---------------------------------------------


 Георгий Германович Соловьев


 Книга радужников



 Книга радужников.


 Кэманке шел впереди своего отца. Это был обычный день середины лета - тепло, а не жарко и изнуряюще, как это случалось осенью, перед унылым периодом зимних дождей. Они оба уже приблизились достаточно, чтобы слышать плеск волн и дуновение ветра с океана. В этот раз они договорились, что повернут налево, чтобы потом оказаться у берега, в проливе, отделявшем их от острова Закатов. Высоко в небе над их головами проносились стаи морских птиц. Когда они останавливались, чтобы перевести дыхание, отец молча показывал рукой в небо - в кажущемся беспорядке угадывалось целенаправленное движение. Кэманке хорошо помнил рассказы старых рыбаков из деревни - так птицы летят только когда видят добычу. Не иначе, в пролив, на мелководье, идут стаи рыб, и сейчас все охотники в округе устремятся сюда на пиршество. Вот заросли отступили, взгляду открылась полоса прибоя сразу за широким песчаным пляжем. Дальше лежал остров Закатов, весь поросший зеленью до самого уреза воды. На фоне его джунглей хорошо были видны морские птицы, как стрелы, сыплющиеся в прозрачную соленую влагу. Едва колышущиеся волны то вскипали от падающих птичьих тел, то покрывались мелкой рябью от прыжков испуганной рыбьей мелочи.
 - Пойдем скорее к лодке, а то нам ничего не достанется! - поторопил отец. Узкая лодка, выдолбленная из целого дерева, находилась неподалеку, укрытая ветками пальм. Прочное, но удивительно легкое суденышко под напором двух пар рук вскоре оказалось в воде. Отец снял с плеча вытянутую плетеную сумку, в которой стояли четыре остроги остриями вверх, и опустил ее на дно лодки. Внезапно несколько стремительных теней промелькнули над побережьем, скользнув в сторону пролива. Морские птицы, издавая тревожные крики, рассеялись, расступились в воздухе, уступая дорогу кому-то более сильному. Тут же сверху донеслись гортанные, глухие звуки. Кэманке втянул голову в плечи, зажмурил глаза и зажал уши ладошками.
 - Не бойся, дурачок! - сказал отец, расплываясь в белозубой улыбке. - Лучше посмотри на них! Какие красавцы!
 Кэманке боязливо поднял лицо вверх и тут у него дух захватило от увиденного - медленно и грациозно шевеля перепончатыми крыльями в небе двигались четыре дракона. Каждый - длиной в три-четыре корпуса лодки, в которой сейчас и находились два человека. Их чешуя - светло-зелёная, а животы имели цвет от бледно-желтого до кремового. Их длинные шеи несли на себе аккуратные головы, соразмерные прочему телу. Хвосты существ украшали гребни из чешуй и были уплощены с боков, как рыбьи тела. Создания стремительно рассекали потоки легкого бриза. Драконы, как и морские пернатые охотники, сперва, заложив поворот, сделали несколько кругов над проливом на большой высоте. Потом они построились друг за другом в цепочку и по очереди стали резко снижаться. Почти на середине пролива каждый дракон планировал над водной гладью, затем притормаживал, расставив крылья в стороны, а затем в одно мгновение их складывал и нырял вперед, почти не поднимая брызг. Было видно, как каждое из существ под водой расправляет свои "опахала" и продолжает "лететь", помогая себе извивающимся, как морской угорь, хвостом. Выскочив на поверхность, дракон с бьющейся в зубах рыбиной за пару взмахов вновь поднимался в воздух и пропадал ненадолго над зарослями. Существа всё продолжали кружить, а Кэманке с открытым ртом всё никак не мог оторваться от представшей перед ним картины.
 - Ну, ладно, хватит глазеть, давай поплывем за своей добычей! - прервал его отец.
 - А как же эти?! - спросил Кэманке, указывая на драконов.
 - Их зовут Радужниками! Они - мирные создания и, если им не мешать, то и они нас не тронут!
 - А почему их так называют, папа?
 - А ты приглядись внимательнее: когда они взлетают из моря, то на спине, между крыльями, у них можно заметить полосы из двух-трех рядов чешуй, которые на свету сверкают и переливаются всеми цветами. Полосы у них бывают либо вдоль, либо поперек гребня, что идет от головы до кончика хвоста. Их так и различают и называют одних Поперечниками, а других - Продольниками. Поперечники, а это они и есть, - местные, с Высоких гор, что в середине острова, а Продольники живут на другом острове, на Лунном. Ну, поплыли!
 Они вошли в пролив как раз вовремя: драконы, насытившись, улетели, а за косяками сардин неслись стаи арнанксов, напоминающих внешне тунцов из восточных морей. Лодка врезалась в середину их "колонны" и отец и сын заработали острогами. Вскоре дно лодки оказалось устлано рыбьими телами. Вытащив еще по паре арнанксов, отец сказал Кэманке:
 - Хватит, сынок! Уберем наши снасти! Возблагодарим наше море за его щедрость! Пообещаем ему вместе, что и впредь не будем брать из него больше, чем нужно для пропитания!
 - Обещаю! - торжественно произнес Кэманке.
 Тут, случайно глянув за борт, он невольно вздрогнул - вдоль дна двигалась большая тень. Это скользил в толще воды один из тех драконов, что были тут раньше. Существо то чуть всплывало, то вновь погружалось поглубже, сложив крылья вдоль тела и вертясь вокруг собственной оси, как веретено. Внезапно создание выскочило на поверхность сразу перед носом лодки. Дракон долго фыркал, отряхивая воду со своих перепонок, а потом сложил крылья на спине, как пеликан или олуша, и поплыл, загребая лапами и пошевеливая хвостом. Он развернулся и стал сопровождать рыбацкую лодку. Казалось, он с неподдельным любопытством разглядывает Кэманке и его отца. Мальчик наклонился к отцу и зашептал:
 - Чего это он? Смотрит на нас, как на рыбу?!
 - Пожалуй, я впервые вижу, чтобы радужник интересовался людьми! Это молодой дракон-женщина - видишь, выросты по краям его головы тупые и короткие, а его чешуя еще не потемнела, как у взрослых. Она только что играла под водой с пучком водорослей, может, хочет и с нами поиграть! Но мы не будем ей потакать - нам пора домой, давай приналяжем на наши весла!
 Двое рыбаков направили свою долбленку в сторону мыса на юго-западе, который выдавался в открытое море на порядочное расстояние, если бы пришлось идти по нему пешком. Все это время радужник плыл за ними. За каменной грядой мыса была мелководная полукруглая бухта, в глубине которой виднелась пристань, стоявшая на деревянных сваях. Дракон вскоре приотстал, а затем взлетел и удалился в сторону горы Огненный Великан.
 Через пару дней Кэманке решил наведаться в пролив - он вспомнил, что недалеко от того места, где их лодка вошла в воду, на дне лежала красивая раковина. Если у такой раковины аккуратно отколоть заостренную макушку, то в нее можно будет дудеть, как Белоле в свою тростниковую флейту. Кэманке взял свою малую лодку и отправился в ней за мыс. Соседские мальчишки поленились идти вместе с ним с утра пораньше, поэтому Кэманке плыл сейчас в гордом одиночестве, как настоящий рыбак. Наконец, он добрался до нужного места - заросли на берегу были те самые, что он приметил раньше. Кэманке прыгнул за борт, взяв в руки приготовленный камень. Теперь он совсем как взрослый ныряльщик держал его перед собою, ожидая полного погружения на самое дно. А вот и раковина! Она торчит из песка, всего несколько гребков, и до нее можно будет дотронуться рукой. Кэманке отпустил груз и направился к добыче. Он не заметил, что рядом с его целью над песчаным дном поднимаются два крохотных холмика - из-под них в разные стороны глядели два холодных рыбьих глаза. Кэманке потащил раковину на себя - она оказалась довольно тяжелой. Внезапно рядом, со дна, взвилась туча песка - напуганный скат рванулся в сторону. Плетевидный хвост рыбины хлестнул, как бич, мальчика по левой икре. От неожиданности он вздрогнул и раковина выскользнула из его рук. Резкая боль обожгла ногу. Теперь надо было срочно подняться наверх, залезть обратно в долбленку и осмотреть рану. Кэманке всё так и сделал. Рана оказалась куда серьезнее, чем он сперва подумал: из небольшого пореза торчал обломок ядовитого зазубренного шипа. Кэманке расстроился не столько от боли, сколько от того, что его самостоятельный выход в море закончился так быстро и так неудачно. Он куском грубой веревки из волокон береговой пальмы перетянул ногу выше поврежденного места, как его учил отец. Потом он взял весло в руки и стал грести, направляя своё судёнышко в обход мыса. Может, он и вернулся бы в свою деревню, но тут почувствовал сильное головокружение. По его телу разлился жар. В ушах застучало, как будто кто-то колотит в бубен над головой. Мальчик всё-таки сумел удержать весло и сделать еще несколько гребков, но потом силы оставили его. Он застонал, опустился на дно лодки и закрыл глаза. Жар усилился, он видел, как какие-то яркие пятна поплыли перед ним. Через несколько минут он уже лежал, покрытый испариной, облизывая пересохшие губы и почти без сознания. Кэманке смог только ощутить легкое колыхание - должно быть лодку поднесло к берегу и ее стали качать волны набегающего прибоя. Затем кто-то тихонько прикоснулся к нему. Всё дальнейшее потонуло в нахлынувшей пелене…




 - -


 Яркая Искра выделялась среди своих соплеменников. Во-первых, она всегда понимала всё, чему ее учили взрослые с полуслова, буквально на лету. Во-вторых, она была всегда очень любопытна, пытлива, всегда желая узнать нечто большее. Так, например, ведомая этим своим любопытством она, будучи еще маленькой, однажды сунула голову в дупло, где что-то жужжало и шевелилось. Оказалось, что это - дикие пчелы! Им, разумеется, не понравилось, что кто-то так бесцеремонно вторгся в их жилище. А в результате Яркая Искра, крича и взвизгивая от укусов, вынуждена была броситься в воды лагуны, которая находилась, к счастью, не так далеко. Какое-то время ей пришлось отсиживаться у самого дна. И этот случай - далеко не единственный в таком роде.
 Ее наставник, Раскат Грома, всегда сердился на нее, но, в тоже время и прощал ей многое. Мудрый учитель знал, что под этой непоседливостью зреют добрые начала, которые могут послужить на пользу всем. И вскоре это подтвердилось - оказалось, что никто так хорошо не разбирается в обитателях леса и моря, а так же в знании ядовитых, съедобных и лечебных растений островов, как Яркая Искра. К тому времени она уже повзрослела, и совсем скоро могло прийти время ей выбрать себе друга на всю жизнь, обзавестись собственным гнездом в Вулканической долине и принести потомство. Пока же она резвилась и странствовала по окрестностям в стае таких же молодых драконов, как и она сама. Впрочем, сверстники считали её странной и несколько чурались её общества. Может от этого, а больше в силу своей любознательности, Яркая Искра стала часто пропадать в одиночку в джунглях или на отдаленных участках побережья. Поначалу все решили, что она влюблена и там встречается со своим избранником, но Раскат Грома выяснил, что его лучшая ученица увлеклась наблюдениями за одними из самых странных существ на всем архипелаге - двуногими, что когда-то давно поселились на побережье и теперь жили в нескольких колониях. Как-то раз он застал Яркую Искру за тем, что она близко подобралась по дну лагуны к детенышам и подросткам двуногих, которые беспечно плескались на поверхности. Вмешаться немедленно он не мог - если бы двуногие перепугались, еще не известно, на что могли бы пойти эти создания, защищая своих детей, и не посчитали бы они весь род радужников своими врагами! Раскат Грома опасался, что вражда с этими созданиями поставит под удар Вулканическую долину, чего нельзя было допустить ни в коем случае. Он спрятался, опустившись в заросли, и кое-как дождался, пока нарушительница спокойствия появиться на поверхности подальше от этой лагуны. Он встретил ее над лесом и препроводил на Каменистую поляну, ближе к горе. Там он устроил ей настоящую выволочку, хотя, в душе и понимал, что от громких гневных фраз мало проку. С тех пор он строго запретил ей показываться на побережье одной - рядом должен был находиться хоть кто-то из ее соплеменников. Эта мера могла бы предупредить нежелательную близкую встречу с двуногими, однако непослушная иногда ненадолго всё же отлучалась от своих родичей. Как правило, после таких исчезновений Яркая Искра возвращалась назад с горящими глазами и полная новых впечатлений, которыми незамедлительно делилась со своим учителем и близкими. Ее отец и мать, разумеется, относились к таким вылазкам с осуждением, но не считали нужным пресекать их. Они надеялись, что это пройдет с возрастом. Многочисленные же братья и сёстры относились откровенно равнодушно к тому, чем интересуется Яркая Искра. Но случилось то, чего даже самый мудрый, Сильный Ветер, не мог бы предсказать.
 В тот день три семьи отправились на восток, в открытое море. По окончании удачной охоты обратно все вернулись весьма довольными, поэтому не сразу заметили, что Яркая Искра снова куда-то пропала. К полудню она появилась на Каменистой поляне, и, как понял Раскат Грома, очень обеспокоенная.
 - Что тебе нужно? - спросил наставник свою ученицу.
 - Я… Вы знаете, я ни за что бы не ослушалась Вас, учитель! Но я продолжаю интересоваться двуногими. Я могу поклясться, что смотрела за ними только издалека! Но вот сегодня… Я плыла вдоль берега, опустила голову под воду, рассматривая возню раков-отшельников, как вдруг об мою шею что-то ударилось. Оказалось, что это ствол дерева, который двуногие вычищают изнутри, чтобы потом плавать, сидя в них. Так вот, внутри этой штуки лежал маленький двуногий. От него исходило нездоровое тепло, а в его ноге была рана с какой-то костью. Я подумала, что если это шип морского ската, то он ядовит, а маленький двуногий не сможет доплыть до своих и умрет. Простите меня, учитель, но я принесла это несчастное маленькое существо сюда и оставила его у Прозрачного ручья. Помогите, прошу Вас, помогите мне излечить его! Я от Вас научилась, как излечивать раны у разных птиц и зверей, морских и наземных, но тут я не уверена в своих силах! Прошу Вас, помогите мне!
 - Что, что я слышу?! Да ты себе представляешь, что будет, если это создание умрет тут? Его соплеменники могли тебя заметить, а раз так, то они нападут на наши гнезда, мстя за своего детеныша! Нет, я сейчас же унесу его на берег и будь с ним, что будет! Какая легкомысленность с твоей стороны! Это переходит все границы!!
 - Простите меня, наставник! Но, может Вы сначала посмотрите на это существо?
 - Хм, что ж, давай, показывай свою находку!
 Через пару минут они были на месте. Раскат Грома приблизился к существу, распростертому на моховой подушке.
 - Да, это создание страдает! И оно на грани гибели!
 - Скажите, учитель, что мне делать, и я сама спасу его! Если уж я могу нанести нашему роду вред, так мне это и исправлять!
 - Хорошо, я помогу тебе выпутаться на этот раз! Лети в джунгли, найди спелый орех лианы стхирис, проделай в нем дыру камешком или острой палочкой, найди дерево огерон, пусти ему сок, залей его в орех, а когда тот наполниться до половины, заткни отверстие пальмовым листом и неси орех сюда, непрерывно встряхивая. Смотри, не разлей содержимое по дороге! А я пока займусь его раной и шипом! Лети же!
 Пока ученица отсутствовала, Раскат Грома с помощью волокон лианы соорудил "чашу" из большого листа ушастого водоцвета, что рос на берегу ручья. Он пододвинул двуногого к растению поближе, затем наклонил "чашу" вместе с веткой, где она и росла, до тех пор, пока емкость не наполнилась пресной бегущей водой. Раскат Грома аккуратно выдернул шип зубами, а затем промыл рану. Потом он сорвал еще по одному листу с трех разных растений и сильно сжал их, держа лапу над раной двуногого - туда упало несколько капель зеленого сока.
 Тут подоспела Яркая Искра.
 - Хорошо, а теперь нужно напоить приготовленным снадобьем это несчастное создание! Я подержу орех и начну лить, а ты осторожно разожми ему зубы - его челюсти сейчас сведены судорогой! Будь осторожна - молодые кости, да еще такие маленькие, легко можно сломать! Ну, приступай!
 Всё прошло очень хорошо - двуногий проглотил лекарство, ни разу не подавившись. После часа или двух томительного ожидания Раскат Грома обнюхал существо и прикоснулся к нему лапой.
 - Всё, жар спадает! Действие яда полностью прекратится через два-три дня, но теперь тебе надо как-то доставить его в долину с гнездами его соплеменников. Что думаешь делать?
 - Я оставлю его здесь, накрыв пальмовыми ветками, а сама полечу в ближайшую колонию этих созданий. Я знаю - если их самки теряют детенышей, они издают особые крики, а из их глаз сочиться влага. Если я найду гнездо в колонии, откуда идут такие звуки, я вернусь, чтобы забрать этого детеныша и положить его рядом с той колонией где-нибудь на побережье. Раз Вы говорите, что они могут искать его, то там-то они наверняка его и подберут!
 - Будь осторожна с этими двуногими! Удачи тебе, моя ученица!




 - -


 Энохики волновалась.
 - Ох, не иначе, что-то стряслось с нашим сорванцом! Чувствую, что ему сейчас грозит опасность! Почему, почему же его до сих пор не нашли? Уже прошло целых два дня, ох!
 Муж, как мог, пытался утешить Энохики.
 - Старейшины уже послали охотников в джунгли, а несколько лодок плывут сейчас вдоль всего побережья! Не волнуйся так, его найдут обязательно! Я сейчас сам отправлюсь в пролив, где мы вместе последний раз были - наверняка он просто рыбачил, а потом задремал где-нибудь под деревом, а лодку вытащил на берег, вот его и не заметили!
 Но плыть Мэтоэ не пришлось - в дом вошли двое мужчин-рыбаков и молча указали руками в сторону прибоя. Там, привязанная к одной из больших, была та самая маленькая лодка, на которой и уплыл Кэманкэ.
 - Ой, ой, мой сынок! Куда же ты запропал?! - запричитала Энохики и громко заплакала. Соседи, приемный сын, его жена и дети окружили плачущую женщину и всячески старались ее успокоить.
 Вскоре возвратились охотники - нет, во всех вероятных местах не нашлось ни следа мальчика! Людей стало охватывать отчаяние. Все походило на то, что мальчуган стал жертвой акулы - в лодке был окровавленный кусок волокнистой веревки, к которым обычно привязывают камни, когда хотят нырнуть на дно. Ведь раньше рыбаки сказали, что нашли суденышко прибитым волнами к мысу. Если что-то ужасное и произошло, то скорее всего именно в проливе, хотя тут оставалось только гадать.
 И вот, когда уже все родственники Кэманке готовы были поверить в его смерть, над деревней раздался гортанный рев. Жители озадаченно переглянулись между собой - что это за создание кричит, да еще и так близко? И вот один соседский мальчишка вбежал в дом Мэтоэ:
 - Дядя Мэтоэ! Тётя Энохики! Ваш Кэманкэ - на берегу, лежит без чувств, а с ним рядом огромный радужник! Это он сейчас проревел так страшно!
 Женщины и дети перепугались, а мужчины взялись за оружие. Только Мэтоэ побежал впереди всех с пустыми руками. Когда прибыли на место, воины увидели, что Кэманкэ лежит на песке, дышит ровно и спокойно, как будто в безмятежном сне. Над его телом стоял тот самый дракон-женщина, которого Мэтоэ видел в проливе и так хорошо его запомнил. Еще бы не запомнить - у этого радужника на шее, с правой стороны были несколько чешуек, которые отливали то ярко-желтым, то рубиновым цветом! Сейчас дракон стоял, широко расставив лапы и раскинув свои крылья - он своим телом прикрывал лежащего ребенка от палящего полуденного солнца.
 Мужчины окружили дракона, но пока не решили, что им делать, потому что существо не проявляло агрессии и никак не реагировало на приближение вооруженных людей. Мэтоэ подал знак, чтобы воины немного отступили. Сам он встал перед радужником, а затем сделал пару шагов к нему. Дракон обратил своё внимание на человека, чуть попятился и сел на песок, по-прежнему держа свои крылья шатром и создавая тень над Кэманке.
 Мэтоэ поклонился существу, как уважаемому гостю, и заговорил как можно более спокойно:
 - Могущественный радужник! Мы приветствуем тебя в нашей деревне! Мы благодарим тебя, за то, что ты спас нашего сына, принеся его сюда! Прошу тебя, отступи и дай нам взять его!
 Пока Мэтоэ говорил, радужник смотрел на него то одним, то другим глазом, поворачивая голову то направо, то налево. В конце концов, он как будто понял, чего от него хотят, и отошел на несколько шагов в сторону. Мэтоэ поднял сына и понес его в дом. Он обратил внимание, что на левой ноге мальчика подвязан лист тахиоки, которая славилась, как средство для заживления ран. Люди окружили Мэтоэ и хотели было идти в деревню, как вдруг заметили, что дракон идет вслед за рыбаком. Они расступились, пропуская существо вперед. Пока шаман и знахарь Велул осматривал мальчика и его рану, дракон стоял напротив окна и наблюдал за происходящим.
 - Я поражен! - произнес Велул. - Не знаю, причем тут радужник, но рана очищена и обеззаражена по всем правилам знахарского искусства! Кэманке, без сомнения, скоро поправиться! Должно быть этот зверь - ручной, и служит какому-то великому мудрецу и врачевателю, что живет где-то далеко! Будем же благодарны этому мудрому человеку и его посланцу - радужнику!
 - Отныне все жители нашей деревни должны хорошенько запомнить этого радужника и впредь относиться к нему с почтением и уважением! - сказал старейшина Теату. - Угостите нашего гостя рыбой, ведь радужники так ее любят!
 Перед драконом появилась корзина, где лежал крупный свежий арнанкс. Радужник попятился от корзины, мотая головой и тряся шеей.
 - О, мне кажется, наш гость отказывается от угощения! - заметил старейшина Атиги. - Что ж расступитесь, дайте ему место, чтобы взлететь!
 Так и вышло - радужник отошел от хижины Мэтоэ и Энохики и за пару взмахов поднялся над верхушками деревьев. Люди слышали, как он издал крик, напоминающий человеческий возглас радости…




 - -


 Хизго Лабстердаг, боцман корабля "Золотая лань", сидел в портовой харчевне города Кхад мрачнее тучи. Мысли, одна тяжелее другой, ворочались в его голове. "Хорошо, капитан подписал договор - его воля! Но почему же не принудить кого-нибудь остаться? А то как бросили якорь в этой дыре, так все матросы получили расчет! И из-за этого теперь мне тут торчать до скончания времен?!… Тьфу, поганые иноверцы! Закон им, видите ли, запрещает пить вино! А мне тут что, всё время вот так "квасить" в одиночку! Кальвазия - пойло, конечно, отменное, но под косыми взглядами этих чернявых прислужников недолго и подавится!… Тьфу, сто тысяч демонов им всем в печенки!… " Да, Хизго по приказу своего капитана сидел в заведении в роли вербовщика. Его дела шли, мягко говоря, неважно - с утра никто из посетителей харчевни не подошел к его столу. Возможно, капитану надо было составить другое объявление, думал боцман, а то в той бумаге, что повесили на столбе на базарной площади он упомянул, что судно отправиться "в дальнее плавание". То ли местные жители были дремучими домоседами, то ли просто трусоваты, чтобы пускаться в опасные путешествия, но на эту наживку так до сих пор никто не клюнул. Разумеется, другие торговые корабли, стоявшие у причалов, тоже принимали на борт здешних мореходов, однако их капитаны ясно указывали, что идут в Ланик, Месдар или еще куда-нибудь восточнее или западнее. Вообще, плавание в открытые воды никем негласно не приветствовалось, да и то правда, ведь идя вдоль берега можно заработать куда больше - здешним и многим другим купцам всегда требовались транспорты для перевозки товаров. Чем дальше соглашался идти капитан, тем выше была сумма оплаты. К тому же, в случае удачного преодоления шторма или отражения набега пиратов можно рассчитывать на премию от владельца или получателя груза - надо было лишь предъявить потрепанный бурей такелаж или представить пленных бандитов, а еще лучше - захваченное пиратское корыто.
 Будучи погружен в такие размышления, Хизго сам не заметил, как в духоте стал клевать носом, от чего в конце концов его треуголка сползла, а потом упала прямо в недопитое содержимое кружки, что стояла перед боцманом. Лабстердаг вздрогнул всем телом, подхватил треуголку и выругавшись едва слышно, стряхнул на пол остатки вина со своего головного убора. Он отлил немного из большого штофа с яркой наклейкой себе в кружку, сделал пару глотков, туго напялил треуголку на голову, крякнул, кашлянул и вновь, нахохлившись, точно сыч, погрузился в полудремотное состояние. И, как бывает в таких случаях, ему внезапно помешали - дверь харчевни широко распахнулась и внутрь вошел человек в поношенном камзоле зеленого сукна, в высоких запыленных ботфортах с медными пряжками. Это был мужчина средних лет, среднего роста, с загорелым, обветренным лицом, с редкой кудрявой шевелюрой, но лихими черными усами, как спицы торчащими в стороны. Такая же острая короткая черная бородка придавала его лицу вид лихой и задорный, а пронзительный взгляд зеленых глаз из-под выцветших бровей подчеркивал это впечатление. Человек держал в руках два больших холщевых саквояжа, туго набитых чем-то. На его левом плече была лямка, на которой у пояса висела подзорная труба средней длины. На правом плече, так же на лямке, висел цилиндрический футляр, обшитый сверху тонкой кожей. Этот странный субъект ненадолго задержался в дверном проеме, а затем решительно направился к столу, за которым и сидел Хизго. "Это еще что за гусь такой? И чего это ему от меня нужно?" - успел подумать боцман.
 - Добрый день! - поздоровался с ним обладатель щегольских усов. - Вы, господин, отвечаете за наем экипажа на "Золотую лань", не так ли?
 - Да, так точно! - буркнул Хизго, настороженно поглядывая на незнакомца из-под густых бровей.
 - Я - Кнаус Нетерлих, путешественник и исследователь, писатель, изобретатель, картограф и прочее и прочее! С кем имею честь разговаривать?
 - Хизго Лабстердаг, боцман с "Золотой лани", по совместительству и по приказу капитана - вербовщик! Ну, так чего Вы хотите, сударь?
 - О, я, конечно же, понимаю, что капитана интересуют прежде всего люди, способные управляться с парусами и так далее, то есть матросы. Но, смею надеяться, то, что я смогу предложить ему, вызовет его живейший интерес! Так вот, я бы хотел поговорить с ним непосредственно!
 - Значит так! - отрезал Хизго. - Либо Вы готовы поставить подпись, крест или отпечаток своего пальца на контракте, либо Вы уберётесь отсюда с Вашими бреднями куда подальше! Я не буду толочь здесь воду в ступе и понапрасну терять с Вами время! Так вот, либо Вы нанимаетесь на корабль матросом, либо не морочьте мне голову!
 - Вы слишком грубы для такой работы, сударь! - вспыхнул собеседник. - Однако, я готов предъявить товар лицом, если уж на то пошло! Насколько Вы, сударь сведущи в навигации и как хорошо умеете читать карты?!
 - Вы что, издеваетесь?! Да не умей я этого, я бы не плавал вот уже скоро тридцать лет на разных кораблях Юга и Севера, Востока и Запада! - почти в голос воскликнул Хизго.
 - Хорошо, хорошо, прошу Вашего прощения, сударь! - примирительно заговорил Кнаус. - Я имел в виду вот это! - и с этими словами он снял футляр с плеча и извлек из него большой свиток, оказавшийся морской картой будучи развернут на столе.
 - Извольте видеть - это карта Западного моря и прилежащих к нему мест океанского моря! - пояснил Кнаус, тыкая пальцем в середину карты.
 - Э-э-э, сударь, да здесь, в Кхаде, можно купить охапку таких карт, только все они годны лишь на растопку! Все мошенники Южного побережья стряпают эти фальшивки пачками! Я-то знаю одно - никто, слышите, никто не ходил в океанское море дальше, чем на две недели плаванья при среднем ветре! Никто не отважиться в здравом уме идти за Бурный полуостров на севере, или обогнуть мыс Морн, он же - Угол Смерти, здесь, на юге! Конечно, были разные там сорвиголовы, только их кости давно глодают морские раки! На западном берегу никого не было и не будет, пока дует Шайнат и несет воду Язык Змея!
 - Прошу Вас не торопиться с выводами, сударь! Я провел не одну экспедицию в поисках сухопутного прохода к западному берегу, а потом еще много лет изучал те места. Кроме того, мне удалось исследовать тамошние воды, так что, если Вы знаете лучшего их знатока, назовите мне его и я лично сниму перед ним шляпу!
 "Кто тебя знает?! Да, если он - пройдоха, то играет больно уж убедительно! - думал Хизго, с прищуром глядя то в лицо собеседнику, то на карту. - Однако, на его бумаге всё обозначено очень толково! Для подделки - слишком много подробностей, которые не может знать ни одна сухопутная крыса! Мда, может, он и в самом деле тот, за кого себя выдает?!"
 - Хорошо, идет, Вы меня убедили! Но, как я понимаю, матросом Вы не будете, а штурман у нас уже есть! Что ж, вот бумага, я сейчас чиркну записку господам Стакселю и Брамселю, пусть они представят Вас капитану, а уж он сам решит, в каком качестве Вы будете ему полезны!
 Хизго извлек из кармана камзола широкий пенал, где лежали свернутые листки чистой бумаги и подготовленные перья, а чернильница давно уже дожидалась своего часа на краю стола.
 Надо тут заметить, что он ни чуть не издевался над новобранцем. На корабле "Золотая лань" неотлучно служили двое выходцев из простых матросов именно с прозвищами Стаксель и Брамсель. Про таких обычно говорят - два сапога пара, один - правый, другой - левый. Стаксель, или Оннэре Думблез, высокий, немного худощавый и несколько бледный лицом, по характеру был спокойный, даже медлительный, во всем любил строгий порядок, делал все основательно и аккуратно, без суеты. Прекрасно владея своей длинной шпагой, Оннэре предпочитал в бою другое оружие. Речь идет о его знаменитом длинноствольном ружье, которого не без основания боялись многие пираты всех морей. Это было удивительное и грозное оружие. Во-первых, в его ложе располагалось два восьмигранных ствола, один над другим, длиной немногим менее роста среднего человека. Во-вторых, оба этих ствола заряжались с казенной части, что могло делаться в силу особенностей конструкции чрезвычайно быстро. В-третьих, над стволами, в качестве прицела крепилась специальная подзорная труба с очень хорошими линзами. И в-четвертых, оно могло бить на дальние дистанции с невероятной точностью и сокрушительной силой. Сам Оннэре как нельзя более подходил к такому "инструменту", потому что какой бы шум не происходил во время абордажного боя, он никогда не терял хладнокровия, а всегда действовал точно и своевременно. Если вражеское судно приближалось к "Золотой лани" слишком близко, и становилось ясно, что противник пойдет на абордаж, Оннэре занимал позицию на корме, водрузив своё ружье на особую подпорку. Во многих портах можно было услышать рассказ о том, как два выстрела офицера Думблеза остановили сражение. Это действительно имело место, когда северные пираты во главе с Бьёрном Эриксоном, как адмиралом флотилии из шести легких судов, вознамерились атаковать "Золотую лань", чтобы поживиться ее грузом. Так вот, Думблез выстрелом в голову поразил пиратского "главнокомандующего", а вторым выстрелом смертельно ранил капитана их флагмана. Таким образом, сражение оказалось выиграно, так всерьёз и не начавшись, потому что пираты, потеряв сразу двух своих главарей, потеряли и весь боевой пыл и желание биться.
 Брамселем на борту корабля называли Арко Тилсизи, человека ниже среднего роста, но коренастого, крепкого, с могучими руками, каждый кулак которых был величиной почти с пушечное ядро. Обладая подвижным, взрывным характером, Арко мог как моментально вспыхнуть гневом и даже яростью, так и почти тут же - заливисто, заразительно рассмеяться. В бою он обычно лез в самое пекло, держа в руках по кортику и нанося удары в разные стороны со скоростью урагана. Его бешеный натиск в рукопашной не могли сдержать и десяток вооруженных до зубов противников. Нередко он перескакивал на борт вражеского корабля и начинал рубить врагов с тыла, пока те лезли на "Золотую лань", внося тем самым смятение в ряды атакующих. Если люди обыкновенные получали раны в разные части тела, то у Арко множество шрамов покрывало блестящую плешь - видимо, враги не находили другого удобного способа, чтобы остановить Тилсизи, кроме как бить его палашами по макушке!
 До сих пор молчанием была обойдена главная фигура на всем корабле - капитан "Золотой лани". Никто, включая Хизго, не знал, как его звать - у людей почему-то пропадало всякое желание задать такой вопрос под пронизывающим, прямым взглядом черных, как ночь, глаз этого седовласого человека. О его возрасте тоже трудно было судить - кожа на его скуластом лице казалась достаточно молодой, но несла на себе отметины множества битв. Так, на левой щеке капитана пролегал глубокий длинный шрам, как от сабельного удара, а на лбу виднелись мелкие отметины, как от ранения дробью или картечью. Кроме того, у него на правой руке недоставало мизинца, а при ходьбе он чуть-чуть прихрамывал на левую ногу. Он был угрюм, равно холоден со всеми, однако не груб и справедлив. За всем этим, как считалось, скрывается натура сильная и волевая. Чувствуя это, любые матросы постепенно проникались уважением к этому немногословному человеку, тем более, что в опасных ситуациях он не раздумывая рисковал собой ради спасения чужой жизни. На борту все звали его Капитан. Обстоятельства его жизни, место его рождения и другие сведения, касавшиеся его личности - всё это покрывал мрак неизвестности. Экипаж всегда хорошо снабжался провиантом и прочими необходимыми вещами, матросы вовремя и целиком получали положенное жалование - так зачем было лезть на рожон для выяснения лишних подробностей?!
 Разумеется, не один мореход на свете не может просто так жить без своего корабля. "Золотая лань" когда-то существовала как торговая шхуна, однако её владелец, он же - капитан, неоднократно переделывал, улучшал свой корабль. В результате последней переделки на свет появился практически новый корабль, где от предыдущего осталось лишь название да рулевое колесо. Теперь "Золотая лань" выглядела так: заостренная носовая часть, корпус, сверху обшитый дополнительным рядом дубовых досок, а на днище - медными листами, постепенно расширяющийся к корме, которая имела закругленную форму, если смотреть на судно сверху, и несколько задрана к задней части, если смотреть с палубы. Таки образом, корма являлась самым высоким местом на судне.
 Корабль имел по две батареи средних пушек на каждом борту, расположенных на двух палубах, по четыре орудия на каждой. Следовательно, общее число орудий равнялось двадцати - еще по две пушки было на носу и корме. Кроме того, на носу имелся особый станок, в который устанавливались на поворотные опоры четыре тяжелых ружья "скорпион", бьющие на короткое расстояние и полезные при обороне или абордаже. В целом, учитывая три высокие мачты, корабль получился не очень велик и не слишком мал - как раз подходящие пропорции для того, чтобы во вместительном трюме перемещать порядочное количество груза с солидной скоростью. Маневренность корабля была превосходной - это подтверждалось косвенно ещё и тем, что за время своего существования "Золотая лань" ни разу не получила серьезных пробоин, поучаствовав во многих рискованных предприятиях и сражениях. Так, во время блокады Северным Альянсом берегов Этландии "Золотая Лань" стала флагманом наемного флота, который под руководством Капитана умел просачиваться через вражеские заслоны и даже потопил пару тяжелых флейгатов. Юркая разношерстная флотилия наемников быстро налетала, "жалила" противника всем скопом, нанося повреждения, и так же быстро исчезала. Видя, что блокада побережья эффективна так же, как сито против мелкого дождя, Северный Альянс предпринял ряд безуспешных штурмов береговых крепостей. Понеся большие потери и толком ничего не добившись, члены Альянса вынуждены были пойти на заключение мира.
 И так, Капитан рассчитался с экипажем и все матросы, кроме одного, покинули "Золотую лань". Этот молодой моряк, которого на судне все звали Ашаши, являлся самым лучшим впередсмотрящим и в "вороньем гнезде" чувствовал себя отлично. Этот смуглокожий молодой человек с живым, открытым лицом, был веселого, легкого нрава, никогда не унывал и держался бодро. Лучше всего он владел своим кривым ножом, что в ножнах всегда болтался на его поясе. Ашаши, можно считать, жил на корабле, лишь изредка отлучаясь на сушу. Он был сиротой, да и родственников на всем Юге у него не нашлось, хотя и родился он в Дэхеме. К вечеру следующего дня он вернулся на причал в сопровождении нескольких крепких молодых парней, которые несли за плечами свои котомки, судя по одежде - рыбаки или докеры. Хизго как раз стоял у трапа и смотрел на город, куря свою короткую глиняную трубку.
 - А, это ты, Ашаши! Кого это ты привел сюда? Хочешь погордиться перед приятелями и показать им корабль?!
 - Нет, Хизго, я прямо к тебе, как это ни странно! Эти люди, что пришли со мной, хотят идти в море и готовы подписать бумаги, которые для этого нужны. Ну, Хизго, ты берешь новичков или ты уже нанял достаточно народу пока я отсутствовал?!
 Хизго пожевал губами - ему не хотелось при посторонних признавать, что ему нужна помощь со стороны, иначе это свидетельствовало бы о его неумении делать своё дело.
 - Еще нет! А кого это ты привел?
 - Они все - люди надежные, можешь не сомневаться, рыбаки и охотники на морского зверя, так что море знают с малолетства! Народ молодой, но уже опытный! Я им объяснил уже, что да как, так что доставай свои бумаги - они всё подпишут!
 - Ты им сказал, что когда подпишут, то назад ходу не будет, а?
 - Да уж не без этого! Но они не из пугливых!
 - Хорошо, как говорил один судовой плотник, материал сырой, зато - уже наш! Думаю, научить их стрелять и работать саблей или кортиком будет не сложно! Только вот станут ли они командой - это мы еще посмотрим! Ладно, веди их сюда, а я сейчас схожу к себе, прихвачу бумаги, чернил да скамейку - не на спинах же им друг у друга росчерки ставить!
 Хизго был доволен. Такой экипаж гораздо легче обучить совместным действиям, коль скоро все вновь прибывшие имели опыт мореплавания. Говорят, некоторые знаменитые пираты вышли из таких вот сорвиголов, пустившихся некогда в дальние странствия.
 Боцман уже сделал несколько шагов по палубе, как вдруг услышал позади какую-то возню. Оглянувшись, он увидел, что Ашаши и еще один новичок схватили и удерживают какого-то юнца, одетого в серый плащ поверх крестьянской одежды, довольно сильно поношенной, да к тому же босого, но почему-то в черных перчатках тонкой кожи.
 - Эй, постой, ишь, какой прыткий! - приговаривал Ашаши. - Куда это ты так рванул, малолетка?
 - Мне надо к капитану! - почти закричал подросток.
 - Капитан как-нибудь обойдется без таких помощников как ты, сосунок! Отправляйся-ка обратно, домой, к родителям, пусть они тебя откормят молочишком да кашкой еще годков пять да поучат ивовой "указкой" пониже спины, чтоб не бегал, куда попало! - сказал боцман, ухмыляясь.
 - Да пропустите же! У меня действительно важное дело к капитану! - настаивал юноша.
 - Да, а парень-то туг на ухо, да еще и слишком горяч! - заметил боцман. - А ну, ребята охладите-ка его в забортной "ванной", а то он никак не понимает!
 Ашаши и его напарник, давясь от смеха, поволокли подростка к противоположному борту и, вне всяких сомнений, сбросили бы его в воду, но незнакомец стал трепыхаться особенно сильно и выскользнул из их рук, побежал обратно к трапу, но остановился там, как вкопанный. Моряки поняли, в чем дело - за спиной молодого человека высились две долговязые фигуры, облаченные в такие же серые плащи из грубой ткани, почти что мешковины.
 - Глядите-ка, будущий морской волк притащил с собой двух нянек! - съехидничал Хизго, однако в следующее мгновение наглая ухмылка сошла с его лица: незнакомцы скинули свои балахоны. Позади слева от юноши стоял шарган, высокий и широкоплечий. Он мрачно смотрел на боцмана и двух моряков, при этом крепко сжимая в руках булаву с шишковатым наконечником. Чуть сзади и справа на задних лапах стояло существо, своей мордой и цветом шерсти напоминающее волка. Оно имело широкий кожаный пояс, где висело множество разных вещей, от кошеля до прямого короткого кинжала. Существо держало в "руках" метательные крюки, острые, как бритвы, изготовившись применить их немедля, а его оскаленная морда не предвещала вообще ничего хорошего.
 - Это что еще за зверинец?! - удивленно проговорил Хизго. Ашаши изумился не меньше, не говоря уже о новичках.
 - Турвал-Кай, Рурроур, пожалуйста, прекратите! Прошу вас обоих убрать оружие! - успокаивающе проговорил юноша в плаще. Шарган повесил булаву за спину, а волкоподобное создание поместило боевые крюки себе на пояс, проворчав что-то недовольно себе под нос.
 - Ладно, идет, молодой человек, раз у Вас такие серьезные приятели, я, может быть и позову капитана, только вот вряд ли он захочет сейчас подниматься на палубу - в это время он обычно дремлет в своей каюте и очень не любит, знаете ли, неожиданного шума на палубе! А пошуметь, я думаю, всё же придётся!
 Незнакомцы только сейчас поняли вкрадчивый тон Хизго - к ним с двух сторон двигались двое с пистолетами наизготовку: Думблез - слева, а Тилсизи - справа.
 - Вот что: шутить не советую! - пригрозил Хизго. - Эти двое офицеров стреляют со ста шагов летучей рыбе в глаз, так что убирайтесь-ка с корабля подобру-поздорову!
 В это время на палубе появился Нетерлих - он вышел просто подышать свежим воздухом.
 - О, мой юный друг! И Вы здесь?
 - Так вы знакомы? - спросил Хизго.
 - Да, конечно! - сказал Кнаус. - Позвольте представить и порекомендовать Вам моих друзей! Молодой человек - это Ритерго Раминос, сын состоятельных родителей, мой самый способный ученик в области естественных наук! С ним вместе путешествует Турвал-Кай, сын Шабади-Кая, один из лучших кулачных бойцов, каких я знаю! А еще с ним находиться здесь Рурроур, сын Вууаку, превосходный следопыт и охотник из народа урру - одного из племен Древних!
 - Что ж, если Вы, юноша вознамерились посвятить себя морской службе, то место юнги на "Золотой лани" как раз свободно! - примирительно сказал Хизго, но потом добавил мрачнее. - Однако, если хотите продвинуться по службе, Вам придется вкалывать, как и всем прочим, иногда и до кровавых мозолей! И еще: когда приказ отдан, его надо исполнять, а кто замешкается, отведает плетей, не глядя на знатность! Ну, Вас и это не пугает?
 - Нет, господин, меня это не страшит! Я хотел, хочу и буду настоящим моряком, вот увидите! - храбро ответил Ритерго. - А что с моими спутниками?
 - У меня будет встречный вопрос: а что они умеют делать еще, помимо того, о чем уже было сказано? Ну, вот ты, шарган, способен стрелять из пистолета или ружья?!
 - Моя стрелять нет! Моя брать ружьё рука. Моя заряжать. Моя брать прицел. Моя класть палец крючок. Но моя ломать крючок! Моя ломать крючок всегда! Моя не знать, почему крючок ломаться?! - пробасил шарган.
 - Да, с такой лапой тебе и из "скорпиона", пожалуй, не выстрелить! - заметил Ашаши. - А ты из пушек никогда палить не пробовал?
 - Нет, моя не пробовать! Моя не знать пушка!
 - Что ж, ты прав, Ашаши! С его силой прямая дорога в канониры! Я еще поговорю с Дорвельдом, но, думаю, он будет доволен таким учеником, когда вернется с берега! - сказал Хизго. - Ну, а с этим зверем что делать? На ванты его не пошлешь! На борту он - лишний!
 - Это можно уладить! - сказал молодой Раминос. - Я сам готов разделить место с Рурроуром хотя бы в трюме, если уж все остальные будут его страшиться!
 - Запомни, мальчик! На свете нет таких вещей, которые могли бы испугать людей с "Золотой лани", если их ведет сам Капитан! - заявил Хизго решительно. - Просто я не хочу, чтобы твой приятель наградил нас блохами! Да и как с ним говорить, если кроме воя и рыка он и произнести-то ничего не может?!
 - Урру превосходно понимают человеческую речь, чего не скажешь о некоторых наших соплеменниках! А если Вам надо поговорить с ним, позвольте ему положить руку Вам на висок!
 - Вот уж это нет! Ага, он скалиться - значит, это взаимно! Ладно, но ты отвечаешь за своего зверя, или будете иметь дело с самим Капитаном! Я вас предупредил!!
 Все разошлись. Боцман тоже хотел было уже спуститься в кубрик и заняться "бумажной вознёй", как заметил, что у трапа, на пирсе, переминается с ноги на ногу еще кто-то в голубоватом плаще из дорогой, блестящей ткани.
 - Эй, чего надо? - грубо окликнул Хизго незнакомца. Человек в плаще вздрогнул, а за тем легко, стремительно взбежал по сходням на борт. Незнакомец хотел проскочить мимо, чтобы направиться в сторону капитанской каюты. Боцман, не смотря на свою далеко не атлетическую фигуру, сумел ловко перехватить чужака, сцапав его за плечи сзади и прижав к себе.
 - Какой шустрый! Нет уж, если к Капитану, то обязательно через меня! А уж если хочешь к нему прорваться с оружием - так это только через мой труп!!
 Незнакомец вырвался из объятий боцмана и скинул капюшон. Перед Хизго стояла молодая женщина, черноволосая, с большими карими глазами, которые сейчас горели гневом.
 - Труп - это можно устроить! - угрожающе проговорила она быстро и выхватила из-под плаща маленький трёхствольный пистолет. - Веди меня к своему капитану или я разнесу твой череп!
 - Мадам, уберите-ка эту свою игрушку, пожалуйста! Я могу пасть на этом месте, но Вам это уже не поможет - Вас просто изрешетят! Ну, будете упрямиться дальше или поговорим спокойно?!
 Женщина, продолжая метать в боцмана жгучие взгляды, спрятала пистолет.
 - Так-то лучше! Ну, что Вам угодно и с кем, собственно, я говорю?
 - Будет достаточно тебе, старый чурбан, что я - Сэдилла, или, если коротко, Сэди! Я желаю отплыть на этом корабле и как можно скорее! Я в состоянии заплатить за проезд, но первая же грубость или бестактность с Вашей стороны, или ваших людей, и вознаграждение уменьшиться на четверть! Ну, так Вы готовы взять пассажира, не задавая лишних вопросов?!
 - Что? Баба на борту?! Да никогда! А ты, сумасбродка, убирайся немедленно! Еще мне не хватало схлопотать неприятности на свою шею из-за какой-то ведьмы с пистолетом! - вскипел боцман.
 - Но я же заплачу! Что мне теперь, залезть в бочку или в канатный ящик?! - в голосе дамы звучало отчаяние, причины которого были неизвестны Лабстердагу.
 - Что за шум на палубе, боцман? Что тут происходит? - раздался за спиной у Хизго ровный, глуховатый голос.
 Лабстердаг побледнел и обернулся. Перед ним стоял Капитан, одетый во всё черное - обычный наряд для вечернего и ночного времени. На его камзоле, слева, блестела семилучевая звезда - высшая награда за доблесть в бою этландской короны.
 - Капитан! - Сэди наклонила голову в поклоне. - Я взываю к Вам, как к человеку, полному благородства и других достоинств в надежде получить помощь! Вопрос жизни и смерти!
 - Хорошо, говорите! Хизго можете не стесняться - на этого человека можно положиться в делах секретных!
 - Я прошу у Вас убежища и защиты! У меня могущественные друзья здесь, на юге, но даже они не в состоянии уберечь меня от врагов, преследующих меня с самого северного побережья! Мне нужно как можно скорее переправиться в Энатир, но до этого мне надо побывать в Дэхеме. Потом я покину "Золотую лань" и больше не буду докучать Вам и Вашей команде!
 - Чтобы обеспечить Вашу безопасность, мадам, я должен знать, с какой именно стороны мне ждать нападения! Иначе говоря, Вы знаете, кто и почему Вас преследует?
 - Известно ли Вам, капитан, имя Харик Уретт?
 - Как же! Самый известный бандит, головорез и вымогатель на всем Севере, насколько я знаю!
 - Что бы Вы сделали, если бы он попросил Вашей помощи?
 - Я ни за что не могу ручаться - возможно, сдал бы его властям, а что?
 - Моя мать перед смертью сказала, что Харик был её любовником долгое время, и что я - дочь самого Уретта! Не знаю как, но про это узнали другие члены преступного клана, который Харик возглавлял последние годы. Они закрыли бы на это глаза, если бы не брак моей матери с их главным преследователем - помощником королевского прокурора Ольвиона Ствэнне Маккедо. Этот человек - мой отчим, как теперь оказалось, потому что Харик, вопреки законам своего круга, был тайно повенчан с моей матерью в Оброкском храме Священной Инрии. Эти люди боятся появления на свет наследника, который сможет претендовать на сокровища, награбленные ими за долгие годы. Их страх подкреплен тем, что родство с Хариком распространяется на всех его потомков мужского пола, вне зависимости от дальности родства. Выходит, что если я выйду замуж, то мои дети, особенно сыновья, окажутся в положении некоронованных королей Севера, чего многим главарям очень даже не хочется! Они желали бы распоряжаться безраздельно богатствами Уретта и дальше, а для этого им нужно устранить главную угрозу - убить меня во что бы то ни стало, потому что я была единственным ребенком в семье. Вы согласны помочь мне?
 - Сударыня, я буду помогать Вам лично, а не Уретту! Вы не должны отвечать за его дела, и, со своей стороны, я предоставлю Вам безопасное укрытие на борту своего корабля! Сейчас же будет благоразумно, если Вы в сопровождении Лабстердага пройдете на корму, в свободную офицерскую каюту и не будете покидать её до сумерек. Потом я сам или Хизго выведем Вас для прогулки на палубу, но не раньше, чем мы будем в открытом море. Это будет уже скоро - корабль отправиться по торговым делам на восток, а затем… Впрочем, не стоит загадывать так далеко!
 - Благодарю Вас, капитан!




 - -


 Тагароэ верил в свои силы и надеялся на удачу. Да, им, охотникам Лунного острова давно следовало показать всем прочим племенам свою силу! Его отец, славный вождь Мулукунки воспитал много умелых воинов во всех пяти деревнях остова и теперь эти воины готовы отправиться на завоевание чужих деревень, чтобы расширить владения, доставшиеся от почтенных предков. Его прадед, Рэгоуроэ, говорят, владел когда-то почти всей землей на всех известных островах и славился как мудрый правитель и сильный воин. Никогда до этого и никогда после иоманги не стояли так высоко и так гордо, как в те прекрасные времена! Все и всё было подвластно им, а те чужаки, что не пожелали покориться воле и булаве с акульими зубами Рэгоуроэ, платили дань, лишь бы могучий воитель не разгневался и не обратил их селения в золу и пепел!
 И так, одинокая рыбацкая деревня на берегу мелководной лагуны, что недалеко от Широкого пролива и должна была стать первой жертвой будущего Императора Всех Островов. Длинные пироги, по десятку гребцов в каждой, ждали только приказа, чтобы идти в нужную сторону. Забравшись в самую нарядно украшенную из них, Тагароэ бросил боевой клич, указывая рукой в сторону пролива:
 - И-а-ха-аа-и-ай!
 Голоса воинов вторили ему трижды, а потом пироги устремились к своей цели.
 Вот показалась сама полукруглая бухта. Жители деревни заметили приближающихся врагов, но оказалось слишком поздно - Тагароэ и его люди уже бежали по прибрежному песку. Деревню защищал частокол, но он состоял из тонких кольев, чаще всего - кривых, из-за чего там были большие щели. Воины Тагароэ легко сокрушили это препятствие, а дальше снова удача - врагов в деревне оказалось мало. Троих взрослых мужчин, которые яростно отбивались, убили на месте, а подростков просто оглушили ударами дубинок по голове - они все валялись на песке, как снулые рыбы, и даже не пытались встать. Тагароэ остался доволен - воины правильно применили его особый удар, от которого противник надолго теряет чувства, но остается жив.
 Воины уже тащили молодых женщин в свои пироги, когда будущий Император заметил над зарослями какие-то силуэты. Через несколько мгновений стало видно, что к побережью приближаются несколько радужников. Воины остановились, уставившись вверх.
 - Поторапливайтесь, олухи! Видите, у берега нет лодок - их рыбаки ушли в море и могут вернуться! Вы что, их хотите тут дождаться? А ну, живо, забираем всё ценное и уходим! Скорее!
 - Но эти драконы… Они летят сюда! - испуганно промямлил один из его сотоварищей.
 - Хватит пялиться! Эти твари пролетят мимо - им дела нет до людей!
 Возня на берегу возобновилась. Вдруг сверху раздался громкий протяжный звук. Тагароэ вскинул голову - три радужника летели ниже остальных, а на спине самого первого сидел крепкий юноша и трубил в раковину. В руке "всадника" было короткое копье с зазубренным наконечником. Воины-иоманги стали метать свои копья в этих драконов, а пращники запустили в них камнями, стараясь попасть в человека. Радужники ловко увернулись от атаки и сделали заход со стороны моря. В это время от берега отчалило несколько тяжело нагруженных пирог с воинами и их связанными пленницами. Когда эти лодки находились уже на середине бухты, три зеленых тела ринулись на них сверху. Пироги опрокинулись, иоманги поплыли по поверхности, а все женщины деревни пошли ко дну, потому что у них были связаны ноги и руки. Воины Тагароэ не могли видеть, что в отдалении стая радужников бесшумно нырнула в море, а скоро под опрокинутыми лодками в толще воды засновали большие тени. Сам вождь нападавших кипел от ярости и бессилия, стоя на берегу, потому что ничего не мог поделать и потому что большая часть добычи пропала. Туши убитых свиней, кур, корзины с сахарными кореньями и другую добычу пришлось бросить - если уж деревенские сдружились с драконами, то оставалось только одно - улепётывать налегке! Когда оставшиеся пироги уже готовились выйти в открытое море, из-за дальнего мыса показались рыбачьи долбленки - рыбаки спешили на помощь своим сородичам, хотя с собой у них были лишь остроги да небольшие неводы. Сталкиваться с их яростью посреди открытой воды, да еще всё время ожидая удара сверху Тагароэ очень не хотел, поэтому предпочел скрыться с места событий со всем своим "флотом". Тех воинов, что барахтались в бухте, рыбаки выловили, притащили на руках в деревню, да прямо так, в сетях, и подвесили в её центре, на самом высоком дереве. Четверо иомангов никак не хотели сдаваться, рвали неводы каменными ножами и норовили сбежать в джунгли. В конце концов их поймали и тот самый юноша, что летал, сидя на радужнике, допросил их. Оказалось, что это именно они убили деревенских. Один из этих иомангов струсил и всё время дрожал от страха. Воины Тагароэ ждали самой худшей кары, однако жители деревни, посовещавшись о чем-то между собой, отпустили их всех. Иоманги только потом поняли мудрость и прозорливость молодого вождя рыбацкой деревни. Когда они на самодельном плоту кое-как добрались до родной земли, вождь Тагароэ обвинил в своём позоре их, назвав предателями. Всех вернувшихся из плена привязали к пальмам и секли колючими листьями кактуса гмоно, потом облили свиной и рыбьей кровью, а затем столкнули одного за другим со скал в Акульей бухте. Морские хищницы растерзали их…
 Рыбаки были спокойны, потому что их вождь - Кэманке, сказал им, что его друзья-радужники спасли женщин и унесли их на тот самый небольшой островок, что находился недалеко от бухты. Там они и оказались, целые и невредимые, хотя и слегка ошарашенные.




 - -


 Теперь всё шло как нельзя лучше. "Золотая лань" уже третью неделю следовала на восток вдоль южного побережья, позади остались Ланик, Месдар, Дэхем и еще множество мелких береговых поселений, иногда даже не отмеченных на карте. За это время новые члены команды успели несколько пообвыкнуть на новом месте, да и приглядеться друг к другу тоже. Были и приятные неожиданности. Так оказалось, что шарган в одиночку может управиться с тремя пушками, что помимо силы он не лишен сообразительности и ловкости. Кажущийся вечно угрюмым урру обнаружил качества превосходного впередсмотрящего. Разумеется, что лезть в "воронье гнездо" его никто не заставил бы, но его природные нюх, слух и зрение позволяли ему даже с палубы почувствовать опасность раньше других. К тому же, его нелюдимость оказалась мнимой. Он всегда приходил на помощь матросам, если того требовали обстоятельства - тут сказались не только его сила и выносливость, но и знания в области врачевания, которые он продемонстрировал, помогая новичкам справляться с кровавыми ранами на ладонях от работы с такелажем, используя при этом свой особый травяной бальзам. Кроме этого, он был весьма азартен и быстро освоил правила "девяти костей" - теперь его считали одним из самых сильных игроков на корабле!
 Сэди пока продолжала вести свою скрытную жизнь. Она не сошла на берег ни в одном из крупных городов, где корабль бросал якорь, кроме Дэхема. В Тэбране она покинула борт судна в вечерних сумерках, а обратно вернулась лишь под утро, как показалось Хизго, в полной растерянности. Позже она объявила капитану, что люди, встречи с которыми она так ожидала, погибли по дороге в город или на дальних подступах к нему. Впрочем, есть шанс повстречать её сторонников, если повернуть назад и войти в дельту реки Тисс. Там Сэди должна будет проследовать в один из рукавов, на маленький заросший остров. Капитан согласился - торговые дела всё равно вынудили бы его вернуться, потому что он получил ряд заказов на перевозку товаров на западную часть побережья. Таким образом, из Тэбрана "Золотая лань" пошла в обратный путь уже располагая далеко не тощей казной, а выполнение новой работы сулило неплохой барыш. Золото Капитан всегда употреблял на то, что было необходимо для судна и команды. Выдача премии к очередному жалованию в таких случаях - неписанное правило, которое никогда не нарушалось.
 И вот, корабль благополучно бросил якорь на входе в дельту Тисса. Место якорной стоянки оказалось выбрано как нельзя более удачно, потому что если идти дальше вверх по течению - есть риск сесть на мель или оказаться между двумя подводными песчаными косами, что могло лишить судно возможности маневра. Капитан всегда в таких случаях был спокоен, но, рассуждая здраво, он предпочел оставить за собой возможность свободно повернуть в любое время, чем подплыть ближе к месту предстоящей встречи. Здесь же достаточно далеко до берегов и островов, поросших камышом. Сами эти заросли распространялись на значительное расстояние от суши, так что корабль как будто стоял между двумя низкими травянистыми стенами.
 Лодка, в которой Сэди пожелала остаться одна и грести самостоятельно, вскоре исчезла за поворотом в колышущихся камышовых дебрях. Капитан приказал всем внимательно смотреть кругом, дабы не оказаться застигнутыми внезапно. Рурроур застыл у фальшборта и внимательно вглядывался вдаль. Его чуткий нос ловил запахи, которые нес легкий ветер, веявший над камышом. Уши следопыта-урру непрерывно двигались - он определенно погрузился в сосредоточенное наблюдение. Ашаши с подзорной трубой стоял на своем месте. За дельтой кроме этого наблюдал еще с десяток глаз, так что внезапного нападения не произошло бы всё равно. Прошел час, затем другой. Солнце начало припекать, а над водой и зарослями еще через некоторое время заструилось марево. Когда сверх оговоренного срока прошло уже больше часа, капитан приказал сниматься с якоря, посчитав исполненным данное слово. Всё в зарослях было спокойно, так что он не волновался о судьбе своей бывшей пассажирки - видимо, ей повезло встретить своих сторонников, а дальнейшее ожидание просто бессмысленно.
 "Золотая лань" вышла в открытое море и взяла курс на Ланик, последний груз в трюме - ткани и ящики с посудой - предназначались именно туда. Штурман Хогс сказал, что при нынешнем ветре прибытие в ланикский порт состоится дней через восемь-девять. Тут к Капитану приблизился Нетерлих, неся в руке один из своих саквояжей.
 - Господин капитан, могу со своей стороны предложить Вам и всей команде одно средство, которое поможет сократить время в пути на день или даже два!
 - И что же это? - поинтересовался Капитан, глядя на Кнауса с подозрением и с некоторой тенью удивления.
 - Это - новый вид паруса, моя собственная идея! Я также смог внести улучшения в саму парусину путем изменения состава волокон в ткани - этот парус в половину легче и на две трети прочнее обычного, такого же по размерам! Я лично испытывал его уменьшенный образец на одной рыбачьей шхуне. Если позволите, я помогу установить его!
 - Хорошо, господин Нетерлих, мы попробуем! Но если Ваше изобретение повредит нам или ухудшит ход судна, я взыщу с Вас тысячу золотых южных тинаров!
 - О, Капитан, я готов держать пари на эту сумму, что моя вещь не только не вредна для корабля, но и даже очень необходима! Господа, прошу вас быть свидетелями!
 Лабстердаг, Хогс и Думблез, находившиеся тут же, согласились засвидетельствовать это пари.
 - Хорошо, можете действовать, Кнаус! Условия пари действительны до нашего прибытия в порт Ланика, не забудьте об этом! - заметил капитан.
 - Благодарю Вас, Капитан!
 Пройдя на нос, Нетерлих с помощью нескольких матросов закрепил треугольный парус, извлеченный из саквояжа. Пока он лежал кучей, парус не производил никакого впечатления. Но вот его начали поднимать - угол полотнища пополз вверх. Как только ткань поймала порыв ветра, раздался хлопок, напоминавший выстрел из "скорпиона", а треугольный парус взвился вверх, упруго выгнув свою матерчатую "грудь" под напором воздуха. Парус оказался бледно-зеленого цвета с ярко-желтым кругом в середине. Действительно, он был большой, можно сказать, огромный. Чем больше новый парус ловил попутный ветер, тем больше скрипела фок-мачта. Скорость судна увеличилась - теперь оно резало морские волны так, что перед форштевнем образовался пенный бурун. Хогс провел замеры скорости - да, видимое ощущение оказалось правильным, а скорость была больше прежней примерно наполовину. Ночью ветер усилился и продержался в одинаковой силе еще дня три. Нетерлих "светился" от счастья, видя дело своих рук в действии. Капитан радовался за него, однако говорил, что итоги пари подводить пока преждевременно.
 Как-то в один из этих дней, в качестве практики, Капитан поставил на место рулевого Раминоса.
 - Я заметил - Вы, молодой человек, почему-то не расстаётесь с этой маленькой подзорной трубой. На что она Вам и куда Вы глядите ранним утром и поздним вечером, если не секрет? - поинтересовался капитан у юнги.
 - Мне любопытно, господин капитан!
 - Хм, и что же Вас интересует, юноша? Тут не на что смотреть, кроме моря да дымки над берегом!
 - Ну, не скажите, Капитан! Во-первых, мы следуем вдоль побережья, а это значит, что над водой летают птицы. Во-вторых, я наблюдаю за китами и дельфинами, которые движутся рядом с нами. Господин Нетерлих, будучи моим учителем, привил мне любовь к естественным наукам. Вот я и не теряю времени даром!
 - Да, и какие же выводы Вы делаете из своих наблюдений?
 - Пока никаких, господин капитан! Я накапливаю сведения и делаю записи об увиденном, а обдумывать всё это я намерен после, когда мы придем из плаванья в дальние земли. Вы ведь не отказались от первоначального плана? И, кстати, не поделитесь, что ждет нас дальше, а?
 Капитан посуровел лицом и сдержано ответил:
 - Об этом еще рано толковать! Для начала надо прийти в Ланик!
 Ритерго понял, что продолжения откровенного разговора именно сейчас не будет.




 - -


 Кнаус мог торжествовать - корабль, несмотря на пережитую бурю, прибыл в Ланик почти на два дня раньше. Часть выигрыша он тут же отдал в ближайшей харчевне, чтобы поставить всей команде по кружке доброго вина. Потом он вознамерился сходить на окраину города, где собиралось развернуться грандиозное торжище. Капитан пожелал присоединиться к нему, потому что имел причины посетить местную ярмарку верховых и вьючных животных, которая шла в рамках общей торговли. Юнга упросил капитана позволить ему присоединиться к Нетерлиху в его походе.
 - Зачем тебе, юнга, рассматривать лошадей, мулов и быков? Что в том интересного? - спросил капитан.
 - И в правду, мой юный друг, что Вас толкает туда, что там уж такого необычного? - поинтересовался Кнаус.
 - Видите ли, несколько лет тому назад мои родители познакомились с одним коннозаводчиком с юга по имени Итхиль-ит-Туллук. Говорят, он до сих пор славиться своими скаковыми и вьючными лошадями. Многие государи покупали себе на племя его породистых кобыл и жеребцов, хотя последних он продавал крайне неохотно и всегда втридорога! Я давно мечтал увидеть этих прекрасных животных!
 - Хм, похоже, придется взять парня с собой, раз он знает толк в скакунах! Хорошо, что у нас на борту есть еще человек, кроме меня, ценящий конскую красоту и стать! - сказал капитан.
 - Как, каким образом? - удивился Нетерлих. - Не ожидал от Вас, капитан, что Вы разбираетесь еще и в этом!
 - Ну, я ведь не всю жизнь держу штурвал - доводилось бывать и в седле! - сказал капитан, загадочно ухмыляясь.
 Все трое отправились в путь по узким улочкам портового города, извилистым, как горные тропы. Им пришлось идти не меньше часа, а потом еще довольно долго взбираться на холм, который венчала башня рядом с широкой аркой. Там, за воротами, начинался длинный пологий спуск в теснину между невысокими возвышенностями. Здесь-то и развернулась знаменитая сезонная ланикская ярмарка, где было множество торговцев и покупателей со всех концов известного мира. Тут продавалась всякая всячина - от иголок до контрактов на постройку кораблей на местной верфи, от грубой дерюги до утонченных шелков, от перепревшего навоза для удобрения полей до брильянтов с куриное яйцо величиной. Несколько в стороне от общих торговых рядов находились загоны и стойла для скота - это и был тот самый торг, где можно было приобрести как хорошую рабочую лошадь или могучего тяглового быка, так и породистых кур и петухов. Здесь царили невероятный шум и столпотворение - стада коз и овец перемещались, гонимые пастухами, погонщики сопровождали волов, наездники вели коней к кузнице, и так далее и везде, насколько хватало взгляда. Над одним из загонов для лошадей Ритерго увидел шест со знакомым вымпелом - это было традиционное место Итхиль-ит-Туллука, где он торговал своими конями. Когда юнга, Нетерлих и капитан подошли поближе, они увидели, что отдельно, в стойле находятся четыре разномастные лошади, хорошие, даже очень хорошие, но не выдающиеся. В тоже время по загону кругами носился серый в яблоках жеребец, с надорванным правым ухом. Юноша подошел к работнику, который чистил свободную часть стойла, но сейчас остановился и отошел прочь, чтобы передохнуть и попускать дым из длинной деревянной трубочки.
 - Скажи, любезный, это загон Итхиль-ит-Туллука?
 - Да, месаиб, этот загон и все лошади, что в нем, принадлежали нашему хозяину!
 - Принадлежали? - удивился Капитан.
 - Да, месаиб, наш старый хозяин отошел к своим предкам, да упокоится он с миром! Теперь это - собственность его единственного наследника, Наиль-ит-Туллука! Молодой хозяин поручил мне, как старшему конюху, закончить все дела здесь, на ярмарке!
 - Ты говоришь так, как будто это тебя не слишком радует! - заметил Капитан.
 - Ах, месаиб, наш старый господин куда лучше разбирался в лошадях, потому что когда-то начинал простым табунщиком еще у своего деда! Он в совершенстве познал ремесло разведения лошадей и лучше всех на свете понимал и ценил их. Молодой господин не желает продолжать дело своего отца, которому я верой и правдой прослужил почти двадцать пять лет. Теперь мы доставили сюда только десяток отборных животных из тысячного табуна. Их, конечно, почти всех уже распродали, но если так пойдет и дальше, то постоянные покупатели отвернуться от нас и все дела придут в упадок!
 - А что с этими? Они что, хуже всех?
 - Нет, месаиб, можете сами убедиться и осмотреть всех животных - они все одинаково хороши! Однако, лошади, что сейчас в стойле, больше годны для каких-нибудь дальних походов - они не так резвы, зато крепки и выносливы! А это чудовище в загоне - жеребец, которого старый хозяин сам выкормил и выходил с самого его жеребячьего возраста!
 - Ты говоришь, он - чудовище?! Почему? - недоумевал Кнаус.
 - О, месаиб, он быстр как ветер, но избалован, как капризное дитя! Теперь, когда Итхиль-ит-Туллука нет с нами, этот зверь перестал кого-либо подпускать к себе - меня он лишь терпит, и то только на дальнем расстоянии, а незнакомца может лягнуть или покусать! Вот и выходит: зарезать его - жалко, держать дальше в табуне - житья от него не будет, а продать - его не берут!
 - Послушай, старик, нам как раз нужны вьючные животные, которых можно погрузить на корабль и долго везти до цели перехода. Твои лошади способны выдержать длительное плавание? - спросил Капитан, а Ритерго и Нетерлих при этом удивленно переглянулись.
 - Да, вполне способны! Помню, что когда-то один из южных утанов брал их с собой в поход против дальнего врага и высадил их на побережье вместе с воинами, так они с ходу понесли всадников в атаку!
 - Сколько же могут стоить эти животные? - спросил юнга.
 - О, для вас - недорого!
 - А сколько ты просишь за жеребца и как его звать?
 - Как, молодой месаиб хочет приобрести и Суюл-Дая? Ну, если месаиб избавит меня от этой головной боли, то я сброшу цену наполовину!
 Недолго поторговавшись, Капитан отсчитал золотые из своего кошеля, в котором он носил деньги из судовой казны.
 - Ты захотел этого коня - тебе его и вести! - сказал он юноше. - Насколько я знаю языки южан и насколько могу судить, это создание названо Ударом Саблей не только из-за продольной белой отметины ото лба до верхней губы! Надеюсь, что твой выбор не случаен и сулит то, чего мы еще пока не знаем, иначе я никогда бы не стал платит за это животное!
 - Не беспокойтесь, капитан, я уверен, что быстро смогу подружиться с этим несчастным задирой! - ответил Раминос. С этими словами он подошел к воротам загона, пролез между жердями и встал, выпрямившись во весь рост. Жеребец заметил чужака, развернулся к нему, наклонил шею к земле и стал рыть копытом землю, что явно не сулило ничего доброго. Юноша бесстрашно шагнул ему навстречу. Капитан и конюх напряглись, ожидая наихудшего, Нетерлих застыл с полуоткрытым ртом. Между тем Раминос приближался к коню маленькими шажками, вытянув правую руку ладонью в его сторону, и что-то произнося едва различимым шепотом. Грозный Суюл-Дай застыл на месте, как завороженный. Юнга приблизился к нему и стал гладить по шее и морде, продолжая шептать что-то коню и улыбаясь время от времени. Жеребец успокоился и как будто даже не возражал против нахождения чужака рядом с собой. Ритерго чуть попятился к воротам, приманивая Суюл-Дая сухарем, который извлек из кармана своей куртки. Серый жеребец на удивление послушно последовал за юношей и принял корм из его руки. Ритерго ласково гладил его и приговаривал:
 - Мы ведь стали друзьями, не так ли? А ты хорош, когда не злишься! Ну, идем?!
 Через несколько минут Ритерго верхом на Суюл-Дае сопровождал Капитана и Кнауса, которые вели вьючных лошадей к гавани и не переставали удивляться.
 - Да, юнга, ты меня просто поразил! И как это у тебя вышло? Скажите, Кнаус, Вы, часом, не учили его магии Древних? Говорят, только они могли так управляться с живыми существами! - говорил Капитан, поглядывая на едущего Раминоса.
 - Разумеется нет, капитан! Я - не сторонник старинных заблуждений, хотя и готов уважать древние верования! Этому, наверняка, есть разумное объяснение! В конце концов, всё живое прекрасно понимает доброе к себе отношение, а лошади тут не последние из созданий! - встрепенувшись, убежденно сказал Нетерлих. - Однако, капитан, как Вы хотите объяснить свою покупку экипажу?
 - Никак! - отрезал Капитан. - Пока никак!
 - И до каких пор будет длиться это "пока"? - настаивал Кнаус.
 Капитан замкнулся в себе и ничего не ответил. Было понятно, что он не намерен делиться своими планами.
 В гавани произошла еще одна неожиданная встреча. Когда лошадей размещали в трюме, на причале появились трое лысых мужчин в темных мешковатых балахонах с капюшонами. Приблизившись к борту судна, один из них стал просить матросов, чтобы те позвали капитана. Тот сам услышал и подошел к трапу.
 - Чем могу служить, господа монахи!
 - О, капитан! Да, мы, действительно, монахи-инриоты из братства Домиранда!
 - Это что, Лысое братство хочет прикарманить что-нибудь из наших припасов или они положили глаз на Ваших лошадей, кэп?! - прошептал Хизго Капитану через плечо.
 - Отстань пока, Хизго! - отмахнулся Капитан от боцмана, а потом спросил уже громко. - Так что нужно от меня братству?
 - Наш настоятель повелел нашему другу, брату Веренду, послужить братству своим умением в знании иноплеменных языков! Так вот, мы последний месяц искали разные способы, чтобы выполнить это повеление, но так ничего и не вышло! Видите ли, караванщики отказываются от услуг переводчика, а капитаны плавают по уже знакомым портам и из-за этого не берут нашего брата с собой! К тому же, все языки степных поселений, все наречия Юга и Севера брату Веренду уже известны. Может быть Вы отправитесь туда, где, с одной стороны, ему будет чем пополнить свои знания, а с другой он сможет быть Вам особенно полезен?
 Капитан ненадолго задумался, а потом ответил:
 - Что ж, пусть поднимается на борт! Я положу ему жалование не слишком большое на первое время, но этого ему хватит для поддержания собственных сил! Ну, еще что-нибудь?
 - О, нет, капитан! Мы благодарим Вас от лица всего братства! Да благословит Вас, весь Ваш экипаж и судно лучезарная Инрия!
 Нетерлих и юнга переглянулись, а изобретатель едва слышно сказал:
 - Так-так, лошади, а теперь переводчик, способный перевести с любого наречия! Понимаете, куда все клонится, юноша?




 - -


 "Этот дырявый рыбий пузырь, эта куча гнилых бананов, эта вонючая свинья! Четырнадцать лет тому назад я так удачно всё подстроил - и вождь этих презренных рыбаков умер от моего яда, и король другого, соседнего острова умер без наследника по мужской линии. Так нет же! Этот бездарь всё испоганил!" - шаман Куитун-Го со злости швырнул в очаг веточку дерева лики-лики, которую только что так внимательно разглядывал. - О мать Парабайя, богиня смерти! Почему ты покарала своего верного слугу, хотя я и принес тебе в жертву стольких пленников! Ну почему ты сделала так, что вождем стал этот дурак Тагароэ! Пара разграбленных деревень, несколько захваченных лодок, куры, свиньи и так мало пленных! А еще пыжится быть Императором Всех Островов!"
 Молодой воин с амулетом из клыков дикой свиньи прервал ход мрачных и злобных мыслей шамана иомангов.
 - С чем ты пришел, Пиоити? Говори! - медленно произнес шаман, стараясь говорить как можно спокойнее.
 - Тагароэ не смог победить рыбаков из той лагуны только потому, что в дело вмешались летучие ящеры!
 - Радужники? Причем тут эти твари?!
 - Они… они воевали на стороне тех людей! Ими управлял сын тамошнего вождя, кажется, его зовут Кэманке!
 - М-м-м, этот молодой прохвост еще не знает, во что вмешался! Говоришь, ему помогали радужные драконы? О-о-о, имей я такой дар, уже давно все люди поклонялись бы мне, как могучему чародею! Жаль, что меня там не было! Я отдал бы за это самый лучший свой амулет, только бы увидеть, только бы узнать секрет того заклинания, которым этот юный ублюдок сумел приворожить радужников к себе! Вот что: сегодня вечером приведи сюда еще троих, будет разговор, о котором никто, кроме нас, знать не должен! Под страхом смерти и вечной кары со стороны могучей Парабайи! Чу-чу, всё, иди немедля!
 Такого поворота шаман и в правду никак не ожидал. Он всегда думал, что радужные драконы - просто безмозглые рыбоеды. "Надо извлечь из услышанного как можно больше пользы! Кто бы мог подумать - у этого недоноска дар к магии и колдовству! Что ж, тем хуже для него!" - думал Куитун-Го.
 Действительно, тут было над чем поразмыслить. Во-первых, если всё, что рассказал воин - правда, то у деревни рыбаков вновь появился сильный вождь, наличие которого осложняло покорение этих упрямцев. Во-вторых, дети растут весьма быстро - дочь вождя острова Белого песка стала править своим народом - не смотря на молодость её выбрали королевой. Эта девица весьма умна, её не провести вот так запросто! Ее люди миролюбивы, однако предки иомангов уже пытались сделать их своими рабами, и получили сильнейший отпор. А теперь еще эти ящеры, с которыми вообще не понятно как совладать! Определенно, у этих существ есть одно слабое место - их гнездовья расположены недалеко от вулкана Инилуи, и шаману те места прекрасно известны. Однако, до них очень трудно добраться - там кругом густые джунгли, да и сами радужники бдительно стерегут ту самую долину!
 Размышляя так, Куитун-Го вошел в свой дом. Его служанка, молодая Кахику, толкла в ступе зерно, чтобы испечь лепешек на ужин. Жестом он повелел ей прервать свою работу. Кахику поклонилась шаману.
 - Тебе, дитя, придется идти в деревню, на побережье, и чем скорее, тем лучше! Вот, отдай этот плод охранникам в доме вождя Тагароэ, и вели передать ему следующие слова: "Сегодня, перед закатом солнца!" Ну, ты запомнила?!
 - Да, господин!
 - Тогда отправляйся сейчас же! Ну, чего же ты медлишь?
 - Извините, хозяин, но Ваш ужин… Я еще не успела приготовить лепешки и нарвать свежих плодов!
 - Ничего, не беспокойся, я один вечер обойдусь без твоей стряпни! Ну же, иди быстрее!
 Кахику пошла по тропе в сторону моря, сокрушенно качая головой. Старик, конечно, весьма своенравен, а временами просто несносен, иногда и груб, но она его всё равно жалела. Прошло четыре года, как колдун похоронил последнюю свою жену, толстуху Заилуо, что была родом из-за дальних холмов. С тех пор шаман стал еще более мрачен и нелюдим, чем даже предполагает его ремесло. Конечно, теперь кроме Кахику некому о нем позаботиться. Впрочем, к наступлению ночи она уже вернулась обратно.
 В условленное время пришел Тагароэ. Шаман принял вождя в доме, а Кахику велел оставаться снаружи и как можно дальше от постройки - он собирался говорить с вождем о слишком важных вещах, чтобы какая-то служанка подслушивала их беседу! Тень обиды пробежала в душе Кахику, но она всё прекрасно понимала - секреты есть секреты, с этим ничего не поделаешь! Она взяла корзину, плетенную из пальмовых листьев, и отправилась за плодами на возделываемые участки земли, что находились всего в нескольких шагах от густых зарослей.
 В это время вождь и шаман разговаривали, присев у очага.
 - Мне казалось, я всё делал, чтобы Парабайя помогла тебе, чтобы военная удача была на твоей стороне! И что же я вижу? Твои жалкие потуги никак не могут увенчаться успехом! Конечно, ты, Тагароэ, вождь всего народа, но я-то хотел, чтобы ты стал вождем над всеми вождями и чтобы все острова поклонились Парабайе! - заговорил Куитун-Го кисло и раздраженно.
 - Мои воины берутся за оружие крайне неохотно - они ленивы и тупы! Если бы ты мог вселить в них дух отваги и смелости, мне стало бы гораздо легче вести их за собой! А так - я казнил недавно нескольких трусов, так теперь остальные смотрят на меня с опаской, но всё так же без понимания! - сказал Тагароэ, оправдываясь за поражение.
 - Поторопись, Тагароэ! Вожди деревень могут потерять терпение, если не получат свою долю добычи! Да и терпение богини не бесконечно - она может на тебя рассердиться и тогда даже я не смогу спасти тебя от внезапной смерти!
 - Ты заговариваешься, шаман! Смотри, а то Парабайя может тоже неожиданно остаться без своего верного слуги, который как-нибудь утром может проснуться со свернутой шеей!
 Оба были готовы вцепиться собеседнику в горло, однако, что-то остановило их от этого шага.
 - Ладно, есть кое-что, чем можно заняться, не покидая родной остров! - примирительно заговорил старик. - Две деревни на побережье недалеко от Мангрового леса противятся твоей власти, вождь! Направь на них свои силы, накажи примерно, чтобы другим было неповадно! Вот тогда-то у твоих воинов улучшится настроение и они отправятся за тобой в более дальний поход!
 - Хорошо, эти деревенские дураки поплатятся за свою глупость! Первая деревня сгорит дотла, а нескольких ее жителей я оставлю в живых, чтобы они нагнали страху на других, спрятавшихся во второй деревне. Потом я нападу и на нее!
 - Славно, славно придумано! - Куитун-Го прищурил глаза. - Но перед этим есть еще одно дело, для исполнения которого понадобятся твои лучшие воины, три-четыре обычных и одна большая, разукрашенная пирога с богатыми дарами внутри. Я говорю о том, что к твоим трем женам пора добавить еще одну, молодую, красивую и гордую! Догадываешься, о ком это я?
 - Тебе не терпится моими руками присвоить остров Белого песка?! Да, мне самому нравиться и этот остров, и его королева! Я видел ее еще ребенком. Наверно, сейчас она стала настоящей жемчужиной своего племени! Я еще слышал, что их воины храбры и очень проворны, особенно в воде. Что ж, если она согласиться, у нас будет больше воинов, чем у всех ближних племен. Если так, то нам не будут страшны никакие преграды!
 - Да, да, а еще не забудь, что их воины - искусные лучники! Это как раз то, что тебе так необходимо для завоевания племени рыбаков, которые посмели прогнать тебя!
 Планы вождя осуществились, но не полностью. Тагароэ завоевал две непокорные деревни, однако молодая королева не пожелала стать его четвертой, младшей женой. Она согласилась заключить с иомангами военный союз и дала им отряд лучников под командованием одного из своих воевод, Утихаку-Юо, бесстрашного опытного воина, который снискал славу человека хладнокровного, умного и решительного. В его молодые годы король Тапиноэ доверил ему один из отрядов своей армии во время войны с одним из соседних племен и не ошибся в своём выборе. Воины под командованием Утихаку-Юо незаметно подкрались к врагам, используя густые заросли, а потом внезапно напали на них сзади. Когда те опомнились и бросили в бой свои главные силы, молодой воевода увел своих лучников за реку, чтобы ночью снова атаковать противника на его стоянке. Когда, в конце концов, вражеские воины достигли места главного сражения, их боевой дух весьма пал, а боевые порядки были несколько потрёпаны. Страх ночных налетов, а главное - потеря снабжения пищей и водой из-за действий отряда Утихаку-Юо, который убивал всех "фуражиров", сделали своё дело - враги потерпели поражение и с позором бежали. Тагароэ мог быть доволен приобретением на свою сторону такого военачальника, хотя его большая пирога со всеми подарками и не достигла главной цели. Шаман успокоил его тем, что объяснил ему - эти приношения пошли придворным королевы Ватхитхи, которые теперь наверняка будут влиять на свою госпожу в нужную для иомангов сторону. Тагароэ горел желанием уничтожить, стереть в пыль поселение рыбаков в лагуне. Шаман всячески поддерживал огонь этой ненависти в своём сюзерене, строя свои собственные, ему одному ведомые планы на будущие завоевания…




 - -


 Знаменитые маяк и волнорез Ланика остались далеко позади. Все паруса были подняты и ловили попутный ветер. "Золотая лань" грациозно скользила по воде. Солнце уже начало клониться к закату, когда Капитан, Хизго и Оннерэ поднялись на капитанский мостик. Вся команда находилась на верхней палубе. Капитан выступил на пару шагов вперед и поднял вверх руку - мгновенно воцарилась полная тишина.
 - Ребята, наконец настал тот час, когда я могу объявить вам всем, куда именно пойдет наша "Золотая лань" и к чему мы все так долго готовились! Так вот, мы идем на запад! Да, вы не ослышались! Мы идем в ту сторону, где наши предки искали несбыточный край - Лагоду! Я не верю в старинные байки, но я вполне допускаю, что море есть и за течением Змеиный Язык, а раз так, то там есть и новые острова, которые раньше никто и никогда не видел. Я не знаю, какие земли предстоит нам найти, но полагаю, что в этих новых краях найдется место чудесам и несметным сокровищам!
 - Ура, ура Капитану! - раздалось в ответ.
 "Золотая лань" взяла курс на запад-юго-запад с таким расчетом, чтобы потом подойти к южной оконечности мыса Морн, где-то между гребнями подводных скал, которыми так печально знамениты те места. На карте Нетерлиха этот район был отображен довольно подробно, что позволяло найти проходы между рифами.
 Вот край мыса Морн стал ясно виден справа по боту. Урру, а затем и Ашаши из своего "гнёздышка", сообщили о бурунах прямо по курсу. Капитан сам встал к штурвалу. Теперь судно двигалось медленно и осторожно, лавируя между камнями.
 - Смотрите! Там, слева по борту! - крикнул Ашаши. Урру завыл протяжно, страшно и заунывно. В том месте, о котором говорил Ашаши, над поверхностью воды торчал свежий обломок мачты, а под водой виднелся затонувший корабль. Моряки затихли в суеверном страхе, а Хизго тихо прошептал:
 - Храни нас Инрия от такого конца!
 - Эй, там, вы что остолбенели, а ну все по местам! - крикнул Капитан. Этот его возглас прозвучал как щелчок бича и вывел всех из оцепенения. - Глядеть в оба, да не зевать, а то тоже пойдем на корм крабам!
 Наконец, полоса бурунов осталась позади. Паруса убрали для того, чтобы Нетерлих записал точные координаты места безопасного прохода между рифами. Корабль очень медленно дрейфовал на запад.
 И тут вдруг урру навострил уши. Он подскочил к юнге и приложил свою "руку" к его виску. Раминос после этого хотел что-то крикнуть капитану, но в этот момент сверху раздался голос Ашаши:
 - Капитан, вижу парус! Нас догоняет корабль!
 - Какой у него флаг, Ашаши?
 - Сейчас, пусть подойдут поближе! - а через несколько минут добавил - Капитан, у них какой-то странный флаг - серая тряпка, а на ней намалёвана белая птица!
 - Это пираты Северного братства! Какого демона они сюда припёрлись?! Далековато для них! Возможно, это их местные наёмники! - проворчал Капитан, и уже громко спросил: - Что они сейчас делают, Ашаши?
 - Они готовят корабль к бою, капитан!
 - Ну, вот, дождались! А ну, все наверх, приготовиться! Эй, Хизго, "скорпионы" - на правый борт!
 - Капитан, я закончил с картой! Мы можем двигаться! - сказал Кнаус.
 Капитан повернул "Золотую лань" правым бортом к противнику. Не смотря на поднятые паруса, судно почти не шевелилось - по приказу капитана в воду опустили доски и бочки на длинных канатах. По сигналу с мостика следовало втащить всё это обратно на палубу. Пиратское судно приблизилось к рифам, приспустило паруса и стало медленно поворачиваться. Капитан призвал на мостик Думблеза с его оружием, передал штурвал рулевому и взял в руки рупор.
 - Эй, я - капитан "Золотой лани"! Кто это посмел преследовать меня? Чего вам надо? Отзовись!
 С чужого корабля донеслось:
 - Я, Тахир-ут-Месдари, повелеваю тебе отдать карту, принадлежащую Северному братству, которое меня и наняло! Предупреждаю тебя - сопротивление бесполезно!
 - Этот наглый индюк у меня уже на прицеле, капитан! Позвольте нажать на спуск! - сказал Думблез.
 - Подожди! - остановил его капитан и снова закричал через рупор. - Не торопись со стрельбой, Тахир Месдарский! О какой карте идет речь?
 - Он еще спрашивает! У тебя на борту была женщина, у неё должна была быть карта с указанием мест, где Уретт зарыл свои сокровища!
 - Я не занимаюсь поисками денег Уретта! А женщин у меня на борту нет!
 - Да?! А вот она говорит другое!
 На корму пиратского судна вывели фигуру, покрытую до пят серым балахоном. Когда Тахир сдернул капюшон, все на "Золотой лани" увидели, что это была Сэди.
 - Я готов обменять карту на эту женщину! - заявил Тахир, нагло улыбаясь с чувством собственного превосходства.
 - Ну, вот, теперь нам класть головы за эту бабу! - заворчал Хизго.
 - Заткнись, боцман! - оборвал его Капитан. - Я обещал ей помощь, так я сдержу это слово! Но подставлять головы никто не собирается!
 Потом Капитан опять заговорил с Тахиром:
 - Хорошо, я согласен! Спускайте ее в шлюпке, я выйду тоже на шлюпке к вам!
 - Капитан, Вы и вправду отдадите им карту? Мою карту?! - заволновался Кнаус.
 - Не переживайте, господин ученый! Они хотят карту - они ее получат! Но это не означает, что я ее им отдам! Ну, Вы поняли?
 - О, да…, кажется, да! Но что же делать?
 - Принесите мне Ваш футляр, но прежде зайдите ко мне в каюту и захватите там карту южного побережья - я ее и так наизусть выучил за годы плаваний в тех водах! Нарисуйте на ней крест для пущей убедительности!
 - Отлично, капитан! Только где мне его проставить?
 - Да где хотите! Эти дураки и так на нее клюнут! Ну, а если нет, нам нужно будет быстро убираться отсюда! Так что всем быть наготове и ждать!
 Две шлюпки встретились, Капитан передал футляр с картой, пираты пересадили Сэдиллу в его шлюпку.
 Когда пленница и капитан вернулись на борт, часть "балласта" была поднята из-за кормы - "Золотая лань" двинулась прочь от рифов. В это время на пиратском судне поднялся шум и суета, потом прогремел выстрел из носовой пушки. Ядро взрезало воду позади "Золотой лани".
 - Ага, они просекли! Долго же они соображали! Капитан, не рвануть ли нам теперь вперед?! - обрадовано закричал Хизго.
 - Делай! Весь груз - на палубу!
 Заскрипели блоки и через минуту-другую "Золотая лань", ничем не удерживаемая теперь, устремилась в открытое море. Пираты пытались пройти там же, где и она - они повернули и направили нос своего корабля между двух рифов, но, очевидно, сильно ошиблись в расчетах, подгоняемые яростью и досадой. Как только ветер наполнил их паруса, а корабль рванул вперед, последовал страшный удар - судно со всего маха налетело на подводную скалу.
 - Поворачиваем! - скомандовал Капитан.
 Завершив маневр, "Золотая лань" стремительно прошла перед носом пиратского судна и дала залп всем бортом. Разрывные зажигательные ядра сделали своё дело - на борту "Альмагоста" начался пожар.
 - Всё, уходим! - сказал Капитан, вздохнув с облегчением.
 - Вы, конечно, спасли мне жизнь, но не будет ли лучше помочь этим неудачникам тоже спастись? - спросила Сэди.
 - Нет, мадам, мы продолжаем плаванье!
 - Но это ведь бессмысленная жестокость!
 - Успокойтесь, пожалуйста! Им сейчас нет другого дела, кроме как спасать свои шкуры - на корабле пожар и сильная течь ниже ватерлинии! Они уж всё сделают, чтобы вовремя оттуда смыться! Пожар у них на носу, а большая часть шлюпок стоит ближе к корме - на их месте я бы не мешкал! Если поторопятся, то еще засветло успеют пристать к мысу Морн!
 "Золотая лань" отошла на порядочное расстояние, когда огонь, охвативший "Альмагост" целиком, добрался до порохового погреба. Страшный грохот пронесся над рифом. Море поглотило горящие обломки.




 - -


 "Золотая лань" прошла на север, чему способствовала карта Нетерлиха. Позади остались скалистые гребни Прибрежных островов, мрачные и неуютные места, где обитали лишь морские птицы. Корабль благополучно обогнул северную оконечность острова Драконий гребень, последнего в гряде Прибрежных, а затем повернул на запад, чтобы попасть в центральную часть течения Змеиный Язык. Капитан хотел воспользоваться его мощными струями, чтобы уйти несколько южнее, а потом продолжить плавание строго на запад. Возможно, это - не самый короткий путь для выхода в неизвестные воды, однако бороться с течением, не имея хорошего попутного ветра, бесполезно. Шайнат, подуй он немедля, принудил бы путешественников уйти еще дальше на юг или, чего доброго, заставил бы корабль снова оказаться у самых рифов мыса Морн. Через несколько дней "Золотая лань" оказалась в зоне полного безветрия, однако тут ее подхватило течение, и судно стало дрейфовать на юго-запад, причем - довольно быстро. На утро четвертого дня удалось поймать легкий ветер, с помощью которого корабль переместился из главного потока в открытое море. Теперь судно плыло точно на запад.
 В тот день Раминос был свободен от вахты и по своему обыкновению, смотрел куда-то вдаль с кормы чрез свою маленькую подзорную трубу. Тут к нему подошел Капитан, держа свою трубу в руке.
 - Позволь полюбопытствовать! Давно хотел предложить поменяться ненадолго оптическими приборами!
 - О нет, капитан, для меня это такая честь! Да и потом - она маленькая, через нее, боюсь, Вы ничего не увидите!
 - Не беспокойся, юнга, я же не уроню ее за борт!
 Ритерго, как видно, нехотя уступил.
 - Ха, а внешне и не скажешь! - удивился Кавпитан. - Эта маленькая штучка имеет увеличение чуть не в два раза лучше, чем моя собственная труба! Что ж, могу только поздравить тебя, юноша, с такой вещью - ею может гордиться всякий мореплаватель!
 Капитан приблизился к Ритерго и спросил:
 - А скажи откровенно, зачем тебе такой инструмент? Ну, когда мы шли вдоль побережья, - это еще понятно! Птицы, морские котики - и это понятно! А тут? Тут-то нет даже намека на китов или там буревестников! Так к чему тебе такая вещица?!
 - Капитан, я заметил, что наш юнга - пижон, каких мало! Смотрите-ка, у него и сейчас на руках перчатки! Он только укоротил их, концы пальцев подрезал, а так - даже спит в них! Ну, расскажи-ка, мальчик, что ты от нас скрываешь? - Хизго говорил, стоя на палубе подбоченясь и широко расставив ноги.
 Ритерго побледнел и попятился, но уперся в ограждение. Капитан, Лабстердаг и несколько матросов пристально смотрели на него. Прошло несколько томительных минут, прежде чем юноша сумел справиться со своей нерешительностью и волнением - видимо, то, о чём ему предстояло поведать окружающим, было для него важно и весьма болезненно.
 - Хорошо, раз вы все настаиваете! - сказал он подавлено. - Только, Капитан, Вам, да и всем остальным это не понравиться. Я предчувствовал это и потому тянул время. Я считал, что всё образуется как-нибудь само собой, но, как видно, сильно ошибся!
 - Будь уверен, я ничего плохого тебе не сделаю, чтобы там ни произошло! - заверил Капитан. - Я так же могу поклясться чем угодно, что буду на твоей стороне, а если надо, то помогу тебе, чем только будет возможно. Пожалуйста, расскажи нам, в чем дело!
 - Это длинная история и начать мне придется с того времени, когда я покинул частную школу, которую основал господин Нетерлих - он сам может подтвердить, что я говорю правду!
 - Пожалуйста, говори, мой юный друг! - подбодрил юнгу Кнаус.
 - Так вот, я покинул эту школу вовсе не случайно! Мой отец и моя мать представляли два древних рода, которые в прошлом были сильны в магических искусствах. Эти две династии волшебников породнились для того, чтобы угасающий огонь древнего ремесла не пропал бы вовсе. Я только совсем недавно узнал, что магические знания, которые передались по наследству моим родителям, относились к боевой магии, причем магические книги, хранившиеся под замком в нашем доме, содержали в себе одни из самых мощных заклинаний. Я захотел тайно овладеть этими знаниями, но отец и мать считали это опасным. Они так же считали, что заклинания бесполезны в нынешнем мире, потому что современное оружие может убивать и разрушать куда сильнее и быстрее, чем самые сильное колдовство. Я их не послушал и по ночам доставал колдовские фолианты и упорно изучал их страница за страницей. Мне еще вдобавок пришлось перечитать целую гору старинных книг, чтобы понять полностью то, что собирался освоить. В одну из таких ночей я решил, что уже знаю достаточно, чтобы управлять магическими стихиями и сражаться с их помощью. Я подобрал одно наиболее сильное и тонкое колдовство и прочел заклинание. В результате половины этого заклинания у меня в руках образовались две шаровые молнии, но чтобы их бросить или направить на цель нужно было правильно произнести вторую часть магической формулы. В тот момент я понял, что не могу вспомнить, чем заклинание должно закончиться. Лихорадочно соображая, я попытался кое-как завершить волшебную фразу, но результат оказался более чем плачевный - обе молнии вошли мне в руки и прожгли ладони. Последовал взрыв, от которого в нашем доме вылетели все стекла, а меня едва не расплющило о каменную стену нашего сада. Я лишился чувств, а очнулся уже дома. Я долго лежал как полумертвый в своей постели - родители уже приготовились к тому, что я так и не открою глаза! Тут как из неоткуда в нашем доме объявился некий колдун, который предложил свои услуги с условием, что если я выживу, то послужу ему в одном важном деле некоторое непродолжительное время. После его волшебства я, действительно, встал и смог ходить, но руки мои так и не зажили до конца. Колдун сказал, что я должен прикоснуться к шкуре живого дракона и тогда всё будет хорошо. Я пал духом, потому что уж чего-чего, а драконов в наших краях давно не водилось. Волшебник, однако, назвал мне место, где я могу найти последнего из этих существ.
 Путешествие заняло много дней, но в конце концов я очутился в той самой горной долине. Колдун снабдил меня этой самой трубой, чтобы я смог пораньше обнаружить зверя и как можно тише подойти к нему. Я увидел, что дракон спит на берегу горного озера. Я крался долго и вот уже подошел к спящему существу совсем близко. Он - большой и страшный, а у меня не было даже ножа с собой! В общем, трясясь от страха, я приблизился к его боку и положил свои руки на его чешую. В тот же миг позади меня возник волшебник. Он начал произносить какое-то заклинание, от которого руки мои как будто приросли к шкуре животного. Я видел, что обе дыры, наконец-то, зарастают, но на ладонях и с обратной стороны на поверхности моей кожи образовалось что-то подобное драконьей чешуе. И вот, когда колдун стал вскрикивать особенно громко, чудище вдруг начало ворочаться с боку на бок. Меня подняло сперва вверх, а потом драконья туша навалилась на меня - я ведь прилепился к его коже и не мог даже шагу ступить в сторону! Я не выдержал и закричал от боли и ужаса. Дракон проснулся, увидел колдуна и пришел в ярость - он негодовал, что кто-то пытается завладеть его силой против его воли. Колдун оказался, наверно, слишком туп или жаден, но он не обратил на это внимания и продолжал заклинать. Дракон плюнул в него огнем - только его амулеты рассыпались по камням на отдельные бусины и камешки. Потом зверь почуял, что я продолжаю болтаться на его боку. Он взял меня пастью поперек туловища и резко рванул в сторону - на моих ладонях остались большие куски его чешуи и кожи. Сперва он бросил меня в воду, а потом взял за шиворот и выволок на прибрежный песок. Не знаю, как я не потерял тогда сознание, не захлебнулся или не умер от страха, но он приблизился и заговорил со мной. Врать перед лицом смерти сможет не каждый, потому я и рассказал этому дракону всё, что со мной случилось. Он сжалился надо мной и, взяв меня в лапы, отнес в дремучий лес, к какой-то избушке, где меня потом несколько дней лечил знахарь, друг дракона. Драконья кожа и чешуя с тех пор так и остались на моих руках и именно с тех пор я обнаружил, что могу общаться с дикими созданиями, могу понимать их.
 - Именно поэтому твои спутники - шарган и урру? - спросил Капитан.
 - Да, но еще и потому, что мы действительно стали друзьями, пока путешествовали в северных краях. Но я еще не успел сказать, что у меня есть еще один необычный друг с тех самых пор!
 - И кто это?! - несколько громко спросил Хизго, видимо, заранее приготовившись к тому, что на борту "Золотой лани" тайно живет какая-то тварь, что его, безусловно, не могло обрадовать.
 - Мне будет проще показать его вам! Капитан, верните мне мою подзорную трубу, пожалуйста!
 Получив вещь, юнга отвинтил ее окуляр и изнутри выпал кристалл правильной формы. Ритерго поднял его высоко над головой, шевеля кристалл пальцами. Солнце заиграло в отшлифованных гранях. Вдруг один из "зайчиков", особенно яркий и тонкий, скользнул по воде, стрелой полетел к горизонту. Поначалу ничего не случилось - все замерли в томительном ожидании, вглядываясь в океанский простор. Но вот над волнами, очень далеко, показалась неясная тень. Она двигалась в воздухе очень быстро, а потом опустилась к водной поверхности и исчезла. Прошло некоторое время, как вдруг на расстоянии пушечного выстрела моряки заметили, что к кораблю приближается бурлящий водоворот. Внезапно завихрение остановилось и прекратилось. Через мгновение водная гладь вздыбилась за кормой и в воздух поднялся дракон с черными крыльями и необычной, блестящей грудью. Пока создание махало крыльями, набирая скорость и высоту, люди на корабле разглядели, что на груди дракона висит нагрудник из металла, сверкающий на солнце. Тварь была от морды до кончика хвоста как две трети длины корпуса корабля. Чешуи на голове дракона почему-то были бесцветными, от чего голова дракона казалась мутно-белой издали.
 - Феоникс, Феоникс!! - закричал Раминос и замахал руками, приветствуя своего "дружка".
 - Ты звал меня, юный человек? - раздался голос сверху, напомнивший морякам грозный грохот шторма. - Ты в беде? Тебе нужна моя помощь?
 - Нет, спасибо, эти люди хорошо ко мне относятся, я учусь у них морскому ремеслу! Они просто хотели видеть тебя! Я рассказал им про свои руки! - кричал Ритерго, преодолевая шум ветра от драконьих крыльев.
 - Что ж, не буду мешать! Если понадоблюсь тебе или твоим друзьям, ты знаешь, где меня искать - я по-прежнему буду следовать за вами неподалеку! Привет!
 Феоникс поднялся еще выше, а затем повернул к северу. Он спланировал к волнам и почти без всплеска ловко нырнул.
 - Вот… вот это да! - только и смог произнести Хизго, тяжело отдуваясь. Его глаза буквально лезли из орбит, а рот был широко открыт. - Три тысячи демонов! Вот это тварь!! Ну, юноша, предупреждать надо, что у Вас такие… такие попутчики!
 - Он, конечно, силен, но что он еще может, этот дракон?! - спросил Капитан.
 - Он - огнедышащий! - сказал юноша.
 - А ты что, целовался с ним что ли, что так в нём уверен, будто так хорошо его знаешь? Говоришь, он твой дружок? - едко, издевательски проговорил Хизго.
 Матросы, боцман, даже сам капитан сперва начали хихикать, а потом в голос рассмеялись. Увидеть дракона и поверить в его существование - это одно, но услышать, что дракон, да еще и огнедышащий, подчиняется щуплому юнге - это было уже слишком!
 Видя, что его повествование не принято всерьёз, юноша воскликнул:
 - Ах так! Вы смеётесь! Так вот же, глядите все сюда! - и сорвал с рук кожаные перчатки.
 Люди увидели, что и тут Раминос оказался прав. На палубе воцарилась мертвая тишина.
 Молодой человек с горьким чувством спустился вниз и брел через отсеки корабля, не разбирая дороги. Он остановился лишь тогда, когда оказался рядом с импровизированным стойлом, устроенным внутри трюма. Здесь он присел в темном углу, сложил руки на колени и склонил к ним голову. Обида жгла его, обида и сожаление о том, что он, быть может, ошибся в людях, окружавших его и с которыми его теперь свела судьба. Так он просидел какое-то время, пока не заметил высокую фигуру, медленно вышедшую на середину помещения из противоположного угла. Когтистая "рука" легла ему на плечо, а другая прикоснулась к виску.
 "Что там случилась, хозяин?" - услышал юноша в своем сознании.
 - В общем - ничего особенного, Рурроур! Просто… просто мне не хотят верить!
 "Знаю, это трудно, когда не хотят понимать!"
 - Извини, я… я хотел бы побыть один сейчас!
 "Твои глаза, хозяин! Они увлажнились!"
 - Нет-нет, ничего, ничего! Пожалуйста, не называй меня хозяином! Ты ведь свободен и можешь идти, куда захочешь!
 "Могу - да, хочу - нет! Я, воин урру, я избрал себе хозяина, когда был еще совсем один и так беспомощен! Нет, этого не изменить! Ты - мой хозяин, и я с тобой всегда и везде, чтобы там ни происходило! А сейчас советую тебе лечь на эту подстилку и немного отдохнуть. Я буду стеречь твой сон!"
 Но заснуть юнге не пришлось. Сверху, по ступеням застучали чьи-то каблуки - кто-то твердой поступью спускался в трюм. Ритерго встал и повернулся лицом к спускавшемуся. Урру стоял впереди на несколько шагов от него. По ступеням сходил сам капитан. Очутившись перед юношей, он заговорил примирительным тоном:
 - Я пришел принести тебе извинения за себя и за всю команду! Это было глупо, очень глупо с нашей стороны! Ну, как, мир? - Капитан протянул руку юнге.
 - Мир! - обрадовался Ритерго.
 Через несколько дней после этого происшествия в капитанской каюте состоялось совещание по поводу дальнейшего хода всей экспедиции. Такие важные вопросы, как состояние корабля и команды, курс корабля, ветры и течения, а так же запасы на борту уже обсудили, когда Капитан сказал:
 - А теперь, господа, я хочу предоставить вашему вниманию важнейшие сведения, которые вынужден был держать в тайне до сего дня!
 Присутствовавшие удивленно переглянулись. Капитан извлек из своего шкафа для одежды небольшую шкатулку, из которой достал толстую тетрадь в сафьяновом переплёте.
 - Вот, извольте сравнить эти записи с судовым журналом!
 - Но здесь огромная разница! Что это значит? - воскликнул Нетерлих.
 - Это означает то, господа, что мы уже более пяти дней идем по неизвестным водам. В связи с этим прошу Вас, господин ученый изобретатель, завести отдельно большой чистый лист бумаги, дабы на нём построить примерную карту того пространства, которое нам предстоит пересечь и, по возможности, изучить. Моим действиям, господа, есть только одно оправдание - экипаж не должен знать истинное положение судна во избежание бунта! Да, конечно, я надеюсь на наших людей, однако страх может толкнуть их на те действия, которые повлекут за собой нашу общую гибель! Я намерен через несколько дней огласить правильные координаты "Золотой лани" и всем остальным, а пока я надеюсь на вашу порядочность!
 - Хм, почему же Вы сразу не сказали всё всем?! Тогда угрозы бунта удалось бы избежать изначально! - спросил Думблез.
 - Возможно, я так и поступил бы, если бы не обещал сокровищ и будущего богатства! Думаю, что кое-кто из команды принял на веру полностью сведения из журнала, а знай они всё с самого начала, то могли бы решить, что нам не хватит запасов на обратный путь, если никакой земли впереди нет!
 - А разве такая опасность имеет место? - спросил Лабстердаг.
 - Не исключено! Думаю, день объявления настанет тогда, когда надо будет либо повернуть назад, либо продолжить плавание не смотря ни на что. Повторяю, прошу вас всех соблюдать молчание до этого решительного момента!
 Что касается всего остального, дела на судне шли наилучшим образом. Последние дни погода благоприятствовала путешественникам, так что команда не была слишком изнурена текущей работой. Однако вскоре произошло то, что резко изменило ход событий и нарушило планы Капитана.
 Это произошло ночью, когда в небе ярко светили звезды, а на легких волнах играла лунная дорожка. В "вороньем гнезде" как раз дежурил Ашаши, а по палубе в это время прогуливался урру. Вдруг лесной следопыт остановился, глядя вперед, и насторожился. Ашаши посмотрел на него и тоже встревожился. Он оглядел внимательно море через подзорную трубу, но ничего подозрительного в сумраке не заметил. Урру продолжал стоять в напряженной позе. Вдруг он завыл - его вой нес тревогу и предупреждал об опасности. Несколько человек от этого проснулось и выбежало на палубу. Они начали с фонарями и факелами в руках оглядываться по сторонам - нет, ничего явно опасного они не увидели. Капитан тоже оказался здесь, а на повторный вой прибежал юнга.
 - В чем дело? - громко спросил Капитан.
 - Я ничего не вижу! - ответил Ашаши сверху.
 Раминос приблизился к своему шерстистому приятелю - тот явно о чем-то беспокоился. В этот момент, продирая глаза, на палубу вышел Кнаус и стал озираться, пытаясь оценить обстановку.
 - Что случилось, господа? - спросил изобретатель, явно ничего не понимая.
 Ритерго взял своего приятеля за лапу:
 - Что ты почувствовал, Рурроур, какую опасность?
 Урру поднял правую "руку", указывая ею куда-то вдаль. Только теперь люди заметили, что яркий лунный свет у самого горизонта не достигает водной поверхности. Лучи дробились и тонули в клочьях не то дыма, не тумана. Эта облачность, по мере приближения к ней, всё росла и расползалась в стороны рваными клоками. "Золотая лань" на полном ходу протаранила один из клубов этого странного тумана. В этот момент урру начал принюхиваться и с шумом и фырканьем выдыхать через нос. Вскоре он замотал головой из стороны в сторону и бросился в трюм, то и дело чихая по дороге.
 - Лево на борт!! - закричал Капитан рулевому.
 Судно начало поворачивать и, пожалуй, как раз во время, - над клочковатым серым над водой поднимался более плотный грязно-желтый туман. Когда корабль зацепил его покрывало правым бортом, все на палубе ощутили резкий, удушливый запах. Кто-то закашлялся, а кто-то стал тереть глаза руками, другие зажимали рты и носы рукавами или полами одежды. Благодаря повороту "Золотая лань" скоро покинула место скопления опасных испарений. Было решено лечь в дрейф с таким расчетом, чтобы не приближаться, но и не очень удаляться от этого странного тумана, чтобы как следует осмотреться при свете дня. Кудлатое облако, шапкой покрывающее наблюдаемую часть океана, никуда не двигалось, не смотря на небольшой ветер.
 Рано поутру обнаружилось еще кое-что - вода кругом оказалась прозрачной на столько, что было ясно видно всё почти на милю вниз. Тут моряки увидели, что вблизи от места скопления едких паров со дна поднимаются скалы, округлые в сечении, напоминающие своим видом гигантские колонны какого-то затопленного древнего храма. Нетерлих внимательно осмотрел их, проследовав к ним поближе на шлюпке с четырьмя матросами. Вернувшись из разведки, он сказал, что скорее всего эти скалы - вулканического происхождения, или по крайней мере, их появление в океане как-то связано с вулканами. Разведчикам повезло - от порыва ветра дымка ненадолго отодвинулась в сторону - ученый сумел заметить и разглядеть в подзорную трубу, что желтоватый туман является вулканическим газом, содержащим, судя по всему, серу. Этот газ вырывался на поверхность из-под воды, где, очевидно, находилась горловина морского гейзера. Доказательством того, что найденное образование напоминает гейзер послужило шумное извержение - вся команда могла наблюдать, как пар, газы и кипяток взметнулись столбом вверх, оглашая окрестность шипением и клокотанием. Кнаус заключил, что для такого высокого выброса требуется много тепловой подземной энергии, так что извержения этого гейзера происходят не слишком часто, тем более, что часть газа имеет возможность свободно выходить наружу, смешиваясь с водяной дымкой с образованием едкого тумана, скорее всего - из крошечных капель кислоты. Энергия этих выходящих газов, будь она использована для повышения давления в самом гейзере служила бы причиной более частых случаев его фонтанирования. Ученый нанес это удивительное место на свою новую карту, а название Туманной банки ему дали всей командой.
 - Капитан! - сказал Кнаус. - Насколько мне известно по опыту изучения подобных явлений у нас, в Диких Землях, такие гейзеры никогда не бывают сами по себе - либо неподалеку в глубине моря существует вулкан, который даст о себе знать на поверхности еще очень не скоро, либо где-то дальше имеется вулканический остров, и, может быть, даже не один!
 - Ты говоришь остров?! Что ж, твое предположение обнадеживает - возможно, скоро мы ступим на твердую землю после стольких дней странствования!
 - Но капитан, мы еще не знаем, что если эти клочки суши будут всего с монетку величиной или окажутся безжизненными, или, еще хуже - покрытыми такими вот испарениями!
 - Спасибо за предостережение, Кнаус! Однако, коль скоро у нас есть шанс открыть тут острова, грех такой шанс упускать! Сейчас мы пойдем отсюда широкими зигзагами, чтобы постараться обнаружить сушу и подойти к ней. И так, вперед, друзья мои!




 - -


 Тагароэ мог торжествовать: самые большие населенные острова теперь - в его руках! Но он не давал чувству гордости овладеть собой, потому что на его пути к абсолютной власти на архипелаге оставалось еще несколько препятствий. Тагароэ, будучи человеком последовательным и решительным, вознамерился устранять эти препятствия одно за другим.
 Для начала вождь собрал огромную по островным меркам армию - около трех тысяч воинов. Он повел эту свою армию в одну долину своего родного острова, как будто для упражнений в стрельбе, метании и рукопашном бою. На самом деле целью похода являлось совсем другое.
 Когда его воины и лучники под предводительством Утихаку-Юо остановились для краткого отдыха, Тагароэ вышел в центр стоянки и прокричал:
 - Мои воины! Вы славно бились несколько дней тому назад! Вы взяли богатую добычу! Но ваши успехи могли бы быть еще больше, если бы не гнусное предательство!
 - Как? Что это такое? Кто же нас предал? Когда? - доносились с разных сторон недоуменные вопросы.
 - Воины с острова Белого песка стали нам как братья, но я точно знаю, что именно среди них скрываются подлые изменники! Возглавляет их - о, ужас, братья! - сам Утихаку-Юо! Он хотел тайно отравить меня и всех ваших старшин, чтобы, потеряв своих вождей, вы сделались стадом диких свиней! Он замыслил украсть у вас славу ваших побед, присвоив себе право называться Императором Всех Островов, чтобы все завоеванное вами стало безраздельно его собственным! Он хотел обокрасть вас - всю дань с побежденных он хотел брать себе и только себе!
 Поднялся шум, люди стали галдеть и кричать. Многие не верили тому, что только что услышали.
 - Больше того, братья, предатель, склонявший и склонивший к измене некоторых из вас, был направляем в своих действиях с острова Белого песка! Я говорю о том, что он действовал по указке из дворца, по прямому приказу королевы!
 Утихаку-Юо выступил вперед.
 - Тагароэ! Ты так громко кричишь, что рыбы на дне моря перевернуться от страха! Я и мои люди находились рядом с тобой не в одном сражении и ничем не выказали желания предать тебя! Так почему ты оскорбляешь подозрением их и меня? И потом - чем ты докажешь свои слова?! Пока что моё слово против твоего, но слова унесёт ветер и их нет! Так докажи свою правоту, если сможешь!
 Тагароэ ждал, что командир лучников бросит ему этот вызов. Он поднял руку - люди вскоре умолкли. Тогда вождь продолжил:
 - Сегодня на берегу мои воины обнаружили лодку, где сидели двое лучников. Воины открыто приблизились к ним, как к друзьям и спросили, что эти двое делают там. Вместо ответа два этих изменника стали стрелять из своего оружия в моих людей и подло убили двоих. К счастью, их удалось догнать и покарать по заслугам! Но, как оказалось, они везли послание на листе дерева вапа-вапа, которое удалось найти. Вот оно! - Тагароэ показал и швырнул на землю лист, свернутый в трубочку и обвязанный волокнами лианы. - Я открывал его и смог прочесть - там говорилось, что пора убить вождя Тагароэ, убить всех вождей-помощников, завести воинов в чащу, в болота, и бросить там на погибель! Я читал это и не верил своим глазам! Ведь тот, кто писал, казался таким надежным и верным!
 - Кто это был? - закричали воины гневно с разных сторон.
 - Это был он, Утихаку-Юо! Там, в конце, стояло его имя!
 Командир лучников понял всю глубину коварства Тагароэ. Письмо действительно отправили на листе вапа-вапа с двумя посыльными на остров Белого песка. В нем Утихаку-Юо сообщал королеве о некоторых текущих событиях, - в общем, ничего такого, что можно расценить как заговор против вождя иомангов. Теперь он остался в меньшинстве, потому что большая часть лучников перешла на сторону Тагароэ. Чтобы он не попытался бы сказать в своё оправдание теперь, все его доводы будут отвергнуты. Утихаку-Юо мгновенно оценил окружающую обстановку и бросился с горсткой верных людей к побережью, чтобы сесть там в долбленые лодки иомангов и бежать на остров Белого песка. Там следовало бы предупредить королеву о произошедшем. Но как только он и его стрелки побежали, иоманги с криками набросились на них и жестоко растерзали на месте. Утихаку-Юо отбивался до последнего и погиб, проклиная Тагароэ.
 Теперь подлый вождь иомангов принялся осуществлять вторую часть своего плана. Его армия погрузилась на лодки и поплыла к острову Белого песка. Он правильно рассчитал, что его люди захотят расправиться с королевой за предательство, а вот тут-то он сам появиться перед нею, чтобы предложить себя в качестве спасителя и усмирителя разошедшегося не на шутку воинства. Впрочем, на пути к дворцу произошла некоторая заминка: оказавшись возле одной из деревень, лучники, перешедшие на сторону Тагароэ, решили узнать у вождя деревни, что происходит на их острове. Старейшины и вождь деревни стали уговаривать воинов успокоится и подождать возле её частокола, чтобы посыльные успели сходить до дворца королевы и обратно. Однако, как только двое гонцов побежали по дороге в сторону "столицы", Тагароэ, показывая на них, закричал, что эти гонцы обязательно вернуться с подкреплением и что теперь у этой деревни всё войско ждет ловушка. Поддавшись, иоманги окружили деревню и осадили её. Лучники не захотели убивать своих соплеменников, за что их и казнили на месте. Деревня подверглась разорению и немедленному сожжению. Гонцов поймали и зверски убив, развесили их тела на деревьях. Тагароэ устремился к дворцу.
 Столицы как таковой на острове Белого песка не существовало - несколько хижин, стоявших вокруг резиденции королевы Ватхитхи нельзя было назвать даже деревней. Сам дворец представлял из себя большую хижину, украшенную резными каменными столбами, которая находилась в середине прямоугольной ровной площадки. Эта плоскость располагалась на вершине небольшого вала, стенки которого снаружи были выложены тёсаным камнем. От прочей местности вал отделялся неглубоким рвом, через который в двух местах были перекинуты деревянные мосты. Кроме того, рядом с "дворцом" находилось капище с идолом - покровителем острова.
 Те немногие, кто спасся из разорённой деревни, прибежали сюда и поведали королеве и придворным всё, что случилось. Подданные укрылись за частоколом, стоявшим вдоль верхней кромки вала, а деревянные мосты немедленно подняли. Вскоре армия Тагароэ окружила дворец со всех сторон. Сам изменник, выступив вперед, стал обращаться к королеве с тем, чтобы она позволила ему войти внутрь. Ватхитхи назвала его подлым и коварным, сказала, что не желает больше говорить с таким человеком. Тогда, горя злобой, Тагароэ приказал забросать укрепления тлеющими снарядами из пращей - пращники делали такие из древесной смолы, камней и сплетенных высохших пальмовых листьев. Крыша дворца вспыхнула и загорелась. В крепости началась паника. Воспользовавшись этим, воины Тагароэ перебросили через ров несколько стволов пальм и ринулись ломать частокол. Вскоре они ворвались внутрь. Нет, про месть они давно уже забыли! Началась жестокая резня, беспощадная и бессмысленная! Тагароэ едва успел войти внутрь и спасти королеву от неминуемой гибели. Ватхитхи связали и отправили на побережье, к лодкам, как простую рабыню. В порыве алчности и жажды крови иоманги разорили и две оставшиеся деревни на острове. Теперь на берегах острова Белого песка стало безлюдно - завоеватели либо убили, либо увели с собой всех людей!
 Разумеется, Тагароэ не был глуп: когда он вернулся с войском и добычей на родной остров, там его уже поджидали три отряда лучников, полностью снаряженных и обученных. Дело в том, что сразу после заключения союза с королевой Ватхитхи Тагароэ взял в свою армию под видом простых бойцов нескольких искусных мастеров. Те сумели выведать все секреты изготовления и применения луков у их владельцев или, по крайней мере, большинство из них. Потом эти мастера отбыли обратно и начали делать луки, стрелы и обучать новобранцев.
 Отпраздновав свою победу, вождь иомангов отправился по прошествии нескольких дней к шаману. Куитун-Го встретил его невесело.
 - Дары, что ты прислал, благосклонно приняты нашей покровительницей, всемогущей Парабайей! Однако, скажу прямо - этих приношений слишком мало! Слишком!!
 - Чего же тебе еще надо, старый скряга?! - бросил в лицо шаману Тагароэ.
 - Мне?! Да как ты смеешь так богохульствовать перед лицом нашей покровительницы! Смотри, она прогневается на тебя, вождь, нашлет на тебя бурю, когда ты будешь один в лодке, или змею, что ужалит тебя во сне!
 - Про бури я ничего не знаю, а вот одну ядовитую тварь я сейчас как раз вижу перед собой! Остынь лучше, старик, не то я найду способ тебя утихомирить!
 - Что?! Презренный!! Кем бы ты был сейчас, если бы не наша Парабайа?! Ты, вечный неудачник, слюнтяй!!
 - Я не знаю, кем бы я стал по твоей прихоти, но теперь я - настоящий правитель островов, это перед моей силой склоняются племена и их деревни! Ты грозишь мне карами со стороны своего идола? Так он - просто деревяшка, воткнутая в песок и увешанная человеческими костями! Нет, я сам куда могущественнее этой палки! Теперь я сам хочу в главные боги всех островов! Пусть все поклоняются мне и немедля, потому что в отличие от идолов и изваяний я могу покарать мятежников тут же, не сходя с места!
 - Вон! Вон отсюда!! Нечестивец!! - давясь собственным криком, прохрипел Куитун-Го. - Ты низложен с позором! Об этом узнают все!! Парабайа накажет тебя ужасной смертью! Иди и будь готов принять свою судьбу!!
 Тагароэ держался при этом удивительно спокойно и самоуверенно, однако было заметно, что он едва сдерживает свой гнев.
 - Судьбу?! Это те уроды, которых ты подослал в мой лагерь, чтобы они меня подкараулили? Один из них так струсил, когда мы его схватили, что выболтал всё о твоих намерениях на мой счет! Ну, скажешь, что ничего такого не было?
 Лицо шамана перекосилось от злобы, он задрожал всем телом, схватил двумя руками свой посох и бросился с ним на Тагароэ. Вождь увернулся от удара, подхватил свою ужасную плоскую палицу с акульими зубами и сам нанес страшный удар. Мертвый шаман пал лицом в песок. Тагароэ издал торжествующий крик. По его приказу капище Парабайи было разорено. Немного позже, в военном лагере, он провозгласил себя Императором Всех Обитаемых Островов и Верховным воплощением всех островных духов-хранителей. Теперь все иоманги и их союзники обязаны преклоняться перед ним, как перед божеством и верховным владыкой. И теперь, став Императором, он отдал приказ готовить большой поход - настал час отомстить рыбакам и их союзникам - Радужным драконам!




 - -


 Яркая Искра нежилась в маленьком озерце, воду в которое нес ручей, спускавшийся со склонов горы Огненный Великан и петлявший в зарослях несколько миль. Уже наступил полдень, на небе не было ни облачка, и солнце припекало во всю силу. Ей нравилось лежать в этой прохладе и ни о чем не думать, наблюдая порхание мотыльков и бабочек над мокрым береговым песком. Время от времени она, сомлев, закрывала глаза, но потом открывала снова. Внезапно большая тень скользнула по озеру. Яркая Искра вытянула шею и долго озиралась - нет, ни рядом, на крошечной полянке, куда она сама едва смогла сесть, ни дальше, в лесу, никого из родичей не было видно. "Странно, - подумала Яркая Искра, - если это кто-то из старших, то почему он или она не поздоровались? А если этот взрослый спешил куда-то, то куда именно?"
 Подгоняемая любопытством, Яркая Искра взлетела над зарослями и стала высматривать с высоты, куда мог деться этот неизвестный. Она пролетала уже над побережьем, когда увидела на опушке джунглей одиноко разгуливающего петуха, привязанного за ногу к колышку в центре этого пространства. "Зачем это двуногим понадобилось оставлять свою птицу тут совершенно одну?" Она опустилась на землю и пошла в ту сторону, где разгуливал привязанный петух. Когда ей оставалось сделать еще пару шагов, под её лапой что-то щелкнуло, а откуда-то сверху на нее упало множество веревок из лиан, к концам которых были привязаны небольшие камни. Яркая Искра встрепенулась и попыталась избавиться от пут, но это привело лишь к тому, что эти тонкие канатики перепутались и заплелись между собой, еще крепче прижав её к земле. Всё походило на то, что это - ловушка и ловушка именно для радужника! Одна из веревок довольно туго сжала шею Яркой Искры - та едва могла дышать. Ей невозможно даже пошевелить пальцами на лапах, чтобы еще туже не затянуть многочисленные переплетения. Ее голова была прижата к земле, да так неудобно, что она не могла даже позвать на помощь погромче. И тут рядом, на берег, сверху опустился кто-то очень большой с чешуйчатыми лапами. Яркая Искра не могла в своей неудобной позе как следует рассмотреть незнакомца, но всё же попыталась к нему хотя бы обратиться:
 - Кто здесь? Ты - один из старших? Не поможешь ли выбраться? Сама не знаю, зачем двуногие поставили здесь эту ловушку - мы их не трогали, даже наоборот, один из них стал нашим другом и вот, пожалуйста! Да кто ты такой? Назовись да подойди поближе, я не могу так тебя рассмотреть! Не бойся, я ни за что не буду кусаться! Только помоги мне, пожалуйста! Почему ты медлишь?
 Незнакомый дракон, а это был именно дракон, если судить по лапам и хвосту, волочащемуся по песку - медленно обошел распластанную Яркую Искру кругом, постоял рядом какое-то время и лишь потом начал зубами рвать веревки. Наконец, пленница получила свободу и смогла расправить затекшие крылья. Она осмотрела неизвестного: большое тело в темной чешуе, бледная чешуя на голове, черные большие крылья, довольно длинный хвост, напоминающий тело змеи, а не уплощенный с боков, как у всех радужников.
 - Благодарю тебя, о незнакомец! Я - Яркая Искра! А как зовут тебя? Что ты тут делаешь и с какого острова ты прибыл? И, позволь спросить, что это у тебя прикреплено на груди такое большое и блестящее, как поверхность моря в тихую погоду?
 - Меня зовут Феоникс, я прибыл сюда издалека, сопровождая своего друга! - глухой рокот голоса чужака поначалу слегка испугал Яркую Искру, но потом она привыкла и он ей даже чем-то понравился. Дракон меж тем продолжал: - Я вижу ты - дракон-женщина, твой вид для меня несколько странен, потому что, хоть я и живу на этом свете уже довольно долго даже по драконьим меркам, я таких, как вы, раньше не встречал! Ты здесь одна? Или есть еще драконы?
 - Феоникс? Какое необычное имя! Что ж, чужестранец, тебе повезло! Тут, на нашем острове, живет целая колония нас, Радужников! Мы мирно сосуществуем с людьми, что обитают там, недалеко от пролива! А кто твой друг?
 - Он тоже человек!
 - И на каком же острове он живет, в каком племени?
 - Э…э… вообще-то, он еще пока тут и не поселился, но, думаю, он скоро сюда прибудет на корабле со своими товарищами!
 - Корабль?! А что это такое? А откуда прибудут эти твои друзья?
 - Хм, а разве те люди, которых ты знаешь, не плавают по морю на таких штуках, которые они сами мастерят из стволов деревьев?
 - Тебе еще раз повезло! Я как раз наблюдаю за нашими соседями, так вот они выдалбливают эти вещи из цельных стволов деревьев и называют это лодками! А твои люди разве не делают то же самое?!
 - Те люди, которых я знал и знаю, весьма хитры и изобретательны и уж точно способны на многое!
 - Как интересно! Что ж, полетели, я хочу познакомить тебя со своими родителями, братьями, сёстрами и, конечно, со своим наставником, Раскатом Грома! Но сначала я освобожу эту глупую птичку от ее веревки!
 - Кхе-кхе, вообще-то, я несколько проголодался с дороги! Ловить рыбу в море мне уже надоело, вот я и думаю - не употребить ли эту пичугу в качестве червячка, которого надо заморить?!
 - ?!
 - Сейчас я его изжарю: горячая курятина - просто смак!
 Яркая Искра опешила от удивления - чужестранец приоткрыл свою пасть и просто чуть-чуть выдохнул. В воздухе пролетел огненный шар и накрыл птицу. Кругом распространились запахи жареного мяса, сгоревших перьев и еще чего-то чадного, чего раньше Яркой Искре не доводилось нюхать.
 - Хе-хе, закуска подана! Конечно, это всего на пол зуба, но, надеюсь, дикие кабаны у вас тут есть?
 - Так ты… ты… ты выдыхаешь огонь?!! - пролепетала Яркая Искра.
 - Да, а что в этом плохого?
 - Это… это ужасно! Ужасно!!
 - Что такое? Я тебя испугал?! Ну, извини пожалуйста - я не нарочно!
 - Нет! Не приближайся! Я… я вспоминаю! Ах, да, конечно! Учитель же мне говорил! Ты - Изгнанник!
 - Изгнанник? Нет, я тут никогда не был! Да и родился точно не здесь!
 - Нет, нет! Ты - из рода Изгнанных! Не приближайся к вулкану и не вздумай следовать за мной! - с этими словами Яркая Искра взлетела и устремилась прочь от побережья, вся наполненная страхом и тревогой.
 Феоникс был озадачен и прибывал в некоторой растерянности:
 - И чего это она так испугалась? Радужники? Хм, Изгнанники?! Ничего подобного ни от кого раньше не слышал!
 Он взлетел и направился вдоль линии прибоя на юго-восток, а где-то там, в океане, резал волны трехмачтовый корабль с позолоченной статуэткой антилопы на носу…




 - -


 Первые четыре дня поиска ничего не дали. На пятый попалось сразу четыре острова, если так можно назвать те "пятачки" из песка с несколькими пальмами, да торчащие из воды макушки скал, едва прикрытые шапками стелющейся травы. Из живых существ там были лишь гнездящиеся морские птицы да крабы. Еще два дня прошли в напряженном наблюдении за морем. И вот в середине седьмого дня впередсмотрящий прокричал: "Земля! Земля!", указывая вперед на длинную полосу суши, покрытую густыми зарослями. Кнаус и Хизго с другими моряками на шлюпках решили обойти этот новый остров вокруг. Оказалось, что зелень скрывала за островом пролив, а за ним - широкое побережье, над которым поднималась гора с уплощённой вершиной. Это уже куда интереснее, чем всякая "мелочь"!
 Длинный остров назвали Причальным. На него было решено высадиться, чтобы обследовать в поисках пресной воды. Кроме этого, на песчаный берег перевезли лошадей - они должны обрести утраченную форму, прежде чем пойдут на главный остров и их там навьючат.
 Разведчики нашли небольшое пресное озеро, которое, скорее всего, питалось дождевой водой. Сама вода оказалась весьма пригодна для питья, хотя и отдавала тиной на вкус. На некотором расстоянии от берега был устроен временный лагерь, куда с корабля доставлялись необходимые для дальней экспедиции припасы и вещи. Окончив разгрузку, "Золотая лань" отплыла и встала на четыре якоря на некотором отдалении от острова. Капитан приказал поставить судно именно так, потому что опасался неожиданных порывов ветра, которые могли бы выбросить корабль на мель в этих неизученных водах.
 На следующий день, рано утром, в прибрежные волны опустился Феоникс. Он приблизился к лагерю и стал ждать, пока к нему выйдут. Моряки встретили дракона настороженно.
 - Приветствую тебя, Дух Огня! - вышел вперед юнга и помахал дракону рукой.
 - Доброе утро! У меня есть новости, хотя и странные, скажем так!
 - И что?
 - Я оказался на большом острове раньше вас, люди! Так вот, там я повстречал другого дракона!
 - Дракона?!
 - Это был дракон-женщина! Я увидел её в ловушке из перепутанных верёвок! Разумеется, я её освободил. Она говорила, что на острове есть другие люди! Но, почему-то она испугалась, когда я применил своё огненное дыхание, чтобы угостить её дичью. Она не захотела, чтобы я последовал за ней вглубь острова!
 - А что, эта девчонка пришлась тебе по сердцу?! Признайся, дракон, тебе она понравилась?! - стал ехидничать Хизго.
 - Нет тут ничего смешного, человек! Если там люди, которые охотятся на драконов, то, выходит, что я зря летел столько времени!
 - Не видел ли ты кого-либо из этих людей на побережье, сразу напротив нашего острова? Не хотелось бы напороться на туземцев вот так сразу, после высадки! - спросил Нетерлих.
 - Нет, я никого там не видел! Тут еще вот какая странность…
 - Какая?
 - Молодая драконша сказала, когда я выдохнул пламя, о каких-то Изгнанниках. Если бы еще знать, кто это такие?!
 Стоявший недалеко брат Веренд наморщил лоб и о чем-то глубоко задумался, потом стал рыться в книгах из своего багажа.
 - Ты что-то потерял, брат? - с участием спросил Ритерго.
 - Сейчас, сейчас… Это было где-то тут… - бормотал монах себе под нос, перебирая страницы старинных фолиантов.
 - Всё же, я намерен побывать вблизи той большой горы, что в середине острова, даже не смотря на запрет со стороны этой драконши. Надеюсь, я еще увижу тебя, молодой человек! - сказал дракон Раминосу. Феоникс взлетел и направился в сторону большого острова.
 Монах извлек, наконец-то, нужный ему свиток.
 - Я нашел!
 - Что ты нашел, брат Веренд? - спросил Капитан.
 - Вот копия с древнего манускрипта, подлинник которого храниться в одном из храмов Инрии! Здесь записана древняя легенда о том, откуда и как в Диких землях появились драконы! В общем, если кратко, то драконы появились на свет не без помощи людей-магов и некоторых из Древних, называемых Хранителями. Было решено, что поначалу драконы будут жить в отдельной долине. Однако, боясь случайно потерять этих своих созданий, маги отослали некоторых из них куда-то очень, очень далеко. Видимо, маги и драконы в этом отдельном поселении не очень поладили между собой и пути их разошлись. Через какое-то время некоторые драконы вернулись в Дикие Земли. Возможно, что они и были Изгнанниками - драконы тоже разделились!
 - Значит, мы вполне можем встретить здесь древних волшебников? - спросил Капитан.
 - Нет, я так не думаю! Если уж древняя магия почти совсем покинула этот мир, то вряд ли они могли отсидеться тут! Скорее, мы столкнёмся с потомками как тех, так и других - людей и драконов!
 - А меня больше интересует вот что: ну как наш чешуйчатый приятель перейдёт на сторону своих родственников? Если уж мы не найдем на острове ничего стоящего, то как тогда мы сможем взять эти земли себе? И еще - как на счет туземцев? - язвительным тоном спросил Хизго.
 - Успокойтесь, боцман! Мы еще недостаточно знаем про эти места, так что, считаю, пока будет весьма разумно вести себя очень осторожно и аккуратно как с местными жителями, так и с живностью! - посоветовал Кнаус.
 - Изобретатель прав! Нам нужно как можно скорее пересечь пролив и приступить к обследованию того острова! - сказал капитан. - А приказ мой будет таков: здесь останутся двенадцать человек и будут держать наготове лодки, чтобы прийти к нам на помощь по первому сигналу. Остальные переправятся на другой берег. Там разделимся еще раз: с десяток наших людей будут охранять шлюпки, другие пойдут в заросли на разведку!
 Все приступили к сборам. Через несколько часов передовой отряд уже был на большом острове. Там оказалось, что на побережье из джунглей идет узкая тропа. Разведчики отправились как раз по ней. Последним на Суюл-Дае ехал юнга - в случае нападения он должен вихрем домчаться до берега и позвать на выручку. Остальные лошади шли здесь же, навьюченные всем, что только можно было взвалить на их спины - люди в это время прорубались сквозь растительность. Это приходилось делать потому, что тропа уж слишком заросла - скорее всего, ею давно не пользовались.
 Примерно через полмили пешего пути оказалось, что лесная "дорога" раздвоилась возле высокого дерева. Одна тропа шла прямо, вглубь острова, а другая отходила левее, отклоняясь в сторону побережья пролива. Шедший впереди всех урру указал несколько раз на левое ответвление, очевидно, настойчиво предлагая пройти по нему. Капитан, Нетерлих, Хизго, Думблез и остальные гуськом последовали за ним. Через некоторое время заросли поредели и раздвинулись. Окружающая растительность выглядела так, как будто когда-то на этом месте существовала гарь, причем - весьма обширная. Рурроур вдруг весь напрягся и снял с пояса два метательных крюка - остальные последовали его примеру, взяв оружие на изготовку и напрягшись. Далее группа шла, ступая очень тихо и всё время озираясь по сторонам. Возле нескольких высоких деревьев с узловатыми раскидистыми ветвями Рурроур остановился, поднял морду вверх, принюхался, а потом оскалился, брезгливо и глухо заворчав. Капитан, шедший следом, взглянул туда же, куда и урру - примерно на середине высоты ствола, на толстых ветвях висели человеческие скелеты, еще кое-где покрытые остатками плоти. Эти мертвецы были подвешены как попало - кто - за ноги, кто за руки, у некоторых оказались сломаны отдельные кости или пробиты черепа. Проходя под деревом, Кнаус присмотрелся к ним повнимательнее - у одного из скелетов между рёбер застряла стрела с острым каменным наконечником. Немного пройдя вперед от зловещего места, разведчики остановились. Кнаус заговорил с капитаном, но так, чтобы слышал каждый:
 - Судя по состоянию костей и учитывая жаркий климат, этих людей убили и подвесили не слишком давно! Кто бы они ни были, ясно одно - если на острове имеются племена туземцев, то среди них есть и весьма жестокие! Заросшая гарь, что осталась позади, скорее всего, - поле или огород! Я не нашел в траве ни одного древесного пня - это может еще означать и то, что мы находимся вблизи от поселения, скорее всего - разрушенного!
 - Хорошо, не будем останавливаться подолгу на одном месте! И надо держать ухо востро! - сказал Капитан.
 Как и предсказал Нетерлих, вскоре впереди показался частокол, весьма сильно обугленный и порушенный. Пройдя за него, разведчики нашли больше десятка заросших травой пепелищ с торчащими кое-где обугленными столбами. Вне всякого сомнения, тут стояла довольно большая деревня, которую полностью уничтожили какие-то враги. Двигаться дальше частокола на другом конце разрушенного поселения не имело смысла - на небольшом расстоянии от изгороди заросли делались настолько густы, что там совершенно невозможно было двигаться. Нетерлих, увидев эти заросли, заключил, что их тут не тревожили со времени существования деревни, а точнее - гораздо раньше её основания.
 Капитан приказал двигаться по тропе назад, к развилке. Уже покидая развалины, Нетерлих обнаружил в траве ручное оружие местных жителей. Оно напоминало формой широкое перо короткого весла, по кромке которого оказались воткнуты акульи зубы. Оружие имело довольно большой вес для своих размеров. Кнаус сказал, что, судя по всему, это разновидность боевой булавы.
 Оказавшись на развилке, разведчики решили вернуться ненадолго на берег, а потом продолжить обследование местности, двигаясь по направлению вглубь острова. На береговой стоянке обнаружилось присутствие еще одного члена экипажа. Его появления Капитан не ожидал, поскольку отдал ясные распоряжения на счет того, кто и где должен оставаться. В кустах, недалеко от линии прибоя, лежа на спине похрапывал шарган. Рядом, на песке, валялись два "скорпиона" и маленькая абордажная пушка, обмотанная вместе с лафетом цепью и канатами. У шаргана на плечах и шее были лямки от нескольких торб, которые он щедро набил боеприпасами и рожками с порохом.
 - Нет, вы на него посмотрите! Капитан, это же не в какие ворота не лезет! - возмущался Дорвельд, главный канонир, стоя возле кустов. - Дрыхнет как ни в чем не бывало!
 - Что произошло? Чего ты шумишь?! И, кстати, как ты сам тут очутился? - спросил Капитан.
 - Я прекрасно слышал, как Вы приказали ему оставаться на борту корабля! Так он увидел, как вы все собираетесь переправиться сюда и засобирался сам по себе! Его шлюпка чуть ко дну не пошла, когда он в нее уселся. Ещё бы! Навесил на себя и нахватал с собой столько оружия и пороха, точно собрался в одиночку флейгат потопить! Ну, усесться-то уселся, а грести тяжело! Вот, пришлось выручать - помог ему благополучно добраться до этого берега!
 - Да?! Небось самому захотелось по суше пошататься?! Ладно уж, приплыли, так приплыли! Ну, буди этого "героя"!
 От пинка в ступню Турвал-Кай вскочил, протер кулаками глаза, а потом вытянулся перед капитаном по стойке "смирно".
 - Что же это ты, младший канонир, приказы мои нарушаешь?!
 - Моя видеть хозяин и капитан идти остров! Моя давать слово давно ходить хозяин! Моя дать слово не покидать хозяин! Моя идти за хозяин! Моя не хотеть нарушать приказ капитан! Никак не хотеть!! Но хозяин уходить!!
 - А-а, хватит! - Капитан махнул на шаргана рукой. - Дал слово, так держи его! Только вот что: оружие и всё прочее тащи на себе сам, и чтобы ни единого звука не было, когда в лес войдем! Если твои услуги потребуются нам, я тебя призову!
 - Моя слушать, капитан! - младший канонир снова вытянулся в струнку. Он и вправду потащил на себе весь арсенал, который доставил сюда с корабля, а абордажную пушку так вообще примотал к своей груди так плотно, что та на ней и не шевелилась.
 У шлюпок осталось лишь несколько человек, остальные двинулись вглубь зарослей. Юнга вел своего коня в поводу, а еще несколько моряков вели вьючных лошадей за собой. Авангард отряда прочесывал джунгли. До самого вечера они двигались в густых зарослях, но перед самым закатом вышли на наклонную равнину, полого нисходящую к опушке влажного леса.
 - Что скажите, капитан? Следует ли нам пойти по этой местности, или, может, проследуем по кромке зарослей? - спросил Кнаус, оглядываясь вокруг.
 - Думаю, надо еще раз разделиться - я, Вы и еще четверо налегке пойдем по этому уклону вверх! Если это большой холм, лучше осмотреться с его вершины. Если это сглаженный отрог какой-нибудь местной горы, то мы сможем, надеюсь, увидеть вершину, если она вообще есть.
 Передовая группа сгрузила поклажу с лошадей на землю и легкой трусцой поскакала вперед. К ним присоединился Ритерго. Противолежащий уклон, действительно, оказался холмом с довольно широкой подошвой. Они доехали до его вершины, где отсутствовала высокая растительности, а над землёй резко вздымалась небольшая скала с уступами в виде ступеней. Нетерлих сумел ловко вскарабкаться на самую вершину этого камня. Перед ним открылся широкий вид - над лесом, на северо-западе, прикрытый испарениями возвышался вулкан. Влажный туман, поднимавшийся над зеленью, покрывал его основание.
 - Вижу просеку в джунглях! - прокричал Кнаус своим товарищам сверху. - Она как раз идет недалеко от того места, где мы остановились по выходе из чащи. Она довольно широкая, настоящая хорошая дорога!
 Разведчики вскоре вернулись к оставленным членам своей группы, и все направились к обнаруженному проходу. Будучи на полпути к нему, передовые дозорные вдруг остановились. Они подали остальным знаки, чтобы те замерли беззвучно. Тревога не оказалась напрасной: по просеке бегом двигался отряд вооруженных туземцев. Это были копейщики и лучники, все - в перьях и яркой боевой раскраске, с угрюмыми, сосредоточенными лицами. Впереди бежал их командир, рослый абориген, вооруженный большой дубинкой с каменными шипами.
 Урру, капитан, Нетерлих, монах и спешившийся юнга последовали за туземцами, когда те прошли мимо. Участники экспедиции двигались короткими перебежками, стараясь укрыться в придорожных зарослях. Меж тем воины приблизились к расчищенным участкам леса, где имелись крохотные обработанные делянки. Дальше виднелся частокол. Ворота, прикрывавшие вход в какое-то поселение, были опрокинуты и разбиты на отдельные жерди. Вооруженные туземцы вошли за изгородь, и оттуда стали раздаваться резкие и злобные крики. Разведчики приблизились к частоколу и осторожно заглянули внутрь. Перед ними предстала картина деревни, подвергшейся жестокому нападению: в дальнем конце её горела пара хижин, а между отдельными домами валялись тела убитых и раненых. Сами жители выглядели немного иначе, чем люди с оружием.
 В центре, на дороге стояли воины со своим вождем, который говорил о чем-то с мужчиной, едва державшемся на ногах, - его тело покрывали мелкие ранами и синяки. Грубый повелительный тон вождя мог свидетельствовать о том, что происходит разговор между надменным победителем и сломленным побежденным. Казалось, вождь на чем-то настаивал, а его "собеседник" отрицательно качал головой или разводил руками. Очевидно, не добившись нужного ответа и исчерпав своё терпение, военачальник одним ударом в лицо опрокинул израненного человека на землю. После этого воины по приказу вождя разбежались в стороны и стали потрошить подряд все жилища, что-то разыскивая.
 Они и не заметили, как к их вождю, стоящему на площадке в центре деревни, по дороге, молча приблизился белокожий человек в черной одежде, в высоких сапогах. Вождь уставился на него и замер от удивления и неожиданности. Человек в черном извлек из-за пояса какой-то предмет с металлической трубкой сверху, направил его прямо вождю в голову, большим пальцем отвел какую-то изогнутую штуку, а указательным пальцем надавил на металлический крючок, имевшийся у этого предмета снизу. В тот же момент раздался оглушительный хлопок, а человека в черном заволокло дымом, вылетевшим из той вещи. Вождь не успел и пошевелится, как получил сильнейший удар в голову и замертво рухнул на землю. На деревенскую площадь ворвались еще какие-то люди, среди которых выделялись два странных и пугающих существа. Одно было с двумя головами, двумя телами, четырьмя ногами и очень быстро неслось по дороге. Второе, поменьше, выступало на задних лапах и имело звериную морду, хотя и несло в лапах какое-то оружие, похожее на человеческое.
 Попытка перебить этих пришельцев закончилась неудачей: что-то еще несколько раз громыхнуло, некоторые воины попадали на землю убитыми неведомой силой, а прочие, не выдержав, побежали прочь из деревни. Четвероногое двухголовое нагнало одного отстающего и ударом одной из своих конечностей повалило его на землю, так что он упал оглушенным. Остальным всё же удалось бежать в заросли…
 Капитан держал свой второй пистолет наготове и оглядывался по сторонам. Разведчики разошлись в стороны, осматривая лежащих на земле. Урру и Ритерго, бросившиеся сначала преследовать убегавших вооруженных туземцев, вскоре вернулись - Рурроур нес на плечах одного из "вояк", у которого были связаны руки и ноги, а изо рта торчал кляп из пучка травы.
 - Мда, возможно, мы напрасно влезли в распри между местными племенами! - заметил Кнаус, убирая за пояс свой короткий двухствольный пистолет. - Не хватало еще оказаться втянутым в междоусобную войну кланов этих дикарей!
 - Простите, но я не люблю когда у меня на глазах избивают безоружных и мародерствуют! - резко сказал Капитан. - Кого это вы притащили, юнга?
 - Надо, я думаю, допросить пленного, капитан! Я дал ему подзатыльник ногой, когда он убегал, ну да ничего - с ним можно будет потолковать попозже! Рурроур его уж не упустит! - ответил Раминос, покидая седло на спине Суюл-Дая.
 - Это будет не так просто! - заметил подошедший брат Веренд. - Я изучал много разных языков, но местный диалект мне не известен! Хотя, впрочем, он напоминает мне один из древних языков и, может быть, мне удастся изучить его - при помощи самих местных жителей! Сейчас же, капитан, я считаю своим долгом помочь этим несчастным, чем только возможно. Давайте перенесем всех еще живых вон под тот навес возле одного из больших домов, что стоят в центре!
 Весь отряд начал собирать раненых, а Веренд и Нетерлих оказывали им первую помощь, промывая и перевязывая раны. Первым оказался тот самый человек, которого вооруженные туземцы о чем-то расспрашивали. Он быстро пришел в себя, сперва немного испугался, но потом стал что-то быстро говорить, всё время жестикулируя. Он то и дело показывал на продолжение дороги на другом конце деревни - очевидно, он о чем-то или о ком-то сильно переживал.
 Тем временем урру и остальные обходили деревню в поисках выживших. Рурроур склонялся над лежащим, клал ему "руку" на грудь и слегка шевелил своим чутким носом. После этого он либо кивал головой, что означало, что человек еще жив, либо печально мотал ею из стороны в сторону - значит, лежавший перед ним уже умер.
 Ритерго и еще трое моряков прошли вдоль дороги, куда показывал тот самый человек, который пришел в себя первым. Они решили углубиться в заросли, но не слишком далеко, и обойти поселение кругом. И вот, в одном месте, где листья какого-то низкорослого растения образовывали естественные шатры, напоминающие широкие зонтики из длинных зеленых полос, они явственно услышали чей-то тихий плач. Раминос и его спутники приблизились к тому месту, заглянули под эти зеленые "шалаши" и нашли там несколько человек. Видимо, эти женщины, дети и двое глубоких стариков сумели выбраться из своих жилищ и избежать участи остальных обитателей деревни.
 Некоторые из туземцев довольно быстро очнулись. Большинство из них пока еще продолжали лежать на циновках под навесом, но уже могли озираться кругом и переговариваться друг с другом. По их разговорам, а больше по поведению, стало понятно, что тот, "допрошенный", пользуется среди них уважением. Кнаус сказал, что, скорее всего, это и есть местный правитель - вождь деревни.




 - -


 Тагароэ пришел в ярость. Всё, всё уже было готово к тому, чтобы одним ударом, одним решительным рывком завоевать оставшиеся непокорные поселения, а тут вдруг вмешательство каких-то сильных чужаков! Проклятый молодой колдун! Это он вызвал духи умерших предков и они, могущественные, помогают ему! Ну уж нет! Никакие препятствия, ни враги, живые или давно умершие, не посмеют помешать ему, Тагароэ Великому, Тагароэ Могучему и Беспощадному, стать Императором Всех Островов!
 Но на дне его кипевшей злобы затаилась сладострастная мечта - теперь самое время предложить королеве Ватхитхи стать его женой! Пусть ее остров лежит в руинах - это не важно! В конце концов, согласись она на этот шаг по своей воле, Тагароэ дал бы ей в качестве подарка одну из завоёванных деревень, в которой могли бы остаться жить её уцелевшие соотечественники. Тагароэ стал бы тогда великодушным властелином - он ведь и так ничего не терял бы, потому что людей с острова Белого песка выжило мало. Но тут он вновь вскипел - эта девчонка, даже будучи полностью в его власти, продолжает корчить из себя правительницу, имеющую гордость! Она за это поплатиться! А, вот что - если в деревне уцелеют несколько маленьких выкормышей этих рыбаков, то надо будет показать их бывшей королеве, и, уж если она не бросит ерепениться, то на ее глазах поубивать их всех как можно более страшным способом! Если это откажутся делать воины, он сам готов своими руками казнить малолетних ублюдков одного за другим, лишь бы сломить волю этой смазливой вертихвостки! Пока же он сделал всё верно: в военном лагере по его приказу собрали деревянную клетку, которую его люди с королевой внутри перенесли в Темную топь, в это противное болото, и подвесили там на лианах над самой глубокой трясиной. К полу клетки привязаны камни, так что стоит ему захотеть и королеву Ватхитхи больше никто никогда не найдет! Там глухое место, которое не видать даже сверху, так что, если даже рыбаки и имели сговор с нею, никакие радужники тут не помогут!
 Довольно потирая руки и зло ухмыляясь, Тагароэ ещё несколько раз прошелся из угла в угол своей хижины, а затем вышел наружу. Он осмотрел со ступеней крыльца то, что происходило поблизости - как его воины готовились к предстоящему сражению, делая стрелы, запасая камни для пращей и многое другое.
 Хорошо, что двое воинов у ближайшего костра, на котором они зажарили и уже съели рыбу, теперь свободны! Вождь подозвал их и приказал отправиться на болото и посмотреть, что стало с непокорной молодой королевой. Тагароэ подумал: "Эх, надо было послать кого-нибудь еще раньше! Может, несносную девчонку облепили москиты и теперь она похожа на болотную жабу? А может духи вышли из своих трясин и омутов и теперь сосут из нее жизнь? Может, она уже превратилась в болотное привидение, сделалась полупрозрачной и теперь парит над сыростью и воет от вечной тоски? Хорошо, если она еще жива! А нет - будет чем припугнуть разных там смутьянов! Бунтовщики?! Да, Империя - большое хозяйство, даже если все будут меня бояться, нужно будет завести у себя этих сумасшедших - чтобы было кого вешать на деревьях да скармливать акулам по большим праздникам! Смутьяны мне пригодятся!"
 Находясь и далее в приподнятом настроении, вождь обошел поселение и весь военный лагерь. Его верные слуги и воины изъявляли желание выполнить любой его приказ, но он милостиво не стал их беспокоить. И вот тут-то, когда всё шло так замечательно, его привлекли какие-то громкие возгласы. Оказывается, часовые задержали какого-то человека, приблизившегося к стану отдыхающего войска. Тагароэ подошел ближе - испуганный человек, который говорил так громко и при этом размахивал руками, оказался одним из тех, кого вождь посылал в одну дальнюю деревню. Эти воины должны были убедить тамошнего старейшину отдать им всю еду для армии Тагароэ, если потребуется - силой. Однако, из всего отряда теперь остался лишь один и он взволнованно поведал о том, что на них напали какие-то чужаки, использующие какую-то могучую магию против них. Он говорил еще, что видел там три таинственных существа, которые воевали за этих пришельцев и особенно нагнали страху на воинов Тагароэ.
 - Жалкие трусы! - закричал вождь в ярости. - Убирайся с глаз моих, пока я не приказал выпустить тебе кишки!!
 Однако, кричи - не кричи, но надо что-то предпринять. Тагароэ призвал к себе Лисихику, командира "лесных призраков", хитрых следопытов и умелых лазутчиков.
 - Вот что, мой верный воин Лисихику! Пусть самые храбрые из твоих людей отправятся в лес и разузнают всё о тех странных чужаках! Чем скорее они это сделают и чем больше я узнаю о новых врагах, тем быстрее, уничтожив их, я сделаюсь Правителем Всех Островов! Ты знаешь мой гнев, ты знаешь и мою щедрость! Так поспеши же!
 Глава лазутчиков поклонился и быстро ушел. Тагароэ мог быть уверен - скоро они принесут ему нужные сведения или доставят пленного, который может поведать то, что ему нужно. "Я только-только управился с одним колдуном и его поганым идолом, как тут же появились еще какие-то заклинатели или там шаманы! А еще этот юный негодяй с побережья! Нет, чем решительнее я с ними покончу сейчас, тем спокойнее мне будет потом!"
 В конце дня, впрочем, ему не удалось обрести душевное равновесие - два человека, посланные к Темной топи, вернулись и сказали, что клетка пуста, ее дно из жердей стоит у противоположного края трясины. Судя по следу, продолжение которого эти олухи потеряли-таки в густой траве, беглянка могла направиться к побережью. Еще хорошо, что одна группа "лесных призраков" из пяти-шести разведчиков еще не успела покинуть лагерь - Тагароэ приказал им отправиться в погоню немедленно.
 Вождь долго не мог уснуть в своём гамаке, ворочался с боку на бок, вставал и подходил к дверям, прислушиваясь. Нет, закончившийся уже день и следующая за ним ночь не принесли ему хороших известий!…




 - -


 У подножия горы Огненный Великан, у опушки предгорного леса, был широкий вход в длинную и глубокую пещеру, что весьма велика как в ширину, так и в высоту. Путь начинался еще на земле, на поверхности, как тропка, едва заметная в густой траве. Справа и слева от темного провала, у того самого входа, стояли два взрослых радужника - Стража Пещеры Звёзд.
 В этот ранний утренний час на ровную землю недалеко от него опустился молодой дракон и приблизился к пещере. Стражи выступили ему навстречу.
 - Приветствую вас, о могучие воины!
 - Это ты тут, Яркая Искра? Что так рано в этот раз? - спросил один из взрослых драконов.
 - Мой учитель… Я видела - он вошел внутрь… Он, наверно, отправился в Долину… Но я не уверена… Вы видели здесь Раскат Грома?
 - Да, он вошел в пещеру и сказал, что скоро вернётся! - ответил другой Страж.
 - Ой, я срочно… срочно должна его видеть! У меня… у меня очень важные новости и… и я хочу его расспросить еще о многом другом!
 - Нет, оставайся здесь, непоседа! Ты ведь знаешь правила - несовершеннолетним радужникам запрещено входить в Долину и находиться там, если они одни, без взрослых! - Страж, что был постарше, выступил чуть вперед.
 - А что, если… что будет, если речь идет об Изгнанниках? Если всё дело в них, то вы оба и тогда меня не пропустите?!
 - Хм, ничего не понимаю! Ты можешь сказать яснее?! Что-то случилось на побережье? - произнес второй Страж.
 - Случилось?! Да, пожалуй!… Но, право… Я… я просто не знаю, что тут сказать! - задумчиво и как-то рассеяно проговорила Яркая Искра.
 - Если даже в священной для всех радужников Долине и Пещере поднимается шум, то причиной тому может быть только одна особа - моя ученица! - с усмешкой на морде проворчал Раскат Грома, выходивший из подземелья на поверхность. - Ну, что там у тебя теперь? Опять двуногие натворили что-то, что повергло тебя в крайнее удивление? Или ты сыскала какую-то необычную морскую тварь и не знаешь как с ней поступить?
 - О, Наставник, Вы уже здесь! Да простят меня Стражи, но я хотела бы поговорить с Вами наедине! - смущаясь, сказала Яркая Искра.
 - Что ж, давай отправимся к Малому озеру и поговорим на его берегу, хорошо?
 - Да, спасибо, Наставник!
 Яркая Искра и Раскат Грома взлетели и удалились, скрывшись за верхушками деревьев на юго-востоке. Стражи удивленно хмыкнули, взглянув друг на друга, и вернулись на свои места у входа в пещеру. И тут сверху опустился, почти упал, неизвестный дракон довольно большого размера с черными крыльями. Стражи приняли угрожающие позы и зарычали, обнажив свои острые зубы. Чужак сперва опешил от такого приема, но быстро пришел в себя, расставил свои большие крылья в стороны, разинул пасть и встал на дыбы. Его рев прозвучал как грохот камнепада или снежной лавины высоко в горах.
 - Прочь, незваный пришелец! Чужим запрещено вторгаться в Пещеру Звезд, а в нашу Долину - тем более! - бросил незнакомому дракону один из Стражей.
 - Ага, стало быть здесь действительно есть еще драконы! - не то удивился, не то обрадовался неизвестный. - Вообще-то, для драконов у вас двоих слишком странная манера - сперва угрожать, а уж потом спрашивать! Мне нет дела до ваших тайн или сокровищ! Я проследовал сюда с самого побережья, потому что встретил там одного юного дракона из вашего рода! Точнее сказать, это была она, а не он, и, как я едва успел заметить, у неё были несколько чешуй необычной окраски. Да, определенно, рубинового оттенка! Я видел, она полетела куда-то сюда, вот и последовал за ней так, наудачу!
 - Ты не имеешь права быть здесь и ты не должен преследовать одну из наших! - жестко сказал Страж, что постарше. - Мы не хотим вражды с тобой, но если ты хочешь остаться на этом острове, тебе придется прежде всего поговорить с Наставником. Его зовут Раскат Грома - у него рокочущий и громкий голос, даже мощнее твоего. Только Наставник может решить, увидишь ли ты когда-нибудь свою подругу или покинешь наш остров навсегда!
 - Хм, я готов подчиниться правилам, по которым живут здешние драконы! А на счет нее - она пока еще не моя подруга! Я стар для такого легкомыслия! Однако, как же мне встретиться с этим Наставником?
 - Если ты поклянешься своей чешуёй, что не станешь безобразничать, то мы тебе скажем, правда? - сказал Страж помоложе с оглядкой на своего товарища.
 - Хорошо, я клянусь вести себя мирно и достойно звания гостя острова! Этого достаточно?! Ну, так где его искать, вашего Наставника? - спросил чужак с черными крыльями.
 - Если, когда летел сюда, ты увидел сверху небольшое озеро тут неподалёку, то сейчас поднимайся и направляйся туда - там, на берегу, ты и повстречаешь Раскат Грома! - сказал старший Страж.
 А в это время, войдя в воду, на отмели озера разлеглись два радужника неподалеку друг от друга. Тот, что поменьше и светлее чешуёй заговорил первым:
 - Наставник! Я бы не потревожила Вас теперь, когда вот-вот настанет пора приглядывать за малышами и учить их нашим обычаям, но, боюсь, у меня плохие новости!
 - Расскажи мне всё поподробнее, я внимательно тебя слушаю, Яркая Искра! - сказал большой радужник с более темной чешуёй.
 - Во-первых, летая над нашим островом в последние дни и наблюдая за двуногими, я замечаю прибытие сюда многих и многих чужаков с других островов! Я видела, что они все подчиняются одному из своих, самому надменному и жестокому. Я удивилась, что такое количество двуногих терпят этого плохого и, даже больше, почитают и преклоняются перед ним! Те из них, которых мне удалось узнать получше, и что живут у моря, ведут себя по-другому. Были другие двуногие, что походили на них своим поведением, но их соплеменники, которые поклонялись напыщенному и злому человеку, убили или увели их на свои острова. Место, где гнездятся прибрежные двуногие скоро останется совсем одно! Что же получиться, если весь остров заполонят злобные?!
 - Я боялся, что это когда-нибудь произойдет! Эти двуногие и вправду так непредсказуемы! Да, конечно, они все разные, поэтому-то с ними всё так непросто! То, о чем ты рассказала, очень меня тревожит, к тому же, я сам вижу множество прискорбных вещей, которые они вытворяют друг с другом! Да, определенно, мы не сможем жить спокойно, если плохие двуногие одержат верх над всеми другими. Думаю, так или иначе, они, в конце концов, ринуться сюда! Пророчество наших предков гласит, что ничтожные прежде создания станут хозяевами островов, алчными и хищными более, чем любой дикий зверь! Из-за плохих двуногих наш род теперь в опасности!
 - О, Учитель, это я во всем виновата! Если бы я тогда не вмешалась в дела людей, всё было бы иначе!
 - Не вини себя, Яркая Искра! Ты поддалась зову Добра в своём сердце - этому не следует никогда сопротивляться или терзать себя сомнениями, а правильно ли ты поступаешь! И что хуже - видеть и знать о приближении опасности и ожидать её в готовности, или узнать всё в последний момент, когда уже невозможно ничего сделать?! Теперь, по крайней мере, слова древнего предсказания стали ясны! - большой радужник тяжело вздохнул. - Тебя еще что-то беспокоит?
 - Понимаете, это случилось на побережье - я повстречала еще одного чужака!
 - Что в нем такого, что ты говоришь о нем как-то особенно?
 - Простите, Наставник, я в своё время невнимательно слушала Ваши рассказы о прошлых временах нашего рода! Ну, в общем, это дракон!
 - Дракон?!
 - Да, он больше любого взрослого здесь на острове! У него большие черные крылья, а главное… его дыхание!
 - ?!
 - Он способен изрыгать пламя!!
 - Огнедышащий? Он в самом деле это может?!
 - Да, могу и еще как! - неожиданно раздался громкий голос откуда-то сзади. На берег озера вышел обладатель черных перепончатых крыльев. Он добавил:
 - Не хотел вмешиваться в вашу беседу, но, уж коль скоро я стал невольным слушателем и речь как раз обо мне, то вот, посмотрите и убедитесь сами!
 Задрав морду вверх, Феоникс разинул пасть. Огонь тугой струей взлетел в небо и превратился в фонтан. Выдох длился с полминуты. Закончив, дракон сомкнул челюсти и посмотрел на своих собеседников.
 - Древние были правы! Ты - самый настоящий Изгнанник или же ты - из их рода! - провозгласил Раскат Грома.
 - Опять это прозвище! Она уже так меня называла и почему-то при этом дрожала всей чешуёй! Ну, может, Вы, Учитель, или как там Вас, уважаемый, объясните мне, в чем тут дело и почему это слово повергает вас в испуг? - удивился Феоникс.
 - Это очень, очень древняя история, чужестранец! - начал Раскат Грома. - Ты действительно готов узнать всё до конца, даже если тебе что-либо крайне не понравиться?!
 - Да, конечно, будьте уверены! Я иногда люблю разные там загадки, но со временем они начинают раздражать, так что лучше разрешить все вопросы поскорее!
 - Хорошо, тогда я продолжу! - сказал Наставник радужников. - Так вот, эта история передается из уст в уста, от Наставника Наставнику, от Учителя Ученику. Таким образом, я, Раскат Грома, Седьмой Наставник Радужников, буду говорить от лица Первого Наставника, Зимнего Шторма! Вот история драконов, какой она нам известна.
 В далекие времена, когда еще наш мир состоял из одного большого острова, а про огненные горы еще никто и не слышал, тут жили могущественные волшебники и их ученики. Теперь неизвестно, откуда они сами пришли, но они и их слуги - далёкие предки нынешних островитян - просуществовали в одиночестве довольно долго. И вот, один из этих чародеев, Творец Драконов, как его зовут теперь среди нас, решил создать существ, могучих, как любая из стихий, способных долететь до края мира, если таковой вообще существует, и вернуться обратно. Этот волшебник провел несколько опытов над яйцами птиц и рептилий, пока на свет не появились Драконы-Предтечи. Другие маги, увидав, кого воплотил Творец Драконов, тоже захотели иметь таких созданий. Каждый из них с помощью подвластной себе магии стал менять природу драконов первого поколения, в результате чего на свет появились Радужники, Огневики, Замораживатели, Некрокрылы, Туманопускатели и другие. Волшебники всячески взращивали свои порождения, считая их самыми лучшими среди прочих. Со временем все драконы стали обладать не только особыми умениями, - изрыгать огонь, холод, ядовитый или затемняющий туман - но и обрели собственные ум и сознание. Они перестали быть просто игрушками в руках магов. Те, заметив такое изменение в сущности своих творений, предложили драконам Великую Хартию - нерушимый договор между Творцами и их порождениями.
 О время, беспощадно текущее время! Ни магия, ни сила драконов не могут побороть этот поток! Его великое течение принесло следующее событие - один из учеников волшебников впал во Зло! Он стал втайне завидовать другим чудотворцам, он завидовал даже драконам, их силе и способностям. Он стал плести интриги, соблазняя посулами власти ещё большего могущества своих друзей-магов, в тоже время заманивая некоторых из драконов обещаниями полной свободы от "докучливой опеки" людей. Его вредоносная деятельность принесла свои горькие плоды: сперва на советах, где бывали все волшебники со своими драконами, стали происходить размолвки и ссоры, сперва по мелочам, но усиливающиеся раз от раза. В конце концов страсти разгорелись не на шутку - в этот момент престарелый верховный маг Доброгляд хотел уйти на покой, уступив место вновь избранному чудотворцу. Этим-то злодей и воспользовался - ловко балансируя между двумя партиями магов, он сумел довести их противоречия до полного разрыва и даже больше - волшебники окончательно разделились и объявили друг друга врагами! Война между ними стала неизбежна! И вот, она разразилась! Не стану говорить о самом ходе боевых действий - важнее то, что в результате единый массив суши превратился в несколько островов, выжженных и опустошенных. Оказалось, этого было ещё мало - драконы перегрызлись между собой, даже те, что находились по одну сторону в человеческой битве. Да, Зло потерпело поражение, но слишком страшной ценой! Итог всего этого ужаса - из обычных людей выжила лишь горстка, магов уцелело всего пятеро, а драконов - только трое, пара Радужников и одна огнедышащая самка. От истощения своих внутренних сил все маги вскоре поумирали, так что оставшиеся люди решили вверить себя Радужникам - те показались им наиболее разумными и достойными роли своих предводителей. Огнедышащая злобная драконша была поймана в ловушку, однако Радужники не стали проливать кровь своего бывшего родственника - они повелели ей покинуть остров под страхом смерти и вечного проклятья её рода. Радужники догадывались, что в её чреве есть яйца, и что она отложит их в нужный срок, если найдет подходящий кусок суши. Они назвали этих её нерожденных детей Изгнанниками и сказали ей, что её потомство, если оно увидит свет, никогда больше не ступит на эту землю. Понимая, что будущее слишком непредсказуемо, наши предки оставили пророчество о том, что рано или поздно эти Изгои вернуться на свою бывшую родину. А люди и Радужники со временем стали жить отдельно друг от друга, то есть - полностью самостоятельно!
 - История моих и ваших предков весьма поучительна! - задумчиво произнёс Феоникс. - Однако, лично для меня она мало что значит! Во-первых, меня вырастили люди и ничего такого я и не знал до настоящего момента. Во-вторых, в тех местах, где я жил и живу, мало драконов, вообще желающих разговаривать, не то что там с представителем своего рода, а с любым разумным созданием. Кроме того, как я знаю, среди драконов моей страны попадались всякие - с той же степенью различий, какую можно наблюдать и среди людей! Что до меня лично, так я тут скорее по приглашению, чем только по собственному желанию. И, между прочим, вот этот нагрудник сделан руками одного весьма умелого человека!
 - Как? Тебе известен кто-то из Радужников и этот дракон призвал тебя на остров?! - в сильном удивлении спросил Раскат Грома. Яркая Искра была явно ошарашена словами Феоникса.
 - Нет, я летел через просторы океанского моря не по просьбе другого дракона - меня позвал один человек! Он жил не слишком далеко от того места, где находилось и моё логово.
 - Значит там, откуда ты прилетел, люди и драконы снова вместе?! - спросила с волнением Яркая Искра.
 - Люди и драконы - нет, человек и дракон - да! И в моей жизни это уже не в первый раз, когда я участвую в делах этих двуногих. Впрочем, ни раньше, ни теперь я не жалею о том! Как и их непоседливое племя, меня влекут приключения и странствия по неизвестным местам!
 - Выходит, ты один здесь? А как же люди из той земли, где ты жил раньше? Они тоже прибыли на острова? - спросил Раскат Грома.
 - Их корабль стоит неподалеку от берега этого острова, а небольшой отряд этих людей движется в зарослях к противоположному побережью!
 - Опыт Наставников говорит мне, что мы не должны вмешиваться в их дела, однако мой долг сказать тебе, что твои друзья сейчас в большой опасности - окрестные острова захвачены одним злым человеком и его приспешниками! Я опасаюсь, что местные жители не смогут оказать ему достойный отпор и все падут от его оружия и оружия его слуг! Если же мы вмешаемся и попробуем защитить здешних двуногих, этот негодяй станет охотиться за нами и в конце концов обнаружит вход в Долину, что поставит под удар яйца и еще неокрепших детёнышей. Этого нельзя допустить!
 - Значит, вы станете хладнокровно наблюдать, как ваш остров топчут орды мерзавцев и ничего не будете делать, чтобы помочь своим возможным союзникам в этой войне? - спросил дракон с черными крыльями.
 - Яркая Искра свела дружбу с одним человеком из поселения на берегу, но врагов слишком много, чтобы несколько десятков, даже сотня ловцов рыбы смогла им противостоять! - сказал Раскат Грома. В его голосе слышалась обреченность.
 - Ну, если так, то уж мне-то, как постороннему, никто не запретит вмешаться! - решительно сказал Феоникс.
 - Кровь Изгнанников взыграла в тебе - ты что, хочешь втянуть нас всех в чужую войну? - Раскат Грома насупился.
 - Ну, хорошо, я не стану помогать местным, но, предупреждаю, что не буду сидеть сложив крылья, пока знакомый мне человек воюет за своих родичей, спасая их, да и вас - в конечном счете! - горячо сказал Феоникс. - Если за прошедшие долгие времена вы слишком часто ели рыбу и ваша кровь сама стала холодной, то я не удивлюсь вымиранию вашего рода! Прощайте, родственнички!
 - Ах, Учитель, Вы…Вы не правы! - и Яркая Искра, взмыв в небо, полетела за Феониксом.
 Опечаленный Раскат Грома поник головой…




 - -


 К удивлению Капитана, языковая практика брата Веренда шла весьма успешно - не прошло и недели, как он уже мог бегло изъясняться на новом для себя языке. Жители деревни прониклись к нему искренним уважением, в то время как на остальных членов экипажа "Золотой лани" они поглядывали не то с опаской, не то с удивлением. Шаргана они опасались меньше, чем урру, хотя произошел один примечательный случай, который, по-видимому, заставил их изменить своё мнение о последнем.
 В то утро Капитан выслал в разведку несколько человек. Юнга вызвался добровольно присоединиться к этим разведчикам. Шаргана Раминос уговорил остаться в деревне и помогать во всем Капитану. Ушедшие в заросли отсутствовали довольно долго, что понятно - воспользоваться тропой, идущей до соседней деревни они не могли из-за опасности быть застигнутыми на переходе да еще и на относительно открытом месте. Возвратились же все изрядно уставшими - пришлось прокладывать путь через настоящую чащу, да еще и нервное напряжение в ожидании опасности сказалось. В общем, после передачи необходимых сведений оставшимся в деревне, вся группа лазутчиков устроилась вповалку в теньке, на циновках, под одним из навесов. На одной из крайних циновок из пальмовых листьев улегся урру, вытянувшись во весь рост. Деревенская ребятня, уже немного освоившаяся и привыкшая к присутствию незнакомцев, играла неподалеку с мячом, сплетенным из волокон какой-то лианы. И вот, то ли бросок оказался слишком силен, то ли его направление было выбрано не очень удачно, но только мяч полетел в сторону отдыхающих, упал неподалеку от них на землю и быстро покатился вперед. Один из наиболее рьяных игроков, один из самых маленьких её участников, побежал в надежде нагнать свою игрушку прежде, чем она побеспокоит кого-нибудь. Как же он испугался, когда мяч со всего маху ударил дремлющего в тени мохнатого следопыта! Он так же понял, что и сам оказался слишком близко к чужаку с такой страшноватой внешностью. Не зная что делать, малыш застыл на месте, зажмурив глаза. Взрослые, деревенские и члены команды, увидев, что происходит, замерли в молчании - они просто не знали, какова будет реакция этого серого гиганта, если его будят столь бесцеремонно. Плетеный мяч, между тем, и в правду с разгона ударился ему в бок. Вот покрытая шерстью фигура медленно поднимается, встает, движется в сторону стоящего неподвижно ребенка. Большая голова склоняется над детской головкой, большая пасть открывается, алый язык выпадает из неё и… облизывает сморщенное личико, а сильные "руки" бросают мяч как раз на середину ровной площадки между домов, где и шла игра. У людей вырвался вздох облегчения. Шарган, до этого пристально наблюдавший за происходившим, сделал вид, что ничего не заметил, продолжив чистить одно из ружей…
 В один из дней вождь деревни, пожилой Гупанаи, обратился к брату Веренду, чтобы тот помог ему в одном деле. Вождь приглашал Капитана и всех его спутников проследовать с ним по тропе в соседнее поселение - деревню рыбаков на берегу весьма живописной лагуны. Капитан дал на то своё согласие: соседи-рыбаки жили не так далеко, а в деревне Гупанаи теперь было кому позаботиться о безопасности - мужчины-воины, некогда пострадавшие от нападения, теперь совершенно оправились от ран и могли нести охрану поселения. Во всяком случае, кто-то из них сумеет быстро прибыть на побережье лагуны и позвать на помощь.
 И так, вождь, его почетный эскорт из четырех воинов в парадной раскраске и ярких перьях, процессия из женщин и подростков с корзинами, в которых лежали различные дары и товары для обмена, рано утром вышла за линию частокола. Моряки замыкали шествие, сам же Капитан, Ритерго верхом на Суюл-Дае, шарган, урру, Веренд, Нетерлих и Хизго Лабстердаг шли по обе стороны от носилок, на которых восседал Гупанаи в праздничном наряде и с разноцветными перьями в волосах. Через три или четыре часа не очень быстрого передвижения колонна Гупанаи вышла на песчаный пляж, плоская полоса которого шла вдоль дуги берега лагуны. Капитан оценил это место весьма высоко, заметив для себя, что эта красивая бухта вполне могла бы укрыть "Золотую лань" в случае сильного шторма, если потребуется.
 Вскоре показался частокол самой рыбацкой деревни - над его краем то и дело показывались головы любопытствующих. Разумеется, гостей тут давно ждали, потому что такие визиты являлись давнишним "правилом хорошего тона" между вождями деревень, особенно соседствующих. Как только гости вошли за изгородь, им всем были предложены небольшие циновки, чтобы те смогли удобно разместиться под крышами хижин-навесов или в тени под деревьями. Разумеется, что Капитана и его спутников наравне с вождем пригласили в Главный дом - большую хижину посреди прочих строений, плетеные стены которой временно превратились в части настила, составившего пол этого здания. Капитан увидел, что на возвышенном месте сидит молодой туземец, на вид - несколько старше юнги, державшийся, однако, с достоинством и величавым спокойствием, как правящая особа. Так оно и вышло - молодой человек оказался вождем деревни рыбаков и звали его Кэманке. Сперва, очевидно, по давнему обычаю, вожди обменялись ритуальными полупоклонами и передали друг другу свертки из пальмовых листьев - у Кэманке в руках очутился крупный спелый плод фруктового дерева, которое росло в пределах поселения вождя Гупанаи, а тот получил довольно крупную морскую рыбину, обложенную цветами, фруктами и мелкими разноцветными раковинами, надетыми на тонкую бечевку. После этого перед гостями расставили "столовые приборы" - крупные листья с разнообразными блюдами на них. Кэманке предложил всем присутствующим угощаться вволю. За трапезой пошел непринужденный разговор. Тут же, как будто между делом, молодой вождь познакомился с каждым членом экипажа, присутствующим здесь, и в первую очередь - с самими Капитаном. Кэманке, пожимая руку при знакомстве, высказывал каждому благопожелания, при этом внимательно глядя в глаза собеседнику. Капитан, да и остальные немало удивились, что так же ровно и спокойно молодой вождь отнесся к Рурроуру. Больше того, деревенские дети, свободно разгуливающие тут же рядом, время от времени тихонько приближались к урру сзади, чтобы потрогать кончиками пальцев его шерсть. Нетерлих, сидевший рядом с Капитаном, прошептал тому на ухо, что, видимо, здешние обитатели либо ничего не знают об урру и других людях, помимо островитян, либо живут бок о бок с такими созданиями, что их вид по сравнению с урру куда более впечатляющ. Ритерго так же очень удивился тому, что Суюл-Дай позволил Кэманке даже взобраться себе на спину, хотя любого другого человека, кроме самого Раминоса, он давно уже скинул бы в песок. Тростниковые флейты старого Белоле в это время выводили веселую мелодию.
 Вдруг среди шума оживленной торговли и пира, идущего под крышей Главного дома, откуда-то сверху послышался свист крыльев. Люди устремили свои взоры вверх. Из-за леса, в сторону бухты, постепенно снижаясь к воде, летело два существа, медленно машущих своими перепончатыми крыльями - знакомый жителям деревни радужник с несколькими яркими чешуями на спине и дракон, значительно превосходивший его по размерам, с черными крыльями и в металлическом блестящем нагруднике. Притормозив в последний момент широко расставленными крыльями, они почти одновременно и бесшумно опустились на водную гладь лагуны. Сложив крылья на спинах и гребя лапами, оба существа направились к берегу, к поселению.
 Люди, прибывавшие в тот момент в приподнятом расположении духа, были, мягко говоря, слегка озадачены появлением двух драконов в своей бухте. Разумеется, что в наибольшее удивление их повергло невиданное ранее создание с черными крыльями. Раминос первым поспешил на встречу вновь прибывшим.
 - Как я понимаю, произошло нечто важное, раз ты прилетел сюда! Так что и где случилось? И ты не представишь ли нам свою новую знакомую? Это ведь она, не так ли? - спросил юнга Феоникса, бредущего по мелководью в сопровождении Яркой Искры.
 - Сожалею, юноша, но мои новости испортят ваш праздник! - сказал дракон со вздохом. - А что до этой молодой особы - так она из рода местных радужников и, как она мне говорила по дороге сюда, весьма дружна с людьми этой деревни!
 - А, так это про неё рассказывал вождь Кэманке?! Вот и он сам идет поприветствовать вас!
 Кэманке подошел к радужнику и поднял правую руку в знак приветствия. То же он сделал и приблизившись к Феониксу.
 - Так вот - о главном! Прошу тебя пересказать вождю всё, что ты сейчас узнаешь от меня, если он не поймет мою речь! - сказал Феоникс. - На этот остров прибыла армия чужих людей! Я говорю "армия" именно потому, что они вооружены до зубов и их отряды подчиняются приказам своего повелителя - человека довольно высокого роста, в боевой раскраске, со звериной шкурой, наброшенной на плечи. Не знаю их точного числа, но их много, как бродячих муравьев-охотников, а их большой лагерь расположился в четырех-пяти дневных переходах отсюда. Пролетая над лесом вблизи того места, я заметил еще несколько человек, которые старательно прятали свои тела под накидками, сплетенными из тонких ветвей и зеленых листьев. Эти люди, должно быть - лазутчики, которые сейчас рыщут по окрестным дебрям. Судя по всему, они ищут кого-то в зарослях, однако не исключено, что они просто выведывают наилучшие пути подхода к соседней деревне. Разумеется, я мог бы самолично вмешаться, напасть на их лагерь, сжечь его и все их лодки, однако есть одно обстоятельство, не дающее мне это сделать!
 - Что же может помешать тебе, огнедышащему дракону?! - спросил Капитан, подошедший к берегу поближе.
 - Такое бывает и у вас, людей - это жизни других драконов, обитающих здесь и на Лунном острове!
 - Это высокая цена, однако, за что? - спросил Кнаус.
 - Если я ринусь крушить это войско в одиночку, кто-то из захватчиков сможет скрыться, а потом напасть на деревни местных жителей или, что для меня еще хуже, отправиться на поиски гнезд радужников!
 - Гнезд? Хочешь сказать, что эти драконы селятся где-то на этом острове? - спросил Ритерго.
 - Да, и они сделают всё, чтобы сохранить место расположения этих гнезд в тайне! Однако, сейчас местным жителям следовало бы заняться укреплениями вокруг своей деревни и приготовлениями к отражению возможного нападения. Вам и жителям соседнего поселения лучше вернуться к себе, дабы избежать внезапной атаки со стороны отряда вражеских лазутчиков. Советую вам отправляться немедленно, а о том, что делать дальше, мы еще потолкуем, я надеюсь!
 - Спасибо за совет, дракон! - Капитан наклонил голову в знак признательности, а затем сказал брату Веренду. - Передайте вождю Гупанаи, что мы возвращаемся как можно скорее, если он не хочет во второй раз пережить разгром своей деревни!
 Не смотря на тревогу, никакой паники в прибрежной деревне не наблюдалось - жители, все как один понимали, что от мужества и хладнокровия каждого зависит теперь судьба всех. Деревня на глазах превратилась в военный лагерь, готовящийся к осаде.
 Было решено, что Яркая Искра и Феоникс останутся в деревне вождя Кэманке и смогут помочь ему в случае нападения. Гупанаи со своей свитой отправился к себе так быстро, как только сможет. Капитан и другие члены экипажа, сопровождавшие вождя, углубились в чащу - как им сказал Гупанаи, где-то недалеко от деревни имелось место, весьма удобное для обороны. Так оно и оказалось - моряки нашли довольно большой холм с плоской площадкой наверху. Справа от него протекала довольно быстрая речка в несколько шагов шириной, а вокруг склонов рос колючий кустарник. Вскоре из деревни Гупанаи прибыла помощь - поселенцы с деревянными лопатами, каменными топорами и мотыгами с каменными наконечниками. С помощью этого инструмента и других подручных средств удалось превратить этот холм в неплохое укрепление за несколько часов. Во-первых, весь кустарник вырубили, а пологие склоны обкопали так, что образовалась довольно крутая стенка. Во-вторых, по краю плоской площадки были вбиты столбы в два ряда, а на них сооружено нечто вроде плетня - между этими деревянными изгородями засыпали землю и гальку с берега речки. Затем по верху и с внешней стороны плетеных "стен" разместили шипастые ветки, срубленные ранее. В-третьих, чтобы враг не имел возможности обойти "цитадель", течение было перегорожено подобием забора, а перед ним под водой в речное дно вбили несколько отточенных кольев. Слева проложили фальшивую тропу, перекрытую смертельными ловушками во многих местах. И наконец, для того, чтобы защитники могли пойти на вылазку или покинуть "крепость" в случае нужды, были предусмотрены два подъёмных трапа-сходни - с тыловой и с фронтальной стороны укреплений. Капитан предложил группе волонтеров до подхода основных сил противника занять оборону в передовой "засеке" - небольшом земляном укреплении, по форме напоминающем клин, скрытом кустарником от посторонних глаз. Капитан самолично решил находиться среди защитников "засеки", потому что хотел поддержать их, да и надеялся на то, что при атаке дикари увидят его и посчитают "засеку" главной, в то время как защите холма будет время подготовиться к длительной осаде. Посовещавшись, моряки решили, что будут сменять друг друга по утрам, сразу после восхода солнца. Сигналом тревоги было принято считать пистолетный или ружейный выстрел.
 Во вторую ночь дежурства у "засеки" один из матросов спросил:
 - Капитан, а Вы не видели юнгу? Куда делся мальчишка, ума не приложу?!
 - Что?! Что значит "куда делся"?!
 - Да я-то подумал, что он пошел к забору, набрать воды в свою флягу, а он и вечером вчера не появился у костра! И урру исчез, и конь тоже!
 - Проклятье, чего же ты молчал! Ну, вот, похоже он отправился искать приключений на свою голову! Тьфу, нашел же время куролесить! - Капитан сплюнул с досады. - Уже скоро сядет солнце, искать будем завтра, при свете дня! Хорошо еще, что он не один! Однако, этот урру был бы сейчас здесь особенно нужен!
 Капитан приказал усилить посты - теперь в охранении стояло по два человека. Как оказалось позже, это решение было правильным.
 Огня не зажигали, поэтому людям стало труднее бороться со сном. Однако, общая тревога всё равно не давала никому расслабиться. На самом передовом посту дежурили двое, когда неясная тень скользнула позади кустов. Один из моряков взял ружьё на изготовку и медленно пошел по направлению, в котором и заметил какое-то движение. Когда он поравнялся со стволом невысокого дерева, кто-то нанёс ему сильнейший удар по затылку. Второй матрос, увидев своего товарища медленно оседающим на землю, схватил ружьё и стал вертеться по сторонам, не видя, откуда совершено нападение. В какой-то момент он сумел заметить, как ветки зашевелились, и резко обернулся в ту сторону - перед ним, как из-под земли, выросла фигура дикаря, прикрытая чем-то вроде накидки из травы, листьев и зеленых веток. Рука туземца взвилась вверх, а потом нанесла удар, сжимая костяное острие. Моряк, не раздумывая, нажал на курок. Грянул выстрел, от которого нападавшего осветила короткая вспышка, а его тело получило сильный толчок. С ужасной раной в груди, туземец упал на землю замертво. В тот же момент из-за кустов выскочили еще несколько человек, облаченных в скрывающие "плащи". Они обступили караульного полукругом, из-за чего ему, обнажив абордажный палаш, пришлось попятиться к укреплению. По его левому плечу текла кровь. На звук выстрела оттуда уже спешило несколько человек, а Капитан взобрался на земляную насыпь и сверху с пистолетами в руках оглядывал место сражения. Меж кустов завязалась рукопашная схватка, слышались отдельные выстрелы. Застрелив в упор двоих нападавших, Капитан выхватил свою шпагу и устремился на помощь своим людям.
 Оказалось, что умея хорошо прятаться и почти бесшумно красться, лазутчики врага практически не умели фехтовать, а своими дубинками с каменными зубьями они пользовались весьма неуклюже. Другое дело костяное оружие - остряки, по длине сходные с кинжалами или ножами. Но что они могли сделать против ружей, пистолетов и палашей с саблями из превосходной стали, да еще и в руках храбрых защитников?
 Атака была отбита. Капитан и остальные вернулись к "засеке".
 - Как считаешь, Хизго, мы всех их тут уложили? - спросил капитан боцмана, который сидел на земле и тяжело дышал после быстрого бега.
 - Нет… вовсе нет… Капитан! Наверняка… наверняка, несколько мерзавцев удрали к своим! Наверно, следующей ночью надо ждать новых гостей, еще больше, чем сейчас!
 - Осторожность не помешает, конечно, однако на месте их вождя я сделал бы иначе! Те, что избежали наших пуль и палашей, расскажут своему предводителю, что тут всего лишь жалкая горстка врагов, а раз его цель - деревни местных жителей, вот он и попрет на них всеми силами! Из того, что нам известно, явствует, что именно наш "форт" стоит на равном удалении от двух деревень, да вдобавок - на тропе, так что, полагаю, он, получив по носу, нагрянет сюда всеми силами! Начать баталию придется опять здесь же, у насыпи и за ней - пусть следует за нами, как привязанный! Так он не минует ловушек и потеряет часть авангарда, а разозлившись, напорется на "крепость" и захочет взять её штурмом, используя своё превосходство в живой силе. Что ж, тут удобная позиция, её можно хорошо защищать, значит, нужно продержать здесь врага как можно дольше, и лучше всего, если нам удастся укокошить их военачальника - не думаю, что после этого они будут так же упорствовать в сражении! Да, Оннере, Вам предстоит бо-ольшая работа!
 Тут Хизго нахмурился:
 - Что Вы думаете на счет юнги, Капитан? Или он дезертир?
 - Нет, боцман! Уже занимается заря, нужно сходить в "форт" и найти добровольцев, чтобы они отправились по его следу. Урру, я так думаю, в этих джунглях - как у себя дома! Присоединитесь к добровольцам, господин Лабстердаг, или ночная стычка Вас утомила?!
 - Никак нет, Капитан! Я готов идти! - Хизго бодро вскочил и встал по стойке "смирно".
 К поисковой партии в "форте" присоединились Думблез, Тилсизи и еще трое. Капитан тоже хотел отправиться в лес, но боцман и другие офицеры отговорили его - всем будет лучше, если он останется с обороняющимися. Отряд возглавил Думблез, и добровольцы скрылись в зелени.




 - -


 Этот разговор Ритерго невольно подслушал еще в деревне вождя Гупанаи. Один из жителей ходил в дальнее поселение всего из пары домов, прилепившихся к скалам на берегу быстрого ручья, к своему родственнику, охотнику и травнику. Деревенский житель, опасаясь каждого шороха, кое-как добрался до своего родича, а потом, трясясь от страха, отправился в обратный путь. Так вот, они говорили с братом Верендом о каком-то чудище, которое медленно движется в сторону деревни - человек сам видел это страшилище, прячась за деревьями. Подробностей юноша не упомнил, однако, судя по описанию островитянина, это было сущее исчадие. Раминос задумал изловить эту тварь и с помощью своих способностей повернуть её силу против захватчиков острова, если получиться.
 Сперва пришлось пройти вдоль берега ручья, а потом несколько раз пересечь тропу туда и обратно, благо лес там был не такой густой. Дальше юнге пришлось спешиться и работать коротким палашом, прорубаясь сквозь растительность. Урру всё время отдалялся от него то вправо, то влево, обходя стороной самые густые участки и двигаясь совершенно бесшумно. Прошло довольно много времени, прежде чем Рурроур знаком остановил своего хозяина, а потом приблизился к нему для "разговора".
 - Что там? Ты нашел след? Может, тебе что-нибудь стало известно про это создание? - прошептал юнга.
 "Хозяин, я чую, что это существо - человек!"
 - Как это так - человек? Может, следы твари пересеклись с человеческими?
 "Нет, хозяин, это именно человек! Хотя, от него больше несет болотом, тиной, грязью и листьями местных деревьев!"
 - Что ж, нам надо встретиться с этим странным человеком, как бы он там не выглядел!
 Юнга правильно решил, что лучше будет устроить засаду и появиться перед неизвестным неожиданно - если он окажется враждебен, то с ним надо будет расправиться на месте, не давая возможности скрыться в зарослях! Они крадучись обошли участок тропы, по которому сейчас скорее всего двигался незнакомец. И вот Ритерго нашел подходящее место - с двух сторон у тропы высились два лесных исполина с толстенными стволами и целыми гроздьями ниспадающих лиан на каждом. Он спрятал Суюл-Дая неподалеку позади себя, а сам затаился за правым деревом. Урру спрятался слева и был готов напасть на врага сзади, если потребуется. Теперь оставалось только ждать. Вдруг урру насторожился и замер. Прошло довольно много времени, прежде чем Раминос, глянув краем глаза из-за ствола дерева, заметил темный силуэт на фоне леса. Двуногая фигура, сходная с человеческой, шатающейся походкой медленно двигалась вперед, мотая руками, да и туловищем из стороны в сторону. Точно ли это человек или человекообразное создание - трудно было разобрать, поскольку существо сверху покрывал довольно толстый слой, состоящий из черной болотной грязи, листьев, травы, прилипших кусков древесной коры, мха, а в одном месте - даже птичьих перьев. Шерсть (или волосы?) на голове лесного создания настолько перепутались и смешались с растительным мусором, что его лица, даже если оно у него и имелось, было не разглядеть. Ритерго достал из-за пояса одноствольный пистолет, взвел курок и выступил на тропу, выпрямившись во весь рост и преградив дорогу движущемуся неизвестному. Выбросив вперед руку, он прицелился существу в голову и сказал твердо и решительно:
 - Стой! Остановись или я буду стрелять!
 Чумазый лесной обитатель сперва застыл, как вкопанный, потом зашатался еще сильнее, нелепо всплеснул своими верхними конечностями, и, не издав не единого звука, повалился на землю, упав головой юнге прямо под ноги.
 Урру вышел из-за укрытия, приблизился, осмотрел и обнюхал странного "пешехода".
 - А тот, из деревни так его испугался! Чудищем назвал! Да, внешность у нашего "друга", мягко говоря, необычная, да и облеплен он всякой дрянью… Хм, хорошо, что я прихватил с собой большой кусок мешковины. Рурроур, давай завернем нашего лесного замарашку в эту ткань, да положим на спину Суюл-Даю! Думаю, нам лучше отвезти его нашим новым друзьям в деревню, а самим поспешить вернуться к Капитану. Только бы за это время там не случилось чего-нибудь!
 Так всё и вышло. Жители деревни вождя Гупанаи с опаской отнеслись к "находке" Раминоса, однако согласились оставить существо в тени деревьев, что росли за основными постройками поселения, недалеко от частокола. Неизвестному повязали на ногу веревку из пальмовых волокон и оставили лежать на циновке.
 В это время в деревню прибыли поселенцы, ранее помогавшие Капитану отстроить укрепления недалеко от ручья. Они кое-как смогли объяснить Ритерго, что люди из экипажа начали его искать. Раминос, хотя и с трудом, но понял, что ему хотели сказать. Урру сумел "поговорить" с одним из строителей и передал все подробности юнге. Тот, не долго думая, вскочил на коня и помчался прочь из деревни. Мохнатый следопыт убежал вслед за ним. "Строитель", опешивший от произошедшего, долго моргал глазами и не мог объяснить своим родичам, что же всё-таки с ним случилось и не тронулся ли он умом под чарами серого великана…
 Конечно, Капитан, Хизго и другие офицеры были недовольны поведением юнги, однако сейчас всех больше разбирало любопытство - что там такое удалось добыть ловкому молодцу? В деревню отправились Капитан, юнга, Хизго и брат Веренд - остальные разошлись по своим постам у оборонительных сооружений. Тут следует добавить, что до этого Капитан послал нескольких матросов с поручениями в лагерь на берегу, на остров Причальный и на корабль. Он приказал снять эти посты, корабль направить в бухту рыбацкой деревни, чтобы его орудия прикрывали поселение. Освободившиеся моряки перешли в "крепость" или к "засеке", которую уже дополнительно укрепили небольшим частоколом из толстых брёвен. До наступления темноты не стоило беспокоиться о внезапном нападении, так что отсутствие нескольких человек в "форте" на холме было вполне безопасно.
 И так, придя в деревню вождя Гупанаи они все направились к тому месту, где было оставлено пойманное существо. Взглянув на лежащее создание, капитан сказал:
 - Уже прошло довольно много времени, думаю, нам следовало бы по крайней мере напоить нашего нечаянного "гостя"! Юнга, принеси воды в ведре да поставь рядом с ним, посмотрим, примет ли оно наше подношение, если, как говорит твой приятель, это человек!
 Вскоре Ритерго появился рядом, таща емкость, изготовленную из половины бочкообразного плода одного из местных съедобных растений, перехваченного веревкой в качестве рукоятки. Так уж получилось, что юноша, приближаясь к деревьям, споткнулся об один из корней, а так как он держал ведро двумя руками и перед собой, то ничего хитрого в том нет, что вся вода пролилась на песчаную почву. Однако, вскочив на ноги после этой оплошности, Ритерго заметил нечто, заставившее его бросится к Капитану с возгласом:
 - Капитан! Капитан! Смотрите! Это и вправду человек!
 Пролившаяся вода попала существу на ногу и тут все увидели, что из-под слоя грязи и спутанных стеблей ясно проступила ступня с пятью пальцами.
 - Силы небесные! Преосвященная, святейшая Инрия! Так помогите же скорее несчастному - дайте поскорее побольше воды и смойте с него всё это! - воскликнул брат Веренд.
 Решительнее и умнее всех повел себя Рурроур - он не долго думая подхватил незнакомца на руки и понес его к ручью. Остальные, в немалом волнении, последовали за ним, включая нескольких островитян и их вождя. В одном месте по течению ручья, возле высокого дерева, была яма, заполненная прозрачной водой. Урру прыгнул в нее с берега и окунул неизвестного с головой, а потом еще раз опустил его в воду, удерживая голову над поверхностью. Каково же было всеобщее удивление, когда оказалось, что урру держал на руках… девушку с длинными черными волосами. Как оказалось, от некогда роскошного (по островным меркам!) одеяния из легкой ткани с яркими узорами на ней остались лишь жалкие лохмотья. На её смуглой коже на предплечьях и лодыжках были татуированные изображения маленьких белых звездочек, своей россыпью составлявших подобие браслетов. На правом плече была еще одна татуировка, в которой белые звездочки образовывали S-образный рисунок.
 - Тханаи-та, тханаи-та! - возопили островитяне и пали ниц перед прекрасной незнакомкой. Вождь склонил голову в учтивом поклоне. Брат Веренд спросил его на местном языке:
 - Кто это?
 - Любимица богов и добрых духов, королева острова Белого песка, прекрасная Ватхитхи!
 Когда все вернулись обратно в деревню, а королеву принесли в дом вождя, брат Веренд, как человек знающий толк в медицине, и местный знахарь, сведущий в здешних лекарственных травах, цветах и кореньях, пошли осмотреть Ватхитхи и, если потребуется, помочь ей, чем будет возможно. Причина её полусонного состояния оказалась в обломке острия стрелы, которую местные охотники обычно применяли в качестве боеприпаса для своих духовых трубок, и который торчал у несчастной жертвы из-под левой лопатки. Как сказал знахарь, скорее всего, злодеи, преследовавшие королеву, смазали стрелу дурманящим зельем, чтобы усыпить свою жертву на время, но им не повезло - стрела вошла неглубоко, так что большую часть пропитки просто смыло или поглотило грязью. Всех сильно занимал вопрос - как королева оказалась здесь, да еще совершенно одна и в таком виде? Следы мелких порезов и укусов насекомых говорили о том, что Ватхитхи довольно долго пришлось пробираться по болотистой местности. К сожалению, пока с выяснением подробностей следовало подождать день-другой.
 Немало озадаченные члены экипажа "Золотой лани" вернулись к своим товарищам в "крепость" на холме. В их отсутствие всё было спокойно, хотя некоторая тревожность продолжала висеть в воздухе - еще бы, ведь никто не забыл еще о ночной схватке с вражескими лазутчиками! Но тут Капитана и прочих поджидал еще один сюрприз - один из матросов, отправившийся к воде, застал врасплох и пленил, по-видимому, одного из ночных "визитеров". По пути в лагерь того крепко связали, замотав так же тряпкой и его глаза. Капитан, в присутствии своих офицеров и с помощью Веренда, немедленно приступил к допросу пойманного врага. Предварительно он приказал освободить от пут молодого воина, впрочем, оставив веревку на запястьях - это было сделано больше по настоянию Хизго, чем по желанию самого Капитана. Проморгавшись и поняв, где он находиться и кто вокруг него, лазутчик набычился, и, как видно приготовился к тому, что его начнут немедленно пытать. Однако, минуты шли, но ничего не происходило. Наконец, Капитан обратился к монаху:
 - Спросите, брат, кто он, откуда, и почему его соплеменники напали на нас?
 Брат Веренд еще не успел договорить, а пленный стал громко выкрикивать какие-то слова.
 - Капитан, эти вопли - возгласы восхваления, а предназначаются они какому-то сильному владыке, мощь которого божественна, сила непобедима, разум же - превыше всей человеческой мудрости! Да, я на своём веку слышал немало похвал от подданных правителям, однако мне ещё не приходилось слышать речей, полных такого подобострастного раболепия! Хм, что же это за вождь, что внушил своим вассалам такой страх? Сейчас расспрошу его поподробнее! - сказал монах.
 Через несколько минут он закончил свою беседу с пойманным туземцем и стал рассказывать следующее:
 - Его вождь, Лисихику - опытный следопыт и умелый воин, однако он лишь один из почти трех десятков вождей, которые подчиняются Великому Вождю. Его следовало бы назвать Императором, который теперь намерен завоевать и поработить последний из оставшихся непокоренным обитаемых островов, как говорит этот человек, во всем подлунном мире. Последнее свидетельствует о том, что эти люди никогда не плавали по океанскому морю или, за давностью лет, уже совсем забыли о таком плавании, если оно было в их истории. Разумеется, что о нас с вами им ничего не известно. Потому как Вы, Капитан, нанесли этим воинам чувствительный удар, то он говорит, что его соплеменники считают Вас и всех, кто с Вами прибыл на остров, чем-то вроде духов могущественных предков островитян, которые почему-то выступили на стороне врагов Великого Вождя Тагароэ.
 Я попытался узнать у него точную численность войска этого самого Тагароэ, но туземец оказался в полном недоумении - видимо, количество воинов, которое он видел, не поддается его пониманию! Он только добавил, что воды не было видно от маленьких, больших и средних лодок, когда армия Тагароэ переправлялась с соседнего на этот остров. Больше ничего вразумительного он добавить не смог!
 - Хорошо, брат Веренд, тогда спросите его, что ему известно о королеве острова Белого песка по имени Ватхитхи и почему Тагароэ преследует её?
 Веренд перевел ответ туземца.
 - Капитан, он говорит, что в лагере, разбитом на берегу этого острова, говорили вот что: Тагароэ некогда хотел жениться на ней, потому что она еще молода, но уже правила своим островом. Тагароэ, таким образом, стремился заполучить остров без лишних хлопот, но что-то помешало ему это сделать и тогда он обвинил одного из её вождей в заговоре против себя и убил этого военачальника. Он обставил это гнусное дело так, что будто бы Ватхитхи сама приказала своему полководцу убить Тагароэ. Соплеменники всецело доверяют Тагароэ и поклоняются ему почти как божеству. Разумеется, они ему полностью поверили и в этот раз, без лишних колебаний вторглись на чужой остров и разорили его. Тагароэ успел захватить молодую королеву живой, иначе её неминуемо предали бы смерти на месте. По слухам, он уговаривал её изменить своё решение по поводу свадьбы то выступая как её спаситель, то - как могучий властелин, который может распорядиться её жизнью по своему произволу. Но у этой юной особы оказалось храброе сердце - она не поддалась уговорам и отказала притязаниям своего захватчика! Тагароэ воспылал злобой и хотел немедля казнить её жестоко, однако, решив всё же добиваться своего, он отправил королеву, заточенную в деревянную клетку, в Темную топь, где эту клетку и подвесили над самой страшной трясиной. Он не знает, что точно произошло, но недавно его вождь, помощник главного вождя, Лисихику, был весьма озадачен - очевидно, пленнице удалось сбежать, а глава лазутчиков получил приказ вернуть беглянку. Это подтверждается тем, что простым воинам накануне отбитой нами ночной вылазки была обещана солидная награда, если Ватхитхи невредимой доставят Тагароэ в лагерь у побережья. Это всё!
 - Что ж, тогда пусть он хорошенько посмотрит на это! - Капитан достал из кармана лоскуток ткани и поводил им перед глазами пленного из стороны в сторону, как водят приманкой перед носом ищейки. - Он знает, откуда эта ткань? Он знает, кому принадлежит наряд, от которого отрезан этот кусочек?
 - Да, капитан, он был на острове Белого песка и видел королеву своими глазами! - сказал Веренд.
 - Отлично! Гамбельт, поди поближе ко мне да отойдем в сторонку - мне надо сказать тебе пару слов наедине! - сказал Капитан, обращаясь к моряку, схватившему туземца. Они вдвоем отошли в дальний угол "форта", недолго о чем-то поговорили, а потом вернулись обратно.
 - Гамбельт, выведи пленного за стену, недалеко от входа в наш "форт"! Завяжи ему глаза, а повязку сними только когда окажешься с ним вон под тем деревом! Ну, отправляйся, да будь осторожен с ним! - и, уже обращаясь к остальным присутствующим, добавил громко: - Благодарю, господа, все свободны!
 Когда люди разошлись по своим местам, Хизго приблизился к Капитану и спросил его почти шепотом:
 - Кэп, что Вы задумали?! Этот раззява может упустить пленника! То, что он его взял у ручья - так это чистая случайность, ему просто повезло! Вы понимаете, что будет с нами, если этот мерзавец доберётся до своих?
 - А ты никак, старый мошенник, заподозрил меня в измене? Нет, боцман, я именно ХОЧУ чтобы Тагароэ напал на нас и именно тут. Нам ничего не светит, встреть мы его армию в чистом поле или в этих зарослях, к которым ему не привыкать! В общем, считай, я отпустил пленника, правда, будет лучше, если никто, кроме тебя, не узнает всей правды об этом. Ты меня понимаешь, Хизго?!
 - Да, Капитан, я в Вас и не сомневался! Просто, ну, мне стало кое-что непонятно… А вообще план хорош! Если с корабля еще доставить сюда пару лёгких пушек, то нас тут никакие людоеды не возьмут! - сказал Хизго, довольно ухмыляясь. Конечно, он давно знает Капитана, а тот - его, и они отлично понимали куда больше, чем они сказали друг другу сейчас. Боцман вполне осознавал, что теперь им нужно быть всем за одно - и экипажу, и жителям близлежащих поселений - вождей Гупанаи и Кэманке. Если злобный Тагароэ захватит и этот остров, его жителей ждет, скорее всего, поголовное истребление, а на борту "Золотой лани" просто не хватит продовольствия и свежей воды, чтобы снова пересечь океанское море. Никаких путей к отступлению не осталось! Теперь предстояло приложить все силы, всю хитрость и находчивость, чтобы обмануть, запутать противника, а там - по возможности - победить!




 - -


 Всё случилось так, как Капитан и рассчитал - пленный избавился от слабо завязанных пут, пнул своего часового под дых и бросился бежать сломя голову. Вслед ему было несколько выстрелов, впрочем, не достигших цели. Моряки досадовали, но Капитан оставался спокоен и бродил по крепости о чем-то размышляя, а Хизго, поглядывая на своего начальника, тихонько хихикал неизвестно по какому поводу.
 К полудню произошло еще кое-что. Во-первых, из рыбацкой деревни и деревни вождя Гупанаи прибыло несколько человек. Это были подростки и взрослые в боевом облачении и скромной, но выразительной военной раскраске. Юноши доставили корзины с продовольствием, да несколько больших циновок, плотные полотнища которых можно использовать в качестве крыш для шалашей в лагере. Мужчины сказали, что их вожди, Кэманке и Гупанаи, перед лицом большой опасности согласны действовать совместно с экипажем "Золотой лани". Они готовы служить на обороне крепости или, если возникнет надобность, - в качестве проводников по местности, которая им прекрасно известна. Капитан лично принял новобранцев. Разумеется, что доспехи из деревянных или костяных планок, увязанных друг с другом как жалюзи, вряд ли могли надежно защитить в жестокой схватке, однако это всё же лучше, чем подставлять врагам голые животы. Их оружие - копья с длинными костяными зазубренными остриями, дубинки и палицы, усаженные каменными шипами, связки легких дротиков, бросаемых по одному, и пара духовых трубок с отравленными стрелками. Один из воинов нес оружие необычное для побережья. На отполированной деревянной рукоятке из слегка изогнутого древесного корня был закреплен лианами увесистый кусок черного вулканического камня. Край этого осколка выделялся искусной заточкой, так что получилось острое и довольно ровное лезвие. Владелец явно гордился своим тяжелым топором и это не удивительно - такое оружие мог иметь и использовать только человек недюжинной силы и превосходной ловкости. Капитан остался доволен островным "подкреплением", а брат Веренд объяснил новичкам, что им надлежит делать в текущий момент и о чем уже отдан капитанский приказ. Островитяне взяли инструменты и отправились укреплять позиции - они валили деревья, устраивая непроходимые тупики в зарослях, таскали камни, обкладывая ими стены "форта", укрепили частокол рядом с "засекой" и сделали еще немало необходимого до наступления темноты.
 Несколько позже деревенских жителей в "крепость" прибежал гонец с корабля. Он сообщил, что согласно приказу "Золотая лань" бросила якорь на входе в лагуну у деревни рыбаков и сейчас прикрывает её своими пушками. Оба дракона взлетели и удалились в сторону вулкана. Потом моряк добавил:
 - Для Вас, капитан, у меня неважные новости! Вы и боцман поручили мне приглядывать за нашей пассажиркой - так вот, можете наказать меня, как вам будет угодно, но я не выполнил Ваш приказ!
 - То есть? - спросил Капитан, хмуря брови.
 - Вчера, как обычно, я понес еду в её каюту в положенное время, а обнаружил там входную дверь открытой настежь! Она сбежала! Я бросился на палубу - там недоставало одной малой шлюпки. Кроме того, у нас пропало два пистолета и три легких ружья, ну и боеприпасы к ним из расчета выстрелов на пять-шесть! Я не понимаю, капитан, чего ради ей бежать на этот остров, если она там ничего не знает, а самые густые заросли кишат кровожадными туземцами?!
 - М-м-м, как не вовремя-то! - Капитан скривился, как от зубной боли. - Похоже, она решила затеять какую-то свою игру с этими дикарями!
 - Эх, кэп, а я ведь не зря не доверял этой бабе с самого начала! Ну, вот, а теперь что же - то ли спасать её немедля, то ли найти да застрелить к демонам, чтобы карты не путала? Что делать-то, кэп? - ворчливым тоном проговорил Хизго.
 - Тебе, боцман, - заткнуться, мне - впредь не быть таким дураком, ну а всем остальным - смотреть в оба еще лучше, чем прежде!- выпалил Капитан раздраженно. Дальнейших разъяснений не последовало - он молча встал у стены, воззрившись вдаль и скрестив руки на груди. Все понимали, что его пока лучше не беспокоить некоторое время…
 Во-вторых, вечером того же дня Тагароэ ожидал прибытия последних отрядов, которые на своих лодках должны были пересечь пролив и прибыть в лагерь уже при свете факелов. Он отправился на берег, чтобы лично встретить последнего из своих подчинённых вождей по имени Тхеамахо, главу отряда "палочников", которые занимались поддержанием дисциплины и порядка в рядах прочих войск, а так же внутри лагеря. Император Всех Островов рассчитывал на то, что в любых обстоятельствах Тхеамахо, его правая рука, никогда его не предаст, не вступит в сговор с прочими командирами. Но и на этот случай Тагароэ припас один тайный ход - в составе каждого отряда имелось по два - три воина, которые по его знаку или приказу готовы были убить своих непосредственных начальников. Но иметь "палочников" в своём распоряжении всё же на много спокойнее!
 Тагароэ вышел из зарослей и остановился недалеко от кромки прибоя - впереди, на той стороне уже виднелись лодки, носами рассекающие воду и спешащие через пролив. Вдруг на фоне закатного солнца мелькнули тени. Тагароэ огляделся - по небу в сторону вулкана быстро летела группа радужников. Должно быть они направлялись в ту самую долину, о которой ходило столько слухов. Тагароэ наверняка вскоре забыл бы о драконах, но тут стало происходить нечто небывалое и ошеломляющее. Над лесом, где-то от подножия Огненного Великана, стали один за другим подниматься в воздух радужники. С каждой минутой их делалось всё больше и больше. Стая кружила высоко над самым жерлом, пока к ней присоединялись всё новые и новые члены. И вот, в какой-то миг, драконы полетели все в одну сторону - они направились к Лунному острову. Тут вождь заметил, что с той стороны на той же высоте летит еще одна стая радужников. Они обе соединились примерно над серединой пролива, потом дружно повернули, следуя вдоль противоположного берега и удаляясь в открытое море. Тагароэ оглянулся - лодки его солдат, все как одна, плыли теперь к нему. Вдруг вождь снова уловил этот характерный звук - перепончатые крылья резали воздух над проливом. Он увидел, как радужники снизились примерно вдвое, построились и тремя колоннами понеслись над водой. Тут только Тагароэ почуял неладное. Он рванулся к воину-глашатаю, который сопровождал его, сорвал с его пояса раковину и стал дудеть изо всех сил. Сигнал тревоги оказался запоздалым - когда драконы неслись уже над лодками, из их лап вниз полетели большие камни.
 - Тревога! Скорее в лагерь, олух! Лучников сюда, быстро! Быстрее, я сказал!! - ревел Тагароэ, задыхаясь от ярости и злобы на своего глашатая.
 Камни, а иногда и целые куски скал, рушились градом на лодки "палочников", проламывая им днища, разбивая на части и топя их одну за другой.
 Тагароэ, как зверь, метался туда-сюда по песку, глядя в небо налитыми кровью глазами. Казалось, что минуты тянуться бесконечно долго, но вот, наконец, на берегу появились лучники, которые на бегу доставали стрелы из колчанов. Но тут Тагароэ понял, что ничем не может помочь своей "гвардии" - драконы, заметив врагов на берегу, стали летать на такой высоте, где стрелы их уже не доставали. Каждая из колонн радужников, истратив весь свой груз, направлялась к вулкану за новой "порцией", собирая камни на склонах недалеко от жерла, а потом снова неслась над водой. "Камнепад" прекратился только тогда, когда на поверхности моря остались плавать одни лишь обломки. Из трех сотен "палочников" до берега добралось только около двух дюжин.
 - Что же нам теперь делать? - произнес кто-то рядом слова недоумения и обреченности. Для Тагароэ не было ничего хуже, чем почувствовать страх в своих людях. Он обернулся на звук голоса - рядом оказался Лисихику.
 - Послушайте меня вы, вы все! Ни коварная ведьма Ватхиттхи, подославшая сюда этих тварей, ни мятежники из двух деревень и ничто другое не заставит меня свернуть с избранного пути! Я завладею всеми островами - это предназначено мне и, стало быть, всем вам! Только иоманги достойны править на островах! И так будет, потому что это предназначено нам судьбой! - ревел вождь, потрясая в воздухе кулаками. - Так вперед, мои храбрые воины, найдите ту самую долину и уничтожьте этих поганых змеев, разорите их гнезда, перережьте глотки всем их змеёнышам, пусть они исчезнут с лица этой земли!!
 Одобрительно возопив, иоманги немедленно бросились в лагерь - готовиться к походу против драконов. На побережье остались лишь двое - Тагароэ и Лисихику.
 - О могущественнейший! - глава лазутчиков склонился перед своим вождем. - Тебе придётся отдать воинам другой приказ!
 - Это еще почему?! - спесиво фыркнув, спросил Тагароэ.
 - Нельзя убить порождение, пока жив колдун, его создавший! Я говорю сейчас о королеве острова Белого песка!
 - Что тебе стало известно о ней?! Ну, говори!
 - Чужаки, присоединившиеся к нашим врагам на том участке побережья смогли перебить один из отрядов "призраков", однако один человек остался жив и попал к ним в плен. Так вот, ему удалось сбежать и сейчас он в твоём лагере, вождь!
 - И что же он там рассказывает?
 - Он говорит, что видел у врагов лоскут ткани от платья самой королевы и что скорее всего сама Ватхитхи находилась где-то рядом, в их лагере! Если ты желаешь сокрушить и противника, и ведьму одновременно, тогда нужно немедленно выступать в сторону того побережья. К лагерю врага идет единственная тропа - теперь она хорошо нам известна! Что ты решишь, о непобедимый?
 - Твои слова полны мудрости, мой верный Лисихику, хотя я и был удивлен, почему именно ты проявил слабость и нерешительность и засомневался в нашем будущем! Да, мы обрушим на них всю нашу силу, и, клянусь чем хочешь, их поганые головы украсят шесты вокруг моей походной хижины, не будь я Тагароэ, Император Всех Островов!
 В эту ночь лагерь иомангов гудел как потревоженный улей, сверкая огнями сотен костров и факелов. Всё стихло только под утро, чтобы уже на рассвете по тропе, ведущей к рыбацкой лагуне, двинулась колонна из отрядов воинов Тагароэ под барабанный бой и протяжные трубные звуки "поющих" раковин…




 - -


 На следующее утро, когда солнце еще только вставало над вершинами деревьев, постовой вошел в шалаш и разбудил Ритерго.
 - Вставай, юнга! К тебе гость! И давай побыстрее - он очень торопиться, говорит, у него всего несколько минут, чтобы сказать тебе что-то важное!
 Раминос быстро вскочил со своей циновки, ополоснул лицо водой из деревянного ведра, стоявшего тут же, отерся чистой тряпицей и скорым шагом пошел за караульным. Оказалось, что сразу за выходом из "крепости" их ожидает Феоникс. Юноша было засуетился, желая, чтобы в разговоре участвовал Капитан и другие офицеры, однако, поняв его намерения, дракон знаком остановил его.
 - На это у меня нет времени, юноша! Перейду сразу к делу: вчера радужники двух островов - этого и Лунного - собрались в Долине и решили помочь людям. Вечером они объединенными силами напали на чужаков, воины которых переправлялись через пролив. Не знаю, какой урон потерпели эти негодяи, но с нашей стороны потерь не было!
 - С нашей? Так ты что же, теперь на стороне местных драконов?
 - Если коротко - да! Все объяснения я дам потом, если получиться!
 - Не понимаю! На что ты намекаешь?
 - Время для намеков кончилось, человек! Теперь и людям, и драконам грозит один и тот же враг - вторгшаяся армия завоевателей! Их войско около часа тому назад двинулось в вашу сторону! Думаю, они хотят уничтожить ваши укрепления и обе деревни вместе с ними. И еще - после нашего удара они очень злы, если вы все их тут не остановите, они пойдут к вулкану! Ты понимаешь, зачем и для чего?!
 - Да, понимаю! Я всё расскажу Капитану!
 - Поаккуратнее, юноша! Шум в вашем лагере могут услышать издалека, так что делайте всё что нужно, но как можно тише! А теперь - прощальный подарок, - как знать, кто из нас доживёт до завтрашнего рассвета?! Вот, возьми его и владей им с честью! - сказал дракон и извлёк из-под своего нагрудника старинный по виду меч в красивых ножнах и положил его к ногам юнги. - Ну вот, а я поспешу к входу в Пещеру Звёзд и буду преграждать путь врагам в долину, пока хватит моих сил! Прощай, человек, и да прибудут с тобой боги Света, как у вас это говорят!
 Дракон подпрыгнул, оттолкнувшись от земли всеми четырьмя лапами, и бесшумно взлетел над зарослями. Через пару мгновений он исчез из виду.
 Ритерго только успел помахать ему вслед рукой, да произнести: "Спасибо тебе, Феоникс!" Теперь он поднял с земли подарок, взял оружие за рукоятку и извлёк из ножен. Лезвие, блистающее, как молния, имело слабый голубоватый оттенок, а на его основании были четыре древние руны.
 - Вот это да! Старинная штука, наверное! - удивился постовой, всё еще стоявший рядом с Раминосом. Прощальный возглас юнги, видимо, не остался без внимания - из шалашей показалось несколько человек, Капитан - самым первым. Он подошел к Ритерго, спросил в чем дело, выслушал рассказ юноши, и только потом обратил внимание на меч.
 - М-м-м, прекрасное оружие, молодой человек! Да, и скоро тебе представиться случай опробовать его в деле! Не думаю, что дракон стал бы обманывать тебя да и всех нас! Что ж, поднимайте всех тихо, а тревогу протрубим на час позже - если их лазутчики неподалеку, пусть считают нас сонями! - сказал Капитан.
 Через час люди собрались у шалаша капитана, во всеоружии и полностью готовые к битве. Думблез держал зачехленное знамя - штандарт Капитана. Брат Веренд отслужил краткий молебен, а когда все стали расходиться по боевым постам, он нагнал юнгу и попросил показать ему подаренный клинок.
 - Ба, да знаете ли Вы, юноша, что попало в Ваши руки? - удивился монах.
 - Нет, а что же это за меч по-вашему, брат?
 - Эти древние руны означаю "Клинок Справедливости"! Как, Вы никогда не слыхали преданий и легенд об истории этого меча?
 - К сожалению, нет, а теперь, думаю, у нас нет времени на длинные истории!
 - Я займу у Вас его не так много! Главное знайте - этот меч рубит всё без малейших усилий - дерево, плоть и кость, камень, закалённую сталь, но это - только до тех пор, пока Вы поступаете благородно, применяя его! Запомните это хорошенько!
 - Да, да, благодарю брат Веренд! - сказал Ритерго и поспешил к своему месту у стены "форта", где его уже поджидали приготовленные загодя и прикрытые грубой дерюгой два ружья и ящичек с боеприпасами. Монах вернулся к своей хижине, превращенной в госпиталь. Судовой врач был уже там, а всё необходимое уже лежало по местам: инструменты, чистое тряпьё для бинтов, лыко и деревяшки для наложения шин и многое другое. Теперь над всей местностью повисла напряженная и тягостная тишина. Дозорные в вершинах деревьев внимательно оглядывали окрестности. Урру, находившийся в это время в "засеке", время от времени выглядывал из-за частокола и потягивал носом воздух, но пока оставался спокойным. Шарган стоял неподалеку от него, и вглядываясь в заросли, нервно покручивал двумя пальцами кончик фитиля легкой пушки, что висела у него на груди и была крепко принайтована к его телу ремнями и канатами. Рядом, на двух плахах-топчанах, лежали два заряженных "скорпиона".
 Солнце начало уже припекать, когда урру подал знак "рукой" - кто-то приближается из леса и идет прямо на "засеку". Вскоре передовой дозорный так же просигналил - противник идет большим числом. Через несколько минут из-за частокола "засеки" стало видно, как иоманги крадутся, пригибаясь и припадая к траве на опушке, используя каждый куст или кочку, чтобы скрыть своё приближение. Лабстердаг передал своим товарищам по "засеке" шепотом:
 - Дадим залп, когда я подстрелю самого разукрашенного "попугая", какого только увижу!
 Такой случай представился через пару мгновений. Один из воинов, окраска и перья которого были наиболее кричащими, поднялся во весь рост и взмахом руки приказал своим соплеменника броситься вперед. В ту секунду, когда первые ряды поднялись из травы, Хизго выстрелил из своего абордажного пистолета - предполагаемый вождь отряда получил пулю прямо в лоб и упал замертво. Атакующие дико взревели и помчались вперед. Шагов за двадцать по ним дали залп из-за частокола и еще один, когда иоманги были уже примерно в десяти шагах от укреплений. Результатом дружного огня защитников оказалось то, что первые ряды атакующих смялись и изрядно поредели. Часть иомангов остановилась и, продолжая неистово голосить, они стали палить из луков, духовых трубок, швырять копья, дротики и камни из пращей. Другие, подошедшие сзади, несли на руках над головами длинные куски стволов деревьев с наполовину укороченными ветками - своего рода штурмовые лестницы. Еще две группы воинов Тагароэ устремились в стороны, чтобы обойти препятствие справа и слева. Защитники "засеки" вели по врагу беглый огонь, время от времени перекидывая через частокол довольно большие камни.
 Левая группа атакующих шла вплотную к частоколу, надеясь оказаться в мертвом пространстве от обстрела из-за стены. И вот, когда только оставалось обогнуть последние брёвна и уже ворваться внутрь "засеки", земля неожиданно обрушилась и несколько передовых воинов упало в яму-ловушку, на острые колья. Тут же моряки дали по врагу несколько пистолетных выстрелов сверху.
 Правую группу ждала другая неожиданность. Когда они хотели перескочить через земляную насыпь, в деревянной стене открылся ход, в котором во весь рост стоял шарган, держа по "скорпиону" в каждой руке. Он тут же нажал курок правого ружья - громыхнул выстрел, и вниз по насыпи скатилось несколько мертвых тел, пробитых одной пулей на вылет. В следующую секунду шарахнул другой "скорпион" - и с тем же результатом! Иоманги захотели тут же покарать этого наглеца и оставшиеся воины двинулись на шаргана особенно плотно, выставив вперёд острия копий. Когда до их цели оставалось всего шагов пять, верзила страшно заревел и обхватил руками ствол маленькой пушки, что висела на его груди. Раздался грохот выстрела, атакующих и стрелка заволокло белым дымом. Когда же дым рассеялся, иоманги лежали полукругом мертвыми, а последнего из них шарган добивал ударами приклада одного из "скорпионов". Покончив с врагом, здоровяк отступил, а лаз закрылся.
 Те из иомангов, кто лез по двум "штурмовым лестницам" тоже потерпели неудачу - на высоте они столкнулись с какой-то тварью, похожей на волка. Это чудище метало в них ножи, маленькие кинжалы и боевые крючья, а когда запас метательного оружия иссяк, монстр стал яростно рубит их сразу на обеих лестницах, время от времени добавляя к смертоносным ударам двух палашей укусы своей ужасающей пасти. А тут еще из-за частокола в наступающих стали кидать металлические шары, которые, прошипев несколько мгновений на земле, взрывались со страшным шумом, убивая и калеча всех, кто был поблизости. Не выдержав, авангард войска Тагароэ дрогнул и побежал обратно к спасительным зарослям. Вслед им гремели выстрелы, пока последний туземец не исчез в кустах.
 К ликующим защитникам засеки пришли Капитан, брат Веренд, Раминос и судовой врач Йоли. Капитан поздравил членов экипажа с победой, однако напомнил, что это далеко еще не конец осады. Доктору работы по существу не нашлось - так, несколько царапин и ушибов. Капитан и Хизго разговаривали в стороне от укрепления.
 - Всё ли сделано, как мы решили раньше? - спросил капитан боцмана.
 - Так точно! Всё готово! Мы можем в любое время перейти в крепость и тогда…
 - Хорошо! Я надеюсь на тебя, боцман!
 - Рад стараться, кэп!
 Они оба присоединились к остальным. Капитан осмотрел частокол и остался доволен положением дел на "засеке".
 - Что ж, ребята, всё идет пока отлично! Думаю они не сунуться ни сюда, ни в крепость до заката!
 - Пусть лезут! Всыпим им ещё! - раздались задорные возгласы с разных сторон.
 - Боюсь испортить вам всем настроение, но вот что я думаю - Тагароэ напоролся тут на ловушки, теперь его вояки начнут осторожничать, однако вожди отрядов такое явно терпеть не будут, а солдаты, которых гонят в бой из-под палки - неважные войны! Это всё, конечно, замечательно, но их-то по-прежнему во много раз больше, чем нас. Так вот, мой приказ: бейтесь тут, сколько сможете, однако не рискуйте напрасно - если враг перелезет через частокол, "засеку" нужно будет оставить! Хизго назначается тут за старшим и он сделает так, что враги не будут рады своему завоеванию! А теперь я должен попрощаться с вами и, надеюсь, мы встретимся в "крепости"!
 Капитан оказался прав - как только солнце село, а сумерки сгустились, в лесу стали раздаваться трубные звуки, как будто то тут, то там в лесу дули в рога. И вот, через некоторое время защитники "засеки" увидели цепочку огоньков, мелькавших между деревьями - это воины Тагароэ несли факелы. Затем, вперед выступили лучники - они подожгли по несколько стрел и дали несколько залпов, один за другим. Горящие стрелы вонзались в бревна частокола, а некоторые падали даже за ним. Впрочем, большого вреда они не нанесли - частокол стоял с небольшим наклоном вовнутрь укрепления, так что прятавшиеся за ним могли легко укрыться в "мертвом" пространстве. Но вслед за лучниками Тагароэ пустил отряды пращников-метателей огня. Те в качестве своих снарядов использовали камни, обернутые волокнами лиан и обмазанные горючей смолой кустарника тгох. Несмотря на заградительный огонь из "засеки", эти метатели сумели подобраться к укреплению достаточно близко для того, чтобы пустить свои снаряды. Горящие и липкие, те приставали к кольям и медленно сползали к земле. В конце концов в одном месте дерево занялось по-настоящему, озаряя окрестности ярким пламенем.
 - Проклятье, нам не погасить этот огонь! - проворчал Хизго, когда заряжал ружьё.
 Очевидно, поджог и был целью иомангов на этом этапе осады. Они не приближались к "засеке", но внимательно следили, не покажется ли кто-нибудь из-за частокола - если такое случалось, в воздух взлетали десятки стрел и слышался свист пращей. Прождав час или около того, иоманги бросились на штурм, подбадривая и воодушевляя себя боевым кличем. Впереди бежала группа, несущая в руках таранное бревно. От его первого удара горящие колья содрогнулись, сыпя искрами. Второй удар. Третий. При пятом ударе послышался треск - огонь делал своё дело и дерево вскоре могло сломаться. Еще удар, еще сильнее, чем предыдущие - подъеденные пламенем, бревна сломались и обвалились. Иоманги, уклоняясь от языков близкого пламени, устремились за стену. К их удивлению и разочарованию там оказалось пусто. Озадаченные, они стали расходиться и оглядываться по сторонам, пока кто-то не обнаружил рядом с пустым ящиком какой-то бочонок, наполовину врытый в землю. Они не обратили бы на него внимания, но один из младших вождей вдруг заметил, что в бочонок вставлена короткая веревка, которая тлеет всё больше. Вождь попятился и заорал от ужаса, потому что понял, что оказался со своими бойцами в ловушке, но было уже слишком поздно - раздался взрыв. Земля на месте укрепления вздыбилась, а в разные стороны полетели обломки. Когда дым осел, оказалось, что на месте "засеки" зияла большая воронка, а вокруг лежали убитые и раненые войны Тагароэ. Узнав о случившемся, сам Император Всех Островов вышел в авангард своего войска, чтобы видеть всё лично. "Зрелище" повергло его в ярость.
 - Эти коварные чужаки поплатятся за свою подлость! Эй, Лисихику, веди вперед наши доблестные отряды! Да свершиться возмездие! Да падет наш гнев на головы непокорных!
 Иоманги отправились вслед за Лисихику и его "призраками". Через некоторое время первые лазутчики догнали отступающих - те дали по ним несколько выстрелов, хотя и безрезультатно. Лисихику вознамерился взять в плен одного или нескольких из них - в качестве "утешительного" подарка вождю Тагароэ. "Призраки" пошли левее и правее отступавших противников. Те ускорили движение и сумели оторваться от преследователей, но, как казалось Лисихику, его люди почти наступали им на пятки. Неожиданно звуки движения впереди прекратились. Одна полоса густого кустарника кончилась, а в свете луны недалеко была видна следующая. Увлекшись погоней, Лисихику и его войны оторвались от прочего войска, хотя они и не беспокоились, надеясь на скорую поддержку со стороны своих товарищей. И тут они натолкнулись на неожиданное препятствие - перед ними стоял шарган с пушкой и двумя большими ружьями. Он не держал своё оружие на изготовку, что было странно. "Призраки" выхватили каменные и костяные ножи и бросились на врага. Шарган торжествующе рявкнул и метнул им под ноги сразу несколько металлических шаров, а потом удивительно шустро скрылся в зарослях. Тут же громыхнуло несколько взрывов - "призраки" понесли некоторые потери. Это нападение раззадорило их - теперь они неслись за шарганом как стая гончих псов, предвкушая момент схватки. Им легко бежалось, потому что за здоровяком-шарганом тянулась настоящая просека! Вот впереди показалась небольшая поляна с высоким старым деревом в середине. Теперь шарган стоял, широко расставив ноги и направив своё оружие в сторону врага. Фитиль его пушки тлел. Преследователи были уже в нескольких шагах от шаргана, когда грянул залп из трех стволов - двух ружейных и одного - пушечного. Под страшный удар угодили все "призраки", включая Лисихику, кроме четверых запоздавших, которые и обратились в бегство. На поляне валялись мертвые иоманги, а у корней дерева на спине лежал шарган. Наверно, он заложил в пушку слишком большой заряд, отчего его и отбросило на несколько шагов назад. Теперь он не мог встать - отдача не только сбила его с ног, но и, по-видимому, раздавила его грудную клетку. Теперь он умирал. Но, прежде чем забыться окончательно, он ощутил чьё-то присутствие рядом. Открыв глаза, Турвал-Кай увидел, что над ним склонился урру.
 - Вурсаг… вурсаг… уходить… быстро! Вурсаг… хранить… хозяин… Хранить до…смерть! Вурсаг… обещать! - прохрипел шарган с трудом.
 Урру склонился еще ниже и лизнул шаргана в холодеющий лоб, а потом закрыл ему глаза и, вскочив на ноги, быстро скользнул в заросли…
 Потеряв разведку, иоманги остановились. Тагароэ досадовал, но вынужден был остановить атаку, по крайней мере до утра. А вставшее солнце заставило Тагароэ, его вождей и рядовых воинов удивиться ещё больше, чем когда они впервые натолкнулись на этих странных чужестранцев. На холме с уплощённой вершиной перед ними стояло оборонительное сооружение, каких раньше им никогда не доводилось видеть. Над его стеной, покрытой по верху колючками, возвышался шест, на котором развевался прямоугольный кусок ткани - черное полотнище с золотистым изображением двух прямых мечей и антилопы в середине.




 - -


 Тагароэ, лишенный разведки, всё же хотел нащупать слабое место с защите врага. Он осознавал положение своего войска как воина, который держит за хвост длинную и опасную змею - сейчас его армия стояла на той единственной тропе, что вела как в деревню рыбаков, так и к их соседям. Если теперь воин бросит хвост и побежит к голове, змея сможет уползти и напасть потом, когда трава скроет её. Если же потянуть за хвост, змея обернётся и нападет - вполне допустимая мысль, потому что вид крепости на холме не оставлял в том сомнений. Но, всё же, что делать именно теперь?
 Вперед было послано четыре группы воинов: одна - пройти по главной тропе дальше, недалеко от вражеских позиций, другая - скрытно, спереди, под самые стены, еще две - в дальний дозор, далеко справа и слева, чтобы найти возможный обходной путь в тыл противника. Тагароэ стал ждать новостей.
 Прошел час или два, прежде чем кто-то вернулся - оказалось, что идущие по тропе оказались слишком беспечны и прошли между двух деревьев, отстоящих недалеко друг от друга. Один из них зацепил ногой веревочную петлю, присыпанную землёй. После этого сверху на идущих полетел большой кусок бревна, убивший нескольких на месте, а оставшихся отшвырнувший далеко назад. "Проклятье, тропа охраняется ловушками, а без Лисихику поход по ней превратится в охоту, где мы станем дичью!" - подумал Тагароэ. Следующими обратно пришли дальние лазутчики - заросли не пустили их ни на шаг, однако они заметили, что переплетения ветвей и стволов, завалы и кучи камней кем-то созданы. "Так, опять чужаки мешают мне! Что ж останется, похоже, одно - убить их всех и уничтожить то, что они там понастроили!" - Тагароэ сначала скривился, как от зубной боли, но потом посмотрел надменно и горделиво на своего воина, который рассказывал ему об увиденном. Из последней группы пришел, а точнее - приполз, единственный воин, весь сильно израненный. Оказалось, что перед укреплениями устроены ряды небольших, но очень коварных ловушек. Под пучком зеленых листьев прятался туго скрученный стебель колючего кустарника, покрытый шипами длиной с палец. Стоило неосторожно наступить рядом с этим "кустиком", как колючий "хлыст" бил свою жертву, а тонкие иглы впивались в кожу и мышцы. Стоило запаниковать, как удары доставались со всех сторон - если воин не умирал от такого тут же, то терял много крови и ослабевал, а ведь враг еще мог заметить движение и начать стрелять!
 Тагароэ был взбешен, но его ярость ушла впустую, как вода в песок, - нравилось это ему или нет, а решение оставалось не за ним! Императору Всех Островов сделалось противно от мысли, что ему придется повиноваться чужой воле, как будто плыть по течению…
 Капитан, пользуясь моментом, собрал членов экипажа на совет. Нужно было решить, стоит ли так уж рьяно биться за занятую позицию и что предпринять в случае штурма "форта" слишком большим числом врагов. Офицеры и матросы не имели единодушия по этому вопросу - кто-то предлагал немедленно свернуть экспедицию и отправляться домой, кто-то питал полную уверенность в собственном превосходстве над многочисленным противником, а были и предложения разных способов ведения дальнейшей битвы. Среди прочих выделялся разве что Лабстердаг, который молча курил трубку и размышлял о чем-то своём. Подводя итог всему сказанному, Капитан обратился к присутствующим:
 - Господа! Я внимательно выслушал вас всех - каждое дельное предложение мне дорого! Однако, хочу напомнить, что мы теперь далеко не одни в этой битве! Никогда еще "Золотая лань" не становилась кормой к своим союзникам! Радужные драконы подтвердили свою волю к сопротивлению тирании - они атаковали отряды Тагароэ, готовые к вторжению на этот остров! Кроме того, местные жители под предводительством вождей Кэманке и Гупанаи протянули нам свои руки помощи - неужели мы бросим их на верную гибель? Нет, это будет предательством нашей чести! Есть и еще одно обстоятельство - королева одного из уже захваченных и разоренных островов находиться сейчас в деревне вождя Гупанаи! Если уж она попала к нам, нуждаясь в чужой помощи, то почему мы должны бросить её теперь? Наша честь и выгода получить еще одного союзника подсказывают не делать в отношении королевы ничего плохого! Я не собираюсь говорить вам, что исполнить наш долг будет очень просто - разумеется, это будет трудная битва и нас могут ждать большие потери. Но разве был случай, чтобы офицеры и матросы "Золотой лани" стали предателями? Нет, такого я не помню! И так, моё решение таково - мы остаёмся в "крепости" и будем биться! За честь, за себя и за других, доверившихся нам! Так будем же защищать друг друга, не подставляя лбов, однако, напрасно! Приказ по команде - объявляю получасовую готовность к обороне! А сейчас всем - разойтись!
 Пока моряки заканчивали последние приготовления прежде чем занять свои боевые посты в "форте", юнга, его верный урру и монах о чем-то говорили с капитаном. В конце короткого разговора Капитан кивнул головой, с чем-то соглашаясь, а Раминос, брат Веренд и Рурроур покинули укрепление, направившись в сторону деревни вождя Гупанаи.
 - Интересно, куда это Капитан отпустил их? - сказал Хизго, кивая головой в сторону уходивших.
 - Понятия не имею! Должно быть, у него есть для юнги какое-то особое задание! - ответил Арко Тилсизи. - Ну, а если проще - может, наш кэп тоскует о своей прежней жизни, может, у него была семья и сын, похожий на нашего сорванца?!
 - Не знаю, не знаю, но мне не по душе корабельные любимчики! - проворчал Лабстердаг.
 - Не говорите ерунды, боцман! Этот парень показал себя как во время плаванья, так и здесь, на суше - мне не в чем его упрекнуть! Он - отличный моряк, для своих лет, разумеется! - сказал Думблез, попыхивая своей маленькой носогрейкой.
 - Не буду ни спорить, ни соглашаться с Вами, Оннэре! Но, опять же, зачем они забрали с собой этого бешеного жеребца?! - не унимался Хизго.
 - Что тебе за печаль, старый краб? Чего ты пристал к парню? Он пошел, куда приказали - на этот раз точно так! - сказал Арко. - Может, ты сам захотел смыться отсюда, а? Или желаешь пошарить в деревнях у туземцев, не держат ли они сокровища где-нибудь под циновкой или, того лучше, в деревенской выгребной яме, хе-хе?!
 Хизго отмахнулся от грубоватой шутки Тилсизи рукой, навалился грудью на край стены и стал молча глазеть на заросли. Было видно, что его настроение сейчас не самое лучшее, но и так копаться в закоулках его души ни у кого не было времени, да и он сам не стал бы ни с кем беседовать…
 В полдень, когда над местностью стало дрожать горячее марево, дозорные стали подавать сигналы с наблюдательных деревьев. Капитан и Нетерлих смотрели вперед через свои подзорные трубы, Думблез стоял неподалеку со своим ружьем и подпоркой для него и тоже поглядывал через прицельную трубу на лес, кусты и открытые участки. Наконец, последний подтверждающий сигнал зеркалом подал Ашаши, сидевший на ближайшем к "форту" дереве. И в правду, вскоре на опушке леса показались воины Тагароэ, идущие частыми цепями. Капитан поднял левую руку, а потом наклонил ее вперед - стрелки и канониры приникли к оружию, выбирая ближайшие цели. Думблез посмотрел в свой прицел, потом на Капитана и покачал головой отрицательно - Капитан ответил ему утвердительным кивком. Это должно было означать, что вражеский главный вождь сейчас вне видимости Оннерэ, а стало быть, и вне досягаемости для его ружья. Неожиданно из рядов противника вышел воин, высоко несущий своим копьё и щит в вытянутых руках. Судя по красочным узорам на теле и лице, он командовал одним из отрядов этого войска. Сделав несколько шагов в сторону стены, он остановился, потряс своим оружием в воздухе, а потом бросил щит и воткнул копьё в землю. Потом, выкрикивая что-то, он живо жестикулировал, видимо, делая это для обороняющихся. Капитан отдал приказ не стрелять в странного вождя и позвал к себе Нетерлиха.
 - Ну, господин ученый, как по-вашему, что ему надо? Вы ведь, кажется, вместе с монахом изучали местные наречия? Можете перевести? - спросил Капитан у Кнауса.
 - Что ж, сейчас попробую, если Вы настаиваете! Однако, хочу предупредить, мне не слишком хорошо поддалось местное произношение, так что я вряд ли смогу переводить всё так же быстро, как Веренд! - ответил Нетерлих. - Так, он говорит, что его вождь, великий и могучий Тагароэ - еще и добрый вождь! Он имеет величайшую армию, но готов пощадить тех, кто не будет зря проливать кровь, а согласиться поговорить сейчас с его верным слугой на этом месте! Хм, получается, этот младший вождь - парламентер! Как Вы поступите, Капитан?
 - Я вверяю нашу судьбу в Ваши руки, Кнаус! Узнайте, чего хотят эти кровавые псы! Не уступайте им, но будьте осторожны! - напутствовал Капитан Нетерлиха.
 - Я постараюсь, капитан!
 Ученый взял в руки шест с белым полотнищем и отправился за стену. Приблизившись к туземцу, он тоже сел на землю, предварительно положив рядом свой палаш. Они стали разговаривать, оживленно жестикулируя время от времени. Прошло около четверти часа, прежде чем переговорщики разошлись - каждый на свою сторону, пообещав передать всё своим и встретиться снова через несколько минут.
 - Капитан, он говорил мне, что есть только один способ нам заключить перемирие - если мы выдадим вождю Тагароэ сбежавшую от него рабыню, которая выдает себя за королеву острова Белого Песка, и если мы немедленно покинем архипелаг! Как я понимаю, это для нас совершенно неприемлемо! - сказал Кнаус.
 - Что ж, они сами так решили - поставить невыполнимые условия, а потом напасть первыми! - сказал Капитан решительно. - Ну, так вот - никакой сдачи не будет! Драка - так уж драка! Но у меня есть одно условие - я выдам им королеву, если сегодня после захода солнца вынужден буду покинуть своё убежище! Так и скажите ему!
 Внутренне Нетерлих удивился таким словам Капитана, однако до конца решил исполнить долг - он всё пересказал воину Тагароэ. Тот ответил, что от имени своего вождя обещает не преследовать более членов экипажа "Золотой лани" с того момента, когда королева окажется в руках иомангов. В остальном же - Тагароэ обрушит на крепость всю свою мощь и горе тем, кто посмеет ему противиться!
 Через несколько минут после того как парламентёры покинули место встречи, в зарослях раздались звуки "поющих" раковин, напоминающие пение охотничьих рогов, затем заухали большие барабаны. Армия Императора Всех Островов двинулась в направлении укреплений на холме. Оттуда был слышен сигнал боевой трубы. Три участка стены упали вовнутрь, образовав три проема, напоминающих корабельные пушечные порты. И действительно, через несколько секунд там показались стволы трех легких пушек, которые были немного тяжелее той, что носил на себе шарган. Меж тем иоманги приближались, стараясь охватить "крепость" полукругом. Пройдя еще несколько шагов они остановились, сквозь передовые цепи вперед устремились лучники, пращники, метатели легких копий и дротиков. Их оружие не могло пока что достать до тех, кто засел за стенами, однако они и не старались попадать в обороняющихся. Их оружие падало в пространстве перед основанием холма и боковых стен - иоманги явно старались расчистить себе дорогу от спрятанных там ловушек или, по крайней мере, обнаружить опасные места. Поэтому пращники почти не использовали своё оружие - они притаскивали с собой тяжелые камни и двумя руками старались кинуть их как можно дальше. Всё это злило защитников крепости, но Капитан приказал не тратить заряды напрасно, а подождать, когда уверенный в себе враг подберется еще ближе.
 И вот иомангам удалось расчистить узкий проход, сломав "зеленые кусты" и найдя две "волчьих ямы". Они бросились вперед, неся в руках срубленные тонкие стволы деревьев, которые они кидали в стороны от созданного прохода, чем еще расширили его. Когда первые из них оказались под самой стеной, сверху грянул дружный залп из всех ружей и трех пушек. Картечь и пули уложили много воинов, однако живые как будто не замечали гибели своих товарищей - они уже лезли вверх, используя срубленные деревья как и при штурме "засеки". Со стены грянул еще один дружный залп, а потом по врагу бегло стали стрелять из пистолетов и бросать вниз гранаты. Не смотря на потери иоманги в двух местах уже лезли за стену!
 Тилсизи заткнул за пояс пару короткоствольных пистолетов, приготовленных заранее и ждавших своего часа рядом, в выемке стены, и подхватил две абордажные сабли, также воткнутые справа от него в землю.
 - А ну, ребята, за мной! Да не стойте слишком близко - смахну голову и глазом не моргнёте! - задорно прокричал Арко, напоминая этим возгласом петушиный крик. Он бросился к одной из "лестниц", сперва опрокинул нескольких перебравшихся через стену, а уж потом подскочил к ней, затем запрыгнул на нее и стал рубиться с поднимающимися снизу. Ему на подмогу устремилось несколько человек с палашами и кортиками, прогремело несколько пистолетных выстрелов. Потом лестница отвалилась от стены и была опрокинута. Тилсизи прокричал еще что-то и побежал к следующему месту прорыва врага. Когда он уже приблизился туда, лучники и метатели иомангов пустили в ход своё оружие - за стену полетели стрелы, дротики и копья. Одно летящее копьё метило угодить Арко в живот, но он одним ударом отбросил его прочь от себя. Другое могло попасть ему в левое бедро, однако и тут подвижность спасла его - ударом сабли, зажатой в левой руке, Тилсизи отразил и эту атаку. Он как молния настиг четверых, но тут на стену влез верзила с тяжелым копьём с каменным наконечником и щитом из туго сплетенных ветвей. Арко уворачивался от его ударов, однако великан всё же попал ему древком в скулу. Тилсизи отлетел на пару шагов, потеряв одну саблю, но быстро вскочил на ноги и выхватил один из пистолетов из-за пояса, нажал на спусковой крючок - выстрела не последовало. Арко швырнул пистолет во врага - тот ударил иоманга в лоб рукояткой, но гигант даже не шелохнулся. Тилсизи выхватил второй пистолет, но прилетевшая стрела предательски ударила его в предплечье. Попадание от выстрела пистолета пришлось не в грудь противника, а в правое колено, видимо, раздробив его. Высокорослый иоманг опустился на раненую конечность, продолжая биться дальше. Арко вырвал стрелу, и не замечая кровотечения, налетел на врага. Ему удалось, ловко извернувшись, поразит того прямо в сердце, направив клинок под его щит. Тилсизи торжествующе воскликнул, потрясая оружием в воздухе, но тут получил удар в спину, а затем еще один. Арко, покачиваясь, склонил голову и увидел, что острия двух тонких дротиков торчат у него из груди. Повернувшись к врагу лицом, Тилсизи упал замертво.
 Хизго Лабстердаг как раз в это время стрелял из двух пистолетов, держа по одному в каждой руке. Увидев гибель своего товарища, боцман заревел, как рассвирепевший бык:
 - А-а-а-а, сто тысяч демонов на всех вас! Так подыхайте, гады!
 Он схватил корзину, где лежали гранаты, правой рукой, а факел - левой, бросил корзину себе под ноги, схватил одну гранату, поджог её фитиль, а потом бросил её обратно в плетенку. Боцман ухватился за две плетеные ручки и метнул корзину с гранатами как раз к тому месту, где воины Тагароэ преодолели стену.
 - Ложись! - успел крикнуть Хизго, после чего громыхнул взрыв.
 Небольшой участок стены снесло, а камни швырнуло на головы нападавших. "Лестницу" отбросило на несколько шагов, не говоря уже о тех, кто лез по ней. Но главное было сделано - в пределах крепости врагов не осталось! Прикрываясь мешками с песком на подобии щитов, канониры сумели заделать пролом и оттащить своё орудие - "пушечный порт" они уже заделали полностью. Но теперь к холму вплотную подобрались пращники-метатели огня и стали швырять внутрь "форта" свои "бомбы". По ним стреляли, в том числе и Думблез, что всё это время вел огонь из своего ружья от основания шеста, на котором находился штандарт капитана, по нападавшим.
 Иоманги теперь старались обойти стены и атаковать "крепость" сзади, с пологой стороны холма. Они стали подтаскивать ко рву и бросать в него камни, вывороченные с корнем кусты и срубленные деревья. Когда это им удалось, воины Тагароэ бросились в атаку. Но тут подъемный мост упал, а за ним оказались моряки, стоящие в два ряда и с ружьями наготове. Они дали залп почти в упор, опрокинув наступающих, после чего мост опять поднялся, а в ров полетели два маленьких бочонка с порохом. Два взрыва разметали оба завала. Тут из зарослей вновь зазвучали трубные голоса больших раковин. Это был сигнал к отступлению. Капитан посмотрел вверх - до заката солнца еще далеко!




 - -


 Ватхитхи очнулась, лежа на небольшом возвышении из циновок и свежих листьев с приятным терпким запахом. Над собой она видела плетеную крышу и ощущала запах дыма от тлеющих благовоний. Ей на секунду показалась, что с ней ничего не было, что всё произошедшее - лишь плохой, пугающий сон, а встав, она окажется по-прежнему на своём родном острове, в своем "дворце".
 Ватхитхи приподнялась на локтях и стала оглядываться по сторонам. То, что сперва показалось ей родным домом, было большой хижиной с плетеными стенами посреди небольшой деревни, выглядящей не слишком зажиточно. Рядом с ложем Ватхитхи, у стены дома, навалившись на нее спинами и сидя на ковриках из пальмовых листьев, дремали две женщины в простой одежде, а как было видно через проем, служивший второй дверью в доме, с другой стороны, на пороге хижины спиной к помещению сидел мужчина с разноцветными перьями в волосах, прихваченных волокнистой бечевкой. Он спокойно курил длинную и тонкую деревянную трубочку из какого-то светлого дерева. Справа от себя юная королева увидела круглую циновку, на которой в тени от дома стояли две глиняные миски. Одна была полная свежих цветов, мелких и розоватых, с приятным и тонким ароматом. В другой тлели какие-то коренья, источающие дым с приятный запахом. Вообще, место показалось девушке тихим, даже сонным - не слышалось ни лая собак, ни крика петухов, ни шагов или чьих-либо разговоров. Она подумала, что, возможно сейчас, из-за хижины выскочат охранники, а перед собой она снова увидит это чудовище в человеческом облике - вождя Тагароэ. Одна эта мысль придала ей сил. Ватхитхи вскочила на ноги и поспешила к углу здания. Нет, умиротворенная картина окружающего пространства не вселяла в нее спокойствия, нет, скорее наоборот - чем тише было вокруг, тем страшнее ей становилось! Если это место захвачено иомангами, то куда бежать теперь? А если её всё-таки схватили на полпути от того страшного болота, то что это такое и как отсюда выбраться? У кого найти защиты от этого тирана? Такие мысли проносились у Ватхитхи в голове со скоростью ураганного шквала, но додумывать их теперь она не имела ни сил, ни возможности, ни времени.
 Для начала, решила юная королева, надо незаметно покинуть это поселение. Её могут узнать! Она успела заметить, что теперь на ней легкая одежда местных жителей, опрятная, удобная, но весьма скромная. Хорошо еще, что не видно татуировок, по которым любой сведущий в островной символике мог бы узнать её и за сотню шагов. Она сумела проскользнуть между невысоким частоколом, окружавшим деревню, и домами стоявшими возле этой ограды. Вот впереди показался проход, очевидно, ведущий к какой-то тропе. Ватхитхи стремглав бросилась вперед и уже хотела юркнуть за стволы молодых деревьев, что росли возле утоптанной узкой дорожки, как вдруг перед ней оказалось нечто неожиданное и пугающее. Она со всего маху налетела на кого-то очень высокого и покрытого серовато-бурой шерстью, кто двигался ей навстречу и уже собирался повернуть за частокол. Ватхитхи на секунду застыла на месте, а потом попятилась, расставив руки в стороны и беспомощно ища опоры. Она обомлела от ужаса, когда её взгляд достиг уровня головы идущего навстречу существа. Перед ней на задних лапах стояло создание, имевшее голову, больше всего похожую на собачью, с передними конечностями - не то руками, не то лапами, да еще и несущее на себе широкий кожаный пояс с разными штуками, висевшими на нем.
 Вскрикнув, она опрометью бросилась прочь. Пробегая у одной из хижин, она обо что-то споткнулась и упала к корням старого раскидистого дерева, росшего поблизости. Случайно взглянув в сторону, она увидала, что слева от нее, у дерева стоит светловолосый юноша, непохожий ни на одного островитянина ни внешностью, ни одеждой. Молодой человек добродушно улыбался, а в уголках его глаз гнездились искорки смеха. Он протянул королеве правую руку, ладонь которой была закрыта каким-то кожаным чехлом, из которого торчали лишь кончики пальцев. Сзади к юноше приблизился еще один незнакомец - такой же чужестранец, но с голой головой и в просторной, обвисающей одежде темно-коричневого цвета, перепоясанный веревкой под небольшим брюшком.
 Местные обитатели, видимо, разбуженные шумом, начали выходить из своих хижин. Тот самый пожилой мужчина с тонкой деревянной трубкой, которая теперь на тесемке висела на его плетеном поясе, первым подошел и приветствовал юную королеву:
 - О достопочтенная, луноликая и прекраснейшая повелительница Острова Белого песка, славнейшая и мудрейшая Ватхитхи! Я, вождь деревни Гупанаи, торжественно приветствую тебя здесь и рад видеть, что зелье твоих врагов более на тебя не действует! Великая честь, нам, простым смертным, принимать тебя здесь, в нашем поселении! Если ты думаешь сейчас о своих презренных преследователях, то все здешние обитатели всецело готовы повиноваться тебе, как верные слуги! Позволь только, о свет зари, узнать нам, скромным твоим служителям, как ты, о достойнейшая, оказалась на нашем острове? Если бы мы знали больше, мы бы лучше могли послужить тебе!
 Услышав речь вождя, Ватхитхи успокоилась, обрела прежнюю уверенность в себе и, как не была взволнована еще совсем недавно, даже постаралась одарить окружающих своей царственной улыбкой, хотя та и вышла не такой уж сияющей. Она приняла протянутую ей руку и при помощи юноши поднялась с земли. Далее она проследовала в Главный дом деревни именно с той осанкой и важностью, которая и подобает королеве. Правда, плохо скрываемое хихиканье молодого чужеземца ее всё же смущало, однако она посчитала, что молодой человек просто незнаком еще с ритуалами и правилами поведения в местах присутствия коронованных островных особ. Незнакомец в коричневой одежде оказался переводчиком, весьма сносно говорившем на местном языке. Только войдя в большую хижину в самом центре поселения и разместившись на отведенном ей почетном месте, молодая королева удостоила своих новых приверженцев рассказом о своих злоключениях.
 Она поведала о том, как разорили её родной остров, как Тагароэ силой перевез её в свой лагерь, а потом посадил в клетку, которая висела на изогнутом стволе дерева над жуткой трясиной. Ватхитхи удалось разрезать острым обломком одного из прутьев веревки, крепившие камни и само дно клетки к стенкам. На этом "плоту" она добралась до ближайших кочек и попыталась проползти по ним, и именно там на её тело налипло столько противной грязи, включая нескольких пиявок. Потом ей пришлось продираться сперва сквозь густую болотную траву, а потом через лесную чащу, постоянно слыша треск и другие звуки чужого движения за своей спиной. По пути к ее грязевому "покрывалу" налипло много растительного мусора, причем так, что несчастная едва могла видеть дорогу впереди себя, и, как на зло, ей никак не удавалось выйти к водоему, где можно было бы избавиться от противной "одежды", под лучами солнца стремящейся превратиться в панцирь. Дальнейшее помнилось ей крайне смутно, пока она окончательно не погрузилась в странное забытье, сопровождавшееся головокружением. Потом было сегодняшнее пробуждение.
 Вождь деревни сказал после некоторой паузы:
 - Позвольте, королева, представить Вам тех, кто обнаружил Вас в лесу неподалеку от нашей деревни и доставил сюда. Первым будет этот достойный юный чужеземец с трудно произносимым именем. Представьтесь королеве, молодой храбрец!
 - Ритерго Раминос к Вашим услугам, Ваше величество!
 Лысый человек перевел прозвучавшую фразу. Его вождь представил как шамана, врачевателя и толмача.
 - Брат Веренд, Ваше Величество, член братства Домиранда монахов-инриотов! - произнес тот с поклоном.
 - Я был бы лжецом, если бы утаил от Вас, о божественная, того, кто освободил Вас из отвратительного грязного плена и кто первым нашел Вас в лесу, когда Вы особенно нуждались в помощи! - сказал вождь торжественно.
 - Кто же этот благородный следопыт и отважный воин? - спросила Ватхитхи.
 - Простите, королева, но это как раз тот, чей необычный облик так испугал Вас сегодня на выходе из нашей деревни! Рурроур из народа урру, прошу тебя приблизиться к нам! - провозгласил вождь.
 Покрытое шерстью двуногое создание подошло на несколько шагов, опустилось на одно колено и приклонило свою голову перед королевой Острова Белого песка. Смешанное чувство страха и интереса, как тень, промелькнуло по лицу Ватхитхи, но она быстро смогла вновь обрести прежнее состояние величавости и спокойствия.
 Тут деревенская ребятня, как стая воробьев, подлетела к хижине и приблизилась сзади к серому охотнику. Они с любопытством разглядывали его широкий поясной ремень, где висела всякая всячина, в том числе и большой кожаный подсумок, застегнутый на две большие пуговицы. Увидев детей, урру левую лапу запустил в этот "кошель" и извлек оттуда пригоршню маленьких деревянных фигурок, одна из которых изображала человека, сидящего на спине странного животного с тонкими ногами, крепким туловищем и вытянутой головой. Хором поблагодарив за подарок, детвора умчалась на другую сторону поселения - играть новыми вещицами.
 Эта сцена развеяла последние подозрения Ватхитхи и она, встав со своего места, вплотную приблизилась к урру. Он учтиво поклонился юной королеве. Ватхитхи ответила так же поклоном, но тут правая "ладонь" серого следопыта легла ей на висок. Девушка хотела попятиться и вскрикнуть от неожиданности, как тут же услышала спокойный ровный голос, чуть хрипловатый, звучавший, как казалось, внутри её головы:
 "От всего сердца рад приветствовать юную госпожу в добром здравии! То, что госпожа сейчас слышит - это мои мысли! Так нам, урру, проще говорить с людьми, потому что наш язык больше подходит для общения нас самих друг с другом. Говори, просто говори, госпожа, я пойму, что ты ответишь мне!"
 - О, благодарю тебя, серый воин, за моё спасение! Чем я могу вознаградить тебя за твоё благородство? Чего ты хочешь?
 "Я уже имею награду - я служу верой и правдой своему господину! Я поклялся, что до конца жизни не покину его! Для меня было бы честью заслужить награду из твоих рук, госпожа, однако, если бы не мой господин, то эти поиски не начались бы вовсе!"
 - Выходит, я ему обязана жизнью? Кто же твой господин?
 Урру молча повернулся и показал на Раминоса, который стоял в нескольких шагах в стороне.
 - Этот юноша? - удивилась Ватхитхи. Ей было неловко и странно от того, что её настоящим спасителем является этот молодой человек, столь легкомысленно хихикавший при взглядах на неё.
 Пока королева расспрашивала урру о его народе и еще о многом другом, что её интересовало, брат Веренд взял юнгу под руку и отвел в сторону. Там, в тени дерева, он едва слышно стал говорить с ним строгим тоном:
 - Не понимаю, юноша, чем Вас так рассмешил вид правящей особы?! Да, согласен, она, возможно, еще очень молода и в чем-то нескладна и скована, но она всё же королева! Имейте хоть каплю уважения и перестаньте всё время ухмыляться!
 - Ах, простите, брат, я совсем не хотел никого оскорбить, тем более задеть чью-либо честь, но… Понимаете, я посмотрел на её величество и вдруг вспомнил свою кузину. Первый раз я увидел её, когда ей исполнилось лет пять. Тогда её все звали малышкой Ливли. У нас дома тогда было большое стеклянное зеркало, бельфегонского изготовления, кажется. Оно стояло в толстой дубовой раме. Так вот, Ливли как увидела, так буквально прилипла к нему - не могла налюбоваться на себя в новом платьице! Видать, считала себя принцессой! Видели бы Вы её, может, рассмеялись бы еще громче!
 - Это, наверное, и вправду забавно, однако, причём тут Ватхитхи?
 - Она, мне показалось, похожа на мою кузину хотя бы этими своими картинными жестами и, кхе, "царственной осанкой"! Держись она более естественно, я бы и слова не сказал, да и, пожалуй, она понравилась бы мне куда больше!
 - Так Вы, Ритерго, считаете её просто кривлякой?! Не спешите с выводами, молодой человек! Не забывайте, ей одной теперь приходиться отвечать за свой народ и за тех, кто вверил себя её власти, а это не слишком легкая ноша! Мы вместе, Вы и я, должны сделать всё от нас зависящее, чтобы она поскорее обрела уверенность в себе, да и о её безопасности не следует забывать! Да поможет нам всем Инрия!
 Брат Веренд подошел к королеве и после поклона стал говорить с ней так, чтобы сказанное мог бы услышать и вождь Гупанаи, и остальные жители деревни:
 - Ваше Величество! В то время, как мы находимся здесь, наши друзья во главе с отважным Капитаном и вместе с некоторыми жителями этого поселения сражаются с превосходящими силами Вашего злейшего врага - вождя Тагароэ! У Капитана есть план, как избавить острова от власти этого кровавого захватчика, но для этого Вы должны дать своё согласие на участие в некоторых действиях, о которых я могу рассказать лишь получив Ваше согласие. Так что же Вы ответите, королева?
 - Если за Капитаном идут люди такие, как Вы, или этот храбрый юноша, то я согласна пройти через любые испытания, лишь бы изгнать ненавистного Тагароэ! Я отвечаю - да!
 - В таком случае прошу Вас, Ваше Величество, Рурроура, Вас, вождь Гупанаи, и Вас, Ритерго, войти в Главный дом и обсудить всё обстоятельно и подробно! Дело в том, что сами наши действия начнутся, как только поступит известие из "крепости" - ни позднее, ни раньше!




 - -


 Тагароэ решил идти на штурм "форта" во что бы то ни стало. Он хотел захватить или уничтожить это препятствие, ни смотря ни на какие жертвы. Но неожиданно удача повернулась к нему лицом - младшие вожди сообщили ему, что из-за стены раздались три сильных хлопка, а потом на шесте, где до этого висело полотнище с мечами и антилопой, появился кусок белой ткани. Вожди говорили, что больше не видят там ни одного врага.
 Тагароэ сам, одним из первых, попал за стены - да, действительно, в "крепости" никого не оказалось, три больших орудия чужаков валялись сломанными тут же. Впору было праздновать победу, однако Тагароэ наткнулся еще на одну неожиданность. Неподалеку от задней стороны укрепления, возле кустов, стоял тот самый чужак, с которым не так давно говорил один из младших вождей. Чужеземец сообщил, что Капитан передает королеву Ватхитхи в руки Тагароэ, если тот готов выполнить некоторые условия, первым из которых будет свободное возвращение на свой корабль.
 - Ладно, пусть убираются, откуда приплыли! Я не буду им мешать! - согласился Тагароэ. Тогда незнакомец назвал место, где состоится передача - побережье в нескольких часах ходьбы от "крепости" в сторону пролива. Второе условие состояло в том, что вместе с Тагароэ должны прийти лишь не более десятка человек, иначе юная правительница закапризничает и вообще откажется куда-либо идти, а у иноземцев нет лица, равного ей, кто мог бы вразумить и убедить её поступить как нужно.
 - Хорошо, но без глупостей! Я люблю лишь приятные подарки - если меня захотят обмануть, то у-у-у-ух! - грозно потряс вождь кулаком в воздухе.
 Парламентер удалился. Тагароэ оставил основную часть войска в занятом сооружении, а сам удалился в лагерь. Там слуги стали хлопотать, готовя своего властелина к торжественной встрече с будущей невестой.
 Вечером, после заката солнца, лазутчики сообщили, что на побережье и в море возле него всё спокойно. Тагароэ в праздничных украшениях уселся на убранные цветами носилки с балдахином из пальмовых листьев, а слуги понесли его вперед. Справа, слева и спереди шел почетный эскорт из воинов в парадной раскраске и с парадным оружием. При свете факелов процессия вышла к линии прибоя. И вот, Тагароэ заметил какое-то неясное движение, а затем увидел свет от мелькавших огней - ему навстречу шли трое или четверо. Приблизившись, вождь увидел, что четверо жителей из всё ещё непокорённой деревни сопровождают троих неизвестных, один из которых сидел верхом на странном животном, ранее невиданном. Когда обе группы сошлись вплотную, оказалось, что на спине странного создания сидит особа, густо покрытая гирляндами из цветов и прочими украшениями. Тагароэ внимательно осмотрел королеву - да, эти татуировки нельзя спутать ни с какими другими!
 Рядом стоял человек с бритой головой, в коричневой одежде и с деревянным посохом в руке. Этот бритоголовый мог бегло говорить на местном языке. Он объявил, что Капитан, узнав от островитян о намерении Тагароэ жениться на Ватхитхи, решил в качестве свадебного подарка преподнести тому во-первых, животное лошадь, на которой едет королева. Во-вторых, он дарит создание, именуемое урру, которое поддается приручению и может быть полезно в качестве охранника или следопыта. С этими словами человек с посохом подошел к высокой фигуре, шедшей до того чуть позади лошади и сверху покрытой грубой серой тканью. Одним движением он сорвал материю - перед Тагароэ оказалось существо, покрытое серо-коричневой шерстью, стоявшее на задних лапах, а передние лапы и морда которого были замотаны веревкой из волокон лианы. Вождь самодовольно заухмылялся и велел своим охранникам увести урру в лагерь. Один из его воинов, проходя мимо королевы, споткнулся и плечом задел её ногу. Каково же было его удивление, когда он обнаружил, что под слоем какой-то маслянистой жижи цвет кожи у "королевы" совсем не тот, что всегда! Он хотел прокричать об этом своему вождю, но сильный удар голой пяткой прямо в лицо опрокинул его на песок. Человек, выдававший себя за Ватхитхи, сбросил гирлянды из цветов и прочую мишуру от свадебного наряда и оказался… крепким юношей! У него на боку висел длинный нож в таком же длинном чехле.
 В это время серая тварь неожиданно быстро разорвала свои путы. У неё под шерстью оказался кожаный пояс, увешанный различным метательным оружием. Тагароэ вскричал и трижды ударил в ладоши - из кустов на помощь эскорту появились ещё воины, вооруженные до зубов. Совместно они набросились на серого зверя, а он как будто ждал этого и ринулся в атаку, нанося удары поочередно всеми четырьмя лапами в разные стороны. Человек в коричневой одежде пришел ему на помощь и они вместе, спина к спине, стали биться с воинами Тагароэ. Сам Император Всех Островов взревел от ярости и бросился со своей ужасной палицей на главного обманщика - этого мальчишку на спине странного животного.
 Вождь подскочил к своему врагу сбоку и схватил его за ногу, но юноша смог ударить животное по ребрам ногами и оно взвилось на дыбы. Тагароэ едва увернулся, чтобы не быть оглушенным ударом одного из копыт, но всё же сделал рывок вперед, улучшив момент. На этот раз он схватил обманщика за пояс одной рукой, а другой попытался ударить того палицей. Оружие Тагароэ, с зубами акулы по кромкам, просвистело в воздухе и, не попав в цель, ударило по упряжи. В одном месте кожа от этого удара лопнула, а лошадь, заржав, бросилась в сторону. Юноша слетел на песок вместе с седлом, которое Суюл-Дай потом поволок за собой. Приземлившись, молодой человек вскочил на ноги и выхватил из-за пояса оружие из металла и дерева и направил его на Тагароэ. Вождь был слишком зол и, не обращая внимания на движение противника, пошел на врага, выпрямившись во весь свой рост. Грянул выстрел, от которого, впрочем, не было никакого проку - Тагароэ по-прежнему наступал, неся плоскую палицу перед собой и держа её двумя руками. Юнга попятился и выхватил из ножен своё холодное оружие - длинный нож, отливающий голубоватым светом в сиянии луны.
 Тагароэ сблизился с противником и нанёс мощный удар. Враг вождя, видимо, не был столь опытен в фехтовании и неудачно подставил клинок - от соприкосновения с палицей этот нож просто выпал из руки своего хозяина. Тот попятился еще, споткнулся, упал на спину, но приподнялся и стал отползать от наступающего вождя, не отрывая взгляда от его пышущего яростью лица. Вождь поднял вражеское оружие, оценивающе подержал его в руке секунду-другую - рукоятка лежала в ладони просто великолепно! Он взял этот металлический нож в правую руку, еще приблизился к противнику и с размаху ударил того по левому плечу. Юноша зажмурился и сжал зубы, однако, как оказалось, смертельный на вид удар не причинил ему особых повреждений, кроме синяка. Тагароэ был сначала озадачен, а потом взбесился еще больше: "Обман, опять обман, у этих чужаков везде обман!" С досады он швырнул дрянной нож противнику под ноги, а сам еще крепче ухватился за рукоятку своей палицы. Он поднял руки вверх, занося оружие над головой и вытягивая всё тело, как тетиву лука, чтобы этот удар оказался действительно смертельным. Но случилось то, чего могучий вождь никак не мог предугадать - юноша извернулся, схватил длинный нож за рукоятку и направил его на Тагароэ. Вождь сам грудью налетел на острие, которое пронзило его насквозь. Тагароэ с выпученными от неожиданности и удивления глазами ещё пару мгновений смотрел в лицо юноши, а потом уронил палицу на песок и рухнул на спину.
 В это время из кустов грянул ружейный залп. Несколько врагов пало. Остальные, увидев гибель своего повелителя, которого многие из них уже начали считать божеством, в страхе побежали прочь, унося ужасную весть в свой лагерь. Моряки во главе с Капитаном бросились преследовать иомангов в заросли.
 Ритерго встал на ноги и побрел к тому месту, где в последний раз видел сражающимися брата Веренда и Рурроура. Он прошел не так много, как увидел неподалеку от брошенных носилок тела убитых иомангов. Потом он увидел, что брат Веренд сидит на песке, поддерживая голову серого следопыта, который лежал полупридавленный мертвыми дикарями. Приблизившись, Раминос обнаружил, что урру весь изранен, но хуже всего - на его шее был рваный порез, кровотечение из которого монах пытался замедлить куском ткани от своей одежды. Ритерго взял лапу своего друга обеими руками. Тот, почувствовав прикосновение, открыл глаза и слабым движением смог приложить свою "руку" к виску юнги.
 "Ну, вот, мой господин, я отдал свой долг чести!… Теперь я покину Вас с легким сердцем!… Не печальтесь о нас - обо мне и Турвал-Кае!… Мы приняли достойную смерть, достойную всякого воина!… Прощайте, хозяин, прощайте, мой друг, да хранят Вас боги!… Служите Свету и будьте счастливы!"
 Ритерго обнял мертвого урру и залился слезами. Монах так же не скрывал своих чувств…
 Из кустов вышли моряки, которые только что преследовали убегавших. Одним из первых впереди был Капитан. На его шпаге блестела свежая кровь.
 - Проклятье! Проклятье! - со сдавленным стоном произнёс он, увидев мертвого урру. - Мы опоздали! Две засады, до двух десятков головорезов в каждой! Тагароэ своего добился - мы не успели!
 - Нет, Капитан, взгляните туда! - сказал монах, поднимаясь с колен. - Видите - тиран пал! Он мертв!
 - Кто же сумел его поразить?
 - Его победил наш юный герой, который теперь оплакивает своего друга!
 Веренд приблизился к Ритерго и помог ему подняться.
 - Ты цел, мой мальчик? Да, ты - настоящий воин! - сказал Капитан.
 Моряки и островитяне похоронили Рурроура и всех иомангов недалеко от трех высоких деревьев, росших в двух сотнях шагов от линии прибоя. Капитан через час стал проверять, готовы ли все отправиться дальше.
 - Ну, не надо больше печали - твой друг заслужил, чтобы мы все помнили его, и думаю, он сам, будучи мудр, не стал бы предаваться унынию! - сказал он юнге ободряюще. - Выше голову, юноша! Наши друзья, павшие и живые, не простят нам, если мы не исполним до конца свой долг! Мы позаботились о нашем сером товарище, но теперь нам надо поспешить - я видел дымы в той стороне, над лесом! Мы должны идти туда и помочь нашим крылатым союзникам! Надеюсь, в этот раз мы прибудем вовремя!
 Моряки и несколько островитян из деревень Кэманкэ и Гупанаи устремились в указанную сторону. Люди спешили как могли, но подчас им приходилось останавливаться, чтобы прорубиться через особенно густые участки. Наконец, деревья начали расступаться и впереди показалась поляна, поросшая низкорослой травой, причём такой ровной, как будто её регулярно подстригали. У самого края леса оказался высокий стоячий камень, формой напоминающий птичье яйцо, тупой стороной врытое в землю. Все островитяне остановились и больше не сделали ни одного шага вперед.
 - Капитан, наши друзья не могут идти дальше - этот камень указывает на то, что там лежит запретная для них земля! - сказал брат Веренд после коротких объяснений с одним из туземцев. - Они желают нам добра, поэтому просят нас не идти вперед - этот запрет соблюдали еще их предки!
 - Что ж, скажите им, что я уважаю их достойных предков, но не могу нарушить своего обещания - помогать тем, кто воюет с нашим врагом! - громко сказал Капитан. - Если они хотят, то мы встретимся тут на обратном пути, ну, скажем, дня через четыре! Если мы не вернемся, пусть помолятся за нас своим добрым богам! Поторопитесь с переводом, брат, и присоединяйтесь к нам!
 Дальше члены экипажа "Золотой лани" пошли одни…




 - -


 Земля была ровная, лишь изредка попадались невысокие возвышения с очень пологими краями - как будто под зеленую ворсистую ткань, лежащую на столе, подложили несколько некрупных картофелин. Такой местность продолжала тянуться еще довольно далеко. Вдруг впереди показалось то, что не гармонировало с умиротворяющим пейзажем этой широкой поляны. Моряки подошли ближе - слева направо тянулись полосы следов. Очевидно, что те, кого они преследовали, именно тут выбежали из леса. Еще одна полоса смятой травы шла с противоположного края - куда шире предыдущей, да и растения втоптаны в почву сильнее. Как определил Нетерлих, эти следы были оставлены значительно раньше. Смятые полосы тянулись вплоть до холма, невысоким валом пересекавшего пространство. Сразу за ним земля опускалась вниз, к небольшому озеру с песчаными берегами. С вершины естественного вала моряки и увидели место побоища - на противоположном берегу озера, что полого поднимался к самым стволам деревьев окружающего леса, лежали мертвые иоманги. Их тела кучами окружали трупы нескольких радужных драконов. У самых зарослей лежали еще два убитых радужника, довольно молодых, судя по их размерам и окраске.
 - Да, капитан, тут шла отчаянная схватка! - сказал Кнаус, оглядываясь кругом. - Скорее всего, дикари бежали строем вон туда, в сторону вулкана, который отсюда едва виден из-за деревьев. Радужники напали на них с разных сторон - сперва взрослые налетели из зарослей справа и слева, а потом несколько молодых атаковали с воздуха и из-под воды озера.
 - Почему Вы так считаете? - спросил Хизго. - сдается мне, эти хитрые летучие бестии могли просто зашвырять камнями этих недотеп, как они уже это один раз проделали!
 - Наверное, они не имели камней поблизости! А потом - они ведь не огнедышащие! Хвост, когти, да зубы против десятков копий и, главное, стрел! Они дрались храбро, но, всё же, отступили за лес.
 - А это-то из чего следует?! - не унимался боцман.
 - Из следов, уважаемый, из следов! Здесь гораздо больше следов, чем мертвых драконов, значит, живыми их ушло еще некоторое количество. Видите, к лесу ведут цепочки следов, которые постепенно исчезают - это говорит о том, что существа побежали, а потом оторвались от земли! - тут Нетерлих скривился. - Да, проклятье - эти стрелы! Смотрите, иоманги сделали особые наконечники - на них есть зазубрены и шипы! Эти изверги рвали ими перепонки на крыльях драконов! Нам лучше продолжить движение и немедленно!
 Люди повыхватывали сабли и длинные ножи и стали пробиваться вперед через джунгли. Так прошло часа три, когда лес опять начал редеть. На этот раз впереди оказалась поляна размерами куда меньше первой. На дальнем её краю был виден вход в каменный грот, а справа от него, над зарослями, поднимался дым от недавнего пожара. Продвигаясь дальше, моряки увидели обширный участок выгоревшей растительности, широким черным овалом отхвативший от зарослей солидный "кусок". В середине покрытого пеплом места ничего не осталось, кроме курящейся еще золы и не до конца остывшего пепла, а вот ближе к краям были видны обгорелые пни да обугленные трупы. Кнаус осмотрел один из них, что лежал ближе.
 - Несомненно, это иоманги! И надо думать, здесь их накрыл своим горячим ударом Ваш знакомый, Ритерго! - сказал ученый.
 - Вы думаете, что он еще жив? - спросил Раминос голосом, в котором уже таилась некоторая горечь.
 - Будем надеяться, юноша, будем надеяться! - воскликнул Нетерлих. - А теперь, полагаю, нам следует идти вон в ту пещеру. Местные говорили, что где-то здесь есть проход в долину, где драконы и вьют свои гнезда. Думаю, что это он и есть!
 - Не торопитесь, Кнаус! - придержал его Капитан. - Мы не уверены в том, что там, в темноте, нас не поджидают враги, так что разумнее всего взять оружие на изготовку и идти в следующем порядке: я с передовой группой и Оннэрэ будем прокладывать путь, Вы, юнга и еще несколько человек - следом, Хизго и Дорвельд возглавят арьергард и позаботятся об основной части поклажи - авангард должен оставаться очень подвижным для отражения нападения! Теперь идем, и всем смотреть в оба!
 У входа в пещеру путникам пришлось обойти два препятствия - туши двух радужников-стражей, которые изо всех сил защищали путь в священную для драконов горную долину. Под каменными сводами царил мрак, так что морякам пришлось зажечь факелы и в их свете двигаться дальше. Кнаус продолжал исполнять роль проводника.
 Через несколько минут ходьбы стены подземелья немного расступились, а над головами идущих поднялся сводчатый потолок, как в готическом соборе. Когда кто-нибудь поднимал свой факел особенно высоко и, вдобавок, немного им помахивал, на этом своде ярко вспыхивали и гасли разноцветные искры.
 - Так вот почему местные говорили о Пещере Звезд! Это, наверное, самоцветы или еще какие-нибудь горные кристаллы так отражают свет! - сделал предположение Нетерлих, говоря в полголоса.
 Через некоторое время впереди забрезжил свет - отряд приблизился к выходу. Тут каменные стены были неровными и образовывали несколько выступов. Блестящие камни сверкали здесь не только на потолке, но и на самих стенах до самого пола. Главный канонир Дорвельд умерил свой шаг и приотстал от остальных идущих. Он бросил факел на пол, а сам спрятался в тени, за предстоящим выступом. Когда звуки шагов отдалились и почти стихли, он, воровато озираясь, вернулся на прежнее место и стал ножом выковыривать один особенно крупный и блестящий камень зеленоватого цвета. Он уже почти извлек его из стены, как вдруг услышал над самым ухом:
 - Дорвельд! До-о-орвельд!! Что это ты там делаешь?
 Обернувшись, главный канонир увидел рядом с собой боцмана - тот пристально смотрел на него, держа в руках масляный фонарь, который таскал с собой с самой высадки.
 - Ты никак собрался воровать у наших союзников? А ты что, не слышал, что капитан твердит всё время? Или, может, тебя мама не учила в детстве, что нельзя брать чужое?
 - Что ты ко мне пристал, старый краб? Ну, подумаешь, взял на память один камешек? Что тут такого? Драконы не обеднеют - вон тут сколько этих безделушек!
 - Ладно, я тебя прощу, больше того - ничего не скажу Капитану о твоем проступке! Только вот что - брось-ка ты эту стекляшку тут! Что медлишь? Или тебе плетей хочется? Да, давненько на нашем борту я не слышал визга "семихвостых ведьм"!
 Слова Лабстердага подействовали - Дорвельд опустил голову, помялся на месте, а потом махнув рукой, бросил камень под стену.
 - Вот и чудненько! Вот и молодец! Хорошо, ступай вперед, а я пойду сзади да прослежу, нет ли за нами хвоста - не хорошо, знаешь ли, если враги дадут нам в зад в самый неподходящий момент, хе-хе! - довольно ухмыляясь, сказал боцман, достал из-за пояса абордажный двуствольный пистолет и взвел курки, при этом оглядываясь в темную пустоту позади. Дорвельд подчинился и поспешил нагнать остальных. Через минуту- другую Хизго подобрал с пола пещеры камень и засунул его в потайной карман, пришитый к подкладке его камзола. Он достал свой нож и с ловкостью портового воришки вытащил за несколько секунд из разных мест стены еще несколько мелких камешков. Уже на ходу он упрятал их в тот же карман, что и первый камень, потом поднял факел, брошенный главным канониром и спокойно пошел вперед быстрым шагом. Из отряда никто, даже Дорвельд, не заметил, как боцман присоединился к остальным.
 Между тем, путники оказались в низине, один из пологих склонов которой подходил к подножию Высоких гор. Трава тут была тоже низкорослая, точно подстриженная. Налево находились высокие и крутые скалы, стеною примыкавшие к остальному горному массиву. Направо низина продолжалась насколько хватало взгляда, только травяного покрова там не было, а почва лежала лишь отдельными островками, поверх мелкой гальки. На этих островках земли то тут, то там попадались отдельные деревья, удивительно крепкие и высокие, учитывая то, что росли они на не слишком большом слое земли. Но и тут картина природного покоя и умиротворения нарушалась чужеродным для нее знаком - в дали в небо поднимался столб дыма. Капитан молча указал рукой на этот дым, а Нетерлих покачал головой в знак согласия. Раминос, ненадолго остановившийся, посмотрел вперед и, ничего не сказав, продолжил движение. Его лицо делалось всё более мрачным и серьезным, чем ближе группа подходила к возможному источнику огня.
 Еще полчаса путешественники затратили на дорогу до двух высоких деревьев, что росли по краям низины. Здесь, у их корней, возвышались два гранитных обелиска. На их гранях, обращенных в сторону выхода из пещеры были нанесены по одному большому символу. Веренд и Нетерлих приблизились к камням и внимательно осмотрели символы. Кнаус даже извлек из внутреннего кармана небольшую лупу в кожаном футляре, которой и воспользовался для осмотра непонятных изображений.
 - Что скажете, брат! Вы видели когда-нибудь что-либо подобное? - спросил ученый монаха.
 - К сожалению, ничем не могу Вам помочь, уважаемый Кнаус! Мои познания в иных языках тут бесполезны! Впрочем, подозреваю, что эти обелиски очень древние, еще более древние, чем самый старый из известных мне так называемых мертвых языков. И еще: те, кто оставил эти камни здесь, сделали это неслучайно! Возможно, раз до пещеры для островитян запретное пространство, то тут содержится предупреждение!
 - Вы правы в одном - эти символы действительно очень старые! Однако, что касается их смысла… Это может быть всё что угодно! - последние слова Нетерлих произнес не слишком уверено.
 - Ладно, мы идем дальше! Всем быть начеку, по крайней мере до тех пор, пока не выясниться, что здесь происходит! - приказал Капитан.
 Вскоре отряд приблизился к месту, где горный кряж, под которым и пролегала Пещера Звезд, делал поворот на восток - северо-восток, а потом смыкался с Высокими горами, где-то на северо-западе. Таким образом, в окружении гор находилась плоская долина, все так же покрытая островками зелени, когда как все остальное пространство было покрыто галькой, только чуть более крупной и не такой обкатанной, как встречалась раньше. Когда первые из путников вошли в долину, они были поражены увиденным: там царил хаос разрушения. Во-первых, у самого входа находилось несколько поваленных деревьев, причем их стволы были сломаны, как сухие прутики. Рядом лежало несколько мертвых иомангов. Во-вторых, что бросилось в глаза - сгоревшая роща из молодых деревьев у дальнего края долины. Именно оттуда поднимался дым - очевидно, какие-то древесные остатки продолжали еще тлеть. Всё остальное выглядело еще более ужасным.
 На пространстве между зелеными "островами" имелись довольно высокие кучи гравия, укрепленные тонкими ветками и прикрытые сверху "подушками" из сорванной травы и мха. Это-то и были, наверняка, гнезда драконов. Как показывали следы, побоище развернулось между ними, а иногда даже и на самих гнездах. Иоманги, скорее всего, сумели прорваться сюда и кинулись разорять драконьи кладки, однако обитатели долины не хотели сдаваться так просто. То тут, то там лежали мертвые взрослые и молодые радужники, а вокруг каждого из них валялось по нескольку десятков тел убитых ими врагов. Да, это была схватка не на жизнь, а на смерть! Моряки рассредоточились и обошли всю долину, однако никого из живых им найти не удалось, ни людей, ни драконов.
 Ритерго, проходя мимо одного, особенно крупного пустого гнезда, заметил, что на его склоне лежит толстое поваленное дерево. Он так же заметил, что куча камней, из которой гнездо состояло, примыкает к обрыву на склоне отрога Высоких гор. Поваленное дерево, как он увидел, подойдя поближе, прикрывало собой какой-то темный провал, к которому спускались вьющиеся растения и корни кустов и трав с края обрыва. Он позвал себе на помощь остальных. Общими усилиями моряки смогли кое-как отодвинуть древесный ствол на столько, что стало возможно заглянуть внутрь темной пустоты. Хизго, как оказалось, не совсем загасил свой фонарь, так что стало возможным изготовить факелы и проследовать внутрь.
 Как и следовало ожидать, это оказалась пещера, причем, еще выше и шире, чем Пещера Звезд. Переход в темноте, правда, на этот раз длился совсем недолго. Выход же из пещеры преграждали заросли густой травы, длинные и жесткие стебли и листья которой гнулись и ломались с большим трудом, к тому же, об них можно было легко порезаться. Миновав, впрочем, без особых потерь это досадное препятствие, моряки оказались под кронами высоких деревьев, которые плотно обступали широкую тропу с двух сторон. Оглянувшись назад, они заметили, что эта тропа как раз и заканчивалась зарослями жесткой травы. А впереди плотные заросли скоро и неожиданно расступились - все зажмурились от того, что внезапно попали на открытое и ярко освещенное пространство.
 Глаза еще не успели привыкнуть к потоку солнечных лучей, как справа и слева почти одновременно прозвучал грозный рык, не сулящий ничего хорошего.




 - -


 Он шел всё дальше и дальше, а его раздражение не только не убывало, а еще более распалялось. Он даже пару раз зло сплёвывал в траву. "Три тысячи, нет - десять, нет - сто тысяч демонов этой проклятой бабе в печенку! Она думает, что я не вижу ничего, как она юлит, пытаясь меня надуть! Нет уж! Я ей еще покажу, как водить меня за нос! Ей не удастся меня провести! Ишь ты, грязная работа - так мне, а ей - чего полегче да почище!"
 Пора было остановиться - условленное место уже в паре шагов. Теперь оставалось лишь ждать. Прошло много времени, прежде чем в зарослях, между стеблей скользнула едва заметная тень. Пришедший извлек из-под камзола небольшой двуствольный пистолет с вертикально расположенными короткими стволами и взвел курки. Раздался осторожный шорох - кто-то крался в его направлении через кусты и траву.
 - Стой или я стреляю! - прокричал пришедший. На открытую тропу, что петляла между деревьями, вышел иоманг в боевой раскраске, с копьем и щитом из коры в руках. Он постоял спокойно примерно с полминуты, а потом оглянулся назад и свистнул три раза по-птичьи. Следом за дикарем из зарослей вышла фигура в длинном одеянии с большим капюшоном на голове, скрывавшем лицо человека.
 - А, явилась! - человек в камзоле спрятал оружие и вышел из-за дерева. - Ну, что, уже скоро или как?
 - Приготовления идут! Идут - своим чередом! - послышался в ответ властный, если не сказать жесткий, женский голос. - Мне нужно знать: почему на берегу всё сорвалось? Ведь всё было прекрасно подготовлено! Так в чем дело?
 - Этот дурак, видать, возомнил о себе слишком много, вот и поплатился! Теперь твои друзья-дикари стали сиротками, хе-хе! А ты, никак, сделалась их мамочкой?
 - Хватит! Прекрати, старый краб, а то договор - договором, а я… - особа в длинной одежде, показала кулак в черной тонкой кожаной перчатке.
 - Нет, милочка, Капитана можно водить за нос, но он далеко не дурак! Думаю, он в конце концов всё выяснит, а расклад сейчас таков, что за убийство своего боцмана он сотрет в порошок любого, даже ба…, кхем, женщину! Или, может, мне ускорить твой печальный конец и поведать ему, что да как было на самом деле, а?
 - Прекрати немедленно, старый мерзавец! - проговорила женщина, цедя слова сквозь зубы и едва сдерживаясь. После короткой паузы она, успокоившись, продолжила:
 - Не следует нам затевать грызню, когда еще делить-то нечего, да и после - тоже не стоит! Только я хочу быть уверенной в тебе! Тебе ли не знать - мы теперь повязаны и вместе должны идти до конца, а доверие дорогого стоит!
 - Ладно, к делу, так к делу! Сейчас они вместе с капитаном в долине, где эти мерзкие драконы делали свои гнезда. Я еще находился там, когда этот поганец-юнга обнаружил проход - еще одну пещеру. Я решил, что с меня пока хватит и тихонько отстал от них, тем более, что смотреть назад они как-то не очень старались. Однако, я не хочу рисковать, - короче, мне пора идти! Ну, так вот, я хочу изменить условия - я возьму четвертую часть сокровищ и исчезну отсюда, с остальной командой или без нее - там будет видно!
 Собеседница в длинной одежде покачала головой и добавила:
 - Эти побрякушки меня не интересуют! Ты берешь камни, а я - острова! Но впредь советую не пересматривать условия сделки - такая изменчивость очень вредна! Для здоровья!
 Женщина надменно рассмеялась, и удалилась тем же путем, что и пришла. Ее проводник-иоманг последовал за ней.
 Человек в камзоле еще раз посмотрел на колышущиеся кусты, зло сплюнул и проворчал себе под нос:
 - Я предпочту созерцать твой конец с безопасного расстояния, проклятая ведьма! Капитан может меня убить, но я точно знаю, когда от него ждать такого, а от этой… Наверняка у нее кинжал даже под нижней юбкой, тфу, змея!
 Внимательно оглядевшись, он пошел в противоположную сторону, впрочем, держа в кармане руку на рукоятке пистолета с взведенным курком.
 Иоманг в накидке, сплетенной из тонких веток и травы, крадучись и припадая к земле, осторожно выбрался из зарослей и стал преследовать человека в камзоле на некотором расстоянии позади него…




 - -


 Злое утробное ворчание, треск ломаемых веток и стеблей под чьей-то тяжелой поступью раздавались всё ближе. Моряки озирались по сторонам и держали оружие наизготовку, поскольку не знали, с чем именно им придется столкнуться через минуту-другую. Они медленно отступили под раскидистую крону высокого дерева с толстым, крепким стволом и встали к нему спинами. Заросли, как зеленый занавес, были отдернуты и на "сцену" вышли два "персонажа" - два взрослых радужника, самец и самка, с оскаленными пастями. Время от времени они изгибали шеи и их головы склонялись почти до самой земли, а зубы угрожающе щелкали. Ближайшие из стрелков уже целились в них, и если бы эта "война нервов" продлилась еще немного, то кровь пролилась бы почти наверняка. Однако Капитан, посмотрев на своих противников, поднял свободную левую руку вверх.
 - Не стрелять! Все вместе со мной медленно кладем оружие перед собой на землю! Повторяю, медленно и аккуратно! И спокойно, они не нападут, если мы сами не станем дергаться лишний раз! Ну, начали! - приказал он ровным и спокойным голосом, от которого в этой ситуации все почувствовали себя несколько легче.
 Драконы, понаблюдав за людьми, перестали угрожать и застыли на месте. Вдруг над деревьями раздался свист крыльев, скользнула большая тень, а потом к дереву приблизился еще один радужник. Он был немного больше своих соплеменников, однако вел себя куда более уверенно. Он обошел дерево кругом, как будто высматривая кого-то среди прочих. Наконец, он остановился напротив Ритерго, сделал пару шагов к юнге, а потом уставился на него своим немигающим взглядом. Что там говорить - Раминос опешил, ему сделалось жутко под этим сверлящим взором. Он прижался спиной к стволу дерева, в то время как голова дракона была на расстоянии вытянутой руки от его лица. Радужник тянул ноздрями воздух, а потом коротко и быстро фыркал, как чихающая собака.
 - Нет! Я сказал - нет! - раздался со стороны чей-то резкий окрик.
 Большой радужник резко обернулся к источнику громкого звука - быстрым шагом к нему приближался человек в черной одежде и с седыми волосами. Лицо человека было бледно, но твердо и решительно.
 - Нет! Я тебе не позволю забрать его! Отойди прочь! - настаивал седовласый и, выставляя вперед обе руки, встал, заслонив собой юношу. При этом еще два-три ближайших человека сделали то же самое.
 Это, скорее всего, дракону не понравилось - он резким броском вперед оттолкнул людей, пытающихся защитить своего товарища. Действуя головой, как лопатой, он пробился к своей цели, схватил юнгу за кожаный пояс и выволок его из-под дерева. Отойдя с добычей на несколько шагов от большого дерева, дракон разжал челюсти и глухо рыкнул в сторону - два других дракона справа и слева примкнули к нему, не давая оставшимся людям приблизится к молодому человеку.
 Тут раздалось хлопанье перепончатых крыльев и позади трех драконов на землю опустился еще один радужник более светлого окраса и размерами поменьше. Капитан узнал это существо - именно оно прилетало в деревню рыбаков вместе со старым драконом, которого знал Раминос. Драконша приблизилась к Ритерго и бросила к его ногам предмет, который держала в зубах. Это оказалась палица Тагароэ. Три взрослых радужника совершенно утихомирились и расступились перед юношей. Они, как казалось со стороны, почтительно ему поклонились. Продолжая пребывать в некоторой растерянности, Раминос, всё же догадался ответить поклоном на поклон. Драконша подошла к нему вплотную. Юнга заметил яркие чешуи на ее шее - толкаемый любопытством, он снял одну из своих перчаток и прикоснулся к самой яркой из них. Оба вздрогнули, но остались в прежних позах, как будто временно окаменев. Через минуту-другую юноша обрел способность шевелиться и убрал руку.
 - Капитан, произошло недоразумение - нас приняли за врагов, но хорошо что эта радужница прибыла вовремя! - крикнул Раминос, повернувшись к высокому дереву. - Теперь они всё поняли, благодаря ей! Её зовут Яркая Искра!
 Моряки вздохнули с облегчением. Они подняли с земли своё оружие, а Капитан, заткнув свои пистолеты за пояс, даже пожелал подойти к радужникам. Он сказал, стараясь говорить уверенно, но твердо:
 - Надеюсь, через нее ты уже им поведал о том, что мы обнаружили по пути сюда! К сожалению, нам опять не удалось прибыть на место вовремя и поддержать в бою нашего союзника в войне с захватчиками. Каково положение здесь сейчас и следует ли нам продолжать путь, если уж местным жителям проход сюда воспрещен?
 Юнге пришлось подойти и прикоснуться к самому большому из драконов, а потом он ответил капитану:
 - Это - Раскат Грома, он у них Наставник - учит молодых драконов всему, что им нужно знать для жизни! Наставники еще являются и хранителями истории островов. Нет, никогда раньше люди сюда не заходили, насколько он помнит. Однако сейчас обстоятельства оказались чрезвычайными. Мы правильно сделали, что решились пройти сюда. В глубокой древности именно тут великие волшебники создали род драконов. Тут были гнезда радужников этого острова!
 - Были? Так что же, теперь все они разорены?
 Ритерго пришлось продолжить играть свою роль переводчика.
 - Да, большинство гнезд во Внешней долине погибло, однако удалось спрятать и сохранить большую часть яиц и молодняка. Хм, похоже, что гора Огненный Великан как раз примыкает к этому месту, а её склоны полны небольших пещер и пещерок, на подобии сырной головы. Яркая Искра как и все её соплеменники признательны нам за помощь, которую мы оказали местным жителям - друзьям радужников. Яркая Искра так же добавила, что видела королеву Ватхитхи летя сюда, - с ней всё хорошо, её убежище не пострадало и, наверняка, так и осталось необнаруженным врагом! Лагерь иомангов в лесу пустеет, куда же движутся сами иоманги, драконам не известно.
 - Простите, что вмешиваюсь, но не могли бы Вы, юноша, спросить у них, а нельзя ли нам пройти к самой горе и подняться на нее, хотя бы ненадолго?! - прервал юнгу Нетерлих.
 - Они согласны позволить нам подняться до половины высоты этой горы и, если мы захотим, - осмотреть окрестности!
 - Половина высоты? А отчего же не вся гора? Я, если получится, хотел бы взглянуть на сам кратер этого вулкана! - оживился Нетерлих.
 - Они что-то скрывают! Ах да - тропа, очень древняя, идет к северо-западному краю кратера, но то, что видно с той стороны Огненного Великана, является для них запретным местом - они даже облетают то место стороной!
 - Опять запрет! Ну а там-то в чем дело?! - возмутился Капитан.
 - Не могу сказать точно, но это связано с происхождением драконов, а так же с каким-то древним магом, который якобы их создал. В общем, там его могила и она, скорее всего, проклята!
 - Они что, сами в этом не уверены или просто история эта слишком стара и ее никто не проверял? - спросил Кнаус с едким прищуром глаз.
 - Они… они не знают, что и ответить!
 - Что ж, тогда мы пойдем туда и увидим всё сами!
 Отряд собрался и решительно отправился к подножию вулкана, к началу узкой тропы. Эту дорогу нельзя было назвать ни легкой, ни удобной - то и дело приходилось обходить обвалившиеся участки вулканического склона, убирать камни и еще многое другое. Все драконы как будто опешили - они лишь в недоумении летали над головами идущих. Впрочем, один из них наверняка знал, что делал. Яркая Искра следовала по тропе вверх, за людьми. Юнга шел на несколько шагов впереди и время от времени они обменивались "парой слов". Раскат Грома, размахивая крыльями, зависал возле них на некоторое время и каждый раз его ученица отвергала всю разумность его слов.
 - Простите меня, Учитель, но я теперь понимаю этих людей как никогда лучше! Они открыты для всего, доброго или злого, чтобы там ни ждало впереди! Я тоже рискую и может даже я не вернусь назад никогда, но сейчас позвольте мне идти своей дорогой! Да хранят Вас боги и мудрость наших предков!
 Раскат Грома понял, что ему нужно просто спуститься вниз, в долину, чтобы ждать вестей от Яркой Искры и её попутчиков, ждать и надеяться на лучшее. Рядом с ним опустился Океанский Прибой, взрослый радужник, его ровесник и давний друг.
 - Ты отпустил её? Но почему, разве ты сам не учил всех чтить наши обычаи?
 - Понимаешь, я вдруг вспомнил один совет одного из магов-создателей: "Может наступить время, когда лучше идти, чем стоять, и лучше отдать, чем сохранять!" Я чувствую, что сейчас именно тот случай! Да, я не знаю, куда её, да и нас всех, заведет путь, которым следуют двуногие! Но, почему-то мне кажется, что эти создания сейчас поступают правильно!




 - -


 Тропа в этом месте вышла на широкую каменную площадку, крутой край которой обрывался вниз отвесно. Несколько пещер, которые радужники использовали для того, чтобы спасти своё потомство, остались позади и ниже горного пути. Теперь же, рядом с природным "балконом" был вход еще в одно подземелье. Нетерлих предложил всем остановиться и передохнуть, а заодно и поплотнее застегнуть одежду - ветер дул здесь весьма холодный и пронизывающий. Пока ученый изучал недра провала, Капитан и еще несколько офицеров всматривались через подзорные трубы в картину распростершейся под ними земли. Отсюда прекрасно было видно побережье и пролив между этим и соседним островом, на дне которого нашли свой конец злобные "палочники". И вот изобретатель вышел на свет, неся в руках молоток горного мастера да еще несколько каменных обломков.
 - Что можете поведать нам про этот вулкан, Кнаус? - спросил Капитан.
 - О, эта гора достойна всяческих похвал! Вот, взгляните сюда! Эти камни говорят о том, что тут можно найти разные полезные вещи - от вулканической серы до того же пепла, насыщенного полезными веществами и прекрасно удобряющим любую почву! - ученый показал свои находки всем любопытствующим. Но потом попросил капитана отойти с ним в сторонку на пару минут.
 - Кнаус, мне нечего скрывать от своих людей! Ну, какая причина заставила тебя секретничать без особой нужды?!
 - Боюсь, Капитан, Ваша веселость сейчас выветрится! Дело в том, что каменная стена, отделяющая нас от ужасной клокочущей лавы толста, но уже не так прочна, как прежде. Хуже всего то, что разломы в камне многочисленны и, как я смог выяснить, большинство из них спускается к морю. Кроме того, я слышал от местных жителей, что крупного извержения тут не случалось уже достаточно давно. И еще: сам по себе кратер, если верить местным, поднимается над старым жерлом из вод глубокого озера. А если учесть, что края самой вершины покрыты снегом и льдом, то делается как-то невесело!
 - Почему Вы приходите к такому выводу из всего этого?
 - Пока я был в пещере, гора мелко сотряслась раза два! Это, а еще то, что только теперь над его нынешним жерлом появилось облако испарений и дыма, свидетельствует весьма точно о приближении нового выброса лавы наружу. Всё бы ничего, но такие вещи сопровождаются подземными толчками, а уже от них может треснуть край естественной каменной чаши над нашими макушками! Это неминуемо приведет к разливу воды и она устремится по трещинам вниз, где и столкнется с лавой, превратясь в пар. Пар начнет распирать эту горную породу, как это бывает со стенками котла с очень тяжелой крышкой. Наш же "котел" от такого может взорваться! Опасность грозит всему острову, самое меньшее, не говоря уже обо всех соседних!
 - И именно этого Вы испугались, господин ученый?!
 - Да, но еще больше я опасаюсь другого! У нас всего один корабль, который не отличается слишком большой вместимостью, а спасать потребуется сотни, а то и тысячи человек! К тому же, я не берусь предсказать то, как радужники и местные жители поведут себя, узнав про всё это! Нет ничего хуже паники в таком случае!
 - А что на счет остальной команды? Им тоже не должно быть известно?
 - Думаю - да! Так будет разумнее всего! Конечно, это - не лучший выход, но…
 - Это трусость! - Капитан начал злится. - Я не намерен лгать!
 Он повернулся лицом к обрыву, уперев руки в бока. Кнаус несколько раз порывался начать разговор снова, но молчаливая фигура нагоняла на него робость.
 - Будет так: мы как можно скорее вернемся на борт, там вместе со всеми и обсудим Ваши предположения, господин ученый! - твердо чеканя каждое слово произнес капитан.
 - Нет, Вы, наверное меня не совсем поняли - это больше чем предположения! Это - неоспоримые факты! - настаивал Нетерлих. - Поймите, если бедствие разразиться, оно будет такой величины и мощи, какую до сих пор люди знали лишь из легенд о далеком прошлом! Ладно, можете махнуть на меня, труса, рукой, своей судьбой Вы сами распоряжаетесь по своей воле, но как же те, кто предан Вам? Вы решитесь пожертвовать командой неизвестно для чего?
 - Хватит! - отрезал седовласый. - Мне надоела Ваша слюнявая болтовня! Если не сможете сдержать язык за зубами, я сам застрелю Вас на месте! Не надо давить на жалость! Здесь, как и в открытом море, я делаю то, что должно, даже если кто-то с этим не согласен! И если уж потом меня вздернут на рее, то это будет за то, что я сделал, а не за то, о чем болтал! А теперь мы пойдем вперед, чтобы уже потом спустится вниз! И помните о моём обещании!
 Кнаус склонил голову и с несчастным видом поплелся обратно. Со временем он поймет правоту Капитана, но сейчас ему было досадно и… страшно.
 Еще через несколько минут прозвучали слова команд и отряд отправился дальше. Прошло еще некоторое время, прежде чем люди вышли к кромке озера, над центром которого и возвышалось коническое жерло. Нетерлих приблизился к темной воде первым и вдруг окриком остановил идущих следом.
 - Стойте, я что-то чувствую! Наверное тут не вода, а осадки от испарений вулкана! Погодите, пожалуйста, я проверю, в чем тут дело!
 Действительно, вид этой жидкости настораживал. Со дна этого кольцеобразного водоема то тут, то там поднимались пузыри, которые лопались на поверхности, изливая удушливый смрад или дым. Кроме того, над кратером постоянно висело белёсое облако, прикрывавшее собой самый верхний край его усеченного конуса.
 - Посмотрите-ка сюда, друзья мои! - изобретатель привлек всеобщее внимание. Он держал в пальцах серебряную чайную ложечку, а потом с видом фокусника опустил её в озеро, недолго подержал, а затем вытащил. Моряки так и ахнули - ученый держал за самый кончик лишь кусочек серебра, а остальная часть ложечки оказалась как обглоданная.
 - Тут, друзья мои, очевидно, под тонким слоем воды кислота, причем весьма сильная! В этом виноваты газы, исходящие из вулкана! Так что будьте предельно осторожны, когда будете ступать по тропе у края озера!
 Пройдя в опасной близости от темных вод, тропа вышла на плоскую площадку на поверхности огромной горизонтальной плиты, висящей над пропастью одной стороной и погруженной на две трети в тело горы другой. Отсюда открывался вид на бухту, глубоко врезавшуюся в сушу и подходившую к самому основанию Огненного Великана. Левый берег бухты занимало нагромождение скал, а вот правый вполне подходил для высадки. Правда, его песчаный пляж был черного цвета - от песка вулканического происхождения. Недалеко от уреза воды виднелся заросший зеленью небольшой холм. Тот, кто смотрел в свои трубы, сказали, что за растениями есть вход в какую-то пещеру, а как раз напротив него в землю врыт большой камень, макушка которого имела следы грубой обработки. Возникла некоторая заминка, поскольку всем захотелось заглянуть в ту пещеру, но средств спуститься туда с такой кручи ни у кого не имелось. Тут громко заговорил Ритерго:
 - Капитан, позвольте мне спуститься - Яркая Искра хочет и сможет перевезти меня! Позвольте мне обследовать пещеру, кроме меня это сделать всё равно некому, хотя бы потому, что я легче всех!
 - Хорошо, но будь осторожен! И да поможет тебе Инрия! - напутствовал его Капитан.
 Радужник с юнгой, сидящим на его спине у основания шеи, скользнул вниз, затем замахал крыльями, набирая высоту. Он сделал пару кругов над вершиной вулкана, а потом стал по спирали плавно опускаться. Вскоре они мягко приземлились на черный песок и оба отправились к зияющему провалу.
 Вход оказался достаточен как для человека, так и для дракона. Внутри овального пространства царил полумрак, лишь несколько упругих лучей падали с потолка на пол наискось - в двух или трех местах в потолке зияли дыры. В самой середине помещения находилось каменное ложе правильной прямоугольной формы. В углублении, идущем по всей его длине, лежали осколки, по которым можно было догадаться, как тут сперва лежало мертвое тело, а затем и скелет. Кости почти полностью разрушились и теперь только их крохотные кусочки говорили о человеческих останках. В изголовье лежал венец правильной круглой формы, скорее всего серебряный, однако за давностью лет металл почернел и потерял былой блеск. Рядом находился металлический пояс, некогда великолепный, а теперь - жалкий кусок ржавчины и окислений. Всё же, на пластинах, из которых он состоял, угадывалось золотое покрытие, украшенное замысловатым узором. Справа от тела находился длинный деревянный предмет, наверное посох, стянутый несколькими металлическими кольцами, но о его внешнем виде можно было только гадать - древесина истлела на две трети, так что некоторые металлические детали давно отпали и валялись сейчас даже на полу пещеры. Слева лежали остатки круглого щита в том же состоянии, что и посох, - по сути, более или менее сохранилась лишь центральная часть, прикрытая когда-то колпаком из железа, а теперь просто рыжая от ржавчины. Справа от ложа, вдоль стены, в каменном полу имелись углубления, заполненные какой-то пылью. Раминос попытался сдуть этот прах, но он оказался тяжелее, чем могло показаться. Ритерго не стал копаться, а только брезгливо отер руки о штаны. Он уже собирался выйти вон, как вдруг задел плечем какой-то выступ неправильной формы. Раздался треск, со стены и с участка потолка над нею посыпались пыль, мелкие обломки камней и останки распавшейся древесины. Юнга только успел отскочить, как большой фрагмент кровли зашатался и рухнул на то место, где он только что находился. Когда стих грохот и осела пыль, юноша увидел, что потолок "пещеры" сделан на каком-то костяном остове, а огромные не то рёбра, не то бивни служат опорными балками. Впрочем, и тут время было безжалостно к мертвым вещам - кое-где кость потрескалась и могла вот-вот разрушиться. Результатом теперешнего обрушения стало еще и то, что показался большой предмет напротив изголовья ложа, который молодой человек принял сперва за груду когда-то упавших камней. Этим предметом оказался огромный череп какого-то существа. Ритерго взглянул на Яркую Искру - она стояла в проходе и наблюдала за происходящим. Драконша в явном испуге отшатнулась от увиденного. Юноше пришлось подбежать к ней и постараться хоть как-то её успокоить поглаживанием, а главное узнать, в чем дело.
 "Это - могила Обуода-Убийцы, одного из Магов-создателей, который первым поднял руку на дракона на островах! Мне про него рассказывал мой Учитель, Наставник Раскат Грома, но я-то думала, что это только легенда!"
 - Ну, не надо так волноваться! В конце концов, он мертв уже давно, вон, даже костей уже почти не осталось! У нас так рассказывали про Кайнверона Жестокого, и как гласят эти предания, отъявленный головорез был! Конечно, его могилу давно уже забросили и цветов туда никто не носит, да и бояться его уже перестали! Вам, радужникам, надо сделать тоже самое - не весь же век вам трястись от испуга при его имени!
 "Не думаю, что это случиться вот так сразу - то, чем пугали много поколений юных радужников, в один миг не уйдет из памяти всех живущих ныне!"
 Оставаться в мрачной бухте теперь вроде бы стало незачем. Яркая Искра и Раминос вернулись к отряду и Ритерго поведал всё об увиденном.




 - -


 … Погода стояла отвратительная - ветер гнал над морем низкие свинцовые облака, похожие на клоки шерсти. Дождь не шел, а просто в воздухе постоянно прибывала пронизывающая, мелкая сырость, от которой некуда спрятаться и почти невозможно укрыться. Даже в помещениях было сыро, а на стеклах и зеркалах оседали крохотные капли тумана. Бурдж Папване сидел у стола и пил екку третьего перегона - жуткое зелье, которое впору заливать в осветительные лампы. Каждый глоток обжигал глотку и огненной волной прокатывался внутрь. Нет, почему бы и нет - сейчас можно выпить, стакан или два! Три лодки уже вернулись и сейчас были надежно закреплены на своих шлюпбалках.
 Вошел Амбел, присел напротив и тоже налил себе. Бурдж посмотрел на него строго, однако промолчал и продолжил жевать свою капусту с уксусом. Когда лодочный старшина перевел дух после нескольких глотков спиртного, он заговорил сам своим сиплым голосом:
 - Югрен опять чего-то копается у южных банок! А чего, кажется, проще - поставил ловушки, груз - на дно и всё! Так он еще чего-то там колдует! Ребята его как-то подначивать стали, а он им говорит - призываю морских духов, ага, чтобы ловушки стали полными к нашему возвращению! Хе-хе-хе, старый дурак, язычник поганый! Думает, его амулеты или там кроличьи лапки приманят побольше полосатых маноог!
 - Хватит молоть чепуху! - оборвал Папване собеседника. - Если падет туман, я не стану рисковать судном - отойду за Дальний мыс и брошу якорь там, а уже после отправлюсь на его поиски! Каждый раз мне всё больше не нравятся его опоздания!
 Амбел сложил руки на столе перед собой, навалился грудью вперед и сказал, исторгая из себя запах перегара:
 - А может нам его списать на берег?! Он, того и гляди, совсем свихнется, сам потонет да и людей с собой утянет! А ведь там еще снасти, лодка…
 - Без тебя знаю, рыбий потрох! А кто мне укажет все сезонные места? Нет, пока он сам все их мне не отдаст, придется его с собой таскать! Ну, а если ребята будут возражать, я их смогу убедить, угу, так им и передай, - веслом вдоль хребтины! А особо настойчивых могу и поперек благословить - во имя Инрии!
 Лицо старшины несколько вытянулось, а в глазах показался суеверный страх:
 - Ну, знаешь, ты нас, богохульник, потопишь еще ненароком через этот твой неуёмный язык!
 Капитан отмахнулся от его слов, быстро опрокинул еще одну маленькую рюмку, потом встал, застегнул куртку, убрал бутылку со стола и запер в подвесной шкафчик на ключ.
 - Кончай чесаться задницей о деревяшку! Пошли, надо еще раз проверить груз, да как там снаружи! Через полчаса придется идти к старому сумасброду, да потом притащить его сюда за бороду! Надоел!!
 На борту промысловой шхуны "Бэзолла" всё было в порядке - напрасно беспокоился её капитан, Бурдж Папване. Теперь он стоял у правого борта, на носу, с подзорной трубой и вглядывался в пространство между силуэтом мыса и местом, где обычно в море опускался солнечный диск. Он видел буруны у гряды подводных скал, перед ними - четвертую лодку. Команда на ней суетилась, склоняясь над чем-то, что скрывал корпус самой посудины, а Югрен, стоя у руля, что-то кричал им и то и дело взмахивал свободной рукой. Наконец, один из рыбаков сел, достал со дна ружье, зарядил его сухим порохом из рожка, который всегда носил на ремне под курткой. На шхуне услыхали звук выстрела - это означало, что возвращение задерживается по чрезвычайным причинам. Терпение Папване лопнуло - он приказал быстро вновь спустить на воду одну из вернувшихся лодок и сам отправился на ней выяснить в чем дело, в то время как "Бэзолла" продолжала стоять на якоре.
 Еще подплывая, Бурдж услышал окрики старого рыбака:
 - Аккуратнее, аккуратнее! Подтягивай, подтягивай её поближе! Глам, полезай туда, мы придержим, а ты прими конец, да закрепи как следует! - звучал над водой чуть надтреснутый голос Югрена Маг-Могана.
 - Эй, там, чего палили, Югрен? И чего так долго копаешься - тебя уже заждались! - начал Бурдж недовольным тоном.
 - А… мы, ну, это, мы тут кое-что нашли, вот! Ну, я, значит и того… ну, думаю, раз морские духи нам послали что-то, так может оно и ценное, а не так что только выбросить вон! - сбивчиво попытался объяснить Маг-Моган. Бурдж знал - когда старшина так вот мямлил, то дело касалось чего-то действительно достойного внимания. Не случайно ведь пару лет назад Югрена чуть не упекли за кражу на пару лет. Он не являлся вором в полном смысле этого слова, а если и желал что-то стянуть, то весь его внешний вид - от выражения лица до пытающейся быть крадущейся походки - выдавал его с головой. Портовые власти в нескольких городах побережья знали про эту болезненную страсть Маг-Могана и смотрели на это сквозь пальцы. Во-первых, Югрен, как-никак, старейший промысловик на много морских миль кругом, а его опыт и всевозможные уловки, приносившие удачу, высоко ценились среди его сотоварищей по рыбацкому ремеслу. Во-вторых, начальство не стремилось лезть во внутренние дела рыболовов и справедливо полагало, что любая паршивая овца, заведись она в прибрежном сообществе мореходов, будет немедленно с позором изгнана, как это уже неоднократно и происходило.
 - Не валяй дурака! Ну, показывай, что там у вас причалено к другому борту? Чего вы там нашли?! - настаивал капитан шхуны.
 - Ды так, кэп, ничего особенного! Две посудины… мда, ничейные, угу! Видите, у них мачты обломаны - видать бурей зацепило, ну, которая на прошлой неделе случилась, странная которая… - продолжал гнуть своё старик, но было поздно - капитан и еще двое из прибывших с ним уже осматривали обе лодки.
 - И что ты тут врал, старый мошенник! Вот, на корме там и тут есть ясные знаки - намалёваны два меча, а посредине - какая-то коза! Видать, это корабельный знак и так их пометил капитан судна, с которого они спущены! - сказал Бурдж, бегло осмотрев лодки с внешней стороны. - Поглядим, что там есть внутри!
 - А почему это они должны быть с одного корабля? Может, эти лоханки смыло с берега, или на них вышли в море такие как мы рыбари? - недоумевая спросил боцман Иами Кривой Клюв.
 - Ты вроде грамотный?! Ну, так посмотри на передние банки этих посудин - там вырезаны номера: вот эта - вторая, а та - четвертая! Значит, на корабле их было не меньше четырех! А потом - я служил на военном корабле Северного Альянса - там были похожие шлюпки! Странно, конечно, что это кораблю с Севера тут вдруг понадобилось? Где точно вы их заприметили, Югрен?
 - Дык, тама вон одна была, за бурунами как раз! Не поспей мы вовремя - утонула бы, как пить дать, утонула бы! А вторая показалась, когда я по ту сторону бурунов уже глянул на мыс Морн - ее к берегу поднесло, почитай, на мелководье уже! Ну, вот так оно и было!
 - Ладно, поверю тебе, даже если ты где-то и приврал! Эй, Нефар, дай-ка мне багорик!
 Держа инструмент в правой руке, Бурдж склонился над шлюпкой, которую прикрепили ближе к корме рыбачьей лодки и зацепил парусину, лежавшую поверх банок и на днище большой кучей.
 - Ну, что у нас тут! Глядите-ка, тут несколько небольших мешков тоже из парусины! Возьмем их, может, содержимое прольет свет на то, откуда всё это взялось!
 Потеряв на время интерес к шлюпке номер четыре, рыбацкий капитан перешел к подробному досмотру шлюпки номер два - он одним решительным движением сдернул кусок ткани. Под дырявой и истрепанной парусиной на днище, между банками, лежал лицом вниз труп человека в синем потертом камзоле, весьма изодранном. В воздухе тут же распространился смрадный запах - скорее всего тело этого человека пробыло в жарком южном климате несколько дней. Закрывая лицо рукавом и стараясь не вдыхать часто, капитан приказал:
 - Нефар, прикрой лицо тряпкой, да пошарь у этого малого в карманах, да побыстрее, пока мы тут все не попадали! Надо его поскорее спровадить за борт с запасными грузилами на ногах, уф!
 Нефар вскоре закончил обыск.
 - Ладно, теперь поглядим, нет ли чего подобного и на другой посудине! - распорядился Бурдж.
 Пока команда придавала тело покойного морю, Бурдж развязал один из мешков. Он оказался проложен изнутри вощеной бумагой - в качестве защиты от сырости. Внутри находился большой конверт с сургучной печатью, с теми же изображениями, что и на кормах лодок. Папване не стал вскрывать его, решив сделать это на борту своего корабля. Тем временем рыбаки принялись сматывать парусину, лежавшую в другой лодке.
 - Священная Инрия! Смотрите, ребята, еще один покойник! - воскликнул Амбел.
 Однако, в этот раз никакого запаха не было, и потому сразу несколько голов склонилось над телом, находившимся между шлюпочными банками и покрытое отдельным куском материи. Ткань отдернули и тут раздались возгласы удивления:
 - Женщина! Это женщина!
 Произошедшему, кажется, не удивился один только капитан:
 - Если она уже окоченела - в мешок её и в море! Ну, хватит вам на неё пялиться, чего застыли!
 Нефар, стянув тряпичную повязку под подбородок, склонился над обнаруженной.
 - Кэп! Мне показалось… да нет - точно! Она ещё жива, кэп!
 - Что?! Что ты сказал?! - Бурдж растолкал своих и сам взглянул на лежащую. - Проклятье, похоже, ты прав! А ну, осторожно возьмите её и перенесите в мою лодку! Да заканчивайте тут и живо на "Бэзоллу"!
 - А как же ловушки, капитан? - недоуменно спросил Амбел.
 - Вернемся за ними позже! - ответил Папване, уже садясь на своё место в той лодке, на которой и прибыл.
 Через час или два все лодки заняли свои места, а команда уже знала, что молодая особа необычного вида с короткими волосами находиться в капитанской каюте и за ней присматривает судовой врач Эвнан Сик. Пока лекарь занимался своим делом, на палубе шло обсуждение неожиданной находки.
 - Что будем делать, кэп? И правда - а что мы должны сделать? - раздавались вопросы с разных сторон.
 - Я еще не пропил окончательно свою офицерскую честь и считаю, что бывших морских офицеров не бывает! А раз так, то поступим по справедливости - лодки и выжившую пассажирку надо доставить на берег! - решительно сказал Бурдж.
 - Ну, я бы на счет, того, имущества, не очень бы… э… торопился! Корабль погиб наверняка, так что это… ну, что нашли - то уже наше! - проговорил Югрен Маг-Моган, теребя свою бороду.
 - Если у неё окажутся родственники на берегу, богатые и влиятельные, то нам лучше с ними не связываться - из-за малой кражи потеряем больше! Так что держи руки в карманах, старый плут, и не смей их оттуда вытаскивать, пока капитан не позволит! - сказал Амбел.
 - А я, братцы, предлагаю потребовать выкуп у судовладельца - так мол и так, нашли, значит, две шлюпки и живую пассажирку! А теперь, господин хороший, отсыпь-ка нам серебра за услуги, а то век бы не узнал, что с твоим корытом стряслось! - предложил Нефар. - Ну, а то, что они вовсе не бедные были - море им пухом! - так это вот, смотрите, что я в кармане у того мертвеца нашел!
 Рыбак показал прямоугольный деревянный пенал и открыл его - внутри лежали очиненные перья, пара-тройка сложенных листов белой бумаги, а сверху - большой блестящий зеленоватый камень. Некоторые из стоявших рядом даже присвистнули:
 - Вот это да! По всему видать - изумруд, да еще какой крупный!
 - Постойте-ка, я узнаю эту коробку! - воскликнул Маргас Плешивый, корабельный плотник. - Я видал её у того моряка, что сидел за столом в портовой харчевне, в Кхаде. Синий камзол на нем был говорите? Так оно и есть, его-то я и видел! Насколько помню, он людей вербовал для экипажа какому-то там капитану - я видел на улице, на тумбе, листок с объявлением! Потом, помню, он с кем-то разговаривал и вроде даже нанял странного типа, а вот как тот тип выглядел, во что одет - этого не помню!
 - Да, а тебе это не привиделось? Мы в Кхад последний раз заходили три с половиной месяца тому назад. Ты тогда пришел на борт "изрядно трезвым"! Помнишь, как тебя в ведро с забортной водой головой окунали?! - сказал Бурдж язвительно.
 - Да, я там выпил, а что?! Но ведь не столько же, чтоб с копыт долой и никого не помнить! А потом - того, в камзоле, я еще на ясную голову увидел и запомнил! - попытался оправдаться плотник.
 - В любом случае придется навести справки и узнать всё, что возможно, об этом вербовщике, его капитане, а главное - о корабле! - задумчиво проговорил капитан Бурдж. - Нынче же нужно ждать, во-первых, пока не наполняться ловушки, во-вторых, пока принесут плоды усилия нашего лекаря. Да, тёмное это дело!
 Прошло два дня, прежде чем Эвнан сообщил капитану, что пострадавшая придет в себя не ранее чем дня через четыре.
 - Что ж, подождем, пока эта дама сможет хоть что-то прояснить! Как Вы её находите? Мне-то казалось, что она родом из какого-нибудь южного племени или из народа анугов, однако, если присмотреться к её украшениям… Такие морские раковины я точно никогда не видел, хотя успел побывать в доброй сотне мест на Юге, Востоке и Севере.
 - Если Вы о медицинской стороне - она истощена и, судя по найденным пустым сосудам из неизвестных плодов, она давно не пила чистой воды, а в силу всего этого сильно ослаблена! Впрочем, никаких инфекций у нее нет! Я, конечно, клялся хранить тайны, поведанные мне больными или их ближайшими родственниками, но очевидное всё равно проявиться - рано или поздно! Так вот, в результате осмотра я обнаружил на её теле татуировки. Эти рисунки подтверждают Ваше предположение - я, как Вы знаете, много практиковал в портовых городах - в своё время, так вот, такие изображения или подобные мне никогда не попадались!
 - Что, как образованный человек, Вы предлагаете сделать?!
 - Полагаю, капитан, что нам следовало бы отбыть как можно скорее в город, с которым у нас промысловый договор, а там уже поступать по обстоятельствам - либо обратиться к властям, либо попытаться что-либо узнать непосредственно в порту, в той же харчевне, например!
 - Мда, в Кхад возвращаться придется в любом случае! И вот еще ведь загадка - я видел флаги и штандарты капитанов разных государств и капитанов Севера, но изображения, как на кормах шлюпок, что-то не припомню! Может, погибшее судно воевало с Альянсом, а может и нет - пока это не известно!




 - -


 Утренний свет проникал в комнату сквозь открытое окно и легкую занавесь. Ветер шевелил тонкую ткань. За окном слышались звуки городской жизни - крики уличных разносчиков, мелодии бродячих музыкантов и шарманок, воркование горлиц на крышах, отдаленный шум рынка, лошадиное ржание и стук подков о мостовую, скрипы колес телег и повозок, и прочий мелодичный и немелодичный шум, проносившийся над крышами.
 Она открыла глаза, а затем повела головой влево и потом вправо - она лежала на кровати с белыми простынями и под мягким одеялом. Недалеко от окна, у стены, стояли в ряд несколько стульев, на одном из которых сидел человек в серой одежде монаха и держал в руках тонкую плоскую дощечку, к которой был прикреплен особыми иглами лист чистой бумаги. Продолговатая чернильница и металлический стакан с несколькими перьями стояли рядом на краю круглого стола, покрытого темным лаком. Дальше, в продолжение стены, вдоль которой стояли стулья, имелась дверь, теперь открытая. Человек на стуле сидел тихо и чего-то ждал. Из-за стены послышались торопливые шаги - в дверном проеме показался еще один человек в серой одежде. Он был высок, плотен, но не грузен, взгляд его привлекал внимание живостью серых глаз. Как оказалось, и говорил он весьма энергично, но произносил отдельные слова с повышенной чёткостью, что выдавало в нём манеры хорошего устного чтеца или хорошего проповедника.
 - Доброе утро, дитя моё! - прозвучал в комнате его мягкий голос.
 - Доброе утро, брат Риван! Мне нужно рассказать Вам еще так много!
 - Не волнуйтесь, дочь моя, брату Зигу сегодня будет меньше работы! Я пришел сказать, что когда Вы сможете ходить, Вам предстоит путь на север, в город, где находиться Верховный Трибунал Инрии. Там Вам надлежит предстать перед его судьями!
 - Судьями? Но почему?!
 - Не пугайтесь! Трибунал - это высший духовный орган всех инриотов! Он рассматривает лишь вопросы веры и истины, а обыденными делами занимается обычный, то есть королевский суд! Цель у судей простая - они решат, верить или нет тому, что Вы уже поведали и что еще расскажете потом! Без заключения Трибунала никто не получить доступа к тем сведениям, что мы от Вас получили! Но, повторяю, не нужно бояться - ведь истина освобождает нас ото лжи и она прекрасна, как всякое чистое творение!
 - Хорошо, спасибо, что Вы меня предупредили, я буду внутренне готовиться к этому испытанию! А сейчас я хотела бы продолжить - сегодня я поведаю вам самую трудную для меня часть моей истории!
 - Ваше лицо стало столь печально, что я не смею настаивать!
 - Нет, нет! Я готова и могу рассказывать, пожалуйста!
 - Хорошо, по Вашему желанию! - и, повернувшись к человеку на стуле, монах сказал коротко: - Начинайте, брат Зиг!
 После небольшой паузы лежащая на кровати женщина заговорила медленно, но спокойно и сосредоточенно:
 - Я влюбилась, тогда, когда сама от себя меньше всего этого ждала! Это - как безумие, но… сладкое, как приятный сон! Я прекрасно понимала, что на родине у нас, увы, не будет будущего - мы не равны! Были… каким нелепым теперь кажется это слово! Ах, простите, я сейчас, эти слёзы сейчас исчезнут!
 В этот момент в проёме двери показалась служанка с подносом в руках, на котором был стеклянный стакан с молоком. Она поставила стакан на маленький столик, находившийся у изголовья кровати, а потом подошла к человеку, которого называли братом Риваном, и шепнула ему что-то на ухо. Монах изменился в лице, резко встал и жестом прервал рассказ говорившей:
 - Простите, дитя моё, неотложное дело, мда, срочное и весьма неотложное! Можете рассказывать всё брату Зигу!
 Женщина кивнула в знак согласия, а писарь приготовился дальше наносить на лист бумаги строчки символов скорописи.
 Риван спустился по лестнице в небольшое помещение на первом этаже здания, где его поджидал человек в широкополой шляпе, в высоких сапогах и одежде, немало испытавшей на себе все тяготы дальнего пути и быстрого передвижения. Странник протянул монаху конверт, и заговорил сдержанно, почти сухо, в чем слышалось утомление:
 - Мне приказано передать Вам вот этот пакет! Там документы для Вашей… хм… гостьи! Это проездные документы! Устно велено сказать, чтобы вы как можно скорее отправились в Майнтхейм, Вы и она вместе с Вами, а так же не забудьте взять с собой все бумаги с её… хм… россказнями! И побыстрее - Верховный Судья и так слишком долго ждал! Он настаивает, чтобы заседание Трибунала открылось незамедлительно, так что понукает всеми и заставляет бегать, как ошпаренных!
 - Да, я Вас прекрасно понимаю…э… офицер…э!
 - Вы правы, я офицер, точнее - офицер в отставке! Капитан в почетной отставке, смею заметить!
 - Ммм, а Вам ничего не сообщили по поводу того, какими средствами мне исполнить приказ Судьи?
 - Это просто - в порту уже сейчас стоит готовый корабль Северного Альянса - легкий двухмачтовый штивер! Корабль - не ахти какой большой, зато быстрый и юркий! Он доставит Вас и имущество, найденное вместе с этой дамой в дельту Тисса. Там вы пересядете в весельный транспорт, на нем - до Каллиена, до шлюзов, далее - на север, до поворота на Эхром. Там есть небольшой постоялый двор с гостиницей - места для Вас и людей, что пойдут с Вами, будут уже оплачены, а на самом дворе будут ждать три повозки. На них вам и ехать до самого Майнтхейма! И еще - рыбаки дали свои показания и с ними всё… улажено!
 - Хм, а что нужно Альянсу в этом…э… деликатном деле? Нет, если Вам не положено говорить, я не настаиваю!
 - Я скажу своё личное мнение и надеюсь на Вашу порядочность, а то не хочется, знаете ли, схлопотать от Верховного обвинение в ереси, или еще хуже - сразу пеньковый приговор! Так вот, Альянс через своих людей в Совете Трибунала пронюхал кое-какие подробности, как раз из тех бумаг, что Вы отсюда посылали в начале этой истории с этой… хм… еретичкой! В общем, они знают, какой корабль потерпел крушение!
 - И… какой же? - монах с хитрым прищуром снял кошель со своего пояса и вложил в руку капитана пару золотых монет. Тот взглянул на монеты, потом в лицо собеседнику и на его физиономии возникло кислое выражение. Брови монаха понимающе поползли вверх, и, произнеся: "Ага!", он кивнул и положил еще четыре штуки. Бывший офицер спрятал золотые в карман, оглянулся на всякий случай по сторонам и в полголоса произнес:
 - Это та самая проклятая "Золотая лань"!
 - М-м-м, вот почему Альянс заинтересовался этим… делом! Вот оно что! А у Вас лично есть претензии к экипажу флагмана вражеских наёмников? Или иные причины?
 Бывший военный сперва вспыхнул, его глаза воспылали, но он сумел совладать со своими чувствами и ответил:
 - У меня лично - никаких! Просто меня оскорбляет мысль о том, что бесчестные и наглые мерзавцы до сих пор не получили по заслугам за тот урон, который они нанесли чести моей родины!
 - Ну, теперь-то, смею Вас заверить, можно будет Вам оставить в покое Ваше уязвленное чувство собственного достоинства - по рассказам моей…э… подопечной выходит, что сам корабль и вся его команда канули в пучину океанского моря еще западнее, чем Язык Змея! Как видите, священная и лучезарная Инрия позаботилась о Ваших недругах! Да снизойдет на Вас её озарение и ступайте с миром - я Вас не задерживаю более!
 Когда посланец покинул помещение, монах-инриот еще некоторое время стоял, опершись одной рукой о перила деревянной лестницы, а другой перебирая четки и о чем-то размышляя. Потом он медленно поднялся наверх, вошел в комнату, откуда доносился тихий голос говорившей. Молодая особа замолчала, когда он присел у стола. Отвечая на её вопросительный взгляд, монах произнес:
 - Уже решено - через неделю, дочь моя, Вы должны будете покинуть свою постель окончательно! Мы отправимся в Майнтхейм, город, где когда-то я появился на свет!
 - Мне… должно быть показалось, но Вы не слишком радуетесь поездке к месту своего рождения!
 - Это потому, дитя моё, что именно в Майнтхейме стоит Дворец Правосудия, а в нем - Зал Трибунала, перед которым Вам и надлежит предстать! Но, я думаю, Вы еще не совсем готовы к такому путешествию, так что я пошлю сообщение, что Вам нужно время для накопления сил!
 - О нет, брат Риван, я больше не хочу быть Вам обузой и постараюсь исполнить Вашу просьбу, как только смогу! Надеюсь, что так я хотя бы в малой степени смогу отблагодарить Вас лично и весь Ваш орден за заботу обо мне!
 - Не беспокойтесь и не волнуйтесь, дочь моя! - с мягкой улыбкой ответил монах. - Ведь в конце концов Инрия для того и призвала нас на служение ближним! А теперь прошу извинить меня - мне нужно сделать кое-какие распоряжения по поводу предстоящего пути. Оставляю Вас на попечение брата Зига и сестры Улидор - она придет через некоторое время. Сейчас же - можете продолжить своё повествование, брат Зиг будет записывать! Да благословит Вас Инрия, дочь моя!
 Риван опять спустился вниз, но на этот раз покинул стены дома и отправился к местному кузнецу, чтобы тот помог с подковами и упряжью для верховых и вьючных лошадей.




 - -


 Было не слишком холодно и безветренно - всадники и пассажирка одной из трех двухколесных повозок, установленных на короткие полозья, не особенно кутались в теплую одежду. Один из всадников держался возле левого колеса и разговаривал с молодой особой. Та слушала его речь с интересом и время от времени задавала вопросы.
 - Так вот, дитя моё, сейчас мы будем проезжать через Разбойничьи холмы! Когда-то за этими причудливой формы возвышенностями прятались грабители, нападавшие на горожан или купцов, что ехали из города или в него. Эти самые холмы действительно странные - из края круто уходят вверх, а вершины либо скошены, либо просто плоские, так что на них, как правило, лежит снег. Городская стража позаботилась о том, чтобы ныне тут ничто не угрожало путешественникам, да и потом - Майнтхейм живет, по большей части, сам в себе, так что приезжих здесь встретишь не часто, а в таком случае грабеж попросту невыгоден, особенно учитывая близость городских башен. Они по-настоящему великолепны, городские укрепления! Впрочем, Вы сами в том скоро убедитесь!
 - А что, брат Риван, далеко ли еще ехать до городских ворот?
 - Нет, уже не так далеко! Видите, вон за той вершиной уже лежит наклоненная к морю долина, в которой и находится сам город Майнтхейм. Тут надобно добавить, что примерно через сто лет после его основания в этих местах произошло жуткое землетрясение огромной силы. Все постройки были разрушены, много народа погибло, но хуже всего то, что город пересекла трещина шириной шагов в двести и глубиной с пешую милю - теперь по дну этой пропасти несет свои воды к морю Горный поток. Так вот, если один конец этого разлома уходил к побережью и открывался на Северном обрыве, то южная его часть подобралась почти к самой оборонительной стене, которую удалось восстановить полностью лишь относительно недавно. Теперь жителям, чтобы покинуть город, требуется переехать каменный мост к городским воротам, а потом следовать по старинному подъёмному Железному мосту. Получается, что теперь основные жилые кварталы, городской рынок и другие заведения размещаются на восточной площадке, у подножия кряжа Младший брат, в то время как Суд, дом городского наместника и другие дома властных персон оказались на меньшей, западной площадке, под крутой стеной вершины Старший брат, отрог которой спускается к морю, а другой виден и отсюда. Сама же трещина называется просто Провалом.
 - Да, это весьма любопытно! А что Вы знаете о самом городе?
 - О, было бы стыдно ничего не ведать о родине своих предков! Ну, так вот, в городе проживает, судя по последней переписи, около трехсот тысяч человек разного рода занятий, пола и так далее. На побережье, куда ведет Каменный марш - широкая извилистая дорога, мощенная шершавым камнем, - имеется небольшой порт с четырьмя причалами, парой доков для ремонта кораблей и судов помельче, да склады для привезенных товаров. Как видите, имея возможность отправляться в плавание местные жители всё меньше испытывают потребность в "пеших прогулках"! Ах, да, чуть не забыл, - Майнтхейм еще зовут Городом с Черными Башнями! Хотя, цвет их скорее напоминает отливы воронёной стали.
 - Отчего так?
 - В нескольких днях пути к юго-западу есть гора, сложенная как раз из такого темного камня, который можно дробить и колоть на небольшие плитки. Ими-то и покрыты сторожевые башни городских укреплений. Это еще и потому сделано, что такой камень весьма гладок после полировки, так что любой злоумышленник, возжелавший тайно проникнуть за стену, будет скользить по ним, как муха по стенке колбы. Сама же городская стена с внешней стороны напоминает тёрку - там сделаны многочисленные выступы с покатыми гранями и наклонной верхней частью. За такой камень ни крюком, ни веревкой не зацепиться, а расстояние между соседними камнями велико и не дает возможность вбить что-либо между ними. Даже если веревка длинна, а якорь зацепиться за что-нибудь по другую сторону, то карабкаться по такой поверхности быстро не выйдет. У этих камней имеется и свой секрет - внутри некоторых из низ идут стоки, начинающиеся наверху. Так что, стражники могут окатить нарушителя чем-нибудь неприятным в тот момент, когда он этого не ждет. Вот так! Вас… э… не слишком утомили эти подробности, дочь моя?
 - Нет, вовсе нет! Ваш рассказ мне интересен!
 - Сейчас, по-моему, самое время поговорить о предстоящем Вам испытании перед Трибуналом ордена! По закону и по старинным правилам против Вас будет Обвинитель со стороны Трибунала, за Вас будет выступать Защитник. Оба этих человека - монахи-инриоты, и оба призваны исполнять свой долг до последней возможности, так что будьте готовы к неожиданностям. Впрочем, Защитник тоже бьётся до конца за обвиняемого - Вам, скорее всего, вообще не придется выступать в ходе всего процесса. Но, думаю, там будет видно!
 - Так когда же всё это произойдет?
 - Полагаю, теперь уже скоро! Ну, а сейчас расскажу, почему над горой Старший брат всегда висит небольшое облачко пара - это потому, что Горный поток берет своё начало в небольшом озере, вода которого постоянно подогревается теплом земных недр, а высокогорный лед в конце концов сползает туда…
 Всадники и три повозки продолжали двигаться по утоптанной белой дороге. Они миновали группу мерзлых елей, отягощенных толстым слоем инея, а затем оказались в узком проходе между возвышенностями, похожими на основания гигантских колонн с ломаными краями, сохранившихся по сию пору от некогда величественной постройки высотой до самого неба. На этих "пнях" и вправду лежал снег огромными шапками, из-под которых кое-где на их стены свешивались ледяные натёки. В узких проходах между Разбойничьих холмов можно было заметить редкие деревца, с уродливо изогнутыми стволами и очень низкорослые, почти на две трети своего роста утопающие в сугробах.
 Процессия проследовала по узкому ущелью, повернула налево, потом направо и оказалась на открытом месте, у подножия стены. Монах говорил чистую правду - оборонительное сооружение пролегало между двумя горными отрогами, переходившими на некотором расстоянии в заснеженные величественные вершины. Шесть башен, поблескивающих темными плитками на солнце, как чешуёй, высоко вздымались над местностью, как шесть черных свечей. Возле стены проходил глубокий ров, дно которого терялось в темноте. Железный мост был опущен, в воротах стояло несколько стражников с ружьями за плечами и в начищенных до блеска кирасах.
 Монахи остановились, помогли женщине сойти на снег, сняли с повозок полозья и упрятали их под днища.
 - Если позволите, брат Риван, я хотела бы пройтись немного!
 - Нам всем придется так сделать - стража заставляет всех всадников вести лошадей за собой, а любые возы или даже кареты подвергаются досмотру, проходя через ворота. Что поделать, таков указ наместника!
 - Вы говорите, что местный правитель - наместник, а кто же тогда настоящий властелин города?
 - Видите ли, это - давняя история! Когда-то инриоты очень помогли здешнему королю, а он в благодарность сделал их равными себе. Своей наследственной власти он не потерял, однако стал именоваться наместником, потому что всё-таки высшая власть в городе исходит от Верховного Судьи. Такой союз выгоден всем - горожане во главе со своим начальником мирно уживаются с нашим орденом, причем никто не вмешивается в дела друг друга. Больше того - в случае каких-нибудь бедствий монахи всегда оказывают поддержку жителям, а те, в свою очередь, щедро жертвуют в пользу ордена кто чем сможет - от золотых монет до куриных яиц!
 Женщина понимающе покачала головой.
 Путешественники перешли через мост и остановились под аркой ворот. К ним приблизился стражник, опоясанный голубым кушаком, с длинной саблей на одном боку и пистолетом на другом. Приложив руку к шлему-каске, он приветствовал входящих.
 - Добро пожаловать в Майнтхейм, дорогие гости! Пожалуйста, остановитесь, назовите себя и цель вашего приезда!
 Монах поговорил с ним несколько минут, потом слегка поклонился этому стражнику, по всей видимости, офицеру, а затем достал из дорожной сумы и передал ему в руки свернутую стопку бумаг. Тот бегло просмотрел их, вернул и отдал честь:
 - Все в порядке, не смею задерживать!
 Монахи опят сели на лошадей и в повозки, а дама - в свой "экипаж", и путешественники отправились дальше. Они пересекли мост, перекинутый через зияющий провал, проехали немного по пустынной улице, свернули в переулок и вскоре въехали в ворота трехэтажной гостиницы. Здание оказалось не слишком роскошным, однако внутри чисто прибранным и ухоженным. Служители встретили во дворе вновь прибывших, позаботились об их лошадях и поклаже. Каждому гостю предложили отдельную комнату со скромной, но ладной обстановкой, а через пару часов в полуподвальном помещении была жарко натоплена баня, где пахло хвоей и древесным углем…
 …Вечером, когда солнце уже скрылось за горами, молодая особа сидела в кресле у камина с жарко горящими дровами, закутавшись в шубу и неотрывно глядя на пламя. Стук в дверь вывел её из полудремотного созерцания.
 - Войдите!
 В комнату прошла девушка-служанка в аккуратном платье с белым воротничком и манжетами, в белом переднике и чепце.
 - Позвольте приготовить Вам постель, госпожа! - робким голосом едва слышно сказала служанка.
 - Да, да, спасибо тебе! Прости, как тебя зовут? - поинтересовалась гостья.
 - Аллути, госпожа! - сказала девушка, робко поникнув головой.
 - Не надо так! Я ведь тут в роли пленницы, не так ли?
 - Извините, госпожа, лучше я сделаю своё дело и уйду!
 - Что ж, извини и ты меня, если я тебе помешала! Просто хотелось поговорить с кем-нибудь еще кроме монахов! Те, с кем я приехала, конечно, хорошие люди, но…
 Закончив работу, служанка поклонилась, подошла к двери, взялась за рукоятку, но промедлив немного, обернулась к сидящей.
 - Еще раз простите меня, госпожа, но мне, да и другим слугам тут не положено подолгу задерживаться в номерах у постояльцев, да и говорить с ними!
 - Но почему же?! Что в том плохого?
 - Нам запрещают общаться с постояльцами, которых привозят сюда члены ордена! - перешла служанка на сдавленный шепот. - Я, вот, решилась с Вами поговорить, потому что у Вас глаза добрые, добрые и очень печальные!
 - Да, это, наверное, действительно, так заметно! - путешественница печально вздохнула. - Я сама не знаю, почему и зачем я осталась в живых, если все, кого я знала, погибли! Эти воспоминания разрывают моё сердце!
 - Ах, не печальтесь и не плачьте, а то, честное слово, я разрыдаюсь вместе с Вами в голос и меня точно прогонят!
 - Скажи, Аллути, а почему монахи привезли меня сюда? Сами они говорили о каком-то суде, перед которым я должна предстать ради определения истины!
 Служанка вытаращила глаза и зашептала быстро и запальчиво:
 - Это они все так говорят! А у нас в городе толкуют, что Верховники, то есть Верховные судьи и их главный, они, это, закусили удила и давят на всех со страшной силой!
 - Они что, колдуны?
 - Да нет! Мой старый отец говорит, что со времен королевства они забрали в городе большую власть, и теперь творят, что захотят, именем Инрии! Отец еще говорил: нет ничего хуже для любого светлого божества, если находятся проходимцы, которые делают худое от его лица! Так что никакой истины они тут не ищут вовсе!
 - И к чему тогда суд и всё прочее?
 - Ой, зря Вы согласились к нам ехать! У них не суд - судилище! А еще они тут объявили борьбу с этой, как её, с ехрястью, что ли!
 - Хочешь сказать - ересью?! Да, я уже как-то слышала это слово!
 - Эх, были бы мы в силах, так давно бы сбежали от этих чудищ в рясах! Это словечко они нарочно придумали - если что не по ним, так сразу: ересь! А там могут и на виселицу препроводить - это они умеют, мерзавцы! Эх, Вам бы податься отсюда, куда глаза глядят! Жаль, я сама-то Вам ничем помочь не могу!
 - Надеюсь, мы еще сможем увидеться! Завтра утром приходи - поговорим еще, может быть ты и права! А монахам скажешь, что идешь помочь мне одеться, что я тебя сегодня об этом попросила, хорошо?
 Аллути тихонько выскользнула в коридор и бесшумно ушла. Молодая особа не скоро забралась в приготовленную постель - она еще пару часов ходила из угла в угол, о чем-то напряженно думая. В конце концов, ночная свеча в ее комнате погасла.
 В это самое время кто-то прокрался по коридору, припадая к каждой двери по очереди и пытаясь, очевидно, разглядеть постояльца через какую-нибудь щель. Неизвестный проник на первый этаж и незаметно покинул здание через черный ход. Как только дверь за ним затворилась, в холл гостиницы вошли двое, один из которых нес в руке свечу. Два едва заметных силуэта проскользнули в подсобное помещение возле двери на кухню. Заперев за собой, человек, державший свечу, заговорил тихим голосом со своим собеседником.
 - И так, всё готово!
 - Да, можно начинать хоть нынче утром!
 - Ну, к чему такая спешка!
 - Вы, должно быть, слишком хорошо спите и ничего не слышите по ночам!
 - А чего Вы такого сумели наслушаться?!
 - Вопреки запрету Ордена, одна из здешних служанок - вот тварь! - пыталась втереться в доверие к еретичке! Это более чем скверно!
 - Согласен, она, определенно располагает людей к общению с собой! Ну и что из того?!
 - Вы это нарочно, да?! Эта срамная девка не просто так болтала - она хотела сорвать торжество правосудия над этой еретичкой, иначе говоря - предлагала ей помощь в побеге!!
 - Ладно, уймитесь Вы, а то излишнее рвение в услужении Ордену повредит…хм… Вашей шее!
 - На что это Вы смеете намекать?! Если так, то Судьям станет известно о Вашем поведении и излишней мягкотелости!
 - Ладно, всё, довольно! Я сам приму меры! А мне попрошу не мешать! И еще: отложите, пожалуйста, Ваш донос до дня начала суда, а то ведь судьям не понравиться, если Обвинитель останется без твердых улик и доказательств!
 - Хорошо, по рукам! Но помните - я Вас предупредил!
 Дверь неслышно открылась и оба говоривших растворились во мраке.




 - -


 Наутро, после завтрака, молодая путешественница прогуливалась во внутреннем дворе гостиницы, где в летнее время били струи фонтана и существовал небольшой цветник. Сейчас чаша была засыпана снегом до краев, а растения дремали вокруг, рядом, под его белым покровом.
 "Неужели всё, что произошло - ловушка, чтобы погубить меня! Неужели эти люди, такие вежливые и милые на первый взгляд, на самом деле - убийцы невиновных на службе у кучки властолюбивых кровопийц! А еще - почему-то Аллути не пришла, хотя обещала! А мне она казалась непохожей на лгунью!" Молодая особа предавалась бы и дальше таким мрачным размышлениям, если бы её не окликнул монах, так же оказавшийся во дворе.
 - Пожалуйста, брат Риван просит Вас подняться на третий этаж и пройти на балкон!
 Монах подробно рассказал как пройти в нужное помещение и с поклоном удалился по своим делам. Молодая особа зашла в дом и проследовала куда ей только что объяснили. Брат Риван стоял у деревянных перил и смотрел на просыпающийся город. Его взгляд был сосредоточенно мрачен.
 - Здравствуйте, дочь моя! Прошу извинить меня, если помешал Вашему отдыху после дальней дороги! Я сам никогда не нарушил бы Ваш покой, но тут вмешались обстоятельства, увы, весьма прискорбные!
 - Здравствуйте, брат Риван! Какого рода обстоятельства Вы только что имели в виду?
 - Видите ли, хозяина гостиницы не назовешь человеком опрометчивым или глупым! Однако и такие как он могут жестоко ошибиться в своих людях! Увы, но одна из служанок, работавшая тут, оказалась воровкой! Видимо, она так торопилась продать краденое, что поспешила в город, где её и схватила стража при попытке продать чужую вещь. Ко мне пришел квартальный старшина стражи и просил опознать этот предмет, потому что по её виду он предположил, что это украдено… мда, к сожалению, у Вас!
 - Как? Но у меня и так нечего взять!
 - Старшина был настолько любезен, что передал мне украденное. Вот, взгляните, это ведь ваши бусы?
 Очевидное невозможно отрицать - раковины, нанизанные на прочную нить, выглядели так экзотически для здешнего побережья!
 - Да, это моё! Но… но я просто не понимаю, как могло такое случится?
 - О, дочь моя, сочувствую и понимаю Ваше замешательство! Кажется, воровка - та самая девушка, что вечером заходила к Вам, не так ли?
 - Нет… нет, я не думаю!
 - Законы этого города строги, но справедливы! Если мы сейчас вместе пройдем к зданию квартальной управы и Вы не опознаете эту воровку, то по закону города Майнтхейма её отпустят с глубочайшими извинениями! И так, Вы идете?
 Путешественница побледнела, но нашла в себе силы кивнуть в знак согласия. Монах предложил ей свою согнутую в локте руку и они вдвоём прошли вниз, затем миновали входную дверь и пошли по мощеной улице к нужному строению. Управа оказалась одноэтажным домом, вокруг которого шла чугунная решетка со столбами-колоннами. Перед входом оказалась небольшая толпа зевак, несколько стражников и их старшина, офицер в начищенных до блеска ботфортах. Между двух солдат стражи стояла Аллути. Её руки в оковах по одной прикрепили к рукам солдат-охранников. Девушка дрожала не то от страха, не то от холода, потому что на ней было то же самое скромное платье, в котором она служила в гостинице. По её лицу текли слёзы, легкий утренний ветер шевелил её растрепанные длинные волосы.
 Старшина поднялся на несколько ступенек парадного крыльца управы, вытащил из-за голенища свиток и громко стал читать приговор:
 - От имени наместника, властью данной мне над сим кварталом города Майнтхейма и в соответствии с королевским законом объявляю о том, что пойманная с поличным Аллути Прэйво приговаривается к ста ударам плетьми на столбе позора за однократное мелкое воровство. Ввиду чистосердечного признания арестованной и имея в виду её искреннее раскаяние, она приговаривается в итоге к тридцати ударам плетьми на позорном столбе! Приговор не подлежит обжалованию и приводиться в исполнение немедленно!
 Стражи-охранники пристегнули оковы Аллути к железному кольцу на вершине столба, врытого в землю тут же, напротив крыльца. Ноги приговоренной веревкой примотали к столбу коленями, чтобы жертва наказания не осела бы на землю от слабости. Стражник, выполнявший роль палача, приблизился к девушке и разодрал руками ее платье, обнажая спину. Путешественница зажала рот кулаком, чтобы не закричать в голос, и попыталась отвернуться, но монах подтолкнул ее на шаг вперед.
 - Вы узнали её, не так ли?! Сожалею, но по закону Вы обязаны смотреть, как приговор приводиться в исполнение, иначе Вас сочтут притворщицей, вводящей власти города в заблуждение, дабы они карали невиновных. Смотрите же, дочь моя!
 Молодую женщину душило рвущееся наружу рыдание, а слезы застили её взор, но, что поделать - она всё видела! К тому же, она чувствовала, что её рыдание, вырвись оно из груди сейчас, только повредило бы несчастной девушке…
 Плеть со свитом рассекла воздух и пала на спину прикованной к столбу. Один, два, три, четыре удара… Лицо Аллути корчилось от боли и страдания, но она не издала не единого звука, до крови кусая губы. Удар, еще удар… Путешественница зашаталась и чуть не упала на снег, но её вовремя подхватили. Никто не заметил, как самодовольная, холодная и жестокая улыбка несколько мгновений играла на лице монаха…
 Несколькими часами позже в гостинице появился посыльный. Он передал листок бумаги, сложенный вдвое, брату Ривану, который сидел в кресле у окна и со скучающим видом смотрел на улицу. Приняв бумагу, он быстро прочел её, вскочил с места и быстро поднялся по лестнице на второй этаж. Он обошел все комнаты, в которых разместились участники похода, включая и молодую особу. Последняя не сразу отозвалась на стук, а когда отперла, то стало видно, что глаза её красны от недавних слёз. Риван велел всем собраться внизу незамедлительно. Когда люди пришли, он сказал им:
 - И так, я получил известие, что Трибунал соберется завтра после заката солнца! Наше путешествие на этом можно считать окончательно завершенным! Братья, проделавшие столь длинный путь теперь могут распечатать те свитки, что я просил сохранить до этого времени под сургучными печатями. Мне известно, что в них содержаться распоряжения местных иерархов Ордена о том, что теперь вы все поступаете в распоряжение судей Трибунала, каждый - по своему предназначению, о котором он узнает непосредственно от своих теперешних начальников. Что касается Вас, дочь моя: как показало недавнее… э… происшествие, Вы склонны к необдуманным поступкам, поэтому настоятельно Вам советую собраться перед предстоящим испытанием, поскольку от него будет зависеть очень многое. Очень! Однако, Вам, как я уже, наверное, говорил, не придется прилагать особых усилий - за Вас будет отвечать Ваш защитник, отвечать во всех смыслах этого слова. Тогда же, когда от Вас потребуется Ваше собственное слово, будьте готовы высказать его правдиво и точно, ничего не утаивая. Запомните: лучезарная Инрия будет незримо следить за Вами и покарает за ложь или малодушие, но вознаградит за правду и откровенность! Что ж, а теперь все свободны, а Вы, дитя моё, ступайте к себе - Вам надлежит готовиться к завтрашнему вечеру! Ваш Защитник должен прийти уже сегодня, когда же он прибудет, я Вас ему представлю.
 Монахи поклонились Ривану и разошлись, путешественница поднялась наверх, однако не пошла к себе, а тихонько встала у стены так, чтобы даже идущие по лестнице не сразу ее заметили. Тем временем Риван мерил холл гостиницы торопливыми шагами. Видимо, он кого-то ждал с минуты на минуту. Наконец, он взглянул в окно, потом отступил от него на середину дощатого пола и повернулся лицом к входу. Дверь скрипнула, послышался стук кованых сапог. Молодая женщина опасалась, что её заметят снизу - она сделала пару маленьких шагов вперед. Из-за перил она увидела, что монах смотрит на человека в широкополой шляпе, высоких сапогах и с небрежно накинутым на плечи поверх основной одежды куске тяжелой шерстяной ткани неопределенного темного оттенка. Лицо незнакомца скрывал платок, завязанный на затылке.
 - А, наконец-то! Что же так долго? А что с нашим грузом? Да откройтесь же Вы передо мной!
 Неизвестный, не снимая перчатки, сдвинул платок под подбородок. К сожалению, шляпа мешала увидеть его лицо целиком сверху. Монах побледнел, как будто увидел привидение.
 - Нет, не может быть! Вы… вас же всех…
 - Хочешь сказать, нас всех убили бы после… хм… "беседы" с офицерами стражи?! Как видишь, у них не вышло! Ну, скажи-ка, подлый ублюдок, где держат остальных, а главное - живы ли они до сих пор?! И еще - кто тут у вас посмел отдать такой приказ, чтобы моих людей уничтожили? Говори, или отправишься прямиком к Инрии, правда, по частям!
 С этими словами незнакомец сбросил свой "плащ" на пол и выхватил саблю, что висела на его боку. На острие, почти касающемся шеи монаха, сверкнул солнечный блик.
 - Я… я лишь исполнитель… мне… мне мало что ведомо! - продолжал мямлить Риван. Губы его дрожали, в общем, он весь сотрясался мелкой дрожью.
 - Ну, говори яснее, а то я теряю терпение! - одернул его неизвестный.
 - Ну, тут дело… э… длинное… тут коротко не скажешь!
 - Да уж ты постарайся!
 - Ну, значит, как только мы узнали, что обнаружено в море, Орден немедленно затребовал передать всё сюда, а еще к этому приложили руку люди - представители Альянса. Они тоже настаивали на переправке найденного сюда, или вообще на Север, в любой другой город. Мне поручили организовать доставку и всё!
 - Так кто же приказал заниматься рыбаками?
 - Мне лишь пришла бумага, в которой было приказано собрать их показания, собрать и предать секретности. Я… я же не знал, что их повезут сюда, чтобы потом казнить! Трибунал должен сначала осудить их, как еретиков, а уж потом… Но в этот раз Верховный иерарх Ордена торопил всех своими письмами. А когда стало известно, что с затонувшего корабля осталась выжившая пассажирка, то, как я понял, иерархи сильно забеспокоились. Про Ваших подчиненных они как будто забыли на время. Может они еще до сих пор живы?!
 - С чего это ты взял?
 - Из гавани мне принесли записку, что судно прибыло и ждет задержанных для переправки их в порт Рбэст, что на восток отсюда. Им должны были сказать, что ими заинтересовались некие представители властей отдельных государств Альянса. Только это ложь - орден не стал бы делиться сведениями с северянами! Мне точно известно, что корабль, который пришлют, - это только жалкая гнилая колода, которая развалиться, угоди она в шторм средней силы. Так вот, накануне тут осудили одного выдумщика - он изобрёл и создал довольно точный прибор, предсказывающий погоду. Верховный судья и его помощники эту штуку захватили и ждут, когда она покажет им приближающуюся бурю. Только тогда они отправят судно в плавание! Значит, Ваши люди сейчас могут содержаться в одном из пустующих складов под охраной городской стражи!
 - Вот же паучье племя! Опутали тут всё своей липкой дрянью, так сразу и не прорвешься! Постой-ка, ты сказал, что ту самую женщину ты приволок сюда, с собой? Ну, а она где же? Небось, запихнул бедняжку в сумасшедший дом и рад по уши, каналья!
 - Нет, нет, Вы ошибаетесь, она нам сама рассказывала многое из прошлого, с большими подробностями, хотя и не могла вспомнить ни своё имя, ни кем она была точно в этом своем прошлом! С ней возились лучшие лекари Ордена, но восстановить её память так и не смогли. Видимо, нужно усилие не только от нас, снаружи, но и её собственное, изнутри! А когда это подействует, нам это неведомо!
 - Ладно, нет у меня желания о тебя руки марать! Но знай - если что не так, найду и тогда точно тебе конец, не смотря на всю городскую псарню, которую вы прикормили! Да, чуть не забыл!
 Незнакомец легким движением полоснул острием клинка монаха по щеке.
 - Это тебе на память - чтобы не смел издеваться над слабыми! Или ты забыл ту девушку, что по твоему наущению плетьми били? Так вот, будь добр, позаботься о ней, и что с ней случись или с той женщиной, что мы из шлюпки вынули, - быть тебе без башки! А теперь прощевай, надеюсь, еще свидимся, угу, хотя бы еще разок! Будь здоров, не кашляй, да не торопись стражу звать - у меня под одеждой пистолет припрятан!
 Неизвестный быстро покинул помещение, а Риван, пошатываясь, кое-как добрался до кресла. Он пару минут отпыхивался, полулежа в деревянном кресле и хватая ртом воздух, как выброшенная из воды рыба. Затем, немного отдышавшись, он нашел в себе силы, чтобы громко позвать:
 - Стража! Стража!
 Два солдата, босые, с нагрудниками, болтающимися на шеях только за счет единственного застегнутого ремня, и вдобавок еще терзаемые похмельем, выскочили в холл, обалдело мотая головами и тряся саблями, которые они успели-таки извлечь из ножен. Оба тупо уставились на монаха, который сидя в кресле зажимал ладонью порез на лице.
 - Пьяные олухи! Задержите его! Ну, скорее!! Он только что был здесь!
 Стражники недоуменно переглянулись и пожали плечами.
 - Да мужчина с саблей в руках, в широкополой шляпе, ростом примерно с меня! Он побежал вон туда! Да шевелитесь же!
 Солдаты побежали, правда, в противоположную сторону - даже испытывая сильное служебное рвение не очень далеко убежишь голыми ступнями по снегу, наледи и холодным камням! В общем, "погоня" явно припоздала и никаких результатов не принесла - незнакомец скрылся. Стражники, что патрулировали улицы города, очень бы желали помочь своим товарищам, но по столь смутным приметам им пришлось бы задерживать каждого второго или каждого третьего жителя. Людей с оружием в руках тоже никто не видел.
 Занявшись поисками своего обидчика, Риван вдруг неожиданно вспомнил, что оставил без присмотра свою "подопечную". Он взбежал наверх, почти взлетел, как большая серая птица, и понёсся по коридору. Только возле самой двери её номера он ненадолго задержался - следовало подождать, пока сердце перестанет колотиться от столь резкого "забега", да и отдышаться тоже. Наконец, монах решился постучать. С последним из трех его легких ударов дверь распахнулась. В комнате было пусто! "Сбежала, дрянная еретичка! Улизнула, подлая!" - такие злобные мысли вспыхнули в мозгу брата Ривана. Но тут ему пришли и другие мысли в голову: "Что будет, если Верховный Иерарх или Верховный Судья узнают про мой промах?! Нет, на этом этаже она оставалась одна, так что как она улизнула, никто из братьев не видел и не слышал! Хм, как же она вообще сбежала? Видимо, этот сумасшедший капитан рыбачьего судна поднял такой шум, что привлек её, а уж она-то не упустила возможность подслушать! Тфу, да еще эта экзекуция! Нет, надо было ей её показать, чтобы паршивка прижала хвост и вела бы себя смирно! Но кто же знал, что этот случай так её взбаламутить! Тфу, и еще раз тьфу! Эти бабы как нарочно делают всё мне назло!" Продолжая так думать, монах осмотрел внимательно все вещи, бывшие в помещении. Окружающая обстановка выглядела так, как если бы человек, поспешно покинувший эту комнату, нисколько не задумался о дальности своего пути. Крошек на столе не было, в сундуке для нательного платья или в стенном шкафу съестным тоже не пахло. Это могло означать только одно - женщина и не планировала скрыться далеко, значит, она могла всё ещё находиться в городе! Монах быстро вновь спустился вниз, нашел там двух стражей-недотеп и сказал им строго:
 - Слушайте внимательно! Я могу поведать всё о вашей расхлябанности и вашем головотяпстве начальнику городской стражи! Вы понимаете, чем это грозит вам?!
 - Да, понимаем! - понуро промямлил один из солдат.
 - Но, поразмыслив, я решил, что оставлю в неведении вашего предводителя по поводу этого вашего проступка! Взамен я хочу, чтобы вы оба возглавили поиск молодой особы, прибывшей сюда со мной и остальными братьями. Вы станете привлекать для этих поисков других стражников, ничего им не говоря. Если вас будут спрашивать, говорите, что действуете по прямому приказу глав Трибунала - по сути дела, так оно и есть! Я уверен, что эта еретичка находиться в границах городских стен и всё ещё их не покинула. Пока вы будете рыскать в городе, я предупрежу стражу на стенах - таким образом, она не сможет выйти из города через ворота! Думаю, что сейчас она предпочтет где-нибудь спрятаться, а уж потом продолжит дальнейшее бегство. У вас есть время, так используйте его с пользой, а уж за оказанные услуги Орден сумеет с вами рассчитаться. Ну, марш в город!
 Солдаты сперва вытянулись перед монахом в струнку, а потом выбежали на улицу. Риван прошел к себе, перевязал рану, оделся потеплее и покинул гостиницу через черный ход.
 Как только стих скрип двери за ним, в холле, как из-под земли появился человек, скорее человечек, маленького роста, в монашеском одеянии и с лицом, напоминающим мышиную мордочку. Еще большее сходство с грызуном ему придавали усы, которые топорщились у него в стороны из-под остренького носа. Потирая своими сухонькими ручками-"лапками", монах-"мышь" проговорил пискливым голоском самому себе:
 - Так-так, брат Риван! Интересно, интересно, как на твои дела посмотрит Верховный Иерарх, что скажут судьи, хи-хи-хи! Так-так! А главное - какое о тебе мнение будет у Хранителей Алтаря?!
 Набросив на круглую большую голову капюшон, коротышка скрылся так же незаметно, как и появился…




 - -


 Ей еще не приходилось бежать так долго в такой тяжелой одежде - сердце бешено колотилось, кровь стучала в виски, а еще всё время подхлестывали мысли: "Догонят! Догонят! Казнь! Плеть!". Но вот нужно остановиться, чтобы хотя бы оглянуться назад - нет ли преследователей. Однако, просто стоять - тоже не мыслимо! Она идет сначала медленно, потом шаг ускоряется, затем она снова бежит, пока хватает сил. Мимо мелькают дома, крытые тесаными каменными плитами на подобии черепицы, какие-то заведения, из которых доноситься музыка и летят запахи горящих очагов и снеди, лавки, где на продажу разложена всякая всячина - иногда это мясо, иногда рыба, или крашеные ткани, или еще невесть что. Узкая улочка неожиданно выводит её на широкую площадь, с противоположной стороны которой идет улица, шириной почти с саму эту площадь. Здесь есть скамьи, уличные фонари с масляными светильниками, а по тротуарам расхаживает разнообразная публика - от разодетых в богатые меха состоятельных господ и дам до помощников угольщиков, волокущих на своих спинах мешки с готовым "товаром". Та же пестрая и говорливая толпа течет по широкой улице, у которой, кажется, противоположный конец уходит к самому горизонту. Но встревоженный взгляд выхватывает из её бурления только одни и те же фигуры - городских стражников. Нет, эти солдаты явно никого не ждут и, похоже, скучают на своих постах. Нужно просто идти мимо них спокойно и уверенно, тогда даже с пары шагов они никого не смогут узнать!
 Она так и поступает. Вот слева, у тумбы с новостными листками стоит офицер с лиловым кушаком и саблей с дорогой отделкой из золота и серебра, в которой поблескивают цветные камешки. Он что-то читает, не отвлекаясь на посторонних, поэтому он и остается позади. Вот у пекарни, возле шарманщика, который решил передохнуть и выкурить трубку, еще двое в кирасах и с саблями. Один поворачивается на секунду и его рассеянный взгляд блуждает по фигурам и лицам прохожих. Уф, он отвернулся, наблюдая за тем, как попугай шарманщика зябко ёжится на своём насесте и топорщит перья. Потом еще трое проходят мимо, причем самый молодой со странной полуулыбкой провожает её взглядом до того места, где можно скрыться за рядами лавок и лотков, выставленных с товарами перед маленькими мастерскими. Кажется, можно успокоиться и даже слегка помедлить, остановиться, посмотреть на медную посуду, украшенную изящным, тонким узором. Некоторые из продавцов замечают её внимание и с поклоном начинают зазывать к себе для приобретения понравившихся вещей, или, например, как портной с седыми усами, для снятия мерок и заказа роскошного, нового платья. Впрочем, ярмарочная пестрота этой торговой улицы ей вскоре наскучила. И вправду, не весело вот так брести, если не на что выменять ни горячую булочку, ни даже стеклянных бус, дешевых и откровенно некрасивых. Она решила добраться до конца, а потом поступить по обстановке - либо найти проход на другую улицу, либо попробовать вернуться назад.
 Вдруг налево и направо открываются две арки - сквозь темные проходы нельзя оценить верно, что находиться дальше - тупик, внутренний дворик здания или следующая улица. Она еще не успела остановиться на середине мостовой как раз напротив этих проходов, когда слева показались двое в серых балахонах, с капюшонами, надвинутыми на лица. Тот, что повыше, время от времени останавливал проходящих мимо, а его напарник, что был на целую голову ниже, показывал какой-то лист бумаги. Встречные люди чаше всего отрицательно качали головами, некоторые в недоумении пожимали плечами, а уж потом следовали дальше по своим делам. "Это они! Это они!" - вспыхивает в сознании паническая мысль, но разум подсказывает: "Побежишь, поддашься страху - и всё пропало! Нет, это мучительно страшно, но надо идти медленно, нет, чуть быстрее, вот так, как идут другие люди! Главное сейчас - не выдать себя!"
 Слева, у фонаря, подбоченясь, стоит обладатель наглой ухмылки. Теперь он один, но, заметив её, его физиономия снова расплывается, как говориться, до ушей. Вот впереди, между отдельными лотками старое дерево с толстым стволом - за ним можно укрыться от надоедливых и опасных взглядов, чтобы хоть маленько успокоиться. Через несколько мгновений она осторожно выглядывает из-за ствола - стражник в начищенных до блеска сапогах, блестящей каске и кирасе поверх тонкой, но теплой куртки, озирается по сторонам, ища свой "предмет наблюдения". Он, быть может, долго бы еще глазел по сторонам, но сзади к нему подступила та пара в серых балахонах. Они ткнули ему бумагой в лицо, на котором при этом появилось выражение удивления, а затем ясной догадки, подтверждаемой кивками головы. Стражник поворачивается и указывает рукой в её сторону. Парочка знаками требует, чтобы он пошел с ними. Двое в сером замечают еще стражников и привлекают для преследования и их. Получается, что теперь в погоне участвуют уже пятеро!
 Её начинает бить нервная дрожь и озноб, она даже потирает ладонями предплечья, и, собрав силы воедино, бежит, как только может. Позади слышаться вопли преследователей и тревожные сигналы рожков городской стражи. Теперь погоня многочисленна, и она несется вперед, расталкивая прохожих, оттесняя их к стенам зданий. Их злобный топот всё ближе, они уже несутся как хищная стая, ясно видящая перед собой жертву. Впереди справа двухэтажное здание пекарни, входная дверь чуть приоткрыта. Решение следует само собой, без обдумывания - она бросается внутрь, проскакивает между стеной и краем прилавка, чтобы проскочить в дверь, ведущую, скорее всего, на задний двор, а там, может быть, и еще куда-то дальше. Но тут в дверном проеме возникает фигура хозяина - высокого, крупного мужчины, с раскрасневшимся от печного жара лицом и большими, сильными руками. В этот же миг на пороге сзади появляются двое в сером и стража. Мгновенно оценив ситуацию из-под своих густых бровей с проседью, пекарь одной рукой сгребает бегущую, а другой хватается за ручку двери возле себя. Он делает пол оборота на месте, толкает женщину вперед, запуская её, как голубятник, кидающий сизаря в небо, в тоже время с силой захлопывая дубовую дверь. Раздается лязг щеколды и в тот же время удары кулаков в дубовые доски. Но пекарь и не думает подчиниться: он берет перепуганного вида незнакомку под руку и быстро ведет, почти волочит её по каменной лестнице уже внутри соседней постройки. Спускаясь, в ответ на вопросительный взгляд он прижимает палец к губам - разумеется, он понимает всю неловкость выражения, но объяснения последуют позже, когда позволит обстановка!
 Стражники продолжали молотить в дверь кулаками, а двое в сером толклись у стойки с разложенным хлебом и теряли терпение. Когда же солдаты уже собрались выбить дубовое препятствие, щеколда клацнула, а в дверном проёме выросла могучая фигура пекаря. В помещении раздался резкий противный голос одного из монахов:
 - Как ты смеешь нам мешать в поимке этой еретички? Стража, арестуйте его! Я тебе покажу, дубина, как путаться под ногами у членов ордена!
 - Арестовать, говоришь, угу?! - проворчал пекарь. - Угу, валяй! Только вот сначала передай-ка Верховному судье, что горячих булок к завтраку и ужину он больше не получит! А еще скажите там вашему главному иерарху, что он может позабыть о своих любимых ванильных и тминных сухариках!
 Стражники переглянулись между собой, а у монахов лица побледнели и вытянулись. "Переварив" полученное сообщение, двое в сером вновь подступили к пекарю.
 - Ну, э, тогда, покажи нам, куда она сбежала! Мы, так и быть, тебя не тронем!
 - Да, да, спасибо! А то попробовали бы, а? - проговорил пекарь, глядя на серых субъектов и почесывая левый кулачище пальцами правой руки.
 Члены ордена, разумеется, не желали ввязываться в драку. Пекарь пропустил их во внутренний дворик. Там они нашли лишь пустое пространство между стен домов. Сразу напротив задней двери лавки, в другом строении, тоже имелась небольшая дубовая дверь. Правда теперь она скрывалась за каменным диском старого мельничного жернова, диаметром в рост человека и толщиной ладоней в пять.
 - Отвалите этот камень! Мы должны обыскать ту конуру! - приказал стражникам другой монах. В результате этого распоряжения вышло, что восемь человек, включая и монахов, безуспешно пытались откатить камень в сторону. Достаточно намучившись, они прошли обратно через лавку на торговую улицу. Проследовав мимо ухмыляющегося пекаря, более низкорослый монах погрозил ему кулаком и процедил сквозь зубы:
 - Ы-ы-ы-х!!
 Вдогонку уходящим полетел самодовольный смех пекаря.
 Через несколько минут, убедившись, что стражники ушли, пекарь приблизился к жернову, навалился на него, как медведь, и отодвинул камень от двери. Войдя внутрь, в духоту и жар, исходящие от раскаленной печи, где стояли заполненные противни, он по ступеням каменной лесенки сошел на пол, повернулся и направился в угол, где стояла большая пустая бочка, лежали ящики и свернутые пустые мешки из-под муки. У бочки он остановился окончательно и постучал в нее:
 - Эй, ты там, очнись, пора вылезать, тревога миновала, а то у меня выпечка пригорит!
 Из бочки сперва показалась голова, а затем вылезла молодая особа, вся одежда которой теперь была обсыпана мукой. Не обращая на нее внимания, пекарь извлек из печи противень с аккуратными круглыми булками и одним движением переместил его на большой стол, сверху обитый жестью. Потом он оглядел женщину с головы до ног, покачал головой, и сказал:
 - Ступай-ка за мной!
 Особа переминалась с ноги на ногу и не спешила последовать за пекарем.
 - Да пошли, не бойся, пошли же, тебе говорю!
 Они поднялись по каменным ступеням, но перед самой входной дверью свернули налево, в едва различимый в полумраке узкий проход. Удивительно, но дюжий пекарь двигался в нем весьма ловко, как будто там было светло. В конце прохода оказалась небольшая комната с простой, но крепкой мебелью. Пекарь подошел к шкафу, отворил двери и снял занавеску. Там, внутри, оказались женские наряды, аккуратно развешенные на деревянных плечиках.
 - С твоей одеждой тебя стража тут же, по выходе, сцапает! А у меня кое-что сохранилось от женушки, чтоб её, вертихвостку! Сбежала, дрянь, с этим пришлым музыкантишкой, почитай, в чем мать родила! Мда, вот никак не решался никому отдать эти тряпки, а то все соседи растрезвонили бы, что я снова к кому-нибудь сватаюсь! Ты-то, видать, не здешняя, что эти мерзавцы за тобой гонялись, ну, вот, значит, тебе эти вещи больше подойдут. А в городском наряде тебе проще будет, да и полегче бегать станет, чем в этой шубе! Тебя, верно, монахи в наш город притащили?
 - Да, это так! Я… понимаете… узнала, что меня…в общем, меня хотели казнить! Но они ведь и до Вас могут добраться! - проговорила молодая дама.
 - Побоятся! Видела бы ты, как они попятились, стоило мне упомянуть их начальство! Пусть себе, дурни, почешут в затылках, прежде чем на рожон-то лезть! Ну, а найдись кто понахальней, того вот этой булкой угощу! - пекарь потряс здоровенным кулаком, озорно улыбаясь. - Они, вся их банда, у меня в печенках! Чтоб им пусто всем было, тьфу! Ну, ладно, хватит молоть ерунду! Переоденься вот в это, а я к печи пойду, мешать не стану! Да не гляди, что одежда не шибко новая - именно в этих-то тряпках женушка, как я думаю, и хотела деру дать к своему полюбовнику, да, видать, передумала, во всём другом ушла!
 Через некоторое время пекарь услышал, что его зовут.
 - Ну, как эта одежда на мне сидит?- спросила молодая особа.
 - Хм, немного великовато, но если подтянуть чуть-чуть пояс на стеганой куртке, то вполне сойдешь за местную! Что ж, сейчас держи вот это - в свертке свежая булка, только что успела поостыть, а потом пойдешь за мной - проведу тебя по подвалу пекарни к грузовому люку. Через него обычно я перекидываю мешки с мукой в кладовую. Если за домом следят, этим олухам надо будет оббегать почти полквартала прежде чем они найдут дверцы этого люка!
 - Я, право, не знаю, чем заслужила Ваше расположение, и потом, честно сказать, у меня ничего нет, чтобы Вас отблагодарить!
 - Да не стоит! Если за тобой гонятся эти, из Трибунала, значит ты хорошая! А раз я помогаю хорошему человеку, то мне просто приятно это сделать, вот и все! Ну, ступай за мной!
 Они вошли в помещение, где располагалась печь, прошли мимо нее, оказавшись у задней стены этой комнаты. Там была металлическая дверца, покрашенная черной краской, не слишком высокая, так что пекарь, открыв её, нагнулся, чтобы войти в длинный коридор с некрашеными кирпичными стенами. Под потолком, на цепях, висело что-то вроде желоба, начало которого и находилось у самого люка. Створки были отброшены и она по маленьким ступенькам выбралась наружу, в довольно узкую улочку, мощеную булыжником. Она вежливо попрощалась с пекарем, он сказал ей напоследок, что ей надо добраться до кабачка "Лоцманский дом", который стоит недалеко от начала Каменного марша, а там спросить торговца Рэперта Мадрока, человека благородного и, главное, не болтливого.
 Одежда сбежавшей пекарши действительно оказалась чем-то вроде плаща-невидимки - на молодую женщину ровным счетом никто не обратил внимания. Успешно миновав посты, она оказалась на площадке, от которой вниз серпантином шли проезжая дорога и каменный тротуар в виде широких и низких ступеней. Площадка перед спуском справа и слева ограничивалась невысокой каменной стенкой, к которой и примыкал дом с вывеской над входом в виде морского штурвала с надписью "Лоцманский дом". Она еще на мгновение задержалась - отсюда открывался вид на полукруглую бухту, прикрытую волнорезом. Там еще было несколько причалов, недалеко от них, на естественном полуострове - двубашенный форт для защиты кораблей с маяком в самой высокой точке. В самом порту имелись склады и два дока для ремонта судов. Корабли в это время в бухте и на рейде отсутствовали, что странно, поскольку в холодное время года открытая вода в таком заливе - редкостью, а сейчас этим никто не воспользовался.
 Она вошла внутрь заведения, внимательно оглядела столы и сидящих за ними, потом приблизилась к стойке.
 - Что Вам угодно? - спросил кабатчик, державший в руках пустой бокал, который он протирал краем полотенца, свисавшим с плеча.
 - Мне сказали, что тут я могу поговорить с торговцем Мадроком!
 - Не сочтите меня грубым, но позвольте узнать, кто посоветовал Вам обратиться именно сюда?
 - К сожалению, я не узнала имени этого благородного человека, но, одним словом, он пекарь, а его лавка находиться на широкой и длинной торговой улице!
 - Если Вы не против, я бы пока предложил Вам всего за одну монетку кое-что согревающее, я же тем временем справлюсь, здесь ли еще господин Рэперт!
 Дама слегка смутилась, потому что до сих пор у нее не было возможности иметь при себе местные деньги. Однако, её рука, случайно скользнув в широкий карман стеганной темно-синей куртки, нащупала там маленький кошелек, как оказалось, с медными и серебряными монетами разного достоинства внутри. Слуга снял с решетки над огнём высокий чайник с длинным носиком, налил немного какого-то напитка из большой зеленоватой бутыли в глиняную кружку, а потом налил горячее курящееся варево из чайника в неё же. На вкус это соединение получилось весьма приятным, в воздухе над кружкой поплыл медвяный аромат с горьковатым оттенком каких-то трав. Она присела за ближайший из столов, где никого не было. После нескольких глотков, действительно, тепло разошлось по всему телу.
 Вскоре появился кабатчик в сопровождении трех человек, одним из которых был тот самый посетитель гостиницы, что оставил "неизгладимое впечатление" о своем визите на лице брата Ривана. Впрочем, ближе всех к столику подошел человек в одеянии щеголеватого вида, с золотой цепочкой поверх бархата. Сняв с рук тонкие кожаные перчатки, он медленно выговаривая слова спросил:
 - Вам угодно меня видеть, сударыня?
 - Да, но правда… я не уверена, что именно Вы сможете мне помочь!
 - Какое же дело тогда привело Вас сюда?
 - Видите ли… в общем, вот этот человек был капитаном того самого корабля, экипаж которого нашел лодку, в которой плыла я. К сожалению, я никак не могу вспомнить некоторые важные вещи, например, собственное имя! Однако, оказавшись в руках членов местного монашеского ордена, я смогла многое рассказать, что по каким-то причинам сохранилось в моей памяти. Но неожиданно я узнала, что эти монахи вовсе не являются добродетельными служителями своего божества - Инрии! Больше того, мне пришлось от них сбежать, потому что они хотели моей смерти! В том, как они поступают с людьми, вина которых даже не доказана и неочевидна, я тоже убедилась. По этим-то причинам я и оказалась тут!
 - Ваши слова прекрасно подтверждают то, как Орден поступает с людьми, которые знают что-либо противоречащее их порядкам и правилам! Я больше чем уверен, что истинные последователи Инрии и представить себе не могут, что тут творят эти вероотступники! Что ж, капитан Бурдж мне тоже кое-что рассказал о Вас, правда, не слишком много! Думаю, что продолжить разговор нам необходимо в другом, более укромном месте. В подвале этого заведения есть помещение, где мы сможем поговорить, не опасаясь посторонних ушей! Прошу следовать за мной!
 Половина подвала заведения действительно оказалась отведена для того, чтобы в ней можно было бы скрыться от посторонних взглядов. В полумраке, едва разгоняемом масляными лампами, по углам сидело, стояло или лежало несколько человек. По всей видимости, эти люди тоже не нуждались во внимании со стороны Трибунала или его приспешников. Скрывающиеся представляли из себя практически срез местного общества - от богатых, таких как Рэперт, до нищего слепого, который сидел в углу, держа в руках свою палку. С появлением Мадрока компания оживилась. Первым заговорил слепой:
 - Слышу, Мадрок, ты еще привел кого-то сверху? Ты уверен, что это надежный человек?
 - Полагаю, для подозрений нет никаких оснований! Наши наблюдения это подтверждают!
 - Что ж, добро пожаловать в наше… кхе… теневое общество, добрый человек! Здесь можно открыто говорить обо всем, за что на поверхности могут запросто самое малое затащить в кутузку! - на лице старика расплылась щербатая улыбка.
 - Благодарю, благодарю Вас всех, а господина Мадрока - в особенности - за приют! - молодая особа учтиво поклонилась.
 - Ну, они совсем свихнулись, раз преследуют даже дам!! - в круг света вышел человек, одетый в плотную кожаную куртку, в штанах из плотной ткани и с кожаным передником, из кармашков которого торчали разные инструменты. - Ну, я-то - старый башмак, уже изрядно потертый! А Вас-то за что хотели притащить на судилище?
 - Право, я даже не знаю! Меня сюда привезли монахи и, как теперь мне стало известно, они мне солгали! А моя история длинна и даже для меня самой не вполне ясна!
 - Как же так, дитя моё? Или Вы потерялись в этом мире? - сказал другой человек мягким голосом. Когда он вышел из-за столба, подпиравшего потолок, оказалось, что на нем была та самая серая одежда, что и на монахах - приверженцах ордена. Молодая особа в некоторой растерянности от него отшатнулась.
 - Не бойся, дочка, этот малый не причиняет вреда никому! Больше того, он способен на добро, чего не скажешь о тех, которые нынче весь город заполонили! Житья от них не стало! - пробасил грузный мужчина с рыжими усами - еще недавно он был прекрасным пивоваром, но его изгнали из гильдии под давлением Верховного Судьи. - Ну, да ты тут не единственная! Вон, у той опоры, на мешковине сидит одна бедная девушка, которая ни за что, ни про что отведала плетей городской стражи! Едва, бедняга, добралась сюда, хорошо еще, добрые люди помогли!
 Услышав последние слова бывшего пивовара, молодая особа побледнела и опрометью бросилась к указанному месту. Там она нашла Аллути сидящей на полу и одетой в какие-то лохмотья. Беглянка опустилась перед ней на колени и заплакала.
 - Прости, прости меня! Это я… это я виновата в твоих страданиях!
 Аллути мягко улыбнулась, глаза её увлажнились, и она обняла плачущую.
 - Простите и Вы меня, госпожа, за мою болтливость!
 После того, как обе они немного успокоились, сзади подошел человек в сером:
 - Всё, что говориться здесь никогда не выйдет за пределы этих стен, дитя моё! Облегчите Вашу душу, поведайте нам свою историю! Да, для Вашего удобства - меня здесь зовут брат Добрый философ! - обратился он к вновь прибывшей.
 - Я сама хотела бы назвать вам всем своё имя, если бы помнила! Ну, что ж, вы услышите то, что я еще смогла удержать в памяти, но это действительно долгий рассказ!
 - Мы внимательно Вас слушаем! - сказал Рэперт.




 - -


 - Всё же я их не понимаю, этих радужников! - воскликнул Кнаус Нетерлих. - Мы ясно изложили им всю опасность их нынешнего положения, но они как будто остались глухи к предупреждению! А еще говорят, что животные куда лучше человека предчувствуют угрозу своей жизни!
 - Что ж, мы честно сказали им обо всём, а уж что делать - это их выбор! - сказал Капитан. - Успокойтесь, пожалуйста, и предоставьте эти создания их судьбе! А потом - островов здесь, наверное, много, возможно, драконам лучше знать, где можно укрыться от извержения!
 - Ах, Капитан, да в том, то и дело, что грядущая катастрофа может быть куда серьезнее, чем они думают! Будет очень жаль, если они все погибнут из-за того, что мне не удалось их переубедить!
 - В конце концов, в этом Ваша совесть чиста, Кнаус! Вы со своей стороны сделали всё возможное! И вот еще что: трагичность событий примет, по Вашим словам, огромный размах, но ведь Вам это известно не наверняка, не так ли?
 - Разумеется, иначе я бы давно стал предсказателем стихийных бедствий и заработал бы на это кучу золота, еще почище какого-нибудь мошенника-картографа из Кхада!
 - Хорошо, таким образом у драконов есть некий шанс! Уф, ну, давайте остановимся и подождем остальных! - Капитан снял и опустил на землю вещевой мешок, в котором лежало всё необходимое - от запаса сухарей до зарядов для ружей и его пистолета.
 Группа остальных путешественников вскоре догнала их. Ритерго озирался по сторонам или смотрел на небо впереди.
 - Что, всё ждешь своего друга?! - спросил Дорвельд участливо.
 - Нет, пока я ничего не заметил! - ответил юнга, на ходу снимая с пояса походную флягу, чтобы отпить из неё глоток - другой.
 - Ничего, такого приятеля за много миль видать! Отыщется! - дружелюбно похлопал по плечу Раминоса Ашаши. - Странно только, почему радужники его не видели, они же везде летают!
 - Вот это-то меня и беспокоит! Хотя, надежда всё-таки есть! - ответил Ритерго.
 Отряд давно миновал тот самый камень, который обозначал границу запретной земли для местных жителей, однако никаких человеческих следов сейчас или накануне поблизости не нашлось. Капитан и Кнаус на большом привале, в тени высоких деревьев, обсудили дальнейший маршрут с остальными моряками - все склонялись к тому, чтобы идти прямиком в деревню молодого вождя Кэманке, а там вернуться на "Золотую лань", да и думать уже о возвращении домой. О том, что кроме новой земли не удалось обнаружить еще и сокровища, никто не жалел - природа островов, окружающего их моря, да и местное население вполне заслуживали того, чтобы приравнять их к Лагоде, легендарному краю. Кто-то высказал мысль о том, что сюда было бы неплохо вернуться потом, в большем числе и с товарами в трюмах, а со здешними племенами вполне можно выгодно торговать для обоюдной пользы. Но Капитан остановил этот полет фантазии:
 - Во-первых, мы еще даже не на борту нашего корабля! Во-вторых, даже если мы дойдем до родного берега без особых трудностей, а потом найдем возможность идти сюда в составе расширенного флота, то не следует забывать, что помимо порядочных купцов и путешественников сюда нагрянут бандиты и работорговцы сортом похуже пресловутого Тагароэ! Нет, наш мир еще не готов, как и этот, островной, для большой встречи друг с другом! Чтобы это произошло без печальных утрат для обоих миров, нужна работа иного характера, чем наша морская служба! Здесь очередь за такими людьми, как наш Нетерлих! Пусть они повлияют на правителей, на народ, ну, например, через науку, через просвещение, чтобы сюда прибывали лишь самые лучшие представители нашего мира, за которых нам не будет стыдно!
 Только Хизго молча сидел под кустом и курил свою трубку в одиночестве.
 Еще через день пути, когда солнце уже начало клониться к горизонту, экспедиция вышла к побережью. Приближаясь к деревенскому частоколу, всех поразила странная, мертвая тишина. Войдя в пределы деревни через неожиданно широко распахнутые ворота, моряки увидели страшную картину - поселение оказалось разоренным! От нескольких домов остались лишь кучи обугленных обломков жердей, другие строения были сильно повреждены. Между домами лежали трупы жителей. Судя по нанесенным ранам и еще многому другому неведомый враг напал на них совершенно внезапно и расправился с ними быстро и очень жестоко, с помощью огнестрельного оружия - в том числе. Среди убитых находили всех - от грудных младенцев до глубоких стариков. Моряки не могли взять в толк, для чего понадобилась такая дикость, если ни одной вещи из домов, ни одной лодки не было взято. Даже домашняя живность сиротливо бродила неподалеку между деревьями. Больше всего поразило и отсутствие на песке следов от ядер - ведь корабль оставили защищать поселение от нападения. Но самым потрясающим оказалось то, что воды лагуны оказались пусты - корабля, на плаву или притопленного, там не было!
 Похоронив павших, экипаж принялся за поиски. Отряд разбился на небольшие группы, самая многочисленная из которых осталась за частоколом деревни. К тому времени, как на остров опустилась кромешная тьма, все разведчики вернулись - они ничего не нашли. Ритерго вспомнил, что среди мертвых никто не видел самого Кэманке, а его личная лодка пропала. Капитан принял решение, что на утро следует пересесть в суденышки островитян и обследовать ближайшее побережье и мелкие острова возле него. Когда караулы уже заступили на охрану руин деревни, а все остальные улеглись спать у костров, к Капитану подошли Ашаши и Думблез.
 - Что еще случилось, господа?
 - Боюсь, у меня большие подозрения на счет кое-кого из нашей команды, капитан! - сказал впередсмотрящий. - Понимаете, я обошел весь лагерь, но ни на одной лежаке не увидел этого человека!
 - Капитан, Хизго Лабстердаг исчез из лагеря перед самым закатом! - сказал Оннэре. - Я был неподалеку, когда заметил, что он только что сидел у огня, а всего через пару мгновений куда-то делся!
 - Не понимаю, куда еще он мог деться?!
 - Капитан, мы оба с факелами в руках обшарили то место - следы башмаков вели к частоколу, а потом - по ту сторону от него, в лес! - сказал Ашаши.
 - Так, значит старый поморник решил играть по своим правилам! Да, но если бы еще знать, с чьей помощью он захватил корабль - он ведь вполне мог сговориться с нашими бывшими врагами, пока на него никто не обращал внимания и он мог отлучаться в заросли незамеченным! Ах, ты старый ублюдок, в пираты его потянуло! - Капитан сильно сжал эфес своей шпаги. - Да, удачно это у него вышло! Ну, да ладно, мы тоже не будем дурнями - скажите всем, пусть спрячутся в уцелевших хижинах, а у костров оставят свои вещи так, чтобы со стороны это смахивало на лежащие тела! Спать придется урывками, и посты придется менять почаще! Ладно, разойдемся до утра!
 Солнце еще только выставило над горизонтом свою сияющую корону из первых лучей, а Капитан уже сам разбудил юнгу и монаха.
 - Вот что, брат Веренд, и ты, мой юный друг! Полагаюсь на вас в одном важном деле! Вам нужно немедленно отправиться в деревню Гупанаи, а потом - в убежище, где мы спрятали Ватхитхи! При любом стечении обстоятельств вам надлежит оберегать её, по крайней мере, до тех пор, пока мы не отыщем и не отобьем наш корабль! Полагаю, кто бы его не захватил, им нужны припасы для плаванья, а их на борту оставалось в обрез. Наверняка Хизго, если это его рук дело, вынужден будет ожидать полной загрузки, прежде чем бросить нас тут, а самому уплыть! Так не будем же зря терять время!
 Поиски шли целых четыре дня, но ни корабля, ни следов выживших жителей деревни обнаружить всё не удавалось. И вот, когда надежда стала оставлять моряков, прибыли двое разведчиков, которые отправились по морю на рыбачьей лодке в сторону восточных островов. Они рассказали, что из-за деревьев и плотных зарослей на этих кусках суши они не могли заметить мачты со спущенными парусами, хотя и проплывали близко уже не первый раз. Теперь же им повезло и они осторожно подобрались к судну - "Золотая лань" стоит на одном якоре в узком, но глубоком проливе между двух заросших островов вытянутой формы. На борту людей не видать, вокруг ни на воде, ни на суше - тоже. Капитан решил, что будет лучше внезапно высадиться на борт корабля ночью, под прикрытием темноты, а уже на палубе зажечь лампы и факелы, чтобы видеть врагов, если они вылезут, услыхав шум. В случае удачи "Золотую лань" следовало перегнать к участку побережья, откуда будет легче взять королеву и двух её защитников.
 К наступлению сумерек все были готовы. Когда ночь стала совсем темной, долбленые лодки отчалили от берега, и, стараясь не плескать вёслами, направились к месту обнаруженной стоянки. Войдя в пролив с двух сторон, первыми к цели приблизились две лодки, с которых абордажные крючья полетели на корму. Бесшумно взобравшись, матросы опустили веревочные лестницы - по ним остальные поднялись на палубу. Стараясь двигаться как можно тише, Капитан и его люди подкрались к дверям и люкам. Вспыхнули факелы и лампы, команда с боевым кличем ринулась на предполагаемого противника. Корабль весь обшарили сверху донизу, но никого не нашли. Однако, кое-что исчезло: так, в оружейной было пусто, оказались вскрытыми и оружейные ящики в других частях корабля, пропало несколько малых бочонков пороха, и, разумеется, пропал весь запас продовольствия и пресной воды. Остальное - судно, его такелаж, орудия и другое - в полном порядке. Капитан осмотрел свою каюту - на удивление, из нее ничего не пропало! Одна вещь, впрочем, настораживала - с корабля унесли много разных предметов, но ни грязных отпечатков, ни даже частиц песка с берега нигде не нашлось. Это могло означать только одно - все проходы кто-то тщательно отдраил, а места, где могли остаться отпечатки рук, вытер! Капитан подозревал какой-то подвох, и сам обошел отсеки - нет, ничего, что могло бы подтвердить его настороженность.
 Дорвельд предложил:
 - Я понимаю, Капитан, это большой риск, но всё же позвольте мне с ребятами выйти впереди корабля на лодке и указывать вам путь. Не стоит ведь нам оставлять "Золотую лань" на этом месте! Так давайте выведем её отсюда, тем более, что ветер, хоть и слабый, но попутный!
 - Хорошо, я согласен! Но будьте осторожны! Это касается всех! - громко сказал Капитан.
 Через несколько минут "Золотая лань" уже следовала за лодкой, как слепой за поводырем. Кромешную темноту робко пытались разбавить своим светом судовые масляные огни, да несколько факелов, один из которых горел на носу лодки. Чтобы оказаться напротив необходимого участка берега, судну пришлось описать большую дугу, в конечной части которой двигаться пришлось почти против ветра. Хорошо еще, что после полуночи он немного изменил направление и теперь корабль мог плыть без своего проводника, потому что вышел в открытое море. Якорь бросили на относительно глубоком месте - Капитан решил, что так можно гораздо лучше обезопасить себя от внезапного нападения. После расстановки караулов, всякая деятельность на борту прекратилась и покачивающаяся на легких волнах "Золотая лань" погрузилась в дремотную тишину.




 - -


 "Эх, юность, молодая пора! Они едва знакомы, а посмотришь сейчас - так как будто всю жизнь друг друга знали! Она - королева, он - простой парнишка, ну, разве что многое переживший за свой недолгий век! Они еще не знают, что по меркам большого мира они не ровня друг другу! Любовь? Да, похоже на то! Мда, сейчас, пожалуй, всё будет против них: нам - уплывать, ей - оставаться! Но сейчас они, по-видимому, счастливы просто находясь рядом друг с другом. Какие они в сущность еще дети! Хым, да, пожалуй, уже и нет! Какие еще испытания падут на их и наши головы? Когда мы сможем ступить на родную землю? Ах, помоги нам милосердная Инрия!" Брат Веренд перестал шевелить концом посоха остывающие угли прогоревшего маленького костра. Если здешний климат и являлся жарким, то сейчас, наверное, настало утро с неожиданным похолоданием - с моря, откуда-то с запада, легкий ветер пригнал клубы клочковатого тумана, тот насеял везде мелких капель. Везде, куда его клочья могли прикоснуться, теперь было сыро, а потому холодно и промозгло. Ватхитхи и Ритерго сидели под деревом, укрывшись куском парусины, предусмотрительно захваченным из убежища. Они о чем-то тихонько переговаривались и смотрели, как утреннее солнце выныривает из испарений, постепенно поднимаясь всё выше. Монах сказал юнге, что сходит на берег и посмотрит, не видно ли чего с моря. Тот, как показалось, пропустил слова предупреждения мимо ушей, хотя и смотрел Веренду в лицо ясными глазами. Монах, уходя, покачал головой - как бы эта влюбленность не повредила всем сразу - Раминосу, королеве и ему самому! Он подумал, что сможет быстро вернуться, да и туман уже начал рассеиваться.
 Поверхность песка тоже слегка увлажнилась. Вот и небольшой мысок на мелководье - можно сделать несколько шагов, почти не замочив ноги. Вечно шумящее море сейчас напоминало скорее озеро - о берег плескались лишь маленькие возмущения мелкой зыби, а не волны. Брат Веренд вытянулся во весь рост и стал вглядываться в море, не покажется ли из тумана что-нибудь, желательно похожее на корабль. Судна он не видел, но вот где-то там, в висящей серости, послышался характерный плеск, потом еще и еще. Казалось, что вот-вот у берега покажутся шлюпки, но время шло, а их всё не было. Потом над водой, очевидно, издалека прокатился звук одиночного выстрела. Потом выстрелы защелкали часто и беспорядочно, но через короткое время снова всё стихло. Оставалось только гадать, что там происходит. Но монах не стал дожидаться чего-либо, что могло бы помочь истолковать услышанное. Он понял, что сейчас лучше быть всем вместе и держать ухо востро - если перестрелка означала нападение, то вполне могло случиться, что и на этом участке побережья могли появиться незваные гости. Он повернул назад, постоянно оглядываясь по сторонам. Вдруг со стороны их временного лагеря раздался пронзительный крик - вне всякого сомнения, это кричала Ватхитхи! Схватив свой посох поудобнее, брат Веренд с решимостью воина бросился на выручку к своим юным друзьям. Когда он подбежал к кострищу, то застал следующую картину - Раминос лежал ничком на песке недалеко от дерева, а на его макушке блестела кровь. Два дикаря в боевой раскраске волокли брыкающуюся Ватхитхи в заросли, причем один пытался скрутить ей руки веревкой, а другой старался зажать ей рукой рот. Девушка отчаянно сопротивлялась, поэтому один её противник вскоре оказался укушенным за край ладони, а другой получил пяткой по голой ступне. Молодая королева Острова Белого Песка вырвалась из рук своих похитителей и бросилась бежать прочь. Монах подоспел вовремя - на песке рядом с туземцами валялись два ружья, которые те обронили, сдерживая Ватхитхи. Удар посоха по затылку свалил одного на месте, другой же бросился на брата Веренда с костяным ножом, острым как бритва. Монах изловчился и угостил незваного "собеседника" посохом между глаз, однако и тот сумел зацепить своего противники - на запястье знатока многих наречий остался порез, из которого тут же стала сочиться кровь. Ему не пришлось заботиться об этой царапине - дальше слева Ватхитхи вновь закричала, и на этот раз её крик перекрыли боевые вопли иомангов. Это были именно они, эти звуки брат Веренд не мог не запомнить. Он побежал изо всех сил. На этот раз он увидел, что на проплешине в зарослях высокой прибрежной травы пятеро врагов окружили молодую королеву, но сейчас в руках они держали не копья и дубинки, а ружья и стальные абордажные палаши. Иоманги, довольно урча, как дикие коты, только что отыскавшие жирную добычу, окружили Ватхитхи и уже готовили петлю из лианной веревки, которую намеревались набросить ей на шею. Монах нагнулся и незаметно стал подкрадываться к одному из врагов сзади. По пути он выдрал из земли пучок травы с толстым, узловатым корневищем. Когда он вплотную приблизился к врагам, то громко крикнул: "Э-гей!" и подбросил выдернутое растение над их головами. Иоманги как по команде обернулись на звук и не целясь пальнули в сторону летящего на них предмета. Над землёй повисло облако белого дыма, а когда оно рассеялось, трое иомангов валялись на песке без чувств. Двое оставшихся катались по песку, стараясь побороть монаха и придушить его, надавив ему на горло его собственным посохом. Один из борющихся оказался не слишком ловок - получив затрещину, иоманг кубарем перелетел через ближайшую кочку и уже не поднимался оттуда. Его товарищ воспользовался случаем и налег на посох - брат Веренд вынужден был двумя руками схватиться за палку, чтобы иметь возможность дышать. Видимо, силы борющихся оказались примерно равны и неизвестно, чем кончилась бы схватка, но тут раздался хруст, у воина-иоманга отвисла челюсть, а глаза закатились и он безвольно рухнул на бок. Брат Веренд, кашляя, отпихнул мертвого противника от себя и медленно поднялся на ноги. Рядом стояла Ватхитхи и не то держала одно из ружей за ствол, не то пыталась опираться на него двумя руками - приклад оружия был расколот, а на дереве виднелась кровь.
 - Спасибо, Ваше Величество, Вы только что спасли мне жизнь! - сказал брат Веренд, всё еще борясь с першением в горле. - Бросьте это ружье, да пойдемте, посмотрим, как там наш юный герой! Не надо еще забывать - там валяются еще двое оглушенных!
 Ватхитхи как будто не слушала сказанного, а лишь ошарашено пялилась на мертвого иоманга и мелко дрожала, как от озноба. Монаху пришлось некоторое расстояние буквально волочь её за собой, пока девушка не пришла в себя окончательно и не смогла идти самостоятельно. Брат Веренд привел Ритерго в чувства, перевязал подручными средствами ему рану на голове, а потом перетащил всех живых иомангов и привязал их к дереву той самой веревкой, которая предназначалась королеве Острова Белого Песка.
 - Ну, как ты себя чувствуешь, мой юный друг?! - участливо спросил брат Веренд юнгу чуть позже.
 - М-м-м! - простонал Раминос, морщась от боли. - А что тут случилось? Я только помню, что Ватхитхи как-то странно посмотрела куда-то назад, в кусты. Я хотел обернуться в ту сторону и тут же этот тупой удар!
 - Да, хорошо еще, что ты так и не успел оглянуться - пришелся бы удар в висок, так я бы сейчас уже с тобой не разговаривал! Ладно, крепись, юный воин! Да поможет нам лучезарная Инрия!
 - Мне кажется, до этого я слышал еще что-то со стороны моря! Что там такое?
 - Я не знаю, из-за тумана я ничего не смог разглядеть! То, что я сумел расслышать, не внушает ничего хорошего!
 - И что же ты слышал?!
 - Выстрелы, да, несколько выстрелов, потом всё стихло! Видимо, на корабль, как и на нас, напали! Впрочем, если мы чуть-чуть подождем, то можем расспросить одного из "гостей", почему они на нас налетели и где остальные их воины! И неплохо бы знать, где они набрали такое оружие, совсем как на корабле!
 Через несколько минут одного из нападавших освободили от кляпа и ему представилась возможность говорить.
 - Я знал, что после смерти вождя Тагароэ вы все хотели покинуть этот остров. Почему же ваш отряд напал на нас? - спросил очнувшегося брат Веренд.
 - Наш вождь Акахадасу подчинялся Тагароэ только потому, что тот был сильнее! Теперь женщина-шаман вручила Акахадасу новое оружие и научила им владеть! - сказал иоманг. - Женщина-шаман приказала схватить королеву Острова Белого Песка и перевести её на большую лодку!
 - Большую лодку? Он имеет в виду "Золотую лань"? - удивился Ритерго, услышав перевод слов пленного. Раминос, конечно, немного освоил тот диалект, на котором изъяснялись Ватхитхи, Кэманке и другие, однако не мог понять речь иомангов.
 - Разве иоманги уже взяли большую лодку? Женщина-шаман уже на ней? - продолжал допрос брат Веренд.
 - Акахадасу, женщина-шаман и еще два десятка воинов уже напали на людей в большой лодке - мы слышали громы нового оружия и видели огонь, вылетавший из него! Большая лодка уже наша!
 - Неправда! Ты всё врешь! - запальчиво закричал Раминос и монаху стоило некоторых усилий, чтобы сдержать его порыв.
 - Возможно, он прав, юнга! Это значит, что из всей команды мы одни остались на свободе! Ты сам видел, что деревня Гупанаи пуста, а это значит, что нам самим придется идти на выручку! Побереги силы, молодой человек, успокойся и давай всё обдумаем как следует! Теперь ведь нам можно рассчитывать лишь на свою ловкость и ум, коль скоро враг превосходит нас вооружением и силой!
 - Да, Вы правы, извините меня!
 Они оба присели на ствол павшего дерева, чтобы хорошенько обдумать и взвесить своё положение. Тут Ватхитхи тихонько подошла к монаху, положила свою левую ладонь ему на плечо и, глядя прямо в глаза ясным взором, сказала:
 - Я знаю, куда вы оба хотите идти! Возьмите с собой и меня!
 Монах посмотрел на неё в некотором замешательстве:
 - Ваше Величество! Это предложение - большая честь для нас с Вашей стороны, но я не могу согласиться с Вами! Это слишком опасное дело!
 - Сейчас я говорю только сама за себя - так вот, Ватхитхи с острова Белого Песка хочет последовать за людьми, которым и так стольким обязана! Кроме того… кроме того, я иду на это по велению сердца - если… если тот, кто мне… понравился будет рисковать жизнью, то я хочу быть рядом с ним и да помогут нам добрые духи!
 Ритерго понял всё и без слов. Разумеется, как человек, не лишенный внутреннего благородства, он противился этому решению, но, с другой стороны душевный порыв своей любимой он не мог не разделять.
 - Тогда вот что, дети мои! - сказал монах. - Сделаем так: эти негодяи прибыли сюда наверняка не пешком, но если даже и так, то тогда возьмем лодку в деревне вождя Кэманке. У одного из иомангов я видел на поясе несколько маленьких сосудов из одного из местных растений и, судя по цветным пятнам, там краски, которые они применили для своих тел. Они, как видите, в одежде из сплошного куска ткани, намотанного на туловище, начиная чуть выше груди. С помощью этого ножа я укорочу волосы вам обоим, а тебе, Ритерго, придется еще и обсыпать голову вот этой серой золой так, чтобы твои светлые кудри тебя не выдали! Вы с королевой переоденетесь и нанесете на себя их боевые узоры. Потом мы сядем в лодку. Если иоманги полностью владеют судном, они подумают, что два молодых воина везут пленника. Если же нет, то Капитан не будет стрелять в вас, опасаясь случайно поразить и меня. Ну, да благословит нас Инрия!




 - -


 Капитан долго не мог заснуть накануне, а всё сидел со свечой над картой Нетерлиха, погруженный в размышления о дальнейшем ходе всей экспедиции. Ему показалось, что он всего на минутку смежил веки, но когда, повинуясь внутреннему толчку, он открыл глаза снова, с подсвечника свисала только восковая сосулька, а через иллюминатор в штурманскую пробивался утренний свет. Вдруг его внимание привлек какой-то шум снаружи - из-за двери доносились приглушенные голоса, потом какие-то крики и, наконец, ружейные выстрелы. Схватив со стола еще вчера заряженный пистолет и выхватив шпагу из ножен, Капитан выскочил на палубу. Там шла беспорядочная свалка - моряки бились с наседающими дикарями, которые лезли через фальшборт с двух сторон. Матросам пришлось явно тяжелее, потому что их караульных уже привязали к мачтам, а, стало быть, нападение застало врасплох остальную команду. Поэтому-то сейчас основным их оружием остались только собственные кулаки. Капитан, как единственный и самый вооруженный человек из команды корабля, ринулся в самую гущу потасовки. Первого своего врага он застрелил в упор, второго оглушил ударом пистолетной рукоятки, а третьего насадил на шпагу, нанеся укол в самое сердце. Иоманги, опомнившиеся после такого напора, ополчились на нового своего врага. Удары палашей и дубинок с каменными зубьями так и сыпались на него с разных сторон. Всё же, несмотря на жестокий натиск, Капитану удалось невредимым отступить на корму, к самому штурвалу. Отсюда он мог видеть, что лодки с иомангами всё прибывают со стороны берега. Здесь же оказался Думблез с абордажной саблей и коротким кинжалом и Дорвельд-канонир с банником в руках. Втроем они отбивались от наседавших противников, однако тем все же удалось потеснить их. Капитан понимал, что если этот натиск не ослабеет, им придется прыгать в воду и спасаться бегством. Но тут шум перекрыл властный окрик, прозвучавший как щелчок бича над блеющим стадом:
 - Прекратить, всем стоять на месте! Стой, кому говорят!!
 В подтверждение весомости сказанного тут же прозвучал пистолетный выстрел. Иоманги и моряки прекратили сражаться и обратили своё внимание на того, кто повелевал им сейчас. На палубе корабля, в своём длиннополом балахоне с капюшоном стояла Сэдилла. В руке у нее был трёхствольный пистолет, один из стволов которого дымился. Её глаза были полны надменной гордости, презрения и одновременно лютой злобы.
 - Приказываю Вам, Капитан, сложить оружие, иначе вас всех перережут как свиней! Остальных это тоже касается!
 Капитан молча опустил шпагу на доски палубы перед собой. Остальные члены экипажа последовали его примеру, не скрывая своей досады, однако.
 - Спасибо, Вы умный человек, Капитан! Умный, когда захотите!
 - Что Вам угодно, сударыня?! Переходите сразу к делу, хватит пустословия! - резко прервал её Капитан.
 - Куда же Вы так торопитесь?! Ну, я понимаю, вождю Акахадасу не терпится порвать вас всех на куски за смерть своего предводителя Тагароэ, а так же за всех убитых вами воинов! Но я не знаю, почему этот человек не хочет болтовнёй продлить свои минуты на этом свете? Ха-ха-ха, более чем странно!!
 - Да чего же тебе надо, ведьма! - разозлившись, выкрикнул Дорвельд. Сэдилла сделала легкое движение рукой - к главному канониру тут же подскочили два туземца и прикладами ударили его в живот, отчего он упал на палубу. Иоманги собирались прикончить его тут же, но Сэдилла отозвала их.
 - Хватит с него - на первый раз! Что ж, пора поведать вам, олухи, главное, ради чего я тут перед вами! Так вот, "Золотая лань" отныне принадлежит мне, Сэдилле-Молнии! Все рядовые с этого момента становятся моими рабами и будут делать всё для того, чтобы этот корабль взял обратный курс, к побережью Диких Земель! Приятно вернуться не с пустыми руками под родные небеса, не так ли, Капитан?! Смотрите-ка, а ведь еще недавно сопровождал меня в прогулках под луной на этих досках, и какие пылкие взгляды метал мне вслед, вы бы видели тогда этого похотливого козла! Он вообразил, что может меня одурачить светской болтовней!
 - Дрянь! - раздался сзади чей-то глухой голос. Особа в длинном одеянии, стремительно обернувшись, нажала на один из курков своего пистолета. Выстрелом в грудь был ранен тот, кто бросил оскорбление в её адрес - матрос Гамбельт.
 - Я не потерплю хамства - виновные будут наказываться тут же немедленной смертью! - сказала Сэдилла, глядя на экипаж с презрением и ненавистью. - Нас прервали! Так вот, спешу обрадовать вас всех, а в особенности Капитана, что тот, кого он ко мне приставил, с легкостью поддался на мои уговоры, а потом предал вас! Эй, там, притащите-ка сюда этого дурня!
 Несколько иомангов подняли на борт и вытолкнули на середину палубы человека со связанными за спиной руками, с мешком из пальмовых листьев на голове. Когда этот мешок сняли, то под ним оказался Хизго. Его камзол был порван в нескольких местах, а на физиономии имелось несколько синяков и кровоподтеков. Остатки жидкой шевелюры боцмана всклокочено топорщились, а тяжелый взгляд выражал только злость.
 - Отстаньте от меня, ублюдки! Не смейте ко мне прикасаться! - выпалил он иомангам-охранникам. Увидев перед собой Сэдиллу, боцман заскрежетал зубами и глухо проворчал: - Ах, ты, стерва! Ведьма поганая! Жаль, что не выбросил тебя за борт, когда была такая возможность!
 - Ты? Меня? А скажи-ка, дорогой, кто за несколько золотых позволил мне прочесть судовой журнал? Кто позже помог мне скопировать карту этого вашего безумного ученого, как его там звать, а? И в довершении всего, покажем всем, что ты вынес в своём кармане из Пещеры Звезд!
 Сэдилла ловким движением вытащила из целого кармана на камзоле Лабстердага небольшой мешочек, напоминающий кисет с табаком. Развязав шнурок на его горловине, она театральным жестом вытряхнула содержимое на палубу - по доскам, сверкая на солнце, покатились разноцветные камни.
 - Не верьте ей! Не верьте ей, Капитан! Эта мерзавка всё подстроила! Она всё врёт!!
 - Да, да, Капитан, Ваш приятель-боцман оказался такая свинья! Но не отчаивайтесь, другой Ваш попутчик - просто разиня, каких свет не видывал! Я говорю про монаха-болтуна! Надеюсь, его сюда скоро доставят и лучше всего целиком, а не частями! - Сэди хищно ухмыльнулась и облизала губы. - Понимаете, мне ничего не стоило залезть в его сундук с книгами, с помощью которых я освоила местное наречие, и, как видите, не хуже его самого! А скопировать записи из его походной тетради - так это вообще раз плюнуть! Ах, изобретатель, - ну, он послужит мне в качестве шута-затейника для обратного путешествия, будет мастерить разные там штучки, а если не угодит, прикажу выкинуть его за борт, хи-хи! Кто у нас там еще? Ах, да. Ваш воспитанник, коварный мальчишка, стоивший Тагароэ жизни! Ну, я и помнить о нем не буду больше - мои теперешние союзники сдерут с него кожу и живого закопают в муравейник! У них, знаете ли, такая экзекуция для матерых убийц предназначена! А со смазливой королевкой всё совсем просто - так и быть, сделаю приятное ей, а особенно - нескольким сотням её будущих женихов, хи-хи, из лагеря вождя Акахадасу! Ну, ладно, привяжите этого борова к мачте, да заткните его вонючую пасть!
 Иоманги оттащили боцмана к грот-мачте и заткнули ему рот тряпкой, оторванной от его же камзола.
 - Хватит глумиться! Тебе нужен я - так я никуда и не прячусь, и никого подло не подкарауливаю! Вот он я, капитан Ионимо Вальдер Билоно, моряк с юности и до последнего своего вздоха!
 Все члены экипажа переглянулись между собой - это легендарное имя кануло в забвение, как казалось, навсегда, а истории, с ним связанные, давно считались сказками о небывалом герое.
 - О-о, какая великая тайна раскрылась!! Жаль, никто так и не узнает, кто именно водил за нос адмиралов Северного Альянса, кто по своей наивности хотел извести всех пиратов, включая незабвенного Уррета, мир его праху! А ведь как он быстро издох, стоило только каждый день подсыпать ему в вино сухую смесь под названием "душа упыря", ха-ха-ха! Ну, да чего про то вспоминать - я теперь стану куда сильнее этого кривоногого выпивохи! Хм, да Вы-то лично мне как раз и за ненадобностью! Пожалуй, я с Вами покончу, раз из Вас так и не вышло моего любовника!
 Рука женщины сжала рукоять пистолета, но к ней подскочил сзади один иоманг и что-то прошептал на ухо.
 - А-а-а, долгожданный гость! Капитан, спешу Вас обрадовать - монаха везут сюда в лодке два молодых воина! Надеюсь, вождь вознаградит их по-королевски за такой трофей! - ехидно радовалась Сэди.
 Действительно, вскоре на палубе стоял брат Веренд со связанными сзади руками. Стройный воин по правую руку от него держал его посох. Другой иоманг приблизился к Сэдилле и молча показал ей оружие, взятое им, скорее всего, на берегу. Капитан и Нетерлих сразу же узнали эту вещь - это был Клинок Справедливости. В тоже время с берега прибыл сам вождь Акахадасу.
 - А, древняя ржавая зубочистка! Что ж, можешь взять её себе, я не верю в россказни про этот меч, да и пистолет с абордажным палашом как-то надежнее! Ты хочешь еще что-нибудь?!
 Молодой воин вынул меч из ножен, обхватил рукоятку двумя руками и указал острием на Капитана.
 - Хочешь сделать за меня грязную работу?! Да пожалуйста, ха-ха-ха, люблю, когда это так получается!!
 Как подобает истинному моряку и офицеру, Ионимо стоял, гордо выпрямившись и глядя в лицо своему палачу. Тот медленно приблизился и занес клинок, чтобы нанести удар наискось, рассекая жертву от левого плеча до правого бока. В этот самый миг рука молодого воина чуть шевельнулась, и Капитан увидел из-под его локтя размазанную краску и… знакомую ухмылку. Догадка тут же озарила его разум, но он не подал виду, чтобы не выдать юношу. Ритерго - а это был именно он - громко закричал и с силой швырнул меч в Сэдиллу, которая повернулась к вождю иомангов и ничего не заметила. Клинок Справедливости, сверкнув на солнце, пролетел около её левой руки, оставив глубокий порез. Самому вождю повезло меньше - меч вонзился ему в основание шеи так, что его голова, как у тряпичной куклы, вяло свесилась на сторону. Он рухнул за борт, подняв за собой фонтан брызг.
 Стройный воин кинул брату Веренду его посох, а сам юркнул в неплотно закрытый люк на палубе. Драка, теперь еще более яростная и беспощадная, вспыхнула с новой силой. На это раз иоманги палили из ружей, не взирая на расстояние до цели, то есть практически в упор. Дорвелду и еще нескольким матросам удалось развернуть одну легкую пушку с левого борта - её единственный выстрел выбил большой кусок фальшборта справа, захватив при этом трех-четырех врагов и буквально расшвыряв их плоть по ветру. Оннерэ Думблез устремился изо всех сил к потайному ящику, где лежало его знаменитое ружье. По пути он ранил или убил трех-четырех противников, но пятый иоманг с двумя палашами сумел серьезно его зацепить - офицер упал на пороге своей каюты в лужу крови. Сэдилла попятилась было к борту, зажимая рану рукой, но потом решила истратить последний заряд своего пистолета. Она стала целиться, не зная, кого ей предпочесть из двух - капитана "Золотой лани" или юнгу. Выбирая более удобную позицию для выстрела, она приблизилась к основанию грот-мачты. Привязанный Лабстердаг мычал и судорожно дергался, пытаясь ослабить путы, выпучивая глаза, налитые от напряжения кровью, как у быка. Ему удалось освободить лишь правую ногу, когда Сэди оказалась совсем близко от него. Он тут же решил действовать - пнул свою "заклятую подругу". Сэдилла дернулась как раз тогда, когда её палец надавил на спусковой крючок пистолета. Последовал выстрел и вылетела пуля, но попала вовсе не туда, куда её направляли первоначально. Раминос сражался бок о бок с капитаном, но вот он увидел, что тот грузно осел на палубу, прикрывая рану на правой стороне живота. Ритерго постарался помочь раненому переместиться в более безопасное место и оставил его там на попечение брата Веренда. Сэдилла в это время решила покинуть место побоища, для чего она уже перебежала ближе к носу, где свешивалась с борта одна из веревочных лестниц, а внизу была пустая лодка иомангов. Очевидно, досада продолжала грызть её изнутри, поэтому, найдя на палубе валяющимся заряженное ружье, она захотела его использовать. Когда она уже вскинула ружье и почти прицелилась, боковым зрением вдруг заметила какое-то движение у кормовой надстройки. Она повернула голову и её взгляд встретился с двумя черными вертикальными точками, глядящими прямо на нее. Прежде, чем она успела что-либо понять, из верхней точки вылетели огонь и дым, а через тысячную долю мгновения страшный удар поразил её в лоб. Бледный Оннерэ еще какое-то время стоял на палубе, пошатываясь, но силы оставили его - он выронил свое легендарное ружье и упал замертво на спину.
 Иоманг с саблей подбежал к пыхтящему Хизго и хотел зарубить его одним ударом. Туземец не учел, что у боцмана освободились уже обе ноги, да и веревка, притягивающая его к мачте, почти совсем сползла. При замахе иоманга Лабстердаг просто переместился на другую сторону мачты. Удар пришелся как раз по веревке, так что Хизго мог, наконец, действовать и руками. Выдернув кляп, он первым делом "отблагодарил" своего невольного "освободителя" - поднял брошенную абордажную саблю и одним ловким ударом отрубил тому голову. Потом, уклоняясь от нападений, боцман проскочил ближе к корме.
 Наконец, иоманги не выдержали и предпочли спасаться бегством, прыгая за борт. Вслед убегающим могли сыпаться только проклятья - запасы пороха в рожках, которые команда принесла с собой с берега, давно иссякли…




 - -


 Загрузка подходила к концу - воды и продовольствия должно было хватить на обратный путь. Приготовленного количества припасов хватило бы еще и потому, что теперь экипаж составлял лишь около половины от прежнего количества людей. Моряки единодушно решили, что после смерти Капитана в этом путешествии их должен возглавить человек, своей доблестью несомненно доказавший своё мужество. Так Ритерго Раминос стал капитаном "Золотой лани". Разумеется, что Дорвельд, брат Веренд, Нетерлих и другие стали его помощниками, его опорой в плавании.
 Деревня вождя Кэманке осталась пустой - по прошествии недели из джунглей так никто и не вернулся. Гупанаи привел своих людей обратно, в свои дома.
 На берег рыбачьей лагуны прилетали двое радужников - Яркая Искра и её наставник, Раскат Грома. Раминос "говорил" с ними, но они не смогли сообщить ничего утешительного - в лесу не оказалось даже следов Кэманке или его соплеменников. Куда делся Феоникс тоже оставалось загадкой.
 Дымка, поднимающаяся над жерлом Огненного Великана, стала беспокоить Кнауса. Он придумал и построил особый прибор - моряки прозвали его "погремушкой". Он состоял из полого бамбукового ствола с медной пластинкой в качестве донышка, а так же трех кусочков медной проволоки с кольцами на концах. Если прибор, будучи вкопан в землю, улавливал толчки и колебания грунта, то с кольца на пластину падала ружейная пуля, производя характерный звук. Нетерлих обнаружил, что каждый день маленькие землетрясения происходят всё чаще. Он предупредил экипаж о возможной опасности. Было решено отправляться в путь как можно скорее.
 Ватхитхи, как и другие островитяне, говорила, что надеется на то, что Огненный Великан пощадит их и живущих на острове радужников.
 Драконы оставались как будто вовсе равнодушны к своей судьбе. Яркая Искра "сказала" Раминосу, что они не могут покинуть эти острова, что их судьбы связаны воедино. Однако, однажды вечером Ритерго вернулся на борт с мешком за плечами. Когда Кнаус спросил, что он принес, Ритерго заперся вместе с ученым в капитанской каюте и только тогда развязал тесемки на горловине мешка. Там, прикрытые сухой травой, лежали несколько драконьих яиц. Нетерлих спрятал их в трюме среди бочонков и ящиков, переложив их в плотную корзину из местного кустарника тоги-тоги, который никогда не тонет.
 - Мда, чтобы на это сказал Капитан? - задумчиво произнес Ритерго.
 - Полагаю, он не стал бы рассказывать кому попало про этот груз! Но, надеюсь, детеныши из этих яиц смогут вылупиться и выжить в нашем климате! - ответил Кнаус. - А что, про старого приятеля по-прежнему нет вестей?
 - Нет, никаких!
 В экипаже так же сомневались и на счет окончательного бегства Хизго. Моряки считали, что он прячется где-то на судне, забившись в самую укромную щель.
 Через два дня оказалось, что пары над жерлом вулкана уже не струились, а рвались наружу, как из кипящего чайника. Прибор Нетерлиха все время ронял свои пули, то по одной, то по две, а то и все сразу. К концу дня стало ясно, что подземные толчки слились в мелкую, едва заметную, но беспрерывную дрожь. Вибрации волнами прокатывались по всему острову, наводя страх на всех его обитателей. Ритерго на срочно собранном совете отдал приказ об отплытии. Кнаус говорил, что извержение неминуемо и что начаться оно может буквально с минуты на минуту. За вулканом установили наблюдение.
 Всё же, опасаясь худшего, жители деревни вождя Гупанаи решили на лодках перебраться на один из больших соседних островов и там переждать время ярости своего божества. Ватхитхи должна была отправиться вместе с ними. Для Ритерго наступил тягостный момент разлуки и горечи от того, что им уже никогда не суждено увидеть друг друга. Прощаясь на берегу, они оба обливались слезами. В последнее мгновение Ватхитхи сняла со своей шеи и надела на шею Раминосу свой талисман - раковину, заткнутую маленьким камешком и обмотанную тесемкой из волокон лианы. Она сказала своему возлюбленному, что там внутри белый песок с побережья её родного острова и что это теперь будет ему памятью о ней…
 На закате лодки островитян отправились в путь, "Золотая лань" тоже подняла якоря и отошла от берега на несколько миль. Тут решено было вновь остановиться и понаблюдать за вулканом до утра - если извержение начнется, то именно отсюда удобнее всего будет лечь на обратный курс, используя попутный ветер приличной силы.
 Ночью никто не ложился спать - все смотрели на Огненного Великана с трепетом. Близилась полночь, когда над землёй и водой прокатился гул, как от далекого пушечного выстрела. Струи белого пара и дыма ударили в небо над вершиной горы. Гул и рокот вновь повторились, а с ближайших скал в воду попадали камни. Даже на таком удалении от суши все ощутили возникшую тряску, которая, впрочем, скоро утихла. Над островом и побережьем повисла жуткая, сплошная тишина - казалось, что собственное сердцебиение звучит как колокольный звон. Облако белого цвета оторвалось от жерла и взлетело ввысь - очевидно, истечение испарений из вулкана неожиданно прервалось. Кнаус вглядывался в происходящее через свою подзорную трубу, Дорвельд и Ритерго стояли с ним рядом.
 - Это затишье мне очень не нравиться, капитан! - сказал изобретатель, ненадолго отрывая взгляд от окуляра трубы. Ритерго всё понял и приказал сниматься с якоря. Впрочем, никого подгонять и не следовало - опасность просто-таки висела в воздухе, растворилась в нем, заставляла быть напряженным и внимательным. Корабль полетел вперед, подставляя ветру все свои паруса.
 - Вижу лодку! Лодка идет встречным курсом! - закричал Ашаши из "вороньего гнезда".
 Через минуту-другую из-за мыса соседнего острова действительно показалась лодка-катамаран с треугольным парусом из волокон пальмовых листьев. Сердце Ритерго ёкнуло - он понял, кто мог так броситься наперерез его кораблю. "Золотая лань" "подобрала" часть парусов и сбавила ход. Как и предчувствовал юноша, в лодке сидела его Ватхитхи. Ничего не оставалось делать, как принять её на борт.
 И так, корабль прошел уже в виду выдающейся в море каменной гряды, когда моряки стали показывать в сторону Огненного Великана, громко крича:
 - Смотрите! Смотрите!
 Нетерлих нацелил свою подзорную трубу в указанном направлении.
 - Взгляни, Ритерго! Это потрясающе и так ужасно!
 От конической вершины в небо вырвались огненные струи, ежесекундно меняя свой цвет от ярко-желтого до оранжево-красного и исторгая вверх пепел и темный дым. Теперь Огненный Великан сделался "огненным королем" - пять или шесть столбов огня превратили малый его конус в пылающую корону с дымным навершием над ней. Еще через минуту над всем пространством пронесся низкий звук, как будто в недрах горы застонал заточенный там гигант. Моряки замерли от удивления перед увиденным - громадный столб огня, дыма, пепла, паров, камней и пыли рванулся в небо над островом. Чудовищного размера обломки полетели в разные стороны от взорвавшегося вулкана. Сперва до корабля долетел грохот от произошедшей катастрофы, потом в паруса, мачты и все прочие выступающие части судна ударила накатившаяся волна горячего воздуха - на самом острове от этой волны деревья гнулись к самой земле и даже падали и ломались. Макушки мачт снесло, как ударом большой дубины, паруса и такелаж кое-где лопнули, как гнилые нитки, а не прочнейший и новый материал. "Золотая лань" зарылась носом в воду, однако быстро вернулась в прежнее положение.
 Это был еще не конец буйства подземных сил - грибовидное облако из пепла и газов стало стремительно расползаться в стороны и в высоту - из него на окружающую местность сыпался пепел и летели раскаленные камни. Эта туча накрыла собой всю видимую часть неба, а от нее к поверхности воды распространилась серая пелена. Когда эта непрозрачная завеса накрыла корабль, то на него посыпался пепел и куски вулканической пемзы. Моряки, укрываясь чем придется, стали счищать этот серый снег, сбрасывая его за борт. В том была большая необходимость, потому что иначе судну грозила опасность опрокидывания, если бы пепел лег толстым слоем на всё, что можно. В то же время экипаж старался вернуть кораблю подвижность - вершину одной мачты восстановили, удалось поднять несколько парусов. Следовало спешить - там, позади сверкали белые молнии, блеск которых пробивался сквозь пелену, ухало и грохотало извержение.
 Общими усилиями удалось восстановить почти всё парусное вооружение - корабль вновь резал волны, спеша уйти из-под смертоносной тени. Моряки еще много часов боролись с последствиями произошедшего, но лишь на исходе второго дня пути они сумели обогнать серую пелену, изрядно поредевшую из-за удаленности от её источника, но такую же неприятную и вязкую. Кнаус подметил, что теперь пепельная туча несколько осела, и над ней в сгущающейся темноте стали видны звезды.
 Теперь работа на палубе могла идти посменно и нет нужды всем работать одновременно на своих местах. Вполне справедливо, тем более что силы стали покидать некоторых членов команды и им срочно требовался хотя бы краткий отдых. Впрочем, моряки вполне могли быть довольны - неисправленным осталось только то, что отремонтировать можно лишь стоя у причальной стенки. После заката солнца на палубе почти никого не осталось.
 Ночь вступила в свои права. Луна и звезды заняли положенные места на небосводе. Ритерго сменил рулевого и теперь сам держал штурвал. Нетерлих со своей трубой стоял рядом и время от времени вглядывался в пространство позади корабля. На палубе, возле грот-мачты, сидела Ватхитхи, кутаясь в грубый дождевик, пострадавший от горячего пепла. Она смотрела на луну и неслышно шептала слова древнего песнопения, воздававшего хвалу ночному светилу. Ни она, ни Ритерго, ни тем более Кнаус, не видели, как крышка одного люка скользнула в сторону и на палубу крадучись вылез человек в драной одежде. Он беззвучно перебрался вперед и затаился за мачтой.
 Нетерлих собирался спуститься к себе - на море ничего не происходило, не на что было взглянуть. Он уже повернулся, чтобы через несколько шагов спуститься на палубу, но тут какая-то неуверенность заставила его остановиться. Он вновь взял в руки подзорную трубу и направил её на линию горизонта. Ну, конечно, как и следовало ожидать, там не оказалось ничего примечательного. Ученый отвел взгляд в сторону, на воду, бегущую за кормой, и оставался в таком положении примерно полминуты. В его голове роились мысли обо всем пережитом и увиденном в течение последних дней. "Что же будет, если вулканическим взрывом снесёт большую часть острова? Еще хорошо, что мы убрались оттуда так вовремя! Вовремя? А что если последует повторный, куда более сильный удар?! Ну, ладно, еще разок взгляну и уйду!" - твердо сказал себе Кнаус, потому что ему надоело изводить себя неудовлетворенностью, взявшейся невесть откуда. Первые несколько секунд картинка в окуляре показалась ему той же самой, но изменения в ней уже случились, и изобретатель стал ждать более явных признаков этого. Так и есть! В лунном свете, далеко, у самой границы видимости, появилась какая-то тонкая блестящая полоска. По мере ожидания полоска всё увеличивалась в ширину и гораздо медленнее - в высоту. Там, на этой странной грани что-то блестело и переливалось. Кнаус понял, что что-то возникло на водной поверхности и теперь с огромной скоростью приближается к кораблю. Поднимать тревогу он не хотел, по крайней мере до тех пор, пока не выяснит, в чем дело. Он взглянул на море своими глазами - да, там в дали, поигрывали какие-то блёстки, едва видимые, едва заметные. В следующий раз в окуляре возник чередующийся блеск, похожий на тот, как если бы к кораблю плыл большой косяк рыбы и лунный свет играл бы на их чешуе. Без окуляра всё выглядело вполне мирно, но Кнаус решил, что лучше попросить посмотреть еще кого-нибудь. В данном случае никого, кроме Раминоса, рядом не было.
 - Хм, я заметил позади нечто странное! Можете ли Вы, мой юный друг, взглянуть на это явление сами, а я пока подержу штурвал!
 Ритерго согласился помочь. Он пару минут всматривался в замеченное Нетерлихом, а потом быстро передал тому трубу:
 - Взгляните теперь сами! Я поднимаю тревогу!
 Кнаус посмотрел и согласился со своим бывшим учеником - теперь стало видно, что над обычным уровнем воды возвышается кое-что большое, и это большое и всё растущее - огромная темная волна с белым гребнем блестящей пены на своей вершине. Пока трудно было оценить истинную высоту этого вала, но совершенно ясно, что встреча с ним в открытом море весьма опасна для потрёпанного корабля.
 Члены экипажа спросонья не слишком понимали, чего ради их вызвали на палубу среди темноты. Но это настроение быстро прошло - те, кто успел подняться на мачты, оценили реальность надвигающейся угрозы. Они стали как можно быстрее готовить корабль к столкновению с такой массой воды - закреплять всё тяжелое и массивное, чтобы никакой груз не сместился и не повлиял бы на образование опасного крена, чтобы деревянные вещи не сорвало с мест и они не послужили бы смертельной угрозой для людей. Следовало позаботиться и о средствах спасения на тот случай, если кого-нибудь смоет за борт, например, и еще о многом другом. Ритерго в этой суете успел предупредить Ватхитхи, чтобы она залезла в одну из шлюпок и держалась бы там за что-нибудь изо всех своих сил, когда волна навалиться на корабль всей своей мощью. Очень скоро приготовления завершились и теперь оставалось только ждать и надеяться на лучшее. Брат Веренд возносил молитвы лучезарной Инрии, чтобы она дала людям силы выдержать это испытание во имя своего милосердия.
 Вот стена воды уже приблизилась настолько, что стал слышен её рокот, её звериный рёв. Чем волна становилась ближе, тем выше она казалась, хотя уже и сейчас она бы в несколько раз перекрыла высоту самых высоких деревьев, известных морякам. Вот водная поверхность прогнулась и стала сползать назад, как скатерть, которую исполинская рука тянет на себя. "Золотая лань" осела на корму, заскрипело корабельное дерево, как будто заранее ворчливо жалуясь на то, что вот-вот на него обрушиться. Гребень волны, роняя пену перед собой, навис над мачтами. Судно, пройдя нижнюю точку спуска, теперь резко сунулось носом в воду и его потащило вверх по "телу" ревущей волны. Верхняя её кромка вдруг резко изогнулась и как сжатый кулак ударила в корпус корабля. Клокочущая вода десятками вихрей пронеслась через палубу, от кормы до носа, ломая и круша всё на своём пути. Вода полностью накрыла "Золотую лань", срывая с нее всё, что могла увлечь за собой.
 Ритерго понял, что ему повезло и он ни за что не зацепился и ничего не задел. Какие-то обломки пропороли воду совсем близко от него, но не нанесли вреда. Раминос изо всех сил устремился к поверхности. Когда он вынырнул рядом никого и ничего не было. Тут над морем, по воздуху, пролетела волна мрака, затмевающая звезды и посыпающая океан пеплом и мелкими кусками пемзы…
 Вода на удивление быстро почти полностью успокоилась и теперь ничто на ней не напоминало о разыгравшейся трагедии. Ритерго ничего не оставалось, как плыть вперед. Вдруг чуть дальше и правее его из глубины во всплесках и бурлении выскочили обломки, в том числе - большой кусок мачты. Должно быть из глубины вырвался воздушный пузырь, который и вынес на поверхность этот хлам. Обломок мачты - это уже кое-что! Ритерго взобрался на него и стал озираться кругом - нет, ничего больше и никого не видно! Сдаться вот так сразу - нет и нет, пока есть еще силы и надежда на то, что хоть кому-то удалось спастись! Ритерго опустил руки в воду и начал грести, вспоминая уроки по ориентированию по звездам, которые когда-то давал ему Нетерлих…




 - -


 В подвале воцарилось молчание. Молодая особа сидела, наклонившись ближе к огню и закрыв лицо ладонями.
 - Выходит, дочь моя, все ваши спутники погибли? - как можно более мягким тоном спросил брат Добрый философ. - Может быть здесь или на юге Вы что-либо слышали о других уцелевших?
 - Это же мне хотелось бы спросить у вас всех! Нет, я ничего не знаю больше ни о ком!
 Все слушатели отрицательно покачали головами.
 - Вы так подробно обо всем поведали, кроме своего имени! Может, эти воспоминания смогли расшевелить Вашу память и Вы сможете назвать его нам? - поинтересовался Рэперт Мадрок.
 - Нет, как раз это я не могла и не могу никак вспомнить, даже не смотря на все старания лучших лекарей Ордена!
 Тут брат Добрый философ встал и пристально посмотрел на нее:
 - Может быть, дочь моя, Вам будет легче, если Вы попытаетесь поговорить на своём родном языке? Если Вы родились и жили на тех самых островах с детства, то эта память у Вас будет самой прочной, а уж через неё можно попытаться припомнить и другое!
 - Я… я раньше этого не пробовала!
 - Эх, жаль, что эти подлецы выкрали все Ваши вещи - там могла оказаться тетрадь того монаха с языковыми заметками! - сожалел мастер в кожаном переднике.
 - Ничего, для первого раза и для нескольких фраз можно обойтись и без перевода! - сказал уверенно монах. - Возьмите меня за руки, дочь моя, если робеете! Давайте начнем с самого простого, что каждый ребенок запоминает с самого раннего возраста! Я буду называть Вам простые слова, а Вы ответите мне на своем родном наречии, если сможете, хорошо? И так, да поможет нам Инрия! Ну, посмотрите мне в глаза!
 Первые слова в жизни - как они дороги каждому человеку, который без них и не чувствует себя человеком вовсе! Они давались не сразу, с трудом, но, будучи произнесенными, радовали, как могут радовать только тех, кто начал излечиваться от немоты!
 Воодушевленный первыми успехами своей подопечной, брат Добрый философ предложил:
 - А теперь, когда вы вспомнили слова "мать", "отец", "сын", "дочь", я предлагаю Вам игру - я буду говорить Вам имена или произносить эти слова, а уже Вы будете называть имена, которые дают людям Вашего народа! Вы согласны?!
 - Хорошо, давайте попробуем!
 Имена - слова, слова - имена… Игра длилась уже почти полчаса, когда монах вдруг серьезно и твердо произнес на чужом языке:
 - Дочь! Дочь!
 - В… в… ва… Ватхитхи! - выдохнула молодая особа и с большим удивлением посмотрела сперва на монаха, а потом на всех окружающих. - Я… меня… меня зовут Ватхитхи!!
 - Поздравляю, дочь моя, Вы только что победили мрак беспамятства! - сказал брат Добрый философ, широко улыбаясь.
 - Это чудо! Чудо! Хвала лучезарной Инрии! - провозгласили с разных сторон.
 Вновь обретшая себя опустилась на колени перед монахом-инриотом.
 - Теперь я буду почитать Вас наравне с моим родным отцом! Вы вернули мне себя, я родилась заново в Ваших руках!
 - Поднимитесь с колен, дочь моя! Инрия помогла Вам, но до этого счастья Вы сами должны были дойти своими силами! Поздравляю Вас, это жизненное испытание теперь позади!
 В то время, как в подвале заведения "Лоцманский дом" раздавался радостный шум, к началу Каменного марша подошли двое в шляпах. У прохода оказался патруль из четырех стражников. Первый из подошедших был резок в словах и манерах:
 - Повелеваю вам пропустить меня в порт! Это приказ Трибунала, а я посыльный офицер Верховного Судьи! Вот удостоверяющая бумага!
 - Какое счастье! А я-то как раз искал человека, который помог бы мне пройти к складам - там застряла партия моих товаров, всё никак не могу вывезти их в город без специального разрешения! Может быть господин захочет объединиться со мной, скромным и честным торговцем! - предложил второй прохожий.
 - Мне не нужны попутчики, а тем более попрошайки и оборванцы из городских трущоб! Отойдите от меня, я спешу!
 Караул пропустил первого господина, второй же задержался, чтобы "купить билет на корабль". Этот второй быстро передал деньги одному из стражников и почти бегом стал догонять ушедшего. На середине пути он нагнал чопорного гордеца.
 - Сударь, Вы не были вежливы со мной, а я хоть и скромный человек, но не терплю открытого хамства!
 - Прочь от меня, глупый наглец! Ты не знаешь, с кем связываешься! Стоит мне шепнуть любому члену Ордена на ухо о тебе, как ты окажешься на виселице или, в лучшем случае, на позорном столбе, под плетями!
 - Ха, многие из трусов угрожали мне так же, как Вы! Но они все поплатились за это!
 - Что?!! Да как ты смеешь угрожать офицеру в почетной отставке!! Да я надеру тебе уши, хлюпик!!
 - Если понимать Ваши слова как вызов, сударь, то я готов принять его немедленно! Защищайтесь!!
 Оба выхватили сабли. Закипела схватка, жестокая и непримиримая - две воли сошлись лоб в лоб, столкнулись один на один! Бой продлился недолго - через несколько минут офицер в почетной отставке лежал на припорошенных снегом камнях с пробитым сердцем, а "хлюпик", расстегнув одежду на его груди, доставал оттуда бумагу, свернутую вчетверо. К месту происшествия уже бежали те самые городские стражники, однако убийца и не собирался покидать место своего преступления. Он положил бумагу мертвеца к себе в карман, а из-за пазухи извлек свиток с сургучной печатью. Когда же страже подбежала ближе, он громко сказал им:
 - Господа, я действую по прямому приказу Верховного Судьи Трибунала! Вот в этом свитке перечислены все мои полномочия! Вам угодно прочесть?
 Стражники опешили и не стали брать свиток.
 - Не извольте беспокоиться! Э… только вот с ним как же быть, а? Орден такое не приветствует!
 - Ничего, сошлитесь на меня и на приказ Трибунала об устранении особо опасного преступника под номером одна тысяча триста тридцать два дробь пять! Вы запомнили?!
 Солдаты неуверенно переминались на месте - они не хотели показаться глупыми перед членом тайной службы Трибунала, слово которого могло повлиять на их карьеру!
 - Ну… да… то есть - так точно! В общем, этого малого мы унесем к краю Провала да и потихоньку спровадим туда, чтоб никто не видел!
 - Благодарю за службу, капрал! Вы - отличный солдат!
 "Тебе крупно везет сегодня, Бурдж Папване! - думал дуэлянт в широкополой шляпе, направляясь к гавани. - Хорошо, что эти дурни не догадались взять и развернуть свиток! Инрия хранила этих олухов от моей сабли! Так, теперь надо пройти в порт, там отыскать пятый склад, который под охраной. С такой бумагой, которая теперь у меня есть, я в два счета смогу освободить своих людей! Эх, если бы еще удалось отыскать подходящее судно! Тфу, в самом деле, как же я мог забыть! Мадрок сказал, что вчера видел посыльное судно как раз возле тех складов, где-то рядом с доками. Он еще сказал, что корабль ждет какую-то шишку из ордена, который на нем и поплывет. Ладно, это мы проверим, обязательно проверим!"
 Он вскоре действительно оказался в порту, где, впрочем, было пусто, ведь торговых судов в гавани на их обычных причальных местах не стояло. Он оказался в нужном месте и обнаружил, что вокруг здания, где могли содержаться его товарищи-рыбаки, стоят городские стражники, вооруженные ружьями и палашами. Папване спросил одного из этих караульных, где можно найти старшего охранника, тот указал ему на вход в длинный складской сарай. Бурдж предъявил офицеру с лиловым кушаком бумагу, захваченную у убитого отставника и потребовал передать заключенных.
 - Мне очень жаль, господин, но я отвечаю за них головой и не могу отпустить их просто так! Если у Вас есть подходящее судно, на которое мне можно их перевести, я охотно выполню Ваше распоряжение!
 Бурдж прошел вдоль причальной стенки в сторону доков и скоро вправду увидел пришвартованный там корабль - двухмачтовый кабрас северной постройки.
 - Скажите-ка, любезный, не могу ли я нанять этот славный корабль для своего путешествия? - спросил он у человека, стоявшего на корме и курившего трубку из светлого дерева.
 - Нет, сударь, не можете! - ответил тот хриплым голосом, не выпуская трубку изо рта. - Наша "Улыбка Севера" ждет человека из города с бумагой от Трибунала и сможет отплыть лишь по его личному приказу!
 - Вы, если не ошибаюсь капитан этого кабраса?
 - Да, именно так!
 - В таком случае готовьтесь к отплытию - вот моя бумага! Я прибуду сюда через некоторое время. Со мной придут еще люди. У Вас есть место, где их можно разместить?
 - Если Вы об арестантах - в их распоряжении весь трюм, а для Вас и Ваших попутчиков найдется каюта-другая!
 - В таком случае ждите, я скоро вернусь!
 Капитану в самом деле не пришлось долго ждать - скоро человек Трибунала доставил на борт людей, весь внешний облик которых говорил о перенесенных страданиях.
 - Устройте их в трюме, но как можно лучше! Не забудьте накормить и предоставить им теплые вещи для ночлега - не могут же они спать на голых досках! И главное: у меня строжайший приказ, чтобы никто из них не умер по дороге, так что позаботьтесь о лекаре, для кого он потребуется! Я должен привести еще несколько человек, так что ждите меня!
 Бурдж вернулся к кораблю вместе со всеми, кто сидел в подвале "Лоцманского дома". Отсутствовал только брат Добрый философ.
 - Что случилось, Рэперт? Где наш монах?
 - К нему пришел какой-то карлик, смахивающий обличием на большую мышь. А потом они вместе ушли, ничего никому не сказав! А жаль!
 - Почему ты о нем так жалеешь?
 - Когда ты покинул заведение, кое-что случилось! Этот монах совершил чудо - та молодая особа, которую, как ты говоришь, ты подобрал в море и которая забыла своё имя, так вот, она всё вспомнила! Её звать Ватхитхи!
 - Это замечательно! А еще лучше то, что мы, наконец, уберемся отсюда! Конечно, жаль, что брата Доброго философа не будет с нами, но, видимо так ему велит пресветлая Инрия! И так, в путь, друг мой!
 Через час "Улыбка Севера" покинула гавань. Она вышла в открытое море, повернула на юго-восток и, подняв все паруса, скоро исчезла из виду…




 - -


 В здании Суда, где шли заседания Трибунала, царило беспокойство и суетливое движение. Сам Верховный судья и два его помощника сновали из стороны в сторону, ловя слова всех вновь приходивших. Прибывающие новости их пугали, одна больше другой. Во-первых, под стены города нежданно-негаданно прибыл большой отряд, можно сказать, армия во главе с ольвионским генералом Бландером. У него оказалось письмо от самих Хранителей Алтаря Священной Инрии. Действуя по их приказу, генерал сместил начальника городской стражи, посадил его на гауптвахту, затем взял под стражу наместника и всех его помощников. Бландер выставил везде собственные караулы, опечатал городское казначейство, а самый большой заслон поставил на мосту, по которому шла дорога к Трибуналу. Во-вторых, брата Ривана поймали прямо на улице и заточили в подвал городской тюрьмы. Членов Ордена, вне зависимости от их ранга и должности, стали задерживать и отправлять всё в тот же подвал. В-третьих, еретичку и арестованных ранее еретиков видели в порту, откуда те преспокойно уплыли в неизвестном направлении. Но хуже всего было то, что солдаты перекрыли все подходы к Суду. Они говорили, что в город прибыл Вершитель, которого благословили сами Хранители Алтаря. Это означало, что такой человек имеет на себе благословение самой Инрии, а значит имеет власть большую, чем Верховный Иерарх Ордена.
 К полудню напряжение выросло до предела. Тут в здание вошел посыльный офицер и объявил, что членам Ордена надлежит занять места в Палате Суда и ожидать прибытия Вершителя, который будет с минуты на минуту.
 В круглом зале, в центре которого имелось огороженное место для обвиняемых, все сиденья вдоль стен были заняты до отказа - все монахи и не только желали видеть загадочного Вершителя и с трепетом ожидали его появления. Скамья подсудимых, освещенная потоком света, струившегося из круглого окна в самом центре купола неожиданно оказалась занята человеком маленького роста, в темных круглых очках, с топорщившимися в стороны усиками, что придавало ему сходство с мышью.
 - Прошу внимания, братья! - на удивление громко возопил человек-мышь. - Брат Вершитель прибывает!
 В круг света вошла фигура с посохом в руке, скрывающая лицо под большим капюшоном. Рядовые члены ордена, а тем более судьи узнали посох, что держал в руке этого человек - это тот самый посох с голубоватым шаром в серебряном навершии-наконечнике, который именовался Жезлом Инрии и который по всем правилам должен был всегда находиться в ольвионском монастыре, подле Алтаря. Этот Жезл мог покинуть монастырь только при чрезвычайных обстоятельствах. Всех охватило чувство невольного страха - что же произошло в Майнтхейме, что Жезл оказался тут и что произойдет теперь со всеми ими, быть может, нарушившими волю божества? Нет, но ведь Верховный Иерарх всегда утверждал, что такой ошибки у них быть не может никогда и ни за что!
 Человек с Жезлом заговорил медленно, но четко, отделяя слова одно от другого:
 - Хранители Алтаря устали слышать о том, какие беззакония и мерзости творите вы, члены Ордена Северного Братства! Как смели вы оскорбить честь лучезарной Инрии, казня невиновных, обирая нищих, совершая столько дрянного, что небо почернело бы навеки?! Где же была ваша совесть?!
 - Верховный Иерарх говорит, что мы - истинные слуги Инрии, не можем ошибаться!
 - Ваш Верховный Иерарх низложен и отправлен в рудники, под землю, чтобы там, в кромешной тьме и одиночестве проклясть самого себя за то, что он растлил страхом столько невинных душ, подкосил гордыней столько неокрепших сердец, за тот беспросветный мрак и уныние, в которое он опустил весь этот город и другие земли, которые ему были даны для их процветания! Он разрушил всё, ради чего на него возложили благословение перед Алтарем! Не думайте и вы, отступники, что вы лучше его! Доносы, подкуп, ложь, зависть, подлость свили себе здесь гнездо! Но терпению Инрии пришел конец! Опомнитесь, пока не поздно! Отрекитесь от тьмы!!
 - Кто ты такой, что как ворон каркаешь здесь?! - из своей ложи поднялся Верховный Судья. - Мы творили закон! Мы утверждали закон, где его не было и быть не могло! Да, мы приговаривали людей на муки и даже смерть, но разве Инрия не хочет победы Света, если она сама есть Свет! Не мы ли несли его сюда, в эти хмурые края, чтобы выжечь скверну пред её лицом! Да, мы могли ошибаться, но разве божественная Инрия не примет под своё крыло невиновных, если даже они и умрут?
 - Замолчи, демон! Я знаю твой суд, и Инрия знает, как ты выносил приговоры! Твоя черная душа выдает тебя в её пронзительном свете! Раскайся, преступный, стань братом Света, пока еще есть возможность! Ну же!
 - Я не буду говорить, пока брат Вершитель не покажет нам своё лицо, а то его речь походит на речь самозванца!
 - Так смотри же, кого ты приговорил к вечной ссылке!! - и с этими словами незнакомец с Жезлом снял капюшон. Посреди Суда стоял брат Добрый философ. - Узнаешь ли ты меня?
 - Еретик! Это тот самый еретик! Он привел сюда своих слуг тьмы, чтобы они нас поработили!! Не верьте ему, он лжёт!! Его посох - подделка!! - неистово вопил Верховный Судья со своего места. В зале поднялся шум и ропот сотен голосов.
 Вершитель поднял вверх свои руки и закричал, перекрывая гвалт:
 - Инрия, во имя милосердия твоего, направь заблудших на добрый путь и просвети души их!
 С этими словами он с силой ударил в каменный пол Жезлом Инрии. Камен лопнул от удара, как яичная скорлупа, по всему зданию прокатилась дрожь. Из круглого шара во все стороны полился яркий свет такой силы, что в большом помещении нигде не осталось ни единой тени. Его мягкий поток залил всё вокруг, а потом тугой струёй устремился вверх, пробил купол и полетел в высоту, пронзая низкие облака. Жезл завибрировал и все присутствующие услышали голос, похожий на женский, но такой, что нельзя было не услышать его даже заткнув уши пальцами.
 - Да прибудет Свет! Да прибудете в Свете!!
 Один лишь Верховный Судья закрывался от струившегося сияния, а теперь стал пятиться к стене и кричать:
 - Нет, нет, я не хочу! Я сильнее тебя!! Сгинь, наваждение!! Прочь, голос тьмы!!
 Продолжая выкрикивать проклятия, он отступал к стене, пока не наткнулся на нее. Там он вытянулся во весь рост и тер глаза кулаками, как будто в них попало что-то едкое и нестерпимая боль жжет их. Потом вдруг он закричал нечеловечески сильно и опрометью бросился вон из здания суда. Солдаты хотели остановить его, когда увидели, что Судья бежит, вытянув вперед руки, как раз к краю Провала. Они не смогли поймать его за одежду, так быстро он пронёсся мимо них. Брат Вершитель изо всех сил старался догнать его, у самого края даже смог схватить его за шиворот, но гладкая ткань мантии выскользнула из его пальцев. Верховный Судья Трибунала со страшным криком полетел в пропасть. Внизу раздался глухой удар, а над разломом взвилось черное облако, взлетело и растаяло без следа. Монахи и солдаты подбежали к месту несчастья и увидели, что брат Вершитель стоит уронив голову на грудь и проливает горькие слёзы. Сзади к нему подошел тот самый человечек, напоминавший грызуна, участливо взял его за руку и погладил его ладонью по кисти. Потом человечек увидел, что в левой руке у Доброго философа что-то зажато.
 - Что там у тебя, брат Лучезар? А ну-ка, покажи мне, пожалуйста!
 - Это… это… это всё, что осталось от брата Драгонда - его знак, тот самый, что он всегда носил у себя на груди с самого детства, как я помню! Вот он, возьми, брат Мунцир!
 Мунцир принял на ладонь цепочку, выкованную из странного, черного металла, который поблескивал на свету. Потом карлик увидел, что на цепи висит аспидно-черный камень с отверстием в середине в виде молнии, а внутри этого отверстия - стеклянный шарик, заполненный зеленоватой жидкостью, которая двигалась и переливалась, как слизень, запертый в тесную колбу.
 - Я так и думал! Это же Кровь Демона, сильнейший магический талисман повелителя Темных Лордов! Давно ж я за ним гоняюсь! А ну, прочь отсюда, нечисть! - и он с силой швырнул цепь в пропасть. Через несколько мгновений раздался звук бьющегося стекла, а из Провала с диким ревом вырвался вверх огненный вихрь. Затем всё стихло…
  2/12/2005 




 (Вместо эпилога)




Фрагменты частной переписки и кое-что еще. 183 год эпохи новых королей по ольвионскому календарю.

 Дорогой друг!
 …Рад был получить твоё письмо. Хорошо, что ты по-прежнему здоров и весел!
 Мои нынешние дела, наконец-то, вошли в прежнюю колею после нашего тогдашнего вынужденного сиденья в Мантхейме. Скажу больше, теперь у меня четыре быстрых кабраса, а мои товары теперь могут оказаться где угодно на северном побережье! Пройдет еще немного времени, и наша мечта воплотиться в жизнь!…
 …Чуть не забыл: я слышал, что недавно ты вернулся из Месдара и что там должны были либо разделать твою "красотку" на дрова, либо спалить её дотла. Еще говорят, что ты, рискуя головой, буквально из огня вынес то, что, как ты мне уже писал, сумел припрятать от загребущих рук прислужников Трибунала. Я, конечно, понимаю, что ты заинтересован в окончании поисков как можно скорее, но я заклинаю тебя: не лезь на рожон - никакие документы не стоят твоей жизни и сиротства твоих детей. Я лично помалкиваю, но, знаешь ли, Ватхитхи может услышать лишнее от соседей!
 Твой друг Рэперт.
 P.S. Надеюсь, замшевый жилет, который я подарил тебе ко дню рождения, не пострадал от огня?
 Здравствуй, друг мой Рэперт!
 …Удача нам улыбнулась - я не только спас карту, но и сумел выкупить пояснительные записи к ней. Теперь моя дорога лежит в Ольвион - именно туда перевезли всё изъятое из хранилищ и архивов Ордена. Надеюсь, мне там так же повезет и я не буду тратить слишком много на "подарки" разным "заинтересованным лицам"! Ты же знаешь - в большом городе тяжелый кошель играет роль ключа, вернее - отмычки, во всех смыслах этого слова!…
 … Постараюсь вернуться как только закончу все свои дела в Ольвионе! Карту ты должен видеть и оценить самостоятельно, однако, я показывал её кое-кому из ученых, настоящих мастеров своего дела, практиков и теоретиков. Они были повергнуты в величайшее удивление, когда впервые осматривали её. Одно несомненно - это настоящее произведение человеческого ума и старания!…
 До встречи!
 Твой друг Бурдж.
 Господину Морскому Инспектору, Его превосходительству контр-адмиралу Апрему Бустрофу!
 …Я, купец Торговой гильдии Северного Альянса, Рэперт Мадрок, прошу Вашего высочайшего соизволения на плавание вне пределов границ Альянса сверх обозначенных Правилами торговой навигации. Являясь владельцем трехмачтового торгового андейра "Пейлиопс", я просил бы Вашего содействия в получении высочайшего дозволения на настоящее плавание и для получения соответствующего торгового патента. Целями экспедиции является проверка возможности прохождения Западным путем к южным торговым путям, основание торгового поста на западном побережье, если таковое будет возможно, а так же уточнение навигационных и картографических данных из ранних исследований означенного пространства. Я лично берусь за найм экипажа, оснащение и снабжение всей экспедиции. Судно приобретено мной в Опренсе, в честном торге, в свидетельство чего купчая прилагается. Страховая сумма внесена в кассу Казначейства и Расчетную палату гильдии…
 Дорогой друг!
 Хлопоты по устройству нашего плавания, наконец-то, завершились!
 Ты окажешь мне большую любезность, если со всем имуществом, приготовленным, как я знаю, тобой заранее, будешь послезавтра на третьем пирсе к полудню. Разумеется, что я согласен ожидать тебя хоть до вечера, но было бы худо упустить попутный ветер. Если ты заметил, этот "сквознячок" нам как раз нужен до зарезу! И так, прошу тебя, всё-таки, не опаздывать!
 Твой друг Рэперт.
  "Вестник Айсхолда" от 9-го дня месяца гайра года 183-го эпохи новых королей по ольвионскому календарю, выдержка из статьи. 
 … Напомним уважаемой публике, что как известно, полмесяца тому назад из порта нашего города отплыл корабль известного купца и путешественника Рэперта Мадрока под командованием капитана Бурджа Папване, человека, известного неожиданными поступками и замкнутостью характера. По сообщениям из столицы Северного Альянса, Мадрок получил государственный патент на торговое плавание вдоль Западного побережья, доселе недоступного для мореплавания. Представители Торговой Гильдии, обеспокоенные отсутствием известий от экспедиции, направили письмо в Морскую инспекцию. В результате два флейгата военного флота, "Сокрушитель" и "Стремительный", были посланы на поиски пропавших путешественников. Три дня тому назад флейгат "Стремительный" бросил якорь в гавани Майнтхейма. Вчера из этого города прибыл наш поверенный, Соржи Йонкл, который сообщил, что капитан флейгата, Итрий Шап, с которым ему удалось побеседовать, рассказал нижеследующие о результатах поисков. Во-первых, из-за плохой погоды и шквального ветра, "Сокрушитель" получил значительные повреждения, налетев днищем на вершину подводной скалы, и был вынужден оставить попытки продолжить плавание. В настоящее время этот корабль прибыл на ремонт в Опренс, где помещен в сухой док. Во-вторых, экипажу "Стремительного" ценой невероятных усилий удалось пройти вдоль дикого и неосвоенного западного побережья, а затем еще с большим трудом вернуться снова в северные воды. Обнаружить корабль Мадрока, его обломки или хотя бы следы пребывания людей на малом удалении от берега не удалось. Теперь многие теряются в догадках, что же могло произойти и куда же в действительности держал путь корабль Мадрока "Пейлиопс"…
 …Странные слухи доходят до нас из предгорных степных районов Западного побережья. По словам очевидцев из числа местных кочевников-скотоводов в нескольких оседлых поселениях, что так редки в тех суровых краях, видели некоего светловолосого молодого человека, у которого под одеждой из шкур диких животных была морская форма. Говорили так же, что он нес на себе мешок довольно больших размеров, который старался перемещать как можно более осторожно. Те немногие, что сумели перекинуться с ним парой слов, утверждали, что он хорошо изъяснялся на наречии Юга, но явно с северным произношением некоторых слов. Является ли всё это правдой? Имеет ли этот одинокий странник какое-либо отношение к пропавшей экспедиции? К сожалению, в настоящее время мы не располагаем проверенными сведениями на сей счет…