Аннотация: Мак Рейнольдc (Даллас Мак-Корд Рейнольдc) наград не получал, титула Великого мастера фантастики не удостаивался. Зато практически каждое его произведение вызывало поистине бурные скандалы. Зато именно он придумал уникальную ООП – Организацию Объединенных Планет. Планет с самыми невозможными и невероятными политическими, социальными и культурными системами, пребывающих в весьма хрупком равновесии.
 Когда же это равновесие нарушается (или грозит нарушиться) – начинается работа тайных агентов ООП!..
 Перед вами – увлекательные детективы далекого будущего.
 Вы сомневаетесь?
 Прочитайте – и проверьте сами!..


---------------------------------------------


 Мак Рейнольдс


 Галактический орден почета

 Дон Мазерс вытянулся по стойке «смирно», бодро отсалютовал и отрапортовал:
 – Младший лейтенант Донал Мазерс докладывает, сэр.
 Коммодор смерил его взглядом, козырнул и взглянул на лежащий на столе рапорт.
 – Мазерс, Одиночная Разведка, У-сто два. Сектор А-двадцать два-Ка-двести двадцать три, – пробормотал он.
 – Да, сэр.
 Коммодор вновь взглянул на него.
 – Вы были на посту всего пять дней, лейтенант.
 – Да, сэр, на третий день мне показалось, что испортилась форсунка. Пару дней я терпел, но затем решил, что лучше мне вернуться и проверить, в чем дело. – Затем добавил: – Согласно инструкции, сэр.
 – М-да, конечно. Разведчик вряд ли сможет ремонтироваться в космосе. Если возникают какие-то сомнения, инструкции предписывают вернуться на базу. Рано или поздно это случается с каждым.
 – Да, сэр.
 – Однако, лейтенант, с вами это было четыре раза из шести.
 Дон Мазерс ничего не ответил. Он казался невозмутимым.
 – Механики доложили, что с вашим двигателем все в порядке.
 – Иногда, сэр, следов не остается. Может, это была порция плохого топлива. Она сгорела в конце концов, и все стало на свои места. Но в этом случае тоже следует вернуться на базу.
 Коммодор нетерпеливо прервал его:
 – Лейтенант, не надо объяснять мне недостатки Одиночной Разведки. Около пяти лет я сам был пилотом. Мне известны все недостатки – и машин, и пилотов.
 – Сэр, я не понимаю.
 Коммодор посмотрел на кончик своего большого пальца.
 – От двух недель до месяца вы проводите в открытом космосе. Совсем один. Высматривая корабли крейденов, которые практически никогда не появляются. В истории войн я могу припомнить лишь одну подобную ситуацию. Во время Первой мировой войны летчики также летали в одиночку. Но они летали всего лишь пару часов или около того.
 – Да, сэр, – бессмысленно повторил Дон.
 Коммодор продолжал:
 – Здесь, в штабе, мы понимаем, что в открытом космосе можно поддаться внезапному страху и, вообразив, будто с кораблем не все в порядке, вернуться на базу, но, – Коммодор откашлялся, – четыре раза из шести? Лейтенант, вы не думаете, что вам надо сходить к психиатру?
 Дон Мазерс вспыхнул:
 – Нет, сэр, я так не думаю.
 Коммодор по-военному сухо ответил:
 – Очень хорошо, лейтенант. У вас будет обычный трехнедельный отпуск. Вы свободны.
 Дон энергично козырнул, повернулся и вышел из кабинета.
 В коридоре он тихонько выругался. Что знают эти медноголовые бюрократы о космическом страхе? О бездонной черноте, о гнусной невесомости, о волнах первобытного ужаса, что охватывает тебя, когда мысль о том, что ты оторван, оторван, оторван от Земли, вдруг пронзает до самого нутра. Что ты один, один, один. В миллионе, миллионе миллионов миль от своего ближайшего сородича. Летать в корабле, который чуть больше нормального шкафа? Что знает об этом Коммодор?
 Дон Мазерс весьма предусмотрительно забыл, кто прослужил в разведке пять лет.
 Из штаб-квартиры Космического Командования он направился к Гарри, в «Нуово-Мексико бар». В это время дня там было пусто.
 – Привет, лейтенант, – поздоровался Гарри, – а я думал, ты патрулируешь. Как это ты так скоро вернулся?
 Дон холодно ответил:
 – Суешь свой нос в дела безопасности, Гарри?
 – Ну вот! Нет, лейтенант. Ты же меня хорошо знаешь. Я знаю всех парней. Я просто так болтал.
 – Слушай, как насчет кредита, Гарри? На этой неделе у меня нет денег.
 – Нет проблем. Мой мальчик служит на легком крейсере «Нью-Даос». Я открываю кредит для любого космонавта. Что закажешь?
 – Текилу.
 Текила была единственной уступкой, которую «Нуово-Мексико бар» сделал своему названию. В остальном он выглядел так, как выглядит любой бар в любом месте и в любую эру. Гарри налил, добавил лимон и соль.
 – Слышал сегодняшние утренние новости? – спросил он.
 – Нет, я только что вернулся.
 – Колин Кэзи умер. – Гарри покачал головой. – Единственный человек, награжденный Галактическим орденом Почета. Согласно Президентскому обращению, в память о нем каждый в системе должен помолчать пять минут в два часа по солнечному времени. Знаешь, сколько раз вручался этот орден, лейтенант? – И, не дожидаясь ответа, продолжил: – Всего тридцать шесть раз.
 Дон сухо добавил:
 – Двадцать восемь из них – посмертно.
 – Да-а, – Гарри, наклонившись к своему единственному клиенту, вдруг изумленно проговорил: – Галактический орден Почета, награжденный которым не может сделать ничего дурного. Вообрази. Приезжаешь в какой-нибудь городишко, идешь в самый большой ювелирный магазин, берешь бриллиантовый браслет и выходишь. И что тогда?
 Дон фыркнул:
 – Хозяину магазина возместят убытки с помощью пожертвований от граждан. И, может быть, мэр напишет тебе благодарственное письмо за то, что ты прославил их городишко, соблаговолив заметить один из увиденных в магазине товаров.
 – Да-а, – Гарри благоговейно покачал головой, – а представь, ее, ли ты убьешь того, кто тебе не нравится, то и ночи не просидишь в тюряге.
 Дон возразил:
 – Если бы у тебя был Галактический орден Почета, ты не должен бы был никого убивать. Слушай, Гарри, ты не возражаешь, если я позвоню?
 – Вы же знаете, где телефон, лейтенант.
 На экране телефона появилась Диана Фуллер; очевидно, она собирала чемоданы. Она обернулась и удивленно произнесла:
 – Ой, Дон, я думала, что ты на дежурстве.
 – Я там и был. Но случилась поломка.
 – Опять? – спросила она, слегка нахмурив брови.
 Он нетерпеливо перебил:
 – Слушай, я хочу встретиться с тобой. Завтра ты улетаешь на Каллисто. Это наш последний шанс. Я хотел поговорить с тобой о чем-то очень важном.
 Она ответила слегка раздраженно:
 – Я собираю вещи, Дон. Для встречи с тобой у меня просто нет времени. Мне кажется, мы уже попрощались пять дней назад.
 – Это очень важно, Ди.
 Она бросила два свитера на кресло или во что-то не видимое на экране и, уперев руки в бока, взглянула ему прямо в лицо.
 – Нет, Дон, не для меня. Это все уже было. Зачем мучить себя? Ты не готов к женитьбе. Дон. Мне не хочется обижать тебя, но ты просто не можешь жениться. Увидимся через несколько лет, Дон.
 – Ди, всего лишь пару часов, сегодня днем.
 Диана повернулась к нему и произнесла:
 – Колин Кэзи умер от ран сегодня утром. Президент просил почтить его память пятью минутами молчания. Дон, я собиралась провести это время одна, немного всплакнула бы, вспомнив человека, который умер и за меня, и за всех нас. Того, который был так отважен, что удостоился высшей чести, какой когда-либо удостаивался человек. И я не хочу, чтобы в это время рядом со мной был солдат, покинувший свой пост.
 После того как экран погас, Дон Мазерс вернулся и на негнущихся ногах подошел к стойке. Он рухнул в кресло и решительно приказал:
 – Еще текилу, Гарри. Двойную. Без лимона и соли.
 Час спустя или около того чей-то голос произнес:
 – Вы – младший лейтенант Донал Мазерс?
 Дон поднял глаза и прорычал:
 – Ну и что? Пошли вон.
 Их было двое. Близнецы или очень похожи. Без выражения на лицах, крепко сложенные. Такие обречены охранять удовольствия людей богатых или умных, но сами не способны стать ни тем, ни другим. Один из них повторил:
 – Босс хочет тебя видеть.
 – А кто ваш босс, черт побери?
 – Может, он скажет, когда тебя увидит, – рассудительно и терпеливо сказал другой.
 – Ну, можете передать своему боссу, чтобы он отправлялся к…
 Второй из вошедших стоял спокойно, засунув руки в карманы пальто. Потом он вытащил левую руку и положил перед Доном Мазерсом чек.
 – Босс велел передать это вам.
 Тысяча юнит-нотов. Дон никогда не видел чека на такую сумму, даже и на половину такой суммы.
 Он закусил губу, взял чек и хорошенько его рассмотрел. Подделка была искусством давно забытым. Ему даже и в голову не пришло, что он может быть фальшивым.
 – Хорошо, – промолвил Дон, вскакивая на ноги, – давайте поедем к боссу, мне сейчас нечего делать, а его визитная карточка заинтриговала меня.
 На улице один из них вызвал такси, нажав кнопку на своем запястье, и они втроем уселись. Тот, который дал Дону чек, набрал на циферблате адрес, и они поехали.
 – Ну, так чего босс хочет от меня? – поинтересовался Дон.
 Они не удостоили его ответом.
 Местом их назначения оказалось здание Межпланетных Линий. Машина подняла их вверх, на пентхауз, увенчивающий здание, и они приземлились на террасе.
 На пляжных стульях, между которыми располагался автобар, сидели двое мужчин. Оба средних лет. Один из них, невероятно тучный, был смутно знаком Дону Мазерсу. Из передачи последних известий? Из статьи в журнале? Другой был типичный злодей, такой, каких обычно изображают в видеофильмах. Мало кто из людей в реальной жизни выглядит как законченный злодей. Дон решил, что этот – исключение. Он хмуро посмотрел на них.
 – Я полагаю, один из вас – босс.
 – Правильно, – прохрюкал толстяк. Он посмотрел на провожатых Дона. – Вы, Скотти и Роджер, идите.
 Они сели в машину и уехали.
 Тип с лицом злодея произнес:
 – Это мистер Лоуренс Демминг. Я его секретарь.
 Демминг пропыхтел:
 – Садитесь, лейтенант. Что будете пить? Моего секретаря зовут Ростофф. Макс Ростофф. Вот мы и познакомились. Полагаю, вы – младший лейтенант Донал Мазерс.
 – Текилу, – выговорил Дон.
 Макс Ростофф заказал выпивку для него и, не спросив, еще одну, для шефа.
 Теперь Дон вспомнил, кто такой Демминг. Лоуренс Демминг, миллиардер. Грабитель-магнат, так назвали бы его раньше. Транспортный воротила Солнечной системы. Будь он свиньей, его давно бы зарезали. Тучность его была болезненной.
 Ростофф спросил:
 – У вас есть удостоверение личности?
 Дон Мазерс раскрыл бумажник, вытащил удостоверение. Ростофф передал ему текилу, взял карточку и осмотрел ее со всех сторон.
 Демминг раздраженно поинтересовался:
 – У вас на воротнике эмблема пилотов Разведки. Какой сектор вы патрулируете, лейтенант?
 Дон отхлебнул глоток огненного мексиканского напитка, взглянул на Демминга поверх стакана:
 – Это военная тайна.
 Демминг шевельнул пухлыми губами:
 – Разве Скотти не дал вам тысячу юнит-нотов? – И, не дожидаясь ответа: – Вы взяли чек. Верните его или скажите номер вашего сектора, лейтенант.
 Дон Мазерс понимал, что такой человек, как Демминг, может получить подобную информацию, не прилагая особых усилий. Да и секрет был не ахти какой.
 Он пожал плечами:
 – А-двадцать два-Ка-двести двадцать три. Я летал на У-сто два.
 Макс Ростофф вернул удостоверение Дону, взял со стола карту Солнечной системы и что-то там проверил.
 – Ваша информация верна, мистер Демминг. Это именно тот человек.
 Демминг поудобнее устроил свою тушу в кресле, отхлебнул глоточек и сказал:
 – Очень хорошо. Не желаете ли получить Галактический орден Почета, лейтенант?
 Дон Мазерс рассмеялся:
 – А вы?
 Демминг нахмурился:
 – Я не шучу, лейтенант Мазерс. Я не служу в Вооруженных Силах и не могу получить такую награду. Но вы, вы – пилот Разведки.
 – И у меня столько же шансов получить орден Почета, сколько родить тройню.
 Транспортный магнат покачал отвратительно толстым пальцем:
 – Я отвечаю за свои слова.
 Дон Мазерс загоготал и выпалил:
 – Черта с два! В нашей системе ни у кого нет столько денег, чтобы купить орден Почета. Это грань, где даже ваши деньги, Демминг, не помогут.
 Демминг поудобнее уселся в кресле, закрыл глаза и проворчал:
 – Скажи ему.
 В разговор вступил Макс Ростофф:
 – Несколько дней назад мы с мистером Деммингом возвращались с Ио на одном из грузовых судов межпланетных Линий. Эти корабли полностью автоматизированы, вы, вероятно, знаете об этом. Итак, мы были совсем одни.
 – Ну? – Дон, ни у кого не спрашивая, налил себе еще текилы. Двойной. Внутри него росло возбуждение, и выпитое ранее вино тоже давало о себе знать. Происходило что-то важное, очень-очень важное. Но он не имел ни малейшего понятия, что именно.
 – Лейтенант, как вам это понравится – захватить в плен легкий крейсер крейденов? Если не ошибаюсь, вероятно, Миро-класса.
 Дон нервно рассмеялся, не зная, что там будет дальше, но чувствуя нарастающее волнение. Он произнес:
 – Во всей истории войн между нашими расами неповрежденный корабль крейденов никогда не был захвачен. Было бы здорово, если бы это случилось.
 – Ну, этот не совсем целый, но почти.
 Дон смотрел то на Ростоффа, то на Демминга:
 – О чем, черт побери, вы говорите?
 – В вашем секторе, – ответил Ростофф, – мы обнаружили брошенный крейсер Миро-класса. Экипаж – мерзкие твари – погиб. Их около тридцати. Мистер Демминг и я предполагаем, что судно было уничтожено во время одной из стычек между нашим флотом и их и что каким-то образом все сражающиеся погибли. Так или иначе, сегодня корабль плавает, брошенный всеми, в вашем секторе.
 Ростофф мягко добавил:
 – Чтобы увидеть следы битвы, нужно подобраться к нему совсем близко. А так он выглядит совсем целым.
 Демминг вновь открыл глаза и выговорил:
 – И вы возьмете его в плен.
 Дон Мазерс глотнул текилу, облизнул губы.
 – И почему вы считаете, что это поможет завоевать самую высокую награду, которая когда-либо была установлена?
 – Потому что, – насмешливо проговорил Ростофф, – вы доложите, что перед вами крейсер крейде-нов, Миро-класса. Мы полагаем, что ваше начальство прикажет вам держаться на расстоянии, дожидаясь подмоги. Ведь крошечный разведчик ничего не может сделать, кроме как держать врага под наблюдением, пока не прибудет эскадрон. Потом вы передадите по радио, что корабль удаляется и вы собираетесь его атаковать. Когда появится подкрепление, окажется, что вы захватили крейденов в одиночку, хотя противник был в пятьдесят раз сильнее.
 В горле у Дона першило, ладони взмокли.
 – Один разведчик против крейсера Миро-класса? По меньшей мере, в пятьдесят раз больше, мистер Рос-тофф, по меньшей мере.
 – Вас, обязательно наградят орденом Почета, – промычал Демминг, – особенно сейчас, когда Колин Кэзи умер и никто из живущих ныне не имеет этой награды. Макс, налейте еще лейтенанту.
 Дон спросил:
 – Слушайте! Почему? Я думаю, может, вы и правы насчет получения награды. Но почему, почему я и какова ваша доля?
 Демминг пробормотал:
 – Ну вот, мы и добрались до главного.
 Он опять поерзал в кресле и закрыл глаза, а его секретарь тем временем вступил в разговор.
 Макс Ростофф наклонился вперед, его волчье лицо внезапно стало очень серьезным.
 – Лейтенант, мы только начинаем разрабатывать месторождения на спутниках Юпитера. Есть все основания полагать, что источники урановых руд на Каллисто – единственное, что поможет нам победить крейде-нов. Так или иначе, тот, кто этим займется, сумеет заработать буквально миллиарды.
 – Я все же не понимаю…
 – Лейтенант Мазерс, – терпеливо продолжал Ростофф, – награжденный орденом Почета стоит выше закона. Его престиж невероятно высок, нет такой величины… Ну, давайте я объясняю на примере. Предположим, обладатель ордена Почета создает акционерное предприятие для разработки иранита на Каллисто. Трудно ли ему будет избавиться от акций?
 Демминг проворчал:
 – А представьте, что было всего несколько темных манипуляций в делах корпорации? – Он глубоко вздохнул: – Поверьте, лейтенант Мазерс, за столетия скопилось потрясающее количество законов, которые мешают бизнесу. Идет долгая война за возможность продолжать свое дело. Вести бизнес, не совершая никаких погрешностей против закона, – для развития новой отрасли это было бы бесценно. – Он вновь вздохнул так, что его туша заколыхалась. – Бесценно.
 Ростофф, хитро глядя, произнес:
 – Мы предлагаем вам трехстороннее сотрудничество, Мазерс. Вы с вашим орденом Почета будете нашей вывеской. Мистер Демминг даст первоначальный капитал для разработок. А я… – он усмехнулся со злобным удовлетворением, – я видел корабль крейденов и я тоже вхожу в долю. Я обеспечиваю мозги.
 Демминг недовольно хмыкнул, но ничего не сказал. Дон тихо сказал, глядя на пустой стакан и вертя его в руках:
 – Слушайте, мы по уши завязли в войне с крейденами, войне не на жизнь, а на смерть Победим или мы, или они. В такое время вы предлагаете провернуть фальшивку, которая сделает возможным разработку новых сателлитов на миллиардные суммы.
 Демминг бессмысленно промычал что-то.
 Дон продолжал:
 – Теоретически мы все должны сплотить наши усилия. Ваш проект, как мне представляется, вставляет палки в колеса общего дела.
 Демминг закрыл глаза.
 Ростофф возразил:
 – Лейтенант, мы живем в жестоком мире. Если мы в конце концов уничтожим крейденов, одной из причин этого будет жестокость нашего общества. Всяк за себя, и к черту отстающих. Апологеты этого общества выдумывают красивую чепуху, такую, например, как свободное предпринимательство, но на самом деле это мир, где все пожирают друг друга. Удивительно, что общество это живет или, по крайней мере, до сих пор живо. Сейчас человечество нуждается в урановом топливе со спутников Юпитера. Добывая его, можно сколотить огромное состояние. Почему бы нам этого не сделать?
 Казалось, Демминг сейчас захрюкает.
 Ростофф угрюмо продолжал:
 – Не будьте наивным, лейтенант. Тому, кто это сделает, честность не понадобится. В нечестной игре нельзя выиграть, играя честно. Выигрывает самый большой жулик. Мы нашли джокер, оброненный кем-то на пол, и мы будем простаками, если не воспользуемся им.
 Демминг открыл поросячьи глазки.
 – Все это чисто теоретическая сторона дела. Мы основательно изучили ваше прошлое перед тем, как пригласить вас, Мазерс. Мы знаем вашу биографию и до того момента, когда вы вступили на Космическую Службу. Между нами говоря, разве вы не хотите оставить армию? Целый миллиард мужчин и женщин в наших Вооруженных Силах может заменить вас. Скажем, что вы уже выполнили свой долг. Разве вы не понимаете, какие возможности откроются перед вами, когда у вас в кармане будет орден Почета?


***

 Корабль был на месте, он медленно плавал. Если бы в прошлый патруль он был более внимателен, он сам натолкнулся бы на него. И если бы он нашел его, он, конечно, доложил бы, что перед ним действующий вражеский крейсер. Демминг и Ростофф оказались правы. Следов сражения не было видно.
 Это если приближаться по траверзу с правого борта. С этой стороны в особенности он выглядел абсолютно нетронутым.
 К этому заключению Дон пришел, сделав несколько витков вокруг корабля. Мазерс играл весьма осторожно. Все было вовсе не так просто, как можно было подумать. Он не хотел совершать никаких ошибок. Его руки потянулись к продуктовому отсеку, вытащили оттуда космический термос, в котором должен храниться фруктовый сок, но в котором на этот раз было совсем не то. Он сделал большой глоток.
 В конце концов он вернулся на выбранное место и щелкнул включателем экрана. На нем появилось лицо лейтенанта с базы. Тот вопросительно поглядел на Дона Мазерса.
 Дон доложил, стараясь говорить взволнованно:
 – Мазерс, разведчик У-сто два, сектор А-двадцать два-Ка-двести двадцать три.
 – Да-да, – позевывая прервал его тот.
 – Я обнаружил крейденовский крейсер, думаю, Миро-класса.
 Лейтенант дернулся. Он нажал какую-то кнопку, экран замерцал, потом засветился вновь.
 Седовласый адмирал Флота оторвал взгляд от бумаг, лежащих перед ним на столе.
 – Да?
 Дон Мазерс отрапортовал:
 – Обнаружен крейсер Миро-класса в секторе А-двадцать два-Ка-двести двадцать три, сэр. Я нахожусь в пятидесяти милях от него. Думаю, пока меня не обнаружили. По крайней мере – он в меня не стреляет.
 Адмирал подавал кому-то знаки. Двое младших офицеров подошли к экрану, получили набросанные на бумаге приказания. Адмирал быстро зажег приказы на двух других экранах. Через секунду он вновь взглянул на Дона Мазерса.
 – Держитесь, лейтенант. Наблюдайте за ним столько времени, сколько сможете. Ваши точные координаты?
 Дон дал координаты и продолжал ждать. Через несколько минут адмирал вновь повернулся к нему.
 – Дайте взглянуть, лейтенант.
 Дон Мазерс установил экран так, чтобы видно было крейденовский крейсер. Ладони у него взмокли, но пока все шло по плану. Он жалел, что не может хлебнуть еще немного.
 Адмирал произнес:
 – Миро-класс, все правильно. Не приближайтесь к нему, лейтенант. Они подожгут вас к чертям и уплывут У нас есть оперативная группа в часе полета от вас. Положитесь на них.
 – Да, сэр. Час. Он был рад узнать это. Времени оставалось немного. Он подождал еще пять минут и затем доложил:
 – Сэр, они набирают скорость.
 – О, черт, – выругался адмирал, затем быстро включил еще экраны, рявкая одну команду за другой.
 Дон решительно заявил:
 – Я иду следом за ними, сэр. Они увеличивают скорость. Через пять минут они будут так далеко, что я не смогу достать их. Это совершенно точно.
 Адмирал испуганно взглянул на него.
 – Не будьте ослом.
 – Они уйдут, сэр.
 Зная, что каждое его движение видно на экране, Дон Мазерс пяткой правой ноги нажал на поднимающий рычаг своей пушки.
 Адмирал резко перебил его:
 – Пусть уходит, дурак. Ты не протянешь ни секунды. – Затем, повышая голос: – Это приказ, лейтенант!
 Дон выключил экран. С кислой миной на лице он приблизился к крейденовскому кораблю, выстрелил Он собрался истратить каждый эрг энергии своего разведчика и сжечь судно до такой степени, чтобы его атака выглядела настоящей и следы предыдущего боя были уничтожены.
 Награждение Галактическим орденом Почета как обычно было обставлено с минимумом церемоний.
 Только Президент и капитан Донал Мазерс собственной персоной находились в кабинете Президентского дворца.
 Однако оба они знали, что каждый экран Солнечной системы настроен на них.
 Дон Мазерс отдал салют и вытянулся по стойке «смирно».
 Президент зачитал приказ, короткий, как и все приказы о награждении орденом Почета.
 «…за выдающуюся храбрость, превышающую голос долга, за то, что в одиночку, при невероятной разнице в силах, атаковал и победил вражеский крейсер, в разведке, вооруженный только коротковолновой пушкой…»
 Он приколол к мундиру Дона Мазерса маленький кусочек металла на орденской ленточке. Это был непритязательный, необычайно обычный орден, Галактический орден Почета.
 Дон хрипло поблагодарил:
 – Спасибо, сэр.
 Президент пожал ему руку и ответил:
 – Я – президент Объединенной Солнечной системы, капитан Мазерс, а это, вероятно, самый высокий пост, которого может достичь человек. – И добавил просто: – Хотел бы я быть на вашем месте.
 Впоследствии, в Нью-Вашингтоне, мечтая об одиночестве и будучи одинок, он бродил по улицам, изредка волнуясь, когда кто-нибудь узнавал его и люди останавливались и аплодировали.
 Про себя он усмехался.
 Дон уже подозревал, что через некоторое время он привыкнет и ему это смертельно надоест, но в данный момент все было ново и удивительно. Кто был тот летчик, который давным-давно первым перелетел через Атлантику? Его популярность, должно быть, была примерно такой же.
 Обедать Мазерс пошел в «О’Доннелс», и как только он вошел, оркестр, игравший популярную мелодию, замолчал и грянул Межпланетный гимн. Хозяин ресторана сам проводил его к столику и посоветовал, что заказать и какое вино выбрать.
 Лишь только он сел, остальные посетители ресторана – и мужчины и женщины – встали, повернулись к нему и захлопали. Дон вспыхнул. Это начинало надоедать. После еды, совершенно фантастической, Дон выкурил сигару и попросил метрдотеля принести счет.
 Метрдотель улыбнулся:
 – Капитан, боюсь, в «О’Доннелсе» с вас не возьмут денег ни за этот обед, ни за любой другой. – Он помолчал и добавил: – Знаете, капитан, я сомневаюсь, есть ли в Солнечной системе ресторан, где с вас взяли бы деньги. И будет ли такой когда-нибудь.
 Дон Мазерс был ошеломлен. Только сейчас он начал понимать, как много ему дает орден Почета.
 В штаб-квартире Космического командования, в третьем отделении, Дон вытянулся по стойке «смирно» перед столом Коммодора и отсалютовал.
 В ответ Коммодор энергично откозырял и вновь уселся в кресло.
 – Садитесь, капитан. Рад вновь видеть вас – Добавил любезно: – Где вы были?
 Дон Мазерс плюхнулся в кресло, устало ответил:
 – В запое. В таком, что всем запоям запой.
 Коммодор рассмеялся:
 – Не возводите на себя напраслину.
 – Это был совершенный запой.
 – Ну, – вновь засмеялся Коммодор, – не думаю, что мы можем засадить вас на гауптвахту за самовольную отлучку. В свете вашего недавнего награждения.
 На это ничего нельзя было возразить.
 – Кстати, – продолжал Коммодор, – я не имел возможности поздравить вас. Это был настоящий подвиг, капитан.
 – Спасибо, сэр, – скромно ответил Дон, – полагаю, это было довольно глупо с моей стороны.
 – Да, очень. На такой вот «глупости» и основаны героические деяния. – Коммодор вопросительно взглянул на него: – Вам, должно быть, невероятно повезло. Единственно, мы можем предположить, что его детекторы были не в порядке. Иначе у вас бы ничего не получилось.
 – Да, сэр, – быстро кивнул Дон, – так все и было. А мой первый снаряд наверняка разрушил его пульт управления или что-то в этом роде.
 – Он что, не дал ни одного ответного залпа?
 – Несколько. Но к этому времени я был слишком близок к нему и слишком быстро двигался. Собственно говоря, я не думал, что они оправились от моего первого удара.
 – Нет, думаю, что нет, – задумчиво ответил Коммодор, – такая досада, что вы совершенно сожгли его. У нас никогда не было крейденовского корабля в настолько хорошем состоянии, чтобы наши ученые могли его изучить. Это могло бы существенно изменить ход войны, особенно если бы на борту мы обнаружили знаки, указывавшие нам, откуда приходят крейдены. Целое столетие мы ведем эту войну на наших границах. Было бы лучше, если бы мы достигли их границ. Неизвестно, сколько мы еще сможем сдерживать их натиск при таких обстоятельствах.
 Дон Мазерс недовольно возразил:
 – Что ж, все не так плохо, как вы говорите, сэр. Мы держим их на достаточном расстоянии.
 Его начальник вздохнул:
 – Это происходит благодаря тому, что мы можем содержать достаточное количество патрульных судов, которые предупреждают нас, когда их корабли приближаются. Знаете ли вы, сколько топлива уходит на это?
 – Ну, я знаю, что много.
 – Так много, что промышленность Земли вернулась к бензину и углю. Каждая унция радиоактивного топлива идет на нужды Флота, но и в этом случае топливо все равно кончится – это лишь вопрос времени.
 Дон Мазерс закусил губу.
 – Я не знал, что все так плохо.
 Коммодор кисло улыбнулся:
 – Боюсь, я охладил ваш пыл, капитан. Расскажите, что чувствует обладатель самой высшей награды Системы?
 Дон восхищенно покачал головой:
 – Это чудесно, сэр! Конечно, как любой солдат, я всегда знал об ордене Почета, но… Но никто никогда не надеется получить его. – Криво усмехнувшись, он добавил: – Во всяком случае пока он жив и здоров. Но, сэр, вы понимаете, что я не смог потратить с того момента ни юниты денег?
 В его голосе слышался благоговейный страх.
 – Сэр, понимаете ли вы, что даже нищий не возьмет у меня денег?
 Коммодор сочувственно кивнул:
 – Вы должны понять, кем вы стали для людей, капитан. Ваш подвиг вдохновляет, но это не все. Вы соединяете в себе черты народного героя и Неизвестного Солдата. После получения награды вы стали символом – символом миллионов невоспетых героев и героинь, которые умерли, сражаясь за род человеческий. На ваших плечах нелегкая ноша, капитан Мазерс: ваша слава ко многому обязывает.
 – Да, сэр.
 Другим тоном Коммодор произнес:
 – Это возвращает нас в настоящее, к вашему будущему заданию. Очевидно, вы больше не будете служить в Разведке. Большое начальство, кажется, выступает за то, чтобы вы поднимали боевой дух и…
 Дон Мазерс откашлялся и прервал его:
 – Сэр, я решил уйти из Космической Службы.
 – Уйти! – он непонимающе уставился на Мазер-са. – Идет война, капитан!
 Дон вызывающе кивнул:
 – Да, сэр. И все, что вы только что сказали. Я не могу больше быть разведчиком. Я ушел бы и этим дал пищу для разговоров старым леди в клубах.
 – Вряд ли, капитан.
 – Нет, сэр, я думаю, что принес бы больше пользы вне армии. Я подаю в отставку и начинаю разработку рудников на Каллисто и других спутниках Юпитера.
 Коммодор ничего не ответил. Губы у него побелели.
 Дон Мазерс настойчиво продолжал:
 – Возможно, мой престиж поможет набрать добровольцев для работы на новых шахтах. Если они увидят, как я жертвую, борюсь с трудностями…
 Коммодор спокойно прервал его:
 – Мистер Мазерс, я сомневаюсь, что вы когда-нибудь столкнетесь с трудностями, и не имеет значения, где вы будете жить. Как бы то ни было, удачи вам. Вы ее заслуживаете.
 Выйдя из штаб-квартиры, Дон Мазерс вызвал такси и поехал в отель. Он поздравил себя с удачей. Все произошло легче, чем он ожидал. Хотя, если подумать, нет такой гадости, которую не могло бы выкинуть начальство.
 Он посмеялся над собой.
 Подумать только, если бы он пришел к Коммодору месяц назад и заявил бы, что собирается уйти из Космической Службы. Совершенно верно, его бы вышвырнули. Вышвырнули прямо в лапы эскадрона экспертов-психиатров.
 В отеле он сбросил мундир, что доставило ему огромное удовольствие, и оделся в один из множества цивильных костюмов, которыми был набит шкаф. Ему нравилось прикидывать, сколько бы стоила эта одежда с точки зрения младшего лейтенанта или даже капитана. Да, мой мальчик, да.
 Он с удовлетворением взглянул на свое отражение в гардеробном зеркале, затем повернулся к автобару и налил выдержанной метаксы. За последние несколько дней он потерял вкус к плебейской текиле. Он посмотрел бутылку старого греческого бренди на свет и был приятно удивлен тем, сколько стоит маленький стаканчик этой жидкости. К счастью, ему никогда не придется узнать это. Дон выпил и, насвистывая, спустился на личном лифте в гараж, на второй уровень цокольного этажа отеля. Он выбрал лимузин и набрал код здания Межпланетных Линий.
 Донал поставил машину на обочину перед главным входом, проигнорировав все правила дорожного движения, и вошел в здание, тихонько посвистывая. Все складывалось удачно. Он улыбнулся, увидев небольшую толпу, собравшуюся снаружи, ему аплодировали. Он улыбнулся и помахал им.
 К нему подбежала секретарша, и Дон сказал, что хотел бы увидеть мистера Демминга или мистера Рос-тоффа А потом, когда она предложила проводить его, он заметил, что она похожа на фею, и спросил:
 – Что вы делаете сегодня вечером, мисс?
 Ее лицо побледнело.
 – О, ничего, сэр, – ответила она слабым голосом.
 Он улыбнулся ей.
 – Может быть, я заеду за тобой, если не буду слишком занят.
 Дон никогда не видел, чтобы кто-нибудь был так ошеломлен. Девушка пробормотала:
 – Меня зовут Тони. Тони Фицджеральд. Вы можете позвонить сюда и вызвать меня. В любое время.
 – Может быть, я так и сделаю, – улыбнулся Донал, – а сейчас давай повидаем старину Демминга.
 Это ошеломило ее еще больше. Мало того, что ее пригласил на свидание величайший герой Системы, впервые в жизни она услышала, как межпланетного магната назвали «стариной Деммингом». Тони выдохнула:
 – О, вам прямо, капитан Мазерс.
 Дон возразил:
 – Боюсь, уже мистер Мазерс. У меня новые обязанности.
 Она взглянула на него:
 – Для меня, сэр, вы всегда будете капитаном Мазерсом. – И некстати добавила: – Двое моих братьев пропали на «Минерве» во время боев в районе Плутона в прошлом году. – Она глубоко вздохнула, что лишь подчеркнуло ее фигурку. – Я шесть раз обращалась в Космическую Службу, но они не берут меня.
 Они ехали в лифте. Дон сочувственно сказал:
 – Это ужасно, Тони. Но Космическая Служба – это вовсе не так романтично, как ты думаешь.
 – Да, сэр, – проникновенно ответила Тони Фицджеральд. – Вы должны знать, сэр.
 Дон был несколько раздосадован. Больше он ничего не сказал до самого момента, когда они доехали до верхних этажей гигантского офиса. Он поблагодарил ее, и она передала его другому секретарю. К тому времени, когда он подошел к двери кабинета Макса Ростоффа, Дон несколько воспрянул духом.
 Макс Ростофф взглянул на него из-за стола. Как всегда его взгляд был по-волчьи агрессивен. Он равнодушно произнес:
 – О, капитан, как приятно вновь увидеть вас. Проходите. Тони, вы можете идти.
 Тони подарила межпланетному герою еще один долгий взгляд, потом повернулась и вышла.
 Как только дверь за нею закрылась, Макс Ростофф прорычал:
 – Где ты был, ты, пьяница?
 Если бы у Ростоффа неожиданно вырос рог, как у единорога, это не поразило бы Дона сильнее, чем его слова.
 – Мы ждали тебя неделю, – фыркнул Ростофф. – Из одного бара в другой, наши люди не могли тебя догнать. Проклятье! Ты что, не понимаешь, мы должны улетать? У нас накопилась дюжина документов, которые ты должен подписать. Мы должны сделать дела побыстрее, пока кто-нибудь не опередил нас.
 У Дона вырвалось:
 – Вы не можете так со мной разговаривать.
 Поворот и пристальный взгляд. Макс Ростофф проговорил негромко и угрожающе:
 – Не могу? Почему это я не могу?
 Дон свирепо поглядел на него.
 Макс Ростофф повторил негромко и угрожающе:
 – Давай разберемся, Мазерс. Для всех, кроме Дем-минга и меня, ты можешь быть величайшим героем Солнечной системы. Но ты знаешь, кто ты для нас?
 Дон почувствовал, что кипит от возмущения.
 – Для нас, – жестко сказал Ростофф, – ты просто тупица, не имеющий понятия о делах. – И угрожающе добавил: – И не делай ошибок, Мазерс. У тебя будут все блага столько времени, сколько ты будешь нам нужен.
 Голос позади них произнес:
 – Позволь мне добавить к этому: точка, конец абзаца.
 Это сказал Лоуренс Демминг, вышедший из внутреннего кабинета.
 Он сказал, и даже его голос казался жирным:
 – А сейчас, когда все определилось, я позову юристов, и пока они будут здесь, мы будем вести себя, как три равных партнера. Мы и будем ими – на бумаге.
 – Подождите минутку, – пробормотал Дон, – вам не кажется, что вы передергиваете? Мы договорились, что поделим все на три части.
 Демминг кивнул так, что щеки у него затряслись:
 – Все правильно. И твоя часть Добычи – орден Почета. Он и сомнительная честь – все будет записано на твое имя. У тебя будет орден, а у нас будет все остальное.
 И громко прорычал:
 – Ты ведь не думаешь, что тебе не повезло?
 Макс Ростофф прибавил:
 – Давайте закончим с этим и пригласим законников. У нас достаточно бумаг, чтобы быть занятыми до конца недели. – Он вновь уселся за стол и поглядел на Дона. – Потом мы втроем улетим на Каллисто, займемся там делами. Капелька удачи, и через шесть месяцев каждая унция уранита в системе будет у нас под контролем.
 На космодроме Каллисто их корабль встречала толпа. По земным масштабам весьма скромная, но там была представлена весьма значительная часть маленького населения луны Юпитера.
 По пути сюда с Доном Мазерсом работал целый штаб лучших составителей речей и два профессиональных актера высокого уровня. На космодроме Дон произнес короткую предварительную речь, а затем была еще одна, очень важная, ее транслировали на всю Систему из его номера в отеле. Его очень хорошо натаскали и не давали прикладываться к бутылке, он сделал лишь несколько глотков перед началом.
 – У нас в руках проект по использованию недавно открытых залежей уранита на спутниках Юпитера.
 Он выдержал паузу и затем продолжил:
 – Это работа, которая не может быть сделана небрежно или случайно. Ядерное топливо для Системы – дело первостепенной важности.
 Коротко говоря, друзья, мы должны объединить усилия, чтобы сделать эту работу быстро и эффективно. Мои коллеги и я организовали корпорацию, чтобы поправить существующее положение дел. Мы призываем всех покупать наши акции и тем внести свой вклад в общее дело. Я не хочу говорить о выгоде, друзья, потому что в нынешнем критическом положении мы презираем ее. Однако, как я уже сказал, я приглашаю вас стать нашими акционерами.
 Некоторые прииски сейчас находятся в руках частных лиц или маленьких корпораций. Необходимо, чтобы они передали их нашей единой корпорации по соображениям эффективности. Наши эксперты оценят участки и выплатят хозяевам компенсацию.
 Дон Мазерс вновь сделал паузу, чтобы лучше выделить свою мысль.
 – Сейчас не время увиливать. Все мы должны сплотиться. Если кто-то поставит личный интерес над нуждами Системы, власти должны будут применить против него определенные меры.
 Нам нужны тысячи, десятки тысяч обученных рабочих для работы на рудниках и заводах. Раньше квалифицированная работа оплачивалась здесь вдвое или даже втрое выше по сравнению с Землей. Я могу лишь повторить, что сейчас не время для личного обогащения и выгоды. Корпорация открыто заявляет, что будет платить столько, сколько в среднем платят на Земле. Мы не оскорбим наших рабочих, «заставляя» их быть патриотами из-за денег.
 И так далее, в том же духе.
 Восприняли эту речь очень хорошо. Даже с энтузиазмом.
 На третий день на совещании в офисе Дон дождался удобного момента и заявил:
 – Послушайте, где-то здесь, на Каллисто, живет молодая женщина по имени Диана Фуллер. Я хочу, чтобы она была моей секретаршей.
 Демминг оторвался от бумаг.
 – Скажи ему, – прохрюкал он Ростоффу и вновь углубился в чтение.
 Макс Ростофф поудобнее расположился в кресле.
 – Скотти, Роджер, – приказал он двум телохранителям, – идите и распорядитесь, чтобы привели этого чертового изыскателя.
 Когда они вышли, он повернулся к Дону:
 – Тебе не нужен кабинет. Тебе нужно лишь вернуться к своим бутылкам. Не беспокойся так сильно, оттого что не можешь подписывать бумаги в любое время, когда нам нужна твоя подпись.
 Дон Мазерс сердито вспыхнул:
 – Слушайте, не раздражайте меня вы, оба. Я вам нужен. Очень. Фактически, я вижу, корпорация нуждается во мне больше, чем в вас. – Он насмешливо взглянул на Демминга: – Собственно, идея была такова, что вы вкладываете деньги. Какие деньги? Пятьдесят один процент акций записан на мое имя, а все необходимые кредиты мы получаем за счет продажи акций. – Он повернулся к Ростоффу. – Предполагалось, что вы обеспечите нас мозгами. Какими мозгами? Мы наняли лучших горных инженеров, лучших техников, лучших администраторов. Вы совершенно не нужны.
 Демминг весело прохрюкал в ответ на эту коротенькую речь, но не соизволил оторваться от чтения.
 Лищо у Ростоффа вытянулось, стало злобным, как у волка. Он усмехнулся:
 – Слушай, алкоголик, ты – наше единственное уязвимое место. Для Демминга и меня на свете нет такой вещи, с которой мы должны считаться. По этой причине ты не должен жаловаться. Ты получил все, что хотел. У тебя лучший номер в лучшем отеле на Каллисто. Ты ешь лучшую пищу Солнечной системы. И, что самое главное для пьяницы, ты пьешь лучшее спиртное и столько, сколько пожелаешь. Более того, никто никогда не узнает правды о тебе, если только Демминг или я не побеспокоимся. Так и будешь жить жизнью величайшего героя Системы.
 Теперь Дон Мазерс презрительно усмехнулся:
 – Что вы имеете в виду, когда говорите, что я – ваше единственное уязвимое звено? Против меня ничего нет, мистер Ростофф, и вы это знаете. Кто вам поверит, если вы что-нибудь скажете? Я сжег крейсер дотла, невозможно найти на нем следов предыдущего боя и нельзя доказать, что он был уничтожен до того, как я с ним столкнулся.
 Демминг вновь весело фыркнул.
 Макс Ростофф издевательски рассмеялся:
 – Не будь ослом, Мазерс. Когда мы натолкнулись на этот корабль, мы его сфотографировали. Мы можем не только доказать, что не ты победил его, мы покажем, что крейсер был в отличном состоянии, пока ты не сжег его. Воображаю, как хотелось бы нашим техникам увидеть внутренности крейденовского корабля.
 Демминг довольно засмеялся:
 – Интересно, какой приговор вынесет военный трибунал герою, который оказался диверсантом?
 Он встретился с ней, после того как пробыл на Кал-листо почти восемь месяцев. Он не помнил, при каких обстоятельствах это произошло. Дон был очень пьян и очень удивлен; туман рассеялся, она сидела за столом напротив него.
 Он покачал головой и осмотрел комнату. Они находились в каком-то ночном клубе. Непонятно, в каком именно.
 Дон Мазерс облизнул губы, нахмурился, почувствовав неприятный привкус.
 Произнес невнятно:
 – Привет, Ди.
 Диана Фуллер ответила:
 – Привет, Дон.
 – Я, должно быть, отключился. Наверное, напился слишком сильно.
 Она рассмеялась:
 – Ты имеешь в виду, что не помнишь, о чем говорил мне в течение последних двух часов?
 Он пристально посмотрел на нее:
 – И что я рассказал тебе за эти два часа?
 – Ты рассказал о своем детстве, Дон. О рыбалке и первой винтовке. И как ты убил белку и чувствовал себя таким виноватым.
 – О, – вздохнул Дон и провел рукой по губам.
 Позади него стояло ведерко с шампанским, но бутылка была пуста. Он поискал глазами официанта. Диана мягко спросила:
 – Думаешь, тебе надо выпить еще, Дон? Он взглянул на нее. Она была такая же красивая. Нет, неправда. Она была хорошенькая, но не красивая. Просто чертовски хорошенькая девочка, но не из тех, чьи чары неотразимы.
 – Слушай, – произнес Дон, – я не помню. Мы что, поженились?
 Она звонко рассмеялась:
 – Поженились? Да я встретила тебя два или три часа назад. – Она поколебалась, потом продолжила: – Я думала, ты нарочно избегаешь меня. Каллисто ведь очень маленькая.
 Дон Мазерс медленно ответил:
 – Ну что ж, если мы не женаты, позволь мне самому решить, хочу я еще шампанского или нет, хорошо?
 Диана смутилась:
 – Хорошо, Дон.
 Появился метрдотель, держа в руках большую бутылку марочного вина.
 – Вам здесь нравится, сэр?
 – О’кей, – коротко ответил Дон. Когда тот отошел, Дон сразу же налил стакан, вдохнул запах хорошего вина.
 – Я не избегал тебя, Ди. Мы просто не встречались. Насколько мне помнится, в последний раз, когда мы виделись на Земле, ты, можно сказать, отвесила мне пощечину. По-моему, ты считала, что для тебя я недостаточно храбр. – Он налил еще шампанского.
 Лицо у Дианы пылало, она тихонько произнесла:
 – Я не понимала тебя, Дон. Даже после твоего великолепного подвига, признаюсь, я не понимала тебя. Я сказала себе, что на твоем месте мог оказаться любой пилот Разведки, что это была просто очень редкая удача. Так случилось, что им оказался ты, ты предпринял эту смертельно опасную атаку, и она завершилась успешно. Тысяча других пилотов поступили бы совершенно так же, выбрав этот самоубийственный шанс, но не позволив крейсеру уйти.
 – Да-а, – ответил Дон. Несмотря на то что он был пьян, он удивился ее словам. Он произнес грубо: – Конечно, любой сделал бы именно так. Чистая случайность. Но тогда почему ты изменила свое мнение обо мне?
 – Из-за того, что ты сделал после этого, милый.
 Он закрыл один глаз, чтобы лучше сфокусировать взгляд.
 – С тех пор как?…
 Он узнал выражение ее лица. Отблеск звездного луча. Та маленькая девушка, далеко, на Земле, секретарша в здании Межпланетных Линий, у нее был такой же взгляд. По правде говоря, за последние несколько месяцев Дон видел его у многих женщин. И все это из-за него.
 Диана продолжала:
 – Вместо того чтобы делать деньги на своей популярности, ты посвятил себя делу, которое важнее, чем разрушение вражеских кораблей.
 Дон вглядывался в ее лицо. Его левая бровь начала подергиваться от нервного тика. Наконец он снова дотянулся до бутылки и налил себе. Он спросил:
 – Ты вправду поверила в эту героическую чепуху?
 Она ничего не ответила, ее глаза по-прежнему восхищенно сияли.
 Он вновь сказал кислым голосом:
 – Слушай, предположим, я попрошу тебя сегодня ночью пойти ко мне домой.
 – Да, – нежно ответила она.
 – И захватить с собой маленький чемоданчик, – грубо продолжал он.
 Диана посмотрела ему прямо в глаза.
 – Зачем ты мучаешь себя, свое внутреннее Я, Дон? Конечно, я пришла бы, стоит лишь тебе захотеть.
 – А потом, – упрямо твердил он, – представь, что утром я вышвырну тебя.
 Диана вздрогнула, в глазах у нее блестели слезы.
 – Ты забыл, – прошептала она, – ты награжден Галактическим орденом Почета, и ты не можешь сделать ничего дурного.
 – О, Боже, – пробормотал Дон. Он вновь наполнил стакан и обратился к ближайшему официанту.
 – Да, сэр?
 – Слушайте, через пять минут я отключусь, проследите, чтобы я добрался до отеля. И отправьте домой эту юную леди. И пошлите мой счет в отель.
 Официант вежливо поклонился:
 – Хозяин сказал, что капитан Мазерс никогда не увидит счета.
 Диана воскликнула:
 – Дон!
 Он даже не взглянул на нее. Поднес стакан к губам, и вскоре туман вновь окутал его.
 Когда он очнулся вновь, то почувствовал во рту непривычный вкус черного кофе. Дон тряхнул головой, пытаясь прийти в себя. Кажется, он сидел в каком-то дешевом ресторанчике. Напротив него сидел розовощекий младший лейтенант – Дон бегло глянул на нашивки на воротнике – да, младший лейтенант Космической Службы. Разведчик.
 Мазерс, запинаясь, спросил:
 – Что… происходит?
 Пилот ответил, словно извиняясь:
 – Младший лейтенант Пьерпонт, сэр. Мне показалось, что вам плохо, я решил вмешаться.
 – Так это вы сделали, да?
 – Ну да, сэр. Вы почти свалились в канаву, сэр. Но, несмотря на это, я узнал вас, сэр.
 – О, – в желудке у Дона заурчало.
 Лейтенант спросил:
 – Хотите выпить еще кофе, сэр? Или суп, или сандвич?
 Дон застонал:
 – Нет, нет, спасибо. Боюсь, мой желудок не выдержит.
 – Отбросьте предрассудки, сэр.
 – Постараюсь. Сколько сейчас времени? Хотя это не важно. Какое сегодня число?
 Пьерпонт ответил.
 Трудно было поверить в это. Последнее, что он помнил, была его встреча с Ди. В каком-то ночном клубе. Он удивился, как давно это было.
 Дон порылся в карманах в поисках сигареты, но ничего не нашел. Впрочем, курить ему не хотелось.
 Он поинтересовался у лейтенанта:
 – Как идут дела в Одиночной Разведке?
 Пьерпонт улыбнулся:
 – Рады, что ушли оттуда, сэр?
 – Естественно.
 Пьерпонт посмотрел на него со странным выражением лица:
 – Я не обвиняю вас, сэр. Но сейчас там не так плохо, как раньше, в дни вашей службы.
 Дон фыркнул:
 – А что изменилось? Две недели в месяц совсем один в корабле. Потом три недели отпуска, чтобы напиться вдоволь, и вновь космическая тюрьма.
 Пилот протестующе прервал его:
 – Так было. – Он крутил в руках кофейную ложечку. – И так должно быть, конечно. Но сейчас все по-другому. Я патрулирую раз в пять недель в течение одной недели, а потом четыре недели отдыхаю.
 Мазерс слушал его невнимательно, но внезапно встрепенулся:
 – Что ты имеешь в виду?
 Пьерпонт ответил:
 – Понимаете, сэр, я хочу сказать, что это не ахти какой секрет, топлива осталось так мало, что его не хватает даже для патрулирования.
 Внутри у Дона Мазерса все похолодело.
 – Слушайте, лейтенант, я еще не протрезвел, повторите еще раз, лейтенант.
 Тот вновь объяснил.
 Дон провел по губам тыльной стороной ладони и попытался сосредоточиться. Наконец он произнес:
 – Слушай, лейтенант. Дай мне еще чашечку кофе и, может быть, сандвич. И не поможешь ли ты мне вернуться в отель?
 На четвертый день руки у него перестали дрожать. Он хорошенько позавтракал, тщательно оделся, взял лимузин и поехал в офис «Мазерс, Демминг и Ростофф корпорейшн».
 У входа в святую святых стоял Скотти.
 – Босс искал вас, мистер Мазерс, но на сегодня у вас не назначена встреча, не так ли? Он и мистер Ростофф на важном совещании, мне велено никого не пускать.
 – Ко мне это не относится, Скотти, – прервал его Мазерс, – отойди с дороги.
 Видно было, что Скотти предпочел бы уйти, но тем не менее он не уходил.
 – Он сказал, что это относится ко всем, мистер Мазерс.
 Дон врезал охраннику прямо под дых, вложив в удар весь свой вес. Скотти согнулся, глаза у него вылезли из орбит. Мазерс сложил обе руки в один кулак и залепил ему зверский апперкот. Скотти покачнулся и грохнулся на пол.
 Дон подождал еще немного, но тот даже не пошевелился. Он оказался не таким стойким, как можно было подумать.
 Дон Мазерс опустился на одно колено и выудил из-под левой руки охранника короткоствольный пистолет. Спрятал его под пиджак, за пояс, потом встал, открыл дверь и вошел в псевдозакрытый офис.
 Демминг и Ростофф оторвались от своих бумаг, оба нахмурились.
 Ростофф открыл рот, чтобы что-то сказать, но Дон прервал его:
 – Заткнись!
 Ростофф прищурился. Демминг откинулся в своем вращающемся кресле.
 – Ты протрезвел для разнообразия, – голос его звучал почти обвиняюще.
 Дон Мазерс положил руки на спинку стула. Он холодно ответил:
 – Наступает момент, когда преображается даже тишайший червь. Я кое-что проверил.
 Демминг весело фыркнул. Дон продолжал:
 – Топливо для Космических Патрулей урезано до опасного уровня.
 Ростофф усмехнулся:
 – Думаешь, нас это интересует? Это проблема военных и правительства.
 – О, нет это нас интересует, – прорычал Дон, – сейчас Мазерс, Демминг и Ростофф контролируют, вероятно, три четверти радиоактивного топлива Системы.
 Демминг удовлетворенно возразил:
 – Скорее, четыре пятых.
 – Почему, – резко спросил Дон Мазерс, – почему мы делаем то, что мы делаем?
 Оба босса нахмурились, но в выражении их лиц было что-то еще.
 Они считали вопрос неуместным.
 Демминг закрыл поросячьи глазки и хрюкнул:
 – Скажи ему.
 Ростофф начал:
 – Слушай, Мазерс, не будь дураком. Помнишь, во время нашей первой встречи мы сказали, что используем твое имя для корпорации, потому что нам нужен человек, который стоит выше закона? Что лабиринт смехотворно запутанных законов столетиями мешает бизнесу?
 – Я помню, – жестко ответил Дон.
 – Все именно так и происходит. Правительство сегодня настолько связано, что даже в чрезвычайных обстоятельствах не может влиять на ход дела. Можно сказать, что законы уравновешивают друг друга. Вся наша Система основана на этом. Сейчас правительство у нас там, где нам и нужно. Свободное предпринимательство, Мазерс, вершина его. Ты слышал когда-нибудь о Джиме Фиске, о попытке скупить золото в тысяча восемьсот шестьдесят девятом году, так называемое дело Черной Пятницы? Что ж, Джим Фиск по сравнению с нами – мелкий мошенник.
 – Но какое отношение это имеет к Флоту… – Дон Мазерс замолчал от внезапно постигшей его догадки. – Вы не выбрасываете на рынок радиоактивное топливо, вынуждая правительство поднимать цены до такого уровня, которого оно не может себе позволить.
 Демминг открыл глаза и произнес жирным голосом:
 – Утроив цену, Мазерс, мы прикарманим половину богатства Системы.
 Дон закричал:
 – Но человечество ведет войну!
 Ростофф презрительно усмехнулся:
 – Ты что-то поздно вспомнил о благородстве, Мазерс. Бизнес есть бизнес.
 Дон Мазерс покачал головой:
 – Мы немедленно начнем продавать топливо по его настоящей цене. Я мог бы напомнить вам, джентльмены, что хотя формально все мы – равные партнеры, в действительности все записано на мое имя. Вы думали, что я у вас под ногтем и так надежно, что вы в безопасности, и, возможно, вы не доверяли друг другу. Теперь я вступаю в игру.
 С удивительной для такого толстяка быстротой рука Лоуренса Демминга скользнула в ящик стола и появилась оттуда с такой точно пушкой, какая была заткнута за пояс Дона.
 Дон Мазерс улыбнулся, распахнул пиджак и показал свое оружие. Но он не стал его вытаскивать и мягко сказал:
 – Убей меня, Демминг, и ты убьешь самого известного человека Солнечной системы. Тебе не избежать газовой камеры, и твои деньги тут не помогут. С другой стороны, если я тебя застрелю…
 Он вытащил из кармана маленький, необычайно обычный кусочек металла на орденской ленточке. Положил его на ладонь. Лицо толстяка побелело, пальцы его разжались, и пистолет свалился на стол.
 – Слушай, Дон, – начал он, – мы недооценили тебя. Мы изменим свою политику и поделим, честно поделим все на три части.
 Дон рассмеялся:
 – Хотите подкупить меня, Демминг? Как это вы не понимаете, что я – единственный в мире человек, которому не нужны деньги, который не может их тратить. Что мои соплеменники – те, которых я так блистательно предал, – возвели меня на такую вершину славы, где деньги теряют ценность.
 Ростофф схватил со стола упавший пистолет и прорычал:
 – Ты блефуешь бесхарактерный пьянчуга!
 Дон Мазерс ответил:
 – О’кей, Ростофф. Но сначала я скажу еще две вещи. Во-первых, мне наплевать, умру я или нет. Во-вторых, ты находишься в двадцати шагах от меня, но знаешь что? Я думаю, ты отвратительный стрелок. Полагаю, у тебя не было практики. Я смогу вытащить свой пистолет и застрелить тебя раньше, чем ты прикончишь меня. – Он слегка улыбнулся: – Хочешь попробовать?
 Макс Ростофф выругался, его пальцы на спусковом крючке побелели.
 Дон Мазерс рванулся в сторону, вытащил пистолет. Он не думал, его тело само вспомнило долгие часы тренировок по рукопашному бою, по дзюдо. Действовал он с холодной уверенностью.
 На космодроме Дон взял такси до Президентского дворца. Это было, конечно, такси-автомат, и около дворца обнаружилось, что у него нет денег. Он устало хмыкнул. Первый раз за этот год нужно было платить за что-то.
 Четыре человека стояли на карауле перед входом. Дон спросил:
 – Не мог бы кто-нибудь дать мне денег, а то у меня ничего нет.
 Сержант улыбнулся, подошел к машине и сделал все, что надо.
 Дон Мазерс со вздохом сказал:
 – Не знаю, что вам делать со мной. У меня нет приглашения, но я хочу видеть президента.
 – Мы передадим вас одному из секретарей, – ответил сержант, – дальше входа мы идти не можем. Не разрешите ли взять у вас автограф, сэр? У меня есть ребенок…
 Все оказалось проще, чем он думал. Через полчаса Дон сидел в том же кабинете, где он получал награду. Это было меньше года назад.
 Он коротко рассказал всю историю, не делая попыток обелить себя. Затем он встал, положил бумагу перед президентом, потом вновь сел.
 – Я передаю всю корпорацию правительству.
 Президент ответил:
 – Подождите минутку. Мы выступаем против государственной собственности в промышленности.
 – Я знаю. Когда государство контролирует индустрию, возникает вопрос, кто контролирует государство. Однако я не хочу спорить с вами на темы политической экономии. Вы не дали мне закончить. Я хотел сказать, что возвращаю ее государству. Чтобы разобраться в положении дел, составить опись имеющегося радиоактивного топлива. Надо вернуть старателям и маленьким компаниям их владения, которые забрала наша суперфирма. Поднять шахтерам и другим рабочим заработную плату, которую урезали по соображениям «патриотизма». – И коротко подытожил: – Беспорядка очень много.
 – Да, – ответил президент. – Вы говорите, Макс Ростофф мертв?
 – Да, это так. А Демминг сошел с ума. Думаю, он всегда был очень неуравновешенным, а перспектива потерять столько денег, самую большую удачу своей жизни, решила исход дела.
 – А что касается вас, Донал Мазерс?
 Дон глубоко вздохнул:
 – Честно говоря, я хотел бы вернуться в Космическую Службу. Вернуться туда, где я был, пока все это не началось. Я думаю, после военного трибунала не будет…
 Президент мягко прервал его:
 – Вы, кажется, забыли, капитан Мазерс. Вы награждены Галактическим орденом Почета, и вы не можете сделать ничего дурного.
 Дон Мазерс уставился на него.
 Президент улыбался ему, хотя улыбка была немного холодной.
 – С этической точки зрения вряд ли будет полезно обнаружить, что высший символ героизма оказался фальшивкой, капитан. Никакого суда не будет, и награда останется у вас.
 – Но я не хочу!
 – Боюсь, этот крест вы должны будете нести до конца своей жизни, капитан Мазерс. И я думаю, что это будет тяжелый крест.
 Он смотрел в дальний угол комнаты невидящим взглядом. Потом произнес после долгой паузы:
 – Однако я совсем не уверен, что вы не заслуживаете вашей награды.