---------------------------------------------


 КОГСВЕЛЛ ТЕОДОР
 ИНСПЕКТОР — ПРИЗРАК



 Глава 1


 — Сержант Диксон!
 Курт замер: этот голос был ему хорошо знаком. Отпустив рукояти деревянного плуга, он быстро скомандовал: «вольно» — рядовому, «с вашего позволения, сэр» — лейтенанту, которые на пару были запряжены в плуг. Оба тут же опустились на землю, радуясь передышке, а Курт зашагал навстречу офицеру.
 Маркус Харрис, командир 427-го батальона Техобеспечения имперской космической пехоты, имел внушительный вид: три серебряных орлиных пера украшали его боевой головной убор — командир был полным полковником. — а огненно красная комета, эмблема космопехоты, нарисованная на груди, великолепно смотрелась на фоне дочерна загорелой, словно калёной кожи. Курт встал по стойке «смирно», отдал честь, а полковник оценил свежепроведенную борозду опытным глазом.
 — Хорошая борозда, сержант, прямая.
 В его суровом голосе слышался металл, но Курту показалось, что в похожих на кремни глазах полковника заиграла искорка одобрения. Диксон покраснел от удовольствия и ещё шире развернул и без того широкие плечи.
 Взгляд полковника остановился на боевом топоре, который удобно устроился в кожаной кобуре на бедре Курта.
 — Личное оружие у вас тоже в образцовом порядке.
 Курт безмолвно пробормотал благодарственную молитву — только сегодня утром, до подъёма, он отшлифовал рукоятку до шёлкового блеска, а обсидиановое лезвие теперь напоминало чёрное зеркало.
 — Честно говоря, — продолжил полковник Харрис, — из вас вышел бы офицер, если бы… — Он не договорил.
 — Если бы что? — с радостным любопытством поинтересовался Курт.
 — Если бы, — сказал полковник с ноткой отцовской нежности в голосе, отчего у Курта по спине побежал озноб — не были вы самым неуправляемым, недисциплинированным и умственно недоразвитым олухом, каким только мне приходилось командовать! Ну и повезло же мне! Ваша последняя самоволка ясно даёт понять — прав на сержантские лычки у вас не больше, чем у меня — рожать котят. Явитесь ко мне завтра утром в десять ноль-ноль. Даю гарантию — когда я с вами закончу разбираться, лоб будет у вас чистый!
 Развернувшись на одной пятке, полковник Харрис зашагал по пыльному грунту к стенам гарнизона на краю плато.
 Курт некоторое время смотрел вслед командиру, потом взгляд его невольно упал на сочную зелень джунглей, окружавших плато. На севере поднимались вершины заснеженных кряжей, и сердце сержанта наполнилось сладкой тоской, когда он вспомнил о чудесах, которые открылись ему в стране за горной грядой. Наконец он с неохотой вернулся к плугу.
 Голова его опустилась на грудь, он ссутулился, но усилием воли заставил себя вернуться к насущным проблемам.
 — На ноги, солдат! — рявкнул он на разнежившегося рядового.
 — Будьте добры, сэр! — попросил он лейтенанта.
 Мозолистые ладони сжали рукоятки плуга.
 — Пошли!
 Рядовой и лейтенант навалились на ярмо и, под скрип кожаной упряжи, плуг с трудом вспорол сухую землю неплодородного плато.




 Глава 2


 Конрад Крогсон, командир третьей военной базы сектора номер семь Галактического протектората, стоял по стойке «смирно» перед экраном видеосвязи и трепетал. Такое состояние было для него непривычным: он привык, чтобы другие трепетали, когда он с ними разговаривает.
 — По личным и надёжным каналам Владыка Протектор получил сведения, о том, что генерал Карр все ещё жив! — сказала командующий сектором. — Владыка жаждет крови, и если придётся выбирать между вашей и моей, сами знаете, кто станет донором!
 — Но сэр! — дрожащим голосом обратился Крогсон к человеку на экране космокоммуникатора. — Больше того, что я делаю, сделать возможности нет! Я регулярно проводил двойные проверки благонадёжности, и за время с последнего сигнала тревоги мы так ничего и не обнаружили. Если я предприниму новую чистку, у меня не останется техников даже для обслуживания базы!
 — Это ваша проблема, не моя, — ледяным тоном ответил командующий сектором. — Я знаю одно: слухи дошли до Владыки. Создаётся организованное подполье и во главе стоит генерал Карр. Владыка требует немедленных действий. Иначе полетят головы!
 — Сделаю всё, что в моих силах, сэр! — пообещал Крогсон.
 — Не сомневаюсь! — зловеще сказал командующий. — И поэтому даю вам ровно десять дней сроку. Если за это время не откопаете чего-нибудь весомого, я вас уничтожу. Может, меня и сошлют на рудники, но только в паре со мной будете потеть и вы. Я вам обещаю!
 Кротон побелел.
 — Вопросы будут? — рявкнул командующий.
 — Да.
 — У меня нет времени на ваши глупые вопросы. У меня собственных проблем по горло!
 Экран погас.
 Крогсон без сил опустился в кресло, тупо глядя на пустой экран. Потом заставил себя встать, собрался с силами и взревел так, что задрожали пыльные оконные стекла его кабинета.
 — Шинкль! Ко мне!
 В дверь просочилось гномообразное создание и подобострастно затанцевало перед Крогсоном.
 — Слушаю, командир!
 — Включай мозгулятор. У Владыки-протектора новый приступ мании преследования. Будет горячо.
 — Что на этот раз?
 — Генерал Карр! — мрачно сказал Крогсон. — Бывший Номер Второй!
 — Я думал, его давно ликвидировали.
 — Я тоже так думал, — вздохнул Крогсон, — но он, очевидно, ускользнул. Протектор опасается, что генерал организует подполье.
 — Какой дурак на его месте не опасался бы, — сказал гномик. — Протектор уже не юноша и хватка у него не та что прежде.
 — Возможно, но вот сил у него ещё хватит добраться до нас раньше, чем генерал доберётся до него. Командующий сектором перевесил собаку на меня. Мы даём результаты или…
 — Мы? — грустно переспросил Шинкль.
 — Разумеется! Мы одной верёвочкой связаны. А теперь за дело! Если бы ты был генералом Карром, где бы ты устроил тайное логово?
 — Ну… — Шинкль задумался. — Будь у меня столько ума, сколько подозревают у Карра, я бы устроился прямо на Базе-прима. Там такой бардак, что меня бы ни за что не нашли.
 — Исключается. Лезть во двор к самому Владыке мы не можем. Следующий вариант?
 Шинкль немного поразмышлял. — Генерал мог спрятаться на заброшенных планетах, — медленно сказал он. — Только в районе нашей базы есть полсотни звёзд, куда не заглядывали со времени краха Империи. Корабли у нас не те, что раньше, и шансов, что генерала обнаружат случайно, почти ноль.
 — Возможно, возможно, — задумчиво пробормотал командир. — Но маловероятно.
 Он вдруг решительно хлопнул кулаком правой руки по левой.
 — Но это уже что-то! Клянусь Планетами! Передай начальникам отделов — через полчаса совещание в моём кабинете. Все разведкорабли, все до единого, направляются на обследование планетных систем нашего района!
 — Прошу прощения, командир, — напомнил Шинкль, — но половина малых кораблей занесена в список аварийного ремонта, а оставшиеся давно следует туда занести. Даже используй мы весь флот, на прочёсывание ушли бы месяцы.
 — Знаю, но придётся делать, что можем и с тем, что у нас есть. По крайней мере, смогу доложить в штаб сектора, что мы действуем! Пусть отдел астрогации разработает систему маршрутов. Каждую планету проверять не нужно. Быстрая инспекция всей планетной системы — и довольно! Без энергии даже Карр не в силах содержать базу. Где энергия, там излучение, а излучение можно обнаружить издалека. Пусть электронщики работают в две смены и как следует проверят все детекторы.
 — Не получится, сэр, — сказал Шинкль. — У нас осталось человек десять техников. Остальных перевели на Базу-прима на прошлой неделе.
 Терпению Крогсона пришёл конец.
 — Поганые Голубые Плеяды! Как можно командовать военной базой без техников? Ну скажи мне, Шинкль, ты ведь всегда все знаешь!
 Шинкль скромно кашлянул.
 — Я думаю, сэр, профессия техника будет очень непопулярной, если их за ошибки будут отправлять на урановые рудники. И пока Владыка-протектор текущего момента опасается своих заместителей — второго, третьего и так далее, — а у них в самом деле возникает желание заполучить кресло Владыки, — он будет всячески укреплять собственную флотилию, а все остальные — держать в недееспособном состоянии. Самый лучший способ достичь этого — наложить лапу на техников. Если почти все корабли на местных базах стоят в доках, дожидаясь ремонта, командир базы вынужден приглушить амбиции, если таковые у него и имеются. Добавим к этому очевидный факт упадка наших технических возможностей за последние три сотни лет — и вот вам ответ.
 Крогсон вяло кивнул — он был согласен.
 — У меня бывает такое чувство, будто я на заброшенном корабле, падаю в погасшее солнце… — уныло сказал он, но внезапно тон его изменился: — А пока придётся спасать шкуру! За дело, Шинкль!
 Шинкль подпрыгнул, затанцевал и стрелой помчался вон из кабинета.




 Глава 3


 Ровно в десять ноль-ноль утра сержант Диксон стоял по стойке «смирно» перед командиром батальона.
 — Сержант Диксон явился по вашему приказу, сэр! — Голос Курта чуть дрогнул, несмотря на все усилия сохранять бравое спокойствие.
 Полковник окинул сержанта пристальным взглядом.
 — Здорово, что вы забежали на минутку, Диксон. Поговорим?
 Курт быстро кивнул.
 — Вот здесь у меня, — полковник пошуршал пачкой листков, — рапорт о вашей самовольной вылазке в запредельные территории.
 — Какую именно вы имеете в виду, сэр? — не подумав как следует, спросил Курт.
 — Значит, их было больше, чем одна? — тихо сказал полковник.
 Курт что-то пробормотал. Полковник жестом приказал молчать.
 — Я имею в виду местность к северу, за Близнецами.
 — Прекрасная местность! — с энтузиазмом начал объяснять Курт. — Она как… как Имперский Главштаб! Ручьи, полные рыбы, изобилие фруктов, дичь непуганная, сама идёт в руки. Батальон жил бы там припеваючи!
 — Не сомневаюсь, — сказал полковник.
 — Только представьте, сэр! — продолжал Курт. — Никаких нарядов на полевые работы, на охоту, вообще никаких нарядов — живи и наслаждайся!
 — Можете добавить в этот список школу техников, — сказал полковник Харрис. — Не сомневаюсь в вашей правдивости, сержант и поэтому все сведения касательно вашей вылазки с этого момента относятся к категории секретных. Это касается и содержания ваших мозгов, сержант. Совершенно секретно!
 — Но, сэр! — запротестовал Курт. — Если бы вы только видели…
 — Видел, — оборвал его полковник. — Тридцать лет назад.
 Курт изумлённо посмотрел на полковника.
 — Тогда почему мы все ещё не плато?
 — Потому что мой командир сделал то же самое, что делаю я — засекретил сведения. Категория «Совершенно Секретно». И выдал мне тридцать нарядов вне очереди на полевые работы. Перед этим он, естественно, стёр мои сержантские лычки.
 Полковник Харрис очень медленно выпрямился.
 — Диксон, не каждому дано быть в младшем командирском составе космической пехоты. Иногда попадаются случайные люди. Тогда мы делаем вот что… — В голосе полковника громыхнул раскат дальнего грома. — Стереть шевроны! — взревел он.
 — Курт протестующе, но молча, смотрел на командира.
 — Ты что, не слышишь! — пророкотал полковник.
 — Ес-с-сть, сэр! — выдавил Курт и с неохотой провёл рукой по лбу, стирая три треугольника белой жировой краски — знак отличия сержанта Имперской космопехоты.
 Дрожа от стыда и унижения, он сконцентрировал волю и взял чувства под контроль, хотя слова протеста вот-вот готовы были сорваться с языка.
 — Возможно, — предположил полковник, — вы хотели бы подать жалобу Главному Инспектору. Он должен быть на днях и может отменить моё решение.
 — Нет, сэр, — одеревеневшими губами прошептал Курт.
 — Почему? — мягко, но настойчиво поинтересовался Харрис.
 — Перед выходом на разведку, я получил чёткий приказ — не удаляться за пределы двадцатимильной зоны к северу. Я удалился на шестьдесят. — Внезапно самообладание покинуло его. — Но я не мог иначе, сэр! Я хотел выяснить, что там, за горами, что-то притягивало меня и… — он развёл руками, — остальное вам известно.
 На губах полковника неожиданно заиграла тёплая улыбка понимания, и он разразился смехом.
 — А здорово было, правда, сынок? Ты чувствуешь, что тебе запрещено и одновременно внутри тебя кто-то шепчет — нужно выяснить, что там, за этими пиками, узнай или умри! Когда за плечами у тебя будет ещё пара лет службы, ты поймёшь, что не только горы вызывают подобное чувство. Садись, сынок. — Полковник показал на плетёное кресло у стола.
 Курт нерешительно переступил с ноги на ногу, поражённый внезапной переменой в тоне полковника и смущённый его предложением.
 — Прошу прощения, сэр, но мы не в наряде…
 Полковник захохотал.
 — И в присутствии офицера сидеть не полагается? Не странно ли, а, Диксон? С одной стороны как будто ничего такого, если ты запряжён в плуг на пару с майором, с другой стороны ты и не мечтаешь сидеть в его присутствии после наряда.
 Курт озадаченно нахмурился.
 — Наряд — другое дело. Нам всем нужно есть, и поэтому мы все должны работать. Но в гарнизоне другие отношения — рядовой состав — это рядовой состав, офицеры — это офицеры. Так было всегда.
 Все ещё улыбаясь, полковник выдвинул ящик стола.
 — Это тебе.
 Поражённый, Курт уставился на золотое перо с чёрной поперечной полоской — знак различия младшего лейтенанта Имперской космической пехоты.
 — А теперь садись! — сказал полковник,
 Курт медленно опустился на стул и все ещё не понимающе посмотрел на полковника.
 — Хватит таращиться! — сказал тот. — Ты теперь офицер! Когда солдат вырастает из сандалий, мы выдаём новую пару. Но сначала он должен попотеть!
 Харрис вдруг стал серьёзен.
 — Теперь ты один из нас и имеешь право знать, почему я решил приглушить историю насчёт равнины на севере. Поначалу многого ты не поймёшь. Но позднее… Скажи-ка, — вдруг спросил полковник, — откуда взялся наш батальон?
 — По-моему, мы здесь всегда располагались. Когда я был рекрутом, дедуля рассказывал, что давным-давно нас сюда перенесла железная птица, но ведь каждому ясно — птицы из железа не могут летать, они слишком тяжёлые!
 В глазах полковника возникло отстранённое выражение.
 — Шесть поколений… — тихо сказал он, — шесть поколений — и история превращается в легенду. Ещё шесть поколений — и легенды превращаются в сказки для детишек.
 — Да, Курт, ты прав, железная птица летать не может, поэтому на время опустим этот вопрос. Но мы в самом деле прибыли сюда из другого места. Когда-то существовала Империя, великая Империя — все звезды, которые ты видишь по ночам, были лишь частью её. А потом, как всегда случается с вещами под напором времени, она начала распадаться. Начальники занялись междоусобными войнами, Император потерял власть. Батальон был послан сюда, чтобы подготовить техническую станцию для его кораблей. Мы ждали, но корабли не появились. За пять столетий — ни одного корабля, — грустно добавил полковник. — Возможно, они не успели нас сменить, возможно, крах Империи был чересчур стремительным и нас в неразберихе позабыли. В долгие бессонные ночи можно придумать тысячу подобных «возможно». Потерянные… забытые… кто знает?
 Курт смотрел на полковника и ничего не понимал: где бы ни располагался Имперский Главштаб, там не забыли об их батальоне — Главный Инспектор наносил визиты ежегодно.
 Полковник, словно разговаривая сам с собой, произнёс:
 — Но в приказе сказано: находиться в постоянной боевой готовности для технического обеспечения военных кораблей Императора до соответствующего приказа о смене. Мы наготове и наготове останемся.
 Голос старого офицера, казалось, доносился откуда-то из далей пространства и времени.
 — Прошу прощения, сэр, — сказал Курт, — но я не совсем вас понимаю. Если все так и было, то ведь прошло столько времени, что теперь уже все равно.
 — Нет, не все равно! — живо возразил полковник. — Вот почему и приходится засекречивать сведения, вроде твоих, насчёт северной равнины — для блага батальона! Здесь, на плато, нам выжить нелегко. Нам едва хватает еды, которую добывают полевые наряды и охотничьи экспедиции. Но пока мы сохраняем гарнизон и Техническую Школу — у нас есть причина держаться вместе. Там, на севере, жизнь легка, там мы перестанем быть боевой единицей. Один раз такое едва не случилось. Мудрый командир успел остановить события прежде, чем они зашли слишком далеко. Остались кое-какие памятки о тех временах — их намеренно оставили, чтобы мы знали — командиры не вправе забывать, зачем мы здесь!
 — Какие памятки? — с интересом спросил Курт.
 — Сынок, — сказал Харрис, — подняв со стола свой внушительный перьевой убор и осмотрев его со всех сторон — ты ещё не готов об этом услышать. Ну, вставляй перо и отправляйся. У меня много работы!




 Глава 4


 На военной базе номер три царило уныние. Корабли, которым надлежало выполнять приказ командира и вести тщательно спланированный поиск логовища генерала Карра за многие световые месяцы от базы, кувыркались на посадочную площадку подобно выжившим из ума пингвинам. Дюзы взрывались, компьютеры зацикливало и так далее — полный набор недугов, которым подвержено изношенное и плохо отремонтированное оборудование. Отдел техобслуживания тихо сходил с ума.
 — Шинкль! — в конце концов завопил Крогсон. — Удаётся что-нибудь, где-нибудь?
 — Пока ничего и нигде, сэр, — ответил коротышка.
 — Тогда пусть что-нибудь произойдёт! — Крогсон водрузил ноги в стоптанных сапогах на исцарапанную столешницу и со свирепой энергией начал жевать и так уже изжёванную сигару.
 — А как дела в остальных секторах?
 — Не лучше, — вздохнул Шинкль. — Командующий Снорк в шестом секторе хотел было втереть очки, да поплатился. Выслал спецкоманду на фермерскую планету на краю Пояса, там они загипнотизировали все население. Пятнадцать миллионов зеленокожих скандировали: «Да здравствует генерал Карр! Долой Владыку-протектора! Как один умрём за дело народной революции!» и подобные вещи. Снорк даже вооружил их бластерами-коллапсаторами среднего радиуса, чтобы всё выглядело как на самом деле. Потом направил туда весь флот, закинул крючок на Базе-прима через свои каналы в прессе и начал ждать. И как по вашему, что ему прислали из бюро информации первой степени очерёдности?
 — Не томи, — сказал Крогсон.
 — Паршивого репортеришку-стажёра. Давать задний ход было поздно. Снорку пришлось идти до конца и он выжег планету до скального основания. Сегодня утром в «Космосе» напечатали заметку в три строчки, а Снорка наградили званием Третьесортного Защитника народных космолиний Восьмой степени.
 — Мы и до этого не дошли! — мрачно проворчал Крогсон.
 — Заметка на предпоследней странице, под разделом «Наши пернатые товарищи», — сказал Шинкль. — Наградили его посмертно, даже имя переврали, получилось «Снарк»!




 Глава 5


 Курт повернулся, чтобы уйти, как вдруг в дверь кабинета громко постучали.
 — Войдите! — разрешил полковник.
 В кабинет ворвался подполковник Блик, старший помощник командира батальона, и небрежно отдал честь. Он не заметил Курта, замершего с боку от двери.
 — Слушайте, Харрис! — рявкнул он. — Что это за выдумки? Вы приказали бригаде уборщиков покинуть мою квартиру!
 — В батальоне у нас прислуги нет, Блик, — спокойно сказал командир. — После нарядов люди должны отдыхать. Они заработали свой отдых и, пока я командую батальоном, они этот отдых получат. Грязную работу делать придётся вам самому. У вас это лучше получится, чем у бедняги, который весь день таскал плуг. Советую свериться с соответствующим местом в Уставе.
 — В Уставе?! — рявкнул Блик. — Вы что, думаете, я своими руками буду драить полы?
 — Я ведь драю, — сдержанно произнёс полковник. — Если жена занята, я — драю. Ни моё достоинство, ни батальон, насколько я заметил, от этого не пострадали. Хочу добавить, — примирительно продолжил он, — что офицеры должны служить хорошим примером для младшим по званию. Ни ваш тон, ни ваши выражения для лейтенанта Диксона таковыми не окажутся.
 Харрис указал на Курта и Блик стремительно обернулся.
 — Лейтенанта Диксона? — взревел он. — Кто разрешил? — Я. — Полковник по-прежнему сохранял спокойствие. — Если у вас плохо с памятью, напоминаю — батальоном пока командую я.
 — Возражаю! Повышения всегда производились решением всего офицерского корпуса.
 — Который сейчас полностью в ваших руках, — отметил полковник.
 Курт кашлянул.
 — Прошу прощения, сер, но я лучше пойду.
 Полковник Харрис покачал головой.
 — Ты теперь в семье, сынок, так что привыкай сразу к нашим перебранкам. Мы с подполковником уже много лет не в ладах. Ему не терпится упразднить некоторые старые правила. — Он повернулся к Блику. — Не терпится, Блик?
 — Именно! — проворчал подполковник. — И я их упраздню, как только представится возможность. Чем скорее мы закончим с этой дурацкой Техшколой и отправим рекрутов в полевые наряды, тем скорее наша жизнь будет лучше. Зачем пахарю или охотнику знать электронные схемы или разбираться в лучевых трубках? Просто суеверная глупость! Вот ты! — Он ткнул Курта пальцем в грудь, чем немного испугал свежеиспечённого лейтенанта. — Ты, Диксон! Ты четырнадцать лет провёл в Техшколе. А зачем?
 — Я изучал техобслуживание, ясное дело, — сказал Курт.
 — А что это такое?
 — Разборка и сборка узлов оборудования, полировка дюз, калибровка пластинок покрытия, проверка показаний счётчиков по окончании работы. Потом классные работы по субэлектронике, исчислению Дирека и …
 — Довольно! — перебил его Блик. — И вот ты все это выучил — что ты со всем этим будешь делать?
 Курт удивлённо посмотрел на него.
 — Делать? — повторил он. — С этим ничего не делают. Просто изучают, потому что так предписывает Устав.
 — И вот это, — повернулся Блик к полковнику Харрису, — лучший образчик! Четырнадцать лет собаке под хвост, а он даже не знает, зачем! — Он сделал паузу, потом развязно добавил: — Пришла пора поставить точку над «и», Харрис!
 — А именно? — спокойно поинтересовался полковник.
 — Я требую немедленного закрытия Техшколы. Всех рекрутов отправить в наряды. Если хотите остаться командиром, отдайте приказ. Корпус на моей стороне!
 Полковник Харрис не спеша поднялся. Курт ждал громового раската, но, как это ни странно, гром не грянул. Курту даже показалось, что полковник забавляется от всей души.
 — Ну хоть когда-нибудь, — сказал полковник, — хоть когда-нибудь, хоть кто-нибудь из нас придумает такое, чего ещё никогда не придумывали? Вот вопрос!
 — Как вас понимать? — нахмурился Блик.
 — Это я так, к слову. А знаете, — продолжил полковник непринуждённо, — много лет тому назад я вот таким же манером явился в кабинет тогдашнего командира с такими же угрозами и требованиями, что и вы, Блик. Особого успеха я не добился, — как и вы не добьётесь, — потому что в плане своём упустил маленькую деталь — ежегодный визит Главного Инспектора. Он должен прибыть вечером в субботу, не так ли, Блик?
 — Вы сами знаете, что должен, — проворчал тот.
 — Вас это не тревожит? Подозреваю, у Инспектора может сложиться нелестное впечатление.
 — Мне кажется, он возражать не будет, — зловеще усмехнулся Блик. — Итак, вы отдадите приказ о закрытие Школы или нет?
 — Нет, конечно! — отрезал полковник.
 — Ответ окончательный?
 Полковник Харрис лишь кивнул.
 — Ну ладно! — рявкнул Блик. — Сами виноваты! — И со свирепой миной прорычал: — Кейн! Симмонс! Арнет! Все сюда!
 Дверь медленно отворилась. В холле робко жались друг к другу офицеры.
 — Входите, господа, — пригласил Харрис.
 Без особой решимости они вошли в кабинет и сгрудились возле порога.
 — Я беру командование на себя! — заорал Блик — гарнизону давненько нужна хорошая чистка! Я здесь наведу порядок!
 — А что вы скажете? — обратился к офицерам полковник.
 — Прошу прощения, сэр, — нерешительно заговорил один из вошедших, — нонам кажется, что полковник Блик во многом прав. Боюсь, мы будем вынуждены ограничить вашу свободу на несколько дней. Пока не улетит Главный Инспектор, — смущённо добавил он.
 — А что, по-вашему, скажет Главный Инспектор, увидев все это?
 — Полковник Блик сказал, чтобы мы не волновались. Он возьмёт Инспектора на себя.
 На лице Харриса мелькнула тревога. В первый раз за время разговора он, казалось, едва не потерял самообладание.
 — Каким образом? — Голос полковника выдавал тревогу.
 — Этого он не объяснил, сэр, — ответил офицер.
 Харрис успокоился — это было заметно.
 — Ну, хватит болтать! — приказал Блик. — Время не ждёт!
 Он обошёл стол, плюхнулся в кресло полковника и отдал новый приказ: — Уведите его!
 — Ну нет! — взревел Курт.
 Боевой топор сам прыгнул в руку, и Курт одним броском покрыл расстояние до полковника Харриса. Он загородил собой командира, готовые к схватке мышцы вздулись буграми, серые глаза метали грозные молнии.
 Блик вскочил.
 — Разоружите его! — приказал он.
 Офицеры, собравшиеся у порога, переступали с ноги на ногу — те, что стояли впереди, пытались отодвинуться в арьергард, а находившиеся в арьергарде не желали сдавать хорошо защищённые позиции.
 Лицо Блика стало багровым — ещё немного, и его, кажется, хватил бы удар.
 — Майор Кейн! — потребовал он. — Арестуйте этого человека!
 Кейн без особого энтузиазма направился к Курту. Посматривая на блестящее лезвие топора, он сказал намеренно примирительным тоном:
 — Ну, брось, старик! Не стоит ведь, сам понимаешь. — И протянул к Курту руку. — Отдай-ка мне топор и забудем об этом неприятном эпизоде.
 Топор Курта вдруг начал опускаться на голову окаменевшего от неожиданности Кейна. В последнюю долю секунды Курт хорошо отработанным движением кисти изменил направление удара, свистящая смерть рассекла воздух над головой майора, а на пол медленно спланировала половинка серебристого майорского пера.
 — А ну, давай, — взревел Курт, топор которого прыгал вперёд-назад, как змеиный язык, — а ну, попробуй! Ну, кто смелый! — добавил он, обращаясь ко всем остальным.
 Группка офицеров отступила ещё немного. Полковник Харрис развлекался от всей души.
 — Покажи им, что почём, сынок! — воскликнул он.
 Блик презрительно посмотрел на сообщников и вытащил собственный топор. Харрис тут же перестал смеяться.
 — Минутку, Блик! Мы зашли слишком далеко.
 Он повернулся к Курту.
 — Отдай топор, сынок.
 Курт с болью и удивлением взглянул на полковника, несколько секунд постоял в нерешительности, потом угрюмо сдал оружие майору, который вздохнул с явным облегчением.
 — А теперь, — оскалился Блик, — скормите наглого щенка ящерицам!
 Курт выпрямился с оскорблённым видом.
 — К собрату-офицеру так не обращаются! — сказал он с упрёком.
 Набухшая вена на лбу Блика снова запульсировала.
 — Уведите его, а не то я за себя не отвечаю! — прошипел он сквозь зубы.
 Несколько секунд он старался взять себя в руки и, наконец, это ему удалось.
 — На гауптвахту его! Передайте начальнику полиции, что я пришлю извинение, как только придумаю.
 Курта вывели из кабинета.
 — Вы, все — марш отсюда! — сказал Блик оставшимся. — Мне нужно поговорить с полковником Харрисом касательно вызова Главного Инспектора.




 Глава 6


 Как гласила поговорка, популярная среди офицеров Протектората, если Владыка-протектор гневается, падают не только звезды, но и головы. Командиру Крогсону начинало казаться, что и его собственная, уже не так прочно, как прежде, сидит на шее. Разведчики докладывали лишь о поломках оборудования, а командир сектора ледяным тоном сообщил Крогсону, что его имя прочно расположилось в самом конце списка отличившихся в поиске генерала Карра. Угроза смены командования на Базе номер три была уже вполне реальной.
 — Слушай, Шинкль, — в отчаянии сказал Крогсон, — если предъявить нам нечего, но мы, быть может, что-нибудь наобещаем? Чтобы они хоть на время отвязались?
 Шинкль с сомнением покачал головой.
 — Может, новый пятилетний план? — предположил Крогсон.
 Коротышка покачал головой.
 — Вот эту тему лучше вообще оставить. Они до сих пор интересуются судьбой предыдущего. Особенно по разделу транспортной квоты. Я взял на себя смелость и переложил ответственность на стратегический отдел. В результате несколько человек были… э-э… переведены.
 — Так им и надо! — фыркнул Крогсон. — Они сами кашу заварили своими вопросиками! «Если полтора грузовоза пролетают полтора световых года за полтора месяца, десять грузовозов пролетят десять световых лет за десять месяцев!» Я ещё тогда заподозрил какой-то подвох, только не мог уловить, какой.
 — Тьма сгущается перед рассветом! — оптимистично предположил Шинкль.




 Глава 7


 — Снимай головной убор, устраивайся поудобнее, — гостеприимно предложил Блику полковник Харрис. Блик с ворчанием согласился.
 — Тяжёлая всё-таки штука. Надо будет пересмотреть Устав касательно формы одежды.
 — Вы, кажется, что-то мне собирались рассказать? — намекнул полковник.
 — Ага… Вы думаете — Главный Инспектор вытащит вас из этого переплёта. Верно?
 — Скорее да, чем нет.
 — Скорее нет, — отрезал Блик. — Я на прошлой неделе слазил в оружейную и кое-что там обнаружил. Потом я долго думал — что же это значит? Знаете, что это было?
 — Догадываюсь.
 — Мне вдруг пришло в голову — какое счастливое совпадение! Главный Инспектор появляется всякий раз тогда, когда он вам нужен.
 — Довольно странно, не правда ли?
 — Да… И тогда кое-что ещё пришло мне в голову, подумалось мне, что будь я командиром гарнизона, то лучшего способа держать персонал на коротком поводке я бы не придумал. Зримый символ Имперского Главштаба!
 — Разумно, — согласился Харрис. — Особенно, если принять во внимание нашего капеллана. Он уже начал проповедовать, будто Имперский Главштаб — место, куда после смерти попадают пехотинцы, при условии, что соблюдают Устав. Но как же все это устроить?
 — Именно тем способом, который вы придумали. Я бы использовал старый боевой скафандр. Я бы выждал, пока стемнеет, потом незаметно взлетел на шесть-семь тысяч футов. Потом включил бы посадочные фары скафандра и спланировал к построению.
 Блик победно усмехнулся.
 — Неплохо задумано, — признал полковник Харрис. — Только вот эти скафандры — я всегда считал, что в них и ходить-то тяжело, не то что летать.
 Блик снова победно усмехнулся.
 — А сначала нужно подключить питание! В арсенальной башне есть шкафчик с надписью «Опасно! Не открывать!». Если подобрать ключ к замочку, то за дверцей обнаружится целый запас блестящих кубиков, подозрительно похожих на скафандровые аккумуляторы, как они изображены в руководстве.
 — Возможно, возможно.
 Блик поёрзал.
 — Вы не удивлены?
 Полковник покачал головой.
 — Я немного забеспокоился, когда подумал, что вы и остальным собираетесь рассказать, но теперь я спокоен.
 — А зря! На этот раз внутри скафандра буду я! Я наведу новый порядок, а Главный Инспектор заверит своей печатью. Главному Инспектору не возражают!
 Он выжидающе посмотрел на Харриса, предполагая, что полковник выкажет испуг, но Харрис только засмеялся.
 — Блик, вас ждёт большой сюрприз!
 — Что значит — сюрприз? — подозрительно спросил Блик.
 — Просто я вас знаю лучше, чем вы себя сами, иначе я не сделал бы вас заместителем. У меня такое предчувствие, Блик, что батальон сильнее влияет на одного человека, чем один человек — на весь батальон. А теперь, с вашего позволения…
 Харрис направился к двери. Блик бросился на перехват.
 — Не утруждайте себя, — хихикнул полковник. — Я дорогу в камеру и сам найду. — Он ухмылялся во весь рот. — А у вас, к тому же, работы по горло.
 Лицо Блика исказила гримаса изумления.
 — Не понимаю, — пробормотал он себе под нос. — Ничего не понимаю!




 Глава 8


 Офицер-пилот Озаки страдал. Неприятности начались два часа спустя после старта с Базы номер три и, похоже, намерены были продолжаться впредь. Озаки уныло сидел за пультом потрёпанного разведкорабля, пересчитывая несчастья и невзгоды, свалившиеся ему на голову. Во-первых, проблемы с кондиционером — в ящике начало гудеть, в каюту повалил густой «аромат» гнилой рыбы. Во-вторых, что-то стряслось с путанными кишочками синтезатора пищи. Какие бы кнопки не нажимал пилот, из подающего отверстия выдвигались лишь подрагивающие бруски недожаренного белкового наполнителя, смазанного каким-то клеем с привкусом земляники.
 И, что хуже всего, топливный конвертор разведчика все больше выходил из-под контроля. Он не желал медленно и планомерно скармливать плутониевую ленту камере сгорания: его то заедало, то вдруг он вводил слишком большой отрезок ленты. Внезапный ввод нескольких лишних квадратных миллимикронов ленты порождал невиданную вспышку энергии, искавшую выхода и находившую лишь кормовые дюзы. Пульсация длилась лишь долю секунды, но прыжок ускорения означал потерю сознания и — если пилот не был надёжно пристегнут к креслу, — несколько новых синяков в добавку к старым.
 Озаки страдал от собственного бессилия: если пилот желал остаться в живых, ему лучше не совать нос в оборудование корабля. Он хмуро извлёк на свет ещё одну карточку с надписью «Срочный ремонт» и с красной полоской по краю, начал её заполнять.
 Описание узла, подлежащего ремонту: «Термостат в душевой, М7, малый стандарт».
 Природа неполадки: «Душ подаёт только кипяток».
 Причины для немедленного устранения неполадки: Озаки вывел печатными буквами: «Я не мылся с начала полёта!», а потом швырнул карточку в переполненную коробку. Он кипел бессильным гневом.
 — Механики! — презрительно пробормотал он. — Им кухонные комбайны ремонтировать! Да и то не получится. Сюда бы их, в разведку, и чтобы туалет три дня не смывался!




 Глава 9


 Для гауптвахты камера была вполне просторная, только Курта это не радовало. Он менял камеру шагами от стены к стене и полковника Харриса это раздражало.
 — Расслабься, сынок, — мягко сказал он, — не трать зря силы.
 Курт посмотрел на полковника, который спокойно вытянулся на койке.
 — Сэр, — голосом заговорщика сказал Курт, — мы должны бежать!
 — Зачем это? В кои-то веки появилась минутка для отдыха.
 — И вы спустите все это Блику с рук? — потрясённо спросил Курт.
 — Ну и что? Он ведь мой зам, верно? Он всё равно должен занять моё место в случае, если я не могу исполнять свои обязанности. Просто сейчас у него полоса нетерпения. Пару деньков в моём кресле — и он живо образумится. Через две недели его начнёт тошнить и он приползёт на коленях умолять поменяться обратно.
 — Но он хочет закрыть Техшколу!
 — Каникулы мальчикам только на пользу. Неделю спустя жёнам надоест, что у них постоянно под ногами путаются мужья, и они дадут залп по Блику. У Блика самого шестеро пацанов, и подозреваю, его старушка будет сердитее остальных. А жена у него, Курт, очень решительная дама, очень!
 — Понимаете, сэр, — Курт решил открыть карты, — у меня есть план.
 — План?
 — Сразу перед вечерней поверкой, надо лечь на койку и громко стонать. Я закричу, что вы помираете, а когда охранник войдёт, я наброшусь на него!
 — И думать забудь! — сурово сказал полковник. — Сержант Ветцель — мой давний приятель. Дойдёт до тебя когда-нибудь или нет — я не собираюсь совершать побег! Мне выпал редкий случай мирно отдохнуть. Блика я знаю насквозь, он меня не волнует. Но если тебе так понравилась идея побега, что ж, давай, попытай счастья. Почему бы и нет? Но мы выберем простой способ. Смотри!
 Харрис подошёл к решётке и позвал:
 — Сержант Ветцель!!!
 — Иду, сэр!
 Послышался топот, и в поле зрения возник сержант с седым пучком волос и весьма обширным животом.
 — Что будет угодно, сэр?
 — Наблюдается поблизости полковник Блик или кто-нибудь из офицерского корпуса?
 — Нет, сэр. Они все наверху, празднуют.
 — Прекрасно! Открой дверь, будь так добр.
 — Всё что угодно, полковник!
 Старый сержант с готовностью вытащил из поясной сумки здоровенный ключ, вставил в замок. Немного поскрипело, потом дверь открылась.
 — Вот этот юноша, Диксон, хочет совершить побег, — объяснил полковник.
 — Я-то не против, — сказал сержант, — вот только если полковник Блик станет спрашивать, куда парнишка подевался…
 — У лейтенанта есть план, — объяснил доверительным тоном полковник. — Он вас атакует, разоружит и тогда совершит побег.
 — Это ещё не все! — сказал Курт — Я думаю с вами формой поменяться. В вашей форме я спокойно выйду через главные ворота.
 — Нелёгкая это работа, — сказал сержант, задумчиво рассматривая собственную талию. — Но попытка — не пытка.
 — Тогда к делу, — с живостью предложил Курт, широко замахиваясь правой.
 — Если вы не против, лейтенант, — заметил Ветцель, с опаской поглядывая на гранитной тяжести кулачище Курта, — то пусть атакует полковник Харрис, если так уж надо на меня нападать
 Харрис усмехнулся, подошёл к Ветцелю.
 — Готов?
 — Готов!
 Кулак Харриса нежно тюкнул Ветцеля в подбородок
 — У-уф! — послушно выдохнул сержант, пошатнулся, сделал пару шажков назад и упал на ту койку, что помягче.
 Обмен мундирами произвели быстро. Затруднения вызвали лишь брюки, которые так и норовили сползти Курту на лодыжки, и головной убор, который постоянно съезжал на уши. Теперь Курт был готов отправляться в путь. Проблему штанов решили с помощью подушки. Головной убор оказался проблемой посложнее, но и её частично решили — Курт будет придерживать убор левой ладонью, которую крепко прижмёт ко лбу. Со стороны будет казаться, будто он пребывает в глубокой задумчивости.
 Первые двести ярдов дались легче лёгкого. Коридор был пустынен, и Курт спокойно двигался вперёд. Перья убора тяжело покачивались. Когда Курт достиг ворот, он уверенно постучал и позвал дежурного сержанта: Открывай! Ветцель идёт!
 К несчастью, именно в этот момент он потерял бдительность и выпустил убор. Дверь распахнулась, убор расползся и опустился на плечи, а на том месте, где у человека голова, возникло нечто вроде гнезда из колышущихся перьев. Челюсть у дежурного отвисла. Потом, выказывая немалую смекалку и немалое присутствие духа, он захлопнул дверь перед носом Курта, запер на засов.
 — Сержант охраны! — заорал дежурный. — Сержант охраны! В коридоре существо!
 — Какого рода существо? — поинтересовался сонный голос из дежурки.
 — Страшное, с перьями вместо головы, — отвечал сержант.
 — Выясни имя, звание и личный номер, — посоветовал сонный голос.
 Дальше Курт слушать не стал. Расправившись с упрямым убором, он отшвырнул его в сторону и помчался обратно в камеру.
 Повесив нос, лейтенант Диксон вошёл в камеру. Полковник и сержант так увлеклись игрой в «ракеты на старт», что даже не сразу обратили на него внимание. Курт кашлянул.
 — Передумал? — спросил полковник, поднимая голову.
 — Нет, сэр. План не сработал.
 — Как?
 — Головной убор сержанта. Лучше не спрашивайте. Курт в расстроенных чувствах опустился на койку и спрятал лицо в ладонях.
 — Прошу прощения, — вежливо сказал сержант, — только если штаны лейтенанту больше не нужны, я бы хотел получить их назад. Сквозняк здесь.
 Курт молча переоделся, подошёл к зарешеченному окну и мрачно уставился сквозь прутья.
 — А может попробовать через верхний этаж? — предложил сержант, которому не нравилось, что били его зря. — Если вас никто не заметит до ворот, можно спокойно выйти.
 Часовой только на знаки отличия смотрит, а те ворота — офицерские.
 Курт схватил ладонь Ветцеля и пожал от всего сердца.
 — Не знаю, как вас благодарить, — забормотал он.
 — Тогда самое время научиться, — заметил полковник. — В культурных гарнизонах обычно говорят «спасибо».
 — Спасибо! — воскликнул Курт.
 — Да не за что, — сказал сержант. — Первая лестница налево. Подниметесь на верхний этаж, снова налево и по коридору прямо на выход.
 Курт поднялся на верхний этаж и повернул направо. Три сотни футов спустя коридор кончился тупиком, влево уходил узкий проход. Проход тоже закончился тупиком в виде небольшого холла, в дальней стене имелись тяжёлые бронзовые двери. Курт сделал поворот «кругом» и отправился по собственным следам. Он почти у главного коридора, когда слуха его достигли сердитые голоса. Курт с опаской выглянул в коридор. Два офицера, перекрыв путь к отступлению, были увлечены жарким спором. Оба были далеко не в трезвом состоянии, и капитан обращался с майором без надлежащего уважения.
 — Плевать мне, что она сказала! — орал капитан. — Я первый её увидел.
 Майор схватил капитана на плечо и прижал к стене.
 — А мне плевать, кто первый её увидел. Держись от неё подальше, а не то нарвёшься!
 Капитан залился краской гнева. Он схватил майора за набедренную повязку, оборвал и хлестнул ею майора по физиономии.
 На скулах майора заиграли желваки. Он отступил, щёлкнул мозолистыми пятками, сдержанно наклонил голову.
 — Топоры или на кулачках?
 — Топоры! — фыркнул капитан.
 — Как насчёт холла оружейной? Там нам не помешают.
 — Как вам угодно, сэр, — не менее вежливо сказал капитан. — Ваша повязка, сэр.
 — Майор с достоинством надел повязку и направился вдоль коридора, туда, где прятался Курт. Курт помчался прочь.
 Мгновение спустя он был уже в холле. Нужно был что-то придумать, иначе он в ловушке. По обе стороны бронзовых дверей горели на стенах факелы, на каменном полу танцевали тени, а Курт отчаянно искал выход из положения. Выхода не было. Только через бронзовый портал. Голоса стали громче. Курт подскочил к дверям, потянул за ручку, створка заскрипела, чуть открылась и с облегчённым вздохом Курт проскользнул в темноту оружейной.
 Здесь факелов не было. Обширное помещение освещал лишь свет бледной луны, лившийся сквозь вогнутое потолочное окно. Несколько секунд Курт стоял в робком изумлении перед грозными силуэтами, которые возвышались впереди, смутно-призрачные в лунном мерцании, но голоса дуэлянтов вернули его на землю.
 — Эй! Дверь в оружейную открыта!
 — Ну и что? Туда разрешается входить только командиру.
 — Блику наплевать. Будем драться там. Там больше места.
 Курт быстро обвёл взглядом помещение. Где бы ему укрыться? У дальней стены стояло что-то вроде бронзовой статуи, полировка поблёскивала в свете луны. Дверь за его спиной открылась, и Курт осторожно пробрался к статуе, казавшейся чем-то вроде гроба с ногами. Курт скользнул в тень и прижался к холодному металлу. При этом бедро коснулось какого-то выступа, и с тихим щелчком средняя часть металлической фигуры словно на петлях раскрылась, открывая чёрную выемку. Так эта штука пустая внутри!
 Курта озарила идея. «Если они сюда и придут, — подумал он, — в эту штуку ни за что не додумаются заглянуть!».
 Не без труда он протиснулся в отверстие, поднял крышку и заперся. У штуковины имелись ноги, ступни Курта удобно вошли в отверстия — но рук не было.
 Офицеры вышли на середину зала, встали лицом к лицу, как бойцовые петухи. Курт облегчённо вздохнул — кажется, он пока в безопасности.
 На боевых топорах зловеще замерцал лунный свет. Несколько секунд дуэлянты стояли неподвижно — сцена источала смертоносную напряжённость, — потом топор капитана со свистом метнулся к голове противника. Майор парировал удар, брызнул сноп искр, потом, резко вывернув кисть, он направил свой топор к диафрагме капитана. Противник опустил оружие, защищаясь, но успех сопутствовал ему лишь частично. Острое обсидановое лезвие рассекло кожу на рёбрах, в лунном сиянии затемнела кровь.
 Курт внимательно наблюдал за поединком, но, тем не менее, начал ощущать первые признаки клаустрофобии, конструкторы старой Империи создали боевые скафандры с учётом их эффективности, а не комфорта для солдата. Курту начало казаться, что его заперли в тёмном старом шкафу. Его положение не стало легче, когда ему пришло в голову, что после дуэли офицеры могут уйти и запереть за собой дверь. Гряда ночных облаков затмила лик луны, и Курт принял решение сменить укрытие. Свет, проникавший в арсенал сквозь потолочное окно, померк, и Курт едва мог различить танцующие в центре помещения силуэты дуэлянтов.
 Это был единственный шанс. Если он успеет проскользнуть вдоль стены, пока облака закрывают луну, ему удастся незаметно выскользнуть из оружейной. Он надавил на крышку люка. Люк открываться не желал. Курт почувствовал приступ паники, но постарался взять себя в руки. «Должен быть способ открыть крышку», — решил он.
 Его пальцы ощупывали тёмные внутренности скафандра в поисках рычажка, рукоятки или кнопки и наткнулись на несколько клавиш на уровне солнечного сплетения. Курт для пробы нажал одну. Костюм тихо загудел, и вдруг Курт почувствовал, что стал легче пёрышка. Он от испуга затаил дыхание. В этот момент стальная нога чуть оттолкнулась от пола и этого было довольно. Медленно, как воздушный шар на ветерке, он поплыл к центру зала. Курт пытался остановиться, но поскольку висел теперь в десятке дюймов над полом и продолжал медленно подниматься, усилия его были напрасны.
 Дуэль продолжалась лучше не придумаешь. Оба дуэлянта оказались первоклассными бойцами и, несмотря на лёгкий хмель, фехтовали образцово. У обоих из десятка мелких ран сочилась кровь, но пока никто не нёс серьёзного урона. Удары и парирования производились с таким мастерством, что Курт даже позабыл о собственной нелёгкой ситуации, все больше и больше увлекаясь поединком. Светловолосый капитан владел топором немного лучше противника, зато майор иногда, как показалось опытному глазу Курта, мухлевал, чем компенсировал превосходство капитана. Чем дальше, тем больше увлекался Курт зрелищем поединка, пока очередная, особо неспортивная уловка майора, не заставила его забыть об осторожности.
 — Опусти топор, закройся! — закричал Курт, чтобы предупредить капитана. — Он хочет ниже пояса ударить!
 Голос, резонируя внутри скафандра, приобрёл необычный металлический отзвук.
 Оба офицера развернулись в его сторону. Сначала они ничего не увидели, потом майор заметил зловещий тёмный силуэт, нависший над ними в полумраке.
 Бросив топор, он с криком помчался к выходу.
 — Главный Инспектор!
 Капитан оказался на долю секунды медлительнее: прежде, чем он успел умчаться, Курт выглянул в открытый лицевой иллюминатор скафандра и прокричал:
 — Это же я, Диксон! Вытащите меня отсюда, пожалуйста!
 Капитан, у которого глаза стали на манер защитных очков, безмолвно смотрел на него.
 — Что это за устройство? — спросил он. — И что ты там делаешь?
 Курт парил в добрых десяти футах от пола. Он уже предчувствовал ночлег на потолке и радости по этому поводу не испытывал.
 — Спустите меня, — взмолился он. — Я вылезу и все расскажу.
 Капитан подпрыгнул, попробовал поймать Курта за лодыжку. Он лишь чуть-чуть промахнулся, и толчок заставил скафандр подняться ещё фута на три, где тот, покачиваясь, и остановился.
 Капитан запрокинул голову и воззвал к Курту:
 — Не могу достать. Нужно попробовать по-другому. Слушай, но как ты в эту штуку залез?
 — В середине есть люк. Я его закрыл, и замок защёлкнулся.
 — Ну тогда расщелкни его!
 — Я пробовал уже. Вот теперь очутился под потолком.
 — Попробуй ещё раз, — посоветовал капитан. — Если люк откроется, ты спрыгнешь, а я тебя поймаю.
 — Ну ладно, поехали! — сказал Курт, наугад выбирая кнопку.
 Из наплечных дюз ударил фонтан огня и, оставляя пламенный хвост, Курт понёсся в зенит. Микросекунду спустя он достиг окна в потолке. Кто-то должен был уступить дорогу. Так и случилось!
 На высоте пятнадцать тысяч футов сработала автоматика. Лицевой щиток герметически закрылся. Курт этого не заметил. Сознание его погасло, как задутая свечка. На высоте в тридцать тысяч включились обогреватели. Сорок секунд спустя он был в космическом пространстве.




 Глава 10


 Пилот-разведчик Озаки мирно дремал, когда завыла сирена детектора искусственных излучений. Продрав глаза, Озаки быстро сел в пилотское кресло и отключил сирену. Его пальцы заплясали по клавишам пульта. Изображение на экране задвигалось, и вскоре яркая зелёная точка, обозначавшая источник радиации, оказалась в самом центре. Потом Озаки включил пульсовый анализатор, принялся наблюдать за синусоидой, заплясавшей по экрану. Такой чёткой, с острыми пиками кривой, он ещё никогда не видел.
 — Не узнаю, — пробормотал он. — Но надо проверить, на всякий пожарный.
 Он нажал кнопку автоматического опознавателя, и пока прибор методично сравнивал поступающий сигнал с известными образцами, которые хранились в его компактной памяти, Озаки повернулся к экрану обзора. Он включил максимальное увеличение и навстречу ему устремилась планетная система. В центре, словно злобный глаз, распух умирающий красный гигант, зелёная точка заметно сместилась — за ней тянулся красный пунктир, обозначая курс с момента обнаружения.
 Озаки был весь внимание. Похоже, он наткнулся на что-то стоящее! Когда ломаная белая линия пересекла оранжевую точку планетарной массы, он разразился радостным воплем. В его воображении уже сверкал и манил обещанный месячный отпуск и премия в размере полугодового жалования.
 — Домой! — воскликнул Озаки про себя. — Домой, к прочищенным туалетам!
 В последний раз прожужжав своими реле, анализатор заквохтал, как довольная курица, и выронил в приёмную корзинку карточку с результатами. Озаки поспешно схватил её, впился взглядом в строчки. Красные буквы сверху гласили: «Источник не опознан», а ниже, буквами поменьше: «Предлагается провести сравнение пульсовых данных излучения на базовом анализаторе». Озаки невольно присвистнул, когда увидел индекс энергетической утилизации — 927! На пятьдесят единиц выше возможного! Лучшему технику, можно сказать, чертовски везло, если получалось настроить двигатель на утилизацию хотя бы сорока пяти процентов нормативного максимума. Да, с этой штучкой лучше не шутить! Одному с ней не справиться. Быстро приняв решение, Озаки щёлкнул клавишами передатчика, посылая вызов на родную Базу номер три.




 Глава 11


 Командир Крогсон, не в силах сдержать нетерпения, метался по кабинету.
 — Ещё минут пятнадцать, сэр, не больше, — пытался успокоить начальника Шинкль.
 Крогсон фыркнул.
 — Час назад ты говорил то же самое! Ну что они копаются?
 Я хочу знать, что это за корабль, и я хочу знать немедленно!
 — Отдел Опознания не виноват, — объяснил Шинкль. — Большой анализатор давно не ремонтировали, его всё время заедает. Они опасаются его разбирать — вдруг потом не смогут сложить обратно?
 В течение следующих двух часов давление крови у Крогсона медленно поднималось к точке взрыва. Он дважды отдавал приказ отправить весь персонал отдела опознания в стройбат и оба раза приходилось приказ отменить — Шинкль благоразумно замечал, что худая кляча всё же лучше, чем ничего. Командующий уже почти сжевал собственные ногти до основания, когда из отдела Опознания пришёл, наконец ответ.
 — Отдел Опознания, сэр, — послышался из интеркома неуверенный голос.
 — Ну! — рявкнул командир.
 — Анализатор показывает… — Снова заминка.
 — Что он показывает? — взорвался Крогсон.
 — Анализатор показывает — лучевые характеристики совпадают с характеристиками древних имперских двигателей малой мощности.
 — Чушь! Последнюю имперскую базу разбомбили пятьсот лет назад. Всё, что удалось спасти из оборудования, давно отправилось на свалку. Машина ошиблась!
 — Нет, мы вручную проверили банк памяти, — все сходится. Это Имперский корабль, никаких сомнений. Нашим такой двигатель ни за что не собрать.
 Крогсон откинулся на спинку кресла, и взгляд его затянуло туманом.
 — Шинкль, — сказал он некоторое время спустя, — подозреваю, мы кое-что откопали. Кое-что очень серьёзное! Может, Владыка и прав насчёт заговора, но сдаётся мне, он ошибся насчёт, кто именно эти заговорщики. Что если кучка империалистов уцелела и выжидает удобного случая нанести ответный удар?!
 Шинкль несколько секунд обмозговывал идею.
 — Вполне возможно, — медленно произнёс он. — И лучшего времени, чем сейчас, им не найти. Протекторат и так еле-еле на ногах держится — осталось только его подтолкнуть!
 Чем больше Крогсон обмозговывал свою идею, тем разумнее она ему казалась, но, к сожалению, идею пришлось оставить: речь шла о его собственной шкуре.
 — Это ещё большой вопрос, Шинкль, — сказал командир, — но если я угадал правильно, считай, мы выпутались из передряги. Свяжитесь с разведчиком, выясните его координаты.
 Шинкль умчался. Несколько минут спустя примчался обратно.
 — Я разговаривал с пилотом-разведчиком! — взволнованно сообщил он. — Он настиг источник излучения. Это не корабль, это человек в боевом скафандре! Двигатель выключен, он покидает систему. Пилот ждёт приказов.
 — Пусть перехватит, возьмёт в плен! — Шинкль помчался прочь. — Секунду! Где находится разведчик?
 — Он не знает.
 — Чего он не знает? — изумился Крогсон.
 — Он не знает своих координат, — повторил коротышка. — У него астрокомпьютер вырубился через шесть часов после старта.
 — Повезло же нам! — чертыхнулся Крогсон. — Ладно, пусть не выключает передатчик, мы пойдём по пеленгу. А ты пока вызови командующего сектором и доложи.
 — Прошу прощения, командир, я бы не стал этого делать.
 — Почему?
 — Вы ведь следующий по званию кандидат на пост командующего сектором?
 — Полагаю, да.
 — Если дело выгорит, вы его вышибите из кресла, правильно? — хитро улыбаясь, спросил Шинкль.
 — Возможно, — устало согласился Крогсон. — Не скажу, что очень хочется, но… придётся. Годы уже не те, ребята снизу начинают поднимать. Или вверх, или вон — а если вон, то ведь только ногами вперёд, вот какое дело.
 — Представьте себя на минутку на месте командующего сектором, — предложил умный коротышка. — Что бы вы сделали, если бы начальник одной из баз доложил об уцелевшей — предположительно — имперской военной части?
 Крогсон помрачнел.
 — Ну конечно! Я бы выслал собственный флот! Да, что-то я дал маху, сам должен был сразу догадаться.
 — А с другой стороны, можно попросить разрешения на обычные манёвры. Он одобрит, а у вас будет предлог поднять с базы весь флот. Тогда мы выйдем в глубокий космос, установим радиотишину и пойдём по пеленгу разведчика. Если там в самом деле имперская база, никто ничего не узнает, пока мы её не взорвём. А я останусь здесь, буду присматривать за хозяйством, пока вы в походе.
 Крогсон широко улыбнулся.
 — Шинкль, что бы я без тебя делал? Я тебе присвою звание Преданного Слуги Владыки-протектора, восьмого класса, получишь дополнительный купон на обувь.
 — Если вы не против, — вздохнул Шинкль, — то пусть лучше будут выходные по субботам, со второй половины дня.




 Глава 12


 Курт, выныривая из тьмы обморока, постепенно приходил в себя. Где-то гудела сирена, все громче и ближе. Курт помотал головой и застонал. В веки закрытых глаз бил резкий свет. Открыть глаза? Нет, это выше его сил. Кажется, он лежал на койке. Но откуда сирена? Курт сосредоточился. Постепенно од него дошло, что гудит внутри его собственной головы. Голова словно распухла, болела и, к тому же, при каждом ударе сердца отзывалась звоном.
 Постепенно он начал воспринимать окружающее. Как только вернулось обоняние, Курт сморщил нос. Странный запах, очень неприятный. Курт напряг память, пока не выудил нужное — да, воняет гнилой рыбой. Зацепившись за этот запах, как за спасательный якорь, он начал потихоньку воссоздавать произошедшее. Он висел в воздухе, высоко над полом оружейной. Капитан пытался его стянуть. Потом он нажал кнопку. Жуткая перегрузка, оглушительный удар. Наверное, он протаранил окно в потолке. А после удара — тьма, потом звон, который он принял за аварийную сирену, а теперь рыба — дохлая, гниющая рыба.
 — Должно быть, я выжил, — решил Курт. — В Имперском Главштабе не может вонять дохлой рыбой.
 Он вновь застонал и приоткрыл один глаз. Нет, место незнакомое, это точно. Он открыл второй глаз. Комната с вогнутым потолком и вогнутыми стенами. Бесконечно осторожно Курт свесил голову с койки, посмотрел вниз. Внизу, в кресле перед вереницей приборов, сидел невысокий человек, желтокожий, с иссиня-чёрными волосами. Курт кашлянул. Человек поднял глаза. Курт задал вопрос, который напрашивался сам собой:
 — Где я?
 — Сообщать вам что-либо не имею права, — ответил коротышка. Речь у него была, как показалось Курту, какая-то невнятная.
 — Воняет откуда-то! — пожаловался Курт
 — Ещё бы, — уныло согласился незнакомец. — Я уже привык, а тебе, видно, плохо приходится.
 Курт с интересом осмотрел каюту. Многие приборы и устройства, которыми каюта была напичкана, показались знакомыми. С такими он работал в Техшколе на практических занятиях, только эти были проще, примитивнее, словно их собирали восьмилетние рекруты. Курт предпринял ещё одну попытку войти в контакт с черноволосым незнакомцем.
 — А почему все в одном месте? Мы всегда разные вещи держали в разных кладовых.
 — Без комментариев, — отрезал Озаки.
 Курт почувствовал, что пытается пробить головой каменную стену.
 Он решил попробовать ещё.
 — Сдаюсь, — сказал он, сморщив нос. — Где вы её спрятали?
 — Кого?
 — Рыбу.
 — Без комментариев.
 — А почему?
 — Потому, что все равно беде не поможешь, — сказал Озаки. — Это кондиционер. Что-то внутри заело.
 — А что такое этот кондиционер? — спросил Курт.
 — Вот тот ящик у тебя над головой.
 Курт посмотрел, зажмурился, напряг память. Знакомая штука… Да, он не ошибся — в памяти вспыхнула картинка: страница 318 из учебника «Вспомогательные механизмы».
 — Фантастика! — изумился Курт.
 — Что?
 — Вот это. — Курт показал на кондиционер. — Не думал что они в самом деле существуют. Я думал, они только в книжках. У тебя есть ремонтный набор первого эшелона?
 — Ясное дело. А что?
 Курт вытащил комплект из зажимов, открыл, отыскал маленькую отвёртку и пару иглогубцев.
 — Я его починю, это нетрудно, — сказал он небрежным тоном.
 — Нет, не трогай! — завопил Озаки. — Пусть лучше рыбой воняет, а то совсем без воздуха останемся.
 Но прежде, чем он успел воспрепятствовать, Курт снял с кондиционера кожух и что-то нащупал в хитросплетениях начинки кончиком отвёртки. В кондиционере глухо зачмокало. Курт прислушался, задумался, потом ткнул отвёрткой куда-то в лабиринт жужжащих и постукивающих частей, медленно довернул какой-то винт на четверть оборота, и чмоканье прекратилось.
 — Вот, видишь, — с видом победителя сообщил он, — больше вонять не будет.
 Дрожащий всем телом Озаки сумел взять себя в руки и на его губах заиграла широкая улыбка.
 — Меньше воняет! Нет, честное слово, меньше!
 Курт повернул отвёртку на четверть, и в каюту ворвался свежий холодный аромат соснового леса. Озаки с наслаждением вздохнул, расслабленно опустился на кресло. На щеках заиграл румянец.
 — Как тебе удалось? — спросил он наконец.
 — Без комментариев, — любезно усмехнулся Курт.
 Наступила тишина. Озаки напряжённо размышлял, и на это уходили все его силы. Как ни хотелось этого признавать, но лёгкость, с которой Курт починил кондиционер, произвела впечатление.
 — Слушай, — спросил он с опаской, — а ты только кондиционеры умеешь чинить?
 — Нет, не только, — сказал Курт и взмахом руки обвёл кабину. — Здесь почти все чинить надо, все неправильно смонтировано.
 — Давай договоримся, — предложил Озаки. — Баш на баш — ты чинишь, я отвечаю на вопросы… некоторые вопросы, конечно, не все, — поспешно добавил он.
 — По рукам, — согласился Курт.
 Кое-что он уже понял. Во-первых, где бы он ни очутился, раньше он здесь не бывал. Значит, по ту сторону гор есть ещё один гарнизон, и о его существовании они даже не подозревали. Тревожила его другая проблема: как он сюда попал.
 — Замётано, — сказал Озаки. — Начнём вот с чего… Ты в сантехнике разбираешься?
 — А что это за зверь? — с любопытством спросил Курт.
 — Водопроводные трубы, канализация. Они засорились. Уже давно.
 — Можно посмотреть, — сказал Курт.
 — Отлично! — воскликнул пилот и препроводил Курта в тесный отсек в кормовой части. — Можешь и душем заняться заодно.
 — А что такое «душ»?
 — Вон та изогнутая штуковина вверху, — показал Озаки. — Термостат не фурычит.
 — Термостаты — это детский сад, — сказал Курт и закрыл дверь.
 Десять минут спустя он снова возник в каюте.
 — Не верю, — сказал Озаки, протискиваясь в душевую.
 Он нажал рукоятку бачка. Послышался радующий душу шум воды. Потом Озаки сунул руку в отделение душа и повернул рукоятку влево. Ударили игольчатые струи холодной воды. Пилот с трепетным изумлением воззрился на Курта.
 — Если бы я не видел собственными глазами… Ты заработал два ответа.
 Курт с любопытством взглянул в отсек.
 — Ну ладно, я их починил. Теперь объясни, для чего они нужны?
 Озаки вкратце объяснил, и на лице Курта отразилось изумление. Он разбирался в приборах и прочем оборудовании, но ему и в голову не приходило, что их можно применять.
 Переваривать эту новую идею было нелегко.
 — Если бы я не видел собственными глазами… — медленно проговорил он.
 Да, когда он вернётся домой, будет что рассказать! Домой… Курт вспомнил о насущной проблеме — определить, где он сейчас находится.
 — Как далеко от гарнизона? — спросил он.
 Озаки быстро подсчитал в уме.
 — Примерно две световые секунды.
 — А в километрах?
 Озаки ещё раз занялся устным счётом.
 — Где-то шестьсот тысяч. Если хочешь, могу вычислить точную цифру.
 У Курта отвисла челюсть. Не может быть! Даже Имперский Главштаб не может располагаться так далеко! Он попытался перевести километры в дневные переходы отряда, но тут же обнаружил, что не в силах. Он понял, что запутался и должен собственными глазами посмотреть, где же он очутился.
 — Как выйти наружу?
 Озаки показал на воздушный шлюз в дальнем конце отсека.
 — А что?
 — Хочу на пару минут выйти прогуляться, а то никак не соображу, где мы находимся.
 Озаки не поверил своим ушам.
 — Слушай, что у тебя на уме? — раздражённо спросил он.
 Теперь настал черёд Курта удивляться.
 — Да ничего. Я хочу понять, где нахожусь и в какой стороне находится гарнизон. Я хочу вернуться.
 — Долго же тебе придётся идти, и погода не очень тёплая, — засмеялся Озаки, нажал кнопку, которая управляла лучевым экраном иллюминатора.
 — Взгляни.
 Курт увидел пустоту, чёрно-фиолетовое ничто с далёкими светящимися точечками, похожими на булавочные головки. Он вдруг почувствовал себя страшно одиноким, потерянным в чёрной безграничности. Не было ни низа, ни верха. Голова у Курта закружилась, иллюминатор куда-то поплыл. Он почувствовал, что ещё секунда — и он потеряет рассудок. Он закрыл глаза ладонями, отшатнулся, попятился на середину каюты.
 Озаки вернул шторку экрана на место.
 — Производит впечатление поначалу, а?
 В голове Курта всегда имелся своеобразный автоматический компас. Как бы далеко он не забирался, стрелка всегда указывала точно на родной гарнизон. Теперь, первый раз в жизни, стрелка вращалась беспомощно. Неприятное чувство. Он обязан сориентироваться!
 — В какой стороне остался мой гарнизон? — взмолился Курт.
 Озаки пожал плечами.
 — Где-то там. Не знаю, где именно на планете находится твой гарнизон. Я засёк тебя уже в пространстве.
 — Где там? — повторил Курт.
 — Попробуешь ещё разок наружу выглянуть?
 Курт сделал глубокий вдох и кивнул. Пилот открыл бортовой иллюминатор и показал, куда смотреть, В чёрной пустоте плыл большой зеленовато-серый шар. Он казался неподвижным. Курт ничего определённого не рассмотрел, но на помощь пришёл спутник планеты, плывший сбоку. Рельеф его поверхности был знаком Курту не хуже собственного лица, только вид они имели небывало ясный и чёткий. Сколько ночей во время охотничьих экспедиций всматривался Курт в эту серебристую сферу, плывущую среди облаков.
 Поверить в это казалось невозможным, но другого выхода не было!
 Когда Курт повернулся к Озаки, на его побледневшем лице играли желваки. Тысяча вопросов горячими иглами пытали мозг.
 — Где я? — сурово спросил он. — Как я здесь очутился? Кто ты такой? Откуда ты взялся?
 — Ты на борту космолёта, — сказал Озаки. — Это двухместный разведчик. И больше ни слова от меня не добьёшься, потому что у тебя ещё много работы. Начни вот хотя бы с этого микропроектора. Чёртова перечница сгорела как раз во время дознания по делу об убийстве нашего комиссара. Кто-то вставил плутониевую ленту в его автобритву, и комиссару оторвало голову. Я просто с ума сходил, так хотелось узнать, кто же это был!
 Курт достал инструменты из ремонтного набора и послушно присел у проектора.
 Три часа спустя они обедали. Курт успел починить пищевой автомат, и Озаки смаковал синтебифштекс. Впервые за время полёта у синтебифштекса был вкус настоящего синтебифштекса. когда он с наслаждением наколол на вилку последний восхитительный кусочек, корабль дёрнулся. Озаки бросило на стену, прижало. На секунду наступила темнота, потом светильники на потолке мигнули, загорелись снова. Озаки медленно поднялся, с опаской потрогал здоровенную шишку на затылке. Шишка пульсировала и становилась больше. Настроение у пилота не стало лучше, когда он увидел Курта. Курт сидел за столом, как ни в чём не бывало, отрезал новый ломтик пирога.
 — Надо было сгруппироваться, — непринуждённо сказал Курт. — Конвертор вышел из фазы, было слышно, как мощность нарастает. Значит, нужно приготовиться, сгруппироваться, может, у тебя со слухом не все в порядке? — заботливо поинтересовался он.
 — Во время еды не разговаривают, это невежливо, — фыркнул Озаки.
 В ту же ночь конвертор вырубился полностью. Озаки спал сном младенца и ещё несколько часов ни о чём не подозревал. Его, мягко тряся за плечи, разбудил Курт.
 — Эй! — Озаки уткнулся лицом в подушку.
 — Эй! — Голос стал громче. Пилот зевнул, с трудом открыл глаза.
 — Свет потух. Это серьёзная неисправность? — спросил голос.
 Смысл сказанного дошёл, наконец, до Озаки, и рывком сел. Он поморгал. Света не было. В отсеке было непривычно, неестественно тихо.
 — Великий Боже! — воскликнул Озаки и бросился к пульту. — Энергия отключилась!
 Он ударил по стартеру — никакого результата. Конвертор заклинило замертво. Озаки покрылся испариной. Он наощупь отыскал переключатель аварийных батарей. И снова никакого результата.
 — Если ты думаешь подключить батареи к освещению, то ничего не получится, — спокойно сказал Курт.
 — Почему? — процедил Озаки, свирепо надавливая на кнопку стартера.
 — Батареи сели. Я их истощил.
 — Что ты сделал? — вскричал несчастный пилот.
 — Истощил батареи. Понимаешь, я проснулся, когда выключился конвертор. Немного спустя стало жарко, солнце перегрело корпус, поэтому я подключил батареи к охладителю. Пока хватало энергии, было очень хорошо, прохладно.
 Озаки взвыл и отодвинул шторку носового иллюминатора: умирающий красный гигант, который раньше занимал безопасную позицию слева от борта, предстал полным ужаса глазам Озаки, как протянувшееся от горизонта до горизонта море багрового огня.
 — Мы падаем на солнце! — вырвалось у пилота.
 — Жарковато становится, — сказал Курт.
 Это ещё мягко было сказано. Стрелка термометра показывала сто десять градусов и продолжала ползти вверх.
 Озаки рывком открыл дверцу кладовой, схватил пару запасных батарей. Со всей поспешностью, которую позволяли трясущиеся руки, он подсоединил батареи к аварийной энерголинии, секунду спустя загорелся свет, а Озаки уже включал космический коммутатор. Он нажал кнопку передатчика, через гиперпространство дугой понесло сигнал вызова. На экране возникло лицо техника-связиста третьего класса. Связист умирал от скуки.
 — Командира Крогсона, немедленно! — потребовал Озаки.
 — Прости, старина, — сквозь зевок проговорил связист, — но командир завтракает. Перезвони через полчасика, договорились?
 — Чрезвычайная ситуация! Немедленно соедини меня!
 — Не могу. Старика нельзя трогать во время завтрака.
 — Слушай, дубина, — заорал Озаки, — если сейчас же меня не соединишь, ты и глазом не успеешь моргнуть, как слетишь на рудники добывать уран!
 — Это как же? — лениво поинтересовался связист.
 — Мой двоюродный брат Такаши — заведующий отделом переклассификации для техперсонала базы!
 Связист стал бел, как мел.
 — Прошу прощения, сэр! — забормотал он. — Сию секунду, сэр! Я ничего такого не имел в виду, сэр!
 Он исчез, экран на миг потемнел, потом на нём появился кабинет командира.
 Крогсон завтракал. Его зубные протезы отдыхали на белоснежной скатерти, рот был набит пюре.
 — Командир Крогсон! — в отчаянии воззвал Озаки.
 Крогсон изумлённо поднял глаза. Заметив, что экран включился, он судорожно проглотил пюре и быстро вставил челюсти на место.
 — Кто там? — поинтересовался он сдержанно.
 — Пилот-разведчик Озаки, — сказал Озаки.
 На челе Крогсона начали сгущаться грозовые тучи.
 — Как это понимать? Я ведь завтракаю!
 — Очень извиняюсь, сэр, но мой корабль падает в умирающее солнце!
 — Очень жаль, — вздохнул Крогсон и снова сосредоточился на тарелке пюре и стакане молока.
 — Но, — настаивал Озаки, — вы должны выслать помощь. У меня заклинило конвертор!
 — А я тут при чём? — раздражённо спросил Крогсон. — Обратитесь в отдел Аварийных ситуаций, это их работа.
 — Но пока они проведут бумаги по всем каналам, от меня и дыма не останется. В прошлый раз они меня две недели вытаскивали. Сейчас у меня осталось несколько часов!
 — Мы не делаем исключений, — брюзгливо процедил Крогсон. — Если разрешить перескакивать через головы, кое-кто вместе со своим братцем возомнят, будто имеют на то право!
 — Командир! — взмолился Озаки. — Мы изжаримся заживо!
 — Ну ладно, ладно, — недовольно сказал Крогсон, — вышлю кого-нибудь. Как твоё имя?
 — Озаки, сэр, пилот-разведчик Озаки.
 Крогсон как раз зачерпывал очередную ложку пюре, как вдруг его осенило.
 — Стой! Это ты обнаружил имперскую базу?
 — Да, сэр, — хрипло подтвердил пилот.
 — Что же ты сразу не сказал! — взревел Крогсон. — Он щёлкнул переключателем, вызвал заместителя. На секунду воцарилась тишина.
 — Слушаю, сэр!
 — Сколько времени понадобится, чтобы добраться до этого разведчика?
 — Часов шесть, сэр.
 — Справьтесь за три!
 — Не получится, сэр.
 — Получится! — фыркнул Крогсон и отключился.
 Стрелка термометра в отсеке разведчика показывала сто пятнадцать.
 — Боюсь, три часа не продержимся, — сказал Озаки.
 — Что за чушь ты несёшь! — сказал Крогсон, и экран погас.
 Озаки бессильно опустился в пилотское кресло, закрыл руками лицо. Вдруг его окатило прохладной волной.
 — Нет смысла продлевать наши мучения, — сказал Озаки, не поднимая головы. — Батареек и на пять минут не хватит.
 — Я так и думал, — жизнерадостно сказал Курт, — поэтому пока ты беседовал, я пошёл и наладил конвертор. Ну и жара у вас, — добавил он, смахивая пот со лба.
 — Что? Что ты сделал? — Озаки аж подпрыгнул. — Не может быть! Даже если бы ты знал технологию… Там только экран-кожух полдня снимать надо!
 — Для простого ремонта экран снимать не требуется, — сказал Курт. Он показал на смотровой лючок. — Я вот сквозь него работал.
 — Не может быть! Сквозь него даже инжектора не видно! Как же ты его чинил?
 — Ерунда! — хмыкнул Курт. — Мне на него смотреть не надо. Если руки правильно натренированы, можно и на ощупь найти неисправность. Больше прыгать не будет. Дефлектор синхросетки немного вышел из фазы, я его настроил заодно.
 Озаки, все ещё не в силах поверить в удачу, ударил по кнопке стартера. Разведчик встал на дыбы, потом конвертор сладостно загудел, космолёт описал дугу и помчался прочь от умирающего багрового солнца.
 В отсеке было тихо. Пилот и Курт сидели в молчании, каждый был поглощён собственными тревожными мыслями.
 — Да, ещё немного, и нам была бы крышка! — наконец сказал Озаки. — Ещё какой-нибудь час и… — Он щёлкнул пальцами.
 Курт озадаченно посмотрел на него.
 — Нам грозила опасность?
 — Опасность! — фыркнул Озаки. — Если бы ты не починил конвертор, остались бы от нас одни угольки!
 Курт в молчании обдумывал новость. В этом сверхчеловеке, у которого машины в самом деле работали, было что-то не дававшее покоя. С ноткой изумления в голосе Курт спросил:
 — Если нам в самом деле грозила опасность, почему же ты не починил конвертор, а тратил время на болтовню? — Он показал на космокоммуникатор.
 Теперь пришла очередь Озаки удивляться.
 — Починить? На всей базе нет найдётся пригоршни техников, которые шурупают в атомной технике и могут заниматься двигателями. Если случаются неприятности с двигателями, обычно вызывают отдел Аварийных ситуаций и жуют ногти, пока не доберётся до них аварийка.
 Курт залез на койку, уставился на вогнутый потолок. Ему нужно было подумать, как следует подумать!
 Три часа спустя разведчик материализовался у борта громадного флагмана и стрелой помчался к входу в док. В этот момент пилоту пришла в голову страшная мысль.
 — Знаешь, — нерешительно обратился он к Курту, — если ты не против, то никому не говори, что ты для меня наладил эту старую калошу, идёт? А то её у меня отберут. Передадут какому-нибудь капитану, а мне достанется очередная развалина. На базе их полно.
 — Ясное дело, не скажу, — согласился Курт.
 Секунду спустя замигал зелёный огонёк — давление в посадочное камере достигло нормы.
 — Я мигом, — сказал Озаки. — Жди меня здесь.
 С тихим гудением распахнулся наружный люк, и два вооружённых охранника, войдя в отсек, молча остановились справа и слева от Курта. Озаки помчался докладывать Крогсону.




 Глава 13


 Боевой флот третьей военной базы седьмого сектора Галактического Протектората неподвижно висел в пространстве на расстоянии двадцати тысяч километров от родной планеты Курта. Сотня усталых операторов напряжённо всматривалась в экраны — они искали хотя бы намёк на искусственное излучение. Но если не считать вспышек статических разрядов, экраны оставались тёмными, и по мере поступления докладов командир Крогсон приходил во все большее отчаяние.
 — Ты уверен, что эта планета — та самая? — не давал он покоя Озаки.
 — Никаких сомнений, сэр.
 — Очень странно, внизу совсем тихо, — сказал Крогсон. — Наверное, успели нас засечь и притаились. Есть у меня подозрение… — Он недоговорил, потому что на панели связи замигала красная лампочка сверхважного вызова.
 — Ответь, — приказал он. — Может, они, наконец, что-то нашли.
 Старший помощник включил кран и на нём возникла рубка связи флагмана.
 — Простите, что побеспокоил вас, сэр, — сказал оператор, — но мы только что получили сообщение по аварийной частоте.
 — Что говорится в сообщении?
 У техника был несчастный вид.
 — Сообщение закодировано, сэр.
 — Ну так раскодируйте! — рявкнул старпом.
 — Не получается, — робко сказал оператор. — Декодер почему-то барахлит и принтер выдаёт случайные группы знаков.
 Старпом с отвращением фыркнул.
 — Откуда сообщение?
 — С базы. Фокусированный луч. Но, видно, с аварийного передатчика, обычные гиперпространственные сообщения не фокусируются. Или у корабля сломался нормальный передатчик, или пилот хочет сохранить сообщение в тайне.
 — Займитесь декодером. Дайте нам знать, как только сможете расшифровать сообщение.
 Оператор отдал честь и выключился.
 — Подозреваю, что дело плохо, — мрачно сказал Крогсон. — Ладно, займёмся делом. Опустите флот в атмосферу. Похоже, придётся вести визуальный поиск.
 — Может, пленный нам покажет направление? — предположил старпом.
 — Хорошая мысль. Прикажите привести.
 Минуту спустя Курта втолкнули в главную рубку. При виде его боевой раскраски и головного убора из перьев, глаза у Крогсона стали раза в два больше обычного.
 — Где это, клянусь Духом Галактики, ты так разукрасился?
 — Вы что, имперского солдата космопехоты никогда не видели? — хладнокровно ответил Курт.
 Конвоир покрутил указательным пальцем у виска. Крогсон присмотрелся к Курту и кивком согласился с конвоиром.
 — Садись, сынок, — мягко сказал он. — Мы тебя решили отвезти домой, но нам нужна небольшая помощь с твоей стороны. Понимаешь, мы не знаем в точности, где находится твоя база.
 — Я помогу её найти, — сказал Курт.
 — Великолепно! — Крогсон потёр ладони. — Ну так откуда ты такой взялся, покажи нам.
 Он ткнул пальцем в иллюминатор, за которым выпуклился бок планеты.
 Курт растерянно взирал на планету.
 — Ничего не пойму, слишком высоко, — словно извиняясь, сказал он.
 Крогсон немного подумал.
 — А какого характера местность вокруг вашей базы? — спросил он.
 — Преимущественно джунгли. Гарнизон расположена на плато, на севере — горы.
 Крогсон быстро обернулся к старпому.
 — Вы поняли?
 — Так точно, сэр.
 — Выпускайте разведчиков на бреющий рейд. Как только найдёте базу, ведите туда флот и зависните на высоте сорок тысяч футов!
 Сорок минут спустя поспешно вернулся один из разведкораблей.
 — Мы её нашли, сэр! — доложил старпом. — Плато, вокруг джунгли и на севере горы. На краю плато посёлок.
 Пилот видел признаки оживлённой деятельности, но по-прежнему никаких следов работы энергоустановок. Должно быть, засекли нас и отключили все машины.
 — Это плохо! — сказал Крогсон. — Видно, приготовились покончить с нами одним залпом. Придётся нанести удар первыми. Они заметили разведкорабль?
 — Это неизвестно, сэр.
 — Будем считать, что заметили. Передайте канонирам, пусть переключат батареи на центральный пульт. Если мы сделаем залп всем флотом, мы испепелим их базу раньше, чем они успеют сделать пристрелочный.
 — Сейчас же отдам приказ, — сказал старпом.
 Флот плотным строем направился к имперской базе. На полпути к цели в рубку вошёл главный канонир и робко обратился к Крогсону:
 — Извините, сэр, нужно бы попробовать… Одновременный залп — тонкая штука, если что-то не сработает, наземные батареи расстреляют нас, как мишени.
 — Это хорошая идея, — задумчиво сказал Крогсон. — Слишком многое поставлено на карту. Выберите соответствующую цель.
 Флот как раз проходил над горной грядой.
 — Как насчёт вон той лысины? — предложил старпом, указывая на скалистую полку, выдававшуюся из склона одной из гор.
 — Подходит, — одобрил Крогсон.
 — Все корабли — орудия на центральный пульт! — приказал канонир.
 — Прицел взят! — сообщил оператор за экраном наводки. — Один, два, три, четыре…
 Курт стоял у переднего обзорного иллюминатора, смотрел на проплывавшую внизу местность. Он внимательно слушал разговор в рубке, хотя практически ничего не понимал. Термин «батареи» был ему незнаком. Что-то они насчёт гарнизона говорили… Он хотел спросить командира, о чём идёт речь, но ему помешало напряжение, с которым Крогсон следил за экраном наводки. Поэтому Курт хмуро созерцал горы внизу.
 — Пять. Шесть. Семь. ОГОНЬ!
 Жестокий толчок потряс громаду флагмана — батареи выстрелили одновременно. Несколько секунд спустя скалистое плато внизу исчезло в вспышках магниевого света. Прямо на глазах Курта громадные пласты камня и грунта медленно поплыли к небу. Потом, так же медленно, поднятое взрывом начало падать обратно, а вскоре его скрыл из виду громадный дымный гриб, чёрный, как сажа. Курт обернулся и пристально посмотрел на Крогсона. Очевидно, эти «батареи» размолотили гору. А гарнизон… на планете был только один гарнизон!
 — Я же приказывал дать залп всем флотом! — рявкнул Крогсон. — Стрелял только флагман. В чём дело?
 — Секундочку, сэр, — попросил старпом. — Сейчас выясню.
 Он навис над интеркомом.
 — Корабли были готовы, их пушки переключены на наш пульт, — доложил он минуту спустя. — Но сигнал не прошёл. Должно быть, система центрального управления огнём дала сбой!
 Он махнул рукой в сторону ряда приборов, занимавших угол рубки.
 Командир Крогсон разразился градом ругательств. Когда он заметил, что начал повторяться, он сделал передышку и добрых полминуты стоял в ледяном молчании.
 — Не соизволите ли вызвать техника и наладить этот дьявольский комплекс? — сказал он тоном, от которого у всех побежали мурашки.
 Старпом, кажется, что-то собирался сказать, но только у него не получилось.
 — Ну? — напомнил Крогсон.
 — База-прим заграбастала нашего последнего на той неделе. Больше специалистов по огневому оборудованию у нас нет
 — По-моему, эта штука не очень сложная, — сказал Курт, уверенным шагом направляясь к приборам в углу.
 — Отойди оттуда! — взревел Крогсон. — Только тебя там не хватало!
 Курт пропустил замечание мимо ушей и начал открывать смотровые лючки.
 — Охрана! — вскричал Крогсон. — Вышвырните его вон!
 Озаки осмелился вмешаться.
 — Сэр, прошу прощения, но если кто и починит это оборудование, так это он.
 Крогсон развернулся лицом к пилоту
 — А ты откуда знаешь?
 Озаки успел вовремя прикусить язык. Над ним нависла угроза потерять отлаженный Куртом вертолёт.
 — Потому что… он употреблял слова… всякие термины, которые употребляют техники.
 Крогсон недоверчиво посмотрел на Курта.
 — Ну, попробовать можно, — сказал он наконец. — Дайте ему набор инструментов, пусть работает. Может, в самом деле случаются чудеса.
 — Но сначала, — сказал Курт, — мне нужна монтажная схема этой штуки.
 — Принести! — рявкнул командир, и ординарец помчался выполнять приказ.
 — Теперь объясните в общих чертах, для чего она предназначена, — сказал Курт.
 Крогсон повернулся к главному канониру!
 — Это по вашей части.
 Когда ординарец вернулся с ворохом схем, их разложили на картографическом столе, и Курт вместе с канониром склонился над бумагами.
 — Вот она! — сказал наконец Курт и проследовал к пульту. Двадцать минут спустя он гордо вернулся.
 — Теперь будет работать, как часы, — сообщил он.
 Канонир быстро осмотрел контрольную панель. Ни одного красного сигнала. Он повернулся к Крогсону.
 — Не знаю, как ему это удалось, сэр, — изумлённо сказал он, — но все цепи функционируют нормально!
 Во взгляде Крогсона появилось уважение.
 — Вы кто там были, на вашей базе — главный техник?
 — Я-то? Никогда не приходилось быть главным. В основном, на охоту в наряды ходил.
 Крогсон несколько секунд обдумывал услышанное.
 — Тогда почему ты так хорошо разбираешься в приборах огневого управления?
 — В школе изучал, как все. Там просто пару реле залипало.
 — Извините, сэр, — вмешался старпом, — должны ли мы сделать ещё один пробный залп?
 — Вы уверены, что комплекс в рабочем состоянии?
 — Полностью, сэр!
 — Тогда идём прямо к базе. Если этот паренёк — образец их персонала, нам рисковать не стоит!
 Курт слегка вздрогнул, но тут же взял себя в руки. Значит, он не ошибся! Медленно, будто бы невзначай, он начал перемещаться к вогнутому ряду пультов, который помещался перед большим экраном наводки.
 — Эй, куда это ты направился? — рявкнул Крогсон.
 Курт замер. Сердце бешено колотилось, но голос звучал непринуждённо.
 — Никуда, — невинным тоном сказал ой.
 — Отойди к стенке и не путайся под ногами, — приказал командир. — У нас много работы.
 — Какой работы? — спросил Курт с тщательно отмеренной долей удивления.
 Тон Крогсона стал мягче.
 — Тебе лучше об этом не думать, пока мы не закончим, — сказал он хрипло.
 — Вот она! — воскликнул навигатор, показывая на коричневатую возвышенность над морем джунглей. — Три минуты ходу, сэр. Мы готовы.
 Пальцы главного канонира быстро заиграли по клавишам, которые связали флот и монолитное орудие уничтожения. Вот-вот должен был ударить залп молекулярных деструкторов, ударить вниз, по беззащитному гарнизону — стоило лишь коснуться кнопки «огонь».
 — Как только прикажете, сэр, — почтительно сказал канонир.
 В рубке наступила тишина. Все смотрели на большой экран наводки. Группка белый точек, представлявшая флот, подползала к зелёному треугольнику цели.
 — Уведите пленного, — приказал Крогсон. — Ему смотреть не стоит.
 Конвоир, стоявший рядом с Куртом, схватил его за рукав и подтолкнул к двери.
 Курт внезапно начал действовать с молниеносной быстротой. Превратившись в размытую тень, он пробился к панели огневого управления. Когда он был на полпути, оглушённый ударом могучего кулака, едва успел упасть. На секунду все замерли, а потом было поздно что-либо делать — Курт уже стоял, почти касаясь кнопки, управлявшей совмещённым огнём всех батарей флота.
 — Стоять! — приказал он, когда шок прошёл и несколько офицеров с угрожающим выражением на лицах направились к нему. — Ещё один шаг — и от вашего флота мокрого места не останется!
 Они испуганно остановились, погладывая на Крогсона и ожидая дальнейших приказов.
 — Мы почти вышли на цель! — доложил оператор.
 Крогсон сделал пару крадущихся шагов к Курту.
 — Отойди от пульта! — прорычал он. — Ты всё равно ничего нам не сделаешь, только выстрелишь раньше времени. Если надеешься предупредить своих, то напрасно. Мы выйдем на второй заход раньше, чем они опомнятся!
 Курт покачал головой. Он был совершенно спокоен.
 — Не советую. Посмотрите на пушенные люки ваших кораблей. Пока я работал с управляющим комплексом, я внёс небольшие изменения в схему.
 — Ты блефуешь, — сказал Крогсон. — Хочешь нас на пушку взять?
 — Нет, — тихо сказал Курт. — Взгляните, что вам стоит?
 — Вышли на цель! — крикнул оператор-наводчик.
 — Прикажите сделать новый заход, — отрывисто сказал Крогсон через плечо и направился к смотровому иллюминатору. Тон Курта произвёл на командира большее впечатление, чем последнему хотелось бы признать. Он прищурился всмотрелся в ближайший к флагману корабль. Лицо у Крогсона вдруг стало, как мел!
 — Пушечные люки! Они не открылись!
 Курт с облегчением присвистнул.
 — Ух, сработало! Я даже пальцы перекрестил, чтобы не сглазить, — весело сказал он. — Времени было в обрез, я опасался, что неправильно выбрал блокирующий контур. Ну, а теперь… попробуйте представить, что произойдёт, если я вдруг нажму эту кнопочку?
 Крогсон представил, как сотни снарядов с их сверхчувствительными носовыми взрывателями таранят хромированную броню закрытых люков.
 — Вижу, вы представили, — сказал Курт, наблюдая за судорожно дёрнувшимся кадыком Крогсона. — Молчите, молчите, берегите силы — вам ещё с моим полковником предстоит разговаривать.
 — С кем?
 — С моим полковником, — повторил Курт. — Нужно его поднять на борт. Ваши корабли могут висеть неподвижно?
 Командир скрипнул зубами и ничего не ответил. Курт для пробы поводил пальцем над кнопкой.
 — Осторожно! — завопил главный канонир. — У неё высокая чувствительность!
 — Ну? — напомнил Курт Крогсону.
 — Могут, — выдавил командир.
 — Тогда займите позицию рядом с плато. — Курт погладил пальцем роковую кнопку. — Чтобы мой гарнизон не завалило кучей металлолома. Кто-то может ведь и по голове ударить.
 Когда флот занял нужную позицию, на панели коммуникатора снова замигал сигнал вызова.
 — Ответьте, — разрешил Курт, — но только осторожно. Думайте, что говорите.
 Крогсон прошёл к экрану и сердито щёлкнул переключателем.
 — Рубка связи, сэр.
 — Слушаю.
 — Я насчёт того сообщения. Мы наладили дешифратор, вроде бы… — Связист запнулся.
 — Что в сообщении? — нетерпеливо спросил Крогсон.
 — Все равно непонятно, — с жалким видом выдавил связист. — Мы его расшифровали, только текст оказался на северо-веганском диалекте, а у нас никто его не понимает. Видно, селектор перевода барахлит. Мы одно разобрали — речь идёт о генерале Карре и Владыке-протекторе.
 — Хотите, я спущусь и починю? — невинным тоном предложил Курт.
 Крогсон подпрыгнул, как ужаленный, крутанулся, его набрякшие толстые пальцы то сжимались в кулаки, то разжимались — он боролся с бессильным гневом.
 — Что случилось, сэр? — спросил связист.
 Курт многозначительно шевельнул бровью в сторону кнопки.
 — Ничего не случилось, — проворчал Крогсон. — Найдите переводчика и не беспокойте меня, пока не доведёте дело до конца.
 На экране возник новый персонаж.
 — Извините, командир, переводчик не понадобится. Локаторы засекли корабль, который передал это сообщение. Это малый разведчик, он приближается на аварийном ускорении. Через несколько минут должен быть здесь.
 Крогсон раздражённо выключил экран.
 — Новые неприятности, не сомневаюсь, — сказал он, обращаясь в пространство. Тут он заметил, что флот занял положенную позицию и висит неподвижно.
 — Итак, мы прибыли, — хмуро сказал он Курту. — Что теперь?
 — Пошлите вниз корабль и доставьте полковника Харриса для переговоров. Передайте, что Диксон на флагмане и держит ситуацию под контролем.
 — Делайте, как он говорит, — повернулся Крогсон к старпому.
 Старпом отдал честь и направился к выходу.
 — Минутку, — остановил его Курт. — Если кому-то придёт в голову отключить центральный комплекс, то пусть лучше не делает этого. Запросто связь не отключишь, а если я замечу, что мигает сигнал, я вас раскурочу — и моргнуть не успеете! А теперь — вперёд!




 Глава 14


 Подполковник Блик, исполняющий обязанности командира 427 батальона техобслуживания Имперской космической пехоты, стоял у окна своего кабинета и хмуро смотрел на цивилизованный мир, на всего двадцать шесть квадратных километров. День выдался не из лёгких. Ему пришлось выдержать осаду трех делегаций матерей, которые требовали снова открыть Техшколы или они все сойдут с ума. Рекруты прочёсывали улицы, разбившись на банды — в каждой было поровну мальчишек и собак, — наводя полный хаос повсюду, куда они направлялись. Блик пытался приободриться, воображая свой недалёкий триумф, когда в обличии Главного Инспектора он величаво спланирует с небес и своим авторитетом окончательно утвердит новый порядок вещей. Мешало лишь подозрение, что новый порядок может оказаться совсем не таким, каким он его себе представлял. Когда он подумал о собственных шестерых детишках, жутких сорвиголовах, бушующих сейчас дома, подозрения почти перешли в уверенность.
 Он отошёл обратно к столу, хмуро уселся в кресло. Плечи его бессильно поникли. Отступать поздно, на карту поставлена его честь. Он бросил взгляд на водяные часы, потом медленно поднялся и побрёл к двери. Пора облачаться в скафандр и готовиться к смотру.
 Он уже был у двери, когда снаружи раздался топот — кто-то бежал к кабинету, громко стуча подошвами сандалий. Секунду спустя в кабинет влетел майор Кейн. Его побелевшее лицо исказил ужас.
 — Полковник! — вскричал он. — Инспектор прибыл!
 — Что за чушь вы несёте! — возмутился Блик. — Теперь я Главный Инспектор!
 — В самом деле? Тогда взгляните в окно. Вместе с ним явился весь Имперский флот!
 Блик метнулся к окну. Высоко, так высоко, что они казались лишь серебристыми чёрточками, парили сотни боевых кораблей.
 — Значит… Главштаб в самом деле существует! — ахнул Блик.
 Оглушённый, он не знал, что теперь предпринять. Голова кружилась. Что же делать… Он посмотрел на Кейна, надеясь на совет, но майор был поражён не меньше его.
 — Что вы стоите! — взорвался подполковник. — Действуйте!
 — Есть, сэр! А что делать?
 Блик задумался. Выход был очевиден, но Блику пришлось пережить короткую и жестокую схватку с самим собой, прежде чем произнести:
 — Приведите сюда полковника Харриса. Он должен знать, что делать.
 Кейн упрямо нахмурился.
 — Теперь мы командуем, — сердито возразил он.
 На скулах Блика вздулись желваки.
 — Ты, щенок безмозглый! — взревел он так, что содрогнулись стены кабинета. — Если я отдаю приказ, ты его исполняешь, дошло? Бегом марш!
 Сорок секунд спустя в кабинет ворвался полковник Харрис.
 — Что вы тут натворили? — сердито рявкнул он.
 — Взгляните, сэр, — предложил Блик, подводя полковника к окну.
 Харрис, словно никогда ни не переставая быть командиром, тут же начал действовать.
 — Майор Кейн!
 Кейн влетел в кабинет, как перепуганный заяц.
 — Немедленно эвакуировать гарнизон! На плато не должно остаться ни одного человека, все в джунгли. Больных и ветеранов, которые сами не могут идти, вынесите на носилках, доставьте в охотничьи лагеря. Остальные пусть уходят на север.
 — Но, сэр… — начал было Кейн, поглядывая на Блика.
 — Вы слышали, что приказал полковник, — процедил Блик. — Марш!
 Кейн умчался.
 Харрис развернулся к Блику и сказал тоном, от которого у последнего по коже побежали ледяные мурашки:
 — Ценю вашу помощь, подполковник, но я сам вполне в состоянии добиться выполнения приказов.
 — Прошу прощения, сэр, — робко сказал Блик. — Больше не повторится, сэр.
 Харрис усмехнулся,
 — Ладно, Джимми, забудем. У нас много работы!




 Глава 15


 Курту казалось, что время застыло. Все его силы уходили на то, чтобы поддерживать невозмутимый вид и чтобы рука, нависшая над красной кнопкой, не дрожала. Он словно шёл по канату. Неверное движение — они набросятся на него. В действительности, разведкорабль управлялся за считанные минуты, спустившись к гарнизону и вернувшись в док флагмана, но Курту показалось, что прошли часы, прежде чем знакомая фигура командира энергично шагнула в главную рубку.
 Полковник Харрис быстрым взглядом оценил обстановку.
 — Что случилось, сынок? — обратился он к Курту.
 — Я не совсем уверен, но мне кажется, что они хотят уничтожить наш гарнизон. Пока я контролирую вот эту штуку, — он показал на кнопку спуска, — я держу их за горло. Но вы побыстрее договоритесь с ними.
 Напряжение, отразившееся на лице Курта, досказало полковнику всё остальное.
 — Кто здесь командует?
 Крогсон сделал шаг вперёд, кивнул.
 — Командир Конрад Крогсон, третья база галактического Протектората.
 — Полковник Маркус Харрис, 427 батальон техобслуживания Имперской космической пехоты, — чётко представился полковник. — Теперь, когда мы покончили с формальностями, займёмся делом. Где мы можем поговорить?
 Крогсон указал на небольшой отсек, примыкавший к рубке. Офицеры вошли в него и закрыли за собой дверь. Полчаса переговоров не оказались плодотворными.
 — Уверен, что решение можно найти, — сказал, наконец, Харрис, — но только я его не вижу. Мы не можем сдаться, вы тоже не можете сдаться. У нас нет ни места, ни еды для пятидесяти тысяч пленных. Если мы вас отпустим, вам ничто не помешает вернуться и уничтожить нас — одного вашего честного слова недостаточно, поскольку вы его дадите под угрозой. Милая проблемка! И времени, к сожалению, нет.
 Если в течение пяти минут вы не придумаете взаимно удовлетворительный выход из сложившейся ситуации, я подам Курту приказ взорвать ваш флот.
 Крогсон лихорадочно размышлял. Один за другим отбрасывал он варианты решения, сознавая, что острый, как бритва, ум его противника расправится с этими вариантами в мгновение ока.
 — Слушайте, — воскликнул Крогсон. — Империя давно мертва, наш Протекторат вот-вот развалится. Давайте мы обоснуемся на этой планете, соединимся с вами и забудем прошлое. Ведь вы понимаете, мы необходимы друг другу!
 — Я понимаю, — трезво сказал полковник, — и я даже думаю, вы говорите искренне. Но мы не можем рисковать.
 Вас слишком много, и если вы вдруг передумаете… Он беспомощно развёл руками.
 — Но я ни за что не передумаю! — запротестовал Крогсон. — Вы рассказали о вашей жизни, я — о переделке, в которую влип. Я просто счастлив вырваться из этого проклятого колеса! И не только я один!
 — Поначалу — возможно, но потом вам придёт в голову идея сторговаться с вашим Владыкой. Несколько сотен высококвалифицированных техников — лакомый кусочек, не правда ли? Нет, командир, — сказал Харрис. — Я просто не могу рисковать.
 Крогсон понимал, что это конец пути. Странно, но оказавшись в тупике, он испытывал даже какое-то облегчение. Он отстраненно наблюдал за собственными чувствами и мыслями. Импульс борьбы за выживание, так долго его питавший, иссяк, и заменить его было нечем. Он чувствовал непривычную пустоту, и хотя слабый голос внутри понуждал к борьбе, бороться казалось бессмысленным.
 Внезапно тишину нарушили приглушённые голоса в рубке, топот ног. Одним широким шагом полковник Харрис достиг двери и рывком её распахнул. Его чуть не сшиб с ног какой-то взъерошенный коротышка, ворвавшийся в отсек. За коротышкой гналось несколько корабельных офицеров. Новоприбывший замер перед Крогсоном, один из офицеров схватил его за локти и принялся тащить обратно в рубку.
 — Извините, командир, — пропыхтел офицер, — он влетел, потребовал вас. Не хотел говорить, зачем, мы его не пускали, а он ворвался и…
 — Отпустите его! — приказал Крогсон и строго посмотрел на несчастного лилипута.
 — Ну, Шинкль, что там ещё стряслось?
 — Вы моё сообщение получили?
 Крогсон фыркнул.
 — Так это был ты! Я мог бы догадаться. Мы его получили, но связисты никак не справятся с расшифровкой. Почему ты не на базе? Ты же должен оборонять тылы!
 — Нужно поговорить без посторонних, сэр, — сказал Шинкль.
 Секунду спустя в отсеке остались лишь Харрис, Крогсон и Шинкль. Шинкль вопросительно посмотрел на офицера в странном мундире.
 — Его я удалить не могу, даже если бы хотел, — объяснил Крогсон. — Ну, докладывай…
 Шинкль тщательно прикрыл дверь и сказал почти шёпотом:
 — На Базе-прим случился взрыв. Оказывается, подпольная организация Карра пряталась именно там. Вчера в полдень он нанёс удар. Две трети элитной гвардии были на его стороне. Шансов у Владыки не оставалось. Он пытался бежать, но его сбили ещё в атмосфере.
 Крогсон молча усваивал новости.
 — Значит, Владыки больше нет. — Он горько рассмеялся. — Да здравствует Владыка! — Он обернулся к Харрису — теперь мы оба в безопасности. Я вышел из игры. Пусть ваш мальчишка оставит кнопку, и мы исчезнем. Нужно спешить засвидетельствовать почтение новому Владыке. Если кое-кто из моих ребят первым доберётся до Карра, я останусь без работы.
 Харрис покачал головой.
 — Не все так просто. Вашему новому вождю техники нужны не меньше, чем прежнему. Боюсь, мы вернулись туда, откуда начали.
 Крогсон хотел было возразить, но его перебил Шинкль:
 — Командир, вам нельзя возвращаться. Никому из нас нельзя. Мы все у Карра в списке ликвидации. Он сразу занялся устранением возможных конкурентов. Он не знает, где мы, а то уже давно бы нас арестовал!
 Крогсон тихо присвистнул.
 — Выбирать не приходится, значит? — Он повернулся к Харрису. — Если вы меня не отпустите, ваш парень нас взорвёт. Если отпустите, нас расстреляют свои.
 У Шинкля вид был озадаченный.
 — Сэр, в чём проблема?
 Крогсон невесело рассмеялся.
 — Ты, видно, не заметил — у пульта огневого управления сидит молодой человек. Одним нажатием кнопки он может взорвать весь флот. Внизу, на плато — идеальная база с сотнями отличных ремонтников, но их командир, ты его видишь пере собой, не хочет нас принять, и отпустить тоже не решается.
 — Последние несколько минут внесли изменения в картину, — возразил Харрис. — Моя Империя давно мертва, ваш Протекторат, похоже, не нуждается в ваших услугах.
 Почему бы нам совместно не найти новое занятие? Что вы на это скажете?
 — Даже не знаю. Я не могу вернуться и остаться здесь не могу. Куда деваться? Флот не может функционировать без базы.
 Харрис широко улыбнулся.
 — Знаете, у меня появилось ощущение, что мы всё-таки договоримся. Пойдёмте!
 Он распахнул дверь отсека и, решительно шагая, направился к центру рубки. Крогсон и Шинкль старались не отставать. Харрис подошёл к Курту, который в напряжённом ожидании сидел у пульта огневого контроля.
 — Можешь теперь отдохнуть, сынок. Ситуация в наших руках.
 Курт вздохнул с облегчением, встал и с наслаждением потянулся. Офицеры, увидев, что кнопка осталась без присмотра, напряжённо уставились на командира Крогсона. В глазах их был немой вопрос. Крогсон нахмурился, потом покачал головой.
 — Итак? — обратился он к Харрису.
 — Всё ясно, — сказал Харрис. — У вас — флот, чертовски хороший флот, но без ремонта он скоро превратится в металлолом. У меня база, а на базе — пять тысяч вышколенных ремонтников, которые могут починить любой прибор или машину с завязанными глазами. Вот эта дубина стоеросовая — он похлопал Курта по плечу, — хороший образец. Думаю, для разнообразия он будет не против настоящей работы.
 — Что-то я не совсем ясно соображаю, — сказал удивлённо Крогсон. — Только что я то же самое пытался вам втолковать.
 — Идея та самая, но ситуация другая. Теперь вы в положении, которое вынуждает вас к сотрудничеству. А это совсем другое дело. Совсем другое!
 — Предложение мне нравится, — согласился Крогсон. — Но вы, подозреваю, кое-что не учли. Карр будет меня искать. Против целой галактики нам не устоять!
 — Вы тоже кое-что не учли, сэр, — вмешался Шинкль. — Карр понятие не имеет, где мы. Пройдут месяцы, прежде чем он сможет начать систематический поиск. Если мы предпримем меры, у него будет очень мало шансов найти флот. Вспомните, мы по чистой воле случая наткнулись на это место.
 Пока он все это говорил, в глазах его появилась задумчивость.
 — Один год ремонтных работ на этой базе — и в галактике не найдётся силы, способной нам противостоять. — Шинкль как бы невзначай сделал пару шажков, заняв позицию между Куртом и кнопкой спуска. — Если всё пойдёт, как задумано, вы вполне можете стать следующим Владыкой-протектором, командир.
 Былой пыл на секунду вспыхнул в глазах Крогсона, но быстро погас.
 — Нет, Шинкль, — тяжело вздохнул он. — Слишком поздно. С меня довольно. Пора попробовать новую игру.
 — Тогда начнём! — сказал полковник Харрис. — Галактика летит к чертям. Скоро наступит время для сильной руки, которая снова восстановит порядок. Знаете, — продолжал он, как бы размышляя вслух, — в понятии «Империя» всё же сохранилось очарование. Можно его использовать, пока не придумает чего-нибудь получше.
 Он подошёл к иллюминатору, взглянул на щедрую зелень джунглей, протянувшихся от горизонта до горизонта.
 — Но как бы мы себя не называли, — медленно продолжал он, — у нас теперь есть цель.
 Хитрая ухмылка появилась на губах полковника, а мудрые глаза, казалось, всматривались в грядущие десятилетия.
 — Понимаешь ли, Курт, нет ничего лучше для поддержания порядка, чем визит Главного Инспектора. Галактика — обширное пространство, но когда придёт время, мы отправимся инспектировать!




 Глава 16


 На плацу за низенькими домиками гарнизона 427 батальона техобслуживания Имперской космической пехоты выстроились пехотинцы. Ветерок ласково играл перьями их головных уборов. Боевая раскраска багровела в лучах закатного солнца.
 Сухой твёрдый грунт плато содрогнулся, когда махина флагмана устало опустилась. В тишине громко звякнул главный люк, на землю выдвинулся трап. В недрах корабля зазвучали фанфары. С суровым достоинством Конрад Крогсон, Главный Инспектор Имперской космопехоты, направился совершать смотр своих войск.