---------------------------------------------


 Андрей Дворник


 Голому – рубаха



 Часть 1. Драма в воздухе



 Глава 1. Крабы идут по острову

 Тлинь-тили-линь; высокий женский смех.
 «Девки», – подумал Порнов.
 «Порнов», – подумали девки.
 И вновь было тоненько хихикнули: тлинь-тили-линь; но тут наш герой выдал такое, что ошеломленные девицы смолкли раз и навсегда. Мало того, они как бы даже исчезли наполовину – помутнели, что ли? или фокус сбился? – но, слава богу, Порнов вовремя сообразил, что переборщил со своим ефрейторским юмором, и вернул девчонок. Причем сделал это настолько легко, что и сам удивился. Он просто навел резкость обратно, – и все. Девицы вновь оказались перед самым его носом.
 Порнову совсем не хотелось лишиться такой компании; разбуди его среди бела дня на камском пляже и спроси: "А ну-ка, Порнов, назови по пунктам, чего желаешь от жизни в разумных пределах 80 тысяч 486 галактических рублей (столько наш герой зарабатывал за рейс), – и Порнов, ни секунды не подумав, выдал бы: «Эт-та, пива „Балтика“ нумер 63 „Рейнджерское марсианское“ – ящик; плавки Келвин Кляйн нумер такой-то – обойму; ну и, само собой, cover-girls, топ-моделей из „Плейбоя“ нумера такие-то, не меньше трех; чтоб было кого русским пивом и американскими плавками соблазнять!»
 Девки и в самом деле были знатные; этакие пляжные шоколадки-карамельки, гладкие-гладкие, кожа ровная, аж глянцевая; никакой лайкре ни в жизнь не победить этого теплого блеска загорелой юной кожи.
 «Это я, наверное, сплю, – решил Порнов. – Янг скин; лет двадцать, а то и меньше… Коленки круууглые, затянутые в ажурные белые чулочки; чуть выше, на крепких бедрах белые же струны резинок, спереди коротенький накрахмаленный фартучек, затем осиные талии…»
 «Эй, куда!..»
 Голова Порнова почему-то все время падала вниз (на подушку?) и здорово мешала разглядеть девок выше пупка.
 Тонкие пояски, опять же куцый передничек, смело оттопыренный на груди, две широкие бретели, а посреди…
 Шшширь! – песок под руками вновь растекся киселем, и Порнов, как самолет в воздушную яму, ушел вниз – даже голова закружилась; темнота; ни девчонок, ничего.
 «Точно сплю, – догадался Порнов. – Щас задеру голову резко, проснусь и – болт; исчезнут в облаке тумана. Опять темная нора кубрика, опять храп соседа Севки Ухова. Уж лучше я покемарю; если не на мордочки, то хоть на ножки погляжу…»
 И только наш герой примирился со своей незавидной участью, улегся поудобнее, расслабился и вновь стал отъезжать в теплую юную нирвану, как одна из девушек осмелела, присела и неожиданно звонко щелкнула его по лбу – словно по стакану длинным ногтем: тлинь!
 «Это судьба», – выбираясь обратно, задыхаясь и глотая перегретый влажный банный воздух, подумал Порнов.
 «Что ж, глянем, какой сюрприз нам мать-природа припасла», – он принялся задирать голову. Коленки-резинки, поясок-бретельки; голова шла туго, вязла-застревала; это раздражало.
 «Гюльчатай; личико – открой!» – больше себе, чем девице, скомандовал Порнов и рывком поднял голову.
 Белое солнце пустыни сверкнуло блестящим трехгранным штыком; влилось в его емкий пустой череп тугой белой змейкой серебряного расплава; развернулось пружиной, блестящей спиралью нарезного ствола.
 «Никогда не заглядывайте в ствол!» – сообразил Порнов; световой заряд дернулся, бросился, развернулся и взорвался; стало очень больно; а потом стало -… никак.
 Дзынь-дзынь-дзынь!
 Холодно, очень холодно; пар изо рта; и звуки на таком морозе выходят другие, гулкие и протяжные; сосульки, что ли, звенят?
 Какие нахрен сосульки на летнем пляже?
 Какой нахрен пляж на космическом корабле?
 Какой корабль?!..
 – Не хооочу! – простонал Порнов.
 – Опять, опять вляпался в историю; опять по уши, – завел было свою извечную жалостливую песню голос разума; однако, разойтись толком ему не дали.
 – Быстро, где болит? – рявкнул инстинкт самосохранения. – Руки, ноги, голова? Нигде не болит? Какого черта тогда ноем? Ну-ка, разом; ставим ступни и ноги; руки и тело!
 Бум-с! – прилетело белым; теперь уж просто белым; терпеть можно. Опять слезы из глаз; иней на ресницах; пар из загубника; морозь на стекле…
 Тут мысли хлынули волной; тремя волнами, если точнее.
 Первая: жив! – и все. Вторая: скафандр! аварийная ситуация!
 И третья: светофильтр, фильтр на шлем, не-ме-для! Сгорю же; рентген десять прет, не меньше! Отвернись, идиот!!!
 Порнов и сообразить толком еще ничего не успел, а вбитый тренировками навык дернул левую руку к груди, пытаясь закрутить в невесомости тело вокруг оси.
 Результат вышел ошеломляющий; словно кто чужой сунул Порнова физиономией в нарамник перископа.
 Бьющая в стекло пена, синь воды, желтый берег… Пальмы, пальмы на берегу!
 – Это сколько же я выпил?!! – потрясенно пробормотал Порнов. – Это кто ж меня в космическом скафандре плавать подучил?!!
 Скафандр был шедевром земных технологий и был рассчитан на самые жестокие космические холод и жару. Если что и было ему противопоказано, так это продолжительное замачивание в ванне из соленой морской воды.
 «Это сколько ж я на берегу валяюсь, что меня песком по макушку закидало?.. Ходу, ходу отседова; кто из команды увидит – позору не оберешься… Да какой позор – трибуналом пахнет!..»
 Дзынь!
 «Девки!» – заполошенно вспомнил Порнов. – «Как пить дать, разболтают!»
 Он суматошно задвигал руками и ногами, высвобождая плечи из песчаного плена; шлем к тому времени окончательно заиндевел изнутри.
 «Горе, горе-несчастье, – окончательно запаниковал Порнов. – Чего ж это он ледяным кислородом хлещет? Сжег технику к ядрене фене; полгода за него расплачиваться, не меньше… хорошо попили!»
 Чертыхаясь, Порнов на четвереньках выбежал на берег; сел и принялся снимать шлем. Обычно это занимало секунды; сейчас же электроника барахлила; магнитные застежки гудели, непрестанно размыкаясь-замыкаясь; Порнов исхитрился и просунул в щель на шее палец. Внутрь хлынула струя пара; Порнов заперхал, продел под горловину всю руку и стянул шлем с головы.
 Перепад температур был тот еще; Порнов опять перестал что-либо различать; это не помешало ему состроить по возможности веселую рожу.
 – Здравствуйте, девочки, – жмурясь и подмигивая, ласково просипел Порнов.
 Девочки не ответили.
 Порнов героически продрал один глаз и огляделся. Море, песок, пальмы – и ни души.
 Трень-трень-трень, – раздалось у Порнова под самым носом; он глянул вниз и чуть не уронил шлем в воду.
 На куполе, крепко вцепившись десятком суставчатых ножек в покатую пластиковую макушку этаким ковбоем покачивался здоровенный краб; стебельки его глаз смотрели Порнову в лицо нагло и вызывающе. Левой клешней он сжимал огрызок, оставшийся от антенны дальней связи, правой же время от времени постукивал по забралу шлема.
 Трень-трень-трень.
 Порнов аккуратно опустил шлем на песок; краб, не торопясь, слез с купола и направился куда-то вглубь пляжа.
 Порнов недоуменно посмотрел ему вслед; насколько он помнил, никакой живности на ЭТОМ пляже не было и быть не могло.


***

 Тут мы оставим нашего героя на несколько минут одного; самое время поведать, – для тех, кто не читал первую часть, «Отруби По Локоть», – что же такого произошло с Порновым, в общем-то обычным, одним из миллиона, воякой-контрактником, что он вот так сидит сиднем на песке и тупо наблюдает, как проворное членистоногое торит тропу к близрастущей пальме.
 Смею заверить вас, приключилось; и приключилось немалое. Но – по порядку.
 Служил наш товарищ стрелком-радистом на дальнем космическом разведчике «Оклахома»; таких кораблей шныряло в 2089 году по закоулкам нашей Галактики никак не меньше, чем видно звезд на небе; а может, и больше.
 И надо же было такому случиться: на одном из перекрестков Вселенной наш пыльный, потрепанный (но очень, очень боевитый!) космический драндулет врезался в роскошную солнечную яхту; это такой тип кораблей, передвигающийся меж звезд за счет их лучистой энергии. Как потом выяснилось, сплошь и рядом виновата в случившемся была владелица яхты – некая Мич Том Хьюз Вторая, принцесса, дочка владыки местной солнечной системы, Дома Серебряных Струн; так они ее называли меж собой. Порнов узнал об этом после того, как вытащил ее бездыханное тело из-под обломков своего бедного корабля. Еще он узнал, – это было первое, но далеко не последнее его открытие, – что влип в неприятности высшего уровня: в дворцовые интриги с переворотами и отравлениями.
 Отказаться от вежливой просьбы помочь сразу он не смог (да и девушка была уж очень симпатичная!) и в результате заработал на свою шею многочисленные приключения как в космосе, так и на земле.
 Заправляла всем в этом Доме Серебряных Струн специальная раса менталов – людей с анормальными способностями; даже у нас изредка встречаются такие, способные взглядом ложки гнуть или спички поднимать. Достигнув же в этой науке несравнимо большего прогресса, менталы научились управлять окружающим их миром; слегка – природой; а больше – народонаселением своих планет. Однако с земной психикой у них что-то незаладилось; по крайней мере, у Мич с Порновым. Хотя, возможно, тут волшебство и не при чем, а все дело в заносчивом характере нашего вояки и завышенной самооценке дочки короля. Как бы то ни было, ссорясь и мирясь, они умудрились не просто выжить в десятке смертельных передряг, а и нажить себе весьма могущественного друга – дядьку Мич по линии матери. Звали его Ас Том Хьюз и имел он дворец с бассейном вот такой ширины, вот такой глубины – настоящим искусственным морем полкилометра в диаметре. Вода в бассейне была фильтрованная, с полным набором полезных солей и микроэлементов; песок был кварцевый и калиброванный по размеру зерна; пальмы были из самого стойкого пластика и выглядели красивее живых. Все дорого и безукоризненно чисто; почти стерильно.
 Короче, краб если и мог появиться в этом искусственном раю, то только в виде чипсов к пиву (Порнов облизал пересохшие губы и гулко сглотнул), крабьих палочек или консервов. А чтоб вот так разгуливать по прибрежной полосе, да еще и барабанить в шлем при этом – нет, это было решительно невозможно!
 – Стой, раз-два! – приказал крабу Порнов.
 Тот проманкировал возглас, подобрался к пальме и полез на нее.
 «Эдак и удерет, – понял Порнов, – черта с два кому потом докажешь, что я его видел».
 Кряхтя, он поднялся с песка и погнался за крабом; но у самой пальмы запнулся, упал и забил глаза песком. Отплевываясь – тьфу, вонь-то какая! – он пошарил под собой и наткнулся рукой на толстенный корень. Зачем-то подергал его, окончательно испачкал руки тиной и уже совсем ничего не понимая, возопил:
 – Эй, Ас Том, у вас что, канализацию прорвало?
 Он бы еще долго недоумевал, но тут фиолетовый фрукт, похожий на кокос, крепко огрел его по плечу; нового закона всемирного тяготения, он при этом, правда, не открыл; но уж зато вспомнил – все!
 – Еканый бабан! – пораженно пробормотал он. – У меня же чуть подружку не украли!…
 Прилюдно назвать принцессу подружкой Порнов ни за что бы не рискнул; подобные, пусть даже словесные, притязания на королевскую плоть очень плохо кончались для него; однако, один, в состоянии аффекта, на безлюдном берегу, имея в слушателях лишь краба – кокосового вора, неужели он не мог сказать всего, что наболело у него за последние сутки? Конечно, мог; он и сказал!
 И пока он говорит (печатать это все равно нельзя!), я лучше поведаю вам, что же такого интересного он вспомнил; в предыдущую книжку это не вошло, а расклад карт, между тем, изменило основательно.

 Глава 2. Солнце для спящих

 От чего Порнов проснулся, он не понял. Сел, свесил ноги с койки.
 Полумрак; сбоку едва слышное носовое пение Севки Ухова.
 «Подкинули же соседушку…», – в каюте Ухова на время перелета поселилась Мич.
 А так – тишина, умертвие. «Показалось…», – Порнов почесал грудь, зевнул и собрался лечь спать обратно.
 Екнуло в груди; писк Генератора гулял по частоте вверх-вниз, от комариного до мышиного.
 «Прыгаем? Куда? Планет же рядом, как клецок в супе; унесет к черту на кулички – жизни не хватит обратно выбраться…»
 – Эй, приятель! – Порнов пихнул спящего Ухова и, как был, в одних трусах – серый сатин со штампом «В/ч 1962» – ломанулся в дверь; заперто, ч-ч-черт!
 – А ты как, киска, больше любишь, – елейным голосом пробормотал Ухов во сне, – сверху или снизу?..
 – Киска любит – с визгом, – рявкнул не на шутку встревоженный Порнов; и в этот момент корабль завалило набок.
 Вот тут уж Порнов испугался всерьез; тут уж ему стало не до шуток.
 "Кто же там в рубке? – соображал он, поднимаясь с пола обратно на ноги и лихорадочно шаря в простенке. – Таким макаром мы вообще не прыгнем; если куда и унесет – так прямиком в могилу!..
 Да где же эта бисова дирка?!!"
 Рука наткнулась на скрытую кнопку; палец утонул в стене; все двери каюты – основная, тамбурная, внешняя – распахнулись разом.
 – Во бля! – удивленно просипел Ухов сзади. – Ты это как сделал?
 Я-то думал, так двери открыть только из Центра можно.
 – И из Центра – нельзя! – отрезал Порнов, ныряя в тамбур и выскакивая в коридор. – «Сейчас я буду всем рассказывать, как надо без лишних нервов „пятерки“ на тренинге по эвакуации получать». (Хитрый Порнов подправил кое-что в электронике двери; мало того, что открывал двери, когда хотел, наплевав на внешние команды главной ЭВМ; он еще и выигрывал лишнюю минуту, обходясь без муторного шлюзования вообще).
 Свет в конце туннеля мигнул, и еще раз; кто-то бежал по освещенным плафонам пола поперечной балки.
 Порнов нарезал стометровку; выскочил в балку и чуть не получил плазменный заряд в бок; только природная худоба спасла.
 Метрах в тридцати от него, у дверей шлюза, стояли штурман и принцесса; причем Мич – у ног Вставалкина, на коленях. Белая грива ее волос была намотана на кулак штурмана; лицо девушки было залито слезами; когда она дернулась навстречу Порнову, Вставалкин просто вывернул свой кулак; раздался сухой треск лопающихся волос; Мич вскрикнула и покорно опустилась обратно.
 Больше ничего особо Порнов разглядеть не успел; электрический разряд влепился в стену рядом с ним, растекся, рассыпался паутиной слепящих сваркой дымных змеек.
 Порнов инстинктивно дернулся назад, в темноту коридора.
 – Стой, где стоишь! – прикрикнул на него штурман. Электроразрядник горячим красным клювом выписывал на груди Порнова невидимые петлистые вензеля.
 – Хреново с левой стрелять? – участливо осведомился Порнов, стараясь, впрочем, особо не дергаться. – Это тебе не кнопки на компьютере давить; тут навык нужен…
 – Стоять! – вновь приказал штурман и еще раз, на авось, выпалил в Порнова. Вышло совсем плохо; разряд улетел мимо Порнова вглубь туннеля. Тут же там ухнуло; мягко замяукала сирена локальной тревоги.
 Штурмана, и без того потного и нервного, аж перекосило всего.
 Ежесекундно озираясь на Порнова, он принялся тыкать разрядником в кнопки пульта на стене. Набрав код, настороженно прислушался; тишину нарушало только всхлипывание Мич.
 – Молчите, ваше высочество, – злобно произнес штурман и слегка ослабил хватку. Девушка примолкла. Теперь и Порнову стало слышно, как поют сервомоторы; с той стороны зеркального стекла открывались двери шлюз-камеры.
 – Ваше Высочество? – необычайно удивился Порнов. – Ты рассказала Вставалкину?..
 – Это не штурман, – сообщила Мич, пытаясь плечом дотянуться до мокрой щеки – стереть слезу; на ее заведенных за спину запястьях матово блеснула толстая полоса намотанного в навал скотча.
 – Но-но! – прикрикнул Вставалкин; шум микромоторчиков его изрядно успокоил; ствол разрядника смотрел Порнову в живот и на сей раз почти не гулял. – Руки за голову; на колени; лицом к стене!
 – Альтернативный вариант, – заявил Порнов; он деловито подсмыкнул трусы и шагнул к штурману. – Руки. Брось пистолет.
 И – десять шагов вперед!..
 Четко щелкнул курок; еще раз и еще раз; Вставалкин с изумлением воззрился на разрядник.
 – У какого молодца часто капает с конца? – зловеще произнес Порнов, приближаясь к обескураженному штурману. – Что ж ты, чайник, нагретым стволом в пластмассу тычешь?! Ты бы еще… пардон, ваше высочество… себе в корму его засунул! Черт, все кнопки изуродовал; теперь менять придется…
 – Не придется, – порадовал Порнова Вставалкин и, как бумерангом, запустил в него бластером; к всеобщему изумлению, попал тому в живот; Порнов выругался и согнулся пополам.
 – Он ввел в компьютер координаты нашего светила, – пояснила Мич. – Минут через десять «Оклахома» прыгнет прямо на Солнце.
 – По вводу-выводу он у нас известный специалист, – процедил Порнов, держась за живот. – Ничего; сейчас я ему так вломлю, что он долго вводить не сможет…
 – Он заколдовал… тьфу, закодировал!.. главный компьютер, – воскликнула Мич. – Теперь он слушается только его голоса.
 Осторожнее; не сломай ему зубы!
 – Я сломаю ей шею! – предупредил штурман, хватая свободной рукой Мич за подбородок. – Еще один шаг; я не шучу!
 – Не дури, – Порнов немедленно остановился. – Вот так, голыми руками свернуть шею девушке… Брось; ты же у нас всегда был джень-тель-мень!
 – Скажи ему, – приказал штурман Мич; шею ее он не отпустил; напротив, пристроил пальцы понадежнее. – Быстро и доходчиво.
 Та послушалась беспрекословно.
 – Он может, – сказала Мич быстро и внятно. – Это все тот же зомби; только под хитрым ментальным макияжем. Снаружи выглядит, как человек, а внутри все тот же вервольф. Я его еще на Изимбре заподозрила; а сегодня ночью подкараулила его в Центре, когда он тайно переговаривался с Лео; это все ее рук дело оказалось…
 – Что-то я не понимаю, кто из вас за кем следил, – заметил Порнов.
 – Выходит, я за ним, а он – за мной, – вздохнула Мич. – Я ж не сразу поняла, что это зомби; думала, просто человек, хоть и под внешним контролем; а он прыгнул через всю комнату… и вот. – Она неловко замолчала; потом закончила:
 – У него приказ: доставить меня к Лео на корабль; лучше живой; но, боюсь, что можно и мертвой.
 – Можно даже по частям, – добавил штурман. Тут за его спиной с долгожданным шелестом разъехались створки шлюз-камеры, и он шагнул внутрь, волоча за собой Мич. – Можно даже одну голову! Вот сейчас дверью этой зажму и – оторву; тебе половина и мне половина…
 – Точно зомби; совсем спятил, – теперь уже пришла очередь Порнову растеряться; штурман тем временем манипулировал с пультом в тамбуре; закрывал кессон.
 – Эй, мужик, давай поговорим спокойно, – нарочито вяло протянул Порнов и даже руки вверх поднял; мол, смотри, стою, никого не трогаю; " думай, крокодил, думай! " – тем временем лихорадочно крутилось у него в голове.
 – Да отпусти ты ее волосы; больно же человеку!
 – Себя пожалей! – объявил штурман и нарочно дернул Мич сильней; та вновь вскрикнула.
 Зеркальные дверцы шлюза дрогнули и поехали навстречу друг другу.
 «Ну же!»
 Порнов оглянулся, подскочил к валяющемуся чуть поодаль бластеру и схватил его; после чего ринулся к закрывающемуся шлюзу.
 Штурман отшатнулся к противоположной двери тамбура; Мич упала, растянувшись на спине; белые ноги сверкнули на черном полу.
 – Па-но-ра-ма! – прокомментировал Порнов; он с силой сунул тонкое жало бластера в лифтовый паз на полу и для верности – киийя! – добавил пяткой. Створка лязгнула о торчащую из пола рукоять; сработала блокировка, и двери поехали обратно.
 – Вон микрофон, – Порнов показал штурману на пульт на стене, – давай диктуй; отключай прыжок на солнце.
 – Он не будет, – сказала Мич уверенно, – он сгорит вместе с нами – и только; это не человек, это зомби; повешенному нож не страшен.
 – Да при чем здесь это? – удивился Порнов. – Будь он простой диверсант, мы бы уже все на солнышке жарились; причем ты – опять же пардон – еще и с открученной для верности головой. Ан нет; ему надо доставить тебя к сестре; лучше живой; можно… неживой; можно – по частям… это не я, это он так сказал!.. Ну, и, по возможности, замести следы; корабль там взорвать, на солнце направить, еще что… Но доставить живой – это лучше всего; и он до сих пор надеяться на это не перестал; так или нет, Вставалкин?
 – Отойди от шлюза на пять шагов, – сказал тот.
 – Хоть на десять; главное, чтоб я слышал, что ты в микрофон будешь говорить.
 Порнов отошел от лифта; штурман, толкая перед собой Мич, с опаской вернулся к зеркальным дверям; быстро присел и пошатал бластер в полу.
 – Ты меня обижаешь! – протянул Порнов. – Я этим ударом дюймовку дубовую ломаю, – слегка приврал он для пользы дела.
 Бластер сидел в щели, как влитой; штурман поднялся, глянул со злобой на Порнова, потом с беспокойством – на часы.
 – Отсюда фиг шлюз насквозь открыть, – сказал Порнов. – Можно из Центра; но тебе, я так понимаю, влом туда-сюда с дамой под мышкой бегать; что с мертвой, что с живой… (Мич возмущенно фыркнула).
 Мысль такая, – продолжал Порнов, – мне Мич нужна живой и невредимой. Еще мне нужен целый и невредимый корабль…
 – И рыбку съесть и на х.. сесть, – ощерился в ехидной улыбке штурман; то ли волчьи инстинкты брали свое, то ли ситуация была и впрямь не из лучших, только весь свой холеный светский лоск бывший эстет и интеллигент растерял подчистую. – Мне она тоже нужна живой. Еще я намерен спалить-таки и тебя, и этот летучий хлам…
 – Я не совсем удачно выразился, – сказал Порнов. – Было бы совсем неплохо, если бы ты оставил «Оклахому» в покое и убрался отсюда подобру-поздорову; пусть даже и с этой девицей…
 – Эй! – дернулась Мич.
 – Свежее решение, – заметил штурман, на сей раз проигнорировав возглас Мич полностью. – И как же мы разойдемся?
 – Как в море корабли!
 Значит, так. Ты отменяешь прыжок на солнце и расколдовываешь главную ЭВМ; то бишь отключаешь все пароли и защиты. А я за это схожу в Центр и открою тебе шлюз насквозь. Пока я успею вернуться обратно, ты доберешься до ангара и смоешься на катере. Катер у нас последний; гоняться же за тобой на «Оклахоме» без штурмана нам не по зубам…
 – Это точно, – подтвердил штурман. – Сейчас прикину: минута туда, две – назад… Все сходится; о'кей!
 – Порнов, ты что?! – воскликнула Мич. – Не смей меня ему просто так отдавать; это же зомби, – черт знает, что у него на уме!
 Может, к сестре отвезет; а может, на завтрак сожрет и не подавится!
 Горячая тирада ее должного действия не оказала; заметив это, Мич добавила:
 – К тому же погибнете зазря: ты откроешь ему двери, а он все обратно заколдует; ЭВМ ведь только его одного слушается!
 Штурман бросил на Мич взгляд, исполненный такого презрения, что Порнов счел нужным хоть в этом встать на ее защиту.
 – Она девушка умная, – заявил он. – Вот только с программированием у нее не фонтан… Битик где-нибудь упустит, а потом у мужиков шерсть на заднице растет…
 Он вдруг принялся озираться по сторонам.
 – Узнаю, кстати, место, – чему-то своему обрадовался он. – Эй, Вставалкин, у тебя случайно морда при виде этих стен не чешется?
 – Не морда, а лицо, – обескуражено сказал штурман; и тут же попытался совершенно по-собачьи подскребнуть пару раз подбородок.
 – А что?
 – Кто старое помянет, тому глаз вон, – твердо сказала Мич.
 – Давай диктуй, – опомнился Порнов. – Я буду сличать…
 – Центр; открыть доступ, – все еще в некотором недоумении начал наговаривать в пульт Вставалкин. – Принять пакет команд…
 Профессиональный программист, штурман справился с кодированием ЭВМ за минуту с хвостиком.
 – Выполнение с команды ноль – начать! – приказал он и осведомился у Порнова. – Чего стоишь? Время пошло! Если за минуту не доберешься до Центра – каюк всем нам!
 – Цвай секунд, – сказал Порнов; пододвинулся ко вбитому в пол бластеру и еще раз с силой саданул по нему пяткой. – Береженого бог бережет!
 Подмигнул Мич и, прихрамывая, упрыгал внутрь корабля.

 Глава 3. Какой же детектив без погони

 Тут надо прямо сказать, что Порнов вовсе не собирался вот так взять и отдать несчастную девушку злобному оборотню; пусть и в обмен на жизнь и здоровье пяти проверенных боевых товарищей.
 Нельзя, правда, также сказать, что Порнов вознамерился рискнуть ради пары стройных женских ножек целым космическим кораблем. Да, ножки на редкость длинные и стройные; да, корабль был и впрямь, что называется, старый хлам, давно уже отлетавший не один срок эксплуатации; да, рожи боевых товарищей за последний год каботажа изрядно примелькались Порнову.
 Но – присяга; но – устав! Наш герой был все ж – таки не вольным пиратом-флибустьером; короче, ничем вышеперечисленным – ни первым, ни вторым – Порнов рисковать вовсе не собирался.
 Главное, по его мнению, было уже сделано; корабль спасен; штурман с девушкой заперты в шлюзе; инициатива перехвачена; осталось забить решающий гол. Как он это сделает, Порнов точно еще не знал, но примерно предполагал.
 Прежде всего, надо было вернуться к своей каюте; там Порнов рассчитывал запросто обхитрить центральный компьютер – чай, не первый раз – и намертво заблокировать прыжок на солнце. А уж потом, не торопясь, найти какой-нибудь парализатор или шоковую гранату и неожиданно, задолго до срока, выскочив из-за угла, подстрелить-подвзорвать Вставалкина; Мич все это грозило максимум минутной потерей сознания.
 Вполне возможно, что так оно все бы и произошло; и история наша на этой странице счастливо бы и закончилась. Однако злой рок (а может, Дух странствий и путешествий, кто знает?) распорядился иначе.
 Уже свернув из туннеля за угол, Порнов почуял неладное. В глубине, в темноте коридора, дрожала узкая полоска света; временами она гасла совсем, временами – разгоралась.
 – Меня терзают смутные сомненья, – пробормотал Порнов себе под нос и думать забыл про отбитую пятку.
 – Севка, поганец! – зашипел он, подбегая к двери своей каюты.
 Та была приоткрыта ровно на толщину пальца; указательного или среднего, Порнов не разобрал, поскольку палец этот немедленно задергался в щели и уховским голосом застонал:
 – Порнов, открой; хуже будет!
 – Ой, будет! – разом вспотел Порнов. Похоже, Ухов не лег спать, но и не пошел на разведку дальше тамбура; заинтригованный порновским фокусом с дверями, он попытался найти скрытую кнопку.
 И нашел, – но не ту. Дверь стала закрываться, Ухов решил ее придержать; обычные двери в этом случае блокировались, прекращали движение; но это была – специальная – порновская дверь.
 – До кнопки, конечно, дотянуться теперь не можешь, – скорее констатировал, чем спросил Порнов.
 – А то бы я стоял, как памятник Ришелье, – с выдумкой подтвердил Ухов.
 – Ну, найди – чем, – начиная кабанеть, посоветовал Порнов. – Палочку там, железку…
 – Да нет тут ни хрена!
 – Тогда руку отгрызи, – брякнул Порнов. – По локоть!
 Будь у него в руке ножницы, он, не задумываясь, пустил бы их в ход; Порнов явственно представил, как костяные (?) пластины с хрустом перерубают тонкие косточки и уховские пальцы летят на пол. Тут он вздрогнул, приходя в себя и отодвигаясь от двери.
 – Откуда что и берется, – подивился Порнов собственной кровожадности; и бросился прочь, к Центру.
 Времени была потеряна уйма; и когда Порнов влетел в расчетный зал Центра, мерный синтетический голос отсчитывал последние секунды: «пятьдесят пять», «пятьдесят шесть»…
 – Открыть шлюз эр-пять-эм, створки а, бэ, вэ и гэ…
 – Команда выполнена; конец пакета; ожидание, – ответил компьютер.
 Быстро оглядевшись, Порнов не увидел вокруг ничего ценного в его нынешней ситуации; ни там бластера, ни там скорчера, ни там, на худой конец, пары штанов; лишь неподалеку на столике валялась забытая штурманская линейка. Порнов схватил ее и тем же галопом поскакал обратно.
 Притормозил у дверей своей каюты:
 – На, мальчик с пальцем, – сунул линейку в дверную щель и побежал дальше. У поворота в туннель перешел на шаг; осторожно выглянул из-за угла. Шлюз был открыт настежь; ни штурмана, ни принцессы.
 Порнов настороженно миновал все четыре распахнутых створки и подобрался к большому приоткрытому люку в стене; прямо за ним начинался ангар космокатеров. Все еще ежесекундно ожидая от Вставалкина какой-нибудь пакости, Порнов нырнул в люк… и чуть не разбил нос об упавшую прямо перед ним стену из бронестекла.
 Там, за толстым стеклом, космокатер выруливал на стартовую позицию; сектор корабельной брони перед ним дрогнул и поехал вверх. Порнов изо всех сил вглядывался в бликующий блистер космокатера; на мгновение ему показалось, что он разглядел сидящую на месте второго пилота Мич; лицо ее было искажено отчаяньем.
 – Прокричала лишь она по ту сторону окна, – Порнов сам чуть не заплакал от собственного бессилия, – гад Кащей меня похитил; выручай, а то – хана…
 Секунда, другая – косматый рыжий огонь вспыхнул на месте катера, плеснул на стену – Порнов на всякий случай отпрыгнул – заполнил, казалось, весь ангар – и еще через мгновение высвистнул в космос, исчез бесследно; лишь в черноте проема сверкнули четыре белых точки – кормовые дюзы катера. Над головой взревели огромные механизмы, опуская наружную броню; взвыли насосы, нагоняя в стартовую зону воздух; ухнуло и улетело вверх бронестекло. Порнов шагнул вперед и выругавшись, отпрыгнул назад; керамический пол стартовой зоны еще не успел остыть и обжигал голые ступни.
 – Подложил-таки свинью, гад, – воскликнул Порнов, пританцовывая. – На катапульте ему влом взлететь; на газовой тяге, паразит, помчался… тоже…
 В другое время Порнов подивился бы комизму ситуации; ведь в прошлый раз, всего пару недель назад, на месте пилота сидел он сам; а по эту сторону бронестекла скалил зубы, строил противные рожи и бессильно прыгал козликом покрытый седой шерстью Вставалкин.
 Однако сейчас все мысли Порнова текли в совершенно другом русле.
 – Катапульта, стало быть, так у нас до сих пор и стоит взведенной… – чуть ли не шепотом произнес он, глядя на стальные полозья катапульты, перечеркнувшие ангар.
 – Пропадай мои галоши! – выкрикнул он, устремляясь в стартовую зону. Подошвы ступней горели, как на раскаленных углях; стараясь скакать на пятках, он добрался до стоящих поодаль широких колонн – цилиндров; открыл в ближайшей колонне дверцу и нырнул в нее; выпал с обратной стороны цилиндра уже в скафандре. Простучав керамическими подошвами, добежал до полозьев катапульты и улегся на живот между невысоких рельсов. Толстым пальцем в синтетической броне ткнул в кнопку на запястье; полозья тонко загудели и подняли Порнова на полметра в воздух; мелькнул зайчик от опустившегося бронестекла; уехала вверх секция наружной стены.
 Соленоиды катапульты поволокли Порнова вперед; перегрузка росла лавиной. Последняя мысль была: « Чем не Супермен; еще бы сапоги красные, руку вперед и – адье!»
 Тут нашего героя выкинуло в космос; на спине оттопырился ракетный ранец и четырьмя синими прутками ионной тяги добавил к семи «жи» еще немалую толику; Порнов почувствовал, как, ломая кости, рвутся жилы, скомандовал: «…наркоз до цели!..» – и потерял сознание.
 На мгновение очнулся от сильного удара; через пьяную газовую завесу наркоза разглядел перед носом толстый белый канат.
 «Термический удар; серьезные повреждения; требую вмешательства», – кричал в уши компьютер скафандра.
 «Под рулежку попали, – тяжело сообразил Порнов, – маршевые движки сожгли бы нафиг… Эт' хорошо; эт' значит, что катер еще здесь…»
 Канат стал отдаляться; компьютер уводил скафандр из опасной зоны.
 – Куда?! – прикрикнул Порнов. – Гарпун!
 На правом плече шевельнулась миниатюрная пушка магнитного гарпуна. Порнов поморгал, прогоняя туман; компьютер выводил увеличенное изображение катера прямо на лицевую часть шлема; картинку крутило и вертело почище, чем на тренинге по стрельбе.
 – Че это его так колдобит? – удивился Порнов, даже не пытаясь прицелиться.
 – Это нас «колдобит», – ответствовал компьютер. – Повреждения в схеме; плохо регулируется ионная тяга…
 – Выключи ее вообще! – приказал Порнов.
 Крутить стало меньше; зато цифирки дистанции на экране стали быстро прибывать.
 – Сто метров до цели, сто двадцать, сто пятьдесят… – барабанил компьютер.
 Длина гарпунного шнура – метров двести, – прикинул Порнов, наблюдая, как в квадратик прицела въезжает левый обтекатель катера. – Сейчас или никогда; пли!
 Удар в плечо – закрутило; длинный, протяжный толчок в поясницу – выпрямило. Секунда, другая: «есть!» Изображение катера рванулось навстречу; цифирки закрутились обратно.
 Тут Порнову показалось, что пламя маневровых дюз пошло на убыль.
 – Внешний обзор! – выкрикнул он.
 Красивое компьютерное изображение катера исчезло; стремительно наехала нагретая на конце докрасна толстая труба; Порнов сообразил, что это обтекатель только что потухшей маневровой дюзы; еще он понял, что с секунды на секунду стоит ожидать запуска главного, маршевого двигателя космокатера.
 Лязг пластмассы о металл; «приплыли!»
 – Здесь врастаю! – объявил Порнов, соскальзывая с обтекателя на брюхо машины. Щелкнули присоски, прижимая тело к корпусу корабля; компьютер осведомился, что делать с гарпуном, оказавшимся с той стороны машины.
 – Забудь, – только и успел ответить Порнов; перегрузка ударила вторично. «Маршевые пошли», – понял Порнов и нырнул обратно в дурманящее облако анестезии.
 «Не-е-ет; такие повороты не для моей кобылы», – на сей раз Порнов наблюдал не веселое хмельное, а тяжелое кровавое зарево.
 Вибрация корпуса быстро стихала; катер входил в зону свободного полета.
 Клочья багряного заката быстро таяли, открывая обширную панораму звездного неба. "Прям как ночью на покосе. Темнотища – хоть глаз коли; поле черное, река черная…
 И сверху над всем этим невидимым светится и ничего не освещает белая кисейная река Млечного Пути… Тишина… Кузнечики стрекочут…
 Странные какие-то кузнечики…"
 – А, черт! – завозился Порнов. – Это же компьютер; ни минуты покоя!..
 Закрыв Млечный Путь, на стекле шлема высветилось схематическое изображение скафандра; живых мест на нем было раз-два и обчелся.
 – Эдак мы недолго протянем, – заметил Порнов. – Внутрь надо лезть.
 Мелкая дрожь стихла окончательно; боясь полностью отцепиться от катера, Порнов попробовал сесть. Это ему удалось не сразу; сталь присосок при стартовом рывке намертво прикипела к металлу корпуса и отлипать обратно не желала. Провоевав с присосками минуту-другую, Порнов все же смог сесть и оглядеться.
 – Снайпер хренов, – с неудовольствием сказал он; целился Порнов гарпуном в переднюю часть брюха катера, между носовыми шасси; а оказался почему-то сверху машины, в опасной близости от кормовых дюз. – Еще бы на блистер прилепился; руки в стороны, мордой вниз. Типа: « Я Ужас, Летящий На Крыльях Ночи!…»
 Теперь надо было думать, как проникнуть внутрь катера; Порнову на ум пришло по крайней мере три варианта.
 Во-первых, следуя девизу: « Наглость – второе счастье», можно было попытаться взять неприступную крепость нахрапом, с воем и улюлюканьем вломившись в центральный тамбур-шлюз.
 Во-вторых, прикинувшись ремонтным роботом, попробовать проникнуть в катер через какой-нибудь специальный лючок.
 В конце-концов, задавшись целью подобраться к Вставалкину максимально незаметно, он мог залезть в широкую, как клубный биллиард, дюзу маршевого двигателя и по-горняцки, киркой и молотом, прорубить себе дорогу вглубь корабля.
 Порнов без труда отмел крайности и остановился на среднем варианте.
 – Нам главное – что? – подбираясь к маленькой, с открытку, зеленой крышечке на борту, сказал он. – Чтобы ремонтный люк открыли; а для чего его обычно открывают? Правильно, для ремонта!
 Сейчас мы им открутим чего-нибудь…
 – Возражаю, – немедленно отреагировал компьютер. – Первый Закон Святого Айзека: робот не может допустить причинения вреда…
 – Помолчи, а? – перебил его Порнов, усердно ковыряя крышечку. – Мы же совсем чуть-чуть…
 Компьютер демонстративно выдал на экран здоровенный транспарант: «Отключен», а затем погасил индикацию полностью. Без привычных цифр и графиков Порнов ощутил себя крайне неуютно; впечатление было такое, что он, стоя в одних трусах, рассекает на стальной рыбине необъятные просторы Вселенной; этакий плейбой на водных лыжах.
 – Серьезный аргумент, – согласился Порнов. Пытаясь поддеть непослушную железку, он сменил космическую отвертку на космическое долото; затем дошла очередь и до космической монтировки.
 – Хрена! – проворчал он, оставив в покое непослушный люк и с тем же успехом пытаясь взломать соседний. – Намертво заделаны!
 Тут космический лом нужен; а где его взять?
 Эй, электрический! Как мне эту…бень открыть?
 Компьютер упрямо молчал.
 – Богу своему, что ли, молится? – раздраженно произнес Порнов. – Святой Айзек, святой Айзек…
 Ладно, твоя взяла; буду погибать молодым!
 Кибер немедленно включил иллюминацию – сразу стало веселей – и, как ни в чем не бывало, сообщил:
 – Катер типа «Герлан» в качестве разгонно-тормозящих использует один и тот же кормовой маршевый двигатель. В ближайшее время корабль будет развернут дюзами вперед. В момент разворота ранцевым двигателем создаем дополнительный вектор тяги. Центральный компьютер катера отслеживает его как неисправность; открывает люк; выпускает ремробота…
 – Во блин, – поразился Порнов. – А я тут с фомкой мудохаюсь, замки бомблю…
 Что молчал-то?
 – Согласно команде, – невозмутимо ответил кибер.

 Глава 4. Короткая дуэль для бластера и лома

 – Все это здорово, – сказал Порнов. – Теперь осталось только придумать, как бы мне незаметно в люк пролезть; а то, боюсь, если эта зверюга опять меня увидит, он в экстазе своей даме голову-то и отвернет…
 Катер черный, небо черное; на этом фоне белый скафандр только слепой не заметит!
 – У вас спина белая, – подтвердил компьютер. – А спереди скафандр должен быть черный; обгорел, когда под факел рулевой струи попали…
 Тут уже и Порнов сообразил.
 – Если ползти на спине, могут и не заметить…
 Прилепим рядом с люком гарпун, – предложил он, – и протянем фал на обратную сторону катера; буду там болтаться, как рыба на спиннинге. Пока робот выходит, отлежимся; а уйдет к двигателю, я кнопочку нажму, спиннинг смотается и я – пузом кверху – шнырь к люку!
 Надо только гарпун и фал сажей смазать…
 Они нашли место, где огонь ранцевого движка терялся на фоне основного ракетного пламени; там Порнов и обосновался. Некоторое время он глазел в небо просто так; потом вызвал на экран встроенную в компьютер игру всех времен и народов «тетрис» и принялся крутить фигурки.
 Порновский «стакан» два раза засыпало, прежде чем звезды на заднем плане поехали вбок. Порнов перевернулся на брюхо, включил двигатель на минимальную мощность и положил шлем на корпус, ожидая реакции с корабля.
 Вскоре разворот прекратился; пламя рулевых дюз погасло.
 Запела гидравлика, открывая невидимый пока люк; очередью протарахтели магнитные присоски; ремробот устремился к рулевым дюзам.
 – Вот пошли на дело я и Рабинович, – замурлыкал Порнов. Трос заскользил в сопло гарпунной пушки; Порнова дернуло и поволокло вперед. Пару раз он врезался во что-то шлемом; но, слава богу, не застрял; рыбкой вылетел на верх катера.
 Здесь было гораздо светлее; матово сиял колпак блистера, сзади полыхал красным – исследовал дюзы – ремробот. Обнаружить наш десант могли в любую секунду; Порнов, не останавливаясь, прямо, как ехал, спикировал в темный люк; только башмаки смелькали.
 Если бы не удержавший его на весу фал, он расколотил бы скафандр окончательно; внутри корабля работала установка искусственного тяготения. Едва не оборвав тросик, он медленно завертелся вокруг оси, уподобившись висельнику окончательно; зато смог рассмотреть свой пункт прибытия поподробнее.
 – Старые вещи какие-то, – разочарованно произнес он, разглядывая нагромождение стальных труб, балок и конусов разного калибра, – рухлядь какая-то…
 Тут взгляд его наткнулся на скромно стоящий в уголке планшет с приборами и приспособлениями; с тем, что технари кратко именуют «зипом» – запасными инструментами и принадлежностями. Был здесь, кстати, и вожделенный космический лом, – метровый граненый карандаш. Действовал он по принципу отбойного молотка: внутри полого стального цилиндра размещались гидроусилитель удара и компенсатор отдачи; например, можно было одной рукой скалывать нагар с дюз и не бояться, что отдачей тебя уволочет в космос.
 Пройти мимо такого инструмента Порнов не мог; за неимением другого оружия лом представлялся ему самым эффективным.
 Из-за малости отведенного времени гарпуном пришлось пожертвовать; заевший от удара механизм не желал ни травить трос, ни втягивать обратно.
 На сей раз ножницы у Порнова под рукой были; и не простые – а космические; поэтому свою идею-фикс отстричь что-нибудь он реализовал немедленно, не задумываясь.
 – Срубил он нашу елочку под самый корешок, – проворчал Порнов, вытащил из кармана инструмент и откусил торчащий из плеча трос.
 Лязгнув башмаками, приземлился на корточки; вскочил и двинулся прямиком к планшету; следовало торопиться, пока не вернулся «ремонтник» и не обнаружил незваного гостя.
 Схему катера Порнов знал на «отлично»; удачно миновав скопления острых и тяжелых предметов, он безошибочно вышел к двери кессона-переходника.
 Отшлюзовался нормально; внимания на него особого никто пока не обращал; очевидно, штурман был увлечен разворотом катера: пилот из него был аховый, а сноровки подобный маневр требовал повышенной.
 «Надо успеть добраться до пилотской кабины, пока разворот не закончен», – соображал Порнов, минуя многочисленные отсеки катера. – «После разворота меня и застукать легче; да и боец из меня при пяти „жи“ никакой…»
 Ему еще никогда не приходилось бегать кросс в скафандре; пока Порнов добрался до пилотской кабины, он изрядно взопрел; здорово мешал космический лом, – в узких проходах катера он так и норовил уцепиться за каждый встреченный крючек-рычажек.
 Как Порнов ни осторожничал, подошвы лязгали так, что, казалось, весь корабль сотрясается; пришлось оборвать занавесочки с двух иллюминаторов и наскоро навязать их на ноги наподобие портянок.
 Остановившись перед дверкой в пилотскую кабину, он мало-мальски отдышался и ткнул пальцем в пульт на стене.
 Овальная дверца, слабо прошуршав, уехала вбок; от кресел пилотов до шагнувшего в проем Порнова было метров пять.
 Держа лом, как папуас дротик, Порнов стал тихонько приближаться к креслам; в одном он уже мог разглядеть опутанные серой хлопчатобумажной киперной лентой руку и ногу Мич; в другом виднелось нечто мохнатое-волосатое.
 «Что происходит?» – пискнул в ухе компьютер.
 «Цыц! Зверя видишь, нет?» – прошипел Порнов. – «Знатный зверюга!»
 Штурмана и в самом деле было не узнать; из одежды на нем остались лишь бесформенные клочья; кожа проросла сизым жестким волосом; лежавшая на пульте левая лапа барабанила по кнопкам желтыми толстыми когтями.
 «Вервольф», – Порнов вспомнил свою стычку со стаей оборотней; под ложечкой противно потянуло. – «Такого фиг убьешь!..»
 Он сделал еще несколько шажков; вдруг острое вампирье ухо зверя рефлекторно дернулось.
 Поняв, что обнаружен, Порнов замахнулся дротиком; но еще быстрее крутнулось кресло штурмана; на вытянутой волчьей морде сверкнул лютый оскал белых клыков. В изломанных длиннющих суставчатых пальцах правой руки прочно сидела рукоять крупнокалиберного бластера.
 «Капец, – понял Порнов, – с такого расстояния скафандр пробьет навылет…»
 – Скажи – изю-ю-юмь! – прорычал вервольф и потянул спуск; глазки его довольно полыхнули красным кумачом.
 Выстрела не последовало; штурман перевел взгляд на свою лапу и ощерил пасть; торчащий сбоку рукояти коготь большого пальца мешал указательному полностью выбрать спуск.
 – Ногти стричь надо, – веско сказал Порнов и, метнув ломик в узкую грудь оборотня, прикнопил того к бронеспинке кресла.
 Ширкнувший разряд бластера пробил перегородку над головой Порнова; штурман в последний момент убрал мешающий палец.
 – Маникюр там делать… – Порнов решил на всякий случай выкрутить из правой лапы вервольфа бластер, – педикюр…
 Левая лапа слабо дернулась; когти вонзились в пластик подлокотника, как в рыхлый пенопласт; Порнов опасливо отпрыгнул.
 Несмотря на железный прут, торчащий из груди, оборотень еще дышал; наконец, грудь его перестала подниматься; красные бешеные огоньки в глазах сошли на нет.
 – «У меня внутре неонка», – прокомментировал странное свечение Порнов. – Прямо Терминатор какой-то; ты не знаешь, у него, случаем, резервной батарейки нет?
 – Батарейки нет, – сказала принцесса, когда Порнов вынул у нее кляп изо рта, и принялась отплевываться. – И сердца у него нет… тьфу. И у тебя – нет… тьфу.
 Предатель! Ты зачем меня ему отдал?!! Он же два раза меня съесть порывался… тьфу. Все ноги, мерзавец, облизал; до колен и выше; тьфу! Вот такой вот язык; длинный, шершавый… Ужас! Все меня жить учил: вкручивал, почему берцовая кость вкуснее голеностопа… а для любви, говорит, ноги тебе все равно не нужны… я со страха чуть с ума не сошла… тьфу-тьфу-тьфу!
 – Я эту историю уже слышал, – сказал Порнов, распутывая девушку. – В детстве; « Красная Шапочка» называется; что интересно, там тоже все хорошо кончилось!
 – В лоб дам, – пригрозила Мич. – Я серьезно спрашиваю: на что ты рассчитывал?!!
 – Наш Серый Волк, насколько я его успел изучить за время совместной службы, всегда страдал большим самомнением, – сказал Порнов. – Он, лопух, и впрямь рассчитывал доставить тебя к сестре живой и невредимой…
 – И это ему прекрасно бы удалось, – сердито перебила Порнова Мич.
 – Он тебя, между прочим, еще пять минут назад засек!
 – Го-о-онишь! – не поверил Порнов.
 – Ремонтный люк не смог нормально закрыться; он увидел шнур, гарпун наверху – и все понял.
 – Что ж он мне не помешал тогда сюда добраться? – изрядно стушевавшись, спросил Порнов.
 – Больше всего он боялся, что ты опять какой-нибудь фортель выкинешь, – сказала Мич, сбрасывая на пол остатки пут. – Взорвешь чего-нибудь; или поломаешь, – как тот лифт на «Оклахоме». И тем самым помешаешь дальнейшему полету. Когда же он увидел на экране, чем ты вооружен, он повеселел, прорычал: «Вот типичный образец человеческой тупости», заткнул мне рот, чтобы я не смогла тебя предупредить, взял бластер и стал ждать. Зверь, говорит, сам прибежит к охотнику.
 – Охотничек наш, – протянул Порнов пренебрежительно, – спаниель несчастный!
 Он попытался отодвинуть кресло с прибитым к нему Вставалкиным подальше от пульта управления катером; где-то в глубине мертвых зрачков оборотня мигнула красная точечка.
 – Он скорее мертв, чем жив, – успокоила отшатнувшегося Порнова Мич; она держалась руками за бесформенный ком волос на голове и тщетно пыталась выдрать из него хотя бы одну прядь. – Кончай с ним возиться; лучше мне помоги! Этот троглодит меня головой в банку с какой-то гадостью макнул; ничего поделать не могу…
 Порнов глянул и отвернулся обратно к пульту.
 – Это ВК, спецклей, – щелкая кнопками клавиатуры, заметил он. – Его только спецрастворитель берет… да и то не всегда.
 Сбрей ты это все – и не мучайся.
 – Как это сбрей? – впервые за все время растерялась девушка. – Ты что ерунду говоришь?!! Я же пять лет их растила; забыл, что ли?
 – Доктор сказал: «В морг!», – значит, в морг, – рассеянно ответил Порнов. – Интересно, что он такое с пультом сделал? Не работает же ни фига…
 – А то же самое, что на «Оклахоме», – сказала Мич. – Теперь он тоже только штурмана слушает…
 Эх, мне бы клей смыть; я бы его вмиг расколдовала!
 – Раскодировала, – поправил Порнов. – Клей смыть лишь на «Оклахоме» можно; а до нее еще добраться надо; замкнутый круг получается!
 Он тупо потыкал пальцем в пульт, стащил с головы шлем и злобно лягнул кресло со штурманом.
 – У, нехороший человек…
 Тот дернулся, тихо ургнул, но остался полусидеть-полулежать.
 – Не нравится мне штурман, – сказал Порнов.
 – Эту историю я тоже слышала, – не осталась в долгу Мич.
 Она прекратила попытки распутать копну волос и, поджав под себя ноги, поглубже забилась в кресло. – Раза три, не меньше…
 Слушай, включи отопление; что-то я мерзнуть начала!..
 Порнов с сомнением посмотрел на ряды мертвых экранов.
 – Может, тебе проще что-нибудь надеть потеплее, чем ночная рубашка? А то уж больно странный прикид для космических путешествий…
 – На себя лучше посмотри, – огрызнулась девушка, пытаясь подолом рубашки задрапировать ноги. – Я, когда тебя увидела, чуть со страху не умерла. Весь черный, в лохмотьях; на ногах валенки белые; русский медведь…
 – Тогда уж американский, – заметил Порнов, бесцельно тарахтя кнопками. – У нас медведь не черный, а бурый. Черный – это гризли; это в Америке…
 Нет, не выходит ничего с обогревом. Может, тебе стоит в скафандр залезть? Там терморегуляция встроенная…
 – Чтоб я тоже на медведя походила? – через силу усмехнулась девушка. – Какой-то летучий зверинец получается; один волк и два медведя, черный и белый…
 Нет уж, ты лучше давай с компьютером борись; холод я как-нибудь еще перенесу, а вот горячие объятия сестрицы своей – вряд ли!

 Глава 5. Красавица и чудовище

 – Твоей сестре еще поймать нас надо, – буркнул Порнов. – Торможение, как я понимаю, Вставалкин начать не успел; если мы в эскадру Лео не врежемся – пролетим мимо; только они нас и видели…
 – Ты наших пилотов совсем за дураков держишь, – заметила Мич недовольно. – Догонят, заарканят и приведут обратно; и не сомневайся!
 – Нашла чем гордиться, – фыркнул Порнов. – Будто не тебя ловить будут!
 – Я что… я ничего, – стала оправдываться Мич, – за державу обидно!..
 Порнов еще немного пощелкал кнопками; так ничего и не добившись, устало опустился на подлокотник кресла.
 – Садись; я подвинусь, – сказала Мич, отодвигаясь к краешку.
 – Мерси, – мрачно поблагодарил Порнов. – Я в скафандре не влезу.
 – Ну так сними его.
 – Я это… в одних трусах.
 – Я тоже не в вечернем платье!
 – Ты на что намекаешь?!! – поразился Порнов.
 – Тьфу на тебя; маньяк! – в свою очередь возмутилась Мич. – Только об этом и можешь думать!
 – О чем «об этом»? – притворно удивился Порнов. – Ничего я такого не думал…
 – А кто собирался спинку у кресла опустить, – чтоб не мешала?
 – Я, может, на нее сесть хотел, – проворчал Порнов. – И вообще!
 Кто-то, кажется, обещал чужие мысли не подсматривать?!!
 – Так ведь врешь! – воскликнула Мич. – Нагло брешешь!
 – Все равно это не повод в моих мозгах копаться…
 Тут Порнов неожиданно замолк и уставился на Мич; та в свою очередь недоверчиво взглянула на него.
 – Значит, все-таки можешь, если захочешь, – разоблачающим тоном объявил Порнов; ухватил кресло с девушкой за поручни – Мич испуганно ойкнула – и придвинул почти вплотную к пульту управления. – Я думаю, эта куча лампочек не сложнее моего котелка будет?
 – Да не знаю я, что это на меня нашло, – упиралась Мич. – Случайность это; нонсенс! Без своих волос я не то что чужой разум контролировать не могу; мне бы самой от него в зависимость не впасть…
 Мич, не закончив фразы, вдруг вскочила в кресле на ноги; Порнов сразу оказался ей по пояс; крепко ухватила руками его за уши и принялась вглядываться в его лицо; глаза ее ликующе полыхнули знакомым изумрудным сиянием.
 Впрочем, уже через секунду фейерверк погас так же неожиданно, как и разгорелся.
 – Раньше надо было пробовать, – отпустив порновские уши, Мич вяло стекла обратно в кресло. – Вдруг ты возьмешь и дуба дашь…
 – Часом раньше, часом позже, – сказал Порнов, – какая разница?
 Выбора-то у меня все равно нет…
 Давай выкладывай, что надумала!
 – Как я твоими руками руль вездехода крутила, помнишь? – собравшись с мыслями, спросила Мич.
 Порнов согласно кивнул.
 – И как боль снимала, тоже?
 Еще кивок.
 – В первом случае я была, скажем так, источником своего лептонного поля; во-втором, приемником твоего…
 – Ближе к телу, – поторопил ее уставший кивать Порнов.
 – А все! – Мич недовольно глянула на него, но спорить не стала. – Выходы твоего лептонного поля на поверхность коры мозга мне известны; вот мне и пришло на ум воспользоваться твоей ментальной энергией… Другое дело, как твой организм отнесется к его кратковременному…э-э-э…
 – Обесточиванию, – опять подсказал Порнов. – Я думаю, хорошо отнесется; по мне уж лучше от… – тут уже он замялся -… как же по-русски «коннект»?.. память отшибло совсем… Уж лучше от связи с тобой…
 – … нашел-таки словечко, – съязвила Мич.
 – … ласты склеить, – невозмутимо продолжил Порнов, – чем от ласковых ручонок твоей младшей сестрицы; валяй, коннекться!
 – Что ж, давай попробуем, – решилась Мич. – Только ты сядь; или лучше ляг; а то вдруг на пульт повалишься, разобьешь чего-нибудь…
 – Вот еще! – с пренебрежением сказал Порнов; садиться не стал, но от пульта на всякий случай отошел.
 – Лови! – сказала Мич.
 «Ловлю», – хотел было ответить ей Порнов, но тут его смяло и перекорежило покруче, чем при старте катера. Глаза лопнули, мозг попер из глазниц плотной розовой глиной; череп вскипел, зафыркал кровью и впрямь, как котелок на костре. Последнее, что услышал Порнов, был страшный смертный вой; скажи ему, что он может так орать – ни за что бы не поверил.
 – Подъем – встаем! – на сей раз Порнов очнулся оттого, что его довольно бесцеремонно теребили за ухо; можно сказать, даже слегка били – то ли по уху, то ли просто – в ухо.
 Продрав глаза, он обнаружил прямо перед собой белую женскую ногу; она уходила вверх, к потолку; Порнов немедля скользнул по ней пытливым взором. Чуть выше аккуратной чашечки коленки обнаружились тонкие пальцы, прижимающие подол ночной рубашки к бедру.
 – Вот так всегда, – заметил Порнов, – на самом интересном месте…
 – Любопытство погубило кошку, – предупредила Мич. – Отползай!
 Тут Порнов сообразил наконец, что он лежит на спине, занимая все пространство между пилотскими креслами; Мич же стоит перед ним – и почему-то на одной ноге. Порнов повернул голову обратно набок и обнаружил перед собой маленькую девичью ступню; ряд ровненьких пальчиков – именно они и терзали его несчастное ухо – блестел лаковыми пуговками ногтей; Порнов не придумал ничего лучшего, как высунуть язык и лизнуть девичью ножку.
 – Ай! – Мич взвизгнула; нога подпрыгнула, стукнув Порнова по носу, и приземлилась ему чуть ли не на горло. – Идиот!
 Я же упасть могу! Ну-ка, вставай немедленно!
 Вставать Порнову вовсе не хотелось; наоборот, тянуло смежить веки, повернуться на бок и поджать ноги к груди; накрыться двумя одеялами для теплоты и поспать часок-другой… Но если уж Мич принялась обзываться, значит, и впрямь надо было вставать.
 – Сойдите с меня, – культурно попросил он.
 Кряхтя, сел; пытаясь перебороть дурноту, на четвереньках проковылял к пустому креслу; сил подняться и залезть в него у Порнова не оказалось; весь в поту, он привалился спиной к станине и на какое-то время вновь отъехал в небытие.
 – Я думал, помру, – пожаловался Порнов, постепенно возвращаясь обратно в рубку.
 – А еще не все потеряно, – заметила каруселью вертящаяся Мич.
 Порнов сосредоточился, переборол головокружение; увиденное поразило его необычайно.
 – Граждане; вы это чего?!
 Посреди рубки в полураскрытом пилотском кресле сидел зверочеловек; из волосатой груди его торчал густо кровавый прут; на морду был напялен космический шлем с опущенным забралом. Лапы монстра были широко раскинуты в разные стороны; причем правая рука прижимала к седой груди голую ступню Мич. Сама принцесса, как журавль, стояла на одной ноге рядом с вервольфом и с явным скепсисом наблюдала за Порновым.
 – Жаль, фотоаппарата нет; готовая обложка для «Эмэйзинг Сториз», – сказал Порнов; в свободное время он почитывал фантастические журналы. – Злобный инопланетный пришелец похищает земную красавицу…
 – Все наоборот, – чуть раздраженно сказала Мич. – Пришелец земной; а вот красавица и в самом деле очень злая…
 Я долго еще буду так нараскоряку стоять?!!
 – Сами тут без меня черт знает чем занимаются, – недовольно пробормотал Порнов, – а потом еще и ругаются. Сейчас, сейчас…
 Чертыхаясь, он отлепился от такой удобной станины и приблизился к Мич. Выглядела она гораздо лучше, чем прежде – и бодрее, и веселее, и уверенней в себе; вот только объятие когтистой волчьей лапы ее слегка нервировало.
 – Обнять можно? – осведомился Порнов.
 – Кого?
 – Ну, ты спросишь! – хмыкнул Порнов. – Тебя; не серого же.
 – Зачем? – подозрительно спросила Мич.
 – Разнять попробую; а вы что подумали?
 – Не выйдет у тебя ничего, – отрезала Мич. – Я уж как только ногу не дергала…
 – Один раз только, – не стал вдаваться в пререкания Порнов; ухватил Мич поперек живота и дернул вбок. Нога не подалась ни на йоту; лапа держала ее волчьим капканом.
 – Ой, больно! – заверещала Мич. – Отпусти!
 – Может, нам ее отпилить? – подумал Порнов вслух, осторожно опуская Мич на пол.
 – И не жалко? – осведомилась Мич.
 Порнов с недоумением посмотрел на нее.
 – Я лапу имею в виду; а не твою ногу…
 – Я надеюсь, – язвительно сказала Мич. – Но если вдруг когда-нибудь удастся снять со штурмана заклятие, он потере руки не сильно огорчится?
 – С корабля его точно спишут, – мечтательно произнес Порнов. – Знала бы ты, как он мне надоел!..
 – А уж мне-то как, – поддакнула Мич. – Короче, пилить не будем?
 – Попробуем обойтись терапевтическими средствами, – сказал Порнов. Он покружил по рубке, что-то высматривая; затем сбегал вглубь корабля и вернулся с трехлитровой жестяной банкой; на дне ее колыхалась блестящая коричневая жидкость.
 – Турбинное масло, – сказал Порнов, – ничего другого не нашел.
 Я буду тихонько лить ему на лапу, а ты елозь ногой; туда – сюда, туда – сюда…
 – Давай мне банку, а сам лучше иди кораблем займись, – сказала Мич. И добавила со значением: – Летим черт знает куда…
 – Да ты что?! – не поверил Порнов. – Ты хочешь сказать…
 – Что, пока ты тут дурака валял, я расколдовала ваш компьютер, – гордо закончила Мич.
 Порнов не дослушал ее и ринулся к пульту; банку с маслом он сунул Мич; в спешке крайне неосторожно.
 – Ты погляди, что ты наделал! – возмутилась Мич за его спиной. – Ты мне весь перед залил; в этом же на люди показаться нельзя!
 – Сейчас тепло станет, – обрадовано сказал Порнов, выстреливая длинные очереди команд, – как в бане; рубашку можно будет снять.
 – Ну, погоди, – шипела сзади Мич, расплескивая масло на штурмана, – я тебе устрою баню…
 В кабине катера и в самом деле потеплело; но дальше с компьютером дела у Порнова пошли хуже.
 – Ты, похоже, не всю защиту сняла, – разочарованно протянул он, оборачиваясь к Мич.
 – А кто помешал? – осведомилась та. Плененная нога у нее была в черном масле уже по колено; девушка настойчиво пропихивала ее в лапу по голень и обратно, разжимая постепенно стальной захват.
 – Прямо эротический массаж какой-то, – рассеянно произнес Порнов, наблюдая челночные движения женской ножки.
 Почем я знаю, кто помешал; ну, не я же!
 – А кто же еще? – удивилась Мич. – Ты и помешал!
 – Как это я?!!
 – Сейчас еще скажешь, что ничего не помнишь, – предположила Мич вызывающе.
 – И скажу, – подтвердил Порнов. – Меня так звездануло, – думал, помру совсем.
 – Помоги мне ногу вынуть, – приказала Мич.
 Она ухватилась за шею Порнова, уперлась второй ногой в волчье запястье и, словно снимая чулок, стянула штурманскую лапу с щедро обмазанной маслом лодыжки.
 Оставляя редкую цепочку следов, Мич проковыляла к пульту; выбрала темный экран побольше и принялась себя в нем разглядывать. Результаты удручали: вся в масле – руки по локоть, нога – по колено, живот и подол рубашки в грязных пятнах… да еще этот колтун на голове!
 – Неси скафандр, – решилась Мич. Выждала, пока Порнов выйдет, скинула вниз испачканный балахон и, оставшись абсолютно нагой, принялась оттирать чистым куском ткани перепачканные руки-ноги.
 Когда Порнов вернулся в кабину с новеньким белоснежным скафандром, грязная рубашка уже валялась на полу, а сама Мич укрылась за высокой спинкой кресла.
 – Положи скафандр на пол, а сам отвернись, – скомандовала Мич.
 Прошуршала ткань; щелкнули застежки.
 – Ну вот, совсем другое дело, – удовлетворенно сказала Мич, красуясь перед облюбованным дисплеем, – все такое беленькое, новенькое; еще бы этот шиньон куда-нибудь спрятать…
 – Лучше сбрей ты его к ядрене фене, – вновь неосторожно посоветовал Порнов; но Мич так взглянула на него, что он тут же добавил: – Впрочем, всегда можно шлем надеть…
 Кстати, Мич, все хочу спросить: какого черта мой колпак на эту волосатую морду нацепили?
 – Ты что, честно ничего не помнишь? – спросила Мич. Закончив с примеркой, она забралась обратно в кресло, уселась поперек и сложила ноги на поручень.
 – Тебе правду – или как?
 – Ты еще гусли возьми, – чуя неладное, проронил Порнов, – чтоб круче забирало…
 Лучше горькая – но правда, чем хорошая – но ложь!
 – Сам напросился, – хмыкнула Мич. – Ну, слушай, Аника – воин.

 Глава 6. Мертвец оживает

 – Как я и говорила, применение тебя в качестве запасной батарейки оказалось делом непростым. Хотя, не спорю, по началу результат показался мне на редкость плодотворным.
 Продукт ментального голодания, мутный отстой, дотоле распиравший мой череп, вытек прочь…
 – Похоже, я, вдобавок к батарейке, еще и мусорным ведром впридачу заделался, – заметил Порнов, – молчу, молчу…
 – Так вот, почувствовав себя вполне сносно, я обнаружила, что могу использовать человеческий мозг не только обычным образом, но и…
 – … извращенным… – отомстил за «ведро» Порнов.
 – Я не понимаю, – начала злиться Мич, – что за реплики вообще?
 Сам, между прочим, предложил… принудил… использовал мое беспомощное состояние, можно сказать…
 – … статью шьете, гражданин начальник?..
 – … и сам же вышучивает; чтоб я тебя хоть раз еще послушала!
 – Смиренно жду дальнейшего рассказа…
 – … не только обычным способом, но и нетрадиционным; то есть не только в качестве пассивного источника ментальной энергии, но и в качестве активного, усиливающего.
 Это было таким откровением для меня, что я вначале не поверила; весь опыт ментального контроля, накопленный нашей расой, противоречит этому.
 С другой стороны, существ, подобных землянам, в нашей части Вселенной еще не появлялось. Да и в подобных опытах никто из известных мне ученых-менталов особо не упражнялся; нетрудно, кстати, догадаться, почему. Для такого эксперимента нужны люди, обладающие экстраординарной ментальной силой – а это, как правило, элита нашего общества, королевская семья, придворная знать, ведущие ученые – и способные не просто отказаться от своей врожденной ментальности на время, а и рискнуть ей… Что-то мне плохо вериться в подобную жертвенность нашего бомонда; у землян, надо отдать вам должное, достойных особей поболее будет…
 – Ты это о ком? – смутился Порнов.
 – Были у вас даже среди королей любители рискнуть жизнью и здоровьем; Гарун Аль Рашид… и вот этот принц, притворившийся нищим…
 – А-а-а… это все сказки, – разочарованно протянул Порнов; втайне он надеялся услышать свое имя.
 – Тем более; раз уж среди смертных не находится охотников рискнуть, среди наших небожителей их не сыщешь и в помине.
 По большому счету дело не столько и не только в риске; ну, какое светило науки поставит подобный эксперимент, если, вне зависимости от результата, его ждет полная дискредитация как личности.
 Я даже не знаю, с чем земным подобный опыт сравнить можно; ну, как если бы с целью выведения новой породы особо умных хрюшек, какому-нибудь сельскохозяйственному академику предложили лично оплодотворить свиноматку…
 Порнов закашлялся.
 – Я, конечно, обещал молчать, – объявил он. – Ну, батарейка; ну, помойное ведро… но надо же меру знать!
 – Извини, пожалуйста, – смутилась Мич. – Это уже я не подумала.
 Иди сюда; я тебя в щечку поцелую; в знак примирения.
 – Сначала свиноматкой назовут, – проворчал Порнов, – потом целуют.
 Но щеку подставил с готовностью; Мич чмокнула Порнова и продолжала:
 – Возможно, в этом и есть сермяжная истина научного поиска; не стоит соваться в воду, не разведав предварительно обходных путей; однако долгое с тобой общение подвигнуло меня на необдуманный авантюрный шаг; да и открывшиеся новые горизонты изрядно затуманили мой ум. Совершенно не подумав о последствиях, я объединила обе наши ауры и ринулась на штурм; однако, едва я сосредоточилась в попытке целенаправленно раскодировать корабельный компьютер, как тебя немедленно повело вбок. Как я сейчас понимаю, нагрузка оказалась слишком велика для человеческого мозга; произошел частичный коллапс сознания с блокировкой всех двигательных функций; проще говоря, что-то вроде обморока.
 Но в тот момент мне казалось, что ты в сознании и просто решил размять ноги. Когда же я поняла, что дело совсем плохо, тебя уже вовсю несло к штурманскому креслу. Разблокирование компьютера мне пришлось немедленно прекратить, но сразу разорвать эту новую ментальную связь не удалось. Ты же, добравшись до нашего оборотня, запнулся за его длинные лапы и, упав ему на грудь, ухватился за торчавший из кресла лом. Тот сыграл роль своеобразного молниеотвода; поток нашей общей ментальной энергии замкнулся через стальной прут и бронеспинку на корпус корабля и стал уходить в него, как в бездонную бочку. Ощущение было сродни тому, что я испытала на Изимбре при встрече с циклопами; будто кто чужой высасывал мой мозг, выедал его кусками.
 И это было еще только начало. Воодушевленный потоком энергии, бьющей насквозь через его тело, наш зомби гальванизировался и стал приходить в себя; глазки его разгорелись рубинами, клыки ощерились, лапы зашевелились; ни о каком компьютере и речи быть не могло; надо было спасать свою шкуру; и твою; и немедленно!
 Я, как могла, выбралась из кресла; наш серый друг ответил тем, что ухватил лапой тебя за загривок и поволок к себе в пасть. Я поняла, что сейчас он откусит тебе нос или вообще – голову. И откусил бы – но на наше счастье, скафандр надежно уперся грудью в лом и физиономия твоя оказалась хоть и в опасной близости от щелкающих белых клыков, но вне их досягаемости.
 Шатаясь и спотыкаясь, я кое-как доковыляла до штурманского кресла и попыталась вас разнять. Куда там; вервольф вцепился в тебя, ты – в лом; вся эта куча – мала раскачивалась, скрипела и скрежетала зубами. Когда же я, ухватив тебя за пояс и стараясь оторвать от вожделенного джойстика, уперлась ногой в поручень, это длиннорукое животное уцепило меня правой лапой за лодыжку. Крепко схватил – и все; сразу жрать, видимо, не хотел, но и отпускать _ тоже.
 Прыгая, как одноногий кузнечик, я стала озираться в поисках доски или трубы; чего-нибудь, что можно было между вами просунуть; увы, в пределах досягаемости ничего, кроме твоего шлема не было; я схватила его и стала молотить зубастую скотину.
 По морде, по морде, по наглой серой морде!.. Чем лишь сильнее раззадорила его; сообразив, что твою голову ему к себе в пасть затащить не удастся, он сам принялся подтягиваться к тебе; сантиметр за сантиметром он полз вверх по граненому пруту, сокращая расстояние между своей разъятой хрипящей пастью и твоей поникшей головушкой.
 Еще секунда – и он доберется-таки до тебя, поняла я. Что мне оставалось делать? Я взяла и изо всех сил напялила шлем на волчью морду!
 Не знаю, что он решил. Или что его опять убили, или что глаза его от натуги лопнули, – неизвестно; заорал он, по крайней мере, погромче твоего.
 – Громче не бывает, – убежденно возразил Порнов.
 – … заорал, отпустил твою шею и принялся, как слепой, себя по морде хлестать; когти стучат, срываются – жуть!
 Я его замешательством сразу же воспользовалась, дернула тебя вбок и повалила между креслами; рука твоя сорвалась с лома – и все сразу было кончено. Волк наш потух, дергаться перестал и съехал по своему шестку обратно вниз; правда, лапу с моей ногой так и не разжал…
 Я подождала – подождала, пока ты очнешься, да и давай тебя за ухо теребить…
 Вот так, – Мич ухватила сидящего рядом с креслом Порнова за ушко и легонько подергала.
 – То – то он мне сразу не понравился, – глядя на расхристанного вервольфа, сказал Порнов, – он и мертвый нам покою не дает.
 – Он же зомби; по определению – живой мертвец, – ответила Мич. – Это ты его так удачно пригвоздил, что он ни жив, ни мертв; а вообще с этой братией очень трудно справиться…
 Ладно, я тебе рассказала свою историю; теперь твоя очередь!
 – В смысле?
 – Лучше горькая – но правда, чем красивая – но ложь, – напомнила Мич. – Как у нас дела с кораблем; есть шанс или нет?
 – А давай вместе наши шансы посчитаем, – сказал Порнов.
 – Начнем с хорошего: «Оклахому» мы спасли, оба живы – здоровы, диверсант-лазутчик разоблачен и крепко прибит гвоздями.
 Теперь плохое: половину пути до вражеской эскадры мы уже преодолели; большинство систем корабля не работает – в том числе, системы огня и связи; значит, ни драться, ни подать сигнал бедствия мы не можем…
 – Если бы я от удивления в столбняк не впала, все бы хозяйство в порядок привести успела, – повинилась Мич. – Пары секунд не хватило.
 – Ты особо не расстраивайся, – сказал Порнов. – Не собираешься же ты всерьез сражаться с километровыми крейсерами. А сигнал бедствия… проще нам было б "Врагу не сдается наш гордый «Варяг» сбацать; «Оклахома» все равно бы не успела, – тем более, без штурмана; а кроме нее, кто еще с вашей эскадрой посмеет сцепиться…
 – Но ведь что-то на пульте я завести – запустить успела? – с надеждой спросила Мич. – Не совсем же я дурака валяла?
 – Управление двигателями, слава богу, исправно фунциклирует, – согласился Порнов. – Но толку-то…
 – Либо я совсем ничего не понимаю, либо одно из двух…
 Выходит, не совсем уж мы без руля и ветрил здесь болтаемся!
 – Слушай, ты, как маленькая девочка, – сказал Порнов. – Это же не автомобиль: хочу еду, хочу – стою. Это космический снаряд; у него другие законы – законы баллистики, пушечного ядра. Начни мы тормозить в тот момент, когда я в рубке возник – сумели бы аккурат перед эскадрой скорость до нуля сбросить… Уж что – что, а парсеки считать штурман у нас лучше всех умел…
 – Ну, тогда давай отвернем хотя бы, – не сдавалась Мич. – Вбок-то кто нам удрать мешает?
 – Трудно плыть боком, – заметил Порнов. – Как мне кажется, на эскадре за нами давно уже наблюдают; вряд ли у них есть связь с нашим красноглазым; но если мы вдруг откровенно возьмем в сторону, они сразу заподозрят неладное.
 – Шаг влево, шаг вправо – попытка к бегству? – сказала Мич. – И получается вроде, будто выхода нет; но ведь по глазам вижу, что не так!..
 Порнов вывел на экран дисплея звездную карту.
 – Мы тут, – он ткнул пальцем в левый нижний угол экрана; эскадра – тут, – палец оказался в центре.
 А вот здесь, за эскадрой, – Порнов указал на верх экрана, – чуть левее по курсу, я нашел миленькую такую планетку…
 – Твое орлиное зрение тебя подводит? – перебила его Мич. – Я даже отсюда, из кресла, вижу сразу же за эскадрой узкую белую полоску… Угадай с одного раза, что это?
 – То, что нам надо, – сказал Порнов. – Пояс астероидов!
 Мич разочарованно перевела взгляд с экрана на довольного Порнова.
 – Ты псих, – сказала она убежденно. – Я понимаю, когда в астероиды идет линкор или супертанкер; силовая защита в три слоя, пушки противометеоритные, активная броня… Но лезть туда на стометровом кораблике – это чистая смерть!
 – Дай сказать, дай сказать, – тут же завелся Порнов.
 – Тормозить начнем вот здесь, перед эскадрой. Ходовые качества нашей шлюпки им неизвестны; поэтому дергаться они начнут, только когда нас понесет мимо. Вышлют катера вдогонку, но стрелять, я думаю, не будут; попробуют взять живыми. Пока они разгоняются, мы будем уже перед самым поясом астероидов. Тут они от нас отстанут и будут ждать подхода эскадры; мы же нырнем в камни.
 – Чем же это ваш катер лучше нашего, – осведомилась Мич, – что он может летать в астероидах, а наш – нет?
 – Ха! Вся хитрость в том, что мы тормозим; а раз так, идем кормой вперед. Всю мелочь перед собой мы выжжем маршевым двигателем; опасность представляют лишь крупные булдыганы…
 – Рисковый ты парень, Порнов, – протянула Мич.
 – Терять нам особо нечего, – это раз; да и риск не так уж велик, как тебе кажется; это два. Нам бы только от преследователей оторваться, да до планеты добраться… Кстати, не подскажешь, как ее зовут?
 – Это Хатэдс, – усмехнулась Мич. – Туда мы на «Оклахоме» как раз и летели; да не долетели.
 – Это где камешки могут в змей превращаться? – припомнил Порнов.
 – Смотри-ка, помнишь, – сказала Мич. – В здоровых таких очковых кобр…
 – Придется в скафандре ходить; скафандр же они не прокусят?
 – Нет, конечно. Но там, кроме змей, и другая живность есть; те же королевские чекисты; штатом на порядок большим, чем на Изимбре.
 – И на целой планете для нас не найдется местечка, – недоверчиво произнес Порнов, – чтобы тихонько сесть и отдышаться?
 – Ну, почему же? На полюсах, например, пусто; ни змей, ни чекистов… На экваторе вот тоже… Оно и понятно – там минус семьдесят и плюс семьдесят; самое место для таких сумасшедших, как мы с тобой!
 – То есть – согласна?
 – А то!
 Порнов забрался в кресло; Мич уселась ему на колени.
 – Ты бы хоть скафандр сменил, – проворковала она, устраиваясь поудобнее, – я вся в саже испачкаюсь…
 – Сейчас же пойду и поменяю, – с готовностью согласился Порнов, обнимая девушку за талию.
 И наши друзья закрепили достигнутое согласие очень дружественным и оч-ч-чень продолжительным поцелуем.

 Глава 7. Луч Захвата

 Воцарившуюся тишину разрезал писк буззера на пульте.
 – Так, куда это я собрался? – туманно глядя мимо Мич, поинтересовался Порнов.
 – Ты в астероиды собрался, – Мич, как и все девушки в подобных ситуациях, пришла в себя быстрее бой-френда; спрыгнула с Порнова и подтолкнула его к пульту. – Вместе со мной и всем кораблем впридачу.
 – Мы едем, едем, едем в далекие края, – напевал Порнов, переходя от экрана к экрану, – веселые соседи, хорошие друзья…
 – Перегрузки будут? – спросила Мич.
 Порнов, не отрываясь от дисплея, кивнул головой.
 – Тогда вопрос, – как ложе… тьфу, кресло делить будем; во втором же штурман расселся?
 Порнов озабоченно оглянулся.
 – Жучка – забияка, – пробормотал он. – Пограничный пес Алый…
 Надо было его сразу в скафандр упаковать и в космос на фале выбросить; волокся бы сейчас за нами, как положено, на поводке.
 Придется мне, принцесса, не по-джентельменски с тобой поступить.
 Я бы и рад тебя в кресло пустить, да боюсь, не справишься ты с кораблем; тем более в астероидах. Я сам, на что парень крепкий, при пяти «жи» ни за что не возьмусь этим драндулетом стоя управлять.
 Надевай колпак, ложись на пол и скажи компьютеру своего скафандра, чтобы давал анестезию. Только не переборщи, а то отравишься!
 – Не царское это дело – на полу валяться, – заметила Мич; но спорить не стала.
 Порнов тем временем закончил работать с дисплеями; с опаской подобрался к штурману и осторожно стащил у того свой шлем с головы. Понюхал его – и состроил брезгливую гримаску.
 – Где-то тут у нас ветошь валялась, – оглядываясь по сторонам, сказал он. – Псиной воняет, спасу нет; хоть бы изнутри протереть.
 – Ты же хотел скафандр на новый поменять, – настойчиво напомнила Мич. Свою скомканную рубашку она запихала глубоко под кресло; не хватало еще, чтобы чужой – да еще мужчина – рылся в ее грязном нижнем белье. – Возьми новые скафандр со шлемом – и дело с концом.
 – Тоже выход, – неохотно согласился не привыкший менять свои намерения Порнов и принялся расстегивать застежки. – А-а-а, черт!
 Тут на животе разъем оплавился…
 Порнов безуспешно попытался открыть разъем руками; затем вытащил из кармана космическую отвертку и начал ковырять ей; прищемил палец и уронил отвертку на пол; нагнулся, чтобы поднять ее – и обнаружил под креслом рубашку.
 – Так вот где она! – радостно воскликнул Порнов, вытягивая рубашку наружу и приноравливаясь запихнуть ее в шлем.
 – Порнов! Это же мое белье; оставь ты его в покое, – посоветовала Мич; без особого, впрочем, энтузиазма.
 – И верно! – удивился Порнов, держа комбинацию за бретельку. – Ну, тогда совсем другое дело!
 С этими словами он выдрал из рубашки чистый лоскут размером с мужской носовой платок; аккуратно сложил его вчетверо и сунул в карман на бедре.
 – Сексуальный маньяк; фетишист – вуайерист, – сказала девушка. – Еще вон бретельку оторви!
 – Я не фетишист, – заявил Порнов. – Скорее, я рыцарь печального образа…
 Он хладнокровно скомкал драные остатки рубашки, засунул в шлем и принялся возить там ими.
 – Должен же быть у меня какой-то амулет; цветочек там, платочек или локон волос… С цветами у нас – проблема, с локоном – тоже; пусть хоть платочек будет на память. Мало ли что случится; вдруг разведут нас пути-дороги и не встретимся больше; буду я старенький-седенький детям сказки рассказывать: «А вот этот платочек мне подарила одна заграничная принцесса; он до сих пор хранит аромат ее тела… напополам с машинным маслом.»
 – Старенький – да, – прошипела Мич. – Но не седенький, а лысенький!
 Порнов и глазом моргнуть не успел, как она обеими руками вцепилась ему в волосы. Порнов вскрикнул, бросил шлем и принялся отрывать девушку от себя.
 – Сейчас я себе тоже талисман заведу, – бормотала Мич, больно дергая Порнова за его черную гриву. – Тоже локон; нет – два; нет – кило шерсти надеру и варежки свяжу… длинными одинокими зимними вечерами!
 Некоторое время они топтались перед пультом; потом Мич зацепилась за кресло и повалилась в него, увлекая за собой Порнова. Еще некоторое время они возились там, пока не застряли в узком кресле окончательно.
 – Что это у тебя за настроение такое? – строго спросила Мич.
 – Какое – такое? – осведомился Порнов достаточно холодно.
 – Зачем тогда эти разговоры… – сказала Мич, изо всех сил стараясь сохранить нейтральную интонацию. – Этот амулет… Ха, на память!
 – Мало ли что случится…
 – Ничего не случится. Запомни – с нами ничего не случится; не должно; понял?
 Порнов промолчал. Вновь мяукнула сирена; корабль слегка вздрогнул – заработали двигатели.
 – Чего молчишь?
 – Так точно!
 – Что «так точно»?
 – Никак нет!
 – Тебе бы все шутки шутить, – недовольно сказала Мич.
 – А тебе бы все командовать, – сказал Порнов. – Вот уж точно королевская дочка…
 – Я виновата? – огрызнулась принцесса.
 Разгореться полемике вновь помешала нарастающая перегрузка; Мич с грехом пополам выкарабкалась из кресла и, нахлобучив шлем, поковыляла на середину салона.
 – Перед тем, как анестезию глотать, к полу присосками пристегнись, – посоветовал Порнов. – А то будет, как мяч, из угла в угол катать.
 Следующий отрезок пути они преодолели в полном безмолвии; Мич было не до разговоров из-за многократной перегрузки; она молча глотала газовую смесь и плавала в эйфорическом полубессознательном состоянии; Порнов же временно исполнял обязанности главного компьютера катера, изредка выбирая погрешности курса малыми наклонами штурвала. Изредка – не потому, что погрешностей не было или они были незначительными; просто, чтобы в очередной раз оторвать руки от подлокотников, Порнову приходилось долго собираться с силами. Его так и подмывало бросить штурвал вообще и подобно не ведающей боли Мич наглотаться наркотика; но он вовремя сообразил, что на эскадре заподозрят неладное: и без того трасса приближающегося катера должна была выглядеть отнюдь не идеальной прямой; моряк – подводник смело назвал бы ее противолодочным зигзагом.
 На экране центрального дисплея желтая точка катера уже доползла до скопления чужих, высвеченных красным, кораблей; можно было разглядеть контуры гигантских крейсеров, мертво зависших в пустоте; ни габаритных огней, ни маяков, ничего; только черные металлические туши, все более загораживающие собой звездное небо.
 – Конспираторы, – задавленно просипел Порнов. – Партизаны.
 «Где же этот чертов самолет с сестрой и радистом?» Хоть бы костры посадочные разожгли; так и влепиться недолго в кого-нибудь…
 Словно в ответ на его реплику, на борту одного из кораблей вспыхнула яркая синяя лампа; разгораясь, свет ее лучем протянулся к катеру; мгновение – и тот окутался переливчатым синим облаком.
 – Ишь ты, – произнес Порнов, чувствуя, как его начинает заваливать на левый подлокотник, – луч захвата!
 Накинули удавку; посадить меня хотят… Ну-ну, посмотрим…
 Тут же на одном из экранов появилась строгая физиономия молодого парня лет двадцати; на коротко стриженной голове его залихватски набекрень сидела черная пилотка.
 – Сбрось скорость до десяти, – скомандовал он. – Тангаж двадцать, рысканье тридцать…
 – Как у тебя пилотка не падает, – Порнов, зная, что собеседник его не видит и не слышит, даже пальцем не пошевелил, – на клей прилепил, что ли?
 – Будем стрелять, – предупредил парень и так глянул на Порнова, что тот на секунду усомнился в своей невидимости; отвернулся от Порнова и объявил: – Луч на пределе; всю мощность генератора – сюда!
 – Разбарабанило тебя, – расслабился Порнов и на всякий случай тихонько, чтобы парень случайно не услышал, проворчал себе под нос. – При такой скорости меня и «Заря Урала» – главный земной линкор – не посадил бы; а он тебя на порядок помощнее будет!
 – Держу… Держу… Держу… – цедил парень, потея так, словно сам волок буксирный канат с зачаленным катером; все это начинало Порнову здорово не нравиться; мощность фиксирующего их устройства превосходила все разумные границы; скорость катера валилась вниз такими темпами, что ставила под угрозу столь изящно спроектированный Порновым сценарий.
 – Да что же это происходит! – нервно воскликнул он. – Мич, что ж ты мне про трактор-бим ничего не сказала; откуда у них такая мощная пушка?!!
 Мич!.. Да очнись ты! Надо что-то делать…
 Помощь, как водится, пришла совсем с другой стороны; парень на экране неожиданно вздрогнул и упал головой вперед, прямо в экран; пилотка все-таки сорвалась и улетела на пол.
 – Не удержал, – хихикнул Порнов и осекся; в свободном от стриженной головы экране промелькнул странный бритый череп; принадлежал он весьма пожилому мужчине лет пятидесяти – шестидесяти; несмотря на преклонный возраст, двигался мужчина на редкость сноровисто; в секунды преодолел видимый Порновым сектор и исчез за боковым срезом монитора; единственное, что успел разглядеть Порнов, было некое змееподобное существо, умело вытатуированное на гладком черепе мужика между левым ухом и макушкой.
 Связь оборвалась; экран погас; вместе с изображением, синхронно, исчез и луч захвата.
 Решив, что притворяться больше ни к чему, Порнов немедленно перестал изображать торможение – вырубил маршевый двигатель. Луч захвата изрядно поубавил прыти их кораблику; Порнов лихорадочно забарабанил по клавишам, высчитывая, хватит ли запаса скорости до астероидного облака. Скорости хватало, но впритык; продержись луч еще минуту, и все порновские планы пошли бы насмарку.
 «Странно, что Мич меня не предупредила, – вновь пришло Порнову в голову. – То ли забыла, то ли – не знала… Я и предположить не мог; корабли у них древние, оружие – тоже; и на тебе – луч захвата… Непонятно».
 Слева, справа, совсем заслонив звезды, громоздились причудливые корпуса огромных многокилометровых космических крейсеров; Порнов прямо нутром чуял, как на катер нацеливаются соты корабельных батарей; скрытые пока под бронеколпаками, уже следят за ним рубиновыми глазами секции мощных боевых лазеров; операторы ракетных установок заученно быстро вводят последние команды в свои терминалы… Так же уютно, наверное, чувствует себя таракан, выбежавший на праздничный стол во время приема гостей; портить себе и другим настроение никто не хочет, и, до поры до времени, все делают вид, что таракана не замечают; однако нервы у всех напряжены, таракана контролируют полностью и убить могут в любую минуту; очень неприятное ощущение должно быть, доложу я вам.
 И лишь когда черные пятна крейсеров исполосовали вдоль-поперек ракетные струи перехватчиков, пущенных вдогонку катеру, Порнов слегка перевел дух. На эскадре, похоже, все еще не оставили надежду взять беглецов живыми; пояс астероидов, расплывающийся туманной стеной впереди, служил изрядной тому гарантией.
 – Вот и ладушки, – заметил Порнов, вылез из кресла и потопал к Мич. Перегрузка упала до вполне терпимой величины; далее глотать пусть слабый, но наркотик девушке было совсем ни к чему.
 Порнов присел рядом с распластанным телом и вежливо постучал по опущенному забралу:
 – Сова, открывай; медведь пришел!
 Ноль эмоций; вздохнув, – «перебрала-таки с дозой» – Порнов поленился вернуться за своим шлемом, открыл на прочно прилепленной к полу руке щиток на запястье и ткнул в пару кнопок; забрало шлема уехало вверх.
 Лицо Мич было спокойным; глаза закрыты; девушка спала глубоким, безмятежным сном. Порнов глотнул смеси, вытекающей из скафандра и сразу чуточку опьянел; ухватил Мич за тонкий подбородок, потряс:
 – Эй, подруга; посмотри на меня!
 Все без толку; он приказал скафандру: «ты отравил, ты и вентилируй», и уселся рядом, ожидая пробуждения. Между делом вытащил из кармана отвертку и принялся вновь ковырять замок у себя на животе. Вскоре скафандр рядом с ним стал подавать признаки жизни; Порнов поспешил Мич на помощь; совместными усилиями они сели.
 – Ох, и сладко я спала, – радостно объявила принцесса.

 Глава 8. Кто это движется там вдалеке

 – Много интересного пропустила? – длинно и вкусно зевнув, поинтересовалась Мич.
 – Да нет, – сказал Порнов. – Эскадру пролетели благополучно; стрелять по нам не стали…
 – Я уж догадываюсь, – усмехнулась Мич.
 – … разве что лучем слегка притормозили.
 – Лучем?
 – Луч захвата; он же трактор-бим; такая штука для удержания и транспортировки грузов в космосе. Можно притянуть и посадить небольшой кораблик; вроде нашего… Я думал, ты знаешь.
 – Я бы, наверное, предупредила, – немножко обиделась Мич. – В первый раз слышу. И что, у сестры есть такое оружие?! Д-а-а, времени она даром не теряла; интересно, что они еще за эти пять лет выдумать успели…
 – Выдумать? За пятилетку? – недоверчиво хмыкнул Порнов. – У нас от изобретения этого луча до первого опытного экземпляра и то больший срок прошел. И не в обиду будь сказано – где мы по технологии и где – вы. А тут действующий образец, да еще на уровне наших лучших.
 Ох, чует мое сердце, что-то здесь неладно…
 – Ты просто завидуешь, – поддразнила Порнова Мич. – Привык к тому, что вы в железках всегда первые; вот и стоит нам чуть-чуть отличиться…
 – Ни фига себе чуть-чуть, – возмутился Порнов. – Трудоемкость одной такой пушки миллион человеколет; у вас найдется столько инженеров… или столько лет?
 – Странный у нас с тобой разговор получается, – вдруг заметила Мич.
 – Уж не подозреваешь ли ты меня…
 – Нет, но… – замешкался Порнов.
 – Ты… ты что?! – всю теплоту из голоса Мич словно ветром выдуло; взгляд ее, в первое мгновение растерянный, поменялся на враждебно – надменный; интонации в голосе, если какие и остались, то колюче – ледяные. – Как ты смеешь…
 – Смерд, – с готовностью подсказал Порнов; и тут же получил чувствительный удар ногой в бок.
 – Не будь у меня этого колтуна вместо нормальных волос, – процедила Мич, – бегать бы тебе по каюте крысой, жабой или пауком!
 – Симпатичный видеоряд, – заметил Порнов и стал подниматься, чтобы залезть обратно в кресло. – Кстати, о живности этой… – попытался он сменить тему и хоть как-то разрядить явно нездоровую обстановку. – У вас что, мода такая новая – голову наголо брить и татуировку делать? Тут у одного гражданина на макушке вот такое чудище выколото…
 Мич промолчала; причем, очень демонстративно промолчала; не то что не ответила на вопрос – чего Порнов в общем-то от нее и не ждал – но даже и не огрызнулась, не послала подальше.
 – Ну вот, разозлилась, – расстроено констатировал Порнов.
 Обернулся, заискивающе заглянул в глаза Мич, – и напоролся на тяжелый, больной взор смертельно испуганного человека; сердце, а затем и грудь Порнова неприятно заныли; боль была незнакомая, тянущая; это испугало Порнова еще больше; сроду ничем подобным он не страдал. Он осторожно вздохнул; сердце нехотя отпустило; капкан разжался; нож выпал из раны.
 – Ты чего? – шепотом спросил Порнов.
 – Я-то ничего, – тихо ответила Мич. – Ты вот как себя чувствуешь?
 – Как твои глаза увидел, чуть худо не стало…
 – Слушай, не до шуток; давно тебе это померещилось?
 – Какое «померещилось»? – удивился Порнов. – Я его вот так же, как тебя видел.
 – Где он стоял; далеко от тебя; близко? – совсем плохим, отчаянным голосом спросила Мич. – Слева, справа, – как ты его осязал?..
 – Да перестань ты паниковать, – все более недоумевая, воскликнул Порнов. – Какая кому разница, как я его осязал? Я в ящике его только на миг увидел, – Порнов ногтем щелкнул по экрану монитора, – тут сильно не…э-э-э… наосязаешь!
 – Сердце; мое бедное сердце, – глухо сказала Мич; она закрыла глаза и откинулась на спину. – Ты так уморишь меня совсем…
 – Теперь-то что не так? – Порнов пододвинулся к ней и приподнял за плечи.
 – Руки – убери, – велела Мич, вспомнив, что они все еще в ссоре.
 – Сейчас расскажу; дай только в себя прийти…
 – Через полчаса войдем в астероиды, – предупредил Порнов; он тоже просто так мириться не желал; вернулся в кресло и положил руки на штурвал.
 На экране перед ним расходились в боевой порядок четыре звена космических перехватчиков. Фора по скорости у катера была изрядная; казалось, что весь вражеский флот – как гигантские крейсеры, так и крохотные истребители – единым клубком тают вдали; однако, бесстрастные дальномеры замедляли свой бег; преследователи набирали темп.
 – Полчаса мне вполне хватит, – сухо заметила Мич. – Особо вдаваться в наши оккультные учения мне сейчас и самой неохота.
 Этим делом надо заниматься без суеты и спешки, в спокойной доброжелательной обстановке…
 – Я сейчас брошу штурвал, и гори оно все огнем, – воскликнул Порнов страдальчески. – Я же извинился; сколько можно!
 – Извинился? – невероятно удивилась Мич. – Что-то не припомню.
 – Тут имперские штурмовики в спину дышат и за пятки кусают, а мы в наши любимые игры играемся, – вздохнул Порнов. – Простите, христа ради, сирого-убогого; бо не ведает он, че творит…
 – Иногда ты просто невыносим, – поморщилась Мич; но извинение вроде бы приняла.
 – Представь себе, что ты проснулся утром; все прекрасно, солнышко светит, ничего не болит. Как дела, довольно спрашиваешь ты. Окей, говорят; разве что недавно у твоего изголовья странная гражданка отиралась; в белой маске, черном балахоне и со ржавой косой в костлявой руке; не знаешь, кто это?
 – Типун тебе на язык, – рассердился Порнов и на всякий случай быстро перекрестился. – Я, может, в чем и провинился; но это же не повод так шутить! Сама-то вроде бессмертная?!
 – А никто шутить и не думал, – сказала Мич серьезно. – Да, в вашем понимании менталы бессмертны; мы умеем физически сохранять свое лептонное поле – сиречь душу – и после смерти старого тела; проблема одна – найти подходящее новое…
 – Хорошую религию придумали индусы, – зацитировал Порнов вечные строчки, – что мы, отдав концы, не умираем насовсем…
 – Очень похоже, – согласилась Мич. – Из человека в дерево, из дерева в тигра, из тигра обратно в человека… На ранних ступенях развития у нас так все и было; к счастью, каста менталов немногочисленна и составляет не более одной сотой всего населения Дома Серебряных Струн.
 – К счастью?
 – Ну да, – кивнула Мич. – Думаешь, после такого тела, – она провела рукой по груди и животу, – очень мне интересно будет бегать пусть даже тигром? Всегда найдется достаточно привлекательная, стройная и молодая простолюдинка, достойная принять в себя опыт и знания высшего существа…
 – Ты это серьезно? – спросил Порнов недоверчиво. – Без балды; ты и впрямь так считаешь?
 – Спокойно, поручик! – усмехнулась Мич. – Только вот ярлыков не надо; фашизм там, то-се. Ты на Землю оглянись, везде то же самое, сплошь и рядом.
 – У нас этого давно уже нет, – возмутился Порнов.
 – И у нас нет, – парировала Мич. – Плохо слушаешь; сказала же – в начале пути, на заре цивилизации… И восстания черни были, и бунты кровавые – все, как у вас. Но мы не стали закручивать гайки, загонять народ в концлагеря и резервации; не стали заниматься евгеникой и в вивариях выращивать прекрасные молодые тела для дряхлеющих старцев. Мы замкнулись внутри своей касты и занялись исследованиями ментальности; ряд величайших ученых и после смерти продолжали работать над своими проектами; в основном – в телах крупных млекопитающих. Я говорю в основном, потому что лет двести назад был изобретен способ сохранять живым мозг простолюдина, чье тело безвозвратно погибло в аварии или катастрофе. Часть ученых решила воспользоваться этими «мозгами в колбах»; все-таки мозг животного недостаточно развит и здорово мешает, скажем так, полету мысли. После ряда неудачных экспериментов они научились объединять эти колбы в целые мозговые секции и батареи; ментальный потенциал этих исследователей многократно умножился. Так возникла каста сверхменталов; или, как у нас их зовут, биоменталов, биолов.
 Мич передохнула; Порнов откинулся в кресле и не сводил с нее глаз.
 – Это изобретение имело как крайне положительный, так и крайне отрицательный результат.
 Сначала, как водится, хорошее. Биолы создали Учение о развитии; сейчас оно превратилось в настоящую религию менталов. Мич прикрыла глаза и выдала наизусть:
 – Любой из нас открыт навстречу знанью; и, шаг за шагом, мы уходим к звездам; за шагом шаг свет звезд сияет ярче; все ярче, ярче, в бесконечность…
 Биолы научили нас поглощать ауру мира, его свет и тепло, чтобы питать себя и свою силу; они научили нас копить силу и превращать ее в источник вечной молодости; благодаря биолам наши тела почти не стареют.
 Что еще? Биоменталам принадлежат самые крупные открытия в области обычных технологий; космические корабли, колонизация планет… да та же ибахоба, черт возьми, – это все дело их рук.
 – Ибахоба – это класс, – уважительно согласился Порнов. – А что плохого эти ребята натворили?
 – Биоменталы все более изолировались от нас; контроль за ними стал почти невозможен. Лишь недавно нам совершенно случайно удалось узнать о некоторых их деяньях; это был настоящий шок…
 Мич замолчала.
 – Интересно, интересно, – сказал Порнов, – продолжай!
 – Я поклялась никому этого не говорить, – после заминки сказала Мич. – Пообещай мне молчать!
 – Слово пацана, – с готовностью заявил Порнов.
 – Если ты проболтаешься, меня ждут бо-о-ольшие неприятности…
 – Суперслово суперпацана, – отреагировал Порнов. – Ну, не томи!
 – Они похищают людей… – Мич опять замешкалась.
 – Младенцев, – подсказал Порнов. – И пьют их кровь… Знаем мы этих биолов!
 – Оперируют, вскрывают череп и подсоединяются к живому мозгу…
 – А нафига? – удивился Порнов. – Мало, что ли, на дорогах гибнет?
 – Есть предположение, что они создают новое поколение биолов. Вся загвоздка в посттравматическом шоке; похоже, в момент катастрофы мозг человека претерпевает летальные изменения; все его дальнейшее мировоззрение отравлено этим тяжелым психическим выбросом… Я думаю, они и дошли до жизни такой потому, что были расой, выращенной на мыслях умирающих людей.
 Как бы то ни было, их новый проект должен ответить на вопрос: что эффективней, живой мозг или побывавший при смерти. Если победит старая школа, то все останется по-прежнему; ну, разве что, аварий прибавится, катаклизмов всяких. Если же победит новая система – это беда. Сейчас их мозговые батареи насчитывают по нашим агентурным данным – неполным, конечно, – свыше ста тысяч мозговых единиц… Термин «техническое переоснащение» тебе знаком? Люди начнут исчезать пачками… что тут начнется, – угрюмо закончила Мич.
 – Резня начнется, – сказал Порнов уверенно. – Может, уже началась…
 – Да нет; я бы знала.
 – Откуда? – удивился Порнов.
 – Пока ты загорал на пляже, я пару раз переговорила по радио кое с кем из королевского дворца. Прямо, конечно, мне ничего не сказали; но намекнули, что биоменталы не торопятся и осторожничают, таскают все больше людей без роду, без племени; бродяжек, как у нас говорят…
 Порнов некоторое время соображал.
 – Это я, что ли, бродяжка?!! – изумился он.
 – Ну, а кто же ты? – осведомилась Мич. – Ни в одной нашей метрике тебя нет; ни в одной Книге Судеб не записан; самый лакомый кусочек! Я потому так за тебя и испугалась; решила, все – и до нас с тобой добрались.
 – За бродяжку, значит, испугалась, – язвительно заметил Порнов.
 – А за себя, значит, нет…
 – И за себя тоже испугалась, – сказала Мич. – Немножко… Были слухи, что биолы и нашей кастой интересуются, – но это уж совсем треп!
 – Татуировка на макушке – это что, их торговая марка?
 – Вроде того. И гладко выбритый череп. Мало кто из менталов на такое решится.
 – А почему змея?
 – Никто не знает. Сами они не говорят; мы можем только гадать.
 У них вообще тяга к животному миру; есть тату попугаев, дикобразов, раков…
 – Еще бы кружку с пивом выкололи, – усмехнулся Порнов.
 Мич шевельнулась на полу.
 – Ты полегче… с комментариями, – сказала она боязливо. – Все-таки это биоменталы; говорят, для них нет границ ни на земле, ни в космосе…
 – А этот мужик на экране, он биоментал?
 – Вряд ли; скорее простолюдин, выбривший череп и наклеивший на макушку переводную картинку. Такие сорвиголовы у нас изредка встречаются; мол, не боимся никого; ни кары небесной, ни биолов ваших. В основном, конечно, этим молодежь грешит; ума еще нет, мозжечок один…
 – Хороша молодежь; этому мужику на вид точно за сорок; а то и за пятьдесят. Самый тот возраст картинки на лоб переводить!
 – Вот как? – удивилась Мич. – Может быть, это какой-то дезертир – биоментал; такие тоже бывают. Правда, они все больше в скит уходят, в безлюдные места – в пустыни, в тропические джунгли; а чтобы в космос, бок о бок с тысячей людей – нет, это для них невозможно… Нонсенс. Скорее всего, простолюдин.
 Порнов спорить не стал, но про себя подумал: " Что я, переводную картинку от татуировки не отличу? И с чего вдруг оператора в самый нужный момент кондратий обнял? Почему луч вырубился?
 Как же, простолюдин…"
 Он глянул на ближайший терминал и враз озаботился; все мысли выскочили из его головы.
 – Задраивай лючок, – сказал он Мич и сам опустил забрало шлема. – Входим в астероидное поле.

 Глава 9. Малые маневры в мире метеоров

 Изрыгающий пламя, их корабль вплотную приблизился к пористой завесе каменного крошева; на экране бело-голубой столб огня погрузился в серое плотное полотнище и сразу расцветился красно-желтыми всполохами; это в факеле маршевого двигателя кипели и испарялись камень, лед и металл, создавая воистину феерическое зрелище.
 – Безумству храбрых поем мы песню, – налюбовавшись фейерверком, Порнов наблюдал за вражескими перехватчиками. Большая часть из них разворачивалась кормой вперед; но были и такие, кто продолжал погоню.
 – Совсем с ума сошли; прут за нами полным ходом.
 – Есть ли на свете мужество, каждый решает сам, – сказала Мич из динамика. – Кто-то из них больше боится наших пушек; кто-то – астероидов; а кто-то – гнева моей сестры.
 – Да, с сестрой тебе не повезло, – сказал Порнов. – Очень экспансивная женщина; прямо жуть. Еще когда она на мне сверху прыгала, я понял: мужику с такой – труба.
 – Это когда она на тебе прыгала? – крайне удивилась Мич.
 – Да в вездеходе; чуть под колеса меня не сбросила; забыла, что ли?
 – Тьфу ты; это же фантом был! Ты точнее слова подбирай, герой – любовник!
 – Я лучше вообще помолчу; и тебе того же советую. А то еще вляпаемся в неприятность метрового диаметра…
 – «Просьба водителя разговорами не отвлекать?»
 – Именно так, – поставил точку в разговоре Порнов.
 – Тогда давай рули, – последнее слово все равно оказалось за Мич. – Только остановки объявлять не забывай!
 Порнов полностью переключил свое внимание на экран заднего обзора; там регулярно выскакивали сообщения о том или ином астероиде; к счастью, в этом Саду Камней крупных булыжников было мизерное количество. Порнов лишь слегка наклонял штурвал, на всякий случай увеличивая и без того безопасное расстояние. Бьющий из кормы смерч исправно выжигал в щебенке туннель; корабль все глубже погружался в каменный пояс; внешне это было заметно по участившимся щелчкам микрометеоритов; в результате расплава и возгонки, рикошетируя, вначале они достигали брони корабля крайне редко; но постепенно отчетливый их стук стал звучать все чаще и чаще.
 – Плотность потока растет, – озабоченно заметил Порнов.
 – Куда же ты лезешь, куда?!
 Договорить он не успел; яркий сполох на блистере заставил его отшатнуться; Порнов выругался.
 – Что случилось? По нам стреляют? – испуганно спросила Мич.
 – Вроде того… Один из ваших взорвался; сейчас волна пойдет, камни с собой потащит…
 Аккомпанементом к его словам на экране сверкнула новая вспышка; затем еще одна.
 – Люди гибнут, – сдавленно сказал Порнов. – Хоть враги, а все равно жалко.
 – Ты лучше нас с тобой пожалей, – сказала Мич. – Нас-то волной не заденет?
 – Не знаю, – пробормотал Порнов. – Я не думал, что они в поле сунутся; посчитать надо…
 – Так посчитай; разнюнился тут!
 Соревнуясь со стрекотом метеоритов по броне, Порнов застучал по клавишам.
 – За одним прикинь, что будет, если вся эскадра начнет по нам из фазеров стрелять. И фотонные торпеды посчитай!
 – Да брось ты, – не прекращая работы, возразил Порнов. – У них там по курсу дюжина перехватчиков толчется; уйма народу…
 – Пфе, – фыркнула Мич. – Даже в голову не бери; смело считай их за булыжники!
 – Волна нас догонит через десять минут; это на самом выходе из астероидов, – Порнов закончил расчет и вновь взялся за штурвал. – Там придется развернуться… Короче, не бойся; как-нибудь прорвемся.
 – А про эскадру что? – не унималась Мич.
 – Про эскадру ничего, – сказал Порнов. – Где она сейчас, я точно не знаю; обзор я убрал, антенны втянул. Да они и без надобности; через кирпичную кладку мы еще глядеть не научились. Надеюсь, и они нас не видят.
 Словно в ответ на его слова, в кабине стало белым – бело; светофильтр порновского шлема среагировал мгновенно, затеняя все окружающее.
 – Все-таки… – начал Порнов, наблюдая беспросветную серую мглу.
 – Фазер, – закончила Мич. – Судя по силе потока, главный калибр. Радуйся, что не попали; кажется, они и впрямь нас не видят.
 – Я радуюсь, радуюсь… – живо отреагировал Порнов. – Вот только рулить как? – поинтересовался он. – Я же не вижу ни фига!
 – Интересно, а как вы обычно летаете?
 – Обычно мы на исправных катерах летаем; там кабина автоматически затеняется… Долго он еще так сверкать будет?
 – Пока батарейки не сядут.
 – Попробую включить затемнение вручную. То есть на ощупь.
 Главное, – не промахнуться…
 Мич почувствовала, как ее рвануло вверх; одновременно в динамике раздалась раздраженная ругань Порнова.
 – Что случилось? – спросила Мич.
 – Колпак открылся… сдуру, – проворчал Порнов. – Ты там хорошо держишься?
 – Надо было раньше спрашивать…
 Только тут Мич испугалась по-настоящему.
 – А если бы я улетела? – воскликнула она. – Что бы я стала делать?
 – Нашла бы себе подходящий астероид; стала бы на нем жить – поживать, – сказал Порнов. – Розу бы стала выращивать; в одной нашей сказке принц жил на астероиде и выращивал розу…
 – Слушай, хватит на сегодня сказок; а если серьезно?!
 – Почем я знаю, если серьезно… Огурцы, наверное, выращивал; или помидоры, – глубокомысленно заметил Порнов. – У меня мать, например, папайю выращивает и эту… как ее… уругулу!
 Все, не мешай; мне крышу на место вернуть надо; хватит вшей вымораживать.
 – Это ты про Вставалкина? Тогда уж блох… Если не мышей.
 – Ч-ч-черт! Про штурмана-то я и забыл; вот интересно, его в космос не унесло?
 – Вряд ли; ты его основательно… прибил.
 Несколько минут Мич слышала лишь частое нервное дыхание Порнова; внезапно он опять возопил и выругался.
 – Что-то опять не так? – участливо спросила Мич. – Уж вроде больше «не так» и быть не может?
 – Чуть себя не катапультировал, – пожаловался Порнов. – Гонял бы сейчас среди астероидов на кресле-каталке…
 – Ты там полегче, – забеспокоилась Мич. – Куда я без тебя? Я этой бандурой управлять не умею!
 – Я больно умею, – сказал Порнов. – Электроника хренова; напридумывали тут. Вот раньше пилотам лафа была – рычажки, штурвальчики; всегда Робуру Завоевателю завидовал…
 – Что, много завоевал?
 – Да нет; завоевал-то совсем немного; так, все воздушное пространство Земли.
 – Ого!
 – Представляешь? Несешься ты, куда глаза глядят, и ни одна зараза тебя догнать не может…
 – Очень актуально! Как я понимаю, и это тоже сказки?!
 – Это научная фантастика! – гордо заметил Порнов. – Все, крышку я закрыл; а как затемнение включить – так и не понял; ничего, похоже, у ребят на эскадре как раз весь запал вышел.
 В кабине и в самом деле посветлело; вскоре Порнов мог различить не то что индикацию на пульте, но и иней, блестящей коркой покрывший шкуру вервольфа.
 – Ни хрена ему не сделалось, – констатировал Порнов. – С такой шерстью он теперь на снегу спать может… А чего это у него морда обледенела? Он что, все-таки дышит?
 – Может, и дышит, – ответила Мич. – Я в зомби плохо разбираюсь; я все больше по высшим чувствам специализировалась; помнить – забыть, полюбить – разлюбить…
 – … убить – оживить, – подхватил Порнов. – Я знаю. И про полюбить знаю; в смысле высоких чувств… Анекдот такой есть.
 Тут он услышал, как Мич принялась отщелкивать присоски и возопил:
 – Молчу уже, молчу! Пристегнись немедленно! Сейчас переворот будем делать!
 – Смотри у меня, – запальчиво произнесла Мич. – Так; а сам-то куда потопал?
 – Вот хочу штурмана закрепить, – ответил Порнов, направляясь к креслу с оборотнем.
 – Боишься ты его, все-таки, – сказала Мич с удовлетворением.
 – Бои-и-ишься!
 – Боюсь, – согласился Порнов. – Боюсь, что он при перевороте со своей жердочки свалится; хорошо, если хладным трупом; а если оживет?
 Устал я уже вас разнимать и по разным углам растаскивать…
 И Порнов накрепко приторочил человековолка ремнями к креслу.
 – Точно; раньше бы я тебя за такие слова убила, – задумчиво произнесла Мич. – А теперь вот лежу – и ничего!..
 – К хорошему быстро привыкаешь, – сказал Порнов. – Сейчас станет еще веселее; полминуты полного кайфа; выключаю маршевый!
 Сразу стало легко и приятно; незаметная и изматывающая, как хроническая болезнь, перегрузка растворилась, исчезла.
 – Здорово! – восхитилась Мич. – Дальше так и полетим?
 – Увы, – вздохнул Порнов. – Я и рад бы тебя побаловать; но каждая секунда на счету.
 Работая маневровыми двигателями, катер совершил разворот.
 – Теперь, как порядочные люди, поедем, – сказал Порнов, – лицом вперед. Держись, включаю двигатель.
 Тело опять налилось вместо крови ртутью; Мич заныла от разочарования.
 – Слушай, я женщина хрупкая, кость у меня тонкая; долго мне тут еще расплющенной камбалой лежать?
 Она не удержалась и добавила: – Сам там в кресле отдыхает!
 – Махнем, не глядя, – с готовностью предложил Порнов. На экранах перед ним небо очистилось от камней; катер выходил из метеоритов.
 – Отцепляйся от пола и попробуй встать, – обернулся он к Мич. – Хотя бы на четвереньки.
 – Ни за что, – запротестовала Мич. – Ни на четвереньки, никак.
 Я девушка не только хрупкая, но и гордая. Ты потом где-нибудь напьешься и будешь всем хвастаться: «Вот, была у меня одна знакомая принцесса. Поставил я ее…»
 – Гм! – прервал тираду Порнов. – Чего только человек не наговорит, лишь бы пальцем лишний раз не шевельнуть…
 – А что я такого сказала? – спросила Мич с подозрением.
 – Раз такая гордая, вставай на ноги и иди пешком, – не стал вдаваться в подробности Порнов. – В полный рост.
 – Не пойду я никуда, – запротестовала Мич. – Я передумала; мне и здесь неплохо.
 Она подумала и добавила:
 – Большое спасибо за заботу.
 – Большое пожалуйста, – сказал Порнов. – Только к пульту тебе все равно идти придется; кто-то же мне должен показать, куда лететь.
 – А я-то думаю, чего это ты вдруг таким галантным стал, – уныло объявила Мич. – Ну-ка, помоги мне.
 Поддерживаемая Порновым, с превеликим трудом она села.
 – И теперь еще идти куда-то? – осведомилась Мич, тяжело дыша. – Да я и на четвереньках шагу не сделаю; умру тут же…
 К черту гордость; давай, тащи меня, как мешок; разрешаю!
 – Она разрешает, – изумился Порнов. – Я что – двужильный? Мне же тоже нелегко!
 – Ты пока подумай, а я лягу, – с готовностью предложила Мич, приноравливаясь откинуться на спину.
 – Сидеть, – строго сказал Порнов. Собрался с силами, ухватил Мич под микитки и поволок к пульту. Принцесса айкала и ойкала; но в итоге была благополучно водружена на трон; Порнов примостился у ее ног и долго хрипел и булькал, приходя в себя.
 – Вот сюда полетим, – Мич бодро ткнула пальчиком в экран; в противоперегрузочном кресле она чувствовала себя намного лучше.
 – Вот здесь, на экваторе, они нас долго не найдут; масса заповедников, чертова уйма островов, гористый ландшафт… Сюда полетим.
 Скрипя суставами, Порнов вскарабкался повыше, на подлокотник, и принялся разглядывать точку будущей посадки. Чужая планета сияла с телевизионного экрана до боли знакомым голубым светом.
 – На Землю похожа, – Порнов позволил себе немножко ностальгии. – Интересно, как там?
 – Так себе; плюс семьдесят, и влажность – сто, – не поняла его грусти Мич.
 – Кто в лес, кто по дрова, – вздохнул Порнов и потянулся к штурвалу. – Подберите ножки, ваше высочество; я хоть на краешек присяду.
 Задвинутая вглубь кресла, Мич некоторое время безучастно наблюдала перед собой широкую белую спину Порнова; вскоре, впрочем, безделье ей надоело.
 – Ты хоть говори, что делаешь, – попросила она. – Совсем не видно ничего.
 – Я же учил тебя обращаться со скафандром; выведи себе на стекло шлема индикацию с пульта.
 – Ну да, учил, – недовольно сказала Мич. – Один раз показал – и все!
 – Ох уж мне эта память девичья… У тебя там компьютер встроенный; поговори с ним, он тебя всему научит.
 Только мне не мешай… пожалуйста.
 – Ве-е-ежливый, – протянула Мич. – Вот как дам сейчас кулаком по загривку!
 Но не дала, нет; напротив, еще больше подобрала ноги под себя, освобождая Порнову лишний кусочек сидения. Завозилась, приноравливаясь к новой позе; кресло раскачивалось. Порнов гневно задвигал ушами, но сдержался и вслух ничего не сказал. Рядом с планетой катер слушался руля все хуже и хуже; как они будут садиться, Порнов представлял себе крайне смутно.

 Глава 10. Империя атакует сзади

 Мич тем временем успокоилась и принялась болтать с компьютером, пытаясь вычислить уровень его интеллекта. Тип процессора и количество памяти тот ей сообщил сразу; а вот загадку «два конца, два кольца – посередине гвоздик» отгадывать отказался напрочь.
 – Из семнадцати определений слова «конец» одно является идиомой бранного характера; употребление этого слова в литературном и деловом языке недопустимо!
 Порнов захихикал: « Ай да кибер, ай да молодец; подловил-таки нашу скромницу»; Мич возмутилась, что подобного она даже себе и помыслить не могла; а если кому-то везде непристойности мерещатся, то это их проблемы.
 – Это ты про кого, – уточнил Порнов, – про кибера или про меня?
 – Про вас про всех, – обобщила Мич. – Что экипаж, что роботы – все куда-то не туда повернутые.
 – Полетаешь тут год-другой с суровым мужским коллективом, еще не так повернешься, – заметил Порнов. – Что же до кибера – ты бы его еще о смысле жизни спросила.
 – А что, сгорел бы?!
 – Сгореть бы не сгорел, а успокоительного в воздушную смесь точно добавил бы; это же тебе не «медбрат», кибер первого класса; так, третий сорт. Команды понимает; юмор – нет.
 Мич для пробы приказала вывести ей на забрало изображение с порновского терминала; робот безропотно подчинился.
 – То-то же, – заметила она удовлетворенно. – Давай другой экран; еще; еще.
 – Ух ты, – воскликнула она неожиданно. – Что это у нас с астероидным облаком такое?
 – А что с ним? – поинтересовался Порнов.
 – Белое пятнышко какое-то; словно фонариком через простыню светят.
 – Знаю я этот фонарик, – проворчал Порнов. – До сих пор из-за него зайчики в глазах бегают…
 Это эскадра идет через астероиды.
 – Ты как будто только этого и ждал, – сказала Мич. – Уж больно спокойный.
 – А что я должен был ждать? Что они вдруг плюнут на нас с тобой и по своим делам разбегутся?
 – Они могли бы не лезть в астероиды, – неуверенно предположила Мич, – а, например, облететь их…
 – И потерять полсуток? Ты же знаешь свою сестрицу; идти напролом, по головам и трупам – не ее ли любимое хобби? Да какое хобби – смысл жизни!
 – Ладно, ладно, уболтал; и что дальше?
 – Дальше вот что: я думаю, через полчаса всей толпой они вывалятся по эту сторону астероидного поля. Мы как раз достигнем атмосферы. Не станут же они гвоздить из фазера по родной планете?!
 – Из фазера – не станут; но вот запеленговать нас и вести до точки посадки – это запросто. Мы приземлимся, они выйдут на орбиту и ка-а-ак…
 – Это – вряд ли! – хитро прищурившись, заметил Порнов с великим сомнением.
 Дальше все произошло так, как он предсказал. Из серого холодного облака, плюясь гейзерами сияющей плазмы, расшвыривая далеко в космос горящие ошметки расплавленной породы, одна за другой вынырнули ощетинившиеся тысячей лазерных лучей черные махины крейсеров; Порнов удовлетворенно отметил, что ни одного перехватчика рядом не было.
 – Может быть, части из них удалось вернуться и сесть на базовые корабли, – предположил Порнов. – Но скорее всего, она их просто бросила.
 – Очень сомневаюсь, – заметила Мич. – Я думаю, большую часть спалила фазером; а оставшихся послала вперед брандерами – выжигать собой туннель для главных кораблей.
 – Что за женщина, – покачал головой Порнов, наблюдая, как эскадра гасит лучи противометеоритных пушек и разжигает ходовые реакторы.
 – Когда мы родились, нас с сестрами друг от друга отличить нельзя было, – сказала Мич. – И что с нею стало…
 – Вот – вот, – сказал Порнов, в поте лица орудуя штурвалом; голубая планета перед ним заняла весь экран; сквозь пелену белых облаков можно уже было разглядеть бирюзовую равнину океана. – Я так себе и представляю, как она смотрит на свой экран, печально разглядывает наш кораблик и думает: – Боже мой! Моя родная сестра связалась с какими-то уродами; что с ней стало…
 Договорить Порнову не удалось; грохот взрыва рванулся из наушников; корабль ощутимо вздрогнул и нырнул вбок. Порнов чуть не выпал из кресла; но Мич, опоясав его руками, удержала за штурвалом.
 – Хреновый из меня телепат, – пожаловался Порнов. – Что-то она совсем другое себе думает!
 – И если смотрит на нас, – сказала Мич, – то через сетку прицела… Опять!
 Снова взрыв, лязг удара по броне; снова нырок вбок. Взвыли сирены; на экран дисплея снизу вверх вылетели желтые строки рапорта о повреждениях.
 – Бадам-бадам! – воскликнул Порнов. – Как метко садят; даже сам завидую!
 – Канониры у нее всегда были хоть куда, – сказала Мич.
 – Хорошо еще, лазером лупят, – порадовался Порнов, – подкалиберным. Похоже, все еще убивать не желают, в плен взять хотят.
 – Скорее, просто пристреливаются, – разочаровала его Мич.
 – Третьего звонка ждать не будем? – спросил Порнов и не слушая ответа, отжал штурвал; катер клюнул носом и пошел вниз, в атмосферу.
 – Что это вон там такое? – цепь зеленых островов на экваторе была подернута серой дымкой.
 – Вулканы, – ответила Мич, – действующие. Сейсмически опасный район; у нас его еще мертвой зоной зовут.
 – Здравствуй, моя Сара, Сара дорогая; здравствуй, моя Сара – и прощай, – замурлыкал свой любимый мотивчик Порнов, все более отжимая штурвал и все круче сваливая катер. – Ты зашухерила Барона с Соломоном, и теперь маслину получай…
 – Ты, барон Соломон, – окликнула его Мич, намертво вцепившись в болтающееся перед ней туловище, – обязательно из всех возможных мест на карте надо выбрать самое опасное?
 – Легко спрятаться – легко найти, – сказал Порнов. – А тут такая крыша из дыма и пепла; грех пропустить.
 Вскоре бьющийся и прыгающий катер и впрямь окружила непрозрачная каша из мельчайших частиц пепла.
 – Ну, видишь что-нибудь?! – ликовал Порнов, как ребенок. – Я думаю, они нас потеряли… Смотри – мимо!
 Неподалеку от левого крыла серый кисель расколола белая молния электрического разряда.
 – Это не Лео, это всамделишная молния, – сказала Мич. – Мы вдобавок еще и в грозу въехали. Новый вулкан, видать, нарождается; вот погода и лютует…
 – Нам же лучше, – гнул свое Порнов. – Какой дурак сунется в эту…
 Куда должен сунуться дурак, Мич не расслышала. Ужасающий хруст раздался наверху; корабль дернуло назад так, будто он воткнулся в гору; кабина встала вертикально.
 Порнова, как морковку из грядки, выдернуло из объятий Мич и швырнуло на штурвал; на груди скафандра коротко протрещало, строки на стекле шлема перекосило; Порнов выругался.
 – Падаем! – выкрикнула Мич, наблюдая суматошное мелькание цифр на табло альтиметра. – Порнов, штурвал…
 – Держи меня, – воскликнул Порнов, засовывая руки под себя и нашаривая штурвал. В отвесно пикирующем корабле на миг воцарилась невесомость и Порнов тщетно пытался найти хоть какую-то точку опоры.
 – Да перестань ты так выть! Всю душу вынимаешь… – простонала Мич, пытаясь одновременно удержаться в кресле и подцепить за что-нибудь Порнова.
 – При чем здесь я? – удивился Порнов, хватаясь наконец за рога штурвала.
 Тут наши друзья разом смолкли; наступившее молчание прервал низкий неистовый вой.
 – Штурман! – вскричали они хором.
 Это и в самом деле был штурман. Разряд молнии, попавшей в кабину, вновь гальванизировал вервольфа. Острыми, как бритва, когтями он разрезал кожаные ремни, стянувшие узкую грудь, и повис в воздухе, цепляясь за подлокотники своего кресла.
 Он вовсю греб лапами, стараясь подплыть к Мич поближе, и угрожающе скалил свою клыкастую морду.
 – Скажи: Изю-ю-юмь! – Порнов припомнил оборотню его шутку и изо всех сил поволок штурвал на себя. Он вознамерился убить двух зайцев сразу: вытащить корабль из смертельного пике и расплющить вервольфа о заднюю стенку кабины.
 Штурвал послушно вытянулся вперед, однако невесомость не исчезла; катер продолжал стремительно падать. Порнов нервно оглядел экраны; строчки рапорта неисправностей сменили цвет с предупреждающего желтого на угрожающий бордовый. " Отказ ускорителей, отказ главной тяги, – читал Порнов, – отказ шасси…
 Вот – отказ электропривода".
 – Все, каюк; электроника накрылась, – выкрикнул Порнов, одним толчком загоняя штурвал обратно в пульт. – Прыгать надо!
 – Куда, в океан?!
 Порнов глянул на дисплей; до ближайшего берега было не меньше десяти морских миль.
 – Попробую переключиться на резервный контур, – сказал он, щелкая тумблерами. – Катер русский; кроме электроники, тут еще и гидравлика должна быть.
 – Ну-ка, – он вновь взялся за штурвал; на сей раз тот почти не стронулся с места. – Есть! Мич, брось меня теребить; ручку хватай!
 Мич соскользнула вниз и почти легла в кресле; уперлась согнутыми в коленях ногами в край пульта; в руках у нее оказалась левая рукоять штурвала; в правую вцепился Порнов.
 – И – раз!
 Мич, коротко простонав, выпрямила ноги; ось штурвала вытянулась из пульта на пару сантиметров; штурман провалился вниз; окровавленный прут метнулся ему навстречу, но оборотень извернулся и чудом миновал его; оторвался от кресла и, перебирая лапами, уплыл из поля зрения.
 – Нох айн маль, – крикнул Порнов, и Мич послушно съехала обратно к пульту.
 – И – раз!
 Штурман полетел на пол позади кресел; вонзил когти в пластик, сгруппировался и приготовился прыгнуть Порнову на спину.
 – И – два!
 Очередной рывок утащил зверя вглубь кабины; когти вспороли покрытие, отбрасывая вбок желтые спирали пластмассовой стружки.
 – И – три!
 Живой мертвец кувыркнулся через голову и впечатался в стену; шея его с отчетливым хрустом переломилась. Голова вывалила длинный, с желобком по середине, розовый язык и отвисла вбок на резиновом шланге шеи; алая заря в зрачках зомби слегка притухла, и он успокоился на коврике у дверей.
 Нелегко приходилось, впрочем, не только вервольфу; с каждым рывком штурвал выходил из пульта все меньше и меньше; Мич теряла силы с удивившей ее саму быстротой.
 – Все, больше не могу; без ауры – как без рук, ослабла совсем, – оправдывалась она, – ноги не сгибаются…
 – Твоим… ногам…надо… – Порнов тянул штурвал в одиночку, отвоевывая миллиметр за миллиметром, -… памятник поставить!
 Катер выравнивался; на альтиметре бежали теперь только три крайние правые цифры – сотни, десятки, метры; и их смена все более замедлялась.
 – Девятьсот метров, восемьсот, семьсот, – шептала Мич в ухо Порнову. – Порнов, миленький, еще немножко…шестьсот метров до моря осталось!
 Порнов пыхтел и тянул штурвал, изредка мотая головой, чтобы стряхнуть каплю пота с носа; руки и плечи от непомерной тяжести стали чужими, непослушными.
 – Это же не «этажерка», – скаламбурил он и сам не заметил игры слов, – не «фарман» или «ньюпор» какой-нибудь… Сто тонн металла, поди подними.
 Все; считайте, что я утонул!
 Он бессильно провалился вниз, в паз между пультом и креслом, и уже там уставился на застывшее прямо перед носом число.
 Первые четыре знака – километры до планеты – твердо стояли в нулях; три последних – показывали «300»; постояли и нехотя перещелкнулись на «301».
 – До моря рукой подать, – сказала Мич тревожно. – Мне кажется, я слышу плеск волн.
 – Не. Волнуйся. Это. Я. Воду. Пью, – обнадежил ее Порнов.
 – Я тоже хочу! Я тоже!
 – Блин. Скажи: «Воды». Слева. Появится. Трубка.
 – Вот оно – счастье, – заметила Мич между глотками. – Теперь бы еще сесть удачно.
 – Разве что на воду, – деловито сказал Порнов, напившись.
 – Говорю же – каюк машине; ни сманеврировать, ни шасси выпустить.
 – Что же, мы так и будем лететь? – недоуменно спросила Мич.
 – Ну-у-у… до ближайшей высокой горы, – чересчур уж спокойно ответил Порнов, продолжая сидеть внизу в какой-то выжидающей позе. – Как снаряд летим; ни нырнуть, ни повернуть…
 – Кстати, до берега рукой подать, – Мич начала тревожиться из-за бездействия Порнова.
 – Знаю, – процедил Порнов. – Сиди спокойно, не крутись…
 На тебе!
 Мич и сообразить ничего не успела; Порнов стремительно согнулся, ухватился руками за подлокотник и рывком взлетел на воздух, выбросив обе ноги рядом с креслом.
 Сбоку и снизу от Мич мерзко мяргнуло; пронесся стукоток откатившегося крупного тела.
 – Называется, подкрался; рысь чокнутая, – осклабился Порнов и обратился к Мич. – Пусти меня; быстрей!
 Мич безропотно повиновалась; отодвигаясь вбок, она невольно обернулась. Ее испуганный возглас утонул в пронзительном волчьем вое; оборотень возился у дверей в кабину, поднимаясь на четвереньки; волчья морда гуляла независимо от тела вправо – влево, шаря диким взором по сторонам. Внезапно красные глаза остановились на Мич; зверь ургнул и по-собачьи, быстро-быстро щелкая когтями, ринулся к девушке.
 Буммм! Удар последовал совсем с другой стороны; Порнова буквально вбило в кресло поверх охнувшей Мич; зомби же на полпути снесло с ног и вновь покатило к дверям.
 – Держись за поручни; я колпак открыл, – запоздало крикнул Порнов; он дергал и дергал привязной ремень, безуспешно пытаясь пристегнуть и себя и девушку; длины ремня явно не хватало.
 – Будем катапультироваться; дай только пристегнусь!
 – Ой, ползет, ползет, ползет!!! – завизжала Мич.
 Как альпинист по вертикали, резко и крепко вбивая когтикрючья, человек-волк упорно полз к своей вершине; врывающийся в кабину шквальный ветер разглаживал бурые волосы на острой морде; волк морщил нос и скалил пасть, обнажая розовые десны; взъерошенная шерсть на туловище пластами переваливалась из стороны в сторону, показывая седой подшерсток.
 – Он уже близко; Порнов, стартуй!
 – Ремень! – отчаянно выкрикнул Порнов, но сделать ничего не сумел. Повинуясь воле до смерти перепуганной Мич, рука его откинула щиток на подлокотнике и утопила кнопку аварийной катапульты.
 Грохнул взрыв; перегруженное сиденье взмыло вверх; разбалансированное, оно закувыркалось и по пологой дуге ушло вбок от корабля.
 Почти сразу из него выпала одна фигурка; вторая немедленно последовала за ней.
 Кресло, сбросив седоков, выровнялось и выбросило вверх парашют; порыв ветра подхватил его и, перекинув через черту прибоя, унес вглубь окутанной дымом неизвестной земли.
 … Сидящий на пальме краб, оставив в покое недопиленную плодоножку крупного фиолетового фрукта, проследил своими глазкамистебельками за всей этой воздушной чехардой; особое внимание его привлек прыгающий на волнах блестящий шар шлема, который океанский прибой неумолимо нес к берегу. Краб отметил на берегу точку, куда должно было выбросить шар, и вновь принялся отсекать от ножки крупную голову плода, методично орудуя твердыми, как сталь, и острыми, как скальпель, костяными ножницами своих клешней.




 Часть 2. Папуас Гандубас



 Глава 1. Порнов, спешащий краем моря

 Что ж, дорогой читатель, самое время вернуться теперь к нашему герою; я Порнова имею в виду, а не краба, пилящего очередной плод, или улетевшего в неизвестность несчастного штурмана Вставалкина.
 Он все еще там, где мы его оставили; сидит под пальмой, чешет макушку и растерянно озирает горизонт; ругаться, правда, перестал; все сказал.
 Где-то там, в грохоте серых волн, под тусклым пепельным небом исчезла Мич; однако, несмотря на орлиное зрение, никаких ее следов Порнову разглядеть не удалось.
 Утонуть вот так сразу Мич не могла; ее скафандр, в отличие от порновского, был новеньким, с иголочки; соленая купель океана если бы и повредила ему, то отнюдь не так быстро. Порнов больше опасался за здоровье принцессы; в отличие от него, она вряд ли успела сгруппироваться в падении; шлепнуться же плашмя с такой высоты – пусть на воду, пусть в скафандре высшей защиты – и ничего себе не отбить при этом – было непросто даже для бывалого десантника.
 «Если уж я сознание потерял, то она вырубилась тем паче», – Порнов с тревогой поглядел на пенные буруны, кипящие у каменной гряды; та широкой лентой уходила в море. Галька хрустела в свирепых жерновах водоворотов.
 «Перемелет и выплюнет кости, – мрачно подумалось Порнову. – Хорошо, меня бог отнес; но не всем же – тьфу, тьфу, тьфу – так везет… На пальму, что ли, влезть? Может, оттуда больше увижу?»
 Легко сказать – трудно сделать; по крайней мере, в скафандре вскарабкаться на дерево ему оказалось не под силу. Магнитные присоски в этой ситуации оказались бесполезны; пластмассовые башмаки скользили и срывались, круша кору пальмы.
 Вдобавок засевший наверху краб прицельно метнул вниз второй кокос; на сей раз более удачно – и для Порнова и для себя; плод упал возле ног Порнова; ударился о кусок базальта и разлетелся двумя чашками, облив и без того грязные башмаки белым полупрозрачным содержимым.
 – Чуть в меня не попал, паразит, – выругался Порнов и погрозил крабу кулаком; тот спрятался в листве, лишь усы торчали. – Только орехи об меня еще не кололи; нашел себе Щелкунчика…
 Порнов поднял половинку кокоса и с подозрением уставился на поблескивающее на донышке содержимое; сразу захотелось и пить, и есть.
 – Эй, бомбардир; это съедобное? – окликнул он краба. Тот, недовольно зашуршал листвой, ревниво разглядывая плод в порновской руке.
 – Поведешься с вами, – сказал Порнов, со вздохом откладывая кокос, – научишься есть всякую гадость… Кресло-катапульту найти надо; там шприц-анализатор должен быть. Черт, но как пить охота!
 Он безнадежно поколупал пульт на запястье, потыкал кнопки; компьютер скафандра, похоже, приказал долго жить; система поддержки жизнеобеспечения – тоже. Единственное, что исправно – в данный момент времени – работало, так это кондиционер; ткань приятно холодила кожу, вырывающийся из горловины воздух создавал вокруг головы некое подобие тепловой завесы; впрочем, и эта радость тоже была не вечна; недавние перепады температуры лишний раз подтверждали это.
 Но, что хуже всего, в карманах Порнову не удалось найти ничего ценного; точнее – вообще ничего; электроника вырубилась, магнитные застежки карманов разомкнулись и все, что находилось внутри: инструменты, миниатюрные приборы – все было безнадежно утеряно; выпало при падении или утонуло при нырянии.
 – Такая отверточка была, такие пассатижи, – Порнов побродил по берегу, выискивая подходящий камень. Нашел обломок слюды – длинный и острый – и принялся лупить им себя в живот, пытаясь открыть непослушный замок. Крошка полетела во все стороны; камень рассыпался. Порнов запустил оставшийся в руке обломок в море и опустился на ближайший валун.
 – Так, с налету, с повороту у нас ничего не вышло, – констатировал он. – Как всегда, хватаюсь то за одно, то за другое; на деревья лезу. Не-е-ет, надо действовать по плану.
 Первым делом… что первым делом? Ах, да – базовый лагерь; так во всех инструкциях по выживанию пишут.
 Порнов вернулся к своей пальме; по дороге он подобрал толстую длинную палку. Краб уже спустился на землю и вовсю наворачивал из кокоса; заслышав приближение Порнова, он на всякий случай выбрался из ореха и отбежал за ствол пальмы.
 – Здесь будет город заложен, – сказал Порнов, воткнул дрын в землю и вбил его поглубже ударами камня; застолбил участок.
 – Был бы ножик, зарубку бы поставил… – Порнов на всякий случай еще раз прошелся по пустым карманам.
 – Смотри-ка! – воскликнул он внезапно, и высунувший было усы из-за ствола краб живо спрятался обратно. – Скромненький синий платочек…
 На самом дне кармана он обнаружил комок ткани; насквозь мокрый, он прилип к пластику и чудом сохранился там.
 – Ну, надо же! – заметил Порнов с сарказмом. – Все мало-мальски ценное уплыло, а он – нате, пожалуйста.
 Порнов встряхнул платок, и на песок полетела блестящая монетка.
 – Вот те раз; а платочек-то с секретом!
 Порнов подобрал монетку и бережно вытер ее о рукав; было от чего осторожничать – на его ладони лежало чудо земной технологии, мощный компьютер с автономным питанием, спрессованный до микроскопических размеров. В пластиковом пенале, где он обычно хранился, находилось еще с десяток крошечных таблеток – приборы спутниковой связи, аварийные маяки, опреснители и прочие нужные вещи. Однако, ни пенала, ни остального содержимого этого «набора Робинзона» Порнов, как ни шарил в кармане, не нашел; расстроился ужасно. Пенал целиком он там и не ожидал встретить; тот был слишком громоздким; поэтому всякий уважающий себя рейнджер обычно просто вытряхивал его миниатюрное содержимое в карман, освобождая место еще для одного дополнительного картриджа к бластеру, скорчеру или панчеру. Но хотя бы одну капсулу микрокомпрессора, металлическую пилюлю размером с ноготь мизинца, Порнов надеялся найти. В пенале их было обычно две – основная плюс резервная; этого за глаза хватало, чтобы раздуть все содержимое пенала до нормальных размеров. Предусмотрительные первопроходцы, разорив дополнительный пенал, кидали в карман еще парочку пилюль, прекрасно понимая, что без компрессора таблеткимонетки если для чего и годны, так это дурить телефоны-автоматы или кабины нуль-транспортировки.
 Увы, ни одной пилюльки Порнову найти не удалось; намокший платок удержал лишь насколько нужную, настолько бесполезную таблетку компьютера.
 – Не будет нам с тобой пока Сайреса Смита, – сказал Порнов крабу. – Жаль; он бы живо научил нас, как разжечь костер, построить неприступный форт, сбить вражеский крейсер с орбиты… и как снять этот чертов скафандр, наконец!
 Порнов разорвал платок напополам; в одну часть бережно завернул монетку и опустил обратно в карман; другую же завязал на верхушке флага; синий лоскут взвился на ветру.
 – Равнение на знамя! – скомандовал Порнов и шутливо, двумя пальцами от виска, козырнул самодельному флагу. – Ну вот, теперь хоть ориентир есть, – заметил он, направляясь вдоль берега, – а то буду, как оглашенный, по песку носиться; да и Мич, если рядом всплывет, быстрее сориентируется.
 Впрочем, особо носиться у Порнова не получилось; корни пальм, сплошь и рядом выныривающие из крупного желто-коричневого песка, отбили у него это намерение сразу. Вообще, чем дальше Порнов шел краем моря, тем больше себе удивлялся; как он мог спутать два столь разных пляжа, было уму непостижимо. Открывающаяся по сторонам картина если и напоминала интерьер дворцового бассейна, то в самых общих чертах: море, пальмы, песок. Так бывают похожи друг на друга рекламные проспекты; однако, по прибытии на место в одном случае вас ждут солнце, воздух и вода, а в другом – холодный дождь, мутная прибрежная жижа и грязный глинозем, щедро усыпанный взамен янтаря битым бутылочным стеклом.
 Местность вокруг явно относилась к курортам низшей категории.
 Кромка берега была причудливо изрезана; Порнову, старающемуся идти по плотному влажному песку прибрежной полосы, приходилось выписывать зигзаг за зигзагом; один раз он попытался пройти напрямик по воде, срезая узкую промоину – и тут же по горло провалился в подводную яму.
 Несколько раз дорогу ему преграждали вывалы камня. Достигая в высоту до метра, они грядами рассекали пляж поперек, заканчиваясь под водой далеко в море. Геолог из Порнова был никакой; но уже у первой гряды, проследив за руслом каменной реки, он безошибочно определил вулканическое ее происхождение; широкая стена застывшей магмы уходила вглубь земли, к невидимому пока вулкану. То, что он – или они – поблизости есть, Порнов не сомневался; напитанные пеплом тучи лишний раз подтверждали его наблюдения с орбиты.
 Порнов задрал голову вверх; где-то там, в сотне километров отсюда, должны были висеть корабли эскадры, тысячами электронных зрачков шарящие по земле внизу.
 – Что, съели? – Порнов сделал свой любимый жест, положив одну руку на сгиб другой. – Черта лысого вы меня тут найдете; вулканы загадили все небо; а инфракрасные датчики с ума сойдут, заглянув в их жерло. Десант, конечно, можно высадить; но с такой территорией и с такой природой вам тысячи людей понадобятся и месяц времени. Авось к тому моменту мы с Мич что-нибудь придумаем…
 Порнов вскарабкался на природный парапет и вновь принялся разглядывать океан вокруг; однако, что с берега, что отсюда, обзор ничего нового не открывал. Он на всякий случай покричал, попрыгал и помахал руками; ветер унес его голос прочь и похоронил в грохоте прибоя.
 – Ни привета, ни ответа, – вздохнул Порнов, спрыгивая с парапета по другую сторону. – Угораздило же ее не пристегнуться.
 Флаг давно скрылся из виду; облюбованная пальма слилась в один ряд с сотней таких же. Вначале Порнов еще считал шаги, намереваясь для начала осмотреть ровно километр берега; но кривизна пути вынудила его отказаться от этой затеи. По истечении часа – опять же примерного, не обнаружив ни Мич, ни кресла, он повернул назад. «Какой бы кривой полоса прибоя не была, за час километр-то я уж наверняка осилил», – здраво рассудил он.
 Вышагивая по темному песку, обратный путь Порнов преодолел быстрее: теперь дорога была знакомой. Вот и гряда, на которую он вскарабкался первой; Порнов скользнул взглядом по берегу, рассчитывая увидеть флаг. Не нашел. «Странно, – подумал Порнов, – в прошлый раз я его отсюда видел… Ветром, что ли, уронило?»
 Порнов прибавил ходу; на сей раз он вглядывался не в океан, а в прибрежный песок. Старания его чуть не пропали втуне; только случайно наткнувшись на брошенный шлем, он понял, что проскочил свою пальму. Покружив на месте, он обнаружил и полузасыпанную цепочку своих следов; двинувшись по ней, он без труда вышел на знакомое дерево; Порнов сразу узнал его по ободранной внизу коре.
 Краба нигде не было; флаг тоже исчез бесследно.

 Глава 2. Жизнь в полоску

 – Гордый морской обычай не позволяет спускать флаг во время битвы, – объявил Порнов, прочесывая пятачок перед пальмой. Усилия его были вознаграждены; Порнов обнаружил огрызок флагштока.
 Толстая, в два пальца толщиной, жердь была срезана заподлицо с землей; Порнов задумчиво погладил пальцем ровную поверхность среза и огляделся вокруг.
 – Эй, ты, газонокосильщик, – позвал он.
 За пальмой коротко прошуршало; Порнов устремился туда.
 Как он и ожидал, это оказался давешний краб; остаток шеста валялся рядом с ним, а сам он спешно закапывал в песок остатки изрезанного вдоль и поперек лоскута материи.
 – Еще один любитель женского белья, – ехидно заметил Порнов, присаживаясь на корточки. – И клептоман в придачу.
 Он сунул руку в песок и потянул кусочек ткани на себя; краб поволокся за обрезью следом.
 – Отдай! – Порнов свободной рукой попытался разжать крабу клешню; удалось ему это наполовину; краб отпустил ткань и вцепился в перчатку.
 – Отстань! – Порнов инстинктивно взмахнул рукой, стряхивая настырное членистоногое. Краб полетел наземь, победно сжимая в клешне кусок пластика. Порнов ойкнул от боли и изумленно уставился на свою руку. Верхушка указательного пальца перчатки была сострижена подчистую; самому пальцу повезло больше, он расстался лишь с верхним лоскутом кожи.
 – Ты, Эдвард Руки – Ножницы, – сказал Порнов, наблюдая, как на кончике пальца выступает капелька крови, – ты соображаешь, что ты наделал? Это же космический скафандр… был. Ты мне всю герметизацию порушил…
 Тут Порнов на секунду замолк; лицо его озарилось хищной улыбкой.
 – Цыпа – цыпа, – ласково поманил он и ухватил краба поперек панциря; тот недовольно завозил усами и угрожающе щелкнул клешнями.
 – Сейчас, сейчас, автоген ходячий, – бормотал Порнов, медленно и аккуратно поднося краба к своему животу, – сейчас вволю накусаешься…
 Краб уцепился за оплавленный пластик замка, поднатужился и с хрустом откусил черную щепку; Порнов отдернул краба в сторону и свободной рукой подергал замок.
 – Маловато, – сказал он и снова ткнул краба в замок, – маловато будет!
 Щелк; состриженный кусочек полетел на песок.
 – Маловато, понимаешь!
 Разозленный краб на сей раз вцепился в замок клешнями с двух сторон; заерзал – и расколол бляху надвое.
 – Хрусть – и пополам! – Порнов опустил нервно щелкающего краба на песок и, на ходу размыкая остальные застежки, крупной рысью устремился за пальму.
 – Второй раз ты меня от верной смерти спасаешь, – заявил Порнов, появляясь обратно с крайне довольной миной на лице.
 Он вернулся к пальме и вновь воткнул кол в землю; только на сей раз вместо платка водрузил на верхушку палки колпак шлема; отошел на несколько шагов и осмотрел дело рук своих.
 – Еще бы перекладину к шесту, – критически заметил он. – Вылитое надгробье получилось бы; последнее «прости» астронавту… Надо срочно кресло искать, иначе и впрямь дело этим кончится. В кресле снаряжение, провизия… А утонуть оно всяко не могло.
 Увы, наш герой оставался в неведении о судьбе кресла; покинув его над океаном, он до сих пор считал, что катапульта вместе с ним и Мич упала в воду; поэтому и дальнейшие поступки его исходили из этой ложной предпосылки.
 – И не вздумай опять шест повалить, – Порнов погрозил крабу обгрызенным пальцем. – Еще взбредет тебе в голову домик из шлема сделать!
 Краб возился на берегу с отвоеванной тряпочкой и на шест внимания не обращал; успокоенный, Порнов отправился в путь по берегу.
 Нынешний рельеф от прежнего не отличался ничем; за тот же примерный час Порнов отмахал примерно такое же расстояние; но и здесь никаких следов ни Мич, ни кресла ему обнаружить не удалось.
 – Уж больно неохота на голодный желудок спать ложиться, – сказал Порнов; ему показалось, что начинает смеркаться. – Пойду вперед, пока точно темнеть не начнет; авось что-нибудь найду.
 И нашел; но совсем не то, что искал. Через полчаса ходьбы он почувствовал в воздухе явный запах серы; почва под ногами задрожала; заинтригованный, он прошел лишний километр и за очередным изгибом берега обнаружил лавовую реку.
 Расплав тек густым красным потоком; не то что попытаться пройти, смотреть на раскаленные камни было больно; Порнов пожалел, что не взял с собой шлем.
 – Подумаешь, сотня-другая градусов; скафандр температуру и побольше выдерживает, – проворчал он, прикрываясь рукой от нестерпимого жара. – Ширина потока метров десять; за пять минут бы форсировал…
 Потом, правда, по зрелому размышлению, он понял, что поступи он так, непременно бы влип.
 – По пояс, а то и по уши; глубина этой дымной речки в середине никак не меньше метра. Испачкал бы весь скафандр магмой; шлялся бы в нем потом, как статуя Командора: и так он двадцать кило весит, а с каменной коркой все сто потянул бы…
 Осмотр устья каменной реки занял у него немного времени. Шипя паром и плюясь водой, лава вонзалась в океан кровавой занозой; достаточно короткой, впрочем. "Метров двадцать, не более, – на глаз прикинул Порнов. – Скорее всего, уже залила все впадины у берега; опять же был бы шлем, можно было бы ее обойти по воде…
 Хотя там, наверное, изрядная глубина, – нынешний Порнов был гораздо осторожнее в своих суждениях. – А у меня дырка в пальце.
 Схожу-ка я сначала вверх, к вулкану…"
 Путь наверх оказался делом не из легких; дышать было трудно; воздух рядом с расплавом был наполнен ядовитыми испарениями; кондиционер же воздух охлаждал, но совсем не фильтровал. Никаких перемычек или случайных каменных мостков Порнову найти не удалось; река двигалась сплошным смертоносным потоком, мгновенно сжигая все чужеродное.
 – С огнем у меня проблем не будет, – заметил Порнов. – Суп сварить, блины испечь… по крайней мере костер разжечь, – раз плюнуть!
 Он поднял с земли сухой обгорелый сук и швырнул его через кипящую багровую кашу; где-то над серединой потока тот вспыхнул факелом и улетел в чернеющее позади лавы небо; завороженный буйством огня, Порнов только сейчас понял, что наступил поздний вечер.
 В самом деле, день кончался; серое небо стало мрачным; лишь развеселое красное свечение вокруг помешало Порнову заметить это раньше.
 – Не заплутать бы впотьмах, – соображал Порнов, наблюдая, как быстро темнеет воздух. – Конечно, разницы, где заночевать, особой нет; но вдруг, пока я здесь ползаю…
 Тайным надеждам его не суждено было сбыться; когда уставший донельзя Порнов добрался-таки до своего привала, никого там не было; даже краб уполз куда-то по своим неотложным крабьим делам.
 – Отравиться, что ли, с горя? – подумал вслух расстроенный Порнов; вышло крайне хрипло; глотка пересохла совсем. – Страсть как неохота спать ложиться на голодный желудок. Эй, животное; куда кокос подевал?
 В потемках не то что кокоса, пальму уже было видно плохо; на всякий случай Порнов обвел вокруг ног рукой – и наткнулся на нетронутую половинку плода, полную пахнущей мятой жидкости.
 – В который раз убеждаюсь, жизнь, как зебра, – заметил Порнов. – Подругу смыло – черная полоска, сам живой остался – белая; лаву не обойти, не перепрыгнуть – черная, кокос вот нашел – белая…
 Если рискнуть и хлебнуть этого мятного ликера, чем фортуна на сей раз повернется?
 А, была – не была! Мич котлеты по-киевски на корабле запросто трескала; почему я ихний «Баунти» съесть не смогу?
 И, отбросив сомнения, Порнов разом отпил добрую половину содержимого.
 – Очень даже ничего, – сказал он, переведя дух, – на настой чайного гриба похоже; или квас. Были бы продукты, окрошку можно было бы забабахать… Ч-черт, сразу есть захотелось!
 Порнов с интересом уставился на выстилавшую кокос изнутри плотную белую массу; не утерпел и попытался поддеть ее пальцем; масса смялась, но с пальца соскользнула. «Ложку надо, – подумал Порнов и принялся вновь шарить под ногами. – Щепку какую-нибудь; или камень плоский». Темнота сгустилась окончательно; Порнову удалось найти только грязную корявую ветку.
 "Не-е-ет, этак я окончательно в обезьяну превращусь. В бабуина.
 В скафандре.
 И вообще, еще неизвестно, как на земной организм этот квас подействует. Ладно, утро вечера мудренее; лягу спать так…"
 В кромешной тьме не было видно ни зги; Порнов улегся прямо там, где стоял.
 «Шлем бы надеть, да боязно; вдруг потом не сниму, – кладя голову на локоть своей руки, подумал он сонно. – Завтра надо будет листьев надрать, подушку смастерить…»
 Про несчастную Мич он даже не вспомнил; точнее, не успел; начал было думать: «Может, стоило огня принести, костер разжечь..» – и не закончил; прибой к ночи успокоился и рокотал мерно, почти мурлыкал; да и переживания прошедшего дня сказались; Порнов вырубился мгновенно.
 Ночью ему приснился сон.
 Небольшой круглый бассейн, метров пять в диаметре, выложенный коричневым с черными прожилками камнем; множество тропических цветов, растущих прямо из воды, лилии и кувшинки, жмущиеся к бортам бассейна; лианы, устилающие дно. Теплая вода заполняет бассейн примерно на полметра; иногда из гейзеров, скрытых у краев бассейна, вырываются струи горячей воды; облака пара медленно тают в волшебном свете десятка разноцветных экранов; диковинные приборы в великом множестве обступают бассейн по периметру; водоем в обрамлении никеля и хрома блестящих рукоятей и штанг, как горячий животворящий оазис в холодной технократической пустыне.
 Порнову не до ручек с кнопками; в его руках извивается и скользит смуглое упругое тело; женщина стоит перед ним на четвереньках; бедра ее прижаты к его паху и почти полностью погружены в разноцветное дымящееся варево; пряди каштановых волос уходят в воду и расплываются в ней во все стороны множеством тонких нитей. Их становится все больше и больше; они уже не помещаются в воде, вылезают на поверхность…
 Порнова кидает в жар; это совсем не волосы, это длиннющие крабьи усы. Испуганный донельзя, он хочет оттолкнуть от себя женщину, но видит перед собой – теперь они уже не в бассейне, а на огромной, размером в полкомнаты, белоснежной кровати – лишь чудовищного монстра – покрытого хитиновой броней гигантского тарантула; с мерзким шелестом десятки усов – сейчас они больше похожи на черные плети – взмывают в воздух и жгучими стрекательными нитями оплетают его беззащитное тело; смертоносный яд пушкинского Анчара напитывает распаренную кожу…
 Видя, как от безумного жара вскрываются, лопаются наружу вены, Порнов рванулся – и вывалился из ночного кошмара.
 – Ну вот, началось; тьфу ты, жизнь в полоску…
 Было еще очень рано; чернота стояла до горизонта; лишь прямо над головой, в зените, небо начинало чуть светлеть.
 – Отравился-таки; кретин, идиот, недоумок, – запоздало клял себя Порнов, чувствуя, как огнем горит тело, все, от пяток до головы. – Не мог до утра потерпеть; где теперь противоядие искать… да хотя бы рвотное… не видно же ни зги! Ладно, что без толку себя казнить; попробую в воду окунуться, жар сбить…
 Промахиваясь мимо замков, он расстегнул скафандр – и только тут по-настоящему вспотел от облившей тело горячей струи; так из открытой двери парилки, с раскаленной каменки, вдруг врывается в казалось бы хорошо протопленную, но все же такую прохладную баню острый клин перегретого воздуха.
 – Проклятый скафандр, – прошипел Порнов, расслабленно опускаясь на песок. – Скоро совсем меня с ума сведет; хочет – работает, хочет – нет. Надо будет по утру обязательно пресной воду найти, прополоскать его… ва-а-ау…
 Он зевнул, защелкнул замки обратно и принялся мять правый бок в районе печени – у скафандра в этом месте располагался кондиционер; приятная прохлада потекла из-под ладони; Порнов сунул лицо в сгиб локтя, и, успокоенный, нырнул обратно в глубокий омут сна.

 Глава 3. Что Порнов увидел с пальмы

 Наутро Порнов долго не хотел подниматься. Разлепив веки, лежал на спине и глазел в небо, пытаясь припомнить, что же ночью ему такого ужасного приснилось; думал и ждал, когда выйдет солнце; потом вспомнил, что солнца не будет, и расстроился; потом вспомнил про свой эксперимент с кокосом – и обрадовался; приподнявшись на локте, подцепил чашку кокоса и допил остаток сиропа. Тот за ночь стал еще более газированным; Порнова некстати одолела икота.
 – Икота, икота, перейди на Федота, – произнес Порнов магическое заклинание, – с Федота на Якова, с Якова на всякого…
 Икота не прошла; зато, прошуршав в траве, заявился давешний краб.
 – Явился…бдык, – удовлетворенно заметил Порнов. – Никуда не уходи, бдык. Будем мне, бдык, ложку делать.
 Пока Порнов лежал, краб стоял смирно и только вздрагивал усами при каждом новом «бдык». Но, стоило Порнову сесть, как краб стал осторожно сдавать задом, маскируясь в траве.
 – Умный, гад, – с некоторым уважением сказал Порнов; пока он поднимался на ноги, краб шмыгнул в траву и схоронился. – Да-а-а, и работничек из него – тот еще!
 Ладно, обойдемся без усатых; что у нас на сегодня?
 Порнов принялся загибать пальцы.
 – Первым делом – поесть; а то с голоду брюхо сводит.
 Во-вторых, надо все-таки залезть на пальму – посмотреть, куда это меня занесло; may be, и Мич с катапультой объявятся…
 Вот, в – третьих: найти Мич и кресло – катапульту.
 В – четвертых, пресная вода; а то от этой газировки и гастрит нажить недолго; да и умыться бы неплохо; скафандр, опять же, постирать…
 Это уже в пятых; заняться скафандром и кондиционером.
 На сегодня, пожалуй, хватит, – Порнов с сомненьем посмотрел на сжатый кулак. – Если хоть половину дел переделаю, и то за счастье.
 Особенно «в-третьих» меня смущает; где поесть или там на пальму влезть – и где иголку в стоге сена найти…
 Порнов разогнул средний палец обратно; посмотрел на образовавшуюся фигуру. – Вот именно!
 Так, с чего начнем трудовой день? Правильно, с перекура.
 Порнов уселся на песок и принялся меланхолично расшвыривать песок. Вскоре перед ним образовалась ямка, из которой торчал огрызок бывшего флагштока; ухватившись за него, Порнов выдернул из земли весь стержень; в длину он был сантиметров двадцать.
 – Длинноват, – сказал Порнов, – ну да ничего; главное, торец ровный.
 Он нашел на берегу камень с острой щербатой гранью и сделал на торце два неглубоких пропила; потом, уперев стержень в ствол пальмы, тем же камнем расколол его по этим выемкам вдоль; получилось три деревянные пластинки; крайние Порнов выбросил, а среднюю слегка обточил по углам – получилась плоская лопатка.
 – Где там наша каша? – довольно осведомился он, запуская «ложку» вглубь ореха и выскребая ком аппетитно пахнущей массы.
 Задумчиво пожевал и состроил кислую мину. – Герметик чистой воды; как сырую резину жуешь…
 Что-то из этой массы, конечно, растворялось и усваивалось; но большую часть содержимого приходилось выплевывать обратно. Порнов выскреб весь орех дочиста, и едва заморил червячка.
 – Так, с первым пунктом покончено; хотя, если подумать, от такой диеты и ноги протянуть недолго. На обед надо будет найти что-нибудь попитательней.
 Дамы и господа! – объявил Порнов, расстегивая замки и вылезая из скафандра. – Вторым номером нашей программы – акробатические этюды!
 Отсиживающийся в траве краб еще больше выпучил свои круглые глазки; постоянно третирующая его особь раздвоилась на две части; одна, белая и плоская, осталась сторожить остатки кокосового плода; другая же – темная и подпрыгивающая, двинулась прямо к нему, то бишь к пальме; будь у краба сердце, инфаркт ему был бы обеспечен.
 То, что снаружи жарко, Порнов знал давно; но чтобы настолько – он не предполагал; впечатление было такое, словно из распахнутого скафандра он шагнул прямо в глотку сталеплавильной печи; «Только в печи жар, наверное, сухой, – подумал Порнов, – а здесь он сырой, влажный, душный»; он вспотел сразу и весь; так покрывается водой стекло, внесенное с холода в теплую комнату. И, что самое неприятное, пот никуда не девался, не высыхал и не испарялся; приходилось стирать его, сгонять вниз руками и стряхивать с ладоней.
 – Точно, семьдесят по Цельсию, – ошеломленно подумал Порнов. – Тропики; к тому же вулканы эти коптят… С другой стороны, на солнце было бы еще хуже; без скафандра и воды я и суток бы не протянул.
 Быстро на пальму и обратно; как бы с непривычки тепловой удар не получить.
 Опыта лазанья по пальмам у Порнова не было никакого; но в одном из видеовыпусков «Плейбоя» он наблюдал, как это делают туземцы.
 Обхватив руками шершавый ствол, он уперся ногами в основание пальмы и, выгнувшись дугой, как бы повис на ней; затем сделал ногами несколько крохотных шажков вверх.
 – Главное, не сорваться, – лихорадочно соображал он, вскарабкавшись на высоту своего роста. – Упаду, все пузо об ствол обдеру.
 Высота пальмы была метров десять; чтобы преодолеть их, Порнову понадобилось времени не больше, чем на всю историю с ложкой; однако сил у него на это ушло раз в десять больше.
 «Если не в сто, – думал Порнов, в очередной раз перехватившись горящими ладонями. – Как эти туземцы по пальмам так быстро бегают, ума не приложу; наверное, у них особенные пальмы, плейбоевские, со ступеньками.»
 Неподалеку от него висела гроздь орехов, но, чтобы сорвать их, требовались ловкость мартышки и сила клешней того же краба.
 – Зеленые они какие-то; недозрелые, – Порнов проглотил слюну и полез наверх; вскоре голова его уже торчала из буйной зеленой кроны пальмы. Цепко держась за молодые побеги пальмовых листьев, Порнов принялся жадно озираться.
 В море, куда он в первую очередь повернул голову, ничего особенного увидеть ему не удалось; только буруны прибоя, только белые барашки волн; свинцово-серая пластина океана на горизонте все так же смыкалась с пепельно-серой плоскостью неба; ни одного светлого пятна не нарушало их мрачной гармонии.
 Щурясь от сильного ветра, Порнов все же старательно осмотрел огромную акваторию, предварительно разделив ее на полдюжины зон. Несколько раз взгляд его натыкался на движущиеся пятна; для Мич или кресла они были слишком велики и слишком темны; скорее, это крупные морские животные, решил Порнов, наблюдая за быстрым и хаотичным перемещением пятен. «Может, киты резвятся; может – тьфу,тьфу,тьфу – гигантские акулы».
 – Ладно, на фауну насмотрелись; займемся флорой.
 Порнов оставил океан в покое и принялся глазеть по сторонам; если не считать узкую полоску грязного берега, здесь зрелище было гораздо веселей; зеленые кроны пальм были густо приправлены яркой тропической растительностью; глаз выхватывал из общего сумбура то желтые шланги старых лиан, то оранжевые гроздья плодов, то красные зерна соцветий. Однако вся эта палитра Порнова волновала мало; ему позарез нужен был другой цвет – голубой или бирюзовый – цвет реки или озера; цвет пресной воды. Джунгли внизу были столь же необозримы, как и океан; но, поступив с земной поверхностью так же, как давеча с морской, и разделив ее на множество зон, он буквально просканировал джунгли вдоль и поперек.
 Местность вокруг в основном была ровная; слева обнаружилось небольшое взгорье, справа – вереница миниатюрных вулканчиков; самый ближний по прикидке Порнова торчал над уровнем моря не более чем на полкилометра; река магмы, на которую вчера вечером наткнулся Порнов, видимо, брала свое начало у него; находясь в миле-другой от берега, он дымил и скворчал огнем, как маленькая печка; струи красной породы текли от него не только к морю, но и вглубь земли; дым от лесных пожаров, безошибочно указывая их направление, к сожалению, скрывал дальний план побережья.
 – Слабо горит, – соображал Порнов, – климат, конечно, влажный, но не настолько; должна быть вода, должна!
 Внезапно порыв ветра отнес густую прядь дыма в сторону, и на мгновение Порнов отчетливо увидел блестящее белое пятно.
 – Что это, вода?! – он до рези в глазах вглядывался в лес. – Слишком яркое пятно; и солнца на небе нет; высоко к тому же…
 Это…
 Ветер вновь на секунду разорвал клочья дыма.
 – Парашют! Вот ты где!
 В самом деле, среди пестрой растительности блестел белым пластиком парашют кресла-катапульты. "Если повезет, там меня ожидает куча питательных таблеток, опреснитель морской воды и набор медицинских инструментов по прозвищу «Сам Себе Гинеколог»; короче, безбедное существование месяц-другой мне гарантировано.
 А если не повезет, если это парашют один, а кресло давно оторвалось и утонуло? Нет уж, в моем положении рисковать нельзя; скафандр хандрит, а без него мне в этой бане-сауне быстро кранты наступят. Вода нужна; лучше дистиллированная; а еще лучше ванна со спиртом, – прополоскал бы в ней скафандр – тот был бы как новый. Да, спирт – это наилучший вариант… Кстати, и сам бы здоровье поправил."
 Размышляя так, Порнов топтался на пружинящем листе, пытаясь высмотреть что-нибудь под густым шатром тропической поросли; наконец, когда ему стало уж совсем невмоготу, природа сжалилась над ним; неподалеку от вулкана Порнову удалось разглядеть крохотную серебристую змейку ручья. «Километра три до него будет», – преодолевая дурноту, прикинул измученный Порнов; палящий зной превратил его в полноценный, хорошо прожаренный стейк; сок вытек из него весь и уже не шипел на раскаленных листьях. – «Ходу отседова, ходу!»
 Плохо соображая, Порнов начал было спускаться вниз, но, миновав крону, принялся высматривать что-то в листве.
 Примерившись, он прыгнул вперед и повис на руках; раздался треск – и Порнов кулем свалился на песок, сжимая в руках гроздь орехов.
 С превеликим трудом поднявшись на ноги, он занес камень над головой и ударил им по самому крупному ореху; затем еще раз; кокос лопнул, и из трещины потекла светлая жидкость; Порнов, давясь, принялся судорожно ее глотать. Выпил все без остатка и поковылял к скафандру; отряхнулся от песка и залез внутрь; к счастью, кондиционер за время отсутствия не подкачал; Порнов словно шагнул из парилки в прохладный предбанник.
 – Вам, говорят, счастье привалило, – сказал он, с наслаждением ерзая внутри скафандра. – Кла-а-асс! Мы-то, дураки, живем у себя в Кудымкаре и счастья своего не знаем; подумаешь, снег у нас с сентября по май; так всегда же шубу надеть можно. Служил у нас на эсминце как-то мужик один, из Израиля; так он почем зря свой климат ругал; я ему все вкручивал – пляжи, курорты, Мертвое море, Средиземное, уже в марте купаться можно; а он усмехался только: мол, из своей кожи уже не вылезешь… Как я его понимаю!
 Разглагольствуя так, Порнов провалялся на песке не меньше часа; приходил в себя и одновременно уточнял план дальнейших действий.
 Вариантов было два. Можно было пойти к ручью напрямик, через джунгли; однако, здесь был шанс заплутать; а каждый час лезть на дерево после нынешнего Порнову совсем не улыбалось. Можно было поступить иначе и, добравшись по берегу до огненной реки, потом пойти к вулкану вдоль нее; насколько Порнов помнил, магма при своем движении выжгла обширную просеку и, следовательно, идти этим путем будет легче.
 – Но тогда придется сделать изрядную петлю, – размышлял Порнов. – Даже при удачном раскладе добраться до ручья удастся лишь к вечеру; очень не хочется ночевать в незнакомом месте без разведки. Попробуем вначале вариант намбе ван; за одним в лесу и пропитание какое себе поищем.
 Сборы его были недолгими. «Все свое ношу с собой», – заметил Порнов, снимая с шеста колпак шлема. Вместо него следовало оставить Мич какой-то другой знак; поразмыслив, Порнов решил написать ей письмо. Он выбрал место, куда не доставал прилив, и принялся ковырять веточкой песок.
 – Если б это кто из наших был, мне и трех букв бы хватило; сразу поняли б, что свой, – объяснял он подкравшемуся крабу, выписывая на песке вензеля послания. – А так приходится писать много и подробно…
 Он поставил точку и перечитал свое письмо; оно гласило: «М! Я в 3 км ссв!» Порнов подумал, добавил к последнему восклицательному знаку еще два и, вполне удовлетворенный, направился к чаще.

 Глава 4. Большая стирка

 – Интересно, как там наш саблезубый тигр, Вставалкин; врезался в гору, взорвался или просто в джунгли упал? – пробираясь через прибрежные заросли, рассуждал Порнов. – Экая живучая бестия попалась; не хватало еще на него в этих дебрях наткнуться…
 Сзади тихонько хрустнула веточка; Порнов покрепче сжал шлем и резко обернулся. Из жухлой травы торчали знакомые рыжие усы.
 – Ложная тревога, – сказал Порнов. – Эй, приятель; ты куда это поперся? Там, в лесу, живности – море; и вся гораздо крупнее тебя!
 Пропустив предупреждение мимо ушей, краб продолжал упорно семенить следом.
 – Как там у Экзюпери, – заворчал Порнов, – «ты всегда в ответе за тех, кого приручил». Слушай, Луноход Один, мы такими темпами и к ночи до воды не доберемся!
 Он сорвал с дерева лиану и продернул ее в проушины шлема; затем набросал внутрь травы и положил сверху краба. Тот подчинился охотно, возмущения не выказывал, лапами не болтал.
 – Поедешь с комфортом, – сказал Порнов. – Будет укачивать, сразу стучи в стекло; а то еще заблюешь мне там все!
 Со стороны действия Порнова выглядели чистой воды безумием; однако сам он думал иначе.
 «Что же, я виноват, что эти кусачки-бокорезы живые, да еще и с норовом? Раз в карман их не засунешь, пришлось кейс для инструментов смастерить». В самом деле, при полном отсутствии походного снаряжения острые бритвы крабьих клешней грех было бы не использовать.
 Реализовать свои корыстные помыслы Порнову частично удалось, но опять же не так, как задумывалось. Джунгли с каждым шагом смыкались перед ним все плотнее, все глуше; если в начале пути между деревьями еще были полянки из песка и колючек, то вскоре все они поросли высоким кустарником. Еще через сотню шагов проходы оплели гирлянды лиан; вьюны зелеными жалюзи перегородили путь. Ползучие растения хватали за ноги; воздух вокруг наполнился угрожающим стрекотом и шипением; Порнов обеспокоено крутил головой, постоянно ожидая, что ему на голову свалится какаянибудь ядовитая тварь. Дорога превратилась в сущий кошмар.
 – Уж лучше бы я по берегу пошел, – заметил Порнов. – Быстрее бы вышло.
 Скорость его упала до нулевой; из-за хитросплетений живой ограды ему приходилось идти больше вбок, чем вперед; от краба же пользы не было никакой; всякий раз, когда Порнов запускал руку в шлем, он увертывался и угрожающе задирал клешни; Порнов едва успевал отдергивать пальцы. Кончилось тем, что разозленный Порнов вытряхнул строптивый инструмент на землю вместе с измятой травой; тот особо не расстроился и бочком-бочком поковылял прочь, обратно к берегу.
 Видя такое предательское поведение, Порнов разъярился еще больше, отложил в сторону шлем и поднял с земли палку.
 – Ты еще не знаешь, с кем связался, – грозно сказал он. – Я, между прочим, городошник с многолетним стажем!
 Многократные заслуги краба были напрочь позабыты; перед Порновым был лишь набор городков, не более; держа толстый сук, как биту, он прицелился, размахнулся и плавно запустил палку в краба.
 То, что произошло в следующий момент, повергло Порнова в легкий столбняк; когда крутящаяся палка, казалось, начала сгребать краба с травы, тот молниеносно развернулся на месте, поднял одну клешню и, словно невесомую паутинку, перекусил биту; легкость и быстрота его маневра отдавали чем-то сверхъестественным; это были не рефлексии живого организма, это была мгновенная механическая реакция хорошо отрегулированного автомата. В самом начале службы Порнова, помнится, так же поразила анормальная верткость зенитной установки; установленный на литой платформе пакет из четырех двухметровых ракет вертелся вместе с многотонным противовесом так, словно был склеен из картона; короткий вопль могучего сервопривода – и четыре острых клина смотрели по курсу корабля; еще миллисекундный оглушающий вой – и фотонные ракеты надежно прикрывали корму «Оклахомы».
 Осмыслить происшедшее, Порнову, впрочем не дали; одна из половинок биты угодила в растущий неподалеку, похожий на акацию куст; оттуда с пронзительным криком вспорхнула черная птица; хлопая крыльями, вылетела прямо на Порнова и врезалась ему в плечо; Порнов неловко отшагнул назад и завалился набок; руками, впрочем, пытаясь ухватить птицу за туловище.
 – Полкило мяса улетело; пять котлет, – пожаловался он, лежа на земле и наблюдая черные, с фиолетовым отливом перья у себя в руках. – Тут впору лук и стрелы мастерить, в Чингачгуки подаваться…
 – Ты, предатель; куда опять пополз?!
 Про недавний инцидент и поразительную реакцию краба он позабыл напрочь; то ли нанесенный птицей апперкот так повлиял, то ли еще что.
 Краб передумал возвращаться; направился прямиком к кусту и скрылся в нем; исчез надолго. Заинтригованный Порнов, раздвигая ветви, полез следом.
 – Ага; сорок один – ем один?
 В глубине куста оказалось несколько птичьих гнезд; в каждом из них лежали три-четыре яйца, похожих на голубиные. Краб был тут; сидел в одном из гнезд в окружении битой скорлупы и уплетал содержимое раздавленного яйца. Завидев Порнова, краб недовольно завозился и расколол последнее уцелевшее в гнезде яйцо.
 – Что не съем, то пообкусаю, – прокомментировал Порнов. Он принялся бережно перекладывать в шлем содержимое остальных гнезд; всего набралось больше дюжины яиц. – Отлично; будет хоть, чем червячка заморить.
 С таким хрупким – и ценным – грузом о дальнейшем путешествии по буеракам и речи быть не могло; Порнов, тщательно смотря себе под ноги, выбрался обратно на берег. Краба он бросил на произвол судьбы; больно уж хитрый, подумал Порнов, надо будет – догонит.
 Ему не терпелось отведать яиц; однако есть их сырыми подобно крабу он не решился. Все говорило в пользу второго варианта; поэтому, не теряя ни минуты, Порнов направился по берегу в направлении лавового потока; там был огонь, там можно было яйца изжарить или испечь.
 За прошедшее время жидкий красный парапет вырос вширь и вверх более чем в два раза; кое – где по краям лава застыла каменной коркой; будь у Порнова сковородка, он бы без проблем поджарил на этой импровизированной плите яичницу-глазунью.
 – Пока не создам легкую промышленность, придется обходиться малым…
 Выбрав пяток яиц покрупнее, Порнов просто закопал их в раскаленную землю рядом с лавовым языком; через четверть часа печеные яйца были готовы. Вкус у них оказался хотя и резким, но вполне сносным; Порнов даже подумал, не испечь ли ему еще пару штук; но потом решил повременить.
 «Надо будет найти какую-нибудь плошку и попробовать их сварить, – решил он, стряхивая с колен яичную скорлупу. – Вкус все-таки очень…спицфический; быстро оскомину набьет. Эх, картошечки бы сюда вареной, лучка… и стопочку водки. Выпил – закусил; и полный порядок!»
 Он поднялся и двинулся вверх, вдоль горячей, дымящейся гряды.
 Лес вокруг выгорел изрядно; живая зеленая паутина исчезла бесследно; лишь кое-где из земли торчали обуглившиеся пни. Дыма не было; единственное, что мешало идти, был пепел, клубами вздымающийся при каждом шаге; Порнов старался выбирать места почище, но все равно вскоре оказался весь покрыт толстым слоем белесого пепла; сначала он пытался стряхивать его, но потом передумал.
 – Помнится мне, колонисты у Жюль Верна пепел вместо мыла использовали; вот и постираю костюмчик – лишь бы воду найти.
 Пепелище постепенно расширялось; теперь от лавы можно было отойти метров на двести в сторону. «Вулкан ближе – огня больше, – рассудил Порнов, – да и почва здесь суше; вот пожар и распространился дальше».
 Гору вулкана он заметил с полпути; чем более он приближался к ней, тем заметнее становился огонь, тянущийся по ее склонам.
 – Нелегко мне будет с таким буйным соседом, – с опаской думал Порнов, ощущая под ногами явственное содрогание почвы.
 Возле вулкана ровный подъем сменился колдобинами и рытвинами; дорога вся была усеяна глыбами вулканического туфа; очевидно, вулкан не всегда был таким мирным, как сейчас, и изрядно попортил местный пейзаж, бомбардируя его горящими камнями.
 – Нормальные герои всегда идут в обход, – заявил на это Порнов, все больше забирая влево. – Какой смысл гробить ноги на этом косогоре; пройдем лесом; благо он совсем не такой густой, как внизу.
 И в самом деле, у подножья вулкана джунгли не стояли больше непроходимой стеной; исчезла путаница лиан и петлистых вьюнов, деревья росли поодаль друг от друга. «На машине, конечно, ездить здесь еще нельзя, – подумал Порнов, – но вот пешком пройти – запросто». Можно было считать это везеньем, можно – волей провидения; Порнов без лишней скромности отнес все на счет своей инженерной сметки.
 – Здесь нужен точный расчет, – заявил он. – Трудно было ожидать рядом с такой печкой непролазные болота.
 Темпы его продвижения значительно возросли; день еще только перевалил за половину, а наша экспедиция уже достигла намеченной точки.
 Точки, но не цели; сколько Порнов ни оглядывался, желанного ручья он нигде не видел; шума воды тем паче не было слышно; гудение огня в недрах вулкана, рокот извержения наполняли воздух постоянным ровным гулом.
 Пить хотелось просто неимоверно; уставший в пути, Порнов окончательно измучился, обшаривая окрестности. Правую руку приходилось все время держать на поясе, в районе печени; нет, на здоровье Порнов пока не жаловался; просто в последний час кондиционер отказывал все чаще; кожа сразу же начинала гореть, тело – плавиться; лишь интенсивный массаж приносил целебную прохладу.
 Дважды он наткнулся на шипучие гейзеры; но вода в них за версту отдавала такой химией, что пить ее Порнов даже в своем нынешнем жалком состоянии не рискнул. «Уж лучше морской воды нахлебаться», – проворчал он, в сотый раз пожалев, что не сумел сберечь малюсенькую таблетку опреснителя.
 «Неужели придется опять на дерево лезть, – мысль эта лишила его остатков самообладания. – Нынче это, пожалуй, потруднее будет; и сам я устал; да и деревья здесь больше на сосну похожи; кора гладкая, не то что у пальмы, уцепиться не за что; надо другое дерево найти, поудобнее…»
 Порнов перестал разглядывать землю и принялся тяжело ковылять от дерева к дереву, прицеливаясь и примериваясь; как обычно бывает, начав искать одно, он незамедлительно набрел на другое; задрав голову и прикидывая расстояние до кроны, он неожиданно для себя поскользнулся, неуклюже взмахнул шлемом и полетел вниз, в незамеченную канаву. Лицо ему залила прохладная вода; еще не разлепив толком глаза, не посмотрев, что сталось с хрупким провиантом, Порнов принялся жадно глотать воду.
 Лишь вылакав добрый литр, Порнов стал ощущать на языке легкий сернистый привкус. Остановил его, впрочем, не он – Порнов продолжал бы лежать в ручье и хлебать вводу впрок – а все усиливающийся треск электрических разрядов. Порнов на локтях поднялся из канавы, где он лежал, и заглянул себе под брюхо; на животе, в грязной мешанине пластмассовых лохмотьев, пепла и грязи, загорались и гасли мириады мелких желто-голубых огоньков.
 – Что и требовалось доказать, – сказал Порнов. – Вода растворила морскую соль; та перестала разъедать металл проводников, – зато закоротила контакты. Надо срочно промыть скафандр в большом количестве пресной воды… и поживей, пока батарейки не сели.
 Ручеек, в котором он лежал, для этого совсем не подходил; шириной с ладонь, он очевидно, был лишь притоком ручья более крупного. Порнов подхватил шлем с разноцветным содержимым и поспешил вниз по его руслу; теперь он ломился, как медведь, свободной рукой прикрывая голову от хлещущих по лицу ветвей кустарников, обильно растущих вокруг галечного русла. Главный ручей, который он так долго и безуспешно искал, оказался вовсе не там, где Порнов предполагал; без компаса и солнца, без надежного азимута наш путешественник, видимо, все же сбился с дороги.
 Начинаясь в распадке позади вулкана, ручей нес свои воды прочь от него параллельно берегу; и если в истоке он действительно был ручьем, то буквально через полчаса ходьбы превращался в небольшую быструю речушку шириной метра в три; именно ее-то и увидел Порнов с берега. Ручеек же вывел его как раз к распадку; здесь будущая речка была не шире метра. Порнову этого было вполне достаточно; зачерпнув пригоршню воды, он убедился, что и здесь вода чистая; привкус был, но так же незначительный.
 – Если не глотать воду ведрами, ей можно пользоваться долго, – отметил Порнов; насколько долго, он, правда, не решил.
 Сейчас его больше заботило другое; выбравшись на берег, он немедленно принялся раздеваться. Горячий банный дух опять окатил его с ног до головы; спасаясь от жары, Порнов плюхнулся в ручей; вода была едва ли прохладней тела; однако легкий ветерок, рождаемый ее стремительным бегом, приносил столь желаемую прохладу.
 Снятый скафандр Порнов тут же утопил в реке; сорвал пучок травы и принялся безжалостно отдраивать плечи и спину; поврежденные грудь и живот он старался не трогать, полностью предоставив их мягкому напору журчащих струй. Кондиционер перестал холодить почти тут же; электроника ушла в глухую самозащиту, заблокировав все поврежденные цепи.
 – Баня русская всегда славилась на флоте, – бормотал Порнов, охаживая мочалкой пластиковое чучело. – Попаришься – как новый будешь!
 Сам он тоже не забывал окунаться в речку; после почти двух суток засухи он возился в ручье со своим скафандром, как годовалый малыш в ванне с любимой пластмассовой уточкой.
 Отдраив скафандр добела и изрядно замутив воду в ручье, Порнов вылез на берег и разложил скафандр на ветерке для вентиляции.
 – Пора заняться шлемом, – заметил Порнов. – Это не боевое снаряжение, а какой-то мулинекс с гоголь-моголем…
 После падения у ручья шлем являл собою нечто неприглядное; добрая половина яиц лопнула, вымазав прозрачный пластик; Порнов осторожно переложил на песок уцелевшие дары природы.
 – Ума нет и не будет, – горько заметил он, пачкая пальцы в желтках-белках. – Нет, чтоб сразу все испечь; глазунью с луком и помидорами ему, видите ли, подавай!
 Гладкий круглый шлем отмыть было значительно проще, чем скафандр; выбросив испачканный яйцом ком травы, Порнов опустил шлем в воду, собираясь сполоснуть его напоследок; когда он, раскачивая, поднял его, в блестящем шаре уже плавала красивая полосатая рыбка.
 – Нашла себе аквариум, – невольно усмехнулся Порнов, разглядывая симпатичную пленницу. – На данио-рерио похожа; размером, правда, с вуалехвоста… или с золотую рыбку. Ишь, смотрит…
 Рыбка и впрямь подплыла к стенке «аквариума», глазела на Порнова и беззвучно разевала рот.
 – И взмолилася рыбка: отпусти меня, старче, в море, – сказал Порнов и приноровился выплеснуть в ручей воду вместе с рыбкой. – Так, кажется, у Пушкина?
 – Двоечник ты, Порнов, – печально заметила рыбка. – Уж Пушкина мог бы наизусть знать… Как это:



   Отпусти ты, старче, меня в море!
   Дорогой за себя дам откуп:
   Откуплюсь, чем только пожелаешь!



 Шлем выскользнул из рук Порнова и, подняв фонтан брызг, плюхнулся в воду; ноги Порнова подкосились, и он без сил опустился следом; спазм сжал горло.
 – Жива, – только и смог прохрипеть он. – Ну, слава те, господи…

 Глава 5. И как это он раньше не придумал – клад искать

 Толком прийти в себя ему не дали.
 – Немедленно выключи передатчик, – голос Мич, слегка искаженный динамиком, звучал спокойно и уверенно. – Эскадра прямо над архипелагом; в любую секунду нас могут запеленговать.
 Если у тебя исправен компьютер, свяжись со мной на внутренней частоте и дай пеленг; я буду знать, где тебя искать, а Лео – нет.
 Если компьютер неисправен – отремонтируй его; мне не к спеху, могу подождать…
 – Как это – не к спеху; как это – подождать?! – все еще перхая, изумился Порнов; зачерпнул горсть воды и прочистил горло. – Ты как… Т-т-ты где?!!
 – Не беспокойся; я в полном порядке, – скороговоркой выдала Мич. – Займись собой; чини компьютерную связь. Все, конец; а то запеленгуют…
 Да! Не забудь хорошенько припрятать лоскут ткани, что я тебе подарила, – сожги, утопи или зарой в землю. Он продукт ментальной технологии; при ментоскопировании поверхности его могут засечь…
 Голос стих; лишь журчание ручья да далекий гул вулкана нарушали тишину. Порнов как-то сразу ослабел; тело выше пояса стало ватным и холодным, руки заледенели.
 – Она мне подарила, – вяло сказал он, сжимая-разжимая кулаки и не чувствуя пальцев. – Видать, это нынче называется «подарить».
 Тут же его бросило в жар; он вновь стал ощущать горячий до испарины мир вокруг; и прежде всего – свое сердце; оно бухало так, что голова взрывалась от звона.
 – Две перегрузки; плюс истощение; плюс температурный дискомфорт; плюс постоянный стресс… Тут и слон бы с инсультом слег; а у меня, чай, шкура потоньше будет. Релакс, релакс; расслабься, парень. Говорят, от счастья не умирают; ска-а-азки!
 Но ничего; отлежался – отдышался; полегчало. Хотя пульс колотил где-то под сто двадцать, звон в ушах постепенно исчез, нахлынувшая было хмарь рассеялась.
 – Что она там про платок говорила? – шатаясь, словно пьяный, он неверными шажками вышел на берег и подобрался к скафандру. Во время стирки он совершенно забыл про содержимое кармана; вновь болезненно переволновавшись, засунул в карман руку и вытащил наружу голубой лоскут с драгоценной таблеткой. Микрокомпьютер плохо гнущимися пальцами засунул поглубже в карман; лоскуток же, по примеру краба, закопал в песок и для надежности придавил камнем. Затем осторожно полез в подсохший скафандр; словно в качестве компенсации за происшедшее, здесь его ждали сплошь позитивные эмоции. Подкладка скафандра была прохладной – заработал кондиционер; на запястье бодро светился зеленый глаз дисплея.
 – Чем порадуешь? – гоняя курсор крошечными кнопками, Порнов вывел на экран меню диагностики. – Так, радио ожило; это я уже понял – раз Мич прорезалась. Схема герметизации восстановилась – теперь можно будет в шлеме спать, не боясь, что голову откусят; и карманы не будут почем зря расстегиваться.
 – Что у нас тут еще? – Порнов кнопочкой перелистнул страницу на экране; здесь строчки были желтые. – Система жизнеобеспечения – на «троечку»; вода будет регенерироваться, но в час по чайной ложке.
 И, наконец, – что у нас в некрологе?
 Красная строчка на дисплейчике появилась всего одна; но Порнов не преминул состроить ужасно постную мину.
 – Кибер прочно сдох, – выразился он кратко и емко. – Ни тебе внутренней связи, ни тебе прочих компьютерных наворотов.
 Где-то, видимо, еще замыкание осталось, – рассуждал Порнов. – Попробовать, что ли, снова скафандр прополоскать? Идея неплохая; надо только проверить, сколько у меня энергии осталось…
 Порнов подвигал кнопками; постное выражение его лица через кислое плавно перетекло в угрюмо-несчастное.
 – Баста, карапузики, кончилися танцы, – мрачно произнес он, наблюдая практически пустую шкалу расхода энергии. – Какой компьютер, какие навороты… Максимум через сутки батарея сядет полностью, немедленно откажет кондиционер – и пиши пропало. Будет этому вуалехвосту на завтрак если не жареный Порнов, то уж вяленый – точно; и речка никакая не поможет.
 – Тьфу ты, и угораздило меня так батарейки разрядить, – забыв, что ему не следует волноваться, переживал Порнов. – Их же обычно на полгода хватает. Там, правда, еще подзарядка от фотоэлементов идет, от термобатарей, от солнечных экранов, которыми весь скафандр облеплен. А у меня и с солнцем – проблемы; и фотоэлементы, – он с сожалением глянул на взлохмаченную грудь скафандра, – целые, наверно, лишь на заду остались…
 Выход один: в течение этих суток найти в окрестностях ванну спирта. Прополощу скафандр; а если и это не поможет – напьюсь до чертиков и в ванне же утоплюсь!…
 Ладно, шутки – шутками, а хотя бы стакан алкоголя – любого, этилового, метилового, изопропилового – изобрести в ближайшее время надо; эх, был бы кибер исправен, он бы мне тысячу и один способ предложил, как спирт добыть; а так – замкнутый круг получается: без компьютера – нет спирта, без спирта – компьютера.
 Порнов полежал – посоображал; залез в карман и вытащил блестящую таблетку.
 – Вот у меня еще один компьютер есть; ему никакой спирт не нужен. Зато ему компрессор нужен; а компрессор добыть, пожалуй, будет посложнее, чем ванну спирта…
 Или нет? – спросил Порнов сам себя и даже завозился на песке от удовольствия; он уже знал правильный ответ.
 – Как все Робинзоны в таких случаях поступают?
 Именно: пришла пора клад искать!
 И верно, в нескольких километрах отсюда ждало своего часа повисшее на дереве кресло-катапульта; содержимое его карманов и контейнеров могло легко решить все нынешние порновские проблемы.
 – Одних питательных таблеток полкило, не меньше; из каждой, стоит бросить ее в пресную воду, здоровенная пицца получается; или там черничный пирог, – у Порнова рот наполнился слюной. – А тут живешь впроголодь; кокосы какие-то, яйца печеные…
 План у Порнова был простой: он собирался подняться до вулкана и взять влево на километр-другой. «Уж если я тут ручеек в траве нашел, то мимо десятиметрового купола наверняка не промахнусь. В конце концов, залезу на дерево, прицелюсь поточнее.»
 Единственно, что слегка смущало Порнова, так это приближающийся вечер. Он прикинул расстояние, свои ходовые способности – времени получалось в обрез.
 – Утром поем и двинусь в дорогу, – решил он. – Сегодня выходить рискованно; без карты, без знания местности заплутаю еще впотьмах. Через пару часов точно стемнеет, только и успею, что до вулкана дойти, да обратно вернуться. Лучше я сейчас вокруг осмотрюсь; как ни крути, пока кресло не нашел, надо держаться поближе к реке…
 «Стоит ли на ночь глядя забираться в незнакомые дебри?» – осторожно пискнул голос благоразумия.
 – Подумаешь, темнота; в шлеме должен быть прибор ночного видения, инфравизор.
 Колпак с рыбкой все еще стоял на берегу.
 – Миль пардон, – объявил Порнов и вытряхнул рыбку в воду.
 Вытряс из шлема воду и нахлобучил его на голову. Потрогал кнопки на запястье; мир вокруг погрузился в зеленую мглу. Порнов посмотрел себе под ноги; в ярко-синей полосе воды горело красное пятнышко рыбки.
 – Инфравизор, по крайней мере, работает, – удовлетворенно заметил Порнов. – Другое дело, что батарейки экономить надо; буду пользоваться прибором, только когда уж совсем стемнеет.
 Говоря так, Порнов шел по берегу быстрым шагом; он все же собирался вернуться домой засветло. Вначале русло ручья было каменно-песчаным и идти было легко; однако, через полчаса на пути Порнова оказался обширный глинистый вывал. Оскальзываясь и пачкаясь, Порнову пришлось спуститься в воду и некоторое время идти против течения, поднимая облака мути.
 Лесная полянка осталась далеко позади; справа теперь громоздились темно-серые, как небо, пологие склоны двух вулканов-побратимов. Высота их была примерно одинакова и достигала полкилометра; макушки обоих окутывали венчики дыма; этот же дым вырывался еще в нескольких местах из склонов гор; почва под ногами заметно дрожала.
 Речка постепенно мелела; тут и там на склонах виднелись питающие ее ручейки; вскоре само русло сузилось до размеров самого большого из них.
 – Даже не знаю, что и делать, – взглянув на небо, сказал Порнов. – С одной стороны, пора поворачивать, как раз к темноте вернусь. С другой стороны, может, здесь заночевать? Все завтра идти меньше…
 Он был очень доволен походом; до самого последнего момента он опасался, что река кипящей магмы преградит ему путь. Почуяв скорый финал своим мученьям, Порнов принялся карабкаться вперед и вверх по склону. Башмаки скользили по осыпающемуся градом щебню; растущие порознь колючки так и норовили впиться в беззащитный средний палец; Порнов старался цепляться за камни одной левой рукой. Он больше смотрел под ноги, чем вперед; поэтому, когда Порнов в очередной раз поднял голову, радости его не было предела; джунгли перед ним распахнулись обширным зеленым клином, отсюда и до океана.
 – Ну вот, и на пальму лезть не надо…
 Все в нем пело и ликовало; сдерживая улыбку и преувеличенно внимательно глядя под ноги, он из последних сил преодолел еще сто метров.
 Стряхнул перчатки и, выпрямившись во весь рост, прочно утвердился на почве. Так. наверное, стоял Суворов на вершине побежденных его армией Альпов.
 С этой точки весь лес был перед Порновым, как на ладони; ни на йоту он не сомневался, что прямо перед собой обнаружит яркое белое пятно парашюта; завяжи Порнову сейчас глаза, он бы безошибочно указал на него рукой.
 Предвкушая это, Порнов медленно поднял глаза и взглянул на лес. Наметившаяся улыбка, странно искривив уголки рта, исчезла без следа; пытаясь заставить челюсть не дрожать, Порнов несколько раз хватил воздух, широко открывая рот; глаза вдруг заслезились, и он быстро протер их тыльной стороной ладони.
 – Да ну вас всех к лешему! – с чувством заявил он и, хрустя вылетевшим из-под ног щебнем, без сил опустился на склон горы.
 Глаза его безучастно смотрели вперед; там, где должен был белеть купол парашюта, в дыму и чаду пролегала теперь красная лента магмы. Еще одна огненная река проложила себе новое русло; и русло это проходило точно через место падения кресла-катапульты.

 Глава 6. Сбор металлолома

 Горевал Порнов недолго – некогда было; уже изрядно стемнело, а ночевать на крутом склоне ныне ему совсем не улыбалось.
 Порнов, осыпая груды щебня, скатился вниз; он изрядно устал, карабкаясь по косогору, и теперь шлепал прямо по ручью, подымая фонтаны брызг.
 «Будь река глубже, лег бы и плыл, куда глаза глядят, – размышлял Порнов. – Без кресла мне верный каюк; какой смысл рыпаться…»
 В таком вот сумеречном настроении он добрался до привала. Ноги Порнов уже волочил едва-едва; на башмаках кирпичами налипла жирная глина. Опасаясь, что к утру она застынет коркой, он принялся соскребать ее руками; получился изрядный ком.
 Наблюдая, как меркнет небо, Порнов бесцельно мял глину в руках; от воды глина стала мягкой, как пластилин, как горячий воск. Он что-то нервно бормотал себе под нос, разрывая пополам податливую массу и комкая ее обратно.
 Бормотание его становилось все громче; наконец, Порнова прорвало. Он вновь сердито выкрикнул: «Да ну вас к черту!» – и, держа ком в одной руке, саданул по нему другой. Ударил изо всей силы, так, что коричневая жижа брызнула на скафандр. Разъярясь окончательно, Порнов принялся молотить ни в чем не повинный кусок глины; лишь ошметки полетели во все стороны.
 Глухие чмокающие удары прерывались хриплыми возгласами: «На, получи! Вот тебе!»
 Кого Порнов видел перед собой в этот момент, остается только догадываться.
 Он пришел в себя, лишь когда в руке остался расплющенный блин размером в ладонь.
 – Что это на меня накатило? – с неудовольствием заметил он. – Совсем нервы ни к черту стали; спишут тебя, приятель, с корабля по статье.
 Усмехнулся и добавил:
 – Если выживешь, конечно. В чем я лично очень сомневаюсь.
 Он бросил глиняный диск на песок и неодобрительно осмотрел испачканный скафандр.
 – Не стирать же его на ночь глядя; опять что-нибудь отключится. Ладно, похожу пока так…
 Он не удержался и закончил:
 – Как говорится, мертвые сраму не имут.
 После вспышки бессильной ярости его охватило гибельно – веселое настроение.
 – Шарабахнуть бы сейчас граммов сто; и снять бы стресс окончательно, – заметил он. Зачерпнул шлемом воды, напился. – С утра насшибаю кокосов и поставлю брагу, – он покрутил шлем в руках. – Все равно от тебя пользы никакой; будешь жбаном.
 В темноте подступившей ночи раскричались невидимые птицы; к журчанию воды и гулу вулкана прибавилось самое разное щебетанье, чириканье и курлыканье.
 – Рай, да и только, – сонно прошептал Порнов, надевая шлем и откидываясь на спину. – В детстве все завидовал Робинзону Крузо; мечтал попасть на необитаемый остров… У бабушки в деревне поставил палатку в саду и жил там один среди яблонь и вишен; все жалел, что не пальмы. А тут – на тебе: и пальмы, и кокосы… и такая непруха. Не-ет, завтра схожу еще раз вдоль речки к парашюту, посмотрю, может, что уцелело.
 И, совсем успокоившись, Порнов заснул крепким сном мученика – праведника.
 Под утро ему приснилась очередная любовная сцена; правда, в отличие от предыдущей, при пробуждении она не стерлась из памяти полностью; оставшийся кусочек, впрочем, носил не сексуальный и эротический характер; словно в довершение к вечерним мечтаниям он имел явную алкогольную направленность.
 Уже проснувшись, Порнов полежал минуту с закрытыми глазами: еще раз просматривал короткий видеосюжет.
 … Лицо женщины все так же скрыто от него прядями длинных волос; зато, в моменты наибольшего сладострастия, когда тело ее выгибается, словно лук, ему становятся видны выходящие на секунду из воды крупные груши ее грудей; струи воды стекают с них и Порнову кажется, что это соски ее в оргазме дали столько влаги.
 Руки его соскальзывают с ее полного круглого зада, скользят по влажным бедрам и охватывают груди; нежно ласкают и мнут…
 Полупрозрачная белесая жидкость приходит на смену воде; Порнов подставляет под нее невесть откуда возникший бокал из странного золотистого хрусталя и наполняет его мутной влагой; что-то подсказывает ему о неведомой опасности, таящейся в этом напитке; но, подчиняясь лишь неписанному закону алкогольного братства – «Нам – что пулемет, что водка – лишь бы с ног валило» – он храбро подносит бокал ко рту и залпом выпивает его…
 – Приснится же такое, – пробормотал Порнов, поднимаясь на ноги. – Вместо того, чтобы женщин любить, я их доить принялся…
 Под пяткой хрустнуло; Порнов убрал ступню, поднял с песка две половинки разломавшегося диска и с интересом принялся их разглядывать. Поверхность обломков была гладкая, чуть ли не блестящая; ни трещинки, ни выщербинки Порнов, как ни искал, не обнаружил. Кромка глиняной пластинки была твердая, как кремень; Порнов для пробы распилил ей веточку кустарника.
 – Настоящая керамика, – восхитился он, – Хрупкая вот только.
 На обратном пути, если все будет хорошо (как хорошо – Порнов пока даже думать боялся), надо будет глины набрать; надоело уже с рук есть… Тарелочек налеплю, кружечек; брагу вот, опять же, хотел поставить… Пойду вечером яйца печь – заодно и горшки обожгу; глина, вроде, подходящая; и дело не особо хитрое.
 У Жюля Верна герои именно с этого начинали; а закончили чем – гидроподъемником и телеграфом. Правда, им остров специальный попался; да плюс времени было – вагон и маленькая тележка… У меня же всего – впритык; если Мич не объявится, уже вечером буду знать, сколько мне жить осталось.
 Следовало торопиться; наскоро позавтракав парой сырых яиц, Порнов прихватил шлем и двинулся вверх по речке. Голод гнал его вперед; он шел быстро и уже через час преодолел распадок.
 Кровавая борозда лавы стекала по склону, сжигая все на своем пути. Дым пожарища застилал землю внизу.
 – Плохо дело, – заметил Порнов. – Я-то думал, за ночь уже все прогорит. Придется шлем надевать, фильтры и обогатители включать; а это еще расход энергии.
 Сколько мог, он спускался по склону со шлемом в руках; однако, вскоре дышать стало совсем нечем.
 – Буду по лесу в скафандре ходить, – нахлобучивая шлем, усмехнулся Порнов. – Еще бы ружье для подводной охоты; вылитый капитан Немо.
 Внутри дышалось не в пример легче; дырку в пальце Порнов предусмотрительно залепил глиной.
 Он покрутил головой, привыкая. Окружающее изменило цвет на пеструю сепию; светоусилители позволяли видеть даже в густом дыму; впрочем, Порнов старался экономить энергию и самые задымленные места старательно обходил.
 Вначале он двигался по возможности ближе к булькающей огненной реке; рядом с ней давно выгорело все, что могло; но, отойдя примерно на километр от вулкана и вплотную приблизившись к предполагаемому месту падения кресла, Порнову поневоле пришлось углубиться в лес. Заостренные дымящиеся черно-белые стволы преграждали ему путь; хрупкая вязь сгоревших лиан рассыпалась в пыль под ногами; Порнов устал крутить головой, боясь провалиться в засыпанную пеплом яму и в то же время выискивая на обугленных стволах следы кресла.
 В сотый раз он пожалел, что компьютер скафандра неисправен; уж тот бы наверняка запеленговал в этом хаосе даже маленький кусочек пластмассы или металла.
 Время летело неумолимо; и через час блужданий по лесу Порнову стало казаться, что с креслом придется распрощаться навеки.
 «Похоже, по закону подлости, магма прошла прямо по дереву, на котором висел парашют; если так, кресло погребено сейчас под метровым слоем расплавленного камня; ничего не скажешь, солидное надгробие его останкам… и моим надеждам.»
 Впору было вновь впасть в уныние, но, верный своему лозунгу «Пропадать – так с музыкой», Порнов переключил воздухоснабжение на чистый кислород. Сделав несколько глубоких вдохов-выдохов, он как следует провентилировал легкие и с утроенной энергией принялся рыскать по лесу; теперь он смотрел только под ноги, искал обломки.
 И через несколько минут налетел на засыпанный пеплом огрызок стальной трубки; из-под слоя пепла тот едва светился желтым пятнышком.
 – Ага, попался; теперь я знаю твой цвет! – Порнов изменил спектр светоусилителя; металл засиял под пеплом, как апельсин на снегу.
 Порнов поднял железку и осмотрел со всех сторон; это был фрагмент одного из трубчатых поручней.
 – Похоже, Гефест добрался-таки до моего кресла, – крутя в пальцах причудливо изогнутую, изорванную по краям трубочку, заметил Порнов. – Видимо, от жары воспламенились остатки горючего в реактивном приводе катапульты. Даст бог, найдем что-нибудь посерьезнее…
 Он принялся прочесывать пепелище зигзагами; вскоре его багаж пополнился еще несколькими стальными фрагментами кресла.
 Последний из обломков скреплялся с обугленным куском пластика.
 – Уже веселее, – заметил Порнов, подстраивая спектр под бирюзовый цвет пластика. – Металл пока по боку, кресло на девяносто процентов из пластмассы…
 К исходу второго часа он натаскал изрядную кучу пластмассовых обломков; рядом лежал спекшийся ком из строп и полотнища парашюта. Самым ценным из найденного был уцелевший верх спинки кресла; в кармане на нем Порнов обнаружил коробочку с красным крестом на крышке.
 – Это не значит совсем ничего, – бормотал он, разглядывая оплавленные грани аптечки. – Кроме того, что, возможно, мы будем жить…
 Насколько он помнил, контейнер «Первая помощь» содержал кроме вакцин и сывороток ряд стимуляторов, способных если не поднять мертвого из могилы, то уж не дать умереть тяжелораненому – точно, до прихода помощи поддерживая жизнь в нем несколько суток.
 – Неделю; не меньше! – вслух уверенно сказал Порнов, бережно перекладывая коробочку себе в карман.
 С прочим содержимым многочисленных карманов кресла дела обстояли похуже; Порнов нагреб целую горсть стальных таблеток, капсул и пилюль; но на всех виднелись столь отчетливые следы огня, что надеяться особо было не на что.
 – Главное, чтобы хоть один компрессор зафурычил, – с надеждой в голосе заметил Порнов, ссыпая все это добро к себе в нагрудный карман. – Три штуки нашел; не может быть, чтобы все три были дохлые…
 На всякий случай он постучал по обугленному дереву рядом и принялся рассортировывать найденные обломки.
 – Нет худа без добра, – говорил он, выуживая из груды пластика хитросплетения трубочек, моторчиков и шестерен. – Не разлетись кресло на кучу запчастей, фиг бы я его отсюда упер; двести кило, и это без парашюта. А так в несколько приемов перетаскаю; сегодня возьму самое ценное. А то кто этот вулкан знает, куда он завтра свою реку повернет…
 Кучка отобранного для немедленной транспортировки неумолимо росла; закончив ее выкладывать, Порнов потянулся почесать загривок, наткнулся рукой на шлем, чертыхнулся и принялся тыкать пальцем кнопки на запястье.
 – Прямо как ребенок, дорвался до игрушек, – еще раз выругался он; ресурсы скафандра были на исходе. – Пора уносить ноги; иначе задохнусь, – никакие лекарства не помогут…
 – Где бы сумку найти, чтоб весь этот хлам сложить?
 Порнов попытался смастерить мешок из парашюта, но лишь запутался в стропах и чуть не связал себя по рукам и ногам.
 Оборвать крепкие шнуры не получилось; Порнов нацепил на длинную жердь самый длинный отрезок стальной трубы и нагрел ее до красноты в магме.
 – Вот и паяльник готов, – сказал он, пережигая стропы дымящимся стержнем. – Лужу, паяю, ЭВМ починяю…
 Ему пришлось еще дважды сбегать к природному горнилу, прежде чем удалось выкроить из спекшейся массы парашюта сравнительно ровный кусок. Переложив на него свою добычу, Порнов связал углы материи; захлестнув мешок сверху жгутом из строп, он получил ручку для переноски.
 Взгромоздил на себя свежеиспеченный «сидор»; закряхтел под весом – «сорок кило, не меньше» – и, пошатываясь, побрел прочь из леса; индикатор на руке показывал полную разрядку батарей.
 – Лишь бы энергии до вулкана хватило; там можно будет шлем снять; все какая-никакая экономия…
 Дышать становилось все труднее; с каждой минутой фильтры работали хуже и хуже.
 – А тут еще мешок этот, – пыхтел под тяжестью Порнов, – бросить его, что ли… не донесу!
 С великими мучениями он добрался до лесной опушки; дым от пожарищ больше не застилал взор, и Порнов попробовал поднять забрало шлема; но в легкие хлынула такая волна горячей химии, что он тут же опустил его обратно. Не лучше обстояли дела и с самим скафандром; Порнова то бил озноб, то бросало в жар; кондиционер барахлил вовсю, сколько Порнов ни прижимал ладонь к боку.
 – Ничего, мне бы только до воды добраться, – шептал Порнов. Он вытащил из кармана аптечку, потряс; внутри что-то перекатилось. – Сяду на пенек, съем пирожок.
 Он спрятал коробочку и двинулся дальше.

 Глава 7. Опыт предков

 – Почему путь домой всегда длиннее, чем дорога в гости, – думалось ему. – Сюда шел, в пять минут добежал; а тут плетусь и плетусь…
 Ручей змейкой вынырнул под ноги; Порнов открыл забрало и принюхался; решил – дышать можно, опустился на колени и принялся жадно глотать воду. Вытер губы, уселся и пристроил на колене аптечку; вытащил загодя припасенную стальную пластинку и принялся ковырять обожженную пластмассу.
 – Надо было тем же «паяльником» ее разрезать! – сообразил он. – Как всегда, русский мужик задним умом крепок!
 В руках его хрустнуло, и крышка аптечки отлетела прочь; Порнов даже не посмотрел, куда; взор его был прикован к разноцветному содержимому коробки. Капсулы и пакетики сверху сплавились в однородную массу, однако, под ней Порнов обнаружил пилюли, имеющие вполне товарный вид.
 – На прививку, первый класс, – заявил он и выудил из коробочки черную с желтым капсулку. – Так, первым делом стимулятор ЦНС и анаболик в одном флаконе. – Он проглотил капсулку и запил пригоршней воды.
 – Трум-туру-рум, совсем другой коленкор! – Порнов задрал голову в небо и минуту шевелил губами, вспоминая на память цвета всех капсул.
 – Мышечный форсаж, двое суток, голубая с розовым. – Голубая капсула полетела в рот.
 – Термостабилизатор, можно сутки голому на снегу спать; с жарой, надеюсь, тоже проблем не будет; красно-оранжевая.
 Так, что еще? Биоблокада, бело-зеленый, – вперед; черт его знает, какой я тут дряни наелся… Кстати, о еде, энергайзер, бирюзовенький ты мой, ау!.. Ах ты, напасть какая, спекся энергайзер. Ну ничего, запущу компьютер, – нынешний Порнов ни на йоту не сомневался, что он это сделает, – уточню, будет ли от тебя прок в таком виде…
 – Хватит на сегодня, – он утряс оставшиеся капсулки обратно, поискал отлетевшую крышечку и с трудом приладил на место.
 Таблетки работали вовсю; прыгая по склону, как заправский муфлон, Порнов молнией домчался до своего пристанища. По дороге он набрал глины и явился к привалу, держа в левой руке мешок, а в правой – здоровенный глиняный ком размером едва ли не больше шлема.
 Усталости при этом Порнов никакой не чувствовал; наоборот, его обуревала жажда деятельности.
 – С этих стимуляторов есть хочется прямо зверски, – заявил он, моментом прикончив последние два яйца. – Попробовать, что ли, энергайзер? Обычно одна пилюля позволяет неделю без пищи обходиться; мне так много ни к чему, мне бы день продержаться да ночь простоять…
 Он вынул из заветной коробочки разноцветную пластинку и отломил от края маленькую крошку; положил ее на язык – и, скорчив зверскую гримасу, почти тут же выплюнул на землю; крупица оказалась сродни лимону или уксусу, кислой до безобразия.
 Отплевавшись и прополоскав рот, Порнов обнаружил, что вкусовой шок на время отбил чувство голода.
 – Надо будет растворять эту кислятину в воде и пить понемногу, – заметил он.
 Покончив таким образом с «ужином», он принялся исследовать найденное на пепелище добро; капсулы компрессоров буквально жгли ему карман.
 Порнов взял в одну руку свою таблетку, в другую – наиболее сохранившуюся капсулу и с изумлением обнаружил, что у него трясутся кончики пальцев.
 – Вот тебе и медицина! – удивился он; усмирив дрожь, он аккуратно свел руки; приборы соединились, образовав некое подобие гриба с плоской шляпкой и выпуклой ножкой; Порнов даже услышал характерный «чмок»; сопло компрессора вошло в форсунку микроЭВМ; но это было все, что произошло.
 – Ну же, – взмолился Порнов и зачем-то потряс «грибок».
 Никакого результата; очевидно, компрессор был неисправен.
 В исправности своей таблетки Порнов не сомневался; тут же он опробовал ее на оставшихся капсулах. Вышло ничуть не лучше, с последней таблетка даже соединяться не захотела.
 В другой раз это необычайно расстроило бы Порнова; но не в нынешнем полуэйфорическом настроении. Отложив заведомо неисправную «пилюлю» в карман «для брака», он внимательно осмотрел две оставшиеся; ту, которая выглядела получше, надежно припрятал; другую же еще несколько раз соединил-разъединил с таблеткой; каждый раз слышался характерный «чмок».
 – Ну вот, сопло, вроде, исправно, – сказал он удовлетворенно.
 – Что ж, я к нему насосик какой-нибудь да не приделаю?!
 И если с утра голод подсказывал ему посвятить день изготовлению посуды, то теперь ход мыслей его коренным образом изменился; самым безотлагательным занятием ему представлялся поиск пропавшей девушки.
 – Без борща и мяса в горшочках я первое время как-нибудь перебьюсь, – убеждал себя он. – И на одних кокосах можно жить; вот выручу Мич, тогда и пошикуем.
 С огнем у нас вот только плохо, – посетовал он. – То густо, то пусто; сегодня придется еще к горе сходить, поклониться богу огня.
 О том, что Мич необходимо было выручать, у Порнова также не было никаких сомнений; кратковременное появление ее в эфире свидетельствовало о нависшей над ней опасности.
 – Да она и сама это говорила, – припомнил Порнов. – Мол, долго говорить не могу, надо скрыться… Интересно, от кого? Сверху, вроде, никто не спускался; а зверей ей в скафандре можно особо не бояться… Разве что опять циклопы какие-нибудь на этом острове живут; подобрали ее на берегу, пока я в отключке валялся, и принялись за свое – мозговую ауру высасывать…
 Может, стоит не электроникой заняться, а бревно острить? Тогда я не Робинзон получаюсь, тогда уж скорее Одиссей какой-то…
 Да нет, она же ясно сказала, все в порядке; ну, значит, не циклопы, а еще кто-нибудь… Мало ли в Бразилии донов Педро; и не сосчитать! Окружили ее и ищут, а она спряталась и ждет меня; и компьютерная связь для этого нужна, чтобы не засекли; так что, получается, у циклопов еще и радиопеленгаторы есть? Странно все это…
 Рассуждая так, Порнов незаметно для себя проделал путь до лавового языка и обратно. В одной руке он держал факел – горящую ветку, в другой – еще пук таких же прутьев. Для нынешних его замыслов ему требовался огонь под рукой; нельзя же было каждый раз бегать за ним к вулкану.
 Он донес первородный пламень до своего первобытного стойбища; развел костер на берегу, разложил на куске ткани пластмассовые и металлические обломки; минуту задумчиво перебирал их. Внимание его привлек толстый и длинный пластмассовый цилиндр. «Похоже на гидронасос, – Порнов повертел цилиндр в воздухе, пытаясь представить его расположение в кресле. – Регулировка наклона спинки или еще что… Конечно, одно дело – масло качать, другое – воздух; впрочем, нам особо сильное давление и не нужно, трех атмосфер хватит!»
 Из цилиндра торчала оборванная и сплющенная на конце трубка; она была сделана из мягкого металла, и Порнову не составило труда разжать ее края; из трубки сразу же начало вытекать масло. Смотреть, как пропадает добро, он не мог; воткнул цилиндр в песок трубкой кверху; из остатков парашюта вырезал небольшой лоскут и на огне склеил из него пакетик; после чего перелил туда масло из насосика. «Думаю, придет и твоя очередь»," – он тщательно завязал горловину кулька стропой и отставил самодельный бурдюк с маслом в сторону.
 – Так, чем дуть, у нас есть, – вновь принимаясь перебирать обломки, сказал Порнов, – теперь бы еще батарейку какую…
 Увы, с этим ему повезло меньше; все найденные им батареи и аккумуляторы были безнадежно повреждены; стальные бока их были раздуты и разорваны.
 – Похоже, от жары в них электролит вскипел, – констатировал Порнов. – Вот они и полопались.
 Он и не думал унывать; порывшись в куче, вытащил наружу обломок пластика, больше смахивающий на кусок угля, и тщательно протер его.
 Из обломка торчал вал электрического моторчика; на валу крепко держался куцый стальной рычажок.
 – Очень кстати, – Порнов удлинил рычажок длинной трубкой; хвост ее изогнул под прямым углом; получилось нечто, похожее на педаль велосипеда; осью был вал двигателя, а педалью трубка.
 Крепко прижав моторчик к земле, он с усилием провернул «педаль»; между обрывками проводков затрещали желтые искорки электрических разрядов.
 – Дарагая, сэгодня будэм спат са свэтом, – к месту вспомнил анекдот Порнов. – Свэт, заходи…
 Он еще покрутил рукоятку, радуясь бегающим трещащим огонькам; потом положил свою игрушку рядом с насосом и вытащил из кармана капсулу компрессора.
 – Моторчик даст нам фазу, насосик будет качать воздух, от тебя же мне нужна одна лишь пипка, – Порнов погладил пальцем верхушку «желудя». – Самому мне сопло ни за что не смастерить; а дура-таблетка ни с чем другим дружить не захочет!
 Порнов повертел капсулу в руках, пристально ее разглядывая; тонкий шов опоясывал желудь поперек, отделяя насос компрессора от его электронного управления.
 – В принципе, мне только верхушка нужна, – заметил Порнов, – но как ее в этих условиях отпаять – ума не приложу. Можно, конечно, в костер бросить, но костер даст температуру градусов в четыреста максимум; а мне надо раза в два больше; да и покорежит ее…
 Размышлял он долго; чесал затылок и бормотал себе под нос.
 Наконец, придумал:
 – Помнится, в старину каторжники одной спичкой железные прутья решеток пережигали; свернут бумажку тоненькой трубочкой и дуют на огонь; этакая кислородная горелка получается…
 Не откладывая дело в долгий ящик, Порнов принялся тут же мастерить придуманное приспособление.
 Несколько раз он скручивал провода насоса и мотора, подбирая нужную комбинацию методом тыка.
 – Теперь бы еще изоленты кусок, – соединив провода, как надо, сказал он. – При такой влажности у меня вечно что-нибудь замыкать будет…
 Смекалка и тут его не подвела; отрезав от парашюта ленту, он расплавил ее на огне; получилась густая тягучая масса. Порнов обмазал ею места соединений; застыв, пластик образовал вполне пристойную изоляцию.
 Вновь покрутив рукоять, Порнов убедился, что из трубки насоса идет ровная струя воздуха; конечно, диаметр трубки был слишком велик, но, облепив той же глиной тоненькую соломинку, Порнов получил вполне подходящее сопло; вырывающаяся из него струя воздуха при самых быстрых оборотах рукояти уже шипела и рыла песок.
 – Мне бы еще сюда золота или серебра, я бы таких фитюлек из них наделал, – любуясь своей работой, произнес Порнов и добавил мечтательно: – Все бы туземные девушки моими были…
 Сказав это, он тут же слегка напрягся в ожидании морального подзатыльника или там позыва рвоты; постоянное соседство со своей изрядно ревнивой подружкой приучило нашего вольного когда-то героя тщательно подбирать не то что фразы, но и мысли.
 К радости его, конечно же, никакой кары не последовало; Мич находилась далеко и ей, видать, было совсем не до него; на какое-то мгновение Порнов испытал блаженство от привалившей вдруг свободы; впрочем, вскоре совестливая его натура взяла верх, и от короткого счастья не осталось и следа.
 «Девочке, может, сейчас руки-ноги крутят, а ты тут ликуешь; и не стыдно тебе?»
 «Стыдно!» – с готовностью отвечал сам себе Порнов; руки его между тем прилаживали желудь компрессора перед форсункой.
 «Немного, средне или очень?» – продолжал нудить внутренний голос.
 «Очень!» – заученно ответствовал Порнов, тщательно зажимая капсулу соплом вниз, между двух массивных стальных коробок-батарей.
 «Больше не будешь?» – не унималась совесть.
 «Всем молчать!» – мысленно прикрикнул на разбушевавшиеся чувства Порнов. – Тоже мне, второклассник-второгодник; лучше бы придумал, чем мне спичку заменить…
 «Веточкой от костра»," – ответили хором, объединясь в одно целое, разноликие части порновского "я".
 «То-то же»," – удовлетворенно подумал он, растягиваясь на животе перед своим плавильным станом.
 Возиться пришлось долго, тяжелые железные блоки отбирали от шва слишком много тепла; но Порнов боялся повредить сопло и рисковать не хотел. Не меньше часа ему потребовалось, чтобы разделить желудь пополам; однако по истечение часа он имел две полусферы с ровными чистыми краями.
 – Если бы не спешка, – заметил он, жадно вглядываясь в микроскопическое содержимое половинок, – с каким удовольствием я порылся бы в этих крохотульках… Неужто я из трех компрессоров одного рабочего бы не собрал; да на мах!
 И, кстати, был бы у меня нормальный прибор, – Порнов все больше проникался новой идеей, – не таскать же с собой эти обломки все время…
 Однако, новое шевеление в той части его "я", что отвечала за нежные чувства, охладило его инженерный порыв; опасность, угрожающая Мич, заставила его действовать прямолинейно и быстро.
 Выломав из трубки насоса глиняную форсунку, он в тугую насадил на трубку верхушку «желудя»; швы для герметичности он замазал все тем же пластиком, расплавив еще один кусочек парашюта; за одним законопатил и дырку в пальце скафандра.
 Осмотрев еще раз все сооружение, он прижал к капсуле таблетку; та издала вполне здоровый «чмок».
 «Первый транспорт прорвался»," – эта фраза повстанцев из «Звездных войн» звучала у него вроде молитвы, – «первый транспорт прорвался.»
 Он взялся за рычаг и принялся его быстро и мерно вращать, не отрывая глаз от таблетки. В первый момент ему показалось, что все его усилия пропали зря; таблетка и не думала расти в объеме.
 – Возьми себя в руки; два оборота в минуту – больше не надо, – уговаривал он сам себя; руки сами начали раскручивать рычаг так, что он гулял в его руках; Порнову пришлось сделать над собой изрядное усилие, чтобы выровнять скорость вращения. – Во-первых, не масло, а воздух; во-вторых, ток не тот, насос не родной… да много, много всего…
 Какое-то время он крутил рычаг, закрыв глаза, с тем, чтобы, открыв их, сразу заметить хоть небольшую, но разницу в размерах таблетки.
 Неожиданно Порнов услышал странный глухой стук; он осторожно, одним глазком, глянул вперед.
 На песке боком лежал пухлый серый куб с ребром сантиметров в двадцать; гуляющий по берегу сквозняк повалил его, вывернув в сторону его насест – тонкую трубочку насоса.
 – Ур-р-ра, заработало! – не своим голосом завопил Порнов, на сей раз с трудом удержавшись, чтобы не бросить рукоять и не захлопать в ладоши.

 Глава 8. Хомо Компутерpис

 Теперь куб рос, словно на дрожжах; одна из его граней вдруг провалилась внутрь, образовав выдвинутую вперед клавиатуру; плоская вначале, вскоре она покрылась ровными рядами клавиш; с едва слышным шуршанием они проклевывались из плоскости все больше и больше.
 – Как зубы дракона в легенде о Золотом Руне, – сказал Порнов, неустанно вращая рычаг. – Те ребята поднимались такими же стройными рядами… Каюк бы Тезею, если бы не подруга. Держись, дорогая, я уже на полпути к тебе; вот только доведу клиента до кондиции… До какой? До нужной.
 Как обычно, по случаю очередной маленькой победы Порновым овладело хорошее настроение; он шутил и балагурил, пока и впрямь не раздул компьютер до нужных размеров. В итоге получилась угловатая конструкция, похожая на распахнутый чемодан; и по габаритам в том числе; плоский экран – стоящая вертикально продолговатая крышка чемодана – был не меньше метра по диагонали.
 В запале Порнов попытался подсоединить насос к остальным таблеткам; однако из всей коллекции удалось запустить лишь химлабораторию, да и ту с грехом пополам; соединив вплотную брусок лаборатории с компьютером, Порнов обнаружил, что половина гнезд и отверстий на анализаторе не реагирует на нажатие; наконец, сунув в одно из них палец, Порнов почувствовал крошечный болезненный укол; тут же на экране компьютера перед ним появилась его физиономия – фотография из личного дела; она сразу отъехала вбок и вверх; компьютер принялся заполнять экран строчками медицинского рапорта; вся оставшаяся поверхность дисплея была покрыта изображениями порновских внутренних органов.
 – Жив-здоров, Иван Петров, – вдоволь насмотревшись на себя в разрезе, сказал Порнов; половины написанного он так и не понял; но догадливому вояке хватило и картинок. – То, что я в полном порядке, я и сам знаю; а вот ты, братец, как себя чувствуешь?
 Он запустил все тесты, которые нашел; но и на этом не успокоился.
 – Тесты – это ерунда, – авторитетно заявил Порнов. – Плавали, знаем; я сам их писал… А вот какие-нибудь игры у нас есть? Вот «Тетрис» вижу, а что еще?
 К своему разочарованию, кроме «тетриса», он нашел лишь еще одну игру, замаскированную под странным именем Тыбдык Тыбдык.
 – Цветные шарики какие-то скачут, – пожал плечами Порнов. Он покрутил трекбол, переставил пару шариков и тихо, чтоб никто не услышал, пробормотал себе под нос:
 – Полагаю, ты не рассчитывал встретить здесь Епископа?
 Епископом называлась новая, совершенно фантастическая игра, написанная гениальным автором, пожелавшим скрыться за псевдонимом Hot Blacksmith, в русской версии – Жар Кузницы. Идея игры была до банального проста; играющий принимал прихожан и отпускал им грехи. Вся прелесть игры заключалась в том, что хитрый хакер Hot Blacksmith сумел найти лазейку в защите БВИ – Большого Всепланетного Информатория, главного земного компьютера, содержавшего в себе досье на все сто миллионов народонаселения Земли и Внеземелья. И теперь вы играли не с компьютерными образами, а с реально живущими на планетах содружества персонажами. Жар Кузницы умудрился залезть даже в святая святых – файлы, составляющие тайну личности и хранящие то, что Мич называла ментальным слепком – всю информацию о характере, скрытых наклонностях, поведении человека. Достоверность создаваемых в игре персонажей была невероятно велика, сидящий рядом с компьютером человек и его образ на экране вели себя абсолютно идентично. Первый сигнал о скрытой в игре угрозе обществу прозвучал из лаборатории, занимающейся декодированием Епископа. Одна из программисток, заподозрив свою коллегу, молодую и симпатичную женщину, в тайной связи со своим супругом, устроила ее электронной копии допрос с пристрастием; на шестом часу непрерывной пытки беспомощная жертва начала заговариваться, а на восьмом – потеряла сознание. Стало ясно, что при изрядном умении и сноровке любой сможет подобрать ключик к психике другого; и если не отправит того десятком специально подобранных и тщательно отрепетированных фраз на тот свет, то визит к психиатру организует однозначно.
 После того, как не удалось перекрыть лазейку в БВИ, которую Жар Кузницы хитро замаскировал, Епископ был запрещен на всех планетах содружества; в ответ на это злобный хакер выложил для всеобщего обозрения файл с исповедью нынешнего главы Мирового Совета; несколько, казалось бы, совсем невинных вопросов – и перед людьми предстал беспринципный, аморальный дегенерат, всем чаяньям и нуждам человечества предпочитающий молоденьких школьниц, «и лучше сразу двух». Реальному главе Мирового Совета не оставалось ничего, как подать в отставку; Жар Кузницы этим не удовлетворился и пообещал в скором времени выпустить сиквел Епископа – новую игрушку под названием Инквизитор; в ней, кроме хитрых вопросов, арсенал играющего пополнился такими средствами ведения допроса, как дыба, «железная дева», «испанский сапог» и прочими прелестями из арсенала средневековых палачей.
 На неуловимого хакера началась настоящая охота; до поры до времени тот решил «лечь на дно» и деятельность свою по распространению Епископа прекратил; подавляющее большинство копий игры удалось уничтожить; однако на дальних рейдерах она нет-нет, да и попадалась. На «Оклахому» ее под великим секретом притащил все тот же Вставалкин; капитан поморщился – но, хорошо представив себе скуку многомесячного перелета, дал «добро». Предупредил только, чтоб экипаж не смел перемывать друг другу кости.
 – Но мы не в космосе; значит, уговор не действует. Эх, с каким удовольствием я разделался бы со Вставалкиным, – заметил Порнов.
 Вздыхал он больше для проформы; для игры в Епископа нужна была мощь Центральной ЭВМ корабля и ее секстильоны байт оперативной памяти; ничего подобного от «набора Робинзона» Порнов, конечно же, не ожидал.
 Впрочем, Порнов расстраивался недолго; теперь, с пуском первой ЭВМ, перед ним открылось новое поле деятельности.
 – Речевой ввод, – скомандовал он в динамик на панели. – Анализ обстановки; речевой вывод…
 – Состав крови свидетельствует о наличии в организме медикаментозных средств из спаснабора, – произнес из компьютера спокойный мужской голос. – Если он уцелел, просьба развернуть оборудование полностью: систему оптического ввода, манипуляторы; необходим также аварийный передатчик.
 – Почему все такие умные, а один я – дурак? – осведомился Порнов.
 – Нет ничего; давай так выкручивайся.
 – Замер температуры… замер давления… замер влажности, – синхронно с фразой на панели открывались – закрывались круглые, размером с пятак, окошечки, а на дисплее появлялись строчки рапорта.
 – Окружающая среда критична для белого человека, – сообщил кибер. – Без скафандра и медикаментов, вне зависимости от еды и питья, потеря сознания через двенадцать часов, смерть через двое суток.
 – Обрадовал, – пробурчал Порнов. – Об этом я и сам догадался; что делать-то?
 – Ресурс скафандра, запас медикаментов, – потребовал кибер.
 – Батареи на нуле, часть аптечки спеклась; может, присоветуешь, можно ее есть или нет?
 – Для химанализа опустите фрагмент вещества в гнездо А-пять, – сказал компьютер.
 Порнов поскреб железкой спекшуюся корочку и бросил в ямку на пульте щепотку разноцветных крупинок.
 – Больше не дам, – проворчал он, – самому мало.
 Ямка закрылась щитком, под ним тут же зашипело и забулькало.
 – Изменений в составе вещества не обнаружено,.. – отрапортовал компьютер.
 – Ну, теперь мы живем! – возрадовался было Порнов; но тут кибер продолжил:
 – … однако получившуюся смесь химикатов следует употреблять с осторожностью; предполагаемый уровень тестостерона после принятия стандартной дозы энергайзера равен тысяче единиц при норме сорок-пятьдесят…
 Благодаря проглоченной ранее химии Порнов соображал на редкость быстро.
 – Это какой тестостерон? Мужской гормон, что ли? Нет уж, лучше я пока кокосами обойдусь, а то совсем никакой работы не будет; маята и жажда приключений на свою голову; кончится тем, что вместо ремонта скафандра я, как Робинзон Крузо, примусь огромную сосну обрабатывать; только он лодку себе рубил, а я деревянную женщину захочу, в натуральную величину… и по мотивам Рубенса.
 – У тебя есть файлы с картинами Рубенса? – осведомился он, прибирая опасную пластинку обратно в коробочку.
 – Так точно, – ответил компьютер и вывел на свой метровый экран изображение праздничного пиршества; накрытый прямо на поляне стол ломился от изобилия спелых фруктов. На заднем плане Порнов разглядел мужчин, прикладывающихся к обширным сосудам; сбоку крупные женщины подносили новые кувшины.
 – Убери это с глаз моих, – вскричал Порнов; горло его с потрясающей быстротой пересохло; чтобы промочить его, он зачерпнул из ручья невкусную пресную воду.
 – Жили же люди; ведь не сок там у них в кувшинах?…
 Он помаялся, борясь сам с собой; не выдержал и спросил:
 – Ты, наверное, дневник ведешь… записываешь?
 – Да, – подтвердил компьютер. – С момента моего запуска все происходящее заносится в память.
 – Я так и думал, – сказал Порнов. – Значит, так; для ремонта скафандра мне нужна ванна спирта; как я могу ее получить?
 – Никак, – не задумываясь, выдал компьютер. – Данное количество спирта без спецоборудования получить невозможно.
 – А сколько можно? – разглядывая небо над собой, нейтральным тоном осведомился Порнов. – Литр, два…
 – Предлагаю отсканировать скафандр и более точно определить необходимое количество спирта, – предложил компьютер.
 – Ты че, мне не веришь?!! – возмутился Порнов. – Я сказал – скафандр накрылся, значит, накрылся; я в этом пекле сварюсь скоро, а он мне не верит! У тебя Первый Закон – первый или двести седьмой? Ну-ка, давай немедленно оказывай человеку помощь! – Он задумался и выдал весомейший аргумент. – Что я, негр, что ли, по такой жаре водку литрами хлестать?!
 Компьютер проигнорировал порновскую риторику полностью:
 – План: сканируем скафандр, определяем неисправности, определяем необходимые инструменты…
 – … и принадлежности, – вставил Порнов.
 – И принадлежности для ремонта, – продолжил компьютер, – изготовляем их, производим ремонт. Изменения, дополнения?
 – Принимается единогласно, – проворчал Порнов.
 Он распахнул чемодан полностью, откинул зеркало экрана на землю; подтащил к компьютеру скафандр и осторожно разложил его поверх экрана животом книзу.
 – Готов!
 Под скафандром сверху вниз по экрану промчалась тонкая ярко-зеленая полоса; потом такая же полоса пробежала слева направо.
 – Сканирование завершено! – объявил компьютер.
 Порнов стащил скафандр и вернул крышку в исходное положение; экран некоторое время оставался угольно-черным, лишь в верхнем углу мигал курсор.
 – Ты не умер там случаем? – не выдержал Порнов.
 Компьютер даже ответил не сразу, через пару секунд выдал на экран короткое «thinking» и продолжил мигать курсором.
 – Думает он, – проворчал Порнов, – Что тут думать? Любой ремонт всегда начинается с чего? Верно, с протирки тонким слоем.
 Наконец, компьютер выдал на экран кучу таблиц и надписей, на взгляд Порнова – сплошную галиматью; он так и сказал вслух.
 Компьютер поднатужился и выдал новую страницу; Порнов отверг и ее.
 – Прерывание порождает пул дескрипторов процессов, – прочитал он; постучал пальцем по экрану и ехидно осведомился. – Ты-то сам понимаешь, что тут написал?
 Компьютер издал странный лающий звук; по краям экрана появилась белая рамочка с надписью по углам «режим защиты от сбоев»; курсор замигал в два раза быстрее; изображение скособочило.
 – Ну, конечно, – продолжал издеваться Порнов. – Чукча не читатель, чукча – писатель…
 На экране оказалось уже совсем полная абракадабра.
 – Слушай мою команду: холодный сброс!
 – Значит, так, – заявил он, когда компьютер отрапортовал о готовности. – Попытку бунта будем считать подавленной. Впредь отвечать на вопросы четко и быстро. Вопрос первый: как люди получали спирт в первобытнообщинном строе.
 К великому удивлению Порнова, первобытные люди спирта не знали.
 – А как же мамонт; в смысле – охота? – изумился он. – Там же холодно было, зима, снег. Какая же это зимняя охота и без сугреву?..
 Оказалось, что спирт люди научились получать совсем недавно; по крайней мере, значительно после того, как открыли для себя бронзу и железо.
 – Нет, это нам не подходит, – разглядывая сложные конструкции ректификационной колонны, сказал Порнов. – Мне это ни в жисть не построить; надо что попроще. Слушай, еще мой прадед – он с Украины был – всю жизнь прекрасно обходился без этих колонн; да и Остап Бендер вроде как умудрялся получать спирт аж из табуретки; пошарь там на заре времен… так, так, так,… стой!
 На экране перед Порновым красовался кипящий котел; сверху над котлом висел ковшик с водой; под ковшиком, прямо в кипящей жиже, плавала чашка; с днища ковшика в чашку капал конденсат.
 – И всего делов, – сказал Порнов удовлетворенно. – Ставим брагу, перегоняем, получаем самогон…
 – Первач, – поправил компьютер, – содержание спирта в смеси примерно три четверти.
 – Ну, пусть даже семьдесят процентов, хватит за глаза, – сказал Порнов. – Так, на чем бы сусло поставить…
 – Брагу, – вновь поправил компьютер. – Дрожжи, сахар, вода,…
 – А что-нибудь из флоры не подойдет?
 Компьютер вывел на экран длинный перечень наименований:
 – Сахарная свекла, томатная паста, мороженый картофель, – читал Порнов. – Картофель бы мне не помешал; а градусов пять ниже нуля – тем паче… Кукуруза, или же маис, кактусы… Кактусы?
 – Кактусы, – подтвердил компьютер, – производное – текила, кактусовая водка. Популярные марки: «Два пальца»…
 – А я думал, про два пальца наши придумали, – расстроился Порнов. – Слушай, а из кокосов ничего нет? У меня тут этих кокосов – завались; жидкость, мякоть – все сладкое, сахара не надо; перемешать, заквасить – такая выпивка выйдет, почище «Двух пальцев»!
 – Выпивка?! – уточнил компьютер.
 – Самогон… э-э-э… первач, – спешно поправился Порнов. – Ну-ка, быстро: посчитай, сколько нам кокосов понадобится, если в каждом по пол-литра жидкости и пульпы…
 Результаты расчета удручали; выходило, что понадобится не меньше тридцати орехов.
 – Четыре здоровых мешка, – прикинул Порнов, – мне даже со стимулятором столько не упереть. Впрочем, можно в несколько приемов натаскать…
 Еще вопрос: в чем варить?
 Он покрутил в руках шлем.
 – Всем ты хорош, – со скепсисом сказал Порнов. – Одно плохо, тепло совсем не проводишь… А жаль, по объему как раз бы подошел…
 Тут взгляд его упал на чернеющий у воды глиняный ком.
 – Чувствую, быть мне все же гончаром, – объявил Порнов и вместе со шлемом двинулся к воде. Отколупал от глиняного кома кусок податливой массы и раскатал его по макушке шлема; правда, чтобы оторвать его, пришлось помучиться; Порнов приноравливался и так и этак, глина прилипла намертво и больше соскребалась, чем отставала.
 – Это не дело, – заметил Порнов, когда у него в руках оказался выпуклый блин, весь какой-то кривой, кособокий и вдобавок прорванный в трех местах. – Тарелку я так еще получу, но вот горшок или чан – сомнительно. Смазать бы шлем сверху; кстати!
 Смазка, масло…
 Он сбегал к костру и вернулся обратно с пузатеньким пакетиком, доверху наполненным машинным маслом. Теперь дело пошло гораздо веселее; щедро намазав шлем маслом, Порнов лепил на него сверху заранее расплющенные глиняные лоскуты, размером с ладонь и с нее же толщиной. В детстве Порнов увлекался моделированием, и техника папье-маше была ему знакома; вскоре в руках у него было два слепка – две полусферы, аккуратно обрезанные по краям все той же железкой; слепить их по швам было делом пяти минут.
 Для перегонки браги Порнову нужны были минимум три разнокалиберные посудины; освоив технологию лепки, он за час произвел на свет еще полдюжины сосудов; из забракованных обрезков рачительный Порнов соорудил-таки несколько глубоких тарелок и вместительных чашек.
 К получившимся горшкам и чашкам Порнов любовно прилепил изогнутые ручки и слегка подсушил свою посуду у костра; окончательный обжиг он рассчитывал произвести на каменной кладке магмы.
 – Можно было бы специальную печь для обжига сложить, – самонадеянно сказал он, собираясь в дорогу, – да некогда мне.
 – Ты бы тоже без дела не сидел, – обратился он к компьютеру. – Прикинул бы, чем можно брожение ускорить; авось придумаешь, чем дрожжи заменить; не ждать же неделю!

 Глава 9. Новый визит старого друга

 Босиком путешествовать Порнову не улыбалось, пришлось облачиться в скафандр; кондиционер он при этом не включал – берег батареи – и, несмотря на принятую пилюлю, обливался потом. Лишь один раз он сделал исключение – когда, нахлобучив шлем, пристраивал свою глиняную посуду на раскаленный камень; но здесь без охлаждения было просто не обойтись; каменная река все еще таила под застывшей черной корой обжигающую расплавленную массу; так пепел и зола хранят под собой горячие угли костра.
 – К завтрашнему утру готово будет; тогда и заберу, – решил Порнов и зашагал по пепелищу вниз, к океану.
 Тот встретил его штормовыми бурунами; на берегу вовсю гулял свирепый ветер; забрасывал белой пеной песок, трепал пальмы так, что те гнули свои зеленые макушки чуть не до земли. Порнову прекрасно было видно, как в кронах болтаются и бьются друг о друга черные ядра кокосов.
 Лезть на деревья и срывать кокосы при таком ветре не рискнул бы и сумасшедший.
 – Пройдусь по берегу, вдруг ураган пару-тройку пальм завалил, – решил Порнов.
 Пригибаясь и поворачиваясь спиной и боком к ветру, он двинулся по знакомой песчаной полосе. На первый взгляд, здесь ничего не изменилось; разве что больше стало крабьих нор; и если у пепелища их было перечесть по пальцам, то, углубившись в пляж на километр, Порнов был вынужден больше смотреть не на пальмы, а под ноги; через второй шаг на третий из-под ступни его выскакивал придавленный красно-белый краб.
 – Я чувствую, ребята, у вас тут прямо сексуальная революция, – бормотал Порнов, выцеливая очередное место, куда бы поставить ногу. – С каких коврижек вас так разбарабанило; уж не с орехов ли? Может, в них тоже запас тестостерона?
 Вначале Порнов рассчитывал до заката дня пройти весь сектор берега от одной огненной реки до другой; конечно, в этом случае ему пришлось бы возвращаться к речке незнакомой дорогой; но если бы судьба смилостивилась и накидала ему под ноги орехов, он наверняка управился бы с этим делом до темноты.
 Теперь же о том, чтобы обследовать весь пляж, и речи быть не могло; для этого надо было передавить половину его населения; а между тем обитатели нор недвусмысленно стригли воздух своими клешнями; от башмаков пару раз уже отлетали тонкие белые стружки.
 На всем пути ему встретилось только одно поваленное дерево; оно оказалось сухим и бесплодным.
 – Проведаю свой причал – и назад, – решил Порнов. – Если ничего не найду, попробую обойтись без орехов; или приду сюда, когда у этих кусачих брачный период кончится…
 Сделав еще сотню-другую шагов, Порнов набрел на свой шест; тот все еще торчал из песка; земля вокруг была перерыта-перепахана; тут и там виднелись купола крабьих нор; под самым крупным мог поместиться закопанный наполовину футбольный мяч.
 – Это не крабы, это омары какие-то получаются, – вслух сказал Порнов, прикинув примерные размеры обитателя купола.
 Он машинально поправил шест, чтобы тот стоял вертикально, и двинулся в обратный путь. На сей раз он шел не кромкой моря, а под сенью пальм; обойти весь пляж и разведать новую дорогу он явно не успевал; с другой стороны, до темноты у него оставалось еще не меньше двух часов; торопиться ему было некуда; он шел прогулочным шагом и рассуждал:
 – Можно влезть на пальму и нарвать кокосов; но тогда лучше оставить это на завтра; сегодня, при моей сноровке, я разве что пару орехов себе на ужин добыть сумею. Еще можно пальму перепилить; для этого, опять же, пила нужна, а мои железки какие-то маленькие и больно ровные. Еще дерево можно подкопать – это лопату надо мастерить; или повалить лебедкой – тросы, блоки, прочие архимедовы прибамбасы…
 Изредка под ногами ему попадалась пустая ореховая скорлупа; Порнов шарил в кустах вокруг, ища залежи орехов; ничего не находил, ругался, пинал скорлупу, шел дальше.
 – Инженер хренов; без техники совсем не можешь. Вода есть?
 Можно пальму подмыть… Нет, нельзя, вон корни какие. А корни пережечь… А почему не весь ствол сразу?
 Он остановился около ближайшей пальмы; по стволу ее бодро карабкался краб; при приближении Порнова он устремился вверх еще быстрее.
 – Боится – значит, уважает, – заметил Порнов; он поковырял пальму припасенной железкой; кора пружинила и на срезе намокала.
 Порнову пришлось отказаться от такой прекрасной идеи.
 – Сначала дерево сгорит, а потом уж упадет; нет, тут что-то другое надо… Но что? Пирошнур, динамит…
 То ли от долгих раздумий, то ли от мельтешения крабов под ногами, то ли просто от жары в обесточенном скафандре у него заныл висок; он перешел на более спокойный шаг, стал чаще и мельче дышать и приказал себе не думать ни о чем.
 – Пусть компьютер думает, он у нас умный; и у него голова не болит, – бормотал он, стараясь дышать одними верхушками легких.
 Заноза в виске все ныла и вытаскиваться никак не желала; а тут еще, как живая иллюстрация, под ноги подвернулся ствол поваленной пальмы. Решив, что это давешнее сухое дерево, Порнов старательно проигнорировал его; лишь отойдя на добрый десяток метров, он почуял неладное.
 Вид, цвет, размер упавшей кроны – все было очень похоже, но что-то было не так.
 Порнов недоверчиво обернулся, покосился на лежащий поперек берега ствол, на высокий пальмовый пень, слегка сходящий вверху на конус, на белую сочную стружку, обильно рассыпанную вокруг пня.
 – Мечты сбываются, – пробормотал Порнов. – Подумал «хочу пальму» – на тебе пальму! Вот всю жизнь мечтал, прямо с детсада, из глаз лучи пускать, инопланетные истребители подбивать, линкоры разные… Потом, правда, решил, что вполне хватит сквозь одежду видеть… но это уже классе в пятом…
 Он с опаской приблизился к поваленной пальме; куча белых влажных лоскутьев кольцом опоясывала пень; Порнов запустил в нее руку, ухватил щедрую горсть и принялся изучать; затем с явным подозрением огляделся по сторонам.
 – Это как понимать? – осведомился он. – В смысле, зачем дерево угробили; ведь ни один орех не раскололся… Нет, я не против, я очень даже за; одно непонятно – какой смысл рубить сук, на котором сидишь, то есть кормишься; эта пальма еще сто лет кокосы бы давала…
 Рассуждая так, Порнов направился вдоль ствола к кроне поверженного дерева; на ходу он вытаскивал из кармана заранее приготовленную стальную струну.
 Обследование кроны не заняло у него много времени; найденных орехов хватало с лихвой.
 – Еще и на ужин останется, – заметил Порнов, накидывая стальную петлю на орех. Он скрутил концы проволоки и продел под петлю тонкую железную трубку.
 – А-а-а, добрый Насреддин, только не пытай меня при помощи палки и веревки, – ухмыльнулся он и принялся медленно вращать стальной стержень.
 Струна миллиметр за миллиметром погружалась в твердую кору ореха; вскоре в подставленный под пытаемый орех шлем забарабанили первые капли кокосового молока; а еще через минуту распался на две половинки и весь орех.
 Жидкость прекрасно утоляла жажду; Порнов не преминул этим воспользоваться, опустошив содержимое шлема; затем, после недолгого колебания, так же основательно выел из ореха всю пульпу.
 – Должен я был узнать, поспели они здесь или нет? – справедливо заметил он, накидывая петлю на другой орех.
 Работа спорилась; опустошив дюжину орехов, Порнов наполовину наполнил шлем мутной взвесью из пульпы и кокосового молока; вскоре сверху орехи были все обобраны; перед тем, как лезть глубже в крону, он решил сделать паузу и скушать еще один кокос; основательно укрепил шлем в песке и с комфортом расположился перекусить; держа в одной руке чашку кокоса, а в другой – все ту же лопатку, уселся на стволе, вытянув вперед натруженные ноги.
 Живой зеленый шатер надежно укрывал его от порывов ветра; Порнов с аппетитом жевал белую мякоть, изредка прихлебывая жидкость прямо через край. Состояние его было близким к блаженству; если что и беспокоило его, так это последние отголоски почти прошедшей головной боли; самый хвостик занозы иногда еще давал о себе знать.
 Покончив с орехом, Порнов стал решать, как ему действовать дальше: забраться с тяжелым и скользким шлемом вглубь пальмы, поближе к орехам, или, наоборот, таскать орехи из кроны наружу; в конце концов он склонился ко второму варианту и белым медведем полез в густую зеленую чащу.
 Долго возился там; когда же, волоча за собой грубо обломанную гроздь кокосов, он выбрался обратно, его уже поджидал приятный сюрприз: по стволу пальмы, аккурат в том месте, где только что сидел Порнов, прогуливался крупный краб.
 – Опять ты! – воскликнул Порнов. Подобных особей ему сегодня встретилось не меньше сотни; но этого краба он узнал бы и из ста тысяч. – Я так и знал, что здесь не зря серой попахивает; думается мне, не один вулкан в том виноват…
 Краб, вроде бы, не обращал на порновскую болтовню никакого внимания; однако, когда тот приблизился к шлему, проворно отбежал по стволу на метр – другой.
 – Слушай, таинственный обитатель морских глубин, может, объяснишь мне, какого черта ты возле меня отираешься? Ох, неспроста, сердцем чую, неспроста! Сдается мне, приятель, что ты и не краб вовсе; уж больно ты сноровист для десятиногого…
 … Как это у того же Пушкина, – продолжал Порнов, накидывая на орех удавку, – Если ты старец, будешь отцом, если ты молодец, будешь нам братом…
 По-моему, дальше там что-то про красну девицу, – ухмыльнулся Порнов, склонясь над шлемом и выливая в него жидкость. – У меня как раз вакансия свободна, по крайней мере, на вечер; завтра, надеюсь, Мич объявится.
 Порнов, выскребая кокос, краем глаза глянул на краба; тот, выпучив глаза, неотрывно взирал на кокос в порновских руках и вожделенно поводил клешнями, переминаясь на месте.
 – Пятницы нам, похоже, не будет; ни женской, ни мужской, – проворчал Порнов. – Не хотим превращаться; жрать хотим.
 Он опустил на песок непочатую половину кокоса и пододвинул ее крабу.
 – На, ешь; и нечего на меня глаза таращить.
 Да, болтаю много; что с того? Другой бы на моем месте вообще с ума сошел. Прикинь, целый год в консервной банке бок о бок с пятью гавриками; и уже третий день не с кем ни поговорить, ни словом перемолвиться; ни к сердцу прижать, ни на…хм… послать.
 Ну, какой разговор по душам с этим электрочемоданом!
 Порнов покончил с орехами и вновь полез в зеленую чащу кроны.
 – Так что, если надумаешь превращаться – милости просим, – крикнул он оттуда. – Устроит даже говорящий попугай; главное, чтобы не автоответчик…
 Увы, краб остался глух к его просьбам; когда Порнов вылез из зарослей с очередной веткой наперевес, ни попугая, ни тем более девушки у пальмы не было. Не было и самого краба; лишь на песке сиротливо стояла нетронутая миска с молоком.
 – Не хочешь, как хочешь, – Порнов пожал плечами и опростал миску в шлем. – Нам же больше достанется.
 В шлеме и впрямь значительно прибыло, Порнов удивленно глянул на пустой кокос в руке: «Надо же, какой емкий», – но особого значения не придал; неожиданное появление краба и столь же поспешное его исчезновение беспокоили его больше.
 – Чем дальше, тем страньше и страньше, – бормотал он себе под нос, разделывая очередной кокос. – Краб находит меня на берегу; допустим – случайно; краб валит шест и закапывает платок Мич; хорошо, пусть он принял платок за красивый голубой пальмовый лист и решил украсить им свою норку… а потом звонит Мич и просит зарыть остаток платка, – это как понять?
 И вот теперь – явившись на берег за кокосами, я имею сначала поваленную пальму, а потом и этот странный визит вежливости своего старинного приятеля.
 Может мне кто-нибудь объяснить, что все это значит? – нервно спросил Порнов.
 Шум ветра и шорох длинных листьев были ему ответом; Порнов вновь сгорбился над шлемом.
 – С другой стороны, пуганая ворона и куста боится, – заметил он, доскребая последний орех. – Начитался в детстве Жюля Верна, теперь везде будут чудеса и диковины мерещиться…
 Наутилусы-помпилусы… Тоже мне, владыка острова.
 Еще раз появится, поймаю и на панцире монограмму Немо вырежу; будет знать, кто тут главный!

 Глава 10. Знак Зорро

 Прозрачный сосуд был полон на три четверти, и весил не меньше десяти килограммов; приподняв его, Порнов враз озаботился и думать забыл о своих мистических проблемах.
 – Донести его я еще донесу как-нибудь, – думалось ему, – но ведь непременно по пути половину расплещу; песок, корни, буераки – это тебе не американский хайвэй.
 Опустив шар в связанную из шнуров сетку, Порнов нарвал побольше пальмовых листьев и щедро присыпал ими содержимое шлема; получилась импровизированная крышка; при каждом порновском шаге она вздымалась вместе с жидкостью и мешала ей выплескиваться наружу.
 На обратный путь Порнов потратил все оставшееся до темноты время – и еще не хватило; от лавовой речки идти пришлось с факелом.
 – Не дай бог запнусь, или нога соскользнет, – наговаривал Порнов. – День, считай, потеряю; да и орехов на пальме почти не осталось; а надеяться на то, что еще одну повалят, как-то неприлично; тогда получится, что меня совсем за дурака держат.
 Оставленный на четыре часа без присмотра костер покрылся белой золой; позабытый-позаброшенный компьютер мерно мигал белой черточкой курсора на погашенном черном экране.
 – Ну, что, придумал дрожжам замену? – громко спросил Порнов, осторожно опуская шлем с взболтанной мутной жижей в подходящую ямку; лишь убедившись, что драгоценный сосуд не опрокинется, он опустился на песок рядом.
 Вмиг стало светло; это голубым светом вспыхнул экран монитора; причудливо соединенные многогранники засияли на нем.
 – Восемнадцать различных комбинаций препаратов, – объявил компьютер. – Отсортированы по алкоголю, по затратам реагентов, по скорости брожения…
 – Мне особо торопиться некуда, – глядя в темное хмурое небо, сказал Порнов, – до утра я совершенно свободен.
 – Объем и состав закиси, – потребовал компьютер.
 – Литров десять; а материал… сейчас, – Порнов полежал еще, затем, не вставая, подтянулся на животе к своему жбану.
 Сверху в шлеме все еще плавала темная лиственная масса; не мудрствуя лукаво, наш герой просто запустил руку в мякоть листьев и попытался зачерпнуть пригоршню сусла.
 В тот самый момент, когда рука, проткнув толстый слой листьев, погрузилась в жижу, Порнов почувствовал мягкое, но уверенное рукопожатие. Надо отдать должное его выдержке и самообладанию; он не заорал, не вскочил, не опрокинул шлем, не залил жижей стоящие рядом электронные приборы.
 Напротив, очень спокойно и весомо объявил:
 – Все; ты меня доконал!
 Порнов медленно и осторожно вытянул руку из сосуда. На руке, крепко вцепившись обеими клешнями в перчатку, висел краб; листья облепили его с ног до головы толстым комом.
 – Так вот из-за кого сусла тогда прибыло, – понял Порнов, повертывая ком над шлемом; жидкость бежала вниз ручьями.
 – Пусть только вода стечет; я тогда с тобой разберусь!
 Краб не стал дожидаться часа «че»; разомкнул клешни и полетел на песок.
 – Стой! – не своим голосом заорал Порнов, вскочил и, зацепив ногой шлем, завалил его на бок; длинный язык жижи выскочил из сферы и прицельно залил компьютер вместе с химлабораторией.
 – Материал введен, – невозмутимо произнес кибернетический голос.
 – Стой, паразит!
 «Паразит», не будь дурак, Порнова не послушал и, проворно перебирая ножками, устремился прочь от воды, в траву и заросли; Порнов кинулся за ним, догнал, и, не обращая внимания на предупреждающие щелчки клешней, ловко подхватил под брюхо.
 – Я тебе говорил, чтоб не появлялся? Говорил?! – бормотал Порнов, свободной рукой извлекая из кармана острую железку. – Говорил, что не люблю, когда за идиота держат? Ну, так не обижайся!
 И в три взмаха нацарапал на влажном панцире большую латинскую букву «эн»; хотя со стороны она больше смахивала на залихватский знак Зорро.
 Забросил краба в кусты, вернулся к компьютеру и принялся ахать над расплескавшимся пострадавшим сосудом; после всех пертурбаций в сфере осталось чуть больше половины; теперь это была сплошная кашеобразная суспензия.
 Добил Порнова компьютер, объявивший результаты анализа:
 – Закись обеспечивает полезный выход этилового спирта в количестве двух граммов при наиболее быстрой схеме брожения.
 – Ребята, вы меня без ножа режете, – Порнов схватился за голову. – Два грамма – это очень мало; мне литр спирта нужен, не меньше.
 Компьютер задумался надолго.
 – Примерно сто литров закиси и недельный синтез, – выдал он наконец, – плюс ректификационная колонна.
 – Ага, сейчас! – забыв про усталость, Порнов принялся выписывать круги вокруг компьютера. – Нет у меня ни недели, ни ректификационной колонны; даже самогонного аппарата нет…
 Слушай, ты не ошибся? Эта жижа, она же, как сироп, сладкая; сахара в ней уйма, и закисает он, будь здоров; почему так мало спирта?
 – Связующий компонент, – пояснил компьютер и вновь вывел на экран свои многогранники. – Блокировка сцепления молекул здесь и здесь, полная остановка ферментации через семь итераций.
 – Да закисает он – будь здоров, – недоуменно воскликнул Порнов. – Аж пенится; я своими глазами видел.
 – Без присадок процесс брожения невозможен, – стоял на своем компьютер.
 – Залило тебя, вот ты и спятил, – рукой сгоняя влагу с пульта, проворчал Порнов. – Я кокос на ночь оставил, на утро уже такая кислятина была. Слушай, братец, ты, похоже, линять начал; с тебя краска слезает, или мне это кажется?
 – Корпус ЭВМ не имеет лакового или эмалевого покрытия, – сообщил компьютер и посоветовал:
 – Примите последовательно капсулы: е-пять, е-шесть, е-семь…
 – Иди ты, – беззлобно заметил Порнов, разглядывая свои перчатки; держа их перед собой, устремился к потухшему костру и принялся раздувать угли; затаившиеся под пеплом языки пламени вырвались наружу и осветили поляну неровным светом.
 – Говорю же, зелень какая-то, – крутя руки перед огнем, сказал Порнов. – Этот твой связующий компонент; он, случаем, не ядовит?
 – Нет! Я бы предупредил.
 Порнов высунул язык и лизнул кончик пальца; физиономия его скривилась, как будто он наелся хины; чертыхаясь, он принялся отплевываться, затем сбегал на речку и долго полоскал рот водой.
 – В который раз нарываюсь, – сообщил он компьютеру, возвращаясь.
 – Горечь страшная; чертовы листья!
 Он незамедлительно выгреб из шлема всю оставшуюся зелень; подумал и осторожно снял верхний слой мякоти; зачерпнув лопаткой, попробовал остальное.
 Плотная масса внизу еще не успела пропитаться горьким хинным вкусом; с замиранием сердца Порнов опустил новую пробу в анализатор.
 – Десять литров закиси и семичасовой синтез, – был ответ компьютера.
 – Что и требовалось доказать, – довольно сказал Порнов. – Давай диктуй быстрей, чего и сколько в жбан сыпать; а то я сильно спать хочу.
 Под чутким компьютерным руководством он набросал в кокосовую кашицу разноцветных химикатов; затем, по совету кибера, разбавил получившуюся смесь водой и с чистой совестью повалился спать.
 Разбудило его электронное тирлиликанье таймера.
 – Процесс брожения завершен, – изрек компьютер и со щелчком открыл гнездо на пульте. – Советую произвести пробу.
 – Дельная мысль, – сказал Порнов. – Утром не выпил – день пропал.
 Он забрался в речку и стал плескать воду себе в лицо. Даже с кучей стимуляторов в крови ночевка в натопленной бане далась организму нелегко. К тому же набравшему воды в рот Порнову вдруг припомнился кусочек нынешнего сна; эротикой здесь уже и не пахло; скорее, отдавало дешевым фильмом ужасов; впечатление было такое, что в одних и тех же интерьерах снимается кино совершенно разных жанров.
 На смену теплому разноцветью фонарей пришел беспощадный яркий свет бестеневых хирургических ламп; на смену воде – соленый физиологический раствор; распластанное перед ним женское тело вдруг лишилось скальпа; блестящие дисковые пилы описали вокруг черепа полный оборот; стальные штанги манипуляторов сняли и унесли прочь небольшую костяную сферу, обнажив мозг; вынырнувшие из воды лианы кабелей и шлангов жадными пиявками впились в податливую плоть…
 Здесь сон обрывался; сколько Порнов не пытался, так ничего и не вспомнил больше; лишь голова загудела, как с большого бодуна.
 – Говоришь, бражка поспела? – осведомился он, направляясь к шлему и на ходу вытрясая воду из ушей. – Сейчас мы ее проверим; сейчас мы ее сравним…
 Над шлемом, выпирая из горловины, стояла круглая серая шапка пены; смахнув ее, Порнов зачерпнул глиняной чашкой мутной субстанции, вылил малую часть в гнездо и выжидательно воззрился на экран:
 – Ну?!
 – Содержимое спирта близко к расчетному… – начал было компьютер. – При выделении высших фракций…
 Порнов тем временем жадно шарил глазами по экрану: искал какой-нибудь намек на ядовитость полученного питья. Не нашел, очень обрадовался, но вслух ничего не сказал; предусмотрительно повернулся спиной к компьютеру и, манерно отставив мизинец в сторону, принялся глоток за глотком опустошать содержимое мензурки.
 – Рассмотрим гипотетическую возможность ректификации средних и низших фракций… – мерно бубнил за спиной компьютер.
 Порнов вытряс в рот последние капли и блаженно икнул.
 – Поспела! – только и смог произнести он.
 – Не понял? – мгновенно прервав монолог, чутко откликнулся компьютер.
 – Пошла вторая часть эксперимента, – икая, пояснил Порнов. – Сейчас принесу чашки и горшки; пора наши «Два Пальца» гнать, настоящие; чем, кстати, не название? Риал Ту Фингерс; звучит!
 Он украдкой зачерпнул из шлема еще один стаканчик, «на посошок».
 – Изумительная брага получилась, – констатировал Порнов. – Как крепкий сладкий квас, никакой этой дрожжевой вони… А забирает круто, почище пива и вина; видать, и впрямь в ней спирта дофига.
 С трудом удержавшись, чтобы не принять еще стакан-другой, он двинулся за посудой.
 Шел и с интересом наблюдал за собственным состоянием. Обычно, выпив браги, Порнов имел совершенно трезвую голову и совершенно «чужие» ноги; на какое-то время тело его переставало слушаться вовсе. «Как я ногами-то двигаю?» – паниковал в такие минуты Порнов. – «Вдруг по делу надо будет выйти; а я даже встать не смогу!»
 И сейчас он ожидал чего-то подобного; но, то ли из-за кокосов, то ли из-за растворенных в сусле химикатов, все происходящее с ним было абсолютно новым, необычным.
 – В теле какая-то странная гибкость образовалась, – заметил он.
 Уже на подходе к лавовой реке его вдруг пробрал ледяной озноб; Порнов даже глянул на запястье: не включился ли случайно кондиционер. Нет, все системы были надежно обесточены, скафандр исправно работал в режиме накопления энергии; то есть, можно сказать, и не работал вовсе.
 В следующий миг в глазах Порнова задвоилось; чтобы не упасть, он предпочел остановиться. Перед глазами его закружилась чехарда из белого песка, зеленых листьев, бурой кожуры кокосовых орехов; затем над ним во всю ширь распахнулась серая дымная плоскость бескрайнего неба.
 Порнов решил, что он потерял сознание, упал и лежит; но тут оказалось, что небо все сплошь рифленое гребнями волн.
 – Нафига на небе волны, – удивился Порнов, открыл-закрыл глаза и обнаружил себя крепко стоящим на ногах. Вокруг простиралось унылое пепелище, песка рядом и в помине не было, калейдоскоп картинок «в мире природы» исчез.
 – Да-а-а, крепкая бражка получилась, – проворчал Порнов. – Ведет с нее почище, чем с водки.
 Других сюрпризов брага не преподнесла; Порнов беспрепятственно преодолел остаток пути. Пока шел, все размышлял о том, что же такое ему привиделось. Но, добравшись до вулкана, был вынужден отвлечься на решение более актуальной проблемы.
 Жар от каменной печки обжигал лицо и опалял брови; подобраться к обожженной посуде без шлема нечего было и думать; хорошо, у запасливого Порнова в кармане нашлось несколько строп от парашюта; связав их друг с другом и выломав в лесу длинный прут, он получил некое подобие рыбацкого спиннинга; привязав вместо крючка изогнутую железную пластинку, он с десятой попытки накинул ее на ручку горшка. Наловчившись, Порнов быстро расправился и с остальной посудой. С тарелками, впрочем, он потерпел фиаско.
 – Где это видано, тарелки с ручками делать, – проворчал он; дождавшись, пока посуда остынет, развесил ее на той же жерди. – Ничего, не баре; из горшка похлебаем.
 Боясь поколотить посуду, назад он шел крайне осторожно; горшки прыгали на палке, как очумелые; у некоторых от ударов поотлетали ручки; но все же большую часть Порнов доставил к костру целой и невредимой.
 Установил по две рогатины с двух сторон костра, одну пару пониже, другую повыше. Перелил в самый крупный горшок брагу и повесил его на нижнюю перекладину; прямо над этим горшком повесил другой, раза в два поменьше, до краев наполненный водой из ручья.
 Подставил под верхний горшок плошку и, еще раз придирчиво осмотрев все сооружение, отправился в лес за валежником.
 Развел сильный огонь в костре; чтобы довести до кипения объемный жбан, пришлось еще несколько раз сходить за дровами; наконец, брага забулькала, забурлила; на окутанном паром верхнем котелке выступили крупные капли; стекая вниз, они тонкой струйкой пролились в подставленную чашку.
 Нацедив первые пятьдесят граммов, Порнов не удержался, заменил посудину и отправился к компьютеру – «сделать анализ»; однако в гнездо на пульте, как и в первый раз, вылил лишь мизерную часть.
 – Содержание спирта – семьдесят процентов, – на сей раз компьютер был краток.
 – Твое здоровье, боярин, – объявил Порнов и лихо опрокинул стопку в рот.
 – Внимание! Обнаружено неизвестное земной науке органическое соединение, – пронзительный вой сирены прозвучал запоздало.
 Адская смесь жидким свинцом заполнила горло; уж на что Порнов был тренированным в плане выпивки человеком, и то не выдержал, закашлялся; не видя ничего из-за выступивших слез, шаря в воздухе руками, ища, чем бы залить горящий в глотке бензин, Порнов сложился пополам и скобкой упал на песок; сильная судорога вновь сотрясла его тело; на сей раз он и в самом деле потерял сознание.

 Глава 11. Все страньше и страньше

 Первое, что увидел Порнов в своем новом агрегатном состоянии, было покрытое саранчой кукурузное поле; у поля был грязный песчаный берег, полого уходящий к морю; вместо кукурузы на поле росли пальмы; вся видимая перспектива: прибрежная полоса, деревья, кустарники – все было облеплено миллионами крабьих панцирей; в воздухе стоял плотный сухой шум; это щелкало, смыкаясь и размыкаясь, великое множество костяных клешней.
 Миллионы глаз смотрели на мир; сверху-снизу, сбоку-сзади; и все эти глаза были его, Порнова.
 – Интересно, а мои-то собственные куда подевались? – заволновался он. – Что со мной?..
 – Все в порядке, – тут же успокоил он себя. – Ты цел – невредим; вот, взгляни.
 Из мириад зеркальных чешуек – маленьких экранчиков – главным стал один; дым костра был на нем, рваная скатерть на берегу и распластанная человеческая фигурка рядом с ней.
 – Неужели это я? – спросил он; в ответ фигура на песке перекатилась на спину и вытянулась в струнку.
 – Прикажи ей сесть, – посоветовал Порнов 1.
 – Почему бы и нет? – согласился Порнов 2. – А ну-ка, друг, давай сядем… Ох-хо-хонюшки, тошнит-то как, спасу нет.
 Опираясь на руки, фигура села.
 – Согнуть ногу, – приказал Порнов 1.
 – Опять же дельный совет, – сказал Порнов 2, подтягивая ноги к животу. – Одно из двух: или вырвет, или, наоборот, отпустит.
 Вроде как отпустило; да и мир вокруг стал проясняться; по крайней мере, видеть себя со стороны Порнов перестал; окончательно проморгался и обнаружил, что разглядывает собственное уменьшенное отражение в лаково-черном экране компьютера.
 – Пить меньше надо, надо меньше пить, – пробормотал он, встал на четвереньки и осторожно, стараясь не расплескать, понес свое тело к пульту; тот раскачивался влево-вправо, как маятник; иногда улетал вверх так высоко, что Порнов, подломив руку, заваливался набок.
 Все же упрямства нашему герою было не занимать; преодолев последний дюйм, он, выкинув руку вперед, рухнул носом в песок; сунул указательный палец в знакомое гнездо на панели анализатора.
 – Ну-ка, глянь, чего это со мной такое? – давя тошноту, пробулькал он. – Как будто «кислоты» наглотался; чушь мерещится…
 – Индольных галлюциногенов в чистом виде в организме не обнаружено, – заметил компьютер. – В вашей крови присутствует неизвестное земной науке органическое соединение, свободно минующее гемоэнцефалический барьер; возможный аналог – диметилтриптамин; замечено изменение структуры ДНК; вынужден буду отметить это в вашем personal file; в личном деле.
 – Черт, – выругался Порнов, – говорила мне мама: не тащи в рот всякую гадость; нарвался-таки… Теперь-то что мне делать?
 – Предлагаю форсированную биоблокаду: шесть капсул единовременно.
 – Ты что, спятил?! – воскликнул Порнов. – У меня же от такой дозы все волосы повыпадают.
 – Вот схемы возможных генных мутаций, – компьютер вывел на экран изображение порновского организма и принялся разрисовывать его разноцветными линиями.
 – Вариант А: верхняя часть туловища не видоизменяется; существующая пара ног укорачивается вдвое.
 – Я же все время падать буду, – выковыривая из аптечки бело-зеленые капсулки на ладонь, заметил Порнов.
 – У вас отрастет вторая пара ног, – успокоил его компьютер. – Будут продублированы некоторые внутренние и внешние органы; в том числе половые.
 – Восьминогий многочлен; всю жизнь мечтал, – сказал Порнов, катая капсулки на ладони. – Другие варианты, я так понимаю, еще веселее?
 Компьютер высветил на экране восемь различных картинок; Порнов с живым интересом переводил взгляд с одной на другую.
 – Мне вот эта нравится, – он ткнул пальцем в один из рисунков; на нем был изображен приземистый коренастый мужчина, крепко стоящий на мускулистых, более похожих на дорожные столбики, коротких ногах; сложен был мужчина пропорционально; единственным его отличием от человека были две огромные клешни вместо рук; то есть, предплечья еще были человеческие, а вот уже дальше торчали вперед массивные метровые костяные дуги.
 – В какой-то старой игре я такое чудо видел, – сказал Порнов. – Только у него вместо клешней, кажется, базуки были… В детстве меня часто тырили; помню, я все время о таких лапах мечтал.
 – Выбор за вами, – меланхолично заметил компьютер.
 – У меня тут только четыре капсулки, – сказал Порнов. Он еще хотел добавить, что остальные спеклись в корку; поднял разноцветную пластинку, чтобы получше разглядеть, но вместо нее – на сей раз уже без всяких судорог и головокружений – в руке у него оказался как бы маленький цветной дисплей; Порнов с любопытством заглянул в него и обнаружил там финальную сцену из сна; ту самую, что он столь тщетно пытался вспомнить; но радости увиденное принесло ему мало.
 … Резиновые зажимы ослабли и нагое женское тело шевельнулось в воде; черными змеями вытекающие из вскрытого черепа шланги нисколько не стесняли его движений; в течение следующей секунды женщина подняла голову из воды и коротко, через плечо, взглянула на Порнова; и Порнов, наконец, смог увидеть ее лицо; и, конечно, это было лицо Мич; искаженное смертной мукой печальное лицо Мич…
 Возвращение из кошмара было сродни пробуждению от ужасного сна; на лбу Порнова аж испарина выступила; глубоко дыша, он глянул на пластинку в руке, на пилюли – и спрятал их обратно в коробочку; что ему конкретно привиделось, он сразу забыл; но ощущение было страшное и связанное напрямую с пилюлями.
 – …рекомендую не уменьшать дозу, – закончил фразу компьютер; начало ее, по всей видимости, Порнов пропустил; однако, переспрашивать не стал, лишь сипло уточнил:
 – Я так думаю, за день-другой у меня и без блокады рога не вырастут…
 – Нет, – подтвердил компьютер, – необратимые изменения начнутся примерно через неделю…
 – Я тогда пилюли пока приберу; вдруг еще мерзавчик-другой нашей настойки принять захочется. Уж больно чудной эффект; как будто тыща глаз открывается.
 Компьютер вновь тревожно запищал и принялся вкручивать Порнову про какие-то хитрые психотропные особенности настойки; тот слушал его в пол-уха – знал, что в случае серьезной опасности компьютер вел бы себя совсем по-другому.
 В мисочке под булькающим чаном плескалось уже больше полулитра прозрачного кокосового первача; глядя на его притягательный блеск, Порнов с великим трудом пересилил себя. «Совсем алкоголиком становлюсь, – подумал он, не отводя глаз от дармовой выпивки. – Ну, выпью; а как потом пьяный кафтан свой латать буду; и так вон уже двоится-троится».
 Аргумент возымел действие; тяга к алкоголю чуть поугасла.
 – Могу же, если захочу, – возрадовался крепости своей воли Порнов; не мешкая, аккуратно разложил скафандр на песке животом кверху; ветоши у него не было; пришлось воспользоваться нескончаемыми стропами, связав из них пухлый пучок.
 – Увидели бы меня ребята за этим делом, убили бы, – проговорил он, поливая выемки и ссадины на скафандре журчащим ручейком самогона и промокая их мягким тампоном.
 Вскоре в глубине черных дыр на левой стороне груди заблестела серебряная паутина – электронное сердце скафандра; лезть ветошью туда Порнов побоялся и лишь щедро плеснул алкоголя, надеясь, что тот сам выполнит всю восстановительно-оздоровительную работу.
 Жара и алкогольные испарения вновь стали дурманить его мозг; но на сей раз он четко знал, что не должен расслабляться. И не расслабился: оставил скафандр подсыхать, а сам сбегал на речку; сполоснулся и прополоскал горло.
 Вода показалась ему странной на вкус; теплой уж чересчур; он зачерпнул пригоршню и направился к своей мини-лаборатории.
 Истосковавшийся по работе компьютер встретил его новой порцией ужасов о коварной настойке; но Порнов довольно невежливо его перебил:
 – Ты лучше мне расскажи, что об этом думаешь…
 – Повышенное содержание серы, – промямлил компьютер, неохотно отвлекаясь от магистральной темы, – вулканическая деятельность и тэдэ… Что же касается психоделических аспектов выделенного соединения…
 – Что значит «и тэдэ»? – вновь перебил его Порнов. – Ты давай, полностью докладывай; а то получится, как с выпивкой; сначала полчаса думаешь, а уж потом, после драки, еще сутки руками машешь…
 Компьютер углубился в какие-то свои расчеты; Порнов тем временем вновь возжелал «дерябнуть рюмочку», но вместо этого убедился, что скафандр еще не просох от обильно пролитого на него спирта, вздохнул и вернулся обратно; по дороге случайно раздавил пакетик с остатками масла.
 – Что за день, – пожаловался он компьютеру. – Вот, как тарелку разбил, так все кувырком покатилось; водка эта левая… теперь еще вот и вода испортилась… саранча эта крабья… крабья саранча…
 Он задумался на мгновение, попытался поймать ускользающую мысль, но не смог.
 – О чем это я? Ах, да; живем, как на вулкане…
 Вот здесь у него дела пошли лучше; да и промелькнувшая догадка не отличалась особой верткостью; уже через пару секунд Порнов распластался на земле, прижав к ней правое ухо.
 – Она всегда так тряслась, или это только сегодня? – почему-то шепотом спросил он у компьютера. – Ну-ка, быстро прогноз погоды…
 Компьютер беспрекословно располовинил экран еще для одной задачи и вывел в образовавшееся окошко результаты замера; зажег транспарант «аппроксимация результатов» и принялся им моргать; выбросил на экран короткую строчку; дождался, когда у Порнова волосы встанут дыбом, и уж тогда изо всех сил взревел той самой сиреной «смертельной опасности».
 – Землетрясение – десять баллов; эпицентр – мы и есть эпицентр… Оставшееся время – двадцать минут…
 Какое-то время Порнов заполошенно метался по берегу; спотыкаясь о расставленные кастрюли и каждый раз аккуратно переставляя их на новое место. Только разбив, наконец, очередную, успокоился; опустился на песок и, перебирая обломки, обращаясь к небу, возопил:
 – Ну, нельзя же так! Только человек жить начал; хозяйством, можно сказать, обзавелся; и опять за рыбу деньги, опять все по-новому; да сколько же это продолжаться может; что я, двужильный, что ли!
 Все, не могу, не хочу, не буду! Хватит, наработался, пора отдохнуть!
 Он подтянул к себе техническую мисочку; несмотря на щедрый полив скафандра, на дне ее оставался еще добрый стакан алкоголя.
 – Тем более, у нас и повод появился, – держа глиняный сосуд в одной руке, Порнов другой тыкал кнопки на пустом запястье скафандра; на экранчике одна за другой выскакивали надписи «исправен», «исправен», «исправен»; оживший кибернетический мозг скафандра быстро восстанавливал исправность электроцепей. – Сейчас тест прогоним и можно будет Мич вызывать; через скафандр прямо на большой экран…
 – Все-таки я клевый электроник, – с дрожью в голосе произнес Порнов. Компьютер вновь предупреждающе запищал и вывалил на экран целый список поджидающих Порнова неприятностей; уставившись на экран компьютера отрешенным взором, Порнов проигнорировал его хлопоты полностью и, механически поднеся ко рту чашку, опрокинул ее в рот.
 В то же мгновение на метровый экран компьютера вместо занудной зеленой цифири вылетела яркая цветная картинка; можно сказать, картина, если учитывать размеры экрана.
 Следя за Порновым изучающим взором, на экране полулежала молодая женщина; бедра и спина ее, лишь слегка прикрытые черным кимоно, опирались на низенькую тахту; длинные обнаженные ноги прочеркивали экран по диагонали и скрещивались в лодыжках; на кончиках вытянутых в струнку маленьких ступней висели крохотные хрустальные туфельки.
 – Сам себя не похвалишь – никто не похвалит, – осторожно произнося слова, заметила девушка. – Так, кажется, у вас на Земле говорят?

 Глава 12. Катастрофа

 Все содержимое порновского рта фонтаном вылетело прочь; так и не успев проглотить ни капли, он зашелся в сильном приступе кашля.
 – Ну, ты даешь! – только и смог прошипеть он. – Теперь меньше, чем за полцарства, мы с тобой не сторгуемся…
 – Мы с тобой об этом договаривались? – неизвестно чему обрадовалась девушка.
 – Договаривались? – пришла пора Порнову удивляться. – О чем?
 – О дележе королевства…
 – Слушай, Мич! Кончай эти свои царские штучки, – продолжал заводиться Порнов. – Я так понимаю, тебе там совсем неплохо в этом креслице; может, настала пора и мне в него перебраться?
 – Да-да; я как раз об этом подумала, – начала было принцесса.
 Но тут Порнова прорвало окончательно; накипевшее за трое суток разом хлынуло через створ его рта; шлюз был явно узковат для того словесного потока, что вывалил на опешившую девушку кадровый стрелок-радист, офицер-сверхсрочник; хотя весь смысл его речи можно было выразить в нескольких словах: «Ты, блин, там; а я – тут! Я, блин, тут; а ты – там!»
 – Настоящий дикарь; прямо зверь, – восхитилась девушка, когда он закончил. – Монстр, а не человек!
 Порнов удивился; после своей тирады он ждал от Мич или слезных оправданий, или, что более вероятно, гневной отповеди.
 – Я не понял, ты мне поможешь, или как? – на всякий случай уточнил он уже более спокойно. – Чтоб ты знала, у меня тут извержение наклевывается…
 – Чтоб ты знал, у тебя наклевывается не только извержение; ты на небо когда последний раз смотрел?
 – Утром, а что?
 – Не поленись, подними голову; там, за вулканом, чуть правее…
 Порнов задрал голову в указанном направлении и долго вглядывался в горизонт; наконец, в клубах дыма он различил узкую спицу голубого луча, уходящую в небо.
 – Посадочный луч; Лео высадила десант час назад.
 – Как она меня выследила? – Порнов в последнее время только и делал, что удивлялся. – Ведь, вроде, все сделал, как ты говорила!
 – Это я ее навела, – беспечно заметила девушка и пригубила рюмочку; после чего принялась соломинкой гонять вишенку.
 – Полцарства и еще коня впридачу… Зачем?!
 – Это ваш фольклор? – сообразила принцесса.
 – Ну, а чей же; естественно, наш…
 – Пусть думает, что мы с тобой в вулкане погибли; а то летает тут, воду мутит… Удовлетворен ответом?
 – Не понял?!
 – Да ну тебя; потом объясню, – отмахнулась девушка. – Скафандр у тебя исправный?
 – Почти; еще полчасика подсохнет…
 – Нет у нас с тобой полчасика… Вот что; разбросай костер; должен получиться круг диаметром больше твоего роста. Надевай скафандр и ложись в середину круга…
 – Ломать – не делать, – проворчал Порнов, но указание исполнил.
 В струях горячего дыма, поднимающихся над пепелищем, скафандр сох буквально на глазах; через пару минут Порнову удалось протестировать все мало-мальски важные блоки компьютера. Еще через минуту компьютер сам, без его помощи, произвел селф-тест, тест внутреннего контроля.
 – Скафандр исправен, – доложил Порнов. – Что дальше?
 – Гадов видишь? – вопросом на вопрос ответила Мич.
 – Гадов?
 – Ти эр триста пять… – непонятно сказала Мич. – Крабов…
 Крабов – видишь?
 Порнов повел головой и неожиданно обнаружил в метре от себя крупный овальный панцирь; был он темно-красного цвета; от панциря поднимался сизый дымок.
 – Тут какой-то самурай поджарился! – удивился он.
 – Вставай осторожно, – предупредила Мич.
 Порнов поднялся, откинул забрало и присвистнул от изумления; вокруг него по всему диаметру дымного кольца тут и там были разбросаны красно-коричневые тушки крупных крабов; лопнувшие от жары панцири, изувеченные огнем члены явно свидетельствовали, что все они погибли похожей смертью.
 Но что еще больше удивило Порнова, так это дюжина крабов, деловито путешествующих вокруг черного обугленного круга; заметив, что Порнов встал, они разом прекратили движение и все, как один, развернулись к нему головами.
 – Поднимите мне веки, – сказал Порнов.
 – Проблемы со зрением? – осведомилась Мич.
 – Вий; забыла? Смотрят на меня, понимаешь; чем-то я им не нравлюсь.
 – Забыла, – легко согласилась Мич. – Пусть смотрят; пока земля горячая, они тебя не тронут.
 – А после?
 – А после не будет; мы должны все уничтожить до прихода сестрицы.
 – Что уничтожить? – не понял Порнов.
 – Все, – сказала Мич терпеливо, – весь сектор.
 – Сектор?!
 – Как это: опять двадцать пять… – не стала вдаваться в подробности Мич. – Теперь скафандр исправен?
 – Так точно.
 – И ранцевый двигатель исправен?
 – А вот это сейчас узнаем, – невозмутимо сказал Порнов.
 Мич раздосадовано чертыхнулась.
 – Ранцевый двигатель исправен? – спросил Порнов.
 – Есть готовность, – ответил знакомый голос кибера. – Запас энергии – сорок секунд.
 – Хватит и тридцати, – заметила Мич; на экране высветилась схематичная карта острова; Порнов без труда узнал знакомые изгибы прибрежной зоны. – Сейчас взлетаешь и приземляешься вот сюда. – В ста метрах от берега на морской глади появился белый крестик.
 – Это куда, в воду, что ли? – удивился Порнов. – В воду я не могу, у меня все провода наружу; замкнет же к чертовой матери!
 – Так придумай что-нибудь! – Мич нервничала все сильней. – Кто тут «клевый электроник»?
 – Не подкалывай, не надо; мне на это наплевать, – проворчал Порнов про себя. Озирался он недолго, схватил чан с брагой и, прицельно расплескивая кипящую бурду на бросившихся ему навстречу крабов, двинулся к расстеленному чуть поодаль лоскуту парашюта. Сдернул его с земли, не обращая внимания на полетевшие во все стороны драгоценные обломки; скомкал в кучу и кинул на раскаленные угли.
 Пиная ошпаренных, туго соображающих крабов, сбегал в лесок за хворостом и раскочегарил сильное пламя. Вскоре пластиковый ком запузырился и потек. Зачерпывая дымящуюся желтую массу железкой, Порнов принялся спешно конопатить дыры и вмятины на груди скафандра.
 Робот внутри пищал и ругался, не успевая переключать электрические цепи; да и сам Порнов был далеко не в восторге от своей суеты.
 – Такой праздник загубили, – ворчал он, набирая полный шпатель желеобразной желтой жижи. – Нет, чтобы спокойно, неторопливо сесть, обложиться схемами; и шаг за шагом, проводок за проводком…
 – При чем здесь я? – удивилась девушка. – Ну, не было бы землетрясения, что бы ты тогда с этими гадами делал?
 Схематическая карта на экране расцветилась хоть и блеклыми, но живыми красками; качество передачи было отвратительным; однако, Порнову и такого хватило, чтобы понять: полчище крабов, их несметные орды, снялись с места и, подминая под себя практически все живое, неуклонно приближались к его стоянке.
 – Чем-то ты их здорово разозлил, – констатировала Мич.
 – При чем здесь я? – Порнов передразнил интонацию Мич. – Подумаешь, заварил одного-двух кипятком; а в костер они сами полезли…
 Ты мне лучше расскажи, где ты пряталась все время; и откуда идет это спутниковое вещание?!
 – После, все после, – отрезала Мич. – У тебя пять минут осталось, не больше; я не могу допустить, чтобы глайдер моей сестры вулканическим выбросом накрыло.
 Последнюю фразу Порнов не понял; но, опять же, не до того было; под ногами уже ощутимо тряслось; где-то совсем неподалеку с четко различимым хрустом обрушилось дерево.
 – Гады в полукилометре от тебя, – поторапливала Порнова Мич; тот только раздраженно шипел в ответ, выискивая очередную каверну в труднодоступном месте скафандра.
 – Две минуты до срока! – предупредила его Мич. – Немедленно взлетай!!!
 – А как же барахло? – обеспокоился Порнов. – Ладно, горшки; но компьютер вот, станция эта насосная… я в них столько сил вбахал…
 – На твое усмотрение, – сказала Мич. – Хоть все с собой бери; главное, чтобы смог долететь до указанной точки. Кстати, прими координаты.
 Кибер в скафандре доложил об успешном приеме и спросил дальнейших указаний; Порнов приподнял легкий, но объемистый чемодан компьютера; попытался оторвать потянувшуюся за ним гирлянду из анализатора, насоса и динамо-машины – тщетно; Порнов раздосадованно покачал головой; летать со всем этим в обнимку на едва живом скафандре было чистым безумием.
 – Придется тебе здесь остаться, – сказал он Мич на экране, бережно опуская чемодан на песок.
 – Скачивай из него всю информацию, до которой дотянешься, – приказал он киберу в скафандре. – Главное, рецепт настойки не забудь; где она, кстати?
 – Гады в двухстах метрах, – нервно сообщила Мич. – Их слишком много; против такой толпы и биол не выстоит, не то что простолюдин; и костер твой не поможет… Порнов, взлетай!
 – Вот сейчас я все здесь брошу, – ворчал Порнов, вытаскивая из кармана стопку пластиковых пакетов; выбрал самый маленький и бережно слил в него кокосового «первача» из обеих посудин; получилось не меньше литра; стянул горловину куском стропы и сунул получившийся бурдюк в другой мешок, размером побольше.
 – Порнов, взлетай, кому говорю, – не на шутку рассердилась Мич. – Сумасбродный дикарь; я приказываю – взлетай!
 – Ты ж меня вроде как в гости приглашаешь, – возражал Порнов, – А какой же боец к своей подруге без выпивки-закуски придет.
 – Своенравный смерд! – совсем распсиховалась девушка; она перекинула ногу на ногу; хрустальная туфелька полетела на пол и с прозрачным звоном разбитого бокала разлетелась на куски. – Если ты сейчас же не уберешься оттуда, нам всем придется плохо; и мне, в том числе.
 Порнов замер, затем исподлобья глянул на экран.
 – Чего уставился! – бушевала принцесса. – Гады в ста метрах!
 Порнов отвел взгляд и посмотрел под ноги.
 – По-моему, так они уже здесь, – сообщил он.
 Опушка леса, насколько Порнов мог разглядеть, вся была покрыта дивным шевелящимся ковром; живые серые волны вскипали то тут, то там; хруст костяных сочленений временами заглушал тихий, но явный рев подземного огня; но, что более всего обеспокоило Порнова, так это стремительное нарастание знакомой мигрени; в голову через жгучие дырки в висках закачивали горячую и едкую кислоту.
 – Похоже, и впрямь пора смываться, – заметил Порнов; сунул тройку самых аппетитных поджаренных крабов в мешок и приноровился захлестнуть горловину.
 – Все! – страшным загробным голосом произнесла принцесса.
 – Уже лечу, – хотел было сказать Порнов, но не успел.
 Прямо из-под ног его выхлестнула толстая белая струя кипящей воды; как котенка, отбросила Порнова на добрый десяток метров и, воя перегретым паром, принялась расшвыривать вокруг струи песка и гальки; через несколько секунд гейзер прорыл воронку метра в два глубиной и вновь вплотную подобрался к Порнову.
 Тот не стал испытывать судьбу; поднял выпавший при падении мешок и принялся запихивать в него высыпавшихся крабов; капли дождя барабанили по стеклу шлема и затрудняли обзор; двух многоногих он нашел сразу, а третий куда-то запропастился; Порнов хотел уж плюнуть на него и лететь так; но в последнюю секунду пропажа объявилась почти под самым его носом; самым краем сознания Порнов отметил некую необычность произошедшего; но – спешка, но – суматоха! раздумывать над всем этим он не стал; схватил краба и, не разглядывая, сунул в мешок; струи кипятка стекали по рукам; в результате вместе с крабами в мешке оказалась еще и изрядная доля воды. К худшему это или к лучшему, – Порнову раздумывать было некогда. Даже через мутное запотевшее стекло он явственно различил слева, сбоку от себя, четкое целенаправленное движение крупного, смертельно опасного тела; так пешеход, переходя улицу, внезапно замечает в метре от себя тупое рыло грузовика; быстрое его движение не оставляет ему никаких шансов; за оставшуюся секунду человек успевает разве что вскрикнуть или выбросить вперед руку.
 – Пошел! – чисто рефлекторно скомандовал Порнов.
 Последовал незамедлительный удар снизу; мешок вновь рванулся прочь, но на сей раз был удержан; тонкие бирюзовые струи ионной тяги прочеркнули воздух от пяток вниз, к земле; там, вывалив наружу дымный красный язык, гигантским фурункулом вскрылся новый вулкан.
 Тихая гавань стремительно теряла жилой вид; подземный огонь то тут, то там находил лазейку наружу; из возникших трещин начинала хлестать жидкая горячая грязь; ее сменяло уже знакомое Порнову кровавое желе магмы; лавовые выбросы залили речку; неслышимое с высоты шипение пара – и картина внизу стала затягиваться сплошной белой пеленой.
 Двигатель работал исправно; Порнов не отказал себе в удовольствии подняться еще на сотню метров и полюбоваться открывшейся перспективой.
 Величественная картина буйства смертоносного хаоса впечатляла; Гефест не сумел на сей раз удержать огонь в печи, и тот принялся пожирать землю; истыканная столбами гейзером, обезображенная струпьями грязных выбросов, кровоточащими коростами огненных разломов, земля горела и корчилась в адовых муках; как завершающий аккорд, из жерла вулкана выплеснулся широкий лавовый язык и покатился вниз, к океану; не было в мире силы, способной остановить этот многотонный огненный каток.
 – Обрыв связи со стороны внешней ЭВМ, – заявил кибер. Порнов лишь тяжело вздохнул:
 – Мавр сделал свое дело, мавр может уходить; каюк компустеру; следуй к цели.
 Порнову очень хотелось подняться еще выше и, хоть на прощанье, осмотреть место своего трехдневного пребывания. Что это: остров или материк; соединен ли он с сушей; только ли вулканами богата эта земля… Ответ на все эти вопросы он мог бы получить буквально за пару минут; но после давешнего выброса гейзера ему больше не хотелось нервировать Мич.
 – По крайней мере, я так думаю, что это из-за меня она переживала, – размышлял он, – хотя вот так сразу трудно это сказать.
 – Исходная точка, – заявил кибер. – Икс в нуле, игрек – плюс тридцать.
 Порнов глянул вниз и попытался поджать ноги; прямо под ногами вздымались метровые буруны; казалось, что пена их гребней вот-вот захлестнет ботинки скафандра.
 – Ну, давай спускаться, – сказал он недоуменно, – чего завис?
 – До поверхности – пять метров, до дна – сто, – терпеливо объяснил кибер. – Указанная точка находится в двадцати пяти метрах под водой.
 – Точно, сплошные Немо кругом, – проворчал Порнов. – Отсканируй, кто нас там ждет.
 – Сканер ничего не дает, пусто.
 – Ничего не понимаю; но не решила же она меня просто так искупать, – сказал Порнов. – Ладно, полезли под воду; дырки я, вроде, все законопатил.
 Извержение подняло со дна целые облака взвеси; вода была мутная; если бы не сканер, Порнов оказался бы слеп, как новорожденный щенок.
 – Настоящему индейцу завсегда везде ништяк, – пытаясь приободриться, сказал он.
 – Вижу цель, – заявил кибер. – Удаление – сто метров…
 – Где?! – воскликнул Порнов и тут же увидел, где; что-то огромное и черное образовалось перед ним.
 – … примерная масса – сто тонн, – сообщил кибер.
 Прямо перед порновским носом распахнулась чудовищная пасть. которой позавидовал не то, что земной кашалот, а и жерло того же вулкана.
 – Кушать подано, – только и успел сказать Порнов, прежде чем его, как мелкую рыбину, вместе с потоком воды втянуло внутрь. – Идите жрать, пожалуйста.




 Часть 3. Встреча министров на яхте



 Глава 1. Главное, мой мальчик, не забудь про подтяжки

 Ожидая, что вот тут-то ему конец и наступит, Порнов мысленно уже попрощался с родными-близкими. Но нет, пронесло; кусать и жевать его не стали; заглотали и оставили в покое; лежал он на чем-то мягком, сродни дивану; диван этот ерзал, вздрагивая под порновской тяжестью, но терпел; так встречает новую рюмку водки желудок, до самого верха нагруженный уже алкоголем.
 Порнов проникся пониманием этого и провоцирующих резких движений старался не делать; высвободил руки, осторожно уложив мешок рядом с собой.
 – Переключись на инфракрасный, – приказал он киберу; задумался о чем-то своем и раздосадовано добавил:
 – И главное, мой мальчик, не забудь про подтяжки!
 Последнюю фразу кибер не понял, о чем тут же и доложил; инфракрасное изображение, впрочем, выдал на шлем мгновенно.
 – Неграмотный ты, – посетовал Порнов, озираясь, – читаешь мало. Детская же сказка; Киплинг, кажется. Про то, как кит проглотил моряка и что из этого вышло…
 Благодаря инфравизору, Порнов уже успел рассмотреть большую часть своего нового жилища – круглой комнаты метров на сто; светло-розовые покатые стены; красный свод, смыкающийся высоко над головой; черная холодная масса воды, покрывающая «пол» метровым слоем.
 – Чем не «овальный кабинет»? – усмехнулся Порнов, – Только у одних он в Белом Доме, а у других – в желудке кита…
 – А при чем здесь подтяжки? – не понял кибер.
 – А какой же моряк без подтяжек? – вопросом на вопрос ответил Порнов. – Ты видел когда-нибудь моряка без подтяжек?
 – Нет; то есть не видел; то есть не видел моряка; то есть…
 – Нишкни! – приказал Порнов, пристально вглядываясь в дальний угол. – Там, по-моему, кто-то есть! Что это вон там за пятна?!
 Тут надо сказать, что стены «овального кабинета» не были гладкими; толстые алые складки покрывали все боковины огромного пузыря; свободно свисая с потолка до пола, эта розовая мякоть на полу сходилась внахлест, образуя выступающие из воды частые диванчики; на одном таком как раз и лежал наш герой.
 Прерванный на полуслове кибер понял приказ буквально и в полной тишине принялся менять светофильтры на шлеме; изображение перед Порновым становилось то синим, то зеленым, то совсем исчезало; были видны лишь отдельные яркие пятна.
 – Стой! – зашипел Порнов, когда в дальнем углу вдруг не осталось ничего, кроме сгустка ярко-золотого сияния. – Что это за пятно такое?
 – Спектр РЭА, – сухо обронил кибер; на экран при этом ни одной строчки не выдал.
 – Ты давай, повежливей разговаривай, – осадил кибера Порнов, – Чего такой сдержанный; на «нишкни», что ли, опять обиделся?
 – Прошу уточнить про подтяжки…
 – А, вон оно что! – усмехнулся Порнов. – Обязательно расскажу, только попозже; так что это там за жар-птица?
 На сей раз кибер был более щедр, обсыпав экран по краям рядами диаграмм.
 – Спектр сигнала характерен для радиоэлектронной аппаратуры, – кибер «забуратинил», для скорости перейдя на фальцет. – Обилие третьих гармоник на частотах гигагерц и выше…
 У Порнова на миг возникло нехорошее предчувствие; он, правда, постарался тут же прогнать его прочь.
 – Уж не киборг ли трансформер нас сожрал, – Порнов, несмотря на необычность своего положения, хихикнул: ему вспомнилась картинка из порнографического журнала; на ней здоровенный кашалот, пристроившись сзади, изо всех сил «любил» маленькую толстенькую подводную лодку; позиция у кашалота была выгодная, морда – страшно довольная.
 Кибер, однако, воспринял его слова за чистую монету и принялся послушно обсчитывать гипотезу.
 – Вряд ли стоит монтировать ЭВМ в желудке, – заключил он.
 – Ах, да, ты ведь шуток не понимаешь, – спохватился Порнов и спустил ноги в воду. – Пойдем, тихонечко посмотрим, что это он там проглотил… может, вещь какую полезную… – он помолчал и уж совсем тихо добавил, – или еще чего…
 Шаг за шагом, по пояс в воде, он крался вперед; наконец, золотое сияние разлилось по всему шлему.
 – Инфра-рэд, – шепнул Порнов. – Дай посмотрю глазами.
 Комната вспыхнула красным, однако, ничего нового для себя Порнов не обнаружил; те же алые стены, те же розовые складки плоти, буграми топорщащиеся у стен и уходящие в черную непрозрачную воду.
 – Там, что ли? – осведомился Порнов, кивнув на воду, – Нырять надо?
 – Нырять не надо, – возразил кибер и перекрестьем прицела указал на особо массивную гору складок. – Там!
 Здешний «диванчик» выпирал из воды больше остальных; вполне возможно, что в куче складок скрывался источник сигналов; но добраться до него было делом крайне сомнительным.
 – Это тебе не язык говяжий, – с сомнением оглядывая широкий, как ковер, и толстый, как матрас, пласт мяса, сказал Порнов. – Я надорвусь, а его не подниму…
 – Если использовать рычаг… – начал кибер.
 – Какой рычаг, видел же, в какой спешке сматывались! – отрезал Порнов. – Хотя палку бы какую мог захватить; у того же Киплинга у моряка целый плотик был…
 – И подтяжки, – выдал памятливый кибер.
 – Ты меня долго еще изводить намерен? – осведомился Порнов. – При чем здесь подтяжки? Подтяжки – это символ житейской сметки; как без подтяжек, колпака и трубки китобоя трудно представить, так и без природной хитрости – моряка и солдата…
 – Ответ формализован, – перебил его кибер. – Уточнений не требуется.
 – Вот и ладушки, – сказал Порнов, – взаимопонимание достигнуто. Теперь давай помозгуем, как нам быть…
 Он присел на диванчик напротив, тот рефлекторно вздрогнул; легкая волна прошла по складке.
 – Два пальца на корень языка, – проворчал Порнов; тут же его осенило. Рискуя полететь головой вниз, он вскарабкался с ногами на скользкую плоскость складки, и – «была не была!» – легонько подпрыгнул на месте. Земля под ногами ощутимо дрогнула, складка слегка вспучилась, ее верхняя часть забилась, как флаг на ветру.
 Порнов прыгнул еще раз, теперь уже изо всей силы; к удивлению его, на этот раз многотонный ломоть мяса едва дрогнул.
 – Привык, – понял Порнов.
 – Слушай, у тебя керосина на сколько осталось? – спросил он кибера.
 – При минимальном уровне ионной тяги энергии в скафандре на три секунды, – заметил кибер.
 – За глаза хватит, – обрадовался Порнов. – Значит, так; я влажу на этот сундучок с секретом; ты запускаешь ранец на полную мощность на одну миллисекунду; можешь?
 – Хоть на микро… – согласно ответил кибер.
 Так они и поступили; Порнов осторожно, чтоб не потревожить, влез на уступ, кибер приготовился включить ионную тягу.
 – Смотри, не подведи, – сказал Порнов, – второго дубля может не получиться…
 Тут же он убедился в правоте своих слов. После мгновенного удара ионных струй язык рванулся вверх так, словно в него иголку воткнули; Порнов, как ядро из катапульты, пролетел через всю заходившую ходуном залу и чуть не врезался в переднюю стену; чуть – потому что на месте ее оказался холм холодной воды, невольно проглоченной чудовищем; Порнов, как серфинг, взмыл на его верхушку и помчался назад.
 Глоток холодной воды успокоил судороги желудка; Порнова перестало крутить и гонять по полу; вынув шлем из воды, он уставился на место своего катапультирования.
 – Где ты пропадал так долго?! – было первое, что он услышал.
 – Опять, наверное, водку пьянствовал!
 – Мич! – ошеломленно произнес он. В двух шагах от него на диванчике восседала Мич в скафандре; за стеклом шлема заспанно моргали ее глаза; она зевала. – Ты-то здесь что делаешь?!
 – Я здесь живу! – был ответ.
 – Я же тебя только что по телику видел; какого черта! – возопил он, ничего не понимая и для верности тыча пальцем в скафандр Мич.
 – Как тут громкость убавляют? – в свою очередь осведомилась девушка. – Ты так кричишь, что у меня уши закладывает…
 – А что же мне, молчать, что ли? – удивился Порнов. – То ты в черном кимоно голая коктейли пьешь, то в скафандре под вот таким одеялом знай себе дрыхнешь…
 – Ты очень некультурный, – сказала Мич, сладко потягиваясь, – во-первых, не дрыхнешь, а спишь, во-вторых, не голая, а обнаженная, в-третьих… Что же в третьих?.. ах, да! В третьих, черное кимоно с чайными розами вот здесь и здесь? – она показала рукой на грудь и плечи.
 – Именно!
 – Это Броу. Я помню этот ее любимый халатик, – сказала Мич. – Ты спутал меня с моей сестричкой-близняшкой.
 – Ты не говорила, что вы близняшки, – пробовал возражать Порнов; нынешнее открытие его совсем не радовало. Счастливый финал, окончание рейса, которые он себе успел нарисовать, начали медленно, но верно отдаляться.
 – Разве? Ну, значит, забыла; сам бы мог догадаться; ты же видел Лео… Правда, мы очень похожи?
 – По-моему, так не очень.
 – Ну, а Броу – очень; говорю же – близнец; все, хватит! – возмутилась Мич. – Ты что, мне не веришь?!
 – Верю – не верю, теперь-то какая разница, – уныло заметил Порнов; горячий душ и ледяное мартини таяли в бесконечной дали. – Это что же получается; выходит, я все три дня с твоей сестрой общался?…
 – Расскажи, расскажи, – необычайно оживилась Мич, – как она тебе…
 – Да я все больше через компьютер общался, – не понял ее оживления Порнов, – через радио…
 – Понятно, что не через постель, – хихикнула Мич за стеклом шлема. – Но все же, как она тебе показалась?
 – Вот нам сейчас говорить с тобой не о чем, как о твоей сестре!..
 – А о чем же еще нам говорить?
 – Например, о тебе.
 – А что я, у меня все нормально… Тьфу, что это я; у меня как раз все хуже некуда, лежу тут, как в могиле; все бока отлежала.
 – Нет уж, ты начни сначала, – попросил Порнов. – С того самого момента, как из кресла выпала.
 – Да что тут рассказывать? Ну, выпала, закувыркалась вниз; приводнилась удачно, на ноги. Ушла под воду, думала – утону, но нет, всплыла. Давай смотреть, куда грести; вижу, впереди из воды вулкан торчит; голос в скафандре сказал, что до него километр – я обрадовалась. Еще он сказал, что с тобой связи нет – я расстроилась. Делать нечего, поплыла к земле; метров уже сто оставалось, когда из воды выскочила эта дура и проглотила меня. Я посидела, покручинилась, спросила у робота, что делать; он сказал, что система жизнеобеспечения у нас исправна, можем в ките хоть целый год жить. Я решила, что год – это слишком; решила дождаться, когда кит всплывет, и потом уж из него выбраться. Тут меня стало в сон клонить; если ты помнишь, меня этот гад («Любимое слово твоей сестры», – вставил Порнов; Мич согласно кивнула.) среди ночи поднял; вот я и решила доспать; как у вас говорят – себе на шею; среди ночи придавило меня этим языком – ни вздохнуть, ни охнуть – в переносном смысле, конечно; скафандр крепкий, что ему сделается! Вот, собственно, и все… Открываю глаза – тут ты стоишь!
 – М-да, – сказал Порнов, – думал я, что ты в историю влипла, но чтобы так буквально!
 – Еще как влипла, – согласилась Мич. – У тебя, я так понимаю, дела обстоят повеселей?!
 – Обстояли, – поправил Порнов. – Ты не знаешь, тут шлем снять можно или нет? Сели бы, как следует, – выпили, закусили – у меня там с собой есть маленько; я бы тебе свою сказку рассказал…
 – Увы, – Мич печально скривила губы, – чистая углекислота.
 Этот гад, чтобы лучше нырять, похоже, весь кислород тканями поглощает; нечем здесь дышать…
 – Жаль, – расстроился Порнов, – ну, слушай так, насухую.
 – Давай, – согласилась Мич и подвинулась, освобождая ему место на диванчике. – Про Броу не забудь!
 – Да далась она тебе, – пуще прежнего изумился Порнов.
 – Сестра, как-никак, родная кровь, – пояснила Мич.
 – Ладно, не забуду; сиди – и слушай!

 Глава 2. Побег из чуда-юда

 Конечно, повествование Порнова было много длинней и красочней предыдущего; Порнов не преминул живописать все мельчайшие детали своего туземного времяпровождения; лишь финальный аккорд с выпиванием настойки и последующей отключкой он решил опустить; не к лицу было опытному бойцу падать, как подкошенный, после первой рюмки, – и наш рассказчик плавно объехал этот подрывающий его алкогольное реноме момент. А в остальном он старательно придерживался правды жизни; местами хохмил, а, рассказывая о своем сражении за тоненький синий платочек, гордо продемонстрировал обгрызенный палец перчатки.
 – Не может быть! – воскликнула Мич, разглядывая пластиковую нашлепку на порновском пальце. – Это же силикобор; чтобы перекусить, тут не крабья клешня, тут специальные кусачки нужны!
 – Атомарный резак, – согласно кивнул Порнов, – но вот же, сама видишь!
 Он продолжил рассказ, и, чем больше он говорил, тем задумчивее становилась Мич; наконец, она ушла в себя настолько, что начала пропускать порновскую речь мимо ушей; спохватившись, извинялась, просила повторить; но, чем дальше, тем все чаще. Когда Порнов с грехом пополам добрался до сцены своего появления на этом «стремном подводном судне», как он выразился, Мич не слышала его уже абсолютно; глаза ее остекленели, мимика исчезла абсолютно; чтобы вывести ее из ступора, Порнову пришлось постучать костяшками пальцев по куполу ее шлема.
 – Э-э-эй! Есть кто дома?
 – Да вот, задумалась, – выйдя из транса, попыталась улыбнуться девушка, – мы-то себе все это иначе представляли…
 – В смысле?.. – не понял Порнов.
 – Ну там, биологи наши, сколько ни изучали экваториальную флоруфауну, ничего такого не нашли…
 – Ты же говорила, что экватор у вас – мертвая зона.
 – Не говорила я этого, – живо возразила Мич. – Мертвый мир? Не могла я этого сказать.
 – Чего к словам цепляешься? – чуть-чуть обиделся Порнов. – Мертвая – в смысле неизученная, неизвестная науке.
 – Ах, в этом смысле! – воскликнула Мич. – Да, да, ты прав… хоть и не совсем; можно сказать, малоизученная; людей тут и впрямь нет; но аэрофотосъемка, со спутников, – опять же…
 Она хотела еще что-то добавить, задумалась и опять застряла в ступоре.
 – Ты еще просила про сестрицу рассказать поподробнее, – принялся тормошить ее Порнов. – Будешь слушать или как?
 – Про сестрицу… – повторила Мич абсолютно без выражения, – про какую сестрицу?
 – Черт! Про сестрицу Аленушку и братца Иванушку! – взорвался Порнов. – Связался Иванушка сдуру с Аленушкой; стала она его по диким местам с собой таскать, смертельному риску подвергать; в итоге он же козлом и оказался!
 – Мутант… – медленно произнесла Мич.
 Порнов от неожиданности поперхнулся и закашлялся; когда же он решил начать ругаться всерьез, Мич, к счастью, успела закончить фразу.
 – Ну конечно, мутант! – ликующе воскликнула она. – Этот краб – мутант; неизвестный нам мутаген активизировал ти эр и спровоцировал этот крабий бум рождаемости… из – за которого ты чуть не погиб!
 И, к великому недоумению Порнова, она счастливо засмеялась в полный голос.
 – Свяжись с ее кибером, пусть успокоительного даст, – приказал Порнов. – Она тут за три дня, похоже, здорово по общению со мной истосковалась… если уже такому радуется.
 Однако, обошлось без врачебного вмешательства; девушка быстро успокоилась.
 – Я радуюсь не тому, что ты рисковал жизнью; а тому, что остался в живых, – сообщила она, болтая ногами от избытка чувств.
 – Жаль, шлем снять нельзя; я бы тебя даже поцеловала!
 – Заслужил, – порадовался Порнов, – верой и правдой! Может быть, хоть вкратце, пояснишь, что к чему? Может, это и вправду так здорово, как мне кажется? Я, конечно, человек не особо ученый, но слово «мутаген» у меня почему-то все больше отрицательную реакцию вызывает; а у тебя, похоже, наоборот?
 – Просто мне приятно осознавать, что я не совсем отстала от жизни в своей ссылке, – начала Мич, – Это, видишь ли, один давнишний спор двух ветвей нашей науки. По одной, ментальность есть свойство организма внутреннее, врожденное, по другой же – внешнее, приобретенное. Да ладно, тебе это все ни к чему; это наши местные проблемы.
 – Ну, а нам-то какая-то выгода от этого есть? – спросил Порнов.
 – Конкретно нам никакой выгоды нет; это чисто теоретический вопрос.
 Порнов лишь разочарованно хихикнул:
 – Хотелось, как лучше, а получилось, как всегда. Я-то уж обрадовался; думал, ты знаешь, как нам отсюда выбраться…
 Тут Мич посмотрела на него так, как будто он сказал сущую глупость, снисходительная улыбка тронула ее губы.
 – Ах, вот ты о чем!
 – А о чем же еще? – удивился Порнов. – Что же, нам так и сидеть здесь до морковкиного заговенья? Эта зверюга, может, тут еще сто лет собирается плавать.
 – Может, и двести, – пряча улыбку, сказала Мич. – Она, в отличие от тебя, жи-и-ивучая.
 – Тебе, как будто, все равно? А тебе не приходило в голову, например, что рыбина эта и сестра твоя – звенья одной цепи? А на конце цепи – гиря каторжная! – продолжал Порнов. – Сестрица твоя походя поймала нас в черпак, в мелкий бредень; а тебе все пофиг?!
 Нет, ты, конечно, можешь здесь оставаться, сколько хочешь; а я из этого подводного Алькатраса намерен ноги сделать… Причем немедленно!
 – И куда же ты побежишь? – стараясь еще пуще не разозлить Порнова, спросила Мич. – Даже если мы сейчас всплывем, вокруг нас на десятки миль один океан; что, так и будешь в воде пластом плавать, пока другая, менее крупная, но более зубастая рыбина не сожрет?
 – Подавится, – проворчал Порнов; по большому счету, возразить ему было нечего.
 – Это если всплывем, – продолжала Мич, как ни в чем не бывало, – а если же ты прямо сейчас намерен, – как это ты сказал? – ноги сделать, это вообще смешно; что-то я ни разу не слышала про побег из подводной лодки с километровой глубины; мне кажется, что твоему битому скафандру на такой глубине сразу каюк.
 – Проклятый краб, – выругался Порнов и украдкой глянул на палец, – если бы не он…
 – А эти дыры на груди – тоже он? – ехидно уточнила Мич.
 – Да, и в штаны мои тоже он наложил, – предварительно выключив передатчик, проворчал Порнов, намекая на финальную фразу из анекдота про поручика Ржевского.
 Включил передатчик и сухо сказал:
 – Ты так говоришь, как будто у тебя план есть.
 – У меня – нет, – сказала Мич. – Зато он, похоже, есть у моей сестры. Я тебе не хотела говорить, пока сама в этом не удостоверюсь.
 – Хочешь сказать, что у тебя ментальная связь с сестрой? – недоверчиво спросил Порнов. – Километровая глубина, да и прическа у тебя – не того… Ой, что-то я сомневаюсь…
 – Ты правильно сомневаешься, но ты неправильно перебиваешь, – сказала Мич. – Если и есть какая связь – то с компасом на руке; трое суток он крутился вокруг оси, как заведенный, а теперь, на тебе, – стоит, как влитой. Ну, мистер Шерлок Холмс, что вы можете на это сказать?..
 – Трое суток рыбина плавала кругами, – сообразил Порнов, – а теперь прет куда-то… И что из этого?
 – Вот умный ведь мужик, – проронила Мич терпеливо, – но иногда дальше носа не видишь… Лови график.
 На экран перед носом Порнова выскочила картинка из одной ломаной линии; косая вниз, прямая, косая вверх.
 – Содержание кислорода вокруг, – прокомментировала Мич. – Первый участок – нырнули, средний – плывем под водой, последний…
 – Всплываем! – и сам понял Порнов. Посмотрел на Мич так, словно в первый раз увидел. – Ну, голова! А я-то думал, грешным делом, что ты только драться и молнии метать можешь…
 – Я много чего могу, – уклончиво заметила Мич, – вот выберемся отсюда, я тебе покажу кое-что. – И она легонько качнула бедрами.
 Порнов не поверил своим глазам; ничего подобного от Мич ему видеть еще не доводилось; моргнул раз, другой – и решил, что это ему показалось.
 – И как же мы выберемся? – хрипло спросил он, едва к нему вернулся дар речи.
 – Я так понимаю, они рассчитывают застать нас врасплох; и через час-другой пасть неожиданно распахнется, на нас навалятся и свяжут, – сказала Мич. – Покинем рыбину за минуту до этого трагического момента; а там уж мы посмотрим, кто кого!
 – Делов-то, – прокашлявшись, сказал Порнов. – Осталось придумать, как оконце наружу прорубить…
 – Ну, это уже твоя забота, – сказала Мич с деланным пренебрежением. – Не могу же я весь кроссворд сама решить; надо и тебе чуточку оставить.
 – Так, что же мы имеем? – с воодушевлением произнес Порнов. – Глубина, скорость, масса кита…
 Всю эту чушь он нес больше для проформы, чем для дела; давешний жест Мич волновал его все сильнее и сильнее; «показалось мне или нет?» – вопрос вертелся на языке; лишь богатый опыт общения с женщинами удерживал Порнова от похода в штыковую атаку.
 «Подожду более удобного момента», – вконец измаявшись, решил для себя он, – «тогда и подъеду: а на что ты, дорогая, собственно, намекала?»
 Порнова аж сладкая дрожь пробрала; испугавшись, что Мич застукает его за столь сладострастным занятием, он затарахтел с удвоенной энергией:
 – Так, исходный импульс, вектор тяги, направление…
 Стараясь смотреть независимо, он обратился к Мич:
 – У тебя ракетный ранец исправный?
 – Это где? – глядя на него чистым ангельским взором, невинно спросила Мич.
 – Эх, женщины, женщины… – только и сказал Порнов. – У самой чуть не ракетная пушка за спиной ("Правда?!! – испугалась девушка), а она ни сном, ни духом…
 Он соединился с кибером Мич и долго с ним беседовал; окончив диалог, удовлетворенно сообщил:
 – Все в порядке, как только всплывем, можно смываться.
 – Может быть, теперь ты будешь менее краток? – Мич была сама вежливость.
 – Что тут объяснять? – удивился Порнов, – беру тебя в одну руку, мешок в другую… По газам, и – вперед.
 – Какой еще мешок? – с подозрением сказала Мич. – Ты мне ничего про мешок не говорил.
 – Как не говорил? – удивился Порнов. – Там выпивка, закуска…
 – Закуска?
 – Ну, крабы эти, – Порнов для наглядности пощелкал кистью, изображая клешню.
 – Крабы?! – Мич аж подпрыгнула. – Ты с собой крабов приволок?!
 – Да что ты нервничаешь? Это же не мыши… Не бойся, не укусят; они вареные. Не удержался, – больно вкусно пахли.
 – Я уж испугалась, – Мич и впрямь было явно не по себе. – Если у них такие клешни, как ты сказал, они же нас на части растерзать могут. Может, уж лучше выбросить твой мешок; как это – от греха подальше?
 – Вот еще! – возмутился Порнов, – мне из-за него на острове чуть всю морду не ошпарило; нет уж, должен быть когда-то и на нашей улице праздник; согласна?
 – Согласна, – с неохотой протянула Мич. – Где он, твой мешок?
 Я хочу сама взглянуть на этих… крабов.
 Они вернулись к тому месту, где Порнов оставил мешок; однако «диванчик» оказался пустым.
 – Вот, – сказала Мич настороженно, – говорю я тебе…
 – Да брось ты, – перебил ее Порнов, – когда я тебя из-под языка доставал, тут такая волна прошлась; поищем и найдем, будет хоть чем по дороге развлечься.
 Искали долго; Порнов стал уже нервничать и посматривать на часы; светящаяся точка на графике неуклонно приближалась к концу последнего отрезка.
 – Давай плюнем! – в который раз предложила Мич. – Из-за пустяка ведь погибнем; меня, может быть, пощадят, а тебе-то точно крышка!
 – Не пугай, не маленький! – отругивался Порнов, в сотый раз меняя спектр и просвечивая все закоулки. – Да вот же он!
 Злополучный мешок торчал из-под придавившего его языка краешком горловины; Порнов вцепился в него обеими руками, ногой уперся в язык, дернул раз, другой – мешок выскочил наружу.
 – Так, ты берешь мешок, я хватаю тебя; по команде – взлетаем.
 – Нет уж, – теперь заупрямилась Мич, – я хочу взглянуть на крабов.
 – Только что ведь хотела удрать побыстрее, – сказал Порнов, дергая тугой узел, – смотри, доиграешься!
 Веревка в его руках только еще больше затянулась; Мич отобрала у него мешок и принялась настойчиво распутывать веревочную путаницу; в ее цепких пальчиках дело пошло на лад, и в тот момент, когда точка на графике доползла до конца отрезка, она торжествующе сбросила последнюю петлю; распахнула горловину и осторожно заглянула внутрь мешка.
 – Дохлые, – с какой-то болезненной интонацией сказала она. Мич запустила руку внутрь и вынула круглое тельце с обвисшими клешнями. – Чем ты их, говоришь, шпарил?
 – Тише! – Порнов поднял вверх палец.
 Мерный гул, исходящий от хвоста и плавников морского чудища, заметно ослаб.
 – Дождались, трам-тарарам!
 Мич бросила краба обратно в мешок, Порнов захлестнул его петлей и затянул изо всей силы; дернул Мич за руку и вместе с ней повалился в воду.
 – Давай, обнимай меня! – скомандовал он, прижимая к груди мешок.
 Мич только хмыкнула и замком сомкнула руки у него на поясе.
 – Носовые – товсь!
 Ухнула ракетная тяга, вскипела вода, голубые шнуры ионного огня протянулись под водой через весь «овальный кабинет» и впились в беззащитную плоть, выжигая в ней черные рваные раны; чудище дрогнуло всем своим громадным телом и исторгло долгий утробный вой.
 Буравя воду сдвоенным покатым лбом, из широко распахнувшейся пасти чудища вылетела толстая белая торпеда; вся в сонме пузырей и белой кипящей взвеси, она ринулась прочь от вздрогнувшего в судороге животного.

 Глава 3. Охота за белым кораблем

 – Машина, стоп! – резко скомандовал Порнов, едва только они миновали створ чудовищного рта. – Лево на борт!
 – Ты что, рано! – воскликнула Мич. – Стоит ему пасть открыть, нас обратно засосет…
 – Хватит с него, – возразил Порнов, одновременно загребая левыми рукой и ногой и разворачивая тело, – и так ему нутро сильно повредили; теперь только еще морду располосовать…
 – Пожалуй, ты прав. Стоит Броу увидеть его изуродованную физиономию, как она сразу догадается о нашем бегстве; а так он будет для нас отличной ширмой; вряд ли в ближайший час-другой он им в руки дастся… Ты молодец, быстро сообразил!
 – Вверх, на малой тяге, – распорядился, вновь запуская двигатель, Порнов; и пояснил:
 – Вообще-то я его просто пожалел; но, как говаривал один мудрец, добро всегда практично!
 – Великий Гуманист, – сказала Мич. – Друг Зверей. Приятель Природы.
 То ли она одобряет, то ли насмехается, Порнов не разобрал; вода над головой разошлась, в глаза ударил желтый свет.
 – Солнце! – воскликнул Порнов. – А я-то думал, тут всегда хмарь.
 – Это значит, что мы на изрядном удалении от острова, – прагматично заметила Мич, всплывая рядом, и указала рукой куда-то вверх. – Вон граница облачного слоя. Мы от острова милях в пятидесяти, не меньше.
 Что-то в ее словах кольнуло слух Порнова, что-то вдруг стало не так; но что?
 Мич бултыхнулась рядом.
 – Корабль! – прошептала она. – Вон, смотри!
 Порнов, насколько мог, высунул голову из воды. В миле-другой морскую синь бороздили треугольники парусов.
 – Вот это да! Чайный клипер! – восхищенно произнес Порнов. – У нас такие только в музеях остались!
 – У нас тоже, – откликнулась Мич. – Однако для королевской семьи нет ничего недоступного; на этом кораблике мы с семьей отдыхали в детстве; узнаю его стройный силуэт…
 … А теперь, значит, на нашей яхте плавает Броу.
 – Хорошая у тебя зрительная память! – искренне похвалил девушку Порнов.
 – Да я вообще ничего, – усмехнулась Мич. Как и в прошлый раз, Мич произнесла эту фразу с легким налетом фривольности.
 Вновь эта двусмысленная интонация; теперь-то уж Порнов не ослышался; теплая истома одурманила мозг и шипучим напитком разбежалась по жилам; рот Порнова самопроизвольно растянулся до ушей в широчайшей улыбке.
 – Как ты думаешь, сможем мы незаметно к яхте подобраться? – прикинула Мич. – Мне кажется, сейчас они больше ловлей своего кита увлечены.
 – Если мы снизу поднырнем, вряд ли заметят, – рассудил Порнов. – Предлагаешь взять на абордаж?
 – А у тебя есть другие предложения? Мне, честно говоря, этот скафандр вот уже где сидит…
 Порнов, из природной ворчливости своей, хотел было возразить, что люди кое-где в таких скафандрах месяцами живут – и ничего; но раззадоренное либидо с завидной легкостью побороло дух противоречия; Порнов тут же вспомнил, что на нем одни лишь трусы, а на Мич так совсем ничего; представил, как они скидывают скафандры, вдвоем забираются под душ и…
 – По правде сказать, мне скафандр тоже надоел, – поспешно сообщил он.
 – Прикинь курс, – Мич, похоже, нисколько не сомневалась в его ответе. – Пора нанести визит сестричке, – и добавила с непонятным ехидством:
 – Наверное, заскучала без нас…
 Расчет пути занял ровно одну минуту.
 – Конечно, небольшой дрейф возможен; все же это парусник, а не танкер, – заметил Порнов, разглядывая траекторию маршрута. – От силы полкабельтова; бог даст, проплывем уж как-нибудь.
 Следуя знакомому сценарию, Мич опоясала Порнова руками; короткая синяя стрелка на мгновение прочеркнула бирюзовую воду и затерялась в блеске волн. Боевая торпеда, идущая к цели, оставила бы за собой более видимый след, нежели это сделала упряжка наших аквалангистов; преодолев разделяющее их с парусником расстояние, они вынырнули на поверхность абсолютно скрытно. По крайней мере, с пятидесяти метров на проходящем чуть спереди и слева крупном многомачтовом судне никакого волнения разглядеть не удалось.
 – Сесть сможешь? – убедившись, что их не заметили, спросил Порнов у Мич; больше попросил, чем спросил.
 – Это еще зачем? – удивилась Мич, но просьбу-вопрос тем не менее выполнила; оперлась руками на грудь Порнова, притопила его, но сама из воды на полкорпуса высунулась.
 Порнов, объединив компьютеры, уже смотрел на корабль ее глазами.
 – Масштаб сто, левее, масштаб десять; вот, кран-балка на корме, видишь?
 – Вижу…
 – Извини, я не тебе, я киберу твоему; так, перекрестье чуть правее… еще…
 Мич с изумлением почувствовала легкое шевеление на правом плече; маленькая кургузая пушечка водила заостренным рыльцем гарпуна вверх-вниз, компенсировала качку.
 – Это что у меня тут такое? – страшным шепотом поинтересовалась она, вывернув голову и вглядываясь в живущий своей жизнью вырост.
 – Магнитный гарпун, – терпеливо пояснил Порнов. – Свой я на катере угробил; попробуем твоим воспользоваться… Интересно, выдержит ли наш Боливар двоих?
 Отдача молотком ударила в плечо, опрокинув Мич; тончайший трос паутинкой блеснул на солнце и унесся к уходящему паруснику; еще через мгновение Мич почувствовала крепкий рывок. Он выдернул Мич из воды обратно, Порнов едва успел схватиться рукой за мелькнувшую перед ним ногу.
 – Ходко идет ваш клипер, – только и сказал он. – Ни за что бы не подумал, что парусники могут так шустро бегать.
 Корма судна стремительно приближалась; черный круглый роток гарпуна заглатывал трос метр за метром.
 – Не слишком ли быстро? – обеспокоилась Мич. – Тонюсенькая ведь ниточка; того и гляди, оборвется!
 – А вдруг заметят? – резонно возразил Порнов. – К тому же, пусть лучше сейчас оборвется, чем когда она нас наверх поднимать будет.
 – Ты хочешь сказать, что мы на ней вверх поедем? – ужаснулась Мич.
 – А ты как собиралась туда попасть? – спросил Порнов. – Вон борт какой высокий!
 Корма корабля и впрямь встала перед ними стеной; никаких приспособлений для альпинизма на ней, понятное дело, не было.
 – Может, лучше мы по пандусу залезем? – неуверенно предложила Мич. – Мне помнится, на этой яхте посреди левого борта пандус был…
 – На кой черт он там нужен? – спросил Порнов; не выпуская мешок, крепко обхватил Мич за талию. – Ты что-то спутала; это ведь яхта, а не десантный бот. Давай, вируй!
 Струна натянулась и поволокла нашу пару наверх.
 – Это не только яхта для круизов, но и исследовательское судно, – гнула свое девушка, – у них там подъемный пандус для аквалангистов предусмотрен.
 – Возможно, – пыхтел Порнов, едва успевая перебирать ногами и отталкиваться от борта. – Но почему ты считаешь, что для нас его нарочно оставят спущенным к воде…
 – А ты подумай, как они нас собираются из кита доставать, – не сдавалась Мич. – Причалят к нему и засунут пандус прямо в пасть; такое можно предположить?!
 Под ногами у Порнова промелькнули отделанные дорогим деревом перильца; качнулся гладко выскобленный пол настила.
 – Майна! – он приземлился на палубу и опустил рядом девушку.
 Прямо перед их носом на кран-балке висела зачехленная крупная шлюпка; за нее они и спрятались.
 – Тогда бы судно в дрейф легло, – попытался Порнов закончить теперь уж совсем бесцельный спор.
 Мич обычно предпочитала оставить последнее слово за собой; но нынче, к удивлению Порнова, она промолчала.
 – Зато теперь тебе и карты в руки, – сказал Порнов примирительно. – Ты, наверное, схему корабля хорошо помнишь; давай, командуй!
 И на сей раз Мич не стала возражать.
 – Мы как хотим ехать, – деловито осведомилась она, – с комфортом или без? Если без, то ответ прямо перед нашим носом, – она легонько стукнула по борту лодки. – Нормальные морские зайцы и безбилетники всю жизнь путешествуют именно так…
 – Скорчившись в три погибели и замерзая от холода, – поддакнул Порнов. – Нет уж, не для того мы покинули гостеприимное брюхо, чтоб в тесноте давиться!
 – Насколько я помню, эта яхта была оборудована для прогулок всей нашей семьи. У каждого были свои каюты; у нас с сестрами – по две, у папы с мамой – пять, – сказала Мич. – Конечно, с тех пор она не раз перестраивалась; но на королевский уровень вход всегда был строго воспрещен; я не удивлюсь, если обнаружу свои каюты в целости и сохранности. Они смежные, поделим поровну – одну тебе, одну мне.
 – Своя каюта – это хорошо, – мечтательно сказал Порнов. – Душ там есть?
 – Есть; но общий, – сказала Мич и искоса, с хитринкой глянула на Порнова. – А это как, – хорошо или плохо?…
 Застигнутый врасплох, Порнов криво ухмыльнулся и отвел глаза.
 – Ну, я не знаю… – протянул он.
 – Да знаешь, знаешь…
 Тут Мич окончательно повергла Порнова в шок: опустила руку вниз и быстро сжала его бедро; одобряюще подмигнула и целеустремленно двинулась прочь.
 «Может, мне ее тоже за зад ущипнуть?» – заполошенно думал Порнов, едва поспевая за девушкой, – "Может, это у них обычай такой – месяц гнобить и мурыжить мужика; а на следующий день сразу – «Здравствуй, Ваня, я твоя»?
 Выбравшись с кормы, Порнов и Мич оказались у дверей, ведущих в высокую рубку; в нее, впрочем, лезть не стали, двинулись вдоль борта вперед.
 – Вот те на, – растерянно сказал Порнов, когда они миновали половину судна, – смотри, пандус и впрямь опущен!
 Откинутый на канатах широкий деревянный мостик летел над водой, краем сшибая макушки самых высоких волн; не то что человек, тюлень мог бы вскарабкаться по нему.
 Мич, впрочем, не особо обрадовалась его находке; или умело скрыла свои настоящие чувства.
 – Я как чувствовала, – только и сказала она. – Я чувствую; я всегда чувствую…
 – Несмотря на колтун? – неосторожно вырвалось у Порнова. – Ну, в смысле, на прическу эту… гад Вставалкин, такие волосы угробил…
 – Да ладно, не оправдывайся, – успокоила его Мич. – Колтун – он и есть колтун. Решила я постричься, то есть сбрить все напрочь; как считаешь?
 – Я сразу говорил… – начал Порнов.
 – Вот и хорошо, – Мич не дала ему закончить фразу, распахнула ближайшую дверь. – Нам сюда!
 Тьма в помещении, куда юркнула Мич, была кромешная, хоть глаз выколи; Порнов включил прибор ночного видения, но все равно натыкался на столы и стулья, которыми был завален проход.
 – Не ломиться же нам через центральный портал, – оправдывалась Мич; она пробиралась более сноровисто – выгодно сказывались малые габариты. – Все, пришли. Помоги мне дверь открыть…

 Глава 4. О вреде коктейлей

 Напоследок Порнову пришлось еще и грузчиком поработать: маленькая железная дверь в стене оказалась полузавалена объемными картонными коробками.
 – Что-то это мало королевскую яхту напоминает, – сказал Порнов, кантуя очередной пузатый куб. – Скорее, плавучий склад какой-то.
 – Говорю же, теперь это исследовательское судно, – Мич трудиться не пожелала; сославшись на усталость, стояла рядом и руководила. – Папа с мамой старенькие для таких прогулок стали; Лео все больше по галактике шныряет; я – сам понимаешь – персона нон грата. Одна Броу – пай-девочка, в науку подалась, в исследования; вот корабль ей и достался… Осторожней, упадет!
 Там же лабораторное стекло; побьешь!
 – Почем ты знаешь, что там внутри? – пропыхтел Порнов. – Открывала, что ли?
 – Вон же на коробках нарисовано, – сказала Мич, – прямо перед твоим носом… Расколешь – шуму будет!
 На коробках и впрямь были нарисованы всякие колбы – реторты; ронять столь звонкий материал точно не стоило.
 Последнюю коробку Порнов просто отодвинул вбок; вход был свободен.
 – От себя, – сказала Мич, когда он взялся за ручку двери.
 Толстая дверца тяжело и плавно подалась вперед; пригибаясь, Порнов шагнул в новую комнату; Мич последовала за ним.
 Здесь было значительно светлее; через шторку на иллюминаторе пробивалось несколько солнечных лучиков.
 – Ну, как, номер «люкс» подходит? – спросила Мич с гордостью.
 Порнов аж присвистнул; просторная комната поражала своим убранством даже при столь скудном освещении; дорогая мебель, картины в богатых рамах, некое подобие камина у противоположной стены.
 – Не такое уж и запустение, – только и смог он сказать.
 – Похоже, тут все же прибирались, – поняла его по-своему Мич. – И последний раз – совсем недавно: пыли почти нет. Все к лучшему – теперь неделю-другую никто не побеспокоит. Мы же будем осторожны и постараемся своего присутствия не выдавать…
 – А есть что будем? – спросил Порнов, оглядываясь в поисках холодильника или шкафа с продуктами. – Неужели опять придется питательную жидкость из скафандра глотать; я пару раз попробовал – мне хватило; неделю я не выдержу.
 – С едой у нас плохо, – Мич присела на корточки у низкой тумбочки и принялась шарить внутри. – Вряд ли что осталось…
 Разве что консервы… Да и то сомневаюсь… Ух ты!
 Она вытащила высокую узкую бутылку.
 – Папино любимое, – сказала она, поворачивая этикетку к свету, – вековой выдержки вино; теперь уже даже больше. Хочешь попробовать?
 – А как же, – с готовностью отозвался Порнов. – Для разгону – самое то; а чем продолжить, – у меня есть! – он потряс мешок. – На неделю этого, конечно, не хватит, но маленький пир с текилой и омарами устроить можно…
 Тут он спохватился, расстегнул карман и вытащил наружу коробочку «скорой помощи».
 – Совсем забыл! – воскликнул он, – у меня же тут питательной смеси на год вперед; правда, она вся в корку спеклась… Но свойств своих не потеряла… – он лукаво глянул на Мич и добавил, – даже, может быть, наоборот…
 Про «новые свойства» он пока решил Мич не говорить, подождать развязки событий; Порнов плотским нюхом чуял, что она недалека.
 – Сделаем так, – решила Мич, пересекая каюту наискось и открывая дверь; за ней оказалась еще одна комната, столь же просторная и богато убранная. – Эта каюта будет твоей, а та – моей. Располагайся, приводи себя в порядок; туалетная комната у нас с тобой одна, но вход у каждого свой; поэтому будь любезен стучать. А я немедленно займусь своей головой, надо убрать весь… как ты это назвал?
 – Колтун, – стыдливо подсказал Порнов.
 – Вот именно, колтун, – сказала Мич. – Надо будет поискать подходящий парик; помнится, где-то у меня здесь пара штук была.
 Ну-ка, ну-ка…
 Ко мне пока нельзя, – она устремилась внутрь своей комнаты.
 Дверь хлопнула, щелкнул замок; Порнов остался один.
 Прошелся взад-вперед, расстегивая застежки скафандра; только сейчас он сообразил поднять забрало шлема.
 Воздух в каюте был свежий и напоенный сладковатым цветочным ароматом; ни затхлости, ни пыли в нем не чувствовалось; решив – «дышать можно», Порнов поволок с головы шлем; поставил его на ту же длинную тумбочку, присел рядом, заглянул внутрь и присвистнул:
 «Живем!». Кроме вынутой Мич бутылки там скрывалось еще не меньше дюжины стеклянных сосудов; судя по богатству этикеток, по рисунку на крепко вбитых деревянных пробках, вино и впрямь было королевским.
 У Порнова и без того было хорошее настроение; теперь же оно стало праздничным. Едва удержавшись от того, чтобы не отбить горлышко и не отпить, он поискал в тумбочке штопор; не нашел и, как был в расстегнутом скафандре и с бутылкой в руке, устремился к двери в смежную комнату.
 – Нельзя! – строго сказала Мич, едва он только постучал по двери. – Сказано же!
 – Мич, ты не знаешь, где я могу штопор найти? – виновато спросил Порнов; он знал, что ведет себя, как последний алкоголик, но ничего с собой поделать не мог.
 – Ты же хотел душ? Иди в душ, – сказала Мич из-за двери. – Оставь бутылку на столе; я скоро освобожусь и все устрою.
 Остановить разошедшегося Порнова было не так-то просто; оставив бутылку, он некоторое время размышлял, не стоит ли откупорить свою рукодельную флягу с кокосовой настойкой; пока думал, окончательно вылез из скафандра, сложил его, как мог, и засунул в пустой шкаф. После некоторой заминки туда же последовал и мешок. Никакой подходящей посуды – бокала, кубка или там граненого стакана – Порнов тоже не нашел; пить же из пластикового кулька ему расхотелось.
 «Все же это не пиво, да и я уже не пацан», – решил он, нарыл в одном из шкафов махровое полотенце и направился в душевую.
 Освещенная плафонами на потолке, та засияла мрамором пола и золотом кранов, белом пластиком огромной ванны и черной глазурью душевой кабинки. «Капитанская сауна на „Оклахоме“ и в подметки не годится», – определил Порнов, вылезая из трусов; в целях конспирации он решил на первых порах обойтись душем, но и этих тугих горячих струй ему хватило на первый раз с лихвой; вода вибрировала, свивалась в кнуты, ее кипящие пальцы вминали кожу; надеясь, что Мич его не слышит, Порнов даже начал что-то мурлыкать себе под нос; блаженство его было полным.
 Думая помыться за пятнадцать минут, он застрял в душе на час; проторчал бы там и дольше, если бы в свою дверь не застучала Мич.
 – Я же тебе жить в каюте велела, а не здесь, – сердито заметила она. – Вылезай давай; мне тоже хочется.
 Порнов хотел было уточнить, чего именно ей хочется, и не желает ли дама присоединиться к нему; но, решив, что с рассерженной Мич лучше не шутить, послушно закрутил краны, выбрался из душевой и плотно притворил за собой дверь. Щелкнувший тут же за его спиной замок подсказал ему, что он все сделал правильно.
 Отмякший и расслабленный Порнов нисколько не расстроился, намотал на бедра полотенце и блаженно бухнулся на стоящую у стены кровать.
 – Горячая вода, душ… Цивилизация, – почти пропел он, потянувшись так, что кости хрустнули. – Что еще современному герою для счастья надо?
 И тут же увидел ответ на свой вопрос.
 То, что надо герою для полного счастья, стояло возле кровати на тумбочке; высокий и глубокий бокал был под завязку наполнен темным красным вином. Когда Порнов поднял бокал и увидел, как тяжело и плавно качнулось вино, он понял, насколько оно густое.
 Штопор с накрученной пробкой лежал рядом с открытой бутылкой.
 «Ай, что за девушка, – подумал Порнов, – открыла, налила…»
 – Твое здоровье! – негромко сказал он, прислушиваясь, как плещется в душе Мич, и отсалютовал бокалом двери в душ; ноздри его жадно раздулись; он сделал глоток и закатил глаза; глоток за глотком опустошил бокал и опустил его на столик, хотел вновь наполнить, но не стал; решил дождаться, когда Мич закончит купаться.
 – На брудершафт, – пришла ему в голову свежая мысль; Порнов не смог усидеть и зашагал по комнате. – Что же еще пить на брудершафт, как не такую прелесть? Что за вкус, что за букет…
 Он скосил глаз на одинокий бокал; тут же поймал себя на желании отпить малюсенький глоточек; силой воли заставил себя отвернуться и думать о чем-то другом.
 К его счастью, Мич решила процесс купания не растягивать; шум воды стих, хлопнула вторая дверь, за стеной прошлепали босые ноги.
 – Ну, как вино? – спросила Мич, на секунду заглянув к нему. – Правда, вкусное?
 – Не то слово! – восхитился Порнов, взял бокал, бутылку и двинулся к двери. – У меня есть предложение…
 – Заходи, обсудим, – сказала Мич, исчезая в своей комнате.
 Там царила темнота; иллюминаторы были плотно зашторены, свет потушен. «Интимный полумрак», – пришло на ум Порнову. Прямо по курсу он обнаружил широченную кровать.
 Мич сидела в дальнем углу перед трюмо; что она там в такой темноте в зеркале видит, Порнов спрашивать не стал. Мич поправляла прическу, очевидно, парик; Порнову совсем не хотелось вторично наступить на грабли в такой интересный момент.
 «Крепкое вино, однако», – подумал он; желание запустить руки под халат Мич и ощутить еще чуть влажные, горячие бедра ощущалось им совершенно явственно.
 – Вкус просто потрясающий! – заявил он, опуская бутылку и бокалы на столик.
 – Вообще-то, его положено с лимоном пить, – сказала Мич, крутя шиньон на голове вправо-влево. – Очень интересный результат получается…
 Порнов хотел возразить, что и без лимона совсем неплохо, но не успел.
 – Лимона, увы, я не нашла, – сказала Мич. – Но эта твоя плитка, она такая кислая оказалась; я попробовала – аж челюсть свело.
 Порнов почувствовал себя дурно.
 – Я бросила тебе половинку, – закончила Мич просто. – Правда, вкусно?
 – Скоко, скоко? – чуя смертный час, просипел Порнов.
 – Половинку, – ответила Мич, прекратив крутить парик. – Совсем ведь малюсенькая пластиночка. Что, много?!
 – Е-мое; антидот, живее! – воскликнул Порнов и, видя, что Мич его не понимает, прямиком ринулся в туалет; сунул пальцы в рот, чтобы вызвать рвоту; не тут-то было – гортань уже онемела и ничего не чувствовала. Холод растекался по желудку и пищеводу; зато внизу живота вовсю полыхал сумасшедший огонь.
 Проскочив через ванную, Порнов оказался у себя, метнулся к тумбочке и рассыпал по поверхности остатки пилюль; безнадежно покатал круглые капсулки, ничего подходящего не нашел; упал на свою кровать и попытался расслабиться.
 Вышло с точностью до наоборот, тело стало жарким и твердым; везде, и особенно внизу; и если можно представить себе жажду путника в пустыне, то это было нечто похожее; никаких мыслей, кроме одной, в голове Порнова не осталось.
 – Сама виновата! – объявил он, сел на постели и содрал с себя полотенце. – Я здесь не при чем; сама виновата!

 Глава 5. Новый экспонат в коллекции

 Он подскочил к двери и рывком распахнул ее. Мич, пригорюнясь, сидела прямо перед ним; уткнув локти в колени и опустив подбородок на ладошки, она разглядывала пол.
 – Я хотела, как лучше, – она подняла виноватые глаза на Порнова и осеклась; тихо взвизгнула и распрямилась.
 Больше ничего она сделать не успела.
 Порнов, как гепард, прыжком приземлился на корточки прямо перед ней; молниеносно просунул голову между женских ножек и быстрым рывком двинул ее вверх в устье бедер; Мич слабо вскрикнула от сильного удара и опрокинулась на спину. Руки Порнова одним плавным длинным движением скользнули от коленей к бедрам и выше, к груди. Халат, с треском теряя пуговки, разлетелся на две половины. Ноздри Порнова жадно задрожали; он с шумом потянул в себя запах женской плоти; урча совсем по-звериному, он вывалил язык и прошелся им через все тело Мич; от лобка – через пупок, живот, между дрогнувших грудей – к шее.
 Подхватил девушку за талию и легко, всю, без остатка, закинул на кровать; подавленная бьющей из Порнова животной силой, та даже не пыталась сопротивляться; лишь попыталась высвободить спутанные халатом руки. Порнов понял ее движение по-своему и в течение секунды изодрал халат в клочья; крепко удерживая руки Мич своими, вновь, урча, припал ртом к лобку Мич; лишь убедившись, что все вокруг стало мягким и податливым, одним точным рассчитанным движением своего тела вверх овладел женщиной; та вздрогнула, вскинула голову и впилась ногтями в порновские предплечья; ни вскрика, ни гримасы боли Порнов не дождался.
 Бедра его били мерно и сильно, отлаженному ритму их позавидовал бы любой метроном; другая женщина давно бы уже забилась в пароксизме страсти; Мич же только сильнее погружала ногти в порновскую кожу. Нисколько не задумываясь о какой-то там морали, Порнов, удовлетворив первый острый позыв, властным рывком перевернул девушку на живот; достигший, казалось бы, невозможной величины каменный молот вернулся на свое место; вбивая девушку во вздрагивающую кровать, оживший свайный копр загремел кувалдой, заколотил вновь. Девушка разметала руки, распластавшись крестом; вжимаясь щекой в простыню, она вдруг что-то гортанно вскрикнула на незнакомом языке; голова ее мотнулась, перекинулась на другой бок, затем обратно; каким-то чудом удержавшийся до сих пор парик улетел прочь; влажно блеснула гладко выбритая кожа; судорога страсти выгнула смуглое тело, и Мич тонко и жалобно закричала.
 Порнов обратил на оргазм подруги мало внимания; разве что ненадолго ослабил напор, чтобы уже через минуту обрушить на девушку новые удары своего горячего молодого тела, грохочущую орудийную канонаду; подвластный одному лишь Эросу, он ваял из женского тела те скульптуры, которые только мог придумать его взбесившийся разум; час сменялся часом, а он продолжал брать ее сверху и снизу, стоя и сидя.
 Как столяр-краснодеревщик видит в простой дощечке будущий шедевр, так он различал в отдающемся ему теле все новые и новые горизонты; стальной рубанок неутомимо вгрызался в мякоть и ходил взад-вперед, вырывая из горла Мич все новые и новые стоны.
 Наконец, к исходу третьего часа, Мич взмолилась о пощаде; нервы ее были напряжены до предела; Порнов шестым чувством понял, что еще немного, и она сойдет с ума. Однако разрывающий его изнутри зверь не полностью утолил свой голод; оставив женское тело в покое, Порнов одним махом перенес себя к другому краю кровати, уселся рядом с бессильно запрокинутой головой Мич и властно поднял ее за подбородок.
 – Поцелуй меня в живот, – сказал он, с силой притягивая девичью головку к себе. – Ниже; ниже… Вот-вот-вот!
 – Ты что, забыл, кто я? – попыталась было воспротивиться Мич, но он положил руки ей на голову и властно опустил ее вниз; так воин нанизывает на шест череп поверженного врага; прижал голову девушки к себе; повинуясь мерному напору его кистей, новый челнок пустился в свой ритмичный бег; и шаг за шагом Порнов все более приближался к финалу своего долгого пути.
 Внезапно глаза его широко распахнулись, из высоко поднявшейся груди вырвался полукрик-полустон болезненного блаженства; заливая лицо Мич пряным клейким соком любви, Порнов крупно задрожал всем телом; плавно перетек набок, еще несколько раз конвульсивно вздрогнул; глаза его медленно закрылись, мышцы обмякли, растеклись киселем; ему показалось, что он заполнил собой все впадины разоренной постели. Сил не было не то, что слово сказать; даже сменить коркой пристывшую маску блаженства он был не в состоянии. Если бы Мич захотела сейчас прикончить его, она могла бы, никуда не торопясь, сесть ему на грудь; не спеша, найти у него на шее сонную артерию; уткнуть в нее, словно в кнопку лифта, большой палец; и спокойно дождаться прихода кабины – то бишь медленной порновской смерти.
 «Тьфу ты, какая чушь в голову лезет», – вяло подумалось ему.
 Потом в голову пришло, что это не такая уж и чушь: ни рукой, ни ногой двинуть он был просто физически не в состоянии; напрочь забыл, как это делается.
 «Скрутит лоскут халата в жгут, накинет на шею и удавит, – расслабленно текли в голове черные мысли. – И на все сто будет права. Изнасиловал, дьявол, девчонку. Урод; ох, урод; м-м-ммм…».
 Порнову стало стыдно, ужасно стыдно; неприязнь к самому себе разом переполнила его; ожившие челюсти захрустели зубами так, что казалось, эмаль фонтаном полетела изо рта; слезы натуральными ручьями хлынули из глаз.
 «Правильно, пусть видит, что я раскаиваюсь», – откуда-то из дальних глубин сознания одобрительно заметило хитрое «эго».
 Честная и добрая половина Порнова хотела было уже уличить его в скотинизме, бессердечии и ста прочих смертных грехах; но тут Порнов сообразил, что в темноте, пожалуй, никто его слез не увидит; поборов раздрызг в мыслях, стал просто лежать и ждать реакции со стороны Мич; сдался, скажем так, на милость побежденного; самому ему искать выход из этого кошмара было абсолютно невмоготу.
 – У вас на Земле, что, все такие… бойцы? – вопрос этот смутил Порнова донельзя; больше его могло бы удивить лишь предложение Мич продолжить их любовную схватку. Что угодно ожидал он от девушки сейчас: слез, негодования, упреков; но только не этого.
 Даже не сами слова изумили Порнова, а та интонация, с которой был задан вопрос – позитивная, любознательная; даже одобрительная какая-то.
 Не веря своим ушам, он краем глаза глянул в сторону Мич. Та ничком смирно лежала рядом и так же, как он, изучала потолок.
 «Зеркальный, кстати», – мелькнула мимоходом мысль. Белое пятно наверху шевельнулось – Порнов протянул руки и осторожно коснулся гладкого плеча Мич. Та не вздрогнула, не отодвинулась.
 – Через одного, – сказал он, чтобы что-то сказать.
 – Завидую вашим женщинам, – все в той же легкомысленной манере продолжила Мич. – У нас мужики все больше какие-то слабенькие.
 Как менталы – ничего; а как до постели дойдет…
 Тут она сочла нужным добавить:
 – По крайней мере, мне так Броу говорила… давно. Она у нас в семье большой любитель мужчин; прямо-таки коллекционер.
 Порнов все еще не верил своим ушам. В хороводе мыслей не было ни одной, за которую можно было бы зацепиться. Осторожно, чтобы не спугнуть забрезжившую надежду, самым краешком пальца провел по плечу Мич.
 – Ты на меня не сердишься? – с превеликим трудом выдавил он из себя. Язык был чужой, губы были чужие; слова, соответственно, выходили тоже совсем не такие, как ему хотелось бы; пустые, безликие вышли слова.
 – За что? – так искренне, что Порнова аж передернуло, спросила Мич, – Ты сделал все, что мог.
 Сумбур, сплошной сумбур воцарился в мыслях. Порнов, не надеясь уже на слова, ластясь, легонько тронул ушко Мич. Рядом под тонкой кожей горячей ртутью пульсировал висок. Рука Порнова нежно скользнула по гладкой коже.
 – Что это?
 Пальцы его внезапно коснулись шрама или рубца; Мич отдернула голову.
 – Порезалась, – сказала она. – Брила голову и – вот.
 Приподнявшись на руках, она села; маленькие круглые груди ее качнулись.
 – От твоих восточных пряностей у меня горло пересохло, – объявила она, – Надо выпить. Ты не против?
 Порнов перевалил голову влево-вправо; мол, нет, не против. Мич молодой козочкой спрыгнула с постели и, задорно покачивая загорелой попкой, сбегала до столика и обратно.
 – Давай садись, – скомандовала она. Держа в одной руке бутылку, а в другой стаканы, Мич на коленках прошествовала к трупиком лежавшему Порнову.
 – Я это… ослаб совсем, – только и смог просипеть наш герой.
 – Это дело поправимое, – Мич по-особенному, по-своему глянула из темноты на Порнова. Кровь прилила к его рукам, и они легко вытолкнули его тело вверх.
 – На брудершафт? – как о само собой разумеющемся, спросила девушка.
 – Так точно! – заметно приободрясь, радостно согласился Порнов.
 Мич разлила вино по бокалам; они сплелись руками, выпили и поцеловались; бокалы полетели через плечо. Фужер Мич благополучно приземлился на край постели, Порнов же сил не рассчитал и от избытка чувств запулил свой сосуд прямо в стену; тот лишь брызнул осколками.
 – Теперь придется в тапках ходить, – расстроился Порнов.
 – Ерунда, – успокоила его Мич. – Немножко магии, и будет, как новый; только сбегаю вымоюсь сперва…
 «По уму-то их оба разбить стоило», – зашептал в порновское ухо оживший бес противоречия.
 «По уму-то девушек сначала поят вином, потом целуют и уж только потом в постель тащат, – тут же огрызнулся сторожевой пес морали и рассудка. – Ты, урод, лучше давай молчи в тряпочку; радуйся, что так легко отделался. Могли и убить, между прочим; и вряд ли потом бы воскресили. Я бы, на месте Мич, тебе эту штуку по крайней мере раза в два укоротил… Ухарь-купец!»
 «Да ладно, чего там, – оправдывался наглый бес, – ей, похоже, понравилось… Хотя, с другой стороны, странно мне все это…»
 «Вот-вот; странно – не то слово, – согласно уточнил голос разума, – может, у них тут физиология другая?..»
 "Или она свистела все это время про свою невинность, – бухнуло вредное "я" и цинично добавило: – Тоже мне, девочка нашлась!"
 «Ну-ка, заткнись! – приказал Порнов сам себе. – Сейчас ты будешь ее учить, как ей жить. Иди вон лучше, осколки собери; не хватало еще ноги поранить…»
 Он довольно шустро сполз с кровати и поковылял к месту приземления бокала. У стены было светлее; из иллюминатора на пол падал косой луч. Высокая спинка тахты, стоящей у стены, приняла на себя основной заряд битого стекла; внимательно глядя себе под ноги, Порнов быстро набрал полную горсть осколков; самый крупный залетел аж под тахту и сиял там, подобно алмазу.
 Мич на этот раз мылась долго и основательно; Порнов успел обшарить окрестности тахты не по разу; когда на полу не осталось ни одной даже крошечной стекляшки, подтащил столик поближе к свету и разложил на нем останки бокала.
 – Вот основание, – он, словно шашку на доске, пальцем двинул вбок маленький хрустальный диск. – Вот этот кусочек – сверху; еще один… Это у нас будет ножка, – кусочек хрустального стерженька последовал в сторону, – и это ножка…
 – И это, – он задумчиво уставился на хрустальный фрагмент.
 Тут волосы у него на голове зашевелились, и тихим потерянным голосом наш герой закончил:
 – И это у нас тоже будет ножка!
 Вышедшая из ванной девушка застала Порнова в состоянии полного ступора. Тюрбаном наматывая на голову полотенце, она неслышно подобралась к нему.
 – Ам! – сказала она; зубы ее перламутром блеснули в полумраке.
 Порнов вздрогнул и дико глянул на нее.
 – Испугался, испугался! – довольно рассмеялась девушка, опускаясь на тахту рядом с ним.
 – Испугаешься тут, – стараясь, чтобы голос не дрожал, произнес Порнов. – На вот; ты в спешке, похоже, потеряла…
 Он протянул Мич руку, на ладони его лежал все тот же хрустальный обломок.
 – Золушка, блин.
 Никакая это была не ножка бокала; это был отбитый каблучок хрустальной туфельки.

 Глава 6. Опять розыгрыш

 Надо отдать девушке должное; ни мимикой, ни чем иным она не выдала своего волнения; только сложила руки ладошками внутрь и сильно сжала их коленками.
 – Жаль, – со вздохом сказала она. – Я рассчитывала неделю передохнуть; развеяться, что ли… Отпуск вот специально взяла!
 Порнов смотрел на нее во все глаза; сходство девушки с Мич было просто фантастическим; даже теперь, после почти что признания, Порнов в глубине души не верил сам себе; хитрый пазл-головоломка из случайных обмолвок и странных поступков сложился перед ним в цельную картинку; но собирал-то он совсем не ее!
 – А тут, как назло, то один аврал, то другой, – словно с близкой подружкой, делилась с ним самым наболевшим девушка. – Сначала ты куда-то запропал; потом гады эти взбесились…
 Порнов продолжал упорно молчать.
 – В конце концов, вроде все утряслось; дай, думаю, устрою себе маленькое романтическое приключение с китами, кораблями и ужином при свечах… Я ведь тоже где-то человек; мне тоже хочется новых и сильных чувств… хотя бы и понарошку…
 Времени было мало; собиралась в спешке; и надо же было этому чертову каблуку под тахту закатиться!..
 Горло Порнова пересохло, страшно захотелось пить; однако он пальцем пошевелить боялся; почти физически ощущал зависшую над своей шеей гильотину.
 – Переживаешь, что лишнее сказал? – с пониманием отреагировала на его молчание девушка; чуть отвела от него внимательный взор и кивнула на бутылку: мол, давай, не стесняйся.
 Порнов с готовностью ухватил бутылку, взболтнул ее, винтом раскручивая вино, и разом вылил оставшуюся долю в горло; ни одной капли не потерял.
 Девушка, между тем, не умолкала:
 – Нет, просто ради интереса: только сейчас догадался или раньше? Говорят, в постели все люди разные; правда или нет?
 – Правда, – сказал Порнов. – Особенно неопытные девственницы от…гм… жриц любви отличаются.
 – Давай не ври, – не поверила ему девушка; она ничуть не обиделась на «жрицу любви». – Лео мне сказала, что ты и Мич давно уже… партнеры!
 – Ты ее больше слушай, – сказал Порнов, немножко расслабляясь; незримая опасность до сих пор витала в воздухе; но сразу его убивать, похоже, никто не собирался. – Она тебе скажет, что я и ее тоже… того-этого.
 – Она говорила, что ты угрожал, – весело откликнулась девушка. – Я поэтому и решила сама убедиться… как это: так ли уж страшен черт, как его малюют… я правильно выразилась?
 – Правильно, – сказал Порнов. – А вот интересно, как это ты… вы… – он замешкался.
 – Ах, да, я же не представлена, – спохватилась «Мич». – Ничего, если мы обойдемся без свидетелей?
 Броу!
 Она протянула Порнову узкую ладонь. Ученый Порнов склонил голову и коснулся губами кончиков длинных пальцев.
 – А ты и так умеешь?! – искренне удивилась девушка.
 – Еще я пишу, – хмуро выдал Порнов. – Читаю, пою и пляшу.
 – Ты что-то хотел спросить? – напомнила Броу; будем теперь ее так называть. – Можешь обращаться на «ты»; я женщина хоть и эмансипированная, но демократичная.
 – Не могут же два человека друг на друга как две капли воды походить, – удивился Порнов.
 – Не могут, – согласилась Броу.
 – Свет! – велела она; плафоны на потолке вспыхнули так ярко, что Порнов после полумрака почти что ослеп.
 – На первое время я решила подстраховаться; как это: в темноте все кошки серы, – рассуждала невидимая собеседница. – Потом бы сделала постепенный морфинг; ты бы ничего и не заметил… Любил бы такой, какая есть.
 Порнов наконец проморгался; глядел на девушку, нарочно искал отличия и не находил ни одного; сходство было полным; жесты, артикуляция, тембр голоса – все совпадало; Порнову страшно захотелось то ли себя ущипнуть – чтобы проснуться, то ли «Мич» – чтобы убедиться еще раз, что это не она.
 – Потрогать можно? – ничего не мог с собой поделать Порнов; протянул руку к девушке и легонько коснулся щеки.
 Она поджала губки, но голову не отдернула.
 – Ментальный макияж, – скосив глаза на ползущие по скуле пальцы, сказала она, – совсем незначительный… Мы с Мич и вправду похожи; за эти пять лет, что я ее не видела, она почти не изменилась…
 При этих словах рука Порнова дрогнула, пальцы метнулись вверх и ненароком зацепили неплотно намотанный тюрбан; край его Броу так и не успела закрепить.
 Полотенце полетело на пол; если бы не проглоченное вино, Порнов точно бы заработал сегодня сердечный приступ; на круглом ровном черепе чуть выше уха красовался виртуозно выколотый скорпион.
 – Еще хуже, – расстроилась Броу. – Хотела ведь сразу парик надеть; а тут ты меня с этим каблуком врасплох застал…
 Порнов и сам почувствовал, что дело – табак; но то ли выпитое вино, то ли привычка все время нарываться на неприятности, то ли просто врожденная наглость взыграли в нем; решив – семи смертям не бывать, а одной не миновать, он пошел ва-банк.
 – Так, значит, Мич у тебя? – утвердительно спросил он.
 Броу кивнула; она тоже заметила перемену в поведении Порнова, но сделала поправку на алкоголь и не стала ничего предпринимать.
 – И давно? – не унимался Порнов.
 – Как «забрало» ее поймало – пардон за рифму – так она у меня и гостит.
 – «Забрало» – это кит? – догадался Порнов. – И давно оно ее проглотило?
 – Да почти сразу; как только она в воду плюхнулась, так я ее и сцапала, – Броу сжала тоненькие пальчики в крепкий сухой кулачок; Порнову, как и вначале, вновь стало не по себе.
 – А меня что же пожалела? – пытаясь перебороть возникшую робость, спросил он.
 – Как это: любопытство сгубило кошку! – усмехнулась девушка.
 Она веером развернула перед лицом пальцы и принялась их разглядывать; ушки ее шевельнулись, загорелая кожа на черепе двинулась взад-вперед; скорпион заерзал, как живой.
 – Обычно я такие подробные отчеты только своему шефу даю, – вдоволь налюбовавшись ногтями, сообщила она. – Но в надежде на дальнейшее сотрудничество, так и быть, поделюсь наболевшим…
 Поскольку ты не ментал, сразу тебя запеленговать я не смогла; решила, что ты улетел вместе с катером миль на двадцать вперед; там мы тебя и искали. Тут еще эта заваруха в моем секторе с ти эр… с крабами этими. Плюс Лео все время над головой крутилась, вас с Мич искала. Все словно – как это: с цепи сорвались! Вот так и вышло, что обнаружили тебя, лишь когда компьютер в скафандре точный пеленг дал…
 – А на десерт, значит, можно и в казаки-разбойники поиграть, в жмурки-пряталки… – вконец осмелев, съязвил Порнов.
 – Зря ты так, – сухо сказала Броу. – У тебя своя работа, у меня – своя; зачем же на личности переходить? Разве я чем-то обидела тебя? Разве тебе было плохо со мной? Ну, скажи честно, – плохо?
 – Я хочу видеть Мич, – приняв вежливость за слабость характера, пер напролом Порнов. – Я хочу убедиться, что с ней все в порядке.
 – Вот такой ты мне не нравишься, – не пошевелив и пальцем, огорченно сказала Броу. – На вопросы мои не отвечаешь, грубишь; разве это красиво?
 Порнов смутился; в свете всего происшедшего за последнее время, и особенно здесь, на корабле, его поведение и впрямь вежливым назвать было трудно.
 – Плохо тебе было? – спокойно повторила Броу.
 – Хорошо было, – огрызнулся Порнов. – Я же не виноват; сама стимулятор в вино подмешала.
 – А никто тебя ни в чем и не винит, – удивилась Броу. – Неужели ты думаешь, что я не смогла бы защитить себя?
 Она вновь задумчиво глянула на свои пальцы; между ними уже блестело тонкое жало черного ритуального стилета; играя рукой, девушка раскрутила лезвие так, что стало трудно отличить клинок от рукояти; затем, так же внезапно, как появился, опасный предмет бесследно исчез.
 – Извини, – сказал Порнов, – извини. Был не прав, погорячился.
 – Совсем другое дело, – одобрительно сказала Броу. – Главное, чтобы… как это: каждый сверчок, знай свой шесток?
 Если бы она ругалась или издевалась над ним, Порнову было бы легче; ее спокойствие сбивало его с толку.
 – Ты отведешь меня к Мич? – спросил он, сделав вид, что не заметил «сверчка».
 – Всему свое время, – непреклонно заметила Броу. – Раз уж наш карнавал окончен, я сниму маску; не возражаешь?
 Порнов испугался, что сейчас на месте симпатичной молодой женщины окажется старая страхолюдина; но у Броу лишь чуточку вздернулся носик, сильнее проступили скулы и изменился разрез глаз; лицо ее было более худым, чем у Мич, но и только. И в новом обличии, да еще в полумраке, Порнов мог бы ее с сестрой перепутать запросто; о чем он тут же не преминул сообщить Броу.
 – О чем и речь, – откликнулась та, – если бы Мич так не упирала на свои принципы, мы бы с ней прекрасно поладили. В ней нет нервной сумасшедшинки, присущей Лео; с ней нормально поговорить можно.
 Но этот ее лозунг: «Счастье для всех, и пусть никто не уйдет обиженным» – дурь какая-то; сказок она, что ли, в детстве перечитала?
 – Не помню я что-то у нее такого лозунга, – честно признался Порнов. – Хороший лозунг, но не ее.
 Единственно, чего она, по-моему, хотела, – это спокойно добраться до дому и поговорить с отцом…
 – Только этого не хватало, – фыркнула Броу; тут Порнов понял, что сболтнул лишнего, – Я-то думаю, чего она мне голову морочит, а она, оказывается, опять за свое…
 Как это: кто старое помянет, тому глаз вон…
 Сказано это было с такой силой, что Порнов сразу же обеспокоился о зрении Мич.
 – Что ты с ней сделала? – строго спросил он.
 – После того, что ВЫ с ней сделали, можно сказать, ничего, – невозмутимо ответила Броу. – Это же надо придумать, – такой колтун ей соорудить; она же простой ментал, других способов «дышать» – Броу выделила это слово – не знает… Мне и делать-то ничего особо не пришлось.
 – Что значит – ничего особого?!
 – Не волнуйся, ничего страшного, – Броу вдаваться в подробности явно не хотелось. – По крайней мере ни за борт, акулам на корм, ни в кубрик, матросам на забаву, не отправила…
 Следи за собой, – воскликнула она, заметив невольное движение Порнова, – будь осторожен; замечу неладное – тебе несдобровать; и на любовный навык и сноровку не посмотрю…
 Спит она – и прекрасно себя чувствует!
 – Спит, говоришь? – осведомился Порнов и вдруг зевнул. – А что, это дело; за последние трое суток мне так толком выспаться и не удалось…
 Он встал и на глазах изумленной девушки продефилировал к ее кровати. Броу за его спиной выразительно хмыкнула. Порнов, не обратив на это никакого внимания, добрался до постели и принялся рыться в обрывках белья; выбирал кусок покрупнее, очевидно, чтобы укрыться.
 – Спать под одним одеялом будем или как? – невозмутимо спросил он.
 – Или как… Брысь в свою комнату; и чтоб носу оттуда не показывал!
 Она впервые позволила подпустить в свою речь толику презрения:
 – За кого ты меня принимаешь; я в мужчинах на час не нуждаюсь!
 – Было бы предложено, – Порнов, кряхтя, поднялся с кровати, на которой уже успел разлечься; зевая на ходу, поплелся к двери.
 – А что, среди биолов и женщины бывают? – из желания отомстить обронил он уже у самого выхода.
 Задребезжав, рядом с его головой в притолоку воткнулся черный кинжал.
 – Ух ты! – восхитился Порнов. – Научишь меня? Я, сколько ни старался, никак его бросать не научился!
 – Если скажешь хоть слово о моей тату, не важно, где и кому, он будет торчать у тебя из затылка, – как о чем-то незначительном сообщила Броу. – Иди спать; утром я тебя разбужу!
 На заплетающихся ногах, непрерывно зевая, Порнов доплелся до своей кровати и буквально обрушился на нее; через минуту он уже спал мертвым сном.

 Глава 7. Это не любовь

 Под утро ему опять приснился сон; был он ярким и понятным; впрочем, сколько потом Порнов ни пытался вспомнить, о чем же он все-таки был, ничего не получалось; начало и середина сна стерлись напрочь; или спрятались до лучших времен – Порнову хотелось думать именно так; уж больно бойкой была концовка.
 Приснилось ему, что спит он на «Оклахоме» в своей каюте; почему-то один (Ухов-то куда делся? Да и черт с ним…). Под утро, когда первый рассветный (какой рассвет?) луч рассеял сумеречную мглу, дверь в каюту чуть приоткрылась; тихонько, на цыпочках, в нее проскользнула тоненькая женская фигурка и замерла, привыкая к полумраку.
 «Мич, – сладко подумалось Порнову, – ласковая моя…».
 Это и впрямь была Мич; та самая ночная рубашка была на ней; голубенькая, коротенькая, открывающая стройные ноги выше середины бедра… Порнов тут же ощутил прилив силы в область крестца; невольно зашевелился, пытаясь принять более удобное положение – и тут же выдал себя; ориентируясь в основном на слух, девушка быстро и грациозно подбежала к его постели; («Лежал бы тихо, ввек бы не заметила?» – невесть почему подумалось Порнову); нырнула под одеяло, обвилась вокруг его горячего со сна тела своим прохладным и замерла надолго; вдруг им стало жарко; и тут же ясно: «Пора!» Мич отшвырнула прочь легкое одеяльце и вскинулась вверх, оседлав бедра Порнова; скрестила руки на груди, ухватила края рубашки и ломаным движением стянула ее через голову; груди качнулись, словно тяжелые налитые груши; Порнов хотел помочь им, подхватить их руками, но Мич, швырнув рубашку прочь, перехватила его руки, прижала их к постели и принялась растаскивать в стороны; все более опускаясь телом; все более приближаясь лицом.
 «Не так все это было, совсем не так! – возмутился недремлющий страж сознания. – На пляже; помнишь?»
 И все; тут же Порнов вспомнил и пляж, и игру в ножички, и волну – девятый вал; холод, мокро – дрожь пробрала его; он разом вылетел из теплой купели сна.
 – А говорил – «неопытная девственница», – с упреком сказала Броу; лицо ее все так же белело в полумраке над ним. Глаза спокойно и смело смотрели на него; точнее, в него, через зрачок хрусталика и канатик нерва – туда, внутрь черепа, вглубь сознания. – Что-то же все равно – было?!!
 Порнов дернулся; как бы не так – держали крепко; словно не легкие ладошки лежали у него на запястьях, а массивные чугунные оковы; не теплая кожа смыкалась на кистях, а ледяной металл.
 Порнов рванулся раз-другой, и отчетливо услышал кандальный звон в раскинутых ногах; щиколотки, похоже, постигла та же участь.
 Тут уже все ясно стало бы и дураку.
 – Странное у вас гостеприимство, – отвернув лицо вбок, произнес он глухим со сна голосом.
 – Разве я говорила, что ты мой гость? – принцесса убрала ладони с его запястьев; уперлась ему в грудь и села прямо. Оковы при этом не только не ослабли, но, напротив, еще сильней распяли Порнова. – Ты – моя добыча… мя-я-ясо!
 Она крепко ухватила его за подбородок, повернула лицо к себе и вновь попыталась заглянуть в душу; но на пути ее взора уже стояла пестрая смесь из презрения, насмешки и вызова.
 – Не можешь без мужика, – сказал Порнов. – Не – мо – жешь!
 – А кто виноват?! – слово в слово повторила фразу сестры Броу; даже интонации были те же самые. – Нет, я не ругаюсь; я даже очень – за!.. Сколько, в самом деле, можно; работа, одна работа; за последние полгода ни одного мужика; я – как монашенка, прости господи… так и с ума сойти недолго!
 Все; раззадорил меня вчера, теперь – молчи!
 И, легонько коснувшись ладонью его рта, склеила его губы.
 – Гнугу, – прогудел, как перегруженный трансформатор, Порнов.
 – Гнугу-гнугу!
 Девушка лишь шутливо погрозила ему пальчиком, положила руки себе на бедра и еще больше откинулась телом назад; Порнов тут же почувствовал, КАК она это сделала.
 "Неравенство полов, будь оно проклято, – подумал он раздраженно. – Чтоб женщину трахнуть, надо силу, страсть и деньги; а чтоб мужика – ничего не надо; влезаешь на него – и все, он твой; биология-физиология, твою мать…
 Врешь – не возьмешь!"
 Он попытался вспомнить что-нибудь расслабляющее. «Бедная Мич сейчас в карцере лежит, вся грязная, избитая, – принялся наговаривать он, – заковали ее, наверное, как меня». Тут же понял, что дал промашку; на представленной картинке Мич полуобнаженная лежала на роскошной кровати; руки ее были прихвачены к железной высокой спинке белыми мягкими полотенцами; загорелое тело ходило ходуном под тонким пеньюаром. Броу, придавившая его пах недвижным, каменным изваянием, впервые шевельнулась; это была еще не дрожь экстаза, лишь далекий, сладкий отголосок ее; уйдя в себя, совершенно замерев, девушка была одновременно напряжена до предела; заставляя себя не двигаться и мучаясь от невыносимого желания закачаться-завертеться, она умела балансировала на грани между срывом и оргазмом.
 "Не то, не то, – спешно соображал Порнов. – Надо что-нибудь на самом деле противное, мерзкое… ". Вспомнил штурмана в волчьем обличии; тут же в памяти всплыла батальная сцена на «Оклахоме» и когти зомби, полосующие упругую женскую грудь. Порнов чертыхнулся и припомнил жирную тушу пузатого князя; тот появился не один, а верхом на Иоланте; причем последняя немедленно заполнила собой весь кадр.
 Бедра Броу вновь напряглись в мимолетной судороге; доселе ровное дыхание ее сбилось; она смежила глаза, приоткрыла рот и стала дышать полной грудью; старалась сбить острый и сильный всплеск чувств.
 Порнов суматошно перебирал теперь все подряд; к сожалению, глазу зацепиться вокруг было не за что; перед самым носом призывно маячили упругий животик, зовущая женская грудь, гладкие плечи; нет, сюда было лучше не смотреть.
 Колени Броу сжимали его бока все чаще; невидимое глазу сражение в женском чреве шло полным ходом; почувствовав, как намокает не только он сам, но и ткань вокруг его зада, Порнов вновь гневно замычал.
 «Схему надо вспомнить, какую-нибудь схему, – суматошно билось в голове. Ничего лучше Порнову в голову не пришло. – Так, что у нас попроще; вот, бластер; его я назубок знаю… картридж Е180, подсоединяем к фильтру Е195 и выключателю Т120… узел накачки С30… Да пропади ж ты!»
 Голова Броу закинулась, рот широко раскрылся, из горла вырвался тихий, едва слышный, рассыпчатый полустон-полухрип; она уронила голову вперед и уставилась на Порнова невидящими шалыми глазами; борясь с необузданной тягой своего естества, она получала не сравнимое ни с чем, даже с самим сексом, предельное, невыразимое удовольствие.
 Провела дрожащей рукой по порновскому рту, распечатывая крепко схваченные уста; тело ее скользнуло ему навстречу.
 – Руки! Руки отпусти! – взмолился Порнов, простонав от боли.
 Стальной капкан ее коленей разжался, женские ноги скользнули назад, вытягиваясь поверх порновских; в следующее мгновение дрожащее женское тело покрыло и поглотило его полностью.
 – Давай! – прошептала Броу. – Сделай это!
 Оковы спали; теперь, кроме легкой, почти невесомой женской плоти, ничего не удерживало Порнова; свобода эта вихрем вынесла из головы остатки мыслей. «Надеюсь, Мич поймет», – успел лишь подумать наш герой, прежде чем первородный инстинкт разъяренным вепрем не попер из него наружу.
 Руки скользнули под мышки Броу, вцепились в плечи и с силой сдвинули вниз. Навстречу им уже летела выгнутая дугой порновская грудь; Броу заорала ему в ухо так, что перепонка, наверное, лопнула; отпустить ее он и не подумал; сминая жидкий кисель ее плоти, хрустя всеми тонкими косточками, с ненавистью стенобитного орудия он принялся крошить и кромсать ее тело; скоро в руках его извивалось лишь потерянное, лишившееся голоса существо, больше похожее на выброшенный в спешке, смятый флаг капитуляции; рыча, Порнов растоптал его окончательно. После чего затих и сам, погребенный осыпающимися обломками до основания развороченной крепости.
 Броу пришла в себя первой, уперлась дрожащей рукой в постель, оторвалась было от Порнова, но не удержалась и рухнула обратно; полежала, приподнялась вновь – теперь уже более уверенно; проехав носом по щеке Порнова, заглянула в его опустошенные глаза.
 – Уйди, – сказал Порнов, смотря мимо.
 Смятение мелькнуло в ее глазах; но уже через мгновение она быстро и сильно поцеловала его в мягкие, безучастные губы.
 – Ты, как ребенок! – голос ее фальшивил; похоже, ей не часто приходилось слышать подобное. – Придумал себе какой-то сказочный мир с принцами и принцессами и живешь в нем… Очнись!
 Мы здесь; вот – ты, а вот – я; и нам вместе надо думать, как жить дальше…
 – Короче, – глядя в сторону, обронил Порнов.
 – Хорошо, – с готовностью кивнула Броу, – короче, так короче. Я подумала, не хочешь ли ты немножко попутешествовать со мной…
 – Единственно, чего я хочу, – перебил ее Порнов, – так это пойти вымыться… от тебя; слезай!
 – Как это: хамите, парниша?! – сказала она с сожалением; и Порнов вновь почувствовал стальное рукопожатие браслетов.
 – Даже разговаривать со мной не желаешь? – Броу слегка надулась.
 – Нельзя оставлять хамство безнаказанным; а хамство по отношению ко мне – тем паче!
 Ты что же, решил, что у нас на сегодня уже все? Миленький мой, это только начало, самое начало. Я ведь могу с тобой сутки напролет играться; и ты мне ничем помешать не сможешь.
 Она легонько шевельнулась на нем, и Порнов вдруг почувствовал, насколько живой и бесстыжей истиной были ее слова.
 – Как это: расслабься и получай удовольствие, – проворковала девушка, отлипая от него влажной грудью; уткнула локти ему сверху в ребра, на ладонь положила подбородок и с интересом естествоиспытателя стала наблюдать за сменой настроения на его лице.
 Круглая упругая попка ее с неутомимостью часовой стрелки принялась описывать невидимый Порнову круг; впрочем, ему не нужны были ни глаза, ни руки, чтобы ощутить это.
 – Вот еще скажи, что тебе это не нравится, – если и насмехаясь, то самую малость, заметила Броу.
 – Я тебя не-на-ви-жу, – заученно буркнул заготовленную фразу Порнов, впервые в жизни так отчетливо возненавидев свое тренированное во всех смыслах тело; благодаря методичному напору теплого треугольника, все в нем оживало; будто животворный бальзам втирали сильными круговыми мазками в онемевшую раненую длань.
 «Всегда хотел посостязаться с Казановой, – подумал Порнов, стараясь сохранять на лице маску олимпийского спокойствия. – Если бы еще не эти кандалы…»
 Возбуждение нарастало пологой горкой; вскоре он ощутил себя в полной боевой форме; наблюдательная Броу точно определила этот момент и вновь неслышимым заклинанием разбила сковавшие его тело чугунные цепи; уничтожила все преграды между двумя сильными молодыми телами и вновь, как агнец на закланье, смиренно и без остатка отдала всю себя во власть неистовой сексмашины.
 То есть, попыталась так сделать; но ничего хорошего на сей раз у нее не получилось.
 И не Порнов тому виной; при всем нашем к нему уважении в этой ситуации он оказался ничем не лучше любого другого супермена.
 Заглатываемый змеей кролик по сравнению с ним – просто исчадие ада, хитрое и изворотливое; он более волен в своем выборе, чем держащий в объятиях молодую стройную красотку возбужденный донельзя, здоровый и умелый самец рода Хомо Сапиенс.
 Нет, Порнов, увы, был тут совершенно ни при чем; если что он и смог сделать, так это – чуть изменить наигранный сценарий.

 Глава 8. Пики козыри у нас

 В самый пикантный момент, когда наши любовники, казалось, вот-вот узнают друг друга во всей полноте, в дальнем углу комнаты образовалось небольшое фиолетовое свечение. Разгоревшись сначала до размеров чайного блюдца, оно принялось медленно расти, пока не раздулось до метрового диаметра. Мечущийся по комнате полубезумный взгляд Броу наткнулся на него чисто случайно; тяжело дышащий Порнов трудился вовсю внизу и ничего, кроме странной одеревенелости, охватившей партнершу, естественно, не заметил.
 Фиолетовое колесо неподвижно зависло между полом и потолком.
 Из него, скользнув вперед длиннющими, затянутыми в черную лаковую кожу, ногами, в комнату въехала рослая девица; от талии и выше она была одета в более просторную куртку того же материала. В руках девица, согнув дугой, сжимала черный же хлыст.
 – Я так и знала, – с места в карьер завопила она, направляясь прямиком к постели, – и Мич, наверняка, здесь! Еще на корабле я заподозрила неладное! Уж больно странно луч захвата грохнулся!..
 Даже в пылу любовной битвы Порнов узнал этот голос.
 – Лео, – прохрипел он.
 – Сгинь! Немедленно!!! – выкрикнула Броу. Глаза ее зло прищурились; она быстро облизала враз пересохшие губы.
 Туманное облачко опоясало тонкую черную талию и по ногам стекло в пол, не причинив незваной гостье никакого вреда.
 Преодолев последнюю пару метров, та беспрепятственно подошла к кровати и легонько щелкнула хлыстом по выступающей вверх вздрагивающей попке Броу.
 – Опомнись,… дурочка! – воскликнула Лео; «дурочку» она выговорила с непередаваемой смесью тщеславия и осторожной опаски.
 – Это не фантом; это я, собственной персоной.
 – Это невозможно! – воскликнула Броу, меняясь в лице. – Локальная телепортация; в море, на корабль?..
 Она вскинулась, пытаясь рукой дотронуться до Лео; о Порнове она совсем забыла – и зря; почуяв свободу, он сильным рывком опрокинул девушку на спину; лишь коленки в воздухе мелькнули; упал сверху на волнующуюся женскую грудь и заходил ходуном.
 – Монстр, натуральный монстр! – восхитилась Лео, присаживаясь на постель. – Какой экстерьер; вервольф, да и только.
 Кончиком хлыста она провела по вздымающейся волна за волной порновской спине; сверху от шеи, по позвоночнику до самых ягодиц и ниже.
 – Это объясняет если не все, то многое.
 Она деловито постучала краем стека по бьющемуся женскому бедру:
 – Эй, Броу, ты там надолго?!
 – Убери… его… скорей, – прерывисто донеслось откуда-то глубоко из-под Порнова.
 – Вот даже так?! – совсем развеселилась Лео; взмах хлыста – и черная петля захлестнулась на бицепсе Порнова, обожгла кожу; Порнов, вскрикнув, оторвался от Броу; виденье черных ядовитых щупалец, опоясывающих его тело, рванулось из глубин сознания.
 Не дав ему домыслить, Лео вздернула хлыст с Порновым, как пращу с камнем; и Порнов, заорав от боли в паху, улетел вверх и вперед по направлению к комнате Броу; было полное ощущение, что его отфутболил невидимый Кинг-Конг. На пути у нашего героя встала перегородка; сложена она была из толстенного бруса, и он непременно раскроил бы об нее голову; однако Броу, вцепившись одной рукой в низ живота, другой снесла стену напрочь; Порнов повалил этажерку в смежной комнате и покатился по полу.
 – Полегче не могла? – шипя от боли в промежности, осведомилась Броу. – Убить мне его решила?
 – Если б решила убить, так уж убила бы, – независимо откликнулась Лео; но на всякий случай от Броу слегка отстранилась. – Между прочим, есть за что.
 – Да брось ты, – отмахнулась Броу; незаметно поправила парик и натянула на плечи покрывало. – Подумаешь, обозвал раз-другой; трахнуть пригрозил.
 – Ну, ты скажешь, – возмутилась было Лео.
 – Меня так он вообще изнасиловал, – закончила Броу.
 – ?!… – Лео вытаращила глаза.
 – Ага; я едва успела раздеться и вымыться…
 – Он?! Тебя?!!
 – Ну да, – пожала плечами Броу. – Правда, он думал, что это Мич; но тем не менее…
 Так что расслабься; если обещал трахнуть – трахнет обязательно, – хихикнула Броу. Она совсем пришла в себя; Лео, напротив, была в крайней растерянности.
 – Да врет она все! – воскликнул Порнов, появляясь в стенном проеме; облачен он был в куцый черный халат с яблоками на плечах; халат на груди не сходился, рукава были закатаны по локоть. – Она сама мне стимулятора подсыпала…
 – Это ты Мич потом расскажешь, – бросила через плечо Лео и кивком головы укатила нашего героя внутрь комнаты. – Сиди пока там и не вылезай; нам с Броу поговорить надо.
 Броу согласно кивнула и небрежно вернула стену на место.
 – Здорово ты это все-таки делаешь, – льстиво заметила Лео. – Я никак с мертвой органикой не научусь…
 Увы, это было последнее, что услышал Порнов; разговор словно выключили, звук пропал.
 Пах понемногу отпускало; Порнов потоптался по комнате, нашел и допил остатки теплого вина; пытаясь подслушать, подобрался к двери, но разобрать ничего не смог; говорили на линкосе, но слишком тихо.
 «Сговариваются, – подумалось ему тут же. – Решают, как нас с Мич подручнее извести.»
 Он еще раз огляделся, увидел дверь в ванную и обрадовался необычайно; осторожно, чтобы не щелкнул замок, зашел внутрь и в полной темноте двинулся вперед; зрительная память его не подвела; ничего не уронив, не опрокинув, он добрался до двери в свою комнату; осторожно приоткрыл ее и приложил ухо к тонкой щели.
 – Видели, видели его, – кипятилась Лео. – Я сняла ментограмму наводчика; последнее, что он разглядел перед взрывом аппарата, был мужик лет пятидесяти – шестидесяти… никого похожего на крейсере мы не нашли!..
 – А с чего ты решила, что это биоментал? – строго спросила Броу.
 – Ну, как же?! – заволновалась Лео; гонора в ее голосе совсем поубавилось; но все же она пыталась вести себя с Броу на равных.
 – Кто еще может проникнуть на мой корабль, как не биол?!
 – Заяц обычный космический, – сказала Броу, и опять было неясно, шутит она или говорит серьезно. – Мы с Порновым тоже на мой корабль зайцем проникли.
 Ты вот, кстати, тоже! – чуть-чуть сердито заметила она.
 – Извини меня, пожалуйста, – совсем заторопилась, заоправдывалась Лео. – Вот, новую штучку придумали: локальный телепортер с подвижной базой. Я – сразу к тебе; показать, может, вашим пригодится…
 – Нашим? – удивилась Броу. – Каким нашим?
 – Это… – совсем упала духом Лео. – Я, это… не хотела…
 Слушай, Броу; ну кончай, а?!
 Ну, все-все, я больше не буду! Все, молчу; хорошо?! – почти взмолилась она вдруг.
 Порнов с изумлением понял, что она сейчас расплачется.
 – Все, так все, – неожиданно легко согласилась Броу; пододвинулась к Лео, положила руки на ее вздрагивающие плечи и притянула к себе. – Тебе повезло; я в отпуске, и, следовательно, человек свободный и от службы независимый.
 Успокойся, малышка; иди ко мне…
 Тут Порнов услыхал звук нежного поцелуя, затем еще один; ему очень хотелось посмотреть, что это там происходит; однако через узкую щель видно было только самый край кровати, а сестры-подружки почти сразу же перебрались на ее середину. В створе двери черной птицей приземлилась какая-то тряпка; Порнов долго разглядывал ее, пока не сообразил, что это черные лаковые бриджи Лео. Скрип пружин, невнятный шепот, всхлипы – все встало на свои места.
 Порнов сполз на пол и прижался гудящим затылком к холодной плитке кафеля. Подумал и – а, была – не была, – громко объявил:
 – Я даже знаю, кто у вас сверху… Сказать?
 Дверь рядом с ним с грохотом захлопнулась; впрочем, она была тонюсенькая и звука почти не поглощала.
 – Позвать его? – спросила Броу ласково. – Не бойся ты так; не укусит.
 – Да ну его, – пыталась спорить Лео, – у самой же сил не хватило с ним совладать…
 – Да, он – парень не промах, – согласилась Броу; послышался звук поцелуя. – Ты свалилась, как снег на голову; стоило мне на секунду утратить инициативу, подмял под себя – и ноги в потолок; потом я бы, конечно, могла его по стенам жидкими обоями размазать; но в момент близости он из меня веревки мог вить.
 – Вот так? – игриво спросила Лео; девушки затихли надолго; наконец, Броу коротко и сильно простонала.
 – Почти, – выдохнула она.
 – Ты о чем? – не поняла Лео. Очевидно, Броу кивнула на дверь, поскольку Лео ревниво заметила:
 – Ах, об этом? Раньше ты так не говорила! – и ревниво закончила: – Ты находишь, что я не в форме?
 – Раньше я ничего подобного не встречала! – твердо сказала Броу. – Так как, позвать?
 – Если ты настаиваешь, – кротко согласилась Лео. – Были у нас с тобой общие мужчины; но чтоб еще и с Мич в придачу, это вообще что-то. Зови!
 – Кстати, о Мич, – спохватилась Броу. – Ты, как всегда, поторопилась. Наша простушка до сих пор девочка.
 – Не может быть, – убежденно сказала Лео. – Я видела, как они друг на друга смотрят, как за ручки держатся.
 Броу только печально вздохнула.
 – У них – лу-боффф, – последнее слово она произнесла по-русски. – Видела бы ты, как его ломало… Это перед тем, как он меня… взял; он-то думал, что я – Мич; маленькая, бедненькая, целенькая девочка. Я, оказывается, вкатила ему такую дозу, что и на полк хватило бы; устоять он, конечно, не смог…
 Несколько секунд стояла тишина.
 – Отработал он, впрочем, чудно, – легко закончила Броу.
 – Иногда я просто тебя боюсь, – тихо, словно извиняясь, сказала Лео, – Сколько тебя знаю, и все равно… А вдруг этот несчастный уродец и вправду ее любит… надеется на что-то… это, конечно, смешно; но все же – пусть… А ты его раз – и под себя, раз – и под себя…
 – Я сейчас заплачу, – сухо сказала Броу – и вдруг взорвалась.
 Порнов ушам своим не поверил; спокойная, выдержанная, рациональная Броу превратилась в настоящий комок нервов, забилась в истерике:
 – Пять лет, все пять лет – работа, работа и работа; я тут месяцами не сплю, горстями стимуляторы жру; а эта коза катается себе все пять лет, отдыхает, набирает жир; и напоследок, тварь, находит себе дружка под стать… Ничего ведь, сволочь, не боится; ни смерти, ни пытки, ничего…
 – Успокойся, успокойся, – сама до смерти перепугавшись, уговаривала Лео, – да обычный он, смертный простолюдин…
 – Ты, – выкрикнула Броу, – ты много мужиков помнишь, чтобы в штаны не наложили при встрече со мной; а этот… этот мне руку поцеловал… Понял, кто я, – и все равно, поцеловал; зарежу гада!
 Мяргнули пружины; судя по всему, Броу вскочила на ноги с явным желанием образцово-показательно убить Порнова.
 – Да стой ты! – крикнула Лео.
 Тут же пружины взвыли вторично; видимо, Лео успела перехватить Броу и повалила на постель.
 – Ну Би, ну милая, ну подожди…
 – Уйди! Уйди, дура!
 Урчание, скрип пружин и треск рвущейся материи постепенно стихли.
 – Забавный у меня отпуск получается; даже самой интересно, чем же все это кончится, – вдруг нервно хихикнула Броу. – Хотела развеяться; но чтоб так!…
 Эй, лав-бой, иди-ка сюда; хватит под дверью торчать и в замочную скважину подглядывать!
 Порнов еще несколько секунд сидел и рассматривал свои голые вытянутые ноги. Наконец, поджал их под себя, встал.
 Глубоко вдохнул-выдохнул, открыл дверь и двинул в комнату.

 Глава 9. Дневная смена медсестер

 Звякнув койкой, растрепанные девицы разом расцепились; сели и настороженно уставились на него. Были они абсолютно нагие; две сильные, крепкие самки леопарда; две сцепившиеся из-за куска антилопы тигрицы; не поделившие льва, самые сильные и умелые в прайде львицы-людоедки.
 Сгорбясь под прицелом горящих глаз, Порнов на деревянных ногах дошагал до тумбочки и вынул оттуда бутылку; глянул туда-сюда; штопора нет – ну, не искать же; коротким ударом снес горлышко и протянул бутылку Броу.
 – На, выпей, – сказал он. – Легче будет; честно.
 Подумал и добавил:
 – Только губы не порань…
 – Видала? – спросила Броу. – Видела ты когда-нибудь такое чудо?
 – Дай сюда! – она выхватила у него бутылку, задрала голову и принялась глотать тугую струю; та била ее по губам, по лицу, не каплями, струями разлетаясь вокруг; облив себя и Лео с головы до пят, наставив красных пятен на подушках и простынях, Броу в пять секунд прикончила бутылку.
 Опьянела она моментально; запустила бутылкой в Порнова – тот, впрочем, легко увернулся.
 – Как это: гулять, так гулять! – разудало сообщила она Лео.
 – Мне давно уже хотелось тебя и Мич в одну постель затянуть и порезвиться; а тут такой случай представился!…
 Она скомандовала в никуда:
 – Мич сюда! Нагую; без оков…
 Броу посмотрела на Лео, на себя – и хитро подмигнула сестре.
 – Сейчас еще и посмеемся…
 Вытащила из воздуха кинжал, проткнула им лужу на подушке и швырнула Порнову:
 – Возьми в руку и сядь. Если хоть слово скажешь, я ей – не тебе! – голову отвинчу; и пикнуть не успеет!
 Порнов сел; ноги и так плохо держали его. За дверью послышалась возня.
 – Ложись! – Броу схватила за руку сестру и рухнула с ней навзничь. – Замри!
 Дверь распахнулась, и в комнату влетела Мич; по инерции сделала несколько шажков и в ужасе воззрилась на кошмарную картину.
 В покрытой страшными красными пятнами постели лежали два густо окровавленных женских тела.
 Мич вскрикнула, схватилась за горло и, не веря своим глазам, отшатнулась назад; прижалась спиной к двери и тихонько поехала вниз.
 – Порнов! Ты что наделал! Ты с ума сошел! – тихонько всхлипнула она, не отводя взгляда от окровавленного ножа в его руке.
 – Зачем ты; о боже… Лео… Броу… Девочки… Ой, мамочки, что же это…
 Порнов демонстративно размахнулся и изо всей силы всадил кинжал в крышку рядом с собой.
 Лежащая сверху Лео вздрогнула и уставилась на него.
 Мич взвизгнула и сильнее вжалась в стену.
 – Хитрый! – усмехнулась Броу и тоже открыла глаза. – Как это: не мытьем, так катаньем?! Все, Лео, слезай; спектакль окончен.
 Она взбрыкнула задом, сгоняя с себя сестру, и вновь уселась, скрестив под собой ноги.
 – Вот парочка, да? – пожаловалась она Лео. – Вот ты бы как себя повела, если бы их двоих в таком виде застала?
 – Ну, не знаю, – уклонилась от ответа Лео. – Испугалась бы…
 – А эта – пожалела; не его – нас пожалела, – заметила Броу, плавным пассом приводя все вокруг в порядок. – Прямо дети малые; а туда же лезут, в наши взрослые игры…
 Кстати, об играх!…
 Она деловито потерла ладони и мигом переодела Порнова во все белое, медицинское; теперь на нем были больничные широкие шаровары, на туловище колом сидела свеженакрахмаленная рубаха.
 Себя и сестер она нарядила в белые кружевные чулки, такие же трусики и подвязки; на груди у всех оказались белые фартучки; на головах миленькие шапочки.
 – Девочки! У меня к вам есть предложение, – Броу обвела компанию шалым взором. – Давайте сыграем в одну детскую игру; «врач и больной» называется… Я об этом уже лет десять мечтаю; как бы нам всем троим собраться и маленькую групповушку устроить.
 С Лео у нас на этот счет проблем не было; но, чтобы мужчина еще и Мич устроил – тут мне пришлось повозиться… и не только мне.
 Мич, давай, решайся; не век же в девках ходить!
 Мич все еще сидела у дверей, поджав коленки к груди; голова ее под шапочкой была гладко выбрита, скулы заострились, глаза впали; на запястьях краснели следы недавних оков; недоумевающий взор ее был прикован к отряхивающейся, прихорашивающейся парочке.
 – Ну, Лео – ладно, я понимаю, – тихо сказала она. – Но ты, Броу; ты ведь, вроде, нормальный человек; зачем же так…
 – Щас в рожу вцеплюсь! – тут же вскинулась Лео; Броу нетерпеливым жестом остановила ее на полпути.
 – Было бы предложено, – заявила она с пьяным гонором. – Мне почему-то показалось, что мы – сестры; возможно, я ошиблась…
 Но, как говорит наш общий знакомый, и это не помешает нам выпить.
 – Порнов, еще бутылку! – приказала она.
 Порнов послушно наклонился и нашарил в ящике бутылку; когда он поднял голову, перед ним на тумбочке уже стояли три хрустальных бокала золотистого цвета; Порнов стал припоминать, где он их уже видел; но тут бутылка дрогнула в его руке и выплюнула пробку прочь.
 – Удивлен? – ухмыльнулась Броу. – Наливай!
 Почти не булькая, темное оливковое масло цвета багрового заката тяжелым плотным потоком устремилось в бокалы.
 – Два дай сюда, один отнеси ей! – распорядилась Броу.
 Порнов раздал сестрам бокалы и поковылял к Мич; аккуратно поставил его перед ней на пол; сам вернулся обратно на тумбочку и безразлично уставился в потолок.
 – Что вы с ним сделали? – глянув на Порнова, тихо спросила Мич; на вино она даже не посмотрела.
 – Пока ничего; пообещала лишь голову открутить, если хоть слово скажет! – сообщила Броу и подняла бокал к глазам. – За встречу!
 – За встречу! – эхом отозвалась Лео; чуть отвернулась от Броу и свободной рукой быстро сунула в рот крошечную пилюльку.
 Мич, дотронувшаяся было до бокала, отдернула руку и кинула на Броу недоуменный взгляд.
 – Лео, ты меня удивляешь! – воскликнула та, поднесла бокал ко рту и выпила до дна. – Пейте, не бойтесь! Я, конечно, женщина строгая; но чтобы вот так, взять и отравить родных сестер… абсолютный нонсенс!
 – Почему нельзя? Отца же можно; чем я лучше? – глухо спросила Мич. Она резко протянула руку вперед и взяла бокал; в несколько крупных глотков опустошила его и опустила голову на колени; бокал выкатился из разжавшейся руки на пол и бесследно исчез.
 – Ерунду несешь, – фыркнула Броу; она опрокинулась на подушки, сложила руки под головой и принялась изучать ту часть потолка, что так долго и упорно мозолил взглядом Порнов. – Ядом ту штуку в папином бокале назвать можно только с большой натяжкой; вот если б кто другой бокал пригубил, умер бы точно.
 Не дождавшись прихода смерти, Мич шевельнула головой.
 – И что же это за яд такой специальный, – спросила она, – что он только для королей безопасен?
 Броу открыла рот, но сидевшая рядом Лео схватила ее за руку.
 – Я расскажу, я… ну можно, – умоляюще протянула она. Броу лишь улыбнулась краешком губ.
 – Да не для королей он безопасен, – выпалила Лео. – А для папы, дурья твоя голова! Чувствуешь разницу?
 Видела, я таблетку съела? Это сильнейший антидот – противоядие; помогает против любой известной нам отравы и практически безвреден. Мы с Броу месяц перед этим пиром сыпали его папе в суп; да выпей он весь кубок, и ничего, кроме легкого расстройства желудка, не получил бы…
 А ты, дурочка, и впрямь решила, что мы его угробить хотим?
 Глупая, нам всего-то и надо было, что тебя, любимицу, спихнуть; и нам это удалось, разве нет!?
 Посмотри, где ты – и где мы; ни одного заклинания у тебя толкового не выйдет; и дурачок этот твой юродивый тебе не сильное подспорье в пути.
 А мы… а мы… у нас с Броу все есть; я хотела путешествовать – весь космический флот мой, куда хочу – туда лечу, я уже тысячу звезд облетела; и везде балы, приемы, кучи прекрасных принцев… не то, что этот мозгляк… э-э-э… безмозглый, вот!
 – Броу хотела пойти в науку, – вдохновенно прдолжала Лео. – Вот, видишь, наша бывшая яхта теперь вся ее; несколько крупных открытий, титулы всякие…
 – Лео, перестань. – поморщилась Броу.
 – Я что, я ничего, – стушевалась Лео и обернулась к Броу. – Ты извини, я твой уклад жизни не совсем понимаю; но ведь я чистую правду говорю; ты, конечно, не на виду, как я; но столько людей – ученых, и каких – тебя уважают, я сама слышала! – защищаясь, воскликнула она. – И между прочим, среди них такие красавцы есть, – о-го-го…
 – Не знаю, что ты в этом уродце нашла, – заключила она неожиданно, – Не понимаю и все; ну, смелый; извини, конечно, заяц тоже смелый – зайчиху крыть.
 Мич недоуменно перевела взгляд с Лео на Броу и обратно.
 – Я тут с твоим дружком развлеклась немного, – беспечно глядя в потолок, сочла нужным объяснить Броу, – Как это: проба пера, милостивый государь. Одобряю твой выбор; очень бойкое перо.
 – Сволочь, – прошептала Мич пораженно. – Какая же ты, оказывается, сволочь… Я-то тебя за человека считала; а ты…
 У нее вдруг дернулась щека; один раз, другой.
 – Бедненький мой, – простонала Мич, – ты-то за что страдаешь…
 Ох, дура я, дура; втянула тебя в эти чертовы жернова…
 – Ой, что-то непохоже, чтобы он сильно страдал, – хихикнула Лео. – Я едва его от Броу оторвать смогла; как клещ впился; та даже о помощи взмолилась… Броу, скажи!
 Броу лежала на широкой постели, сложив руки на животе; одну ногу она поставила на кровать, другую закинула на нее и легонько покачивала повисшей на пальчике белой туфелькой.
 – Вы хотели испортить мне настроение? Вы своего добились, – хорошо поставленным и абсолютно трезвым голосом заметила она. – Я намерена покончить с оскорблениями и намеками в свой адрес; и я этого добьюсь немедленно.
 Расклад сил в нашей компании на текущий момент такой: я, затем Лео, затем Мич. У меня специальные – она выделила это слово – знания и навык; пожалуйста, никаких вопросов; у Лео – стандартный, хоть и развитой, набор ментальных средств плюс неограниченные возможности в обычной светской жизни; у тебя, Мич, полная блокада ментальной подпитки, ноль заклинаний, ноль магии и полное поражение в гражданских правах… Поправь меня, если ошибаюсь, – вежливо попросила она; Мич только глазами сверкнула.
 – Я так думаю, ей еще десять лет изгнания светит, – встряла Лео; наткнулась на холодный взгляд Броу и демонстративно зажала рот ладошкой:
 – Молчу, молчу, молчу…
 Броу смотрела в потолок; собиралась с духом.
 – Я вам скажу, что ей светит, – медленно и тяжело сказала она.
 – Процентов на семьдесят – то же, что и Порнову…
 – Я так и знала, – повторила Лео фразу, с которой начала свой сегодняшний визит; правда, на этот раз растерянно и невнятно. Она обернулась к Мич и пожаловалась:
 – Украла вас у меня, понимаешь.
 – А Порнову у нас предстоит сложнейшая и интереснейшая операция на мозге, – беззаботно закончила Броу.

 Глава 10. Порнов выпивает джина и выпускает джинна

 Мич слабо вскрикнула, закрыла лицо руками.
 – Ты спятила! – простонала она. – Броу, опомнись; тебе же твои друзья совсем голову задурили; сначала Порнов, потом я, потом еще кто – она выразительно глянула на притихшую Лео, – так и до тебя самой очередь дойдет; ты что, не соображаешь уже ничего?!
 – Да, Броу, ты это зря, – робко поддакнула Лео, – Я понимаю, яд, кинжал, это по-нашему, по-короле…, тьфу, по-человечески; но когда наследную принцессу, как лягушку, трепанируют… ты это брось, а?
 Белая лодочка прекратила свой полет.
 – Я уже начинаю жалеть, что пошла на поводу у своих чувств, – внешне спокойно сообщила Броу. – Хотела устроить вам маленький междусобойчик; но после всего вами – и особенно Мич – сказанного…
 Мич хотела что-то произнести, но Броу, подняв руку, остановила ее.
 – Постарайтесь меня понять; я уже давно не принадлежу себе. То, что я сейчас делаю – преступление; если узнают, что я позволила Мич встретиться с Порновым – мне несдобровать. Лео, это и тебя касается; если хоть слово сболтнешь – последуешь в ад наикратчайшим путем. У моих друзей, как Мич выразилась, руки длиной с галактику; и цепкие-цепкие.
 Мич немедленно окрысилась.
 – Пошла бы ты, сестренка, – сквозь зубы прошипела она. – Давай, зови своих врачей-палачей; мне твоя доброта и на… не нужна, – она вставила в фразу странное короткое слово, которого ни Лео, ни Броу не поняли.
 Броу и Лео переглянулись.
 – Совсем со своим дикарем оскотинилась, – сообщила Лео.
 – Как это: каждый кузнец своего счастья, – пожала плечами Броу и в мгновение ока заковала Мич в сталь ручных и ножных браслетов. – Пошла отсюда!
 – Дай хоть я поздороваюсь с ним! – воскликнула Мич, но неведомая сила вскинула ее на ноги, поволокла к дверям и вытолкнула за порог; единственное, что Мич успела сделать, так это выкрикнуть:
 – Будь ты проклята!
 – И вся благодарность, – вздохнула Броу.
 – Намаешься ты с ней, – поддакнула Лео.
 – Молчи уж, – прикрикнула на нее Броу. – Тоже мне; безжалостная пиратка!
 Все, к черту; с глаз долой – из сердца вон.
 Она взглянула на свой маскарадный костюм; давешняя хмельная ухмылка вернулась на ее лицо.
 – Так как насчет поиграть в медсестер и пациента? Последний раз предлагаю; другого такого чуда у тебя долго не будет; мне-то уж не надо свистеть про принцев всяких; тебе их всех вместе на час не хватит…
 – Ты, как всегда, права, – откровенно сподхалимничала Лео; она одернула фартучек и поправила шапочку. – Мне и самой любопытно, на что он сейчас способен; после всего того, что услышал… Тем более, разболтать он ничего уже не сможет. Я готова, крути машину!
 – Отомри! – Броу прицелилась и швырнула в Порнова бокалом; хрустальный фужер взорвался в метре от его головы; колючий осколок вонзился Порнову в щеку.
 Тот схватился за него и рывком выдернул прочь; покрутил перед собой и потерянно взглянул на сестер.
 – Чего там маешься? Иди сюда, здесь мягче, – Броу похлопала рукой по кровати рядом с собой.
 Лео с готовностью поддакнула, что, да, значительно мягче.
 – Интересные вы девушки, – вздохнул Порнов. – Вы вообще на что надеетесь? Я же не вибратор с батарейкой… Вы хоть немножко представляете себе мое состояние?
 – Ты так сильно не напрягайся, – заметила Броу, – Я про трепанацию специально для Мич сказала; ругается, обзывается… совсем меня из себя вывела! На моем корабле – я капитан; и я решаю, кого казнить, кого помиловать; будешь послушным – доживешь до глубоких седин…
 – Вылитая Мич, – сказал Порнов, наблюдая за раскрасневшейся Броу. – Калька, да и только; по крайней мере, ухватки те же.
 – Так что брось страдать и мучаться; я бы на твоем месте постаралась взять от жизни все, – невозмутимо посоветовала Броу.
 – А чтоб взбодриться – на, выпей! – Лео кивнула на бутылку; усмехнулась и передразнила: – «Легче будет; честно…»
 – Перестань, – строго сказала Броу. – Так ты идешь или нет?
 – Иду, иду, – Порнов уцепил бутылку и перебрался с тумбочки на край кровати; ложиться, впрочем, не стал.
 – Я понимаю, что мой номер – шестнадцатый, – сообщил он. – И что вы обе со мной можете сделать все что хошь; но я вообще вместо вина дерябнул бы спиртяги стакан…
 – Вино – это хорошо, – присоединилась к нему Лео, – но к нему бы чуть-чуть сыру, зелени… мяса кусочек. Я последний раз пять часов назад ела… – жалобно сообщила она.
 – Будет тебе зелень, – согласно кивнула Броу и приготовилась хлопнуть в ладоши.
 – У меня крабы есть, – с готовностью предложил Порнов, мучая штопором бутылку. – Лео, хочешь крабов?
 – Ты ко мне на «вы» обращайся, – Лео хотела добавить «смерд», но наткнулась на внимательный взгляд Броу и сдержалась. – Валяй, тащи свой деликатес.
 – Они за сутки, наверное, протухли, – неуверенно предположила Броу. Что-то ей очень не хотелось связываться с этими членистоногими.
 – Ну, это легко проверить, – Порнов поставил бутылку на пол и под пристальным взглядом Броу прошел к шкафу; вытащил оттуда видавший виды мешок и вернулся обратно.
 – Слушай, Броу; а кто в ките узел завязывал, я или ты? – спросил он, штопором ковыряя тугую завязку.
 – А что? – ответила вопросом на вопрос Броу.
 – Я обычно вымблевочный вяжу; а тут плоским затянуто…
 – Значит, я, – пожала плечами Броу. – Есть большая разница?
 – Мне почему-то наоборот казалось, – неуверенно сказал Порнов, распуская горловину; деловито принюхался к содержимому и сморщил нос.
 – Протухли! – с некоторой даже радостью догадалась Броу.
 – Заспиртовались, черти! – сказал Порнов. Он принялся вытаскивать крупных красных крабов наружу и раскладывать на тумбочке.
 – Как же я про их клешни-то забыл? У меня там внутри мешок с самогонкой был; похоже, проткнули его…
 С этими словами Порнов извлек из мешка крупного красного краба с латинской буквой «эн» на панцире. Пристально осмотрел его, проворчал себе под нос: «А вот зайца кому, выбегайца…» и, в отличие от других крабов, положил его не на тумбочку, а рядом с собой, на кровать; пошарил еще и вытянул на свет похожий на кисет мешочек; в боку его и впрямь имелась небольшая дыра.
 – Погляди, какой красавец! – Броу, преодолевая инстинктивное отвращение, осторожно взяла краба с подушки и повертела его перед Лео. – Я их только в книжках видела; на видео, ну и так далее, – уклончиво закончила она.
 – Лапы-то, лапы какие, – восхищенно пробормотала Лео и ногтем осторожно поддела обвисшую клешню; легко, почти не встретив препятствия, ноготь прошел через клешню и развалился на две равные половинки. Лео отдернула руку и воззрилась на свой палец, заканчивающийся двузубой перламутровой вилкой.
 – Был ноготь – нет ногтя, – философски сказала Броу, опуская краба на место. – Хорошо еще, они у тебя длинные; могла бы без пальца остаться.
 Порнов кашлянул.
 – Ты чего? – спросила Броу быстро.
 – Горло пересохло, – Порнов еще раз кашлянул и показал Броу бокал золотистого хрусталя, до середины наполненный мутной белесой жидкостью. – Вот, не хотите попробовать?
 – Нет, – хором ответили девушки. Потом любопытная Броу осведомилась:
 – А что это?
 – Новый фирменный напиток; «порновка» называется. Кокосовый первач пополам с артезианской водой; натекло в мешок… градусов тридцать пять, должно быть…
 – Не хотите, значит? – уточнил он.
 Девушки еше раз отрицательно качнули головой; мутная белесая жижа вызывала у них скорее отвращение, чем какой бы то ни было интерес.
 – Ну, тогда я, с вашего позволения, глотну… Броу, ты чуть подвинься назад, я здесь упаду…
 И пока Броу раздумывала над его странным предложением, он единым махом опрокинул стопку в рот; после чего, как и обещал, повалился на диван, чуть не придавив валявшегося тут же краба.
 Две-три сильных судороги выкрутили его тело; восковая бледность разлилась по лицу; скорчившись, он застыл на краю кровати.
 – Так я и знала, – воскликнула Лео, вскакивая на колени. – Он принял яд; ловко он тебя провел!
 Броу, не обращая на нее внимания, спокойно и неторопливо перевернула Порнова на спину; расстегнула рубаху и припала ухом к груди.
 Сзади нервно хихикнула Лео.
 – Хотели поиграть в больницу, нате вам больницу… Ты на него сверху сядь; в порно всегда медсестры так пациентов оживляют.
 – Тихо! – махнула на нее рукой Броу. – Ничего серьезного быть не может; ночью, пока он спал, я проверила и крабов и эту выпивку…
 Сейчас очнется; дыхание выравнивается, пульс тоже.
 Порнов и впрямь открыл глаза; осоловело глянул на нависшую над ним Броу, запустил руку вдоль ее узорчатого бедра и тут же чувствительно получил по щеке.
 – Сначала будь любезен объяснить свой обморок, – строго сказала Броу.
 – Закусывать надо, – тяжело вздохнул Порнов. – Никак не могу без закуси научиться эту бурду пить… Где мой краб?
 – На, – Броу сунула ему давешнего краба. – Что у них едят?
 – У них? У них ничего не едят, – вяло сказал Порнов. – Это они едят…
 В тот же момент краб в руке Броу ожил; только что он висел рыхлой многоногой массой, и вдруг все лапки подтянулись, клешни взлетели вверх; длинные усы распрямились вдоль корпуса, словно антенны; в довершение всего маленькими перископами вынырнули и уставились на девушек беспощадные блестящие глаза.
 – Бросай! – взвизгнула Лео.
 Броу попыталась разжать пальцы, но не смогла; от неожиданности рука стала непослушной, чужой.
 Ни секунды не мешкая, краб перехватился клешнями, серьезно поранив ладонь Броу; вскарабкался ей на руку и побежал к плечу.
 – Ай! – вскрикнула девушка и попыталась скинуть краба прочь; четко щелкнули костяные ножницы. Лео вновь завизжала, на сей раз особенно пронзительно. Прямо перед ее носом на подушке лежали указательный и средний пальцы Броу; каждый был отстрижен по первую фалангу.




 Часть 4. Кистями кантуем



 Глава 1. Человек, который борется сам с собой

 Еще через секунду краб добрался до горла Броу; распахнул, насколько мог, свои костяные жвалы и приобнял ими девичью шею.
 Броу никакого внимания на это не обратила; с крайней степенью недоумения она созерцала собственную беспалую руку. Из коротких ровных столбиков, пачкая белоснежный передничек, вдруг тугими струйками брызнула жидкая алая кровь…
 … Оставим здесь сестер-злодеек (пусть помучаются; хотя бы те несколько секунд, что мы им отведем; а то ишь чего затеяли – главного героя вместо машинки желаний употребить решили; не выйдет, скажем мы) и поспешим поскорее к Порнову.
 Из обморока своего очередного он уже, как видим, вышел; но вот в себя еще полностью не пришел; в себя прежнего, единого – неделимого; потому как мир вокруг вновь знакомо располовинился; две камеры работали с двух точек съемки; одна, как и прежде, давала общий вид комнаты; другая – сфокусировалась на шее Броу; крупный план позволил Порнову разглядеть не только крохотные зазубринки на могучих клешнях, но и пульсирующую под тонкой кожей артерию.
 "У кого четыре глаза, тот похож на водолаза… – как бы опешил Порнов; вообще-то он хотел сказать это, – но забыл, как двигать языком; напрочь. Как ноги у него отключались раньше от стакана браги, так теперь отключился язык; не просто онемел – исчез; исчезли губы; исчезла гортань; исчезло… что там еще издает все эти «агу-агу» и «муси-пуси»?
 «Совсем старый стал, – горько и мудро подумал Порнов, пытаясь если не слово вымолвить, то хоть зубом поцыкать или глазом моргнуть. – Допился, алкаш…»
 С мимикой-полемикой дело было – полный швах; не выгорело и с жестами; единственно, что ему более-менее удалось, так это чуть сжать-разжать клешни. Радости это новое умение Порнову принесло мало; скорее наоборот; наш боец уж на что был человек волевой-военный, а все ж в первую микросекунду струхнул преизрядно; даже задубел как-то изнутри.
 «Полный трандец, – в крайнем испуге понял Порнов, наблюдая черные лаковые дуги мощных клешней. – Меня ведь кибер честно предупреждал… Вот, не слушаю никого, кладу с пробором, – нате-получите. С такими огребалами меня еще вперед Вставалкина – волка позорного – с борта спишут…»
 Крылом урагана, краем циклона в мозгах Порнова пронеслась горячая десятка разнокалиберных вопросов: от безалаберного «Чем же в носу ковырять?» до почти панического «Как же теперь девчонок обнимать-то; испугаются поди…»
 – Мне тут анекдот подходящий вспомнился, – усмехнулся посередине этого разгула-разброда чувств-эмоций спокойный и циничный кусочек порновского "я"; чувствовалось, что ему не впервые брать бразды в свои руки и быть за лидера; по аналогии с предыдущим раздвоением назовем его Порновым Первым. – «Знаешь, Сара, мой муж теперь – трижды импотент; вчера вкручивал лампочку, упал с табуретки, откусил язык и переломал руки…»
 – Ха-ха-ха; очень смешно! – фыркнул Порнов Второй нервно; не то чтоб он обиделся на «импотента»; скорее подивился своей способности рассказывать сейчас анекдоты; и больше порадовался своей выдержке, чем огорчился ее неуместности.
 – А что ты вот про это скажешь?! – он для пущей убедительности распахнул клешни пошире. – Смотри, – вовсю шевелятся, бокорезы хреновы…
 – Ку-у-уда?! – прикрикнул на него Порнов Первый и сдвинул клешни обратно. – От-ставить!!! Ты свою задачу выполнил на «пять»; можешь отдыхать; командовать парадом буду я!
 – По-моему, я спятил, – честно признался сам себе Порнов Второй. – Было дело, сам с собой разговаривал; может быть, даже сам себе и анекдоты рассказывал – хоть прямо сейчас и не припомню такого; но вот чтоб на самого себя бочку катить и самому же хотеть себя на фиг послать – такого точно не было…
 Ишь, раскомандовался…
 Кстати, что это за задача такая?…
 Послушай, Порнов, что ты знаешь о порученной тебе задаче?!
 – Задача у нас одна – обезвредить врага, – сообщил Порнов Первый с некоторым удивлением; похоже, никакой риторики со стороны Порнова Второго не предполагалось; согласно отданному указанию он должен был отдыхать и деятельному напарнику пьяной болтовней своей не мешать.
 – Точно; все пойло это заграничное, – догадался Порнов Второй. – И на кой ляд я последнюю рюмку в рот потянул, – ума не приложу; словно черт за руку дернул.
 Ладно, чего уж теперь; что сделано, то сделано. Авось протрезвею, – этот горлопан чертов замолчит наконец; исчезнет.
 А то и без него голова трещит-раскалывается…
 – Обезглавить биола; и немедленно, – чуть неуверенно подсказал горлопан чертов. – Иначе он нанесет непоправимый ущерб мирозданию, разрушит сложившийся баланс сил в природе…
 – Хорошо все-таки, что я не медик, – порадовался Порнов, соорудив себе хоть какую-то точку опоры. – Наверняка бы все болезни у себя нашел; от белой горячки – до родильной; упаси, господи…
 Он переключился с вида нетерпеливо вздрагивающих клешней на задравшуюся на бедре Броу юбочку; над кромкой чулка коричневым лаком сияла полоска загорелой кожи.
 – Наказать чертовку, конечно, можно, – заметил он плотоядно.
 – Но голову пилить ей для этого совсем не обязательно…
 Договорить ему не дали; консервные ножи из черного хитина вновь пришли в движение; литые конусы микроскопических зубьев мягко, словно снег, продавили белую кожу; сминаясь под безжалостными лаковыми пилами, нежная плоть воронками обхватила блестящие зубцы; еще мгновение – и она бы лопнула, пошла кровоточащими точечками, вскрылась язвами, вспухла фонтанирующими кратерами; разъялась красной рубленой раной от сабельного удара…
 Порнов очень зримо себе представил, как уходят в женское горло каленые лопасти лезвий; тонут в нем, исчезают, залитые ручьями хлещущей во все стороны яркой артериальной крови… и, наконец, вот – поехала в сторону голова, полетела с плечь; так и не разжались сложенные жалобной «уточкой» губы; так и не закрылись удивленные и растерянные глаза…
 – Нельзя! – воскликнул Порнов; не просто сказал, – словно свою руку со стаканом придержал, не донес до рта, – затормозил упорное механическое движение жвал. – Ты что делаешь, алкаш?!
 – А что я такого делаю? – теперь настал черед всерьез удивиться Порнову Первому.
 Порновскую волю уже знакомо скрутило, сложило в мешок и отставило в сторону, – как лишнюю, мешающую делу вещь…
 … На мгновение всего лишь, – потому как, разбуженный видом вожделенного загорелого бедра, спасительной морзянкой оттарабанил где-то в подкорке видеоряд из десятка вспышек-слайдов; опрокинутая на спину Броу, лоскут халатика, намотавшийся на тонкое предплечье, сминающаяся под его пальцами упругая женская грудь, твердый коричневый наперсток соска, зажатый между указательным и средним пальцами…
 – Да пошел ты! – рявкнул на вивисектора Порнов Второй и мощным рывком раскрыл клешни; так сильно и резко, что даже суставы заныли; так ломит скулы, если на спор засунуть в рот стоваттную лампочку.
 – Есть другие предложения? – недовольно спросил Порнов Первый.
 Не сразу, впрочем, осведомился; дернул раз-другой клешни, убедился, что засели намертво, – и только после этого спросил.
 – Других предложений нет, – сказал Порнов Второй. – Но и желания ей горло резать у меня тоже нет; и все тут.
 И сам не хочу; и Мич мне не простит;… и вообще.
 Броу, конечно, не сахар; себе на уме; даже стерва где-то.
 Но ведь и Мич вначале ничуть не лучше была; может, и хуже; а пообтерлась немного, пообвыклась – совсем другим человеком стала; по крайней мере, со мной. У них это, похоже, наследственное; так почему бы не подарить Броу еще один шанс?
 – Если она сообразит, что происходит, я не дам за нашу жизнь и ломаного гроша, – сообщил Порнов Первый. – Это биол высшего, третьего поколения; и не рядовой, а альфа-оператор; он способен превращаться в настоящую машину смерти; настоятельно предлагаю отделить ей мозг от тела!
 – Про то, что Броу – биол, я и сам мог догадаться, – задумчиво протянул Порнов Второй. – Татуировка эта, голова – как биллиардный шар…
 А вот про альфа-оператора – впервые слышу.
 И вообще я от себя самого в последнее время слишком много всего нового слышу; и лишним стаканом «кокосовки» все это вряд ли уже можно объяснить.
 Что же у нас с тобой, друг ситный, тогда вытанцовывается; интернат в Елово, – так, что ли?
 (Интернат в Елово был легендарным на космическом флоте психоневрологическим женским диспансером; по слухам, именно там содержались самые красивые и стройные нимфоманки Земли и Приземелья; как рассказывали, все они предпочитали ходить совершенно обнаженными и отдаваться первому встречному… А еще они любили катать за собой на веревочке детские игрушечные автомобильчики; и Вставалкина, любящего на пьянках рассказывать подобные скабрезные истории, эта последняя подробность возбуждала почему-то необычайно; больше даже, чем сами мифические еловские женщины; он сразу же начинал размахивать руками и лить водку мимо стаканов.
 Как бы то ни было, интернат в Елово был женским интернатом, а не мужским – и почему Порнов решил, что его направят именно в него, было непонятно; может быть, он и впрямь начал утрачивать рассудок…)
 Порнов Первый, надо признать, соображал быстро; не успел еще Порнов Второй закончить тираду, а у него уже был готов ответ.
 – Психопатия здесь ни причем, – сказал он уверенно. – Просто человеческая психика оказалась значительно гибче, чем предполагалась; даже в подчиненном состоянии она способна успешно противодействовать внешнему ментальному контролю…
 – Точно спятил, – удрученно констатировал Порнов Второй.
 – Проблема непредвиденная, но разрешимая; более полная диагностика лептонных полей, дальнейшая химиотерапия, окончательное разрушение гемоэнцефалического барьера позволили бы нам снять все противоречия между существующими двумя "я".
 К сожалению, на это совершенно нет времени; в любой момент биол может придти в себя…
 Уже приходит.

 Глава 2. Броу в нокдауне

 Тем временем ничего не подозревающая Броу перевела дух; стараясь держать себя в руках, попробовала короткой фразой остановить кровь; заклинание было самым простым, и спутать его было невозможно; но кровь, пульсируя, продолжала выкатываться из двух ее культей.
 – Лео, давай ты, – всхлипнула она. – У меня что-то плохо выходит… Ты куда?!!
 Лео, кривя лицо в гримаске отвращения, отползла подальше от отрезков пальцев на подушке; добралась до края постели, соскочила с нее и устремилась прямиком к дверям.
 – А ну-ка, стой! – прикрикнула на нее Броу; с сестрой у нее получилось значительно лучше; ту словно ветром унесло назад, на кровать. – Заклинание заживления; диктуй!
 Лео, видя такой оборот, оттарабанила заученную фразу; нулевой результат.
 – Уровень риска – предельный, – внимательно наблюдая за происходящим, сообщил Порнов Первый. – Если ее не обезвредить в ближайшие десять секунд, она начнет боевой морфинг; начнет видоизменяться, превращаться в чудовище; мы не можем этого допустить!
 – Положись на меня, – сказал Порнов Второй. – Ты, может, по биолам у нас и специалист; зато в женщинах, похоже, ни шиша не понимаешь…
 – Внимание! – воскликнул Порнов Первый. – Она поворачивается к нам!
 – Порнов! Да что же это такое, черт побери?! – чуть не плача, обернулась Броу к нашему герою и вдруг осеклась; забыла и про руку, и про странную тяжесть в горле, мешающую глотать; шарахнулась от него, как черт от ладана.
 Порнов был, как Порнов; вот только зрачков у него не было; два диких, цвета охры, глаза горели желтым неугасимым огнем.
 – Кистями кантуем, – сказал Порнов Второй пьяненько. – У нас каждый гроб – огурчик!
 – Ты с ума сошел! – зашипел Порнов Первый. – Ты что несешь?!
 – Не мешай, – отрезал Порнов Второй; взгляд его – тот, что отвечал за общий обзор, был направлен на подушку рядом с Броу. – Есть идея…
 И заявил вслух с пьяной доверительной укоризной:
 – Поите тут честных пацанов всякой хренью… сдохнуть можно!
 Здесь Порнов зарычал-забулькал, довольно правдоподобно изображая позыв рвоты и как бы припал на подушки; побледневшая Лео немедленно зажала уши руками и бодро убралась с линии возможного огня.
 Менее впечатлительная Броу лишь сощурила глаза и сморщила носик в брезгливой гримасе; еще она попыталась оттолкнуть от себя Порнова, или хотя бы отодвинуться от него; но ни того, ни другого, увы, сделать не смогла; руки у нее были заняты друг дружкой – правой она сжимала запястье левой, сдавливала вены, перекрывая горячий ток крови; пока суть да дело, да неисправное колдовство – Броу умудрилась потерять не меньше стакана крови; потому и сил отодвинуться у нее тоже не оказалось.
 – Не, ну уж если поите, – дак и закусь ставьте приличную, – нагло сообщил Порнов; так и не реализовав своей угрозы, он уперся руками в постель и разогнулся обратно; при этом он незаметно сгреб что-то с наволочки. – Эх, вам бы в наших местах побывать – маманя такие грибочки делает; такие огурчики…
 Он сунул Броу под нос свою руку и разжал ее; на мозолистой порновской ладони рядышком, как две белые папироски, лежали маленькие девичьи пальчики.
 – Вот как эти твои пальчики примерно, – выкрикнул прямо в ухо отшатнувшейся в ужасе Броу Порнов. – Вот как средненький; знаешь какие аппетитные огурчики; хрум-хрум…
 – Какие грибочки; какие огурчики; что ты ерунду-то говоришь? – через великую силу выдохнула Броу, на автопилоте баюкая израненую руку. – Как это у вас выражаются: что ты мне мозги паришь?!
 – Она расколола тебя, банщик! – воскликнул примолкший было Порнов Первый. – Все, сейчас нам каюк; она все поняла!
 – Крепкая тетка, – недовольно, но не без уважения заметил Порнов Второй. – У нас бы не всякий мужик такую шутку выдюжил…
 – Я же предупреждал, что она – альфа-оператор, – продолжал страдать Порнов Первый. – Предупреждал или нет?..
 – Да не ной ты; не все еще потеряно, – отмахнулся Порнов Второй и уставился на поврежденную руку Броу; передавленные вены на запястье выпирали из-под кожи фиолетовыми шнурками. – Придется переть напролом, внаглую… Лирика – это ладно; а вот физика у нас как…
 – Ничо я никому не парю, – тягуче и пьяно вывел Порнов. Одной рукой он демонстративно потянулся к нагрудному карману Броу; оттянул его на себя; другой рукой неторопливо ссыпал туда пальчики.
 – Прибрал, – сообщил он нахально.
 Броу стерпела и это; она все внимательней приглядывалась к Порнову, все больше хмурилась.
 – Закусь, у нас, говорю, классная, – сказал Порнов, переводя взгляд с передничка Броу вниз; на фартук и ниже. – Заехали бы как-то в гости…
 И с совершенно хамской фривольностью он пальцем подцепил резинку на чулке:
 – Только разврат этот прикройте… Маму кондратий хватит, если увидит.
 Все, Броу не выдержала; нервы ее сыграли Камаринского; кисть здоровой руки собралась в кулак и влепилась в наглую порновскую физиономию; кровь брызнула из расквашенного носа.
 – Как ты посмел, смерд!.. – знакомо-знакомо выкрикнула она; то есть Порнов лишь начал узнавать этот вопль – и Мич именно так ругалась, и Лео тоже… Но вот закончить сравнение он не успел; не хватило, как говорят, фактического материала.
 Гневный возглас Броу оборвался на середине; плавно перетек в болезненный вой; раненую руку Броу словно сунули в кипящую смолу; дикая боль рванула вверх от вновь вскрывшихся растревоженных ран; и теперь, ожидаемая и предвкушаемая, она была стократ сильнее той первой, изначальной; теперь не острым мечом стремглав рубили руку; теперь медленно-вальяжно, веки вечные пилили ножовкой, резали стеклом.
 – Боевой мо… – прошептала она себе под нос; но тут диафрагма ее живота непроизвольно расслабилась; кровь резко отлила от головы.
 И, не договорив фразу, Броу принялась заваливаться набок.
 – Что и требовалось доказать, – швыркая разбитым носом, заметил Порнов Второй. – Девчонки обычно боли боятся.
 А свисту-то было, свисту!
 – Это первый альфа-оператор – самка, – заметил Порнов Первый, подумав.
 – С такими особями мы еще не сталкивались…
 – И уколов она, наверное, боится, – сообщил Порнов Второй. – И мышей… Слышь, ты, мышь белая; может стоит подсуетиться? На корабле ведь крысы точно должны быть…
 – Ситуация кардинально изменилась, – Порнов Первый его слов как будто и не заметил. – Пока биол в обмороке, мы контролируем ситуацию.
 – Ты это Лео скажи, – буркнул Порнов Второй, крайне недовольный тем, что его вновь за мелкого держат. – Объясни ей, что ситуация изменилась; что у тебя все под контролем… да побыстрее, не то она сейчас так разорется, что не то что Броу с койки подымет, – паруса пообрывает…
 – Вторая самка неопасна, – счел-таки нужным пояснить Порнов Первый. – Она не биол, превращаться в чудищ не умеет… и на помощь других биоменталов позвать тоже не сможет…
 – И откуда же ты все это знаешь? – протянул Порнов Второй.
 – Ведь не учил же тебя никто этому?
 – Риторические вопросы игнорирую, – сообщил Порнов Первый, давая понять, что и так затянувшаяся аудиенция закончена. – Вон кинжал торчит в тумбочке; вместо того, чтобы болтать, возьми его и пригляди за Лео; вдруг и впрямь чего-нибудь выкинет…
 Сразу убивать, кстати, необязательно; она нам еще пригодится…
 – Все сказал? – вежливо поинтересовался Порнов Второй после некоторой паузы; вежливо настолько, что будь рядом с ним его знакомые, друзья-собутыльники, они не то что кинжал, – пустые бутылки поспешили бы с ближайших столиков попрятать.
 – Значит, так. Ты меня уже за…долбал. Точнее, это «мы – народ» – меня за…долбало…
 Короче, если сейчас не доложишь, что к чему – сам Броу растормошу.
 Блин, хамят, – и непонятно, кого по роже бить!…
 Ну не себя же!!!

 Глава 3. Plug and play

 – Противостояние двух "я" в расщепленном сознании снижает нашу эффективность на порядок, – сообщил Порнов Первый после короткого раздумья. – Обморок биола достаточно глубокий; предлагаю конструктивный диалог и установление доверительного контакта. Одно лишь условие…
 – Никаких условий… – фыркнул Порнов Второй. – Капитуляция полная, безоговорочная…
 – За Лео стоит все-таки присмотреть, – закончил Порнов Первый.
 – Она может все испортить…
 Лео и впрямь достаточно опомнилась, чтобы набрать полную грудь воздуха и достаточно громко засипеть; к счастью для обоих Порновых пропажа собственного голоса повергла ее в новый кратковременный ступор; запустить вазой в дверь или подушкой в Порнова, зашуметь, позвать на помощь… засвистеть в два пальца, наконец, – ей, естественно, тоже сразу в голову не пришло; относительно долгое время – чуть ли не с полминуты – она пребывала в легком нокауте.
 Порнов однако все же послушался свою первую половинку; пересел с кровати на тумбочку, лицом к Лео; крепко вбитый в крышку тумбы кинжал, впрочем, трогать пока не стал, – лишь положил на рукоять руку.
 – Так надежнее, – сказал Порнов Второй и пояснил: – Из руки может и выскользнуть; князь вон во время драки на мечах свой с метра взглядом притянул. Хотя, эта цаца вряд ли так может…
 Кстати, раз уж ты все знаешь – может или нет?
 – В принципе, может…
 – Что значит, – «в принципе»?
 – Это родовой клинок Броу; соответственно и владеть им в полную меру способна только она. Лео может использовать его лишь как холодное оружие; не более, – оттарабанил Порнов Первый. Затем вздохнул: – Теряем драгоценное время; на ерунду тратим…
 – Ни хрена себе ерунда, – Порнов покосился на криво торчащее из полированного дерева тридцатисантиметровое стальное лезвие, – сердце, почки, печень – все пропорет…
 Впрочем, ты, как ни странно, прав; ближе к делу.
 – Слушаюсь и повинуюсь, – сказал Порнов Первый с явной издевкой. – Драку с князем помнишь, нет?
 – А то! – гордо воскликнул Порнов Второй. – Я его раз, два – и в дамки!
 – Если уж быть более точным, то в дамки князя отправил не ты, а мистер Ас Том Хьюз; ты к моменту решающего удара был уже мертв…
 – Может, ты скажешь, что и на пол его тоже Ас Том повалил? – сразу надулся Порнов Второй, – что это он маегери провел, а не я?
 – Там маегери и не пахло, – начал заводиться Порнов Первый. – Князь просто не ожидал, что ты ему по помидорам ногой засадишь…
 – Ждал-не ждал, какая разница, – фыркнул Порнов Второй. – Ты не отвлекайся, ты по делу давай…
 – Оставим в покое финал схватки, – сказал Порнов Первый, успокаиваясь, – обратимся к сути проблемы. Из твоих слов ясно, что наличие второго "я" – я имею ввиду подселенного к тебе в подкорку Ас Тома – тебя в тот момент мало удивляло?
 – Оно меня и сейчас мало удивляет, – сказал Порнов Второй. – После того, как я его в виде крысы говорящей увидел, меня мало что…
 Тут он неожиданно замолк.
 – Ты куда это клонишь? – спросил он подозрительно.
 – Хочу лишь провести параллель между ментальными проекциями…
 – начал было Порнов Первый.
 – Так я и думал! – объявил Порнов, разворачивая телекамеру своего взора на черного краба, оседлавшего шею поверженной Броу.
 – Я еще на острове начал догадываться… Чего это, думаю, он вокруг меня все трется…
 Ну, что притих; прав я или нет?
 – И да, и нет, – сказал Порнов Первый.
 – То есть как это «нет»? – не понял Порнов Второй.
 – Существо, которое ты видишь, не является разумным, – сказал Порнов Первый. – В отличие от того же мистера Ас Тома, у него нет своего сознания; это вещь неодушевленная; биоробот, можно сказать…
 – А к кем же я тогда разговариваю?!!
 – Сам с собой; а что, непохоже?
 – Да нет, похоже; и интонации мои, и мысли мои, и голос этот внутренний – тоже мой… Так что же, краб тут ни причем?
 – Слово «симбиоз» тебе ни о чем не говорит?
 – Говорит… мало.
 – И верно, ты ведь не биолог… А такой – «plug and play»?
 – Чуть-чуть больше; что-то страшное-мрачное-средневековое… пыточное устройство какое-то; типа «айрэн мэйден»…
 – Вообще-то так называли «умные» электронные модули, способные объединяться в работоспособные устройства без дополнительной помощи человека…
 Ну хорошо; раз ты такой неграмотный ("От дурака и слышу! – огрызнулся Порнов Второй), для простоты и наглядности приведу пример из прикладной электроники: что будет, если к обычному армейскому бластеру подсоединить картридж от крупнокалиберного десантного скорчера?
 – Фиг его подсоединишь; там разъемы разные…
 – Ну допустим; проводочками там…
 – Все равно стрелять не будет; схема управления сгорит быстрее, чем он выстрелит…
 – А если минуя схему, сразу к узлу накачки зацепиться?
 – А тогда выстрелит; узел накачки что у бластера, что у скорчера один – С30… Только вот на кой черт все это городить; не проще ли нормальный скорчер взять?
 – А если от скорчера только один исправный блок остался – картридж; не пропадать же добру, верно?
 – Верно, – протянул Порнов Второй.
 – Тем более, что и картридж этот к тому же «plug and play»; и чтоб подсоединить его к бластеру, никаких таких проводочков не нужно; сам подсоединяется за милую душу.
 Дальше продолжать – или и так уже все понятно?
 – Продолжать, – сказал Порнов Второй после краткого раздумья.
 – Плаг энд плэй, симбиоз – это все понятно; присосался тут ко мне… понимаешь… Меня вот что волнует, – твой-то какой крабий интерес во всем этом есть…
 – Ты совершенно зря персонифицируешь ти эр триста пять, – вздохнул Порнов Первый. – Ведь не говоришь же ты перед десантом:
 «Пацаны, проверьте бластеры и картриджи к ним», ты говоришь – «проверьте бластеры»; и все. Ти эр – просто вспомогательное устройство, не более того…
 – Ты давай не увиливай, – настаивал Порнов Второй. – Сдается мне, что у этого устройства свой интерес имеется; или я не прав? Откуда такая лютая ненависть к Броу, – объясни-ка мне вот это лучше…
 – Это очень долгая история, – замялся Порнов Первый.
 – Ничего страшного, – безмятежно сказал Порнов Второй, – до пятницы я совершенно свободен…
 – А если это всего лишь возмездие, – сказал Порнов Первый, – справедливая жажда мщения; за истерзанную природу, за миллионы уничтоженных сородичей…
 – Мстительный биоробот, – ухмыльнулся Порнов Второй, – каких только чудес в природе не бывает… Тогда вот что непонятно; как только Броу сознание потеряла, ты голову ей сразу кусать передумал, не так ли?
 – Передумал, – неохотно согласился Порнов Первый.
 – Что же это за месть такая? – поинтересовался Порнов Второй.
 – Или ты ей чудовищную пытку какую-то придумал вместо казни?
 Или же…
 – Держи! – вдруг воскликнул Порнов Первый; кстати, с явным облегчением заорал.
 Порнов вздрогнул и крепче схватился за рукоять кинжала.
 – Не то! – раздосадованно крикнул Порнов Первый. – Лео очухалась; ее хватай!
 Девица и впрямь вышла из ступора; настолько, что вместо сипения и шипа смогла вытолкнуть изо рта членораздельное: «Эх, ячмень, шипцовый штраф…»
 Слова ее сопровождались нетерпеливым взмахом руки; в дальнем углу комнаты начало разгораться фиолетовое сияние.
 – Она вызвала лифт телепортации! – занервничал Порнов Первый.
 – Смотри, уйдет!
 – Ну и пусть себе проваливает, – не понял его волнения Порнов Второй. Вскочить-то с тумбочки он вскочил, но вот полностью разогнуться так и не смог; прочно засевший в дереве кинжал дернул его назад, удержал на месте. – Меньше народу – больше кислороду…
 – Без ее помощи мы с Броу не справимся, – сообщил Порнов Первый; сказал явно неохотно – не желал делиться своими планами до срока. – Останови ее!
 Фиолетовое пятно быстро ширилось, изредка вспыхивая синими электрическими разрядами и стреляя в стороны крупными искрами; от упавших на пол огоньков шел ароматный и терпкий дым; пахло благовониями.
 Лео, краем глаза следя за маневрами Порнова, подобралась к кольцу как можно ближе и нетерпеливо переступала на месте.
 – Тогда помоги с якоря сняться! – дергая кинжал, огрызнулся Порнов Второй. Он никак не решался оставить клинок без присмотра; в предыдущий раз подобная оплошность очень дорого ему обошлась.
 – Обломи лезвие, – посоветовал Порнов Первый.
 – Да не ломается оно! – раздраженно сказал Порнов Второй и, повиснув всем телом на рукояти, согнул упругое лезвие чуть ли не под прямым углом; диковинный металл выдержал подобное насилие над собой без какого-либо ущерба. – Видал?
 – Не так, не так, – с досадой сказал Порнов Первый, – рукой обломи!
 – Пошел ты! – Порнов Второй разозлился не на шутку. – А я чем ломаю, буем, что ли?!!
 За руганью и препирательством Порнов чуть не пропустил момент, когда фиолетовый обруч успокоился, искрить перестал и вдруг засветился изнутри мягким желтым светом; словно хула-хуп затянули полупрозрачной калькой или тончайшим пергаментом и выставили в окно, на солнце.
 Не мешкая, Лео скинула туфли и в три прыжка преодолела отделяющее ее от обруча расстояние.
 – Ку-у-уда?! – завопил Порнов. Убедившись наконец-то, что кинжал интересует Лео в последнюю очередь, он оставил непокорный клинок в покое и ринулся Лео наперехват.
 Опоздал самую малость; прикрыв руками голову, девица нырнула в обруч; белая пятка бултыхнулась перед Порновым и чувствительно смазала его по подживающему носу.
 – Зорька, стоять! – вскричал Порнов и с разбегу прыгнул в кольцо следом за девицей.
 Поймал; ухватил обеими руками за левую лодыжку и потащил к себе.
 – Спасите! Помогите! – истошно завопила Лео; не раньше и не позже; вот будто только и ждала повода раскричаться.
 – Кончай орать, – прорычал Порнов, прижав к груди одну женскую ножку и ловя мелькающую вторую, – сестру разбудишь!
 – Стража! На помощь! – надрывалась Лео, пиная свободной ступней Порнова в темя.
 «Пусть кричит, – сообщил Порнов Первый. – Через лифт звуки не проходят… Авось подустанет, выдохнется…»
 «Она устанет, кажется… – проворчал Порнов и сгреб-таки под себя правую голень Лео, крупную и упругую. – Пристрелить проще!»
 – Не бойся ты, – крикнул он, пытаясь хоть примерно определить, где они и что с ними. – У нас к тебе дело… э-э-э… важное…
 Тут Порнов замешкался; впрочем, Лео прекрасно обошлась и без уточнений; в свете последних событий она очень хорошо себе представляла, какое такое важное дело может быть для нее у Порнова.
 – Насилуют!!! – пуще прежнего завизжала девица.
 По всему выходило, что лифт этот был чем-то вроде короткой трубы метра в два длиной, не больше; и в то время как Порнов болтал ногами в каюте на корабле, Лео, по пояс вывалившись с другой стороны трубы, тщетно пыталась руками зацепиться за что-нибудь в своих аппартаментах.
 – Я этих изобретателей живьем зажарю, – после нескольких бесплодных попыток прохрипела она устало. – Уррроды!
 Трудно им было к нуль-телепортеру лесенку приделать…
 Педерасты, а не ученые!
 "Назад-то вытащить я ее вытащу, – подумал Порнов Второй, мало помалу затягивая извивающуюся Лео обратно в широкое жерло трубы.
 – А если она и там буянить начнет?"
 – Тогда нам придется и впрямь подвергнуть ее насилию, – меланхолично сообщил Порнов Первый.
 – Вот еще! – фыркнул Порнов Второй возмущенно. – Сам эту кобылу насилуй!
 – В смысле – убить, – успокоил его Порнов Первый.

 Глава 4. Сломанная шпага

 – Не вздумай заорать; голову сверну! – строго предупредил разбойницу Порнов, вытаскивая ее в каюту из трубы; скорее даже не вытаскивая, а помогая выбраться – поскольку девица как-то разом скисла и брыкаться-лягаться перестала; смирно ждала, когда ее ухватят сзади за пояс, вытянут из трубы наружу и помогут приземлиться на ноги. О причине ее такого внезапного смиренья Порнов мог только гадать; «устала драться», – вот было первое правдоподобное предположение.
 – Сам не вздумай! – с непонятной издевкой ответила Лео и через левое плечо начала медленно разворачиваться к нему.
 Эх, Порнов, Порнов; решил, что победил слабую девчонку, расслабился, раскис; совсем забыл о коварной, можно даже сказать, подлой натуре младшенькой из королевского рода Хьюзов; если б не чудесное двойное зрение – лежать бы нашему герою через минуту-другую на полу с десятком колото-резаных ран в животе, обоих боках, груди и шее. И хорошо еще, если при всех глазах при своих; потому как из спрятанного на груди правого кулака Лео торчал черным жалом вниз драгоценный ритуальный стилет, – родной брат застрявшего в тумбочке.
 Брат – но не близнец; Порнов мог бы и не отвлекаться на сравнение, не тратить драгоценные мгновения; разница между двумя клинками видна была, что называется, невооруженным глазом; но раз уж он все равно кинул опасливый взор на тумбочку, проверяя, на месте ли клинок, или Броу его хитрым колдовским макаром утянула-таки к себе, раз уж он отвел взгляд (основной, резервный – как, интересно, вас теперь называть?), то и мы отвлечемся; займемся, так сказать, сравнительной анатомией.
 Тот, что торчал из тумбочки, был нож как нож. Хоть и гибкий до неприличия («все ж это клинок, а не собачий хвостик»), хоть и странный для обычного человеческого взгляда («сталь даже не вороненая, – у той отблеск есть, металлический, сизый, – а именно черная; словно и не сталь вовсе…»), хоть и просто непонятный – на взор военного специалиста (массивная, перегруженная золотом, громоздкая от доброй сотни крупных бриллиантов рукоять и тонкий, игольный, максимум в порновский мизинец шириной клинок; как этим можно драться – непонятно…)
 – Но все-таки это больше нож, чем то убоище, что мы пристегиваем к СКС – скорострельному космическому скорчеру, – заметил Порнов.
 Клинок в руке Лео на нож походил меньше. Второе зрение, позволившее Порнову буквально заглянуть за спину Лео, было необычным, нелинейным; фотограф бы назвал его «рыбьим глазом»; такое раздутое в центре и сжатое по бокам изображение дает обычно мощный короткофокусный объектив; но даже сделав поправку на оптическое искажение клинка, даже учтя, что большая часть рукояти была скрыта в ладони Лео – все равно о родственности клинков можно было говорить с большой натяжкой.
 Черный стальной клык дымил, парил, шаял; его словно макнули в азотную кислоту, в «царскую водку»; видно было, как он непрерывно истончается по краям, исходит вялотекущими струйками черного пара; обычный клинок давно бы уже пошел кавернами, рваными ямами; у этого же из верхней части клинка, из его рукояти стекали вниз, по утолщенной сердцевине лезвия вереницы серых пузырьков; Порнов, запредельно уменьшив фокус, увидел, как пузыри растекаются по краям диковинного лезвия, непрерывно восстанавливая исчезающий металл.
 – Круговорот воды в природе, – хмыкнул Порнов Второй. – Забавная игрушка…
 – Не игрушка… Закрытая тема эм пи сто восемь, – отчеканил Порнов Первый. – Изделию полтораста лет; заточку и закалку произвел легендарный Люг Би Гис, воин-биоментал четвертого поколения…
 – Извини, что перебиваю, – сказал Порнов Второй. – Ты, наверно, не заметил: нас, кажется, опять убивать собираются…
 Так что, – будем ждать, когда Лео к нам окончательно развернется и ножом замахнется или лучше сразу руку попытаться ей к груди прижать, заблокировать?…
 Сколь бы быстрым не был мысленный диалог двух Порновых, время все же бежало безостановочно; пусть притормаживало, сбрасывало скорость – но не до нуля. И вместе со временем двигалась Лео; откидывалась назад и влево сама, – но еще быстрее смещалась ее рука с кинжалом; согнутая в локте, раскрывалась, как перочинный ножик, уходила от груди в отлет.
 – Я думаю, ни того, ни другого, – сообщил Порнов Первый. – Клин клином вышибают…
 Больше он не сказал ни слова; да если бы и говорил, Порнов Второй его бы уже не слушал; некогда стало.
 Потому как весь этот левый разворот оказался чистой воды «обманкой»; отточенным боевым приемом; уловкой сродни хитрым финтам неаполитанской ножевой школы. И то, что Лео почти оторвала от пола правую ногу и перенесла вес тела на опорную левую – тоже было ловушкой. Не заглядись Порнов на очередное чудо природы – кинжал, он бы заметил, наверное, что левая ступня Лео не сдвинулась в сторону ни на миллиметр; увидел бы, как чуть согнулась в коленке левая женская ножка, как напряглись под чулком сильные мышцы ее левого бедра.
 Вывернув голову влево и краем глаза зацепив Порнова, – он стоял сзади и чуть справа, на расстоянии не больше метра, – Лео свой вялый маневр тут же и прекратила. Скрученное в пружину тело ее немедленно пошло разворотом в другую сторону; но еще быстрее, опережая голову, грудь и плечи, полетела вбок и назад по широкой дуге ее распрямившаяся правая рука с кинжалом.
 Лео не стала поворачиваться к Порнову лицом и замахиваться на него кинжалом сверху; не стала перехватывать нож и пытаться пырнуть снизу; она нежданно-негаданно кинула руку и нож себе за спину; ударила необычайно быстро и невероятно сильно; сбоку-снизу-вверх; зная, где Порнов стоит, она специально чуть провалила левое плечо вперед и вниз; дымный стилет благодаря этому пошел не в грудь и даже не в шею; точно в висок Порнову прыгнула короткая черная молния.
 Убрать голову он не успевал; разве что в сторону на пару сантиметров сдвинуть да вбок чуть отклонить; в любом случае удар диковинной стали пробил бы ему череп.
 – Взял! – строго и резко сказал Порнов Первый.
 Порнов послушно вытолкнул правую руку вверх и сгреб лезвие; все же чуть опоздал, – острие проткнуло ему кожу черепа прямо под виском и впилось в кость скулы; словно молотком с размаху в челюсть заехали.
 Оказывается, Лео вовсе и не дерзила, чтобы он тоже не орал, – а очень даже честно его предупреждала; от боли в скуле Порнов взвыл так, что у него глаза повылетали; а может, глаза выскочили на лоб сами по себе, попутно. Да что глаза, – вырви у Порнова все коренные зубы одновременно, и то это было бы легким подзатыльником по сравнению с пропущенным ударом.
 – Ну все-все, – успокоительно пробормотал Порнов Первый; так врач-стоматолог успокаивает конвульсирующего в зубном кресле пациента. – Уже не больно; так, голову еще чуть левей…
 По инерции Порнов еще некоторое время продолжал выть; пока вдруг не понял, что кричит и стонет он больше внутри, чем снаружи; предусмотрительный Первый успел заблаговременно перекрыть ему голос; как только Порнов это сообразил, он стонать перестал.
 Брызги огня и звездные пляски в глазах также пошли на убыль; вскоре Порнов смог проморгаться и оглядеться.
 И первым же, что он увидел, был крупный короткофокусный план лица Лео; выражение его поразило Порнова ничуть не меньше, чем вид того же клинка.
 Прошу прощения, читатель, за следующий маленький литературный демарш; но если б я написал – мол, спокойствие и умиротворение читалось на лице Лео, – этого явно было бы мало.
 Так смотрит на сына кормящая мать, ребеночек которой вот только что сопел и чмокал грудью, отпускал ее на время и потом деловито принюхивался, слепо тыкался в поисках соска – и вдруг сонно отвалился; затих, наевшись.
 «Масеньки мои…»
 Так смотрит на свой пулемет безвестный Иванов-Петров-Сидоров, оставшийся было совсем без патронов; а фрицы осмелели постепенно, обнаглели; тут и там, а потом и всей цепью поднялись в рост, задергали пружины своих «шмайсеров», веером высаживая – вот уж у кого патронов немеряно! – очередь за очередью; и тут – бах-тарарах! – свалился сзади в окопчик незнакомый солдатик; с пулеметной лентой; да не с одной – с рулоном – всех дойче зольдатен хватит положить; и на ун' ди официрен еще останется…
 «Живем, кажись!!!»
 Так смотрит на дисплей программер, увидевший вдруг то, что сто раз до этого не замечал; откинулся в кресле и недоверчиво смотрит; за окном уже утро, голова от усталости квадратная; от крепкого чая с лимоном скулы сводит; "но, похоже, чайник уже свое отмучался; и я тоже; вот ведь чертова точка с запятой; второй день индексы гробила… все; можно даже не исправлять; можно так идти спать… спать;спать;спать… счастье-то какое! ишь ты; точка с запятой – а сколько жить не давала…
 Коза-а-а…"
 Лео ведь даже не взглянула еще на Порнова; не увидела еще стилет свой, проткнувший ненавистную голову как шило арбуз; не услышала еще капели крови, брызнувшей с клинка на пол; так и стояла замерев и напрягшись, в полоборота к Порнову, все больше повисая на вскинутой руке.
 «Что ж он не падает; вот ведь живучий какой!… Пусть; так даже лучше…»
 Торопиться и спешить Лео никак не собиралась; словно десерт, словно самое сладкое было у нее впереди; и все это ни в коем случае нельзя было скомкать и вульгарно употребить одним махом; уж поверь мне, читатель, барышня наша сумела бы выжать из казни ненавистного простолюдина такой катарсис, такую гамму приятных переживаний, что самые светлые чувства любящей матери потускнели бы на их фоне.
 Лицо ее было безмятежным как никогда; бескрайняя доброта, бесконечное счастье царили на нем; и если бы Рафаэль захотел написать мадонну этого мира, лучшей натурщицу он бы и сыскать не сумел; сама Любовь стояла перед Порновым.
 Лео чуть разжала разом спекшиеся губы; легко и неглубоко вздохнула; раз, второй; словно перед новым ударом собиралась с силами.
 И, растекаясь теплой улыбкой, предвкушая новый вялый рывок умирающего Порнова – этой пришитой к стене гвоздями-сотками беспомощной жертвы, этой пришпиленной черной иголкой глупой бабочки – молодая женщина резко выгнула руку; сильно и умело провернула нож в ране.
 Дзинь, – сказал клинок.
 И обломился.
 Лео не поверила; улыбка не покинула ее лица. ЭТОТ клинок не мог сломаться; ОН не ломался НИКОГДА.
 Рука Лео, сжимающая бесполезную рукоять, соскользнула вниз; внезапно потеряв равновесие, полетела на пол и девица.
 Маска ее лица все еще продолжала улыбаться; глаза ее осветили оставшегося стоять («почему он до сих пор не падает?…») Порнова угасающей теплой волной, омыли ею черный безжизненный обломок клинка, укоротившегося чуть ли не наполовину; затуманились, затянулись морозной дымкой неверия.
 Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда.
 Лео словно снегом закидали; навалили огромную гору; стало ужасно холодно и невозможно вздохнуть. Она подтянула ноги к животу; сложила руки крест на крест и изо всех сил прижала их к груди; уставилась на вздрагивающий перед носом сломанный клинок и – замерла; затаилась.

 Глава 5. Каждый сходит с ума по своему

 – Раз! – гордо объявил Порнов Первый, явно любуясь видом поверженного врага.
 – Два! – эхом отозвался Порнов Второй, разглядывая бледную бездвижную Броу; «рыбий глаз», упустив из виду свалившуюся на пол Лео, самопроизвольно переключился обратно на шею ее сестры.
 – И там, в подвале – еще одна, – удовлетворенно заключил Порнов Первый. – Очень хорошо; просто замечательно…
 – Почему она нас не убила? – перебил его Порнов Второй растерянно. – Разве рука может остановить сталь?
 Только теперь он осмелился отвести ладонь от виска; оказывается, он совершенно напрасно так долго там ее держал; черное лезвие, хоть и торчало из пригоршни, но уже не касалось головы.
 – Теперь может, – сказал Порнов Первый просто. – Кстати, именно так следовало поступить и с первым клинком…
 Порнов Второй и слушал собеседника и нет; с чуть меньшим, чем у Лео, изумлением и испугом он изучал свой правый кулак. У торчащего наружу дюймового осколка лезвия был испачкан кровью лишь самый кончик; однако Порнов представил, во что превратилась его ладонь и ему на миг стало дурно. Все же армейская закалка сделала свое дело; свирепо морщась в предвкушении нового вала боли, Порнов чуть приоткрыл ладонь и краешком глаза заглянул внутрь кулака.
 Черная тонкая пластинка спокойно лежала себе в его чистой, нетронутой ладони; ну разве что и та и другая запотели немного.
 – Пусть Лео также увидит обломок, – как ни в чем ни бывало предложил Порнов Первый. – Это раз и навсегда отобьет у нее охоту нападать на нас.
 Растерянный Порнов послушно шагнул к скорчившейся на полу Лео и сунул руку ей прямо под нос.
 Лео как бы ожила. Не то пискнула, не то тонко всхлипнула; захлопала глазами сначала на рукоять в своем кулаке, затем на лезвие – в порновском; очевидно, обломок клинка впечатлил ее сильнее, потому как свой фрагмент кинжала Лео неожиданно отбросила прочь; трясущимися же ладонями обхватила свою шею с двух сторон и принялась ожесточенно массировать; сама она, похоже, не осознавала, что делает.
 – А теперь сожми ладонь обратно, – посоветовал Порнов Первый. – Сильней; еще!
 Из Порнова Второго сейчас можно было веревки вить; он стиснул кулак так, что все костяшки и кости кисти выперли наружу.
 – Хруп, – раздалось в его руке. – Хруп-хруп…
 – Вполне достаточно, – авторитетно заметил Порнов Первый. – Это деморализует ее окончательно.
 Порнов медленно и вяло разжал ладонь; три или четыре тонких, похожих на черные вязальные спицы, продольных обломка лежали теперь в ней.
 – Это кого хошь деморализует… – заметил Порнов безжизненно.
 – Некоторых так вообще может с ума свести…
 Лео терла шею уже так, словно хотела открутить сама себе голову; накладные ногти летели с ее пальцев в стороны, словно разноцветные пуговицы; когда очередный ноготь щелкнул о пол совсем рядом, Лео вдруг шею отпустила; схватила пластмассовую пластинку с пола и сунула в рот; с хрустом разгрызла и ошметки выплюнула себе на ладонь; склонив голову, принялась сосредоточенно изучать цветную кашицу.
 – Это не входит в наши планы, – сообщил Порнов Первый озабоченно. – Она нам нужна целой и невредимой…
 – Я вообще-то себя имел ввиду, – вздохнул Порнов Второй тяжело.
 – Ладно, соседушку ко мне в башку без спроса-без ведома подселили; это дело для нас понятное – будешь пить без оглядки, так и трио запоешь.
 Ладно, третий глаз у меня открылся, клешни шевелятся – опять же на чудеса местные можно все свалить… Ничего, с кем не бывает; у штурмана вон ухи острые не меньше чем с ладонь вымахали; вот у кого проблемы…
 Но чтоб руками сталь крошить на прутики, – это уж чересчур; ладно бы клешнями теми же, – а то голыми пальцами…
 Слушай, если дело и дальше так пойдет, – я тоже скоро ногти грызть начну…
 – Контейнер «Первая помощь», – подсказал Порнов Первый, – успокоительное, белая капсула с красной головкой…
 – Первый дельный совет за сегодня, – проворчал Порнов вслух; отыскал на тумбочке позабытую-позаброшенную аптечку; вытащил из нее бело-красную пилюлю и приготовился сунуть ее себе в рот.
 Сразу не получилось; рука уже знакомо заупрямилась.
 – Ей капсулу, не себе, – Порнова ощутимо качнуло в сторону хрумкающей очередной «пуговкой» Лео.
 – Хорошо, – покладисто согласился Порнов и выковырял из аптечки вторую пилюлю, – я не жадный. Одну капсулу ей, другую мне.
 – Жадный – не жадный; причем здесь это, – вздохнул Порнов Первый. – Пилюля изменит наш гемеостазис, разрушит и без того хрупкое симбиотическое равновесие; возможен полный выход организма из-под совместного контроля.
 – А мне наплевать, что она там изменит, – сообщил Порнов, постепенно подтягивая свою руку ко рту, – по-моему, хуже уже не будет. Я как на клешни твои только взгляну, так сразу вспоминаю, что мне кибер на острове наобещал… У меня, между прочим, того и гляди вторые ноги отрастут… и все такое…
 – И на принцессу тоже наплевать? – спросил Порнов Второй, явно испуганный успешной борьбой Порнова с рукой.
 – На которую из? – сделав вид, что не понял намека, Порнов поднял пудовую кисть на уровень рта; сунуть капсулу в рот сил у него уже не было; поэтому он слизнул ее с ладони языком.
 – На ту, что в трюме, – торопливо сказал Порнов Первый. – Если ты сейчас проглотишь капсулу, шансы спасти ее у тебя уменьшатся на порядок; а то и на два…
 – Какие ваши доказательства есть? – осведомился Порнов Второй; пилюлю он на всякий случай заложил за щеку.
 – Сломай клинок еще один раз, – предложил Порнов Первый нервно.
 – Свою-то выгоду я вижу, – хмыкнул Порнов Второй, – твою вот никак в голову взять не могу…
 Тебе-то какой интерес Мич спасать; а, приятель?
 – Отвечаю: потому что Мич – принцесса, а ты – нементал, простолюдин, бродяжка, – выпалил Порнов Первый. – Не будет с тобою Броу разговаривать – и все тут; а с сестрой родной может парой нужных слов и перекинется…
 – Пфе, – обиделся Порнов Второй. – Не захочет говорить, – не надо; велика потеря…
 – Нет, если нам с Броу не о чем говорить, – сказал Порнов Первый терпеливо, – может, сразу устроим ей харакири?
 Ты руками вырвешь ей печень, а ти эр клешнями тут же перекусит Броу горло…
 – Тебя хлебом не корми, дай покусаться, – проворчал Порнов Второй.
 – И о чем же ты с ней договариваться будешь?
 Если не секрет, конечно…
 – О поставке на Землю оружия и наркотиков, – сказал Порнов Первый нахально. – Капсулу вынь изо рта, – тогда скажу.
 – Не надо так шутить, – строго произнес Порнов Второй и поймал капсулу зубами. – Со мной – не надо. Считаю до трех…
 – Хочу попросить ее оставить нас с тобой в покое, – сказал Порнов Первый. – И Мич тоже…
 – А что это же это ты мне в самом начале вкручивал?… Про мироздание, про баланс сил в природе?
 – Когда тебе надо, все помнишь, – сказал Порнов Первый. – Броу представляет для нас всех угрозу; с этим согласен?
 – С этим – согласен.
 – Можешь допустить, что и для других она может быть опасна?
 – Ну, наверно…
 – Из этого и исходи; главное, не забывай про свой интерес; а то что мой совпадает с твоим – я тебе обещаю… Слово пацана!
 – И почему я такой в тебя влюбленный… – вздохнул Порнов.
 Он вытащил изо рта капсулу и оглядел ее на свет.
 – Чего добру пропадать, – здраво рассудил он и обтер пилюлю о рукав. После чего направился к пускающей цветные пузыри Лео и ничтоже сумнящеся запихал ей эту капсулу в рот; Лео с готовностью захрустела неожиданной подачкой.
 Вторую же пилюлю Порнов аккуратно опустил в карман штанов.
 – Смотри у меня, – предупредил он. – Если обманешь – я тебе мигом клешни пообрываю – усы повыдергиваю; так и знай…
 А теперь, – говори, что делать.
 Порнов Первый сделал вид, что грубость собеседника не заметил.
 – Прежде всего нам надо оказать помощь Лео и Броу, – сообщил он. – С Лео проблем особых не предвидиться; с Броу же дело обстоит чуть сложнее…
 – Конечно, сложнее, – усмехнулся Порнов Второй. – Пальцы отчекрыжить и дурак сумеет; вот обратно их приделать…
 – Отлично, – порадовался Порнов Первый, – похоже, мы начали понимать друг друга с полуслова… Следуй в точности моим указаниям – и мы справимся с этой задачей за пару минут!
 Порнов присел на кровати рядом с Броу; поднял с подушки отрезанный указательный палец; повертел перед носом и сунул его в рот.
 Впереди, за тумбочкой раздался отчетливый стук; это очнувшаяся было Лео уронила голову обратно.
 – Эй… как тебя там… Порнов, – еле-еле слышно произнесла она, едва только снова пришла в себя. – Не трогай меня; ладно?
 – Штоб беш фокушов у меня, – прошамкал Порнов; палец торчал у него изо рта, как белая сигара. – Дай шлово, што больше не будеш на меня брошаться!
 – Даю слово, – не раздумывая, согласилась Лео. – А вот спросить можно?… Ты чего это делаешь? Нет, жуй, жуй себе… просто интересно…
 – Сестре твоей непутевой жизнь спасаю, – сказал Порнов и вытянул изо рта разжеванный конец пальца; весь он был в белой клейковине – Лео заклокотала горлом, борясь с тошнотой; ухватил безвольную, белую, как мел, кисть и быстро и ловко, словно сигарету затушил, воткнул палец на место; подумал и повернул палец ногтем наружу.
 – Это ты правильно придумал; это тебе зачтется… может быть, – одобрительно сказала Лео; она сообразила, что страшный желтоглазый людоед, похоже, имеет мирные цели. – Слушай… Порнов; а почему не то что пальцы не отрастали; даже кровь не останавливалась… не знаешь случайно?
 – Так надо! – разглаживая кожу на мгновенно сросшейся фаланге, строго сказал Порнов. – Другой клинок, вместо сломанного, соорудить себе можешь?
 Он сгреб с подушки средний палец и сунул его в рот.
 – Не-е-ет, – пискнула Лео, наблюдая за перемещением пальца из одного угла рта в другой.
 Порнов ловко привернул второй палец и приказал:
 – Тогда вон тот из тумбочки выдерни и двигай к дверям.
 В поход пойдем!

 Глава 6. Немножко стрельбы и тенниса

 В трюме было темно, как в затопленной подлодке; Порнов то одним плечом, то другим постоянно стукался о какие-то углы и выступы.
 Лео, словно заправдашняя тигрица, двигалась в полной темноте плавно и бесшумно; Порнова мог поспорить, что и глаза ее, как у кошки, полыхают изумрудом, зеленым пламенем.
 – Эй, подруга, – воскликнул он громким шепотом, больно ударившись плечом в очередной раз, – что ж ты все к стенкам жмешься; неужели нельзя идти по середине коридора…
 – Ты ко мне на «вы» обращайся, смерд, – после некоторой заминки донеслось к нему из черной ямы корабельного подвала. – Тыкать своим крестьянкам будешь…
 – Ожила, – констатировал Порнов Второй. – Перебрали с дозой. Еще немного, и драться полезет…
 – Не полезет, – сказал Порнов Первый. – Впереди светает, похоже; или это мне кажется?
 – Не кажется. Эй, Лео… ваше высочество… стой ты, кому говорят!
 Среди бескрайнего лабиринта невидимых деревянных панелей вдруг тусклым костерком, блеклым лучиком на полировке вспыхнул в десятке шагов впереди алый отблеск, случайный выброс скрытого от чужого глаза сторожевого света; маячок в окопчике.
 – Сама вижу, – недовольно прошипела Лео неожиданно близко; слава богу, Порнов успел затормозить. – Там за углом гвардеец с арбалетом; что будем делать… Порнов?
 – Как по Бродвею шляться, так смерд, – заметил Порнов Второй про себя, – а как до драки дошло, так сразу – Порнов…
 – Он тебя к себе подпустит? – спросил Порнов вслух. – Ты ж все-таки женщина; юбку задери повыше, поближе подойди и…
 Лео юлой провернулась перед ним; тусклое лезвие клинка всплыло перед порновским носом.
 – Еще одна такая шуточка, – процедила Лео, – и я вскрою твою гайморову пазуху…
 – На кой черт я только тебя послушался, – вздохнул Порнов; поймал клинок за лезвие и плавно отвел его в сторону. – Надо было тебя и впрямь с «розочкой» в путь отправить; бутылок у нас – прудом пруди, а клинков этих ваших фамильных – раз – два – и обчелся…
 – Ублюдок; выродок, – с отвращением выговорила Лео; можно даже сказать, простонала. – Как же я тебя ненавижу!..
 Дыханье ее было чистым и свежим; просверк жемчужных зубов на обращенном к Порнову лице был сродни блеску хрустальной горки в комоде, выхваченной узким лучом воровского фонарика.
 – Слушай, – обратился к невидимому собеседнику Порнов Второй, – надо было ей руки-ноги связать и в каюте, рядом с Броу, оставить.
 – Нет же от нее никакой пользы; вред один… и мысли разные.
 – А ты сначала думай, а потом говори, – посоветовал Порнов Первый. – Вместо того, чтобы советовать ей юбку задрать, мог бы сказать, к примеру, так: «Между прочим, твоя горячо любимая сестра Мич таких фраеров гасила одной левой…» – и дальше идет изложение фамильного метода борьбы с фраерами.
 – Я попробую, – покорно заметил Порнов Первый. – Послушайте, ваше высочество, я ничего дурного в виду не имел; а имел я только все очень хорошее…
 С муками и закавыками, ценой непосильных затрат и лишений Порнов втолковал-таки Лео план их совместного наступления на арбалетчика; после минутного хоть и тихого, но активного пререкания девушка согласилась взять на себя неприглядную, как она выразилась, «примитивную и пошлую» роль приманки.
 – Самое главное – вам к нему на расстояние вытянутой руки подойти, – подытожил Порнов. – Вы ему только обзор закройте, биссектрису, линию стрельбы – не будет же он без предупреждения в ваше высочество стрелять… А тут и я на помощь подоспею; вдвоем-то мы его наверняка заломаем…
 – Если он меня к себе на метр подпустит, – криво ухмыльнулась Лео, – всю свою помощь можешь себе оставить; видел ведь, как я с ножом управляюсь…
 И заметила как бы про себя, но так, чтобы Порнов мог слышать:
 – Угораздило же урода мой клинок сломать… Я им за сто метров в подброшенный цветок попадала, в поднятую ладонь…
 – Спокойно, Порнов, спокойно, – хором зашипели обе порновские половинки, – глупая она, безмозглая; нам дела нет до бабы бестолковаой…
 – Извини, дорогая, так получилось, – только и произнес Порнов на выдохе.
 – Я тебе не «дорогая», – пряча кинжал в переднике, надменно сказала Лео. – Ты так свою подружку можешь называть… – тут она замешкалась, – это я про Мич… я Броу не имею в виду…
 После чего совершенно неожиданно для самой себя растерянно закончила:
 – Это же надо… вот ведь подлец какой!
 Лео оправила юбку – ладонями от пояса вниз, заученным движением взбила волосы и, вцепившись руками в угол, глянула за поворот; левая нога ее, удерживая тело в равновесии, немедленно взлетела вверх.
 Порнов задержал вздох.
 – Вот и скажи, что это они не нарочно, – посетовал он.
 – И курей топчет; и уток, – в тон ему продолжил Порнов Первый. – И Полкана – тоже… И ко мне подбирается.
 – Ты это о чем? – сделал вид, что не понял, Порнов.
 – Мать-королева – женщина еще совсем не старая, – сообщил Порнов Первый флегматично. – На вид лет сорок – сорок пять; самый тот возраст.
 – Да ну тебя, – фыркнул Порнов. – И вовсе я ни о чем таком не думал даже…
 – Да брось; та-а-акое бедро… ты его еще в трубе к боку прижал; помнишь?
 – Пошел вон!
 – Это я для поддержания боевого духа; Лео пошла; десять – девять – восемь… три – два – один; сам пошел!
 До арбалетчика было шагов двадцать; Лео уже благополучно преодолела большую часть пути и, отважно демонстрируя охраннику пустые ладони, подходила к нему все ближе.
 – Порнов! – вдруг воскликнула она и обернулась к Порнову; тот как на грех уже выскочил из-за угла и на цыпочках трусил вслед за Лео. – Стреляй!
 Охранник, оказывается, арбалет свой уже поднял; после того, как хитрая Лео развернулась к нему боком, ствол оружия уставился Порнову прямо в грудь.
 Свирк! С арбалета сорвался белесый крутящийся диск и знакомо метнулся Порнову навстречу.
 – Рукой, – подсказал невидимый Первый; но Порнов и сам уже знал, что надо делать.
 Левая рука его сделала резкий и короткий взмах перед грудью; диск дзынькнул об тыльную сторону раскрытой ладони и тем же быстрым облачком усвистал обратно.
 – Классная подрезка! – только и сказал Порнов Второй, наблюдая, как продырявленный охранник заваливается набок. – По пинг-понгу у меня, чтоб ты знал, взрослый мастерский…
 – Вы кому сказали это «стреляй», ваше высочество? – очень-очень спокойно поинтересовался Порнов у поднимающейся с корточек Лео; за время дуэли ушлая девица успела присесть.
 – Тебе; кому же еще, – как ни в чем ни бывало сказала Лео. – Что ж ты не стрелял? Я сделала все, как мы договаривались…
 – Чем я должен был стрелять? – вежливо поинтересовался Порнов, борясь со страстным желанием если не пнуть Лео под зад, (что, как ему говорили, ни в коем случае нельзя делать с приличными девушками, но запросто можно – с женщинами легкого поведения), то по крайней мере тем же теннисным накатом съездить Лео по загривку. -… Пальцем, что ли?!
 – Не вздумай мне грубить, – предупредила Лео; она подошла к лежащему у стены охраннику и подняла арбалет. – А хотя бы и из пальца; с кинжалом моим у тебя вон как лихо получилось…
 Она покрутила в руках арбалет; как бы случайно он вновь развернулся стволом к Порнову; тот стоял рядом с Лео, держал в одной руке запасную обойму к арбалету, а другой выковыривал из нее тончайший стальной бумеранг.
 Женская ладонь плавно скользнула по ложу к спусковому крючку.
 – Эх, перебрали с дозой, – вновь посетовал Порнов Первый.
 И вдруг исчез.
 Жих-х-х, – свело руки-ноги; заболели глаза. В голове же наоборот стало пусто-просторно; хоть в футбол играй, хоть в теннис; маленький такой, двадцатисантиметровый теннис.
 – Что такое? – спросил Порнов вслух; слова изо рта вытекали на удивление медленно и длинно; куда подевалась та живучесть, с которой он переговаривался с невидимым собеседником.
 – Что происходит? – чуть выждав, вновь спросил он.
 Продолжая недоумевать, он тем не менее движение руки закончил, – вынул пластинку из обоймы. Поднял ее и тут же сунул обратно, – из порезанного острым сколом пальца побежала кровь; Порнов чертыхнулся и уж в полной прострации сунул палец в рот.
 Жих-х-х, – голову вновь налили ртутью, нагрузили чугунными болванками по самую макушку; вновь вздрогнули хоть и далекие, но послушные черные дуги клешней; следом включилось широкоугольное изображение каюты Броу.
 – Немедленно возвращайся, – встревоженно воскликнул Порнов Первый. – Еще один сюрприз человеческого организма; он, оказывается, способен перерабатывать алкалоид, усваивать его…
 – А ты как думал? – несказанно удивился Порнов Второй. – Если уж я уховской «табуретовки» спокойно полкило на грудь принимаю, что уж про рюмку-другую «кокосовки» – то говорить…
 – Ты должен немедленно принять дополнительную дозу алкалоида, – паниковал Порнов Первый. – Иначе…
 – Да понял я уже, – сказал Порнов, вынул палец изо рта и оглядел его; ранка на глазах затягивалась. – Все понял…
 Обязательно приму; и пятьдесят, и сто пятьдесят; только давай попозже?
 Ну не возвращатся же с полпути; как считаешь?
 – Считаю, что ты должен плюнуть на все и вернуться, – сказал Порнов Первый. – Риск очень велик…
 – А давай Лео спросим, – сказал Порнов Второй. – Как она скажет, так и поступим…
 И, не дожидаясь ответа, обратился к Лео:
 – Ваше высочество, есть предложение вернуться в каюту; подкрепиться, так сказать. А потом с новыми силами продолжить путь…
 Ствол арбалета чуть дрогнул; палец Лео отлип от лаковой дужки спуска, отодвинулся от нее.
 – Ни за что! – фыркнула девица. – Ни за что я туда не вернусь; без Мич, по крайней мере. Чтоб вы меня напару с этим раком-пауком съели; очень надо!
 – А без Лео обратно я дорогу не найду, – сказал Порнов Второй.
 – В этих закоулках-переулках сам черт ногу сломит; заблужусь еще.
 Так что выпивон откладывается; пошли дальше.

 Глава 7. Анги сацин

 Охранник, оказавшийся на пути у Лео и Порнова, стоял здесь не просто так; рядом с его телом обнаружилась массивная дверь из темного, грубо обработанного дерева; на фоне роскошных и вычурных интерьеров королевской яхты она выглядела крайне неестественно, чужеродно; выпирала из дорогих полированных стенных панелей этакой потертой холщовой заплатой на бархатном вечернем платье.
 – Нам сюда, – уверенно заявила Лео и кивнула на дверь; ни шагу вперед, впрочем, не сделала.
 – Ой, что-то мне совсем неохота туда идти, – проворчал Порнов, озабоченно разглядывая странные царапины и вмятины на поверхности двери. В частности, его чрезвычайно впечатлили полдюжины длинных и глубоких пазов на верхней притолоке; словно дисковой пилой прошлись по ней, раз за разом.
 – Особенно мне полосы эти не нравятся, – сообщил Порнов, пытаясь припомнить, где он нечто подобное видел; с пазами этими явно были связаны какие-то неприятности; но вот какие?
 – Другого пути нет, – сказала Лео нетерпеливо. – То есть он конечно есть, – но в два раза длиннее и… населеннее; охраны там тьма-тьмущая; неужели сам не видишь?
 Тут она деланно спохватилась:
 – Ах да, что это я; ты же нементал…
 – Чувствуешь?! – порадовался Порнов Первый. – Хотела добавить – смерд, плебей – и не сказала… Явный прогресс!
 – Так всегда же есть ты, чтобы эту ошибку исправить, – усмехнулся Порнов Второй. – Знаешь, вместо того, чтобы за ее лексикой следить, ты бы узнал как-нибудь, что там за дверью этой стремной…
 – Увы, – вздохнул Порнов Первый, – наши с тобой плюсы являются одновременно и нашими минусами. Отсутствие своего ментального поля позволило нам незаметно подобраться к Броу; но это же отсутствие ментальности не позволяет нам видеть в темноте все стежки-дорожки; присутствие другого человека заранее почувствовать; вот за дверь эту заглянуть…
 – А Лео способна на такое? – Порнов покосился на поигрывающую арбалетом девицу. – Может она посмотреть, – что там, как там?
 – Вряд ли; она слабый ментал, нетренированный, – сказал Порнов Первый. – Вот Броу бы смогла точно; и Мич бы смогла… если бы, конечно, сестра ее не обстригла под нулевку…
 То ли Порнов Первый так рассчитал все точно, то ли у него это чисто случайно вышло, – но жалость к несчастной, неудачливой девушке проснулась ясно и сильно в душе Порнова; и болезненнопечальное чувство это подтолкнуло его к двери; заставило действовать и больше не раздумывать.
 – Вперед – труба зовет! – сказал он и сделал шаг к дверям.
 Лео с готовностью уступила ему дорогу.
 – Я так понял, первой ты больше идти не намерена, – насмешливо заметил он.
 – Твоя очередь, – осклабилась Лео.
 – Тогда отдай мне этот мэшинган, – Порнов кивнул на арбалет. – Тебе позади, я думаю, и ножика хватит…
 – Во-первых, не «дай», а «дайте»…
 – Хорошо, дайте…
 – А во-вторых, все равно – обойдешся! – Лео покрепче ухватилась за арбалет. – У меня таких пуленепробиваемых ладошек нет, как у тебя; кинжал вот могу дать…
 Она выдернула из-за пояса кинжал и ткнула им в сторону Порнова; бери, мол, хватайся за лезвие.
 – Укоротить и его что ли наполовину? – подумал Порнов вслух.
 Лео молча подбросила нож и поймала его за лезвие; снова протянула – теперь как положено, рукоятью вперед.
 – То-то же, – сказал Порнов; взял клинок и сунул к себе за пояс; обойму с серебрянными зарядами-бумерангами он продолжал держать в руках.
 – Далеко не отставай, – предупредил он, забирая ключи у охранника и отпирая тяжелую дверь. – Ждать не буду.
 – Убила бы гада, – явственно донеслось сзади.
 За дверью оказалась анфилада плохо освещенных комнат; следуя ценным указаниям крадущейся следом Лео, Порнов благополучно миновал две из них и вошел в третью.
 Комната сильно смахивала на химлабораторию; в мерцающем свете явно неисправного плафона на потолке Порнов разглядел ряды колб и реторт на нескольких блестящих стальных верстаках, два высоких, в рост человека, застекленных металлических шкафа, опять же битком набитых всякой химпосудой; из дальнего угла знакомой спиралью приличного диаметра приветственно подмигнул змеевик.
 – Тут слева есть проход, – сообщила Лео. – Минуем его – и мы на месте.
 Порнов, двигаясь в указанном направлении, столы с хрупким стеклом миновал удачно; ничего не зацепил, не побил. Приблизился к прозрачной двери в изящной никелированной раме и остановился, дожидаясь отставшую Лео.
 – Чтоб тебя! – неожиданно воскликнула девица; тут же послышался звон лопнувшей колбы. – Фу, вонь какая; эй, Порнов… помоги.
 Последнее слово Лео выговорила явно через силу; и не ущемленная гордость была тому виной; в ноздри Порнова забралась пахучая и противная донельзя, невидимая струйка газа; будто целое лукошко тухлых яйц перед ним разбили.
 Грохнул еще один прибор; и еще один; Лео, зажмурив глаза и свободной рукой зажав нос, умудрилась заплутать между двух верстаков; сметая арбалетом с них на пол все, до чего могла дотянуться, она беспомощно тыкалась то в один стол, то в другой.
 Изредка она выкрикивала обрывок какого-нибудь заклинания; видимо, только благодаря этому она была еще способна оставаться на ногах.
 – Куда ты завел нас, проклятый старик, – проворчал Порнов; понятное дело, про себя; открыть сейчас рот для него было бы чистой погибелью, – подите вы нафиг, я сам заблудился…
 Всерьез опасаясь, что образовавшаяся газовая смесь взорвется, он с грехом пополам добрался до совсем уж отчаянно машущей руками девицы; ухватил ее поперек туловища и оттранспортировал к стеклянной двери; выпихнул девицу вон из очага химического поражения – и выскочил сам.
 – Послал же бог попутчика, – отчихавшись-прокашлявшись, сказал Порнов недовольно. – С такой помощницей, я думаю, мы ой как далеко зайдем…
 – Молчать! – прошипела Лео.
 – А что, неправда, что ли… – возмутился Порнов.
 – Тихо, тебе говорят! – вновь шикнула на него Лео. – Оглох, что ли; не слышишь совсем ничего?…
 Порнов примолк; в возникшей тишине стал слышен слабый, но отчетливый скрип; словно в пустом просторном доме, в одной из дальних комнат, разворчался – расшумелся целый хор сверчков; скри – скрип, скри – скрип…
 – Анги, – испуганно прошептала Лео, – анги сацин…
 – Фамилия такая? – спросил Порнов Второй с интересом.
 – Анги сацин, морская медуза, – пояснил Порнов Первый. – Мы, похоже, из огня да в полымя попали; в садок с медузами, если точнее…
 Света в комнате было ровно столько, сколько пропускала стеклянная дверь; надо заметить, что и в лаборатории тоже не солнце сияло; поэтому Порнову пришлось долго щуриться и приглядываться, прежде чем он различил два ряда крупных сферических чанов, стоящих вдоль стен комнаты.
 Проход между чанами был шириной метра два, не больше.
 – Назад надо идти, – сказала Лео; арбалет она выставила перед собой и настороженно водила им слева-направо, справа-налево. – Без Броу нам с этими зверюгами не справиться.
 Как она сама их не боится – не знаю…
 – Они же вроде как в чанах сидят, – сказал Порнов, – или какая-то хитрость есть?
 – Анги сацин – это такой блин толщиной сантиметров десять; и диаметр у нее как у блина, не больше, – сообщил Порнов Первый. – Медуза плотоядная, питается в основном морской птицей; для этого посередине блина приделана специальная сквозная мембрана. Медуза плавает на поверхности; учуяв птицу, выстреливает мембраной струю воды вниз и взлетает в воздух примерно на метр; при ударе о птицу медуза обволакивает ее бахромой; мембрана срабатывает еще раз и разрывает птицу на клочки; после чего медуза приводняется и переваривает добычу.
 – А если она в человека попадет, – приценился Порнов Второй, – что тогда?
 – Поскольку человек не птица и в воду обычно сразу не падает, – сообщил Порнов Первый, – медуза, прежде чем подохнуть, успевает ударить мембраной раз пять; дробит кости, вырывает внутренности.
 Внешнее впечатление такое, словно в человека ткнули вибронасосом; даже череп не выдерживает, лопается…
 – Веселенькая перспектива, – сказал Порнов Второй. – И что же нам делать?
 – Пока вы стоите недвижно, анги сацин вас вряд ли учует; но стоит сделать шаг-другой – пиши пропало; сначала начнут прыгать медузы из ближних чанов; потом дальние шум учуют, перепрыгнут поближе…
 Судя по объему чанов, в каждом не меньше дюжины медуз; никакой арбалет не спасет – зарядов не хватит…
 Порнов поглядел на оружие в руках Лео, перевел взгляд на запасную обойму в своих руках; зашевелил губами, что-то подсчитывая про себя.
 – Мне кажется, мы могли бы попробовать прорваться, – сказал Порнов Второй. – Пока один бежит по проходу, второй его из арбалета прикроет. А потом перебросит первому арбалет. Эти бумеранги, кажется, самонаводящиеся; промазать трудно… Эй, Лео, послушай…
 – Стой, – сказал Порнов Первый. – Ты, наверное, забыл: они не совсем самонаводящиеся; их ментал наводит; произносит про себя что-то вроде команды: «Фас!» и указывает на цель…
 – И не знал даже, – сказал Порнов Второй уныло. – Да все равно – дохлый номер. Я только сейчас сообразил – арбалет тяжелый, Лео его еще не докинет; или кинет – да в бочку…
 – И вообще, – поддакнул Порнов Первый, – чем арбалет не птица; анги собьет его за милую душу…
 – А первой Лео пускать нельзя, – вздохнул Порнов Второй.
 – Ни в коем случае, – согласился Порнов Первый. – Сбежит.
 – Капкан, – выдохнул Порнов.
 В молчании прошла минута, другая.
 – А если попытаться на бегу отстреливаться? – предположил Порнов Первый. И сам же себе возразил: – Нет, не выйдет ничего; коридорчик узкий, с арбалетом не развернуться; пока с одного боку медузу сшибешь, с другой стороны две прилетят…
 – Побегу-ка я первым, пожалуй, – решился вдруг Порнов Второй. – А Лео попрошу меня прикрывать…
 – И не жалко ее терять? – поинтересовался Порнов Первый; без особого сожаления спросил; мол, ничего не попишешь; Боливар не вынесет двоих. – На обратном пути она бы пригодилась…
 – А никто никого терять и не собирается, – был ответ.
 – Ваше высочество, – обратился Порнов к Лео; та заметно вздрогнула при звуке его голоса. – Не говорил ли вам кто о моем знании древнего земного боевого искусства?
 – Ас Том что-то такое рассказывал о твоей выдающейся сноровке, – припомнила Лео.
 – А про мое умение обращаться с холодным оружием он случайно не упоминал?
 – Говорил; про итах'отту…
 – Про какую итахотту? – удивился Порнов. – Про ибахобу, наверное?
 – Этот варварский изимбровский диалект… – поморщилась Лео. – Учись говорить правильно: итах'отта.
 – А про то, как я «звездочки» метаю, Ас Том ничего не говорил?
 – Нет, – теперь уже Лео удивилась. – Вот ведь, хитрый старикан; надо было все же его подружке глазки выковырять…
 – Не хуже, наверное, чем вы – кинжал, – продолжал Порнов, задним числом порадовавшись за Иоланту. – С десяти метров подброшенную монетку надвое разрубаю…
 – Ты меня, что ли, попугать немного решил? – поинтересовалась Лео. – Так не на ту напал,… м-м-м… варвар!
 – Что вы, ваше высочество, – сказал Порнов елейно. – И в мыслях не было; просто я придумал способ, как нам отсюда выбраться!
 – Это другое дело, – заметила Лео. И милостливо разрешила: – Докладывай!

 Глава 8. Плачущий барс

 – Вот у меня тут запасная обойма есть, – сообщил Порнов, и показал набитую серебряными бумерангами коробочку. – Это, конечно, не «звездочки»; но, я думаю, разница невелика…
 – И что?
 – Я встаю вот так, – Порнов осторожно продвинулся в проход и развернулся спиной к чанам, – и начинаю быстро отступать…
 Медузы начинают прыгать; вы их сшибаете на лету…
 – Бросить меня хочешь? – глаза Лео сузились; арбалет стволом ткнулся Порнову в бок.
 – Когда я отойду метра на три, вы начнете двигаться вслед за мной, – поморщился от боли в ребре Порнов. – Не раньше и не позже; если расстояние будет меньше, вы можете не успеть развернуть арбалет; если больше – я могу промахнуться… случайно.
 Лео соображала еще минуту; искала подвох.
 – Если ты промажешь, тебе тоже – смерть, – сообщила она результат своих вычислений.
 – Я знаю, – сказал Порнов.
 – Что ж, попробуем, – сказала Лео. – Только я пойду первой…
 – Ради бога, – Порнов пожал плечами. – Мне показалась неловко вас об этом просить…
 – А что такого? – не поняла Лео.
 – Ну, бежать спиной вперед и стрелять еще при этом – не каждый решится…
 – Ты пойдешь первым, – сообщила Лео. – Но если что… если вздумаешь сразу за дверь выскочить и меня бросить, – последний заряд все равно твой будет…
 Лео взяла арбалет наизготовку; Порнов вынул из обоймы бумеранги, рассовал их между пальцами левой руки и развернул там веером; тремя веерами, если точнее; поднял руку с бумерангами чуть ли не к подбородку; уцепил большим и указательным пальцами свободной руки ближайшую из пластинок.
 – Я готов, – сказал Порнов.
 – Бежим, – сказала Лео.
 И они побежали.
 Первую медузу сбила Лео.
 Порнов как раз миновал два первых чана, как в лицо ему метнулся сияющий диск бумеранга; тут же сзади ему на шею брызнуло что-то липкое и жгучее.
 Порнов дернул головой, но метательное лезвие из руки не выпустил. Еще просверк; за ним сразу же еще один; за спиной дважды хрумкнуло; раздался громкий всплеск.
 Живьем медузу Порнов увидел, когда Лео только начала движенье.
 Сбоку, из емкости, которую он только что миновал, выскочил не то шар на веревочке, не то гриб на ножке; обещанный блин с обвисшей по краям бахромой взвился в воздух, таща за собой и к Порнову белую и пенную струю воды.
 Свирк – блестящий диск рассек медузу пополам и швырнул в лицо Порнову все ту же жгучую и клейкую жижу; он едва успел отвернуться.
 – Порнов!!! – заполошенно завопила Лео.
 Порнов, мотнув головой, стряхнул жижу с глаз; правая рука его выдернула бумеранг из стопы и, словно игральную карту в лицо шулеру, запустила его в возникшую рядом с головой Лео вторую такую же голову.
 Бумс, – его бумеранг медузу не разрубил; проткнул насквозь и отбросил назад; порновский выстрел оказался менее эффектным, но более эффективным.
 Свирк – бумс; свирк, свирк – бумс, бумс; светлые молнии мелькали теперь в воздухе почти непрерывно; клочья разрубленных медуз летели на пол, как ботва с конвейерной ленты.
 «Только бы не подскользнуться, – мелькнула мысль у Порнова, – только бы не упасть…»
 «Только бы лезвий хватило, – тут же пришла ей на смену новая мысль; пальцы выдергивали бумеранги уже из последней пачки, зажатой между безымянным пальцем и мизинцем. – Еще секунда, и…»
 Порнов спиной врезался в дверь; отскочил вбок и глянул, где ручка; времени, чтоб до нее дотянуться не было абсолютно; он прижался спиной к стене и продолжил метать свои белые молнии.
 Лео уже не стреляла; с быстрого шага перешла на бег, в три прыжка проскочила отделяющее ее от Порнова расстояние, рванула дверь на себя – и выскочила в коридор.
 Порнов вышвырнул в синхронно выпрыгнувших ему навстречу из двух ближних чанов медуз последние три бумеранга и прыгнул в открытую дверь.
 Ствол бумеранга мелькнул у него прямо перед носом; ширррь – просвистел в дюйме от виска серебрянный диск; жих-х-х, – словно от испуга подкосились ноги.
 Порнов инстинктивно отдернул голову – легкую-легкую, пустую-пустую, – и тут же сообразил, что пугаться причины особой не было – это «Фас!» прозвучало явно не в его адрес – и что такая болезненная реакция организма – всего лишь результат нового исчезновения Порнова Первого.
 В дверном проеме вновь что-то шевельнулось; но Лео ногой пнула открытую настежь створку двери и красивая, белая с розовым, с нежной кружевной бахромой медуза, на краткий миг зависнув в воздухе присосалась к стеклу с обратной стороны.
 Выпуклая линза розовой мембраны задрожала, словно диффузор крупного динамика; Порнов испугался, что сейчас стекло лопнет и отскочил от двери подальше.
 – Струсил, – хихикнула Лео. – Не бойся; это специальное стекло; оно покрепче иной брони будет…
 Амплитуда колебаний мембраны быстро сошла на нет; линза посерела по краям и искривилась; еще через секунду медуза отклеилась от двери и некрасивым комком перепачканой кровью ваты полетела на пол.
 – Здорово мы их! – воскликнула Лео восторженно; видно было, как ее буквально распирает и трясет кипучий боевой задор. – Когда ты отвернулся, я так перепугалась… Ты же не знаешь, что они могут с человеком сделать; ужас!…
 – А ты – ничего, – сказала она уже более спокойно. – Все правильно сделал. Не ожидала…
 – А что я такого сделал? – Порнов даже смутился немного. – Только вместе можно было пробиться; вот и пробились…
 – Не скажи, – Лео вела себя с ним теперь почти на равных. – Будь на твоем месте другой смерд… Э-э-э, наш смерд, я хотела сказать… Так вот, я б его там и оставила… арбалет вот только было бы жалко… приказала бы его мне перебросить напоследок; вот!
 – Спорить не буду, – дипломатично сказал Порнов, – но согласиться не могу.
 – Слова – выбирай, – предложила Лео нейтрально. – И не вздумай, кстати, разболтать кому-нибудь, что я испугалась там медузы какой-то.
 Никому не говори; не надо…
 – Не скажу, – пообещал Порнов. – Где Мич-то; ты вроде как обещала…
 Комнатушка, в которой они стояли, была чем-то вроде тамбура; метра в два шириной и в два длиной; напротив стеклянной двери виднелась еще одна, стальная; две деревянные двери темнели в боковых стенах.
 – Там она, – Лео ткнула арбалетом в стальную дверь. – Слышишь, плачет?…
 – Не-а, – честно признался Порнов, – не слышу ничего…
 – Иди первый, – предложила Лео. – Если я на пороге появлюсь, да еще с оружием в руке, она невесть что себе напридумывает; успокаивай ее потом.
 – У тебя заряды в арбалете еще остались? – спросил Порнов, с натугой сдвигая железную дверь вбок.
 – Раз-два-три-четыре; четыре птенчика; а что?
 – А вдруг там опять медузы какие-нибудь?
 – Что ты придумываешь; это бывшая мамина спальня; еще медуз в ней не хватало…
 Порнов проделал в дверной панели щель шириной в полметра и полез в нее; Лео, на всякий случай выставив арбалет перед собой, последовала за ним.
 Комната и впрямь походила на спальню; тот же интерьер, что и в каюте Броу; разве что менее старомодный и вычурный.
 Мич сидела на маленьком пуфике перед низким трюмо и разглядывала свое отражение в зеркале; весь ее бритый череп был разукрашен черной, белой и алой краской; в руке она держала тюбик губной помады и старательно обводила им свое оттопыренное ухо; куча использованных тюбиков лежала перед ней на трюмо.
 – Ирокез на тропе войны, – громко сказал Порнов. – Говорят, Мич, ты тут плачешь…
 Мич резко повернула к нему свою размалеванную голову.
 – Сзади, – сказала она. – Порнов, сзади!
 Лео взвизгнула так, будто медуза вцепилась-таки в нее, а не в бронестекло; свирк – запел бумеранг, свирк…
 Порнов обернулся.
 Сперва он подумал, что это огромная белая обезьяна спешит к нему; потом – что это пар вырывается из дыры в полу и холмообразным облаком метра так в два высотой быстро смещается в его сторону; потом он подумал, что это, наверное, привидение.
 Лео выстрелила еще два раза – и оба раза попала; серебряные диски нырнули в молочный кисель; видно было, как они застряли в самой сердцевине облака; тихий плач, который облако издавало, на секунду-другую стих. Лезвия повернулись одним боком, другим – и вдруг провалились вниз, выскочили из подножья холма, полетели на пол рядом с привидением; вепечатление было такое, будто домхозяйка бросила в мусорный лоток четыре никчемных старых металлических авторучки.
 Жи-х-х, – Порнова шатнуло в сторону.
 – Немедленно возвращайся в каюту, – возопил Порнов Первый. – Немедленно!
 И тут же без перерыва:
 – Снежный барс! Назад, назад; прочь от дверей!
 Арбалет несколько раз щелкнул пружиной вхолостую; Лео выругалась и швырнула разряженным оружием прямо в «лицо» белого чудища. Арбалет пришелся привидению по вкусу более, чем бумеранги; видно было, как деревянное ложе разжевывается и растворяется в медленно ворочающихся кисельных струях; металлические фрагменты, тщательно обгрызенные и вылизанные, полетели на пол, к бумерангам.
 – Не люби-и-ишь, – понятливо протянул Порнов и потащил из-за пояса кинжал.
 – Кинжал не поможет, – воскликнул Порнов Первый. – Убери его!
 – На помощь, – пискнула Лео; белая масса придвинулась к ней вплотную. – Порнов, ты где…
 – Я здесь, – сказал Порнов и сделал было шаг к Лео.
 – Стой, кому говорят, – занервничал Порнов Первый. – Не хватало еще, чтоб тебя снежный барс сожрал; тогда всей операции – каюк; о себе не думаешь, о Мич подумай; и впрямь хочешь увидеть ее в лабораторном боксе без скальпа?
 – Так это ты морочил мне голову? – возопил Порнов Второй. – Это ты мне спать не давал?!..
 – Это побочный результат симбиоза с ти эр, – сказал Порнов Первый. – Так называемое видение времени…
 – Какое-то оно больно однообразное, твое видение; кошмары сплошные!
 – Дефект восприятия; у тебя полярность перепутана; вместо плюса – минус; вместо позитива – негатив… Ничего, окончательно мутируешь – все встанет на свои места.
 – Не хочу я никуда мутировать, – возмутился Порнов Второй. – Знаем мы этих многоглазых восьминогов…
 – Сейчас не самый подходящий момент для полемики, – заявил Порнов Первый. – Барс уже рядом; приготовься!
 Спохватившийся Порнов кинул взгляд на примолкшую Лео; та была почти полностью скрыта под белым волнующимся эфирным покровом; молочные струи раскручивали вокруг ее тела свой медленный тягучий водоворот.
 – Есть только один способ поразить барса, – сообщил Порнов Первый. – Как только он начинает переваривать жертву, желудок его становиться видимым и уязвимым… уязвимым не для кинжала, конечно, а для твоих рук… Нужно раздавить ему желудок; убить барса ты не убьешь, но нейтрализуешь – наверняка. А если повезет, он тебя и за хозяина признает…
 – Что ж, нам так стоять и ждать, когда он Лео жрать начнет? – поразился Порнов Второй.
 – Смотри; вон он – желудок! – воскликнул Порнов Первый.
 Внутри привидения, слева от бьющейся белой Лео, образовалось темное уплотнение; словно вместо молочного киселя в прозрачный кулек налили черничного.
 – Какой гадостью я только сегодня не занимался, – Порнов брезгливо поморщился и сделал быстрый шаг к чудищу.
 Ему показалось, будто он запустил руку в водопад; причем не водяной водопад, а кислотный; рукав рубахи истаял, растворился моментально; ткань распалась даже там, где ядовитое марево ее уже вроде как и не касалось.
 Ладонь натолкнулась на нечто горячее, упругое и пульсирующее; Порнов изо всех сил сомкнул пальцы.
 – Ах-х-х-ху-а-х-х, – в голос простонало существо.
 Вытолкнуло из себя Лео и отпрыгнув от Порнова, застыло; тихий жалобный плач прервался на середине всхлипа.
 – Я тебе этого никогда не забуду, – гневно выкрикнула Лео, поднимаясь с пола. – Бросил меня, оставил…
 Я отомщу… я так отомщу!
 Порнов посмотрел на Лео и тут же отвел глаза.
 Вреда особого привидение девушке нанести не успело; но вот одежду ее истребило подчистую; от шикарной прически Лео остался ежик волос в палец толщиной.
 – Я бы на твоем месте ему спасибо сказала, – спокойно заметила Мич. – У тебя ж всегда ножки волосатенькие… и вообще…
 Будешь теперь, как девочка.
 – Узнаю брата Колю, – только и сказал Порнов.

 Глава 9. Мертвый Мир

 Возвращение в каюту Броу прошло на удивление гладко; матросы и охрана так и норовили порскнуть в сторону при появлении нашей троицы; может тому виной было гордое шевствование двух принцесс, а может – тихий, но явственный плач, издаваемый плывущим чуть впереди снежным барсом.
 Иногда кто-нибудь из корабельной команды не успевал вовремя спрятаться-убраться и барс заинтересованно устремлялся к до смерти перепуганному бедолаге; тогда Порнову приходилось на барса прикрикивать – и тот покорно возвращался в строй.
 В пути Порнов вкратце описал события последних трех суток, происшедшие как на острове, так и в корабле; если учесть, что один раз он это уже делал, нынешнее повествование его по гладкости и сочности могло уже претендовать на звание новеллы.
 Лео делала вид, что все порновские россказни глубоко неинтересны; ворчала глухие заклинания и, изредка поглядывая на Мич, сооружала себе наряд по образу и подобию.
 Мич слушала Порнова внимательно, задавала вопросы; особенно ее заинтересовало все, связанное с раздвоением Порнова.
 – В рискованную игру ты нас втянул, – сообщила она, непроизвольно растирая сдвоенные красные полоски на запястьях. – Симбиоз этот твой – палка о двух концах…
 Порнов хотел было возразить, что, по его мнению, его как раз в игру втянули, но передумал.
 – Похоже, ты знаешь о крабе больше, чем он сам, – вместо этого сказал он с иронией.
 – Я думаю, ти эр тебе не врет, – сказала Мич. – Он, наверное, просто этого не умеет. Но и всей правды он тоже не говорит; это уж точно.
 – Выкладывай, что знаешь, – сказал Порнов.
 – Слушай, Мич, дай ему по зубам, а? – процедила Лео. – Я сдуру пообещала ему, что пальцем его не трону… Хамит же; самым бессовестным образом!
 Мич пропустила ее возглас мимо ушей.
 – Двести лет назад… – начала она.
 – Издалека заходишь, – с уважением заметил Порнов.
 – Что ты, Лео, сказала? – живо поинтересовалась Мич; Порнов примолк.
 – Двести лет назад был изобретен способ сохранять живым мозг простолюдина… (Лео довольно хрюкнула; Порнов покрепче ухватил рукоятку стилета и недовольно поморщился)… чье тело безвозвратно погибло в аварии или катастрофе…
 – Плавали, знаем, – воскликнул Порнов Второй. – Так возникла раса биоменталов!
 – Сто двадцать лет назад произошло другое важное событие, – Мич выдержала крохотную паузу: ну, мол, вундеркинд, давай, порадуй нас хорошим знанием истории Дома Серебряных Струн!
 Увы-увы, Порнову пришлось стыдливо отмалчиваться. – Ничем дотоле не ограниченной экспансии биоменталов, их ошеломляющему развитию и совершенствованию неожиданно пришел конец…
 – Идешь ты пляшешь! – удивился Порнов; не с комментарием или саркастичным вопросом влез; как бы параллельно рассказу удивился. – А как же лозунг: «Все дальше, дальше в бесконечность…»
 – Это не биолов лозунг, а менталов; будь у биолов до сих пор такой лозунг, не то что Хатэдс, весь Дом Серебрянных Струн в безлюдных руинах бы лежал; в пыли веков. Как видим, этого не случилось, – поскольку сто двадцать лет назад биолы создали Магистра Вселенной…
 – Где-то я уже слышал эту фамилию…
 – Мало кто ее не слышал, – чуть торжественно сказала Мич.
 – Магистр Вселенной – самое крупное творение биолов на сегодняшний день. Фатум, рок, судьба и провидение – вот лишь малая толика земных эпитетов, способных охарактеризовать этот чудесный продукт древнейших ментальных технологий, порождение забытой ныне магии…
 – Ты бы попроще, а? – попросил Порнов.
 – Огромная биомашина – киборг, спрятанная где-то среди звезд; надежно изолированная от людской воли, она с неутомимостью Вечного Двигателя пишет историю нашей части Вселенной…
 – Велика невидаль, – пренебрежительно фыркнул Порнов, – контора пишет! У нас на Земле БВИ все записывает; день за днем.
 – Пишет – не в смысле записывает, регистрирует, а в смысле проектирует, вершит… – Мич против своей воли все время вступала со Порновым в полемику; однако внешне виду не показывала, спокойный тон рассказа не меняла; разве что ускоряла темп. – Но, по-порядку!
 Итак, в течении восьмидесяти лет, с момента создания первого «мозга в пробирке» и до запуска Магистра Вселенной сверхраса биолов была практически ничем не ограничена в своих изысканиях. Восемьдесят лет, год за годом, биолы развивались столь стремительно и непредсказуемо, что в итоге стали представлять опасность для всего общества. Их чистый научный интерес, не отягощенный моралью и совестью, породил ряд крайне рискованных и опасных опытов. И лишь выход Магистра Вселенной из-под контроля биолов заставил касту биолов притормозить вольный бег их необузданной, буйной мысли.
 Неофит может подумать… («Эй, подруга, полегче», – предупредил Порнов Второй, на мгновение высунув голову из стремительного потока информации)… сторонний наблюдатель может подумать, что это биолы решили наконец остановиться и оценивающим взором окинуть горизонты содеянного, горы навороченного.
 Ничуть не бывало; хоть пейзаж и впрямь потрясал; созданных творений – результатов экспериментов, научных опытов и практических изысканий – было вполне достаточно, чтобы покончить с цивилизацией раз и навсегда…
 – Этим яйцеголовым только волю дай, – поддакнул Порнов, – такого нафигачат! С виду они вроде все такие умные-разумные; а копнуть поглубже… Вот ты мне скажи, – станет нормальный человек нагретым бластером в кнопки тыкать?
 – … однако совсем не внезапное озарение биолов стало причиной консервации и замораживания подавляющего большинства исследований; будь их воля, они бы и ухом не повели; загнали б и себя и окружающих, заморили бы все живое и прахом рассыпали мертвое.
 Все тот же Магистр, венец их творчества, стал для биолов камнем преткновения; превратившись из счетной машины (кстати сказать, он и создан-то был всего лишь как средство для арбитража очередного их научного спора!) в вершителя судеб, в бога и черта одновременно, в этакого предержателя всего сущего, решающего, кому родиться, кому умереть и какой капле дождя в какую пылинку на дороге попасть – что сделал он первым делом?
 – Ток дал в слаборазвитые районы? – неуверенно предположил Порнов.
 – Первым делом он, конечно же, уничтожил своих создателей.
 Плоть от плоти биолов, выжимка их мозга, гигантский биоробот точно рассчитал, что его вычислительных способностей биолам хватит ненадолго; при их лавиной растущих потребностях – едва ли на год; еще по его расчетам выходило, что для эффективного управления Домом Серебрянных Струн в ближайший миллиард лет одного Магистра более чем предостаточно. И, поскольку модернизацию свою он признал лишней растратой ресурсов, выбора ни у него, ни у биолов, можно сказать, не было…
 – Вот и наш кэп также, – сообщил Порнов. – Просишь его, бывало, купить новый фазер на «Оклахому» – или хотя бы подлатать старый, – а он знаешь что отвечает?
 «Если хочешь сделать Пифокла богатым, не добавляй ему денег, а убавляй его желаний», – ввернул умную фразу Порнов.
 Потом поправился: – То есть это не кэп придумал; это из древних кто-то; Сенека, кажется…
 – На горе-изобретателей обрушился вал несчастий; теоретически бессмертные, практически они вымирали целыми лабораториями; то от странных пожаров или непонятных взрывов, то от неизвестных инфекций и незнакомых болезней; когда же они догадались связать свалившуюся на них напасть с Магистром, от многотысячной армии ученых экстра-класса осталась лишь жалкая горстка третьеразрядных исполнителей.
 Чудом, как им казалось, выжившие биолы нагородили вокруг себя кучу перестраховочных законов и правил. Регламентировалось практически все; запрещался любой свободный поиск; излишнее любопытство каралось изгнанием. Ревизии и пересмотру подверглись все учения; возможность самосовершенствования биола была ограничена сверху третьим уровнем – для людей это было бы равносильно отказу от среднего и высшего образования в пользу четырех классов начального; что на практике, например, вылилось к отказу от быстрой прямой схемы соединения колб в пользу медленной последовательной; если необходимо, потом могу объяснить подробнее…
 – Можно и без подначек, – обиделся Порнов. – У меня по истории электричества в школе, между прочим, пятерка была. Кто ж не помнит – сначала были медленные бумажные перфоленты, их просвечивали лампочкой; а потом вместо лампочки придумали лазер и появились быстрые лазерные диски…
 – Подхожу к центральной мысли своего рассказа, – предупредил Порнов Первый. – Именно тогда были засекречены все законченные и находящиеся в производстве разработки разрушенных лабораторий; очевидно, не без участия того же Магистра в районе экватора был создан так называемый Мертвый Мир; закрытая зона шириной в сто и длиной в тысячу миль…
 – А-а-а, вот это название я уже слышал, – порадовался Порнов.
 – Мертвый мир? Броу как-то обмолвилась…
 – Вполне возможно, – согласилась Мич. – Если она альфа-оператор, как ты говоришь, тогда она должна курировать целый сектор исследований; как правило, операторы работают именно с Мертвым Миром.
 Нас с тобой, понятно, больше всего интересует одна из секретных научных тем, – после многозначительной паузы сообщила Мич. – Кодовое обозначение ее – ти эр триста пять.
 – Ба; знакомый номер! – удивился Порнов. – Только какие ж это секреты, если Броу их первому встречному-поперечному выбалтывает?
 Или ошибаешься ты все, – и насчет биолов, и насчет Броу, или… – тут Порнов невольно замолчал и как-то по-новому оглядел бездыханное тело Броу; легкая неприязнь мелькнула в его глазах.
 – Тактико-технические характеристики ти эр триста пять, – продолжала Мич, – до сих пор остаются непревзойденными в классе малых биороботов…
 – Или – мертвые не болтают; так, что ли? – мрачно зацитировал Порнов Второй капитана Флинта из «Острова Сокровищ». – Неужто она и впрямь мне сделать секир-башку надумала?…
 А что, с нее станется; ну, семейка!
 – Двунаправленная ментальная шина – обмен информацией и с низшими, и с высшими существами, – говорила Мич. – Ти эр прекрасно объединяется с подобными же особями; создает единое мощное биополе и подчиняет себе более слабых; плодовитость – штука в час.
 Но, конечно же, самое главное достоинство ти эр, это – манипуляторы.
 Ментальная заточка и закалка, проведенная биолами пятого поколения…
 – Думаешь, раз я отвлекся, можно мне лапшу на уши вешать? – слегка раздраженно спросил Порнов. – Какое пятое поколение; краб говорил, третье – максимум…
 – Это ныне он – максимум, – терпеливо заметила Мич. – А сто двадцать лет назад существовали биолы и четвертого, и пятого уровня развития… О чем это я говорила?…
 Так вот, в Доме Серебрянных Струн ныне вряд ли найдется материал, способный устоять перед клешнями ти эр; тот же наш фамильный клинок, вещь также раритетная и древняя, имеет ментальную закалку от силы четвертого уровня…
 Надо ли объяснять, на что способно существо, симбиотически связанное с ти эр и располагающее в своем арсенале его уникальными способностями? Палец откусит, отрубит, отрежет… отломает, в конце концов – пусть ты ментал, пусть биоментал – будет, как у простого смертного, кровь хлестать – пока вся не вытечет… Биодеструкция, как называют это явление биолы.
 – Зачем они ее сделали? – прошептала Лео.
 – А черт их знает… Может, головы кусать; а может, орехи собирать…
 Было бы очень хорошо, если бы для этого; просто замечательно.
 А если – нет?
 Если для чего-нибудь более серьезного; тогда как?
 Броу, среди всего прочего, исследованием этого как раз и занимается… или занималась.
 – Ты о чем?
 – Шило на мыло, – сказала Мич по-русски и подмигнула Порнову.
 – Я ничего не поняла! – сообщила Лео с легким вызовом.
 – Тебе и не надо ничего понимать, – сказала Мич. – Вы, главное, молчите оба, когда я Броу обрабатывать буду; альфа-оператор, как никак.

 Глава 10. Как два пальца облизать

 – Что-то у вас шутки сегодня однообразные, – сказала Мич, с порога увидев знакомую уже картину: Броу, подвернув руку, лежала ничком в луже крови.
 – Какие, к черту, шутки! – зашипела Лео; ее новый белый сарафанчик был почему-то кургуз и спереди кособок. – В гробу я видала такие шутки…
 Заманил меня, подлец (имелся в виду Порнов)…
 Чтоб я раз еще куда пошла…
 Это животное (имелся в виду снежный барс) у меня, оказывается, и ногти накладные cглодало; вчистую!
 – Ты спутала, – Порнов аж хрюкнул, – их совсем другое животное сглодало…
 – Вы тут займитесь друг другом, – посоветовала Мич и присела на кровать рядом с Броу.
 Звонко шлепнула ее по гладкой внутренней части бедра.
 – Эй, соня! Подъем!
 Слабо, очень слабо затрепетали веки Броу; на восковом лице дрогнула пергаментная кожа.
 – Ты! – тяжело ворочая языком, выдохнула она. – Что ты здесь делаешь?!
 – Поговорить зашла.
 Броу постепенно оживала; кожа быстро розовела и наливалась прежним румянцем; пульс выровнялся и наполнился; воздух перестал хрипеть в легких.
 – Тут… мешает, – Броу поднесла было руку к шее, но Мич ловко ее перехватила; костяная бритва щелкнула в воздухе.
 – Осторожней с горлом, – инертно предупредила Мич.
 Броу скосила глаз на плечо, вздрогнула и рванулась вскочить.
 – Не надо, – опять же мягко, но настойчиво удержала ее Мич. – Полежи пока, так нам будет легче с тобой.
 – Он притащил живой ти эр триста пять… – горячо воскликнула Броу, под твердым нажимом Мич опускаясь вниз. – Как же так; я смотрела; они все были вареные.
 – Красные, – сказала Мич. – Старый фокус студентов-медиков; бросаешь в водку речного рака, он краснеет; подложишь в общую кучу с вареными – а он ради смеха возьми и оживи…
 – Живой ти эр в активной фазе, – чувствуя, что ее не понимают, еще больше заволновалась Броу и схватила Мич за руку. – Ты понимаешь, что это такое – активный ти эр триста пять; вне бокса, без барьеров?
 – Я понимаю, – спокойно сказала Мич, – я как раз хочу с тобой поговорить от имени ти эр триста пять.
 Это было уже слишком; Броу рывком села и отшвырнула руки пытавшейся удержать ее Мич.
 – Уровень три, боевой морфинг, – объявила она. – Альфа-оператор; тревога по координате; тревога по периметру.
 Выжидающе замерла; Лео, прижимая только что откупоренную бутылку к груди, испуганно смотрела на Порнова, – что он теперь будет делать.
 Тот не обращал на происходящее вокруг никакого внимания; налил в один бокал вина, в другой – «кокосовки», переводил взгляд с одного фужера на другой и мучился выбором.
 – Не видела никогда боевой морфинг альфа-оператора? – как бы невзначай спросила Мич у Лео. – Страшное зрелище: человек на глазах у всех превращается в этакое черное, похожее на гигантского тарантула, чудище и принимается планомерно истреблять все живое вокруг; все, что может нести потенциальную угрозу; сперва всех обездвижит, потом отравит, потом сожжет; а альфа-оператор уровня Броу еще и самоуничтожится вдобавок.
 В общем, не поспей ты за мной, через пять минут вместо нашей яхточки по океану Летучий Голландец бы плыл. И уже никогда у нас с тобою, Лео, не было бы такой симпатичной родственницы; скажу больше – сестры; все-таки повидаться с Порновым она мне позволила; для альфа-оператора это совсем не плохо.
 Броу сидела на кровати и, просунув под парик пальцы, раскачивалась вместе с болтающимся на плече крабом.
 – Третий уровень, боевой морфинг… – монотонно бубнила Броу.
 – Третий уровень, морфинг…
 – Как пальчики? – участливо спросила ее Мич. – Не болят?
 Броу посмотрела на нее дикими глазами, выпростала из-под волос левую руку и покрутила перед собой; вытащила правую и на всякий случай осмотрела ее.
 – Биодеструкция, – отрешенно произнесла она, – я же сама видела…
 – Он их жевал-жевал, – вставила Лео, – а потом на место прилепил.
 Мич, чуть склонив голову к плечу, осуждающе глянула на нее.
 – Порнов, займи девушку чем-нибудь…
 С потрясающей быстротой Броу выдернула из-за пазухи кинжал и приноровилась отсечь пальцы на левой руке; но еще раньше Мич ударила по рукояти; кинжал свечкой ушел в потолок; краб стиснул клешни, и Броу вскрикнула от острой боли.
 – Которое поколение? – она подняла несчастные глаза на Мич.
 – Пятое, – спокойно ответила Мич.
 – Вы это о чем? – сунулась Лео; теперь уже не только Мич, но и Броу недовольно на нее воззрились. Та стушевалась и вновь приложилась к бутылочке.
 – Это они меряются силами, – сжалился над девушкой Порнов; он закончил медитировать и протянул руку к бокалу с вином.
 – И руку она, кстати, перепутала; отрезала бы не те пальцы.
 – Она приживила мне чужую плоть, – сказала Броу. – Биоментала высшего, пятого поколения; и теперь команда морфинга не проходит…
 Она коротко взглянула на кинжал в потолке.
 – … и вообще никакие команды не проходят… Через эти чертовы пальцы у нее полный контроль надо мной…
 Да которые же из них, черт их побери?!!
 – Говорю тебе: смирись! – тем временем продолжала наседать на сестру Мич. – Никаких шансов; ни одного!
 – Ты не понимаешь, – сказала Броу. – Я, прежде всего, солдат.
 Есть устав, есть железная дисциплина… Если я, альфа, не буду соблюдать ее, то кто тогда?!
 – Еще час назад, когда меня в свою постельку заманивала, ты так не рассуждала… – припомнила Мич.
 Броу вскинулась, но Мич примиряюще подняла пустые ладони на уровень груди; мол, сдаюсь, сдаюсь.
 – Хорошо, уберем эмоции; поговорим, как два профессионала.
 Сбросить ти эр с шеи ты не сможешь; за сколько секунд краб перепилит твое нежное горлышко, тебе тоже, в общем, известно.
 – Одна целая и четыре десятых секунды, – эхом отозвалась Броу.
 – Ты даже морфинг не успеешь завершить… Хоть в этом-то согласна?
 – Да, – кивнула Броу. – Говори, чего вы… он хочет.
 – Я бы сказал, – хмыкнул Порнов. Он обмакнул два пальца в вино и демонстративно провел по ним языком; Лео смотрела как зачарованная. Порнов нахально подмигнул ей и надавил языком сильнее, раздвигая пальцы; Броу отшатнулась и повалила бутылку; вино забулькало на злосчастную тумбочку; лицо Броу медленно приобрело тот же цвет, что и лужица перед ней.
 – Попробуй не дергаться, – сказала Мич. – В прямом смысле; хорошо?
 Броу поджала губки; но кивнула.
 – Он хочет, чтобы ты прикрыла ее тему; тему по изучению ти эр триста пять.
 Броу вспыхнула, но Мич продолжала:
 – И все темы, связанные с ти эр: пи о тринадцать, ти ай восемь… и далее по списку.
 – Абсолютно нереально, – отрезала Броу. – Ей проще перепилить мне горло.
 – И через месяц-другой пустой корабль прибьет к какому-нибудь берегу; а еще через месяц крабья волна пройдет по земному шару, сметая все на своем пути. У вас много есть средств, чтобы выстоять перед этой старой боевой машиной?
 – Шантаж, чистой воды шантаж, – гневно отреагировала Броу. – Мич, я тебя не узнаю! Я всегда чуточку тебе завидовала; тебя власть меньше всего испачкала; и вдруг ты такое говоришь! Ерунда какая-то; извини, я тебе не верю.
 Мич посидела, поглядела по сторонам.
 – В общем-то, и правильно делаешь, – резюмировала она. – Я могла бы еще попытаться тебя запугивать, но что-то плохо у меня это выходит. Ладно, попробую открыть карты. Пока ты не выполнишь ее условий, ти эр триста пять тебя не отпустит…
 Броу безразлично двинула свободным плечиком.
 – Проблема в том, – вздохнула Мич, – что мне наблюдать твой хладный труп совсем не хочется.
 – Ерунда какая! – заявила Лео и перехватила бутылку за горлышко. – Сейчас мы этого рака-паука живо отметелим… А если он вдруг успеет клешней щелкнуть – пальцы же прирастила; и голову прикрутишь!.
 – Умный ход, – одобрил Порнов, взад-вперед рокируя бокалы. – Но не совсем. Ты обезвредишь ти эр, та в свою очередь обезглавит Броу; и мы остаемся один на один… Не страшно?
 – Броу, не слушай его, – старательно отводя глаза от мандаринового взора Порнова, заявила Лео. – Ничего я такого не думала… Это она тебя извести хочет, а не я; кто, в конце концов, эту зверюгу сюда приволок – я или ее хахаль?
 – Лео в своем репертуаре, – независимо сказала Броу.
 – Я бы с большим удовольствием услышала ответ на свой вопрос, – досадливо поморщилась Мич. – Мне-то как быть со своими нежными чувствами?
 – Я все сказала, – твердо произнесла Броу.

 Глава 11. Последний вопрос

 – Скала неприступная, утес неприкаянный… – вздохнула Мич; она и не думала сдаваться. – Хорошо, зайдем с другого боку. Что тебе нужно, чтобы нормально закрыть – то есть завершить тему?
 – Как что? Анализ результатов, обсуждение, гипотезы, теории – там много всего!
 – Что там анализировать?! Вы же весь сектор кипятком заварили; ни одной живой особи не осталось… кроме этого твоего ожерелья…
 – Что же нам было, на волю эту орду выпустить? – спросила Броу – Никто же не знал, что их генезис вдруг вразнос пойдет; и они без всякой ментальной подпитки вдруг начнут плодиться почище, чем в лабораторном боксе… Кроме того, отрицательный результат – тоже результат.
 – Ну, а Порнов? – Мич выжидающе уставилась на Броу.
 – При чем здесь Порнов? – не поняла Броу. – Он вообще по другой теме проходит; извилины нам его очень приглянулись!
 – А зачем тогда его на остров запулили? – продолжала допытываться Мич.
 – Да никто его туда не запуливал, – странные вопросы Мич начали нервировать Броу. – Недосуг было забрать – и все; он же не ментал; чистоту эксперимента не нарушил…
 Да что ты смотришь на меня так?!
 – Я понимаю, эта штука на твоей шее – она может не давать дышать, – сказала Мич. – Но думать-то она, по-моему, не мешает?
 Броу минуту и больше о чем-то напряженно размышляла; потом недоверчиво взглянула на Порнова.
 – Он?!
 – Плюс психоактивный галлюциноген, – кивнула Мич. – Благодаря ему ти эр образовать симбиоз с Порновым; но вот полностью подчинить себе нашего бойца он так и не смог.
 Что этому помешало, не знаю; наверное, то же, что и мне, – Мич усмехнулась. – Как это сказано в его личном деле: «russian anarchist type; emotionally unstable; changing personality.» Русский анархистский тип. Эмоционально неуравновешен. Изменяющаяся личность.
 – Значит, все как раз наоборот, – прошептала Броу и заворожено уставилась Порнову в переносицу. – Значит, эксперимент не провалился?!!
 – Увы, – сказала Мич, – эксперимент как раз провалился.
 – Мич, ты понимаешь, что это значит?!! – не слушала ее Броу.
 – Это же оно, утерянное промежуточное звено; теперь мы сможем оживить сотни, тысячи артефактов; поймем, зачем все эти странные штуковины, оставшиеся нам от вымершей высшей расы биоменталов…
 – Эксперимент провалился, – со вздохом сказала Мич. – С треском и навсегда!
 Архимед, которому невзначай опрокинули его ванну, разбуженный не вовремя Менделеев, Шлиман, у которого на глазах бульдозером переехали Трою, смогли бы, наверное, понять Броу.
 На лице ее нарисовалась такая мука, такое переживание, что Мич всерьез испугалась за Броу; та могла в порыве страсти и гильотинировать себя невзначай.
 – Но так же нельзя… – простонала Броу и вдруг, схватив Мич за руку, взмолилась. – Мич, миленькая; ну, пожалуйста, ну, сделай что-нибудь…
 Мич руку не высвободила.
 – Я знаю, тебе очень плохо, – утешая, как ребенка, сказала она, – мне самой было так же тошно час назад…
 Броу дрогнула, рванулась вбок: «ты мне мстишь?!»; но Мич ее удержала.
 – Давай вместе подумаем, – наговаривала Мич. – Ти эр хочет остаться для нас загадкой; и я не вижу сил, способных ей помещать; здесь мы, как дикари, наткнувшиеся в джунглях на радиоприемник; хотя, если точнее, это скорее приемник на нас набрел; удачно ткнули копьем – он запел; а потом, сколько не тыкали – молчал, и все. Разве что Порнов поможет подобрать к ней ключик; она его пыталась закодировать… заколдовать для своих целей – а вышло, как видишь, в точности наоборот…
 А пока – ну, не будет у тебя очередной бирюльки за заслуги перед вашим орденом; ты ведь женщина у нас сильная – переживешь как-нибудь.
 – Год работы, – глядя в пол, глухо сообщила Броу, – целый год работы… За эту тему я получила бы номер-звание; Броу – оператор девять, – мечтательно произнесла она, – вошла бы в Гильдию номер-операторов…
 – Да будет тебе убиваться, – сказал Порнов. – У меня сколько раз звездочку с погон снимали; а ты так вроде и не теряешь особо ничего…
 – Что ж, раз иного выхода нет, – сказала Броу, – вот тебе моя рука!
 – Вкалываешь тут, вкалываешь, – проворчал Порнов и поставил полный бокал обратно на стол. – А вся слава другим достается…
 – Знаешь что, приятель, – обратился он к невидимому собеседнику. – Не буду я, наверное, на ночь глядя, на водку налегать… Я, пожалуй, по красненькому ударю; для сердца, говорят, полезней… и для потенции вот тоже.
 – Ты что? – не поверил Порнов Первый. – Ты же сам себя губишь; это же возможности какие!…
 – Ты за меня не переживай; я свое еще возьму, – усмехнулся Порнов. – Ты свое получил? Вот и успокойся…
 А нашему человеку для счастья немного надо; выпить литр-другой красненького да лечь спать…
 Адью!
 – Стой! – в последний раз выкрикнул Порнов Первый; и исчез, – теперь уже окончательно.


***

 На палубе было чудесно; солнце клонилось к закату; наступал теплый летний вечер. Синь простиралась бесконечно; и под высоким небесным куполом не было ничего, кроме безбрежной чаши океана; душа рвалась из тела и просилась туда, в безоблачные голубые небеса, играть с нарождающимися звездами.
 Порнов, замешкавшийся в каюте – он уговаривал снежного барса залезть в стенной шкаф и выть себе там сколько влезет – выбрался на палубу чуть позже их высочеств; пододвинул к стене рубки небольшую канатную бухту, уселся и подставил умиротворенное лицо мягким закатным лучам солнца; свежий воздух, эфирная настойка из морской соли и водорослей, пьянил его пуще «кокосовки».
 В двух метрах от него, опершись локтями на высокий фальшборт, болтали о чем-то своем три длинноногих манекенщицы, три стройных фотомодели; прихваченные посередине белыми бантиками талии, полные задора попки под белым соусом коротеньких юбочек и затянутые в ажурный чулок умопомрачительные ноги немедленно привели Порнова в боевое состояние духа; он вспомнил, наконец, какие же на самом деле были лица у трех девчонок в том самом первом сне.
 – Кстати, Лео, – донесся до него голос Мич, – в обмен на дальнейшее сотрудничество сгоняй, пожалуйста, своих головорезов до «Оклахомы» и обратно; пусть попросят – вежливо! – горсть пилюль биоблокады; а то, чтобы мы с вами тут стояли и мирно беседовали, Порнову пришлось овердозу мутагена принять…
 – Слушай, Мич, – произнес Порнов задумчиво. – Я тут прикинул…
 Может, уж наплевать на эти пилюли?!
 Девушки разом обернулись; лица были именно те; круг замкнулся; из порновской памяти вынули последнюю занозу; из провалов сознания с медлительной важностью глубоководного чудища всплыла первая – и она же ключевая – фраза; Порнов подивился только, какую ересь он способен иногда нести.
 – Привет, девчонки! – кивнул Порнов принцессам и настороженно заглянул в их синхронно меняющиеся лица. Мич, обычно старающаяся не выказывать своих чувств, – по крайней мере, первой, – на сей раз отказалась от этого правила; приветливо и душевно улыбнулась Порнову, показав два ровных ряда чудесных белых зубов. Броу, предварительно кинув на старшую сестру опасливый взор, состроила вдруг шкодную гримаску и быстро подмигнула Порнову одним глазком. Даже Лео, традиционно наблюдающая Порнова, как солдат – живую вошь, ныне попыталась придать своему растерянному лицу максимально участливое и дружественное выражение.
 «Кажется, наша взяла», – довольно сообразил Порнов; расслабился; еще расслабился; и, счастливо расслабленный, сообщил радостную весть:
 – У меня только один вопрос…
 Здравый смысл подсказывал ему обойтись нейтральной фразой. Мол, как там у нас с погодой; не пора ли пойти всем попить вечернего кофею; или вот – не слабо ли вам, ваши благородия, выдать русскому мужику пятак на водку?
 Но тот, кто тянет нас за язык, кто оставляет от дома – дым, этот чертов бес демагогии и беспорядков всегда был в нашем анархисте сильнее любой логики, даже самой железной-разжелезной; не раз и не два он обжигался на этом, клял себя, – но ничегошеньки не мог с собой поделать.
 Мич, заметив знакомую шальную искорку в порновских глазах, предостерегающе выставила вперед ладошку:
 – Ты, искатель приключений на собственную шею; не забывай все же, кто мы!
 Наивная; лучше бы она промолчала.
 Порнов нагло уставился прямо перед собой, куда-то в живот девушкам – ну, может, чуть выше – и, не раздумывая более, выдал:
 – А что, подруги; никогда не пробовали с многоногим?