Аннотация: Нескольким… хм… героям в очередной раз выпадает честь победить бессмертного тирана. Хотят ли они это делать? А кому это интересно? Игра гонит их вперед - разрушая города, в которых они задержались, натравливая бандитов и враженских ищеек, уничтожая тех, кто протянул им руку помощи. Избежать этого давления можно только одним способом - бесславно погибнув. Много ли шансов у слепых щенят выжить на поле жестокой брани, под копытами боевых коней, в пожарищах захваченных городов? Ни одного… если только не найдется человек, способный открыть им глаза. Да полноте - человек ли? Таинственный Серый Князь - отнюдь не порождение привычного мира. 
 Игра дарует пешкам Тактика туз в рукаве - способность уничтожить Стратега в рукопашной битве. Но чтобы разыграть эту карту, Отряд должен пробиться вплотную к своей цели. К предводителю огромных армий и непобедимых флотов? Повелителю империи, окруженному непобедимыми телохранителями? Нечеловеческой сущности, владеющей силами, недоступными даже пониманию простого смертного? Ха! Справиться с Демиургом, за плечами которого десятки Игр и сотни миллионов лет опыта бывшего человечества, невозможно. У микроскопического Отряда есть лишь малый шанс проскользнуть через все заслоны, но и он призрачен: напропалую жульничающий Игрок уже сдал им крапленую колоду. 
 Некоторые чудеса не могут случиться даже в мире, где царит магия. Отряд обречен на поражение. Но Игрок не подозревает, что у нынешней Игры - двойное дно. И, быть может, нынешним поколениям обитателей планеты все-таки суждено пережить Пробуждение Звезд…


---------------------------------------------


 Евгений Лотош


 Делай что должно

  Зелено-голубая планета неторопливо, как ей и положено, вращалась вокруг своей оси. На восточном материке солнце уже заходило за горизонт, и лиственные леса в долинах покрылись предвечерними сумерками. Удлинившиеся тени мягко покрывали изумрудную траву заливных лугов, поверхность рек покрылась мгновенными всплесками - в них играла рыба, охотившаяся на вылетевших в этот день шестикрылых бабочек-однодневок. Зайцы, пугливо озираясь по сторонам, спешили добраться до своих тайных логовищ, пока тьма, населенная страшными чудовищами - волками и совами - не накрыла их, предательски отупляя чувства, обрекая на жестокую расправу голодным хищникам. Подчиняясь своей натуре, дневные охотники, зевая во всю пасть, забивались поглубже в кусты и норы, чтобы забыться неверной ночной дремотой, в то время как ночные, досматривая последние сцены предвечерних снов, чутко подергивали носами и нервно вздрагивали крыльями, предвкушая вкус свежей крови. И только один хищник не думал оставить хотя бы на время свою непрестанную охоту.
 Только человек умеет убивать и днем, и ночью.
 Склонившись над картой в легком штабном шатре, Майно сделал резкий жест рукой. Измученные дневными боями отряды панцирной пехоты отхлынули от стен осаждаемой крепости, унося с собой чудом уцелевшие штурмовые лестницы и тяжело толкая покрытый обугленный кипящей смолой последний таран. Израненные солдаты тяжело брели в сторону недалекого леса, предвкушая ужин и жесткую, но все же постель, а иные - палатку лекаря, дающего облегчение от ноющих ран. Навстречу им выдвигались тяжелые катапульты, подталкиваемые огромными шерстистыми слонами, которых выходцы с заснеженного Севера называли элефантами. Ломовые лошади, прядая ушами и опасливо посматривая в сторону слонов, тащили телеги, доверху наполненные ядрами с колдовским огнем. Командиры ночных диверсантов с опушки настороженно оглядывали в бинокли с запыленными, чтобы не блестели на закатных лучах солнца, линзами выщербленные за время осады могучие бастионы твердыни.
 Невдалеке от лагеря осаждающих догорал зажженный два дня назад хуторок. Мертвые глаза хозяина и его жены уже не глядели остекленело на пламя, с ленцой доедающее могучие, на века сложенные стены усадьбы. В первый же день глаза расклевали вороны, а ночью лесные крысы довершили дело, обглодав лица и прикушенные в смертной муке языки. Сейчас только пара грифов, полуприкрыв глаза, молча ожидала, пока жизнь окончательно уйдет от подвешенного накануне на дереве за большие пальцы рук тела девушки с вырезанными грудями.
 Зов сгустился в небе высоко над планетой. На этот раз он принял форму едва заметного облачка, разглядеть которое мог лишь наметанный глаз. Впрочем, Зову было все равно, в каком виде делать свое дело. Он не обладал и каплей разума, чтобы задуматься над этим. В третий раз его посылали на поиски, и всегда он делал, что требовалось, после чего растворялся во тьме околопланетного пространства. Этот Игрок представлял его облаком, и Зов стал им. Впрочем, его способности не зависели от внешности.
 Зов медленно спустился к поверхности планеты и завис над тускло поблескивающим ручьем. К югу располагался торговый город, и Зов потянулся к нему, но замер, получив категорический запрет. Странно - в этот раз Игрок отказался от стандартной программы. Он сам указывал, кто будет избран, не оставляя выбор на волю случая и бездушной машины. Вскоре Зов получил ясно сформулированные критерии поиска. Несколько минут облачко тумана колебалось, методично прочесывая тысячеверстные пространства, затем, выбрав цели, начало создавать точки принуждения далеко на западе. Оно уже поняло, на кого падет Жребий, и было намерено Призвать героев как можно скорее.
 Никто не замечал Зов, устремившийся сквозь закат. Впрочем, призраку так и положено.




 Часть первая. 
 В город за покупками.


 Телевар, крякнув от натуги, подхватил в руки сразу весь жбан кваса и надолго приложился к нему. Квас отдавал мятой, приятно пощипывая язык и охлаждая горло, и пожилой тысячник, не переводя дух, глотал и глотал холодную влагу, чувствуя, как приятной тяжестью надувается живот, растягивая кожаный ремень с бронзовыми накладками. Наконец он понял, что еще немного - и квас польется из горла наружу, как из переполненного кувшина. С сожалением оторвавшись от напитка, темник бухнул обратно на лед заметно полегчавший жбан и шумно выдохнул застоявшийся в легких воздух. Затем неспешно, с сознанием собственного достоинства, он выбрался из погреба на двор.
 Солнце стояло почти в зените. Его яркие лучи заливали двор с разомлевшими курами, кое-как разгребавшими тяжелую пыль в поисках затерявшегося зернышка, выпавшего из конской торбы. Лохматая собака, валяясь в куцей тени резного крыльца терема, с тоской поглядывала на них и мечтала о зимних сугробах. Отрок с короткой пикой откровенно маялся на ответственном посту у входа, не обращая никакого внимания на появление высокого, хоть и отставного, начальства, стараясь укрыться от светила под нависающим козырьком кровли и размазывая по лицу отвратительно-теплую воду, текущую из намоченного в поилке подшлемника.
 Тысячник с отвращением плюнул при виде такого непотребства. "Что за молодежь пошла, - мрачно пробормотал он себе под нос. - Вот то ли дело мы в молодости…". Несколько секунд он раздумывал, не вздрючить ли молодца как следует, но томящая жара и возраст быстро взяли верх над возмущением. Безнадежно махнув рукой, Телевар поковылял через двор к конюшне.
 Осторожно приоткрыв дверь, он нерешительно заглянул внутрь. В следующий момент с резвостью, которую трудно было заподозрить в его дряхлеющем расплывшемся теле, темник выдернул голову из щели, с трудом устояв на ногах. Впрочем, мало кто осудил бы его за такую поспешность, ибо ничто так не бодрит человека, как просвистевшая в двух пальцах от носа стрела. Тот факт, что ее наконечник был старательно затуплен, ничуть не умалял реакцию старого воина. Поди ж ты, разбери в полумраке, чем в тебя стреляют - тупым или острым! Выбьют глаз - поди разбирайся.
 – Килимер, ешь тебя мухи с комарами! - гаркнул Телевар во всю глотку так, что с плетня взвилась в воздух насмерть перепуганная ворона. - Сколько раз тебе говорил - не ставь мишень рядом с дверью! Вот я руки-то тебе оборву под самый корень, будешь знать!
 Дверь конюшни тихо скрипнула, приотворяясь, и солнечный луч упал на показавшееся изнутри конопатое лицо мальчишки. На лице гуляла подобающая ситуации смущенная улыбка, но в глазах играли озорные искорки. В руках мальчишка сжимал небольшой учебный лук.
 – Прости, господин Телевар, - смущенно потупился он, - но Теомир сказал, что так будет удобнее…
 – Ну да, а то он всех лошадей под шумок бы перестрелял, - вышедший из сумрака юноша лет шестнадцати дал пацану шутливого подзатыльника. - Знаешь, господин Телевар, Килик с десяти шагов в мишень попасть не может, чуть Стрелке глаз не вышиб. - На этот раз парнишка смутился по настоящему, опустил голову и начал ковырять босой ногой утоптанную землю. Теомир насмешливо покосился на него. - Учишь его, учишь, а все без толку. Лук натягивает, а в глазах прямо-таки речка отражается. Что ты с постреленком будешь делать! - Юноша опять несильно дернул Килимера за вихры. - Хоть розгами его пори, негодника…
 – Все бы вам пороть, - сумрачно сказал негодник Килик, засовывая палец в нос. - Справились с маленьким, да? Небось сам сколько учился…
 – Ладно, беги передохни, - рассмеялся Теомир, легонько поддав нерадивому ученику коленом под зад. - Жара вечерком спадет, продолжим на свежем воздухе. Завтра начнем с седла стрелять. - Паренек благодарно блеснул в его сторону глазами и дробно простучал пятками по земле, лихо перепрыгнув коновязь. Тысячник кинул в его сторону неодобрительный взгляд, но Килимер уже скрылся в клубах пыли. - Господин темник, ты хотел меня видеть, да?
 – Балуешь ты братца, - хмуро проворчал Телевар, - ох, балуешь. Розгами не грозить надо, а пороть как следует, тогда будет толк. Десять лет стукнуло - и до сих пор толком стрелять не умеет. Хотел я тебя видеть… да не только я. Пошли в терем, разговор есть. - Он сплюнул тягучей слюной на землю, отгоняя вновь вставший перед внутренним взором жбан с квасом, и двинулся к крыльцу дома. Легконогий Теомир обогнал его, прыгая через три ступеньки, и почтительно распахнул перед стариком дверь. Отставной командир, польщенный оказанным уважением, важно прошествовал внутрь, на ходу закручивая поседевший ус. "Хорошие дети у Теомены, - подумал он с удовольствием. - Старший, во всяком случае. Надо будет наведаться к ней на днях, свежего пива отведать…". Он неторопливо прошествовал в горницу и с размаху сел на жалобно заскрипевшую скамью.
 – Вот, Петромир, привел тебе парня, - прогудел он в сторону друга, задумчиво глядящего в окно. - Думаю, сойдет для дела. Только с кашей его сразу не ешь, пожалей добра молодца, - он кинул почему-то ехидный взгляд на вошедшего в комнату и в пояс поклонившегося гостю Теомира.
 Головной, невысокий сухощавый мужчина с тремя красными нашивками на плече, повернулся к заметно смутившемуся, как минутой раньше Килик, юноше и с минуту внимательно его рассматривал. Лицо Теомира медленно наливалось краской под внимательным взглядом немигающих глаз гостя, кулаки заведенных за спину рук непроизвольно сжались, но он упрямо выдерживал уставную позу. Наконец головной хмыкнул и сказал в пространство:
 – Ладно, сойдет. Как зовут? - обратился он к парню.
 – Теомир, Всадник третьего десятка седьмой сотни пятой тысячи, господин головной, - жестяным голосом отрапортовал тот, с трудом сглатывая слюну от волнения. Теомир впервые стоял перед командиром такого высокого ранга. В глубине души он на все корки клял троюродного дядюшку, без предупреждения кинувшего его в прорубь, а также мучительно пытался вспомнить, не требуется ли по уставу какое-то особое приветствие и как казнят опростоволосившихся. - Сын Теомены-Искуссницы и Ивомира-плотника… Готов выполнять приказы господина головного!
 – Молодец, что готов, - слегка усмехнулся Петромир. - Да ты садись на лавку, в ногах правды нет. Расслабься, паренек, не на параде, и резать тебя на куски за невежество никто не будет. Да сядь ты, что колом вытянулся у входа! - слегка повысил он голос, заметив, что Теомир до сих пор пребывает в ступоре. Тот, опомнившись, осторожно опустился на скамейку, во все глаза глядя на головного. - Как там отец, здоров?
 – Хорошо, господин головной, - напряженно ответил юноша. - Неделю назад закончил избу на заказ рубить, вчера в лес на охоту ушел… Не может он более на коне сидеть, - добавил он извиняющимся тоном.
 – Охота - это хорошо, - задумчиво покивал головной. - Ты-то сам как, охотишься? Какого зверя бьешь?
 – Зимой на закатных кочевьях бил белок, господин Петромир, - осторожно ответил Теомир, бросая на того недоуменный взгляд. - Зайцев там на мясо, куропаток… Однажды свинью завалил…
 – Ага, а потом от кабана полдня на дереве прятался, - встрял в разговор Телевар. Теомир осекся на полуслове, а тысячник, развалясь на лавке, продолжал:
 – Не парень, красна девица прямо. Косуль не бьет - жалко, говорит, я лучше зайцев настреляю побольше. - Телевар громко фыркнул. - На фазанов, бывало, глаза вылупит, нет, чтобы подстрелить парочку…
 – Погодь, Телеша, - негромко бросил головной. На этот раз осекся сам тысячник. - Говоришь, белок бьешь? Значит, из лука так стреляешь, чтобы шкуру не портить?
 Приободрившийся Теомир кивнул. Он действительно три сезона подряд учился попадать белке стрелой в глаз, чтобы не портить шкурок, стыдливо забрасывая в густой кустарник жертв своих неудач, и только последней зимой начал гордо приносить из леса трупики грызунов, убитых по всем правилам.
 – Отменно, - резюмировал Петромир. - Что еще понимаешь в воинском ремесле? Конем владеешь, даже не спрашиваю, иначе какой ты Всадник… Самострел? Меч? Праща? Аркан? Ножи метательные?
 – Копьем орудую неплохо, - осторожно ответил Теомир, с подозрением поглядывая на шумно сопящего на лавке друга семьи. Впрочем, тот, видимо, комментировать больше не собирался, хотя и было что. - Мечом махать пробовал. Аркан метать умею, но не очень хорошо. Звезды кидаю на пятнадцать с лишком саженей…
 – Звезды? - удивленно приподнял бровь головной. - Что за звезды такие?
 – Обычные звезды, метательные, - торопливо пояснил парень. - Я тут раз помог страннику в лесу от волков отбиться… кажется…
 – Что - кажется? - с улыбкой спросил головной. - Что от волков отбился или что помог? Ладно, понял. Показать можешь?
 Теомир с готовностью вскочил с лавки. Запустив пальцы в потайной кармашек на поясе, он выхватил оттуда тускло блеснувшую семиконечную звезду из серого металла и махнул рукой, странно подвернув кисть. Раздался едва слышный свист рассекаемого воздуха, и звезда с тихим звоном вонзилась в бревна противоположной стены. Теомир махнул рукой еще раз, и вторая звезда возникла в стене чуть выше первой.
 – Вот так, - с гордостью сказал он. - Я пять штук за три стука сердца швыряю. Показать?
 – Не надо, - задумчиво покачал головой Петромир. - Верю. Ладно, думаю, в обиду себя не дашь. Возьми свои звезды и сядь. - Он дождался, пока Теомир выполнит его приказ. - Ты в городе был когда?
 – В Столеграде? - удивился юноша. - Был, раза три или четыре, мы туда коней водили с Теле… господином тысячником. А что?
 – Мальчик, пока спрашиваю я. Усек? - взгляд головного на мгновение стал жестким и угрожающим. - Я не про Столеград говорю. Про Купчище. Был?
 – Н-нет, - слегка заикнулся снова смущенный мгновенной отповедью Теомир. - Это же далеко, верст двести…
 – Все четыреста, - уточнил головной. - Это хорошо, что не был, свежий взгляд нам не помешает. И то, что лошадей водил, тоже хорошо. - Он на мгновение обратил вопросительный взгляд к Телевару, но тот опять промолчал. - Ладно, паренек, раз ты готов служить Войску Конному, то мы от твоей службы не откажемся. Слушай внимательно. Через два дня вы с темником Телеваром…
 – Отставным, - проворчал тот. - Ты уж не забывай этого, друже, будь добр.
 – Значит, на месяц вернешься на службу, - отмахнулся от него Петромир. - Так вот, через два дня вы с темником и поедете в Купчище, с обозом. Зачем - всем известно: продавать лошадей, покупать кричное железо для кузен. Кони уже приготовлены, посмотришь на них сегодня, стати оценишь, чтобы на привозе языком болтал не плоше торговца местного. Оружие оружием, но и торговать уметь тоже надо, вот и будет тебе школа. Смотри, сплавите чужим коней за бесценок - спущу с вас шкуры, ясно? Телевар, к тебе прежде всего относится, с тебя первый спрос. - Тысячник угрюмо качнул головой. - Седмицу на дорогу туда, столько же оттуда. Пару седмиц там. Смотрите, не загуляйте на пару месяцев, а то к осеннему кочевью не вернетесь, - он широко улыбнулся, но тут же снова посуровел. - Но есть еще одно дело, которое вы попутно должны справить. Ты про Майно слышал?
 Внезапно у Теомира по спине пробежали мурашки. Имя Врага пугало, пугало так, что даже самые отчаянные храбрецы не осмеливались произносить его после заката, а некоторые - так и при сияющем высоко в небе солнце.
 – Ну-ну-ну, - презрительно усмехнулся головной, - я думал, ты храбрец, а ты вон как сразу хвост поджал. Ну-ка, спокойнее! Вот так… О чем это мы? Ах, да. Мы пока с ним не схватывались впрямую, но в последнее время до нас доходят нехорошие слухи. Не буду болтать языком попусту, Телеша тебя в курс дела по дороге введет. Но скажи-ка мне вот что, Всадник, - головной тяжело встал, медленно подошел к Теомиру и склонился над ним, дыша в лицо тяжелым квасным запахом. - Скажи-ка мне, паренек, ты не струсишь, а? Смотри, дело опасное. Лучше отказаться сейчас, чем зайцем бегать потом! - Головной неотрывно сверлил Теомира взглядом, его рука клещами сжала теомирово плечо. - Ну?!
 Как-то совсем неожиданно для себя Теомир взорвался.
 Он резко сбросил с плеча руку головного и порывисто встал, так что Петромир был вынужден отступить назад.
 – Знаете что, господин головной, - проговорил он чужим, осипшим от злости голосом. - Если вы мне не доверяете, то лучше сразу из Всадников выгоните, а не пугайте тут. Я уже не мальчик, чтобы меня на испуг брать! - Он повернулся и бросился из комнаты.
 – Стой! - негромко скомандовал головной, и Теомир замер на месте. - Вернись обратно! - Юноша нерешительно повернулся назад. Телевар, сидя на скамье, откровенно ухмылялся, и Теомир почувствовал, как краска заливает его щеки. Головной сурово смотрел на него. - Ох и наглец же ты, парень, - резюмировал он, и внезапно подмигнул. - Значит, отправляетесь послезавтра утречком, по холодку. Свободен!
 Вконец замороченный Теомир растерянно посмотрел на Телевара, затем на Петромира, повернулся и вышел, тихо прикрыв за собой дверь.
 – Чего дите малое пугаешь, Петро? - весело осведомился пузатый тысячник. - Связался, понимаешь, орк с младенцем…
 – Тьфу на тебя, Телеша, - фыркнул в ответ головной. - Чувства юмора у тебя ни на грош. И у тебя, и у парня твоего. Интересно мне было, как он удар держит.
 – Ну и?… - полюбопытствовал Телевар, лениво ковыряясь щепочкой в зубах. - Удовлетворен?
 – Нормально, - кивнул Петромир. - Далеко пойдет парень… если плетьми не запорют. За неуважение к старшим. Я к нему, знаешь, давно присматриваюсь.
 – Зачем тебе? - поинтересовался тысячник, раздумчиво разглядывая обломившуюся щепочку. - Ординарцем взять хочешь?
 – Да нет, желающих и так невпроворот, - отмахнулся Петромир. - Просто тут у меня девка на примете есть. Родственница вроде, да седьмая вода на киселе. Ольгой кличут…
 – Это какая же Ольга? - удивился Телевар. - Моя племянница, что ль? Вот уж не знал, что она тебе родственница.
 – Да я ж говорю - седьмая вода… - отмахнулся головной. - В общем, отец ее ко мне приходил недавно, совета спрашивал. Вроде неравнодушна эта девка к твоему парню, да и он на нее заглядывается. Вот папаша ейный и спрашивал, не окрутить ли их, раз взаимная склонность имеется. Тем более, что и Ивомир с Теоменой у нас люди небедные, и за той девкой приданного хватает…
 – Мог бы и ко мне прийти, - фыркнул Телевар. - Я бы ему сразу сказал, чтобы не канителился, свах засылал. Хотя ты у нас сейчас большой человек, куда мне. А давно ли у меня безусым десятником бегал? Ох, время-то как летит! - Он грустно покачал головой. - Я уже старик, да и ты не молодеешь… А Купчище-то при чем?
 – Ну, девчонка вроде как травница и лекарка способная, все равно кому-то с конями на базар ехать, присматривать. Вот они с пареньком и покрутятся в одной компании этот месяц, а ты за ними посмотришь да мне расскажешь. А там подумаем, что папаше ответить.
 – И только-то? - вздохнул Телевар. - Я-то думал, что ты про Майно со смыслом помянул. - А оно оказывается, ты парня просто пугал… Ну-ну…
 – Знаешь, Телеша, - тихо и как-то нерешительно проговорил головной. - Ты там лучше держи ухо востро. Про Врага я не просто так брякнул, не те это разговоры, которые попусту вести можно. Слухи нехорошие ходят.
 – Слухи? - насторожился темник. - Что за слухи?
 – Да шушукаются люди, и пастухи странные вести приносят, - с неохотой ответил Петромир. - Вроде впустую языком мелют, а думка нехорошая остается. Чужие разведчики в приграничье шастают, жугличские. Вроде подстрекает Вражина их в нашу сторону двинуться, хотя зачем - непонятно. Мы с жугличами уже лет так полста с лишком, почитай, не воевали, а уж что до нас Врагу - вообще загадка. В общем, ты в городе слушай больше, чем говори, может, что толковое услышишь. Опасности вроде нет, не стал бы я несмышленышей поперед батьки в пекло совать, но кто его знает… В общем, не лезь на рожон, понял? И за детишками следи, чтобы по неопытности не попали куда не след. Лады?
 Чужаки ехали по дороге, в открытую. Их было семеро, предводительствовал высокий человек в глухом шлеме и кольчуге, прикрытой черным плащом с золотой заколкой. Мастер придал застежке форму огненной ящерицы Мино-Фар, глаза ее полыхали на солнце, пробивающемся сквозь густые кроны деревьев, двумя крошечными светлыми рубинами. Кони под пришельцами шли гнедые, откормленные, мели землю нестрижеными хвостами, косили по сторонам огненными глазами, закусывая удила. Было видно, что их не морили дальней дорогой. Хлаш Дэрэй мысленно перебрал людские поселения в радиусе двух-трех часов неторопливой езды и решил, что гости явно побывали в Быстроречке. Во всяком случае, ни в одном другом месте не нашлось бы сразу столько лошадей на подмену. Он неторопливо выступил из-за дерева и преградил приезжим путь.
 – Стойте, уважаемые, - негромко пророкотал он, выставив руку ладонью вперед в древнем жесте миролюбия и опустив палицу. - Вы вступаете в земли рода Ша-Гэрэли. Мы не жалуем непрошенных гостей, а на купцов, что с нами торгуют, вы не похожи. Кто вы и куда едете?
 Пока он говорил, конь ведущего остановился на месте, в то время как двое из-за его спины выехали вперед и наставили на Хлаша короткие копья. Остальные слегка рассредоточились вокруг предводителя, из-под плащей показались острые концы арбалетных болтов. Хлаш мысленно одобрил четкость, с которой телохранители взяли под контроль окрестность, но с места не сдвинулся. Его верхняя губа медленно поползла вверх, обнажая крепкие острые клыки.
 – С дороги! - сквозь зубы процедил один из копейщиков. - Мы едем к твоему господину. Ему все и доложим. Живо, пока шкуру твою зеленую не продырявили!
 Верхняя губа Хлаша поползла еще выше. Он издал короткий насмешливый рык.
 – Вы хорошие стражи, - ответил он все так же негромко. - Но вы сейчас под прицелом пяти лучников, а стрелы из наших луков на таком расстоянии пробивают даже кованую сталь. Кольчуги вас не спасут. Но даже если вы убьете меня и останетесь живы сами, то весь род начнет на вас охоту и не успокоится, пока не украсит вашими черепами изгородь вокруг Хижины Совета. Я повторно прошу представиться и изложить цель приезда.
 – Уважаемый тролль! - голос предводителя отряда оказался неожиданно глубоким и звучным. - Я понимаю твое беспокойство и восхищаюсь твоим бесстрашным поведением. Прошу простить мою охрану, - повинуясь его короткому знаку, копейщики осадили коней, а остальные спрятали арбалеты. Впрочем, Хлаш подозревал, что самострелы в любой момент готовы метнуть смертельное железо прямо сквозь плащи. - К сожалению, - в голосе предводителя прорезалась легкая грусть, - я не могу ни представиться тебе, не изложить цель своего приезда. Эти материи подлежат обсуждению исключительно с Малым Советом племени. Я настоятельно прошу тебя не задерживать нас, и твои вожди наверняка наградят тебя. Возьми эти деньги, - он кинул в сторону Хлаша небольшой кошелек, глухо звякнувший в дорожной пыли, - и дай нам проводника.
 И опять Хлаш не пошевелился.
 – Любезнейший, - в его голосе прорезалось, наконец, раздражение. - Я являюсь командиром заставы и уполномочен самостоятельно решать вопрос о том, кого стоит пропускать в наши земли, а кого - нет. В третий - и в последний - раз я прошу вас представиться и изложить суть дела. В противном случае с вами обойдутся как с вражескими лазутчиками. - Он попытался примирительно улыбнуться, но передние кони всхрапнули от ужаса при виде его полной зубов пасти и попытались податься назад. Хлаш поспешно стер улыбку с лица. Видимо, долгие тренировки перед зеркалом оказались безуспешны. - Ну как, судари мои?
 На лице предводителя явно отразилась досада. Секунду он колебался, но потом засиял белоснежной улыбкой, явно не походившей на оскал тролля.
 – Дорогой тролль…
 – Матха Хлаш Дэрэй, - прервал его патрульный. - Мое имя - Хлаш Дэрэй, - добавил он, заметив недоумение на лице предводителя.
 – Дорогой Хлаш Дэрэй! - быстро поправился тот. - Я - Зул Ратхат, и меня прислал великий Майно Созидатель, повелитель Южного Моря и Восточного материка. - Лицо тролля не выразило никаких эмоций, и Зул Ратхат, слегка пожав плечами, мол, что возьмешь с деревенщины, продолжил:
 – Я прибыл сюда для того, чтобы от имени своего господина предложить вам, троллям Песчаных Гор, союз в надвигающейся войне. Мой повелитель считает, что могучие тролли станут достойными союзниками против сил зла…
 – Достаточно, - Хлаш взял палицу наперевес. - Я понял тебя. Лишь месяц назад я вернулся из Тхул-Д"зибара. Никто не говорил там про войну. Мы - мирный народ и выгодно торгуем с людьми и орками. Мы, как ты знаешь, вообще не любим войну и деремся лишь в случае крайней нужды. Ты пришел сюда, чтобы снова наполнить нас черной ненавистью, о которой мне рассказывали страшные сказки, когда я был еще ребенком. Восемьдесят лет назад мы нарушили свои собственные зароки и поплатились за это. Этот урок мы не забудем долго. Тролли будут Майно Созидателю, которого многие зовут еще и Вековечным Убийцей, плохими союзниками. Уходи.
 Предводитель пришельцев выглядел ошарашенным. Его телохранители, нахмурившись, переглянулись и слегка приблизились к Хлашу, снова направив на него копья. Тролль не думал, что они способны напасть без приказа, но на всякий случай слегка повернулся боком, чтобы сподручней было уйти от первого удара.
 – Ты слышал меня? - спросил он, повысив голос. - Ты нежеланный гость здесь, посланник. Уходи!
 – Погоди, уважаемый Хлаш Дэрэй, - надо было отдать ему должное, Зул Ратхат умел быстро оправляться от потрясений. - Ты даже не знаешь, что великий Майно может предложить вам…
 – Золото, камни, земли и прочую ценную для людей дребедень, - сквозь зубы перечислил Хлаш. - В прошлый раз он предлагал именно это, да еще зачем-то рабов. Или он придумал что-то новое?
 – Да, уважаемый матха Хлаш Дэрэй, - мягко улыбнулся Зул Ратхат. - Великий Майно Созидатель глубоко скорбит о непонимании, что возникло тогда между ним и могучими троллями, и в знак дружбы и уважения предлагает вернуть вам Драконий Камень.
 Хлаш почувствовал, как его глаза начинают сужаться от удивления. Он тряхнул головой, кляня себя за несдержанность, и пристально посмотрел на чужака. Тот с благожелательной улыбкой встретил его взгляд. Несколько секунд они глядели друг на друга, но затем Хлаш вздохнул и опустил глаза.
 – Ты не лжешь. Я не могу отказать тебе в праве повторить предложение Совету, - грустно покачал он головой. - Я сам не вступлю с Майно в союз, даже если он посулит мне весь мир и полнеба впридачу, но среди моего народа много забывчивых. Я отведу вас к Старейшинам. За мной. Не отставать, не сворачивать в сторону, если жизнь дорога. - Он намеренно произнес ритуальную формулу с самым угрожающим видом, и с удовольствием отметил, как помрачнел Майнов посланник. - Если лошади устанут, скажите. - Он повернулся спиной к парламентерам и зашагал по дороге размашистым походным шагом. Краем глаза матха заметил тролля, кивнувшего ему из кроны высокого вяза, и слегка улыбнулся. Трэта молод, но уже много раз ходил в патруль, и Хлаш не беспокоился за него.
 Один из телохранителей, проезжая мимо лежащего на земле кошелька, подцепил его наконечником копья и ловко спрятал в карман, подозрительно взглянув на посланника. Тот сделал вид, что ничего не заметил.
 Солнце уже зашло за кроны деревьев, сгустив вокруг короткие летние сумерки, но рокот голосов из Хижины Совета не смолкал. Изредка чуткое ухо Хлаша улавливало глубокий голос посланца Майно, но его тут же перекрывали хриплые тролличьи глотки. Изредка сиплый рык Трома пробивался сквозь общий гвалт - Хлашу казалось, что он разобрал пару крепких ругательств - но и Предводителю было не под силу утихомирить разбушевавшиеся страсти. Тролль зевнул, рывком вскочил на ноги, чуть не сломав молодой дубок, служивший ему опорой, подхватил с земли дубину и начал серию вечерних упражнений. Часовые у входа в Хижину уважительно косились на него: палица Дэрэя была известна далеко за пределами родовых территорий. Дубина свистела вокруг Хлаша, опутывая его петлями, круша черепа и ломая мечи воображаемых врагов. Терновый куст обманным движением попытался проскользнуть низом, чтобы предательски ударить копьем в живот, но Хлаш орком крутнулся вокруг себя и одним мощным ударом поверг врага на землю, ударом ноги сбив на землю бросившийся сзади с кинжалом клен. Терновый куст обиженно хрустнул сломанными ветками и умер в страшных муках, в то время как клен вздрогнул всем телом и поспешно отступил на заранее подготовленные позиции, лишь слегка покосившись набок.
 Хлаш остановился, свесив из пасти длинный красный язык и тяжело дыша. Гул голосов в Хижине Совета приутих, Зул Ратхат явно завладел инициативой, и теперь что-то вещал успокаивающим тоном. Перебивать его уже не пытались. Наконец, посланник плавно закруглился и спустя несколько мгновений вышел наружу. Он прошел в нескольких шагах от Хлаша, слегка поклонившись ему, и с размаху сел на траву рядом с телохранителями. Ему тут же сунули в руки длинный узкий сосуд из темно-фиолетового стекла, и посланник стал пить мелкими частыми глотками. Его кадык быстро ходил вверх и вниз по тощей шее. Внезапно на Хлаша накатило непреодолимое желание вырвать когтями этот кадык из соблазнительно беззащитной глотки. Клацнув зубами, он поспешно отошел в сторону, провожаемый подозрительными взглядами охраны.
 В Хижине царила напряженная тишина. Что-то угрюмо просипел Тром, кто-то - Хлаш не разобрал, кто - также угрюмо бросил фразу в ответ, и старейшины поодиночке потянулись наружу. Тром вышел последним и остановился, беспомощно озираясь в наступающих сумерках, потирая огромной чешуйчатой лапищей поврежденные в давнем бою глаза. Хлаш подошел к нему, нарочито громко ступая по земле.
 – Как прошел Совет, учитель Тром? - почтительно осведомился он. - Будем мы вступать в союз с Предателем?
 – А, Хлашим, - устало проговорил старик. - Тебя-то я и хотел искать. Пойдем, разговор есть. - Он тяжело пошаркал в строну своего дома.
 В шатре Тром засветил масляную лампу, опустился на плетеную травяную подстилку, махнул Хлашу, чтобы тот устраивался как хочет, и казалось, задремал. Хлаш, присев на пятки, терпеливо ждал. Наконец Тром открыл глаза и посмотрел на него.
 – Совет колеблется, - сказал он грустно. - Они забыли, как Майно сулил нам златые горы тогда, в прошлую войну. Они забыли, как сотни лучших сыновей Народа пали вдали от дома на чужой войне, и как Предатель взашей выгнал из армии чудом уцелевших, бросив им жалкие подачки. Они… Да я много раз рассказывал это тебе, ты уж прости старика за болтливость… - Тром снова надолго замолчал. Хлаш почувствовал жалость к Предводителю Рода, когда-то страшному бойцу и умелому вождю, а ныне, перед смертью, теряющего остатки власти и авторитета. В Роду уже открыто поговаривали, что не подобает Предводителю быть старым и больным, и что есть немало таких, кто достоин занять его место.
 – Да, о Совете… - снова заговорил Тром. - Половина Совета против союза с Майно, половина - за, но часть тех, кто против, колеблется. Этот Зул Ратхат сказал, что объедет все окрестные племена, чтобы предложить союз и им тоже. Он убедил нас прийти на Большой Совет после того, как посетит всех, и уже тогда принять окончательное решение. Знаешь, я боюсь, что они все-таки согласятся, - Тром тяжело вздохнул. - Слишком много значит для нас Драконий Камень, слишком многие уходили на его поиски и не возвращались. Но я шкурой чувствую какой-то подвох. - Он повертел в пальцах драгоценную змеиную статуэтку. - Что-то этот посланец не договаривает…
 – Немотивированная война? - полуутвердительно спросил Хлаш.
 – Да, мой мальчик, да, - опять вздохнул Тром. - Слишком немотивированная. Несколько месяцев назад никто и не думал, что Майно начнет новую войну на нашем континенте. У него по горло проблем у себя там, зачем ему драка на таком расстоянии от дома? Может… Может, ему кто-то угрожает? Кто-то настолько серьезный, что он собирает по крохам все, что только может собрать? Может, у нас впервые появился реальный шанс отомстить… а мы слепо ринемся в бой на стороне своего врага! - Тром яростно зарычал, его лапа сжалась, кроша статуэтку в пыль. - Мы тычемся как слепые котята, не зная ничего!
 – Я понял, учитель, - бесстрастно произнес Хлаш. - Ты хочешь, чтобы кто-то пошел в Большой Мир разузнать, как обстоят дела на самом деле… - Тром промолчал, и Хлаш закончил: - И ты хочешь, чтобы пошел я.
 Минуту Тром молча смотрел в пол, кромсая когтями подстилку. Затем он поднял взгляд.
 – Да… пожалуй, ты прав, - грустно сказал он. - Беда в том, что без согласия Совета я не могу официально послать тебя на разведку, а Совет… ты же знаешь, пока он подберет тебе компанию, матха, пройдет месяц. А у нас не больше двух-трех месяцев в запасе. Потом будет Большой Сбор, и еще до того, как опадут последние листья, мы пойдем драться за Майно…
 – Я не нуждаюсь в попутчиках, - пожал плечами Хлаш. - Я не раз ходил в одиночку.
 – По канонам разведчик не может идти в одиночку, - покачал головой Тром. - Никто не пойдет на такое нарушение традиций.
 – Я матха. Кроме того, я могу пойти неофициально, - ухмыльнулся Хлаш. - Этого каноны не запрещают.
 – Если Майно по-настоящему заинтересован в нас… и если он действительно в тяжком положении… Его прихлебатели развернут на тебя настоящую охоту. Они не позволят тебе узнать что-то нежелательное для них.
 – Мало на меня охотились? - косо прищурился Хлаш. - Я не слабоумный, чтобы попадать в человеческие ловушки. Кроме того, охоту устроят и на официальных разведчиков. Так будет даже хуже - о нас будут знать, а компании труднее скрыться, чем одиночке. Один я могу выдать себя за наемника…
 – Если ты пойдешь один, тебя не будут слушать на Сборе…
 – Куда они денутся, - Хлаш поднялся на ноги. - Учитель, я давно не глупый ребенок, и меня уважают в землях Восьми Племен. Впрочем, учитель Тром, ты прав. Негоже так нарушать традиции. Если хотите послать разведчиков, созовите Совет. - Он подошел к выходу из шатра, но обернулся. - Учитель, я собираюсь проводить гостей к границе, а затем навестить мать и сестру. Я уже месяц в пограничном патруле и давно не был у родственников, так что имею право. Вернусь не позже, чем через три месяца. До свидания, учитель. - Хлаш низко поклонился, прижав руку к сердцу, откинул полог и вышел.
 Старый Предводитель печально глядел ему вслед.
 Барабан стучал негромко и монотонно. "Бум-бах, бум-бум-бах", выводил невидимый барабанщик, скрытый во тьме за кольцом костров. Изредка к тамтаму присоединялась раковина океанского уч-махарога, оглашая хриплым завыванием лес. Заграт сидел в шатре с выходом, обращенным к площади, и задумчиво перебирал амулеты. Легкий ветерок приносил запахи ночного леса, волков, неспокойно подвывающих в стойлах, запахи чужаков и их коней, но в основном - запахи разгоряченной стаи, пропитанной яростью, ненавистью и - страхом. Заграт еще раз втянул воздух вывернутыми наружу ноздрями. Да, страх. Много лет орочьи войны не выходили за рамки вялотекущей усобицы, и молодежь не привыкла к смертям. Как это увлекательно - вопить на площади о крови и отрезанных головах, потрясать ятаганами и тыкать волков древками копий, доводя тех до исступления, заставляя яростно грызть жерди загона, обильно смачивая их пеной и кровью рассеченных губ… И как это страшно - думать, а не окажется ли поднятой высоко в небо на пике твоя голова. Холодок бежит по коже, колени внезапно становятся слабыми, и ты начинаешь кричать еще громче в надежде заглушить свой ужас, свой - и чужой тоже. Ибо в расширенных зрачках соседа все твои эмоции отражаются как в хорошо отшлифованном бронзовом зеркале, тронутом налетом патины за старостью лет. И ты видишь там, как в жаркой сече он - или ты - неловко бросает копье в бегущего навстречу тролля или заносящего меч Всадника и пришпоривает волка, без памяти улепетывая из битвы, обнажая твой беззащитный бок, открывая его злой боли и короткому предсмертному удивлению - почему я? И сейчас ты сипишь, уже сорвав голос, нахлестывая свой страх, обращая его в ярость в смутной надежде, что эта ярость не даст его - или твоим - ногам предательски просигналить волку - выноси меня из боя, а руке - дрогнуть во время удара, метящего в чужой, уже пропитанный смертной тоской взгляд, и также смутно понимая, как смешны твои - или его - надежды…
 Заграт встряхнулся, пытаясь отогнать древние, ни разу не испытанные на деле чувства. Не удалось. Слишком уж воспоминания предков перекликались с сегодняшней ночью. Он сделал несколько глубоких вдохов и нехотя поднялся на ноги. Статус шамана давал определенные привилегии, и не последняя из них - появляться на сходе позднее остальных, избегая шума и давки, вони разгоряченных тел. Тем не менее злоупотреблять этим не стоило. Он ощупал потайные карманы пояса, поправил мешочек за пазухой, после секундного колебания надел на шею один из амулетов и вышел, властно откинув далеко в сторону шатровый полог. Гул заметно стих, и несколько сотен глаз повернулись в его сторону. В некоторых была надежда, в некоторых - обреченность, но были и такие, что пылали неприкрытой ненавистью. Заграт медленно пошел к центру площади, большой утоптанной глиняной площадке, где у возвышения нервно храпели лошади пришельцев, взбудораженные звериными запахами.
 – Приветствую тебя, о могучий Заграт Тргаха, - почтительно склонился перед ним Каол Трейн. В его голосе угадывалась неприкрытая издевка. - Я надеюсь, что за сутки ты переменил свое мнение? Посмотри - большинство не на твоей стороне, - он широким жестом обвел совсем притихшую, чтобы не пропустить ни одного слова, толпу. - Я ценю твою осторожность, о мудрый шаман, но ее надо оставить прошлому. Настоящее не терпит и не прощает нерешительности. Посмотри, твой народ хочет идти со мной и за мной…
 – Хватит болтать, - грубо оборвал его Заграт. - Ты околдовал мой народ, пробудил в нем древнюю жажду крови. Полвека мы учились жить в мире с соседями, торговать с ними и не бояться завтрашнего рассвета. Ты снова хочешь все уничтожить. Ты ждешь, чтобы я, вложивший в этот мир столько усилий, своими руками его разрушил?
 – Мы уже не раз обсуждали это, - лицемерно вздохнул посланец Майно. - И я уже не раз отвечал тебе, что твой мир - это страх перед силой соседей, это трусость перед лицом отважных предков. - Толпа встретила его слова одобрительным ворчанием. - Подумай, насколько лучше господином проходить по спинам падающих ниц рабов, чем постоянно бояться неловким словом возбудить ненависть затаившегося врага! Подумай, насколько лучше будет купаться в роскоши, чем прозябать в нынешней нищете! И до скончания веков орки останутся господами жалких рабских племен!
 Глухой одобрительный рык прокатился по толпе. Краем глаза Заграт видел, как молодые орки потрясают воздетым вверх оружием, а отсветы костров мерцают на вороненых клинках. Глаза горели отраженным светом костров, у некоторых с оскаленных клыков капала слюна. Вот так храмовники Пророка и придумали свою дурацкую преисподнюю, мелькнуло у шамана в голове. Побывали, видать, на нашей ночной сходке… Он невольно хмыкнул, и Каол Трейн немедленно принял это на свой счет.
 – О да, я вижу, что ты смеешься над сокровенными мечтами своего племени! - загремел над площадью его голос. - И я вижу, что не ты один заразился благодушием и нерешительностью! Вы! - он широким жестом обвел рукой площадь. - Я думал, что встречу здесь настоящих бойцов, а нашел шайку опустившихся завшивевших бандитов! - Этот выпад толпе не понравился, и посланник поспешил исправить ошибку. - Но я знаю, что вы стали такими не по своей вине! - Он отвернулся от Заграта и медленным шагом пошел по площади, заглядывая в глаза оркам. Многие опускали взгляд. - Я вижу, что десятилетия мирной жизни превратили ваших вождей, таких как он, - он эффектным жестом ткнул рукой в Заграта, и тот почувствовал, как встает дыбом шерсть на загривке, а пасть непроизвольно ощеривается в оскале, - в жалких пособников ваших извечных врагов! Но вы, - голос посланника внезапно преисполнился глубокого уважения, - вы, бойцы клана, вы не потеряли хватки, впитанной с молоком матерей. Я вижу, что перед вами лежит дорога к славе, и никто - слышите, никто! - не может сбить вас с героического пути, пути сражений и побед! Я призываю вас…
 – Заткнись, ты, шавка! - взревел Заграт во всю мощь своей грудной клетки. Каол Трейн поперхнулся не полуслове и замер, удивленно повернувшись к шаману. Ага, дружок, мысленно позлорадствовал тот, народ ты обрабатывать умеешь, но только если играешь по своим правилам. Поиграй-ка по моим… - Ты, мразь, назвал меня пособником наших врагов! - Шаман медленно подошел к посланнику и посмотрел на него щелевидными зрачками снизу вверх так, что тот отпрянул, судорожно хватаясь за кинжал на поясе. Заграт почти физически почувствовал нацеленные на свою спину арбалеты его телохранителей, укрывшихся за одним из костров. Ладно, не посмеют убить вот так сразу, знают, что сходу на клочки порвут. - Ты, вонючий голожопый, оскорбил меня при всем честном народе! - Кое-кто из собравших откровенно ухмыльнулся - человеческий запах многие орки находили малоприятным. - Ты знаешь, что следует по нашим законам, древним боевым законам, которые так хвалил давеча? Ну, отвечай, слизняк!
 Каол Трейн начал медленно отступать назад, его глаза шарили вокруг, не находя поддержки. "Трус!" - уловил он разочарованный возглас где-то в задних рядах - и опомнился.
 – Разъясни же мне, уважаемый шаман, что же полагается за правду, - он намеренно подчеркнул последнее слово, - по вашему древнему закону? - Он незаметно нащупал в кармане плаща маленький игломет и продел дуло в специальную прорезь, направив его на Заграта. - Может быть, смерть? Что, настолько глаза колет?
 – Ну, можно сказать, что и смерть, - ухмыльнулся Заграт, сплюнув Каолу Трейну под ноги. - А вообще-то схватка, один на один. Впрочем, ты чужак, ты можешь отказаться. - И тогда все поймут цену твоим словам, мысленно добавил он. Или будет драться? Интересно, что сделает мне Майно за убийство посланника? Впрочем, его охрана не даст мне это узнать. Сама вся поляжет, а меня пришьет… - Ну, что скажешь?
 – Ну как я могу отказаться, любезнейший шаман! - откровенно ухмыльнулся Каол Трейно. Дурак-шаман сам лез в расставленную западню. Посланник осторожно щелкнул предохранителем игломета и извлек руку из кармана. - Или ты считаешь меня трусом? - Заграт в самом деле считал его трусом, но воздержался от комментария. - Разумеется, я не отказываюсь, но, к сожалению, - он поднял вверх правую руку, широкий рукав упал вниз, обнажая пропитанные кровью бинты, - я не могу драться самостоятельно. Неспокойные, видишь ли, у вас места, зверье совсем распустилось, на странников бросается по ночам… Поэтому вместо меня будет драться мой друг!
 – Друг? - Заграт видел искры торжества, горящие в глазах посланника, но никак не мог понять, в чем подвох. - И кто твой друг? Помни, наемная охрана не в счет…
 Мохнатое тело разметало передние ряды, одним могучим рывком выбросившись на пустое место.
 – Я - его друг, - голос Гахаша был полон ненависти. - И ты будешь драться со мной!
 – Ты? - удивленно повернулся к нему Заграт. - С каких это пор ты стал его другом? Пока от границы провожал, подружился?
 Гахаш вразвалку подошел к нему вплотную.
 – Точно, - с удовольствием согласился он. - Прошлой ночью на стоянке я спас его от медведя, который разодрал ему руку. Мы с ним не просто друзья - побратимы. Ну так что? Будешь драться?
 Заграт чувствовал, как шерсть на спине становится влажной от холодного пота. Гахаш был на голову выше его и гораздо лучше владел ятаганом. Рассказывали, что однажды он голыми руками убил дикого волка, и шаман вполне верил этим рассказам.
 – Чем он тебя купил, Гахаш? - медленно произнес он. - Предложил стать вождем, верно? Ты думаешь, что тебе действительно позволят повелевать?
 – Ну, если струсил, так и скажи! - разочарованно отвернулся Гахаш. На губах Каола Трейна играла ехидная улыбка. - Эй, ребята, я же говорил, что он струсит! Надо было давно гнать его из шаманов в три шеи… - Кучка его прихлебателей, стоящая неподалеку, заржала в полный голос.
 – Ты, придурок, с чего ты взял, что я отказался? - удивился шаман. - Просто вспомнил, что идиотом ты родился, идиотом и помрешь. Аз г"рахмм ур-шагграт рака Гахаш!
 Гахаш дернулся к нему, но, перехватив взгляд посланника, остановился.
 – Я порву тебя на мелкие клочки, людская подстилка! - прошипел он. - Но сделаю это по правилам, а не так, как ты нарываешься! А еще ты можешь выбрать оружие, чтобы потом не говорили, что я победил нечестно…
 – Нужны мне твои подачки, - хмыкнул Заграт, неожиданно успокаиваясь. Надо же, сколько лет в поединках не дрался, удивился он про себя, а тело ничего не забыло. Нет, сосунок, зря ты в своей победе уверен… - Для себя я оружие выберу, а ты хоть камнями швыряйся.
 – Хватит! - гаркнул над ухом хриплый голос. - Ну-ка, разошлись по углам, живо! Поединщики нашлись, едрить вашу налево! - Миршаг отвесил тумака подвернувшемуся под ноги пацаненку, смотревшего на спор снизу вверх, свесив язык набок, и размашистым шагом вышел на середину площади. Вождь был одет в ритуальный плащ и рогатый шлем из черепа буйвола. - Ты! - он презрительно ткнул пальцем в сторону посланника. - Какого хрена вместо себя подставу выпустил? Ты не нашего племени, под нашим законом не ходишь. Дерись сам или катись отсюда. А ты, - он развернулся к Заграту, - куда на рожон прешь? Тебе против Майно воевать нравится больше, чем за него? Или забыл, как клан путь выбирает? - Он повелительно махнул рукой, и Заграт проглотил ответ, невнятно прошипев что-то себе под нос. Вождь сунул руку под плащ и вытащил объемистый мешок; взвесив в руке, бросил его на землю. Меж рядов проворно протолкались два юнца-помощника, с натугой тащивших увесистые каменные чаши.
 Заграт лишь пожал плечами, отступая назад. Ладно, этого следовало ожидать, философски подумал он. После вчерашних баталий только и осталось, что голосовать, пока глотки друг другу не порвали. Краем глаза он поймал на себе яростный взгляд Гахаша, но не отреагировал. Не такой он дурак, чтобы против слова старейшины идти.
 Миршаг запрокинул лицо к небу и издал хриплый рев. С деревьев сорвались потревоженные птицы, из дальнего стойла тоскливо подвыл ездовой волк.
 – Слушай, клан Темного Леса! - прорычал вождь, обводя приумолкшую толпу тяжелым взглядом. - Вечером говорили те, кто хотели. Ночью думали все, кто могли. Днем те, у кого подвешен язык, убеждали остальных. А сейчас воины решат, куда лежит наш путь. Вы знаете правила - так делайте выбор! - Ритуальную фразу орки слышали не раз, но сегодня она почему-то легла на плечи тяжким бременем. Даже на лице неукротимого Гахаша отразилась тень сомнения. Толпа заволновалась, загудела, но с места не двинулась
 – Ну? - старейшина обвел площадь презрительным взглядом. - Наложили в штаны? Перед бабами ятаганом размахивать не так страшно, как перед кланом ответ держать? Ты! - он ткнул пальцем в орка в переднем ряду. - Ко мне, живо!
 Орк, поколебавшись секунду, поплелся на середину площади, неуверенно оглядываясь по сторонам.
 – Развязывай, - Миршаг непочтительно пихнул ногой мешок. Раздался легкий хруст. Орк нехотя присел на корточки и потянул за туго завязанные тесемки. Те не поддавались, и орк, злобно рыкнув, сильно рванул их в стороны. Мешок жалобно треснул и неожиданно порвался. Поток серых пемзовых шариков хлынул на землю.
 – Ну и урод! - покачал головой старейшина, глядя на него сверху вниз. - Узел развязать толком не умеет… Ладно, и так сойдет. Ну, чего уставился, голосуй давай, грышш-ханг!
 Орк кинул на него бешеный взгляд исподлобья, но сдержался. Он молча подцепил когтями один из шариков и повернулся к ритуальным сосудам. Когда-то забытый ныне мастер искусно вырезал на них воздушных драконов. На первой чаше дракон, задрав к небу пасть и сверкая рубиновыми глазами, изрыгал из ноздрей струи охряного дыма и золотого пламени. На второй же он свернулся клубком над выложенной бирюзой заводью, полуприкрыв глаза-изумруды и втянув когти.
 С едва слышным стуком первый шарик упал в чашу Разъяренного Змея.
 Из рядов решительно выступил могучий орк в вороненой кольчуге и с суковатой, утыканной гвоздями палицей. Подойдя к чашам, он небрежным движением подцепил шарик и швырнул в чашу Спящего Дракона. "У-у-у, баба!" - протянул чей-то голос из толпы. Орк, резко развернувшись, взглядом нашел обидчика и нехорошо оскалился, обнажив мощные клыки. "Что-то еще сказать хочешь, Снага?" - негромко осведомился он. - "Давай, я готов." Ответа не последовало, и орк, ухмыльнувшись, вразвалочку вернулся на свое место. Заграт ощутил, как внутри него слегка колыхнулась надежда.
 – Один-один, - прокомментировал Миршаг. - Это все? Остальные думать разучились?
 И тут толпу прорвало.
 Один за другим орки выходили в центр площади, подбирали с глинистого пола шарики и кидали их в чаши, огрызаясь на насмешливые комментарии из толпы. Груда на земле постепенно таяла. Посланник Майно молча стоял в полумраке, сгустившемся за кострами, скрестив руки на груди, перебегая глазами с одного лица на другое. Каждый раз, когда пемза ударялась о пемзу, его щека болезненно вздрагивала. Казалось, шарики кидают не в чаши, а ему в лицо.
 Наконец поток голосующих иссяк. На глине осталось сиротливо лежать с десяток шариков. Заграт подождал, пока последний орк не кинул пемзу в сосуд, и неторопливо подошел к старейшине. Демонстративно-неспешно он подобрал шарик с земли, аккуратно положил его в сосуд Спящего Дракона и отступил на шаг назад, вопросительно взглянув на Миршага.
 – Все, кто хотел, сделали выбор, - хрипло сказал тот. - Давай, шаман, делай свое дело.
 Заграт молча поклонился, повернулся лицом к чашам и медленно поднял над головой посох. Мрачное предчувствие овладело им.
 – О духи предков! - рявкнул он. - Явите нам волю племени, откройте наш путь! Заклинаю вас силой Молнии, придите и ведите нас!
 Каол Трейн стиснул зубы. Он зажмурился и раздавил в кармане крохотный стеклянный пузырек. Пальцы резануло магическим огнем, но он не проронил ни звука. Только бы сработало…
 Кварцевое навершие посоха Заграта ярко вспыхнуло. Сетка разрядов затуманила его матово-прозрачную поверхность, маленькая молния с треском ударила в чаши. Казалось, глаза драконов вспыхнули пламенем. Чаши окутались золотым сиянием, послышался легкий треск. Неожиданно чаша Разъяренного Змея выбросила к небу столб темно-зеленого пламени. Заграт почувствовал, как зашевелились на голове опаляемые яростным огнем волосы. И перед тем, как площадь заревела, он успел услышать жалобный плач молодой орки откуда-то из задних рядов.
 – Внемлите голосу боевых барабанов! - яростно загремел голос Миршага, перекрывая вой взбудораженной толпы. - Предки указали нам путь! Да обрушится наш гнев на ползучих врагов! Готовься к походу, клан Серого Когтя! Готовьтесь стать вдовами, жены! Готовьтесь стать сиротами, дети! И да покроет героев слава!
 В нескольких концах площади загремели барабаны и завыли рога. Заграт повернулся и поплелся к своему шатру, тяжело опираясь на посох. Краем глаза он увидел посланника Каола Трейна, с ядовито-льстивой улыбкой на лице идущего к Миршагу. Его сопровождали два телохранителя и Гахаш. Внезапно обессилевший, шаман с трудом доплелся до шатра и пластом рухнул на ковер.
 Он проиграл.
 Несмотря на ранний час, солнце уже ощутимо припекало. Телевар глянул на небо, поморщился. Жара обещалась быть несусветной, лето вообще выдалось на удивление жарким. Кое-где от крыш уже начинало подниматься легкое марево. Кони нервно пофыркивали, дергали мордами, зло косили глазами на людей, будто понимая, что навсегда расстаются с родными степями. "Три, пять… семь, одиннадцать… пятнадцать…", - еще раз пересчитал их тысячник. Вроде все на месте. Что же тогда ноет в подреберье, что забыли, что не предвидели? Где-то в глубине души сидело нехорошее предчувствие.
 – Господин тысячник, господин тысячник! - подбежал к нему запыхавшийся Теомир. - А надо лишнюю попону взять на всякий случай, или ночи теплые, не стоит? - Он успел обвешаться оружием с ног до головы. Короткий меч на бедре, длинный кинжал за спиной, придавленный небольшим круглым щитом, тяжелая железная кольчуга достает едва не до коленей, перехваченная поясом с медными бляшками - наверняка напичканным метательными звездами. В руке небольшой лук с роговыми пластинами, короб со стрелами на бегу колотит по заднице. Телевар ухмыльнулся в усы.
 – Ну-ка, стой! - буркнул он, сделав суровое лицо. - Ты чего это вырядился?
 – А? - удивился паренек. - Где вырядился? - Он с деланным удивлением оглядел себя. - Ты о чем, господин тысячник? - Краем глаза он поймал взгляд Ольги, присевшей на корточки у ног могучего гнедого жеребца и ощупывающей ему бабки, и, подбоченившись, гордо выпятил грудь. Старый тысячник со вздохом покачал головой.
 – Темка, себя не жалко, так коня своего пожалей. Ты на себя столько железа напялил, будто на войну собрался. С кем ты драться навострился? С орками мир уже полвека, с горными троллями тож, хищное зверье степное да лесное давно уж повывели, а последнего разбойника я еще мальчонкой на столеградской ярмарке смотрел…
 – Так на всякий случай, господин Телевар, - потупился Теомир, украдкой поглядывая на Ольгу. Впрочем, та уже утратила к нему интерес, тщательно исследуя конское сухожилие. - Вдруг да нападет кто… Мы же не просто на торжище едем, а с заданием! Вдруг да проведает кто?
 Телевар не удержался и громко фыркнул.
 – Коли проведают, - отечески положил он руку парню на плечо, - так твоя броня тебя не спасет, да и меч не много поможет. Коль в лазутчиков играть начал, готовься к отравленной стреле из кустов да волчьей яме посреди дороги. - Теомир невольно сглотнул. - Кольчуга да копье в сече хороши, а тебе без надобности. Разоблачайся давай, ты мне бодрым нужен, а не умаявшимся в доску.
 – Но дядя Телевар! - у обиженного Теомира вытянулось лицо. - Как же…
 – Тихо! - оборвал его тысячник. - Приказываю: кольчугу и остальное снять и в обоз. Оставишь себе кинжал… да перевесь его на пояс, по-человечески… остальное в телегу. Смотри, проверю, прежде чем двинемся.
 – Сделаю, господин тысячник, - понуро кивнул Теомир и нехотя поплелся в сторону обоза. Несмотря на разочарованный вид, Телевару почудилось, что он даже раз такому исходу. Однако, проходя мимо Ольги, парень снова поймал ее взгляд и тут же выкатил грудь колесом, чуть ли не чеканя шаг. Травница прыснула, глядя ему вслед, но тут же вскочила на ноги и подбежала к Телевару.
 – Можно, дядя Телевар? - в мелодичном голосе проскальзывала неуверенность.
 – Чего тебе, егоза? - улыбнулся ей тот. - С конем что неладно?
 – Да, - потупилась лекарка. - Помнишь, седмицу назад он копытом себя по ноге стукнул? Он тогда еще хромал сильно…
 – Было дело, - задумчиво согласился тысячник. - И что? Не зажило?
 – Да нет, зажило… почти, - голос девушки стал озабоченным. - Но в одном месте на сухожилии болезненное место осталось. Маленькое, не больше ногтя, но как нажмешь - вздрагивает. Может, не стоит его брать? Еще разбередит в дороге.
 Нахмурившись, Телевар подошел к коню и, кряхтя, уселся на корточки.
 – Где? - коротко спросил он. Девушка молча ткнула пальцем. Воевода осторожно прощупал ногу вокруг больного места, не обращая внимания на всхрапывания животного. - Ну-ка, проведи его по кругу. - С минуту он молча наблюдал за конем, озабоченно покусывая седеющий ус. - Да, нехорошо. Как это я вчера проглядел - ума не приложу. Придется оставить. Умница ты у нас, Оленька, молодец. - Травница зарделась от похвалы. - Слушай, будь ласка, сбегай за Петром, уважь старика…
 Обоз двинулся с места только к полудню. Солнце палило немилосердно, и Всадники замотали себе головы импровизированными тюрбанами из запасных рубашек, смоченными водой из ручья. Телеги повизгивали плохо смазанными осями, слепни и прочая мошкара вились столбом. Впрочем, особо кровопийцы не досаждали - Ольга под бдительным руководством матери опрыскала коней и телеги каким-то пахучим настоем. Изредка легкий ветерок на мгновение относил травяной запах в сторону, и тогда мухи со звоном пикировали на крупы животных, но тут же, разочарованно зудя, отлетали в сторону.
 Дорога вилась по крутому берегу, вскоре заслонившему стоянку. Справа неспешно текла мелкая здесь Ручейница, дробя на своих волнах мириады солнечных бликов. Ветер слегка теребил бледно-зеленую осоку, кое-где торчащую из воды, прозрачные перевивающиеся струи бугрили поверхность реки на многочисленных перекатах, разбиваясь о крупный галечник и застрявшие на отмелях еще с весеннего разлива коряги. Впрочем, река быстро отклонилась к югу, и вокруг распростерлась степь. Где-то вдалеке тарахтел коростель. По ковыльному ковру пробегали седые волны, в бледно-голубой небесной бездне жаворонок выводил свою песенку. Одуряюще стрекотали тысячи кузнечиков.
 Ольга отказалась от места в телеге, и сейчас по-мужски сидела в седле, мерно раскачиваясь в такт неспешной трусце кобылы. Теомир гарцевал вокруг обоза, то обгоняя его на полсотни шагов, то галопом проносясь в хвост, озабоченно вглядываясь в коней, по двое привязанных к телегам, то привставая в стременах, напряженно рассматривая редкий кустарник вдоль обочины. Он морщил лоб, что-то бормотал себе под нос, чесал в затылке и украдкой бросал взгляды на девушку. Скоро Телевар не выдержал и рявкнул:
 – Теомир! - от неожиданности паренек вздрогнул и натянул удила. - Чего как ошпаренный взад-вперед носишься? Шило в заднице сидит али коня не жалко? Ну-ка, утихомирься. Через десяток верст привал сделаем, там хоть на голове стой, а сейчас - тпру!
 – Да, господин Телевар, - потупился Теомир. - Я только думал…
 – Мал еще - думать! - безапелляционно заявил тысячник. - А ну - геть!
 Теомир нехотя повернул коня, пристраиваясь к обозу сбоку и спиной ощущая ехидные ухмылки обозников. Ольга сочувственно посмотрела на него и слегка придержала кобылу, давая Теомиру нагнать себя. Некоторое время они в молчании ехали бок о бок.
 – Слушай, Тёмка, а ты был в городе раньше? - наконец поинтересовалась девушка, поправляя ткань на голове. - Я вот впервые еду. Говорят, там народу ужас сколько, пешему не протолкнуться, а на коне и подавно…
 – Э, да что там пешему! - важно кивнул Теомир в ответ. - Там даже кошки от давки задыхаются, а коли не задохнутся, так ногами раздавят. Сам видел.
 – Что, так прямо и раздавят? - округлила глаза травница. - А как же мыши?
 – Что - мыши? - удивился Теомир. - Про мышей я не знаю, они же маленькие. Шмыг - и нету.
 – Ну как же, - охотно разъяснила Ольга. - Раз кошек ногами давят, то мышам, должно быть, раздолье. Или там мыши не водятся?
 – Водятся, водятся, - подал сзади голос Громобой, здоровый детина с пшеничными усами и лицом, покрытым шрамами, - прямо стаями бегают. Бывает, засыпаешь и чувствуешь, как лапами по тебе шелестят. Говорят, даже в рот ночью забираются и гнезда там устраивают…
 Теомир подозрительно обернулся на него, но лицо Громобоя оставалось равнодушно-скучающим. Теомир неуверенно взглянул на Ольгу, с трудом сдерживающую смех, и покраснел.
 – Ну ладно, - буркнул он. - Не был я в Купчище. В Столеград дядька меня с собой брал… один раз. Но там народу немного, только рынок большой. Да, а еще там, - он оживился, - каменные терема есть.
 – Каменные? - удивилась Ольга, на сей раз неподдельно. - Это как - каменные? Из песчаного камня али настоящего? Бревна, что ли, из камня тешут? Они же, наверное, неподъемные…
 – Да нет, - обстоятельно разъяснил Теомир, в душе радуясь, что удивил девушку. - Камень там, конечно, простой, песчаный, откуда у нас истинному взяться? А бревна из камня там не тешут. Тамошние мастера делают из камня такие… ну, куски, со всех сторон прямые… ну, вот если толстый брус коротко обрезать, похоже получится… и из этих кусков дома кладут.
 – Ох ты… - потрясенно пробормотала Ольга. - Такой дом, наверное, и оставить на откочевку жалко. Или они так на одних местах коней и пасут? А как же пастбища? Повытопчут ведь…
 – Глупая ты, - Теомир пожал плечами с сознанием собственного превосходства. - Зачем же им коней пасти? Там Великий Конязь живет со своей охраной, он такими глупостями не занимается. Ему еду и все такое привозят, а он только думает…
 – Сам ты глупый, - сердито откликнулась Ольга. - Что, Конязь сидит целый день и только думает? Брешешь небось. Вот скажи лучше, если ты у нас такой умный, откуда они столько камня берут, чтобы терема делать? Оглянись-ка по сторонам! Где ты камни видишь? А до гор, небось, тысяча верст, да все лесом!
 – Не знаю, откуда они камень берут, да только дома каменные, красные, сам видел, - буркнул в ответ разобиженный Теомир. - И до гор не тысяча верст. Вон, тролли к нам пешком на ярмарки ходят товары торговать. А что Великий Конязь делает - не знаю, он мне не докладывался. Знаю только, что коней не пасет, а с подсылами иноземными разговаривает, да решает, какие тумены куда на перемену откочуют…
 – Не с подсылами, а с послами, - снова прогудел из-за спины Громобой. - Подсыл - это когда тайно пробирается да вред чинит, а послы - они открыто от правителей иноземных приезжают, договоры устраивать да на пирушках брюхо набивать. А насчет домов из красного камня ты, братец, загнул. Где ж ты красный камень видел?
 – Ну пусть послы, а не подсылы, - раздраженно дернул плечом Теомир, даже не оглянувшись на всадника. - А только дома краснокаменные сам видел, и на том стою. Можете у темника спросить, если не верите.
 – И спрошу, - согласилась Ольга. - Дядя Телевар, а дядя Телевар! - Ее голос неожиданно громко прозвенел в душном мареве. Все невольно обернулись в ее сторону. - Скажи, а правда, что в Столеграде дома из красного камня делают, как Тёмка говорит?
 – Как есть правда, - подтвердил тысячник, неспешно приближаясь к ним. Теомир с торжеством оглянулся на Громобоя. - Только не камень это, а глина такая, в печи обожженная. - Плечи Теомира поникли, а Ольга украдкой показала ему язык. - Если особую глину в комок собрать, промесить хорошенько, да в печи прокалить, она как камень будет. Неподалеку от Столеграда яма в земле есть, там такую глину и копают. Часть себе оставляем, а вообще-то в Купчище тамошним оркам-гончарам да каменщикам продаем. До трех обозов за лето уходит.
 – Чтобы Всадник в земле копался да глину месил… Тьфу! - пробормотал кто-то из тележников. - Дожили!
 – Не мели языком, Броша, коли не знаешь, - строго обернулся Телевар. - Всадники этим не занимаются. Купцы иноземные своих людей привезли, балаганов жилых понаставили, да и роются себе потихоньку. Оттуда за пять верст глину к Урочищу возят телегами, там у них печи стоят, рядом с дровами, а когда так в Купчище везут. Ну, а Великий Конязь с них за то мзду берет сей глиной, в камень обращенной.
 – Ну и ну! - пробурчал Громобой, ни к кому конкретно не обращаясь. - Еще деды наши чужестранцев к себе не пускали, разве купцов только, да и то - не дальше пограничья, а теперь! То туда, то сюда чужие людишки набегают, скоро табун пустить некуда будет. Эвон сколько пастбищ за последние три лета потоптали-повыбили, скоро дальше на закат откочевывать придется, а вернемся через пару перемен - земли уже не нашими будут. Эх, вздрючить бы чужаков хорошенько, чтобы дорогу к нам забыли…
 – Вздрючить, говоришь? - насмешливо прищурился Телевар. - Так это еще неизвестно, кто кого вздрючит. Ежели без повода воевать пойдем, против нас все соседи стеной встанут. Это тебе не орочий набег отбивать, не с разбойничками на мечах махаться. Полвека назад нас было больше, чем всех соседей вместе взятых, не считая Купчища, да и то - какие это были соседи? Там у орков в лесу стойбище, здесь тролли в горах обживаются, да в сотне верст горстка пахарей в земле копается. А сейчас один Купчище на постоянном коште до полутора тысяч дружинников держит…
 – Никто еще не побил Всадников в поле! - гордо выпрямился в седле Громобой. - Даже столеградские дружины от нашей конной лавы побегут!
 – Ох, вояка! - покачал головой тысячник. - Не дураки в Купчище воеводы, знают, с кем воевать придется. Бывал я там, видел, как новобранцев натаскивают. Супротив нашей лавы они стеной встанут, щитами закроются, да копья вперед выставят, в землю уперши. Стрела их щиты не пробьет, клинком их не достанешь, короток меч против копья, а сами в копья их не возьмем, потому как не разгонишься на копья-то. И что ты с ними делать будешь, герой?
 – Пусть себе стенкой стоят, - уперся Громобой, с досады кусая ус. - Все равно когда-то им строй порушить придется, не будут же они неделю на месте торчать! Вот тут-то мы их и того…
 – Так это ты их воевать замыслил, не они тебя, - усмехнулся Телевар. - Они-то как раз на рубежах своих станут, да и с места не двинутся. Купчище не войной живет, торговлей, им нападать нужды нет. А коли ты на них наскочишь, они с тобой торговать перестанут, да и все дела.
 – Велика беда, - фыркнул Броша, хлестнув коня вожжами, - тысячу лет без них жили и еще тысячу проживем.
 – Ага, прожил один такой, - отмахнулся от него тысячник. - Ты на себя посмотри! Одёжа из тканей иностранных, сапоги из рыбьей кожи, оружье сплошь железное, иноземцами кованое. Да ты через месяц к стреле каменное навершие прилаживать будешь, а через год в шкуры оденешься. Если с голодухи не помрешь до того. Прапрадеды наши конское мясо ели, водой запивали, хлеб лишь по большим праздникам видели, а было их меньше нашего. Нет, братец, нам уже без соседей-землепашцев никуда, да и без купцов подвымрем крепко.
 – Вот я и говорю - дожили! - неожиданно легко согласился Броша. - Раньше как ветер были, сами по себе, куда хотели, туда табуны и гнали. А теперь! На шею чужестранцы сели, не то что уважать перестали - презирают. Вонючими коневодами обзывают, сам слышал.
 – Ну так и ты их не жалуешь, - пожал плечами тысячник. - Странно будет, если тебя за то любить начнут.
 Броша лишь сплюнул на землю вместо ответа. Разговор увял, дальше ехали молча. Небо словно выцвело, подернувшись белесой дымкой, не смягчавшей, впрочем, палящих лучей солнца. Стрекот кузнечиков слился в сплошной звон, лишь изредка заглушаемый бряцаньем ведерок, прицепленных сзади к телеге, да редким храпом лошади. Травяной запах от лошадей потихоньку выдыхался, и мухи все чаще присаживались на крупы животных, впрочем, пока еще не жаля. Теомира, укачанного мерными движениями коня, начал разбирать сон. Краем глаза он заметил, как Ольга тоже начала поклевывать носом. Тележники уже откровенно храпели, чудом не выпуская из рук вожжи. То один, то другой Всадник тряс головой, отгоняя сон и едва не выпадая из седла.
 – Не спать, обознички! - неожиданно гаркнул Телевар, привставая на стременах. - Ежели кто на землю свалится - на себя пусть пеняет, подбирать не будем. Вон впереди рощица, там и сделаем привал, а пока - напрягитесь чуток, лентяи!
 Теомир зевнул так, что чуть не вывихнул челюсть.
 – Ох, побыстрее бы добраться, - пробормотал он про себя, втайне злясь на тысячника, вырвавшего его из сладкой грезы.
 – Ага, поскорее бы, - согласилась Ольга, сладко потягиваясь. - Сейчас бы в кустики да на боковую на пару часиков.
 – Говорили же тебе - езжай в телеге, - подколол ее Теомир. - Там бы и дрыхла сколько влезет.
 Ольга лишь фыркнула в его сторону.
 – Эй, Теомир! - окликнул его Чеготар. - Спать тянет, ажно сил никаких нету. Ну-ка, запевай, разгоняй тоску, а то и в самом деле под копыта коням свалимся. Затопчут ведь и не посмотрят, что холили да лелеяли.
 Теомир встрепенулся. Ольга смотрела на него глубокими темными глазами.
 – Спой про крокодила, Тёма, а? - тихо попросила она.
 – Для тебя - все что угодно, - подмигнул ей паренек. - Ладно, слушайте.
 Он прочистил горло и на мгновение неподвижно застыл. Потом озорно тряхнул головой и затянул чуть хриплым голосом:



   Как в далеком государстве злой волшебник жил да был,
   Целый день он, бука-бяка, мор да порчу наводил,
   Как принцессу ни приметит, сразу хвать ее в полон!
   В общем, очень злобным-страшным был уродом жутким он.


   Как-то утром на рассвете был не в духе тот колдун,
   То ль желудка несваренье, то ль замучил злой бодун,
   Быстро он во гневе жутком сел на облако, и вот
   Ураган угрюмым вихрем по-над тучами плывет.


   Пронеслась гроза над речкой, миновала черный лес,
   Облетела кругом горы, понаделавши чудес:
   Там кустарником терновым вдруг порос проезжий шлях,
   Тут болото затопило все расщелины в горах.


   Вдруг волшебник заприметил одинокого коня,
   "Дай-ка, думает, устрою развлеченье для себя:
   Превращу сию скотину в чудо-юдо-крокодил,
   Чтоб разинюшка-хозяин брагу больше в жисть не пил!"


   Опустилась туча низко, стал волшебник колдовать -
   Заклинанья тараторить да ручонками махать,
   Только зря колдун лукавый в это утро пил рассол,
   Потому как не заметил толстый-длинный-крепкий ствол!


   Добрый ясень зла не любит, черной силе страшен он,
   Он увидел-возмутился, что берут коня в полон,
   Ветер сильный-мощный-чистый он себе наколдовал,
   Колдунишке-бедолаге толстой веткой по лбу дал.


   От испугу злой волшебник заклинанье позабыл
   Да прикушенной губою слово не проговорил,
   Что-то хлопнуло-блеснуло, дым белесый воспарил -
   Пузом шлепнулся с размаху злой волшебник-крокодил.


   Он метался по лужайке, зубы скалил, слёз ручей
   По траве катился бодро, медовухи горячей,
   Ничего не помогает - нет ни губ, ни рук, ни глаз
   Чтоб заклятье отчебучить, ставши человеком враз.


   А коняга одинокий продолженья ждать не стал -
   Дал копытом крокодилу между глаз да ускакал.
   Так и сгинул чародей наш. Правду говорит народ:
   Роет кто другому яму - сам в нее и попадет!



 – Роет кто другому яму - сам в нее и попадет! - еще раз громко пропел Теомир, размахивая руками для убедительности.
 – Молодец, - улыбнулась ему Ольга. - Здорово поешь. - Неожиданно наклонившись к нему, она поцеловала парня в щеку. Теомир ошарашено уставился на нее, не зная, как реагировать.
 – Эй, паря, - ухмыляясь, окликнул его с телеги Перевой, - а крокодил - это кто? У нас такие в степях да лесах водятся? И ежели водятся, то чего с ними делать, коли увидишь? За хвост хватать али меж глаз бить, как тот коняга?
 – У нас только один крокодил и есть, - откликнулся Громобой, подмигнув Теомиру. - На себя посмотри, чучело! Зубы все наружу, сам с перепою зеленый, только хвоста и не хватает для полного счастья. Чем не крокодил?
 – Это я-то зеленый? - удивился Перевой. - Да ты на себя посмотри, наездничек! Еще с позавчерашнего дня синий как утопленник, от дыхания окосеть можно, а туда же! Или тебе так Элина под глаз поднесла? Чем она, сковородой аль оглоблей?
 – Ты мою Элину не трогай! - показал ему кулак Громобой. - Вот вернемся, расскажу, как ты над ней насмехаешься. Тогда уже не мне с фингалом ходить, а тебе патлы твои косматые отращивать придется.
 – Люди добрые! - обиженно возопил Перевой. - Да сказал ли я хоть одно хулительное слово про эту кобылицу в образе человеческом? Ежели она своего жеребца копытом под глаз приголубила, я-то при чем? Нет уж, братец, ты ее от меня подальше держи, а то расскажу ей, чем ты на прошлой ярмарке с ребятами в трактире занимался!
 Так, перешучиваясь, добрались до рощи. Здесь из-под земли выбивался родник, несколько берез да осин окружали его, едва слышно шелестя листьями и отбрасывая негустую тень. Верховых коней расседлали и, спутав, пустили пастись вместе с прочими. Костра разводить не стали, ограничившись вяленым мясом и пресными лепешками с луком.
 Броша вызвался подежурить, все прочие улеглись на раскинутые поверх травы попоны. В кронах чуть шумел ветерок да попискивала невидимая пичуга. Разморенных Всадников потихоньку охватила дремота.
 Внезапно солнце словно потемнело, спокойно пасущиеся кони яростно захрапели. Всадники, вырванные изо сна, повскакали на ноги, судорожно хватаясь за ножи. От теплого летнего воздуха по коже побежали мурашки, людей начал бить озноб. Откуда-то издалека волнами накатывал тоскливый вой, изредка прерываемый короткими взлаиваниями.
 – Что это? - шепотом спросила Ольга, судорожно хватая Теомира за руку.
 – Волколаки, - ответил ей Телевар. - Волколаки, руку даю на отсечение. - Старый тысячник выглядел сильно встревоженным. - Откуда, Отец-Белоконь, в наших краях волколаки, да еще посреди бела дня? Они даже в Урочище лет триста как перевелись…
 – Не знаю, откуда они взялись, - сквозь зубы процедил Громобой, - но нам от этого хорошего мало. Телевар, я думаю, что чем быстрее мы до Купчища доберемся, тем лучше. Двинулись-ка дальше, а, командир?
 – Ишь ты, умник! - огрызнулся тысячник. - За заморенных коней на торжище никто хорошей цены не даст. Еще полчаса отдыха ничего не решат, а коли решат, так лучше нам назад повернуть, пока не поздно. Да и отобьемся мы от десятка волколаков, не дети…
 – Может, действительно повернуть? - тихо спросил Любоконь, судорожно сжимая в руках сулицу. - Волколаки сами по себе к нам не захаживают. Не приведи Отец-Белоконь, вдруг опять война какая началась? Сунемся прямо врагу в зубы, он за коней только спасибо скажет.
 – Нет никакой войны, - просипел тысячник, раскачиваясь с пятки на носок. - Я бы знал, если что намечалось. Наверное, случайная стая забрела. Мелкая стая, судя по голосам, и от нас удаляется. - Он помолчал еще немного. - В общем, так. Пережидаем жару и едем дальше. Горячку пороть не будем. Да поверни мы сейчас домой - засмеют, скажут, что первого же волка перепугались. Стражу ночами будем двойную держать, а там видно будет. Завтра тракт развилку делает, на Купчище и на Столеград, там застава всегда дежурит, вот новости и узнаем. Тогда и обмозгуем все заново.
 Ольга встревожено смотрела на хмурых мужчин.
 – Да уж, ничего себе поездка начинается… - пробормотал рядом с ней Громобой. - Не было печали, и вдруг - волколаки. Что дальше будет? Тролли мир порушат, орки разор устроят, небо на землю рухнет?
 Старый воевода исподлобья посмотрел на него.
 – Может и так, Громобой, - качнул он головой. - Может, и так.
 Барабаны гремели не переставая. В разных концах деревни перекликались возбужденные предстоящей войной орки, в стойлах им подвывали волки. Мимо Загратова шатра то и дело пробегали галдящие детишки, взбудоражено размахивая длинными палками.
 – Я самый великий воин Серого Когтя! - крикнул один из них, охаживая бегущих впереди хворостиной. - Вот вам, трусливые зюмзики!
 Заграт молча сидел на ковре, уставившись в одну точку перед собой. Его никто не беспокоил - то ли презирали за трусость, то ли просто забыли в суматохе. Мимоходом заглянул Миршаг, открыл было рот, но ничего не сказал и ушел по своим делам, скорчив неодобрительную мину. Пальцы Заграта машинально перебирали горкой сложенные на подставке боевые и защитные амулеты - когти, нанизанные на оленье сухожилие, мышиные черепа на серебряной цепочке и прочую дребедень.
 – Как же так? - недоуменно пробормотал Заграт себе под нос. - Как же так? Предки… Этого не может быть, г"раттх смехханг! Не понимаю… - Он встрепенулся и прислушался к голосам у входа.
 – Где этот трус?! - яростно хрипел кто-то. - Покажите мне его, я сделаю барабан из его шкуры! - Заграт с трудом узнал голос Гахаша. Неподалеку переругивались еще два или три голоса. - Пусти, Трига, кому говорю! Пасть порву!
 – Тихо, тихо! - шипели ему в ответ. Наверное, это и был Трига. - Ты не можешь нарушать традиции! Предки покарают тебя за неуважение…
 – Пусти! - гаркнул Гахаш уже во весь голос. - Плевать мне на предков, мне нужен этот недоносок! - Голоса рядом немедленно смолкли, воцарилось неодобрительное молчание. - Вернее, на предков мне не плевать, - поспешил поправиться дюжий орк, весьма сообразительный для своих габаритов, - но этого гада я порежу на клочки с их одобрения или без него! Пусти, кому говорю!
 Он оттолкнул в сторону пытающегося помешать дружка и откинул в сторону полог шатра так, что все сооружение заходило ходуном. Даже не пошевелившийся Заграт посмотрел на него с любопытством. Интересно, сам он придумал сюда прийти, или надоумили? Наверное, надоумили, и я даже знаю кто. Основательный мужик этот Каол Трейн, не оставляет в тылу поводов для головной боли. Почему я так устал?
 – Заходи, Гахаш, гостем будешь, - благожелательно махнул рукой Заграт на циновку в углу. - Присаживайся, поговорим. - Он потянулся, зевнул, незаметно перекатив посох поближе. Гахаш не такой дурак, чтобы нападать на шамана в его собственном шатре, но зря рисковать не стоило. - Что скажешь хорошего?
 – Я не разговариваю с трусами! - немного нелогично заявил Гахаш. - А еще с такими, как ты, у меня разговор короткий. Из-за таких вот голожопые на лошадях загнали нас в эти леса, из-за таких на нас поплевывают свысока все соседи! Мы были великими воинами, нас боялись враги и уважали друзья, а теперь мы сидим по уши в дерьме и гнием здесь заживо! Но теперь мы покажем, чего стоим, и втопчем всех, кто будет сопротивляться, в грязь и кровь, понял, ты, гуррха"н-трага?!
 – Понял, - спокойно кивнул Заграт. - Круче тебя только яйца, да и то не у всех. А я-то при чем?
 – А ты, трус, умрешь сегодня! - зарычал окончательно взбесившийся Гахаш. - Я, Гахаш Смегга, вызываю тебя на поединок! Там, на площади, тебя спас наш недоделанный вождь, но сейчас ты уже не спрячешься за дурацкими ритуалами! Выходи на честный бой, дохляк, или я покрошу тебя прямо здесь! - Гахаш демонстративно схватился за рукоять ятагана, но из-за пояса его не выхватил. Заграт мысленно сокрушенно вздохнул. Если бы у того хватило глупости обнажить оружие в его шатре, полудурку прямая дорога на кладбище. Миршаг - да и другие вожди - не потерпели бы такого вопиющего нарушения табу в ночь выступления в поход даже от с а мого могучего воина. Влезшие в шатер за Гахашем дружки отшатнулись от него, неуверенно переглядываясь. Но Гахаш не потерял голову окончательно, так что легкого решения проблемы не предвиделось.
 – Я не принимаю вызов, - спокойно откликнулся Заграт. - Племя выступает в поход, я - шаман, ты - лучший воин. Смерть любого из нас будет невосполнима для боевого отряда. Ты дурак или предатель, если не понимаешь этого. Сядь, успокойся и объясни внятно, за что хочешь меня вызвать.
 – Ты - трус! - немного растерянно прорычал Гахаш. Ему и в голову не приходило, что противник может не принять вызов. Впрочем, еще недавно это не пришло бы в голову и мне, про себя ухмыльнулся шаман. Старею, старею, норов уже не тот… Заграт грустно качнул головой в такт своим мыслям. - Ты выступил против похода! Ты боишься принять вызов! Ты предашь в бою, ты побежишь, такому не место среди нас! Убив тебя, я избавлю железную цепь отряда от слабого звена!
 – А от шаров огненных ты своей железякой изогнутой отмахиваться будешь? - ехидно поинтересовался шаман. - Или ты умеешь отряд от ядовитых болотных мух защищать? Сон на врага напустить? С мышами-разведчиками разговаривать? Ты думай, что несешь! Поход без шамана будет коротким, до первого же колдуна-противника. Или тебе за это и заплатил тот замухрышка по имени Каол Трейн? А?
 Гахаш молча хватал воздух, его глаза от бешенства стали совсем белыми.
 – Ладно, трус, тебе не отсидеться в своей норе под защитой табу! Рано или поздно ты высунешь нос наружу, и тогда… - Он резко развернулся, не закончив угрозы, и ринулся из шатра. Щуплый орк - наверное, Трига, - оказавшийся у него на пути, пробкой вылетел наружу от сильного толчка в грудь. Остальные осторожно выбрались из шатра, пугливо оглядываясь на шамана, и тихо опустили за собой полог. Заграт молча ухмыльнулся, но тут же на его лице появилась страдальческая гримаса. С Гахаша станется ударить в спину. Ладно, есть более неотложные дела, чем продавшийся иноземцу соплеменник. Посидев пару минут неподвижно, Заграт порылся в груде оберегов, встал, прихватив посох, и стремительно вышел наружу.
 Солнце уже почти закатилось за вершины деревьев. Где-то тонко провыл рог - до выступления оставалось совсем ничего. В стойбище царила обычная для такого дела суматоха - озабоченно сновали женщины, собирая походные котомки, воины в последний раз правили лезвия оселками, проверяли на прочность древки копий, осматривали кольчуги и прочую броню, дети визжали и путались под ногами, чуть ли не с головой влезая во вьючные сумы, сваленные в беспорядке тут и там. Многие уже проверяли сбрую, хотя волки еще оставались в загонах. На хищников тоже действовала предпоходная лихорадка, и они вяло - а иногда и не очень - огрызались на проходящих. Заграт в задумчивости шагал к шатру вождя, привычно раздавая подзатыльники ушлым пострелятам и осторожно перешагивая через вытянутые ноги расположившихся прямо на голой земле мужчин. В воздухе стояла густая ругань.
 Миршаг, к счастью, оказался на месте.
 – Поговорить надо, - буркнул Заграт, без приглашения усаживаясь на ковер.
 – Вали отсюда, времени нет, - сварливо откликнулся тот, полируя ятаган. - Мне еще снаряжение проверять надо. Вчера две осадных лестницы прогнившими окаґзались, да разрывная смесь подмочена. Сам не посмотришь - так и не поправят, уроды! Ну?
 – Не нукай, - поморщился Заграт. - Проблемы у нас.
 – У нас всегда проблемы, - поскучнев, откликнулся вождь, откладывая ятаган в сторону. - Что, брюхо у тебя заболело али головой ударился?
 – Я не понимаю голоса предков, - хмуро отмахнулся от его подначек шаман. - Три дня назад, на площади, они четко высказались - в поход! Сегодня…
 – Сегодня они в поход не хотят, - усмехнулся Миршаг. - Слушай, а правду про тебя говорят, что струсил ты воевать идти? Может, ты мне турусы на колесах сейчас разводишь, а сам дома отсидеться хочешь?
 – Слушай, заткнись, а? - наконец разозлился Заграт. - Сам знаешь, труса я никогда не праздновал. Не в этом дело.
 – А ты кончай нервы на кулак мотать! - тоже взъерошился вождь. - Говори толком, не тяни.
 – Так я и говорю, - откликнулся шаман. - Предки против похода. Я говорил с ними весь день. Знаешь, тогда, на площади, они очень ясно дали понять - надо идти. Очень ясно - никогда еще такого четкого сигнала не было. Мне прямо по ушам силой ударило, чуть не оглох. И… как-то не так я их силу почувствовал, как обычно. Какая-то она… чужая была, что ли. А сегодня я слышал их голоса как обычно, и все они твердили, что нельзя в поход идти.
 – Ничего не понимаю, - признался вождь. - Так за поход предки или против?
 – Сам не понимаю, - пожал плечами Заграт. - Меня вот еще что смущает. На голосовании чужаки были.
 – Ну и что? - поморщился вождь. - Не в первый раз.
 – Похоже, Каол Трейн - колдун, и не из последних, - проговорил Заграт, доставая из кармана странной формы корень. - Смотри, как мандрак съежился. Он чувствует чужую силу. И Трейн - посланник Майно, а уж Майно-то на священные сосуды повлиять - раз плюнуть. Понимаешь, о чем я?
 – Понимаю, - пожал плечами вождь. - Да только ты не мне такие вещи объяснять должен - племени. Хочешь снова общий сбор организовать?
 Минуту шаман задумчиво смотрел на него.
 – Нет, не хочу, - наконец ответил он. - Не сейчас. Голожопый рядом, он отбрехается, а мне уже и так веры нет. Ладно, до настоящей драки дело еще долго не дойдет, успеем перерешить. Ты мне только вот что скажи - ты меня поддержишь, если что?
 Теперь задумался уже вождь.
 – Поддержу… наверное, - с неохотой сказал он. - Не обещаю, впрочем. Ты меня знаешь - впустую драться не люблю, но и спину врагу не покажу. Там видно будет. Правду говоришь - когда до драки еще дело дойдет… - Что-то завозилось в углу. Миршаг подхватил стоящий рядом башмак и с силой метнул его на звук. Жалобно пискнуло, и возня прекратилась.
 – Крысы, - пояснил Миршаг в ответ на удивленный взгляд Заграта. - Развелось их, понимаешь, в последнее время. Все хотел тебя попросить вывести этих тварей, да руки не доходили. Ладно, вернемся - разберемся. А сейчас топай отсюда, и без тебя проблем по горло.
 Выйдя из шатра, Заграт мысленно застонал. Разумеется, его уже ждали. Гахаш вразвалочку подошел к нему и сплюнул под ноги.
 – Ну что, трус, попался? - торжествующе процедил он. - Теперь тебе придется со мной драться. Эй, народ! - рявкнул он во все горло, не отрывая взгляд от шамана. Несколько орков обернулось в их сторону. - Слушайте все! Я вызываю этого урода на поединок! И клянусь Черной Звездой, что завалю его в честной драке либо как труса - ударом в спину, здесь и сейчас! Ты! - снова обратился он к Заграту. - Принимаешь вызов?
 – Как ты меня достал, Гахаш! - вздохнул шаман. - Ну что с тобой поделаешь, принимаю…
 Огромный орк торжествующе взревел так, что окружающие шарахнулись от него в стороны.
 – Жду на Круглой Поляне, - небрежно бросил он шаману и, не оглядываясь, ушел. Заграт тяжело оперся о свой посох. Ну почему я так устал, билось у него в голове. Маленькая темная тень прошмыгнуло мимо него, скрывшись под пологом шатра Миршага. Заграт попытался вспомнить, где у него лежит крысиный яд, но махнул рукой. Не до того. Он торопливо дошагал до своего шатра и начал рыться в амулетах и порошках.
 Противу ожидания, на Круглой Поляне не было почти никого. Лишь Гахаш небрежно поигрывал ятаганом, да несколько его прихлебателей жались по углам. Остальные то ли по уши закопались в подготовку к походу, то ли побоялись ненароком прилетевшей плюхи от одного из противников. Купол куполом, да кто его знает… Шаман все-таки дерется, не кто-нибудь. На столбах тускло горели четыре факела, сумерки стремительно сгущались. Черные на фоне оранжевого заката, кусты и деревья вокруг поляны угрожающе шумели. Ухнула сова.
 – Значит, так, шаман, - деловито сообщил могучий орк, пристально глядя на противника. - Драка до смерти, один на один, простым оружием, колдовство - за Круг. Хочешь что-то сказать перед смертью?
 – Дурак ты, Гахаш, - грустно покивал шаман в такт свои мыслям. - Дураком родился, дураком и помрешь. Что я еще сказать могу?
 – Это почему еще? - подозрительно уставился на него Гахаш. - Дурак потому, что с тобой сразиться рискнул? Ну, так это еще бабушка надвое сказала, сейчас и выясним, кто лучше…
 – Я тебе уже все сказал, - пожал плечами Заграт. - Еще там, в шатре. Ты меня убьешь - отряд без шамана останется, первый же колдун голыми руками его возьмет. Я тебя убью - отряд без сильного воина оставлю, тоже хорошего мало. Не знаю, с чего тебе моча в голову ударила, да только врагу ты на руку играешь, и все тут.
 – Трус ты, - уже без особой уверенности в голосе сказал Гахаш. - Предашь всех в бою, мы на тебя понадеемся да поляжем… - Вдали от зрителей у него явно поубавилось гонору.
 – В другое время, - оскалился Заграт, - за такие слова я бы тебя сам на поединок вызвал! Щенок! Ты еще под стол пешком ходил, когда мы с людьми дрались, один против трех, пеший против конного! Был бы я предателем - не разговаривал бы с тобой сейчас.
 – Но Каол… - Гахаш осекся, но было поздно.
 – Ах, Каол! - зловеще прошипел Заграт, подступая вплотную к Гахашу. - Вот, значит, кто тебя науськивает… Впрочем, это и слепому видно. Да не видишь ты что ли, дурак, что эта змея подколодная одним языком своим крепости брать умеет? Что ему могучие армии в полон сдадутся, дай только зубы заговорить? Даром, думаешь, Майно его послал? Я ему на сходке вождей слово поперек сказать осмелился, а он такого не прощает, знаю я эту породу. И теперь ты, как цепная собака, по одному его слову на меня бросаешься! - Гахаш зашипел как змея, но Заграт отпрянул назад. - Хватит! Подумай еще раз, остолоп, к чему приведет эта драка. По обычаю мы еще можем разойтись миром, так что подумай хорошенько.
 Гахаш, тяжело дыша, в упор смотрел на него. Ну давай же, думай, мысленно взмолился шаман. Думай, полено неотесанное, шевели мозгами, выступление на носу, а я еще и не готовился толком…
 – Я вызвал тебя при всех, - угрюмо заявил Гахаш, и у Заграта бессильно опустились руки. - Я не могу отступить. Вызываю тебя на поединок до смерти, обычным оружием и без колдовства, а буде ты откажешься, зарублю безо всяких правил.
 – Принимаю твой вызов, - бесцветно откликнулся шаман. - Мои посох и кинжал против твоего ятагана, так будет честно. Щиты не брать, колдовство не использовать. Ты готов умереть, враг?
 Гахаш молча кивнул, не удостоив положенным ответом. Кажется, он уже и сам был не рад, что ввязался в эту историю, но отступать считал ниже своего достоинства. Он чуть наклонился вперед на напружиненных ногах, выставив перед собой ятаган и держась за рукоять обеими руками. Заграт повернулся к нему спиной и подошел к Стальному столбу. Прошептав извинения предкам, он осторожно вытащил из висящего на нем маленького ящичка щепоть зеленоватого порошка и с силой кинул его в воздух. Порошок вспыхнул в полете, огонь растекся во все стороны, как по невидимому стеклу, и Круглую Поляну накрыл слабо светящийся купол зеленого света. Шаман с трудом подавил желание закричать во все горло, чтобы заполнить тишину, пришедшую на место журчащему потоку Силы.
 Справившись с собой, Заграт неторопливо вытащил из ножен за спиной длинный кинжал, взял в левую руку и повернулся к противнику. Посох в его правой руке был обращен к противнику окованным железом острием. Поединщики медленно закружились друг вокруг друга, не рискуя нападать первыми. Вдруг ятаган взблеснул и вороненой молнией метнулся к Заграту. Тот чуть отступил в сторону, парировав удар скользящим движением посоха. На землю упала тонкая стружка - к многочисленным зарубкам добавилась еще одна - но Заграт даже не попытался ударить в ответ. Враги вновь закружились по поляне, вперив друг в друга ненавидящие взгляды.
 В стороне селения возник неясный шум, усиливавшийся, впрочем, с каждой секундой. Заграту послышались истеричные женские выкрики. Он насторожился и едва не пропустил удар. Ятаган рухнул сверху, так что он едва успел подставить кинжал. Отдача болезненно отозвалась во всем теле, но шаман, падая на бок, успел с силой ударить посохом как коротким копьем. Острие не смогло пробить кольчугу на Гахаше, но тот, стремительно разворачиваясь, чтобы добить лежачего противника, охнул, отступил на несколько шагов назад и схватился за бок, едва не выронив оружие. Вскакивая на ноги, Заграт попытался понять, не треснуло ли у того ребро, но решил, что вряд ли. Во всяком случае, Гахаш тут же атаковал с удвоенной силой, так что шаман с трудом успевал отбивать сыплющиеся со всех сторон удары. О контратаке не могло быть и речь, и Заграт снова с горечью подумал, что стареет. Лет десять, да что там, пять лет назад этот сопляк, размахивающий клинком мало как не дубиной, уже с трудом стоял бы на ногах, еле двигаясь из-за покрытого синяками тела, а все его мысли были бы сосредоточены на порхающем перед носом острие кинжала…
 Гул у селения усилился и начал смещаться в сторону Круглой Поляны. Неужто толпа мне на выручку валит, вяло удивился Заграт, все с большим трудом отбиваясь от Гахаша. Неужто этот молодой прыщ никогда не устанет? Ятаган, чай, не тростинка, чтобы им так размахивать… Грудь Гахаша тяжело вздымалась, но темп он пока не сбавлял. Руки у Заграта начали наливаться свинцом. Он все-таки умудрился еще раз зацепить противника посохом, целя в висок, но промахнулся, и кованое навершие попало противнику в ухо, прикрытое толстым кожаным наушником. Шлем сорвало с головы. Он пролетел сквозь зеленый купол над поляной и, яростно пылая, покатился по земле в кусты. Как бы пожара не случилось, промелькнуло в голове у Заграта. Гахаш, со свистом выдыхая воздух, оглушенно тряс головой в нескольких шагах от него. Ятаган он не выронил, но драться, кажется, был временно неспособен. Впрочем, Заграт не мог этим воспользоваться. Он упал на одно колено, пот заливал лицо, с бессильно ощеренных клыков на землю капала пена. Он обеими руками опирался на посох, кинжал валялся где-то в стороне, тело болело как избитое палками. "Упаду - не встану, упаду - не встану…" - стучала кровь в висках.
 – Вот он! - раздался яростный выкрик. - Вот убийца! - На поляну втекала густая, громко гомонящая толпа, плотной стеной окружая купол. Кто-то случайно задел светящуюся стену. Громкий вопль, казалось, заглушил остальных, запахло паленой шерстью и мясом. Внезапно толпа затихла, тишину нарушали только ругательства обожженного. Прямо как в детской сказке, мрачно подумал шаман. В последний момент добро торжествует, свои приходят герою на выручку. Интересно, где они были, когда этот дурак меня на поединок вызывал? А если бы меня до их прихода на фарш покромсали, кто бы от них комаров на привалах отгонял? Ладно, появились - и на том спасибо.
 – Сдавайся, предатель, тебе некуда бежать! - седой орк выступил вперед, почти упершись носом в купол. - Обещаю, мы убьем тебя быстро, если ты не будешь бессмысленно сопротивляться.
 – Да брось ты, Снага, - поморщился Заграт, с трудом вставая на ноги. Гахаш, кажется, пришел в себя и теперь растерянно озирался по сторонам. - Какой из Гахаша предатель, с его-то мозгами… Заболтали его, это верно, ну да не он первый. - Краем глаза он увидел, как Гахаша начала бить крупная дрожь, и злорадно ухмыльнулся. Кажется, до щенка начало доходить, что не все одобрят его задиристость.
 – Чего? - удивился Снага. - При чем здесь Гахаш? Я тебе говорю, предатель, сдавайся по-хорошему, и тогда обещаю, что ты умрешь быстро и без мучений. Если же ты хотя бы поцарапаешь кого-нибудь, то я лично намотаю твои кишки на барабан!
 Шаман уставился на него круглыми от изумления глазами.
 – Снага, ты это о чем? - тихо спросил он. - Головой неудачно ударился? Кого это я предал?
 – Не строй из себя целку, Заграт Тргаха! - разъяренно заорал Снага. - Миршаг мертв, отравлен, и ты был последним, кто к нему заходил! Ты - убийца, и ты умрешь! - толпа поддержала его дружным ревом, но тут же стихла опять. - Сними купол и прими смерть, как подобает предателю!
 – Как… умер? - ошеломленно спросил Заграт. - Когда? Только что был жив-здоров и даже не кашлял! О чем ты, Снага? - Краем глаза он заметил, что Гахаш осторожно приближается к нему. - Зачем мне его убивать?
 – Ты хочешь остановить поход вопреки воле предков! - зловеще прошипел Снага. - Ты убил вождя, чтобы добиться своего! Но ты просчитался, шаман - никто в племени, кроме тебя, не умеет использовать яды. Мы отложим поход лишь на день - чтобы Миршаг упокоился с миром. В последний раз предлагаю тебе выбор - сдайся и умри легко, или упорствуй - и тогда мы отложим поход еще на день, чтобы как следует насладиться твоими воплями! Считаю до трех! Раз…
 Вместо ответа Заграт резко ударил посохом назад. Гахаш, неосмотрительно подошедший слишком близко, булькнул и сложился пополам, неспешно оседая на землю. Заграт удовлетворенно кивнул головой - не факт, что тот решился бы еще раз испытать судьбу, напав на и так обреченного противника, но лучше перестраховаться. Толпа за зеленым огненным куполом откликнулась тихим рычанием.
 – Слушайте меня все! - гаркнул Заграт. - Я не убивал Миршага и скорблю о его смерти вместе с вами. Я не пытался идти против воли предков, и не тебе, старый хрен, говорить мне такое! Я…
 – Стреляйте! - не слушая его, скомандовал Снага. - Утыкайте его деревом как ежа! Смерть отравителю!
 Прозвенели тетивы. Стрелы из тяжелых, как успел заметить Заграт, осадных луков хищно клюнули воздух - и сгорели, пролетая сквозь зеленый купол. Заграт стремительно отпрыгнул в центр поляны, куда не долетали превратившиеся в капли кипящего металла оголовки.
 – Га-ххым террибах! - выругался Снага сквозь зубы. Несколько орков отшатнулись от него в сторону. В другое время старшина огреб бы за кощунство не одну плюху, несмотря даже на свои седины, но сейчас было не до него.
 – Снага! - снова воззвал к нему Заграт. - Купол рассчитан на то, чтобы никто извне не мог вмешаться в ход поединка. Ты это знаешь, не старайся зря, не трать припасы, они еще понадобятся в походе. - Положение было хуже некуда. Очень скоро Снага вспомнит старые уроки - недаром старый шаман Тагар до последнего колебался между ним и Загратом. К куполу подтащат камни, и тогда зеленая стена не выдержит. А если и выдержит, то слегка понижающуюся к центру поляну просто зальет раскаленной лавой. Он нащупал в кармане стеганой куртки небольшой мешочек. Эх, был бы купол синим или хотя бы оранжевым… - Успокойся, говорю тебе, не убивал я Миршага!
 – Докажи! - наконец-то соизволил обратить на него внимание старейшина. Видимо, он еще не вспомнил технику взлома защитных куполов и теперь тянул время, соображая, что делать. - Ты был у Миршага последним, ты единственный, кто пользуется ядами, ты не хотел похода. Ты убийца!
 – Железная логика, - оскалился Заграт. - Точнее, башка у тебя железная. Я докажу, что ты неправ. Мне лишь надо осмотреть тело. Обещай, что я дойду до шатра Миршага живым, и я докажу свою невиновность!
 – Ага, а еще тебе жезл вождя заодно отдать… - ухмыльнулся Снага. - Ишь, чего захотел! Доказывай здесь и сейчас, или умрешь.
 – Могу я помочь уважаемому старейшине? - осведомился из темноты вкрадчивый голос. Заграт тихо застонал. Каол Трейн кошачьим шагом вышел из темноты - орки опасливо расступались перед ним - и приблизился к Снаге. - Вы нашли убийцу?
 – Нашли, - буркнул тот в ответ. - Да достать не можем… пока. Помоги, если умеешь обереги рушить.
 – Миршаг был великим воином и мудрым вождем, - с грустью в голосе заявил Трейн, лицемерно опуская голову. - Слава о нем шла далеко за пределами Орочьего Леса. Его убийца должен быть наказан. Я умею снимать защиту, и, если мудрый старшина позволит…
 – Действуй, не болтай, - огрызнулся Снага. - Уберешь стенку - дальше наша забота. За это я позволю тебе лично срезать шкуру с брюха предателя.
 – Как скажет мудрый старейшина! - поклонился Трейн, чтобы скрыть в густой факельной тени отвращение на лице. Он свел руки перед грудью, и откуда-то в них возник небольшой бронзовый нож с позолоченной рукояткой. Кто-то презрительно фыркнул, но Трейн, не обращая на насмешку внимания, коротким движением руки метнул оружие в купол.
 Шарахнуло так, что заложило уши. Зеленый купол вспыхнул напоследок и стал медленно таять в ночном воздухе, а кинжал невредимо упал к ногам Заграта. Шаман почувствовал, как Сила снова окутала его, и, когда торжествующий рев потряс поляну, швырнул в Снагу ослепляющий порошок, ничком грохнувшись на землю, накрепко зажмурив глаза и зажав уши руками
 Несмотря на это, от вспышки в глазах поплыли черные пятна. Чудовищный грохот разбросал орков по сторонам, сорвал с деревьев тучи листьев. По окрестному лесу загомонили внезапно разбуженные птицы, дружно завыли волки в загонах, где-то затрубил олень. Мимоходом подхватив с земли свои посох и кинжал, Заграт бросился бежать, перепрыгивая через слабо ворочающиеся тела. Теоретически все нападавшие были выведены из строя минимум до утра, но проверять это шаман не собирался. Что-то - возможно, духи предков, - подсказывало ему, что пора уносить ноги.
 В селении не было никого, кроме малышей. Видимо, все племя в едином порыве бросилось карать предателя. Заграт мимоходом подивился этому. Бросать все дела перед самым походом не в обычае клана Серого Когтя, но раздумывать было некогда. Перепуганные дети врассыпную бросались от несущегося во весь опор, насколько позволяли измученное сердце и легкие, шамана, встрепанного, чумазого, в изорванном терновыми кустами - он не выбирал дороги - доспехе из вареной кожи.
 Первым делом Заграт бросился к загону с волками. По его следу пойдет погоня, пешком не оторваться. К счастью, он не утратил бдительность окончательно, а потому успел увернуться от пропевшей над самым ухом стрелы. Видимо, осторожный Трейн перестраховался и оставил свою охрану присматривать за собственными пожитками, а заодно и за волками - чтобы чудом сбежавший шаман не имел даже малейшего шанса. Заграт мысленно восхитился предусмотрительностью мерзавца, но тут же забыл про него - телохранители неосмотрительно решили поучаствовать в чужой драке и пустились в погоню.
 Троих Заграт вырубил так же, как и толпу на Круглой Поляне, с той разницей, что мощности второго - и последнего - ослепляющего порошка на всех не хватило. Еще один преследователь попался на болотную удавку, которую шаман швырнул ему под ноги. Последний благоразумно отстал, не зная, что теперь обессилевшую жертву можно брать голыми руками: отбиваться Заграту было уже нечем. Впрочем, вернуться к волчьему загону шаман не рискнул.
 Хрипло дыша, он остановился, опершись на чей-то шатер. Через час в селение начнут сползаться временно ослепшие соплеменники, которые уже точно назначили его виноватым в смерти Миршага. Значит, ему надо уходить - чем быстрее, тем лучше, тогда есть шанс пешком добраться до пограничных лесов прежде, чем настигнет погоня.
 Позади раздалось тихое рычание. Заграт нехотя обернулся. Прямо на него уставился огромный серый зверь, его верхняя губа угрожающе подергивалась в такт нарастающему рычанию.
 – Слава лесным духам! - прошептал Заграт. - Вот на тебе, Гром, я и поеду. Но какая ирония - Миршаг чуть не погубил меня своей смертью, а теперь я смотаюсь отсюда на его же волке! Интересно, серенький ты наш, как ты из загона выбрался?
 Успокоив зверя Словом Подчинения, шаман быстро нацепил на него валяющуюся у входа в шатер сбрую. Волк, для которого та предназначалась, был немного меньше Грома размерами, так что Заграт потратил немало драгоценных секунд на подгонку. Он шкурой ощущал на себе взгляд врага, который бродил неподалеку, ожидая подходящего момента, чтобы нанести неотразимый удар. Наконец, с трудом забравшись в седло - усталое тело уже отказывалось повиноваться - он привалился к волчьей холке и сжал его бока шенкелями.
 – Ну, выноси, серый, - еле слышно прошептал он в звериное ухо.
 Тяжелый арбалетный болт ударил его в спину, пробив кожаную куртку, и вошел под левую лопатку. Заграт коротко охнул и обмяк в седле. Колючая боль перехватила дыхание, и на шамана обрушилась темнота.
 День опять выдался солнечным, и насекомые по-прежнему вились столбом над небольшим обозом. Вчерашний холодок под сердцем немного отступил, но Ольга все равно беспокойно оглядывалась по сторонам. Одной рукой она нервно сжимала поводья, другую же не снимала с кинжала с привязанным к рукоятке бутоном едкого порошка. О волколаках она слыхала лишь в детстве от бабки, которая наставляла ее травницкому ремеслу. Тогда она по большей части пропускала наставления мимо ушей - игры с ровесницами в бурьяне за шатром привлекали ее куда больше страшных сказок. Из того же, что запомнилось, большую часть Ольга забыла за давностью лет. В голове бродили какие-то невнятные отрывки про гусиную лапку, желтоцвет и чеснок. Впрочем, нет, чеснок - против упырей и вампиров, которых на самом деле не бывает… Кобыла, которой передалось волнение девушки, нервно всхрапывала и грызла удила.
 Впрочем, остальные тоже чувствовали себя не слишком приятно. Телевар угрюмо покачивался в седле, углубившись в свои мысли и не слишком обращая внимание на дорогу. Правда, его выученный конь не сбивался с тракта, мирно трусил во главе обоза, изредка умудряясь дотянуться до лопухов на обочине. Прочие ратники тоже супились, окидывая настороженным взглядом ближние рощицы. Опытный, а потому осторожный Телевар, подумав, приказал надеть брони и вооружиться луками. Под кольчугами чесались спины, по телу текли ручейки пота, а несчастный Теомир, напяливший еще и шлем, просто изнемогал.
 Полдня ехали в тяжелом молчании. Волколаки больше не выли, но окрестности дороги были подозрительно тихими. В вышине не пели жаворонки, в степи не трещал коростель, казалось, даже неугомонные кузнечики журчали с какой-то опаской. Впереди тракт таял в знойном мареве, на северном горизонте иногда мелькали чахлые перелески, далеко отбившиеся от большой пущи. Однажды дорогу пересек след конского табуна. Любоконь, приотстав, спешился и недолго вглядывался в с землю.
 – Пелеши Белобрысого табун, - сообщил он, нагнав обоз галопом. - Подкова с трилистником в пыли отпечаталась. Торопился куда-то, видать, зверей подгонял - трава почти не объедена, дерн копытами взрыт.
 – Видать, тоже вой слыхал, - пожал плечами Телевар. - Думает подальше откочевать, чтобы нечаянного урона не понести, я так понимаю. Втроем от обычных волков отбиться можно, не от волколачьей пакости. Тут и собаки не помогут. - Он покосился на неспешно трусящих за телегами коней. - И ни одной заразы по тракту навстречу, что ты будешь делать! Может, там уже пожрали всех… - Он сердито сплюнул. Казалось, тысячник уже жалел о принятом накануне решении не возвращаться.
 Больше не разговаривали до самого распутья. Яркое солнце и свежий ветерок сделали свое дело, угрюмость потихоньку рассеивалась, хотя петь песни Теомира уже не просили. Чуть слышно позвякивал бубенец на Ольгиной кобыле, побрякивали ведра под телегами, из надвинувшейся справа купы деревьев донеслось едва слышное кукование.
 – Кукушка-кукушка, сколько мне жить? - машинально пробормотал Теомир себе под нос, но кукование оборвалось еще до того, как он договорил. Паренек пожал плечами, затем стащил с головы шлем - его шевелюра была насквозь пропитана потом - и со злостью швырнул его в ближайшую телегу. На него даже не оглянулись.
 Вскоре обоз добрался до долгожданной развилки.
 Здесь тракт раздавался раза в три. На север, к Столеграду, и на восток, к Купчищу, уходили широкие, хорошо укатанные колеи. Сбоку от дороги врос в землю огромный валун, невесть откуда появившийся в здешних степях. На камне с незапамятных времен письменами Всадников, орков и троллей были выбиты путевые знаки и еще какие-то странные картинки и символы. Дождь, дневная жара и ночной холод потрудились над камнем так, что письмена кое-где стали совсем неразборчивыми. Впрочем, стрелы, указующие дорогу, сохранились неплохо. Да и не надо это никому, решила про себя Ольга, и так ясно, что на восход - Купчище, а к северу - Столеград. А в степи наши чужакам без надобности да без конвоя соваться и так не след. Она поерзала в седле, устраиваясь поудобнее и втайне жалея, что не согласилась ехать в телеге, как и подобает скромной воспитанной девушке. Во Всадницу поиграть ей захотелось, видите ли! Терпи теперь…
 К камню в тенечке безмятежно привалилось двое дружинников. Кольчуги они небрежно засунули в валяющиеся рядом переметные сумы, рубахи распустили по-домашнему и вообще откровенно дремали. Впрочем, третий патрульный стоял неподалеку в полном вооружении, придерживая коня за повод и из-под ладошки вглядываясь в приближающихся. Остановив обоз, Телевар подъехал к нему.
 – День добрый, Всадники, - негромко произнес он. - Какие новости с границ?
 – Спасибо Отцу-Белоконю, все спокойно, - пробасил вооруженный. Лежащие на земле приоткрыли глаза, но подняться не соизволили. - Вы кто такие, откуда и куда, с каким поручением?
 – А ну, встать! - резко скомандовал Телевар, зло глядя на лежебок. - Встать, остолопы, когда с вами командир разговаривает! Я - Телевар, сын Берегола, тысячник Конного Войска. Почему в разъезде дрыхнете, как в своем шатре? Совсем распустились, мать вашу за ногу!
 – Не горячись, темник, - хмуро откликнулся вооруженный, - третий день с коней не слезаем, по степи мотаемся. Сегодня обещали замену прислать, да что-то нет ее. Ты сам на вопрос не ответил.
 – Мы-то в Купчище едем, коней торговать, - тысячник мотнул головой в сторону обоза. - Железа для кузницы купить надо, угля, гвоздей да еще по мелочам. А что это вас третьи сутки не меняют? Людей нет, в разъезды отправлять?
 – Что в Купчище - то добре, - откликнулся патрульный, одобрительно кивнув головой. - Конязь тоже собирался обозы отправлять, да все руки, говорят, не доходили. А патрули у нас уже, чай, лета четыре трехдневные. Трое суток на коне - две седмицы дома на лавке дрыхнешь. Народ хозяйством обзаводится, удобнее так. Да где вас носило, что такого не знаете?
 – На закат откочевывали, - пожал плечами тысячник. - Месяц назад вернулись, сейчас вокруг Овражья табуны пасем. Ты мне вот что лучше скажи - вой вчера слышали?
 – Может, и слышали, - пожал плечами патрульный. Его товарищи, убедившись, что тысячник настроен миролюбиво, прикрыли глаза и откровенно засопели носами. - Всего не упомнишь. Что, волки беспокоят?
 – Ха, волки! - усмехнулся Телевар. - С волками мы каждую зиму воюем, не в диковину. Волколачий то был вой, не волчий.
 – Да брось ты, темник, - отмахнулся от него патрульный. - Откуда у нас волколаки? С неба свалились? Спутал ты что-то.
 – Значит, не слышали… - брови тысячника недобро сошлись на переносице. - Ладно, вояки, недосуг нам. Смотрите, застанут вас враги без порток… - Он резко повернул коня и потрусил обратно к обозу. Патрульный угрюмо взглянул ему вслед, потом махнул рукой и опустился на землю рядом с товарищами.
 – Не Всадники, а сброд какой-то, - буркнул Телевар, вернувшись к своим. - Совсем Войско распустилось. Видно, что давно посвист стрел не слыхали. Ну да ладно, не про то речь. - Он задумчиво поскреб в затылке. - Будем считать, что вчерашнее нам послышалось. Эти, во всяком случае, ничего такого не заметили. Значит, едем как ехали. Через неделю до Купчища доберемся. Вопросы есть?
 – В пустыне, говорят, много чего увидеть можно, - проворчал кто-то из тележников. - Деревья, озера, дома, а как поедешь к ним - отступают и отступают, только песок и остается. Морок сей миражем еще называют.
 – Ну и? - повернулся к нему тысячник. - Мы-то не в пустыне.
 – Вот и я про то же, - кивнул тот. - Не в пустыне, а чудится разное, только не глазу, а уху. Да еще и всем сразу. Не к добру это, темник, ох, не к добру…
 – Без тебя знаю, - огрызнулся Телевар, поворачивая коня. - Ладно, двинулись.
 Следующие два дня прошли без особых приключений. Пару раз из-под копыт выметывались зайцы, пугая лошадей, где-то вдалеке слышался вой - на этот раз простой, волчий, знакомо-нестрашный, да какая-то нахальная ворона уволокла кусок вяленого мяса прямо из котомки Теомира, неосмотрительно брошенной без присмотра. Красный, как рак, парень, жевал пустой хлеб и запивал его водой под смешки окружающих. Ольга фыркала в воротник рубахи, но потом сочувственно улыбнулась Теомиру, так что тот в конце концов оттаял и даже перестал тайно желать лютой погибели всему вороньему племени. К исходу уже следующего дня отряд благополучно позабыл вчерашние мурашки вдоль хребта.
 Потихоньку местность менялась. Все чаще посреди степи показывались березовые и осиновые рощицы, сумрачно поглядывала сквозь густеющие заросли иван-чая пихта, трава стала ниже и не такая густая. На северо-востоке появилась и начала медленно приближаться опушка Орочьей Пущи. Дорога уходила на юг, пытаясь обойти негостеприимный лес по дуге, но тот выплескивался навстречу тракту неумолимо густеющими перелесками и овражками, пока еще мелкими, с весело звенящими по дну ручейками. Некоторые из них переходили вброд, благо вода не доставала и до тележных ступиц, через иные же, поглубже, были перекинуты замшелые от времени, но еще крепкие мостки. Ночью где-то вдали ухал филин, да все подвывали невидимые волки.
 – Странно, - морщил лоб Громобой, - бывает, едешь этими местами - и ни одного волка, а тут что ни час - то воют. Это летом-то, да еще посреди бела дня!
 Телевар переглядывался с ним, потом с Брошей, хмурил брови, но язык держал за зубами. Остальные же, не слишком знакомые с волчьими повадками, лишь пожимали плечами - нас не трогают, и ладно. Впрочем, в то, что волки летом нападут на обоз, не верил никто. Кольчуги да сулицы вновь упокоились на своем месте в телегах, настроение духа было самое благостное. Теомир с Ольгой все чаще отдалялись от обоза, перешептываясь о чем-то своем. На них поглядывали, посмеивались в усы, но вслух ничего не говорили.
 Все переменилось вечером следующего дня.
 Ночевку решили устроить на опушке невдалеке от дороги. Деревья - вязы да буки, перемешанные с падубом, полукругом обступали небольшую симпатичную лужайку. Невдалеке из леса вытекал ручеек, поблескивая в последних лучах заходящего солнца. Несмотря на близость воды, ни один комар не прожужжал над ухом, пока путешественники двигались вдоль леса.
 Незаметный издали, на лужайке горел небольшой бездымный костерок.
 Огромный серый зверь с рычанием метнулся к пришельцам через предвечерние тени. Кони заржали и шарахнулись в разные стороны, верховые похватались за кинжалы, горько жалея о своей беспечности. Тележники, побросав вожжи, лихорадочно рылись в скарбе, пытаясь добраться до заваленных разным барахлом луков.
 – Громобой, Броша, Любоконь, в клещи его! - скомандовал не потерявший головы Телевар. - Чеготар, Кореш, Перевой, сзади подстрахуйте! Теомир, копье мне, быстро. Луки, луки готовьте! - Он со свистом рассек воздух кнутом с вплетенными металлическими нитями. - К коням не подпускать!
 – Не волнуйтесь, уважаемые, он не тронет, - раздался низкий хрипловатый голос. Из быстро сгущающихся сумерек выступила высокая - на голову или полторы выше здоровяка Громобоя - фигура. - Он всего лишь защищает хозяина и не причинит вам вреда без необходимости.
 – Кто ты и от кого тебя защищает твой волк? - резко спросил Телевар. На зверя, действительно стоявшего как вкопанного и лишь скалившего белые в сумраке зубы, и на странного незнакомца уже нацелились четыре лука, и тысячник почувствовал себя уверенней. - Волк-защитник подобает лишь трусливому орку, на которого ты не слишком похож. Отвечай!
 Вместо ответа незнакомец шагнул вперед. Его зеленую чешуйчатую кожу осветил последний пробившийся сквозь кроны луч солнца.
 – Тролль! - тихо охнула Ольга, тут же испуганно зажавшая себе рот.
 – Тролль, - согласился тот, слегка поклонившись. - Свободный наемник Хлаш Дэрэй из Песчаных гор к вашим услугам.
 – А волк? - недоверчиво переспросил его Телевар. - Я не слыхал, чтобы северные горные тролли водили дружбу с волками. Да и про других троллей, прошу прощения, тоже…
 – Все очень просто, уважаемый… - тролль сделал паузу.
 – Телевар, отставной тысячник Конного войска, - неохотно буркнул Телевар. - Идем с обозом в Купчище.
 – Очень приятно, - тролль снова поклонился. Ольга и Теомир смотрели на него круглыми от изумления глазами. - Так вот, уважаемые Всадники, волк не мой. Его владелец, трусливый орк, как выразился темник, лежит около костра в бессознательном состоянии. Два дня назад я нашел его на опушке в луже крови, а зверь лежал рядом и охранял его. Увидев, что я не причиню вреда его хозяину, он любезно позволил мне оказать тому первую помощь. Я снял с волка сбрую и решил немного пожить в этом замечательном месте, пока раненый не поправится настолько, что сможет перенести путешествие до ближайшей деревни пахарей к югу отсюда.
 – Ну, насчет трусливых орков я не подумавши брякнул, - хмуро буркнул потемневший лицом Телевар. - Извини, коли обидел. Что с раненым?
 – Неизвестный стрелок попал ему под левую лопатку на палец ниже, чем намеревался, - разъяснил тролль. - Впрочем, темнота сгущается, а вы, я вижу, собирались устраивать ночевку. Если не побрезгуете моей помощью…
 – Благодарю, мудрый и могучий Хлаш Дэрэй, - наконец и тысячник решил проявить учтивость, - мы с благодарностью примем от тебя помощь и приглашаем разделить с нами скромную, но дружескую трапезу. Ну, что встали? - повернулся он к телегам. - Дела не знаете?
 Часом позже стреноженные кони были пущены пастись, маленький костерок тролля весело потрескивал, поглощая натасканный Теомиром хворост. Громобой с Брошей растворились в сумерках, обследуя местность, а Ольга с троллем сидели около раненого. Она уже не смотрела на чужаков огромными удивленными глазами, тщательно скрывая свое любопытство за лекарскими хлопотами. Впрочем, тролль, помимо роста, отличался от людей разве что зеленой чешуйчатой кожей, сильно приплюснутым носом да парой небольших клыков, торчащих из-под нижней губы. Его босые клешневидные ступни с длинными острыми когтями успешно скрывала трава. В темноте он запросто мог сойти за рослого человека. Ольга сидела на корточках рядом с орком, который так и не пришел в сознание, молча ощупывая шерстистую орочью спину вокруг раны, промытой отваром закелицы и болиголова. Ее руки чуть светились. Волк с любопытством ткнулся в них носом, обнюхал рану, брезгливо чихнул и потрусил в лес, решив, видимо, что хозяину ничего не угрожает.
 Неслышным шагом подошел Телевар.
 – Ну, что с ним? - безразличным тоном поинтересовался он. В глубине души тысячник досадовал на не вовремя возникшую проблему. Впрочем, рассудил он, место в телеге найдется, а в Купчище они передадут бедолагу на руки соплеменникам. Может, те и одарят чем за бескорыстную помощь… Тролль же, чье суровое племя известно своей выносливостью, вполне может шагать рядом с телегой, не напрягая лишний раз лошадей. - Жить будет?
 – Наверное, - пожал плечами тролль. - Все в руках Судьбы, но, кажется, ему повезло. Болт не попал в сердце, не достал до легкого, так что единственная проблема - кровопотеря. - Ольга подтвердила его слова молчаливым кивком. - Орки - народ живучий, не помер сразу - оклемается.
 – Ладно, - кивнул Телевар. - Я пришлю кого-нибудь на подмогу, перетащите парня к телегам. Хворост туда уже перетащили, чтобы огнем отбиваться, если что. - Он кивнул в сторону составленных в квадрат телег.
 – От кого отбиваться, дядя Телевар? - удивленно осведомилась Ольга. - Разве на нас нападет кто?
 – Кто-то же его подстрелил, - ответил за тысячника Хлаш. - Кто его знает, налетят еще ночью лихие люди… или не люди. Спасибо, уважаемый Телевар, но я и один справлюсь.
 Телевар коротко кивнул в знак согласия и отошел. Ольга с помощью Хлаша туго перебинтовала рану, и тролль осторожно перенес тело к повозкам.
 Когда его укладывали на подстилку, раненый пришел в себя. Привстав на локте, несколько секунд он безумными глазами всматривался в освещенные неверным мечущимся светом костра лица склонившихся над ним людей.
 – Что… поход… Гахаш… - прохрипел он, с трудом ворочая языком. - Где…
 – Спокойно, спокойно, - придержал его на подстилке тролль. - Все хорошо, уважаемый, ты в безопасности. Мы на южной опушке Орочьего леса. Лежи, тебе вредно двигаться.
 Раненый откинулся на спину и тяжело задышал. На его губах запузырилась слюна, вывернутые ноздри раздувались.
 – Меня зовут Заграт Тргаха… - пробормотал он, прежде чем снова потерять сознание.
 Из темноты вынырнули разведчики.
 – Все в порядке, - сказал Громобой. - Место чистое, чемерицы и прочей дряни быть не должно. Неподалеку следы старых стоянок, видно, не нам одним здесь понравилось. Телевар, кто первым дежурит?
 – Теомир на пару с Брошей, - отозвался тысячник. - Потом Любоконь с Чеботаром, Кореш с Перевоем, и мы с тобой напоследок.
 – Ты меня забыл, уважаемый темник, - напомнил о себе Хлаш. Всадники покосились на него, но промолчали. - Мне не впервой ночью дозор нести.
 – Да ты разве ночью видишь? - недоверчиво покосился на него Перевой. - Говорят, ночью ваша братия ровно кутенята слепые.
 – На то ночное зелье есть, - терпеливо пояснил тролль. - С ним я не хуже орка вижу. Так что, темник? Когда в дозоре стоять?
 – Непорядок это - чужих на пост ставить, - неодобрительно отозвался Телевар. - Впрочем, если подсобишь нам с Громобоем под утро, гнать не будем. А сейчас ужинаем - и на боковую.
 После ужина, состоявшего из вяленого мяса с хлебом да горячего малинового отвара, костер затоптали, и народ стал укладываться на боковую. Ольга устроила себе постель рядом с раненым орком, на случай, если тому ночью понадобится помощь. Орочий волк, облизываясь, вышел из темноты, обнюхал хозяина и, молча сопя, улегся между ним и девушкой, видимо, охраняя. К его морде прилипли светлые перья. Ольга негромко засмеялась и потрепала зверя по загривку. Тот в ответ лизнул ее в щеку. Ольга ойкнула от неожиданности, но потом зарылась рукой в жесткую волчью шерсть и безмятежно заснула.
 Орки возникли из темноты, когда дежурили Любоконь с Чеботаром. Неслышными тенями они окружили стоянку, каждый держал на шлее огромного боевого волка. Намордников на зверях не было, и они с едва слышным ворчанием демонстрировали белоснежные кинжальные клыки под верхней губой, чуть мерцающие в свете костров. Оружие у пришельцев оставалось в ножнах, но чувствовалось, что ночные гости готовы в любой момент пустить его в ход.
 Впрочем, к тому моменту, как кольцо вокруг лагеря замкнулось, Всадники, поднятые переливчатым свистом Любоконя, уже укрылись за телегами, похватав оружие. Огненные стрелы воткнулись в заранее сваленные в отдалении груды хвороста, и те начали разгораться, превращая освещенных сзади орков в хорошую мишень. Минуту на поляне царило напряженное молчание.
 – Эй, там, за телегами, не бойтесь, - наконец раздался хриплый орочий голос. - Мы не разбойники и не воюем ни с Всадниками, ни с троллями Песчаных гор. Наша война совсем в других краях. Мир.
 – Тогда зачем подкрадываетесь в ночи аки тати? - напряженно осведомился из-за укрытия Телевар. Старый тысячник клял себя за непредусмотрительность. Где один орк - там и вся шайка, не бродят они в одиночку. Ну что стоило колючек набросать, чтобы волки ихние себе лапы раскровянили! - Места много, если хотите заночевать - милости просим, вместе веселее. Только серых своих подальше от наших коней держите…
 – Не дергайся, вождь, - откликнулся тот же голос. - Мы не собираемся ночевать здесь. У нас впереди длинная дорога, а наши серые друзья не сделают ничего плохого вашим коням. Мы хотим забрать преступника, чтобы предать его суду предков. Кровавый след приходит сюда и обрывается, значит, он у вас. Выдайте ублюдка, и мы свалим отсюда быстрее, чем вы пернете.
 – Не понимаю, - все так же напряженно откликнулся Телевар. - О каком преступнике говоришь, уважаемый орк?
 – Парень, что валяется где-то у вас под телегой и нюхает лошадиное дерьмо, -разъяснил орк, - предательски убил вождя, чтобы задержать выступающий в поход клан и избежать сражений. Он трус, и из трусости совершил черное предательство. Он должен быть наказан. Он умрет.
 – Выдать вам умирающего для суда? - удивился Телевар. - Да он без сознания валяется, с места его дернешь - концы отдаст. Проще его здесь зарезать, чтобы не мучился зря.
 – Мы сами знаем, что проще! - на этот раз, чувствовалось, переговорщик заскрежетал зубами. - Слушай, вождь, не осложняй дела дурацкими словами. Мы все равно заберем эту сволочь, будете вы тут выеживаться или нет!
 Телевар скривился. Все-таки орочья натура прет наружу через все щели, как ее не скрывай. И этот вот вроде сначала говорил вежливо, но чуть слово поперек - и на дыбы. Тысячник не собирался защищать безвестного орка, случайно подобранного на обочине проезжего тракта, но сейчас он начал злиться.
 – Мы не собирались мешать вашему правосудию, - угрюмо заявил он. - Но и нарушать закон нашего гостеприимства я тоже не буду. Мы приняли беглеца к себе в лагерь, и выдать его на явную смерть я не могу.
 – Он должен умереть, - говорящий явно начал выходить из себя. Волки, почувствовав его настроение, недобро порыкивали. Впрочем, орки стояли неподвижными силуэтами на фоне разгоревшихся костров и нападать пока не собирались. - Неужто мы должны драться с добрыми соседями, лишь бы исполнить наш закон? Подумай хорошенько, вождь, стоит ли бесславно подыхать здесь ради какого-то грязного орка?
 – Ах, бесславно, скотина ты этакая? - оскорбленно пробормотал кто-то из Всадников, кажется, Громобой. - А вот я тебя сейчас из лука…
 – Тихо, - оборвал его Телевар. Дурак-орк со своими идиотскими заявлениями делал мирное разрешение конфликта все менее вероятным, и тысячник лихорадочно искал способ отдать им этого подстреленного бродягу, не потеряв лица. - Слушай, уважаемый орк, так мы никуда не приедем. Давай подождем до рассвета, утро вечера мудренее, а там все обсудим на свежую голову?
 – У нас нет времени. Мы не можем потерять еще одну ночь, - откликнулся собеседник. - Серый Коготь и так уже опоздал на сбор племен. Выдайте нам пленника или умрите!
 На этот раз недовольно заворчали уже все Всадники. Драться с численно превосходящим, да еще и обладающим ночным зрением противником не хотелось никому, однако нахальный орк затронул те струны души, которые могли играть лишь музыку битвы. Схватка казалась неминуемой.
 Телевара кто-то легонько похлопал по плечу. Тот резко обернулся, с трудом подавив желание ткнуть назад кинжалом, и увидел перед собой массивный силуэт тролля. На зеленой чешуе играли отблески костров.
 – Можно, я скажу, уважаемый Телевар? - тихо осведомился он. - Мне приходилось ранее вести переговоры…
 Секунду тысячник размышлял, потом обреченно махнул рукой.
 – Говори, - проговорил он сквозь зубы. - Хуже не будет.
 Тролль слегка поклонился ему и выпрямился во весь рост.
 – Слушай меня, Серый Коготь! - раскатился над поляной его звучный бас. - Я, Хлаш Дэрэй, хочу сказать свое слово!
 – Клан Серого Когтя слушает тебя, матха, - с неожиданным уважением откликнулся орк. - Мы слышали о тебе и не возражаем против слова мудрости. Говори.
 – Спасибо, уважаемый! - склонил голову тролль. - Я всего лишь хотел заметить, что зреющая драка не нужна никому. Я правильно говорю?
 – Правильно, - откликнулся орк. - Но мы не можем уйти без предателя. Убийца должен быть наказан.
 – Да, убийца должен быть наказан, - согласился Хлаш. - Но нигде не сказано, что его должны наказать именно вы. Кроме того, по вашему закону, насколько я его знаю, обвиняемый имеет право защищаться. Но ваш соплеменник умирает от потери крови, он может не дожить даже до утра. И он точно не вынесет переезда. Даже если вы решите судить его здесь, он не сможет сказать и слова в свою защиту.
 – Он сдохнет, как бы ни отпирался! - качнулся вперед ражий орк, чуть не на голову выше остальных. - Слова лишь оттянут неизбежное! К ногтю гада!
 – Тихо, Гахаш, не рыпайся! - приказал первый орк. - Мы слушаем тебя, матха.
 – Я знаю, что в Гхаш-Хуруме есть большая орочья община, - как ни в чем не бывало продолжил тролль. - Обоз Всадников направляется туда, для раненого найдется место на телеге. За несколько дней он придет в себя настолько, что сможет защищаться, а если умрет - значит, на то воля ваших предков. Вам же не придется тащить на себе лишний груз. Если же вы перебьете нас - я говорю "нас" потому, что не останусь в стороне от схватки - то ярость Всадников обрушится на ваши беззащитные деревни, воины которых сражаются где-то в чужих краях. Не слишком приятно возвращаться к пепелищу, пусть даже с победой. Не лучше ли разойтись миром? Что скажешь, предводитель?
 – Он сдернет по дороге в город! - яростно прорычал тот, кого назвали Гахашем. - Это трюк! Мы должны замочить его здесь и сейчас!
 – Заткнись, Гахаш! - неожиданно зло рявкнул на него орочий главарь. - Тебя не спросили! Просрал поединок - не рыпайся теперь!
 – Он победил нечестно! - прошипел Гахаш. - Еще никто не превзошел меня в честном бою! Я могу хоть сейчас доказать это тебе, Снага, вождь ты наш самозваный! Отскочь в сторону, или я тебе кровь пущу!
 – Сейчас они покрошат друг друга, и вопрос решится сам собой, - глубокомысленно заметил Перевой. - Хорошо бы…
 Однако Снага уже овладел собой.
 – Не время для поединков, - уже спокойно ответил он. - Скажи, матха, где гарантия, что это предатель попадет куда надо, а не слиняет в кусты по дороге?
 – Моего слова достаточно? - осведомился Хлаш.
 – Не знаю, - пожал плечами орк. - Мы должны подумать. Ждите, мы недолго. - Он гортанным голосом отдал какую-то команду, и кольцо орков вокруг стоянки рассыпалось. Пришельцы растворились в окружающей тьме.
 – Что ты нес? - зло набросился на Хлаша Телевар. - Мы что, тюремщиками для этого бродяги теперь становиться должны? Дел у нас других нет, кроме как с орками бездомными возиться?
 – Но ведь ты же, уважаемый темник, все равно собирался подобрать его, - пожал плечами тролль. - А до Тхул-Д"зибара парень на ноги не встанет. Нам так и так придется искать, кому оставить его в городе - вы вскорости отправитесь по домам, у меня тоже свои заботы. Я не пообещал ничего такого, что не получалось само собой.
 – Само собой… - проворчал тысячник, остывая. - Уж больно легко у тебя получилось. И чего это они тебе на слово поверили? Да и не лежит у меня сердце отдавать бедолагу на верную смерть.
 – Ты же не знаешь, что он совершил, - логично возразил тролль. - Подобными обвинениями просто так не бросаются. Виновен он или нет - решать не нам, но суды у орков чаще всего справедливые. По крайней мере, по сравнению с человечьими.
 Телевар только махнул рукой.
 – Да мне-то, в общем, все равно, - сокрушенно пробормотал он. - Свалились вы на мою голову… Не поездка на торжище получается, а прямо игра в войнушку какая-то. Сначала волколаки, теперь вот орки…
 – Волколаки? - встрепенулся Хлаш. - Какие волколаки?
 – Выли посреди бела дня, понимаешь, - вяло откликнулся Телевар. - На глаза не казались, но выли. Не к добру все это…
 Хлаш внимательно посмотрел на тысячника, но промолчал.
 Несколько томительных минут спустя в свете уже затухающих костров возник одинокий орк.
 – Тролль Хлаш Дэрэй и человеческий вождь! - торжественно заявил он. - Даете ли вы слово, что сдадите этого ублюдка с рук на руки клану Красной Печи в Тхул-Д"зибаре?
 – Даю свое слово, - откликнулся тролль.
 – И я, темник Телевар, даю, - нехотя заявил тысячник после мгновенного колебания. - Доставим и сдадим в лучшем виде, не сомневайтесь.
 – Меня это устраивает, - фыркнул орк. - Извиняюсь за наезд. До встречи. - Он слегка поклонился и исчез.
 Несколько минут люди еще лежали в укрытиях, подозревая злую хитрость, но орки, видимо, действительно не собирались нападать. Первым из-за тележного колеса поднялся Громобой. Вопросительно взглянув на тысячника, он махнул рукой Броше и двинулся к лесу.
 – Постойте, уважаемые! - окликнул их тролль. - Вместе сходим.
 Поколебавшись, Громобой кивнул. Несколько мгновений спустя троица исчезла в ночном лесу. Люди поднимались на ноги, настороженно оглядываясь по сторонам, с трудом разжимая затекшие на рукоятях мечей кулаки.
 – Вот не было печали! - тысячник с зло пнул ни в чем не повинную телегу. - Теперь еще и тюремщиками стать пришлось! Все один к одному, как на ниточку нанизывается… - Он подхватил откатившуюся в сторону от огня тлеющую ветку и подошел к раненому орку - теперь уже пленнику. Тот хрипло дышал сквозь стиснутые зубы, вывернутые ноздри надувались как паруса, под полуприкрытыми веками виднелись белки закатившихся под лоб глаз. Неподалеку, привалившись к боку волка, посапывала Ольга. "Сильна же девчонка дрыхнуть!" - поразился Телевар. Волк приоткрыл один глаз, взглянул на Телевара и сладко зевнул. Тому вдруг показалось, что зверюга ухмыльнулась ему. Он ошарашено потряс головой, но волк уже снова дремал, уткнув морду в скрещенные лапы. Пожав плечами, Телевар отошел в сторону.
 До возвращения разведчиков никто не сомкнул глаз. Те не показывались довольно долго, и Теомир нервно хватался за рукоять меча, вскакивал и начинал ходить из стороны в сторону, так что на него начинали шикать. В конце концов он привалился спиной к тележному колесу неподалеку от Ольги. Ему чудились тихо ползущие сквозь ночь орки с кинжалами в зубах, со всех сторон целящиеся в него из луков, он то казался себе маленьким и беззащитным, то вдруг становился могучим воином, без промаха разившим врагов на глазах у восхищенной девушки. Огромный орк с капающей с клыков пеной, красными горящими глазами и отблескивающим в смутном отсвете угольев ятаганом выпрыгнул из травы, бросился на него, замахнулся, ударил. Теомир волчком крутнулся в сторону, ударился затылком о что-то твердое и проснулся.
 На востоке брезжила заря. Розовый краешек неба понемногу разгонял темноту, обозначая четкие, будто нарисованные верхушки деревьев. На западе еще виднелась Голубая звезда, утренний влажный холодок пробирал до костей. Где-то негромко свистнула ранняя пичуга. Теомир чихнул и с трудом поднялся на ноги. Болела затекшая за ночь спина. Все уже поднялись, хмурые невыспавшиеся люди бродили по лагерю, на костре ключом кипела вода. Ольга склонилась над орком, осторожно обтирая его лицо какой-то тряпкой. Тролль сидел неподалеку, водил оселком по лезвию длинного кинжала или короткого меча, казавшегося миниатюрным в его здоровой лапище. Рядом валялась огромная суковатая дубина, утыканная шипами. С уважением покосившись на нее, Теомир поздоровался с Ольгой, коротко кивнул троллю в знак приветствия - чешуйчатый гигант учтиво привстал, склонив голову в ответ - и отправился в ближайшие кустики. В утреннем полусвете было видно, что трава вокруг лагеря вытоптана тяжелыми орочьими сапогами. Вернувшись назад, Теомир ухватил кусок хлеба, но тут набежал тысячник и погнал его собирать разбредшихся за ночь лошадей.
 Когда обоз двинулся дальше, солнце уже наполовину поднялось над горизонтом. Смотреть на огромный красноватый шар почему-то было приятно, и Теомир пялился на него, пока в глазах не заплясали оранжевые круги. Тролль легко шагал рядом с телегами, хотя обоз двигался по меньшей мере вдвое быстрее обычного пешехода. Его чудовищная дубина мирно покачивалась у него за спиной рядом с небольшой дорожной котомкой. Теомир краем глаза, чтобы не показаться неотесанной деревенщиной, рассмотрел неожиданного спутника. Впрочем, ничего такого, что не увидел накануне вечером, он не заметил. Огромный, на три головы выше Теомира и на полторы - здоровяка Громобоя, одет в зеленую рубаху и такие же зеленые, под цвет чешуйчатой шкуры, штаны, широко расставленные глаза, полуприкрытые тяжелыми веками, выдающиеся вперед тяжелые челюсти с торчащими клыками… Обуви тролль не носил, по всей видимости, принципиально. Во всяком случае, не было похоже, что его плоские беспалые стопы знали башмаки. Волк мирно покачивался на телеге рядом с до сих пор бессознательным орком. Видимо, он вознамерился не оставлять хозяина ни на миг. Тележник Любоконь иногда подозрительно косился на него через плечо, но серый зверь с любопытством оглядывал окрестности, не обращая на возницу никакого внимания. Теомир глазел на него, пока не вспомнил кое-что из прошлой ночи. Он тронул бока коня шенкелями и нагнал Телевара.
 – Господин темник, а господин темник! - затеребил он тысячника, угрюмо погруженного в свои мысли.
 – Чего тебе, парень? - нехотя откликнулся тот. - Живот прихватило?
 – Господин темник, а куда мы сейчас едем? - не обращая внимания на подковырку, спросил парень.
 – Как куда? - удивился Телевар. - В Купчище, вестимо, куда и вчера ехали. А чего это мы куда-то свернуть должны?
 – Ну, как же… - замялся Теомир. - Ночью вот про какой-то Га… Гах… Гашурум говорили. Ну, орка этого сородичам доставить… А еще этот Хлаш, ну, тролль который, про Тулибар говорил…
 – Ах, это… - повел плечами тот. - Не Гашурум, а Гхаш-Курум, Торговый Город, значит, по-орочьи. По нашему - Купчище, а по-ихнему - Гхаш-Курум. А у троллей он Тхул-Д"зибар зовется, Город Базаров. Сами же горожане его Хамиром кличут, но это уже ничего не означает, просто название. А других городов, кроме Купчища да нашего Столеграда, здесь, почитай, на сотни верст окрест нет. Так, землепашские деревеньки…
 – А, вон оно как, - разочарованно вздохнул Теомир. - Я-то думал… А когда мы до Купчища доберемся?
 – Ну… - задумчиво пощипал бороду Телевар, - ежели ничего особенного более не случится, денька через три-четыре доедем. А что, устал уже в седле бултыхаться?
 – Ничего я не устал, - обиженно буркнул Теомир. - Просто не терпится…
 Волколаки атаковали, когда обоз почти проехал рощицу, длинным языком выступавшую от опушки Орочьего Леса. Сначала забеспокоился волк. Он вдруг вскочил, обернулся назад и глухо зарычал, напряженно покачиваясь на напружиненных ногах. Перепуганный Любоконь бросил вожжи и кубарем скатился с телеги, хватаясь за сулицу. Прочие тележники последовали его примеру. Верховые обнажили клинки. Обоз встал, и тут же взбесились кони. Оседланные животные храпели, яростно взрывая копытами землю, так что Всадники с трудом удерживались на них. Тягловые лошади ломали и выворачивали оглобли, прочие же рвали поводья, которые привязывали их к телегам, роняя на землю кровавую пену с рассеченных губ. И тут же на отряд обрушился вой.
 Казалось, посмертная тоска всех ушедших водопадом изливалась на людей. В глазах темнело, руки бессильно опускались, роняя оружие, черный ужас пленил рассудок. Испарина покрывала лица, становилась трудно дышать. Низкий вибрирующий звук вкручивался во все поры парализованного страхом тела. Лошади уже не храпели, а сдавленно сипели, обессиленно опускаясь на колени, некоторые в корчах бились на земле. Солнце стремительно таяло в чернеющем небе, превращаясь в собственный призрак, исходя промозглым холодом, деревья превратились в скелеты, обвешанные сгнившими прямо на ветвях листьями. Вой сверлил уши, и казалось, что во всем мире не осталось ничего, кроме этого жуткого звука да еще предчувствия неминуемой страшной смерти и ужасающего посмертия.
 Волколаки один за другим выходили из-за деревьев, охватывая обоз кольцом. Чудовищно огромные - раза в два выше в холке, чем совсем не маленький орочий волк, с кинжальными клыками в багровых пастях, с горящими безумным огнем глазами и клацающими на ходу о землю тупыми когтями, они не торопились. Еще ни одна жертва не уходила от них, парализованная их мрачной силой. Полуразумные, изредка они оставляли кого-то в живых - чтобы те разносили по свету свой страх, изгоняя из сердец слушателей сами помыслы о возможном сопротивлении. И выжившие передавали свой ужас другим, матери пугали непослушных детей безжалостной смертью от волколачьих зубов, и специально снаряженные отряды сорвиголов-охотников бежали со всех ног, едва заслышав этот вой. И сейчас незвери были уверены в легкой победе. Они могли рвать глотки беззащитным людям и животным, но не торопились, наслаждаясь каждым мгновением, что их жертвы корчились в судорогах ужаса.
 Ногу почти потерявшей сознание Ольги пронзила острая боль. Непонимающе он взглянула вниз, где на телеге валялся бессознательный орк. Впрочем, нет. Орк смотрел на нее красными глазами из-под набрякших век, судорожно вцепившись своими когтями девушке в щиколотку. Из-под когтей текли тоненькие струйки крови, но Ольга вдруг почувствовала, что ужас потихоньку отступает, воздух понемногу проникает ей в грудь, а серая пелена перед глазами чуть отодвинулась. Могучий тролль обессиленно опирался на край телеги обеими руками, его плечи поникли словно под неподъемным грузом.
 – Быстро!… - прохрипел орк. - Быстро, дура, помогай, пока все не сдохли!… - Второй рукой он шарил по поясу. - Найди… амулет! Медный лист! - Он бурно закашлялся. - Быстро! - боль от когтей стала еще нестерпимее. Странно, но чем больше когти драли ее кожу, тем слабее становился наводимый волколаками ужас.
 Словно в кошмарном сне, Ольга выдернула ногу из орочьих когтей, сползла с седла на землю, склонилась к раненому и провела свободной рукой по его поясу. В разных местах он топорщился - видно, что-то лежало в потайных карманах - а в одном месте прощупалось что-то твердое, плоско-овальное, с зубцами. Девушка слабо потянула за клапан, но орк отбросил ее руку и сам вытащил предмет наружу. Затем он сжал его в кулаке, обессиленно откинулся на спину и закрыл глаза.
 И тут же словно молотом ударило по головам людей. Черепа словно стали пустыми, гулкими, все эмоции растаяли в свете солнца, которое вдруг засияло с удвоенной силой. Всадники судорожно хватали ртами воздух, и это была уже не дань надвигающейся смерти, но жадность затянутого водоворотом пловца, нежданно выброшенного течением на поверхность. Волколаки все еще выли, но этот звук отступил куда-то далеко-далеко, он прокатывался по сознанию словно могучий прибой по гранитным валунам, более не властный над ним.
 Ольга почувствовала, как холодеет ее тело, как подкашиваются ноги от неподъемной усталости, словно ее жизнь утекала куда-то по невидимому руслу, но тут же ее подхватила мощная рука тролля, орк оскалился, хватаясь за Хлаша, и тьма накрыла девушку милосердным покровом.
 Она уже не видела, как волколаки, почувствовав неладное, оборвали вой и одновременно бросились на людей. Теомир заученным движением всадил звезду в глаз ринувшегося на него незверя, и над дорогой снова раздался вой - но на сей раз невыносимой боли. Волколак кубарем покатился по земле, охватывая морду лапами, пытаясь вырвать из нее смертоносное железо, а Громобой уже принял на копье второе чудовище, третье же рухнуло на землю с длинным кинжалом Телевара в глотке. Казалось, что вся поглощенная сиюминутным ужасом сила многократно вернулась в тела отчаянно бившихся людей. Волколаки привыкли убивать беспомощных, парализованных жертв и потому проигрывали бой, несмотря даже на размеры и численное превосходство. Незвери сталкивались в прыжке, вдвоем-втроем пытаясь напасть на одного человека, катились по земле, исполосованные беспощадной сталью, но не отступали. Вот свалился под тяжестью нападающего Чеготар - он запнулся за корень - но, кошкой извернувшись в падении, приземлился сверху, чудом избежав клыков, и тут же вогнал в смрадную пасть клинок длинного кинжала. Зубы другого волколака рванули левое плечо Кореша, но Всадник, упав на одно колено и мотнув головой, уклоняясь от мощных челюстей, распорол ему брюхо мечом. Массивный тролль ужом крутился между нападающими, демонстрируя чудеса ловкости, клыки бессильно скользили по его чешуйчатой коже, а страшная палица методично вздымалась и опускалась, круша черепа и хребты. Перевой и Броша, чуть в стороне от остальных, встав спина к спине, отбивались сразу от десятка незверей, четыре тела уже валялись вокруг.
 Вдруг как-то сразу битва замерла. Тяжело дыша, покрытые своей и чужой кровью, люди настороженно смотрели на чудовищ, кольцом окруживших телеги. Впрочем, нападать вторично они не решались - их осталось едва половина, полтора десятка серых тел валялось окрест. Впрочем, люди хоть и не потеряли никого, но почти все с трудом держались на ногах. Кореш кривился от мучительной боли, зажимая прокушенное плечо. Теомир в падении ударился о телегу головой и теперь оглушенно оглядывался по сторонам. Телевар тяжело опирался о телегу, не в силах поднять налившиеся свинцовой тяжестью руки. Даже тролль выглядел не лучшим образом, изорванная одежда болталась на нем тряпкой, обнажая глубокие, сочащиеся голубоватой кровью царапины. Один из волколаков снова завыл, но тут же разочарованно осекся. Орочий волк, весь исполосованный зубами врагов, повернул к нему морду и насмешливо щелкнул зубами.
 – Вот так съездили на торжище за гостинцами, - просипел тысячник пересохшим горлом. - Правду Броша сказал, не к добру все это… Ну что, други, хотя бы умрем достойно!
 С чавканьем три сероперых стрелы вонзились в изготовившихся к новому броску волколаков. Незвери, подвывая от боли, закружились на месте, щелкая зубами в воздухе, а с другой стороны ударило еще три лука. Два волколака свалились на землю, остальные, мгновенно приняв решение, прянули в заросли падуба, оставляя на колючках клочья серой шерсти.
 Из-за деревьев не спеша выехало семеро всадников в странной одежде. На шестерых были кованые нагрудники, стальные наручи и поножи, серебристые кольчуги спускались почти до колен. Каждый был вооружен длинным черным луком, у пояса висели длинные узкие мечи, а за спиной - колчаны и небольшие круглые щиты. На головах воины носили полушлемы со стрелкой, спускающейся на нос.
 – Мир вам! - поднял руку седьмой, с длинной седой бородой и в долгополом халате колдуна. - Мы рады, что успели вовремя.
 Теомир обессиленно опустился на землю. Перед глазами плыли черные пятна, ныла разбитая голова. Из рассеченной на затылке кожи текла струйка крови. Страшно хотелось закрыть глаза и уснуть. Остальные Всадники последовали его примеру, лишь Телевар да Хлаш остались стоять на ногах.
 – Мы благодарим вас за нежданную помощь, - поклонился Телевар. Только сейчас он почувствовал саднящую боль в боку и левой ноге. Краем глаза он заметил, что от голенища сапога остались одни клочья. Тысячник пошатнулся и был вынужден опереться на тролля. - Вы спасли наши жизни, мы ваши должники. Я - Телевар, темник Всадников, а это мои люди. Идем с обозом в Хамир, ведем лошадей на продажу. Кто вы и как оказались в этих местах?
 – Я - Боршугал, боевой маг по найму города Хамира, - приложил руку к сердцу колдун. - Это мой эскорт из Лютой Сотни, - он обвел пришлых всадников рукой, и те коротко кивнули. - Приезжие рассказали, что варги объявились в этих краях. Вижу, они не ошиблись. Через ваш Столеград в Хамир идет большой обоз с кирпичной глиной, и городской совет отрядил нас навстречу, чтобы усилить охрану. Мы услышали охотничий вой варгов и поспешили на помощь нашему, как мы думали, каравану. Но скажите мне, доблестные Всадники, как вы смогли противостоять воплощенному злу в образе этих чудовищ? Я не вижу среди вас ни одного мага. Да и немногие ваши маги, не в обиду будь сказано, вообще способны на такое.
 – Нам помог подобранный по дороге раненый орк-шаман, - ответил Хлаш, осторожно поддерживая Телевара под локоть. - В момент нападения он пришел в себя и нашел силы защитить нас от черного колдовства волколаков. Сейчас он, боюсь, снова без сознания, как и помогавшая ему целительница.
 – Воистину говорят - делай добро, и оно окупится, - пробормотал Боршугал. - А ты, могучий тролль, как я вижу, наемник? С каких это пор гордые Всадники нанимают ваших бойцов для защиты обозов?
 – Я - Хлаш Дэрэй, уважаемый Боршугал, - поклонился тролль. - Я продаю свои услуги за деньги, но сейчас просто иду в Хамир со случайно встреченным обозом. Так уж получилось.
 – Случай - рука Судьбы, - улыбнулся маг, - и уже тебе ли об этом не знать, доблестный Хлаш Дэрэй! Думаю, без тебя твоим попутчикам пришлось бы худо, да и ты в одиночку не выстоял бы. Судьба свела вас вместе и тем самым спасла. Еще бы знать - зачем?… Но нам пора, уважаемые. Я бы порекомендовал провести с убитой нечистью необходимые ритуалы до заката. Впрочем, времени еще много, и вы вполне успеете передохнуть. Чуть к северу отсюда я видел ясеневую рощу. Но прощайте, храбрецы, нам пора. Могу дать бесплатный совет: дождитесь нашего обоза здесь, вместе безопаснее. Он должен подойти еще до ночи. - Маг по найму снова прижал руку к сердцу, повернул коня, и спустя минуту цокот копыт хамирского отряда затих вдали.
 Оскальзываясь в волколачьей крови и опираясь на Хлаша, тысячник с трудом добрел до ближайшей телеги и несколько секунд неподвижно стоял, ожидая, пока утихомирится бешено стучащее сердце.
 – Хлаш, - тихо сказал он. - Взгляни, пожалуйста, что там с девочкой… и с орком. Похоже, мы им по гроб жизни обязаны. Если бы не они…
 Следующие несколько часов отряд отходил после битвы. Ольга так и не пришла в сознание. Ее устроили на телеге, завернув в одеяло и влив в рот укрепляющее зелье из голубой глиняной бутылочки. Остальным же пришлось лечиться, полагаясь лишь на собственный опыт да на указания тролля и орочьего шамана Заграта Тргахи. Последний, казалось, чувствовал себя заметно лучше и, очухавшись, снова терять сознание не собирался.
 – Не особенно полагайтесь на нас с Загратом, - чуть виновато пояснил тролль. - Я - боец, не лекарь, могу лишь перевязать рану, а в травах да настоях не разбираюсь и колдовством лечить не умею. Заграт же хоть и колдун, но стихийный, волшба тела ему недоступна. Придется ждать, пока не очнется ваша целительница.
 – Или не подойдет обоз, о котором тот маг-наемник упомянул, - проворчал шаман. - Только сдерет тамошний лекарь, если там такой есть, с вас три шкуры не хуже волколаков. Купцы мягкосердием не страдают, обдерут как липку. - Левую руку ему крепко прибинтовали к груди, правой же орк осторожно ощупывал шкуру своего драгоценного волка. Тот повизгивал, но даже позы не менял, глядя на хозяина преданными глазами. - Не рассчитал я, слишком много сил у девчонки взял, моя вина. Ну да к завтрашнему утру оклемается…
 Наконец кровь с грехом пополам остановили, раны промыли и перевязали чистым тряпьем. Громобой с Теомиром, как наименее пострадавшие, поковыляли собирать порвавших привязи и разбежавшихся коней. Хлаш отправился к ясеневой роще за кольями. Лошадей пострадало на удивление мало. Лишь Длинногривая валялась на земле с порванным горлом, да Рыжик, тяжеловоз, сломал себе шею, когда бился в оглоблях. Труп коня выпрягли, но оттащить его в сторону сил уже не было. Вскоре вернулись охотники за лошадьми, нескольких они вели в поводу, другие вышколенно сами трусили за ними. Кое-где шкуры животных покрывали царапины, но Телевар, бегло осмотрев их, махнул рукой - мол, заживет до продажи. Учуяв мертвых волколаков, лошади снова начали храпеть и косить глазом, так что пришлось тратить остатки сил на то, чтобы передвинуть обоз вперед на полверсты, под сень небольшой дубовой рощицы. Затем несколько Всадников вернулись на место битвы, где их уже ждал тролль с огромной охапкой ясеневых кольев, и тщательно пригвоздили к земле тела мертвых волколаков.
 – Не оживут за ночь-то? - озабоченно осведомился Теомир, пробуя рукой, крепко ли сидит кол. Тело болело, как избитое дубиной, но хотелось сказать что-нибудь умное, взрослое. - Вон какие здоровые…
 – Ничего, - сплюнул Телевар кровавую слюну. Кровь из рассеченной губы не унималась, надо было копаться в котомках, искать травы, а целительница до сих пор лежала без сознания. От трупов, пронзенных добрым деревом, поднимался тонкий дымок, отвратительно воняло паленой плотью. - До завтрашнего полудня точно не оживут, а там вороны о них позаботятся. Надо бы знак рядышком вкопать - теперь место долго нехорошим будет. Ну да конь с ним, со знаком, сил никаких нет, на ногах еле стоим… Место неудобное, на ночевку народ здесь не встанет, а днем неопасно. И вообще, собачьи это сказки про оживающую пакость. Поехали отсюда.
 На ночь тысячник хотел было выставить двойные посты, но Хлаш отговорил его.
 – Не надо, - сказал он. - Волколаки ошиблись, не напав внезапно. Даже днем они могли бы легко разделаться с нами, но понадеялись на легкую победу и проиграли. Во второй раз они нападут внезапно, и тут уже неважно, стоят на часах трое или никого. Нас порвут в клочья прежде, чем мы поймем, что происходит.
 – Так что же теперь, не защищаться? - окрысился на него тысячник. - Лапки кверху и ждать, пока нами не поужинают?
 – Не придут они больше, - вмешался орк со своей телеги. - Разве ты сам не чувствуешь, вождь?
 – Не чувствую чего? - буркнул Телевар, рассерженный, что ему указывают, как поступать.
 – Птицы. Ветер. Деревья, - нетерпеливо пояснил орк. - Позволь миру войти в себя, сам поймешь.
 И в самом деле, тягостной тишины предыдущих дней не было. Пичуги весело щебетали в дубовых кронах, где-то стрекотала белка, монотонно бубнила под нос кукушка. Свежий ветерок ерошил волосы, пробираясь под одежду, тихо шелестя листьями и постукивая ветвями. Огненный закат раскинулся на полнеба, окрасив багряно-желтыми цветами редкие перистые облака, огромное красное солнце медленно уходило за горизонт. На западе над деревьями уже мерцала Белая звезда, мирно плывущая навстречу заходящей Красной. По травяному ковру степи пробегали легкие волны, и старый тысячник внезапно почувствовал странное умиротворение. Все дурные предчувствия минувших суток растаяли в этом великолепии, и Телевар махнул рукой.
 – Ладно, уговорили. Обычные посты, по двое. - Он критически окинул взглядом потрепанных обозников. - Да-а… Кореш, освобождаешься от дежурства, от твоей покалеченной руки все равно проку мало. Броша, Чеготар - первая смена, Перевой с Теомиром - вторая, Любоконь с Громобоем - третья, ну, а мы с тобой, брат Хлаш Дэрэй, последние.
 – Что значит "проку мало"?! - вскинулся Кореш. - Я и левой рукой саблей машу неплохо!
 – Тихо! - оборвал его Телевар. - Хлаш, ты как, согласен? Ты не наемник, не Всадник, я тебе приказать не могу.
 – В отряде должен быть старший, - пожал плечами тролль. - Ты опытный воин, я с удовольствием буду повиноваться тебе… до Тхул-Д"зибара.
 – Вот и ладушки, - кивнул Телевар. - Еще вот что. Заграт, твой волк может караулить? С его носом да глазами вернее врага обнаружим…
 – Громом его зовут, - буркнул орк. - Он боевой волк, не собака цепная, брехать попусту не приучен. Меня, впрочем, охранять будет, я на него Слово наложил, а насчет вас сомневаюсь. А Слово лишь к хозяину верность дает, остальных он разве что терпеть будет, не более.
 – То есть про волка можно забыть, - подытожил тысячник. - Ладно, переживем…
 – Почему - забыть? - забывшись, пожал плечами орк, и тут же скривился от боли. - Тиксё агга"ххаш! И как той скотине в меня ночью на ходу попасть удалось, да еще из арбалета корявого? Не иначе колдовством помогал… Да, о Громе. Он - зверь умный, сам себе голова, если попросить его хорошенько, может, и согласится?
 –Попросить? Согласится? - удивился тысячник. - Ты о чем, шаман? Он разве человечью речь понимает, чтобы его просить?
 – Насчет человечьей не знаю, - скривился Заграт. - Вот меня понимает, зуб даю. Это тебе не простой волчара, в чащобе за хвост пойманный. Мы с нашими волками столетиями бок о бок рядом живем, чем можем друг другу помогаем.
 – Ну да, помогаете… заклятьями верности, - насмешливо отмахнулся тысячник. - Тут хочешь-не хочешь, а поможешь.
 – Не рассуждай о вещах, которых не понимаешь! - пришел черед орка обижаться. - Слово указывает, с кем волк в паре будет, кого на себе повезет, да за кого драться будет. Звери они все-таки, не орки, им все четко растолковывать надо, для того Слово и служит. А орку такое Слово без надобности, он и сам знает, кто ему в товарищи попался. Не рабы они нам, на такое только люди способны. Друг и раб - разные вещи!
 – Ладно, друг так друг, - миролюбиво пожал плечами Телевар. - Не хватало нам еще из-за волка ругаться. Да и прав ты, я думаю. Не появятся сегодня волколаки. Сейчас ужинаем - и на боковую. Всем досталось, всем передохнуть надо. - Он махнул рукой, завершая разговор. - Темка, лежебока, волколак тебя раздери, где костер? Полчаса назад сказал огонь разжигать!…
 Сумерки уже почти превратились в ночь, когда вдали послышался стук копыт и громыхание деревянных колес.
 – Эй, уважаемые! - весело окликнул их знакомый голос. - Как дела? Не съели вас еще злыдни серые?
 – Приветствую тебя, маг Боршугал, - устало откликнулся Телевар, с трудом выдираясь из дремы. - Живы пока твоими заклятьями. Что скажешь хорошего?
 – Мой обоз цел, вы на себя, похоже, всех чудищ в округе стянули, - рассмеялся наемный маг. - Мне хорошо заплатят почти ни за что, спасибо вам. Доберемся до Хамира - с меня угощение да выпивка. Скажи, темник, есть тут где местечко усталым путникам притулиться?
 – Ох, да располагайтесь где хотите, - широко зевнул Телевар. - Места невпроворот, тут десять таких обозов поместится. Телеги только закрепите получше, а то за ночь под укос скатятся. Вода неподалеку, наши часовые покажут. А про Хамир завтра поговорим…
 Свет факелов метался по черным каменным стенам. Откуда-то тянуло сырым сквозняком. У Каола засвербело в носу, и он громко чихнул. Эхо испуганно заметалось по коридорам, накладываясь на тяжелый стук подкованных железом сапог конвоя. Трейн злился, его раздражали бутафорские факелы в ржавых железных канделябрах, прибитых к влажным стенам, сами стены этих дурацких коридоров, по которым ползали специально завозимые с болот мокрицы, и вообще весь этот по-фиглярски мрачный замок, выстроенный - он знал точно - исключительно для компостирования мозгов окрестным дикарям. Во всяком случае, за последние полтысячи лет ни один враг не осмеливался даже приблизиться к границам Закатной Бухты, не говоря уж о том, чтобы напасть на Замок Теней самого Майно - Созидателя, Несокрушимого, Вечного. Впрочем, враги называли его господина Тираннозавром - Каол не знал, что означает это слово, и никто не знал, но Майно приходил от него в бешенство. Кое-кто даже поплатился жизнью за неосторожный язык. Иногда Каолу доставляло удовольствие называть своего господина именно так. Про себя, разумеется, и не в Его присутствии: кому, как не верному слуге, знать, насколько хорошо Майно умеет читать мысли по выражению лица. А может, и не только по выражению…
 Предводитель стражи подошел к могучей двери, ведущей из холла в приемный зал, и трижды размеренно ударил по ней бронированным кулаком. Дверь отозвалась глухим гулом. Трейн недовольно поморщился. Возможно, на иных гостей ритуал и действовал подавляюще, но Каол лишь досадовал о бесцельно потерянном времени. Это надо же - срочно сдернуть его с задания и на секретной летучей бочке ночью тащить сюда, чтобы ломать эту дурацкую комедию!
 Выждав приличествующую случаю паузу, двери, тяжело грохоча железом по камню, раздвинулись в стороны, пропуская посланника в зал. Караул остался за порогом, чему Каол тайно порадовался. Если бы солдаты прошли в зал за ним, это означало бы арест, темницу или даже казнь за неизвестно какие провины. Впрочем, провинностей, за которые Майно мог бы казнить Трейна, хватало, и повелитель, безо всякого сомнения, про них знал. Знал, но в ход знание не пускал, предпочитая, видимо, держать в загашнике до поры до времени.
 Каол сделал несколько шагов вперед, опустился на одно колено и замер, склонив голову. Каменный пол неприятно леденил ногу сквозь штанину.
 – Можешь встать, мой верный слуга, - наконец разрешил ему Майно. Повелитель сидел на тяжелом золотом троне, освещенном сотней холодных факелов, стража в червленых панцирях неподвижно застыла вокруг, ее доспехи отбрасывали сияющие зайчики, режущие глаза. Неугасимое Пламя в центре залы отбрасывало багровые отсветы на скрытые в полумраке гобелены. Каол поднялся на ноги и еще раз поклонился.
 – Мой господин, - произнес он.
 Майно тяжело встал с трона и со вкусом потянулся. Было слышно, как хрустят его суставы.
 – Пошли, - сказал он, сделав приглашающий жест рукой. - Разговор есть. - Он осторожно спустился по узким крутым ступеням трона, покрытым ковровой дорожкой, и поковылял в дальний угол зала. По небрежному мановению руки перед ним распахнулась неприметная даже на свету дверца, за которой на это раз оказалась обычная комната с видом на лес. Впрочем, Каол не удивился бы и горной вершине, обдуваемой всеми ветрами - настроение повелителя никогда было нельзя угадать заранее. Поэтому-то три лучших известных Каолу колдуна-иллюзиониста и мотались по миру в свите Великого.
 Стены помещения полностью скрывали ковры. Было тепло, в окно, выходящее на закат, били последние лучи уходящего солнца. Вкусно пахло жареным мясом. В золотой амфоре плескалась темная жидкость, судя по едва уловимому терпкому запаху - выдержанное вино Голубого Кайала, что в северном Граше.
 – Есть хочешь? - спросил Майно, с удовольствием опускаясь в мягкое кресло. - Давай, не стесняйся. - Он приглашающе махнул рукой и откинулся на спинку кресла, закрыв глаза. Трейн присел напротив, из вежливости отрезал кусок жаркого - это оказалась кабанятина - прожевал, запил глотком вина. В другое время он бы не отказал себе в удовольствии посмаковать чудесный напиток, покатать его во рту, наслаждаясь ароматом, но сейчас было не до того.
 – Докладывай, - сонно пробормотал Майно, не раскрывая глаз. - Как делишки?
 – Все идет как и задумано, господин, - осторожно ответил Каол. Повелителя явно интересовал не ход операции, о таких вещах сообщалось и через связного мага. - Почти все кланы Орочьего леса поддались на мои уговоры и выступили к месту сбора. Только кланы Седого Дуба и Меченого Клинка остались на месте, но это естественно - они недавно сильно поцапались между собой, так что теперь у них воинов едва половина от прежнего. Пусть зализывают раны, нам не интересны…
 – Что интересно, а что нет - сам решу! - резко оборвал его Вечный, приоткрыв один глаз. Впрочем тут же смилостивился. - Ладно, продолжай.
 – Э-э-э… - прочистил горло слегка обиженный Каол. - Тролли Песчаных гор пока выжидают, только один род дал предварительное согласие. Их Большой Совет разослал разведчиков, чтобы оценить ситуацию. Впрочем, минимум половина зеленокожих не прочь поразмять кости. Молодежь рвется в бой, хотя старики их сдерживают. Я собирался вернуться к ним через пару месяцев…
 – Ясненько, - едва заметно кивнул Майно. Казалось, он почти заснул. - Что-то еще?
 – До кочевников я не добрался, не успел, - пожал плечами Каол. - До меня дошли слухи, что в тех краях неспокойно, волколаки откуда-то объявились, так что я как раз набирал усиленную охрану. Как только вернусь назад, сразу займусь коневодами. Это все, мой господин.
 – Насчет волколаков не беспокойся, - Майно встряхнулся, открыл глаза, поерзал, устраиваясь поудобнее. - Насчет тебя им специальное указание дано. Это я их туда забросил.
 – Но, мой господин… - озадаченно открыл было рот Каол.
 – Не нокай, - поморщился Майно. - Так надо. Скажи лучше, было что подозрительное в тех краях?
 – Подозрительное? - озадаченно спросил посланник. - В каком смысле - подозрительное?
 – Ну, там герой какой объявился, от которого стрелы отскакивают, или девчушка-маг силы неимоверной, или же вор какой знаменитый, доселе неизвестный… - нетерпеливо разъяснил Созидатель. - То, о чем барды в трактирах распевают толпе на потеху. Было?
 – Нет, ваше могущество, - развел руками Каол Трейн. - Я, во всяком случае, не слышал. О новых, - он намеренно подчеркнул это слово, - героях я ничего не знаю.
 – Не знаешь… - задумчиво повторил Майно. - Так… Ладно, слушай сюда. - Он неожиданно легко вскочил на ноги и подошел в Каолу вплотную. Тот машинально поднялся, но Созидатель толкнул его обратно в кресло и угрожающе наклонился над ним. - С этого момента ты будешь собирать все истории и слухи, даже самые дурацкие и невероятные, слухи о новых героях или же бандитах с большой дороги - неважно. Чудесные спасения, героические битвы, замечательные открытия - все, что попадется. Особое внимание обращай на слухи о малых отрядах, и все - повторяю, все! -сообщай мне. Забудь про коневодов, продолжай работать с жугличами, но главное теперь - это чудеса в решете. Головой отвечаешь, понял?
 – Да, повелитель! - ошарашенный Трейн кивнул, сглотнув слюну. Таким хозяина он еще не видел. - Я сделаю все, что в моих силах, и даже больше!
 – Молодец, - удовлетворенно кивнул Майно, неспешно возвращаясь в свое кресло. - Умный мальчуган. Да, еще одно. Тебе в подчинение дается Дум Вивус…
 – Что?! - Каол птицей взвился из своего кресла. - Вивус?! Да он…
 – Сядь! - врезав ладонью по жалобно затрещавшему столу, гаркнул ему в лицо Майно во всю мощь своих нечеловеческих легких. Трейна сбило с ног и даже немного проволокло по полу, в окне - настоящем, скрытом за призрачным мороком - с жалобным звоном лопнуло стекло. Холодные факелы, сами собой затеплившиеся в сгущающихся сумерках, чуть потускнели. Сверху на посланника просыпалось немного песка. Он зажал ладонями оглохшие уши, но, на его счастье, Майно уже успокоился.
 – Много себе позволять стал, - уже спокойно заметил он. - Встань с пола, простудишься. - Действительно, из дверной щели тянуло промозглым холодком. - Итак, я перевожу Вивуса к тебе в подчинение. Это чтобы ты не засыпал от скуки. Только помни - если что, он имеет право действовать самостоятельно. Многое на карту поставлено. Все понял?
 Трейн, поднявшийся на ноги, лишь хмуро кивнул.
 – Вот и ладно, - улыбнулся ему Созидатель своей знаменитой чарующей улыбкой. - Свободен. Да, кстати. До особого напоминания обращаться ко мне через связных магов только в самом крайнем случае.
 Бурля от ярости, Трейн поклонился и почти выбежал наружу через услужливо распахнувшуюся перед ним дверь. Вивуса, этого выскочку, с правом самостоятельного действия! Да чтоб он сдох, этот умник-нищеброд! Что он… Стоп, одернул себя посланник. Он уже выскочил из приемного зала в мрачный коридор, и сырой холодный воздух отрезвил его. Вивус, конечно, ублюдок, но многообещающий ублюдок, надо отдать ему должное. У хозяина не так много преданных людей, чтобы он за здорово живешь посылал в одно место сразу двоих, да еще и зачем? Слухи ловить! Что-то здесь не так. Слухи про героев… про отряды… про бандитов… про отряды… Ага! Что-то рассказывала мне матушка в детстве, какую-то сказку про героев, что придут спасать невинно обиженных и мстить за угнетенных. А ведь у того алхимика, что чудесную водку гонит, была неплохая библиотека. Вот и повод появился к нему заскочить…
 Посланник Каол Трейн, шпион и дипломат, быстро шел, почти бежал по коридору мрачного замка, а позади него чеканила свои шаги бдительная стража Закатной Бухты. Майно, Великий и Ужасный, сидел за столом и наблюдал за ним через небольшой экран, встроенный в откидывающуюся столешницу. Парень разъярен, удовлетворенно решил он, хмуро потирая лоб. Пуп порвет, только чтобы не дать Вивусу его превзойти. Вивус, соответственно, в рвении не уступит. Вот только хватит ли их двоих в том районе? Зов ушел в ту сторону, но это еще ничего не значит. Он может бродить по планете не один месяц, подбирая Отряд. Может, перебросить туда еще кого? Нет, не стоит. Игра Игрой, а дело бросать тоже не след. Предчувствия? К черту предчувствия. Не в первый раз.
 Майно встал из-за стола и задумчиво прошелся по комнате. Иллюзия леса за окном дрогнула и пропала, обнажив треснувшее стекло с выпавшим уголком. Холодные лампы залили комнату теплым желтым светом. Ладно, черт с ним. Людей много, но верных - с гулькин хрен, хоть самому на коня садись… К черту. Не буду дергаться, не впервой. Опять же, что-то скучно стало в последнее время… Стоп! А ведь это идея! Не настало ли время прогуляться по свежему воздуху, размять, так сказать, кости? Да и надоело мудрого старца изображать. Что у меня там в запасе из неношеного?…
 Волколаки больше не показывались, даже воя не слышалось. Малый обоз Всадников пристроился к большому каравану с кирпичной глиной. Караван охраняли Лютые, глаза раскосые, взгляд бешеный, кони взмылены - гарцуют без нужды, седоки покалывают шпорами, горяча. Всадники неодобрительно поглядывали на них, но помалкивали - не лезли в чужой кабак со своими кружками. Ольга пришла в себя еще ночью, выпила полкорчаги воды, с трудом пожевала какой-то сушеный гриб, подсунутый Загратом, потом откинулась на подложенный под голову сноп сена и мертво уснула. Не проснулась она, даже когда ее переносили в телегу. Впрочем, могучий Хлаш очень осторожно поднял ее на руки, цыкнув на путающегося под ногами и страшно переживающего Теомира. Тот было обиделся, но потом, увидев, что вреда подружке не причинят и без него, сунулся к телегам - помогать. Пришел Боршугал, пощупал лоб девушки, постоял с закрытыми глазами.
 – Много сил она потеряла, - сказал он, неодобрительно поглядев на лежащего в той же телеге орка. - Мог бы и поаккуратнее сработать.
 – Ага, нашелся советчик! - ощерился Заграт. Теперь он восстанавливал силы буквально не по дням, а по часам. Толком ходить шаман еще не мог, но ругался уже так, как и положено добропорядочному орку. - Некогда про аккуратность было думать. Не запели бы эти зверюшки хором - вообще бы в себя не пришел, в этом мире, во всяком случае. Тебя мы на мое место - небось вообще досуха девчонку бы высосал! Спасибо этой орясине, что поддержал, - он невежливо ткнул пальцем в стоящего рядом тролля, ухмыляющегося одной стороной рта, - в нем Силы - что вони в сортире, за всю жизнь не вынюхаешь. Ладно бы пользоваться умел, а то ведь зазря пропадает, ажно обидно…
 – Ладно, ладно, не кипятись, коллега, - примирительно поднял вверх руки наемный маг. - Это я так, к слову. Я посмотрел место драки. Защиту ты поставил очень грамотно. Не уверен, что в той ситуации сам бы справился так же хорошо. Прими мои поздравления.
 – Нужны они мне, твои поздравления, - сварливо отозвался орк. Было заметно, что похвала ему польстила. - Ты бы лучше полечил ее, а то я привык к нашему костоправству, еще искалечу ненароком.
 – Не нужно ей лечение, - пожал плечами Боршугал. - Отоспится - и ладно. Поите ее только побольше, раз в пару часов, или даже чаще. Впрочем, я пришел сообщить, что через полчаса трогаемся. - Он задумчиво покопался где-то в глубине необъятного кармана, извлек на свет непонятную серебряную луковицу и почесал кончик носа, внимательно ее разглядывая. - Да, так. Через полчаса, не позже. - Сунув луковицу обратно в карман, маг откланялся. Теомир с тоской взглянул ему вслед. Новые впечатления переполняли его. Неведомые Лютые, чужой конструкции грузовые телеги и одежда возниц, незнакомой породы битюги, волколаки, тролли, орки, маги и прочие события последних суток смешались в голове в сплошную кашу. Больше всего на свете ему хотелось насесть на дядюшку с вопросами, но, он понимал, пока было не до того. Тяжело вздохнув и мысленно поклявшись не упустить своего в дороге, парень поплелся к лошадям.
 Погибшего Рыжика заменить было нечем, разве что верховую впрягать в телегу. Телевар, посовещавшись с Громобоем и Брошей, приказал перегрузить часть поклажи на другие телеги, чтобы облегчить жизнь оставшемуся коню. Второго тяжеловоза в упряжку решили купить в городе. Правда, Громобой заметил, что на потраченные на это деньги недокупят железа и прочей всячины, что телегу дотащит и одно животное, что дома у Бирюка таких вдесятеро дешевле взять можно и что недурно бы просто те гр о ши в своей мошне сохранить. Телевар пожал плечами и сказал, что на месте разберутся. Громобой хотел было что-то ответить, но нарвался на тяжелый взгляд тысячника, пожал плечами и замолчал.
 Вскоре двинулись. Местность вокруг продолжала меняться, лес снова отступал к северу, но его место занимали уже не степи с их разнотравьем, полевыми мышам и сусликами, а вспаханные и ухоженные поля, на которых уже начинали колоситься рожь и овес. Кое-где на земле возились люди, кто с любопытством, а кто равнодушно провожали вереницу телег взглядами. Изредка мелькали деревеньки, к ним от главного тракта убегали плохо наезженные колеи, на развилках стояли покосившиеся дорожные знаки с полусмытыми дождями непонятными рисунками. Мосты через ручьи стали, однако, шире и надежнее. Навстречу начали попадаться повозки, груженые пыльными мешками, лошаденки в них были впряжены большей частью тощие, заморенные, покорно потряхивающие головами под ленивыми укусами кнутов. Отчетливо изменился вкус воздуха - густой травяной аромат летней степи уходил, взамен доносился запах дыма, а то и свежевыпеченного хлеба. Теомир сглатывал набежавшую слюнку, представлял, как печево будет есться с вяленой кониной, и размышлял, что лучше - конина или свежий ноздреватый хлеб с хрустящей корочкой. По всем статьям хлеб выходил лучше, так что Теомиру оставалось только прислушиваться к грустному бурчанию в брюхе.
 Впрочем, предавался голодному унынию он недолго. Окружающее было ему в новинку, так что он замучил вопросами дядюшку, Громобоя, Брошу, Хлаша, Заграта, а также от скуки примкнувшего ко Всадникам Боршугала. Окружающие посмеивались, но любопытство парня удовлетворяли.
 – На дорожных знаках рисуют буквы, сиречь звукообразы, не картинки, - объяснял Боршугал, поглаживая седеющую бороду. - Мир велик, сущностей в нем много. Для каждой сущности слово есть, а вот картинку не придумаешь, да если и придумаешь - не запомнишь. Вот и изобрели рисовать картинки не для слова, как наши предки делали, а для звука, а уж слова из тех звуков составить несложно.
 – Но ведь звуков тоже много, - удивлялся Теомир. - Вот смотри, твое имя - Боршугал, из трех звуков состоит, мое - Теомир - из двух, уже других, Громобой - еще три, а есть телега, конь, степь, дом, стоянка и еще много слов, и все из разных звуков. Получается, что букв немногим меньше надо, чем слов. Чтобы все запомнить, надо такую мудрую голову, как у тебя, иметь. Стоило ради того загон городить?
 – Неправ ты, отрок, - посмеивался в усы маг. - Мое имя, да и твое тоже, не из трех звуков состоит. То, что ты звуками именуешь, на деле слогами является, из многих звуков составленными. Звуков же всего тридцать семь, их даже дитя малое запомнить может, и для каждого своя буквица есть. Есть еще специальные буквы, чтобы числа записывать да между собой связывать, но и тех еще полтора десятка. У нас в Хамире всех детей в пять лет предписано в школу отдавать, где сей премудрости невеликой за три месяца учат. В пять лет из ребенка работника еще не выходит, а учиться легко получается. А то, что люди поголовно грамоте да счету разумеют, и самим людям, и городу выгодно, поскольку для торговли полезно.
 – Нам, Всадникам, - гордо подбоченивался в седле Теомир, не обращая внимания на ухмылки, - такие игры ни к чему. Конь верный да копье надежное - вот и весь сказ. А ежели что в грамоте передать надо, то и дедовские знаки сойдут.
 – Вот потому-то у вас в караване не ты главный, - отвечал маг. - Предводитель-то ваш, Телеваром зовущийся, и грамоте нашей, и счету обучен, не сомневайся. А без того на базаре враз без штанов останешься, пусть даже в конях да оружии зело разбираешься.
 После таких разговоров Теомир некоторое время ехал молча, переваривая услышанное. Иногда вдруг родной мир степных табунов представлялся ему мелким и убогим, пыльным катышком где-то на краю огромного выгона. Впрочем, долго печалиться он не умел, а новые темы для разговоров находились всегда.
 Ближе к полудню проснулась Ольга, видимо, от тряски. Жадно выпив воды, снова прикорнула в уголке, но на сей раз уже не мертвым сном, а легкой перемежающейся дремотой. На коротком привале, слегка пошатываясь, она самостоятельно выбралась из телеги и сходила до кустиков, сердито зыркнув в сторону бросившегося было на помощь Теомира.
 – Упрямая девка, - одобрительно качнул головой Телевар. - Смотри, парень, женишься на ней - спуску тебе не даст. Чуть что - сразу сковородкой…
 – Вот еще, глупости разные, - пробормотал Теомир, покраснев как рак. - И не думал я на ней жениться, делать больше нечего.
 – Только люди способны на такое словоблудие, - просипел сквозь зубы разминающий ноги орк. - И ежу все ясно, а этот все из себя младенца несмышленого корчит. Тьфу!
 Волк, неторопливо утрусивший в степь, вернулся с перемазанной в крови мордой. В зубах он держал жирного суслика. Аккуратно положив добычу к ногам хозяина, он улегся в сторонке и стал ожесточенно выкусывать блох из шерсти.
 – Любит, значит, - ухмыльнулся невежа-Любоконь. - Подкармливает… Ты это… не обмани, значит, надежды, не побрезгуй, а то обидится твой дружок…
 – С чего это я должен брезговать? - удивился шаман, неприязненно посмотрев в сторону тележника. - Мне и не такое есть приходилось. Вот погоди, протухнет мясо посильнее да черви заведутся, самый смак выйдет. Эх, не пробовал ты тухлое мясцо с червями, ты его жуешь, а они этак вот во рту шевелятся, соком на зубах брызжут… - Любоконь неожиданно позеленел и бросился в сторону, зажимая рукой рот. Заграт проводил его откровенным ржанием, к которому присоединились и остальные.
 – Не обращай на него внимания, - подошел к нему Телевар. - Это он только на вид здоровый, как вол, а на деле - пацан-пацаном.
 – Да было бы о чем говорить, командир, - пожал плечами орк. - Я не раз сусликов и прочих крыс жрал. В походах, бывало, они чуть не лакомством считались.
 – Ну, сейчас тебе это не грозит, - мотнул головой тысячник. - На лишний рот мы не рассчитывали, но припаса хватит, да и к Купчищу до завтрашнего вечера доберемся. Ну да я с другим подошел. Мы, понимаешь, вроде как обязались тебя к сородичам в городе доставить, так что ты уж не сбегай по дороге. Нехорошо получится, мы с Хлашем слово давали…
 – Какое слово? - удивился Заграт. - Кому?
 – В ночь, когда мы тебя с троллем на опушке нашли, - объяснил Телевар. - Нагрянула чуть не орда твоих сородичей, тебя потребовали, все про суд какой-то толковали. Суд судом, да только порешили бы тебя прямо на месте, чтобы не возиться, я так полагаю. Скажи спасибо зеленокожему, он их уболтал. В общем, пообещали мы тебя доставить к твоим сородичам в город, да с рук на руки передать, для суда честного да беспристрастного. Готовься, в общем.
 – Не было печали! - почесал в затылке орк. - Впрочем, противиться не буду, вы мне все-таки жизнь спасли. И деваться мне некуда, племя далеко на юг воевать двинулось, в селении меня за убийцу держат, так что…
 – Слышь, шаман, - осторожно спросил его подошедший Громобой. - А за что твои сородичи на тебя так взъелись? Кого убил-то?
 – Никого не убил! - яростно лязгнул клыками орк, в упор уставившись на него горящими глазами. - Миршага, вождя племени, кто-то в собственном шатре порешил, пока я на поединке дрался! А я последний к нему заходил, вот и… - Он безнадежно махнул здоровой рукой.
 – Да? А за что ты его? - простодушно удивился Громобой. - Вернее, зачем в шатре-то? Отвел бы в сторонку от деревни…
 – Не убивал я его, ты, тетеря глухая! - яростно зашипел ему в лицо Заграт, брызгая слюной. - Мы с Миршагом двадцать лет бок о бок дрались, сколько раз жизнь друг другу спасали! Если бы мне в голову такая мысль пришла, я бы раньше себе глотку перерезал! Подставили меня, и я даже знаю - кто!…
 – Помолчи, Громобой, - сурово сказал Телевар, насупив брови. - Не наше это дело - в чужую драку встревать.
 – Точно так, - подтвердил Заграт. - Ладно, пойду полежу, а то голова что-то кружится…
 Забытый суслик остался лежать на траве, впрочем, ненадолго. Волк, заметив, что на тушку никто не обращает внимания, подошел и съел зверька, аккуратно похрустывая косточками. Облизнувшись, он запрыгнул на телегу и тщательно обнюхал дремлющую Ольгу. Та что-то пробормотала сквозь сон и повернулась на бок, зарывшись рукой в жесткую шерсть. Волк осторожно, чтобы не потревожить, улегся рядом, положил голову на скрещенные лапы и тоже прикрыл глаза. Заграт и Теомир, не сговариваясь, ревниво взглянули в их сторону.
 Ночевка прошла без тревог. Изредка ухала сова да журчала речушка, текущая куда-то на юг, к Хоробрице, притоку уже полноводной в этих краях Ручейницы. Речушка имела саженей пять в ширину, в ней плескалась рыба, и Хлаш, доставший откуда-то из глубины мешка леску с грубым крючком, до темноты натаскал на червей с десяток окуней и с полдюжины пескарей. Сварили уху, пригласили Боршугала и Хлопера, главу кирпичного каравана, здорового неразговорчивого мужика с въевшейся глубоко под ногти глиной и шрамом через все лицо. От приглашения те не отказались, но после угощения вежливо откланялись и ушли к своим. Конвойные Лютые расселись вокруг неярких - лес был далеко, а в редких рощицах сушняка нашлось немного - костров, затянули заунывную песню, подыгрывая себе на каком-то звенящем инструменте, похожем на губную гармошку. С топких берегов ручья налетели стаи злых комаров, мало обращающих внимание даже на дым костра, в который специально подбросили сырых веток. От дыма и назойливого жужжания было совсем не до песен. Погода начала портиться, небо постепенно заволакивало тучами.
 – Интересно, о чем это поют косоглазые? - пробормотал закутавшийся в одеяло по уши Броша. - Воют будто над покойником…
 – Так оно и есть, - согласился Хлаш, задумчиво вороша угли в костре. Могучий тролль стал в обозе почти своим, на него уже давно не косились, когда он вступал в разговор. - Только не над одним покойником, над многими.
 – Убили у них кого, что ли? - равнодушно поинтересовался Телевар. - Эвон как убиваются.
 – Нет, они плачут не над погибшими в боях, - терпеливо разъяснил Хлаш. - Они оплакивают свое давнее поражение, когда их вынудили покинуть родину.
 – Как это - покинуть родину? - аж привстал на локте засыпавший было Теомир. - Кто их выгнал? Враги?
 – Враги, - согласился Хлаш. - Точнее, Враг. Полтора века назад Майно завоевал степи хазигов далеко на Восточном Континенте. Они были надменны и не любили чужаков. Когда соседи предложили им объединиться против Майно, они ответили отказом. Соседи тоже переругались между собой, и Сокрушитель разбил их поодиночке, малыми силами. Хазигов прижали к горам и истребили, лишь немногие смогли уйти через ледяные горные перевалы. Мало кто выжил, большинство замерзло, сорвалось в пропасть или нашло еще какую смерть, в изобилии поджидающую в горах. Выжившие перебрались к нам на Западный Материк, назвались Лютой Сотней - тогда их действительно осталось немногим более сотни, хотя против Майно они выставили семитысячную конницу - и поклялись отомстить. Об этом они, собственно, и поют.
 – Хлаш, а перевести на всеобщий можешь? - даже в темноте было заметно, как горят глаза Теомира. - Я ужас как люблю про войну песни слушать! Переведи, а?
 – Песни про войну? - усмехнулся тролль. - А кто сказал, что это про войну? Впрочем, ее даже переводить не надо - давно перевели. Не слишком хорошо перевели, надо заметить, много чего потеряли, ну да прижилась она в таком виде, любой трактирный бард ее знает. Потерпи до завтра, доберемся до Тхул-Д"зибара - услышишь, если пожелаешь.
 – В трактире уже не то будет, - неожиданно поддержал Теомира Броша. - Одно дело сейчас послушать, когда они сами там во… поют, когда своей шкурой чувствуешь, и совсем другое - в кабаке, среди пьяных в дым обормотов. Спой сейчас, будь другом!
 – Ну, если хотите… - развел руками Хлаш. - Только имейте в виду, петь я не стану, а то до утра перепуганных лошадей по степи собирать будете, даром что они стреноженные. - Теомир не удержался и прыснул, представив себе поющего тролля. Остальные Всадники, по-видимому, представили похожую картину, потому что смешки раздались со всех сторон. - Поэтому я просто расскажу стихи, договорились? Слушайте.
 Тролль минуту помолчал, как бы собираясь с мыслями, а потом глухо заговорил:



   - Мы идем, как святыню сжимая детей
   В безнадежных предсмертных объятьях.
   В мерзлом воздухе гор глохнет плач матерей
   И мужчин застывают проклятья.


   Где-то сзади беснуется яростный враг,
   Стрелы смерть призывают напевно,
   Осквернен отчий дом и рассыпан очаг,
   И лишь пламя вздымается гневно.


   Перевал далеко, нет надежды дойти,
   Нет надежды спуститься в долину,
   Только камни вокруг, только лед на пути,
   Да грохочут, срываясь, лавины.


   Мрачно скалы вздымаются, рвут облака,
   Зябкий сон одолеть невозможно,
   Мелкий снег бьет в лицо, и немеет рука,
   Что сжимает копье безнадежно.


   Мы идем, мы бежим, нас спасает лишь то,
   Что мы верим - настанет расплата,
   Вражью кровь мы расплещем в траве как вино,
   Чтоб алела под ясным закатом.


   Пусть стоит перевал, равнодушен как смерть,
   Пусть пурга заметает дороги,
   Мы дойдем до долины на той стороне,
   Хоть не гнутся замерзшие ноги.


   Мы бежим не затем, чтобы, выжив, забыть,
   Наша память бежит вместе с нами.
   Мы останемся жить, чтоб врага умертвить,
   Из груди сердце вырвав руками.


   Знаем мы, что вернемся - и горе тому,
   Кто разжег в нас желание мести.
   Мы поклялись вернуться - и быть посему.
   Мы вернемся, клянемся в том честью!



 Какое-то время все молчали. От костров Лютых по прежнему доносилась заунывная музыка, но теперь она уже не раздражала.
 – И они отомстили? - наконец нарушил тишину Теомир.
 – Пока нет, - покачал головой Хлаш. - Их все еще слишком мало, чтобы вернуть свои древние земли, которые Майно подарил многочисленным племенам, держащим его руку. Но детей воспитывают в ненависти к Врагу, с пеленок внушая им, что когда-нибудь хазиги вернутся домой и снова будут наводить страх на соседей.
 – Так ничему и не научились, - неодобрительно заметил Телевар. - Пойти, что ли, рассказать им притчу про вязанку хвороста…
 – Не поможет, - пожал плечами тролль. - Они считают, что боги избрали их повелевать народами, а потом наказали за недостаточное рвение в этом деле. Сейчас они полны решимости вернуть расположение богов - любыми средствами. Жаль - неплохие, в общем, ребята, ходил я с ними, но ведь уплывут рано или поздно волю богов выполнять, и перебьют их до единого…
 – Ну и что! - сердито вскинулся Теомир. - Зато они умрут с честью, а это - главное! Они покроют себя вечной славой, о их гибели сложат песни, а вот о подлом Враге песен не будет!
 – У Майно хватает придворных поэтов - неплохих поэтов, должен заметить, - улыбнулся Хлаш. - И песен его победах сложено предостаточно, просто в наших краях они непопулярны. Что же до славной гибели - ты удивишься, если узнаешь, сколько народов уже истреблено в войнах вот так, до последнего человека. А ты о них и не слышал, могу тебя уверить. Вот и вся слава, однако… - Он вздохнул и замолчал.
 Теомир открыл было рот, но не нашелся, что ответить. Он откинулся на спину и какое-то время лежал молча. Слабый ветерок гонял над стоянкой дым от костра, тихо ржали кони, настойчиво зудело комарьё. Остальные тоже не проявили желания поддержать разговор, и вскоре Теомир погрузился в неспокойный сон. Снилась ему пурга среди огромных скал, каких он не видел никогда в жизни, замерзшие трупы, занесенные снегом и еще почему-то Майно Разрушитель в образе огромного рогатого тролля. Майно ржал и постукивал по камням копытами. Потом он схватил ведро ледяной воды и с размаху выплеснул ее Теомиру в лицо.
 Занималось хмурое утро, серый полусвет едва сочился сквозь низкие облака, обложившие небо. Сеял мелкий дождик, с листьев кустарника капали водяные капли. Теомир почувствовал, что продрог до костей.
 – Вставай, засоня, - весело потрепала его по плечу Ольга. - Собираемся, засветло надо бы до Купчища добраться. Из каравана к нам уже гонцов посылали, спрашивали, скоро ли мы.
 Теомир протер глаза, с омерзением стряхнув с лица капли влаги.
 – Как ты? - спросил он, с трудом поднимаясь на ноги. Затекшее тело ломило, одеяло промокло насквозь, хоть выжимай. - Хорошо себя чувствуешь?
 – Нормально, - досадливо мотнула головой Ольга. - Даже лучше, чем раньше. Давай, давай, не топчись, я там отвар горячий приготовила, выпей кружку. А то еще простынешь…
 Ехали, плотно закутавшись в плащи, накинув на головы толстые капюшоны, но морось проникала в непонятно какие прорехи в одежде, неприятно холодила тело. Теомир несколько раз прикладывался к кружке с горячим отваром, котел с которым заботливо укутали на одной из телег рядом с Ольгой. Девушка все-таки не решилась ехать верхом и сейчас сидела на телеге, завернувшись в одеяло. Из-под одеяла торчал толстый серый хвост, иногда высовывался черный нос, и волк с интересом осматривал окрестности. Несмотря на бодрящее варево, паренек потихоньку начал хлюпать носом. Он с завистью поглядывал на размеренно шагающего рядом тролля, не обращающего никакого внимания на промозглую сырость. Двигались молча, низкие - казалось, копьем можно достать - серые тучи, стремительно несущиеся по каким-то своим делам, давили на сердце своей угрюмостью, отбивая всякое желание разговаривать. Правда, ближе к полудню в сплошном облачном одеяле стали появляться прорехи, сквозь которые просвечивало голубое небо с перистыми облаками где-то далеко вверху. Как-то раз по обозу даже скользнул теплый солнечный луч, сразу, впрочем, задушенный тучами. Дождь перестал, откатился куда-то на север, закрывая серебристо-серой пеленой уже далекую и почти невидимую кромку Орочьей Пущи. Несколько раз навстречу попались разъезды со значками вольного города Купчища - Хамира, поправил себя Теомир - на копьях, конники внимательно оглядывали коней и телеги Всадников и равнодушно - гончаров. С расспросами, впрочем, не приставали, полагая, видно, что раз идут со своими, то не враги. Не явные враги, во всяком случае. Тайных же подсылов искать - не патруля дело.
 Хамир показался на горизонте уже под вечер. На дневку не останавливались. Всадники перекусили лепешками с вяленым мясом прямо в седлах, и голодный Теомир первым из людей почувствовал запах дыма, витающий в воздухе.
 – Пожар, что ли, где-то? - недоуменно пробормотал он, оглядывая окрестности. На юге отблескивала постепенно приближающаяся Ручейница, к северу и востоку простиралась сплошная степь, насквозь промоченная недавним дождиком. Гореть в этом мокром царстве было решительно нечему.
 – Это дым от печей Тхул-Д"зибара, - откликнулся тролль. - Сегодня ветер дует в нашу сторону, поэтому запах чувствуется дальше обычного. Скоро сам увидишь.
 – Да этим дымом с утра несет, - сварливо откликнулся с телеги Заграт. - Удивительно, как люди ничего вокруг себя не замечают! Небось, на лесную вонючку их посади, и то не учуют…
 И действительно, вскоре дорога пошла под уклон, спускаясь в речную долину, а впереди замаячило дымное облако - сперва маленькое, но растущее по мере приближения. Гончары в голове каравана загомонили, конвойные хазиги перекликнулись высокими голосами. Пара Лютых ринулась вперед, усиленно нахлестывая лошадей.
 – Куда это они? - встревожено спросил Любоконь, привставая на облучке телеги и напряженно вглядываясь вдаль. - Никак случилось что?
 – Об обозе предупредить поскакали, - досадливо оглянулся на него Телевар. - Времена нынче неспокойные. Завидят с заставы, что приближается кто-то неизвестный - начнут дежурный отряд дергать, помощь вызывать. Ехали бы мы одни, сейчас бы кого-нибудь посылать пришлось. Не то дали бы нам по тычку в зубы да продержали до приезда уполномоченного…
 – Я бы им дал по тычку в зубы… - про себя проворчал Громобой. - Они бы у меня сами отдохнули часок на обочине…
 – А потом тебя в городе как курицу повязали бы, - расслышал его Телевар. - Аль со всей городской стражей драться собрался? Вояка…
 Громобой пробурчал что-то невнятное и демонстративно поправил под полой плаща меч. Теомир на всякий случай тоже пощупал, ладно ли на поясе висит кинжал, но поймал насмешливый взгляд Ольги, смутился и покраснел.
 Вскоре остановились у заставы. Дюжий десятник, выбравшись из будки, в сопровождении двоих пехотинцев в легких кольчугах и с короткими мечами скорым шагом прошел вдоль телег с глиной, окидывая их скучающим взглядом. Около обоза Всадников он, однако, оживился.
 – Откуда будете? - поинтересовался он, критически осматривая потрепанный отряд. На несколько секунд его взгляд задержался на тролле, потом скользнул на орка, выбравшегося из телеги и с безразличным видом стоящего у телеги, осторожно баюкая подвешенную к шее руку. - Странная, однако, у вас компания… И вид - как будто волки рвали.
 – Волколаки, - хмуро поправил его Телевар, подъезжая поближе.
 – Чего? - удивился десятник, изумленно воззрившись на Всадника. - Какие еще волколаки? - Солдаты за его спиной озадаченно переглянулись.
 – Обычные волколаки, серые, - все так же хмуро пояснил тысячник. - С когтями да клыками вершковыми. Две лошади погибли, сами чудом уцелели, спасибо колдуну, - он мотнул головой в сторону Заграта.
 – Ну и ну! - покачал головой караульный, уважительно взглянув на шамана. - Волколаки, это надо же! Сколько времени слыхом не слыхивали… Странные, однако, дела творятся подле Хамира в последние месяцы… - Не договорив, он махнул рукой, но тут же спохватился. - Да, уважаемый, так откуда едете и куда направляетесь?
 – Я - отставной тысячник Телевар, из Всадников, - терпеливо пояснил Телевар. - Едем в Хамир, своих лошадей торговать да вашими товарами запасаться. Да ты что, Серет, не узнал? Мы, чай, с тобой не в первый раз видимся. Помнишь, пять лет назад ты моих ребят из трактира повыбрасывал за буйство хмельное? Я тогда тебе еще…
 – Помню, помню, - поспешно прервал его десятник, бросив опасливый взгляд на солдат за спиной. - Да только проверить не мешало. Чудные времена настали…
 – Что за времена? - вмешался в разговор Хлаш. Десятник Серет бросил на него неодобрительный взгляд, но ответил:
 – Ну… Разное случается. Орки вон в Орочьем лесу, говорят, в поход готовятся, шалят. Из людей, кажется, еще никто не пропадал, но бабы с ребятишками в лес соваться боятся, даже ягоды на опушке собирать опасаются. Жугличи на востоке да на севере, опять же, балуют, по степи носятся, пахарям на нервы действуют. А давеча восточной заставе морок привиделся: вроде едут по дороге люди, и кони в точности на ваших смахивают, а подъехали поближе - фр-р-р, и стая воронья в стороны разлетелась. Пахом в тот день заставой командовал, так аж заикаться начал, пока в трактире пивом не отпоили.
 – Пить меньше надо! - фыркнул в ответ Телевар. - Нахлестались ваши караульщики на посту, вот и чудится разное. Службу - ее блюсти надо, а не воздух пинать.
 – Не говори о чем не знаешь! - обиделся десятник. - Пахом в карауле хмельного сам в рот не берет и ребятам заказывает. Чисто девица красная! Если и примерещилось ему что, так с не с перепою. Ну да это пустяки все, бабы треплются, у них языки без костей…
 – Без костей, говоришь, уважаемый? - ехидно поинтересовалась снова севшая в седло Ольга. Она тряхнула головой, и ее русые волосы, скрученные в узел на затылке, рассыпались по плечам серебристой волной. - А мне почему-то кажется, что иные мужики пуще баб языком молотят, только шелуха по сторонам летит… А вот я тебя пикой, чтобы болтал поменьше!
 Караульный ошарашено уставился на нее, судорожно сглотнув. Солдаты, переглянувшись, заухмылялись во весь рот. Несколько мгновений десятник беспомощно переводил взгляд с них на девушку, затем махнул рукой и сам загоготал.
 – Ну, подловила ты меня, девка! - отсмеявшись, сказал он. - Совсем забыл, что у Всадников бабы, ровно мужики, на конях ездят да пикой орудуют, да еще и одеваются так, что от парней не отличишь… Ладно, извини за грубое слово, будет мне впредь наука. Так о чем это я? Ну да. На южных границах тоже неспокойно, соседи - харазги да жугличи - дозоры тревожат, бывают, и стрелы пускают. Кое-кого поцарапали, но до смерти никого не убили. А воевода городской отвечать не велел, чтобы не злить их понапрасну. В общем, вроде и ничего особенного, но неспокойно как-то, камень на душе лежит. Совет вот тоже наемников скликает на всякий случай, налоги подняли, лавочники недовольны, но пока помалкивают. Слушай, темник! - внезапно оживился он. - А ваши ребята не хотят деньжат подзаработать? Нам верховых патрулей не хватает, все пешком топаем, а у жугличей кони хоть и плоше ваших, да все лучше своих двоих. Воевода наш от пары-тройки сотен Всадников на службе не отказался бы, точно говорю. Лютые - оно хорошо, но мало их, только обозы охранять и хватает. А?
 – Не знаю, Серет, - качнул головой Телевар. - Не мне такие вещи решать, да только сдается мне, что наш конязь не согласится. Не любим мы в чужие дела соваться, а деньги ваши нам ни к чему. Сейчас вот железом да тканями затоваримся - и нашей общине на год-другой хватит. Ладно, недосуг с тобой разговаривать, солнце уже к закату клонится, а до города еще пилить и пилить. Да и на ночлег устроиться - не минутное дело. Бывай, десятник, в городе свидимся, там и поговорим. - Тысячник поворотил коня. Серет поглядел ему вслед, странное выражение мелькнуло у него на лице. Затем он махнул рукой, отступил на обочину, и тут же караван с глиной пришел с движение. Маленький обоз всадников двинулся за ним. На прощение Ольга ехидно подмигнула Серету и высунула язык. Тот широко ухмыльнулся и показал ей большой палец. Теомир почему-то сразу преисполнился к говорливому десятнику неприязнью.
 Галазир явно был не в духе.
 – А, явился - не запылился… - буркнул он Тилосу вместо приветствия. - Ну, что на сей раз скажешь плохого?
 – Грубый ты, воевода, - пожаловался тот, без приглашения бухаясь в кресло. Кресло было дубовым, с высокой прямой спинкой, лишь сиденье обшили мягкой материей. Сидеть в нем - сущее мучение, но посланник развалился как на пуховой перине. - Грубый, никакого тебе этикету, ниже хотя бы "здравствуй". И как тебя выборные терпят?
 – А они и не терпят, - объяснил воевода. - Они ко мне без особой надобности не суются, а какая у них может быть надобность? Деньги мне казначей платит, дело свое я и без них знаю. Ко мне только этот гусь… как его… Дребодан!… и заглядывает раз в полгода. Морщится, но помалкивает. И то: назвался головой - полезай в шапку. А ты чего явился?
 – Пожрать есть чего? - осведомился Тилос, зевая во весь рот. - Четыре дня на ногах, хлебом да водой да всякой дрянью питался. Воров у вас в тюрьме и то лучше кормят…
 Галазир с размаху врезал ладонью по заваленному всякой канцелярской всячиной столу. От могучего удара стол затрещал, часть документов свалилась на пол. Галазир подумал и смел остальные пергаменты туда же. На полу получилась неопрятная куча, зато стол засиял первозданной, но вусмерть исцарапанной полировкой. В приоткрывшуюся дверь просунулось испуганное лицо слуги.
 – Эй, ты, как тебя там… неважно, дуй на кухню и тащи сюда, что от обеда осталось, - заявил ему воевода. - А ежели все сожрали, пусть приготовят чего на скорую руку. Сейчас перекусишь по-быстрому, а потом все равно ужин будет, - объяснил он Тилосу. Дверь захлопнулась, по коридору раздался дробный перестук босых пяток мальчишки-прислужника. - Ну, с чем пожаловал?
 – Да все с тем же, - снова зевнул Тилос. - Ох, извини, на ходу засыпаю, а уж в кресле… Серый Князь все еще предлагает договор, условия прежние.
 – Ну, а ко мне чего явился? - сердито спросил воевода. - Я - лицо наемное, что мне скажут, то и выполню. К этому… дохлый кот, опять забыл! К Дребодану тебе и надо, он у нас главный по чужеземным сношениям.
 – Кончай дурака валять, - поморщился посланник. - Ломаешься словно девица красная. Сам знаешь, что сделают по твоему слову. Почешут в затылках и сделают. Ну так что?
 Какое-то время Галазир сосредоточенно сопел, уставившись в окно, потом шумно выдохнул воздух и повернулся к посланнику.
 – Навязался ты на мою голову, - пробурчал он недовольно. - Слушай, Тилос, ты меня знаешь. Я против тебя лично ничего не имею, да и против хозяина твоего - тоже. Много чего я про него слышал, ну да это понятно кто рассказывает. И условия не самые плохие, и Совет убедить можно, и даже выгоду мы из того извлечь сможем. Но…
 – Но тебе не нравится ходить под кем-то еще, - спокойно закончил за него Тилос. - Свою волю предпочитаешь, хоть бы и в цирке бродячем, но хозяином. А тут еще всякие-разные воду мутят. Хороший предлог для Совета, хвалю. Но ситуации это не меняет. Ты что знаешь… - Дверь распахнулась от пинка ногой, и посланник осекся. В дверь, тяжело пыхтя, просунулся мальчишка, нагруженный огромным подносом с половиной поросенка и двумя жареными гусями. Его сопровождала толстая повариха в почти белом переднике, держащая в одной руке кувшин с легким вином, а в другой - корзинку с хлебом.
 – Больше не было, - виновато пропищал слуга, с трудом помещая поднос на стол. - Дядя повар сказал, что вечером можете хоть обожраться, а сейчас - и не просите, нету. - Он шагнул к двери, посмотрев на прощание на гуся голодными глазами.
 – Стой, - приказал Тилос. - Есть хочешь?
 Мальчишка кивнул, сглотнув слюну. Тилос ухватился рукой за гусиную ногу и дернул, затем протянул вырванный кусок мальчугану. Тот схватил мясо и тут же впился в него зубами, мгновенно вылетев из комнаты. За ним, притворив дверь, выплыла повариха, неодобрительно качая головой.
 – Не кормите вы их, что ли? - пробормотал Тилос, с жадностью поглощая кусок поросенка. - Как в голодный год, честное слово…
 – Да их корми хоть по пять раз на дню, все мало будет, - отмахнулся воевода. -Что ты там говорить начал?
 – Жугличи движутся к границе, - с набитым ртом ответил посланник. - Слушай, дай поесть спокойно, а? Небось не помрешь от любопытства?
 – Жугличи? - пожал плечами воевода. - Эка невидаль. Они уже второй год наши заставы на дорогах тревожат. Молодежь балуется. Не убили никого - и ладно.
 – Оштрелилиы, - пробормотал посланник, почти не жуя проглатывая огромный кусок гусятины. - Тьфу. Говорю, подстрелили бы парочку озорников - сразу утихомирились бы…
 – Ну да, утихомирились! - не согласился воевода. - Как раз бы и напали со злости-то.
 – Если бы просто со злости напали, вы бы их быстренько потрепали и назад загнали, - мотнул Тилос головой, не отвлекаясь, впрочем, от еды. - А если они нападение готовят, то пусть лучше не до конца подготовленными нападут, вам же проще. Но сейчас я не про то. Два дня назад они все в вашу сторону двинулись, целыми таборами. Женщины, дети, стада…
 – Что? - удивился воевода, аж привставая в кресле. - Это что, переселение?
 – Уф, - Тилос откинулся на спинку кресла и сделал солидный глоток прямо из кувшина. - Вроде нажрался. Спасибо за угощение, воевода. Нет, это не переселение. Это война, Галазир, самая натуральная война.
 – Да ты-то откуда знаешь? - возмутился Галазир. - У них основные кочевья в двадцати дневных переходах отсюда. Птицей ты летаешь, что ли?
 – Может, и птицей, - пожал плечами Тилос. - Давно не в двадцати, кстати, в семи-восьми. И уж лучше бы тебе в это поверить. Я когда-нибудь обманывал?
 – Нет, - нехотя ответил тот. - Но все когда-то случается впервые.
 – Но не сегодня, - ласково улыбнулся ему посланник. - Пошли людей по селам, чтобы добро закапывали, а сами в леса уходили, иначе перебьют многих. И готовься к осаде. Долго они тут сидеть не будут, не вы им нужны, а западные степи…
 – Там же Всадники! - изумился воевода, но тут же спохватился. - Да не верю я тебе! Сколько времени бок о бок жили. Ладно бы мор у них случился или бескормица, а то ведь все тихо-мирно…
 – Вот пастбища Всадников им и нужны, - фыркнул Тилос. - Те перекочевывают с западных пастбищ, растянуты на много переходов. Их сейчас голыми руками брать можно. Ближайшие к вам степи уже восстановились, самое время, чтобы на них коней да скот пускать. А вы у них на пути стоите, и обходить несподручно, еще встревожатся Всадники, к войне подготовиться успеют.
 – Складно врешь, - мрачно буркнул Галазир. - Да только чем докажешь? Ежели я сейчас гонцов по селам пошлю, как ты велишь, да в тебя пальцем ткну, как в советчика, что, думаешь, со мной сделают? Хорошо, если просто с должности вышибут…
 – Ты воевода, тебе и придумывать, - отмахнулся посланник, поднимаясь из кресла. - Ладно, недосуг мне. Надо еще с Дребоданом, индюком этаким, поговорить, а то обидится за невнимание и начнет на весь город вонять. Где меня искать ежели что - знаешь. В Золотой Чаше, если забыл…
 – Погоди ты! - рявкнул во весь голос Галазир. - Да скажи хоть, с чего бы им со Всадниками связываться? Это тебе не прогулка по травке, чай!
 – Майно, - пожал плечами Тилос, взявшись за ручку двери. - У него спроси.
 – Майно!… - ошеломленно прошептал воевода, оседая в кресле. - А этому-то они чем не угодили?
 – Много будешь знать… - покачал Тилос головой. - Одно помни: пойдешь под руку Серого Князя - он тебя от жугличей прикроет, побаиваются они нас. Нет - сметут кочевники и Хамир, и Всадников, и даже, может, Песчаные Горы. Бывай, воевода, и не забудь: время твое на исходе. - Он вышел из комнаты и аккуратно прикрыл за собой дверь.
 Воевода сидел за заляпанным жиром столом и невидящим взглядом смотрел на обглоданные кости.
 – А про Разрушителя-то он откуда знает? - наконец пробормотал Галазир себе под нос.
 Первым делом Купчище поразил Теомира стенами из настоящего камня.
 Стены в нижней их части сложили из твердых серых глыб с вкрапленными блестками - всезнающий Хлаш Дэрэй пояснил, что он называется гранитом. В свое время валуны за большие деньги привезли с дальнего юга, из каменоломен Кряжистых Гор. Впрочем, камень поднимался невысоко, поверху шли толстые деревянные бревна, пропитанные от огня каким-то колдовским составом и утыканные тут и там острыми стеклами. И стекло, и гранит были Теомиру в новинку, стеклянная посуда у Всадников стоила безумно дорого - конь за два кубка, так что ее хранили для столеградских пиров с важными иноземными гостями. Что же до гранита, то он не шел ни в какое сравнение с песчаным камнем, из которого тролли возводили легкие аванпосты и на развалины которых Теомир изредка натыкался, присматривая за табунами на дальних пастбищах. Он с уважением потрогал твердый серый камень, покрытый ледяной влагой недавнего дождя. Каменный холод, казалось, обжигал. Украдкой оглянувшись по сторонам, Теомир незаметно вытащил из ножен кинжал и ковырнул один из гранитных блоков. Камень украсился недлинной белой царапиной, а на железном клинке осталась небольшая зазубрина. Уважительно качнув головой, парень спрятал кинжал и вернулся обратно к обозу, застрявшему на въезде в город.
 Караван с кирпичной глиной уже давно втянулся в ворота, Боршугал помахал на прощанье и тоже уехал, на доклад, как объяснил, а Телевар с начальником караула по-прежнему орали друг на друга, багровея лицами и энергично размахивая руками. Стражник, кажется, доказывал, что такой мизерной пошлины не берут больше нигде в мире и торговаться по этому поводу значит оскорблять духов своей скупостью. Телевар огрызался в том смысле, что городская стража одному духу молится - алчности, и что, действительно, этот дух, обратившись в жабу, за каждый недополученный грош может и удавить ночью в постели. Впрочем, оба уже выдыхались, и собравшаяся неподалеку кучка зевак начала постепенно рассасываться. Привязанные к телегам кони нервно размахивали длинными неподрезанными хвостами, храпели, дергали поводья, роняли на утоптанную дорогу дымящиеся яблоки, в которых уже копались какие-то мелкие серые птицы. Хлаш назвал их воробьями. Наконец, стражник плюнул, сердито махнул рукой и принял от тысячника небольшой звякающий мешочек, после чего не оглядываясь ушел в караулку. Сразу успокоившийся Телевар, слегка ухмыляясь, вернулся к обозу.
 – Тронулись! - скомандовал он. - А все-таки городские, хоть и купцы через одного, торгуются с каждым разом все хуже и хуже. Чуть не вполовину меньше заплатил, чем рассчитывал. Ну, ну, не спите, вперед! - Последняя реплика относилась к Теомиру с Ольгой, которые таки загляделись на могучие ворота, обитые кованой сталью и чуть было не отстали.
 От ворот вела довольно широкая улица, от которой время от времени в сторону отходили узенькие - не больше чем для одной телеги - проулки. Вдоль домов шли деревянные тротуары, по крайней мере на вершок возвышающиеся над глубокими лужами, а дома были сплошь деревянные (каменных, вопреки ожиданиям Теомира, почему-то не было), но высоты в два, три, а иногда и вовсе невиданные четыре этажа. Первые этажи все без исключения были заняты лавками. Впрочем, дальше в переулках, как углядел-таки Теомир, дома стояли пониже, а лавок и вовсе не было. Вдоль тротуаров тянулись аккуратные канавки, по которым струились куда-то в сторону стены до невозможности вонючие ручьи. Торговля почему-то была закрыта, огромные окна лавок слепо глядели мощными деревянными ставнями.
 – Выходной, - сказал Теомиру Броша. - Есть у них такой день, один в седмицу, когда всякая работа запрещена. Только постоялые дворы да трактиры и действуют. Вот работнички! Интересно, если бы они коней пасли, то тоже на весь день их одних бросали бы?
 В остальном город мало чем отличался от Столеграда, разве что коновязей перед входами почти не было. Редкие прохожие, угрюмо закутавшись в плащи, спешили по своим делам, обращая мало внимания на приезжих. Раз навстречу попалась странная повозка - большой короб на колесах с завешенными изнутри окнами, на узенькой дверце красовался какой-то круглый рисунок из колосьев и кинжалов. Короб волокли четыре лошади, запряженные попарно, над кучером торчал небольшой навес, а на ступеньке сзади короба стоял человек в аляповатом красочном одеянии. Над человеком навеса не приделали, и вид у него был озябший и недовольный. Он мрачно покосился на обоз, сплюнул и отвернулся.
 – Выборный городского совета, - пояснил Теомиру с Ольгой Хлаш, размеренно вышагивающий рядом с телегами. - Не тот, что сзади висит, конечно, а внутри. Повозка его каретой называется, чем богаче украшена такая повозка, тем важнее человек. Ежели увидите - лучше на другую сторону перейдите, а то хлестнет кучер кнутом, просто со скуки. Впрочем, конного не хлестнет, побоится, но конному в городе несподручно, особенно в торговые дни. Сегодня-то все по домам сидят, поэтому места много, а так на улице толпа…
 Теомир поежился, представив, как его ни за что ни про что охаживают кнутом. С ножом на него тогда, что ли, бросаться? На безоружного, да еще в чужом городе? А если не бросаться, то так и ходить униженным да оплеванным? Действительно, лучше перейти от греха подальше. Ну и порядки, однако!
 На первом постоялом дворе места не оказалось. Одни телеги еще приткнулись бы худо-бедно в разных углах, но вот коней разместить оказалось решительно невозможно. Хозяин охал и ахал, горестно всплескивал руками, огорченный, что пожива уходит из рук, но сделать ничего не мог. На прощание пригласил заглядывать в следующий раз, клялся, что примет как дорогих гостей, но Телевар лишь вежливо кивал, не произнося ни слова. Та же история повторилась и на втором, и на третьем дворе, и лишь на четвертом, с полуразвалившимся забором, приземистым облупленным трактиром и валяющимися в лужах пьяными, место нашлось.
 – Заезжай, коли не шутишь, - пожал плечами хозяин, угрюмый детина откровенно бандитской наружности. - За лошадь два медяка в день, за человека - полтора, за телегу - пять. Охрана наша, но один из ваших тоже может дежурить, для пущей сохранности.
 – Дороговато что-то, - в сомнении проговорил Телевар. - Раньше за человека полмедяка брали, а с лошади - один… Да и место здесь ненадежное, уведут лошадей - что делать будем?
 – Не нравится - валите дальше, - сплюнул детина. - А лошадей у нас еще ни разу не сводили, и гостей редко обижают, не чета другим дворам. За то и берем сверху.
 – Да у тебя вон и частокол весь развалился, - скроил презрительную мину тысячник. - Через него не то что лошадь - телегу незаметно увести можно. Да и грязно-то как, в луже утонешь - и не заметишь. Медяк за человека, полтора за лошадь, три за телегу.
 – Не торгуюсь, - отрезал хозяин. - Не нравится - скатертью дорога. А про лошадей я уже все сказал.
 Телевар вопросительно взглянул на тролля. Тот едва заметно кивнул, и темник, вздохнув, скомандовал:
 – Заводи коней.
 Вопреки ожиданиям, стойла оказались крепкими и сухими, а трактир внутри - довольно чистым и опрятным. Над входной дверью красовалось большое облезшее изображение позолоченного кубка. На глазах у новоприбывших здоровый вышибала подхватил под мышки сползшего под стол пьянчужку и без долгих церемоний вышвырнул его на улицу. В большом камине горел жаркий огонь, без толку раскаляя толстый чугунный вертел. Немногочисленные посетители равнодушно взглянули на новоприбывших и опять угрюмо уставились в свои пивные кружки. Теомир с Ольгой растерянно остановились посреди зала, оглядываясь по сторонам. Бывалые Громобой с Брошей блаженно плюхнулись на лавки у камина, жмурясь от удовольствия в потоке тепла. От их одежды тут же пошел стлаться по комнате тяжелый пар. Ближайшие к ним выпивохи недовольно взглянули в их сторону, но промолчали.
 – Ваши комнаты - с восьмой по тринадцатую, по лестнице на второй этаж, - сообщил хозяин Всадникам, входя в зал бок о бок с Телеваром. - Ключ от замка только один на комнату, кто потеряет - заплатит стоимость нового замка и двери. Кормежка - с поздней зари до полуночи, в другое время на кухню даже и не суйтесь, прибьют. Эй, что пес здесь делает?! - неожиданно рявкнул он, заметив встряхнувшегося у двери Грома. Волк с любопытством осматривался, поводя носом. - Выкиньте-ка эту шавку на улицу, и чтоб ноги ее здесь не было!
 – Потише, уважаемый, - буркнул Заграт, подходя к нему. - Это не пес, а боевой волк, и как бы он тебя не погрыз за такие слова. Хотя вряд ли, конечно, не станет зубы марать. И комнаты мне не надо, ухожу я к Красной Печи, как и обещались за меня. Хлаш, проводишь? - полуутвердительно спросил он тролля. Тот молча кивнул.
 Хозяин лишь пожал плечами и прошел к своей стойке, зазвенел там железом, похоже, отбирая ключи. Теомир про себя восхитился его невозмутимости. Орк тем временем повернулся к Телевару.
 – Спасибо, уважаемый, что в беде не бросил, - тихо сказал он. - Не забуду… если жив останусь. Да не сделают предки нас врагами!
 – Да нечего тебе забывать, - так же негромко отозвался тысячник. - Подумаешь, в телеге место нашлось, великое дело. И нам бы без тебя несладко пришлось, так что мы квиты. Пусть Отец-Белоконь хранит тебя, иди с миром. - Он хлопнул орка по плечу и прошел к стойке, вполголоса заговорив с трактирщиком. Заграт криво усмехнулся, махнул на прощание Ольге с Теомиром и вышел за дверь. Гром с Хлашем последовали за ним. Теомир вздохнул. Он надеялся разузнать у орка побольше о колдовстве, но в дороге как-то не сподобился. А теперь случай был упущен окончательно.
 Один за другим вошли тележники, пахнущие лошадьми и потом. Чеготар волок в охапке копья, Перевоя с Любоконем увешивали мечи, прихваченные из телег. Хозяин неодобрительно глянул на них. Телевар, закончив разговор, подошел к общей компании, побрякивая ключами.
 – Пошли наверх, устраиваться будем, - сказал он.
 На втором этаже, куда поднялись по крутой скрипучей лестнице, обнаружился длинный мрачный коридор с единственным оконцем в дальнем конце. По обе стороны коридора шли ряды узких дверей, на которых чем-то острым накарябали непонятные знаки. Пахло кошачьей мочой и кислой капустой. Телевар пошел мимо дверей, морща лоб и напряженно вглядываясь в знаки на них.
 – Вот это восьмая комната, - наконец с облегчением сказал тысячник. - Моей будет. Онка - со мной. Следующие пять - тоже наши, располагайтесь как хотите, только ключ взять не забудьте. Последняя комната - Хлашу, он сказал - тоже здесь жить будет, покуда место себе не найдет. Через полчаса сбор внизу. Поужинаем и завтрашний день обговорим. Мечи и прочее железо с собой зря не таскайте, не принято это в городе, да и не от кого тут особо отбиваться. Ножей достаточно, а если что - стражу кликнем.
 Теомир выбрал из пригоршни ключей на ладони Телевара один, с двумя вертикальными черточками на головке. Комната с такими же знаками на двери нашлась в дальнем конце коридора. На удивление хорошо смазанный замок открылся с едва слышным хрустом.
 Внутри комната оказалась больше похожа на гроб. Косая сажень вдоль, вполовину уже поперек. Две жестких деревянных кровати с тонкими матрасами, крохотный столик у затянутого грязным бычьим пузырем окна, больше напоминающего бойницу своей узостью, да несколько вбитых в стену железных крючьев составляли все ее убранство. Броша, оттеснив Теомира в сторону, кинул вещевой мешок под одну из кроватей и вышел.
 Теомир бросил под вторую кровать свой походный мешок, пнул его подальше вглубь, сам лег на кровать, растянулся, прикрыл глаза. Выходило жестковато, но случалось и хуже. Он мысленно представил себе город, каким его видел сегодня, с лавками и деревянными мостками, могучую крепостную стену, ворота, стражу в начищенных кольчугах. Почему-то вспомнился Заграт с его торчащими клыками и почти поросячьим носом. Заграта было жалко, злые морды орков и их кривые ятаганы реяли вокруг него, а шаман, связанный и беспомощный, лишь бессильно рычал. Сбоку выпрыгнул Гром, с оскаленных зубов капает пена, и постучал в дверь когтями.
 Теомир стряхнул сон и с трудом разлепил глаза. Рядом стояла Ольга и осторожно трясла его за плечо.
 – Вставай, засоня, - улыбнулась она. - Все уже собрались в зале, тебя ждут.
 Компания Всадников собралась вокруг длинного стола, основательно посеченного ножами. На столе располагалось большое деревянное блюдо с наваленными кусками жареного мяса. Рядом лежали караваи хлеба и стояли кувшины с каким-то питьем. Глиняные кр у жки выпячивали бока с нарисованными зверями и птицами, по большей части неопознаваемыми из-за буйной фантазии художника.
 – Явился… - неодобрительно блеснул на Теомира глазами тысячник. - Значит, так, други. Как сообщил мне наш гостеприимный хозяин, из трех рынков, где торгуют лошадей, в городе открыт только один, Южный. Остальные заперты по причине отсутствия торговцев. Странно это, сколько раз здесь был - всегда своей очереди неделю-другую дожидаться приходилось. А вот оружейные лавки прямо-таки забиты товаром… Ну да не суть важно. Важно то, что завтра встаем с рассветом - и на рынок. Чем быстрее расторгуемся, тем быстрее до дому вернемся. Онка, - обратился он к травнице, - понимаю, что денек выдался не из легких, весь день на ногах да в седле, но надо бы сходить, коней проверить, все ли здоровы, чтобы завтра не оконфузиться. Сейчас поужинаем да сходим, ладушки? - Ольга молча кивнула. - Броша остается здесь, телеги караулить, за оставшимися конями присматривать. Трактирщик уверяет, что сторожа у него - хоть куда, но мне лично домой пешком добираться не хочется. Все ясно? - он засунул в рот здоровый кусок мяса и какое-то время усиленно работал челюстями. - Да, вот еще. Всем говорю и себе напоминаю - нрав свой в крепкой узде держите. Здесь порядки не те, что дома, да и чужестранцев хватает. Если что - сами и виноваты окажемся, а виру здесь такую наложить могут, что пешими домой вернемся.
 Всадники молча кивнули, не отрываясь от еды. Теомир ощутил бедром ножны кинжала - уж он-то точно себя в обиду не даст, хоть и чужестранцу, да и Ольгу обидеть не позволит. Он плеснул себе из кувшина - темно-желтая жидкость оказалась слабеньким вином из непонятно чего. Впрочем, на вкус оно казалось не таким уж и скверным, и Теомир, подумав, наполнил кружку до краев.
 Хлопнула входная дверь, потянуло сырым холодным воздухом. Все, как по команде, повернули головы. Телевар удивленно приподнял бровь. Удивляться было чему - рядом с Хлашем стоял Заграт, растерянно озираясь по сторонам. Гром, насмешливо зыркнув на трактирщика - тот лишь недовольно поморщился, встряхнулся и неторопливо прошел к столу. Ольга потрепала его по загривку и сунула кость, на которой, как заметил Теомир, было еще порядочно мяса. Волк благодарно лизнул ее руку, осторожно взял кость, отнес в угол возле очага и стал неторопливо обгладывать, жмурясь от приятного тепла.
 – Клан Красной Печи два дня назад в полном составе покинул город, - невозмутимо пояснил тролль. - Так что, боюсь, уважаемый темник, мы не в состоянии выполнить свое обещание по не зависящим от нас причинам.
 Телевар лишь пожал плечами и приглашающе повел рукой.
 – Присаживайтесь, друзья, еды на всех хватит, - заявил он. - Не судьба так не судьба, что уж поделаешь. А чего это они все ушли?
 – Загадка, - ответил тролль. - Люди, живущие по соседству с Печной Слободой, утверждают, что все было тихо-мирно, а потом они за утро снялись и ушли, даже не предупредили никого. Там, кстати, наш знакомый обоз с печной глиной стоит, Хлопер матерится так, что даже у Заграта уши в трубочку свернулись. Везли им материал, понимаешь, а что теперь делать? Долги глиной отдавать?
 – Да, не повезло ребятам, - задумчиво проговорил тысячник, прихлебывая вино. - Да вы садитесь, чего встали?
 Кивнув, Хлаш подошел к скамье, чуть ли не силой волоча за собой подавленного орка.
 – Интересно… - почти про себя пробормотал Телевар. - Оружейные рынки переполнены, горожане копья да мечи как горячие пирожки хватают - это раз. Конные торжища закрыты, потому как жугличи все куда-то подевались - два. Орки гурьбой с насиженного места снимаются, будто все их предки за ними гонятся - три. Интересно, чего я еще узнать не успел?
 – Что запасы съестные уже месяца два в цене дорожают, - подсказал тролль, целиком засовывая в рот приличную краюху хлеба. - Что городские выборные свои семьи к родственникам на юг отправляют, а иные и сами по делам неотложным надолго уезжают. Что народ ставни новые, прочные, мастачит да двери тяжелые навешивает. Что городской совет гонцов во все стороны рассылает, за войска наемные баснословные деньги сулит… Продолжить?
 – Не стоит, друже, - покачал головой тысячник. - Ох, и попали мы… Надеюсь, успеем расторговаться, прежде чем город в осаду возьмут. Проку, правда, чуть будет - оружейное железо, небось, до небес подорожало, хорошо, если за двойную цену укупим. А кто войной на Купчище идет, известно?
 – Кто говорит - жугличи, кто - орки, кто - харазги, а кто и вовсе на троллей из Песчаных гор намекает, поди пойми, - пожал плечами Хлаш. - То-то на меня на улицах косились. Ну, Народ точно к делу отношения не имеет, а вот за остальных не поручусь.
 – Дела-а… - протянул Телевар. - Ладно, завтра думать будем. Утро вечера мудренее. Заграт, чего голову повесил? Ешь, а то все слопают, голодным останешься. Что дальше делать собираешься?
 Орк лишь пожал плечами.
 – Назад, в свое стойбище пойду, - грустно сказал он. - Что еще остается? Один - как отрезанный ломоть, пропадет ни за грош.
 – А тебя там не… того? - осторожно поинтересовался тысячник. - Тебя же вроде в убийстве обвиняли?
 – Да оправдаюсь я, - отмахнулся Заграт. - Это тогда, ночью, меня на месте порешить могли в горячке, а сейчас разбирательство устроят. Есть в клане дельные бабы, рассудят. Не идиоты же они верить, что я на самом деле так глупо подставился. Не первый день на свете живу, знаю, что смерть вождя похода не отменяет. Другое обидно - своих мне уже не догнать, они сейчас далеко. А что такое отряд без шамана? До первого же встречного колдуна, не дальше. Полягут ребята без пользы, вот и все. Добрался бы я до того говенного подсыла - глотку бы порвал! - Его клыки опасно блеснули, орк глухо рыкнул. Волк у очага вопросительно взглянул на него, но, увидев, что хозяин ни на кого не нападает, вернулся к своей кости.
 – Ладно, парень, не расстраивайся, - пожал плечами Телевар. - Мы тебя подбросим на обратном пути, там от развилки до ваших земель пешком два дня ходу, а на волке, верно, еще быстрее. Вины твоей нет, и дома ты пригодишься не меньше, чем в походе. Если уж волколаки по лесам рыскать начали… - Он покачал головой.
 – Вот дожил! - сварливо буркнул себе под нос орк. - Уже люди утешать начали, скоро сопли вытирать станут. Ладно, темник, за предложение спасибо, не откажусь. Руки-ноги у меня еще дрожат, так что на телеге лучше, чем на волке. Обузой не буду, не бойся. Девочка у тебя умница, да только знает маловато, подучиться ей не мешает. Вот и займусь…
 Теомир, с интересом вслушивающийся в разговор, ревниво взглянул на него. Чтобы какой-то чужак учил Ольгу неизвестно чему!… Впрочем, почти сразу он забыл об этом. Война! Настоящая война! Наконец-то он сможет участвовать в великом сражении наяву, не во сне! Кто знает, вдруг про него, героя, еще и песню сложат? Надо только не забыть надеть завтра пояс, тот, с потайными метательными звездами…
 Хален неслышно крался по леску, почти не глядя на землю. Чужаков было двое или трое, они неумело маскировались, пытаясь ступать след в след. Сразу было видно, что подкованные железом сапоги незваных гостей были более привычны к стременам, чем к незаметному хождению по густой высокой траве среди кустов красной ягоды с длинными хрупкими ветвями. Пограничник ухмыльнулся. Жугличи никогда не отличались скрытностью, предпочитая быстрые налеты, хотя это никогда не приносило им особенной поживы. Редкие степные вышки успевали предупредить селения густым дымом, и бесшабашная ватага лихих разбойничков обычно заставала безлюдную деревню, с добром, упрятанным в потайные схроны, а на обратном пути их зачастую перехватывали отряды легкой конницы. Надо отдать им должное, кочевники никогда не пускали по крышам красного петуха без веской на то причины, за что хамирцы относились к ним почти беззлобно, а пленников отпускали даже и безо всякого выкупа. Со временем это превратилось почти в развлечение - кто успеет раньше: селяне спрятаться или же жугличи - доскакать. В последние годы ватаги кочевников появлялись все реже и реже, так что погранцы стали тяжелы на подъем. Впрочем, к Халену это не относилось.
 Бесшумной тенью он скользил от ствола к стволу, пристально оглядывая кроны деревьев. Кто его знает, этих кочевников, вдруг да и выучили новые трюки. Однажды он чуть не погиб, когда на него набросилась невесть как забредшая в эти края компания лесных грабителей - орков да людей, заросших клочковатой бородой по уши, грязных, вонючих и полупьяных украденной в недалекой деревне бражкой. Потеряв от винного духа осторожность, они решили, видно, поживиться лошадью да упряжью одинокого разведчика, но двое остались валяться с метательными ножами в глотках, а третьего, здоровенного пузатого мужика, запрыгнувшего сзади на круп лошади, Хален утопил в небольшом болотце верстой дальше. Пока разбойник тонул, с его лица так и не сошло изумленное выражение, появившееся, когда Хален сломал ему шею захватом сзади. Удивленные глаза мертвого разбойника иногда снились ему по ночам, но, проснувшись, он об этом не помнил. С тех пор Хален не расслаблялся даже в самой мирной обстановке, решив, что лишняя минута покоя не стоит клинка в печенке.
 Сейчас обстановка мирной отнюдь не выглядела. Уже неделю масса небольших отрядов жугличей слонялась вдоль границы. На территорию Хамира они не лезли, тем не менее, конники спали в кольчугах, а днем ходили помятые, злые, в любой момент готовые запрыгнуть на нерасседлываемых коней и помчаться на зов сигнального костра. Да и в этой зеленой рощице было как-то подозрительно тихо, даже обычно наглые кукушки помалкивали в тряпочку, предоставив сверчкам да кузнечикам право безраздельно владеть человеческими ушами. То тут, то там встречались следы грубых сапог, а однажды Халену попалась куча конского навоза, неумело спрятанная под лопухами.
 До разведчика донеслось тихое ржание. Хален вжался в ствол пожилой березы, стиснув тяжелый дротик с тщательно обожженным концом. Обошлось - конники были довольно далеко и его не заметили. Немного поколебавшись, он снова двинулся вперед.
 Спустя полсотни шагов он заметил первый секрет жугличей. Трое молодых парней с жиденькими юношескими усами и выскобленными до ошпаренной красноты подбородками сидели в кустах, настороженно оглядываясь по сторонам. Хален мысленно посочувствовал им - он мог бы перерезать глотки всем троим даже среди бела дня, не подняв тревоги. Сейчас он просто обошел секрет стороной. Впрочем, еще в полусотне шагов оказался второй секрет, замаскированный куда лучше. Хален мысленно одобрил: напавшего на тех юнцов обязательно заметили бы. Он аккуратно обошел и эту засаду, и через сотню саженей оказался на опушке большой поляны.
 От изумления у него перехватило дух. Разведчик ожидал найти временную стоянку одного-двух отрядов из тех, что действовали пограничникам на нервы, но здесь оказался целый табор. Пестрые шатры колыхались под легким ветерком, у временных коновязей жевали овес лошади, по земле ползали малые дети вперемешку со свиньями и курами. Не было лишь собак, которые могли выдать лагерь гавканьем, да петухов, видимо, держали в клетках под платками, чтобы не кукарекали почем зря. Табор? У самой границы? Хален был молод и знал о больших войнах лишь по рассказам своего деда, но ситуация нравилась ему все меньше и меньше. Пересчитав коней и прикинув количество свободных коновязей, он сделал несколько зарубок на извлеченной из-за пазухи палочке и неслышно двинулся обратно.
 Однако удача отвернулась от разведчика. Хален уже миновал внешний секрет жугличей, когда земля под ним внезапно провалилась. Когда-то безвестный охотник выкопал ловушку для крупного зверя - духи знают какого. На памяти разведчика самой крупной живностью в этих местах были зайцы. За многие годы маскировавшие яму ветви скрыл толстый слой сгнившей листвы, и ловушка ничем не выделялась на окружающей земле. Сейчас эти ветви с оглушительным треском проломились под Халеном. Извернувшись по-кошачьи, он успел ухватиться за тоненькое молодое деревце, рывком выбросил тело за пределы ямы, краем глаза успев заметить внизу полусгнившие, но до сих пор острые колья, и покатился по земле. Впрочем, разведчик тут же вскочил и, уже не разбирая дороги и не заботясь о скрытности, со всех ног помчался к опушке.
 Сзади раздались изумленно-негодующие крики. Высоко над головой свистнула стрела, и Хален мысленно порадовался неумению лучника. Впрочем, вторая стрела прянула почти над самой макушкой, так что разведчик пригнулся и постарался оставить между собой и преследователями кусты погуще.
 В мягких сапогах бежалось легко, тем более что кольчугу Хален сунул в переметную суму, взяв с собой лишь пару дротиков да добрый охотничий нож имперской работы. Разведчик бежал, вдыхая воздух полной грудью и наслаждаясь летними запахами лиственного леса, а крики преследователей затихали вдали. Впереди показался просвет в деревьях, затем другой, и вот уже роща осталась далеко позади, а навстречу вырвалась бескрайняя степь, и жаркий воздух позднего полудня ударил в лицо, и откуда-то свержу раздалась незатейливая песнь жаворонка. Хален, сунув два пальца в рот, оглушительно свистнул. Навстречу вынесся Гамален, держа в поводу второго коня. Не останавливаясь, Хален прыгнул в седло Воронка, и разведчики вихрем понеслись по равнине.
 – Что там? - крикнул Гамален сквозь свист встречного ветра. - Упыря повстречал?
 – Жугличи! - крикнул в ответ Хален. - Не отряд - табор, минимум двести коней и большой обоз! Надо предупредить наших. Если они двинутся все разом, нам их не остановить! Быстрее!
 Гамален кивнул в ответ, оглянулся назад, и по его лицу разлилась мертвенная бледность. Он не сказал больше ни слова, лишь ткнул большим пальцем через плечо. Хален бросил назад короткий взгляд и почувствовал, как сердце уходит в пятки. Из рощи выносились всадники - пять, десять, двадцать, пятьдесят, а второй отряд уже скакал разведчикам наперерез, жугличи яростно скалили зубы, их мохноногие низкорослые лошаденки бешено перебирали ногами, и расстояние до них все сокращалось.
 – Сто камней тебе в глотку! - выругался Хален во весь голос. - Гамален! Глаза! - Тот понимающе кивнул и резко натянул поводья, подняв коня на дыбы. Хален сделал то же самое. Слаженным движением они выдернули из чехлов сбоку от седел платки из тяжелой темной ткани и накинули их лошадям на головы. Волна атакующих была уже в полусотне шагов, на лицах жугличей можно было различить бисеринки пота, когда Хален вырвал шнурок из небольшого тряпичного мячика, швырнул его вверх и крепко зажмурил глаза, прижав к ним руки.
 Оглушительно шарахнуло, у Халена заложило уши, вспышка проникла даже сквозь ладони. Он открыл глаза. На них неслась масса ослепших лошадей с незрячими всадниками. Крики ярости сменились воем ужаса, люди хватались за лица, падали с лошадей под копыта задних рядов, а обезумевшие кони неслись на двух разведчиков плотной массой.
 – Пошел! - рявкнул Хален. Их кони рванулись вперед и на расстоянии вытянутой руки пронеслись перед мордами коней ослепших жугличей. Второй отряд все еще был далеко, колдовская вспышка не ослепила их на таком расстоянии. Всадники яростно улюлюкали, их маленькие лошадки быстро перебирали ногами, не нагоняя, но и почти не отставая от чистокровных, но уже выдыхающихся от бешеной скачки жеребцов хамирских разведчиков. Горячий ветер бил в лицо, и Хален про себя порадовался, что нет среди кочевников умельцев бить из лука верхом. В его собственном притороченном к седлу колчане в специальном отгороженном закутке томилось несколько стрел с наконечниками-шипами, тонкими, но острыми, смоченными смесью лягушачьей лапки и аконита, сподручными, когда надо спешить даже и самого закованного в железо тяжелого латника. Коня-то латами не прикроешь… Будь сам Хален среди преследователей, обоих лазутчиков давно бы волокли за конскими хвостами, повязанных прочными арканами, а их кони в страшной агонии бились бы в траве далеко позади. Но его среди преследователей не было, а впереди уже маячила вышка, и едва слышно трубили рога, и крохотные на таком расстоянии фигурки кавалеристов суетились около коней.
 – Наддай! - просипел, задыхаясь от возбуждения, Хален. - Еще чуть-чуть…
 Но кони хрипели, роняли на землю клочья пены, скорость падала, крики жугличей раздавались все ближе.
 – Не уйти! - крикнул Гамален, кинув быстрый взгляд через плечо. - Надо драться, авось продержимся до подхода наших!
 – Дурак! - рявкнул в ответ Хален. - Стрелами истычут как ежей! А мы должны рассказать, что видели! Не вздумай…
 Страшный удар выбросил его из седла. Передняя нога Воронка попала в сусличью нору. Кость хрустнула, конь с почти человечьим криком рухнул на землю, перекатившись через голову. Не успевшего сгруппироваться Халена протащило по земле с десяток шагов. Несколько мгновений он лежал плашмя, полуоглушенный, через силу хватая ртом воздух, потом с трудом поднялся на ноги. Левая рука висела как плеть, каждое ее движение отдавало нестерпимой болью, перед глазами плыли цветные круги. От первого сабельного удара жуглича он увернулся, чуть было не попав под копыта его коня. Второй удар он парировал ножом, невесть как выхваченным из чехла на поясе, но третий всадник, промахнувшись, задел его крупом своей лошади. Хален, почти потеряв сознание от боли в руке, мешком свалился на траву. Как во сне он смотрел на скалящего зубы жуглича, вбрасывающего в ножны легкую кривую саблю, вытаскивающего из ременной петли копье, размахивающегося для удара и медленно валящегося с седла с торчащей из горла стрелой. В ушах визжала кровь… нет, визжали хазиги, Лютые, с налету врезавшиеся в сбившихся в кучу кочевников, кромсающие их зазубренными клинками ятаганов, топчущие сбитых на землю конями. Лошадь ударила тяжелым подкованным копытом рядом с головой Халена. Вот и все, подумал он, проваливаясь в темноту, сейчас меня раздавят как гнилую тыкву. Хорошо бы Гамален ушел от погони, обидно погибать ни за так…
 На лицо лилось мокрое и холодное. Хален застонал, попытался поймать струйку ртом, и она тотчас же послушно полилась ему меж воспаленных губ. Никогда раньше обычная вода не казалась ему столь вкусной. Он с трудом разлепил глаза и попытался сесть.
 – Лежи, вояка, - строго сказал ему девичий голос. - Лекарь сказал - вставать не велено. - Над ним склонилась девка с русыми волосами, собранными на затылке в густой пук. Одета она была по-мужски, в стеганую куртку с нашитыми деревянными бляхами и зеленые штаны с плотными кожаными наколенниками. За спиной покачивалась резная рукоять дорогого кинжала.
 – Сотник… Позови сотника, - с трудом произнес Хален. - Срочно… Очень… - Он обессиленно откинулся на подушку. - Здесь… - он непослушной рукой залез за пазуху и похолодел. Заветной палочки с зарубками не было.
 – Тихо-тихо! - успокоила его девица. - Твой дружок уже рассказал все отцу, твоя деревяшка у него. Сейчас он с колдуном советуется, как побыстрей весть в Хамир передать. А ты лежи, не дергайся, тебе вредно. Меня, между прочим, Менной зовут, а тебя?
 – Хамален, - пробормотал разведчик. - Твой отец… кто?
 – Да он и есть сотник на этой заставе, - успокоила его девица. - На-ко вот, попей еще холодненького отвара…
 Сотник стоял на верхней площадке вышки, тяжело опираясь на перила. Он с надрывом втягивал воздух, пытаясь успокоить дыхание. Нет, мрачно подумал он, не про меня эта лестница, годы мои уже не те - по жердочкам лазить. Казалось, он спиной чувствовал насмешливый взгляд караульных.
 – Где, говоришь, вы на табор наткнулись? - недовольно спросил он у вытянувшегося по струнке Гамалена. - Да не объясняй, пальцем покажи, - оборвал он открывшего было рот разведчика.
 – Вон там, командир, - почтительно ответил тот, показав рукой на темневший в отдалении лесок. С высоты степь казалась совсем не такой, как с седла, и он с трудом разбирался в открывающемся виде.
 – Там, говоришь… - Сотник протянул руку, и караульный вложил в нее дальногляд, одну их тех новых штучек, в которых и маг ногу сломит - то ли колдовская вещичка, то ли опять какой умник намудрил. В хитрую трубку, однако, роща выглядела такой же мирной и безобидной, как и без нее, хотя сотник мог разглядеть отдельные деревья и даже место, где из подлеска вырвались жугличи-преследователи, ломая по дороге низкорослый кустарник и молоденькие деревца. - Что-то не верится. Ни дымка, ни каких других следов. А не выдумал ли твой дружок все это на ходу?
 – Не думаю, господин сотник, - голос Гамалена стал ледяным. - Разведчики не для того жизнью рискуют, чтобы сказки выдумывать. - Крыса ты тыловая, мысленно добавил он. Думаешь, второй день как произвели, а уже все знаешь?
 – По сторонам смотреть надо да в засады не попадать! - огрызнулся сотник. - Небось, спите на ходу, а потом удираете сломя голову. Ладно, колдун весточку в Хамир передал, дальше не наше дело. - Он услышал, как один из караульных неодобрительно хмыкнул, и рывком повернулся к нему. - Что-то не так, солдат?
 Однако тот и не смотрел на него. Челюсть часового тихо отвисала вниз, из уголка рта поползла нитка слюны. Дрожащим пальцем он показывал куда-то вдаль.
 – Что? - рявкнул на него сотник. - Языка лишился? - Он кинул взгляд в ту сторону, куда указывал часовой, и оторопел.
 Конный отряд Лютых бешеным галопом несся по степи, но отсюда, с вышки, он казался цепочкой неторопливо ползущих муравьев. Хазиги по дуге огибали лесок, из которого с таким трудом вырвались разведчики. Командир отряда был стар и опытен и вслепую соваться волку в зубы не собирался. Да этого от него и не требовалось. Проверить местность и вернуться - простое задание, хотя и оно могло обернуться неожиданной стычкой. Вот и сейчас наперерез хамирским наемникам вылетел отряд жугличей - в два раза больше, чем хазигов, но вооружены лишь легкими саблями и небольшими круглыми щитами, заброшенными сейчас за спину. Вообще-то десятник Лютых получил приказ - в стычки не ввязываться, если что - уходить как можно быстрее, но уходить от  такого противника означало не только запятнать свою честь, но и оскорбить богов трусостью. Десятник, коротко взвизгнув, выхватил из ножен кривой меч, на котором еще не засохла кровь предыдущего врага, и устремился на противника. Отряд, рассыпавшись лавой, последовал его примеру. Но трусливые жугличи не приняли вызова. Мгновенно повернув коней, они устремились к той же балке, из которой вырвались навстречу наемникам. Кое-кто из преследователей, вбросив в ножны мечи, на скаку посылали стрелы вслед бегущим, но те лишь бессильно отскакивали от закинутых за спины щитов. Однако могучие жеребцы яростно визжащих Лютых заметно превосходили жугличских лошадок, и расстояние неуклонно сокращалось, и мечи уже пели в руках, предвкушая горячую кровь. Но тут жугличи неожиданно снова развернулись и устремились на преследователей, а из рощицы позади вырвался еще один отряд.
 Опытный командир мгновенно оценил обстановку. Это была не первая засада, в которую он попал, и здесь уже было не до воинской чести. Четыре к одному - всегда не лучший вариант, а если из-за деревьев начнут бить лучники, то это не бой, а чистой воды самоубийство. Десятник взвизгнул еще раз, и хазиги, мгновенно сменив мечи на копья, сбились в тесный клин и, не снижая скорости, врезались в первый отряд врагов. Сейчас многочисленность жугличей уже играла против них самих - пытаясь добраться до наемников, они сталкивались, мешая товарищам, их разгоряченные гонкой кони ожесточенно кусали и лягали друг друга. Наемники же на всем скаку поражали врага копьями, мгновенно выдергивая их из тел и не задерживаясь, чтобы добить, сбивали жугличей крупами лошадей. Вокруг стоял яростный визг Лютых, крики раненых кочевников и истошное ржание покалеченных лошадей, и пыль клубилась из-под копыт, и багрово сияло сквозь мглу яростное солнце.
 Хазиги прорвались сквозь ряды врагов, лишь двое из них остались лежать, посеченные, на поле боя, и вот уже снова впереди чистая степь, испятнанная перелесками, и тяжело раздуваются бока уставших коней, но уже недалеко застава. И тут спереди - справа и слева - навстречу наемникам вылетели еще два конных отряда. Но это уже были не жугличи. На новых врагах тускло бликовали железные кольчуги, обшитые на груди стальными пластинками, на полуоткрытых стальных шлемах с шишечками развевались конские хвосты. Длинные мечи без гард пока еще покоились в ножнах, вытянутые овальные щиты мирно висели за спиной. Не сбавляя хода, харазги вскинули длинные роговые луки, и навстречу наемниками рванулись толстые черные стрелы с блестящими железными наконечниками. Одна из них скользнула по краю шлема десятника, и тот, слегка оглушенный, на мгновение припал к коротко остриженной гриве своего коня, бросив мгновенный взгляд назад.
 Кровь застыла в его жилах. И без того небольшой отряд наемников сразу уменьшился вдвое. Чудовищные точность и сила длинных луков, помноженные на мастерство лучников, не оставили невезучим хазигам ни единого шанса. Десятник, высоко вскинув пламенеющий меч, обреченно бросил своего коня в самую гущу нападающих, желая лишь одного - забрать с собой хотя бы двоих, да что там, хотя бы одного, но черная стрела ударила его прямо в широко разинутый в истошном боевом визге рот, выбив передние зубы, пройдя нёбо и перебив шейные позвонки. Время вдруг пошло очень медленно. Вокруг стало совсем тихо, и, медленно опрокидываясь с коня, десятник еще видел как последние три воина из его отряда доскакали-таки до конных лучников и были порублены харазгами, успевшими сменить луки на мечи. Все вокруг вспыхнуло ослепительным светом, и высокий суровый человек с наголо выбритой макушкой и черными глазами встал навстречу ему с сияющего трона. Потом стало темно.
 С дозорной вышки все это было видно как на ладони. Но не жестокая гибель трех десятков хазигов потрясла часового. Тут и там степь усеивали рощицы, рощи и перелески, обычно темно-зеленые на фоне пегой выгоревшей степной травы. Но сейчас трава была почти не видна. Из-за деревьев вырывались конные - на низкорослых рыжих лошадях, сотни и тысячи всадников в сдвинутых на затылок папахах, с легкими саблями, копьями и луками, с бритыми подбородками и свисающими длинными усами, в боевых кафтанах, покрытых медными и костяными бляхами, а вдалеке за ними уже шли обозы, флегматичные волы тянули повозки с женщинами в пестрых халатах, небрежно брошенными шатрами, связанными и возмущенно верещащими свиньями… Степь чернела от отрядов жугличей, и даже на таком расстоянии слышались завывающие рога. Гамален кинул взгляд на злосчастный перелесок, где они с Халеном удирали от преследователей. Это, пожалуй, было единственное мирное место - в погоню за лазутчиками ушли все, кто мог. Теперь они лежали в степи, порубленные тоже мертвыми ныне наемниками, или же, ослепленные, блуждали среди разнотравья и не могли откликнуться на призыв чудовищного столба ярко-красного дыма, поднимающегося из-за восточного горизонта. Холодное отчаяние снизошло на Гамалена, немеющими руками вцепился он в ограду.
 – Бей тревогу! - прохрипел побелевший как мел сотник. - Бей тревогу, часовой! Все, кто может, по коням! Уходим!
 Звон набатного колокола разливался над равниной, и сигнальные костры полыхали под жаркими лучами полуденного солнца, посылая колдовским дымом отчаянные сигналы - бегите, спасайтесь! На всех заставах по хамирской границе люди спешно подтягивали подпруги, проверяли оружие и перевязочное тряпье в переметных сумах, пробовали ногтем, хорошо ли натянуты тетивы у луков, а земля гремела от топота десятков тысяч копыт, и за полчищами мохноногих лошадей оставалась голая, выбитая копытами земля. Воздух звенел от воплей из тысяч глоток.
 Жугличи двинулись на Хамир.
 Теомир с Ольгой впервые оказались в таком большом городе, как Хамир, и поэтому смотрели по сторонам, открыв рот. Сегодня они, наконец, увидели каменные дома из давних детских сказок. Правда, каменных жилищ в три или даже четыре этажа они так и не встретили (а, по слухам, в Купчище таким было каждое второе здание), но двухэтажный дом из белого мрамора попался им по дороге на рынок. Из-за мощной деревянной изгороди даже с коня виднелась лишь верхняя часть его железной, крашеной коричневым крыши, но, по счастью, ворота были широко распахнуты. Теомир успел бросить внутрь любопытный взгляд. Дом, казалось, сиял изнутри своим собственным светом, а желтое утреннее солнце, краешком выглядывающее из-за краснокирпичной печной трубы, выглядело бледно и невзрачно. Рядом располагались надворные постройки - почерневшая от времени конюшня, сложенная из доброго деревянного бруса и со странно плоской крышей, амбар, несколько клетей, курятник, возле которого бродили сонные куры под бдительным присмотром расфуфыренного петуха, еще какие-то строения - Теомир не успел рассмотреть. Из ворот вытягивалась богато одетая компания, во главе которой на гнедом чистокровном жеребце небрежно развалился толстый дядька. На его кафтане слева виднелся тот же рисунок, что был намалеван и на городских воротах. Дядька окинул Всадников, ведущих в поводу лошадей, неожиданно острым оценивающим взглядом, задержал взгляд на Ольге, потом на Телеваре, который сдержанно поклонился ему, махнул тысячнику рукой и пустил лошадь рысью. Десяток сопровождающих последовали за ним, не удостоив Всадников ни единым взглядом. Ворота с ужасным скрипом и стуком захлопнулись.
 – Воевода местный, - негромко пояснил Телевар, ни к кому в особенности не обращаясь. - Сам я с ним не встречался, но слыхал, что мужик он дельный. А коняка-то у него какой, а! - Он восхищенно прицокнул языком. - Эх, нам бы с десяток таких на племя…
 – Кого десяток на племя? Воевод? - ехидно переспросил его Громобой. - Аль у нас своих не хватает, доморощенных, что со стороны на развод приглашать?
 – Коней, дубина! - беззлобно отмахнулся от него Телевар. - Ты языком-то не больно работай. Сейчас на базаре будем, так голову сниму, если хоть одного коня у нас сведут. Народ здесь ушлый, жулья хватает, одно слово - торгаши… - Он сплюнул на землю, старательно растерев плевок носком сапога. Теомир озадаченно уставился на него. Торговцы, которые добирались до них на дальних кочевьях, ему, скорее, нравились - веселые ребята, сыплющие прибаутками и предлагающие разные безделушки по баснословным ценам. Мужики шуточкам посмеивались, но бубенцы на сбрую да изукрашенные маленькими разноцветными камешками кинжалы покупали мало, а вот баб часто и за волосы не удавалось оттащить от ярких разноцветных бус да зеркал. И нередко муж со вздохом вытаскивал из кармана медные, редко серебряные, монеты, чтобы угодить своей дражайшей супруге. Здесь, правда, никого из знакомых торговцев он не увидел, но народу на улице было не в пример больше, чем вчера, так что все еще оставалось впереди. Чем ближе к рынку, тем гуще становилась толчея на улице, и Теомиру уже не раз отдавили ноги. Пару раз Громобой с Телеваром громко рявкали на каких-то невзрачного вида парней, и те мгновенно отлеплялись от лошадей и скрывались в толпе.
 – Отец-Белоконь его знает, - пояснил тысячник Теомиру. - Может, просто любопытствуют, а может, прикидывают, как покрасть удобнее. Смотри внимательней, паря, да за карманами следи.
 Теомир на всякий случай пощупал локтем маленький мешочек с мелочью, сунутый ему матерью накануне отъезда. Если бы он уже не вел в поводу сразу четырех лошадей, то зажал бы его в горсти, но руки были заняты. Он мимоходом пожалел, что Хлаш с Загратом не с ними: Хлаш отправился по каким-то своим делам, а Заграт, еще не до конца отошедший от ран, остался на постоялом дворе отсыпаться и долечиваться. Услышав это, хозяин двора попытался было рассказать о прекрасном враче, живущем неподалеку, но Заграт лишь что-то невнятно буркнул. На его лице прекрасно читалось, что ничего хорошего он от местных лекарей не ожидает. Теомир вздохнул. Уж от здоровяка Хлаша-то воры бы точно шарахались быстрее ветра, да и зверская морда Заграта не предрасполагала к риску быть пойманным за руку.
 Впрочем, до рынка добрались без особых приключений. Не без труда пробившись через толпу у ворот и заплатив торговую пошлину хмурому сторожу в худом тулупе, они заняли места в части рынка, специально отведенной под торговлю конями, седлами, упряжью, телегами и прочим полезным в конном хозяйстве скарбом. Однако вокруг было подозрительно тихо. Озабоченные покупатели пробегали мимо, бросая косые равнодушные взгляды на коней. Кроме них, других торговцев лошадьми на рынке не оказалось. Зато неподалеку, где располагались оружейни и кузницы, клубилась большая толпа. Кузни отчаянно дымили, иногда дым порывом ветра относило в лошадиную часть рынка, и тогда кони недовольно фыркали, а у Теомира начинали слезиться глаза. Ольга сидела на каком-то чурбане неподалеку, думая о своем. Одетая в верховую одежду, она очень походила на мальчишку, и лишь туго стянутые на затылке волосы выдавали в ней девушку. Теомир подошел к ней и плюхнулся рядом.
 – Интересно, долго мы тут торговать будем? - как бы невзначай поинтересовался он. - Что-то народу немного…
 – Ох, Темка, какое там торговать! - улыбнулась ему Ольга, отвлекаясь от своих мыслей. - Говорили же вчера - город к осаде готовится. А какие лошади в осаде? Их кормить надо, а стены оборонять не пошлешь. Дядя Телевар сюда только из упрямства пришел, они вчера с Громобоем и Брошей крупно поругались. Ты спать ушел, не слышал. Громобой ворчал, что с утра домой уходить надо, пока не накрыли нас здесь, как крыс в мышеловке, а господин темник огрызался, что не для того мы такой путь проделали, чтобы, заночевав, восвояси отправиться.
 – И что решили? - живо поинтересовался Теомир. - Торговать остаться?
 – Ну, - пожала плечами Ольга, - дядя Телевар настоял, что два дня поторгуем, а потом домой отправимся. Он старший, так что остальные согласились. Но уж ругались-то как!… - Он тихо прыснула, видимо, вспомнив вчерашний вечер. - Слушай, Темка, - внезапно оживилась она, - а давай по рынку погуляем? Кони все здоровы, я сама смотрела, а впятером десяток лошадей охранять незачем. Пошли, а?
 – Давай, - с готовностью согласился Теомир, которому тоже было донельзя скучно сидеть в пустых торговых рядах. - Я пойду у темника отпрошусь. - Он вскочил на ноги и подбежал к Телевару, раздраженно прохаживающемуся взад и вперед.
 – Господин темник! - сказал он просительно. - А можно мы с Онкой по рынку немного погуляем? А то скучно тут сидеть…
 – По рынку? - подозрительно спросил тысячник. - А я что буду делать, если вдруг понадобится что? Не этих же бездельников, - он мотнул головой в сторону уже мирно дремлющих на солнышке Громобоя с Корешем, - посылать!
 – Ну пожалуйста! - Теомир состроил самую честную мину, на которую был способен. - Мы же рядом будем! Посмотрим - вернемся, посмотрим - вернемся… Чесслово!
 – Брысь! - брюзгливо скомандовал темник. - До обеда не так долго осталось, а потом подменят нас - и гуляй куда хочешь. Поскучаете пока, не дети малые. Брысь, я сказал! - грозно зарычал он, увидев, что Теомир пытается что-то возразить. - Порядку не знаешь? Так я тебя дома плетьми-то поучу!
 Понурившись, Теомир вернулся к Ольге и развел руками.
 – Только когда подменят, говорит, - грустно сообщил он ей. - А не то плетьми…
 – Да уж слышала, солнышко, - ободряюще улыбнулась Ольга. - Ладно, не бери в голову. После обеда, так после обеда. Никуда от нас рынок не уйдет.
 Время тянулось мучительно медленно. Покупатели так и не появились, лишь однажды какой-то бедно одетый мужичонка, по виду из земледельцев, остановился, оценивающе глядя на лошадей, пообсуждал с Телеваром их стати и, с сожалением пожав плечами, ушел, часто оглядываясь.
 – Хорошие, говорит, лошади! - раздраженно сообщил ребятам Телевар. - Да только пахать на таких несподручно, и вообще они сейчас нажитое добро в землю закапывают, а не новое покупают. Вот кабы шкурами мы торговали, шкуры бы он купил, из них его знакомый скорняк кожаные брони хорошие делает. Не всякий нож, говорит, пробьет! Тьфу, пакость!
 Больше никаких развлечений не было. Тени медленно укорачивались, потом начали потихоньку удлиняться. Пообедали пресными лепешками с луком и яйцами, запивая водой из фляги. Лошади мерно похрустывали овсом из торбы. Наконец, явились Броша, Чеготар, Перевой и Любоконь, и тысячник отпустил первую смену обратно на постоялый двор.
 – Господин темник, мы с Онкой прогуляемся по рынку, - напомнил ему Теомир перед уходом. Тот лишь досадливо мотнул головой - мол, делайте что хотите, только на нервы не действуйте.
 Рынок оказался куда больше, чем казался. После пустынных конных шли чадные оружейные ряды. У Теомира при виде наваленных на прилавок груд железа разгорелись глаза. Тут были короткие прямые обоюдоострые мечи с обмотанными кожей рукоятями, больше похожие на чрезмерно широкие кинжалы, изогнутые черненые орочьи ятаганы, некоторые даже в пятнах плохо отчищенных крови и ржавчины, длинные палаши с изукрашенными тусклыми камешками эфесами, странные конструкции с двойными клинками, выходящими из широкой двуручной рукояти в противоположные стороны, а в одной лавке Теомир углядел даже метательные звезды наподобие припрятанных в потайных кармашках его пояса. По стенам висели брони - неказистые кожаные куртки с деревянными, медными и бронзовыми бляхами, мерцающие железные кольчуги грубой вязки, часто небрежно залатанные в местах, тусклые броневые нагрудные пластины. Шлемы - открытые, едва защищающие затылок, полуоткрытые, со стрелками, спускающимися вдоль переносицы, незнакомо выглядящие глухие шлемы с шишаками и без. Бесчисленные поножи, наручи, боевые рукавицы, кольчужные сапоги, шипастые запястные кастеты и прочая необходимая для защиты от стрелы и клинка утварь валялись большими неопрятными кучами. Отдельно рядами стояли щиты, преобладали почему-то тяжелые осадные гиганты почти в человеческий рост, хотя встречались между ними и средних размеров овальные и треугольные щиты пехотинцев. Легкие круглые щиты, сподручные всадникам и пехоте, небрежно валялись бесформенными грудами, народ даже и не глядел в их сторону. Несколько оружейников торговали исключительно луками - в основном длинными тяжелыми чудищами черного дерева, к которым прилагались охапки таких же длинных тяжелых стрел. Теомир долго зачарованно пялился на небольшой посеребренный арбалет, проволочная тетива которого взводилась маленьким сложным механизмом, пока откровенно скучающая Ольга чуть ли не силой утащила его за рукав в колдовские и травные ряды.
 Толпа здесь клубилась поменьше, в основном состояла из тихих людей в плотных серых плащах, объясняющихся друг с другом и с торговцами шепотом и чуть ли не знаками. У Теомира по коже забегали мурашки, когда в глубине одной из лавок он углядел предмет, подозрительно напоминающий человеческий череп. Впрочем, по большей части содержимое прилавков было мирным - охапки каких-то трав, бутыли, пузырьки и склянки с порошками и разноцветными жидкостями, толстые кожаные фолианты с загадочными письменами на переплете, разноцветные камешки, мелкие жемчужины и тому подобная дребедень. Он не замедлил поделиться свои разочарованием с Ольгой.
 – Глупый! - фыркнула она. - Не знаешь, а судишь. Вот это, например, - она ткнула пальцем в серую невзрачную травку, - камнелом. Отвар хорош против запоров, а ежели его корни правильно обработать, размолоть да смешать с сушеными листьями голубянки, - она показала на другое неказистое растение, - то полученный порошок у тебя любой вор с руками оторвет.
 – Почему? - непонимающе спросил Теомир, с любопытством глядя на груду лежащей перед ним травы. От странных запахов у него кружилась голова.
 – А потому, молодой человек, - скрипуче ответил ему владелец лавки, пожилой высохший чародей с седыми волосами и черном колпаке, до того молча сидевший в глубине своих владений, - что одной щепоти этого порошка в чарке вина хватит, чтобы человек всю ночь спал без просыпа. Подсел к купцу в трактире, выпил с ним за знакомство, а потом чисти ему карманы как вздумается. Однако, моя юная госпожа, - обратился он к Ольге, - таким вещам на улице не научишься, ибо по большей части тайное это знание, и немногие в нашем достославном городе им владеют. Тебя же я доселе не видел, и одета ты как Всадница. Кто же ты? Назовись, уважь старика.
 – Мать нарекла меня Ольгой, - ответила, слегка заалев, девушка. - Я дочь Травины-знахарки из Всадниц и сама лекарка. Мы здесь коней торгуем, а я за их здоровьем слежу, чтобы не заболели ненароком да порчу кто не навел…
 – Травина? - поднял брови домиком чародей. - Нет, боюсь, что не слышал про такую. Но, думается мне, она - достойная женщина, если ее молодая дочь уже знает такие непростые составы. Я - Газамил, травник и целитель… Извините меня, о достопочтенные Всадники, я сейчас. - Он обменялся несколькими словами с подошедшим покупателем, тщательно отсчитал из тряпицы несколько сухих стебельков с острым пряным запахом, небрежно смахнул крупную серебряную монету в стол и снова повернулся к Ольге. - Итак, чем могу быть полезен? Могу предложить замечательный аконит, бутоны синей купальницы или даже настоящий корень мандрагоры…
 – Спасибо, уважаемый Газамил, - быстро ответила ему Ольга. - Боюсь, мы просто смотрим. У нас нет денег на покупки…
 – Нет денег? - улыбнулся ей Газамил. У него оказалась хорошая, располагающая улыбка, в уголках глаз собрались тонкие морщины. - Ну, не беда. Возьми в подарок хотя бы несколько мятных шариков. Вообще-то я держу их для детей, но, признаться, и сам с удовольствием посасываю время от времени. Держи, держи, - не обращая внимания на протесты, он сунул ей в руку маленький тряпичный пакетик. - Авось не обеднею. С ухажером своим поделись, - он подмигнул Теомиру, и тот почувствовал, что краснеет.
 – Э-э… спасибо, достопочтенный Газамил, - поклонилась ему Ольга. - Извини, нам пора дальше. Солнце уже клонится к закату, а нам еще так много надо осмотреть… - Она дернула Теомира за рукав и поспешила вдоль рядов дальше. Газамил, широко улыбаясь, смотрел им вслед.
 Больше в колдовских рядах не задерживались. Несколько раз Теомир останавливался с открытым ртом, наблюдая, как колдун в красном плаще жонглировал мячиками пламени, или как другой колдун, в голубом плаще и с изуродованным шрамом лицом, удерживал в воздухе огромную, с кулак, каплю воды, придавая ей разнообразные фантастические формы. Однако Ольга как заведенная тащила его вперед, и остановилась лишь когда они выбрались в продуктовую часть рынка.
 – Держи… ухажер, - фыркнула она, сунув ему в руку несколько твердых белых комочков. - Не лопай все сразу, а то поплохеет. Смотри, яблоки!
 Они восхищенно уставились на лоток прилавок. Сложенные аккуратной пирамидкой, в мутном воздухе рынка круглые красно-желтые плоды перед ними чуть ли не сияли волшебным светом. Выращиваемые далеко на юге, как уверяли добиравшиеся к Всадникам купцы, они стоили немыслимых денег, но смиренные купцы готовы были отдавать их всего лишь за треть цены лишь из уважения к конязю и воеводам. Теомир слыхал, что на больших пирах конязь самолично жаловал ими особо отличившихся ратников. Рядом с яблоками лежали еще какие-то желто-зеленые шары и прочие неведомые фрукты, но Теомир с Ольгой никогда не видели мандаринов и персиков, так что не уделили им ровно никакого внимания.
 – Ну, чего пялитесь? - раздраженно буркнул торговец, исподлобья зыркнув на них. - Берите или проваливайте, чай не на выставке.
 – С… сколько? - сглотнув слюну, спросил Теомир. - У нас… мало денег.
 Мгновение торговец внимательно изучал их, потом махнул рукой.
 – Эх, да что там… - вздохнул он. - Себе в убыток, ну да ладно, все равно скоро никому не надо будет. Две штуки за грош, так и быть… - Он выжидающе поглядел на них.
 Если Теомир и колебался, то только мгновение. Ему вдруг страшно захотелось узнать, чем же конязь награждает отличившихся, и если бы яблоки стоили даже и по три гроша за штуку, он не поколебался бы. Осторожно вытащив из кармана заветную тряпицу, он аккуратно отобрал четыре медяка и нетвердой рукой протянул их купцу.
 – Вот! - сказал он решительно. - Два самых лучших! - Щекой он чувствовал восхищенный взгляд Ольги.
 – Все, что пожелает господин, - слегка поклонился купец. Привстав, он пошарил где-то под прилавком и торжественно извлек оттуда два не очень крупных, слегка помятых крапчатых яблока. Они выглядели далеко не так красиво, как собратья на прилавке, но, в общем, тоже были ничего. В любом случае, отступать было некуда. Теомир осторожно принял вожделенные плоды из рук торговца, коротко кивнул, пытаясь выглядеть беззаботно, и они с Ольгой отошли немного в сторону. Девушка благоговейно приняла от него одно из яблок и без лишних разговоров впилась в него зубами. Теомир последовал ее примеру.
 Яблоко оказались донельзя кислым, и Теомир почувствовал, как скулы сводит отчаянной гримасой. Ольга выглядела не лучше. Они заставили себя прожевать по глотку, но повторять почему-то не захотелось. Стараясь не глядеть друг на друга, они украдкой выбросили надкушенные фрукты в большую мусорную корзину и бок о бок пошли дальше. Теомиру было не столько жаль четверти всех своих денег, сколько обидно за разрушенные иллюзии. Впрочем, вокруг было столько диковинок, что долго хмуриться ребята не смогли.
 После недлинных фруктовых прилавков они попали в мясной ряд. Здесь стояла ужасная вонь от протухающих по жаре кишок, костей, копыт и прочих малосъедобных частей туш. Впрочем, самого гниющего мяса на виду не лежало, а со всех сторон продавцы с энтузиазмом зазывали купить всякие диковинки вроде соловьиных язычков или запеченных в тесте грашских колибри. Затем на них волной нахлынули запахи свежевыпеченной сдобы и горячего черного хлеба. Наконец, после мучных рядов он выбрались на открытое место.
 Это была, скорее, небольшая площадь, посреди которой торчал дощатый помост под поношенным полотняным навесом, выкрашенным тусклыми красками во все цвета радуги. Вокруг помоста собралась жидкая толпа, кто-то скверно играл на губной гармошке, и изможденная девица с землистым лицом и в лиловом трико ходила по сцене на руках, изредка делая сальто под заунывные взвизги инструмента. На небольшом возвышении сбоку стоял ражий детина с румянцем во всю щеку и призывал публику "посмотреть на несравненную акробатку Малефтину и лучших клоунов на тысячу верст в округе". Несравненная акробатка Малефтина изредка бросала в его сторону злобные взгляды. Подойдя поближе, Теомир с Ольгой переглянулись и дружно фыркнули.
 – Не знаю, смогу ли я так же кувыркаться, но на руках точно хожу не хуже! - вполголоса заявила Ольга. - А где клоуны?
 – А вот он, видно, и есть главный клоун! - кивнул Теомир в сторону детины. - Если уж Малефтина - акробатка… - Они снова переглянулись и затряслись в беззвучном смехе.
 – Эй! - кто-то бесцеремонно толкнул его в плечо. - Деньги давай!
 Теомир недоуменно уставился на говорящего. Паренек чуть выше его, но уже в плечах, в оборванном трико, похожем на Малефтинино, протягивал ему измызганную шапку, внутри которой болтались несколько мелких монет. Наглые водянистые глаза парня бесцеремонно ощупывали их обоих.
 – Ну, долго еще ждать? - сплюнул он Теомиру под ноги. Тот с трудом удержался, чтобы не ударить наглеца.
 – Какие деньги? - как можно спокойнее спросил он. - Я тебе ничего не должен.
 – Ишь ты, не должен! - нехорошо ухмыльнулся нахал. - Представление смотрел? Смотрел. Вот и раскошеливайся, коневод.
 – Я не смотрел представление, - все таким же через силу спокойным голосом ответил Теомир. - Мы только что подошли и сейчас уходим. Отойди с дороги.
 – Сначала дашь деньги, потом пойдешь куда хочешь! - зашипел на него циркач. - Ты что, плохо меня понял? Ты нарываешься, да? - Его голос повысился почти до надрывного визга, на них стали оглядываться. - Ты деньги зажилить хочешь, у нищих артистов кусок отобрать? Ах ты сука… - Он резко осекся, когда кинжал, неслышно скользнув из ножен, уперся ему в живот.
 – У нас, диких коневодов, принято выпускать кишки обидчикам, - хотя глаза Теомира почти застила ярость, голос его был едва ли не мурлыкающим. - Ты хочешь меня обидеть, да?
 Несколько мгновений циркач переводил взгляд с кинжала на бешеное теомирово лицо и обратно, затем попятился.
 – Ну погоди, навозник! - просипел он сквозь зубы. - Встретимся еще!
 Теомир с Ольгой проводили его взглядами.
 – Зря ты так… - неуверенно сказала девушка. - Надо было просто повернуться и уйти… наверное.
 – Ага, и поймать нож под ребра! - мотнул головой Теомир. - Я таких бродяг видел в Столеграде. Если сразу не осадишь - на голову сядут. Пошли лучше отсюда, а то еще вернется с дружками.
 Солнце уже почти скрылось за крышами, когда Теомир с Ольгой, по уши нахлебавшиеся новыми впечатлениями, наконец, покинули обезлюдевший рынок. Длинные тени от домов и заборов протянулись через дорогу, улицы стремительно пустели. Теомир с Ольгой, внезапно почувствовавшие себя неуютно в чужом городе, заторопились побыстрее добраться до постоялого двора. Спешка была тем сильнее, что в животах у обоих довольно громко бурчало. Осторожно перешагивая через лужи помоев, груды конского помета и объедков, они неуверенно вертели головами, пытаясь вспомнить правильную дорогу. Вечерний город выглядел совсем не так, как утренний, и сгущающиеся сумерки с трудом разгонялись редкими масляными фонарями, едва тлеющими на столбах.
 – А вам недалеко осталось, - откликнулся на вопрос какой-то случайный прохожий дед. - Через две улицы прямо, через улицу налево, потом еще раз налево - и в аккурат к "Золотой чаше" и попадете. Только чего вам петлять ровно зайцам? Вот сейчас в переулок вертайте, и тут уж прямо выйдете. Темно там, правда, ну да глаза у вас молодые, шеи не сломаете. Я вот, помнится, пацаном только такими проулками и бегал, и уж как быстро получалось - не поверите. Город из конца в конец как ветер пробегал!
 Поблагодарив словоохотливого деда, Теомир вопросительно взглянул на Ольгу, и они решительно свернули на безлюдную улочку. Там действительно было темно, по обеим сторонам стояли глухие высокие заборы, из-за которых не доносилось ни звука.
 Они быстро шагали в сгущающихся сумерках. Высокие заборы закрывали большую часть отсвечивающего оранжевым неба. Несколько раз ребята запинались за неразличимые во мраке выбоины, оскальзывались на каких-то отбросах.
 – Смотри, - махнула рукой остроглазая Ольга. - Кажется, скоро доберемся. - Впереди замаячили огоньки постоялого двора.
 Воздух прорезал негромкий свист. Большая темная фигура мягко спрыгнула на землю перед ними, так что молодые Всадники были вынуждены резко остановиться. Ольга ойкнула и отступила назад.
 – Офигительный вечерок! - хрипло произнесла фигура перед ними. - Ну что, погуляли, сопляки?
 Кто-то сзади сильно рванул Теомира за плечо, и он отлетел к забору, больно ударившись плечом. Его тут же схватили за руки, прижали к нетесаным доскам, рядом замычала сквозь ладонь, зажавшую рот, Ольга.
 – Что тебе надо? - бешено крикнул Теомир, пытаясь вырваться, и его тут же с силой ударили в солнечное сплетение. Парень согнулся пополам, судорожно хватая воздух.
 – Не рыпайся, - насмешливо посоветовал другой голос. В последних лучах заката Теомир узнал парня-циркача с базарной площади. - Говорил же я, что еще встретимся! - Коротко, почти без размаха он ударил Теомира в лицо - раз, другой. - Это на память, чтобы повежливее был в другой раз. Слышь, Хорек, на Малефтину этот навозник пялился, а платить не захотел. Ну-ка, пусть заплатит сейчас!
 Тот, кого назвали Хорьком, с готовностью размахнулся, но циркач взмахом руки остановил его.
 – Обыщи его, дурак, по морде дать всегда успеешь! Деньги ищи! - в голосе циркача слышалось раздражение.
 – Да, Акробат, сейчас, - тупо откликнулся второй. Теомир почувствовал, как его обшаривают ловкие пальцы, рванулся и снова получил оглушающий удар в лицо. В полуобмороке он повис на удерживающих его руках. - Вот, - он протянул Акробату тряпицу с Теомировыми медяками.
 – Медные гроши, - разочарованно протянул тот. - Что-то небогатый ты, навозник. Или ты у девки деньги хранишь, а, нищеброд? Может, пощупать твою девку как следует? Эй, пацаны, что скажете? - Из темноты весело загоготали. - Ну-ка, Сизый, проверь…
 Из темноты послышалось яростное проклятие, затем раздался короткий взвизг и звук оплеухи.
 – Кусается, - пожаловался невидимый Теомиру Сизый. - Во дура… Чо ей, жалко?
 – Ты, дебил! - прошипел разъяренный Акробат. - Еще раз тявкнет - голову тебе откручу и скажу, что так и было! Деньги нашел?
 – Нет… - разочарованно протянул Сизый. - Ничего нету, только вонючие шарики какие-то.
 – Да уж, нищеброды… - процедил Акробат сквозь зубы. - Что же ты, навозник, без денег на базаре делал? Аль своровать что хотел? Так ты даже не думай, это наша территория. Ладно, оставлю-ка тебе еще подарочек на память. С девкой бы твоей позабавиться, да времени нет… - Сталь лязгнула о сталь, и в руке циркача тускло блеснула бритва. - Не боись, глаз я тебе не выткну, хотя и стоило бы, чтобы уважал старших. - Он гоготнул. - Что там у вас говорят про шрамы на морде? Небось признак воина, да? Вот ты у нас сейчас и станешь воином… - Он не спеша поднес бритву к лицу Теомира. - Что, навозник, страшно?
 Вместо ответа Теомир ударил его ногой. В голове мутилось, поэтому он попал не по колену, как намеревался, а по лодыжке.
 – Ах ты тварь поганая! - охнул циркач в полный голос. - Я к тебе как к человеку, а ты что? Пинаться вздумал? Вот тебе, сука! - Он занес над головой бритву.
 – Эй, что тут такое? - мягко спросил из темноты новый голос. - Ну-ка, ты, убери железку.
 – А то что? - дерзко спросил Акробат, разворачиваясь навстречу новой угрозе. - Мамочке моей нажалуешься? - Чуть приседая, он двинулся навстречу новому противнику. - Ну-ка, вали отсюда, не твое это дело…
 Что-то чуть слышно треснуло, и по земле покатился светящийся комочек.
 – Темно тут, - сообщил новоприбывший. - Ни черта ни видно…
 Комочек ярко вспыхнул и осветил все вокруг странным призрачным светом. Теомира держали двое, третий, видимо, Хорек, толстый парень с недоуменным лицом стоял рядом. Сизый, высокий парень с рябым лицом и темным носом записного пьяницы, с трудом удерживал извивающуюся Ольгу, одной рукой зажимая ей рот. Неизвестный покачивался на носках в паре саженей от циркача, заложив руки за спину и внимательно наблюдая за ним. Перед глазами Теомира до сих пор плыли темные круги, и поэтому он никак не мог рассмотреть, во что же одет незнакомец. Его мерцающая одежда непонятным образом сливалась с освещенной дорогой, четко виднелась только голова.
 – Ну так что? - с иронией осведомился новенький. - Сам бритву уберешь, или помочь?
 – Дай ему, Хорек! - хрипло распорядился Акробат. - Слышь, дядя, ты сам напросился. - В его голосе чувствовалась неуверенность. Хорек безразлично кивнул, вразвалку приблизился к незнакомцу и с силой ударил в лицо пудовым кулаком.
 Незнакомец не стал парировать удар. Вместо этого он чуть развернулся боком, пропуская кулак мимо себя, перехватил Хорька за нижнюю часть кисти и плавным движением перебросил его руку на противоположную сторону, так что бугай неожиданно для себя оказался согнутым в три погибели. Незнакомец пнул его коленом в незащищенный бок, на что Хорек удивленно хрюкнул, и рванул его руку вверх, ударив ребром ладони под ухо. Хорек нелепо кувыркнулся в воздухе и с глухим звуком рухнул на спину. Его глаза закатились под лоб.
 – Га-ад! - визгливо крикнул Акробат. - Да я тебя порешу!… - Он рванулся вперед и левой рукой схватил незнакомца за рукав, одновременно пытаясь полоснуть его бритвой по глазам. Тот мягко скользнул в сторону, захваченной рукой описал в воздухе полукруг, второй рукой прижав удерживающую рукав кисть, и резко повернулся вокруг своей оси. Коротко хрустнул локтевой сустав, и Акробат, с коротким воплем по инерции пробежав вперед, с размаху ударился головой о слегу и мешком свалился на землю. В тот же момент Ольга, изловчившись, ударила Сизого каблуком по пальцам ноги и, когда тот, взвыв от боли, ослабил захват, развернулась и с силой ударила коленом в пах. Хватая воздух распахнутым ртом, тот опустился на землю, и Ольга снова ударила его коленом в подбородок. Голова парня, описав короткую дугу, ударилась о забор, и он упал без сознания. В это время незнакомец медленно шагнул вперед к двоим, продолжающим удерживать Теомира, хотя их глаза растерянно перебегали со странного прохожего на своих поверженных товарищей. Несколько мгновений он внимательно смотрел на них.
 – У-у! - внезапно угрожающе сказал незнакомец. С воплями ужаса парни бросили Теомира и рванули вверх по улице. - У-лю-лю-лю-лю! - подбодрил их незнакомец, но тут же плавно развернулся, вытягивая перед собой руки. Ольга проскользнула мимо спасителя, не обращая на него внимания, и со слезами склонилась над Теомиром, мешком сползающего по забору на землю.
 – Темка, Темка! - затеребила она парня. - Как ты? Сильно больно?
 Преодолевая боль под ложечкой, Теомир с трудом уселся на землю, преодолевая настойчивое искушение упасть лицом вниз и закрыть глаза, а еще лучше - заснуть. Его мутило, из носа текла теплая мокрая струйка. Он открыл было рот, но из него вырвался лишь негромкий хрип.
 – Темочка, миленький, не умирай! - с плачем девушка затрясла его за плечи. - Это я во всем виновата, я! Ох, что же я за дура, зачем мы пошли на этот дурацкий базар!…
 – Очень трогательно, - прокомментировал незнакомец, внимательно рассматривающий эту сцену. - Любимая прощается с умирающим героем. Прямо хоть балладу пиши.
 Ольга метнула на него яростный взгляд.
 – Ох, да помоги же мне! - воскликнула она. - Видишь же, что ему плохо!
 – От разбитого носа еще никто не умирал, - не согласился спаситель. - Кулаком в брюхо - не слишком приятно, особенно таким кулаком… - Он покосился на лежащего без сознания Хорька. В этот момент Теомира вырвало. - Да, вот я и говорю - не слишком приятно, но тоже далеко не смертельно. Ну-ка, разреши мне, красавица… - Он присел на корточки рядом с Теомиром, пальцами приоткрыл ему веко и внимательно уставился на зрачок. Колдовской клубочек на земле начал гаснуть, сумерки снова сгущались вокруг них. - Небольшой шок, ничего серьезного. Так… - Он оглянулся, оторвал от одежды Хорька тряпицу, вытер Теомиру кровь с лица, обтер губы. - Ты сама-то как? В порядке?
 Ольга утвердительно кивнула, хотя оплеуха все еще горела у нее на щеке.
 – Вот и ладненько, - рассудительно сказал незнакомец. - Ну-ка, парень, вставай, пойдем до дому. - Он закинул руку Теомира себе за плечо и осторожно встал на ноги. Теомир повис на нем, ноги ватно подгибались, но голова уже не кружилась. Ольга скользнула сбоку, подхватила его под другую руку. - Не местные? Всадники? Не из тех, что остановились в "Золотой Чаше"?
 – Да, мы в "Золотом Кубке", - откликнулась Ольга. - Там! - Она мотнула головой в сторону горящих вдалеке огней.
 – Там? - удивился незнакомец. - Это лампы на входе в харчевню "Кошечка", самый что ни на есть воровской притон в городе. Нам сейчас надо в противоположную сторону, на большую улицу, да по ней идти, а потом чуть влево. А чего вас сюда-то понесло?
 – Да дед какой-то сказал, - пожала плечами Ольга.
 – Дед? - еще сильнее удивился незнакомец. - Ну и странный же дед вам попался. Потолковать бы с ним по душам… Ладно, пошли, я сегодня еще не ужинал. Впрочем, и не обедал толком.
 – А… - начала было Ольга, кинув быстрый взгляд в сторону лежащих на земле тел.
 – Не волнуйся за них, - перебил ее незнакомец. - Оклемаются и сами доползут куда надо. Разве что ты своего до смерти прибила, хотя и не похоже. Ночи теплые, даже не простынут. Локоть я этому придурку, конечно, зря сломал, - он покачал головой. - Погорячился. Ну, давай, давай, двигаемся…
 Сначала Теомир почти висел на Ольге с прохожим, едва переставляя ноги, но постепенно коленки перестали подгибаться. К тому моменту, когда они достигли входа на постоялый двор, он уже шел сам, лишь слегка опираясь на Ольгино плечо. Гром, лежащий на крыльце в мерцающем свете масляного фонаря, вскочил на ноги и бросился навстречу. Ткнувшись Теомиру в ладонь холодным мокрым носом, и лизнув Ольгу в руку, он вежливо обнюхал незнакомца - "ну-ну-ну, не балуй!", негромко сказал тот - и метнулся к приоткрытой двери в трактир. Теомир осторожно отцепился от Ольги, толкнул неподатливую дверь и, опираясь на косяк, осторожно проковылял внутрь.
 В большом очаге уютно потрескивал огонь. В разных углах залы сидели небольшие группы людей. Всадники, как и накануне, заняли отдельный стол в углу, их лица хмурились. Они мрачно сидели перед пустым кружками, угрюмо помалкивая. Телевар у стойки о чем-то разговаривал с хозяином. Заграт с Хлашем уселись друг напротив друга, задумчиво передвигая разноцветные камешки по разлинованной доске, то снимая их с доски, то добавляя обратно.
 – А, явились! - раздраженно сказал через всю комнату Телевар. - Где… Теомир, тебя опять волколаки драли? Что случилось?
 Теомир на неверных ногах прошел к столу и с облегчением рухнул на лавку.
 – Все в порядке, - пробормотал он. - Так, подрался немного…
 – На нас напали! - гордо сообщила Ольга. - Но мы отбились, спасибо… - Она смущенно запнулась, сообразив, что так и не удосужилась выяснить имя неизвестного спасителя. - Спасибо ему! - Она повернулась к незнакомцу, который стоял у входа, с вялым интересом оглядывая Всадников. Он оказался одетым в зеленый запятнанный грязью плащ, такие же зеленые брюки и куртку и короткие кожаные сапоги. Из-под плаща выглядывали потертые ножны недлинного кинжала. - Ой, что же я! - спохватилась девушка. - Надо же воды погорячее принести… - Она быстро юркнула в кухонную дверь.
 Теперь все Всадники заинтересованно смотрели на незнакомца, даже тролль с орком оставили свои камешки. Телевар пересек комнату и остановился перед ним, разглядывая в упор.
 – Ну что ж, - наконец прогудел он. - Спасибо, что позаботился об этих неслухах. Вечно с ними что-то случается. Я - Телевар, темник Всадников, торгуем здесь лошадей. - Он сделал многозначительную паузу.
 – Я - Тилос, гонец и посланник, - слегка поклонился прохожий. - Ношу сообщения по белу свету. Вас я знаю, вчера вечером мы разминулись, но слухами земля полнится. Что же это ты, любезный, на ночь глядя ребятишек на улицу отпускаешь? Неспокойные нынче времена, опасно после заката по улицам бродить, тем более в незнакомом городе…
 – Спасибо тебе за помощь, посланник, - недовольно ответил Телевар. - Да только зря ты так. Я их еще днем пустил по базару пошляться, думал, пробегут быстренько по рядам, да и назад. А они, вишь ты, до темноты загуляли. Эй, герой! - обратился он к Теомиру. - Ну-ка, рассказывай, где пропадали!
 Из кухни выскользнула Ольга с глубокой чашкой горячей воды и полотенцем. Он присела рядом с Теомиром и начала осторожно обтирать с его лица грязь и засохґшую кровь. Всадники с нетерпением дожидались конца процедуры. Заграт что-то раздраженно бормотал себе под нос, поглаживая Грома по загривку, огромный зверь жмурил глаза, изредка облизывая нос длинным красным языком. Хлаш со странным выражением лица смотрел на Тилоса, который прошел к стойке и разговаривал с хозяином.
 Наконец Ольга закончила вытирать Теомиру лицо, вода в чашке побурела. Они на пару, перебивая друг друга, оживленно рассказали обо всем происшедшем с того самого момента, как их днем отправили восвояси. Здесь, в спокойном полумраке обеденной залы, под отсветами мечущегося в очаге пламени, сцена в темном переулке уже не казалась такой страшной. Теомир даже попытался изобразить, как Тилос вырубил Хорька, но сидя это оказалось делать неудобно, а подняться на ноги он не рискнул. Впрочем, несколько глотков подогретого вина с сахаром окончательно привели его в чувство, хотя в ушах начало слегка шуметь. Его настроение заметно приподнялось, и даже мысль о потерянных медяках не слишком огорчала его.
 – Да я, выходит, герой, - слегка улыбаясь, возник рядом Тилос. - Всегда приятно послушать о себе от других. Мальчик преувеличивает, - тут же посерьезнел он. - Те, на улице - шпана подзаборная, драться не умеют, только кулаками размахивать и горазды. Немного сноровки, и даже оружие не понадобится.
 – Ну, я бы их кинжалом полоснул - и вся недолга, - не согласился с ним Громобой. - Еще уворачиваться от них, как баба… Прости, - тут же спохватился он. - Я не про тебя.
 – Они с кулаками, а ты с ножом? - приподнял бровь Тилос. - Ты своих детей, надеюсь, не дубиной воспитываешь?
 – У него был нож! - вскинулся Теомир. - Он сказал, что лицо мне разрежет!
 – Наверняка пугал, - поджал губы Тилос. - Кишка у него тонка такое всерьез говорить. Да и не нож это был, а бритва, бороду да усы брить, - он задумчиво пощупал свой подбородок. - Кстати о птичках. Мне нужно отлучиться кой-куда. Чуть погодя вернусь, поговорим. - Он развернулся на каблуках и двинулся к лестнице наверх.
 – Постой, любезный, - неожиданно окликнул его Хлаш. Он неторопливо встал из-за стола во весь свой гигантский рост и не спеша подошел к терпеливо ожидающему Тилосу. - Ты, случаем, не тот самый Тилос?
 – Тот самый?… - удивленно начал тот, но Хлаш с силой ударил его кулаком сверху вниз.
 Тилос лишь плавно сдвинулся чуть в сторону. Поворачиваясь вокруг себя, он поймал левой рукой предплечье тролля, а правой с силой ударил его по кисти снизу вверх и от себя. Тролль кувыркнулся в воздухе, со страшным грохотом приземлившись на спину со странно отставленной в сторону рукой, но тут же вскочил на ноги и с ревом бросился на Тилоса.
 – Эй-эй-эй! - рявкнул из-за стойки хозяин. - Хотите драться… - Он на мгновение замолчал, проследив как тролль кубарем катится по полу, чуть не врезавшись в стену. - Идите на улицу! - закончил он тоном ниже, когда Тилос чуть подмигнул ему, на мгновение отвернувшись от противника. - За мебель взыщу! - Неуверенно добавил он, когда Хлаш попытался ударить посланника ногой в голову. Тилос, согласно кивнув трактирщику, присел, пропуская ногу над собой, крутнулся, оказавшись от тролля сбоку, и подцепил его рукой под лодыжку, рванув ее вверх. Хлаш вверх тормашками рухнул на пол, но в последний момент с кошачьей ловкостью оттолкнулся руками и сделал сальто назад, приземлившись на ноги. Впрочем, он тут же снова бросился на Тилоса, хватая его за правую руку и занося огромный кулак левой руки для удара, но Тилос прижал его руку своей и, сделав небольшой взмах, ухватился кистью захваченной руки за предплечье тролля, так что локоть того неожиданно закрутился вверх, согнутый под острым углом. Хлаш, взвыв от боли, рухнул на колено, и Тилос, крутнувшись вокруг себя, бросил его на пол лицом вниз, зажал кисть в сгиб локтя левой руки, упав на колени, несильно повернул корпус вокруг своей оси, придерживая локоть тролля ребром правой ладони. Хлаш зарычал и неожиданно забил по деревянной половице свободной рукой.
 – Как скажешь, - неожиданно откликнулся Тилос. На его лице появилась озорная ухмылка. Все в зале смотрели на них, открыв рот. - Я только во вкус вошел… - Он аккуратно положил загнутую руку тролля ему на спину и встал на ноги. Мгновением позже к нему присоединился и Хлаш, отряхивая одежду. Его лицо, как ни странно, было довольным.
 – Я Хлаш Дэрэй, - протянул он руку Тилосу. - Слышал о тебе краем уха, но вживую увидел впервые. Извини, если что.
 – Все нормально, - кивнул Тилос, пожимая протянутую руку. Его кисть утонула в огромной ладони тролля, и Теомир только сейчас осознал насколько велика между ними была разница в росте… и, наверное, силе. Как не такому уж и высокому Тилосу удалось так легко справиться с гороподобным троллем? Колдовство, не иначе. - Постой, постой… Хлаш Дэрэй? Тот самый Хлаш Дэрэй?…
 – Что значит… - начал было тролль, но тут же мягко отпрыгнул назад, повернувшись к Тилосу боком. - Щас как… - начал было он, и расхохотался. - Ладно, очко в твою пользу. Хлаш Дэрэй, матха, седьмая ступень. Ты это имел в виду?
 – Точно, - согласился довольный Тилос. - Ладно, поверю на слово. - Он слегка подмигнул Хлашу. - А силен ты, брат! Я еле успевал поворачиваться…
 – Да и я тоже… - проворчал тролль. - Давненько меня так не кидали, я уж и страховаться-то почти разучился. Мебель-то цела? - Он беспокойно обвел зал взглядом.
 – Цела, цела, - успокоил его Тилос. - Я следил, куда кидаю. Сейчас извини, дела. - Он снова кивнул хозяину и вместе с ним торопливо поднялся по лестнице. Хлаш проводил его взглядом и вернулся к столу, покачивая головой.
 – Хлаш, ты цел? - затеребила его Ольга. - Кости не переломаны?
 – А? - поднял бровь тролль. - Спасибо, пичуга, все нормально. А что?
 – Ну… Ты так громко падал… - смущенно объяснила девушка.
 – А, это… - равнодушно откликнулся тролль. - Да, выглядит устрашающе. Но на самом деле, если падать правильно, то ничего не случится.
 – А ты умеешь падать правильно? - нетерпеливо спросил Теомир. - А где научился? Слушай, научи и меня тоже, а?
 Всадники, напряженно смотревшие на тролля, вдруг дружно загоготали.
 – Ну, наш пострел везде поспел! - сквозь выступившие на глазах слезы выдавил Броша. - Научи его, а? - Он захлебнулся в новом приступе смеха.
 – Ты от фонаря под глазом избавься, афоня! - хлопнул его по плечу широко ухмыляющийся Любоконь. - Туда же - научи его!
 – А чего я такого сказал? - удивился Теомир, обиженно оглядываясь по сторонам. Ольга выглядела такой же непонимающей, как и он, и это немного его утешило.
 – Не все так просто, - серьезно объяснил ему тролль. - Этому надо учиться долгие годы. Путь Просветленного Духа - не для торопыг. А вы…
 – А мы завтра с утра отправляемся восвояси, - продолжил Телевар. Он опять стал мрачным. - Я уже и с хозяином расплатился. Жаль - столько времени впустую потратили, да и денег тоже… - Он прихлебнул из своей кружки и со стуком поставил ее на стол. - Зла не хватает! Чтоб этим бандитам бесштанным всю ночь икалось! Я про жугличей, - объяснил он удивленному Теомиру. - Поговорил я сегодня с народом, все как один советуют ноги уносить, если в осаду вместе с остальным городом сесть не хотим. Так что завтра… Есть хотите? - внезапно спохватился он. - Весь день прошлялись, желудки, небось, к спине прилипли. - Он махнул половому, и через пару минут на столе возникла тарелка с аппетитно пахнущими пирогами и большая пивная кружка. Ольге вместо пива принесли какой-то ароматно пахнущий травяной настой. Теомир с жалостью покосился на нее. Все-таки плохо быть женщиной, что ни говори.
 Вскоре сверху спустились Тилос, уже без плаща, и хозяин. Оба хмурились, словно река перед бурей. Посланник взял у хозяина копченый свиной бок и здоровый ломоть хлеба и стал жадно есть, изредка прихлебывая воду из небольшого кувшина. Теомир с завистью взглянул на него - от свиного бока и он сам бы не отказался - и угрюмо уставился в стол. Эйфория от вина постепенно проходила, и парень снова почувствовал себя хуже. В животе что-то невнятно урчало, жалуясь на тяжелую жизнь. Краем глаза он заметил, что Хлаш и Заграт снова вернулись к своей расчерченной доске.
 Снова хлопнула дверь. Теомир повернул голову и широко распахнул начинающиеся слипаться глаза - вернее, один глаз, поскольку второй глаз, подбитый и заплывший, раскрываться решительно отказывался. В дверях стоял совершенно удивительный человек. Его длинные золотые волосы, обрамляющие смелое красивое лицо с орлиным носом и внимательными черными глазами, в беспорядке рассыпались по складкам ниспадающего с плеч шикарного малинового плаща. По темно-зеленому камзолу бежали тонкие серебряные строчки, широкие штаны были заправлены в высокие черные ботфорты с отворотами. Из-под плаща выглядывал эфес меча, а из-за спины высовывался гриф непонятного музыкального инструмента - или вещи, которая показалась Теомиру таковой. Человек помахал рукой в воздухе и громко сказал:
 – Привет честн о й компании!
 Второй раз за вечер все разговоры смолкли, и люди дружно уставились на новоприбывшего. У некоторых отвисла челюсть. Пришелец, явно довольный произведенным эффектом, скользнул взглядом по залу. На мгновение он задержался на Ольге, и Теомир заметил, как та неожиданно залилась густой краской и опустила глаза. Красавец подмигнул ей, небрежным движением перекинул вперед свой инструмент - плоский грушеобразный корпус с длинным грифом - и, перебирая струны, запел сильным глубоким голосом:



   - Иду к любимой в дальний край
   Сквозь смерть и страх и ярость битвы,
   Звенит гитара четким ритмом,
   И я дойду, ты так и знай!


   Пусть ветер злой сойдет с ума
   И ливень хлещет водопадом,
   Но знаю я, чего мне надо -
   Лобзать любимую в уста!


   Нас не разлучит человек,
   Нас не разлучат все невзгоды,
   Пред ликом яростной природы
   Соединимся мы навек!


   Моя любовь переживет
   Врагов моих, врагов любимой,
   Проходит ночь пустой и длинной,
   И утро снова настает!



 На последних словах певец резко оборвал мелодию, склонился вперед, так что его длинные волосы упали ему на лицо, и замер в такой позе. Ольга восхищенно зааплодировала, ее поддержали вялые хлопки из-за других столов. Теомир почувствовал укол ревности.
 – Господа! - воскликнул между тем певец, выпрямляясь и резким движением головы откидывая гриву назад. - В этот хмурый вечер не только жратва и выпивка развлекут вас и согреют вам душу. Величайший бард Мелиандр Красило к вашим услугам! Любые песни - любовные, героические, мелодии дальних стран и странных народов! Всего четверть гроша за песню! Для прекрасных же дам я спою бесплатно! - он опять подмигнул Ольге и прошел к стойке.
 – Кто он? - громким восхищенным шепотом спросила девушка. Теомир подавил сильное желание швырнуть в пришельца чем-нибудь тяжелым.
 – Мелиандр Красило, странствующий бард, - неожиданно ответил ей Тилос, который, казалось, до того был с головой погружен в свои мысли. - Слыхал я про него, кажется. Известный авантюрист, шпион, герой-любовник и изрядный мерзавец. Но голос у него есть, этого не отнять. И женщинам нравится, - добавил он насмешливо, покосившись на Ольгу. Та, и без того пунцовая, раскраснелась еще сильнее.
 – Шпион? - удивленно поднял брови Телевар. - Это еще что?
 – Ну… - замялся Тилос, явно подыскивая нужное слово. - Ходит, высматривает, подслушивает, потом продает сведения тем, кто заплатит…
 – Подсыл, - жестко кивнул Телевар. - Понятно. Естественно, что мерзавец - его хозяева приняли, накормили, напоили, а он их потом с потрохами продает. Ну-ну. Видал я таких молодчиков. И чем он здесь занимается?
 – А кто его знает, - пожал плечами Тилос. - Но сам подумай - от силы через неделю город окажется в осаде. Многим захочется узнать, где какие укрепления и нельзя ли их миновать…
 – И его не берут за жабры? - удивился Громобой. - Мы бы его быстро подвесили вверх тормашками на солнышке, чтобы провялился как следует!
 – Это не ко мне, это к городской страже, - отмахнулся Тилос. Он сделал последний глоток из кувшина и отставил его в сторону. - Опять же, это все догадки. Может, ему просто острых ощущений захотелось - он ведь из тех, кто на медведя в одиночку пойдет, просто чтобы нервы себе пощекотать.
 – А он ходил? - робко осведомилась Ольга. - На медведя?…
 – Так, - припечатал к столу ладонью тысячник. - Завтра с утра встаем раненько, пакуемся и уходим. Спать пора, и лично я - на боковую. Ольга, помоги парню до койки добраться, неровен час, с лестницы загремит, - он широко ухмыльнулся при виде негодования на лице Теомира. - Ладно, ладно, шучу. Так сколько с тебя, говоришь, слупили за яблоки? Грош за две штуки? Ну купец, ну жук! Красная цена этому баловству - десяток за полгроша, а несортовую кислятину вообще мешками отвешивают. Эх вы… покупатели! - кряхтя, он полез из-за стола. - Слышь, посланник! - негромко сказал он Тилосу. - Дело есть, поговорить надо.
 – И у меня к тебе дело, - серьезно кивнул тот. - Не чаял я Всадников в Хамире найти, но вот повезло же… Хлаш, есть минута свободная?
 Теомир с трудом поднялся с лавки. Почему-то разболелась голова, отсветы от очага и даже от тусклых масляных лампочек вызывали приступы рези в здоровом глазу. В этот момент бард Мелиандр Красило снова запел, в этот раз что-то разухабисто-веселое, и Теомир почувствовал, как напряглась рука Ольги, на которую он опирался.
 – Пошли, болезный ты мой, - фальшиво-весело сказала ему девушка. - Завтра как огурчик будешь. - Они начали медленно подниматься по лестнице, Ольга часто оглядывалась на певца. Последнее, что увидел Теомир в этот вечер, это Телевар, Хлаш, Заграт и Тилос, тесной группой сидящие в углу и что-то тихо обсуждающие. Гром клубком свернулся у очага, прикрыв хвостом нос, и сладко посапывал.
 В своей комнате Теомир, не раздеваясь, рухнул на постель. Ольга стащила с него сапоги и присела на краешек кровати.
 – Болит? - озабоченно спросила она, осторожно ощупав подбитый глаз Теомира. - Вот так? И так?
 Теомир промычал что-то невнятное. От ее холодных пальцев исходило странное тепло, голова кружилась, страшно захотелось спать. Снизу раздался взрыв хохота, снова забренчал музыкальный инструмент барда - Теомиру вдруг стало интересно, как же эта штука все-таки называется? - но он уже падал… падал… падал… и черное сонное болото сомкнулась вокруг него.
 Пробуждение было внезапным и странным. За окном стояла непроглядная чернота, но по коридору ходили, топая тяжелыми сапогами. Теомир прислушался, и в тот же момент в дверь сильно постучали.
 – Теомир, подъем! - сказал голос дядьки. - Вставай быстро, не время валяться! - Он прошел дальше по коридору и, судя по шагам, спустился вниз по лестнице.
 Теомир резко сел на кровати. Живот больше не болел, впрочем, как и голова, даже глаз открывался нормально. Он был голым, одежда висела на стенном крючке, и Теомир почувствовал, как его щеки становятся теплыми от стыда. Мало того, что заснул как ребенок, так Ольга еще и раздевала его! Он быстро натянул штаны, куртку и сапоги и, на ходу застегивая пояс, сбежал вниз по лестнице.
 На столе стояли блюдо с черствыми вчерашними лепешками, кувшины с пивом и подносик с каким-то мясом. Любоконь с Брошей торопливо жевали, примостившись на краешке скамьи, дверь на двор стояла распахнутой настежь. Из нее несло сырым сквозняком. Масляная лампа у входа раскачивалась на цепочке, будто ее только что зацепил кто-то высокий, тусклый огонек метался за потемневшей от времени и нагара медной сеткой. Теомир растерянно остановился посреди зала, недоуменно оглядываясь по сторонам. Вывалив язык, в дверь вбежал Гром, помахивая серым поленом хвоста, за ним торопливым шагом вошли Телевар с хозяином.
 – Быстро ешь, мы уходим домой, - коротко бросил тысячник юноше.
 – Вчера связные маги прислали воеводе весть, что жугличи идут, - пояснил вошедший следом тролль. Его лицо было абсолютно бесстрастным. - Утром большими силами перешли границу и полным ходом идут к городу. Если не хотим сесть в засаду, надо немедленно уходить, не ждать утра. Чтоб он сдох, этот воевода, не мог сразу на площадях объявить… - Он прислонился к притолоке, наблюдая за возбужденно повизгивающим и мечущимся по комнате волком. Теомир мельком удивился отсутствию Заграта.
 – Темка, что случилось? - на лестнице возникла заспанная Ольга, машинально приглаживающая волосы, живописно рассыпавшиеся по плечам, сбившиеся на лбу в небольшой хохолок. - Пожар где али что?
 – Удираем от жугличей, - машинально ответил Теомир. - Ешь давай, мы, похоже, не задерживаемся.
 – Не хочется, - широко зевнула та. - Ох, ну и рань! Небось, и за полночь-то не перевалило…
 – Перевалило, - откликнулся Хлаш. - Рассвет скоро, засони. Давайте-ка, пошевеливайтесь, а то застрянем в воротах…
 – А ты с нами? - обрадовано спросил Теомир. - Вот здорово!
 – Мне здесь делать больше нечего, - пожал плечами тролль. - Вот я и подумал - а не двинуться ли мне восвояси? В компании, знаешь ли, веселее. Заодно за Загратом послежу, негоже ему, раненому, в одиночку по лесам шляться…
 – Нечего делать? - удивился Теомир. - Ты же наемник, тебя сейчас за золото в дружину примут!
 Тролль лишь пожал плечами в ответ. Теомир озадаченно посмотрел на него, но решил пока не переспрашивать.
 Хлаш оказался провидцем. Улицы были забиты народом, кровавые отблески факелов бросали мечущиеся отблески на мешанину людей, повозок и коней, в воздухе стояла густая ругань вперемешку с лошадиным ржанием и возбужденным лаем собак из подворотен. Кони, вновь привязанные к телегам, храпели, дергали мордами, косились друг на друга глазами, мерцающими в факельном свете, несколько раз Всадники разнимали начинающих кусаться и лягаться животных. Казалось, половина города стремится вырваться на простор, пока это еще возможно. Теомир мельком поразился обилию торговых гостей, разнообразно и пестро - насколько позволяло судить освещение - одетых и тараторящих на совершенно непонятных языках. Кое-где сквозь толпу прокладывали дорогу стражники, большая часть из них выглядела напуганно. Пытаясь упорядочить движение, они лишь усугубляли сумятицу и переполох. Телевар в сердцах сплюнул, увидев, как один из стражей поскользнулся на выплеснутых на дорогу помоях и с грохотом рухнул прямо под копыта лошадей, тянущих аляповато раскрашенный трехосный фургон чуть впереди обоза Всадников. Лошади, насколько позволили оглобли, попытались встать на дыбы, что-то громко хрустнуло и фургон нехотя остановился, полностью перекрыв движение. Вокруг него сразу же возник густой водоворот человеческих тел, гвалт резко усилился. Хлаш, по своему обыкновению шагавший рядом с повозкой, в которой вместе со своим волком устроился Заграт, молча скользнул вперед, с легкостью рассекая толпу. Одним движением выдернув из-под копыт беспомощно барахтавшегося блюстителя порядка, он железной рукой схватил обеих лошадей под уздцы. Через несколько мгновений движение восстановилось.
 До ворот добирались почти до рассвета. Взопревшие, злые, Всадники уже без стеснения хлестали плетками коней и людей, что подворачивались под копыта, не обращая внимания на возмущенные вопли, почти не различимые в общем гвалте. Но когда впереди уже замаячили главные ворота, черные на фоне едва разгорающейся зари, на башне сипло завыли рога, и спереди раздался глухой рокот. Телеги встали на месте.
 – Что там у них еще? - раздраженно спросил оказавшийся рядом с Теомиром Громобой. - Опять кто под копыта свалился?
 В ответ Телевар длинно и витиевато выругался.
 – Чтоб я сдох! - закончил он свою красочную тираду. - Опоздали, едрить твою налево… Ворота закрывают. Видно, шустры эти жугличи, коли меньше чем за сутки от границы сюда добрались. Но я-то, старый идиот! Ведь говорили мне вчера уходить!…
 – Не горячись, темник, - качнул головой Громобой. - Ушли бы вчера - попали бы как кур в ощип с обозом на голой дороге. Может, и к лучшему, что задержались.
 Телевар лишь досадливо мотнул головой. Он спрыгнул с седла, бросил поводья Громобою и решительно направился в сторону ворот. Чуть поколебавшись, Теомир тоже соскользнул с коня, сунул поводья, сопроводив умоляющим взглядом, Ольге, чью гнедую кобылу в толкучке прижало к нему, и бросился за дядькой.
 Оскальзываясь на влажной грязи между скучившихся повозок, уворачиваясь от тумаков, пару раз попав сапогом в навоз, вскоре он добрался до ворот. Около могучих задвинутых засовов нашелся тысячник, яростно ругающийся с капитаном городской стражи. Впрочем, капитана окружали и яростно ругались человек, наверное, тридцать. Тот лишь устало отмахивался, медленно отступая назад. Взгляд Теомира упал на лесенку, ведущую на стену. В прошлый раз, когда обоз въезжал в город, ее охраняли двое караульных, но сейчас стражников рядом не было. Поколебавшись, Теомир единым духом взлетел на узкую галерею вдоль гребня стены, ухватился за край бойницы и замер.
 На фоне бледных рассветных облаков отчетливо выделялись огромные столбы дыма, упирающиеся прямо в высокий небесный купол. Из-за дальнего леса уже показался краешек розового солнца, но долина вокруг города еще оставалась в густой тени, и по этой тени катились россыпи тусклых желтых точек, полукольцом охватывающие город. Напряженно прислушиваясь, сквозь гвалт у ворот Теомир уловил дальние рога, на высокой ноте снова и снова повторяющие какой-то сигнал. Точки стремительно приближались, часть из них уже ушла за стены, уйдя из поля зрения, и внезапно Теомир осознал, что эти точки были ни чем иным, как факелами в руках полчищ верховых. До него долетело протяжное улюлюканье, и вдруг в полуверсте от ворот ярко заполыхали тенты над повозками незадачливых торговцев, успевших на свою голову выбраться из города до закрытия ворот. Несколько десятков точек стремительно катились в сторону Теомира.
 – Отец-Белоконь, сколько же их… - потрясенно пробормотал кто-то рядом с ним. Теомир повернул голову и увидел отдувающегося темника, стоящего рядом и судорожно сжимающего обух плети. Огненные точки на равнине все множились и множились, они заливали равнину как вода в половодье. Но лишь малая часть двигалась в сторону города. Большинство же безостановочно перемещалось на запад, на запад, на запад… - Да они же по нашу душу идут, в наши степи!… - В бледных рассветных лучах старый тысячник выглядел потрясенным, и Теомир почувствовал, как его желудок медленно сжимает холодная рука.
 Жугличи, за исключением передового отряда, пока не приближались к стенам города, неспешно объезжая его по периметру, размахивая факелами и издевательски улюлюкая. Светлячковый хоровод медленно кружился вокруг городских стен, завораживая против воли, не давая отвести взгляд. Теомир опустился прямо на грязный после ночного дождя деревянный настил, чувствуя подлую тяжесть в животе.
 Дороги домой больше не существовало. Маленький отряд Всадников остался в городе - в городе, попавшем в осаду.




 Часть вторая. 
 Теомир.


 Дверь протяжно заскрипела. Теомир кинул через плечо равнодушный взгляд. Постояльцев в "Золотом кубке" поубавилось - за город успели вырваться многие. Кто-то ушел по трактам от Восточных и Северных ворот, кто-то - от южной пристани на немногих уцелевших кораблях, пару дней беспрепятственно ходивших по реке. Только потом жугличи догадались поставить дозоры на излучинах выше и ниже по течению, обстреливая деревянные посудины зажигательными стрелами с каким-то колдовским составом. После того, как три баржи одна за другой ткнулись в крутые берега, полыхая огромными кострами, желающих рисковать не находилось, несмотря на огромные деньги, которые городской Совет платил за каждый мешок с мукой, доставленный в город. Теми же стрелами осаждающие пытались обстрелять и городские стены. Но бревна, пропитанные противопожарным зельем, горели плохо, а большие осадные арбалеты, установленные на станинах на галереях, быстро сократили число отчаянных стрелков до минимума.
 В дверь, пустив волну жаркого пыльного воздуха, вошли Громобой с Брошей. Судя по кислым минам на их лицам, они в очередной раз вернулись ни с чем.
 – Ну? - буркнул Телевар, неласково зыркнув на них. - Нашли что?
 Всадники тяжело опустились на скамьи. За три дня в осаде, беспрестанно мотаясь по городу, они изменились не в лучшую сторону. Лица осунулись, под глазами набухли синие мешки. Голодных коней берегли, по городу ходили пешком, и непривычные к такому Всадники быстро в кровь стерли себе ноги.
 – Баранки гну! - зло огрызнулся Броша, уставившись в стол. - Везде одна и та же песня - сено кончается, овса не запасли, скоро своих коней под нож пустим. Люди, мол, скоро голодать начнут, а вы - лошади, лошади! Тьфу, зла на них не хватает! Помнишь того толстого купчару? - пихнул он в бок угрюмого Громобоя. Тот безразлично кивнул. - Морда поперек себя ширше, на амбаре пудовые замки висят, запасов, наверное, - месяц целый табун кормить можно, а туда же - сами на бобах сидим!
 – Было бы золото, - пробасил Громобой, - так и прокормились бы. А кто в осаде в долг поверит? Скажи спасибо, что хозяин за порог не гонит.
 Всадники замолчали, над столом воцарилась тяжелая тишина.
 – Ну, братья, что делать будем? - наконец нарушил ее тысячник. - Любоконь, что там с запасами?
 – Вечером последний овес по мешкам выскребем, - пожал тот плечами. - Хозяин обещал сена подбросить, но я смотрел - у него на день-два, не больше. Даже если все отдаст, конец ненадолго оттянем.
 – И самим жрать скоро нечего будет, - подвел итог Телевар. - Ну что, есть идеи, как выпутываться будем?
 – Говорю же я - вплавь с конями по течению, а как минуем заставы - на берег, и ходу. Кони вынесут, не впервой! - поднял голову Чеготар. - Пока они с голодухи совсем не ослабли…
 – Истычут с берега стрелами так, что за ежа сойдешь, - отрезал тысячник. - Это я тебе тоже говорил. А насчет того, что кони вынесут - помнишь конвойных из Лютых, что нас до города довели? Хазигов этих заморских? Они сегодня утром взбунтовались. Заявили, что нечего им в городе за стенами делать, не для того они нанимались. Сбились в ватагу всадников в полтораста, вышли из города через Главные ворота, да и поперли напролом…
 – Слыхали мы что-то такое краем уха, когда по городу шлялись, - заинтересованно поднял голову Громобой. - Ну и?…
 – Навалились на них четыре сотни или около того, - пожал плечами Телевар. - Они было прорубились, никудышные вояки эти жугличи, только числом и берут, да в ловушку угодили. Загнали их на место, колышками заточенными в траве утыканное, а когда они скорость потеряли - положили стрелами издалека. На глаз из жугличей десятка три полегло, не больше, а из Лютых разве что с десяток ушел, да и то вряд ли. Я сам со стены в дальнозорную трубку смотрел, спасибо дозорному. А уж хазиги в конной лаве даже нам не уступают, можешь быть уверен. - Тысячник вздохнул. - Так что даже и не думай про это. Ну? Еще мысли есть?
 – Есть, - все дружно повернулись к двери. Хлаш, как всегда, вошел бесшумно, за ним вбежал Гром, постукивая когтями по деревянному полу. Заграта с ними почему-то не было. Тролль неторопливо подошел к столу, и Всадники подвинулись, освобождая место. За прошедшее время он стал почти своим, во всяком случае, к его словам прислушивались точно так же, как и к собственным. Сейчас все с надеждой уставились на зеленого гиганта.
 – Да в общем-то простая мысль, - сказал тролль, удивленно посмотрев на них. - Не понимаю, почему сами не додумались. Город в осаде? В осаде. Что делают горожане? - Он сделал паузу.
 – Обороняются, - поднял бровь Телевар. - Ты давай не томи, и так душа на пределе.
 – Так помогите им! - усмехнулся Хлаш. - В чем проблема? Вы воины бывалые… почти все, - поправился он, бросив быстрый взгляд на Ольгу с Теомиром. - Помощь от вас хамирцы с удовольствием примут.
 – А мы тут при чем? - недовольно посмотрел на него Телевар. - Не наша это война. Не на нас напали, хамирцы нам даже не союзники. С какой радости мы своими шкурами за них рисковать должны?
 – Городские запасы, - пожал плечам тролль. - Они не слишком велики, но вашим животным хватит. Плюс плата…
 – Мы не наемники! - прорычал Телевар, медленно поднимаясь из-за стола. - Думай, что говоришь! Чтобы Всадники пошли драться за плату! Да не бывать этому вовеки веков!
 – Значит, п у стите своих коней под нож, - снова пожал плечами Хлаш. Теомир почувствовал, как вздрогнула рядом с ним Ольга. - Все лучше, чем голодом уморить. Но погоди, темник, я еще не договорил.
 – Что еще? - зло сказал Телевар, но на лавку все-таки опустился. Его лицо было багровым от негодования.
 – Ты зря думаешь, что это не твоя война, - сухо сказал тролль. - Вчера ночью жугличи перешли границу Вольных Земель и атаковали ваших. Столеград сожжен.
 Общий вздох прокатился над столом. Чеготар сжал глиняную кружку так, что та с хрустом сломалась, а Кореш с Перевоем вскочили на ноги.
 – Откуда знаешь? - медленно проговорил тысячник, исподлобья пронзая тролля недобрым взглядом.
 – Тилос сказал, - спокойно ответил тот. - Я с ним сегодня виделся. Они с воеводой периметр объезжали. Выходит, что жугличи лишь блокировали город, основные силы прошли дальше на закат. Город их не особенно интересует, они люди кочевые, домов не любят. С самого начала их ваши пастбища интересовали.
 – Ох, гады… - пробормотал Телевар, судорожно сжимая кулаки. - И ведь как подгадали-то! Большая часть табунов, что три года как на север откочевала, сейчас назад возвращаться должны. Их же в пути перехватят, ничего не подозревающих, разрозненных! Ох, сволочи!
 Теомир почувствовал, как по спине пополз липкий холодок. Действительно, сейчас разбить Всадников по частям, пока они не опомнились и не собрали ударный кулак, проще простого. Он переглянулся с Ольгой, в ее глазах стоял ужас.
 – И пастбища уже восстановились… - тихо прошептала она.
 – И пастбища восстановились, - согласился тролль. - Так что их кони от бескормицы страдать точно не будут. - Он подчеркнул слово "их".
 – Как в ополчение вступить? - хмуро спросил Громобой. - Погибать - так хоть в бою, пусть даже не в поле, а на стене. Я иду.
 – Охолони, - резко сказал ему Телевар. Он как-то преобразился, подтянулся, в глазах загорелся незнакомый доселе Теомиру огонек. - Баста, головастики, кончилися танцы. Хлаш, - обратился он к троллю. - Тилос это точно знает? Ты уверен, что он не перепутал?
 – Тилос - посланник, - ответил тролль. - Склоняет к союзам, разрушает альянсы, переносит сплетни… Работа у него такая - в политике разбираться, а для этого в ситуации хорошо ориентироваться надо. Не удивлюсь, если у него и среди жугличей свои люди есть.
 – Да кто он такой, этот Тилос? - не выдержал Громобой. - Руками знатно машет, не спорю, но с какой стати я должен ему верить?
 – Я слышал о нем раньше, - задумчиво откликнулся Хлаш. - Много слышал. Готов за него поручиться - Ведущий по Пути не снисходит до лжи, да и слов на ветер на бросает. Ошибаться может, хотя и редко, недоговаривать - тоже, но если что сказал, то так и есть. Недаром он на Серого Князя работает…
 – Да ну - слышал! - пренебрежительно отмахнулся Громобой. - Я вот тоже много чего слышал, так если бы в половину верил - за порог избы в жисть бы не вышел. Собака лает - ветер носит.
 – Я знаю, чему верить, а чему - нет, - покачал головой Хлаш.
 – Я тоже, - ухмыльнулся Громобой. - И сдается мне, что брешет этот Тилос, как сивый кобель. Если они ночью перешли границу, как он узнал об этом уже сегодня утром?
 – Не знаю! - досадливо ответил тролль. - Почтовый голубь, связной маг… Да мало ли что!
 – То есть мы должны верить неизвестно кому, потому что какой-то наемник слышал какие-то слухи… - процедил Громобой сквозь зубы. - Да я…
 – Уймись! - коротко приказал ему Телевар. Громобой было вскинулся на него, но наткнулся на стальной взгляд и тихо увял. - Хлаш верит Тилосу, а слово матхи что-то да значит.
 – Слово кого? - удивленно пробормотал Чеготар.
 – Хлаш - матха Большого Совета троллей, - пояснил Телевар. - Это как бы… - Он замялся.
 – На Всеобщий это переводится как "глаза и уши", - продолжил за него тролль. - Что-то вроде разведчика.
 – Доверенного разведчика, - закончил тысячник. - Такого, чье свидетельство стоит слова двух дюжин простых троллей или слова троих членов Совета. - Теомир уважительно посмотрел на Хлаша. - В общем, более надежного источника сведений у нас нет и не будет. Это раз. Далее, по лицам вижу, что драться хотят все. Даже Громобой, - ехидно добавил он, зыркнув в сторону потупившегося Всадника. - Это два. Наконец, чтобы под нож не пустить, коней кормить надо. Это три. В общем, все ясно. Идем на стены. Возражения есть? - он поочередно обвел тяжелым взглядом всех сидящих за столом. - Тогда решено. Теомир, будешь держаться при мне, ординарцем. Поперек батьки в драку полезешь - уши оборву. Онка, тебе придется за лекаря выступать, справишься? - Внезапно смутившаяся Ольга едва заметно кивнула. - Тогда подумай, чего купить надо - трав там разных или еще чего, денег я дам, хотя и в обрез. Хлаш, ты у нас человек… - он слегка запнулся на этом слове. - В общем, ты у нас мужик бывалый, подскажи, с кем здесь поговорить надо, чтобы на довольствие встать?
 Теомиру показалось, что тролль едва заметно улыбнулся.
 – Тилос просил передать, что он уже говорил о тебе с воеводой. По большому счету город застали врасплох, к войне он не готов, половина наемников по-тихому смылась вместе с командирами и несколькими выборными еще пару седмиц назад. На ополчение же надежды мало. Так что каждый бывалый солдат, а тем паче командир, на счету. Час назад ты назначен тысячником Третьего участка, подчиняешься непосредственно городскому Совету и лично воеводе. Тебе приказано явиться к Храбату, тысячнику второго участка, он введет тебя в курс дела. Вот, - Хлаш движением фокусника выложил на стол увесистый мешочек. - Это плата за первую неделю тебе и твоему отряду. Тр а вы, кстати, покупать не надо - у вас будет доступ к городским запасам, там этого добра хватает.
 – Ничего себе! - ошеломленно проговорил Телевар, недоверчиво переводя взгляд с тролля на кошель и обратно. - Снова тысячником! Я думал - советником каким… Я же сколько лет не командовал! Постой-постой! - спохватился он. - Как же это так получается? Ты заранее знал, что мы решим драться?
 – А у вас был другой выход? - удивился тролль. - Неужто вы бы остались в стороне, когда ваш народ сражается? Чего тут знать-то? Даже если бы Тилос на вас случайно не натолкнулся, вы бы все равно на стенах рано или поздно оказались.
 – Да-а… - протянул тысячник, почесывая в затылке. - Проще пареной репы. Где, кстати, Заграт? - вдруг спросил он. - Нам хороший колдун в отряде не помешал бы. Не знаешь, он согласится али как?
 – Заграт уже приписан боевым магом к Третьему участку, - ответил Хлаш. - Просил передать, что до вечера утрясет пару дел и явится в твое полное распоряжение. Кстати, - он пихнул кошель пальцем. - Прибрал бы ты денежки. Тут, как-никак, и моя доля. Эй, Гром! - свистнул он волку, и тот немедленно подбежал к нему, выжидающе уставившись в лицо и облизываясь. - Ты лазил когда-нибудь по стенам?
 Вопреки ожиданиям радостно-возбужденного предстоящим приключением Теомира, на стены сразу не пошли. Сначала впятером отправились к купцам за фуражом для лошадей. Телевар яростно торговался, купец ему не уступал, так что зрелищное представление затянулось надолго. Солнце уже заметно перевалило за полдень, когда усталый, но довольный тысячник торжественно выехал за складские ворота, восседая на телеге с внушительной горой мешков с овсом и тюков сена. Потом пошли к Храбату. Тысячник Второго участка, объезжал свои позиции, так что Всадникам пришлось его дожидаться. Челядинец отказался пустить их во двор без приказа хозяина, время пришлось коротать у ворот. Побагровевший от унижения Телевар сперва порывался развернуться и гордо уйти, но Хлаш, что-то нашептав ему в ухо, удержал его. Дом тысячника стоял на холме, так что от ворот были хорошо видны стены города - деревянные, кое-где почерневшие от времени и от огненного состава зажигательных стрел. На стенах суетились мелкие черные точки защитников, однако дома ближе к ним казались покинутыми. Во двор то и дело вбегали взмыленные ополченцы в испятнанных ржавчиной кольчугах и потускневших от времени медных шлемах, исчезая где-то в доме, потом опрометью выбегая на крыльцо и скрываясь в направлении нижнего города. Стража у ворот - двое угрюмых солдат в шлемах с шишаками и кирасах - недоверчиво поглядывала на Всадников, задерживаясь взглядами на Ольге, но помалкивала. Стражу подчеркнуто игнорировали, повернувшись к ней спиной, только Теомир украдкой разглядывал необычно широкие наконечники их копий. От основания наконечников под косым углом назад отходили два шипа. Теомир попытался понять, для чего может служить такая конструкция, но так ни до чего и не додумался.
 – Вон там наш участок, - показал рукой Хлаш куда-то на юг. - Около версты длиной, если по прямой считать.
 – А ежели по гребню стены, то еще саженей с полсотни… - задумчиво потер Телевар подбородок. Его седеющая борода встопорщилась, неухоженные уже несколько дней усы торчали в разные стороны. - Сколько народу в подчинении будет?
 – Понятия не имею, - пожал плечами Хлаш. - Может, триста человек, а может, и три тысячи. В ополчение идут неохотно, никто не верит, что какие-то кочевники смогут взять город. Мол, сотни лет наши деды отбивались, и сегодня отобьемся. Но несколько десятков наемников да человек двести местных по меньшей мере должны дать.
 – Негусто, - хмыкнул в усы Телевар. - Хотя и за то спасибо. Впрочем, стены действительно не самые плохие. Даже гранит в основании есть, тараном не возьмешь. Откуда, интересно, возили?
 – Чернолесская открытая разработка, - подумав, сообщил тролль. - Там пласты настоящего камня - гранита да базальта - к поверхности близко подходят, саженей на десять-пятнадцать, не глубже. Кое-где глыбы прямо из земли торчат. Впрочем, это полвека назад было, сейчас на поверхности уже, верно, все выбрали.
 – Чернолесье? - наморщил лоб тысячник. - Чернолесье… Что-то знакомое. А, ну да! Триста верст к югу отсюда, там еще болото вокруг…
 – Триста двадцать верст к юго-юго-востоку, - кивнул Хлаш. - Однако же встали эти стены городу в копеечку. Их заложили полтора века назад. Тогдашний воевода, Хамбелей, наголову разбил объединенное войско жугличей и черноголовых, которые чуть было не добрались до толстой мошны местных купцов. Разбить-то разбил, да только положил почти все войско…
 – Ну да, мы тогда им отправляли в помощь двухтысячный полк, по договору- кивнул головой Телевар. - Помню я эту историю, мне еще дед ее рассказывал. Едва сотня домой вернулась, да и те чуть живы. И что?
 – Так вот, разъяренный потерями воевода на первом же заседании Городского Совета - тогда он назывался Сходом - заявил, что долее защищать эту деревню не намерен, и что либо город немедленно приступает к постройке настоящей стены вместо полудохлого тына, либо он, воевода, отправляется восвояси. - Хлаш ухмыльнулся. - А поскольку воевода был после победы как никогда популярен, да и мозги пудрить умел, то общество помялось-помялось, да и решило начать настоящий камень с югов возить.
 – Ну и что? - с горящими глазами влез в разговор Теомир, когда пауза начала затягиваться. - Что дальше-то?
 – Да ничего, - задумчиво ответил ему тролль. - Чернолесье тогда было необихожено, болота, комарье, чащобы, а дорог, почитай, никаких, не то что сейчас. В общем, камень этот едва не золотым выходил. Вот и возили его в час по чайной ложке больше века. Говорят, к первым глыбам горожане толпами ходили, на чудо невиданное посмотреть. И то - на песчаный камень не походит, какой-то серый с искорками, а даже тяжелой кувалдой не взять. Потом пообвыкли, особенно когда первый участок построили. Наконец, лет тридцать назад Совет решил, что хорошего помаленьку, соседи умиротворены, нападать не будут, да и вообще - стена городское развитие сдерживает, как бы разбирать не пришлось. Так что закупки камня прекратили. Камень успели поднять на немного выше человеческого роста, от тарана это спасает, ну, а остальную часть из дерева сделали. Дерево, правда, тоже не простое, медным дубом прозывается. Горит плохо, не гниет, прочное и тяжелое, да еще перед продажей его в особом колдовском зелье год вымачивают. Лучше материала, кроме камня, для стен не придумаешь. Впрочем, оно немногим дешевле настоящего камня обходилось, так что и тут город жаба задушила. Подняли стену на три сажени, да и оставили так. Авось сойдет. Ну что, может, и сойдет… - Хлаш замолчал окончательно.
 Жаркое предвечернее солнце припекало уже не так сильно, но Теомир почувствовал, что его клонит в сон. Он устроился в бурьяне у Храбатовского тына и закрыл глаза. Приятное тепло охватывало тело, вкрадчиво убаюкивая, и уже не верилось, что идет война, что где-то невдалеке стервятниками кружат загадочные жугличи, и что поселок Рябиновка, откуда они вышли в путь, уже, быть может, стал пепелищем. Неужто это было меньше двух седмиц назад? Рядом калачиком свернулся Гром, прикрыв нос серым пушистым хвостом и сладко посапывая. Неподалеку раздался стук копыт, бряцанье железа, и Теомир вскочил на ноги. По дороге приближалась небольшая кавалькада, возглавляемая плечистым чернобородым мужиком в легкой кольчуге, подбитых железом сапогах и с недобрым взглядом. К его поясу был привешен легкий кавалерийский меч со скошенной назад крестовиной.
 – Храбат собственной персоной, - прокомментировал Хлаш. - Поаккуратнее, Телевар, характер у него неуживчивый, а сейчас не время с соратниками ссориться.
 – Учту, - буркнул, не оборачиваясь к нему, тысячник и шагнул вперед. - Приветствую тебя, Храбат. Я Телевар. Мне сказали, что я должен встретиться с тобой.
 – Телевар? - покосившись на него, пробормотал Храбат. - Это какой же Телевар? Не помню тебя. Чего надо?
 – Тысячник Телевар должен возглавить оборону Третьего участка, - холодно произнес за спиной у Телевара Хлаш, не дав тому и слова вставить. - Ему было приказано явиться к тебе, чтобы ты ввел его в курс дела и помог принять дела.
 – А-а, вспомнил, - скривился Храбат, как будто глотнул чего-то кислого. - Нищеброд с запада. - Эскорт тысячника с готовностью загоготал. - Ну да, конечно, говорил воевода что-то такое. Понабежали выскочки на нашу голову… Тысячником, говоришь? Что-то не помню я таких тысячников в городе. Да и в окрестностях, если честно, тоже не помню. Так, говоришь, дела принять?
 Прежде чем багровеющий Телевар открыл рот, Хлаш опять перебил его.
 – Я не помню, чтобы Тилос просил выяснять твое мнение о Всадниках, - в его голосе чувствовался лед с северных вершин. - Тебе было приказано ввести в курс дела нового командира участка, а не оскорблять его. Ты собираешься выполнять поручение, или мне доложить, что ты слишком занят?
 – А, крокодилы, оказывается, и говорить умеют? - соизволил обратить на него внимание Храбат. - Ну что ж, можешь и доложить. Только что-то многовато чужаков развелось у нас в городе. Ты уж, друг чешуйчатый, не обессудь, но ежели еще раз со мной так заговоришь, получишь плетей на конюшне. Не посмотрю, что с этим ублюдком Тилосом знаком. Кипень! - он лениво махнул рукой, и к нему тотчас же подъехал один из всадников свиты. - Отведешь… этого, - он снова скривился, - тысячника на его участок, да поживее, чтобы глаза мои его больше не видели. - Он тронул лошадь и проехал в открывшиеся ворота. Остальные гуськом последовали за ним, за воротами остался один Кипень. На его лице мешались презрение и подобострастие - видимо, он еще не решил, можно ли портить отношения с пусть временным, но все же темником.
 – Пойдемте, - наконец сделал он приглашающий кивок головой. - Тут недалече, версты две.
 – Погоди, парень, - остановил его кипящий как самовар Телевар. - Шли мы к твоему хозяину в гости поболтать, но раз он с нами знаться не хочет, то и мы без его помощи обойдемся. Скажи, куда идти, да и ступай своей дорогой.
 – Да вот, прямо под гору во-он до того столба, - торопливо затараторил парень, явно обрадованный, что ему не придется болтаться по городу. - А там направо, и скоро аккурат к дому управы и придете. Там участковая управа всегда и стояла. А заблудитесь - у кого хотите спросите, вам всяк покажет. - Не дожидаясь ответа, он поворотил коня и быстро юркнул в полуоткрытые ворота, которые с лязгом захлопнулись за ним.
 – Ну и фрукт, - с отвращением сплюнул Громобой. - Ох, встретиться бы с ним в темном переулке…
 – Остынь! - хлопнул его по плечу Броша. - Он человек подневольный, против хозяина пойдет - по стенке размажут. Вот с этим Храбатом я бы встретился, это да!
 – А я, по-твоему, о ком? - удивился Громобой, презрительно сплевывая на землю. - Ну, ежели тут все командиры такие, недолго нам воевать придется. Перережут горожан жугличи как младенцев, с такими-то защитничками. Он же только о себе и думает, никак не о деле!
 – Вообще-то он неплохой мужик, - извиняющимся тоном произнес Хлаш. - И дело, говорят, знает. Вспыльчивый, грубый - это да, но чтобы так откровенно хамить… Не понимаю, какая муха его укусила.
 – Не знаю я ничего про мух, - отрезал взбешенный Телевар. Его рука судорожно сжималась на рукояти кинжала. - Уши бы ему отрезать за такие слова! Ладно, недосуг нам здесь у ворот торчать, ровно попрошайкам каким. Я так думаю, нам до темноты надо свой участок объехать да с сотниками пообщаться, так что сперва на постоялый двор вернемся да на коней сядем. Сразу надо было, да я думал, что у Храбата задержимся, не до них будет. Пошли отсюда. Кстати, Хлаш, - он повернулся к троллю. - Хотел я с этим Храбатом об обстановке потолковать, да не вышло. Не знаешь, разведчиков-то хоть мне дадут под начало, или не заслужил еще?
 – Насколько я знаю, - ответил ему Хлаш, - разведчасть находится в подчинении воеводы. Тебе вроде как по штату не положено.
 – Мало ли чего мне не положено, - проворчал Телевар. - Да только вслепую воевать я не привыкший. Значит так, слушай мою команду. Хлаш Дэрэй, с этого момента ты назначаешься командиром полковой разведки. Наберешь себе людей сколько надо, желательно из тех, кто под моим началом будет, хотя можешь и с улицы брать. Человек десять, наверное, достаточно будет…
 – Брать только людей? - невозмутимо уточнил ничуть не удивленный внезапным назначением Хлаш.
 – Что? - непонимающе посмотрел на него тысячник. - А, да, извини. Все время забываю. Конечно, бери кого хочешь, хоть пугало огородное, лишь бы разговаривать умели да ходили на двух ногах. Ну, что встали? Пошли!
 Дождавшись, пока Хлаш не окажется в стороне от Телевара, Теомир подобрался к нему сбоку и ухватил за руку.
 – Хлаш, а Хлаш! - умоляюще зашептал он. - Возьми меня к себе в разведчики, а? Ну возьми, чего тебе стоит! Я как мышь ползать умею, никто не услышит, только господину Телевару не говори! Ну пожалуйста!…
 – Не положено! - строго, но так же приглушенно откликнулся тролль, скроив зверскую мину. - Тебя же ординарцем назначили, а приказы выполнять надо. Не могу, извини. - Он покосился на едва не плачущего Теомира и ухмыльнулся краем рта. - Ладно, там посмотрим. Только отцепись от меня ради вашего Отца-Белоконя!
 Вернувшись на постоялый двор, наспех перекусили. Есть еще не хотелось, но Телевар настоял - мол, никто не знает, когда в следующий раз брюхо набить доведется. Изнывающий от нетерпения Теомир ерзал на занозистой скамье, на него недоуменно поглядывали. Черствые лепешки и сухое вяленое мясо не лезли в горло даже в сопровождении огромных глотков воды. Помаявшись несколько минут, он вылез из-за стола и вышел на двор.
 У двери устроился Гром, лениво обгладывая какую-то старую кость и блаженно жмурясь в лучах заходящего солнца. Теомир присел рядом, задумчиво потрепал его по холке. Зверь, на секунду отвлекшись от своей кости, фыркнул ему в лицо, осторожно подержался зубами за руку, глухо рыча, затем неожиданно лизнул в лицо и вернулся к прерванному занятию. Кто-то тихо прыснул у парня за спиной. Он подскочил как ужаленный и повернулся. Рядом стояла Ольга, на ее плече висела небольшая полотняная сумка, от которой шел слабый, но отчетливый запах сенокоса. Волк вопросительно взглянул на нее, чихнул и демонстративно перетащил свою кость в сторону, подальше от неприятных вонючих трав.
 – Лижетесь? - улыбнулась Ольга Теомиру. - Ох ты… разведчик.
 Теомир почувствовал, что краснеет. Он решительно выпрямился, отряхивая и без того чистые колени и отвернулся от девушки.
 – Тебе завидно? - буркнул он, не оборачиваясь. Ольга снова прыснула.
 – А если завидно, что тогда? - спросила она. - Хочешь, поцелую?
 – Щас как!… - огрызнулся Теомир, на секунду задумавшись, что - "щас". Но тут на плечо легли Ольгины руки, и ее теплые мягкие губы на миг приникли к щеке. Теомир ошарашено повернулся, но девушки уже не было рядом - только у входа в конюшню мелькнула ее зеленая мужская куртка да прозвучал серебристый смех. Машинально потирая щеку, Теомир взглянул на Грома. Тот с интересом смотрел на него, и Теомир мог бы поклясться, что на мгновение в его глазах светился почти человеческий юмор. Впрочем, волк почти сразу опустил голову и снова начал глодать свою кость. Теомир озадаченно поскреб в затылке, но тут распахнулась дверь, и на двор стали один за другим выходить Всадники.
 Сытые повеселевшие кони гарцевали под седлами, нетерпеливо покусывая удила. Но пустить их галопом по узким и кривым городским улочкам Всадники не рискнули, да и присутствие пешего тролля не располагало к скачкам, так что двигались не слишком быстрым шагом.
 До управы, где располагалась ставка Третьего участка, добрались уже затемно. Вокруг было безлюдно, из-за ставен домов, окружавших площадь, тут и там пробивались тусклые лучики света. Около входа в управу чуть мерцала масляная лампа, по крыльцу и коновязи метались призрачные тени. Быстро холодало, в воздухе потянуло ночной сыростью.
 Телевар, спрыгнув с крыльца, быстрым шагом взошел на крыльцо, тяжело ударил в дверь и, не дожидаясь отклика, решительно толкнул ее. Дверь не поддалась. Тысячник секунду недоуменно смотрел на нее, затем забарабанил изо всех сил. Хлипкие доски жалобно затрещали под его тяжелым кулаком. Барабанить пришлось долго.
 – Иду, иду… - наконец откликнулся изнутри заспанный голос, и через несколько мгновений в окошке замигал свет лучины. Дверь со страшным скрипом распахнулась. В дверях показался ражий белобрысый детина в кое-как накинутой рубахе и сползающих портках, которые он придерживал свободной рукой. В его всклокоченные волосы набились какие-то щепки и мелкая труха. - Ходют тут… - Он осекся - разъяренный тысячник пихнул его в грудь так, что тот отлетел на несколько шагов, с трудом удержавшись на ногах. Чтобы удержать равновесие, ему пришлось широко взмахнуть руками, и обиженная на такое бесцеремонное обращение лучина потухла, недовольно треща. В комнате воцарился почти полный мрак, чуть разгоняемый наружным фонарем.
 – Свет! - яростно рявкнул Телевар. - Громобой, едрить тебя налево! Обеспечь!
 Хлаш вошел в комнату со снятой с наддверного крюка лампой. Та еле горела и нещадно дымила - масло, как видно, было на исходе. Неяркий свет бросал на лица людей резкие колышущиеся тени, заостряя черты лица и делая похожими их на какие-то грубые маски.
 – Да кто вы… - начал было детина.
 – Смирно! - во весь голос рявкнул на него Телевар. - Я новый тысячник Третьего участка! Рапорт, быстро! - Его лицо дышало таким гневом, что Теомир, потянув Ольгу за рукав, попятился в угол. Та бросила на него быстрый взгляд и последовала за ним.
 – Какой рапорт! - заорал в ответ детина, нимало не испугавшись грозного вида тысячника. - Сторож я, от воров эту хибару охраняю! Нет тут ваших вояк, разошлись они по домам. Дрыхнут, небось, без задних ног, да уж не моя это проблема! Вот их и ставь по струнке, а меня не трожь! Кстати, - добавил он, насторожившись, - не видел я тебя раньше, да и одеты вы, ребята, не по нашему. Тысячник, говоришь? - подозрительно уставился он на Телевара. - Сдается мне, что липовый ты тысячник. Ну-ка, пошли все вон, пока стражу не кликнул! Завтра приходите, там и будете разбираться, кто у вас тыс… Хап!
 Не дослушав, Телевар коротко ударил его в живот. Детина согнулся пополам, судорожно ловя ртов воздух. Броша, скользнув вперед, схватил его за волосы и вздернул голову вверх.
 – Ты как с темником разговариваешь, мразь подзаборная! - прошипел он. - Тебе что, кровь пустить? - Его кинжал с легким шелестом выскользнул из ножен и прижался к подбородку сторожа. - Ну-ка, встать прямо и отвечать на вопросы! - Он сопроводил свои слова ударом кулака по почкам, так что несчастный детина, тяжело охнув, судорожно выпрямился, хватаясь за спину. Его коленки подкосились, но Броша снова ухватил его за волосы железной хваткой, так что незадачливому парню волей-неволей пришлось остаться на ногах.
 – Не бейте, - с трудом выдохнул он. - Извиняюсь, господин тысячник, не признал. Пустите меня, а то больно волосы!
 Повинуясь легкому кивку Телевара, Броша отпустил волосы белобрысого, но кинжал в ножны не убрал, как бы невзначай поигрывая им перед глазами. Сторож испуганно следил за оружием расширившимися глазами.
 – Что прикажете, господин тысячник? - наконец выдохнул он, все еще держась за бок. На его лице блуждала болезненная гримаса - видимо, Броша врезал от души.
 – Кто командовал участком до меня? - резко спросил тысячник. - Имя, звание, где живет?
 – Стипа, - с готовностью откликнулся парень. - Десятник. Живет здесь, за углом. Только не командовал он, а просто присматривал. Знамо дело, в городе, почитай, из опытных и нет никого, четыре тысячника да воевода, у всех дел по горло…
 – Стоп! - прервал его Телевар. - Тебя-то как зовут?
 – Треп! - с готовностью отрапортовал тот. Видимо, он все-таки признал Телевара за начальство, поскольку перестал боязливо постреливать глазами на кинжал Броши, начав взамен преданно есть глазами тысячника. - Это меня еще с детства так прозвали, потому что…
 – Вижу, почему, - мрачно усмехнулся Телевар. - Броша, пойдешь с ним до десятника, потом приведешь обоих сюда. Слышь, дружище, - снова обратился он к сторожу. - Пойдешь туда и обратно кратчайшим путем. Вздумаешь сбежать - он тебе глотку перережет, а не успеет - разыщу и за измену вздерну. Это я тебе обещаю. - Его усмешка стала еще шире. Парень громко сглотнул слюну, в его глазах снова появился страх. Он молча кивнул. - Тогда одна нога здесь, другая там. Стой! - скомандовал он с готовностью ринувшегося к двери Трепа. - Свечи или другая справа для света где?
 В последних сполохах догорающего масла сторож разыскал в дальнем ящике с десяток сальных свечей и торопливо выскочил в дверь, сопровождаемый угрюмым Брошей. При свете обнаружилось, что управа представляет из себя замусоренную комнату размером две на три сажени, с деревянными лавками вдоль стен, коротким столом в углу и отгороженным железной решеткой закутком в дальнем углу. Под потолком висела закопченная лампа на три свечи с прогоревшим жестяным колпаком, из гнезд высовывались коротенькие огарки.
 – Спать ушли, это надо же! - пробормотал Телевар. - Шлюхин дом на колесах! Как с жугличи с такими защитничками город еще не взяли - ума не приложу. А у них небогато…
 – Районная управа, - пожал плечами тролль, до это молча стоявший в стороне, опершись на свою шипастую палицу. - Обычно здесь с десяток стражников сидит, в кости играют да пойманных воришек до суда держат. А суд здесь короткий - полсотни плетей, и свободен. Если выдюжишь, конечно. Впрочем, обычно насмерть не забивают. Я только об одном таком случае слышал, но там у палача с вором личные счеты оказались. С женой тот его переспал, что ли.
 – А убийц там, насильников или еще кого серьезного куда девают? - поинтересовался Телевар, тяжело опускаясь на лавку. - Маловата клетушка-то.
 – Ну, этих в участке не держат, - ответил тролль. - Их сразу в крепость, в холодную, а то и на виселицу, если с поличным поймали. Но такие дела здесь редкость, городок маленький и на удивление тихий.
 Теомир удивился про себя. Тихий - еще ладно. Если ему не повезло нарваться, это еще ни о чем не говорит. Но - городок? Три версты вдоль реки да две сотни саженей поперек?
 Скрипнула, отворяясь дверь. В дом решительным шагом вошел солдат в короткой кольчуге, накинутой поверх обычной рубахи, и с длинным мечом у пояса. Борода у него, впрочем, топорщилась даже сильнее, чем у ввалившегося следом Трепа. Вошедший последним Броша привалился к косяку и стал чистить кинжалом ногти.
 Телевар поднялся навстречу вошедшим. Теомир невольно сжался, ожидая очередной вспышки гнева, но, на его удивление, Телевар остался спокоен. Вошедший вытянулся перед ним, щелкнув каблуками, и коротко доложил:
 – Десятник Стипа явился по вызову господина тысячника. Ожидаю приказаний.
 – Вольно! - махнул рукой Телевар. - Доложи обстановку.
 – Обстановку? - угрюмо удивился десятник. - Да нет никакой обстановки. Все, кто есть, на стенах, да и то по ночному времени, наверное, по домам разбежались. Я тут несколько дней в потолок плевал по приказу темника Храбата, командира изображая. А зачем тут командир? Свое место на стене всяк и сам знает.
 – Сколько народу на участке? - резко спросил Телевар.
 – Да сотен пять, почитай, наберется, - задумчиво поскреб подбородок десятник. - Только на дежурство от силы половина ходит. Ночью только мои ребята остаются дежурить, часовыми. Мало их у меня, всего семеро. А с ополчения что возьмешь? Приказчики да купцы, сами себя на копье не насадят - и то ладно. Днем воевода стражу присылает, но на ночь и они по домам расходятся.
 – Шлюхин дом, - задумчиво произнес Телевар. - Ну, что я говорил? - повернулся он к своим. - Как только их еще с потрохами не слопали?
 – Так всем известно, что жугличи ночью не воюют, - сердито откликнулся десятник Стипа. - Как солнце закатится, так и дрыхнут без задних ног. Дикие люди, известное дело, - добавил он, презрительно поведя плечами. - Чего их караулить-то? Вот днем - да, днем другое дело… Да, вот еще что, - неожиданно замялся он. - Я не то чтобы не верю, что ты - новый тысячник, но мне никто про тебя ничего не говорил. Ты уж не обижайся, - он кинул выразительный взгляд на скромно забившегося в угол Трепа, - но и одет ты не по нашему, и выговор странный, да и вообще…
 – Хочешь сказать, что я самозванец? - усмехнулся Телевар. - Да уж, велика цель - над полутысячей охламонов да десятком стражников командование захватить. Хотя прав ты, а вот я о таком не подумал. Ох, зря я того субчика из Храбатовой свиты с собой не прихватил.
 – Тилос обещал, что завтра утром воевода участок навестит да в курс дела введет при надобности, - негромко подсказал Хлаш. Стипа, вздрогнув от неожиданности, взглянул на тролля, потом уважительно осмотрел его дубину и вздохнул:
 – Ну, вот завтра утром и будем разговаривать. Мне что, я человек маленький, как скажут, так и сделаю. А вы сами-то откуда будете? - с неожиданным любопытством добавил он. - Вроде Всадники назад еще не кочевали?
 – Мы весной вернулись, - буркнул Телевар. - Ну и понесла же нас нелегкая к вам в гости за железом! Ну да что уж теперь поделаешь…
 – А-а, - разочаровано протянул десятник. - Я-то думал, что вы город защищать пришли. Эх, пара тысяч кавалерии нам бы совсем не помешала…
 Теомир мысленно согласился с ним. Пара тысяч, а еще лучше - два раза по паре тысяч Всадников, и от наглых разбойников бы и пыли не осталось. Да только для такого нужно не одну неделю народ по степям да дальним станкам собирать. Да и какое, в конце концов, Всадникам дело до дальнего Купчища? Тут он вспомнил, что жугличи вторглись и в Вольные Земли, и ему снова стало нехорошо.
 – Ладно, утром так утром, - не стал спорить Телевар. - По-хорошему бы надо по стенам прогуляться, посмотреть что да как, ну да не ломать же в потемках ноги. Значит, так, десятник. Пока топай домой, но завтра чуть свет чтоб был на месте. Мы пока здесь заночуем. Завтра пожитки с постоялого двора сюда перетащим, только вот коней там придется оставить да хозяину за присмотр заплатить. Нам самим недосуг будет. Эй, как там тебя… Треп! Найди метлу да подмети пол. Не спать же, в самом деле, в таком свинарнике!
 Ночью Теомир спал плохо, ворочаясь на узкой деревянной лавке. В полудреме он с завистью прислушивался к похрапыванию товарищей, которым, казалось, было безразлично, спят они на неудобной скамье или в мягкой кровати. Иногда он проваливался в неглубокий сон, в котором его колотили дубинками по спине и локтям, но снова выныривал на поверхность, и в глаза ему через узкое, затянутое бычьим пузырем оконце, призрачно светила медленно плывущая к востоку Белая Звезда. В избе стояла духота, и Теомир метался с боку на бок, судорожно хватая ртом воздух.
 Наконец за окошком начало мало-помалу сереть. Где-то невдалеке хрипло заорал первый петух, подхватили остальные, и Теомир, почесываясь, сел на лавке. Спина и шея болели, глаза слипались, но спать больше не хотелось. Он сунул ноги в сапоги, как смог разгладил помятую одежду и вышел на крыльцо, аккуратно придерживая скрипучую дверь. Волна сырого холодного воздуха накатила на него. Как следует протерев глаза, Теомир разглядел в предутренних туманных сумерках старый колодец с почерневшим от времени воротом. Около крыльца, свернувшись калачиком, спал Гром. Приоткрыв один глаз, волк сонно взглянул на Теомира, сладко зевнул и снова засопел, прикрыв нос хвостом. С завистью взглянув на него, Теомир достал из колодца полное до краев щелястое деревянное ведро, из которого во все стороны били струйки воды, и решительно опрокинул его на голову, тут же взвыв от ледяного ожога. Холодные струйки потекли за шиворот, неприятно холодя спину. Как мог, он отжал волосы, достал еще одно ведро и плеснул в желоб, тянущийся к корыту перед коновязью. Сонно потряхивая гривами, кони опустили в корыто морды и стали пить, пофыркивая.
 Снова скрипнула дверь, и на крыльцо вышел, со вкусом потягиваясь, обнаженный до пояса тролль. Его гладкая чешуйчатая кожа почти сразу покрылась мелкими капельками влаги, осевшими из тумана. Махнув Теомиру рукой, Хлаш неторопливо прошествовал в отхожее место. Теомир махнул ему рукой в ответ и стал осматривать площадь. Она оказалась куда меньше, чем ему показалось накануне в темноте. Двадцать шагов в ширину да столько же в длину, глухие высокие заборы со всех сторон, грязные улочки с трех сторон да покосившийся дом управы, он же - ставка Третьего участка. Теомиру стало тоскливо, но тут же он вспомнил, что сегодня предстоит поход на стены и даже - чем Отец-Белоконь не шутит - настоящая битва, и повеселел.
 Спустя пару минут Хлаш присоединился к Теомиру у колодца. Вытащив очередное ведро воды, он решительно опрокинул его на себя.
 – Эй! - протестующе воскликнул Теомир, когда его окатило целой волной брызг. - Поосторожней!
 Тролль подмигнул ему и по-собачьи встряхнулся, снова обдав Теомира брызгами. Затем он отошел немного в сторону, где на утоптанной земле не было лужиц, и принялся делать зарядку. Теомир зачарованно смотрел на него. Такому бы на кузне молотобойцем работать, решил он, наблюдая, как могучие мышцы перекатываются под зеленой чешуей. Тролль размахивал в воздухе руками, наклонялся вперед, назад, вбок, приседал и тут же выпрыгивал высоко в воздух, садился на шпагат и сразу по-кошачьи вспрыгивал на ноги, проходился колесом, кувыркался через голову и стоял на руках. Его массивное тело казалось невесомым, сделанным из какой-то чрезвычайно гибкой субстанции, оно извивалось как змеиное и застывало как вырезанное из дерева. Несколько раз тролль, подпрыгнув и кувыркнувшись в воздухе, с глухим шлепком плашмя падал на землю, так что Теомир чувствовал ногами ее дрожь, но тут же как ни в чем не бывало вскакивал на ноги и продолжал свои упражнения. Увлекшись этим представлением, парень подошел поближе, и тут Хлаш, мягко извернувшись, бросился на него. Огромный тролль навис над ним, жутко оскалившись набитой острыми зубами пастью, на гладком черепе и в узких черных глазах яростно горели отблески первых лучей восходящего солнца. Как во сне Теомир смотрел на медленно опускающийся на него пудовый кулак, не в силах пошевелиться, затем, как будто его что-то ужалило изнутри, отчаянно выбросил вперед и вверх обе руки, стараясь если не блокировать, то хотя бы ослабить удар, но схватил пустоту и шатнулся вперед, потеряв равновесие. Что-то легонько шлепнуло его по затылку, и он во весь рост грохнулся на глинистую землю, сильно ударившись грудью.
 – Ты чего, обалдел? - возмущенно обернулся он к троллю, как только к нему вернулось дыхание, с трудом усаживаясь на землю. - Чо бросаешься?
 – Урок номер один, - ухмыляясь, ответил Хлаш. Его грудь тяжело вздымалась, но он выглядел донельзя довольным. - Никогда не хватайся за нападающего. Даже если он не посвященный Пути Единого Духа, ты рискуешь промахнуться, потерять равновесие и получить нож в брюхо. Захват ко многому тебя обязывает, он сковывает твои движения и отдает тебя во власть противника.
 – А как же иначе? - удивился Теомир, потирая грудь. - В морду получать?
 – Ну-ка, вставай! - скомандовал Хлаш. - Вставай-вставай, я тебя несильно бросил. Не изображай мне тут калеку. Так, теперь ударь меня.
 – Ударить? - Теомир посмотрел на возвышающегося над ним как башня тролля. - Да ты в два раза меня выше, я до твоего лица не дотянусь!
 – Во-первых, не в два, дотянешься. - парировал Хлаш. - Во-вторых, не обязательно бить в голову. В общем-то, в голову бить даже вредно - слишком тяжело попасть. Многие - особенно молодежь - любят эффектные приемы типа этого, - Хлаш резко развернулся вокруг своей оси и лягнул воздух над головой Теомира. Его пятка свистнула у самого уха парня, и тот невольно присел, прикрывая макушку руками. - Так вот, в бою только настоящим мастерам удается попасть в цель таким ударом. От него очень легко уклониться. Наиболее эффективные удары ногами всегда наносятся в живот и ниже. Иногда достаточно просто хорошо пнуть противника в лодыжку, чтобы вывести его из строя.
 – Да уж тебе-то действительно просто, - пробормотал Теомир, с уважением глядя на босые ноги тролля с длинными острыми когтями. - Вон какой бугай…
 – Неважно, - отмахнулся Хлаш. - На каждого силача всегда найдется кто посильнее. Да ты не отвлекайся, бей!
 Теомир хмыкнул и несильно ударил тролля. Удар пришелся куда-то в живот, но Хлаш даже не пошевелился.
 – Не машется кулаками, не жрамши? - сочувственно поинтересовался он. - Или стесняешься? Бей нормально, как в драке.
 – А если отобью чего? - опасливо поинтересовался Теомир. Он сильно сомневался, что сможет повредить троллю даже копьем, но кто его знает…
 – Мои проблемы, - отмахнулся Хлаш. - Ты бей, бей.
 Теомир пожал плечами и с размаха ударил Хлаша в грудь. Точнее, попытался ударить - как и перед этим, удар пришелся в пустоту. В момент удара тролль скользнул куда-то в сторону, чуть отведя кулак боковым движением руки, и оказался за спиной Теомира. Его пальцы ухватили парня за шею и чуть подтолкнули. Если бы Хлаш не придержал его другой рукой, Теомир снова покатился бы кубарем.
 – А еще можно крутнуться в другую сторону и добавить удар сгибом локтя сверху вниз, - прокомментировал Хлаш. - Вот так. Перелом шейных позвонков обеспечен. Этот прием сработает с любым противником, не слишком отличающимся от тебя по росту. С высоким троллем вроде меня ты, конечно, так не справишься, но с любым человеком - вполне.
 – Ну да, с любым! - проворчал Теомир, потирая поцарапанную когтями тролля шею. - А если он тяжелый? - Он криво ухмыльнулся, вспомнив драки в родном кочевье.
 – Он наносит удар, - серьезно ответил Хлаш. - Вся его масса сконцентрирована в кулаке. Сосредотачивая свою силу в одной точке, противник становится уязвимым, стоит лишь тебе правильно на эту точку воздействовать. Никогда не отбивай удар, если можешь увернуться. Пропусти кулак мимо себя, подтолкни его, заверти - и противник сразит себя сам, своей тяжестью, своей инерцией.
 – Инерцией? - переспросил Теомир. - Это что?
 – Ну… - на мгновение смутился Хлаш. - Неважно. Чем ты тяжелее, тем сложнее тебе вести схватку с вертким быстрым противником. Зачастую сила и рост больше мешают, чем помогают. Разумеется, если правильно защищаться.
 – Да уж, - Теомир задумчиво потер подбородок. - Это ты сам придумал?
 – Скажешь тоже - сам! - улыбнулся Хлаш. - Ты слышал когда-нибудь о Пути Просветленного Духа?
 – Слышал, конечно, - важно кивнул Теомир. - Ты о нем говорил.
 – Ох ты жук, - расхохотался Хлаш. - Вывернулся, значит! А до того?
 – До того - нет, - отрицательно помотал головой Теомир. - А что это?
 – Путь Просветленного Духа, - серьезно и слегка торжественно сказал Хлаш, - это учение, распространенное в основном среди троллей. Основатель Пути, великий Мореход Усимбэй, учил: победить противника можно, лишь превратившись с ним в единое целое, объединив свой дух и его. Слившись с ним в гармонии, ты приобретаешь власть над ним.
 – А кто такой Усимбэй? - заинтересовался Теомир. - Великий герой?
 – Ну, можно сказать и так, - ответил тролль. - Когда-то давно тролли жили на далеком Скалистом Архипелаге, окруженные со всех сторон водой, не подозревая о существовании других земель и рас. Усимбэй первым построил корабль, который мог выдержать долгое путешествие до материка. Тогда мы еще не были такими, как сейчас, больше походили на диких зверей. Много тысяч лет мы жили запертыми в своем мирке. А Усимбэй доплыл до материка и вернулся назад, открыв нам целый мир. За это его и прозвали Мореходом. Про него сложены целые баллады, но они не слишком популярны среди человеческих бардов. Одна из них…
 – Ой, не надо баллады! - воскликнул Теомир, испугавшись, что Хлаш начнет рассказывать их прямо сейчас. - А Путь?
 – Вернувшись на родину, он привез с собой Драконий Камень и поведал Народу про Просветление Духа, - как ни в чем ни бывало продолжил Хлаш. - Это долгая история, расскажу, если время найдется. С тех пор почти все тролли идут по Пути. Люди же и орки редко встают на него и еще реже достигают больших успехов. Из ныне живущих разве что Тилос… - Тролль замолчал, задумавшись.
 – Хлаш, а Хлаш! - потеребил его за руку Теомир. - А ты меня поучишь? Пусть я не стану мастером, но все же! И в разведке легче будет, да?
 – Кто о чем, а вшивый о бане! - расхохотался Хлаш. - Пойми, парень, командир есть командир. Если Телевар позволит, я, пожалуй, тебя возьму, но у него, как мне кажется, свои планы. А поучить можно, отчего ж… Это знание не секретное, его позволено передать кому угодно. Если ты захочешь достичь хоть чего-то, ты не сможешь использовать его во зло. Но об этом потом, сначала устроиться надо.
 Снова скрипнула дверь, и на крыльцо вышел тысячник. Он широко зевнул, прикрывая рот ладонью, и покрутил головой.
 – Охо-хонюшки!… Старость не радость, - пожаловался он. - Поспал ночь на лавке - шею ломит. Хоть бы седло подложил, что ли… - За ним один за другим появлялись остальные члены отряда. Они шумно фыркали, умываясь около колодца, весело гоготали, хлопали друг друга по мокрым спинам, так что из-за заборов им стали откликаться собаки.
 Солнце уже поднялось довольно высоко, когда Всадники собрались в домике управы, одетые, причесанные и накормленные - Треп сбегал в ближайший трактир и приволок с собой гору еды, транспортируемую двумя заспанными пареньками, сонно глядящими на окружающий мир.
 – Я туда захожу, а они еще дрыхнут все, - оживленно рассказывал сторож. - Я туда, сюда, а нет никого, двери на клюшке, только собака в конуре брехает. Ну, я давай стучать…
 – Тихо! - прервал его Телевар. - Сядь в углу и не отсвечивай. Что Стипа сказал? - повернулся он к Броше.
 – Не застал я его дома, - пожал плечами тот. - Хозяйка кур кормила, сказала, что ушел из дома чуть свет, а куда - не отчитывался.
 – Так… - Телевар задумчиво побарабанил пальцами по столу. - Понятно. Значит, такие дела: сейчас мы с Громобоем и Теомиром едем в крепость, Броша с Ольгой остаются здесь дежурными, остальные двигают на постоялый двор. Заберете пожитки, освободите комнаты и расплатитесь за постой с хозяином. Любоконь, вот деньги, ты главный. - Он подтолкнул по столу небольшой полотняный мешочек. - Коней с телегами оставите там, с хозяином договорились, только деньги заплатить осталось. Отдашь пока за неделю вперед, потом видно будет. Вопросы?
 – Мне что делать? - осведомился Хлаш.
 – А то сам не знаешь! - неодобрительно покосился на него Телевар. - Вчера же обговорено было. Вот и занимайся. - Тролль молча кивнул головой. - Все, за дело.
 Однако не успели люди встать из-за стола, как за окном послышался топот нескольких лошадей и бряцанье железа.
 – Должно быть, воевода пожаловал, соизволил, - скривившись, пробормотал Телевар. - Ежели у них такие тысячники, то каков же хозяин? Небось, совсем говорить не захочет… - Досадливо хлопнув себя по бедру, он вышел в дверь. Остальные заторопились за ним, нетерпеливо толкаясь в дверях.
 Первым Теомир увидел Заграта. Орк стоял у коновязи, критически озирая местность. Он опирался на новый посох, подкованный железом, в тяжелом медном набалдашнике тускло блестел в солнечных лучах небольшой красноватый камень. Косо вверх торчали три угрожающего вида шипа. С посохом шаман казался более высоким, более грозным, каким-то преисполненным значения и скрытой силы. Гром вертелся рядом, возбужденно повизгивая.
 Чуть поодаль с поджарого гнедого коня тяжело спрыгнул грузный пожилой мужик с окладистой черной бородой, длинными унылыми усами и неожиданно властным тяжелым взглядом. На нем был легкий медный панцирь, передняя и задняя части которого соединялись на боках металлическими скрепами. На переносицу спускалась стрелка открытого шлема, на боку висел легкий кавалерийский палаш со скошенным к рукоятке эфесом. К панцирю лип алый плащ, который путался у воеводы - Теомир вспомнил, что уже видел его - под ногами. Вокруг высокого начальства застыл эскорт в таких же панцирях, но без плащей. Вчерашний десятник Стипа скромно стоял в стороне.
 – Здор о во, почтенные. Галазир я, - прогудел мужик, останавливаясь перед Всадниками. У него оказался глубокий бас с легкой хрипотцой. Теомир втайне позавидовал: небось, отдавать команды в бою таким голосищем - одно удовольствие. - Воевода я здешний. Так это ты, значит, новый тысячник у нас будешь? - обратился он к Телевару, вышедшему вперед. - Ну что, рад познакомиться. Тилос этот тебя страсть как нахваливал. Мол, герой ты, с десятком от стаи волколаков отбился и все такое. Ну, людей позарез не хватает, так что и без волколаков бы взял.
 Тилос, которого Теомир вначале не заметил, легко спрыгнул с лошади. Он был без доспехов, на поясе висел длинный широкий кинжал почти без эфеса, с короткой толстой рукоятью. Юноша обрадовано махнул посланнику рукой, но тот лишь коротко кивнул в ответ.
 – Здравствуй, тысячник, - вежливо поклонился он Телевару. - Прости, что вчера Храбат так с тобой обошелся. Воеводе же самому оказалось недосуг с тобой встретиться, да и я замотался. На Шестом участке жугличи прорыв учинить вздумали, еле отбились, даром что те стены штурмовать не умеют. Навалились массой, понимаешь, наставили лестниц, только маги и спасли. Закидали огненными шарами…
 – Привет тебе, воевода, - в свою очередь поклонился Телевар. - Привет и тебе, Тилос. На Храбата я зла не держу, мне с ним в одном доме не жить. Только что же это у вас люди-то так распущены? Ни дежурных, ни караулов ночных, ровно в мирное время. Так, глядишь, голыми руками всех нас возьмут, мы и пикнуть не успеем.
 – Распущены, говоришь? - исподлобья взглянул на него Галазир. - Так ты теперь командир, тебе и карты в руки. Сильно не свирепствуй, у людей нервы и так натянуты, но ежели пару разгильдяев на крепостной стене повесишь - только спасибо скажу. А что делать было? Сам видишь, аховое положение, раз первому встречному участок даем! Извини, почтенный, как там бишь тебя? - он слегка смутился, сообразив, что "первый встречный" - не самый ласковый эпитет для новоиспеченного командира, но Телевар даже и бровью не повел. - Ах, да, Телевар, совсем запамятовал. Не держи зла, я в ночь не ложился, глаза слипаются как у последней собаки. - Он устало потер шею. - Вон, парень тебе на подмогу, - он кивнул головой в сторону Стипы. - На первое время знает, что к чему, а потом сам разберешься. Да, вот еще что, - он озабоченно хлопнул себя по бокам. - Сбор сегодня командиров участков у меня, как солнце над детинцем подымется. Часов в десять, что ли. Уж появись, не побрезгуй. Не все у нас такие, как Храбат, да и тот не так плох, как на первый взгляд кажется. Не забудь только, а то начнешь хлопотать - закрутишься, и точно из головы вылетит. По себе знаю. - Он тяжело вздохнул.
 – Десять часов - это когда? - спокойно спросил Телевар. - Не обессудь, воевода, только по солнцу мне понятнее.
 – А, ну да! - Галазир хлопнул себя по лбу ладонью. - Запамятовал. Специально же взял у ювелира, чтобы тебе отдать. Сейчас… - Он снова озабоченно захлопал себя по бокам, панцирь отзывался глухим лязгом. - Да вот же оно! - Лицо воеводы озарилось, он вытащил из-под медной пластины небольшой плотный сверток. - Держи! - сунул он сверток в руку Телевару. - Отличная штука, часы называется, только раз в два дня заводить не забывай. Да не роняй, вещь дорогая, казенная, попортишь - ювелир с тебя за нее три шкуры стребует… если раньше от досады не удавится. Ладно, тысячник, бывай, увидимся, а сейчас недосуг мне. - Он хлопнул Телевара по плечу и тяжело взгромоздился на лошадь. Тронул было поводья, но, хитро прищурившись, оглянулся на несколько ошеломленного Телевара, сжимающего в руке пакет. - А дисциплину на твоем участке я сам проверю через три дня. Лично взыщу, если что! - Он махнул рукой и пустил коня рысью. Конвой с грохотом поскакал за ним, и через несколько мгновений кавалькада скрылась за углом, оставив в воздухе столб пыли и острый запах конского пота.
 – Ничего себе дядька, - про себя заметил Чеготар. - Резкий, но не злой. Авось не все так плохо…
 – Разговорчики! - рявкнул Телевар. Он осторожно развернул тряпицу воеводы. Внутри оказался небольшой прямоугольный предмет, сделанный из чего-то вроде серебра. Одна сторона оказалась застеклена, под ней виднелись какие-то черные значки, образующие два круга. От центров кругов к значкам шли две плоские черные палочки. В воздухе раздалось чуть слышное щелканье. - Это еще что, задери вас кобыла?!
 – Часы, - пояснил Тилос, осторожно забирая предмет у Телевара. - Время показывают. Видишь, левый круг - текущий час, от первого до двадцатого. Правый - минуты, с первой по пятидесятую. Один оборот правой стрелки смещает левую на одно деление. Все просто, только вот эту круглую головку раз в два дня подкручивать надо, чтобы пружинку внутри подтянуть. Очень удобно, куда лучше, чем по солнцу прикидывать. Кстати, - прищурился он, возвращая колдовскую вещицу Телевару, - времени уже восьмой час, тысячник, а до крепости минут двадцать ехать надо. Времени у тебя не так уж и много.
 – Сам знаю, - буркнул Телевар. - Эй, ты, Стипа!
 – Слушаю, командир! - вытянулся десятник.
 – Обеги участок, созови всех сотников сюда. - Чтобы через… - Он на секунду задумался, вспоминая. - Чтобы через час все здесь были. Понял?
 – Нет, командир! - отрапортовал Стипа. - Не можно это.
 – Что - не можно? - не понял Телевар.
 – Сотников собрать не можно, командир! - сообщил солдат. - Нет на участке сотников, ни одного из пяти причитающихся. Последний полгода назад ушел на вольные хлеба, потому как надобности в нем не было, а Совет жалованье урезал.
 – Ох ты ешкин свет! - ошеломленно пробормотал Телевар. - Вот это номер! Это дружина у города или что? - Он грозно повернулся к улыбающемуся краем рта Тилосу. - Ты куда меня заманил, подсыл бесштанный? Бабами с ухватами командовать?
 – Не кипятись, темник, - неожиданно мирно откликнулся тот. - Неужто ты думаешь, что тебя участком командовать поставили бы, если бы своих, испытанных произвести могли? Город полвека ни с кем не воевал, дружина впятеро против прежней урезана, командиров не хватает, из семерых положенных тысячников четверо осталось, да и те пороху… тьфу, боя не нюхали. На каждом участке должно по пять сотников быть, а их на весь город пятеро осталось, и ни одного на твоем участке. Ничего, десятников временно произведешь, невелика беда.
 – Десятников? - взъярился Телевар. - В сотники? Да ты в своем ли уме? Я что, на стенах им буду сопли подтирать, молокососам этим? Я десятником семь лет проходил, пока в сотники не произвели! Десятком командовать ума много не надо, сотней куда тяжелее, да еще сотней не солдат, а ополченцев толстобрюхих! Да на кой мне этот цирк сдался? Проще послать все в хлев нечищеный да сдать должность!
 – Тогда город долго не протянет, - пожал плечами ничуть не смутившийся Тилос. - Жугличи нашинкуют горожан себе на завтрак. Вот только поймут, что город почти и не защищен. Тебе их не жалко?
 – Да что мне это город? - возмутился Телевар. - У меня своя степь, свои лошади! Да пусть этот город сквозь землю провалится, топчи его конем! Не умели оборону наладить - вот пусть и отдуваются теперь.
 – Я вчера весь день провел на стенах, - задумчиво произнес Тилос. - Худо-бедно, а тысяч пять жугличей около города держатся. Как только город падет, они двинутся дальше, в ваши земли. В ваши степи и к вашим коням в гости, я хочу сказать, - ехидно поправился он. - Это означает, что их армия в Вольных Землях возрастет раза в полтора. Легче будет вашим от этого?
 Телевар открыл рот, потом снова закрыл его. Его лицо побагровело. Он тяжело задышал, несколько раз сжал и разжал кулаки.
 – Ну, а тебе-то что за беда? - буркнул он наконец. - Ты-то что о нас так беспокоишься?
 – Есть причины, - вежливо качнул головой посланник. - Но не будем тратить время впустую. Командуй, тысячник, время не ждет.
 Надо было отдать должное Телевару - вернувшийся из отставки старый темник не стал терять времени зря. Стипа на пару с Брошей были посланы по стенам со строгим наказом собрать всех десятников не позже чем через полчаса (Телевар сразу оценил удобство часов, и теперь обращался с ними так, будто знал всю жизнь). Стипа было отказался садиться на лошадь - мол, и своими ногами не отстану. Телевар так зыркнул на него, что десятник, нервно сглатывая слюну, с трудом забрался в седло и судорожно вцепился в поводья, пока животное неторопливо трусило вслед за конем Броши. Теомир хихикнул - фигура десятника сильно напомнила ему мешок с картошкой - но тут же был отправлен с остальными в арсенал и моментально забыл про пешеходную крысу.
 Арсенал! В мыслях Теомир представлял его как величественное белое здание, уходящее в небеса, с важной вооруженной охраной у входа, оберегающей святую святых обороняющегося города от посягательств извне. Перед зданием ему представлялась широкая площадь, замощенная - чем Отец-Белоконь не шутит! - самым настоящим камнем, вроде того, что лежал в городской стене. Само это слово сияло и манило к себе, обдавало волной величия и героизма, но на деле арсенал оказался приземистым, потемневшим от времени лабазом, притулившимся на такой же кривой улочке с глухими заборами, как и в любой другой части города. У входа даже не оказалось коновязи, и Теомир с Чеготаром были оставлены охранять лошадей и следить, чтобы те не разбрелись. Смертельно обиженный и разочарованный Теомир надулся как мышь на крупу, и пребывал в таком настроении, пока остальные Всадники не вышли из лабаза, нагруженные всевозможным железом.
 Когда Теомир увидел, что ему досталось, он тут же забыл про все обиды. До того он привык иметь дело с легкими кавалерийскими клинками, копьями и маленькими щитами, и поэтому ожидал получить что-то похожее. Но ему вручили - совсем даже не торжественно - длинный прямой меч с двумя долами и прямой же крестовиной гарды, а также тяжелый деревянный, обитый какой-то плотной кожей щит с железным шипом посередине и в половину его роста, сужающийся книзу острым треугольником. Двулезвийный клинок оказался ощутимо утяжелен в остром, как шило, конце. Не ожидающий подвоха Теомир, попытавшийся изящно описать в воздухе красивую дугу, глубоко всадил меч в деревянный тротуар и несколько позорных мгновений не мог выдернуть оружие под обидный смех окружающих. Наконец он сообразил бросить щит и ухватиться за рукоять обеими руками. Со скрипом лезвие неохотно вылезло из деревянной плахи, и Теомир со злостью вбросил его в ножны. Тролль отечески хлопнул его по плечу.
 – Не злись, - посоветовал он. - Хороший палаш, сам выбирал. Если умеючи с ним обращаться, никакая кольчуга не устоит, да и не всякий кованый доспех тож. Потренирую тебя на досуге, а пока бери лук, да и пошли отсюда.
 – Я думал, арбалет дадут… - хмуро проворчал Теомир.
 – Ишь ты, арбалет! - усмехнулся Хлаш. - Ручной самострел - игрушка дорогая, в арсенале их и нет, почитай. В крепости хранится десятка три, но это не про нас с тобой. Да тебе он и ни к чему, тут особая сноровка надобна, чтобы болты впустую не пускать, а учиться тебе недосуг будет. Думаешь, ординарцем при тысячнике легко быть? Ха! Наплачешься еще.
 Предсказание Хлаша сбылось. Как только нагруженные оружием всадники вернулись к домику управы, Телевар сунул парню в руку берестяную, свернутую в тугую трубку грамоту и отправил к тысячнику на соседний участок. Когда незнакомый с городом Теомир, изрядно поплутав по улицам, добрался до нужного места, оказалось, что, во-первых, на этом участке тысячника нет, а командует им темник соседнего участка, и, во-вторых, замещающий его сотник буквально только что отправился в крепость на совещание к воеводе. Зло пнув ни в чем не повинную дверь, Теомир вышел, вскочил на коня и отправился восвояси. Вернулся назад он заметно быстрее, но Телевар уже тоже уехал в крепость вместе с Громобоем, а оставшийся за главного Броша тут же отправил его в трактир за закуской. Вообще около управы, по совместительству оказавшейся ставкой Третьего участка, стало не в пример многолюднее, чем раньше. Храпели у коновязи непоеные кони, взад и вперед ходили незнакомые парню люди, окидывая его подозрительными взглядами. Среди них Теомир заметил Боршугала, но маг по найму, по всей видимости, его не вспомнил. Ольга с Загратом сидели в полутемном углу избы при слабо мерцающей лучине, склонившись над разбросанными по столу непонятными, терпко пахнущими травами, а когда он попробовал осторожно пристроиться сбоку, стали нетерпеливо посматривать в его сторону. Впрочем, Теомир и так ничего не понял в их разговоре, так что, одинокий и несчастный, он вышел на двор, отошел в дальний угол площади и достал из ножен свой новый меч. На пяте лезвия стояло какое-то замысловатое клеймо - что-то свернувшееся в кольцо, как змея или ящерка, странные знаки внутри, еще один знак рядом. Внимательно рассмотрев клеймо, Теомир сделал несколько пробных взмахов. На этот раз он был осторожнее, так что острие задело землю только однажды. Постепенно он приноровился к палашу и даже осмелился провести несколько осторожных выпадов, предварительно удостоверившись, что никто на него не смотрит. Через какое-то время, поняв, что более-менее чувствует оружие, он сунул меч в ножны и огляделся по сторонам. Народу, кажется, еще прибавилось, но никого из своих поблизости не было. Вздохнув, Теомир присел на крыльцо и задумался.
 – Темка, что пригорюнился? - тронула его за плечо вышедшая из дома Ольга. - Скучаешь?
 Теомир сердито оглянулся на нее, но тут же смягчился, увидев, какое у девушки усталое осунувшееся лицо. За утро она, казалось, повзрослела на несколько лет. Ольга присела рядом с ним на ступеньку и прижалась к нему. Внутри Теомира что-то радостно вспыхнуло, но он сдержал себя и лишь осторожно приобнял травницу за плечи.
 – Устала? - негромко спросил он.
 – Ох, Темка! - вздохнула она, и только тут он почувствовал, что Ольга дрожит мелкой дрожью. - Боюсь я всего этого.
 – Чего - этого? - не понял Теомир, крепче прижимая к себе девушку. - Осады?
 – Да нет, что там осада… - досадливо тряхнула головой Ольга. - Мне же в госпитале работать придется. Знахарей-травников в городе почти не осталось, да и колдунов-целителей - тоже. В мирное время, знаешь ли, двух дюжин на весь город хватало - руку вывихнутую вправить, порез зарастить, насморк вылечить, все по мелочам. А сейчас многие из них сбежали, а раненые потоком пойдут. Я же почти ничего не умею, лошадями ведь занималась раньше, не людьми. Заграт мне что-то рассказывал, но толку-то - он сам по стихийному колдовству, не по телесному. Шар огненный метнуть - это у него, наверное, хорошо получается, но вот лечить… - Она покачала головой.
 – Плюнь, - легкомысленно ответил Теомир. - Может, еще и не будет штурма. - Покружатся жугличи вокруг города, поймут, что не по зубам он, да и отправятся восвояси. Не трави душу заранее.
 – Хорошо тебе говорить! - вздохнула девушка. - Да что-то слабо верится. Небось не вслепую они шли, знали, с чем встретятся. Чего-то они ждут, я так думаю.
 – Сидят, голубки! - хохотнул за спиной вышедший из избы Броша. - Нет уж, не судьба вам на солнышке понежиться, дело есть. Телевар всех ребят по делам разогнал, так что вам вдвоем топать придется.
 – Куда еще топать? - неприязненно воззрился на него Теомир.
 – Куда-куда… На кудыкину гору! - широко улыбнулся ему Броша. - Сейчас возьмете коней для себя и еще пару запасных и поедете в "Золотую чашу". Заберете наши вещички, навьючите на лошадей и приволокете сюда. С хозяином за комнаты окончательно рассчитаетесь, да сказать спасибо не забудьте. Вот деньги, - он бросил Теомиру кошелек. - Тут ровно сколько надо, не потеряй. Будет говорить, что мало - намекнешь, что тысячник шутить не любит. Все ясно? Тогда вперед и с песней! - Он подмигнул ребятам и снова ушел в избу. Теомир с Ольгой переглянулись.
 – Ну и ладно, проветримся немного! - решительно произнесла девушка. - А то я совсем в этой избе с ума сойду от тревоги. Поехали!
 – Ага, проветримся! - пробурчал Теомир, нехотя поднимаясь. - Я уже сегодня напроветривался по самые уши. Ладно, поехали.
 До постоялого двора добрались без приключений, если не считать таковыми пару поворотов не в те переулки. Оба раза ребят выручили редкие прохожие, деловито спешащие по своим делам. Теомир уже в который раз за день удивился, что горожане, похоже, не слишком-то озабочены осадой. Он поделился своим недоумением с Ольгой, однако та лишь нетерпеливо тряхнула волосами.
 – А чего тут быть озабоченным? - сказала она. - Это же не наши степи, где числом задавить можно. На стене один от троих запросто отобьется. Дядя Телевар вообще говорит, что жугличи народ дикий, городов раньше не штурмовали, так что куда им… Да и больше горожан, куда как больше. Отсидятся как медведь в берлоге, что им!
 Теомир нахмурился. Он успел совсем забыть, что жугличи интересуются не только Купчищем.
 – Так-то оно так… - пробормотал он. - Да ведь они-то на что-то надеются. Не дураки, небось, и даже не пробовали город штурмовать, а войско под стенами держат. Правду говоришь, чего-то они ждут…
 – Может, надеются, что от голода вымрем, - откликнулась Ольга. - Да только зря стараются. Запасов, я слышала, еще на месяц хватит, хоть купцы и прибедняются, воды целая река под боком, а еще мастеровые на пристанях вместе с колдунами баржи делают, которые от огненных стрел заговорены будут. Как сделают, так и начнут возить припасы речным путем. Тогда эти горе-вояки могут здесь хоть до морковкиного заговения сидеть!
 Теомир взглянул на нее с сомнением, но развивать тему не стал.
 На постоялом дворе было пустынно, только на поленнице у забора дремал шикарный черный кот. Он дернул ухом, лениво приоткрыл глаз, осмотрел Всадников и снова зажмурился. На толстой мохнатой морде было написано такое довольство жизнью, что Теомир невольно позавидовал хвостатому. Стащив с коня переметные сумы, где-то найденные Любоконем, и нащупав за пазухой мешочек с монетами, он двинулся к двери. Краем глаза парень заметил, что Ольга не следует за ним, задержавшись у поленницы и почесывая кота за ухом. Тот отвечал ей громким, на весь двор, мурлыканьем. "Женщины", - усмехнулся Теомир про себя, входя в прохладный сумрак.
 Внутри тоже никого не оказалось, если не считать одиноко сидящего в углу давешнего бродячего певца. Теомир мельком попытался вспомнить, как его зовут, но не смог. Певец задумчиво перебирал струны загадочного музыкального инструмента, что-то мелодично мурлыча себе под нос. Перед ним стоял большой пивной кувшин. Какое-то время Теомир переминался у стойки с ноги на ногу в надежде, что хозяин все-таки появится, потом нерешительно обошел ее и заглянул в кухню. Никого не было и там, в холодном очаге валялись несколько давно погасших головешек, огромный стол загромождали пустые кастрюли и горшки. Пожав плечами, он вышел обратно в зал.
 – Эй, паренек! - слегка заплетающимся голосом окликнул его певец. - Чего шляешься тут? Вынюхиваешь али спереть что задумал? Так ты брось это дело! - В голосе проскакивали пьяные нотки. - Хозяин тут беднее, чем портовая крыса, только время зря потратишь. Хотя нет, вру! - Он захохотал. - Пара медных грошей у него найдется, значит, он все-таки на грош богаче крысы!
 Теомир неприязненно покосился на него. Он не любил людей, напивающихся допьяна. Резонно рассудив, что можно сначала собрать вещи, а уж потом расплатиться, он быстро взбежал вверх по лестнице. Бард проводил его мутным взглядом выпуклых глаз, затем припал к кувшину и стал пить из него большими глотками.
 Увлекшись котом, Ольга не сразу заметила, что осталась одна.
 – Нет, Темка, скажи, правда, он прелесть? - восторженно осведомилась она, когда кот, сладко зевнув и отчаянно потянувшись, перевернулся на бок, схватил ее за руку всеми четырьмя лапами со втянутыми когтями и стал осторожно покусывать за пальцы. - Темка? - переспросила девушка, не дождавшись ответа, и оглянулась вокруг. - Ой, какая же я дура! - тут же досадливо всплеснула она руками и опрометью бросилась ко входу внутрь. Кот разочарованно поглядел ей вслед, поджал лапы под брюхо и снова сладко задремал.
 Вопреки ожиданиям Ольги, внутри Теомира не оказалось.
 – Темка! Где ты? - осторожно позвала она. Ее голос гулко отдался под балками, поддерживающими потолок. - Темка!
 – Что, дружка потеряла? - развязно осведомился кто-то сбоку. Стремительно повернувшись, девушка ухватилась за рукоять кинжала, который утром привесила к поясу по настоянию Заграта, но тут же смущенно опустила руку. Голос, как оказалось, принадлежал Мелиандру… Красивому? кажется, его звали именно так… - певцу, которого она видела здесь в ночь накануне начала осады. Тогда ее просто заворожил тягучий высокий голос барда, под аккомпанемент струн напевавшего то любовные баллады, наполовину ей непонятные, поскольку речь шла о каких-то неведанных землях и городах, то забавные песенки про героев, колдунов и каких-то министров. Пару раз он заводил песни о давних битвах, победах и поражениях. Ольга слыхом не слыхивала об этих войнах, но описания героических деяний просто заворожили ее. В тот вечер она почти влюбилась в этого певца, но последующие события заставили девушку почти начисто забыть про него. И вот теперь менестрель сидел прямо перед ней, всклокоченные волосы в живописном беспорядке падали ему на лоб, а прекрасные черные глаза, поблескивающие в полумраке, глядели на знахарку с явным любопытством.
 – Плюнь ты на него, - все тем же развязным тоном продолжил Мелиандр. - Поматросит и бросит, знаю я эту породу! Сам такой! - Он подмигнул. Что-то в его голосе очень не понравилось Ольге, и она бессознательно отступила на полшага назад. - Иди-ка сюда, красавица, я тебе пива налью… - Он хозяйским жестом похлопал по скамье рядом с собой. - Слушай, я давно хотел тебя спросить - у вас там все бабы, как мужики, в штанах ходят, или это ты одна такая? Или, может, у вас бабы ходят в штанах, а мужики - в юбках? - Он пьяно захохотал. - Да ты иди ко мне, не стесняйся, авось не обижу. Ну?
 – Где Теомир? - холодно спросила Ольга. Она почувствовала, как вся ее симпатия к певцу куда-то исчезает, а на ее место приходит отвращение. - Он зашел сюда?
 Вместо ответа Мелиандр встал из-за стола, тяжело опираясь на него, и неверной походкой двинулся к ней. Ольга отступила еще на полшага, но под колено ей уперлась другая скамья, и она остановилась. Бард подошел к ней почти вплотную и остановился, слегка покачиваясь. От него сильно несло винным перегаром.
 – Ути-пути, какие мы прелестные, - заплетающимся языком произнес он. - Слушай, пошли наверх, ко мне, а? Тебе понравится, вот увидишь! - Он вытянул руку и потрепал ее по щеке. - Не, ну кончай ломаться, по глазам же вижу, что хочешь!
 Вместо ответа Ольга сильно толкнула его в грудь, так что Мелиандр отлетел на несколько шагов и грузно завалился на стол. Ольга повернулась к нему спиной и двинулась к лестнице.
 – Ах ты сука!… - удивленно пробормотал за ее спиной певец, поднимаясь на ноги. - Да я ж тебя… - Одним прыжком он преодолел расстояние между ними, дернул Ольгу за руку, развернув к себе и с размаху закатил оплеуху. Не удержавшись на ногах, девушка упала на пол. В падении она задела локтем за скамью и вскрикнула от пронзившей руку острой боли. На ее глазах выступили невольные слезы, во рту появился соленый привкус крови из разбитой щеки.
 – Что?… - растерянно произнес спустившийся в этот момент сверху Теомир. -Убью, скотина! - заревел он, как раненый медведь, бросая на пол набитые пожитками Всадников сумы и бросаясь на Мелиандра. Тот удивленно повернулся к парню, и Теомир обрушился на него, ударив кулаком в лицо и тут же попытавшись пнуть в пах. Однако бард успел дернуться назад и вбок, так что оба удара не достигли цели. Зато сам Теомир, не удержавшись на ногах, рухнул на противника, и они кучей-малой повалились на пол. Жалобно хрустнула, рассыпаясь, подвернувшаяся лавка. Теомир вслепую ударил кулаком куда-то по телу врага, откатился в сторону и вскочил на ноги. К его удивлению, бард вскочил одновременно с ним. Весь его хмель куда-то улетучился, и он стоял, сжав кулаки и чуть наклонившись вперед. По его лицу, искаженному гримасой ярости, из рассеченного виска текла струйка крови.
 – Ты покойник, парень! - тихо произнес он, и у Теомира неожиданно поползли мурашки по коже. - Еще никто не оскорблял Мелиандра Красило и оставался после этого в живых. - Внезапно в его руке появился длинный кинжал. Бард держал его как-то странно, почти за спиной и клинком вниз. - Молись, если есть кому! - Внезапный взблеск стали перед глазами заставил Теомира отшатнуться.
 – Ой, мама! - тихо вскрикнула за спиной Ольга.
 – Что, страшно, сопляк? - На губах барда появилась зловещая ухмылка. - Впрочем, я могу и не убивать тебя. Встань на колени и попроси прощения, тогда я лишь немного порежу тебя… на память. - Кинжал опять блеснул у самых глаз Теомира. - Не хочешь? Ладно. Досчитаю до трех, а потом начну тебя убивать. Один…
 Красная пелена ярости опустилась на Теомира. Выхватив свой кинжал из чехла, он очертя голову бросился на Мелиандра. Тот легко вспрыгнул на скамью, пропуская его мимо себя, и небрежно махнул рукой. Теомир запнулся и тут же почувствовал резкую боль в левом плече. По вспоротому рукаву поползла теплая струйка.
 – Что, щенок, нравится? - оскалился бард волчьей улыбкой. - У тебя еще есть шанс - последний! Два…
 Как ни странно, боль в руке слегка отрезвила Теомира. Он отступил назад, разжал пальцы, и его нож лязгнул о пол.
 – Что, уже сдался? - издевательски поднял бровь Мелиандр. - Ну, вставай на ко… - С воплем боли он дернулся назад и рухнул со скамьи на пол, зажимая торчащую из плеча метательную звезду, которую парень отточенным движением фокусника выхватил из поясного кармашка.
 – Знаешь что, дядя, - Теомир покачал головой, злорадно имитируя тон барда, - этой звездочкой я мух с лошадей сбивал, на спор. Лошадь, кстати, ни разу даже не поцарапал, - он медленно приблизился к поверженному, корчащемуся от боли противнику. - Что, хочешь еще?
 – Темка, не надо! - быстро проговорила Ольга. - Он того не стоит.
 – Что здесь такое? - рассерженно рявкнул хозяин двора, появляясь на пороге в сопровождении дюжего работника. - Я поножовщины не потерплю! Ну-ка, сейчас стражу кликну!
 – Все в порядке, уважаемый! - быстро откликнулась Ольга, разворачиваясь к нему. - Мы уже уходим.
 – Уходите? - рассвирепел хозяин, вглядываясь в полумрак залы. - Лавки поломали, столы раскидали… человека порезали, и уже уходите? Да я!…
 – Вот деньги за постой, - быстро проговорил струхнувший Теомир. - Э-э-э… тысячник Телевар просил передать спасибо, а вещи мы забрали и комнаты освободили. Он сам пристал, честное слово! - Он прижал кулак к груди, от резкого движения несколько брызг крови сорвались с рукава и оросили лицо хозяина. От резкой боли в плече Теомир охнул и пошатнулся.
 – Да и тебя порезали, парень! - изумленно проговорил хозяин, стирая кровь подолом рубахи. Видимо, имя Телевара произвело на него благоприятное впечатление, и он уже не так сердился. - Не слишком ли ты молод, чтобы по кабакам ножами махать?
 – Этот гад ко мне приставал! - яростно обернулась к нему проскользнувшая к Теомиру Ольга. - И ударил меня, ажно губы разбил! - Она сплюнула на пол кровавой слюной. - Пускаете к себе на двор невесть кого, а потом ругаетесь! Темка, ну-ка дай руку посмотреть!
 – Да ты, девка, постой, не горячись, - ошеломленно замахал руками хозяин. - Ежели он на тебя напал, надо стражу позвать да сдать его, пусть они разбираются. Я ж ничего не говорю…
 – Не надо стражу, - сумрачно откликнулся Теомир. - Недосуг нам, правда, Онка? - Ольга торопливо кивнула, ее ладони приятно грели кожу. - Ох ты, а кровь-то уже не идет!
 Кровь и вправду уже не текла, боль в плече растаяла в исходящем от Ольгиных рук тепле. Неожиданно Теомиру стало хорошо, глаза начали слипаться, а колени стали какими-то ватными. Усилием воли он отогнал от себя нежданную дремоту.
 – Это ты, что ли, сделала? - уважительно взглянул он на девушку. - Да тебе, никак, нехорошо! - встревожился он, увидев, что та бессильно опускается на лавку. - Онка, как ты?
 – Я в порядке, - вяло откликнулась та. - Просто не привыкла еще как следует. Сейчас все будет нормально, только поехали отсюда.
 Теомир настороженно взглянул на нее, но потом повернулся к хозяину и решительно сунул ему в руку связку ключей и мешочек с деньгами.
 – Господин тысячник передал, что это за постой, а с лошадями - как договаривались, - твердо сказал он. - А вещи мы забираем. Извини, уважаемый, но нам пора. Онка, пошли! - Он аккуратно поддержал бледную Ольгу за локоть. - Ох, я сейчас…
 Он решительно подошел к со страхом и ненавистью смотрящему на него барду, склонился над ним и резким движением вырвал из раны звезду. Не обращая внимания на вопль раненого, он аккуратно обтер ее об одежду врага и сунул обратно в кармашек на поясе. Бард что-то еле слышно пробормотал.
 – Что? - не расслышал его Теомир.
 – Я тебя достану, сученок! - повторил тот более внятно. - Я тебя еще достану! - Он проследил глазами, как Теомир с Ольгой вышли за дверь, сгибаясь под грудой мешков, и кошачьим движением встал на ноги. Рубаха на его груди пропиталась кровью, но Мелиандр Красило не обращал на нее внимание.
 – Очень интересно, - пробормотал бард себе под нос. - Оч-чень интересно. Может, таки они? Нет, вряд ли. Рылом не вышли. Ты! - он резко повернулся к испуганно попятившемуся хозяину. - Никому про это, понял? Вот плата, - он бросил на стол несколько монет. - Переберусь в другое место.
 Свежий ветерок, обдувший Ольгу на обратном пути, сделал свое дело. К тому моменту, как ребята добрались до управы, молодая целительница уже пришла в себя, а ее глаза заблестели.
 – Ой, а здорово мы его! - наконец восторженно заявила она. - Как ты в него звездой попал, а? Небось в другой раз подумает, прежде чем приставать!
 – Подумает такой, как же… - хмуро пробормотал Теомир. Окровавленный рукав противно лип к коже, ветерок задувал в ножевую прореху, неприятно холодил тело. - Теперь вот зашивать придется…
 – Да зашью я, не бойся, - беспечно отмахнулась девушка. - Знаешь, а сейчас у меня лучше лечить получилось. Помнишь, когда на нас напали и избили? Я тебя, когда ты заснул, тоже полечить попробовала, как бабка мне показывала, так потом даже встать не смогла. Прямо на краешке прикорнула да подремала немного. Интересно, а почему людей так тяжело лечить? Или это только с тобой так? Я коней так сколько раз пользовала, и все нормально, правда, у них ничего серьезней царапин не было. Жаль, что так только раны лечить можно, а болезни нельзя, тогда и травы бы не нужны были. Раз - и готово! Знаешь, а еще, оказывается, прикасаться не обязательно, я сейчас ладошки даже почти не прикладывала, испачкаться испугалась, я такая дуреха, да? А бабка говорила, что в нескольких саженях так лечить можно, надо будет попробовать. Слушай, Темка, а давай приедем сейчас, ты руку немножко поцарапаешь, а я в сторонку отойду и вылечить попробую, только ты не бойся, на расстоянии не получится, так я снова подойду и все равно вылечу…
 Теомир только хмурился в ответ на эту трескотню. У него не шла из головы последняя угроза Мелиандра. Не то, чтобы он так уж испугался, но где-то глубоко внутри живота поселилось маленькое нехорошее предчувствие. Настроение у него резко понизилось. Да ну их всех, решил в конце концов парень. Что я нервничаю, как баба на сносях? Мало ли всякой заразы по свету шатается… Подумаешь, бродячий певец!
 Волк выбежал им навстречу, ловко лавируя меж ног мельтешащих вокруг людей. Некоторые недовольно ворчали ему вслед, но пнуть огромного серого зверя никто не решился. Гром обнюхал сначала Ольгу, потом Теомира и, неожиданно присев на задние лапы, угрожающе зарычал.
 – Тихо, тихо, Гром, все нормально, - потрепал парень его по голове. - Уже все, мы победили.
 – А, явились - не запылились! - громогласно заявил невесть откуда вынырнувший Телевар. Его сопровождали несколько незнакомых Теомиру людей в разномастной одежде горожан, Хлаш со своей страшной дубиной на плече, Заграт с новым посохом, Громобой и Брошей и десятник Стипа. - Тебя что, снова волколаки драли? Опять по дороге с лихими людьми повстречался али в "Золотом Кубке" с хозяином поссорился? И чего все время в драку лезешь? Ну, чего молчишь, ровно бирюк в спячке? - Окружающие откровенно скалили зубы, и Теомир хмуро потупился, глядя в землю.
 – Дядя Телевар, он не виноват! - горячо вступилась за него Ольга. - Тот сам полез! Сначала ко мне приставал, куда-то наверх тянул, а потом на Темку с ножом бросился…
 – Кто? - помрачнев, резко спросил тысячник. - Кто и где? Опознать сможешь?
 – Ой, дядя Телевар, не надо опознавать! - перепугалась Ольга, глядя на его сердитое лицо. - Он меня только раз ударил, и то не сильно, а Темка его звездой в плечо подбил…
 Телевар перевел тяжелый взгляд на Теомира и вдруг усмехнулся.
 – Он хоть жив остался, этот горе-приставала? - весело поинтересовался он. - А кровищи-то, кровищи! Ну-ка, поподробнее, только быстро, недосуг мне.
 – Плохо ты свою подопечную учишь, - укоризненно заметил Хлаш Заграту, когда Ольга с Теомиром, перебивая друг друга, закончили описывать схватку. - Что же она у тебя после пустякового лечения млеет?
 – На себя посмотри, орясина чешуйчатая! - огрызнулся орк. - Чего ж этот неумеха с ножом на опытного бойца полез, когда звезды в запасе имел? Швырнул бы одну у того над ухом, и не было бы драки! Это ты у нас целый мастер Пути, а элементарных вещей растолковать не удосужился.
 – Хорош базарить! - оборвал их Телевар. - А с вами двумя все ясно. Кое-что умеете, а применять в бою еще не научились. Хлаш! - обернулся он к троллю. - Пошлешь своих проверить этого горлодера. Он мне сразу не понравился, да и Тилос… Как бы на самом деле подсылом не оказался. Заграт! Поучишь сегодня-завтра девку, как Силу свою правильно использовать, а то не ровен час, действительно придется раненых на ноги поднимать. Остальные свободны, пока тень от забора до корыта не достанет… - он запнулся, вытащил из кармана часы и несколько мгновений задумчиво их изучал, поглядывая то на круги с палочками, то на небо. - В общем, через три часа соберете всех здесь, окончательно дело обговорить надо. Я пока вдоль стены еще прокачусь да в детинец заскочу. Ольга - с Загратом, а ты, Теомир, быстро рубаху смени и за мной, ординарец нечесаный!
 Теомир с интересом разглядывал стену. Раньше он видел ее только мельком - при въезде в город да в ту злополучную ночь начала осады - и толком ничего не разобрал. Сейчас же, при свете дня, стена выглядела не слишком надежной. Основание ее из настоящего камня в рост человека выглядело каким-то низким, Теомир прикинул, что с лошади запрыгнуть на него особой проблемы не составит. Венчавшие же стену могучие, в обхват, бревна выглядели старыми, почерневшими, местами выкрошившимися чуть не наполовину. По опасно трещавшей галерее наверху расхаживали редкие ратники - городское ополчение, большей частью вооруженное плохонькими копьями да охотничьими ножами. Кое-где мелькали рогатины, а пару раз Теомир заметил самые настоящие ухваты. Луков почти не было, кое-где мелькали самобои-арбалеты, да через каждые триста шагов возвышались огромные, на подставках в половину человеческого роста, осадные самострелы. Впрочем, людей возле них не замечалось, и Теомир, как ни старался, не высмотрел поблизости запаса стрел для этих гигантов.
 – Ох, вояки… - покачал головой тысячник. - Одного не понимаю - чего те-то ждут? Подобрались ночью, закинули кошки наверх да заполонили стену… Потери минимальные, да еще эти горе-защитнички на ночь в большинстве по домам расползаются, к бабам своим под бок. Чего они ждут?…
 – Так дикари, вестимо! - осторожно откликнулся Теомир. - Стен раньше не видели, вот и не знают, с какого бока подойти.
 – Ты-то у нас очень уж грамотен, - ухмыльнулся Телевар. - Сам впервые это хозяйство видишь, а туда же… Нет, не в том дело. Не такие уж они дикари. Мы сами, по правде говоря, от них недалеко ушли. Они в кочевье с собой арбы с шатрами таскают, а мы с табунами налегке от села к селу, да суть-то одна. Нет, что-то тут не то… Ладно, парень, ты мне вот что скажи. Чему ты сегодня научился?
 – А? - удивленно спросил Теомир. - Где научился?
 – Ты дрался, рисковал жизнью, - нетерпеливо разъяснил Телевар. - Впервые насмерть дрался, если я правильно понимаю. Раз жив остался - должен был что-то вынести. Так что?
 – Ну… - пробормотал Теомир, его уши заалели. - Наверное… это… что надо драться лучше…
 – Понятно, - вздохнул Телевар. - Ох, молодежь… Растете, войны не зная, бездельник на бездельнике. Первое. Заграт правильно сказал - чего ты на опытного бойца полез, ножом толком пользоваться не умея? Он тебя кубиками покрошить мог да в суп спустить, а ты бы только рот от изумления разевал. Если уж драться начал - так дерись своим оружием. А ты про звезды метательные вспомнил, только когда кровь пустили. Ладно, он тебя убивать не хотел…
 – Как не хотел! - возмутился Теомир. - Да он сам сказал…
 – Цыть, когда со старшими разговариваешь! - рявкнул Телевар, так что Теомир проглотил конец фразы. - Хотел бы убить - убил бы, да только по военному времени его бы на первом столбе вздернули без разговоров. Я бы о том позаботился, и он это знает. Он что - дурак из за какого-то сопляка, которого второй раз в жизни увидел, в петлю лезть? А тебе, убогому, лишь звезду из-за пазухи, или где ты их держишь, достать надо было да показать ему издали - мол, не нарывайся, парень. Он бы и стух. А так ты его при чужих подбил, унизил и тем себе врага на всю жизнь обеспечил. Кстати, между делом, - добавил он уже спокойнее. - Ты бы поостерегся по темным закоулкам шастать. Сдается мне, многовато ты недругов нажить успел. Сначала тот циркач, теперь бард этот недорезанный. Поберегись. Второе. Ладно, ввязался ты в драку по чужим правилам, бывает и не такое. Но смотри: ты - боец, у тебя за спиной - колдунья-лекарь. Вообще-то вам положено было легким испугом отделаться, а ему - костьми лечь. Ты отвлекаешь - она кинжалом бьет, или наоборот, а поранил он кого - тут же подлечиваетесь. А ты все вокруг кровью заляпал, будто порося в сарае резал! Надо тебя поучить в команде работать. Вот вернемся - сдам тебя Хлашу, пусть свой хлеб отрабатывает.
 – В разведку? - обрадовался Теомир, сразу забыв про свое дурное настроение. - Ой, здорово!
 – Я те дам - в разведку! - блеснул на него глазами Телевар, спрятав, впрочем, улыбку в бороду. - В обучение. Успеешь еще, навоюешься в жизни. Не торопи смерть до времени… Ага, вот и приехали. Только помни, Темка, ты - ординарец, а там все командиры собираются. Помалкивай-ка в тряпочку, чтобы я тебя даже и не замечал. Понял?
 Детинец оказался небольшим одноэтажным домом на холме, обнесенным недлинной - шагов тридцать сторона - оградой из настоящего камня в два человеческих роста. Ворота представляли собой массивные, обитые шипастым железом дубовые створки, в скобах на стене рядом с ними друг над другом лежали два огромных бревна - засовы. Теомир с завистью посмотрел на стоящую перед воротами охрану. Было видно, что это настоящие вояки, не чета заплывшим дряблым жирком горожанам. Солдаты в хотя и залатанных кое-где, но сверкающих на солнце кольчугах, полуоткрытых шлемах с традиционными здесь стрелками, прикрывающими нос, длинными копьями и широкими мечами на поясе проводили тысячника с Теомиром напряженными взглядами, но не остановили. Видимо, Телевара здесь уже запомнили.
 За оградой спешились. Набежавший конюх подхватил повода обоих коней и увел их в конюшню так шустро, что Теомир только разинул рот. Обычно чистка, кормежка и прочий уход возлагались на него как на младшего, и теперь, нежданно оставшись без работы, он несколько опешил. Впрочем, поразмыслив, решил, что ему такое нравится, и поспешил за тысячником на высокое резное крыльцо. Телевар уже успел пройти внутрь, и стражники у входа скрестили копья перед носом едва успевшего затормозить Теомира. Тысячник тут же вернулся, недовольно буркнул: "Со мной!", и копья нехотя разошлись.
 За дверью оказались короткие полутемные сени, где по стенам висели какие-то непонятные корыта и палки. Они закончились еще одной тяжелой дубовой дверью. Опередив тысячника, Теомир проскользнул вперед, ухватился за ручку и с трудом потянул на себя. С пронзительным скрипом дверь отворилась, и Всадники прошли в просторную комнату, залитую светом послеполуденного солнца. По лавкам сидело несколько человек, среди которых Теомир с неудовольствием обнаружил Храбата. Он о чем-то негромко разговаривал с Тилосом и с неприязнью взглянул на Телевара. Тилос бросил на вновь вошедших быстрый взгляд, что-то с нажимом сказал Храбату - тот нехотя кивнул - и быстро подошел к ним.
 – Добрый день тебе, темник! - сказал посланник, чуть поклонившись. - Привет, Теомир. С кем еще на базаре подрался? - спросил он, едва заметно улыбаясь и сопроводив свои слова дружеским хлопком по плечу. Теомир невольно охнул, хватаясь за рану, но тут же вспомнил, что порез давным-давно даже и не чешется, и закашлялся, пытаясь скрыть неправильное восклицание.
 – Что такое? - встревожился Тилос. - Случилось что?
 – Этому пострелу неймется, - пробасил Телевар, грузно садясь на лавку. - Опять в драку ввязался, не пойми как жив остался. Чует мое сердце, не дожить ему до старости. Когда совет начнется?
 – Что опять случилось? - быстро переспросил Тилос, игнорируя последний вопрос тысячника и как-то странно взглянув на Теомира. - Опять на улице с кем-то схватился?
 – Нет, в трактире, - отмахнулся Телевар. - Отправил я их за пожитками нашими, а они с певцом-пьянчужкой поругались. Рубаху вот нашему недотепе покромсали, хорошо, Ольга порез сразу залечила, пока зараза какая не началась. - Тысячнику явно была неинтересна эта тема, но Тилос, неожиданно напрягшись, заставил Теомира рассказать все в подробностях. Когда тот закончил, посланник отошел к окну, повернулся спиной к комнате и какое-то время задумчиво барабанил пальцами по подоконнику.
 – Что это с ним? - удивленно посмотрел на него Телевар. - Странный он какой-то сегодня…
 В этот момент распахнулась дверь в соседнюю комнату, и оттуда вышел, важно переваливаясь с ноги на ногу, богато одетый вельможа в мантии, отороченной красивым блестящим мехом. Он окинул помещение острым испытующим взглядом и неторопливо прошествовал к выходу. Присутствующие как по команде привстали, уважительно поклонившись, но вельможа лишь слегка кивнул в ответ и вышел, громко хлопнув дверью. Почти тут же показался сердитый воевода Галазир.
 – Ну, чего расселись? - он обвел комнату недружелюбным взглядом. - Заходите, время не терпит.
 – Сиди здесь и жди, это ненадолго, - строго сказал Телевар парню. - Никуда не уходи, а то уши оборву. Понял?
 Немного обиженный Теомир кивнул головой. Сидящие в приемной люди один за другим потянулись в комнату воеводы, последним прошел Тилос, задумчиво посмотрев на парня. Тот поежился, почему-то ему стало не по себе. Снова хлопнула дверь, и он обнаружил, что остался один на один с незнакомым пареньком своего возраста, в зеленой одежде и с коротким кинжалом у пояса. Его штаны лоснились от конского пота.
 – Привет, я Морик, - сказал паренек. - Я у Храбата оруженосец и на посылках. А ты кто? Никак из Всадников?
 – Угу, - откликнулся Теомир. - Я Теомир, можно просто Темка. Я с господином тысячником, тоже вроде как на посылках, а пока просто рядом езжу. Слушай, а кто был это дядька? Ну, который только что вышел?
 – Ну, брат! - покровительственно протянул парень. - Это выборный городского Совета, Карил. Богатей, каких мало, и уважают его о-го-го как! Ежели он чего захочет, так обязательно получит. Большой человек! Скажи, а вы правда в шатрах круглый год живете, даже зимой? А не мерзнете?
 – Мы? В шатрах? - удивился Теомир, озадаченно поглядев на Морика. - Да нет вроде. В домах живем, не хуже ваших, в шатрах только когда за табунами присматриваем. А что?
 – Ну… - смутился тот. - А как же вы тогда со стадами кочуете? Дома разбираете и на телегах везете?
 – Зачем? - изумился Теомир. - Мы же не жугличи какие! Это они, говорят, шатры и вообще все хозяйство за собой таскают. А у нас деревня здесь да деревня на западе, три года здесь коней пасем, потом на запад уходим и там живем, пока здесь выбитые пастбища не оживут. Многие вообще на одном месте сидят, никуда не кочуют, бабы там да детишки, да и мужики некоторые, которые землю пашут. А еще у нас Столеград есть, настоящий город со стеной, там конязь сидит.
 – Ух ты! - мальчишка аж приоткрыл рот от удивления. - Здорово! То тут живешь, то там, я бы не отказался! А то всю жизнь на одном месте… - Он погрустнел. - Еще жугличи эти гадские… Сожгут город, как пить дать, а зачем? Им все равно больше, чем в телегу входит, не надо. Тятька говорит, прислали бы они переговорщиков, мы бы и откупились. Да только не присылают… - Морик тяжело вздохнул, но тут же просиял. - Темка, а давай подслушаем, о чем они там толкуют? Представляешь - настоящий военный совет! - Он соскользнул с лавки и на цыпочках подкрался к двери. Теомир в ужасе зажмурился, ожидая очередного скрипа и гнева Телевара, но все было тихо. Он приоткрыл один глаз и увидел Морика, присевшего на корточки возле приоткрытой двери и приглашающе машущего ему рукой. Мысленно пожав плечами, Теомир осторожно подошел к нему. Через тонкую щелку отчетливо доносились голоса.
 – Что вы мне плешь проедаете! - Галазир яростно трахнул кулаком по столу. - Без вас все знаю. Да только вы это городскому Совету расскажите! Они последние годы мне дружину разваливали! Я здесь такой же наемник, как и вы все, мне это последние двадцать лет напоминают не по разу в день! И что теперь, город сдавать? Может, сразу пойти да утопиться, чтобы жугличам сподручнее было горожан резать? Нет уж, не дождетесь! Будем драться пусть даже камнями, пусть даже один против ста. Если кто не согласен - скатертью дорога, я никого не держу. Еще вопросы есть?
 В комнате воцарилось тягостное молчание. Командиры участков сидели, уставившись в стол, не желая смотреть друг на друга. Тилос пристроился на подоконнике, покачивая ногой и что-то чуть слышно насвистывая сквозь зубы. Казалось, его больше всего интересуют голуби за окном.
 – Не горячись, Галазир, - наконец проговорил Храбат. - Ты меня знаешь, я тебя знаю, не первый год вместе работаем. Остальные… - Он запнулся. - Остальные тоже небось не дураки, не первый раз людьми командуют. Справимся как-нибудь. Жугличи к осаде непривычны, у них ни снасти для этого дела нет, ни умения. Многие и город-то, думаю, в первый раз видят, не знают, с какого бока подступиться…
 – Не успокаивай себя, Храбат, - зло ответил ему коренастый горожанин в черном кафтане с обглоданным оспой лицом. - Я еще неделю назад сотником был, а год назад - десятником. Сотники у меня - сплошь десятники бывшие, про десятников вообще молчу - чуть не с улицы набирали. Ни хрена я не справлюсь, да и мои люди тоже! Побегут, чуть пятки припечет. И у остальных то же самое. В настоящем деле разве что этот вот, - он мотнул головой в сторону Телевара, - бывал, да и то неизвестно, может, сказки рассказывает. - Телевар, побагровев, начал было приподниматься со своего места, но Галазир метнул на него грозный взгляд, и тысячник нехотя сел назад. - Говорю, откупаться надо, пока не вырезали всех подчистую! - Несколько голосов поддержали его.
 – Откупаться? - ехидно взглянул на него Галазир. - Слушай, Келетор, случайно, не твоих людей головы ночью через стену в мешке зашвырнули? Со ртами, медяками набитыми? - На этот раз очередь багроветь пришла Келетору. - Дурак ты, паря. Дураком родился, дураком и помрешь. Совет трижды гонцов к ним посылал, и трижды им головы отрезали. Они не собираются с нами разговаривать. Они пришли нас резать, и пусть меня за яйца повесят, если я понимаю - почему! Еще есть умные предложения?
 – Обороняться, - пожал плечами уже успокоившийся Телевар. - У вас есть выбор? Мне-то что - возьмут город, так я на коня сяду и ускачу, пока они здесь мародерствуют. Не мой дом, мне не жалко. - Он спокойно перенес полдюжины испепеляющих взглядов и продолжил: - Говорил уже и еще раз повторю - не так вы все делаете. Силком людей на стены гоните, а там и те, что уже есть, не слишком нужны, только штаны просиживают. Пока нет штурма, надо ополченцев натаскивать да караулы на стене держать. А то много ли толку от приказчика, который вчера за прилавком торчал, а сегодня на стене ошивается? Да он в драке не с жугличем бороться будет, а с копьем собственным, и еще неизвестно, кто победит!
 – А ежели дикари на штурм пойдут, что делать будем? - устало спросил его Галазир. - Пока они со своих подворий до стены добегут, ее уже десять раз захватить успеют.
 – Те, кто рядом живут, успеют вовремя, а большему числу на стене и не разместиться. Галереи у вас гнилые, еще рухнут ненароком, - пожал плечами Телевар. - Все равно меняться будут, вот пусть и стоят первыми те, что живут рядом.
 – Принесло умников на мою голову, - проворчал Галазир, откинувшись на спинку жесткого деревянного стула. - Эх, была бы нормальная дружина - никакого ополчения не надо. Одного арбалетчика с двумя подручными на пять саженей стены - и все. - Он провел ладонью по лицу. - Ладно, подумаю. Что еще?
 – Телевар дело говорит, - негромко откликнулся Тилос. Все разом повернулись в нему. - Только времени у вас нет. Жугличи не просто так под стенами стоят…
 – Вестимо, не просто так, - скривился в его сторону Галазир. - Город пограбить хотят. Спасибо тебе, посланник, открыл ты нам глаза…
 – В сторону города идут два отряда харазгов, - как ни в чем не бывало продолжил Тилос. - Что интересно - с осадными машинами. - Он переждал общий вздох. - Будут под стенами дня через два… если ничего не задержит.
 В щель Теомир видел ошеломленные лица командиров.
 – Но… - медленно проговорил Келетор. - Но… как же это? Они ведь по жизни с жугличами на ножах! А теперь в помощь им идут? Ты не брешешь часом, посланник? Откуда ведаешь про то? И давно?
 – Есть способы узнавать, - пожал плечами Тилос. - Сам только пару часов назад выяснил. Свой человек в Калионе послал весточку. Что до ножей - эти харазги наемники, кто заплатит, с тем и пойдут. Не веришь - погоди маленько, своими глазами увидишь. Только вот что вы с ними делать будете? Харазги - люди опытные, не один город приступом взяли. Против них вам точно не выстоять.
 – Без тебя знаю, - огрызнулся Галазир. - Ну, небо в пятнах, что ты будешь делать! За что нам такая напасть? Ведь с стороне же сидим, никому не мешаем! А как они столковались-то, Тилос? Ладно, жугличи - мы с ними на границах не первый век машемся, но с харазгами никогда даже словом худым не перекинулись! Нельзя ли хоть от них откупиться чем-то? Или на свою сторону переманить?
 – Галазир, - жестко сказал Тилос, спрыгивая с подоконника. - Два года назад Серый Князь предлагал городу союз и защиту. Помнишь?
 – Ну, помню… - пробурчал воевода, уставившись в стол.
 – Год назад я повторил это предложение тебе и Совету - и это помнишь? Не отворачивайся, ты ведь был среди тех, кто против голосовал. Напомнить, о чем я предупреждал? - Тилос остановился перед воеводой и в упор посмотрел на него. Лицо посланника было бесстрастным. - А я предупреждал, что у Майно свои планы на ваши земли. И уж не мне рассказывать, что Майно от своего не отступается. А Серый Князь единственный, кто вас от него прикрыть мог. Если бы Хамир стал союзником Серого Князя, вы бы сейчас горя не знали. Всех-то делов от вас требовалось - дружину в две тысячи человек поднять да на юг отправить. Небось не обеднели бы! Сегодня, в свой черед, вам бы помогли. Черт, да еще три дня назад я… Серый Князь еще мог что-то сделать, но меня чуть не взашей выпроводили из городского Совета. А теперь - поздно. Мой повелитель не станет ссориться с Майно, оспаривая у Великого Врага то, что почти принадлежит ему.
 – Да при чем здесь Майно, пень обросший! - не выдержав, подскочил Храбат. - Жугличи никогда ничью руку не держали, всегда сами по себе! Брешешь ты все, подсыл проклятый, тебе бы только…
 – Сядь! - резко развернулся к нему Тилос. В глазах посланника сверкнула такая ярость, что тысячник осекся на полуслове и, хватая от негодования воздух, опустился на табурет. - Я не закончил. Так вот, Серый Князь не станет оспаривать у Майно город, но постарается спасти людей. Я могу предложить вам вот что: поднимите народ и ночью скрытно ударьте по жугличам. Пока они мечутся в панике, вы сможете вывести из города большую часть горожан. Посадите женщин и детей на телеги, мужчины пойдут пешком. Перейдите Ручейницу по западным бродам и идите на юг, на Шангар. Возьмите продовольствия на три дня, навстречу пошлют обозы с едой. Вас встретят, защитят, выведут в безопасное место, дадут возможность осесть на земле и продержаться до следующего урожая. Майно не нужны ваши трупы, ему нужна территория, а как вы отсюда исчезнете - ваша проблема. Он не будет вас преследовать…
 – Зато жугличи от этого не откажутся! - язвительно ухмыльнулся Галазир. - Или ты и их вежливо попросишь в сторонку отойти?
 – Когда жугличи придут в себя, они обнаружат покинутый город. Они займутся грабежами, а не удирающими во всю прыть голодранцами! - ответил Тилос. - А когда город окончательно разграбят, вы окажетесь далеко. Не забывайте, ваш город - только промежуточный этап, кость в горле, а главная их цель - земли Всадников. Туда они и отправятся.
 – Значит, бросить все добро, что еще прадеды наживали, и бежать во всю прыть? Не будет этого! - сумрачно откликнулся кто-то, кого Теомиру не было видно в щель. - Да и неправду ты говоришь, посланник. Жугличей чуть не десять тысяч под стенами, да по округе пень знает сколько шляется, села жгут. Четверти того количества хватит, чтобы беженцев перерезать.
 – Под стенами не десять, а чуть больше шести тысяч, - парировал Тилос. - И по округе не больше двух тысяч шарятся, скорее, меньше. Села первая волна разграбила, там уже делать нечего. На деле за вами бросится тысяча-другая, ну да и вы не безоружные пойдете. Ручаюсь, половина людей уйдет, а то и больше.
 – Половина? - медленно проговорил Галазир. - Всего половина? Ты что, каждому второму предлагаешь голову на плаху положить, посланник? Знаешь, Тилос, ты мне друг, но на такое я не пойду. И на Совете против выступлю, если ты такое предложишь. У нас есть шанс отсидеться за стенами, а ты предлагаешь половину людей на смерть обречь да на милость Серого Князя их отдать? Не бывать такому! - Воевода припечатал ладонью по столу. Его поддержал одобрительный гул голосов. Телевар, впрочем, как заметил Теомир, остался сидеть молчаливо и неподвижно, о чем-то крепко задумавшись.
 – Тогда вас вырежут всех, - вздохнул Тилос. - Ладно, мое дело предложить. Но раз уж вы, воины, меня не поддержали, то на Совет это выносить тем более бесполезно. И так дерьма глубокой ложкой черпать приходится, чтобы еще и на Совете гадости выслушивать. - Он помолчал. - Ладно, я должен буду предоставить своему повелителю полный отчет о падении города. До того - спрашивайте, помогу чем могу. - Он коротко поклонился и вышел. Теомир с Мориком еле успели отскочить в сторону от с грохотом распахнувшейся двери. Лицо посланника было мрачнее тучи. Скорым шагом он прошел по прихожей комнате и ушел во двор. Командиры сидели в тягостном молчании.
 – Ладно, побездельничали - и будет, - наконец нарушил его Галазир. - Завтра в восемь утра - обычное собрание. Все свободны. Да, и займитесь дисциплиной на своих участках, народ совсем разболтался. Будто не себя защищают, вояки…
 Во дворе Телевара нагнал Храбат.
 – Ты… это… не сердись на меня за давешнее, - промямлил он, дергая себя за вислый ус. - Стену объезжал, так до того тошно стало, что хоть в петлю… Сомнут нас машинами осадными и даже не поморщатся, правду Тилос сказал. - Он зло сплюнул на землю. - Неправильно ты мне под горячую руку попался, вот ежели на твоем месте кто из Совета городского был… Ну что, не будешь держать зла?
 Телевар смерил его взглядом с головы до ног и покачал головой.
 – Ладно уж, что с тебя взять, - вздохнул он. - Сам то же чувствую. Так и быть, мир! - Он хлопнул Храбата по плечу в запрыгнул в седло. - Ну, чего стоишь столбом! - недовольно заворчал он на Теомира. - Поехали, время не ждет.
 Каол Трейн нетерпеливым движением бросил поводья какому-то подвернувшемуся под руку узкоглазому, распахнул полог шатра и поморщился от ударившей в нос вони. Красные отсветы разведенного костра метались по стенам, отчего шатер зловеще светился изнутри в сгустившихся сумерках. Лошади рядом с ним нервно храпели, рыли копытами землю, жугличи из охраны заметно нервничали.
 Связной маг в донельзя засаленном халате, сидя на корточках, подкидывал в костер пучки каких-то сушеных трав, что отнюдь не освежало воздух. Он даже не оглянулся на вошедшего. Каол обратил внимание, что руки колдуна заметно тряслись - то ли от старости, то ли от наполовину осушенной бутыли с вином, стоявшей рядом. Трейн поморщился. Он не любил пьяниц и шарлатанов, к каковым сразу отнес сидевшего перед ним старика. Тем не менее, внутри что-то предостерегающе сжалось, почувствовав поток исходящей от колдуна Силы. "Он что, уже на связи?", недоумевающе подумал посланник, но ничего не сказал. Пинком отшвырнув в сторону возмущенно завизжавшую черную кошку, он опустился на циновку.
 – Ну? - спросил Каол спустя какое-то время, поняв, что колдун не собирается обращать внимание на него. - Заснул, что ли? Мне тут до завтра сидеть, или тебя подбодрить надо?
 Старик медленно поднял дрожащую голову и посмотрел на Трейна отсутствующими глазами.
 – Нетерпеливая молодежь… - пробормотал он неожиданно глубоким и сильным голосом. - Мне было передано, что Великий скоро закончит разбираться с делами и соизволит спуститься в зал аудиенций. Мы уже протянули нить, все готово к разговору. Хочешь вина? - он неверным жестом ухватил бутыль и протянул ее Трейну. Тот с трудом подавил желание разбить ее о голову колдуна и уставился в потолок.
 – Гордый… - покачал головой старик. - Я тоже когда-то был… гордым. Ничего, доживешь до моих лет…
 – Заткнись, - не поворачивая головы, ровным голосом ответил Трейн. Маг съежился как от удара и отпрянул.
 – Как скажет молодой господин, - склонил он голову.
 Медленно ползли минуты. Время от времени колдун подкидывал в костер новые связки травы, с наслаждением вдыхая дым. Каол почти притерпелся к вони, но у него начала потихоньку кружиться голова. Он выругался про себя, и тут харазгский колдун встрепенулся.
 – Приготовься! - торжественно произнес он. - Сам Великий Майно, да пребудет он вечно сытым, зовет тебя! Посмотри мне в глаза!
 Посланник еще раз молча выругался, глубоко вдохнул воздух, крепко сжал зубы и медленно поднял взгляд. Встречный взгляд мага ударил его как хлыстом. Его огромные расширенные зрачки вобрали Трейна в себя, и посланник провалился в темноту.
 Впрочем, темнота продлилась недолго. Где-то вдали забрезжил слабый свет, он разрастался, рассеиваясь в окутавшем Трейна тумане, затем ударил в глаза ослепительной вспышкой. Трейн зажмурился, а когда поднял веки, перед ним стоял Майно. Повелитель был в потрепанном домашнем халате, мало чем отличающимся от одежды связного мага. Он слегка улыбался.
 – Трейн, мальчик мой, - он широко раскрыл объятия, как будто намереваясь обнять посланника, но тот молча рухнул на колено и склонил голову.
 – Повелитель! - выдохнул он.
 – Ну-ну-ну, зачем такие церемонии? - театрально-обиженно воскликнул Майно. - Ну-ка, встань, встань, не смущай старика. Как тебе мой подарок, этот маг? Теперь тебе не придется тратить дни на то, чтобы лично представить мне доклад или просто поболтать за обеденным столом. Ну, как он тебе?
 – Спасибо, повелитель, я оценил твою заботу, - Каол поднялся, с трудом подавив желание отряхнуть колено. - Признаться, я до последнего момента не верил, что он способен достать до Закатной Бухты. Я думал, что лишь считанные маги способны покрывать такие расстояния, и никогда не слыхал, чтобы даже им удавалось установить такую хорошую связь. Твой подарок неоценим, хозяин!
 – А кто тебе сказал, что я сейчас в Закатной Бухте? - удивился Майно. - Мне казалось, что сейчас я куда ближе к тебе.
 – Но… - открыл рот Каол. - Это ведь небез… - Он подавился словом, увидев недовольство на лице хозяина. - Я лишь хотел сказать, что ты зря подвергаешь себя опасности. Доверять жугличам, этому сборищу воров и конокрадов…
 – Доверять? - удивленно поднял бровь Майно. - Я что-то сказал про доверие? Или про жугличей? Не волнуйся за меня, мой мальчик. Я стар, но все еще могу позаботиться о собственной безопасности. Ну да хватит об этом. Как дела?
 – Все идет как нужно, хозяин, - склонил Трейн голову, с трудом подавив раздражение. Его собственный сын скоро возьмет в руки учебный меч, а его зовут мальчиком! Любой другой подавился бы за это своими зубами, но от хозяина приходилось терпеть. Краем глаза он заметил, что Майно ехидно ухмыляется. - Все в порядке. Твой мудрый план успешно выполняется.
 – Подробнее, - сухо бросил Майно. Он уселся на услужливо возникшее позади него кресло.
 – Жугличи вторглись на хамирские земли, шутя смяли пограничные заслоны. Мой господин, эти хамирские крысы давно разучились воевать. Мы могли бы не тратить столько времени на подготовку жугличского сброда…
 – Без комментариев, - оборвал его Майно. - Дальше.
 – Да, хозяин, - снова подавил раздражение посланник. - Около пяти тысяч дикарей встали лагерем вокруг города. Пару раз пытались штурмовать стены, но лучше бы они этого не делали. Сами потеряли до сотни человек, а вот на стенах больших потерь я что-то не заметил, хотя стояли там толстопузые горожане. С десяток защитников сбили стрелами под шумок - и все. Да-да, хозяин, я продолжаю, - торопливо поправился он, заметив недовольное выражение на лице Майно. - Завтра к утру, самое позднее к вечеру, подойдут харазги с башнями. По крайней мере, вчерашний гонец мне это клятвенно обещал. После этого город падет не позже чем через день.
 – Хорошо, - одобрил Майно. - Хотя ты мог бы заставить выйти их на пару дней пораньше. Медлительный ты у меня, даром что молодой. Другие прямо таки рвутся в бой, а ты…
 – Хозяин! - обиженно взвыл Каол. - Ведь ты же сам…
 – Ладно, шучу, - повел рукой Майно. - Дальше.
 – Да, хозяин, - до боли прикусил губу посланник. В нем опять закипело бешенство. - Около пятнадцати тысяч жугличей прошло дальше, в земли Всадников. Те не ожидали нападения, поэтому сходу потеряли столицу, по глупости расположенную на самой границе. Их наспех собранное войско численностью до трех тысяч копий разбито и рассеяно. Сейчас жугличи стремительно растекаются по степям, пытаясь не дать Всадникам собрать силы в кулак…
 – И как успехи? - ехидно поинтересовался Майно. - Небось, продвигаются стройными рядами?
 – Да какое там, хозяин, - безнадежно махнул рукой Трейн. - Мои ребята донесли, что после первой же победы они остановили обозы, распрягли лошадей и сейчас вовсю празднуют. Говорил я, не надо было с ними связываться…
 – Что ты говорил, я помню, - сухо ответил Майно. - Склерозом я пока не страдаю. - Каол помрачнел и ничего не ответил. - Разумеется, я и не рассчитывал, что они будут сражаться как регулярное войско. Застряли - и ладно.
 – Но зачем тогда… - раскрыл рот пораженный Каол. - Я имею в виду, зачем мы так склоняли их на свою сторону?
 – Ох и дурак же ты, Каол, хоть и умный, - поморщился Майно. - Мне надо было убрать из-под бока непредсказуемых кочевников - и я это сделал. Вышибут они Всадников с их земель - молодцы, получим еще одно лояльное мне, пусть и ненадолго, племя. Нет - и не надо. Может, еще и Всадникам поможем, с теми дело проще иметь - честные они до идиотизма. Понял теперь?
 – Д-да, хозяин! - ошеломленно протянул Трейн. - Но я думал…
 – Я здесь думаю, - оборвал его Майно, делая ударение на первое слово. - Твое дело - выполнять. Что с селами?
 – Ну… - Каол попытался собраться с неожиданно разбежавшимися куда-то мыслями. - Вроде пожгли большую часть, но я как-то…
 – Не подумал разузнать, - с удовольствием закончил за него Майно. - Молодец. Я же говорю, думаю здесь я, тебе это противопоказано. Что же, придется харазгам своих пахарей на выжженные земли сажать. Их проблемы. Земли я им обещал, а деревни… Кстати, это идея. Каол, сделаешь так, что жугличи пожгут все подчистую, вырежут кого смогут, остальных рассеют по лесам. Понял?
 – Да, повелитель, - ошарашено взглянул на него посланник. - Но зачем?…
 – Не твое дело, - оборвал его Майно. - Сделаешь как сказано, а голову ломать попутно будешь. В качестве бесплатного развлечения. Что еще?
 – Вроде все, повелитель… - растерянно пожал плечами Каол. Неожиданный приказ выбил его из колеи. Ему было мало дела до каких-то полудиких землепашцев, но все-таки приказ попахивал тухлятинкой. Теперь посланник желал только одного - чтобы разговор поскорее кончился и он мог обдумать ситуацию.
 – Все? - глаза Майно неожиданно сузились, и он вперил в посланника жесткий немигающий взгляд. - Да ну? Ну-ка, вспомни один маленький разговор у меня в замке. Совсем недавно состоялся, вроде ты забыть еще не должен был.
 – А-а! - с облегчением воскликнул Каол. - Прости, хозяин, моя вина. Совсем из головы вылетело. О странных случаях, да?
 – Память еще крепкая, - удовлетворенно отметил Майно. - Это хорошо. Терпеть не могу платить пенсию по умственной инвалидности, малыш. Что там у тебя?
 – Три странных случая, хозяин! Все - еще до того, как жугличи вторглись, - бодро отрапортовал Каол. - Первый - мальчишка с обрыва сорвался. Высокий обрыв, саженей десять, а под ним омут с водоворотами. Бульк - и нету пацана. Думали, что утоп, ан нет - вечером выплывает к дальнему бережку огромный сом, а на спине у него тот самый мальчишка…
 – Не то, - махнул рукой Майно. - Потом окажется, что не к вечеру, а через пять минут, и не на соме, а с пескарем за пазухой. Дальше.
 – Волколаки на обоз напали. Помнишь, повелитель, из тех, что мы на территорию в прошлом месяце запускали? Двойная стая, свежая, обоз малый - меньше десятка человек, но - отбились. В Хамире о том много говорили.
 – Обоз. Это до меня уже доходило, - нахмурился Майно. Его рука неосознанным жестом дернулась к плечу. - Интересно. Что еще?
 – Пропал малый отряд харазгов. Конные охотники. Месяц назад ушли в разведку в земли Всадников и сгинули. Как сквозь землю провалились. Я выяснял - Всадники о них ничего не знают. Может, где в чащобе на тех же волколаков наткнулись?
 – Очень может быть… - процедил сквозь зубы Майно. - Еще?
 – Два мордоворота, говорят, были в Хамире с месяц назад. Похвалялись, что на пару десяток троллей положили, а сами - без царапины. Могилы какие-то раскапывали, что ли. Даже штуки какие-то показывали диковинные. Но уже давно ушли куда-то на юг, то ли в Граш, то ли еще дальше.
 – В Граш, говоришь? Месяц назад… - Лицо Майно сделалось отрешенным. - Не то ли оно, что… Нет, не то. - Он махнул рукой. - Рано. Камиуру весточку пошлю, чтобы последил за ними в Граше, но не то. Пустышка. Еще?
 – Все, хозяин, - поклонился Каол. - Больше ничего. Глухое местечко, скука вселенская… была. - Он тонко улыбнулся. - Я жду твоих дальнейших указаний, о повелитель.
 – Указаний, говоришь… - задумчиво пробормотал Майно. - Ладно, малыш, отдыхай пока. Возьмут город - поговорим. Поаккуратней там, неожиданные смерти среди жугличей мне не нужны. Укроти пока свой нрав. Обоз, значит… Слушай, друг сердешный, все-таки не нравится мне этот обоз. Значит, так. Узнаешь о нем все, что сможешь. Кто в нем был, сколько, куда и зачем направлялся. Если в город - когда закончится осада, перевернешь головешки вверх дном, но найдешь их или кого-то, кто про них знает. Пошукай среди хозяев постоялых дворов, что в живых останутся. Найдешь их трупы - не хозяев, обозников, - хорошо. Возьмешь в плен - совсем молодец будешь, за то отдельная награда пойдет. Твой контакт в городе - бард Мелиандр Красило. Как возьмут город - найдешь его, или он тебя найдет, расскажет, что вынюхал. Имей в виду, приказывать ему ты не можешь, к его же запросам отнесись с уважением. Деньги там, лошади, снаряжение… Все понял?
 – Да, хозяин, - снова поклонился Каол. "Ищи теперь вчерашний день!", мысленно добавил он. - Я сделаю для тебя все, что в человеческих силах, и даже больше!
 – Другого и не жду, - задумчиво откликнулся Майно. - Ладно, недосуг мне с тобой лясы точить, меня уже за рукав дергают. Конец связи! - Он, кряхтя, поднялся с тотчас же испарившегося кресла и растаял в мгновенно сгустившемся тумане. Посланника опять резанула по глазам яркая вспышка, и он ничком рухнул на пол в шатре связного мага. Голову разрывала дикая боль, перед глазами плыли огненные круги. Каол зарычал как пойманный в ловушку зверь, несколько раз перекатился по полу. Голова болела все сильнее, казалось, готовая лопнуть изнутри.
 – Выпей, мастер, - голос связного мага раздавался откуда-то издалека. В руку посланника ткнулась округлая глиняная фляжка. Изо всех сил зажмурив глаза, Каол одним движением скрутил, почти сорвал пробку и двумя огромными глотками осушил сосуд. Жутко бесконечное мгновение ничего не происходило, затем боль начала потихоньку успокаиваться. Какое-то время посланник в изнеможении лежал на земле, с наслаждением ощущая, как проясняется голова, а в тело вливаются новые силы. Наконец он отшвырнул флягу и, покачиваясь, встал на ноги. Только теперь Трейн почувствовал, что рубаха пропотела насквозь. Покачиваясь, словно пьяный, он отдернул полог и вышел.
 Колдун остался сидеть на корточках, задумчиво вглядываясь в пляшущие языки огня.
 Теомир бессильно опустился на пол галереи за потемневшим зубцом, опоясанным разводами древесных колец. Предвечернее солнце обволакивало его мягким успокаивающим теплом, однако противная дрожь в руках не проходила. Напарник нерешительно топтался рядом, не решаясь последовать примеру и сесть прямо на грязные доски. Теомир с ненавистью взглянул на мирно висящий у пояса в ножнах палаш. Ему казалось, что последние два дня он занимался только двумя вещами: мотался по поручениям Телевара и учился обращаться со своим новым оружием. Тысячник приставил к нему учителем хмурого неразговорчивого мужика со смуглой обветренной кожей и седыми короткими усами. Родом тот происходил откуда-то с юга и говорил, странно растягивая слова. Уже после первого часа тренировок у Теомира, привыкшего к легкому кавалерийскому мечу, нещадно заболела рука, но южанин только ухмыльнулся и заставил продолжать занятие.
 – Терпи, казак, атаманом станешь, - подмигнул он парню. - Али завтра ты с жугличем сойдешься да так и будешь ему объяснять - прости, дяденька, я еще маленький, дерусь плохо?
 Теомир не знал ни кто такие казаки, ни, тем более, кто такой атаман, но, стиснув зубы, вытянул руку и продолжил вращать восьмерку одной кистью. Страшно мешалась прямая крестообразная гарда, уже натершая ему все запястье. Тем временем учитель присел в тенечке, неторопливо насыпал на сушеный лопушиный лист какой-то тонкой коричневой пыли, свернул в трубочку, поджег с одной стороны и с удовольствием втянул дым из противоположного конца.
 – Хорош табачок, - пояснил он смотрящему на него круглыми глазами Теомиру. - До самого нутра продирает. Ну, чего уставился? Смени руку!
 В этот момент порыв ветра донес до Теомира клуб сизого дыма, и он надсадно закашлялся. Бросив на землю оружие, он отчаянно замахал руками перед лицом, разгоняя дым, потом догадался отскочить в сторону. Южанин с усмешкой наблюдал за ним.
 – Ты, пацан, меч-то подбери, - посоветовал он, когда приступ кашля прошел. - Негоже это - оружие на землю бросать. Он тебя защищать будет, а ты его на землю, аки палку какую. Нехорошо. Однако слабоваты вы тут на грудь, на севере-то. Чуть самосадом дохнуло - и сразу нутро выхаркиваете…
 Так и продолжалось. Южанин сидел на бревнышке, дымил, делал ехидные замечания и изредка показывал Теомиру новый прием. Удар сверху вниз, снизу вверх, параллельно земле, вертикально, наискось, с разворотом, парирование удара сверху, снизу, обратного удара, укола, ответный выпад… К вечеру все тело у Теомира болело, словно избитое дубиной, горела стертая шершавым череном ладонь. Изредка из избы выходил почерневший осунувшийся Телевар, кидал ему берестяную грамотку и называл куда ехать. Словно во сне парень ловил письмо, взгромождался на лошадь, отвозил, возвращался, а южанин все так же сидел на бревнышке, подремывая или пуская дым. К концу первого дня Теомир ненавидел его тихой ненавистью. Несколько раз он замечал Ольгу - часто рядом с Загратом или Боршугалом. На второй день, казалось, без малейшего перерыва начавшегося сразу за закатом первого, Ольга вместе с десятником Стипой занялась изучением ножевого искусства.
 – Кто же так нож держит! - слышал Теомир краем уха. - Ну что ты в него вцепилась точно в ворот колодезный! Возьмись тремя пальцами! Он у тебя порхать должен, то вверх смотрит, то тут же вниз. Ударила из-за спины, полоснула лезвием, тут же перехватываешь клинком вверх - вот так - и снова бьешь…
 Несколько раз Теомир бессильно опускал меч - только чтобы не выронить его из разжимающихся пальцев - и зачарованно смотрел, как Стипа работает недлинным обоюдоострым клинком, иногда меняя его на широкий охотничий нож. Оружие действительно порхало в его руке, взблескивая то из-за спины, то где-то над головой, перескакивая из руки в руку. Однажды десятник продемонстрировал работу сразу с двумя ножами. Теомир посмотрел на вихрь блестящего железа, окруживший учителя, и стыдливо потупился. Только сейчас до него дошло, насколько глупо он выглядел в недавней драке на постоялом дворе. Опытный боец, Мелиандр действительно мог покрошить его мелкими кубиками. Парень покачал головой, поднял весящий, казалось, уже пуда три палаш и начал вяло размахивать оружием перед собой.
 – Стоп! - скомандовал учитель, и Теомир обрадовано опустил меч. - А теперь нацепи щит на левую руку. Будешь учиться работать мечом и щитом одновременно. - Теомир мысленно застонал, и кошмар продолжился.
 – Хорошо, - одобрил южанин ближе к вечеру. - Ладно, недосуг мне с тобой прохлаждаться, жена заждалась, да и детишки тятьку, небось, совсем забыли. Каждый день будешь вот так заниматься с утра до полудня, и потом столько же вечером. Через недельку рука науку запомнит, тогда в паре поработаем. Сегодня - ладно уж, передохни.
 Измотанный Теомир отпросился у Телевара дежурить на стену. Вообще-то он полагал это занятие нудным и скучным, но сейчас хотелось только одного - упасть на землю и неподвижно замереть. Дежурство же на стене показалось ему наиболее подходящим способом укрыться от остальных поручений. К некоторому его удивлению Телевар лишь отмахнулся.
 – Иди, если хошь, - пробурчал он. Тысячник склонился над расстеленной на столе выцветшей картой, нарисованной на изрядно потрепанной тряпице, поддерживая голову обеими руками. - Я, пожалуй, спать завалюсь, ночью посты объезжать придется. Разгильдяи, мать их женщина! Будто не свои животы защищают… Ага, сокол ясный, попался! - повернулся он к вошедшему в этот момент в избу Любоконю. - Проводи-ка его на стену, да позаботься, чтобы на пост поставили. Только смотри, Темка, это тебе не игрушки. Сейчас на пост заступишь - заполночь сменят. Буду посты проверять да спящим застану - влеплю по первое число. Война - не посиделки с девками. Перехвати кусок, и вперед.
 В пару с Теомиром поставили пожилого толстого ополченца, судя по внешнему виду - купца или приказчика. Ополченец явно нервничал - то прохаживался взад и вперед по галерее, то присаживался на корточки рядом с Теомиром, то беспокойно выглядывал из-за зубцов, словно пытаясь рассмотреть нежданный вал атакующих. Он был неприятен Теомиру всем - беспокойством, свисающим через поясной ремень колышущимся брюхом, острым запахом пота, заискивающими глазками, которыми постоянно пытался поймать взгляд Теомира. Несколько раз ополченец вздыхал, затем принимался бормотать себе под нос, неуверенно посматривая на парня, словно ожидая от того поддержки разговора. Но тот ничего не мог разобрать, поэтому равнодушно смотрел на напарника, затем отворачивался и начинал осторожно осматривать окрестности. На расстояние двух полетов стрелы перед стеной было чисто, по этому пространству изредка проносились конные отряды жугличей. Теомир с любопытством разглядывал их - невысокие мохноногие лошадки, узкие глаза, оскаленные зубы и визгливые голоса. Из оружия он рассмотрел короткие копья и кривые сабли, а доспехов, похоже, они не носили. Во всяком случае, кольчуг Теомир не заметил. За пустошью начинался лес: сначала низкорослый подлесок - ежевика, падуб, малина, какие-то незнакомые кусты, низкорослые березки, далее возвышались могучие прямые сосны, высоко возносившие куцые кроны. Над лесом поднимались бесчисленные дымки - видимо, в стойбищах осаждающих наступила пора ужина. Парень поежился - по хребту пробежал неожиданно холодный ветерок.
 Вскоре по полю протянулись длинные вечерние тени. Поблизости от стены сгустился мрак, лишь вдали, у опушки, землю еще заливали прощальные лучи солнца. Очередной патруль осаждающих проскакал с факелами, тускло-рыжими в лучах заката.
 – Эй, на стене! - гаркнули снизу. Теомир лениво скосил глаза вниз и тут же торопливо вскочил на ноги.
 – Жду приказаний, господин темник! - отрапортовал он. - Ничего не случилось, все тихо! - Краем глаза он заметил, как подтверждающе закивал напарник.
 – Сам вижу, что ничего не случилось, - недовольно пробормотал Телевар. - Слышь, там лестница крепкая?
 – Да, господин темник! - кивнул Теомир. - Даже Хлаша выдержит и не скрипнет.
 – Ишь ты, обо всем подумал, - улыбнулся стоящий рядом с лошадями тролль. - Ладно, так и быть, схожу-ка я к тебе в гости… - Он птицей взлетел по опасно затрещавшей, вопреки утверждению Теомира, лестнице. За ним ловко вскарабкался невысокий человечек самой что ни на есть неприметной наружности. Теомир поймал себя на том, что, как только тот отворачивается, в памяти остаются лишь светлые пшеничные усы. Телевар спрыгнул с лошади, опасливо подергал нижнюю ступеньку и нерешительно остановился.
 – Я… это… не полезу, пожалуй, - неуверенно сказал он. - Годы мои не те - по жердочкам лазить как курице. Хлаш, все запомнил?
 – Да, Телевар, - кивнул головой тролль. Постараемся до полуночи управиться. Скажи там, чтобы мой ужин не трогали, а то вернусь - слопаю вора на закуску. - Он сбросил с плеча моток и принялся его распутывать.
 Моток оказался толстой веревкой с навязанными по всему протяжению узлами. При помощи неприметного дядьки он аккуратно разложил ее петлями по полу галереи. Сгорающий от любопытства Теомир следил за ними, и вдруг его осенило.
 – Хлаш, а ты что, за стену собрался? - восхищенно сказал он.- Ох ты, здорово! Слушай, я тоже хочу!
 – Я тебе дам - тоже! - сварливо отозвался снизу Телевар. Сопровождающий его Броша ухмыльнулся, блеснув в темноте зубами. - Ты кто? Часовой! Что за оставление поста бывает, знаешь? Знаешь. Вот и стой себе. Вахта твоя как раз до полуночи. Дождешься лазутчиков - и сразу ко мне веди.
 – Точно так, - поддержал его скалящийся Броша. - А то зеленому нашему в темноте по башке-то по лысой копытом-то попадет, он дорогу-то назад и забудет. Хорошо, ежели не взбесится да в леса не сбегет. Слышь, Темка, ты ночью-то на него хорошенько посмотри, когда он по веревке назад лезть будет. Чуть что, по башке дрыном-то приголубь! Есть у тебя дрын под рукой? Вот им и орудуй…
 – Теомир, слушай сюда, - не обращая внимание на зубоскальство Всадника, сказал парню Хлаш. - Сейчас мы с Кролом спустимся, ты веревку сразу наверх затянешь. Сложи так, чтобы не запуталась, не ровен час с погоней на плечах заявимся. Как стемнеет - слушай в оба уха. Услышишь такой свист, - Хлаш тихо свистнул длинно, потом трижды коротко, - швыряй веревку вниз. Повтори! - Теомир добросовестно воспроизвел трель, и Хлаш удовлетворенно кивнул. - Смотри, не засни, а то тысячник твой шкуру спустит. - Он подмигнул и сбросил вниз веревочную бухту. Та размоталась, не достав до земли, как можно было разглядеть в сумерках, с аршин. - Крол, я первый. Если и оборвется веревка, все тебе не на голову.
 – И то хлеб, - согласно кивнул пшеничноусый Крол. - Ладно, командир, не тяни кота за яйца. Пошли, что ли…
 Разведчики соскользнули по веревке и беззвучно растворились в тенях. Теомир в очередной раз подивился кошачьей легкости, с которой передвигается огромное мускулистое тело тролля. Он представил себя на его месте и втихомолку вздохнул.
 – Ну, ушли? - нетерпеливо замахал снизу руками Телевар. - Ушли?
 – Ага, - грустно кивнул Теомир. Ему до слез захотелось оказаться сейчас там, в поле, посреди поджидающих со всех сторон невидимых опасностей. - Как в воду канули.
 – Это хорошо, что как в воду, - довольно кивнул Телевар. - Что бы мы делали без этого зверюги, а? Если у них хотя бы каждый третий как он, не хотел бы я воевать с троллями. Броша, поехали, нам еще посты проверять.
 Под глухой стук копыт по деревянной здесь мостовой Всадники удалились.
 – Слышь, парень! - толкнул Теомира в плечо напарник. - А что, ты ведь родичем тысячнику приходишься?
 – Нет, какое там родичем, - вздохнул тот. - Просто отец с ним раньше табуны гонял. Хороший дядька, когда не злой…
 – Эт правильно, - рассудительно ответил напарник. - Какой же это воин без злости? Да только без войны злость без надобности. А вот скажи мне, друг ситный, как у этого дядьки с талантами полководческими? Видел я как-то одного заезжего тысячника, так у того и грудь колесом, и усы торчком, и даже борода колечками. Сам Храбат ему не чета. А твой, не обессудь, какой-то пузатенький да невысокий. И ноги кривые, - добавил горожанин обличающим тоном, как будто кривые ноги были невесть каким грехом.
 "На себя посмотри, жбан пивной!" - чуть было не огрызнулся Теомир, но вовремя сдержался. - Нормальные у него таланты, - сказал он уже вслух. - Я слыхал, сколько-то лет назад он с одним десятком бандитскую шайку человек на полста в пыль разделал. Те аж в Песчаные горы убегли, а там их тролли повязали.
 – Ну, то с десятком… - разочарованно протянул напарник. - А вот с тысячей как? Я вон в молодости один троим ряху начистить мог, да только вот в командиры не лезу…
 – Да тебя и не зовут! - на этот раз не удержался Теомир. - Последняя большая война с полвека как прошла, откуда ему в бою тысячей командовать? За бандитами с парой сотен охотников по пограничным лесам гонялся, с жугличами когда-то давно сталкивался… И вообще, не заговаривай тут мне зубы, а то подлезут жугличи под шумок, то-то будет потеха!
 Горожанин хмыкнул, но ругаться не стал, отошел чуть в сторонку и стал всматриваться в сумерки.
 – Ни листа не видно, - наконец сообщил он. - Чего тут болтаемся? Захотят - подползут, мы и не увидим. - Теомир не отреагировал, и горожанин снова стал нервно прохаживаться взад и вперед.
 Сумерки сгущались, пока не превратились в ночь. Теомир чувствовал себя как на иголках. До того, как под стеной тихо засвистели, казалось, прошла целая вечность. Подпрыгнув от неожиданности, парень схватил моток веревки и, путаясь, швырнул его вниз. Почти тут же веревка натянулась и тихо задрожала - кто-то лез по ней вверх. Напрягшись, Теомир выхватил из ножен меч, другой подхватил из зажима факел и сунул его вниз, пытаясь рассмотреть лицо ползущего.
 – Етить твою налево! - рассердились оттуда. - Чего ты мне огонь в рожу тычешь, подпалить хочешь? - Сначала по голосу, а затем и по усам Теомир опознал лазутчика Крола и с облегчением убрал факел в сторону.
 – Извини, - облегченно сказал он, - я уж устал ждать. Как там прошло?
 – Так все и разэтак, - непонятно откликнулся лазутчик. - Сам все увидишь. - Он перегнулся через край и несколько раз дернул веревку. Веревка дернулась в ответ.
 – Ну, парень, хватай, - удовлетворенно сказал Крол. - Не вытянуть мне одному. Надо же - маленький, а такой тяжелый. Знать, хорошо кушал. Ну, чего встал столбом? - удивился он.
 – А чего делать-то? - переспросил его парень. - Чего хватать-то?
 – И откуда ты такой вылупился? - еще сильнее удивился Крол. - Веревку хватай. Ну-ка, раз-два, взяли!
 Вдвоем, отдуваясь и упираясь ногами в выступ стены, Теомир с Кролом вытянули наверх привязанный к концу веревки большой сверток. Сверток извивался и что-то невнятно мычал.
 – Ух ты, языка приволокли! - восхитился Теомир. - А где Хлаш?
 – Зеленый-то? - безразлично переспросил Крол. - Под стенкой дожидается. Отвяжи-ка веревку да брось ему, а то умаялся я с тобой.
 – Кто умаялся? - спросил Хлаш, появляясь из-за края стены. - Я? На этой дохлой стене? Ха! То ли дело у нас в горах - иногда на отвесные кручи по полсотни саженей без веревки лазить приходилось. Вот там - да, там я умаивался, а здесь и говорить не о чем.
 – Хлаш! - возликовал Теомир. - А я уж волноваться начал! Как прошло?
 В этот момент ночь огласилась далеким многоголосым воем. За лесом вспыхнуло зарево многих факелов, чуть слышно заржали лошади.
 – Во, очухались! - удовлетворенно заметил Кроль. - Ох и чурбаны! Голыми руками любого брать можно, и ухом не поведут. Ихнего главного из шатра посреди лагеря вытащили, а только сейчас до них дошло. Эх, вояки! Помнится, щупали мы с ребятами мошну… - Он резко оборвал фразу. - Ладно, недосуг нам с вами болтать, командир ждет. Пошли, Хлаш, - он поднялся, слетел вниз по лестнице и исчез в темноте. Тролль, подмигнув Теомиру, подхватил дергающийся сверток на плечо и последовал за ним.
 Смена появилась еще не скоро, и Теомир совсем извелся, ожидая возможности узнать, что выжали из пленника. Когда разводящий отпустил его, он стрелой помчался по темным улочкам, запинаясь и падая, но не снижая темпа. Однако у двери входной двери его перехватил часовой, в котором Теомир узнал Любоконя.
 – Не велено, - хмуро сказал Любоконь, отчаянно зевая. - Пленного выспрашивают, вот закончат - тогда можно.
 – Ну Любаш, ну пожалуйста! - слезно попросил его Теомир. - Ну хоть краешком уха послушать!
 – Не велено! - повторил Любоконь, отпихивая его от двери. - Топай отсюда, друг ситный, пока по заднице не схлопотал.
 Страшно разочарованный Теомир отошел от двери и столкнулся еще с кем-то.
 – Что такое? - спросил в темноте девичий голос. - Темка, убить меня хочешь? Так убивай сразу, только ноги не оттаптывай!
 – Онка! - обрадовался Теомир. - Слушай, там Хлаш из-за стены языка приволок! Я хотел послушать, а Любоконь не пустил…
 – Да знаю я, - откликнулась Ольга в темноте. - Меня с лавки согнали и на двор выпихнули. Ладно, ночи теплые, не впервой на охапке соломы дрыхнуть. А тут слышу - ты с кем-то ругаешься…
 – Онка, да как ты не понимаешь! - чуть не плача, сказал парень. - Когда еще доведется послушать, как настоящего языка допрашивают! Гад Любоконь, ну что ему стоит!…
 – До чего же вы, мужчины, глупые, - вздохнула Ольга. - С другой стороны окно бычьим пузырем затянуто. Подойди да и слушай, сколько влезет, а я дальше спать пошла.
 Воспрянувший духом Теомир даже не обиделся на "глупого". Стараясь ступать неслышно, он прокрался к заднему окошку, но снова был разочарован. Несколько раз внутри раздавались взвизги, потом высокий бабий голос начинал что-то спешно тараторить на неизвестном языке, его тут же подхватывал другой, басовитый, но тоже неразборчивый - видимо, толмач. Изредка кто-то - Теомиру показалось, что он узнал голос Телевара - резко спрашивал на том же тарабарском языке и получал в ответ новую порцию невнятицы. Очень скоро Теомиру надоело, и он вернулся к крыльцу, надеясь выяснить что-нибудь путное, когда допрос закончится. Отчаянно хотелось спать, но парень мужественно крепился.
 Наконец, его терпение было вознаграждено. Распахнулась дверь, и на крыльцо, потягиваясь, вышел тролль.
 – Ох, устал я что-то… - пожаловался он в пространство.
 – Хлаш, а Хлаш, - коршуном налетел на него Теомир. - Ну как там? Он сильно упрямился, да? Вы его каленым железом пытали?
 – Слушай, парень, не лезь ты в эти дела! - осадил его тролль. - Мал еще. Успеешь еще нахлебаться. Да не смотри ты на меня так! - вдруг шутливо рассердился он. - Не пытали мы его, я только пару раз ему зубы показал. Дальше его придерживать пришлось, а то писец не поспевал. И то - жить-то хочется. - Хлаш задумчиво покачал головой. - Нехорошо получилось. Тысячник ему жизнь пообещал, если врать не будет, да только воевода его все равно вздернет на стене, зуб даю…
 – Ну и что! - отмахнулся Теомир. - Его со всей бандой сюда никто не приглашал, да и без банды - тоже. Сам виноват. А чего он рассказал такого?
 – Запомни, Теомир, - медленно произнес тролль. - Если ты что-то пообещал - сдохни, да выполни. Последнее дело это - слово нарушать, пусть даже и врагу данное. В этом мире можно простить многое, но не предательство.
 – Ну да, ладно, - растерянно пробормотал Теомир. - Запомню. Я не думал, что это для тебя важно, извини. А все-таки, что он рассказал?
 – Да все то же, - пожал плечами тролль. - Говорит, должны прийти высокие люди харазги, грызущие камень, и помочь одолеть стены. Когда - точно не знает, сегодня ночью или завтра к вечеру, не позже. Ох, знал бы с начала - задержался бы у жугличей, авось бы и увидел камнегрызов своими глазами… Ладно, утро вечера мудренее, иди-ка ты спать. И вот еще… - Хлаш замялся. - Ты только удила не закусывай, послушай что я скажу. - Он снова запнулся. - В общем, если тут заварушка будет, постарайся ко мне поближе держаться, ладно? И Онку свою поближе к себе держи. Договорились?
 – Хлаш, я не могу! - покачал Теомир головой. - Я же при темнике ординарец, я его защищать должен. Слушай, спасибо, что предложил, но я не малый ребенок. А вот Онку точно надо бы под приглядом держать, ты правильно сказал. Я подумаю, как ее к тебе поближе устроить.
 – Да ты защищай своего темника, - отмахнулся Хлаш. - Только еще неизвестно, кто кого защищать будет. Ты меня извини, но ты еще молодой, необстрелянный, такие, как ты, пачками в драке гибнут. Навидался. Выживешь - поймешь, о чем я. Ладно, я-то ведь тоже рядом с темником буду, в бою разведка без надобности. В общем, об одном прошу - держись меня и не делай глупостей.
 – Ладно, уговорил, - беспечно тряхнул головой Теомир. - Буду смотреть тебе в рот и читать мысли. А все-таки жаль, что я допрос не видел. Ладно, я пошел дрыхнуть, а ты как хочешь.
 Следующий день был во всем похож на предыдущий. Теомира точно так же гоняли в разные стороны с поручениями, причем уже не только Телевар, но и все, кому того хотелось. А хотелось многим. Сначала Хлаш поручил ему разыскать в какой-то таверне темную, как выяснилось, личность по имени то ли кличке Раздолбай. Личность обнаружилась сразу, но оставлять теплую компанию не захотела, поскольку была пьяна до безобразия. С трудом вытащив Раздолбая из-за стола и отпихивая липнувших дружков пьяницы, Теомир кое-как водрузил полубесчувственное тело на лошадь и довез до управы, окончательно превратившейся в штаб, где и сдал на руки Хлашу. Личность вроде бы потащили к колодцу отливать водой, но Теомир не успел разглядеть толком - незнакомый темнобородый мужик отослал его с грамотами в крепость к воеводе. По возвращении Любоконь, заделавшийся кем-то вроде командира над двумя писарями-картографами, снова отправил его в ту же крепость за чернилами и писчими перьями. Когда Теомир узнал, что ему надо повторно переться в детинец за тем, что мог захватить и в первый раз, он взбеленился и сказал Любоконю много сердитых слов. Но тот даже не обиделся, так что ехать пришлось. Затем невесть откуда вынырнул Заграт и отправил Теомира на базар, причем купить указал чуть ли не стожок всякого сена и при этом забыл дать денег. Когда Теомир ехидно указал ему на эту мелочь, орк задумчиво поковырял затылок, раздувая вывернутые ноздри, и нехотя согласился, что ошибочка вышла. Отловив участкового казначея Бенекура, шаман выделил Теомиру денег - как выяснилось позже, в обрез. Оставить коня у платной коновязи Теомир поостерегся и таскал за собой несчастное животное вдоль прилавков с колдовскими растениями, от запаха которых даже у него закружилась голова. Набив травой переметные сумы, Теомир выбрался с рынка, опасливо поглядывая по сторонам - ему совсем не улыбалось снова встретиться с давешним циркачом и его дружками - и галопом домчался до штаба. Дор о гой конь косил глазом на сумы и нервно ржал. В душе Теомир был солидарен с ним - даже из плотно завязанных сумок несло ужасными запахами. Заграт, правда, остался доволен, и даже не потребовал назад остаток денег. Пожав плечами, Теомир засунул последний оставшийся полугрош к своим собственным медякам за пазухой. Тут на него набежал десятник Стипа и попробовал было послать насчет жратвы для караульных, но Теомир взбунтовался. Заявив десятнику, что он не нанимался в мальчики на побегушках и что ординарец - не значит слуга за все, он отошел к забору и опустился было на бревнышко, но тут появился вислоусый южанин и снова начал гонять его с мечом.
 К собственному изумлению Теомира, сегодня работа с оружием далась ему гораздо легче, чем накануне. Мышцы уже не гудели как перетянутые струны, и палаш мелькал в воздухе заметно проворнее, чем раньше. Скоро Теомир раздухарился настолько, что подхватил с земли щит и начал проводить комбинации из выпадов и блоков. Южанин сначала порыкивал, указывая на ошибки, но постепенно замолчал. Его глаза заметно округлились.
 – Слушай, парень, - задумчиво сказал он. - Вчера я бы поклялся, что ты чуть не впервые в жизни взял в руки эту железяку, махал ей ровно дубиной. Сегодня я могу твердо сказать, что ты учишься владеть ей едва ли не четыре седмицы, и при этом ни на чуть-чуть не покривить душой. Ты, часом, не колдун? Некоторым, я слышал, новое смертоубийственное ремесло выучить - раз чихнуть, так у них душа повернута. А у тебя что?
 – Не знаю, - растерянно пожал плечами Теомир. - Просто как-то легко получается. Когда я звезды метать учился, я только через неделю их хоть чуть-чуть всаживать стал, и то в пяти шагах от стенки. В столб только через месяц попадать начал. И с луком не лучше было… А тут вот на тебе!
 – Тогда, знать, полюбил тебя меч, - задумчиво покачал головой южанин. - Сам под тебя подлаживается. Надо же, слышал я о таком, но сам не видал. По хорошему взять бы да и проверить тебя с другим клинком, но ведь этот обидится, зараза. Ладно, продолжай. Стой, да куда ты оглобли свои отставляешь! Девку, что ли, обнять хочешь? Прикрой щитом пузо-то, прикрой, не стесняйся!…
 Тем не менее, к концу занятия Теомир изрядно вымотался. Напоследок учитель показал ему, как правильно затачивать лезвие, сначала наостро прав и льным камнем, а затем специальными чуть затупляющими фасками, хлопнул на прощание по спине и ушел, задумчиво покачивая головой.
 К вечеру Теомир опять отпросился на стену. На этот раз его товарищем оказался неразговорчивый солдат, из настоящих наемников, с покрытым шрамами лицом и в латаной кое-где, но хорошо вычищенной кольчуге. В отличие от вчерашнего напарника, он неподвижно стоял, прислонившись к зубцу, и обшаривал маленькими колючими глазками прилегающую местность. Он сообщил, что его зовут Пиретом, и замолчал. Теомир представился в свою очередь, и на этом разговор заглох - наемник не соизволил его поддержать, а Теомир даже не знал, о чем говорить с незнакомым человеком. Не о лошадях же, в самом деле!
 Спустя какое-то время Теомира начало мучить какое-то нехорошее чувство. Небо стремительно затягивало облаками, они неслись с севера сплошной пеленой, низкие, хоть рукой доставай, давящие, налитые темной влагой. Склоняющееся к западу солнце несколько раз проглянуло в прорехи, но было окончательно погребено под ворохом облачных одеял. Задул резкий леденящий ветер. Теомир поежился, пожалев, что вышел на пост в одной рубахе, не удосужившись накинуть поверх кафтан. Хотя кто же его знал - еще недавно все предвещало ясный закат и теплую ночь. И тут парень понял, что его тревожит.
 – Пирет! - дернул он за рукав напарника. - Пирет, слушай, вчера вечером жугличские разъезды перед стенами так и шастали, а сегодня они где? Смотри, сколько стоим - и хоть бы один проскакал! Слушай, они замышляют чего-то, да?
 Пирет неторопливо задрал голову, внимательно посмотрел на несущиеся облака, потом снова уставился вдаль.
 – Колдовской ветер, - процедил он сквозь зубы. - Под него лучше не попадаться. Он не разбирает, где враг, а где свой, вот они и отсиживаются по закутам. Вишь ты, и у жугличей боевые маги есть…
 – Колдовской ветер? - переспросил Теомир. - А это что?
 – Выматывает душу и холодит тело, - нехотя пояснил Пирет. - Постоишь часок - поймешь. Только непонятно это - обычно колдовской ветер пускают в чистом поле да перед самым нападением, обычно с вечера или с полуночи, чтобы утром озябших врагов ножиками согреть. А сейчас к чему? Чай, не совсем мы дурные, стена город прикрывает, да и наши должны завесу поставить…
 Неподалеку шарахнуло словно раскатом грома. Конвульсивно дернувшись, Теомир оборотился в ту сторону. Примерно в сотне шагов к северу на маленькой площадке под самой стеной затеплился крохотный костерок. Несмотря на резкие порывы ветра, дымок костра поднимался вертикально вверх тонкой ровной струйкой. Рядом с огнем Теомир разглядел несколько скорчившихся фигур, одна из которых явно принадлежала Заграту. Во всяком случае, других таких оттопыренный ушей Теомир в городе не видел ни у кого. Почти тут же ветер стал слабеть, и через несколько мгновений вокруг установилось полное затишье. Теомир видел, как по не до конца вытоптанной траве перед стеной бежали волны, но ни одно дуновение ветра до него не доносилось.
 – Вот и всех делов, - сплюнул за стену Пирет. - Что еще удумают, кочерыжки?
 Над дальним леском разлилось колышущееся зарево, яркое в сгустившихся дождевых сумерках. Сияние становилось все сильнее и сильнее, пока не превратилось в медленно поднимающийся в воздух огненный шар.
 – Эка их забирает! - удивленно прокомментировал происходящее наемник. - Огнешара не пожалели! Это ж надо же, какие маги у них там собрались! Такой огнешар деревенскому колдуну недоступен, этому в академии обучаться надо, в Империи аль в Граше. Однако что наши супротив него смогут? Как бы не подпалили нас ненароком…
 Шар прекратил подниматься ввысь и медленно поплыл в сторону города. Теомир с надеждой посмотрел в сторону площадки магов. Костерок по прежнему горел там неярким пламенем, но струйка дыма уже не была ровной. Она металась из стороны в сторону, словно змея, тучи опасливо шарахались от нее, сквозь прореху заголубело небо. На дальний лесок упали косые солнечные лучи.
 На щеку Теомиру упала капля дождя. Он машинально стер ее ладонью и тут же зашипел от внезапного жжения. Пирет удивленно взглянул на него, но тут же сам схватился за глаз и закрутился на месте, ругаясь черными словами.
 – Прячься под навес, разэдак его через колено! - рявкнул он сквозь ругань. - Кислый дождь, метелить их сверху донизу! Сожжет нахрен!
 Демонстрируя похвальную прыть, Пирет первым юркнул под небольшой деревянный навес.
 – Что же это творится! - бормотал он сквозь зубы, зажимая глаз. - Да нешто сам Разрушитель проклятый к нам в гости пожаловал? Ну на кой мы ему сдались, козлу треклятому?
 Не слушая его, Теомир зачарованно смотрел из-под навеса наружу. Дождик усиливался, несколько капель попало под крышу, и он с удивлением увидел, как расползается рукав рубахи. Огненный шар тем временем, не останавливаясь, плыл в сторону города, и Теомир уже чувствовал издалека его жар. Что же наши-то медлят, отчужденно подумал он, и тут снова налетел ветер.
 На этот раз ветер дул со стороны города, и его с чистым сердцем можно было назвать ураганом. Теомир вцепился в столб, телом чувствуя, как трещит и раскачивается галерея. В городе за спиной что-то скрипело и ломалось. Тучи приостановились, как бы от изумления, затем попятились назад. Но не это являлось целью защитников. Ветер ревел в ушах, мимо проносило всякий мусор, и был это уже не ветер, а какой-то чудовищный воздушный водоворот. Теомир изо всех сил вцепился в столб, чувствуя, что еще немного - и он улетит в степь вместе со своей подпоркой. А ветер тем временем рвал и метал, кружился, от него заболели уши, в глубине черепа что-то поплыло по течению. Обезумевшие тучи скрутились в чудовищную спираль, в воронку, вертящуюся над городом, теперь темнеющее на глазах небо проглядывало со всех сторон, солнечные блики метались вокруг перепуганными насмерть зайцами. Воронка смерча стягивалась все туже, его хобот опускался ниже и ниже, в него улетали соломенные крыши и всякая хозяйская утварь, и тут ураган рванулся навстречу огню.
 Теомир запоздало пожалел, что у него нет пары лишних рук - зажать уши. Он крепко зажмурился, и тут же смерч врезался в огненный шар. На мгновение шар застыл на месте, как бы раздумывая, что делать дальше, и оглушительно взорвался. Ударная волна с силой встряхнула все вокруг, и Теомир почувствовал, что оглох. Языки огня рванулись во все стороны, выжигая в траве черные дорожки, но лишь некоторые из них достали до стены. Пропитанное противопожарным составом дерево выдержало, но Теомир, рядом с которым ударила струя пламени, мгновенно вспотел, словно в духовке. Ему опалило лицо, чуб съежился белыми пепельными нитями, и тут все стихло.
 Спустя несколько ударов сердца он рискнул осторожно приоткрыть глаза. Опаленное лицо саднило, болела растянутая от чрезмерного напряжения рука. Рядом в неестественной позе лежал Пирет. Его неподвижные глаза широко раскрылись, а по виску текла тоненькая струйка крови. Рядом валялся раскроивший наемнику голову обломок стропила.
 – Пирет! - осторожно потряс его за плечо Теомир. - Пирет, вставай! - Наемник не откликнулся, и парню внезапно стало страшно. Он вскочил на ноги и дико оглянулся вокруг.
 Город являл собой ужасающее зрелище. Почти все крыши сорвало ураганом, многие заборы повалило, по улицам в панике носился домашний скот вперемешку с обезумевшими людьми. Кое-где валялись трупы коров и лошадей, но домашней птицы видно не было - видимо, ее унесло смерчем. Кое-где занимались пожары. В крепости на холме гулко били в гонг, но следовать его призыву и бежать на стены народ не спешил. Теомир глянул в сторону площадки магов и не обнаружил ее. Обломки галереи валялись вокруг, темные фигурки людей лежали на утоптанной земле. Теомир как мог быстро спустился на землю с перекосившейся, грозящей обвалиться галереи и побежал в ту сторону.
 Среди тел он обнаружил живого Заграта. Шаман сидел на земле и очумело оглядывался вокруг. Неподалеку валялся его треснувший вдоль посох. Остальные маги - между ними Теомир распознал Боршугала - оказались мертвы.
 – Где Ольга?! - Теомир как клещ вцепился в Заграта. - Где она? С ней все в порядке?
 – Отстань, гангрена! - проворчал Заграт, дотягиваясь до посоха и с трудом поднимаясь на ноги. - И так еле жив. Ох, перестарались мы, кажется… Да кто же знал, что там такие мощные стихийные маги собрались! Одно утешение - этим жопам не слаще чем нам пришлось. Да хватит мне руку обрывать, не знаю я про твою девку! Не было ее с нами, по другой она части. Ну-тко, помоги до стенки доковылять, все никак отдышаться не могу, дери его волки!
 Где-то далеко завыли рога, и у Теомира пробежал холодок по коже.
 – Заграт! - он вывернулся из-под руки шамана и повернулся к нему лицом. - Слышишь?
 – Лезь на стену, живо, глянь, что там! - скомандовал орк, оскалив зубы. - Если жугличи в наступление не пошли, можешь мне глотку перерезать. А ведь умно - сначала магов-защитников убрали, город маленько порушили, а теперь добить хотят. Ох, чует мое сердце…
 Остаток фразы Теомир не дослышал. По чудом уцелевшему от лестницы шесту он ловко вскарабкался на остатки галереи и замер. Из зарослей на равнину высып а ли отряды жугличей. Степь, казалось, заливало бушующей вешней водой.
 – Ой-ёй… - только и сказал Теомир.
 Харазги подошли еще утром, но в драку ввязываться не спешили, давая отдохнуть тягловым зверям. Огромные шерстистые животные с длинными носами-хоботами, прозываемые слонами и живущие где-то на дальнем юго-востоке, страдали от холода, трубно кричали, трясли крупными головами. Полуразобранные осадные башни тяжело переваливались по разбитым степным дорогам, их верхние стропила и перекрытия ехали отдельно на огромных телегах, влекомых теми же слонами и южными быками-буйволами. Башни и телеги бороздили сухую землю, застревая в придорожных кустах и выворачивая даже небольшие деревца, попавшиеся на пути.
 Не обошлось без недоразумений. Перепуганный слонами спешенный патруль жугличей, не опознавший союзников, в панике выпустил по ним рой стрел и со всех ног бросился бежать к овражку, где были спрятаны кони. Однако им не повезло - слон, неудачно ужаленный стрелой в чувствительный кончик хобота, рассвирепел, выломал оглобли, догнал и растоптал бедолаг в кровавые лепешки. Попутно погиб погонщик, сорвавшийся с взбесившегося животного и размозживший себе голову о выступающий из земли толстый корень. Раздосадованный командир харазгов приказал выпрячь слонов, нацепить на них боевые попоны и совсем уж было собрался мстить жугличам за смерть погонщика, своего дальнего родственника, но его перехватил и утихомирил Каол Трейн, загодя выехавший навстречу. После долгих уговоров командир согласился принять виру за смерть своего человека от насмерть перепуганного вождя жугличского клана, слонов впрягли обратно, и к полудню боевые машины были-таки дотащены до скрытых позиций в лесах неподалеку от города. Тут же собрали осадные башни - Каол с восхищением наблюдал, как прямо на глазах куча бревен и досок превратилась в грозные боевые сооружения. Хотя деревянные элементы башен и пропитали противопожарным колдовским составом, харазги ловко приспособили поверх них сырые шкуры тут же на месте забитых коров, согнанных жугличами со всей округи.
 На сегодняшнем штурме настояло собрание вождей. Нетерпеливые кочевники и слышать не хотели о штурме завтрашним утром, по холодку и свежими силами. Утомившись яростным спором, командир харазгов пожал плечами и скомандовал готовить башни к атаке. Обозленный дурацким упрямством жугличей Каол, скопировав жест харазга, дал знак доставленным из Бухты Теней магам приступать к колдовской подготовке.
 По две башни расположили у западного и южного концов вытянувшегося по реке города. В тех местах лес подходил довольно близко к стенам, причем состоял преимущественно из густого и довольно высокого, но хлипкого подлеска. Лишь изредка росли могучие древесные стволы, меж них с легкостью могли пройти и по три башни в ряд. Еще одну башню и окованный железом таран на колесах расположили по центру стены, прямо напротив ворот. Последняя машина осталась в резерве немного позади.
 Предполагалось, что колдуны жугличей опробуют на защитниках обычный ледяной ветер, после чего маги Каола оглоушат расслабившихся защитников парочкой мощных заклятий: кислотный дождь создаст массу неприятных ощущений и заодно попортит воинский доспех, а огненный шар покорежит, а при определенном везении и вообще порушит центральные ворота. После этого с помощью тарана и осадных башен спешенные и конные жугличи должны ворваться в город сразу в трех местах, создав неразбериху и в считанные часы завершив уничтожение Хамира. Однако все пошло наперекосяк.
 Началось с того, что защищающимся удалось не только отогнать кислотные тучи, но и каким-то хитрым финтом использовать их силу для разрушения огненного шар. Три столкнувшихся стихии - Огонь, Вода и Воздух перемешались в немыслимом клубке, взорвавшемся с такой силой, что центральную башню опрокинуло на бок, разломав почти напополам и искалечив уже загнанных внутрь тягловых слонов. Вдобавок вихрь разметал ряды изготовившиеся к атаке на размозженные ворота жугличей, многих серьезно покалечив и даже убив. Городские же ворота, супротив всех ожиданий, даже не поколебались. Правда, взрыв разрушил сотни саженей настенных галерей, заметно осложнив защищающимся оборону. Но основной проблемой стала гибель всех без исключения заезжих магов - отдача от собственных разрушенных заклятий оказалась слишком сильна. Колдуны же жугличей сами по себе были мало на что способны, да и те по большей части валялись без сознания, вырубленные эфирным шоком. Повторить магическую атаку не представлялось возможным. Кляня себя за то, что не догадался подключить жугличей к магам хотя бы как источник подпитки - авось кто и выжил бы - Каол в ярости приказал повесить подсыла в городскую магическую гильдию. Подсыл визжал и упирался, пытаясь клясться всеми демонами Замирья, что никто из местных магов был не в состоянии организовать такой эффектный и эффективный отпор, но все равно был вздернут, а потом еще и собственноручно покрошен посланником Майно на куски.
 Выместив злобу на лазутчике, Каол отдал сигнал к атаке. Повинуясь движению его кулака, затрубили рога, и жугличи, вопя во всю глотку, высыпали на равнину. Одновременно, сминая кусты и молодые деревья, вперед тяжело двинулись осадные башни, в том числе резервная, заменившая погибшую. Конники бешеным галопом домчались со стен, сбросили на землю десант - лучников с двойным против обычного запасом стрел и копейщиков с широкими и легкими тростниковыми щитами - и умчались обратно за новой партией. Сброшенные лучники взяли под прицел гребень стены, поливая смертоносным дождем неосторожно высунувшиеся из-за зубцов головы. Защитники огрызались вяло, хорошо если одной стрелой на два десятка, а ближе к центральным воротам отпора почти не было. Лучники пустили через стену по два залпа стрел с накрученными вместо наконечников мешочками с огненной смесью - на большее запасов колдовского порошка не хватило. Их усилия пропали втуне: соломенные и драночные крыши с домов сорвало ураганом, а срубы вдоль стены, да и в глубине города, зачастую пропитывали тем же противопожарным составом, что и саму стену. Защищенное дерево горело неохотно, бешеный же жар огненных стрел быстро опадал, оставляя за собой лишь небольшие подпалины. Поджечь удалось только два или три дома, но и там огонь быстро сбили уцелевшие после непотребства стихий хозяева и набежавшие соседи.
 Тем временем вернулись конники со второй порцией нападавших, лишь чуть-чуть обогнав пеших жугличей. Пешие несли на плечах свернутые веревочные лестницы с кошками на конце. Впрочем, от лестниц проку оказалось мало - сделанные из скверного железа крючья бессильно скользили по верхним скатам стены, оставляя лишь неглубокие царапины. Там же, где лестницы закрепились, забравшихся наверх нападающих смели мечи (в местах, где еще осталась галерея) или стрелы (около ворот, где ее уже не было) защитников, озверевших от всего этого безобразия.
 Облепившие подножье стены жугличи были вынуждены дожидаться подхода боевых башен. Те с заметным трудом перемещались по колдобистой местности, так что к их подходу хамирцы оправились от неожиданности. Следуя призыву набата, ополчение и немногочисленные наемники сломя голову мчались к стене, бросая причитающих жен и ревущих детей у разметанных смерчем хозяйств. Вооружались в спешке кто как, хватая старую рогатину вместо запропастившегося куда-то копья или кухонный нож вместо кинжала, бежали зачастую не на то место, что было предписано обходившими дома десятниками, но число войска за стеной и на стене быстро росло. Несмотря на отчаянный шквал жугличских стрел, хамирцам с галереи нет-нет, да удавалось всадить стрелу в зазевавшегося лучника или щитоносца. Могучие станковые арбалеты повернули вертикально вниз - у них не было мертвой зоны - и вслепую стреляли, дергая за спуск длинной веревочкой. Попадал в цель разве что один болт из двадцати, но осажденные не экономили, щедро растрачивая скудный боезапас. В одном месте ополченцы под руководством многоэтажно матерящегося Храбата даже успели раскочегарить костер и выплеснуть вниз котел кипящей смолы. Урон жугличам, конечно, наносился чисто символический, но нападающие начали заметно нервничать.
 И тут к стенам подошли боевые машины.
 С тяжким грохотом ударил в ворота могучий таран. Бревна, используемые в качестве засовов, слегка дрогнули в своих скобах и чуть заметно треснули. Над стеной зловеще нависла откинувшаяся на цепях площадка осадной башни. С нее свесились многочисленные канаты, и исступленно вопящие жугличи горохом посыпались на головы защитникам. Та же картина наблюдалась на дальних от ворот окраинах, с той разницей, что здесь башен было по две. Огненные стрелы, в свой черед пускаемые хамирцами, вязли в сырых шкурах или бессильно застревали в пропитанном огнеупорным составом дереве, а жугличи, словно муравьи, потоком стремились вверх по задней, прикрытой дощаными щитами лестнице, чтобы через мгновение обрушиться на головы осажденным. Увидев это в бинокль, Каол снова махнул рукой, и тотчас же в жарко пылающий костер рядом с ним полетели зеленые ветви. Ввысь поднялся широкий столб бурого дыма. Завидев его, тысяча жугличей на отборных конях вырвалась из-за холмов на противоположном берегу реки и бросилась в воду, направляясь вплавь в сторону пустынной городской пристани.
 Первые десятки спустившихся по канатам жугличей погибли почти полностью. Дозорные на стенах, хоть и прижатые непрестанным огнем лучников, заметили приближающиеся башни и передали весть командирам. Несмотря на всеобщую суматоху, Храбат и Телевар успели перегнать изрядную часть ополчения в места предполагаемых прорывов, и поначалу защитники изрядно превосходили нападавших численностью. Но так длилось недолго. Необученные ополченцы не могли противостоять яростному натиску кочевников, погибая десятками, а затем и сотнями. Уже через несколько минут во всех точках прорыва шла яростная драка. Скоро через стену перебрались полторы, а затем и две, и три тысячи жугличей, свалка начала расползаться в разные стороны, а на пристанях бушевали добравшиеся вплавь враги. Часть пловцов погибла под стрелами и в течении, но оставшихся хватило, чтобы вырезать немногочисленных сторожей и устроить гигантский пожар, забрасывая склады спешно сооруженными факелами. Здесь крыши были целы и охотно занимались веселыми язычками огня, а вслед за ними полыхали собранные внутри горючие товары - разнообразные ткани, лен, деревянные статуэтки, предназначенные для продажи в Талазену и далее, за море, и прочая дребедень. Воздух начал мутнеть от дыма.
 Пали разнесенные тараном ворота, и в проем хлынули конные жугличи.
 Уже в самом начале схватки Храбат, фактически командовавший всем западным флангом, увидел, к чему клонится дело, и с десятком бойцов-телохранителей верхом врубился в толпу кочевников. Довольно долго он крутился среди них, раздавая удары направо и налево и подбадривая своих яростными криками, но один из жугличей ухитрился-таки вскочить на круп коня позади тысячника и ударом зубчатого ножа в затылок между кольчугой и шлемом оставил ополченцев без командира. Горожане дрогнули, и жугличи быстро рассеяли их, превратив неуверенное отступление в беспорядочное бегство. С этого момента город был обречен.
 На восточном фланге несколько Всадников во главе с Телеваром повторили маневр Храбата. Им удалось продержаться дольше. Несколько раз промчавшись сквозь нападающих с короткими копьями, они развернулись для очередного прохода, но тут несколько просочившихся лучников встретили их залпом.
 Все Всадники, кроме Телевара, не успели надеть перед боем кольчуги, поэтому Чеготар, Перевой и Броша погибли сразу. Под Любоконем и Корешем подстрелили коней, они рухнули под ноги нападающим. Их тут же изрубили на куски. Один из жугличей подхватил с земли неудачно брошенную кем-то из ополченцев сулицу и с силой ударил ей Телевара. Он целил в лицо, но промазал и попал в грудь. Сулица попалась старая и тупая, а потому не смогла пробить не снятую с последнего объезда позиций кольчугу. Однако что-то в глубине груди тысячника хрустнуло, и он, со стекающей изо рта струйкой крови рухнул на луку седла. Чудом уцелевший Громобой подхватил повод командирского коня и попытался выйти из боя, но путь ему преградил сразу десяток врагов. Бросив повод, Громобой выхватил меч и бросился в атаку. Он срубил троих, прежде чем получил удар копья в спину. Какой-то жуглич мимоходом замахнулся на бессознательного Телевара, но в этот момент спрыгнувший с крыши сарая Хлаш, вращая своей страшной дубиной, размозжил череп ему, а заодно и еще нескольким попавшимся под руку кочевникам. От его чешуи отскочило несколько стрел - наконечники из плохого железа не смогли даже оцарапать его толстенную шкуру. Тролль казался так страшен, что оставшиеся рядом жугличи обратились в бегство. Хлаш осторожно взвалил на плечо тело тысячника, одним прыжком перемахнул через забор и исчез.
 Воевода Галазир с тридцатью наемниками-панцирниками прикрывал главные ворота. Пока не рухнули створки, он успешно отражал натиск, убивая спускающихся по веревкам жугличей, чьи легкие клинки не могли ничего поделать с тяжелыми доспехами пехоты. Однако ворвавшиеся через ворота конные харазги сходу разбили строй ударом длинных копий. Остатки отряда прижали к забору и хладнокровно расстреляли из тяжелых арбалетов, не утруждаясь рукопашной схваткой. Вскоре тот же отряд харазгов с налету взял детинец на холме. На плечах в панике бегущих ополченцев они ворвались в ворота и устроили бойню.
 Во время битвы солнце потихоньку уползло за горизонт, и над погибающим городом сгустились сумерки. Тут и там вспыхивали отчаянные рукопашные схватки, последние одиночки пытались спасти свою жизнь и жизнь своих близких. Но жугличи наваливались впятером на одного, рубили в куски мужчин, насиловали и тут же убивали женщин, выпускали кишки детям. В городе раздавался звон оружия, но чем дальше, тем реже. Вдали от городской стены пропитанных огнеупорным зельем домов было заметно меньше, там начали заниматься первые пожары. Постепенно город охватило зарево.
 Жугличи хозяйничали в Хамире еще два дня. Они разграбили то немногое, что уцелело после пожаров, добили чудом выживших после штурма жителей, попытались даже, хоть и безуспешно, разрушить городскую стену. Потратив массу времени только на то, чтобы выдернуть несколько верхних бревен, неусидчивые сыны степей бросили бессмысленное занятие. Вскоре орды кочевников снялись с места и ушли на запад догонять своих сражающихся со Всадниками товарищей, оставив позади пепелище.
 Так пал город Хамир.
 Теомир не участвовал в драке. Увидев со стены наступающих, он кубарем скатился вниз, чтобы сообщить новость Заграту. Однако тот лишь скривился.
 – Конечно, штурм, что еще может быть? Все, трындец городу. Побарахтаемся еще немного, а там и головы нам пооткручивают. Стой! Куда? - рявкнул он, увидев, что Теомир намеревается исчезнуть в неизвестном направлении.
 – Как куда? - удивился парень. - На стену, на место. Отбиваться ведь надо…
 – Стой, придурок! - прорычал Заграт, поднимаясь на ноги и шипя от боли. - Ну что мне за невезуха такая в последнее время!? Двух недель не прошло, а шишек собрал больше, чем за предыдущие десять лет! Нехрен тебе на стенах делать, понял? Сам же про осадные башни говоришь! - По правде говоря, Теомир только сейчас узнал, что массивные сооружения, медленно двигающиеся к городу, называются осадными башнями, но поправлять шамана не стал. - Там, куда они подойдут, и будет каша. А тебе что Хлаш сказал? Девчонку свою охранять! Знаешь, что жугличи с бабами сделают? Вот и вали к ней. Башкой отвечаешь, понял? Стой! Ну-ка, подсоби, я с тобой, пожалуй. Все равно пуст как бутыль поутру…
 Слегка контуженный взрывом и еще не до конца пришедший в себя Теомир не сопротивлялся. Он дал орку опереться на свое плечо, и они поковыляли в сторону управы, где оставалась Ольга и где планировался лазарет для раненых. Под лазарет специально вкопали несколько столбов, но навес на них натянуть собирались в отсутствие Теомира. Ольга намеревалась принимать в этом деятельное участие, и Теомир надеялся, что девушка догадается остаться на месте.
 – Заграт, а Заграт! - обратился он к шаману. - А где все наши, знаешь? Ну, я имею в виду, темник там, Громобой с Любоконем…
 – А шут их знает! - сердито тряхнул головой орк. - Займутся сейчас, наверное, любимым делом - рубить эту мелюзгу в капусту. Забудь про них, сами как-нибудь о себе позаботятся. Не дети неразумные, в отличие от тебя. Ну, чего затормозил? Топай давай, ножками, ножками!
 Теомир же разрывался на части. Ему страшно хотелось сшибиться с врагом лицом к лицу. Но он понимал, что Ольгу бросать на произвол судьбы не след. Немного поколебавшись, парень со вздохом двинулся в сторону управы. К его облегчению, шаман отцепился от плеча и пошел самостоятельно, причем довольно бодро, даже почти не опираясь на треснувший посох. Теомир с подозрением покосился на него, но вопросов задавать не стал. К Ольге - так к Ольге, в конце концов, все равно драться придется.
 До управы они добрались в тот момент, когда осадные башни оказались около стены. Вкопанные столбы остались на месте, но натянутый было на них полог оказался сорван и грязной кучей валялся у дальнего забора. На подстеленных мешках лежало несколько кое-как перевязанных раненых. Между ними металась, заламывая руки, Ольга, под ногами у нее путался растерянный Гром.
 – Ой, Темка, Заграт! - всхлипнула она, со всех ног бросаясь к ним. - Как хорошо, что вы пришли! Дядя Телевар собрал всех, они ускакали куда-то к стене, а бабы все, что к лазарету приставили, разбежались после этого… как бабахнуло! Я нескольких сюда довела, но они, кажется, ничего не соображают, лежат как колоды. Ой, Темка, я боюсь! Что-то будет! - Она кинулась на грудь Теомира и навзрыд заревела. Растерянный парень неловко прижал ее к себе.
 – Кончай сопли пускать! - рявкнул, нехорошо ощерившись, Заграт. - Это сто раз успеешь! Нам теперь о другом думать надо - как из мышеловки выбираться.
 – Но… как же они? - всхлипывая и утираясь рукавом, обернулась к нему Ольга, махнув рукой в сторону раненых. - Они же…
 – Это удар Силы, дура! - рявкнул на нее шаман. - Сама, что ли, не почувствовала? Им сейчас ничего не нужно, только отлежаться! Ну-ка, оба за мной! Щенки несмышленые, а туда же - "как же они"!
 – Заграт, стой! - крикнул Теомир, увидев, что орк направляется к переулку. - Мы же не можем бросить город! Мы должны защищать его!
 – Я свое золото сполна отработал! - всем корпусом развернулся к нему орк. - Они мне не родичи и не побратимы, чтобы я с ними за здорово живешь подыхал! Вы как хотите, а я сваливаю. А если захотите остаться, то готовьтесь к тому, что скоро здесь будет орда дикарей, на лошадях и с саблями. Для идиотов напоминаю - баб они насилуют по очереди! Даже если полсотни на одну! Готова твоя костлявая жопа к таким приключениям? - он свирепо глянул на Ольгу и сплюнул на землю. - Так что? Остаетесь геройски подыхать, или со мной? Вы меня с того света вытащили, так что и я тем же отплатить попытаюсь. Но силой добрые долги отдавать у меня привычки нет! До трех считаю. Раз!…
 – Постой, Заграт! - попытался утихомирить разбушевавшегося шамана Теомир. - Но как же Телевар и прочие?
 – Они сами себя спасут или сами сдохнут, я им ничем помочь не могу. Вы тоже, кстати, - огрызнулся Заграт. - Два!…
 – Идем, идем, - нехотя пробормотал Теомир. - Сейчас коней прихвачу…
 – Забудь про своих кобыл! - гаркнул Заграт во весь голос. - Только себя погубишь! За мной, быстро! - Он повернулся и исчез в закоулке, сопровождаемый волком. Теомир бросился вслед, волоча за собой слабо упирающуюся Ольгу.
 К тому моменту, когда рухнули разнесенные тараном ворота, а харазги сломили сопротивление последних защитников, компания добралась до незнакомой Теомиру слободы. Здесь из-за мрачных закопченных заборов там и сям выглядывали широкие кирпичные трубы. Ни одна струйка дыма не поднималась в воздух, да и вообще на удивление стояла тишина.
 – Краснопечье, - на ходу пояснял Заграт. - Здесь один из наших кланов жил, пока не свалили из города. Я-то удивлялся - что случилось, а их, видать, загодя надоумили. Сюда! - мощным ударом ноги он распахнул калитку, и тут в конце улицы показались жугличи.
 Кочевников было человек десять, все на приземистых лошадях, с саблями и короткими копьями. Щиты болтались за спиной - серьезного отпора они, как видно, не ждали. У седла предводителя болталась человеческая голова. Голова еще истекала кровью из раскромсанной шеи и рта, одного глаза не хватало, а на лице застыл ужас. Ольга как зачарованная уставилась на голову, замерев на месте, но Заграт мощным рывком впихнул ее в калитку, буквально запнул туда же неловко тянущего меч из ножен Теомира, пропустил Грома, прыгнул сам и захлопнул дверь, заложив ее тяжелым засовом. Почти тут же дверь затряслась под градом ударов. Волк повернулся к ней, тихо рыча и обнажая громадные клыки верхней челюсти.
 – Где же это… - пробормотал Заграт сквозь зубы. - Ох, как неудачно… Где же этот дебил мог схрон устроить? Может, он уже вылечиться успел? Обидно будет, однако… Ага, наверное, тут. - Он дернул Теомира за плечо. - За мной, вы двое!
 Заграт нырнул в приземистый амбар. Строение оказалось пустым внутри, только в дальнем конце валялась здоровая куча глины. Заграт бросился к куче и стал лихорадочно тыкать в землю вокруг нее своим обитым железом посохом. Вскоре что-то глухо звякнуло, и Заграт, бросив посох, стал бешено отгребать землю в сторону. Волк присоединился к нему, отбрасывая грязь всеми четырьмя лапами.
 – Ну, чего встали? Помогайте! - рявкнул шаман на Ольгу с Теомиром, увидев, что те зачарованно наблюдают за угрожающе трещащей калиткой. - Жить надоело? Теомир, чтоб тебе о порог запнуться, мне не выдюжить в одиночку! - Он ухватился за какое-то железное кольцо, вставил в него угрожающе затрещавший посох и с усилием потянул. Спохватившийся Теомир подскочил к нему и подхватил другой конец посоха. Вдвоем они с усилием подняли нечто, оказавшееся крышкой глубокого темного погреба.
 – Туда, живо! - скомандовал Заграт и первым последовал своему совету. Волк спрыгнул за ним. Секунду поколебавшись, Теомир слез в яму, осторожно нащупывая ногами невидимые ступеньки, и принял в объятия поскользнувшуюся Ольгу.
 – Закрываем! - пихнул его в бок шаман. - Да шевелись же, тюфяк, они сейчас здесь будут, тогда точно кранты!
 С трудом удержав массивную крышку погреба, они осторожно опустили ее на землю. Наступила кромешная тьма. Впрочем, тут же что-то чуть слышно зашипело, и на вершине шаманского посоха засветился тусклый зеленый огонек.
 – Успели… - выдохнул Заграт, опускаясь на скамью. - Ах ты, хрен собачий, совсем забыл… - Он подскочил к лестнице наверх, нащупал какую-то веревку и дернул. По крышке погреба забарабанили сухие комья. - Вот теперь шиш найдут. Тихо! - скомандовал он. Волк снова чуть слышно зарычал, обратив вверх свою морду.
 В напряженной тишине прошло несколько минут. Теомир с Ольгой, боясь пошевелиться, напряженно сидели на лавке, прижавшись друг к другу словно перепуганные дети. В погребе стояла сырая духота, шаманский огонек почти не давал света. Казалось, стены так и норовят сомкнуться над головами и потихоньку раздавить. Наконец Гром перестал порыкивать, улегся на пол и принялся вылизывать себе бок.
 – Ушли, - констатировал, посмотрев на него, Заграт. - Эт хорошо, эт правильно. Ну что, птенчики, расслабьтесь. Сидеть нам здесь не меньше суток, а скорее, и больше. Это подворье моего кореша, Снарры. Побратимы мы с ним. Он-то женился и в другой клан ушел, а я у нас, в Сером Когте, остался. И то - как шаману клан бросить? Хороший парень Снарра, да только бзик у него был - везде убийц чуял. Нахамил как-то проезжему колдуну, а тот возьми да и перепугай его, что недолго он теперь проживет. Ну, недолго прожил не Снага, а сам колдун - кто ж такие вещи бойцу говорит? - да только крыша у парня с тех пор поехала. Больным стал на голову, я имею в виду. В каждом жилище у себя обязательно схрон устраивал, в нем и ночевал частенько. От меня он тайн не держал, но другие не знали. Вот и пригодилось, только не ему. Не хоромы, да и на том спасибо. Так, что здесь у нас? - Заграт встал с лавки и по хозяйски прошелся по погребу, подсвечивая темные углы своим посохом. На маленькой полочке нашлась масляная лампа, и в подполе стало немного светлее.
 – Свой огонек-то я погашу, молодые люди, - прокомментировал событие орк. - Не тяжело, но все-таки… И так всю Силу из меня выкачало, крохи остались. Ладно, за день-другой восстановлюсь. Ольга, ты как? Осталось в тебе что, не чувствуешь?
 Девушка подняла заплаканные глаза и отрицательно покачала головой.
 – Не чувствуешь или не осталось? - поинтересовался шаман. - Ты определенней не можешь?
 – Не чувствую, - тихо пролепетала Ольга. - Совсем не чувствую.
 – Значит, хорошо тебя зацепило, - пробормотал шаман. - И, однако же, на ногах осталась, голову не потеряла… не совсем, во всяком случае, а вот остальные бедолаги скопытились. Ох, не нравится мне это…
 – Заграт, а что там случилось? - робко поинтересовался Теомир. - Ну, когда тот шар лопнул? И что такое это… удар Силы, что ли?
 – Нас ударили огнешаром, ледяным ветром и кислым дождем одновременно, - пояснил Заграт. - Огнешар - заклятье сложное, да и кислый дождь - тоже, деревенскому колдуну такое не под силу. Это умельцем быть надо, в Академии учиться где-нибудь в Дастахане, город такой в Граше есть. Или в Империи учителей искать. А после Академии маг за гроши не работает, у них такса - серебряная монета в день плюс ползолотого за заклятье. Плюс дорога и пропитание, если не на месте работа, а жить и жрать они привыкли мягко да жирно. Да и харазгов с их башнями нанять не в один грош влетело. Кто это, интересно, так Хамир невзлюбил, что такие деньжищи потратил?
 – Майно… - предположил Теомир, но Заграт только отмахнулся.
 – Нужен ему этот зачуханый городишко! - фыркнул он. - Орел мух не ловит, заруби себе на носу. Так вот, кислотный дождь нам удалось ледяным ветром в смерч закрутить, а смерч в огнешар воткнуть. Тут они оплошали, что сразу все на нас вывалили. Если бы по очереди, тогда кисло бы нам пришлось. Н-да… не успели мы от заклятия отцепиться. Если бы вовремя бросили, то чуток по башке получили бы, и все на этом. А так… закоротило нас всех, мозги выжгло. Одного не пойму - я-то как уцелел? Центральным же элементом в пятерке был, основной удар на себя принял - и хоть бы хны, а остальные сдохли. Блин! Ничего не понимаю!
 – А удар Силы? - напомнил ему Теомир.
 – А, это… - махнул рукой шаман. - Тут все просто. Каждый колдун свою Силу из окружающего мира черпает. У слабого постоянного резервуара внутри почитай что и нет. Так, фляжка на всякий пожарный. Сильный же маг от слабака тем и отличается, что может в любой момент у себя самого Силы целую бадью зачерпнуть да на врага вылить, однако же за то и страдает. Колебания Силы, что от столкновения Стихий происходят, вроде волны от камня по воде расходятся, по сильным и бьют сильнее всего. Могучего мага запросто убить может, а слабенького оглоушит слегка, да и только. Те, что на улице валялись, видно, могли бы неплохими колдунами стать при желании. Вон, на подружку свою посмотри… Хотя нет, на нее смотреть не надо. Она-то как раз исключение. Она колдунья сильная, ей хорошо достаться должно было, ан нет…
 Теомир отвлекся от бормотания Заграта и взглянул на прижимающуюся к его плечу Ольгу. Та грустно шмыгала носом, ее длинные волосы взлохматились и разметались по плечам. Где-то в глубине груди у Теомира поднялась теплая волна. Ему захотелось стать могучим и сильным, идти по улицам города с пламенеющим копьем и разить врага направо и налево на глазах у восхищенной девушки. Усилием воли он отогнал от себя видение.
 – Ну, не плачь, воробышек, все хорошо будет… - неуклюже попытался он успокоить ее, крепче прижимая к себе.
 – Ага, хорошо… - жалобно взглянула Ольга на Теомира. - Дядя Телевар пропал, наши все пропали, даже Силу в себе я больше не чувствую. И жугличи эти Купчище громят, и степи наши разоряют. Даже если выберемся отсюда, куда пойдем?
 – Не причитай, - оборвал ее Заграт. - И без тебя тошно. Выберемся, найдем Хлаша, если повезет, и уйдете вы себе к северу, в Песчаные Горы, у троллей отсидитесь. Авось не погонят. А шок к завтрашнему утру пройдет, не проблема.
 – Заграт, а ты куда? - осторожно осведомился Теомир. - Ты с нами не пойдешь?
 – Мне своих ребят надо попытаться найти, - покачал головой орк. - Без клана не жизнь. А Ольге у троллей самое место - шкура у них крепкая, но нет-нет, да рвется о камни да колючки всякие. Колдуны же из них аховые, целители нарасхват идут, вот она и займется. Тебя Хлаш драться научит, по горам лазить, пойдешь потом в наемники. Тоже ничего себе жизнь, лучше, чем у многих.
 Теомир втайне усомнился в словах шамана, но возражать не решился. Он вытер Ольге рукавом слезы и снова приобнял ее. Девушка доверчиво прижалась к нему.
 Связной маг, по своему обыкновению, сидел перед костром на корточках. Каол Трейн вошел в шатер и остановился перед ним.
 – Ну? - холодно сказал он. - Я жду.
 Не поднимая взгляда, колдун медленно покачал головой.
 – Извини, мастер, ничего не выйдет. До завтра, как минимум, я пуст. Слишком сильно мне по башке шарахнуло.
 – Меня не интересует, что с тобой случилось, - зло сказал Каол. - Мне нужна связь с повелителем. Если с перепою башка болит, позови лекаря. Тебе не за то платят, чтобы штаны просиживал. Ну, живо!
 – Ты не понимаешь, господин, - снова покачал головой маг. - После того, что случилось сегодня с эфиром, ты на двадцать верст окрест не найдешь ни одного дееспособного колдуна. От моего желания ничего не зависит.
 С холодным шелестом меч Каола выскользнул из ножен. По губам связного мага скользнула легкая усмешка.
 – Глуп тот, кто угрожает попусту. Убей меня - и ты останешься без связи минимум на два месяца. Хорошего связного найти нелегко, а с твоей репутацией - почти невозможно. - Маг стер с лица усмешку и снова уставился в костер. - Приходи завтра вечером, мастер.
 – Кто сказал, что я собираюсь тебя убивать? - ненатурально удивился Каол, сжимая рукоять вспотевшей от ярости рукой. - Я всего лишь обрежу тебе уши, собака, чтобы знал, как разговаривать с хозяином. А ну, встать, когда к тебе обращается твой мастер!
 Маг неторопливо окинул его ледяным взглядом.
 – Знаешь, чем ты отличаешься от Великого… хозяин? - он выделил последнее слово иронией. - Ты не умеешь вовремя остановиться. Сам же чувствуешь, что неправ, что загнанную лошадь кнутом не поднимешь, и все же упорствуешь. Теперь вот уйдешь взбешенный, затаишь зло и попытаешься отомстить при случае. Я же, зная об этом, покину тебя при первой возможности, а она представится очень скоро. Мой договор кончается через две недели, и не думаю, что он будет продлен. До завтра, мастер, и спокойной ночи.
 Каол Трейн разъяренным вепрем вылетел из шатра.
 Вечер прошел в душном полумраке. В ларе нашлось вяленое, заплесневелое от влажности мясо, волглые лепешки, а в маленьком бочонке рядом обнаружилась хоть и затхлая, но вполне пригодная для питья вода.
 – Могло быть и хуже, - философски пожал плечами Заграт. - По мне так очень даже нормальная жратва. Это вы, люди, излишне чувствительны. Не нравится - не ешьте, день-другой с пустым брюхом протянете, а там выбираться будем. Воду не жалейте - там в углу скважина, еще добудем. Отхожее ведро вон там, и про крышку не забывайте.
 Гром мгновенно проглотил свою долю и просительно взглянул на шамана, умилительно стуча поленом хвоста по полу. Поняв, что продолжения не будет, он почти с человеческим вздохом свернулся в клубок и задремал.
 – Вот и корми такую тушу, - сказал ему шаман. - Ну почему мне не попался щенок? Сунул бы лепешку - от пуза обожрался бы… - Волк приоткрыл один глаз, меланхолично взглянул на орка и снова засопел.
 В погребе стояли только две узких лавки. Проворчав что-то про неженок, Заграт решительно улегся прямо на пол, закрыл глаза и почти сразу захрапел. Теомир посмотрел на него, раздумывая, не стоит ли уступить лавку старшему, но махнул рукой и лег на нее сам, предварительно затушив лампу. Пованивало от отхожего места, а также псиной, храпел во сне Заграт, тихо посапывала Ольга, а от духоты болела голова. Теомир долго ворочался с боку на бок, не мог заснуть, и лишь далеко заполночь забылся неверным сном, заполненным кошмарами.
 Сколько он проспал, Теомир не знал. Когда он очнулся, снова неярко горела лампа, сильно пахло дымом.
 – Что паленым пахнет? - осведомился он. - Подожгли что? - Затекшая шея болела, и оттого настроение было донельзя паршивым.
 – Подожгли, тебя не спросили, - буркнул в ответ Заграт. - Из отдушин тянет. Видно, жугличи город жгут, амбар наверху полыхает. Не чуешь разве?
 Действительно, в погребе тянуло жарким воздухом. Теомир почувствовал, что по спине неторопливо ползет теплая струйка пота, впитываясь в и без того влажную рубаху.
 – Заграт, долго еще нам здесь сидеть, как думаешь? - осведомился он, растирая загривок. - С ума сойти можно - зарылись в землю как кроты и ждем незнамо чего.
 – Как только - так сразу, - огрызнулся шаман. - Сейчас солнце только встало, самое то по улицам бегать. В гости к жугличам не терпится? После заката выбираться будем. Заодно и Силы поднакоплю. Онка, ты как?
 – Нормально, - подумав, сказала Ольга. - Вчера вроде как пыльным мешком по башке трахнули, а сегодня голова ясная. Кажется, даже Силы немного набралась. Заграт, а как так получается - неделю назад я еще от самого легкого лечения час пластом лежала, а ныне несколько раз могу раны закрыть и даже на лавку не присесть? Я думала, что много лет тренироваться надо…
 – Петух тоже думал, - сердито ответил Заграт. - Откуда я знаю? Месяц назад я и помыслить не мог, что в центре колдовской звезды встану, да еще и Стихии в клубок спутывать начну. Я же простой шаман - молнию шаровую пустить, от наведенных слабости да страха прикрыть, колдовской град отвести, по мелочам, в общем. Ты вон еще пацана своего спроси, как он за два дня мечом махать настропалился, будто пару месяцев в хорошей школе провел. Да ты радуйся, а не вопросы дурацкие задавай. Есть - и ладно, авось сбережем свои шкуры целиком, а не кусочками.
 – Не скажи, Заграт, - серьезно ответила девушка. - Знаешь, поговорка есть: бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Сердцем чую - что-то не то…
 – Ишь ты, какая умная, - проворчал орк, но в его голосе уже не было уверенности. - Чувствует она… Баба, одно слово. Что у людей, что у нас!
 – Пусть баба, - не стала спорить Ольга. - Но все равно это неправильно.
 Время тянулось как болото. Теомир старался дремать, но получалось плохо. Запах дыма постепенно выветрился, воздух стал чуть свежее, но все равно остался неприятным, как в бане. Наконец Заграт с кряхтением поднялся с лавки.
 – Ладно, пора отсюда сваливать, - безапелляционно заявил он. - Солнце село, скоро совсем стемнеет. Мне-то ладно, я и в темноте неплохо вижу, а вы ноги переломаете. Ну-кося, парень, помоги!
 Крышка люка долго не поддавалась, чуть приподнимаясь, но сразу же во что-то упираясь. Теомира начала охватывать паника, но тут шаман, скрючившись в три погибели, взобрался на самую верхнюю ступеньку, подпер спиной крышку и с рычанием распрямился. Наверху что-то хрустнуло, подалось, Теомир приналег изо всех сил, и крышка нехотя, преодолевая сопротивление, пошла вверх. На голову обильно посыпалась зола и еще горячие угли, так что обоим запорошило глаза.
 – Повезло, - удовлетворенно отметил шаман, осторожно высовывая голову на поверхность и оглядываясь по сторонам. - Могло и бревном придавить. Тогда откапывались бы до завтра. Ну, птенчики, чего застряли? Приключения ждут!
 Приключения и в самом деле ждали рядом. Дома в большинстве своем сгорели, но у заборов оказались поваленными лишь некоторые секции, так что можно было осторожно пробираться вперед, не рискуя неожиданно напороться на противника. За первым же углом им попался пьяный жуглич, выписывающий восьмерки посреди улицы.
 – Во нахлебался! - прокомментировал Заграт. - Ну-ка, аккуратненько…
 Оставив с Ольгой напружинившегося Грома - "Охранять!", коротко сказал шаман, - вдвоем с Теомиром они подобрались к пьянчужке сзади, и Заграт аккуратно отключил его ударом набалдашника по голове. Бесчувственное тело подхватили под мышки и отволокли за угол. Теомир вытащил кинжал, но Ольга перехватила его руку.
 – Темка, ты что? - испуганно прошептала она. - Не надо!
 – Эти сволочи на нас сами напали! - возмутился Теомир. - Никто их силой не тянул. Чего это гада в живых оставлять? - Он сбросил руку Ольги и примерился половчее ударить жуглича под левую лопатку. Затем поднял руку, выдохнул и растеряно опустил ее.
 – Не могу, - виновато признался он. - Вот в драке бы… Заграт, помоги, а?
 – Ох ты! - осклабился шаман. - Чего это я за тебя руки пачкать должен? Тебе надо - ты и прикончи. В драке бы! Слушай, скажи правду: ты хоть раз кого-нибудь зарезал? В драке там или еще где? Ну, чего молчишь? Ох, навязались птенчики на мою голову…
 – Мы можем и сами! - резко вздернул подбородок оскорбленный Теомир. - И не навязывались мы! Онка, пошли отсюда, пусть катится…
 – Да стой ты, непоседа! - скривился Заграт. - Вот наказание! - Он склонился над жугличем и ловко вытряхнул его из мохнатой куртки. Потом вручил куртку Ольге, а шапку - Теомиру. - Нацепите, авось и сойдете за своих в потемках. Хорошо, что девка в штанах, а то и их пришлось бы позаимствовать. А жопу, кстати, эти степняки вытирать еще не научились. И молитесь своим лошадиным предкам, чтобы поменьше с бандитами этими сталкиваться. Они сегодня все бухими должны быть, но по закону подлости точно напоремся.
 – Заграт, а куда мы сейчас? - полушепотом спросила Ольга. - К воротам, да?
 – Уморите вы меня, честное слово! - покачал головой Заграт. - У ворот всегда самая толкучка, там нас точно на куски порежут. Слобода эта к реке одним краем выходит, там в городьбе дыра сделана, чтобы из реки воду ведрами черпать. Вот через ту дыру и вышмыгнем.
 – Но… - начал было Теомир и тут же стушевался.
 – Ну что еще? - недовольно спросил Заграт. - В сортир захотелось напоследок?
 – Я плавать не умею, - неохотно признался Теомир. - Как топор на воде держусь: бульк - и нету.
 – Куда ты денешься, когда разденешься, - хмыкнул орк. - Не дрейфь, паря, прорвемся.
 Узкими переулками, залитыми непроглядными сумерками, компания пробралась к реке. Волк бежал впереди, нервно потягивая носом воздух, но пока все обходилось. Пару раз мимо проходили, пошатываясь, пьяные ватаги, однажды проскакал конный отряд, но всякий раз компания успевала укрыться в густой подзаборной темноте. Закат уже почти догорел, когда они добрались до частокола. С той стороны доносилось негромкое журчание.
 – Здесь, - сообщил Заграт, что-то сноровисто ощупывая руками. - Ага, нашел! - тихо лязгнул засов, и перед беглецами со скрипом отворилась несмазанная дверца. - Так, хорошие новости. Купаться не придется. С тех пор, как я был здесь в последний раз, эти раздолбаи соорудили тропинку вдоль обрыва. Наверное, за город ведет. Как только через нее лазутчики не проникли… Хотя кто его знает, может, и проникли. Короче, держитесь за частокол одной рукой, справа круча. И аккуратней - все в кочках, запнетесь - ноги переломаете. А сыграете вниз - костей не соберете, не говоря уж, что потеряетесь. За мной!
 Закат окончательно прогорел, но тропа под ногами еще смутно виднелась. Постоянно оступаясь и запинаясь, Теомир с Ольгой осторожно плелись за орком, который, казалось, шагал по ровной лужайке. Спустя сотню шагов частокол ушел в сторону, и тропа запетляла вдоль крутой земляной стены, резко забирая вниз. Запахло холодной сыростью, тиной и еще чем-то непонятным, вроде каменного масла. Вскоре под ногами захлюпала вода.
 – Вот так. Кажется, выбрались, - удовлетворенно хмыкнул Заграт. - Теперь план на будущее: шлепаем вдоль реки пару верст, а потом свернем к северу и затеряемся в чащобах. Там вроде леса поближе к Ручейнице подходят, рощ много. Топаем до рассвета, потом в кустики - и спать. За неделю доберемся до безопасных мест… надеюсь, что безопасных, эта гребаная война все смешала, и пойдем по широкой дуге, забирая к северо-западу, в Песчаные горы. Дальше можете у троллей отсиживаться али к своим пробираться, а я до дому рвану, в Орочий Лес. Все ясно?
 Ольга и Теомир дружно кивнули. Очевидно, орк разглядел это в темноте и фыркнул.
 – А вот мне много чего не ясно. Типа не ввязались ли эти зеленые ящерицы в нонешнюю развлекуху, и если ввязались, то с какого боку. Хлаш ведь недаром по окрестностям шастал. Наверняка его ихние мудрецы послали обстановку разведать да понять, к кому приставать и стоит ли это делать. Так что, вполне может быть, в Песчаных горах вас, птенчики, с потрохами скушают, да и меня не приголубят. Поэтому на рожон лезть не будем, идем тихо-осторожно и, чуть что, шустро делаем ноги. Поняли?
 Ольга с Теомиром опять кивнули.
 – Ох, горюшко вы мое, - тяжело вздохнул орк. - Навязались на мою голову, кутенята слепошарые. Надеюсь, на закорках вас тащить не придется, о большем уж и не прошу. Ладно, двинули.
 Подавленные, Ольга с Теомиром двинулись за неясным силуэтом орка. Сзади снова разгорался большой пожар, ярче и ярче освещая местность. Шаман недовольно косился на зарево и бурчал под нос крепкие ругательства, выбирая места потенистей. Вдруг Гром, бегущий впереди, остановился и тихо зарычал. Компания остановилась как вкопанная.
 – Теомир, справа от меня, - еле слышным шепотом скомандовал шаман. - Ольга, готовься, если что - лечить будешь. Главное - как можно тише, чтобы всю округу не переполошить…
 – Да вы ее уже переполошили, - раздался спереди до боли родной хрипловатый голос. - Топаете, как стадо баранов, хоть копыта тряпками обматывай!
 – Хлаш! - тихонько, помня наставление Заграта, взвизгнула Ольга и, проскользнув вперед, повисла у тролля на шее. - Хлашим, миленький! Как здорово, что мы тебя встретили! Ура!
 – Тише ты, егоза! - добродушно одернул ее тролль. - Не на прогулке. Давайте за мной, тут рядом. - Он раздвинул кусты и исчез в сумраке. Заграт двинулся за ним, за орком последовали и Теомир с Ольгой.
 Спустя сотню шагов они добрались до маленькой поляны, со всех сторон окруженной колючими кустами падуба. На поляне горел маленький бездымный костерок, а около него…
 – Дядя Телевар! - снова взвизгнула Ольга, бросаясь к лежавшему навзничь тысячнику. - Ой, дядя Телевар, что это с вами? - Даже в неверных отблесках костра было заметно, что лицо тысячника смертельно бледно.
 – Доченька… - слабо пробормотал Телевар, вытягивая руку и поглаживая Ольгу по голове. - Жива… А Темка как?
 – Я тоже жив, господин темник, - почтительно отозвался Теомир, подходя поближе. - Мы с Загратом в подвале отсиделись, а потом тихохонько утекли…
 – Спасибо тебе, Отец-Белоконь, - тихо прошептал Телевар, глядя в черное небо. - Уберег ты их. Я-то казнился - думал, взял ребятишек с собой на прогулку, а они головы сложили. Камень с души. Спасибо тебе, Заграт, что не бросил их, век благодарен буду. Теперь можно и помереть спокойно, - немного нелогично добавил он.
 – Господин темник, а остальные где? - осторожно спросил Теомир, присаживаясь рядом. - Броша… Громобой?
 – Все… - внезапно Телевар страшно закашлялся, схватившись за грудь. Хлаш быстро склонился над ним, вытирая выступившую на губах кровь мокрой тряпицей.
 – Ой, какая я дура! - воскликнула Ольга. - Сейчас, дядя Телевар, я сейчас… Где болит, здесь? - Она приложила обе руки к груди тысячника, зажмурилась и даже, кажется, зашипела сквозь зубы. - Ох… сейчас лучше?
 – Да, девонька, ты просто чудо, - слабо улыбнулся Телевар, и внезапно Теомиру бросилось в глаза, как тот постарел. - Сейчас куда лучше. Только, Темка, какой я темник… Хамира больше нет, Вольные Земли под жугличами, и я снова отставной… Командир без армии. Они все полегли, понимаешь, все! Броша, Любоконь, Громобой, Чеготар, все! В куски порубили тати проклятые! Спасибо Хлашу, вытащил он мои стариковские кости, уж и не знаю зачем… - Он судорожно вздохнул и опять закашлялся. Ольга опять приложила руки к его груди, и кашель перешел в сипение, затем в ровное дыхание.
 – Пусть поспит, - всхлипнула Ольга. На ее глазах блестели слезы. - Я не могу ему помочь, я так не умею! У него внутри что-то страшное творится! Ой, Темка, что же мы делать-то без дяди-то будем! - Она навзрыд заплакала, и Теомир опять прижал ее к себе. Кажется, это входит в привычку, промелькнуло у него в голове.
 – Все нормально, Ольга, - из тени выступила еще одна фигура. - Ничего с ним не случится. Отлежится, полечишь его - и пройдет.
 – Тилос! - удивленно прошептал Теомир. - Честное слово, Тилос! Ой, здорово!
 – Я, о бесстрашный победитель трактирных бардов! - улыбнулся посланник. - И тоже рад видеть вас в добром здравии. Не переживайте за Телевара - у него отбито легкое и треснуло ребро, но я уже вколол пару снадобий, так что будет жить. - Он наклонился к бывшему тысячнику и заботливо накинул на него какое-то покрывало. - Присаживайтесь к костру, гости дорогие и жданные, рассказывайте, что и как. Есть хотите?
 – Ой, очень! - честно ответил Теомир и тут же поперхнулся, получив кулаком в ребра от уже проплакавшейся Ольги. - То есть, я хотел сказать…
 – Что брюхо со спиной целуется, он хотел сказать, - проворчал Заграт, удобно усаживаясь на землю. - Хлаш, ты не поверишь, таких приверед еще свет не видывал. Прикинь, мясо чуть плесенью тронулось, хлеб почти не раскис, а они уже и нос воротят. А что, есть что пожрать? - При его словах волк, лежащий рядом с ним, встрепенулся и с надеждой посмотрел на хозяина.
 – А ты чо уставился? - искренне возмутился тот. - Кто у нас зверь дикий - ты или эти несмышленыши? То-то. У них кусок оторвешь - они и ноги протянут, а у тебя все поля да леса вокруг для пропитания. Эй, ушлые да умные, мы, я так понимаю, сегодня на месте сидим?
 – Ага, до завтрашней ночи, - отозвался Хлаш. - Тысячнику отлежаться надо. Попало ему здорово, да и я помял малость, пока вытаскивал.
 – Слышал? - обратился шаман к Грому. - Вот и топай себе на охоту. А ежели и мне чего принесешь - не обижусь.
 Волк фыркнул и укоризненно посмотрел на Заграта. Ольга хихикнула, но тут же пожалела зверя:
 – Заграт, ну как же ты не понимаешь? Он же тоже столько времени с нами сидел, у него брюхо пустое, ему охотиться плохо. Не помрем мы с Темкой - правда, Темка, да? - а ты дай ему чего-нибудь…
 Тут волк нехотя поднялся на ноги, сладко потянулся, лизнул Ольгу в нос, бросил еще один укоризненный взгляд на шамана и бесшумно исчез в кустах.
 – И нечего тут клянчить, понимаешь, - проворчал слегка смущенный Заграт. - Сам себе добыть может… Ну, чего у вас тут? Давайте, выкладывайте. Хлаш, ты на нас случайно наткнулся, или?…
 – Или, - откликнулся тот, жестом фокусника извлекая на свет туго набитую котомку. - Вот, разгружай, спасибо Тилосу. Тут и думать нечего. Куда бросится орк в чужом городе, если что? К соплеменникам, это точно, в Краснокирпичную слободу, значит. Предположим, его не убили, схоронился где-то. Схоронились, да?
 Шаман кивнул.
 – Ага, а дальше совсем просто, - продолжил Хлаш, отрезая кинжалом по куску вяленого мяса и вручая их Ольге с Теомиром. - В схроне долго не проторчишь, день-два, от силы три, значит, из города вы выбираться должны были сегодня-завтра, примерно в это время. Самый удобный выход из города из Краснокирпичной слободы - по той тропочке, где я вас перехватил. Все, собственно.
 – Хлаш убедил меня подождать здесь еще пару дней, - добавил Тилос. - Вообще-то у меня дела, но мне стало интересно, и я согласился.
 – Интересно ему, угу, - проворчал Заграт. - Вы бы еще об заклад побились для пущего веселья. Сами-то как выбрались?
 – Да очень просто, - пожал плечами тролль. - Когда я Телевара успел вытащить да от боя оторваться, на Тилоса ненароком наткнулся. Вместе отошли на сотню саженей в сторону, забрались на галерею да по веревке и спустились на ту сторону. Вся эта шпана большей частью у башни кучковалась, ей не до нас было. А тем, кто поближе познакомиться хотели, я зубы продемонстрировал пару раз. - Тролль осклабился, острые клыки сверкнули в свете костра. Теомир невольно улыбнулся, представив себе, что чувствовали при виде оскаленной пасти жугличи. - Добрались сюда, стали ждать вас. Все.
 – Надо же, как у них легко получается, - фыркнул шаман. - Отошли, перелезли, забрались в кустики - будто погулять вышли! Крендели… Ладно, замнем для ясности. Что у нас в планах? Я-то собирался кругом обойти, да в Песчаные горы…
 – Не получится, - покачал головой Тилос. - Лучше и не пытаться.
 – Это еще почему? - разом спросили Заграт и Хлаш. - Почему не получится?
 – Все очень просто, ребята, - вздохнул Тилос, палочкой вороша прогорающие уголья. - Вчера утром орда жугличей осадила перевалы.
 Связной маг все так же сидел на корточках и бессмысленно смотрел в костер. Каолу показалось, что старик никогда не меняет позы - сидел так вчера, сидит сегодня, будет сидеть и через тысячу лет. Он тряхнул головой, отгоняя наваждение.
 – Ну? - ехидно спросил он. - Ты готов, о непревзойденный? Или у тебя до сих пор головка бо-бо?
 – Я готов, хозяин, - утвердительно качнул головой колдун. - Мы можем приступать.
 – Ну, слава тебе, Неугасимое Пламя! - хлопнул себя по ляжкам Каол. - Ушам своим не верю! Ну, чего ждешь? Поехали!
 На этот раз Майно выглядел хмурым и невыспавшимся.
 – У тебя все в порядке, о повелитель? - осведомился Каол, опускаясь на колено. - Возрадуйся, я принес тебе вести о победе!
 – Почему вчера на связь не вышел? - раздраженно откликнулся Майно. - Проспал, что ли? Или перепил с радости?
 – Извини, повелитель! - виновато ответил Каол, опуская взгляд. - Проклятый связной маг заявил, что беспомощен как младенец…
 – Ага, значит, старикашка перепил? - осведомился Майно, тяжело опускаясь в призрачное кресло. - Надеюсь, ты его не сильно покалечил? А то у нас с людьми напряженка…
 – Маг сказал, что все колдуны округи ни к чему не способны из-за вышедшего из-под контроля заклинания, повелитель. Я не стал его калечить, хотя и хотелось.
 – Так-так, мой мальчик, - слегка оживился Майно. - Это уже интересно. Давай-ка с начала.
 Каол коротко пересказал события предыдущего дня.
 – Мощный эфирный шок… - медленно протянул Майно. - Вот теперь понимаю. Говоришь, боевые колдуны все откинули копыта? Н-да. Где я тебе сейчас новых найду, а?
 – Моя вина, повелитель, - понурился Каол. - Перебежчик из города сообщил, что в местной Колдовской Гильдии нет ни одного шарлатана выше третьей-четвертой ступени. У меня и мысли не возникло, что они могут противостоять нашим могучим магам…
 – Удачные мысли у тебя возникают действительно редко, - проворчал Майно. - Досадно. Ладно, подыщу новых, но это не быстрый процесс, сам понимаешь. Итак, обстановка, как я понял, следующая: Хамир разрушен до основания, жугличи собираются утречком топать дальше. Флаг им в руки. Земли очищены?
 – Повелитель? - не понял Каол.
 – Шушеру разную, что на земле сидела, вычистили, я спрашиваю? - рассердился Майно. - Ужас, до чего тебе мозгами шевелить лень. Ну, так что?
 – Да, повелитель, - снова понурился Каол - на этот раз, чтобы хозяин не разглядел гримасу ненависти на его лице. - Прости меня. Как ты и приказал в последний раз, все земледельцы вырезаны, частью бежали в соседние края. Земля готова к заселению. Должен ли я сообщить об этом харазгам?
 – Сам сообщу, - буркнул Майно, задумавшись. - Ладно, все по плану. Теперь о главном.
 – А? - опять не понял Каол, но тут же вспомнил и заторопился. - Я выяснил, что за обоз отбился от волколаков. Значит, так. Мои люди поймали хамирского десятника с полевой заставы. Он не то чтобы наш человек, но пару раз сведения нам продавал. Десятник сообщил, что это был обоз из девяти Всадников, из них одна женщина. Шел обоз в Хамир по своим торговым надобностям, по пути подобрал раненого орка и какого-то приблудного тролля. Этих ребят потом видели в Хамире, один из них, по неточным сведениям, командовал участком обороны. На месте восточного прорыва найшли тела нескольких Всадников. Скольких - непонятно, их разрубили на куски. Более чем вероятно, что все они погибли при штурме. Насчет орка и тролля - дело темное. Куда делся орк, мои подсылы не знают. Тролля видели на том же восточном прорыве, но, кажется, он сбежал, не приняв боя, с каким-то тюком на плече - видимо, мародерствовал под шумок. Это все, повелитель.
 – Все, говоришь… - задумчиво протянул Майно, разглядывая свои ногти. - Да нет, не все, должен тебя огорчить. Первое - там действительно была баба. Рост - чуть ниже твоего, волосы светлые, почти белые, лицо узкое, нос прямой и все такое. Правильно описываю? Что с ней стало? Молчишь. Значит, женского шмотья на поле боя не обнаружилось. Это понятно - у Всадников в заводе, что бабы часто в мужской одежке ходят, так на коне скакать сподручнее. Далее, был молодой парень. Оружием махать не обучен, так что в драке у стены вряд ли участвовал, хотя вероятность есть. Но, скорее всего, отсиживался где-то еще. Может, жугличи его порубили, может, ушел. Наконец, тролль смылся, а про орка вообще ничего не известно. Это про последнего-то орка в городе! То есть, насчет троих как минимум - из одиннадцати! - ты не знаешь вообще ничего. Дальше, как они от волколаков отбились, выяснил?
 – Да, хозяин, - злясь про себя, ответил Каол. - Шаман нейтрализовал их Смертный Вой каким-то заклятьем. Потом к ним охрана какого-то другого обоза на выручку подоспела.
 Майно медленно поднял голову, и посланник похолодел. В глазах повелителя билось ярко-красное пламя.
 – Шаман? - медленно произнес он, неторопливо поднимаясь с кресла. - Орк был шаманом?
 – Да, повелитель, - испуганно пробормотал Каол. - Разве…
 – Шаман… - пробормотал Майно, не обращая на него внимания. - Шаман… Как же я не… Шаман, четвертая ступень как максимум, и однако же эфирные потоки закручены в узел и выходят из повиновения… Он шаман! Как же я сразу не понял, не связал, осел! - Майно запустил пальцы в волосы и застонал. - Одно к одному, одно к одному! Орк, тролль, и пацан с девчонкой! Хренова Игра, как я подставился! И ведь все сразу можно было кончить, одним ударом!… Ох я идиот…
 – Повелитель, я не… - попытался вклиниться Каол.
 – Слушай меня внимательно, Каол Трейн! - загремел Майно, вперив в него жуткий взгляд. Каол почувствовал мурашки на спине - хозяин обращался к человеку по имени, только награждая. Или убивая, что случалось куда чаще. - Слушай, и потом не говори, что не понял! За преступную небрежность при расследовании порученного дела заслуживаешь ты смерти и будешь казнен! - Оглоушенный Каол рухнул на колени. - Но приговор пока откладывается. Если хочешь избежать жуткой гибели - ты знаешь, что я могу с тобой сделать! - а тем паче вернуть мою милость, ты должен сделать следующее…
 – Хозяин, - простонал Каол, почти лишившись чувств. - За что?
 – Ты соберешь сведения о всех, кто шел в этом обозе, - игнорируя его, продолжал греметь Майно. - О всех! Ты перевернешь город по камешку и найдешь их! Найдешь их, найдешь живыми или мертвыми! И если оплошаешь - лучше бы ты не родился на этот свет! Всех, кто там был, ты понял меня? Мужиков, баб, орков, троллей, кошек, собак, лягушек и опарышей - всех до одного! Ты понял меня, ничтожество?
 – Да, хозяин, - в полуобмороке простонал Каол. - Я понял тебя. Я найду всех, я обещаю! Я обе…
 – Сроку тебе на все - неделя, - закончил Майно, понемногу успокаиваясь. - Бросишь все остальные дела, займешься только этим. Теперь убирайся с глаз моих, олух! - Майно махнул рукой и растворился в багровой дымке. Тут же Каол почувствовал, что и его самого выносит назад, к ненавистным сполохам ненавистного костерка. Беспощадная боль страшным обручем сдавила голову, но, несмотря на это, Каол нашел в себе силы удивиться. Он мог бы поклясться, что, кроме ярости, в голосе хозяина снова был страх.
 Следующие сутки прошли относительно спокойно. Несколько раз неподалеку раздавался топот копыт, но никто не рисковал сунуться в гущу колючих кустов. Гром исчезал и появлялся - наверное, охотился, к его морде приставал окровавленный пух. Пару раз он принес добычу - сначала маленькую куропатку, потом кролика. Заграт потрепал его по загривку, а Ольга долго гладила спутанную шерсть, вычесывая из нее репьи. Зверь довольно жмурился, высунув язык и тяжело дыша - ему было жарко на солнцепеке.
 Ближе к вечеру вдалеке раздался глухой топот, скрип несмазанных осей и странный трубный рев.
 – Харазги уходят, - прислушавшись, сообщил Хлаш. - Им здесь делать больше нечего. Трубят их тягловые скоты, прозываемые слонами. Хотя, может быть, это элефанты, северная разновидность. Здоровые такие животины, нос длинный, до земли, и гибкий. Им они срывают траву, набирают воду, чтобы обливать себя, а также могут схватить врага и раздавить или же размозжить о землю. По счастью, они не свирепы по своей природе. Наездникам приходится колоть их крюками, чтобы заставить идти в бой, а это опасно - слон может и обидеться. Поэтому их применяют больше как ломовых лошадей или быков - таскать грузы и все такое.
 – Я бы сказал, что слоны, - добавил Тилос, пожевывая травинку. - Элефанты более волосатые и лучше переносят местный климат, особенно зимой. Кроме того, у них голос немного выше и тоньше.
 – Как их убить? - почти безразлично спросил Теомир, лежа на спине и глядя в бездонное синее небо. - Шкура, небось, толстая…
 – И шкура толстая, а у элефантов еще и шерсть длинная, так что стрелы запутываются, - согласился Хлаш. - Глаза уязвимы, но в бою, когда слон мотает головой и размахивает хоботом, в них сложно попасть. Можно до смерти исколоть пиками, но это долго и опасно - растопчет. Еще огня боятся, как и всякая животина, так что в бою их лучше факелами пугать. А можно стрелы соком горчишки мазать, они тогда от боли взбесятся и сбегут. Это проще всего. А зачем тебе их убивать?
 – Как - зачем? - удивился Теомир. - Когда с харазгами драться будем, пригодится.
 – С харазгами? - переспросил Тилос. - А с чего это ты с ними поцапаться решил? Потому что в штурме участвовали? Так они, парень, наемники по большей части, кто им заплатит, за того и драться будут. Хотел бы я знать, чем их жугличи купили? Осадные башни ох как дорого стоят…
 – Все равно! - упрямо ответил Теомир. - Если бы не их башни, наши были бы живы.
 – Не пори горячку, Темка, - оборвал его посланник. - Воин может погибнуть в бою - на то он и воин. Но сегодняшний враг может стать союзником завтра, а враждовать с наемниками вообще глупо. Потом ты заплатишь им, и они пойдут драться и умирать за тебя. А ваши… Им просто не повезло.
 Телевар весь день то приходил в себя, то снова уплывал в забытье. Ольга лечила его руками, а Тилос пару раз воткнул в руку иглу, торчащую из маленького белого комочка.
 – Стимуляторы, - пояснил он. - Если сердце выдержит - выживет.
 Теомир не знал, что такое стимуляторы, но насчет сердца мысленно согласился. Для воина сердце - это главное, пока в нем осталась храбрость и стремление к победе, война не проиграна. Он так и сказал. Тилос как-то странно посмотрел на него и вздохнул.
 – Ну при чем здесь храбрость? - сказал он. - Сердце есть сердце, комок мышц, пока работает - человек живет, останавливается - умирает. А храбрость есть свойство ума, расположенного в голове. С головой же у твоего родича все в порядке.
 Теперь настал черед Теомира удивленно смотреть на посланника. Не знать, что ум, как и храбрость, располагается в сердце? Впрочем, спорить со старшим он не стал.
 Когда солнце стало клониться к закату, Тилос снова вернулся к отложенному накануне разговору.
 – Я очень извиняюсь за назойливость, но надо определяться, куда идем, - заявил он, усаживаясь прямо. - Здесь не лучшее место для отдыха, рано или поздно на нас кто-нибудь наткнется. Кроме того, у меня дела. Вы как хотите, а я собираюсь уйти сегодня вечером. Вы определились, что будете делать дальше?
 – Не знаю, - буркнул, отворачиваясь, Заграт. - Я весь день думал. Не получится у нас пройти через осажденные перевалы. Знаю я те места - их и раньше тролли крепко стерегли, а сейчас любому чужаку шею свернут без разговоров. Хлаш, что скажешь?
 – А чего говорить? - нехотя откликнулся Хлаш. - Ты и так все сказал. Меня там пропустят, я свой, а вот вас - нет. По военному времени перевалы закрывают даже для союзников. Южнее идти не получится, обязательно на жугличей напоретесь, а обходить горы с севера - до зимы проваландаетесь. Да и куда вы сунетесь? Где сейчас Всадники с жугличами режутся - неизвестно, наверняка на врагов напоретесь. Стоит в такую даль топать, чтобы головы сложить? Нет, проще вам отсидеться где-нибудь, как Тилос предлагает.
 – А у нас еще дядя Телевар на руках, - тихо заметила Ольга. - Если коней раздобудем - проблемы нет, но кони в горах только ноги переломают.
 – В общем, ясно мне, что некуда вам сейчас идти, - подытожил Тилос. - Разве что Хлаш к своим вернуться может. Ладно, вот что. Мне сейчас нужно на восток. Есть там город на побережье, Талазена называется. Крупный порт и все такое. До него около тысячи верст дорогами. В одиночку мне идти опасно - война все-таки - так что я нуждаюсь в охране. Я делаю предложение всем присутствующим наняться ко мне. Оплата - в конце пути. Золотой каждому, плюс стол и крыша за мой счет.
 – Я не могу, - мрачно покачал головой Хлаш. - Мне пора возвращаться.
 – Понятно, - вздохнул Тилос. - Матха должен принести своим разведданные любой ценой. Заграт?
 – Далеко больно, - мотнул головой орк. - Мне домой надо. Там бабы с детишками одни, все воины ушли. Любой обидеть может.
 – Так, понятно, - хмыкнул Тилос. - Ребята?
 – А? - вскинулся Теомир. - Мы как господин Телевар решит. Он старший. Правда, Онка?
 Ольга согласно кивнула головой.
 – Понятно, - снова вздохнул Тилос. - Уважаемого тысячника Телевара я даже не спрашиваю - он хочет прорубаться домой любыми средствами, по глазам вижу. Герой, уважаю. - Телевар метнул на него сердитый взгляд, но промолчал.
 – Ладно, подведем итоги, - Тилос сорвал травинку, сунул в рот, пожевал, сплюнул горькую слюну. - Вам всем надо домой. Роль наемников без роду и племени вас не привлекает. Странно… - Он замолчал, уставившись в землю. Все терпеливо ожидали продолжения. - Да, странный выбор в этот раз, очень странный. Или я таки ошибаюсь? Ничего не понимаю…
 – Ты о чем, Тилос? - вежливо осведомился тролль. - Загадками говоришь, однако…
 – Не обращай внимания, любезный Хлаш, - невесело усмехнулся Тилос. - Уж такой я загадочный, аж сам дивлюсь… Ладно, поживем - увидим. В общем, я думаю, сойдемся на следующем. Всадники и Заграт собираются идти по домам, для чего им надо обогнуть занятые жугличами равнины. Самый удобный и безопасный путь - в обход через Песчаные горы, где вам может помочь пройти Хлаш. Думаю, тролли смилостивятся и все-таки пропустят вас, уважаемый матха слегка преувеличивает. Это означает, что до ближайших лесных чащоб, где лежит безопасный путь к Песчаным горам, ваша компания должна пройти километров… э-э-э, верст пятьдесят к востоку вдоль поречных зарослей. Мне, в общем-то, туда же. Потом вы свернете к северу, а я продолжу свой путь в гордом одиночестве. Впрочем, у меня есть шанс наткнуться на хамирских наемников, несших порубежную службу, и составить из них свою охрану. Есть возражения?
 Все дружно помотали головами. Теомир почувствовал, что на душе стало немного спокойнее - еще минимум две ночи Тилос будет с ними. Парень не знал, в чем дело, но присутствие посланника заметно успокаивало его.
 – Впрочем, - тут же добавил Тилос, - если я не ошибаюсь, то домой вы попадете еще очень не скоро. На вашем месте я бы готовился к долгому путешествию.
 Заграт только презрительно хмыкнул.
 Незадолго перед выходом им повезло. Заслышав дальний стук копыт, Хлаш, а затем и Теомир насторожились. Всадник явно был одинок, и упускать шанс не стоило. Пробравшись через кустарник, они увидели неподалеку одинокого жуглича, во весь опор гнавшего коня по тропе, проходившей рядом с их укрытием. Хлаш бесшумно растаял в кустах, а Теомир вышел на середину тропы, широко расставив ноги и уперев руки в бока. Жуглич едва не сбил его конем, но вовремя натянул удила.
 – Что нада, а-а? - протяжно спросил он. - Отойди, или моя сабля напьется твоей крови! - Он выдернул из-за пояса длинный узкий клинок, но в этот момент вынырнувший сзади Хлаш сдернул его с коня, зажав рот. Громко заржав, конек ринулся в сторону, но Теомир ловким движением перехватил свободно болтающийся повод.
 – Язык есть, - довольно кивнул Хлаш. - Конь для тысячника - тоже. Не стоит животину сквозь заросли попусту таскать. Отойди-ка с ней в сторонку и погоди немного. - Тролль с пленником на плече исчез в кустах.
 Время тянулось медленно. Постоянно ожидавший появления новых жугличей Теомир нервно оглядывался по сторонам, но все было тихо. Наконец из зарослей показался тролль, а за ним и остальные члены отряда. Телевара вели под руки Хлаш и Тилос. Жуглича с ними не было.
 – Ну, что он рассказал? - рванулся к ним сгорающий от нетерпения Теомир.
 – Шустрый ты больно, - огрызнулся Заграт. - Успеешь, узнаешь еще! Вот догонят нас еще до утречка - расскажут все сами.
 – А? - спросил Теомир. - Кто догонит?
 – Говорил я, глотку ему перерезать надо! - продолжал ворчать Заграт. - Так нет, пожалели. Точно говорю, наведет он на наш след всякую пакость!
 – Хлаш, что случилось? - вполголоса спросил Теомир у ухмыляющегося тролля. - Кто кого наведет?
 – Заграту не понравилось, что мы не убили пленника, - пояснил ему Хлаш. - Вот и бушует. Ольга против была, да и Тилос поддержал. А мне что, мне все равно.
 Теомир задумался. Конечно, убить пленника было бы правильно, но Ольге такое видеть ни к чему, это точно. С другой стороны, и в самом ведь деле наведет… Задумавшись, он чуть не остался в одиночестве на месте, когда маленький отряд двинулся вперед.
 – Теомир, не спи, - хлопнул его по плечу Тилос. - Идти далеко, и все лесом. Давай, парень, днем отдыхать будешь.
 По пути Ольга быстро рассказала Теомиру, что пленник - один из многих гонцов на дальние заставы с приказом перехватывать всех беглецов, в особенности орков и троллей. Также было дано описание мужчины и женщины, в которых Ольга с изумлением узнала себя и Теомира.
 – Вот-вот, - как бы невзначай бросил Тилос.
 – Что "вот-вот"? - окрысился Заграт. - Ты толком сказать можешь? Намекаешь на что-то с надутыми щеками, нет, чтобы нормально сказать! Ну, чего хмыкаешь? Щас вот дам посохом по башке, враз поплохеет, даром что он треснувший!
 – Утихомирься, - сказал ему Хлаш. - Он правильно молчит, раз не уверен. Знание влияет на судьбу, особенно знание ложное. Придет время - сам скажет.
 – Скажет он, разбежался! - огрызнулся Заграт. - Ух, ненавижу умников! Зуб даю, что описание тот бардишка подзаборный из "Золотой чаши" составил. Не иначе, злобу затаил. А орки да тролли для людей все на одно лицо, но, видать, меня с Хлашем в виду имеют. Но убей меня гром… - он ловко уклонился от щелкнувших над ухом зубов. - Серый, ты чего, охренел?
 Волк, почти по-человечески ухмыляясь, отбежал в сторону.
 – Ты же сам сказал "убей меня, Гром", - ехидно напомнил ему Хлаш. - Вот он и принял это за приказ.
 – Шутник, блин! - сплюнул на землю разъяренный Заграт. - От тролля-приколиста спасу нет, так еще и собственный волк шуточки шутить вздумал. Ну, чего опять уставился?
 Тилос и на самом деле во все глаза смотрел на волка. Тот, словно почувствовав на себе его взгляд, повернул голову и тоже какое-то время внимательно смотрел на посланника. Затем хищник развернулся и неспешно скрылся в кустах. Тилос озадаченно покрутил головой.
 – Откуда у тебя эта зверюга, Заграт? - тихо спросил посланник. - Не замечал я раньше за орочьими волками такого ума.
 – Смотреть надо было лучше! - рявкнул Заграт. - И вообще, отцепись от меня, подсыл хренов. Под ноги лучше смотри, а то заведешь в канаву!
 После этого разговор как-то сам по себе стих. Отряд опять спустился почти к самой реке, копыта конька чавкали по влажной грязи. Идти было тяжело, и Теомир стал прикидывать, не стоит ли еще поохотиться на лошадей. Было слышно, как в Ручейнице плещется рыба.
 – Надо чуть повыше подняться, - негромко сказал Тилос. - Следим на грязи много.
 – Можно, - согласился с ним Хлаш. - Только опасно это, тракт близко, еще наткнемся на кого.
 – Тракт трактом, да только как бы по следу не пошли, - вздохнул посланник. - И так, и так плохо. Ладно, идем здесь, а там будь что будет.
 Спустя пару часов, когда у Теомира стали отваливаться отбитые в темноте о корни ноги, сделали привал.
 – Верст семь, а то и восемь по прямой протопали, - отметил Хлаш. - Еще пара таких переходов - и можно устраиваться на дневку. Завтрашней ночью дойдем до Заболоченных лесов, а там посмотрим.
 Когда отряд двинулся дальше, берег стал посуше, древесные корни уже не так лезли под ноги, и идти стало проще. Гром тенью сновал вокруг, вынюхивая и высматривая врага, но пока все было спокойно. Ни один гонец не торопился ночными тропами, ни один отряд не встал на ночевку рядом с проточной водой. Заграт качал головой и что-то неодобрительно бормотал под нос, Хлаш и Тилос временами недоуменно переглядывались. Вконец обессиленный переходом Телевар впал в тяжелое забытье, прильнув к лошадиной холке. Маленькая жугличская лошадка, не привыкшая к такому весу, еле плелась, подгоняемая Теомиром.
 – Ничего не понимаю, - наконец со вздохом признался Хлаш. - Я рассчитывал, что придется петлять как зайцам между чужими стоянками, хорониться в кустах и все такое. Но вокруг ни души, зато земля истоптана, будто тут прошел цепью большой отряд. И ни одного свежего кострища! Будто искали чего…
 – Ясно, чего искали - нас, - фыркнул Заграт. Шаман явно был в дурном настроении. - Тот придурок, которого вы перехватили, ведь не был единственным, сам сказал. Наверняка на нас уже ведется облава. Ума не приложу - чего им от нас надо? Ладно бы купеческую казну за пазухой уперли, так нет! Свои пожитки - и те бросили, налегке тащимся, скоро жрать будет нечего! Эти хреновы жугличи даже дичь вокруг на сто верст распугали. Поубивал бы!
 – Так в чем дело, многоуважаемый Заграт? - съехидничал Хлаш. - Пошел бы на большую дорогу да занялся полезным делом.
 – Таких советчиков, как ты, я поубивал бы в первую очередь, - огрызнулся орк. - Думаешь, ряшку наел - и умничать можно?
 – Кончайте лаяться, - резко оборвал их Тилос. - Не ровен час, услышит кто. Деревня впереди, наверняка кто-нибудь там да есть.
 Действительно, через полсотни шагов компания вышла на открытое место. Кустарник был аккуратно вырублен, из ближайшей рощицы вилась дорога в сторону недалекой деревушки. Вернее, к тому, что от нее осталось.
 Мертвая тишина стояла над пепелищем. Нигде не поднималось даже дымка - видимо, поселение сгорело уже довольно давно. И запах - тяжелый трупный запах плыл над землей, накатывая волнами вместе с легким ветерком. Теомир почувствовал, как у него закружилась голова и нехорошо потяжелело в желудке. Рядом слабо охнула Ольга.
 В нескольких саженях перед ними на земле лежало темное пятно. Всмотревшись, Теомир понял, что это нагой женский труп, раздувшийся от газов. Труп лежал на спине, лицом вверх, в темноте были почти неразличимы вспоротый живот, отрезанные груди и выколотые глаза. Мутная волна поднялась к самому горлу, и Теомир судорожно рванулся в сторону, чтобы облегчить желудок не под ноги товарищам.
 – Сволочи! - тихо простонала Ольга. - Какие же они звери!
 – Обычные забавы победителей, - Хлаш успокаивающе положил свою лапищу на плечо девушки. - Она, по крайней мере, умерла быстро.
 – Быстро! - возмущенно крикнула Ольга, сбрасывая его руку. - Она мучалась перед смертью! Как земля может носить таких нелюдей? А ведь сейчас они разбойничают в наших землях! А там мама!…
 – Их надо истреблять как бешеных псов, - подтвердил Теомир, становясь рядом с ней. - Иного они не заслуживают. Жугличам не место на земле, и, клянусь, я сделаю все, чтобы истребить их.
 – Не бросайся словами, Теомир, - покачал головой Тилос. - Ты еще молод. Для тебя война - это яростная схватка на поле брани, сеча до победного конца и пирушка после боя. Пусть воины врагов до одного полегли в бою, но что делать с побежденными, с женщинами и стариками, слишком старыми, чтобы держать оружие? Нет, дружище, война - это вот эта несчастная, чье тело лежит перед тобой. Когда мужья гибнут в сражении, женам тоже остается только умереть. Те, кому повезет, гибнут быстро - в горящей избе или под саблей пьяного от крови врага. Невезучие мучаются долго - на колу, на земле с отсеченными ступнями и кистями рук, на медленном огне… Да мало ли человек придумал способов убивать себе подобных! Ты говоришь - истребить их всех. А ты подумал, что тебе самому придется убивать таких же женщин, чья вина лишь в том, что они родились в чужом племени? А ведь кроме женщин есть еще и дети - их кровью ты тоже обагришь свои руки? Или дашь им вырасти и отомстить?
 Теомир судорожно сглотнул. В словах Тилоса было что-то неправильное, но возразить ему было нечего.
 – Кроме того, - неумолимо продолжал посланник, - если следовать твои словам, ты сам не имеешь право на существование. У ваших детей есть игра в свинку. Помнишь ее?
 Разумеется, Теомир помнил. Несколько ребятишек оседлывали своих товарищей, бегающих на четвереньках по земле, и гонялись за "свинкой", которая, также на четвереньках, уворачивалась от наездников, старающихся огреть ее хворостиной. Иногда "свинка", в свою очередь, пыталась протаранить "лошадей" так, чтобы те вместе с наездниками свалились на землю. Парень удивленно кивнул.
 – Еще полтора века назад вы, ныне называющие себя Всадниками, мало чем отличались от жугличей, - в голосе Тилоса захрустел щебень. - Вы так же незваными захватчиками пришли на эти земли, и так же вырезали племена, что жили здесь до вас. Любимой забавой ваших воинов тогда было подрезать жертве - женщине или ребенку, мужчины гибли в боях - пяточные сухожилия и пустить ее на четвереньках бегать по двору. Сами же они соревновались, кто быстрее сможет ее подколоть копьем, сидя на стреноженной лошади. Особенно, я слышал, любил эту игру ваш герой Теомир, чье имя ты носишь. Тебе это ничего не напоминает?
 Теомир растерянно оглянулся. Заграт отвернулся, а Хлаш слегка кивнул головой, подтверждая слова посланника. Ольга, сжав на груди руки, огромными от ужаса глазами смотрела на Тилоса.
 – Но… - запинаясь, проговорил Теомир, - но это же было давно…
 – Если жугличи победят, да еще и осядут на земле, то через век-другой их нравы тоже смягчатся, - пожал плечами Тилос. - Подумай над этим, парень. - Он отвернулся. - Надо идти дальше. Есть два пути - в обход деревни и открытых мест либо вдоль, по берегу. Первый путь длиннее, второй короче, но опасней. Кто как думает?
 – Только не через деревню! - горячо запротестовала Ольга. Труп женщины притягивал ее взгляд как магнитом. - Там же… там же…
 – Трупы, знаю, - откликнулся Тилос. - Но наша задача - самим не стать такими же мертвецами в ближайшее время.
 – Вряд ли деревня опасна, - задумчиво произнес Хлаш. - Жугличей там нет, темно, а приречные откосы наверняка заросли высоким бурьяном, так что издали нас не заметят даже совы. А крюк давать - того и гляди напоремся.
 – Да что мы, мертвяков не видели? - недовольно проворчал Заграт. - Птенчики пусть привыкают, им на пользу пойдет. Я за деревню.
 – Я, пожалуй, тоже, - согласился Тилос. - Значит, ребята, придется вам поменьше глядеть по сторонам.
 Ольга с Теомиром переглянулись, затем обреченно кивнули головой.
 – Мы как вы, - нехотя сообщил Теомир.
 – Отлично, - подбадривающе улыбнулся им Тилос. - Значит, идем через деревню. Не пугайтесь так, к трупам быстро привыкаешь. Значит, опять спускаемся к урезу воды и топаем вдоль него. Надо не забыть набрать воды во фляги, ниже по течению вода наверняка отравлена трупными ядами.
 Вопреки опасениям Тилоса, выжженное дотла поселение миновали без приключений. Изуродованных трупов попадалось немного, но один особо потряс Ольгу. Это было тело девушки, почти девочки, лишь немного младше ее самой, распятое на плетне. В свете занимающейся зари было видно, что кисти скрюченных рук, нос и уши были обрублены, на изуродованном лице застыл немой вопль ужаса. Ее ноги судорожно поджались, пытаясь избежать маленького костерка, да так и окостенели. По лицу ползали крупные призрачно-синие мухи, они заползали в рот и дыру на месте носа, а в глазницах уже начинали копошиться черви. Ольга попыталась отвернуться, но чудовищная картина поневоле приковывала ее взгляд. Запах гари и разложения и труп девушки - эту картину она запомнила навсегда.
 – Будь ты проклята, война! - беззвучно шептали ее губы. - Будьте вы все прокляты…
 В тяжелом молчании отряд миновал деревню и снова углубился в приречные заросли. Несколько верст спустя устроили очередной привал. Тилос, с сомнением оглядев свой заплечный мешок, раздал мясо и лепешки, однако, сам не взял ничего.
 – Тихо! - остановил он протестующего Хлаша. - Знаю, что делаю. Я свободно могу голодать трое суток. И жуйте тщательнее, еды мало. Придется подтягивать пояса.
 Вскоре снова двинулись дальше. Местность понемногу стала холмистой, река начала петлять и отклоняться к югу, и Тилос, изредка советуясь с Хлашем, принял решение уйти от берега и углубиться в степи в надежде, что все более частые рощи дадут им необходимое укрытие. Когда почти совсем рассвело, отряд остановился на дневку на поляне в одном таком березовом леске, достаточно густом, чтобы скрыть от посторонних глаз. Поляна по краям поросла высоким иван-чаем и оказывалась совершенно незаметна уже с нескольких шагов. К несчастью, лесок оказался довольно сырым - одна из речных проток располагалась не далее чем в ста шагах, и развести бездымный огонь не удалось.
 – Ладно, - философски заметил Хлаш. - В конце концов, жил же Народ до того дня, как научился использовать огонь. Ну, и люди тоже, - быстро поправился он. - Вот и сейчас проживем. Ничего, солнышко согреет.
 – Это точно, - согласился с ним Заграт. - Ладно уж, дрыхните все. Мы с Громом покараулим.
 Во сне Теомира с Ольгой мучили кошмары.
 С того момента, как Каол Трейн пришел в себя после разговора с хозяином, он преобразился. Его впалые глаза загорелись лихорадочным блеском, а в движениях появилась порывистость. Телохранители из личной гвардии Майно старались держаться в тени и не попадаться лишний раз ему на глаза, а жугличи вообще шарахались от него как от злого степного духа Краганга. После того, как посланник чуть не убил одного из жугличских вождей, посмевших противоречить ему, остальные выполняли его указания чуть ли не с подобострастием, хотя и бросали вслед злобные взгляды.
 Уже к полуночи Каол разыскал нескольких участников прорыва на восточном участке. После долгих допросов они сошлись на том, что конных Всадников было семеро, один из которых, похоже, являлся немалым командиром. На месте боя обнаружили части тел, куски одежды и кольчуг, принадлежащие пятерым или шестерым Всадникам. Очевидно, одному или двоим удалось бежать, при этом один явно был искомым тысячником - его труп на месте боя не обнаружили.
 Чуть позже лекарь, наконец, привел в сознание Мелиандра Красило. Шпион прятался на одном из постоялых дворов, когда туда ворвалась банда захватчиков. Несмотря на то, что барду сильно попало по голове саблей - к счастью, плашмя - он успел выбросить перед собой руку с таньгой, и потому остался жив. Его кровоточащую голову перевязали какой-то тряпкой, и было видно, что он с трудом держится на ногах, то и дело осторожно ощупывая темя. Впрочем, ясно, что боль являлась не единственной причиной гримасы на его лице - он искренне ненавидел тех Всадников. О причинах он не упомянул, но Каол решил, что бард явно поцапался с кем-то из них. Вскоре нашлась и причина - когда Мелиандр рассказывал про девушку, он зло сплюнул на пол. Каол про себя усмехнулся - девчонка явно обломала Красило, чего этот бабник, разумеется, не простил. Может, и бока ему намяли - бард заметно охранял свою правую руку. В любом случае, память на лица у шпиона была отменной, и писец долго записывал подробные приметы девки, тысячника и еще одного парня, ошивавшегося с ними. Упомянул бард и тролля с орком, но как-то неуверенно. По всей видимости, в нелюдях Мелиандр разбирался плохо и так и не понял - шастали здесь одни и те же орк и тролль или же разные. После допроса бард затребовал у Каола коня, денег, прихватил свою чудом уцелевшую гитару и исчез в неизвестном направлении. У Каола возникло сильное желание на всякий случай заковать мерзавца в кандалы и оставить при себе, но, памятуя указания хозяина, на такое он не решился.
 Вскоре после того, как Каол пообещал награду за сведения об орках и троллях, виденных в городе, нашлись свидетели, видевшие тролля с тюком на плече на восточном участке прорыва. Один из жугличей даже утверждал, что тролль тащил на плече человека, но кого - непонятно. Каол решил, что тролль прихватил с собой одного из своих товарищей-Всадников, возможно, и самого тысячника. То, что человека тащили на плече, говорило за его ранение. Посланник внутренне порадовался - калеку легче искать, чем здорового, да и свободу передвижения тролля это явно ограничит.
 Другая группа жугличей рассказала, что видела орка, и с ним еще двоих, возможно, людей, в месте, известном как Краснокирпичная Слобода. В этом не было бы ничего удивительного - местечко населяли исключительно орки, но Каол самолично посылал тем гонца с предупреждением от родичей. Разумеется, он шел на риск - город мог взбудоражиться раньше времени, но, с другой стороны, это лишь подкрепило бы давние слухи о надвигающейся войне. Кроме того, гибель сородичей от руки союзников могла внести раскол в ударную южную группировку, чего следовало избегать любой ценой. Поэтому орков предупредили, и те заранее покинули город. Разумеется, какой-нибудь отщепенец мог и остаться, но Каолу в это не верилось. Кроме того, в руках орка успели разглядеть какую-то длинную палку, возможно, посох. Это сильно поднимало шансы на то, что тот - шаман, насчет которого Каол получил приказ разыскать любой ценой. Остальных двоих рассмотреть не успели, но, судя по деталям, это были недостающие члены отряда - парень и девка. Все трое успели запереться во дворе и исчезнуть раньше, чем жугличи выломали калитку. Для очистки совести Трейн послал одного из своих телохранителей вместе со свидетелем на то место для тщательного обыска, и тут случилась неожиданная удача. На месте сгоревшего амбара обнаружился распахнутый люк в тайный схрон. Погреб оказался покинут, но на кирпичной глине, наваленной рядом и спекшейся от огня, нашлись совсем свежие царапины и сколы. Это означало, что орк со спутниками прятался здесь какое-то время и лишь совсем недавно, очевидно, не ранее сумерек, покинул это место. За считанные часы он не мог уйти далеко, так что массовое прочесывание местности могло дать хорошие результаты. К несчастью, практически все жугличи, опившись захваченными в городе пивом и вином, вповалку храпели на улицах. На облаву посылать оказалось некого. Приходилось ждать утра, а то и полудня. Посланнику насилу удалось заставить ближайшего вождя отправить нескольких гонцов на дальние заставы, но те, шатаясь от вина и недосыпа, кое-как вскарабкались на лошадей, отъехали на полсотни саженей, свалились на землю и безмятежно задрыхли. От бессильной ярости Каол кусал ногти, но оставалось лишь смириться. В конце концов, менее чем за ночь он выяснил, кого надо искать. Повелитель будет доволен. А утром… утром он будет действовать убеждением, подкупом и запугиванием. От массовой облавы беглецам не уйти.
 Измученные ночными переходами, Ольга с Теомиром проспали почти до самого вечера. Видимо, остальные решили дать им отдохнуть, потому что на дежурство их не разу не разбудили. Когда это дошло до Теомира, он страшно разозлился.
 – Успеешь еще, надежуришься, вся жизнь впереди, - спокойно ответил ему Хлаш, помешивая в маленьком котелке аппетитно пахнущее варево. Видимо, где-то удалось найти сухих сучьев, и тонкая струйка дыма не поднималась выше чем на аршин от земли. Рядом валялась огромная суковатая дубина, видимо, выломанная взамен пропавшей в городе. Заграт крепко спал, слегка похрапывая, Тилос и волк отсутствовали. Заспанная Ольга какое-то время ощупывала свои спутанные волосы и почесывала бока, потом обратилась к троллю:
 – Хлаш, а ничего, если я до речки сбегаю, причешусь-помоюсь? А то все тело свербит… Я мигом, и тихо, как мышка!
 – Давай уж, стрекоза, - улыбнулся ей своей жутковатой зубастой ухмылкой тролль. - Только не в одиночку. Теомир, пригляди за ней, да и сам рожу помой, а то мятая она у тебя, словно с недельного перепоя. И не задерживайтесь.
 – Мы мигом! - легкомысленно пообещала обрадованная Ольга и, дернув Теомира за рукав, исчезла в кустах. Позевывая, Теомир удостоверился, что кинжал, как ему и полагается, висит на поясе, и поковылял за ней.
 Вода оказалась довольно теплой и затхлой, течения почти не было. На вкус она сильно отдавала тиной. Теомир сделал пару глотков и решил больше не рисковать. Мало ли какая зараза может здесь таиться…
 – Темка, отвернись и не поворачивайся, пока не разрешу! - сказала ему Ольга. - Я только быстренько окунусь. А обернешься - по башке получишь, вот!
 Теомир ухмыльнулся, но качнул головой в знак согласия. За спиной послышалась возня, потом что-то сильно бултыхнулось, и по зеленоватой воде пошли круги.
 – Не оборачивайся, понял? - еще раз предупредила его девушка.
 Какое-то время Теомир сонно смотрел прямо перед собой на медленное течение, вслушиваясь в всплески и бултыхание за спиной. Вечернее солнце приятно пригревало спину, где-то вдалеке звенел одинокий комар. Всплески кончились, на какое-то время стало тихо.
 – Можешь оборачиваться, - наконец разрешила Ольга. Она сидела, поджав ноги к груди и завернувшись в кафтан, по которому рассыпались ее мокрые русые волосы. Штаны, рубаха и сапоги лежали на траве чуть поодаль. - Сейчас вот просохну, и пойдем назад.
 Теомир сорвал травинку и принялся ее жевать. Кафтан не полностью укрывал длинные ноги девушки, и он почувствовал какое-то странное волнение. Скрывая смущение, он отвернулся.
 – Темка, - тихо сказала Ольга. - Как ты думаешь, мы еще вернемся домой? Хоть когда-нибудь?
 – А почему нет? - удивился Теомир. - Ты же слышала, что говорили. Обойдем с севера и все такое…
 – Слышала, - печально согласилась девушка. - Только почему-то не верю. Наш поселок, наверное, уже захвачен и сожжен, и вообще там война. А вдруг наших победят?
 – Нас нельзя победить! - не совсем уверенно произнес Теомир. - Отец-Белоконь не допустит этого. Мы еще никогда не проигрывали битву, и сейчас справимся. Ты, главное, не плачь, ладно? Хлаш знает, что говорит, и Заграт тоже.
 – Ты хороший, Темка, - серьезно сказала Ольга. - Утешить вот хочешь… Но я все равно не верю. Знаешь, я все думала о тех, кто был здесь до нас. Наверное, у них был свой Отец-Белоконь или какие-нибудь духи предков, как у орков, и они тоже думали, что непобедимы. И где они сейчас? Видишь, мы о них даже не слышали! А вдруг и Всадникам суждена та же участь? - Она уткнула лицо в колени и замолчала. Теомир посмотрел на нее, и вдруг ему стало ее жалко. Он осторожно придвинулся к ней и приобнял за плечи. Внезапно Ольга напряглась и окаменела.
 – Что-то не так? - испуганно спросил ее Теомир. - Онка, что с тобой?
 – Ох, Темка, все нормально, - поспешно откликнулась она. - Просто… знаешь, я вспомнила ту девчонку. Помнишь, которую на заборе распяли? Я вот… думаю, она ведь была не старше меня, и уже мертва. А вдруг и мы погибнем?
 – Мы не погибнем, - твердо сказал Теомир. - Мы не одни, да и сами за себя постоять можем. Обещаю, что с тобой ничего не случится.
 Внезапно Ольга решительно вскинула голову.
 – Знаешь, я не хочу гадать об этом! - твердо заявила она. - Может, мы не доживем до завтрашнего утра. А я хочу узнать все, прежде… прежде… - Она не закончила.
 Ольга резко повела плечами, и кафтан свалился на землю, оставив ее обнаженной. Она повернулась к изумленному Теомиру, щеки и уши которого заалели как маков цвет.
 – Я хочу любить тебя! - твердо заявила девушка. - Прямо сейчас! - Теомир не мог оторвать взгляда от ее небольшой крепкой груди. Его сердце колотилось как бешеное, в ушах бухала кровь. - Иди ко мне! - Она прильнула к нему и неумело поцеловала в губы.
 Опрокидываясь на спину, Теомир увидел Грома. Волк, напружинившись, стоял у кромки кустов. Теомир мог бы поклясться, что зверь почти по-человечески подмигнул, прежде чем исчезнуть из виду.
 Кусты раздвинулись, и на поляну бесшумно вышел Тилос. Хлаш отложил в сторону палочку, которой помешивал в котелке, достал из-за пазухи ложку и осторожно попробовал варево.
 – Пальчики оближешь, - сказал он. - Жаль, маловато. Что же ты, друг посланник, за пазухой посуды побольше не припас?
 – С детства тупым был, - усмехнулся посланник, присаживаясь на траву. - Вообще-то мог бы и сам позаботиться. Нацепил бы себе на голову котел вместо шлема, она у тебя как раз размерами вышла. Что, будить Заграта?
 – Погоди, пусть еще поспит, - мотнул головой тролль. - Ребятишки ушли на реку, вернутся - тогда… Кстати, что-то их долго нет.
 – Они утонули друг в друге, как выражается одно дальнее племя, - сообщил Тилос, задумчиво глядя в котелок. - Пусть стресс… напряжение снимут. Гром присмотрит.
 – Жаль их, в такую заваруху вляпаться… Наверняка погибнут, - задумчиво сказал тролль. - Конечно, если доберемся до наших, они cмогут отсидеться. Смогут - но ведь не захотят. Знаю я эту породу.
 – Погибнут? Как знать… - пробормотал посланник. - Как знать. Слушай, Хлаш, давно хотел тебя спросить. Ты в волке Заграта ничего странного не замечал?
 – Да нет, - удивленно приподнял бровь тролль. - Я, знаешь ли, по боевым зверям небольшой специалист. Ну, здоровый, почти как пони, но орки же на них верхом ездят. Выдрессирован, опять же, хорошо, но, наверное, так и д о лжно. А у Заграта ты спросить не хочешь? Ему, думаю, виднее.
 – Спрашивал, - откликнулся Тилос. - Заграт ничего странного не видит. А меня что-то сомнение берет…
 Тихо хрустнула ветка, и на поляну выбрались Теомир с Ольгой. Вид у них был изрядно смущенный. За ними серой тенью выскользнул Гром. В волосах у девушки запуталась сухая травинка.
 – Заграт, лежебока, завтрак проспишь, - пихнул Хлаш орка в бок. - Вставай давай!
 – Да я уж давно не сплю, - ворчливо сообщил им шаман, нехотя приводя себя в сидячее положение и сладко потягиваясь. - Галдите как сороки… А где ложки?
 – Ишь ты, ложки ему! - удивился Хлаш. - Ложкой по лбу - это я могу, а вот одолжить - шиш. Свою иметь надо.
 – Да у меня их десяток! - возмутился орк. - Только вот гости нынче пошли ушлые, не только ложку - весь мешок к рукам прибрали. Так их вон сколько, им, небось, нужнее было! А ну, делись своей, а то я за себя не отвечаю!
 Посмеиваясь, варево из вяленого мяса и травок - Теомир не распознал, каких - выхлебали ложкой тролля, зачерпывая ей по очереди. Спящего Телевара решили не будить, его долю оставили в котелке. Когда ужин - или завтрак? - закончился, Теомир почувствовал, что не только не наелся, но даже и проголодался пуще прежнего.
 – Увы, - развел рукам Тилос, поймав его взгляд. - Еды в обрез. Даже поохотиться не получится - лука ни у кого нет, а руками ловить несподручно. Разве что Гром чего поймает…
 Теомир позавидовал Грому. Вот уж кому точно голод не грозит, так это ему. Охоться - не хочу, и никакого лука не надо. Он тайком сжал руку сидящей рядом Ольги, и с радостью почувствовал ответное пожатие.
 – Так, значит, отдыхаем до темноты, - Тилос критически прищурился на небо, затем взглянул на окружающие тени, - затем выступаем. Стемнеет через час-полтора, облаков, чтоб им рогаликом завиться, опять не намечается, так что ночь будет снова светлой. Вопросы есть? Вопросов нет. Тогда я, пожалуй, чуть вздремну.
 Ольга с Теомиром присели вдвоем на сухой проплешине в отдалении от костерка, где о чем-то тихо переговаривались Хлаш с Загратом. Теомиру было хорошо. Он чувствовал прижавшуюся Ольгу, устроившую голову у него на плече. Тело девушки дышало ровным теплом даже сквозь рубаху. Говорить было не о чем, но этого и не требовалось. Оба ощущали какое-то безотчетное счастье.
 Когда сумерки достаточно сгустились, двинулись дальше. Телевар явно чувствовал себя лучше. Он с аппетитом съел похлебку и даже без посторонней помощи сумел взобраться на коня. Шли почти строго на восток, стараясь придерживаться неширокой полосы прибрежных рощ и лесов, хотя река начала сильно петлять, и зачастую приходилось забирать то на север, то снова на юг, чтобы не отходить от русла слишком далеко. Вскоре после полуночи сделали привал. Не разводя костра, полежали немного, глядя в непроглядно черное небо с маленькой искрой Утренней Звезды. Гром исчез в темноте и вскоре вернулся с кроликом в пасти.
 Тушку прибрали и двинулись дальше. Поднявшись на очередной холм, на фоне чуть светлеющего неба Теомир разглядел далеко на севере плотную полоску леса. Полоска придвигалась и придвигалась.
 – Да, - ответил на его невысказанный вопрос Хлаш. - Скоро леса станут достаточно густыми, чтобы уйти от реки. Переднюем, потом двинемся в ту сторону. Еще одна ночь - и мы окажемся достаточно далеко от равнин, которые любят жугличи. Тогда можно считать, что прорвались.
 – Не забывай про осажденные перевалы, - тихо напомнил ему Тилос. - У вас будет масса проблем.
 – У меня - не будет, - презрительно фыркнул тролль. - Ни один жуглич не сможет соперничать со мной в знании гор.
 – Будем надеяться, - откликнулся Тилос.
 Первый отряд кочевников они пропустили, просто спрятавшись в кустах. Враги шли на рысях плотным большим отрядом, не обращая внимания на окружающее. Вся компания проводила их настороженными взглядами.
 – Куда это они ночью поперлись? - выразил общее недоумение Заграт. - Вроде не в их обычае в потемках разгуливать. Али новую поживу где почуяли?
 – Кто их знает, - раздумчиво отозвался Телевар. - Но мы, Всадники, ночами предпочитаем спать. Поломают лошади ноги на кочках да в кротовых норах - что делать будешь? А эти, хоть и дикие люди, а все же тож коней держат, должны понятие иметь. Не идет у меня из головы гонец, что мне конягу своего одолжил. Ищут ведь нас супостаты, а зачем? Не по нашу ли душу эти м о лодцы проскакали?
 – Они куда-то явно торопились, - поскреб в затылке Хлаш. - Беглецов так не ловят. Странно, однако…
 – Ничего странного, - дернул плечом Тилос. - К кому, по вашему, гонцов отправляли? Все воины ушли в набег на Хамир и Всадников. На старых рубежах только старики да больные остались. Если вас всерьез ловить принялись, то их силенок явно не хватит.
 – Понятно, - зло сплюнул Заграт. - Обложить хотят, ровно зверье на охоте. Эти вперед пошли, а сзади другие цепью топают. Сдается мне, други, надо побыстрее ногами шевелить, а то неровен час - загонят.
 Второй отряд действительно шел цепью, тщательно прочесывая местность. Его услышали задолго до того, как увидели - в основном по хриплому барканью псов. Впрочем, еще раньше Гром начал беспокоиться, оборачиваясь назад и ловя носом едва заметный ветерок, дувший в спину. Заметив это, Заграт грязно выругался.
 – Все, попали, - сообщил он. - И в самом деле нагоняют. Чем мы им так насолили, что даже ночью ищут? Бля, ну что за невезуха!
 – Ускорились! - скомандовал Тилос, не обращая внимания на бурчание шамана. - Раз с собаками гонят, значит, единственный шанс - до реки добраться. Не успеем - покойники! Ну-ка, поднажали!
 Холмы в этом месте стали заметно выше и круче, чем прошлой ночью. Довольно быстро Теомир выбился из сил, пытаясь поддерживать темп среди появившихся известковых осыпей. Ольга едва переступала ногами, шатаясь как пьяная. Рядом тяжело хрипел Заграт. Мохнатый конек Телевара все чаще упирался, не желая карабкаться по кручам, приходилось искать обходные пути. Лай позади становился все громче, с вершины очередного холма даже разглядели редкую, быстро приближающуюся цепочку загонщиков с факелами.
 И вдруг как-то сразу отряд оказался над обрывом. В десятке саженей внизу кипела и рычала сжатая обрывами Ручейница.
 – Пошли бы со мной в Талазену, - проговорил сквозь зубы Тилос, - давно бы на тот берег перешли. Два брода пропустили… Хрен бы нас в тамошних болотах сыскали. Угораздило же меня с вами связаться! Давайте вперед, там обрыв понижается.
 Спустя сотню шагов, оступаясь и оскальзываясь, кубарем скатились к реке по довольно пологому склону. Известняк крошился под ногами, неприятно покалывая сколами ноги сквозь мягкие сапоги. В тусклом свете Белой и Синей звезд вода казалась абсолютно черной и страшно холодной.
 – За мной! - скомандовал посланник, решительно вступая в воду. - На тот берег нам не выбраться, придется плыть по течению. Телевар, с коня придется слезть. Придерживайся за него, если можешь, только не утопи ненароком.
 – Говорила мне мама, - пробормотал тролль сквозь зубы, - не ходи гулять в чужой лесок, утонешь. Я же горный тролль, не морской, на воде не лучше топора держусь. Ох, пропадай моя головушка! - Он с размаху бросился в воду и с тучей брызг скрылся под водой. Впрочем, почти тут же вынырнул, держась за свою деревянную палицу. Остальные последовали за ним.
 – Вот и опять я без посоха, - отфыркиваясь, пробормотал Заграт, придерживаясь за луку седла. - Прямо напасть какая-то! За всю жизнь лишь трижды посох менял, а тут за две недели дважды потерял. Тьфу, гадость!
 Вопреки ожиданиям, вода оказалась довольно теплой. Отчаянно мешались сапоги, но Теомир не спешил их сбрасывать, поскольку запасных не было. Впрочем, течение довольно быстро тащило их вперед, так что от пловцов требовалось лишь держаться на поверхности. Теомир подгребал по-собачьи, пытаясь держаться поближе к Ольге. Мимо проносились белесые каменные обрывы, о них с шумом билось течение. Волей-неволей приходилось держаться стремнины. Волк громко бултыхал лапами по воде, недовольно отфыркиваясь и стараясь держать нос повыше. Теомир отчаянно вглядывался в темноту, но обрывы, казалось, становились все выше и выше.
 – Тилос! - рявкнул Хлаш во всю глотку. Его голос был едва слышен за шумом воды. - Тилос, чтоб тебя! Выбираться надо, я уже пузыри пускать начал! Давай к берегу!
 – Бес… лез… о! - донесся ответный выкрик посланника. - Бы… ина!… Ол… ерсты… рекаты! Там!…
 Теомир чувствовал, что ему тоже все сложнее держаться на воде. Намокшая одежда и сапоги тянули вниз, тело наливалось тяжелой немочью, а брызги воды все чаще попадали в нос, отдавая острой болью куда-то вглубь черепа. Он попытался понять, сколько времени понадобится, чтобы оказаться около переката, но прикинуть скорость было сложно. Кажется, течение не уступало бегущему человеку, так что выходило недолго. Но время тянулось страшно медленно, и все сложнее выныривалось из воды за глотком воздуха. Перед глазами пошли яркие пятна.
 – Тем… ка! - услышал он полувздох-полухрип Ольги и из последних сил рванулся к девушке как раз вовремя, чтобы вытолкнуть ее, жадно хватающую воздух, на поверхность. - Я… тону!…
 В этот момент что-то задело подошвы. Мгновение спустя их поволокло по каменистому дну, обдирая колени и локти даже сквозь одежду, и тут же мощные руки Хлаша выдернули их из реки и поставили на ноги. Вода поднималась чуть выше колена, и течение явно ослабло, хотя и ощутимо давило на ноги. Тролль хрипґло дышал.
 – Живы? - спросил он. - Ф-фу, я-то чуть по дну гулять не отправился. Молодцы, ребятишки, теперь осталось до берега добрести.
 Волк, которому вода не доходила даже до брюха, от души встряхнулся, и их окатило волной брызг.
 – Ну спасибо тебе, друг сердешный! - неодобрительно сказал ему Телевар, почти повисший на луке седла. - Из речки выбрались - под водопад попали. Прямо мечта водяного!
 Волк громко чихнул и, шумно рассекая воду, потрусил к южному берегу.
 – Куда!… - попытался остановить его Заграт, но Тилос остановил его.
 – Он прав, - заявил посланник. - На северном берегу - облава. Там вас возьмут тепленькими еще до утра. Нужно уходить на юг, в леса и болота, тогда еще побегаем.
 – А Песчаные горы? - печально спросил Заграт. - Туда-то как?
 – Пока - никак, дружище, - пожал плечами Тилос. - Впрочем, я предупреждал. Хотите жить - уходите на юг. - Он повернулся и побрел вслед за волком. Остальные, поколебавшись, двинулись за ним.
 Миновав полосу прибрежной грязи, отряд вповалку повалился на землю. Тилос, впрочем, остался на ногах.
 – Передышка минут на десять, - мягким, но не допускающим возражений голосом заявил он. - Погоня никуда не делась, до переката она доберется максимум через час. Здесь - единственное место, где мы могли выбраться на берег, на северном берегу - каждой собаке известные волока для торговых барж. Чуть ниже снова начинаются обрывы, которые тянутся на десятки верст. Может, там и есть пологие склоны, но я про них не знаю. Так что когда погоня обнаружит, что мы ушли в реку, она со всех ног бросится сюда. При условии, конечно, что жугличи знают местность хотя бы вполовину так же хорошо, как я.
 – Я тоже ее знаю! - парировал Хлаш. - Если мы уйдем на юг, то до Песчаных гор в ближайший месяц точно не доберемся. Мы уйдем далеко в сторону Талазены, прежде чем сможем снова пересечь реку.
 – А у вас есть выбор, любезный Хлаш? - удивленно поднял брови Тилос. Он сложил руки на груди, и только тут Теомир заметил, что его одежда не выглядит влажной. - Конечно, можно вернуться вверх по течению в сторону Хамира и попытаться пересечь реку, оказавшись за спиной у погони. Однако опасно это, я бы сказал. Ищут-то не абы кого, а вас персонально. Тролль, орк, Ольга, Теомир - шансов одурачить жугличей у вас нет. Плюс уважаемый Телевар - он вряд ли способен на дальние путешествия…
 – Я сам знаю, на что способен! - огрызнулся оскорбленный тысячник. - Ты, небось, еще и не родился, когда я уже в десятниках ходил!
 – Именно это я имею в виду, - спокойно парировал Тилос. - Ты уже немолод, Телевар, да еще и ранен. И не забывайте - еды у вас нет и добывать ее нечем. Волк вас не спасет - дичь просто распугана войной. Боюсь, у вас нет выбора.
 Молчание было ему ответом. Теомир отчаянно перебирал варианты, но ничего путного в голову не приходило. Он не знал местности, не знал пути к Песчаным горам, не знал сил врага, не знал, что происходит дома… Он не знал ничего. Теомир почувствовал отчаяние. Он крепко сжал руку Ольги. В ответ девушка придвинулась к нему поближе.
 – Умеешь ты убеждать… - наконец нехотя произнес тролль. - Вы, люди, вообще горазды играть словами. Раз - и нет выбора!
 – Я здесь ни при чем, - отрицательно качнул головой посланник. - Это судьба.
 – Судьба! - прорычал Заграт. - Нет никакой судьбы! Не убеждай меня, что ты веришь в эту чушь, посланник!
 – Вообще-то не верю, - криво усмехнулся Тилос. - Но ваш случай - особый. Я так понял, что ты тоже согласен. Телевар?
 – Не идти же нам в одиночку, - зло махнул рукой тысячник. - Не по душе мне все это, но что делать?
 – Вот и ладно, - кивнул Тилос. - Передохните еще минут пять, а я расскажу, куда мы двинемся.
 Теомира задело, что их с Ольгой мнением даже не поинтересовались, но он заставил себя прислушаться к рассказу посланника. Выходило так, что прямо сейчас отряд должен углубиться в болота, обильные на этом берегу реки, чтобы сбить погоню со следа или хотя бы спешить ее.
 – Скорее всего, жугличи не сунутся в трясины, особенно пешими, - пояснил Тилос. - Не любят они ногами ходить. Да и собаки у них к болотам не приучены, поверху след брать не умеют, а понизу болотина все затянет.
 Далее за болотами начинались густые леса. В небольших деревушках жили бортники и охотники, а еще через них проходил большой торговый тракт из Талазены в южные земли, вдоль которого довольно густо жили люди. Часть лесов выжгли и распахали, выращивали там в основном рожь, овес да неведомый Теомиру овощ капусту. Еще южнее опять начиналась степная равнина, а за ней - горы.
 – А они выше Песчаных? - с интересом спросила любопытная Ольга. - Я слышала, у троллей есть крепости на высоте тысячи саженей! Там даже облака иногда ходят…
 – Песчаные горы - простые лакколиты, - непонятно объяснил ей Тилос. - Давление лавы прогнуло кору… ну, землю, но наружу выйти ей сил не хватило. Раньше на том месте был океан, отсюда отложения известняка и песчаника, из которых ваши горы и состоят. А на юге горы, которые называют Снежными, и сложены они из настоящего камня. Встречаются вершины и по пять верст высотой, есть пара давно потухших вулканов. На вершинах лежат вечные снега, отсюда и название.
 – А в Снежных горах - Серое Княжество… - как бы про себя пробормотал Хлаш.
 – Да, в северо-восточной части, в Лесной Долине- серьезно кивнул головой Тилос. - Но это не про нас. Серый Князь - хороший правитель, но не любит чужаков. Поэтому туда мы не пойдем, а двинемся торговым трактом в Талазену. Если по дороге, то это верст триста пятьдесят, но лесами можно верст до полусотни срезать. Вдоль тракта живут свободные люди, над ними нет правителя, и жугличей они недолюбливают. Там охотиться на вас будет куда сложнее. Одна беда… - Он замолчал и махнул рукой.
 – Опять изображать из себя начал… - досадливо протянул Заграт. - Ну что, двинулись? А то долежимся до жугличей…
 – Двинулись, - согласился Тилос. - Ничего я не изображаю, пойми. Если я неправ, то вам и знать-то такие вещи незачем. А если прав - сами рано или поздно поймете. Только здесь никакой тайны нет. Вторжение жугличей - дело рук Майно, и охотятся на вас наверняка по его личному приказу. Это значит, что охота никогда не прекратится…
 – Да не бреши ты! - не выдержал Телевар, устало взгромождаясь на лошадь. - Ох, старею… На кой мы, клопы запечные, Врагу сдались? Ладно бы я нашим конязем был, тогда понятно, а так…
 – Надеюсь, что ты прав, - хмыкнул Тилос. - Тогда у вас есть шанс дожить до старости. Ну, все готовы?
 Вскоре отряд углубился в чахлый лесок, и под ногами захлюпала вода.
 – Вспомнить бы дорогу, - пробормотал Тилос. - Я тут не раз с проводником из местных хаживал, но давно это было…
 – Я тоже здесь бродил, - неожиданно поддержал его Хлаш. - Авось на пару вспомним.
 Тилос благодарно улыбнулся ему и продолжил рассказывать о тракте на Талазену. Теомир переставлял усталые ноги, машинально выбирая где посуше, но мысли его были далеко. Горы в две с лишним тысячи саженей - и все из настоящего камня! И снег, который не тает даже летом… Ему вдруг отчаянно захотелось побывать там, пощупать руками твердые кости земли, а может, и унести с собой маленький камешек на память.
 – Онка, представляешь, целая гора из настоящего камня! - шепотом поделился он с бредущей рядом Ольгой.
 – Ага, и снег на вершинах! - откликнулась она, и Теомир понял, что их мысли идут в одном направлении. - Вот бы повидать…
 Между тем незаметно для себя они оказались посреди безбрежной топи. Кое-где поблескивали маленькие озерца, окруженные моховыми подушками, а ноги погружались в липкую тягучую грязь не меньше чем по щиколотку. Тилос с Хлашем напряженно осматривались по сторонам, пытаясь разглядеть в темноте малозаметные знаки и полусгнившие вешки, иногда останавливаясь и принимаясь яростно спорить напряженным шепотом.
 Вперед продвигались медленно. Ночная тьма сгущалась, и уже в полдесятке саженей не было видно ни зги. По совету Тилоса все нашли или выломали себе длинные палки и осторожно прощупывали почву перед собой. Изредка палки проваливались полностью, и тогда приходилось кропотливо тыкать ими вокруг себя в поисках обходных путей. Появилась мошкара. Тучи мелких мушек облепляли лицо, лезли в нос, глаза и уши, так что на огромных, в три раза крупнее привычного, комаров, с налету пикировавших на тело и всаживавших хоботок чуть ли не до кости, уже не обращали внимания. Впрочем, Тилоса насекомые почему-то игнорировали, а обладавшие толстой шкурой Заграт с Хлашем страдали далеко не так сильно, как люди. Волк же, жалобно поскуливая, отчаянно мотал головой, клацал в воздухе клыками, иногда ложился прямо в грязь и начинал яростно скрести лапами распухший нос.
 – Чтоб я еще хоть раз в жизни вышел из дома без накомарника! - просипел сквозь зубы Телевар. Ему пришлось спешиться, лошадь шла за ним в поводу и, судя по всему, страдала не меньше остальных.
 – Это еще ничего! - утешил его Хлаш. - Вот днем слепни появятся - это будет оно самое. Они даже мою шкуру прокусывают.
 – Спасибо, утешил! - сообщил ему Телевар, яростно отплевываясь. - Осталось только упырей-кровососов дождаться…
 – Дождешься еще, - уверил его тролль самым серьезным тоном. - Я слыхал, они водятся где-то в здешних краях.
 Телевар только тихо выругался.
 К тому моменту, как небо начало розоветь, Теомир окончательно выбился из сил. Он еле брел, с трудом переступая ногами. Ольга, идущая позади, выглядела бледной как покойница, под глазами пролегли едва заметные тени. Телевар тяжело, с присвистом дышал, почти повиснув на поводу коня.
 – Привал, - наконец скомандовал Тилос, в очередной раз встревожено поглядев на них. - Съедят вас или не съедят - не знаю, только с ног вы точно валитесь. Закутайтесь-ка с головой в одежду, будет душновато, зато без гнуса.
 – Тилос, долго еще по болотине идти? - чуть слышно спросила Ольга, с изнеможением плюхаясь на сырую землю у корней чахлой болотной сосенки. - Сил никаких нету…
 – Ну… - задумчиво протянул Тилос, что-то прикидывая в уме. - По прямой мы осилили верст, наверное семь…
 – Семь? - вскинулся Теомир. Ему казалось, что после перекатов они намотали верст двадцать по меньшему счету. - Семь? Да мы сколько времени тащимся!…
 – Ну, семь - это по прямой, - хладнокровно разъяснил Тилос. - А со всеми петлями - верст десять, а то и одиннадцать.
 Теомир лишь застонал.
 – Если я правильно помню, - продолжил Тилос как ни в чем не бывало, - болото тянется верст на двадцать, дальше вновь начинаются сухие леса. С проводником, помнится, я проходил эти места за день. Ночевать здесь, как видите, тяжеловато, да и заразу от кровососов подцепить можно…
 – От кровососов? - удивился Теомир. - А говорили, что все от дурной воды да от скверных испарений.
 – От воды тоже, - нетерпеливо мотнул головой посланник. - Дизентерию, например. Ну, слабость желудка. Но я-то имею в виду малярию, болеет ей здесь народ. Да не о том речь. Беда в том, что был я здесь давно, дорогу помню плохо. У Хлаша, к сожалению, с памятью не лучше моего. Боюсь, мы заблудились.
 – Заблудились? - Телевар недоверчиво взглянул на него. - В топях? Так чего же ты нас сюда тащил? Уж лучше бы жугличи нас порубали - легкая смерть, и за то спасибо. А тут мы в трясине сгинем аль от голодухи ноги протянем…
 – Выберемся, никуда не денемся, - легкомысленно пожал плечами Хлаш, пожевывая какую-то травинку. - Мы, тролли, всегда направление чуем, кругами ходить не придется. А двадцать верст, даже и по топям, не так много. За пару дней выберемся. Вот жрать нечего - это да.
 – Жрать - это проблема, - вздохнул Тилос. - Ладно, если что - энзэ распечатаю.
 – Энзе? - недоуменно переспросил Телевар, настороженно глядя на Тилоса.
 – Неприкосновенный запас, - нехотя объяснил он. - Надейтесь, что не узнаете о нем больше. Во-первых, его мало - для всех нас на пару дней, не больше, а во-вторых, от него вас будет нести не хуже, чем от дизентерии. Таблеточки это такие маленькие. Тело поддерживают, но вот желудок с печенкой бунтовать начинают.
 – Что не может не радовать, - недовольно констатировал Заграт. - Дристать на ходу - то еще удовольствие…
 Теомир почувствовал, что неудержимо засыпает. Сквозь дрему он еще слышал ленивую перебранку, но затем все провалилось в темноту. Проснулся он из-за солнечного луча, немилосердно светившего сквозь зажмуренные веки. Он попробовал перевернуться на другой бок, но в него впился какой-то посторонний корень. Кроме того, парень почувствовал неудержимое желание сбегать в кустики. Он нехотя продрал глаза и оглянулся по сторонам в поисках подходящего места. Лицо нещадно чесалось и, кажется, распухло вдвое против вчерашнего. Отряд спал вповалку, даже Тилос лежал, вытянувшись на спине с закрытыми глазами. Его лицо странно подергивалось, будто посланник беззвучно разговаривал во сне. Невдалеке обнаружилось несколько подходящих деревьев, и Теомир, с трудом передвигая затекшие отлежанные ноги, поплелся в ту сторону. Сделав свои дела, он заправил рубаху в штаны и развернулся, чтобы присоединиться к остальным. Его нога оскользнулась на кочке и, потеряв равновесие, он резко взмахнул рукой и ухватился за сосну.
 – В ухо плюну! - сообщил ему тонкий писклявый голосок.
 От неожиданности Теомир подпрыгнул на месте, снова оступился и с размаху приземлился на задницу.
 – И за нос укушу! - добавил голосок уже не так уверенно. - Я злобный, точно говорю! Лучше не лезь!
 – Ты кто?! - Теомир завертел головой, пытаясь разглядеть говорящего, но вокруг не было решительно никого. - Ты где?!
 – У тебя над головой, глупый! - снисходительно сообщил ему голосок. - На ветке вишу. Не видишь, что ли?
 Теомир задрал голову и обомлел. Прямо над его головой вверх ногами болтался небольшой, с кулак величиной, зверек с острой вытянутой мордочкой. В его чуть приоткрытой пасти мерцали тонкие острые зубки. Зверек обладал парой больших кожистых крыльев, которыми помахивал в воздухе, пытаясь удержаться на скользкой коре, толстеньким мохнатым брюшком и огромными венчающими голову лопоухими ушами. Уши были до того большими, что, казалось, что он помахивает и ими тоже, как второй парой крыльев.
 – Привет! - сказал зверек. - Наконец-то увидел. Вы, двуногие громадины, вообще плохо видите, не то что я! - Он моргнул бусинами глаз и спросил: - А вы кто такие? Я вас раньше не видел!
 – Вообще-то я Теомир, - осторожно откликнулся парень, который разглядывал зверька, разинув рот. - А как ты разговариваешь? Ты же упырь!
 – Сам ты упырь! - обиделся зверек и возмущенно махнул ушами. - И вовсе я не упырь! Я комаров ем и бабочек! И еще мух, - добавил он чуть подумав. - А кровь я не сосу.
 – Все вы так говорите, - рассудительно сказал Теомир, ни разу в жизни не видевший упырей. - Все равно ты упырь, вон зубы какие. Как же иначе?
 – Я не упырь! - опять обиделся зверек. - Я - Ых! Злобный Ых, - уточнил он, махнув ушами. - Меня так все называют. А если будешь обзываться - в ухо плюну, вот! Мы тут давно живем…
 – Здесь? На болоте? - на всякий случай уточнил заинтригованный Теомир. Сон окончательно слетел, и теперь ему было жутко интересно.
 – Сам ты на болоте! - опять обиделся зверек. - Ты точно глупый. Кто же в болоте живет? За болотом, в Тенистом лесу. У нас там здорово, вот увидишь! Я сюда летаю, чтобы на комаров поохотиться, они здесь знаешь какие вкусные! - Злобный Ых даже зажмурился от удовольствия. - Только летать далеко, а то я бы каждый день их ел.
 – Слушай, Ых, - Теомиру страшно хотелось рассмеяться, - а как ты разговариваешь? Ну, я хочу сказать, что еще никогда…
 – Ха! - мордочка Злобного Ыха растянулась в зубастенькой самодовольной улыбке. - Я со всеми умею разговаривать, даже с вами, двуногими. А остальные не умеют и завидуют. Мне мама так и говорила - умный ты, сынок, аж завидно! И другие завидуют, и Волчок, и Хрюша, и все остальные, только не говорят…
 – А кто такие Волчок и Хрюша? - Теомиру становилось все интереснее.
 – Ну, Волчок - это такой большой и серый, на четырех ногах, - пояснил зверек. - У него еще зубы как у меня, только побольше. А Хрюша такой толстенький и еще хрюкает, - зверек воспроизвел какой-то странный звук, на самом деле похожий на хрюканье. - Он говорит, что он молочный поросенок. Потом есть кот Алька, он такой черный, хвост трубой задирает и искрами сыпать умеет. И когти у него острые, как цапнет - не обрадуешься! Ага, а белка Ехида наоборот маленькая, но пушистая, и у нее кисточка на хвосте. Она еще в темноте светится, когда она по деревьям скачет, не Ехида, а кисточка. А еще есть бык Сердюк, он все время сердитый и на меня ругается. Он еще и на других ругается, коровами безмозглыми обзывает. Я не знаю, что такое корова, я их никогда не видел, а он все равно ругается. А еще есть полевая мышь Жулька, она под вербой живет, такой большой и развесистой. Она тоже на меня ругается, когда я ей спать не даю. А я разве со зла? И потом, разве можно столько спать? Подумаешь, в ухо плюнул разок… А еще у нас живет лев Делирик, он недавно откуда-то пришел. Он такой большой и тоже на четырех лапах, как Волчок, и еще у него грива. Он раньше далеко жил, где солнце спит, а потом к нам пришел. Он говорит, что царь зверей, и страшно рычит, а ему никто не верит, и все на него ругаются, когда он командовать хочет. А еще…
 – Погоди, погоди! - замахал на него руками Теомир, чуть не плача от сдерживаемого смеха. - Ты меня совсем заболтал! Ты вот что скажи - дорогу отсюда знаешь?
 – А как же! - раздулся от важности зверек. - Я сюда из нашего Тенистого леса сколько раз летал. Полетели вместе, я тебя с Волчком и Хрюшей познакомлю… - Злобный Ых соскользнул с ветки, распахнул крылья и описал над Теомиром пару кругов. - Ну, ты чего?
 – Понимаешь, я не один, - объяснил ему Теомир. - Со мной товарищи, вон они спят. Кроме того, мы летать не умеем, мы ногами ходим.
 – Ногами? - недоверчиво переспросил зверек, описывая в воздухе восьмерки. - А, ну да, я совсем забыл. Волчок и Хрюша вот тоже летать не умеют, и Ехида тоже. А эти там тебе нужны? Как-то они подозрительно выглядят. Еще укусят за нос ненароком, особенно вон тот, серый, на Волчка похожий, а я маленький, меня за нос кусать нельзя…
 – Не укусят, - пообещал ему Теомир. - Слово даю. В крайнем случае за меня цепляйся, я тебя в обиду не дам. Пошли, познакомимся…
 Осторожно пробираясь между кочками, он добрался до Телевара и осторожно потряс его за плечо.
 – Господин темник! - тихо сказал парень старику на ухо. - Проснись, дело есть.
 Телевар мгновенно сел вертикально, судорожно нащупывая на поясе отсутствующий меч. Потом провел рукой по лбу и хрипло вздохнул.
 – А, это ты! - качнул он головой. - Перепугал, пострел. Что случилось? Комары заели?
 – Господин Телевар, смотри, с кем я познакомился, - Теомир мотнул головой в сторону Злобного Ыха, опять повисшего на ветке вниз головой. Видимо, эта ветка была удобнее, потому что зверек плотно завернулся в свои крылья и лишь настороженно поводил лопоухими ушами. - Это Злобный Ых!
 – Видать, не набегался ты за ночь, - откровенно зевнул Телевар. - С летунами знакомиться вот начал. Отец-Любоконь, да это же упырь! - внезапно перепугался он. - Ну-ка, располовинь погань мечом, а то я без оружия…
 – Тс-с-с! - прервал его перепуганный Теомир. - Господин темник, это не упырь. Я же говорю, это Ых…
 – Злобный Ых! - решительно заявил зверек со своего насеста. - И вот так всегда - как увидят, так сразу железками махать начинают. Я же говорил - подозрительные они. Теомир, полетели без них, а?
 Секунду Телевар ошеломленно смотрел на него, потряхивая головой, как бы пытаясь убедиться, что это не сон. Его нижняя челюсть отвисла. Потом он медленно взглянул на Теомира.
 – Н-да… - неуверенно произнес он. - Ошибочка вышла. В первый раз говорящего уп… мыша вижу. - Он снова посмотрел на зверька. - Извини меня за нерозумение, малыш, ошибся, с кем не бывает. Так кто ты, говоришь?…
 – Злобный Ых! - обиженно повторил зверек, отворачивая мордочку. - А будешь обзываться - за нос укушу! Вот так! - Он воинственно клацнул зубами.
 – Не буду обзываться, честное слово! - клятвенно пообещал Телевар. - Ты уж прости старика, ладно? Злобный Ых, говоришь? Ну, а я Телевар. Так, ребята-зверята, я думаю, что остальные с нашим новым другом познакомиться тоже не откажутся.
 – Ну так разбуди их, - мудро посоветовал Злобный Ых. - Они проснутся, и мы познакомимся. Только палками кидаться не надо!
 – Не будем, малыш! - заверил его Телевар. - Ну-ка, засони, подъем! - рявкнул он во всю мощь своей глотки. - Негоже принимать гостей спящими!
 Тилос оказался на ногах еще до того, как тысячник закончил фразу. Секунду его лицо еще подергивалось, но затем стало абсолютно бесстрастным.
 – Зачем же так громко? - с упреком сказал он. - Я и так не спал.
 – Зато эти засони дрыхли без задних ног, - Телевар кивнул в сторону Заграта и Хлаша. Те с недоумением смотрели на него, приподнявшись на локтях. Ольга сладко зевала и протирала глаза. Ее лицо выглядело лишь слегка припухшим от комариных укусов. - Знакомьтесь, ребята, этого парня зовут Злобный Ых! - Он кивнул головой на вспорхнувшего и летающего вокруг зверька. - Он болтает не хуже нас с вами, так что представляйтесь сами.
 – Упырь - днем? - недоуменно пробормотал Заграт, присаживаясь на корточки. - Чудеса в решете…
 – Сам ты упырь! - опять обиделся Злобный Ых. - Щас как плюну в ухо! Теомир, чего они опять обзываются!
 – Ой, какой миленький! - восхищенно пробормотала Ольга. - Такой ушастенький!
 Зверек немедленно спикировал к ней и повис вниз головой, уцепившись за ее одежду.
 – Вот! - нравоучительно заявил он, обводя всех упрекающим взглядом. - Он единственный, кто меня сразу понял! А то - упырь, упырь!…
 – Не он, а она, - улыбаясь, поправила его Ольга. - Меня, между прочим, Ольгой зовут, а тебя?
 – А меня - Злобным Ыхом! - гордо пропищал зверек. - Я в Тенистом лесу живу, это за той сосной! - Он неопределенно мотнул ухом. - Пошли все к нам, а то я уже комаров наелся, мне бабочек хочется. - Он вспорхнул с Ольгиного кафтана и начал носиться над головами. - Раз летать не умеете, идите за мной. Я медленно!
 Откладывать поход не стали. Хотя ночные приключения изрядно вымотали беглецов, надежда выбраться из гиблого болота придавала сил. Злобный Ых указывал дорогу, порхая над головами, изредка ныряя вниз, чтобы подцепить особо аппетитного слепня из тех, что вылетели на охоту с восходом солнца. В момент нырка он как-то по особенному подгибал задние лапы с натянутой между ними перепонкой, ловя в получившийся мешочек муху и мгновенно обрывая ей крылья и голову, засовывая остальное в пасть. Теомир так загляделся на него, что несколько раз наступил на ногу шагающей рядом Ольге, за что заработал по шее, а потом и неслабый пинок вкупе с испепеляющим взглядом.
 Зверек сильно раздражался каждый раз, когда отряду приходилось давать крюк в обход маленьких озер или топей. Он привешивался вниз головой к дереву и что-то сердито пищал себе под нос про глупых бескрылых. Однажды летун вспорхнул в воздух и исчез за деревьями, но, к счастью, вскоре вернулся.
 – Недалеко уже, - сообщил он с важным видом. - Только там лужа. Опять обходить будете?
 – Несомненно, малыш, - подтвердил Тилос. Он по-прежнему выглядел свежим и ничуть не усталым, а к сухой одежде почти не прилипала грязь. - Вот подучимся летать, тогда будем ходить напрямую. - Он подмигнул едва плетущейся Ольге. - А большая лужа-то?
 – Да не, маленькая, - легкомысленно махнул ушами зверек. - Раз-два, и перелетел.
 Теомир хмыкнул. Бочажины в десяток саженей шириной зверек не замечал вовсе. Следовало ожидать, что "лужа", на которую он соизволил обратить внимание, окажется немалой.
 Все время, которое Ых не сердился на неуклюжих путешественников, он болтал. Он засыпал отряд массой сведений о населении Тенистого леса. Зверек рассказывал о знакомых белках, барсуках, каких-то заглотах и бурках и чуть ли не о лягушках. Из перечисленных обитателей Теомир запомнил только серого Волчка, молочного поросенка Хрюшу, белку Ехиду со светящимся хвостом, искристого дикого кота Альку да еще почему-то непонятного зверя льва Делирика с волосатой гривой. Вскоре он почувствовал, что монотонный щебет Ыха убаюкивает его прямо на ходу. Пару раз клюнув носом, он решительно тряхнул головой, на ходу зачерпнул ладошкой холодной воды из лужицы и плеснул в лицо. Немного полегчало, и Теомир закрутил головой по сторонам, осматривая постепенно менявшуюся местность.
 Отдельные озерца потихоньку расползались по сторонам, сливаясь в пока еще мелкие протоки, чахлые болотные деревья исчезали, уступая место осоке и камышу. Меньше стало ям с липкой грязью и полужидким затягивающим дном, исчез мох, сменившись какой-то низкорослой травкой. Кочки стали выше, в глубоких щелях между ними хлюпала вода. Жугличский конек то и дело оскальзывался и оступался, поднимая тучи брызг.
 – А вот и лужа! - весело сообщил им Злобный Ых, внезапно спорхнув вниз и опять прицепившись Ольге на кафтан. - А вы через нее поплывете, да? Я еще ни разу не видел, чтобы двуногие через лужи плавали, Волчка видел, Хрюшу видел, а двуногих - нет. Покажите, покажите! - Он снова взлетел в воздух и принялся возбужденно носиться в воздухе, делая петли и кувырки. - Ой, как интересно!
 – Ничего себе лужа! - потрясено пробормотал Телевар. - Действительно, курица - и та перейдет, крыльев не замочит!
 Перед путниками расстилалась чистая водная гладь, лишь у берега заросшая густым камышом. Легкий ветерок поднимал на воде рябь, утреннее солнце отражалось в ней как в кривом зеркале, то растягиваясь в длинную дорожку, то снова сжимаясь в точку. Теомир углядел, как то тут, то там плещется довольно крупная рыба. Другой берег виднелся где-то вдали, затянутый густым туманом. Ольга поежилась, и Теомир ощутил, что сквозь влажную одежду его пробирает озноб.
 – Этих мест я точно не знаю, - пробормотал Тилос. - Озеро я бы запомнил. Полверсты в ширину на глаз. Ну что, други, как форсировать будем?
 – Если ты имеешь в виду, как переправляться, - хмуро сказал Хлаш, - то имей в виду, что вплавь мне его точно не осилить. Другим, думаю, тоже мало не покажется. Плот нужен, или в обход идти.
 – В обход - это еще день-два потерять, - проворчал Заграт. - А у меня ноги отваливаются. Жрать нечего, холодно, да и вообще - пора хороший привал сделать, а на той стороне - добрый лес. Я за плот.
 – Интересно, из чего вы его делать собрались? - осведомился Телевар. - Пл а вника вы еще, может, и насобираете, а чем вязать вздумали? Это же какую махину делать придется - шесть человек да конь!
 – Эй, вы еще долго на мете топтаться будете? - окликнул их сверху летучий зверек. - А то мне уже надоело с вами плестись. Давайте, плывите, или я полетел.
 – Ых, миленький, - взмолилась Ольга. - Не бросай нас, ладно? Мы не можем тут плыть, далеко слишком. Но мы чего-нибудь придумаем, честное слово!
 – Не можете плыть? - разочарованно переспросил зверек. - А я-то думал… Летать вы не умеете, плавать - тоже, ходите и то с трудом. Сидели бы дома, раз такие неумелые. Тогда я полетел бабочек ловить, а вы думайте. Не бойтесь, - покровительственно добавил он. - Я только немного их съем - и сразу назад. - Злобный Ых сделал петлю и стремительно полетел через озеро.
 – Вот пострел! - неодобрительно пробормотал Телевар, покачивая головой. - Сразу назад он, видите ли! Завел и бросил, упырь говорящий! Небось, дождется, пока мы ноги протянем, а потом попирует как следует…
 – Это не упырь, - покачал головой Тилос. - Он питается насекомыми, на это не один кровосос не способен. Никогда раньше ни о чем подобном не слышал. Говорящая летучая мышь, это надо же! Никогда бы не поверил, если бы сам не увидел.
 – Волшба, - не слишком уверенно сказал Теомир. - Колдовство какое-то…
 – Безусловно, - согласился Тилос, задумчиво глядя на него. - Естественным путем летучая мышь не может приобрести разум - слишком маленький мозг. Да и говорить - с его-то глоткой… Но из болота он нас вывел, и ты, почтенный Телевар, неправ. Ребята, вы вышли живыми из осажденного города, ушли от погони, не утонули в реке и болотах, а теперь застряли перед каким-то крохотным озерцом? Смех, да и только! Думайте. Наверняка есть выход.
 – Сам-то ты что, думать не собираешься? - сварливо заметил Заграт. - Мы, значит, вкалывай, мозгами шевели или плот там собирай, а ты лежать и поплевывать собрался? Силен мужик!
 – Во-первых, - спокойно объяснил Тилос, - есть определенные сомнения, что от меня будет толк. Во-вторых, раз вы сопровождаете меня в Талазену, то автоматически вступает в силу мое предложение о вашем найме как телохранителей и проводников. Так что я тут главный, и кому, как не мне, лежать и поплевывать?
 – Ни хрена я с тобой не договаривался! - возмутился Заграт. - Эта орясина чешуйчатая, может, и договаривалась, а я - нет. И вообще, это ты нас ведешь, а не мы тебя…
 – Четверть серебряной монеты в день, - подмигнул ему Тилос. - Каждому.
 Возмущенно открывший рот Заграт так и остался сидеть неподвижно. Ольга прыснула и рассмеялась. Телевар с удивлением поглядел на Тилоса.
 – Ты предлагаешь втрое против обычной цены, - удивленно сказал он. - И это за то, что нам и так пришлось бы делать. Я тебя не понимаю, посланник.
 – Считайте, что я неожиданно получил наследство и транжирю деньги, - озорно глянул на него Тилос. - Ну так что, согласны?
 Воцарилось молчание, которое первым нарушил Хлаш.
 – Не знаю, как другие, а я согласен, - усмехнулся он. - Все равно другого выхода нет. С какого, говоришь, момента идет плата?
 – С позавчерашнего дня, - пояснил Тилос. - Как от Хамира отправились, так и идет. Ну, бездельники, чего встали? Думайте, как через озеро перебраться! - Он демонстративно выбрал местечко посуше и улегся навзничь, прикрыв глаза, однако Теомир заметил, что его рот кривится в с трудом сдерживаемой улыбке.
 – Вот ничего себе! - ошеломленно сказал Телевар. - Глазом моргнуть не успели, как уже захомутали. Далеко пойдешь, парень!
 – Недаром же я посланник, - согласился Тилос, не открывая глаз. - А теперь я буду очень признателен, если вы оставите меня в покое хотя бы на полчаса. Мне пого… подумать надо.
 – Раскомандовался… хозяин, - хмыкнул Заграт. - Гром, чего расселся? Топай на охоту, авось и нам чего принесешь. Только головастиков не надо, меня от них тошнит.
 Спустя примерно час удалось соорудить подобие плота. Раньше Теомиру приходилось плавать на чем-то похожем в верхнем течении Ручейницы, но там по берегам в изобилии рос лес, так что материала хватало. Здесь же пришлось обшарить берег на расстоянии в полверсты в обе стороны, чтобы набрать тяжелого от воды кривого полусгнившего дерева. На обвязку пожертвовали верхнюю одежду. Всадники раскромсали ножами свои кафтаны на узкие полосы, оставшись лишь в тонких рубахах, еще не просохших после предыдущих приключений, и Теомир с Ольгой сразу задрожали от холода. Клацая зубами на пронизывающем ветерке и обхватив себя для тепла руками, Теомир ругал себя за изнеженность последними словами. Оставшийся в одних штанах Хлаш ловко ворочал бревна, связывая их импровизированными веревками, и по его гладкому бесстрастному лицу нельзя было понять, холодно ему или нет. Тилос отказался пожертвовать хотя бы кусочком из своего одеяния странного фасона. Только сейчас Теомир обратил внимание, что на его плотной облегающей рубахе коричневого оттенка нет пуговиц и вообще никаких вертикальных разрезов, если не считать двух странных прорезей с липкими краями, в которых посланник держал мелкие вещи. Даже ворот рубахи казался слишком узким, чтобы снимать ее через голову, но Теомир не стал ломать голову над этой загадкой. Не родился же посланник в ней, в самом деле.
 – Извини, Заграт, но эта одежка стоит больше, чем все вы, вместе взятые, - ухмыльнулся посланник в ответ на прямую просьбу шамана. - На рынках Талазены за него дали бы десятерых невольников вроде тебя. Вы уж обойдитесь как-нибудь, лады?
 – А потом плот расползется посреди озера, и мы вместе с твоей замечательной рубахой пойдем на корм рыбой, - проворчал Заграт. - В ухо бы тебе плюнуть, как выражается этот ушастый недоносок, да ведь не принято с хозяином так поступать.
 – Хорошо, что не принято, - одобрил Тилос. - А то бы мне пришлось за нос тебя укусить, по тому же рецепту. Про весла, кстати, не забудьте. - Он накинул на голову куртку и замер в оцепенении.
 Под весла приспособили пару валежин потоньше, расширяющиеся на одном конце. Кроме того, по настоянию Хлаша сходили назад к болоту и сделали из чахлых елочек пару довольно прочных и длинных шестов.
 – На мелководье удобнее, - объяснил тролль. - Если повезет, грести вообще не придется. Теперь еще такой вопрос - что с конягой делать будем? Плот его точно не выдержит. Думаете, доплывет?
 – Лошадь придется оставить здесь, - приговорил очнувшийся от неподвижности Тилос. - Хищников на болотах нет, пропитание найдет. Разве что в трясину забредет, но это уже судьба. Сбрую с него надо снять и здесь оставить, не до нее нам будет. А от Тенистого леса верст тридцать до тракта, там других коней раздобудем.
 – А ты откуда знаешь? - подозрительно осведомился Заграт. - Сам же говорил, что не знаешь этого места? Может, и не тридцать верст, а триста, и все лесом?
 – Сообразил, - туманно ответил Тилос. - Есть приметы.
 Вздохнув, Теомир расседлал конька, к которому уже успел привязаться, и хлопнул его по крупу ладошкой. Конь тряхнул гривой, отошел на несколько шагов и продолжил спокойно щипать болотную травку.
 – А может его… того? - предложил Заграт. - Не люблю конину, но какое-никакое, а все ж мясо. Жрать охота.
 – Нельзя его… того! - горячо вступилась Ольга. - Он сколько дядю Телевара на себе нес! Пусть живет.
 Теомир мысленно согласился с ней.
 – И верно, негоже его на мясо без нужды забивать, - нахмурился Телевар. - Какой-никакой, а конь, почти родич. В лесу поохотиться сможем, там и наешься до отвала. А пока потерпишь.
 Заграт только пожал плечами.
 Вопреки ожиданиям Теомира, через озеро перебрались без особых приключений. Плескала сквозь щели холодная вода, бревна угрожающе поскрипывали, натягивая самодельные веревки до упора, шесты упорно цеплялись за что-то на дне. Несколько раз приходилось грести плоской валежиной, и Теомир вспотел, совсем забыв о недавнем ознобе. Однако вернулся голод, и парень с нетерпением вглядывался в неуклонно приближающийся берег, предвкушая костер и трапезу. Еще утром его рука наткнулась на метательные звезды в потайных кармашках пояса, так что он обозвал себя дураком. Он был уверен, что уж по кролику-то точно не промахнется.
 Уже почти у самого берега тряпки, скреплявшие плавник, расползлись и плот разошелся, так что пришлось идти вброд сквозь камыши. Вода достигала Теомиру с Ольгой до подбородка, а низкорослый Заграт еле полубрел-полуплыл, опираясь на руку высокого Хлаша, задрав голову и выставив на поверхность нос и уши. Дно было илистым, затруднявшим движение, иногда встречались подводные ямы. К тому моменту, когда компания добралась до берега, все, кроме Хлаша и Тилоса, изрядно утомились. Теомир с Ольгой в изнеможении рухнули на траву, радуясь, что наконец-то опять оказались на твердой земле. Телевар, хрипло дыша, но сохраняя достоинство, тяжело опустился рядом.
 – Ну, наконец-то! - воскликнул Злобный Ых, пикируя на них сверху. - А я уже решил, что вы обратно пошли. А правда наш Тенистый лес красивый?
 Каол Трейн почувствовал, что начинает ненавидеть этот шатер. При виде связного мага он испытал что-то похожее на тошноту. Рука непроизвольно опустилась к кинжалу на поясе. Как это было бы просто - одно быстрое движение, и больше никогда он не увидит эти бесстрастные черные глаза. Потом можно сказать повелителю, что маг помер от болотной лихорадки. Или от слабости сердца. Да мало ли от чего может загнуться старикашка!
 Каол подавил вздох. "Потом" не будет. Повелитель дал ему неделю, и почти половина срока уже прошла. Если он не выйдет на связь, половина наемных убийц этого материка начнут охоту за его головой. Нет, убивать мага пока нельзя. Никак нельзя. Разве что попозже…
 На этот раз хозяин выглядел почти веселым. Обычно голубой туман, заволакивающий окружающее, сегодня принял какой-то легкомысленный розовый оттенок. Майно уже сидел в роскошном призрачном кресле из переливающихся блесток, задумчиво рассматривая большое аппетитное яблоко в хрустальной вазе на таком же переливающемся столике. Каол уже знал, что иллюзию нельзя попробовать на вкус, но рот непроизвольно наполнился слюной. Проклятье! Уже полгода он болтается по диким нищим землям, забыв про свежие простыни, саргасское вино и мясо по-сигальски! Нельзя же так! Хозяин мог бы и дать ему передохнуть пару месяцев…
 – Присаживайся, мой мальчик, - промурлыкал Майно, словно прочитав его мысли. - Ты знаешь, что плохо выглядишь? Не жалеешь ты себя, ох, не жалеешь… Ну да молодость, что и говорить… Это нам, старикам, покой каменных палат милее вольных просторов. Знаешь, когда разберешься с этим маленьким дельцем, возьми-ка ты отпуск. Недельку-другую на морских пляжах Гарлена - и будешь как новенький.
 – Спасибо, повелитель! - почтительно склонился перед ним Каол. Позади него сгустился из тумана невысокий мягкий стул, и посланник с удовольствием опустился на него. - Ты очень добр ко мне. Но позволено ли мне будет сообщить новости?
 – Все так же ревностно предан делу, - словно бы осуждающе покачал головой Майно. - Нет бы поболтать со стариком, развеять его непринужденной беседой… Ну да уж приступай, что с тобой поделаешь.
 Старый козел, мысленно сообщил ему Каол. Изображаешь тут из себя! Спишь, небось, на пуховой перине, и обедаешь с фарфоровых тарелок. Тебя бы на мое место!
 Впрочем, вслух он этого, разумеется, не высказал. Стараясь не слишком вдаваться в подробности, он стал пересказывать события последних дней. Однако Майно сбить с толку не удалось.
 – Итак, говоришь, два человека - парень и девка, орк и тролль… - пробормотал он. - Приметы вам даны? - Судя по тону, это был не вопрос, а утверждение.
 – Да, повелитель, - кивнул Каол. - Точные приметы парня и девки, данные моим человеком, разосланы по всем стойбищам в округе. Я обещал награду, повелитель - по двадцать золотых за голову. Жугличи носом землю рыть будут за эти деньги!
 – Не ценишь ты мою казну, мальчик, - вздохнул Майно, горестно покачивая головой. - Знал бы ты, каких трудов мне стоит добыть эти блестящие квадратики! Ну да Свет с тобой, пусть будет по двадцать золотых. Итак, приметы парня, девки, орка и тролля разосланы. Это хорошо. Дашь их связнику, пусть перешлет в мою канцелярию.
 – Повелитель… - осторожно начал Каол.
 – Что такое? - нахмурился Майно. - Ты же не соврал мне про приметы?
 – Нет, хозяин! - горячо воскликнул Каол. По его спине потекла струйка пота. - Ни в коем случае! Просто вы… просто я не совсем ясно выразился! У меня есть приметы только парня и девки. Орка и тролля описать никто не смог, для информатора они все на одну морду, а других повыбили! Хозяин, хозяин, все в порядке! - в испуге он вскочил на ноги, увидев, что лицо Майно наливается кровью. - Жугличи захватили пару сотен человек в плен, чтобы продать их заезжим торговцам, наверняка кто-нибудь из них да опишет! Хозяин…
 – Ладно, - свистящим шепотом произнес Майно, немного овладев собой. - Но не оплошай и на этот раз. Точные приметы! Чтобы самый тупой стражник с побережья мог сразу их опознать! Понял? - Каол испуганно закивал. Кажется, на этот раз гроза миновала, но лучше переиграть… - Итак, что же у нас дальше? Ты выяснил, куда они делись?
 – Да, хозяин, - на это раз уверенно кивнул Каол. - Мои люди вместе с жугличами и следопытами из харазгов тщательно обыскали окрестности города. В одном месте нашли скрытую стоянку. Несколько человек сидели в кустах по крайней мере сутки, а то и двое. Следопыты утверждают, что там есть следы, соответствующие двум невысоким людям. Наверное, это и есть те самые, кого мы ищем. Информатор, бард, сказал, что парень с девкой были невысокими…
 – Чьи еще следы там были? - резко спросил Майно, наклоняясь вперед.
 – Об этом я и хотел сказать, повелитель! - радостно воскликнул Каол. - Еще там были следы босых ног тролля, а также отпечатки, характерные для грубых орочьих сапог. Я так думаю, это они и есть. Хозяин, они все собрались в одном месте! Я вчера уже пустил по следу погоню, мы возьмем их не позже завтрашнего вечера!
 – Хорошо, Каол, мой мальчик, - одобрил его Майно, расслабленно откидываясь на спинку кресла. - Продолжай в том же духе. Итак, отряд из пацана, девки, орка и громилы тролля. Девка - она кто?
 – Говорят, какая-то знахарка, - почесал в затылке Каол. - Но мой человек не уверен.
 – Девка-знахарка, костолом-тролль, шаман-орк… Кто парень?
 – А? - удивился Каол. - Парень - из коневодов, Всадников. Помнишь, повелитель, я рассказывал…
 – Помню! - резко оборвал его Майно. - Я имею в виду - магией он владеет? Или только мечом махать горазд?
 – Не знаю, повелитель, - озадаченно ответил Каол. - Нашего человека Мелиандра Красило он подшиб в кабацкой ссоре чем-то вроде метательной звезды. Знаете, как у Храма Черного Света…
 – Так, и мальчишка-боец, - подытожил свой перечень Майно. - Магией если и владеет, то слабо. Четверо. Так… Неплохо, сбалансировано, но бывает и лучше. Все? Ничьих больше следов там не было?
 – Были, повелитель, - потупился Каол. - Нашлись следы еще двух людей. Один - молодой и здоровый, в странной обуви на жесткой подошве, второй - пожилой и довольно грузный, в обычных мягких сапогах коневодов. Я бы сказал, что это тот городской командир из Всадников, который исчез с поля боя. Разыскал, так сказать, своих родичей… - Каол позволил себе тонко улыбнуться.
 – Старик-командир… - забормотал Майно, не обращая на него внимания. - Да, был такой. Старик… Нет, вряд ли. Невероятно. Скорее, попутчик, чем полноправный участник. Да, так. А что ты там еще говорил про второго? С твердыми подошвами?
 – У нас есть только его следы, - вздохнул Каол, виновато разводя руками. - Я не знаю, кто он такой. Может быть, еще один выживший Всадник или кто-то из местных, вроде проводника. Но его следы уходят вместе с прочими. Мы возьмем их всех вместе, а там разберемся, кто есть кто.
 – Да уж ты разберись, мой мальчик, - жестко взглянул на него Майно. - Помнится, я давал тебе неделю…
 – Я помню, повелитель! - согнулся Каол в почтительном поклоне, вставая. - Не позже сегодняшнего вечера их настигнут, а завтра гонец с их головами будет здесь.
 – Да уж лучше для тебя, чтобы не позже, - ехидно прищурился Майно. - Смотри, провалишь дело - не прощу. Все у тебя?
 – Да, еще одно, хозяин, - вспомнил откланивающийся было Каол. - Не знаю, будет ли тебе это интересно, но в городе незадолго перед осадой видели Тилоса, посланника Се…
 – Что? - взревел Майно во весь голос, взвиваясь на ноги. - Что ты сказал, идиот? Повтори!
 – В городе видели Тилоса, посланника… - ошарашено забормотал Каол. Его коленки неожиданно подкосились.
 – Серого Князя? - заорал Майно, бросаясь к Каолу и хватая его за грудки. - Ты, скотина, идиот, дебил, предатель, ты знал про это и не сказал мне с самого начала? Да чтоб твои курячьи мозги сгнили в дерьме в выгребной яме! Да чтоб твои яйца сварились вкрутую в штанах! Ты, головой об стенку в младенчестве ударенный!…
 – Хо-хо-хо-зяин… - пробормотал трясущийся как осиновый лист Каол, голова которого моталась из стороны в сторону. - Про-прости хо-хо-зяи-ин…
 – Я тебя сейчас так прощу! - вновь заревел разъяренным быком Майно, отшвыривая от себя посланника как пушинку. - Я тебя так прощу, что родную маму забудешь! Почему ты раньше мне не сказал, идиот!
 – Я не знал, что это так важно, хозяин! - запротестовал рухнувший навзничь Каол из положения лежа. - Я думал, посланник захолустного княжества…
 – Идиот! - гаркнул Майно, выпрямляясь во весь рост. - Сколько раз я тебе говорил - думаю здесь я! Мозги вышибу и свиньям скормлю, если еще раз думать попытаешься! Ну-ка, напряги свою ушибленную головенку и отвечай: могли те последние следы принадлежать вшивому… посланнику или нет? Только подумай хорошенько - если ошибешься, я тебя на медленном огне поджарю! Ну?
 Каол медленно поднимался с четверенек, мысли хороводом кружились в его голове. Он ничего не понимал.
 – Да, хозяин, - наконец медленно сказал он. - Эти следы могли принадлежать Тилосу. Рост, комплекция - совпадают. Странная обувь… Посланники часто странно одеваются. Да, повелитель, это мог быть Тилос. Прости меня за неразумение, хозяин!
 – Значит, наш самозванный князь решил-таки поиграть во взрослые игры, - процедил сквозь зубы Майно, глядя сквозь Каола Трейна невидящим взглядом. - Хотел бы я знать, откуда про Отряд знает он. Ну что же, так даже интереснее. Он еще пожалеет, что влез не в свое дело. Ох, пожалеет…
 – Да, хозяин! - преданно кивнул тупо глядящий на него Каол. В его голове не осталось ни единой мысли. - Я заставлю его пожалеть об этом!
 – Ты! - кинул на него презрительный взгляд Майно. - Такому придурку против него не выдюжить. У него, в отличие от тебя, мозги есть. Хотя и не так много, как могло бы показаться, раз вмешался. Ладно, Каол, слушай меня внимательно. Продолжай действовать в том же духе. Любой ценой уничтожь этих пятерых… или сколько их там?
 – Шестерых, хозяин, - услужливо подсказал Каол. - Шестой - старик.
 – Пусть шестерых, - мотнул головой Майно. - Главное - всех до единого. Если не сможешь убить всех - убей хоть кого-нибудь. Увеличь награду до сотни монет за голову… - Каол удивленно сглотнул. Сотня монет! Да за такие деньги можно купить небольшую галеру! - И действуй, действуй, действуй! Время дорого, размышлять некогда. Справишься - озолочу! Не справишься - сам понимаешь… Вопросы?
 – Нет, хозяин, - отрицательно качнул головой Каол. - Разве только… могу я спросить, почему они так важны для тебя?
 – Нет, не можешь, - процедил сквозь зубы Майно, Разрушитель и Созидатель. - Это к делу точно не относится. Все, отбой.
 – Хозяин? - не понял Каол, недоуменно посмотрев на Майно.
 – Ну, отбой, конец связи, в общем, вали отсюда! - рявкнул Майно. - Великий Свет, с кем приходится работать! - Он махнул рукой и мгновенно исчез, не утруждаясь всякими трюками с туманом. Каол смотрел ему вслед круглыми глазами. Что-то здесь было не так. Определенно не так.
 – Отдыхаем сегодняшнюю ночь и завтрашний день, - решил Тилос, задумчиво оглядывая компанию. Костерок слабо потрескивал, пуская яркие тающие искры в чуть светящееся небо. Стояла глухая ночь, и поляну окутывал непроглядный мрак. Теомир покрепче обнял Ольгу и с наслаждением принюхался к запаху жареной крольчатины, поднимающемуся от угольев. Одного из кроликов Теомир все-таки подбил своей звездой - пусть с четвертой попытки, но все же! - и теперь заслуженно гордился свои мастерством. - Меньше не стоит - многие из нас слишком устали. Но и дольше задерживаться нельзя. Охота на вас не прекратилась, даже если жугличи заплутали в болоте, и днем идти все еще опасно - глаза есть не только у людей.
 – Я слыхал, Майно умеет смотреть глазами птиц, - меланхолично согласился Заграт. - Я знавал и колдунов помельче, которые похвалялись тем же. Но толку-то идти по ночам, если нас засечет первая же сова.
 – Ну, разве что сова… - задумчиво протянул Тилос, вороша палочкой угли. - Сова в здешних краях - птица редкая. Нет, ночью безопасней. Да и наш крылатый друг себя ночью лучше чувствует. Да, Ых?
 – Злобный Ых, - недовольно поправил его зверек, висящий у Ольги на плече. - Ыхов много, а я - один. И мне все равно, днем или ночью. Ночью я ушами смотрю, а днем еще и глазами.
 – Ушами? - удивилась Ольга, осторожно поглаживая его пальцем. - Это как - ушами?
 – Ну, беру и смотрю, - туманно объяснил зверек, довольно жмурясь. - Откуда я знаю - как. Смотрю, и все.
 – Ультразвук, - так же непонятно подсказал Тилос. - Пищит он тонко и эхо слушает.
 – Эхо - это как в пещере? - заинтересованно спросил Теомир. - Я однажды у реки нашел такую, так там тоже эхо было.
 – Или как в лесу, - согласился Тилос. - Только человек не слышит.
 – Я не человек, и я слышу, - с видом превосходства заявил Заграт. - Ровно комар пищит, только еще тоньше.
 – Я не комар, - сонно откликнулся зверек. - Я комаров ем. А они басят так громко…
 – Ладно, не о том речь, - сказал Тилос. - Значит, выходим завтра вечером. Возражения есть?
 – Ты у нас теперь главный, ты и думай, - проворчал Заграт, откидываясь на спину. - Наше дело - дрова собирать да зверей диких отгонять, чтобы за палец не покусали…
 – Это каких таких зверей? - с ухмылкой поинтересовался Хлаш. - Вот как этот?
 Все дружно вскочили на ноги, хватаясь за оружие. Гром напружинился, его верхняя губа задрожала, демонстрируя клыки. Под треск сухих веток из кустов неторопливо вышел огромный кабан с внушительными клыками, покрытый клочками длинной щетины. Кабан задумчиво похрюкивал, глядя на огонь, не обращая на присутствующих никакого внимания.
 – Только без резких движений! - быстро предупредил Тилос. - Порвет…
 – Ой, да это же Хрюша в гости пришел! - весело завопил Злобный Ых, взвиваясь в черное небо и выписывая над головой восьмерки. - Ура-ура, я его еще днем пригласил! Он все отнекивался, говорил, что лень, а пришел! Вы его не бойтесь, он хороший!
 – Хрюша? - недоверчиво переспросил Теомир, с опаской глядя на могучую серую тушу. - Тот, который молочный поросенок?
 – Ну да, он сам так говорит, - жизнерадостно подтвердил Злобный Ых сверху. - А разве не поросенок?
 – Если в этом лесу такие поросята, то какие же здесь кабаны? - ошарашено пробормотал Телевар. - А мы-то за кроликами гонялись… Может, и кролики здесь величиной с медведя, а это так, новорожденные?
 Кабан неторопливо подошел почти к самому костру, неспешно повернулся к нему боком и рухнул на землю, прямо на ногу Теомиру.
 – Эй! - возмутился тот, поспешно выдергивая отдавленную ступню. - Это мое место!
 Ольга хихикнула. Кабан глянул на Теомира круглым веселым глазом, хрюкнул и чуть сдвинулся в сторону, ерзая на боку. Все расхохотались.
 – Уступил место, значит! - сквозь смех сказал Хлаш. - Ну и дела! Сознательный кабан попался!
 – Ага, уступил! - недовольно откликнулся Теомир. - Тут и мышь не поместится! Мне, значит, в холодке сидеть, а ему у костра греться? Не согласен я так, пусть сам себе огонь разведет и греется сколько угодно!
 Все снова расхохотались.
 – А вот и Волчок! - сообщил порхающий Злобный Ых. - Он тоже в гости!
 На границе света и тени стоял огромный серый волк, лишь немного уступающий Грому размерами. Теомир невольно оглянулся на Заграта, но боевого волка рядом с ним уже не было. Гром на напружиненных ногах медленно обходил чужака на расстоянии броска, слегка оскалив зубы, шерсть на его загривке стояла дыбом. Волчок смотрел на него с интересом, но нападать не спешил.
 – Это они друг к другу присматриваются, - знающе прокомментировал сверху Злобный Ых. - Сейчас присмотрятся и драться будут. Я однажды видел, как Волчок того нахала так за нос укусил!…
 – Я те дам - драться! - вскочил на ноги Заграт. - Гром, едрить твою налево! Ко мне, зараза!
 Гром бросил на него какой-то неуверенный взгляд, но тут же снова развернулся к Волчку. Кабан у костра слегка повернул голову, чтобы лучше видеть происходящее.
 – Всем сидеть спокойно! - властно скомандовал Тилос. - Ых, ты можешь сказать Волчку, что Гром здесь только до завтра? Он не посягает на территорию Волчка и не будет драться.
 – А Волчок и так драться не хочет, - сообщил зверек после моментальной паузы. - Он говорит, что можете хоть до послезавтра сидеть, он не против. А что такое "посягает"?
 – Заграт, а почему ты так испугался, что Гром с Волчком подерутся? - осторожно спросил Теомир у шамана спустя какое-то время, когда удовлетворенные осмотром странные гости удалились восвояси, а Злобный Ых улетел охотиться на ночных мотыльков. - Волки ведь до смерти не дерутся, я знаю. Проигравший сдается победителю, и они расходятся.
 – Гром - не обычный волк, - посмотрел на него как на сумасшедшего орк. - Наши волки - боевые звери. Иногда они могут нести на себе хозяина, но недолго, несколько верст, не больше. Основная их задача - сражаться. Такой волк в паре с хозяином - страшная сила, они могут выстоять против троих-четверых Всадников даже в чистом поле, а уж в лесу или пещере их и два десятка людей не возьмут. Их учат сражаться до смерти еще в детстве. Этот Волчок не обладает выучкой Грома, но почти не уступает ему силой и размерами. К тому же боевой волк должен жить с нами и подчиняться нашим приказам. Поэтому он не такой злобный по сравнению с дикарем. Конечно, Волчок все равно бы проиграл, но мог бы здорово покалечить Грома, а у нас каждый боец на счету. Кроме того, Гром - мой друг, а друзей принято защищать. Понял теперь?
 – Ага, - сосредоточенно кивнул Теомир. - А с волколаком бы Гром справился?
 – С волколаком? - задумчиво взглянул на него Заграт. - Да как сказать… Видишь ли, волколак - это обычный волк или крупная собака, но измененные с помощью магии. Не каждому колдуну это под силу, тут требуется знание магии Духа и Тела на уровне Великого Мастера. А Великие Мастера обычно не занимаются подобной пакостью, им и без того дел хватает. Но уж если занимаются, то стараются на полную катушку. У Майно, я слыхал, есть целая псарня, где он над животными измывается. Но я в этом плохо разбираюсь, так что ничего толком сказать не могу. Не видел я волколаков до того раза. Наверное, бой по всякому повернуться может. Волколачий вой на волков не действует, точно знаю, не то что на людей или, скажем, орков. Видно, кровь сказывается…
 – Да уж… - пробормотал Теомир. - Заграт, постой! Как же это получается: ты говоришь, что волк орка десяток верст тащить на себе может, не больше. А ты сам рассказывал, что Гром тебя той ночью через весь лес пронес, до самой опушки. Это не десяток верст, и даже не два!
 – Сам не знаю, - удивленно почесал в затылке Заграт. - Как-то даже и не задумывался. А ведь действительно интересно получается…
 После этих слов шаман замолчал, что-то изредка бормоча себе под нос. Теомир осторожно тронул его за плечо, но орк лишь нетерпеливо отмахнулся от него. Парень пожал плечами и отсел подальше.
 – Темка, а Темка! - дернула его за руку Ольга. - Иди сюда, разговор есть. - Теомир поднялся на ноги, и они скрылись за кустами. Остальные проводили их задумчивыми взглядами. Только Телевар встрепенулся.
 – Куда это они? - озадаченно осведомился он. - Как бы не случилось что…
 – Не случится, - откликнулся Тилос, сосредоточенно уставившись в костер. - Это место безопасно, я чувствую. Боюсь, последнее такое место у вас на пути. Отдыхайте, а лучше отсыпайтесь, я покараулю. Мне, видно, все равно не уснуть.
 – Чувствует он… - пробормотал Телевар, но успокоено откинулся на спину. - А все-таки, чем это они там занимаются?
 – Чем парень с девкой в их возрасте в кустах заниматься могут, - ворчливо вышел из задумчивости Заграт. - Тем же, что и давеча на реке.
 – А? - удивленно взглянул на него тысячник. - На реке?
 – Ты в отключке валялся, - сообщил ему шаман. - Любятся они, зуб даю.
 – Случилось все-таки… - устало потер голову тысячник. - Мы их так и пророчили друг другу, но не здесь же… не сейчас!
 – Почему не сейчас? - мягко спросил его Тилос. - Ваш народ, скорее всего, проиграет битву и будет вырезан и рассеян. Чего же ждать?
 – Мы… - резко сел Телевар, но осекся. - Да, ты, видно, прав, как ни горько это признать. Я думаю об этом с тех пор, как увидел со стены полчища жугличей. Люди не успеют подтянуться, особенно с дальних пастбищ. Нас разобьют поодиночке! - Он яростно врезал кулаком по земле. - Понимаешь, Тилос, не то обидно, что разобьют - война есть война, всякое бывает, - а то, что нам конец. Мы не такие люди, чтобы разбегаться перед врагом, пусть даже перед врагом могучим и превосходящим! Мы будем драться до последнего человека, женщины возьмут копья и сядут на коней, старики подберут луки, а дети будут подносить стрелы. Нас вырежут всех до единого! - На его щеках блеснули слезы. - Всех, вы это понимаете? Всех!
 – Мы это понимаем, - серьезно ответил Хлаш. - Я приношу тебе соболезнования от лица своего народа. Мы уважали Всадников и оказали бы им помощь, если бы нас попросили. Но ты не виновен в несчастьях своих соплеменников. Твой долг - спасти хотя бы Ольгу с Теомиром, и это лучшее, что ты можешь сделать. А там - как знать! Я думаю, что кто-то обязательно выживет на дальних кочевьях, кто-то не примет бессмысленного боя, кто-то попадет в плен, из которого его можно будет выкупить… Я думаю, твой народ выживет. Не терзай себя понапрасну.
 – Ты не понимаешь, - покачал головой старик. - Я сужу по себе, а я никогда не был особенным героем. Все пойдут в бой, и все умрут.
 – Иногда героизм состоит в том, чтобы вовремя отступить или бежать вопреки своей гордости, - возразил ему Хлаш. - Надеюсь, у вас найдутся благоразумные люди.
 – Бежавшие будут трусами, Хлаш, - махнул рукой Телевар, вытирая щеки. - А их дети будут детьми трусов. Лучше бы у моего народа не было такого будущего. Но оставим это.
 Тролль только покачал головой.
 Костерок уже почти прогорел, когда Ольга с Теомиром вернулись назад. Остальные уже спали, только Тилос лежал на спине с открытыми глазами. Он на мгновение обратил на ребят свой взгляд, но даже не пошевелился. Его лицо снова безмолвно подергивалось. Какое-то время молодежь возилась на охапках травы, устраиваясь поудобнее, потом все стихло.
 Маленькая серебряная искорка Белой Звезды неторопливо ползла по небосводу.
 Весь следующий день отряд отсыпался. С утра Теомир с Громом сходили на охоту. Гром добыл трех зайцев и рябчика, да еще чем-то похрустел в кустах. Теомир подшиб звездой длинноухого кролика, а также нашел с десяток грибов - в основном синявок и подберезовиков. Синявки оказались сплошь червивыми, зато обабки были как на подбор - стройные, крепенькие, с длинными белыми ножками в черную крапинку. Сложив добычу в заплечный мешок, позаимствованный у Тилоса, охотники отправились обратно. Теомир мельком позавидовал посланнику - мешок был крепкий и непромокаемый, так что даже трут в нем оставался сухим после всех перенесенных купаний. В том же мешке нашелся точильный брусок, и Теомир потратил пару часов, чтобы подточить чудом сохранившийся после передряг палаш, а также удалить с клинка появившиеся ржавые пятна.
 Остаток дня прошел без приключений. Несколько раз появлялся Злобный Ых, что-то беззаботно щебетал, рассказывал о своих друзьях и о лесе. Всплывая на поверхность сна, Теомир краем уха ловил рассказы о белке Ехиде с подругами, у которых медведь украл запас орехов, о диком коте Алике, который один на один дрался со страшным зверем Бенилом и почти победил, но вспомнил, что еще не обедал, о быке Сердюке, рассердившемся на березу, не уступившую ему дорогу и ободравшем с нее рогами половину коры, и прочий вздор. Один раз его разбудили и сунули в руки ложку. Он, так до конца и не проснувшись, машинально выхлебал несоленое грибное варево и заснул опять. Ему снились осадные башни, Ольга, изуродованные трупы селян, Ольга, жугличи, заполонившие все пространство перед стеной, добрый торговец травами на хамирском рынке, Ольга, воевода Галазир, бард Мелиандр Красило с ножом в руке, опять Ольга, кони, Ольга, Ольга, Ольга… Во сне они с Ольгой ласкали друг друга, и это было почти так же приятно, как и наяву.
 – Ну что, други, отдохнули? - вопросил компанию Тилос после того, как солнце начало клониться к западу. - Телевар, как грудь?
 – Твоими молитвами, - огрызнулся тот. - Не волнуйся, обузой более не буду.
 – Это не может не радовать, - мягко улыбнулся Тилос. - Коней у нас нет. По моим прикидкам, тракт примерно в тридцати верстах к юго-западу. Дорога довольно оживленная… была до последнего времени, так что трактиры расположены не реже, чем в двадцати верстах друг от друга. Если повезет, к завтрашнему вечеру доберемся до одного из них. Возможно, там достанем лошадей. Если нет - придется топать ногами до ближайшей деревушки, это еще день-другой. Теперь о грустном. Придется форсировать еще пару болот, отделяющих Тенистый лес от тракта. Лучше это сделать до темноты и потом спокойно топать по твердой земле.
 – Большие болота-то? - угрюмо осведомился Заграт. - Поднадоело мне что-то лягушкой по грязи скакать.
 – У тебя есть другие вариант, Заграт? - поинтересовался посланник. - Лес потому неизвестен, что трясинами да озерами окружен. Хочешь к людям - придется вымокнуть. Но наш друг Ых…
 – Злобный Ых, - поправил с ближайшей ели висящий вниз головой зверек. - Почему ты все время забываешь?
 – Извини, Злобный Ых, - кивнул ему Тилос. - Так вот, он утверждает, что их ширина - пара верст, не более того.
 – Это ты так говоришь, - поправил его летун. - Откуда я знаю, сколько это - ваша верста?
 – Неважно, - поморщился посланник. - Я это знаю. Так вот, до темноты должны пройти. А дальше по обстоятельствам. Вопросы?
 – Не нравится мне вся эта затея, - проворчал про себя Заграт. - Переться на болота на ночь глядя…
 – Это не вопрос, а утверждение, - мило улыбнулся Тилос. - Ну что, вперед!
 Болота действительно успели миновать до падения сумерек. По счастью, здесь не было предательских бездонных окон, скрытых под покровами грязи и мха, лишь однажды тяжелый Хлаш провалился по пояс сквозь тонкий травяной покров. Тролля быстро вытащили совместными усилиями. Квакали лягушки, свиристела какая-то мелюзга, похожая на кузнечиков, но немного крупнее и не умеющая летать, где-то вдали заливался дрозд. Эти места в отличие от окрестностей Ручейницы были полны жизнью. Теомир заметил краем глаза тень, мелькнувшую за деревьями.
 – Волчок нас провожает, - равнодушно сообщил ему Хлаш. - Хочет знать, действительно ли мы оставили его территорию. Не столько мы, сколько Гром, - тут же поправился он. - Мне казалось, я еще и кабана заметил, но ошибся, наверное.
 Теомир внутренне поежился. Знать, что за тобой скрытно следит волк, пусть и дружелюбный, было не слишком приятно. Дружелюбный-то он дружелюбный, но кто его знает… Парень невольно поправил палаш на поясе, проверил, хорошо ли он выходит из ножен. Тяжелый меч уже не так раздражал, как поначалу, и не слишком колотился по бедру, мешая идти.
 За болотом опять начался лес, но уже с преобладанием вечнозеленых пород. Землю толстым слоем усыпала хвоя, скрадывая звук шагов, и теперь тишину нарушала только беззаботная болтовня летуна. Теомир заметил, что то Тилос, то Хлаш недовольно косятся на него, но пока помалкивают.
 – На удивление хорошая погода стоит в последнее время, - тихо сказал рядом Телевар. - Только пару раз и полило хорошенько. Покраплет слегка - и сразу разносит. Не припомню такого ясного лета…
 Короткая летняя ночь заканчивалась, начинала брезжить заря. Отряд двигался вперед по залитому туманом лесу как по огромному торжественному залу, уставленному рядами стройных колонн-деревьев. В воздухе мелькали легкие силуэты - ночные собратья Злобного Ыха вылетели на охоту. Изредка раздавалось уханье совы. Внезапно Тилос резко остановился.
 – Ых, помолчи, пожалуйста, - напряженным голосом сказал он.
 – … и тут Ехида кинула в него орехом, - закончил Ых, повисая на сосновом суку. - А чего?
 – Ти-хо! - раздельно произнес Тилос. - Дай послушать.
 – Ну и ладно, - обиделся зверек. - Могу и не рассказывать. И вообще, мне есть хочется, я ужинать полетел. - Он вспорхнул в дерева и растворился в ночи.
 Какое-то время все стояли, настороженно вслушиваясь в наступившую тишину.
 – Тилос, что там? - шепотом осведомился Телевар.
 – Не понимаю… - начал говорить посланник, медленно поворачиваясь вокруг своей оси. - Где-то рядом…
 Едва слышно тренькнула тетива, и тут же ночь разорвал переливчатый свист. Стремительно выбросив руку, Тилос поймал стрелу перед самым лицом, а Теомир, почти не осознавая, что делает, швырнул звезду в неясную тень в развилке дальней березы. Раздался короткий вопль, и на землю рухнуло, ломая по пути ветки, человеческое тело.
 – Хлаш, справа от меня! - рявкнул Тилос не своим голосом. - Ольга, Заграт, Телевар - сзади! Теомир, прикрываешь всем спину! Заграт, быстро ставь щит!
 – Без сопливых… - огрызнулся Заграт. - Есть! Посоха нет, долго не продержится!
 – Понял! - откликнулся Тилос. - Уходим отсюда, живо! Это разбойники!
 Но было поздно.
 Несколько стрел свистнуло высоко над головами, еще одна воткнулась в дерево в десятке саженей. Теомир мельком подивился неумелости лучников. Десятка два темных фигур выступили со всех сторон из-за деревьев или спрыгнули на землю из крон. Хлаш яростно заревел и бросился на заступивших ему дорогу, вращая над головой своей суковатой палицей. Тилос скользил слева от него, не издавая ни звука. После мгновенного замешательства остальные бросились за ними.
 Первые двое нападавших рухнули под ударами дубины тролля, даже не успев поднять свое оружие. Хлаш орудовал палицей с такой скоростью, что она размазывалась в воздухе. Первому из нападавших тролль разнес голову вместе с остроконечным шлемом в мелкие кровавые брызги, и тут же обратным движением попал второму в живот. Тот успел прикрыться небольшим щитом, но удар отшвырнул его на несколько саженей и с силой припечатал о дерево. Незадачливый лесной грабитель со стоном сполз на землю и уже больше не поднялся.
 Пользуясь секундной беспомощностью тролля, не успевающего снова поднять дубину, третий бандит прыгнул сбоку, с силой опуская ему на голову двуручный волнистый меч. Тилос, скользнув в сторону, чуть подтолкнул его руку, и фламберг врезался в землю, подняв фонтан хвои. Продолжая свое движение, Тилос оказался у него за спиной, сбив с ног еще одного разбойника ударом локтя в подбородок, небрежным движением прижал голову мечника к своему плечу и резко крутнулся на пятках, зажав шею локтем. Хрустнул позвоночник, и тот рухнул на землю с вывернутой под неестественным углом головой, а Тилос подхватил с земли его оружие.
 Тем временем остальные разбойники бросились на притормозивший отряд сзади. Теомир блокировал своим палашом удар длинного изогнутого ятагана. Удар оказался столь силен, что ему едва не вывернуло кисть, но парень отскочил назад и левой рукой из неудобной позиции метнул вторую звезду. Та лишь оцарапала его противнику щеку, но сбила второй удар. Гром прыгнул разбойнику сзади на шею и с силой стиснул челюсти. Ольга изящно шагнула в сторону, уворачиваясь от удара палицы очередного нападающего, ее длинный кинжал холодно блеснул, резанув противника по глазам. Тот завопил, выронив оружие и зажав руками лицо, и в этот момент Телевар ударил его своим ножом в шею. Из ладони Заграта в лицо следующему бандиту вылетел сноп обжигающего пламени, и тот кубарем покатился по земле, воя от боли.
 Затем Теомир получил сильный удар чем-то тяжелым по плечу, и в его глазах поплыли красные пятна. Откуда-то сзади его коснулось освежающая струйка, и боль ушла, но ярость уже застила ему глаза непроницаемой пеленой. Очертя голову, парень бросился на троих оказавшихся перед ним противников. С легкостью парировав скользящий удар саблей, он нырнул под отлетевший в сторону клинок и с силой ткнул вперед палашом. Тот с хрустом и скрежетом вошел в человеческое тело, пропоров кольчугу как бумажную. Изо рта человека выплеснулся фонтанчик крови, а Теомир уже выдернул меч из его тела и повернулся к следующему.
 Затем все смешалось в его голове. Вот Тилос наносит страшный удар фламбергом, и меч его противника разлетается вдребезги, а лезвие как нож сквозь масло проходит сквозь тело противника, разваливая его пополам. Вот Хлаш сносит палицей голову своему противнику, но дубина трескается, и тролль, швырнув в разбойников обломком, кувыркается вперед через голову, катится по хвое, опирается на руки и наносит назад страшный удар ногами, почти ломая врага надвое. Вот Ольга неловко отшатывается назад, по ее предплечью тянется кровавая полоса, а челюсти Грома смыкаются на лодыжке бандита. Заграт раскидывает в стороны руки, и из его ладоней на землю катятся искристые комочки, взрываясь под ногами разбойников, а Тилос неторопливо скользит между врагами с пустыми руками, с какой-то кошачьей гибкостью уклоняясь от ударов, безжалостно ломая руки и хребты в ответ. Вот сам Теомир обрушивает мощный удар палаша на голову ближайшего бандита, но меч застревает в деревянном щите, а он сам получает сильный пинок в живот и скрючивается от боли, выпуская меч, но тут же падает назад, бросая последнюю звезду в лицо бандита, и тот с ужасным криком опрокидывается навзничь.
 И снова переливчатый свист раздался над полем боя. Двое, бросившиеся было на Теомира с разных сторон, обменялись мгновенными взглядами, и тут же, развернувшись, бросились прочь. Меч снова был у Теомира в руке, струйка крови стекала на глаза из рассеченного лба, а кипящая ярость переполняла до краев. Он бросился за врагами, не обращая внимания на крики за спиной, запнулся за корень, но удержался на ногах, и с разгона вылетел на группу из полудюжины разбойников. Истошно завопив, Теомир бросился на них, занося меч для удара, но клинок лишь бессильно рассек воздух, и тут же страшный удар по затылку бросил парня на землю. Перекатившись на живот, он еще успел заметить, как огромный серый зверь бросается на ближайшего к нему разбойника, спокойно поднимающего копье, чтобы добить, и катится с ним по земле, а из его бока торчит всаженный по рукоять кинжал, а еще один такой же зверь, перепрыгнув через рогатину, рвет глотку второму бандиту. Злобный Ых, с криком свалившийся с неба, вцепляется зубами в нос противника, залепляя ему лицо крыльями, и тот с приглушенным воплем, выпустив кинжал, валится на землю под ударом огромной, щетинистой, яростно визжащей туши.
 Затем все исчезло, и целую вечность перед глазами стояло улыбающееся лицо Ольги, но затем померкло и оно.
 Потом пришла темнота.




 Часть третья. 
 Ольга.


 Широко шагая, Телевар подошел к безжизненно лежащему на спине Теомиру, смочил из принесенного котелка тряпицу и осторожно отер им окровавленный лоб парня. Ольга сидела рядом, ее плечи беззвучно тряслись. Телевар отставил в сторону котелок и присел рядом.
 – Ну что ты, девонька, - успокаивающе произнес он. - Жив твой ухажер, жив. Сама, что ли, не чуешь? Полежит немного, оклемается, и все будет путем.
 Ольга подняла на него блестящие от слез глаза.
 – Он же чуть не погиб, - всхлипнула она. - Все из-за меня! Он же меня защищал, дядя Телевар!
 – Не дури, - жестко сказал ей тысячник. - При чем здесь ты? По своей дурости он чуть на небесные пастбища не прогулялся. Кто его просил за бегущими увязаться? Встал бы как вкопанный, сейчас сидел бы целехонек. Гром вот погиб, это плохо.
 Ольга кивнула.
 – Он был такой… хороший, - снова всхлипнула она. - Он мне руку лизал, когда я его гладила. А теперь его убили, и нас тоже убьют…
 – Хватит каркать, ворона! - гаркнул на нее Заграт. - И без тебя тошно! - Шаман сидел на земле рядом с трупом волка. Он бесстрастно смотрел куда-то вдаль, и лишь дрожащие пальцы, перебирающие шерсть мертвого зверя, выдавали его чувства. Волчок лежал поодаль, равнодушно вывалив язык и тяжело дыша, а кабан копошился под могучим дубом, копаясь в земле и время от времени недовольно всхрюкивая.
 – Не кричи на девочку, Заграт, - осуждающе сказал орку Хлаш. Руку ему перевязали оторванной от рубахи тряпкой, и он осторожно обследовал пальцами окрестности раны. - Гром сделал то, что должен был сделать боевой волк - пожертвовал собой ради друга. Если бы не он, да не наш летун с приятелями, парня пришлось бы хоронить. Гром был хорошим волком, но всего лишь волком.
 – Что ты понимаешь! - окрысился на него Заграт. - Сидел бы да помалкивал в тряпочку!
 Из мглы неслышным шагом вынырнул Тилос.
 – Вашу ругань за сотню шагов слышно, - спокойно сообщил он. - Успокойтесь. Могло бы быть и хуже. Ольга, что с летуном?
 Вытирая слезы, Ольга наклонилась над маленькой тряпичной подстилкой.
 – Он тоже умер, - качнула она головой. - Сердце не бьется. А я не умею лечить летунов. Они… они совсем другие, не люди и не лошади…
 – Жаль, - вздохнул Тилос. - Действительно, жаль, даже больше, чем Грома. Гром все-таки был всего лишь зверем, а летун…
 – Что ты выяснил? - сквозь стиснутые зубы спросил его Заграт. - Что с разбойниками?
 – Рядом их нет, - сочувственно взглянул на него Тилос. - Прости, Заграт, я знаю, тебе тяжело. Не стоило мне так говорить.
 – Забудь, - все так же сквозь зубы прорычал Заграт. - Хлаш прав. Гром умер, спасая друга. Он дрался до конца. А этот малыш был с нами почти незнаком, и все же вернулся и помог в бою. Он не менее достоин слез, чем Гром. - Орк задохнулся и на мгновение замолчал. - Я спросил про бандитов.
 – Следы нескольких человек ведут к западу. Там небольшой овраг, в котором укрыты лошади. Уцелевшие, видимо, ускакали, бросив оставшихся коней на произвол судьбы. По крайней мере, нам теперь есть на чем ехать.
 – Скольких мы завалили? - осведомился Хлаш.
 – Двенадцать трупов, двое искалечены и без сознания, - подумав, сообщил Тилос. - По крайней мере один из сбежавших сильно ранен - на земле и деревьях следы крови. Ушло человек пять-семь, как я прикинул, но могу и ошибаться.
 – Где те, что без сознания? - поднял на Тилоса ледяной взгляд шаман.
 – Там, - коротко кивнул посланник. - У раздвоенной березы.
 Ни сказав больше ни слова, Заграт не спеша подобрал с земли испятнанный кровью кинжал, поднялся и скрылся за кустами. Сжавшись в комок, Ольга проводила его испуганным взглядом. Прочие даже не посмотрели в его сторону. Вскоре Заграт вернулся, присел на корточки рядом с мертвым Громом и несколько раз воткнул кинжал в землю, очищая от крови.
 – Теперь четырнадцать мертвяков и ни одного раненого, - холодно сообщил он. - Что дальше?
 – Надо идти, - вздохнул Тилос. - Мне не нравится это место. Возьмем лошадей, часть оставим себе, часть продадим в ближайшей деревне. Да, еще не забыть бы снять с трупов кольчуги и деньги, и то, и другое нам ох как пригодится. Вот только Теомир… Как он?
 – Спит, - ответил вместо Ольги Телевар. - Чудо, что череп не треснул. Если к утру не помрет, то жить будет.
 – Не помрет, - рассеянно ответил Тилос, поигрывая кинжалом. - Если к утру не оклемается, можете мне в ухо плюнуть. Тьфу ты, вот привязалась фразочка!
 Ольга нежно прикрыла трупик летуна ладонью. Слезы уже не текли. Она чувствовала себя как-то иначе, незнакомо. Хотелось не плакать, а убивать. Девушка вспомнила пьянящее чувство боя, лопающуюся под невидимыми пальцами Силы и расходящуюся под клинком плоть врага и вцепилась зубами в рукав. Что же это со мной происходит, в панике подумала она. Я же не такая, я же распоротый бок лошади без тошноты видеть не могла, а уж зашить - и подавно, а тут - люди! Ой, мамочка… Тельце зверька слегка вздрогнуло. Ольга отдернула руку и в ужасе уставилась на него. Злобный Ых приоткрыл глаза и слабо шевельнул ухом.
 – Он жив! - вне себя от счастья воскликнула Ольга. - Смотрите, он жив! - Он осторожно подхватила Ыха на ладони и вытянула их вперед, демонстрируя остальным.
 – Конечно, жив, - меланхолично согласился Тилос. - Я же и говорю - к утру… Кто жив? - Он вскочил на ноги и быстро подошел к Ольге. - Надо же… Ну-ка, водички ему! - Он окунул в котелок палец и осторожно капнул водой в рот Ыху. Тот жадно сглотнул и опять приоткрыл пасть.
 Вскоре зверек почти пришел в себя. Он сразу же вскарабкался по Ольгиной рубахе до самого плеча и повис вниз головой, закрыв глаза.
 – Пусть поспит, - облегченно вздохнул Тилос. - Онка, голова твоя садовая, почему ты решила, что он мертв?
 – Ну… - замялась Ольга. - Сердце я не почувствовала… и вообще, Сила сквозь него свободно текла, не задерживалась…
 – Сама же сказала, что он другой, - покачал головой Заграт. - И сердечко у него такое маленькое, что немудрено промахнуться. Ох ты, паникерша… - Его пальцы бессознательно перебирали шерсть волка.
 – Заграт, - мягко сказал ему Хлаш. - Гром мертв. Его надо похоронить.
 – Зачем? - поднял на него невидящий взгляд орк. - Какая разница, съедят его могильные черви или вороны? Трупу все равно, так или иначе он вернется обратно в мир, породивший его. Делайте как знаете…
 Волчок, до того тихо лежащий в стороне, медленно встал, подошел к Грому и ткнулся в него носом. Странно фыркнул и тщательно обнюхал, обойдя со всех сторон. Все настороженно наблюдали за ним. Волчок чихнул, развернулся и равнодушно затрусил прочь. За ним ушел и кабан.
 – Странный он какой-то, - почесал в затылке Телевар. - Никогда не видел, чтобы волки себя так вели.
 – Действительно, странно, - согласился Тилос. - Он обнюхал Грома как… как… как незнакомую вещь, что ли. Не понимаю.
 Теомир застонал и пошевелился. Все, кроме Заграта, бросились в нему. Юноша открыл глаза и слепо смотрел в черное небо, отблеск рассвета играл на белках его глаз.
 – Онка… - простонал он. - Он…ка… - Его глаза закрылись.
 – Снова без сознания, - сообщил Тилос, прощупав ему пульс. - Но сердце бьется ровно. Ладно, утро вечера мудренее. Раз такое дело, надо устраиваться на ночлег. Ох, рассказал бы еще мне кто, откуда в этой глуши разбойнички взялись… Неужто специально нас поджидали?
 С трудом орудуя трофейными копьями и клинками, выкопали неглубокую яму для Грома. Над могилой Хлаш воткнул два скрещенных под углом копья. Заграт молча постоял над холмиком, отошел в сторону и улегся на землю, все тем же невидящим взором смотря куда-то в пустоту.
 – Пусть полежит, - шепнул Тилос Телевару и Хлашу. - Нам еще кольчуги по росту подобрать надо.
 Спустя какое-то время кольчуги и оружие были сняты с трупов, кое-как оттерты от крови и аккуратно сложены в кучки. Отряд переместился поближе к оврагу, где были привязаны разбойничьи лошади. В свете костра примерили кольчуги. Тилос и Хлаш от них отказались, а Заграт равнодушно принял свою, тут же натянул через голову и снова сел на землю. Кольчугу Теомира положили рядом с парнем, остальные аккуратно свернули и убрали в переметные сумы. Телевар подобрал себе длинный тонкий слегка изогнутый меч, заточенный на половину длины со стороны обуха, Хлаш выбрал треххвостый кистень на длинной рукояти, Заграт ткнул пальцем в пару длинных кинжалов без гард, которые и прицепил себе на пояс взамен старого. Тилос смерил взглядом волнистый двуручный фламберг, покачал головой, отложил в сторону. Долго приглядывался, презрительно кривя уголок рта, наконец взял прямой меч, два пояса, долго возился, пока не закрепил ножны за спиной, затем удовлетворенно кивнул. Телевар долго копался, расседлывая лошадей и ругаясь вполголоса.
 В тех же переметных сумах нашлась еда - лепешки, вяленое мясо, несколько огурцов, вареные вкрутую яйца, соль. Последней особенно обрадовались - есть бесолое до смерти надоело. Развели маленький котелок, бросили туда мясо, часть получившегося бульона осторожно влили в рот Теомиру. Тот с трудом сглатывал, но в сознание не пришел. Ольга взялась пальцами за его виски, чувствуя, как пульсирует сквозь них целебная сейчас Сила, но быстро почувствовала себя опустошенной. Вздохнув, девушка прикрыла парня попоной, осторожно переложила сопящего Ыха в берестяную коробку из разбойничьего багажа, сама улеглась рядом с Теомиром, свернулась калачиком и тут же уснула.
 Проснулась она от первых лучей солнца, пробившихся сквозь листву. Сладко зевнув, девушка села и с тревогой посмотрела на Теомира. Тот глубоко и ровно дышал, лежа на боку.
 – Пусть пока поспит, - улыбнулся ей Тилос. - Доброе утро, красавица. Как спалось?
 – Спасибо, Тилос, улыбнулась в ответ Ольга. - Нормально. Ой, а где Ых? - Коробка рядом с ней была пуста.
 – Твой Ых проснулся ни свет ни заря, сообщил мне, что голодный, и улетел охотиться, - сообщил тролль, выходя из кустов с полным котелком воды. - Даже "здрасьте" не сказал. Такой мелкий, а лопает как корова, круглые сутки. И куда в него лезет?
 – Пусть ест, заслужил! - заступилась за него Ольга. - На тебя бы такая громадина свалилась, как на него!
 Зашевелился Теомир. Он сел на землю, откинув попону в сторону, схватился за голову и застонал.
 – Темка, Темочка! - затормошила его взволнованная Ольга. - Ты еще лежи пока, у тебя шишка на затылке!
 – Все лучше, чем дырка в черепе, - проворчал Заграт. - Ты куда вчера ломанулся, дубина стоеросовая? Один всех победить решил?
 Теомир обвел всех непонимающим взглядом.
 – Я? - недоуменно спросил он. - Ломанулся?
 – Во! - удовлетворенно кивнул головой Заграт. - Ему еще и память отшибло.
 – Ничего мне не отшибло! - обиделся Теомир, осторожно ощупывая затылок. - Только голова болит. А что случилось? Я помню, как на нас какие-то бандиты бросились, а потом - все, мрак.
 – Точно, отшибло, - подтвердил Хлаш. - Ты отбивался как зверь, а потом, герой-штаны с дырой, бросился за убегающими, после чего и схлопотал по башке. Скажи спасибо Грому, да еще своему дружку Ыху, что еще жив.
 – Да? - озадаченно сказал Теомир. - А я ничегошеньки не помню. А где Гром?
 – Гром погиб, - коротко ответил Тилос. - Ольга, пока вода не вскипела, полечи Теомира. Потом седлаем коней - и вперед. Одвуконь мы до Талазены за неделю доберемся. Хлаш, Заграт, придется осваивать верховую езду.
 – Еще чего! - хмыкнул Заграт. - Чтобы честный орк взгромоздился на лошадь? На волка - еще куда ни шло…
 – Да и мне пешочком привычней, - поддержал его Хлаш. - Тилос, я вдвое против человека вешу, только животное замучаю.
 – Значит, будешь менять лошадей почаще, только и всего, - пожал плечами Тилос. - Заграт, поверь моему слову, на лошади ездить куда удобнее, чем на волке. А вообще-то это не обсуждается. До Талазены надо добраться как можно быстрее. Майно так просто от вас не отвяжется. Мало вам ночной встречи?
 – Ну да, теперь каждый бандюга будет на Майно работать, как же, - поморщился Заграт, с тоской глядя на лошадей. - Свихнулся ты на нем, вот что.
 – Если у тебя паранойя, это не значит, что за тобой не следят, - ухмыльнулся посланник. - Уже позднее утро, а мы все на месте сидим, словно квочки. Поехали, что ли…
 Каол чувствовал, что струйка холодного пота течет по спине даже в этом несуществующем мире. Противно дрожали колени. Однако хозяин был на удивление спокоен и задумчив.
 – Ушли в болота, говоришь? - пробормотал он, барабаня пальцами по столу. - В болота… Н-да. Чего и следовало ожидать. Что же мне с тобой делать, друг сердешный? Согласен, жугличи - не лучшие помощники, но все равно задание ты блестяще завалил. Сколько я тебе давал сроку?
 – Неделю, хозяин, - губы у Каола тряслись.
 – А сколько прошло?
 – П…пять дней, повелитель, - рухнул на колени Каол. - Хозяин, у меня еще два дня, я даю слово, что достану их! Пожалей, повелитель, не губи!
 – За два дня ты их не достанешь, - лениво сообщил ему Майно. - Если бы сам пошел с облавой, а не сидел как гусь на пепелище Хамира, то мог бы и достать. А сейчас тебе до бродов через Ручейницу минимум день скачки, да по болотам день… ах да, местных у тебя всех вырезали, проводников же сберечь не догадались. Ну что же, три дня тропами в обход болот. Итого четыре дня по наименьшему счету. И это только до тех мест, где они сейчас. Или ты думаешь, что они на пеньке сидеть будут, тебя поджидая? - Майно взял со столика бокал вина, задумчиво повертел в руках, поставил обратно. - Скажи-ка, мальчик мой светозарный, на кой ты мне сдался, такой неудачник? Упустить пятерых, имея под рукой десяток тысяч кочевников, - это надо сильно стараться. Чего молчишь?
 – Повелитель… - пробормотал Каол. Сказать ему было решительно нечего. Сейчас он надеялся только на одно - что хозяин подарит ему легкую смерть на месте. - Я виноват…
 – Сам вижу, что виноват! - рявкнул Майно, ударив кулаком по столу. - В другое время я живым бы пропустил тебя через мясорубку! Твое счастье, что рядом у меня больше никого под рукой нет, недоумок! Но свою бляху посланника можешь утопить в сортире - она тебе больше не пригодится.
 – Хозяин! - пролепетал Каол Трейн, падая на колени. От облегчения ноги перестали его держать. - Я отдам жизнь…
 – Не перебивай! - заорал Майно, пинком отшвыривая столик с дороги и хватая Каола за грудки. - Слушай меня, дубина! Тракт Талазена-Граш! Деревушка называется Желудевка! Два дня пути по тропе от брода через Ручейницу, никуда не сворачивая! Послезавтра к утру ты должен быть там, меня не интересует - как! Хоть вороной обернись, хоть дракона за ногу поймай, но быть послезавтра к утру! Ты понял меня? - Каол мелко кивал, его била дрожь. - Там встретишь отряд Карателей в двадцать человек, примешь под свое начало. Потом максимально быстро пойдешь по тракту в сторону Талазены, найдешь следы этих говнюков, сядешь им на хвост и будешь вести, пока не получишь подкрепление - еще три десятка Карателей подойдут со стороны моря, больше поблизости нет. Не вздумай атаковать, они уже положили два десятка вольных стрелков, решивших по карманам пошарить, сами отделались царапинами. Ты понял? Не пытайся атаковать малыми силами, или я тебя за ребро подвешу! Если жив останешься, конечно. Получив подкрепление, нападай. Мне нужны их головы. - Майно отшвырнул Каола от себя, брезгливо вытер призрачные руки о мантию. - Повтори.
 – Послезавтра к утру взять под начало отряд Карателей в деревушке Желудевке на тракте на Граш, - быстро повторил Каол, вскакивая на ноги. - Догнать, дождаться подкреплений, уничтожить.
 – Молодец, - оскалился Майно, поворачиваясь к нему спиной. - Смотри, парень, от тебя все зависит. Эти ребятишки идут по мою душу. Подумай, что случится с тобой, если они преуспеют. Ну-ка, вспомни, многие ли тебя любят.
 – Я понял, хозяин! - воскликнул Каол, ударив кулаком в грудь. - Я принесу тебе их головы или умру, даю слово!
 – Если их головы доберутся до меня самостоятельно, вместе с телами, ты и так сдохнешь собачьей смертью, - медленно обернулся к нему Майно. Каол почувствовал, что по его спине ползут мурашки. - Пошел вон.
 – Да, хозяин, - преданно поклонился Каол. - А кто они такие? Почему они так опасны?
 – Не твое дело, - оборвал его Майно. - Слишком много вопросов задаешь.
 – Понял, хозяин, - Каол склонил голову. - И еще одно. Связной - старик, он не выдержит дороги. Как я буду докладывать тебе? Как ты найдешь меня?
 – Брось его, - отмахнулся Майно. - У Карателей свои методы связи.
 Яркая зеленая вспышка резанула Каола по глазам, и он рухнул навзничь на утоптанную землю в шатре связного мага. Тот, как обычно, сидел на корточках, задумчиво глядя в пламя костра, почти невидимое в пробивающихся сквозь материю шатра солнечных лучах. Преодолевая страшную головную боль, Каол поднялся на ноги.
 – Эй, старик! - негромко сказал он, останавливаясь перед колдуном. - Ты мне больше не нужен.
 Дождавшись, пока непонимание в его глазах сменится страхом, Каол неторопливо вытащил кинжал и ударил мага в сердце.
 Хотя Заграт ругался себе под нос, Ольга, ехавшая неподалеку от него, прекрасно все слышала. Шаман проклинал лошадей, разбойников, Майно, жугличей, Тилоса и снова лошадей. Потом темы повторялись. Целительница с сочувствием смотрела на орка. Не умея ездить верхом, за полдня он стер себе все ноги и заднее место и теперь явно мучался от боли. Его скрюченная фигура вызывала жалость, но вместе с тем выглядела донельзя комично, так что временам Ольга с трудом сдерживала смешок. Хлаш возвышался на лошади словно статуя. Он успел трижды поменять своего коня, но и четвертый уже начал хрипло дышать и ронять пену под его весом. Правда, в седле Хлаш держался заметно лучше Заграта, мало уступая Тилосу, который, хоть и сидел на коне весьма непринужденно, явно не был прирожденным наездником. Но гораздо больше Ольгу беспокоил Теомир.
 Парень выглядел немногим лучше Заграта. Ольга могла бы поклясться, что он, урожденный Всадник, посаженный на лошадь раньше, чем научился ходить, просто разучился ездить верхом. Теомир неловко ерзал в седле, словно ему в задницу втыкалось шило, временами осторожно ощупывая голову. Один раз он даже покачнулся и едва не сверзился на землю, заработав недоуменный взгляд Телевара.
 – Что с тобой, парень? - негромко осведомился тысячник, подъехав к Теомиру поближе. - За ночь забыл, как на коне сидеть?
 – Голова, - выдавил тот из себя натужную улыбку. - Раскалывается, ровно конь копытом приложился…
 Лес из почти чисто соснового с примесью берез и осин становился все более смешанным. Тут и там мелькали клены, дубы, вязы, береза почти вытеснила сосны. Воздух был чистым и свежим, вдали куковала кукушка, ей вторило веселое эхо. Солнце пробивалось сквозь ветви, на земле лежала узорчатая тень. Довольно долго ехали по берегу звонко журчащего ручья с чистым песчаным дном, текущего в небольшом овражке. В ручье метались потревоженные рыбы, боком торопился куда-то маленький черный рак, в тихих заводях по поверхности воды брюхом кверху ползали огромные улитки-прудовики. Ольга почувствовала, как с ее сердца постепенно сваливается огромный камень, лежавший там со времен осады Хамира. Ей почему-то стало казаться, что все еще уладится. Теомир тоже слегка приободрился, он уже снова уверенно держался в седле, и даже Заграт на время перестал ругать все вокруг черными словами.
 К полудню отряд добрался, наконец, до тракта. Тракт оказался обычной дорогой, хотя и хорошо убитой ногами и колесами повозок, две широкие параллельных колеи почти сливались в одну. Его края заросли невысоким редким кустарником, который Ольга не опознала, а так же высокой малиной напополам с крапивой. Ягоды уже созрели, и девушка съела несколько штук, сорвав их прямо с седла и придирчиво рассмотрев внутренности в поисках мелких противных гусениц.
 – Мы едем в Талазену, почти точно на восток. А там - Граш, - махнул Тилос рукой на юго-запад. - Большая страна, в которой сходятся торговые пути из южных степей, западных рудничных городов, Талазены, а также из Хамира. Там выращивают лен, разное зерно, картофель и прочие помидоры, капусту, кабачки. В саваннах огромные стада коров, овец и коз. Столица тех земель - город, который тоже называется Граш. Куча ремесленников, знаменитые клинки, ткани, большие рынки, в том числе невольничьи, и все такое. Мы туда не пойдем, это довольно далеко.
 – А он большой, этот Граш? - с интересом спросила его Ольга. - Больше чем Хамир?
 – Что? - рассеянно переспросил Тилос. - А, да. Разумеется, больше. Хамир - маленький город, в основном обслуживал местный сельскохозяйственный рынок, да еще немного Всадников, троллей и орков. Ярмарка там в основном сезонная, весеннее-осенняя, в прочее время торговля почти не шла.
 – Маленький город? - поразилась Ольга. - Хамир? Ничего себе…
 – Да, маленький, - подтвердил Тилос. - Население не больше тридцати тысяч даже во время ярмарок. В Граше постоянно живет до девяноста тысяч жителей, плюс торговых гостей тысяч до тридцати наезжает.
 – Девяносто тысяч? - поразилась Ольга еще больше. - Но ведь это… - Она ошеломленно замолчала. В лучшие времена Всадники могли выставить двадцать тысяч конных воинов, и при этом сильно гордились своей многочисленностью. А Граш мог без труда поднять войско в два раза более сильное. Она поделилась своими мыслями с Тилосом, но тот лишь усмехнулся.
 – Во-первых, у Всадников воюют все мужчины от тринадцати лет, а часто и женщины. В Граше это не так. Они могут выставить войско тысяч в десять-пятнадцать, не больше. Во-вторых, в городе живут в основном купцы и ремесленники, так что я сомневаюсь, что они выставят хотя бы половину этого числа. В-третьих, Граш - вольный город. У него сильные соседи, в основном многочисленные кочевые племена. Хотя Великий Скотовод номинально числится правителем и даже может созывать их на войну, кочевники недолюбливают друг друга и заинтересованы в нейтральной территории для торгового обмена. Никто из них не позволит другим, тем более чужакам, безнаказанно захватить Граш. Поэтому в городе нет даже такого плохонького войска, как в Хамире, только стража для поддержания порядка. Хотя с прежних времен там осталась самая настоящая крепостная стена с замком, но город давно уже выплеснулся за ее пределы.
 – Крепостная стена! - пробормотал Теомир. - Тилос, а она тоже из настоящего камня или из дерева?
 – Из настоящего камня, - ответил вместо Тилоса Хлаш. - Дерево в тех местах редко, а потому дорого, камень же под ногами валяется. Там даже дома делают из мягких камней, называемых пемзой и туфом. Они похожи на песчаник - такие же пористые, но легче и лучше держат тепло. Их возят из южных карьеров подводами, на каждой умещается пирамида в сажень высотой. Поэтому, кстати, там почти не знают пожаров. А вот Тхул-Д"зибар в старые времена, я слышал, выгорал не раз. Это уже потом придумали огнеупорную пропитку для бревен…
 Ольга с открытым ртом смотрела на Хлаша с Тилосом. Внезапно ей захотелось объехать все эти дальние загадочные страны и собственными глазами увидеть дома из песчаника, каменные стены и прочие чудеса дальних мест.
 – Но сейчас мы направляемся в Талазену, - сменил тему Тилос. - Это большой портовый город, номинально входящий в Приморскую Империю. Императора там не слишком уважают, но клясться ему в верности в Талазене принято по каждому поводу. Если там оформляют какие-то документы, то они обязательно заканчиваются фразой "для выгоды Императора подписались такие-то". Учтите это. На самом деле упоминание Императора - это просто фигура речи, но в некоторых случаях отсутствие такового напоминания приведет к проблемам. Всем понятно?
 – Я не собираюсь делать ничего для выгоды какого-то Императора, - проворчал Заграт. - В первый раз о нем слышу, а он обо мне вообще ничего не знает, зуб даю.
 – Ох, горюшко ты мое, Заграт! - вздохнул Тилос. - Никто тебя и не заставляет. Просто говорят так. Вообще вы там лучше помалкивайте побольше, пока не освоитесь, а то влипнете в неприятности.
 Заграт только скривился.
 За разговорами прошел день. Ближе к вечеру наткнулись на небольшую деревушку из десятка домиков, прилепившихся с одной стороны к дороге. Здесь был и трактир, покосившийся от времени и потемневший от дождей, с вывеской, изображавшую погнутую кочергу. Для пущего сходства загогулины с кочергой на заднем плане неизвестный художник попытался изобразить печь. Хотя до заката оставалось много времени, Тилос решил остановиться на ночлег.
 – Следующая таверна далеко, дотемна не добраться, - объяснил он. - А ночевать под открытым небом надоело.
 Хозяин, хромой мужичок с хитрым бегающим взглядом, принял гостей довольно равнодушно. Он окинул компанию долгим взглядом, особенно задержавшись на с трудом ковыляющем Заграте и бесстрастном Хлаше, выделил одну большую комнату на всех и выгнал какого-то паренька-замухрышку позаботиться о лошадях.
 – Кроватей нету, извиняйте, - сообщил он, разглядывая потолок. - Тюфяки есть, одеяла свои ищите. Плата - три медных гроша за ночь, за кормежку - отдельно…
 – Три гроша за ночь! - возмутился Телевар, подступая к хозяину вплотную, словно готовясь схватить его за грудки. - Да в Купчище мы за полгроша с человека на таком постоялом дворе жили, которому твой и в подметки не годится! Три гроша за ночь на тюфяках с клопами, набитых старой соломой! Один грош за ночь, больше не дам!
 – Не торгуюсь, - так же равнодушно посмотрел на него хозяин. - Времена не те. Три гроша за ночь, или выматывайтесь. Не позже утра доберетесь до следующего трактира.
 – Оставь его, Телевар, - положил Тилос руку ему на плечо. - Нет смысла спорить. Я плачу, забыл?
 Телевар молча отступил назад, окинув хозяина сердитым взглядом.
 В комнате наспех покидали свои вещи, а Заграт со стоном рухнул на тюфяк. Тилос кивнул Хлашу и Теомиру, и все трое вышли во двор. Ольга увязалась за ними. Мужчины сняли с лошадей подсумки, вытряхнули трофейное оружие и брони, взяли их в охапку и отправились к трактирщику. Тот долго разглядывал барахло, затем вытащил из кучи кольчугу, пару кинжалов, наконечник от копья и назвал свою цену. Хлаш возмутился, начал тыкать пальцем в разные места, что-то с жаром объяснять про заточку, плетение, работу, к нему подключился вышедший из комнаты Телевар. Постепенно трактирщик разгорячился сам, хлопал себя по бедрам и тоже тыкал пальцем в разные места, крича про дыры, поношенность и ржавчину. Ольга с Теомиром стояли в стороне и слушали, развесив уши, а Тилос присел на лавку и слегка улыбался. Казалось, он наслаждается сценой. Наконец спорщики последний раз плюнули на пол, постучали себя по голове костяшками пальцев, хлопнули в запале по бедрам, и трактирщик, сходив куда-то в заднюю комнату, отсчитал пару серебряных монет и несколько медяков. Хлаш ссыпал деньги в горсть и протянул Тилосу, но тот лишь покачал головой.
 – Пусть у тебя будут, - сказал он. - Так надежнее.
 Хлаш пожал плечами и ссыпал деньги в мешочек у пояса. Остальное оружие и брони опять сгребли в охапку, отнесли в конюшню и снова запаковали в переметные сумы.
 – Тилос, а с остальным что делать? - осведомилась сгорающая от любопытства Ольга. - Будем торговаться в следующем трактире?
 – Нет смысла, - отрицательно качнул головой тот. - Этот парень не дурак, толк в вещах знает, хоть и жулик порядочный. Он отобрал все более-менее стоящее, осталось либо барахло, которое только как лом кузнецу продать можно, либо дорогие вещи наподобие фламберга, которые трактирщику ни к чему. Эти уже в городе торговать надо, здесь мы их даже вытаскивать не стали по большей части. Но каков подлец, а! - Тилос от восхищения поцокал языком. - Это надо же - почти вдвое дешевле забрал, чем я рассчитывал. Хлаш, Телевар, как же вы это так оплошали?
 – Кто его знает, что будет завтра? - пожал плечами Хлаш. - Вдруг нам опять придется бежать? А деньги весят куда как меньше вещей.
 – Логично, - с уважением покосился на него Тилос.
 Какое-то время отдыхали в своей комнате. Присмотревшись к своему тюфяку, Ольга заметила, что тот кишит клопами и вшами. Она с отвращением пинком отбросила его в сторону. Тилос взглянул на свой тюфяк и поступил точно так же. Сходили за попонами, расстелили их на полу, кое-как устроились.
 Чуть позже вышли в зал, чтобы поужинать. Вечерело, в железной плошке тускло горело масло. За столами уже сидели несколько угрюмых мужиков, уставившихся в пивные кружки. Все были вооружены кинжалами и охотничьими ножами. Особого интереса у них пришельцы не вызвали. Мужики лишь окинули компанию ничего не выражающими взглядами и снова уставились в свои кружки.
 – Нас слишком много, - тихо прокомментировал Тилос. - На двоих-троих они могли бы и напасть. Народ, боюсь, лошадей ночью придется караулить - сведут. Укроют где-нибудь в лесу - ищи ветра в поле. Так что Ольга и Теомир - первая смена, Заграт и Телевар - вторая, мы с Хлашем - последняя.
 Особой радости приказ Тилоса не вызвал, но его правоту чувствовали все. Даже брюзгливый Заграт лишь молча кивнул.
 На ужин подали несколько жареных куропаток, кусок вареной лосятины, пару луковиц, пресные лепешки и пиво. Ольга осторожно попробовала напиток, сморщилась и отставила в сторону. Теомир, поколебавшись, хотел последовать ее примеру, но Хлаш остановил его.
 – Не выпендривайтесь, ребятишки, пейте что дают, - предупредил он. - Вода здесь скверная, еще начнете животами маяться. Нам это совсем ни к чему.
 Когда путники поели и толстая пожилая служанка унесла посуду, местный паренек вытащил откуда-то инструмент, который Ольга опознала как гитару, точь-в-точь похожую на инструмент Мелиандра Красило, и начал его терзать. У парнишки явно не доставало ни музыкального слуха, ни голоса, не говоря уж про умение пользоваться инструментом. Доморощенный певец пытался изобразить какой-то марш, потом запел про победы в войне и в любви, явно подражая какому-то заезжему барду. Ольга поморщилась, остальные, включая местных, которым было явно не привыкать к подобным концертам, сидели, уставившись в пол.
 – Правильно, - заявил Теомир по окончании песни. - Так и надо! Если всякая пакость хочет тебя убить, надо убить их раньше! - Ольга с изумлением взглянула на него.
 – Не проще ли решить дело миром? - грустно спросил его Тилос. - Мало ли почему он тебя не любит. Вдруг он считает, что ты сам виноват?
 – Да? - внезапно в глазах Теомира зажегся яростный огонек. - Майно тоже считает, что Всадники ему чем-то угрожали? Он напал на наши земли…
 – На ваши земли напали жугличи, - перебил его Тилос. - Майно лишь подтолкнул их. Без него они атаковали бы через десять лет или через полвека, но все равно атаковали бы. Слишком велико демографическое давление…
 – Не знаю, что у них там велико, но Майно виноват в этом! - упрямо заявил Теомир. - И я точно знаю, что не успокоюсь, пока не отомщу ему!
 – Темка! - посмотрела на него Ольга широко распахнутыми глазами. - Что с тобой? Ты никогда раньше не был таким… таким…
 – Агрессивным? Злым? - подсказал Тилос.
 – Я… - начал Теомир и замолчал. Он медленно поднял руку и потер лоб. Ярость в его взоре испарилась. - Я… не знаю. Что-то нашло…
 Тилос встал, отобрал гитару у мальчишки, не обращая внимания на его протесты, и какое-то время молча подкручивал колки, изредка тренькая для пробы. Потом устроился поудобнее и запел сильным баритоном, аккомпанируя себе:



   Сгорел закат, кровавый как слеза,
   Слеза, что застилает взгляд от боли,
   Которая слепит тебе глаза,
   Когда стоишь один на смертном поле.


   Кружится с граем туча воронья,
   Вкус предвкушая плоти человечьей.
   С плеч голова скатилась не твоя,
   В чужих глазах застыла смерть навечно.


   Зовет набат нас снова на войну,
   И в путь зовет усталая дорога,
   Но я сегодня просто отдохну.
   Совсем немного. Совсем немного…


   Твоя судьба, герой, шагать по свету
   И поражать врагов своей рукою,
   Принцесса пригласит тебя в карету
   И воины склонятся пред тобою.


   Но ты не дашься в клетку золотую,
   Ты вновь уйдешь, лишь тихо скрипнет дверь.
   Ты ступишь на дорогу столбовую,
   Лишь чуть утихнет боль былых потерь.


   Зовет набат нас снова на войну,
   И в путь зовет усталая дорога,
   Но нынче я немного отдохну.
   Совсем немного. Совсем немного…


   И ты недолго будешь одинок,
   Ведь ты - герой с мишурным славы блеском,
   И очень скоро новый паренек
   С тобою зашагает перелеском.


   Героем стать - мальчишки сладкий сон,
   И вой фанфары слаще чем печенье,
   Но он не знает, что погибнет он,
   Безвестно сгинет в первом же сраженьи.


   Зовет набат нас снова на войну,
   И в путь зовет усталая дорога,
   Но я пока немного отдохну.
   Совсем немного. Совсем немного…


   Ведь ты герой лишь только потому,
   Что жив остался там, где остальные
   Потухшей искрой канули во тьму -
   Безусые, наивные, смешные.


   Твоя судьба - врага превозмогать
   Любой ценой, в балладах так поется.
   Оруженосцам можно умирать,
   Герою ж - нет: так издревле ведется.


   Набат зовет героя на войну,
   И в дальний путь зовет опять дорога.
   Но я, пожалуй, больше не пойду.
   Вы повоюйте без меня, а? Хотя б немного…



 Голос Тилоса упал почти до шепота, последние слова было почти невозможно расслышать. Он опустил голову и остался так сидеть. Ольга во все глаза смотрела на посланника, впрочем, как и остальные.
 – Я не слышал такого раньше, - проговорил Хлаш. - Кто это сочинил?
 – Так, один… один мой знакомый, - негромко ответил Тилос. - Эта песня - все, что от него осталась.
 – Он действительно был героем, - уважительно сказал Заграт. - Только настоящий герой воюет не ради славы, а ради долга.
 – Он не был героем, - резко вскинул голову Тилос. - Он был человеком, просто человеком. Единственное, чего он хотел, это жить. Растить хлеб - он был сыном крестьянина - любить жену, нянчить детишек… Его деревню сожгли в одной из стычек между двумя местными князьками. Знатные господа решили уничтожить спорную деревеньку, лишь бы она не досталась сопернику… Потом он долго мотался по свету, совершил кучу подвигов, которые вовсе не считал подвигами, пока наконец не осел у меня… у нас в Сером Княжестве. Его убили в пограничном патруле - какие-то разбойники не из местных решили пощупать нас на прочность. Он был единственным, кто погиб из наших. Может быть, он просто устал жить, не знаю.
 Ольга почувствовала, что на глаза навертываются слезы. Теомир молчал, уставившись в стол.
 – Все, чего он хотел - это просто жить, - яростно проговорил Тилос. - Но это - единственное, что недоступно человеку в вашем дурацком мире! - Он отложил, почти отшвырнул гитару и ушел в комнату, ни на кого не оглядываясь. Ольга с жалостью посмотрела ему вслед.
 – Ребята, вы это… того, - пробормотал Телевар. - Идите на конюшню, пора уже. Только не засните. Заполночь меня разбудите, лады?
 Ночь прошла спокойно. Пару раз в конюшню заглядывали какие-то подозрительные личности, но, увидев сторожей, спешно ретировались. В полночь, когда Красная звезда стояла высоко в небе, а Утренняя уже начала карабкаться на небосвод, Ольга осторожно пробралась в комнату и растолкала Телевара. Зевая, тот поднял Заграта, и они сменили ребят, тут же заснувших мертвым сном.
 Тилос растолкал их ранним утром. В окно лился смутный предрассветный полумрак, в комнате стояли потемки, и путешественники то и дело сталкивались друг с другом. Зевающий хозяин выставил на стол остатки вчерашнего мяса с лепешками, молча пересчитал деньги и, кивнув головой, ушел к себе - досыпать.
 Выехали с первыми лучами солнца. Вскоре небо начало затягивать тучами, потянул холодный северный ветерок, в воздухе ощутимо запахло надвигающейся непогодой. Чуть погодя начался дождь. Мелкая морось падала и падала сверху, пропитывая дрянные плащи, найденные в сумах разбойников, и вскоре путники промокли насквозь. Они кутались во влажные тряпки и хмуро молчали. Только Тилос что-то меланхолично насвистывал сквозь зубы, да Заграт, как всегда, ворчал под нос, проклиная коней и свою судьбу.
 Ехали неторопливой рысью. Хлаш часто менял быстро устающих под ним коней. Ближе к полудню тучи разогнало ветром, в прорехи начало проглядывать небо. Это слегка оживило путников, но вскоре облака разошлись совсем, и солнце припекло не на шутку. Мокрые плащи пришлось снять и убрать, но под кольчугами, надетыми поверх одежды, все равно было жарко.
 – Талазену основали около пятисот лет назад пираты с Северных островов, - рассказывал Тилос, мерно покачиваясь на лошади. - Сначала это был простой форпост, скрытый лесами от постороннего взгляда. Там очень удобная бухта, в которой пираты высаживались для набегов вглубь страны. Потом пиратов прижал имперский флот - не нынешней Приморской Империи, а давно уже не существующей Империи Кантоса - но городок уже успел основательно разрастись, обустроить гавань, да и дороги к нему протоптали, так что купцы из Граша с удовольствием его использовали, чтобы снаряжать караваны за море. Долгие годы Талазена оставалась вольным городом, пока ее не захватила сначала Империя Кантоса, а потом, пару веков спустя, не отбила зарождающаяся на южных побережьях Приморская империя. Поскольку город находился на спорных территориях, его не раз сжигали, но быстро обустраивали вновь - торговать с заморскими государствами, держащими руку Майно, оказалось выгодно, и ни один владелец города, точнее, бухты, не давал этой торговле умирать, собирая огромные деньги на пошлинах. Потом династия Кантосов прервалась - последний император Кантос Восемнадцатый погиб от шальной стрелы, наблюдая за, в общем-то, ничтожным боем с дальнего холма. Он не оставил наследников мужского пола. Какое-то время Империей правили императоры других фамилий, но они не пользовались прежним авторитетом и влиянием. Не прошло и двадцати лет, как Империя Кантоса развалилась на несколько удельных княжеств. Некоторых проглотили соседи, Талазену же и солидный шмат окружающих земель присвоила себе окрепшая Приморская империя. Вот уже лет так двести город находится под ее протекторатом. В то же время все попытки императоров управлять Талазеной напрямую успешно провалились. Каждый раз, когда очередной наместник проявлял рвение, торговля хирела, а сбор пошлин резко падал. То ли наместники попадались тупые, то ли местное купечество потихоньку саботировало, да только в конце концов город оставили в покое. Пошлины и налоги уплачиваются вовремя, императора формально признают, а остальное Империю мало касается. Наместник там - чисто номинальная должность. Он не пользуется почти никаким влиянием, хотя и подписывает законы, принимаемые Купеческим Собранием. Не помню ни одного случая, чтобы он их не подписал. Сейчас там живет около двухсот тысяч человек. Что же касается вас, то в городе всегда есть спрос на наемных охранников, в том числе магов. Вы почти наверняка сумеете наняться в обоз, идущий в северные земли, откуда сможете добраться по домам.
 – Ты говорил, что нас ищет Майно, - напомнил ему Хлаш.
 – Говорил, - согласился Тилос. - И сейчас не отказываюсь от своих слов. Но в большом городе затеряться куда легче, чем в степи. Там большие орочьи слободы, есть немалая община горных троллей, так что ваша пестрая компания никаких вопросов не вызовет.
 – Складно врешь, - проворчал Заграт. - Да только нутром я чую - что-то здесь не так.
 – Умное у тебя нутро, мозговитое, - подмигнул ему Тилос. - Доберемся до Талазены - видно будет, а пока не время планы строить. Не журись, совсем ничего осталось.
 – Тилос, а Серое Княжество - вассал Приморской империи? - поинтересовался Хлаш. - Вроде маленькое, и на самой границе…
 – Да нет, мы сами по себе, - мотнул головой посланник. - Серый Князь обычно держит нейтралитет, а зачастую выступает посредником в переговорах между империей и другими соседями, с тем же Грашем, например. Княжество расположено высоко в горах, в огромной лесистой котловине посреди крупного горного массива. Подходов к нему, кроме главной дороги, почитай что и нет, обороняться проще простого, а воевать с нами вроде и незачем. Золота-серебра у нас не водится, земли бедные, хотя себя и кормим, а железных руд и так вокруг навалом.
 – Зато броню вы делаете отменную, - покосился на него Телевар. - Слыхал я, что редкая стрела ее возьмет, даже арбалетный болт в упор, бывает, отскакивает. А легкая - ровно из тростника сделана. Да и клинки ваши самозатачивающиеся тоже ничего себе…
 – И ради этого с нами воевать? - усмехнулся Тилос. - Секреты металлов Серый Князь да еще пара его оружейников в голове держат, живыми их не взять, а если и взять, то силком работать не заставишь. Тамошний народ Князя любит, но еще больше любит свободу, так что драться будет упорно и в плен не дастся. Там, в общем-то, и собрались беглые от императора да прочих. Попасть к нам сложно, но если действительно приспичит - пробьешься.
 – Так, может, и нам счастья попытать? - задумчиво пробормотал Теомир. Ольга удивленно взглянула на него. - Скроемся у Серого Князя, пусть Майно ищет…
 – Нет, - неожиданно жестко ответил Тилос. - Исключено. Если Майно вас ищет, то рано или поздно найдет. А у нас с ним, говорят, договор есть тайный - в дела друг дружки не соваться. Серый Князь с ним не ссорится по мере возможности, взамен Майно его тоже не трогает. Так что извините, ребята, но это - никак. Сейчас нам по пути, но в Талазене наши дороги разойдутся.
 – Спасибо, обнадежил, - оскалился Заграт. - Заведешь невесть куда да и бросишь, а мы выпутывайся, как знаем.
 – Не невесть куда, а в Талазену, - вздохнул Тилос. - Извините, ребята, но я и так нарываюсь на крупные неприятности с вами за компанию.
 – Не бурчи, Заграт, - одернул шамана Хлаш. - Мы не малые дети, чтобы за чужую спину прятаться. Без Тилоса нас бы давно жугличи на куски порезали. Был я как-то в Талазене, приличное место. Авось не загнемся там.
 Какое-то время было тихо, потом Ольга дала шенкеля жеребцу и догнала Тилоса.
 – Тилос, а расскажи про Серого Князя, - попросила она. - Он какой? Почему его народ любит?
 – Это спрос, - хмыкнул Тилос. - Кто спросит - тому в нос. Вообще-то про Князя я и сам мало чего знаю. Живет он отшельником, на люди редко выходит, перед послами в маске на все лицо появляется. Но справедлив, как он это понимает, и людей устраивает. Иногда судилище устраивает, любой может прийти и жалобу изложить, он разберется. Налоги низкие, замок вот ремонтировать надо, а не на что… - Тилос задумчиво почесал в затылке. - Сейчас вот в Талазене ссуду у ростовщиков просить буду. Надо, наверное, продать еще десяток броней из арсенала, все равно без дела валяются… - Посланник повесил голову и крепко задумался.
 – Тилос… - тихонько напомнила о себе Ольга.
 – Что? Ах, да, - спохватился тот. - В общем, все в этом духе. Наказание у нас - пеня да изгнание, тюрем не держим, но на изгнание мало кто соглашается. Вообще народ дружный, убийств, почитай, лет двадцать не было, а кузнец уже и забыл, как замки делать. В общем, живем бедненько, зато чистенько. - Он усмехнулся. Ольга непонимающе посмотрела на него, но переспрашивать не стала.
 В полдень перекусили в придорожной харчевне. Небо опять затянуло тучами, но дождь не шел. С правой стороны тракта все чаще проглядывали обширные луга и поляны, изредка мелькали деревушки на десяток домов, но посевов не замечалось. Хлаш слез с лошади, заработав неодобрительный взгляд Тилоса, и зашагал рядом.
 – Вконец коней заморю, - объяснил он. - Пусть передохнет скотина. Да и у меня ноги затекли. Не боись, командир, не отстану. - Он и в самом деле не отстал, размашистым шагом меряя дорогу и даже временами слегка обгоняя отряд. Заграт нерешительно посмотрел на него.
 – Даже и не думай, - предупредил Тилос, перехватив этот взгляд. - Ты не тролль-скороход, через несколько верст свалишься - поперек через седло перекинем. Знаешь как неудобно?
 Следующие три дня путешественники не торопясь ехали по тракту, ночуя в придорожных трактирах. Пару раз навстречу попадались тележные обозы, охрана настороженно смотрела на путников, не отнимая рук от эфесов мечей. Сами они никого так и не обогнали, но довольно свежий лошадиный навоз показывал, что впереди в сторону Талазены идут другие обозы. Ольгу это успокаивало, было приятно думать, что они не одни в этой глуши.
 – Надо было срезать, - пробормотал как-то днем Тилос. - Можно по лесу тропами пробираться, полдня бы сэкономили. Ладно, завтра-послезавтра окажемся на месте.
 Ольга радостно глянула на Теомира, и ее сердце упало. Последние несколько дней парень был явно не в себе. Головные боли вроде бы прошли, но он почти не улыбался и как-то странно избегал остальных, даже саму Ольгу. Его взгляд стал тверже, в нем появилась незнакомая Ольге жесткость. Казалось, даже глаза потемнели, превратившись из светло-серых в темные. Ольга пробовала разговорить его, вспоминала дом, родителей, но Теомир лишь угрюмо отмалчивался в ответ. Вот и сейчас он мерно покачивался в седле, устремив взгляд прямо перед собой, и не замечая ничего вокруг. Иногда его рука судорожно сжималась на рукояти палаша.
 – Привет! - пискнуло сверху. - А почему у вас по четыре ноги стало?
 – Ой, Злобный Ых! - радостно захлопала в ладоши Ольга, задрав голову. Зверек весело вился над их головами, размахивая огромными ушами и даже, казалось, радостно улыбался. - Ых, Ыхушка, как ты, цел?
 – Я-то цел, - важно откликнулся летун. - Нам, кабанам, все нипочем. Это Хрюша так говорит, - пояснил он. - А вот с вами что-то не то. У вас ведь вроде по две ноги было?
 – Это лошади, - пояснила Ольга. Ее захлестнуло теплое чувство радости за зверька. - Мы сидим на лошадях, а ног у нас - как и раньше.
 – А, тогда ладно, - согласился летун. - А я за вами летел-летел, еле догнал. Мух здесь нету, комары невкусные, бабочек тоже мало, аж брюхо подвело. - Он спикировал вниз и ловко уцепился Ольге за плечо. - Ф-фу, устал.
 – Ты как нас нашел, чудо диковинное? - улыбаясь, спросил Телевар. - Мы думали, ты дома, в Тенистом лесу остался.
 – Да ну его, лес, - фыркнул Злобный Ых. - Скучно там. Хрюша целый день корни у дуба подрывает, Волчок исчез куда-то, и вообще… А с вами интересно. Я вот и подумал - догоню и буду с вами играть.
 – Договорились, - кивнул Телевар. - Только не сейчас, вечером. Вот на ночлег остановимся…
 – Вечером… - разочарованно протянул зверек. - Ну ладно, пусть вечером. А другие двуногие там будут? А то я с ними играть не хочу. Тут меня опять один увидел, так веревкой огненной хлестнул. Он, правда, как и вы, четвероногий был. И бежал быстро за мной, но я все равно улетел. Эй, что с вами?
 Тилос резко натянул поводья, и его конь остановился как вкопанный. За ним встали и остальные
 – Ых, малыш, где ты видел огненную веревку? - резко спросил он. - Пожалуйста, это очень важно! - От его тона у Ольги поползли мурашки по спине.
 – Да там где-то, сзади, - беззаботно пискнул летун. - Там много таких, с огненными веревками, и все быстро бегут.
 – Куда бегут? За нами? - отрывисто кинул Тилос. - Или в другую сторону?
 – Я же говорю - за мной бежали, - разъяснил Злобный Ых с Ольгиного плеча, щурясь на солнце. - Скоро сюда прибегут, сами увидите. Только я с ними не играю.
 Тилос привстал на стременах и молча уставился назад. Ольга тоже оглянулась, но не увидела ничего, кроме деревьев, за которыми в полусотне шагов позади скрывалась дорога.
 – Тилос, что случилось? - осторожно окликнул посланника Телевар. - Что-то не так?
 Вместо ответа посланник ловко вскочил на седло, выпрямился во весь рост и начал медленно поворачиваться, осматривая окрестности. Телевар уважительно качнул головой. Несколько минут прошло в молчании.
 – Ох ты черт… - непонятно пробормотал Тилос. - Так, все слушайте сюда. Быстро поменять лошадей на запасных. Сбросить все переметные сумы, кроме тех, что с едой. Хлаш, в седло! Живо!
 Недоуменные путешественники мгновенно выполнили его приказы.
 – Тилос, лягушка ты пупырчатая! - рявкнул Телевар, зло уставившись на посланника. - Что происходит?
 – Двадцать огнеплетей сзади, плотной группой, верстах в пяти, и быстро приближаются, - сквозь зубы пробормотал Тилос. Телевар приглушенно охнул, лица Хлаша и Заграта окаменели. - Еще три десятка короткой цепью идут со стороны Талазены, они кило… верстах в трех… Это по вашу душу!
 – Да ты откуда знаешь? - взорвался Телевар. - Видишь ты их, что ли?
 – Вижу, - все так же сквозь зубы откликнулся Тилос, перепрыгивая на спину запасного коня и плотно усаживаясь в седло. - Ну что, ребята, нервы крепкие? Держите своих коней, сейчас будет весело… - Посланник как-то необычно растянул губы и загудел.
 Панический ужас внезапно резанул Ольгу. Конь под ней рванулся, встал на дыбы, и она едва удержалась в седле. Остальным пришлось не лучше. Свободные кони с диким ржанием рванулись во все стороны, оставляя в кустах широкие проломы. Летун сорвался у Ольги с плеча и с воплем взвился ввысь.
 – Держитесь! - гаркнул посланник во все горло. - Уже все! Осадите коней, мать вашу за ногу! За мной!
 Он развернул коня и резким ударом шенкелей послал его прямо через кусты на южной стороне дороги. Ужас прошел так же внезапно, как и наступил. Ольга, с трудом осадив своего жеребца, устремилась за Тилосом, ее примеру последовали остальные. По пути Телевар подхватил уздечку бешено гарцующей на месте лошади Заграта, увлекая ее за собой.
 – Если догонят - нам конец! - прокричал Тилос, его голос едва слышался за налетающим в лицо ветром. - Здесь и сейчас огнеплети могут быть только у Карателей! Не оторвемся - сдохнем! Давай-давай-давай!
 Внезапно восторг бешеной скачки захлестнул Ольгу с головой. Где-то недалеко была опасность, она приближалась с двух сторон, но опасность эта была глупой, она не знала, что ее заметили, и продолжала идти старым путем, а отряд тем временем несся по лесу, и ветви хлестали по лицу, и солнце мелькало в прорехах зеленых крон, а поваленные стволы бросались под ноги лошадям, но те, заразившись безумием смертельной гонки, не глядя перепрыгивали их, и ни один корень не подвернулся под копыта, и ни один сук не ударил в грудь, ломая ребра и сбрасывая на землю, и была только гонка, гонка, ставкой в которой оказалась жизнь… и внезапно все кончилось.
 Лошади перешли с галопа на небыструю рысь, а Хлаш, спрыгнув с коня, побежал рядом, ведя животное в поводу. Откуда-то сверху свалился Злобный Ых, вцепился Ольге в рубаху, повис вниз головой, часто и мелко дыша, высунув крохотный розовый язычок.
 – Быстро вы бежали! - задыхаясь сказал он. - Еле догнал! Чем больше ног, тем быстрее, да?
 – Мы не бежали, а скакали на лошадях, - улыбнулась Ольга, накрывая его ладонью. - Да, так быстрее, чем пешком.
 – Рысью пять минут, потом опять галопом, - скомандовал Тилос. - Только бы лошадей не загнать раньше времени! Первый отряд добрался до того места, где мы свернули, второй ускоренно идет им навстречу. Взбесившиеся кони переломали все кусты вокруг, так что они не знают, куда мы делись. Спасибо Ыху, предупредил, а то бы вляпались по уши. Где он, кстати?
 – Здесь, - откликнулась Ольга. - Отдышаться не может.
 – Это ничего, - ухмыльнулся Хлаш на бегу. - Ты его за пазуху сунь, чтобы опять не отстал и не потерялся. Оторвемся - поймаю ему самого жирного жука!
 – Жука? - насторожился зверек, поводя огромными ушами. - Жуков я люблю. Только у них крылья обрывать тяжело, а так они вкусные!
 – И крылья ему оборвем, - почесала Ольга ему подбородок. Летун зажмурился от удовольствия. - Тилос, а что такое огнеплеть?
 – Обычную плетку знаешь? - спросил Тилос. Ольга недоуменно кивнула. - Огнеплеть - то же самое, только вместо веревки магический огонь поверх стальной плетенки течет. В умелых руках человека пополам перерезает с первого удара, никакая кольчуга не защитит. Вот бы мне еще кто объяснил, откуда в здешних местах Каратели? Не помню еще случая, чтобы они на м… местной территории появлялись. - Он оглянулся и пристально посмотрел назад. - Хлаш, в седло! Галопом марш-марш!
 И опять была гонка по лесу, только в этот раз Ольгу она уже не захватывала. Злобный Ых болтался на плече из стороны в сторону, пока не догадался ухватиться за материю зубами. Когда лошадь под троллем стала хрипеть и ронять пену на землю, Тилос притормозил отряд и окинул его взглядом.
 – Ольга, поменяйся лошадьми с Хлашем, - скомандовал он. - Потом Теомир, потом Заграт. Если хоть одна лошадь не выдержит, нам всем крышка. - Он опять оглянулся. - Хорошо оторвались, да только ненадолго. По крайней мере половина Карателей на рысях идет за нами, точно не вижу - далеко. В лесу следы не замести, но верстах в десяти начинаются степи, там можно и попетлять.
 Вскоре опять пустили коней рысью. Заграт мешком болтался на седле, сил у него не осталось даже на то, чтобы ругаться. Лошадь под Ольгой, ранее несшая на себе Хлаша, то и дело запиналась и шаталась из стороны в сторону, точно пьяная. Вскоре она начала заметно отставать от остальных. Теомир, заметив это, натянул поводья, пристроился рядом. Тилос, оглянувшись, повторил его маневр, его примеру последовали другие. Скорость отряда заметно понизилась. Зверек, отцепившись от Ольги, взлетел в воздух и порхал вокруг. Вскоре опять пришлось делать передышку для коней, потом Хлаш пересел на лошадь Теомира.
 Так продолжалось несколько часов. Наступили сумерки, и вместе с ними кончился лес. Отряд медленной рысью - лошади уже не могли идти быстрее - двинулся по склону пологого холма. На его вершине Тилос остановился, осматривая окрестности.
 – Ага! - наконец довольно сказал он. - Эти места я уже знаю. Вот теперь побегаем… Десять минут передышка, потом надо до темноты добраться во-он до тех оврагов, - он ткнул пальцем вперед и влево. - Там сам черт ногу сломит, нас разыскивая. Вода есть, травы хватает, так что кони голодными не останутся. - Он подмигнул Ольге, которая, устало спустившись с коня, уселась на землю и закрыла глаза, отдыхая.
 – Мне… голод… не грозит… - еле слышно пробормотал трупом свалившийся рядом Заграт. - Я… не доживу…
 – Придется, - Тилос спрыгнул с коня, порылся за пазухой и вытащил маленький белый комочек. - Держи. Последняя.
 Заграт, не открывая глаз, протянул руку, взял у Тилоса комочек, положил в рот и разжевал. Какое-то время грудь его неровно вздымалась, затем он застонал и перевернулся на живот.
 – Ладно, уговорил, - пробормотал он сквозь стиснутые зубы. - Сдохну не сейчас, а попозже, ночью. Далеко эта сволочь?
 – Почти не вижу. Верстах в пяти, наверное, - подумав, сообщил Тилос. - Но они вымотаны не меньше нас. Не привычные они к таким гонкам, кучу барахла с собой тащат, оружия там, доспехов. Не удивлюсь, если их кони уже на ногах не держатся.
 – В оврагах нас, может быть, и не найдут, - Хлаш тронул Тилоса за плечо. - Но окружить их наверняка догадаются. Ночью подтянется второй отряд, что по ложному следу пошел, и нас зажмут как в мышеловке.
 – Можешь еще что-то предложить? - хмыкнул тот. - Давай. С удовольствием последую совету. - Он подождал, но Хлаш ничего не сказал. - Окружить овраги не так-то просто. Полусотня человек образует редкую цепочку, сквозь которую мы легко прорвемся. Пока еще они снова в кучу соберутся… Кроме того, многие выходы из оврагов заросли деревьями, там караулить еще труднее. Ну что, отдохнули?
 – Нет, - огрызнулся Заграт. - Это что-то меняет?
 – Ничего, - вздохнул Тилос. - Давайте, поехали, а то в оврагах в темноте своим коням ноги переломаем. Ох, может, и не стоило заводных коней разгонять…
 Овраги оказались гигантской сетью мелких ручьев, где-то с краю собирающихся в небольшую речушку, стремящуюся на север, к Ручейнице. Их песчаные склоны густо поросли травой, но кое-где из земли выступали глыбы настоящего камня. Большая часть ручьев по летнему времени пересохла, и копыта коней почти не оставляли следов на слежавшейся земле. Ольга вскоре совершенно запуталась среди оврагов, причудливо переплетавшихся друг с другом, образуя петли и тупики, но Тилос уверенно вел их все дальше и дальше вглубь. Уже совсем стемнело, когда он остановил лошадь.
 – Приехали, - весело заявил посланник. - Располагайтесь как дома.
 Высокий склон, подмытый ручьем, образовал небольшой навес, способный даже защитить от дождя. Коней расседлали, стреножили и пустили пастись на траву. Ольга с Теомиром прошлись вдоль животных, внимательно прислушиваясь к дыханию. Иногда Ольга прикладывала к их бокам ладонь и неподвижно замирала.
 – Вроде ни одну не загнали, - наконец облегченно сказала она.
 – Зд о рово, - одобрил неслышно появившийся сзади Тилос. - Ольга, ты бы посмотрела Заграта, он совсем плох. Сидеть не может, не то что стоять.
 – Ладно, - кивнула Ольга. - Темка, пошли. Поможешь.
 Заграт лежал на животе и хрипло дышал. Ольга присела рядом на корточки и сосредоточенно поводила вдоль его спины и ног ладонью. Потом крепко зажмурилась, сложила руки перевернутой лодочкой и медленно провела ими вдоль тела шамана. Орк застонал и заворочался.
 – Сейчас, сейчас, - пробормотала девушка, вновь повторяя движение. Она почувствовала, что ее лицо покрыла испарина. Сила медленно текла сквозь руки теплым потоком, боль орка отдавалась в ней призрачным эхом. Ей казалось, что она чувствует его тело, словно руки были приложены прямо к коже. Тело было не гладким и скользким, как ему положено, а бугристым и липким. Она опять провела руками, словно пытаясь убрать эту неправильность, и постепенно невидимая кожа разгладилась, перестала липнуть к ладоням. Заграт облегченно вздохнул.
 – Спасибо, девонька, - невнятно пробормотал он. - Спасла ты меня. Чего хошь проси - все дам, только молока птичьего не требуй, нет его у меня. - Он протянул руку и слабо пожал кисть девушки. - Спасибо.
 Только сейчас девушка почувствовала, как колотится ее сердце. Она охнула и беспомощно осела на землю. Теомир подхватил ее под мышки.
 – Онка, что с тобой? - тревожно спросил он. - Устала? Пить хочешь?
 – Устала, - слабо согласилась девушка. - Мне бы поспать. Принеси попону укрыться, а?
 – Нету попоны, - вздохнул Теомир. - Все бросили, когда удирали. Только еда и осталась. Хочешь чего-нибудь пожевать? Для огня топлива тоже нет, придется есть холодное.
 Он принес Заграту и девушке по куску жареного мяса в пупырышках застывшего жира. Они вяло пожевали пищу, и Ольга тут же провалилась в сон. Заграт еще какое-то время смотрел в небо, но потом сморило и его.
 Подошел Тилос, пощупал у них лоб сначала у девушки, затем у орка, покачал головой.
 – Теомир, - обратился он к парню. - Ложись, спи. Мы подежурим. Вам передохнуть надо, завтра будет еще тяжелее.
 – Я тоже буду дежурить! - шепотом заупрямился Теомир. - Я что, рыжий?
 – Спать! - так же шепотом приказал Тилос. - А то в ухо плюну! - Посланник ткнул Теомира пальцем куда-то в шею, и тот, не успев запротестовать, ничком рухнул на землю. Тилос качнул головой, устроил его поудобнее и отошел.
 Разбудили их еще до рассвета, небо лишь немного начало алеть на востоке. Наскоро перекусив, собрались и вереницей пошли за Тилосом, ведя коней в поводу. Теомир приготовил лук, то и дело поправляя за спиной почти пустой короб со стрелами.
 – Метательные звезды почти все посеял, - грустно сообщил он Ольге. - Еще тогда, в драке. Две только и остались. И стрел меньше десятка. Эх, хотел же я новых наделать!
 Вскоре почва помягчела, смутно темнеющие по сторонам склоны оврагов заметно понизились. Тилос остановился.
 – Сейчас пройдем через лесок, - тихо, почти шепотом сказал он. - Затем сядем на коней и быстро скачем на юг. Если повезет, уйдем незамеченными. Не повезет - опять устроим гонки на выживание.
 – Почему на юг? - переспросил Хлаш. - Талазена на востоке.
 – Он ожидают, что мы будем прорываться к тракту или к Талазене, - пояснил Тилос. - Попытаемся их перехитрить. Имея полсотни Карателей на хвосте, до Талазены мы не доберемся. Не получится долго в кошки-мышки играть, особенно когда десять на одного. Надо их стряхивать.
 – Далеко до твоего Серого Княжества? - задумчиво осведомился Хлаш.
 – Верно мыслишь, - одобрил Тилос. - До северных отрогов - верст тридцать, а там рукой подать. Но это - крайний вариант. Ох, спустят с меня шкуру, если что…
 – Пусть лучше свои спустят шкуру, чем враги снимут голову, - философски откликнулся Хлаш. - Пошли, что ли?
 Однако им не повезло. Не успели путники отъехать от рощицы и на десяток шагов, как тишину прорезал резкий свист, и сразу же вдалеке хрипло затрубил рог.
 – Вперед! - яростно рявкнул Тилос, но им наперерез уже летел десяток конных силуэтов. Сжав зубы, Теомир остановил коня, наложил стрелу на тетиву и тщательно прицелился. Тетива обиженно дзынкнула, и одна из фигур, взмахнув руками, свалилась с седла, но стрелять снова времени уже не было. Ольга увидела, как Теомир бросил на землю лук и выхватил из ножен палаш, и тут на нее обрушился первый удар огнехлыста.
 Что-то пронзительно засвистело в воздухе, и девушка увидела, как на нее медленно, словно в кошмаре, опускается огненная полоса, слепящая на фоне чуть светлеющего неба. В последний момент она успела отчаянно отмахнуться кинжалом, и страшное оружие прошло стороной. Клинок, коротко прошипев, переломился пополам. Завизжала и встала на дыбы задетая концом хлыста лошадь. Ольга, швырнув в противника рукоятью, судорожно схватилась за поводья, а хлыст уже снова летел в лицо, и Теомир бросил вперед коня, нырнул под плеть, выпрямился и отчаянно швырнул выхваченную из пояса метательную звезду.
 Дальше все пошло почему-то медленно-медленно.
 Короткий вопль - огнехлыст, медленно тускнея, летит на землю, враг, скорчившись в седле, бессильно отпускает поводья. Но уже сразу два хлыста падают сверху, загодя обдавая жаром. Лошадь визжит и рвется в сторону, не слушаясь удил. Ольга, не удержавшись в седле, медленно, как сквозь воду, летит на высокую и мягкую здесь траву, едва успевая выдернуть ноги из стремян. Выросший как из-под земли Тилос голыми руками хватает хлысты и рвет их на себя, а дубина Хлаша обрушивается на четвертого, и пятый враг со странным хрипом летит на землю, судорожно хватаясь за лицо, сожженное комком огня из ладоней Заграта. Телевар, увернувшись от хлыста, протыкает очередного противника мечом, а Тилос, неуловимым движением перехватив вырванные у Карателей хлысты за рукояти, перехлестывает сразу двоих неудержимо налетающих врагов, но последний из нападающих с силой вытягивает его огнеплетью по спине, летят во все стороны звенья кольчуги, вспыхивает одежда, ревет от боли и катится по земле гнедой жеребец, подминая посланника под себя, а Теомир резким движением всаживает во врага последнюю оставшуюся звезду.
 – Тилос! - отчаянно закричала Ольга, вспрыгивая на ноги - странно, она почти не ушиблась - и бросаясь к тому месту, где бился на земле располосованный огнеплетью почти напополам конь. - Тилос! Да дайте же кто-нибудь свет!
 Заграт махнул рукой, что-то сухо щелкнуло, и невысоко над полем боя загорелся неяркий огонек. Посланник неподвижно лежал на спине, его лицо было запрокинуто к небу.
 – Тилос! - бросилась Ольга перед ним на колени. - Скажи что-нибудь! Ну Тилос же!
 – Надо уходить, - хрипло прорычал Заграт. - Сейчас здесь будут остальные!
 – Но Тилос… - Ольга повернула к нему залитое слезами лицо.
 – Мы ничем ему уже не поможем! - рявкнул Телевар, с трудом сдерживая гарцующего жеребца. - Он мертв! Ольга, на коня, быстро!
 Тилос слегка застонал, его рука слепо зашарила по земле.
 – Он жив! - яростно крикнула Ольга на остальных. - Помогите мне, ну же! - Она лихорадочно ощупывала тело посланника в поисках переломанных костей, но ничего не могла понять. - Его надо поднять в седло!
 – Ти…хо… - с трудом двигая разбитыми губами, пробормотал Тилос. - Я… в порядке… Еще минуту…
 – Вот-так-так! - удивленно разинул рот Телевар. - Да он что, из камня вырезан? Жеребец по нему покатался, этим… хлыстом огрели, а он хоть бы хны! - Старый тысячник спрыгнул на землю и подбежал к Ольге. Тилос с трудом сел и потер шею.
 – Давненько меня так не цепляли, - пробормотал он. - Старею, видать, хватку теряю… Ольга, Телевар, по коням, уходить надо…
 Шатаясь, словно пьяный, он встал на ноги, подобрал с земли погасшую огнеплеть, свернув, сунул за пояс и поймал за повод ближайшего коня, в стремени которого застряла нога предыдущего владельца. Выдернув ее, Тилос со второй попытки взобрался в седло и ненадолго бессильно привалился к гриве. Его странная куртка сзади обуглилась до лохмотьев, и даже в неверной свете разгорающейся зари виднелась страшная кровавая полоса на спине.
 – Тилос, дай полечу! - дернулась к нему Ольга, но остановилась, увидев его искаженное гневом лицо.
 – На коня! - видимо, Тилос хотел рявкнуть, но у него вышло какое-то сипение. - Нет времени! И бессмысленно это… - добавил он, слегка смягчая тон. - Онка, Телевар, пожалуйста, садитесь в седло. Надо уходить…
 Вдалеке снова хрипло затрубил рог, ему откликнулся еще один, затем третий.
 – Они знали, где мы выйдем! - скрипнул зубами Тилос, его лицо стало страшным. - Не понимаю - как, но знали! За мной!
 Посланник сдавил бока коня ногами, и тот с места прянул в галоп. Ольга взлетела в седло, краем глаза увидела, как ее движение повторил Телевар, и погнала коня вслед за Тилосом.
 Их гнали неторопливо, обложив с трех сторон. Издевательски перекликались рога, хрипели лошади, жеребец под Хлашем шатался и ронял на землю пену, но не было времени на передышку. Несколько раз Тилос пытался уклониться к западу, но преследователи тут же выносились наперерез, и отряд волей-неволей снова отворачивал к югу. Силуэты гор приблизились, резко очертились, земля стала сухой и каменистой. Редкие деревья уменьшались в размерах и все сильнее прижимались к земле.
 – Нас хотят прижать к скалам! - крикнул Тилос, преодолевая шум набегающего ветра. - Не отставайте! - Посланник уже успел прийти в себя, он сидел на лошади прямо, чуть пригнувшись вперед, обнаженный до пояса - лохмотья бывших кольчуги и куртки давно полетели на землю. - Не отставайте!
 Ольга мельком подивилась тому, что посланник сам ведет их в западню. На ее взгляд, лучше было бы лоб в лоб столкнуться с одним из преследующих отрядов. В каждом из них было человек по пятнадцать, а ведь они уже раз справились лишь с немного меньшей группой! Неожиданно налететь, смять, оставшиеся в живых смогут прорваться. А что потом? Да все лучше, чем бесславно погибнуть в ущельях. Ольга ни разу не видела ущелий, но, судя по легендам, в горах в них не раз погибали и герои, и трусы, зажатые врагами со всех сторон. Интересно, куда делся летун?
 Горы придвинулись еще ближе, под копытами лошадей захрустели мелкие камешки. Тут и там валялись огромные серые глыбы гранита, взблескивающие на солнце множеством мелких искорок. Некоторые валуны казались почти совсем черными, о них со звонким стуком бился вылетавший из-под копыт щебень. Рога, трубившие все ближе, отдавались эхом, а местность явно начала повышаться.
 Внезапно конь под Хлашем кубарем покатился по земле. Сам тролль успел упасть на вытянутые вперед руки и мягко перекатиться через голову. Он тут же вскочил и, подхватив отлетевшую в сторону дубину, бегом бросился за остальными. Конь бился на земле, пытаясь подняться, но, наступая на правую переднюю ногу, отчаянно ржал и снова падал. Все резко затормозили.
 – Хлаш, бегом! - крикнул Тилос. - Немного осталось!
 Немного чего? Ольга недоуменно глянула вперед. В полуверсте перед ними беспорядочно разбросанные глыбы превращались в настоящий каменный лабиринт. Было непохоже, что там может пройти конь. Значит, убегать на своих ногах, петляя как зайцы, пытаясь выиграть лишние мгновения жизни? Она хлестнула коня поводьями и подскакала к посланнику.
 – Тилос! - отчаянно закричала она. - Мы должны принять бой! Мы все равно не убежим, но в бою у нас есть хоть какой-то шанс!
 – Заткнись! - рявкнул на нее тот. - Девчонка! За мной, если жизнь дорога! - Он поворотил коня и пришпорил его, не обращая на Ольгу больше никакого внимания. Та, разинув рот, смотрела ему вслед, потом, спохватившись, дала коню шенкеля.
 Почти сразу рухнула на землю лошадь под Телеваром. Тысячник, взмахнув руками, покатился по земле. Тилос резко рванул поводья, подняв коня на дыбы.
 – Всем на землю! - скомандовал он. - Не хватало еще под загнанной лошадью подохнуть! - Он спрыгнул на землю и подбежал к медленно поднимающемуся Телевару. - Как ты?
 – Ничего, - пробормотал тот и тут же охнул. - Мать честная, руку повредил.
 – Ноги целы? - отрывисто спросил Тилос. - Идти можешь?
 – Ага, - кивнул тысячник, неуверенно вставая на ноги. - Вроде да…
 – Смотрите! - резанул по ушам отчаянный вопль Теомира. - Сзади!
 Все резко обернулись. В сотне саженей появился конный отряд в два десятка человек. Они отчаянно пришпоривали лошадей, но те еле плелись, мотая головами. Возглавлял их человек в когда-то богатой одежде, его шитый золотом плащ истрепался и покрылся толстым слоем грязи. Человек вытянул руку в сторону беглецов и что-то яростно скомандовал. Отряд тут же четко, как на учениях, спешился и, бросив лошадей на произвол судьбы, бегом бросился к ним. Тут же невдалеке показались еще конники.
 – Бегом! - хрипло сказал Тилос. - Бегом, быстрее!
 Оступаясь на крупных острых камнях, усыпавших землю, беглецы устремились за Тилосом в сторону каменного лабиринта. Булыжники выворачивались из-под ног, и Ольга с трудом удерживала равновесие. Теомир как мог поддерживал девушку под локоть, но толку было чуть - он сам еле стоял на ногах. Рядом, изощренно ругаясь, ковылял Заграт. Все выбивались из сил, но расстояние до врагов неуклонно сокращалось. Вскоре Ольга почувствовала, что задыхается. Сердце колотилось о ребра, будто стремясь пробить их изнутри, в ушах шумела кровь, а перед глазами постепенно поднималась огненная слепящая завеса. Она споткнулась и чуть не упала. Сильная рука подхватила ее, и через несколько шагов девушке снова удалось выправиться. Она с благодарностью глянула на Хлаша и попыталась высвободиться, но тот мягко, но непреклонно удержал ее локоть в своей руке. Теперь ее тащили с двух сторон.
 И тут все кончилось. Прямо перед ними поднялась высокая каменная плита без единой щели. Ольга в отчаянии уперлась в нее ладонями, почувствовав ледяной холод, и попыталась отдышаться. Потом она оглянулась. Преследователи, все пешие и объединившиеся в единый отряд, приблизились уже на полсотни саженей. Их было десятка четыре. Девушка нащупала на поясе рукоять кинжала и медленно вытянула его из ножен. Вот и все. Осталось только принять смерть в бою и постараться не попасть живой в руки врагов. Он вспомнила распятую девушку в сожженной жугличами деревне и внутренне содрогнулась. Нет уж, она предпочтет сама перерезать себе горло… Ольга бросила взгляд на Тилоса. Он наблюдал за врагами, его лицо отчаянно дергалось. Ольга недоуменно смотрела на его губы, и вдруг поняла. "Три… восемь… азимут…", - читала она по безмолвно кривящимся мускулам лица. "Сорок че… плети… олько арбал… быстрее!…", - беззвучно кричало лицо посланника. Ольге стало страшно. Она вжалась в скалу, почувствовав морозный камень лопатками. Враги были уже в двадцати… нет, в пятнадцати саженях. Впереди уже не бежал, но еле плелся, запинаясь о камни, предводитель в шитой золотом одежде, в его руке бессильно болтался, высекая искры о камни, длинный обоюдоострый клинок с изукрашенным драгоценными камнями эфесом. Крестовина меча с двух сторон заканчивалась головами каких-то зверей, из пастей вперед торчали длинные шипы. Предводитель оказался высоким, темноволосым парнем со страшно изможденным лицом и огромными мешками под глубоко утонувшими глазами, в которых горел мрачный огонь.
 – Ах вот ты кто! - яростно прошипел Заграт. - Ну, сука, сейчас я до тебя доберусь - поквитаемся…
 Повинуясь жесту командира, враги рассыпались в недлинную цепь. Хлаш бесстрастно наблюдал за ними, поигрывая дубиной.
 – Семеро на одного, - пробормотал он. - Неплохо. Если бы не хлысты, половина бы легла, а остальные покрошили бы нас в капусту. Но они с хлыстами, мы и десяток не положим…
 – Ну что, други, умрем с честью, - пробормотал Телевар, расстегивая ворот рубахи и поправляя кольчугу. - Теомир, Ольга, вы уж простите меня, дурака, что втянул вас в эту историю…
 – Не ссы в штаны, старик, мы еще поборемся, - оскалился Заграт в страшной гримасе. Между его ладонями набухал багровым светом небольшой огненный комок. - Это же Каратели Майно, они, небось, с настоящими орками-то в бою и не были. Да и троллей на том берегу не слишком много. А, Тилос?
 – Правду говоришь, друг Заграт, - откликнулся тот. Его лицо стало спокойным. - Только вот помирать раньше времени не рекомендую. Нам бы ночь простоять, да день продержатся… - По его физиономии скользнула невеселая улыбка. - Ольга, Заграт, держитесь сзади. Ваше дело - магия, лечите и калечите на расстоянии, в ближний бой не ввязываетесь. Теомир, рядом с ними: сзади скала, но вдруг кто прорвется… Телевар! Справа от меня. Хлаш - слева.
 Враги подошли почти вплотную и как бы в нерешительности остановились. Огненные плети свисали с рукоятей, камни под их прикосновением шипели и дымились. Предводитель уперся руками в колени, тяжело и хрипло дыша. Казалось, он с трудом удерживается от того, чтобы бессильно не свалиться на землю.
 – А, Каол Трейн! - спокойно, даже с какой-то ехидцей произнес Тилос, неторопливо доставая из-за пояса трофейную огнеплеть. - Давненько не виделись…
 – Ты! - с ненавистью выплюнул Каол Трейн. - На этот раз не уйдешь! Сегодня мы видимся в последний раз, собака!
 – Ну, зачем же такие громкие слова? - насмешливо спросил его посланник. - Мы же вроде бы как… э-э-э… коллеги, что ли. Какие счеты между своими?
 – Я своими руками вырежу тебе сердце! - пообещал Каол, выпрямляясь и крепко сжимая меч. - Тогда ты узнаешь, что такое настоящие счеты!
 – Да брось, ты, парень, - отмахнулся от него Тилос. - До сих пор не можешь простить Мееры-на-Скале? Так все бывает. Тогда я тебя переиграл, в другой раз тебе повезет. Кстати, не обязательно было тащить с собой всю эту ораву, мог бы и просто по дружески на рюмку чая заглянуть…
 – Терпение хозяина лопнуло! - торжественно заявил Каол, расправляя плечи. - В этот раз ты не просто сунул нос не в свое дело. Ты встал на дороге Великого Майно вместе с этими недоумками, а может, и сам их подбил на такую глупость. Вы все умрете!
 – Эй-эй-эй! - испуганно замахал рукой Тилос. - Может, обсудим все как положено?… - Но Каол Трейн уже ринулся вперед, а остальные Каратели с ревом последовали его примеру.
 Два десятка сухих щелчков слились в один. Разворачиваясь на пятках, Тилос изящно шагнул в сторону, уходя от со свистом опускающегося меча и оказываясь за спиной Каола. Одной рукой он ухватился за плечо противника, другой ухватил за нижнюю челюсть и небрежным движением дернул ее в сторону и вверх, задирая Каолу подбородок. Хрустнули шейные позвонки, а половина Карателей уже осела на землю, из их тел, прикрытых тонкими кольчугами, торчали лишь самые оперения коротких тяжелых арбалетных болтов. Огненный комок наконец-то вырвался из ладоней Заграта и с шумом взорвался среди уцелевших, и тут же над головами беглецов снова хлестнул яростный арбалетный дождь. Хлаш скользнул вперед и дубиной снес голову двоим случайно уцелевшим Карателям. Только тут Ольга поняла, что последнюю минуту не дышала.
 Покачав головой, Тилос оглядел валяющиеся в беспорядке трупы.
 – Поторопился ты, Хлаш, - задумчиво сказал он. - Последних надо было оставить. Как мы теперь выясним, откуда они здесь взялись?
 – Как скажешь, - покорно откликнулся тролль. - В следующий раз буду умнее, Серый Князь.
 – Как ты догадался? - поинтересовался Тилос, рассеянно оглядываясь по сторонам. Половина арбалетчиков осталась позади на случай, если подтянутся еще преследователи, оставшиеся, повинуясь короткому кивку Тилоса, поотстали на полсотни шагов. Тилос кутался в коричневую куртку, выданную командиром арбалетчиков, которая была ему сильно велика, но уже испачкалась кровью из рубца на спине. - Я думал, что неплохо маскируюсь. - Тропа была крутой и извилистой, каменные глыбы то и дело преграждали дорогу, и Ольга сосредоточилась на том, чтобы ненароком не покатиться под ноги пыхтящему сзади Теомиру.
 – Видишь ли, князь, я сам в некотором роде посланник, - объяснял тролль. -Матха должен уметь разбираться в окружающих. Мне не раз приходилось вести переговоры, и уж кого-кого, а посланников я навидался. Все как на подбор - авантюристы чистой воды, одиночки, любящие запах опасности. Работа у них такая - пробираться пусть даже сквозь сражения, доставляя послания. Они могут быть хороши в драке, но шевелить мозгами с детства не приучены. Давать советы по обороне города никому из них и в голову бы не пришло, а ты с воеводой почти не расставался. Опять же, командуешь и даже не оглядываешься, выполняют ли твой приказ, будто по другому и быть не можешь. Опять же, оговорочки эти твои… Но это все догадки.
 – А что убедило? - с интересом спросил Тилос.
 – Ты сам проговорился, что в Серое Княжество мало кого пускают. Я и сам раньше такое слышал краем уха, - с готовностью откликнулся тролль. - Ты же пер домой напролом, без тени сомнения, что тебя примут с распростертыми объятиями, несмотря на полдесятка чужаков. И потом, посланник, конечно, фигура ценная, но не настолько, чтобы тайные тропы врагу показывать, а уж арбалетчиков на выручку посылать и уж подавно никто не стал бы. Так что, князь, ты уж маскируйся получше, будь добр.
 – Ладно, уговорил, - серьезно кивнул Тилос. - В следующий раз постараюсь выглядеть полным идиотом, авось получше будет. Только брось ты меня князем звать, не люблю. Звали же вы меня Тилосом - вот и продолжайте. Кстати, метров через пятьдесят будет ровная площадка, там и привал устроим, передохнете, - добавил он, оглянувшись через плечо на Ольгу. Та неуверенно улыбнулась ему. Князь! Тилос - Серый Князь, тот самый, про которого тетки рассказывали загадочные истории на вечерних посиделках. Шел с ними десять дней, голодал, от врагов бегал, а ведь мог бы и дома сидеть на золотом троне… Рассказать кому знакомым - не поверят! Но зачем? Это не укладывалось у нее в голове, да и у остальных, кроме Хлаша, по-видимому, тоже. Интересно, пятьдесят метров - это сколько? Метр… метр… километр… Километр - это верста, кажется. Тилос как-то упоминал. А метр? Сажень?
 – Метр - примерно полсажени, - сообщил Тилос, будто прочитав ее мысли. - Ну, чуть-чуть меньше. Полтора аршина. Да вот, собственно, уже и пришли.
 В десятке саженях перед ними действительно открылась небольшая площадка, окруженная почти отвесными скалами. В дальнем ее конце виднелась узкая - едва для одного человека - вертикальная щель. Тилос вложил два пальца в рот и замысловато свистнул. Откуда-то донесся ответный свист.
 – Вон на тех камешках сидеть удобно, - кивнул Серый Князь в сторону нагромождения валунов. - Передохнем полчасика, нам еще на полторы версты подниматься. Телевар, как грудь?
 Тысячник грузно опустился на плоский камень и осторожно пощупал ребра сквозь кольчугу.
 – Вроде ничего, - с сомнением ответил он. - Онка хорошо залечила.
 – Перевал находится на высоте трех километров… верст, - Тилос опустился на соседнюю глыбу. - Будут проблемы с дыханием - скажи. Не слишком высоко, но кто его знает. Я-то привычный…
 – Тилос, как спина? - с тревогой осведомилась Ольга, косясь на заметно пропитавшуюся кровью куртку. - Крови теряешь много. Давай полечу!
 – Пустяки, - меланхолично махнул рукой Тилос. - Это только выглядит страшно, на самом деле там уже все свернулось. Через неделю и следов не останется. А лечить меня твоими методами бесполезно.
 – Почему? - удивилась Ольга. - Я уже хорошо умею!
 – Это магия, - пояснил Тилос, закидывая руку за спину, под куртку, и что-то там ощупывая. - Ох, силен же был мужик, чуть не до костей мясо содрал… Небось палачом до того работал, шкуру кнутом спускал… На меня магия не действует.
 – Что? - хором спросили Ольга, Заграт и Хлаш.
 – Ага, щас! - саркастически хмыкнул Заграт. - Бред это. Бред сивой кобылы, как скажут наши птенчики. На всех она действует. Навидался я за свою жизнь идиотов, которые вот так же говорили! Говорили - пока я их немного не поджаривал в доказательство обратного.
 – Можешь поджарить меня, разрешаю, - хмыкнул Тилос поплотнее запахиваясь в куртку. - Только одежду не порть. А то представляешь - возвращается князь домой после трехмесячного отсутствия - и как оборванец. Хотя, в общем-то, не впервой…
 – И поджарю! - вскочил на ноги оскорбленный до глубины души Заграт. - Лови! - С его вытянутого пальца слетела маленькая молния, навылет прошла сквозь лениво подставленную ладонь Тилоса и с треском вонзилась в скалу. Брызнули искры, одна из них долетела до Ольги и ощутимо обожгла запястье. Девушка непроизвольно ойкнула.
 – Заграт, ты кого испытываешь - меня или ее? - ухмыльнулся князь, опуская ладонь, на которой не осталось и малейшего следа, обратно на колени. - На Ольгу действует, не сомневайся. На меня - нет. Да ведь сами видели - одежду мне огнеплетью напрочь сожгло, коня чуть не пополам перерубило, а мне только кожу содрало, да и то стальной основой, не огнем. - Тилос вытащил из-за пояса погашенную огнеплеть. Только сейчас Ольга разглядела, что оружие представляет собой короткую рукоять с мерцающим зеленым кристаллом, вделанным в нижнюю ее часть. К рукояти крепилась недлинная серая веревка, сплетенная из тончайших железных волосков. Тилос, заметивший, что девушка заинтересовалась плетью, повернул оружие так, чтобы было лучше видно.
 – Это - аккумулятор Силы. Эфирный резервуар, - он ткнул пальцем в кристалл. - В рукоять вмонтирован проводник и контакты выключателя, а стальная плеть подсоединена к трансформатору, преобразующую чистый эфир в огненную материю.
 – Да, - уважительно сказал Заграт, почтительно разглядывая оружие. - Чего только эта скотина Майно не придумал…
 – Это не Майно, - поджал губы Тилос. - Это я. Двадцать лет корпел над теорией, а потом шпион Майно спер экспериментальный образец. Правда, я-то, дурак, зажигалку изобретал…
 – А изобрел мухобойку, - усмехнулся Хлаш. - Силен же ты, брат, мозгами шевелить.
 – Голь на выдумки хитра, - пожал плечами лже-посланник. - Говорю же - мы с магией - как вода с маслом, ничего общего. А в вашем мире без этого никак, и от других магов зависеть опасно - у всех клятвы верности своему цеху. Вот и придумываю помаленьку.
 – В нашем мире? - тихо спросил Хлаш, подчеркнув второе слово. - А что, есть и другие?
 Тилос молча уставился на него, потом отвел взгляд и вздохнул.
 – Ребята, вы терпите мои недомолвки уже неделю. Потерпите уж еще немного. Неохота на ходу такие вещи рассказывать, тем более что это вас напрямую касается.
 – Как скажешь, - кивнул Хлаш. - Но уж будь добр, не тяни, а то помрем от любопытства. Не затем же ты нас к себе тащил.
 – Никуда я вас не тащил, - огрызнулся Тилос. - Помолчал бы уж, коли не знаешь. Это вы меня за собой тащили, не я вас.
 – Ну да, - хмыкнул Заграт. - Мне что-то так не показалось.
 – А орки вообще никогда воображением не отличались, - съехидничал Тилос. - Особенно шаманы. Видать, магия вам все мозги выжигает. Вы что, не обратили внимания, что последнее время шли не туда, куда хотели, а туда, куда было можно идти? А можно было только в одну сторону. Между прочим, я здесь вполне ни при чем.
 Заграт только фыркнул.
 Передохнув и подкрепившись лепешками с легким вином, оставленными арбалетчиками, отряд двинулся дальше. Пройдя через щель в скале, они оказались в узком извилистом ущелье. Отвесные стены почти смыкались высоко над головой, а расстояние между ними - р у ки не вытянуть. Правда, это оказалось скорее подмогой, чем препятствием - тропа стала крутой и скользкой, а за стену было можно держаться.
 – Ох, хорошо! - вздохнул Хлаш. - Давно я в таких крепких горах не был, аж ноги радуются. - Его босые двупалые ноги уверенно топтали камни, по лицу блуждало блаженное выражение. - Пещеры-то здесь есть?
 – Кто о чем, а тролль о пещерах, - рассмеялся Тилос. - Есть, только на той стороне. С этой все засыпали. Нагуляешься еще, не переживай.
 – Будет о чем рассказать старейшинам, - мечтательно произнес тролль. - Слушай, князь, тебе охрана для горных троп не требуется? Я бы мигом с полсотни семей подобрал.
 – Обсудим, - кивнул Тилос.
 – Что? - удивился Хлаш. - Ты серьезно?
 – Вполне. Людям здесь все-таки плохо. Привыкли, конечно, за столько-то поколений, некоторые уже без гор и жить не могут, а все-таки не то. Подумывал я о троллях, но все руки не доходили. Но потом, ладно?
 – Ладно, - с энтузиазмом согласился тролль. - Только я не забуду, не надейся.
 До перевала добирались долго. Тропа вывела их из ущелья, но забралась на такие осыпи, что всем, кроме Хлаша и Тилоса, пришлось ползти на четвереньках. Ольга мельком позавидовала Заграту с его внушительными когтями. Сама она до крови ободрала пальцы уже на первых саженях. К счастью, пытка скоро кончилась, но тропа пропала совсем. Тилос, однако, уверенно пробирался по крутому склону, а за спиной Ольга чувствовала дыхание Хлаша, так что ей было спокойно. Однажды Телевар оглянулся назад, нервно сглотнул и прибавил шагу. Ольга тоже бросила взгляд за спину.
 Оказалось, что путники забрались довольно высоко. Далеко внизу желтела степь, на горизонте чуть темнели купы деревьев - видимо, около ночных оврагов, а чуть в стороне и даже немного ниже описывала круги какая-то крупная птица. Девушка с уважением покосилась на кажущуюся бездонной пропасть позади, но тут же забыла про нее, поглощенная своими мыслями. Внезапно ей снова вспомнились родные степи, родители, оба дома, ночное у костра… Видения казались далекими, нереальными, словно подернутые густым туманом. Неужели все это для нее потеряно? Машинально она подняла руку, чтобы смахнуть слезинку, но глаза оказались на удивление сухими. Реальным был этот каменистый склон из диковинного ранее, а сейчас уже почти привычного камня гранита, эта прозрачная пустота за спиной, пыхтящий рядом Теомир. Остальное казалось постепенно забывающимся сном. Ольга с ужасом тряхнула головой, поскользнулась и чуть не загремела вниз.
 – Смотри под ноги, - напомнил ей дядька. - Загремишь вниз - мокрое место останется.
 До перевала поднимались долго. К концу пути у девушки уже гудели ноги, а заскорузлые еще на болотах сапожки натерли ноги до крови, несмотря на тщательно завернутые утром портянки. Однако, наконец выпрямившись в полный рост на гребне, она не смогла сдержать возгласа восхищения.
 Далеко под ней простиралась гигантская лесистая чаша, подернутая чуть заметной голубоватой дымкой. В ее центре стоял кажущийся отсюда крошечным каменный трехбашенный замок, правильными квадратами его окружали поля, по ним черными точками ползали фигурки людей. От замка по долине лучами тянулись на удивление прямые дороги, пересекающие ручьи по небольшим аккуратным мостам. Откуда-то с ближних горных склонов струился неширокий водный поток, уходящий прямо под землю неподалеку от перевала. Тут и там виднелись небольшие деревушки, а внизу, почти под самыми путниками, возвышалось несколько странного вида высоких сооружений, от которых поднимались бледные струйки дыма.
 – Вот это и есть Лесная Долина, она же Серое Княжество, - с гордостью сказал Тилос, останавливаясь рядом. - Население - восемь тысяч триста двадцать один человек, ожидавшаяся за мое отсутствие прибавка - еще трое. Большинство - пахари, но у нас зона рискованного земледелия, то и дело ранними заморозками хлеба и прочее побивает, так что выезжаем за счет ремесел. Торгуем на внешнем рынке кольчугами и кирасами, иногда - клинками и стальными слитками. Живем небогато, зато не голодно. Вон там внизу, - он показал на дымящиеся сооружения, - шахтные печи и кузни. Удобное место - рядом сразу и железные, и никель-марганцевые руды, и лес есть, чтобы древесный уголь делать. Дымят вот только, заразы, никакие фильтры до конца не спасают. Лет через двадцать переносить придется, чтобы место окончательно не загадить.
 – Красиво, - уважительно сказал Теомир, кладя руку на плечо Ольге. - И удобно - тут и лес, и река, и вообще.
 – Да, красиво, - согласился Тилос. - Всего-то три сотни лет труда, а каков результат!
 – Сколько? - ошеломленно переспросил Теомир. - Триста лет?
 – Ну да, - кивнул Серый Князь. - Тогда здесь леса почти не было, и вообще это показалось мне довольно унылым местечком. Но уж больно удобно - проход только один, да и тот двести человек против целой армии удержат, а остальное - тайные тропы вроде этой. Поставил сторожевые секреты, снарядил летучие отряды для охраны - и все. Собрал я людей, навозили саженцев, обустроили берега ручья, осушили пару болот, ну, все в этом духе. Сколько это нам пота стоило… Зато сейчас не долина, а сказка! - Тилос походил на ребенка, похваляющегося любимой игрушкой. Ольга с суеверным страхом отшатнулась от него.
 – Ты хочешь сказать, что тебе триста лет? - прошептала она.
 Тилос нахмурился. Все его довольство сразу куда-то испарилось.
 – Пойдемте, - сказал он, не ответив. - За пару часов дошагаем до замка. Смотрите под ноги, на спуске есть пара опасных мест.
 Ольга беспомощно оглянулась. Остальные смотрели на Тилоса с не меньшим страхом, лишь тролль казался как всегда бесстрастным.
 Спуск занял много времени. Ольга подвернула ногу, и остаток пути по горным тропам хромала, опираясь на плечо Теомира. Однажды им на голову пролился настоящий каменный дождик, но нависающий скальный карниз их прикрыл. Вскоре по сторонам стали появляться мелкие кривые сосны, притулившиеся между валунами и даже на крутых обрывах. Чем дальше, тем выше и гуще становились деревья, и, наконец, путники вошли в настоящий сосновый лес. Тропа под ногами шире не стала, но идти по довольно утоптанной земле оказалось значительно легче, чем по камням. Ольга мысленно вознесла хвалу Отцу-Белоконю. Она отцепилась от Теомира и решительно захромала самостоятельно.
 Вскоре лес расступился, и по сторонам тропы начались поля, на которых колосились уже почти созревшие рожь и овес. Вскоре тропинка влилась в неширокую дорогу, на полях стали попадаться люди. Неторопливо разгибаясь, они махали путникам руками. Тилос, приветливо улыбаясь, махал в ответ.
 – Вообще-то холопы должны кланяться князю, - озадаченно пробормотал Телевар. - К нашему конязю вообще не подойти, в три погибели не склонившись. Странный, однако, этот Тилос…
 Ольга мысленно согласилась с дядькой, добавив эту странность в список прочих чудачеств Серого Князя. Впрочем, обижать их тут пока не собирались, и то ладно. И тут ее глаза расширились от страха.
 Навстречу им по дороге катилась странная телега. Прикрытые сверху большим полотняным навесом лавки ни шли ни в какое сравнение с тем, как она передвигалась. В повозку не было запряжено ни одной лошади! Тем не менее, загадочное сооружение весело пылило по дороге со скоростью, в два раза превышающей крупную рысь. Спереди на повозке сидела девушка в платье свободного покроя, с узким поясом, без рукавов и с довольно широким вырезом на груди. Обеими руками она держалась за круглое колесо на длинной палке. Ольга в ужасе прижалась к Теомиру, ища у него защиты. Тот успокаивающе приобнял ее. Краем глаза Ольга заметила, что Заграт с Телеваром схватились за рукояти кинжалов. Даже глаза Хлаша превратились в узкие щелки, что, как уже знала Ольга, служило признаком сильного удивления.
 Повозка подкатила к ним и резко остановилась. Девушка резво спрыгнула с кучерского сиденья и бросилась на шею Тилосу. Платье, как оказалось, даже немного не доставало ей до колен. Шокированная Ольга уставилась на нее, не в силах отвести глаз.
 – Тилос, бродяга, где ты был! - счастливо воскликнула приезжая, ее зеленые глаза сияли. Ольга с ревностью покосилась на во все глаза глядящего на незнакомку Теомира. Ха! Она бы еще догола разделась, и не так смотрели бы! - Я же соскучилась! Обещал, что скоро вернешься, а сам!…
 – Я тебя тоже люблю, - улыбнулся Тилос, похлопывая ее по спине. - Делам, знаешь ли, не скомандуешь подождать в сторонке. Ты как здесь оказалась?
 – Ханкер сказал, что ты спускаешься южной тропой, и не один, так что я решила вас подвезти. Кстати, ты нас не представишь?
 – Ах да, извиняюсь, - спохватился Тилос, выпуская ее из своих объятий. - Белла, это мои друзья. Парень - Теомир, из Всадников. Не смотри, что молод, за врагами что твой тигр гоняется. Сердито нахмурившаяся девушка, приревновавшая к тебе то ли меня, то ли Теомира, - Ольга почувствовала, что пунцовеет, - Ольга, целительница и воительница, тоже Всадница, как и ее родич, тысячник Телевар.
 – Отставной, - буркнул Телевар. - Рад встрече.
 – Орк - Заграт Тргаха, лучший шаман из тех, кого я видел, - продолжил Тилос, не обращая на него внимания. - А тролль - Хлаш Дэрэй, матха и, пожалуй, один из Ведущих по Пути.
 – Во-первых, мне далеко до Ведущего. Во-вторых, мы знакомы, - непринужденно отозвался Хлаш. - Привет, Белла, рад видеть тебя в добром здравии.
 – Ой, Хлашим! - всплеснула руками зеленоглазая Белла. - Сколько лет!… Я и не узнала тебя! Ты мне потом обязательно все расскажешь, хорошо?
 – Все - это уж слишком, - добродушно откликнулся тролль. - Но что-нибудь обязательно расскажу.
 – Вот и познакомились, - подытожил Тилос, обводя всех смеющимся взглядом. - Хотя, милая ты моя, это ты мне еще поведаешь по секрету, где с незнакомыми троллями гуляешь. Ну что, народ, в ногах правды нет. Давайте в автобус, все быстрее, чем на своих двоих топать.
 – Это магия? - опасливо спросила Ольга, осторожно притрагиваясь к деревянным поручням. Ей было жутковато, но позориться перед зеленоглазой ведьмочкой не хотелось.
 – Она самая, - жизнерадостно подтвердил Серый Князь. На его лице опять появилось выражение счастливого ребенка. - Эфиробус, так сказать. Под брюхом у него сменный кристалл, эфир по проводникам передается на автономные моторы на каждом колесе. Жаль, электричество запасать труднее, чем эфир, иначе был бы у нас самый настоящий электробус. Э-э-э… не обращайте на меня внимания. Просто залезайте и садитесь на скамьи. - Подавая пример, князь запрыгнул на повозку и уселся на сиденье, церемонно сложив руки на коленях. Белла воспользовалась короткой лестницей из двух ступенек, чтобы забраться на свое место возницы.
 – Ну? - нетерпеливо спросила она. - Мы сегодня поедем или так и будем болтаться на месте?
 Хлаш ухватился за деревянный поручень, и по другой лестничке взобрался на повозку, усевшись на скамью позади Тилоса. Свою дубину он зажал между коленями.
 – Вставь в зажим, - посоветовал Тилос, обернувшись. - Вон, прямо перед тобой.
 Действительно, на спинках скамей были прибиты металлические зажимы. В такие можно было вставлять копья или… ну да, дубины. Ольга подумала, что колдовская повозка явно использовалась для переброски солдат. Внутренне сжавшись, она осторожно попробовала ногой ступеньку. Та явно не собиралась исчезать прямо сейчас, и девушка, набравшись духу, осторожно поднялась наверх. Плюхнувшись на скамью рядом с Хлашем, она вцепилась ему в руку, отчаянно подавляя желание зажмурить глаза. За ней, недоверчиво осматриваясь, поднялись остальные.
 – Ну что, ребятишки, прокатимся с ветерком? - обернулась Белла. На ее губах блуждала озорная полуулыбка.
 – Белла… - тихо произнес Тилос. Он смотрел куда-то в сторону, но ведьмочка тут же потухла, ее плечи поникли.
 – Ладно уж, в первый раз - так и быть… - Она сердито отвернулась и крепко ухватилась за торчащую из пола палку. - Готовы? Поехали!
 Белла наклонила палку вперед, и повозка тут же рывком двинулась с места. Ольгу слегка вжало в спинку скамьи. Повозка проехала вперед саженей двадцать, свернула на какую-то тропку, отходящую от дороги, затормозила и снова поехала - на сей раз задом наперед. Ольга тихонько застонала от ужаса. Впрочем, повозка проехала задом ровно столько, чтобы выбраться обратно на дорогу. В результате такого маневра колдовская телега оказалась развернутой в сторону замка, и тут же снова поехала как положено, передом, постепенно наращивая ход.
 Это было очень странным ощущением. Не цокали копыта, не ржали лошади, не было понукающих хлопков вожжей и свиста кнута, только внизу, под днищем телеги, что-то чуть слышно гудело. Возница Белла обеими руками держалась за торчащее перед ней колесо, иногда поворачивая его из стороны в сторону. Ольга заметила, что повозка подчиняется этим движениям, точно следуя извивам дороги. Постепенно странный экипаж разогнался до скорости, раза в два превышающей скорость галопирующей лошади. Ольга еще ни разу не передвигалась так быстро, и сейчас у нее захватило дух. Мимо перепуганно проносились поля и рощицы. Ольга ожидала страшной тряски, но, к ее удивлению, толчки оказались на удивление мягкими и пружинящими. Постепенно страх прошел, и необычайное путешествие захватило ее. Налетающий в лицо ветер был на удивление свеж, и такая быстрая езда пьянила ничуть не хуже стремительной скачки. Конечно, в седле было бы удобнее, чем на жесткой деревянной скамье, но от добра добра не ищут… Ольга оглянулась назад, на сидящих за ней Теомира, Телевара и Заграта, но на лицах тех были написаны только опасение и сосредоточенность. Девушка мельком пожалела спутников, но тут же снова с восторгом уставилась вперед. Казалось немыслимым, что на такой невообразимой скорости можно уворачиваться от налетающих деревьев и вписываться в повороты, но Белле это каким-то образом удавалось. Ольга невольно почувствовала зависть к бесстыжей, но, безусловно, умелой вознице.
 Как-то сразу они добрались до места. Сначала дорога под колесами стала странно ровной и будто вымощенной бесконечной - и без единого стыка! - лентой гладкого темно-серого камня. Затем навстречу из-за поворота выскочили какие-то деревянные постройки, звонко затрубил рог, и повозка резко - пассажиров мотнуло вперед - затормозила на небольшой площади, покрытой все тем же странным камнем. На противоположной стороне площади высился замок, а перед ним выстроилась недлинная шеренга воинов в пластинчатых доспехах. Воины были вооружены палашами и копьями, венчавшимися топориками. Снова затрубил рог, а от шеренги отделился командир и, четко печатая шаг, подошел к спрыгнувшему Тилосу.
 – Князь! - сказал он глуховатым голосом, коснувшись кулаком груди. - Рад тебя видеть. За твое отсутствие происшествий не было.
 – Здравствуй, Ханкер, - улыбнулся Тилос и повторил его жест. - Рад тебя видеть. Вольно. Познакомься, это наши гости. Хлаш, Ольга, Теомир, Заграт, Телевар. Будь добр, пошли кого-нибудь за Телией, а сам подойди минут через пятнадцать ко мне в кабинет.
 – Да, князь, - кивнул Ханкер. - Телия хлопочет по хозяйству с того момента, как услышала о твоем прибытии. Наверное, совесть у ней наконец-то проснулась. - Он чуть заметно ухмыльнулся, затем повернулся к строю и махнул рукой. Солдаты мгновенно рассыпались, один, топоча сапогами, подбежал к повозке. Ханкер тихо отдал ему какие-то приказания, и тот бросился к замку. Ханкер, посмотрев на круглую штуку с циферблатом на запястье и кивнув гостям, неспешно ушел за ним. Тилос повернулся к повозке.
 – Вылезайте, друзья, приехали, - сообщил он. - Как вы, не растрясло по дороге? В первый раз может быть слегка непривычно…
 – А мне понравилось! - храбро заявила Ольга, осторожно ступая на землю. Странный камень слегка пружинил под ногой. - Я бы еще прокатилась! - Краем глаза она заметила, как Белла, оставшаяся сидеть за своим колесом, одобрительно улыбнулась ей.
 – Вот егоза… - хмуро прокомментировал это заявление Телевар. - Нет, эти колдовские штучки точно не для меня. Хотя, конечно, удобная штука - пехоту до места довезет даже быстрее, чем туда доберется кавалерия…
 – По лесу она точно не пройдет, как и телега, - возразил Заграт. - Там или ногами, или на лошади. Или на волках, как мы.
 – Зато на равнине незаменимо, - подытожил дискуссию Хлаш. - Или детишек вроде нашей Онки катать… - Он слегка подмигнул Ольге, и та надулась.
 – Тилос, я только это корыто в сарай загоню и сразу обратно, - сообщила Белла со своей скамьи. Под брюхом телеги снова чуть слышно заурчало.
 – Ага, давай, - кивнул ей Тилос. - Только быстро - поможешь Телии гостей устроить. - Белла кивнула головой и укатила. - Ребята, Ханкер здесь главный по военной части, Телия - по хозяйству. Будут вопросы - обращайтесь к ним или прямо ко мне… если поймаете. Сейчас вас накормят и устроят. Передохните пока немного, Белла вам сказки про нас порассказывает, а с утречка поговорим. Сейчас, извиняюсь, дела. Ага, вон и Телия! - Кивнув на прощание, Тилос повернулся на пятках и решительно двинулся в сторону замка, из дверей которого выкатилась невысокая полная женщина в высоком чепце. Тилос улыбнулся ей, попытался что-то сказать, но та бойко затараторила, не дав ему раскрыть и рта. Минуту князь слушал ее, не перебивая, затем что-то негромко сказал - женщина сразу замолчала - кивнул на гостей, зачем-то постучал пальцем по левому запястью и прошел в дверь. Отчаянно всплеснув руками, женщина хлопнула себя по бедрам и ринулась к растерянно стоящей компании.
 – Привет, я - Телия! - сходу заявила она. - Так это вас притащил наш негодник? Ох, бедняжки, воображаю, что вам пришлось вытерпеть. Ну-ка, ну-ка, давайте за мной! Ох ты, да ведь ты девка! - снова всплеснула руками она, глядя на Ольгу. - Исхудавшая-то какая! Ну что за манера такая пошла - девчонок взад-вперед гонять! Знать, мужики в мире перевелись, не иначе!
 Не переставая кудахтать, она отвела путешественников в один из окружающих площадь небольших гостевых домиков с остроконечными двускатными крышами, внахлест покрытыми волнистыми глиняными плитками. В первой же комнате оказался стол и расставленные вокруг маленькие, на одного, квадратные скамьи со спинками - Телия обмолвилась, что они называются стульями - обитые мягкой материей. В углу стояла большая кирпичная печь, от бака сверху отходили и скрывались за обшивкой стен толстые железные трубы. В комнату выходили четыре двери с круглыми ручками, за которыми оказались комнаты с двумя невероятно мягкими кроватями каждая. Впрочем, эту мягкость испробовать путешественникам не удалось: плюхнувшегося было на кровать Теомира Телия обругала хрюшкой и выгнала в центральную комнату.
 – Сейчас тряпье свое переоденете, вот в чистом и валяйтесь! - категорично заявила она. - Девочки у меня и так пластаются с утра до вечера как пр о клятые, чтобы еще и вашу грязюку отстирывать!
 Ольга в душе согласилась с домоправительницей. Ей определенно начинало нравиться это место.
 – Отхожее место там, за деревьями, - ткнула Телия пальцем. - У крыльца - рукомойник, вода в колодце за домом, мыло сейчас принесут, когда кончится - скажете.
 – Мыло? - удивленно переспросил Телевар. - Это что еще?
 – Штука такая, руки мыть, - терпеливо пояснила Телия. - Грязь отчищает. Не хотите животом маяться - мойте им руки после отхожего места и перед едой. Кормить вас будут в замке, в общем зале. Двойной гонг услышите - топайте туда. В девять утра - завтрак, в два часа дня - обед, в семь вечера - ужин. Ежели в промежутке проголодаетесь - заскочите на кухню. Получите мокрой тряпкой или чего-нибудь перекусить, уж как повезет. - Она ухмыльнулась. - Ага, вот и одежа вам на замену. Ты, деваха, извини - подслеповатая я стала на старости лет, не разглядела тебя, так что пока в мужском походи, потом что-нибудь подходящее подберем.
 – Спасибо, мне и так сойдет, - улыбнулась Ольга. Про себя она ужаснулась - лучше умереть, чем напялить тот огрызок платья, в котором щеголяла Белла. Нет уж, лучше штаны с рубахой.
 Впрочем, служанка, принесшая пять комплектов одежды, казалась одетой более-менее прилично. Во всяком случае, ее платье почти доставало до щиколоток, а вырез на груди был довольно мал. Стрельнув глазами на Теомира, служанка небрежно бросила одежду на стол и удалилась, повиливая бедрами. Ольга снова почувствовала, что злится.
 Не теряя времени даром, Телия распределила их по комнатам. Ольге одной досталась целая комната, зато Теомира с Телеваром пришлось поместить в одну.
 – Гостей у нас мало бывает, - извиняющимся тоном сообщила Телия. - Вообще-то можно кого одного в другой домик поселить, ежели захотите…
 – Ничего, не впервой, - равнодушно пожал плечами Телевар. - Дома и по пятеро в горнице дрыхли, уж здесь как-нибудь переживем. - Было видно, что Теомир не в восторге от этой идеи, но перечить командиру он не решился.
 Хлопнула дверь, и в прихожую стрелой влетела Белла. Она сходу раскритиковала Телию за выбор дома, за одежду для гостей и вообще за все вокруг. Сначала ей не понравилось, что на окнах нет цветов, потом - что на подоконниках лежит пыль, что гостей морят голодом из-за какого-то дурацкого расписания… Телия слушала ее не перебивая, чуть улыбаясь, потом заявила, что у ней и так куча дел, вот путь Белла и развлекает гостей. Чуть подмигнув Телевару, она вышла, а тот слегка приосанился и подкрутил седеющий ус. Белла решительно сунула каждому его комплект одежды и загнала в комнаты - переодеваться. Сама она увязалась за Ольгой.
 – Тебе эти тряпки не идут, - заявила она, плюхнувшись на стул и критически осматривая Ольгу в новом наряде. - Надо будет чего-нибудь подходящее подобрать. Ножки у тебя ничего, стоит мини попробовать. Слушай, а правда, что за вами целая тысяча Карателей гналась, а вы от всех отбились?
 – Нет, всего полсотни, - рассеянно откликнулась Ольга, разглаживая морщины на штанах неизвестного покроя. Штаны оказались немного тесноватыми и сидели в обтяжку. - А мини - это что?
 – Ну, мини-юбка, - нетерпеливо отмахнулась от нее Белла. - Вот так. - Она чиркнула ладонью по середине бедра. - Трусики я тебе свои одолжу, у нас размер один. А где вы с Тилосом повстречались? Вы правда кочевники?
 – Нет, я такого не одену, - решительно сказала Ольга. Она не знала, что такое трусики, но твердо решила с одеждой не экспериментировать во избежание лишнего сраму. - И не кочевники мы, а Всадники.
 – Ты чего, стесняешься? - удивилась Белла. - А, ну да, все забываю. Темные вы, - покровительственно сообщила она. - У вас бабы, небось, и колено-то показать боятся. Нет, с мужиками не так надо. Представляешь, идешь ты мимо мужиков вот так вот, - она вскочила со стула и продемонстрировала - как, - а они облизываются. Смех да и только! - Она хихикнула. - Слушай, а у тебя с этим… с Тиромиром было что-нибудь?
 – С Теомиром! И не твое это дело! - решительно отрезала Ольга. - Слушай, ты чего ко мне привязалась? Меня штаны вполне устраивают, я в них полжизни проходила.
 – Ну, извини, - пожала плечами Белла. - Не знала, что ты такая чувствительная. А платье я тебе подберу, у меня есть лишнее. Вот увидишь, как здорово будет. Ну пошли, пошли, они там уже, наверное, готовы, слюни на стол пускают. Мужика, главное, вовремя покормить надо, а то он страшен в гневе становится. - Она схватила Ольгу за руку и чуть не силком потащила из комнаты. Сердиться на нее оказалось решительно невозможно.
 Отряд действительно уже собрался у стола. Хлаш негромко разговаривал с Телеваром, Теомир с открытым ртом смотрел в окно, а Заграт задумчиво ковырял стол кинжалом.
 – Вот, погляди! - ткнула Белла в него пальцем. - Говорю же: не накормишь - стол грызть начнут. Давайте все за мной, до обеда еще долго, так что придется кормить вас вне очереди. Пошли, пошли!
 Неугомонная девчонка провела их в замок. В замке оказалось три этажа, из тесного холла вверх вела крутая лестница.
 – Там, - ткнула Белла наверх, - жилые комнаты - Тилоса, Ханкера, моя и так далее, а еще пара лабораторий. Хотя лаборатории вообще-то в горах и в подвале, но неопасные эксперименты Тилос здесь проводит. А общая столовая тут.
 Путешественники вошли в небольшой полутемный зал, посреди которого располагался длинный деревянный стол с изрезанной столешницей. Вдоль него стояли обычные скамьи. Стены покрывали сосновые панели, в дальнем конце виднелся полускрытый тканью вход в другое помещение, видимо, кухню.
 – Садитесь пока, - скомандовала Белла. - А я сейчас посмотрю, чего для вас найдется. - Она стремительно исчезла за занавеской.
 – Не девка, а ураган, - качнул головой Телевар, садясь за стол. - На дороге станешь - сметет и не заметит. Ну, други, что скажете?
 – Насчет чего? - осведомился Хлаш, присаживаясь рядом. - Насчет девки? Или?…
 – Или, - досадливо махнул рукой Телевар. - Тилос-то каков фрукт! Серый Князь собственной персоной! У нас про него такое рассказывали!… Я все мимо ушей пропускал, думал, сказки, ан нет… Хотя вроде неплохой парень, даром что князь. И смелый - в одиночку по городам и весям шастает.
 – Да уж, сказками тут и не пахнет, - качнул головой Хлаш. - Я тоже про Серого Князя слыхал, но что он и Тилос - одно и то же, мне и в голову не приходило. Теперь понятно…
 – Понятно что? - насторожился Телевар.
 – Да все это, - повел рукой вокруг Хлаш. - Как все это получилось. Вернее… - он замялся.
 – Да колись уж, раз начал, - буркнул Заграт. - Чай, не вчера родились, поймем.
 – Ну… - в сомнении протянул Хлаш. - Про Тилоса я слышал и раньше. Он меня сегодня Ведущим по Пути назвал, но это неправда. Спасибо, конечно, за похвалу, но Ведущий по Пути, скорее, он сам. Единственный из людей, кстати - все-таки Путь создал Народ и для себя, чужаков мы к нему допускаем неохотно. Тилос же не только пробился, но и стал одним из лучших. Вы видели меня в бою, но честно скажу - я против него и минуты не выстою, хоть с голыми руками, хоть с оружием, даром что в два раза тяжелее и в пять раз сильнее. Тогда, в Хамире, при первой встрече, я ему слегка поддался, так он мне чуть руку не сломал. Хорошо, в последний момент удержался. Никто не мог понять, как ему такое удалось. Но если учесть, что Серый Князь, по слухам, бессмертен, у Тилоса была масса времени, чтобы совершенствоваться в этом искусстве. Кроме того, парень, обладающий таким упорством, действительно мог построить райское местечко вроде Серого Княжества.
 – Райское местечко? - недоуменно переспросил Телевар. - У нас про него рассказывают довольно таки нехорошие вещи. Что отгоняют или даже убивают чужаков, что скрытны и не любят гостей, что Серый Князь тайно держит руку Майно…
 – Как он держит руку Майно, мы сегодня уже видели, - хмыкнул тролль. - Полсотни Карателей перебил и глазом не моргнул. Остальное, конечно, правда, но… Можно ведь и так посмотреть - живут они здесь не слишком богато, даже сам князь не жирует. В соседней Приморской Империи правители не приняли бы этот замок даже за свою охотничью избушку. Самый минимум, чтобы принять официальных гостей, не более того. А дурацких сказок о богатствах Серого Князя ходит достаточно, чтобы привлечь сюда массу всякого отребья. Не могу осуждать местных, что они пытаются защищаться. Скрытны? Ну да. Открытость - это в первую голову вражеские подсылы, а большого войска Серый Князь позволить себе на может, слишком накладно. Вот и не пускает никого, кто тайные тропы через горы отследить сможет.
 – Но нас-то ведь он провел тайной тропой! - не выдержал Теомир. - А мы вот уйдем и расскажем про нее кому-нибудь!
 – Да ну? - насмешливо ухмыльнулся Хлаш. - Чтобы рассказать, надо ее вспомнить. Я-то разберусь, если что, не сомневайтесь, но я и болтать не буду, особенно после того, как он мне предложил с родичами сюда переселиться. А вот вы, братцы, в горах впервые, так что маму родную здесь вспомнить не сможете. Нет, Серый Князь отнюдь не дурак. А обратили внимание, как к нему люди относятся? "Рад видеть" - как видно, просто местное приветствие, но ведь этот парень, Ханкер, действительно рад был видеть хозяина! А крестьяне? В другом месте тому, кто князю в землю не поклонится, наваляли бы так, что неделю подняться не смог бы. А здесь ручкой ему сделал - и все дела. Причем зуб даю - рукой ему машут, потому что здороваются, а могли бы и в упор не заметить - и ничего. Домоправительница эта - она ведь его всерьез ругала за то, что исчез надолго, прямо как заботливая матушка. Ругала! Можете себе такое представить? А посмотрите, как у них здесь все обустроено! Эти дорожки серые - вы знаете, что это такое? Рассказывают, что есть на юге места, где нефть из-под земли сочится, это такая черная горючая вода. Вот в тех местах и находят озера вязкого камня, называемого асфальтом. Рассказывают, в тех озерах слоны тонут - забредают, как на равнину, увязают и тонут. Но чтобы дороги и площади из этого асфальта делать - такого я не слышал. А часы на запястье у Ханкера видели? Это ж чудо какая работа!
 – Да уж, - припомнил Телевар. - Те часы, что мне в Хамире давали, по сравнению с этими - прямо сундук. А ты уверен, что это часы? Там вроде один циферблат, а не два, как положено.
 – Один циферблат, а по нему две стрелки ходят, - пояснил Хлаш. - И деления разными цветами нарисованы. Про такое я тоже не слышал - чтобы две стрелки на одной оси совместить. Ну, про повозку самоезжую вообще молчу. Нет, далеко не все так просто, как кажется. Меня-то другое волнует - на кой мы ему сдались?
 – Для охраны, - неуверенно сказал Заграт. - Он же сам сказал…
 – Вот то-то и оно, что сам, - вздохнул тролль. - Вы что, не поняли, что не мы его охраняли, а он нас? Тилос мог бы пойти своим путем после бродов Ручейницы - да что там, мог вообще тихо слинять из Хамира в одиночку, и никто бы его не нашел, не выследил. А он нас повел, из-за нас в болота влез, дороги не зная. Не повезло бы с этим говорливым летуном - до сих пор бы там шастали. А Каратели? Они ведь по нашу душу пришли, не по его, однако ведь не бросил, к себе привел, хотя собственной шкурой рисковал. Без него мы бы уже десять раз концы отдали. Так что - вопрос. Да еще и эти намеки загадочные…
 Рассуждения матхи прервала Белла, которая, сопровождаемая толстым поваром в высоком белом колпаке, притащила подносы с салатом из политых маслом тонких зеленых листьев, холодным мясом и странными - Ольга уже стала привыкать, что не-странного здесь не было - пористыми лепешками, нарезанными тонкими ломтями. Вкус у лепешек тоже оказался небывалым. На запивку дали неизвестного травяного настоя со сладковато-терпким привкусом. Проголодавшие путешественники на время забыли про все загадки и налегли на еду так, что за ушами трещало. Белла присела напротив, задумчиво окинув их почти материнским взглядом.
 – Вы лопайте, не стесняйтесь, - подбодрила она, когда смущенный своей невольной жадностью Теомир попытался было отставить в сторону тарелку. - Все равно третий день лежит, пусть и в холодильнике, не съедите - выбрасывать придется.
 Ольга чуть было не подавилась мясом, но сдержала внутренний позыв, быстро отхлебнув из кубка травяного настоя. В конце концов, еда не пахла порченым, так что какая разница, сколько она лежала? Холодильник - то, что холодит. Что может холодить в середине лета? Погреб. Очень глубокий погреб, с тяжелой деревянной крышкой. Им бы в деревню такой… Ольга вспомнила, что ее родная деревня, скорее всего, давно дотла сожжена жугличами и приказала себе не думать о ней, чтобы не расплакаться на глазах у всех, и в особенности у этой задаваки Беллы.
 После еды Белла потащила их осматривать окрестности.
 Первым путешественники увидели продуктовый склад, скромно примостившийся за замком. С этой стороны асфальтовой площади не было, только разбегались в разные стороны обсаженные не то кустом, не то деревом акацией аллеи. Акации же почти скрывали невзрачный домик с единственным подслеповатым окошком, затянутым мощной решеткой, и массивной железной дверью. Дверь, впрочем, стояла настежь распахнутой, рядом никого не было. Белла покачала головой.
 – Только тепла внутрь напускают! - осудила она. - Закрыть за собой трудно, что ли?
 Ольга попыталась понять, как можно в таком маленьком амбаре хранить достаточно еды, но оказалось, что тот лишь прикрывает собой спуск в глубокий обширный подвал. Там царил непроглядный мрак, но что-то щелкнуло, и помещение залил ярким колдовской свет непривычного оттенка, исходящий из матовых пластин на низком потолке. Заграт недоуменно посмотрел вверх и почесал затылок.
 – Не понял… - пробормотал он. Ольга вопросительно взглянула на него, но тут же до нее дошло.
 Этот свет не был колдовским. От пластин не исходил обычный едва уловимый запах Силы, неизбежно эманирующийся любыми колдовскими предметами. Пластины были мертвы, мертвы так же, как и любой камень под ногами. Это было невозможно, невероятно… а что здесь было вероятным?
 – Электрический свет, - пояснила Белла, заметив их недоуменные лица. - Онка, а ты тоже колдунья, да? Все колдуны прямо в ступор впадают, когда его видят. Вы не бойтесь, электричество - это тоже такая сила, только про нее никто не знает. Кроме Тилоса, конечно, - с гордостью добавила она. - Он-то все на свете знает!
 – Ничего мы не боимся, - буркнула уязвленная Ольга. - Подумаешь - свет. Вон, Заграт так тоже умеет, пусть и не эл… электически!
 – Электрически, - поправила ее Белла. - А вот это холодильники, - она с усилием распахнула дверцу одного из огромных белых шкафов, которые рядами стояли вдоль стен. Шкаф тихонько гудел, от него отчетливо несло стужей. Внутри виднелись обледеневшие освежеванные тушки. - Холодильники тоже на электричестве работают. Тилос ругается, что энергию они жрут как лошади, а толку чуть. Кэ-пэ-дэ, - тщательно проговорила она каждую букву, - низкий. Говорит, надо делать новый охладитель, который внутри по трубочкам льется, но все руки не доходят. А по мне, так проще еще один реактор соорудить, чем каждый ватт экономить.
 Покинув прохладный подвал - Белла нажала на какую-то белую штуку на стене, и свет погас, а штука засветилась в темноте едва заметным зеленоватым светом - компания попала в большой сарай, обозванный Беллой гаражом. Внутри рядами стояли самодвижущиеся телеги вроде той, на которой они приехали в замок. На некоторых виднелись скамьи, но большинство телег оказались, по всей видимости, грузовыми - с высокими бортами и откидывающейся задней стенкой. На некоторых стояли непонятные конструкции из коробок и длинных труб, со всех сторон их обтягивала мелкая металлическая сетка.
 – Это наша кавалерия, - пояснил седоусый дядька в одежде из сшитых вместе штанов и рубахи без рукавов. На груди рубахи и по бокам у него была масса накладных кусков материи, которые - Ольга теперь знала - назывались карманами. Из карманов торчали какие-то металлические инструменты. - На платформе - пулемет, шестьсот выстрелов в минуту, безгильзовые трехмиллиметровые патроны. Игрушка - хоть куда, только за пять минут съедает все, что оружейники за месяц наделать успевают.
 – Пулемет - это оружие такое, - нетерпеливо пояснила Белла. - За версту людей косит что траву, только пуль мало, особенно не разбежишься. А вот это, - она гордо ткнула пальцем в небольшую узкую повозку с двумя сиденьями, - "Бабочка". По хорошей дороге пятьдесят верст в час делает! Аж голова кружиться начинается. Кроме меня, никто так быстро ездить не умеет, только Тилос, - хвастливо добавила она. - Везешь, бывает, курьера, а он только что голову под сиденье не прячет. А вон та штука кристаллы эфиром заряжает.
 "Та штука" оказалась невзрачным деревянным ящиком. Невзрачным он был, впрочем, только на первый взгляд. Сделав несколько шагов поближе, Ольга аж отшатнулась - ничем не сдерживаемый поток Силы почти обжег ей лицо. Рядом дернулся Заграт, но не остановился, подошел к ящику вплотную, закрыл глаза, постоял так и вернулся назад.
 – Ну-ну, - сказал он в пространство. - Богато живете.
 – Тилос говорит, что все это глупости, - слегка виновато откликнулась Белла. - Эфир собирать куда сложнее, чем электричество делать, хотя хранить гораздо легче. Коэффициент энтропии ниже. А кристаллы целое состояние стоят, каждый. Тилос все обещает эффективные аккумуляторы для электричества придумать, но так и не придумал. Наверное, тоже времени не хватает.
 – Любой маг отдал бы правую руку за такой ящик, - пробормотал Заграт. - А для вас это глупости. Ну-ну.
 Белла только пожала плечами.
 Следующим диковинным местом оказалась кузница - длинное приземистое строение без окон и с массивными дверями. Вопреки ожиданиям, над ним не поднималось ни одного дымка, вокруг царила удивительная тишина. Впрочем, только вокруг. За дверями на путешественников обрушился мощный грохот, от которого у Ольги мгновенно заложило уши. Белла пыталась что-то рассказывать, но даже обладающий удивительным слухом Заграт не мог разобрать ни слова. Пришлось лишь смотреть по сторонам, пытаясь самостоятельно понять, что к чему. Впрочем, понимать Ольга даже и не пыталась. Странные металлические сооружения размахивали металлическими же стержнями, обрушивая на железные листы могучие удары огромных молотов. По самодвижущейся ленте ехала куда-то полуразобранная - или полусобранная? - конструкция, а у стены стояли верстаки, за которыми ковырялись в мелких деталях люди в огромных тяжелых наушниках. Горели бездымным пламенем кузнечные горны - никто не качал меха, не подбрасывал уголь в печи, но их внутренности светились багровым светом плавящегося металла.
 – Вот это кузня… - ошарашено пробормотал Телевар, когда путешественники, наконец, покинули шумное место. Он приоткрыл рот и несколько раз сглотнул, прочищая заложенные уши. - Подковы здесь точно не куют.
 – Куют, - не согласился Хлаш. - Я видел. Только не куют, а отливают.
 – Мы лошадей мало используем, - пояснила Белла. - Только у главных ворот, чтобы чужим грузовиками глаза не мозолить, да еще пахари. А ковать подковы у нас, наверное, и не умеет никто. Кузнецов нет, а механиков Тилос сам обучает, еще совсем мелкими берет, говорит, что взрослых уже ничему толком не научить. Вы не думайте, там не всегда так шумно, а обычно очень даже тихо. Еще вчера тихо было, сегодня вот началось.
 Остаток дня гуляли по тенистым паркам, окружавшим замок, сидели на деревянных скамьях с изогнутыми спинками, любовались зеркальными прудами с обложенными камнями берегами. Белла тараторила без умолку, красочно описывая беззаботную жизнь в долине и как хорошо, что Тилос все умеет и все знает. Ольга в изумлении прислушивалась к себе - похоже, она начинала ревновать Беллу не только к Теомиру, но и к самому Серому Князю. Вокруг щебетали птицы, по прудам плавали утки и лебеди - огромные белоснежные и угольно-черные птицы с длинными изогнутыми шеями. Несколько раз дорожку очумело перебегал ошалевший заяц, белки стрекотали в ветвях деревьев, а однажды Ольга заметила вдалеке красавца-оленя.
 – Какая охота… - пробормотал про себя Телевар.
 – В долине не охотятся, - расслышала его Белла. - Мясо мы покупаем у внешних. А эти… просто для красоты. Красиво ведь, да?
 – Красиво, - хладнокровно согласился Хлаш. - И неплохой резерв на случай блокады.
 – Никакой это не резерв! - горячо возмутилась Белла, но тут же замолчала и отвернулась. - Не знаю… Но все равно красиво!
 Людей вокруг почти не было. Лишь однажды мимо прошел небольшой отряд кольчужников, вооруженных длинными мечами и круглыми щитами. За ними ехала небольшая грузовая повозка, ее кузов плотно закрывала темная ткань. Меченосцы не обратили на путешественников никакого внимания, лишь командир окинул их внимательным взглядом из-под глубоко надвинутого шлема.
 – На тренировку пошли, - сообщила Белла, проводив их взглядом. - Тилос каждый месяц заставляет зачеты сдавать. Там из арбалета за сто шагов в мишень стрелять, пробежка на пару километров в полном вооружении и все такое. Кто не смог - неделю из спортзала не вылазит. Если и потом не сдал - в казармы к новобранцам. Бедняжки.
 Вечером Белла снова отвела их в обеденную залу замка. В наступивших сумерках столовую заливал неяркий свет из подвешенных под потолком матовых шаров. В этот раз кроме них за противоположным концом длинного стола сидело несколько человек в зеленовато-пятнистой одежде, среди которых был и вежливо кивнувший путникам Ханкер. Люди что-то негромко обсуждали между собой, чертили ножами на столешнице, иногда, хлопнув ладонью по дереву, начинали что-то яростно доказывать друг другу. Кормили в этот раз супом из овощей, крупы и бульона, приправленных сметаной. На второе дали кашу и тушеное со специями мясо. Несколько раз по залу быстро просеменила Телия с подносом в руках, сопровождаемая парой служанок.
 – Ну вот, опять он у себя в кабинете ужинает, - грустно вздохнула Белла. - Тилос, я имею в виду. Вот так всегда - сначала месяцами пропадает неизвестно где, а потом из лабораторий не вылазит. Одна радость, когда послы от внешних приезжают. Тогда я при нем не то дочь, не то любовницу изображаю, но хотя бы за столом сидим рядом. - Девушка насупилась, уставившись в стол.
 – Ну, он же князь, - заметил Телевар, с сожалением отставляя в сторону пустую тарелку. - Целое княжество на себе тащит, да еще и в лабораториях корпит, аки колдун какой. Только извини меня, девочка, а ты разве ему не…
 – Нет! - неожиданно яростно вскочила на ноги Белла. - Не жена я ему! Не жена, не дочь, не любовница, понял? Никто, кукла разряженная, щенок, чтобы под ногами путаться да настроение поднимать! Никто! - Всхлипнув, она бросилась к выходу из зала, оставив Телевара с открытым ртом.
 – А чего я сказал? - беспомощно обвел он всех взглядом. - Я же только спросить хотел…
 – За спрос бьют в нос, - хмыкнул Заграт. - Дурак ты, папаша, даром что тысячник. Она же в князя по уши влюблена, не видишь, что ли? Что же он девчонку-то мучает? Женился бы аль отослал куда - с глаз долой, из сердца вон. Странный он парень, однако.
 Ольга сидела, бессмысленно ковыряясь в тарелке. Ей стало жаль Беллу, озорную, но, в общем-то славную. В последнее время она стала ловить себя на том, что все чаще в восхищении смотрит на Тилоса - как тот небрежно сидит у костра, опираясь спиной о дерево, вытянув скрещенные длинные ноги и закинув руки за голову, как грациозно и страшно убивает врагов в бою, как улыбается своей еле заметной улыбкой, даже не разжимая губ… А ведь она знает его без году неделя, что же говорить про Беллу? Ольга поклялась себе, что никогда больше не бросит на девушку косого взгляда. И одежда ее бесстыжая - наверняка ведь для него. В ней поднялась мощная волна неприязни к князю.
 – Странный, это точно, - откликнулся Хлаш. - Но ты сам подумай - куда ее отослать? Все его княжество пешком за пару часов пересечь можно. Кроме замка да домиков пахарей тут и нет ничего. Совсем отослать разве что. Ну да ладно, у нас и без нее проблем хватает. Скажите-ка мне, друзья, как вам наша сегодняшняя прогулка показалась? Что скажете?
 – Кузня у них - это что-то! - восхищенно покачал головой все еще смущенный Телевар. - Молоты, небось, стопудовые, такими только подгорным великанам мечи ковать. А подковы отливают, ишь ты! Колдовство, одно слово.
 – Магией там и не пахло, - возразил Заграт. - Скорее, как на складе, в холодильнике. Это, как его… электричество. А еще пахло как от молнии. Не от этой, колдовской, - с его пальца сорвалась крохотная искра, - а настоящей, в грозу. Хотел бы я знать, как Тилосу ее приручить удалось?
 – Если в каждом холодильнике столько мяса, сколько в первом, то на складе запас на сотню человек на пару лет, - задумчиво произнес Телевар. - И наверняка этот погреб не единственный.
 – Гараж, - робко подсказал Теомир. - Столько повозок! Вот бы нам такую. Мигом бы до дома домчались, никакие жугличи бы не догнали.
 – По степным кочкам на такой не поездишь, - хмыкнул Заграт. - По лесу - тоже. Дорога нужна вроде местных. Но тот амулет, который кристаллы Силой заряжал, это да! Там в кристалл хорошо если сотая часть уходит, остальное в воздух рассеивается. Честно скажу, ребята: если он мне позволит в его лабораториях покопаться - никуда отсюда не уйду. За хлеб и воду работать буду, а не уйду. Самому-то ему с этим возиться без толку, раз магию не чувствует, а вот мне…
 – Хотел бы я знать, что это за оружие - пулемет, - вздохнул Хлаш, аккуратно откладывая ложку. - Пойдемте-ка подышим свежим воздухом на сон грядущий.
 – Итак, - продолжил тролль, размеренно шагая по асфальтовой дорожке. - Белла показала нам многое, но далеко не все, что могла. Но и того, что показала - вполне достаточно. Взять хотя бы оружие. Если патрон хоть чем-то походит на стрелу, то пулемет - это десница самой смерти. Один пулемет выкосит целую армию, а таких боевых повозок у них явно больше, чем одна, и наверняка такие же пулеметы установлены у торговых ворот - единственного прохода в долину, которым может воспользоваться армия. Горные тропы же никому, кроме местных, не известны и неприступны, так что взять долину штурмом не удастся никому и никогда. Осада тоже обречена - осаждающие вымрут от недостатка припасов раньше защитников. Местные любят князя, да и он их наверняка назубок знает, поэтому врагу не стоит надеяться и на предательство, и на подсыльных убийц. Нет, пока люди не научились летать как птицы, Серый Князь может сидеть и поплевывать в потолок.
 – Скажи-ка, умник, - бросил на него косой взгляд Заграт, - если уж ты все понял, то почему нам это показали? Мы чужаки, сегодня пришли, завтра уйдем и все разболтаем. На кой это ему?
 – Не знаю, - пожал плечами Хлаш. - Возможно, мы отсюда не уйдем. Так и останемся навсегда. Для вас всех, кстати, это наилучший выход. Куда вам идти? К жугличам в гости? Теомир с Ольгой нарожают детишек, Телевар их воспитывать будет… - Ольга с Теомиром одновременно вспыхнули, Телевар хмыкнул в усы. - Тебе, Заграт, дома за вождя свои же башку оторвут, забыл? Впрочем, завтра утром мы с ним говорить должны, вот и спросишь у него самого.
 – Да уж спрошу, не сомневайся, - угрожающе пообещал Заграт. - Я не трус и не предатель, чтобы от своих бегать. Пусть даже и башку оторвут, но дома, а не здесь.
 – Электричество… - пробормотал тролль, не обращая внимание на браваду орка. - Пахнет молнией… Вот вам, кстати, еще одно. С прирученной молнией он бы кого угодно завоевал, никакие маги бы не спасли. А ведь не хочет. Бессмертен, могуч, но сидит как квочка в малюсенькой долине, только изредка прогуливается поразвлечься. Непрост этот парень. Если бы он против Майно пошел, я бы на того и медного гроша не поставил.
 – Это еще почему? - удивился Телевар. - У Майно - империя на полмира, захочет - и оставшуюся половину приберет, а этот правит тремя тысячами землеедов, и то сбегает при первой возможности.
 – Фантазии у Разрушителя маловато, - усмехнулся Хлаш. - И подданные его уважают лишь потому, что боятся. Да и потом, ты слышал про пулеметы и молнию у Окаянного? Я - нет. А что сбегает - я и говорю, что непрост он. Только не развлечься он уходит, нет, а переговоры никому не доверяет. Очень правильный подход, кстати. Посланник обязательно что-нибудь да напутает, не так поймет, напортачит…
 – Чего же все князья да цари сами не ездят? - фыркнул Заграт. - Много бы таких умных нашлось.
 – Если царь едет собственной персоной, то это уже официальный визит, - терпеливо объяснил Хлаш. - Свита, охрана, пиры, покушения… Огромные расходы и, в общем, не до переговоров. А простым посланником переодеваться да смиренно лишения в пути терпеть охотников мало. Опять же, посланника могут и казнить сгоряча, а еще кто-нибудь из родственников может озаботиться бандитов нанять, чтобы переодетому императору горло в лесу перерезать. Тилосу же глотку перерезать… хм… затруднительно, охранная дворцовая магия на него не подействует, да и вообще… Но вот на кой мы ему сдались, что он нас как нянька оберегал, этого я не знаю.
 – Вот завтра сам у него и спросишь, теоретик хренов! - мстительно откликнулся Заграт. - Кстати, насчет предательства я бы не был так уверен. Сперли же у него огнеплеть. Ладно, вы как хотите, а я дрыхнуть пошел. Вдруг нас завтра отсюда вежливо попросят, так хоть отоспаться как следует на дорожку…
 Ольга сама почувствовала, что у нее слипаются глаза, хотя даже солнце еще не село. Овраги, горы, огненные плети, самодвижущиеся повозки замелькали у нее перед глазами, голова закружилась, и она, чтобы не упасть, оперлась на плечо Теомира.
 – Онка, что с тобой? - словно издалека услышала она его встревоженный голос. - Онка, держись, не падай!
 – Сомлела девка, - прогудел голос Телевара. - Да и то - весь день на ногах. В постель ей надо. Хлаш, ну-тко, пособи…
 Сильные руки подхватили Ольгу, и последнее, что она увидела, проваливаясь в сон, это встревоженное лицо Теомира.
 Проснулась она от того, что в лицо били лучи утреннего солнца. Ольга сладко потянулась, хрустнув закостеневшими за ночь суставами. Одежда аккуратно лежала на табурете возле кровати. Несколько минут девушка нежилась в постели, наслаждаясь сто лет как забытым покоем, блаженно подставляя щеки теплым солнечным зайчикам. За стеной еле слышно раздавались голоса, потом в дверь энергично постучали.
 – Подъем, красавица! - донесся до нее веселый голос дядьки. - Ранней пташке - лишний червяк!
 Ольга широко зевнула, протерла глаза и выскользнула из-под одеяла. Она недоуменно покрутила в руках небольшую треугольную тряпочку, затем быстро натянула штаны и рубаху и, на ходу приглаживая волосы, вышла в общую комнату.
 – Отоспалась? - подмигнул ей Телевар. - Здорова же ты дрыхнуть. Вчера весь вечер, да и сегодня петухи давно уж пропели.
 – Не знаю насчет петухов, а у меня брюхо уже давно рулады выводит, - пробурчал Заграт, поднимаясь на ноги. - Пойдем пожрем, что ли, а то еще передумает хозяин задарма кормить. Где эти двое?
 – На улице руками размахивают, - сообщил Телевар. - Только, по-моему, шашкой рубануть куда надежнее, чем танцы вокруг друг друга вытанцовывать. Ладно, тролль - он бугай еще тот, по макушке кулаком попадет не хуже дубины, а парню надо мечом да пикой владеть учиться как следует. Ладно, пошли.
 Все трое вышли на улицу. На залитой серым камнем площадке на полусогнутых в коленях ногах стоял босой Теомир с залитым потом лицом.
 – Ниже присядь, говорю тебе! - командовал стоящий рядом Хлаш. - Еще ниже, не стесняйся. Пятки от земли не отрывай, сколько раз говорить! Так, хорошо. Делай раз! Делай два!… Нога идет полукругом, не по прямой!… Та-ак… Делай три!
 По команде Теомир выносил заднюю ногу вперед по дуге, разворачивался на пятке и так же по дуге убирал переднюю ногу назад. Получалось у него плохо, то и дело парень взмахивал руками, пытаясь сохранить равновесие.
 – Да сдвинься ты в сторону! - сердился тролль. - Сдвинься! Враг перед тобой, он тебе кулаком в рожу метит, а ты прешь на него как бык! Обходи по дуге, вот так! - Тролль повторял движение, получавшееся у него так же естественно, как и простой шаг. - Ну-ка, встань передо мной! А теперь делаем одновременно. И-раз!
 Теомир шагнул вперед и тут же взвыл, пнув голыми пальцами твердокаменную ногу тролля.
 – Видишь? - спросил его Хлаш. - В сторону надо шагать, уходить с линии атаки. Шагнул вперед - тебе отдавили ногу и дали по башке. Ну-ка, еще раз…
 – Кончай ребятенка мучить! - с размаху пихнул его в брюхо Заграт. - Лучше пошли жрать. Колокол уже давно бренчал.
 Хлаш со зверской рожей отчаянно замахал руками, словно пытаясь удержаться на ногах, затем упал на спину, но в полете извернулся кошкой и мягко перекатился через голову, тут же снова оказавшись на ногах, развернувшись к орку с угрожающе поднятыми руками, и широко ухмыльнулся.
 – Этому ты еще научишься, - назидательно сообщил он Теомиру. - Не бойся, это просто. Ладно уж, иди умойся и пойдем поедим. Да и князь ждет. Привет, Онка, как спалось?
 – Спасибо, Хлаш, просто здорово! - улыбнулась ему Ольга, провожая сочувственным взглядом красного вспотевшего Теомира. - А чего ты с Темкой делаешь?
 – Учу базовым техникам Пути, - посерьезнел тролль, глядя на нее. - Имей в виду, тебя тоже поднатаскать надо, чтоб хоть бы от меча увернуться могла. Тебе, правда, как колдунье больше с посохом или кинжалом практиковаться надо, в вашем ремесле они сподручнее, но и рукопашный бой явно не повредит. Ладно, потом посмотрим.
 – Какая из меня колдунья… - вздохнула Ольга. - Пару царапин заживляю - и уже на ногах не стою.
 – Какие твои годы! - хмыкнул Заграт. - Я в твоем возрасте искру с пальца толком пустить не мог, а я ведь орк, не человек! Как у вас говорят - учись, всадник, головным станешь. Да мы что, так и будем до полудня тут стоять, лясы точить? А то я лично и один пожрать могу, мне в этом деле подмога не нужна!
 – Сейчас парень умоется - и пойдем, - сказал ему Телевар. - А что, орки такие могучие маги?
 – А то! - осклабился Заграт. - Половина людей из тех, что академии заканчивает, мне и в подметки не годится, а ведь я колдун еще тот. Жаль только, шаманов, по вашему магов, у нас меньше, чем у людей, а то орки бы вас уделали еще тысячу лет назад.
 – Заграт, а ты был в академии? - с интересом спросила Ольга.
 – Как бы не так! - фыркнул орк. - Люди нас к себе не принимают, то ли боятся, то ли завидуют. Да и что я там забыл - десять лет жизни мне девать некуда?
 – А чего свои академии не собираете, коли люди не принимают? - удивленно спросил Телевар. - Ученому всегда лучше, чем неучу.
 – Да кто же с другими своими секретами делиться будет! - зло сплюнул Заграт на землю. - Ученику из своего племени, себе на замену, еще можно пару секретов раскрыть, но тут случай особый. А расскажи я другому шаману, как стрелы отвожу - завтра на нас же войной пойдут, защиту нейтрализуют да издалека перестреляют. Ха!
 Вернулся умытый и немного отдышавшийся Теомир, и вся компания двинулась по дорожке к замку. Обеденная зала была уже пуста, только в углу над тарелками сидели двое солдат в запыленных зеленых куртках поверх кольчуг.
 Наскоро перекусив жареной остывшей рыбой и удивительно вкусным ржаным хлебом, путешественники вышли на улицу. У самого выхода их перехватил вестовой.
 – Князь встретится с вами через пять минут, - почтительно сообщил он. - Мне приказано проводить вас в малый зал.
 Посыльный привел их в небольшую комнату без окон на втором этаже замка. В отличие от аскетичной обстановки остальных помещений, здесь стены затягивали пушистые ковры с затейливой вышивкой, ковры чуть поплоше закрывали пол, с колдовских пластин на потолке лился мягкий желтый свет. Полукругом стояли низкие широкие стулья с высокими подлокотниками и спинками, целиком обтянутые кожей. Полукруг был развернут в сторону одной из стен, покрытой молочно-белым, без каких либо орнаментов, ковром. Перед креслами стоял небольшой овальный стол с железной двурогой бутылью и несколькими кружками. Ольга осторожно опустилась на один из необычных стульев и тут же забарахталась, чуть не утонув в мягкой обивке.
 – С ума сойти… - пробормотал Хлаш, со вкусом располагаясь на другом стуле. - Полжизни не сидел в кресле.
 – Привет честной компании! - приветствовал их неслышно вошедший в комнату Тилос. - Ну, как вам моя гостевая зала? Три десятка кольчуг за это хозяйство отдал, зато теперь иноземные послы чувствуют, что их уважают. Да вы садитесь, ребята, не стесняйтесь.
 – Князь… - почтительно склонился в поклоне Телевар.
 – Слушай, ты меня неделю Тилосом звал, а я, как видишь, даже насморком не заболел, - отмахнулся Серый Князь, с размаху бухаясь в кресло. - Наверно, и еще какое-то время переживу, как думаешь?
 – Как скажешь… Тилос, - кивнул тысячник, осторожно опускаясь на стул, называющийся креслом. - Но мне случалось видеть куда более обидчивых вельмож, чем ты.
 – А! - беззаботно махнул Тилос рукой. - Какой я вельможа! Так, погулять вышел. Ну, как вам у нас? Белла вас, небось, вчера загоняла. Кстати, где она?
 На несколько ударов сердца воцарилось неловкое молчание.
 – Понятия не имею, - наконец откликнулся Хлаш. - Вчера помогла Онку в постель уложить, а потом как испарилась.
 – Да? - озадаченно переспросил Тилос. - Ладно, это потом. Княжество на кон ставлю, сейчас вас не это волнует.
 – А что же, интересно, нас волнует? - проворчал Заграт. - Поведай, коль знаешь.
 – А тут и знать не требуется, - ослепительно улыбнулся Тилос. - У вас все на лбу написано. На кой это, скажите на милость, мы понадобились странному Серому Князю. А?
 – Догадливый, - фыркнул Заграт. - Ну и? Может, просветишь убогих?
 – Уговорил, - в тон ему откликнулся Тилос. - Просвещу. Только давайте-ка вспомним сначала некоторые мелкие фактики из вашей недавней жизни. Итак, первый фактик - это арбалетная стрела под лопаткой Заграта. Вернее, не так. Первый фактик - это подвернувшийся ему в самый подходящий момент под руку волк. На хвосте погоня, все волки перед походом к палкам накрепко привязаны, чтобы в запале друг друга не погрызли, а этот взял да и оборвался.
 – И не такое бывает, - угрюмо откликнулся Заграт.
 – Бывает, - легко согласился Тилос. - Это фактик номер раз. Фактик номер два - арбалетная стрела. Попала почти в сердце. Почти. На пару пальцев в сторону, правильно я понимаю? Правильно. Везуха, да и только. Фактик номер три - ты, любезный Заграт, в тот момент уже был на волке, и тот вывез тебя, бессознательного, подальше от стойбища. Клюнуло бы тебя минутой раньше - остался бы на земле тепленьким… или холодненьким своих разгневанных сородичей дожидаться. Далее, волк-то тебе попался не простой, волк самого вождя, куда сильнее и выносливее остальных. Обычный волк наездника пару-тройку верст протащить может, от силы десяток, потом выдыхается, отдыха требует. Этот же тебя хрен знает куда утащил, да еще и след запутал. - Ольга заметила, что Теомир вздрогнул и странно посмотрел на орка.
 – Гром был лучшим волком племени! - вскинулся Заграт.
 – Безусловно, - согласился Тилос. - Попадись тебе любой другой - и ты труп. Поехали дальше. Стрела хоть и не угробила тебя, любезный шаман, но перебила жилы, и, не подбери тебя Хлаш, истек бы ты кровью прямо на лесной опушке. Какой это фактик по счету? Четвертый? Неважно, не в счете дело. Итак, подобрал тебя Хлаш и перевязал, а тут и обоз Всадников подоспел. Ольга-целительница тебя залатала, а обозники не дали твоим собратьям покрошить тебя на месте.
 – Меня бы отвезли в племя на суд, а уж там бы я вывернулся, - процедил Заграт сквозь зубы.
 – Ой ли? - прищурился Тилос. - Даже если бы твой дружок - Гахаш, кажется? - не перерезал тебе глотку на месте, судили бы тебя, любезного, полубессознательного, от раны не оправившегося, толком оправдаться не могущего. Подсказать, чем бы это кончилось? Но это не все. Всадники отдали бы тебя оркам…
 – Ни в жизнь! - горячо перебил его Телевар.
 – … либо полегли бы в бою, - невозмутимо закончил Тилос, - не суть важно. Но подобрал тебя не простой тролль, а Хлаш Дэрэй, Ведущий по Пути и опытный матха, умеющий убеждать на переговорах. Только благодаря ему орки согласились отдать тебя на суд соплеменников в Хамире. К счастью, они еще не знали, что родичи покинули город. Вот такая цепочка счастливых случайностей - и выдающийся в своем роде шаман Заграт Тргаха остается жив и сейчас сидит передо мной в кресле.
 – Круто, - пробурчал Заграт. - Это все?
 – Нет, не все. Оставим пока тебя в стороне и перейдем к другим. Хлаш! - Тролль вздрогнул в своем кресле. - Тебе не кажется, что ты очень удачно выступил в поход? Спустя четыре дня ваши перевалы были осаждены. Ты ведь дома в основном патрулировал границы, да? А ты знаешь, что практически все патрули перебили во время внезапной атаки? Эй, не порти обивку! Перетягивать ее - невеликое удовольствие! - Хлаш с усилием взял себя в руки и медленно разжал вцепившиеся в подлокотники пальцы.
 – Я… не знал, что все погибли, - хрипло прошептал он. - Это же десятка три! Если бы знал…
 – Если бы и знал, то ничего бы не изменил! - жестко оборвал его Тилос. - Или ты бросишь друзей ради заведомо обреченной попытки отомстить? Опять же, сейчас не о том речь. Итак, мы зафиксировали, что Хлаш тоже избежал смерти по счастливой случайности. Теперь Всадники… да и Хлаш тоже. Если бы им не посчастливилось подобрать выдающегося, как я уже заметил, шамана Заграта, единственного, кто в тех краях владел заклятьем Ментального Щита, обоз бы погиб от клыков волколаков. Лишь счастливая случайность спасла десяток Всадников и тролля, позволив им продержаться до появления хамирского патруля - вот, кстати, еще одна случайность.
 – Действительно, многовато случайностей, - пробормотал под нос Телевар. - Похоже, кое-кто здесь в рубашке родился.
 – То ли еще будет, - качнул головой Тилос. - Продолжим. Хамир, осада. Хлаш идет брать языка. Я наблюдал со стены…
 – Наблюдал? - не удержался Хлаш. - В полной темноте?
 – В темноте, - подтвердил Тилос. - Я и это умею. Итак, ты, Хлаш, трижды чудом избежал патрульных жугличей…
 – Да их кто угодно избежит, - фыркнул Хлаш. - Как дети, честное слово.
 – Они не дети, - твердо сказал Тилос. - И их часовые - тем более. Обычно они дежурят верхом, а у их коней неплохое обоняние. Но ты наткнулся только на пеших, да и те, кажется, возвращались с дежурства и шатались от недосыпа. В общем, тебе опять невероятно повезло. Здорово, да?
 – Неубедительно, - покачал головой тролль. - Я же не первый день на свете живу, сам дорогу выбирал…
 – Пусть сам, - опять согласился Тилос. - Дальше. На следующий день горстка магов-защитников вызывает эфирный взрыв огромной мощности, который не только выводит из строя всех колдунов в окрестностях, но и убивает их самих. Единственный, кто выжил, - Заграт, стоявший, как я заметил, в центре звезды, то есть в фокусе взрыва. Позже тот же Заграт с Ольгой и Теомиром чудом успевает забраться в погреб перед самым носом жугличей. Тот самый взрыв, который чуть не погубил его часом ранее, спас его сейчас - все колдуны округи, кроме Заграта да еще, кстати, Ольги, оказались в отключке. Иначе рано или поздно шамана и колдунью учуяли бы. Кстати, Заграт, чего это ты через полгорода в погреб прятаться ломанулся? Рядом ни одного подпола не нашлось?
 – Не знаю, не видел, - огрызнулся Заграт. - Времени искать не было.
 – Так, - удовлетворенно кивнул Тилос. - Рядом времени искать не было, а под носом у жугличей бегать оно нашлось. И правильно: жугличи - известные мастера мародерства, простые подполы вскрыли бы в первую очередь, а вот тайный схрон не нашли. Ну и потом везение по мелочам - нашли калитку, незамеченными выбрались из города, наткнулись на нас с Хлашем…
 – Ладно, убедил, - вздохнул тролль, поудобнее устраиваясь в кресле. - Везло нам всю дорогу, аж сам себе завидую. И что? Ты ведь нас явно не затем опекал, чтобы в цирке напоказ выставлять.
 Тилос закинул ногу на ногу и какое-то время молча сидел, внимательно оглядывая гостей. Где-то под ложечкой у Ольги внезапно почувствовался тяжелый холодный комок.
 – А, какого черта… - наконец пробормотал Серый Князь. - Не нанимался я мозги компостировать. Пусть он сам и расхлебывает. Знаете, ребята, расскажу-ка я вам сказку. - Он снова оглядел гостей, вздохнул и заговорил размеренным монотонным голосом, и чем дальше, тем туже и холоднее становился комок под ложечкой у Ольги.
 – Как и в любой сказке, в одном далеком-предалеком мире жили-были люди, - мерно падали в пространство слова Тилоса. - Обычные люди, они пахали землю и голодали от неурожаев, выращивали тучные стада и умирали от голода после моров, добывали железо и уголь, торговали, путешествовали - в общем, жили полной жизнью, прекрасно знакомой вам всем. Единственное, чем они отличались от вас - это своим миром, в котором напрочь отсутствовала магия. Ветромаги не призывали там дожди на поля и не разгоняли сгустившиеся в страду тучи, огнемаги не укрощали лесные пожары, а камнемаги не укрепляли дома и доспехи своими хитрыми заклятиями. И, разумеется, никакое колдовство не охраняло солдат в бою от огненных шаров и ветвистых молний, насланных магами противника - просто потому, что не было там ни боевых магов, ни охранного колдовства. Все, что было доступно тем людям, - это собственные ум и изворотливость. Не колдун помогал ставить дом - плотник укреплял бревна так, что те десятилетиями держались вместе, а на покрытых пеплом от вызванного ими самими лесного пожара землях они выращивали рожь и пшеницу.
 И еще, разумеется, они воевали. Иначе какие бы они были люди? Они воевали из-за спорного клочка земли, из-за драгоценных копей, из-за женщин для своих вождей, из-за разного цвета кожи… Было бы желание, а повод всегда найдется. Иногда некоторым племенам удавалось построить огромные империи, в свой черед уничтоженные варварами, и в веках оставались песни и легенды равно о строителях и разрушителях, защитниках и завоевателях. Поначалу тот мир был слишком велик для человека, но время шло, люди множились, несмотря на взаимное истребление, и постепенно они заполонили весь свой мир, на поверку оказавшийся не таким уж и большим шариком, летящим в бескрайней стылой пустоте. То тут, то там появлялись на свет умненькие дети, родители которых были достаточно защищены и богаты, чтобы позволить своим детям учиться и изобретать. Дети учились, вырастали, становились взрослыми - и изобретали. Они изобретали безлошадные повозки и летающие в воздухе корзины под гигантскими бумажными шарами, большие самоплавающие лодки и удобрения для полей, в общем, все то, что они называли машинами. Но почему-то больше всего они изобретали оружия. Безобидный серый порошок, который поднимал в воздух красочные фейерверки, стал выталкивать из ручного оружия маленькие кусочки металла, издали раскалывающего человеческие черепа и крушащие ребра. Из больших самоходных повозок как по волшебству выросли еще большие машины, метавшие убийственные снаряды гораздо дальше, чем ручное оружие, и гораздо эффективнее убивавшие многих людей сразу. Со сменивших воздушные шары стальных птиц на землю изливался страшный туман, очень похожий по своему составу на удобрения, но вдохнувшие его люди умирали в страшных муках. Прочная износостойкая сталь пошла на лемеха плугов, но гораздо больше - на облицовку боевых механизмов, а чудесные коробочки, далеко передающие человеческий голос, отдавали приказы чудовищных размеров армиям. Люди гибли десятками тысяч и миллионами, а кровь лилась реками до тех пор, пока люди не изобрели, наконец, машины, одним ударом выжигающие целые города и делающими земли на этом месте убийственными для любой жизни. Только тут наконец-то устрашенные собственным могуществом вояки начали помаленьку приходить в себя. Разумеется, войны продолжались еще очень долго, ибо какой же человек без войны? Но с тех пор люди начали учиться жить в мире друг с другом, направив значительную часть усилий не против своих собратьев по крови, но против самой природы.
 Ученые мудрецы днями и ночами работали в светлых лабораториях, изучая окружающий мир в надежде вырвать у него тайны. И они добивались успеха. В конце концов человек добрался до окружающей его мир холодной пустоты и научился жить посреди нее - сначала в домах-машинах, а затем, когда смог изменять свое тело, и сам по себе. Тот мир оказался не одинок в своей Вселенной, и слабые искорки, мириадами усеивающие их небо, на поверку оказались такими же огромными кострами в ледяной бесконечности, как и согревающее их мир солнце. Вокруг многих солнц вращались каменистые шарики-планеты, и на некоторых даже была жизнь, чужая, ни на что не похожая, но все же жизнь. Но люди были несчастны - ибо им не с кем было воевать. Многие мудрецы, раскрывая тайны природы, изобретали все более и более мощное оружие, тысячелетиями покрывающееся пылью на складах, потому что применять его было негде и незачем. На некоторых мирах нашлись останки чужих народов, но все они погибли задолго до того. Какие-то истребили сами себя, какие-то просто умерли от старости. Чудом выжившие же так и застыли в рамках своих ничтожных миров, не умея выйти за их пределы. Те же две расы, которые оказались равными людям по знаниям и мощи, оказались настолько чужды и безразличны им, что тысячелетиями существовали с ними бок о бок, не перекинувшись и словом и даже почти не замечая друг друга. Конечно, люди пытались выкручиваться - они создавали машины, которые позволяли управлять бездушными призраками, и стравливали этих призраков друг с другом, но все это было не то. Призраки очень походили на людей, многих делали материальными, да так, что вы не отличили бы их от живых. Вы - но не они. Фальшь насквозь пропитывала порождения этих машин, и постепенно призраки оказались забыты и, как им и положено, навсегда ушли в небытие.
 Время шло. Люди научились зажигать новые звезды и гасить старые, и каждый мог построить себе мир по вкусу, даже не вспотев по ходу дела. Они избавились от бренных живых тел и заменили их чистой энергией, став равными бессмертным богам. В своей гордыне они даже отринули собственное имя и назвали себя демиургами, что на одном из древних языков означало - Творцы. Но они все равно были несчастны, ибо даже избавившись от своих старых несовершенных тел, они не могли избавиться от своих несовершенных "я", которым все больше и больше хотелось одного - воевать. Покорное мироздание звездной пылью легло у них под ногами, и старые боги скончались от черной зависти. Но могущественное и многочисленное племя демиургов неуклонно сокращалось. Ведь хотя они могли все, осталась в мире единственная загадка, которая не поддавалась лучшим умам в течение поколений. И была эта загадка - зачем им жить?
 Нет, конечно, никто не признавался о своем бессилии вслух. Люди, ставшие демиургами, жили, исследовали Вселенную, ибо велика она и никогда не исчерпать всех ее тайн даже богам, любили друг друга, создавали и разрушали миры… Но то один, то другой демиург неожиданно исчезал. Исчезал навсегда. В разговоре друг с другом друзья отводили взор и прятали глаза, случайно упомянув его имя. Одряхлевшая раса медленно умирала, и ледяное отражение смерти то и дело мелькало в зеркалах их душ.
 Но однажды демиург по имени Джао совершил то, что никто до него не делал. Он свернул пространство огромным мешком и закупорил получившийся пузырь, экспериментируя с законами природы. Чего он добивался этим - никто не знает, но совершенно случайно оказалось, что время внутри идет в тысячи раз быстрее, чем во внешнем мире. Вдохновленный демиург уничтожил пузырь и втайне создал новый, тоже с быстрым временем. На сей раз он устроил так, что в пузыре начала развиваться новая Вселенная, похожая и не похожая на его собственную. Периодически наведывающийся внутрь Джао с интересом наблюдал, как из урагана бушующего огня формируются звезды. Однажды он нашел светило, очень похожее на давно угаснувшее солнце его древнего мира, и начал кудесничать, оправдывая свое гордое имя Творца.
 Из остатков раскаленной материи он слепил мир, похожий на давно забытый и уже легендарный к тому времени дом демиургов. Он был неопытен в таких вещах, и новый мир оказался похож на старый не так уж и сильно, но для целей демиурга этого хватало. Пролетели миллиарды лет, многие сотни из которых демиург провел в этом мире, а для остальных демиургов прошли лишь считанные годы, и вот на планете появилась жизнь, а потом - и человек, очень похожий на демиургов в их младенчестве. Нельзя сказать, что это оказалось неожиданностью для Джао, ведь миллионы лет он вел эволюцию именно к такому финалу. Но его угораздило отлучиться из своего мира как раз тогда, когда человек встал с четверенек на ноги и заговорил. Когда же демиург снова вернулся, было уже поздно. Новые люди изобрели дубину и лук, огонь и парус и с энтузиазмом новообращенных убивали друг друга в бесконечных войнах. Демиург перепугался, ведь он, в сущности, был неплохим парнем и меньше всего на свете желал зла своим созданиям. Потеряв голову, он бросился наводить порядок, но создаваемые им империи шли войной на окружающих, сами по себе возникали новые империи, противостоящие старым, и мир все больше и больше скатывался к хаосу и гибели. Тогда демиург решил сменить тактику. Он бросил создавать могучие государства и разрушил уже созданные. Но при этом он создал сеть тайных организаций, названных Хранителями. По его замыслу, Хранители, будучи людьми и тайно обладая могучими машинами, смогут сочетать естественную человеческую мудрость и силу демиургов, направляя человечество к сияющим вершинам безмятежного процветания. Но даже это ему не помогло. В один прекрасный день одно из двух огромных государств этой планеты в очередной раз оказалось на грани ужасающей экономической катастрофы. Миру опять грозил распад и хаос, война и возврат к началу. Отчаявшийся демиург малодушно уничтожил следы своего присутствия и навсегда бежал из созданной его руками Вселенной, бросив ее на произвол судьбы. Напоследок он перерезал путь, соединяющую пузырь с родной реальностью, лишив кого-либо возможности исправить ситуацию. Что случилось с брошенным миром дальше - мне неизвестно.
 Создавая людей своими руками, Джао втайне надеялся, что история их развития натолкнет на ответ - ответ на Великую Загадку о смысле жизни. Опыт блестяще провалился, но не пропал даром. Ведь демиурги наконец-то обрели то, что потеряли, казалось бы, навсегда - возможность воевать.
 Вскоре после того Джао опубликовал отчеты об эксперименте, беспощадно обрисовав собственную беспомощность. Отчеты завершились рекомендацией никогда больше не пытаться создавать разумную жизнь. Но призыв прозвучал гласом вопиющего в пустыне. Вскоре после публикации истосковавшиеся по новым ощущениям демиурги бросились творить собственные миры, населенные людьми, а также другими существами, не существовавшими ранее. Появились на свет мифические доселе существа из старых сказок. Сначала демиурги просто забавлялись, наблюдая за тем, как их детища живут и сражаются друг с другом. Но вскоре они обнаружили, что их созданиями очень легко управлять. Укради жену одного царька и отдай ее другому такому же царьку - вот и война. Проще простого, да еще и весело. Но еще веселее оказалось самому становиться таким царьком, управляя подданными как марионетками. Конечно, богоподобному демиургу нет никакого интереса сходить к людям во всем блеске своего могущества, но если временно упростить себя…
 Так родилась Игра. В каком-то остервенении демиурги массово штудировали теорию пузырьковых Вселенных, обучаясь создавать миры со своими физическими законами, в корне отличными от известных ранее. Но создание населенных разумными существами миров оказалось не наукой - искусством, и мало у кого хватило сил и терпения, чтобы стать признанным мастером этого дела. Постепенно среди демиургов появились Конструкторы, создававшие миры для своих соплеменников. Желающих Играть было очень много, гораздо больше, чем Конструкторов, и для простоты и скорости в большинстве миров была только одна звезда с полудюжиной планет. Часто только одна или две из них были населены несколькими стандартными расами. Многие Конструкторы брали облик этих рас из старинных, давно забытых, но спешно восстановленных преданий. Обычные люди, эльфы, орки, гномы, тролли - вот, пожалуй, девять из десяти разумных двуногих, населяющих Игровые миры. Расы же, значительно отличающиеся от людей внешним видом, не пользовались популярностью и постепенно перестали использоваться…
 – То есть мы сделаны по образу и подобию этих маразматиков, - зло фыркнул Заграт. - Вот не было печали… На жабу походить и то не так обидно было бы!
 – Как я уже упомянул, основной страстью демиургов была война, - не обращая на него внимания, продолжил Тилос. - Поэтому Игра чаще всего и является войной. Игрок приходит на планету после того, как разумные на ней развиваются до определенной степени. Некоторые Игроки предпочитают начинать с дикарями, другие дожидаются, пока управляющие машины не поднимут местную цивилизацию до относительно высокого уровня. Но суть одна: спустя оговоренное заранее время Арбитр оценивает ситуацию в Игровом мире и выносит вердикт - победа или поражение. Впрочем, поражением заканчивается едва ли одна Игра из тысячи. После окончания Игры все ее следы тщательно уничтожаются, а естественная история фальсифицируется. Затем пуповина, связывающая Игровой мир с материнским, обрывается, и брошенный на произвол судьбы мир навсегда исчезает в неизвестности.
 Тилос замолчал, нервно барабаня пальцами по краю стола. Постепенно тишина стала гнетущей, только жужжала где-то в коридоре заблудившаяся муха. Наконец Ольга не выдержала.
 – Тилос, - отчаянно сказала она. - Ну а мы-то тут при чем? Я имею в виду - я, Темка, Заграт с Хлашем… Мы же ни с кем не воюем!
 – Что? - удивился Тилос. - Ах, да… Извиняюсь, отвлекся. Итак, как я уже упомянул, Игра - это, как правило, война. Но демиургам неинтересно воевать только с людьми и им подобными. Слишком уж неравны силы. Война с соплеменником не проходит - очень быстро выяснилось, что она вырождается в массовые побоища, заливающие кровью целый мир. Демиурги не звери, долгое развитие все-таки немного вытравило из них кровожадность. Подобные гекатомбы им претят… к счастью. Поэтому демиург-Стратег всегда одинок в своем мире. Но есть и другие демиурги, любители приключений, которым неинтересны города и армии, дворцы и пирамиды. Их удел - дорога, в одиночку или в компании нескольких друзей. Если стратеги уничтожают целые вражеские армии, то эти предпочитают убить лишь нескольких, но зато своими руками. В Игре они не полководцы и правители, но купцы и наемники, маги и воры, герои и злодеи, приходящие в роскошные залы, только чтобы под звуки золотых фанфар получить награду или же просто украсть эти фанфары из любви к приключениям.
 Обычно этим Игрокам не создают отдельного мира. Вместо этого они внедряются в уже занятый чужой Игрой мир. Как правило, их цель - свергнуть Игрока-стратега, свергнуть не грубой армейской силой, но с помощью тщательно рассчитанного плана, одного верного удара под покровом темноты или же посреди людного собрания. Внедрение проходит в тайне, и ни один Игрок-Стратег не может быть уверен, что противник-Тактик уже не готовит заговор. Или, скажем, не ведет по пыльным дорогам Игрового мира сплоченную команду, способную пройти сквозь его телохранителей как раскаленный нож сквозь масло. Это придает Игре особую остроту. Хотя шансы на успех у Тактика обычно невелики - один из десяти или ниже, сама такая возможность портит Стратегу немало крови. Вот, теперь, кажется, все. - Тилос с трудом сглотнул, взял со стола стакан, подставил его под один из рогов стоящей на столе бутылки и нажал второй рог. В стакан с шумом и брызгами ударила струя пенящейся воды, мгновенно вскипающей мелкими пузырьками. Одним длинным глотком Серый Князь опорожнил его. - Угощайтесь, - радушно предложил он остальным. - Это просто вода. Нажимаете вот сюда, отсюда бьет струя.
 Никто не пошевелился. Тилос обвел гостей взглядом, вздохнул и осторожно поставил свой стакан на столешницу.
 – Ну что вы на меня смотрите, словно на покойника? - устало осведомился он. - Не понравилась сказка? Ну уж не обессудьте, рассказал как мог. Вчера весь вечер думал, как это вам получше преподнести, да так ничего и не придумал, выложил как есть. Так что, никто ничего спросить не хочет? Всем все понятно?
 Ольге было непонятно решительно все, кроме одного: они оказались между жерновов, вращаемыми неведомыми чужими богами. Однако она не осмелилась произнести ни слова.
 – Ладно уж, - проворчал Телевар, окинув соседей внимательным взглядом. - Я тут самый старик, голова уже не варит, я и спрашивать буду.
 – У тебя голова не варит, достопочтенный Телевар? - слегка усмехнулся Тилос. - Ну-ну. Так что?
 – Я, в общем, прожил длинную жизнь. Мне уже за пятьдесят, и умереть мне не страшно. Соображаю я уже туго, но одно понял: используют нас втемную все, кому не лень. Извини, князь, ежели обидел, но я так понимаю, что Игрок… как его? Стратег? В общем, это ты. Так?
 – Похоже, ты действительно туго соображаешь, - необидно усмехнулся Тилос. - Был бы я Стратегом, давно бы вас в распыл пустил. Говорю же: такие группы вроде вас для него - главный геморрой. Тут беда даже не в том, что Тактик - такой же демиург, как и Стратег. Помните, с чего разговор начался? С везухи вашей невероятной. Так вот, это и есть главная проблема. Вы - Отряд, а один из главных законов Игры таков: Отряду везет. Вы можете встать под стеной, а я сверху начну прицельно кидать камни. Как выражается наш общий друг Злобный Ых… да, кстати, совсем про него забыл - еще один фактик в нашу копилку… так вот, можете плюнуть мне в ухо, если в вас попадет хотя бы один камень из тысячи. Лучник промажет по вам в упор, мечник в момент замаха запнется за корень, опытный маг перепутает слоги в заклятье и спалит сам себя… Самые лучшие бойцы Игрового мира с трудом выстоят против неумелых бойцов Отряда, любой из вас за неделю может научиться большему, чем иной за несколько лет. Теомир, - Ольга заметила, как дернулся юноша, будто его ударили палкой. - Ты сколько мечом махать учился? День? Два?
 – Д-два… - пробормотал Теомир. - Почти…
 – Думаю, любой подтвердит, что тому, что ты сейчас умеешь, сложно научиться и за два месяца упорных тренировок, - удовлетворенно кивнул Серый Князь. - Ольга!
 – А? - против своей воли Ольга вздрогнула не слабее Теомира.
 – Я видел, как ты раны затягиваешь. Это полгода тренировок, плюс даже многие опытные маги не имеют столько запаса Силы, чтобы затянуть сразу пять-шесть рубленых ран. Ты это можешь. Заграт!
 – Да знаю, - нехотя пробормотал шаман. - Сам себе последнее время удивляюсь.
 – Именно. Наконец, Хлаш - у Тенистого Леса ты дрался лучше меня, - Хлаш удивленно поднял брови. - Не спорь, мне виднее. Ты дрался лучше - при том, что я в пять раз старше тебя, и большую часть этого срока совершенствовался в искусстве Пути. Ну, ребята-зверята, понимаете, что я имею в виду?
 – Нет, уважаемый князь, - нахмурился Телевар. - Я-то за собой ничего такого не замечал. И ежели этот… Стратег не ты, то кто же он? И кто… э-э-э… Тактик?
 – Кто у нас Стратег - это и ежу понятно, - хмыкнул Тилос.
 – Майно… - полуутвердительно произнес тролль.
 – Точно, кто же еще, - одобрительно кивнул Тилос. - Насчет же остального… Обычно Тактик - один из Отряда, но в вашем случае это не так. Просто некому. Уважаемый Телевар, к сожалению, в Отряд не входит, это очевидно. Мне, во всяком случае. - Он вскинул руку ладонью вперед, упреждая гневный ответ тысячника. - Погоди, не горячись, всему свое время. Телевар не в Отряде, остальные не подходят по причине легко прослеживаемого прошлого. Да и психологические типы у вас не те. Одно время у меня были подозрения насчет Хлаша, но я полагаю, что ошибался. Значит, в нашем случае имеет место куда более редкая и сложная ситуация: Тактик руководит Отрядом на расстоянии. Это имеет свои преимущества, но лишает его возможности напрямую влиять на события. Тем не менее, вживую его вы вряд ли увидите…
 – Скажи мне, друг Тилос, - задумчиво произнес тролль, и Тилос, замолчав, повернулся к нему. - Кто же тогда ты сам, если не Игрок? Старше меня в пять раз - это, однако, куда больше трехсот лет. Ближе даже к четырем сотням. Извини меня, но ни люди, ни даже тролли Народа столько не живут. И откуда ты все это знаешь? Кто ты?
 – Я-то? - горько усмехнулся Тилос. - Такая же игрушка, как и вы. Я не зря рассказал вам о демиурге Джао, о его первом мире. Я был одним из его инструментов. Когда Джао бежал оттуда, он не осмелился оставить нас там. Он испугался, что мы оправимся и снова начнем управлять судьбами нашего мира, но уже не обладая его мудростью. Это отдельная история, на ходу не объяснить. В общем, он забрал Хранителей с собой, впоследствии разбросав их по Игровым мирам и сделав Наблюдателями. Конечно, Игровых миров - десятки тысяч, Хранителей не набралось и десятой доли этого числа, но все же…
 – Так ты… - медленно произнесла Ольга, чувствуя, как у нее захватывает дух.
 – Бывший Хранитель первого Игрового мира, - поджал губы Тилос. - К вашим услугам. Джао нашел обрывки старых, давным-давно утраченных архивов и дал нам самые совершенные синтетические… почти человеческие тела, какие только изобрели демиурги, когда еще пользовались таковыми. Одним из недостатков моего тела является невосприимчивость составляющей его материи к определенным формам взаимодействий, отсутствующим в материнской вселенной. Грубо говоря, я не взаимодействую с эфиром, по-вашему магией, поскольку такой вид… э-э-э, Силы во внешнем мире отсутствует. Зато это тело долговечно, хотя насколько - не знает даже Джао.
 – Ох ты, здорово… - Ольга с восхищением посмотрела на Тилоса, в ее взгляде читался неподдельный восторг. Теомир бросил на нее ревнивый взгляд.
 – Онка, погоди, - отмахнулся от нее Телевар. - Князь, а все-таки, есть у тебя настоящие доказательства? Чтобы руками пощупать можно было? А то разводим тут болтовню, чисто бабы на завалинке!
 – Ага, а то окажусь я просто любителем лапшу на уши вешать… - улыбнулся Тилос. - Ладно, пойдемте-ка разомнемся. - Он порывисто вскочил на ноги. - Пойдемте-пойдемте, а то ведь действительно не поверите.
 К удивлению гостей, хозяин повел их не широкой лестницей, которой они поднимались наверх. В коридоре Тилос небрежно пихнул рукой каменную стенку, и приличный ее кусок бесшумно уехал чуть назад и в сторону. Через мгновение в темном провале арки зажегся свет, и перед Отрядом предстала узкая винтовая лестница. Тилос приглашающе махнул им рукой и первым начал спуск.
 Ольга вошла под арку последней. Она неуверенно потрогала прохладные железные перила, и тут же за спиной раздался мягкий хлопок. Почему-то слегка заложило уши. Ольга стремительно обернулась назад, но на месте арки уже была сплошная серая стена. Лишь два узких поперечных бруса выдавали расположение скрытого прохода. Девушка слегка охнула, но тут же взяла себя в руки и, героически подавив приступ паники, решительно встала на лестницу.
 Спуск был недолгим. Саженей через пять узкая шахта кончилась в небольшой овальной комнате, освещенной все тем же мягким желтоватым светом. Других выходов из комнаты, казалось, не было, но Тилос пристально уставился в противоположную стену. Что-то негромко щелкнуло, откуда-то прозвучало несколько музыкальных нот, и перед ними распахнулась еще одна потайная дверь.
 – Сюда, - пригласил Тилос. Его взгляд стал оценивающим. - Ольга, Заграт, будет немного… э-э-э… необычно. Не паникуйте, ладно?
 – Да уж как-нибудь… - пробурчал орк себе под нос, однако явно насторожился. - Не первый день на свете живем.
 Первыми порог перешагнули Теомир с Телеваром, за ними последовали Хлаш с Загратом. Оказавшись в длинном светлом коридоре, Заграт внезапно пошатнулся и чуть не рухнул на колено. Не успевшая притормозить Ольга чуть было не споткнулась о него, с трудом устояла на ногах и встревожено склонилась в шаману.
 – Заграт, миленький, что с тобой? - спросила… вернее, хотела спросить она, но тут же окружающий мир поплыл у нее перед глазами.
 Очнулась она в мягком кресле с палками вместо подлокотников. Голова кружилась, во рту было сухо и чувствовался какой-то медный привкус. Белая комната без окон вертелась вокруг как сумасшедшая. С трудом сфокусировав взгляд, она обнаружила склонившихся к ней Теомира и Телевара.
 – Онка, Онка, очнись! - легонько тряс ее за плечо парень. - Давай, просыпайся…
 Ольга почувствовала прикосновение к губам гладкого прохладного стекла и с трудом глотнула терпкой сладковатой жидкости. Стало лучше, хотя и ненамного. Она с трудом подняла ослабевшую руку и попыталась отобрать стакан у Тилоса, но тот осторожно отвел ее.
 – Моя вина, - виновато произнес Тилоса. - Не подумал, что вы еще и Игрой повязаны. - Его пальцы отогнули ворот рубахи, к шее прижалось что-то холодное. Слегка прошипело. - Вот так. Через несколько минут будет как огурчик…
 – Ага, как огурчик! - проворчал откуда-то из-за спины голос Заграта. - Как хорошо просоленный огурчик. Такая же зеленая и в пупырышек.
 – Очень остроумно! - как сквозь сон фыркнула Ольга. - На себя посмотри, чучело волосатое!
 – Сама обезьяна безволосая, - добродушно отпарировал Заграт. - Смотри-ка ты, и впрямь оживает.
 Ольга почувствовала, что наконец-то может подтянуться в кресле и сесть прямо. Кресло, правда, почему-то вращалось вокруг себя, да еще и не стояло на месте, но кто-то аккуратно придержал его.
 – Что… случилось? - с трудом выдавила она. - Что-то не так… Я чувствую…
 – Прости меня, дурака, - покаянно сказал Тилос, появляясь в поле зрения. Его сильные пальцы взяли ее за запястье, что-то нащупали и замерли в неподвижности. Ольге было приятно его прикосновение. - Обычно маги, впервые попадающие сюда, впадают в шок, но уже через несколько минут приходят в себя. Постоянный поток Силы много значит для колдуна, но и без этого он вполне способен существовать. Но вы - участники Игры, и эфирное воздействие на вас должно быть куда больше… Ну правильно! - Он отпустил запястье и с размаху хлопнул себя по лбу. - Это и есть недостающее звено! Оленька, милая, ты уже в порядке. Кончай симулировать.
 Ольга неуверенно поднялась на ноги. Слабость и двоение в глазах пропали как по волшебству, она снова чувствовала себя сильной. По волшебству… По волшебству… Она тихонько охнула, внезапно осознав, в чем дело.
 – Я не чувствую… - тихо произнесла она. - Как же это…
 – Я тоже не чувствую! - ободряюще хлопнул ее по плечу Заграт. - И эти олухи не почувствовали бы, если бы умели. Нет здесь Силы, и точка.
 – Именно, - согласился Тилос. Он скрестил руки на груди и принялся раскачиваться с каблука на пятку. - То, что я и хотел вам показать. Это место - мои секретные лаборатории. Они полностью изолированы от внешнего мира, и от эфира - в частности. Не работает иначе сложная техника, хоть ты тресни…
 В голове у Ольги зияла пустота. То, что раньше воспринималось как тихий шелест где-то на грани сознания, бесследно ушло. Глухая тишина давила на уши, будто вода в глубоком омуте. Внезапно захотелось завыть тонким голосом, царапать уши и щеки, сдирая кожу и обнажая барабанные перепонки, лишь бы не слышать этой мучительной тишины. С трудом подавив позыв, целительница попыталась вызвать в ладонях теплое покалывание, возникающее во время лечения, но руки оставались холодными и бесчувственными. Девушке стало не по себе.
 – Все в порядке, - через силу улыбнулась она. - Я выдержу. - Она нащупала рукой ускользающее кресло и тяжело опустилась в него.
 – Вот и здорово, - улыбнулся ей Серый Князь, в его бесцветных глазах пряталась тревога. - Еще раз извиняюсь за эту дурацкую экскурсию. Видите ли, это место - моя техническая лаборатория. Она полностью экранировано от магии, если можно так выразиться. Там за стенкой стоит… м-м-м… ну, скажем, машина, которая изгоняет отсюда любые проявления эфира. Те вещи, которыми я балуюсь, не действуют в эфирном поле, так что приходится крутиться.
 – Здорово, - пробормотал Хлаш. - Ты эту машину сам придумал? Или…
 – Или, - нетерпеливо мотнул головой Тилос. - Оттуда принес. - Он ткнул большим пальцем в ровно светящийся потолок. - Джао расстарался. Да не про то разговор. Не думаю, что вам полезно долго здесь находиться, так что давайте быстренько посмотрим сюда. - Он махнул рукой, и свет в комнате притух, а часть противоположной стены покрылась переливающимися разноцветными пятнами. - Это - Лесная Долина, вид сверху. Так ее видят перелетные гуси. Все увидели?
 – Где Лесная Долина? - непонимающе спросил Телевар, напряженно оглядываясь вокруг.
 – На стене прямо перед тобой, - терпеливо пояснил Тилос. - Вглядись как следует.
 Ольга недоуменно уставилась на стену. Пятна оставались пятнами, зелеными и синими, желтыми и красно-коричневыми, но ничего похожего на Долину, какой она виделась с гор, не было. От напряжения у девушки заслезились глаза, и она отвела взгляд, несколько раз быстро моргнув, чтобы прогнать туманящую взгляд влагу. Моргнула - и замерла, боясь потерять чудесное видение.
 Разноцветные пятна сливались друг с другом, и дивные краски рисовали невиданную никем из людей картину. Зеленые массивы хвойных и лиственных лесов, ниточка реки и пятно озера, горы, покрытые снегом, и посреди всего этого - маленький, словно игрушечный замок Серого Князя.
 – Ой, мамочки! - тихонько взвизгнула Ольга, с трудом подавив несолидное желание вскочить и запрыгать на одном месте, звонко хлопая в ладоши от восторга. - Вижу, вижу! Смотрите не на пятна, смотрите мимо! Ой, как здорово!
 – Мимо? - удивленно взглянул на нее Телевар. - Это как? Ох ты ешкин кот…
 – Двое, - удовлетворенно кивнул головой Тилос. - Что остальные?
 – Ага, вижу, - довольно качнул головой Хлаш. - Онка молодец. Действительно, надо не на пятна смотреть, а сквозь них.
 – И я вижу, и я! - вылез вперед дрожащий от нетерпения Теомир. - Ой, а это что? Это замок, да? А почему такой маленький?
 – А я так с самого начала все видел, - ехидно ухмыльнулся орк. - Видал я как-то в городе заезжий балаган. Люди там какие-то фокусы показывали, колдунов из себя корчили. Клоуны, чесслово. Там и показывали такие вот картинки. Не так красиво, правда, но один хрен. Там тоже зеваки пялились, а один так у меня кошель с пояса срезать попытался.
 – И что? - резко повернулся к нему Тилос. - Что дальше?
 – Ну, сломать ему руку я не сломал, - словоохотливо пояснил Заграт. - Но вывихнул - это точно. Как он верещал, м-м-м! - Он слегка зажмурился, словно от удовольствия.
 – Да нет же! - нетерпеливо оборвал его Тилос. - Что с цирком?
 – Да ничего с цирком, - удивился шаман. - Закидали их тухлыми яйцами, так он и поехал себе дальше. Слыхал я потом вроде, что их разбойнички в лесу порешили, ну да дело давнее…
 – Когда это было? - в голосе Тилоса проскользнула стальная нотка. - И где? Нет, опять стоп. Что-то мы все время в сторону уходим. Заграт, будь ласка, попытайся на досуге вспомнить поточнее, ладно? А сейчас взгляните-ка на карту.
 Ольга на мгновение оторвала восхищенный взгляд от картины на стене, кинула быстрый взгляд на нахмурившегося шамана и снова уставилась на маленькую Долину. Неужели именно так и видят все птицы? Неожиданно изображение смазалось и поехало в… сторону? Нет. Его края быстро поползли к центру, но из-за невидимой рамки выплывали все новые и новые пейзажи. Вот сверху от Долины… овраги? Ну да, там они ночевали. Тогда здесь они бросили запасных коней, спасаясь от Карателей, а вот здесь… Тенистый Лес? Или нет. Вот река, это точно Ручейница, но какое же все стало маленькое! Ольга попыталась нащупать взглядом Хамир, но все новые и новые земли стремительно набегали в центр, вот уже Лесная Долина превратилась в точку и исчезла, а справа появилась широкая синяя полоса.
 – Сверху - север, справа - океан, - сообщил Тилос. - Вон та мигающая точка - Серое Княжество, другая - Талазена. Оранжевая нитка между ними - торговый тракт, зеленая нить чуть выше Серого Княжества - другой тракт, мы по нему гуляли пару дней назад. Синяя ленточка - Ручейница, между ее устьем и Талазеной три десятка верст почти непроходимых болот. Слева от болот - прерывистая линия - торговый тракт на север, в десятке верст от устья через Ручейницу есть броды. Хлаш, бывал там?
 – Угу, - сосредоточенно кивнул тролль. - Не тараторь, я пытаюсь ухватить картинку. Однако мне бы такую карту в карман…
 – Ага, а в другой карман - с десяток алмазов покрупнее! - ухмыльнулся Тилос. - Если бы эту штуку можно было вынести из подвала, мы бы тут давно в золоте купались. За бродами от главного тракта отходит дорога поуже, но она ведет… вела на Хамир. Верст через сто она входит в исконные владения жугличей. Если вы надумаете ей воспользоваться, придется сворачивать к северу и топать стороной, лесами, но когда начнутся степи… Ладно, сами сообразите. Теперь смотрите сюда: из Талазены в Зераполь и Крестоцин от случая к случаю ходят три дюжины капитанов. Плюс имперские торговые караваны, разумеется. Расстояние между материками здесь всего полтысячи километров, хороший барк при попутном ветре проходит их за три-четыре дня. Зераполь…
 – Стоп! - резко оборвал Тилоса Телевар. - Погодь, мил человек, не гони лошадей. Зераполь - это в Западной земле?
 – Да, конечно, - кивнул Тилос, слегка нахмурившись. - А что?
 – Зачем нам туда? - в упор спросил его Телевар, подбоченясь. - Талазена - ладно, крюка дадим, зато с севера жугличей обойдем. Но на Западном берегу-то что мы потеряли? Мне лично и здесь хорошо.
 – Телевар, - терпеливо ответил Тилос. На его лице появилось выражение, будто он уговаривал непослушного ребенка. - Я не сомневаюсь, что тебе хорошо и здесь. Но Игра - это Игра. Отряд или подчиняется ее правилам, или гибнет. Я не знаю, куда вас занесет, но Цитадель Майно располагается на Западном материке, а именно за Майно и пришел сюда ваш Тактик. Кроме того, Крестоцин и Зераполь - едва ли не последние города на том континенте, которые пытаются сопротивляться экспансии Стратега. Там вы можете получить хоть какую-нибудь помощь. Но, остановившись, рано или поздно Отряд неизбежно станет добычей наемных убийц Майно. Нет, дорога Отряда лежит в сторону Цитадели. К тебе, Телевар, это, разумеется, не относится.
 Телевар аж потемнел лицом.
 – Я же ясно сказал… - начал было он.
 – Тихо!
 Ольга вздрогнула как от удара плетью. Она еще ни разу не слышала в голосе Тилоса таких интонаций. Теперь это был настоящий Серый Князь - властный, высокий - даже великан-тролль казался ниже его на голову. У девушки побежали по коже мурашки. Внезапно ей вспомнились старые-старые сказки про дальние земли и неведомые страны, властители которых заставляли врагов падать ниц одним своим взглядом. Сейчас перед Отрядом стоял самый настоящий король из сказочной страны, чей взгляд скрывал в себе отточенную сталь копья, а голос потрясал стены древних твердынь, наводя ужас на врагов. Казалось, на его плечах невидимо развевается пурпурная императорская мантия. Телевар стоял перед ним, как нашкодивший мальчишка, руки бессильно повисли вдоль тела, а пальцы предательски дрожали. Рот старика беззвучно открывался и закрывался, лицо приобрело землистый оттенок, словно отсвечивая царственным гневом Серого Князя.
 Ольга сморгнула, и наваждение пропало. Тилос досадливо дернул уголком рта и дружески хлопнул тысячника по плечу.
 – Извини, Телевар, сорвался. Погоди - закончу, тогда скажешь мне все, что думаешь. - Он подмигнул сидящей с отвалившейся челюстью Ольге, и у той в груди потеплело. Она сглотнула комок в горле и поудобнее устроилась в кресле, украдкой оглянувшись по сторонам. На лице Теомира были написаны удивление и страх, лица Заграта и Хлаша были абсолютно непроницаемы.
 – Итак, - как ни в чем не бывало продолжил Тилос. - Тебе, Телевар, нет абсолютно никакой необходимости следовать за Отрядом. Более того, я бы предпочел, чтобы ты отправился в родные степи. По ряду причин мне бы хотелось, чтобы Всадники не были разбиты наголову. Что сделано - не воротишь, и полностью изгнать жугличей из ваших земель уже не удастся, - Телевар вновь открыл рот, но на сей раз перебить не осмелился, - но оказать вам какую-то поддержку я могу. Для этого мне нужен проверенный человек, и лучшего, чем ты, я не вижу. А вот Отряду ты будешь обузой. Игра поддержит Отряд, даст ему силы сражаться с втрое-вчетверо сильным противником на равных, но ты всегда останешься слабым звеном, гирей на ногах. Не будет жизни ни тебе, ни твоим товарищам, и в конце концов ты бесславно погибнешь. Телевар, ты сам опытный воин. Скажешь - я неправ?
 Телевар какое-то время сверлил Тилоса напряженным взглядом, потом как-то сразу потух и угрюмо уставился в пол.
 – Почему ты не веришь, что я в Отряде? - буркнул он. - Ты что - сам Игрок?
 – Нет, - покачал головой Тилос. В его взгляде явственно читалось сочувствие. - Я не Игрок. Но это место было последним испытанием. Игра суть набор явлений, тесно связанных с магией. Отряд буквально пропитан магией, дышит ей и питается ей, даже если в нем нет ни одного мага. Уберите магию - и вы потеряете большую часть того, что получили на время Игры. Теомир! - он повернулся к юноше, и в его руке блеснул неизвестно откуда взявшийся недлинный клинок. - Защищайся!
 Мягким неспешным движением Тилос скользнул в сторону Теомира, угрожающе занося кинжал - или короткий меч? - для удара. От неожиданности тот дернулся в сторону, но тут же неловко выдернул из ножен свой собственный кинжал и размахнулся, пытаясь парировать удар Тилоса, но промахнулся, запнулся на ровном месте и чуть не упал. С трудом удержав равновесие, он яростно повернулся у оказавшемуся у него за спиной Тилосу и с силой замахнулся оружие. Двигался он так, словно впервые взял его в руки. Тилос - клинок из его руки исчез также неожиданно, как и появился - почти лениво отступил чуть в сторону и аккуратно вынул кинжал из его руки, деликатно поддержав едва не упавшего юношу. Ольге стало неловко, и она поспешила отвести взгляд в сторону.
 – Нормальное поведение человека, впервые взявшего в руки меч два дня назад, - как ни в чем не бывало заметил Тилос, возвращая кинжал покрасневшему как рак Теомиру. - Магия сюда не проникает, и Игра больше не имеет над вами силы. Но - лишь до тех пор, пока вы не решитесь покинуть это место, а вы вряд ли согласитесь провести остаток жизни в подземной тюрьме, пусть и сытной и удобной. - Он обвел всех взглядом и едва заметно кивнул. - Так вот, я, хоть и смахиваю внешне на самого обычного человека, но на деле заметно от него отличаюсь.
 – Не у всякого железные ребра, - понимающе ухмыльнулся Заграт. - Я бы от таких тоже не отказался.
 – Не железные, там другой материал, - поправил его Тилос. - Я про другое. Мне не хочется объяснять вам сейчас азы биологии, но вашим телом управляют мозги. Это всем ясно?
 – Слыхал я про это, - пожал плечами Хлаш. - Не упомню, правда, где. В какой-то таверне мужик сказки рассказывал на ночь глядя.
 – Интересные мужики вам встречались, - задумчиво сказал Тилос. - Но забудем пока о духе и всем прочем. Мысли рождаются у вас в голове, и руку вы поднимаете потому, что в башке появилось соответствующее желание. Но желание - вещь неосязаемое, одного желания маловато. Надо, чтобы что-то донесло это желание от головы до руки или ноги.
 – Магия, что ли? - недоверчиво поскреб затылок шаман. На его лице блуждало неопределенно-недоверчивое выражение.
 – Нет. Магия сиречь эфир - это лишь один из видов энергии - или Силы - в вашем мире. Кроме нее есть и другие, но нас сейчас интересует лишь одна Сила - электромагнитная.
 – Я видел как-то в Талазене магнитный камень, - припомнил Заграт. - Купец заявлял, что это редчайшее чудо из чудес, образчик древней загадочной магии. Врал, поди. Я лично в камне никакой магии не учуял. Хотя иголки он здорово притягивал.
 – Вот-вот, - согласно качнул головой Тилос. - На деле сила магнитного камня, притягивающего железо, - это близкий родственник электрической Силы: молнии в небе и искр, сыплющихся от кошачьей шерсти в темноте. Конечно, магнитная Сила действует и на другие вещества, но в природе это только железо и некоторые другие металлы. А электрическая Сила - это и есть то, что передает повеления ваших мозгов остальному телу. Пока понятно?
 – Большего бреда я в жизни не слышал, - проворчал шаман. - Младенцу известно, что при жизни телом управляет дух, который после смерти уносится прочь, но может быть призван опытным шаманом. Но на чокнутого ты не похож… во всяком случае, не слишком, - добавил он, окинув Тилоса внимательным взглядом. Ольга внутренне сжалась, ожидая новой вспышки царственного гнева, но Тилос лишь широко ухмыльнулся. - Ты давай это… ближе к делу. Ты про последнюю проверку рассказать хотел.
 – А я про что? - удивился тот. - Я, в отличие от остальных, умею видеть эманации этой Силы - электричества, я имею в виду. С моей точки зрения, у вас головы сияют не хуже фонариков, а тело светящимися прожилкам пронизано. Очень удобно, кстати - видишь, куда противник начнет двигаться, еще до того, как тот сам это поймет. Опять же, в темноте от меня не спрячешься, разве что с ног до головы в железный панцирь закутаешься.
 – То есть ты мысли наши читаешь? - спокойно спросил Хлаш.
 – Нет. Это невозможно. Для меня невозможно, - пояснил Тилос. - Слишком много всего у вас там происходит. Я хоть и продвинутый, а все же человек. Вот Робин бы разобрался, - он почему-то тяжело вздохнул. - Про другое речь. Сила у вас в голове пульсирует определенным образом. Это альфа-ритмами называется. Когда вы сюда зашли, у вас эти ритмы сбились, словно вас дубиной по башке огрели. Это со всеми случается, когда магия неожиданно исчезает, но у вас стократ сильнее было. Особенно магам досталось, - он извиняющеся улыбнулся Ольге. - Неужто не почувствовали?
 – Ага, поплохело мне, когда сюда зашел, - согласился Заграт, задумчиво пожевывая верхнюю губу. - Правда, тут Ольга сомлела, не до того стало. - Хлаш согласно качнул головой.
 – Ага, у меня так же, - поддержал орка Теомир. - Я уж и не знал, от чего больше перепугался…
 – А я так ничегошеньки не… - начал было Телевар и резко осекся. Тилос грустно кивнул в ответ.
 – Это и есть последняя проверка, тысячник, - вздохнул он. - До того я вовсе не был уверен, но сейчас сомнений нет. Что теперь скажешь?
 Телевар тихо зарычал и с силой ударил кулаком по ближайшей стене. Та чуть заметно вздрогнула, и кулак отбросило назад, чуть не вывихнув Телевару руку.
 – Аккуратнее, - спокойно заметил Тилос. - Потерпи немного, выйдем на свежий воздух - дам тебе куклу, что в спортзале для спарринга используют. Только сейчас не кипятись. Твоя судьба в другом, и… Может, это и к лучшему.
 – К лучшему? - заревел Телевар, от избытка чувств потрясая в воздухе кулаками. - Детишек к Майно в зубы отправить, а самому по кустам скрываться? Да я лучше пойду да первому жугличу в горло зубами вцеплюсь, все не так обидно будет! Да я!…
 – Уймись, - оборвал его Тилос, в чьем голосе снова зазвучали властные нотки Серого Князя. - Шанс геройски подохнуть у тебя всегда будет.
 – Слушай, князь, - задумчиво сказал Хлаш. - А может, ну его все кабану под хвост? Мне лично совсем не улыбается из себя ярмарочную марионетку изображать. Если эти твои демиурги в детстве в оловянных солдатиков не наигрались, мы-то тут при чем? Как-то не тянет меня им подыгрывать.
 – Я знаю людей, которые, не задумываясь, бросились бы исполнять волю Создателя, - хмыкнул Тилос. Хлаш молча взглянул на него, иронически приподняв бровь. - Во молодежь пошла! Творцов ни в грош не ставят…
 – Ага, старших не уважают, - фыркнул Заграт. - И куда только мир катится? Помнится, в детстве мне папаша этой песней плешь проел.
 Тилос захохотал. Ольга с Теомиром удивленно уставились на него, а Хлаш с Загратом подхватили смех, сначала неуверенно, а потом все громче и громче.
 – Ох, деятели! - в последний раз всхлипнул, протянул Тилос. - Ну что мне с вами делать, с котятами бездомными? - Он резко посерьезнел. - Я ведь из чистого любопытства с вами связался. Узнал, что Игра началась, глянул, куда Зов на поиски двинул - и решил, что давненько в тех краях не бывал. Тем более, Майно жугличей на войну давно подзуживал. И ведь гляди, как повернулось! Ребята, поймите меня правильно. У меня своя игра, но с Майно я стараюсь не связываться. У нас нечто вроде вооруженного нейтралитета. Конечно, я против Игрока-стратега не выстою, но и крови ему попорчу, если что, прилично. Ваше присутствие здесь для меня - очередная головная боль сверх уже имеющихся, и я бы не возражал против вашего скорейшего отбытия. Но! - он поднял вверх палец, останавливая ехидный комментарий Заграта. - Но я вовсе не собираюсь выбрасывать вас отсюда силой. Если вы захотите остаться - оставайтесь. С Майно я как-нибудь дела да улажу. Он хоть и сукин сын, но не дурак, так что попусту злобствовать не будет. Прекращение Игры из-за дезертирства Отряда вполне может его устроить. Правда… - Он резко замолчал, задумчиво потирая подбородок.
 – Договаривай, - настороженно откликнулся Хлаш. - Что "правда"?
 – Чего это мы все на ногах да на ногах? - вместо ответа недоуменно пробормотал Тилос. Он прошелся вдоль гладкой, без единой трещинки белой стены, рассеянно постукивая по ней пальцем. После каждого стука в стене распахивалась скрытая дотоле дверца, и из-за нее выкатывалась мягкая одноногая табуретка на колесиках, вроде той, на котором уже сидела Ольга. - Присаживайтесь, ребята, в ногах правды нет. - Он плюхнулся на один из табуретов, жалобно скрипнувший под ним, оттолкнулся от пола и прокатился через всю комнату с выражением неописуемого блаженства на лице. Он так напомнил Ольге мальчишку, плещущегося в жару на мелководье, что она тихонько прыснула в кулак.
 Остальные неловко последовали примеру Тилоса. Табурет под Хлашем оказался почти скрыт его телом, так что, казалось, тролль каким-то чудом парит в воздухе. Протестующе взвизгнула невидимая пружина, но конструкция выдержала.
 – Правда, есть во всей этой истории кое-что, мне непонятное, - задумчиво продолжил Серый Князь, откинувшись на спинку кресла и заложив за голову руки. - Как-то все неправильно у вас получается, суетливо, я бы сказал. Ведь как обычно Игра происходит? Героям отряда дается время притереться друг к другу, привыкнуть к мысли о том, что геройствовать придется. Опять же, в Отряд попадают не по умениям, а по способностям - Хлаш здесь редкое исключение - так что у вас должно быть время на обучение воинскому и магическому ремеслу. Это у вас хоть и быстро получается, но все же не мгновенно. По-хорошему, так вам бы еще пару месяцев, а то и полгода побродить по лесам да долам, детишек из чащобы да красавиц от чудовищ повыручать. С королями да феодалами познакомиться, на них поработать, тайны мироздания поразгадывать, что в свитках из затерянных городов описаны. Местность от чудищ позачищать для тренировки, в конце концов! В общем, жизнь хоть и недлинная, да полная приключений. А у вас что? Давеча вот говорили, сколько раз вы чудом от смерти спасались. Раз-другой - это в порядке вещей, но не каждый же день! Да и Майно не должен был ничего знать до самого последнего момента. Правила есть правила, а он охотится за вами с самого начала, ровно за глухарями на токовище. Если бы не везение ваше, давно бы лесные зверюшки кости ваши обглодали. Непорядок, однако…
 – Кстати, князь, а сам-то ты как про начало Игры узнал? - удивился Хлаш. - Если уж самому Майно знать не положено…
 – Елки зеленые, Хлаш, ты меня сколько времени Тилосом звал? - недовольно поморщился Серый Князь. - Сколько раз спрашивать - чем вам имя мое не понравилось? Не зовите князем, не люблю. А с Игрой - тут долгая история. Я вот вам про электрическую Силу рассказал. Дело в том, что я и сам эту Силу использовать умею. Если сделать специальную… м-м-м… штуку… ну, машину, что ли, то можно ее эманации принимать за тысячи верст. И наоборот, я могу ей электромагнитные волны… эманации передавать. Ну, как связные маги клиентов друг с другом связывают, так же и здесь, только не эфирные волны, а электромагнитные. Удобно, кстати: дал отряду такую радиостанцию - и общайся на расстоянии.
 – Как вчера, у скал? - полуутвердительно произнесла Ольга. - Ты тогда что-то губами говорил…
 – А ты по губам читать умеешь? - покосился на нее Тилос. - Да, например вчера. Когда нас к скалам прижимать стали, я приказал арбалетчикам занять позицию у ближайшей тропы и провел вас туда. Ох, нехорошо вышло…
 – Чего нехорошего? - вскинулся Теомир. - Они нас убить хотели!
 – Тропу демаскировал, - объяснил Тилос. - Полсотни трупов - не лучшее прикрытие для тайного пути. Но вернемся к нашим баранам. Там, наверху, - он небрежно ткнул пальцем в потолок, - летает такая штука, через которую вся игра управляется. Вы ее как Белую Звезду знаете.
 – Белая Звезда? Управляет Игрой? - удивился Заграт. - Никогда бы не подумал. Красная там или Голубая, что Огнем и Водой управляют - куда бы ни шло, а этот пустоцвет…
 – И тем не менее. Это не планета, как остальные, это небольшая станция с управляющей аппаратурой. Я в ней не разбираюсь, не про меня это хозяйство делалось, но подключаться к ней я могу.
 – Что делать? - удивился Хлаш. - Впрочем, неважно. Почему ты можешь, а Майно - нет?
 – Потому что не положено, - хмыкнул Тилос. - Я и сам-то не должен был в эти дела лезть, но прямого запрета не было. А вот Майно прямо заповедано на станцию носа не совать и вообще про ее существование забыть. Он же, судя по всему, запрет порушил. Если его собратья о том узнают - ниже некуда рейтинг… ну, положение среди Игроков, опустят. А ведь для Игрока рейтинг - это все.
 – Шалун он у нас, - скривился Заграт. - И что теперь? Он нас с небес как на ладони видит?
 – Боюсь, что так, - нахмурился Тилос. - Теоретически со станции можно отследить кого угодно и где угодно. Я понятия не имею, до чего там докопался Майно, сам-то я только сигнал о начале Игры и смог уловить. Поэтому либо вы достанете его, либо он достанет вас. Спрятаться и отсидеться, сами понимаете, не выйдет. Разумеется, если только у меня в гостях не останетесь.
 – Я точно не останусь! - угрюмо заявил Теомир. - Он всех наших перебил.
 – И я! - поддержала его Ольга. При мысли о сожженном доме где-то в глубине груди у нее зародилась неясная боль. - Даже если у нас один шанс из тысячи, все равно пойду!
 – Двое, - сухо констатировал Тилос. - Что скажут остальные?
 – Не нравится мне это дело? - оскалился Заграт. - Что мне до впавшего в детство придурка? Мне бы до своих добраться да за Миршага, старого кореша, поквитаться…
 – Извини, Заграт, - ответил Тилос. - Не получится. Не хотел тебе говорить, но… Клана Серого Когтя больше нет.
 – Что? - заревел Заграт, вскакивая с места и одним прыжком оказавшись около даже не шелохнувшегося Тилоса. - Что ты сказал, голожопый? - Его скрюченные пальцы с острыми когтями вцепились в плечи Серого Князя. - Что с ними стало?
 – Майно не были нужны орки в Орочьей пуще, - спокойно ответил Тилос. - Он через посредников нанял орков для войны - и стравил их с численно превосходящими харазгами. Часть кланов вырезана, часть рассеяна. Женщин и детей жугличи добили прямо в стойбищах.
 – Но зачем! - почти простонал Заграт. - Чем мы ему помешали? Чем?
 – Земля. Жугличам и харазгам нужны новые земли. Кочевникам-жугличам - только степи, охотникам же и земледельцам харазгам - еще и леса. На лесных пожарищах очень хорошо растет рожь. А Майно нужны жугличи и харазги - чтобы раздавить непокорную Приморскую империю. - Тилос аккуратно отцепил от плеч сведенные судорогой пальцы орка, встал и бережно довел его, полуослепшего от катящихся слез, до кресла. - Прости, Заграт. Я узнал это вчера вечером от своего человека в Харазге. Та самая радиостанция, знаешь ли. Я не был уверен, что стоит рассказывать тебе это, но… боюсь, ты бы не простил мне, если бы бросил Отряд и потерял возможность отомстить.
 Несколько секунд в белой комнате стояла тишина, прерываемая лишь судорожными полувсхлипами-полувзрыкиваниями орка. Тилос отошел к стоящему у стены шкафчику, плеснул в кружку из высокой синей бутыли и молча дал ему выпить. Прозрачная жидкость стекала по сжатым клыкам шамана, выплескивалась на грудь, но он, казалось, не замечал этого. Его руки судорожно сжали кружку, а глаза невидяще смотрели куда-то сквозь стену. Орка колотила мелкая дрожь.
 – Клянусь… клянусь, что не оставлю Майно в покое до тех пор, пока не увижу его кишки намотанными на сучья Орочьего леса! - наконец выдавил он из себя. - Клянусь, что он умрет самой страшной смертью, которую я только смогу выдумать! Я клянусь…
 – Не надо, - мягко остановил его Тилос. - Клятвами делу не поможешь. Пойдешь с отрядом - будет у тебя шанс отомстить. Но если начнешь пороть горячку - бессмысленно погибнешь, только и всего. Посиди пока, успокойся. Жизнь все еще продолжается.
 – На кой мне такая жизнь? - хрипло пробормотал Заграт, но Тилос уже отвернулся от него.
 – Хлаш? - вопросительно произнес он.
 Тролль странно посмотрел на него.
 – Ну, а для меня ты что припас? - как-то отстраненно проговорил он. - Детям - месть за родичей. Заграту - месть за родичей. Мне?…
 – Твоим родичам, насколько я понимаю, ничего не грозит, - пожал плечами Тилос. - Да ты и не из тех, кто помчится мстить, сломя голову. Тебе я просто расскажу кое-что еще.
 – А я хочу это знать? - почти зло спросил Хлаш. - Может, мне лучше так и остаться дураком на веки вечные?
 – Тебе это не грозит, - вздохнул Тилос. - Видишь ли, Игра изначально рассчитана на то, что воин Отряда не может повернуть назад. Не может не по принуждению, а по собственному желанию. Вы все зажаты в тисках долга - как вы это понимаете.
 – И какой же долг у меня? - лицо тролля по-прежнему было бесстрастным, но когти судорожно впились подлокотники.
 – Игра может происходить лишь в определенных условиях, - жестко сказал Тилос. - Не допускается развития техники. Не допускаются вредные для войны идеи. Ты думаешь, люди действительно настолько глупы, что тысячелетиями воевали друг с другом, с троллями, орками лишь из-за внешнего несходства? Это Игра, Хлаш, Игра! Где Игрок возьмет войска, сражающиеся не за деньги, но за идею, если люди мирно существуют бок о бок с нелюдями?
 – Было бы желание, а дураков всегда хватает, - отозвался Хлаш. Он заметно расслабился. - Впрочем, я тебя понял. А с чего ты взял, что меня этим можно пронять? Что мне, простаку-троллю из дальнего захолустья, до судеб мира? Тысячи лет все дрались друг с другом - и ничего. Авось и еще столько же подерутся. Или после Игры войны навсегда прекратятся?
 – Ты уж выбери что-то одно, - криво ухмыльнулся Тилос. - Или тебе без разницы, или прекратятся ли войны. Не прекратятся, конечно. Демиурги создавали вас по своему образу и подобию, а уж они-то воевали друг с другом до упора, пока это занятие окончательно не потеряло смысла. А как только этот смысл снова появился - в виде Игры - так сразу же вернулись к истокам.
 – Так чем же тебе не нравится Игра, Хранитель?
 – Бывший Хранитель, - отрезал Тилос.
 – Бывший? Не думаю, - настал черед Хлаша улыбаться кривой вымученной ухмылкой. - Это вон им, - он кивнул на Ольгу с Теомиром, - можешь вкручивать. Я-то не мальчик, я тебя насквозь вижу. Уж больно название у вас говорящее. Все о судьбах мира печешься, так? Хранитель однажды - Хранитель навсегда?
 Тилос заметно вздрогнул.
 – А тебе-то что? - угрюмо спросил он. - Завидно?
 – Да нет, в общем-то. Просто урок тебе впрок не пошел. Хранители чего вы были - мира? Знаний? Значит, отдельные люди - чушь, мелочь. Видел я таких как ты, убежденных… Вот и сейчас ты готов сунуть детишек волку в зубы, лишь бы малюсенький шанс свернуть Игру не упустить. Погибнут, конечно, но вдруг?…
 – Ах, вон ты о чем. - Тилос прошелся по комнате, задумчиво почесывая подбородок. Ольге неожиданно бросилась в глаза его гладкая смуглая кожа лица, словно бы никогда не знавшая бритвы. - Может, ты и прав, не знаю. Но это не главное. Видишь ли, обычно Отряду не оставляет выбора сама Игра. Если воин не выкладывается на всю катушку, толку от него мало. Поэтому Игра всегда идет так, что выбора у героев нет. Это просто такой закон природы. Я лишь пытаюсь сразу объяснить вам ситуацию. Мое предложение убежища до сих пор в силе, но, боюсь, вы бы возненавидели меня, не скажи я вам всей правды.
 – Стой, парень, - хриплым - от удерживаемых рыданий? - голосом произнес Заграт. - Значит, Серый Коготь вырезан под корень только потому, что какой-то полоумный сукин сын назначил меня своей игрушкой? Если бы не я, они остались бы живы?
 – Не знаю, - Тилос с жалостью посмотрел на него. - Возможно, и нет. Майно начал шуровать на этом континенте задолго до начала Игры.
 – Не ври мне, князь, - голос Заграта стал угрожающим. - Ответь просто - это моя вина? Да или нет?
 – Нет, - твердо ответил Тилос. - Ты здесь ни при чем. Просто невезение, вот и все. Игра есть Игра, и уж не тебе обвинять себя в ее последствиях.
 – Если бы я мог, - Заграт поднялся со стула, вытянув перед собой дрожащие руки со скрюченными пальцами, - я бы порвал сраному кукловоду глотку вот этими когтями! Но до него я добраться не могу… пока. Значит, у меня появился еще один повод порвать глотку Майно, только и всего. Я пойду в его логово даже в одиночку…
 – Я с тобой! - твердо заявил Теомир. Тилос грустно взглянул на него, вздохнул, но промолчал.
 Ольга почувствовала странное щемящее чувство в груди. Где-то в горле застрял тугой комок.
 – Я… я с вами, я уже сказала, - к глазам подступили слезы. - Значит, мама… папа… они мертвы или бегут с нашей земли только из-за какой-то Игры? Клянусь эти жугличи пожалеют, что на свет родились!
 – Ольга, жугличи такие же марионетки, как и вы, - мягко произнес Тилос. - Их жалеть надо. В один прекрасный день они перестанут быть нужными Майно, и их постигнет та же участь, что и Всадников.
 – Пусть! - упрямо заявила Ольга. - Но на нас они напали не потому, что им нож к глотке приставили, а по собственной подлости! Пусть отвечают за самих себя, за остальное другие ответят!
 – Значит, Хлаш никуда не идет, - с каким-то непонятным облегчением вдруг заявил Телевар. Он вцепился себе в бороду и ожесточенно дернул. На секунду Ольга испугалась, что тысячник от расстройства начнет вырывать себе бороду клочьями, как страдающие деды из сказок. - Вот и ладушки. Одних детей я в пекло не отпущу. Значит, мне все-таки судьба идти против супостата.
 – Да кто же тебе сказал, что я никуда не иду? - приподнял бровь Хлаш. Тилос бросил на него быстрый косой взгляд.
 – Ну… - растерялся Телевар. - Ты же сам…
 – Наш многомудрый хозяин, - язвительно взглянул на Тилоса Хлаш, - прекрасно знает, как манипулировать другими. Другое дело, что меня на крючок подцепить куда сложнее, чем вас, ну да у него опыт богатый. Князь, почему ты решил, что не меня подействуют твои россказни?
 – А я тебя насквозь вижу, - подмигнул ему Тилос.
 Хлаш весело оскалил свои внушительные зубы.
 – Вернул, значит, плюху. Ладно. Идущие по Пути должны следовать по нему, куда бы он ни привел. Свернуть же с Пути значит потерять себя. Ох, не нравится мне эта история… - Он резко встал на ноги. - Давайте-ка выберемся на свежий воздух, а то у меня голова разболелась…
 По лестнице наверх поднимались молча. Когда компания покинула подземелье, Ольге показалось, что она наконец-то вынырнула к солнцу и свету из ледяного темного омута. Поток Силы нахлынул на нее, тело внезапно стало легким-легким, казалось, еще шаг - и она полетит как птица. Угрюмо уставившийся перед собой Заграт тоже как-то распрямился, словно сбросив с себя невидимый груз, несколько раз глубоко вздохнул и потряс головой.
 – Чтобы я еще раз сунулся в этот погреб… - еле слышно пробормотал он.
 В зале наверху Тилос в своей неподражаемой манере с размаху плюхнулся в кресло и жестом пригласил садиться остальных.
 – Ну что, герои вы мои, - задумчиво пробормотал он. - Что делать собираетесь?
 – Думаю, еще денек передохнем, а завтра или послезавтра утречком, по холодку двинемся, - поскреб затылок Хлаш. - Народ, как вы?
 Тилос изумленно уставился на него.
 – Хлаш, - на его лице заиграла странная улыбка, - Я, конечно, сукин сын, но не настолько, чтобы выгонять вас за порог на следующий же день. Тебе, орясине саженной, может, и ничего, да вот другие-то на ногах еле держатся. Куда вы пойдете завтра с утра? Карателям в зубы? Думаешь, те были последними, кого Майно пошлет по вашу душу?
 – Ну… - пробормотал Хлаш, явно озадачившись. - Я думал - чем быстрее мы отсюда исчезнем…
 – Да толку то! Можешь быть уверен - соглядатаев Майно вокруг Лесной Долины хватает. Новые появляются быстрее, чем старых отслеживаем. Я уж и рукой махнул. Вас перехватят если не на следующий же день, то уж точно задолго до Талазены. Я думаю… - Он замолчал, заложив руки за голову и уставившись в потолок.
 – Ну? - подбодрил его Заграт. - Думай быстрее, а то мне что-то жрать хочется! - Орк, казалось, уже полностью отошел от потрясения, на его лице красовалась обычная брюзгливая мина.
 – Жрать? - Тилос будто бы к чему-то прислушался. - Ох ты елки-палки! Ничего себе мы с вами потолковали! Уже и полдень минул! Значит, так. Думаю, месяц-другой вы у меня задержитесь. Теомиру с Ольгой стоит с оружием поупражняться, да и тебе, Заграт, есть чему в колдовстве поучится. Что до тебя, Хлаш, то ученого учить - только портить, но я бы с удовольствием с тобой поработал. Не возражаешь?
 – А то! - острозубо ухмыльнулся тролль. - С Хамира об этом мечтаю!
 – Вот и ладушки, - довольно кивнул Тилос. - Телевар, с тобой отдельный разговор будет. Я тебя еще найду сегодня, не отходи от замка далеко. - Тысячник неопределенно дернул головой в знак согласия. - Ну что, ребята-зверята, есть возражения против моего гостеприимства?
 Путешественники молча переглянулись. Ольга вопросительно взглянула на дядьку, но тот лишь пожал плечами, упорно избегая ее глаз. Он хмурился мрачнее тучи.
 – Значит, так, - князь хлопнул ладонью по столу. - Решено. Начнете занятия завтра же. Теомир - длинный кинжал и меч. Ольга - длинный кинжал и лечебная магия. Заграт - природная магия, огонь и воздух, я полагаю, потом видно будет.
 – Не хочешь их искусству Пути подучить? - тихо спросил Хлаш. - Пригодится, я думаю…
 – Пути… - Тилос задумчиво пожевал губами. - За такой срок… Впрочем, Игра есть Игра, почему бы и не рискнуть? Вреда точно не будет. Ладно, утро вечера мудренее. Сегодня еще отдыхайте, а с завтрашнего дня начнете подготовку. - Он стремительно поднялся на ноги. - Ладно, топайте в столовую, а я пошел завалы разгребать. Увидимся.
 На этот раз обеденная зала была переполнена. Вынырнувшая неизвестно откуда Белла мягко, но решительно расчистила для всей компании часть стола в дальнем углу, потеснив несколько устало выглядящих мужчин в пятнистой темно-зеленой одежде, от которых остро несло потом. Поулыбавшись Белле и бросив на чужаков несколько не слишком дружелюбных, но любопытных взглядов, те сдвинулись поплотнее, и путешественники осторожно устроились на лавках, чувствуя себя неуютно посреди такой толпы.
 На глаз в зале присутствовало человек пятьдесят, большинство в такой же пятнистой одежде. Тут и там виднелись орки, некоторые оживленно болтали с соседями, другие угрюмо жевали, хмуро уставившись в тарелки. Оружия, если не считать охотничьих ножей и недлинных кинжалов, поначалу видно не было, но вскоре Ольга перехватила оценивающий взгляд Хлаша на оружейную стойку около дверей, увешанную и уставленную мечами. Рядом стояли составленные в козлы копья и пики. Несколько девушек сновали по залу, разнося тарелки с едой и забирая грязную посуду.
 – Темка, - осторожно спросила Ольга, разрезая на куски мясо в непонятного происхождения коричневатой, остро пахнущей подливке, - а чего это они одеты так странно? Словно в грязи валялись?
 Погруженный в какие-то свои мысли Теомир удивленно посмотрел по сторонам, словно только что заметив, где они находятся, и пожал плечами.
 – Кто его знает, - почесал он в затылке. - Может, просто из горного патруля вернулись, извозюкались, а постираться не успели. Или здесь так принято. - Он макнул хлеб в подливку и принялся сосредоточенно жевать, глядя куда-то сквозь стену.
 – А ты представь их среди травы, - шепотом подсказал с другой стороны Телевар. - Или в лесу, в зарослях. Чисто зеленых пятен на земле не бывает, а вот зеленых и запятнанных - сколько угодно. Слушай, а ведь этот парень, Серый Князь, совсем не дурак. Попробуй-ка этакого пятнистого с расстояния углядеть! Вернусь домой - наряжу наших пластунов в такое же… - Телевар скривился словно от зубной боли. - Если вернусь, конечно.
 После обеда Хлаш переглянулся с Телеваром, затем с Загратом, и потряс блестящей лысой башкой.
 – Так, други мои закадычные, вы как хотите, а я пошел ухо давить. До завтрашнего утра буду отсыпаться как суслик. Когда еще такой случай выпадет… - Он махнул рукой и неторопливо пошел к гостевому домику.
 – Хоть и орясина саженная, а иногда умные вещи говорит, - пробурчал Заґграт. - Составлю-ка я ему компанию.
 – А я тут по округе поброжу, - не согласился Телевар. - Обмозговать кое-что надобно. Вы, ребятишки, погуляйте-ка пока где-нибудь, а то тоже пойдите да отоспитесь как следует. У Онки вон после этого подвала до сих пор ноги подгибаются.
 – Ну и дрыхните, сони! - насмешливо заявила Белла. - А мы с Онкой и Темкой еще погуляем. Солнце в зените стоит, а они дрыхнуть удумали! Ха! Покедова! - Она ухватила Ольгу с Теомиром под руки и решительно потащила куда-то по заросшей липой аллее.
 Через полсотни шагов аллея сошла на нет. Белла выпустила гостей, плюхнулась на скамью с высокой спинкой и уставилась на них, скрестив на груди руки.
 – Ну? - нетерпеливо спросила она. - Что там было?
 – Где - там? - не понял Теомир. После обеда его странно-отрешенное состояние лишь усугубилось, он, казалось, совсем не замечал окружающее.
 – Ясно, - фыркнула девушка. - Этому тоже бы поспать стоит как следует. О чем это вы с Тилосом полдня трепались? Я после завтрака вас где только не искала! Ладно, шепнули мне добрые люди, что вас этот бандит в пытошный подвал увел и с пристрастием допрашивает, даже беспокоить не велел. Дверь изнутри закрыл, конспиратор недоделанный! - Она снова фыркнула.
 – Белла, зачем ты так? - с упреком сказала Ольга, усаживаясь рядом. - Он нам с тобой не чета, а ты на него так ругаешься…
 – Влюбилась, что ли? - зыркнула на нее Белла. - Так и скажи. Ха! Чего это он мне не чета? Оттого, что надувается как лягушка?
 – Он… - начала Ольга - и осеклась, запунцовев, словно рак в кипятке. - Слушай, чего это ты нас сюда приволокла? Чтобы князя обругать? Так мне, знаешь ли, на полном серьезе сейчас лучше бы поспать. Я после этого подвала на ватных ногах хожу, аж сомлела там, когда порог перешагнула, потом откачивали…
 – Ты? Сомлела? - удивленно посмотрела на нее Белла. - Ого! Мне там тоже не по себе было, там вообще только Тилос себя нормально чувствует, но такого не случалось. Ладно, извини, не буду больше ругаться. - Она глубоко вздохнула. - Обидно только, знаешь, - пожаловалась она. - Как появился - только пару раз кивнул да "привет" сказал. А я, между прочим, огонь зажигать научилась!
 – А? - удивилась Ольга. - Как - зажигать?
 – Ну, очень просто, - нетерпеливо пояснила Белла. - Заклятьем. Вот, смотри! - Он вскочила на ноги и чуть не врезалась во все еще стоящего перед ней отрешенного Теомира. - Слушай, тебе точно в кроватку надо! - со злостью заявила она. - Ну что ты стоишь как истукан на постаменте? Знаешь что, шел бы ты к себе, а? Вон туда по дорожке, в аккурат к домику выйдешь!
 Теомир молча кивнул и понуро побрел по указанной Беллой тропинке, уставившись себе под ноги.
 – Странный он у тебя какой-то, - недоуменно посмотрела ему вслед Белла. - Заторможенный. Он всегда такой, или просто головой ударился?
 – Ударился, - кивнул Ольга. - Вернее, его ударили. Нас тут бандиты в лесу прихватили, так ему чуть мозги дубиной не вышибли…
 – А-а, - протянула Белла, мгновенно утратив к Теомиру всякий интерес. - Не повезло. Вот, смотри! - Она подхватила с земли сухую ветку, сосредоточенно нахмурила брови и ткнула в нее пальцем. - Оп-ля!
 На кончике ветки вспыхнул крошечный огонек. Мгновение - и язычки пламени охватили ее сверху донизу. Ойкнув, Белла выронила горящую хворостину и затрясла обожженной рукой.
 – Опять не рассчитала, - огорченно сказала она. - Должно же чуть-чуть загореться…
 – Здорово! - искренне сказала Ольга, с уважением глядя на Беллу. - А вот у меня так никогда не получалось. Лечить я еще умею, а вот огнем управлять… Сильно обожглась? Давай помогу.
 Она взяла руку девушки. Кожа на пальцах покраснела, тут и там вздулись маленькое волдыри. Ольга накрыла их ладонью и попыталась вызвать в ней знакомое теплое покалывание. Почему-то это вышло не сразу, потом закружилась голова, в глазах слегка потемнело. Ольга стиснула зубы и откинулась на спинку скамьи.
 – Ой, совсем не болит! - удивленно воскликнула Белла, разглядывая чуть красную кожу. - И волдыри прошли… Да что с тобой? - обеспокоено воскликнула она. - На тебе же лица нет! Ох я дура… После подвала же сутки колдовать нельзя, мне Тилос говорил. Онка, ты как?
 – Нормально… - пробормотала Ольга. - Отдышусь только. А почему нельзя колдовать?
 – Тилос говорит, что там какие-то рез… рус… резеруверы пустеют, в которых колдовство в человеке накапливается. Если в этих самых рез… в общем, в подвале колдовства не бывает, и эти самые резеревуры пустеют. Простому человеку еще ничего, а вот колдунам вроде нас совсем плохо. Пока они не заполнятся хотя бы на четверть, от колдовства и помереть можно. Слушай, ты точно в обморок падать не собираешься? - Белла выглядела не на шутку встревоженной.
 – Да все нормально… - прошептала Ольга. Сердце билось как сумасшедшее, но дышать стало легче, и спазмы в животе почти прошли. Она с трудом сглотнула отдающий рвотой комок в горле. - А ты что, тоже была в том подвале?
 – Я? Ха! - гордо вскинула голову Белла. - Да я там, бывает, ночую. Тилос вам показывал лаборатории?
 – Лаборатории? - Муть в глазах почти рассеялась. - Там была какая-то комната, вся белая и с рисунком мира на стене…
 – А, кинозал, - разочарованно протянула Белла. - Тилос туда послов иноземных водит, на мозги им капать. Они оттуда с круглыми глазами выходят, потом домой уезжают и своим хозяевам сказки про могучее колдовство рассказывают, что землю как ни на есть с птичьего полета кажет. А больше он никуда вас не водил?
 – Да нам, в общем-то, не до того было… - неуверенно пробормотала Ольга. - Сначала меня откачивали, потом… А что там еще есть?
 – Ну! - всплеснула руками Белла. - Так вы, почитай, и не видели ничего. Там еще оружейная, потом химическая лаборатория, потом еще какая-то физическая, а еще генераторная и реакторный зал. Я вообще-то сама там не много где была. В основном в химической. В других местах другие работают, а Тилос, тот вообще там днюет и ночует, когда дома. Но ты не думай, меня везде пускают, кроме реакторной, - быстро добавила она. - Я тебе все покажу, если хочешь, только в реакторную Тилос никому ходить не позволяет.
 – А это что?
 – Не знаю, - вздохнула Белла. - Знаю, что там электрическую силу что-то делает. Здоровая такая штука стоит, с ваш домик величиной, лампочками мигает. Тилос ее называет, - она наморщила лоб, - ка-ви-тон-ный реактор. Он еще говорит, что с этим шутки плохи: если что - так бабахнет, от всей долины пустое место останется. - Она поежилась. - Я как-то туда забралась, до него дотронулась, а он гудит, знаешь, тихо так, но чувствуется, что внутри силища… Зато по ночам у нас красиво. Жаль, ты последнюю ночь дрыхла, а то бы я тебе показала. Тут пруд рядом есть, а его подводными электрическими фонарями подсвечивают, красотища! Ну ладно, еще увидишь. Вы ведь у нас задержитесь, да?
 – Ага. Тилос сказал, что месяц-другой мы у него погостим. А как ты до этой штуки дотронулась, если Тилос туда никого не пускает?
 – А там рядом с дверью такая дощечка есть с циферками, - скромно потупилась Белла. - Я подсмотрела, в каком порядке нажимать надо, чтобы открыть. Только ты ему не проболтайся, поняла? - Ее голос стал жестким, но тут же смягчился. - А еще там есть рет-ранс-лят-ор, - это слово она тоже выговорила по слогам.
 – А это чего? - удивилась Ольга. Глаза у нее слипались, но она мужественно не подавала виду.
 – А это такая штука, которая далеко говорить помогает, - с таинственным видом пояснила Белла. - Берешь такую маленькую коробочку и говоришь в нее, а другая коробочка, где-нибудь далеко, то же самое твоим голосом повторяет. Вот этот рет-ранс-лятор тут главный, без него ничего не получится. Хорошо Тилосу, - добавила она с ноткой зависти в голосе. - Ему для этого коробочки не надо. Он просто думает - а коробочки говорят, даже если он в Талазене или в Золотой Бухте ошивается. Говорит, мозги у него так устроены, что электрическую силу воспринимают, вроде как связные маги - эфирную. Только лицо у него дергается, словно он в самом деле говорить пытается. Вот умора! - Белла прыснула. - Мне такую коробочку не дают, а вот у командиров отрядов она есть…
 – Ага, он рассказывал. А еще говорит, что не маг… - пробормотала Ольга. - По мне так это самое колдовство и есть.
 – А Тилос это наукой называет! - гордо сказала Белла. - А еще он говорит: есть многое на свете, моя милая, что неизвестно нашим мудрецам. Вроде бы как какой-то циркач это придумал, а ему понравилось. Слушай, да ты совсем спишь!
 Ольга и в самом деле против своей воли проваливалась куда-то в густой плотный туман, населенный странными формами. Мелькнул малыш-летун, смешно топорщащий уши, рядом свистнула огнеплеть, невнятные фигуры устроили вокруг настоящий хоровод, угрожающе размахивая оружием. Затмевая все, надвинулось разгневанное мужское лицо, в его глазах билось яростное оранжевое пламя. Ольга точно знала, что это пришел за ней сам Майно, Враг, Разрушитель, Неназываемый, и что ей конец.
 Когда утром солнечный луч ударил ей в глаза, простыни были мокрыми от пота.
 Свистит меч, и его собственная голова, вращаясь в воздухе, отлетает в сторону. Гаснущим взглядом Каол успевает поймать торжествующе потрясающего клинком огромного зеленого тролля, испускающего победный рев. Затем страшная резь в шее затмевает все вокруг, и мир заливает тьма, перемежаемая лишь вспышками боли.
 Каол стоит в кольце хохочущих и свистящих мальчишек, а его противник, сжимая кулаки, боком подбирается к нему. Глаз заплыл, из рассеченного лба капают теплые капли, оставляя на губах солоноватый привкус. У врага из носа висит бахрома кровавых соплей, он прихрамывает на правую ногу, но в глазах уже желание не поиздеваться над одиноким пареньком из чужой шайки, но убивать. Где-то вдалеке стоит мать, повернувшись спиной к схватке, и что-то оживленно обсуждает с торговкой зеленью. Каол отчаянно бросается на врага, но тот уворачивается, бьет его кулаком в поддых и ставит подножку. Каол кубарем летит на землю, судорожно хватает ртом воздух, но все равно задыхается, в глазах темно, и зачем-то торчащий из земли гвоздь глубоко втыкается ему в шею.
 Раскаленный воздух Южной пустыни обжигает горло, не дает дышать, в глазах плавают огненные круги. Кажется, лучи яростного солнца почти давят на голову, спину, пригибая к земле. Ужасно хочется пить, кадык с трудом ходит в пересохшем горле, царапая его словно наждаком. Мерно бьют барабаны, голова резонирует в такт натянутой на них человеческой коже. Невысокий смуглый палач еще раз деловито проверяет петлю и, поймав кивок сидящей на высоком помосте напротив женщины в золотой короне, украшенной кроваво-красными рубинами, резко выбивает из-под него подставку. Петля охватывает шею, страшный рывок ломает позвонки. Дикая боль в разбитом кадыке растворяется в накатившейся темноте.
 Влажная жара облегает тело словно мокрое шерстяное одеяло. Кожа покрыта слоем влаги - то ли испарины, то ли осевшей из воздуха. Руки и ноги прочно прикованы к столу железными браслетами, металлические обручи охватывают поясницу, грудь и горло. Обруч на горле покрыт изнутри мелкими острыми шипами, они рвут кожу при малейшем движении, однако недостаточно велики, чтобы вскрыть сонную артерию и навсегда избавить от мучений. В углу подвала сумрачно светится большая жаровня с углями, рядом разложен пыточный инструмент - клещи, шипы, клейма, какие-то буравчики и тиски. Но безумный взгляд скошенных глаз направлен не на них, а на черный закопченный сосуд над огнем. Дюжий подручный разжимает ножом стиснутые в судороге зубы, другой ловко вставляет в рот широкую воронку. Палач с явным трудом снимает горшок с огня короткими щипцами и с опаской подносит его к лицу Каола. Жар опаляет его лицо, из глубины истерзанного тела рвется животный вопль, но свинец раскаленной струей уже течет по его горлу, вливается в легкие, и страшная боль в шее окружает его, кривляется, показывает язык, сверкает маленькими красными глазками, не забывая вонзать в него тысячи отравленных кинжалов. И только потом приходит благословенная тьма.
 Багровая полутьма лишь кое-где подернута клочьями черного тумана. Майно сидит за маленьким столиком и задумчиво потягивает из высокого хрустального бокала красное вино Западного Граша. Каол плавает в блаженной невесомости, но страшная боль в шее туманит разум, заставляет бороться за каждый глоток воздуха. Взгляд Майно, направленный на Каола Трейна, спокоен и даже немного сочувственен.
 – Так-так, мой мальчик, - неспешно протягивает Повелитель. - Ты все-таки облажался. - Каол не знает, что такое "облажался", но чувствует горячую благодарность судьбе за то, что это не очередной кошмар. Пожалуй, одной вечности этого удовольствия с него хватит. - Я ведь тебя предупреждал…
 – Хозяин… - хрипит Каол, пытаясь встать на колени, но проклятое тело не слушается его, все так же плавая в расслабленном блаженстве колдовского облака. - Хозяин…
 – Не дергайся, - приказывает Майно, делая успокаивающий жест рукой. - Если бы я был на тебя зол так же, как вначале, то не стал бы тебя оживлять. Пожалуй, так и оставил бы на веки вечные в тех приятных снах. Но, по здравому размышлению, твоей вины здесь я не нашел. Выходит, что просчитался все-таки я. - У Трейна лезут глаза на лоб. Чтобы Великий был в чем-то неправ? Да еще и сам в этом признался? - Н-да. Полсотни Карателей - не велика потеря, но у меня поблизости больше ничего нет. Обидно, обидно.
 Горячий стыд захлестнул Каола с головой. За ним отступает даже боль в шее. Пятьдесят против шести, из которых трое - мальчишка, девчонка и старик. Скажи ему кто, что они смогут ускользнуть - Каол бы даже смеяться не стал. Что толку смеяться над умалишенными? Но он не поймал. Упустил. Провалился. И виной всему Тилос, вшивый посланник Серого Князя. Однажды он уже унизил Каола в Приморской Империи, можно сказать, на глазах у всех. Теперь он унизил его второй раз. Мысленно Каол поклялся, что его жизнь не будет иметь другого смысла, пока этот выскочка жив.
 – Даже и думать забудь, - насмешливо посоветовал ему Майно. - Серый Князь тебе не по зубам. Он может на завтрак десятерых таких как ты съесть и даже не заморить червячка. Нет, паренек, ты уж оставь его лично мне. Остальных, впрочем, можешь забирать, я не возражаю. - Его глаза сверкнули, он отставил бокал и наклонился вперед. - Однако ты облажался, и не думай, что это сойдет тебе с рук. - Он снова откинулся на спинку мягкого стула, его глаза потухли. - Ладно, мой мальчик, о плохом мы поговорим позже. Недосуг мне с тобой болтать. Слушай меня, и слушай внимательно. Я даю тебе неделю - неделю на то, чтобы отлежаться. Мне плевать как ты будешь себя чувствовать после этого. Вероятно, все еще паршиво, но мне это не интересно. Затем явишься к Кантуру-мяснику по известному тебе адресу и будешь ждать дальнейших указаний. Усек?
 – Да, Мастер, - прохрипел Каол.
 – Вот и молодец. Помни - неделя, не больше. Впрочем, раньше вскакивать особого смысла тоже нет. Смотри, Каол, я умею награждать - но умею и карать. А ты в последнее время все больше меня разочаровываешь. И если ты подведешь меня еще раз, - Майно вытянул вперед руки со скрюченными словно когти пальцами, - я сверну тебе шею вот этими самыми руками! Свободен!
 Словно порыв горячего ветра ударил Каола в лицо. Все вокруг заволокло туманом, тело снова отяжелело, отказалось повиноваться, резкая боль, зародившаяся где-то внутри затылка, хлестнула по глазам. Он рванулся изо всех сил, и туман рассеялся. Посланник лежал на мягкой постели, привязанный к ней шелковистыми, но прочными веревками так, что не мог двинуть ни одним членом. Его лба коснулось что-то холодное и влажное. Сквозь выступившие слезы он ухватил образ высохшей старушки, осторожно обтиравшей ему испарину с лица. В ее глазах медленно гасли характерные для связного мага искры.
 – Какой же ты, милок, резкий, - осуждающе прокудахтала бабка. - С переломанной-то выей - и так дергаться! Нет уж, касатик, пару дней ты у меня без движения полежишь, пока заклятье как следует не примется, а потом уж гуляй, коли хошь…
 Каол глубоко вздохнул - шея страшно болела, но эта боль не шла ни в какое сравнение с болью из кошмаров - и потерял сознание.
 Но сновидений больше не было. Никаких.
 На следующее же утро, еще до завтрака, в гостевой дом заявился Ханкер. Глава стражи критически оглядел гостей, задержал взгляд на Ольге и чуть заметно пожал плечами.
 – Я - Ханкер, ежели забыли, - сообщил он гостям, слегка поклонившись. - Командую здешними вояками. Князь приказал обучать вас волшбе и военному делу. Орку - Заграту, если не ошибаюсь, - велено явиться к Жекару, он у нас главный по колдовской части. Молодым Всадникам - Темиру…
 – Теомиру, - обидчиво поправил его тот.
 – Теомиру, - согласно кивнул Ханкер. - Прости, оговорился. Теомиру и Ольге положили заниматься рукопашным боем с утра, оружием ввечеру. Насчет матхи Хлаша указаний не было, но князь просил его помочь в обучении Теомира и Ольги, если матха захочет. Вопросы есть?
 – Почему не помочь? - задумчиво проговорил Хлаш. - А чему учить-то будешь, вой? По какому Пути идешь?
 – По тому же, что и ты, уважаемый Ведущий Дэрэй, - улыбнулся Ханкер. По обветренному лицу разбежались тонкие морщины, и сразу стало видно, что он куда старше, чем кажется на первый взгляд. - Я и сам почту за честь выучиться у тебя чему-нибудь новенькому.
 – Эй! - обиженно возник Телевар. - А я что? Болтаться без дела должен?
 – Чтоб меня! - пробормотал Ханкер. - Прости, уважаемый, ты ведь тысячник Телевар, верно? Князь просил тебя явиться к Танзиле. Она у нас главная по иностранным делам и разведке, заместитель Тилоса по этому делу, когда князю погулять захочется. Танзила аж загорелась вся, когда о вашем появлении узнала. У нее тайного человека в ваших краях недавно убили, и она ругается так, что у меня аж уши жухнут…
 – Старость не радость, - вздохнул тысячник. - Кому мечом махать, а мне, видно, пришла пора на завалинке сидеть да с бабами сплетничать. Ладно. Где эта красна девица?
 – Эта красна девица тебя в тонкий блин раскатает, если захочет, - усмехнулся Ханкер. - Она стометровку быстрее иного мужика бегает, а однажды на тренировке чуть из меня дух не вышибла сгоряча. Та еще баба. Впрочем, Тилос тюфяков не держит. Потопали, что ли, к замку, все равно в каптерку заглянуть придется.
 Ольга не знала, что такое "каптерка" и "стометровка". Со все возрастающим любопытством она вместе с остальной компанией последовала за Ханкером. Впрочем, все оказалось разочаровательно скучным. Каптерка оказалась маленьким неприметным домиком, по местному обычаю прикрывавшим вход в подземный амбар, на сей раз со всяческой одеждой и доспехом. Ханкер щелкнул чем-то в полумраке, и под потолком загорелся уже знакомый осветительный шар.
 Покопавшись в огромном шкафу, начальник стражи вытащил на поверхность несколько простых полотняных штанов и рубах с широким зап а хом, застегивающихся на продолговатые деревянные пуговицы.
 – Это тренировочная одежда, для занятий, - объяснил Ханкер. - Чтобы в обычной по земле не валяться. Так, это на тебя, - они кинул Ольге штаны с рубахой, - это тебе, - еще один комплект полетел в Теомира, - а тебе… - Он с сомнением окинул взглядом Хлаша. - Н-да. Где же я на тебя одежу-то возьму?
 – Не ломай голову, уважаемый Ханкер, - ответил ему тролль. - Штаны на меня найдутся? Найдутся. А без куртки я обойдусь.
 – Обдерешься весь… - неуверенно произнес Ханкер. - Хотя с твоей-то шкурой…
 – Уважаемый Ханкер, - Хлаш расплылся в широкой зубастой ухмылке. - Ежели я на обучении обдерусь, поделом мне. Давай сюда штаны и не ломай зря голову.
 После каптерки подошли к замку. Возле главного входа стояли, лениво переговариваясь, высокая плотная женщина и седобородый старик в синей, расшитой серебряными звездами мантии. Гостей они заметили одновременно и, оборвав разговор на полуслове, поспешили навстречу. Ольге казалось, что она уже привыкла к иноземным одеждам, но платье женщины ее поразило. Оно состояло из двух частей, верхней - наподобие кафтана или теплой кофты, но сшитой из легкой белой ткани, и нижней - с коротким, словно обкорнанной неумелым портным подолом, не доходящим даже до колен. Мысленно она плюнула и хотела было отвернуть от сраму, но заметила, что Теомир смотрит на голые ноги женщины с отвисшей челюстью, и не стала, сердито уставившись на бесстыжую бабу. Тут ей вспомнилось, что Белла говорили ей про мини-юбку, и она отчаянно сконфузилась, невольно представив себя в такой же.
 – Танзила.
 – Жекар, - в унисон представились они.
 – Мы уж думали, что вы не придете…
 – Это она думала, еще со вчерашнего вечера…
 – …а вы тут не спеша гуляете! Ханкер! Ты…
 – …не обращай на нее внимания, - закончил Жекар и ухмыльнулся. - Танзила, ша! Не сбивай гостей с толку. Приветствую, уважаемые! Пусть Сила течет сквозь вас бурным потоком. Я вижу вокруг вас эманации эфира и предсказываю, что сам суждено великое будущее!
 – Ну ровно гадалка базарная, - вздохнула Танзила. Где-то в уголках ее губ притаилась задорная улыбка. - Да ты, кажется, этим и зарабатывал, пока к нам не попал, все время об этом забываю.
 – Я был великим предсказателем! - с пафосом потряс пальцем в воздухе Жекар. - Люди мне платили бешеные деньги, чтобы узнать свою судьбу! Ах, молодость, молодость…
 – Ладно, хорош паясничать, - ткнула его в бок Танзила. - Ты, как я понимаю, Телевар? Добро пожаловать к нам на пироги. Поскольку Тилос настоятельно не рекомендовал мне приставать к остальным, тебе придется отдуваться за всех.
 – О свет моих очей! - поклонился ей тысячник. Ольга ошеломленно взглянула на него. Телевар почти изящно опустился на одно колено, осторожно взял руку главной тетки по иностранным делам и осторожно поцеловал запястье. - Я весь в твоем распоряжении. Даже моя старческая кровь кипит при виде такой красавицы, и я готов ублажать… хм, твой слух хоть до скончания веков.
 Женщина закинула голову назад и звонко расхохоталась.
 – Спасибо тебе, о благородный рыцарь, за твои достойные великого мужа слова! - проговорила она сквозь смех. - Встань же и не пачкай свои колени - плац не слишком чист. Только не наговаривай на себя - видала я и мужиков постарше тебя, а были они резвей молоденьких. Пойдем же, достойный муж, покалякаем на разные темы. - Она почти силой подняла Телевара на ноги, взяла под руку и тесно прижавшись, повела прочь. На ходу тысячник обернулся и едва заметно подмигнул остальной компании. Ханкер с Жекаром расхохотались.
 – Ну и ухажер же ваш старшой! - хлопнул Теомира по плечу Жекар. - Такой не пропадет. А то я уж начал бояться, что привел князь ей очередного ягненка на заклание. Ну что, парень, пошли и мы, поработаем с утра пораньше.
 – Эй-эй-эй! - возмутился Ханкер. - Парня мне отдали. Я его муштрую, не ты. Заграт, ты не обращай внимания, этот шарлатан колдуна от жулика отличить не сможет. Уж и не знаю, чему он тебя научит…
 – Извиняюсь, - Жекар казался заметно смущенным. - Я почему-то подумал, что Заграт - это ты. Уж больно от тебя Силой веет…
 – От него? - удивился Заграт. - Да он… - Орк неожиданно осекся. - Действительно, веет. Как я раньше не замечал?
 – Ну да, - растерянно развел руками чародей. - От девушки, парня и тебя прямо таки несет эфиром. Из вас только уважаемый… - он с опаской глянул на Хлаша.
 – Хлаш Дэрэй к твоим услугам, - вежливо откликнулся Хлаш. - Да, уж такова натура Народа. Великих воинов у нас хватает, а вот с магами куда как плохо. Впрочем, нельзя иметь сразу все. Заграт, ты не обидишься, если мы пойдем немного покувыркаемся на голодный желудок? Сытым как-то несподручно.
 – Валите, вояки, - ухмыльнулся Заграт. - Сколько лет без вас прекрасно обходился, и сегодня, думаю, не помру. Пошли, Жекар, научишь меня паре фокусов.
 – Теомир, - негромко сказал тролль, глядя в спину удаляющимся колдунам. - Думаю, сразу два мага ошибиться не могут. Прежде чем мы отсюда уйдем - совсем уйдем, я имею в виду, - ты должен подучиться колдовству.
 – Вот еще, - возмутился Теомир, сердито насупившись. - Я честный боец, не какой-то там колдунишка! Ой, прости, Онка…
 – Ничего, - ледяным тоном сказала Ольга. - Я привыкла. Не ты первый такой остроумный.
 – Теомир, - лицо Хлаша стало жестким. - Я потерял многих друзей только потому, что раненым некому было остановить кровь. Из Ольги со временем выйдет целительница, каких поискать, но если с ней что-то случится… Нужен запасной вариант. Не упрямься, пожалуйста.
 Теомир растерянно взглянул на него.
 – Ну… если только как запасной, - наконец сказал он. - Но не сейчас же?
 – Не сейчас, - кивнул Хлаш. - После обеда, когда брюхо набьешь.
 "Тренировка", как называл упражнения в воинском искусстве Ханкер, проходила на большой, вымощенной все тем же серым асфальтом площади. С одного края стоял длинный навес, под которым располагались скамьи и рукомойники. Отдельно притулился крошечный домик без окон, около которого переминалась с ноги на ногу Белла.
 – Ну наконец-то! - сердито сказала она. - Засони! Я уже полчаса здесь ошиваюсь.
 – Не кипятись, егоза, - спокойно ответил ей Ханкер. - Сейчас начнем. Чего до сих пор не переоделась?
 – Онку ждала, - фыркнула девушка. - Кто ее этот балахон одевать научит, вы, что ли?
 – Может, и мы, - все так же спокойно ответил начальник стражи. - У меня выходной, времени много. Могу и не такому научить.
 – Да уж ты научишь, - хмыкнула Белла. - Онка, пошли в раздевалку. Специально для меня сделали.
 Внутри домика на крючке висели какие-то странные вещи.
 – Вот это называется "трусики", - встряхнула одной тряпицей Белла. - Одеваются вот так. - Она быстро показала, как. - Ты не красней, а одевайся. Без них так себе штанами все натрешь - ходить не сможешь. Это - лифчик, надевается на грудь, чтобы титьки из куртки не выскакивали. Давай, давай, не стой…
 В трусиках и лифчике было неудобною. В паху давило, было немного трудно дышать. Ольга натянула штаны, накинула и тщательно застегнула куртку, обвязавшись узким поясом. Куртка была плотной, немногим легче боевого кафтана. Ольга обратила внимание, что левый рукав у Беллы был обвязан синей ленточкой.
 – Слушай, а нельзя мне тоже синюю ленточку? - робко спросила Ольга. - А то у меня какая-то белая, некрасивая…
 Белла прыснула.
 – Глупая ты, - сообщила она. - Цвет ленты означает мастерство. Белый - значит самый что ни на есть ученик, а зеленый - мастер. Другие цвета - промежуточные ступени.
 – А что значит синий цвет?
 – Третья ступень, - пояснила Белла. - Готова? Пошли.
 – А обувь? - удивилась Ольга.
 – Не положено, - объяснила Белла. - Занимаются босиком, чтобы землю чувствовать. Так Ханкер говорит. Спроси у него сама, если хочешь.
 Снаружи их уже ждали переодевшиеся мужчины. Рукав Ханкера охватывала зеленая лента с поперечными белыми полосками. Высокому троллю штаны доходили лишь до середины щиколоток, зеленый чешуйчатый торс поблескивал в лучах восходящего солнца, под шкурой ходили могучие мышцы. Ольга невольно залюбовалась им. Тролль весело подмигнул девушкам.
 – Ну что, пигалицы, готовы? Тогда вперед и с песней! Ханкер, не убей их по-первости.
 – Постараюсь, Ведущий, не впервой, - невозмутимо откликнулся тот. - За мной бегом марш! - Не дожидаясь ответа, он развернулся и неторопливой трусцой двинулся вдоль кромки асфальтированного поля. Хлаш пристроился ему в затылок, за ним побежала Белла. После мгновенного замешательства Ольга с Теомиром присоединились к процессии.
 Поначалу было легко. Твердый и почти гладкий асфальт приятно холодил превшие последние недели в сапогах ноги. Сперва бежали довольно медленно, и Ольга озиралась вокруг, оглядывая непонятные решетчатые сооружения и стены, разбросанные по полю там и сям. Но спустя сотню шагов Ханкер ускорил бег, и вскоре Ольге стало не до оглядок. На третьем круге сердце билось словно загнанный зверек в ловушке, воздуха не хватало, в правом боку остро кололо при каждом вздохе. Когда, наконец. Ханкер снова перешел на медленную трусцу, девушка едва удерживалась на ногах. Теомир выглядел не лучше. Самым обидным было то, что ни Ханкер, ни Хлаш, ни даже Белла словно бы и не запыхались.
 Дальше упражнения посыпались словно помет из козы. Махи руками - вверх-вниз, в стороны, по кругу в одну сторону, по кругу в противоположные стороны. Разворот туловища - влево, вправо, влево, вправо… Не останавливаться! - командовал Ханкер. Бегом марш, правым боком вперед! Левым! Правая нога идет перед левой! Наоборот! Попеременно! Спиной вперед! Обычный бег, менять направление по моему хлопку в ладоши! И-и-и… Хлоп! Внимательнее! Внимательнее, я сказал! Хлопок! Хлоп! Хлоп! Нормальный бег! Ольга, не торопись, не к теще на блины! Держись в строю! Руки вперед, ладошки к земле на уровне пояса, доставать бедрами! Теомир, выше ноги, выше, представь - корни в два аршина толщиной под ногами! Все пальцы себе уже отбил! Бегом! Пятками доставать до ягодиц! Белла, активнее, активнее! Мне не интересна твоя лодыжка, не надо было запинаться. Стоп! Низким шагом в полуприседе марш! Полный присед! Ниже! Еще ниже! Макушку из-за плетня высунешь - стрелу словишь! Теомир, плохо слышишь? Еще ниже! Стоп! На пятки сели, пальцы под себя подогнули, ходом безногого марш! Смотрите за Хлашем, если не понимаете как! Бедра под прямым углом! Переживет твоя нога, Белла, ничего ей не сделается, а сделается - попросишь Ольгу, она поправит. Развернулись спиной вперед, двигаемся в той же манере! Вы двое, стоп, смотрите за остальными. Поняли? Вперед! Вперед! Вперед!…
 Тени уже укоротились на добрый аршин, когда Ханкер милостиво позволил им передохнуть. Ольга с Теомиром со стоном повалились прямо на землю. Ноги, особенно колени, страшно болели, тело ныло как избитое палками. Белла ходила взад-вперед, тяжело дыша, ее лицо блестело от пота, но падать на землю она вроде бы не собиралась. Сквозь застилающую все вокруг усталость Ольга почувствовала к ней что-то вроде зависти. Ханкер с Хлашем, казалось, ничуть не уставшие, отошли в сторону и о чем-то тихо переговаривались.
 – Мало?… - донеслось до Ольги удивленное восклицание Ханкера. - Ха!… Пять минут на то, чтобы в себя прийти, потом продолжаем.
 Теомир застонал. Белла взглянула на него с видом превосходства, но ничего не сказала.
 Вскоре занятие возобновилось.
 Стойка - правая нога вперед, ноги согнуты, расстояние между ступнями - бедро. Встать на колено задней ноги, чтобы проверить. Ноги согнуты! Еще ниже! Ольга, у тебя ноги или ходули негнущиеся? Сместите вес на переднюю ногу! Сильнее! Вот так. Руки прямо перед собой, пальцы вытянуты и напряжены. Передней ногой шаг вперед, сразу снова в стойку! Назад! Вперед! Назад! Ступни скользят вдоль земли, прыгать мы уже перестали! Смотрите за Хлашем, за Беллой! Раз! Два! Раз! Два! Поменяли ногу. Раз! Два! Раз! Два!… Разворот на пятках. Приседайте ниже! Еще ниже! Медленнее, не торопитесь, сначала заучите движение. Руки в развороте образуют круг перед собой, а не болтаются где-то вдалеке! Хорошо. Разворот грудью вокруг передней ноги, вот так. Раз! Два! Раз! Два! Плавнее! Не подпрыгивайте на месте. Разворот спиной! Поменяли ногу! Чередуем повороты! Спина-грудь, спина-грудь! Руки! Руки держать! В стойке руки, лицо и передняя ступня всегда смотрят в одну сторону, задняя ступня под углом-восьмушкой. Бедра выверни! Да сильнее, видишь же, что на ногах еле держишься! Поднимись и встань правильно. Хорошо! Ногу поменять! Новый разворот спиной: задней ногой шаг вперед, разворот, переднюю ногу убираем назад, вот так! Раз! Два!… Приседать ниже! Ноги идут по дуге! По дуге, я сказал! Ольга, ну-ка, попробуй обойти меня! Что - ой? Я же сказал - ноги идут по дуге, огибая ноги противника. У меня-то ноги привычные, ты свои пожалей! Еще раз. Руки перед собой! В кольцо, когда меня обходишь! Во! Раз! Два! Раз! Два!… Поменяли ногу! Добавили в конце разворот на пятках! Равновесие! Не падать!…
 В стойку! Удар передней ногой вперед! Не задирайте ногу, удар на уровне паха или живота! Удар задней ногой! Руками не размахивать, руки отдыхают! Поочередно - передней, задней! И в стойку, сразу снова в стойку! Удары руками. Работаем туловищем, работаем! Ольга, смотри на Теомира, он правильно локоть подворачивает, а ты себе его первым же ударом вынесешь! Подшаг передней ногой, удар задней вбок. Смотрите, вот так. Белла, не изображай смертельно раненую, я же легонько! Поняли? Пинок под колено или в лодыжку, очень уязвимые места. Так, чтобы больше он на этой ноге стоять не мог! Поехали! Раз! Два!… Сменили стойку! Раз! Два!… Сменили стойку! Удар локтем - передним, задним. Раз!… Что - зачем? А если у тебя меч выбили, ты ему рожу состроишь в надежде, что испугается? Меч в рукопашной неудобен, а кинжал еще достать надо. На тебе налокотник шипастый нацеплен или даже просто железные наручи, если правильно попадешь - он ляжет и больше не встанет. Даже голым локтем заехать можно так, что он свои зубы проглотит. В бою ты убиваешь, или тебя убивают, умение нанести неожиданный удар - критическое преимущество. Отставить разговорчики!
 Удар ножом сверху-сбоку, блокируем скрещенными руками с подшагом вперед. Теомир, я бью, палка - кинжал. Оп! Я тебя достал, видишь, где острие? У твоей макушки, где еще! Руку ловить надо в начале размаха, пока она скорость не набрала. Бей меня. С шагом, вот так! Раз! Видишь, где я тебя поймал? Ты сам вперед летишь, а рука сзади осталась. Хлаш, ударь! А теперь, будь другом, встань и еще раз ударь, только медленно! Замри! Видите? Он уже почти сам рухнул, весь раскрыт нараспашку, дальше можете в брюхо врезать или в челюсть. Или так… Извиняюсь, поторопился. Вот так… так… так… Понятно? Теомир, защищаешься, Ольга, Белла, вот ножи… я сказал - ножи, значит, это ножи, а не палки. Будете хихикать - настоящие ножи дам, авось уши себе поотрезаете. Тогда научитесь серьезности. Ольга - с правой руки, Белла - с левой. Белла, я чему тебя два года учил? Кто так нападает, что за фамильярность? Теомир, резче! Вот так… Поменялись, Ольга защищается… Теперь Белла… Удар ножом снизу, Хлаш… Ага, вот так. Принцип тот же - ловите кисть с ножом на начальной стадии. Дальше можно так… Или так… Сейчас - только ловите руку, больше ничего. Поехали. Меняйтесь самостоятельно. Скользим над землей, скользим, не бухаем ногами, как тяжеловозы! Плавно!
 В стойку! Защита от удара кулаком в верхнюю и среднюю часть туловища! Подшаг передней ногой, задняя рука идет вверх, сбивает кулак в сторону, передняя прикрывает бок! Резче движение! Не с детьми драться собираетесь. Он не остановится, он ударит второй рукой, да еще и ногой добавит! Теомир, в стойку! Делай… Что - ох? Я несильно. Я же сказал - он будет бить второй рукой. Почему бок не прикрыт? Еще раз! Уже лучше, но плотнее ко мне, не отлетай на десять шагов! Работаем тройкой… Так, хорош. Удар в среднюю-нижнюю часть туловища, задняя рука сбивает кулак движением вниз, передняя прикрывает голову. Принцип тот же. Заднее плечо выше, прикрывайте им голову! Поехали!…
 В стойку! Удар ножом снизу, блокировать и развернуться спиной. Молодцы! Белла, к тебе это не относится. Ты на два года дольше занимаешься, они - первый день. Теомир - второй? Неважно. Двигаешься, как корова… Ты на меня не обижайся, ты на тех, что на улице, обижайся. Это они тебя лупить будут, а губки на них надувать незачем, не подействует. Удар ножом сверху, тот же разворот! Раз! Два!…
 Стоп! Устали? Передышка. Упор лежа принять! На меня смотрите, если раньше не видели. Сейчас увидите, зачем. Не надо на кулаках, как я, для начала упритесь ладонями, вот так. Это называется "отжимание". Раз! Два! Три!… Задницу ниже, тело параллельно земле! Теомир, задницу ниже, я сказал! Сейчас палкой тресну, будешь знать. Не пыхтите, всего двадцать раз. Белла и та полсотни делает не запыхавшись. Ну, значит не надо по кустам отлынивать. Два месяца назад спокойно делала. Не рассказывай дедушке сказки, милая, знаю, как ты тренировалась. На спину перевернулись. Так… для начала сцепитесь ногами, звездой. Качаем пресс. Раз! Два! Три!… Так, вижу, брюхи мягкие, как у ежиков. На первый раз прощаю, но только на первый. Белла, к тебе и это не относится. Тебе еще двадцать… Еще одну шишку кинешь - будешь каждые полчаса полтинник делать. Я серьезно, между прочим. Встали! На корточки присели, прыжки с хлопком над головой - поехали! Ладно, живите. Пятнадцать раз. Куда попадали? Белла, Тилосу пожалуюсь, он тебя сладкого лишит. И так жиреешь не по дням, а по часам. Забыла, что я пообещал? Сейчас опять на спину ляжешь! Подсказала бы глупому учителю, где ты тут шишки находить умудряешься? С собой принесла? Запасливая…
 Отдохнули? Что значит - не отдых? Самый настоящий отдых. Хлаш подтвердит, вон как ухмыляется. Да нет, не только ему отдых, а и вам тоже. А будете скулить - и отдыхать будете чаще и больше. На страховку становись. Ольга, Теомир, сначала смотрите. С первого раза не получится - не беда. Кувырок вперед - самое простое. В стойку! Опираетесь на переднюю руку… подстраховывайтесь пока задней, привыкнете - будете обходиться без нее. Так… Ноги подбирайте, не раскидывайте по всему полю. К животу их! Бух! Ничего не переломал? Знаю, что больно, потому и говорю - ноги к животу! Уже лучше. Не прыгайте, наклонились, уперлись рукой - и катитесь по ней спокойненько. Пять минут на тренировку… Так, кувырок с разворотом спиной вперед, вот так. Запоминайте, через какое плечо кувыркаетесь. Руками толкайтесь - и сразу в стойку! В стойку! Так, страховка назад. Подгибаете колено, прокатываетесь через бедро и ягодицу. Полный кувырок! Так… Кувырок вперед через заднюю руку, передней страхуете, в воздухе перекрещиваете ноги, выход в стойку. Ноги перекрещивай, я сказал, или задницу отобьешь! Хлаш, ты в воздухе зависать не умеешь? Жаль, я тоже. Как ж им медленно показать? Ладно, так научатся. Теперь кувырок вперед, руки скрещены на груди. Шучу, шучу, это только Белле. Давай, давай, не смотри на меня жалобными глазами, а то я расплачусь. Ольга, Теомир - простой кувырок, но запоминайте, вам это тоже предстоит. Так, ладно, с акробатикой пока закончили. Потом продолжим.
 Показываю, это называется "бросок на четыре стороны", односторонняя стойка. Хлаш, напади. Подшаг вперед и в сторону, руку фиксируете как следует. Можете локоть на плечо положить. В принципе дальше уже не обязательно, если дернете руку вниз - сломаете ему локоть. С противником вашего или меньшего роста, я имею в виду. Дальше - голова проскальзывает у него под мышкой, разворот на пятках, подшаг вперед, руки по дуге идут вперед и вниз. Представьте, что у вас в руках двуручный меч, лезвие описывает полукруг. Да нет, не так. Ольга, не рви ей руку, останешься без партнерши - что делать будешь? Плавно, но сильно. Стоп! Возьмись за кисть правильно, вот так. Вытяни указательные пальцы, они вместо лезвия. Теперь пальцы идут по дуге… вот так. Видишь, она сама упала, никаких рывков не надо. Белла, ты глазами не сверкай, себя вспомни. Тоже мне чуть руку не вывихивала. Не надо резких движений, в драке будет совсем по-другому. Сейчас вы учите базовые техники - медленно, плавно, чтобы тело запоминало. Ольга, ты нападаешь на Беллу. Поняла, в чем ошибка? Руки ниже! Что плюхаешься на задницу, как мешок с… с зерном, только что страховку назад учили! Работаете тройкой, один защищается, двое нападают на разные руки. Вперед!…
 Солнце уже стояло почти в зените, когда Ханкер, смилостившись, прекратил занятие. Ольга с трудом доковыляла до травянистой кромки поля и пластом рухнула на землю. Бросок с выворачиванием кисти… Бросок с кувырком через голову… Бросок с противоходом… Бросок "небо-земля"… Первый контроль - икла. Второй контроль - никата. Третий контроль - пеккье, или салазки. Четвертый контроль - йокла. Пятый контроль - гакка… Она потрясла головой, пытаясь избавиться от карусели перед глазами. Рядом с шумом рухнул Теомир.
 – Темка, я не выдержу… - простонала Ольга. - Я так не договаривалась. Я целительница, зачем мне все это?
 – Я бы тоже звезду метнуть предпочел, чем через голову кидать… - еле слышно ответил Теомир. - Слушай, давай откажемся, а?
 Ольга только охнула в ответ.
 – Подъем, лентяи! - склонилась над ними Белла. Ее куртка потемнела от пота. - Скоро обед. Вы как хотите, конечно, но я еще не завтракала. Темка, бадья с водой - там, а у нас с Онкой отдельная умывальня. Онка, пошли мыться! Или тебе нравится вонючей ходить?
 После обеда Белла убежала, махнув рукой, а Ханкер куда-то ушел вместе с Хлашем, перепоручив Теомира с Ольгой хмурому седоусому воину, назвавшемуся Виваканом. Кожа на лице старика была смуглой, без малого черной, но почти без морщин. Говорил он с каким-то странным щелкающим акцентом, иногда запинаясь и задумываясь, словно пытаясь вспомнить слово. Он молча провел молодых Всадников в оружейню и ткнул пальцем в ряд клинков, зажатых у стенки во что-то, напоминающее деревянные вертикальные козлы.
 – Выбирайте, - хмуро сказал он. - Ты, парень, возьми саблю, а ты, девка - второй кинжал. - Он отошел в сторону и прислонился к стене, скрестив руки на груди.
 – Что такое сабля? - неуверенно спросил Теомир, озадаченно оглядывая оружие.
 – Сабля… - Седоусый запнулся, потом ткнул пальцем: - Вот. Сабля - меч по-вашему.
 – А зачем второй кинжал? - недоуменно спросила Ольга. - Запасной?
 – Зачем запасной? - удивился Вивакан. - Оба боевых, один в правой руке, другой в левой. - Склизнул металл, и в его руках неведомо откуда возникли два ножа. Он оторвался от стены и двинулся к Ольге, ножи в его руках неуловимо замелькали, вспарывая воздух перед лицом ошеломленных ребят. - Понятно? - Ножи исчезли также неожиданно, как и появились. - Выбирайте, не стойте с открытыми ртами.
 Уважительно косясь на вновь замершего у стены Вивакана, Ольга вытащила из стойки первый попавшийся кинжал. Он оказался недлинным, короче локтя, без гарды, с какой-то хитрой вязью на клинке у рукояти. Конец у него загибался на манер багра, с острым обратным крюком. Она вопросительно взглянула на учителя, но тот отрицательно покачал головой.
 – Тяжеловат будет для начала, - пояснил он. - Да и не в пару твоему. Возьми чего-нибудь попроще.
 Пожав плечами, Ольга воткнула клинок на место и вытащила простой кинжал с узкой крестовиной, наподобие того, что уже висел у нее на поясе. Она покачала его на пальце, оценила баланс, пару раз рассекла воздух и снова взглянула на Вивакана. Тот коротко кивнул.
 Тем временем Теомир ходил вдоль ряда стоек. Его глаза горели, изредка он проводил пальцем по рукояти то одного, то другого клинка, но тут же отдергивал руку, будто испугавшись. Его взгляд метался между диковинными ножами и мечами самой разнообразной формы. Одни больше походили на трезубец, другие имели форму полумесяца, направленного рогами вперед и чуть вбок, у третьих из рукояти в разные стороны отходили два, а то и три клинка. Он долго присматривался к удивительному двухклинковому кинжалу с волнистыми обоюдоострыми лезвиями и небольшим щитом, закрывающим рукоять, но потом, вздохнув, шагнул в сторону. Подумав, парень вытащил из стойки простой на первый взгляд кинжал чуть длиннее локтя, но тот, сухо лязгнув, неожиданно раскрылся в трилистник. Испуганно ойкнув, Теомир уронил оружие на пол и отскочил назад, спрятав руки за спину. Вивакан, слегка усмехнувшись, шагнул к нему, подобрал с пола кинжал и поднял его повыше.
 – Называется тройной пружинный нож, чануга по-нашему, - пояснил он. - Делаешь вот так, - Вивакан повернул шишечку на рукояти, - и он складывается. Не балуй, парень, сначала что попроще возьми, ага.
 Подумав, оружейный учитель вытащил из стойки меч длиной примерно в полсажени, со слегка изогнутым обоюдоострым двухдольным лезвием, заостренным на конце, овальным плоским эфесом и длинной рукоятью. Взвесив его на руке, он взмахнул клинком сверху вниз. Лезвие с едва слышным шипением рассекло воздух.
 – Тоскала - хорошая сабля, - одобрительно сказал Вивакан. - Ханкер просил, чтобы тебе дали полутораручную… меч. Держи. Пошли, да?
 Вивакан привел их на давешнюю площадь, где с утра Ханкер обучал их рукопашному бою.
 – Меч, - приказал он Теомиру, не глядя протягивая руку. Тот поспешно вытащил клинок и вложил его в руку учителю. - Сейчас будешь делать так…
 Когда тени удлинились на аршин, Ольга почувствовала, что начинает привыкать к такой кутерьме. Безжалостный Вивакан не дал им ни мгновения передышки. Теомир, верхняя позиция! Удар!… Еще удар! Блок от удара слева! Разворот влево, шаг назад. Повтори. Два удара подряд, не думай в промежутке! Руби крест-накрест, не вертикально… вот так. Запомнил? Повторяй, пока не остановлю, да работай левой, работай, а не просто держись за рукоять! Ну кто так нож держит, родная? Что ты в него вцепилась? Легче, легче, двумя пальчиками, он у тебя играть должен. Заложи руку за спину… Нож вдоль спины, я его видеть не должен… ага. Работаем удар снизу вверх, вверху перехват и снова удар сверху вниз. Показываю… Понятно? Пробуй. Стоп, руку вперед перед ударом кто выставлять будет? Низач е м! Противник на нее лишний раз отвлечется, особенно когда в ней второй клинок будет, да. Давай! Так… Парень, теперь так… и так. Понял, как я нижний блок поставил? Силен. Ты где раньше учился? Слушай, не корячь мне мозги, да? Третий день! Ха! Ладно, не хочешь - не говори, только плющ на уши не вешай. Работай!…
 Ольга, возьми нож острием вниз. Теперь смотри: удар сбоку, вот так… Перехват, удар, перехват, удар… Так, цепляться за нож ровно за оглоблю не надо, это верно, но и ронять тоже не след. Поехали… Теомир, я ж тебе говорю, левая рука не работает! Так не работает! Ну-ка, правой рукой отцепись от рукояти, оставь одну левую. Вытяни руку с саблей вперед, сабля вертикально. Теперь занеси и ударь… Правую опусти свободно, я сказал! Так, хорошо. Так и поработай, чтобы рука запомнила. Ольга, второй кинжал в левую руку! Это называется веерная защита. Смотри… Теперь сама. Да медленнее, медленнее, в руках не путайся… Еще медленнее. Нет, вот так, а эта рука вот так… Хорошо. Работай…
 Руки у Ольги налились свинцовой тяжестью, но желания бросить занятие она не испытывала. Где-то внутри нее зародился тихий восторг. Кинжалы постепенно превращались из мертвых кусков железа в нечто родное и давно знакомое. Откуда-то появилась твердая уверенность, что она выстоит в любом бою, что убивать и есть ее предназначение. Кинжалы казалось, тихо напевали, рассекая воздух, тело охватила приятная усталость, и ее душа пела вместе с клинкам. Она поймала странное выражение на лице Вивакана, и неожиданная бурлящая ярость поднялась откуда-то из подсердечья. Она мягко повернулась в сторону учителя, ее кинжалы метнулись к пожилому воину. Чуть отступив, он парировал ее удар своими ножами, сталь лязгнула о сталь, и Ольга резко остановилась. Кинжалы выскользнули из рук и зазвенели по асфальту, сердце забилось словно подстегнутое плетью, а клинок учителя взблеснул перед глазами. Девушка безвольно опустила руки вдоль тела и с ужасом уставилась на Вивакана, весь ее восторг куда-то испарился. Теомир пораженно смотрел на них, застыв с поднятым над головой мечом.
 – Ты чего, девка, сдурела? - с удивлением спросил Вивакан. - Я же тебя ненароком порезать мог! Князь бы с меня голову снял. Не торопись, успеешь еще со мной поработать, только научись сначала.
 – Я… я не хотела… - язык с трудом повиновался Ольге. - На меня что-то нашло… Прости, учитель…
 – Не хотела? - удивился Вивакан. - Ну-ну. Значит, от тебя в драке подальше держаться надо. Видывал я таких, они в бою всех подряд крушили, что своих, что чужих…
 – Я не знаю… - Ольга виновато опустила голову. - Раньше такого никогда не было. Сначала я… сначала мне… в общем, стало радостно, а потом…
 Вивакан внимательно посмотрел на нее.
 – Подбери ножи, да, - сухо сказал он. - Продолжим.
 Тилос, по своему обыкновению, боком сидел на подоконнике, болтая в воздухе свободной ногой. Качнув головой, он прервал созерцание плаца и повернулся к закинувшей руки за голову Танзиле.
 – Думаю, недели две-три, не больше, - задумчиво произнес он. - Знаю, что два месяца обещал, но все же… Не рискну дольше нарываться, у Майно терпение не безгранично. Он, конечно, не такая уж сволочь, но мне на его месте я точно не понравился бы. Ха!
 – Интересно, что такого сделали эти ребятишки, что стали личными врагами Разрушителя? - пробормотала Танзила, поудобнее устраиваясь в кресле. - Так и не скажешь?
 – Много будешь знать…
 – …скоро состарят. Знаю-знаю, - отмахнулась от него министр иностранных дел. - Был бы ты прав, мне бы уже лет двести исполнилось.
 – А ты хорошо сохранилась, для двухсотлетней-то, - ухмыльнулся Тилос. - Может, отдать тебя в цирк? Публика бы валом валила…
 – Тилос, не заговаривай мне зубы, - немного резко откликнулась Танзила. - Я пашу как проклятая, чтобы обеспечить тебя информацией, а ты ключевые данные скрываешь! В Талазене опять прикончили нашего осведомителя, с ребятами у жугличей уже два месяца как связи не было, в Граше резиденту вежливо намекают, чтобы не нагличал, а ты в угадайку со мной играешь! Знаешь, вот плюну на все, и расхлебывай сам эту кашу. Чесслово!
 – Не кипятить, Танечка, - устало сказал Тилос. - Я тоже вымотан как собака. За последнюю вылазку на меня трижды покушались, причем в третий раз весьма профессионально. Хорошие в Граше кистени… Не будь у меня череп каменным - гнил бы сейчас в канаве.
 – А кто тебя просит шляться куда не просят? - удивилась Танзила. - Сидел бы дома как все порядочные князья…
 – Я, значит, непорядочный? - хмыкнул Серый Князь. - Ладно, пусть так. А насчет этих ребят - честное слово, незачем тебе знать. Пользы от этого ну абсолютно никакой, а радости в жизни не прибавится. Для нас одно сейчас важно - Майно пустит по их следу всех, кого сможет. У нас появился шанс даром вычислить всю его резидентуру. Вот этим и занимайся. А кто они… Тебе-то что?
 – Дурак ты, Тилос, и не лечишься, - обиженно заявила министр. - Они ему чем-то насолили, факт. Может, и мы ему также насолить сможем, только поумнее? Чтобы самим не попасться.
 – Насолила одна такая… - Тилос спрыгнул с подоконника. - Не сможем мы, и точка. Забудь. И потом, мы с Майно не воюем, забыла? И он с нами - тоже.
 – Мы с ним - нет, - охотно согласилась его собеседница. - А вот насчет его… Интересно, он об этом знает?
 – Что ты имеешь в виду?
 – Известно, что в Келоне моего человека завалил орк, судя по одежде - явно не местный, откуда-то издалека. Где еще на Западном континенте живут орки? Ясно где - только в Орочьем лесу, в Хамире да в Талазене, но это не горожанин. А где в последнее время шлялись комиссары этого Великого дерьма? Продолжать?
 – Совпадение, - пожал Тилос плечами. - Доказательства есть? По глазам вижу, что нет. А интуицию к делу не подошьешь. Обычное дело - отбился орк от своих, когда Майно их на бойню послал, попал в чужой город, повздорил… Кстати, о комиссарах. Что с теми жмуриками?
 – Ханкер говорит, что у скал подобрали тридцать восемь мужиков, по оружию - Каратели, но одежда местная. Наши ребята поработали с ними, а скелеты аккуратно разложили там и сям. Огнеплети в арсенале.
 – Труп командира?
 – Не нашли, - Танзила неуверенно заерзала в кресле. - Ты уверен, что он там был?
 – Я лично свернул ему шею, - нахмурился Тилос. - Кажется, еще ни один, кого угораздило попасть мне в лапы, не выжил. Не понимаю…
 – Значит, кто-то побывал там до нас, - Танзила побарабанила пальцами по подбородку. - Зачем ему, интересно, понадобился труп?
 – Вот и я про то же… - вздохнул Тилос. - Ладно, свободна. Мне тут поработать немного надо.
 Глава шпионов встала, но задержалась в дверях.
 – И все же, кто такие эти ребята? - задумчиво произнесла она. - Знаешь, у Ханкера от изумления глаза на лоб лезут. Говорит, они за полдня научились тому, на что ему, еще пацану, понадобился месяц. Месяц тренировок с утра до ночи! Ты уверен, что не можешь найти нам в гвардию еще пару сотен таких же?
 – То ли еще будет, милая! - подмигнул ей Серый Князь. - Скоро они Ханкера на завтрак кушать будут. Но других таких, боюсь, нам не найти.
 Тихо щелкнул замок на двери. Тилос вернулся к окну и снова задумчиво стал смотреть на плац.
 – То ли еще будет, ё-моё… - тихо пробормотал он.
 Колдовскому ремеслу ребят обучал маг по имени Чистак. Это был нестарый на вид орк - впрочем, кто их разберет, этих орков - с исполосованным шрамами лицом. После ужина он бесцеремонно вошел в гостевой домик, ухмыльнулся Заграту, вежливо кивнул остальным и ткнул в Ольгу пальцем.
 – Ты - колдунья. Я - Чистак. Пошли, учиться будем. Князь приказал.
 – Я? - растерялась девушка. - А… ага, иду. - Она с трудом поднялась со стула - все тело болело от усталости - и заковыляла к двери.
 – Погоди, уважаемый Чистак, - вежливо попросил его тролль. - Не возьмешь ли с собой еще и паренька? - Он кивнул на удивленно распахнувшего глаза Теомира. - Похоже, ему тоже есть чему поучиться.
 Чистак критически окинул Теомира взглядом щелочек-глаз и меланхолично поднял бровь.
 – Чего же не взять, - безразлично сказал он. - Может, и вколочу в него трохи. Пошли, парень, и ты с нами.
 – Эй! - слабо запротестовал Теомир. - Я… я не готов! Я устал! Хлаш, давай я потом колдовству поучусь…
 – Цыть! - прикрикнул на него угрюмый Телевар, после встречи с Танзилой ходивший как в воду опущенный. - Хлаш дело говорит, лишнее умение только на пользу пойдет. И устал ты не больше Онки. Давай, топай, топай!
 Теомир перевел растерянный взгляд с тысячника на Хлаша и обратно. Заграт, любовно оглаживающий свой новый посох, подмигнул ему.
 – Давай, паря, - прохрипел он. - Потом еще спасибо скажешь. Оттягиваться - так на полную катушку!
 Тяжело вздохнув, Теомир поплелся за уже вышедшими из домика Ольгой с Чистаком. Когда за ним захлопнулась дверь, Хлаш повернулся к Телевару.
 – Чего-то ты какой-то смурной сегодня, - полувопросительно произнес он. - Сказали что нехорошее?
 Телевар угрюмо мотнул головой.
 – Да уж дождешься в наше время хорошего, - пробормотал он. - Баба эта, что по иностранным делам здесь главная…
 – Танзила, - подсказал Хлаш.
 – Точно. Полдня мы с ней сидели сегодня. Эту… карту разглядывали. Это такая штука, на которой вроде как наши края нарисованы. Смахивает на картину, что давеча в подвале видали, только на какой-то шкуре-не шкуре нарисована, плоская и пятнистая.
 – Видал я карты, - кивнул Хлаш. - Надо будет посидеть в местном книгохранилище, посмотреть, что из карт здесь есть. Никогда не знаешь заранее, куда занесет.
 – Ты еще молодой, - скривился Телевар. - А я стар уже новые штучки-дрючки осваивать. Всю жизнь по памяти табуны водил, и сейчас карты с собой таскать не собираюсь. Ладно, не суть. Наши восточные земли почти полностью под жугличей ушли, а хамирские - каким-то харазгам…
 – Харазги - это те, кто осадные башни под Хамир приволок, - пояснил Хлаш. - И что?
 – Как - что? - возмутился тысячник. - Я, сколько себя помню, по тем землям коней гонял! Уж и не пересчитать, сколько раз на закат откочевывал да назад возвращался! А сейчас там какие-то грязные жугличи наши исконные пастбища своими мохноногими ублюдками травят… Если я правильно ее понял, нас сейчас на закатные земли загнали, кто в живых остался! Там же трава вся повыбита, мы тем степям как раз отдых даем… давали!
 – Умн о , - покачал головой тролль. - Смотри ж ты как подгадали! Восточные пастбища только-только восстановились, значит, их коням да овцам от голода страдать не придется. Ваши как раз с заката на восход кочевали, пастбища меняли - значит, растянуты на сотни верст, бей поодиночке, как хочешь. На западных пастбищах трава выбита - значит, оттесни вас туда неожиданным наскоком да и запри, носа не давай высунуть. Через год-другой оставшиеся табуны от голодухи подвымрут, а без коней что вы за Всадники? Ай да Майно, ай да сукин сын!
 Телевар скрипнул зубами.
 – Как подумаю, что вы без меня по его душу пойдете - аж скулы от злости сводит. Я бы ему в глотку зубами вцепился! Да прав, видно, князь - только на шее у вас висеть буду. А все же - Онка с Теомиром совсем ведь детишки еще! И их - одних? - Он помолчал. - Баба эта тоже - все кишки вымотает, а толком ничего не скажет. Только и добился от нее, что к своим меня отправить хотят, а с чем да как - помалкивает.
 – А она сама об этом знает? - встрял Заграт. - Сколько сотен верст до вас ныне сквозь жугличей продираться надо? Погодь, придумают - скажут. Может, опять возьмет тебя Тилос под мышку да и приволочет к твоим.
 Телевар волком посмотрел на него и уставился в окно.
 Вопреки ожиданию, Чистак не пошел далеко. Он бухнулся на траву в десятке шагов от гостевого домика и приглашающе похлопал ладонью около себя.
 – Присаживайтесь, птенчики, - заявил он. - Травка зеленеет, солнышко заходит, мухи жужжат - чего еще для полного счастья надо? Да садитесь же, не стойте столбом!
 Ольга с Теомиром, переглянувшись, опустились на землю. Заходящее солнце зеленоватыми пятнышками пробивалось сквозь мельтешащую листву, легкий теплый ветерок обдувал кожу.
 Орк неспешно извлек из-за пазухи зазубренный нож и повертел его перед собой.
 – Это, - спокойно сказал он, - ваш враг. Он умеет вредить даже после того, как драка закончилась. Если вас полоснут по крупной жиле, вы истечете кровью. Если клинок отравлен или просто грязен - умрете от яда или черной гнили. Если перерезать связки, вы до конца жизни не сможете владеть рукой или ногой, а уж конец этот себя ждать не заставит. Этот нож - то, что вы должны ненавидеть так сильно, как только можете.
 – Но меня… нас учат драться на ножах… - растерянно пролепетала Ольга.
 – Одно другому не мешает, - скривился орк. - Я тоже могу глотку перерезать не хуже иного другого. Я о другом. Некоторым нож или меч - что брат родной. Они едят с мечом у пояса, спят с клинком под подушкой, даже в сортире прохлаждаются - и то кинжал поглаживают. Такие, к счастью, долго не живут, в бою они не о своей жизни думают, а том, как бы железу дать крови напиться.
 Ольга поежилась. Она вспомнила свое сегодняшнее нападение на Вивакана, и по ее коже пробежали мурашки.
 – Если хотите стать целителями - помните, что я сказал. Острое железо - враг, враг смертельный, вековечный. Если вы полюбите убивать - вам не исцелить даже себя. Если вы равнодушны к смерти - сможете лечить по мелочам. Но мастером можно стать, только если смертельно ненавидеть этот клинок и то, что он олицетворяет. Понятно? - Чистак пристально взглянул на Теомира. - Раньше исцелять приходилось?
 – Нет… - пробормотал тот. - Я вообще не знал, что могу…
 – А кто сказал, что ты можешь? - удивился орк. - Каждому дано управлять Силой, но не все этого хотят, а уж исцелять и вовсе могут немногие. Ты, девка, целитель, по глазам вижу, а вот с парнем мы сейчас разберемся. Ну-ка, как тебя, дай руку!
 – Теомир я, - нехотя пробормотал тот, но руку протянул.
 Чистак властно повернул ее ладонью вниз, задрал рукав рубахи и мгновение поизучал предплечье.
 – Так, - крякнул он. - Ну что, Теомир, исцеляй!
 Его нож рыбкой скользнул в воздухе, и на коже парня взбухла кровавая полоса. Теомир непонимающе взглянул на нее, потом охнул и попытался зажать рану второй рукой, но Чистак отбросил ее в сторону. Ольга прижала руки у губам.
 – Нет уж, парень, так дело не пойдет, - угрожающе сказал Чистак. Где-то в глубине его глаз загорелись кровожадные оранжевые огоньки. Нож был недвусмысленно направлен в грудь Теомиру. - Будешь хвататься руками - всю шкуру на ремни располосую! Ну-ка, лечись, живо!
 – Как!? - почти взвизгнул Теомир, с ужасом глядя на струйку крови, стекающую на траву. - Я не умею!
 – А ты научись, - язвительно посоветовал Чистак. - Смотри, будешь дурацкие вопросы задавать - кровищей истечешь!
 Ольга сделала было движение в сторону Теомира, но нарвалась на угрюмый взгляд орка и тихонько опустилась обратно.
 – Почувствуй в себе Силу, парень! - тихо посоветовал Чистак. - Давай же!
 Теомир зажмурился так, что из его глаз потекли слезы. Его скулы свело от страшного напряжения, вытянутая окровавленная рука задрожала.
 – Почувствуй тепло у раны, - подсказал Чистак. - Возненавидь мой нож! Он попробовал твоей крови и хочет еще. - Неспешным движением он снова полоснул по коже Теомира. Тот отчаянно вздрогнул. - Ну!
 Теомир глубоко, но прерывисто вздохнул и распахнул веки. Нож угрожающе блестел у него перед глазами. Парень уставился на него немигающим взглядом, в котором начал разгораться гнев.
 – Никогда… - пробормотал он. - Никакое железо… Не позволю…
 На кончиках пальцев раненой руки взбухли маленькое огненные капли, кисть окутало сеточкой молний. Чистак вскочил на ноги и быстро отступил назад на пару шагов.
 – Не я, парень! - предупреждающе произнес он. - Не я твой враг. Думай о ноже, не обо мне! О ране!
 Теомира затрясло. Огненные капли слились в один небольшой комочек пламени, тот сорвался и косо ушел в землю. Запахло паленой землей. Внезапно, будто сломавшись, парень бессильно откинулся на траву.
 – Не могу… - пробормотал он. - Чистак, я не могу…
 – Чего не можешь? - весело удивился тот. - Взгляни на руку, олух!
 Ольга с Теомиром уставились на рану. Вернее, на два покрытых кровавой пленкой тонких шрама. Последняя капля крови соскользнула с кожи и укатилась в траву.
 – Вот и все, - ухмыльнулся Чистак. - Только ты уж решай заранее, что хочешь делать: лечить али калечить. Ежели калечить, то это не ко мне, это к Жекару, он у нас умелец. Ну-ка, дай руку. Да не бойся, кромсать больше не буду. - Он задумчиво прищурился на шрамы, легонько дунул на них и куском травы стер кровь. Шрамы исчезли, будто их и не бывало. - Вот и все, птенчики. Первый урок окончен. Теперь урок номер два. - Он не спеша провел лезвием ножа по собственному предплечью. Шерсть вокруг разреза сразу окрасилась темной кровью. - Ты! - он кивнул Ольге. - Лечи, пташка. Без рук! - грозно рыкнул он. Ольга поспешно отдернула руку и спрятала ее за спину.
 – Я не умею без рук… - растерянно сказала она.
 – Теперь ты мне сказки рассказываешь, - вздохнул Чистак. - Сначала этот, потом она… У вас что, племя сказочников? Лечи, я сказал!
 Тяжело вздохнув, Ольга сосредоточила взгляд на ране и закусила губу. Какое-то время он молча таращилась, потом ее плечи поникли.
 – Не получается, - печально сказала она. - Я привыкла руками.
 – А ты представь, что твоя рука лежит на моей, - терпеливо сказал орк. - Представь тепло в своей ладони, только ладонь невидимая, призрачная. Это нетрудно, точно тебе говорю. Да не думай ты о том, что не умеешь! - внезапно рассердился он. - Мне что, кровью истекать, пока ты глупостями занимаешься?
 Ольга снова сосредоточилась на ране, но спустя какое-то время молча покачала головой.
 – Ох ты, кулема… - разочарованно протянул маг. - Ладно, давай как умеешь…
 Ольга радостно кивнула и с готовностью провела рукой над порезом. Знакомое тепло толкнулось в ладонь, мгновенное жжение от чужой боли - и кровь перестала течь.
 – Деревенщина, - поморщился Чистак, и Ольгу кольнула мгновенная обида. - Ладно, само придет со временем. Или… - Его задумчивый взгляд остановился на Теомире. Тот проворно отполз назад, не спуская с Чистака настороженного взгляда. - Стоило бы, но ты и так перетрухал. На мне, конечно, не стоило первый урок проводить…
 – Почему? - удивилась Ольга. - У меня же получилось…
 – Не так, как надо, - отмахнулся Чистак. - Но я таки орк, а ты человек.
 – Ну и что?
 – Не знаешь? - Брови мага изумленно полезли на лоб. - Да кто же тебя учил, коли самых простых вещей не рассказал?
 – Ну… - смутилась Ольга. - Бабка Золашиха, мать немного, еще другие…
 – Понятно, - вздохнул орк. - Бабка Золашиха, оно и видно. Ладно, слушай, и ты, парень, тоже. - Он заговорил слегка нараспев. - Четыре расы есть в мире - орки, люди, тролли и животные бессловесные. Некоторые еще одну расу, растительную, называют, но глупости все это. Каждая раса Силой по своему владеет, по своему управляет. Орки слабы да ростом не вышли. Пять орков с одним троллем не всегда справятся, и ушли бы мы с матери-земли к предкам уже давно, кабы не шаманы наши, маги по-вашему. Нет других колдунов в мире, нашим равных, потому и живы до сих пор.
 Тролли, нам в противоположность, ростом высоки и мышцами могучи, в воинских искусствах равных себе не имеют. Лучшие бойцы они, князья да императоры из них гвардию себе набирают. Одна беда - Силу колдовскую себе подчинять не умеют, и плохонький маг с немалым тролличьим отрядом шутя справится.
 Вы же, люди, ни то ни се, серединка на половинку. Силой мускульной и Силой эфирной одинаково владеете, но бойцы не лучшие и маги средненькие. Но, поскольку все в себе сочетаете, лучше всего воевать умеете. Отряд, из одних людей составленный, лучше дерется, чем чисто орочий или чисто тролличий, хотя лучший боец-человек против тролля-середнячка не выстоит, и лучший маг-человек с простым шаманом не сравняется.
 Для ремесла же нашего целительского то важно, что чем лучше Силой владеешь, тем хуже на тебя чужая магия действует, в том числе лечебная и иная полезная. Это как и с мышцами накачанными - чем более могуч ты, тем тяжелее тебя на землю сбить, даже в потасовке дружеской.
 – С животными, к счастью проще, - Чистак неожиданно отбросил высокопарный напев. - Они Силой своей не владеют, хотя и пропускают через себя, как и все живое. Ну, словно плывут по течению. Поэтому их лечить легче всего. Завтра вечерком на конюшни прогуляемся, там пара лошадей приболела. Потом до лазарета доберемся, сегодня по говорилке сообщили, что один кривоногий в горах в расселину сорвался, надо будет ему ребра чинить. Там и попрактикуетесь, а на сегодня все. Знакомство закончено. Вопросы есть?
 Ольга с Теомиром поднялись с травы, разминая ноги.
 – Чистак, скажи пожалуйста… - неуверенно начала Ольга.
 – Пожалуйста, - немедленно отреагировал орк. - Что-то еще?
 Ольга недоуменно посмотрела на него, затем смущенно хихикнула.
 – Да нет… - Она замялась. - Скажи, а почему ты шрамы у себя на лице не уберешь? Тебе же, наверное, легко…
 – Шрамы? - страшно удивился орк. - Шрамы украшают мужчину. С чего это я их убирать должен?
 – А-а… - протянула девушка. - Понятно.
 – Чистак, скажи, а тебя так же учили, как ты меня сегодня? - Теомир старательно избегал орочьего взгляда. - Я… спасибо тебе, конечно, но как-то не хочется это повторять…
 – Меня? - фыркнул Чистак. - Я вас, птенчиков желторотых, пожалел. Нас с того учить начинали, что вену ножом вскрывали. Не управишься шустро - к предкам отправишься. Потом учителя себе вены резали, не успеешь кровь остановить - помрет учитель, а тебя на медленном огне поджарят. А последняя проверка такая была: меня с подружкой в лесу вроде бы как бандиты из чужого клана прихватили да глотки перерезали. Как хочешь, так и выкарабкивайся. Будешь трепыхаться - или сам к праотцам отправишься, или подружку свою туда отправишь. Я-то справился, а вот друган мой - нет. Так-то вот. А сегодня что, сегодня меня Тилос попросил особо не увлекаться…
 Потянулись длинные, до отказа заполненные дни. Перекусив с утра чем-нибудь вроде сухих лепешек с водой или донельзя жидким пивом, Ольга с Теомиром шагали на плац, как его называли местные, и до самого обеда выматывались в упражнениях. Часто Ханкер только начинал тренировку, потом кивал Хлашу и уходил куда-то по своим делам. Манера тролля вести занятия отличалась от манеры начальника стражи, но доставалось молодежи не меньше. Белла, сначала посматривавшая на Ольгу с Теомиром свысока, уже через несколько дней приобрела тот же замотанный вид, что и молодые Всадники. Девушки заметно осунулись, а Теомир стал совсем угрюмым и неразговорчивым, но дело продвигалось вперед с пугающей скоростью. Через неделю гости уже с уверенностью проделывали то, что называлось "высокой страховкой". Со стороны это выглядело так: нападающий вдруг хватался за партнера, затем взлетал в воздух, переворачивался через голову и с грохотом падал на твердый асфальт. Хотя казалось, что он должен переломать себе все кости, Хлаш с Ханкером каждый раз вставали на ноги с невозмутимыми лицами, не проявляя ни малейших признаков мучительной боли от повреждений. Перепуганная Ольга наотрез отказалась обучаться этому трюку, но Хлаш, незаметно подмигнув Вивакану, неслышно зашел ей за спину и, когда Ханкер демонстрировал бросок с выкручиванием кисти, неожиданно ухватил за шиворот и штаны и рывком подбросил в воздух. С истошным визгом Ольга сделала в воздухе переднее сальто и плашмя рухнула на землю. В последний момент Хлаш пинком вышиб в сторону отчаянно вытянутую к земле руку, и девушка приземлилась в показанном ранее Ханкером положении - ноги скрещены, нижняя рука вытянута вдоль туловища, голова зависла в вершке над подставленной на всякий случай ступней тролля. Ольга хватала ртом воздух, отстраненно раздумывая, заплакать горючими слезами или просто потерять сознание, когда до нее дошло, что она цела и невредима. Нет, отбитые ягодица и ладошка заметно саднили, но кости вроде остались целы, ничто не вывихнулось и даже дыхание не отшибло. Она расслабилась и безвольно распростерлась на земле, с упреком взглянув на склонившиеся над ней ухмыляющиеся рожи учителей. Ей вдруг вспомнилось мгновенное ощущение полета.
 – Подъем, красавица, - ткнул ее ногой Ханкер. - Не изображай мертвого лебедя. По глазам вижу, что понравилось.
 – Видишь? - спокойно кивнул ей Хлаш. - Я же говорил - выглядит страшно, а на деле не больно.
 – Ничего себе - не больно! - проворчала Ольга, нехотя поднимаясь на ноги и потирая бедро. - Небось синяк будет…
 – Не сопротивлялась бы - не было бы синяка! - назидательно сообщил Ханкер. - Лечи пока. Теомир, твоя очередь!
 Белла так и не смогла научиться высокой страховке. Она нервно вздрагивала, когда кто-нибудь из учителей оказывался у нее за спиной, и старалась повернуться так, чтобы держать его в поле зрения. Когда потерявший терпение Ханкер подступился к ней с целью проделать то же, что и с Ольгой (Теомир научился кувыркаться сам), она истошно завизжала и грохнулась задницей на землю с невысказанным ужасом в глазах. Ханкер только рукой махнул.
 – Год назад я уже пробовал, - проворчал он Хлашу. - Тот же фокус выкинула. Ну ее…
 После обеда Ольгу с Теомиром уводил Вивакан. После того памятного - во всяком случае, Ольге - нападения он стал относиться к ученикам с некоторой настороженностью, хотя гонял их в хвост и в гриву. Ольга, в свою очередь, изо всех сил старалась держать себя в руках, хотя тот же безумный вихрь подхватывал ее еще несколько раз. В такие мгновения она вызывала перед своим внутренним взором скуластые раскосые лица жугличей, образы сожженных деревень и разоренных стоянок. Вивакан старался держаться в стороне, но, когда приступ ярости проходил, с ухмылочкой сообщал, сколько раз она умудрилась погибнуть. После этого муштра возобновлялась. Ольга не знала, происходило ли то же самое с Теомиром, но с каждым днем у него все лучше и лучше получались задаваемые Виваканом уроки. Вскоре после того, как они освоили высокую страховку, Вивакан присоединился к Хлашу и Ханкером, после чего все трое уже не отставали от учеников с утра до самого ужина. Ольга с Теомиром учились кувыркаться с кинжалами, не выпуская из рук сначала один клинок, а потом и два. Сначала они проделывали это на ровном месте, потом через присевшего на корточки Хлаша, затем - через летящую на уровне пояса палку, вскоре сменившуюся деревянным, а потом и боевым мечом. Оказалось, что многие приемы можно было, почти не изменяя, использовать и против вооруженного соперника.
 – Помните - враг хочет вас убить, - наставлял их Ханкер. - Это здесь, на тренировке, вы можете придержать удар, а в бою вас распластают от плеча до пояса - оглянуться не успеете. Но в этом и ваше преимущество - сдержать удар ох как нелегко!… Двигайтесь - и тяжелый противник в латах вас никогда не достанет. Вон, Хлаш - здоровяк, каких поискать, но ведь не всякая кошка за ним угонится…
 Наблюдая, как Хлаш с Ханкером текуче уклоняются от яростных ударов Вивакана, Ольга казалась себе слабой и никчемной. Мастера неизменно оказывались у него сбоку или за спиной, намечая смертельные броски и удары, а тот, покрытый испариной, скалил острые белые зубы почти в непритворном боевом бешенстве. Впрочем, случалось и мастерам Пути застывать, опасно балансируя перед замершим у горла или живота клинком мечника.
 – Высокий рост - преимущество, которым еще надо уметь распорядиться, - говорил Хлаш, в очередной раз обрушившись на землю от броска Ханкера. - Малый рост - тоже преимущество. Сила не всегда важна для победы, но и слабость свою надо уметь использовать. И помните - мастеру проигрывают не потому, что напали неудачно или из неудобной позиции, потому что ниже ростом или слабее. Ему проигрывают лишь потому, что напали. Путь - это не воинское искусство, это умение жить в гармонии с окружающим миром. Если противник хочет вас испугать - он должен испугаться сам. Если хочет убить или искалечить - сам будет убит или искалечен. Относитесь к нему так, как он относится к вам…
 После ужина, а иногда и раньше, наступала пора Чистака. Маг-целитель больше не заставлял их резать себя. Вместо этого Ольга с Теомиром лечили захворавшую скотину или редких больных. Тем не менее, благодаря тихим подсказкам орка Ольга научилась почти физически ощущать, как сквозь руки и голову струится теплый поток Силы. Чужая боль уже почти не отдавалась внутри, Сила смывала ее куда-то далека-далеко. Теперь, вызвав в себе ненависть к оружию, девушка могла зарастить страшную рубленую рану и даже не вспотеть. Однажды ночные тати нагнали затемно подошедший к вратам долины обоз, и четверо обозных стражей рубилась с ними долгие минуты, пока сухой дождь арбалетных стрел Серого Княжества не вымел грабителей. Трое стражей, однако, погибли, четвертого с тяжкими ранами привезли в лазарет. Чистака срочно вызвали по говорящей коробочке, называемой "рацией", и Ольга во второй раз в жизни оказалась на самоходной повозке, бешено мчащейся по лесной дороге. На этот раз повозкой управлял самолично Тилос. Спустя минуту он, тихо выругавшись сквозь зубы, погасил мечущийся по стволам деревьев тусклый фонарный свет, и дальше повозка неслась в полной темноте, лишь тускло мерцали глаза Серого Князя. Ольга сжалась в комок, каждый миг ожидая страшного удара, но все обошлось.
 Раненого спасли - Ольга затянула рубец, протянувшийся через всю грудь воина, а Теомир под пристальным взглядом учителя залечил несколько мелких царапин и синяков, после чего обессиленно сел прямо на пол. Чистак ухмыльнулся ему, а Тилос окинул Ольгу пристальным взглядом и коротко кивнул.
 Впрочем, большую часть времени Чистак учил их разбираться в травах. До того Ольга считала, что понимает в этом деле. Но когда выяснилось, что невзрачная поребрица быстро излечивает расстройство желудка, а порошок из сорного синего желудя снимает нагноение на ранах и даже иногда излечивает антонов огонь, она начала стараться не упускать ни единого слова шамана.
 Отряд собирался целиком лишь поздно вечером, перед самым сном. Телевар или пропадал с Танзилой, делая таинственное лицо при расспросах, или в одиночестве гулял по аллеям, погруженный в тягостные мысли. Впрочем, иногда он присоединялся к занимающимся на плацу. По приказу Тилоса его допустили в оружейню, откуда он вышел с парой коротких и одним длинным копьем. Поначалу Вивакан пытался поправлять его, но вскоре раздраженный Телевар отбросил короткое копье и напал на Вивакана с длинным. Тот выхватил меч и кинжал. Спустя полчаса противники, взмокшие и в изорванной одежде, чуть не в обнимку ушли с поля, уселись под раскидистым деревом - кажется, кленом - и долго обсуждали что-то яростным шепотом. На следующий день Вивакан приволок с собой пару полукруглых топоров, насаженных на длинные пики, и они с Телеваром долго рубились на них, начисто забыв про своих подопечных. Хлаш хмыкнул и до самого вечера гонял Ольгу с Теомиром в одиночестве - Ханкер отлучился куда-то по делам.
 Спустя полмесяца после начала занятий Ханкеру с Виваканом отдали в обучение нескольких новичков. Среди них преобладали смуглокожие соплеменники Вивакана. Теперь Ольга с Теомиром и Беллой чаще занимались самостоятельно, поскольку обучение у новичков шло туго, и внимание учителей почти полностью отдавалось им.
 Однажды хмурым дождливым утром Белла спустилась в подвал замка. Хмуро пнув нехотя открывающуюся дверь и привычно вздрогнув от ощущения сосущей пустоты глубоко внутри, она прошла в одну из лабораторий, из-под двери которой выбивалась тонкая полоска света. Тилос, задумчиво разглядывавший в лупу тонкую проволочку, повернулся к ней. От тонкого жала паяльника на столе перед ним поднималась струйка канифольного дыма.
 – С Ольгой нехорошо, - без обиняков заявила Белла, плюхаясь на вытащенный из-за ширмы стул.
 – Что именно? - поднял бровь Тилос. - Живот болит?
 – Вот именно, живот, - буркнула Белла, отводя взгляд. - У нее… это… цикл нарушен.
 – Цикл? - удивился Тилос. - Когда в последний раз были месячные?
 – Она не помнит точно, - смущенно ответила Белла. - Говорит, еще дома, но уже давно. Месяца полтора назад, не раньше.
 – Так… - Тилос побарабанил пальцами по столу. - А она сама где?
 – Забилась в угол и тихо плачет, - Белла старательно отводила взгляд. - Она… она не пошла на тренировку, а Ханкер послал меня выяснить… Она просила никому не говорить!
 – Пошли! - Тилос стремительно поднялся со стула. - Чистак в курсе?
 – Нет, наверное. Она сказала, что никому не говорила, но сейчас ей страшно…
 – Найди его, будь так добра, - Тилос уже через две ступеньки взбегал по лестнице. - Он собирался к Жекару.
 Ольга и в самом деле сидела, сжавшись в комочек, в углу своей постели и хлюпала носом. Она подняла на Тилоса затуманенный взгляд.
 – На, высморкайся, - Тилос протянул ей носовой платок и опустился рядом на кровать. - А теперь рассказывай. Только не пудри мне мозги.
 – У меня… - Ольга бросила на него затравленный взгляд. - У меня…
 – Нарушение цикла, - мягко продолжил Тилос. - Белла мне рассказала. Не вздумай ее ругать, она все сделала правильно. И что же?
 В дверь вразвалочку вошел Чистак. Из-за его спины выглядывала встревоженная мордочка Беллы.
 – Раньше нарушения были? - Он склонился над девушкой, взял ее руку и принялся считать пульс. - Или в первый раз такое?
 – Не… не помню, - придушенным голосом призналась Ольга. - Я в самом деле не помню! Оставьте меня в покое!
 – Не нервничай, - Чистак дотронулся до ее лба прохладным пальцем. - И так уже себе лихорадку устроила. Если не помнишь, чего разволновалась? Подумаешь, нарушение…
 – Меня… подташнивает по утрам, - призналась Ольга, спрятав лицо в ладони. - Мама рассказывала…
 – Понятно, - вздохнул Чистак, обменявшись с Тилосом мгновенными взглядами. - Думаешь, ты понесла? И от кого же?
 – Не твое дело! - яростно зыркнула на него Ольга. - Я же сказала, оставьте меня в покое!
 – Онка, родная, - мягко произнес Тилос, положив ей руку на плечо и пристально посмотрев в глаза. - Успокойся. Все хорошо. Твой ребенок - это лишь твое дело. Только помни, что от тебя зависит не только твоя жизнь. - Его глаза, как показалось Ольге, замерцали призрачным голубоватым светом, и она почувствовала, что сжатый в комок желудок начал постепенно расслабляться. Ее начала бить крупная дрожь. - Но это все потом… потом… сейчас расслабься… Спи!
 Ольга хотела запротестовать, но голова помимо ее воли запрокинулась назад, глаза закрылись, и она широко зевнула.
 – Кто? - быстро спросил Тилос до того, как голова девушки коснулась подушки.
 – Теомир… - прошептала она. И тут же заснула.
 – Теомир… Понятненько, - пробормотал Тилос, устраивая ее на кровати поудобнее. - Чего и следовало ожидать. Чистак, она действительно беременна? Или просто перетренировалась?
 Орк молча положил ладонь на живот девушки и замер.
 – Не могу сказать твердо, - нехотя ответил он. - Если и есть беременность, то от силы месячная. Какие-то возмущения Силы в детородном органе я чувствую, но это может быть что угодно. Раньше чем через две-три седмицы уверенно сказать нельзя.
 Снаружи послышались шаги и возбужденные голоса. Тилос прислушался, затем резко повернулся к затаившейся в углу Белле.
 – Останови их, пусть не входят в комнату, - приказал он. - Мы сейчас выйдем. Не след ее будить. Путь поспит, успокоится.
 Белла кивнула и шмыгнула в прихожую. Тилос опять посмотрел на Чистака.
 – Что делать будем, брат-колдун?
 – Ты о чем, Тилос?
 – Ты видел, как их гоняют, - терпеливо разъяснил Серый Князь. - А также швыряют, шпыняют и вообще издеваются. Если она беременна, можно ли ей продолжать в том же духе? Или сначала нужно вытравить ребенка?
 Чистак аж вскочил от возмущения.
 – Вытравить ребенка? Князь, окстись! Да как ты о таком говорить можешь? - его уши мелко подрагивали. Лицо Тилоса сделалось непроницаемым. - Пусть рожает заведенным порядком, что мы, лишний рот не потянем? А убить дитя!…
 – Спокойно, Чистак, - Тилос тоже поднялся на ноги. - У нее нет одиннадцати месяцев, чтобы родить спокойно. Через неделю-две они уйдут отсюда, и очень многие будут стараться ее убить. Ее и всех остальных. Каждый день здесь повышает их шансы выжить, но для этого они - она - должны работать как проклятые. Ты меня понимаешь?
 – Да что же это за спешка такая? - озадаченно воззрился на него орк. - Духи предков, что ли, за ними гонится? Или Майно на любимую мозоль наступили?
 – И то, и другое, - усмехнулся Тилос. - Если она беременна, то не проживет достаточно долго, чтобы родить. В покое не проживет, я имею в виду. Я не могу оставить их здесь надолго. Ответь на вопрос, пожалуйста.
 – Какой… А, это. Не знаю. - Чистак стал расхаживать взад и вперед на узком пространстве возле койки. - Ко мне редко приходят раньше чем на третьем-четвертом месяце, когда брюхо выпирать начинает. И уж точно ни одна баба в здравом уме такие вот кренделя на плацу выкидывать не будет…
 – Хорошо, я задам вопрос по другому. Может ли от интенсивных занятий произойти выкидыш на первом-втором месяце?
 – Может. - Чистак уставился в потолок, что-то прикидывая. - Все может. Но на первом месяце ее-то саму мы точно спасем. А дальше… не знаю. Вообще ты не по адресу обратился. Я никогда выкидышами не занимался, у меня познания чисто теоретические. Акушерство - сколько угодно, а вот это…
 – Понятно, - лицо Тилоса осталось непроницаемым. - Последний вопрос. Если это беременность, можешь избавить ее от симптомов? Тошнота по утрам и все такое?
 – Нет проблем, - Чистак прекратил бегать взад и вперед и положил Ольге ладонь на лоб. - Вот так. Ей это в любом случае не повредит. Хотя чувствительность матки блокировать нельзя. Мало ли что там произойдет!
 – Чистак, сейчас главное - чтобы она себе голову не морочила, - вздохнул Тилос. - Видишь ведь, до чего девочка себя довела. Потерю месячных чем угодно объяснить можно - потрудись, кстати, придумать хорошее, - он выделил голосом последнее слово, - объяснение. Выдашь ей, когда очнется. Остальным скажешь… Ох. Ладно, сам скажу. Пошли.
 Остальные уже ждали их в общей комнате. Повинуясь властному взмаху княжей руки, они гуськом потянулись к выходу. Телевар бросил неодобрительный взгляд на запнувшегося за стул Теомира.
 – Она спит, - без предисловий заявил Тилос, когда вся компания оказалась снаружи. - Пусть передохнет пару часиков, ей на пользу. Ханкер, устрой ей сегодня передышку, замотал ты ее до полусмерти.
 – Еще вопрос, кто кого замотал, - пожал плечами тот. - Впрочем, как скажешь. Что с девочкой?
 – Она уверена, что беременна, - пожал плечами Тилос, бросив многозначительный взгляд на Теомира. Тот вздрогнул и втянул голову в плечи. - Мы с Чистаком не нашли никаких подтверждений.
 – А… почему? - осторожно поинтересовался Телевар, в свою очередь бросив взгляд на Теомира. - Что случилось?
 – Задержка цикла, - ответил Чистак. - Обычное дело, когда женщина перенапрягается. У наших женщин так, во всяком случае, - быстро поправился он. - Но не думаю, что человеческие чем-то отличаются. В общем, девчонка вбила себе в голову, что понесла, вот и страдает.
 – Почему? - удивленно спросил Хлаш.
 – Ну, тошнило ее пару раз - съела чего-нибудь не то, вот и готово, - объяснил Чистак. - В ее возрасте задурить себе голову не проблема, дай только повод. Помню, одна девчонка здесь неподалеку решила, что слишком толстая. Так у ней не только месячные прекратились - такой запор начался, что месяц пришлось травами отпаивать, чтобы заворот кишок не случился. Хорошо, родители вовремя неладное почуяли…
 – Да нет, я не про то, - нетерпеливо отмахнулся Хлаш. - Почему она страдает от того, что понесла? Это же здорово!
 – Ну уж и здорово, - неодобрительно прогудел Телевар. - Девка, беременная до замужества - стыдоба, да и только. Да уж, племянница, устроила ты мне позор на старости лет…
 – Позор? - еще сильнее удивился Хлаш. - Извини меня, тысячник, но я не понимаю. Я столько раз видел матерей-одиночек, и никогда их никто не стыдил…
 – В Талазене - может быть, - пояснил ему Тилос. - В Граше. В Песчаных горах. В общем, где ребенок без отца - нормальное явление. А у Всадников это считается позором. Не знал? А еще матха… Только не спрашивай меня, почему так, - замахал он обеими руками перед округлившимися глазами тролля. - Вон стоит поборник морали, - он кивнул на медленно багровеющего Телевара, - у него и выясняй.
 – У всех свои бзики, - усмехнулся Чистак. - Но я не про то. Задержки цикла могут быть вызваны тысячей разных причин. Вы бы успокоили девочку, а то у нее аж глаза запали. Не сейчас! - жестом остановил он двинувшегося к двери Хлаша. - Потом.
 – Заграт появится - ему расскажите, в чем дело, - посоветовал Тилос. - Ладно, ребята, недосуг мне с вами. Ханкер, Хлаш, берите эту парочку, - он кивнул на Беллу с Теомиром, - и продолжайте. Парень-то точно не беременный, - он подмигнул надувшемся Теомиру. - Чистак, подожди меня немного, я сейчас. Телевар, на пару слов…
 Уставившись в землю, точно нашкодивший мальчишка, Телевар отошел в сторону вслед за Тилосом. Оказавшись за пределам слышимости остальных, Серый Князь повернулся на каблуках и уставился на него немигающим взглядом.
 – Телевар, - ровным голосом произнес он. - Я уважаю тебя и твой народ, но не позволю устанавливать здесь свои порядки. Даже если Ольга беременна, ты не скажешь ей ни одного худого слова. Понял?
 Телевар в ответ уставился на него.
 – Я сам решу, как мне вести себя с сестриной дочерью, - хмуро огрызнулся он. - До седых волос без твоей указки дожил, и дальше как-нибудь проживу.
 – Нет, не проживешь, - голос Тилоса стал угрожающе-жестким. - Если потребуется, я своими руками вышибу из тебя дух. Твой народ может относиться к безмужним матерям как ему заблагорассудится, но здесь - не Вольные Земли. От Ольги сейчас зависит судьба Отряда… и если ты будешь действовать ей на нервы хотя бы укоризненными взглядами, я буду вынужден отделить тебя от нее. Навсегда.
 – Да ты… ты… - Телевар почти задыхался. - Она же мне как дочь! Она одна мне осталась! Я для нее все… А ты указываешь мне…
 – Указываю, - подтвердил Тилос, буравя Телевара взглядом. - И буду указывать, пока вы на моей земле. Только сомневаюсь, что ты ей добра хочешь. Она и так изводит себя, а уж если и ты начнешь… Можешь не сомневаться, руки на себя наложит. - Он помолчал. - Я не собираюсь тебя перевоспитывать. Просто помни, что я тебе сказал.
 Тилос резко развернулся и стремительно зашагал к замку, махнув рукой Чистаку. Телевар остался стоять на месте, играя желваками, по его щекам ползли багровые пятна.
 Ольга проснулась к обеду. Где-то под ложечкой засел маленький холодный комочек то ли стыда, то ли страха. Она нехотя откинула покрывало и встала, расправляя складки помявшейся рубахи. Какое-то время порасчесывала волосы деревянным гребнем, отогнув краешек занавески, повыглядывала в окно, бесцельно поковыряла бревенчатую стену. Наконец, глубоко вздохнув, она толкнула дверь и вышла в общую комнату.
 За столом сидел Теомир. Точнее, не столько сидел, сколько дремал, положив голову на лежащие на столе руки. Однако тихий скрип двери мгновенно разбудил его.
 – Онка… - Он вскочил на ноги, смущенно моргая заспанными глазами. - Я тут вздремнул немного… А ты как?
 – Нормально… - ответила девушка, избегая смотреть на него. - Просто… не знаю. Устала, наверное. А как там остальные?
 – Хлаш с Ханкером выгнали меня, сказали, чтобы к тебе шел, - с готовностью откликнулся Теомир. - А еще сказали, что до обеда, так и быть, передышка, а потом продолжим. Слушай, я… В общем, я хочу сказать… Ты не… - Он запнулся и жгуче покраснел. Несмотря на подавленное состояние, Ольга чуть не хихикнула, так растерянно он выглядел. - В общем, если что… ты выйдешь за меня, а?
 От неожиданности Ольга подавилась слюной и бурно закашлялась. Надо признать, что это оказалось очень кстати. Пока она откашливалась, упав на стул, пока Теомир растерянно хлопал ее по спине, ей удалось справиться с бурным потоком мыслей.
 – Ох, Темка… - она взяла его руку и удержала в своей. - Глупый ты мой… У нас впереди Отец-Белоконь знает что, а ты - выйдешь за меня! - Она тепло улыбнулась ему, чувствуя, как комок внутри медленно растворяется в незнакомом доселе чувстве. - Знаешь, я подумаю. - Она встала на ноги и, обняв, крепко поцеловала его в губы. Тот с готовностью ответил на поцелуй, а его рука украдкой начала совершать неприличные поползновения. Ольга осторожно отстранилась.
 – Не сейчас, - решила она. - Давай потом как-нибудь, а? Заявится еще кто…
 Как бы в подтверждение ее слов, распахнулась входная дверь, и в комнату вошел Телевар. Старый тысячник выглядел еще более смущенным, чем Теомир перед тем. Он оглядел молодежь и тихонько прочистил горло.
 – Теомир, погуляй, будь так добр, - попросил он. - Нам с Онкой парой слов перекинуться нужно.
 Теомир с готовностью кивнул, подмигнул Ольге и выскользнул наружу. Впрочем, сторонний наблюдатель мог бы заметить, что, приложившись ухом к щели возле косяка, не расслышать проходящий за дверью разговор сложно.
 – Онка, - произнес Телевар, сходу взяв быка за рога. Он долго обдумывал, как бы поделикатнее начать разговор, но так ничего и не придумал. Пришлось полагаться на то, что кривая вывезет. - Тут говорят что ты вроде бы… ну, на сносях. Это как, правда?
 Холодный комок внезапно вернулся в живот Ольге. Ей захотелось отлучиться в отхожее место, но она усилием воли подавила ощущение. Не стоит рубить хвост кошке по частям. Разговора с дядюшкой не избежать, так что пусть уж все сразу… Она гордо вздернула подбородок:
 – А если и так, то что? Я уже давно не маленькая, дядя Телевар. Когда-то со всеми женщинами это случается.
 Телевар в явном затруднении поскреб подбородок, пару раз дернул себя за бороду.
 – Онка, я… я только хотел сказать, что, кроме тебя, у меня мало кто остался. - Он вздохнул. - А сейчас, пожалуй, что и никого больше. Одна ты у меня родная кровиночка… Ты не обращай внимания на старика. Если будет ребенок, пусть будет, пусть даже ты и останешься безмужняя. Не пропадем. Знаю, много таких найдется, кто тебе в спину хихикать будет да пальцами показывать, но от меня ты слова худого не услышишь, обещаю. А до остальных мне дела нету! - Он решительно кивнул, как бы подтверждая свои слова, и заткнул большие пальцы за пояс. - Вот так.
 – Ой, дядя Телевар… - тихонько пробормотала Ольга. Она подошла к нему и крепко обняла, уткнувшись носом в широкую грудь. Из глаз против воли снова потекли слезы. - А я так боялась, что… - Она хлюпнула носом. - Спасибо.
 – Ну-ну, - тот успокаивающе похлопал ее по спине. - Ладно тебе воду пускать. Все хорошо. Онка, ты простишь меня, если я спрошу, как… - Он запнулся.
 – Дядя, Теомир предложил мне выйти за него замуж, - Ольга, отстранившись, робко взглянула ему в глаза, пытаясь кулаком вытереть слезы. На лице оставались грязноватые разводы.
 – Ого! - удивился Телевар. - Тогда мне все ясно. Ну, пострел… Знаешь, мы его тебе в мужья и прочили. Рад, что вы друг с другом сошлись.
 – Я заметила, - Ольга слабо фыркнула. - Нас еще дома друг с другом сводили. Только, дядя, я…
 – Ну? - насторожился тысячник. - Договаривай.
 – Дядя, Теомир - хороший парень, - Ольга потупилась. - Он мне нравится, он храбрый и вообще… Но… но я ведь его не люблю!
 – Ах, вон оно что! - понимающе качнул головой Телевар. - Ну и что? Это не обязательно.
 – Как? - Ольга непонимающе уставилась на него. - Не давай поцелуя без любви и всякое такое, что Отец-Белоконь заповедовал…
 – Эх, девочка моя… - вздохнул Телевар. - Не надо все понимать, как говорится. Блудить направо и налево нельзя, вот что нам Отец-Белоконь заповедовал. А любовь - она разная бывает. Ты материну сестру уже, наверное, и не помнишь. Она родами померла, когда ты еще совсем малой была, из люльки не вылезала. Красивая баба была, многие парни в ней до замужества души не чаяли. Однако за меня вышла, хотя я и не вился за ней хвостом, как некоторые. Тоже родители наши свадьбу устроили. И ведь, знаешь, десять лет с ней душа в душу жили, мир ей на небесных пастбищах. И многих других знаю, что не по любви, по договору поженились, и потом горя не знали. И других видел. Которые по любви замуж вышли, а потом до старости судьбину горькую кляли.
 – Дядя Телевар, я не понимаю, - нахмурила лоб Ольга. - А как же песни, в которых про любовь неземную говорится? Что, потом они тоже… друг друга проклинали?
 – А ты внимания не обращала, что про свадьбу в тех песнях почти никогда не говорится? - ухмыльнулся Телевар. - То ли гибнут любовники, то ли судьба их разлучает. Зря, думаешь? Нет, я не хочу сказать, что брак по любви всегда плохо заканчивается, а по расчету - счастье на всю жизнь. Конечно, и по любви прочные семьи создают, и по сговору бабе может такой муженек попасться, что хоть в петлю лезь. Просто помни - любовь не главное. Она птица такая - сегодня на ветке под окном поет, а завтра глядь - и нет ее, улетела незнамо куда. А Теомир парень хороший, в бою, правда, горяч излишне, ну да молод он еще… Н-да.
 – Да, дядя, - тихо ответила Ольга. - Я поняла. Спасибо. Я подумаю.
 – Вот и ладушки! - обрадовался тысячник. - И еще. Чистак с Тилосом насчет твоего ребенка не уверены. Может, и нет ничего у тебя, мало ли что внутрях случается. Так что выше нос, а после обеда - на тренировку шагом марш! - Он широким жестом хлопнул Ольгу по плечу и гаркнул во всю мочь: - Теомир!
 Спустя мгновение парень уже был рядом.
 – Да, господин тысячник? - неуверенно спросил он.
 – Обед скоро, - раздумчиво сообщил ему Телевар. - После обеда чтобы оба были у Ханкера. Ишь ты, нюни распустили и думаете, что от занятий отвертеться сможете? Смотрите, самолично шкуру спущу! - Он погрозил пальцем оторопевшему Теомиру и вразвалочку вышел из дома, что-то насвистывая под нос. Ольга тихонько прыснула.
 – Темка, а что, до обеда нам ничего не обломится? - озадаченно спросила она. - У меня от всех этих переживаний в брюхе бурчит. Как думаешь, где сейчас Белла?
 Если остальные что-то и думали про себя, то виду не подавали. Только Ханкер больше не заставлял Ольгу отрабатывать жесткие страховки. Вместо этого многие часы ребята проводили, кувыркаясь по плацу - кувырки вперед, кувырки назад, в падении, через стоящего сначала на четвереньках, а потом и просто полусогнутого, но все равно высокого Хлаша. Кувырки с кинжалами в руках - с выходом в боевую стойку, с блоком, с ударом, двойные и тройные кувырки. Враг сзади, два врага, трое врагов берут в кольцо. Враги в простой одежде - пинок в пах или в голень, бросок на четыре стороны с перерезанием горла, бросок с выкручиванием кисти и кинжалом в брюхо… Теомиру доставалось больше: вскоре Вивакан сунул ему в руки меч и кинжал, и с тех пор Теомир не расставался с ними, кажется, даже во сне. По его признанию, украдкой сделанному Ольге как-то вечером, в первые дни руки у него почти отваливались. Потом, когда Чистак поднатаскал его в лечении, он самостоятельно научился снимать боль, и с этого момента его обучение пошло настолько быстро, что Вивакан только качал головой.
 Хлаш тоже не терял времени даром. Когда Ханкер отвлекался от своих новобранцев, они отходили в сторонку и отрабатывали друг на друге костоломно выглядящие приемы. Правда, все более наметанный глаз Ольги постепенно различал знакомые элементы базовых приемов и страховок, так что вскоре она уже перестала нервно вздрагивать каждый раз, когда огромная туша тролля с грохотом приземлялась на асфальт плаца. Ханкер обычно падал не столь эффектно, но все же пару раз Ольге приходилось отвлекаться от собственных упражнений и лечить синяки и растяжения, а один раз так даже и вывих. Впрочем, когда Чистак однажды застал ее за этим занятием, то отвесил легкий подзатыльник.
 – Тебя кто просит лезть? - грозно спросил он. - Ты что, сама не знаешь, что с царапиной справишься? Вот ему, - он ткнул узловатым пальцем в Теомира, - еще учиться и учиться, а ты у него такую возможность отнимаешь!
 С тех пор ушибы лечил исключительно Теомир.
 Иногда на плац захаживал Тилос. Чаще всего он просто наблюдал за занятиями, потом негромко обсуждая с учителями успехи подопечных, но иногда скидывал куртку и рубаху и присоединялся к Хлашу с Ханкером. В такие моменты Ольга с Теомиром бросали свои занятия и заворожено наблюдали за чем-то вроде быстрого, но плавного танца, в котором кружились двое, а иногда и трое. Тилос передвигался просто с невероятной скоростью, иногда словно размазываясь в воздухе, а яростно нападающие на него Ханкер с Хлашем неизменно оказывались на земле. Что удивительно, здесь никто ни разу не пострадал. После ухода Серого Князя Хлаш только уважительно покачивал головой, причмокивая губами.
 Как-то раз Хлаш плюнул и встал на месте как вкопанный.
 – Ладно, ты меня вот так свали, - ухмыляясь, заявил он Тилосу. - Нападающего каждый дурак уделает, а ты вот попробуй, когда я на месте стою…
 – Ладно, - подмигнул ему Тилос. - Как скажешь.
 Хлаш немедленно принял стойку и выжидающе уставился на Тилоса. Обнаженные торсы обоих тускло поблескивали, покрытые потом и моросящим с утра дождиком. Тилос расслабленно встал перед гигантом-троллем. Тот возвышался над невысоким Серым Князем на добрых три головы. Напавший на мастера проигрывает лишь потому, что напал, вспомнилось ей. Хлаш - мастер. Но и Тилос - мастер. Ой, что будет…
 Тилос истошно заорал. Ольга аж подпрыгнула на месте от неожиданности, но успела заметить, как вздрогнул Хлаш. Тилос же мячиком прямо с места прыгнул на противника. Хлаш начал было разворачиваться, уходя в сторону, но Тилос уже ухватил непроизвольно поднявшуюся ему навстречу руку тролля и, приземляясь позади него, мягко дернул противника на себя. Потерявший равновесие Хлаш, сгруппировавшись, упал на спину, перекатился через плечо и, вставая, развернулся к Тилосу, но тот уже скользнул к нему вплотную и ткнул пальцем в живот.
 Сухо треснула сорвавшаяся с пальца голубая искра. Теперь истошно заорал уже тролль. Хлаш рухнул на землю, и было видно, что на этот раз подстраховаться он не успел. Лицо зеленого гиганта исказилось от боли. Замолчав, он начал хватать ртом воздух. На лице Тилоса появилось озадаченное выражение, почти сразу сменившееся неподдельной тревогой.
 – Хлаш! - он опустился на колени над телом тролля, осторожно высвобождая вывернутую под спиной руку. - Хлаш, что с тобой? Ну я и осел…
 Преодолев оцепенение, Ольга бросилась к троллю, лишь немного опередив Ханкера. Бессмысленные от боли глаза тролля уставились в небо, ноги слабо подергивались, грудь беспорядочно вздымалась. Из уголков рта текла слюна.
 – Чтоб я сдох… - пробормотал Тилос. - Это надо же… - Его глаза стали пустыми, лицо задергалось в немых спазмах беззвучной речи. - Хлаш, держись, Чистак будет через пару минут.
 Ольга осторожно взяла руку тролля и осторожно ощупала ее. Ничего страшного, просто потянуты связки… Возможно, потянуты сильно, но от чего он так страдает? Целительница мысленно потянулась вглубь тролличьего тела - и чуть не отпрыгнула в сторону. Страшная боль в животе, которую испытывал Хлаш, хлестнула ее словно плетью. Стиснув зубы, Ольга охватила эту боль своим внутренним теплом, вытягивая и переливая в себя. В глазах потемнело, поплыли разноцветные пятна. Она ощутила руку Теомира поверх своей, и чужая боль немного отступила. Теомир издал чуть слышный стон, и тут все кончилось. Ольга преодолела страшное искушение в изнеможении упасть на бок и с трудом встала на ноги. Склонившийся над Хлашем Чистак делал медленные пассы в районе солнечного сплетения, а бледный Тилос стоял неподалеку, неподвижный словно каменная статуя.
 Хлаш сморгнул и с трудом сел, ошарашено покрутив головой.
 – Что это было? - удивленно спросил он. - Словно бревном в брюхо врезали…
 – Это я дурак, - со злостью сказал Тилос. - Руки бы мне пооткручивать, экспериментатору! Хлаш, как ты?
 – Будет жить, - сухо откликнулся Чистак, вставая. - Тебе что, прошлого раза мало?
 – Да знаю я, - отмахнулся Тилос. - Просто нашло что-то. Блин…
 – Кто-нибудь удосужится рассказать мне, в чем дело? - осведомился тролль, поднимаясь на ноги. Его колени едва заметно дрожали. - Кажется, все всё понимают, но только не я.
 – Да ничего особенного, - Тилос вытянул палец, и с него сорвалась и ушла в асфальт, оставив черное пятнышко, крохотная голубая молния. - Помните, я вам про электрическую Силу рассказывал? Она самая и случилась. Понимаешь, Хлаш, я на троллях это никогда раньше не пробовал. Человек от разряда в нервный узел просто отрубился бы на какое-то время. А у тебя то ли узел в другом месте расположен, то ли энергетика другая. В общем, чуть не угробил я тебя…
 – То есть ты сжульничал? - уточнил Хлаш, уголок его рта слегка дернулся. - Так-так. Разочаровал ты меня, братец. Знаете, пойду-ка я полежу на травке, что-то в глазах двоится… - Он повернулся и поковылял к краю поля.
 Тилос посмотрел ему вслед, потом взглянул на остальных, виновато пожал плечами, вздохнул, подобрал рубаху и неторопливо побрел к замку, почесывая затылок. Чистак, глядя ему вслед, неодобрительно покачал головой.
 – Ровно ребенок малый, - заявил он. - Это надо же - за столько лет ума не нажить!
 – Чистак, - с любопытством спросила его Ольга, - а что это за прошлый раз?
 – В прошлый раз он на мне попробовал, - нехотя ответил орк. - Я тоже… чуть концы не отдал. А вы - молодцы. Без вас этот чешуйчатый точно помер бы. Так что с него по меньшей мере бутылка темного грашского. - Чистак мечтательно причмокнул. - Не забудьте напомнить в первом же трактире. В хорошем трактире, я имею в виду.
 Тайные надежды Ольги на хотя бы временное прекращение тренировок на оправдались. Хлаш оправился очень быстро, почти мгновенно, и все пошло по уже накатанной колее: тренировка утром, тренировка днем, прогулки с Чистаком вечером. Но кое-что все-таки изменилось. Так, к ним присоединился Заграт. Последнее время Ольга почти не видела его. Орк вставал еще до рассвета и уходил к Жекару куда-то в дальние колдовские лаборатории. Дальние - потому что, как объяснил однажды Заграт, скрытые в подвалах Тилоса странные машины искажали потоки Силы, из-за чего учиться колдовству рядом с ними было сущим мучением. Возвращался орк поздно, часто заполночь, так что остальным гостям Тилоса редко удавалось перекинуться с ним хотя бы парой слов. И без того не слишком веселый орк после памятного разговора в подвале замка вообще ходил черный как ночь. Он заметно спал с лица, глаза горели лихорадочными багровыми огоньками, а еще от него заметно несло паленым. В ответ на робкие намеки Ольги он только зло улыбался, трепал ее по плечу и уходил спать.
 Теперь Заграт присоединился к ним, чему Ольга в глубине души немало обрадовалась. Она успела привыкнуть к ворчливому желчному шаману, а еще при его появлении внутри заполнялась какая-то непонятная, но весьма неприятная пустота.
 Немного изменились и сами тренировки. Теперь Ханкер с Виваканом заставляли их не просто отрабатывать приемы. В первый раз, немного посовещавшись между собой, они построили Отряд квадратом - Хлаш с Теомиром впереди, Ольга с Загратом сзади. Затем полукругом перед ними построили десяток уже довольно уверенно размахивающих деревянными мечами новобранцев. Ольге с Теомиром взамен боевых дали деревянные, но не менее тяжелые меч и кинжалы. Вивакан с сомнением покосился на обитый металлом посох Заграта, но отбирать не стал. Затем всем, кроме Хлаша, нахлобучили на головы тяжелые кожаные шлемы.
 – Ну что, зайцы, - нехорошо ухмыляясь, промурлыкал Вивакан. - Первый отряд… эй, Теомир, сюда слушай, это и к тебе относится! Во-он там шест в землю воткнут, видите? Ваша задача - добраться туда, сохранив хотя бы половину зубов и ребер, да! Второй отряд! - Он обернулся к новобранцам, напряженно сжимавшим учебное оружие. - Вы этот шест охраняете. Будете плохо охранять - десять кругов вокруг поля как миленькие побежите. Все понятно, а? Не бойтесь царапин, лекарей у нас хватает, залечим. Вперед!
 В первый раз Ольга до шеста так и не добралась. Точь-в-точь по предсказанию Вивакана она почти сразу же получила мечом по ребрам и, охнув, упала на землю, пытаясь восстановить дыхание. Так же и Теомир: запнувшись о сунутую в ноги палку, он свалился на землю и с досадой отбросил свое оружие в сторону. Хлаш с Загратом, заметив это, просто встали спина к спине, отгоняя наседающих противников.
 – Так-так! - протянул весьма довольный Вивакан. - Не умеете командой работать. Теомир, запомни: твое дело - свой сектор держать. Какого… на кой ляд ты у Хлаша врагов отбиваешь? А Ольга отвлеклась на того, которого ты пропустил, и от своего противника плюху словила. Ну-ка, еще раз!
 После нескольких провалов Ольга, наконец, уловила, что от нее требуется. Она уже почти не обращала внимания на наседающих спереди врагов, отбиваясь только от тех, кто пытался подобраться сзади. Иногда она осторожно пускала в нападавших струйку колдовской боли, а Заграт стрелял в них ярко-красными искрами, изображая шаровые молнии и ледяной ветер. Новобранцы, впечатленные несколькими разнесенными шаманом в горелую пыль деревянными манекенами, с уважением относились к этим намекам, изображая героическую смерть: падали на землю, хватаясь за горло и от души дрыгая ногами в воздухе.
 После "коробочки" испробовали и другие схемы: "крест", когда Теомир или Хлаш прикрывали тыл; клин, когда маги шли впереди, а бойцы прикрывали их сбоку, спина к спине (это делали в лесу, когда враги неожиданно набрасывались из засады)… Ольга лечила пострадавших - в основном себя с Теомиром да новобранцев, неосторожно подставившихся под удар орочьим посохом. Новобранцы, потирая кто ребра, кто голени, мужественно перешучивались, преданно смотря на Ольгу влюбленными глазами, громко вздыхая и строя ей глазки. Поначалу Ольга краснела и неловко отворачивалась, но вскоре раздраженный Вивакан пригрозил заменить деревянное оружие боевым, и шутки прекратились.
 Впрочем, новобранцы быстро выдыхались и, взмокшие, уходили восвояси, кидая на Отряд завистливые взгляды. Тогда в дело вступали Ханкер с Виваканом, иногда к ним присоединялся и сам Тилос. Впрочем, князь появлялся редко, с Хлашем один на один больше не дрался, а поначалу вообще держался скованно. Сперва Хлаш только кривил рот, когда Тилос подчеркнуто осторожно укладывал его на асфальт, но вскоре не выдержал.
 – Ты что тут изображаешь? - раздраженно спросил он, с силой отбросив в сторону сук, заменявший ему палицу. Сук проломил щит, в который метали ножи, и застрял в нем, но Хлаш этого даже не заметил. - Мы с тобой не на посиделках на завалинке! Кончай дурака валять, работай нормально.
 – Извини, - откликнулся Тилос. - Я постараюсь.
 После этого Серый Князь действительно стал куда менее аккуратным. Однажды он чуть не вывихнул Ольге локоть, но лишь подмигнул ей.
 – Терпи, солдат, воеводой будешь, - сказал он ей в утешение. - Если на деле так попадешься, не только руку - голову открутят. Дальше, дальше, не стойте!
 Иногда забегала Белла. В последнее время она редко приходила на тренировки, отделываясь шуточками на недоуменные вопросы Вивакана. Да и в редкие свои появления она в основном сидела на траве, грустно глядя на разворачивающееся на плацу представление. Вечерами она, бывало, утаскивала Ольгу с собой побродить по парку, иногда, когда за ними увязывался Теомир, брала самоезжую повозку и гоняла по ухабистым окрестным дорогам. Сначала Ольга лишь судорожно хваталась руками за скамью, крепко зажмуривая глаза, но потом постепенно привыкла и даже стала получать от езды заметное удовольствие. Теомир, впрочем, так и не привык к этому развлечению, слезая с повозки бледно-зеленым и пошатывающимся.
 Несколько раз Ольга с Теомиром сбегали от остальных и уединялись в густых парковых зарослях. По возвращении домой они нервно одергивали одежду, стряхивая с нее несуществующие травинки, а остальные старательно отводили взгляд, делая вид, что ничего не замечают. Беда в том, что Ольга никак не могла разобраться в своем отношении к Теомиру. В кустах с ним было хорошо, но… она не чувствовала никакой радости при мысли, что остаток жизни ей придется провести в его обществе в качестве мужней жены. Она гнала от себя эти мысли, но те упорно возвращались. В конце концов девушка решила, что разберется когда-нибудь потом, и с головой отдалась нехитрым любовным утехам.
 Однажды вечером Тилос пришел на плац и какое-то время молча наблюдал за тренировкой. Новобранцы сосредоточенно сопели, неторопливо приближаясь к замершему на месте Отряду с трех сторон. Ольга, слегка пригнувшись и спрятав один из кинжалов за спиной, настороженно наблюдала за ними. Жидкая красная краска потихоньку капала на землю с острия второй деревяшки. Одежда трех подкрадывавшихся к ней ребят была испещрена красными полосами и пятнами - как, впрочем, и ее собственная - и Ольга совершенно определенно намеревалась добавить к ним еще несколько штрихов.
 – Достаточно, - голос Тилоса был необычно напряжен. - Ханкер, Вивакан, заканчивайте занятие. Они мне нужны.
 Ольга удивленно взглянула на него, и тут один из нападавших шустро нырнул вперед, пытаясь уколоть Ольгу пикой. Девушка чуть отступила в сторону, крутнулась вокруг себя и в развороте полоснула того "лезвием" кинжала по глазам, в последний момент подняв его чуть выше, на уровень лба. Выбитые глаза залечивать она еще не умела. Парень в сердцах плюнул, подобрал с земли выроненную пику и отошел в сторону, ожесточенно рукавом оттирая краску с лица.
 – Хорошо, Ольга, - раздался голос Вивакана. - Разойдись! Тренировка окончена. Тилос, что такое?
 – Дела что сажа бела, - вздохнул Тилос. - Ольга, Теомир, Заграт, Хлаш, переоденьтесь и ко мне. Разговор есть. Телевар уже там. - Он развернулся на пятках и ушел в сторону замка. Все озадаченно посмотрели ему вслед.
 – Что же это такое случилось, что он сам вас звать пришел? - вслух поинтересовался Ханкер. - Али послать некого было?
 – Вот сейчас мы и выясним, - откликнулся Хлаш. - Народ, переодевайтесь, не стойте на месте.
 В замке было тихо и прохладно. Гости гуськом поднялись на второй этаж, в уже знакомую им приемную залу. На диване сидел растерянный Телевар. Хлаш лишь пожал плечами в ответ на его недоуменный взгляд.
 Почти сразу вошел Тилос, сопровождаемый Танзилой.
 – Плохо дело, - заявил он, сходу опускаясь в свое кресло. Министр иностранных дел скромно пристроилась на краю одного из диванов. - Даже и не знаю, с чего начать…
 – Например, со вчерашнего, - подсказал Танзила, сосредоточенно разглядывая ногти и избегая встречаться взглядом с остальными.
 – Например, со вчерашнего, - вздохнул Тилос. - В последнее время мои связные маги были встревожены возросшей активностью в окрестностях Серого Княжества. Знаете, связная магия вообще-то предназначена для людей и вообще разумных существ, но искусный колдун может захватить сознание и животного, чтобы смотреть его глазами. Маги из департамента Танзилы частенько проделывают такие трюки. Есть, конечно, и недостатки, например, местоположение животного можно определить лишь приблизительно и им нельзя управлять, но это компенсируется количеством захваченных животных. Такая активность, как и любая связная магия, оставляет заметные следы в эфирном поле, поэтому ее можно заметить…
 – И мои ребята в последние недели засекли массу подсыльных животных в окрестностях Лесной Долины, - закончила Танзила. - Сама долина защищена, но…
 – Но это настораживает, - продолжил Тилос. - И началось это безобразие вскоре после вашего появления.
 – Кто шпионит? - поинтересовался Заграт, кинжалом выковыривая грязь из когтей.
 – Это не поддается определению, - пожал плечами Тилос. - Но, если учесть, сколько магов требуется для такого шпионажа, можете сами догадаться.
 – Опять Майно, г"харам ар-бугрум! - пробормотал Заграт. - И что?
 – Не обязательно, - пожал плечами Тилос. - Приморская империя, например, меня не слишком любит. Но вчера мы засекли шпиона-человека, и даже смогли захватить его. Рассказать он ничего не рассказал…
 – Меня позвать надо было! - сплюнул шаман. - У меня он бы выложил даже то, что и не знал никогда.
 – Он ничего не рассказал, поскольку на нем были чары молчания, - усмехнулся Тилос. - Поверь, Заграт, мы тоже умеем спрашивать, но эти чары убивают человека еще до того, как он начинает говорить. Однако Жекар заявил, что узнал почерк одного знакомого колдуна, и что тот давно уже работает на Майно. Тоже хиленькое доказательство, но хоть что-то.
 – Ну, значит, Игра… - Хлаш запнулся, поймав предупреждающий взгляд Тилоса. - Игра в кошки-мышки продолжается, и Майно про нас не забыл. Я польщен. И что?
 – Опорный пункт Майно на нашем материке - Замок Теней в Закатной Бухте. Это верстах в трехстах к северу от Талазены, по ту сторону устья Ручейницы. Там почти осушенные им болота, за которыми начинаются жугличские степи. В последние три недели в бухту заходили несколько больших кораблей с Восточного материка. По крайней мере три из них были под завязку забиты Карателями и регулярными войсками, это минимум тысяча человек. Все они ушли к югу, предположительно к Талазене.
 – По крайней мере три? - поднял брови Телевар. - Минимум тысяча? А точнее посчитать нельзя было?
 – Не знаю, - голос Тилоса стал злым. - Двое моих лучших людей поплатились жизнью и за это. Отслеживать связную магию умеем не только мы. Разведчиков заметили. Они долго отлеживались в болотах, а потом связались со мной, когда решили, что они в безопасности. Связь оборвалась на полуслове. Дальше, в Талазену и Золотую Бухту прибыли послы Майно. Что они хотели в Золотой Бухте - неизвестно, поскольку нынешний император - известный параноик. Он ненавидит Майно, в коем видит угрозу своей власти, поэтому казнил послов, как только те сошли с корабля. Но послы в Талазене казнены не были, напротив, их поселили в почетных хоромах. Мои люди пытаются выяснить, чего те хотят, но пока тщетно. Однако несколько купцов, приближенных к выборным Совета, безо всякого повода уже разорвали с нами два довольно ценных контракта.
 – Как это касается нас, уважаемый князь? - голос тролля неожиданно стал вкрадчивым. - Ты полагаешь, что это мы - источник неприятностей?
 – Брось, Хлаш, - вздохнул Тилос. - Ты все прекрасно понял. Ничего определенного, но я просто шкурой чувствую, что неспроста все это. А я, знаешь ли, привык доверять своей шкуре, она у меня хоть и прочная сверх меры, но все равно одна. - Он заколебался. - Боюсь…
 – Нам пора валить отсюда, - проворчал Заграт. - Мог бы и сразу сказать, а не мотать паклю на деревья.
 – Ну, - Тилос явно был смущен. - В общем - да. Я боюсь, что Майно обложит Долину со всех сторон, и тогда у вас не будет ни одного шанса ускользнуть.
 – Думаю, не за нас ты боишься… - пробурчал Заграт себе под нос
 – Помолчи, - оборвал его Хлаш. - Тилос, вы засекли кого-то типа Карателей в окрестностях? Я имею в виду, кого нам бояться, когда отсюда уйдем? Бандитов с огнехлыстами? Кавалерии с пиками? Или просто засады в темном лесу?
 – Пока ничего определенного, - задумчиво ответил Тилос. Он бросил вопросительный взгляд на Танзилу, и та согласно кивнула в ответ. - Но, боюсь, уже скоро вы имеете шанс это выяснить. Помните, я вам говорил, что… м-м-м… что отсидеться вам не удастся?
 – Ладно, - Хлаш по очереди обвел присутствующих тяжелым взглядом, и Ольга почувствовала, как внутри что-то оборвалось. - Думаю, князь, ты прав. Задерживаться нам не след. Мне уже давно нехорошо от того, что на месте сидим. Целый месяц как чучела на насесте. Я так думаю, завтра с утречка и двинем. Как думаешь, Тилос, куда нам дальше идти?
 – Ваша дорога - в зубы к Майно, - вздохнул Тилос. - Кто знает, куда она вас занесет? Мои советы мало чего стоят. Но Майно - на Восточном материке, а добраться туда можно либо из Талазены, либо из Золотой Бухты, если только вы не хотите прогуляться в саму Закатную Бухту. Но лучше бы вам держаться подальше от императора, так что на вашем месте я бы направился в Талазену. Оно и ближе всего. С другой стороны, там шпионы Майно наверняка кишмя кишат. Я кину своим словечко, чтобы вам подсобили, но многого не ждите. - Он помолчал. - Завтра, разумеется, вы никуда не пойдете. Два дня вам на отдых, день на снаряжение, там я что-нибудь еще придумаю. Ах ты, гнойный слизень, нехорошо как получается, - он яростно потер ладонью шею. - Будто выгоняю я вас. Я уж решил, что поживете вы у меня еще месяц-другой, поэтому и не дергался особенно…
 – Не казни себя, Тилос, - хмыкнул Хлаш. - Ты и так для нас много сделал. Эти щенята, - он бросил неожиданно повеселевший взгляд на Ольгу с Теомиром, - хоть до псов еще не доросли, но за ногу тяпнуть уже могут будь здоров.
 – Н-да, - неопределенно откликнулся Тилос. - Там видно будет. Сейчас Танзила вас к бронникам проводит, мерки с вас снимут, чтобы кольчуги подогнать. Оружием вас уже снабдили, но если что еще надо - не стесняйтесь. Арсеналы у нас богатые. И еще. Понимаю, что в подвале вы себя не слишком хорошо чувствуете, но советую посидеть там, карту поизучать. Попросите Беллу, она покажет, как с ней управляться.
 – А я? - вдруг спросил Телевар. - Тилос, мне так и оставаться здесь? - На его лице появилось умоляющее выражение, почти как у мальчишки, просящегося посмотреть заезжий цирк. - Может, все же можно, а? Хотя бы до Талазены?
 – Не буду тебя силой держать, сам знаешь, - вздохнул Серый Князь. - Но я тебе уже все сказал. Повторяю - это не твой путь. А вот мне ты понадобишься, и очень скоро. Две недели, помнишь?
 Вид у Телевара сделался словно у побитой собаки. До Ольги вдруг дошло, что вскоре им предстоит расстаться, возможно - навсегда. Она незаметно швыркнула носом. Нет, решила она, негоже пускать слезу сейчас. Потом - может быть. Не хватало еще, чтобы Тилос решил, что глупая девчонка испугалась.
 – Давайте, ребята, - мягко произнес Серый Князь. - Отдохните как следует. И… - Он помялся. - Постарайтесь выжить, ладно?
 Каол Трейн откинул маскировочный полог и вышел на каменистый обрыв. Горы возвышались над ним серыми громадами, с севера начали наползать дождевые тучи. Дождь обещал зарядить надолго, и погодный маг лишь подтверждал то, что говорили приметы. Главный механик - Каол потолковал с ним еще утром - клялся, что машины сработают как надо даже в ливень, но бывший посланник не слишком-то доверял ему. Впрочем, выбора все равно не было. Хозяин ясно дал понять, что в этот раз его ошибка станет последней в жизни. Поэтому Каол твердо намеревался ошибок не допускать.
 Впрочем, особых проблем в этот раз не предвидится. Скоро, уже совсем скоро он отомстит за свои унижения. Совсем скоро. Он помассировал до сих пор ноющую неподвижную шею под воротником, полной грудью вдохнул влажный горный воздух и нырнул обратно под маскировочную сеть. На мгновение его взгляд задержался на огромном эластичном блине, сейчас аккуратно свернутом в рулон. Да, скоро. Уже совсем скоро.
 Моросящий дождь тонкой пленкой обволакивал лицо. Впрочем, на этой высоте тучи уже не казались клубящимся вокруг плотным серым туманом, так что основные хлопоты доставляли скользкие от осевшей влаги камни. Ольга с опаской покосилась на качающуюся прямо перед носом огромную шипастую булаву Хлаша. Ту целиком отлили из какого-то серого металла, с ушком для петли на рукояти и острым, на манер пики, навершием. Из другого оружия у него был лишь даже не кинжал, а обычный охотничий нож с зазубренной спинкой. Идущий позади всех Заграт опирался на окончательно подаренный ему посох, обитый металлом и украшенный красивым желтым камнем на конце. Даже спиной Ольга ощущала веющий от посоха слабый ветерок Силы. Впрочем, орк остается орком всегда - на поясе у него висело сразу три ножа, два простых, а один - иссиня-черный, замысловато изогнутый и зловеще зазубренный. У Теомира на левом боку болталась тоскала, рукоять которой он то и дело нервно ощупывал, словно боясь потерять, а за спиной торчали короткий, но на удивление тугой лук и короб длинных тонких стрел с узкими бронебойными наконечниками. Метательных звезд в арсеналах Серого Княжества не оказалось, но кузнецы за ночь отлили десяток из того же серого металла, что и палица Хлаша. Теомир обрадовался как ребенок и полдня занимался их метанием в деревянный щит.
 Сама Ольга нацепила на пояс два длинных кинжала, заплечную котомку оттягивали тщательно уложенные пакетики трав. Маленькие петли на концах ножен позволяли пристегивать их дополнительными ремешками к бедрам, так что оружие не путалось в ногах при каждом прыжке. Ольга была очень рада этому обстоятельству - все ее внимание уходило на то, чтобы удержаться на ногах, и лишние помехи оказались бы совсем некстати. Хоть и легкой, но все-таки ощутимо давящей на плечи кольчуги ей хватало за глаза.
 – Вы пойдете не через главные ворота, - сообщил им Тилос накануне вечером. - Если я в чем и уверен, так это в том, что тамошний тракт кишмя кишит шпионами. Уйдете по нему вы недалеко - Игра вряд ли спасет вас от стрел лазутчиков Майно. Мы вас выведем юго-западным проходом, через горы. Тропа заброшена за ненадобностью, пользуемся мы ей крайне редко, так что, надеюсь, вы успешно уйдете от соглядатаев. От подножия гор пойдете на ближайшую рощу, от нее двинетесь на юг, оставляя Сизый пик за спиной. - Серый Князь ткнул пальцем в уходящую в низкие тучи вершину. - Верстах в двадцати от рощи начинается лес, а там уже и тракт недалеко. Вы должный выйти на него немного к западу от деревушки - недостаточно большой, чтобы Майно потратился на постоянных шпионов, но достаточно крупной, чтобы трактирщик держал лошадей на подмену. К вечеру туда доберетесь, переночуете, а там конным ходом до Талазены дня два-три, не больше. Проводника я вам не дам, уж не обессудьте - для него это почти верная смерть. - Он вздохнул. - Н-да. По-хорошему, надо бы вас и лошадьми снабдить, но у нас с этим делом туго. Верховых только для курьеров и держим, когда им за границу отправиться надо. Да и не провести лошадей через горы.
 Ольга ощупала висящий на поясе кошель с деньгами. В основном там была медь с редкими вкраплениями серебряных монет. Впрочем, Хлашу, как самому внушительному, Тилос вручил второй кошель, с золотом.
 – Тут немного, - пояснил он. - Извиняюсь, но с финансами у нас напряг. Впрочем, и за это Телия меня убьет. - Он ухмыльнулся. - Скупердяйка, каких свет не видывал. Но денежные дела вести умеет, этого не отымешь.
 Тропа вывела на более-менее ровную площадку, со всех сторон окруженную высокими скалами. Ольге казалось, что они идут целую вечность. Во всяком случае, от разреженного воздуха уже не кружилась голова. Тилос остановился. Повинуясь его знаку, пара арбалетчиков скрылась между глыбами.
 – Мы почти у подножия, - сообщил Тилос, стряхивая осевшую на плащ влагу. Сейчас ребята осмотрятся, нет ли кого поблизости, а дальше вы уж сами.
 Ольга присела на камень. По ее прикидкам, солнце давно перевалило за полдень. Горные каменистые тропы заметно вымотали ее, и она была лишь рада, что вскоре снова ступит на глинистую почву равнин. Она слабо улыбнулась, вспомнив, в какое восхищение изначально ее приводили горы из настоящего камня. А сейчас - глаза бы его больше не видели! Почему-то ей вспомнился дядя Телевар, его глаза побитой собаки, когда на рассвете он поцеловал ее в лоб на прощание. Все время, пока самобеглая повозка не скрылась за поворотом лесной дороги, Ольга неотрывно смотрела на его мокнущую под дождем фигуру у входа в замок, тяжело опирающуюся на плечо Беллы. За последнюю ночь он резко постарел и осунулся, гладкий до того лоб пробороздила глубокая морщина. В бороде заметно прибавилось седины. Сердце Ольги разрывалось от жалости к нему, но в то же время она чувствовала облегчение от мысли, что старый дядька остается в безопасности. На какое-то время, во всяком случае, до тех пор, пока они с Тилосом не отправятся назад, в родные земли, искать уцелевших родичей. Но хоть на время, и за то спасибо.
 Из расщелины появился разведчик, коротко кивнул князю. Тот вздохнул и выпрямился во весь рост.
 – Ну что, друзья, пора прощаться, - грустно сказал он. - Не поминайте лихом, если что не так. Если останетесь в живых - здесь для вас всегда найдется местечко. Хлаш, помни о нашем уговоре. - Тролль коротко кивнул. - Ну, вот и все, кажется. Желаю выжить.
 Серый Князь слегка поклонился им, плотно завернулся в плащ и махнул рукой арбалетчикам:
 – Пошли, ребята, надо до темноты добраться в долину.
 – Воздушная цель на десять часов, - неожиданно откликнулся один из стрелков, настороженно озиравший окрестности. - Князь, что это?
 Ольга растерянно заозиралась вокруг. Теомир схватил ее за плечо и ткнул пальцем в небо. Девушка взглянула наверх и ошеломленно замерла.
 Высоко-высоко, лишь изредка выныривая из низких облаков, летел сильно вытянутый круглый предмет, напоминавший обрубок чудовищного ствола. В задней части крутились какие-то крестообразные штуки, а под брюхом висела темная плоская нашлепка. Предмет быстро набирал высоту, и через несколько мгновений растаял в плотной пелене туч.
 – Дирижабль… - ошарашено пробормотал Тилос. - Чтоб я сдох… Откуда здесь может взяться дирижабль? - Он произнес еще несколько незнакомых Ольге слов. Судя по выражению его лица, это были ругательства. - Этого не может быть! - Его взгляд стал пустым, лицо задергалось в конвульсиях неслышной речи.
 – Что происходит? - негромко поинтересовался Хлаш у одного из арбалетчиков. - Что такое "дирижабль"?
 – Не знаю, - процедил тот в ответ сквозь зубы. - Одно могу сказать - мы, похоже, в глубоком дерьме. Думаю, Вражина придумал-таки какую-то штуку…
 Ольга почувствовала холодок под ложечкой. Взгляд Тилоса снова стал осмысленным и жестким.
 – Хлаш, уходите немедленно! - скомандовал он. - Я не знаю, что происходит, но со всех сторону в долину летят дирижабли. Наблюдатели на перевалах насчитали их по крайней мере восемнадцать. Если они такие же, как и тот, что видели мы, это по крайней мере шесть сотен человек десанта. Не знаю, есть ли еще войска Майно в окрестностях гор, но чем быстрее вы исчезнете отсюда, тем лучше.
 – Тилос, погоди! - Хлаш напрягся. - Что происходит?
 Серый Князь глубоко вздохнул.
 – Видимо, Майно решил-таки прихлопнуть меня, - его лицо сделалось страшным. - Никто, кроме него, не обладает технологией постройки воздушных судов. И только он мог решиться на такое. Хотел бы я только знать, откуда он узнал, что именно сейчас меня нет в Долине? Уходите! - Он махнул рукой и бросился к тропе наверх, но резко остановился и повернулся к Отряду. - Да, имейте в виду - дирижабли укрывали на склонах гор под маскировочными сетями - один из наблюдателей видел, как эта хрень взлетала. Смотрите, не напоритесь на укрытую такой же сетью засаду. Прощайте!
 Серый Князь бегом бросился вверх за уже скрывшимися за камнями стрелками.
 – Тилос, погоди! - отчаянно закричала Ольга. - Мы с тобой! Там… Там…
 Тилос, не останавливаясь, махнул рукой и тоже скрылся за скалами.
 – С глузду съехала девка, - пробормотал Заграт. - Сваливаем отсюда, да побыстрее.
 – Она права, - твердо ответил Хлаш. - Мы виноваты в том, что Майно напал на Тилоса. Мы должны помочь!
 – Да что мы можем сделать! - заорал Заграт, подскакивая вплотную к Хлашу и потрясая кулаком у того перед носом. - Ты же слышал - шесть сотен по наименьшему счету!
 – У Тилоса в Долине вполовину меньше, - пожал плечами тролль. - Так что каждый клинок на счету. Ты ведь хотел отомстить, забыл? А учитывая нашу везуху, мы там совсем нелишни будем. - Он развернулся и, не обращая внимание на орка, резво побежал вверх по тропе.
 – И там дядя Телевар! - отчаянно вскрикнула Ольга, наконец справившаяся во своим голосом. - Мы должны помочь ему! - Она бросилась вслед за троллем, за ней поспешил Теомир, бросив на Заграта презрительный взгляд. Секунду поколебавшись, шаман пожал плечами и полез вслед за остальными. В конце концов, какая разница, где умирать?
 Дирижабль перевалил через горы, почти царапая брюхом верхушки скал. Пилот бросил назад презрительный взгляд и ухмыльнулся. Большая часть Карателей блевала, высунувшись в окна, а у ног лишенной такой возможности педальной команды разливались целые моря вонючей жидкости. Удивительно, как только они еще винт вращают! Щенки, неба не нюхавшие… Каким гоголем они ходили там, внизу, как свысока поглядывали на него до полета! Как же, они у нас белая кость, а я так, прислуга. Ну что же, господа хорошие, проблюйтесь хорошенько, вам полезно.
 Он протянул руку, стравливая летучий газ из баллонов. Дирижабль заметно тряхнуло, и он резко пошел вниз. Пожалуй, куда резче, чем следовало бы, но этим идиотам позади полезно лишний раз наложить в штаны. В следующий раз полюбезней будут. Внизу проглянула земля - распаханные поля, темные рощи, нитки дорог… Знакомая картина. Иногда пилот жалел тех, кто никогда не поднимался в небо, никогда не видел того, что выпало счастье видеть ему. Да что там, большинство полагало, что летать могут лишь особо умные маги. Маги, ха! Такие же задаваки, что и полуобморочная солдатня в трюме. Наступают новые времена, и этой шибко умной сволочи придется потесниться. Великий шутить не любит.
 Далеко впереди в прорехах облачной пелены показался маленький, словно игрушечный замок. Пора. Пилот повернул маленький блестящий ключик и плавно потянул за красный рычаг. Где-то внизу другой рычаг повернул вентили огромных черных баллонов, и из их горловин с шипением потек газ. Тяжелый и бесцветный, он тонкой пеленой опускался на ничего - пока - не подозревающую долину. Второй пилот, поймав сухой кивок первого, отстегнул ремни, встал и вышел в трюм.
 – Эй, сухопутные крысы! - гаркнул он во всю глотку. - Таблетки в рот, и жевать, пока язык не отвалится! А если кому-то захочется еще проблеваться, подумайте, что с вами станет там, внизу!
 – Разжевать таблетки, обезьяны! - гаркнул вслед за ним командир отделения. - Вы что, не слышали? Или с кого-то шкуру спустить надо? - Он угрожающе потряс еще не активированной огнеплетью. Ругаясь черными словами, Каратели нехотя потянули из карманов пакетики с маленькими зелеными горошинами. Несмотря на гримасы отвращения, никто из них противоядие не выплюнул - они слишком хорошо знали, что делает газ с незащищенным человеком. Второй пилот удовлетворенно оглядел искаженные от горечи лица, небрежно кинул в рот пару горошин из своего пакетика и вернулся на место.
 – Садимся, - безразлично сообщил ему первый пилот. - Похоже, мы успели первыми.
 Запыхавшись, Ольга выскочила на ровную площадку, с которой открывался изумительный вид на окружающие горное кольцо Серого Княжества степи. Сердце, казалось, собиралось выскочить прямо через горло, в боку жгло огнем. Тилос неподвижно стоял в окружении арбалетчиков, его лицо дергалось. Ольга со стоном рухнула на четвереньки, пытаясь восстановить дыхание, но Серый Князь не обратил на нее никакого внимания.
 – Они пустили газ, - сказал он ничего не выражающим голосом. - Три четверти наших мертвы. Фрабар, остаешься здесь с ребятами, ждешь сигнала.
 – Но… - пробормотал командир взвода.
 – Молчать! - оборвал его Тилос. - На меня газ не подействует. Вы - сгниете заживо. В любом случае, проку от вас не будет - люди Майно, похоже, запаслись противоядием. В одиночку я доберусь до замка за час, не более. А там…
 Ольгу ужаснул его бесстрастный голос. Казалось, Серый Князь был далеко отсюда, прочие же были ему лишь помехой.
 – Тилос, а Телевар?… - ее голос захлебнулся, когда ледяной взгляд Тилоса обратился на нее.
 – Фрабар, задание, - безразлично сказал он. - Охраняй этих. Головой отвечаешь, чтобы они за мной не сунулись, но и силу не применяй без необходимости. Понял?
 – Да, князь, - четко кивнул командир. - Будет исполнено.
 – Специально на такой случай в замке стоят воздушные фильтры, - отворачиваясь, кинул Тилос. - Если Ханкер успел забаррикадироваться внутри… Если только он догадался… Майно еще обломает о нас зубы. Еще раз повторяю - ждать здесь. За нарушение приказа откручу голову. - Он сделал шаг вперед и застыл на месте. Его лицо снова задергалось.
 – Нет! - внезапно крикнул он. - Ханкер, Белла! Кто-нибудь!
 Пустой трюм мягко толкнулся о землю, сухо треснули расщепленные лопасти воздушных винтов. Зашипел, выходя наружу, гелий, оболочка дирижабля начала сморщиваться и опадать, словно гора грязного снега под неожиданными лучами солнца. Гелий и винты было жалко, но другого способа предохранить воздушный корабль от ветра в отсутствие причальной команды не было.
 Несмотря на свое презрение к сухопутным крысам, пилот был вынужден признать, что те знают свое дело. Все еще зеленые от тошноты, те одновременно соскользнули на землю по десантным веревкам длиной в десять саженей, активируя огнеплети. Несколько качающихся на ходу местных солдат - замок стоял на небольшой возвышенности, и газ еще не в полной мере добрался сюда - были сметены словно тряпичные куклы. Построившись широким клином, нападающие неторопливо двинулись к цитадели по странному серому камню, без единого шва покрывавшему предзамковую площадь. Вокруг приземлялись еще три корабля, по веревкам горохом сыпался десант.
 – Мы на земле, господин, - отстегнув ремни, почтительно обратился пилот к пассажиру. - Могу я помочь тебе?… - Он протянул руку к замку.
 Сухо треснув, выдранные с мясом ремни отлетели в сторону, едва не хлестнув пилота по лицу. Отшатнувшись, тот непонимающе взглянул на пассажира. Не удостоив пилота даже взглядом, тот легко поднялся из кресла, открыл - едва не выбив - наружную дверь и спрыгнул на землю, не воспользовавшись веревочной лестницей. Пилот с неприязнью посмотрел ему вслед, с содроганием кинул взгляд на разбросанные тут и там паленые ошметки мяса, только что бывшие людьми, и повернулся в напарнику.
 – Во фрукт, а? - пробормотал он. - Ну, чего расселся? Нам еще корабль швартовать.
 Сжав кулаки в бессильной ярости, Ханкер смотрел в окно, закрытое мутным толстым стеклом. Снаружи от окна отскочил арбалетный болт, и Белла, тихонько вскрикнув, попыталась оттянуть начальника стражи в сторону. Тот отбросил ее руку.
 – Тилос, Тилос… - прошептал он сквозь сжатые зубы. - Сколько не прячь голову под подушку, жизнь никуда не денется. Я был прав. Интересно, почему меня это не радует?
 Он повернулся и угрюмо оглядел столпившихся в комнате солдат. Все молодые, многие еще безусые. Десяток здесь и еще два раза по столько в коридоре. Все новобранцы. Плюс пяток поваров и десяток служанок. Все, кто оказался рядом с замком. Все, у кого хватило ума подчиниться его - нет, не приказу, а истошному крику о немедленном отступлении. Он несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь отогнать подымающуюся внутри панику. Двери замка не вышибить даже могучему магу, ни даже бочкой трах-порошка, из которого прессуют патроны к пулемету. Пулемет… Такой мощный - и такой бесполезный. Все, что нужно - добраться до него. Полсотни саженей до сарая и полторы - нет, уже две сотни Карателей. И газ, от которого кожа идет волдырями, а грудь раздирает яростный кашель. Почему он не действует на эту сволочь? Я готовился ко всему, но только не к атаке с неба. Кто знал, что они на такое способны? А кто - они? Майно? Тогда Тилос наверняка знал…
 Внизу глухо ударило, стены слегка дрогнули. Ханкер ухмыльнулся краем рта.
 – Чего дрожите? - рявкнул он. - Кишка у них тонка - с нами сладить. - "Хотел бы я этому верить…" - Ты! - он ткнул пальцем в первого попавшегося. - Быстро вниз. Останешься наблюдателем, чуть что - сразу сюда. Скажешь остальным убраться из холла на второй этаж. Если они вышибут двери, внутрь пойдет отравленный воздух, но он не может подниматься вверх! - Ханкер мотнул головой в сторону окну, и десять пар глаз обратились туда же. Вспорхнувший было от удара одинокий воробей уже снова вернулся в кормушку и сосредоточенно выковыривал из щелей одному ему видные крошки. Несколько его собратьев, до того прыгавшие по асфальту перед замком, темными комочками неподвижно лежали на земле. Мысленно Ханкер вознес хвалу Белле с ее дурацкими птичьими забавами. - Пошел!
 Вздрогнув от командирского рыка, паренек неловко кивнул и выскочил за дверь, забарабанив подошвами вниз по лестнице и цепляя пикой за перила. Ханкер проводил его свирепым взглядом.
 – А вы чего встали? - рявкнул он. - По периметру восемь комнат. Чтобы в каждой не меньше одного человека, сейчас снизу остальные подойдут. Наблюдать за окрестностями и не киснуть! Тилос нас выручит! Пошли! - Не обращая больше на них внимания, он схватил Беллу за руку и вытащил ее из комнаты.
 Дверь в кабинет Тилоса мягко щелкнула и открылась. Ханкер ухватился за настенную занавесь и рванул ее, тут же обругав себя за глупость. К счастью занавесь выдержала, хоть и затрещала. Ханкер снова потянул ее, на этот раз аккуратно, и нажал на три точки на открывшейся стене. Потайная дверь неслышно отъехала в сторону. Ханкер схватил упирающуюся Беллу за плечо и толкнул ее внутрь.
 – Спустись в подвал и жди! - хрипло приказал он. - Даже если они ворвутся внутрь, подвал им не найти. Отрава внутрь тоже не проникнет, так говорил Тилос. Жратвы и питья я принесу чуток погодя. Ну, что ты упираешься?
 – Ханкер, а ты… вы? - жалобно спросила его девушка. - Вас же убьют…
 – Мы все солдаты, - из-за пересохшего от волнения горла Ханкер уже мог только скрежетать. - Мы все знали, на что идем. А еще эти подлюги видели, что мы успели укрыться в замке. Если они ворвутся и никого не найдут, то начнут искать тайники. В любом случае, три десятка человек в подвале долго не протянут. - Он с силой пихнул Беллу внутрь и захлопнул дверь, аккуратно задернув занавесь и искренне надеясь, что девчонке не захочется проявлять героизм. Не забыть бы потом прихватить из подвала запасной передатчик, если он там есть. Только бы Тилос был жив… Он выбежал из кабинета и заорал на солдат, отдавая приказы.
 Дум Вивас остановился в десятке шагов от суетящихся возле дверей Карателей и какое-то время иронично взирал на них. Тяжелый стальной таран валялся в стороне, отброшенный за непригодностью. Колдун снова поднял руки и прошипел что-то невнятное. Сверкнуло, ударило, но дверь, словно издеваясь над воровской магией, осталась стоять даже не оцарапанная. Несмотря на предупреждение, Вивас испытал легкое удивление. Из чего же этот Серый Князь сделал свой з а мок? Из чистого алмаза? Ладно, не время выяснять.
 Посланник шагнул вперед и жестом отстранил назад незадачливого колдуна. Тот зло блеснул глазами с перепачканного сажей лица, но подчинился. Спорить с Вивасом не хотелось никому. Тот же, достав из внутреннего кармана плаща пакет, осторожно развернул его. Несколько тонких и гибких колбасок он укрепил вдоль щели между створками, а еще одну, потолще, - там, где, по его расчетам, располагался замок.
 – Всем назад, - сухо сказал он.
 Посланник с силой сжал пальцами небольшую серую трубочку, воткнул ее острым концом в толстую колбаску и, развернувшись на каблуках, размеренно зашагал прочь. Внутри неслышно тикал секундомер: пять секунд… десять… Каратели разбегались в разные стороны. Пятнадцать…
 Когда секундомер дотикал до тридцати, Дум Вивас удобно устроился за высоким толстым деревом саженях в пятнадцати от двери. На открытом воздухе взрыв получился на удивление тихим, больше похожим на хлопок от открытой бутыли игристого вина. Однако свое дело он сделал. Створки широко распахнулись, отчаянно болтаясь на почти выдранных из стены петлях. Почти сразу же с радостным ревом внутрь ринулись Каратели.
 Посланник удовлетворенно кивнул. Все идет как надо. Мелочь, конечно, - вытирать сопли крутым парням с огнеплетьми, но все-таки послали его, а не Трейна. О да, самонадеянный ты наш Каол Трейн, пришел конец твоему фавору у повелителя. Пора бы дать дорогу другим. Широко зевнув, Дум Вивас оттолкнулся от дерева и пошел внутрь.
 Разумеется. Без проблем не обошлось и тут. Пятеро карателей в неестественных позах валялись у подножия лестницы на второй этаж, а наверху, чуть пошатываясь, стоял свирепого вида парень в оплавленной в нескольких местах кольчуге. В его руках с гудением покачивалась огнеплеть. Ханкер, вспомнил Дум Вивас одну из картинок. Местный генерал. Ну что же, не все коню пастбище. Вивас с силой втянул ноздрями воздух. Ну да, газ почти не чувствуется. Проклятый ветер. Впрочем, это чепуха.
 Не торопясь, посланник прошел вперед. Глаза Ханкера яростно уставились на него, плеть описала в воздухе яркий круг.
 – А, еще один… - пробормотал он. - Что, парень, тоже хочешь выслужиться? Иди сюда, потолкуем.
 – Ты ведь Ханкер, да? - тепло улыбнулся ему Дум Вивас. - Наслышан, как же. Верный пес Серого Князя и все такое? - Ему показалось, или в глубине темных глаз стражника действительно мелькнула искра? - Полагаю, предлагать сдаться и перейти на службу к Великому смысла нет?
 – Догадлив, - покривил лицо Ханкер. - Значит, я так известен у жополизов этого козла? Польщен… - Когда надежда умирает, остается только тянуть время. Лишние минуты жизни. Последние минуты. Для себя и для тех мальчишек, что столпились за спиной, судорожно сжимая копейные древки вспотевшим руками. Простите, мальчики. Война - не всегда блестящие нагрудники и томные девичьи взгляды. Все, что я могу вам сейчас подарить - это несколько лишних минут жизни. Не так уж и мало. - Ну и что ты собираешься делать? Этой штукой, - он снова махнул огнеплетью, - я даже стрелы в воздухе сшибаю. Хочешь умереть? Так иди сюда.
 – Нет, спасибо, я еще поживу, - снова улыбнулся ему Вивас. - А вот твое время пришло. - Он осторожно спустил курок, и тонкая игла карманного арбалета, пробив ткань плаща, вонзилась в ногу Ханкера. Тот слегка вздрогнул. - До встречи среди мерґтвых - лет так через сто.
 Расширившиеся от удивления глаза Ханкера остекленели. Он попытался что-то сказать, но не смог. Не выпуская из рук огнеплети, он, словно деревянная статуя, рухнул с лестницы. Падая, начальник стражи рассек кожу на лбу, но из раны не вытекло ни единой капли крови. Вивус удовлетворенно кивнул. Три секунды, на секунду быстрее, чем старый яд. Определенно, того колдуна надо будет поощрить.
 – Ну, чего встали? - повернулся он к застывшим вокруг Карателям. - Там еще два этажа. Ты, - он мотнул головой в сторону одного из лейтенантов. - Со своим взводом - за мной. Пощупаем это местечко на предмет подвалов…
 Белла, всхлипывая, беспорядочно нажимала на кнопки. Пульт связи помигивал огоньками - в основном красными. Где-то здесь находился и огонек рации, что взял с собой ушедший в горы отряд, но какой именно - девушка не знала.
 – Тилос… - безнадежно лепетала она в черный сук микрофона. - Где же ты, Тилос!… Все погибли, Ханкер наверху, с ним почти никого… Тилос, спаси нас, ну пожалуйста!… - Она несколько раз нажала на кнопку общей передачи, но отвечать было некому. К этому моменту откликнуться могли лишь арбалетчики Тилоса, а они во весь дух бежали по тропе на внешних склонах Серых Гор. - Тилос, ну где же ты, Тилос…
 Пульт равнодушно помигивал огоньками в ответ. Отчаявшись, Белла шмыгнула носом и опустилась на стул. Прошло не более пятнадцати минут с того момента, как она спустилась вниз, но ей казалось - пятнадцать лет. Сверху не доносилось ни звука, лишь за стеной успокаивающе гудел генератор. Плафон безмятежно лил с потолка рассеянный желтый свет.
 Взрыв в замкнутом пространстве ударил девушку по голове. Взвизгнув, она упала на пол, зажимая руками оглохшие уши, из носа тонким ручейком струилась кровь. Дверь в лабораторию вылетела от сильного пинка ноги, и внутрь вошел высокий черноволосый мужчина в глухом черном плаще. За ним вбежало еще несколько человек с извивающимися огненными плетьми в руках. Белла подняла на них бессмысленный взгляд и слабо застонала. Человек в черном плаще ухватил ее за волосы и резко вздернул ее голову вверх, к свету.
 – То, да опять не то, - пробормотал он себе под нос. - Ты, дура, где князь? - Он пнул ее носком окованного железом сапога под ребра. Белла слабо охнула, перед ее глазами все поплыло. - Где твой сучий князь, я тебя спрашиваю?
 – Тилос… - прошептала Белла себе под нос. - Помоги…
 Чувствительный микрофон пульта связи уловил эти слова, а включенная радиостанция равнодушно передала их на общей волне. Далеко в горах поймавший передачу Тилос застыл в смертельном отчаянии.
 Дум Вивас отбросил ее назад, в руки Карателям. Девушка отчаянно взвизгнула и укусила одного из них за палец. Выругавшись, тот бросил ее на пол и с силой пнул сапогом, попав в висок. Голова Беллы мотнулась и с глухим стуком ударилась о стену. Ее тело выгнулось в страшной судороге, потом замерло. Открытые глаза остекленело уставились в потолок.
 Дум Вивас резко обернулся к Карателю.
 – Идиот… - прошипел он. - Я же ясно сказал - девчонку взять живой. - Посланник не спеша вытащил из ножен кинжал, с удовольствием наблюдая, как расширяются от страха глаза незадачливого солдата, и ударил его в горло, едва отдернув руку от брызг крови. Тело Карателя в конвульсиях рухнуло на пол.
 – Господин!… - еще один Каратель вбежал в лабораторию, едва не запнувшись о лежащие на полу тела.
 – Что? - рявкнул, обернувшись к нему, Дум Вивас.
 – Колдун сомлел, - доложил тот, опасливо поглядывая за окровавленный кинжал, который посланник все еще держал в руке. - Перешагнул порог - и сомлел.
 – Хрен с ним, - отмахнулся Вивас. - Вытащите на воздух, сам оклемается. Еще кого-нибудь нашли?
 – Нет, господин, - отрицательно качнул головой тот. - В подвале больше никого, наверху вроде бы все чисто.
 – Хорошо, - кивнул Вивас. Оставалось еще одно неотложное дело. Реактор, где этот проклятый реактор? - Твои люди не видели такого большого квадратного ящика в два человеческих роста, весь в огоньках?
 – Никак нет, не видели, - доложил тот. - Но через две двери дальше по коридору есть еще одна, запертая, одна из всех.
 – Умно, - пробормотал Вивас. - Отведи людей, будем вышибать дверь.
 Заблокировать реактор. Да, надо заблокировать реактор. За пазухой хрустнул свиток с инструкцией. Сделать это - и можно передохнуть. Хорошо простым солдатам - ни о чем беспокоиться не надо…
 – Нет! - внезапно закричал Тилос. - Ханкер, Белла! Кто-нибудь! - Он остановился как вкопанный, глаза невидяще уставились в затянутое тучами небо. Командир арбалетчиков непонимающе уставился на него.
 – Тилос… - осторожно сказал он. - Что…
 Вместо ответа Серый Князь вскинул руку. На какое-то время наступила тяжелая тишина.
 – Большого квадратного ящика, да? - тихо сказал он. - Ну что же, ты его получишь. Заграт!
 – Да? - угрюмо откликнулся тяжело опирающийся на посох шаман. Он не рухнул на землю, как Ольга, лишь потому, что не хотел уподобляться слабой человеческой девчонке. Хотя кто бы знал, какое это искушение…
 – Заграт, - мертвенным голосом произнес Тилос. - Ставь защиту. Быстро.
 – Какую… - начал было шаман недовольным голосом.
 – Любую! - грубо оборвал его Серый Князь. - Все, какие знаешь. Внимание! - гаркнул он во все горло. - Всем в укрытие. За скалы, ничком на землю! И держитесь, если хотите жить!
 Ольга непонимающе взглянула на него. Она только начала подниматься с четверенек, и - снова на землю? Нет уж, она лучше…
 Тяжелая рука Хлаша подхватила ее за талию и швырнула к ближайшей каменной глыбе. Падая, Ольга успела сгруппироваться, но все же отбила колени и локти. Она возмущенно повернулась к свалившемуся рядом троллю.
 – Что… - начала было она.
 – Заткнись и не двигайся, - рявкнул Хлаш.
 Если бы контроллер реактора умел думать, он бы сильно удивился. Вообще-то команды, начавшие поступать на аварийный вход, были из тех, которые полагается подтверждать не по одному разу. Но вход был аварийным, перепрограммированным, поэтому подтверждения не требовалось. Собственно, подключиться к нему мог лишь один человек, и его приказы сомнению не подлежали в любом случае.
 Снять пороговую блокировку внутреннего контура. Отключить сигнал тревоги. Подключить резервные батареи. Максимальную мощность на четные выходы, заблокировать нечетные. Максимальное напряжение на затворы нечетных выходов. Поменять нечетные выходы с четными, проделать те же операции. Повторять.
 Дум Вивас шагнул в зал, переступив через обломки двери и разгоняя рукой едкий дым. Огоньки весело бегали по передней панели пульта, чем-то смахивая на новогоднюю елку его родного города. Только там были свечи, а здесь… Непонятно что. Впрочем, это тоже неважно. Главное - инструкция. Он извлек из-за пазухи пергамент, сосредоточенно пошевелил губами, разбирая буквы, и нажал на первую кнопку.
 Огни на панели внезапно вспыхнули красным.
 Земля заревела разъяренным медведем-шатуном. Вернее, заревел весь окружающий мир. Тяжкий удар сотряс скалы, а в небе, ясно видимом сквозь стремительно разлетающиеся тучи, забушевал багровый ураган. Сверху градом посыпались камни, сначала мелкие, затем все крупнее и крупнее, отталкиваемые защитным куполом Заграта. Ольга почувствовала, как, дрожа, поползла в сторону глыба, к которой ее прижимала твердая рука Хлаша.
 Тилос закричал. Его тело покрылось сеткой голубых молний, с подушечек растопыренных в муке пальцев в землю забили толстые оранжевые разряды. Он кричал и кричал, не падая на землю, словно распяленный на невидимых крюках, и тряслись скалы, и багровый ураган в небе грозил затянуть в себя весь мир. Ольга тоже кричала, не помня себя от ужаса, и рядом ревел Хлаш, а неподалеку выли перепуганные солдаты и почти без голоса хрипел Заграт, но все это перекрывалось чудовищным ревом, исходившим со всех сторон сразу. Ураган Силы налетел на девушку, перемешивая чувства в какую-то непотребную кашу, в глазах потемнело, голова вибрировала, словно железный гонг.
 А потом высоко над вершинами гор поднялся чудовищный гриб. Его шарообразная вершина пронзила остатки тающих словно лед в кипятке облаков, и над миром воцарился кромешный ужас. Гнилой красный свет слепил глаза, мелкие и не очень камни барабанили по спине и плечам, по телу закрывавшего ее собой Хлаша, уже не удерживаемые сметенным защитным куполом шамана. Сверкнуло, земля затряслась еще сильней, и приступ рвоты вывернул Ольгу наизнанку.
 Она плохо помнила, что происходило дальше. Краткие периоды просветления сменялись черным забытьем. Кажется, часть пути ее тащил Хлаш, грубо перекинув через плечо, словно мешок с мукой, потом она вроде бы шла сама, поддерживаемая Теомиром, а двое дюжих арбалетчиков волокли на себе Тилоса с безвольно болтающейся головой, сверху на них падал отвратительный дождь из пепла и камней. Потом звон мечей и арбалетных тетив, перекошенные лица, кровь на скалах, на одежде, на зажатом в руке клинке, а потом опять забытье.
 – Почему мы их отпустили? - хрипло поинтересовался командир отряда. Каол Трейн с неприязнью покосился на него. - Мы могли взять их голыми руками! Тролль, орк, девчонка и пацан. Да еще этот, полуживой… Почему?
 – Тебе не нравятся приказы Великого? - язвительно поинтересовался Каол. - Может, ты лучше знаешь, что делать?
 – Нет, господин, - опустил взгляд Каратель. - Я преклоняюсь перед Его мудростью. Откуда он знал, что они пойдут именно этой тропой? За последнюю неделю мы разведали их штук двадцать…
 – Я лишь меч в Его руке, - сухо ответил Каол. - Мне не дано знать замыслы повелителя. Но приказ был четким: эти пятеро должны уйти. И запомни - в следующий раз, когда ты не подчинишься приказу, я не буду оттаскивать тебя за волосы. Я просто перережу тебе глотку.
 – Да, господин, - низко поклонился Каратель. - Этого больше не повторится. - Он выпрямился и отошел к раненым. Другие Каратели уже обшаривали тела арбалетчиков.
 Откуда хозяин знал, какая тропа? Каола это совершенно не интересовало. Любопытство сгубило кошку, а он твердо намеревался дожить до преклонных лет. Хватит с него однажды сломанной шеи.
 Но с Тилосом, бывшим посланником Серого Князя, он еще поквитается лично. Великий вполне определенно пообещал ему это.




 Часть четвертая. 
 Заграт.


 Проклятая тропинка наконец-то допетляла до вершины холма и пошла под уклон. Тяжело опираясь на посох, Заграт остановился и перевел дух. Рука уже почти не болела, хотя кровь еще изредка сочилась из-под туго охватывающей рану повязки. Голова раскалывалась второй день. Она начала трещать еще до того страшного момента, когда из него чуть не вынуло душу под багровыми небесами у Лесной Долины, а уж после того… Он до сих пор удивлялся, как не сошел с ума. Поскорей бы девчонка пришла в себя, авось сможет что сделать. Шаман покосился назад. Ольга ковыляла шагах в двадцати позади, поддерживаемая чуть не плачущим Теомиром. За ней шел тролль с как всегда непроницаемой мордой, аккуратно придерживая за плечо Тилоса. Серый Князь двигался легко, но в его стеклянных глазах не было ни проблеска мысли. Собственно, сообразил Заграт, он ведь и приходил в себя толком только раз, когда направление показал. Странно, что это с ним? Никаких видимых повреждений, кроме обуглившихся подушечек пальцев, да и те уже покрылись плотной коростой, обещающей отвалиться через день-другой. Заграт вздохнул. Вот бы ему так раны на себе заживлять! Ну да в лесу он и так не пропадет, а вокруг хоть и жиденький, но все равно лес.
 Чуткие ноздри орка уловили далекий запах дыма. Хоть что-то. Хорошо бы хозяин оказался гостеприимен, а то вытряхивать его из собственного дома сил никаких нет. Впрочем, этому двуногому крокодилу достаточно лишь ухмыльнуться своей зубастой улыбкой, а уж там ни один человек не устоит. Либо проникнется, либо в штаны наложит, но переночевать пустит. По принципу: тетенька, дай попить…
 Орк вздохнул, попутно уловив еще и запах коровьего навоза, и поплелся дальше.
 Хижина - назвать это сооружение домом Заграт не смог бы и по пьяни - стояла на холме, окруженная сбегающим вниз по склонам большим огородом. Впрочем, было видно, что значительная его часть не обрабатывалась по крайней мере с прошлого года. Кое-как вспаханные клочки успели изрядно зарасти сорняками. Ветви нескольких неподпертых яблонь трещали под тяжестью почти спелых плодов, на земле там и сям валялась лиловая опавшая слива. Из зарослей бурьяна сквозь обвалившийся частокол порскнул заяц. Соломенную крышу хижины заметно разметало ветром, закрытые ставни перекосились на полуоторванных петлях.
 – Эй, хозяева! - снова поморщившись от головной боли, гаркнул Заграт. - Есть тут кто?
 Ответом была тишина, прерываемая лишь поскрипыванием мотаемой ветерком двери. Из-за хижины вышел теленок с болтающимся на шее обрывком веревки. Он задумчиво пережевывал пучок травы.
 – Никого нет, - заметил подошедший Хлаш. - Печь топили не далее, чем позавчера, у дверей трегодняшние следы. Может, хозяева по делам куда отлучились?
 – Ага, и дверь нараспашку бросили, - фыркнул шаман. - Что-то не так. Как он? - Заграт мотнул головой в сторону Тилоса.
 – Как и прежде. Все понимает, но говорить отказывается.
 – Ага, как волк, - усмехнулся Заграт. - Остановимся здесь, авось отлежится. Если хозяева возражать не будут, конечно. Интересно, мы туда пришли, куда надо?
 – Туда, - неожиданно ответил Тилос. Он глубоко вздохнул и вежливо освободился от лапы Хлаша у него на плече. - Расслабьтесь, я уже в порядке. Более или менее, - добавил он после паузы. - Надеюсь, я ничего важного не пропустил?
 – Он еще шутит! - изумился Заграт. - Это после того, как мы от толпы засранцев с трудом отбились, да еще и сутки от погони уходили! Да, Хлаш, я все хотел спросить - там правда рожа этого ублюдка Трейна мелькнула… ну, от которого мы тогда драпали… или мне показалось?
 – Не знаю, не заметил, - задумчиво откликнулся Хлаш. - Мне как-то не до того было. Однако не удивлюсь, если он там ошивался. Майно, наверное, даже мертвых оживлять умеет, было бы зачем. Одно мне интересно - откуда Каратели узнали, где мы из долины выбираться будем?
 – А где Фрабат? - поинтересовался Тилос, направляясь к двери хижины. - И остальные мои люди? Эй, Танна, где ты? Это я, Тилос!
 – Ты не помнишь? - удивился Заграт, ковыляя за ним. - А, ну да. Ты в отключке на земле валялся. Нас же накрыли, как только мы с гор спустились. Десятка два Карателей. Половину твоих ребят залпом из засады сняли, остальных в драке порешили. Ума не приложу, как нам вырваться удалось.
 – Игра, - равнодушно бросил Тилос. - Она все еще идет, не забывай. Танна!
 – Забудешь про это, как же… - буркнул Заграт. - Кто такая Танна?
 – Хозяйка, - нетерпеливо отмахнулся Тилос. - Куда же она запропастилась? - Он толкнул протестующе завизжавшую дверь и вошел в хижину. Заграт, поколебавшись, двинулся за ним, краем глаза заметив, как опускается на завалинку изнемогшая от усталости Ольга и как отчаянно бросается к ней отвлекшийся было Теомир.
 Внутри стоял полумрак. Единственную комнату аккуратно разделяла занавеской, отделяющая то, что можно было считать кухней, от спальной части. В ноздри шибануло дерьмом и паленой картошкой - на давно остывшей печи стоял обугленный чугунок.
 – Эй, есть кто? - громко спросил Тилос. В ответ из-за занавески раздался тихий стон. Тилос решительно шагнул вперед, но покачнулся и ухватился за Заграта, который, в свою очередь, был вынужден из последних сил упереться посохом в пол.
 – Извини, - Тилос отпустил Заграта и снова шагнул вперед, осторожно отдернув занавеску. Поперек старого деревянного топчана на грязном матрасе лежала древняя старуха. Вонь исходила от нее. - Танна?
 – Ти… лос… - Голос женщины был еле слышен. - Ты… пришел…
 Тилос бросился вперед и с размаху опустился на колени перед топчаном - то ли от слабости, то ли в знак уважения, Заграт не понял. Он заботливо приподнял женщину и уложил ее тело вдоль заплатанного матраса.
 – Танна! - сказал он ровным голосом. - Что с тобой? Тебе плохо? Где болит?
 – Все… хорошо… - пробормотала женщина. - Просто… наконец, пришло время. Как… Белла?
 – С ней все хорошо, - ласково произнес Тилос. - Сейчас, потерпи немного.
 Он с силой распахнул протестующе хрустнувшие ставни, и в лачугу ворвался поток влажного свежего воздуха. Женщина на постели судорожно вздохнула и закашлялась.
 – Хорошо-то как… - еле слышно сказала она. - Думала, уж так и помру, как собака в канаве. Ноги не действуют…
 – Слушай, Тилос, тебе точно по голове сильно досталось, - недовольно заметил Заграт. - Застудишь бабку - что делать будешь? Лекари наши почитай что и колдовать разучились…
 Он не закончил. Тилос стремительно, как он умел, возник около него и ухватил за горло железной рукой.
 – Не называй ее бабкой, ты… - процедил он сквозь зубы. - Не называй, понял?!
 Заграт только что-то прохрипел в ответ - сложно отвечать, когда почти задохнулся. Тилос отпустил его, приступ ярости прошел так же неожиданно, как и начался.
 – Извини, перенервничал, - провел он ладонью по глазам. - Сорвался. Ты не мог бы позвать Ольгу? Надо Танне помочь немного…
 – Она сама еле на ногах стоит, - проворчал орк, потирая саднящее горло. - Обойдись-ка уж без нее, вояка. Надо было тебя посохом звездануть, чтобы оклемался.
 – Да, забыл, - покорно кивнул Тилос, снова поворачиваясь к женщине на постели. - Танна?
 В ответ до них донеслось только ровное дыхание.
 – Задрыхла, - резюмировал Заграт. - Чего это с ней? Прикрой-ка окошко, да пошли на остальных посмотрим.
 Тилос склонился над женщиной и осторожно накинул на нее валяющееся рядом засаленное одеяло.
 – Все будет хорошо, - прошептал он.
 – Нам нужен отдых, - заявил Хлаш, когда Тилос с Загратом показались из дома. - Ольга на ногах не стоит, да и Теомир не лучше. Что это за место?
 – Это дом моей… старой знакомой, - Заграт отчетливо уловил запинку Тилоса. - В двух верстах отсюда деревня. Думаю, вам стоит снять комнату в трактире и передохнуть пару дней. Деньги при вас? Вот и ладно. Только не говорите, откуда вы, скажите - разбойники напали.
 – А ты? - вскинулась Ольга. - Ты куда?
 – Танне… хозяйке плохо, - бесстрастно ответил Тилос. - Я пока останусь здесь, пригляжу за ней.
 – А что с ней? - поинтересовался Хлаш. - Мы можем чем-то помочь?
 – Я еще не полностью восстановил широкополосное зрение. Я хочу сказать, еще не так хорошо вижу… невидимый свет. Видимо, нервы взрывом повыжгло. Плохо воспринимаю биотоки. Но, я бы сказал, у нее геморрагический инсульт… удар. Лопнувший сосуд в голове, я даже в таком состоянии вижу гематому. И низ, и правая половина тела полностью парализованы.
 – Я попробую полечить… - Ольга сделала слабую попытку приподняться, но бессильно опустилась назад.
 – Не стоит. Это случилось дня два назад. Видимо, эфирная волна от взрыва достала ее даже здесь. Она не проживет и до вечера. Гематома слишком близка к стволу. Удивительно, что она еще в сознании. И даже если бы ты была в полной силе, девочка, то ничем бы не помогла. У нас нет нужных лекарств. - Лицо Тилоса исказилось, он со свистом рубанул ладонью воздух. - Ненавижу этот варварский мир! Все, все идет прахом! - Он резко осекся и отвернулся. Его руки тряслись мелкой дрожью.
 – Я посмотрю, - Хлаш хлопнул его по плечу и скрылся в доме. Ольга беспомощно посмотрела ему вслед, затем обвела взглядом окружающих.
 – Тилос, - жалобно попросила она. - Не убивайся так, не надо. Она поправится…
 Заграт поморщился, постаравшись, чтобы никто не видел его лица. От женщины, кроме мочи и дерьма, отчетливо несло запахом смерти. Два дня? Удивительно, но по всему выходило, что так. Им еще повезло, что они не застали лишь холодный труп старухи. Самое милосердное - прикончить ее прямо сейчас. Но он знает людей, они предпочитают продлять мучения даже безнадежно больных. Хуже всего, что где-то позади болтается погоня. Не исключено, что она сбилась со следа, но лучше попусту предполагать плохое, чем получить стрелу в глотку. Здесь, во всяком случае, хуже чем в пустыне - там хоть в песок зарыться можно, а на печной дым даже слепой выйдет. Слепой орк, во всяком случае. Есть у них орки в отряде?…
 – Тилос, где деревня? - вслух спросил он. Серый Князь в ответ молча махнул рукой в сторону просвета на подветренной стороне холма. - Ладно, понял. Онка, идти можешь? Или передохнешь еще?
 – Заграт, как ты можешь? - с упреком спросила его целительница. - Я не брошу Тилоса.
 – Тогда нас вырежут как куропаток! - рыкнул шаман. - Там, - он ткнул пальцем через плечо, - хрен знает сколько молодчиков с огнеплетьми. Ты с ними повстречаться хочешь? Тилос, если эта ба… тетка так тебе дорога, пусть Хлаш ее через плечо перекинет! Мы должны идти.
 – Ее нельзя трогать, - тихо сказал Тилос. - Она умрет. Я остаюсь.
 – А погоня? - взъярился Заграт, ощущая свое полное бессилие. На лице Ольги читалось то же упрямство, что и, наверное, на лице Тилоса, а хренов крокодил отсиживался где-то в лачуге. - Тебя же убьют!
 – Мне все равно, - равнодушно ответил Тилос. - Это уже не имеет ни малейшего значения.
 – Для тебя! - рявкнул Заграт, рывком поворачивая его к себе. - А для меня - имеет! И для дуры этой - тоже! Посмотри на нее! Тебе не терпится увидеть, как эти падлы ее трахают во все дыры? Так увидишь, помяни мое слово! С ума вы все посходили, что ли?
 – Охолони, Заграт, - оборвал его появившийся из хижины Хлаш. - Если нагонять - знать, судьба наша такая. В Игре ничего зря не происходит.
 – Да ты-то откуда знаешь! - от возмущения орк начал брызгать слюной. - Она сама тебе сказала? Да вы все…
 Тролль молча поднял его в воздух за плечи и несильно встряхнул. Зубы шамана лязгнули друг о друга, и он изумленно замолчал.
 – Ти-хо! - раздельно сказал Хлаш. - Эту женщину нельзя трогать, и она скоро умрет. Ничего с нами не случится за день. - Он аккуратно поставил Заграта на землю. - Мы остаемся.
 – Кахх"та карташ! - зло выругался тот, ощущая во рту вкус крови из прокушенного языка. - Крокодил двуногий! И что я теперь делать должен? В одиночку переться?
 К полудню развиднелось настолько, что в редкие пока облачные прорехи стало заглядывать солнце. Хлаш нашел под дровяным навесом старый ржавый топор и совместно с Тилосом приволок из леса несколько толстых деревьев. Затем, меняясь у пилы, наделали чурбачков, которые Хлаш тут же колол и аккуратно складывал в поленницу. Вскоре та доросла Теомиру до пояса, и лишь после этого тролль, смилостившись, разрешил сделать перерыв.
 – Надсмотрщик, - проворчал Заграт, устраиваясь на завалинке рядом с Теомиром и потирая поясницу. - Рабовладелец. Кому мы это делаем?
 – Себе, дурак! - тихо огрызнулся тролль. - Я не знаю, сколько мы здесь еще задержимся. Ты посмотри на Тилоса, он ведь, кажется, твердо решил помереть здесь вместе с этой… Танной. Другому бы я дал по башке да утащил на закорках, но с ним этот номер, боюсь, не пройдет. Неизвестно, кто кому даст, даже в таком состоянии. Нет, не рискну.
 – Так, значит, оставим его здесь, - так же тихо предложил Заграт, осторожно косясь на неподвижно сидевшего на склоне холма саженях в десяти Тилоса. - У нас своя дорога, он сам про это говорил.
 – Ты так думаешь? - усмехнулся Хлаш. - Ну-ну.
 Покопавшись в пахнущем застарелой гнилью подполе, Ольга нашла картошку, кадушку с солеными огурцами и заплесневелый окорок. Последний она было выбросила, но Заграт вовремя перехватил ее.
 – С ума сошла - еду переводить, - отчитал он ее. - Сама не хочешь - не ешь, а за других не решай. - Он оторвал зубами здоровый кусок мяса и начал жевать. Запашок чувствовался, но ему приходилось едать и похуже. Ольга нервно сглотнула и убежала к плите.
 После скудного обеда - Заграт подивился про себя, чем же питалась эта старуха, особенно зимой - компания выбралась на свежий воздух. Тилос, во время обеда сидевший рядом с кроватью и осторожно поглаживавший безжизненную руку бессознательной Танны, присоединился к ним.
 – Уже скоро, - резким надорванным голосом сказал он. - Потерпите, друзья, недолго осталось.
 – Ага, - буркнул Заграт. - Нагонят нас по-быстрому - и все.
 – Не шебутись, - с досадой оборвал его тролль. - Была бы погоня - давно бы на нас насела. Мы от гор еле плелись, улитка бы догнала.
 – Так и те ребята были какие-то квелые, - парировал шаман. - Их, видать, тоже каким-то боком зацепило, да еще я мозговым буром добавил. Только они давно отойти должны были.
 – Заграт прав, - неожиданно поддержал его Тилос. - Каратели, как известно, все владеют связной магией. Не так, как настоящие маги, для этого талант нужен, но точки-тире вспышками передавать могут, их специально тренируют. Так что зацепило их наверняка неслабо. Но вы бы топали в деревню, а? Здесь-то точно ничем мне не поможете.
 – Да мы подождем, - лениво откликнулся Хлаш. - Мы, крокодилы чешуйчатые, всякого там эфира не знаем, не видели, а подраться у меня руки чешутся. Пусть нагоняют, ежели хотят. - Он нащупал свою могучую шипастую палицу и подтянул ее поближе, любовно оглаживая рукоять. Заграт только покачал головой.
 – А кто эта Танна тебе? - наконец спросил он. - Жена, что ли, бывшая? Али любовница?
 – Она мать Беллы, - нехотя ответил Тилос.
 – А ты отец, что ли? - удивился Заграт. - Вот это новость…
 – Я не отец Беллы, не муж и не любовник Танны, - безразлично сказал Серый князь. - Но Танна - замечательная женщина. Если бы я мог, с радостью поменялся бы сейчас с ней местами.
 – Тилос, - с любопытством, пробивающимся сквозь старательно напускаемую серьезность, поинтересовалась Ольга, - а все же - кто она? Расскажи, а?
 – Рассказать? - Тилос откинулся на спину и посмотрел в небо, задумчиво жуя травинку. - А зачем? Ничего особенного. Ни подвигов, ни неземной любви…
 – Тилос… - умоляюще поглядела на него Ольга. Она сложила руки перед грудью, будто собиралась разговаривать с предками.
 Серый Князь вздохнул и приподнял бровь. Заграт усмехнулся краем рта. Похоже, девчонка начинает вить из него веревки. Ох, далеко пойдет, егоза…
 – Ладно, слушайте, - пожал Тилос плечами.
 Родителей своих Танна не помнила. С малых лет она жила на попечении общества - тут пол подмести, там гусей попасти, а став постарше - воды натаскать да свиньям корму задать. Деревушка по имени Сагра была не слишком большая - полсотни дворов, но народ в ней жил добродушный, незлой, и впроголодь девочка спать не ложилась, хотя и не знала, на каком дворе заночует следующим вечером.
 Красотой ее духи не обделили уже в детстве, той красой, которая не уходит со взрослением. Знакомые мальчишки не упускали случая щипнуть ее или дернуть за волосы, и она с удовольствием отвечала им тем же. Вообще уличная жизнь воспитала из нее скорее мальчишку-сорванца, чем порядочную девушку, и серьезных стычек с ней сверстники старались избегать: маленькие костлявые кулачки быстро выбивали дурь из их голов - зачастую вместе с юшкой из носа.
 Когда ей исполнилось двенадцать, у ней впервые пошла кровь. В панике она бросилась к местной ведьме-знахарке, Келле, и та долго утешала ее, вытирая грязным полотенцем текущие из глаз слезы. Вскоре после этого она стала ловить на себе странные оценивающие взгляды матерей тех мальчишек, с кем она бегала ловить рыбу и разорять перепелиные гнезда. Она не понимала этих взглядов до тех пор, пока Теревена, одна из ее немногочисленных подружек, не поделилась в ней жуткой тайной: родители Керубена, пятнадцатилетнего оболтуса из богатой - по местным меркам - семьи, говорили со старостой, что пора бы девке и за ум браться, о замужестве думать. От подобных разговоров до свадьбы проходило, бывало, лет до трех-четырех, но, раз определенная, судьба детей обычно оставалась неизменной. Уговоры, пусть и неявные, в тех краях чтили. По молодости лет Танна не задумывалась о том, что, будучи сиротой на попечении общества, она не обладает ни малейшим правом голоса. Если родное дитя у родителей слезами и истериками редко, но могло добиться от ворот повороту нелюбимому парню, то у нее имелось лишь два выбора: пойти за кого укажут либо подвергнуться всеобщему остракизму или даже изгнанию из деревни. Впрочем, вряд ли у нее возникла бы сама мысль о протесте: старшим ее научили подчиняться беспрекословно.
 Вероятно, так бы и прошла ее жизнь - бесприданной женой среди родственников постылого мужа, не упускающих случая попрекнуть куском хлеба, - если бы не обнаружившийся у нее еще в раннем детстве Дар. А Дар этот случился весьма неприятен: одного взгляда на человека ей хватало для того, чтобы определить - говорит он правду или же лжет. До поры до времени, пока она пасла гусей да бегала с прочими детьми по пыльной улице, проблемой это не являлось. Разве что пацанва в ее присутствии остерегалась рассказывать совсем уж откровенные небылицы, чтобы не нарваться на презрительное фырканье. Но однажды, когда ей исполнилось лет, наверное, тринадцать, она стала свидетелем спора между Келлой и местным толстосумом Качером. Толстосум, жадный как барсук, нещадно моривший своих работников и дрожавший над каждым гр о шем (а между тем, как всем доподлинно известно, державший в подвале огромные сундуки, набитые золотом), пользовался дружной деревенской нелюбовью. Хитроватый и всегда себе на уме, в этот раз он попытался заплатить Келле за лечение заболевшей маститом коровы вместо пяти оговоренных грошей три, утверждая, что дал ей вперед задаток. Ведьма, целую ночь проведшая рядом с больным животным и качающаяся от недосыпа, пыталась слабо протестовать, но большой и шумный Качер просто не давал сказать ей ни слова, громко и обильно возмущаясь по поводу падения нравов и нечестности людей в целом и ведьмы в частности. На шум собрались соседи. Всем было ясно, что Качер в очередной раз пытается надуть Келлу, но вступаться за нее не спешили: портить отношения с владельцем едва ли не четверти всех пахотных земель в округе не хотелось никому.
 Качер уже почти вытолкал за ворота едва не плачущую Келлу, когда Танна, гнавшая стаю гусей на пруд, бросила хворостину и решительно протолкалась через небольшую толпу.
 – Ты врешь! - звонким голоском заявила она. Ее губы тряслись от возмущения. - Ты обещал ей пять монет и ничего на давал заранее! Ты врешь еще хуже, чем Ведел вчера на речке! - Ведел был ее другом и еще одним кандидатом в женихи, хотя она об этом и не знала. - Все же видят, что ты врешь!
 – Да? - ухмыльнулся неприятно пораженный, но не подавший виду Качер. - Ты-то откуда знаешь? Подслушивала под забором, что ли?
 – Нет! - уже тише ответила Танна. Внезапно она осознала, что сказать ей, в сущности, нечего. Желтые прожилки лжи в глазах Качера были очевидна только ей. Она уже не раз с изумлением убеждалась, что другие не видят таких очевидных вещей. Но отступать было некуда. - Я тебя насквозь вижу!
 – Да что ты говоришь! - ухмылка на лице Качера стала похожей на гримасу ненависти. - И что же ты видишь? Может быть, как тебя дерут за уши за неуважение к старшим, ты, сирота подзаборная?
 Люди недовольно заворчали. Танну, в общем-то, любили, и прямое оскорбление не понравилось многим. Качер, поняв, что допустил ошибку, одним сильным движением вытолкнул Келлу со двора и со стуком захлопнул калитку. Кто-то помог ведьме подняться с земли, и люди, покачивая головами, стали расходиться. Кто-то еще дал Танне шутливый подзатыльник, и она, подобрав свою хворостину, побежала собирать разбредшихся по всей улице гусей, бросив напоследок сочувственный взгляд на Келлу.
 История, как обычно, сплетнями разнеслась по деревне, но была бы забыта так же быстро, как и обычно, если бы буквально через два дня Танну не угораздило уличить в жульничестве заезжего игрока в трактире. Когда тот попытался незаметно вытащить из кармана лишнего туза, она скребла пол у стойки и никак не могла его видеть. Тем не менее проигравшийся этим вечером крестьянин с радостью откликнулся на ее возмущенный крик и выгреб из кармана незадачливого шулера аж с десяток тузов разных мастей. Изрядно помятого гостя с позором выбросили из трактира, заботливо, чтобы не ушибся, швырнув на изрядную кучу еще не убранного навоза в дальнем углу двора. Но на Танну с тех пор начали опасливо коситься. Чего греха таить, у каждого были мелкие делишки, тщательно скрывавшиеся от окружающих, и никому не хотелось, чтобы какая-то приблудная девчонка вытащила их на свет.
 Очень быстро Танна заметила охлаждение со стороны деревенских. Вскоре она с удивлением заметила, как матери сердито звали домой своих отпрысков, замечая их в компании с девочкой. Ей стало все сложнее находить себе ночлег, хотя кормили ее по-прежнему сытно: портить отношения в потенциальной ведьмой людям хотелось еще меньше, чем с богатым Качером. Чем дальше, тем больше она ощущала растущую вокруг пустоту. Наконец, в один прекрасный день Келла решительно взяла ее за руку и привела к себе домой.
 – В общем, так: теперь это твоя комната, - решительно заявила старуха после непродолжительных расспросов. - Грех перед духами - Дар в землю зарывать, не для того он дан. С завтрашнего дня начинаю тебя учить.
 Танна немного удивилась такой перемене в своей жизни, но ей, в общем, было все равно, а может, даже немного интересно. Всю свою коротенькую жизнь она выполняла то, что приказывают, и ей было безразлично, кому подчиняться. Келла так Келла, тем более что ведьма по-доброму относилась к ней. Поэтому на следующий день она начала старательно зубрить лечебные травы. Общество не возражало против такой перемены, поскольку Келла потихоньку дряхлела, а деревне негоже оставаться без колдуньи. Танна как ученица ведьмы - почему бы и нет, тем более когда это убивает сразу двух зайцев. Так что пару лет после того девочка усваивала свои новые обязанности. К концу этого срока она уже неплохо разбиралась в травах и снадобьях и даже могла самостоятельно вылечить одну из семи разновидностей острого живота у человека или хромоту у лошади. Вероятно, ее жизнь так бы и пошла по проторенной дорожке деревенской колдуньи - одиночество, много уважения и немного затаенного страха со стороны окружающих, если бы не Чума.
 Со времен Большой Войны, как ее называли односельчане, прошло чуть больше десяти лет. Сагра стояла неподалеку от малопроходимых лесных болот, и в нее приходила лишь одна более-менее торная дорога. Ненадежные тропинки через топи для больших армий точно не подходили, так что они сюда и не являлись. От отдельных же групп мародеров сельчане с успехом отбивались сами - при помощи отряда наемников в пять человек. Война закончилась, деревня не понесла серьезного ущерба, наемники обзавелись собственными хозяйствами, женились, огрузнели и теперь вечерами рассказывали детишкам сказки о своих героических подвигах. Но внешний мир еще не оправился от страшных побоищ, перемоловших сотни тысяч людей, орков и троллей. Золотая Бухта лежала в руинах, и даже сам Император жил в каком-то наспех отремонтированном доме, некогда принадлежавшем богатому торговцу зерном. На тот момент он являлся одним из самых шикарных зданий в столице. Создававшаяся десятилетиями подземная канализация больших городов почти полностью разрушилась, и на улицах стояла вонь от испражнений и прочих отбросов.
 Естественно, все это безобразие сопровождалось эпидемиями. Холера и дизентерия опустошали целые местности, скудные проточной водой. Сам Император спасался тем, что ел и пил исключительно из серебряной посуды - серебро, как известно, отпугивает злых духов болезней. От многих его приближенных, впрочем, духов не отпугнуло ни серебро, ни даже чистое золото, так что они умирали в страшных муках. В массе своей размножились мыши и крысы, стаями обгладывающие трупы людей и домашних животных, зачастую валяющиеся прямо на улицах. Было удивительно лишь одно - что Чума пришла лишь спустя десять лет. Наверное, это заслуга добрых духов - сразу после войны она просто превратила бы голодное западное побережье в безжизненную пустыню. Сейчас же, худо или бедно, но с эпидемией боролись.
 До Сагры Чума добралась нескоро. Во многих других местах эпидемию довольно успешно подавляли целители, наконец-то сопоставившие стаи переносивших ее блохастых крыс и локальные вспышки пандемии. Но полуграмотная Келла, разумеется, ничего не знала о новейших достижениях эпидемиологии, поэтому не обратила внимания на идущие по деревне пересуды о дохлых грызунах в погребах. Первый случай Чумы стал для всех полной неожиданностью. Заболела трактирщица, в подвале которой спряталась приехавшая за неделю до того в телеге из-под зерна крыса. Вскоре заболели еще несколько человек, и общество в панике снарядило экспедицию в город с просьбой о помощи.
 Первым местом, куда сунулась экспедиция, оказался Храм Пророка. Храмовники, по правде говоря, были не единственными, кто умел бороться с чумой, но свежеотстроенный Храм стоял неподалеку от въезда в Золотую Бухту. Сунувшаяся туда горстка провинциалов, доселе общавшихся лишь с оптовыми торговцами продовольствием и ошалевших от ласкового приема, с радостью согласилась на все условия храмовников, не слишком даже и разобрав - а что это за условия. Явившийся вскоре после того в деревню отряд монахов в количестве пяти человек под руководством брата Селима, таскавшего на груди массивный золотой символ Пророка - круг с пятиконечным крестом внутри - поразил сельчан своим энтузиазмом. Всего за день они соорудили за околицей что-то вроде святилища и две временные хижины, в которых и поселились, вежливо, но твердо отклонив все приглашения крестьян, в том числе и самого Качера, благо лето стояло теплое. Впрочем, последнему от ворот поворот они не дали и часто проводили у него целые дни. От разбросанных по округе ядовитых приманок сдохли все крысы и половина местных собак, сельчане поголовно кашляли, задыхаясь от едкого запаха дыма, которым окуривали жилища, но эпидемия была остановлена. Из трех десятков заболевших половина скончалась в судорогах, но половина выжила, что было явным прогрессом. Новых случаев чумы не случилось, если не считать Келлы. Никто не видел, как брат Селим как-то вечером, когда Келлы с Танной не было дома, вытряхнул на порог их стоящего на отшибе дома с дюжину блох из пакетика и тут же дал деру, сверкая сандалиями из-под длиннополой рясы.
 Через неделю Келла свалилась в лихорадке. К этому времени уже почти вся деревня перебывала в святилище, с глубоким изумлением слушая рассказы монахов о мученической смерти Пророка на колесе, о пагубности для души языческой веры в духов, о необходимости покаяния. Побывала там и Келла, но не выдержала и до середины проповеди. Демонстративно отплевываясь, она гордо покинула помещение. Когда ведьма заболела, к ней пожаловал сам брат Селим и долго увещевал ее покаяться и принять истинную веру, дабы всеблагой Пророк мог смилостивиться над ее бессмертной душой и, возможно, даже и бренным телом. Все, на что хватило обессиленной Кенны, это молча показать ему пальцем на дверь и потерять сознание. Брат Селим с оскорбленным видом покинул дом и тут же, под пораженными взглядами крутившихся неподалеку мальчишек, демонстративно проклял и само строение, и тех закоснелых язычников, кто в нем проживает.
 На следующий день в моче и испражнениях Келлы появилась кровь, ее начало рвать коричневой кашицей, язык обложило толстым белым налетом. Вскоре на теле начали появляться темные пятна, под кожей образовались плотные бугорки. Многие из них лопались, наружу вытекал омерзительный экссудат. Почему Танна, ухаживающая за больной, сама не подхватила болезнь, было ведомо лишь добрым духам - или же матери-природе, наделившей ее врожденным иммунитетом.
 Тело Келлы пылало, черты лица заострились. От страшных мучений она постоянно впадала в бред, заговаривалась, не узнавала Танну. Брат Селим еще раз посетил больную, но проповедовал на этот раз не столько ей (колдунья уже почти не приходила в сознание), сколько девушке. Она молча дослушала речь до конца и дала ему оглушительную оплеуху. Дом Келлы односельчане по возможности избегали и до ее болезни, а уж сейчас матери запретили приходить сюда даже мальчишкам. Поэтому в отсутствие посторонней аудитории брат Селим воздержался от театральных жестов, а просто плюнул на порог и ушел, держась за щеку и затаив в сердце черную злобу.
 Келла умерла через день после его прихода. Танна кое-как похоронила ее тело на дальнем краю огорода - дотащить тело грузной старухи до кладбища пятнадцатилетней девочке оказалось не под силу. Поразмыслив, она сожгла на костре зараженный тюфяк и кое-какую одежду. Больше о своей первой учительнице она не вспоминала. Не то, чтобы юная ведьма была такой уж черствой и неблагодарной, просто ей предстояло понять, как жить дальше. В наследство ей достался давно не ремонтированный дом с щелястой печью и забитым сажей дымоходом, а также несколько чересчур больших платьев, требующих капитальной ушивки, нехитрая домашняя утварь, десяток кур и свинья. Лето заканчивалось, и вряд ли она была в состоянии заработать себе на хлеб ремеслом целительницы: коликами в животе человеческие болезни не исчерпываются, а скотина болеет далеко не так часто, чтобы прокормить лекаря. К тому же два монаха сами оказались хорошими целителями, и люди стали ходить за лечением к ним, явно избегая Танну. Та снова, как и два года назад, ощутила вокруг себя круг отчуждения. Когда наступила осенняя сырость и из щелей потянуло сквозняками, Танна всерьез задумалась о том, чтобы попытать счастья в другом месте. Где - она не знала, ведь даже стоящая лишь в семидесяти верстах от деревни Золотая Бухта казалась ей немыслимо далеким краем света. Решиться на такое было трудно. Ее колебания продолжались до самого октября.
 Но тут произошли события, которые все решили за нее.
 После того памятного случая с пятью грошами за корову Качера Келла категорически отказалась иметь с ним какие-либо дела. Мастит оказался заразным, и вскоре у скупердяя сдохли две лучших коровы, за которых он отдал по три серебряных монеты и на приплод от которых очень надеялся в плане улучшения своего стада. Все, кроме самого Качера, втихомолку посмеивались в усы, вспоминая поговорку про скупого, платящего дважды. Качер же просто возненавидел Келлу. Кроме того, он не забыл дерзкую девчонку, так что его ненависть перешла и на Танну. Здесь он удивительным образом стакнулся с братом Селимом, которому необращенная ведьма-язычница была что бревно в глазу. Близилась зима, а с ней и отчет перед настоятелем Храма о потраченных средствах. В принципе результатов он и так достиг неплохих - значительная часть деревни посещала проповеди, а многие, включая Качера, с радостью обратились в истинную веру, но полное искоренение оплота язычества было бы весьма полезно для карьеры. К тому же Селим не забыл оплеуху.
 В один прекрасный день, а, точнее, вечер, толпа селян с вилами и решительными выражениями на лицах появилась перед домом колдуньи. Незадолго до этого в деревне началась новая эпидемия - на сей раз простуды. Это считалось довольно обычным явлением - что ни осень, то полдеревни хлюпало носами и надрывно кашляло, но на сей раз брат Селим ловко воспользовался случаем и убедил новообращенных в том, что причина болезни - Танна. Если и не сама, то, во всяком случае, ее языческое присутствие, противное Пророку. Молодой, но уже искушенный в борьбе с ведьмами монах собрал небольшую толпу и повел ее на штурм языческого бастиона.
 Все, в общем-то, шло по плану - дом полыхал как охапка сена, часть погромщиков потихоньку смылась, зажимая под мышками бесхозных отныне кур, а саму Танну привязали к столбу возле ворот. Оставалась одна малость - навалить возле нее хвороста да поджечь, чтобы раз и навсегда устрашить человеческие сердца неотвратимым гневом Пророка. Но тут случилось непредвиденное. Если бы у столба стояла старая Келла с ее крючковатым носом и большой бородавкой под глазом, толпа с удовольствием вспомнила бы старые страшные сказки о заживо выпитой прямо из жил младенческой крови (даром что последний раз дети здесь пропадали еще до рождения старухи). Но здесь на месте ведьмы оказался как раз этот самый младенец - зареванная девчушка с перепачканным соплями и грязью лицом, в лохмотьях, оставшихся от ее поношенной одежды. Поднять на нее руку, а тем более приговорить к мучительной огненной смерти, не смог бы никто. Многие стыдливо отворачивались, чтобы не видеть сквозь прорехи в платье костлявое, совсем еще детское тело. Чувствуя, что теряет инициативу, брат Селим сам было притащил охапку соломы к ногам ведьмы, но увидел обращенные на него угрюмые взгляды и замер на месте. Ситуация неожиданно стала патовой. Поняв, что рискует результатами многомесячного труда, монах стал лихорадочно искать решение. Как назло, в голову ничего не приходило. Поэтому Селим, рассудив, что лучше выполнить плохую задумку, чем метаться совсем без плана, стал таскать к ногам Танны солому и хворост. Вскоре куча дошла ей до пояса. Брат Селим потянулся за факелом.
 – Что здесь такое? - раздался из-за спин крестьян ледяной голос. Толпа отхлынула в стороны, и монах оказался нос к носу с лошадью, на которой восседал закутанный в теплый черный плащ человек. На его лице блуждала брезгливая мина аристократа, случайно вляпавшегося сапогом в кучу навоза. - Групповое изнасилование? Что, никак не можете решить, кто первый?
 Селим нервно сглотнул. Что-то в голосе и манере держаться пришельца заставляло вспомнить главный зал Высокого Храма, мрачный, полуосвещенный багровыми факелами, и холодный голос Настоятеля, принимающего клятву верности. Колени монаха неприятно ослабли, а толпа его сторонников начала быстро рассасываться. Власть в селе уважали, поскольку видели крайне редко, а этот чужак явно имел к ней отношение.
 Деваться было некуда. Селим решительно, как ему показалось, шагнул вперед и громким и уверенным (визгливым и дрожащим) голосом заявил:
 – Кто ты и что тебе здесь нужно? По какому праву прерываешь ты суд праведный над нечистой ведьмой, что порчу на людей наводит и чуму пробуждает? Изыди, грешный дух, или будешь проклят Храмом на веки вечные!
 – Храмом? - удивился человек. - Все интересней и интересней. Так это ты, братец, первый в очереди? Понятно, с бабами в Храме плохо. Слушай, а ты не пробовал с ней по-хорошему? Может, она бы и так дала?
 – Да как ты смеешь… - дрожащим от страха пополам с яростью голосом начал Селим, но незнакомец оборвал его:
 – Заткнись, идиот! Я задал вопрос, но так и не услышал ответа. Спрашиваю еще раз: что здесь такое?
 – Знай же, нечестивец, что эта ведьма повинна в грехах тяжких! - неуверенно заявил брат Селим. Рядом с ним уже осталась лишь кучка самых стойких приспешников, включая имевшего личный зуб на Танну Качера. Остальные хоронились в темноте по кустам, с любопытством ожидая развязки действа. - Насылает она на людей тяжкие болести, чуму да мор простудный, и гневит Пророка своими мерзкими пакостями…
 – Сегодня я проехал еще через две деревни, - задумчиво произнес незнакоґмец. - В одной из них есть ведьма, но нет гриппа. В другой нет ведьмы, но эпидемия есть. У вас в селе есть и храмовники, и ведьма, и есть эпидемия. Что-то у тебя не ладится с логикой, братец.
 Брат Селим не знал, что такое логика. Он видел лишь, что стремительно теряет с таким трудом нажитый авторитет. И он решил пойти ва-банк.
 – Что вы его слушаете! - завопил он поселянам, потрясая кулаками в воздухе. - Это же темный дух морских пучин пришел на выручку своей проклятой служанке! Сожжем их на одном костре, чтобы Пророк возрадовался своим верным чадам!…
 Стремительно движение вокруг него - и храмовник остался стоять в полном одиночестве. Выражение лица чужака давало понять, что ему идея отнюдь не понравилась, потому даже самые ретивые новообращенные не рискнули остаться с пастырем. Чужак же неторопливо спрыгнул с лошади и вразвалку подошел к Селиму.
 – Как зовут? - процедил он, дружески положив руку тому на плечо. Внезапно левую половину тела монаха пронзила острая боль, и он с воплем рухнул на колени.
 – "А-а-а" - не имя, - почти ласково сообщил ему страшный чужак. - Или я не расслышал?
 – Брат Селим! - торопливо выкрикнул храмовник, почувствовав приближение нового приступа боли. - Брат Селим из Храма Золотой Бухты! Ты пожалеешь…
 Носок сапога врезался ему в солнечное сплетение, надолго лишив способности не только говорить, но и даже нормально дышать. Брезгливо перешагнув через корчащееся в грязи тело, чужак подошел к обмякшей на столбе полуобморочной Танне и резким движением разорвал привязывающие ее веревки.
 – Все будет хорошо, девочка, - успокаивающе сказал он ведьмочке, бессильно рухнувшей ему на руки. - Все будет хорошо. - Он сбросил плащ, закутал девушку и перенес ее к лошади, осторожно усадив в седло. - Держись крепче, ладно?
 Он взялся за повод и неторопливо повел лошадь прочь. На границе пятна света от догорающего пожара он остановился и негромко, но отчетливо спросил:
 – Интересно, а умеют ли храмовники лечить скотину?
 И растаял во тьме.
 Очень скоро это стало интересно всему селу. Вскоре после исчезновения Танны корова не смогла разродиться неправильно лежащим теленком, загубила плод и сдохла сама. Потом началась эпидемия парши у коз, животные громко блеяли днем и ночью и давали заметно меньше молока. Необычно рано лег снег, дороги занесло, так что охромевшая лошадь кузнеца, в общем-то, и не была ему нужна - какое-то время, во всяком случае. И так далее. Соседская ведьма, и без того обслуживающая две деревни, узнав о судьбе Танны, наотрез отказалась даже появляться в этом проклятом духами месте. Монахи с растерянными лицами тенями скользили по деревне, спиной чувствуя недобрые взгляды. Брат Селим совсем перестал появляться в селе, отсиживаясь в часовне. До отчета перед Настоятелем оставалось совсем ничего, и он с ужасом представлял эту встречу.
 Впрочем, Танна о том не знала. Пару недель она находилась в каком-то забытье-полубреду. Когда она окончательно пришла в себя, оказалось, что избавитель довез ее до Золотой Бухты, где и оставил у знакомой владелицы белошвейного дома. Сердобольная дама наняла сиделку - древнюю старуху, уже почти забывшую свое ремесло ведуньи, но на уровне рефлексов помнящую, как обихаживать тяжелых больных.
 – Здоровая девка, - заявила она, шамкая морщинистыми губами. - Горячка только нервная, ну да пройдет помаленьку. Один серебряк в неделю, и точка.
 – Вот и Тилос так сказал, - вздохнула белошвейка, отсчитывая плату за две недели вперед. - Говорит, пару недель ее в постели подержать надо, а там сама отойдет.
 Впрочем, Танна оправилась быстрее. Уже через десять дней она встала с постели и, слегка пошатываясь, прогулялась по комнате под бдительным присмотром няньки. Молодой крепкий организм взял свое, и вечер в рваной в клочья одежде на ледяном ветру закончился легким насморком, а не воспалением легких. Лет десять спустя, конечно, и воспаление было бы не страшно, но тогда в Золотой Бухте жила лишь одна целительница, умеющая его лечить. И та, разумеется, работала на Императора.
 Вскоре, рассчитав сиделку, белошвейка Тамира пришла к девушке с серьезным разговором.
 – Знаешь, милая, - без предисловий начала она, поудобнее усаживаясь на единственный стул в комнате, - ты уже вполне здорова, как мне кажется. Не знаю, что Тилос в тебе нашел, - добавила она, критически оглядывая худую фигурку девушки. - Любит он подбирать бездомных котят, хотя и не раз зарекался, как сам говорит. В общем, денег на твое содержание он оставил не так уж и много, и, боюсь, они на исходе. Так что, дорогая, пора бы тебе задуматься о хлебе насущном. Ты что умеешь делать?
 – Ну, - пробормотала Танна, смущенная, что за нее, оказывается, платили деньги. - Я в травах разбираюсь… Лечить скотину немного могу…
 – Шить значит, не умеешь, - резюмировала белошвейка. - Ладно, все равно заказов сейчас негусто. У меня в заведении тебе места не нашлось бы. Людей пользовать умеешь, или только скотину?
 – Ну… людей… немного… - Танна не стала объяснять, что весь ее опыт ограничивался лечением колитов, заваркой трав от простуды да наложением компрессов на ушибы.
 – Плохо, - вздохнула Тамира. - Впрочем, пристроим мы тебя в ученицы к… кому-нибудь. Колдунов в войну-то повыбили, да и Храм ныне свирепствует, ну да найдем кого. Слушай, а ты не хочешь в Храм в ученицы пойти? Они, думаю, тебя примут.
 – Нет, - отрезала Танна, не глядя на Тамиру. - Лучше в гроб, чем в Храм.
 – Ну, тебе виднее, - вздохнула белошвейка. - Только тяжело тебе у нас будет с таким настроением-то. Храм, он нынче в силе.
 Храм в то время и в самом деле был в расцвете сил. До того, как настоятелю Себегусу по указу Императора прилюдно размозжили голову литой серебряной кувалдой, оставалось еще семь лет. Сейчас же Храм, лишь недавно принявший Императора в свое лоно, почти заменил собой городской совет. Он устанавливал торговые пошлины и подушную подать по Империи и организовывал бесплатные лечебницы и приюты для бездомных. Последние больше напоминали работные дома, но силой там никого не держали: хочешь - иди и подыхай от голода под забором. Еще он содержал городскую стражу, сборщиков податей и даже часть военных патрулей на торговых дорогах. И, хуже всего, Храм сильно не любил конкурентов. Не принимающие веру в Пророка маги прозябали, задавленные налогами и яростными филиппиками в храмовых молельнях, со многими происходили странные происшествия - вплоть до необъяснимых смертельных случаев. Впрочем, как только мятежный колдун винился перед Пророком и со смиренной головой возвращался из ближайшего храма с посеребренной нательной Колесованной Звездой, его дела начинали идти на лад. Всех-то делов - трижды в день прилюдно отбить десяток поклонов жизнедарителю-Солнцу да скромно надеяться на лучшую долю в очередном перевоплощении… Поэтому упрямцев становилось все меньше и меньше. В народе гуляли упорные слухи о наклевывающейся очередной войне с Грашем - на этот раз священной. Именно это, кстати, и стало причиной нынешнего визита Тилоса в столицу Приморской Империи, о чем, впрочем, не знала ни белошвейка, ни, тем более, Танна.
 После недельных поисков белошвейка, наконец, нашла пожилого травника, согласившегося взять девчонку в ученики. Точнее, прислугой-за-все. Она готовила еду, скребла полы, кормила кур, а с наступлением весны стала ходить за город собирать травы. В обмен на это знахарь милостиво обучал ее кое-каким секретам своего ремесла. Разумеется, учил он далеко не так быстро, как хотелось бы Танне - его вполне устраивала ученица-прислуга. Кроме того, он был еще далеко не стар, и окрепшая девушка начала пробуждать в нем забытые, казалось бы, инстинкты. Женщин после войны осталось в два раза больше, чем мужчин, да и учитель, в общем-то, нравился Танне… И ближе к лету молодая ведьма перестала быть девственницей.
 Примерно тогда же знахарь обнаружил ее талант Видящей Правду, который она привыкла тщательно скрывать. Обнаружил, в общем-то, случайно - один из клиентов чуть ли не на коленях вымаливал скидку на особо дорогое зелье, ссылаясь на свою отчаянную бедность. В этот момент Танна драила прилавок. Не выдержав, она со злостью бросила тряпку в ведро и, презрительно фыркнув, ушла в заднюю комнату. С трудом отвязавшись от настырного покупателя, хозяин мимоходом поинтересовался у девушки, чего это она раскипятилась.
 – Да врет же он напропалую! - не выдержала Танна. - Скотина! Сам, небось, от жира лопается, а туда же - бедный…
 – Ты его знаешь? - поинтересовался учитель.
 – Н… нет, - призналась Танна. - Но его же насквозь видно…
 Травник не стал настаивать, но на следующий день разузнал о давешнем клиенте все, что смог. Оказалось, что Танна права. От жира тот не лопался, но и зелье по высокой цене вполне мог себе позволить. Тем же вечером травник что-то невинно соврал девушке про боль в спине, как делал, когда ленился самостоятельно растирать сухие травы в порошок. На этот раз он зорко наблюдал за девушкой из-под ресниц и поймал-таки отблеск понимающей усмешки в глазах, когда она смиренно предложила заменить его на этой тяжелой - для больной спины - работе.
 Отвечать на прямой вопрос ложью Танна не стала. Она презирала тех, кто врет ради своей выгоды, так что честно призналась, что видит неправду в словах примерно так же, как другие слышат мартовских котов у себя под окнами. Признаваясь в этом, она мысленно попрощалась с мирным житьем в доме у травника, полагая, что тот выставит ее за дверь без лишних разговоров. Однако тот лишь тяжело вздохнул и больше никогда не заводил разговор на эту тему. Впрочем, на больную спину ссылаться не перестал.
 Спустя два года травник умер. Он перебрал в кабаке дешевого вина, неосторожно высказался вслух по поводу Храма, и несколько пьяных матросов забили его до смерти. Танна, взглянув на кровавое месиво на месте его лица, тихо вздрогнула и потеряла сознание. На следующий день, потратив половину скудных сбережений бывшего хозяина, она похоронила тело на маленьком заросшем бурьяном кладбище, куда еще не дотянулась рука Храма. Впрочем, она была рада и этому: на прочих кладбищах, более дешевых и куда лучше ухоженных, с язычницей-колдуньей даже разговаривать не стали. Храм почти прибрал к рукам Приморскую Империю, и неверные не поощрялись уже по всему побережью. Даже в далекой Талазене, представляющей собой столпотворение народов и, соответственно, верований со всего мира, Истинная Вера царила над всеми прочими. В нее даже перешел кое-кто из наиболее оборотистых орков-гончаров - серебряный пятилучевый крест в круге, пришпиленный к двери, заметно увеличивал оборот по сравнению с держащимися за духов предков соседями. А уж в столице Империи инакомыслие было истреблено почти полностью.
 Погоревав положенный срок, Танна вступила во владение наследством - старой травяной лавкой и слегка покосившимся набок домиком. Никто не возражал - соседи к девушке привыкли, а родственников у ведуна не было. За прошедший срок Танна научилась пользовать самые распространенные болезни, включая детское ночное недержание, а также усовершенствовала умение врачевать домашнюю скотину. Конечно, коров в городе никто не держал, но куры и свиньи бродили повсеместно, у многих на конюшнях стояли лошади, во дворах гавкали цепные собаки, а на заборах грелись домашние любимицы-кошки. Благодаря врожденному таланту целительницей Танна была неплохой, брала дешево, а Храм никак не мог выбить у Императора указ, разрешающий заниматься ремеслом только правоверным. В общем, конкуренцию с расплодившимися соперниками-лекарями она худо-бедно выдерживала.
 Вскоре она познакомилась с парнем по имени Хариз. Его отец держал маленькую кожевенную фабрику, и Танну иногда звали освидетельствовать подозрительные шкуры на предмет легочной гнили или чего еще. В один прекрасный день, выходя из ворот, девушка нос к носу столкнулась с Харизом, ойкнула от неловкости и… Дальнейшее понятно. Не прошло и нескольких месяцев, как Танна обнаружила у себя непонятные признаки. Соседка, с которой она, после долгих колебаний, поделилась своими проблемами, вдумчиво расспросила ее и огорченно покачала головой.
 – Да уж, милочка, что я могу сказать… Похоже на то, что ребенка ты под сердцем не первый месяц носишь. Уж и не знаю, поздравлять тебя али осуждать. Безмужняя мать - не лучшая сейчас репутация в этом городе. Кто он хоть?
 Тем же вечером Танна опрометью бросилась к Харизу. Противу ожидания, тот вовсе даже не обрадовался, как наивно полагала девушка, а очень даже испугался. Парень представил, как отец проклинает его за излишне продуктивную связь с безродной нищенкой, и решил рвать отношения немедленно.
 – А мне-то что? - высокомерно удивился он. - Ты мне жена али кто? Что мне твой ублюдок? Залетела, небось, от кого еще, а на меня свалить хочешь? Шлюха!
 Лучше бы он ее ударил кулаком в зубы. Она ясно видела страх Хариза, что он лишь старается ее оскорбить, но это слово… Шлюха. Да, шлюха. Именно так ее и воспримет большинство правоверных, в том числе и папаша этого молодого негодяя. Наворачивающиеся слезы враз высохли, а чувство, что она до недавнего времени принимала за любовь, куда-то испарилось.
 – Ах, шлюха? - процедила она, окинув задрожавшего парня взглядом с ног до головы. - Что ж, ладно. Пусть шлюха. Только вот я еще и ведьма, забыл? Чем же наградить тебя за слова твои ласковые?… Ага, знаю. Никогда не будешь ты ругаться с той, кому ребеночка сделал. Не получится больше это у тебя, ребеночек, понял?
 Она вышла из дома кожевенника, с треском хлопнув за собой дверью. Ничего не видя по сторонам, дошла до дома, упала на кровать и лишь затем разрыдалась.
 – Ничего страшного, милая, - утешала ее на следующее утро та же сердобольная соседка. - Знаю я адресок верный, вытравят тебе там ребенка, словно и не было. Мужики, они все скоты, и ежели от каждой грубости в слезы ударяться, так и помереть недолго. Вон, меня возьми. Что ни праздник - с заплывшим глазом то ли с рассаженной губой хожу. И что, бежать теперь от моего идола окаянного? Молодая ты еще, найдешь себе жениха справного, на чужих парней заглядываться перестанешь, а там, гляди, и привыкнешь. Вон, аспид мой гоголем только по праздникам и ходит. А на другой день в ножках у меня валяется, прощения просит, с каждой ярмарки калач али пирожок приносит, даром что вусмерть пьяный… А адресок ты все-таки запомни, чем раньше придешь, тем легче будет.
 Танна молча кивала, утирая слезы. От утешений стало немногим легче, но про себя она поклялась, что плод вытравливать не будет. Поделом ей за неразумие, а ребенок за отца не виноват. Пусть будет что будет.
 Возможно, она еще изменила бы решение, но через день ее дом окружила ревущая толпа с дрекольем.
 Накануне забывший уже давешнюю ссору Хариз попытался было завалить на сеновале дворовую девку. Проделывал он подобное частенько, хотя и нерегулярно, и девка, в общем-то, не возражала. Особой красотой она не отличалась, напротив, была довольно толстой и уродливой, и каждодневная работа возле кожевенных чанов ее явно не красила. Однако на безрыбье и рак рыба, и Хариз, в недолгие периоды одиночества, случалось, пользовал служанку или ее товарок. Как было сказано, женщин в то время в Империи было в два раза больше, чем мужчин, так что девки радовались и этому. Однако на сей раз обычного перепихона не вышло. Противу чаяния, парень просто оказался ни на что не способным. Ссора с беременной подружкой мгновенно всплыла в его памяти, и он с воплем "Околдовала, окаянная!", на ходу натягивая портки, вылетел во двор.
 После нескольких отцовских затрещин и долгой ругани в адрес дебила-сына, пострадавшего доставили в ближайшую лечебницу при храме. Тамошний лекарь, не нашел никаких следов сглаза - такими способностями Танна просто не обладала. Брезгливо пощупав придатки Хариза, он тщательно вымыл руки и посоветовал посадить недоросля на месяц-другой в келью, да чтобы ни одна баба даже близко не подходила. Тогда, мол, и леченья никакого не понадобится. Однако зашедший на рев и всхлипывания распорядитель храма посчитал иначе.
 Дело в том, что распорядителем оказался брат Селим. За фиаско той достопамятной осенью его не только не повысили, как предполагалось ранее, но и вышибли из братьев в послушники. Сам Настоятель Себегус снизошел до выслушивания отчета и прилюдно пожаловал его автора идиотом и кретином. Впрочем, это было до того, как он услышал описание незнакомца. После этого Селиму - и не только ему - показалось, что Настоятель с трудом борется с искушением посадить дурака-подчиненного на кол. Но пронесло. Более того, сейчас, казалось, даже прошлые грехи были прощены. Селима снова произвели в братья и даже сделали распорядителем захудалого храма на окраине столицы. Не Пророк весть что, но как первая ступенька сгодится. Селим полагал, что сейчас он поумнел и больше не сделает тех, действительно идиотских, ошибок.
 Беда в том, что он не забыл юной ведьм а чки, из-за которой его прилюдно унизили и которая, как он полагал, и была виной всех его несчастий. Услышав знакомое имя, он насторожился словно собака при запахе вареного мяса. После описания же внешности мнимой виновницы мужского бессилия его сердце радостно затрепетало. Пророк всегда найдет способ наказать грешницу!
 На то, чтобы собрать три десятка прихожан, брату Селиму потребовалось не более получаса. Короткий решительный марш, возглавляемый хоругвью с Колесованной Звездой, - и словно не было тех трех лет: разгромленный (жечь поопасались - в городе с огнем не шутят) дом, украдкой растаскиваемое нехитрое добро и связанная избитая ведьма, брошенная перед ним на колени. О да, это уже не та плаксивая девчонка! Взгляд исполнен ненависти - видно, что и она его не забыла, - а из разбитого носа течет струйка крови, не слезливых соплей. Тем слаще будет месть: сломать и убить сильного куда приятнее, чем просто раздавить слабого! Ах, если бы он имел право казнить своей властью! Но Судьи Храма ревностно охраняли свои прерогативы, и за несанкционированный костер можно было схлопотать по шапке. Учитывая прошлые грехи, это вполне могло кончиться пожизненным захолустным скитом где-нибудь в далеких северных болотах. Впрочем, какая разница, кто приговорит ведьму к казни! Костер от этого менее мучительным не станет. Так что, скрепя сердце, брат Селим отдал приказ тащить бесовку в темницу.
 Ближайший Святой Трибунал намечался через три дня. Времена, когда ему приходилось собираться почти ежедневно, чтобы вразумить того или иного еретика или же колдуна, уже прошли. Теперь Судьи собирались лишь раз в неделю, да и то - если был повод. Впрочем, в тот же день по городу пополз слух, что поймали страшную черную ведьму, портившую мужчин и ночами сворачивающую шеи кошкам, так что повод появился. Кое-что из тех слухов дошло и до белошвейки Тамиры. Встревоженная, она сбегала к разоренной хибаре травника, постояла возле нее, держась за голову, потом опрометью бросилась по улице - заветный дом находился на другом конце города. Тилос говорил - только в случае самой крайней нужды. Только поздним вечером или ночью. И чтобы видело как можно меньше народу. Стоял солнечный полдень, по улицам шаталось довольно много людей, но костер - не крайний ли случай? Вопрос только в том, захочет ли он еще раз что-то сделать для брошенного котенка…
 В ночь перед судом Настоятель Себегус имел очень странную беседу. Странность состояла в том, что разговаривал он не с человеком, и даже не с орком или троллем, а с черным, на вид железным, ящиком на столе в крохотной потайной комнатушке, примыкающей к его спальне.
 – Я понимаю, что Храму нужен не только пряник, но и кнут, - холодным тоном говорил ящик с чуть слышным дребезжанием. - Но вы перегибаете палку. Ты знаешь, я всегда сочувствовал вашей борьбе с Разрушителем, воистину являющимся выходцем из самых глубин преисподней. Видит Пророк, по моему слову вы отправили на очистительный костер не один десяток злобных ведьм и колдунов, ревностно служивших Врагу. Но я никогда не забывал, в чем смысл этой борьбы. А ты, Настоятель, еще помнишь об этом?
 – По какому праву ты спрашиваешь у меня такое? - в голосе Себегуса лязгнула сталь. - Мы принимаем твою помощь, но это помощь демона той же преисподней, пусть и раскаявшегося. И ты не можешь диктовать нам свою волю, несчастный! Мы поступаем в соответствии с заветами Пророка, и я не позволю какому-то…
 – Интересные слова говоришь, Первосвященник, - с издевкой протянул ящик. - Интересно, что скажет Император, когда узнает про наш разговор? Ты уже трижды назвал меня, друга и доверенное лицо Императора, "каким-то" и "нечестивым". Надо ли понимать, что и сам Император тоже нечестивец? Или же ты хочешь упрекнуть его в глупости? Недальновидности?
 – Нет… - сразу севшим голосом ответил Себегус. По лбу побежала струйка холодного пота. - Прости, я все еще в запале дневного спора. Не обращай внимания на заговаривающегося старика.
 – Ну-ну-ну! - рассмеялся сразу потеплевший голос. - Как угодно тебя можно назвать, только не заговаривающимся стариком. Это уж ты прости меня за резкие слова, у меня тоже был не слишком приятный день. - Себегус еле слышно вздохнул и откинулся на спинку кресла. Погоди, змея подколодная, я до тебя еще доберусь. Сегодня Лесная Долина неприступна, а завтра… посмотрим. Но пока - вежливо, осторожно, скрыть оскал улыбкой…
 – Ладно, сойдемся на том, что оба погорячились, - Настоятель постарался как можно обаятельнее улыбнуться бесовскому ящику. Кто его знает, вдруг он и видеть может? - Забудем. Так что, говоришь, тебе нужно сегодня?…
 – Мой человек, Тилос, ты его знаешь, - голос из ящика сразу стал скучающим, - положил глаз на ведьму, которую, я слышал, вы утром судить собираетесь. Уж и не знаю, на кой ляд она ему сдалась, но я парня ценю. Буду весьма обязан, если вы сдадите девку ему на руки. За мной не пропадет, ты меня знаешь.
 – Увы, - притворно вздохнул Настоятель. - Слухи слишком широко разошлись. Я не могу отпустить ее без суда, а уж что решит суд…
 – Твои проблемы, - лениво процедил голос. - Только не рассказывай мне про беспристрастных судей, у самого такие есть. - Он коротко хохотнул. - В общем, уважь моего человека, а я уважу твоего… когда-нибудь. Отбой. - Сухо щелкнуло, и в комнате стало тихо. Настоятель в бессильной злобе сжал кулаки. Нет, с этим надо что-то делать. Больше этого мерзавца выносить нельзя. Единственная проблема - Император. Интересно, что его связывает с Серым Князем? И как порвать эту ниточку?
 Тяжело поднявшись из кресла, Настоятель Себегус вышел в спальню, плотно прикрыв за собой потайную дверь. На освещаемом догорающей свечой столе валялось несколько бумаг. Протоколы допросов, протоколы освидетельствования парня… ага, а это - ведьмы… Понятно, что ни беса эта девка не умеет, куда ей там сложное заклятье сглаза наложить! Он ее обрюхатил, она ему сказала сгоряча, идиотка… Стоп! А это что? Видящая Правду? Ого… Как это я сразу пропустил? Блевота Пророка, чтоб я сдох! Действительно, грех такую на костер отправлять. Да и зачем она Серому Князю потребовалась - тоже ясно. Ну что мне повнимательнее прочитать стоило? Совсем бы по-другому с этим выскочкой разговаривал. Во всяком случае, услуга куда дороже обошлась бы. Теперь поздно, н-да. Хотя… Если она сама согласится остаться… После двух суток допросов? Годик-другой в дальнем монастыре, заботливая Настоятельница, пара-тройка искренних подруг - и все забудется, но ведь нет этого годика! Еще раз проклятье! Селим… Брат Селим… Что-то знакомое…
 Настоятель позвонил в колокольчик и бросил несколько слов вошедшему слуге. Спустя несколько минут тот вернулся с новой свечой, запыленной папкой, оставил их на столе и с поклоном вышел.
 Так, ага. Действительно. Два с половиной года назад, тот же идиот Селим, та же девка-ведьма. Все правильно. Этот кретин в своем рвении умудрился убить одну и почти убить другую знахарку. Кто будет лечить скот, он даже и не подумал. Правильно, эпидемия коровьей оспы, куча весенних маститов, несколько случаев сапа - и полностью заброшенный деревенский храм… Помнится, его в послушники разжаловали. А он, глядишь, снова брат и даже распорядитель какой-то захудалой церквушки. Действительно, дерьмо не тонет. Послал же Пророк мне помощничков… Явно ведь старые счеты свести захотел. Ладно, попытаемся на этом сыграть. Главное - не врать!…
 Большой зал Святого Трибунала в это пасмурное утро был хмур. Вообще-то в ясный день солнце било в высокие стрельчатые витражи с утра до вечера, но нынче с ночи небо затянуло низкой пеленой облаков, в саване ледяного морского ветра спешащих куда-то на юг. Танну била дрожь. Вместо превращенного в отрепья платья ей сунули что-то грубо-дерюжное, смахивающее на мешок с прорезями для рук и головы. Временами накатывал жар, перед глазами плыли темные пятна, а низ живота отдавал болью. После внезапно прекращенного ночью допроса ей удалось немного выспаться, а силой влитый в рот настой вывел из полуобморочного состояния. Раздавленные в тисках пальцы рук распухли и не двигались, тупо ныли высверленные до корней зубы, а ожоги на животе, хоть и смазанные умягчающим маслом и перевязанные чистой тряпицей, саднили словно свежие порезы.
 Огромный зал пустовал, если не считать ее самой и какой-то странно-вежливой сегодня стражи. Она бессильно привалилась к ледяной каменной колонне и закрыла глаза. Однажды Танна видела, как сжигали уличенную в злом колдовстве ведьму. Та выла и корчилась в цепях, отчаянно стараясь убрать от разгорающегося огня босые ноги, а заполненная правоверными площадь колыхалась словно засеянное поле: руки к солнцу - упасть ниц, руки к солнцу - упасть ниц… Теперь пришел ее черед. Она призналась во всех злодеяниях почти сразу, не прошло и двух часов, но бесконечный изматывающий допрос длился и длился. Теперь они знают про нее все. Ей конец. Осталось лишь просить духов о быстрой смерти - но духи редко выполняют просьбы.
 Жесткая рука в кольчужной перчатке неласково дернула ее вверх. Пошатываясь и приоткрыв глаза, Танна с трудом встала на ноги. Через огромную резную дверь в зал гуськом входили Судьи в алых мантиях. За ними семенил прокурор в простой черной рясе. Судьи молча, соблюдая старшинство, расселись за длинным столом, прокурор торопливо, словно боясь опоздать, взбежал на свою кафедру. Председатель махнул рукой, и та же жесткая рука с силой нажала на плечо девушки. Она не сопротивлялась - стоять на изуродованных ногах было настоящей пыткой. Ни слезинки моей не увидят, гады, ни слезинки, молча пообещала себе Танна. Пусть сдохну, но удовольствия от этого они не получат.
 Грохнула входная дверь, и до Танны донеслись возмущенные вопли. Она с трудом повернула голову. Сквозь слипшиеся от слез и гноя ресницы она увидела знакомую фигуру, громко протестующую против произвола. Стражник небрежно швырнул Хариза на скамью подсудимых, молча вытащил кинжал и легонько ткнул острием парня в шею. Тот моментально заткнулся и сник, лишь отодвинулся от Танны как можно дальше, буровя ее ненавидяще-боязливым взглядом. Девушке показалось, что в закрывающуюся дверь проскользнула еще одна фигура, но та сразу же скрылась в полумраке за колонной. Стража не обратила на нового визитера никакого внимания. Видимо, какой-то любитель судебных развлечений…
 – Ведьма! - воскликнул прокурор, вперяя в Танну острый взгляд. Голос у него оказался неожиданно густым и сильным. Такой без усилий способен перекрыть и гул большой толпы. Почему никого нет? Где зрители? Процессы над ведьмами открыты для публики… - Ведьма по имени Танна, занимавшаяся ремеслом травницы! Тебя обвиняют в черном колдовстве, в порче мужской силы неосторожно сошедшегося с тобой Хариза, сына Кумитара-кожевенника. Ты также обвиняешься в злостном противодействии святому отцу-Храму, нежелании принять завет Пророка, в разжигании эпидемии Чумы три года назад, - Хариз вздрогнул и попытался отодвинуться еще дальше, но стражник встряхнул его так, что лязгнули зубы, и он снова замер, - в наведении простудной порчи на односельчан, в распространении болезней скота, воровстве младенцев для злодейских ритуалов и других, менее тяжких грехах, которые не будут здесь перечислены, дабы не заслонять суть дела. Признаешь ли ты себя виновной в вышеозначенных преступлениях?
 – Нет, - покачала головой девушка. - Не признаю…
 – Что? - аж взвился прокурор. - В лежащих перед высоким Судом протоколах все эти преступления перечислены и скреплены твоим собственноручным крестом! Ты сама призналась в них! Ты ползала по полу и целовала пятки дознавателям, только чтобы они снизошли выслушать твою грязную исповедь! И теперь ты отказываешься!?.
 – Я… не… ползала… - с трудом качнула головой девушка. - Да, я… признала. Ты, святой отец… ты был под пыткой? Ты бы подписал и не такое…
 – Поклеп на допросчиков и святого обвинителя! - взвыл прокурор. - Требую секретаря суда занести это в протокол! Оскорбление и ложное обвинение слуг Храма при исполнении обязанностей! Не ухудшай свое положение, ведьма!
 – Ухудшать? - усмехнулась Танна распухшими губами. - Что… хуже костра?
 – Молчать! - заорал прокурор. - Стража! Утихомирьте ее!
 На плечо Танны опустилась ладонь стражника, но не встряхнула, а - с изумлением ощутила она - дружески похлопала. Впрочем, сил на удивление уже не осталось. Она прикрыла глаза и погрузилась в забытье. Травница не слышала, как витийствовал прокурор в ее адрес, как он обрушился на несчастного Хариза за мерзкий Солнцу блуд со многими гулящими девками, не видела, как хмурятся обращенные на нее лица судей. Не видела она и того, как давал показания сначала брат Селим, скрывающий торжествующую усмешку, затем отец Хариза, дворовая девка, ее соседи… Пришла в себя она, только когда стражник осторожно потряс ее за плечо.
 Председатель неторопливо возвысился над каменным столом.
 – Святой Трибунал выслушал обвинение. Имеют ли обвиняемые что-либо сказать?
 – Я не виноват! Это она меня соблазнила! - почти заскулил Хариз. На него было страшно смотреть, такой ужас читался на его лице. - Пощадите! - Он рухнул на колени. Танна лишь молча мотнула головой.
 – Святой Трибунал удаляется на совещание, - торжественно провозгласил Председатель. - Уведите подсудимых в комнату ожидания! - Он с достоинством повернулся и вышел в неприметную маленькую дверь. Остальные Судьи последовали за ним. Стражник презрительно толкнул ногой все еще стоящего на коленях Хариза, по лицу которого текли крупные слезы, и тот, словно очнувшись, суетливо вскочил на ноги и чуть не бегом бросился по проходу. Стражники, стоящие за Танной, бережно помогли ей встать и, поддерживая за локти, осторожно повели туда же.
 Однако в комнате, куда ее привели, Хариза не оказалось. Темно-бордовые занавеси на стенах, мягкие кресла того же оттенка, маленький столик с фруктами и кувшином темной жидкости с терпким запахом - все до того не походило на грубую обстановку комнаты ожидания, что травница растерянно остановилась. Она ждала, что стража спохватится и исправит свою ошибку, но ее лишь бережно подвели к креслу.
 – Садись, ведьма, - сказал один из сопровождающих. - Эк ведь тебе досталось! Давай, давай, в ногах правды нет.
 – Я грязная… - пробормотала Танна. Ей отчаянно захотелось, чтобы этот сон продолжался подольше. - Испачкаю…
 – Ничего, уберут, - ворчливо ответил тот. - Ты, главное, ничего не бойся, но будь повежливее. Тобой сам, - он ткнул пальцем вверх, - заинтересовался. Будешь ласковой - глядишь, и облегчение тебе выйдет. Он, говорят, старик добрый, только обманывают его всякие… - Не дав ей и рта открыть, стражники удалились.
 В комнате было куда теплее, чем в зале, но Танну по-прежнему знобило. Боль внизу живота накатывала все чаще, во рту появился солоновато-горький привкус. Скрипнула дверь, и в комнату вошел невысокий полный монах с золотой Колесованной Звездой на шее и вышитым на рясе маленьким серебряным молоточком. Он выглядел пожилым - борода почти вся седая, сквозь жидкие волосы просвечивает лысина. Покряхтывая, монах опустился в кресло напротив Танны и с интересом уставился на нее.
 – Ну, здравствуй, красавица, - сказал он. - Вот ты какая… С верхотуры-то разве разглядишь? Смелая, ничего не скажешь - от собственных показаний отречься…
 Танна невидяще смотрела на него.
 – Ах, да, - спохватился он. - Извини, редко на людях бываю, все больше со знакомыми. Меня зовут брат Себегус. Я тут вроде хозяина. Пить хочешь? - Он ловко плеснул жидкость в небольшой кубок. - Держи. Да пей же ты, не стесняйся!
 Он почти силой заставил ее выпить содержимое кубка. Это оказалось крепкое вино с приятным терпко-сладким вкусом. Оно огненным комком ухнуло в пустой желудок и тут же стало растекаться по жилам. Боль в истерзанном теле отступила, голова слегка прояснилась.
 – Так, а теперь закуси-ка, красавица, вино крепкое, а ты голодная… - брат Себегус ловко сунул между безвольных губ ломтик чего-то хрустящего и сладкого. - Вот так-то лучше. - Он наклонился вперед и взял руку девушки в свои ладони. Его пальцы словно случайно накрыли ее пульс. - Ты меня понимаешь? Голова не плывет?
 Танна слабо кивнула. Она слегка пришла в себя, и ее начал охватывать страх. Что все это значит? Это не комната ожидания…
 – Вот и ладно, - брат Себегус выпустил ее руку и поудобнее устроился в кресле. - Ты ешь, не стесняйся, - он указал на фрукты. - Думаешь, кто я такой и что я здесь делаю? Не буду томить. - Он вздохнул. - Кто я такой - это просто. Я Настоятель Храма. Заведую всем этим хозяйством с благословения Императора. А ты действительно смелая - половина народа в этом городе сейчас бы передо мной ниц рухнула…
 Танна слабо усмехнулась.
 – Я не… принадлежу к последователям Пророка… Я уже говорила… допросчикам.
 – Ну а кто спорит? - удивился Настоятель. - Но, видишь ли, Храм по просьбе Императора еще и за порядком среди магов следит. У нас опыт богатый, - он усмехнулся неожиданно волчьей усмешкой, - так что справляемся, хвала Пророку. Да ты и сама видишь. С тобой вот, правда, незадача вышла. - Он в раздражении хлопнул ладонью по столу. - Знаешь, в чем моя самая большая нужда? - Он подождал реакции Танны, но не дождался и продолжил: - Самая большая моя нужда - в толковых людях. Посмотрел я твое дело. Конечно, белыми нитками шито. Чтобы на мужика порчу навести, могучей колдуньей быть надобно, а ты, уж извини, травница захудалая. Куда тебе такое… - Он выждал.
 – Ты хочешь сказать, - наконец с удивлением сказала Танна, - что я невиновна?
 – Ну да. Почти невиновна, так скажем. Вот язык у тебя без костей, ну да половину баб в городе перевешать пришлось бы, коли грехом то считать.
 – И… меня отпустят?
 – А вот здесь, деточка, не все так просто, - вздохнул Настоятель. - Я бы с удовольствием, но… Понимаешь, народ ведь как думает? Раз взяли, да еще и дом разнесли, значит, есть за что. Невинных не хватают. И тут вдруг тебя отпускают. Нехорошо получится, сама понимаешь. Слухи пойдут, шепотки разные. - Только бы не сорваться, только бы не брякнуть что… Видящая Правду, бес тебя побери, как же ты мне нужна! И как трудно с тобой говорить! - Опять же, эти исполнительные идиоты, что с тобой общались, обидятся - мол, вся их работа насмарку. В общем, я бы с радостью, но… - Он развел руками.
 Танна с удивлением смотрела на него. Настоятель не лгал, во всяком случае, явно, в его глазах не всплыли желтые прожилки кривомыслия.
 – Но ты же Настоятель! - удивленно прошептала она. - Ты же можешь просто приказать…
 – Я! - горько рассмеялся брат Себегус. - Приказать? Деточка, ты еще юна. Храм - это не просто толпа людей, верящих в Отца-Солнце и его колесованного Пророка. Храм - это могучая организация. Вышние опираются на нижних, и опора эта - одновременно их сила и слабость. Да, я силен. Я могу отдать любой приказ - ну, почти любой - и его выполнят. Но вот если он не понравится рядовым братьям, в их рядах возникнет волнение, и чем больше таких приказов - тем выше волны. А с разбушевавшимся морем справиться, знаешь ли, непросто. Я уж не говорю, что старшие братья могут решить избавиться от меня задолго до того, как волны разгуляются. Нет, девочка моя, я не более волен приказать отпустить тебя, чем ты сама. - Он резко наклонился вперед. - Но есть и другой путь, Видящая Правду.
 Танна вздрогнула. Ах, да, она призналась и в этом. Что ж, хуже не будет.
 – Не буду скрывать, за тебя заступились могущественные люди. Очень могущественные. - Брат Себегус сверлил ее взглядом. - Много бы я дал, чтобы узнать - почему. Но сейчас это неважно. Я уже сказал - мне отчаянно не хватает толковых людей. И Видящая Правду очень бы мне пригодилась. Погоди отказываться, просто послушай. Ты просто не представляешь, сколько в мире зла! Тебя пытали, я вижу, как изуродовано твое тело. Да что там, я сам в свое время прошел через это по ложному навету. Но не принимай подвальные истязания за сущность Храма. Это просто необходимая грязная работа. Тебя угораздило сделать своим врагом одного из младших братьев, не стану называть его имя. Это он убедил судей, что ты настоящая ведьма. Он настаивал на следствии и суде, хотя и знал о возведенной напраслине. И он поплатится за свои грязные дела и мысли независимо от твоего решения. Но создавалась эта мясорубка не для тебя, не для таких простушек как ты. Ты слышала о Вековечном Враге?
 Танна кивнула. Себегус внутренне возликовал - кажется, рыбка потихоньку клюет. Пока еще обнюхивает приманку, колеблется, но еще немного…
 – Так вот, это он повинен в Великой Войне между Империей, Грашем и прочими племенами! - загремел Настоятель. - Это он мутил воду, засылал черных магов дурманить людские умы и заставлять порядочных граждан совершать безумства. Он виноват в разрухе и Чуме. Он виноват в том, что погосты в иных местах тянутся на многие версты. Мы боремся с посланцами исчадия преисподней, мы вылавливаем грашских подсылов, мы пытаемся подружиться с дикарями. И нам очень нужны Видящие Правду! Смотри, ты случайно попала в ржавые зубья шестеренок нашей допросной системы, и она почти перемолола тебя. Если ты останешься с нами, то сможешь облегчить участь невинных людей, случайно попавших в эту мышеловку. Одного твоего слова будет достаточно, чтобы отпустить их на свободу. Прошу тебя, не дай случайной обиде затуманить свой разум! В твоих силах сделать этот мир лучше!
 – И что от меня нужно? - медленно спросила Танна. Голова шла кругом, она почти не понимала то, что говорил Настоятель, но главное уяснила: костер - не обязательная участь. Оттянуть его хотя бы на один день, хотя бы на день!…
 – Я знал, что ты умница, - с облегчением откинулся на спинку брат Себегус. - От тебя не нужно почти ничего. Сейчас ты вернешься в зал и скажешь судьям, что признаешь вину, что поступила так по недомыслию, что осознала всю глубину падения… Что-нибудь такое, в общем. Не обязательно вдаваться в подробности, они поймут. Скажи, что раскаиваешься и желаешь принять Истинную Веру, дабы искупить грех трудом на благо Империи и Храма. Тебя отправят в дальний монастырь, поживешь в глуши какое-то время, передохнешь, тебя полечат, потом вернешься сюда, в столицу. А там… Друзей я тебе не обещаю, но власть - о да! Уже через год у тебя будет достаточно высокое положение, чтобы самостоятельно закатать брата Селима в самый дальний скит до конца его жизни. Передохни еще немного - время есть - и вперед. Тебя надо побыстрее отправить к лекарям.
 – Скажи, господин Настоятель, - медленно спросила Танна, - я должна буду на самом деле принять Истинную Веру?
 – Ну… да, - пожал плечами тот. - Это просто формальность. Тебя никто не заставляет искренне верить. По моим прикидкам, половина Верных верит в существование Пророка и его вознесение не больше, чем ты сейчас. И что? Какая разница, какой амулет таскать на шее? Короткая церемония обращения - и от тебя не потребуется даже посещать службы.
 – Брат… Господин Настоятель, - у Танны возникло чувство, что она своими руками подписывает свой приговор. - Ты добр… и ты не лгал, почти не лгал мне. Но я не могу принять твою веру. Не то, чтобы я страстно верила в духов, я их и не видела никогда. И не то, чтобы я не любила Солнце - оно согревает меня, дает жизнь зверям и птицам. Но… я всю жизнь была свободной. А ты предлагаешь мне ярмо. Пусть легкое, едва заметное, но ярмо. Я не хочу унижаться перед Пророком, пусть и для вида. Извини. Думаю, я действительно могла бы сделать что-то хорошее Храму… но просто отпусти меня, если сможешь. Не сможешь - об одном прошу: пусть меня не сожгут, пусть повесят, отрубят голову, посадят на кол, даже четвертуют. Только не костер. Пожалуйста… - Она спрятала лицо в ладони и зарыдала, размазывая грязь по лицу. Ее плечи тряслись.
 А ведь она почти еще девочка, вдруг понял Настоятель. Просто забитый несчастный ребенок, запуганный до смерти, не понимающий, что говорит. Заменить костер четвертованием - это надо же! Ну почему этот хренов Князь вызвал меня только этой ночью? Почему не на сутки раньше? Минус сутки в пыточной камере, плюс сутки в компании ласковых сестер… К бесам год, один день, всего один день! Если бы я действительно мог отменить суд просто по своему желанию!…
 – Ну-ну, деточка, - успокаивающе потрепал он Танну по руке. - Успокойся. Не будут тебя сжигать, обещаю. - Рыдания постепенно смолкли. Внезапно девушка бросилась на колени и страстно поцеловала его руку.
 – Спасибо, - прошептала она. - Спасибо…
 – Встань, - немного суетливо поднял ее на ноги Себегус. - Войдут стражи - невесть что подумают. - Он вытащил из кармана рясы надушенный платок и осторожно вытер травнице перепачканное лицо. - Может, все-таки передумаешь?
 Девушка снова сжалась в комок и отрицательно покачала головой. Настоятель лишь вздохнул и ногой нажал на педаль под ковром. Тренькнул звонок, и брат Себегус поспешил выйти в свою дверь. Проклятье! Только глупая девчонка могла упустить такой шанс…
 После тепла комнаты ледяной воздух зала ударил Танну словно доской. Ноги опять начали подкашиваться, и ей пришлось опереться на стражника, чтобы выслушать приговор стоя.
 – Именем всеблагого породителя-Солнца и его мученика-Пророка! - голос Председателя гудел в пустом зале словно заблудившийся шмель. - Обсудив все обстоятельства дела и свидетельства добрых граждан Приморской Империи, сим приговариваем обвиняемых к следующему:
 – Недоросль Хариз, сын Кумитара-кожевенника, за блуд и прелюбодейство, противное оку Солнца, Отца нашего, прилюдно получит десять плетей на площади, а также внесет пеню в три золотых в городскую казну до конца седмицы.
 – Ведьма Танна, державшая травную лавку, за негодную попытку наложения черных чар и за противодействие святому Храму приговаривается к лишению всех своих прав, всего имущества и к немедленной пожизненной высылке за пределы Империи под страхом немедленной смерти при возвращении.
 – На этом Святой Трибунал завершает рассмотрение дела и приговаривает его к оглашению на всех площадях города для назидания добрым жителям города.
 Председатель со стуком захлопнул деревянную обложку.
 – Не-ет! - завопил, срываясь, Хариз. - Я не виноват!… Это она… Это они… - Крик перешел в захлебнувшийся визг, когда он пробкой вылетел за дверь.
 – Ничего, девка, все лучше, чем костер, - сочувственно сказал ей стражник. - И в других местах люди, говорят, живут… Пошли, что ли…
 Танна сидела, не шевелясь. Жизнь! Какая разница, где? Главное - она останется жива. А лекари, наверное, нужны даже собакоголовым жителям заграничья…
 – Пошли, что ли? - стражник осторожно потеребил ее за руку.
 – Я принимаю ее, - из полумрака за колонной выступила фигура. - Екер, Ясил, спасибо, вы свободны.
 – Так ведь… - почесал в затылке старший стражник. - Ее ведь… это… этапировать надо. Там телега с арестантами в полдень отправляется…
 – Я сам отвезу ее за пределы Империи. Вот Знак, - фигура продемонстрировала стражникам тусклый медный жетон. - Скажете начальнику караула, что передали ее мне.
 – Хозяин - барин, - пробормотал старший. - Нам же меньше по городу таскаться. Ясил, пошли, что ли?
 Гулко топая по полу, стражники вышли. Незнакомец обошел скамью и присел на корточки перед Танной.
 – Ну, здравствуй, котенок, - улыбнулся он. - Видно, судьба мне подбирать тебя на дороге.
 Танна глядела на полузабытое лицо сквозь застилавший глаза полумрак. Откуда-то из глубины выплыло имя.
 – Тилос… - прошептала она.
 – Я самый, - улыбнулся посланник. - Скажи спасибо Тамире. Это из-за нее я вовремя успел. А то, глядишь, и в самом деле плохо вышло бы. - Он вытащил из-под мышки сверток, встряхнул его, и тот развернулся в большой теплый плащ. Тилос осторожно укутал в него девушку. - Скажи, почему ты Себегусу отказала? Замечательное же было предложение…
 – Не хочу… ярмо… - помотала головой девушка. Боль в животе, отошедшая было на задний план, стала разматываться словно сжатая пружина. Танна застонала, из прокушенной губы выползла капелька крови.
 – Танна? - словно сквозь вату услышала она. - Что с тобой? Где болит?
 – Живот… - выдавила она, прежде чем потерять сознание.
 – И что дальше? - спросил Заграт, когда пауза затянулась. Ольга с Теомиром глядели на Серого Князя широко раскрытыми глазами, боясь упустить хоть слово.
 – Ничего, - равнодушно сказал Тилос. - Она потеряла ребенка, но без особых последствий. Сильно на допросе не калечили, не того ранга преступница, так что оправилась. Вывез я ее из Империи, но ко мне в Лесную Долину она ехать наотрез отказалась, хотя я и уговаривал. Знаешь, есть люди, которым ничего не надо, кроме свободы. - Он посмотрел вверх на догорающий в тучах закат. - Удивительно. Вроде всю жизнь в захолустье прожила, где чего набралась?… Довез ее сюда. До меня недалеко, и место тихое. Прижилась она здесь травницей. Потом у нее даже муж был, только умер давно. Белла ее способности унаследовала, но уж ее-то я к себе взял. Танна понимала, что Видящей Правду в глуши жить - только талант в землю закапывать. Да и думала, что у меня-то девочка точно в безопасности будет. А я вот и не уберег…
 – Да брось ты! - нетерпеливо сказал Заграт. - А вот ты лучше мне скажи, за что этого Себегуса расплющили? Слыхал какие-то сказки, только вот никто толком не объяснил. Говорят, за заговор какой-то…
 – Я создал Храм как цементирующее средство, - все также равнодушно ответил Тилос. - После войны Приморская Империя практически развалилась. Даже не столько из-за военных поражений, сколько из-за погибшей экономики. Собственно, этого Майно и добивался. Он сразу ослаблял двух своих соперников на континенте - Империю и Граш. У него возникла великолепная возможность для экспансии, и я был вынужден восстановить Империю как противовес ему. Храм уничтожал агентуру Майно, объединял людей под своим флагом, лечил эпидемии - я передал ему соответствующие знания - и все такое. Потом он слишком окреп и стал претендовать на полную власть в Империи, жечь ведьм уже не по необходимости, а для укрепления авторитета, ну, как Танну… В общем, я подкинул Себегусу идею военного переворота и позаботился, чтобы Император узнал все заранее.
 – Тилос, - спросил Хлаш, - а почему, в самом деле, ты связался с Настоятелем в последнюю ночь, не раньше? Мог ведь и облегчить Танне жизнь…
 – Сам подумай, - хмыкнул Серый Князь. - Я знал, Себегус тщательно изучит досье, чтобы понять - на кой она мне. У него появлялся реальный шанс уболтать неопытную девушку, храмовники мастера на уговоры. А мне Храм уже тогда начал мешать. Мог я ему Видящую Правду подарить?
 – Ну ты и сукин сын! - в восхищении сказал Заграт. - Да чтоб меня перевернуло да шлепнуло! А о тебе Император узнал что? Я имею в виду - насчет заговора? Мы сейчас вроде в Талазену направляется, а она пока в Империи…
 – Император знал то, что нужно… - Тилос стремительно вскочил на ноги. - Она пришла в себя. - Он невидимой в сумерках тенью скользнул к двери хижины.
 – Сиди, - удержал Заграт встрепенувшуюся было Ольгу. - Сам справится.
 – Тилос… - Ее полупарализованный рот с трудом выговаривал слова. - Ты здесь?
 – Я здесь, Танна, милая, - он осторожно взял ее руку. - Как ты себя чувствуешь? Болит что?
 – Мое время… пришло, - тихо сказала она. - Как там Белла?
 – Она хорошая девушка. Выросла в настоящую красавицу. Я уже приглядываю ей жениха. - Невидимый в сумерках, Тилос ласково улыбнулся. - Ты можешь ею гордиться, котенок.
 – Я чувствовала… удар… крики… смерть, - голос старухи стал совсем тихим. - Гром пришел с неба. Случилось что-то страшное…
 – Говорят, где-то неподалеку объявился сумасшедший маг, - Тилос попытался нащупать пульс и на смог. - Я и пришел его искать. Найду - расскажу, вместе посмеемся.
 – Я никогда… не могла распознать… твою ложь. Тем более сейчас. Тилос… поклянись, что… с ней все хорошо… Поклянись своей душой, если… если она у тебя есть…
 – Я клянусь всем, что у меня есть, милая Танна. Белла в порядке. Ты не волнуйся, тебе надо просто лежать и спать. Утром я найду лекаря. Ты выздоровеешь, и все будет хорошо, обещаю.
 – Мое время… пришло. Я знаю. - Ее голос совсем угас. - Это… правильно. Жаль, нет… Беллы. Хотела попрощаться…
 Какое-то время в хижине стояла тишина. Тилос молча прислушивался к хриплым вздохам знахарки, воспаленными глазами вглядывался в яростную круговерть красок ее мозга. Потом краски вспыхнули все разом - и потухли, остались лишь отдельные вспышки и медленно угасающее багровое свечение. Дыхание женщины прервалось. Тилос выпустил морщинистую руку Танны и, натыкаясь на предметы, побрел к выходу.
 – Она мертва, - сказал он, ни к кому не обращаясь, и побрел мимо Отряда куда-то в пустоту. На плечо мягко опустилась рука Хлаша.
 – Тилос, люди умирают, - негромко сказал он. - И с эти ничего не поделать. Но жизнь продолжается.
 – Я тысячи раз говорил себе эти слова, - горько рассмеялся Тилос, неволей останавливаясь. - А что толку? Все уходит, рассыпается в прах. У меня двести лет не было друзей. Я зарекся связывать себя с тем, что уходит - и все равно нарушаю свой зарок. Один я среди праха, словно скала - такой же гордый, бессмертный и бессмысленный. Джао, Джао, зачем ты дал мне это тело! Зачем ты вмешался в мою жизнь, будь ты проклят!
 – Тилос, - чуть не плача, ткнулась ему в бок Ольга. - Не надо так, не убивайся. Ты нужен нам! Ты нужен… мне. - Она затряслась в беззвучных рыданиях.
 – Ох, девочка… - ласково погладил Тилос ее по голове, осторожно отстраняясь. - Спасибо на добром слове. Только это ничего не меняет. У меня все крутится в голове один стишок. Часть я забыл, но начиналось так:



   Жизнь прошла, словно день. На закате с холма
   Смотришь в небо, горящее ясно.
   Где-то в небе висит облаков кутерьма -
   Как последний привет посылает судьба
   Знак, что жизнь пролетела напрасно.


   Дом сгорел от грозы, и засох тополек,
   Что растил ты за домом в малине,
   И в отчаянный миг друг тебе не помог -
   Не узнал, опоздал, задремал, занемог
   Или просто пропал на чужбине.


   Не вернувшись назад, в бой ушли сыновья
   За какое-то правое дело,
   Пережил ты жену, пережил ты себя,
   Тихо плачет душа, в лихорадке горя,
   Страшно старость уродует тело.


   Прогорает закат, жизнь прошла - не вернуть,
   Подбирается сон самозваный,
   Что любил, что достиг - зачеркни и забудь,
   Так оставишь от жизни лишь самую суть
   И уйдешь на покой нежеланный… 



 Заграт почувствовал, как его пробирает озноб. Только не сейчас! Если Тилос окончательно сорвется с нарезки…
 – Хреновые стишки, - яростно сказал он, когтями вцепляясь Серому Князю в руку. - Кончай пороть чушь. Ты просто хочешь уйти от ответственности! Как это просто - захандрить и перерезать себе глотку! От тебя сейчас зависим все мы! Ты сам говорил, что Майно нарушает правила, что Игра должна быть закончена, а теперь? Лесная Долина погибла из-за того, что ты сам ввязался в Игру! Ты подыгрывал этому козлу на свой лад. И не тебе теперь причитать, что противник оказался умнее! Все проигрывают, не бывает такого, что всегда выигрываешь…
 Тилос освободился от захвата одним легким движением, и Заграт внезапно обнаружил, что сидит на траве. Он снова вскочил на ноги и загородил Тилосу дорогу.
 – Стишки, значит, любишь? Ладно. Послушай тогда это:



   Слаб, беззащитен человек -
   Он лишь пылинка пред бездною,
   Под ветром Мира лист дрожащий,
   Которого недолог век
   На Древе Жизни над рекою,
   Потоком Времени журчащей.


   Что его жизнь? Лишь краткий миг,
   Жужжащая на солнце муха,
   Что сгинет тихо до заката:
   Мальчишка, зрелый муж, старик,
   Девчонка, женщина, старуха…
   И Смерть - всеобщая расплата.


   Но пусть лишь вспышка жизнь его,
   Лишь искра света среди ночи
   Иль отблеск на алмазных гранях:
   Ведь даже искра для того,
   Кто мир познать в единстве хочет,
   Ценна не менее, чем пламя -


   Так солнца свет играет ярко
   На сонмах капель водопада,
   Так луч горит на ожерелье,
   Что девы грудь ласкает жарко,
   Так птицы песнь, что утру рада
   Из звуков сложена отдельных.


   Так пусть вихрится буря Смерти,
   Потоки Жизни разбивая
   И в пыль разбрызгивая яро -
   Проглянет солнце в круговерти
   Злых облаков и засияет
   Стоцветной радуги пожаром.



 Заграт замолчал, свирепо отдуваясь, затем продолжил уже тише:
 – Пойми ты, дурак, что жизнь не кончилась! Вот если ты сейчас поднимешь лапки кверху и сдашься, тогда да, конец. Тогда все было напрасно. Да только я тогда тебе в рожу бесстыжую плюну, понял?
 Тилос печально улыбнулся в последних лучах заката.
 – Я не собираюсь устраивать здесь поэтический турнир, - заявил он. - Я…
 Подошедший вплотную Хлаш с силой, не размахиваясь, ударил его в висок. В последний момент Серый Князь уловил это движение и попытался уклоняться, но не успел. Его тело пролетело в воздухе несколько саженей и рухнуло на землю. Хлаш не спеша подошел к нему.
 – Надеюсь, не убил, - задумчиво сказал он. - Хорошие стихи, Заграт. Как раз в духе Пути, но я раньше не слышал. Откуда взял?
 – Какой-то человек-менестрель спел. Мы его в лесу отбили от диких волков, - ухмыльнулся орк. - Им уже почти поужинали, да только он лютней отмахивался. Волки такой бандуры в жизни не видели, вот и не торопились, любопытствовали. А тут и мы подоспели. Он нас в благодарность месяц развлекал. Но и отъелся же, что твой боров. Не знаю, может и не он придумал, но пел вполне душевно. - Шаман нагнулся и пощупал пульс на шее Тилоса. - Жив, что ему сделается, бугаю. Пошли, что ли?
 – Ага, - согласился Хлаш, заученно закидывая безвольное тело на плечо. - Деревня, как я понял, недалеко, твой нюх выведет. Надо сюда людей прислать. Ольга, Теомир, не стойте, рты раззявив. Пошли, что ли.
 Деревню Заграт нашел бы даже в полной темноте или с завязанными глазами. Воняло так, как могло вонять лишь от места, населенного полностью лишенными нюха существами. Несло потом и дерьмом, человеческим и звериным, гниющими в компостных ямах травой и объедками, шибал в нос запах горелых дров. Заграт поморщился. По сравнению с Гхаш-Курумом это еще ничего. Там нос хоть пробками затыкай, а здесь он принюхается, тем более что это на одну ночь. Шаман с тоской вспомнил Лесную Долину - там-то все было более-менее прилично. Настолько прилично, насколько может быть в человечьем поселении. Даже от плавильных печей в горах почти не пахло серой. Ему страшно захотелось домой, в родной лес, но тут же сердце пронзила острая, хотя уже привычная боль. Нет стойбища, нет клана, и возвращаться некуда. Есть только тропа мести, и куда-то она заведет…
 Он встряхнулся и покрепче сжал посох, ощутив глубоко внутри привычную вибрацию Силы. Если Майно не стал складывать все яйца в одну корзину, где-то впереди наверняка засада. Уже ночь, и скоро опять засияет эта проклятая Белая Звезда, орудие демиургов, а ныне еще и глаз Майно.
 – Хлаш, - окликнул он тролля. - Мысль мне покоя не дает. Может, вместе что смекнем?
 – Что за мысль? - Хлаш поправил на плече мерно покачивающееся в такт шагам тело Серого Князя.
 – Как думаешь, налет на Лесную Долину случайно с нашим уходом совпал? Или Майно пронюхал что?
 – Не знаю, - тролль рассудительно колупнул когтем чешуйку на носу. - Странно это - за полдень атаку начинать. С утра, по рассветному холодку, когда часовые носом клюют - это я бы понял. Может, и пронюхал.
 – Ну, кто его знает, сколько времени надо, чтобы эти бревна летучие в воздух поднять, - отмахнулся Заграт. - Может, и полдня. Я не про то. Почти месяц мы там сидели - и все тихо, а как ушли - бац, и каюк Долине. Как думаешь, мог там быть предатель? Или с Белой Звезды вражина за нами подсматривает?
 – Не ко мне такие вопросы, - вздохнул тролль. - Тилос в себя придет - спросишь. Откуда я знаю - предатель, не предатель… Если предатель, то как он с Майно связывался? Ежели кто связной магией и владел, то это по твоей части, я Силу немногим лучше князя чувствую.
 – Боюсь я этой деревни, - пожаловался орк. - Знать бы, что и почему, а то тыкаешься вслепую, как куренок с оторванной башкой. Вот сидит там в трактире банда этих… Карателей, что делать будем?
 – Драться, - пожал плечами тролль. - Все равно без лошадей далеко не уйти. Ты лучше скажи, умник, зачем им было дожидаться нашего ухода? Отравили бы вместе со всеми - и хорош.
 – Да уж, - Заграт даже остановился от неожиданности. - Действительно… Слушай, тебе не показалось, что в последней драке нас намеренно отпустили? Уж больно легко мы оторвались.
 – Может, они еще не очухались после того взрыва, - пожал плечами Хлаш. - Сам же говорил, тебе по мозгам досталось куда сильнее, чем в Хамире. А Каратели, как Тилос сказал, сплошь связной магией владеют. Вот им и поплохело. Какой смысл им за нами сначала охотиться, а потом отпускать?
 – Действительно, какой смысл? - Заграт поплелся дальше, почесывая в затылке. - Темна вода во облацех… А что мы делать будем, если Тилос в себя придет и снова нюнить примется? Второй раз его так не поймаешь.
 – Утешать будем, - Хлаш пожал одним плечом. - Сопли вытирать. Авось и образумится. Слушай, ты действительно думаешь, что у нас есть выбор? Мы делаем и будем делать то, что велят Игра и наш неведомый хозяин. Расслабься и поменьше думай, меньше расстройств будет.
 – Собаки… - робко подал голос плетущийся позади Теомир.
 – Слышу, не глухой, - огрызнулся Заграт. Запах собачей мочи от деревьев давно шибал в нос, а ленивые взлаивания доносились аж до самого домика Танны. - Полверсты до деревни, не больше, или я лысый зюмзик.
 – Зюмзик? - удивился Теомир. - А это кто такой?
 – Есть такие, - Заграт поколебался и решил, что не стоит срывать на парне скверное настроение. - Мелочь пузатая, на деревьях в нашем лесу живет. Предки позволят - покажу, когда вернемся.
 В просветах между деревьями мелькнули огоньки. Сбоку выскочила утоптанная тропа и, виляя, побежала к поселку. Вскоре по сторонам обозначились высокие плетеные изгороди. Через два десятка саженей Отряд вышел на узкую улицу с глубокой колеей посередине.
 – Вот и тракт, - удовлетворенно заметил Хлаш. - Заграт, что твой нос говорит, в какой стороне постоялый двор?
 – Там, - махнул рукой орк. - Мог бы и сам почуять, конским навозом воняет как из выгребной ямы.
 На постоялом дворе оказалось тихо и пусто, хотя из стойл доносилось тихое ржание и похрапывание. Заграт довольно хмыкнул. Лошади, во всяком случае, есть. Даже если и не продажные, все равно. Пешком они отсюда не уйдут. В окнах первого этажа виднелся тусклый свет. Путешественники поднялись на низкое крыльцо, и орк, внутренне напрягшись, толкнул дверь.
 Несколько лиц обернулись в их сторону. Обычные селяне, не Каратели. На столах стоят кружки пива и нехитрая закуска: сухари, лук, сушеная рыба. Похоже, Отряд здесь не ждали.
 – Глянь-ка, орк волосатый… - пробормотал кто-то и тут же заткнулся, когда рядом с Загратом появился огромный силуэт тролля, эффектно подсвеченный сзади надкрылечным фонарем. Шаман демонстративно сплюнул и прошел к стойке, за которой скучал толстый хозяин. Теперь уже все посетители с изумлением рассматривали пеструю компанию.
 – Нам нужна комната на пятерых, - нарочито просипел орк хозяину. - Еда. Лошади к завтрашнему утру. Сколько? - Он выразительно тряхнул кошелем, и звон монет моментально вывел хозяина из ступора.
 – А… Э… Ну да, конечно, комната, еда и лошади, - он вскочил со своей табуретки и расплылся в широкой улыбке. - Все найдем, господин хороший, все будет. А… - Он осторожно покосился на безжизненное тело Тилоса. - С товарищем вашим все в порядке? Помощь не требуется? Тут неподалеку ведьма наша проживает, могу мальчишку послать. И берет недорого…
 – Все в порядке с товарищем, - презрительно процедил Заграт сквозь зубы. - Запнулся в темноте, да головой о ствол приложился. Сам очухается. Комната?
 – Ах да, разумеется, о ствол, - трактирщик часто закивал. - Бывает, очень даже бывает. Вот только нет у меня пятиместной комнаты, на троих - самые большие. Угодно нанять две?
 – Нет, не угодно, - все так же презрительно процедил Заграт. - Поместимся в одну. Еду, любезный, подашь в номер, а подсунешь дрянь - самого на завтрак поджарю.
 – Как прикажет господин. Вот ключ от комнаты, наверху дальняя дверь.
 В маленькой душной комнате с узенькими окошками висела тусклая масляная лампа, стояли три узких деревянных кровати. Хлаш небрежным движением сбросил мешок на пол и осторожно пристроил Тилоса на одну из них.
 – Н-да, не слишком просторно для пятерых, - пробормотал он. - Заграт, чего это ты от второй комнаты отказался?
 – Не по себе мне, - признался шаман. - Ровно следит за нами кто. Не хочу, чтобы поодиночке нас похватали. Уж лучше в тесноте, да всем вместе. Теомир, Ольга, устроитесь на одной койке?
 Даже в полумраке было заметно, как вспыхнула девушка.
 – Да, - тихо сказала она. - Устроимся.
 – Я могу на полу спать, - кинув на нее быстрый взгляд, вызвался Теомир. - Не впервой.
 – Не надо, - поморщился Заграт. - Поспите в обнимку, завтра тяжелый день. По полу сквозняком тянет, будешь потом носом хлюпать. Эх, не посеял бы ты свой мешок, были бы одеяла…
 – Так ведь и ты свой посеял, - хмыкнул Теомир. - Хорошо хоть ноги унесли, что уж там одеяла…
 – Я-то свои одеяла сохранил, - напомнил Хлаш. - Я и буду спать на полу. В общем, я и без одеял могу, дело привычное.
 – Ах, какие все благородные, - скривился Заграт. - Одному все равно дежурить придется, вот он и будет стоять, чтобы не задрых. А для остальных кроватей хватит…
 Раздался осторожный стук, и в дверь просунулся хозяин с подносом.
 – Не помешал благородным господам? - скороговоркой поинтересовался он, размещая поднос на подоконнике. От тарелок вкусно тянуло жареным мясом. - Не тесновато будет? Может, все-таки хотите вторую комнату? - Он вопросительно уставился на Заграта, которого признал за главного, но так и не дождался ответа и продолжил:
 – Постой - медный грош с чел… с каждого за ночь, еда - полгроша за трапезу, лошади - по две серебряных монеты. Устраивает господина?
 – Господину интересно, почему это лошади в два раза подорожали? - оскаленно ухмыльнулся Хлаш. - Не так давно за серебряную монету можно было купить не самую плохую кобылу.
 – Времена нынче неспокойные, - пожал плечами хозяин. - Земля трясется, зарево над горами пляшет, люди странные ходят, выспрашивают… Кто знает, что завтра будет?
 – Выспрашивают? - насторожился Заграт, вплотную подступая к хозяину. - Кто выспрашивает? О чем?
 – Ну… - неопределенно пожал тот плечами. - Так, ходят разные…
 Тихо склизнула сталь, и в руке орка появился нож. Он аккуратно взял хозяина за ворот и приставил нож ему к горлу.
 – Я задал вопрос и не услышал ответа, - прохрипел он. - Кто и о чем спрашивает?
 – Эй-эй-эй, благородный господин! - безуспешно попытался отпрянуть тот. - У нас так себя не ведут. У нас не какой-нибудь там притон, а уважаемое заведение…
 – Погоди, Заграт, - положил орку на плечо ладонь Хлаш. - Не горячись. Уверен, что это, - в его руке блеснула монета, - освежит память нашего уважаемого хозяина. Так о чем, говоришь, спрашивают?
 – Да так, ни о чем особенном, - заторопился трактирщик, поглядывая то на нож, то на монету. - Утром проезжали мимо какие-то чужаки, каких раньше не видел, не торговцы и не солдаты, а непонятно кто. Спрашивали, не видел ли кто компанию, - он закатил глаза, вспоминая, - вонючего орка, тролля-орясину и пацана с девкой… Эй, я только повторяю, что тот сказал! - испугано воскликнул он, почувствовав, что острие ножа втыкается в шею. - Я не имел в виду никого оскорбить! Я только хотел сказать, что очень уж на вас по описанию смахивает - орк, тролль и…
 – Интересно, - процедил Заграт, выпуская ворот трактирщика. - Что дальше?
 – Ничего, - жадно поглядывая на монету, развел руками трактирщик. Сказал, завтра-послезавтра они обратно поедут, снова спросят. Коли увижу что - заплатят золотом. - Он на лету поймал брошенную Хлашем денежку и ловко спрятал за пазуху.
 – И сколько тебе надо, чтобы про нас забыть? - поинтересовался Хлаш.
 – Да нешто я тать лесной? - внезапно обиделся трактирщик. - Я постояльцев разбойникам разным не сдаю, не какой-нибудь там… Себе дороже. Сегодня вас заложу, а завтра у меня и остановиться-то никто не захочет. И потом, - он кинул взгляд на неподвижно лежащего на кровати Тилоса. - Я от этого парня ничего, кроме хорошего, не видал, а вы вон как о нем заботитесь. Пусть и сгорел его хозяин в пламени преисподней, что Пророк разгневанный на него выпустил, а все-таки негоже добро забывать. Другое дело, - он сочувственно вздохнул, - что шантрапы у нас хватает, а чужак тот не только со мною говорил. Так что узнают о вас те ребята, как пить дать узнают…
 – Да, попали мы… - пробормотал Заграт, вопросительно глядя на Хлаша. - Что делать будем, а, тролль-орясина? Валить отсюда надо, пока не поздно.
 – Не торопитесь, - заявил хозяин. - Вы, ежели не секрет, куда направиться хотите? Нет, я не то, чтобы вынюхиваю, все равно ведь завтра увижу, просто…
 – В Талазену, - спокойно сказал Хлаш, опередив возмущенное ворчание Заграта. - А что, есть предложения?
 – В общем-то да, - хозяин поскреб щетинистый подбородок. - Люди эти по Северному тракту к Грашу уехали, то есть совсем в противоположную сторону. А на Талазену сегодня днем из Граша большой обоз прошел. Далеко уйти он не должен, на ночлег встанет, поутру верхами вы его быстро нагоните. А там и охрана сильная, да и не нападут на вас прилюдно, не те у них повадки. А сейчас уходить резона нету, на ночной дороге только ноги лошадям переломаете. Поутру я вас разбужу до рассвета, с солнышком и отправитесь. Только… - он помялся. - Я ничего такого в виду не имею, но не могли бы благородные господа вперед расплатиться? Утром в суматохе и позабыть что можно…
 – Как скажешь, - пожал плечами Хлаш. Он отцепил от пояса кошель и аккуратно отсчитал деньги. - Две монеты за лошадь, а?
 – Да я бы и рад сбросить, но никак, - виновато пожал плечам хозяин. - Времена и впрямь неспокойные, лошадей на замену я не скоро отыщу. А как я проезжим лошадей менять буду? Вы ведь всех, кроме одной, уведете.
 – Ладно, не скули, - буркнул орк, подталкивая его в спину. - Утром разбудишь, как обещал, а пока спокойной ночи.
 На пороге трактирщик задержался и озабоченно взглянул на Тилоса.
 – А не стоит-таки позвать ведьму? - спросил он. - Как-то нехорошо он выглядит, а вам завтра в путь. Она хорошо лечит, тут компресс, там пошепчет…
 – Если ты имеешь в виду Танну, то она мертва, - ответил ему Хлаш. - Мы шли мимо ее дома. Сосуд в мозгу лопнул.
 – Ох ты, беда-то какая! - сокрушенно хлопнул себя руками по бедрам трактирщик. - А я-то думал ее позвать на поросей моих поглядеть, прихварывают они. Надо будет утром послать кого, чтобы похоронили по-человечески…
 – Продаст он нас, - с сомнением сказал орк, когда за хозяином захлопнулась дверь. - Слышали ведь, он из тех, кто в Пророка верят. А Тилос им в свое время здорово насолил…
 – Серый Князь насолил, - поправил его Хлаш. - Да и трактирщик вряд ли о том подозревает. А Тилос - одно, Серый Князь - другое. Это мы такие умные, что знаем. Всем напоминаю, кстати, про князя - забыть. Тилос, и точка. Но ведь прав хозяин - не уйти нам далеко впотьмах. Лошади ноги переломают, а на своих двоих - бессмысленно, верхами все равно догонят. Давайте-ка ужинаем, и спать. Утро вечера мудренее. - Он широко зевнул. - Мое дежурство последнее, предрассветное. Теомир, ты первый - не заснешь? Смотри, если не можешь, лучше так и скажи. Затем Заграт, потом я. Ольга отдыхает, ей надо быстрее силы восстанавливать. Чувствует мое сердце, потребуется нам еще собственный целитель.
 В кромешной полуночной тьме - шорох у стены.
 – Тилос? - Заграт высветил маленький огонек на конце посоха. - Очухался, поди. Жив?
 – Да что мне сделается, коли голова каменная, - проворчал Тилос, усаживаясь на лежанке. - Я уже пару часов как в себя пришел. Однако тяжела же рука у нашего друга Хлаша. Надо будет его поздравить - он первый, кто меня за последние полтора века достал. Или я старею?… - Он тщательно ощупал голову. - Где мы?
 – Деревня в паре верст от дома Танны. Трактир. Комната. Ночь.
 – Улица, фонарь, аптека, - загадочно продолжил Тилос, слегка улыбнувшись. - Бессмысленный и тусклый свет. Все было так с начала века и будет так. Исхода нет… Что новенького? Я имею в виду, какие планы на утро?
 – Купили у трактирщика лошадей. Говорит, бродят тут какие-то по нашу душу. В сторону Талазены недавно прошел обоз, по холодку отправимся догонять. Авось в компании не тронут. - Заграт прокашлялся. - Ты… это… что делать собираешься? Если бы не очухался, мы бы тебя с собой увезли, а сейчас… В общем, ты здесь остаешься или с нами? Розыски-то тебя не касаются, не было твоего описания.
 – Ты имеешь в виду, не захочется ли мне идти своей дорогой? - удивился Тилос. - Давеча вы себя такими раздумьям не утруждали. По башке - и в мешок, мол, не рыпайся лишний раз.
 – Вид у тебя был такой, словно ты себе глотку резать собрался, - объяснил Заграт. - Вот Хлаш тебя и приложил, чтобы с горя не сотворил с собой невесть что. Да нельзя же тебя вечно по маковке лупить, проще сразу кончить.
 – Чтобы не видеть, как птичка мучается, - задумчиво подсказал Тилос. - Гуманист ты у нас, однако. Нет уж, спасибо, я как-нибудь сам с собой справлюсь. Просто… слишком много всего сразу на меня свалилось.
 – Ты не ответил, что делать собираешься, - напомнил Заграт. - Куда дальше?
 – Видно, судьба мне такая выпала - с вами в Талазену идти. Раз на вас такая охота началась, не бросать же. По крайней мере, будет время в себя придти.
 – Это не может не радовать, - буркнул Заграт, туша огонек. - Ладно, хорош болтать, других разбудим. Спи, отходи, завтра еще тот денек будет.
 – Спи… - печально усмехнулся Тилос в наступившей темноте. - Легко сказать. Ладно, попробую.
 – Нет… - чуть слышно простонал во сне Теомир. - Не надо… Майно… я не…
 – Кошмары у парня, - сочувственно прокомментировал Заграт. - Пихнуть его в бок, что ли?
 Чуть слышно всхлипнув, Теомир затих. Шаман покачал головой и вернулся к своему бдению.
 Когда небо на восходе чуть посерело, раздался осторожный стук в дверь. Хлаш осторожно приоткрыл створку. В щель просунулось заспанное лицо отчаянно зевающего трактирщика.
 – Пора вставать, что ли, - сообщил тот хриплым утренним голосом. - Сейчас соберу чего в дорогу пожевать, да и Пророк с вами. Потише только, народ без задних ног дрыхнет. Многие не любят, когда их ни свет ни заря будят. - Он снова широко зевнул, едва не заглотив огонек свечи. Хлаш коротко кивнул ему и обошел комнату, осторожно встряхивая спящих за плечо. Ольга, уютно устроившаяся в объятиях Теомира, приоткрыла один слипающийся глаз и сонно улыбнулась ему.
 – Хлашим, уже вставать? - пробормотала она. - Еще бы чуть-чуть…
 – Подъем, красавица, - дернул ее за ухо подошедший Серый Князь. - Ранней пташке - первый червяк.
 – Ой, Тилос! - тихо обрадовалась девушка. - Темка, да проснись же ты, засоня, я встать не могу!
 Теомир распахнул безумные глаза и рывком сел на кровати, сжимая рукоять кинжала. Несколько мгновений он непонимающе разглядывал комнату, затем тяжело задышал и расслабился. Скатившаяся на пол Ольга непонимающе смотрела на него.
 – Прости, - слабо сказал ей Теомир. - Снилось непонятно что… Какие-то рожи, драки… Сам Майно привиделся, с гору величиной.
 Хлаш сочувственно похлопал его по плечу.
 – Бывает, парень, - сказал он. - Все на ногах, что ли? Тогда пошли вниз, коней седлать надо… или что там с ними делают? Только тихо. Если есть здесь подсылы, пусть лучше сны смотрят, чем нас выслеживают.
 Наскоро перекусив сухарями с вяленым мясом и запив жидким кисловатым пивом, путники оседлали лошадей. Хлаш с безразличным видом закинул в седло тихо ругающегося сквозь зубы Заграта, судорожно вцепившегося в поводья.
 – Двинулись, что ли? - спросил он, осторожно взбираясь на свою лошадь. - Ничего не забыли?
 – Разве что парочку соглядатаев, - откликнулся Тилос. - Хороший парень этот трактирщик оказался, даже удивительно. Двинулись!
 Когда над горизонтом показался краешек огромного, словно монета, багрового солнца, Отряд оказался далеко от деревни. Как только дорога стала различима в утренних сумерках, лошадей пустили рысью. Несколько раз Хлаш спрыгивал с лошади и бежал рядом, давая животному передохнуть. Изредка на дороге попадались кучи навоза.
 – Не сильно мы от них отстаем, - сообщил Заграт, принюхиваясь. На его лице застыло стоическое выражение. Он уже успел стереть себе промежность, но предпочел бы умереть, чем признаться в этом. - Если те ребята любят поспать, то мы их быстренько нагоним. В любом случае, до полудня их увидим.
 – Если охотники нас не увидят раньше, - согласился Хлаш. - Тилос, что ты там говорил про свои кольчуги?
 – Арбалетный болт с десяти саженей выдержат, - откликнулся погруженный в свои мысли Тилос. - Но кости все равно переломает, это вам не плиточная броня, да и против огнеплети не сдюжит. Так что лучше бы нам в деле их не проверять. Что?
 – Что такое? - Хлаш настороженно огляделся по сторонам. - Проблемы?
 – Да нет, показалось, наверное, - покачал головой Тилос. - Вроде бы ультразвук, как у нашего друга-летуна… Злобного Ыха, да?
 – Привет! - над головами путешественников мелькнула серая молния. - Вот это да! Вы опять куда-то бежите?
 – Ой, Ыхушка! - счастливо воскликнула Ольга. - Здравствуй, милый! Ты как нас нашел?
 – А вы опять тогда убежали, - пожаловался зверек, с налету цепляясь за ее куртку и повисая вниз головой. - Я вас искал-искал, а потом стало так громко, что аж ничего не видно, и я полетел подальше. О дерево головой стукнулся. А потом еще раз стукнулся, а тут вы. А там такие вкусные жуки были! А эти, с огненными штуками, где? Они мне не нравятся, я их боюсь.
 – Ну, теперь не пропадем, - подытожил улыбающийся Хлаш. - Ых, хочешь быть главным разведчиком? Это игра такая.
 – Игра? - заинтересовался летун. - А что за игра? Я люблю играть, только чтобы не больно. А то Ехида как начнет швырять шишками, тоже говорит - игра такая.
 – Нет, это не больно, - успокоил Злобного Ыха тролль. - Все очень просто. Кто раньше заметит других, ты или я? Вот таких же, как мы, на лошадях. Понял?
 – На лошадях? - нахмурился зверек. - А, знаю. Это такие на четырех ногах, как вы сейчас. Я вот так не умею, у меня ног всегда две. И крыльев два, и уха - тоже два. А у вас ног то две, то четыре.
 – Ых, малыш, - вмешалась Ольга. - Тогда ищи тех, кто на четырех ногах, как мы. И тех, что на двух ногах - тоже. Спорим, я первая их увижу?
 – Ха! - возмутился зверек. - Это я первый увижу, а не ты! - Он вспорхнул в воздух, сделал пару кругов над головами и упорхнул.
 – Полевые мыши тоже под определение четвероногих подходят, - пробурчал под нос Заграт. - Надеюсь, у него хватит мозгов про них не рассказывать. А чего это он под нами лошадей не видит?
 – Он не глазами смотрит, - пояснил Тилос. - То есть, не только глазами. Зрение у него, безусловно, куда лучше, чем у обычного летуна, но в основном он смотрит звуком. Знаете, как эхо в лесу?
 – Эхом? Смотрит? - поразилась Ольга. - Вот это да! Мне бы так уметь…
 – Неплохой способ видеть, - согласился Тилос. - Но вот понять, что человек на лошади - это человек плюс лошадь, он не может. Да, ребята-зверята, - его голос вдруг стал жестким. - Боюсь, у меня неприятные новости.
 – Ну? - от тона Тилоса Заграт даже забыл про боль в заднице. Только бы он не начал по-новой нюни распускать! - Не томи, выкладывай.
 – Боюсь, что вам не стоит на меня сильно рассчитывать. Меня потрепало куда сильнее, чем я думал. - Тилос скрипнул зубами. - Оказывается, я сильно оглох. Слышу обычную речь, но нашего летуна - почти нет, хотя раньше летучих мышей за версту воспринимал. Я куда хуже вижу в инфракрасном и ультра… В общем, стал хуже видеть там, где видел до того. Мои электроэффекторы, - он продемонстрировал покрытые ожоговой коростой кончики пальцев, - почти полностью сожжены. Реакции замедлены. В общем, я развалина, инвалид. Боюсь, от меня будет мало толку в драке.
 – Тогда, у скал, ты дрался очень даже ничего, хоть и падал на землю, - с облегчением фыркнул Заграт. - А ведь это было сразу после той катавасии. Если продолжишь в том же духе, никто твоей инвалидности и не заметит. А что ты там еще видел, я и не знал. Мне и без того твоих способностей хватало. Так что кончай прибедняться.
 – Он прав, - поддержал Хлаш. - Пусть раньше ты мог в одиночку справиться с армией, а теперь лишь с десятком. Мы-то ведь с армией драться не собираемся. Да и выздоровеешь со временем, я думаю. На твои руки еще позавчера страшно смотреть было, а сегодня уже выглядит как старый ожог, не более того.
 – Может, и выздоровею, - вздохнул Тилос. - Но когда - понятия не имею. Я ведь о своем теле мало что знаю, словно о чужой одежде. Да и не думаю, что оно рассчитано на близкие кавитонные взрывы. Когда демиурги такими телами пользовались, кавитонных реакторов еще не было…
 – А вот я и увидел первым! - ликующе заявил Злобный Ых, пикируя на Отряд сверху. - Там две белки, орехи грызут, а там лиса бегает, на меня ругается. Я же говорил!
 – Ладно, ты победил, - согласилась Ольга. - А теперь спорим, что таких больших, как мы, и на четырех ногах я первая увижу!
 – Ага, спорим! - азартно согласился зверек и снова упорхнул.
 Обоз они нагнали менее чем через час. Как выяснилось позже, ночью на стоянку напали волки ("Волки? Напали? В это время года?" - поразился Заграт), и, хотя и не зарезали никого, часть лошадей в панике разбежалась. Пока их собирали, пока чинили порванную упряжь, время ушло, и сегодня обоз едва успел двинуться в путь.
 – Хорошая вещь - Игра, - меланхолично заметил Хлаш.
 Поначалу Отряд встретили враждебно. Пятеро всадников в тяжелых кольчугах с капюшонами, закрывающих даже голову и почти все лицо, с длинными копьями и кривыми ятаганами вроде орочьих у пояса, отделились от арьергарда и цепью двинулись навстречу. Заграт поежился и чуть нагрел посох - несильно, так, чтобы кинуть слепящий шар в случае чего.
 – Кто такие? - спросил надменный гортанный голос. - Куда идете и не замышляете ли недоброго?
 – Мы мирные путники, - откликнулся Тилос, привставая на стременах. - Мы никому не угрожаем, а путь мы держим в Талазену, куда и вы. Трактирщик рассказал, что ваш обоз прошел через деревню накануне, и мы решили догнать вас. Времена нынче неспокойные, вместе веселее. Не дозволите ли присоединиться?
 – Мирные путники? - фыркнул голос. Утреннее солнце слепило глаза, и Заграт никак не мог разглядеть лицо говорившего. - Великовата дубина у тролля для мирности-то. Да и остальные железом увешаны. Не бандитские ли вы подсылы, в засаду заманивать да в спину бить?
 – Обоз уходит, почтенный воин, - напомнил Тилос. - Ты и так уже его хвост без прикрытия оставил. Может, по дороге все обсудим?
 – Ладно, - после некоторой заминки согласился воин. - Только помните: вытащите оружие без спросу - истыкаем пиками что твое решето. Держитесь сзади, я пока караванщика приведу.
 Он резко развернул коня и ускакал аллюром. Остальные пристроились по бокам и сзади от Отряда, бросая на них настороженные взгляды. Только теперь Заграт разглядел, что лица в прорезях кольчужных капюшонов были смугло-черными.
 Спустя насколько томительных минут ускакавший выехал навстречу неспешной трусцой в сопровождении чернокожего же богато одетого человека на гарцующем вороном жеребце. Заграт невольно залюбовался животным, уловив, как рядом прицокнул языком Теомир.
 – Вот это да… - пробормотал парень. - Не конь, а сказка.
 – Хороший конь, - согласился Тилос. - Граш славится своими табунами каратинской породы. Но этот - из лучших.
 – Я - Кархат из Твердых Песков, владелец этого каравана, - представился новоприбывший. - Кто вы и куда направляетесь?
 – Пусть вода не кончается в твоих бурдюках, благородный Кархат, - поклонился ему Тилос. - Мы - путники, которых свела вместе судьба. Я - купец Тамил из Хамира, а это моя дочь Ольга и наш провожатый колдун Заграт из жителей Орочьего леса. Нам удалось бежать из осажденного жугличами города незадолго перед тем, как он пал, но, к сожалению, мы потеряли почти все. Кошель на поясе - последнее, что осталось, но и он, к сожалению, почти пуст. Нам нечем заплатить за охрану сейчас, но в Талазене у меня есть друзья…
 – Печальная история, - погладил бороду караванщик. - Я слыхал о зареве над Хамиром. Хороший был рынок. Ну, а кто эти юноша и могучий тролль?
 – Юношу зовут Теомиром. Он сын известного военачальника из земель Всадников, - вздохнул Тилос. - Отец послал его с провожатым - троллем Хлашем - в город, чтобы разузнать последние новости. Там мы и встретились. Его провожатый зело искусен в боевом ремесле, да сам Теомир драться обучен. Так случилось, что мы бежали из города вместе и не раз спасали друг другу жизнь. Ему некуда возвращаться, но я обещал, что мои друзья помогут ему устроиться в императорскую гвардию или же еще на какую военную службу.
 – Так-так, - взгляд караванщика стал задумчивым. - И вы хотите идти вместе с нами, чтобы мои ребята охраняли от бандитов еще и вас? Охрана стоит дорого…
 – У нас нечем заплатить, - вступил Хлаш, в его голосе зазвучала явная печаль. Заграт исподтишка бросил на него восхищенный взгляд. Кто бы мог подумать, что этот здоровяк - еще и комедиант? - Все, что у нас осталось - немного меди и пара серебряных монет. Но я и сам неплохой воин, и могу предложить свои услуги в обмен на разрешение присоединиться к вам. Ну, и кормежка ваша, - быстро добавил он.
 – Ага! - расхохотался караванщик. - Вас еще и кормить бесплатно! Ну и жук же ты, парень! А ты, купец Тамил, что умеешь? Может, ты тоже в охранники наймешься?
 – Ну… - почесал в затылке Тилос. - Когда-то я неплохо владел мечом, да и на кулаках одолел многих. А вот дочь моя - целительница, каких поискать. Служба орка-колдуна, опять же, многого стоит. Обузой не будем, обещаю.
 – Ладно, - махнул рукой Кархат. - Шут с вами. Присоединяйтесь, денег с вас я не возьму. Но и кормить даром не буду. Не похожи вы на бандитских подсылов, зря Кургаш на вас наговаривает. Держитесь середины каравана, там безопаснее, но смотрите - если нападет на нас кто, в кустах не отсиживайтесь. - Он тронул бока коня шенкелями.
 – Погоди, уважаемый Кархат, - окликнул его Заграт. - Могу я попросить тебя еще об одном одолжении?
 – Ну что еще? - недовольно повернулся к нему караванщик.
 – Э-э-э… могу я пересесть в телегу? Хотя бы ненадолго? А то непривычный я верхами ездить…
 Караванщик окинул взглядом скрючившуюся в седле фигуру орка, заметил болезненную гримасу на его физиономии и кивнул.
 – Ладно, езжай. А то что ты за боец будешь, когда нападут, со стертой задницей-то! - Он громко захохотал и пришпорил коня. - Ладно, некогда мне тут с вами.
 – Наш хозяин доверчив, - негромко сказал ездивший за ним стражник. Видимо, он и был Кархатом. - Но я - нет. Помните, я буду присматривать за вами. А это еще что? - Он изумленно уставился на спорхнувшего Ольге на кафтан Злобного Ыха. - Ручной нетопырь?
 – Нет, просто летун, - качнул головой Тилос. - Любимец дочери. Знаешь, не могу порицать тебя за бдительность. И еще надеюсь, что нам не придется доказывать свою верность на деле.
 – Я тоже, купец Тамил, - пробурчал стражник. - Я тоже.
 День прошел без приключений, если не считать попавшейся навстречу обозу небольшой группы Карателей. Они ехали, пристально вглядываясь в лица, и их взгляды заставляли охранников невольно сжимать рукояти мечей и древки копий. Но обошлось. Заграт, ехавший в телеге с высокими деревянными ящиками, пряно пахнувшими чем-то фруктовым, успел закрыться с головой ветошью и изобразить нечто вроде храпа, чем заслужил неодобрительный взгляд возницы. Но Каратели не обратили на него внимания - во всяком случае, вида не подали. Хлаш же, идущий пешком рядом с телегой, в ответ на изучающий взгляд оскалил зубы и выдал такое гортанное шипение, что лошадь под солдатом Майно шарахнулась в сторону, чуть не сбросив седока. Усмирив животное, тот снова взглянул на тролля, на сей раз неприязненно, но задираться не стал и проехал дальше. Остальные Каратели не удостоили Хлаша и взглядом.
 – Да уж, - задумчиво сказал Тилос, когда охотники отдалились на порядочное расстояние. - Троллей часто нанимают в охрану, да и орки-проводники не редкость, но вот тролля в компании с орком нечасто встретишь. Прав ты, Заграт, что спрятался. Чем меньше тебя рядом с Хлашем видеть будут, тем лучше.
 – И как ты это себе представляешь, умник? - сплюнул шаман на дорогу. - Для этого Отряд разделить надо. Ты же сам говорил, что нельзя так.
 – Может быть, и нельзя, - не обращая внимания на подначку, пробормотал Тилос. - Может быть…
 Караванщик торопился наверстать упущенное утром время, поэтому на ночлег встали поздно. Лагерь обустраивали в почти полной темноте. Заграт, пользуясь своим ночным зрением, сновал тут и там, ругаясь черными словами и пихая бестолково тычущихся людей.
 – Правее тащи, ты, слепошарый! - командовал он. - Да еще правее! А ты куда прешь? Вот же старое кострище, сюда и вали! Вот же косорукий! Да вон твой кремень валяется, в двух шагах! Не умеешь в руках держать - дай кому еще, может, тот половчее окажется…
 – Ну, раскомандовался! - с непонятной интонацией сказал стоящий рядом с Тилосом караванщик, и было непонятно, чего в его голосе больше - одобрения или издевки. - Слушай, как тебя там… Тамил, а не отпустишь ли ты его? Я оплачу расходы. Мне давно был нужен толковый лагерный, да все как-то не везло.
 – В Талазене большая орочья община, - ответил Тилос. - У нас с ним договор только до туда. Доберемся - уговаривай его как хочешь. Может, и согласится. Хотя у меня на него свои планы были. Я тут в Золотую Бухту собирался, свояк там у меня дичь во дворец поставляет. А кто лучше орка в лесных делах разбирается?
 – Вот так всегда, - вздохнул караванщик. - Конечно, он с тобой пойдет. Где это видано, чтобы орки по степи да пустыне с караванами ходили? Я уж так спросил, в шутку. А он правда колдун?
 – Ну да. Шаман, как это у них называется. Что-то не так?
 – Да все так, друг Тамил. А он у тебя, случаем, охранные кольца ставить не умеет? Все спокойнее будет.
 – Вроде умеет, - почесал Тилос в затылке. - Нас пятерых прикрывал. Но чтобы весь обоз разом закрыть… Спроси сам.
 – Пять монет серебра, - отрезал Заграт, поймав краем глаза подмигивание Тилоса. - Работа большая, да и устал я.
 – Без ножа режешь! - взвыл караванщик. - Да я тысячу магов знаю, кому я по стольку за две недели пути платил! Имей совесть, коротышка! Половину монеты, от сердца отрываю!…
 – От коротышки слышу! - возмутился Заграт. - Эти твои маги, небось, до того месяц не ели, вот и согласились, чтобы ноги не протянуть окончательно. Слыхал я, как вы у себя в Граше колдунов голодом морите! А сколько твои кони стоить будут, коли волки их порежут? Мало тебе прошлой ночи? Четыре монеты, и ни медяком меньше!
 После десятиминутного торга сошлись на двух серебряных и кормежке для всего Отряда за еженощную охрану. Хлаш, ухмыляясь, показал Заграту большой палец, Ольга с Теомиром тихонько прыскали в кулаки.
 – Учитесь, мелюзга, пока я жив! - гордо сказал им орк. - Всей работы - раз плюнуть, а каков навар!
 – До Талазены доберемся не раньше, чем через трое суток, - подсчитал Тилос. - Глядишь, и коней почти окупим. Молодец, Заграт, умеешь торговаться.
 – Это еще что! - скромно потупился тот. - Вот, помнится, нанимали нас три года назад… - Он резко осекся, помрачнел и ушел в темноту.
 – Ох… - тихо сказала Ольга. - Да что же он так мучается? Неужто так и будет теперь каждый раз, когда про своих вспомнит?
 – Наверное, да, - откликнулся Хлаш. - Для орка клан - это все. Для них единственный смысл в жизни - процветание клана, но если нет родичей, то орк - никто. Хуже, чем пустое место. Ладно, если его другие примут, но и там он изгоем останется до конца жизни. Если бы не желание отомстить, он бы давно себе глотку перерезал. Бедолага. Впрочем, все мы здесь такие. Он, Тилос, вы с Теомиром…
 – Пойду поищу его, - решительно сказала Ольга и шагнула в темноту вслед за Загратом. Теомир дернулся за ней, но Хлаш мягко остановил его, взяв за плечо.
 – С тобой только хуже будет, - сказал он. - Да и не найдет она его. Орка - в темноте? Ну-ну. Погуляет и вернется.
 – А вдруг случится что? - попытался высвободиться Теомир. - Вдруг нападет кто на нее?
 – Обозные вокруг, крикнет - помогут, - пожал тролль плечами. - Ты лучше топай за хворостом, а то скоро совсем ничего видно не будет.
 От ближайшего костра раздалось возмущенное восклицание и дружный хохот обозников. Потом в воздухе разнеслись звонкий шлепок и приглушенное ругательство, закончившееся криком боли. Спустя мгновения крик повторился.
 – Что еще там? - удивился Тилос. - Сходить посмотреть, что ли? Вы пока лагерем занимайтесь…
 Около костра стояла изумленная тишина, нарушаемая лишь тихими поскуливаниями лежащего лицом в землю здорового темнокожего парня. Одна его рука беспомощно карябала траву, другую же зажала в захвате спокойно сидящая у него на спине Ольга. Рядом стоял ухмыляющийся орк.
 – Так точно запомнил? - ласково спрашивала она у парня. - Как к девушкам относиться надо?
 – С ув… ва… жением! - страдальчески стонал тот. - Пусти, больно!
 – Так и будешь относиться? - недоверчиво переспрашивала она. - Чтой-то я тебе не верю.
 – Буду! - выкрикивал тот. Его гортанный акцент стал настолько сильным, что разобрать слова было сложно. - Чесслово, буду!
 – Вот и молодец, - удовлетворенно сказала Ольга, аккуратно пристраивая руку страдальца ему на лопатки и гибким движением поднимаясь на ноги. - Между прочим, это ко всем относится. - Он обвела грозным взглядом сидящих с открытыми ртами обозников. Те поспешно закивали.
 – Он же пошутил только, - робко сказал один. - Разве мы звери какие, на баб с кулаками кидаться?
 – Не знаю! - отрезала девушка. - Может, я шуток не понимаю! - Он фыркнула и отвернулась - и только сейчас заметила Тилоса.
 – Так-так, - строго сказал он. - Ну, дочурка, что опять натворила?
 – Так он сам полез… папочка, - смутилась Ольга. - Я за Загратом побежала, а он меня хвать за руку, мол, садись с нами, красавица. Ну, я ему и сделала простую нику, чтобы отвязался. А он вскочил и ка-ак на меня!…
 – Сколько раз тебе повторять, - деланно вздохнул тот. - Если ты будешь калечить каждого встречного дурака, никто тебя замуж не возьмет. Не стыдно тебе? Сильная, да? Справилась? Ну-ка, извинись перед ним, и пошли. Нам еще кашу варить…
 – Извини меня, пожалуйста, - повернувшись к неловко отряхивающемуся парню, Ольга изобразила на лице раскаяние, изо всех сил стараясь не расхохотаться. - Я не хотела. - И она со всех ног бросилась от костра, зажимая руками рот.
 – Не за что, - растерянно сказал тот. - Я…
 Заграт заржал и хлопнул его по плечу.
 – Ты, паря, не каждую девку за руку хватай, - сквозь гогот посоветовал он. - Иная сама тебе руку отломит да и скажет: так и было!
 Позже, у костра, когда вся компания черпала ложкой из пожертвованного Кархатом котелка невкусную пресную кашу, а проспавший весь день на Ольгином кафтане Злобный Ых порхал где-то в поисках жуков, Тилос повернулся к девушке.
 – Совет на будущее, - негромко сказал он. - Никогда не лезь в драку, даже если другой на нее нарывается. Подумай, нельзя ли ее избежать.
 – Да он же сам меня схватил! - чуть не подавилась та лепешкой. - Что мне было делать, визжать и на помощь звать?
 – Хотя бы, - жестко ответил Тилос. - Не убыло бы от тебя, если бы повела себя как простая деревенская девчонка. А вот рукопашным искусством владеть для купеческой дочери - очень нехарактерно. Теперь пойдут разговоры, в Талазене о тебе обязательно разболтают по кабакам, и скоро каждая собака будет знать, что в городе появилась странная компания из трех человек, орка и тролля. Ты думаешь, в городе прихвостни Майно не осмелятся на нас напасть?
 – Я не подумала, - Ольга помрачнела и уставилась в котелок.
 – Я заметил, - усмехнулся Тилос. - В следующий раз будь поосторожней. Помни, чему учит Путь: хороший боец побеждает в драке, но настоящее мастерство в том, чтобы ее избежать. И ко всем просьба - легенда у нас никудышная, белыми нитками шитая, но лучшее ее придерживаться. Еще раз: я - купец Тамил, и не вздумайте упомнить на людях мое настоящее имя. Лучше всего так меня и называйте даже в нашей компании. Ольга - моя дочь, Заграт - провожатый. Заграт, имей в виду, у нас с тобой контракт только до Талазены, но я оговаривался, что предложу тебе что-то еще. Теомир - сын военачальника Всадников, посланный в Хамир на разведку, Хлаш - его наемный охранник. Наши две группы случайно сошлись, спасаясь от жугличей.
 – Точно, дурацкая сказка, - проворчал Заграт. Ему жутко хотелось спать, болели стертые на лошади чуть не в кровь ноги. Попросить бы Ольгу подлечить, но признаваться перед бабой, что болит в таких местах… Пока можно перетерпеть. - Я с бодуна сообразил бы лучше. Ладно, раз состряпал, будем ее держаться. Ты мне, умник, лучше скажи, что в Талазене делать будем?
 – Не знаю, - настала очередь Тилоса угрюмо уставиться в котелок. - Есть кое-какие мысли, но пока ничего конкретного. Ваш путь ведет к Майно. Рано или поздно вы должны встретиться с ним лицом к лицу, если доживете, конечно. Игра об этом позаботится. Только вот Майно играет нечестно, и я сильно сомневаюсь, что вам настолько повезет.
 – Вся ясно, - усмехнулся Заграт. - Значит, будем сидеть и ждать, пока он нас сам не найдет. Ну, а ты чем заниматься собираешься?
 – Спроси чего полегче, - отмахнулся Тилос. - Осточертело мне все. Пока существовала Лесная Долина, приходилось изображать Серого Князя, периодически сбегая куда подальше. Снова князем становиться - увольте, политические игры надоели хуже горькой редьки. А что еще делать - не знаю. Да и Майно меня так просто не забудет. В общем, не решил пока.
 – Тогда давайте дрыхнуть, - подвел итог Хлаш. - Утро вечера мудренее, тем более что караулить не надо, спасибо Кархату. Вы как хотите, а я на боковую. Что-то подустал я за последние дни.
 Заграт долго не мог заснуть. Он лежал на земле, уставившись в черное небо. Красная и Зеленая звезды сильно сблизились, значит, скоро наступит осень. И будет эта осень холодная и дождливая, в отместку за теплое и сухое лето. Заграт всей шкурой чувствовал промозглое сырое дыхание скапливающихся где-то там, на севере, осенних ветров. Но это еще не скоро. Месяц, быть может, два. Вряд ли он доживет до холодов. Он игрушка, детский деревянный солдатик? Пусть. Строптивую игрушку ломают или выбрасывают, а он будет именно таким. Он еще не знает как, но будет.
 Остаток пути прошел без приключений. Кархат почти со слезами на глазах смотрел на отдаваемые серебряные монеты - Заграт настоял, чтобы плата шла вперед, - но отказаться от услуг шамана мешали верность слову и выработанная многими годами осторожность. Только еще раз караван обогнали Каратели, провожаемые враждебными взглядами обнажившей оружие охраны. Заграт и на этот раз скрылся под тряпьем, а Хлаш изобразил из себя тролля-дуболома. Тилос ехал с накинутым на голову капюшоном плаща, скрывающим лицо, и в ответ на изучающий взгляд недвусмысленно продемонстрировал рукоять короткого меча, купленного накануне у бродяги в каком-то трактире. Каратель презрительно ухмыльнулся, но нарываться на драку не захотел и пришпорил коня.
 На четвертый день обоз доплелся до придорожного знака. На небольшом деревянном щите, выкрашенном давно облупившейся голубой краской, виднелся квадрат с изогнутыми сторонами, перечеркнутый чем-то вроде креста с длинной нижней частью.
 – Ага, - удовлетворенно заметил Хлаш. - Меч и парус, символ Приморской Империи. Добрались таки. Ольга, держи летучего зверя при себе и не позволяй ему разговаривать. Храм сильно не любил летунов, считал их прислужниками зла и вообще нечистью. Хотя он давно уже не в силе, но летунов народ все равно не любит.
 – Раз уж дело дошло до советов, вот еще один, - кивнул Тилос. - Теомир, Ольга, имейте в виду, что здесь, когда обращаетесь к старшим или к власть имущим, принято говорить "вы" вместо "ты". На "ты" они, конечно, откликнутся, но поморщатся от грубости. А нам лучше не обращать на себя внимание лишний раз.
 – Говорить "вы"? - удивился Теомир. - Зачем? То есть, я хочу сказать, я не против, но почему говорить с одним как со многими - лучше?
 – Когда-то на "вы" обращались лишь к Императору, - ответил вместо Тилоса Хлаш. - Считалось, что он представляет собой весь народ империи, и ты разговариваешь не с ним лично, а со всем народом. Он, соответственно, говорил "мы" вместо "я". Никто другой не имел права говорить "мы" и отзываться на "вы", за такое могли и башку оттяпать, как за попытку бунта. Но это - обычай времен, когда Империя была юна и сильна, а правили в ней воины. Сейчас она изрядно одряхлела, власть постепенно забирают в руки купцы, а тем сильно льстит императорское величание. Правда, я слыхал, в Золотой Бухте за такое все еще можно поплатиться головой.
 – Устарели твои сведения, - качнул головой Тилос. - Уже и там каждый кабатчик в трактире к тебе на "вы" норовит, типа жутко уважает и все такое. Обсчитывать, правда, стали еще больше. Тоже, видно, в знак страшного уважения.
 – Да? - озадаченно похлопал себя по макушке тролль. - А ведь всего три… или четыре?… года назад там был. Ну и ну.
 Заграт хмыкнул, но сделал в голове зарубку на память. Наверное, все же не стоит так общаться с каждым, с некоторыми можно и по-простому. Знать бы еще, к кому как…
 Высокие дымы Талазены показались на следующий день. Впрочем, запахи золы и навоза ветер донес задолго до того. Заграт сморщил нос, заранее готовясь к какофонии запахов, которая обрушится на него в самом городе.
 – Ага, Талазена, - довольно кивнул Тилос. - Задолго до темноты будем там. Триста, что ли, тысяч жителей, пятнадцать верст вдоль океана да три версты от него, семь десятков причалов, немереное количество складов, рынков и постоялых дворов. Месячный оборот примерно в пятьдесят тысяч раз больше, чем годовой доход Серого Княжества… был. - Он слегка поморщился, но пауза перед последним словом осталась почти незаметной. - Что-то еще, а, Хлаш?
 – Ничего особенного. Вот только населен город в основном моряками, купцами и ворами. Держитесь-ка за кошели, ребятишки, а лучше спрячьте их за пазуху от греха подальше, - ухмыльнутся тот. - Иначе сразу срежут.
 – Орков забыл, - проворчал Заграт. - Самая крупная община за пределами Орочьего леса. С полтысячи наших здесь отирается, кузнецами там, плотниками или гончарами… Сам никогда не был, но наслышан. Орки-кузнецы Талазены славятся своими клинками, - с гордостью добавил он.
 – Да уж, - почти неслышно пробормотал Тилос. - Если чем люди и славятся, то в первую голову оружием.
 – Мы не люди! - обиделся чуткий Заграт. - Не ровняй нас с какими-то… - Он осекся и виновато посмотрел на Ольгу с Теомиром.
 – Какая разница… - махнул рукой Тилос. - Все по одному образу и подобию леплены.
 Заграт тихо выругался под нос, но в продолжать спор не стал. С товарищами по оружию не цапаются по пустякам. Кроме того, этот недоделанный князь в чем-то прав.
 – Кстати, где наш Злобный Ых? - вдруг поинтересовался Тилос. - Что-то его давно не видно.
 – Не знаю, - встревожилась Ольга, растерянно оглядываясь по сторонам. - Ой… Вчера вечером сказал, что охотиться полетел, а утром я его не видела.
 – И к лучшему, - удовлетворенно кивнул Серый Князь. - В городе ему не место. Прибьют.
 – Прибьют? Ночного летуна? - фыркнул Заграт. - Ха!
 – Не его прибьют, - объяснил Тилос. - Ольгу. Или всех нас.
 – А где стена? - спросил Теомир, привставая на стременах и вглядываясь вдаль. - Город я вижу, а стены нет…
 – И не будет, - согласился Хлаш. - Насколько я в курсе, за последние двести лет ее строили пять раз, последний раз полвека назад. И каждый раз приходилось разбирать, город-то растет. В конце концов плюнули да так и оставили, без стены. Мешает только.
 – А нападет кто? - удивился Теомир. - Как же без стены-то?
 – А кто нападет? - насмешливо спросил незаметно подъехавший сзади Кархат. - У дикарей северных кишка тонка с Империей связаться, а Граш Талазену не тронет. Великому Скотоводу выгоднее покупать здесь оружие, а воевать с Империей на юге.
 – Но… но ведь Талазена - часть Империи? - от удивления Теомир даже начал заикаться. - Как… как же покупать… и воевать?…
 – Да местные купцы маму свою продадут, если двести процентов навару получат, - презрительно сплюнул караванщик.
 – Талазена - почти независимый город, - пояснил Тилос. - Подати она платит исправно, а если Император слишком сильно станет на нее давить, она, пожалуй, и отделится. И денег у нее хватит, чтобы тому же Грашу за защиту заплатить или же из-за моря наемников привезти.
 – Точно, - согласился Кархат. - Говорили же тебе, посланник, что трухлява эта Империя. Нам даже и побеждать-то ее не придется, сама рассыплется. А уж там мы подберем, что останется.
 – Откуда ты знаешь, что я посланник? - тихо спросил Тилос, полуприкрыв глаза. Заграт нутром почувствовал его напряжение. Он осторожно подтянул к себе лежащий рядом посох и поудобнее перехватил его. Ох, многовато охранников рядом. Разве что вспышкой оглушить да надеяться, что защиты от нее не припасли…
 – Да брось ты, Тилос, - отмахнулся от него Кархат. - Видел я тебя в Граше у палат Великого Скотовода. Брат у меня частенько по государственным делам ездит, многих в лицо знает, вот и тебя мне указал. Я, правда, сразу не припомнил, давеча вот только всплыло…
 – Так, - грустно произнес Тилос. - Я-то думал, что хитер и скрытен, а меня, оказывается, каждая собака знает.
 – Надеюсь, собакой ты не меня назвал, - помрачнел караванщик. - Да ты не бойся, я не трепливый. Знаешь что, посланник, теперь, когда у тебя хозяина нет… Да что ты так дергаешься, огненный гриб над Серым Княжеством наверное, и в Граше видели! Ну вот, с мысли сбил. В общем, что делать-то собираешься?
 – Не знаю, - бесстрастно ответил Тилос, закаменев лицом.
 – Да ты не подумай, что я тебе невесть что предлагаю, - заторопился караванщик. - Брат просто мне сказал, что толковых людей не хватает, и посылать-то с заданиями некого. Мускулистых парней полно, да толку от них чуть. Если что, я через неделю назад пойду, так давай со мной, а? И тебе непыльную работенку найдем, и ты про меня потом не забудешь…
 – Хитришь ты, брат Кархат, - в упор посмотрел на него Тилос. - Сдается мне, что нет у тебя никакого брата. Думаю, и сам ты не просто купец, а с заковыринкой.
 – Ну и что, если так? - отмахнулся караванщик. - Точно тебе говорю, не последним человеком будешь. Я ведь знаю, что ты слово держишь и купить тебя невозможно, тебя в Канцелярии сильно за то уважают. Не любят, но уважают. А теперь старому хозяину верность хранить не надо, все равно нового искать будешь. Не в Талазене же этой ты останешься, - он снова сплюнул. - Не город, а сплошной гадюшник. В других местах так дышать не умеют, как здесь обвешивают. Да ты не торопись с ответом, если надумаешь - всегда рад пособить буду.
 – Не могу… - начал было Тилос, но Кархат перебил его:
 – Не знаю, что тебе проку с тех, кто с тобой идет, но и их не бросим. Мне ребята рассказали, как девчонка тогда у костра Буталака на землю уронила. - Он повернулся к Ольге и подмигнул ей. - Эй, девушка, хочешь, к себе возьму? Любимой женой будешь, и телохранитель мне не понадобится. Соглашайся, честное слово, как сыр в масле кататься будешь! Худая ты не в меру, но ничего, мы это быстро поправим…
 Ольга презрительно фыркнула и уставилась в лошадиную гриву. Караванщик, весело захохотав и не обращая внимания на почерневшего от ярости Теомира, снова повернулся к Тилосу:
 – В общем, и твоей компании применение найдем, никто в обиде не останется. Если уж Серому Князю они нужны были, нам и подавно сгодятся. Ты подумай, да, хорошо подумай! А пока прощайте, гости дорогие, скоро город, там пошлины платить надо, так что не до вас будет. Надеюсь, свидимся еще! - Он прощально махнул рукой и поскакал к голове обоза.
 – Вот сукин сын… - восхищенно пробормотал Хлаш. - Сгодимся мы ему, значит. Ну-ну.
 – Да уж, - задумчиво согласился Тилос. - И ведь предложение заманчивое мне сделал, да и вам тоже. Канцелярия Великого Скотовода о своих людях заботится, пропасть не дает. Я, пожалуй, действительно задумаюсь.
 – А что такое канцелярия? - робко спросила Ольга. - И кто такой великий скотовод?
 – Я как-то рассказывал, помните? Столетия назад Граш был основан кочевниками-скотоводами, - объяснил Тилос. - Овечьи отары - давно уже не главная составляющая их экономики, но формально овцеводы все еще пользуются особыми почестями. У них на гербе даже ножницы для стрижки овец изображены. А их король считается владельцем всех отар в стране, всех овец любого племени, пусть и самого независимого. Отсюда и официальный титул - Великий Скотовод. А Канцелярия - это вроде совета при нем. Такие люди, которые в основном шпионажем занимаются, внешним и внутренним, да планы разные составляют. Ну, и дипломатией заодно, у них все едино.
 – Думаешь, она хоть что-то поняла из того, что ты сказал? - проворчал Заграт. - Ох, только жопа немного зажила, как снова верхом садиться… - Он легко выпрыгнул из телеги и сладко потянулся.
 – Ничего, родной, недолго осталось, - ласково сказал ему Хлаш. - Вот прирежут нас в Талазене майновы подсылы - полегче станет.
 – Умеешь ты утешить, крокодил ты наш переросток, - огрызнулся Заграт. - Лучше бы на коня подсадил, что ли…
 Талазена, знакомая Заграту лишь по слухам да рассказам немногих побывавших в ней отъявленных путешественников из соседних кланов, началась с одиноких слобод. Домики стояли небольшими группами, иногда обнесенные невысоким частоколом. Большая часть жилищ носила на себе отпечаток временности - хлипкие дощатые стены с узкими прорезями окон, а иногда и без оных, кое-как набросанная солома крыш, на скорую руку собранные из всякой дряни загончики для домашней живности. Кое-где из окон и приоткрытых дверей валил дым - топили здесь по-черному. Немногочисленные обитатели, испитые, с землистым цветом лица и отсвечивающим сквозь драную одежду грязным костлявым телом, равнодушно взирали на проезжающих мимо путников. От слобод к тракту тянулись редкие колеи, изрытые глубокими выбоинами с застоявшейся в них грязью. На всем лежала печать неизбывной нищеты.
 Чуть погодя пошли другие дома - не то чтобы побогаче, но в них уже проглядывала честная бедность: за подворьем ухаживал женщины, немногочисленные в это время мужчины сосредоточенно возились по хозяйству, тут и там из крыш выглядывали печные трубы. Чем дальше, тем добротнее становились жилища, тем больше бегало по двору кур и валялось в грязи свиней, тут и там на плетнях грелись в лучах клонящегося к закату солнца мелкие домашние хищники, называвшиеся, всплыло хамирское воспоминание, кошками. Кошки смахивали на мелких рысей. Заграт подивился, какая от них может быть польза, но тут же вспомнил про бурундуков и крыс. Он облегченно вздохнул про себя. Видимо, беспросветная голытьба, готовая продать родную мать за медный грош, ютилась преимущественно на дальних окраинах, так что скрываться в городе будет проще, чем показалось поначалу.
 Ненадолго задержались на заставе, чтобы заплатить въездную пошлину. Заграт презрительно хмыкнул - достаточно съехать с дороги на полсотни саженей и поплутать огородами, чтобы без проблем обойти любой дорожный пост. Может, раньше, когда вокруг тянулась голая степь - лес заканчивался верстах в двадцати от города - таких хитрецов и удавалось отследить, но сейчас, когда город давно выплеснулся за старые границы… Впрочем, настроение орка слегка изменилось, когда стражник предупредил о страшных карах за утрату въездных жетонов.
 – Без жетона любой трактирщик на вас в управу донесет, - хмуро сообщил он. - А не вернете, когда из города поедете - такую пеню заплатите, что без штанов останетесь.
 – А ну как потеряем али покрадут? - удивился Заграт. - За воров местных мы тоже отвечать должны?
 – Ваши проблемы, - огрызнулся тот. - Не будьте лопухами, тогда не покрадут. А мое дело - предупредить.
 – Интересно, а что если его подделать? - вслух удивился Заграт, разглядывая невзрачную деревянную бляху с выжженным на ней непонятным значком. - Раз плюнуть ведь…
 – Они зачарованы, - сообщил ему Хлаш. - Сам, что ли, не чувствуешь? Каждый колдун из тех, что на городскую управу работает, свой почерк имеет, а на заставах такие сидят, кто сам не колдует, но магию чует. Подделаешь - наверняка поймают, а уж тогда скажи спасибо, коли живым отпустят. Так что не советую.
 Действительно, теперь шаман обратил внимание на исходящий от бляхи легкий запашок незнакомой магии. Он разочаровано сплюнул на землю и спрятал бляху поглубже. Может, и без нее обойтись можно, но лучше не рисковать лишний раз.
 Оставив обоз Кархата на заставе, Отряд двинулся по улице, в которую плавно перешел тракт. Как и в Хамире, она шла в окружении высоких плотных заборов. Видимо, здешняя публика не доверяла приезжим и старалась отграничиваться от них получше. Впрочем, улицы оказались заметно шире хамирских, даже на боковых ответвлениях могли свободно разъехаться три телеги.
 Вскоре Тилос свернул с главной дороги в какой-то проулок.
 – Сейчас доберемся к верному человеку, - пояснил он, не оглядываясь. - В трактирах нам появляться не с руки, мало ли на кого нарвемся. Передохнем день-другой и дальше двинемся.
 – Куда - дальше? - поинтересовался Заграт. - На север? На юг? Или через море двинем? Ногами по воде пойдем или плот свяжем?
 – Там видно будет, - не среагировал на сарказм Тилос. - Да, вот еще что. Не в тюрьму едем, но за забор выходить не советую. Работники у этого человека надежные, но даже за соседей не поручусь. Смотреть здесь нечего, весь город такой: амбары да глухие стены, в иных местах и собак могут спустить, если шляться вокруг начнете. Ясно?
 – Слушай, что ты раскомандовался? - возмутился Заграт. - Не маленькие, сами все понимаем. Но к родичам мне смотаться надо, обстановку разведать.
 – Не кипятись, - оборвал его Тилос. - Надо - иди, но осторожно. Только не думаю, что ты больше моего выяснишь. Ага, приехали.
 Путники остановились у больших ворот в особенно высоком заборе, утыканном поверху чем-то блестящим и острым. Поодаль стояли две пустых телеги, пахнущие зерном, еще две сцепились осями на выезде. Вокруг бестолково суетились люди. Тилос спрыгнул с коня и повел его в поводу, обходя затор. Остальные последовали его примеру.
 Один из суетящихся оступился, взмахнул руками и почти упал, но в последний момент ухватился на проходящего мимо Теомира и удержался на ногах. Что-то неразборчиво пробормотав, он повернулся обратно к телегам, но впившиеся в плечо когти орка остановили его.
 – Куда это ты собрался, парень? - ехидно спросил его шаман. - Далеко или не очень?
 – Чего надо?! - закричал мужичок, но как-то не слишком убедительно. Его глаза забегали по сторонам. - Чего хватаешься! Ну, запнулся, с кем не бывает!
 Еще двое или трое тележников повернулись в их сторону и начали приближаться.
 – Да бывает, бывает, - угрожающе сказал Заграт. - Только кошель-то верни, а то нехорошо получается…
 – Какой еще кошель? - ненатурально удивился тот. Теомир судорожно схватился за пояс с обрезком ремешка, побледнел и шагнул к вору, хватаясь за рукоять меча. Видимо, мужичок это заметил, поскольку дернулся особенно сильно. - Не знаю я никакого кошеля! Пусти, говорят тебе, лесовик неумытый!
 Заграт хищно зашипел сквозь зубы.
 – А вот это ты зря, - медленно протянул он, оскаливая зубы. - Может, местным такие слова и нравятся, не знаю. Но только я - не местный. Не хочется мне в первый день в городе когти кровью марать, а то бы лежать тебе с порванной глоткой! - Он приблизил лицо вплотную к лицу вора. - Ну как, договоримся мирно или…
 – Эй! - окликнул его один из товарищей мужичка. - Ты это… - Рядом с шаманом возникла внушительная фигура тролля, и защитник осекся, нервно сглотнув. Переборов страх, он продолжил куда более неуверенным тоном: - Ты бы его того… отпустил, а? Мы ведь зла никому не желаем, точно! Да он сболтнул, не подумав…
 – Не с тобой разговор! - прошипел ему Заграт. - Вернет кошель - так и быть, прощу.
 – Да не брал я… - завопил мужичок, но тут же взвизгнул от боли, когда когти орка еще глубже впились ему в плечо. Сквозь нечистую рубашку проступили пятнышки крови. - Да на, подавись ты! - отчаянно крикнул он, бросая на землю холщовый мешочек. Заграт дал ему вывернуться из захвата и пронаблюдал, как тот бросился бежать по улице. Затем он нагнулся, подобрал кошелек, неспешно отряхнул его и вручил Теомиру.
 – Держи, разиня, - насмешливо сказал он. - Не зевай по сторонам, а то на ходу без подметок останешься.
 Хлаш вразвалку подошел к сцепившимся телегам, ухватился за одну и резко дернул. Протестующе скрипя, та отцепилась от второй колымаги.
 – Вы отсюда ехали? - безразлично спросил он. - Вот и езжайте своей дорогой.
 Огорошенным обозникам хватило нескольких секунд, чтобы поспешно рассесться по телегам и, нахлестывая ни в чем не повинных лошадей, убраться подальше, испуганно оглядываясь через плечо.
 – Умеете вы впутываться в истории, - хмыкнул подошедший сзади Тилос. - Знакомьтесь - это Перетук, владелец складов.
 Грузный пожилой мужик, до глаз заросший седеющей черной бородой, коротко кивнул.
 – Пятерых, да еще с конями, сложно скрыть будет, - сумрачно пробасил он. - Все равно пересуды пойдут. Я ж вам не трактирщик. Одного-двоих, как всегда, - это пожалуйста, а пятеро - перебор.
 – Да не надо скрывать, - терпеливо ответил ему Тилос. - Можешь сам соседям рассказывать. Я - купец из Хамира, это моя дочь… - Он пересказал Перетуку легенду. - Вот снабдишь нас деньгами да снарядишь как следует, мы дальше отправимся.
 – Нет у меня сейчас денег, - еще угрюмее откликнулся тот. - Все в дело вложено.
 – Да говорю же тебе, что не надо нам денег, - в голосе Тилоса послышалось раздражение. - Ты так соседям говори, а о себе мы сами позаботимся.
 – Ладно, посмотрим, - буркнул Перетук. - Сейчас работника пришлю, о конях позаботиться, да девку дворовую, чтобы комнаты приготовила. - Он повернулся и вразвалку ушел вглубь двора.
 – Странный он какой-то, - посмотрел ему вслед Заграт. - Ты в нем точно уверен?
 – Я уже ни в чем не уверен, - вздохнул Тилос. - Больше десяти лет у него останавливаюсь, когда на основных явках светиться не стоит. Как-то раз помог ему от разбойничков в лесу отбиться, вот и пользуюсь. Плач у , конечно, как следует. Туповат он, но авось не выдаст.
 – Авось да небось - хоть брось, - пробормотал про себя Заграт. - Мы так и будем на дворе до завтра торчать?
 Вскоре пришел работник, здоровенный парень с сонным выражением лица. Он отчаянно зевал, в волосах запуталась солома, на мятом лице отпечаталась какая-то сетка. Запинаясь, он добрел до запертой конюшни, отодвинул засов и стал по одному заводить коней в стойла.
 – Надеюсь, расседлать не забудет, - пробормотал Тилос. - Пойдемте в дом, что ли.
 Дворовая девка отвела гостей в две смежные горницы, их окна выходили все на те же унылые амбары. Заграт, подумав, сунул ей мелкую монету, и она удалилась, поигрывая боками. Отряд расселся по лавкам, и все ожидающе уставились на Тилоса.
 – Чего это вы на меня так смотрите? - угрюмо поинтересовался тот. - Фокусы фокусничать я не умею, а на голове стоять - настроения нет. Хотите цирка - пусть кто другой показывает.
 Ольга тихонько хихикнула. Заграт бросил на нее неодобрительный взгляд.
 – Ты, друг милый, дурака тут из себя не строй, - решительно заявил он. - Кто нас сюда приволок? Ты. Вот и колись, что у тебя на уме.
 – Нет у меня ничего на уме, - буркнул Серый Князь. - Мне последние дни одного хочется - свернуться калачиком, накрыться с головой одеялом и поспать лет так двести. Здесь мы в безопасности, прочесать постоялые дворы майновские подсылы еще могут, и то пуп порвут, а вот каждый дом - точно нет. Но они знают - или догадываются - что вы в городе. Покоя вам не дадут. Боюсь, что… - Он потер глаза рукой и замолчал.
 – Договаривай, жизнерадостный ты наш, - подбодрил его Заграт. - Чего спужался? Может, и успокоим, петушка на палочке дадим…
 – Кончай юродствовать! - неожиданно взвился с лавки Тилос. - И без тебя тошно! Навязались на мою голову… - Он резко выдохнул и сел обратно. Заграт осторожно вернул на место отвисшую челюсть и незаметно качнул головой.
 – Извини, - лицо Тилоса сделалось смертельно усталым. - Нервы на пределе. Вымотался я как-то, и не припомню такого…
 – Тилос, - заговорил молчавший до того тролль. - Тебе за последнее время досталось, и все тебе сочувствуют. Но Заграт прав. Ты обещал довести нас до Талазены - и довел. Но уж больно ты игру втемную любишь. Понимаешь, не тот сейчас случай. У тебя своя дорога, у нас - своя, и опекать нас до конца жизни ты не сможешь. Мы не малые дети, рано или поздно придется решать за себя самим. И чем больше мы будем знать - тем лучше. Поэтому… ты уж не сочти за грубость, но лучше сразу выкладывай, что у тебя на уме.
 – Ребята, - лицо у Тилоса стало почти умоляющим. - Я понимаю ваше волнение, но, очень прошу, подождите с вопросами. До вечера, не дольше. Поймите, я сейчас знаю не больше вашего. У меня давно не было связи с моими людьми в Талазене, я не знаю, что происходит вокруг. Я собираюсь прогуляться по городу, выяснить обстановку, а там уже и думать, что вам делать. Да и мне тоже…
 – До вечера… - хмыкнул Заграт. - Не так долго до вечера осталось. Ну что, други, потерпим? - Он обвел всех взглядом. Хлаш чуть наклонил голову, Ольга яростно закивала. Да, девчонка в него влюблена, мелькнуло у Заграта в голове. Только драки за бабу нам и не хватало для комплекта. Он перевел взгляд на Теомира. Тот сидел, потупившись, но взгляд Заграта заметил и чуть пожал плечами.
 – Ладно, - подвел итог шаман. - До вечера ждем и не рыпаемся.
 – Деньги возьми, - Хлаш отцепил кошель от пояса и протянул Тилосу. - Знаю я этих верных людей, не заплатишь - с потрохами продадут. - Да держи ты, - он чуть не силой сунул ему деньги, заметив сомнение на лице. - Сам знаешь, не последнее.
 Тилос задумчиво взвесил мешочек в руке, затем осторожно положил его на занозистый деревянный стол.
 – Спасибо, друг Хлаш, но не нужно. Вы что, на самом деле думаете, что я голым остался? - Он усмехнулся. - Знали бы вы, сколько раз мне с нуля начинать приходилось! Как раз для таких случаев немного золота у менял храню, да пара потайных схронов в разных местах Талазены устроена. Плюс еще несколько в окрестностях. Неприкосновенный запас, так сказать. Немного, конечно, но от голода точно не помру. А за предложение спасибо. - Тилос кивнул и вышел из комнаты, шурша полами плаща.
 – Гордый, - подвел итог Заграт. - Даром что сам эти деньги дал. Ну, товарищи вы мои дорогие, что сами-то думаете? Не вечно же нам чужим умом жить.
 – Кривая выведет, - махнул рукой тролль. - Сам же знаешь - Игра. Мы сейчас вроде кукол на веревочках в уличном театре - как потянут, так и задергаемся. Думаю, само все сложится. А наше дело маленькое - делать что должно.
 Заграт с удивление посмотрел на него.
 – Ну и ну, - он неодобрительно клацнул клыками. - От тебя я это в последнюю очередь ожидал. Ты сказку про лягушку в кувшине с молоком слыхал?
 – Слыхал, - согласился Хлаш. - Но мы-то если и лягушки, то на рыбацком крючке. Барахтайся - не барахтайся, а подсечет рыбак леску - и вылетим на берег. Если сом раньше не заглотит.
 – Не узнаю я тебя, - с осуждением сказал Заграт. - Какой-то ты странный сегодня.
 – Это ты нервный, - парировал тролль. - Что толку дергаться, ровно щенкам слепым? Вот Тилос вернется, расскажет, что выяснил, там и будем думать. А сейчас я лично дрыхнуть собираюсь. Мало ли что ночью будет.
 Он порылся в своем мешке, вытащил одеяло, расстелил его на полу и улегся, вытянувшись во весь свой огромный рост.
 – Толкните, если что, - сказал он и закрыл глаза.
 Заграт растерянно посмотрел на Всадников. Ольга с Теомиром сидели, прижавшись друг к другу, и во все глаза смотрели на шамана.
 – Чего уставились? - раздраженно буркнул он. - Дело бугай говорит, даром что зеленый. Я лично тоже дрыхнуть буду. Да и вам советую. В соседней комнате лавки широкие, вот и пользуйтесь. А то, действительно, опять ночью топать куда придется.
 От кадильницы в углу тянуло сладковатым дымком. Каол поморщился. Он не любил такие покои, больше смахивающие на бабские спальни, чем на мужское жилье. Впрочем, развалившегося в мягком кресле купца мужчиной назвать было сложно. Жирное, наголо бритое лицо, толстенное брюхо, маленькие бегающие глазки и длинные волосы, связанные сзади конским хвостом - все это делало его похожим на какого-то огромного слизняка. Каол Трейн мысленно одернул себя - такие мысли рано или поздно проступают на лице, а дураком сидящего перед ним человека назвать нельзя.
 – Ну так как? Мы договорились? - Посланник напряженно вглядывался в лицо главы городского Совета, пытаясь понять, что творится за низким морщинистым лбом. - Я могу передать Повелителю, что вы сделаете все, что можно?
 – Сложно это, - уклончиво пробасил тот. - Тролль - еще ладно, их в городе недолюбливают, но вот орка может себе их община затребовать, своим судом судить. Негоже с ними ссориться, себе дороже. Да и Тилос этот многим известен. Серый Князь…
 – Да нет больше Серого Князя, сколько еще вам говорить! - рявкнул Каол, вскакивая со стула. От неловкого движения боль ударила из шеи в голову, и он окончательно взбеленился. Больше всего на свете ему хотелось сейчас вцепиться в жирную шею и давить, давить упрямую скотину, пока посиневший язык не вывалится изо рта. - Нету! Спекся! Пеплом по горам разлетелся! Забудьте про него, уважаемый! Не посланник больше этот Тилос, простой бродяга, каких тысячи, как вы не понимаете! Пять бродяг - орк, тролль да три человека! Неужто настолько сложно их за глотку взять?
 – Талазена - город свободный, - купца ничуть не смутил приступ ярости, уже третий за нынешнюю беседу. На своем веку ему приходилось видеть немало прытких юнцов вроде этого, а где они сейчас? - У нас просто так народ не хватают, не то что в других местах. Говоришь - бандиты? Ладно, поверю. Но я - не городская управа, она мне не подчиняется. От меня свидетельств потребуют, пострадавшего попросят предъявить. А пострадавший, по вашим словам, сам Майно? И как я его предъявлю, особливо учитывая, что Империя с ним все еще воюет? Как бы меня самого за такие фокусы на кол не усадили.
 – Да о чем вы… - взвыл Каол, но глава Совета лишь покачал головой:
 – Сложно это. Ох, сложно.
 – Ах, сложно? - свистящим от ярости шепотом спросил его посланник, подходя вплотную. - Ах ты жаба перекормленная! Как деньги брать - так просто, а как отработать их - сразу сложно? Ты кому в прошлом месяце две баржи зерна продал, забыл? Кому из городского арсенала новые брони да оружие списываешь да за гроши спускаешь? Думаешь, мы просто так твое барахло берем, кланяемся да утираемся? У каждой сделки минимум три свидетеля! Хочешь, завтра ты ночевать не на своей перине будешь, а в собственной блевотине в городских казематах? Хочешь, а?
 – Да я ж не отказываюсь, - губы купца мелко задрожали, и Каол довольно ухмыльнулся. Такой же червяк, как и прочие. - Я ж просто говорю, что…
 – Меня не волнует что ты… что вы говорите, уважаемый, - посланник отвернулся и отошел к своему стулу. - Повторяю еще раз. К завтрашнему дню вся компания должна оказаться в кутузке. За что их возьмут - мне без разницы, но чем дольше они там просидят - тем лучше. Если законопатите их пожизненно - получите дополнительную премию. Но упаси вас Пророк, если хоть один из них сдохнет!
 – Да-да, я понял, - мелко закивал купец. По его щекам струился пот. - Я… я сделаю все, что смогу! Вы можете передать нашему господину мои уверения в чрезвычайной преданности! Я не подведу, обещаю!
 – Так-то лучше, - Каол презрительно швырнул на стол увесистый глухо звякнувший мешочек. - Вот награда. Здесь пятьдесят золотых. Великий не забывает добрых дел. Но, - его голос опять сделался злым, - предательств он тоже не забывает. В ваших же интересах, чтобы все прошло как по маслу. - Он вышел из комнаты, яростно хлопнув дверью.
 Глава Совета долго смотрел ему вслед. Его руки все еще мелко дрожали, но во взгляде была лишь черная ненависть.
 – Ах ты сопляк, - наконец пробормотал он. - Как по маслу, говоришь? Ну, я тебе устрою "как по маслу"!…
 Заграт вздрогнул и проснулся. Со двора доносились невнятные приглушенные звуки - похоже, опять разгружали телеги. Или, наоборот, нагружали. В углах комнаты скапливались густые сумерки, в окно еле виднелся темно-серый от надвинувшихся дождевых туч краешек неба. Хлаш все так же неподвижно лежал на полу, но его глаза были открыты.
 Заграт сел на лавке, стараясь производить как можно меньше шума. Какое-то непонятное предчувствие поднимало дыбом шерсть у него на хребте. Он осторожно выглянул в соседнюю комнату. Ольга с Теомиром спали, сладко посапывая, голова девушки уютно устроилась на груди парня. Шаман чуть слышно фыркнул и, крадучись, подошел к окну. Глаза тролля неотрывно следили за ним.
 Вот оно. Чуть слышный лязг железа о железо где-то совсем рядом. Легкий приглушенный кашель. Осторожные шаги за углом дома. Заграт пожалел, что нельзя открыть окно, невозможность принюхаться угнетала. Он вопросительно взглянул на Хлаша.
 – Двое или трое караулят окно, - прошептал тот. - Еще несколько в доме, ходили крадучись, но половицы выдали. Всего слышал семерых или восьмерых. Чего-то ждут, что ли, не пойму.
 – По наши души? - Заграт осторожно присел на лавку и попытался расслабиться. - Как нашли так быстро? Тилос не появлялся?
 Тролль сделал отрицательный знак и неслышно встал на ноги.
 – Вопрос в том, сдал ли нас хозяин или сами нашли, - вслух подумал Заграт. - Если хозяин, то мы в мышеловке. Я через заборы с шипами лазить не умею. Если сами, то остается шанс, что он вызовет городскую стражу… Дернули же нечистые предки сунуться в этот муравейник!
 – Я бужу детей, - сообщил ему Хлаш, проходя в соседнюю комнату. - Видимо, придется прорываться. Плохо, что Тилоса нет… хотя, может, и к лучшему. Все равно когда-то расставаться придется. Ольга, Теомир, - он осторожно потряс молодых Всадников за плечо. - Проснитесь.
 – Ой, Хлашим… - сонно улыбнулась ему девушка. - Мне такой сон снился…
 Теомир широко зевнул.
 – Тихо, - тролль прикрыл им рты ладонями. - Враги.
 Теомир дернулся, судорожно нащупывая оружие. Заграт усмехнулся - тоскала небрежно валялась в другом углу комнаты. Он подобрал меч и передал его парню. Тот смутился, но быстро приладил клинок к поясу, заодно освободив застежки метательных звезд. Несколько минут ушло на сборы.
 – Я первый, - шепотом инструктировал Хлаш. - Теомир сразу за мной. Потом Заграт, последняя Ольга. Я к воротам, остальные - к конюшне.
 – Кони расседланы, - дрожащим от возбуждения голосом напомнил ему Теомир. - Если их много - оседлать не успеем…
 – Ты без седла ездить не учен?
 – Я-то учен, а вот Ольга…
 – Я тоже не дура, - задрала нос девушка. - Не хуже тебя управлюсь. Тоже мне, умелец нашелся!
 – Кончайте базар! - оборвал их Заграт. - За себя не уверен, но там видно будет. Хлаш, а ты как? Мы без узды тебе коня не прихватим.
 – Я и пеший не отстану, - отмахнулся Хлаш. - Все готовы. И - раз…
 За стенкой раздался короткий всхлип, за ним еще один, потом два мягких удара о пол. Чуть погодя в дверь легонько поскреблись. Хлаш рывком распахнул створку, и его кулак со свистом рассек воздух.
 – Шустрый ты, братец, спасу нет, - укоризненно сказал ему Тилос. - Давайте-ка этих двоих внутрь, пообщаемся немного. - Он кивком показал на безжизненно валяющиеся тела. - Одного я надолго вырубил, второй - так, в легком обмороке.
 – Остальные? - коротко спросил Хлаш.
 – Трое отдыхают в овине, еще двое - на конюшне. Видимо, караулили и ждали подкреплений.
 – Тогда уходить надо, не тратить время.
 – Куда? Майно в зубы? Я этих ребят не знаю, надо бы прояснить дело. Ты же не хочешь от всякой тени шарахаться? - Тилос ухватил одно из тел подмышки и втащил в комнату. Следом Хлаш втянул второго, а Заграт тихо прикрыл дверь.
 Двое мужчин были одеты во все черное - черные рубахи под черными грубыми куртками, черные штаны и мягкие сапоги, черные плащи с глубокими капюшонами. Тилос раздвинул одному губы - зубы тоже оказались начернены. В нагрудных карманах нашлись черные глухие маски с прорезями для глаз, и даже зазубренные кинжалы оказались воронеными.
 – Ночные твари, - констатировал Заграт. - Воры? Убийцы?
 – Воры, - согласился Тилос. - А по нужде и убийцы. Но высокого полета птицы, мелочь по карманам не тырят. Помните того парня, что кошель у Теомира позаимствовал? Он, наверное, нас и сдал. Думаю, Майно им заплатил за ваши головы. А может, и за мою. Сейчас выясним.
 Он несколько раз с силой хлопнул одного из черных по щекам. Тот слабо застонал, и Тилос кольнул его острием кинжала, попутно бросив грустный взгляд на свои покрытые ожоговой коростой пальцы.
 – Не сгорели бы эффекторы… - пробормотал он под нос. - Ладно, и так справимся. - Он кольнул еще раз.
 Вор дернулся и распахнул безумные глаза, уставившись на кинжал. Заграт проворно заткнул ему рот ладонью.
 – Слушай, гнида, - он нагнулся к пленнику, обдав его зловонным дыханием и порадовавшись, что давно не жевал кору. Почему-то смрад из пасти всегда действует на пленников похуже клинка. - Жизни тебе осталось ровно столько, сколько правды скажешь. Будешь мозги парить - глотку зубами порву. Соскучился я по свежей крови, знаешь ли… - Он плотоядно улыбнулся. Пленник дернулся и замычал. - Тихо, недоумок! Слово лишнее вякнешь - яйца отрежу и тебя же сожрать заставлю. Веришь? Лучше поверь, а то я сегодня не в настроении. Кивни, если понял.
 Пленник усиленно закивал головой, переводя широко открытые глаза с кинжала на оскаленные клыки Заграта и обратно.
 – Вот и молодец, - ласково сказал ему шаман. - Понятливый попался. Глядишь, и поживешь еще. Давай, - он убрал ладонь и кивнул Тилосу. - Ты лучше спросишь. А ежели что не так - только мигни.
 – Спасибо, - нехорошо осклабился тот, не отводя от вора ледяного взгляда. - А ты, парень, зря на орка смотришь. Он хоть и крутой парень, но до меня ему далеко. Меня Тилосом кличут, да ты, наверное, сам знаешь, раз на охоту вышел. А слыхал, что про меня рассказывают?
 Вор тихонько заскулил, не раскрывая рта, и зажмурился.
 – Вижу, слыхал, - удовлетворенно ухмыльнулся Тилос. - Да только не все. Я, знаешь ли, человек скрытный, делишки на людях редко обделываю. Молись Пророку, чтобы на своей шкуре не испытать, что обо мне  не рассказывали. Это тебе для начала, - Серый Князь зажал пленнику рот, а другой рукой ткнул куда-то в шею. Тело вора выгнулось в страшной судороге, из-под ладони вырвался приглушенный вопль. Хлаш с силой придавил его к полу. Ольга вздрогнула и отвернулась к стене.
 – Это только предупреждение, - посулил Тилос. - Поймаю на лжи - будет куда хуже. Теперь отвечай. Где хозяин?
 Несколько мгновений пленник судорожно разевал рот, пытаясь заговорить.
 – В амбаре… зерном присыпан… - наконец выдавил он из себя. - Помощь… звал…
 – Ах ты пакость подзаборная… - Тилос потемнел лицом. - Кто вас послал и как вы нас нашли? И не торопись, дружок, поподробнее.
 Выяснилось, что накануне вечером в Воровскую гильдию прилетел почтовый голубь. Откуда - неизвестно, пленный к этому допущен не был. Птица принесла записку с приметами всех пятерых и обещанием хорошего вознаграждения за каждую голову. Там также значилось, что компания чрезвычайно опасна. Описание довели до сведения уличной шушеры и стали ждать, не попадется ли рыбешка в сети.
 Первый сигнал поступил от своего человека в городской страже, из тех, кто нес вахту на въездах в Талазену. К несчастью, оставить свой пост он не мог, так что разыскиваемые растворились в городе. На всякий случай оповестили людей на постоялых дворах, но там компания не появилась. Но вскоре на хазу прибежал запыхавшийся карманник из тех, кто довольствуется медной мелочью и обычно не привлекается к серьезным операциям. Он опознал в гостях торговца зерном искомую группу. В этот час на хазе было немноголюдно, так что карманника отправили за подмогой дальше, а сами ввосьмером отправились приглядывать за Отрядом. Памятуя о грозных предупреждениях, напасть не решились, ждали подкрепления. Потом появился Тилос.
 – Голубь неизвестно откуда - это, никак, из Золотой Бухты, - задумчиво сказал Хлаш. - Иди где у них глава гильдии обитает? Не иначе, на нас по всей Империи охоту развернули. Да, скольких ты, говоришь, вырубил? Семерых вместе с этим гавриком?
 – Твою мать… - Тилос ударил кулаком по скамье. - Восьмой ушел. Значит, и нам пора удочки сматывать. - Он прижал сонные артерии на горле пленника и подождал, пока тот не перестал дергаться. - Пусть передохнет парень, тяжелый денек у него выдался. А нам - в гавань.
 – В гавань? - Заграт удивленно взглянул на него. - Это еще зачем?
 – По дороге объясню, - Тилос подошел к двери и прислушался. Стояла почти гробовая тишина. - В любую минуту здесь новые гости появятся. Быстро!
 На дворе стояла одинокая телега с запряженной лошадью, но никого из работников рядом не замечалось. Крадучись вдоль стен, добрались до конюшни. Заграт незаметно пнул торчащий из-под охапки соломы сапожный носок, так что он полностью скрылся под снопом. Девчонка и так бледная ровно смерть, не хватало еще, чтобы в обморок грохнулась. Чем меньше будет думать о пропаже работников, тем лучше.
 Все обошлось. Быстро оседлав лошадей, компания выбралась за ворота, аккуратно прикрыв их за собой.
 – Едем спокойно, - предупредил Тилос. - Все тихо-мирно, мы усталые путники, ни о чем не знаем, только что явились в город. Жетоны не забыли? Вот и ладушки. Теперь - о ситуации:
 – Первое. Судя по всему, еще недавно Майно был в Замке Теней, что к северу отсюда. На днях был замечен странный корабль с большим эскортом, уходящий на восток. Это согласуется с чрезвычайными мерами предосторожности в районе Замка, снятыми вскоре после отплытия конвоя. Похоже, на Западном материке Майно больше нет, и ваш путь лежит через море.
 – Второе. Попасть за море вы можете лишь из Золотой Бухты. Неделю назад Император запретил торговлю с Восточным континентом. Майно захватил его почти полностью, так что, по мнению Императора, эта торговля лишь на руку Врагу. В Зераполь и Крестоцин еще ходят корабли, но в основном военные. Готовится последний торговый караван во исполнение старых обязательств, который отходит из Золотой Бухты через пять дней.
 – Наконец, третье. В городе находится наш старый знакомый, Каол Трейн. Помните парня, что за вами по всему миру бегает? Он и сейчас охотится за нами. Сегодня он встречался с главой городского Совета, требуя от него нашего ареста. К счастью, он умудрился оскорбить лучшие чувства уважаемого главы. Тот предупредил меня через своих шпионов, чтобы мы исчезли из города как можно быстрее. Завтра утром наши приметы будут висеть на всех углах. Понятно, почему нам нужно в гавань?
 – Я, наверное, тупой как коряга, - проворчал Заграт. - Я не понял. Про заморские страны мы еще поговорим, когда поспокойнее будет, но зачем нам гавань? Проще лесами да рощицами.
 – Заграт, - вздохнул Тилос. - Каолу уже сообщили, что мы в городе. Это значит, что Талазена обложена так, что и мышь не выскользнет. Мы и версты не проедем, как будем утыканы арбалетными болтами по самое не могу. А вот кораблей у Майно здесь наверняка нет. К счастью, нынешний Император, в отличие от многих своих подданных, ненавидит Майно, считает угрозой своему правлению - и он прав. Поэтому официально Империя с ним воюет, его корабли топят, а у нас появляется шанс.
 – Убедительный ты наш, - проворчал Заграт, в поисках поддержки оглядываясь на Хлаша. Но тот ехал, глядя прямо перед собой. - Да где же мы найдем корабль на ночь глядя? Вон, уже ни зги не видно.
 – В Золотую Бухту должны уйти одна торговая и одна военная галеры. Военная - посыльная, она уходит ночью, уж и не знаю за какой надобностью. Они берут пассажиров, хотя и дерут три шкуры. Торговая уходит завтра с рассветом.
 – И какой же отправимся?
 – Обеими.
 Ольга с Теомиром удивленно охнули, Хлаш приподнял одну бровь и вопросительно посмотрел на Тилоса. Заграт сплюнул.
 – Этого я и боялся, - со вздохом сказал он. - Я даже спрашивать не буду, почему.
 – И правильно, - одобрительно глянул на него Тилос. - Все то же. Слишком пестрая мы компания, чтобы всем вместе путешествовать. Не забывайте, нас скоро еще и за убийство искать начнут.
 – За какое убийство? - удивился Теомир. - Мы никого не убивали. Ты же их только это… оглушил, что ли. Да и потом, они ведь воры. Они к нам сами залезли, не мы к ним.
 – За убийство купца Перетука, его домочадцев и работников, с целью ограбления, - терпеливо пояснил Тилос. - Неужто вы думаете, что майновы подсылы здесь, в Талазене, упустят такой случай? Воры-то очухаются и исчезнут, а трупы останутся. А воров никто, кроме нас, не видел.
 – Трупы? - широко раскрыла глаза Ольга. - Ты хочешь сказать, что их… их всех… из-за нас…
 – Надо было им глотки порвать, - проворчал Заграт. - Ты, Тилос, словно ребенок малый, крови боишься.
 – Я ее не боюсь, - сумрачно пояснил тот. - Меня от нее тошнит. Ее на моих руках столько, что небольшой пруд наполнить можно. Слушай, давай мировоззренческие дискуссии на потом оставим, ладно? Не в настроении я. Да и гавань близко.
 В лицо пахнуло сырым ветерком.
 – Солененький… - пробормотала Ольга, отворачиваясь. Ее глаза подозрительно поблескивали, но даже ночное зрение не помогло Заграту разглядеть, от слез или от возбуждения. Н-да, нервы у девчонки гнилые, даром что Всадница. Если уж от десятка жмуриков разнюнилась, то как же Майно убивать будет, пусть и в компании? Пригляд за ней нужен. Какого хрена она в Отряде оказалась? Неужто нельзя было толкового мужика вместо нее присобачить?
 – Да весь город солью провонял, - проворчал он вслух. - И птицы эти дуры, вопят как железом по камню водят. Поубивал бы…
 – Эх, парень, - ухмыльнулся ему Хлаш. - Ни на медный грош в тебе романтики. Это же чайки.
 – Где чайки? - хором воскликнули молодые Всадники.
 – Да вон вопят, слышите? - поморщился орк. - Чтоб им сдохнуть, пакости белой. Ровно пилой по ушам водят. Тилос, колись до конца. Как делиться будем? Кто на каком корыте поплывет?
 – А? - удивился тот. - Я думал, и так все понятно. Теомир с Хлашем на военной галере, мы с Ольгой и Загратом дождемся утреннего корабля…
 – Я ее не оставлю! - вскинулся Теомир. - Мы вместе!
 – Теомир, - Тилос подъехал вплотную к его коню и положил парню руку на плечо. - Я тебя понимаю, но…
 – Какое "но"?! - возмущенно воскликнул тот, сбрасывая его руку. - Мы с ней вместе столько верст проехали! Мы все время вместе были! Мы…
 – Если вы не разделитесь, вы в любом случае недолго останетесь вместе, - холодно ответил Тилос. - Смерть - она всех разделяет, что бы там не пели менестрели в дешевых кабаках. Делить вас четверых можно лишь пополам, Игра не позволит никому из вас гулять поодиночке. У двоих еще есть шансы, у одного - никаких. Когда Отряд сможет соединится - я не знаю, и отпускать тебя с ней без пригляда не собираюсь. Вдвоем вы в Империи, даже в столице, долго не протянете. Поэтому Заграт идет с Ольгой, я присматриваю за ними. Ты идешь с Хлашем.
 – Ты бы мог и за нами обоими присмотреть! - яростно крикнул Теомир. - Ты хочешь меня… хочешь ее…
 – Уймись! - положил ему руку на другое плечо Хлаш. - Тилос дело говорит. Нам с Загратом нельзя - не было еще такого, чтобы орк с троллем вдвоем по свету шатались. На нас все пялиться будут, а мы вроде как скрыться хотим. А Тилос с Загратом вдвоем за Ольгой надежней присмотрят, чем я один.
 – Он прав, Темка, - тихо сказала Ольга. - Нельзя Заграту с Хлашем вместе на люди показываться.
 Теомир раскрыл было рот, бросил растерянный взгляд на товарищей и замолчал, обиженно надувшись. Заграт бросил на него косой взгляд. Только не говорите мне, что этот мальчишка начал ревновать Ольгу к Тилосу, мысленно вздохнул он. Только этого еще не хватало…
 – Легенда прежняя, - Тилос ободряюще хлопнул Теомира по спине. - Ты - сын полководца, Хлаш твой телохранитель. Я купец, Ольга - моя дочь, Заграт - проводник. Да не расстраивайся ты так, послезавтра к вечеру все в Золотой Бухте встретимся… надеюсь.
 Теомир, не поворачиваясь, раздраженно мотнул головой.
 – Хлаш, возьми, - Тилос протянул свернутый трубкой пергамент. - В столице спросишь, как пройти к Сабельной улице. Там найдешь лавку бронника Олента, отдашь ему это. Он укроет, пока мы не появимся.
 – А если не появитесь?
 – Куда мы денемся, - невесело ухмыльнулся Тилос. - Денег у вас хватит на пару месяцев, да и бронник - человек надежный, на улицу не выгонит. Ты, кстати, нового молотобойца перед соседями изобразить можешь, чтобы лишних вопросов не возникало. А Теомир - подмастерье, Олент как раз в последнее время искал такого. Авось не нашел еще. Ладно, сами сообразите. Больше чем на день разминуться мы не должны.
 – Как скажешь, - хмыкнул Хлаш, засовывая грамоту за пазуху. - Далеко до нужного причала?
 – Вон огни горят, - махнул рукой Тилос. - Ну что, будем прощаться? Незачем нам всем вместе там показываться.
 По голове постучали - раз, другой, третий. Судя по ощущениям, стучали чем-то вроде деревянного молотка. Клотис вздрогнул и распахнул глаза, судорожно нащупывая под подушкой рукоять кинжала. В дверь постучали еще раз.
 – Кто? - хрипло спросил он, отчаянно пытаясь выпутаться из-под одеяла. Впрочем, первый приступ паники уже прошел. Он дома, за высоченным забором, дубовыми ставнями и дверью, заложенной могучим железным засовом, в окружении десятка сторожей и дважды по стольку слуг. Во всяком случае, убийца не станет стучаться в дверь спальни, прежде чем войти.
 – Это я, Пристен, - приглушенно донеслось до него. - Разбой злодейский в городе.
 – Какой такой разбой? - проворчал глава Совета, нащупывая мягкие тапки ногами. - До утра погодить не мог? Сейчас открою…
 Начальник городской стражи выглядел весьма потрепанным. Видимо, его оторвали от хорошей дружеской попойки, и сейчас он едва стоял на ногах, мужественно придерживаясь за косяк. Вином несло так, что торговец невольно отступил назад. Впрочем, Пристен был известен тем, что вино не туманило ему голову. Именно поэтому с ним пили только те, кому абсолютно нечего скрывать - портовые бродяги да собственные подчиненные.
 – Выр… вырезали дом купца Перетука, - заплетающимся языком заявил он. - Всех, вм… вместе с работ… ик… ами.
 – Ну и что? - поморщился Клотис, помахивая рукой перед лицом. - Я что, должен сам убийц искать? Твоя это работа, вот и займись. Во имя Пророка, ко мне-то зачем приперся?
 – Так… ик… говорят, что это… этот, которого… ик… вы, хоз-зяин, искать приказали… не поспешая. Ты…лос… и еще с ним тролль и… ырк!… орк, и прочие.
 – Вот как? - насторожился купец. - Вот так прямо взяли и всех вырезали? Кто видел?
 – Соседи! - уверенно заявил стражник. - Говорят, что… ик!… днем заявились, а вечером… того… смылись. А там остались… сам Перетук… жена… работников штук пять… Кроме них некому, точно говорю…
 Брезгливо сморщившись, купец отошел подальше. Ай да Каол, ай да поросячий сын! Нашел, как прижучить недруга, да еще как быстро! Жаль. Теперь Тилоса придется сажать на кол, а ведь у него, Клотиса, были свои планы. Ну, может это и к лучшему. Слишком много знает бывший посланник, чтобы позволить ему разгуливать свободно. Честность честностью, но когда его хозяин спекся - во всех смыслах - вдруг да начнет торговать этим знанием…
 – Так чего же ты ждешь? - заорал он, поворачиваясь к Пристену. - Воры, понимаешь, на свободе разгуливают, а ты со мной лясы точишь? Скоро о каждом карманнике докладывать будешь, так, что ли? Пошел отсюда, и чтобы не возвращался, пока всю компанию тепленькими не возьмешь!
 – Но… хозяин… вы же сказали… не тор… ик!… питься?
 – Мало ли что я сказал, болван! - прошипел глава Совета. - Я же не знал, что они глотки резать начнут, как тати с большой дороги! Взять, и быстро. Перекрыть выезды, прямо сейчас! Плевать мне, в каких кабаках ты своих бездельников откопаешь, из-под каких юбок вытащишь, только если эти уйдут - голову сыму. Пошел!
 – Да… ик!… хозяин! - преданно вытянулся Пристен. - Мышь… не пролетит! Сделаем… ик!… в лучшем виде!…
 Покачиваясь и придерживаясь за стены, стражник удалился. Клотис отчаянно замахал руками, пытаясь разогнать могучий запах перегара, но, спохватившись, торопливо прикрыл дверь и заложил ее засовом. Надо будет приказать глазок прорезать, мало ли кто чужими голосами разговаривать может.
 На ощупь купец добрался до кровати, скинул тапки и забрался под теплое одеяло. Внезапно по его спине поползли ледяные мурашки. Что же это получается? Если этот Каол способен в большом городе найти человека быстрее, чем его собственная стража, да еще и зарезать кучу народа, только чтобы подставить недруга… Не слишком ли большую власть, хоть и тайную, приобрел в городе Майно? И не захочет ли он в один прекрасный день зарезать его, Клотиса? Ох, дернули же нечистые духи связаться тогда с посланцем Разрушителя… С этом надо что-то делать.
 Прежде чем уснуть, глава городского Совета Талазены долго лежал в темноте с открытыми глазами, чутко вслушиваясь в каждый шорох ночного дома.
 По улице ехали в полном молчании. Две свободные лошади постукивали копытами по булыжникам. Гнедая, носившая Хлаша, явно радовалась избавлению от непосильной ноши и сейчас весело топала рядом с кобылой Ольги, потряхивая гривой и пофыркивая. Ольга сердито пнула ее ногой в бок, и лошадь посмотрела на нее почти с человеческой укоризной. По сторонам улицы тянулись глухие высокие заборы.
 – Куда сейчас? - осведомился Заграт. В глубине живота нехорошо екало, дурные предчувствия болотными пиявками присосались к душе. Оказалось, он успел привыкнуть к Хлашу, к его гранитной надежности, к уверенности, что никто не ударит в спину. Да и Теомир… Нет, отсутствие Теомира чувствовалось меньше, но шаману не хватало постоянного удивления на его лице, его жадного интереса к окружающему новому миру. Девочке же, наверное, совсем тяжело - парень оставался для нее последней ниточкой к дому. Будь проклята эта Игра, выжившие из ума демиурги, весь этот уродливый страшный мир-песочница для впавших в детство богов!…
 – Надо перекантоваться часов шесть, - задумчиво сказал Тилос. В отблесках дальнего фонаря над дверью трактира под его глазами залегли глубокие тени, белки глаз отблескивали голубым. - На корабль загодя не пустят, погрузка идет. Даже и не знаю, что делать. В трактиры идти опасно - наверняка по ним уже разослали наши приметы. По улицам тоже не поболтаешься - обязательно на ночных сторожей наткнемся. Оптимальный вариант - превратиться на время в призраков и повитать где-нибудь в эфирных потоках, но такого я, к сожалению, не умею.
 – А других верных людей у тебя здесь не осталось? - поинтересовался Заграт.
 – Остались, - согласился Серый Князь. - Но немного. Накладно это - шпионскую сеть содержать. В любом случае я к ним уже и соваться-то боюсь. Хватит нам одного раза.
 – Ночь же…
 – Если нас оттуда, - Тилос ткнул пальцем в небо, - отслеживают, то темнота им не помеха. Да и кто его знает - вдруг кто за нами сейчас тихохонько крадется… Как мне неудачно рецепторы выжгло, а! Будто ослеп наполовину.
 – Не крадутся, - фыркнул Заграт. - Я бы почуял. Как, кстати, надвигающийся дождь чую. Еще до полуночи польет ровно из ведра. Насморк девке устроить хочешь?
 – Никакого насморка не будет, - обидчиво заявила Ольга, шмыгая носом. - Не сахарная. В первый раз в ночном, что ли? Да и Чистак лечить его научил. Раз - и нету.
 – Кто его знает… - туманно сказал Заграт. - Всякое бывает. Только если нас сверху отслеживают, нам без разницы - на улице мокнуть али в трактире пиво хлестать.
 – Логично, - согласился Тилос. - Об этом я не подумал. Хотя со Станции данные снять - не слишком быстрое занятие, наверняка не рассчитана она на слежку в реальном времени. Для другого делалась, не для уличного филерства. Ладно, до утра долго. Есть, небось, хотите.
 – Не хочу, - решительно заявила Ольга. - А если некоторые с голодухи с коня падают, то пусть… пусть…
 – Понятно, - вздохнул Тилос. - Помрем от голода, но не признаемся. Есть здесь рядом один трактир. Не совсем притон, но и с властями хозяин не дружит. Есть шанс, что до утра нас ни стража, ни уличные подонки не застукают. - Он надвинул на лицо глубокий капюшон, потом невесело рассмеялся и откинул его на спину. - Все равно не спасет. Ладно, давайте за мной. Заодно и лошадей сплавим.
 – Ну да, - проворчал Заграт. - Пять лошадей, трое из тех, кого полгорода ищет. Младенец поймет, в чем его выгода.
 Тилос резко натянул поводья, так что конь под ним даже привстал на дыбы.
 – Слушай, брат Заграт, - тихо сказал он. - Просьба у меня к тебе. Если увидишь, что я очередную глупость совершаю, дай мне посохом по башке, ладно? Может, снова думать начну.
 – Сейчас врезать? - деловито осведомился орк. - Или со следующего раза начнем?
 – Со следующего, - улыбнулся Тилос. - В этот раз обойдемся. Слишком часто по голове получать тоже размышлениям не способствует.
 Ольга прыснула. Заграт с облегчением покосился на нее. Отходит девчонка помаленьку, это хорошо.
 Тилос отвязал от луки седла поводья второй лошади. Ольга, вопросительно взглянув на него, сделала то же самое.
 – Жаль, хорошие были кони для подменных, аж удивительно, - Тилос наклонился и звонко шлепнул одного из них по крупу. Тот возмущенно всхрапнул и отпрянул в сторону. - Ничего, еще до утра кто-нибудь подберет. Поехали, что ли.
 Тучи надвинулись куда быстрее, чем ожидал Заграт, и до трактира добрались слегка промокшими. Зевающий слуга принял поводья лошадей, а путешественники прошли в неширокую длинную залу, тускло освещенную масляными светильниками. Тут и там за столами сидели маленькие группки людей, не обративших никакого внимания на вновь прибывших. Пахло прокисшим пивом, п о том, с кухни несло застарелой кровью и прогорклым жиром. Толстый хозяин сидел за прилавком, флегматично протирая кружки. Тилос сбросил свой заплечный мешок на лавку, повелительно указал туда же Заграту и Ольге и подошел к хозяину. Склонившись к нему, он завел негромкий разговор.
 Заграт устало пристроился на лавку, привычно поморщившись от боли в стертой седлом заднице. Надо будет забыть про дурацкую гордость да попросить Ольгу подлечить. Вот доберемся до комнаты…
 Каол Трейн, бесшумно ступая по подмокшему деревянному настилу, подошел к конюшне и заглянул внутрь, на мгновение взблеснув лучом потайного фонаря. Лошади были здесь. Те самые, что описали разведчики, но лишь три. Значит, двое таки уплыли, решил он. Совсем немного не успели, ну что за невезуха… И бард этот безголосый под ногами путается. Если бы не однозначный приказ хозяина, Каол с удовольствием попортил бы подсылу наглую смазливую рожу. Но барда назначили главным, так что приходилось подчиняться и терпеть нахальную усмешку. Ничего, мы еще встретимся в чистом поле…
 Коротко мигнули огоньки у забора, в одном месте неслышная тень на мгновение попала в луч света надкрылечного фонаря и тут же снова растаяла во мгле. Мелиандр Красило откинул на спину плащ капюшона, быстро оглянулся по сторонам и вошел внутрь. Каол Трейн нажал на кнопку секундомера, и светящаяся стрелка медленно поползла по циферблату. Если через пять минут бард не выйдет обратно, Каол плюнет на приказ и прикажет брать харчевню штурмом. И объяснение будет подходящим - не дождался, занервничал и все такое.
 Посланник криво усмехнулся. Наконец-то он отомстит! Брать эту мразь Тилоса живым он не собирался.
 Скрипнула дверь, и на Заграта снова обрушилось предчувствие беды. Он медленно повернулся ко входу, стискивая посох. Сердце отчаянно забилось.
 В дверном проеме стоял чем-то смутно знакомый человек. Заграт смотрел на него, стараясь вспомнить, где же он мог его видеть. Огонь… отчаяние… удар… Гхаш-Курум! Волна воздуха донесла до него запах пришельца.
 – Гар"лаххар ушш гваритул… - с отчаянием прошептал шаман. Ольга с удивлением взглянуло на него. - Чтоб я сдох… Ну разве может так не везти?
 Мелиандр Красило, бродячий менестрель, стоял у входа, бережно обтирая рукавом свою лютню. Ольга проследила взгляд орка и побледнела, прижав руки ко рту.
 – Ой, мама… - прошептала она. - Он же меня узнает…
 – Отвернись к стене, живо, - прошипел шаман. - Сиди и не дергайся. - Он встал из-за стола и боком вдоль стены двинулся в строну Тилоса, увлеченно обсуждавшего что-то с хозяином. Ольга сжалась в комок на лавке, стараясь сделаться как можно менее заметной.
 – … не везет, - говорил Тилос хозяину со скорбной миной. - Представляешь, уважаемый, ведь двадцать лет непосильным трудом наживал, и все жугличи разграбили. Хорошо хоть мы сами с дочерью ноги унесли, да и то в болотах бы заплутали, ежели не проводник. Ну скажи, как теперь жить, а? Все, что есть - в кошеле на поясе, а друзья - они ведь только пока тебе хорошо друзья, а в беде сразу знать не знают. - Тилос тяжело вздохнул. Хозяин флегматично кивал головой. Было видно, что он почти не слушает, что несет очередной посетитель. - Пойду вот завтра с утра пороги обивать…
 – Тилос, - Заграт легонько постучал Серого Князя по плечу. - Слышь…
 – Чего тебе? - обернулся тот с высокомерной миной на лице. - Сказал же - заплачу завтра, не обману.
 Заграт молча ткнул рукой в сторону входа - и обомлел. Странствующий бард направлялся прямиком к с ужасом смотрящей на него Ольге.
 – Твою мать… - тихо выругался Тилос. - Погоди, уважаемый, сейчас мы со старым знакомым разберемся, потом договоримся насчет комнаты. - Он повернулся и двинулся к Мелиандру, но было уже поздно.
 – Думала, сучка, я тебя не узнаю? - громко, на всю залу произнес бард. - Уж и не знаю, как ты от жугличей смоталась, но от Мелиандра Красило не уйдешь. Мелиандр Красило обид не забывает!… - было видно, что менестрель пьян почти в стельку. Он схватил Ольгу за рукав, та, взвизгнув, вскочила на ноги, пытаясь вырваться.
 Тилос рванулся вперед в тот же момент, когда Мелиандр, уронив на пол лютню, взмахнул ножом. Ольга, отступив чуть в сторону, блокировала руку нападающего, так что та лишь скользнула по ее предплечью, слегка зацепив острием ножа одежду. В тот же момент кулак другой ее руки с силой ударил барда в лицо, разбив ему нос. Тот взвыл, а девушка, продолжая движение, поймала руку с ножом в скрещенные запястья, резко перебросила ее на другую сторону, так что Мелиандр оказался согнутым в три погибели, вытянув вооруженную руку назад и вбок, перехватила его за кисть и обрушила ребро другой ладони на локтевой сустав. В этот же момент колено подоспевшего Тилоса с силой врезалось в лицо незадачливого хулигана.
 Все это заняло не больше двух ударов сердца. Тело барда с согнутой в локте в неправильную сторону рукой мешком рухнуло на пол. Секунду Ольга тупо смотрела на него, а потом, в голос разрыдавшись, бросилась к Тилосу и прижалась к нему, скрыв лицо у него на груди.
 – Ну что ты, доча… - растерянно бормотал он, похлопывая ее по спине и с глупым видом оглядываясь по сторонам на глазеющих на них людей. - Все хорошо, не бойся…
 Заграт в очередной раз про себя восхитился Серым Князем. Это надо же - даже сейчас не выйти из роли! Но рвать когти отсюда все равно придется, и чем быстрее, тем лучше.
 – Сильна девка… - пробасил кто-то из сидящих рядом. - А этот-то откуда взялся? Его сегодня, кажись, уже выкидывали.
 – Точно, - поддержал другой. - Я сейчас до ветру выходил, так он под забором валялся, в дупель пьяный. Протрезвел, видать. Ну, теперь он не скоро на людей бросаться начнет.
 – Хей, - удивился третий. - А ведь я этих молодчиков знаю. Это ж их приметы сегодня днем по кабакам читали. Мол, найти и задержать. Вознаграждение, типа, такое, что мало не покажется.
 – Ты не прав, уважаемый, - холодно сказал ему Тилос. Заграт покрепче взялся за посох и начал осторожно его пробуждать. С этими олухами справиться не проблема, но не приведи предки они стражу кликнуть успеют… - Мы только сегодня в город приехали. Потом, нас трое, а на площади про пятерых читали. Я - купец…
 – Купец из темного леса! - прервал его наблюдательный. - Вяжи их, ребята, потом разберемся!
 С дружным ревом человек десять разом бросились на Отряд. С треском лопнула колдовская вспышка, и поимщики с обиженным криками посыпались на пол, сшибая скамьи и зажимая опаленные глаза руками.
 – Бежим! - рявкнул орк, подхватывая мешки и бросаясь к выходу, по пути с удовольствием отдавив каблуком руку не в меру бдительному выпивохе. Краем глаза он заметил, что Тилос движется за ним, почти волоча по полу ничего не соображающую и тоже, кажется, ослепленную Ольгу. Надо будет сигнал перед вспышкой придумать, запоздало подумал он. Чего же это своих-то лупить…
 Холодный ветер и дождь ударили в лицо, заставив Заграта захлебнуться собственным дыханием. На мгновение, пока глаза привыкали к темноте, он замер на пороге, и тут же полетел кувырком, сбитый с ног выскочившим следом Тилосом.
 – Прикрой Ольгу! - рявкнул тот. - Я в конюшню!
 Вскоре троица во весь опор неслась по темной улице. По счастью, нерадивый конюх успел расседлать лишь одного коня, и теперь Тилос сидел по-жугличски, прямо на крупе коня, почти поджав под себя пятки. Полуобморочная девушка болталась в седле похуже шамана, лишь чудом не сваливаясь на землю. Сзади раздавались крики, били в железный гонг, вызывая стражу.
 – Куда сейчас? - задыхаясь от встречного ветра, крикнул Заграт. - Прятаться надо, пока на хвост не сели!
 – Уходим из города! - гаркнул в ответ Тилос. - К утру его оцепят стражей, мышь не проскользнет! Мы не можем прятаться вечно!
 – А корабль?
 – В жопу корабль! Гавани будут охранять в первую голову! Всем капитанам еще до утра доставят наши приметы! А до Золотой Бухты всего четыре дня верхами! За мной!
 Грязно выругавшись, Каол вышел на середину дороги и тщательно прицелился. До того несколько мучительных секунд посланник растерянно смотрел, как троица, вскарабкавшись на коней, выбирается за ворота. В последний момент он заметил выскользнувшую из трактира фигуру барда с неестественно торчащей в сторону рукой и проглотил почти сорвавшуюся с языка команду стрелять. Бард четко просигналил: не трогать! - и тут же исчез в темноте. Но нет, Тилос не уйдет в любом случае. Насчет него строгих приказов не было.
 Сглотнув горькую от ночного зелья слюну, он затаил дыхание и плавно потянул за спуск арбалета. В тот же миг руку сильно ударило снизу, и отравленный болт ушел в черное небо навстречу дождю. Яростно захрипев, Каол повернулся к обидчику и еле сдержал нацеленный тому в лицо приклад. Окаянный Мелиандр Красило, хрипло дыша, вцепился посланнику в одежду левой рукой. Правая безжизненно болталась вдоль тела.
 – Придурок… - невнятно сказал бард сквозь расквашенные губы. - Тебе же ясно сказали - не стрелять без сигнала. Забыл?
 Каол Трейн с силой толкнул его в грудь, переступил через барахтающееся в грязи тело и пару раз мигнул фонарем. Страшно хотелось кого-нибудь убить, и посланник надеялся, что этот кто-нибудь попадет ему под руку еще до рассвета.
 Мокрый ветер хлестал в лицо Серого Князя и его спутников, когда они, с налету смяв вялую по ночному времени заставу, вырвались из Талазены. Сзади били гонги, зажигались сонные огни в домах ничего не понимающих обывателей, а они неслись по мокрой глинистой дороге, и лишь Белая Звезда следила за ними во тьме сквозь рваные прорехи в тучах. И лес уже несся по сторонам дороги, и лишь однажды над ухом свистнуло что-то вроде стрелы…
 Утро застало их на поляне в трех десятках верст к северу от города. За ночь тучи рассеялись. Первые лучи солнца коснулись стоящего на четвереньках Заграта, старавшегося не думать, как это выглядит со стороны. Теплые ладони Ольги скользили по внутренней стороне его ляжек, и страшная, на пределе терпения, боль постепенно уходила.
 – Вы же на волках ездите, - задумчиво сказала Ольга, вставая, наконец, на ноги и отряхивая колени. - Ты же привычный. Как ты умудрился седлом-то кожу до мяса содрать?
 Морщась от жгучего унижения, орк натянул штаны и тоже встал на ноги.
 – У волка спина мне по размеру, - угрюмо сказал он. - Не то что эта коняка. Стол, а не спина… Не по-орочьи это - на такой тупой скотине ездить.
 – И вовсе они не тупые! - возмутилась Ольга. - Они все понимают… в отличие от некоторых!
 – Закончили? - осведомился Тилос, появляясь из кустов, брезгливо держа на отлете тушку зайца. Из размозженной в кашу головы зверька капала кровь вперемешку с мозгом. - Плохо, однако, без Теомира с его луком. Пока камнем попадешь… Пуганое здесь зверье, да оно и понятно - охотников пруд пруди. - Он бросил тушку на большой лист лопуха рядом с разгорающимся костерком и принялся ее разделывать. - Не след долго здесь болтаться, еще наткнется кто.
 – Лошади устали, - сообщила Ольга, копаясь в мешке в поисках приправы. - И у меня все травки кончились. Пособирать надо бы…
 – Лошади - это ничего. Переживут. Мы тихонько поедем. - Тилос вытер нож о траву и стал задумчиво разглядывать его, сидя на корточках. - Заграт, ты у нас знатный колдун. Скажи, есть способ отыскать человека в большом лесу?
 – А то, - фыркнул шаман, разминая ноги. Боль прошла, но конечности все равно оставались какими-то деревянными. - Берешь два десятка волков, объясняешь, что сделать надо, и пускаешь. Если за полдня не управятся, навсегда выгоняешь в лес за непригодностью и других ищешь.
 – Нет у нас волков, Заграт, - вздохнул Серый Князь. - И полдня - тоже. Я серьезно спрашиваю.
 – Да брось ты! Кто нас в этом лесу искать станет? - Орк несколько раз присел и подпрыгнул в воздух. Да, определенно лучше. - В Талазене народу, небось, не хватит, чтобы на таком расстоянии местность прочесать.
 – Хватит, - раздраженно ответил Тилос. - И прочешут, если заставят. Да я не о нас. Нам надо обязательно найти одного человека. Точнее, не одного. Она наверняка с сопровождающими. Можешь?
 – "Она"? - удивился Заграт, прекратив свои упражнения. - Баба? Слушай, тебе Ольги мало? Или заняться больше нечем? Там Хлаш с Теомиром нас ждать будут, а ты по бабам бегать собрался?
 – Язва ты, - печально сообщил ему Тилос. - Если мы эту… хм… бабу не найдем, плохо будет. Не нам плохо, но очень многим.
 – А тебе-то что за дело? - еще пуще удивился орк. - Ах да, я и забыл - ты у нас к каждой дырке затычка. Но тут уж, извини, ничем помочь не могу. Поисковым заклятьям меня не обучали, слишком тонкая штука. Дома необходимости не было, а у тебя в гостях - времени. В любом случае я должен в лицо знать того, кого искать. А я ее знаю?
 – Вряд ли, - откликнулся Тилос, водя палочкой по земле. - Ладно, тогда по-другому. Вы же, в конце концов, Отряд, вам везти должно. Она должна двигаться в Талазену по одной из трех известных мне дорог, а мы сейчас в месте, где они сильнее всего сближаются. Просто захотите ее найти, а дальше кривая сама вывезет, а?
 – Да зачем нам это надо? - возмутился шаман. - За нашими головами толпы народа охотятся, а мы какую-то бабу искать должны? Да кто она такая, ты скажешь толком?
 – Принцесса, Заграт, - вздохнул Тилос. - Наследная принцесса Приморской Империи.
 Ольга тихонько охнула. Заграт замер с раскрытым ртом.
 – Принцесса? - наконец недоверчиво переспросил он. - И зачем она тебе? В ножки поклониться хочешь?
 – Вчера днем я зашел к своим людям в Талазене, - терпеливо пояснил Серый Князь. - Из Золотой Бухты прислали весть, что три дня назад пропала принцесса. Народ об этом не знает до сих пор, но все, кому надо, осведомлены. По тем же сведениям она наверняка отправилась - или ее отправили - в Талазену. Сейчас она должна быть где-то неподалеку.
 – Ну а нам-то что? - недовольно пробурчал Заграт.
 – Скорее всего, она похищена. Так что у нас есть шанс ее спасти. А если принцесса обязана тебе жизнью, то будет за это признательна. Или ее отец-император будет признателен. Заграт, мне всегда казалось, что ты умнее трехлетнего ребенка. Или я ошибся?
 – Это ты меня язвой называл? - не пожелал признать поражение Заграт. - На себя посмотри! Ну как ты ее в этом лесу искать собрался? Да и охрана у нее должна быть немалой, а нас трое. Хотя бы Хлаш здесь был…
 – Мы должны ее найти, - почти умоляюще сказал Тилос. Он взглянул на Ольгу жалобными глазами.
 – Ну… - нерешительно сказала та. - Если принцесса… Заграт, может, поищем немного, а?
 Заграт зло плюнул. Тилос уже вьет из нее веревки. Ох, не кончится это добром…
 – Хрен с вами, - устало махнул он рукой. - Вода вскипела. Может, пожрем сначала?
 – Само собой, - легко согласился Тилос. - Спасибо, ребята, я знал, что вы поможете.
 – Привет! - звонко сказали сверху. - Куда вы все время убегаете? Я уже устал за вами летать.
 – Ой, Ыхушка! - счастливо взвизгнула Ольга, поглаживая спорхнувшего ей на плечо летуна. - Как здорово, что ты нас нашел! Я так соскучилась!
 – Не Ыхушка, а Злобный Ых! - гордо заявил летун, жмуря глазки от удовольствия. - Щас как укушу за нос, чтоб не обзывалась! А где Темка? И этот, большой и твердый?
 – Ладно, не буду больше, - пообещала Ольга. - Ты только за нос меня не кусай. И не улетай больше.
 – Бабы, одно слово, - поморщился Заграт. - Мало нам одной, ты еще и вторую подцепить хочешь… - Он повернулся к Серому Князю и осекся. В глазах того горел озорной огонек, он ухмылялся во весь рот.
 – Теперь понял, как мы собираемся принцессу искать? - хлопнул Тилос Заграта по спине. - Говорил же я - стоит вам только захотеть…
 Шаман со стоном взялся за голову.
 Солнце еще не успело подняться над деревьями, а летун уже вернулся с вестями.
 – Там, - мотнул он крохотной лопоухой головкой. - Они друг вокруг друга прыгают.
 – Прыгают? - удивился Тилос, поворачивая коня в указанном направлении. - Это как?
 – Ну, так, - неопределенно пояснил Ых. - Друг вокруг друга. Я это и раньше видел. Вставляют в рот палку и визжат ей, а остальные прыгают. Или другую палку крыльями скребут, а она тоже скрипит и визжит.
 – Танцуют, что ли? - поразился Заграт. - В лесу?
 – Ага, танцуют, - удовлетворенно согласился Ых, порхая над головами. - Точно, так и называли. Только эти палками не визжат, а стучат друг по другу.
 – … твою мать! - тихо пробормотал Тилос, пуская коня аллюром. - Это не танец, это бой. За мной, быстро!
 Заграт только плюнул.
 В глубокой колее, покосившись, стояла неказистая закрытая карета, вроде тех, на которые орк насмотрелся в Гхаш-Куруме. Ее дверцы распахнулись настежь, здоровый мужик удерживал бьющуюся и визжащую девушку с растрепавшимися длинными волосами и в изорванных богатых одеждах. Еще несколько человек, в черных и зеленых дорожных плащах, под которыми поблескивали кольчуги, яростно рубились вокруг на топорах и мечах. Кое-кто сидел верхом на лошади, но большинство бились пешими. Дорогу преграждало огромное поваленное дерево, вокруг валялись посеченные трупы.
 – За королеву! - яростно заорал один из рубак в зеленом плаще, заметив вырвавшихся на полном скаку из подлеска путешественников. - Кто бы вы ни были, именем законной королевы Империи приказываю помочь!
 – Предатель! - гаркнул его черноплащный противник, яростно наступая, так что первый кричавший едва успевал парировать град ударов. - У Империи один Им…
 Тилос, не останавливая лошади, нырнул с седла головой вперед. Мягко перекатившись через голову, он оказался на ногах и ударил черноплащного в горло скользнувшим из рукава кинжалом, так что конец фразы захлебнулся в кровавом бульканье. Не останавливаясь, Тилос снова кувыркнулся по земле и, не вставая, с силой пнул еще одного человека в черном плаще под ребра сразу обеими ногами. Согнувшись пополам, уже бесчувственное тело отлетело на пару саженей, а Тилос, снова оказавшись на ногах, скользнул в сторону, уходя от рубящего удара, перехватил кисть нападающего и бросил его на землю, заколов собственным палашом. Воодушевленные зеленоплащники с ревом бросились вперед. Трое оставшихся людей в черных плащах были смяты в мгновение ока.
 Последний из черноплащников схватил отбивающуюся девушку за талию и прижал к себе, приставив к горлу лезвие кинжала. Та затихла, глядя прямо перед собой наполненным слезами взглядом.
 – Вы не получите ее, - сумрачно сказал черноплащный четверым стоящим перед ним с обнаженными клинками врагам. - Пусть я умру, но беззаконного наследования не допущу.
 – Что ты хочешь? - презрительно спросил один из зеленоплащных, видимо, предводитель. - Жизнь? Обещаю, мы не тронем тебя. Иди. Деньги? Бери золото, которое вам заплатили, оно нам не нужно. Что еще?
 – Ничего, - с угрюмой обреченность сказал черноплащный. - Я не выполнил свой долг перед помазанником и за то отвечу перед Пророком. Но и вы не победите, пусть даже мне придется взять тяжкий грех на душу. Впрочем, чернее, чем у этой девки, моей совести все равно не бывать. Надеюсь, вы сгорите в адском пламени за свое предательство. А теперь мы вместе с ней отправимся на суд Пророка!…
 Маленький пронзительно визжащий комочек свалился на него сверху и впился в нос острыми зубами, залепив лицо крыльями. Черноплащный, издав приглушенный вопль, на мгновение отвел лезвие от горла пленной принцессы, и Тилос, проскользнув мимо мечников, выкрутил ему кисть с оружием и ударил кинжалом в бок, пропоров кольчугу. Тело черноплащного дернулось и грузно осело на землю, а принцесса, коротко всхлипнула и отпрянула в сторону, в объятия зеленоплащного мужика. Злобный Ых взмыл в воздух и принялся описывать круги, явно очень довольный собой.
 – А говорил - не укушу! - ехидно сказал он сверху. - А я укусил, вот!
 – Ну, извини, - Тилос развел руками. - Я был неправ. Беру свои слова обратно. - Он наклонился и тщательно вытер кинжал о плащ мертвого врага. Потом Серый Князь повернулся с склонился в глубоком поклоне.
 – Ваше Величество, - почтительно произнес он.
 – Кто ты? - не слишком дружелюбно произнес предводитель, заботливо укутывая в свой плащ дрожащую принцессу. Свежая прореха на плече медленно набухала кровью, но тот, казалось, не замечал раны. - Как зовут и откуда ты здесь взялся?
 – Погоди, Талемил, - остановила его принцесса. Голос ее срывался, но в нем проскальзывали железные интонации. - Негоже так говорить с человеком, спасшим мне жизнь. - Она высвободилась из рук воина и выпрямилась. Во всем ее облике сквозила спокойная властность. - Я, Камелла, наследная принцесса Приморской Империи, благодарю тебя за спасение, о храбрый незнакомец! Обещаю, что твои заслуги не будут забыты. Как зовут тебя, храбрец?
 – Ваше Высочество, я простой купец Тамил, родом из Хамира, - Тилос встал на одно колено и склонил голову. - Моя жизнь и жизнь моей дочери, равно как и нашего проводника, всецело принадлежит вам!
 – Купец? - еле слышно фыркнул Талемил. - Боевые же в Хамире купцы… - Принцесса метнула на него короткий взгляд, и воин осекся на полуслове.
 – Благодарю тебя, купец Тамил, - надменно произнесла она. - Ты получишь щедрую награду, когда я верну себе то, что мое по праву. Ты можешь встать. Однако же Талемил прав. Ты дерешься как опытный воин, да еще и невиданным раньше способом.
 – Я неудачливый купец, Ваше Высочество, - вздохнул Тилос, поднимаясь на ноги, но по-прежнему со склоненной головой. - Долгие годы я был солдатом. Но однажды я встретил женщину, которую когда-то любил, и девушку, которая оказалась моей дочерью, и решил оставить это ремесло. Но не прошло и трех лет, как Хамир, в котором я пытался вернуться к мирной жизни, оказался осажден и захвачен дикими племенами, а моя жена убита во время бегства. Все, что у меня осталось, это дочь и несколько старых друзей в Империи, на чью помощь я надеялся. Но друзья в Талазене оказались не такими уж и друзьями, и… В общем, я ехал в Золотую Бухту, чтобы встретиться с товарищами, которые осели там, а если и они от меня отвернутся - предложить свои услуги солдата Императору.
 – Печально слышать, - судя по голосу, принцесса была расстроена невзгодами лже-купца не более, чем валяющееся поперек дороги дерево. - Но воистину судьба вела тебя сквозь невзгоды. Это твоя дочь? - Она взглянула на все еще остолбенело сидящих верхом Ольгу с Загратом. - Ты выглядишь моложе, чем на самом деле.
 – Да, моя госпожа, - вновь почтительно поклонился Тилос. - Мне говорили об этом. Хотя я не так уж и стар - мне лишь недавно стукнуло тридцать пять, и еще лет пять или десять моя воинская сноровка меня не оставит.
 – Ваше Высочество, - почтительно обратился к Камелле Талемил. - Мы теряем время. Этим бандитам в любой момент может нагрянуть подмога. Нужно спешить…
 – Я сама знаю, что мне нужно, - ледяным тоном ответила принцесса, одарив того взглядом, от которого воин съежился чуть ли не вдвое. - Чужестранец, как ты видишь, я оказалась в немного затруднительном положении. Черное предательство висит надо мной, а путь домой долог и опасен. Ты не подданный Империи, и я не могу приказывать тебе, но, если ты поможешь мне, твои неверные друзья будут рвать на голове волосы. Ты поможешь мне добраться до Золотой Бухты?
 – Я солдат, и мне все равно, за кого сражаться, - снова поклонился Тилос. - Но для меня будет большой честью отдать свою ничтожную жизнь за такую красавицу, как вы, Ваше Высочество, неважно - за принцессу или простую мещанку. - Заграт услышал, как рядом презрительно фыркнула Ольга. - Если только мне будет позволено задать вопрос…
 – Вопрос? - искренне удивилась принцесса. - Какой вопрос? Впрочем, спрашивай. И кончай кланяться, в глазах рябит.
 – Спасибо, Ваше Высочество. Мне всего лишь хотелось узнать, как вы оказались в этой глуши, и кто эти люди, кто похитил вас? Нет-нет, поймите меня правильно, - заторопился он, - мне всего лишь хочется знать, насколько опасно будет наше путешествие. Может быть, мне стоит отослать дочь обратно в Талазену? Я не так богат деньгами, как хотелось бы, но на несколько дней на постоялом дворе наскребу…
 – Ты же не отошлешь ее в одиночку, - задумчиво сказала принцесса. - А орк-проводник нам пригодится. И из своих людей я никого не отпущу. Не бойся, купец, разбойники нам не страшны, а солдаты Империи с женщинами не воюют. Я - исключение, - добавила она, заметив недоверчивый взгляд, брошенный Тилосом на разбросанные вокруг трупы. Что же до того, как я здесь оказалась…
 – Принцесса… - предостерегающе сказал Талемил.
 – Что - принцесса? - яростно обернулась к нему Камелла. От резкого движения плащ слетел с ее плеч, перепачканные, но все равно пышные волосы волной хлынули по спине. Заграт исподтишка оглядел ее. Действительно, эффектная по людским меркам бабочка. Очень даже эффектная… - Я почти семнадцать лет принцесса, а что с того? Каждый дурак считает себя вправе указывать мне, что делать, а что - не надо! Я не имею в виду тебя, - добавила она уже тише, заметив выражение обиды на лице Талемила. - Но этот человек будет рисковать своей жизнью наравне с нами. Он имеет право знать - ради чего. А если струсит, то пусть лучше уйдет сейчас, чем сбежит в самый важный момент.
 – Да, принцесса, - вздохнул воин. - В любом случае, я никогда не умел тебя переубеждать. Ты моя повелительница, тебе и решать.
 – Не обижайся, старый друг, - уже мягче сказала девушка. - Но я и в самом деле решу сама. - Она снова повернулась к Тилосу. - Ты уверен, что хочешь знать, купец Тамил из Хамира?
 Тилос молча кивнул, не отрывая от нее восхищенного взгляда.
 – Ладно, тогда слушай. Меня предали, и знаешь, кто? Мой собственный отец!
 Против своей воли Заграт почувствовал, что его лицо вытягивается от изумления. Ай да Тилос, ай да сукин сын… В династические распри, значит, влез! Да утони оно в трясине, нам-то это зачем?
 – Я не буду морочить тебе голову тонкостями имперской политики, -продолжала принцесса. - Но мой отец стар, ему недолго осталось любоваться восходами с Третьей сторожевой башни. Я - его наследница. К несчастью, я молода и смотрю на мир открытыми глазами. Я вижу, как страдает мой народ под гнетом неумелого правления, как разоряются крестьяне, как забирают силу торгаши, как слабеющая армия все хуже охраняет наши рубежи, отступая под натиском дикарей из Граша. Империя одряхлела вместе с моим отцом и, возможно, умрет вместе с ним. Умрет, если я - мы - не предпримем что-нибудь прямо сейчас. Я должна взять власть в свои руки, чтобы не допустить катастрофы.
 Тилос выглядел ошеломленным.
 – Но, Ваше… - заикнулся было он.
 – Только не надо мне говорить про уважение к родителям, - взмахом руки оборвала его девушка. - Я не могу терять время, Талемил прав. Ты узнаешь все необходимое по дороге. Я не имею ничего против отца… он мог бы убить меня, в истории Империи случалось и такое. Но он лишь отправил меня в изгнание, да и то не в тюрьму на дальних болотах, а под зам о к в Талазену. Но он не имеет права и далее оставаться на престоле. Это вопрос человеческих жизней, а не оскорбленного честолюбия. Так ты мне поможешь, купец Тамил?
 – Я не политик, - вздохнул Тилос. - Мне платили не за разговоры. Но я не могу противиться воле такой прекрасной девушки, как вы, Ваше Величество. - Он осторожно взял руку принцессы и поцеловал, опустившись на одно колено. Заграт заметил, как вздрогнула Камелла, как тихо зарычал зеленоплащный Талемил и как насупилась рядом Ольга.
 – Нахал… - неуверенно произнесла принцесса. - Я… впрочем, я тебя прощаю. Только в этот раз, - она грозно сверкнула глазами и выдернула руку.
 – Да, Ваше Величество, - Тилос встал и ослепительно улыбнулся снова вздрогнувшей Камелле. - Я сохраню этот момент в сердце до конца своей жизни. Я ваш, распоряжайтесь мной как хотите. Но как мы пробьемся сквозь императорскую охрану?
 – Нам не потребуется сквозь нее пробиваться, - терпеливо объяснила девушка. - Раз в месяц Император устраивает общий прием, на который может прийти каждый. Или почти каждый, - задумчиво поправила она себя. - Ну, меня-то точно пропустят. Посмотрим, что он скажет, когда я публично обвиню его в похищении. Единственная загвоздка - прием этот состоится завтра вечером.
 – Мы не успеем, Ваше Величество, - устало сказал Талемил. - Туда даже конному курьеру отсюда двое суток ходу.
 – Должны успеть, - отрезала принцесса. Она сделала шаг, остановилась и критически оглядела себя. - Да, в этом на коня не сядешь. Почему меня украли с бала, а не с верховой прогулки? Ладно. Талемил, сними штаны с кого-нибудь из этих, - он брезгливо повела плечом вокруг. - И рубаху с плащом - тоже.
 – Этого не требуется, принцесса, - качнул головой Тилос. - У моей дочери есть запасная одежда. Думаю, вам окажется впору.
 Следующий день запечатлелся в памяти Заграта сплошным кошмаром. Ехали одвуконь, благо лошадей хватало. Коней гнали галопом, под уклон срывавшимся в карьер. Когда с губ животных начинала срываться пена, пересаживались на подменных. Седалище Заграта снова начало болеть, хотя и не так сильно, как до того - то ли задница начала превращаться в одну большую мозоль, то ли Ольга наложила какое-то постоянное заклятье. Однако легкого орка мотало в большом, не по размеру, седле, словно зюмзика на ветке, так что вскоре начали болеть пальцы, судорожно цепляющиеся за поводья и луку седла. Штаны заскорузли от лошадиного пота. Шаман проклинал бесконечно вылетающие навстречу все новые и новые деревья, разбитые колеи, ветки, норовящие хлестнуть по лицу, Игру, Тилоса, втянувшего их в эту дурацкую историю, принцессу, ее воинов, бросающих на него сочувственно-насмешливые взгляды, и вообще все, что попадалось на глаза.
 Впрочем, ближе к закату отряд вынужденно остановился. Кони шатались, на подъемах плелись неспешным шагом, не помогали даже плети. Наконец Талемил приблизился к принцессе.
 – Загоним лошадей! - гаркнул он, перекрывая шумящий в ушах теплый встречный ветер. - Привал нужен!
 – Никаких привалов! - крикнула принцесса в ответ. - Скоро пойдут жилые места, я видела в окно кареты. Там их подменим!
 – Мы не можем соваться на почтовые посты! - прокричал Талемил. - О вас сразу сообщат в столицу, и тогда нас перехватят еще по дороге! Нужен привал!
 Несколько секунд принцесса продолжала ехать, упрямо сжав губы. Потом резко осадила лошадь.
 – Привал! - сказала она усталым голосом. - Недолго. Пока кони не отдохнут. Ночью быстро не поскачешь, а день на исходе. - Она с трудом сползла с коня, отошла на обочину и обессиленно рухнула в траву. - Пить!
 Один из воинов спрыгнул с коня, отстегнул от седла небольшую флягу и подал ее Камелле.
 – Тут вода, Ваше Величество, - извиняющимся тоном сказал он.
 – Спасибо, что не вино, - отмахнулась принцесса, жадно припадая к фляге. -Возблагодарим Пророка за мое спасение!
 Отложив флягу, она с трудом перевернулась на живот, встала на четвереньки, потом на колени, сложила руки на груди и начала что-то шептать, периодически падая ниц. Остальные, бросив коней, присоединились к ней. Тилос покачал головой, помог слезть Заграту и принялся расседлывать лошадей. Ольга присоединилась к нему.
 – Что ты делаешь? - хлестнул их резкий оклик. - Кто тебе позволил?
 – Ваше Величество, - растерянно пробормотал Тилос. - Я думал, что нужно дать им отдых…
 – Отдохнут под седлами, - безапелляционно заявила Камелла. - У нас нет времени седлать их повторно. Передышка минут на двадцать - и дальше.
 – Но лошадям этого мало! - возмутилась Ольга. - Ваше э-э-э… Величество, они устали! Им нужно несколько часов отдыха!
 – Мне тоже нужно несколько часов отдыха! - огрызнулась та в ответ. - А может, и несколько дней! И вашему орку, я вижу, тоже. Можно подумать, нам кто-то выбор предлагает! Оставьте коней как есть. Двадцать минут - и дальше. Часы кто-нибудь прихватил?
 Талемил вопросительно посмотрел на своих людей и пожал плечами.
 – Нет, Ваше Величество, - ровно ответил он.
 – Дерьмо Пророка! - выругалась принцесса. - И мой браслет куда-то запропастился. Ладно, на слух отсчитаем…
 – Ваше Величество, - Тилос подошел к ней и встал, глядя на девушку сверху вниз. - Уставший человек способен драться, но павшая лошадь не способна бежать. А кони падут, если их загнать. Талемил прав, вам нельзя показываться на людях, если хотите добраться до Золотой Бухты живой. Нам нужен долгий отдых.
 – Ты осмеливаешься противоречить мне? - принцесса, покачиваясь от усталости, встала на ноги, выпрямившись во весь свой невысокий рост и сжав кулачки. - Да как ты смеешь? - Воины позади нее тоже встали и положили руки на эфесы мечей, угрожающе поглядывая на Тилоса. - Ты, торгаш из выморочной деревушки…
 – Вы королева, Ваше Величество, - Тилос смотрел на нее в упор, не отводя взгляда. Воины недовольно забормотали. Заграт мысленно зарычал и заковылял обратно к своему коню, вернее, к притороченному к седлу посоху. С четверыми Тилос, наверное, и сам справится, но уж лучше поберечься лишний раз… - Да, вы настоящая королева - сильная и упорная. Вы можете повелевать солдатами, и они с радостью будут подчиняться вам. Но мой вам совет на будущее - всегда держите рядом человека, который не побоится сказать вам правду. Это может спасти вам жизнь.
 – Что… - растерянно начала принцесса, но Тилос перебил ее:
 – Вы можете приказывать людям, но не животным. Кони вымотаны, а без них мы не доберемся никуда. Вот это - правда. Нужно дать животным отдых.
 – Но ночь…
 – Мой гид хорошо знает эти места, - голос Тилоса смягчился. - И он умеет вызывать путеводный огонь, который осветит дорогу. Мы сможем передвигаться и ночью. Но сейчас нужен долгий привал.
 Несколько мгновений королева смотрела на него, кусая губы, потом беспомощно оглянулась на Талемила. Здоровяк пожал плечами и утвердительно кивнул.
 Камелла махнула рукой и побрела в сторону кустов.
 – Делайте как хотите, - сказала она. - Куда уж мне, дуре, до умников вроде вас…
 – Королева! - Талемил сделал движение в ее сторону.
 – Стой где стоишь! - огрызнулась та. - Могу я до ветру в одиночку сходить? Или ты и тут собрался за мной шпионить, вроде тех предателей? Помоги лучше этому, - она мотнула головой в сторону Тилоса, - коней расседлать, коли так хочется.
 Снова в путь двинулись, когда уже сгустились сумерки. Незадолго до того Заграт отвел Тилоса в сторону и злым шепотом осведомился, как это он должен вести всю компанию по незнакомой местности, в полной темноте да еще и верхом?
 – Тут одна дорога, - успокоил его Тилос. - Будет развилка верстах в тридцати отсюда, свернешь направо. А зрение у тебя ночное, да если что - темноту колдовским светом разгонишь. Ты умеешь, я знаю.
 Теперь Заграт снова болтался в седле, ругаясь про себя черными словами. По счастью, в сумерках пришлось перейти с галопа на небыструю рысь, иначе на бугристой дороге лошади рисковали переломать себе ноги. Единственный, кого не смущала темнота, был Злобный Ых. Он мелькал взад и вперед, беззаботно тараторя, временами громко чавкая чем-то хрустящим. Когда стало совсем темно, шаман засветил на конце посоха огонек и опустил его пониже к земле, чтобы не слепило его ночные глаза. Отчаянно хотелось спать - предыдущей ночью времени на сон почти не было. Похоже, что и эта ночь окажется не легче. Он широко зевнул и чуть было не выпал из седла.
 – Держись, парень, в могиле отоспимся, - посоветовал ему один из воинов.
 – Иди ты… - огрызнулся было Заграт, но вспомнил о своей роли. - Я нанимался в Золотую Бухту вести, не на кладбище. Не платят мне столько.
 – Держись нас - карманы золотом набьют, - хмыкнул тот. - Королева своих не забывает. Сколько раз с нами против воли отца в леса сбегала - и ни разу не выдала. Саму пороли, но про нас - ни-ни.
 – Она еще не королева, - проворчал орк. - Как бы не посадили ее на кол заместо трона.
 – Ну-ну! - осадил его собеседник. - Ты думай, что говоришь. Услышит - обидеться может. Обид она тоже не забывает.
 – Какие мы чувствительные! - фыркнул Заграт, но заткнулся.
 Заполночь шаман выдохся окончательно. Он чудом удерживался в седле, колдовской огонек мигал, почти ничего не освещая. Кони шли ленивым шагом.
 – Привал, - наконец тяжело вздохнула Камелла. - Послал же Пророк спутников! До рассвета пара часов, спите кто может. День будет тяжелым.
 На ночлег устроились, не разжигая огня. Наскоро перекусили нашедшимся в мешках воинов Талемила вяленым мясом и пресными лепешками, запивая водой из фляг. Талемил настоял на дежурстве, взяв себе первую вахту. Немногие одеяла выделили Камелле с Ольгой. Остальные, включая Тилоса, повалились на голую траву и тут же захрапели.
 К Заграту сон не шел. Все тело ныло, словно избитое дубиной. Ночной ветерок пробирал дрожью. Глаза, в седле упрямо слипавшиеся, сейчас так же упрямо не желали закрываться. Он изо всех сил зажмурил их, но тут до него донеслось слабое всхлипывание.
 – Камелла! - донесся до него встревоженный шепот Ольги. - Принцесса! Что с тобой? - Всадница подползла к принцессе поближе. - Что-то болит?
 Будущая королева, как разглядел Заграт, лежала под одеялами, свернувшись в комочек. Ее тело тряслось от сдерживаемых рыданий.
 – Камелла! - осторожно потрясла ее за плечо Ольга. - Не плачь! Все уладится!
 – Отстань! - дернулась та. - Тебе хорошо говорить! Не получится - забьетесь с папашей в какую-нибудь дыру вроде Хамира, вас и искать никто не будет. А я? Думаешь, я не слышу, что твой проводник болтает? На кол посадят вместо трона! Дурак! Он папашу моего не знает! Он мне такую смерть выдумает, что я о коле молить буду как о великой милости! - Она снова зарыдала, теперь уже не сдерживаясь.
 Ольга растерянно сидела рядом, поглаживая принцессу по плечу.
 – Ну, Т… отец же с нами, - утешающе произнесла она. - Он не позволит тебя казнить! Он… он знаешь какой!
 – Какой? - горько спросила принцесса. - Он всю дворцовую гвардию перебьет? Всю имперскую армию? От каждой стрелы меня прикроет, в каждой чаше с вином яд найдет? Тебя бы на мое место…
 – Ну… - Ольга явно подыскивала, что сказать. - Может, не надо во дворец, а? Плюнь. Не обязательно же быть королевой. Назовешься по другому…
 – Я - императорской крови! - в голосе Камеллы неожиданно зазвенели железные нотки. - Я не буду бегать от судьбы! От меня зависит будущее Империи! Неужто ты думаешь, что я могу бросить своих подданных? Пусть даже я умру - но умру как королева!
 – А зачем обязательно умирать? - тихо спросила Ольга. - Почему нельзя просто жить?
 – Дикая ты, - вздохнула принцесса. - Сразу видно - из глухомани. Не дуйся, это ведь правда. Кто бы из моих служанок мне "ты" сказал - по меньшей мере выпорола бы. Но ты не наша, порядков не знаешь, так что я тебя прощаю. Только на людях мне "вы" говори, а то на самом деле выпороть прикажу. - Она шмыгнула носом. - Ха, просто жить! Королям с королевами просто жить нельзя. Съедят. Ладно, спи давай. Я уже в порядке. Только не рассказывай никому…
 – … а то выпорешь, - вздохнула Ольга. - Поняла уж. Не скажу, не бойся. Спи.
 Наступила тишина. Судя по дыханию, юная принцесса была далеко не в порядке, но мужественно изображала из себя спящую. Заграту стало жалко девчонку. Вот уже вторая такая, связанная судьбой по рукам и ногам. Ольгу тащит вперед дурацкая Игра демиургов, Камеллу - игра в королеву, и ни та, ни другая не вольны избавиться от узды. Действительно, куда принцессе деваться? Скрываться по лесам да подвалам? Ей, привыкшей, небось, на серебре есть и из золота пить? Ха!… Интересно, куда опять подевался этот мелкий летун? Вроде бы еще недавно тараторил над ухом про каких-то знакомых белок, суровые воины бросали на него суеверные, а принцесса - любопытные взгляды, а потом н а тебе - исчез. Что-то тут не так…
 Шаман устроился поудобнее и впал в оцепенение. Спать, пожалуй, действительно не стоило - мало ли, заклюет часовой носом… Болело, словно избитое, тело. Он прикрыл глаза и стал потихоньку растворяться в окружающем мире.
 Деревья. В темноте - слабый шелест начинающих желтеть и сохнуть листьев. Быстрыми тенями мелькают летучие мыши, сглатывая на лету редких здесь комаров. Где-то среди них мелькает тень покрупнее и… поярче. От Злобного Ыха исходит темно-золотое сияние, сородичи тянутся к нему, кружатся вокруг призрачной стаей. Пусть забавляется малыш, авось еще пригодится. Прыгает с ветки на ветку странный маленький зверек. Белка-не белка, но с большим пушистым хвостом. В зубах - крупный орех, отвалилась и плавно опускается на землю небольшая чешуйка. Несколько мелких птиц сидят на ветках в оцепенении, мало отличающемся от его собственного. Вдалеке ухает сова, и их маленькие тела дергаются в унисон, слегка напрягаются мышцы, но тут же расслабляются - опасность далеко.
 Жук-древоточец прокладывает свой путь в мертвом дереве. Слишком близко к рассыпающейся коре - завтра прилетит дятел и достанет насекомое твердым клювом. Но до завтра - целая вечность, а кто задумывается о ней? По проложенному ходу текут капли воды, сливаются в тончайшую струйку, пленкой растекающуюся по древесине, дрожащую в унисон с биением сердец водяных духов в дальнем ручье. Ручей неспешно струится по камням, давно прошла весенняя пора его бурного разлива. Впереди - новый разлив от осенних дождей, но это лишь последние вялые потуги, и всем ясно, что недалеко до зимнего оцепенения.
 Могучая пульсация Силы проходит сквозь тело, восстанавливая утраченную энергию. Тело впитывает ее каждой клеточкой, восприятие обостряется, отражает в себе мельчайшие ее ручейки, сочащиеся сквозь каждое живое существо в окрестности нескольких верст. Тело становится невесомым, растворяется в живительном потоке, тебя несет вверх, вверх… Нельзя. Духи предков коварны в своем дружелюбии, час у них в гостях может обернуться седмицей в своем мире, а солнце все ближе к горизонту, и небо на востоке начинает окрашиваться в слабые розовые тона. Скоро вставать. Скоро двигаться дальше. Лошади, пофыркивая, неспешно жуют траву, люди забылись тяжелым сном. Судя по тревожным пульсациям душ, снятся им отнюдь не райские наслаждения. Битвы, кровь, предчувствие смерти. Интересно, верят ли они в Пророка, или то для них не обязательно? Вздрагивает, но не просыпается от комариного укуса Ольга, водоворот Силы над ее телом качается, но воронка не разрушается, продолжает мерно пульсировать. Скоро она полностью восстановится. Она молода, сильна, когда-нибудь станет великой целительницей. Если выживет, конечно. Рядом стонет в полудреме молодая принцесса. Страх заполняет ее душу, страх, смешанный с желаниями юного тела и духа, и что-то еще, непонятное. Пойти против собственного отца, против могучего Императора… Но воля сковывает страх стальными обручами, железная решимость обволакивает его непроницаемой оболочкой. Тоже далеко пойдет девчонка, если не прикончат.
 Странная пустота рядом. Она движется к нему. Струйки Силы обтекают ее, нервно колеблясь. Еле слышно хрустит под сапогом опавший лист.
 – Заграт, подъем, - Тилос осторожно тронул шамана за плечо. - Пора поднимать народ. Светает.
 – Чтоб тебе на ровном месте запнуться, - проворчал шаман, нехотя выходя из транса. - Только устроился поудобнее…
 – Встретишься с предками - отоспишься, - ухмыльнулся Тилос. - Разминайся давай, больше до самой Золотой Бухты остановок не будет.
 Заграт широко зевнул, потянулся и сел. Вокруг осторожно ходили люди, пытаясь не налететь на дерево в полусвете едва брезжащих сумерек. Ольга с принцессой о чем-то еле слышно шушукались, но Заграт не стал прислушиваться. А хорошо бы девчата подружились! Учитывая, что возвращаться Ольге некуда, судьба королевской наперсницы не так уж и плоха. Правда, если вечером принцессу казнят, то и Ольгу могут прихватить за компанию. И меня самого… Ладно, о смерти думать - лишь смерть кликать. До вечера еще дожить надо, как тому древоточцу, да и зачем папаше казнить глупую дочурку? Раньше не казнил, и сейчас обойдется. Всыпать розгами по первое число - это да.
 Наскоро перекусили сушеными яблоками и лепешками. Принцесса распростерлась на земле, молясь наступающему рассвету. Воины последовали ее примеру, затем быстро и сноровисто оседлали коней. Люди казались свежими, словно и не было долгой бешеной скачки, или же отдых длился не пару часов, а полновесную ночь от заката до рассвета. Орк ощутил легкую зависть.
 – Заграт, где Ых? - тихо спросила у него Ольга. - Я его давно не видела.
 – Летает неподалеку с приятелями, - пожал плечами шаман. - Я его чувствовал. Тебе-то что? Город впереди, ему там совсем не место.
 – Знаю, - вздохнула девушка. - Только жалко. Привыкла я к нему, и Камелла спрашивает, что это за зверек такой смешной. Я познакомить обещала.
 – Да вот он, легок на помине, - сморщился шаман.
 – Привет! - летун спикировал сверху, ловко ухватившись за ольгин кафтан и повиснув вниз головой. - Вон вы куда убежали. А я такого жука поймал! Ух! Большой и твердый, даже разгрызть нельзя. Я его выплюнул, он вниз упал. А вы дальше бежать будете? Я спать хочу.
 – Так и спи, - предложила Ольга. - Виси и спи. Я тебя за пазуху суну, там тепло и темно…
 – Интересный у тебя летун, - Камелла тихо подошла поближе, с любопытством разглядывая зверька. - Откуда, говоришь, взяла?
 – Он сам по себе, - улыбнулась Ольга. - Сам взялся, сам и исчезает, когда захочет. Ых, это королева. Ее зовут Камелла.
 – Я Злобный Ых, - пробурчал летун. - А что такое королева? Она не кусается?
 Камелла тихонько прыснула в кулак.
 – Нет, я не кусаюсь, - сказала она, осторожно поглаживая зверька пальцем по крохотной головке. Тот зажмурился от удовольствия. - Я хорошая. А почему ты Злобный?
 – Потому что в ухо плюну и за нос укушу, - объяснил тот. - Но если ты хорошая, то не буду. А вот быка Сердюка я однажды ка-ак…
 – Моя королева, - Талемил смущенно кашлянул за ее плечом. - Нам пора. Уже достаточно светло для скачки.
 Камелла бросила на него недовольный косой взгляд, но сдержалась.
 – Ладно, потом поговорим, - бросила она Ольге. На ее лице снова проступило надменное выражение. - Все готовы? По коням.
 Когда солнце уже поднялось довольно высоко над кронами деревьев и начало ощутимо пригревать левую щеку, Талемил натянул поводья и вскинул руку. Маленький отряд остановился.
 – В чем дело, Талемил? - недовольно спросила принцесса.
 – Моя королева, - бесстрастно сказал тот. - Через полверсты дорога раздваивается. Один путь ведет глухими лесными тропами к заброшенным хуторам, второй выводит на большой торговый тракт.
 – И что? - недоуменно спросила Камелла. - Ты же сам говорил, что нельзя нам на людях показываться.
 – Мы не успеем лесными тропами, - виновато сказал воин. - Они петляют что твоя змея по склону. Там болота и непроходимые чащи.
 – Значит, выходим на большой тракт, - пожала плечами принцесса. - Я накину капюшон на голову, меня не узнают.
 – Остановит стража и потребует подорожную. У нас ее нет.
 – Значит, обойдемся без подорожной. Или ты думаешь, что они осмелятся арестовать меня, свою принцессу?
 – Арестовать - не осмелятся. Но вот предупредить о вашем появлении - вполне.
 – Не все так плохо, доблестный Талемил, - вмешался Тилос. - Это тракт неподалеку от столицы, здесь вряд ли держат связных магов. Их место - на границе. Значит, связываются с городом они через голубей или даже просто посылают гонцов.
 – Хрен редьки не слаще, купец, - огрызнулся Талемил. - Нам-то какая разница, как предупредят?
 – Большая, - досадливо глянул на него Серый Князь. - Гонец нас не обгонит, а на почтового голубя в сегодняшней дворцовой суматохе внимания могут и не обратить.
 – Что-то не пойму я тебя, купец Тамил, - нахмурился тот, угрожающе поворачиваясь к нему. - То ты говоришь, что на люди нам показываться нельзя, то сам заявляешь, что нужно сунуться прямо в лапы дорожной стражи. Да и порядки наши знаешь что-то очень уж хорошо для деревенщины, которую из себя корчишь. Ты, часом, не подсыл ли императорский? Может, ты хочешь принцессу снова в полон отдать, а?
 – Не валяй дурака, Талемил, - устало вздохнул Тилос. - Я не подсыл и не хочу, чтобы принцессу пленили. Но если мы собираемся до заката добраться до Золотой Бухты, нам придется гнать коней по столбовому тракту во весь опор. Другого выхода просто нет. Королева, я сказал. Выбор за вами.
 – Он прав, Талемил, - ровным голосом сказала принцесса. - Кому суждено быть повешенным, тот не утонет. Я не верю, что меня сможет остановить какая-то дорожная стража. Кроме того, мы сможем менять лошадей в трактирах и на почтовых станциях.
 – Да, моя королева, - поклонился воин. - Мое дело - умереть за вас, если потребуется, но решаете вы. Мы едем по тракту.
 – Тебе не придется умирать, я надеюсь, - кивнула ему Камелла. - И я надеюсь, что умирать не придется даже моему отцу. И еще - я не забуду твою верную службу, Талемил. Я не забуду никого из вас, обещаю. Но хватит препирательств, вперед, мои верные! - Она пришпорила коня и рванулась вперед. Остальные устремились за ней.
 Если бы Тилос не предупредил Заграта о развилке, орк бы ее пропустил. Остатки сгнившего указателя поросли чагой и почти скрылись под вьюном. Лесная тропа представляла собой поросший высоким бурьяном проход между двумя шипастыми кустами падуба. С той стороны отчетливо тянуло застарелой лесной прелью, к которой примешивался запах отдаленной топи. Заграт порадовался про себя - болот он нахлебался на всю жизнь еще во время памятного бегства из Хамира.
 Впрочем, все это он заметил лишь мельком - кавалькада вихрем пролетела развилку, ни на мгновение не задержавшись. Вскоре по сторонам дороги стали заметны следы человеческой деятельности - вытоптанная трава, тропинки, уходящие в лес, обломанные ветки и срубленные деревья. Вдали застучали топоры дровосеков. Дорога постепенно расширялась, колея становилась все глубже. Потянуло запахами человечьего жилья. Потом как-то неожиданно лес кончился, и всадники оказались на опушке.
 Вдоль нее струной тянулся широкий тракт. Вдаль уходила необъятная степь, поросшая высокой травой, и лишь где-то на горизонте угадывались купы деревьев. Или это облака? Теплый ветер налетал в лицо, ласково ерошил море ковыля, невдалеке пасся табун лошадей. Ольга от восторга привстала в стременах и испустила протяжный клич, от которого у шамана заложило уши. Впрочем, на лицах остальных появились снисходительные улыбки, а принцесса даже попыталась повторить вопль, но голос сорвался, и она конфузливо замолкла. Впрочем, радостное выражение с ее лица так и не сошло. Добрые предки, с ужасом подумал Заграт, какая же она еще девчонка! И это за ней мы идем против Империи, поставив на карту свои жизни?
 Невдалеке угадывалось что-то, похожее на наблюдательную вышку. Заграт пожалел, что рядом нет зоркого Хлаша, который рассказал бы не только о количестве людей на ней, но и об оружии, доспехах и жратве, которую они лопают из домашних горшочков. При мысли об еде в брюхе протестующе заурчало. Ничего, успокоил его орк, вот доберемся до столицы - набью тебя до отвала…
 На вышке никого не оказалось. Талемил ткнул вверх пальцем и что-то негодующе прокричал, описав кулаком петлю и резко дернув его вверх. Принцесса скривила лицо и, видимо, фыркнула.
 Сменили лошадей на запасных. Те, впрочем, выглядели немногим лучше прежних. Талемил ругался себе под нос, осматривая их, а Ольга с сосредоточенным видом поводила руками у некоторых под грудной клеткой. Видно, лечила на свой всадницкий манер. Заграт не заметил, чтобы коням от этого стало лучше, но не падают на ходу - и то хлеб.
 На полном скаку промчались первую деревню. Копающиеся на огородах люди с удивлением смотрели на процессию, но стражник у выхода, которому Талемил издали махнул каким-то блестящим значком, засуетился и поспешно потянул вверх палку, перегораживающую дорогу. Поспешно, но все же недостаточно быстро - Заграт лишь в последний момент успел пригнуть голову и нырнуть под нее, и все равно кончики ушей хлестнули по занозистому дереву. Шаман выругался про себя - чтоб он еще хоть раз подошел к этим несуразным четвероногим, нимало не заботящимся о своих наездниках! Дайте только добраться до Золотой Бухты!…
 Следующая деревня оказалась не в пример больше первой. На сторожевых вышках поблизости стояли люди, с первой же из них куда-то засигналили зеркальцем - орк поймал случайный яркий отблеск. У въезда в деревню их ждали. Пятеро воинов в такой же броне и одежде, что и у эскорта принцессы, с хмурым видом стояли у перегораживающей дорогу палки. На значок Талемила они никак не отреагировали. Принцесса поспешно накинула на голову капюшон, скрыв лицо густой тенью.
 – Подорожную! - раздраженно сказал им высокий седоусый солдат с длинным двуручным мечом на боку. - Кто такие и куда едете?
 – По делам государевой службы, - надменно ответил ему Талемил. - Пропусти, у нас нет времени.
 – Предъяви подорожную - пущу, - все также сердито огрызнулся седоусый. - Много вас тут таких ездит. По делам государевой службы, ишь ты! Принцессу украли тоже, небось, не лесные разбойники. Подорожную, я сказал! - Он угрожающе положил руку на эфес меча. За спиной Заграта прошло шевеление - свита Камеллы готовилась к драке.
 – У нас. Нет. Подорожной, - четко выговаривая слова, произнес Талемил. - Мы спешим. По срочному. Делу. У нас. Не было. Времени. На подорожную.
 – Не мое дело, - с еле слышным лязгом седоусый вытащил меч из ножен. Из-за его спины опустились копья. Обнажили оружие и сопровождающие принцессы. - В последний раз прошу по хорошему - подорожную!
 – Я - генерал Талемил! Тебе что, значка мало? Или ты думаешь, дурак, что я не мог бы сам себе подорожную выписать?
 – Генерал Талемил зарублен в бою два дня назад, - ощерился седоусый. - Вчера вечером про то депеша была. Дерефар, труби тревогу! - Он выставил вперед клинок и мягким боевым шагом двинулся вперед.
 – Стойте! - во весь голос крикнула Камелла, отбрасывая капюшон на спину. - Я принцесса! Или ты, доблестный вой, и мне в этом откажешь?
 Седоусый пораженно взглянул на нее, потом выпустил меч, с лязгом упавший на каменистую землю, и рухнул на колени.
 – Принцесса! - глухо сказал он. - Велите казнить меня, грешного! Не признал, каюсь! - Он упал ниц. Местные, поколебавшись, последовали его примеру. Талемил досадливо вбросил меч в ножны и вопросительно взглянул на Камеллу.
 – Встаньте, мои доблестные слуги! - властно сказала она. - Нет здесь вашей вины. Вы честно исполнили свой долг, готовые принять смерть от превосходящего врага. Будь остальные солдаты Приморской Империи столь же доблестными, мы давно покорили бы мир! Встаньте же, не к лицу могучим воям целовать пыль, пусть даже и перед самим Императором.
 Не веря своим ушам, стражники неуверенно поднялись на ноги, ошеломленно переглядываясь. Принцесса, гордо выпрямившись, сидела в седле с непроницаемым выражением лица. Из-за ближайших тынов на нее, разинув рты, пялились поселяне.
 – Простите меня, Ваше Высочество! - наконец с трудом произнес седоусый. - Я Сахен, десятник и ваш покорнейший слуга. Я благодарю вас за чересчур лестные слова. Приказывайте, я готов умереть!
 – Тебе не потребуется умирать, доблестный Сахен, - принцесса снова накинула капюшон на голову. - Всего лишь пропусти нас. Нам нужно к вечеру добраться до Золотой Бухты, и у нас нет времени на глупые задержки.
 – Да, Ваше Высочество, - почтительно поклонился десятник и, обернувшись, гаркнул: - Поднять шлагбаум, вы, олухи! - Он снова повернулся к принцессе и, поколебавшись, сказал:
 – Но Золотая Бухта далеко. Вы не успеете до вечера.
 – Это мое дело, - холодно ответила Камелла.
 – Ваше Высочество, - испуганно замахал руками Сахен. - У меня и в мыслях не было!… Я только имел в виду, что ваши кони устали! Они не выдержат такой скачки! Но я… Но у нас…
 – Это мысль, - тихо сказал Талемил, склоняясь к принцессе. - Раз уж мы все равно засветились, надо поменять лошадей на свежих. И, кстати, десятник имеет право выписать нам подорожную.
 Спустя некоторое время принцесса со свитой во весь опор вылетела из деревни на свежих конях. Шестерых из них позаимствовали из гарнизонной конюшни, еще двоих Сахен забрал с почтового поста. Восьмерых запасных лошадей конфисковали на постоялом дворе, на котором на свою голову задержались несколько купцов.
 – Ничего, - успокоил безутешных торговцев десятник. - Возьмете вот этих. Они хоть и заморенными выглядят, однако ж передохн у т и как новенькие будут.
 – Если до того не перед о хнут… - мрачно процедил один из купцов, но тут же отпрянул, съежившись, от угрожающего движения Талемила.
 Больше до самой столицы неприятностей не было. Ых то порхал где-то в небесах, без труда обгоняя лошадей, то висел на одежде у Ольги, а потом и принцессы, весело тараторя ни о чем. Постовые равнодушно бросали взгляд на подорожную и махали рукой - проезжайте, мол. Только на одном посту проверяющий потребовал было, чтобы принцесса откинула капюшон, но тут же стушевался под взглядом Талемила. Если бы у шамана оставались силы, он бы презрительно плюнул. Но к этому моменту он уже опять был способен лишь изо всех сил держаться за холку коня, по возможности стараясь не упасть. Бросив на него очередной досадливый взгляд, Талемил придержал отряд и сунул Заграту в руку маленький черный комочек, извлеченный из потайного кармана на поясе.
 – Сунь в рот и соси, - коротко сказал он. - Если затошнит - выплюнь.
 – Что это? - прохрипел орк. Перед глазами плыли огненные круги.
 – Саматуй, - нетерпеливо пояснил воин.
 – Сильное тонизирующее, - в своей лучшей туманной манере пояснил Тилос. - Человек от такого комочка сутки не знает усталости, правда, потом трое суток дрыхнет без просыпу. Но вот как действует на орков - не знаю.
 – Хорошо он действует на орков, - буркнул Талемил. - Проверено. Им даже отсыпаться не приходится. Суй в рот, и двинули дальше.
 Действительно, почти сразу шаман почувствовал небывалый прилив сил. Чувства обострились, тело стало крепким и могучим, и даже седло перестало быть таким широким и неудобным. Почему-то захотелось петь. Или хорошенько подраться.
 – Держи себя в руках, - предупредил его Тилос. - Поначалу всегда так. Через сутки будет куда хуже.
 Золотая Бухта показалась, когда солнце уже коснулось горизонта. К этому моменту из сил выбились не только лошади, но и сами люди. Ольга пошатывалась в седле, принцесса почти упала на холку лошади. Признаков усталости не выказывали лишь Талемил с Тилосом, да Заграт под действием колдовского саматуя чувствовал себя вполне сносно.
 Густые леса по левую руку давно уже превратились сначала в жидкие рощи, потом в отдельные купы деревьев, и, наконец, сошли на нет. Потянуло сильным запахом моря, в небе закричали чайки, вспыхивая в закатных лучах белыми искрами. С одного из холмов, по которым петляла дорога, Заграт увидел недалекую темно-зеленую гладь воды, глубокой дугой врезающуюся в берег. На горизонте виднелись паруса, а прямо впереди поднялись огромные каменные стены самого величественного города их всех, которые шаман видел за свою жизнь.
 Золотая Бухта стояла на высоком холме. Ее протянувшиеся на версты грозные каменные стены расположились на самых обрывах, искусственно подрытых для пущей крутизны и обведенных понизу глубоким рвом с морской водой. Тут и там над стеной возвышались могучие боевые башни, испещренные точками бойниц, украшенные яркими флагами и вымпелами. Кровавыми искрами взблескивали доспехи стражи, ветер доносил звуки рогов и горнов. Огромные тяжелые металлические ворота перегораживали единственную дорогу внутрь твердыни, проходящую по хлипкому деревянному мосту над глубоким на вид прудом раз в пять шире остальной части рва. Этот город казался отнюдь не купцом, распоясавшимся в своей беспечности, как Талазена, и даже не одетым в кольчугу настороженным караванщиком, как Хамир. Золотая Бухта, столица могущественной Приморской Империи, являла собой суровый город-воин, готовый в своей бдительности дать отпор любому врагу, с суши или же с моря. Заграт невольно залюбовался величавыми бастионами.
 – Успели, - хрипло выдохнула принцесса, с трудом выпрямляясь. - Успели… Прием уже начался, но мы успели. Вперед, мои верные, остались последние версты!
 Вихрем, насколько позволяли загнанные кони, отряд слетел с холма. Подъем-спуск, подъем-спуск… Постепенно неровная местность сглаживалась, чем ближе к городу, тем ровнее была степь. Обогнав по пути несколько телег, двигавшихся в сторону города, они наконец-то вылетели на последний холм около моста.
 Так вернулась в свой город наследная принцесса Камелла. С развевающимися на ветру золотистыми волосами, подсвеченными умирающим в закатных тучах солнцем, прекрасная в своей цветущей юности и грозная в своей решительности, сопровождаемая верными воями, вздыбила она огромного, не по росту, коня перед опешившими стражниками, неуверенно поднимающими длинные копья. Заграт заметил, как Тилос накинул на голову капюшон.
 – Ваше Высочество… - потрясенно пробормотал начальник караула с большим белым султаном на шлеме. - Ваше Высочество! Говорили, что вы пропали…
 – А теперь я снова здесь. Поднять шлагбаум! - ледяным голосом приказала Камелла. - Эти люди со мной! Живее!
 – Да, моя принцесса! - согнулся в глубоком почтительном поклоне караульный. Огромное полосатое бревно, не чета тощим жердям на деревенских заставах, медленно поползло вверх, повинуясь усилиям двоих стражников. Остальные попадали на колени, глядя на принцессу влюбленными глазами.
 – Я горю нетерпением узнать новости о вашем чудесном избавлении, Ваше Величество, - снова глубоко поклонился начальник караула. - Было объявлено, что…
 – Ты скоро узнаешь новости, - резко оборвала его принцесса. - Ошеломительные новости, можешь мне поверить. За мной!
 Едва не сбив с ног зазевавшихся стражников, кавалькада пробарабанила копытами по мосту. Сразу за воротами началась широкая улица, полого тянущаяся вверх. Заграт изумленно смотрел по сторонам. Здесь не было места высоким заборам, скрывающим личное подворье с клочком огорода и курятником. Не было подслеповатых окошек в покосившихся деревянных избах, не было вкривь и вкось размалеванных вывесок над темными душными лавчонками торговцев всякой всячиной. По сторонам мощеной гранитным булыжником мостовой тянулись могучие каменные плиты пешеходных дорожек. Невысокие каменные и решетчатые ограды не скрывали великолепных богатых домов в два-три, а некоторых даже и в четыре этажа, окруженных приятными глазу зелеными ухоженными лужайками и тенистыми деревьями - рябинами, березами, осинами. Кое-где мелькали невысокие ели странной голубоватой расцветки. Иногда встречались совсем незнакомые орку деревья и кусты, подстриженные в виде шаров, кубов, диковинных животных. Высокая крепостная стена уже скрыла последний солнечный свет в этой части города, и на резных каменных столбах светились колдовским светом вычурные железные фонари. Немногочисленные, хорошо одетые прохожие удивленно смотрели вслед несущемуся отряду, некоторые, позорче, падали на колени и протягивали руки вслед. То тут, то там раздавались радостные крики, гуще становилась уличная толпа, немногочисленные всадники поспешно отъезжали к обочине. Некоторые прохожие бросались на колени загодя - похоже, новости в городе путешествовали куда быстрее лошадей. Ольга с восторженным видом озиралась по сторонам.
 Впереди на самом высоком городском холме вознеслись к небу башни могучей цитадели, обнесенной стеной, не уступающей по высоте городской. Высокие шпили башен пестрели разноцветными стягами, слабо колышущимися на вечернем ветерке. Верхняя часть крепости еще светилась в солнечных лучах, в то время как нижняя уже терялась в густой предвечерней тени. Казалось, замок парит в воздухе, легкий, невесомый и в то же время угрожающий.
 На огромной площади у подножия стены скопились разукрашенные коляски, по сравнению с которыми даже лучшие кареты Гхаш-Курума казались мусорными фургонами. Кони нервно били копытами, праздничная сбруя побрякивала звонкими колокольчиками. Лакеи и кучера праздно шатались рядом, глазея по сторонам. Отряд подлетел к самым вратам цитадели и встал как вкопанный. Удила коней покрывала пена, животные тяжело поводили боками. Принцесса спрыгнула с коня и, не обращая внимания на окружающих, решительно направилась ко входу. Эскорт последовал за ней. Заграт, ковыляя и тяжело опираясь на посох, настороженно оглядывался по сторонам. Принцессу узнавали и почтительно кланялись, но без той восторженности, что на городских улицах. Талемила и трех других воинов окидывали равнодушными, а Заграта с Ольгой - любопытными взглядами. Тилос, закутанный в плотный плащ и глубоко надвинувший капюшон, широко шагал рядом, не реагируя на удивленно перешептывающихся придворных.
 Широкий коридор замка ярко освещали колдовские фонари. Кое-где по углам в медных чашах дымились пахучие благовония, от которых мутило голову. Заскорузлая от собственного и конского пота домотканая одежда принцессы резко контрастировала с прекрасными камзолами и платьями окружающих, сделанными из многих сортов неизвестных Заграту тканей - то гладких и блестящих, то бархатисто-матовых. Штаны в обтяжку демонстрировали окружающему миру неестественно огромное даже для дюжего мужика хозяйство - видимо, тщеславные придворные что-то туда подкладывали. Многие женщины казались скорее раздетыми - так мало скрывали их платья. На их фоне Камелла смотрелась серым воробышком. Но принцесса, не обращая на придворных внимания, целеустремленно шла вперед.
 Впрочем, далеко уйти им не дали. В одном из коридоров как-то сразу расфуфыренные мужики и бабы исчезли, а вокруг возникло два десятка стражников, закованных в литую броню. Камелла остановилась, ее немногочисленная охрана заключила принцессу в кольцо, положив руки на эфесы.
 – Его Величество Император просит дочь пройти в свои покои, - сумрачно сказал предводитель стражников. - После окончания приема он пройдет туда и совместно с принцессой возблагодарит Пророка за чудесное спасение. Он просит передать, что сейчас присутствие Вашего Высочества в тронной зале нежелательно.
 – Я иду именно в тронную залу, - ледяным тоном заявила принцесса. - И я больше не собираюсь подчиняться приказам этого человека. Он повинен в государственной измене и должен быть низложен. Уйди с дороги, Олент, или умри как предатель.
 Лязгнули, покидая ножны, мечи. Тот, кого принцесса назвала Олентом, заколебался, но потом покачал головой.
 – У меня приказ, принцесса. Я должен отвести вас в ваши покои. Я не знаю, о чем вы говорите, и у меня нет никакого желания драться с вашей охраной. Но я должен выполнить приказ.
 – Убрать! - коротко приказала Талемилу принцесса.
 – Заграт, держи задних! - расплывшейся тенью сбросивший плащ Тилос скользнул вперед, и сразу двое стражников, с лязгом ударившись друг о друга, рухнули на пол. Резко развернувшись и припав на одно колено, шаман ударил по бросившимся сзади ледяным ветром, с удовлетворением услышав сдавленное оханье. Первый из нападавших, которому досталось больше всех, мешком свалился на пол, на его заиндевевшем лице застыло удивление. Остальные отступили под яростным натиском троих воинов принцессы, орудовавших мечами не хуже, чем ветряные мельницы - лопастями. Впрочем, императорские солдаты мало уступали им по этой части, так что в другой ситуации мизерный отряд Талемила смяли бы в мгновение ока. Но, улучшив момент, Заграт, прикрывшись спинами защитников, ударил в глаза врагам слепящим конусом, выключив из драки еще троих. Это заклятье было далеко не так эффективно, как большая вспышка, но ослеплять еще и своих орку совсем не хотелось.
 Тем временем впереди Тилос с Талемилом пробивались сквозь фронт нападавших. Закованные в металл воины не могли противостоять невысокому быстрому Серому Князю, их рубящие удары проваливались в пустоту, а за ударом проваливались и они сами. Стражники отлетали к стенам, сбивали с ног друг друга, мечи беспомощно звенели по каменным плитам коридора, а Талемил хладнокровно добивал упавших. Впрочем, судя по звукам, он лупил мечом плашмя, лишь оглушая. Видимо, не желал убивать товарищей - или кто они ему? Принцесса бесстрастно стояла посреди коридора, сложив руки на груди и глядя прямо перед собой. Ольга прижалась к стене, с ужасом оглядываясь по сторонам, левая рука лодочкой прикрывала грудь. Что у нее там? Неужто этот писклявый летун? Только его нам не хватало… Заграт блокировал посохом скользящий удар меча - с оружия Лесной Долины слетела лишь крохотная стружка, - нырнул вперед и с разворота ударил тяжелым набалдашником по шлему. Воин всхрипнул, всплеснул руками и осел на пол.
 Спустя минуту все закончилось. Тилос с Талемилом разбросали нападавших спереди, трое воинов принцессы - сзади. Впрочем, все трое легли тут же, порубленные бывшими товарищами. Последний из уцелевших стражников, уложив защитника принцессы, бросился вперед, занося меч для удара по Заграту. Тот отпрянул назад, нацеливая в лицо врагу огненный болт, но поскользнулся на окровавленном полу и упал навзничь, больно ударившись головой. Спустя мгновение он снова стоял на ногах, но сверху уже опускался огромный сверкающий меч, он заслонил собой весь мир, и не было времени увернуться, парировать, не было времени ни на что, кроме как на последний предсмертный полувздох… но тут пинок под колено снова бросил его на пол, а Ольга, аккуратно, словно на тренировке, скользнула вбок от солдата, поворачиваясь, перехватывая своей тонкой ладошкой рукоять двуручного меча, уводя в сторону смертоносный удар, ускоряя… С удивленным возгласом мечник перекувыркнулся в воздухе и плашмя обрушился на то место, с которого мгновение назад откатился шаман, а подоспевший Талемил ударил его ногой в голову.
 – Вставай плотнее к нападающему, - спокойно заметил Ольге подбирающий плащ с пола Тилос. - Мало тебя Ханкер учил? Скажи спасибо, что парень не ожидал атаки, а то бы пополам тебя распластал.
 – В добрый час свела нас вместе воля Пророка, - сказала принцесса. Только теперь Заграт заметил, как у нее мелко дрожат стиснутые руки. - Ты не только сам великий воин, купец Тамил, но и дочь свою воспитываешь надлежаще. Думаю, твой генерал сгрыз от досады бороду, узнав о твоей отставке. Кстати, когда все закончится, ты так же выучишь и меня. Но нет времени на пустые разговоры, прием вот-вот закончится. Пойдемте, - она решительно двинулась дальше, бросив равнодушный взгляд на усеивающие пол мертвые и бессознательные тела.
 – Да, моя принцесса, - Талемил шагнул за ней, бросив на Тилоса странный взгляд. - Смею напомнить о страже у тронной залы.
 – Это ваша проблема, - отмахнулась принцесса. - Ты на пару с Тамилом справился с десятком, так неужто не справитесь еще с четверыми? Да и не станут они нападать на глазах у всех.
 Еще с четверыми? Заграт неслышно охнул и заковылял за остальными, тяжело опираясь не только на посох, но и на плечо Ольги. Голова раскалывалась от боли, колени подгибались. Ольга, заметив его состояние, быстро провела ладошкой по затылку, и боль отступила куда-то на грань сознания.
 Тронная зала нашлась за вторым поворотом. Стража у входа проводила принцессу удивленными взглядами, но даже не пошевелилась. Большие дверные створки оказались распахнуты, за ними виднелся огромный зал с блестящими полами и высокими каменными колоннами. Пол постепенно повышался к дальнему концу помещения, четырьмя высокими ступенями восходя к сияющему золотому трону. В зале толпился народ, в воздухе стояло тихое жужжание голосов, словно в дупле лесных пчел. Впрочем, те, кто заметил принцессу в сопровождении странной компании, ошеломленно замолкали, склоняясь в почтительном поклоне. Тишина волной разошлась по залу, а принцесса решительно шла к трону, и люди поспешно расступались перед ней и ее спутниками.
 – Здравствуй, отец, - ледяным голосом произнесла Камелла, когда до трона остался с десяток шагов. - Как видишь, я вернулась.
 – Здравствуй, дочь, - высокий седой мужчина в алом плаще тяжело встал ей навстречу. На его лице застыла печаль, лоб избороздили глубокие морщины. - Я рад, что ты избежала неведомых опасностей и вернулась домой. Ты должна рассказать мне, что случилось. На тебе кровь… Ты не ранена?
 – Это не моя кровь, - отчетливо произнесла принцесса посреди мертвой тишину. - Это кровь тех людей, которых ты послал мне навстречу, чтобы остановить меня. Это кровь тех, кому я верила, как твоим верным слугам. Это кровь моей души, скорбящей оттого, что мой собственный отец предал меня. Я расскажу, что со мной случилось, но не тебе и не наедине. Я расскажу это всем, кто здесь находится, чтобы они знали, кто ими правит. Я…
 – Камелла! - предостерегающе произнес Император, поднимая ладонь. - Ты не в себе. Тебе нужен отдых и врач. Ты должна восстановить свои силы…
 – Нет! - яростно крикнула девушка. По ее щекам потекли слезы. Заграт с испугом заметил, что она с трудом стоит на ногах, а ее лицо приобрело землистый оттенок. - Я не позволю тебе снова… снова… аххх…
 Принцесса задохнулась и схватилась за сердце. Внезапно ярость и ненависть стерлись с ее лица, взгляд стал пустым. Ее колени медленно подогнулись, и она плавно опустилась на пол.
 – А-а… - сказала она и неловко упала на бок. Ее остекленелые глаза уставились в потолок. Ольга рванулась к ней - и чуть не упала от резкого рывка. Железная рука Тилоса сомкнулась у нее на плече. Ничего не понимающая целительница попыталась вырваться, но второй рывок бросил ее на колени. Маленькая черная тень вырвалась из складок одежды и с пронзительным, режущим душу криком заметалась по залу. Заграт неверяще взглянул на Серого Князя. Тот, неподвижный и молчаливый, стоял, глядя на мертвое тело принцессы, и в его глазах глубоко под капюшоном угасало пурпурное пламя.
 – Ты… - прошептал Заграт.
 – Я, - грустно согласился тот, не глядя на шамана.
 – Врача! - грянул в гнетущей тишине зала голос Императора. - Врача, быстро! Головы сниму! В мои покои ее, живее! Очистить зал!
 Несколько стражников, растолкав замершую в оцепенении толпу, окружили тело принцессы, бережно подняли ее и унесли в неприметную дверь за троном. Оглушенный Талемил неподвижно стоял, тупо глядя на место, где лежал труп. Толпа придворных заволновалась, послышались истеричные женские вопли. Возле дверей началась давка.
 – Вот и все, - вздохнул Тилос, помогая Ольге подняться. - Я не сильно? Извини. Пойдемте, пока еще можно.
 – Именем Императора! - четверку, лязгая доспехами, окружили стражники. - Следуйте за нами.
 Заграт привычно напрягся. В этот раз шансов пробиться точно нет. Тилос, может быть, и крут, но завалить всю дворцовую стражу ему вряд ли под силу.
 – Почему бы и нет, - просто сказал Тилос. - От такого приглашения сложно отказаться. Пойдем, Талемил, - он проводил взглядом Злобного Ыха, юркнувшего в какую-то отдушину под потолком, положил руку на плечо пребывающего в остолбенении воина и легонько потряс. - Талемил!
 – Да, - покорно согласился тот. - Пойдем. Теперь уже все равно.
 Конвой провел их в тот же неприметный проход за троном. Несколько узких коридоров, мощная железная дверь, потом еще одна. Окон не было, даже колдовские светильники горели как-то угрожающе тускло. Вниз ушла винтовая лестница, пахнуло человеческими болью, кровью и дерьмом - пытошный подвал, сообразил шаман. К счастью, повели их не туда, а мимо, мимо, по крутой лестнице наверх и в глухой тупик, лишь смутно освещенный отблеском светильника за поворотом. Несколько камней в кладке заметно истерлись - видимо, их часто касались руками. Впрочем, сообразил Заграт, человек, наверное, и не разглядит, а орки с их ночным зрением здесь гости нечастые.
 Стражник осторожно постучал в стену. Потом еще раз. Перегородка оставалась неподвижной. Страж недоуменно оглянулся на своих товарищей - те растерянно пожали плечами - и постучал снова.
 – Позволь мне, - Тилос мягко отодвинул в сторону одного из конвоиров и шагнул к стене. Те схватились за мечи.
 – Ты не… - начал тот, что был за главного, но Тилос уже выстукивал сложную дробь по истертым камням. С легким скрежетом каменная стена - совсем не в том месте, где ожидал Заграт, - сдвинулась с места и поехала назад и в сторону. Стража ошеломленно уставилась на Серого Князя. Тилос приглашающе мотнул головой и шагнул в проем. Заграт дернул за руку застывшую в каком-то ступоре Ольгу и прошел следом.
 За стеной оказалась небольшая, освещенная горящим камином и обычными свечами комната. У дальней стены стоял массивный стол со множеством ящиков, заваленный массой пергаментных и еще каких-то свитков. Из маленькой квадратной бутылки торчало гусиное перо. Рядом - у Заграта глаза полезли на лоб - из-под расшитой тряпки выглядывал угол небольшого железного ящика, что использовались в Лесной Долине для дальних переговоров. У противоположной стены располагалась широкая кровать, окруженная тяжелыми шторами. Одна из штор была отдернута, открывая неподвижно лежащее на покрывале тело принцессы. Мертвая, она казалась еще прекраснее живой - с лица сошло недовольное высокомерие, его черты разгладились. Император сидел рядом на низкой табуретке, глядя прямо перед собой, руки безвольно свисали с колен. Рядом суетился какой-то сухой старик, от которого явно пахло лечебной магией.
 Тилос откинул капюшон с лица и вышел на середину комнаты, скрестив руки на груди. Император не обратил на него никакого внимания, все так же глядя перед собой. Главный из стражников нерешительно кашлянул.
 – Ваше Величество… - нерешительно начал он.
 Император медленно поднял тяжелый взгляд и в упор уставился на Тилоса.
 – Конечно же, - тускло сказал он. - Я должен был догадаться сразу. - Несколько мгновений он изучал Серого Князя, потом как бы нехотя махнул рукой страже. - Все вон.
 – Но, мой Император… - запротестовал было страж, но тут же осекся.
 – Он мог бы остановить мое сердце еще в зале, - безразлично сказал Император, не отрывая взгляда от Тилоса, - но почему-то выбрал другую жертву. Видно, у него иные планы. Зачем-то я ему еще нужен. Так? - Его глаза, казалось, хотели пробурить в Тилосе дырку.
 – Я оставлю двоих… - робко предположил страж.
 – Вон! - заревел Император, вскакивая на ноги. - Все вон! И ты тоже! - рявкнул он остолбеневшему старику-целителю. Стражники молча исчезли в проходе, кусок стены с легким скрежетом закрылся за ними. С этой стороны она оказалась шкафом, заваленным, как и стол, разнообразными свитками. Старик, мелко кланяясь, спиной попятился к обычной двери на противоположной стороны комнаты и неуклюже выскочил в проем. Талемил с ужасом смотрел на Тилоса, его рука шарила по пустому поясу, машинально нащупывая рукоять меча.
 – Ты - не купец Тамил, - хрипло сказал он. - Ты обманул меня… и моих людей… и принцессу. Теперь они мертвы, а я жив. Кто ты?
 – А, мой верный генерал Талемил, - проскрежетал Император, подходя к нему вплотную. - Славно же ты отплатил мне за милость, в которой пребывал последние годы…
 Талемил словно съежился, уменьшился в размерах, однако его лицо стало бесстрастным.
 – Я должен был выбрать между принцессой и вами, Император, - невыразительно сказал он. - Я выбрал, и выбрал неверно. Теперь я готов принять смерть.
 – Уже не "мой император", а просто Император, а? - страшно усмехнулся тот. - Ты - убийца моей дочери. Будь спокоен, ты умрешь, как и многие другие.
 – Я защищал вашу дочь до последнего, - в голосе воина зазвучала плохо скрытая ярость. - Я был готов пожертвовать своей жизнью ради нее, как и остальные мои люди…
 – А вместо этого привел ее сюда, на смерть, - Император словно потух. - Ты дурак, Талемил. Ты никогда не отличался особенным умом, но сейчас ты просто дурак, которого этот вот, - он кивнул на Тилоса, - поимел как хотел.
 – А у меня был выбор, Грет? - спокойно спросил его Тилос. - Я предупреждал тебя, что дальний монастырь - выбор, худший из возможных. Видишь - не успел ты вывезти ее из столицы, а тебя уже предал один из вернейших генералов…
 – Не читай мне нотации в тысячный раз, князь, - досадливо оборвал его Император. - Но неужто я, отец, не мог попытаться спасти свою дочь? Над твоими горами поднялся огненный гриб, радио не отвечало, а до выступления заговорщиков - три дня! Что я должен был делать, что!? - Неожиданно он рухнул на стул и закрыл лицо руками. - Почему ты не убил меня вместо нее? - Его плечи беззвучно затряслись.
 – Убил? Принцессу? - с ужасом прошептала Ольга. Талемил побелел, хватая ртом воздух. Его рука все еще судорожно шарила по поясу. - Тилос… за что? Зачем?…
 – Оленька, милая, - вздохнул Тилос. Неожиданно он словно постарел и осунулся. - Ты хоть представляешь себе, что такое гражданская война в империи с населением в семнадцать миллионов человек?
 Ольга непонимающе смотрела на него, бессознательно пятясь назад, пока не уперлась спиной в богатый ковер на стене.
 – Какая война? - выдавила она через силу. - Зачем ты убил ее? Она… она… это несправедливо! Нечестно!
 – Последние два года Камелла была игрушкой в руках Майно, - терпеливо пояснил Тилос. - Девочка действительно хотела как лучше - бороться со злом, защищать простых людей, все в этом духе. А еще она была, знаешь ли, очень верующей. Майно хорошо умеет запудривать мозги таким, как она. В ее глазах он выглядел новым Пророком. Разрушитель внушил ей, что Приморская империя нуждается в новом, более мудром и более справедливом правителе. Он организовал заговор, чтобы свергнуть Императора и посадить ее на трон. Принцесса усилила бы войско и пошла войной на Граш, который тоже не сидит сложа руки. Это означало бы конец Империи, давно неспособной на такую войну, конец последнего реального соперника Майно.
 – Зачем тогда ты тащил ее сюда на смерть? - проворчал потрясенный Заграт. Принцесса? Пешка Майно? У него не укладывалось в голове. - Почему же ты не убил ее там, в лесу?
 – Принцесса должна была умереть публично, - скрипнул зубами Тилос. - Иначе рано или поздно Майно нашел бы дуру-самозванку на ее роль. Только десятки свидетелей ее смерти могли предотвратить такой вариант. Я спрашиваю на сей раз тебя, Заграт, - ты представляешь себе, что такое гражданская война в стране с семнадцатимиллионным населением? Ты знаешь, что такое эпидемии чумы и оспы? Холеры? Синего риккетсиоза? Брюшного тифа? Сотни тысяч погибших от меча, и куда больше - от голода и болезней, миллионы озлобившихся беженцев, потерявших последнее, банды детей-беспризорников и умирающие под заборами старики, налеты грашской конницы и работорговцев, всеобщий хаос и многолетняя разруха… Я вложил в Империю слишком много труда, чтобы позволить ему пойти насмарку!
 – Но ты убил ее, - механически, как заведенная повторила Ольга. - Убил…
 – Чтобы спасти миллионы людей, - твердо сказал Тилос.
 – А что ты удивляешься, девочка? - хриплым от слез голосом спросил ее Император, поднимая из ладоней мокрое лицо. - Ты разве не знаешь, что самые страшные преступления совершаются не из корысти, но из любви к людям? Ты не представляешь, скольких он отправил к Пророку ради всеобщего мира? Не знаю, кто ты, но могу тебя уверить - он использует тебя для своих целей, как и остальных. Как и меня. Как и Камеллу…
 – Ты несправедлив, Грет, - мягко сказал Тилос. - Ты сам знаешь, что другого выбора не осталось.
 – Она - моя дочь!
 – И лишь поэтому ее пришлось убить мне!
 – Я проклинаю тот день, когда впервые увидел тебя! - Император со стоном снова опустил голову в ладони. - Почему я не умер десять лет назад? Почему сам не освободил ей дорогу?
 Воцарилась тишина. Заграт снова почувствовал, как устал. Он покрепче оперся на посох, который, к счастью, не отобрала стража.
 – Да кто ты такой? - непонимающе спросил Талемил. - Откуда ты взялся?
 – Я - Серый Князь, - повернул голову Тилос. - Ныне князь без княжества.
 Талемил схватился за голову. Его ноги подкосились, и он рухнул на колени.
 – Ох я старый болван, - прошептал он. - Да, я действительно дурак. И я привел мою принцессу, мою малышку сюда, на смерть. Я, своими руками…
 Его рука скользнула к голенищу сапога. Блеснуло лезвие короткого кинжала. Мгновение воин смотрел на него пустыми глазами, потом повернул острие и с силой ударил себя в горло.
 Неслышной тенью Тилос скользнул к нему. Он пнул Талемила в живот, одновременно выворачивая лезвие из закаменевших пальцев. Генерал согнулся пополам и беззвучно рухнул на пол, широко разевая рот. На шее сбоку алела короткая царапина. Тилос присел рядом на корточки.
 – Если бы не ты, - мягко сказал он, - принцессу довезли бы до Талазены. Я бы переправил ее в надежное укрытие, Лесная Долина - не единственное верное мне место. Через год-другой она взглянула бы на окружающее другими глазами и с миром вернулась бы к отцу. Ты, и только ты виновен в ее смерти.
 Талемил неподвижно лежал, уткнувшись лицом в пол.
 – Ты разрушил давно подготовленный план, - безжалостно продолжил Серый Князь. - И теперь думаешь, что можешь бежать в смерть от ответственности? Сейчас ты единственный, кому поверят люди. Ты расскажешь, что принцессу похитили люди Майно, и что ты героически отбил ее. Лекарь объяснит, что принцесса умерла от долгодействующего яда похитителей, и ты подтвердишь его слова. Сегодня ночью ты самолично арестуешь предателей, а завтра публично объявишь, что принцесса стремилась предупредить отца о заговоре. Только так ты сможешь спасти честь Камеллы, только так сможешь обелить память о ней. Иначе… иначе люди узнают, что вместо души у девочки был черный нетопырь, которого многие видели своими глазами! - Тилос перевел дух. - Ты сделаешь это. А потом, если ты трус, можешь пускать себе кровь. Но на твоем месте я бы подумал о повелителе, который благодаря твоему предательству остался на пепелище. Завтра закатятся звезды многих генералов, и Императору будет не на кого опереться. Если ты верен своему долгу, ты будешь жить и верно служить Империи.
 – А спросил ты меня, нужна ли мне служба предателя? - Император тяжело опустился на табурет и совсем по-мальчишечьи шмыгнул носом. Его лицо исказила гримаса глубокой скорби, но глаза уже горели жестким угрюмым огнем. - Или я уже не волен распоряжаться своими слугами?
 – Грет, а у тебя есть выбор? - тихо сказал Тилос. - Есть ли выбор у тебя, у меня, у него? - он кивнул на скорчившегося Талемила. - Я давно забыл, что это такое. Я убийца, ты прав. Не много таких палачей, как я. Полагаешь, я убиваю потому, что мне нравится процесс? Тогда ты ошибаешься. Я делаю лишь то, что должно.
 – А потом? - так же тихо спросил его Император. - Что потом? Все, что я ни создавал, рассыпалось в прах. Ты помнишь, как я, еще совсем сопляк, увлеченно спорил с тобой о судьбах мира, о государственном устройстве? Помнишь, как мы радовались, когда все получалось? Как огорчались от неудач?… Но жизнь рано или поздно берет свое. Вот и Камелла… - Он замолчал и махнул рукой. - Зачем что-то делать, если конец один - прах и смерть?
 – Делай что должно, Грет, - вздохнул Тилос. - Другого ответа у меня нет. Делай что должно, и будь что будет.




 Часть пятая. 
 Хлаш.


 – А если бы вас не засекли в том трактире? - с интересом спросил Хлаш. Солнце поднялось уже высоко и ощутимо припекало. От выскобленных досок палубы тянуло влажным теплом. Где-то невидимо всхлипнула чайка.
 – Нас не могли не засечь, - спокойно объяснил Тилос. - Я специально выбрал такое место. Там частенько болтаются шпионы Городского совета. Барда этого я, конечно, не ожидал.
 – Прав этот твой Грет, - проворчал Заграт. - Ты действительно используешь для своих нужд всех, кто под руку подвернется. Зачем ты Теомира с Хлашем морем отправил, а нас с собой потащил? Нельзя всех морем послать было? Или хотя бы наоборот разделить? - Он снова крутнул головой в сторону наваленных вокруг бухт каната и сморщил нос. Запах ему явно не нравился.
 – Заграт, я не мог встретить отряд принцессы в одиночку, - терпеливо ответил Тилос. - Одинокий мужчина вызывает подозрение - не разбойный ли он подсыл, не шпион ли? А уж двое мужчин в сопровождении тролля-воина - тем более. В лучшем случае меня послали бы подальше. Но кто в здравом уме заподозрит в недобром папашу, таскающего за собой дочь? Извини, Заграт, по другому не получалось.
 – Жук же ты, - печально сказал шаман. - Знал бы, что ты так меня… нас с Онкой используешь - ни в жисть бы с тобой не пошел. Пусть меня лучше бы в Талазене в холодную сунули бы. Всю жопу до кости стер…
 – Заграт, - вздохнул Тилос. - Ты так и не понял, что у тебя нет выбора? Ни у тебя, ни у меня, вообще ни у кого. Вся жизнь - это лишь выбор лучшего варианта из множества скверных. Майно, если он и был на этом материке, вернулся к себе. На Восточный материк можно добраться кораблями либо Империи, либо Граша. Но в Граше ваш Отряд сделали бы рабами, да и то если бы повезло - они очень не любят чужаков. Скорее зарезали бы вас на всякий случай. Да и рискованно это - на их галерах море пересекать. И плыть с юга куда дальше. Нет, единственная возможность - имперский флот. Но Империя воюет с Майно, через море ходят лишь редкие торговые караваны в Зераполь или Крестоцин, и отправлялись они только из Золотой Бухты. В любом случае вы должны были попасть в столицу.
 – Все-то ты рассчитал, - фыркнул шаман и, нахохлившись, отвернулся, поплотнее закутавшись в плащ. Судя по виду, его мутило от морской болезни, но признаться в этом он не считал нужным. - Одного я не понял - если ты такой умный, то почему в лесу не тем помог? Пособил бы похитителям девчонки, спрятал бы ее… или что ты там себе думал? Говорил же этому… Талемилу про какой-то план. А вместо того приволок ее обратно и прикончил на глазах у папаши…
 – Я солгал Талемилу насчет плана, - Тилос отвернулся и уставился в открытый океан. - После гибели Лесной Долины все пошло псу под хвост. Сам посуди: куда я бы с ней сунулся? В Талазену? Там на меня полгорода охотилось. Мимо дворов двоих своих людей прошел - разорены. У третьего подозрительные ребята возле ворот отираются. У четвертого на окне знак висит - не суйся… Насилу разыскал незасвеченного парня из третьестепенных, он и объяснил, что дело труба, что городская стража на корню скуплена и вмешиваться не будет. В Талазену возвращаться нельзя, по дорогам Каратели шастают как у себя дома, Серое Княжество стерто с лица земли. Переворот через двое суток, Грет не получил от меня список заговорщиков, ни одного дальнего передатчика под рукой нет, а сам на связь выйти не могу - систему выжгло. По лесам девчонку прятать? Я уже в Золотой Бухте разузнал, что как в воду глядел: была у заговорщиков девка на подмену, от принцессы неотличимая. Может, с самого начала ее и планировали вместо Камеллы. Не успел бы я вовремя - короновали бы на престол новую Императрицу, как пить дать. И что я должен был делать там, в лесу? Ну?…
 Заграт промолчал. Хлаш устроился поудобнее. Палуба умиротворяюще покачивалась, клонило в сон. Массивная туша корабля дышала успокоением. Боль в коленях ушла куда-то далеко-далеко, лишь изредка напоминая о себе словно бы намеками. Настанет еще ее час, и она вернется, размалывая ноги безжалостными жерновами, но сейчас можно расслабиться.
 Корабль чем-то напоминал грашский когг, но обладал двумя мачтами. Задняя несла сейчас большой прямой парус, жадно ухватившийся за попутный ветер. Косой парус передней мачты был спущен и свернут, дожидаясь своего часа. Громко орал боцман, гоняя взад и вперед несчастных матросов. Смысла в этом, на взгляд Хлаша, не было ровно никакого, но не лезть же в чужую пещеру со своим фонарем. Ольга с Теомиром сидели, тесно прижавшись друг к другу и уставившись прямо перед собой на бухту каната, избегая смотреть по сторонам. В их глазах все еще плескался страх перед морем. Ничего, скоро привыкнут. Морская болезнь их не мучает, и то неплохо.
 – Тилос, - спросил он лениво. Серый Князь повернул к нему лицо и вопросительно поднял бровь. - А все-таки, зачем ты поплыл с нами? Это не твоя Игра, не твоя головная боль. У тебя сейчас и там, - он мотнул головой на запад, - проблем хватает.
 – Много будешь знать, родной, скоро состарят, - подмигнул Тилос. - Если серьезно, то не стоит мне светиться в Империи в ближайшие годы. Император никогда не простит мне смерти дочери, но со временем хоть успокоится немного. А сейчас он начнет устраивать мне неприятности просто из желания отомстить. Без моей шпионской сети я буду как без рук, а сыскари в Империи хорошие, вскроют ее на раз. Сам натаскивал, знаю. Так что лучше мне погулять немного в чужих краях…
 – Свистишь, как сказал бы Заграт, - лениво отмахнулся Хлаш, - и свистишь неубедительно. Скажешь, княжество свое возродить не хочешь?
 – Знаешь, не хочу, - вздохнул Тилос. - Достало меня князя из себя корчить. В свое время решил я создать хотя бы клочок земли, где бы людям хорошо жилось. Ну, умеренные налоги, мирная жизнь и все такое. Глядишь, остальные потянулись бы у себя жизнь налаживать по образу и подобию…
 – И чего же не потянулись? - хмуро спросил Заграт.
 – Так тем, кто у власти, и без того хорошо живется. А те, кому живется плохо, власти не имеют и поменять ничего не могут.
 – Тех, кому плохо, в сто раз больше тех, кому хорошо, - хмыкнул шаман. - Поотрывали бы бошки да и устроили что надо.
 – Шустрый ты, - усмехнулся Тилос. - Во-первых, при этом толпу народу побьют, остальным честно нажитое огнем по ветру пустят. Во-вторых, вожаки, до власти дорвавшиеся, все как есть оставляют. Не представляют они другого. И подсказок не слушают, сами, мол, умные. И все назад возвращается. Сколько раз пытался… Нет, Заграт, пока люди не поймут, что залог их благополучия не нож за голенищем, а сытый сосед, толку во всех этих переворотах не будет.
 – Ну, не знаю, - с сомнением протянул орк. - По мне так нож куда вернее. Сосед сегодня сытый, а завтра оголодает и в твоем погребе придет шариться.
 – Вот видишь, и ты туда же. Грет - один из лучших императоров на моей памяти, я его, можно сказать, с пеленок растил. Но и он считает, что крестьянин должен землю пахать, а о размере подати не его забота рассуждать. Ему, императору, мол, виднее. На Камеллу я надежды возлагал, но… - Тилос махнул рукой. - В общем, никто по образу и подобию себя переделывать не захотел. А мне пришлось научиться вышвыривать за порог беженцев. Думаете, я столько пограничников держал от врагов обороняться? Да кому Лесная Долина нужна? Пятачок, поросший лесом поверх камней, поле поднять - морока, поначалу плодородную землю вообще телегами завозили. Золота нет, металлы без технологии бесполезны по большому счету… Нет уж, хватит с меня княжения, самому по себе куда легче.
 – Кстати, о птичках, - Хлаш устроился поудобнее и прищуренно взглянул на Тилоса. - Так и не понял я эту историю с принцессой. В городе вроде толковали, что ее прихвостни Майно утащили. Да зачем ее тогда лесом в Талазену волочь? Отъехали бы верст на тридцать в сторону, ночью на побережье на корабль - и вези куда хочешь. В этот… Закатный замок…
 – Это бухта Закатная, дубина, - поправил его Заграт. - Замок - он Теней.
 – Неважно. В Закатную Бухту или хоть сразу за море. Чего ради ее посуху лесами да болотами волочь?
 – Майно ее не похищал, - Тилос отвернулся и стал смотреть на море, на поднимающиеся на горизонте из воды темные вершины островов. - Принцесса организовала заговор против отца. Не без участия Майно, кстати. Месяц назад, через пару недель после вашего появления в Лесной Долине, мои люди перехватили дальний разговор…
 – Что сделали? - поразился Заграт. - Разговор перехватили? Не слышал я о колдунах, на такое способных. Нет, ты точно свистишь…
 – Честное слово, - печально улыбнулся Тилос. - Мои ребята в Лесной Долине научились это делать. Надо только оказаться неподалеку от одного из собеседников. В радиусе примерно одной тысячной от расстояния разговора. Так вот, переворот назначили как раз на день приема. Император был должен погибнуть от руки наемного убийцы. Я известил об этом Грета, параллельно начав выявлять заговорщиков. Надо сказать, это был для него удар. Он страшно любил дочь, души в ней не чаял. Я… ладно, неважно. В общем, было два выхода - казнить принцессу или попытаться перевоспитать. В конце концов мы решили, что она отправится в путешествие… ну, там целый план разработали. Но в результате она должна была у меня очутиться. Пожила бы годик-другой, глядишь, и посмотрела бы на мир другими глазами. Способной девчонкой росла, и о других пеклась. На том ее Майно и подловил. Так вот, в аккурат перед тем, как ее в дорогу отправлять, Майно меня и… - Тилос замолчал.
 – Дальше, - спокойно сказал Хлаш.
 – А что дальше? - нехотя сказал Тилос. - Император, как узнал, что меня больше нет, голову потерял. Список заговорщиков я ему передать не успел, потому что еще не всех вычислил, а день покушения все ближе. Вот Грет и решил, что пропажа принцессы заставит приостановить заговор. Лучшим выходом была казнь или тюремный каземат поглубже, но он не смог. Рука не поднялась на родное дитя. Поэтому он послал самых верных людей инсценировать похищение. К сожалению, люди были хоть и верные, но в тайных операциях ничего не смыслящие. Их отследили и мои люди, и люди Майно. Генерала Талемила, который не меньше отца любил принцессу, но в заговоре не состоял, использовали втемную - навели на след похитителей и сказали, что Император завидует популярности своей дочери. Император приказал скрыть дочь в своей резиденции в Талазене, так что единственное, что оставалось - отследить ее в лесу. Спасибо нашему Ыху…
 – Пожалуйста, - сладко зевнув, сонно отозвался зверек, прицепившийся вниз головой к какой-то планке на фальшборте. - А за что? А когда мы снова до леса добежим? А то все озеро и озеро… - Он расправил крылья и несколько раз взмахнул ими для пробы.
 – Спи, - усмехнулся Тилос. - Ночевать будем в одном из островных портов. Там леса густые, комары вкусные.
 – Комаров я люблю, - пробормотал летун. - Скажите этому большому, на котором едем, чтобы комаров искал. А я спать буду. Добежим до леса - разбудите… - Он снова зевнул и завернулся в крылья.
 – Вот, кстати, - задумчиво сказал Хлаш. - Неспроста он нас все время находит. Одним везением не объяснишь. Случайно влететь в окно именно нашего дома в таком городе, как Золотая Бухта… Что бы это значило, а?
 – Игра, - философски пожал плечами Тилос. - Видимо, он к ней каким-то боком относится. Чудес в мире - тьма тьмущая, но недаром же никто про таких говорливых летунов в жизни не слышал. Пусть его. Забавная пташка. Закончится эта история - займусь им вплотную. Быть разумным при таких размерах головного мозга, говорить с такой глоткой, слышать обычную речь и при этом сохранить сонар… Н-да.
 – И все-таки что-то ты не договариваешь, - усмехнулся Хлаш. - Все время в сторону уходишь. Империя Империей, но мир ей не исчерпывается. Есть еще жугличи с харазгами - недаром же ты сам в тех краях болтался. С Грашем у тебя какие-то завязки. На севере, за горами да по побережьям - шаймичи, на западе еще какие-то племена есть, совсем дикие, и не убеждай меня, что они тебе неинтересны. А ты с нами плывешь. С чего бы это?
 – Настырный же ты, Хлаш, - неожиданно широко ухмыльнулся Тилос. - Недаром ты матха, ох, недаром. Да только все то, что ты сейчас сказал, - детская возня в песочнице. Знаешь, насыплют песку, пускают туда детишек, а они там фигурки лепят, замки, ходы подземные роют, в общем, счастья - до небес. Бессмысленно это все. Как бы вам объяснить-то это… - Он яростно почесал в затылке. - В общем, я вот вам сказал про сытого соседа - мол, когда люди поймут… Да никогда они не поймут! Игра запрещает развитие цивилизации выше определенного уровня - как технически, так и психологически. Дойдут люди до какой-нибудь человеколюбивой идеи свои умом - война и закончится. А смысл Игры - война…
 – То есть ты хочешь сказать, что мы никогда не поумнеем? - спокойно уточнил Хлаш. - Да уж, великие демиурги, нечего сказать, нашли развлечение - вечными младенцами нас держать. Может, оно и к лучшему, что нам развиваться не дают - по крайней мере, такой сволочью не станем.
 – Вот в этом-то и есть вся проблема, - повел плечами Тилос. - Демиурги не такие уж и сволочи. Насколько я знаю, Игра всегда планируется так, что заканчивается за несколько сот лет. Никто специально за этим не следит - Судья является по факту, но обычно за этот срок Игрок либо побеждает, либо проигрывает. Но, по моим подсчетам, в вашем мире Игра идет уже не первую тысячу лет. Так не бывает, это неправильно.
 – И что?
 – Тот демиург, который меня сюда отправил. Джао. Он вроде бы из тех, кто среди своих влиянием пользуется. Мне нужно с ним связаться. Может быть, он разберется.
 – А мы здесь при чем?
 – Вы здесь ни при чем, - Тилос улегся на спину и стал смотреть в небо. - У меня в Лесной Долине имелся передатчик, который я мог использовать для связи с ним в случае крайней необходимости. Возможно, у Майно в замке есть что-то похожее.
 – Так чего же ты не связался, пока мог? - аж подпрыгнул на месте возмущенный Заграт. - Сообщил бы этому парню, что тебя здесь зажимают, жить не дают, он бы и навешал всем по ушам. Глядишь, и нам бы никуда тащиться не пришлось.
 – Почему… Не знаю. - Лицо Серого Князя было печально. - В последнее время мне стало казаться, что меня законы Большой Игры не касаются.
 – А они касаются? - фыркнул Заграт. - Ах, надо же…
 – Не знаю. Может, и касаются. Но дело в другом. У нас с Майно был негласный уговор - он не трогает мою территорию, я не лезу в его епархию. Раздел сфер влияния, так сказать. В последние годы он понемногу начал этот уговор нарушать. А уж атака на Лесную Долину! Дирижабли! Отравляющий газ! Да он не имел права не только против меня их применять, он вообще не должен был их производить. Это явное нарушение всех неписаных правил. Раньше я мог на что-то надеяться, а сейчас… Закрывать глаза и дальше? Глупо. Справиться самостоятельно? С демиургом, опытным Игроком? Ха… Нужно звать на помощь, а я вижу единственный способ сделать это - добраться до передатчика в подвале у Майно.
 – А сам сделать не можешь? - поинтересовался Хлаш.
 – Нет. Те передатчики, которые клепал я, используют другой принцип. Ваш мир… он… извиняюсь, но рассказать, что такое пленочная черная дыра и моделируемый континуум, я не смогу. Сам не до конца представляю. В общем, пакет… сообщение должно быть сформировано специальным образом, чтобы пройти через границу между мирами. Ну, это… э-э-э…
 – Не мучайся, - посоветовал Хлаш. - Все равно не поймем. Сделать сам ты не можешь, ладно. Но почему ты считаешь, что твоему демиургу такая штука нужна?
 – Это единственное, что я знаю точно. Явно было сказано: мол, если твой передатчик сломается, можешь обратиться к Майно.
 – Так обратись, - ехидно посоветовал Заграт. - Нам-то ты чего голову морочишь?
 – Боюсь, не поймет он меня, - хмыкнул Тилос. - Нет, ребята, придется мне вам плешь проедать до победного конца. Если нам по пути, грех не объединить силы.
 – А мы этого хотим? - негромко, но зло спросила его Ольга. - Нас ты спросил - нужно нам такое объединение?
 Тилос удивленно посмотрел на нее.
 – Понятно, - медленно сказал он. - Ты мне так и не простишь Камеллу?
 – А что мне тебе прощать? - все так же зло спросила Ольга. - Ты волочешь нас за собой, как кобыла телегу, и не спрашиваешь, хотим ли мы идти твоим путем. Ты используешь нас… как ты там говорил? Втемную? Тебе плевать на наши чувства! Я потребовалась тебе, чтобы втереться в доверие к принцессе, больше ни для чего. Ты говоришь, что это Игра - а откуда мы знаем, что ты не лжешь нам так же, как Камелле? Откуда нам знать, что ты не выдумал все это? Подумаешь, повезло пару раз!…
 Наступило молчание, прерываемое только руганью неутомимого боцмана. Наконец Тилос вздохнул:
 – Знаешь, у меня давно нет друзей. Не потому, что мне это не нужно или потому, что меня сторонятся. Просто с друзьями надо быть искренним, а в моем случае это означает ненависть. Вот и ты тоже… Я не оправдываюсь. Но я уже давно делаю лишь то, что должно. Я не мог рисковать гражданской войной в Империи, только чтобы пощадить твои чувства. Может быть, потом ты это поймешь.
 – Понять - не значит простить, - сквозь зубы заявила девушка. - Я не желаю иметь с тобой ничего общего. У тебя свои заботы, у нас свои.
 – Тогда все мои труды насмарку, - вздохнул Тилос. - Если мы не остановим Игру, война будет идти вечно. Тебе жалко принцессу? А других девушек, которым не посчастливилось родиться во дворце, тебе не жалко? Девушек, которых убивают и насилуют на войне? Или женщин, у которых убивают детей, детей, у который убивают родителей?…
 – Ты опять пытаешься запутать меня словами! - уже чуть менее уверенно заявила Ольга.
 – Оставим пока, ладно? - попросил ее Серый Князь. - Давай отложим выяснение отношений до Крестоцина.
 – Да вот, кстати, - Хлаш поспешил вклиниться в клонящийся в не ту сторону разговор. - Что это за Крестоцин? В каком государстве, с кем воюет, как там к Майно относятся, чьи это корабли, что имперцев сменили… Тилос, ты бы ввел нас в курс дела заранее.
 – Да уж придется, - кивнул тот. - Слушайте:
 – Крестоцин представляет собой один из самых крупных свободных прибрежных городов, традиционно сопротивляющихся попыткам Майно построить на Восточном материке одно большое государство под своим управлением. Некогда основанные пиратами, эти города до последнего сопротивлялись всем захватчикам, оценивая свою свободу куда выше торговых выгод. С незапамятных времен Федерация Свободных Купцов, куда входил и Крестоцин, была на ножах с завоевателем. С течением времени менее стойкие отваливались от Федерации, предпочитая отдаться на милость победителя, остальные же прозябали в постоянной вялотекущей войне, выживая лишь благодаря могучему флоту, успешно соперничающему с морскими силами Майно. Последние десятилетия Федерацию поддерживала и Приморская Империя, недовольная экспансией Майно на запад. Император справедливо полагал, что Разрушитель, занятый перманентной войной у себя под боком, да еще на ближайшем к Западному Материку побережье, будет не так активно вторгаться на его территорию. Поэтому за море непрерывным потоком шли военные товары, продовольствие, а иногда даже и золото.
 Обозленный такой поддержкой, Майно пытался перерезать морские коммуникации Федерации, но торговые караваны до половины пути охранялись имперскими хаггами, а во второй половине - флотом Федерации. До сих пор попытки перехватить конвои заканчивались у Майно провалом. Впрочем, понимая всю неприятность затяжной морской войны с далеким противником, тот не слишком усердствует, больше для порядка прощупывая охрану и не давая Федерации отвлечь конвойный флот для выполнения других задач.
 – Вон, видите, - Тилос кивнул на юг, где на самом горизонте белел одинокий парус, - это один из следящих. Трехмачтовый, с объемистым трюмом и острым килем. Может болтаться в открытом море месяц, а то и больше. На каждом таком минимум два связных мага. Нашу охрану уже посчитали и расписали майновским адмиралам вплоть до последнего матроса. Но сегодня вряд ли нападут, слишком сильная охрана.
 – Ну и дурни же эти, из Федерации, - проворчал Заграт. - Догнать бы да навешать пендюлей. Чтоб не вынюхивал тут.
 – Догнал один такой, - усмехнулся Тилос. - На следящих ганзах…
 – На чем? - поразился Заграт.
 – Ганза - корабль такой. Два прямых, один косой парус, водоизмещение сто пятьдесят тонн, пятнадцать матросов и десять солдат экипажа, крейсерская скорость пятнадцать узлов, - сообщил ему Хлаш. - Относительно недавно вместо коггов использовать начали. Так вот, значит, какой у Майно флаг… Запомним.
 – Зоркий ты у нас, - хмыкнул Заграт. - Только выеживаешься много. Думаешь, я знаю, что такое водоизмещение? Нормально объяснить не можешь?
 – Он имеет в виду, что кораблик не слишком большой, но шустрый. Не догонишь, - объяснил Тилос. - Разве что в засаду попадешь. Пусть его, не мешает.
 – Ладно, - не стал спорить шаман. - Так что там с этой… федерацией?
 – Да ничего, в общем-то. Важно, что Майно они зубами грызть готовы. Нам это на руку - подсылов майновских в Крестоцине, скорее всего, нет, или же они в открытую не действуют, не то что в Талазене. Ну, по ходу дела разберемся.
 Солнце пригревало все сильнее, хотя в воздухе уже чувствовалась резкость приближающейся осени. Небо затягивало мутной дымкой. Волны мерно плескались о борта, орал боцман - как глотки хватает? - перекликались рога на кораблях. Дальняя цепочка островов по левому борту постепенно приближалась - караван прижимался поближе к удобным защищенным бухтам на случай порчи погоды.
 – Странное ощущение, - задумчиво сказал Хлаш. - Словно прежняя жизнь навсегда закончилась. Все как в тумане. Все до того момента, как мы на опушке Орочьего леса встретились. Вроде и времени совсем ничего прошло, а будто много лет минуло.
 – У меня такое же чувство, - ответил Заграт. - Только, думаю, это не прежняя жизнь закончилась, а вообще вся. Опять волкам в зубы лезем, раз - и перекусят пополам.
 – Не загадывай вперед, - серьезно сказал ему Хлаш. - Жизнь штука странная, никогда не знаешь, что случится. Может, и поживем еще.
 – Да куда вы денетесь, - улыбнулся им Тилос. - Эй, ребята, чего грустные? Солнышко светит, мухи не кусают. Смотрите, какое море!
 Ольга с Теомиром сумрачно взглянули на него.
 – Я домой хочу, - угрюмо сказала девушка.
 – Я тоже, - поддержал ее Теомир. - Надоело все. Бегаем ровно зайцы от охотника…
 – Бегаем, - согласился Тилос. - Только не от охотника, а за ним. Точнее, к нему в логово. Крупные мы такие зайцы, зубастые, на лис да волков охотимся. Вон Ых какой ушастый - настоящий летучий заяц.
 Ых приоткрыл один глаз и сонно взглянул на него. "Я не заяц, я Злобный", - пробормотал он и снова заснул. Ольга с Теомиром невольно улыбнулись.
 – Вот так лучше, - одобрил Тилос. - А охотник-то нас боится. Вон какие силы на нас бросает…
 – Вроде тех? - поинтересовался Хлаш, указывая на юг.
 – Чтоб я сдох… - только и выговорил Серый Князь.
 Вместо одинокого паруса на горизонте их виднелось уже два десятка. Вот над морской гладью показался еще один… еще…
 – Что означает черный флаг? - отрывисто спросил Хлаш, из-под руки вглядываясь вдаль.
 – Пираты, - бросил Тилос. - Морские разбойники. Только пираты или?…
 – Семь черных вымпелов, четыре флага Майно, - сообщил Хлаш. - А вон и их друзья, - он ткнул пальцем на северо-восток. - Еще шесть вымпелов и четыре флага. Видимо, за островами скрывались.
 – Ах ты сукин сын, - выругался Заграт. - Двое на одного…
 – Трое, - Хлаш бесстрастно указал на запад. - Еще восемь ганз и три корабля, которых я не знаю. На всех флаг Майно.
 – Майно решил то ли, наконец, обрезать врагам морские коммуникации, то ли раз и навсегда расправиться с нами персонально, - задумчиво подытожил Тилос. - Во втором варианте он должен был как-то узнать, что мы в караване. Хорошие у него шпионы, ничего не скажешь. И ведь сбежать в этот раз не удастся, море кругом. Ох, не нравится мне все это…
 – Не только тебе не нравится, - огрызнулся Заграт, вскакивая на ноги и крепко сжимая посох. - Ты-то опять вывернешься, а нам что?
 – Чушь не молоти, - посоветовал ему Серый Князь. - Все вывернемся. Дайте сообразить…
 Горны на судах завыли тревогу. По команде все суда повернули к островам, сбиваясь в тесную кучу.
 – Что они делают? - нервно спросил Заграт.
 – Пытаются уйти в шхеры, - подумав, сообщил Тилос. - Там фарватер такой, что не всякий капитан проберется. Есть шанс, что наши приближающиеся друзья часть кораблей на скалы посадят. Впрочем, у нас есть точно такой же шанс.
 Теомир вскочил на ноги и, крепко ухватив рукоять своей тоскалы, растерянно озирался по сторонам. Его взгляд перебегал с одной группы преследователей на другую.
 – Почему одни идут против ветра, а другие - вместе с ветром? - наконец хриплым от волнения голосом спросил он.
 – По ветру, - поправил его Хлаш. - Видишь, у нас подняты прямые паруса, они для попутного ветра, а косые - чтобы боковой ветер использовать.
 – А что быстрее?
 – Как - что? - удивился Хлаш. - Конечно, с попутным быстрее.
 – Заграт, - Теомир вцепился в руку шамана. - Сделай нам попутный ветер! Сильный ветер! Ты сумеешь, ты колдун!
 – Голова, однако! - хлопнул Тилос парня по плечу. - Заграт, действительно, сваргань-ка нам попутный ветерок пошибче. Только не говори, что не умеешь!
 – Зачем? - удивился Хлаш. - У тех, что сзади, преимущество в ходе. Они нас просто догонят быстрее, только и всего.
 – Зато те, что наперерез идут, перехватить не успеют, перед ними преимущество в ходе уже у нас, - нетерпеливо пояснил Тилос. - Тогда будет драка равными силами. Заграт, что застыл как статуй!
 – Да не умею я этого! - рявкнул Заграт. - Здесь море, здесь вода с воздухом мешаются, не учили меня так работать! И вообще, я шаман, а не погодный маг!…
 – Тихо! - оборвал его Тилос. - Не мандражи. Охранный ветер призывать умеешь?
 – Чего? - поразился шаман. - Какой ветер?
 – Охранный. От стрел.
 – А, защитный смерч, - понял Заграт. - Умею. Но…
 – Так и вызывай! Если не сделаешь этого сейчас, потом будет уже не надо. Только воздух не волчком закручивай, а прямо, и на как можно большей площади. Давай же! - рявкнул Тилос, сильно встряхивая орка.
 Тот мгновение очумело смотрел вокруг, потом кивнул:
 – Попробую. Только если утоплю нас ненароком - не обессудьте…
 – Если не ты, то вон те ребята нас утопят, - ухмыльнулся ему Хлаш. - Хуже точно не будет.
 Заграт с силой втянул воздух сквозь зубы. Потом покрепче взялся за посох и упер его в палубу, встав лицом к корме. Прикрыл глаза, широко раздул ноздри, словно вынюхивая что-то.
 – Онка, - сказал он, не оборачиваясь. - Будешь подпитывать Силой. Возьми меня за плечо… да не сквозь куртку! Так. Ну, ребята, авось на дне встретимся…
 Хлаш вытащил из кучи барахла свою палицу, ту, что подарили в Лесной Долине. Он осторожно размотал тряпку, прикрывающую металлические шипы, и взвесил оружие в руке. Так и не довелось ее опробовать на твердой земле. В тот раз, у скал Серого Княжества, под сыплющимся на голову пеплом, он не успел ее достать, прокладывая дорогу голыми руками и зубами. Ну, вот шанс и представился, а земля, доски - все едино. И на этот раз убийств не избежать. Остро заныло изуродованное колено, как бывало с ним к перемене погоды. Чужие паруса спереди-сбоку выросли до угрожающих размеров. Что там Заграт не шевелится?…
 Ударил неожиданно могучий порыв ветра, парус надулся пузырем, корабль угрожающе заскрипел. Второй порыв оказался не таким сильным, зато длился дольше. Тилос легко перепрыгнул канатную бухту, подбежал к бледному как смерть капитану и стал ему что-то втолковывать, тыча рукой то назад, то вперед. Тот растерянно слушал, покорно переводя взгляд вслед за рукой Тилоса. Порывы ветра становились все дольше, все устойчивее, судно раскачивалось из стороны в сторону, зарывалось носом, но заметно набирало ход. Заграт стоял, широко расставив ноги и крепко зажмурив глаза, сейчас за его плечо держался еще и Теомир. Капитан наконец-то очнулся от спячки, крепко ударил себя ладонью по лбу, сказал что-то энергичное и бросился к рогу. Тилос удовлетворенно кивнул и вернулся к компании.
 – Придержи Заграта, чтобы не снесло! - крикнул он Хлашу, перекрывая ветер. - В караване есть погодные маги, они помогут! - Присев на корточки он стал копаться в своем мешке, вытаскивая из него и аккуратно засовывая в кармашки на поясе маленькие темные шарики. Хлаш, тщательно пристроив палицу за спину, чтобы можно было выхватить одним движением, подобрался к Заграту, чуть раздвинув в стороны Ольгу с Теомиром, и осторожно, но крепко ухватил того за бока.
 Завыл корабельный рог. На этот раз он звучал долго, часто меняя высоту. Хлаш прислушался. Пару раз ему показалось, что он уловил команду, но в целом код заметно отличался. То ли для секретности, то ли Народ отказался передавать свои секреты людям. Скорее, второе - чтобы не облегчать жизнь конкурентам.
 Еле слышно откликнулись рога на остальных кораблях. Капитан бросил рог и замахал руками, что-то неслышно крича. Корабль снова повернул, ложась на прежний курс. Остальные корабли каравана проделали тот же маневр. Ветер из порывистого стал более ровным и сильным, волны увеличились, покрылись барашками. Паруса сзади росли с угрожающей быстротой, теперь человеческие фигурки на их палубах могли различить, наверное, даже подслеповатые люди. Зато те суда, что брали караван в клещи спереди, почти не продвигались вперед.
 – Проскочим! - крикнул Тилос. - Теперь точно проскочим.
 Каол Трейн сделал по палубе несколько осторожных шагов, не отпуская поручень. Уже несколько дней он ловил на себе насмешливые взгляды команды. Пусть. Кубарем кататься по занозистым доскам он не собирается. Хватит ему однажды сломанной шеи.
 Идея с пиратами казалась хорошей. Очень хорошей. С одной стороны, появлялся шанс окончательно поссорить Федерацию с морскими разбойниками и отвлечь часть ее флота на рейды по пиратским островам. С другой стороны, известие о договоре между Майно и пиратами могло вселить еще больший страх в сердца корабелов-торговцев, а перепуганный враг - слабый враг. Наконец, можно было не отвлекать основные силы от более важных операций, где на счету каждый корабль.
 В общем, все было бы здорово, вот только пираты оказались чересчур жадными. Дружба с Великим Майно и богатый караван не оказались для них достаточной компенсацией. Может, они просто сами испугались гнева Федерации? Теперь это уже не интересно - рыбам все равно, почему к ним попал такой богатый обед. Одна беда - солдат у него после драки не прибавилось. Впрочем, их все равно оставалось больше, чем в охране каравана. Если он не справится, имея такую армию, он действительно не заслуживает милости Великого. Но Великий будет доволен. Не забыть только про главное - тот когг с синей полосой на борту.
 Благодаря совместным усилиям погодных магов каравана, обычно тихоходные когги показывали чудеса скорости. Идущие наперерез группы врагов безнадежно отставали, вынужденные лавировать против сильного встречного ветра. Несмотря на эффект внезапности, позволивший им заметно выиграть время, охотникам оставалось пройти слишком большое расстояние. Если бы торговцы оказались поближе к островам, это расстояние по крайней мере для одной группы существенно бы уменьшилось. Но осторожный капитан каравана днем держался подальше от скалистых прибрежных вод. Тем не менее, быстрые пиратские суда все равно успевали перехватить торговцев, если бы не неожиданный мощный попутный ветер, играющий на руку жертвам.
 Каол Трейн был неопытен в морских делах. Поэтому он не позаботился о собственных погодных магах, умеющих нейтрализовать колдовство противника. Моряки же, презрительно относящиеся к сухопутным крысам в целом и к этому надутому индюку в частности, и не подумали напомнить о такой незначительной детали. Поэтому сейчас цель нагоняли лишь быстроходные, но, увы, слабовооруженные ганзы с малым числом солдат на борту. Впрочем, на ганзах, как и вообще во флоте Великого, команда тоже дралась, так что по количеству воинов даже этот десяток кораблей не уступал всему каравану.
 Опять же, никакие погодные маги не могли долго поддерживать попутный ветер: силы при таком занятии истощаются очень быстро. Максимум, что могли выиграть в этой ситуации жертвы, - это десяток морских верст. Дальше ганзы неизбежно настигали их, даже если бы маги еще не выдохлись. Навязав каравану бой, флот Великого вынуждал его затормозить, после чего оставалось лишь дождаться подхода двух других групп.
 Положение каравана изначально было безнадежным.
 Хлаш стоял на ахтеркастле и сосредоточенно рассматривал преследователей сквозь одну из бойниц. Шесть шнеков охранения понемногу отставали, готовясь принять неравный бой и дать торговым судам шанс уйти.
 – Нас достанут задолго до заката, - сообщил он. - Надо бы убрать Заграта в трюм, чтобы шальной стрелой не зацепило. Да и ребят неплохо туда же…
 – Я не пойду, - слабо возразил Теомир, бессильно распластавшийся на палубе рядом с Ольгой. Лица у обоих приняли землисто-серый оттенок. Бесчувственный Заграт, заботливо прикрытый какой-то мешковиной, лежал рядом, его сведенные судорогой руки так и не выпустили посоха.
 – Я тоже, - поддержала Теомира Ольга. - Я… мы в порядке. Только передохнем немного.
 Все десять солдат когга собрались здесь же. Некоторые из них хмуро вглядывались в задние бойницы, другие сосредоточенно осматривали оружие.
 – Кто-нибудь умеет хорошо камни бросать? - осведомился у них Тилос. Ответом было недоуменное молчание.
 – Мы не мальчишки - на ворон с камнями охотиться, - наконец проворчал десятник. - Да на этих ворон, - он кивнул назад, - камешки покрупнее нужны. Только катапульты на конвойные суда не ставят.
 – Вот это, - Тилос поднял руку, демонстрируя зажатый в ней комочек, - называется "белый огонь". Горит даже под водой, а жар такой, что металл плавится. Если такая штука попадет на палубу корабля, то прожжет его насквозь быстрее, чем за десяток удара сердца. Мне нужны люди, которые смогут добросить их до ганзы Майно.
 – Толку от такой фитюльки, - наконец ответил воин. - Пока через дырку вода наберется, нас всех рыбам скормят…
 – Их у меня два десятка, - спокойно ответил Тилос. - Конечно, не совсем то, что надо. Это против абордажных лодок, не против кораблей. Не рассчитывал я на морскую баталию. Но если все попадут на палубу, то дыр будет достаточно, чтобы быстро утопить корабль. Есть, правда, одна проблема: вряд ли нам дадут спокойно швырять эти штуки. Скорее, изрешетят стрелами. Поэтому бросать надо быстро и сразу многим, чтобы долго под стрелы не подставляться.
 – Ну, я на десяток саженей кину, - вызвался один из солдат. Остальные хмуро отворачивались, пряча глаза. Было ясно, что лишний раз подставляться стрелам не хотелось никому.
 – Я доброшу, - согласился Хлаш.
 – И я, - слабо поддержал его Теомир.
 – Ну, и я тоже, - удовлетворенно кивнул Тилос. - Итого четверо, по пять штук каждому. Темка, уверен, что сил хватит?
 – Да что я, пацан сопливый, что ли? - обиженно спросил Теомир, поднимаясь на ноги. Он слегка пошатывался, в остальном же стоял более-менее уверенно, несмотря даже на неслабую качку. Руки у него слегка дрожали, но Хлаш решил оставить свое мнение при себе. В конце концов, есть еще время до драки, передохнет.
 Снова завыли рога. Боевые корабли Федерации начали слаженный разворот навстречу преследователям, резко отставая от торговых судов.
 – Что они делают? - удивленно спросил Хлаш. - Самоубийцы…
 – Все правильно, - сказал ему солдат. - У них передние штевни железом окованы, а ганзы эти хоть и шустрые, но хлипкие. Если удачно в борт воткнуться - пополам переломится. А Федерация на форкастлях еще и осадные самострелы ставит. Их шнеки для нападения делают, не для бегства.
 – Я не вижу таранов, - отрывисто сказал Хлаш.
 – Дура, - снисходительно объяснил ему солдат. - Таран завязнет, значит, обязательно придется драться. А то еще и продырявленный корабль самого на дно утянет. А так стукнул в борт и дальше пошел, они же пусть воду хлебают.
 Действительно, это было излюбленной тактикой федеративных судов. Их тяжеловатые, но все равно быстрые шнеки обычно не утруждали себя рукопашной стычкой с врагом, проламывая ему борта окованными железом носами. Но сейчас им приходилось идти против ветра, что лишало их позарез необходимой скорости. К тому же они имели дело не с пиратами, а с опытными капитанами Майно. Шесть ганз положили руль чуть набок, чтобы разойтись с федеративными судами борт о борт, но остальные шесть взяли вправо, уклоняясь от столкновения и явно нацеливаясь на почти беззащитные когги торговцев.
 С глухим стуком полетели абордажные крючья, и на намертво сцепившихся шнеках и ганзах закипела свалка. Сошедшиеся встречными курсами суда кружились вокруг общей оси, паруса опасно полоскали, такелажи кораблей переплелись чудовищной путаницей веревок и канатов. На одной паре вспыхнул пожар, внезапный и сильный. Пламя мгновенно охватило оба корабля, разгоняя сумерки далеко окрест.
 – Вот и приплыли, - безразлично заметил один из солдат. - Сейчас нас догонят - и кранты.
 – Да, у них огнеплети, - согласился Хлаш. - Не слишком хорошо. Ну да не впервой…
 – Ишь ты, не впервой ему, - проворчал десятник, окидывая тролля раздраженным взглядом. - Может, тебе и по дну гулять не впервой?
 С глухим стуком в борт воткнулась первая стрела. Двое молодых солдат вздрогнули, вжимаясь в щиты между бойницами.
 – Скоро догонят, - Тилос осторожно выглянул наружу. - Готовимся. И поаккуратнее с этими штуками. Упаси вас Пророк уронить их на свою палубу…
 – Интересно, - десятник тоже приник к щели. - За нами идут сразу двое, и оба под флагами Майно. Ох, и кисло же нам придется…
 – Значит, одного мы должны утопить сразу, - пожал Тилос плечами. - А со вторым как-нибудь сладим. Готовьтесь.
 Из шести ганз, проскочивших боевое охранение каравана, четыре и в самом деле устремились за остальными коггами, в то время как оставшиеся две стали брать в клещи судно, на котором оказался Отряд. Они отличались от остальных б о льшими размерами и обитыми медью носовыми щитами, прикрывающими абордажную команду от стрел. Не прошло и двадцати минут, как их носы оказались вровень с кормой когга. Свистнули стрелы, на этот раз нашедшие себе цель среди матросов. Двое рухнули на доски, обливаясь кровью, остальные в панике бросились к трюмным люкам, расталкивая друг друга. Паруса заполоскали, когг начал забирать вправо, несмотря на усилия матерно ругающегося капитана, отчаянно налегшего на рукоять брошенной рулевой лопасти.
 – Ну, братцы, пора! - По знаку Тилоса четверка, вооруженная "белым огнем", спрыгнула с архекастля на среднюю палубу, открытую всем ветрам и стрелам. Лучники, укрывшиеся на носах ганз, дали залп, но темные комочки уже летели в сторону левого корабля.
 Ударившись о большие осадные щиты, до времени прикрывавшие абордажную команду, комки вспыхнули ослепительным белым светом. Пройдя сквозь дерево, оставив в нем лишь небольшие дырки с обугленными краями, "белый огонь" поразил стоящих в первой шеренге щитоносцев. По счастью для них, щиты замедлили полет комьев огня, поэтому никого не прожгло насквозь. Однако, не в силах терпеть страшные ожоги, люди в корчах падали на палубу, разрывая тишину истошными криками, а над ними поднимались в небо небольшие султаны дыма от мгновенно прошедших сквозь палубу искр, прожигавших себе дорогу сквозь содержимое трюма. Воспользовавшись этим, лучники Федерации успели всадить несколько стрел в открывшиеся бреши. Но стрелы большей частью бессильно отскочили от блестящих тяжелых кольчуг, а перепрыгнувшие через корчащихся товарищей солдаты Майно мгновенно подхватили не слишком пострадавшие щиты, снова закрывая задние шеренги. Вот это выучка, невольно восхитился Хлаш, и в тот же момент вражеская бронебойная стрела поразила немного замешкавшегося федерала-метальщика в бок, пробив кольчугу. Его занесенная для броска рука замерла в воздухе, пальцы медленно разжались, и последние два комочка, вывалившись из расслабленной ладони, полетели к палубе. Все вокруг словно замерло. Хлаш, по-змеиному извернувшись, бросился вперед и вниз, пытаясь поймать их, но воздух стал густым и вязким, а два маленьких черных пятнышка летели и летели к палубе, опережая и его руки, и капли срывающейся в солдатского бока крови, но его пальцы уже протянулись к "белому огню" - и тут же отдернулись. Хлаш с перекатом упал на палубу, вдохнув отвратительно вонючий дым от уже ушедшего под доски "белого огня", а с ганзы снова били лучники, пытаясь поразить наглецов, и незадачливого парня - Хлаш сообразил, что даже не знает его имени -проткнули еще две стрелы. "В укрытие!" - рявкнул Тилос, и в этот момент вражеский корабль страшно тряхнуло, из-под ближайшего борта вырвались огромные клубы раскаленного пара, несколько человек стряхнуло в воду. Нападающий корабль, стремительно кренясь на правый борт, резко отстал. Хлаш подхватил незадачливого метальщика подмышки и втянул под укрытие защитных стен - вторая ганза уже подошла почти на расстояние выстрела с правого борта. Вслед за ним вскарабкались и Тилос с Теомиром, и в этот момент когг тоже тряхнуло, хотя и не так сильно, как быстро погибающего позади противника. Клуб пара вырвался из воды, обдав всех, кто был на палубе, горячим болотным дыханием.
 – Мертв, - с огорчением сказал десятник, пощупав пульс на шее солдата. - Совсем пацан был, вторая ходка. А вы, ребята, словно заговоренные. Думал, из вас решето сделают. А что с теми гавриками приключилось? Набирают воду, будто тараном проткнуло.
 – Мы тоже набираем, - процедил сквозь зубы Тилос. - У нас две дырки в днище. А тем просто не повезло - "белый огонь" лег кучно, сильно ослабил борт, а потом их тряхнуло взрывом пара. Наверное, они просто здорового куска обшивки лишились. Но сейчас к нам пожалуют еще гости…
 – Две дырки? - поскреб в затылке десятник. - Ну, авось не потонем. За загривок нас возьмут раньше.
 Заграт со стоном пошевелился и попытался сесть. Солдаты помогли ему, бросая косые уважительные взгляды.
 – Оторвались? - хрипло поинтересовался орк. - Где мы?
 – Не оторвались, - вздохнул Теомир, устало присаживаясь на корточки рядом с ним. - Сейчас догонят. Онка, ты как?
 Девушка слабо сжала ему запястье.
 – Нормально, - улыбнулась она. - Только сил нет.
 – С этим мы сейчас справимся, - Тилос снова стремительно рылся в своем мешке. - Так, нас пятеро плюс четверо, мне не надо, матросы… только под ногами мешаться будут. Вот. - Он вытащил на поверхность горсть маленьких белых шариков. - А то совсем из головы вылетело…
 – Это что? - подозрительно посмотрел на него десятник. - Опять "белый огонь"?
 – Стимулятор, - нетерпеливо пояснил Тилос. - Берите в рот по одной штуке и жуйте. Они горькие, но бодрости получите на десятерых. Да быстрее же!
 Хлаш отстранил в сторону заколебавшегося командира и взял из пригоршни Серого Князя несколько шариков. Сунув один в рот, протянул остальные Заграту, Ольге и Теомиру. Те тоже взяли по штуке и начали жевать. Махнув рукой, десятник последовал их примеру.
 – Чего встали? - прикрикнул он на троих солдат, неуверенно переглядывавшихся поодаль. - Быстро взяли по штуке!
 Хлаш прожевал шарик, сглотнул едкую горечь и прислушался к себе. Все осталось по-прежнему, прилива сил не наблюдалось. Впрочем, он и до того не чувствовал особой усталости. Тролль посмотрел на Тилоса и вопросительно поднял бровь.
 – Не действует? - удивился тот. - Заграт, ты как?
 – Словно шило в задницу загнали, - буркнул тот, неожиданно легко поднимаясь на ноги. - Не хуже самогона пробирает. Что у тебя там намешано?
 – Да так, ничего особенного, - отмахнулся Тилос. - Хоть за это спасибо. Видимо, орочья физиология к человеческой куда ближе, чем тролличья. Что, на всех подействовало?
 Остальные вразнобой кивнули. Десятник вытащил меч и сделал несколько сложных финтов, словно прислушиваясь к себе.
 – Вот это штука! - восхищенно сказал он. - Слушай, парень, я сейчас действительно могу шатуна забороть, или это только кажется так?
 – Можешь, - кивнул Тилос. - Только не перенапрягайся. Сердце посадишь. Да, и через пару часов ох как худо вам будет. Пластом ляжете и мамочку звать начнете. Если бы не безнадежный бой на носу, ни за что бы не дал этой гадости.
 – Пару часов еще прожить надо, - не согласился десятник. - И здоровое сердце мертвякам ни к чему. Ну, где там эти шакалы?
 – Сейчас будут, - Тилос мельком взглянул в бойницу. - Эй! - Он кивнул капитану, перепугано обвисшему на рулевом рычаге. - Дуй в трюм и не высовывайся. Смотри, чтобы дыры заткнули.
 Капитан обрадованно кивнул и юркнул в люк, тщательно прикрыв за собой крышку. Хлаш быстро перехватил рычаг, пока корабль не развернуло боком к ветру.
 – Заграт!
 – Чего тебе? - отозвался шаман, поигрывая посохом. В его глазах горели недобрые багровые огоньки, с оскаленных клыков начала капать пена. - Только не говори, что и мне тоже в подпол лезть!
 – Стал бы я на тебя стимулянт тратить, - усмехнулся Тилос. - Выгляни в бойницу, только осторожно. Видишь бодрых ребят в пяти саженях? Устрой-ка им какой-нибудь сюрприз перед самым боем, чтобы не такие веселые были. Сможешь?
 – А то! - усмехнулся шаман. - Эх, говорила мне подружка - сиди дома!…
 Каол Трейн стоял на носу ганзы, нетерпеливо вглядываясь в горизонт через дальнозоркую трубку. Четыре когга плавно покачивались на спокойной волне, сцепленные с захватившими их ганзами. От обгорелых остовов - экипажи сторожевых шнеков, погибая, поджигали корабли - несло дымом, его клубы красиво подсвечивало закатное солнце. Далеко позади виднелись паруса безнадежно отставших тяжелых кораблей. Каол хмыкнул. Оказывается, у страха глаза велики. Хватило одних легких ганз с удвоенным экипажем. Конец караванам - уж он-то позаботится, чтобы даже мышь с Западного материка не проскочила. Решено - как только завершится нынешняя операция, он подает прошение о переводе во флот. Тогда-то строптивая Федерация попрыгает - куда им без заморских поставок!
 – Я их не вижу! - отрывисто бросил он почтительно стоящему неподалеку адмиралу. - Почему их до сих пор не взяли?
 – Они утопили "Кровожада", - понурил голову тот. Видимо, он переживал эту неудачу как свою собственную. - Оттуда успели передать только, что эти сумасшедшие кидают в них камнями. "Дракон" атакует их через минуту-другую. Связной передал, что на открытой палубе никого - видно, камни кончились.
 – Камни? - усмехнулся Каол. - Догадываюсь я, что это за камни. Этим идиотам нужно было палубу стрелами как метлой мести, чтобы те и носа высунуть не могли. Смотри, моряк, ты меня уверял, что там лучшие из лучших собраны.
 – Так и есть, - угрюмо ответил адмирал. - Только с такими камнями мы еще не сталкивались. Если бы нас предупредили… - Весь его вид дышал укоризной. Если бы тебя предупредили, идиот! Ты-то меня не удосужился предупредить ни о вражеских погодных магах, ни о том, что галсами против сильного ветра ходить несподручно. Да и было же тебе сказано - ожидать чего угодно.
 – Головой думать надо! - коротко ответил Каол и снова приник глазом к трубке. Так, этот мусор на поверхности, надо полагать, остатки "Кровожада". Значит, скоро покажутся и вцепившийся зубами в добычу "Дракон". В добычу? Ох, что-то сомнительно…
 Над горизонтом полыхнула вспышка, затем еще одна.
 – Что такое? - резко спросил Каол адмирал. Тот стоял, полуприкрыв глаза, - прислушивался к передаче с невидимого корабля. - Ну?
 – Колдун с когга в момент атаки ударил ослепляющим заклятьем, - неохотно сообщил тот. - Потом добавил огненное кольцо и морозный ветер.
 – Одновременно? - удивился Каол. - Во дает! И что?
 – Не знаю, - буркнул адмирал. - Передача прекратилась. Передавать некому, все дерутся.
 – С кем? - с нехорошей ухмылочкой спросил его посланник. - Там пять солдат, пять пассажиров, из которых одна баба и один занюханный колдун, да полтора десятка матросов, в жизни меч в руки не бравших. А на "Драконе" тридцать мечников, полтора десятка лучников плюс вооруженная команда. Однако, сильны же вы, братцы морские волки!
 Адмирал кинул на него бешеный взгляд исподлобья, но промолчал. Отвечать действительно было нечего. Вдвое меньшие экипажи остальных ганз захватили остальные когги за считанные минуты, порубив в капусту горстки отчаянно сопротивляющихся федералов. А здесь уже ушел под воду один корабль почти со всеми людьми, второй же не подает признаков жизни. Впрочем, все понятно. Ослепляющее заклятье могло в мгновение ока вывести из строя половину войска - напряженно вглядывающихся лучников уж точно. Да и прочие боевые заклятья подарком не были. Адмирал украдкой посмотрел на сухопутного умника и почувствовал, как пальцы непроизвольно сжимаются в кулаки. Если бы он заранее знал, что среди дичи затешется колдун!…
 Из-за горизонта поднялся столб дыма. Каол повернулся и насмешливо оглядел адмирала с ног до головы.
 – Ну, и кто же там горит, скажи на милость? Уж не балуются ли твои ребята с огнем от нечего делать? Может, они так победу празднуют?
 Адмирал побурел от злости.
 – Передачи с "Дракона" нет, - прошипел он. - Я не могу сказать ничего нового. Подойдем вплотную - узнаем.
 – Хорошо, - легко согласился Каол. - Подойдем - узнаем. Немного осталось.
 На попутном ветре специально подработанная ганза давала верных двадцать два или двадцать три узла, но с остающимися за кормой верстами тревога адмирала только усиливалась. Сумрак стремительно сгущался, и, если бы не полыхающий пожар, найти место схватки до рассвета не удалось бы. Впрочем, адмирал дорого бы дал, чтобы его не удалось найти вообще.
 Полыхала ганза флота Великого Майно. Огонь уже съел паруса и мачты и теперь неотвратимо пожирал палубу. Уцелевшие ее клочки густо заливала кровь, там и сям лежали трупы солдат - с размозженными страшными ударами черепами, посеченные, с неестественно вывернутыми головами… Трупы тех самых ребят, которых он самолично отбирал не далее как вчера, которых он знал за лихих неустрашимых рубак, прошедших под корсарским парусом не один десяток тысяч верст. И, как он не вглядывался в освещенные мечущимся светом пожара доски, он не видел ни одного вражеского трупа. Ни одного.
 – Лучшие из лучших, а, адмирал? - с нехорошей улыбкой потрепал его по плечу Каол Трейн. - Знаешь, я начинаю побаиваться за свою жизнь. Вдруг ночью стая воробьев налетит, не отобьемся ведь… - Он хрипло расхохотался и спрыгнул с форекастля, не воспользовавшись трапом. - Разворачивай корабль, адмирал! Идем на соединение с главными силами. Да, и пришли ко мне на "Сильного" связного мага.
 Каол снова расхохотался и прошел в капитанскую каюту, фальшиво насвистывая какую-то мелодию. Адмирал растерянно смотрел на медленно уходящий под воду "Дракон". Странно. Кажется, этот парень совсем не расстроился.
 Вскоре после того, как утро окрасило восточное небо в розовые цвета, три узких полотняных свертка соскользнули в черную воду. Команда, собравшаяся вокруг, застыла в неподвижном молчании.
 – Разойдись! - наконец скомандовал капитан и повернулся к Тилосу: - Куда сейчас, командир? Плохи дела, воду брюхом черпаем…
 – Насколько сильна течь? - спросил тот, задумчиво глядя на краешек показавшегося над горизонтом солнца. - До Крестоцина переход выдержим?
 – Вряд ли, - капитан задумчиво почесал в затылке. - До второй дыры мы так и не добрались. Все эти ящики без погрузочных талей не разгребешь, а где их взять в открытом море? Помпа работает неплохо, но старая она у нас, того и гляди развалится. Да и вообще - непорядок это, с дырявым бортом ползать.
 – Пластырь снаружи не завести? - спросил Хлаш. В порезах пульсировала боль, и лезть в соленую воду страсть как не хотелось. Но если надо…
 – Вряд ли, - вздохнул капитан. - После этой ходки мы в сухой док собирались встать, от ракушек чиститься. Там так все заросло… Да и нет у нас ныряльщиков.
 – Я нырну, если потребуется, - пожал плечами Хлаш. - А ракушки вокруг дырки долотом сбить можно.
 – На ходу? Или в дрейф лечь хочешь? - фыркнул капитан. - Нет уж, лучше на помпах идти, чем ждать новых гостей, которые за старых посчитаться хотят. А вы, ребята, круты, - с невольной завистью добавил он. - В жизни не видел, чтобы так дрались. Как хорьки в курятнике, будто сам Пророк помогал. Потерять двоих против трех десятков!…
 – Уж какие есть, - подмигнул ему Хлаш. - Тилос, что там с остальными? Скоро очухаются?
 – Часов через пять-шесть, я думаю. Вкатил им тройную дозу глюкозы пополам с атээф…
 – Чего? - удивился Хлаш.
 – Э-э-э… снадобья, силы восстанавливающего, - пояснил Тилос. - Все, по части боевой химии я пуст. Стимуляторов - три таблетки, восстанавливающего силы зелья - одна доза, вот елки зеленые! Не рассчитывал я, понимаешь, на морские сражения…
 – Очень извиняюсь, - неловко кашлянул капитан, - но куда идем-то? В Крестоцин таки?
 Тилос вопросительно посмотрел на Хлаша:
 – Ты в морских делах лучше меня разбираться должен. Что скажешь?
 – Морское знание - не умение плавать, по наследству не передается, - хмыкнул тролль. - Ты уж прости, но я - крыса сухопутная. А что, бухты какой не найдется поблизости? Встать на ночь, спокойно залататься…
 – Ну… - было видно, что капитан колеблется. - Есть еще Змеиные Отмели, в полусотне верст отсюда…
 Хлаш встрепенулся. Он повернулся к борту и стал вглядываться вдаль, словно стараясь разглядеть что-то прямо отсюда.
 – Так в чем же дело? - спросил он, старательно скрывая волнение. - Это должно быть отличным местом.
 – Тролли, э-э-э… - капитан замялся. Было видно, что он боится обидеть Хлаша неосторожным словом. - Они, в общем, не позволяют…
 – Что? - поразился Хлаш. - Тролли? Не позволяют? Доки не позволяют использовать, или что?
 – Уже пять лет тролли Змеиных Отмелей не позволяют нам заходить в их гавани.
 – Интересно… - Хлаш постучал пальцем по макушке. - И что говорят?
 – Ну, я не знаю, - капитан снова замялся. - Слышал что-то про святые места…
 Хлаш невольно прищурил глаза. Кажется, мир основательно сходил с ума. Святые места у троллей? Змеиные Отмели для любого тролля, конечно, место легендарное, но такого я точно не ожидал. Да, будет что рассказать на Совете - если вернусь, конечно…
 – Очень интересно, - сказал он вслух. - Святое место, говоришь? Ну что же, видно, настало время и мне совершить паломничество. Курс на Змеиные Отмели, капитан.
 Раньше всех пришла в себя Ольга. Заметив, что она протирает сонные глаза, Злобный Ых взвился в воздух и запорхал у нее над головой, повизгивая от счастья.
 – Уже светло-светло, а вы все спите! - жаловался он. - А тут ни одного жука рядом, и мух тоже нет, и даже комаров! Я есть хочу! Просыпайся, полетели в лес охотиться!
 – Тихо! - строго сказал ему Хлаш. - Не видишь - не проснулась она еще до конца. Не зуди над ухом. Скоро уже доплывем до берега, будут там тебе и жуки, и мухи с тараканами…
 – Ой, Хлашим… - пробормотала Ольга, сонно улыбаясь. - А мне такой сон снился… Где мы?
 – На траверзе Змеиных Отмелей, - пояснил тролль. - В смысле - рядом с ними. Это такая бухта удобная. Иди, умойся - там есть на что посмотреть.
 Посмотреть и в самом деле было на что. Подсвеченная полуденным солнцем, высокая гора с белой от снега вершиной царила над океаном. Тонкие нитки горных потоков бежали от вершинных ледников и пропадали в густых зеленых чащах на склонах. Тут и там в кристально чистом воздухе поднимались легкие дымки от печных труб, едва слышно доносились звуки рогов и горнов. Причудливая игра природных сил и века упорной работы сделали свое дело - на ближайшем горном склоне отчетливо выделялся силуэт исполинского зеленого крокодила. Его зубы у самой вершины льдисто поблескивали белым, в пещерах-глазах неустанно поддерживалось неугасимое пламя. Судя по легендам, ночью для знающих фарватер эти глаза служили хорошими маяками, но для чужаков, рискнувших идти прямо на них, дело могло закончиться внеплановым купанием и самостоятельным, без корабля, заплывом до берега: дно усеивал лабиринт острых скал.
 Несколько драккаров с угрожающе ощерившимися крокодильими пастями на форштевнях неторопливо шли к замершему на месте коггу на веслах. Команда неуверенно жалась по углам, поглядывая то на боевые тролличьи корабли, то на вставшего у борта Хлаша, с интересом их разглядывающего.
 – Любопытно, - сказал он вставшему рядом Тилосу. - Очень любопытно. Взгляни-ка на переднее корыто. Я, конечно, не специалист, но разве рулевое весло не должно быть по правому борту?
 – По правому борту оно тоже есть, - ответил тот. - Отсюда не видно. Но вообще-то я думал, что оно с незапамятных времен рулевой лопастью заменено.
 – Не похоже, что этому разукрашенному гробу триста лет, - Хлаш задумчиво почесал в затылке. - Скорее, он из новых. Да вон же, видишь, у прочих нормальный руль. Вообще он какой-то странный…
 Передний драккар и в самом деле резко отличался от остальных. Выкрашенный в красно-коричневый цвет, с намалеванными по бортам глазами, зрачками которых служили весельные отверстия, с дополнительной невысокой мачтой на носу, несущей малый косой парус, он мало походил на классический драккар, во множестве изображаемый на коврах и кувшинах Тролличьих островов. Из бортов косо вверх торчали небольшие флагштоки, на которых развевались непонятные вымпелы.
 Хрипло затрубил рог, и драккары одновременно затабанили веслами. Две дюжины фигур без брызг скользнули с них в воду и призрачными тенями заскользили под поверхностью воды в сторону когга.
 – Здорово плывут! - восхищенно сказал Хлаш. - Куда мне до них…
 Достигнув когга, тени вцепились в борта чем-то вроде кованых железных когтей и в мгновение ока выметнулись на палубу, оказавшись огромными обнаженными троллями, не уступавшими Хлашу габаритами. Скользя словно по маслу, они рассыпались по палубе и неподвижно замерли, уставившись прямо перед собой. Хлаш невольно поежился - уж он-то знал цену этой неподвижности. Интересно, что же здесь случилось такого, что гостей встречают чуть ли не Ведущие по Пути?
 Один из троллей поднес к губам висящую на груди морскую раковину и сильно дунул в нее. Раздался хриплый рев.
 – С вами будет говорить матха-ома Периш аз-Герэй, - безо всякого выражения сообщил тролль.
 Чудн о разукрашенный драккар пришел в движение. Несколько мощных гребков - и весла по левому борту слаженным движением взметнулись вверх, ложась на крючья, а драккар, по инерции скользя вперед, прошелестел своей обшивкой по обшивке когга. Абордажные доски со стуком обрушились на фальшборт, впиваясь в дерево железными клиньями, и через мгновение два корабля, сцепленные друг с другом, мерно покачивались на морской волне. Полная тишина нарушалась лишь монотонным скрипом помпы, откачивающей из трюма воду.
 На драккаре взметнулись полотнища ярко-красного цвета. Взметнулись - и опали, открывая неподвижно стоящего тролля с большим золотым кругом на груди и неожиданно острыми проницательными глазами.
 – Кто вы, чужеземцы, и почему оказались здесь? - тролль говорил со странным акцентом, никогда не слыханным Хлашем ранее. - Объясните, какое дело привело вас в священные воды Змеиных Отмелей.
 – У нас пробоина, уважаемый, - низко поклонился ему наконец-то вышедший из ступора капитан. - Наша помпа плохо справляется с потоком воды. Мы вряд ли сможем дойти куда-то в другое место. Мы просим помощи и готовы платить за нее.
 – Священные воды Змеиных Отмелей более не принимают неразумных язычников, - качнул головой Периш аз-Герэй. - Ищите себе укрытия в другом месте.
 – Но мы не дойдем! - возмутился капитан. - Уважаемый матха… это… ола, мы пойдем ко дну задолго до того, как попадем в Крестоцин.
 – Это не наши проблемы, - качнул головой тролль. - Представь, что в храм вашего Пророка начнет ломиться бродяга, утверждая, что ему больше негде заштопать штаны. Как ты отнесешься к этому?
 – Мне все равно, - пожал плечами капитан. - Я не последователь этого учения.
 – Это неважно, - тролль прикрыл глаза. - Уходите. Это мое последнее слово.
 – Постой, матха-ома Периш аз-Герэй, - негромко сказал Хлаш. - Не торопись. Я, матха Хлаш Дэрэй из Песчаных Гор, прошу гостеприимства у своей родни, гостеприимства для себя и своих спутников. У меня есть что рассказать вашему Совету, а у вас есть что рассказать мне. Во имя древнего Единства Пути я умоляю тебя услышать мою просьбу.
 – Ты говоришь правильные слова, - взгляд Периша обратился на него. - Но я никогда не слышал о матхе по имени Хлаш Дэрэй.
 – Я пришел из далеких краев, - слегка поклонился Хлаш. - Я и мои друзья миновали тысячи опасностей и пережили множество приключений, имеющих прямое касательство ко всему Народу. Я родом из Песчаных Гор, что на севере Восточного Континента, и моя пещера опалена пламенем войны.
 – Я слышал про родню в Песчаных Горах, - кивнул тролль, - но никогда не видел живущих в тех краях. Если ты говоришь правду, то всегда будешь желанным гостем в наших пещерах и гротах. Но это не относится к твоим спутникам. Мы рады привести к свету истины еще одного сородича, но к твоим спутникам это не относится. Они должны покинуть это место немедленно - или умереть.
 – Умереть в бою - честь для воина, - Хлаш с удивлением уставился на Тилоса. Тот произнес эти слова на древнем ритуальном диалекте, который с трудом понимал даже сам Хлаш. - Но вместе с нами умрут и лучшие твои воины, матха-ома. Мы друзья тебе и Народу, а наша драка лишь потешит наших врагов. Я заявляю о своих чистых помыслах и требую Испытания Безмятежного Духа.
 Потрясение испытал, как выяснилось, не только Хлаш. Несколько ближайших троллей с не меньшим удивлением воззрились на Серого Князя, а глаза аз-Герея превратились в узкие щелки.
 – Ты первый из хилых безволосых обезьян, что обратился ко мне на святом языке Прародителей, - медленно сказал он на общем. - Ты понимаешь, что говоришь, или же просто повторяешь услышанные где-то слова, словно яркая птица попугай? Осознаешь ли ты, что только что попросил своей смерти? Подумай перед тем, как ответить - я готов забыть случайные звуки твоего рта.
 – Я осознаю смысл своих слов, - ответил на все том же диалекте Тилос. Фразы давались ему с явным трудом, но Хлаш сомневался, что сам смог бы говорить лучше. - Я не просил у тебя смерти - не в твоей власти дать ее мне. Я требую Испытания и выкупом назначаю ваше гостеприимство.
 – Только Ведущий по Пути способен так уверенно требовать Испытания Безмятежного Духа, - тролль, казалось, был удивлен по-настоящему. - Кто ты, человек?
 – Вы могли слышать обо мне как о Хол-аз-Гуштыме, - поклонился Тилос. - Готов доказать, что я - это я, в любой момент.
 Хлаш почувствовал, что глаза суживаются помимо его воли. Он повернулся к товарищу и изумленно уставился на него, будто увидел в первый раз. Нет, этого не может быть! Он блефует. Но ведь это - верная смерть…
 Дружный вздох пронесся по рядам троллей, а матха-ома сделал несколько шагов вперед и возвысился над Тилосом огромной зеленой башней. Невероятно, но Серый Князь ухитрялся смотреть на тролля, превосходящего его ростом раза в полтора, сверху вниз.
 Неуловимым движением матха-ома ударил Тилоса в поддых - вернее, попытался ударить. Хлаш едва не зажмурился, ожидая грохота, с которым тело Периша рухнет на палубу, но Тилос, ни на йоту не сдвинувшийся с места, лишь поймал запястье тролля двумя пальцами и замер в таком положении.
 На лице тролля промелькнуло удивление. Он попытался двинуть свой кулак, застывший в вершке от живота Серого Князя, вперед, потом - отдернуть назад, но тщетно. Рука оказалась словно зажатой в могучие тиски, намертво вбитые в гранитную глыбу. Он шевельнул кистью еще раз, и на его лице мелькнула внезапная гримаса - большим пальцем Тилос нажал на болевую точку.
 – Я не могу поверить, что великий, но смертный Хол-аз-Гуштым почтил нас своим визитом спустя полтора века после своей гибели, - наконец сказал матха-ома уже на общем. - Ты простишь меня, если я потребую от тебя пройти Испытание. Настоящий аз-Гуштым с легкостью справится с ним, самозванец же не заслуживает иной участи, кроме смерти.
 – Но вы почините мой корабль и окажете помощь моим друзьям в любом случае, - спокойно ответил Тилос, тоже перейдя на общий и освобождая захват. - И начнете ремонт сразу, как мы пристанем к берегу. Если я самозванец, то моя смерть ради них заслуживает награды. Если я тот, за кого себя выдаю, я должен отплыть как можно быстрее.
 – Твои слова справедливы, - кивнул тролль. - Такое самопожертвование в духе Пути и заслуживает награды. Повелитель человеческой лодки, тебе требуется помощь прямо сейчас?
 Какое-то время капитан ошарашено переводил взгляд с Тилоса на Хлаша, а с того - на матха-ому. Тилосу потребовалось чувствительно ткнуть его локтем в бок, чтобы он пришел в себя.
 – А? Что? А, да… то есть нет… В общем, до берега мы и сами как-нибудь… - пробормотал он.
 – Хорошо, - кивнул аз-Герэй. - Мы идем к берегу. Готовься, человек, Испытание состоится на закате.
 Повинуясь его знаку, тролли неслышно соскользнули в воду и поплыли к своим кораблям. С треском вырвав из палубы железные зубы абордажных досок, странный драккар толчком отошел чуть в сторону, опустил на воду весла и резким рывком двинулся к берегу.
 – Ну что, капитан! - Тилос хлопнул того по плечу. - Давай за ними.
 – Тилос, - тихо спросил Хлаш. - Скажи, ты действительно Хол-аз-Гуштым? Я…
 – Забудь, - фыркнул Серый Князь. - Хол-аз-Гуштыма никогда не существовало. Я и несколько моих учеников, вот и все. Народу люди, в общем-то, все на одно лицо, как и Народ людям. Но легенда получилась красивая, этого не отымешь.
 – А как ты собираешься проходить Испытание?
 – Да уж как-нибудь, - снова фыркнул Тилос. - Я его и придумал в свое время.
 – Тилос, а Тилос! - дернула его за рукав всеми забытая, но сгорающая от нетерпения Ольга. - А что такое Испытание? И кто такой аз-кто-то-там? А что они нам сделают? Почему они нас пускать не хотели?…
 – Погоди, егоза, - улыбнулся Тилос, взъерошивая ей волосы. - Все в свое время узнаешь. Главное - нас починят и даже вкусно накормят, после чего отправят восвояси. А вот если нас кто преследовать захочет в этих водах…
 Страшный нечеловеческий крик донесся из капитанской каюты. Одним прыжком Тилос преодолел расстояние до нее, чуть не сорвав дверь с петель. Хлаш ринулся за ним. На кровати с пеной на губах бился Теомир, с трудом удерживаемый Загратом и десятником. Второй солдат с трудом ворочался в углу, видимо, с силой туда отброшенный. В глазах парня не было ни малейшего проблеска мысли.
 – Пустите! - словно загнанный зверь выл Теомир. - Пустите! Я не буду!…
 – Теомир! - гаркнул ему в лицо Тилос. - Теомир! Это я, Тилос! Очнись! - Он встряхнул парня за плечи, потом с размаху отвесил парню оглушительную пощечину, еще одну…
 Неожиданно тот расслабился и ничком упал на чуть ли не порванную в клочья койку. Взгляд его стал осмысленным, хотя и насмерть перепуганным.
 – Что… я… - он по очереди перевел взгляд на столпившийся в каюте народ - Ольгу, Тилоса, Хлаша, капитана с матросами. - Ох, Отец-Белоконь…
 – Что случилось? - быстро спросил Тилос.
 – Не знаю, - попытался улыбнуться молодой Всадник. - Просто… просто кошмар… я не знаю…
 – Ты уж не пугай нас так больше своими кошмарами, - ободряюще улыбнулся Тилос. - Поднимайтесь, ребята, хватит бока отлеживать. Нас ждут в гости.
 Длинная тень от горной вершины накрыла селение Рокотэй и часть бухты, когда Хлаш вышел на середину поляны, окруженной сидящими на пятках троллями. Тилос остался стоять у ствола огромной пальмы, с интересом оглядываясь по сторонам. Видимо, на Большой Совет он попал впервые.
 Хлаш мягко опустился на пятки и поклонился главам Совета, коснувшись лбом травы. Затем выпрямился, положил руки на бедра и застыл зеленой статуей, неподвижно уставившись прямо перед собой. Краем уха он слышал перешептывания среди окружающих, почти чешуей чувствовал взгляды, ощупывающие повязку Мастера Пути на левом плече, но, как и подобает матхе, оставался бесстрастным. Мир окружил его, поглотил, завертел в водовороте красок, мысли обострились и потекли плавным потоком, словно равнинная река, могучая, но неторопливая. Главы Совета также бесстрастно смотрели на него.
 – Я - матха-ома Карим аз-Рокотэй, Говорящий, - наконец нарушил молчание один из них. - Сегодня на Совете мое слово начинает и останавливает речи. Я приветствую родича из далеких краев, и вдвойне приветствую матху, способного поведать о неведомых нам событиях…
 Один из троллей поднял сжатый кулак.
 – Говори, Хорот, - кивнул ему Карим.
 – Я тоже рад видеть матху далекого племени, - в его голосе явно просґкальґзыґваґли нехорошие интонации. Хлаш внутренне насторожился. - Но только если он действительно матха. Пусть не обижается наш гость, но нравы в наше время уже не столь высоки, как при жизни предков. Уже были случаи, когда гости произносили пустые слова и ничем не подтверждали их…
 – Твои слова резки, - то ли осуждая, то ли одобряя, качнул головой Говорящий, - но сомненья обоснованны. Я не хочу обидеть гостя, но жду от него подтверждения.
 Хлаш позволил себе расслабиться. Конечно, невежливо сходу брать крокодила за лапы, но рано или поздно ему все равно потребовалось бы подтвердить свой статус. Пусть уж лучше раньше, чем позже. Однако Хорот груб, гораздо грубее, чем должно. Интересно.
 – Устроит ли Совет в качестве доказательства мои слова о том, что встречавший нас Периш аз-Герэй не тот, кем хотел казаться? - Хлаш позволил себе выйти из ритуального оцепенения и бросить едва заметный взгляд на встречавшего их парня, сидящего чуть поодаль от Говорящего. Тот едва заметно вздрогнул, и Хлаш усмехнулся про себя.
 – Продолжай, - кивнул Говорящий. - Мы слушаем тебя.
 – Воины, поднявшиеся на наш корабль, подчинялись не его приказам. Среди них был один, явный Мастер Пути, командовавший всеми, в том числе и Перишем. В моих краях нет тех, кто мог бы отдавать приказы матха-ома, и, если вы следуете тем же обычаям, что и мы, почтенный Периш аз-Герэй не является матха-ома.
 Судя по едва заметному одобрительному кивку, слова Хлаша оказались верны. По кольцу троллей пронеслось приглушенное бормотание, но Говорящий оборвал его движением руки.
 – Расскажи нам о том, кого ты называешь Мастером Пути, - сказал он.
 – Высокий, выше меня на две пяди, длинный тонкий шрам на правом предплечье, похожий на след клинка, зеленые глаза с серым оттенком, сломанный правый верхний клык, судя по ухваткам - Мастер Пути не ниже третьего ранга. Судя по мозолям на ладонях и пальцах - мастер булавы и клинка. Почтенный Периш держался хорошо, но когда мой друг предложил Испытание, невольно выдал себя, взглядом испросив у Мастера совета.
 – Да, матха Периш уже поведал нам о своем изумлении, - нахмурился Говорящий. Ага, значит таки просто матха! - Об этом пойдет отдельный разговор. Но ты прав, он не был главным. Командиром был матха-ома Тулш аз-Герэй. - Он кивком показал Хлашу что-то за спиной. Хлаш медленно повернул голову и столкнулся взглядом со стоящим рядом троллем - тем самым, что чуть не пробуравил ему на корабле взглядом спину. По спине пробежали мурашки - до сих пор еще никому не удавалось подойти к нему незамеченным. Разве что Тилосу.
 – Он - настоящий матха, - хриплым низким голосом сказал Тулш. - Только настоящий матха мог заметить шрам на плече, когда видел меня лишь мгновения, и то против солнца. Я принимаю его слово как свое собственное.
 Хлаш слегка кивнул ему. Только теперь он понял, какой камень лежал у него на сердце. Не то, чтобы он боялся обвинений в самозванстве, но… уж больно неприятным является способ казни за это.
 – Я верю тебе, матха-ома Тулш аз-Герэй, - Говорящий подчеркнул титул Тулша сильнее, чем нужно, бросив на Хорота многозначительный взгляд. Тот слегка дернул щекой, но промолчал. А ведь с этим Хоротом что-то не то. Не благодаря ли ему стражи у корабля держались так напряженно? - Я также принимаю слово гостя Хлаша Дэрэя как свое собственное. Если кто-то сомневается в справедливости этого, пусть говорит сейчас.
 Ненадолго воцарилась тишина. Хлаш полной грудью вдохнул соленый морской воздух. Мир вокруг казался огромным и ласковым, он звал остаться тут навеки, вместе с родичами, среди которых ему самое место. Древний дом звал его к себе мягко, но властно, и Хлаш с трудом стряхнул наваждение. Чуть вздрогнув, он вышел из транса и легко поднялся на ноги.
 – Я благодарю своих новых братьев за оказанную мне честь доверия, - он накрыл правой ладонью левый кулак в жесте тазана и поклонился Говорящему. - Отныне мой дом и ваш дом - одно. Я с радостью расскажу о том, что видел в своих странствиях, о истории моего племени, которая хранится в моей памяти, и с удовольствием выслушаю вашу историю. Хвала вам, новые братья!
 – Хвала тебе, новый брат, - отозвались окружающие. Сейчас в их голосах чувствовалось куда больше тепла и меньше напряжения, чем раньше. Его явно приняли как своего.
 – Но мы еще не закончили разговор, - продолжил Говорящий, и его голос снова стал жестким, словно щебень. - Человек, называющий себя Тилосом, утверждает, что является Ведущим по Пути. В доказательство он требует Испытания Безмятежного Духа.
 По рядам слушателей пронесся слитный вздох. Очевидно, об этой детали были осведомлены далеко не все, и теперь десятки пар вертикальных зрачков уставились на неторопливо отвалившегося от ствола пальмы и вышедшего на середину Тилоса. Хорот отчетливо хмыкнул, на его лице появилась презрительная мина. Тулш, стоя рядом с Хлашем, бесстрастно обозревал Серого Князя.
 – Он не похож на Ведущего по Пути, - тихо пробормотал матха-ома сквозь зубы. - Что скажешь, новый брат?
 – Скажу, что этот человек способен убить меня голыми руками быстрее, чем щука глотает пескаря, - так же тихо откликнулся Хлаш. - Не надо его недооценивать.
 – Спасибо за предупреждение, брат, ибо я назначен одним из проводящих Испытание, - кивнул матха-ома. - Он твой друг?
 – Он спасал мою жизнь. Он тот, за кем я пойду на смерть.
 Тулш вздрогнул и уважительно посмотрел на Хлаша.
 – Я запомню это, - удивленно сказал он.
 Дождавшись, пока гул голосов немного стихнет, Карим аз-Рокотэй снова заговорил:
 – Немногие в наше время отваживаются на Испытание Безмятежного Духа, и моя память не хранит воспоминаний ни об одном человеке среди храбрецов. Среди людей встречались достойные Идущие по Пути, но ни один из них не был в состоянии пройти по нему так далеко. Но наш гость утверждает, что он - Хол-Аз-Гуштым…
 На этот раз его слова прервал общий гвалт. Многие из присутствующих заговорили в полный голос, и в их голосах звучали удивление, недоверие и насмешка. Хлашу захотелось спрятаться куда-нибудь подальше и съежиться в маленький комочек.
 Медленно Тилос поднял сжатую в кулак руку.
 – Я прошу слова, мои забытые и снова найденные братья, - сказал он неожиданно сильным голосом на ритуальном диалекте Пути, перекрывшим гул Совета. Внезапная мертвая тишина была ему ответом. Все так же медленно Тилос обвел поляну взглядом, и тролли при встрече с ним опускали глаза. Хлашу показалось, что что-то невообразимо тяжелое навалилось ему на плечи. Но вот Тилос улыбнулся, и наваждение прошло.
 – Я должен разочаровать здесь присутствующих, - продолжил он нормальным голосом на общем. - Хол-аз-Гуштым никогда не существовал. Многие носили это имя, и я среди них был далеко не самым лучшим. Однако пусть вас не обманывает мой вид - я не человек, хотя и похож внешне. Я стар, куда старше ваших старейшин, хотя и не бессмертен. Но я не нуждаюсь в громких титулах. Если бы нам позволили войти в гавань для ремонта, я бы даже не упомянул это имя. К сожалению, имя названо, и я вынужден доказывать свою правоту. Я умоляю своих вновь найденных братьев простить меня за то недоверие, которое они вынуждены оказать мне. Чтобы избавить вас от тяжкого груза подозрений, я требую Испытания Безмятежного Духа. - Последняя фраза вновь прозвучала на ритуальном диалекте.
 – Странны твои слова, но твой дух чист, а намерения благородны, - после короткой паузы ответил Говорящий. - Я, Карим аз-Рокотэй, верю тебе и, в свою очередь, с легким сердцем разрешаю пройти Испытание. Мои родичи, - он обвел сидящих рядом с ним взглядом, - также не возражают. Слово сказано! - Он склонился вперед и приложился лбом к траве. Остальные, включая быстро опустившегося на колени Тилоса, последовали его примеру.
 – Тебе нужно время на подготовку? - спросил Говорящий, поднимаясь, уже обычным тоном.
 – Нет, Карим, - отрицательно качнул головой Тилос. - Я хочу закончить с этим побыстрее. У нас впереди долгие ночи и долгие дни, нам есть о чем поговорить. Так что давай не будем тянуть. Проводящие Испытание уже назначены?
 – Да, - кивнул тролль. - Но ты воистину великий мастер, если отказываешься от медитации.
 – Бывали и получше, - вздохнул Тилос. - Так куда идти?
 Все время, пока Тилос шел по бревну, Ольга изо всех сил держалась за руку Хлаша, похоже, даже не осознавая этого. Изредка она приоткрывала крепко зажмуренные глаза - только для того, чтобы, тихонько взвизгнув, вновь закрыть их. Хлаш вполне ее понимал. Даже он с трудом усматривал систему в хаотическом полете тяжелых деревянных колод с заостренными концами, да и стальные копья на дне глубокой ямы выглядели весьма угрожающе. Тем не менее, Тилос шаг за шагом продвигался вперед, на его лице застыло отсутствующее выражение. Испачканные сырой охрой деревянные клинки в его руках легко порхали в воздухе, оставляя на дереве отчетливые красные следы. Лишь раз колода слегка чиркнула его по обнаженной спине, оставив узкую синюю полосу. Тилос на мгновение застыл, отчаянно балансируя над смертельной ямой - еще одна колода прошла впритирку к его груди - потом легко присел, почти распластавшись по бревну, уходя от другого груза, выпрямился, уклонившись от третьего, и все так же неторопливо пошел дальше. Хлаш с шипением втянул воздух сквозь зубы - мгновение назад, увидев, как три колоды сразу сходятся в одной точке, он был уверен, что Тилосу не избежать ямы.
 Теомир сидел, с горящими глазами вглядываясь в эту картину. Он непроизвольно дергался всем телом, словно стараясь помочь Серому Князю выполнить его задачу. Заграт же, похоже, воспринимал происходящее как бесплатный цирк. Он растянулся на траве на брюхе, хладнокровно ковыряясь в зубах соломинкой, изредка издавая одобрительные возгласы - впрочем, не слишком громко. Хлаш кинул на него недовольный взгляд, на что тот ответил не менее выразительным взглядом своих наглых желтых глаз. Неотесанный орк, что с него взять.
 – Ольга, открой глаза, - Хлаш взъерошил девушке волосы. - Он прошел. Первая часть окончена. Теперь будет бой, на него стоит посмотреть.
 Ольга робко приоткрыла один глаз. Тилос стоял в середине поляны, испачканные краской деревянные мечи аккуратно лежали в траве на ее краю, а с разных сторон к нему медленно сходились три тролля-гиганта. Двоих Хлаш узнал - Тулш аз-Герэй и Хорот… как его? Дамбарэй. Третий был ему не знаком. Тоскалы оставались в ножнах, но матха понимал, что это ненадолго.
 – Первая часть Испытания закончена, - пояснил Хлаш вслух, не отрывая взгляда от поляны. - Он доказал, что способен в гармонии слиться с окружающим миром, пусть даже с таким безумным, как мир беспорядочно мотающихся колод. Вторая часть испытания - доказать, что он способен так же слиться с врагом, причем не с одним, а с тремя сразу. Он находится в заведомо неравном положении - они изо всех сил будут стараться убить его, он же не имеет права серьезно их травмировать.
 – Но это же нечестно! - воскликнула Ольга.
 – Это Испытание, - серьезно ответил Хлаш. - Не всякий вызвавшийся пройти его выживает, хотя всякого отважившегося чествуют как слившегося с Мировым Духом. Не думаю, однако, что для мертвых это важно. Ты смотри, смотри, там есть чему поучиться. Троим противникам не легче, чем Тилосу - им еще надо следить, чтобы друг друга не зацепить. Это - крупный позор для мастера.
 На площадке между тем уже крутилась стальная карусель, клинки тускло отблескивали красным в лучах заката. Изредка неудачливый нападающий кубарем вылетал из круга, но тут же вскакивал на ноги и снова ввязывался в схватку. Впрочем, вскоре все трое остались без оружия, которое Тилос картинными бросками всадил в редкие пальмы вокруг поляны, и нападали уже с голыми руками. Хлаш фыркнул. Слишком рисуется парень, не кончается такое добром. Он попытался приглядеться к бою.
 Ай хомо ника таро. Санки топо мин оро. Ти йонка мин оро. Простейшая сихонага, однако, отбросившая потерявшего равновесие Тулша сажени на три, не меньше. Риминага против незнакомого тролля с одновременным ударом локтем поддых Хороту, так что тот несколько секунд сидел на траве, беспомощно хватая ртом воздух. Хлаш аж проглотил травинку-зубочистку от удивления - пробить прикрытое костяной пластиной солнечное сплетение тролля задача непростая даже для тролличьего кулака. А тут - локоть… Рота кема от страшного удара ногой в спину с одновременной подсечкой опорной ноги Тулша - и тут же перекат в сторону с пинком под колено Хорота, неловко обрушившегося на третьего тролля и сбившего его с ног. Тилос уже на ногах, неразличимый танец-вихрь техник, Тулш и незнакомый тролль летят в разные стороны, а Хорот снова на земле, попавшись, кажется, на катенага дакхами, и кулак Тилоса глубоко входит в землю рядом с его головой. Прекрасно видно, как лежащий на спине Хорот с досадой бьет пяткой по земле и демонстративно складывает на груди руки, изображая убитого. А Тилос уже ныряет между Тулшем и третьим троллем, и карусель крутится снова.
 Все сломалось в один момент. Внезапно вместо того, чтобы просто уклониться, Тилос вдруг остановил ногу Тулша жестким блоком, и кулак незнакомого тролля вскользь ударил его по голове. Тяжело перевернувшись в воздухе, Тилос плашмя рухнул на траву, а тролль, оттолкнув застывшего на месте Тулша, с силой пнул Серого Князя пяткой в солнечное сплетение. Вернее, хотел пнуть - маленькая серая тень, с пронзительным визгом свалившаяся на голову и залепившая крыльями лицо, заставила его пошатнуться и промазать. Видимо, Тилосу хватило секундного замешательства, чтобы прийти в себя, потому что в следующее мгновение тень с торжествующим воплем взмыла в воздух, а тролль, потерявший Тилоса из вида, получил пинок в бедро, покачнулся и оказался на земле, с глубокой ямой возле правого уха, выбитой пяткой Тилоса.
 Хлаш вскочил на ноги и до боли сжал кулаки. Все было кончено. Посторонняя помощь во время схватки приравнивалась к поражению, и никто не примет во внимание, что маленький серый летун, приплывший на их корабле, действовал по собственному усмотрению. Ых, Ых, что же ты наделал…
 Однако на поле происходило что-то странное. Тулш стоял, безвольно опустив руки вдоль тела, его взгляд был устремлен куда-то в стремительно темнеющее восточное небо. Хорот и третий нападавший вскочили на ноги и что-то яростно объясняли выбежавшим на поле судьям, среди которых Хлаш разглядел Карима. Зрители, сидящие близко к поляне, повскакивали на ноги и оживленно переговаривались между собой. Тилос стоял немного в стороне и осторожно массировал голову. Он коротко кивнул в ответ на какой-то обращенный к нему вопрос, потом запрокинул лицо к небу, раскрыл рот и издал звук за гранью слышимости (у Хлаша слегка заложило ухо). Спустя какое-то время Ых камнем свалился ему на вытянутую руку и повис вниз головой на вытянутом пальце. На лицах судей отразилось явное замешательство, но Карим, быстро справившись с собой и присев так, чтобы его лицо оказалось на одном уровне с летуном, что-то спросил у зверька. Хлаш не слышал ответа, но на лицах окружающих появились невольные улыбки, даже у обреченно глядящего в небо Тулша дернулся уголок рта.
 После нескольких вопросов Карим выпрямился и оглядел судей. Те согласно кивнул головами. Карим взял Тилоса за свободную руку и высоко, насколько позволял рост Серого Князя, поднял ее. Зрителя разразились восторженными выкриками, Тулш и третий тролль осторожно ткнули Тилоса кулаками в грудь, а Злобный Ых взмыл в воздух и растворился в сумерках. Тилос широко улыбнулся и повернулся в Тулшу. Карим тоже подошел к матха-ома и сказал ему что-то резкое, но Серый Князь повернулся к нему и принялся в чем-то убеждать. Несколько раз Карим пытался вставить слово, но Тилос не позволил ему и рта открыть. В конце концов Карим плюнул, воздел руки к небу, стукнул себя по бедрам, повернулся и ушел. Остальные громко захохотали и стали медленно расходиться, оживленно обсуждая происшедшее. Тилос хлопнул недоуменно глядящего на него Тулша по спине и чуть ли не силой увлек за собой.
 – Хлаш, а Хлашим! - затеребила тролля Ольга. - А что там такое, а? Тилос победил, да? А что они там ругались?
 Хлаш, наконец, подобрал отвалившуюся челюсть и сверху вниз взглянул на девушку.
 – А шоб я знал… - развел он руками. - Сейчас сама у него спросишь.
 – Познакомьтесь, кто еще не знаком, - весело сказал Тилос. - Это Тулш аз-Герэй, матха-ома, Ведущий по Пути и, в данный момент, сильно расстроенный тролль. Тулш, если ты еще что-то видишь, то круглыми глазами на тебя смотрит Ольга, тот, что с открытым ртом - Теомир, а личность, неуважительно валяющаяся на пузе, - Заграт Тргаха, самый известный из всех шаманов Орочьего леса.
 – …я ж и говорю - ошибся я, - Тилос явно пребывал в хорошем расположении духа. Хлаш пригляделся получше. Ссадина на виске оказалась куда меньше, чем следовало ожидать. Ну да, он же говорил - и кости у него каменные, и шкура какая-то особенная. - Тулш должен был ударить, промахнуться по мне и попасть в Шаллана, но в последний момент остановить удар, потерять равновесие и… В общем, я заваливал его минимум тремя вариантами, после чего оставался с Шалланом один на один. Я только в последний момент сообразил, что сейчас сумерки, что Тулш со своей сумеречной слепотой просто не успеет разглядеть, что к чему, и остановить удар. Пришлось блокировать самому. Хорошо, судьи решили, что я и так достаточно поработал, так что попытку мне засчитали. Да еще Ых этот не вовремя вмешался…
 – Без него Шаллан тебе брюхо насквозь продырявил бы! - обиделась за своего любимца Ольга. Ых висел на стволе у нее над головой и сладко посапывал. "Я Злобный!" - пробормотал он, не раскрывая глаз, и засопел дальше.
 – Авось не продырявил бы, - легкомысленно отмахнулся Тилос. - А вот вмешательство Ыха могло мне дорого обойтись. Ладно, Карим решил, что с малолетних детей да с глупых зверей спросу никакого.
 – Почтенный Тилос преуменьшает свои заслуги, - грустно сказал Тулш, сидящий на пятках за пределами освещенного костром круга. - Меня за такую ошибку вполне могли лишить права называться Ведущим. И поделом бы, кстати. Испытание потому и устраивают в сумерках, чтобы проверять достоинства не тела, но духа. Я понимаю твое отношение к нему, - добавил он Хлашу на ритуальном. - Он действительно может быть настоящим другом.
 – Как бы не так, - отмахнулся понявший его Тилос. - Победить таким образом означало нажить себе недругов, недовольных нечистой победой. А так я сразу стал всеобщим любимцем, даже Хорот растаял. Чистый расчет, никаких сантиментов.
 – Скромный ты наш, - подмигнул ему Хлаш. - Тулш, не знаешь, что там с нашим кораблем?
 – Скромнее некуда, - подтвердил Тулш. - Но все равно спасибо Тилосу, что прикрыл. А с кораблем все в порядке. Завтра его наши ребята посмотрят. Думаю, за день залатают. Все равно в вашу честь пир устроят.
 – Пир - это хорошо, - согласился Заграт. - Давно брюхо не набивал как следует. Нажремся, а там можно и дальше воевать.
 – Орку да крокодилу только и мыслей, что о брюхе, - усмехнулся Тулш. - Поговорка, - поспешно добавил он, услышав, как Заграт зарычал, обнажая клыки. - Я, пожалуй, пойду, - он поднялся на ноги, обмахивая колени. - Завтра увидимся.
 – Не нравится мне здесь, - хмуро сказал Заграт. - Побыстрей бы свалить отсюда…
 Хлаш загоготал и врезал ему по спине.
 На следующий день действительно устроили пир. Впрочем, за низкими столиками на горной поляне сидели всего с десяток троллей, среди которых были Карим, Тулш, Хорот, третий тролль из испытания - Соллаш аз-Турэй - и еще несколько незнакомых. Впрочем, по властности, с которой они держались, Хлаш заподозрил, что и эти были не последними в местной иерархии. В целом сборище больше смахивало на Малый Совет, чем на пир, однако яства оказались вполне на уровне. Хлаш так и не смог ничего опознать, но большая часть блюд отчетливо отдавала рыбой и морем. Стараясь удерживаться в рамках приличия, он попробовал из всех тарелок и пришел к выводу, что вот то, красное с зеленым, что-то типа распластанной сырой рыбы с приправами, нравится ему больше всего. Заграт, первоначально подозрительно принюхивавшийся к незнакомой еде, теперь наворачивал за обе щеки. Тролли с иронией косились на него, но помалкивали. Тилос почти не ел, думая о чем-то своем, а Ольга с Теомиром сидели, тесно прижавшись друг к другу и испуганно оглядываясь по сторонам. Ых охотился среди окружающих деревьев, изредка молнией мелькая над головой.
 Отдав должное пище, тролли аккуратно отставили столики в сторону и пересели так, что Хлаш оказался в полукольце. Тот неторопливо вытер губы, отставил свой столик и слегка повернулся, оказавшись лицом к ним. Вот теперь это уже точно Малый Совет. Интересно, одного племени или… общий?
 На протяжении следующих двух часов он последовательно рассказывал о всех событиях с момента встречи делегации Зула Ратхата на границе Песчаных Гор. Тилос, о чем-то тихо болтавший поодаль с остальными, только раз бросил на него предупреждающий взгляд - когда речь зашла о пребывании в Сером Княжестве. Впрочем, Хлаш и так не собирался особо распространяться ни о чудесах, виденных там, ни, тем более, об Игре. Это не ускользнуло от внимания Совета, и Хлашу пришлось пережить несколько неприятных минут, с трудом уклоняясь от прямых вопросов. Впрочем, особо настаивать на них Совет не стал, вполне удовлетворившись отчетом о последующих событиях. Узнав, отчего умерла принцесса Приморской Империи, некоторые, Тулш в том числе, метнули на Тилоса странные взгляды. Морская битва вызвала легкое оживление и даже что-то вроде небольшой дискуссии, прерванной взмахом руки Карима.
 – Вижу, не все ты рассказал, ох, не все… - наконец сказал ему Говорящий. - Но ты матха не наших племен, и я не виню тебя за немногословность. Я так и не понял, зачем вы плывете на тот континент, ну да неважно. Давай вернемся к самому началу. Зул Ратхат - он и в самом деле предлагал вернуть Драконий Камень?
 – Не знаю. Я не был допущен на Малый Совет. Он лишь один раз упомянул об этом при мне. Все остальное я узнал от учителя Трома. Он не матха, поэтому не мог узнать, говорит ли человек правду.
 – А ты можешь? - удивился Тулш. - Силен ты, новый брат. Многие у нас искушены в распознавании лжи, но никто - лжи человека.
 – Мы живем среди людей, - пожал Хлаш плечами. - У нас нет иного выбора, кроме как научиться жить с ними.
 – Да, да, - покивал Карим. - Воистину так велит Путь: не можешь победить врага - слейся с ним и приведи его к поражению от собственной силы. Трудно вам, братья.
 – Но мы не собираемся их побеждать, - удивленно взглянул на Говорящего Хлаш. - Зачем? Мы и так неплохо уживаемся.
 Хорот фыркнул, его зрачки сузились.
 – Жизнь среди низших портит Народ, - тихо, почти про себя пробормотал он. - А вы обитали на материке слишком долго.
 – Мы не считаем людей низшими, - проговорил Хлаш, чувствуя, как против воли напрягается тело. Это что еще за фокусы? Путь Превосходящих не существует уже много столетий! Или существует?…
 – Мы тоже, - кивнул Говорящий. - Некоторые братья, - он кинул на Хорота многозначительный взгляд, - принимают мир слишком близко к сердцу. Но природа людей такова, что они победят нас, или мы победим их - третьего пути нет. Мы можем ужиться с орками - нам не нужны их леса, им не нужны наши острова и горы, но людям нужно все сразу. Мое сердце плачет, но рано или поздно людям придется преподать урок.
 – Но…
 – Довольно об этом, - Говорящий поднял ладонь вверх. - Мы не собираемся идти войной на людей прямо сегодня. Возможно, конфликта удастся избегать еще много поколений. Потом, если захочешь, мы обсудим и эту тему, но сейчас снова вернемся назад. Можешь ли ты, матха, сказать - являлось ли предложение посланника Странного Творца истинным или же лишь приманкой? Знает ли он на самом деле, где находится Драконий Камень?
 – Не могу. Не знаю, - Хлаш расслабился и прикрыл глаза, пытаясь вызвать в памяти тот вечер у Шатра Совета. Голос Ратхата… голоса старейшин… слов не слышно, только интонации… Почему он не прислушивался как следует? - Нет, не могу. Но многие в Малом Совете племени поверили ему.
 – Были ли среди них те, кто мог, как и ты, распознавать человеческую ложь?
 – Нет.
 – Плохо, - взгляд Говорящего затуманился. - Немало храбрецов на моей памяти уходило на поиски Камня, но еще никто не преуспел. Многие давно уже считают, что Камень пропал навеки, а иные говорят, что его никогда не существовало, что это лишь красивая сказка. Однако немало и таких, кто чтит традиции и для кого лишь обещание Драконьего Камня стало бы достаточной платой за войну. Хлаш аз-Дэрэй, властью Первого Говорящего Совета я приказываю тебе не рассказывать об этом предложении никому, кроме как здесь присутствующим. Услышал ли ты меня?
 – Услышал, Говорящий, - поклонился Хлаш. - Относится ли этот приказ только к Народу, или я могу обсуждать это со своими товарищами, - он показал глазами на Ольгу с Теомиром, с любопытством посматривающих в их сторону.
 – Можешь говорить с ними, но ни с кем больше, - согласился Карим. - Только и они не должны обсуждать это ни с кем на наших островах. Однако странные у тебя спутники. Насмешка судьбы в том, что изо всех людей тебе попались такие юные даже по человеческим меркам.
 – Судьба, в отличие от Народа, любит смеяться, - пожал плечами Хлаш. - Но кто знает, что ждет нас в будущем? По крайней мере, они хорошо обучаются. Они твердо стоят на Пути и, если не свернут с него, будут великими среди людей.
 – Я бы хотел позаниматься с ними, - подал голос Тулш. - Интересно, каковы они в драке? Пожалуй, ближе к вечеру… Хорот, не хочешь со мной?
 – С людьми? - презрительно оскалился тот. - Извини, но я не рискну. Неприлично ломать гостям кости, так что уволь.
 – Можно считать, что Совет окончен? - сухо поинтересовался Говорящий, неодобрительно покосившись на обоих. - Если да, то на закате - сбор у меня дома. Подумайте хорошенько над словами матхи Хлаша. А тебе, новый брат, - он снова взглянул на Хлаша, - нужно хорошо отдохнуть. Перед тобой долгая и непонятная мне дорога, а когда еще ты окажешься среди друзей?
 – Спасибо тебе, Карим, - поклонился Хлаш. - А что там с нашим кораблем?
 – Шаллан со своими ребятами с ним возятся, - недовольно поморщился Карим. - Им впервые такая посудина в руки попалась, вот и обнюхивают ее со всех сторон, аж светятся от любопытства. Кажется, собрались в сухой док ставить, чтобы получше разглядеть. Починят, если только на кусочки не разломают. - Он неодобрительно покачал головой и с трудом встал, разминая затекшие ноги. Хлаш почти услышал, как скрипят его суставы. Только теперь до него дошло, насколько стар Говорящий. Лет сто семьдесят, не меньше. - Ох, молодежь…
 Вслед за Каримом на ноги поднялись и остальные. Тулш на прощание обернулся и махнул рукой Отряду, широко улыбнувшись. Хлаш заметил, как невольно вздрогнула Ольга. Вообще-то могла бы уже и привыкнуть к тролличьей пасти…
 Хлаш неторопливо подошел к своим. Про себя он снова и снова прокручивал свои рассказы, соображая, не сболтнул ли чего лишнего. Впрочем, Ольга сразу вывела его из этого состояния.
 – Хлашим, а Хлашим! - затормошила она его. - А что такое Драконий Камень? Почему вы его так назад хотите? Зачем он вам?
 – Тихо! - Хлаш прикрыл ей рот ладонью, кивнув в сторону неслышно появившихся на поляне прислужников, сноровисто убиравших столы. - Отойдем в сторонку.
 Волны с шипением набегали на пляжную гальку, где-то скрипуче покрикивали чайки. Хлаш задумчиво перекатывал в ладони несколько гладких камешков.
 – Легенда о Драконьем Камне очень стара, - задумчиво сказал он, устраиваясь поудобнее. Ольга глядела на него широко открытыми глазами. - Пожалуй, пора вам кое-что узнать о нашей истории.
 Когда-то давным-давно, настолько давно, что даже и сказки о том времени почти забыты, на островах, которые еще не назывались Тролличьми, и отмелях, которые еще не были Змеиными - они вообще никак не назывались - жили странные зеленые чешуйчатые создания, изредка именовавшие себя Народом. Они не строили жилищ, находя убежище среди корней горных елей и глыб, скатившихся с гор. Впрочем, в убежищах они нуждались редко - прочная шкура и холодная кровь позволяли им не бояться непогоды и камнепадов. Если холодало, они засыпали прямо на месте, а при потеплении просыпались снова.
 Существа те обладали могучими челюстями, острыми зубами в два ряда и длинными крепкими когтями. Подобно своим дальним родственникам - огромным крокодилам - они прекрасно плавали, подолгу оставаясь под водой, ловили рыбу голыми руками, не гнушаясь, впрочем, и длинными водорослями, в изобилии произраставшими на отмелях. Но главным их занятием была постоянная междоусобная война, к которой их подталкивал кровожадный нрав. Поскольку людей в те края заносило редко, а про орков тогда и слыхом не слыхивали, воевали они между собой. Периодически одно племя нападало на другое, а самым распространенным поводом для этого являлся злобный взгляд, брошенный чужаком.
 Но появился среди Народа один, откликавшийся на имя Усимбэй, который не любил убивать. Нет, он не был мягкотелым размазней, с визгом убегающим от врага. Со временем он стал одним из лучших воинов, и его племя редко проигрывало в драке. Но когда его соплеменники с торжествующим ревом плясали среди вражеских трупов, пожирая их сердца, он уходил на берег моря и с тоской смотрел в его бушующую даль, и кровь капала с его когтей в чистую соленую воду. Он мечтал узнать, что же там, за горизонтом, и нет ли где в мире страны, где можно не убивать, не опасаясь, что убьют тебя.
 Долго мечты оставались мечтами - Народ хорошо плавал, но вплавь преодолеть более двухсот верст до Западного материка было невозможно даже для него. Впрочем, он даже и не знал, что такое материк, полагая весь мир состоящим из таких же гористых островов. И вот однажды буря занесла к ним корабль. По нынешним меркам это сошло бы лишь за утлую шлюпку с косым парусом, рассчитанную на трех-четырех человек и совершенно не предназначенную для морских путешествий. Но для Народа, который не умел даже толком вязать плоты, она являла собой недосягаемый шедевр мастерства. Впрочем, это их не заботило - люди интересовали чешуйчатых забияк исключительно с кулинарной точки зрения. Редкое, надо сказать, было лакомство, ибо хлипкие рыбацкие лодчонки не выносили даже просто крупной зыби и, случалось, переворачивались от простого ветра. Обычно до островов доносило лишь обломки, за которые иногда цеплялись чудом выжившие в океане рыбаки. Впрочем, и на островах они жили ровно столько, сколько требовалось зеленым чудищам для того, чтобы их заметить.
 На этой шлюпке также оказался выживший человек. Буря оборвала паруса, смыла весла и весь такелаж, оставив лишь обломок мачты да рукоять сломавшегося рулевого весла. Почему лодка не затонула, почему за неделю, что его носило по океану, человек не умер от жажды, осталось загадкой. Необычным в этой истории оказалось то, что первым на него наткнулся Усимбэй. Он отпоил его пресной водой, свернул шеи паре особо нетерпеливых собратьев, жаждущих попробовать чужака на вкус, и несколько месяцев держал человека взаперти в специально построенной для этого тюрьме. Тот, впрочем, не возражал, прекрасно понимая, что в случае побега его скоро разыщут голодные соплеменники тролля. За это время Усимбэй выучил несколько десятков слов на человечьем языке, научил пленника полусотне фраз на диалекте Народа, так что через полгода тот уже смог через пень-колоду рассказывать зубастому хозяину о жизни за морем, о бескрайних степях, о рыбацких поселках, о лесах, полных дичи, и о могучих горах, по сравнению с которыми островные пики не так уж и высоки. Тогда же, кстати, Народ узнал и свое человеческое имя - тролли, что значило - дикие звери-людоеды.
 Пламенная жажда новых ощущений вспыхнула в Усимбэе с новой силой. Удостоверившись, что лодка пленника сгнила окончательно, он затеял строить новую. Без инструментов, без умения, с негодными материалами эта затея окончилась бы неминуемым провалом, но, к счастью, неудачливый рыбак оказался заодно и мастером-корабелом, работавшим некогда на верфях в небольшом купеческом городе. Мореходных кораблей не строили и там, их суда были предшественниками галер и не отходили от берега дальше, чем на две сотни саженей. Но опыт пленника позволил Усимбэю сделать нечто, способное выдержать морское путешествие. Гвозди вытащили из старой лодки - часть их проржавела не до конца, а кое-где как замену использовали длинные крепкие колючки кустарника желтоцвета. Дерева из ближайшего леса натаскали получившие затрещин соплеменники, а для обработки материала использовалась невиданная доселе драгоценность - плотницкий топор, который рыбак по старой привычке постоянно таскал с собой. Поначалу Усимбэй оценил лишь его удобство для проламывания черепов, но впоследствии неплохо научился использовать орудие и по прямому назначению.
 Долго ли, коротко ли, но лодку построили. Судя по дошедшим до нас описаниям, она являла собой страшненькое зрелище, корявое угробище, непонятно как держащееся на воде. Однако она не тонула, по крайней мере - в спокойную погоду. В один такой прекрасный тихий полдень, когда очередного урагана не ожидалось как минимум два дня, Усимбэй, вместе с рыбаком погрузившись в свое суденышко, отчалил от берега. Сопровождали их лишь выразительные взгляды соплеменников, окончательно удостоверившихся в сумасшествии Усимбэя.
 Следующие три дня лодка медленно продвигалась к материку. Усимбэй проявил нехарактерную для тролля тягу к знаниям и к концу этого срока уже умел сносно управляться с веслом и парусом. Потом кончилась пресная вода. Для тролля это не было особой бедой - Народ прекрасно умел обходиться и соленой - но рыбак загрустил и стал быстро слабеть. На исходе третьих суток налетел ураганный шквал, сначала оборвавший парус, а затем вообще разваливший хрупкое сооружение. Не растерявшийся Усимбэй сумел продержаться на плаву сам и даже не дать утонуть бесчувственному товарищу, а после связал из уцелевших остатков судна небольшой плот и поплыл туда, где, по его расчетам, находился берег. Он не сбился с направления даже ночью - тролли известны своим чувством пространства. По дороге несколько небольших акул поплатились жизнью за чрезмерное любопытство - гастрономическими комплексами тролли не страдали (и не страдают по сей день). То ли через день, то ли через два он достиг-таки земли - не материка, но первого из небольшой группы Тунцовых островов, расположенных в каких-то десяти верстах от большой земли. Какое-то время Усимбэй бездельничал там, отъедаясь диковинной, но непуганой дичью и откармливая своего отощавшего в плену друга. Непонятно, почему он так поступил - для троллей в обычае того времени было пообедать ослабевшим или умирающим собратом, не говоря уж про какого-то человека. Многие усматривают в том еще одно доказательство, что уже тогда Усимбэя вел Путь. Другие заявляют, что это всего лишь слепая судьба или просто случайность. Но фактом остается то, что вскоре тролль с рыбаком достигли материка.
 Поблуждав немного по побережью, они набрели на какую-то рыбацкую деревню. Одинокого тролля, скорее всего, убили бы, несмотря на его рост, силу и свирепость, но спасенный рыбак сумел остановить перепуганную толпу с дрекольем. Тролль же для разнообразия не стал очертя голову кидаться в схватку, а попытался улыбнуться. Улыбке он научился у своего нового друга и в последнее время много тренировался. Эффект, как выяснилось, оказался прямо противоположным задуманному. Устрашенные внушительным набором зубов, поселяне не рискнули броситься на странную парочку, и рыбак долго и красочно описывал свои приключения, не забывая упомянуть, какую роль сыграл в них его дважды спаситель. Так неожиданно для себя тролль выяснил, что поклонение - это приятно. Особенно когда тебе тащат много вкусной свежей рыбы.
 Следующие несколько лет Усимбэй провел в скитаниях по материку. Он в совершенстве научился управляться с рыбацкими лодками. Попробовал себя в качестве наемного купеческого стража (не понравилось - никакая броня, никакое человеческое оружие не могли противостоять его огромной суковатой палице, так что упоения от боя он ни разу не почувствовал). Какое-то время работал на верфях, где проявил недюжинную сообразительность и даже усовершенствовал кое-какие инструменты (молоток и долото в его руках оказались слишком хрупкими). Пробовал ремесло молотобойца в кузне (хозяин сделал ему специальную кувалду с железной рукоятью) и был выгнан после того, как ненароком расколол наковальню. Попутно оценил преимущества теплой одежды - теперь понижение температуры уже не заставляло его сонно забиваться в ближайшую щель. Какое-то время работал приказчиком в разнообразных лавках. Денег он так и не нажил - ему было достаточно кормежки. Поскольку толпы посетителей валили к его нанимателям, лишь бы взглянуть на диковинного разумного зверя, хозяева с радостью кормили его от пуза. Собственно, его бы кормили и за так - считать толком он все равно не научился, а торговые обороты поднимались как минимум вдвое - но он не желал бездельничать. Какая-то неведомая внутренняя тоска гнала его все дальше и дальше, не давая оставаться на старом месте дольше месяца.
 Все закончилось в тот день, когда он с несколькими рыбаками вышел в море на баркасе, чтобы обследовать поставленные накануне переметы. Неожиданный шквал, гораздо сильнее того, давнего, в щепы разметал суденышко и выбросил его в море. Падающей мачтой ему крепко досталось по голове, и не утонул он лишь благодаря своим водным инстинктам. Когда Усимбэй пришел в себя, он в одиночку дрейфовал посреди океана и мертвой хваткой цеплялся за какую-то доску. Мощное течение несло его от берега. Ни до, ни после в тех краях не встречалось сильных морских течений. Усимбэй, смирившись с невозможностью возвращения на берег, отдался на волю стихии. В глубине души ему было даже интересно, куда его выбросит. В том, что его куда-нибудь да выбросит, он не сомневался.
 Предчувствие оказалось верным. Спустя пару дней его вынесло почти в те же края, где он потерпел первое в своей жизни кораблекрушение. Тут течение неожиданно пропало, и на горизонте, подсвеченные восходящим солнцем, обозначились контуры небольшого песчаного островка с тремя кокосовыми пальмами. Обессиленный долгим плаванием, тролль кое-как выбрался на берег и, привалившись к первому попавшемуся (и единственному на весь островок, как выяснилось позже) камню, намертво заснул.
 То, что он проспал несколько дней кряду, не так уж и не обычно. Тролли, бывает, не просыпаются неделями, особенно в холодную погоду. Но вот то, что он видел сны, не лезло ни в какие ворота. Тролли вообще почти не видят снов, а уж таких красочных и запоминающихся - тем более.
 Проснулся Усимбэй совершенно изменившимся. Удивительно, что его глаза не начали светиться от переполняющей тело энергии. Следующие несколько месяцев он в гордом одиночестве жил на острове, питаясь рыбой и придонной мелюзгой вроде мидий и морских белок. Все это время он отрабатывал то, что позднее назвали Искусством Пути, или просто Искусством.
 Тролли, в общем-то, являлись не слишком опасными противниками для умелого воина. В бою ярость затмевала разум, они бросались вперед, круша все вокруг и не обращая ровно никакого внимания на обстановку. Подловить их ложным финтом и ударом в спину труда не составляло. Только невероятным везением можно объяснить тот факт, что Усимбэй не наткнулся на такого воина во время своей карьеры охранника. Сейчас же все стало по-другому. Разумеется, Искусство являло собой убийственную боевую технику, используя как невероятную реакцию и пластичность Народа, так и его необоримую силу. Но сверх того оно дисциплинировало ум, превращая буйство берсеркера в холодную боевую ярость, не туманящую рассудок. Путем упорных тренировок и долгих медитаций Усимбэй научился воспринимать мир вокруг себя в его целостности, не упуская ни малейших деталей, вбирая в себя и запоминая целиком, до последней песчинки на пляже. Позднее тех, кто достигал особых успехов в таком восприятии, стали называть матхами.
 Спустя примерно полгода на остров выбросило куски дерева - обломки какого-то кораблекрушения. Усимбэй воспринял это как знак, изобразил из них нечто вроде плота и спокойно отплыл в сторону родных островов. Погода ему благоприятствовала, помогало снова невесть откуда взявшееся течение, и через трое суток он ступил на родную землю.
 К его изумлению, смешанному с непонятным облегчением, здесь ничего не изменилось. Он сходу попал в засаду. Пять троллей из родного племени бросились на него из кустов, твердо намереваясь обеспечить себе как минимум плотный обед. Однако им не удалось не то что пообедать Усимбэем, но даже и полюбоваться видом его крови в качестве моральной компенсации. Удары проваливались в пустоту, зубы впустую клацали в воздухе, а земля и деревья не упускали случая как следует приложиться к хребтам и головам нападавших. Усимбэй не хотел их убивать, и то, что двое таки сломали себе шеи, стало, разумеется, чистой случайностью, чем-то вроде несчастного случая. Трое же выживших настолько изумились непривычному поведению намеченного к обеду собрата, что, обессилев, позволили ему заговорить себе зубы. Наскоро перекусив одним из неудачников, Усимбэй и трое его сопровождающих, известных позднее как Три Брата, явились в ближайшую деревню.
 Следующие годы Усимбэй провел попеременно в войне и мирном строительстве. Тролли неплохо обучались Искусству, но просветляться духом упорно отказывались. Хотя Усимбэй и стал номинальным вождем всех островов, его приказам прекратить войны подчинялись ровно столько времени, сколько он оставался на острове. Едва он с дюжиной наиболее продвинувшихся в Искусстве телохранителей бросался в теплую морскую воду, тролли возвращались к любимому делу - междоусобицам. Искусство подняло это занятие на недосягаемую высоту, и число жертв сражений, бывало, исчислялось сотнями. Население островов начало стремительно сокращаться.
 Наконец, отчаявшись, Усимбэй снова сварганил из подручных материалов лодку и отплыл куда глаза глядят. С ним отправились и Три Брата, хотя и не просветлевшие духом, но достигшие высот в Искусстве и отчего-то проникнувшиеся огромным уважением к Учителю. К тому времени Усимбэй нашел на островах самородную медь, и эту лодку уже скрепили медными гвоздями. У троллей в их массе, однако, находка особого энтузиазма не вызвала - медные топоры были редкими, мягкими и куда менее сподручными в драке, чем обычные дубины. О запасах олова на островах, равно как и о способах делать бронзу, Усимбэй в то время, к счастью, не знал.
 В первый же день пути поднялся ветер и медленно, но настойчиво погнал лодку в сторону того песчаного островка, на котором Усимбэй провел лучшие месяцы своей жизни. Тролль не удивился - к этому моменту он уже воспринимал мир с присущим ему в последние годы фатализмом. На островке тролли-изгнанники первым делом крепко заснули, а когда проснулись, двое из Троих Братьев достигли Просветления. Как заметил Усимбэй, они, в отличие от третьего, спали под боком того самого единственного на островке камня. Третий же, спавший поодаль, остался темным, как и раньше. Подивившись странному событию, Усимбэй придумал эксперимент. Весь день он гонял учеников по острову, обучая их новым, привидевшимся во сне, приемам Искусства, а ночью устроил последнего отсталого собрата под самым камнем.
 Утром тот тоже достиг Просветления.
 Удивительно, что Усимбэй, не отличавшийся, как и все тролли в те времена, особыми умственными способностями, сумел сопоставить Драконий Камень и изменения, произошедшие в нем и его товарищах. Однако чуть позже, погрузив драгоценный Камень в свою лодку, они вплавь - лодка не выдерживала веса Камня и троллей одновременно - вернулись на Тролличьи острова. Прямо в день возвращения они изловили нескольких соплеменников и привязали их к Камню, предварительно запихав им в глотки раздавленные сонные ягоды.
 Так зародился Путь. Один за другим тролли, оставленные на ночь возле камня, достигали Просветления. Вскоре Усимбэй уже имел сотню единомышленников и эффективно контролировал пять из семи островов. Оставшиеся два острова, располагаясь несколько на отшибе, представляли слабый интерес по причине труднодоступности и малого населения. Не прошло и года, как почти все тролли, включая младенцев, прошли обработку и встали на Путь Безмятежного Духа. Усимбэй запретил войны и каннибализм, и на сей раз его приказы выполнялись неукоснительно.
 Наступили годы мира, за которые население островов заметно выросло. Усимбэй научил Народ строить корабли и неоднократно совершал дальние морские рейсы к берегам материка, за что и заслужил свое прозвище "Мореход". Благодаря своему непревзойденному умению ориентироваться в пространстве безо всяких компасов и Солнца, тролли могли неделями идти в океане на таких судах, на которых люди не отваживались выходить из зоны прямой видимости берега. Им не были страшны даже подводные камни и рифы - в случае катастрофы команда горохом сыпалась за борт и в мгновение ока латала пробоину подручными средствами. Одно время тролли даже монополизировали морскую торговлю - люди-купцы не могли соперничать с ними в скорости и дальности морских переходов, а грабители-пираты безжалостно истреблялись целыми флотилиями. Вскоре черный флаг в панике бежал при одном виде белого тролличьего с зубастой крокодильей пастью в красном круге. Однако это продолжалось недолго - к деньгам и вообще материальным ценностям неприхотливые от природы тролли были равнодушны. Когда торговля утратила для них налет новизны и необычности, Народ просто бросил ее. Это, кстати, привело к нескольким голодоморам среди людей, паре больших войн и прочим прелестям нарушенных коммуникаций.
 Несколько десятилетий тролли потихоньку множились и распространялись по свету, не забывая, однако, привозить младенцев на острова к Драконьему Камню для Просветления. Дети, по недосмотру или по какой другой причине этой процедуре не подвергнутые, вырастали такими же злобными невменяемыми зверями, как и раньше. Их ловили и везли к Камню либо же убивали - в зависимости от ситуации. На материке тролли обычно нанимались в солдаты. В силу своей малочисленности и мощи обычно они оплачивались золотом, которое копили, усвоив его ценность в человеческих глазах, и аккуратно отправляли на острова. Там его на всякий случай складывали в специальных пещерах и благополучно забывали.
 По прошествии некоторого времени легенды о несметных богатствах Народа широко распространились по свету. Немало искателей приключений и денег сложили свои головы на каменистых островных кручах. В открытую с троллями воевать осмелились лишь однажды - король одного из небольших царств на том месте, где спустя столетия будет основана Приморская Империя, владеющий могучим по тем временам флотом, попытался штурмом взять острова. Памятуя о ночной тролличьей слепоте, он решил подойти к островам в темноте, но тролли решили проблему просто: диверсионные команды, ориентируясь по мерцающим корабельным следам, проплыли под водой до барж с войсками и подожгли их, после чего спокойно взобрались на борт и при свете пожаров вырезали две трети солдат, в том числе самого короля. Тех, кто выжил, милостиво отпустили по домам, заставив, однако, самостоятельно построить на верфях потребные суда взамен сгоревших. Известие о таком сокрушительном поражении широко разошлось по миру и, вкупе со слухами о богатстве, превратило бесплодные каменистые осыпи, поросшие чахлым лесом, в ч у дные места, где дорожки посреди шикарных дворцов вымощены золотом, а злые духи ночами выпивают кровь заблудившихся моряков.
 Больше на троллей не нападали.
 Беда, как водится, подкралась с неожиданной стороны. Два острова из семи, самые маленькие и плохо пригодные даже для троллей, куда в свое время бежали недовольные принудительным просветлением, так и остались сами по себе. Их пытались взять штурмом, но неприступные крутые берега, поднимающиеся прямо из воды на десятки саженей, привели лишь к многочисленным жертвам среди нападавших. Задумчиво похлопав себя по макушке, Усимбэй постановил оставить изгоев в покое. Пусть живут как знают. И они жили. На Запретных Островах, как их стали называть, процветал каннибализм, шли постоянные сражения, однако в совокупности там всегда проживало не менее нескольких сот троллей.
 Неизвестно, как они вошли в контакт с корсарами, но однажды вечером несколько десятков изгоев овладели патрульным тролличьим кораблем. Приняв на борт большой отряд корсаров, ночью с необычной для них осторожностью захватчики пробрались в Каменный Круг, где находился Драконий Камень. Камень не охранялся - от кого? - а несколько спящих рядом младенцев с родителями в мгновение ока разорвала толпа нападавших. Затем изгои с пиратами без труда перенесли Камень на корабль, который и отплыл в сторону материка в сопровождении пяти бандитских кораблей. Запоздало поднятая вторым патрульным кораблем тревога ни к чему не привела. Преследовать врага ночью тролли не могли - ночное зелье изобрели лишь столетия спустя.
 Это был черный день для Народа. С первыми проблесками зари боевой флот из почти пяти десятков кораблей вышел в море. Эскадра разделилась на три части - первая отправилась в ту сторону, куда ушли грабители, вторая направилась к пиратскому поселению Тромбой, а третья рассыпалась редкой цепью между первыми двумя, прочесывая пустынный океан. Вскоре обнаружили три из пяти пиратских кораблей - заваленные разорванными в клочья человеческими трупами с характерными следами тролличьих когтей и зубов. Оставшиеся два корабля нашлись стоящими на якоре немного позже, почти у самого берега, точно также заваленные трупами корсаров. Захваченный корабль Народа сидел на камнях в полосе прибоя, и сейчас его методично разносили волны. Драконьего Камня на корабле не оказалось, равно как не нашлось и ни одного тролля-изгоя. Следы вели в глубь материка, в страшные Черные Топи, тянущиеся на десятки верст. Немало охотников погибло в тот день, затянутых в бездонные предательские трясины, но найти беглецов так и не удалось. Их след затерялся в болотах, и с тех пор ни о них, ни о Драконьем Камне никто ничего не слышал до недавнего времени. Считалось, что святыня сгинула глубоко под поверхностью Топей вместе с ворами. Хотя, возможно, ее просто скинули за борт посреди океана.
 Наступил хаос. Тролли как-то не понимали, чем являлся для них Драконий Камень. Ведь он учил не только Искусству. Он подсказывал, как строить корабли, как судить провинившихся и воспитывать детей, как жить в мире и как воевать. Представителям общины он указывал, кого стоит выбрать Голосом в Совете, а Совету - как разрешать конфликты Народа внутри себя, с людьми и новой незнакомой расой - орками, выбравшимися из глухих материковых лесов. Но главное - он приводил детей к Просветлению. Исчезновение Камня обрекало Народ на постепенное скатывание обратно в первозданную дикость, превращение обратно в диких зверей-людоедов, оправдывающих свое человеческое название. В отчаянии тролли взяли таки штурмом Запретные Острова и вырезали всех, кто там укрывался, но положения это, конечно, не исправило.
 Перспектива одичания или же вымирания отнюдь не обрадовала ни троллей в целом, ни Усимбэя в частности. Неделю уже пожилой Учитель сидел в своей хижине, закрывшись ото всех, и, наконец, вышел исхудавший, но с решительным блеском в глазах. Он взял нескольких малых детей, которых привезли на остров к Камню в день после кражи, и с этого момента держал их при себе днем и ночью, воспитывая по изобретенной им самим системе. Спустя пару лет стало очевидно, что система работает - дети хоть и не демонстрировали такого интеллекта, как Просветленные, но и не вели себя как дикие звери. Они неплохо продвинулись в Искусстве, научились медитировать - насколько это возможно для двух-трехлетнего ребенка - и вообще выглядели прилично. Былой авторитет Усимбэя, несколько померкший после катастрофы, вновь укрепился. Новую систему воспитания быстро распространили среди всех племен и поселений. Это в какой-то мере сняло проблему, однако не до конца. Выяснилось, что воспитывать детей более позднего возраста уже бесполезно - они так и оставались зверями. Поэтому через несколько лет после пропажи Драконьего Камня рациональные и лишенные сантиментов тролли устроили то, что люди назвали Избиением пятилеток. Всех детей в возрасте от трех до пяти лет, не воспитывавшихся от рождения по системе Усимбэя, просто истребили.
 Никуда не исчезли и другие проблемы. Если раньше жизнью Народа бесстрастно и мудро управлял Драконий Камень, то теперь все проблемы приходилось решать самостоятельно. Неожиданно тяжело оказалось находить общий язык с людьми и орками, что привело к череде войн. Сконфуженные такой неправильностью, тролли пытались держать себя в рамках, но погасить длинную цепочку пограничных стычек удалось лишь много позже, уже при Фаратулше Мудром. Виноваты в тех войнах были все участники, но люди, тем не менее, позже приняли как само собой разумеющееся исключительную тролличью вину. С тех пор Народ старался держаться от людей подальше по принципу "с глаз долой - из сердца вон".
 Кроме того, монолитная доселе община Народа начала медленно распадаться на отдельные группы с разными языками и разной культурой, с разными принципами воспитания детей, и некоторые из этих групп отличались повышенной воинственностью (видимо в силу неверных модификаций воспитательной системы). Какое-то время спустя между троллями опять случились войны. Впрочем, они быстро затихли - Большой Совет Народа, потрясенный таким нарушением заветов Усимбэя, тщательно рассмотрел конфликты. Виноватых объединенными усилиями племен методично вырезали под корень.
 Больше войн не было.
 – Усимбэй умер от какой-то редкой болезни спустя десять лет после Катастрофы, - Хлаш ткнул себя пальцем в район печени. - Что-то здесь. Мы очень редко болеем, и врачей у нас нет. Но его смерть мало что значила. Он сделал все, что должно, и благодаря ему мы превратились в то, что мы есть сейчас. Память Морехода Усимбэя чтят во всех племенах независимо от места проживания, но еще больше мы чтим Драконий Камень. Мы до сих пор тоскуем по его мудрости и его знаниям и отдадим все, что у нас есть, лишь бы вернуть его. Теперь вы понимаете, что обещал нам посланник Майно?
 Ольга сидела на камне, обхватив руками коленки, и широко раскрытыми глазами смотрела на слегка светящиеся волны, набегающие на берег. Она медленно повернула голову и посмотрела на Хлаша.
 – Хлашим, - тихо спросила она, в ее голосе был ужас. - Неужели вы убили всех пятилетних детей? Это ведь ужасно…
 – Почему? - удивился Хлаш. - Они были зверями. Выросли бы - начали бы убивать других, и их все равно пришлось бы уничтожать. И каждый ребенок в пять лет проходит проверку. Если он оказывается зверем, его убивают.
 – Но ведь они дети…
 – Жизнь есть жизнь, - пожал плечами тролль. - Жизнь ребенка ничем не отличается от жизни взрослого.
 – Но как можно убить ребенка! - от возмущения Ольга даже вскочила на ноги. - Это же… это же…
 Хлаш непонимающе смотрел на нее.
 – Но вы же и сами убиваете детей, - мягко сказал он. - Я видел это не раз. Помнишь сожженные селения под Хамиром?
 – Это жугличи! - твердо заявила девушка. - Они чудовища, мне бабушка про них такое рассказывала…
 – На своем веку я повидал и деревни, разрушенные Всадниками. Поверь мне, они ничем не отличались от тех.
 – Как… - Ольга осеклась и беспомощно открыла рот. В поисках поддержки она взглянула на Тилоса. Тот грустно качнул головой.
 – Тридцать лет назад Всадники не поделили с Хамиром богатые пастбища, - сказал он. - Дело кончилось тем, что вы вырезали всех поселенцев на этих землях, включая и детей. У Хамира то ли хватило ума не раздувать войну, то ли не нашлось сил отбить земли назад. Твоя родная Рябиновка расположена на тех самых землях, на месте уничтоженной деревни земледельцев, что хотели превратить пастбища в поля.
 – Да и с нами Всадники изрядно поцапались, - фыркнул Заграт. - Только не рассказывай мне, что у вас не поют песни про героические сражения и славные победы над орками. Вставили вы нам по самые гланды, нет спору. Только не надо себя чистенькими числить. Все мы в дерьме по уши.
 Теомир осторожно посадил онемевшую Ольгу рядом с собой.
 – Онка, - виновато сказал он. - Я тоже помню эти песни. Только мы… ну, правы были. Они ведь на нас напали, не мы на них.
 – Вот как? - откровенно захохотал Заграт. - У нас старики рассказывают точно наоборот. Охоту в лесах не поделили. В наших лесах, уже сколько веков наших! А еще у нас хватило глупости на равнине бой принять. Вот и все.
 Теомир бросил на него мрачный взгляд, но промолчал.
 – Да, Оленька, - грустно сказал Тилос. - Тролли отличаются от людей тем, что убивают хладнокровно, просчитывая последствия. Люди же убивают в ярости, о последствиях не думая. В остальном же…
 Ольга уткнула лицо в колени, ее плечи затряслись. Теомир приобнял ее за плечи и стал нашептывать на ухо что-то успокаивающее. Хлаш пожал плечами, встал и ушел по берегу. Рассказ о Мореходе Усимбэе разбередил старые мечты. Ему хотелось побыть одному.
 Уходя, он спиной чувствовал взгляд Теомира.
 Выйти в море удалось лишь через три дня. Как выяснилось, когг пострадал куда больше, чем казалось поначалу. Во время абордажа правый борт, не выдержав удара о корабль корсаров, пошел мелкими трещинами, через которые сочилась вода. Тролли на верфях с удивлением рассматривали повреждения, качая головами. Такого им видеть еще не приходилось. Тилос поковырял дерево пальцем и сказал, что, по всей видимости, ганзу Майно прикрывало разрушающе заклятье - чтобы жертва, даже отбившись, не могла уйти далеко. Капитан, всплескивая руками, в голос причитал о неустойке, тролли-корабелы виновато разводили руками - в ближайшее время коггу в море не плавать. Требовалось целиком заменять кусок борта, что заняло бы на местной верфи не одну неделю.
 Капитан поинтересовался было, нельзя ли арендовать на время один из драккаров, но управляющий верфью Шаллан с безразличным видом заломил такую цену, что стало ясно - его просто не хотят обижать прямым отказом. Ошарашенный капитан сел там, где стоял, ухватился за волосы и стал раскачиваться, явно стараясь оторвать себе голову. Тут вмешался Тилос, поинтересовавшийся, нельзя ли снизить цену. Нельзя, объяснил ему тролль, поскольку такими вещами ведает Совет. Вот отремонтировать когг они могут бесплатно. Верфь в их распоряжении, а такой нелепой конструкции они еще не встречали, и кое-кто даже утверждает, что плавать она не может. Поэтому здесь они помогут из чистого интереса. А вот аренда драккара… Но, вероятно, Совет пойдет навстречу великому Хол-аз-Гуштыму. Вероятно, Совет из уважения к его заслугам может снизить цену весьма существенно. Однако они, простые корабелы, плохо понимают, зачем Хол-аз-Гуштыму и его достойным спутникам нужно связываться с тихоходным и незащищенным человеческим кораблем? Драккары Народа без проблем доставят их на любой материк по выбору…
 Тилос подмигнул капитану и пошел искать Карима аз-Рокотэя. Спустя какое-то время он вернулся с Говорящим и что-то тихо объяснил ему и Шаллану, отведя их в сторону. Хлаш не слышал, о чем речь, но заметил, как подрагивают кончики ушей чуткого Заграта, и поставил себе зарубку расспросить того попозже. В конце концов Карим махнул рукой, и Шаллан, подойдя к капитану, сообщил, что им выделят драккар и даже дадут еще два корабля сопровождения. Цена этого - десять пудов меди из корабельного груза. Мигом оживший капитан вскочил на ноги и попытался было торговаться, но тролль лишь широко улыбнулся ему, продемонстрировав великолепный оскал.
 На том и порешили. Груз перемещали два дня. За это время Хлаш вдоволь накувыркался на траве в компании Тилоса, Тулша, Хорота и двух десятков других мастеров Пути. Под конец у него болели все кости, колено ломило страшной болью, но такого удовольствия он не испытывал уже давно. Ольга с Теомиром занимались в компании молодых парней, превосходивших их ростом не более чем на голову. Досталось им на полную катушку, однако молодежь явно зауважала людей. Уважение достигло пика после того, как Ольга, исполняя простую риминагу, чуть не свернула шею вожаку компании. Тот, расслабившись, снебрежничал или же решил проверить, как человек среагирует на сопротивление. Во всяком случае, вместо положенного подшага вперед он просто встал столбом. Разозлившаяся от такой грубости Ольга даже не толкнула, а мощно ударила его сгибом локтя в лицо. Нахал с выпученными глазами перелетел через заботливо подставленное колено и даже не смог правильно подстраховаться, приземлившись чуть ли не макушкой вниз. К счастью, девушка придержала его руку у своего бедра, слегка развернув его тело в воздухе и дав возможность хоть и с огромным запозданием, но таки произвести отбивку другой рукой. Иначе пришлось бы устраивать внеочередные похороны и разгребать неизбежные осложнения с родственниками. Впрочем, обошлось - и ладно.
 В последний вечер для отплывающих устроили прощальный пир. Большая его часть прошла вполне обыденно - народ лакомился морскими деликатесами и наливался скверным в этих краях вином. Однако один эпизод запомнился Хлашу навсегда.
 Уже почти стемнело, и берег освещали лишь редкие костры. Где-то во мгле неподалеку тихо зарокотали гулкие барабаны. На небольшой деревянный помост с разных сторон медленно поднялись двое, одетые в белые одежды, расшитые мерцающими колдовским светом жемчужинами. На лицах мутно светились сплошные рогатые маски, а в руках отблескивали пары обнаженных клинков. Барабаны гремели все настойчивей, рваный ритм волновал, задевая в душе древние таинственные струны. Широко расставив ноги и низко присев, тролли в масках на мгновение замерли, затем вздрогнули всем телом и начали медленно отбивать пятками ритм, вращая мечами в воздухе. Темп все ускорялся, и неожиданно, яростно вскрикнув, танцоры бросились друг на друга. Смертельная круговерть металла окружала их, танцоры кувыркались, подпрыгивали, распластывались на помосте и, кажется, даже зависали в воздухе, издавали яростные крики и имитировали атаки. Тоскалы рассекали воздух в опасной близости от тел, барабаны гремели все яростнее, и вот уже вторая пара присоединилась к первой. В сумерках мерцающий жемчуг сливался в сплошную круговерть. Вот на сцене появилась третья пара, четвертая…
 Хлаш поймал себя на невольном желании присоединиться к ритуальному танцу. Его ноги подрагивали в такт барабанам, когти впились в столик, сдирая с него крупную щепу. Краем глаза он заметил, что Тилос, сидящий в позе лотоса, склонился вперед и заворожено смотрит на представление.
 И неожиданно все кончилось. Барабаны стихли, танцоры замерли в неестественных позах, словно подвешенные на невидимых нитях. Зрители медленно поднялись на ноги. "Ха! Ха! Ха!" - доносилось отовсюду. Тролли в знак восхищения били ладонями по кулакам, вскидывали руки вверх. Хлаш опустил голову. Магия танца захватила его. Внезапно пришло осознание, что он вот-вот покинет место, к которому стремился всю жизнь. Черное отчаяние захлестнуло матху. Это Путь, напомнил себе Хлаш. Он может пролегать сквозь пустыни и горы, сквозь половодье рек и снежные ураганы, может и привести на солнечную лужайку рядом с мирно журчащим ручьем. Но не на лужайке суждено ему завершиться. Свернувший с Пути ради покоя в конечном итоге предает сам себя…
 Хлаш поднялся на ноги и поймал на себе изучающий взгляд Тилоса. Не сказав ни слова, матха повернулся и ушел прочь от толпы. Ночное зелье еще действовало, и ему хотелось напоследок побродить по побережью теплого моря. Но в глубине его сердца стучали и стучали барабаны.
 На следующий день драккар с грузом вышел в море, сопровождаемый двумя судами конвоя. Об отплытии заранее не сообщалось, да и состоялось оно по утреннему холодку, традиционно нелюбимому Народом, однако возле пирсов собралась небольшая толпа. Когда Тилос с Каримом и Тулшем, тихо переговариваясь, подошли к причалу, тролли молча расступились. Кое-кто делал традиционный тазан. Тилос, не прекращая беседы, вежливо отвечал тем же, добавляя небольшой поклон.
 У сходен Карим остановился и прощально махнул рукой. К удивлению Хлаша, Тулш вслед за Тилосом легко взбежал по сходням.
 – Засиделся я на островах, - объяснил он всей компании. - А Тилос о Восточном материке та-акие интересные вещи рассказывает… Совет решил, что стоит своими глазами посмотреть.
 – Мало нам одного крокодила в компании было… - буркнул орк.
 – Заграт! - укоризненно воскликнула Ольга, накрывая мирно дрыхнувшего у нее на плече Ыха ладошкой. - Как тебе не стыдно!
 Шаман блеснул на нее ехидным глазом и промолчал. Не обративший никакого внимания на шпильку Тулш прошел на нос и что-то сказал Шаллану. Тот кивнул, рупором приложил ладони к губам и издал протяжный переливающийся клич. Тролли на драккарах ответили тем же, корабли шестами оттолкнули от пирсов, и десятки весел вспенили соленую воду, серую в лучах рассвета.
 До материка шли неделю. Люди откровенно скучали - тролличья команда вежливо, но решительно не допустила их до управления кораблем, грузовым драккаром "Живоглот" с раздутым трюмом. На веслах, правда, им посидеть разрешили, но тут уж отказались сами люди: ворочать тяжеленные, под тролличьи рост и силу, бревна не хотелось никому. Впрочем, ветер был попутным, погода - спокойной, так что весла почти все время лежали на крюках вдоль бортов.
 Первые дни пользовалась популярностью такая забава: мелко нарезанное вяленое мясо подбрасывали высоко в воздух, а Злобный Ых, стрелой проносясь сквозь такелаж, ловил его словно насекомых. Люди восхищенно чесали в затылке, особенно когда ему удавалось поймать сразу с полдюжины кусочков. Тилос сообщил, что летуны видят не только глазами, во что никто не поверил.
 – Это как же можно не глазами видеть? - удивлялся могучий здоровяк-матрос, мало уступающий габаритами даже Хлашу. - Глаза - оно понятно, а ушами… Не верю, и все тут.
 После долгих уговоров Ыху завязали глаза крошечной черной повязкой. Временно ослепший летун взмыл в воздух, сделал несколько пробных кругов и приглашающе пискнул. В воздух взлетело сразу два десятка мясных кубиков. Штук пять летун заглотал сходу, а еще два поймал в сложенную черпаком перепонку между задними ногами и съел уже оттуда. Глядя на то, как зверек ловко лавирует между канатами, парусом и мачтой, даже Хлаш испытал легкую зависть. Умение работать вслепую ему бы не помешало. Тилос, кажется, так же умеет? Надо бы спросить, как научился. Но и это, наверное, у него врожденное. Встроенное, как говорит он сам…
 Впрочем, забава быстро надоела. Уже на третий день люди по большей части дрыхли в части трюма, отгороженной от товара специально для них. Впрочем, наверное, они занимались и еще чем-то, но Хлаш был не в курсе: он учился мореплаванию. Лично Шаллан взял его к себе в ученики, и вскоре ему уже доверили стоять вахту на руле.
 Корсары больше не показывались на глаза, лишь однажды на горизонте мелькнул одинокий парус. Толком судно разглядеть не удалось, так что была ли это пиратская ганза или другой корабль, осталось неясным.
 Патруль береговой охраны остановил их, когда на горизонте показались окружающие Крестоцин леса. Три когга, неспешно разойдясь широким треугольником, окружили тролличьи драккары, по вантам головного поползли разноцветные флажки. Шаллан вгляделся в них и пожал плечами.
 – Требуют остановиться и предъявить груз для досмотра, - сообщил он подошедшим Хлашу с Тилосом. - У вас всегда так принято - нос в чужой карман совать?
 – Есть такое дело, - вздохнул Тилос. - Без пошлины - никуда. Теомир! - махнул он рукой, подзывая парня. - Сбегай до капитана, будь другом. Его груз, он пусть и платит.
 – Ну, на грузовой драккар я их, может быть, и пущу, - вслух рассудил Шаллан. - А вот на боевые - перебьются.
 – Или мы перебьем, - весело согласился подошедший Тулш. - Только не задирайся раньше времени. Нам разведать сказано, не войну затевать.
 – Без тебя знаю, - буркнул Шаллан. Он поднес к губам рог и хрипло протрубил несколько сигналов. Драккары сопровождения резко затормозили, и к головному коггу подошел только "Живоглот".
 С когга спустили утлую лодчонку, в которой сидели, крепко держась за борта, пять человек. Сбросив тали, лодка довольно ловко прошмыгнула к борту драккара, гребцы ухватили поданный конец, привязали к носу шлюпки. Спустили веревочный трап. Вскоре по нему, пыхтя и отдуваясь, вскарабкался пухлый человек в богатом кафтане и красных гутулах с острыми загнутыми носками. Хлаш пожалел его - в такой одежде по бульварам разгуливать, не по трапам лазить. За пухлым ловко поднялся другой человек, в зеленой полевой одежде, но с повадками бывалого моряка.
 – Жекар, таможня Крестоцина, - хмуро представился пухлый. Его умные глазки сердито буравили окружающих, но за напускной строгостью виднелись явные недоумение и страх. Еще бы - идешь на обычную проверку и ни с того ни с сего оказываешься посреди толпы не слишком дружелюбных троллей. - Кто такие и откуда будете? С какой целью пришли в Крестоцин?
 Второй молча встал у него за спиной, разглядывая драккар с откровенным интересом. Этот не боялся, во всяком случае, по лицу было не сказать.
 – Я Шаллан, - не менее хмуро сказал пухлому Шаллан. - Ведущий этого корабля и всего отряда. Мой драккар арендован человеком взамен разбитого в сражении, те два - охрана, на борту груз не несут. Что тебе нужно, Жекар таможня Крестоцина?
 Пухлый воззрился на него с откровенным недоумением.
 – Таможня - это не имя, - раздраженно сказал он. - Таможня - это городское учреждение, взимающее пошлину за ввозимый и вывозимый товар. Ты что, тролль Шаллан, совсем дикий?
 – Возможно, - согласился Шаллан. - Во всяком случае, я не знаю, что такое пошлина. Уж извини меня, человек, я больше привык черепа крушить, чем грузы возить.
 – Пошлина - это деньги, которые ты должен отдать за позволение ввезти товары в город! - Пухлый явно начинал злиться. - Предъявите трюмы для осмотра, на всех трех кораблях!
 – Я думаю, что я совсем дикий, - задумчиво покивал Шаллан. - Я не понимаю, почему должен отдавать деньги тебе, когда товар - мой? А еще мне интересно, что получится, если я тебе не заплачу и в трюм не пущу.
 – Да как!… - от негодования захлебнулся чиновник. - Да ты!… Я - официальный городской представитель! Как ты смеешь разговаривать со мной в таком тоне, дикарь!
 Хлаш поймал легкую, тут же исчезнувшую ухмылку на лице молчаливого и его косой нехороший взгляд, брошенный на Жекара.
 – Вот что, парень, - ласково сказал пухлому Шаллан. - Если ты думаешь, что твой город что-то для меня значит, то ты ошибаешься. А вот я думаю, что это мы много что значим для вашего города. Вам нужны торговые заморские пути, и вам нужна охрана на этих путях. Но мне вот кажется сомнительным, что Народ захочет иметь дело с такими невежливыми людьми, как ты. Так что уж будь поласковее, или мы просто развернемся и уйдем назад. Я доступно объяснил? Не слишком по-дикарски?
 – Не горячись, друг, - негромко сказал молчаливый, положив руку на плечо Жекару. Судя по скривившейся физиономии, хватка была железная, так что чиновник прикусил язык. - Мой товарищ немного несдержан, но он не хотел тебя обидеть. Я Дерефар, сотник городской гвардии. Давай забудем сказанные слова и начнем сначала. Итак, Шаллан, я рад приветствовать твой отряд в водах вольного города Крестоцина. Нечасто приходят к нам гости из ваших краев, и еще реже на их кораблях бывают люди, - он выразительно посмотрел на Тилоса и любопытно выглядывающую из-за спин Ольгу. - Я думаю, что мы оставим на другой случай разговор о пошлинах. Но скажи мне, мореход, какое дело привело тебя к нам?
 – Приветливы твои слова, человек Дерефар, - кивнул ему Шаллан. - Почему бы тебе не говорить вперед твоего несдержанного на язык друга? А дело у нас простое. Мы…
 – Иду, уже иду! - к разговаривающим подбежал капитан с помятым от сна лицом, на ходу застегивая пуговицы морской куртки. За ним маячил Теомир. - Господа, разрешите представиться - Ясил, капитан когга "Чайка". Груз на корабле…
 – Ясил? - удивленно сказал молчаливый. - Ясил? Ты-то откуда здесь взялся? Где караван?
 – Дерефар? - так же удивленно охнул капитан. - А ты-то что здесь делаешь? С каких это пор гвардия на таможенных кораблях ошивается?
 – Потом объясню, - нетерпеливо отмахнулся сотник. - Так где караван? Два дня как ждали. Почему ты с троллями?
 – Нет больше каравана, - понурился Ясил. - Майно…
 – Что?! - гаркнул Дерефар так, что перепуганный Ых взмыл в воздух и с отчаянным писком заметался вокруг мачты. - А конвой? Суда охранения?…
 – Их было много, сотник, - тихо сказал Тилос. Дерефар осекся и напряженно уставился на него. - Слишком много. Мы единственные пробились и ушли. Остальные мертвы, их груз захвачен.
 – Это правда? - угрожающе спросил Дерефар, снова поворачиваясь к капитану. Тот лишь кивнул.
 Сотник как-то разом обмяк. Он тяжело оперся на борт и уставился в серые волны.
 – Не переживай, Дерефар, - робко тронул его Жекар. - Может быть, они ошибаются…
 – Последним связные маги передали сообщение о начале боя, - дернул плечом Дерефар. - А он плыл на корабле с магом. Если бы они выжили, я бы знал.
 – Кто - он? - осторожно спросил Ясил. - Неужели…
 – Да, - коротко ответил Дерефар. - Терек. Сын. - Его лицо резко постарело и осунулось, посерев в тон волнам.
 Воцарилось гнетущее молчание. Первым его нарушил бестактный Шаллан.
 – Тилос рассказал, как погибали ваши, - сказал он. - Он умирали в бою, как и пристало настоящим воинам. Твой сын ушел с честью, гордись им. Но время не терпит…
 – Что мне ваша честь, - устало махнул сотник. - Мне нужен сын, а не честь. Я отговаривал его… Я говорил этим ублюдкам, что конвой слишком мал! - внезапно заорал он, с размаху ударив кулаком по талю. Натянутая веревка загудела словно струна. - Я говорил им, что он не выдержит серьезной атаки! Что мне ответили? Что я паникер! Что я трус!… - Сотник задохнулся и замолчал. - Кто-то за это поплатится, - добавил он тихо. - Клянусь, кто-то поплатится. - Бешеное выражение мелькнуло и ушло из его глаз. - Прошу прощения уважаемых гостей. Горькую, но ожидаемую весть принесли вы мне. Но вы не виновны в случившемся. Жекар, заканчивай формальности. Только… будет мне позволено узнать, кто такой Тилос?
 – Я Тилос, достойный Дерефар, - Серый Князь сделал шаг вперед. - Пойдем, поговорим. Возможно, я облегчу твое горе.
 – Не думаю, - вздохнул сотник. - Но как спасся ты… и Ясил, когда все остальные погибли.
 – Повезло, - отвел взгляд Серый Князь. - Отойдем в сторонку, и ты все узнаешь. - Он подхватил шатнувшегося на покачивающейся палубе Дерефара и повел его в сторону наваленных на корме канатных бухт. Ольга с Теомиром увязались за ними.
 Жекар тяжело вздохнул.
 – Он противился тому, чтобы сын пошел в моряки. Едва не лишил его наследства, но потом одумался. Терек остался единственным его сыном, пережившим эпидемию оспы. - Чиновник машинально потер еле заметные рябинки на щеке. - Что-то будет с матерью… Ладно, и в самом деле надо заканчивать. - Он побарабанил себя пальцами по подбородку. - Шаллан, ты и вправду не знаешь, что такое пошлина?
 – Народ не лжет, - с достоинством ответил тот. Хлаш приметил веселые искорки в его глазах.
 – Ладно, - махнул рукой чиновник. - Пророк с тобой. Не буду я брать с твоих кораблей налог, еще и вправду обидишься. Потом поговоришь с магистратом, как они скажут, так и будет. Трюмы пусты?
 – С грузом, - Шаллан бросил ехидный взгляд на капитана. - Вон его спрашивайте.
 – Ты еще и груз умудрился сохранить? - изумился чиновник, разворачиваясь к Ясилу. - Ну, жук! Ну, оглоед! Да ты в сторонку-то не отступай, стой на месте, да в глаза, в глаза гляди! Сам расскажешь, что в трюмах, аль полезем пересчитывать?
 – Да уж сам скажу, - досадливо сплюнул тот. - Ровно клещ ты, вцепишься - не отстанешь. Пошли, готовь свою чернильницу.
 Спустя полчаса "Живоглот", сопровождаемый боевыми драккарами, вошел в гавань. Дерефар остался на борту, немного же освоившийся Жекар с достоинством поклонился Шаллану, бросил последний любопытный взгляд вокруг и, сопя сквозь зубы, с трудом спустился в лодку, быстро метнувшуюся к патрульному коггу. Ясил проводил его досадливым взглядом, сплюнул за борт и, скомкав, засунул за пазуху таможенную грамоту. По ней, как разглядел Хлаш, заметная часть содержимого трюмов при разгрузке переходила в собственность города.
 – Военное время! - процедил капитан сквозь зубы. - Знаем мы их военное время! Когда в рейс идти уговаривали, песни пели, что половинную пошлину возьмут, а на деле взяли двойную! Жулики…
 – Не скажи, дружище, - Тилос похлопал его по плечу. - Слышал ведь, что Дерефар рассказал. Пришли бы на пару дней позже - вообще бы в гавань не попали.
 – Ничего я не слышал, - проворчал Ясил. - С какой такой радости не попали бы?
 – А? - удивленно посмотрел на него Тилос. - Ах, да. Тебе не до того было. В общем, со дня на день ожидают морскую блокаду. Разведчики передали, что до полусотни кораблей вышло из разных гаваней, контролируемых Майно. А у вас здесь и двух десятков не наберется.
 – Ох ты, беда-то какая! - вполне искренне всплеснул руками Ясил. - А я-то что, не у дел останусь?
 – Скажи спасибо, если шкуру сохранишь, - криво ухмыльнулся Дерефар. - Блокада ожидается не только морской. Армии Майно на подходе. Боюсь, на днях мы сядем в глухую осаду.
 Ясил только взялся за голову.
 – Да ведь еще недавно все тихо было… - простонал он. - Ну зачем, зачем я сюда вернулся! Остался бы с троллями…
 – Да зачем ты нам? - удивился Шаллан. - Тут такая драка намечается, а ты стонешь ровно чайка. Эх, сюда бы наших побольше…
 – Да, кстати, - Тилос внимательно посмотрел на него. - Ты-то как отсюда выбираться собираешься? Сквозь блокаду?
 В ответ Шаллан облизнул зубы тонким длинным языком.
 – А кто сказал, что я отсюда собираюсь выбираться? - удивился он. - Давненько я не развлекался, ребята засиделись. В последний раз лет пять назад пираты нас пограбить немного решили, а с тех пор - никакой потехи. Ты, как я понял, за этот город драться будешь? Против Майно? Ну так и мы с тобой за компанию. Этому гаврику мало не покажется.
 Лицо у Тилоса стало каменным.
 – Шаллан, - тихо сказал он. - Ты весьма меня обяжешь, если тихо отойдешь в сторонку и не станешь вмешиваться.
 От изумления у Шаллана начала стягиваться кожа на лбу.
 – Не вмешиваться? - непонимающе спросил он. - Как - не вмешиваться? Почему?
 – Просто не вмешиваться, - ледяным голосом повторил Тилос. - Сейчас мы подойдем к пирсу. Ты быстро разгрузишь трюм и уйдешь со своими ребятами в море ДО того, как флот Майно установит морскую осаду города. Ты меня услышал?
 – Я тебя услышал… - Шаллан смотрел на Серого Князя щелевидными от удивления глазами. - Аз-Гуштым, я услышал, но не понял тебя. Ты не собираешься драться с Майно? Но почему запрещаешь мне?
 Слаженным движением весла по левому борту взметнулись в воздух и улеглись на крючья. Драккар мягко проскрежетал боком по деревянной пристани. С корабля полетели швартовы, их быстро привязывали к причальным тумбам, надежно фиксируя судно. Береговая команда заученным движением выметнула на борт широкие сходни, над палубными люками нависли разгрузочные тали. Однако на борт люди подниматься не спешили, опасливо держась подальше от странного корабля. Впрочем, тролличья команда, не обращая внимания на перетрусивших людей, сама взяла быка за рога. На пирсе начала быстро расти груда тюков.
 – Шаллан, - Тилос легким движением спрыгнул в люк и тут же появился оттуда, держа в руках мешки Отряда. - Я не хочу, чтобы Народ оказался втянутым в войну с Майно лишь потому, что вы случайно оказались не в том месте и не в то время. Крови и без вас льется достаточно. Если у вас осталась ко мне хоть капля уважения, вы уйдете немедленно после разгрузки. Я сказал. Где Тулш?
 – Да, брат, - серьезно ответил Шаллан. - Я не понимаю тебя, но я и другие мои братья верят в твою мудрость. Мы уйдем сразу, как только сможем. Лишь надеюсь, что мы еще увидимся до того, как Тьма проглотит меня или тебя. Народ будет ждать. А Тулш - вон он, глаза на людей сощурил. Дите малое, честное слово!
 Действительно, Тулш бродил по пристани, с интересом разглядывая людей, деревянный настил, тюки с товарами, разгрузочные механизмы и снова людей. Люди отвечали ему не меньшим любопытством - очевидно, Народ не баловал эти места своим вниманием. Дерефар следовал за Тулшем по пятам, временами коротко отвечая на вопросы, но было видно, что его мысли страшно далеко отсюда. На лбу сотника собрались тонкие горестные морщины.
 Запыхавшись, подбежал паренек, разинул рот на троллей, потом, оправившись от удивления, что-то спросил у Дерефара. Тот мотнул головой в сторону корабля. Паренек, кивнув, подбежал к капитану Ясилу, озабоченно наблюдавшему за разгрузкой, но не рисковавший вмешиваться в процесс, тот сунул ему таможенную грамоту. Бросив последний изумленный взгляд на драккар, паренек убежал.
 – Пойдем, пожалуй, - Хлаш подобрал с палубы свой мешок, брошенный Тилосом. - Ольга, Теомир, Заграт где? Опять дрыхнет? Проспит этот засоня собственную смерть, честное слово! Найдите его, ладно?
 Теомир, понимающе кивнул и нырнул в трюмный люк.
 – Шаллан, - Хлаш повернулся к молча стоящему рядом мореходу. - Спасибо тебе за дорогу. Жаль, что она была такой короткой. У тебя хорошее судно. Может, мы еще выйдем вместе в море.
 – Можем выйти прямо сейчас! - Шаллан хлопнул его по плечу. - Что ты забыл на суше? Пойдем с нами, я сделаю из тебя настоящего моряка. Твой друг не хочет, чтобы Народ дрался в этой войне. Тебе здесь все равно делать нечего.
 – Мой Путь ведет меня, - серьезно ответил Хлаш. - Я не могу оставить друзей. Извини, Шаллан. Если выберусь живым из этой истории, я тебя найду. Надеюсь, к тому времени ты не передумаешь.
 – А что за история? - заинтересованно спросил мореход. - Я как-то все забываю спросить. Ты - и люди, и орк, и в компании с самим Холл-аз-Гуштымом - о таком пестром отряде даже в легендах не говорится…
 – Потом, все потом. Не время для историй, - Хлаш повернулся к зевающему Заграту, вразвалку подошедшему к нему. - Самое интересное проспал. Бери свой мешок, на берег пора.
 – Слава предкам, - проворчал шаман, протирая глаза. - Терпеть не могу, когда под ногами все ходуном ходит. Хуже чем на лошади. Вам, крокодилам, это в охотку, а мне что остается? Только дрыхнуть, чтобы время убить. - Он с хрустом потянулся, чуть не заехав Хлашу посохом в глаз. Шаллан оскалился в усмешке.
 – От обезьяны волосатой слышу, - заявил он. - Ладно, ребята, приятно было познакомиться. Хлаш, место за тобой в экипаже всегда останется. Бывайте. - Он повернулся и вразвалку ушел к грузовым люкам. Разгрузка почти закончилась - могучие тролли работали талями так, что веревки угрожающе трещали. Груда тюков на пирсе росла с потрясающей скоростью. Ольга глазами искала что-то в небе. Видимо, летун снова исчез в поисках новых приключений, и девушка беспокоилась. Удивительно, как люди могут привязываться к бесполезным зверям! Впрочем, Ых иногда оказывался полезен.
 Вся компания по сходням перебралась на пристань. Хлашу показалось, что та слегка покачивается под ногами. На мгновение замерев, он понял, что покачивается сам, видимо, успев привыкнуть к постоянной качке палубы. Ощущение быстро прошло.
 Быстрым шагом подошел Тилос, прощально махнув рукой Тулшу. Тот, в свою очередь, поклонился всем, сделал тазан и легко перемахнул на борт драккара.
 – Этого убедить оказалось куда труднее, - Тилос тряхнул головой. - Вот уж точно говорят - упрям как тролль. Пришлось пригрозить, что до смерти обижусь, если останется. Парень расстроился, как младенец, у которого игрушку отобрали. Он так хотел посмотреть человечий город!
 – Путь играет нами, - философски пожал плечами Хлаш. - Никому не дано знать свое будущее.
 – Путь играет нами, а мы играем на трубе, - вздохнул Тилос. - Пойдемте. Они сейчас уходят в море, разгрузка почти завершилась.
 – А как же Ясил? - удивился Хлаш. - Ему же с ними надо, корабль свой забрать, а он еще с грузом не разобрался.
 – Тулш пообещал ему корабль самостоятельно пригнать, как только возможность будет. Пойдемте, я хочу удостовериться, что они спокойно ушли. Дерефар пообещал, что меня пустят на смотровую вышку. - Он поправил на плече лямку мешка и пошагал по пирсу в сторону берега. Остальные потянулись за ним.
 На ходу Хлаш еще раз оглянулся на "Живоглота". Последний тюк раскачивался на талях над пристанью, а на драккаре уже выбирали отвязанные концы. Два тролля сноровисто вытянули на пирс сходни и перепрыгнули на борт уже отошедшего от нее корабля. Затрепетал, распускаясь, малый косой парус, еще мгновение - и весла дружно опустились в воду. На мгновение Хлаш встретился глазами со стоящим на рулевом весле Шалланом, и его сердце странно защемило. Ему вдруг захотелось бросить все на свете и оказаться на борту "Живоглота", налечь как следует на весло, полной грудью вдохнуть соленый морской воздух… Он тряхнул головой, и наваждение ушло. Только где-то внутри осталось воспоминание о извечной тоске по морю. Он повернулся и зашагал вслед за друзьями.
 Дерефар привел их к решетчатой вышке саженей двадцать в высоту. Наверху маячила фигура наблюдателя. Сотник подошел к укрепленному у основания лестницы раструбу и что-то прокричал в него. Другим концом раструб прикреплялся к деревянной трубе, уходящей к наблюдателю. Склонившись, сотник выслушал не менее неразборчивый ответ, удовлетворенно кивнул и ткнул пальцем вверх. Затем, коротко поклонившись всей компании, он развернулся и исчез меж приземистых складов.
 Тилос, склонившись, внимательно изучил устройство.
 – Ничего не понимаю, - пробормотал он. - Не та акустика. Заграт, взгляни на эту штуку, будь добр. Ничего странного не чувствуешь?
 Заграт нехотя обследовал конструкцию.
 – Чувствуется колдовство, - согласился он. - Мне оно незнакомо. Что-то от Воздуха…
 Хлаш заинтересованно подошел поближе.
 – Ну, вы собираетесь подниматься или нет? - раздраженно гаркнуло из трубки. Звук голоса был на удивление четким, будто возле самого уха. Хлаш с трудом удержался от того, чтобы не отпрянуть в сторону от неожиданности.
 – Я иду, - поспешно ответил Тилос. Он подошел к вертикальной лестнице и оглянулся на остальных. - Подождите здесь, ладно? Я недолго. Прослежу, чтобы ушли с рейда, и назад.
 – Жить тебе надоело - по жердочкам лазишь, - проворчал орк, усаживаясь на землю у подножия вышки. - Подождем, чего уж там.
 – Я с тобой, - неожиданно для самого себя сказал Хлаш. - Хочу взглянуть на корабли еще раз.
 Тилос с сомнением посмотрел на массивного тролля, подергал ступеньку и махнул рукой.
 – Давай, только аккуратно, - сказал он. - Уговор, правда, был насчет одного меня. Надеюсь, наверху не обидятся.
 Площадка башни ощутимо раскачивалась, и Хлаш вцепился в поручни, стараясь преодолеть головокружение. Стоять на решетчатой вышке оказалось совсем иным, чем на скале той же высоты. Казалось, что плывешь по воздуху, еще немного - и площадка оторвется от основания и медленно полетит ввысь, к облакам.
 Наблюдатель недовольно взглянул на него и пробормотал себе под нос что-то насчет посторонних на вышке. Хлаш заставил себя побороть головокружение и посмотрел вниз.
 "Живоглот" в сопровождении двух боевых драккаров уже миновал горловину бухты и почти достиг внешнего рейда, на котором покачивались несколько военных коггов города. На драккарах развернули все косые паруса, они шли короткими галсами против встречного ветра, помогая себе веслами. На передней мачте "Живоглота" поднялся и распустился черно-зеленый вымпел.
 – Поздно… - пробормотал Тилос. - Будь ты все проклято, поздно…
 Море усеяли паруса. Сначала их было немного - три или четыре ганзы, еще несколько малых одномачтовых судов с косым парусным вооружением. Разведчики настороженно шли к берегу со взятыми в рифы парусами, в любой момент готовые к немедленному бегству. Но в некотором отдалении за ними двигались большие двухмачтовые и трехмачтовые корабли. Два… пять… восемь судов, по размерам превосходящим тролличьи драккары, еще и еще паруса показывались из-за горизонта, но пока они оставались слишком далеко. На некоторых кораблях развевались черные пиратские флаги. Охранные когги города начали поспешно втягиваться на внутренний рейд, опасно разминувшись с драккарами. На берегу закрутились могучие барабаны, перегораживая вход в бухту поднимающейся из глубины толстой шипастой цепью.
 Хлаш почувствовал озноб. Драккары, до того шедшие почти борт о борт, стали медленно расходиться в стороны, не снижая, однако, скорости. Тяжелые корабли противника повернули им наперерез. С расстояния в двести саженей ударили катапульты, два камня, оставляя за собой светящиеся колдовские следы, обрушились в воду совсем рядом с драккарами.
 – Им не уйти, - пробормотал Тилос. - Их расстреляют на расстоянии. Зачем я, идиот, выгнал их из безопасной бухты?…
 Неожиданно драккары резко сбросили ход. Весла одновременно поднялись из воды, в море посыпались маленькие, почти неразличимые темные фигурки. Несколько камней рухнули в воду перед самыми носами тролличьих кораблей, но новых выстрелов не последовало. Очевидно, враг решил взять драккары на абордаж.
 – Что они делают? - Тилос непонимающе оглянулся на Хлаша.
 – Не тушуйся, парень, - Хлаш постарался растянуть губы в как можно более подбадривающую улыбку. - То ли еще будет! Плохо те ребята знают Народ…
 Пять тяжелых кораблей осторожно подходили к кажущимся покинутым драккарам. Хлаш разглядел, как там берут в рифы паруса, палубы потемнели от готовящихся к абордажу солдат. Внезапно головной корабль рыскнул в сторону, едва не протаранив соседа. Вслед за ним также резко с курса сошел второй корабль, затем третий. Два оставшихся резко отвернули в сторону, чтобы не столкнуться с ними.
 – Во дают! - восхищенно выдохнул дозорный, приникший глазом к массивной конструкции, смахивающей на толстую медную трубу на треноге. - Ну ничего себе!…
 Драка шла вдали от берега, и Хлаш почти не различал, что происходит на кораблях. Впрочем, все было ясно и так. Скрытно, под водой подобравшиеся к врагам тролли в мгновение ока выметывались на палубу, используя страшные железные когти, чтобы подняться прямо по крутым бортам. В мгновение ока палуба оказывалась заполненной зелеными морскими демонами с оскаленными клыками, страшно ревущими, рвущими буквально на части всех, кто попадался на пути. Не ожидающие атаки люди в панике метались, сталкиваясь друг с другом, в суматохе поражая товарищей вместо нападавших. Тут и там вспыхивали чадные пожары - очевидно, тролли использовали какие-то зажигательные средства. За десяток удара сердца корабль превращался в пылающий костер, на котором, скорчившись, обугливались трупы. Тролли же, не задерживаясь, чтобы добить уцелевших, прыгали в воду и стремительно плыли к следующему судну.
 Не прошло и десяти минут, как все пять атакующих кораблей, пылая, беспорядочно дрейфовали по волнам. Легкие ганзы брызнули в стороны, уходя от страшной и непонятной смерти. Вскоре на драккарах вновь ударили весла, и "Живоглот" с товарищами устремился в образовавшуюся брешь.
 – Пять-ноль… - пробормотал Тилос. - Ну и ну… Вот это бойцы!
 – Да, на море мы хороши, - задумчиво согласился Хлаш. - Ладно хоть на Майно Народ не работает. Достали бы нас тогда в море не те горе-моряки, а эти драккары - хлебать бы нам морскую водичку ведрами.
 – Вот и я про то же, - непонятно ответил Тилос. - Ладно, пошли вниз, надо срочно из города уходить. Второй раз подряд в осаде сидеть меня не тянет.
 – Поздно, - неожиданно откликнулся дозорный, ткнув пальцем на восток. - Смотрите!
 Местность здесь сильно понижалась к морю, так что гавань находилась в глубокой котловине, со всех сторон окруженной застроенными домами склонами. И вот сейчас с вершин окружающих город холмов, где, очевидно, располагались наблюдательные посты, в воздух неторопливо поднимались столбы синего и красного дыма. Дым, казалось, подпирал серое, затянутое тучами небо невиданными колоннами, созданными титанами специально для этой цели.
 – Что это значит? - отрывисто спросил Тилос, поворачиваясь к дозорному.
 – Сигнал, - удивленно посмотрел на него тот. - Армия Майно на подходе. Вы что, с неба свалились?
 – Из-за моря, - процедил Тилос сквозь зубы. - На подходе - это как? Верста? Пять? Пятьдесят?
 – Ну, верст десять, наверное, - подумав, сообщил дозорный. - Дальше с тех вышек не видно. Хотя им могли с дальних секретов весточку кинуть, там связные маги дежурят. В общем, красный с синим значит - драпай кто может, городские ворота закрываются. Кто не успел, тот опоздал, и все такое. А вы, никак, на тех лоханках пришли? Чьи они будут? Одежда у этих ребят какая-то серо-зеленая, как чешуйчатые кольчуги. Я три года тут дежурю, но такой одежды и таких кораблей еще не видал. Странные они какие-то, хотя ход приличный.
 – Может, и еще три года не увидишь, - обрадовал парня Тилос, напряженно раздумывая. Хлаш взглянул на парня повнимательнее. Нет, пожалуй, еще и пятнадцати нет. Все пока в новинку, даже завидно немного.
 – Если с дальних постов сообщили, то шанс уйти есть, - вслух сказал он.
 – Нет, - покачал головой Тилос. - Знаю я немного эти места. Тут между холмами всего три дороги уходят, между ними верст на тридцать от города кручи, осыпи да бурелом… Если, конечно, не поправили за последние полвека, - быстро добавил он, выжидающе глядя на дозорного.
 – Ага, - согласно кивнул тот. - Там, дальше, только дорогами и пройдешь. Возле города, сказывают, расчищают помаленьку, только я сам не видел. Буряки вроде сажали, только они у нас и растут. А репа нашу землю не любит, ее не сажают. Ух ты, сколько кораблей пришло…
 Хлаш поворотился в сторону моря. Действительно, не меньше дюжины тяжелых трехмачтовых кораблей с обитыми блестящей медью носами покачивались неподалеку от берега. Чуть позади болталось десятка три легких ганз, коггов и еще чего-то, Хлашу незнакомого. На пятерых горящих кораблях пожар уже почти потушили - видимо, тролли лишь выводили корабль из строя, не затапливая его - и сейчас они медленно дрейфовали по ветру далеко позади. К каждому пришвартовались по одному или два легких судна. С окружающих горловину бухты скал редко били катапульты - пристреливались. Впрочем, камни не долетали до ближайших кораблей добрых полсотни саженей. С одной из скал прянула в воздух огромная, размером с бревно, стрела. С ее острия срывалось бледное, почти невидимое в свете дня пламя. По огромной дуге она ушла в небо, едва не зацепив тучи, и спикировала на ближайший корабль.
 – Неужто попадут? - вслух удивился Хлаш.
 – А то! - с гордостью сказал паренек-дозорный. - Там дядька Хрум при катапульте служит, у него не глаз - дальномер! В шлюпку стрелой на спор попадает…
 Не долетев до палубы корабля несколько саженей, стрела внезапно вильнула в сторону, кувыркнулась и плашмя свалилась в воду, подняв большой фонтан брызг и дыма. Дозорный с досадой стукнул кулаком по перилам.
 – Видать, они колдовством охранным прикрыты, - грустно сказал он. - Не пробить с такого расстояния…
 – Хлаш, пошли, некогда, - Тилос легко скользнул в люк башни.
 – Ничего, может, еще и пробьют, - на прощание ободрил Хлаш паренька и скользнул вслед за товарищем.
 Ольга с Теомиром аж приплясывали на месте - снизу корабли видно не было, и они сгорали от нетерпения.
 – Ну что, что там? - затеребили они Тилоса с двух сторон. - Ушли наши? Успели?
 – Успели, - улыбнулся им Тилос. - Устроили небольшой переполох и ушли.
 – Руками да ногами зелененькие махать горазды, - согласился Заграт, удобно устроившийся на какой-то бочке. - Да и плавать тож. Мозгов бы им немного - цены бы зверюшкам не было.
 – У тебя самого ума палата, - усмехнулся Хлаш. - Слезай давай, самое интересное пропустишь.
 – Что это, хотел бы я знать? - поинтересовался орк, спрыгивая на землю. - Цирк приехал?
 – Ну да, - согласился Хлаш, подхватывая свой мешок и палицу. - Веселый такой цирк. Тилос, большая армия, не знаешь?
 – Дерефар сказал, тысяч пятьдесят, из них тысяч семь - тяжелые панцирники. Три десятка катапульт, по два слона на каждую, несчитанно больших таранов, две осадных башни. Серьезный, в общем, цирк. Одна надежда - что у страха глаза велики. Да и не дотащат машины до города по местным дорогам. - Тилос подхватил мешок и приглашающе махнул рукой. - Давайте к воротам, может еще и успеем. Вдруг заранее сигнал дали…
 – Что-то неинтересно с тобой путешествовать, - хмыкнул Заграт. - В какой город не сунешься - сразу в осаду либо в бега. А чего башен-то мало?
 – Это с тобой путешествовать опасно, - парировал Тилос. - Это вы к себе неприятности притягиваете. Я так, сбоку припеку. А башен не мало. Если доволокут - и столько хватит…
 На улицах, вымощенных бревнами, царила суматоха. Люди беспорядочно метались вокруг, кто-то пытался вывести из ворот повозку со скарбом, кто-то в голос причитал. Дома, окруженные невысокими, не в пример Талазене, изгородями, казались по большей части каменными, окруженными многочисленными надворными постройками. Улицы были круты, зачастую дворы лепились на краю небольших обрывов. В некоторых местах дорога шла вверх настолько в гору, что Хлаш не понимал, как ее осиливают лошади. Впрочем, загадка вскоре разъяснилась - в конце одного такого подъема стоял большой деревянный ворот, толстый канат от которого цеплялся к телеге. Здоровый мужик, ростом мало уступающий даже Хлашу, меланхолично крутил ворот, хозяин же повозки то подстегивал лошадь кнутом, то принимался сам подталкивать свою телегу. На телеге сидела толстая баба с орущим младенцем на руках и что-то брала губами из кулака, временами сплевывая на землю шелуху. Телега шла в гору медленно, ее хозяин, похоже, уже выбивался из сил.
 – Эй, мамаша! - крикнул бабе Заграт, трусцой минуя телегу. - Слезь с возу, али кобылу не жалко?
 – Без сопливых… - огрызнулась было баба, лениво поворачивая голову в сторону непрошеного советчика. Но тут ей на глаза попался Хлаш, улыбающийся во всю пасть, и фраза осталась незавершенной. С отвисшей челюстью, не отрывая взгляд от тролля, тетка осторожно, на ощупь, сползла с телеги, чуть не уронив младенца под колеса. Телега дернулась и пошла ощутимо быстрее. Хозяин взглянул на компанию с видимой признательностью и быстро отвел взгляд.
 Вскоре улочка вывела их на ровное место. За несколькими рядами домов впереди выросла высокая каменная стена с могучими боевыми башнями через каждых два-три десятка саженей. На их островерхих крышах трепетали синие флаги с черным кругом посередине. Улица повернула вправо и, миновав пару пустых постоялых дворов, запетляла к могучим воротам, от которых доносился громкий гам.
 – Это флаг Крестоцина? - с интересом поинтересовался Хлаш.
 – Угу, - откликнулся Серый Князь. Его дыхание оставалось таким же ровным, как и внизу, перед подъемом. Хлаш ощутил, как ускоренно бьется сердце, и позавидовал Тилосу. - Синий цвет - море, черный - земля.
 – Типа… плавают вокруг всего света… что ли? - задыхаясь, поинтересовался Заграт.
 – Примерно так, - Тилос взглянул вперед и резко остановился. - Все, опоздали. Видимо, из города уже не выпускают.
 Впереди виднелись наглухо закрытые городские ворота. Возле них клубилась небольшая толпа, перемешанная с разнокалиберными повозками. Впрочем, толпа на глазах редела - люди и телеги потихоньку разбредались в разные стороны. Возле самых ворот человек в кольчуге, при мече, но простоволосый, энергично жестикулируя, что-то доказывал нескольким недовольным. На настенной галерее стояли, посмеиваясь, несколько солдат в полном вооружении и поглядывали вниз. Двое, как и давешняя женщина, что-то ели из кулаков, сплевывая шелуху.
 Тилос протолкался сквозь толпу поближе. Хлаш последовал за ним, стараясь поаккуратнее раздвигать едва достающих до груди людей. То ли у него получалось, то ли мало у кого возникало желание обсуждать с громилой-троллем его манеры, но никто не возмущался. За Хлашем оставалось свободное пространство, в котором, как в кильватере, свободно шли Ольга с Теомиром. Заграт замыкал шествие, недовольно ворча что-то сквозь зубы.
 – Да сколько же раз вам повторять! - устало говорил окольчуженный. - Они уже Вторые холмы миновали! Они раньше перекрестки минуют, чем вы до них доберетесь. Да даже если и успеете, наверняка по всем дорогам патрули пустят. Куда вы денетесь?
 – Не твое дело, Филиус, - наскакивал на него коротышка в длинном халате. - Если бы ты нас тут не мурыжил столько времени, мы бы точно проскочили! Знаешь, сколько с меня возьмут неустойки?
 – Голову, скорее всего, оставят, - хлопнул его по плечу Тилос. - А вот те, что в гости идут, и ей не побрезгают. Давай-ка, парень, кончай горячиться да топай домой.
 Коротышка возмущенно открыл было рот для достойного ответа, но заметил Хлаша и скис. Зло плюнув, он повернулся и побрел к своему фургону, расталкивая окружающих. Остальные, почесав в затылке, потянулись за ним. Вскоре возле ворот остались только путешественники да взмокший под своей кольчугой Филиус.
 – Ф-фу, - вытер он со лба пот. - До чего же они все нотные! Можно подумать, мне удовольствие доставляет их назад заворачивать!… Спасибо, что подсобил, - он протянул вперед руку. Хлаш озадаченно взглянул на нее, но Тилос, как ни в чем не бывало, тоже протянул руку и пожал ладонь стража. - Да, вы-то, надеюсь, за ворота не рветесь? - вдруг спохватился он.
 – Вообще-то рвемся, - вздохнул Серый Князь. - Да не судьба, видать. Мы только что пришли в город, и вот незадача…
 – Не повезло, - посочувствовал окольчуженный, с интересом оглядывая пеструю компанию. - Извините, ребята, но майнеры уже, наверное, к Первым Холмам подходят. Оттуда до города три дороги вокруг Ближних холмов, так что попадете как кур в ощип. Вы не бойтесь, запасов в городе хватает, да и осада не первая. Выдюжим. Меня Филиусом зовут, я тут десятник над этими оболтусами, - он мотнул головой в сторону ближайшей башни. - Вертайте назад, там по дороге третий по счету постоялый двор, "Пивная кружка" прозывается, очень приличный и довольно чистый. Мой приятель содержит. Скажете ему, что я прислал, он вам пару монет сбросит. Ну, недосуг мне. Бывайте. - Он повернулся и вразвалку пошел к башенной лестнице.
 – Постой, любезный, - остановил его Тилос. - Скажи, солдаты вам не нужны?
 – Солдаты? - удивился Филиус. Он повернулся и еще раз осмотрел Отряд, на сей раз критически. - Пожалуй что и нужны. Особенно такие, - он уважительно глянул на тролля. - Чем работаете? Клинок, копье, дубина? С самострелами осадными дело имели?
 – Всего понемногу, - коротко ответил Тилос.
 – Хорошо, - одобрил Филиус. - Во-он там, - он ткнул пальцем в сторону высокого каменного дома со шпилем, - районная управа. Спросите Мариса, он вербовкой занимается.
 – Спасибо, уважаемый Филиус, - кивнул Тилос. - Не возражаешь, если мешки где-нибудь здесь кинем? Все равно возвращаться.
 – Вы сюда, к воротам хотите? - удивился десятник. - Отчаянные вы ребята. Здесь самое пекло будет. Вы двое особо не поможете. Лучше бы вас куда поспокойнее поставили, а наших ребят оттуда - сюда. С ними мы друг друга знаем как облупленных, а вы пока к нам притретесь…
 – Нас не двое, нас пятеро, - Тилос скинул мешок с плеч. - Так где вещи оставить?
 – Вон туда занесите, - махнул рукой Филиус. - Я пригляжу, да и ребята у нас честные. Зря вы это, ну да не за уши же вас оттаскивать. Ладно, паренек будет стрелы подносить да на посылках бегать, а девчонку раненых поставим перевязывать, лазарет за углом. Крови не боишься? - испытующе взглянул он на Ольгу. - А орк что умеет?
 – Вернемся - разберемся, - нетерпеливо дернул плечом Тилос. - Ребята-зверята, заносите мешки, прогуляемся немного.
 – Слушай, ты сдурел? - спросил Заграт, как только они оказались за пределами слышимости десятника. - Чего это нам на стену карабкаться? Сам же слышал - справятся они и без нас. В Хамире все ясно было - не мы их, так они нас, а здесь? И чего волку в зубы, к самим воротам? Самому жить надоело, так нас пожалей!
 – Вас, дураков, и жалею, - усмехнулся Тилос. - Насколько я знаю Игру, именно в самой гуще боя вы в наибольшей безопасности. В драке, хоть групповой, хоть один на один, у вас всегда преимущество будет, а вот если прятаться начнете - или стрела шальная прилетит, или из катапульты огненный горшок… Кроме того, нам здесь задерживаться совершенно незачем. Будем у ворот - вдруг да прорвемся. Где этот Ых? Вечно исчезает, когда нужен!
 – Летун-то тебе зачем? - удивился Заграт. - Заскучал, родимый?
 – Послали бы местность разведать, да и вообще по сторонам посмотреть. Ладно, сейчас главное, чтобы Ольгу с Теомиром по углам не распихали. Помните - вам везет, только когда вы вместе.
 – Спасибо, успокоил, - проворчал орк. - Какого зюмзика ты нас сюда притащил? Сидели бы себе на островах спокойно… Там кормили хоть и гадостью всякой, зато от пуза, а здесь что будет?
 Тилос только криво улыбнулся в ответ.
 У Мариса, оказавшегося сотником, при виде пестрой компании, желающей всем скопом поступить на службу, от удивления пропал дар речи. Впрочем, он не был бы вербовщиком, если бы не владел собой. Пренебрежительно глянув на невысоких и худеньких Ольгу с Теомиром, он окинул одобрительным взглядом Хлаша с Тилосом и подозрительным - Заграта.
 – Детишек сопливых мы в бой не посылаем, - буркнул он, спускаясь к ним с крыльца. - В лазарет обоих, на перевязки да на посылки. Орк что умеет?
 Ольга, не удостоив его и словом, резко взмахнула рукой у него перед лицом. Сотник инстинктивно отшатнулся и тут же полетел вверх тормашками. Оказавшись прижатым лицом к грязной земле, он попытался было заругаться, но, обнаружив перед глазами собственный кинжал, моментально заткнулся.
 – За сопливых детишек тебе, уважаемый, еще не так надо бы врезать, - с мрачной ухмылкой сказал ему Теомир, незаметно подмигивая Ольге и присаживаясь перед неподвижно замершим Марисом. - Небось не хуже тебя руками махать умеем. Хочешь, голову открутим? Или так поверишь?
 Вместо ответа сотник коротко сообщил парню, как ему следует использовать свои умелые ручки. Ольга слегка нажала ему на локоть, и он, поперхнувшись, снова замолчал.
 – Ну-ну, кончайте баловаться, - строго сказал Тилос. - На службе человек, да и вам добра желал. Ольга, выпорю в следующий раз! Отпусти его сейчас же. - Было видно, что он с трудом сдерживает смех. Заграт откровенно ухмылялся. Стражники, бросившиеся на выручку командиру, застыли вокруг с алебардами наперевес и изумленными лицами.
 Ольга нехотя слезла со спины сотника и вместе с Теомиром помогла ему подняться, заботливо отряхнув штаны и кольчугу от пыли. Тот сердито посмотрел на них, затем подозрительно - на подчиненных, но те пялились на странных пришельцев и не проявляли желания смеяться над вербовщиком. Марис в сердцах плюнул, отряхнул рукав и сказал:
 – Во народ пошел, а! Слова сказать нельзя. Нешто по-человечески объяснить трудно?
 – Не поверил бы ты, дяденька, - Ольга виновато потупилась, так же, после мгновенного замешательства, сделал и Теомир. - Вечно меня полы мыть посылают…
 – Всыпать бы тебе как следует, разбойница, - уже мягче сказал вербовщик. - Ладно, головы ваши, хотите геройствовать - не мои проблемы. Орк что, колдует?
 – Колдую, - подмигнул ему Заграт. - Показать? - Он чуть махнул рукой, и в лицо вербовщику ударил порыв холодного ветра.
 – Не надо, - поспешно сказал тот, отступая на шаг назад. - Верю. Ладно, все наняты. Плата обычная - солдатам три медяка в день, магу два серебряка в неделю. - Он вытащил из кошеля на поясе восковую табличку и стило. - Имена?
 – Слушайте все сюда, - сказал Тилос негромко, когда они возвращались обратно к воротам. - Мне не нравится, что город попал в осаду именно в тот день, когда здесь оказались мы. И мне не нравится плотная осада, с суши и моря одновременно. Непохоже это на Майно. Обычно он не загоняет противника в угол, оставляет лазейку. У меня нехорошее ощущение, что все это представление организовано специально по нашу душу. Возможно, солдаты осаждающей армии получили наши приметы и обещание награды, и на нас будет охотиться даже последняя маркитантка.
 – Радостно ты на жизнь смотришь, - огрызнулся Заграт, сердито стукнув посохом по подвернувшемуся под ноги булыжнику. - И что предлагаешь? Ты можешь изменить мою морду? Или перекрасить шкуру этой орясины? - он кивнул в сторону Хлаша.
 – Нет, - пожал плечами Тилос. - Это я на тот случай, если придется прорываться. Не думайте, что это будет легко. Ольга, тебе придется остричь волосы.
 – Что?! - ахнула та. - Зачем?
 Хлаш окинул девушку критическим взглядом. Действительно, длинная светло-русая коса Ольги, свернутая в тугой узел на затылке, резко выделялась на фоне смоляно-черных волос местных жительниц.
 – Тилос дело говорит, - поддержал тролль Серого Князя. - Эту копну волос шлемом не скрыть, а без него на тебя каждая собака пялиться будет. Да и в драке помеха.
 Девушка надулась и ничего не ответила.
 – Онка, да не переживай ты так, - тихо сказал ей Теомир. - Ты все равно… красивая.
 – Правда? - жалобно сказал Ольга. - Это ты сейчас так говоришь…
 – И потом скажу, - убежденно ответил парень. - Честное слово!
 Десятник Филиус встретил их прохладно. Показав их места на галерее, он повернулся и скрылся в башне. Наверху сквозил холодный соленый ветерок. Солнце, пробивающееся сквозь облака, начинало клониться к закату, от стены и сопок протягивались длинные глубокие тени. Хлаш прищурился, вглядываясь в подлесок, но разочарованно вздохнул и отвернулся. Сгущающиеся внизу сумерки не давали толком что-либо разглядеть.
 – Что-то не так? - спросил стоящий рядом чуткий Тилос.
 – Глаза, - объяснил Хлаш. - Не вижу в сумерках. Солнце сядет - совсем проку от меня не будет.
 – Как - не будет? - удивился Заграт. - Ты же спокойно ночами шастал! В Хамире ночью на вылазку ходил, как сейчас помню. Тогда видел, что ли, а сейчас ослеп?
 – Тогда у меня был запас ночной настойки. Сейчас - нет. Не рассчитывал я на войну, когда из дома уходил, а то бы запасся побольше…
 – Что такое "ночная настойка"? - осведомился шаман. - Можно ее на ходу сделать?
 – Нет, - качнул головой Хлаш. - Три травы надо час варить, а потом сутки настаивать. Глотка на ночь хватает.
 – А, сейчас вспомнил - ты сболтнул как-то. Что за травы?
 – Сизая полынь, звездоцвет и щавель.
 – Так, - Тилос побарабанил пальцами по парапету. - Моя вина. Мог бы и заранее сообразить. Ольга, ты у нас знаток растений. Будь другом, спустись в Филиусу и выясни, нет ли здесь поблизости травника. Хорошо, если лавка рядом окажется. Если не сложно, сбегай и купи то, что нужно. Кошель не потеряла? Давай!
 Ольга, в большой, не по росту, кольчуге и сползающем на глаза шлеме, выданным десятником, похожая на недокормленного подростка, кивнула и скрылась в башне. Теомир, нерешительно глянув на остальных, последовал за ней.
 – Что же ты на островах своими травками не запасся? - с досадой спросил Заграт. - Чем на песочке кувыркаться…
 – Там не растет звездоцвет, - качнул головой Хлаш. - Зелье издалека завозят. Да они и не дерутся ночью, поэтому его почти не используют. Здесь надеялся запастись…
 – Подождем - увидим, - философски сказал Тилос. - Не повезет Ольге - значит, не судьба тебе ночью дозором стоять. Ничего, Заграт вон от безделья совсем обленился, ряха поперек себя шире стала…
 – На себя посмотри, чучело, - обиделся орк. - Сам за двоих дежурь, если шило в заднице, а я посплю лишний часок. Ты лучше этому… Филину сразу скажи, а то он потом заявит, что эта оглобля симулирует.
 Однако им повезло. В ближайшей лавке травника оказались настои всех трех трав. Вскоре молодежь вернулась. Теомир торжественно нес в руке надежно закупоренную склянку толстого темного стекла. Хлаш вытащил пробку, осторожно понюхал, сделал глоток и кивнул:
 – То, что надо. Еще немного - и я снова буду нормально видеть. Ольга, у них запас остался?
 – Остался, - кивнула девушка. - Травник - славный дед, он как узнал, зачем это нужно, аж загорелся весь. Обещал завтра хоть целую баклагу наварить.
 – А сколько взял? - поинтересовался тролль.
 – Три медяка, - вздохнула Ольга.
 – Ни-че-го себе славный дед! - охнул Заграт. - Жулик он, барыга! Такие деньги за полкружки взял! Да у нас в лесах по опушкам этой гадости растет - стогами лопай…
 – Спокойно, - остановил его Тилос. - Завтра я сам схожу, если удастся. Сегодня и за то спасибо.
 – Привет! - летун камнем свалился с неба и попытался уцепиться за кольчугу Ольги. Сорвался, вспорхнул и прицепился, на этот раз удачно, к рубахе Хлаша, от кольчуги отказавшегося. - А чего вы на скалу забрались? Здесь ветер. Я в пещеру хочу, там тепло. А жуки здесь невкусные, сухие какие-то.
 – Явился, - усмехнулся Тилос. - Где тебя носило, Ых, скажи на милость? Я уж думал, ты про нас забыл.
 – Я Злобный Ых! - заявил летун. - Сейчас как укушу за нос, чтобы не дразнился!
 – Ладно, не буду. Скажи мне, Злобный Ых, ты над городом летал?
 – А что такое город? - поинтересовался зверек.
 – Ну, вон… - Тилос неопределенно повел рукой вокруг. - Вон те дома видишь?
 – А, пещеры, что ли? - догадался Ых. - Ага, летал я над пещерами. Там комары, только их мало, и они тоже невкусные.
 – А над лесом вон там, - Тилос махнул в сторону дороги, идущей от города.
 – И там летал, - согласился зверек. - Там жуки. А еще там другие ыхи, как я, только глупые. Они разговаривать не умеют, только смотрят громко. И от меня убегают. Зачем они от меня убегают, я же только поиграть хочу!
 – Они, наверное, глупые, - терпеливо ответил Тилос. - А людей там ты не видел? Вроде нас?
 – Видел, - зверек зевнул. - Много-много. И еще два дерева, больших и толстых, а внутри пустых. И никаких жуков. - Он зевнул снова.
 – Ых, погоди, не засыпай, - торопливо сказал Тилос. - А деревья стояли или двигались?
 – Конечно, стояли! - удивился зверек. - Ты сам глупый. Как деревья могут ходить? У них же ног нету, и крыльев тоже. Я спать хочу! - Он еще раз зевнул, завернулся в кокон крыльев и закрыл глаза.
 – Видимо, осадные башни все-таки застряли, - подвел итог Тилос. - Надеюсь, прочая машинерия - тоже. Поэтому армии и нет до сих пор под городом. Интересно, бросят их или дотащат?
 – Утром увидим, - зевнул на сей раз Заграт. - Что-то мне тоже дрыхнуть захотелось. Придет мой черед дежурить - толкните, хотя, если забудете, не обижусь.
 Штурм начался ночью. Тихо, без факелов чужая армия подошла под самые стены. Видимо, осадные башни застряли так капитально, что командиры Майно приняли решение не тратить на них время. Когда большая часть солдат скопилась во мраке под стенами, тьму разорвала короткая белая вспышка. По этому сигналу ослепительным магическим огнем загорелись осветительные заряды - пращники метали их на стену и через стену. Хрипло затрубили рога, осажденные бестолково суетились на галереях, пытаясь рассмотреть противника в густой черноте за зубцами, а арбалетчики били и били короткими толстыми стрелами в их подсвеченные сзади силуэты. От этих болтов не спасала кольчуга, не выдерживали даже кованые нагрудные доспехи, разве что стрела, под углом скользнув по гладкой бронзовой или железной пластине, рикошетом уходила в сторону. Через стену летели небольшие комки-вопилки, от удара о землю начинающие издавать пронзительный визг, могущий свести с ума оказавшегося рядом человека. Растерянные защитники, сонные, ошеломленные внезапной атакой, беспорядочно метались взад и вперед, мало обращая внимания на немногих пришедших в себя десятников, пытающихся яростным матом и зуботычинами навести хоть какой-то порядок. Прежде, чем им это удалось, один человек из каждых десяти лежал бездыханным или, зажимая арбалетный болт в ране, как мог сползал вниз по крутым лестницам в надежде найти лекаря прежде, чем яд с отравленного наконечника доконает его.
 К тому моменту, когда крестоцинским командирам удалось восстановить хотя бы какое-то подобие порядка, тут и там на стене уже вспыхивали яростные рукопашные схватки. Десятки и сотни трехзубых кошек с прицепленными к ним стальными цепочками и зачарованными веревками взметнулись снизу, впиваясь в крошащийся от времени камень. Первые атакующие в легких кольчугах и с короткими кривыми мечами, ловкие словно рыси, птицами взлетели по ним, протиснулись между зубцами и рубились с не до конца пришедшими в себя крестоцинами. Позади них уже цеплялись могучими стальными зубьями толстые укрепленные лестницы, пропитанные огнеупорными составами, выдерживающие на себе зараз не меньше двух десятков бойцов в тяжелом вооружении. По лестницам грузно, но быстро карабкалась панцирная пехота с небольшими треугольными щитами и длинными полутораручными клинками.
 Вскоре стену захватили по крайней мере в полусотне мест. Солдаты Майно, словно муравьи, карабкались и карабкались по лестницам, и немногие стойкие бойцы просто тонули в их черном море. Впрочем, большинство защитников отступало. Некоторые, обезумев от страха, прыгали вниз прямо с галереи, ломая ноги и позвоночники. Многие, здраво рассудив, что кольчуги, короткие мечи и длинные багры, которыми сподручно отпихивать лестницы от стены, здесь не подмога, торопливо, но не бегом отступали к башням, надеясь удержаться за их стенами до прихода подкреплений, расквартированных в больших казармах неподалеку. Однако такие попытки, как правило, оканчивались крахом - майновцы просто сминали нестройные порядки крестоцинов грудью, умело пользуясь щитами и полагаясь на превосходство доспехов. На плечах защитников атакующие врывались в башни, вниз летели трупы. Тут и там располосованные на ленты тряпки, в которые превратились некогда гордые вымпелы Крестоцина, втаптывались в пыль подкованными железом сапогами. Не прошло и десяти минут после начала штурма, как большая часть стены оказалась в руках нападавших. Лишь в двух или трех башнях защитники успели укрепиться и теперь успешно отбивали вялые атаки.
 А атаки воистину были вялыми. Командиры Майно не стали тратить силы на никому не нужные укрепления, оставив рядом для прикрытия лишь небольшие отряды - несколько панцирников и арбалетчиков. Захваченных башен было достаточно для спуска солдат со стены в город. Плюс к тому десятки лестниц вытянули с наружной стороны и спустили внутрь. Умело, как на учениях, пехота Майно карабкалась по толстым дубовым перекладинам сначала вверх, а потом вниз, растекаясь по пристенным улочкам и спешно строясь в боевые порядки. Захваченные ворота распахнули настежь, и теперь через них маршировали свежие ряды нападающих, еще не утомленные скоротечным боем. Перебравшиеся через стену быстро, но четко перемешивались с ними, так что на одного запыхавшегося солдата вскоре приходилось по два-три свежих.
 Несмотря на первый успех, битва за Крестоцин еще не окончилась. Не ожидавшее внезапной ночной атаки командование гарнизона оставило на ночь на стенах лишь небольшую часть солдат, скорее многократный караул, чем настоящую охрану. И уже из казарм и собственных домов тянулись защитники, даже во тьме прекрасно ориентирующиеся на извилистых крутых улочках, знающие каждую пядь и могущие драться здесь с закрытыми глазами. Разбуженные трубящими по всему городу рогами, горожане хватали дреколье, пики, луки, а кое-кто - и арбалеты, и бежали к стене, полные неистового желания дать отпор вторгшимся грабителям. И темнота, под покровом которой нападавшим удалось сходу взять стену, превратилась для них из спасительной в убийственную. Колдовские шарики не столько освещали местность, сколько слепили глаза, тяжелые доспехи не давали двигаться быстро, и вскоре армия Майно безнадежно завязла в массе уличных драк. Из темноты свистели стрелы, нет-нет, да находившие щель в доспехах. Каждый забор, каждый амбар превратился в маленькую крепость, и тяжелые панцирники лишь бессильно махали своими длинными мечами, пытаясь достать бивших сверху копьями защитников. Зажигательные шары действовали плохо - в прошлом Крестоцин не раз выгорал дотла от случайной искры, и теперь большую часть строительного дерева в городе пропитывали колдовскими огнеупорными составами. Это заметно пополнило карманы многочисленных магов-травников, но сейчас оправдало себя. Да и не дикие жугличи, не знавшие цену городскому добру, штурмовали Крестоцин. Город, по возможности, требовалось захватить целым - таков был категорический приказ, и командиры знали, что с ними сделают за его невыполнение.
 Стремительная ночная атака захлебнулась. Через ворота вливались все новые и новые солдаты Майно, неспешно переваливались огромные элефанты с боевыми башнями на спине, но со всего города к стене бежали солдаты и простые горожане, намеренные защищать свои семьи и добро. Силы оказались примерно равными, но на стороне защитников оставалось знание местности, а также сознание того, что отступать некуда. Нападавшие же, измотанные дневным и ночным маршами, не могли долго драться с прежним напором. Через пару часов после начала штурма их ряды дрогнули и начали медленно пятиться обратно к стене, тут и там оставляя на земле трупы своих солдат. Обрадованные защитники с яростным ревом бросились вперед. Еще немного - и коварный враг будет разбит, уничтожен, обращен в бегство, и лишь особо везучие сумеют уйти живыми.
 И в этот момент Майно нанес удар с тыла.
 Располагаясь в ставке в десятке верст от города, он внимательно отслеживал на карте все перемещения своих и крестоцинских сил. Тут и там мелькали летучие мыши, гораздо крупнее и сильнее Злобного Ыха. От их зачарованных глаз тянулись невидимые нити к связным магам, а сознание тех, в свою очередь, замкнулось на Майно. Ни один человек, ни даже орк не смог бы выдержать такого напряжения, но Майно не был человеком.
 Дождавшись, пока все силы защитников стянутся к стене и воротам, он подал сигнал капитанам судов, под покровом ночи подошедшим почти вплотную к берегу. Не только тролли Островов умели использовать пловцов-диверсантов. В темноте несколько десятков человек под водой, лишь изредка всплывая на поверхность для дыхания, добрались до берега. Их вооружение составляли лишь длинные кинжалы, чьи ножны с отвинчивающимися наконечниками служили дыхательными трубками. Лишь некоторые несли карманные арбалеты с отравленными стрелками, их острия до времени заботливо прикрывали плотные колпачки. Впрочем, даже этого оружия им хватило с избытком. Практически все солдаты из порта, даже команды кораблей и расчеты катапульт, сейчас дрались у стены, и оказывать сопротивление морскому десанту было попросту некому. Немногие часовые умерли, не успев даже разглядеть нападавших. Загрохотали барабаны, тяжелая цепь, перекрывающая вход в горловину бухты, величаво опустилась в глубину, и тяжелые десантные корабли с выстроившимися в готовности на палубе пехотинцами один за одним начали втягиваться на внутренний рейд города. Вскоре сапоги панцирной пехоты загрохотали по дереву пирсов.
 Когда над горизонтом показался пока еще невидимый в городе краешек солнца, а все вокруг залил неяркий утренний свет, Майно снова подал сигнал. В небе над городом вспыхнуло несколько клубов красного дыма. Измученные солдаты у стены мгновенно перестроились. Оказавшиеся в передних рядах из последних сил насели на защитников. Остальные, на мгновение получив передышку, сорвали с поясов маленькие кожаные фляги и одним глотком опорожнили их содержимое. Спустя мгновение маневр повторился. Во флагах содержалась настойка из нескольких трав, в число которых входила невзрачная полынь  алкан , что росла на болотах на севере материка, а также болиголов, коровняк и еще несколько не слишком красивых, но весьма интересных по химическому составу растений. Глоток этого чудовищного зелья чудесным образом восстанавливал силы даже умирающего от истощения и жажды человека. Выпивший на время получал силу двоих, бесстрашие кабана-секача и почти полную нечувствительность к боли. Среди побочных эффектов числились примерно полупроцентная вероятность остановки сердца, разрушенная печень (при частом употреблении), а также полная вымотанность и страшная депрессия спустя пару часов. Впрочем, в массовом порядке это снадобье, называемое в узких кругах мертвой водой, применялось впервые, так что солдаты Майно о последствиях не знали. Зато они почувствовали невиданный прилив сил. Почти мгновенно роли в очередной раз поменялись: измотанные немногим меньше атакующих защитники города снова начали отступать.
 И в этот момент с бухты раздался вой тревожных сирен. Горожане растерянно оглядывались, и оружие выпадало у них из рук. Бухта кишела силуэтами чужих кораблей, черными на темно-сером, тонкие ручейки вражеских отрядов с пристани разливались по городским улицам. Над складами поднимались густые клубы дыма: с кораблей Майно выгрузили и подожгли тюки специально для этого собранных палых листьев, веток, травы и прочего сора, политые для пущего дыма специальным составом. Ряды защитников заколебались, многие бросали оружие и в страхе бежали, надеясь найти хотя бы временное убежище в пока еще своих домах. Многие падали на колени и просили пощады - и действительно ее получали. Солдаты Майно не обращали внимание на сдавшихся. Они, одурманенные зельем, искали настоящего врага, несущего угрозу, которого можно смять, растоптать, раскатать в тонкий блин. Даже профессиональные наемники ужасались и отступали, увидев бешеное пламя в глазах такого противника. Впрочем, битва за город была проиграна, и умирать резона уже не оставалось. Поэтому один за другим горожане бросали оружие на землю и сами бросались ничком, прикрывая головы руками в знак прекращения сопротивления. Не прошло и часа, как сражение почти закончилось. В город неспешным шагом входили легковооруженные оккупационные части. Их задачей являлось сменить штурмовиков к тому времени, как те начнут без сил падать на землю. К полудню город полностью принадлежал Майно, а жители затаились по домам, с ужасом ожидая своей судьбы.
 В тот момент, когда на стену полетели стальные кошки, Хлаш напряженно вглядывался в темноту, пытаясь понять, мерещатся ли ему легкие быстрые тени и подозрительные шорохи, или же это ветер играет травой и редким кустарником. В это время в черном небе над городом вспыхнул клубок мертвенно-белого огня. По чистой случайности один из первых осветительных зарядов, пущенных из пращи, просвистел у тролля прямо над макушкой. Попади он в голову - и повествование можно было бы, пожалуй, заканчивать. Но заряд ударился в балку галереи позади тролля и тут же ярко вспыхнул. Густая горящая жидкость неторопливо поползла вниз по дереву, медленно обугливая его, а Хлаш уже лежал ничком на занозистом полу, пытаясь приспособиться ко внезапной смене освещения.
 Еще несколько зарядов разбились на галерее или перелетели через стену и упали на огороды и подворья. Яростно залаяли собаки, тут и там рога трубили тревогу. Тилос выскочил из башни, на мгновение замер, оглядываясь, аккуратно перехватил из воздуха арбалетную стрелу перед лицом незнакомого солдата и подножкой сбил на землю выбежавшего вслед за ним Теомира.
 – Руби канаты! - гаркнул Тилос во всю глотку. - Руби канаты, говорю! - Пригнувшись, он выхватил из ножен выданный накануне меч и с силой рубанул по веревке чуть ниже кошки. Клинок спружинил и отскочил - канат явно защищала магия.
 Хлаш низким шагом добрался до ближайшего снаряда. Два его острия глубоко впились в камень, веревка слегка подрагивала - по ней взбирались. Хлаш ухватился за изгибы крючьев и изо всех сил напрягся. Судя по весу, по канату карабкались как минимум трое. На миг у тролля потемнело в глазах, но в следующий момент трезубец уже скользнул по камню и со свистом ушел вниз. Но это уже не имело значения. Тут и там лежали трупы защитников, несколько нападающих первой волны уже появились на галерее и завязали ожесточенные схватки с уцелевшими. Многие из крестоцинов дрались даже без кольчуг, их ослепленные спросонья глаза разбирали лишь хаотично мечущие силуэты, и даже легкие сабли творили среди них настоящее опустошение.
 Первого бросившегося на него врага Хлаш просто пропустил мимо себя, лишь чуть-чуть подтолкнув его. Мелькнули оскаленные в яростном хрипе зубы, раскрашенное черными полосами лицо, и с коротким воплем враг рухнул со стены на дорогу. Второй попытался достать тролля саблей со спины, но Хлаш, увернувшись в последний момент, сильно пнул его в живот. Сложившегося пополам майнера отбросило на сажень, его тело врезалось в очередного протискивающегося между зубцами противника, и они вместе свалились вниз. Хлаш на мгновение задержался возле кошки, но сбрасывать и ее времени не было - на него бросились трое. Уклонившись от секущих ударов, тролль подхватил свою шипастую палицу, стоявшую у стены, и одним могучим ударом смел сразу двоих. Третий, уклоняясь, запнулся за труп и упал навзничь, крепко приложившись головой к настилу. Хлаш выключил его пинком в висок. Первая ярость прошла, рассудок матхи взял контроль над чувствами, и теперь остался лишь холодный расчет.
 Тилос с Теомиром плечом к плечу стояли поперек галереи у входа в башню, мечи в их руках вращались словно лопасти детской ветряной вертушки. Несколько нападающих с рассеченными кольчугами валялись на настиле, истекая кровью, еще с полдюжины нерешительно скучились в нескольких шагах перед ними, не рискуя нападать. Заграт стоял позади, вцепившись в свой упертый в доски посох и крепко зажмурившись, его клыки взблескивали - не то колдовал, не то ругался. Ольга с закушенной от напряжения губой склонилась над бессознательным крестоцином с торчащей из плеча стрелой, ее рука сжимала длинный кинжал. На мгновение поймав взгляд тролля, Тилос коротко мотнул головой - "Сюда!".
 В два прыжка преодолев расстояние до вновь бросившихся в атаку майнеров, Хлаш разбросал их словно кукол. Мимоходом, ударив локтем в лицо, он сбросил со стены еще одного. Рядом с Теомиром тролль плавно развернулся - лишь для того, чтобы увидеть, как падает проткнутый тоскалой парня еще один штурмовик. Теперь они стояли втроем, уже десяток противников сгрудился в трех шагах перед ними, оскальзываясь на крови неудачливых предшественников. Что там Заграт? - мелькнуло у Хлаша в голове. Сейчас их будет в два раза больше, и нас сомнут… Скрежетнуло, и сверху, с зубцов спрыгнул пехотинец в массивной кованой броне. Доски жалобно скрипнули под ним. Голову панцирника прикрывал шлем с глухим забралом, длинный, чуть ли не в сажень, меч угрожающе нацелился Хлашу в грудь. На мгновение троллю почудились крылья за спиной мечника. Впрочем, он тут же сообразил, что в такой броне через узкие щели-бойницы между зубцами не протиснуться, поэтому штурмовые лестницы оперли на их вершины.
 За первым панцирником спрыгнул второй, третий… Легкая пехота первой волны отпрянула назад, освобождая место для более приспособленных к такому врагу товарищей. Впрочем, следующую по счету башню уже захватили, и спрыгивающие с зубцов тяжелые пехотинцы вместе с уцелевшими кольчужниками один за другим исчезали в ее дверном проеме, скатываясь по внутренней лестнице вниз. Против Отряда остался заслон из полудюжины меченосцев. На взгляд Хлаша, этого хватало с лихвой - тролль был без нелюбимой кольчуги, и их длинные обоюдоострые клинки без труда пропороли бы его чешую. Впрочем, и кольчуга тут вряд ли бы спасла. У него все еще сохранялось преимущество в росте и длине рук, но Искусство, к сожалению, не было рассчитано на такого противника. Заграт все также глухо и безрезультатно бормотал за спиной. Оставалась палица… и Тилос. Интересно, есть ли у Серого Князя что-нибудь в загашнике на такой случай?
 Ширина галереи не позволяла идти в ряд более чем троим. Выстроившись в две шеренги, панцирники неторопливо двинулись на странного разношерстного противника.
 – В башню! - гаркнул рядом Тилос. - Ольга, Заграт! В башню, мать вашу так!
 Сзади тяжело всхрипнул, замолчав, Заграт, и Хлаш почувствовал, как на плечи навалилась странная тяжесть. Теомир охнул и опустился на колено. Чуть слышно простонала Ольга. В свете догорающей осветительной жидкости блеснули мечи панцирников - два передних нападающих избрали мишенью тролля как наиболее опасного противника, еще один нацелился на Тилоса. Полубессознательного Теомира проигнорировали - и, как выяснилось, зря: в тот же момент резким ударом снизу вверх, нырнув под кольчужную юбку одного из нападающих, тоскала перерезала ему подколенные жилы. Меч, опускающийся сверху, косо ушел в сторону, и Хлаш, увернувшись от клинка второго нападающего, с силой опустил палицу на его голову. Тилос бросил на землю свой короткий меч из скверного железа, бесполезный против такого врага, шагнул вперед и вбок, уклоняясь от удара и несильно толкнул нападающего ладонью в лоб. Голова солдата Майно запрокинулась, открывая прикрытую кольчужной рубахой шею, и Тилос ударом кулака разбил ему кадык. Хватаясь рукой за горло, панцирник опустился на землю, а Тилос мягко шагнул назад и снова замер в боевой стойке - вес на правой выставленной вперед ноге, руки угрожающе вытянуты перед собой, пальцы напряжены, на их концах подрагивают синие искры.
 Трое уцелевших врагов замерли в нерешительности. Сзади к ним уже бежало подкрепление, с зубцов спрыгивали первые арбалетчики, но узость галереи пока играла на руку обороняющимся.
 – В башню! - снова рявкнул Тилос. - Хлаш, возьми Теомира!
 Хлаш, перебросив палицу в левую руку, правой нащупал рядом с собой снова клонящегося к земле парня. Тот был в кольчуге, и тролль, цепко ухватившись когтями за переплетение металлических колечек, попятился назад. Быстрый взгляд за спину показал, что Заграт с Ольгой уже стоят в глубине проема, посох и кинжал угрожающе подняты, готовые встретить врагов. Хлаш повернулся и прыгнул, надеясь, что не разобьет Теомиру голову о косяк. У входа он споткнулся о тело крестоцина и чуть не упал. Арбалетный болт свистнул над головой и разбился о каменную стену. Вслед за Хлашем в башню запрыгнул Тилос, с лязгом захлопывая за собой обитую железом дверь. Несколько мягких ударов - то ли стрелы, то ли кулаки, но Тилос уже заложил створку толстым засовом.
 – Все целы? - спросил он напряженным голосом. - Хлаш? Теомир?
 – Я цел, - ответил Хлаш. - Только Теомир…
 – Я в порядке… - пробормотал парень, с трудом становясь на четвереньки, а затем присаживаясь на корточки. Он рассадил костяшки руки о порог, но тоскалу так и не выпустил. Молодчина, одобрительно подумал Хлаш. - Только тяжело…
 – Эти червивые жопы давят нас какой-то гадостью, - зло прохрипел Заграт. В темноте его глаза мерцали желтым пламенем, с оскаленных клыков капала пена. - Я не могу боевые заклятия… Волчий хрен, я сам словно мешком ударенный! Прикрывал вас, пока мог…
 – Я ничего не чувствую, - удивился Хлаш. - Почему…
 – По кочану! - рявкнул Заграт. - Скажи спасибо, что вас, крокодилов, магия почти не берет!
 – Тихо! - приказал Тилос. - Ольга, ты как?
 – Тяжело, - вымученно улыбнулась девушка. - Но я выдержу. Лечить вот только почти не могу, Сила как в песок уходит…
 – То есть маги из игры выведены, - резюмировал Тилос. - Надеюсь, что не только у нас, но и у Майно. Ольга, Теомир, Заграт - пока давление не снято, держитесь вместе, в драку не лезьте, поддерживайте друг друга как можете. Мы с Хлашем прикроем. Хлаш, следи за лестницей - внизу двери нет, в любой момент полезут.
 Протяжный удар и глухой скрип заполнили башню. Снаружи сдавленно донесся крик из десяток глоток.
 – Ворота захвачены и открыты, - пробормотал Тилос. - Конец Крестоцину. В первую же ночь! Впрочем, того и следовало ожидать… - Он осторожно приоткрыл смотровую заслонку в двери и одним глазом заглянул на галерею. - А ведь это наш шанс…
 – Что наш шанс - что в самой гуще войск окажемся? - сварливо спросил Заграт. - Это чтобы сдохнуть побыстрее и без мучений? Говорил я - на кой на стену лезем? Спрятались бы в погреб, пересидели бы… Чай, не станут они всех подряд резать.
 – Заграт, - вздохнул Тилос. - Майно известны наши приметы, известно, что мы здесь. Когда город будет взят, из него и муха не вылетит. Мы не сможем прятаться в погребе вечно - их все обыщут, один за другим. - Он осторожно приоткрыл дверь и выглянул наружу. - Галерея пуста, давайте за мной.
 – Куда? - простонал Заграт. - И так башка раскалывается…
 – Почему галерея пуста? - осторожно осведомился Хлаш.
 – Рядом ворота настежь распахнуты, зачем по лестницам карабкаться? - пожал плечами Тилос. - Хлаш, помоги этого раздеть…
 – Что ты задумал?
 – Ничего особенного, - нетерпеливо отмахнулся Серый Князь. - Мы с тобой натянем панцири и шлемы этих двоих. Теомира с Ольгой обрядим в кольчуги, как раз за худых солдат сойдут. С Загратом хуже, его за человека даже ночью не выдашь… Но я сильно удивлюсь, если у них нет магов-орков.
 – Ты поэтому меня волосы обрезать заставил, да? - тихо спросила Ольга. - Ты заранее знал?
 – Да, - Тилос выпрямился и жестко посмотрел в глаза девушке. - У Крестоцина не было никаких шансов. Если бы я командовал обороной, большая часть местных командиров давно пошла бы под трибунал за халатность и саботаж. Оборона не продумана, секреты на холмах сняты, в преддверии штурма войска дрыхнут в казармах, освещение пристенного пространства вообще не предусмотрено!… А у Майно за плечами столетия непрерывных войн и Пророк знает сколько лет военной науки демиургов. Неожиданная ночная атака - один из его излюбленных приемов. Я, возможно, смог бы отстоять город - если бы взял под командование гарнизон хотя бы пару лет назад. А вот у этих олухов шансов не оставалось. Город должен был пасть - если не сегодня, то уж завтра - обязательно. Не стой просто так, поищи себе и Теомиру покойников по размеру, не теряй времени.
 Девушка судорожно сглотнула и побелела. Только нервного припадка нам еще не хватало, мелькнуло в голове у Хлаша.
 – Ольга, пойди в башню, приди в себя, - негромко сказал он. - Тилос, не грузи девочку, сами справимся.
 Тилос бешено взглянул на него, но проглотил фразу и коротко кивнул.
 – Хлаш прав, Онка. Извини. Пойди передохни, мы сами разберемся. Не ровен час, заметит кто снизу.
 Панцири Хлашу по размеру не подходили. В конце концов на высокого тролля натянули броню с самого рослого из нападающих, но завязки на боках, соединяющие половины доспеха, угрожающе потрескивали. Хлаш попытался наклониться, но тут же отказался от этой идеи.
 – Н-да, - скептически сказал Тилос, рассматривая результат. - В темноте еще сойдет, но при свете на глаза майнерам лучше не попадаться. - На нем самом тяжелый панцирь сидел куда лучше, массивный шлем закрывал голову почти полностью, только глаза поблескивали сквозь щели в личине. - Вот этот по росту Ольге подойдет, а этот, кажется, Теомиру…
 Пока Тилос, неловкий в тяжелом панцире, стягивал с трупов кольчуги, Хлаш сделал несколько шагов взад и вперед. Броня, едва достававшая ему до середины живота, клонила к земле, привычная легкость движений ушла. Нет, драться в этом нельзя, решил он. Тролль подобрал с помоста обороненный кем-то нож и аккуратно разрезал все боковые завязки, кроме крайних. Теперь одного резкого движения хватит, чтобы освободиться от этого железа.
 Спускались вниз по штурмовым веревкам, в изобилии свисающим вниз со стены. Дольше всех возился Заграт, в конце концов с руганью свалившийся на землю с высоты в добрую сажень. К счастью, обошлось - орк отделался лишь легким растяжением лодыжки. Вскоре вся компания, озираясь по сторонам, осторожно двинулась в неизвестность. В десятке саженей справа по дороге текла, вливаясь в настежь распахнутые ворота, тускло освещенная факелами колонна солдат.
 Впрочем, далеко они не ушли. Тилос и Заграт одновременно застыли как вкопанные. Хлаш, мгновенно последовав их примеру, ухватил за плечи Ольгу и Теомира.
 – Что? - тихим шепотом поинтересовался он.
 – Там и там, - Заграт махнул рукой, - секреты. По двое как минимум, хотя видно плохо - намазались чем-то. Хорошо хоть люди, а не орки, иначе нас бы уже стрелами утыкали. Как лазутчиков.
 – Но мы же в их одежде! - шепотом возмутилась Ольга. - Зачем мы тогда в эту гадость переодевались?
 – Значит, утыкали бы как дезертиров, - огрызнулся орк. - Ну, что делать будем, большие да сильные? На рожон попрем, авось не заметят?
 – Заметят, - с досадой сказал Тилос. - Не только для троллей ночные настойки есть. Ну что, есть идеи?
 – Могилу себе копать, - фыркнул орк. - Умнее ничего спросить не мог?
 – Мог, - согласился Серый Князь. - Например, является ли фазовый оператор преобразования Шкловского симметричным относительно правого тензора?
 – Чего? - ошеломленно спросил шаман.
 – Я много чего мог бы спросить, - усмехнулся Тилос. - Но меня сейчас волнует одно - как без шума через посты пробраться. Так есть идеи, или что?
 – Завернуться в саваны и копать себе могилу, я же сказал, - фыркнул Заграт. - С такой соображалкой больше ничего не остается. Надо прикинуться ранеными, которых свои с поля боя вытаскивают.
 – Нет бы сразу по-человечески сказать, - вздохнул Тилос. - Ладно, сойдет. - Он сдернул с головы шлем и бросил его на землю. - Я потащу Ольгу, Хлаш - Теомира. Заграт, держись позади. Не слишком естественно, ну да нам бы до секрета без шума добраться, а там видно будет.
 Тащить парня было неудобно. Висящая за спиной палица мешала не меньше, чем тяжелая броня. Хлаша с непривычки пошатывало из стороны в сторону. Впрочем, рассудил он, это даже хорошо. Натуральнее получается… Он вспомнил, как в Бездонных Ущельях вот так же тащил на себе Кроха. За многие годы вода подмыла хрупкий песчаник, и кажущийся твердым пол пещеры неожиданно ушел из-под ног. Глубокая, в десяток саженей, промоина должна была проглотить обоих, а вода - занести тела песком и илом. Никто не узнал бы, где сгинули два разведчика, но Крох в падении умудрился извернуться кошкой и оказаться под Хлашем. Благодаря этому Хлаш отделался ушибами, и потом несколько дней блуждал по карстовым лабиринтам с умирающим товарищем на закорках. Все, что осталось в памяти от этого страшного похода - боль в размозженных коленях, черное отчаяние, хрип в груди умирающего друга и мерцающий перед глазами Путь, делающийся тем ярче, чем слабее становилось чувство голода и легче - голова. Тогда он выбрался, сумев проломить тонкую песчаную стену и, теряя сознание, выкарабкаться в какой-то овраг, где его и нашел патруль несколько часов спустя. Крох умер - как сказали потом Хлашу, не менее чем за день до того. С тех пор ему начали сниться кошмары, в которых он успевал выпрыгнуть с опасного участка, но Крох проваливался вниз и медленно-медленно исчезал в черном провале в облаке серой пыли. Утром от всего кошмара оставались лишь его глаза - укоряющие, обвиняющие…
 Хлаш встряхнулся, отгоняя видение.
 – Ночной сокол кружит в небе, - сказал впереди негромкий голос. Очевидно, от них ждали какого-то отзыва.
 – Друг… - прохрипел Тилос, с трудом шагнув вперед. - Лазарет… далеко? - Он пошатнулся и опустился на одно колено. Ольга застонала и сползла на землю, изображая раненого. Хлаш, подумав, тяжело сел на землю и медленно завалился на бок.
 – Ночной сокол кружит в небе! - нервно повторил голос в темноте. - Отзыв! Или стрелять буду!
 – Не помню… - Тилос со стоном поднялся на ноги и снова шагнул вперед. Судя по звукам, он уже был в нескольких шагах от секрета. - Голова… Где лазарет?… Спроси Фрейта… Он знает… О-ох!…
 – Стой! - неуверенно сказал голос. - Кому говорю…
 Тилос прыгнул. Раздался негромкий хруст ломающегося позвоночника. Резко щелкнуло, над ухом свистнул арбалетный болт. Хрип, звук падающего тела, лязг стали и едва слышный стон. Хлаш вскочил на ноги.
 – Ходу! - скомандовал Тилос, возникая перед ним из черной тени. - Если они как-то контролируют посты, на нас начнется охота. Нужно уйти как можно дальше. Ходу, ребята, ходу!…
 Едва заметно розовеющее небо на востоке Хлаш воспринял как благословение судьбы. Зеленоватый прозрачный туман в глазах потихоньку рассеивался, и различать даже крупные древесные стволы становилось все труднее. Он уже несколько раз крепко запнулся за торчащие из земли камни и корни, с трудом сохранив равновесие. Можно было, конечно, глотнуть еще настоя из бутылочки, но… кто знает, когда удастся пополнить запас?
 За прошедшие часы они ушли от города верст, наверное, на десять или двенадцать - путь сквозь бурелом на каменистых склонах давался тяжело даже лесному жителю Заграту. Чем дальше, тем круче становились холмы, а ложбины загромождали поваленные полусгнившие стволы, увешанные какой-то бородатой гадостью. Душный и влажный воздух не давал облегчения легким, под ногами хлюпала вода, в темноте иногда хрипло вскрикивала какая-то неведомая птица. Иногда к ее крикам присоединялись другие, очень похожие, но издаваемые явно человеческим горлом. Чувство взгляда в спину не ослабевало. Впрочем, Тилос с Загратом только пожали плечами, когда Хлаш поделился с ними ощущением, так что тролль решил пока помалкивать. Возможно, это лишь остатки того заклятья, которым маги Майно давили защитников города. Там видно будет.
 Ольга с Теомиром мужественно пыхтели рядом. Заграт тащился где-то сзади, во всяком случае, Хлаш на это надеялся. Перемещался орк абсолютно бесшумно, а оглядываться назад не было ни сил, ни желания. Тилос двигался в десятке шагов впереди, высматривая дорогу. Вот он встал на месте, серая тень на черном фоне, и предупреждающе поднял руку.
 Хлаш осторожно подобрался к нему.
 – Что такое? - спросил он свистящим шепотом. Сердце пульсировало в груди голодным комком, грудь тяжело вздымалась. Старею, грустно всплыла мысль где-то на краю сознания.
 – Обрыв, - прошептал Тилос в ответ. - Высокий. Не спуститься в темноте.
 – И влево он выше, - хрипло подтвердил Заграт. - А лес буреломом завален по самое не могу…
 – А вправо лес чище и обрыв ниже, но там и дорога, - задумчиво подвел итог Серый Князь. - Что делать будем, други?
 – Вешаться, - огрызнулся орк. - Говорил я - с самого начала вдоль дороги шлепать надо. Где бы уже были! А то топчемся на одном месте…
 – Вдоль дороги опасно, - по голосу было слышно, что Тилос раздражен и с трудом сдерживается. - Мы бы сейчас были не "где", а "чем". Трупами, например. Или почетной дичью на большой охоте.
 – Ну и что же предложит наш многомудрый вождь? - с издевкой спросил шаман. - Отрастить крылья и спорхнуть вниз?
 – Для начала многомудрый вождь предложит заткнуться, - сквозь зубы огрызнулся Тилос. - Не можешь сказать ничего умного - помолчи.
 – Интересно, а чего это ты раскомандовался? - нехорошо удивился Заграт. - Кто это тебя главным выбрал? Я что-то такого не помню…
 – Может, ты главным быть хочешь? - в рассветном полумраке глаза Тилоса засветились синеватым огнем. - Пожалуйста, я не возражаю. Только если заплутаешь - не обессудь: моя очередь наступит говорить "я же предупреждал…".
 – Ша! - вполголоса заявил Хлаш. - Кончайте ругаться, не до того. Летать мы не умеем, влево уходить - ноги окончательно переломаем. Я, во всяком случае, переломаю. Возвращаться меня как-то не тянет. Что остается? Вправо? Ну и пошли вправо, к дороге. Должно же нам повезти в конце-то концов.
 – Извини, - махнул рукой Тилос, синий огонь в его глазах медленно потух. -Что-то с нервами у меня в последнее время. Вправо так вправо. Все равно больше некуда.
 Как и положено, им повезло. Возле дороги они наткнулись лишь на один патруль. Тилос заметил их первым, так что Отряд благополучно разжился отзывом на пароль.
 – Серая кукушка плачет на солнце, надо же! - фыркнул Заграт, когда шаги патруля затихли позади. - Что за кретины эти фразочки придумывают?
 Дорога, слабо освещенная утренней зарей, пустовала. Слева и справа ее сжимали высокие лесистые утесы. Действие ночного отвара закончилось, но в этом свете Хлаш уже неплохо видел и так. Кое-как закрепленный панцирь болтался на плечах. Обманет ли он кого при свете? Тролль сильно сомневался.
 Впрочем, не далее чем через версту утесы по бокам дороги ушли в стороны, и компания снова свернула в лес. К тому моменту, как над горизонтом показался краешек солнца, Отряд оказался далеко от опасного места.
 Вскоре лесистые холмы стали гораздо более пологими. Исчез бурелом, там и тут виднелись аккуратные пеньки и гнилая щепа, отмечавшая места расчистки. Хлаш удивился, почему лес чистили вдали от города, но потом решил, что непроходимая чащоба рядом с городом - еще один рубеж защиты. Оставалось непонятным, почему защитники Крестоцина не воспользовались им, чтобы пощипать стиснутую в походную колонну армию Майно. Впрочем, Хлаш был согласен с Тилосом: кое-кого из городских воевод стоило бы вздернуть повыше за явный саботаж.
 С солнечным светом к троллю вернулась способность видеть не только черные силуэты. Деревья вокруг оказались незнакомыми, не хвойными, как сосна или ель, но и не лиственными вроде березы. Их ветви усеивали широкие плоские и мягкие иглы, издающие терпкий запах - Хлаш на ходу сорвал кисточку и растер ее в пальцах. Тут и там торчали высокие кусты, будто вырезанные из жестких роговых пластин, их негнущиеся сучья причудливо ветвились, напоминая странных животных или сказочных призраков. Иногда в гуще деревьев попадались и знакомые - клены и осины с заметно пожелтевшими листьями. При взгляде на них Хлаш остро ощутил незаметно наступившую осень. Наверное, дома, в Песчаных горах, земля уже усеяна толстым слоем опавшей листвы. Но тут, в южных странах, грядущая зима пока скрывалась далеко за горизонтом, лишь робко посылая вперед осторожных вестников - едва заметно желтеющее древо, редкий порыв острого холодного ветра…
 – Это лиственник, - сообщил Тилос, заметив любопытство, с которым тролль оглядывался вокруг. - Он опадает очень поздно, почти под самый снег. Впрочем, здесь и снег лежит месяца два, не дольше. Кстати, о птичках. Скоро в этих краях начнутся осенние дожди. Пренеприятнейшая штука, особенно в глуши. Я слышал, что в это время местные леса превращаются в сплошное болото.
 – Нам не впервой, - ухмыльнулся Заграт. - Сядем на кочку рядом с лягушками и будем квакать. Заколебало у меня взад-вперед мотаться, хоть передохнём немного.
 – Не столько передохнём, сколько перед о хнем, - мрачно скаламбурил Тилос. - Нездоровые эти места, подхватите гнойную лихорадку - и поминай как звали. Она в полевых условиях не лечится.
 – Куда вы опять убежали? - обиженно спросил их голосок с неба. - Я уже устал за вами летать. Только вкусных мух найду, как вы опять убегаете. Я так не играю!
 Злобный Ых камнем свалился с неба и привычно устроился на плече у сбросившей кольчугу Ольги.
 – Ой, Ышик! - радостно воскликнула та. - Как хорошо, что ты нас нашел! А я по тебе уже соскучилась. - Девушка накрыла летуна ладонью, потом непонимающе поднесла ее к глазам и охнула: - Кровь! Ышенька, кто это тебя так?
 – Ха! - фыркнул летун, гордо прикрыв глаза. - Они сами первые начали. Я с ними поздороваться хотел, поиграть, а они как набросятся!… Знаете, как я одного за нос укусил? Ого! Он аж на землю свалился…
 – Погоди, Ых, - вклинился Тилос. - Кто на тебя набросился?
 – Ну эти, большие ыхи, - пояснил летучий мыш. - Которые ночью вокруг летали. Думают, они большие и сильные, им все можно, да? В ухо плюну!
 – Нет в этих местах крупных летунов, - задумчиво сказал Тилос. - Так, мелочь одна. Наверняка какие-то твари Майно. Ну-ка, малыш, давай на тебя поближе взглянем…
 Не обращая внимание на недовольное ворчание летуна, он снял его с плеча Ольги, осторожно растянул окровавленную перепонку и покачал головой.
 – Ничего серьезного, но надо промыть, чтобы не загноилось. Онка, у тебя отвара на этот случай не припасено?
 Ольга быстро скинула с плеча котомку и порылась в ней.
 – Вот, - сказала она. - Для людей годится. Может, и для него сойдет?
 После промывания крохотной ранки, сопровождаемого жалобным повизгиванием зверька, компания двинулась дальше. Злобный Ых висел у Ольги на плече, надувшись и не желая разговаривать (чему Хлаш был даже немного рад), но девушка пообещала ему поймать самого большого и вкусного жука, и летун сменил гнев на милость. Вскоре он снова взлетел в воздух и начал носиться взад и вперед, беззаботно болтая всякую чепуху.
 На засаду они напоролись версту спустя, в распадке между двумя невысокими холмами. Голос, шедший словно ниоткуда, приказал остановиться и назвать пароль.
 – Ночной сокол кружит в небе, - устало сказал Тилос. - Мужики, не подскажете, куда идти? Заплутали мы в этих проклятых лесах…
 – Ага, дезертиры, - удовлетворенно сказал голос. - К вашему сведенью, вояки, этот пароль действовал только до восхода. А сейчас он другой. Спеклись вы, солдатики. Ну-ка, оружие на землю, да подальше, самим лечь на брюхо и не шевелиться. Не будете дергаться - получите по полсотни батогов и десяток внеочередных нарядов, выгребные ямы чистить. Попытаетесь бежать - стрелами утыкаем. Вы у нас как на ладони. Ну, что встали, коровы? На землю!
 Хлаш обвел взглядом лес, но засады не заметил. Благодаря какой-то хитрости даже направление на нее по звуку обнаружить не удавалось. Он вопросительно взглянул на Тилоса.
 – Ложимся, ребята, ну их к демонам, - громко сказал тот. - Не знаю, как вам, я мне помирать неохота. Грюм нам всыплет да простит, он парень отходчивый, а эти, глядишь, и в самом деле пристрелят. - Он обреченно опустился на одно колено, на мгновение метнув взгляд на Хлаша, быстро прикрыл глаза ладонью и ткнул пальцем куда-то вбок.
 – Ты же сказал, что верную дорогу знаешь, козел! - визгливо завопил Заграт. - Хлебало чуть не до земли раззявил, когда похвалялся - я, мол, лучший следопыт на сто верст с гаком! Да таких следопытов, как ты, за ноги подвешивать надо! - Орк плюхнулся животом на землю, крепко сжимая посох.
 – Да откуда же я знал, что тут эти гады будут! - рявкнул Тилос. - Мне ребята точно сказали, что всех на штурм погонят!…
 – Ан не всех, - насмешливо сказал голос. - Великий не дурак, он про таких растяп, как вы, все загодя знает. В последний раз говорю - на землю! Вы, двое коротышек, не вам, что ли, сказано?
 Оправившийся от удивления, Теомир как подкошенный упал на сырой мох, потянув за собой Ольгу. Хлаш начал нехотя опускаться на одно колено.
 – Вот так-то лучше, - ехидно сказал голос. - Корявый, поди, руки им свяжи. Во избежание.
 С недовольным ворчанием из-за куста выступил здоровый парень в зеленой пятнистой одежде и направился к ним. В руках он держал большой моток веревки.
 – Хай! - во всю глотку рявкнул Тилос и неуловимым движением швырнул перед собой что-то маленькое, одновременно прикрыв ладонью глаза. Хлаш крепко зажмурился, но даже сквозь плотные веки почувствовал ослепительную вспышку. Раздалось несколько вскриков, среди которых он разобрал стон Ольги, но тролль уже проломился сквозь кусты в стороне, указанной Серым Князем, и ударом в поддых свалил зажимающего глаза руками детину в такой же пятнистой одежде, что и у Корявого. На земле валялся тяжелый взведенный арбалет с металлическим болтом на стальной тетиве. Серьезные ребята, мелькнуло у него в голове, но тут чувство опасности заставило его кувыркнуться в сторону, мягко перекатившись по руке, а в дерево с глухим стуком вонзилась длинная, почти в сажень, деревянная стрела. Не вставая, Хлаш снова перекатился в сторону, затем длинным нырком проскочил под опускающийся меч бросившего лук стрелка и ногами зажал его шею, резко повернувшись вбок. Резкий хруст сломавшегося позвоночника, захлебнувшийся стон человека… и все.
 Хлаш перевернулся, вскочил на ноги и замер в боевой стойке. С полянки доносились жалобные всхлипывания чужого, видимо, Корявого. Других звуков не раздавалось. По всей видимости, засады больше не существовало. Тролль осторожно вышел на поляну. Ольга с отрешенным видом сидела на пятках, ладони прижаты к глазам. Рядом, напружинившись, стоит Заграт, посох наизготовку, шаман насторожен, его длинные уши поворачиваются в разные стороны. Теомир растерянно озирается по сторонам - видимо, тоже сообразил прикрыть глаза или же смотрел в землю в момент вспышки. Корявый корчится на земле, из слепых глаз катятся крупные слезы.
 Из кустов на противоположной стороны поляны бесшумно выскользнул Тилос. Серый Князь подхватил с земли свой мешок и коротко бросил:
 – Уходим. Живо!
 – Онка, ты как? - спросил девушку Заграт. - Видеть можешь?
 – Да, - она отняла от глаз ладони и обвела всех напряженным взглядом. - Я их уже почти вылечила. Только пятна черные плавают…
 – Ожог сетчатки, к вечеру сам пройдет, - нетерпеливо сказал Тилос. - С ними был связной маг, нужно уходить. Сейчас на нас начнут охоту. Ставка Майно где-то неподалеку…
 – Ах ты, дерьмо на палочке! - зло выругался Заграт. - Угораздило же нас в такую засаду вляпаться…
 – Не угораздило, - Тилос осторожно поднял девушку на ноги. - Нас заметили, видимо, с вершины холма, и заметили давно, раз успели спуститься и основательно подготовиться. Боюсь, что за нами уже вышли настоящие охотники. Придется бежать.
 – Вы опять с кем-то играете? - поинтересовался Злобный Ых, ловко проскальзывая между деревьями. - А ночь сегодня быстро наступила!…
 Каол Трейн миновал внутреннее кольцо оцепления, поежился, поймав на себе недружелюбные взгляды двух троллей-гигантов, охранявших вход, и робко вошел в шатер. Колени неприятно ослабели, на лбу выступила испарина.
 – А, Каол, мой мальчик, - вяло махнул ему рукой Великий, небрежно развалившийся в кресле. - Заходи, гостем будешь. - Он кивнул в сторону второго кресла. - Садись, не стесняйся.
 Каол Трейн опешил. Он готовился к разносу, к ругани, к выбитым зубам (Великий собственноручно бил морду нечасто, зато основательно), но отнюдь не к такому безразлично-радушному приему. Посланник осторожно сел на краешек мягкого сиденья и, судорожно сцепив руки на коленях, стал ждать продолжения.
 – Да расслабься ты, - с досадой сказал ему Майно. - Сядь нормально. Вино вон стоит, хорошее вино. Пей, не отравленное, небось. И давай, выкладывай по порядку, не томи. Кого, говоришь, твои ребята опять упустили?
 – Великий… - запинаясь, начал Каол.
 – Да Великий, Великий! - во весь голос рявкнул Майно. - Две тысячи лет как Великий! Ты можешь толком сказать? Задолбал своим меканьем!
 Каол вздохнул и попытался собраться. Ладно. Что бы ни случилось, он будет вести себя как мужчина. Он сглотнул комок в горле и сказал на удивление твердым и четким голосом:
 – Великий, я боюсь, что мы опять упустили их. Тех пятерых, за которыми охотимся. Третий патруль из внешнего оцепления уничтожен…
 – Стоп! - прервал его Майно. - Понятно. Давай еще раз, только с самого начала. Откуда они вообще взялись у внешнего оцепления? Как я понимаю, они должны сидеть в городе, в каком-нибудь подвале, и тихо ждать, пока мы их найдем. Так?
 – Нет, повелитель, - вздохнул Каол. - Не так. Вчера днем мои люди действительно видели их в городе. Но, видимо, ночью они как-то умудрились проскочить сквозь штурмовые отряды. Мы нашли двоих убитых из внутреннего оцепления в лесу в двух верстах от города…
 – Проскочили сквозь отряды… - задумчиво повторил Майно. - Интересно. Впрочем, вполне возможно. Потом они умудрились незаметно пройти одно из Бутылочных Горлышек…
 – Нет, Великий, - Каол с трудом заставил себя произнести это. Вот оно. То, что разгильдяи-патрульные уже поплатились за свою халатность, ничего не меняет. Это была его задача, и он ее провалил. - Их встретил еще один патруль.
 – Тоже мертвы? - казалось, Майно совсем не интересна эта тема. Он явно думал о чем-то своем.
 – Нет, Великий. Наши… подопечные сказали им правильный ночной пароль, получили отзыв и пошли дальше.
 – Пароль они узнали от первого патруля, от второго получили отзыв. Ну-ну. Хороша у нас патрульная служба, ничего не скажешь. - Улыбка Майно до колик в желудке походила на оскал. - Дальше.
 – Дальше они двинули прочь от города, их заметил патруль из внешнего оцепления и пошел на перехват. Их посчитали обычными дезертирами, решили повязать и отправить в лагерь. Так говорилось в последнем сообщении. Спустя полчаса тех, кто выжил, обнаружили соседи.
 – И много осталось? - поинтересовался Великий.
 – Нет, повелитель. Видимо, наши подопечные использовали магию Света или что-то еще. Ослепляющая вспышка. Двое временно ослепли, к вечеру должны оправиться. Но у одного из них сломано два ребра, обломок проткнул легкое. Лекари говорят, что он не выживет…
 – Остальные мертвы, - задумчиво продолжил Майно. - Итого из шестерых бойцов и одного связного мага лишь один отделался легким испугом. Патрули у нас сейчас шесть плюс один, я правильно помню?
 – Да, Великий, - кивнул Каол. Все было сказано, осталось лишь дождаться приговора. Одно дело, когда эта сволочь уходила от него на чужой территории или в незнакомом море, и совсем другое - когда ускользают прямо из под носа огромной армии. На месте Великого он бы себя точно не пощадил. За вопиющую некомпетентность. - Я готов понести любое, - он подчеркнул это слово, - наказание.
 – Вот и молодец, что готов, - рассеянно сказал Майно. - Ладно, свободен пока. Далеко не уходи, можешь еще понадобиться. Да, и сделай хороший втык Тремолу и Фингану от моего имени. Объясни им, что в следующий раз за такую организацию патрулей голову сниму. По частям - сначала скальп, потом уши, ну и так далее. Ты в курсе. Все, иди.
 – А… - Каол чуть не выпал из кресла от неожиданности. - Что… просто идти?…
 Майно, наконец, отвлекся от своих мыслей и с интересом посмотрел на него.
 – А, понял, - ухмыльнулся он. - Ты-то ждал, что я с  тебя голову сниму. Не расстраивайся, дружок. Оно и к лучшему, что эти гаврики ушли восвояси. Главное, что ставку кругом обошли, а то здесь их, пожалуй, и прибили бы. Пришлось бы. Нет, пусть пока погуляют. Куда они на моей территории денутся? Все равно рано или поздно к людям выйдут. Да ты иди, иди, не до тебя сейчас.
 – Э-э-э… - протянул Каол Трейн, пытаясь собраться с мыслями. - Так мне что, отозвать охоту?
 – А ты кого-то за ними отправил? - удивился Майно. - Ах да, все забываю про твою основательность. Молодец, парень, хвалю. Отозвать, говоришь? - он побарабанил пальцами по столу. - Пожалуй что да. Не полностью - оставь пару хороших следопытов, так, на всякий случай. Прикажи этих друзей вести, но близко не подходить. Связного мага отзови, у нас с ними напряг. И… - он осекся и замолчал, к чему-то прислушиваясь. - Ага, - удовлетворенно сказал он. - Лапотука нашли. Главного воеводу этого городка, - пояснил он, заметив удивление на лице Каола. - Слушай, ты вообще интересуешься чем-нибудь, кроме своей прямой задачи? Интересуйся иногда, это полезно. Меня ведь только Лапотук и интересовал. Из-за него, скотины, пришлось город штурмом брать, так бы по-хорошему договорились… Жаль только, не живым взяли, кто-то из своих счеты свести успел. Да, - спохватился он. - Это я к тому, что патрульное оцепление снимать можно. И внутреннее, и внешнее. Передашь это Тремолу, когда закончишь фитиль вставлять. Давай, топай, не действуй мне на нервы. Или тебя ноги не держат? Так могу позвать кого, чтобы на руках вынесли. - Майно ободряюще улыбнулся и подмигнул Каолу.
 Посланник встал и нетвердой походкой направился к выходу. Он уже откинул полог шатра, когда Майно окликнул его:
 – Шея-то у тебя как?
 – Спасибо, повелитель, - Каол осторожно поворочал головой, стараясь не задевать потертостями за жесткий деревянный воротник. - Лекари утверждают, что месяца через три все полностью заживет…
 – Ага, ага, - рассеянно покивал Майно. - Ну все, иди.
 На свежем воздухе Каол Трейн почувствовал, как здорово ему скрутило живот. Он взглянул на чистое голубое небо, на все еще жаркое полуденное солнце и глубоко вздохнул. Пожалуй, он и не надеялся увидеть все это еще раз. Да и сейчас он понимал только одно: Великий внезапно потерял интерес к этой странной компании. Интересно, что произошло? Дома и стены помогают, что ли? Непонятно все это. Совсем непонятно.
 Хвост они обнаружили три дня спустя. Вымотанные долгими переходами, Ольга и Теомир заснули сразу, как только повалились на землю около наспех разведенного костра. Злобный Ых по своему обыкновению упорхнул в темноту, охотиться.
 – И когда он спит? - Заграт проводил его взглядом и сплюнул на землю. - Вот пострел, а? Странный он какой-то в последнее время.
 – Странный? - Тилос вытащил кинжал и начал свежевать тушку подбитого накануне зайца. - Что значит - странный? Хлаш, принеси воды, будь так добр. Тьфу, извини, все забываю, что в сумерки… Заграт, сходи ты, а? Вон там, под горкой, ручей.
 – Сейчас, - буркнул шаман, с неохотой вставая на ноги. - Странный - значит, вялый какой-то, неразговорчивый. Обычно от его трепа уши закладывает, а тут помалкивает по большей части.
 – Ну, может глаза не до конца еще отошли, - пожал плечами Тилос. - Или в ранку зараза попала. Надо взглянуть еще раз.
 Заграт взял котелок и ушел в темноту. Хлаш достал второго зайца и, по примеру Тилоса, начал свежевать. Его не оставляло ощущение слежки, взгляда в спину. В который раз он попытался успокоить себя, но без толку. Несмотря на несколько петель и засад, он так никого и не обнаружил в окрестностях. Видимо, все-таки нервы. Нужно выбрать время и хорошенько помедитировать…
 Заграт вернулся с полным котелком и начал пристраивать его на угли.
 – Что-то не так, - задумчиво пробурчал он под нос. - Шкурой чувствую - что-то…
 С резким захлебнувшимся криком Теомир вскочил на ноги. Его широко распахнутые глаза безумно блуждали вокруг, рука сжимала метательную звезду. Несколько мгновений он шарил взглядом по окрестностям, затем глубоко, со всхлипом, вздохнул и сел на землю.
 – Темка, - проснувшаяся Ольга осторожно погладила его по плечу. - Бедный, опять кошмары?
 Теомир молча потряс головой. Его рука пыталась засунуть звезду в потайной карман на поясе - и не попадала. Даже в мерцающем свете костерка Хлаш видел, как дрожат его пальцы.
 – Кош… мары, - пробормотал он. - Уже которую ночь… Я не могу так больше. Только засыпаю - и сразу…
 – Так и не помнишь, что тебе снится? - осторожно поинтересовался Тилос. Он уже освежевал кролика, сунул его в воду и теперь копался в мешке в поисках соли. - Или хоть что-то задержалось?
 – Сейчас - да… Задержалось, - снова кивнул Теомир. - Мне кажется, это то же самое, что и всегда. Лица. Незнакомые, злые или добрые, люди, тролли, орки - но всегда мертвые. Еще я видел того… которого на стене ударил мечом. Тогда я как в тумане был, ничего толком не соображал, а сейчас все как наяву. Как я его мечом по ноге… Как у него кровь хлестнула из жилы, как он на настил упал, отползти пытался, как на него второй… которого Тилос… упал, придавил… Потом мы на настил вышли, а он там лежит, мертвый, лицо бледное, губа прокушена, а из нее - кровь, тонкой струйкой. И другие. И которых я… убил, и которых не видел, только знаю, что все они мертвые… И… - Он задрожал и осекся.
 – И что еще? - Тилос бросил в котелок несколько щепоток соли, придвинулся к Теомиру и посмотрел ему в глаза. - Говори. Нельзя вечно бежать от своих страхов.
 – И вы все… - еле слышно проговорил Теомир. - Ольга…
 – Тоже мертвы? - быстро спросил Тилос. Теомир ничего не сказал, только отвел глаза в сторону. - Ну, тогда все понятно.
 – И что же тебе понятно? - ехидно спросил Заграт. - Поделись, голуба, авось и мы что-нибудь поймем.
 – Остроумный ты наш… - рассеянно откликнулся Тилос. - Мог бы и сам допереть. Шок новобранца, вот что это.
 – Ах, какие умные слова мы знаем, - фыркнул орк. - А вот мне, убогому, непонятно. Может, пояснишь?
 – Тилос имеет в виду, что Теомир наконец-то осознал, что люди, убитые им, умирают, - пояснил Хлаш.
 – Тонкое наблюдение, - Заграт фыркнул еще громче. - Ни в жисть бы не догадался.
 – Когда молодой парень идет в солдаты, ему мерещатся фанфары, победоносные сражения, медали и все такое, - невозмутимо продолжил Тилос. - Он готов совершать подвиги и даже умирать в процессе. Закрывать амбразуру грудью, например. То, что ему придется еще и убивать, он как-то не думает. А потом, когда он впервые протыкает противника пикой или, скажем, саблей… В общем, у некоторых наступает реакция. Шок. Кошмары. Желание бежать куда глаза глядят. Особенно это характерно для романтичных мальчиков из обеспеченных семей. От Теомира я этого не ждал - все-таки Всадники были… хм… Всадники - воинственный народ, детей чуть не с колыбели приучают держать пику, махать саблей… Да и поздно все-таки, не первый месяц он от врагов отмахивается. Хотя… В первой серьезной драке с бандитами ему сильно по голове попало, да и потом обстоятельства…
 – Чисто человеческий прибабах, - заявил Заграт. - У нас о таком и не слыхивали. Враг должен сдохнуть, и все тут. Сдох - хорошо, не сдох - ты сам копыта отбросил. Все просто. Городов у нас нет, о романтике только в сказках рассказывают. Хлаш, а вы что, тоже… это… шок испытываете?
 – Нет, - Хлаш задумчиво смотрел в костер. - Народ давно не убивает сам себя. Раньше и в других краях было по-другому, но сегодня тролль, убивший собрата, подлежит клеймению и вечному изгнанию. У нас, знаешь ли, рождается слишком мало детей и их слишком трудно воспитывать, чтобы позволять усобицы.
 – Во закрутили! - поразился Заграт. - Однако я что-то не заметил, чтобы у тебя рука на убийство не подымалась. Черепа подряд крушишь, и даже не вздрагиваешь.
 – Люди не являются частью Народа, - холодно пожал плечами Хлаш. - И орки, кстати, тоже. Насчет других рас Путь не запрещает ничего. Война, убийство - такой же метод, как и другие. У разных способов вести дела - разные последствия, только и всего.
 – Как я понимаю, тролли считают другие расы ниже себя, - сказал Тилос. Это был даже не вопрос, а утверждение. - Хлаш, и все-таки я не могу понять - почему ты идешь с Отрядом? Тогда, в Лесной Долине, ты меня не убедил. Ты не изгой, не наемник. Дружба? Я знал многих твоих сородичей, даже был знаменит среди Народа. Никто из троллей никогда не испытывал теплых чувств к случайным попутчикам другой расы, даже ко мне. Долг? Путь ничего не говорит о долге по отношению к людям. Однако ты идешь с нами от самого Хамира, рискуешь жизнью, участвуешь в дурацкой Игре…
 – Я - матха, - пожал плечами тролль. - Моя задача - разведка, переговоры. А от нашего похода может зависеть судьба всего Народа. Я должен хорошо знать людей и орков, чтобы вести с ними дела. И, - он усмехнулся, - кое-кто из случайных попутчиков мне нравится. Вы, например. Да и мое прозвище среди своих звучит примерно как Людолюб. Хотя, не спорю, мало кто на моем месте согласился бы путешествовать в такой странной компании. Я ответил на твой вопрос?
 – Не знаю… Людолюб, - широко ухмыльнулся Тилос. - Темка, как ты? Отошел немного.
 Теомир поднял на него грустные глаза и кивнул:
 – Сейчас легче. Только, наверное, уснуть я пока не смогу.
 – Не дрейфь, парень, - хлопнул его по плечу Заграт. - Пройдет. Вы, люди, только поначалу такие вялые. Пообвыкнешься - будешь резать глотки и даже не вздрагивать, не хуже любого орка. - Шаман откинулся на спину, широко зевнул и прикрыл глаза.
 – Не хочу, - еле слышно сказал Теомир. - Не хочу…
 Заграт вздрогнул и напряженно вытянулся на земле. Он издал тонкое сипение сквозь зубы, потом вскинул руку и резко сжал кулак. Теомир осекся на полуслове. Остальные замерли, напряженно прислушиваясь.
 – Что? - наконец тихо спросил Хлаш.
 – Не пойму… что за беда… - напряженно прошептал Заграт. - Я вижу… чьими-то глазами. Оно движется сюда…
 Над костром мелькнула маленькая черная тень, развернулась и порскнула в сторону.
 – Что это было? - спросил орк, не открывая глаз.
 – Летучая мышь, - ответил ему удивленный Тилос. - Наверное, Ых охотится, я не разглядел.
 – Ага, Ых, - подтвердила Ольга. - Он до сих пор на крыло прихрамывает.
 – Что? - от удивления Заграт открыл глаза и посмотрел на девушку. - На крыло?
 – Ну… - смутилась та. - Ну видно же, когда он летит. Как будто прихрамывает, только не идет, а летит.
 – Прихрамывает… - процедил Заграт. - А ведь точно, прихрамывает. Скотский агррахан! Потерял… Интересно. Слыхал я, как другие шаманы чужими глазами смотрят, но у самого никогда не получалось.
 – Ты смотришь глазами нашего Ыха? - удивился Тилос. - Здорово… действительно здорово. Жаль, что я не могу. Ты и управлять им можешь?
 – Кажется, да. Ага, есть! Ну-ка, если так…
 Стремительная тень ворвалась в круг света и описала два круга, прежде чем с лету прицепилась на плечо Ольге.
 – Нет тут жуков, - пожаловался Злобный Ых, закутываясь в крылья как в плащ. - Одни комары, и те невкусные, тощие. У вас жуков нет?
 – Нет, Ых, у нас жуков нет, - Ольга осторожно погладила летуна пальцем. - Хочешь вареного кролика?
 – Не хочу я кролика, - капризно ответил Ых. - Хочу жука. Полечу еще искать. - Он легко вспорхнул в воздух и вновь умчался куда-то в лес.
 – Похоже, он не знает, что я им управлял, - задумчиво сказал Заграт. - Вот это номер…
 – Я слышал про магов, которые обращаются в летучих мышей и по ночам подглядывают за людьми с неба, - Тилос подобрал травинку и принялся ее жевать. Хлаш уже заметил за озадаченным Серым Князем привычку тянуть в рот всякую гадость. - Про Майно то же рассказывали. Я думал - бабушкины сказки. Даже если забыть про разницу в строении мозга и сигнальных систем, масса слишком отличается. А ведь вот оно - просто смотришь глазами летуна, и превращаться ни во что не надо. Заграт, как оно - глазами Ыха смотреть?
 – Странно. Непривычно. Хотя привыкнуть можно. Все серое, по бокам и вдали - смазанное какое-то, хотя чем ближе ко мне и к центру, тем четче. Иногда какие-то большие массивные штуки появляются и тут же исчезают, но Ых на них внимания не обращает, насквозь летит, если надо. Точки… ох ты, дрянь болотная, это же комары! Мать честная, сколько же их по всему лесу… А костра он, кстати, не видит. Так, яркое пятно на ровном месте.
 – Понятно, - Тилос выплюнул полностью изжеванную травинку и сунул в рот следующую. - Он сейчас не глазами видит, а ушами. Помните, я говорил про эхо? Большие штуки - видимо, посторонние шумы. Интересно, на каком этапе звуковая информация преобразуется в образную? У него в мозгу? При ее съеме? Или у Заграта в голове… Слушай, Заграт, раз уж ты в это дело ввязался, не сочти за труд поводить нашего ушастого друга кругами. Посмотри вокруг, нет ли чего подозрительного.
 – Легко сказать - поводи… - проворчал Заграт. - Башка болит от этого удовольствия. Ладно, попробую. - Он расслабленно вытянулся на земле и прикрыл глаза.
 – Интересно, а я так могу? - тихо поинтересовалась Ольга. - Вот бы с Ыхом полетать! Я давно мечтала… Тилос, а что такое "информация"?
 – Ну… знания, что ли, - откликнулся тот, явно витая где-то в облаках. - Вот ты что-то видишь - это информация. Слышишь - тоже. Думаешь - и это информация. Просто слово такое. Из другой жизни…
 – Мастер ты запутывать своими объяснениями, - сказал ему Хлаш. - Ну-ка, расскажи, что такое сигнальная система и при чем здесь мозги. И не зыркай на меня так. Проговорился - объясняй, будь добр.
 – Въедливые вы, словно клопы, - вздохнул Тилос. - Сигнальная система - это та штука у вас внутри, которая вам окружающий мир показывает. Глаза там, уши и прочее. Их обычно несколько. У человека одни, у летучей мыши - другие. Летун кричит всю дорогу, правда, высоко и для вас неслышно, его крик от предметов отражается и возвращается назад. Для него эхо - что для вас солнечный свет. Наш Ых ушами не в пример лучше видит. Помните, как на корабле игрались? Ну вот, оно и есть. Человеку форму летуна принимать бессмысленно - нет у него в мозгах места, которое бы эхом видеть позволяло, а глаза у летучей мыши куда хуже, чем у человека.
 – А как же я тогда глазами этой мелюзги смотрю? - не открывая глаз, спросил Заграт. Оказывается, он прислушивался к разговору. - Смотрю ведь, не слышу…
 – Не знаю, - пожал Тилос плечами. - На какой-то стадии происходит преобразование в понятный твоему мозгу формат. На какой - не знаю. Была бы у меня лаборатория… - Он скрипнул зубами и замолчал.
 – Нет у нас лаборатории, - рассудительно сказал Хлаш. - Зато Ых есть. Интересно, на ходу Заграт его глазами смотреть сможет? Можно было бы впереди путь проверять. Заграт, ты как далеко видишь?
 – Достаточно далеко, чтобы понять, где эти гады сидят, - Заграт резко сел и открыл глаза. - Хвост за нами. Там, - он махнул рукой на юго-запад. - Двое. Толком не разглядел, но, кажется, наши. Орки, я имею в виду. Я как чувствовал последние дни, что нас пасут…
 – Место запомнил? - Тилос весь подобрался.
 – Не вчера на свет родился, - огрызнулся шаман. - За мной.
 Бой вышел коротким. Одному из подсылов Хлаш сходу свернул шею, на второго навалились Тилос с Загратом. Тот отчаянно кусался и царапался, но кинжалы потерял сразу, так что шаман отделался лишь длинной кровавой царапиной на щеке. Коготь чудом не задел глаз, и Заграт, ругаясь сквозь зубы, отвесил крепко связанному собственной рубахой пленнику хороший пинок.
 Допрос пленного орка оказался, против ожидания, достаточно легким. Он не пытался запираться, отвечая на вопросы с каким-то даже безразличием. Впрочем, один раз Тилос уверенно заявил: "Врет", и орк, получив от Заграта чувствительный укол собственным кинжалом, покорно сказал правду. Вопрос был про других следопытов. Если верить пленнику, других охотников в округе не было.
 – Что с ним сделаем? - осведомился Тилос, глядя на пленного.
 – Кровь пустить, - равнодушно сказал Заграт. - Или можно к дереву привязать и так и оставить. Авось выручит кто.
 Пленник только яростно сверкнул на него глазами.
 – Не надо… - еле слышно сказал Теомир.
 – Вот заладил! - рассердился Заграт. - Он-то тебе ночью глотку перерезать не погнушается, даром что ты за него заступился.
 – Не перережет, - задумчиво сказал Тилос. - Ему за нами следить приказано, не убивать. Ладно, до утра к дереву привяжем, а там видно будет.
 Чуть позже, у почти потухшего за время охоты костра, Хлаш заявил:
 – Скверно все это.
 – Что - это? - не понял Тилос. - Слежка?
 – В том числе. Смотрите. Раньше за нами гнались как могли. То Каратели целыми отрядами, то морские флотилии, то города в осаду брали, а тут - бац, и всего двое задохликов. И это на территории самого Майно! Рядом с огромной армией! Да они могли за нами тысячу солдат отрядить и загнать как зайцев, а что на деле? Если бы совсем не оказалось слежки - понятно: махнули рукой, как на обычных дезертиров, или просто потеряли. Большая охота - тоже все ясно. Но они отправили ровно двоих присматривать за нами. Значит, не дезертиры, но уже и не опасные враги. Почему?
 – Ну, может нас за других принимают, - не слишком уверенно откликнулся Заграт. - За каких-нибудь горожан. Можно подумать, у этой сволочи Майно других проблем, кроме нас, нету.
 – Проблемы-то есть, - Тилос задумчиво почесал подбородок. - Но он уже точно знает, что мы приплыли в город перед самой осадой, а теперь исчезли. Действительно, странно…
 – Ну, может хотели они нас вести до ближайшей заставы, а там своим сдать, - отмахнулся Заграт. - Давайте дрыхнуть. Все равно в темноте мы никуда не пойдем - я и днем-то все ноги сбил. Будем на дежурство жребий тянуть, или что?
 – Я подежурю, - сказал Тилос. - Спите пока. Все равно подумать надо. Пора определяться, куда сворачивать.
 Следующим утром Серый Князь набросал на большом пласту мха несложный рисунок из кривых линий, точек и загогулин.
 – Это - карта. Мы - здесь, - ткнул он прутом в одну из точек. - Это - Крестоцин. Я не слишком хорошо представляю себе местность, но как-то так должны идти три больших тракта. Первый - к северу, огибая прибрежные болота, примерно через шестьсот верст доходит до Зераполя. Это тоже довольно большой торговый город. Экспортирует в основном зерно, овощи и шкуры. В последний раз я слышал, что у него какие-то трения с соседями и он набирает армию. Это новость двухмесячной, что ли, давности. Не думаю, что с тех пор ситуация улучшилась.
 – Ну, может, соседи его уже завоевали, и там снова все спокойно, - фыркнул Заграт. - Что еще у нас плохого?
 – К югу - обширные хлопковые плантации и посевы льна. Там нет крупных поселений и даже хороших дорог, народу довольно мало, поэтому укрываться трудно. Далее, с юга и востока эти места окружают непроходимые болота, так что выбраться можно либо случайным кораблем с побережья либо пешком. Корабль с большой вероятностью окажется пиратским, пешком нам придется возвращаться сюда же, а на плантациях практикуется рабство.
 – Что? - не понял Теомир. - Что такое рабство?
 – В нашем случае рабы - люди, не имеющие права покинуть плантацию и получающие за труд только еду. Хозяин может продать их в другое место, но самим уходить не позволено. За побег - порка или повешенье.
 – Ужасно! - возмутилась Ольга. - Почему они не перебьют… хозяев?
 – Интересный вопрос, - с прищуром взглянул на нее Тилос. - Можешь сходить и задать этот вопрос владельцам. Поговорим на досуге, если хочешь, сейчас не до того. Нам важно, что мы сами с успехом можем стать там рабами. Или же трупами, когда нас попытаются сделать рабами. Думаю, нас этот вариант не устраивает.
 – И третий вариант? - чем дальше, тем меньше Хлашу нравился этот материк. Из огня да в полымя, что называется.
 – Третий вариант, пожалуй, самый рискованный. Верстах в двухстах к юго-востоку отсюда находится небольшое государство Клух. Столица - город с тем же названием. Собственно, это не город, он куда меньше, чем Крестоцин и даже Хамир. Так, большая деревня на тысячу или две постоянных жителей. Там даже стены нет, простой частокол. Наступает осень, сейчас там наверняка ярмарки и толпы приезжих, продают и покупают зерно, кожи и прочие товары.
 – И чем же этот вариант рискован? - поинтересовался Заграт. - Что, в толпе затеряться не сможем?
 – Дело в том, - вздохнул Тилос, - что как раз через Клух от Крестоцина идет торная дорога в Катонию. Это государство на берегу большого Южного залива, исконная земля и основная база Майно. Там, в прибрежных Небесных Горах, стоит его главная цитадель. Вот про нее я не знаю ничего, кроме названия, даже точное место мне неизвестно. А раз из Катонии кратчайшая дорога на Крестоцин идет через Клух, очень вероятно, что именно через него прошло войско Майно. Значит, Клух либо захвачен, либо превращен в вассала Катонии. Конечно, Майно мог пройти, не спрашивая разрешения, или же договориться о пропуске войск, но я в это не верю. Не его стиль. Он никогда не воюет, не обеспечив надежные линии снабжения и гарантированные пути к отступлению.
 – Есть у Катонии другие соседи, кроме Клуха? - осведомился Хлаш.
 – Есть, - согласился Тилос. - Насколько я помню, практически всех Катония давно завоевала или же сделала данниками. Клух - исключение. Собственно, четыре пятых континента так или иначе находятся под контролем Майно или же не представляют для него никакой угрозы.
 – Значит, Клух - на самый худший выбор, - резюмировал Хлаш. - Меня лично не слишком радует вариант с Зераполем. Тащиться шесть сотен верст ради того, чтобы прийти на очередное пепелище? Не тянет, знаете ли.
 – Значит, надо идти в Клух, - махнул рукой Заграт. - Хуже не будет. Не таскаться же нам по лесам до скончания века. Тем более, оттуда до этой… как ее? Кататонии рукой подать. Нам же, в конце концов, нужно к Майно в спальню залезть и красного петуха пустить, правильно я понимаю?
 – Ага, - улыбнулся Тилос. - А под шумок - глотку ему перерезать. Да, вот еще. Что с пленником делать будем?
 – Он не смылся? - осведомился Заграт.
 – Я приглядывал. На месте пока.
 – Схожу-ка я, проверю, - орк встал и враскачку ушел за деревья. Через пару минут он вернулся.
 – Ну что, двигаться будем? Аль до завтра подождем? - ворчливо осведомился он.
 – А с пленным-то что? - удивленно спросил Хлаш. - Так и оставим связанным? Лучше уж сразу кончить, чтобы не мучился.
 – Уже, - сплюнул шаман на землю. - С вами только кашу по тарелке размазывать. А вы что хотели - отпустить? Чтобы он у нас на хвосте продолжал висеть? Второй раз он бы точно не попался.
 – Ты его убил? - пораженно воззрилась на него Ольга. - Но он же… он… безоружный, связанный…
 Теомир только опустил голову.
 – Лучше он, чем мы, - орк присел перед ней на корточки и посмотрел девушке в глаза. Его зрачки мерцали неярким огнем. - Онка, это война. Или мы, или нас. Чем быстрее вы, птенчики, это поймете, тем лучше.
 – Тогда чего мы тянули с этим до утра? - резонно поинтересовался Тилос. - Парень всю ночь зря мучался.
 – Это вы ночью бодягу развели, - оскалился Заграт. - Мне-то все и так ясно было. Пошли, что ли?
 До Клуха они добрались лишь две недели спустя, и то лишь благодаря заморенным лошадям, купленным у угрюмого хозяина постоялого двора на заросшем высокой травой тракте. Тот долго жаловался на жизнь, на отсутствие путешественников, на разорительные для округи постоянные войны. Постоялый двор и в самом деле выглядел заброшенным и ветшающим. Кроме самого хозяина и его толстой жены с распухшими суставами на руках, здесь присутствовал лишь один работник, в данный момент пьяный в стельку и валяющийся под забором в компании пары тощих свиней и облезлой собаки. Остальные работники сбежали за последние месяцы, когда платить стало нечем.
 – Последние запасы подъедаем, - пожаловался хозяин, уныло перебирая серебряные монеты, скупо отсчитанные Хлашем. - Пора, пожалуй, бросать это место да перебираться куда еще. Стар я уже в работники идти… - Он тяжело вздохнул и сгреб монеты со стола. - В конюшне ваши лошади. Пропадай все пропадом, кому сейчас нужны подмены?
 Лошадей нашлось всего четыре, но Хлаш, пожав плечами, отдал Тилосу свой заплечный мешок и трусцой побежал рядом. Втайне он радовался, что не придется снова лезть на коня верхом, беспокоясь о том, как бы ненароком не сломать хребет животине. Впрочем, в первые дни ему даже не пришлось особо напрягаться - отощавшие животные едва шли шагом. Но и попозже, когда кони немного отъелись и пошли трусцой, тролль ни разу даже не запыхался. То ли Тилос придерживал лошадей ради него, то ли еще что.
 Первые села стали попадаться в неделе езды от Клуха. Невысокие бедные дома из неошкуренных бревен, подслеповатые окна, затянутые бычьими пузырями, а то и просто забитые плахами… В некоторых хибарах отсутствовали даже дымоходы, там топили по-черному, из дверей тянуло дымком. Оборванные дети, раскрыв рты, провожали путешественников долгими любопытными взглядами, особенно рассматривая висящего у Ольги на плече и мирно спящего Злобного Ыха.
 – Ну и нищета… - с отвращением сказал Заграт. - Голь перекатная. У нас на временных стоянках дома и то лучше.
 – Война, - ответил Тилос. - Постоянная война, здесь или неподалеку. Откуда богатству быть?
 – Забор-то им кто мешает поправить? - орк кивнул на покосившийся, почти упавший частокол вокруг заросшего огорода. - Небось, сам Майно?
 – А смысл? Завтра придут мародеры и начнут крушить все подряд для развлечения…
 – Вилы у них есть? Топоры? Мародеров надо учить, - Заграт продемонстрировал желтые клыки в гримасе отвращения. - А то последнее заберут и глотки перережут.
 – А как ты мародеров от регулярной армии отличишь? - усмехнулся Тилос. - Они, в общем-то, мало чем различаются. А с армией шутки плохи - сожгут деревню и не поморщатся. Нет, братец, тебе легко говорить. Пока в окрестностях мира не установится, изгородь никто чинить не станет.
 Изредка проезжали сжатые поля, с трудом отвоеванные у леса. Как-то ночью зарядила унылая осенняя морось. На открытом месте плащи быстро промокали и уже не спасали от промозглого холода. Впрочем, в лесу, под деревьями, ехалось не лучше: крупные капли срывались с желтеющих листьев и хвои, били в лицо или тяжело шлепали про плащам.
 – Пожалуй, я был оптимистом, - пробормотал как-то Тилос. - Ярмарка, скорее всего, уже давно закончилась. Если она вообще состоялась в этом году - народ, наверное, зерно для себя придержал.
 – Доберемся до города - увидим, - философски откликнулся неспешно трусящий рядом Хлаш. - Не поворачивать же назад.
 Клух показался на исходе дня. Леса расступились широкой прогалиной, и в сумерках впереди замерцали тусклые огни большого поселения, огороженного невысоким частоколом. Поутихший днем дождь начал накрапывать снова, и путешественники понукали усталых коней, чтобы побыстрей очутиться под крышей. Размеренно топающий по грязи Хлаш обратил внимание на непринужденность, с которой держится в седле Заграт. Орк-всадник, хмыкнул он про себя. Ишь, навострился! Надо спустить его с седла до постоялого двора, чтобы лишние толки не пошли. Не приведи Путь сейчас с его соплеменниками столкнуться…
 Отправив Ыха на охоту (зверек уже привык, что в города ему лучше не соваться), Отряд подошел к воротам. Опасения Хлаша оправдались. Привратник бросал на Заграта удивленно-подозрительные взгляды все время, пока Тилос вытаскивал из кошеля медяки для уплаты въездной пошлины. В конце концов Заграт недовольно ощерился, продемонстрировав клыки, и привратник, испуганно выхватив из рук Тилоса монеты, отскочил в сторону и торопливо поднял вверх барьер, преграждающий въезд. Обернувшись назад, Хлаш увидел, что он по-прежнему смотрит вслед Отряду с настороженно-удивленным выражением.
 – Слез бы ты с коня, друже, - негромко посоветовал тролль шаману. - В глаза бросаешься.
 – И по грязище шлепать? - пробурчал шаман. - Погоди, за сотню шагов до постоялого двора слезу.
 – Ишь как запел, - усмехнулся Хлаш. - А помнишь, что вначале было? "Орк на лошади!… Не спина, а стол!…" Давай, слазь, нужно из твоего мерина вьючного изобразить, что ли.
 Недовольно ворча себе под нос, Заграт нехотя сполз на землю. Несколько минут ушло на то, чтобы перекинуть через луку седла вещевые мешки компании, так что до крова Отряд добрался после темноты.
 Разместив коней и наспех перекусив, поднялись в снятые на ночь две крохотные комнатушки на втором этаже заведения. Ярмарка действительно уже кончилась, но трактир был забит постояльцами. Ольга решительно потянула Теомира в одну из комнат и как бы невзначай прикрыла дверь перед носом идущего за ними Заграта. Тот недоуменно остановился, потом хмыкнул и повернул в другую комнату.
 – Поместимся втроем? - осведомился Хлаш, критически оглядывая маленькую комнаты с затянутыми слюдой оконцами.
 – Вдвоем, - поправил Тилос, сунув ему в руки свои пожитки. - Мне надо по городу поболтаться. Разведать, что к чему, и все такое.
 – У тебя и тут свои люди есть? - понизив голос, удивился Хлаш. - Ну ты даешь!
 – Есть, есть, - рассеянно покивал Тилос. - Если бы только разыскать… Не я вербовал, резидент в Крестоцине. Рации у них не водится, так что придется топать ножками.
 – Помощь не нужна? - осведомился Хлаш. - У меня сохранилось немного ночного зелья.
 – Тогда можно еще трубить в горн и размахивать факелами на перекрестках, - улыбнулся Тилос. - Я в основном по трактирам ошиваться буду, а тролли здесь ох как редки… Заметил, как на тебя в зале пялились? Больше, чем привратник - на конного Заграта.
 – На все-то у тебя ответ найдется, - сморщился Хлаш. - Ладно, гуляй, только не загуляйся.
 Аккуратно прикрыв за собой дверь, тролль с наслаждением растянулся на жесткой койке.
 – Наконец-то под крышей, - сладко зевнул Заграт. - Скажи мне, крокодилище, дежурить ночью будем али как? Вроде город, а все как-то подозрительно мне…
 – Я вполуха подремлю, - согласился Хлаш. - Если кто вломиться попробует - услышу. Надеюсь, молодежь не забыла дверь запереть? Надо проверить…
 – Не забыла, - ухмыльнулся Заграт. - Я слышал. Кстати, всезнайка, скажи вот что. У людей вроде принято раз и навсегда пару себе искать, так? Жениться это называется, кажется. А наши птенчики вроде не женаты, однако перепихнуться случая не упускают. Как это так, а?
 Хлаш напряг память.
 – Не помню точно, - в конце концов признался он. - Мало я в тех краях бывал. Кажется, у Всадников до женитьбы сношаться - нормальное дело. Лишь бы девка не залетела, замуж идти нерожавшая должна. Или это у жугличей так? Не помню. Да кому сейчас какое дело? Они двое как бы не последние от своего племени остались.
 – А-ахм! - снова зевнул орк. - А что, у них бабы сами мужиков выбирают, или как?
 – Ну, когда как, - Хлаш почесал скулу. - Онка, кажется, себе пару сама подобрала. Мне другое непонятно. Помнишь, в Лесной Долине она вроде как беременной оказалась? Скоро два месяца минет с того дня - и хоть бы хны.
 – Да, брюха не видать, - согласился орк. - Да кто их, людей, разберет. Тилос вернется - спроси у него, я спать хочу. - Он закрыл глаза, отвернулся к стене и вскоре громко засопел носом.
 Хлаш тоже погрузился в нелегкую дремоту. Удивительно, но ему, кажется, снились сны. Он то ли убегал от кого-то, то ли гнался за кем-то, но основным чувством оставался страх, страх где-то на краю сознания, призрачная, но ощутимая угроза… Кто-то кричал. Прежде чем понять, что это крик Теомира, Хлаш уже стоял на лежанке в боевой стойке, спиной к стене, взглядом пытаясь нащупать врага в густом сумеречном тумане.
 – Опять ему кошмары снятся, - недовольно ругнулся Заграт, расслабленно отставляя в сторону свой посох и усаживаясь на постель. - Пойти, проверить, что ли… Сиди здесь, не высовывайся лишний раз.
 Хлаш спрыгнул на пол и на всякий случай нащупал свою палицу.
 – Давай, - сказал он. - Где мой мешок?
 – Под кроватью позади тебя, - махнул рукой Заграт, выходя из комнаты.
 Хлаш нащупал склянку с ночным зельем и задумался. Жидкость побулькивала на самом дне. Конечно, в городе можно достать нужные травы, а то и настои, но все-таки лучше приберечь последнее зелье до того, как будет сделано новое. Кто его знает, вдруг опять удирать придется… Однако его опять не оставляло ощущение слежки, взгляда в спину, возникшее, когда Отряд миновал городские ворота. Конечно, каждый считал своим долгом как следует рассмотреть редкого гостя вроде него, а потом основательно обсудить событие с приятелями за кружкой пива. Но все это не то, не то… Внезапно решившись, Хлаш откупорил бутылку и залпом проглотил ее содержимое. Сунув мешок обратно под кровать, он приоткрыл дверь и осторожно выглянул в коридор. Стояла тишина. Стены трактира на удивление хорошо глушили звуки. Несколько фигур, серых в полумраке коридора, осторожно прошли мимо. Кто-то зашел в комнаты, остальные спустились на первый этаж в залу.
 Заграт не возвращался. Тролль осторожно вышел из комнаты и подергал ручку соседней двери. Заперто. Он поднял руку, чтобы постучать.
 – Куда лезешь, парень? - спросил его кто-то хриплым голосом. Хлаш резко обернулся. Ночное зелье начинало действовать, и огромная фигура позади него приобретала резкие очертания. Тролль. Большой тролль, даже выше его самого. Тролль в Клухе - редкий гость. Тролль ночью… Не успев додумать, Хлаш нырнул в сторону, уходя от угрожающе поднятой руки, но недостаточно резко. В лицо ударило вонючее облако, и он задохнулся в кашле. В нырке он перекатился через левую руку, очутился на ногах, поворачиваясь в сторону нападающего, и тут его колени подкосились. Странная слабость охватила все тело, руки отказались повиноваться, и он неловко, боком, рухнул на пол. Ловушка, ловушка, билось у него в голове. Незнакомый тролль наклонился к нему, и Хлаш увидел, что его лицо замотано какой-то тряпкой. Что там Тилос? - мелькнуло в голове перед тем, как опустилась темнота.
 В себя он пришел, окруженный плавно покачивающимися деревянными стенами. Пахло речной тиной, тускло горели масляные лампы на стенах. Тролль был полностью обнажен, лежал на каких-то тряпках, руки и ноги сковывали тяжелые металлические кандалы, приклепанные к полу. Зрение немного прояснилось. У стены напротив лежали нагие тела Ольги и Теомира. Голова почти не ворочалась, все тело отдавало страшной болью. Краем глаза он поймал силуэт приближающегося охранника, в лицо вновь ударило вонючее облако. Уплывая в темноту, он чувствовал лишь острый стыд. Попасться на покой постоялого двора как бродячей собаке на кусок мяса…




 Часть шестая. 
 Звездное небо.


 Каол Трейн пинком отшвырнул в сторону дверь каюты и весело вошел внутрь. Кровь играла, словно наполненная веселыми пузырьками. Связной маг испуганно отпрянул от него.
 – Тихо, папаша! - сказал ему Каол слегка заплетающимся языком. Наверное, не стоило пить перед контактом с Владыкой, но нежданная удача вскружила голову. Ладно, на расстоянии запах вина незаметен, да и выпил он совсем немного. Всего пару бокалов… - Все нормально. Давай, соединяй меня с повелителем, да продлятся года его жизни!
 Маг вытаращился на него бесцветными рыбьими глазами. Да и весь он чем-то напоминал огромную снулую рыбу, вяло шевелящую плавниками на воздухе в предчувствии сковородки. Каол почувствовал раздражение, но тут же подавил его. К предкам мага! За такой успех Великий не только вернет ему Знак Посланника, но и чем-нибудь наградит. Интересно, чем?
 Однако реакция Майно оказалась совсем не такой, как он рассчитывал.
 Великий вскочил со своего иллюзорного кресла, опрокинув призрачный столик с бокалом вина. Тот медленно растворился в подножном тумане, но Майно не удостоил его даже взглядом.
 – Что? Ты? Сделал? - хрипло спросил он, четко отделяя одно слово от другого. - Повтори.
 – Я все-таки взял тех четверых, - с поблекшей улыбкой сказал Каол. Что-то было не так. Очевидно, он ошеломил Великого, но совсем не так, как хотелось бы. - Сейчас они сплавляются по Болотистой к Южному заливу…
 – Идиот… - простонал Майно, падая в кресло и хватаясь за голову обеими руками. - Заставь дурака Пророку молиться… Где ты их нашел?
 – В Клухе… - растерянно ответил Каол. - Я шел с отрядом пограничников в Тумиш… ну вы же сами меня послали, повелитель! С письмом!… Мы пришли в Клух по Старому тракту уже заполночь и тут же услышали разговоры про орка, разъезжающего на лошади, и одетого не по-здешнему тролля. Ну, я и… взял их… ночью, в трактире…
 Майно посмотрел на него долгим, ничего не выражающим взглядом.
 – Ты помнишь, что я приказал тебе отпустить их у Серого Княжества? - осведомился он тихим вкрадчивым голосом - Что сдерживал твою прыть в Талазене? Что приказал особо не усердствовать у Тролличьих Островов? Что под Крестоцином отозвал охоту, пущенную по их следу? По глазам вижу, что помнишь. Так какого же хрена ты взял их в этом гребаном Клухе? - заорал он, вновь вскакивая на ноги. - Кретин! Раздолбай! Сын уличной шлюхи! Не мог сначала со мной связаться?
 Каол почувствовал, как его желудок проваливается куда-то глубоко вниз. Скрутило живот, и только отчаянным напряжением сфинктера он удержал внутри себя содержимое кишечника. Конечно, в этом призрачном мире полные штаны незаметны, но не пройдет и нескольких минут, как по кораблю - если эту лоханку можно назвать кораблем - поползут слухи, что он, Каол Трейн, обделался при разговоре с господином. И не только слухи, но и выводы.
 Майно тем временем уставился на него, свирепо раздувая ноздри. Его кулаки сжимались и разжимались. Наконец он глубоко вздохнул и махнул рукой. Разъяренно-обиженное выражение ушло с его породистой вытянутой физиономии, и теперь это было просто лицо старого и страшно усталого человека.
 – Ладно, - сказал он спокойным голосом. - Я сам виноват. Надо было дать тебе явную команду остановить поиски. Все, проехали. Не выпускать же их теперь. Долбанная Игра!… Не успеешь ситуацию просчитать, как все меняется! Давай еще раз, сначала.
 Перепуганный и ошеломленный Каол подробно описал все свои действия с момента появления в Клухе: расквартирование отряда в нескольких постоялых дворах, странные разговоры по трактирам, стихающие при его приближении, строгий допрос некоторых говорунов, короткие переговоры со скисшим от перепуга городским головой, тихое выселение всех постояльцев с этажа и, наконец, захват всех четверых поодиночке. Больше всех хлопот доставил тролль. К счастью, среди пограничников нашелся тролль, он и подсказал состав сонного зелья, могущего вырубить собрата в течение пары секунд. В последний момент операцию чуть было не испоганил ночной кошмар мальчишки, завопившего во сне, но удалось справиться и с этим.
 – Ночной кошмар, говоришь… - хмыкнул Майно. - Ну-ну. Значит, взяли тролля, орка, пацана и девчонку. Самого крупного волка, значит, упустили. Ну, того, что тебе шею тогда свернул, - пояснил он в ответ на непонимающий взгляд посланника.
 Каол чуть не упал. Ему захотелось хватить себя кулаком по лбу. На него словно затмение какое-то нашло - он так хотел захватить тех четверых, что совсем забыл про пятого. Как такое могло случиться? Уму непостижимо. Околдовали его, что ли? Действительно, тот сучий князь без княжества словно растаял в воздухе. В трактире его не оказалось, видно, вышел куда-то. Не зря Великий назвал меня идиотом, ох, не зря…
 – Неважно, - махнул рукой Майно словно в ответ на его мысли. - Четверых вполне хватит. Ладно, парень, не переживай. Ты все сделал правильно. Вот у меня кое-какие планы псу под хвост пошли, это да… Ну да будет мне урок на будущее. Можешь считать, что реабилитировал ты себя за те промахи. Как шея, кстати? Заживает?
 Подобное участие со стороны Владыки, тем более второй раз подряд, было весьма необычно. Но Каолу уже хватило потрясений, чтобы реагировать на новые.
 – Да, повелитель, - покорно сказал он, машинально чуть дернув головой, словно ощущая деревянный воротник. - Заживает.
 – Вот и хорошо, - раздумчиво сказал Майно. - Значит, так. Спокойно сплавляешься по Болотистой до моря, пересаживаешься на морской корабль… Кажется, там должны стоять две связные ганзы, "Стремительная" и… м-м-м… "Юркий", что ли… Неважно. Моим именем возьмешь любую. Загрузишь на них столько своих людей, сколько сможешь, и пойдешь в Небесные Горы. Пленников держать в бессознательном состоянии всю дорогу, но не убивать, за это головой отвечаешь. Запеленай цепями как саваном, убегут - не обессудь, мои пытошные подвалы ты знаешь. Иногда буди, корми, пои, задницу вытирай и вырубай снова. Разговоров с охраной или друг с другом не допускать, к каждому круглосуточно приставить двоих… нет, троих часовых. К каждому! В замке каждого - в отдельную камеру в разных концах тюрьмы, и опять по трое часовых рядом с каждым круглосуточно. Можно позволить им очнуться, но никаких разговоров. Предупреди, что за такое будешь языки вырывать и уши обрезать. Что-то забыл? Нет вроде бы. Я доберусь туда через две недели, может, чуть раньше. Если не успею к твоему появлению, позаботься, чтобы они дождались меня живыми и, желательно, в полном рассудке. Все понял?
 – Да, повелитель, - Каол Трейн припал на одно колено. - Сплавиться. Довести до замка. В разные камеры. По трое часовых, никаких разговоров и живыми.
 – Молодец, - усмехнулся Майно. - Давай, выполняй.
 Преодолевая уже привычную головную боль, Каол Трейн открыл глаза и с подозрением посмотрел на связного мага. Тот спокойно сидел с полуприкрытыми глазами и вдыхал густой и донельзя гадостный дым из курительницы на столе. Теоретически тот во время разговора должен входить в транс, ничего не видеть и не слышать. Но кто его знает? Ну да не до него сейчас. Нужно усилить охрану ценных пленников.
 Когда он выходил из каюты, по спине внезапно пробежали мурашки. Игра? О какой игре обмолвился Великий? Кто способен играть с ним на равных? И… что за карты, которыми ходят в этой игре? Посланник помотал головой. Нет, ему это не интересно. Он о таких вещах не знает и знать не хочет. Обтерев с лица липкую испарину и глубоко вдохнув сырой холодный воздух, Каол заторопился вниз по трапу.
 Майно поднес к губам бокал вина, пригубил и раздраженным движением отбросил в сторону. Ну что же это за невезение такое! Такая блестящая идея - и такой оглушительный провал. Видимо, он разбирается в Игре куда хуже, чем полагал. Нужно посвятить этому побольше времени, на случай повторения в будущем. И чего это он, кстати, стал вслух рассуждать? Зря обмолвился об Игре при мальчишке. Конечно, общее потрясение, да еще та дикая головная боль, которую должны испытывать смертные после разговора, должны стереть из его памяти случайную оговорку, но все же, все же… Слишком много совпадений связано теперь уже с его собственным человеком. Слишком много. Пожалуй, парень завяз в Игре куда глубже, чем стоило бы. Незачем рисковать. Жаль, конечно. Неплохие надежды подавал этот Каол Трейн, но, пожалуй, пришло его время.
 Как только он разберется с Отрядом, незадачливый посланник умрет.
 Баржа, низкое неуклюжее судно с короткой мачтой и рядом уключин вдоль бортов, довольно резво плыла вниз по течению Болотистой. Легкий ветерок надувал парус, но особой нужды в нем не было - в этом месте берега стискивали реку, и течение само неплохо тащило корабль. В трюме лежали бесчувственные тела пленников, скованные тяжелыми кандалами, двенадцать стражей неподвижно сидели на скамьях и угрюмо молчали. Им было душно и скучно, хотелось сыграть в карты или хотя бы кости, но Каол Трейн, наведывавшийся сюда по тридцать раз на дню, уже чуть не убил одного из охранников, пойманного на этом деле. Караул желал только одного: скорейшей подмены. Впрочем, места для солдат на барже нашлось немного, ровно столько, чтобы обеспечить две смены, так что четыре часа на палубе пролетят незаметно, а затем опять душный трюм и гнетущая скука. Душу караульным грело только одно: утроенная плата за весь срок этой каторги.
 Тилос вытянулся вдоль плоского днища корабля, вонзив удлинившиеся ногти глубоко в дерево. Вода обтекала его ледяными струйками, но он не ощущал холода - все внешние чувства, кроме слуха и зрения, были заблокированы. Сейчас его беспокоило только одно: уровень кислорода в окружающей среде. Синтетические легкие извлекали его из воды до последней молекулы, но работающим в активном режиме системам этого не хватало. Приходилось задействовать аккумуляторы, и уровень заряда в них неуклонно понижался. Усугублялось это тем, что энергомагистраль еще не до конца восстановилась после выжегшего ее почти полностью страшного электромагнитного импульса. Энергия расходовалась неэффективно, около четверти ее утекало в никуда. Если так пойдет и дальше, еще до исхода следующего дня придется снова задействовать реактор. На сколько его еще хватит при такой жизни? Ответа он не знал.
 На горизонте маячила и еще одна проблема: еда. С рыбой было просто: зачастую любопытная и беспечная плотва подплывала достаточно близко, чтобы Тилос мог ухватить ее одной рукой и отправить в рот. На мелководье попадались заросли незнакомой бурой водоросли. Но проглотить пищу удавалось лишь с хорошим глотком воды. Желудок не справлялся с таким объемом жидкости, и пища плохо усваивалась. Кроме того, его ногти не были приспособлены к долгому цеплянию за дерево, и, пытаясь ловить рыбу, он уже дважды срывался. К счастью, судно шло достаточно медленно, и Тилос успевал ухватиться за днище снова. Сейчас он висел уже почти у самой кормы. В следующий раз может и не успеть. Догонит ли он баржу вплавь, Тилос не знал и предпочитал не выяснять без острой необходимости.
 Там, внутри корабля, лежали его спутники. Раз, забывшись, он назвал их про себя товарищами. Тугой комок под правым сердцем привычно екнул. Товарищи! Он не заводил друзей уже пару веков, после гибели Баларана, как после смерти Санны он зарекся влюбляться. Бессмертному лучше не прикипать ни к кому сердцем, особенно к смертным. Потом будет только хуже. Интересно, в который раз всплыла в голове осточертевшая тема, а действительно ли я бессмертен? Даже если это искусственное тело проживет еще тысячу или миллион лет, что станет с полуорганическим мозгом, с заключенным в него разумом? Ведь уже случались моменты, когда лишь подготовка Хранителя не позволила ему сойти с ума. А у дома Танны он едва не покончил жизнь самоубийством. Как долго это сможет продолжаться? Как долго он выдержит?…
 Вода приглушала излучение, но Тилос ясно видел, что его спутники более-менее в порядке. Видимо, оглушены какими-то наркотиками, но в порядке. В нужное время он приведет их в чувство в считанные секунды. Есть ли в этом толк - вопрос, но в решительный момент ему потребуется все, до чего удастся дотянуться. Пусть даже это будет чужое везение. Им повезло уже в том, что их почему-то не убили сразу, подарили несколько дней или недель жизни.
 Разумеется, они умрут. Умрут, как умирали тысячи до них, умирали на его глазах и где-то за горизонтом. Возможно, он сам тоже погибнет. Прекратит свое существование, если быть точным. А если его план сработает, то не факт, что Джао прислушается к его аргументам… что он вообще отреагирует на его крик отчаяния. И, даже если отреагирует, кто сказал, что Джао сможет хоть что-то сделать? В конце концов, он просто демиург. Один из многих.
 Но это уже неважно. Три столетия он зажимал в кулаке свое чувство долга. Три столетия он наблюдал за жестокой бессмысленной Игрой, методично уничтожающей все ростки цивилизации, пробивавшиеся самостоятельно или с его помощью. Но кавитонный взрыв сжег не только Лесную Долину. Он уничтожил также и узы, сдерживающие его натуру, натуру Хранителя. Хоть и случайно, но Хлаш уловил самую суть: Хранитель однажды - Хранитель навсегда.
 Смешно. Он пережил крах нескольких царств, созданных на голом месте п о том и кровью, но сорвала ему крышу гибель маленького княжества. Островка, не играющего сколь-нибудь значительной роли в сложной системе веревочек, управляющих окружающим миром. Конечно, гибель основной базы - тяжкий удар, но ему приходилось переживать потрясения и похлеще. Наверное, это просто оказалось последней каплей.
 Я не знаю, зачем Джао поместил меня именно сюда, горько сказал он себе. Возможно, я - такая же его забава, как и все эти потешные вселенные демиургов. Или очередной эксперимент. Или просто попытка отвязаться и забыть. Может быть, он лишь рассмеется, когда услышит мой призыв о помощи. Но это неважно. По крайней мере, я умру с чистой совестью.
 Делай что должно, Хранитель.
 И будь что будет.
 Хлаш пришел в себя, когда его бесцеремонно тащили за плечи и за ноги. В голове стоял густой туман, предметы вокруг расплывались, но внутри сидела одна четкая мысль: не шевелиться. Не открывать глаза широко. Не выдавать, что проснулся. Зачем это нужно, он не знал, но чувство загнанного в ловушку зверя сжимало внутренности в комок.
 В лицо пахнуло свежим солоноватым воздухом. Море. Голова немного прояснилась, и теперь он помнил кто он и где он. Отряд переносили с одного корабля на другой, судя по оснастке - с речного на морской. Тролль попробовал на вкус мысль о том, чтобы извернуться, выскользнуть из рук носильщиков и рухнуть в море. Нет, не стоит. Слишком много на нем железа, он буквально запеленут в цепи. С таким грузом он мгновенно пойдет ко дну. Подождем более удобного момента.
 По узкому трапу, едва не уронив головой вниз, его грубо стащили в трюм нового корабля и тут же пристегнули кандалы к большим железным кольцам, торчащим из переборки. То ли он чем-то выдал себя, то ли просто на всякий случай, но один из стражей - человек, тролли благоразумно отошли в сторонку, - плеснул на тряпицу вонючего зелья из флакона и прижал к лицу Хлаша.
 Уплывая во тьму, тролль вновь ощутил острый стыд. Это надо же так глупо попасться!…
 Заграт чуть приоткрыл глаза и едва сдержал стон. Голова в том месте, где к ней на треклятом постоялом дворе приложился кулаком посторонний тролль, страшно болела. Тусклый свет пары масляных ламп резал глаза не хуже прямого солнечного света. Наверное, решил он, дело не только в ударе. В конце концов, мало ли их он словил за свою жизнь? Видно, так действует гадость, которой его одурманивают.
 Он повел зрачками из стороны в сторону. Духи предков, сколько же здесь охранников! Не меньше десятка. Хлаш… спит как убитый. Заграт не знал - как, но он чувствовал его сознание, безмятежно-спокойное, с темной зверино-яростной, стиснутой могучей волей сердцевиной. Звериную натуру могучие цепи опутывали не хуже, чем тело тролля. Заграт скосил глаза вниз. Его самого связали далеко не так тщательно. Видимо, тщедушный орк не слишком пугал охрану. Краем глаза он заметил обнаженную человеческую руку. Теомир или Ольга, повернуть голову он не осмелился. Ольга тоже спала, ее сознание металось словно птица в клетке. От нее шел слабый поток Силы - видимо, даже бессознательная, она пыталась лечить себя или других. Сон Теомира полыхал иссиня-багровыми и черными вспышками - ему опять снились кошмары. Возможно, его взяли во сне, просто одурманили этой дрянью, и кошмар так и не прерывался.
 Сбоку показалась фигура еще одного охранника. Он склонился рядом с Хлашем и что-то делал. Потом выпрямился, шагнул вбок и оказался рядом с шаманом. К лицу орка прилепилась мокрая, отвратительно воняющая тряпка, и мгновением позже он снова провалился вдаль, во тьму.
 Ольга вынырнула на поверхность внезапно, словно пловец из глубокого омута, на исходе запасенного дыхания стремящегося сквозь черную воду вверх, к воздуху и свету. Тусклый свет настенных светильников резал глаза, она задыхалась, словно действительно плыла под водой. Девушка дернулась раз, другой, но тьма не хотела отпускать ее, она крепко связывала ее по рукам и ногам, тянула назад… Ольга громко закричала, вернее, хотела закричать, но изо рта вырвался лишь невнятный стон.
 – Ишь ты, очнулась! - пробормотал рядом кто-то невидимый, и только тогда она осознала, что вокруг не стены крохотной комнатки постоялого двора, а мерно покачивающиеся деревянные стены - корабля? - а она, нагая, по рукам и ногам связана чем-то жестким и холодным. - Звяга, ты ей что, в срок тряпку не приложил?
 – Приложил, - буркнул тот, которого звали Звягой. - Как и положено. Дык колдунья она сама, понимаешь, а на таких колдовское зелье плохо действует. И больше не плеснешь - копыта отбросит, вон какая худющая. Бабка мне говорила…
 – Разговорчики! - резко окрикнул их кто-то еще. - Звяга, захлопни пасть и делай свое дело. Живо!
 Ольга застонала, замотала головой, но к ее лицу прижалась пропитанная каким-то зельем тряпка, и она снова потеряла сознание.
 Теомир блуждал в дебрях кошмара. Огромное пылающее лицо нездешнего бога, может быть, и самого Пророка, витало над ним в багровом небе, земля под ногами полыхала странным синим огнем. Пламя вгрызалось ему в тело, опаляло волосы, жадно выпивало текущую из лопнувших жил кровь. Тело билось в страшной агонии, а над ним раздавался хохот, сумасшедший хохот давно спятившего палача и убийцы. Огромные летучие мыши, чем-то похожие на Злобного Ыха, но со сполохами того же пламени в глазах метались по небу, иногда стремительно падая вниз, чтобы вырвать из него кусок корчащейся от боли плоти.
 – Покоришься? Сдашься? - спрашивал его безумный голос, в котором не было ничего человеческого. - Покоришься?
 – Нет!… Нет… - стонал Теомир. - Ты - Майно!… Я не…
 – Покоришься? Сдашься? -продолжал вкрадчиво вопрошать его голос. - Зачем страдать? Стань моим, и все будет хорошо…
 – Нет!… - теперь он почти кричал. - Нет!…
 Блаженная прохлада охватила его вмиг исцелившееся тело. Он твердо знал - великому Майно под силу и не такие чудеса. Он лежал на мягкой траве под изумительно голубым небом, и его тело ласкали теплые солнечные лучи. Под едва заметным ветром шелестели березы, вдалеке ржали кони. Но страшный испепеляющий огонь был где-то рядом, совсем недалеко, готовый по мановению руки мучителя снова вспыхнуть в полную силу и мучить его в вечной неостановимой пытке.
 – Покоришься? Сдашься? - теперь уже почти умоляюще спросил его голос.
 – Нет! - беззвучно ответил он, и зеленая поляна исчезла, растворилась, а вокруг снова раскинулось огненное поле. Однако в этот раз пламя не трогало его, жадно вгрызаясь в тела его товарищей и компаньонов. Обугливалась зеленая кожа Хлаша, крохотные чешуйки с треском отлетали от нее в разные стороны, в немом крике боли тролль разевал пасть с двумя рядами потемневших от жара клыков. Бился в пламени костра Заграт, его бритвенно-острые когти бессильно рассекали огонь, а шерсть на всем теле курчавилась колечками и бессильно опадала белыми нитками пепла. Ольга сжалась в комок, оплела себя руками, пытаясь закрыться от обжигающей боли, но ее кожа чернела и лопалась, потоки крови мгновенно испарялись, и лишь следы слез от невыносимого страдания блестели на умоляюще повернутом к Теомиру лице.
 – Так будет! - вкрадчиво сказал голос. - Так будет. Покорись, и они спасутся.
 С ударом грома на Ольгу набросилась стая огромных пятнистых созданий, чем-то напоминающих собак, с большими горбами перекатывающихся мускулов на спинах, с кинжальными клыками. Они рвали на части тело девушки, ее грудь, бедра, вырывали из живота ошметки кишок. Ее глаза закатились под лоб, но девушка продолжала беззвучно кричать в мучительной пытке.
 – Покорись! - властно приказал голос. - Покорись, и я пощажу вас!
 – Нет!… - простонал Теомир. - Не… Да!… Да!… Да!
 И тут же мир снова заполонил чудовищный безумный смех. Пропал огонь, пропали терзаемые огнем и чудовищами тела товарищей. Осталось только невыносимое блаженство и темнота. Растворяясь в ней, Теомир улыбался.
 Теперь он точно знал, чем кончится эта история.
 Ресурс реактора - сорок процентов. Тилос знал это, даже не сверяясь с датчиками. Он просто боялся сверяться с ними - а вдруг ошибся? Вдруг не сорок, а тридцать? Двадцать? Пять? Ноль? В последний раз он задействовал его… Когда же это было? Ну да, тридцать семь лет назад. С тех пор как-то не приходилось, и слава Пророку и всем прочим местным богам. Усмехнувшись над своей мгновенной слабостью - скоро начну оглядываться на черных кошек! - он снова включил подкачку и с наслаждением ощутил, как вливается в пустые аккумуляторы поток энергии. Пора начинать.
 Небесные Горы - он отчаянно надеялся, что это они, а не какая-то промежуточная остановка - сияли вдали в полуденных лучах. Еще час, от силы два ходу. Эта смена караула - последняя, больше в трюм до самой швартовки никто не сунется. Тилос осторожно выставил голову из воды. Густая тень от борта полностью скрывала от взгляда часовых, если такие были. Глубоко вонзая ногти в сырое дерево, он осторожно пополз вверх по скользкому борту, стараясь не сорваться. Вскоре Серый Князь достиг фальшборта, остановился, пережидая, пока мимо пройдет группа из трех матросов, и неслышно выметнулся на палубу. Скользящей тенью он преодолел две сажени до нужного люка, приоткрыл его - к счастью, петли даже не скрипнули - и нырнул внутрь.
 Все закончилось меньше чем через три секунды - ценой полупроцента ресурса реактора. Первый стражник, ближний ко входу, умер от разряда в затылок. Несколько мгновений мертвое тело неподвижно стояло на месте. Когда оно рухнуло на пол, его кинжал в руке Тилоса уже располосовал глотки еще двоим, затем поразил броском четвертого. Одновременно Серый Князь выхватил изогнутый ятаган из ножен третьего. Стражи умирали один за другим. Тилос перерезал им горло, разбивал вдребезги головы и всаживал смертельные разряды в нервные узлы. Пару раз он мог бы усыпить охранников вместо того, чтобы убить, но на карте стояло слишком многое. Обездвиживающий разряд дает жертве возможность вскрикнуть перед смертью, а Серый Князь не мог позволить им поднять тревогу.
 Делай что должно, и будь что будет.
 Три секунды спустя Тилос стоял над залитыми кровью телами. Некоторые еще ворочались на полу, силясь вскрикнуть - и не могли. Он не обращал внимания - эти уже ничем не могли помешать. Неясные пятна излучений от мозгов ходящих по палубе матросов показывали, что тревоги не будет - пока. Стоило сосредоточиться на основной задаче: пробудить Отряд к жизни. Главное, напомнил он себе, не сжечь им спинной мозг. Главное - не сжечь…
 Каол задумчиво стоял на мостике и барабанил пальцами по перилам. Капитан неотлучно торчал рядом уже которые сутки - видимо, с перепугу. Должно быть, нечасто ему приказывали именем Великого. Вообще-то этот идиот уже начинал раздражать посланника, но стоило потерпеть - не следовало без нужды нервировать подчиненных. Кто знает, что может случиться…
 – Через полчаса прибываем, - сообщил капитан, зачем-то кинув взгляд на закрытую герметичной крышкой приборную панель. На взгляд Каола, единственными стоящими приспособлениями здесь являлись лаг да компас, но семь серебряных циферблатов, расположенные полукругом, впечатляли даже его.
 – Вижу, - недовольно буркнул он, снова подавив желание послать капитана к духам предков. Небесные Горы давно превратились из далеких пятнышек на горизонте в огромные острые скалы, у оснований которых кипел страшный прибой. - Поаккуратней с навигацией. Если ошибешься, наши кишки намотает на те каменные зубы.
 – Так точно! - с готовностью кивнул капитан. Было видно, что знает он это ничуть не хуже посланника.
 – Так займись же! - наконец рассерженно рявкнул на него Каол. - От того, что ты будешь торчать рядом со мной, корабль сам в гавань не проскочит! - Он в ярости стукнул кулаком по перилам и быстро сбежал с мостика. Капитан остался стоять позади него, растерянно приоткрыв рот. О Великий! - в сердцах подумал Каол. - Кто поручает суда таким кретинам?
 Спустившись на палубу и увернувшись от нескольких матросов, тащивших на нос бухту каната, он прислонился к мачте и задумался. Вроде бы все в полном порядке. Пленники усыплены, связаны, менее чем через час окажутся в надежнейших казематах Ледяного З а мка, из которых за последние сто лет не удалось бежать ни одному живому существу - даже служащим там тюремщикам. Что же так гложет его сердце? Что-то не так. Стоит, наверное, проверить пленников еще раз. Не так давно он уже проверял их, но на всякий случай…
 Он подошел к люку и с усилием потянул вверх тяжелую крышку. Один из оказавшихся рядом матросов услужливо помог ему и осторожно придержал ее, пока посланник спускался в трюм по крутой лестнице. Затем, опустив крышку на место, матрос отправился по своим делам.
 Спускаться приходилось спиной к отсеку, и почему-то у Каола нехорошо зачесалась спина. Спрыгнув на пол с середины трапа - в шее отдалась ноющая боль - он резко развернулся, выхватывая кинжал, и остолбенел. В подбородок над верхним краем деревянного воротника уперлось острие длинного палаша.
 – Пикнешь - умрешь, - спокойно сказал Тилос. - Будешь вести себя умно и не дергаться - останешься в живых. Понял?
 Каол Трейн судорожно сглотнул. Только теперь он осознал, что беспокоило его все это время. Упустил волка, стучало в висках, упустил волка… Он кивнул, кинжал звякнул по полу, его руки судорожно, на первый взгляд, сжались, но пальцы уже нащупали в рукаве рукоять тайного стилета. Серый Князь опустил палаш и насмешливо посмотрел на него.
 – А ты крут, да? - с интересом спросил он. - Ну, попробуй… В этот раз, - он подчеркнул слово "этот", - шею тебе ломать я не буду, обещаю. Но только в этот.
 Туман ярости заслонил все, кроме нагло ухмыляющегося лица этого недоноска. В ЭТОТ раз? Ах ты скотина… Изящным, почти незаметным движением он выдернул стилет из ножен… и его сердце екнуло. Ужасная боль в груди сорвала кровавую пелену ярости с глаз и заменила ее своей собственной. Сквозь яркие пятна он видел все так же ухмыляющееся лицо ненавистного врага.
 – Я порву твое сердце усилием мысли раньше, чем ты пернешь, - спокойно сказал Серый Князь. - Брось оружие.
 Пальцы посланника разжались, и стилет глухо звякнул о доски рядом с кинжалом. Машинально Каол Трейн проводил его взглядом и только сейчас увидел разбросанные по полу тела и залившие все вокруг лужи крови. В желудке сразу собралась тяжесть. Двенадцать охранников. Двенадцать его лучших людей убиты и даже не успели поднять тревогу. Наверное, стоит последовать умному совету и не дергаться. Пока.
 Хлаш с трудом приходил в себя. Голова раскалывалась, все тело горело каким-то странным огнем. Глаза слипались, но в целом он чувствовал себя на удивление бодро. Напротив шевельнулся Заграт, и тролль осознал, что цепи на теле орка больше не скреплены замками. Хлаш шевельнулся, и его собственные кандалы с легким звяканьем сползли на пол.
 – Выпутывайтесь побыстрее, - сказал знакомый голос. - Прибываем минут через пятнадцать. Ваша одежда в тюке у лестницы. Оружие там же.
 – Тилос, - простонала рядом Ольга. - Ты пришел. Я знала… - Девушка села и ухватилась обеими руками за голову. Какое-то время она сидела неподвижно, потом встрепенулась. - У кого-нибудь голова еще болит?… Ой, Темка, отвернись! - взвизгнула она, по счастью шепотом. - Не смотри на меня. Тилос, ты тоже!
 – Как скажешь, красавица. Я на тебя уже насмотрелся, - с улыбкой откликнулся Серый Князь. - Ребята, времени нет. Сначала одевайтесь, потом Ольга полечит, кому надо будет. Теомир, ты сам умеешь. Оденешься - займешься собственным самочувствием. Отсюда мы должны выйти в полной боевой готовности. Осторожно, не поскользнитесь.
 Только теперь Хлаш заметил, что вокруг разбросаны окровавленные тела. Он медленно повернул голову, обводя трюм взглядом, и наткнулся на ненавидящий взгляд человека, которого видел два раза, и оба - у подножия окружавших Лесную Долину гор. Человека, возглавлявшего охоту на них. На его поясе висели пустые ножны от кинжала, но меч оставался на месте.
 – Кстати, познакомьтесь, - сказал Тилос. - Это Каол Трейн, наш отчаянный доброжелатель и экскурсовод по Небесным Горам. Прошу любить и жаловать.
 Капитан "Стремительного" нервничал. Он не знал, почему вздрагивает от каждого шороха и стука, но нехорошее предчувствие не оставляло. Каким-то боком это относилось к пассажирам и к наглому парню, командиру. И еще пленники. Их перенесли на борт с какой-то речной полубаржи закованными в цепи. С тех пор они оставались в трюме вместе с как минимум третьей частью охраны. Их не выводили наружу, а в трюм не пускали никого, даже его, капитана, полновластного хозяина на своей ганзе. Когда он попытался настаивать, двое угрюмых троллей выступили вперед, аккуратно взяли его под руки и переставили подальше от люка. Один из них ухватил его за горло огромной когтистой лапищей и слегка сжал. Капитан решил, что настал его конец, но лапа разжалась, и он свалился на пол, судорожно глотая воздух. С тех пор он старался держаться от злополучного люка подальше. Ничего, через полчаса от силы они пришвартуются к пирсу, и эти головорезы покинут его корабль вместе со своим драгоценным грузом. Но что же его так терзает?…
 – Аха-капитан! - вытянулся перед ним один из матросов. - Этот, из трюма, требует вас. Говорит, срочно.
 Капитан подавил острое желание послать матроса и Каола Трейна ко всем бесам и коротко кивнул.
 – Понял. Свободен, - сухо сказал он.
 Посланник высовывался из люка по грудь и настороженно оглядывался по сторонам. Заметив капитана, он уставился на него.
 – Скажи моим ребятам, - хрипло сказал он, - чтобы спускались в трюм. Все до одного. Да, и тормозни свою посудину не доходя до берега, не швартуйся. Приготовь шлюпку, я с несколькими парнями отправлюсь на берег за дополнительной охраной. Усек?
 Капитан кивнул, чувствуя, как нарастает его тоска. Значит, не через полчаса. Полдня, а то больше. Ну что за невезуха! Он коротко кивнул и пошагал к носовому кубрику, где безмятежно дрыхли прочие головорезы отряда. Если бы он не отвернулся так резко, то увидел бы, что посланник внезапно исчез в люке, будто его сдернули с трапа.
 – Отставить швартовку к пирсу! - приказал он подбежавшему по его знаку помощнику. - Встаем на внутреннем рейде. Убрать паруса, отдать якорь. Шлюпку на воду, живо. Шестерых на весла. - Он вспомнил, что не знает, сколько людей отправится с Каолом Трейном, и мысленно махнул рукой. Если не хватит места, поработают веслами сами. Он будет не в претензии, да и его ребята - тоже.
 Спящие в кубрике головорезы первым делом обматерили его с ног до головы. Однако, понимая, что капитан лишь передает приказ, с неохотой начали выбираться из гамаков и поодиночке потянулись к выходу, широко зевая и волоча за собой оружие, словно палки. Капитан встал в сторонке, молча наблюдая, как последний из них скрылся в трюме. Затем резко захлопнул дверь в каюту и поднялся на мостик, уставившись в свинцово-серое море, покрытое барашками. В конце концов, ему сразу заявили, что все это - не его дело. Ну и ладно. Пусть хоть гребут друг друга в задницы, его это не касается.
 Ольга прижалась к стене, зажмурив глаза, и только вздрагивала, когда слышала едва слышный предсмертный хрип. Четырнадцать людей и троллей спустились по узкому трапу в трюм, которому суждено было стать могилой. Самой страшной оказалась тишина, в которой живые существа уходили из жизни.
 – Помните, - сказал Тилос, обводя всех взглядом, в котором не осталось и намека на иронию или жалость. Сейчас на них смотрели ледяные глаза убийцы, не знающего пощады. - Помните, ни один не должен прожить достаточно долго, чтобы вскрикнуть. Все они должны умереть. На кону стоит слишком многое. Наш шанс, единственный от миллиона, зависит от внезапности.
 Ольга вздрогнула, когда промораживающий взгляд Серого Князя остановился на ней, потом переместился на Теомира.
 – Оленька, отойди, пожалуйста, в сторону, - тоном ниже сказал Тилос. - Ты будешь только мешать. Теомир, встань рядом с ней. И держи свои метательные звезды наготове. Пускай в ход без колебания, но нам под руку не лезь.
 Теперь она стояла, чувствуя спиной доски, а плечом - руку Теомира, и считала хрипы. Четырнадцать смертей. Четырнадцать ушли к своим прародителям на заоблачные пастбища, как и двенадцать до них. И она была в этом виновата.
 – Все, - сказал Тилос. - Это последний. - Он наклонился к неподвижно лежащему у переборки Каолу Трейну и прижал пальцы к его вискам. Тело посланника дернулось, и он медленно открыл глаза, в которых плескался откровенный ужас. - Вставай, тварь, идешь первым. И помни - ты умрешь в тот момент, когда задумаешь неладное. - Он резким рывком поднял посланника на ноги, но у того подкосились колени, и Хлаш придержал его за шиворот в вертикальном положении.
 – Стой нормально, - просипел тролль ему в самое ухо. - Или я вырву тебе язык, а потом медленно повыдергаю руки и ноги.
 Каол глубоко вздохнул и с усилием выпрямился. Его взгляд шарил по разбросанным в полутьме телам своих солдат. Все мертвы, все. Не выжил ни один. Ни один не успел поднять тревогу. Как такое возможно? Он не понимал, но чувствовал, что его единственный шанс уцелеть - это подчиняться приказам бывших пленников, и в особенности этого недорезанного князя. Пока подчиняться. А там видно будет.
 – Еще раз, - сказал ему Тилос, вперившись взглядом ему в глаза. - Выйдешь. Скажешь что положено. Спустишься в шлюпку. Дождешься нас. Все спокойно и без лишних движений. Пошел, - он легко подтолкнул посланника к вертикальному трапу.
 Каол, с трудом переставляя слабые ноги, подошел к лестнице и начал карабкаться по ней наверх. В груди слегка кольнуло - Серый Князь послал очередное предупреждение. Странное дело - по мере того, как он выбирался к свету, подальше от бойни, тело слушалось его все лучше и лучше. Ладно. Лишь бы добраться до берега живым. А там посмотрим… Посмотрим…
 Он выбрался на палубу и оглянулся по сторонам. Сзади уже карабкался огромный тролль, сжимающий в руке шипастую палицу весьма неприятного вида.
 – Шлюпка готова, - доложил капитан. Ему явно не хотелось смотреть посланнику в лицо, и тот, против своей воли, даже слегка усмехнулся. Что, парень, ты, оказывается, не самый крутой на этой лохани? - По правому борту.
 – Хорошо, - холодно сказал посланник, удивляясь твердости своего голоса. - Мои люди остаются охранять пленников. Еще раз повторяю - никому в трюм не соваться, пока я не вернусь.
 – Понял, - поеживаясь, кивнул капитан. Вот сукин сын, а? Можно подумать, я только и делал, что подсылал кого-то в этот клятый трюм подсматривать! Что угодно, лишь бы ты, индюк надутый, с корабля убрался…
 Каол кивнул и по веревочному трапу соскользнул в шлюпку.
 Тилос проследил, как Ольга, с трудом разбирая дорогу через щели шлемной личины, карабкается вверх, потом повернулся к Заграту.
 – Готов? Давай, - сказал он, чуть отступая в сторону. Шаман кивнул, взял посох на перевес и прищурился.
 – Ха! - резко выдохнул он. С вершину посоха сорвалась крупная искра и впилась в борт. Запахло паленым, потом доска треснула, и внутрь забила тонкая струйка воды. - Ха! Хах!…
 – Достаточно, - остановил его Серый Князь. Струйка стала достаточно толстой. При таком напоре за час или около того судно должно набрать несколько тонн воды. Будем надеяться, что до водонепроницаемых переборок они еще не додумались… Так. Здесь сделано все, что можно. Скоро капитану будет совсем не до сошедших на берег пассажиров. - Бросай посох и выбирайся наверх.
 – Хорошая штука, - вздохнул Заграт, нежно поглаживая оружие. - Может, все-таки взять?
 – У Каола Трейна не было магов, - терпеливо объяснил Тилос. - Мы же это обсудили. Бросай и карабкайся.
 В последний раз приласкав посох, Заграт аккуратно поставил его в угол и уцепился за трап. Тилос медленно поднимался за ним. Вот я и стал хладнокровным убийцей, крутилось в голове. Раньше я тешил себя мыслью, что убиваю только при крайней нужде. А сейчас? Двадцать шесть трупов. Половину можно было просто вырубить, дать шанс выжить. Нельзя рисковать? Ну-ну. Это все еще "делай что должно"? Или уже "цель оправдывает средства"? Вот бы знать, где проходит граница…
 Ольга с Теомиром неловко карабкались в шлюпку, сопровождаемые презрительными взглядами команды. Тилос поежился в клепаной коже, пытаясь получше приладить ее на теле. Не вышло. Человек, носивший ее до того, был заметно шире в плечах и ниже ростом. Хорошо хоть шлем подошел… Он быстро соскользнул по веревочной лестнице и едва заметно кивнул Каолу Трейну. Тот нехотя махнул рукой, и в тот же момент шлюпка отвалила от борта, вспенив воду шестью веслами.
 До пирса двигались в напряженном молчании. Посланник статуей сидел на носу, глядя прямо перед собой. Хлаш непринужденно устроился на следующей банке, в любой момент готовый заткнуть тому глотку своей ручищей. Ольга обхватила себя руками и, кажется, дрожала - доспех скрывал это от чужих глаз. Теомир поднял было руку, чтобы обхватить ее за плечи, но вовремя вспомнил о своей роли и просто почесал у себя под шлемом. Он оказался единственным, на ком покрытая железными заклепками куртка сидела как влитая. Хорошо еще, что тролли в отряде не носили броню, подумал Тилос. Ах, если бы прав был Хлаш, что все они для людей на одно лицо…
 Все обошлось. Моряки то ли не распознали подмены, то ли просто не обращали на солдат посланника внимания. Высадив пассажиров на пирс, они оттолкнулись веслами, и шлюпка ушла в сторону корабля. По прикидкам Тилоса, до обнаружения течи в обшивке оставалось еще минут пятнадцать.
 – Кто такие? - одетый в расшитый серебром мундир командир-человек в сопровождении четырех огромных, выше Хлаша, троллей строго смотрел на них - Тилос на мгновение разуверился в своих глазах - через очки. - По какому делу пришли в Небесные Горы?
 – Я Каол Трейн, посланник, - агент Майно заметно нервничал. - Вы должны знать о моем прибытии.
 – Да, я знаю, - подтвердил тот. - Я - Тул Перш, адмирал гавани. Где пленники? Тюремные кареты подготовлены.
 – Пленники… на корабле, - Каол Трейн заколебался, облизнул губы и нерешительно оглянулся на Хлаша. Тилос мысленно выматерился, заметив, как насторожился Тул Перш. - Возникли… неожиданные обстоятельства. Я должен… сначала поговорить с Повелителем.
 – У вас нет с собой связного мага? - удивился адмирал гавани. - Хорошо, я вызову своего. Подождите немного. Кинта, Салазура сюда.
 Один из троллей кивнул и трусцой пустился бежать к невысокому бревенчатому зданию с узкими окнами-бойницами, одиноко стоящему неподалеку. Тилос еще с корабля обратил внимание на безжизненность берега. Тут и там стояло несколько маленьких домов, явно не рассчитанных ни на прием груза, ни на проживание охраны. Гавань производила впечатление заброшенной и плохо укрепленной, но он сильно сомневался в правильности этого. Действительно, тут и там виднелись тщательно замаскированные входы в подземные помещения, с широкими железными пандусами и прочными дверями, охраняемые невысокими холмиками-капонирами с… чем? Осадными арбалетами? Пулеметами? Мультилазерами? В начинающихся неподалеку скалах стояли каменные форты, неплохо сливавшиеся с местностью и прикрывавшие несколько уходящих с побережья на удивление прямых и ровных дорог. Вероятно, где-то за укреплениями располагались дальнобойные катапульты, а то и что похуже, но вся защитная машинерия надежно укрывалась от глаз редких гостей-дипломатов, шпионов по совместительству.
 Внезапно Тилосу захотелось ударить себя кулаком по лбу. Связной маг! Ну конечно же… Наверняка на корабле был связной маг, как же без этого. Но он, болван, идиот, кретин, упустил это из виду, а хитрая сволочь Каол Трейн ни словом про него не обмолвился. Оставалось надеяться, что на тонущем корабле ему будет не до связи.
 – Жаркая сегодня погода, - хриплым голосом произнес он. Хлаш и Заграт, услышав условную фразу, чуть разошлись в сторону, открывая ему дорогу к командиру-адмиралу и фиксируя охранников. Рядом напрягся Теомир, небрежно положив руку на пояс рядом с потайными метательными звездами. Ольга чуть отступила назад, готовая в любой момент упасть на землю, чтобы не мешаться в бою.
 – Жаркая? - удивился Тул Перш. - Ну… для этого времени не слишком тепло. Но уж последние деньки стоят погожие. Скоро задует балун - и конец теплу до самой весны. А, вот и Салазур.
 Местный связной маг в сопровождении тролля неторопливо шествовал по песчаной дорожке. Подойдя к группе, он величаво поклонился.
 – Да будут к вам благосклонны духи эфира, - провозгласил он. - Я вижу, возникла нужда в моих скромных услугах?
 – Да, любез… - начал адмирал гавани и с коротким стоном начал падать на землю. Не останавливаясь, Тилос переместился к связному магу и ударил его указательным пальцем в глаз, добавив небольшой разряд, разрушающий лобные доли мозга. Мир замер огромным музеем восковых кукол, и только фигура Хлаша замедленно, словно под водой, вращала булаву по дуге, оканчивающейся на голове ближайшего тролля. Вот это реакция у парня! Впрочем, думать было некогда. Прямо перед ним возникла фигура тролля-охранника, но и без того не до конца полные аккумуляторы уже опустели на три четверти. Серый Князь замедлился.
 Драка кончилась в течение секунд. Один из троллей упал, вырывая из горла метательную звезду Теомира, второму Хлаш палицей размозжил голову. Заграт, лягушкой распластавшись в воздухе, нырнул под руку успевшему среагировать охраннику и всадил под левое ребро длинный кинжал, позаимствованный у тюремщиков на корабле. Тилос с хрустом сломал позвонки четвертому троллю, и на мгновение воцарилась тишина.
 Впрочем, только на мгновение. Почти тут же Серый Князь выхватил из воздуха арбалетный болт и ребром ладони сбил в строну второй.
 – Заграт, щит от стрел! - рявкнул он, пытаясь понять, откуда стреляли. Ага. Еще один болт вылетел из бойницы ближайшего капонира, но, видимо, стрелок перенервничал, и стрела булькнула в море далеко в стороне. Заграт уже лежал на спине, не успев подняться после прыжка, и смотрел в небо, лихорадочно шевеля губами. Через пару секунд вокруг Отряда сгустилась мутная сфера, и еще три отклоненных ею болта упали в воду.
 Тилос подскочил к столбом замершему посланнику и схватил его за плечо.
 – Веди, сволочь! - заорал он, сопроводив приказ несильным разрядом в нервный узел. На краю сознания вспыхнуло предупреждение: уровень заряда в резервуарах слишком низок. Тилос задействовал подкачку аккумуляторов, стараясь не обращать внимания на индикатор ресурса реактора. - Веди! - он рывком выпрямил застонавшего от боли Каола и сильно ткнул его в спину.
 Еще не до конца придя в себя от шока, Каол Трейн послушно затрусил в сторону одного из капониров. Где-то еле слышно выла сирена, с гулким грохотом распахивались ворота подземных укреплений, выпуская наружу многочисленные отряды. Адмирал гавани погиб, но его первый помощник уже принял управление на себя. Шесть мятежников против всей крепости? Ха! Даже если у этих ребят яйца из легированной стали, далеко они не уйдут.
 Час спустя Майно, в ярости разорвал сеанс связи. Полог легкого шатра задымился под его взглядом, снаружи испуганно всхрапнули уже оседланные для последнего перехода к Цитадели кони. Наверное, у колдуна на другом конце канала мозги вытекли через уши, но плевать. Этому Отряду везет просто невероятно. То ли Каол Трейн оказался редкостно неспособен к элементарному конвоированию, то ли еще что, но пленники сбежали в очередной раз. И сейчас они очутились в трех верстах от сердца его империи, куда их притащили его собственные помощнички. Впрочем, ладно. Так оно и должно закончиться, на то и Игра. Усилием воли он погасил ярость и задумался. Собственно, к подобному варианту он готовился. Захват Отряда в плен стал немыслимой удачей, но что-то у него в душе так и не поверило везению. И правильно. Игра с достойным соперником всегда заканчивается одинаково - в средоточии силы тирана или кого там, весь Отряд против него одного. Умелый игрок-Тактик не допустит гибели партии до этого момента. Вот и сейчас неведомый противник, наверное, готовится к финальной схватке, предвкушая красивую битву со сполохами боевых заклятий, звоном мечей и стрекотанием примитивных пулеметов, которыми можно вооружить аборигенов без боязни, что их заклинит в решающий момент. И, в общем-то, этот противник прав: Игра всегда заканчивается красиво.
 Но он не знает одного. Игры кончились.
 Майно сосредоточился и потянулся к личному связному магу коменданта Цитадели.
 Ухватившись за поручни повозки, мотающейся из стороны в сторону, Хлаш отчаянно пытался не вылететь на проносящуюся мимо дорогу. Саднящий порез на боку и другой - на плече - потихоньку затягивались: Ольга умудрялась лечить даже в сейчас. Машину встряхнуло особенно сильно, и Хлаш услышал, как лязгнул зубами Теомир. Если парень не побережется, он рискует откусить себе язык.
 Заграт сидел рядом с вцепившимся в рычаги Тилосом и хриплым голосом орал что-то на своем племенном языке, какую-то боевую песню. Судя по интонациям, он радовался жизни, а может, и победе. Пусть не ахти какой, но победе. Вся крепостная рать не смогла остановить их на пути к месту, которое Тилос называл гаражом. Последние десятки саженей Хлашу пришлось еще и тащить на себе окончательно сомлевшего Каола Трейна. Человек еще понадобится Тилосу, и эта нужда стоила Хлашу двух неглубоких, но болезненных ран. Ладно, все позади. Интересно, здесь дороги всегда такие неровные, или это мы быстро едем?
 Подскочив на последней кочке, машина резко затормозила, и тролль едва успел подхватить чуть не вылетевшую из повозки головой вперед Ольгу. Осторожно спустив ее через борт на землю, он вытащил из-под сиденья закатившееся туда тело пленного посланника и осведомился:
 – Этого куда?
 – Сюда, - отозвался Тилос, подхватывая бессознательного Каола. - Сейчас…
 Уложив пленника на плотное покрытие - асфальт, вспомнил Хлаш, - он прижал пальцы к его вискам. Мгновением позже тело вздрогнуло. Со стоном Каол открыл мутные глаза (под одним расплывался огромный фингал) и попытался сесть. Тилос аккуратно придержал его.
 – Помните, о чем мы на корабле говорили? - спросил Серый Князь натянутым голосом. - Боюсь, время пришло. Вам придется меня нести - я не смогу управлять своим телом.
 – Как-нибудь донесем, - успокоил его Хлаш. Тилосу явно не нравилось то, что он собирался сделать, Серый Князь ощутимо нервничал. Хлаш не понимал, что такого в использовании пленного врага любым доступным способом, но у этого странного парня имелись свои резоны.
 Тролль шагнул вперед и поймал безжизненно оседающее тело Тилоса до того, как оно ударилось о землю. Каол Трейн резко сел - и тут же скривился от боли.
 – Могли бы и придержать его, - пробормотал он. - На нем же места живого не осталось…
 Ольга отступила на шаг назад и уперлась в бок странной повозки. В ее глазах поднимался страх.
 – Тилос? - неуверенно спросила она. - Это ты?
 – Я, я, - проворчал Каол Трейн. - Идемте быстрее, пока кто-нибудь не заявился выяснять обстановку.
 Посланник неуверенно стал на ноги и сделал несколько пробных шагов. Его качало как пьяного. Но почти сразу походка стала увереннее. Он обернулся и махнул рукой.
 – Идемте.
 Волшебная телега остановилась у крутого поворота дороги. Обзор закрывал небольшой утес. Компания (тело Тилоса Хлаш тащил, перекинув через плечо) свернула за скалу и остановилась. Прямо перед ними дорога расширялась и переходила в широкую площадь, вымощенную отшлифованными мраморными плитами. В центре стояла высокая мачта, украшенная лазурным флагом с тремя золотыми звездами. На дальнем конце, словно вырастая из окружающих площадь скал, возвышались огромные ворота, украшенные несколькими башенками. Башни явно были боевыми, но на фоне ворот казались декоративными украшениями.
 – Так вот ты какой, северный олень, - пробормотал лже-посланник, оглядывая площадь. - На флагштоке - личный флаг Майно, значит, он где-то неподалеку. Ну что, ребята, видите во-он те воротца? Нам туда, насколько я понимаю.
 – Как скажешь, - флегматично откликнулся Заграт. - Ты в главные сам высунулся, тебе и думалкой скрипеть. - Шаман уже явно успокоился, и теперь чистил окровавленные когти подобранным на ганзе стилетом. - Пошли, что ли? А то меня от ребят в башнях аж морозит. Подсказывает мне сердечко, что защитный шар здесь не поможет. Утыкают стрелами как ежей иголками…
 Сотня саженей площади показалась Ольге вечностью. Залитое лучами жаркого здесь не по-осеннему солнца пространство словно пронизывали струны напряжения. Тронь - зазвенит. Из-под подшлемника по плечам и спине стекали тонкие струйки пота. Каждую секунду она ожидала свиста стрелы, боли, смерти. На плечах словно лежала железная плита - то же самое чувство, что и в Крестоцине, когда колдуны Майно каким-то образом подавили магов противника. Она заметила, что раны Хлаша снова открылись. Тот, не обращая на кровь внимания, ровно шагал вслед за посланником, каким-то образом ставшим Тилосом. Настоящее тело Тилоса тряпкой болталось у тролля на плече.
 У шеста с флагом ощущение железной плиты многократно усилилось. Всхрипнул Заграт. Ольга почувствовала, как подгибаются колени. Теомир тут же подхватил ее под локоть, и девушке внезапно стало легче. Она с благодарностью улыбнулась Теомиру, но тут же сообразила, что сквозь прорези личины улыбки не разобрать. Придется оставить благодарности на потом. Если оно будет, конечно, это потом.
 Наконец Отряд подошел к самому входу в Цитадель. Вблизи он оказался просто огромен, не меньше сотни саженей в высоту и полусотни - в ширину. Б о льшую часть чудовищной арки занимали разбросанные там и сям бойницы, складывающиеся в изображение какого-то невиданного оскалившегося зверя. Бойницы сверкали водяным блеском. Маленькие издали, сторожевые башни на деле оказались саженей по десять в высоту, с наблюдательными площадками, сейчас пустыми. Видимо, последняя летняя жара загнала часовых внутрь, решила девушка. Или им нельзя уходить? Тогда где же они?
 Отряд остановился перед небольшими, саженей пять в высоту, воротами. Лже-посланник остановился, покачнулся, едва удержавшись на ногах, закашлялся, сплюнул на землю кровавую слюну. Потом, выпрямившись, из последних сил подошел к воротам и несколько раз стукнул большим железным кольцом. Несколько секунд стояла тишина, потом чей-то звучный голос спросил сверху:
 – Кто такие и зачем явились сюда, к стопам Великого? Отвечайте немедля или умрите!
 – Я Каол Трейн, - ответил лже-посланник, снова закашлявшись. - Я… у меня были… пленники. Я должен был доставить их Великому…
 – Я знаю тебя, Каол сын Трея, - ответил голос. - И знаю о твоих приказах. Но я вижу рядом с тобой лишь горстку нерадивых солдат, бежавших из битвы. Почему ты здесь, если поручение не выполнено?
 – Пленники освободились, - прохрипел Каол Трейн. - Я пытался их остановить… но мои люди мертвы, кроме тех, кто стоит рядом. Их не смогло остановить и все войско гавани. Они идут за нами по пятам, и скоро будут здесь. Пусти меня, я должен доложить повелителю…
 – Что доложить? - насмешливо спросил голос. - Что пять пленников перебили половину гарнизона гавани? Что ты с треском провалил даже такое простое задание? Что несколько месяцев ты гоняешься за бандой разномастного сброда и никак не можешь с ней справиться?… Нужен ли Великому такой доклад?
 – По какому праву ты говоришь со мной таким тоном? - гордо выпрямился лже-посланник. - За свои провины я отвечу, но не перед тобой, а перед повелителем. Открой дверь, привратник, и пусти меня внутрь, или я…
 – Что? - все так же насмешливо спросил его голос. - Обделаешься прямо перед дверью? На это тебя хватит, о хитроумный проныра.
 Раздался глухой раскат грома, и высоко вверху распахнулось огромное окно. Прямо из скалы величаво выдвинулась площадка с перилами, а на площадке… А на площадке!…
 – Повелитель… - ахнул лже-посланник, падая на колени. - Прости меня, твоего раба, я не узнал тебя!… Не казни меня на месте, позволь сказать в свое оправдание…
 Ольга почувствовала сильный удар под коленки и рухнула ниц. Рядом грохнулся Теомир, аккуратно опустился Заграт. Хлаш бережно положил тело Тилоса на землю и опустился рядом.
 – Не казнить тебя на месте? - ехидно спросил все тот же, хотя и немного изменившийся голос. - Ладно, как скажешь. Казним где положено. Ты провалил дело по всем статьям, парень. Я не вижу, с какой стати оставлять тебя в живых. Впрочем, в память о старых заслугах я дам тебе шанс. Если ты сейчас развернешься и вместе с этим отребьем навсегда исчезнешь с глаз моих, я, так и быть, забуду о твоем существовании. Но если войдешь внутрь - не обессудь. Либо приведешь очень веские оправдания, либо подземелья Ледяного З а мка примут тебя на постоянное жительство. Не слишком надолго, правда, - Майно засмеялся мерзким скрипучим смехом. - Ну, что выберешь?
 – Я выберу честь! - гордо сказал "Каол Трейн", выпрямляясь. - Прикажи впустить меня, повелитель, и я докажу, что не заслуживаю наказания - или умру.
 – Ишь ты, гордый… - удивился Майно. - Ну ладно, быть посему. Входи, сынок, послушаем тебя. Жду в приемном зале через пять минут.
 Со звучным ударом гонга площадка поехала назад в скалу. Что-то музыкально тренькнуло, и перед Отрядом открылась вполне нормальная по размерам дверь.
 – Вот, значит, как выглядит сам Враг, - задумчиво сказал Хлаш, поднимаясь на ноги и отряхиваясь. - Хилый старикашка в белом с бегающими глазами и мерзким смехом… Никогда бы не подумал.
 – Тихо! - оборвал его лже-Каол. - Внутрь.
 В последний раз оглянувшись на окружающий мир, Ольга вслед за Загратом вошла в Цитадель Майно. Дверь сама гулко захлопнулась за ней. Последний путь к отступлению закрылся.
 За дверью обнаружился небольшой, но хорошо освещенный белым светом зал. Пол устилали толстые пушистые ковры, у стен стояли удобные на вид мягкие стулья и другие конструкции. Кажется, люди называли их "диванами" и "креслами", вспомнил Заграт. Внутри Цитадели давящее чувство заметно ослабло, и шаман понадеялся, что при необходимости сможет колдовать. А необходимость появится, в этом он был уверен. Эх, где бы раздобыть посох…
 Еле слышно лязгнули хорошо смазанные решетки в дальнем конце помещения, и к компании приблизился закованный в груду железа человек. В руке он держал до усрачки красивый, но абсолютно бесполезный на вид, с золотой отделкой и драгоценными камнями, короткий меч. Человек отсалютовал компании.
 – Каол Трейн, следуй за мной, - невнятно проговорил он сквозь опущенное забрало шлема. - Солдаты, отправляйтесь в казарму пять третьего блока, вас проводят. Раненого, - он указал на безжизненное тело Тилоса, - оставьте здесь, нас предупредили. Лекарь сейчас появится.
 Каол Трейн как подкошенный рухнул на ковер. Тилос змеиным движением соскользнул с плеча Хлаша на пол - руки тролля от неожиданности схватили воздух - и в перекате ударил закованного ногами в грудь. С жалобным скрипом железо вмялось в грудь человека. Тот, со страшным грохотом ударившись о стену, свалился на стоящее рядом кресло и больше не двигался. Его бесполезный меч упал на ковер.
 – Время пришло, - глухо сказал Тилос, поднимаясь на ноги. - Я вам больше не помощник, ребята. Спасибо за все, но наши дороги расходятся. Вам - туда, - он ткнул пальцем вверх. - Мне - туда, - он указал вниз.
 – Не понял, - уставился на него Заграт. - Линяешь в последний момент?
 – Нет, дружище, - печально улыбнулся Тилос. - Изначально мне был нужен не Майно. У меня нет ни одного шанса с ним справиться. Если его и можно завалить, то только вам, Отряду. Я здесь сбоку припека.
 – И куда ты? - сдержанно поинтересовался Хлаш.
 – Вниз, - вздохнул Тилос. - Мне нужен передатчик, чтобы связаться с… ну, помните, я рассказывал? У меня в подвале стоял такой. Его больше нет, но здесь, в замке, находится похожая конструкция. Я чувствую неподалеку нейтрализующее поле, значит, и система связи где-то рядом. Сейчас начнут охоту на вас, и у меня есть шанс проскользнуть туда, пока Майно не сложит два и два.
 – То есть мы для тебя - отвлекающая приманка? - зло фыркнул Заграт. - Ну спасибо тебе, дружок. Что-то все это дело нравится мне все меньше и меньше. Может, нам лучше свалить отсюда, пока не поздно?
 – Не говори глупости, Заграт, - остановил его Хлаш. - Куда свалить? Даже если вышибем дверь, уйдем живыми с площади и снова прорвемся сквозь гарнизон гавани, на чем мы уплывем? Или ты умеешь лазить по горам? По незнакомым горам, усыпанным часовыми?
 – Точно так, Хлаш, - вздохнул Тилос. - Простите, друзья, но выбора у вас нет. Либо вы умираете, либо идете вперед. Да и в последнем варианте шансов у вас - разве что один на тысячу. Не знаю, утешит ли вас, что у меня их нет вообще. Желаю успеха.
 Глаза Серого Князя поочередно остановились на каждом, чуть задержавшись на Ольге.
 – Прощайте, - сказал он. Видимо, Тилос хотел сказать еще что-то, но лишь открыл и закрыл рот. Потом махнул рукой и беззвучно исчез.
 – Приехали, - проворчал шаман. - Вот так взял и бросил нас на самом интересном месте. Никогда мне этот парень не нравился…
 – Зря ты так, - печально сказала Ольга. - Он… он хороший.
 – Ага, хороший-пригожий, - фыркнул орк. - Только не в моем вкусе. Пошли, что ли? Или будем ждать, пока за нами не придут?
 – Где раненый? - в комнату неторопливо вошел представительный старик с длинной седой бородой и в белом балахоне. В руке он сжимал большой посох с ярким зеленым кристаллом на вершине. - Я…
 – Ты проводишь нас в приемный покой, - ласково сказал орк, одной рукой забирая у него посох, а другой демонстрируя кинжал. - А будешь дергаться - все колдуны этого дурацкого замка тебя не склеят. Веди давай и не рыпайся.
 Заграт изо всех сил сжал в руке вновь обретенный посох. Нет, как оружие его использовать не удастся, слишком хрупок. Но вот концентрировать Силу он ох как поможет… Произошло и еще кое-что. Ощущение мешка с песком на плечах ушло, а мир стал ярким и светлым.
 – Вот это игрушка, - пробормотал он. - Ну что, други, двинули…
 Когда Отряд вышел из комнаты вслед за пленным лекарем, Каол Трейн слабо пошевелился. Великий одурачил их как малых детей. Все оказалось проще пареной репы. Если не считать, конечно, что этот ублюдок, Тилос, каким-то образом взял его тело под контроль. К счастью, мысли читать он не умеет. Посланник повернул голову к вышедшим из потайных дверей стражникам.
 – Идите за ними, - слабым голосом приказал он. - Следите, но не трогайте. Дайте дойти до приемного зала, и там берите.
 – С ними Мортиган, лекарь, - сказал командир, помогая ему подняться.
 – Плевать на лекаря, - Каол Трейн охнул и ухватился за бок. - Взять их - живыми, а лекаря пусть хоть на кусочки режут. Именем Великого - вперед!
 Потайной проход обнаружился быстро. В одном месте от стены шла тонкая струйка теплого воздуха, каменная панель слегка излучала в инфракрасном диапазоне. Быстрое обследование - и истертый за многие годы камешек легко ушел вниз. Негромкий щелчок возвестил, что дверь открыта. Коридор, винтовая лестница, магические светильники. Вниз, вниз. Еще одна потайная панель, на сей раз не запертая. Длинный широкий коридор. По сторонам - множество дверей, из-за некоторых пробиваются лучики света, доносится смех, какое-то шипение, иногда лязг металла. Все не то. Нейтрализующее поле вибрирует, манит к себе откуда-то снизу, до него еще далеко. Быстро, неслышно по коридору. За дверями - люди и орки, у некоторых характерные для колдунов учащенные альфа-ритмы. По коридору идут какие-то трубы, по некоторым, очевидно, течет теплая жидкость. Центральное отопление? Горячий водопровод? Хорошо устроились… Откуда горячая вода? Над замком нет смога, воздух по составу почти не отличается от прибережного. Уголь или нефть они, во всяком случае, не жгут. Кавитонные реакторы, вроде моего в Лесной Долине? Вполне возможно. Есть у них здесь плавильные печи? Воздух чист, нет характерных примесей. Хорошие фильтры? Может быть. Или нет печей. Вряд ли - наверняка такой параноик, как Майно, держит все свое при себе. Хотя не факт. Что ты вообще узнал про него за три века? Почти ничего. Молчаливые соглашения, сферы влияния, дурацкая беспечность - полный набор самоуверенного идиота. Ладно, будем считать - есть печи. Электропечи. С хорошими фильтрами. Возможно, магическими. У меня так и не дошли руки до толкового исследования эфира. Плохо. Объяснимо - когда обладаешь сверхчеловеческими способностями, возиться с чем-то еще не особенно тянет. Объяснимо, но все равно плохо. Ладно, казниться буду потом. Вниз, вниз. К генераторам. С чего ты взял, что система связи именно там? У тебя было так. Самое ценное - спрятать подальше. А если он умнее? А если основная база - не здесь? А если он деактивирован? Сможешь задействовать сходу?… Нет смысла отвлекаться на "а если". Если я ошибся, второй попытки все равно не будет.
 Глухая дверь в конце коридора. Красная черта поперек пола. Предупреждение. Что оно значит? Непонятно. Дверь не поддается. Никаких замочных скважин, никаких ручек. Что внутри? Запорный механизм. Электрический - хоть в этом повезло. Странная схема, сигнально завязанная на неизвестное устройство. Стоп! Вот эта частота характерна для медного проводника, замкнутого на эфирный источник. А рядом… рядом… Сплошной контур вокруг двери, пульсации на той же частоте… Хорошо, что не заметил сразу, пожалуй, и не рискнул бы сунуться. Конечно - в мире, где каждое живое существо потенциально умеет усилием воли управляться с эфиром, нет смысла штамповать идентификационные карточки и прочую дребедень. Усилие воли - эфирный импульс - выделение индивидуальных особенностей - определение "свой-чужой". Заграт на моем месте сразу бы разобрался. Или Ольга. Или даже Теомир с его зачаточными способностями. Мне с моей нечувствительностью к магии это недоступно. Во что я еще вляпаюсь, слепой в стране зрячих? Неважно. Вопрос - если открыть замок дистанционно, сработает защита? Сигнализация? Ловушки?
 Голоса в дальнем конце коридора. Двое. Идут сюда. Увидят через несколько секунд. А, кривая вывезет! Невидимый щуп эффектора - в замок. Импульс в отпирающей цепи. Щелчок - и тишина. Ловушки не сработали - или их тут нет? Не до размышлений. Проскользнуть в приоткрывшуюся дверь, прикрыть ее за собой. Щелчок запора - будто и не открывался.
 Вниз по винтовой лестнице. Здесь светлее. Ступени из странного материала - искусственного? Вниз, вниз. Материал ступеней глушит электромагнитные волны - ни черта не видно, есть ли кто внизу. Столкнусь мордой к морде - вот смеху то будет… Не для меня, правда. Дверь, лестница уходит вниз. К черту дверь. Судя по перепаду давлений, один виток - полторы метрических сажени, пять ноль три метра. Этаж - два витка, десять метров. Вниз. Еще этаж, еще. Тридцать метров под землей. Как же глубоко он закопался?… Так, пять витков, последняя дверь. Нет, не последняя. Это не стена, это еще одна дверь. Потайная во всех смыслах - замок полностью электрический. Никакого эфира. Вот это уже интересно. Ого - полметра камня, восемь толстенных, сантиметров по десять, засовов со всех четырех сторон. Судя по резонансу - какая-то разновидность стали. Очень хорошей стали с легирующими добавками. Не зная, не найдешь: ни простукиванием, ни сканированием в эфирном диапазоне. И нейтрализующее поле - где-то совсем рядом. Два десятка метров или три, не больше.
 Замкнуть цепь. Ну, вот и приехали: сирена вдалеке. Дверь не двигается… засовы даже не шевелятся. Что я пропустил? Это - замок… тут контакт, тут тоже… это что такое? Еще одна открывающая замок линия? Пробуем… Ага. Засовы пошли внутрь двери, но сирена не стихает. Сколько у меня времени до того, как сам Майно явится выяснять, что случилось? Час? Минута? Пять секунд? Только бы они его задержали. Есть надежда, что он сглупит и сначала дожмет их. Девчачья надежда - вдруг да само рассосется? Если он умен, то пошлет Отряд подальше, и они будут бродить по замку в поисках той куклы с балкона до морковкиного заговения. А он умен. Есть у меня выбор? Хрен, а не выбор. Делай что должно, поскольку все остальное еще глупее.
 Наконец-то. Засовы втянулись в дверь, каменная плита начинает двигаться… Нет, ребята, не действует на меня магия, так что могли бы и воздержаться от молний. Куртку жаль, ну да не на прием к Императору направляемся. Нырок вперед, под вторую вспышку… Вот это уже серьезней. Что-то вроде импульсатора. Если бы он сработал первым, я стекал бы по дальней стенке, а так только стенка и пострадала. Елки зеленые, ну что же вы лупите как из лейки? Все равно ведь не попадете, а внимание охраны привлекаете… Что управляет защитой? Человек? Машина? Используют ли демиурги думающие машины? Майно мог собрать парочку специально для этого места, на случай своего отсутствия. Сделал же Джао Робина, когда приспичило. Вот и поворот, сейчас он прикроет меня от этих дурацких молний…
 Ого… сколько же вас тут! Интересные у вас игрушки - пулеметы? Или что-то похуже? И все меня ждете? Извините, ребята, я не в настроении. Боевой режим, тролли застывают медленно движущимися статуями. Коробчатые стволы в их лапах медленно, словно во сне, выплевывают пули. Аккумуляторы пустеют почти моментально… Подкачка. Неужто ты думаешь, что выберешься отсюда? Зачем тебе резерв? Плевать на реактор,  туда его хватит с лихвой. А оттуда - видно будет. Где же запоры у этой гребаной двери? Неужто эфирные? Нет, не на таком расстоянии от нейтрализующего поля, не в пяти метрах. Электрика, родная, где же ты здесь?… Идиот!
 Тилос с озверением ударил кулаком по могучему стальному засову и вышел из боевого режима. Почти тотчас же на дверь навалились с противоположной стороны, донеслись глухие удары. Стучите, родные, стучите. От таких, как вы, и делали. Заперлись бы внутри на все задвижки - и даже я не прошел бы. Вот к чему нетерпение приводит…
 Казармы или что-то в этом роде. Направо в стене - неглубокая ниша, исчерканная красным. Предупреждающие знаки? Ну да, здесь маскировать уже нет смысла. А вот до такого я не додумался - прикрыть полем и дверь тоже. Логично - никакая магия против нее не сработает, таран по узенькой винтовой лестничке сюда не спустить, ковыряйтесь, гости незваные, перочинными ножичками. Но, с другой стороны, никто, кроме Майно, дверь и не откроет - отпирающие цепи глубоко внутри. Кстати, о птичках. Нашего великого игруна до сих пор нет. Неужто так заигрался? Сомнительно. Слишком легко я сюда проник. Слишком. Но рефлексировать некогда. Вперед. Только вперед.
 Хлаш осторожно толкнул дверь приемного зала. Внутри стоял полумрак, прохладный ветерок пахн у л в лицо слабым приятным запахом. От полуприкрытых странными решетчатыми конструкциями окон тянулись едва заметные солнечные лучики, пыль играла в них крохотными искорками.
 – Ну, что встали, гости дорогие? - спросил давешний ехидный голос. - Входите, потолкуем. Это за вами, что ли, мой усердный идиотик гонялся по всему белу свету?
 Белобородый старик сидел в глубоком кресле у дальнего конца огромного овального стола и насмешливо щурился на Отряд. Маленькие черные глазки беспрестанно шарили по их лицам, длинные пальцы жили какой-то своей жизнью, сплетаясь в хитрые фигуры. Голова старика мелко тряслась.
 – Удавлю! - тихо зарычал Заграт, отталкивая застывшего Хлаша и впрыгивая в комнату. - Молись предкам, урод, или что вы там делаете перед смертью! Неупокоенные духи бойцов клана Серого Когтя взывают к отмщению!
 – Ах, как патетично! - ухмыльнулся старик. - Но уж больно ты шустрый, колдунишка. Ты надеешься загрызть меня до смерти? А клыки не пообломаешь? Нет, все равно не соглашусь. Из твоей грязной пасти воняет, небось, так, что задохнуться можно. Не согласен я.
 – Ублюдок… - выдохнул Заграт сквозь сжатые зубы. - Он еще и шуточки шутит…
 Хлаш сделал пару шагов вперед и положил руку ему на плечо.
 – Спокойно, - тихо сказал тролль. - Он же пытается тебя из разозлить.
 – Так ему это удалось! - огрызнулся Заграт, но слегка расслабился.
 – А, мой хладнокровный друг! - расплылся в неприятной ухмылке Майно. - Или лучше сказать - холоднокровный? Уж тебя-то точно не разозлишь - с ящерицами это мало кому удавалось. Как коленки - еще не до конца развалились? Хочешь, костыли подарю заранее? Хотя нет, не доживешь ты до костылей, даже до вечера не доживешь. Вел тебя Путь, вел - и привел. Прямо ко мне в гости…
 – Ты… ты - гад поганый! - срывающимся голосом выкрикнула Ольга. -Ты устраиваешь войны для своего развлечения!… Тебя надо привязать к коням и пустить в поле…
 – И что? - язвительно осведомился Майно. - Думаешь, мне это повредит? Ты хоть понимаешь, дикарка, с кем связалась? Я видел таких задолго до того, как вы, коневоды, пришли в Закатные степи и назвали их своими. Меня тыкали мечами и стрелами, палили магией, жгли на костре, однажды даже скалу уронили. И что? Кроме зевоты, у меня это ничего не вызывало. Привяжешь меня к хвостам коней - и поминай как звали. Коней, вестимо, не меня.
 Слушая дурацкую перепалку, Хлаш внимательно оглядывался по сторонам. Что-то было не так. Белобородый старик совсем не походил на могущественного демиурга - ни манерой разговора, ни… вообще никак не походил. Подстава? Слишком уверен в себе. Хотя кто знает, как он прикрыт. Тянет время? Зачем? В своем замке, набитом солдатами… Развлекается? Может быть. Никаких проявлений страха, только наигранная нервозность. Даже не наигранная - переигранная, а в глазах - ледяная издевка. Где охрана? Мы - Отряд, у нас особые возможности, если верить Тилосу… Если верить. Что мы знаем о Сером Князе, о его мотивах? Ничего, кроме того, что сообщил он сам. Он, трехсотлетний старец в нестареющем теле, некоронованный правитель за тронами императоров… Бессмысленно. Подозрения в его адрес не дадут абсолютно ничего. Будем считать, что он прав. Тогда почему же  этот так смотрит?…
 Пользуясь тем, что внимание Майно обратилось на готовую расплакаться Ольгу, тролль мягким неслышным шагом двинулся вдоль стены. Вблизи посмотрим, стоит ли бросаться в драку или же погодить. Заграт также неслышно двинулся вдоль противоположной стены, обходя стол с другой стороны. Теомир стоял, растерянно переводя взгляд с тролля на орка и обратно на Майно.
 – Стоять! - вдруг истерически взвизгнул старик в кресле. - Стоять, если жизнь дорога! Еще шаг - испепелю!…
 Хлаш вложил в рывок все свои силы. Пятнадцать шагов. Десять. Семь… Заграт ударил молнией, отвлекая внимание Игрока. Воздух сгустился, мешая двигаться, обволакивая плотным одеялом, сковывая движения, но Хлаш успел метнуть свою шипастую палицу в голову демиурга прежде, чем беспомощно завис над полом, словно кукла на веревочках.
 Сделанная в мастерских Лесной Долины неведомыми мастерами, палица не подвела. Окутавшись роем срывающихся с шипов искр, она с глухим чмоканьем врезалась в голову неторопливо встающего из своего кресла белобородого старика. Медленно-медленно голова лопнула, словно арбуз… Нет. Просто лопнула. По глазам ударила неяркая вспышка, и тело ничком повалилось на полированный стол. Из пустого, словно глиняный горшок, черепа вытекло немного желтой жидкости.
 – Ну вот, - грустно сказал кто-то позади страшно знакомым голосом. - Такую куклу испортили… Стоило опоздать на полчаса, и на тебе! Каол, ну сколько раз тебе говорить - не тяни до последнего.
 – Да, Великий, - откликнулся голос Каола Трейна. Зал заполнился негромким стуком кованых сапог по ковру. - Виноват. Готов понести наказание.
 – Понесешь, будь уверен, - пообещал новый голос. В нем явно угадывались небрежно-властные нотки привыкшего отдавать приказы человека. - Наших гостей - в приготовленные комнаты. И чтобы на этот раз без фокусов. Пять десятков моих людей по твоей милости они уже угробили.
 Страшным усилием Хлаш повернул голову вбок. На него с интересом смотрел высокий златоволосый человек средних лет. Мужественное обветренное лицо, лукавый прищур глаз, под тонкой рубашкой угадываются могучие мускулы. Такие должны нравиться женщинам. В одной руке - потрепанная лютня.
 – Мелиандр Красило… - пробормотал тролль немеющим языком.
 – Хорошая память, - откликнулся бард с едва уловимой иронией. - Хотя обычно меня называют Майно, повелителем. Или Великим, на твой вкус.
 Задание сформировано. Тилос послал подтверждение и облегченно сел на пол. В этой голой каморке не нашлось даже стульев - видимо, Майно в них не нуждался. Или просто не пользовался системой. Скажи кому, что эта пустая комната с голыми серыми стенами и есть сокровенная тайна полубога, позволяющая управлять миром, и тебе рассмеются в лицо. Ни хрустальных шаров, сияющих таинственным светом, ни магических знаков-иероглифов, лишь упрятанный в адамантово-твердую стену простенький интерфейс к системам Станции и элементарный усилитель. Спаять такую схему по силам и мальчишке эпохи изобретения радио. Правда, и воспользоваться ею тому, кто не имеет в потрохах соответствующих эффекторов, невозможно. Хорошо бы эту гадость спалить, но вряд ли. Не та конструкция.
 Какое-то время Тилос сидел на полу, медитируя и восстанавливая заряд аккумуляторов. В отличие от коммуникатора Лесной Долины, эта схема к силовой установке замка не подключалась. Кабели высокого напряжения угадываются далеко в стороне, подпитаться от них невозможно. Сколько там осталось от реактора? Десять процентов? Девять? В последний раз индикатор выдавал двенадцать, а теперь проверять его даже и не хочется. Кто бы знал, что этот терминал требует такого количества энергии…
 Все. Аккумуляторы полны. Ресурс реактора - восемь с половиной. Проклятый индикатор… Жалкие восемь запятая пять семь два три один один. Если удастся выбраться отсюда живым, придется забыть о боевом режиме. Может, удастся найти на морском берегу бутылку с джинном, который умеет восстанавливать киборгам энергетику? Это ведь сказка, в ней все возможно. Нет, вряд ли. Это не джинн нужен, а простейшая силовая установка. Это Джао так говорил. Для демиурга, значит, простейшая. Для меня, боюсь, - чудо техники. Почему Джао не дал мне такую с собой? Плохой вопрос - и так понятно. Чтобы всесильным себя не чувствовал, экономил. Педагог недоделанный…
 Тилос встал и подошел к двери, напряженно прислушиваясь. Тихо. Впрочем, материал стен надежно глушил все звуки, даже лающий вой сирены. Открыть дверь, осторожно, на миллиметр сдвинуть в сторону. Полозья хорошо смазаны, панель едет бесшумно. Сирена все еще воет. Это хорошо. Значит, меня еще не обнаружили. Почему медлит Майно? Почему он позволил мне попасть сюда? Почему не отрезал интерфейс от Станции? Хотя нет, это должно быть последним оружием. Например, если его разобьют наголову, возьмут замок штурмом. Нельзя давать врагу хоть какую-то возможность отрезать себя от Станции, даже гипотетическую. Правдоподобно. Как на деле - поди узнай.
 Топот ног. Очередная толпа в белых халатах в сопровождении трех охранников. Как хорошо, что я догадался украсть такой же халат. Как хорошо, что ключевая комната спрятана умно - в самом людном месте. Как хорошо, что Майно делает все так основательно. Сошел бы я за техника (или кого там?) без халата? В обугленной куртке, болтающейся лохмотьями, в изорванных штанах? Ага, щас. Легкой трусцой за группой, дыхание потяжелей, хрипеть… Нет, это уже перебор. Переигрывать не будем. Где бы еще очки найти?
 – Куда прешь?
 Тычок в грудь. Здоровый детина, в глазах - ни малейшего проблеска интеллекта. В руках… ого. Опять что-то типа пулемета. Прихватить себе такой, что ли?
 – Не видишь - коридор заблокирован? Вон туда, в убежища - быстро! Размажут тебя по стенке ненароком - будешь знать… Умник!
 Невыразимое презрение в голосе. Ага. Психологию мордоворота при очкариках даже Майно переделать не под силу. Хотя, может быть, просто не удосужился. Однако в убежище мы не пойдем. Нам наверх, в приемную. Вдруг они еще живы?
 – Чего встал? Я тебе баба, что ли, пялиться на меня? А ну…
 Ти-хо, парень, тихо. Твой хрип за сиреной все равно не слышен. Подхватить пулемет - и по лестнице. Где гашетка? Ага. Странная конструкция, но удобная. Разрядник бы сюда, он в тесных помещениях куда сподручнее. Но нет разрядника. Будем обходиться так.
 Лестница. Охранник. Еще охранник. К Пророку эту железяку, голыми руками проще. Откуда я пришел? Ага. Вон тот поворот и вон та потайная зверь. Заперта. Странно. Я не закрывал. Только прикрыл от сквозняка. Ладно, мы не гордые, откроем снова… Вот так. Ну зачем же так громко щелкать? Лестница, еще лестница… вот оно! Выход к казармам. Там меня наверняка ждут. Опять придется включать боевой режим. Как бы мне наверх пустым не выбраться. Толку от всех моих способностей будет… Можно, конечно, на сутки спрятаться, естественным образом аккумуляторы заполнить, но где у меня сутґки? Затравят как крысу в норе.
 Дверь. Последняя дверь в нейтрализующем поле. За ней - толпа троллей и прочей охраны. Глубоко вздохнуть - и разблок…
 По серо-зеленому покрытию двери ползут трещины. Середина вздувается пузырем, во все стороны летят раскаленные частички лака. Это что еще за выкрутасы? Кто-то ломится снаружи? Почему просто не открывают? Ах, да, я же сжег схему. Но зачем…
 – Могущественный Серый Князь. Очень приятно снова встретиться.
 Откуда здесь взялся этот бард? Хамир… Хамир и Талазена. Мелиандр Красило. Вероятный подсыл Майно в городе. Видно, доверенное лицо. Сносим - и в проход. Откуда он знает, что я…
 Тревога, тревога. Уровень заряда реактора пять процентов. Три процента. Реактор пуст, заглушен. Аккумуляторы неисправны, утечка энергии. Уровень заряда семьдесят процентов… пятьдесят… восемнадцать… один… аккумуляторы полностью разряжены. Внимание! Энергетический уровень недопустимо низок, опасность останова критически важных систем. Энергосистема повреждена, недопустимые уровни утечек. Риск повреждения биологических компонентов. Срочно подключиться к ближайшей станции поддержки…
 Почему не подчиняется тело? Куда уходит энергия? Почему? Шаг, еще шаг… Тело деревенеет, сервомоторы встают один за другим. Сердца бьются все медленнее, в глазах темнеет. Интересно, что случится, когда отключится мозг? Последняя судорога глазных яблок: Мелиандр улыбается. Снисходительно и слегка сочувственно. Мелиандр?… Не человек… морф. Демиург. Как я не заметил этого раньше?…
 Майно склонился над окоченевшим телом Тилоса, в неловкой позе лежащим на полу. Черты лица Игрока поплыли, принимая привычную форму.
 – Отчаянный парень, - задумчиво сказал он. - Даже жалко. Каол, перенести его в камеру. Руки-ноги поаккуратнее уложите. Он мне еще понадобится. Ну и беспорядок же здесь… Кто-нибудь, позаботьтесь об уборщиках.
 Ольга отчаянно барахталась в набегающих соленых волнах. Теплая вода лезла в нос, не давала дышать, тяжелые сапоги тянули вниз, в глубину. Она отчаянно дернулась и открыла глаза. Тьма. Она лежит на постели, спеленутая чем-то мягким, но плотным. Невозможно пошевелиться, вздох с трудом проникает в грудь. Во рту - вкус крови. Наверное, ударилась щекой, когда падала. Залечить… Нет. Сила где-то далеко-далеко, как и солнечный свет, где-то за пределами замка. Она в плену. Опять в плену. И на этот раз Тилос не придет, чтобы спасти ее. Откуда она это знает? Знает - и все…
 Забытье. Благословенное забытье перед смертью. Она умрет и придет на небесные пастбища. Отец-Белоконь приветливо взглянет ей в глаза, и у ней не будет в руке пресной лепешки, чтобы накормить его. Но она сделала все, что могла, все, что было в ее невеликих силах. Отец-Белоконь ласково коснется ее своими мягкими теплыми губами, она потреплет его по длинной белоснежной гриве, легко, как и подобает Всаднице, безо всякого седла запрыгнет ему на спину, и они помчатся по бескрайним лугам навстречу встающему солнцу.
 А сейчас она уснет. Уснет, чтобы не проснуться.
 Пробуждение оказалось неожиданным, мгновенным. Хлаш лежал на твердом топчане в светлой комнате. Странно - солнечные лучи, пробивающиеся сквозь плотно прикрытые шторы, шли под небольшим углом вверх. Такое он уже видел - в хижине для медитаций. Узкая Скала в родных Песчаных горах вздымалась над далекими равнинами по крайней мере на семьсот саженей, и заходящее солнце вот так же светило снизу в окна.
 Тролль осторожно поднялся на ноги, опасаясь какого-нибудь подвоха, и подошел к окну, рывком отдернув занавесь.
 Так и есть.
 Окно пробили в скале на невообразимой высоте. Далеко-далеко внизу в мглистой дымке угадывались острые вершины других скал, поменьше. Солнце почти касалось горизонта, огромный красный шар готовился утонуть в морских волнах. Небо полыхало оттенками зеленого и оранжевого, отдельные облачка лишь подчеркивали его чистоту. У Хлаша невольно захватило дух. Красота окружающего мира настолько не вязалась… с чем?
 Как он мог забыть! Они в логове безжалостного врага, в плену, и неизвестно, что с ними будет. Где остальные? Что это за место? Тролль осторожно толкнул прозрачную пластину, закрывающую оконный проем, потом постучал по ней костяшками пальцев. Казалось, он ощупывает камень, настоящий камень. Ни малейшего дуновения воздуха от рам, сливающихся с окружающей стеной. Насколько он мог видеть, скала под окном уходила отвесно вниз. Наверняка она еще и отполирована. Даже если выбить стекло, без снаряжения спуститься вниз невозможно, разве что крылья отрастишь.
 Хлаш оглядел комнату, потом перевел взгляд на себя. На нем оказалась совсем чужая одежда: простые легкие штаны и рубаха без ворота и даже застежек, подпоясанная тонким матерчатым же ремешком. Из похожей ткани были сделаны простыни, прикрывающие топчан. Подушка отсутствовала - взамен изголовье странной койки слегка приподнималось. В дальнем углу виднелось прикрытое крышкой отверстие, видимо, выгребная яма, рядом из стены торчала короткая блестящая трубка - наверное, для воды. Все, если не считать голых стен, пола и потолка, обитых непонятным материалом приятного смарагдового оттенка. Двери отсутствовали.
 Хлаш вернулся к топчану, присел и задумался. Очевидно, они в плену. Почему-то не в подземельях, а на вершине горы, но все равно в плену - комната-камера демонстрировала это максимально убедительно. То ли они зачем-то еще нужны Майно, то ли есть обстоятельства, ему неизвестные. Но гадать бессмысленно, так что остается лишь ждать.
 Ожидание продлилось недолго. С легким жужжанием стены по бокам комнаты ушли куда-то вверх.
 – Ой, Темка! - ахнул справа голос Ольги. - Хлаш!
 – И засоня-Заграт, - подытожил тролль, выходя из транса и открывая глаза. - Вся компания в сборе. Хотя нет. Где Тилос?
 – Он здесь! - раздался с дальнего конца большой комнаты, в которую превратились камеры, голос Теомира. - Только без сознания!
 – Ну-ка, - Хлаш быстрым шагом подошел к койке Серого Князя. Ольга уже пыталась нащупать пульс у него на шее. Приковылял Заграт - в рубахе с длинным рукавом взамен обычной душегрейки орк смотрелся странно-нелепо. Тилос действительно лежал без чувств, глаза блестели белками из-под полуприкрытых век.
 – Сердце бьется, - заметила Ольга. - Вроде жив, только одурманен чем-то.
 Веки Тилоса дрогнули, и он сел на кровати, озираясь вокруг бессмысленным взглядом.
 – Где… - начал он и остановился. Его глаза сфокусировались на Ольге, быстро обежали длинную комнату. - Понятно. И далеко вы ушли? Ну, после того, как мы расстались.
 – До приемного зала, - пожал плечами Хлаш. - Прикончили того старикашку, что говорил с балкона, но он оказался говорящим мороком. Потом нас спеленали колдовством, и я ничего не помню.
 – И я, - поддержала его Ольга.
 – И я, - в голос согласились Заграт с Теомиром.
 – Замечательно, - Тилос глубоко вздохнул и снова откинулся на топчан. - Как настоящий Майно выглядит, не узнали?
 – Сто лет как знаем, - зарычал Заграт, сплюнув на пол. - Помнишь того бардишку из Хамира, а потом в Талазене? Что к Онке приставал?
 – Мелиандр Красило, - кивнул Тилос, глядя в потолок. - Но это личина для путешествий, не постоянный облик. Видать, не один я дома скучал. Хотел бы я знать, что ему там понадобилось…
 – То же, что и тебе, - раздался сзади голос. - Были у меня планы на те места, видишь ли. И кто тебя просил соваться не в свое дело?
 Компания разом обернулась к спокойно прислонившемуся к стенке "Мелиандру", с интересом наблюдающему за ними.
 – Убью! - зарычал Заграт, одним прыжком преодолевая расстояние до лже-барда. Его когти прошли сквозь горло демиурга словно сквозь туман. Майно тихо рассмеялся.
 – Не надо нервничать, мои юные друзья, - сказал он. - Я же не идиот - соваться к вам во плоти. Спросите вашего поводыря, что такое голограмма. Хватать меня бесполезно, как видите.
 – Сволочь… - обреченно сказал Заграт, отошел и плюхнулся на ближайший топчан, уставившись в пол.
 – Как сказать, - не согласился Майно. - Если бы твои соотечественники взяли меня в плен, попал бы я в такие комфортные условия? Сомневаюсь. Вы живы, здоровы, одеты и в тепле. А за окном, между прочим, мороз, так что стекла разбивать не советую. Да и не удастся.
 – Ну и что ты от нас хочешь? - ровно спросил Хлаш.
 – Вообще-то меня называют Великим или повелителем, - подсказал Майно. Хлаш в упор смотрел на него. - Ну ладно, обращайтесь как хотите. Мне не жалко. А хотеть я от вас ничего не хочу. Это вам от меня что-то надо было. Вот я и хочу услышать - что? Ну давайте же, не молчите. Неужто полсвета прошли только для того, чтобы мне в рожу плюнуть?
 – Ты убил наших родичей! - крикнула Ольга, сжимая кулаки. - Ты послал этих грязных жугличей, чтобы они захватили наши земли!
 Теомир согласно кивнул.
 – И ты призвал на войну клан Серого Когтя, - добавил Заграт. - И они все мертвы.
 – А наш могучий друг какие ко мне имеет претензии? - осведомился Майно, поглядывая на Хлаша.
 – Игра, - коротко ответил тот. - Не люблю, когда меня за игрушку держат.
 – Ах, вон оно что, - грустно покачал головой Майно. - Значит, мой старый неприятель, ныне называющий себя Тилосом, рассказал вам про Игру. Неумно с его стороны. Ох как неумно…
 – Может, объяснишь, почему? - поинтересовался Серый Князь.
 – Отчего же не объяснить, - согласился Майно. - Чуть позже, если не возражаешь. Кстати, о твоих претензиях я не спрашиваю. После того прискорбного инцидента с Лесной Долиной…
 – Инцидента? - с удивлением взглянул на него Тилос. - Ну-ну.
 – Инцидента, - с нажимом повторил Майно. - Я же не заставлял тебя взрывать котел. Сам сделал, по собственной инициативе. Какое место загубил, ай-яй-яй… - Он сокрушенно покачал головой.
 – А до того ты отравил все население Долины ядовитым газом.
 – Я? Отравил? - удивился Майно, широко раскрывая глаза. - Да Пророк с тобой, сердитый ты мой. Зачем мне убивать людей, которые прекрасно поработали бы на меня? Заложников, ради которых ты бы сам сделал для меня многое? Сонный газ, усыпляет на пару суток, не более. Правда, он довольно вонюч и действует медленно, так что добавляется слезоточивая компонента - чтобы не до респираторов и укрытий было. Конечно, есть побочные эффекты - аллергии, волдыри на коже, иногда долгий кашель… Ну да все лучше, чем глотки людям резать. Кстати, насчет твоих доверенных людей - Ханкера, кажется, и прочих - я особое указание дал живыми взять. Специально для этого стр е лки арбалетные только сонным зельем мазали.
 – Так они не были мертвы? - Тилос, до того спокойно лежащий на койке, вскочил на ноги. - Не были мертвы…
 – Я тебе это и объясняю. Я их усыпил, а ты - испепелил. Кто из нас лучше - я, пытавшийся живыми захватить опасных противников, - Майно кивнул на остальных, - или ты, готовый уничтожить своих людей, лишь бы не отдать мне свои жалкие секреты?
 – Я их убил… - прошептал Тилос. Его глаза помутнели. Он опустился на колени и обхватил руками голову.
 – Да, мой друг, да, - сочувственно вздохнул Майно. - Но что сделано, то сделано. Разумеется, в этом есть и моя вина. Просто я не ожидал, что ты воспримешь все так болезненно. База и база, пусть и крупная, но одна из многих… Четырех? Пяти? Готов принести самые искренние извинения.
 – Тилос, - Хлаш осторожно положил руку Серому Князю на плечо. - Зачем ты его слушаешь? Вспомни, как называли его древние - Хуз-ам Кашим, Повелитель лжи!
 – Называли, - согласился Майно. Его глаза весело поблескивали. - И сейчас так называют, и даже похлеще. Знал бы ты, матха, как народы не любят умных врагов! Они даже битвы проигрывают не по собственной глупости и неумелости, а потому что враг их обманул. В засаду завел, обходной маневр совершил, да мало ли… Нет, чтобы выйти и тупо рубиться одному против троих!
 Хлаш открыл рот и снова закрыл. Крыть было нечем.
 – Что же до вас, мои молодые друзья, - Майно повернулся к Ольге с Теомиром, - то мне очень жаль, что так получилось с вашим народом. Но у меня не оставалось иного выхода. Далеко к северу от Талазены, за устьем Ручейницы, лежит Закатная Бухта, мой давний форпост на том континенте. Может, слыхали о такой. Последний век, если не больше, у меня постоянно возникали проблемы с увеличивающимися в числе жугличами. Они решили, что я - я! - должен платить им дань. Можно было просто истребить их, но наш Серый Князь первым бы осудил меня. Не так ли, Семен?
 Тилос вздрогнул как от удара огнехлыстом. Он медленно поднял взгляд.
 – Откуда ты знаешь? - тихо спросил он. - Никто в этом мире…
 – Разумеется, от нашего общего друга, - пожал Майно плечами. - Джао не просто так засунул тебя сюда. Сначала он попросил у меня разрешения, описал твою нелегкую судьбу, что-то туманно намекнул про очередной эксперимент… Я не возражал - почему бы не помочь уважаемому ученому. Я даже согласился не лезть без особой нужды на твою территорию. Знал бы, что ты ввяжешься в Игру против меня…
 – Я не участвовал в Игре, - зло сказал Тилос. Он все еще стоял на коленях, но уже не в расслабленном отчаянии. Парень приходит в себя, одобрительно подумал Хлаш. Хорошие нервы. - Я не участвовал в Игре против тебя, пока ты не уничтожил мою Долину!
 – Да ну? - удивился Майно. - А что такое, по-твоему, подготовка диверсионного отряда? Игра в фанты летним вечером? Но вернемся назад. Я не мог истребить жугличей по гуманным, в том числе, соображениям. Поэтому я посулами и уговорами двинул их на запад, в малонаселенные земли Всадников. Извините меня, Ольга и Теомир, но ваш народ захапал себе огромную территорию и почти не использовал ее. Конские пастбища не составляли и сотой ее части, остальное пропадало зря. А ведь это чистый чернозем, богатейшие пахотные земли! Конечно, со временем вы бы и сами начали их обрабатывать, вы уже наполовину перешли к оседлой жизни, но весь процесс занял бы не одну сотню лет. А с жугличами нужно было что-то делать…
 – Мы берегли землю! - перебила его Ольга. - Мы не держали коней на одних и тех же выпасах! Мы кочевали для того, чтобы трава не выбивалась копытами…
 – А зачем вам столько коней, моя родная? - оборвал ее Майно. - Под седлом у вас ходил один конь из двух-трех десятков. На мясо вы их почти не пускали, на сторону продавали со скрипом… Так зачем вам столько? Только не надо рассказывать про родственные узы и Белого Коня, который ваш пращур!
 – Ну, а мы чем тебе помешали? - зло спросил Заграт. - И в лесах у нас хотел жугличей поселить?
 – Совсем нет, - отрицательно качнул головой Майно. - Гибель твоего клана - чистый несчастный случай. В котором, кстати, виноват ты.
 – Я? - ахнул Заграт. - Ах ты…
 – Спокойно! - Майно поднял руку. - Дай закончить. Если бы ты не упрямился против похода, вы бы ушли на юг, повоевали там всласть несколько месяцев и спокойно вернулись домой. Ну, потеряли бы десяток бойцов, это вам привычно. Знаешь, как погибли твои родичи? Я специально поинтересовался. На одном из переходов они столкнулись с жугличами. Случилось какое-то недоразумение - и началась рубка. А у жугличей с собой оказался колдун. Ты бы без труда блокировал его примитивные заклятья, но тебя там не оказалось. Мой агент вынужденно убрал тебя с дороги, а замену себе ты воспитать не успел. В общем, когда мои люди остановили драку, ваш клан вырезали почти полностью. Для меня это было весьма досадно… если тебя это утешит.
 – Разъясни мне вот что, - Тилос одним движением поднялся с колен и сейчас стоял, скрестив руки на груди. - Предположим, ты убрал Всадников и заменил их жугличами. Думаешь, что решил проблему с кочевниками? Да через десять или пятнадцать лет они снова размножатся так, что опять потребуют дань. И?
 – Из тебя вышел бы неплохой Игрок, - одобрительно кивнул Майно. - Во-первых, Всадники должны были частично откатиться на запад, но большей частью жугличи ассимилировали бы их. И получили бы в наследство зачатки земледельческой культуры. А уж я бы позаботился, чтобы зачатки развились в систему.
 – А зачем тебе война на юге?
 – Ну, тут уж я личных интересов не преследовал, - вздохнул Майно. - Видишь ли, жугличи не могли добраться до Всадников, не пройдя территории Хамира. А просто так они проходить не собирались - обязательно хотели пограбить всласть, а заодно и за старые обиды отомстить. Но кочевникам обнесенный стеной город не взять, они бы застряли там ох как надолго… А за это время или с Всадниками воевать расхотели бы, или Всадники успели бы силы в кулак собрать, и уж тут такая мясорубка случилась бы… Я не для того наступление подгадывал на кочевку Всадников с западных пастбищ, чтобы им время сгруппироваться дать. Вот я и пригласил поучаствовать в осаде южных соседей - харазгов, обладающих осадными башнями. Но ведь и они так просто не ушли бы, своей бы доли в землях потребовали или еще что. Орки оттянули их силы домой, ну, а вернуться второй раз харазгам станет куда тяжелее. Троллей я на это дело планировал, но они отказались.
 – Ты и в самом деле знаешь, где Драконий Камень? - поинтересовался Хлаш. - Или просто голову морочил?
 – Так скажем, - Майно поморщился, - у меня есть предположения, где он находится. Слово "вернуть", знаешь ли, многогранно и не всегда означает "поднести на блюдечке".
 – Да, Повелителем Лжи тебя недаром прозвали, - кивнул тролль. - Ох, недаром…
 – Твое право так думать, - отмахнулся Майно. - Но согласись, вся эта история заварилась не из-за моего желания поразвлечься. Я еще и этот-то материк не до конца переварил. Но базу на западе я терять не собирался. Могу выразить вам соболезнования по поводу страданий ваших народов, но тут моя роль минимальна. Война заложена в природу людей, орков и даже троллей, я лишь направляю ее в удобное мне русло.
 – Да, это Игра, - согласился Тилос. - И война будет продолжатся, пока Игра не кончится. Знаешь, мне кажется, что ты заигрался, Камилл.
 – Один-один, - широко ухмыльнулся Майно. - Похоже, Джао и тебя не в полном неведении сюда отправил. Но насчет заигрался - ты неправ. Игра только начинается. Этот мир нуждается в хорошей переделке, и я ее совершу. К моменту окончания Игры это место не будет походить на другие миры. Война навсегда уйдет в прошлое, обещаю.
 – Я тебе не верю, - неожиданно сказала Ольга. Все с изумлением обернулись к ней. - Ты красиво говоришь, а я не понимаю и половины. Я просто глупая девчонка, втянутая не в свое дело. Но я чувствую твою ложь! У меня еще отдается в памяти вой твоих волколаков на наших землях! Не трать зря слова, хитроумный, я все равно убью тебя, если дотянусь. Выйди сам, не посылай вперед себя морок. Будь мужчиной!
 – Чисто технически последнее требование затруднительно, - Майно ухмыльнулся. - Видишь ли, половые признаки наша раса утратила много-много ваших тысяч лет назад. Да и волколаков ты зря приплела - думаю, наш дорогой Тилос согласится, что врага гуманней рассеять страхом, чем истребить. Однако по сути заявления - еще кто-то так думает? Только честно.
 – Я порву тебе глотку при первой же возможности, - рыкнул Заграт, вскакивая на ноги. - Выходи на бой, сын болотной вонючки!
 – Ты виновен в гибели Лесной Долины, - спокойно сказал Тилос. - Я действовал правильно, и любой ее житель поступил бы так же. Не стыкуется твоя история с действительностью. Диверсионный отряд, говоришь? Ты знал, что Отряд уходит, знал, что я выхожу из игры, что у меня очередной кризис в Приморской Империи и мне не до ваших развлечений. Да и заложниками на меня давить без толку. Нет, захват Лесной Долины - бессмысленный шаг. Ты лжешь. Я не смогу чувствовать себя в безопасности, пока ты находишься рядом.
 – Ну, а мне ничего не остается, кроме как поддержать друзей, - развел руками Хлаш. - На Тролличьих Островах Народ обдумывает войну с людьми на истребление. Если Игра продолжится, начнется очередная бессмысленная бойня и Путь снова осквернят недостойными мотивами. А для прекращения Игры ты должен уйти. Чисто технически, как ты говоришь, это единственное решение.
 – Ага, - раздумчиво произнес Майно. - Я так понимаю, что потратил время впустую. А ведь я честно вам подыгрывал всю дорогу, и даже сейчас не хотел бы вас убивать. Не буду рассказывать о том, как восхищаюсь вашим мужеством и всем таким, все равно не поверите. Но, видите ли, пока вы живы, везет не только вам, но и мне. Тоже вроде закона физики. Как я Крестоцин взял, а? Хоть в учебники заноси. И хоть бы одна собака не вовремя тявкнула! Да от самой Лесной Долины я мог не раз уничтожить вас, но отпускал. Так, подстегивал слегка, чтобы не расслаблялись. Неужто сами не заметили? И сейчас я бы сохранил вам жизнь при условии пусть даже лишь видимости сотрудничества. Но, вижу, вы на такое не настроены и рано или поздно до меня доберетесь. Игра о том позаботится. Может, еще передумаете? - Он обвел всех взглядом. - Честное слово, я постараюсь компенсировать ваши потери…
 – Нет! - твердо заявил Теомир. Ольга взяла его за руку и согласно кивнула.
 – Пошел ты… - сквозь зубы проворчал Заграт.
 – Нет, - равнодушно ответил Хлаш.
 Тилос качнул головой.
 – Ну что же, - вздохнул Майно. - Значит, хотите битвы не на жизнь, а на смерть? Ладно. Да будет так!
 Демиург медленно развел руки и резко хлопнул в ладоши.
 – Фигляр… - успел пробормотать Тилос, прежде чем мир вокруг завертелся.
 Они стояли в центре небольшого зала, по стенам струились тусклые золотые письмена. Высокие своды уходили вверх, теряясь во тьме. На стенах трещали и чадили смолистые факелы, сквозь узкие окошки-бойницы с трудом сочился вечерний свет. В простенках с трудом угадывались какие-то гигантские фигуры - то ли статуи, то ли стража.
 – Антураж соблюден, я полагаю, - сказал неторопливо вышедший из густой тени Майно, все еще в личине трактирного барда, но уже в кольчужном доспехе. Его голос гулко отдавался под сводами. - Давайте, что ли, решим наши разногласия раз и навсегда. Как думаете? - Он издевательски засмеялся.
 – Мы будем драться голыми руками? - поинтересовался Тилос, скрещивая руки на груди. - Тогда я воздержусь.
 – Ах, да! - демиург досадливо ударил себя по лбу. - Склероз, вы уж простите меня, старика. О-хо-хо, где моя молодость…
 Он снова картинно хлопнул в ладоши, и перед Отрядом из ниоткуда возникла немалая груда свертков.
 – Это - ваше, - любезно пояснил демиург. - То барахло, с которым вы притащились сюда. Если нужно что еще - не стесняйтесь, у меня этого добра тонн двести по арсеналам хранится.
 Заграт решительно шагнул мимо недоверчиво рассматривающего кучу Тилоса и вытянул из-под общей кучи длинный посох, аккуратно обернутый мягкой ветошью. Сорвав тряпки, он с любовью погладил длинное древко.
 – Вот это уже лучше, - пробормотал он себе под нос.
 – Боюсь, ненамного, мой храбрый шаман, - расслышал его Майно. - Ну, а остальные что столбом стоят? Мне становится скучно. - Он махнул рукой, и часть кучи растаяла в воздухе. - Пожалуй, буду убирать постепенно, чтобы не зевали.
 Тролль широко зевнул.
 – Я, пожалуй, в сторонке постою, - сказал он. - Все равно ни зги не вижу.
 – Ах, да, про вечернюю слепоту могучего Хлаша я тоже забыл, - спохватился демиург. - Ну ничего, сейчас поправим.
 Перед троллем с мелодичным звоном возник маленький столик с одиноким стеклянным бокалом. Хлаш взял его в руку и недоверчиво принюхался. Запах оказался правильным, и тролль одним глотком выпил зелье. Отравлюсь - и ладно, мелькнуло в голове. Все лучше, чем быть развлечением для чокнутого бога.
 – Засекаем три минуты, - промурлыкал Майно. - Рекомендую остальным за это время подготовиться как следует.
 – Как скажешь, гад, - решительно сказала Ольга. Она шагнула мимо все еще неподвижно стоящего Тилоса и, покопавшись в куче, выбрала два длинных кинжала. Чуть подумала, вытащила еще один кинжал, прицепленный к широкому поясу, и кинула его Теомиру: - Темка, лови. Твое.
 Теомир, вздрогнув от неожиданности, поймал пояс. Поколебавшись, он шагнул вперед и вытащил из кучи тоскалу. Нерешительно взвесив ее на руке, он взглянул на Майно.
 – Ну ж, мой мальчик, - подбодрил его Майно. - Давай, не стесняйся. Кольчуга там, или панцирь - выбирай сразу. Потом поздно будет.
 Странно паренек себя ведет, мелькнуло у Хлаша в голове. Как будто ждет чего-то, какого-то знака… В глазах потихоньку прояснялось, тени предметов приобретали отчетливые формы. Он присел у кучи и наполовину на ощупь выбрал из груды свою палицу. Остальное оружие странных незнакомых форм принадлежало не им, явно вытащенное Майно из глубин своих арсеналов. Что же, хотя бы здесь он играет честно.
 – Я готов, - сказал тролль.
 – Я готова, - подтвердила Ольга.
 – Я тоже, - проворчал орк.
 – И… я, - нерешительно согласился Теомир, застегивая пояс вокруг талии. Его пальцы привычно пробежались по потайным кармашкам. Метательные звезды оказались на месте.
 – Ну, а наш Хранитель всегда готов, - подытожил Майно, насмешливо улыбнувшись и сразу посерьезнев. Куча оружия перед ними беззвучно исчезла. - Доспехи вам не нужны. Ладно, ваше дело. Ну что, сердитые вы мои, я прямо перед вами. Давайте, рубите, если сможете.
 Хлаш с Тилосом одновременно рванулись вперед. Длинная полоса пламени протянулась от Заграта в сторону демиурга. Теомир неуловимым движением выхватил из пояса звезду и метнул ее в сторону врага, а Ольга выхватив кинжал, скользящим боевым шагом двинулась к Майно.
 Демиург даже бровью не повел. Огненная полоса уперлась ему в грудь и бессильно опала, метательная звезда бессильно звякнула о стену позади. Небрежное движение ладони - и два человека, орк и тролль отлетели на несколько саженей назад, беспомощно рухнув на пол. Хлашу показалось, что ему со всей дури врезало каменной глыбой. Сквозь кровавый туман в глазах он увидел, как Тилос, не задев Майно и пальцем, перевернулся в воздухе и неловко, на вытянутую руку, словно ученик первой ступени, упал на плиты пола. Демиург прижал его шею к полу ногой и удивленно поднял брови.
 – И все? - озадаченно спросил он. - Ну, отчаянные вы мои, разочаровали вы меня. Открою страшную тайну - предыдущая команда тоже до меня добралась. Было это лет так четыреста назад. Вот они действительно показали себя бойцами - чуть в клочья меня не порвали, на полном серьезе. Честно скажу - тогда я почти испугался. А с вами что? Впрочем, все ясно. Ваш игрок бросил вас. Игра, кажется, закончилась в мою пользу.
 Он снял ногу с шеи Тилоса и несильно пнул его под ребра. Серого Князя отбросило к остальным. Увидев его бессмысленные глаза, Хлаш почувствовал, как по коже бегут мурашки.
 – Даю еще один шанс, - со вздохом сказал Майно. - Только не обессудьте: не сумеете и на этот раз - умрете. - Он вытянул руки вперед, и между его ладонями затеплился огонек. Через секунду пламя стало ослепительным. - Считаю до пяти. Раз… Два…
 – Не надо, - раздался тихий, дрожащий от отчаяния голос. - Не надо… Я согласен… Я подчинюсь!
 С трудом поднявшийся на одно колено Хлаш изумленно повернул голову. Теомир, кое-как вставший на ноги, шатаясь, шел к Майно, одна рука на эфесе так и оставшейся в ножнах тоскалы.
 – Теомир… - тихо всхлипнула распластавшаяся на камне Ольга. - Что ты…
 Теомир подошел к Майно и медленно опустился на колени.
 – Я признаю твою власть, - слегка заикаясь, сказал он. Хлаш поймал его взгляд, из-за плеча брошенный на Ольгу. В глазах парня стояли слезы. - Я отдаю себя на твою милость, повелитель. - Он медленно вытащил тоскалу из ножен и протянул ее эфесом вперед. - Прими мой меч, о Великий!
 – Предатель… - проговорил Заграт. В его голосе не было ненависти, одно лишь удивление. - Предатель. Ну надо же…
 – Сломался парень, - с сожалением сказал Хлаш, опускаясь обратно на пол. - Жаль.
 – Вы… не… понимаете… - Тилос ворочался на полу, пытаясь подняться. - Остановите… его! Хлаш…
 – Молодец, мальчик, - одобрительно кивнул Майно. - Я все ждал, когда ты решишься. - Он опустил руки, и огонь между ладонями пропал. - Я принимаю твой меч и твою службу. Да будет так!
 Раскат грома потряс зал. Последние солнечные лучи из окон потухли, все вокруг залил багровый свет. Фигура Майно выросла в размерах, от его оглушительного смеха задрожали стены, а коленопреклоненный Теомир рядом с ним усох до размеров букашки. Статуи в простенках - все-таки статуи, не стража - закачались, некоторые тяжело опрокинулись на пол с металлическим лязгом. Хлаш почувствовал, что его разрывает на части, а в жилах вместо крови течет опаляющее пламя. Страшная боль охватила тело, и он заревел во все горло, не в силах сдержать себя. Рядом рычал Заграт, извивалась и тихонько поскуливала Ольга, и небытие стремительно наваливалось со всех сторон сразу.
 И тут все кончилось. Фигура Майно приняла обычные размеры. Теомир безжизненно распластался рядом с ним, тоскала валялась рядом. Хлаш почувствовал себя безмерно усталым, постаревшим на полсотни лет. Зал залил неяркий мягкий свет, помещение оказалось куда меньше, чем казалось в полумраке. Майно подошел к небольшому каменному трону, обитому мягкой материей, и небрежно расположился на нем.
 – Итак, - спокойно сказал он. - Моя победа зафиксирована формально. Поздравляю всех присутствующих с успешным проигрышем. Вопросы есть?
 – Что произошло? - ошеломленно спросил Заграт, поднимаясь на ноги. Он все еще крепко сжимал свой посох.
 – Игра окончена, - безжизненно сказал Тилос, не делая попыток подняться. - По правилам он выигрывает, если гибнет половина команды или предает хотя бы один из героев. Теомир предал Отряд. Майно победил.
 – Именно так, мои храбрые, - согласно кивнул Майно. - Вообще-то она окончилась еще когда вы попали ко мне в плен. Судя по всему, именно тогда ваш Игрок смирился с проигрышем и отправился восвояси. Вас, разумеется, с собой не прихватил. Но, на мой взгляд, формально точку еще не поставили - до сего момента. Разочаровали вы меня, однако. Так хорошо шли - и на тебе. Ни замок не разрушили, ни армию не перебили. Полсотни трупов в несколько приемов - курам на смех.
 – И что дальше? - спросил Тилос, поднимаясь на ноги. Он уже оправился от потрясения, его глаза бесстрастно смотрели на демиурга. - Отпустишь нас по домам?
 – Разумеется, нет, мои дорогие, - сокрушенно сказал демиург. - Вы слишком много видели, слишком много знаете. Тебя, мой князь без княжества, отпустить не могу в любом варианте - ты мне этой истории не простишь. А паренек вообще мне в верности поклялся, как ты заметил. Эй, как тебя… Теомир! Хватит разлеживаться.
 Теомир дернулся и раскрыл глаза. Несколько секунд он обводил взглядом зал. Потом он встретился взглядом с Ольгой, вздрогнул и отвернулся. Медленно, словно во сне, он стал на четвереньки, потом на колени.
 – Стоп! - скомандовал ему Майно. - На ноги не поднимайся. Пусть твоя подружка видит твое истинное состояние.
 Теомир метнул на него отчаянный взгляд.
 – Темка… - тихо пролепетала Ольга. - Как ты мог…
 – Он обещал… - тихо ответил Теомир, стоя на коленях. - Обещал, что отпустит тебя… вас. Отпустит, если я…
 – Когда обещал? - крикнула Ольга. - Ты врешь! Он ничего тебе не обещал!…
 – Еще как обещал, - ухмыльнулся Майно. Он явно наслаждался ситуацией. - Сложно, ох, сложно вас искать на расстоянии. На Западном материке только его одного я и нащупал. Остальным повезло больше. Зато спросите его - была ли у бедняги хоть одна ночь без кошмаров? Несчастный мальчуган, нелегко это, когда даже выспаться толком не удается, а?
 Теомир сгорбился и отвернулся.
 – Темка… - прошептала Ольга, с жалостью смотря на него. - Почему ты не сказал?…
 – На том материке? - переспросил Тилос. - А на этом что - легче стало?
 – О, не в пример легче! - Майно с удовольствием откинулся на спинку. - Позвольте мне представить моего лучшего наблюдателя. Ах, как он мне помог!…
 Он покрутил в воздухе пальцем, и под мелодичную трель рядом с троном распахнулась неприметная дверка. Из нее по воздуху выплыл маленький постамент с клеткой.
 – Ых! - воскликнула Ольга. - Он и тебя поймал!
 Зверек не ответил. Он висел на жердочке вниз головой и крепко спал.
 – Болтает много, - пояснил Майно. - Все грозился мне в ухо плюнуть и за нос укусить. Поначалу смешно, а потом раздражает. Очень любопытная зверюшка. Где вы такую откопали? - Он сделал паузу, но никто не ответил. - Ладно, мой новый слуга все мне расскажет. Правда… э-э-э… Теомир? Надо будет тебе имя поприличней придумать. Напомнишь мне потом. Что-нибудь типа Червила или Слизняла…
 – Не изображай из себя театрального злодея, - тихо сказал Тилос. - Скверно получается. Переигрываешь много.
 – Может быть, - согласился Майно. - Редко практикуюсь, видишь ли. С посланниками иноземными вежливыми быть приходится, сам понимаешь. Ладно, как скажешь. Теомир, встань и подойди ко мне.
 Теомир вскинулся и обреченно взглянул на демиурга.
 – И не смотри на меня взглядом задроченного кролика, - поморщился Майно. - Не буду больше дразнить. Встань здесь, - он ткнул пальцем вбок, - и не отсвечивай. На чем мы остановились? Ну да. Все очень просто. У меня в наблюдателях в основном летучие мыши. Зверомаги смотрят их глазами и перебрасывают картинку мне. Очень удобно. Наш шаман, - он взглянул на Заграта, - сейчас скажет, что я вру - нельзя смотреть глазами таких примитивных зверьков.
 – Отчего же, - проворчал шаман. - Сам его глазами видел. Выходит, так ты за нами и подглядывал? Вот как мы в этой деревне попались…
 – Не все так просто. Ваше пленение в том городишке - полная случайность. Вы оказались под моим полным контролем - зачем вы мне в плену? Вам крупно везло, это условие Игры, но и мне везло тоже - больше, чем обычно. Вы, наверное, не в курсе, но здесь идет довольно таки большая война. Так вот, пару раз мои отряды умудрились победить в драках, где обязаны были проиграть, за тем и посылались. Это та же самая Игра, ее оборотная сторона. А глазами летучих мышей смотреть действительно нельзя. Уж больно у них мозги примитивные. Картинка совсем другой выходит, белиберда да и только. Пришлось думать. И ведь придумал! Берем простейший преобразователь и вживляем в тело летучей мыши…
 – Зачем ты это рассказываешь? - прервал его Тилос.
 – А тебе не интересно? - удивился Майно. - Ну ты даешь… Ты слушай, слушай. Есть у меня резоны, будь уверен. Так вот, простейший преобразователь плюс минипередатчик дают вполне понятную зверомагу картинку. Вся хитрость в том, как организовать побольше таких мышей. Ловить по одной? Можно. Но сам посуди - каждую поймать, привезти в лабораторию, вживить, отвезти обратно… А их чаще всего колдуны-противники пачками сжигают. Одна хорошая осада - и пары сотен летунов как не бывало. Дорого и неудобно. Решение простое. Берем обычного нанобота класса три-А, программируем на организацию нужных структур в теле летуна, повышение его агрессивности по отношению к своему виду, придаем способность к заражению - и все. Мой летун встречает дикого, кусает его, и тот тоже становится моим. Ну как?
 – Неплохо, - признал Тилос. - Значит, нашего Ыха заразили… ну да, в Крестоцине. Он сказал, что летучие мыши там злые, его укусили.
 – Точно, - согласился Майно. - Потом один из моих магов обнаружил необычного летуна, сообщил мне… А переделать односторонний транслятор в двусторонний - дело двух минут. Так что не судите вашего парня строго - я его на всю катушку ломал. Заодно и проблему вот обнаружил, спасибо Заграту, - при определенном везении любой зверомаг может такого летуна под контроль взять. Нужно будет подумать, как это поправить.
 – Я так и не понял, зачем ты нам это рассказываешь? - Тилос сделал шаг вперед. - Точнее, мне. Что ты хочешь?
 Майно стремительно поднялся на ноги и подошел к нему вплотную. Его ноздри раздувались.
 – Чего хочу? Тебя! - почти прошептал демиург, ткнув пальцем в грудь Серого Князя. - Только тебя. - Он повысил голос. - Знаешь, как мне осточертели эти болваны, ни хрена не знающие об окружающем мире? Знаешь, как тяжело, когда не с кем толком поговорить? Я обучаю колдунов десятками, но ни один не способен придумать что-то новое. Ни один не может выйти за рамки своей дурацкой Силы! Ты видишь - я вынужден воровать у тебя - тебя, получеловека! - идеи. Огнехлыст этот дурацкий - до сих пор стыдно, что украл. Мне нужен ты, нужен больше, чем сотня, тысяча любых других!
 Майно резко выдохнул, отошел на пару шагов и снова повернулся к Тилосу.
 – Еще раз прошу тебя пойти ко мне на службу. Ты получишь все, что захочешь - лаборатории, людей, власть, любые почести, деньги… Самостоятельность, свободу, в конце концов! Почти неограниченную свободу! Станешь моим наместником на своем материке, будешь кроить и перекраивать его по желанию. Мне нужно только одно - твое сотрудничество. Заметь - не подчинение, не слепое повиновение - просто искреннее сотрудничество.
 Майно замолк, наступила тишина.
 – Нехило, - пробормотал Заграт. - Я бы на его месте не отказался.
 – Зачем? - спросил его Тилос. - Все это я имел и раньше. Какой смысл тогда был идти с Отрядом?
 – Ты отказываешься? - мягко спросил Майно. - Я могу дать время подумать. Пожалуйста, не принимай решений в горячке. И мне действительно жаль, что так получилось с твоей Лесной Долиной.
 – А что будет с ними? - Тилос кивнул на остальных. - Ты их отпустишь?
 – Нет, конечно. Сам понимаешь - они знают излишне много. Обещаю - комфортные квартиры, любые занятия по желанию - все, но под моим личным присмотром. На начальных порах они станут, разумеется, какой-то гарантией твоего разумного поведения. Но это только поначалу - у меня нет привычки держать своих на коротком поводке.
 Тилос открыл рот, но промолчал. Он опустил голову и задумался. Хлаш затаил дыхание. Неужели он согласится? Хотя почему - "неужели"? Ему предлагают почетные условия плена. Очень почетные, и даже не плена, а вассальной зависимости, не более. Возможно, на его месте и я бы согласился. Но почему мне так этого не хочется на  своем месте?
 Заграт сжал посох так, что костяшки пальцев побелели даже сквозь шерсть. Ольга затаила дыхание, а Теомир у трона поднял голову и с надеждой смотрел на Серого Князя.
 – Нет, - наконец сказал тот. - Тебе придется искать другого собеседника.
 – Даже если я рискну отпустить твоих друзей? - голос демиурга стал вкрадчивым. - Я не знаю, как воспримет это Игра. Не знаю, не начнется ли вся история сначала. Я понятия не имею, как мои враги используют их знания… Но я рискну. Только ты. Мне нужен только ты. Что скажешь?
 – Нет.
 – И почему же? - все так же мягко спросил Майно. - Не объяснишь?
 – Объясню, - вздохнул Тилос. - Ты не можешь обучить своих колдунов ничему новому. Ты не можешь развивать науку. Огнестрельное оружие - верх твоей технологии, да и то ты вынужден штамповать под прикрытием нейтрализующего поля. Знаю, у самого те же проблемы… были. С какой вероятностью твои пулеметы заклинивает? Как часто твои снаряды не взрываются? Пятьдесят процентов вероятности? Семьдесят? Твои люди даже в замке вооружены по большей части мечами и арбалетами. Ты сам знаешь, почему. Игра! Это она не дает работать высоким технологиям. Это из-за нее заклинивает сложную машинерию. Из-за нее твои хитрые штуки работают только в подвале замка.
 – Да знаю я, - отмахнулся Майно. - А ты-то при чем?
 – А я - бывший Хранитель, - вздохнул Тилос. - Понимаешь, меня научили тому, что самое ценное в мире - это разум. В этом мире Игра держит его в могучих цепях, сбросить которые он не в состоянии. Только конец Игры может освободить этот мир, позволить ему нормально развиваться. Думаешь, я поверил, что тебе, демиургу, нужен интересный собеседник? Я же знаю - ты можешь в любой момент связаться со своими и общаться сколько влезет на любом уровне. Нет, я нужен тебе для другого.
 – И для чего же? - сухо осведомился Майно. В его глазах разгорался опасный блеск.
 – Да для той же Игры, - пожал плечами Тилос. - Даже демиургам не позволено нарушать законы природы, пусть они сами их и устанавливали. Закон природы можно только обойти. Один из таких законов, насколько я понимаю, - это территория, которой ты имеешь право управлять. Сколько - сорок девять процентов? Шестьдесят шесть? Как близок к этой величине размер твоей империи? Все твои данники - ты не завоевываешь их, не присоединяешь только потому, что размер твоих владений превысит критический. И тогда Игра завершится. Ты и меня хочешь сделать таким наместником, формально независимым, на деле - марионеткой. Это позволит тебе контролировать и тот, второй континент…
 – Что… - начал было Майно, но Тилос перебил его:
 – Не держи меня за идиота, Камилл. Ты не собираешься побеждать в своей Игре. Ты хочешь растянуть ее навечно. Тебе нравится быть Повелителем, Великим, Многомудрым! Там, у себя, ты середнячок, ни на что толком не способный. Ты даже свой мир спроектировать не можешь, берешь готовые у Конструкторов. А здесь ты - пуп земли, ось, вокруг которой вращается мир, пусть примитивный, но целый мир! Ты и в самом деле думаешь, что я буду помогать тебе в этом?
 – Чтоб тебя… - в сердцах побормотал Майно. Хлаш почувствовал, как его приподнимает в воздух, вращает и силой припечатывает к дальней стене. Он опять не мог пошевелить даже пальцем. Рядом застыли Ольга и Заграт. Тилос неподвижно стоял на месте.
 Майно отвернулся и побрел к трону. Усевшись на его краешек, он покачал ногой.
 – Интересно, почему ты не согласился хотя бы притворно, чтобы потянуть время, - скорее сказал, чем спросил он. - Твоя попытка отослать сообщение… Ты что, не надеешься на помощь своего любимого Джао?
 – Попытка? - усмехнулся Тилос. - Почему же попытка? Сообщение ушло. Джао его получит. Боюсь, тебе придется объясняться перед Комитетом Чемпионов, или как вы это называете. Об одном жалею - не послал сообщение раньше, от себя. Все колебался, дурак, боялся, что напраслину возвожу. Пришлось несколько тысяч верст отмахать, чтобы решиться…
 – Я сказал - попытку, - покачал головой Майно. - Именно то, что имел в виду. Игры кончились, мой мальчик. Думаю, тебе будет приятно узнать, что я слегка модифицировал Станцию. Любое сообщение, запущенное без моего ведома, должно было задействовать механизм ее самоликвидации. И задействовало, что интересно.
 Тилос хранил безмолвие.
 – О последствиях ты догадываешься, - продолжил Майно, не дождавшись ответа. - Пузырь оторвался от нашей вселенной. Оторвался навсегда. Не совсем так, как положено, но оторвался. Теперь найти нас не сможет никто, даже твой любимый Джао. Теперь Игра не завершится никогда, ты уж меня извини. И это больше не игра. Это - жизнь.
 – С тобой в главной роли. Несчастный мир…
 – Счастливый, - спокойно возразил демиург. - Я сделаю из него настоящую сказку. Твой бесценный разум не пострадает. Я сохраню все три расы и установлю гармонию. Придется обходить кое-какие законы, но это не проблема. Я еще раз спрашиваю тебя: не хочешь ли присоединиться ко мне, победителю?
 – Нет, - Тилос был мрачен как туча. - Я примерно понял, что ты имеешь в виду. Это не просто отсутствие войны, а сказочный застывший мир. В нем не найдется места разумным существам, поиску, развитию. В нем будет незачем жить. В лучшем случае это - хорошо ухоженный свинарник, то, что я… мы могли устроить дома… в моем родном мире. То, что Хранители избегали любой ценой.
 – Точнее, вас за уши оттаскивал Джао, - хмыкнул Майно. - Это дурак вбил себе в голову, что человек обязан сам набивать себе шишки и учиться только на своих ошибках.
 – Мне симпатична эта точка зрения, - пожал плечами Тилос.
 – Жаль, - Майно вздохнул. - Ну, нет так нет. Я потратил на тебя массу времени. Пытался щадить твое самолюбие, но я его тоже не лишен. Извините, ребята, в целях своей собственной безопасности вынужден…
 Он вытянул руки, и между ладонями вспыхнуло уже знакомое пламя. Вот и все, подумал Хлаш. Жаль, конечно, но бывает и хуже.
 – Это не больно, - утешил Майно. - Вы даже ничего не почувствуете…
 – Нет! - с отчаянным воплем Теомир прыгнул вперед. - Нет! Ты обещал!…
 Подхватив с пола забытую всеми тоскалу - Хлаш невольно залюбовался отточенным совершенством движения - он с размаху рубанул Майно по рукам чуть выше кистей. Демиург удивленно охнул. Бритвенно-острое лезвие аккуратно распороло обшлага кольчужной рубахи, изукрашенные блестящими камешками, и слегка надрезало кожу. На большее удара не хватило. Правда, огненный шар, еще не набравший полной силы, выскользнул из ладоней и косо ушел в пол, оставив небольшую оплавленную яму. Теомир попытался замахнуться еще раз, но клинок намертво застрял в воздухе.
 – Ох ты гаденыш… - скорее удивленно, чем сердито сказал демиург. - Ну, хорек…
 Меч вырвался из рук Теомира и отлетел в сторону. Сталь тоскливо зазвенела по каменным плитам.
 – Ну, ублюдок… - вновь пробормотал Майно. - И это в обмен на подаренную жизнь? Ударил в спину? Так получай что обещано…
 Теомир закричал. Его тело, извиваясь от невыносимой боли, поднялось в воздух, вокруг заплясали языки пламени. Противно запахло жженой плотью и палеными волосами.
 – Теомир! - закричала Ольга, отчаянно пытаясь оторваться от стены. - Темка! Оставь его, гад, оставь!
 Теомир все кричал и кричал, его одежда вспыхнула напоследок и рассыпалась белым пеплом, кожа шла огромными страшными волдырями. В некоторых местах волдыри лопались, из-под них брызгала кровь. Огромный сгусток сияющего пламени ударил ему в горло, и вопль оборвался. Но он все еще жил. Хлашу было невыносимо смотреть на его лицо, искаженное страшной мукой, и он попытался отвернуться. Но какая-то сила тисками сжала череп тролля, повернула лицо в сторону сгорающего заживо парня, глаза против своей воли широко распахнулись. Ужасная сцена въедалась ему в память, и он чувствовал, что ночные кошмары с сгорающим заживо Теомиром будут преследовать его до конца жизни. Впрочем, подумал он, вряд ли у него будет хотя бы еще один кошмар.
 Через несколько минут, показавшихся вечностью, обугленное до костей тело упало на пол.
 – Вот что бывает с теми, кто предал меня! - тяжело дыша, сказал Майно, повернувшись в оставшимся. - Вот так они подыхают! - В его глазах плескалось безумие. - Что, герои вы мои, не понравилось? А ведь теперь ваша очередь…
 Он вытянул руки, и между ним вновь заплясало пламя - на сей раз не слепящее чисто-белое, а угрожающее багрово-красное.
 – Я передумал, - заявил демиург. - Не дам я вам легкой смерти. Не заслужили.
 Огненный шар, мгновенно разбухнув, сорвался с ладоней и устремился вперед. Вот и все, подумал Хлаш. Вот и все. Перед ним возник Путь - прямая светлая дорога, покрытая мерцающей белой пылью, уходящая вперед, куда-то за пределы зрения. Были времена - он представлял, как ведет за собой по этой дороге многих и многих, ведет к миру и спокойствию, к долгу и чести, но на сей раз он уходил по ней из жизни. Ну что же, сказал он себе, я сделал все, что мог. Я не добился успеха, но сделал все правильно. Девочку вот только жалко…
 Огненный шар накатил на Тилоса… и замер, не достигнув его на несколько вершков.
 – Какого… - недоуменно начал Майно.
 – Тяжела у тебя рука, друг мой Камилл. Но продолжать, пожалуй, не стоит.
 Майно подпрыгнул как ужаленный, судорожно озираясь по сторонам. Голос, чем-то похожий на голос Теомира, исходил сразу со всех сторон. Багровый шар с чуть слышным треском лопнул и исчез.
 – Этого не может быть… - тихо казал демиург. В его голосе зазвучало неприкрытое отчаяние. - Это неправда…
 – Что именно? - язвительно осведомился невидимка. - Что за последние полчаса ты нарушил половину правил, писаных и неписаных? Что у тебя крыша неизвестно куда уехала, как говорит Заграт? Поясни, пожалуйста.
 – Ты не Игрок, - обреченно сказал Майно. - В Цитадели… Я бы знал. - Безумие стремительно уходило из его глаз, плечи опустились. Повелитель судеб пропал. Перед ними снова стоял бард из "Золотого кубка", только потрепанный и усталый.
 – Ну, хоть немного логики у тебя сохранилось, - похвалил голос.
 Обугленное тело Теомира вздрогнуло. Ольга изумленно всхлипнула. Скорченный опаленный скелет со свисающими с него ошметками плоти вновь поднялся в воздух, выпрямился и вдруг исчез в огромном зеркальном яйце. Спустя мгновение блестящая оболочка растаяла, и Теомир, целый и невредимый, но в незнакомой одежде, неторопливо опустился на пол.
 – Извиняюсь, что тянул до последнего, - сказал он Отряду. - Расслабьтесь. Все кончено.
 Сила, прижимающая Хлаша к стене, исчезла, и он с трудом удержался на ногах. Тилос от неожиданности упал на пол, перекатился и встал на ноги в боевую стойку. Ольга с Загратом сползли по стене вниз. Сейчас Хлаш видел лицо Тилоса в профиль, и на нем ясно читалось изумление.
 – Значит, все-таки ты, - произнес Серый Князь, расслабляясь. - Значит, ты и есть наш кукловод?
 – Ох, Семен, - рассмеялся лже-Теомир, - ну когда ты научишься узнавать старых друзей?
 – Джао? - челюсть Тилоса отвисла. - Ты? Игрок?
 – Ты же слышал, что сказал наш общий приятель, - лже-Теомир кивнул в сторону обреченно застывшего на месте Майно. - Не Игрок. Игрока он бы почувствовал. Контролер.
 – Ох я дурак! - простонал Тилос, хватаясь за голову. - Ну конечно! Контролер! Вот почему я не мог найти Игрока…
 – Не ты один, - криво усмехнулся Майно. - Мои поздравления, Джао. Одурачил ты меня по полной программе. Одна беда - застряли мы тут с тобой навечно. Ну, и что теперь собираешься делать? Поделить этот мирок пополам? Или распылить меня, захапать его себе целиком? Негусто для творца вселенных, как думаешь?
 – Ты дурак, Камилл, - спокойно сказал Теомир-Джао, поворачиваясь к нему. - Ты никогда не отличался особым умом, а уж изучать теорию тебя нельзя было заставить даже палкой. Уничтожение Станции твоим способом привело не к отрыву пузыря, а к его проколу. Граница лопнула. Система выброшена в Большой Мир, и, боюсь, больше всего неприятных вопросов на Общем Сборе будет касаться именно этого факта.
 – Общем Сборе? - потрясенно пробормотал Майно.
 – Камилл, с прискорбием должен заметить, что Комитет Чемпионов предназначен для решения рейтинговых вопросов, не для расхлебывания подобных безобразий. Об этом мы еще поговорим, но не здесь и не сейчас. Сперва надо закончить спектакль. Сам отыграешь роль, или тебе помочь?
 – Роль? - непонимающе спросил Майно. Его взгляд потух, мысли были где-то далеко. - Ах, да, роль. Не хочу…
 – Понятно, - кивнул лже-Теомир. Тело Майно дернулось и застыло. - Друзья, нужно кое-что сделать. - Он подошел к Ольге и помог ей встать на ноги. Девушка не отрывала от него ошеломленного взгляда.
 – Ты не Теомир, - наконец сказала она. - Я это чувствую.
 – Извини, Оленька, - с сочувствием сказал Теомир, которого теперь звали Джао. Хлаш отметил, что Контролер коверкает имя Ольги тем же манером, что и Тилос. - Теомир мертв. Он погиб в драке у Тенистого леса, я лишь использовал его тело. Как ты? Голова не болит?
 – Нет, - медленно покачала головой девушка. - Не болит. Но как…
 – Потом, - Теомир-Джао приложил к ее губам палец. - У нас есть небольшое дело, которое стоит провернуть в ближайшие несколько минут. Для пущего эффекта. Нужно изобразить Падение Титана
 – Зачем? - поинтересовался Заграт, поднявшись и тут же присев на корточки. - Мало мы тут кочевряжились? Ты вообще кто такой? Что не Теомир, я и сам вижу.
 – Все потом, - лже-Теомир подошел к трону, возле которого все еще бессмысленно стоял Майно, и повернулся к демиургу лицом. - Встаньте, пожалуйста, позади меня, чтобы получился треугольник. Хлаш, Тилос - первая шеренга, Ольга, Заграт - вторая. Оружие подберите. - Он вытянул руку, и рукоять валяющейся в десятке шагов тоскалы впрыгнула ему в ладонь.
 – Делаем, как он говорит, - пожал плечами Тилос. - Хлаш, вон твоя дубина.
 За стенами глухо завыла сирена. Страшный удар сотряс стены, по полу пробежала узкая трещина. Что-то зарокотало, все сильнее и сильнее.
 – Быстрее! - крикнул лже-Теомир, направляя острие меча на Майно. С лезвия сорвалось несколько разноцветных искр. - Время на исходе!
 Хлаш подхватил палицу и пристроился у него за спиной. Позади встал Заграт, его посох искрился и переливался всеми цветами радуги. Справа очутились Тилос с Ольгой, и теперь Отряд стоял клином с Теомиром во главе. Тилос оставался безоружным, но на его напряженно вытянутых пальцах мерцали голубоватые искры, пахло грозой. Ольга сжимала в руке кинжал с мерцающим лезвием. Черты лицо Майно медленно плыли, меняясь, приобретая истинную форму.
 – Начали! - громовым голосом гаркнул Теомир, перекрывая нарастающий грохот. Майно внезапно ожил и угрожающе поднял руки, меж его ладоней вновь заплясал огонь. Сливавшиеся до сего момента со стеной каменные двери с грохотом сорвались с петель и рухнули на пол, расколовшись на несколько кусков. В зал вбегали люди с мечами и тролли с алебардами, через их головы били арбалетчики. Но вокруг Отряда вспыхнуло мягкое оранжевое сияние, стрелы вязли в нем и бессильно падали на каменные плиты, а стражи отлетали назад, словно отброшенные невидимой дубиной. Пламя сорвалось с рук Майно и бессильно растаяло в окружающем сиянии, а Теомир, аккуратно размахнувшись мечом, словно на тренировке у Ханкера, обрушил пылающий клинок на темя Игрока.
 Загремел гром, свет погас, и помещение заполнилось разноцветными сполохами. С громким треском трон Майно распался на куски. Тело демиурга с разваленной напополам головой, воздев руки к потолку, начало медленно падать. Внезапно оно окуталось ярким пламенем, и через мгновение от него остался лишь скелет. Кости одна за другой падали на пол, разбиваясь в пыль. Последними упали две половинки черепа. Пустые глазницы вспыхнули ярким пламенем, погасли, и череп рассыпался в порошок. Раздался громкий безнадежный вой, он становился все громче и громче, затем осекся на высокой жалобной ноте. Разноцветные всполохи пропали, и зал вновь осветился, на сей раз - гораздо тусклее. Солдаты Майно стояли столбами, опустив оружие, и в ужасе смотрели то на пригоршню праха, оставшуюся от повелителя, то на Отряд, все еще окруженный оранжевым ореолом. В задних рядах Хлаш заметил Каола Трейна, его рука застыла в командном жесте.
 Пол затрясся в корчах. Каменные плиты выворачивало и ломало на части, многие стражники попадали на землю.
 – Бегите, несчастные! - страшно, перекрывая гул, сказал Контролер. - Спасайтесь, пока не поздно!
 И тут же мир вокруг померк.
 – Вот и все, - сказал лже-Теомир.
 Они стояли на небольшой площадке высоко в горах. На западе догорали последние закатные лучи, кровавым отблеском играя на морских волнах.
 – Вот и все, - повторил Джао. - Я сменю внешность, если вы не возражаете. Чтобы с толку вас не сбивать…
 Черты лица Теомира поплыли, очертания фигуры задрожали, словно сквозь поток горячего воздуха. Он рос, становился шире в плечах, шире становилось и его лицо. Кожа потемнела, губы выпятились вперед, волосы укоротились и закурчавились. Перед Отрядом стоял высокий чернокожий житель Граша.
 – Это больше похоже на правду, - пробормотал Тилос. - Ну, здравствуй, Джао. Может, объяснишь, что произошло?
 – Конечно, - сверкнул Джао белозубой улыбкой. - Присаживайтесь, ребята, в ногах правды нет.
 С тихим звоном возникли низкие мягкие кресла, кажется, выросшие прямо из камня, на секунду осветились изнутри красноватым светом. На низкой подставке с легким хлопком возникла клетка со спящим Злобным Ыхом. Джао опустился в одно из них и приглашающе махнул рукой остальным. Тилос опустился в кресло рядом с ним, развернулся, чтобы видеть Джао, и коротко спросил:
 – Ну?
 – Погоди. Зря я, что ли, по времени все это подгонял? Уже скоро. Минуты две, не больше.
 – Что - минуты две?
 – Увидишь.
 Мгновения утекали в стремительно сгущающуюся тьму. Небо на западе уже совсем потемнело, Красная Звезда одиноко сияла с небосвода. Зеленая должна была взойти не ранее полуночи.
 – Смотрите на небо, вон туда, - Джао махнул почти невидимой в темноте рукой к югу. - Пять… четыре… три… два… один… Хоп!
 Ослепительная вспышка ударила по глазам. Яркая полоса наискось прочертила небосклон от края до края, расщепилась вдоль, и две сверкающие параллельные линии беззвучно устремились к горизонтам. А между ними…
 А между ними небо испещрили мириады ярких точек. Ослепительно-яркие, просто яркие и едва заметные, словно гаснущие искры костра, голубые, желтые, зеленые, оранжевые, они полыхали победным пламенем, слепя непривычные глаза. Красная Звезда пропала на их фоне, словно капля воды в реке. Ольга с Загратом сидели на краешках своих кресел с отвисшими челюстями. Хлаш напряженно выпрямился, пытаясь понять, на самом ли деле он видит это сверкающее великолепие. Тилос мечтательно прищурился.
 – Все думал, увижу ли еще хоть раз ваши звезды, - блаженно сказал он. - Знаешь, Джао, оказывается, именно по ним я скучал больше всего. Какая красота…
 Усыпанная звездами полоса между двумя пылающими линиями уже заняла треть небосвода и продолжала расширяться, хотя все медленнее. Новые и новые звезды вспыхивали на небе драгоценными камнями. Издалека донеся каменный грохот, в небо взметнулся язык пламени. На его фоне медленно осела одинокая башня.
 – Не забыть ликвидировать подвал, - вслух сказал Джао. - Незачем вам такие игрушки оставлять. Обойдетесь своими силами.
 Первым в себя пришел Заграт.
 – И что, теперь так всегда будет? - с трудом просипел он севшим голосом. - Глаза же режет!
 – Всегда, - согласился Джао. - И это еще цветочки. Через пару часов ядро начнет всходить из-за горизонта. Ничего, привыкнешь…
 – Постой, - спохватился Тилос. - Я так и не понял, что это. Заработала генерация новой вселенной? Или нет?
 – Ну да, тебе же не до того было, - спохватился Джао. - Прости. Нет, на самом деле все куда проще. Но я думаю, что вы заслужили полную историю, как и положено в сказках. Изначально дело было так.
 – Вы знаете, кто такие демиурги, - обернулся он к Отряду. - Тилос рассказал далеко не все, но многое. Сейчас нас интересует следующее. Около полутора метрических минут назад, по вашему времени - около шестнадцати тысяч лет - я в экспериментальных целях создал небольшой замкнутый мир с населенной людьми планетой. Эксперимент не удался, во всяком случае, я не достиг своих целей. За создание разумных существ я огреб неприятностей по полной программе, а тот мир был… в общем, он стал недоступен. Но было поздно. Спустя всего несколько терций возникли первые Игровые Миры, и я ничего не мог с этим поделать. Никто не мог. Основной наш бич - это скука, а Игра оказалась неплохим методом борьбы с ней. Многим, как и мне, это не понравилось, но не в нашей власти оказалось помешать такому развитию событий. Все, что удалось, это ввести Игру в четкие рамки, установить весьма нестрогие правила.
 Около четырех терций назад по разным причинам меня как Контролера заинтересовали несколько таких Игровых Миров. Их объединяла одна черта - Игра в них продолжалась слишком долго. Средний ее срок - одна-две тысячи местных лет. Но в указанных мирах она продолжалось уже три-пять тысячелетий. Со своего первого мира я забрал несколько десятков человек из работавшей на меня организации Хранителей. Забрал и законсервировал - извини, Семен, - до поры до времени. Триста ваших лет назад я вытащил нескольких из глубокого сна и разместил в этих мирах в качестве наблюдателей. Семен, ныне Тилос, оказался среди них. Игроки в этих мирах не слишком обрадовались, но возражать уважаемому Конструктору особых оснований не было.
 Мои предчувствия почти нигде не оправдались. В течение нескольких терций - трех ваших веков - во всех мирах, кроме этого, Игра благополучно завершилась. Пузыри отцепили обычным порядком и забыли про них. Ваш мир остался последним - и ситуация здесь нравилась мне все меньше. Камилл казался единственным, кто явно не собирался закругляться. Он мог бы победить давным-давно, это подтвердил и Тилос в своих отчетах, и сегодняшний разговор с самим Камиллом. Более того, косвенно, по отрывочным разговорам и слегка неадекватной реакции мне показалось, что у него не в порядке психика. Но я не мог прекратить Игру только на основании неясных ощущений. В общем-то, большинству демиургов наплевать на людей и прочие игровые расы. Действия Комитета Чемпионов по регулированию рейтинга и так вызывают сильное неодобрение. И, в конце концов, чокнутому демиургу лучше сидеть в своем мирке и не действовать на нервы прочим. Так скажут все, кроме меня, пожалуй, и еще парочки таких же ненормальных.
 Встал вопрос - что делать? Прекратить Игру просто так я не могу. Нужны веские доказательства нарушения правил и накрутки рейтинга. Но Камилл оказался на редкость осторожным и не дал мне ни одного повода. Даже взлом защиты Станции я не смог доказать самостоятельно. Осталось одно - сымитировать Игру против него и получить доказательства по ходу дела. Так я и поступил. Выбрал для начала момент, когда Камилл начал осторожную экспансию на второй материк и сам действовал в качестве полевого координатора. Известие о том, что на голову вот-вот свалится Отряд, должно было заставить его понервничать. И заставило-таки поначалу, я должен заметить. Жугличи двинулись на запад раньше времени и были остановлены Всадниками…
 Ольга глубоко вздохнула.
 – Да, были остановлены Всадниками, - улыбнулся ей Джао. В темноте опять сверкнули белые зубы, - гораздо восточнее, чем планировал Камилл. Орки не успели собраться в орду, их по частям разбили харазги и вышедшие из-под контроля жугличи. Майно разнервничался еще сильнее. Он бросил все бывшие в наличие силы на поиски Отряда и лично подключился к ним, видимо, рассчитывая перехватить вас до того, как вы составите полноценную команду. Но неожиданно вмешался Тилос, которому я подбросил сообщение о начале Игры…
 – Я знал кое-что о планах Майно, - поправил его Тилос, - и планировал вмешаться в любом случае. Контригра показалась мне идеальным вариантом, вот я и влез в нее… на свою голову.
 – Да, на это я не рассчитывал, - согласился Джао. - Я лишь надеялся, что Отряд получит какую-то поддержку в твоем лице. Шпионская сеть, явки, деньги в конце концов. Я предполагал, что Камилл организует атаку на одну из твоих баз, но не думал, что настолько успешно. Отравляющего газа я от него не ждал.
 – Отравляющего? - переспросил Тилос. - Значит, он все-таки солгал?
 – Да, солгал. Хлаш же ясно напомнил про Повелителя Лжи. Пару раз в других местах он действительно применил усыпляющий газ, но в Лесной Долине состав был смертельным. Одно это окончательно убедило меня в ненормальности Камилла. Ни один Игрок в здравом уме не станет настолько выходить за рамки мидиевальной действительности. Пулеметы на последнем рубеже защиты - туда-сюда, но горчичный газ и дирижабли здесь настолько неадекватны… Но я нуждался в веских аргументах для задействования возможностей Контролера и прекращения этого безобразия. Таких аргументов, чтобы подействовали даже на Комитет Чемпионов. Единственное, что пришло в голову, это уничтожение Станции. Я был в курсе произведенных Камиллом модификаций. Но передатчик Семена, созданный лично мной, работал напрямую…
 – И пришлось его уничтожить, - мрачно кивнул Тилос. - Но об этом я позаботился сам. Джао, не ты ли сам спровоцировал Майно… Камилла на захват Лесной Долины? Может, ты был в курсе и моих модификаций в контрольной схеме реактора?
 – А ты действительно хочешь это знать? - холодно спросил его Джао. - И поверишь ли моему ответу? Любому ответу? Я не планировал гибель твоих людей, даю честное слово. Твой крестовый поход против Майно как результат трагедии меня более чем устроил, но я этого не планировал.
 – Разве? - язвительно спросил Тилос, но тут же осекся и махнул рукой. - Извини. Продолжай.
 – Спасибо, - кивнул ему Джао. - Все остальное ты знаешь. Я изо всех сил держался в тени, всю работу делали вы сами. Куда лучше делали, чем многие, если вас это утешит. Как героя Отряда Теомира практически не существовало, я успешно самоустранялся. Вот гибель парня, кстати, целиком на моей совести. Я неправильно расставил приоритеты в том бою и в результате упустил его из виду…
 – Приоритеты? - недоуменно спросил Тилос. - В бою? Ты о чем?
 – Я нуждался в вещественной точке концентрации сознания рядом с вами. Изначально я захватил оставшегося бесхозным после гибели вождя Грома, - пояснил Джао. - Ручной зверь - допустимый способ увеличения количества бойцов. Со всеми вытекающими для попутчика следствиями, кстати.
 – Ты? Гром? - не выдержал Заграт. - Ну, дела… Скажи-ка мне, крутой парень, не твоя ли вина в том, что я упирался против похода? Чтобы меня выгнали и я к вам присоединился?
 – Кто знает… - подмигнул ему Джао. - Тебе как приятней думать?
 – Мне приятней тебе башку разбить, - сплюнул орк. - Все вы… одинаковы. Что эта сволочь Майно, что ты сам. На одно лицо.
 – Разумеется, - без тени иронии согласился Джао. - Надеюсь, ваш мир до такого маразма не доживет. Но моя история почти закончена. Вы пробились к Майно, я спровоцировал его на нарушение собственного обещания. С точки зрения правил это одно из самых тяжких нарушений. За одно это рейтинг Камилла рухнет до пола и ниже. А собственноручное убийство с особой жестокостью окончательно убедит всех в его умственных отклонениях. Но это все еще не основание для останова Игры. А вот гибель Станции и раскрытие вашего мира наружу… То, чего наши умники боялись больше всего.
 – И что это значит? - поинтересовался Хлаш.
 – Если ты имеешь в виду последствия, то не знаю, - пожал плечами Джао. - Но я рад, что это случилось. Мы так и не наткнулись ни на одну расу, сходную с нами по стилю мышления: одни развалины либо взаимно неинтересные чужие. Сейчас ваш мир - живая лягушка в нашем мертвом болоте. Сейчас та-акие обсуждения начнутся… Вы, наверное, атомное ядро расщепите раньше, чем мы по первому разу тему обсасывать закончим.
 Вдали снова грохнуло, и на этот раз к небу взметнулась высокая колонна пламени. На фоне зарева виднелись осыпающиеся вершины скал и крошечные столбиков охранных башен.
 – Это реактор, - задумчиво сказал Джао. - Самое время. Главное - чтобы свидетели гибели Майно выбраться успели. Ну, что теперь делать собираетесь?
 – Есть предложения? - осведомился Тилос.
 – Да нет, в общем. Ты-то точно в стороне от дел не останешься. Нужно аккуратно империю Майно разобрать, пока сама не обрушилась. Как раз по тебе задачка. Ольга, Хлаш, Заграт, если хотите, я вас по домам отправлю.
 – Где у меня дом? - окрысился Заграт. - Сам же слышал - из-за меня клан перебили. Мне теперь только в воду вперед головой…
 – Не из-за тебя, - досадливо поморщился Джао. - Там было совсем не так, как Майно рассказал. И клан твой не весь погиб, рассеян по большей части. Можешь заняться его сбором. Только стоит ли тебе снова в леса забираться? Подумай. Хлаш?
 – Меня, наверное, в мертвых числят, - почесал Хлаш в затылке. - Так что вернуться я всегда успею. Думаю, на острова опять съезжу. Шаллан обещал навигации обучить…
 – Ясно. Кстати, разберись с настроениями насчет войны с людьми. Тилоса привлеки, если что, но драки не допусти. Ольга?
 Девушка подняла на него заплаканные глаза. Она дрожала, обняв себя руками.
 – Не знаю, - тихо сказал она. - Я думала, что мы с Темкой… ну, поженимся, а он решит, куда… Наверное, к своим вернусь. У нас сейчас каждый человек на счету…
 – С жугличами пока перемирие, - сообщил Джао. - Ваши без тебя обойдутся. Кстати, вот еще. Ты все-таки беременна.
 Ольга тихо охнула.
 – Да, - подтвердил Джао. - От настоящего Теомира, не от меня. Я придержал развитие плода, но теперь все снова пойдет обычным порядком. Родится мальчик, и крепенький. Назови его в честь отца. Но тебе нужно осесть и родить спокойно.
 – Хорошо, - все так же тихо сказала Ольга.
 – Вот и ладно, - Джао утомленно откинулся на спинку кресла. - Подумайте еще, я пока следы ликвидирую. Имейте в виду - вокруг крутые скалы, а оживлять даже я не умею.
 – Погоди, - окликнул его Тилос. - А это… что? - он ткнул пальцем в небо. - Как долго будет продолжаться?
 Две ярких линии все дальше расходились друг от друга, и звездная полоса расширялась и расширялась. Теперь она уже занимала две трети неба, а линии еле ползли.
 – Яркие линии - испарившаяся граница вокруг системы, - пояснил Джао. - По форме она - что-то вроде правильного эллипсоида, большая ось - двенадцать часов, малая - около шести. Локальных световых часов, я имею в виду. К утру свет вспышки дойдет от самых дальних точек. Ждите, я скоро. - Демиург растаял в воздухе, но тут же появился вновь. - Да, вот еще что, пока не забыл. Эфирное поле внутри кокона определялось локальными константами. Теперь ваш мир влился в Большую Вселенную, локальное пространство постепенно рассосется, параметры континуума изменятся. Эфир, то есть магия, постепенно сойдет на нет. Как быстро - не знаю. Может, за полсотни местных лет, может, за сотню. Но ваша магия, в том числе и лечебная, уже начала слабеть. Имейте это в виду. Семен, на твоем месте я бы начал изобретать полноценную фармацевтику. Все, я пошел. Отдохните пока.
 Джао снова растворился в воздухе, на сей раз - окончательно. Четверо компаньонов остались сидеть в креслах посреди голых скал. Над ними ширилась звездная полоса, с дальнего моря тянул легкий соленый ветерок.
 – Значит, вот так все это заканчивается, - сказал Тилос. - Горы и звезды. Не ждал.
 – Да, - согласился Хлаш. - Именно так.
 – Мне почему-то песня вспомнилась, - смущенно сказала Ольга. - Помните, в Хамире, в "Золотой Чаше", Майно… ну, когда он был бард… пел? Про возвращение?
 – Не помню, - проворчал Заграт. - И помнить про него не желаю.
 – Что за песня? - спросил Хлаш. - Я его не слушал.
 – Я слова плохо помню, - потупилась девушка. - Только первые несколько строчек. Чужие города, где вечно бродит тень… Или нет, серый день… Что-то такое.
 – Это старая песня, - сказал Тилос. - Ее знает любой бард. И я знаю.
 – Ну-ка, - заинтересовался Хлаш. - Споешь?
 – Разве что прочитаю. Нет настроения петь.
 – Давай, - Хлаш подобнее устроился на мягком сиденье и приготовился слушать.
 – Сейчас, - сказал Тилос. - Ага.



   Я за спиной в тумане оставляю
   Чужие города, где вечно серый день,
   Чужие рощи, где в начале мая
   Кипит как кровь в огне нездешняя сирень.


   Чужие веси снова за спиною,
   И предо мной опять знакомая страна,
   Там солнце не проходит стороною,
   Там тени тают как вчерашняя волна.


   Там небо голубей, чем на чужбине,
   Там можно верить девы ласковым словам,
   Там мир прекрасен, словно на картине,
   Там море теплое прильнуло к берегам.


   Жизнь протекла как в скверной пантомиме -
   Чужие голоса, фальшивые друзья,
   Как будто в размалеванной витрине
   В музее пыльном спьяну заблудился я.


   Но все прошло, подернулось туманом,
   Лишь ветер зябко пробирает со спины,
   Как будто вдруг услышал в бреде пьяном
   Звук грязной, страшной, незаконченной войны.


   Раскинулась зеленая долина
   Как встарь, и голоса друзей к себе манят,
   И вкус ласкает спелая малина,
   И где-то рядом на веранде ждет семья.


   Но не спешу я сделать шаг навстречу,
   И странная тоска манит меня назад,
   И, кажется, что чувствам не перечат,
   Когда слезятся вдруг, усталые глаза.



 – Да, - согласился Хлаш. - Именно так. Как все просто было раньше - злодей Майно, хорошие мы. Знай ломись себе вперед. А теперь?
 – Хорошо тебе, - скривился Заграт. - Ты к своим крокодилам на острова вернешься, а я куда? Снова по миру шляться, своих искать…
 – Я всегда буду рад вам, - сказал Тилос. - Если хотите, можем побродить по свету вместе. Мне… потребуются надежные друзья.
 Герои сидели в креслах под искрящимся небом и думали каждый о своем. Тихая грусть по чему-то неведомому владела ими. Новые звезды сияли над головами, и ночная прохлада успокаивала разгоряченные сердца. Вскоре им предстояло выбрать свой путь - возможно, первое самостоятельное решение за тысячелетия. А пока они просто смотрели вверх, наслаждаясь новизной зрелища.
 Злобный Ых в клетке широко зевнул и расправил крылья, потом повел головой из стороны в сторону.
 – Я есть хочу, - недовольно сказал он. - А рядом никаких жуков. Даже комаров - и тех нет!
 Одна из звезд сорвалась с неба и упала в далекий океан.
 – Загадывайте желание, - сказал Тилос. - Почему-то у меня предчувствие - оно обязательно сбудется.
  Конец 
  2000-2003 гг. 
  © Copyright Лотош Евгений (   lotto@mail.ru   )   




 Приложение.
 Выдержки из "Введения в социальное моделирование для начинающих" Издание третье, переработанное и дополненное.



 Резюме.


 Данный труд посвящен описанию основ и базовых понятий общего социомоделирования. […]
 Относительно молодая раса демиургов, являющаяся одной из трех Основных Рас нашего скопления, изначально относилась к типичным представителям белково-углеродной формы жизни. Долгое время обитавшая в условиях ограниченного жизненного пространства планетарной биосферы, она унаследовала от своих неразумных предков ряд безусловных инстинктов, рефлексивным следствием которых стала повышенная агрессивность. В связи с этим война у предков демиургов обычно была гораздо более жестокой, чем у в среднем у схожих цивилизаций. Несмотря на то, что демиурги давно освободились от неудобных человеческих тел с присущими им основными инстинктами - самосохранения и продолжения рода, - стремление к войне, как к наилучшему методу захвата новых территорий и отбраковки слабых особей, осталось навечно вмонтировано в их психологию. Положение осложняется тем, что с целью сохранения "человечности" среди демиургов существует де-факто запрет на моделирование собственной психики, в связи с чем избавиться от любви к войне в обозримом будущем для них не представляется возможным. […]
 Первый Закрытый мир случайно создал демиург Джао для проверки пенной модели Вселенной (см. раздел "Основные теории о структуре мироздания"). Сумев оценить потенциал своего открытия, он создал второй мир для исследования некоторых гипотез относительно возникновения и развития человечества. В частности, Джао пытался в очередной раз найти ответ на вопрос о смысле жизни. Путем крайне грубого моделирования ему удалось создать приблизительную копию родной планеты демиургов, а также заселить ее биологическими существами, анатомически весьма сходными с людьми. К несчастью, не имевший опыта (как и любой первопроходец) в подобном моделировании Джао не смог в полной мере воспроизвести на модели классическую человеческую психологию, из-за чего попытки управления созданным миром регулярно проваливались. Последней такой попыткой стало создание тайной организации Хранителей, которые, вооруженные невероятными для них технологиями демиургов, пытались изнутри влиять на развитие общества. Исходной (и неверной, как выяснилось позже) посылкой экспериментатора являлась мысль о большей адекватности такой организации текущей обстановке (см. главу 15.2.4. "Тайные общества как инструменты влияния"). После того, как в течение полутора тысяч локальных лет Хранители только ухудшали обстановку, Джао ликвидировал их организацию. Актом стыда и отчаяния стал уход демиурга из созданного мира, а также уничтожение его связи с материнской вселенной (см. главу 3. "Психология демиургов"). Предварительно он изъял с планеты Хранителей, в дальнейшем служивших наблюдателями в других Игровых мирах. […]
 Несмотря на провал эксперимента, изобретение технологии Закрытого мира стало настоящим концептуальным прорывом в физической науке демиургов. Доселе ограниченные в своих экспериментах жесткими рамками физической реальности с неизменными законами и параметрами континуума ученые получили в свое распоряжение невиданные возможности отвечать на вопросы типа "а что, если…" даже в ситуации, когда просчет математической модели оказывался неприемлем по времени (несколько метрических терций и более). Менять параметры физического пространства в пределах небольших (до десятков куболет) изолированных объемов гораздо легче, чем в реальном мире, где соседствующее неизмененное пространство создает неприемлемые возмущения в граничных областях и приводит к чрезмерным погрешностям в моделировании. Поэтому физики "обеими руками ухватились" (устаревший речевой оборот, основанный на строении биологических тел демиургов) за Закрытые миры. Игнорируя возмущение гуманитарной (в основном философской и отчасти социопсихологической) прослойки, они даже присудили Джао Вымпел Первопроходца, от которого тот, впрочем, отказался. С тех пор Закрытые миры широко используются в исследованиях, став обыденным инструментом любого экспериментатора-практика. […] Особенно ценной оказалась возможность создавать нелинейные отображения внутреннего временного вектора на реальный, что фактически позволяет ускорять или замедлять время внутри пузыря, пропуская неинтересные временные отрезки или сосредотачиваясь на интересных стадиях развития нужных процессов. […]
 Изначально Закрытые Миры создавались с нуля: кусок пространства выворачивался в пузырь (в дальнейшем будет использоваться именно этот термин, несмотря на неприязнь к нему ученых старой школы), внутри менялись физические законы, зачастую устраивался Большой Взрыв или иное толчковое событие. Затем развитие мира отслеживалось и моделировалось по усмотрению Конструкторов.
 Чаще всего после окончания экспериментов пузырь отключался от источников энергии и схлопывался. Однако в некоторых случаях результатом развития системы оказывались устойчивые миры, схожие с реальным. Такие миры передавались в Распоряжение специально созданного Игрового Комитета (впоследствии Комитет Чемпионов) для утилизации в качестве игровой площадки. После формирования нужных звездных систем одна или несколько планет заражались жизнью, развитие которой также контролировалось с целью получения заданных рас высших (разумных) существ, пригодных для Игры. […] В связи с трудоемкостью метода и малым выходом пригодных для Игры миров в дальнейшем была отработана технология упрощенной гравитационной инкапсуляции (УГИ, подробности см. в пособии "Гравитационные флуктуации и методы") отдельных звезд, позволяющая запустить Игру с гораздо меньшими затратами. Основой метода является формирование гравитационного колодца малой/средней массы и его последующая проекция на поверхность вращения вокруг избранной звездной системы. Внутренние размеры выделенного объема варьируются в пределах, как правило, пяти-шести гроков, что обеспечивает существование полноценной планетарной системы. При этом внешнее гравитационное поле созданной границы достаточно невелико, ее влияние на близлежащее пространство может быть проигнорировано. Управление спроецированным колодцем ("гравипленкой", "границей"), как правило, осуществляется конструктом, обычно помещаемым на орбиту вблизи основной игровой площадки. Нелогичное орбитальное расположение конструкта (удаленность от звезды-источника энергии, опасность преждевременного обнаружения аборигенами и пр.) характерно для Игровых Миров и объясняется сложившейся традицией - на первых порах демиурги-Игроки тяжело переживали трансляцию в локальное тело. […] Общение с материнским миром обычно реализуется с помощью волновых пакетов комплексной структуры, обладающих возможностью проникновения через гравипленочную границу. Недостаток метода очевиден - высокая сложность такого пакета требует не менее сложного (и ненадежного) оборудования для его генерации. […]
 Игровые миры, являющиеся частным случаем Закрытых миров, создаются демиургами с целью реализации одной из основных человеческих потребностей - завоевания нового жизненного пространства. Как было упомянуто выше, демиурги законсервировали свою психику, сохранив, в частности, потребность в войне. Тщательно подавляемая социомодельными методами до фундаментальных работ Джао, эта потребность стала стимулом для непредусмотренного поначалу использования Закрытых миров, а именно - для Игры. […] В настоящее время миры для Игры формируются ускоренным методом с использованием шаблонных конструкторов разумных рас. […] Обычно продолжительность Игры не превосходит продолжительность жизни десяти-пятнадцати поколений доминирующей по численности разумной расы. Подавляющая часть Игр завершается в течение указанного срока победой Игрока, причем локальный хроновектор синхронизируется с основным. По окончании Игры все ее следы в данном мире тщательно уничтожаются, производится фальсификация исторических событий (обычно путем размещения ложных артефактов и массовой имплантации ментоблоков), после чего управляющий конструкт отключается, необратимо отсекая пузырь от материнской вселенной. Обычно в мире оставляются подсказки, теоретически помогающие расе на средних ступенях развития освоить технологии координатного перехода. Некоторые демиурги протестуют против такого подхода, заявляя, что у бывших игрушек может возникнуть желание отомстить своим создателям. Эти протесты, как правило, игнорируются Конструкторами, поскольку вероятность попадания из такого пузыря именно в наш мир является теоретически ничтожной. […] Только однажды некомпетентная ликвидация управляющего конструкта привела к раскрытию пузыря в реальный мир. Последствия этого события для всех вовлеченных цивилизаций тщательно изучаются Институтом Социомоделирования демиургов.