать робота в коридор удалось без труда, и трактор двинулся за ним, блокируя проход. Робот казался невозмутимым. Дойдя до резервуара, он наклонился и золотой рукой проверил плотность субстанции.
 Потом лёг на живот, по-жабьи согнув ноги, упёрся ступнями в одну из стен и сильно оттолкнулся.
 Если бы Аргус шагнул в контейнер, то погрузился бы в вещество, но теперь его вес был распределён по большей площади. Он не мог бы продержаться так долгое время, но цель оказалась достигнутой — ему просто не хватило времени, чтобы утонуть. Аргус заскользил по поверхности, как байдарка. Сильный начальный толчок придал ему достаточный разгон. Ни один человек не смог бы сделать такого, но Аргус был куда сильнее человека.
 Итак, он рванулся вперёд, пересёк резервуар, поддерживаемый силой поверхностного натяжения и несомый инерцией. В конце концов зыбучий песок остановил его, и Аргус начал погружаться, но теперь его могучие руки могли дотянуться до противоположного края резервуара. В этом месте в стене находилась дверь, а на пороге стояли Боллард с Джонсоном, наблюдая за операцией.
 Они отскочили, прежде чем Аргус успел их сбить в своём рефлекторном бегстве от опасности.
 Прежде чем высохнуть, робот измазал клееподобным веществом более дюжины дорогих ковров. Его сияние несколько поблекло, но способности нисколько не пострадали.
 Боллард испробовал тот же номер ещё раз, с большим резервуаром и гладкими стенами, в которые робот не мог бы упереться. Но Аргус учился на ошибках. Прежде чем войти в какой-нибудь коридор, он теперь проверял, нет ли поблизости тракторов. Боллард ставил трактор в соседнем помещении, чтобы Аргус не мог его заметить, но едва начинал работать двигатель машины, робот тут же выбегал из коридора. Слух у Аргуса тоже был превосходный.
 — Ну что ж… — неуверенно сказал Джонсон.
 Боллард беззвучно выругался.
 — Прикажи смыть эту дрянь с Аргуса. Он — главное развлечение для наших гостей!
 Джонсон смотрел вслед удалявшемуся Болларду, недоуменно подняв брови.
 Враги сжимали смертельное кольцо. Скорее бы наступал конец месяца, скорее бы поспевала новая партия алмазов! Акции Болларда практически ничего не стоили, а ключ к богатству был у проклятого робота!
 Отдав несколько распоряжений, Боллард отправился наверх, в комнату Аргуса. Робот, недавно вычищенный, стоял у окна и блестел на солнце -фигура невероятной красоты. Боллард заметил своё отражение в зеркале и машинально приосанился.
 Впрочем, это было бесполезно — Аргус всё равно был краше. Боллард посмотрел на робота.
 — Будь ты проклят! — сказал он.
 Металлическое лицо Аргуса невозмутимо смотрело на него из-под забрала. Мимолётный каприз заставил Болларда смоделировать робота в виде рыцаря, но теперь эта идея уже не казалась ему такой хорошей.
 Долго подавляемый комплекс неполноценности Болларда начал выползать на свет божий.
 Золотистый рыцарь стоял перед ним — высокий, красивый, могучий. Молчаливый и величественный.
 «Это машина, — внушал себе Боллард, — просто машина, созданная человеком. А я наверняка превосхожу машину».
 Не тут-то было.
 В определённом смысле робот был умнее его. Он был в безопасности, потому что его никто не мог уничтожить. Он был богат — этакий Мидас, освобождённый от своего проклятия, — и прекрасен. Спокойный, огромный, абсолютно уверенный в своих силах. Аргус стоял, игнорируя Болларда.
 Будь это возможно, Боллард, вероятно, уничтожил бы робота. Только бы это проклятое существо обратило на него внимание! Робот сокрушал его жизнь, его мощь, его империю, причём бессознательно. Злобе и ненависти Боллард сумел бы противостоять; пока человек достаточно важен, чтобы его ненавидели, ещё не все потеряно. Но для Аргуса Боллард просто не существовал.
 Солнечный свет слепил глаза, отражаясь от золотого панциря, сам воздух в комнате сиял радужным алмазным блеском. Боллард не замечал, что губы его кривит злобная гримаса.
 А события тем временем развивались. Пожалуй, самым значительным из них была конфискация замка — результат стремительного экономического падения Болларда. Ему пришлось выехать. Перед этим он рискнул открыть печь для производства алмазов — за неделю до срока — но нашёл там только уголь. Впрочем, это не имело особого значения — всё равно через неделю замок со всем содержимым переходил к новому владельцу.
 Кроме робота. Он по-прежнему был его собственностью, точнее, формально принадлежал его бывшей жене. Документы, подписанные им и Джесси, были совершенно легальны и абсолютно неопровержимы. Боллард добился судебного постановления, разрешающего ему доступ в замок в любой момент, когда он захочет забрать своего робота. Оставалось лишь остановить Аргуса и вернуть алмазы!
 Возможно, со временем он всё-таки придумает способ. Возможно…
 Ффулкес зазвал Болларда в ресторан. Какое-то время они разговаривали о посторонних вещах, но Ффулкес при этом то и дело с иронией посматривал на Болларда.
 Наконец он произнёс:
 — Как ты справляешься со своим роботом, Брюс?
 — Неплохо. — Боллард вёл себя осторожно. — А что?
 — Твой замок конфисковали, да?
 — Да. Но я могу забрать робота в любой момент. Суд высказался в мою пользу… исключительные обстоятельства, знаешь ли.
 — Думаешь, сумеешь поймать эту машину, Брюс? Гюнтер был необычайно хитёр. Если уж он сделал робота неуловимым, готов держать пари, что ты его не поймаешь. Разве что узнаешь пароль.
 — Я… — Боллард умолк, глаза его сузились. — А откуда ты знаешь…
 — Что нужен пароль? Гюнтер звонил мне перед своим… э-э… несчастным случаем. Он подозревал, что ты хочешь его убить. Я не знаю всех деталей дела, он сказал, что я должен передать тебе пароль, но только когда придёт время. Гюнтер был дальновидным человеком.
 — Ты знаешь пароль? — бесцветным голосом спросил Боллард.
 Ффулкес покачал головой.
 — Нет.
 — Тогда почему ты…
 — Гюнтер сказал так: «Передай Болларду, что паролем будет то, что он найдёт на плёнке — фамилия и номер патента, касающегося производства искусственных алмазов».
 Боллард разглядывал свои ногти. Плёнка. Та, которую он получил только после того, как обманул и убил Гюнтера. Эта информация существовала теперь только в его памяти — «Макнамара. Процесс скручивания. Патент NR-735-V-22».
 И Гюнтер перед смертью перепрограммировал робота так, чтобы тот реагировал на эти слова.
 — Ты уже сыт? — спросил Ффулкес.
 — Да. — Боллард встал и смял салфетку.
 — Я заплачу… Ещё одно, Брюс. Для меня было бы крайне выгодно, если бы алмазы перестали что-либо стоить. Я продал все свои алмазные акции, но многие мои конкуренты вложились в африканские рудники. Если бы сейчас на рынке началась неразбериха, это было бы мне на руку.
 — Ну и что?
 — Ты не назовёшь мне номер этого патента?
 — Нет.
 — Так я и думал, — вздохнул Ффулкес. — Что ж, бывай здоров.
 Боллард арендовал бронированную машину, нанял дюжину охранников и поехал в замок. Часовой у ворот пропустил его без особых формальностей.
 — Хотите въехать?
 — У меня есть разрешение…
 — Да, я знаю. Проезжайте. Вы ведь за роботом?
 Боллард не ответил. Замок показался ему чужим. В нем многое переменилось — убрали ковры и картины, вынесли мебель. Замок больше не принадлежал ему.
 Боллард взглянул на часы. Пять минут третьего — Аргус уже начал свой обход.
 Боллард направился к большому холлу. Краем глаза он заметил, как золотая фигура входит в зал, чтобы совершить свой ежедневный обход. Позади на безопасном расстоянии шли двое полицейских.
 Боллард подошёл к ним.
 — Я — Брюс Боллард.
 — Так точно.
 — Что… что такое, черт побери?! Ты же Дэнджерфилд и работаешь у Ффулкеса! Что…
 Лицо Дэнджерфилда даже не дрогнуло.
 — Я прислан сюда в качестве специального представителя. Власти пришли к выводу, что ваш робот слишком ценен, чтобы оставлять его без охраны. Нам велели постоянно следить за ним.
 Боллард на мгновение замер, потом сказал:
 — Ну, хорошо, ты сделал своё дело. Я забираю робота.
 — Так точно.
 — Вы можете уходить.
 — Извините, но мне приказано ни на секунду не оставлять робота без присмотра.
 — Это Ффулкес приказал тебе, — заметил Боллард, едва владея своим голосом.
 — О чем вы?
 Боллард посмотрел на второго охранника.
 — Он тоже человек Ффулкеса?
 — Не понимаю.
 — Вы имеете полное право забрать робота, — объяснил Дэнджерфилд, -но пока он остаётся на территории замка, нам нельзя спускать с него глаз.
 Во время этого разговора все они шли за Аргусом. Робот перешёл в другой зал, продолжая свой неторопливый обход. Боллард вырвался вперёд и, прикрывая губы ладонью, прошептал:
 — Макнамара. Процесс скручивания. Патент NR-735-V-22.
 Робот не остановился, а Дэнджерфилд заметил:
 — Похоже, вам придётся произнести это погромче.
 Он приготовил небольшой блокнот и ручку.
 Боллард глянул на него, а затем подбежал к Аргусу, пытаясь одновременно произнести пароль. Однако робот молниеносно ускользнул, и, как обычно, остановился лишь на безопасном расстоянии от хозяина.
 Невозможно было подойти к нему близко, чтобы прошептать пароль. А стоит произнести его громко, и Дэнджерфилд тут же передаст его Ффулкесу. А уж тот знал бы, что делать — он обнародовал бы патент, вызвав катастрофу на рынке алмазов.
 Три фигуры прошли вперёд, оставив Болларда сзади.
 «Есть ли какой-нибудь выход» — думал он. — Можно ли как-нибудь остановить робота?"
 Боллард знал, что это невозможно: замок больше не принадлежал ему. Имея власть и деньги, он вероятно, придумал бы что-нибудь, но время работало против него.
 Сейчас он ещё мог бы подняться, но через месяц уже нет. За это время его империя окончательно перейдёт в чужие руки. Его разгорячённый разум лихорадочно искал хоть какой-нибудь выход.
 «А если ещё раз попробовать сделать алмазы?»
 Можно было бы попробовать, однако он уже не был промышленным магнатом. Он остался без защиты, которую даёт большое богатство, и Ффулкес мог теперь следить за ним, контролируя каждый его шаг. Невозможно было сохранить что-то в тайне и, если бы он вновь начал производить алмазы, люди Ффулкеса немедленно пронюхали бы об этом. Нет, этот путь был для него закрыт.
 Спасение. Для робота это было очень просто. Боллар, сам стал беззащитен, тогда как робот остался неуязвим. Боллард потерял состояние, а Аргус превратился в Мидаса. Разум не мог помочь ему именно сейчас, когда он переживал самый глубокий кризис в своей жизни. На одно безумное мгновенье у него мелькнула мысль: а что сделал бы на его месте Аргус — ведь его безошибочный мозг оказался куда совершеннее мозга, придумавшего его.
 Впрочем, Аргус никогда не оказался бы в такой ситуации. Аргусу было безразлично все, кроме его собственной золотой шкуры, украшенной бриллиантами. В эту минуту он шагал по комнатам замка, равнодушный ко всему, что его окружало.
 Боллард постоял ещё немного, а потом спустился в подвал и отыскал тяжёлый кузнечный молот. Затем вернулся наверх поискать Аргуса.
 Он нашёл его в столовой. Робот торжественно ходил кругами, свет мягко скользил по его золотой броне и рассыпался на маленькие радуги, сталкиваясь с алмазами.
 Боллард вспотел, но не от усилия. Остановившись прямо перед Аргусом, он сказал:
 — Стой на месте, ты… — Он добавил нецензурное слово.
 Аргус свернул, чтобы обойти его, и тут Боллард чистым, звучным голосом произнёс:
 — Макнамара. Процесс скручивания. Патент NR-735-V-22.
 Ручка Дэнджерфилда забегала по бумаге, но робот остановился, словно лавина застыла на середине горного склона. В наступившей тишине Боллард услышал, как второй охранник спросил:
 — Есть?
 — Да, — ответил Дэнджерфилд. — Пошли.
 Они вышли. Боллард поднял молот и на цыпочках подошёл к Аргусу. Робот возвышался над ним, спокойный и безразличный.
 Первый удар оставил на массивной груди робота глубокую вмятину, бриллианты так и брызнули в стороны. Аргус величественно покачнулся и величественно упал. Эхо его падения громом прокатилось по пустому залу.
 Боллард поднял молот и ударил ещё раз. Разумеется, он не мог ни проломить почти несокрушимый слой под золотым панцирем, ни разбить драгоценных камней, его дикие удары только вырывали их из корпуса и рвали золотое покрытие.
 — Ты… проклятая… машина! — кричал Боллард в слепой ярости, превратив молот в орудие бездумного разрушения. — Ты… проклятая… машина!!