---------------------------------------------


 Уолтер Йон Уильямс
 КОРАБЛЬ БЕГЛЕЦОВ



 1


 Когда их отец совершил самоубийство, он сделал запись, так же, как записывал все важные события в своей невеселой и беспорядочной жизни.
 — Я знаю, что будет, — сказал он. — Знаю, что не смогу остановить это. Не могу ничего изменить. Мне очень жаль.
 Когда это случилось, «Беглец» дрейфовал в глубоком космосе между двумя подпространственными прыжками. Паско, их отец, висел в невесомости посередине компьютерного зала. Толстый, неуклюжий, с длинными седыми волосами и бородой, в беспорядке разметавшейся рядом с ним, он напоминал плачущего Деда Мороза. Позади него на многочисленных мониторах медленно вращались мерцающие точки звезд.
 — Нам не выжить, — сказал он. — По крайней мере, таким образом.
 Он с трудом сглотнул. Его беспомощно свисающие по бокам руки дрожали. Вокруг плавал различный хлам: старые компьютерные панели, неисправные голографические видеокамеры, обрывки оптических волокон, сломанные микроскопы, микрохирургические инструменты, оборудование для генной трансплантации, старая искусственная матка. Все это он собирал годами в надежде, что аппаратура, программное обеспечение, которое он составлял по кусочкам и отлаживал, сперма и яйцеклетки, с которыми он возился, и бесчисленные собственные голограммы каким-то образом помогут ему составить целостную картину мира и чудесным образом позволят избежать медленной смерти, перед лицом которой оказался он сам, его дети и его корабль.
 — Я недостаточно хорошо приспосабливаюсь, — сказал он. — Послушайте, я дал вам ум. Вы быстры. Возможно, вы сможете найти выход. Я буду вам только мешать.
 Кассета быстрого обучения, незамеченная, висела в воздухе рядом с его ногой, беспорядочно кувыркаясь в потоке рециркулируемого воздуха.
 — Если я останусь, мы проиграем, — он покачал лохматой головой. — Я потерплю поражение, и вы вместе со мной… Я недостаточно силен.
 Он подплыл ближе к камере. Дети могли видеть мешки под глазами, красные прожилки на носу и щеках, стекающую по нижней губе слюну. В расширенных зрачках светилось безумие. Пилюли красного цвета сыпались из его кармана, напоминая капельки крови.
 — Я собираюсь уйти с вашего пути. Передозировка. Это не больно. Когда я умру, выбросите мое тело через шлюз.
 Он заплакал.
 — Позаботьтесь о Китти, — всхлипнул он. — Я знаю, что она любит меня.
 Дети ждали, когда он еще что-нибудь скажет, но отец просто продолжал плакать, беспомощно повиснув в воздухе. Его массивные круглые плечи тряслись. Слезинки парили в пространстве, сверкая, как бриллианты. Одна из них попала на объектив камеры и растеклась по линзе, смазав изображение. Отец вздохнул.
 — Мне очень жаль, — повторил он свистящим шепотом и протянул руку, чтобы выключить камеру.
 Экран погас. Юби протянул к пульту верхнюю левую руку и в замешательстве взглянул на сестру.
 — Хочешь посмотреть еще раз?
 Она посмотрела на него своими огромными темными глазами, машинально поглаживая Максима — белого кота, лежащего у нее на коленях. Ее голос звучал тише кошачьего мурлыканья.
 — Сотри это.
 Юби замешкался на мгновение, и его палец завис над клавишей. Он думал, что в записи должно содержаться что-то, что следует запомнить, какие-то знания, которые можно будет использовать, крупицы мудрости, которые помогут им понять отца, связать его жизнь и смерть с их жизнями.
 Ничего этого не было. Только осколки свихнувшегося разума, загнанного в угол и не находящего выхода. И глупая просьба относительно Китти. Юби понимал это. Но переполнявшие его чувства заставили его колебаться.
 В горле у него стоял ком. Он нажал клавишу. Электрические импульсы стерлись из памяти компьютера без всякого сопротивления. Ком в горле остался.
 Прекрасная Мария посмотрела на него.
 — Это не было неожиданностью, — она прикусила губу. — Мы знали, что он долго не протянет. Это… что-то подобное… должно было случиться. — Она встала, подхватив кота под свободно болтающиеся лапы. Ее длинные иссиня-черные волосы закрыли лицо.
 — Я пойду к себе, — произнесла она.
 Юби все еще смотрел на экран, сдвинув брови. Ожидая, что придет понимание, он повернулся к сестре.
 — Составить тебе компанию?
 Она покачала головой.
 — Может быть, позже.
 — Тебя позвать? Когда я… буду хоронить его.
 Каскад черных волос вздрогнул.
 — Да. Пожалуйста.
 Юби смотрел, как она выходит из рубки. Затем снова повернулся к пульту.
 Пол рубки вздрогнул, и толчок через кресло передался Юби. Небольшие сбои в работе центрифуги, чьи гигантские подшипники медленно разрушались. Пока ничего страшного. Пройдут годы, прежде чем потребуется ремонт.
 В воздухе раздавалось гудение. Он должен выбросить тело отца через шлюз до следующего подпространственного прыжка.
 Он поднялся и побрел в свою каюту на втором уровне жилого отсека. Стены и потолок были сплошь оклеены картинками. Голографические звездные карты, изображение туманностей, черных дыр, космических кораблей. Улыбающийся Фил Мендоза, Мичико Танака, держащая в одной руке гитару, в другой пистолет. Герои кинофильмов с подрисованными глазами и кроваво-красными губами, со странным выражением смотрящие в пространство. Инопланетяне, выдуманные или настоящие. Картины смерти с залитыми кровью скафандрами и расширенными от ужаса глазами. Изображения отца.
 Юби опустился на койку и взглянул на потолок, облепленный изображениями, и картинки, так много значившие для него, показались бессмысленными и смешными — просто плоды детской фантазии и чувств, а не отражение его сущности.
 Внезапно в центре каюты возник сидящий на стуле отец. Паско выглядел моложе, его волосы и борода были аккуратно подстрижены. Спокойный и уверенный. Как на фотографиях, которые Юби приклеил к потолку.
 — Что-то беспокоит тебя, сын? — спросил отец. — Я могу тебе чем-нибудь помочь?
 Юби посмотрел на него прищуренными глазами.
 — Тебя нет, папа, — сказал он. — Ты убил себя, ублюдок.
 Паско печально посмотрел на него.
 — Я просто хотел, чтобы ты знал, что я всегда буду рядом.
 — Заткнись, — Юби протянул руку и выключил голографический проектор. Отец исчез вместе со стулом.
 Юби почувствовал жар. Он встал ногами на койку и принялся сдирать картинки с потолка. Они были приклеены крепко, и пришлось соскребать их ногтями. Кусочки пластика падали вниз и кружились в воздухе, как снежинки. Он с трудом подавил рвущиеся из груди рыдания.
 Наконец он остановился среди кучи мусора.
 «Капитан „Беглеца“, — подумал он. — Мария не возьмет на себя эту обязанность. Командир. Первый пилот. Начальник над всем, что меня окружает».
 Он тихонько рассмеялся.
 — У меня есть план.
 Прекрасная Мария посмотрела на него. Его бледная кожа и светлые волосы были забрызганы пеной. Она и Юби стояли в компьютерном зале, держа в руках длинные черные баллоны с быстро застывающей пеной. За два месяца после смерти отца они издергались, натыкаясь всюду на его вещи. Они собрали весь хлам, сложили вместе и покрыли быстрозастывающей пеной в надежде продать на запчасти в Асценсьоне — следующем пункте назначения. Возможно, ценность представляли лишь видеокамеры, которые Паско расставил по всему кораблю, чтобы фиксировать события их жизни.
 Мария заложила за ухо выбившуюся прядь волос, собранных на затылке на время, пока они не вернутся в зону искусственной гравитации.
 — Какой план?
 Юби улыбнулся.
 — Ты знаешь Дига Энджела? Компания «Лонг Рич». На базе Асценсьон они объявили о заключении контрактов на поставку горнорудного оборудования и компьютеров к нему для новых разработок на Анжелике.
 — Хочешь найти того, кто заключит контракт?
 — Лучше, Мария. Лучше.
 Прекрасная Мария медленно перевернулась в воздухе, взялась одной рукой за ограждение и ступнями обхватила старую разбитую искусственную матку. Она подтянула прибор поближе, отпустила ограждение, повернулась вокруг шланга для подачи пены и нажала кнопку баллончика. Заработал портативный компрессор, и слой пены покрыл пластиковую поверхность прибора, где раздался первый удар сердца Марии, где ее глаза впервые увидели свет.
 «Хороню свое прошлое в пене» — подумала она. Ведь это не только хлам Паско, но и часть ее собственной жизни. Свидетельства ее существования умирали, исчезая под слоем пены.
 — Мы сами заключим контракт, — сказал Юби. Его голос звучал уверенно. — Возьмем ссуду, закупим оборудование и сами доставим его. Наша прибыль увеличится, по крайней мере, на сто процентов.
 Хлопья пены закрыли пульт управления искусственной матки. Мария моргнула от попавших в глаза брызг.
 — Почему «Лонг Рич» не занимается этим сама?
 — Они слишком успешно развиваются, вот почему. Я проверил курс их акций. Они расширили свою деятельность сильнее, чем планировали, и не занимаются теперь операциями здесь, на окраинах.
 — Любопытно, — Мария вытерла пот со лба и задумчиво посмотрела на Юби. — А кто даст нам ссуду?
 — «Отто-Банк».
 — «Отто-Банк», — медленно повторила она. Она напряглась, почувствовав, что ей не нравится эта идея.
 Юби с вызовом посмотрел на сестру.
 — Мы закупим оборудование. Контракт уже составлен.
 — Мне это не нравится.
 — Посмотри на цифры.
 Она отвела взгляд. Ей не хотелось думать об этом.
 — А если все сорвется?
 — А если получится?
 Он оттолкнулся от черного эластичного экрана, которым они прикрыли компьютер от пены, приблизился к ней и взял за плечи верхней парой рук.
 Мария стиснула шланг и баллончик так, что побелели костяшки пальцев.
 — Не знаю почему, но мне это не нравится.
 — Давай, я покажу тебе цифры.
 Она покачала головой. Печаль наполнила ее сердце.
 «Неужели у нас нет другого выхода?» — подумала она.
 — Ладно. Я посмотрю.
 — Необязательно. Они все равно могут дать нам ссуду.
 — Да. Возможно, — недоверчиво отозвалась Мария.
 Она знала, что у нее больше нет сил сопротивляться.
 — Скажешь что-нибудь? — Юби посмотрел на сестру.
 В ее глазах отражался холодный серый свет мониторов, как и в глазах мертвого Паско, когда Юби закрывал их. Она обхватила рукой горло.
 — Он был стар, — произнесла Мария. — Он пытался, но ничего не смог сделать. Мы не знали, как помочь ему. Он умер.
 Она пожала плечами.
 — Я не могу больше ни о чем думать.
 «Он был хорошим отцом? — хотел спросить Юби. — Он вырастил нас из купленных по случаю замороженных спермы и яйцеклеток, в старом, бывшем в употреблении оборудовании, проданном ему за бесценок. Никаких общих генов, ни между собой, ни с Паско. Просто люди, живущие вместе. Он дал нам способности, которые мы не знаем, как применить. Ускорил наше развитие при помощи гормонов и кассет быстрого обучения. Он думал, что мы сможем дать ему то, чего ему не хватало. Мы смотрели на него в ожидании ответов на наши вопросы, но Паско сам хотел получить ответы от нас».
 Юби посмотрел на монитор с изображением тяжелого тела, упакованного в пластиковый мешок. Плохим он был отцом или хорошим, теперь он мертв.
 Юби поместил тело Паско в шлюз, а не в камеру для удаления отходов. Он хотел, чтобы отец покинул корабль как человек, а не как мусор. Он коснулся пальцами клавиатуры. Загорелись красные огоньки и зазвучал предупредительный сигнал. Юби не отреагировал на него. Створки шлюза открылись, и тело Паско отделилось от корабля — пластиковый снаряд начал свой долгий путь к центру галактики. Резкий металлический звук прозвучал последней эпитафией. Юби закрыл створки шлюза, и тревожный сигнал умолк. Красные огоньки сменились зелеными. Слезы текли по щекам Прекрасной Марии. Она отвернулась.
 — Я хотела бы управлять следующим прыжком, — произнесла она. Юби с трудом различал ее тихий голос. — Ладно?
 — Как хочешь.
 — Пойду запрограммирую компьютер. Я сообщу, когда закончу.
 Она ушла. Мария была обнажена — они часто ходили в таком виде внутри корабля — и он видел, как ее длинные черные волосы контрастировали с нежной кожей спины. Теплая волна заполнила все его существо.
 «Почему меня это больше волнует, чем Паско? Что это может означать?»
 Пора заняться Китти.
 Через два месяца после подписания контракта с Дигом Энджелом «Беглец» вынырнул из подпространства в нескольких тысячах километров от цели — в неделе пути от базы Анжелика. После того, как радиосигналы с корабля достигли базы, и пришло ответное сообщение, Юби обнаружил, что у них неприятности. Он сидел, выпрямившись, и смотрел на строчки сообщения. Потревоженный Максим спрыгнул с его колен.
 — Диг Энджел, — произнес Юби. — Разорился. «Лонг Рич» лопнула.
 — У нас был контракт, — сказала Прекрасная Мария. Ее голос прерывался — последствия пребывания в подпространстве во время последнего прыжка. Легкий голубой туман еще окутывал мозг Юби, несмотря на растущее раздражение.
 Юби сжал зубы. В нем поднималась волна гнева. Это все его вина.
 Он бросил взгляд на Прекрасную Марию. Она смотрела в сторону, как бы не желая напоминать: «Я же тебе говорила».
 — Мы в самом конце длинного списка кредиторов, — сказал Юби. — Сможем вернуть свои деньги только через много лет.
 — А другие покупатели?
 — В этой системе нет других мелких компаний. Мы забрались слишком далеко — на планете всего один город, а все остальные рудники находятся на астероидах. Придется продавать оборудование перекупщику. Может, какой-нибудь компании из другой системы, если такая найдется, — Юби посмотрел на сообщение и мысленно произвел подсчеты. — Хорошо, если нам хватит денег оплатить погрузку и транспорт.
 Прекрасная Мария облизала губы, обдумывая другие возможности.
 — Может, мы возьмемся доставить груз, чтобы как-то продержаться. Лекарства или что-нибудь подобное, что не займет много места в грузовом отсеке.
 — Это лучше, чем прозябать на Анжелике, — он начал просматривать новости. — Поищем покупателей.
 Юби чувствовал, как струйка пота побежала у него по спине. Строчки цифр плыли по экрану. Где-то должен быть покупатель. Должен быть.
 Иначе они навсегда останутся на Анжелике.
 Сверху доносились гаммы. Прекрасная Мария разминала пальцы за клавиатурой синтезатора. Юби прошел по мягкому зеленому ковру и открыл дверь. Мария подняла голову.
 — Ты помнишь Кола Редвинга?
 — С трудом. Кажется, он с «Роланда»? — ее пальцы быстро бегали по клавишам.
 — Был. Я просматривал сводку новостей с Эйнджел. Он убил сначала свою семью, а затем себя.
 Мария в изумлении посмотрела на него. Ее левая рука застыла на одном аккорде, звук которого вызвал желтые вспышки в мозгу Юби.
 — Когда?
 — Пятнадцать часов назад. База Инфикс. Банк конфисковал его корабль.
 Мария смотрела на свою руку. Аккорд продолжал звучать.
 Хотя Юби встречался с Редвингом всего один или два раза, он хорошо помнил его. Черные волосы, ясные глаза, тихий голос, сильные руки. Он воспользовался молотком. Юби представил себе молоток в этих больших руках.
 — Раньше годами не было слышно об убийстве на межзвездном корабле, — сказал Юби. — Помнишь? А теперь два или три в год.
 — Он убил свою семью.
 Они на мгновение отвели взгляд друг от друга, прислушиваясь к звучанию синтезатора и думая о Паско и о том, как им повезло, что он сам выбрал способ уйти из жизни, когда его время закончилось.
 Мария убрала руку с клавиатуры и принялась рассматривать ее, как будто никогда раньше не видела.
 — Возьми свою гитару, — попросила она. — Сыграй со мной.
 — Ладно.
 Он открыл шкаф с инструментами и вытащил своего старого черного «Альфредо» с пластиковым треугольным корпусом и грифом из настоящего черного дерева.
 В его голове уже звучали громкие сердитые аккорды, напоминавшие ему о Редвинге.
 Пилоты межзвездных и межпланетных кораблей на каждой из баз создавали свои поселения с особым укладом жизни. Назывались эти зоны по-разному: на Маскараде — Роуд, на Безеле — Порт-Таун, здесь, на базе Эйнджел, — Фринж.
 Фринж жил в постоянных сумерках. Его очертания смутно виднелись с того места, где стояли Мария и Юби — темные фасады магазинов с царящей внутри суетой, яркие цветные голограммы. Обитатели города пребывали в постоянном движении.
 Главная улица не имела названия и представляла собой длинную металлическую дорогу, опоясывающую диск базы Эйнджел. Вдоль нее обосновались небольшие конторы, жившие за счет экипажей космических кораблей: мелкие банки, торговые компании, маленькие казино, отели, бары, лавочки, христианские церкви и буддийские храмы, кафе, косметические кабинеты, ломбарды… череда мелких и шумных магазинов, выходящих фасадами на главную улицу или в темные боковые переулки, окружавшие главную дорогу, как отростки какого-то гигантского примитивного кишечника.
 Юби и Прекрасная Мария шли по Фринжу, наслаждаясь яркими красками, запахами и необычным способом передвижения. Мария купила у торговца чипсы и жареного цыпленка, а Юби — пластиковую бутылку пива.
 У Марии было две руки и две ноги, что нечасто встречалось у пилотов подпространственных кораблей. Юби имел дополнительную пару рук. Они не получили узкой специализации и могли легко адаптироваться к любой профессии. Юби было тринадцать лет, и его рост составлял шесть футов и четыре дюйма. Его одежда соответствовала моде — обрезанные джинсы, сандалии, серебристый жилет, выкроенный из куска старого отражателя и скрепленный оранжевой лентой. Светлые волосы растрепаны. У него был мощный торс с рельефно выступающими мускулами, как у всех пилотов. Когда он хотел этого, движения его были быстры.
 Прекрасной Марии исполнилось одиннадцать, и она была на дюйм ниже брата. Девушка носила длинное дымчатое платье под цвет своих темных глаз. Ее лицо, обрамленное каскадом черных волос, матово светилось, как налитые в черный стакан сливки. Ее голос был нежен, белые руки порхали в воздухе, как два голубя. Длинные волосы редко встречались у пилотов подпространственных кораблей, но очень шли Марии. Ее имя тоже подходило ей.
 Четырехрукий мутант-пилот, проезжавший мимо, махнул рукой. В его глазах стояла боль, гладкое, не тронутое гравитацией лицо было искажено.
 «Отчаянный человек, — подумала Мария. — Приехал на внешнее кольцо базы по делам, хотя мог бы оставаться в центральной части, где собственный вес не давил бы на него, и делать свой бизнес по телефону».
 Отчаянный. Как и экипаж «Беглеца».
 «По крайней мере, — подумала она, — у нас еще есть выбор. Если мутант потеряет средства к существованию, то ему останется лишь подписать долговременный контракт с какой-нибудь фирмой вроде „Биагра Экзетер“. На их условиях, за нищенскую плату».
 Мария откусила кусочек цыпленка, и острый соус обжег ей небо. Она сделала глоток пива из бутылки Юби. Показалась окраина Фринжа, где сумрачный свет сменялся ярким белым сиянием улиц Внешнего Города. Мария почувствовала в груди холодок.
 — Черт возьми. Он исчезает. Посмотри, фринж уменьшается.
 — Господи Иисусе! Ведь прошло всего несколько месяцев, — Юби облизал губы. — Где мы продадим свой груз? «Хайлайну» он не нужен.
 Хотя отсутствовал указатель или линия, обозначающие границу, где заканчивался Фринж, ошибиться было невозможно, фринж был темен, наполнен непрерывным движением, шепотом мелкого бизнеса, резким запахом пота и адреналина, исходящим от людей, действующих на грани закона. Там, где тьма рассеивалась, металлические улицы были вымощены тончайшими пластинками мрамора, впрессованными в пластик. Вдоль ярко освещенных тротуаров располагались здания крупных компаний и концернов, распространивших свою деятельность на весь освоенный человеком космос и имеющих собственные торговые флоты, базы, пассажирские лайнеры, финансовые и банковские центры… их полиция следила за всем, что происходит в населенной людьми части вселенной, они хотели превратить весь мир в сеть сверкающих улиц, заполненных благонравными гражданами, которые озабочены только увеличением своего капитала и безопасными инвестициями, на чьи деньги содержится полиция Сообщества, и кто ненавидит обитателей пограничных областей.
 Юби сплюнул в сторону холодного флюоресцентного света.
 Черт бы их побрал!
 — Он уменьшается, — повторила Мария.
 — Возможно, они оставят часть фринжа, — сказал Юби. — Почистят немного и будут возить сюда туристов с планеты. Чтобы они могли здесь напиться и продать свои души «Хайлайну».
 — Сообщество, — произнесла Прекрасная Мария. Это слово прозвучало у нее как ругательство.
 Юби свернул с главной улицы. Издалека донесся металлический смех проститутки.
 — Пойдем. У нас еще есть дела.
 Юби услышал, как дверца шкафа закрылась позади него. В правой руке он держал заряженную серебристую электрошоковую дубинку в два фута длиной. На ее поверхности были нанесены красные предупреждающие надписи. Красный светодиод мерцал на рукоятке, индицируя, что оружие заряжено. Палец Юби лежал на спусковом крючке.
 Он чувствовал, что руки его дрожат, дыхание участилось. Конец дубинки ударял его по колену. Он остановился перед дверью в каюту Паско и вытер пот со лба.
 Юби вошел внутрь. Передняя часть помещения была пуста. Везде в беспорядке был разбросан всевозможный хлам: кассеты быстрого обучения, фотографии семьи Паско, погибшей при разгерметизации шлюза, покрытые пылью распечатки программ, в которые годами никто не заглядывал, разобранные панели компьютеров — свидетельства усиливавшегося с годами безумия Паско, ждущие своего захоронения. Юби опустил оружие. Сердце его замерло. Он опять вытер лицо, протянул левую руку и открыл дверь в спальню.
 «Это не убийство», — уговаривал он себя.
 Сексуальная кукла-андроид сидела на кровати Паско. Она подняла голову и посмотрела на вошедшего Юби. Он знал, что навсегда запомнит спутанные коротко подстриженные светлые локоны, мерцание серебряного колечка в левой ноздре, взгляд широко раскрытых, все понимающих зеленых глас Китти была обнажена, как и предполагал Юби. Она носила лишь украшения, которые ей дарил Паско в приступах своей поздней любви. На ее пальцах сверкали кольца, на запястьях рук звенели браслеты, на груди висел сапфировый кулон.
 Юби остановился в дверях.
 «Нужно только войти», — сказал он себе.
 — Папа умер.
 — Я знаю, — отозвалась Китти. Ее глаза наполнились искусственными слезами. — Он оставил сообщение. Сказал, что любил меня.
 — Да.
 Электрошоковая дубинка, которую он держал в правой верхней руке, казалось, весила сотню фунтов. Он перехватил ее другой правой рукой.
 Китти жила на корабле уже три года. Паско целую неделю прятал ее у себя в каюте, прежде чем Юби узнал об этом. Он услышал ее звонкий идиотский смех из-за двери двухкомнатной каюты, а затем ответный смех отца. Почему-то Юби сразу понял, что это не видеофильм.
 В то время он очень быстро рос, прибавляя по футу в год, и это сделало его неуклюжим. Мускулы болели от натиска гормонов. Его била дрожь от накатывающих волнами чувств: ненависти, обиды, вожделения, ярости. Он изо всех сил боролся с обуревавшими его страстями и старался избегать Паско и Марию, проводя большую часть времени в одиночестве.
 Услышав смех, Юби остановился посреди коридора, повернулся… и каким-то образом его ноги зацепились одна за другую, так что он вынужден был взмахнуть всеми четырьмя руками, чтобы не потерять равновесие. Незнакомый смех покоробил его, вызвав оранжевую вспышку в мозгу и кислый привкус во рту. Ярость закипала в нем. Он открыл дверь Паско.
 Китти стояла на маленьком столике, подняв руки и расставив для устойчивости ноги. Звонкий детский смех вырывался из ее горла. Зеленые глаза смотрели прямо на него. Смех не умолкал.
 Паско, скрючившись, лежал перед ней среди разбросанных красных и желтых пилюль. Его дряблое, волосатое тело было разрисовано голубым и желтым. Он раскрашивал ее, держа в руке баллончик с распылителем. Яркие разноцветные полосы влажно поблескивали на ее теле. В комнате пахло сексом. В смехе Паско было что-то такое, чего раньше Юби не слышал, и это вызвало резкие металлические вспышки в его мозгу.
 Паско издал горлом какой-то невнятный звук, поднялся, обхватил Китти руками и прижался лицом к свежей краске. Он поднял руку и ухватился за ее волосы, так что голова куклы все больше откидывалась назад, в то время, как он еще сильнее прижимал лицо к ее груди. Ее смех продолжал звучать на одной и той же ноте. Юби видел, как ее напряженное горло вибрировало от запрограммированных искусственных звуков.
 Ее глаза не отрывались от Юби. Даже захлопнув дверь, он чувствовал ее взгляд сквозь закрытые створки. Он смотрел на дверь, страстно желая все забыть.
 Теперь Китти своими широко раскрытыми глазами смотрела на вошедшего Юби, держащего в руке электродубинку.
 — Я любила его, Юби, — сказала она. — Я так запрограммирована. Я запрограммирована любить все, что любит мой партнер — что-то вроде обратной связи.
 «Это он научил тебя плакать? — подумал Юби. — Или это уже было в тебе заложено?»
 — Я знаю, — ответил он.
 Он понимал, что она всего лишь глупая кукла, пригодная только для любовных утех и ни для чего больше. Даже ее способность вести беседу была крайне ограничена, она лишь повторяла то, что ей говорили, а смех вырывался у нее всякий раз, когда ее скудный ум считал момент хоть сколько-нибудь подходящим. Совершенно бесполезная вещь на корабле, не способная оправдать даже затраты на свое собственное содержание. Паско купил игрушку для богатых, заложив для этого «Беглеца».
 Впрочем, она была достаточно сообразительна, чтобы хотеть жить. Китти посмотрела на него и провела языком по губам.
 «Сделай это, — сказал себе Юби. — Это не убийство».
 — Я могу научиться любить кого-нибудь еще, — произнесла она. — Это легко сделать. Тебе не нужно использовать эту штуку. Просто небольшая регулировка. Я могу быть такой, как тебе хочется.
 «И высосешь из меня все соки к тому времени, когда мне исполнится пятнадцать. И я буду плясать под твою дудку, слушая этот идиотский смех».
 Он сделал шаг вперед и поднял дубинку, держа ее верхней парой рук. Китти отступила к стене.
 Он отвел дубинку в сторону. Вспомнил блестящую на ее искусственной коже краску, запах секса, смех Паско.
 — Тебе не обязательно делать это, — быстро произнесла она. — Я не буду тебе мешать.
 Ее голос сорвался в крик.
 — Почему ты не любишь меня?
 Он закрыл глаза, чтобы не видеть. В горле стоял ком. Юби слепо ткнул дубинкой вперед и провел ею из стороны в сторону, нажав пальцем на спусковой крючок.
 Электрический разряд. Падение чего-то тяжелого на подушки. Запах паленого.
 Юби открыл глаза. Китти, скорчившись, лежала на кровати. На ее боку, там, куда попала дубинка, был виден след от ожога. Ее программа стерлась. Глаза были широко раскрыты, тело сотрясала дрожь, а пальцы беспорядочно двигались. Ожог на синтетической коже уже начал заживать.
 Если бы он знал речевые коды для управления Китти, то ему не пришлось бы действовать подобным образом. Но их знал только Паско, никому не доверявший свое приобретение.
 Юби уронил дубинку на покрытый ковром пол. Он вернулся в первую комнату, принес ящик с инструментами, поставил на кровать и открыл его. Он все еще ощущал запах паленого. Он взял Китти за плечо, почувствовав прикосновение теплой гладкой кожи, и перевернул ее. Юби вытащил нож, разрезал кожу на спине куклы и отвернул ее, прежде чем она успела срастись. Обнаружив выключатель, он вставил в отверстие отвертку и выключил куклу.
 — Юби, — послышался по интеркому голос Марии. — Пятнадцать минут до прыжка.
 Юби снял украшения с остывающего тела. Повернув голову Китти, он вытащил серебряное колечко из ноздри куклы. Он почувствовал сопротивление, а затем плоть поддалась. Юби знал, что эта маленькая жестокость навсегда запечатлеется в его памяти, оставаясь там гораздо дольше, чем нанесенная им рана, которая заживет, когда Китти включат вновь.
 Он положил драгоценности в наволочку. Нужно продать все это. На Марии они смотрелись бы неплохо, но ему не хотелось их больше видеть.
 Простыня над головой Китти намокла — это вытекли искусственные слезы из резервуара.
 Юби знал, что никогда не сможет забыть это, что воспоминания будут приходить к нему — этот запах, гнев, звук электрического разряда, вытекшие искусственные слезы. Он встал и, пошатываясь, вышел из спальни.
 «Нужно найти пластиковый мешок, — подумал он, — положить ее туда и сразу же продать по прибытии в Калибан».
 Он по-прежнему старался убедить себя, что он не убийца.
 — Какая игра? — Вышибала пристально разглядывал Прекрасную Марию из-за своего стеклянного окошечка. Белые зубы сверкали из-под тонких усиков. Темные глаза холодно смотрели из-за черной металлической оправы круглого пенсне.
 Прекрасная Мария посмотрела на свое двойное отражение.
 — «Черная Дыра», — ответила она. «Девятый Красный» бурлил в ее крови. Нервы были натянуты.
 — Ставки? Будете играть или только смотреть? — Вышибала опять ухмыльнулся. — Там, внутри, один тип с планеты, кажется, ищет себе женщину-пилота. Так и шарит везде своим взглядом. Вы ему можете приглянуться.
 — Десять к двадцати, — ответила Мария и показала черную кредитную карточку. Улыбка вышибалы стала шире.
 — Добро пожаловать, женщина. Можете мне верить, пилотам-подпространственникам везет в «Черной Дыре».
 «Особенно мне», — подумала Мария.
 Послышалось жужжание, и замок открылся. Она нажала на дверь, и та повернулась, впустив девушку внутрь. За спиной Марии замок автоматически защелкнулся.
 Заведение называлось «Звездный Город», и в этом нарочитом старинном названии чувствовалась солидная доля самоиронии. Оно находилось на третьем этаже здания среди скопища полуразвалившихся кафе, дешевых отелей, магазинов поношенной одежды. Марии пришлось взбираться по узкому трапу, чтобы попасть сюда. Стены здесь были из пенопласта — они только недавно переехали в это помещение из какого-то другого места во Фринже и, скорее всего, скоро съедут и отсюда. В казино было темно, освещались только столы, за которыми шла игра. Посетителями были обитатели Фринжа, экипажи космических кораблей. В комнате стояла тишина, наполненная ожиданиями, мыслями и запахом пота.
 Житель планеты оказался обыкновенным мужчиной среднего возраста, одетым, как ему казалось, по погоде. Он с безнадежным выражением лица смотрел на обнаженные коричневые груди женщины, игравшей в «двадцать одно». Прекрасная Мария ухмыльнулась. Кажется, никто не соглашался составить ему компанию, как бы долго он ни бросал призывные взгляды. Его ждало разочарование.
 «Девятый Красный» пульсировал у нее в крови. Люди в комнате, казалось, медленно плывут в густом тумане. Мария прошла в заднюю часть помещения к игровой кабинке. Она вошла внутрь и закрыла прозрачную дверцу. Когда девушка села в мягкое кресло, из стены с легким шипением выдвинулись длинные металлические стержни, каждый из которых оканчивался тонкой паутиной стимулирующей антенны, и коснулись ее головы. Она вставила кредитную карточку в специальную щель и нажала кнопку. В мозгу яркими точками звезд взорвался космос, наполненный пылающими сингулярностями, радиовоплями умирающей материи.
 Мария находилась внутри серебристой металлической сферы, которая плавала в темном пустом пространстве. На нее действовали огромные гравитационные силы. Суть игры состояла в том, чтобы проложить курс между двумя точками пространства, используя гравитацию сингулярностей и бросая сферу в объятия черных дыр. Чтобы обострить чувство опасности, был установлен лимит времени, а компьютер вносил помехи, расставляя на пути препятствия: вызывал появление сингулярностей прямо по курсу сферы после того, как она набирала такую скорость, что уже не могла уклониться от встречи, вносил изменения в плотность звезд, организовывал нехватку топлива и поломку навигационного оборудования и дисплеев. Можно было выбирать более легкий или более сложный маршрут, причем ставки росли с увеличением уровня сложности. Игра напоминала настоящий полет, но в то же время отличалась от него, так что привычные рефлексы пилота здесь не срабатывали.
 «Девятый Красный» подталкивал ее выбрать самый сложный маршрут, но Мария сделала над собой усилие и выбрала средний, решив сначала немного размяться. Она подтвердила свой выбор нажатием клавиши.
 В нижнем правом углу поля обзора замелькали цифры, отсчитывая секунды. Если она закончит полет меньше, чем за семьдесят пять процентов отведенного времени, то получит дополнительное вознаграждение. Среди разбросанных черных дыр ярко мерцала конечная точка маршрута.
 — Отлично, — пробормотала Мария и включила ускорение. «Девятый Красный» подстегивал нейроны ее мозга, когда она выбирала маршрут, уклоняясь от преследующей ее гравитационной волны. Она взглянула в открывшуюся перед ней черную пустоту и улыбнулась, почувствовав, как завибрировала сфера в тисках гравитации.
 Мария рефлекторно управляла ускорением и коррекцией курса сферы, ныряющей в гравитационную волну. Другая часть ее мозга разрабатывала стратегию. По мере погружения в игру, когда цифры мелькали в нижнем углу, а сфера продолжала свое вращение, девушка чувствовала, как медленно, но уверенно проявляется другой уровень сознания, микромир, являющийся точной моделью компьютера… интуиция битов информации, движущихся со скоростью света и формирующих иллюзию космического пространства, на которую влияют принимаемые ею решения. Микромир всегда присутствовал в ее подсознании.
 Мария закончила полет, затратив шестьдесят процентов установленного времени. Выигрыш добавился к сумме в ее кредитной карточке. Иллюзия космоса исчезла из ее мозга, и она пришла в себя в закрытой игровой кабине. Микромир приблизился к ней, и игра теперь не мешала ощущать его. Она откинулась назад и почувствовала головокружение. Подняв палец, Мария провела по клавиатуре перед собой… она показалась ей почти нереальной.
 «Девятый Красный» все еще подстегивал ее. Она опустила палец и нажала кнопку.
 Микромир давал ей возможность предчувствовать изменение ситуации еще до того, как картина появлялась у нее перед глазами. Это был мир безграничных возможностей. Она засмеялась, сделала ставку и выбрала максимальный уровень сложности.
 Ей необходимо было по крайней мере один раз облететь каждую сингулярность, и на это отводилось так мало времени, что возможность ошибки практически исключалась. Она полностью использовала время, отведенное для разработки стратегии, для прокладки курса между звездами. Затем прозвучал сигнал, и она бросила свою сферу вперед с максимальной скоростью…
 Сфера растягивалась и сжималась, разрываемая железными пальцами пространственно-временных искривлений. Мария сжигала топливо, огибая сингулярность, а затем бросала сферу в объятия следующей черной дыры. Она ощущала окружавший ее микромир, и он позволил ей предугадать, что гравитация сингулярности, к которой она направлялась, резко возрастет. Мария изменила курс, увеличив радиус орбиты, почувствовала, как сила притяжения понемногу ослабевает, и увеличила мощность двигателей, чтобы не сбиться с выбранного курса. Действия компьютера, казавшиеся случайными, вовсе не являлись таковыми, поскольку поведение машины не может быть по-настоящему случайным, а является частью огромной сложной программы, слишком сложной и быстрой, чтобы человек мог успеть за ней.
 Сфера стонала под действием чудовищных гравитационных сил. Мария сжигала топливо с неимоверной скоростью, пренебрегая осторожностью. Сингулярности проносились мимо, стараясь захватить ее. Она могла чувствовать изменение структуры микромира, предупреждающее о том, что что-то должно произойти, что на ее пути должна возникнуть новая черная дыра. Огонь бурлил у нее в крови. Она откидывала голову, сжимала зубы, размахивала руками. Пальцы ее дрожали от напряжения.
 Ощутив, что предчувствие приняло определенную форму, она отреагировала движением пальцев, лежащих на клавиатуре. Микромир изменился. Через полсекунды появилась сингулярность, но сфера уже миновала эту точку.
 Она уложилась в семьдесят три процента отведенного времени. Машина оплатила выигрыш из расчета тридцать к одному.
 Мария задыхалась, сердце ее сильно билось. Она чувствовала вкус пота на верхней губе.
 Девушка запросила еще одну игру и сделала ставку. Это была максимально разрешенная законом сумма для такого рода игр. Она поставила на кон первоначальную сумму и почти половину выигрыша. Мария опять ощущала энергию окружавшего ее микромира, заполненного черным светом невидимых звезд.
 Голограмма Паско бродила по комнате. Он произносил лекцию у одного из встроенных в стену мониторов.
 — Расширение. Сжатие. Инфляция. Дефляция. Гибкий термин, описывающий поведение металлов при изменении температуры, волновые явления при изменении энергии, поведение экономических систем при перераспределении богатств.
 — Заткнись, отец, — сказал Юби. — Я пытаюсь рассчитать следующий прыжок.
 Он сгорбился над терминалом и несколькими клавиатурами, которые он выдвинул из зеленой стены верхней комнаты отдыха. Голографические модели мерцали у него перед глазами. Он одинаково свободно работал на клавиатуре обеими парами рук.
 — На последнем явлении мы и остановимся, — продолжал Паско. — Посмотрите.
 На экране перед Юби исчезла диаграмма и появилась трехмерная модель пространства, заполненная разноцветными мерцающими звездами.
 — Отец, — сказал Юби. — Я работаю…
 Он вспомнил, что перед ним всего лишь изображение, и умолк.
 На пульте управления замерцал красный огонек, сигнализирующий о том, что расчеты Юби вводятся в память навигационного оборудования.
 — Освоенный человеком космос, — произнес Паско. Он все еще обращался к встроенному в стену монитору. Паско приблизился к нему, пройдя сквозь стул, и при этом голографическое изображение расплылось. — На модели общественное богатство отображается при помощи яркости. Чем ярче, тем богаче. Заметьте, что распределение очень напоминает распространение фронта волны. Яркость увеличивается к центру. Посмотрите на поведение центра, когда случайные источники богатства возникают на окраинах. Хаос, правда?
 Голос Паско звучал самодовольно.
 — Хаос в центре усиливается, если модель имеет тенденцию к расширению периметра. Волны формируют неразбериху. Море экономики становится неспокойным, если использовать морскую терминологию, с которой вы, скорее всего, незнакомы.
 Печаль охватила Юби. Он устало покачал головой.
 — Уходи, — тупо повторил он. — Ты мертв. Ты убил себя.
 — Люди вкладывают деньги, — сказал Паско. Он перенес вес тела на одну ногу и откинулся назад, как плохой актер-декламатор. Он все еще оперировал своими диаграммами. — Что станет с их вкладами при открытии нового, более крупного источника богатства, заполнившего рынок, как вешние воды? Их вложения упадут в цене. Будут съедены инфляцией.
 Он уставился на монитор.
 — Классический пример…
 — Дерьмо.
 — …это Европа после открытия испанцами Нового Света. Приток в Европу богатств с американского континента вызвал обесценивание всех европейских валют. Инфляция распространялась по Европе, начавшись в Иберии и продвигаясь на восток, подобно волне, вызвав пятьюдесятью годами позже финансовый кризис в Польше, на Украине, на Ближнем Востоке. Крестьяне оказались неспособны купить хлеб или землю. Их сбережения обесценились. Результатом стало столетие религиозных войн, приведших к гибели миллионов людей, разрушивших величие испанской империи, приведших к крушению идеалов христианства как объединяющей Европу религии, и чуть не отбросивших Европу в мрачное средневековье.
 Мысли Юби путались.
 — Какая Иберия? — спросил он. — Какое христианство? О каком «новом свете» ты говоришь?
 Ему хотелось биться головой о металлическую стену.
 — Какой в этом во всем смысл? Господи Иисусе!
 Он стал нажимать на клавиши пульта управления, пытаясь вызвать на экран свои расчеты. Он видел, как компьютер сохранил все вычисления. Нужно было только найти, куда их спрятала написанная Паско программа.
 — Похожие беды обрушились на экономику в последнем столетии, — продолжал Паско. — Правда, последствия были не столь драматичны. Вопрос уже не стоял о хлебе насущном. Но неограниченная экспансия человечества в космос, ставшая возможной с развитием сингулярной механики, оказала непредсказуемое воздействие на центры экономики человечества. Волны богатства с окраин накатывали на центр с невидимой доселе внезапностью и силой.
 Паско развел руками.
 — Миллиарды остались без работы. Жизни рушились. Накопления обесценивались в одно мгновение, — он указал пальцем на экран. — И чего же хотели все эти несчастные люди?
 — Они хотели наесться дерьма и умереть, — сказал Юби.
 Паско ударил кулаком в раскрытую ладонь. Звука не было.
 — Правильно, — ухмыльнулся он. — Они хотели стабильности. Объединения. Сообщества.
 Юби поднял голову от клавиатуры.
 — Что?
 — Не прекращения экспансии, уверяю тебя, — сказал Паско. — Просто окончания неконтролируемого роста, разрушавшего их жизни. Плановое освоение вселенной, гарантирующее отсутствие социальных потрясений. Население центра превышало население окраин на десятки миллиардов. Их мнение имело достаточный вес, и политики прислушались к нему.
 Он повернулся к Юби, посмотрел на него совиным взглядом. Мурашки пробежали по спине юноши. Он стал убеждать себя, что это всего лишь голограмма.
 Из голоса Паско исчезли риторические нотки.
 — Но что Сообщество сделает с экономикой окраин, ориентированной на неограниченную экспансию? Когда в условиях регулируемого развития экономически более выгодными станут крупные торговые флоты, а не маленькие независимые кланы пилотов подпространственных кораблей?
 — Кого это волнует! Задумайся на минуту над значением моих слов.
 Паско выпрямился. В его глазах стояла печаль. Юби чувствовал, как страх зашевелился в нем.
 — Мы умираем, — сказал Паско. — Мы умираем медленной смертью.
 Вдруг он как будто постарел. Его изображение затуманилось и по нему пробежали волны интерференции.
 — Где Китти? — спросил он дрожащим голосом. — Я потерял Китти.
 — Исчезни, отец.
 Китти была продана два месяца назад владельцу публичного дома на Калибане. Деньги пошли на авантюру Юби — закупку оборудования для Дига Энджела.
 — Китти? Где ты, девочка? — Он побрел по серому потертому ковру. Звука шагов не было слышно. Юби перевел взгляд на клавиатуру. В глазах пощипывало, в горле стоял ком.
 Отец исчез в дрожащих волнах интерференции. Навигационные расчеты вновь появились на экране монитора. Юби безнадежно уставился на него. На сердце у него скребли кошки.
 Турист с планеты все еще играл в «двадцать одно», улыбаясь странной деревянной улыбкой. Он продолжал проигрывать, убеждая себя, что хорошо проводит время. Мария вдохнула висящий в воздухе дым и отступила назад к игровой кабине. Ноги не держали ее.
 Она выиграла два тура на максимальных ставках из расчета сорок к одному. Во второй раз компьютер поставил перед ней полдюжины препятствий, но каждый раз ей удавалось предугадывать его реакцию, изменять курс сферы и выходить победителем. Но микромир истощил ее силы. «Девятый Красный» побуждал ее вернуться в кабину, но мозг был переполнен фантомами движущихся по своим орбитам электронов, мерцавших странным насыщенным светом… Ее внимание рассеивалось между различными уровнями сознания.
 Прекрасная Мария вздохнула, достала из кармана две капсулы «Седьмого Голубого», который чаще называли «Голубым Раем», и проглотила их, не запивая водой. Они нейтрализуют действие «Девятого Красного».
 Пришло время немного остыть и успокоиться. Она проверила свою кредитную карточку и двинулась к выходу, лавируя между освещенных игровых столов.
 Когда она подошла к двери, вышибала посмотрел на нее поверх своего пенсне.
 — Проигралась? — спросил он, неверно истолковав ее нетвердую походку. — Дать тебе взаймы? Могу угостить обедом и познакомить с неплохими парнями. Туристы. Ты им понравишься, женщина-пилот.
 — Я выиграла, — сказала Мария, нажав на дверь.
 Вышибала сверкнул своими металлическими зубами.
 — Я же говорил тебе! Пилоты удачливы в этой игре. Может, пообедаем вместе?
 — Отстань!
 Мария выскочила из «Звездного Города», быстро перебирая босыми ногами по узким ступенькам лестницы. Оказавшись на улице, она ощутила запах жареной баранины и услышала громкие звуки музыки, доносившиеся из раскрытой двери бара. «Девятый Красный» все еще подстегивал ее. Она купила кусок баранины, обмакнула его в соус и принялась есть на ходу, двигаясь вдоль темной улицы, которая металлической лентой расстилалась перед ней.
 Через два часа, когда «Седьмой Голубой» успокоил ее, она сидела в баре, потягивая гранатовый сок, и слушала музыканта с водянистыми глазами, использовавшего для игры на синтезаторе дополнительную пару рук. Он играл неплохо, но, на вкус Марии, его интерпретация была слишком обычной, слишком пресной. Мария почувствовала желание пробежаться пальцами по клавиатуре.
 — Угостить вас выпивкой?
 Он был пилотом-подпространственником или пилотом внутренних рейсов.
 Он не выглядел угловатым, как люди, чей рост ускорялся при помощи гормонов. Его облик был мягче. Две руки и две ноги. На два дюйма ниже ее. Оливковая кожа, темные, вьющиеся, коротко стриженные волосы. Пятнадцать или шестнадцать лет, если он рос без гормонов. Бутылка «Ларка» в руке.
 — Я не пью много алкоголя, — ответила она.
 — Может, коктейль?
 Мария откинула голову и рассмеялась.
 — Тогда то, что вы пьете?
 — Мне хватит. Но можно побеседовать, если хотите.
 Музыкант за инструментом отважился на несколько смелых импровизаций, когда гармонический ряд, играемый на каждой из двух клавиатур, должен был сопровождать записанную в память синтезатора мелодию. Результатом явились какие-то клацающие звуки, так что у Марии возникло желание запустить в него чем-нибудь тяжелым. Она двумя руками сыграла бы лучше.
 Молодой человек сел на соседний стул. Она посмотрела на него.
 — Ты Соарес?
 — Да. Меня зовут Кристофер. Я с «Абразо». А как ты догадалась?
 — По твоей внешности, фамильное сходство. Домашние зовут тебя Крис.
 — Для друзей я Кит, — он нахмурился. — Но большинство называют меня «малыш».
 Мария отхлебнула сок.
 — Для этого есть причина? — спросила она. — Или просто в вашей семье принято обижать младших?
 Он казался немного смущенным.
 — Мне еще не доверяли управлять кораблем во время подпространственного прыжка. А до этого момента в нашей семье тебя не считают взрослым.
 — Господи, — произнесла Мария. — Я сижу в кресле пилота с семи лет.
 — Ты выросла на гормонах.
 — Это не имеет значения. Можно воспользоваться системой быстрого обучения. Это займет всего несколько недель, — она в раздумье посмотрела на него. — Если только у тебя получается.
 — Я хорошо показал себя на тренажерах. Просто моя семья… — он пожал плечами. — У нас все зависит от смены поколений. Я самый младший в своем поколении. Мне не придется заниматься чем-либо существенным, пока не умрет Марко. Тогда мы поднимемся на ступеньку выше.
 — Марко — это самый старший?
 Музыканту удалось поймать мелодию. Марии захотелось облегченно вздохнуть. Несколько пьяных в задней части помещения начали громко хлопать в ладоши.
 Кит кивнул и сделал глоток «Ларка».
 — Марко — мой двоюродный дед. Капитан «Абразо» и глава всей семьи, — он уставился на свое отражение в бутылке. — Мой отец — второй помощник на «фамилии». Я бы хотел летать с ним, но Марко нужны ученики.
 — Похоже, Марко не собирается умирать?
 — Кажется, он будет жить вечно. Думаю, он заключил сделку с Богом, — Кит смущенно улыбнулся. — Он ревностный католик. В каюте рядом с кабинетом поставил алтарь, посвященный Деве Марии. Там большая икона с ее изображением.
 Кит опять отхлебнул из бутылки и нерешительно взглянул в глаза девушке.
 — Я слышал о твоем отце. Мне очень жаль.
 — Это для него наилучший выход, — сказала она, — я так считаю.
 — Марко говорит, что он был гением, который никогда не заканчивал начатого дела.
 Печаль охватила ее, пробиваясь сквозь волны «Голубого Рая».
 — Наверное.
 Кит допил бутылку «Ларка» и заказал еще одну.
 Вдруг Марию осенило.
 — Мы ведь раньше не встречались, правда? — спросила она. — Откуда ты знаешь, кто я?
 Кит с опаской взглянул на нее.
 — Марко заставляет нас изучать других пилотов. У него обширные досье. Говорит, что хочет, чтобы мы знали своих конкурентов.
 Волны грусти, накатывавшие на Марию, становились все сильнее. Когда-то, до того, как Сообщество взяло верх, пилоты составляли одну огромную, разношерстную семью.
 — Уже и до этого дошло? — спросила она.
 В глазах юноши отразилась ее собственная печаль.
 — Да, — ответил он. Похоже на то.
 Паско уже достиг зрелого возраста, когда вдруг проявился его отцовский инстинкт — первый из годами подавляемых желаний. Когда он решил стать отцом, то сконструировал своих детей из материала, купленного в банке генов, снабдив каждого талантами и возможностями, которые его в тот момент интересовали. В дополнение к высокоразвитому интеллекту он дал Юби способности, которыми не обладал сам. Поскольку он был медлителен, толст, забывчив, то Юби получил быстрые рефлексы, сильное тело и особую ассоциативную память, связанную с органами чувств. Кроме того, он имел дополнительную пару рук.
 Когда Паско решил увеличить свою семью, то замыслы его были более амбициозны. Он недавно посетил экстрасенса с Кольца Картера, и кое-что, предсказанное им, сбылось. Из кассеты быстрого обучения он узнал, что некоторые генетики считают, что определенные гены, расположенные в определенной последовательности, ассоциируются с предвидением, телекинезом и другими парапсихологическими способностями. Создание Прекрасной Марии было отмечено печатью избыточности: он помещал каждый связанный с экстрасенсорикой ген на свое место в спирали с намерением получить настоящую ведьму.
 К тому времени, как способности Марии стали проявляться, Паско потерял интерес к экстрасенсорным явлениям. Повторные визиты к экстрасенсу с Кольца Картера только подтвердили его разочарование. То, что Мария здорово играла в электронные игры, приписывалось быстрым рефлексам, а ее поразительные успехи в ремонте оборудования объяснялись прекрасной памятью. И только когда она, упражняясь в пилотировании на тренажере, с удивительной легкостью предугадывала и обходила запрограммированные отцом ловушки, Паско стал понимать, что здесь что-то не так.
 На несколько месяцев в нем проснулся интерес, насколько его рассеянное внимание вообще могло на чем-нибудь сосредоточиться. Он разработал для Марии несколько тестов, чтобы выяснить ее возможности, а затем развивающие их упражнения. К тому времени, когда интерес Паско угас, Мария и Юби были в состоянии развить его идеи и сделать более явными способности девушки.
 Когда Паско покончил жизнь самоубийством, талант Марии поддерживал жизнь на «Беглеце».
 Марко де Соарес был пристегнут к столику, плававшему в невесомости. Он пил кофе из специальной чашки, удерживающей жидкость при отсутствии гравитации. Бледный розовый свет в баре мутантов смягчал морщины на его высохшем лице. Он, казалось, не обращал внимания на сплетение тел танцоров-мутантов, летавших от стены к стене в такт музыке, которую исполнял ансамбль, располагавшийся прямо позади него — группа из пятерых мутантов, производивших невообразимый грохот, напоминавший рукопашную схватку двух армий роботов. Марко был стар, его локтевые суставы узлами выступали на тонких костлявых руках. Белые волосы были коротко подстрижены, щеки покрывала трехдневная щетина. Он носил платиновые серьги, сандалии и доходившую до середины бедер старую белую хлопковую блузу с эмблемой «Де Соарес Экспрессуэйз ЛТД» на плече. На шее на прочном шнурке висело распятие. Юби ненавидел его.
 — Командор, — поздоровался юноша.
 Темные глаза старика повернулись к нему. Марко поднял чашку и выплеснул ее содержимое в рот.
 — Командор, — наконец, произнес он. — Юби Рой. Садись.
 — Полагаю, мы можем быть полезны друг другу, — сказал Юби.
 — Сомневаюсь.
 Марко был тираном — с этим соглашалась даже его семья. Торговая компания «Де Соарес Экспрессуэйз» являлась его детищем даже в большей степени, чем «Беглец» — созданием Паско. Женщинам из клана Де Соарес разрешалось иметь детей только мужского пола. Марко считал, что будет лучше, если команда корабля связана между собой не только общими генами, но и принадлежностью к одному полу. Все женщины на кораблях Де Соареса брались со стороны.
 Юби считал, что Марко сумасшедший, вроде Паско, только не такой неорганизованный.
 Но, так или иначе, выбора у молодого человека не было. Он весь день бродил по окраинам базы Эйнджел, пытаясь найти покупателей на груз «Беглеца».
 «Повидайся с Марко, — везде говорили ему. — Марко единственный, у кого остались контракты на поставку горнодобывающего оборудования после банкротства „Лонг Рич“. Марко имеет дело с „ПДК“. Он выполняет поставки для Компании на шахты Тренчераса. Марко сейчас в баре с нулевой гравитацией в центре базы. Называется „Байя“. У него какие-то дела с мутантами».
 «Ладно, — подумал Юби. — Придется примириться с неизбежным».
 «Лонг Рич» была охвачена процессом разрушения, запутавшись в кредиторах, налогах, обязательствах корпоративной ответственности, неоконченных контрактах, притязаниях на собственность. Половина директоров исчезла в неизвестном направлении, так что Флоту пришлось высылать спасательную экспедицию в помощь голодающим жителям одного из новых поселений компании. Одно было ясно — денег никто не получит.
 На рынке Анжелики не было покупателей. Кроме рухнувшей «Лонг Рич», только «Биагра Экзетер» осуществляла операции в системе Анжелики, но она планировала свою политику на годы вперед, являясь независимой компанией и держа под контролем уровень цен, и не была заинтересована в отдельных контрактах, даже очень прибыльных.
 Юби пока не предъявлял иск Дигу Энджелу, поскольку это означало бы публично объявить о своих трудностях, и все на базе узнали бы, что «Беглец» в беде и может быть конфискован за долги. Поэтому Мария отправилась немного подзаработать в казино, а Юби двинулся в сторону центра.
 Он не хотел иметь никаких дел с Марко. Юби предпочел бы такого же, как он, пилота, которому доверял бы и испытывал симпатию. Или какого-нибудь парня из Внешнего Города, жаждущего отхватить куш, даже в нарушение неписаных законов конкуренции. Он не верил Марко, который, с одной стороны, как пилот корабля, понимал трудности Юби, а с другой — мог спокойно воспользоваться ими, подобно жителю Внешнего Города.
 Но обратиться пришлось именно к Марко. «Де Соарес Экспрессуэйз ЛТД» владела пятью звездолетами и, возможно, обладала достаточным капиталом для совершения подобных сделок. В крайнем случае, они могли обратиться к «ПДК». По пути к «Байе» Юби проглотил несколько капсул «Восьмого Красного» — усилителя нервной проводимости. На всякий случай, не очень веря в его эффективность. Он всегда считал, что если у кого-то кишка тонка, то не поможет никакая химия.
 — Возможно, мы окажемся полезны друг другу, — сказал Юби, пристегивая себя к стулу напротив старика. — Я бы хотел поговорить.
 Марко наклонил голову. Бледно-розовые блики пробегали по его белым волосам.
 — Слушаю тебя, Юби Рой.
 Позади него гитарист-мутант, одной парой рук держащийся за поручни, а другой парой игравший на инструменте, с такой силой брал каждую ноту, как будто она несла персональную ответственность за его неудавшуюся жизнь. Мелодия напоминала марш, вопрос состоял в том, куда приведет этот странный ряд аккордов.
 Юби посмотрел прямо в желтые глаза Марко.
 — У вас контракт с «Семью Системами», — сказал он. — А у меня есть кое-что из оборудования Дига Энджела. Я хотел бы погасить часть его долгов. Могу уступить вам этот груз для перепродажи.
 Старик фыркнул. Юби увидел, как на верхней губе Марко блеснула зеленая слизь — он весь день сидел в углу бара и настолько надышался нейростимуляторами, что наркотик уже стал выделяться из ноздрей.
 Марко посмотрел на Юби.
 — А почему бы тебе самому не продать их «Семи Системам»?
 — Я собираюсь подписать контракт на доставку медикаментов с Чайна Лайт на Сальвадор и Асценсьон. На Чайна Лайт не нужно горнорудное оборудование. Я не намерен платить за хранение или отказываться от контракта, чтобы доставить груз на Чайна Лайт, когда я могу продать его вам.
 Все это было ложью, хотя Юби надеялся, что Марко не знает наверняка. Правда заключалась в том, что он получил ссуду от «Отто-Банка» в результате того, что Мария сумела проникнуть в их компьютерную сеть. Ссуду нужно возвращать меньше чем через неделю, и единственным способом избежать этого было повторное проникновение в компьютер банка, а это удваивало вероятность того, что подлог будет обнаружен.
 Если Юби не сможет продать груз, то будет не в состоянии оплатить налоги и ремонт здесь, на базе Эйнджел. Правительство Сообщества проводило политику постоянного повышения цен.
 Юби холодно взглянул в морщинистое лицо Марко и сделал свой самый сильный ход.
 — Кроме того, — сказал он, — я слышал, что у вас контракт с «ПДК» и «Семью Системами». Я не знаю ваших взаимоотношений с ними, но «ПДК» может пересмотреть соглашение, если я продам им оборудование напрямую и они поймут, что могут найти здесь другого поставщика.
 Музыка оборвалась громким треском ударных и гитарными арпеджио. Мутанты в восторге зааплодировали всеми своими конечностями.
 Выражение лица Марко не изменилось, но он опустил руку, достал флакон с нейростимулятором и втянул его каждой ноздрей. Это означало, что он усиленно размышляет.
 Сохраняя бесстрастное выражение лица, Юби внутренне улыбался.
 Фильм назывался «Возрождение» и был снят на планете, где люди говорили на китайском языке, но снабжен субтитрами на меланге и новыми иероглифами для тех, кто говорил на других азиатских наречиях.
 Юби был доволен, что не мог слышать речь персонажей. Фильм широко рекламировали, и история, рассказанная в нем, якобы основывалась на реальных фактах. В ней говорилось о пилотах межзвездных кораблей, которые из-за своей безответственности и легкомыслия потеряли все, и о том, как несколько самых удачливых из них смогли справиться с трудностями и получить выгодную работу с помощью жителей одной из планет.
 В фильме не объяснялось, каким образом главные герои лишились средств к существованию. Ничего не говорилось и о том, что обитатели большинства планет проголосовали за правительства, поддержавшие политику Сообщества, которая и привела к разрушению жизненного уклада свободных торговцев.
 Тот, кто снимал фильм, вероятно, никогда в жизни не встречался с пилотом-подпространственником и вообще не покидал своей планеты. Жизнь экипажей звездолетов рисовалась в искаженном виде, наполненная наркотическим безумием и жестокостью, хотя среди всего этого упадка и попалось несколько молодых людей с чистой душой, стремящихся к лучшей жизни.
 Юби подумал, что очень многое пропущено. Чувство солидарности и ответственности за семью. И музыка — не видно было ни одного музыкального инструмента.
 — Да пошли вы… — выругался Юби и потянулся к выключателю. Он уже знал, чем все это закончится. Главный герой преодолеет все трудности и женится на деревенской девушке, лучший друг героя трагически погибнет из-за злоупотребления наркотиками, шестилетнюю сироту спасут из рук жестокого отца, а все остальные пилоты старше шестнадцати лет будут убиты наиболее быстрым способом.
 Именно так все и происходило.
 Он ударил рукой по клавиатуре. Внезапное исчезновение голографического изображения с трехмерного экрана заставило сердце Юби болезненно сжаться.
 «Неужели они представляют себе нас такими?»
 Гнев закипал у него в груди. Миллиарды посмотрели этот фильм. Миллиарды теперь считали, что независимые кланы пилотов подпростраиственных кораблей вымирают только из-за своих собственных пороков, и были уверены, что цивилизация не может больше терпеть таких варваров. Что же, черт побери, должен сделать Юби, чтобы заставить их изменить свое мнение?
 Он пододвинул к себе пульт, вызвал на экран список видеофильмов и стал просматривать его. Ничего, что соответствовало бы его агрессивному настроению.
 Названия фильмов бежали по экрану. Он остановил прокрутку, вернулся назад и улыбнулся.
 Любимый фильм. Он уже несколько лет не включал его.
 Юби наткнулся на него в шести— или семилетнем возрасте, от нечего делать просматривая список фильмов. Фильм хранился в памяти еще со времени инсталляции компьютера более сотни лет назад, поставленный со старым «Торвальдом» вместе с другими учебными программами и классическими фильмами. Большинство из них не заинтересовало Юби, хотя Паско просмотрел почти все, но по какой-то причине — может, из-за странного названия — один из них приглянулся мальчику, и он решил попробовать посмотреть его.
 Это был мультфильм, но рисунки, казалось, были сделаны слабоумным шестилетним ребенком при помощи цветных мелков — неуклюжие фигуры с большими головами, которые постоянно меняли свою форму, задний план был еле намечен или вообще отсутствовал, предметы появлялись и исчезали без видимой причины. День сменялся ночью совершенно неожиданно, без всякой остановки действия. Это казалось странным даже для Юби, чье представление о светлом и темном времени суток было почерпнуто из снятых на планетах фильмов, и кто так до конца и не примирился с этим странным явлением, пока не перестал думать о нем. Главным героем мультфильма был маленький пузатый король, носивший на голове корону, похожую на зазубренную горную гряду, и державший в руке предмет, напоминавший щетку для чистки туалета. Он с неимоверной скоростью носился по экрану, соря деньгами, пожирая пищу, срубая головы и удирая с поля битвы.
 Он нравился Юби. Маленький король являлся воплощением природных инстинктов, существом, чье поведение диктовалось исключительно сиюминутными желаниями. Его сумасбродство и кровавая анархия долго не выветривались из головы мальчика.
 И Юби, которого Паско при рождении назвал Ксавьером, решил взять себе имя этого сумасшедшего короля. При всей своей жестокости и удивительном непостоянстве, этот персонаж каким-то образом оказал на него гораздо большее воздействие, чем окружавшие мальчика люди, казался более безопасным.
 Юби нажал на клавишу и включил фильм. Послышался рык отдававшего приказы короля. Головы полетели направо и налево под свист рассекающих воздух мечей.
 Плавая в мягких волнах «Голубого Рая», Прекрасная Мария почувствовала, что ее тело нуждается в движении. Она взяла Кита за руку и выбежала из бара. Колючие растения, посаженные посреди улицы, источали сладкий пьянящий аромат.
 — Хочешь потанцевать? — спросил Кит.
 — Может, позже. Сейчас я хочу гулять.
 Быстро скользя по улице, она прошла сквозь голограмму, рекламирующую достоинства генной инженерии, и увидела, как зеленые лазерные лучи нарисовали спирали на ее коже. В подсознании пульсировал микромир.
 Она взглянула на Кита.
 — Значит, твоя семья не доверяет тебе управление кораблем?
 Он, нахмурившись, опустил глаза.
 — Да, я ведь тебе говорил.
 — Хочешь потренироваться? Мы можем взять тебя стажером на «Беглеца».
 Кит в изумлении остановился, не выпуская руки девушки. Зеленая голограмма стала желтой, когда он попал под ее лучи.
 — Я… с удовольствием.
 — Не бесплатно, — пояснила Мария. — Твоей семье придется оплатить обучение.
 Он сглотнул.
 — Не уверен, что они пойдут на это.
 — Тут есть над чем подумать. Ты станешь более ценным для них. На «Беглеце» ты наберешься опыта в принятии груза, причаливании к базам — попробуешь все.
 Голограмма стала перемещаться вдоль улицы.
 — Я бы с удовольствием, — повторил он.
 Мария потянула его дальше. У нее было ощущение, что она плывет, и только Кит удерживает ее на поверхности улицы. Они прошли мимо андроида-мужчины, танцующего в голубом свете позади открытого окна. Это был зазывала, искусственной улыбкой пытавшийся привлечь внимание двух туристов.
 — Все как настоящее, будьте уверены, — убеждал он.
 Марию охватила тревога. У андроида было тело мужчины и лицо Китти. Девушка попыталась избавиться от неприятного чувства.
 — Как тебе нравятся андроиды-проститутки? — спросила она. — Господи Иисусе!
 — Обитатели планет не видят особой разницы.
 — Не думаю, что ты с ними полностью согласен, — сказала Мария.
 — У тебя красивые волосы. Можно потрогать?
 Она тряхнула головой и улыбнулась.
 — Пожалуйста.
 Кит перехватил пальцы девушки правой рукой, а левой стал гладить ее волосы. Она ощущала, как его пальцы нежно прикасаются к ее спине, к шее. Такие же успокаивающие, как «Голубой Рай». Мария свернула в боковую аллею. Полумрак сгустился, превратившись в ночь. Она повернулась и поцеловала юношу. Дрожь пробежала по ее телу. Из бара доносились печальные звуки баллады. Он рукой приподнял длинную шелковистую прядь ее волос и наклонил голову, губами прижавшись к нежной шее.
 — Пойдем куда-нибудь, — сказала Мария.
 — На «Абразо» слишком много народу, — его теплое дыхание ласкало ее кожу. — А как насчет «Беглеца»?
 Она подумала о Паско, о его голографическом призраке, бродившем по закоулкам памяти компьютера и покачала головой.
 — Та же проблема.
 Мария почувствовала руку Кита на своей груди. Теплая волна поднялась в ней. Она поцеловала юношу в ухо.
 — Как насчет отеля? Я сегодня при деньгах.
 Он отпрянул на мгновение, глядя на нее серьезными глазами.
 — Мне бы хотелось пойти в приличное место. Ты понимаешь? Не эти комнаты на одну ночь.
 Прекрасная Мария улыбнулась. Ее улыбка, казалось, отразилась от его смуглой кожи.
 — Да, — сказала она. — Я знаю. Не беспокойся. У меня хватит денег.
 Юби выплыл из «Байи» на все возрастающей волне возбуждения и страха. Его переговоры с Марко оказались успешными, но он все еще был далек от того, чтобы погасить долг. Если в течение нескольких дней он не сможет найти выгодный груз, то «Отто-Банк» лишит их с Марией права собственности, продаст за долги сингулярный двигатель «Беглеца» и выбросит их на базе Эйнджел без гроша в кармане. Без двигателя их корабль представлял собой лишь груду лома — запчасти столетней давности на рынке ничего не стоили. Если им повезет, то они устроятся такелажниками на межпланетный корабль и проведут всю оставшуюся жизнь в пределах одной звездной системы. Если нет — прозябание на планете.
 Сделку осложнили компьютеры. Диг Энджел только начинал операции в этой системе, и ему требовалось все — горнодобывающие роботы, инструменты, запасные части и изготовленные на заказ компьютеры «Канто» для управления оборудованием. Но старые разработки, вроде «Семи Систем», уже обладали компьютерами достаточной мощности. Поэтому Марко купил только роботов и запчасти.
 В оцепенении Юби продвигался к окраине базы, где была гравитация. Вокруг сияли яркие огни Внешнего Города. Голографическое изображение какого-то смеющегося божества на фасаде казино излучало неподдельное веселье. Одетые в серое и коричневое прохожие провожали Юби долгими пристальными взглядами, как бы показывая ему, что он здесь чужой. Люди в форменной одежде «Хайлайна» даже не смотрели на него.
 Он оформил иск к Дигу Энджелу и «Лонг Рич». Возможно, «Отто-Банк» даст отсрочку по ссуде, приняв во внимание иск.
 Возможно, обитатели планеты научаться летать. Шансы были примерно одинаковы.




 2


 Кит и Прекрасная Мария сидели на кровати в комнате гостиницы. Между ними стояли белые металлические тарелки с приготовленной автоматической кухней едой и одноразовыми вилками из специального сплава, более легкого, чем пластмасса. Отель «Сасперайдс» находился на окраине фринжа, где мог привлекать мелких клерков из Внешнего Города и туристов, желающих за свои деньги получить представление о фринже.
 Кит рассказывал о своей матери.
 — Они с отцом всегда ссорились. В конце концов, она сошла с корабля на Маскараде. Это было шесть лет назад.
 — Сочувствую, — сказала Мария.
 — Она устроилась на работу в казино, но заведение прогорело. Думаю, она переехала на планету. Я уже три года ничего не слышал о ней.
 — Это тяжело, — вздохнула Прекрасная Мария.
 В мозгу Кита всплывали давно забытые детали.
 — Она держала какаду, — сказал он.
 Мария сделала глоток лимонада.
 — Я хотела бы показать тебе «Беглеца». Но прежде, чем ты попадешь туда, хочу предупредить — там иногда появляется отец.
 Кит удивленно посмотрел на нее.
 — Я… думал…
 — Да, он мертв. Но перед смертью Паско сделал сотни собственных записей, где он рассуждает на различные темы. Отец спрятал эти изображения в памяти нашего старенького «Торвальда» и запрограммировал случайное их появление. Что-то вроде случайных сбоев — очень трудно обнаружить. Мы опасаемся стирать их, потому что боимся потерять какую-нибудь важную информацию.
 Кит нахмурился и отхлебнул пива.
 — Как он… проявляет себя?
 — Голограмма, — усмехнулась Мария. — Иногда старая, иногда поновее. Иногда он перемещается, иногда стоит на месте. Бывает, возникает ощущение, что с ним можно поговорить.
 Она взяла Кита за руку.
 — Не стоит приводить тебя туда. Тебе будет неприятно видеть Паско.
 Юноша посмотрел на Марию и крепко сжал ее пальцы.
 — Возможно. Господи, компьютерное привидение.
 — Мы стараемся выключать голографические проекторы. Но они нужны в работе. Нельзя же отключить их все.
 — Нет, — он опять сделал глоток. — Одна из моих кузин замечательный программист. Я могу поговорить с ней.
 — Не стоит, если это попадет в досье твоего дяди, — она посмотрела на Кита и добавила: — Пожалуйста.
 Он облизал губы.
 — Ладно. Я никому не скажу.
 Она наклонилась и поцеловала его. От нее исходил запах лимона и карри. Ее грудь касалась его руки. Затем она рассмеялась.
 — Единственный корабль во вселенной с привидениями — и надо же мне было оказаться на нем.
 Он посмотрел на бутылку в своей руке.
 — Не думаю, что это так уж плохо. По крайней мере, ты можешь выключить их, когда захочешь.
 — Бедный мальчик.
 Ее ровные белые зубы ухватили его за мочку уха. Он почувствовал ее дыхание на своей шее, пальцы девушки прошлись по его спине вверх и вниз. Он выпустил бутылку, повернулся к Марии и обнял, ощутив теплую волну нежности. Девушка покрывала поцелуями его шею, не давая свободно дышать. Она подвинулась ближе, устроившись у него на коленях и обвив своими длинными ногами его талию. Ее густые черные волосы спадали ему на грудь.
 Зазвонил телефон.
 — Кто это? — подняла голову Мария. Кит поцеловал ее в шею.
 — Это я, — раздался из динамика громкий голос Юби. — Получил твое сообщение. Ты одна?
 — Нет, — она усмехнулась, почувствовав, как дрожат мускулы на бедрах Кита.
 — Нам нужно поговорить. Это очень важно.
 Она откинулась назад, на колени Кита, и смотрела на него, склонив голову на бок. Он ласкал ее грудь, обводя кончиками пальцев вокруг сосков. Кит сильнее прижимал ее к себе.
 — Ладно, — сказала она.
 — Сейчас.
 Губы Марии растянулись в иронической усмешке.
 — Сейчас, — повторила она. — Пока.
 Девушка взглянула на Кита.
 — Извини, может в другой раз.
 — Понимаю, — он все еще крепко держал ее.
 Мария высвободилась, перекинув одну ногу через его голову, а затем выскользнула из-под простыней и через голову натянула свое серое платье. Кит смотрел на игру света на ее молочно-белой коже. Вид ее стройного тела приводил его в смущение, заставлял чувствовать себя неуклюжим, потным, странно оплывшим. Мария передернула плечами, и платье опустилось, прикрыв икры ее стройных ног. Она оглянулась.
 — Встретимся вечером?
 Он натянул на себя простыню.
 — Хорошо. Где?
 — Я позвоню тебе.
 Он быстро взглянул на нее.
 — Только не на «Абразо», ладно? Оставь сообщение здесь, на базе.
 Прекрасная Мария пожала плечами.
 — Как скажешь.
 — Я свободен несколько дней до начала погрузки. А ты?
 — Не знаю. Может, именно об этом и будет разговор с Юби.
 Кит встал и обнял ее. Мария прильнула к нему, но улыбка ее была отсутствующей, а взгляд устремлен в пространство, поверх головы юноши. Кита захлестнула волна чувств, хотя он понимал, что мысли Марии сейчас далеко. Он подумал о свидании в одном из отелей около центра базы, где отсутствует гравитация, представляя, как они будут любить друг друга, медленно плавая в невесомости, связанные друг с другом лишь слабыми силами взаимного притяжения. Она поцеловала его в лоб и высвободилась.
 — Извини. Мне пора идти. До вечера, ладно?
 — Оставишь сообщение на базе.
 Мария зашлепала по полу босыми ногами и в дверях обернулась, улыбнувшись ему через плечо. Ее густые длинные волосы колыхались. Дверь закрылась. Кит долго смотрел ей вслед, а затем вернулся к кровати, доел карри и допил пиво.
 Он принял душ, побрился, надел шорты, жилет и серые потрепанные теннисные туфли. Кит прошел через вестибюль отеля, стараясь не привлекать к себе внимание портье, а затем вышел на улицу.
 — Эй! Младший брат!
 Кит оглянулся на звук голоса своего кузена Риджа. Он вгляделся в темноту и увидел Риджа, важно шествовавшего по улице в сопровождении двух незнакомых парней.
 Ридж, единственный внук Марко, был на два года старше Кита. Он гордился своим телом и выше пояса носил только украшения.
 — Маленький брат! — вновь повторил он, ухмыляясь. Кит понял, что кузен пьян.
 — Джентльмены, — вежливо поздоровался Кит.
 Ридж подошел к нему и положил руку на плечи, зажав его шею между своими стальными мускулами.
 «Родственное объятие, — подумал Кит. — Крепкое и мужественное. С запахом вина и беззаботной жестокости».
 — Это не джентльмены, маленький брат. Это Капра и Так, пилоты-межпланетники, — сказал Ридж. Парни приветственно кивнули. Ридж взглянул на сверкающие огни отеля. — Ты оттуда? Развлекался с туристками?
 — Вроде того.
 — Надеюсь, не подхватил какую-нибудь заразу. Если занесешь ее на корабль, тебе не поздоровится.
 — Никакой заразы.
 — Может, пойдешь с нами? Мы собираемся в один публичный дом в центре к женщинам-лягушкам. Они вытворяют забавные штуки своими руками, которые растут у них вместо ног. Или эти туристки утомили тебя?
 — Да, я устал.
 Ридж опять сдавил согнутой рукой его шею.
 — Как же, устал, — усмехнулся он и посмотрел на своих спутников. — Парень умеет обращаться с девушками, несмотря на свой невзрачный вид. Но заставить его рассказать о своих приключениях — все равно, что дергать ему зубы. Отчего это, малыш?
 Кит взглянул в его красивое ухмыляющееся лицо. Он много лет прожил рядом с Риджем и знал, как вести себя с ним.
 — Не хочу затмевать твоих достоинств перед друзьями, — заявил он.
 Ридж хохотнул и свободной рукой ударил Кита в грудь. Кит старался не показать, что ему больно.
 — Не беспокойся об этом, мальчик, — сказал Ридж. — Полагаю, что сумею показать этим ребятам, на что я способен. Лучше расскажи об этой туристке, ладно?
 Кит кивнул и постарался представить себе кого-нибудь, как можно меньше напоминающую Марию.
 — Блондинка, — начал он. — Короткие волосы. Примерно моего возраста. Бриллианты имплантированы в скулы — так многие делают. Она здесь со своей матерью. Приехали поиграть в казино.
 Кит увидел расплывающуюся по лицу Риджа улыбку и понял, что совершил ошибку.
 — С матерью? — переспросил Ридж и рассмеялся. — Ты должен представить меня мамаше, мальчик. Полагаю, вся семья должна получить удовольствие от талантов де Соаресов, правда?
 — Они улетают следующим рейсом. Ты не успеешь.
 Ридж крепче сжал шею Кита.
 — Маленький проказник лжет, — сказал он. — Хочет оставить всю семейку себе.
 — Это правда, — выдавил из себя Кит. Он чувствовал, как рука Риджа пережимает его сонную артерию. Перед глазами заплясали голубые звезды.
 — Да? И как же их зовут? Я могу проверить их декларации, черт бы тебя побрал!
 Кит с трудом дышал. Звезд становилось все больше.
 — Кажется, Кристи, — сказал он. — Проверь, если хочешь.
 Хватка на горле Кита ослабла. Он жадно втягивал в себя воздух. Нужно было сказать, что мать девушки приехала не одна, а с другом.
 — Ладно. Черт с ними. Все равно мы идем в публичный дом. Увидимся позже, маленький брат.
 — Кузен. Джентльмены, — сарказм в голосе Кита можно было объяснить последствиями того, что его гортань только что подверглась сильному давлению. Он несколько раз моргнул и проводил взглядом три фигуры, направляющиеся к эскалатору, ведущему к центру базы. Они громко смеялись. Кит потер горло и отвернулся.
 Он был де Соаресом. Он признавал это. Семья служила опорой в войне де Соаресов против всего остального мира. Кит признавал и это, правда, с некоторыми оговорками. Он отдавал семье свой труд, свое время, свои способности, все остальное было его личным делом. Такое соглашение он заключил с самим собой. С точки зрения де Соаресов это являлось предательством. Кит знал об этом, но не мог поступить по-другому.
 Прекрасная Мария останется его секретом, о ней не узнают дяди, тети, кузены на переполненном людьми корабле. Маленькое перемирие в войне, которую «Де Соарес Экспрессуэйз ЛТД» вела против всего человечества.
 Несколько мгновений мира на базе Эйнджел.
 Юби откинулся на спинку мягкого кресла рубки управления. Он включил музыку, и грустные аккорды струнных вызывали вспышки холодного света в его мозгу. На его обнаженной груди, поджав под себя лапы, сидел Максим, упираясь головой в подбородок хозяина. Юби гладил кота всеми четырьмя руками, стараясь попасть в отбиваемый ударными ритм. Довольное мурлыканье кота звучало диссонансом музыке. Белый мех распушился и колыхался в воздухе из-за слабой гравитации на корабле.
 «Симметрия нарушилась, время остановилось», — жаловался певец. — Надежды больше нет».
 Эту песню написали Фетнаб и Санжей Гунта, когда-то бывшие пилотами подпространственных кораблей, прежде чем попробовать себя в музыке.
 Ранняя лирика межзвездных путешественников. Возможно, больше никто не понимает ее.
 Юби ощутил покалывание в затылке от перепада давления. Это означало, что Мария вошла в переходной шлюз корабля. В ту же секунду уши Максима встали торчком. Юби выключил музыку, нажав на клавишу в ручке кресла.
 Мария спускалась по трапу, и ее белые босые ступни мелькали из-под развевающегося подола серого платья. Когда она спрыгнула на пол, длинные волосы распустились иссиня-черной колышущейся волной. Она наклонилась и поцеловала брата. Ее губы имели вкус лимона. Мария почесала Максима за ухом. Кот выставил вперед одну лапу для равновесия и еще громче заурчал. Юби почувствовал, как острые коготки впились в кожу.
 — Наши дела плохи, — сказал Юби. — Марко де Соарес купил роботов, но не их мозги.
 — Сколько у нас денег?
 — Данные в компьютере, — мотнул головой Юби, — взгляни сама.
 Она повернулась, включила дисплей и прикусила губу, увидев цифры.
 — Плохо.
 Юби выпрямился и спустил кота на пол. Максим почесал задней ногой за ухом.
 — Сколько ты выиграла в казино?
 — Немного. При игре в «Черную дыру» ставки невысоки. Мне понадобится несколько недель, чтобы набрать нужную сумму. Или я проиграю все, если устану или потеряю осторожность.
 — Мы можем пойти с твоим выигрышем в казино для туристов и сыграть в «красное и черное».
 Мария не смотрела на брата.
 — Я никогда не играла в эту игру, — ее голос был еле слышен.
 — Если ты проиграешь, мы немного потеряем.
 — Это сложная игра. Полностью абстрактная. Мне будет нелегко.
 — Мария.
 Она молчала. Юби смотрел на контуры ее тела, выделявшиеся на фоне мерцавшего дисплея. Он ждал.
 — Ладно, — произнесла Мария еще тише. Юби казалось, что он понимает ее слова с помощью телепатии, что его уши просто не в состоянии различить еле слышный шепот.
 — А что еще нам остается?
 — Ничего.
 Он подошел к сестре, обнял и прижался щекой к ее теплому уху. Юби чувствовал, как она напряжена.
 — Хочешь сначала отдохнуть? У нас есть еще несколько дней.
 — Я не устала. Разве что несколько часов в солярии.
 — Как скажешь. Я поищу правила игры в «красное и черное». Тебе нужно изучить их.
 Ее глаза были устремлены куда-то в пространство. Юби поежился, поняв, что стоит перед внутренним взором Марии: место, где уже не осталось надежды — как заполненный ненужным мусором «Беглец», как брошенные поселения «Лонг Рич», как умирающий среди своего хлама Паско.
 Юби разжал руки, повернулся и взял кота. Максим громко замурлыкал.
 — Я бы хотела… — раздался голос Марии.
 — Что?
 — Ничего, — она потерла лоб. — Может, потом мне нужно будет немного отдохнуть.
 — Все, что захочешь.
 Мария отстранилась и медленно стала подниматься по лестнице, как бы надеясь, что Юби окликнет ее и скажет, что ей не нужно будет ничего делать. Но он просто стоял, прижав кота к груди и смотрел, как она уходит. Ему хотелось плакать.
 Мария провела в солярии четыре часа, а затем отправила сообщение Киту, предлагая встретиться в ноль-тридцать на «Беглеце». Она полагала, что к этому времени все закончится.
 Они с Юби покинули сумеречный Фринж в 22:30 и углубились в ярко освещенный Внешний Город. Они медленно шли по мраморным тротуарам, держась за руки и делая вид, что никуда не торопятся. Нужно было привыкнуть к незнакомой обстановке. На фасаде казино яркими красками сверкала трехмерная голограмма. Это было новое здание, построенное не из быстрозастывающего пластика, а из дорогих прочных материалов, которые вошли в употребление в последние три года, когда на базе Эйнджел начал бурно развиваться игорный бизнес.
 — Называется «Монте-Карло», — сказал Юби. Он странно выглядел в одежде, которую надел, чтобы не выделяться в толпе. — Забавно, что они назвали казино по имени статистического метода. Может, это ключ к победе?
 Юби и Мария были одеты в темные узкие туфли, темные носки, серые дымчатые штаны, светлые рубашки и темные куртки — все это напоминало униформу. Нижнюю пару рук Юби скрестил за спиной и спрятал под курткой — он не хотел привлекать внимание своей нечасто встречавшейся здесь внешностью. Прекрасная Мария подкрасила глаза, нанесла блестки на скулы, положила горсть капсул «Красного Девятого» в один карман куртки, а «Голубого Рая» — в другой. Она чувствовала себя обманщицей. Ее нервы были натянуты до предела, когда они вошли в сводчатый вестибюль казино. Она старалась не смотреть на швейцаров, понимая, что одно неверное движение, и ее остановят, спросят, что она здесь делает, и попросят показать кредитную карточку. Но взгляды служащих не задержались на девушке, и последовавший за ней Юби тихонько рассмеялся, когда они благополучно миновали охрану. Все, что им нужно было сделать — это выиграть много денег.
 Вход в казино располагался слева. Рассматривая игровые столы, Мария удивлялась стоявшей здесь тишине. В противоположность неумолкающему гаму клубов Фринжа, тут был слышен лишь негромкий разговор. Это обстоятельство поразило ее больше, чем все остальное. Она поняла, какие огромные суммы денег здесь проигрываются и выигрываются. Юби ждал, когда она что-нибудь скажет.
 — Сначала в бар, — сказала девушка. — Нужно дать время «Девятому Красному».
 Мария взяла с собой капсулы, а не ингалятор, поскольку не знала, разрешены ли здесь наркотики. Стимулятор бурлил у нее в крови. Она ощущала волнующее гудение микромира.
 В баре играла музыка, и из него открывался вид на игровой зал. Столы для игры в «красное и черное» располагались в дальнем конце помещения, и Мария старалась не смотреть на них. Она медленно потягивала коктейль и ждала. Ей не хотелось разговаривать, и Юби чувствовал это. Он молчал, успев выпить три порции, пока она расправлялась с одной.
 Мария привыкала к окружающей обстановке. Она закрыла глаза, пытаясь получить информацию о казино.
 Белый шум. Слишком много сигналов. Нужно подойти ближе. Мария встала.
 — Пойдем.
 Юби последовал за сестрой. Длинные стройные ноги несли ее через зал казино. Ее состояние было близко к панике. Тишина этого места пугала девушку. Посетители сгрудились вокруг столов, полностью сосредоточившись на игре. Иногда Мария слышала смех — звук, словно птица, вспархивал из толпы, но ей никак не удавалось увидеть того, кто смеялся. Она крепко сжала в руке кредитную карточку. Ее лоб покрыли капельки пота. Это был чужой мир.
 Перед ней мерцал стол для игры в «красное и черное». Цветные блики скользили по лицам троих игроков, двух мужчин и одной женщины, а струящийся снизу свет придавал им зловещее выражение. Крупье был маленький бледный человечек с высоким белым лбом и необыкновенно волосатыми руками. Он наблюдал за игрой бесстрастными глубоко посаженными глазами.
 «Девятый Красный» побуждал Марию вступить в игру. Она впилась ногтями в ладони, убеждая себя, что еще не время. Женщина слева держала банк. У нее была черная кожа, платиновые волосы, а в плечи и грудь имплантированы бриллианты. Ее одежда отличалась от одежды обитателей Внешнего Города, а телосложением она не походила на жителя планеты — возможно, бывший пилот-подпространственник, ставший профессиональным игроком. Марии страшно было подумать, сколько женщина заплатила, чтобы держать банк.
 Внешность других игроков не отличалась ничем особенным — мужчина в темно-синей форменной куртке и женщина в ярком дорогом платье, облегающем фигуру. Ее лицо было разрисовано полосами светящейся краски.
 Мария вздрогнула, услышав голос Юби. Она повернулась к брату и посмотрела на него отсутствующим взглядом.
 — Что ты сказал?
 — Ты хочешь сделать ставку?
 Она сжала зубы. Сердце бешено стучало у нее в груди.
 — Погоди минуту.
 — Тебе нужны фишки. Принести?
 Ей не понравился повелительный тон его голоса.
 — Да, — ответила она, желая, чтобы он поскорее оставил ее в покое.
 — Тогда дай мне кредитную карточку.
 Он протянул руку. Мария вложила карточку в его ладонь и вновь повернулась к столу. Чернокожая женщина смотрела на нее. Гнев вскипел в крови девушки, но она подавила в себе это чувство, понимая, что оно вызвано действием наркотика. Она сцепила руки под столом и стала наблюдать за игрой.
 «Красное и черное» представляло собой электронную игру, управлявшуюся компьютером. Прототипом ее служила рулетка — старинная игра, которая была популярна на Земле, пока не появились миниатюрные компьютеры, которые просчитывали малейшие неровности колеса, или отклонения в действиях крупье. Игра стала электронной. Но поскольку никакой компьютер не в состоянии в точности смоделировать случайную игру, то дополнительная неопределенность вносилась самими игроками, которые могли нажимать на клавиши с цифрами от 1 до 36 в надежде повлиять на результат. Каждый обязан был нажать на клавишу не менее одного раза за 15 секунд игры, или его ставка забиралась банком.
 Крупье выкрикивал результат на древнем французском. Прекрасная Мария наблюдала за игрой, отмечая, как игроки ставят свои фишки на выбранные поля, как делают ставки, как начинают мелькать цифры, двигаясь все быстрее и быстрее. Груды фишек росли на столе, пальцы лихорадочно нажимали на клавиши. Черные поля становились золотистыми, когда включалась подсветка. Яркие огоньки отражались в неподвижных глазах крупье. Наконец, три раза мигнул зеленый барьер.
 — Rien ne va plus, — произнес крупье.
 Мария наблюдала за склонившимися над столом игроками. В их глазах светилась надежда.
 — Un, rouge, manque, impair.
 Женщина-банкир улыбнулась, когда крупье придвинул к ней фишки, и стала подсчитывать выигрыш. Прекрасная Мария посмотрела на проигравших. Возбуждение улеглось, но надежда осталась.
 — Faites vos jeux, mesdames et messieurs.
 Все началось сначала. Мария посмотрела на стол и коснулась зубов кончиком языка. Стол мерцал красным и золотым. Цифры мелькали. Мария почувствовала какое-то покалывание в кончиках пальцев. Чернокожая женщина нажала на клавишу, и сердце Марии замерло. Мерцание зеленого барьера ослепило ее. Еле слышный шепот прозвучал в ее мозгу за мгновение до того, как раздался голос крупье.
 «Двенадцать…»
 — Douze.
 «Красный, младшие, чет…»
 — …rouge, vanque, pair.
 Мария с трудом сдерживала рвущийся наружу смех. Она взглянула на игроков и заметила удовлетворенную улыбку женщины-банкира, поставившей на «чет». Мужчина в последнее мгновение сделал ставку на «красное» и тоже немного выиграл. Женщина качала головой, подсчитывая оставшиеся фишки и раздумывая, стоит ли расходовать их экономно или поставить на кон все сразу.
 — Faites vos jeuix.
 Мария посмотрела на мерцавшие цифры. Цветные вспышки взрывались у нее в мозгу. Игроки нажимали на клавиши. Женщина-игрок прикусила губу и сыграла наудачу, поставив на два номера — 21 и 24. Нервы Марии были напряжены. Ее сердце билось в такт с мерцанием полей, микромир раскинул свою сеть позади игрового стола. Она закрыла глаза и стиснула зубы. Сквозь опущенные веки она почувствовала зеленое мерцание барьера и услышала голос крупье.
 — Rien ne va plus.
 «Сейчас», — подумала девушка и вздрогнула всем телом, почувствовав, как внутри ее зреет непреодолимая сила.
 — Vingt et un. Rouge, passe, impair.
 Женщина-игрок издала негромкий вздох облегчения. Мария открыла глаза и увидела, что крупье пододвигает к ней фишки. Оплата шла из расчета семнадцать к одному. Темные глаза женщины-банкира ничего не выражали, но Мария заметила пульсирующую жилку на ее шее.
 — Твои фишки, — раздался голос Юби.
 Прекрасная Мария, не глядя, протянула руку, и Юби вложил стопку фишек в ее раскрытую ладонь. Она положила их на стол.
 Мария решила поначалу быть осторожной и поставила три фишки на старшие номера. Ей казалось, что повлиять на соотношение старшие — младшие будет легче, чем на что-нибудь другое. Женщина-банкир стрельнула глазами в сторону Марии, а затем отвела взгляд. «Девятый Красный» пульсировал в крови девушки. Она сомкнула пальцы вокруг оставшихся фишек, кожей ощущая прохладный металл. Замелькали цветные огоньки, подчиняясь изменению потока электронов в недрах компьютера. Мария почувствовала, что капельки пота выступили у нее на верхней губе. Она, не глядя, нажала клавишу, совсем не интересуясь результатом, поскольку знала, что клавиши лишь усиливают случайный фактор, ничем не помогая игроку.
 Огоньки двигались все быстрее. Рука Марии лежала на барьере. Девушка почувствовала кожей биение электрического поля, увидела решение задачи, мысленно послала импульс в компьютер и двинула вперед стопку из пяти фишек, поставив их на 25 и 26, поскольку точно не могла сказать, какое из них выиграет.
 — Rien ne va plus.
 Огоньки мелькали на поверхности стола. Мария вытерла пот, заливавший глаза.
 — Двадцать пять, — прошептала она, заранее зная результат.
 — Vingt-cing.
 «Красный, старшие, нечет».
 — Rouge, passe, impair.
 — Хорошо. Хорошо, — послышался голос Юби. — Взгляни на выплату.
 Слепая ярость захлестнула Марию. Она резко повернулась к брату.
 — Убирайся, — свистящим шепотом произнесла она. — Отстань от меня.
 В его глазах мелькнуло удивление. Он поднял руки и отступил назад. Мария вновь повернулась к столу, поймав на себе пристальный взгляд женщины-банкира, в то время, как крупье придвигал к ней выигранные фишки.
 — Fails vos jeux, mesdames et messieurs.
 Мария разделила фишки на две стопки и поставила одну из них на 11 и 12.
 Когда замелькали цифры, она нажала клавишу. Горло ее сдавливали спазмы. Женщина-банкир лихорадочно нажимала на клавиши. Мария остановила взгляд на покрытых густыми волосами руках крупье. Она вздрогнула всем телом, увидев, что игра заканчивается, а ее вмешательство не привело к желаемому результату, и выиграл номер 10. Нужно было играть более осторожно и ставить на тройку цифр — 10, 11 и 12.
 Мария облизала губы, когда крупье передвигал ее ставку в банк. Юби отвлек ее, и теперь у нее оставалась лишь половина выигрыша. Она поставила половину фишек на младшие цифры, решив больше не рисковать.
 Красные и золотистые огоньки метались по поверхности стола. Пот жег ей глаза, но она не обращала на это внимания. Марии казалось, что она видит внутренности стола — его наполненные электронами артерии и вены. Повинуясь инстинкту, она нажала одну клавишу, затем другую. Все становилось на свои места — она могла предугадывать результат. «Девятый Красный» подталкивал ее увеличить ставку. Она не поддалась искушению, но невольно вскрикнула, когда игра закончилась: выиграл тот номер, который она предполагала. Если бы она поставила на него, то получила бы выигрыш из расчета тридцать пять к одному. Она наклонилась и стукнула кулаком по столу, рассмеялась, увидев придвинутые к ней фишки. Теперь она знала, как победить компьютер.
 Мария опять поставила половину денег на младшие цифры. У нее было ощущение, что ее сердце перекачивает не кровь, а электроны. Цифры мелькали, и энергия концентрировалась в мозгу девушки. Она поставила все оставшиеся деньги на девятку. Капли пота падали с ее лба на стол.
 — Neuf. Rouge, manque, impair.
 Прекрасная Мария взвизгнула и подпрыгнула от радости. Женщина-игрок злобно посмотрела на девушку: два последних раунда ей удавалось оставаться при своих, а сейчас она все поставила на среднюю дюжину и проиграла.
 Банкир тоже смотрела на Марию. Она достала из кармана ингалятор и вдохнула каждой ноздрей.
 «Наркотики здесь разрешены», — подумала Мария.
 Она чувствовала свою силу. Девушка поставила горсть фишек, даже точно не зная сколько, на старшие числа. Игра началась. Она увидела результат, сделала ставку и опять выиграла. Затем еще раз. Пот, заливавший глаза, почти ослепил ее, но это не имело значения: она чувствовала распределение потока электронов внутри игрового стола и могла двигать фишки на нужное место. Остальные игроки отошли — Мария играла только против женщины-банкира. Толпа вокруг их стола росла. Она слышала усиливающийся шум, но не обращала на него внимания. Потоки энергии ласкали ее кожу. Она предугадывала каждое событие. Она смеялась, отбрасывала назад волосы, двигала фишки по столу. Затем, внезапно, потоки энергии иссякли. Мария удивленно вскрикнула, моргнула и посмотрела на банкира.
 Чернокожая женщина ответила ей странным мягким взглядом и подняла руки.
 — Elle vient de faire la banque, — сказала она и отвернулась. Она оглянулась по сторонам, как будто не знала куда ей идти, а затем растворилась в толпе. Мария моргнула ей вслед, заметив нетвердую походку женщины.
 Мария слышала аплодисменты. Чьи-то руки обняли ее. Она поняла, что это Юби.
 — Ты сорвала банк, — прошептал он и крикнул. — Банк сорван!
 Он подхватил ее на руки и закружил в воздухе. Все поплыло у нее перед глазами. Юби поставил сестру на пол и откинул упавшие ей на лицо волосы.
 — Я хочу выпить, — сказала она.
 Люди вокруг зааплодировали, как будто она сказала что-то очень остроумное.
 — Пойдемте со мной.
 Это был крупье. Мария пристально посмотрела на него.
 — Пройдемте со мной, — повторил он. — Мы примем ваши фишки.
 Она перевела взгляд на его волосатые руки, державшие корзинку с ее фишками.
 — Нам нужно подняться в контору казино. Кассиры здесь не уполномочены выдавать такие крупные суммы.
 Они с Юби пробирались вслед за крупье сквозь толпу. Люди смеялись, хлопали их по плечу, предлагали выпить. Мария повернула голову и увидела женщину-банкира, которая одиноко брела к выходу. Мария поняла, что это были ее деньги. Они выиграли не у казино. Все деньги принадлежали державшей банк женщине. Мария почувствовала угрызения совести. Как она не поняла это раньше? Она вполне могла бы играть за другим столом, где банкиром выступало казино, и ограбить заведение, не ощущая никакого раскаяния.
 Дверь конторы открылась перед крупье. Он передал корзинку с фишками стоящему внутри мужчине и отступил в сторону, пропуская Юби и Марию. Дверь захлопнулась за ними.
 Комната была маленькая и просто обставленная: металлические стулья с твердыми сиденьями, стол, видеопроектор. За столом сидела полная женщина с сигаретой во рту. Мария старалась не показывать своего отвращения к этой дурной привычке жителей планет. Темные волосы женщины были коротко подстрижены. Она носила серую куртку, а на ее губах лежал толстый слой оранжевой помады. Рядом стояли двое мужчин крепкого сложения, одетых в темную одежду. Женщина натянуто улыбнулась, взглянув на полную фишек корзину.
 — Не каждый день приходится видеть людей, выигравших так много. Садитесь. Меня зовут Джемисон.
 — И мы не каждый день столько выигрываем, — сказал Юби. Он сел, ударившись нижней парой рук о подлокотники стула.
 Мария посмотрела на свой стул. «Девятый Красный» бурлил у нее в крови, и ей совсем не хотелось сидеть.
 Девушка заставила себя сесть. Она достала из кармана капсулу «Седьмого Голубого» и положила в рот.
 — Можно попросить стакан воды?
 — Нет, — неожиданно жестко ответила Джемисон.
 Удар отбросил Марию на спинку стула. Капсула вылетела у нее изо рта, ударилась о стенку и упала на темно-зеленый ковер. Под действием «Девятого Красного» она, не задумываясь, вскочила и бросилась на ударившего ее мужчину с намерением вцепиться в него своими ногтями, но два удара в лицо отбросили ее назад. Она слышала глухой звук, когда кулак второго охранника вонзился в солнечное сплетение Юби, заставив его сложиться пополам.
 Прекрасная Мария подняла глаза на Джемисон. Ее лицо покраснело в тех местах, куда пришлись удары, в ушах стояло прерывистое дыхание Юби. Джемисон пристально смотрела на Марию, поджав оранжевые губы.
 — Расскажи, как ты это сделала, — сказала Джемисон. Ее голос звучал ровно, как будто она не видела избиения, а просто спрашивала, который час. Мария молчала, стоящий рядом мужчина опять ударил ее, но не так сильно.
 — Отвечай.
 Мария чувствовала вкус крови во рту. «Девятый Красный» подстегивал ее нервную систему. Глаза застил розовый туман.
 — Как ты это сделала? — повторила Джемисон. — Наши столы сконструированы так, что исключают всякое влияние. Вы обманули систему сигнализации во всем здании и прошли мимо охраны. Как вы это сделали?
 — Я… — начала Мария, но в это время Юби прыгнул на охранника, целясь головой ему в живот. Застигнутый врасплох, громила отлетел к стене, Юби схватил его за запястья нижней парой рук, а верхней нанес несколько размашистых ударов. Охранник уклонился от кулаков юноши и двинул его коленкой в лицо, а затем нанес жестокий удар по шее. Мария услышала громкий стук рухнувшего на ковер тела. Что-то стекало из уголка ее рта, и она вытерла струйку тыльной стороной руки. Рука стала красной.
 Она подумала, что во фринже посещения игорных заведений всегда кончались благополучно. Вероятно, у хозяев не было денег на охрану, как в больших казино. Они с Юби не подумали об этом.
 Охранник, расправившийся с Юби, отстегнул от пояса сканер и провел им над телом юноши.
 — Что же это? — спросила Джемисон. Ее тон не изменился, остался таким же ровным и безразличным. Она продолжала посасывать сигарету. — Какой-то индукционный прибор, имплантированный внутрь? У кого он? Какова его мощность?
 Вдруг ее тон смягчился.
 — Если мы получим этот прибор, то можем отдать вам часть денег.
 Мария удивленно взглянула на нее и с трудом зашевелила разбитыми губами.
 — Разве вы… не собираетесь вернуть деньги банкиру?
 — Коллете? Нет. Когда покупаешь банк, всегда есть риск потерять его. Это наиболее безопасная форма игры, но все же это игра. Она знала, что рискует.
 Сканер теперь исследовал Марию. Охранник посмотрел на показания прибора, нахмурился, перевел взгляд на Джемисон и покачал головой.
 Джемисон наклонилась вперед.
 — Скажи нам. Если это действительно ценная система, то мы отдадим вам все деньги, — она пожала плечами. — Для нас такая сумма — мелочь. В удачный вечер мы можем отыграть ее за двадцать минут.
 Она погасила сигарету, переломила ее пополам и бросила половинки на стол.
 — Естественно, для вас закроются все игорные заведения, — сказала она, — и здесь, и во фринже. Информация о вас будет разослана всем.
 Мария посмотрела на Юби. Он слабо зашевелился. Все лицо его было в крови. В груди Марии поднялась волна боли. Она стиснула руки и перевела взгляд на Джемисон.
 — Дело в том, — произнесла девушка, — что я экстрасенс.
 Джемисон откинулась на спинку стула и вздохнула.
 — Ответ неудовлетворителен.
 Охранник снова ударил Марию. На этот раз сильнее. Слезы брызнули у нее из глаз.
 — Это правда! — всхлипнула Мария.
 Следующий удар сбросил ее со стула. Она упала на колени. Красные и голубые капсулы высыпались из ее карманов. Капельки крови сверкали среди цветных шариков.
 — Начните со второй степени, — сказала Джемисон. — Если они будут упорствовать, переходите к третьей.




 3


 Юби попытался пошевелиться, и его живот и спину пронзила резкая боль. У него даже не было сил позвать на помощь.
 Тошнота подступала к горлу. После того, как избиение не дало результата, охранники применили электрошоковые дубинки. Юби чувствовал запах своей обожженной кожи. Он подождал, пока утихнут спазмы, а затем судорожно вдохнул, стараясь, чтобы кровь, заполнившая рот, не попала в легкие. Разбитые губы сильно болели. Он лежал на чем-то твердом. Прохладный ветер высушил кровь на его коже. Глаза у него заплыли, и он ничего не видел.
 Юби опять сделал попытку пошевелиться, но боль когтями вцепилась в его тело. На этот раз он потерял сознание.
 Он очнулся от того, что волосы Марии упали ему на лицо. Ему удалось открыть один глаз, и он увидел склонившуюся над ним сестру. Засохшая кровь делала ее изуродованное лицо почти неузнаваемым. Сердце Юби мучительно сжалось от боли. Ему захотелось закрыть глаз и заплакать.
 — Ты можешь встать? — спросила Мария.
 Юби был не в состоянии говорить. Он наклонил голову, чтобы выплюнуть изо рта свернувшуюся кровь и попытался стать на четвереньки. Прохладные руки Марии поддерживали его. Охранник нанес ему несколько ударов ногой в пах, и теперь выворачивающая наизнанку боль напоминала об этом. Каким-то образом ему удалось не потерять сознание.
 Юби скосил свой единственный раскрытый глаз и разглядел рифленую металлическую поверхность пола, яркие огни, помеченные цветным кодом трубы, покрывающие стены и потолок. Казино не хотело пачкать свой парадный вход, выкидывая на улицу двух окровавленных игроков. Юби и Марию бросили в один из технических туннелей, огибавших базу. Голова у Юби закружилась, когда он попытался сообразить, в какую сторону следует двигаться, чтобы попасть на «Беглеца». Но Мария уже выбрала направление.
 Ее ладонь лежала на руке брата, поддерживая и подбадривая его. Боль в паху накатывала волнами, вызывая приступы тошноты, но он держался. Убедившись, что тело слушается, Юби поднялся на ноги. Боль оглушила его, он согнулся в мучительном кашле.
 Мария тянула его за руку. Ее серая куртка исчезла, одна нога была босая, разорванная рубашка в нескольких местах сожжена и испачкана кровью. Юби охватило чувство вины. Это он виноват в том, что с ней сделали. Он всхлипнул и покачнулся. Тупая боль заполнила все тело, а затем, как будто молотком, ударила по почкам. Он застонал.
 От металлического пола под ногами шло тепло. Где-то внизу слышалось гудение компрессора.
 — Мне очень жаль, — сказал Юби. Мария не подала виду, что слышит его.
 С шипением открылась дверца люка, и они выбрались из тоннеля. Издалека доносились звуки музыки. Они были дома, во фринже.
 Мария и Юби выглядели, как пара туристов, избитых местными жителями, и весь путь до эскалатора их сопровождали насмешливые взгляды. С уменьшением силы тяжести боль проходила. Юби сжал руку Марии и повел ее к шлюзу.
 Войдя внутрь, они прямиком направились в лазарет. Он был прекрасно оснащен, а Юби и Мария прошли курс обучения по оказанию первой помощи. Юби взял из аптечки чашку, разорвал стерильную упаковку и прополоскал кровоточащий рот. Он проглотил болеутоляющее, таблетку для уменьшения отеков и «Голубой Рай». Встревоженный Максим стоял в дверях и громко мяукал.
 Прекрасная Мария дрожащими руками взяла чашку, попыталась проглотить таблетку, но подавилась. Она ухватилась руками за край раковины. Юби неуклюже попытался пригладить ее растрепанные волосы. Мария, всхлипывая, опустилась на колени. Силы оставили ее. Она тащила его сюда на остатках «Девятого Красного», а теперь полностью выдохлась. Он взял из аптечки стерильную вату и начал вытирать кровь с ее лица. Она подчинилась, стиснув зубы от боли.
 Юби поднял сестру с колен и принялся снимать с нее одежду. Он скрипнул зубами. Дыхание со свистом вырывалось из его груди. Эти сволочи с электрошоковыми дубинками уделили особое внимание ее груди. Слезы текли по опухшему лицу Марии. Юби включил теплый душ и помог ей пройти в кабинку. Рот ее приоткрылся в беззвучном крике — от боли, вызванной жалящими струями воды. Юби отвернул кран с мыльной водой, и белая пена легла на плечи Марии. Он вошел в кабинку вместе с ней, даже не сняв одежду.
 Он осторожно вымыл ее, смывая кровь с ран, потом сбросил с себя одежду и вымылся сам. Мыльная вода бурлила вокруг его коленей — одежда заткнула сливные отверстия. Юби закрыл кран с мыльным раствором и стал под струю чистой воды. Мария тихо всхлипывала.
 Юби так хотелось все это забыть — удары, крики, израненное тело Марии и ее слезы. Память других людей со временем ослабевала, но у Юби никогда. Паско создал его таким, что Юби мог вспомнить все — любое движение, любой звук. События навсегда запечатлевались в его мозгу, чтобы в любой момент возникнуть из небытия — как призрак Паско, бродящий по коридорам корабля.
 Он тщательно осмотрел Марию. Она могла стоять и ходить, значит, кости ног и таза были целы.
 — Как твои ребра? — спросил он и увидел, что Мария боится двигать рукой.
 — Дай мне посмотреть, — он взял ее руку. — Здесь? Эти два пальца?
 — Больно. И запястье тоже.
 Юби сделал снимки руки при помощи портативного рентгеновского аппарата и запустил программу анализа. Пальцы были всего лишь выбиты, а вот одна из костей запястья оказалась сломана. Повреждение было неопасным, но в будущем оно могло привести к ограничению подвижности. Он ввел ей гормон, ускоряющий сращивание костей.
 Максим мяукал в дверях, пока Юби выводил Марию из душа и заряжал инъектор препаратом, стимулирующим иммунную систему, а также лекарствами, что принял сам. Он ввел все это Марии и взял аптечку в одну руку. Поддерживая сестру, он отвел ее в комнату и уложил на кровать. «Седьмой Голубой» уже начал действовать. Под влиянием наркотика руки Юби двигались медленно и осторожно. Он еще раз продезинфицировал раны на теле Марии и нанес на них заживляющий бальзам. Глаза Марии закрылись.
 — Прости меня, — сказал Юби и поцеловал ее макушку, где из белой теплой кожи росли мягкие черные волосы.
 Оставляя на полу мокрый след, Юби поплелся в свою новую спальню — старая все еще была завалена обрывками разорванных фотографий — и упал на кровать. Он провалился в теплые объятия сна.
 — Я сегодня в отличном настроении! — отчетливо произнес Паско. Юби открыл глаз. У кровати, улыбаясь и почесываясь, стоял обнаженный Паско. Запись была сделана восемь или девять лет назад — лицо его было гладко выбрито.
 — Знаешь, почему? — спросил Паско. — Сейчас расскажу.
 «Заткнись, отец», — подумал Юби.
 — Потому что мне удалось раскрыть кое-какие закономерности, — широко улыбнулся Паско. — Мы поймаем удачу за хвост!
 Юби подумал, что будет слишком больно вставать с кровати и выключать проектор. Он закрыл глаз и постарался не слушать.
 — Я понял, на что способна Прекрасная Мария! Она действительно экстрасенс! Когда я разовью ее способности, — он прищелкнул пальцами и рассмеялся, — деньги сами будут плыть нам в руки! Нас ждет успех!
 — О, Господи! — воскликнул Юби.
 — Нам только надо найти им правильное применение. Эта история с Сообществом стала беспокоить меня, но теперь все в порядке. Если мы сможем продержаться еще несколько лет, деньги посыплются на нас дождем.
 Паско запел веселую старинную балладу «Сегодня мои мечты сбываются». Он плохо помнил слова и заполнял пробелы всякой чепухой. Юби надеялся, что отец не станет воспроизводить звучание инструмента, но именно так Паско и сделал, пытаясь сымитировать электрогитару.
 Сердце Юби наполнила печаль. Он хотел бы отключить свои чувства, как мог одним движением выключить голограмму Паско. Вместо этого он слушал фальшивое пение и надеялся, что «Голубой Рай» поможет ему погрузиться в забытье, а слова песни избавят от назойливых воспоминаний и уверенности, что база Эйнджел — место, где умирают все мечты.




 4


 Поток электронов успокаивал Марию, приглушал боль. Прикосновение электрических полей не было таким острым и волнующим, как под действием «Девятого Красного», просто еле слышный гудящий фон плел чудесные кружева по всему кораблю — невидимый электронный каркас, тончайшую паутину, опутывающую сознание Марии.
 Она находилась под воздействием наркотика. «Третий голубой» был слабее «Голубого Рая», но снимал болевые ощущения. Одежда причиняла боль, поэтому большую часть времени Мария, обнаженная, лежала в кровати или в кресле комнаты отдыха, радуясь почти полному отсутствию гравитации, Максим неизменно составлял ей компанию. Иногда она играла на синтезаторе или смотрела фильмы, больше интересуясь электронными узорами микромира в своем мозгу, чем музыкой или убивающими друг друга персонажами.
 Юби существовал где-то на границе ее сознания. Он, прихрамывая, перемещался по кораблю. Мария чувствовала изменение электронных потоков при его появлении. Он проводил время за клавиатурой компьютера в поисках нужной ему информации.
 Юби разрабатывал план. Еще один план.
 Мария была, конечно, частью этого плана. Она слишком хорошо знала, как работают мозги Юби.
 Девушка проглотила еще одну капсулу «Третьего Голубого» и сосредоточилась на электронных узорах микромира.
 Она знала, что ей не уйти от Юби, от его плана и ее собственной боли. Но ей хотелось не впускать все это в свой мозг как можно дольше.
 — Не хотелось бы снова просить тебя, — сказал Юби. — Но я не вижу другого выхода.
 Прекрасная Мария молчала, перебирая клавиши синтезатора.
 — Остался один день, — продолжал Юби. — Максимум. Потом нам придется иметь дело с «Отто-Банком».
 — Подумай о чем-нибудь другом, — разбитыми губами произнесла Мария. Левой рукой она взяла аккорд, а правой смахнула капельку крови с нижней губы. Звуки музыки наполнили комнату.
 — Если бы я мог! — крикнул Юби. Долгий аккорд вызвал красные вспышки в его мозгу. Ярость утихла, он почувствовал разочарование. Он повернулся и захромал к двери. Ему не хотелось больше смотреть на ее обнаженное тело, видеть, к чему привел его последний план. Лицо Марии напоминало бледную неподвижную маску. Синяки стали больше, ярко выделяясь на ее нежной коже. Ожоги на спине и груди походили на укусы какого-то дикого животного. Он больше не мог видеть этого.
 Юби прислонился к двери холла, повернувшись к сестре спиной. Аккорды пылали в его мозгу фиолетовым пламенем, вызывая ассоциации с синяками на теле Марии.
 — Я не хочу начинать жизнь неудачником, — сказал он. — Это наш единственный шанс, и мы обязаны им воспользоваться. Если мы проиграем, удача отвернется от нас. Здесь не о чем говорить.
 Голос Марии был тише мурлыканья Максима.
 — Давай… поговорим об этом завтра.
 Юби повернулся и вышел. Старый корабль поскрипывал, когда он шел по коридору, факты роились у него в мозгу. Статистика производства продукции. Результаты политики Сообщества. Статистика банкротств. Цены на сингулярности. Стоимость мощных магнитов на базе Эйнджел. Все это перемешивалось с воспоминаниями, звуками, запахами: плачущий Паско и выпадающие из его кармана красные капсулы, костлявое лицо де Соареса и блеск нейростимулятора на его верхней губе, резкий запах обожженной кожи Китти, тихие стоны Марии, когда электрошоковая дубинка касалась ее тела…
 Беспокойство терзало его. Хотелось уйти с корабля. Даже если у него нет денег, даже если люди будут смеяться над его синяками и шишками. Юби прошел к себе в спальню, натянул через голову свитер и подпоясался ремнем. Посмотрев в зеркало, он решил не бриться. Привычным к слабой гравитации шагом он двинулся в сторону выходного шлюза, прошел через рукав для погрузки и оказался в шлюзе со стороны базы.
 Через открывшийся люк внутрь ворвались разнообразные звуки: крики, резкие свистки, гудение механизмов, перемещающих грузы. Крышка люка откинулась полностью, открыв стоящего снаружи паренька. На его нежном лице застыло удивленное выражение — то ли от неожиданности, то ли от вида разбитого лица Юби. На нем были узкие туфли, светло-зеленая рубаха с золотыми металлическими нитями — настоящая вышивка, а не имитация — и шорты с множеством карманов. Черты лица выдавали в нем де Соареса. Юби подавил раздражение.
 — Командор, — поздоровался юноша.
 — Пилот, — с сомнением ответил Юби.
 — Я…
 — Кристофер де Соарес. Знаю.
 Юноша удивленно посмотрел на него.
 — Мы встречались?
 — Несколько лет назад. На митинге протеста против политики Сообщества.
 «Один из многих. Ничего из этого не вышло».
 — Не помню, — сказал де Соарес.
 — Ничего запоминающегося там не было, — губы Юби сложились в улыбку, но резкая боль пронзила его щеки и шею, заставив поморщиться. — Что тебе нужно?
 — Я бы хотел видеть Прекрасную Марию.
 Юби догадывался об этом — компьютер «Беглеца» был заполнен сообщениями, оставленными для Марии. Не с ним ли проводила время сестра?
 — Она плохо себя чувствует, — сказал Юби.
 Он не хотел пускать де Соареса на борт корабля — тот сообщит Марко о его потрепанном виде, пустых грузовых отсеках и избитом экипаже.
 — О, — забеспокоился юноша. Это серьезно?
 — Зависит от того, что ты считаешь серьезным.
 — Я бы хотел повидаться с ней.
 Кажется, этот Соарес упрям. Юби нажал кнопку, и крышка люка закрылась.
 — Я вызову ее, — сказал он. — Подожди здесь.
 Он решил не звать Марию, а просто сказать парню, что она не может встретиться с ним, но потом рассердился на себя. Не потому, что хотел солгать, а из-за бессмысленности лжи по такому мелкому поводу. Он нажал клавишу интеркома.
 — Здесь Кристофер де Соарес. Хочет видеть тебя.
 Мария отозвалась после короткой паузы. В ее голосе почти не ощущалась усталость.
 — Кит. Я знаю его. Можешь впустить.
 Юби подавил поднимавшееся в нем раздражение.
 — Ты уверена, что нужно пускать де Соареса на борт? Я не хочу, чтобы Марко обо всем узнал.
 — Кит ненавидит Марко. Он ничего не скажет дяде.
 — Ладно, — с сомнением произнес Юби. — Твое дело.
 «Кит, — подумал он. — Какое глупое имя».
 Он открыл люк и выбрался наружу, заставив де Соареса отступить в сторону.
 — Центрифуга корабля выключена. Поэтому можешь не карабкаться к центру, а просто откроешь второй люк и войдешь. Мария в комнате отдыха. Вторая дверь направо после рубки.
 Де Соарес нерешительно улыбнулся.
 — Спасибо, командор.
 — Счастливо, Кит, — ответил Юби с неопределенной улыбкой.
 «Кит, — опять подумал Юби, удаляясь от корабля. — Какое глупое имя».
 Прекрасная Мария сидела на старом продавленном диване в комнате отдыха, прислонясь спиной к теплому плечу Кита и держа его за руку. Устроившись таким образом, она получила возможность не видеть растерянного выражения его глаз, когда он смотрел на ее разбитое лицо. Кот спрыгнул с клавиатуры синтезатора и растянулся у Марии на коленях. Легкий туман «Третьего Голубого» окутывал девушку. Она рассказала Киту правдоподобную историю о том, как они выиграли крупную сумму в «Монте-Карло», но были избиты и ограблены шайкой разбойников.
 — Вы сообщили полиции?
 — Конечно, — ложь легко далась ей. — Но с тех пор от них никаких вестей.
 Может, их подкупили. На базе Эйнджел это обычное дело. Если это не касается персонала «Биагра Экзетер», они и пальцем не шевельнут. Я даже не видел упоминания об этом происшествии в сводке новостей, — он сжал ее руку. — Мне хочется обнять тебя. По-настоящему обнять. Но тебе ведь будет больно, правда?
 — Это будет неприятно. Извини.
 — Я хотел бы тебе чем-нибудь помочь. Но «Абразо» отчаливает через несколько недель. Мы только дождемся прибытия груза.
 Мария почувствовала сожаление и удивилась силе этого чувства. Она повернула голову, увидела, что Кит упорно смотрит в сторону, и коснулась пальцами его щеки.
 — Мне не хочется расставаться с тобой. Ты не думал о том, чтобы пойти к нам стажером?
 — Вряд ли Марко согласится, — тяжело вздохнул Кит. — А если и согласится, то потребует от меня информации о том, что происходит на корабле и о заключенных вами контрактах. А потом он использует эти сведения, чтобы навредить вам.
 Она покачала головой. «Третий Голубой» мешал ей понять поведение Марко.
 — Он отвратителен, — сказала Мария.
 — Но мы выжили. И даже получаем прибыль. Мне только не хочется, чтобы он действовал подобными методами.
 Прекрасная Мария закрыла глаза и позволила печали овладеть собой. Кит покинет ее. Это не его вина, но это неизбежно. Потом опять Мария и Юби останутся одни, одни будут сражаться с Сообществом. Непрерывная и безнадежная борьба, похожая на агонию затянутого черной дырой корабля, когда экипаж выполняет все известные ему маневры, но судно падает все глубже, пока не превратится в яркую вспышку, идущую из сердца черного солнца.
 — Мария, — окликнул девушку Кит. — Есть один выход.
 — Какой выход?
 — Ты можешь остаться со мной. На борту «Абразо». Мы будем жить вместе.
 Марию приятно удивило, что Кит способен на такие поступки. Она повернула голову и благодарно посмотрела на него. Сначала Кит отвел взгляд от ее распухшего лица, а затем посмотрел ей в глаза. Она поцеловала его.
 — Марко разрешит?
 — Вероятно. Думаю, да, — в голосе юноши послышались оборонительные нотки. — Я могу поговорить с ним. Нам разрешено самим выбирать себе подруг. Я еще не пилот, но, думаю, смогу убедить его, — пояснил он.
 Под действием «Третьего Голубого» Мария неожиданно рассмеялась. Кит покраснел и отвел взгляд. Мария снова поцеловала его.
 — Я вовсе не смеюсь над тобой, Кит. Просто, все это как-то неожиданно. Мы знакомы всего один день.
 — Достаточно, чтобы я разобрался в своих желаниях. Люди будут смеяться, но мне все равно.
 — Смелый поступок.
 Кит выглядел удивленным. Он начал что-то объяснять, но потом умолк.
 — Не могу представить себе жизнь на корабле, где столько народу.
 — На большинстве кораблей живут целые семьи. На некоторых даже по нескольку семей. Ваш «Беглец» — исключение.
 Мария опять устроилась у него на плече.
 — Сестры и братья отца погибли в результате несчастного случая. Разгерметизация или что-то еще на базе Атоха. Задолго до моего рождения.
 — Наверное, вам было одиноко втроем. А теперь вдвоем. — Она почесала сонного Максима. Кот изогнулся и подставил шею. Теплый мех ласкал ее голые ноги. Она погладила вибрирующее горло кота и лениво подумала о жизни на борту «Абразо» в качестве члена семьи де Соарес.
 — Интересно, — сказала она, — возможно ли побыть в одиночестве на «Абразо»?
 — Ну… — он развел руками, которые повисли в воздухе из-за почти полного отсутствия гравитации на корабле. — Трудно. Дело в том, что приходится согласовывать все свои поступки с остальными. Тебя сковывают мысли и действия других. Он мрачно замолчал.
 — Но ты сможешь там побыть в одиночестве. У тебя получится.
 — Не очень-то привлекательная картина.
 — Ладно, — он поцеловал ее в шею. — Вдвоем нам будет легче. И кроме того, ты — пилот, более ценный член экипажа.
 Он подвинулся и обнял ее за талию. Мария вздрогнула, когда его ладонь легла на ее живот.
 — Мне так нравится касаться тебя, — сказал Кит.
 Мария продолжала почесывать горло Максима.
 — А Юби? — спросила она.
 — Я… он… — Кит опять умолк, затем вздохнул и заставил себя примириться с действительностью.
 — Это невозможно. У нас и так слишком много пилотов. Марко примет тебя как мою женщину, но он не возьмет на борт пилота просто потому, что он пилот.
 — Юби и я не разлучимся.
 Последовало долгое молчание.
 — Мне очень жаль.
 — Это не твоя вина.
 Она не обязана была говорить, что не хочет быть членом семьи де Соарес, не хочет, чтобы ее терпели только из-за Кита, не хочет играть роль Китти.
 Мария почувствовала разочарование. Хорошо было фантазировать, как она оставит «Беглеца», как кто-то будет заботиться о ней. Ей хотелось еще немного помечтать. Она знала, что завтра ей придется столкнуться с реальной жизнью, и это будет жестокая реальность.
 — Я больше никогда не попрошу тебя проникать в компьютер. Но сейчас это нам необходимо.
 Он сжимал ее пальцы своими теплыми ладонями. Мария закрыла глаза. Перед ее внутренним взором мерцал микромир. Она ощущала встроенный в стол компьютерный терминал.
 — Пожалуйста.
 — Мы продлим срок погашения кредита, — сказала Мария. — Получим отсрочку еще на несколько суток. И что дальше?
 — Нас здесь не будет, когда придет срок погашения ссуды.
 — Как ты себе это представляешь? У нас даже нет средств, чтобы заплатить за ремонт. «Отто-Банк» больше не даст нам ни цента — для этого нам придется иметь дело с человеком, который раскусит нас.
 — Я все рассчитал.
 Микромир постепенно заполнял все существо Марии, она почти могла коснуться его. Голос Юби доносился как бы издалека.
 — Твой выигрыш в «черную дыру» пропал, правильно? Но у нас остались вырученные за оборудование деньги. Мы возьмем эти деньги, купим пару магнитных захватов, кучу продовольствия и отправимся на поиски сингулярностей. Я проверил склады базы и обнаружил пару старых захватов, которые нам по карману.
 Микромир гудел в голове Марии. Она видела его структуру, чувствовала, как его волны ласкают ее.
 — На это уйдут годы, — сказала она. — Не зря этим занимаются роботы.
 — Раньше эту работу делали люди. Иногда они возвращались, разбогатев, — он криво усмехнулся. — Мы найдем черную дыру и погасим долги. Заплатим штрафы. А затем можем приняться за поиски новых сингулярностей. Твои способности облегчат задачу. Возможно, ты научишься видеть их издалека.
 Абсурдная надежда проникла в сердце Марии. Она языком ощущала пощипывание электрических полей.
 — Но мы не можем заплатить за ремонт.
 — Мы и не будем платить. Просто улетим.
 Микромир исчез. Мария наклонилась вперед, коснувшись лбом стола, и вздохнула.
 — Незаконно, — возразила она. — Ты толкаешь нас в тюрьму.
 — Я командор. Мне и отвечать, — он помолчал. — Я все рассчитал. Мы отчалим во время третьей вахты, когда все спят. Флот держит здесь патрульный корабль, но он не сможет остановить нас. Прежде, чем нас поймают, мы удалимся от станции на расстояние, достаточное для короткого прыжка.
 — Мы плохо кончим.
 — Я в отчаянии. Дела наши плохи, я согласен, если у тебя есть какие-нибудь идеи, скажи.
 Мария прижималась лбом к прохладной крышке стола, тщетно ища ответ. Настойчивый голос Юби проникал в ее сознание с неумолимостью ударов боксера-профессионала.
 — Ты знаешь, что произойдет, если мы останемся здесь? Корабль продадут за долги, и мы ничего не получим. Если повезет, мы заключим контракт с «Хайлайном», но скорее всего, нам придется расстаться и, возможно, навсегда. Может, мы устроимся пилотами местных линий, но тогда придется провести всю оставшуюся жизнь в системе Анжелики, и наши таланты пилотов-подпространственников пропадут. Мы никогда больше не погрузимся в сингулярность. Если и это не удастся, то, быть может, мы устроимся на рудники «Биагра-Экзетер». Ты так себе представляешь будущее — дробить камни на астероидах? Оплата мизерная. Придется всю жизнь ютиться в комнатушках со стенами из пластика, а во Фринже бывать только несколько недель в году во время отпуска, чтобы потратить накопленные деньги.
 — Юби, — сказала Мария. — Я все это знаю.
 — Но, скорее всего, никто не захочет иметь с нами дела и нас отправят в какое-нибудь поселение на планету. Там мы не будем считаться даже совершеннолетними — никому нет дела до гормонов и кассет ускоренного обучения — просто дети. Они дадут нам самую грязную работу, от которой отказываются остальные. А ведь Анжелику нельзя назвать высокоразвитой колонией.
 Голос Юби прервался. Мария ободряюще сжала его руку.
 — Небо там очень далеко, Мария, — продолжал он. — Оно меняет свой цвет, от черного к голубому, красному или еще какому-нибудь, звезды видны не все время, и они не сияют, а тускло мерцают. Мы не сможем отключить гравитацию по своему желанию — сила тяжести будет постоянно давить на нас. Там не удастся поддерживать чистоту — там везде грязь. Они заставят нас выращивать в грязи растения, чтобы затем употреблять их в пищу.
 Юби с трудом выговаривал непривычно звучащие слова. Его рука дрожала. Он глубоко вздохнул.
 — Разве это лучше, чем тюрьма, Мария? — спросил он с болью в голосе. — Что может быть хуже, чем оказаться запертым на болтающемся в космосе комке грязи?
 Мария подумала о «Девятом Красном», о волнующем микромире, быстром, опасном, заполненном водоворотами пространства и времени, как черная дыра. Она дрогнула.
 — Разве нет другого способа?
 — Я больше ничего не могу придумать, — Юби помолчал. Пальцы, сжимавшие руку Марии, ослабли. — Послушай, если ничего не выйдет, то мы окажемся в ненамного худшем положении. Если мы не отыщем сингулярность, если дойдем до такого состояния, когда больше не сможем продолжать поиски и начнем ненавидеть друг друга… нет смысла развивать эту мысль, правда? Тогда мы найдем высокоразвитую систему, не такую, как Анжелика, а освоенную сотни лет назад, вроде Безель или Чайна Лайт, и объявимся там. Нас отправят на планету, но, по крайней мере, это будет не Анжелика.
 Мария вскочила, и Юби стал нижней парой рук гладить ее по волосам.
 — Мы можем сдаться, — сказал он. — Если ты этого хочешь.
 Настойчивость исчезла из его голоса, он просто безразличным тоном констатировал факт.
 — Я поступлю так, как ты скажешь, Мария. Я не буду противиться твоим желаниям.
 — Я знаю, — спазмы сжимали горло Марии.
 — Я никогда бы не повел тебя в «Монте Карло», если бы догадывался, что может произойти.
 — Я люблю тебя, — его ладонь гладила волосы Марии.
 — Я знаю.
 Печаль наполнила ее сердце.
 — Я знаю, — повторила девушка.
 Его любовь сломила ее сопротивление. Она пойдет за ним, подчинится его плану, будет делать все, о чем он попросит, пока остается хоть какая-то надежда.
 Юби стоял за спиной Марии, расположившейся в кабинке «Отто-Банка». Яркий свет заполнил кабинку, когда он закрыл за собой дверь. В экране терминала Мария видела отражение своих собственных глаз, сиявших подобно бриллиантам. «Девятый Красный» подстегивал ее. Плечи Марии покрылись «гусиной кожей», как от холода. Синяки и ссадины вызывали жгучую боль. Она прикрыла глаза рукой. Голова раскалывалась.
 — Господи, как бы я хотела не делать этого!
 — В последний раз.
 Тело Марии пронзила боль. Она подавила раздражение и подумала, действительно ли Юби так наивен. Или он верит в то, что говорит.
 Хотя, это не имеет никакого значения. Волна боли вновь накатила на нее. Во рту пересохло. Как она ненавидела все это!
 В «Девятом Красном», может, и не было необходимости, поскольку физический контакт с терминалом существенно облегчал задачу. Но Марии давалась всего лишь одна попытка, и ей необходимо было использовать все возможности.
 Юби наклонился над Марией и нижней парой рук набрал на клавиатуре идентификационный номер «Беглеца», вызвав нужный файл. Данные появились на экране. Мария ощутила колебания электрического поля.
 — Как мы это проделаем? — спросил Юби. — Сначала попросим отсрочить выплату? Или просто попытаемся изменить файл?
 — Я сама это сделаю, — ответила Мария. Она задержала дыхание и посмотрела на свое отражение, чьи контуры пересекались рядами светящихся цифр. Девушка протянула руку и прижала ладонь к отражению своего лица. На нее смотрел один широко раскрытый глаз, пугающий своим одиночеством и бездонной глубиной черного зрачка. Другой рукой Мария коснулась клавиш, ввела запрос и подождала, пока центральный компьютер банка подтвердит его получение.
 Она знала, что ответ будет отрицательным. Сердце выпрыгивало у нее из груди. Казалось, энергия концентрируется в ее ладони, проникает сквозь прозрачное стекло экрана внутрь электронного мозга. Перед глазами Марии, словно рой светлячков, мелькали искры. Она была близка к обмороку.
 Мария сделала глубокий вдох и убрала руку. Желтые буквы бежали по экрану.
 РАЗРЕШЕНИЕ ПОЛУЧЕНО.
 — Отлично, — сказал Юби.
 Мария подпрыгнула на стуле — голос брата показался ей слишком громким.
 — Ты можешь вернуться на корабль, — сказал Юби. — Об остальном я сам позабочусь.
 В мозгу Марии бушевала электронная буря.
 — «Голубой рай», — попросила она, опуская руку в карман. — Быстрее.
 Пара огромных сверхпроводящих магнитов была установлена в грузовом отсеке «Беглеца» — два блестящих изогнутых когтя гигантского животного. Кабели свисали с громадных металлических катушек. Скобы крепления поблескивали в слабо освещенном отсеке.
 В другом конце помещения лежала груда пластиковых контейнеров с вещами Паско, которые Юби не смог продать — разбитая искусственная матка, устаревшая аппаратура быстрого обучения, какие-то приборы неизвестного назначения. Кит в растерянности смотрел на оборудование.
 — Ты собираешься на поиски сингулярностей? — недоверчиво спросил он. Его голос эхом отражался от металлических стен отсека.
 Мария плавала в воздухе прямо над ним, ее серое платье свободно колыхалось при почти полном отсутствии силы тяжести, а белая кожа ног контрастировала с темной материей.
 — Как только пополним запасы продовольствия, — ответила она, медленно повернувшись к нему. Ее руки мелькали у него перед глазами, улыбка освещала точеное лицо девушки. — И попрощаемся с тобой.
 Теплая волна желания прокатилась по телу юноши. Он оттолкнулся от пола и поплыл к ней.
 — Ты исчезнешь на долгие годы, — сказал он. — Многим так ничего и не удалось найти.
 На ее щеках и вокруг глаз еще оставались желтые пятна, но раны под действием лекарств уже затянулись. Сломанное запястье было заключено в специальный пневматический бандаж. Опухоль спала, и теперь Кит мог спокойно смотреть в ее лицо, не испытывая желания сжать кулаки и броситься на того, кто сделал с ней это.
 Она засмеялась, потянувшись к нему, ухватилась за его воротник, и они стали медленно падать на голый металлический пол грузового отсека. С легким стуком молодые люди приземлились на ноги. Волосы Марии взметнулись черным пушистым облаком. Он обнял ее за талию, ощутив ладонями гибкое, сформированное при помощи гормонов тело.
 — Кит, я буду скучать по тебе.
 Он чувствовал острый приступ тоски. Больше всего на свете ему хотелось раствориться в этом облаке черных волос, в стройном белом теле, в темных печальных глазах. Он поцеловал ее и почувствовал на губах вкус острого соуса чили, служившего им приправой во время обеда. Кит целовал ее глаза, царапины на щеках. Ее руки скользнули ему под рубашку.
 — Я давно хотела тебя, — прошептала она. — Только это может быть больно.
 Она улыбнулась.
 — Невесомость поможет нам.
 Он прижал ее к себе и подпрыгнул, поднявшись высоко над полом огромного пустого отсека. Мария смеялась, откинув голову. Кит покрыл поцелуями ее шею, ощущая губами вибрацию нежного горла. Он стянул с нее через голову платье, отшвырнул его и наклонился, чтобы поцеловать желтое пятно сходящего синяка на ее плече. Она уткнулась носом в его ухо. Ее волосы теплой волной опустились ему на спину. Ее тело, казалось, было сплетено из игры света и тени: белая кожа, темные впадины между ребрами, синяки, спускающиеся вниз, подобно стекающей с опрокинутой палитры фиолетовой краске.
 Они опять коснулись пола и взмыли вверх. Мария сняла с него шорты и отбросила их, вытащив сначала эластичную пластиковую ленту, которую он использовал вместо ремня. Она обмотала ленту вокруг них обоих, чтобы случайно не оттолкнуть друг друга. Ее длинные ноги обвились вокруг него. Жесткие волосы ее лобка прижимались к его животу. Их языки сплелись.
 Опять касание пола. Его босые ноги слегка скользнули по металлу. Мария опустила руку вниз. Краем глаза он увидел, как сверкнули ее белые зубы, когда она засмеялась, ощутив в своей ладони его теплую пульсирующую плоть. Ее бедра приподнялись и резко опустились. Они одновременно вскрикнули, когда он вошел в нее. Теплое дыхание девушки ласкало кожу Кита. Он оттолкнулся от пола и обхватил руками ее бедра, стремясь глубже проникнуть в ее лоно, но она была невесома, плавая в сплетении их волос, рук и его неудержимого желания, и поэтому его попытка ни к чему не привела. Мария сдерживала его, ее бедра слегка подрагивали, сводя его с ума. Легкие его, казалось, наполнились огнем. Она откинулась назад, сильно сжав ногами его тело. Связывающая их лента врезалась в его кожу. Он видел пульсирующую на ее шее жилку. Грузовой отсек стал медленно вращаться вокруг них.
 Пол приближался. Мария спиной мягко коснулась металлической поверхности и рассмеялась. Кит оттолкнулся руками от палубы, так что их тела приняли вертикальное положение, а затем оттолкнулся ногой, и они взмыли вверх. Мария опять откинулась назад. Ее волосы развевались. Потолок быстро приближался.
 Кит поднял руки, смягчив удар ладонями. Они стали медленно опускаться. Взгляд Марии был сосредоточен. Мышцы ее бедер напряглись, и она слегка покачивалась. Они приблизились друг к другу всего на один или два мучительных миллиметра.
 Капля пота, казалось, бесконечно долго скатывалась по шее Кита. Его ноги коснулись металла. Даже в невесомости его колени дрожали. Кит опять оттолкнулся от пола. Его движения были неловкими, и они, медленно вращаясь, поплыли по длинному пустому отсеку. Смех колокольчиком звенел в горле Марии.
 Они ударялись о стены, отскакивали, падали, тормозя о рифленые пластиковые поддоны для груза, прикрепленные к полу. Глаза Марии сияли, уголки рта были растянуты в улыбке. Пряди волос падали ей на лицо. Кит схватился за край пластикового поддона, используя его в качестве упора. Бедра девушки приподнялись навстречу ему. Прекрасная Мария откинула голову назад, на ее лице застыла кошачья улыбка. Край поддона начал выскальзывать из рук Кита. Пальцы Марии гладили его ребра.
 Кит разжал пальцы, и они поплыли в невесомости, беспорядочно кувыркаясь. Он откинул волосы с лица Марии и поцеловал ее. Ее взгляд был обращен внутрь. Кровь, казалось, прилила к коже Кита. Она сжала пальцами его ягодицы, тихонько всхлипывая. Кит и Мария барахтались в беспорядочном сплетении рук и тел. Наконец, они застыли в изнеможении, повиснув вверх ногами, так что на голову и шею Марии пришелся их суммарный, хотя почти неощутимый вес.
 Мария выпрямилась. Они медленно поплыли вверх, перевернулись и опустились на голову Кита. Он перекатился на спину, и пластиковое покрытие врезалось ему в плечи. Тыльной стороной ладони Кит вытер стекавший в глаза пот. Смех Марии щекотал ему шею.
 — Я хочу еще, — сказала она.
 Кит сделал глубокий вдох.
 — Не так быстро.
 Она ладонью откинула волосы и неопределенно улыбнулась.
 — На корабле есть гормоны. Ты сойдешь с ума, Мария обещает. Мы будем любить друг друга, пока нам не станет так больно, что мы больше не сможем продолжать. А потом я найду болеутоляющее, — она взглянула на него и хихикнула. — Раз мы расстаемся на долгие годы, я хочу получить максимум удовольствия.
 — Да, — он моргнул, — конечно.
 Мария развязала эластичную ленту и растерла оставшуюся на бедрах красную полосу. Руки Кита касались ее груди. Его сердце наполнилось отчаянием при мысли, что он может потерять ее. Мария заставила его почувствовать, как одинок он был раньше. Он подумал об «Абразо», о тесных каютах корабля, полных родственников, которые усиленно готовились к войне против всего мира, и понял, какой бессмысленной будет его жизнь без Марии.
 — Уйдем со мной, — сказал он. — Я люблю тебя.
 Он не договорил — ладонь Марии закрыла ему рот на слове «люблю». В ее темных глазах светилась печаль. Она наклонилась и прижалась щекой к его щеке.
 — Для пилота есть только Космос. Это все, что нам нужно.
 Он закрыл глаза. Сердце его сжималось от тоски. Он ощущал ее запах, его руки ласкали ее тело. Она подняла голову и посмотрела на него. Ее волосы накрыли их, как одеяло, создавая впечатление, что они одни в своем собственном темном и тесном мире.
 — Любовь в невесомости — совсем другое дело, — сказала Мария. — Поэтому обитатели планет прилетают на космические базы для развлечений.
 — Да, — ответил он. — Наверное.
 Он обхватил ее руками и крепко прижал к себе. Он хотел ощутить тяжесть ее тела, что могло бы создать хоть какую-то иллюзию устойчивости. К своему разочарованию, он понял, что она весит не больше котенка.
 Вентиляция работала с перебоями, и в комнате было жарко, пахло жареными с чесноком цыплятами и сексом.
 Эми Сантинес посмотрела на мерцавшие у нее над головой цифры, показывавшие местное время.
 — Пора идти, — сказала она, — скоро погрузка.
 — Тогда у нас еще минут сорок, — отозвался Юби. Он приподнялся на левой паре рук и отхлебнул из бутылки.
 — Если мы задержимся еще на несколько минут, то придется платить за полный час. Не стоит.
 — Ладно, — согласился Юби.
 — Кроме того, здесь слишком душно.
 Она отхлебнула пива, сгребла свою одежду и на четвереньках поползла к двери. Помещение не позволяло выпрямиться во весь рост. Эми была высокой стройной женщиной с гибкими и сильными мускулами, с белой, как у Прекрасной Марии кожей, короткими каштановыми волосами и светлыми глазами. Они с Юби были старыми любовниками, с тех самых пор, как первый натиск гормонов толкнул их в объятия друг друга.
 Эми открыла люк и выбралась наружу. Струя свежего воздуха приятно холодила кожу Юби. Он глотнул пива, взял свою одежду, бросил в корзину одноразовые тарелки и последовал за Эми.
 Они спустились на эстакаду, с одеждой в руках, испугав двух разодетых туристов, стоявших на противоположной эстакаде. Эми с вожделением посмотрела на них и призывно провела кончиком языка по губам. Парочка почти бегом скрылась в своей комнате, бормоча ругательства.
 — Что это с ними? — спросила Эми, натягивая шорты.
 — Какая разница?
 Юби надел шорты и куртку, обнял и поцеловал Эми. Они дошли до конца эстакады и спустились в вестибюль. Юби расплатился, автомат зафиксировал проведенное в комнате время и списал соответствующую сумму с кредитной карточки. Они вышли на улицу.
 — Если я забеременею, — улыбнулась Эми, — ты захочешь ребенка?
 — Я предохранялся, — ответил он.
 — Я тоже, — рассмеялась она. — Шучу.
 Юби поднес бутылку к губам, но она была пуста.
 — Погоди минутку. Хочу купить еще пива.
 Они зашли в бар. Там бурлило веселье. Он наполнил бутылку и махнул рукой Сигу, брату Эми, который на сцене играл на аудолине под аккомпанемент группы музыкантов — в основном из клана Гарсия с «Корсара». Эми тоже помахала ему. Бармен взял кредитную карточку Юби и произвел расчет.
 — Вчера я видела твою сестру с Китом Соаресом, — сказала Эми.
 — Они встречаются, — коротко пояснил Юби. Он забрал кредитную карточку и приложился к бутылке.
 — Он милый мальчик, если любишь все естественное.
 — Наверное, — Юби нахмурился, переминаясь с ноги на ногу. — Хочешь послушать или пойдем?
 — Мне нужно успеть к началу погрузки. Сигмунду тоже. Так что ему придется быстренько закончить песню.
 — Я с тобой.
 Она махнула рукой Сигу и вышла из бара, Юби последовал за ней. Она оглянулась.
 — Когда грузится ваш корабль? Ты сказал, вы летите завтра.
 — Мы уже загружены, — он сжал в кармане свою кредитную карточку, — просто задержались, чтобы потратить остаток денег.
 — Что-то я не видела «Беглеца» в очереди на погрузку.
 — Мы приняли груз тайно, под покровом ночи.
 Эми пожала плечами.
 — Как скажешь.
 Он положил одну левую руку ей на талию, другую на плечо. Электромагниты были погружены на «Беглец» через грузовой люк при помощи челнока. Сверхпроводящие магниты занимали мало места, поэтому потребовался всего один рейс челнока, что обошлось гораздо дешевле, чем при использовании обычных роботов-погрузчиков.
 Юби говорил всем, что стартует утром, хотя на самом деле они отбывали глубокой ночью.
 На эскалаторе молодые люди добрались до центра базы и попрощались.
 — Увидимся на следующей базе, командор, — сказала Эми. Она поцеловала его и ущипнула за ягодицу.
 «Увидимся в следующей жизни», — чуть не ответил Юби, но сумел выдавить из себя улыбку.
 — До скорого!
 Отхлебывая пиво из бутылки, Юби двинулся назад, в бар, где они оставили Сига. Сиг должен был уйти, и может, Юби удастся немного поиграть на его аудолине.
 Когда он вошел, резкие звуки музыки наполняли бар. Танцоры заслоняли от него музыкантов. Он остановился у стойки, потягивая пиво, подождал, пока закончится песня, наполнил опустевшую бутылка «Шарпсом», а затем пробрался к Сигу и попросил оставить ему аудолину, когда тот уйдет.
 Сиг удивленно посмотрел на него, отбросив со лба пряди медно-рыжих волос.
 — Черт. Я забыл о погрузке.
 — Хорошо, что я напомнил тебе. Эми бы там обалдела.
 Сиг вскочил, отдал Юби аудолину и смычок, и поспешил к выходу. Юби проверил звучание, отключил автоматику и стал на слух настраивать инструмент. Гитарист, пожилой мужчина с короткими темными волосами и бледными татуировками на предплечьях, молча наблюдал за ним. Нестор Гарсия, командир «Корсара». Юби улыбнулся.
 — Привет, Нестор.
 — Командор, — нахмурился Нестор. — Не собираешься ли ты нам все испортить?
 — Испортить? Только не я, Нестор.
 Юби перебирал струны своей верхней правой рукой, разминая на грифе пальцы левой. Движения его были неловкими — он уже несколько недель не брал в руки инструмент.
 — Только никаких импровизаций. Это группа. Мы играем вместе.
 — Конечно. Как скажешь.
 Семья Гарсия серьезно относилась к своей музыке и получала дополнительный доход, выступая во время остановок в пути. Они играли вполне профессионально, насколько это вообще возможно, не распрощавшись навсегда с космосом и не переселившись во Внешний Город, как это сделали Гупта и Эвел Крупп.
 Юби провел смычком по струнам. Разноцветные искры вспыхнули в мозгу, и его охватило радостное чувство. Нестор взглянул на свою дочь Сару, сидевшую за клавишными.
 — A La Luna, — сказал он.
 Сара кивнула и провела пальцами по клавиатурам синтезатора. Раздались громкие раскатистые звуки. Затем она согнулась над инструментом, начала вслух считать Нестору, а потом стала отбивать ритм, когда вступили остальные. Энтони, вокалист, подвывал в укрепленный на голове микрофон, одновременно подкручивая регуляторы тембра. Сара играла на третьей клавиатуре гибкими пальцами одной ноги, подняв колено к голове и балансируя на другой. У нее было только две руки, но в хромосомах присутствовали гены, дающие возможность одинаково хорошо владеть обеими руками и ногами, что очень помогало при исполнении грустных баллад, где одновременно звучали, по крайней мере, две мелодии.
 Юби сосредоточился на аккомпанементе. Он был слишком скован, чтобы решиться на какие-нибудь импровизации — его вообще нельзя было назвать блестящим исполнителем, а сложные, причудливо переплетающиеся и ускользающие ритмы баллад поглощали все его внимание.
 Когда он был маленьким, то прошел курс обучения игре на синтезаторе, но этот инструмент разочаровал его. Синтезатор всегда давал чистые тона, лишенные сочных обертонов, казавшихся Юби наиболее интересными при игре на струнных. Конечно, существовали специальные программы, имитирующие данный эффект, но он всегда мог распознать их на слух.
 Юби переключился на струнные инструменты — сначала гитару, а затем аудолину. Он восхищался возможностью получить различные оттенки звучания, сделать ярче свои ощущения. Большинство людей, с которыми он играл, казалось, не замечают эффектов, которыми он восхищался, но их мозги были устроены иначе, и Юби научился не ожидать от них понимания или одобрения.
 За балладой последовала громкая и ритмичная песня. Оглушительные аккорды, казалось, разрывают пространство. Пальцы Юби постепенно приобретали былую гибкость. Он прилагал усилия, чтобы не быть оглушенным этим мощным звуковым потоком. В его мозгу мерцали разноцветные сполохи, различные вкусовые ощущения ассоциировались с терциями и септимами.
 Когда песня закончилась, он взглянул на Нестора.
 — Можно взять запасную гитару? Я хотел бы занять нижнюю пару рук.
 Нестор колебался несколько мгновений, затем кивнул.
 Гитаре было не меньше сотни лет — настоящий «Сэндмен» с фирменной эмблемой и розовым пластиковым, овальным, а не треугольным, как у современных инструментов, корпусом. Юби унаследовал подделку под «Сэндмена» от своего деда, которого никогда не видел, обнаружив гитару вместе с другими инструментами в шкафу на борту «Беглеца», куда Паско сложил их после гибели своих родственников на Атохе. «Сэндмен» имел на грифе регулируемые по высоте лады, что приводило к богатому звучанию каждого аккорда, и устройство автоматического натяжения струн. Юби отключил автоматику и настроил инструмент вручную, натягивая струны колками, а затем убедился, что гитара подключена к микшерскому пульту.
 Следующая песня взорвалась, словно сверхновая, и могучее звучание гитары яркими цветовыми вспышками отзывалось в мозгу Юби. Аккорды звучали так сочно и выразительно, что могли заглушить остальные инструменты ансамбля. Юби понял, что нужно быть осторожным. Он полностью сосредоточился на технических приемах — быстрое глиссандо левой, мощный аккорд правой, резкие удары и легкое пощипывание струн. Аудолина плела тонкую замысловатую паутину аранжировки, вызывавшую у него на основании языка ощущение кислого вкуса лимона. В конце он долгим волнообразным движением грифа гитары выдал мощное вибрато, напоминающее мелькание блестящих перекатывающихся шариков ртути.
 Нестор взглянул на него через плечо. Не осуждающе, а просто давая понять, что он слышал. Юби улыбнулся в ответ, протянул руку к бутылке и отхлебнул пива. Жидкость обожгла горло. Он рассмеялся, ожидая, когда Нестор даст знак начинать.
 Юби сыграл еще несколько вещей, все глубже погружаясь в море звуков. Полихромные аккорды теснились у него в мозгу. Во время пауз он прикладывался к «Шарку». Затем, в середине песни, он увидел, что Нестор и второй гитарист смотрят на него. Выражение лица Нестора было таким, как будто сбылись его худшие предположения. Энтони тоже бросал на него отчаянные взгляды. Пальцы Юби почти остановились, когда он понял, что увлекся, а вся группа последовала за ним, даже не успев осознать, что происходит, и теперь музыка звучала на пол-октавы выше. Энтони выжимал все возможное из своих голосовых связок, стараясь следовать за мелодией, и никто не знал, что делать.
 Юби ободряюще улыбнулся вокалисту — все, на что он был способен в тот момент. Улыбка застыла на его лице, когда он, сосредоточившись на конце музыкальной фразы, старался найти выход. Пальцы его двигались автоматически. Фраза закончилась раньше, чем он подготовился, но он глубоко вздохнул и укоротил длительность последней ноты серией из трех аккордов, вернувших звучание гитары в доступный Энтони диапазон.
 К счастью, остальные поняли его замысел. Юби уже более уверенно улыбнулся Нестору и аккуратно доиграл свою партию до конца.
 Его пальцы начинали неметь. Пора заканчивать.
 — Спасибо, командор, — он выключил гитару и поставил ее на место. — Извини за последнюю песню.
 — Бывает, — Нестор теперь, казалось, смягчился, поскольку Юби все же нашел выход из созданной им же ситуации.
 — Еще раз спасибо.
 — Было приятно, — ответила Сара. Он улыбнулся ей и сошел со сцены. Юби нашел Сига у роботов-погрузчиков, вернул ему аудолину и спустился к причалу, где находился «Беглец». Была середина второй ночной вахты — время готовиться к старту. Юби спустился на один уровень к стыковочному рукаву своего корабля. Он допил пиво и положил бутылку в карман. Открывая люк, он подумал, там ли Кит де Соарес. Большую часть времени юноша проводил на борту «Беглеца» с Прекрасной Марией, возвращаясь на «Абразо» только поспать. Вероятно, он не хотел, чтобы семья узнала о его встречах. Все это, особенно то, что Кит не ночевал на корабле, устраивало Юби.
 Он пробрался через рукав и открыл внутренний люк. Крышка люка откинулась вверх, и он прыгнул внутрь. Из его груди вырвался крик, но было уже слишком поздно. Чьи-то руки сжали его запястья. Юби успел заметить зеленую форменную одежду, желтые ремни и петлицы в воротнике. Ужас парализовал его.
 Гибкие металлопластиковые ленты обвились вокруг его запястий. Сильные руки подняли его. Юби застыл со скованными наручниками всеми четырьмя руками.
 — Юби Рой, — полицейский оказался усатым худощавым мужчиной среднего возраста. Его два напарника были помоложе и покрепче. Старший протягивал Юби бумагу.
 — Вы арестованы. Воровство, мошенничество, подделка данных банка. «Беглец» и все его содержимое конфисковываются в пользу «Отто-Банка» в качестве уплаты за обманом полученную ссуду.
 Юби, не отрываясь, смотрел на полицейского.
 — Где моя сестра?
 — Вы увидитесь несколько позже. Она арестована днем.
 — Я ничего не понимаю.
 — Прочитайте, что здесь написано, командор, — в голосе полицейского звучала усталость. Он слышал подобное множество раз. — Я всего лишь выполняю свою работу, Юби Рой. Если хотите разобраться, наймите адвоката. Им за это и платят.
 Юби позволил увести себя. Он представил себе жизнь на Анжелике в колонии для малолетних преступников.
 Он подумал о своей сестре и задохнулся от боли.




 5


 Прекрасная Мария приблизилась к двери комнаты и нажала на кнопку. Согнувшись, она вошла внутрь.
 Юби лежал на кровати и смотрел фильм, подложив под голову верхнюю пару рук. Космические пираты под предводительством Фила убивали и насиловали прямо перед его глазами. Корзина для мусора была заполнена пустыми пивными бутылками. На полу около кровати стояла картонная коробка с нетронутой едой.
 — Пойду прогуляюсь, — сказала Мария. — Составишь мне компанию?
 — Думаю, нет.
 Она опустилась рядом с ним.
 — Ты должен иногда выходить отсюда.
 Между ними в пространстве появилось голографическое изображение сгустка крови.
 — Зачем? Мне некуда идти.
 Мария пристально посмотрела на него.
 — Это твой собственный выбор.
 — Не нужно мне напоминать, — сказал он и вновь углубился в фильм.
 Мария почувствовала жалость. С момента своего ареста он почти не двигался и не разговаривал. Никуда не ходил и никого не хотел видеть.
 Мария повернулась и вышла. Кит ждал ее снаружи. Он нервно расхаживал по эстакаде.
 — Не хочет, — сказала она, закрывая дверь.
 Кит, казалось, почувствовал облегчение.
 — Плохо, — сказал он и обнял Марию.
 — Я хочу помочь ему. Он считает, что это его вина, но это не так.
 — Он справится, — в голосе Кита не было уверенности.
 Мария промолчала. Она погрузилась в размышления.
 Арест, к их удивлению, не причинял особых неудобств. После того, как у Марии и Юби сняли отпечатки пальцев и рисунок сетчатки глаза, прокурор заглянул в их дело, вздохнул и вынес заключение, что они не представляют опасности для общества. Поэтому, вместо того, чтобы содержать за государственный счет в крошечной тюрьме, брата и сестру поместили в две комнаты в дешевой гостинице для свиданий. Четыре раза в день они должны были прижимать большой палец правой руки к установленному в помещении сканеру, чтобы зафиксировать свое присутствие на базе.
 «Беглец» был опечатан, его коды доступа изменены. Оформление конфискации корабля в суде было лишь делом времени.
 Максим был единственным членом команды, оставшимся в бегах. Полицейские гонялись за ним по всему кораблю, но поймать не сумели. Максим мог самостоятельно просуществовать несколько месяцев, пользуясь автоматической кормушкой и поилкой, но только до того момента, пока «Беглец» не будет разобран, а его сингулярность продана. Мария неоднократно предлагала полиции самой сходить за котом, но им, очевидно, необходимо было знать, считает ли «Отто-Банк» кота частью подлежащего конфискации корабельного имущества.
 Из агентства новостей Мария узнала, каким образом их нашли. Владельцы «Монте Карло» занесли их имена в центральный компьютер базы, а компьютеры банка, автоматически считывающие подобные файлы, наткнулись на имя Юби и сообщили администратору. Человеку потребовалось несколько дней, прежде чем он догадался поинтересоваться взятыми у банка ссудами. Он проверил программу, обнаружил постороннее вмешательство и вызвал полицию.
 У Марии сложилось впечатление, что банк хотел выяснить, как они это сделали. Но пока с них не снимут обвинения и не заплатят денег, банк может сколько угодно теряться в догадках. А до тех пор Мария будет держаться своей версии: то, что им отсрочили погашение ссуды, явилось результатом какого-то сбоя в компьютере. Она послала запрос наудачу, не надеясь получить положительный ответ, и сама была удивлена, получив его.
 События ждали своего дальнейшего разрешения.
 — Эй! Ты ведь Прекрасная Мария, так? Меня зовут Освальд.
 — Отвяжись.
 — Погоди. Давай поговорим, женщина. Может, я смогу помочь тебе.
 Освальд был высок и имел гибкое, сформированное при помощи гормонов тело. Его голос звучал удивительно мягко и благородно. Возможно, он когда-то был пилотом, затем обанкротился и нашел себе совсем другую работу.
 Мария отметила, что он не очень-то преуспел в своем новом занятии. Большинство других сутенеров появились уже через два часа после ее ареста.
 — Отстань от меня, — сказала Мария. Она придвинулась к Киту, обняла его, и парочка двинулась по улице. Мужчина следовал за ними, размахивая в такт словам своими белыми наманикюренными руками.
 — У вас проблемы с деньгами, да? Нужно заплатить адвокату, заплатить штрафы. Здесь полно людей с деньгами. Тебе нужно всего лишь найти человека, кто всем этим займется. Кит повернулся к нему.
 — Исчезни, или умрешь.
 Освальд скептически взглянул на юношу, затем пожал плечами и сказал, обращаясь к Марии:
 — Поговорим в другой раз.
 Потом он перевел взгляд на Кита.
 — А с тобой мы еще встретимся.
 — Когда угодно.
 Мария и Кит двинулись дальше.
 — Не стоило связываться, — сказала Мария. — Он бы и так отстал.
 — Меня не испугали его угрозы, — ответил Кит. Ярость клокотала у него в горле. — В моей семье считается, что мужчина должен быть защитником. Ему следовало дать отпор.
 — «Исчезни, или умрешь», — засмеялась Мария. — Ты заговорил языком киногероя.
 — Действительно, — присоединился к ней Кит. — Со мной такое впервые.
 — Хорошо, что это оказался Освальд.
 Кит опять рассмеялся.
 — Да, наверное.
 Он посмотрел на нее, и улыбка сошла с его лица.
 — Я волновался за тебя.
 — Со мной все будет в порядке.
 — Тебя могут упрятать в тюрьму.
 — Адвокат уверяет, что нет. У них нет улик. Меня просто отправят на планету, как неблагонадежную.
 — Это тоже плохо.
 — Юби командор. Ему придется хуже.
 — Там вода льется прямо из воздуха.
 Она посмотрела на него.
 — Я буду остерегаться воды, Кит.
 Он пожал плечами, приняв упрек.
 — Все равно я волнуюсь за тебя. Мне хочется, чтобы завтра ты улетела с нами.
 — Я под арестом.
 — Мы вернемся. Мы останавливаемся на базе Эйнджел каждые полгода.
 — Может, тогда и увидимся.
 Мария тряхнула головой.
 — Пойдем, позавтракаем.
 — Ладно.
 Они ели мясо молодого барашка под чесночным соусом, завернутое в листья салата. Под столом Кит снял сандалию и голой ступней погладил ноги Марии. Она улыбнулась и облизнула губы.
 — Сколько до старта «Абразо»?
 — «Сан Пабло» с нашим грузом находится в трех днях пути отсюда. Мы отправляемся, как только примем груз с «Пабло».
 — А что за груз? Ты никогда не рассказываешь.
 Кит заколебался, а затем извиняюще улыбнулся.
 — Рефлекс, — объяснил он. — Всю жизнь Марко запрещал говорить о нашем бизнесе с посторонними.
 — Мне безразличен ваш груз, — пожала плечами Мария. — Просто поддерживаю разговор.
 — Это новый измельчитель руды, изготовленный в «Семи Системах» для «Биагра Экзетер» и предназначенный для работы на большом астероиде, который они отбуксировали в Колд Харбор.
 Мария улыбнулась, уловив вызов в ответе Кита. Вероятно, он никогда еще так открыто не нарушал запрет Марко.
 — Спасибо, Кит, — сказала она. — Ты получишь десять процентов, когда я продам эту информацию.
 Кит обескураженно посмотрел на нее, затем расхохотался.
 Мария поднесла к губам бокал с лимонадом. Ей было грустно от сознания того, что предстоит сделать, что придется использовать чувства Кита. Она не хотела причинять ему боль.
 Но другого выхода не было.
 — Я беспокоюсь о своем коте, — сказала Мария, подумав, что лучше, если идея будет исходить от Кита. — Но они поставили охрану у стыковочных рукавов.
 Внизу виднелось сверкающее шумное кольцо базы Эйнджел. Сейчас они были внутри одной из небольших опор, расходящихся от центра гигантского сооружения. Голос Марии эхом отражался от узкого туннеля с эскалатором.
 — Надеюсь, с Максимом все в порядке. Полицейские не смогли поймать его.
 Цифры мелькали на стенах туннеля. Слышался скрип деформирующегося от перепада температур металла. Они стояли рядом на маленькой платформе, руки Кита обнимали ее.
 — Ничего с ним не случится. У него есть пища и вода.
 — Они собираются конфисковать судно и разобрать его.
 — Нам только следует найти человека, который за это отвечает.
 Движущаяся площадка миновала пятый уровень, затем четвертый. «Беглец» был на третьем. Они сошли с платформы эскалатора и медленно двинулись к металлической палубе. На них обрушились звуки грузового терминала: стук, металлический лязг, гудение, предупреждающие сигналы.
 Мария взглянула на корабль и увидела, что огромные черные грузовые люки опечатаны полицией при помощи желтых пластиковых лент, похожих на случайно оставшийся после чьего-то дня рождения серпантин. Люк для экипажа был тоже опечатан, а перед ним на складном стуле сидела стройная женщина в форме и листала пластиковые страницы журнала.
 Неожиданная грусть охватила Марию. За этими замками ждал «Беглец», с отключенной силовой установкой, темными экранами, выключенной центрифугой и системой жизнеобеспечения. Она представила себе бродящего по пустым коридорам Максима в сопровождении печального призрака Паско.
 «Глупости, — поправила себя Мария. — Скорее всего они и компьютер выключили». Почему-то от этой мысли стало еще хуже. Глаза ее наполнились слезами.
 — Ты в порядке? — коснулся ее руки Кит.
 Мария тряхнула головой, отгоняя печальные мысли, и кивком указала на женщину.
 — Черт, — солгала она. — Я уже с ней встречалась. Она не пропустила меня вчера.
 — Я поговорю с ней.
 — Бесполезно, — девушка нахмурилась. — Если бы у меня был скафандр, то я могла бы проникнуть внутрь через внешний шлюз.
 — Разве они не сменили коды?
 — Наша система позволяет обойти их.
 — Понятно, — ответил Кит, и вдруг его тон изменился. — О, да это Марко.
 Мария повернулась и увидела, что Марко и один из младших де Соаресов вышли из «Байи» и ступили на тот же эскалатор. Желтые глаза Марко уже заметили Марию и Кита. Он спрыгнул с движущейся площадки и очутился прямо перед молодыми людьми. Его спутник прыгнул следом. Мария почувствовала, как напрягся Кит, стараясь скрыть свои эмоции.
 — Командор, — поздоровалась Прекрасная Мария. — Пилот.
 — Командор. Старший брат, — сказал Кит и повернулся к Марии. — Это Ридж, мой кузен.
 — Чудесно… — произнес Ридж, разглядывая ее. Мария решила, что это вовсе не приветствие.
 — Слышал о ваших неприятностях, — сказал Марко, не утруждая себя формальной вежливостью. — Жаль, что приходится расплачиваться за ошибки отца.
 Мария коснулась повязки на запястье и взглянула на него сверху вниз.
 — Это приходится делать абсолютно всем.
 Взгляд Марко помрачнел.
 — Некоторые справляются. Остальные привыкают проигрывать.
 Марко повернулся к Киту и ткнул в него скрюченным средним пальцем правой руки.
 — Жду тебя в восемнадцать тридцать.
 — Но я же сейчас свободен, — возразил Кит.
 — Делай, что говорят, — нахмурился Марко. — Неудачники приносят несчастье.
 — Командор, — сказал Кит.
 Марко прыгнул на эскалатор. Ридж посмотрел на Марию и повернулся к Киту.
 — Надеюсь, ты не переплатил, — ухмыльнулся он. Члены этой семьи теперь недорого стоят.
 — Ничего я не плачу.
 Ридж засмеялся и похлопал его по плечу. Кит покачнулся.
 — Хороший мальчик. Ты должен мне обо всем рассказать. Он еще раз взглянул на Марию, высоко подпрыгнул и, пролетев над ее головой, опустился на эскалатор.
 Кит стоял неподвижно, стиснув зубы.
 — Извини, — сказал он, повернувшись к Марии.
 Мария взяла его за руку.
 — Он всегда такой?
 — Почти. Особенно с тех пор, как стал принимать гормоны. Он любимчик командора. Усвоил все уроки Марко, — Кит немного подумал. — Только что он преподал нам еще один урок — как надо обращаться с неудачниками.
 — Кажется, мне пора к этому привыкать.
 Кит глубоко вздохнул. Мария чувствовала, что в его голове зреет какое-то решение.
 — Я помогу тебе, — сказал он.
 — Как?
 — Помогу попасть на борт «Беглеца». Я проведу тебя туда этой ночью, если хочешь. Во время третьей вахты.
 Прекрасная Мария прижалась к нему и поцеловала в щеку.
 — Спасибо, — она забыла, что сама принуждала его к этому.
 Мария обрадовалась, что его ни о чем не нужно просить, что он сам решился на это. Теперь ей уже не казалось, что она его использует.
 Двое солдат занимались любовью. За окном в сполохах красного и желтого пламени рушился мир.
 Фильм претендовал на романтичность и эротичность. Но ничего этого не было: только неумение и тупость. Юби это не волновало — ему хотелось дойти до отупения.
 Он уже четыре часа смотрел этот фильм. В людей стреляли, их резали, выкидывали из шлюзов в космос. Торопливые половые акты перемежались со сценами гибели кораблей, взрывающихся, разгерметизирующихся, пронзенных снарядами. Апокалипсис случался каждые пятнадцать минут. В огне гибли целые галактики.
 Все это проходило перед глазами Юби, не вызывая отклика в его душе. По крайней мере, ему можно было не беспокоиться, что появится призрак Паско, во всяком случае, не из этого голографического проектора, заполненного бессмысленными сценами убийств, насилия, секса.
 Впервые в жизни Юби было нечего делать, не нужно было ничему учиться, ни о чем беспокоиться. Будущее находилось в руках прокурора и судей.
 Блестящие клинки метались по темному вакууму. В абсолютной тишине умирал человек. Его скафандр был вспорот на животе, и воздух выходил из него, превращаясь в белые, похожие на сахар кристаллы. Для любителей подробностей показывались вывалившиеся наружу кишки. Юби взглянул на часы, скоро пора прижимать палец к сканеру — сообщить властям о том, что он не сбежал.
 Дверь с шипением открылась. Вошла Мария.
 Печаль опять охватила его. Он знал, что скоро их могут разлучить, и они больше никогда не увидятся. Нужно было проводить все время с ней, но он не мог справиться с воспоминаниями о боли, с чувством вины, с невысказанными упреками.
 — Привет, — сказал Юби. — А я думал, что ты проводишь время с этим де Соаресом.
 — Марко дал ему какое-то поручение. Не хочет, чтобы он знался с неудачниками.
 В вакууме опять засверкали мечи, скрещиваясь в абсолютной тишине.
 Мария взглянула на брата.
 — Юби, — сказала она. — У меня есть план.




 6


 Сверкали мечи, фигуры в скафандрах метались в пустоте. Прекрасная Мария наклонилась и взяла Юби за руку.
 — У меня есть план, — повторила она.
 Боль возникла где-то в груди Юби. В нескольких дюймах от него корчились в агонии умирающие.
 — Не хочу даже слышать об этом.
 — Ты ничем не поможешь, лежа здесь. Просто позволишь прокурору и суду сделать то, что они хотят.
 — Они говорят, что действуют в моих интересах.
 — Послушай меня, Юби, — она выключила голографический проектор, взяла брата за подбородок и повернула его голову, заставив посмотреть на нее. Юби захотелось спрятаться от ее решительного взгляда.
 — Мы угоним «Беглеца», — сказала она. — Мы покинем исследованную часть космоса и найдем черную дыру. Мы захватим ее и вернемся. Тогда нам удастся заплатить все долги и штрафы, а потом заняться чем хочется.
 Она пожала плечами.
 — В основном, это же твой план. Кроме первой части.
 Юби чувствовал на лице ее теплое дыхание. Он закрыл глаза.
 — Нас поймают. Нас всегда ловят.
 — Даже если нас поймают, разве будет хуже?
 — Не хочу рассуждать об этом.
 Она отстранилась, наклонила голову и задумчиво посмотрела на него.
 — Я сама могу это сделать.
 — Как? — быстро спросил он.
 — Кит де Соарес позволит нам… мне… воспользоваться скафандром с «Абразо», чтобы обмануть охрану и проникнуть на корабль через один из внешних шлюзов. Он думает, что мы хотим забрать Максима и кое-что из личных вещей. Я смогу вскрыть электронный код замка — это легко, — а когда окажусь на борту, то включу силовую установку и уведу корабль.
 Пульсирующее облако печали опускалось на мозг Юби. План был шит белыми нитками — в нем угадывались такие знакомые отчаяние и надежда.
 — О, Мария, — произнес он.
 Ее глаза неотрывно следили за ним.
 — И чем же он плох?
 Юби вскипел.
 — Остальные де Соаресы увидят тебя. Взлом замка будет обнаружен. Ты не сможешь стартовать незамеченной, — он размахивал верхней парой рук, а его голос сорвался в крик. — Патрульный крейсер разнесет тебя на куски. Ты не сможешь найти черную дыру. Ты можешь стать жертвой несчастного случая или заболеешь и умрешь в одиночестве. Может произойти все, что угодно.
 — Меня это не путает, — сказала Прекрасная Мария. — Я собираюсь взять корабль и улететь. Если хочешь остановить меня, ты знаешь, как связаться с властями.
 — Я не…
 В словах Марии звучала горечь.
 — Давай, докажи, что Марко прав. Поставь себе клеймо неудачника.
 Ярость, как сверхновая, вспыхнула в Юби. Он подавил ее.
 — Я обещал, что больше не буду заставлять тебя пользоваться твоими способностями.
 — Ты не заставляешь меня. Разве не так?
 — Ты пострадаешь, Мария, — он не задумывался, слова сами лились из него. — Ты пострадаешь, Мария. Я больше не хочу этого видеть.
 Она впервые отвела взгляд. Голос ее был еле слышен.
 — Это будет не твоя вина. Да никогда и не была. Ладно?
 Юби ничего не сказал. Гнев прошел, осталась горечь.
 — Я не хочу потерять тебя, — сказал он.
 — Тогда идем со мной.
 Она отвернулась, давая ему возможность принять решение. Ужас охватил его.
 «Еще одна потеря, — подумал он. — Еще одно поражение».
 — Да, — безнадежным голосом произнес Юби, — да, да.
 Два часа ночи. На грузовом причале второго уровня стояла тишина, слышалось лишь гудение автопогрузчиков с нижнего уровня. Кита била дрожь. Он был один в огромном, ярко освещенном помещении. По меркам семьи он готовился совершить акт предательства.
 Что-то мелькнуло у эскалатора, и показалась сошедшая с движущейся ленты фигура. Кит бросил в ту сторону тревожный взгляд, узнал Юби и немного расслабился.
 Прекрасная Мария спрыгнула с эскалатора вслед за братом. Оба были босые, одеты в шорты и футболки, а в руках держали небольшие сумки.
 Они обменялись приветствиями.
 Мария заплела волосы в одну длинную, спускавшуюся по спине косу, и восхищенному взору Кита открылись изящная линия ее открытой шеи и совершенной формы уши. Сердце его замерло.
 — Нам нужно вести себя тихо; Вся команда на борту.
 Юби бросил на него быстрый взгляд.
 — Кто-нибудь стоит на часах?
 — Не на третьей вахте. И не во время погрузки. Нужно только не шуметь, а то мы кого-нибудь разбудим.
 Мария придвинулась ближе, сжала его ладонь и поцеловала в щеку. Ее губы были прохладными.
 — Спасибо, Кит.
 Он пожал плечами.
 — Да что ты…
 Он повернулся и направился к шлюзу для экипажа. Остальные последовали за ним. Кит набрал код, и люк открылся с легким шипением, как бы не соглашаясь с тем, что они собираются сделать.
 Кит повел Юби и Марию через причальный рукав к основному люку. Они быстро проскользнули внутрь, прошли мастерские и оказались в одном из грузовых отсеков. В просторном помещении пахло смазкой. Металлические контейнеры с облупившейся краской были аккуратно расставлены на легких поддонах, укреплены серебристыми лентами и переложены пластиковыми матами. В углу мерцала красная голограмма, указывающая на шлюз. Кит направился к ней.
 Казалось, мигающий красный огонек брызжет кровью на Марию и Юби. Кит нажал на стальную полированную пластинку, и люк открылся. Голограмма засветилась зеленым. Юби с Марией, как два бледных призрака, проскользнули в шлюз.
 — Здесь я припрятал скафандры, — сказал Кит и посмотрел на Юби. — Придется тебе сложить нижнюю пару рук на груди. У нас нет скафандра для тебя.
 Юби кивнул.
 — Я уже привык.
 Кит подошел к одному из скафандров и протянул его Юби.
 — Я выбирал как можно больший объем груди.
 — Спасибо, Кит, — улыбнулся Юби. — Все правильно.
 Кит почувствовал, что его беспокойство немного ослабло. Почему-то, хотя он и недолюбливал Юби, похвала брата Марии подействовала.
 — Полагаю, мы должны соблюдать режим радиомолчания, — сказал Юби. — Нас могут услышать. Вероятность невелика, но все же существует.
 Скафандры оказались легкими и удобными. Послышалось шипение выходящей из сопел перекиси водорода, когда они проверили системы перемещения в невесомости. Кит нажал кнопку откачки воздуха, загудели насосы. Юноша прикусил губу: дойдет ли звук работающих механизмов до спящих? Сон Марко очень чуток. Если он проснется, то непременно захочет выяснить, что за звуки слышны в такой час.
 Над внешним люком загорелся зеленый огонек. Кит откинул крышку и выбрался наружу. Солнце ослепило его. Он отрегулировал степень поляризации лицевого щитка.
 Удары сердца гулко отдавались в ушах Кита, заглушая слабое шипение подаваемого воздуха. Он сглотнул и попытался успокоиться. «Беглец» находился где-то под ними. Кит повернулся вокруг своей оси, пытаясь разглядеть корабль, и тот появился у него перед глазами — блестящая бесформенная глыба металла. Кит направился к ней, осторожно манипулируя выбросом сжатого водорода из вмонтированных в скафандр сопел. Пот заливал ему глаза.
 Одна из вращающихся распорок базы на мгновение заслонила солнце, а затем опять стало светло.
 «Беглец» приближался. Все его люки были опечатаны полицейскими при помощи желтых пластиковых лент. Мария подлетела вслед за ним, затормозила и приблизилась к обшивке корабля. Она сорвала желтые ленты с замка и отбросила их. Кит почувствовал, как замерло его сердце, когда он увидел медленно уплывающие прочь желтые куски пластика. До него, наконец, дошло, что он не только идет против воли Марко, но еще и нарушает закон. Его могут ждать крупные неприятности.
 Он подумал, что уже слишком поздно беспокоиться об этом.
 Держась одной рукой за поручень, Юби смотрел на Марию, плававшую в невесомости рядом с замком люка. Он нервничал, не смея надеяться, что их план удастся.
 Мария положила руку в перчатке на замок, закрыла глаза и сосредоточилась. Кит вытянул шею, но ничего не заметил: вмешательство Марии заняло долю секунды и было невидимым. Мария отодвинулась от замка и слабо улыбнулась. Через поручень Юби почувствовал вибрацию включившихся насосов. Он удивленно рассмеялся. Можно считать, что они уже внутри.
 Крышка люка стала открываться. На лице Кита отразилось удивление: он и представить себе не мог, что Мария так легко справится с замком. У Юби перехватило дыхание, когда он отпустил поручень и забрался в шлюз.
 Шлюз наполнился воздухом, и открылся внутренний люк. Юби отстегнул шлем. Мария последовала его примеру и распахнула крышку люка.
 Внутри «Беглеца» было душно и жарко: кондиционеры и вентиляторы были выключены, и в течение нескольких дней горячее солнце Анжелики хозяйничало на корабле. И тем не менее Юби почувствовал запах дома и вздрогнул, как от удара. Это было реальностью — они действительно обманули охрану, вскрыли замки и вернулись к себе домой. Юби опять засмеялся, тряхнул головой и снял скафандр, освободив нижнюю пару рук. Разминая затекшие мускулы, он вошел внутрь. Надежда шевельнулась в нем, но он боялся верить в успех.
 Они находились в кормовой части корабля, в обширном отсеке для хранения запасов продуктов, медикаментов и личных вещей. Юби повернулся к Марии.
 — Почему бы вам с Китом не уединиться? — сказал он. — Необходимо зарядить аккумуляторы для нормальной работы компьютера и перегрузить некоторые программы, но все это я могу проделать сам.
 Он ухмыльнулся.
 — Похоже, мне нужно немного побыть одному.
 Мария взглянула на Кита и протянула ему руку.
 — Конечно, — сказала она. — Спасибо.
 Кит выглядел удивленным.
 — Спасибо, командор, — произнес он, взял руку Марии, и они двинулись в кормовой отсек.
 — Раз уж мы здесь, — сказала Мария. — Возьмем мои любимые гормоны.
 Она потянула его в лазарет.
 Юби повернулся и направился в коридор, ведущий к центральной части центрифуги. Теплый воздух ласкал его кожу и волосы. Он дома, и он действует.
 Юби спрыгнул на пол центрифуги, прошел в рубку и уселся в мягкое кресло.
 Панели управления покрывал тонкий слой пыли от разрушающегося пластикового покрытия стен. Ряды красных огоньков безучастно смотрели на него. Юби протянул все свои четыре руки и коснулся клавиш, запустив процедуру инициализации энергетических систем корабля.
 Задача состояла в том, чтобы проделать эту процедуру, потребляя минимум энергии с базы, поскольку это могло привлечь внимание. Это означало, что нужно было медленно и осторожно активизировать сначала аккумуляторы, затем маневровые двигатели, сингулярность, и в последнюю очередь реактор, последовательно включая необходимые системы корабля, компьютер и аппаратуру жизнеобеспечения.
 Аккумуляторные батареи включились. Юби подал питание на навигационную систему и компьютер, а затем загрузил базовое программное обеспечение.
 Включив радио— и другое коммуникационное оборудование, он некоторое время внимательно слушал. Никаких сигналов тревоги. Он откинулся в кресле и ждал.
 Послышалось жалобное мяуканье, и Юби увидел спускающегося по трапу Максима. Кот прыгнул, целясь всеми четырьмя лапами в грудь хозяина. Юби засмеялся, подавшись навстречу. На сердце у него потеплело.
 Его рефлекс был обусловлен долгим пребыванием в условиях нормальной силы тяжести. Лапы Максима почти неощутимо ударили его в грудь. Белое облачко спутанного меха взметнулось при столкновении, как поднятая взрывом пыль, и кот отскочил. Удивленно рассмеявшись, Юби подхватил его. Максим стоял на его груди, наклонившись вперед и закрыв глаза. Он упирался головой в лоб Юби и громко мурлыкал. Затем кот улегся, а Юби нижней парой рук принялся гладить его по спине, затем подвинул кресло и верхней парой рук продолжил запуск систем корабля.
 Кажется, появилась надежда. Ему захотелось кричать от радости. Команда была на месте, активизация систем корабля прошла незамеченной, и скоро, всего через несколько часов, он вернет себе «Беглеца». Корабль оживал, и Юби оживал вместе с ним.
 Мария подпрыгнула вверх и, повиснув в невесомости, натянула шорты. Кит, раскачивавшийся на ее кровати, протянул руку и направил сопло вентилятора на свое влажное, разгоряченное лицо.
 — Юби включил систему жизнеобеспечения, — сказал он. — Ему пришлось активизировать почти все энергетические установки корабля.
 — Осталось десять минут, — послышался из динамика негромкий голос Юби.
 Мария закинула косу за спину и посмотрела на Кита. Ей стало грустно. Пора.
 Она подплыла к кровати, села и поцеловала Кита. Кровать слегка прогнулась.
 — Пора идти.
 Он приподнялся на локте.
 — Разве тебе не нужно собрать вещи?
 Она провела пальцами по его лицу, горло ее сжимали спазмы.
 — Мы с Юби остаемся.
 Глаза Кита широко раскрылись, он медленно сел.
 — Вы…
 — Мы улетаем.
 Она старалась говорить спокойным бесстрастным голосом. Кит, не отрываясь, смотрел на нее. Кровь прилила к его лицу. Когда он заговорил, голос его был еле слышен.
 — Ты не сказала мне.
 Ей трудно было смотреть ему в глаза.
 — Ты… лгала, — слово вылетело само собой.
 Мария отвернулась и взглянула на свою руку.
 — Да. Мы не хотели, чтобы кто-нибудь знал.
 Он вздрогнул, осознав наконец, что происходит.
 — За это я могу попасть в тюрьму!
 — Мы скажем, что ты ничего не знал, — она умолкла и вновь посмотрела на него.
 Кит спустил ноги с кровати и быстро схватил свою одежду. Продев одну ногу в штанину, он замер, как будто вспомнив что-то.
 — А Марко? — он не смотрел на Марию. — Господи! Если он узнает, то на всю жизнь запрет меня на этой проклятой базе Эйнджел.
 Мария коснулась его руки.
 — Я не хотела делать тебе больно, Кит.
 Он отстранился.
 — Я не желаю иметь с этим ничего общего. Ты и твой проклятый братец попадете в тюрьму.
 Кит оделся, открыл дверь и вышел. Он подошел к ближайшему трапу и стал взбираться по нему в центральную часть центрифуги. Прекрасная Мария последовала за ним.
 — Ты ведь никому не скажешь?
 — Я не собираюсь доносить на самого себя, — сквозь зубы процедил Кит, направляясь к шлюзу.
 Чувство вины захлестнуло ее. Все заканчивалось не так, как она ожидала.
 — Кит!
 Не обращая на нее внимания, Кит открыл крышку люка и нырнул в шлюз. На полу лежали три скафандра.
 Мария остановилась у входа. Тяжело дыша, Кит натягивал скафандр.
 — Кит, — сказала она. — Ты можешь уйти с нами.
 Его движения замедлились. На мгновение Мария почувствовала проблеск надежды.
 Кит отвернулся. Он с трудом мог говорить. Может быть, он плакал.
 — С вами — в тюрьму! — его голос сорвался в крик. — Ты использовала меня!
 — Я беспокоюсь о тебе. Мне не хотелось делать тебе больно.
 — Все, что тебя беспокоит, — тяжело вздохнул Кит, — это твоя семья и твой корабль.
 — Неправда.
 Он повернулся к ней. Его лицо покрылось красными пятнами, голос дрожал.
 — Ты такая же, как Марко, — сказал он. — Разница только в том, что он всегда открыто говорит о своих намерениях.
 Он нажал клавишу.
 Прекрасная Мария смотрела на опускающуюся крышку люка, не в состоянии смирить гнев юноши.
 — Прости меня, Кит.
 Почему-то она вспомнила о чернокожей женщине в казино, нетвердой походкой удаляющейся от игрового стола.
 Крышка люка защелкнулась, отделив ее от всего человечества.
 Путаясь пальцами в застежках, Кит закончил натягивать скафандр. В раздражении он пнул ногой один из лежащих на полу шлемов, который ударился о закрытый внешний люк и отлетел прямо в лицо юноши. Он отбил его рукой и пнул второй шлем.
 Наконец, скафандр был застегнут. Киту казалось, что насосы невообразимо долго откачивают воздух из шлюза. Он неловко сжимал в руках два пустых скафандра. Когда внешний люк открылся, Кит выпрыгнул наружу. Он не позаботился о том, чтобы закрыть за собой люк, а просто отыскал взглядом «Абразо» и направился к нему с максимально возможной скоростью.
 Бессильный гнев сотрясал его тело. Когда он снимал скафандр в шлюзе «Абразо», руки его дрожали. По крайней мере, если им удастся уйти, никто не сможет связать это событие с ним.
 Загорелся зеленый огонек. Он нажал кнопку внутреннего люка.
 Кровь застыла у него в жилах.
 Позади люка его ждал Марко. Желтые глаза старика поблескивали в глубоких глазницах.




 7


 — Начинай отсчет, — раздался по интеркому спокойный голос Марии.
 Юби нахмурился, взглянув на красный огонек, указывающий на открытый внешний люк центрального шлюза, но все же включил отсчет. Шлюз можно закрыть позже.
 Через несколько минут Прекрасная Мария спустилась по трапу, вошла в рубку, села и пристегнулась к креслу пилота. Юби взглянул на сестру. Ее лицо было бледным.
 — Ты в порядке?
 — Поссорилась с Китом.
 — Жаль, — Юби подавил усмешку.
 — Лучше бы я не лгала ему.
 Юби пожал плечами.
 — Это было необходимо, — он хмуро посмотрел на нее, — хочешь, я займу пилотское кресло?
 Мария покачала головой.
 — Со мной будет все в порядке.
 — Хорошо.
 Юби вновь повернулся к пульту управления. Курс был проложен и загружен в компьютер, гидравлические насосы включены. Он запустил основную энергетическую установку и улыбнулся, увидев замерцавшие перед ним зеленые огоньки.
 Мария молчала.
 — С тобой точно все в порядке?
 — Он мне действительно нравится.
 Юби подумал об этом с неудовольствием.
 — С ним все будет хорошо, — сказал он.
 — Я хотела, чтобы все было иначе.
 На это Юби не нашел, что ответить.
 — Осталось три минуты, — сказал он.
 Несколько мгновений, показавшихся ему вечностью, Кит смотрел в глубокие глаза Марко. Старик был почти обнажен, его дряблая кожа свисала серыми складками. Он молчал.
 — Я выходил наружу, — сказал Кит.
 Марко ответил не сразу.
 — Вижу. Я услышал шум работающих насосов и удивился.
 — Просто вышел немного прогуляться.
 Опять наступила тишина. Кит размышлял, стоит ли ему выйти из шлюза. Марко перевел взгляд на лежащие на полу скафандры.
 — Ты выходил в трех скафандрах? — спросил он.
 Кит задохнулся. Его охватила паника.
 — Два других уже были здесь, — стал оправдываться он. — Кажется, я принес их сюда раньше.
 Марко не отрывал от него взгляда, и слова застряли в горле Кита. Он наклонился, чтобы поднять скафандры.
 — Пойдем со мной, мальчик. Оставь их, — голос Марко звучал мягко.
 Кит выронил скафандры и вышел из шлюза.
 Марко приблизился к Киту и положил ему руку на плечо. Юноша постарался не вздрогнуть от этого прикосновения. На небритом лице Марко застыла холодная улыбка.
 — Не стоит говорить, что я не верю тебе. Ты и сам знаешь, — Марко подвинулся ближе, так что Кит ощущал на щеке его дыхание. Слова звучали размеренно и спокойно. — У меня не так много сил, мальчик. И я не хочу тратить их на то, чтобы превратить твою жизнь в дерьмо, хотя, возможно, буду вынужден сделать это. Я всего лишь хочу знать, где и с кем ты был. Понимаешь?
 Страх сковал руки и ноги Кита. Он облизнул пересохшие губы.
 — Я был с двумя девушками.
 — Как их зовут? Откуда они?
 — Туристки. Хотели побывать в вакууме. Одна запаниковала, ощутив состояние свободного падения, и мне пришлось проводить их в один из шлюзов станции. Я принес их скафандры назад.
 — Прекрасно… — сердце Кита отсчитывало томительные секунды молчания. — Но это не ответ на мой вопрос. Как их зовут? Где их найти, если я захочу побеседовать с ними?
 — Я не знаю, где они остановились. Наверное, в каком-то отеле.
 — Я тебе не верю, — Марко сделал еще один шаг вперед, и его лицо оказалось в нескольких дюймах от лица Кита. — Ты был с дочерью Паско Марией и ее братом, ведь так?
 Брызги слюны попали на верхнюю губу Кита.
 Несмотря на то, что они находились в зоне слабой гравитации, рука Марко, лежащая на плече Кита, казалось, весит несколько тонн. Яркие огни вспыхнули перед глазами юноши.
 «По крайней мере, — подумал он, — Марко никогда не лгал мне и не притворился кем-то другим».
 Запинаясь, Кит рассказал старику все, что тот хотел знать.
 «Люк задраен. Тест на герметичность прошел».
 Нервы Юби были натянуты до предела. Чтобы успокоиться, он вслух повторял всплывавшие на экране сообщения.
 «Стыковочный рукав втянут. Тест на герметичность прошел». Он увидел, что на панели мерцал единственный красный огонек, и закрыл люк центрального шлюза.
 «Центральный шлюз закрыт. Тест на герметичность прошел».
 Оттолкнувшись голыми ногами от пола, Юби переместил свое кресло к аппаратуре связи. Пот стекал у него между лопаток. Наступил решающий момент. Он установил начало отсчета на минус десять секунд, включил передатчик и направил антенну на диспетчерский пункт базы.
 — Говорят сотрудники «Биагра Салвидж» с борта судна «Беглец», грузовой причал С—15. Просим разрешения произвести расстыковку для проверки маневровых двигателей корабля. Прием.
 После недолгой паузы ответил молодой женский голос, в котором слышалась растерянность.
 — База Эйнджел «Беглецу». Еще раз назовите себя, пожалуйста.
 Юби набрал полную грудь воздуха.
 — Джок Кастро из «Биагра Салвидж». Мы проверяем все системы корабля по просьбе его владельца, «Отто-Банка».
 Джок Кастро существовал на самом деле, а «Биагра Салвидж» была небольшим подразделением «Биагра Экзетер». Компьютер базы подтвердит эту информацию.
 Последовала еще одна пауза. Юби моргнул — пот заливал ему глаза.
 — База Эйнджел «Беглецу». Вы передали нам маршрут полета?
 Только теперь Юби понял, как долго он задерживал дыхание. Он выдохнул, с наслаждением вдохнул снова и улыбнулся. Похоже, диспетчер поверила, что разговаривает с Джеком Кастро.
 — Передаю маршрут, — он коснулся клавиш, и фальшивые данные пошли в компьютер диспетчера. — Передача завершена.
 — База «Беглецу». Вы будете смещаться к центру масс?
 Оттуда корабль мог стартовать, не тратя дополнительной энергии на компенсацию центробежной силы.
 — Нет необходимости, база Эйнджел. Мы стартуем с С—15.
 Последовала еще одна пауза.
 — Разрешение получено. Можете выполнять заявленные маневры.
 Юби подавил желание рассмеяться.
 — Спасибо, база Эйнджел. Взлет через десять секунд.
 Он коснулся клавиши включения отсчета. В углу экрана число —10 сменилось на —9, а затем на —8.
 Отсоединились силовые кабели станции.
 —7. —6.
 Электромагниты освободили причальные захваты.
 —5. —4.
 Сработал стыковочный модуль «Беглеца», и корабль повис у грузового причала.
 —3. —2.
 Юби представил себе женщину-полицейского, сидящую у опечатанных люков на причале, читающую журнал и не предполагающую, что прямо за ее спиной корабль готовится к старту.
 —1. 0.
 Негромко взвыли маневровые двигатели. Юби почувствовал давление ремней, которыми он был пристегнут к креслу. Центробежная сила заставила корабль описать в космосе петлю. Рубка слегка повернулась на своей подвеске. «Беглец» был свободен.
 — Нам от этого никакой выгоды. Признательность «Отто-Банка» имеет пределы. Компьютеры не обучены быть благодарными.
 Кит смотрел, как Марко поднес ингалятор с нейростимулятором к каждой ноздре и нажал на кнопку, а затем чихнул и щелкнул себя по носу узловатым пальцем. Он взял со столика стакан с грейпфрутовым соком и отхлебнул глоток.
 — Они могут предложить вознаграждение за помощь в поисках украденного корабля. Ты не знаешь, куда направился Юби?
 Кит покачал головой. Задавая вопрос, Марко даже не взглянул на юношу. Кит чувствовал себя опустошенным, невесомым и беспомощным, удивляясь, почему он не болтается в воздухе, подобно броуновской частице.
 Марко в раздумье поигрывал ингалятором.
 — Ни славы, ни денег. Черт. Даю голову на отсечение, что Юби направился в неисследованные области. Ему не выжить, но это не мое собачье дело.
 Он перевел взгляд на Кита. Юноша похолодел.
 — Ты дешево отделался, мальчик, — сказал Марко. — Ты кое-чему научился, и это не стоило семье ни цента.
 — Да, командор.
 — Люди всегда стараются использовать тебя, Кит. Они хотят извлечь выгоду из твоей слабости. Понимаешь?
 — Да, командор.
 — Ты понял, каким образом тебя использовали?
 — Да, командор.
 Марко ободряюще улыбнулся.
 — Объясни мне.
 Стоя на холодном металлическом полу, Кит почувствовал себя очень одиноким.
 — Я… — начал он и умолк.
 Лицо Марко окаменело.
 — Мария заставила тебя нарушить закон ради нее. Ты, не задумываясь, подверг себя опасности только потому, что думал, что не безразличен ей. Ты позволил ей ослепить себя, ведь так?
 Кит закрыл глаза. Разноцветные искры мелькали за его прикрытыми веками.
 — Да, командор.
 Это могло быть правдой. Он подумал, что можно было что-нибудь добавить к сказанному, но у него не оставалось больше сил, так что пришлось согласиться с версией Марко. Единственным его желанием было, чтобы эта ночь скорее закончилась.
 — Я уже поручил тебе всю грязную работу на корабле, — сказал Марко, как бы советуясь. — Поэтому у меня больше не осталось средств, чтобы наказать тебя за подобные ошибки. Тебе просто придется выполнять свои обязанности подольше. Понятно?
 Кит открыл глаза и обнаружил, что раскачивается из стороны в сторону.
 — Хорошо, командор. Как прикажете.
 — Иди спать.
 — Да, командор.
 Кит автоматически добрел до своей койки и медленно опустился на нее. Он подумал о Марии. Интересно, удалось ли им с Юби скрыться? Весь его гнев прошел. Злоба Марко погасила его. Остались тоска и чувство неполноценности.
 Ему захотелось оказаться на «Беглеце». Распрощаться с прошлой жизнью и мчаться навстречу новой.
 Юби смотрел на дисплеи. Ни одного корабля рядом, который мог бы подвергнуться опасности при включении сингулярного двигателя «Беглеца».
 — Десять секунд до запуска. Отсчет.
 Юби нажал на клавишу. Замерцали цифры. Заслонки сопел стали медленно поворачиваться. Сингулярность начала всасывать материю, и высвобождающаяся при этом огромная энергия удерживалась только магнитным полем.
 Конфигурация полей менялась, заставляя плазму проходить через сопла двигателя. Юби почувствовал, как содрогнулся остов корабля. Ускорение медленно нарастало. Гигантская масса корабля пришла в движение не рывком, а начала медленно набирать скорость. Рубка повернулась на подвеске по направлению движения.
 Переданная в диспетчерскую базы программа маневров включала в себя запуск двигателя, виток вокруг самой большой луны Анжелики, торможение и возвращение на базу. Вместо этого Юби собирался использовать луну в качестве прикрытия, чтобы удалиться на безопасное расстояние от базы и выполнить первый подпространственный прыжок. Если луна будет оставаться между ними и Анжеликой, то диспетчер может не заметить отклонения от заявленного маршрута, пока сенсоры на обратной стороне луны не зафиксируют всплеск излучения от подпространственного прыжка.
 Ускорение росло, превысив нормальную силу тяжести. Максим глухо заурчал и свернулся на животе Юби, подрагивая ушами. Юби взглянул на Прекрасную Марию. Она, закрыв глаза, неподвижно лежала в кресле пилота. Антенна стимулятора легкой паутиной колыхалась над ее головой. Он видел, как ее глаза двигаются под веками: при помощи антенны она следила за передвижением корабля.
 — Ты в порядке? — спросил он.
 — Отдыхаю.
 — Ты уже подготовилась к прыжку?
 Уголки ее рта слегка дрогнули.
 — Нет ничего проще. Ведь у нас нет определенной цели, правда?
 — Похоже на то, — усмехнулся Юби.
 — Нам просто нужно смыться. Я совершу прыжок как можно дальше, а потом мы определим свое местоположение.
 — Хорошо.
 Юби вновь повернулся к пульту управления. Удвоенная сила тяжести сдавливала ему грудь. «Беглец» набирал скорость. Юноша почти не слышал слов сестры.
 — Жаль, что пришлось обмануть его.
 — Мы сделали то, что должны были, — нахмурился Юби.
 Его голос был еле слышен.
 — Так всегда поступает Марко. Делает то, что должен. Разве мы лучше его?
 — Мы не Марко, Мария, — разозлился Юби.
 — Не знаю…
 — Нет, — настаивал он.
 — А как насчет Колетты?
 Он не нашелся, что ответить.
 Два с половиной «g». Максим камнем давил Юби на живот. Кот родился на корабле и знал, что пока лучше не двигаться.
 — Давай не будем об этом, — сказал Юби.
 Печаль переполняла сердце Марии. В ее мозгу медленно плыло спроецированное антенной изображение пространства. Перед глазами развернулась система Анжелики, исчерченная гравитационными линиями и потоками теплового излучения. Но эта картина не смогла отвлечь девушку от грустных мыслей.
 Она использовала Кита, даже не сознавая этого, злоупотребила его доверием и дружбой. Все это произошло как бы само собой.
 Луна осталась позади, и холодное пространство космоса озарилось слабыми вспышками радиоизлучения работающих шахт. Мария повисла на ремнях безопасности, когда тяга на несколько минут выключилась во время регулировки положения сопел. Ее сердце бешено забилось, и она сделала несколько быстрых неглубоких вздохов. Девушку вновь прижало к креслу после того, как корабль изменил курс и стал набирать скорость. Луна уже была между ними и базой Эйнджел. «Беглец» использовал для ускорения силу притяжения этого небесного тела.
 Материя засасывалась в сингулярность корабля. Яркое свечение окаймляло его гигантскую гравитационную массу, удерживаемую лишь магнитным полем. Корабль балансировал на грани аннигиляции. Пилоты давно научились использовать преимущества этого состояния.
 Прекрасная Мария думала о Ките. Перегрузка сдавливала грудь, усиливая печаль.
 — Мария! У нас проблема.
 Она открыла глаза и повернулась к Юби. В ее мозгу появилось отображение диспетчерской.
 — База Эйнджел беспокоится. Я получил запрос.
 — Ты не обогнул Луну, как предполагалось.
 — Наверное, диспетчер отличается особой подозрительностью. Почему она вообще вспомнила о нас?
 — Ответь, что ты свяжешься с ней через минуту. У тебя возникли проблемы с управлением, и ты пытаешься справиться с ними, увеличив скорость.
 — Хорошо. Отличная идея. Когда ты будешь готова к прыжку?
 Мария переключила внимание на пульсирующую у нее в мозгу модель пространства. Находящиеся поблизости большие массы могут помешать подпространственному прыжку, а вспышка излучения способна сжечь все вокруг «Беглеца».
 — Нет, — говорил в микрофон Юби. — Я не хочу поднимать тревогу. Мы вернемся на базу.
 Траектории прыжка закручивались в мозгу Марии. Шахты на луне представлялись слабо мерцающими точками, окруженными еще более тусклыми пятнами космических кораблей. Минимально возможное безопасное расстояние находилось за пределами движущегося зеленого шара с «Беглецом» в центре.
 — При данном ускорении нам потребуется еще четыре минуты, — сказала Мария. Мысленно она начала отсчет.
 — Господи Иисусе! Не могу в это поверить. Она приказывает нам выключить двигатель и остановиться у патрульного крейсера.
 — Прежде, чем капитан крейсера вылезет из постели, мы уже будем далеко.
 — А что если они пустят по нам ракету? — раздраженно спросил Юби. — Нам тогда придется за нее платить.
 Мария рассмеялась.
 — Когда мы вернемся, то сможем купить всю базу Эйнджел, ведь так? Таков наш план?
 — Почему они не оставят нас в покое?
 — Пристегнись и передай мне управление.
 Мария открыла глаза и увидела, как Юби движением пальца отключил связь.
 — Вот так, — сказал он. — Выключим эту бабу.
 — Не стоит так волноваться. Мы уже убираемся отсюда.
 — Ладно, — недовольно пробурчал он и нажал еще одну клавишу. — Передаю управление.
 Еще один уровень сознания вторгся в ощущения Марии. Она чувствовала мощь потока материи, проносящейся мимо черной дыры в сердце «Беглеца».
 Сингулярность горела в мозгу Марии, ее масса была скована путами магнитного поля. Цифры расчетов мелькали слишком быстро, чтобы девушка могла понять их. Дисплеи мерцали, отображая малейшее изменение курса и траектории. Мария не могла управлять полетом на этом уровне, ее работа начнется после окончания отсчета.
 «Беглец» пересек границу безопасной зоны. Рядом не было никого, кто мог бы пострадать при прыжке. Оставалось всего несколько секунд.
 Двигатель выключился. Ремни, прижимавшие Марию к креслу, обвисли. На пульте замерцали предупреждающие огоньки, а в динамиках зазвучал тихий сигнал.
 Отсчет закончился. Мощные магнитные поля, сдерживавшие сингулярность, открыли узкий, тщательно рассчитанный проход.
 В считанную долю секунды черная дыра в сердце корабля поглотила «Беглеца» со всем его содержимым.
 Мария погрузилась в Подпространство.
 Сам корабль исчез из поля зрения Марии. Она, ускоряясь, падала по радиальному туннелю прямо на поверхность зажатого магнитами черного солнца. Над ней вселенная закручивалась в яркую спираль, белый свет которой расщеплялся на бесчисленные радуги. В ушах стоял вопль умирающей материи.
 Пространство перемещалось по оси времени. Управляющий подпространственными перемещениями компьютер состоял из цепочек макроатомов, передававших данные со сверхсветовой скоростью. Поэтому Мария ощущала процесс погружения «Беглеца» в сингулярность раньше, чем это происходило на самом деле, так что у нее оставалось время скорректировать траекторию.
 Падая в черную дыру, корабль разгонялся до релятивистских скоростей. Поэтому неуловимая доля пикосекунды, на которую ослабли магнитные захваты «Беглеца», казалась Марии часом.
 В течение всего часа она была очень занята. На этом микроуровне структура сингулярности была неоднородна — языки пламени поднимались из ее центра, чтобы неизбежно быть поглощенными гравитацией и ослабленными оболочкой магнитного поля. Искривления пространства и времени порождали изменения в скорости. Все это приводило к неопределенности результатов прыжка. Корабль мог вынырнуть из подпространства на расстоянии нескольких световых лет от цели.
 Ощущая вкус Подпространства на языке, Мария направила корабль прямо в центр гравитационной бури, стараясь преодолеть воздействие случайных факторов. Это было похоже на игру в «черную дыру» в казино, только выигрыш измерялся расстоянием, а не деньгами. «Беглец» накренился, попав в пересечение гравитационных волн, и Мария усилием мысли изменила конфигурацию гигантской магнитной бутылки, компенсируя искривление черной дыры.
 Подпространство…
 Она почувствовала грядущие возмущения, флюктуацию гравитационной массы сингулярности, перешла на более пологую орбиту, увеличив скорость, и когда масса действительно изменилась, то это просто вернуло корабль на оптимальный курс. Органы чувств девушки превратились в навигационные приборы. Она протянула руки, чтобы пальцами коснуться жалящих лучей радиации. Магнитные бури теснились в ее горле. Релятивистские эффекты усиливались.
 Подпространство.
 Микромир ворвался в ее сознание. Теперь она имела дело с событиями на квантовом уровне, где вступали в игру ее способности, и действия Марии стали инстинктивными — она подавила возможность гравитационного выброса, деформирующего магнитную оболочку, заставив его взорваться позади корабля, что еще больше ускорило полет «Беглеца». Ни один пилот во всем мире не мог проделать такое: никто не работал на этом уровне. Она прокладывала курс, не опираясь на реальность, а повинуясь лишь инстинкту, изменяя гравитационные волны и гася возникающие возмущения, изо всех сил сражаясь с яростными и неумолимыми законами сингулярности… Нечеловеческие звуки вырывались из ее горла, когда она вспарывала структуру микромира, до последнего мгновения борясь со всепоглощающей гравитацией.
 Битва была проиграна еще до ее начала. Когда, наконец, гравитация одолела ее, и сингулярность полностью завладела ее сознанием, у Марии вырвался протестующий крик, и она широко раскинула руки навстречу разверзнувшейся перед ней бездонной пропасти.
 Свет.
 Вселенная ворвалась в сознание Марии. Из глубокой черной дыры выплеснулся поток радиосигналов и понесся навстречу равнодушным звездам.
 «Беглец» вырвался из системы Анжелики и дрейфовал теперь в глубоком космосе на расстоянии многих световых лет от возможной погони.




 8


 — Господи! — голос Юби с трудом проникал в сознание Марии. — Самый длинный прыжок в нашей жизни.
 Антенна стимулятора отошла, и микромир отпустил Марию. Она еще ощущала угрозу, чувствовала, как в нее вонзаются безжалостные когти гравитации. Открыв глаза, она увидела рубку управления. Изображение было очень четким, почти нереальным.
 — У нас нет повреждений, утечки, груз не сместился. Маневровые двигатели в полной готовности. Навигационные программы запущены — определяют координаты.
 Мария осторожно пошевелилась. Все тело ее пронзила боль. Пот стекал по лицу.
 — Включаю центрифугу. Ускорение 1 «g».
 Сила тяжести и вибрация болью отозвались в животе и ушах Марии. Центрифуга вздрогнула и загудела. Мария отстегнула ремни и села. Инерция приподняла ее на несколько дюймов над креслом, но растущая сила тяжести вернула на место. Девушка откинула с лица влажные от пота волосы и посмотрела на Юби.
 Брат сидел в кресле с Максимом на коленях. Он выглядел удивительно свежим и бодрым. Все его четыре руки зависли над пультом управления, как бы ожидая дальнейших указаний. Он перевел взгляд на Марию.
 — Похоже, тебе пришлось несладко. Ты в порядке?
 — Да.
 Она стянула футболку через голову и вытерла вспотевшее лицо. Тело протестовало против возвращения гравитации. Центрифуга опять заскрежетала.
 — Валюсь с ног, — слабо улыбнулась она. — Устала.
 Юби продолжал смотреть на нее.
 — Может, массаж, или еще что-нибудь? Этот прыжок измотал тебя.
 Мария спустила ноги с кресла.
 — Только спать.
 Увеличивающаяся сила тяжести чуть не заставила ее упасть на колени.
 Юби мгновенно вскочил и подхватил сестру. Сонный Максим, потягиваясь, выражал недовольство своим внезапным падением с колен хозяина. Мария, поддерживаемая Юби, побрела к себе в каюту. Она уронила футболку на пол и рухнула в кровать.
 — Спасибо, — Мария подняла голову и взглянула на брата.
 Он взял ее за руку и заглянул в глаза, желая подбодрить.
 — Мы сделали это.
 — Да.
 — Спасибо. За все.
 — Все нормально, — слабо улыбнулась она.
 Он ответил ей долгим взглядом.
 — Я не мог предположить, что тебе будет больно.
 — Я… — она покачала головой. — Я знаю.
 Он пожал плечами. В его взгляде сквозила тоска.
 — Я рад, что ты со мной, — сказал он.
 — Да, я тоже рада.
 Он сжал ее пальцы, затем отступил назад, выключил свет и закрыл за собой дверь.
 Оставшись в темноте одна, Мария почувствовала присутствие микромира, слабое и непостоянное. Гравитация навалилась на Нее, подтолкнув в объятия сна.
 Проснувшись, Мария услышала негромкие привычные звуки: скрип шарнирных соединений, шепот вентиляторов, слабое гудение центрифуги. Микромир отпустил ее. Она приняла душ, оделась и вышла из каюты.
 Рубка была пуста. Она взглянула на экран и увидела, что навигационная программа вычислила их местоположение. Они совершили прыжок на 10,7 световых лет. Юби уже запустил расчеты для следующего прыжка. Их целью была звезда под названием Монтойя-81, находившаяся на расстоянии тридцати световых лет. Сканеры дальнего обнаружения показали, что у звезды есть планеты. Она располагалась достаточно далеко от освоенной человеком части космоса, так что автоматы-разведчики, занимавшиеся поиском сингулярностей, еще не достигли ее.
 «Беглец» гудел вокруг Марии.
 «10,7 световых лет…»
 Вдруг ей показалось, что воздух стал холодным. Она поежилась.
 Юби спал в своей кровати. Он лежал на спине, подложив под голову верхнюю пару рук и раскинув в стороны нижнюю.
 «Ты беспокоишься лишь о своей семье и своем корабле», — говорил Кит, смотря на нее невидящим, как у Колетты, взглядом.
 «Ну вот, — подумала она. — Семья — все, что у меня осталось».
 Юби проснулся, его руки дернулись.
 — Что-нибудь случилось? — он встревоженно посмотрел на Марию.
 — Ничего. Просто хотела посмотреть, где ты.
 «Глупо, — подумала она. — Куда же он может деться?»
 — Просто пошел вздремнуть, — расслабился он.
 Она подвинулась ближе.
 — Извини, что разбудила.
 — Ерунда, все равно уже пора вставать, — он вновь взглянул на нее, и в его глазах мелькнула тревога. — С тобой все в порядке?
 — Да. Только немножко одиноко.
 Она села на край кровати. Юби обнял ее одной рукой.
 — Мне тоже не по себе.
 — Кажется, раньше у нас не было времени грустить.
 — Похоже на то.
 Мария вытянулась на кровати рядом с ним и положила голову на его мускулистое плечо. Юби поцеловал ее и крепко прижал к себе. Она не противилась. Юби — все, что у нее осталось.
 Прекрасная Мария спала, ее белая кожа просвечивала сквозь черное покрывало распущенных волос. Юби поцеловал ее бледную щеку и выскользнул из кровати. Он вышел в коридор и наполнил свой стакан пивом. Появился Максим, потянулся, потерся о ноги хозяина и белым пушистым облачком двинулся к автоматической кормушке. Юби отхлебнул из стакана и вернулся к двери каюты. Тело Марии белело в темноте. Он взглянул на сестру, и грусть его немного рассеялась.
 Он никогда не переставал любить ее. Гормоны — ускорители роста — поначалу толкнули их друг к другу, в обжигающее сплетение рук, ног, криков наслаждения и еле слышных вздохов. Юби жаждал ее, желал отдать себя в ее маленькие белые руки, утонуть в ее темных бездонных глазах. Он хотел бы затеряться в ней, найти себе убежище в ее коже, ее дыхании, в ее сердце, исчезнуть, раствориться в ее нежных невинных ладонях.
 Но что-то стояло между ними, удерживало его от полного погружения в бурю любви и забвения, как он того хотел. Прекрасная Мария казалась еще более недоступной, когда он держал ее в руках, гладил облако спутанных волос, целовал подрагивающие веки, когда чувствовал, как ее тело вздрагивает под ним, когда слышал ее пронзительные крики в моменты наивысшего наслаждения.
 Гормоны толкнули их друг и другу, гормоны заставили расстаться.
 Сначала Юби, а затем Мария нашли других партнеров. В менее нежных и ласковых руках Юби получал большее удовлетворение.
 Но чувство его не умерло. Иногда он смотрел на Марию, и какие-то мелочи возвращали его в прошлое: наклон головы, поворот плеча, жемчужный блеск ногтей, оставлявших красные полосы на молочно-белой коже. Необязательно было даже присутствие Марии, достаточно звука, витавшего в воздухе запаха, аккорда песни, сцены из фильма — и он чувствовал, как замирает сердце, как в него вонзается сверкающий безжалостный клинок…
 Юби отхлебнул ароматного пива, посмотрел на лежащую в глубине каюты Марию и подумал о том, чего же еще ему не хватает, и как могло случиться, что он обладал женщиной, которую всегда желал, но все же имел так мало.
 Мария пошевелилась, вздохнула и приоткрыла глаза. Воспоминания нахлынули на Юби.
 Желание взяло верх над отчаянием. Полностью осознавая тщетность всего, он бросил пиво в корзину и шагнул к ней, протянув руку, чтобы отодвинуть темное покрывало волос…
 Через несколько часов корабль совершил еще один прыжок на расстояние чуть больше восьми световых лет. На этот раз за пультом управления сидел Юби, направляя «Беглеца» в самое сердце проецировавшейся в его мозг сингулярности. Благодаря своим быстрым, точным рефлексам и феноменальной памяти, он был блестящим пилотом. Он никогда ничего не забывал. Искривления пространства и времени, а также его реакция на их появление навсегда запечатлялись в его мозгу, и при возникновении похожей ситуации он уже имел перед собой готовый план действий. Только столкнувшись с чем-то новым, Юби вынужден был действовать наугад, но такое случалось все реже и реже.
 Но все же ему было далеко до Марии. Он реагировал на то, что происходит внутри черной дыры, но не мог изменить состояние самой сингулярности, как это делала Мария. Он всегда оставлял ей последний прыжок, чтобы оказаться как можно ближе к цели путешествия.
 Теперь точность не имела никакого значения, но Мария и Юби стремились к ней. Наверное, просто для тренировки.
 Корабль постепенно приближался к цели. После серии подпространственных прыжков, каждый из которых был короче и точнее предыдущего, Мария привела их в систему Монтойя-81, состоявшую из двенадцати планет. Среди них было четыре газовых гиганта, обладавших достаточной массой, чтобы захватить небольшие черные дыры, которые существовали с момента образования вселенной. Монтойя-81 находилась так далеко от освоенной человечеством части пространства, что навигационной системе потребовалось целых шесть часов для вычисления их координат. Короткий импульс двигателя направил корабль к крайней планете, огромному полосатому, окруженному блестящими кольцами оранжево-красному шару. Гиганта окрестили Король Юби. Детекторы принялись изучать пространство в поисках радиоизлучения невидимых черных дыр. За три дня работы в открытом космосе сверхпроводящие магниты были установлены на корпусе корабля, готовые мертвой хваткой схватить первую же обнаруженную детекторами черную дыру.
 Еще один импульс, и «Беглец» удалился на безопасное расстояние от планеты, чтобы избежать ее хоть и слабого, но постоянного излучения. Кольца Короля Юби теперь походили на лезвие остро отточенного ножа. Корабль вращался вокруг планеты в ожидании характерного звука умирающей материи.
 Ожидание было напрасным.
 Нижней парой рук Юби держал розовую q-образную гитару, а верхней — треугольного «Альфредо». Его голые ноги вспотели, прикасаясь к пластиковому покрытию сиденья. Он настроил «Альфреда» на одну восьмую тона ниже, чем вторую гитару, и играл на двух инструментах одновременно одну и ту же балладу, одну из бесчисленных жалобных песен, соответствовавших его настроению. Небольшие биения, возникавшие при взятии одних и тех же аккордов на по-разному настроенных гитарах, вызывали яркие вспышки в его мозгу, оставлявшие после себя разноцветные пятна, похожие на светящиеся в ночи окна.
 Именно эта странная манера игры и объясняла неохоту, с которой играли с ним другие музыканты.
 Юби играл, и биения звука нагромождали в его мозгу цветные пятна.
 Вошла Мария. На ней была надета лишь белая в голубую полоску футболка. В руках она держала зеленый пластиковый поднос с куском сырого мяса.
 — Свинина закончилась.
 Юби взял два финальных аккорда на обоих гитарах. Биения повисли в воздухе, вызывая в памяти легкий запах осени.
 — Как закончилась? — спросил он.
 Она шагнула вперед и поднесла к его лицу поднос с мясом, испещренным черными плотными включениями, похожими на ягоды черной смородины. Пахло отвратительно.
 — Черт, — выругался он, отведя взгляд. Ему не хотелось, чтобы эта картина навсегда осталась в его памяти.
 В холодильнике они хранили достаточное количество клеток филейной части свинины, чтобы клонировать новую порцию мяса, но предварительно необходимо было вычистить контейнер и дезинфицировать его, уничтожив все остатки дефектных генов. Только потом он мог заполнить контейнер питательной средой для выращивания мяса. Это была большая и грязная работа.
 — Займусь этим после обеда, — сказал Юби.
 — Я подогреваю вчерашнее карри.
 — Хочешь достать синтезатор и сыграть со мной? Кажется, у меня слезливое настроение.
 Она подозрительно взглянула на него.
 — Что-то не так?
 — Что, мне уже и погрустить нельзя? — ощетинился он.
 — Я бы хотела знать причину твоего настроения.
 Он вздохнул. Затихающие звуки гитарных аккордов отзывались в его сердце.
 — Паско был здесь.
 — О… — Мария посмотрела на испорченное мясо.
 — Он говорил о Китти. О том, как она понимает его, — Юби покачал головой. Пустота внутри сменилась болью. — Господи. Я не могу. Она и он.
 Мария осторожно заглянула в его глаза.
 — Он пытался защитить нас, Юби.
 — Что? — встрепенулся он.
 — Вспомни о том времени, когда Китти появилась на борту. Наше созревание только началось.
 — Да.
 — Вспомни, как это было. Мы сходили с ума. Нас трясло, как в лихорадке. Мы не могли остановиться.
 — И что?
 — Подумай, каково ему было с двумя людьми, готовыми переспать с кем угодно, в то время как у него месяцами не было партнера.
 Юби почувствовал горечь во рту и сглотнул.
 — Не хочу ничего об этом знать.
 Ее голос звучал мягко.
 — Он пытался защитить нас, Юби. Поэтому однажды он купил ее… — она отвернулась. — Все равно ему уже нельзя было помочь. Это случилось бы и без Китти. Просто она явилась катализатором, вот и все.
 Юби коснулся гитарных струн, и они загудели, как провода на ветру. Самая печальная песня в мире не в состоянии была выразить его чувства.
 Он отложил гитары и пошел уничтожать испорченное мясо.
 Через два месяца «Беглец» перебрался к соседней, более близкой к солнцу планете, сменив оранжево-красный гигант на кобальтово-зеленый, Короля Юби на Марию Прекрасную. Наступило томительное ожидание.
 Спектр излучения, фиксируемый датчиками, был неизменен и симметричен. Всплески радиосигналов и гравитационные возмущения, взаимодействующие с собственной сингулярностью «Беглеца», не содержали в себе ничего необычного. Датчики корабля были не такими чувствительными, как у автоматических зондов для поиска черных дыр, и теперь «Беглец» вынужден был заниматься не своим делом.
 Юби смотрел на экран дисплея в лаборатории корабля, где тускло мерцали схемы и диаграммы. Другой проектор отображал увеличенный во много раз датчик. Юби пытался создать более чувствительную систему, пользуясь при работе микроскопическими манипуляторами.
 Схемы поплыли перед глазами Юби. Он перевел взгляд на датчик, затем обратно и понял, что на сегодня хватит. Он выключил проектор и дал команду манипуляторам покрыть неоконченную схему стерильной защитной пленкой, которую легко удалить, если ему захочется продолжить работу.
 Он подождал, пока манипуляторы закончат работу, выключил их, вышел из лаборатории и стал спускаться на второй уровень центрифуги. С каждым шагом сила тяжести увеличивалась.
 Прекрасная Мария сидела в холле с Максимом на коленях. Ее лоб опоясывала стимулирующая антенна. Остальную часть комнаты занимала голограмма пространственной четырехмерной игры. Серебристый шар перепрыгивал с места на место, а бегущие цифры отсчитывали оставшееся до конца игры время.
 Юби посмотрел на ее просвечивающее через голограмму обнаженное тело и вздохнул.
 Послышался звуковой сигнал. Время игры истекло.
 Четырехмерное поле исчезло. Мария взглянула на Юби и улыбнулась.
 — Пытаюсь отвлечься. Тяжело просто так сидеть и ждать, когда что-нибудь произойдет.
 Он подсел к ней. Кресло прогнулось под его тяжестью. Мурлыканье Максима громко раздавалось в тишине корабля. Мария взяла одну из его рук и положила к себе на бедро.
 — Закончил?
 — Наполовину.
 — Ничего, завтра закончишь.
 — Да, — он закрыл глаза. — Времени у нас сколько угодно.
 Она коротко рассмеялась. Ее бедро приятно грело руку Юби.
 — Я уже не помню такого, — задумчиво произнесла Мария. — Раньше мы все время куда-то торопились.
 — Да.
 Разговор угас. За эти дни они уже исчерпали все темы для беседы. Максим громко мурлыкал.
 — Пойду прилягу, — Юби открыл глаза.
 — Составить компанию?
 Он покачал головой:
 — Нет.
 Повернувшись, он заметил нахмуренные брови сестры и поцеловал ее.
 — Мне нужно побыть одному.
 — Как хочешь.
 Она потерлась щекой о его голое плечо. Он опять поцеловал ее и вышел.
 Юби упал на койку, выключил свет и уставился в потолок. Гнездившаяся внутри боль усилилась.
 Он знал, что Прекрасная Мария пришла к нему, спасаясь от одиночества. Теперь его собственное невероятное одиночество отталкивало его от нее. Он хотел бы исчезнуть в ее объятиях, снять с себя невыносимую ношу постоянно усваивающего информацию сознания, отключить свою совершенную память. Вместо этого он лишь оживил старые воспоминания, а последние события только усилили и подтвердили их: теплая кожа Марии под его ладонями, волнующее прикосновение ее волос, звонкий смех, превращавшийся в его мозгу в яркие голубые и малиновые искры, разноцветные ленты, разбросанные по темному небу какого-то странного вращающегося мира. Те же мучения, то же отчаяние… растущее ощущение абсолютного одиночества.
 Он должен положить этому конец.
 — Кажется, я получил эту работу, — громко произнес в темноте голос Паско. Его изображение, появившееся в каюте, ярко светилось.
 — Уходи, — сказал Юби. Еще один грустный эпизод, который он никогда не забудет.
 Паско был молодой, здоровый и бодрый. Ликование светилось в его глазах.
 — Завтра утром я поставлю свою подпись под контрактом, — сказал он. — Мы подпишем соглашение о регулярных поставках грузов от компании ПДК из Тринчераса на новые шахты в Маскараде.
 Юби прикрыл глаза рукой и удивленно посмотрел на светящееся изображение отца. Волны интерференции проходили по телу Паско.
 — Я беспокоился из-за образования Сообщества. Но теперь у нас есть длительный контракт. На много лет вперед. Куча денег, — он засмеялся. — Похоже, все наши неприятности позади.
 Запись, вероятно, была сделана много лет назад, когда Юби был ребенком. Он никогда не слышал ни о каких сделках с ПДК, даже неудачных. Юби внимательно посмотрел на изображение Паско, пытаясь понять, что здесь не так. Может быть, этот контракт — всего лишь плод воображения Паско, результат путаницы, неверного толкования каких-то событий.
 — Я собираюсь отпраздновать, — сказал Паско. Он порылся в кармане, достал ингалятор и впрыснул наркотик в каждую ноздрю. — Пойду в ресторан «Ростов» и устрою вечеринку с друзьями.
 Он засмеялся, чихнул и потер нос.
 — Все неприятности позади, — повторил он и исчез из поля зрения, чтобы выключить камеру.
 Послесвечение еще несколько мгновений висело в неожиданно сгустившейся темноте. Юби моргнул, но изображение не исчезло, а только немного расплылось. Что, черт побери, все это должно означать?
 Он откинулся на подушку. Изображение Паско, растворившись в темноте, осталось в его мозгу. Печаль охватила его, к глазам подступали слезы. Еще одни несбывшиеся надежды, еще один мрачный призрак, бродящий по коридорам «Беглеца».
 Прекрасная Мария опять включила пространственную головоломку. Гигантский серебристый шар прыгал из лунки в лунку, следуя движению ее мысли, прокладывавшей путь среди плавных изгибов четвертого измерения. Наконец, шар упал — она никак не могла сосредоточиться.
 Мария выключила игру и услышала голос Паско, доносившийся откуда-то из центра корабля. Громкость его увеличивалась, а затем наступила тишина. Несколько минут она сидела, прислушиваясь. Одиночество угнетало ее. Она сняла Максима с колен, встала и положила кота в оставшееся в кресле углубление. Максим, слегка удивленный тем, что его побеспокоили, сел, мяукнул, затем снова лег и закрыл глаза, не переставая довольно мурлыкать.
 Мария вышла в коридор и двинулась в сторону каюты Юби, мягко ступая босыми ногами по шершавому зеленому ковру, истончившемуся от времени. Перед закрытой дверью она в нерешительности остановилась. Юби давно уже не закрывал дверь, с того самого дня, когда умер Паско.
 Она смотрела на дверь, учащенно дыша. А что, если эта дверь закрыта навсегда? Страх закрался в ее сердце.
 Она повернулась и пошла в рубку, села за пульт управления и дала команду компьютеру вывести на экран результаты сканирования за последние несколько часов.
 Использовала ли она Юби, как раньше Кита? Было ли что-то жестокое в том, как она пришла к нему в ту первую ночь? Она знала, что Юби хочет ее, что она нужна ему гораздо больше, чем он ей.
 Диаграммы плыли перед глазами Марии. Ничего необычного.
 Странно. Ведь она пыталась дать Юби то, чего он всегда так страстно хотел. Могла ли она винить себя, что попытка оказалась неудачной?
 Использовала ли она его? Сомнения мучили ее.
 Она больше не хотела оставаться одна.
 Внезапно среди ровных линий спектра появился выброс, выходящий за обычный диапазон.
 Микромир загудел у нее в мозгу. Она наклонилась вперед и провела кончиком языка по передним зубам. Прокрутив запись назад, Мария обнаружила всплеск излучения, с последующим откликом собственной сингулярности «Беглеца».
 Жесткое излучение, гравитационные волны. Мария торжествовала. Это могло означать удачу.
 Она тщательно изучила особенности спектра. За первым всплеском через несколько минут последовал второй, а затем наблюдалось постепенное уменьшение мощности излучения. Ее сердце замерло. Очень похоже.
 Конечно, это сингулярность. Черная дыра находилась внутри корабля.
 «Беглец» больше не был один.
 Мария вычислила местонахождение незнакомца и направила на него телескопы. Она увидела светящийся плазменный хвост судна, направлявшегося к Прекрасной Марии с постоянным ускорением 2 «g». Предполагаемое время прибытия — от пяти до восьми дней, в зависимости от того, как долго экипаж сможет выдержать такие перегрузки.
 Это определенно был корабль, а не автоматический аппарат, охотящийся на сингулярности. Слишком велик, чтобы быть чем-то иным.
 Основной вопрос состоял в том, знает ли экипаж корабля, что они скрываются от представителей закона.
 Мария опять посмотрела на цифры, а затем на голограмму — ярко-розовую полосу, перечеркнувшую зияющую черноту космоса. Корабль не мог преследовать их — они и сами не знали, куда направляются, не говоря уже о людях на базе Эйнджел. Возможно, судно оказалось в похожей ситуации, когда его экипаж был вынужден заняться поиском сингулярностей.
 Она вскочила и бросилась к каюте Юби. Он не будет сердиться, когда узнает, в чем дело.
 Они наблюдали за кораблем в течение следующих трех дней. Он продолжал двигаться с постоянным ускорением 2 «g», уменьшавшимся только во время необычно частых коррекций курса. Экипаж, наверное, состоял из суперменов, способных выдержать такие нагрузки, но навигационная программа оставляла желать лучшего. Юби высказал предположение, что это военный корабль, и что у Флота могли быть свои причины, чтобы следовать за «Беглецом» в неизвестность. Если это действительно так, то они ничего не смогут сделать — им с Марией долго не выдержать таких перегрузок.
 К облегчению Юби, судно оказалось не военным. Расстояние между кораблями уменьшалось, и сенсоры «Беглеца» смогли различить сквозь светящуюся плазму темный силуэт, увенчанный двумя гигантскими рогами сверхпроводящих магнитов для захвата сингулярностей. Корабль, скорее всего, был исследовательским. Достаточно большой, примерно вдвое больше «Беглеца».
 Судно прошло точку поворота, и Юби предположил, что они собираются проскочить мимо изумрудно-голубого полосатого шара, используя притяжение гигантской планеты для смены курса. Но через полдня последовал резкий поворот с убийственным ускорением в 3,5 «g», и корабль вышел на орбиту, аналогичную орбите «Беглеца».
 — Господи! — воскликнула Мария. — Экипаж, должно быть, сплющило в лепешку.
 Она сидела в кресле рубки, положив ноги на пульт управления. На ней было платье из тонкой ткани с геометрическим узором, составленным из игры света и тени в четырехмерном пространстве. Юби надел обычные шорты, оставив обнаженными мускулистые плечи. Все мониторы и голографические проекторы отображали одну и ту же картину: направленная в сторону «Беглеца» струя плазмы и яркий светящийся огонек в центре, окруженный колышущимися бледными языками, занимающими все поле обзора.
 — Они прибыли на два дня раньше, — сказал Юби. — Интересно, что заставляет их торопиться?
 — Может, это автомат-исследователь?
 — Слишком велик.
 Мария пошевелила пальцами ног прямо под голограммой.
 — Может, владелец сумел построить судно такого размера.
 Юби задумался.
 — Если это робот, то мы можем украсть его, — произнес он. — Перейдем на его орбиту, и ты проникнешь внутрь. Используем его для поиска сингулярности, а когда дело будет сделано, восстановим первоначальную программу.
 — Полагаю, у нас получится, — пожала плечами Мария.
 Юби нахмурился и наклонился к пульту управления. Тремя руками он ввел команды телескопам. Приборы будут отслеживать перемещение судна, когда он будет проходить мимо «Беглеца» на большой скорости, двигаясь по внешней орбите на расстоянии десяти тысяч километров.
 Медленно тянулись минуты. Многочисленные изображения плазменных выбросов становились все больше и ярче.
 — Ну вот, — произнес Юби. Он отодвинул кресло, встал и перевел взгляд на самый большой дисплей.
 Внезапно угол зрения изменился. Корабль проходил мимо них, и телескопы вывели на экраны его темный силуэт, освещенный светом выбрасываемой двигателем плазмы, распадавшейся на облачко мерцающих звезд…
 Волосы на руках Юби приподнялись, как под действием статического электричества. Выброс адреналина в кровь подстегнул его. Он не отрывал взгляда от экрана. Послышался удивленный и испуганный вскрик Марии, а затем шлепки по палубе ее босых ног.
 Обшивка пришельца была черная, но в нескольких местах поверхность сияла жарким светом плазмы, отбрасывающей разноцветные отблески, как при восходе солнца над планетой — бледно-зеленые, ярко-голубые, кроваво-красные. Корабль имел округлую форму и неровную поверхность, напоминая своим видом гигантский грецкий орех. На одном его конце располагались выбрасывающие плазму сопла, на другом — магнитные захваты. Поверхность корабля была утыкана антеннами и остовами грузовых кранов и разукрашена яркими потоками плазмы и пляшущими разноцветными отблесками. Выпуклости — возможно, это были планетолеты — облепили, подобно ракушкам, корпус судна.
 Корабль построили не люди. Это было ясно с первого взгляда.
 По нервам Юби пробежал огонь. В мозгу его проносились лихорадочные расчеты.
 Пришелец пронесся мимо, превратившись в темный силуэт на фоне светящейся плазмы. Юби, не глядя, потянулся к пульту управления, чтобы убедиться, что изображение чужого корабля записано в память.
 Он повернулся к Прекрасной Марии. Ее серые глаза все еще в изумлении смотрели на удаляющийся силуэт. Юби рассмеялся, и Мария удивленно взглянула на него.
 — Мария, — сказал он. — Это наш шанс.
 Он опять засмеялся и протянул все четыре руки и темному яйцеобразному объекту, окруженному яркой плазмой.
 — Женщина, мы только что вступили в новую эру!
 Она пристально смотрела на него.
 — Первое, что мы сделаем, — сказал он. — Убедим их подписать контракт.




 9


 Неспециализированный Разумный Организм номер двенадцать почувствовал, что удерживающие его растяжки размягчаются. Поток питательных веществ, поступавших в его тело и мозг, усилился, а специальные клетки, блокировавшие нейроны мозга, сморщились и отступили, вызвав тем самым процесс быстрого восстановления нервных связей и усиление размножения мозговых клеток. По мере того, как специальные вещества заполняли его нервную систему, связывая между собой и восстанавливая поврежденные нервные окончания, другие очищали капилляры и оживляли мышечную ткань. Болевые центры Двенадцатого были отключены во время этой процедуры, но он все же испытывал неприятные ощущения от того, что нервные импульсы пытались преодолеть блокировку. Случайные болевые сигналы проникали через другие участки мозга, ослабляясь и рассеиваясь.
 Эластичные растяжки для смягчения перегрузок постепенно рассасывались, оставляя его свободно парить в невесомости. Когда к нему вернулось зрение, он увидел остальных, висевших рядом с ним: трех Неспециализированных Разумных, пару Навигаторов, двух гигантских Грузчиков и нескольких Неспециализированных Неразумных. Один из Навигаторов не подавал признаков жизни. Его система жизнеобеспечения вышла из строя во время перелета.
 Двенадцатый открыл рот, и его вкусовые жгутики высунулись наружу, исследуя окружающую среду. Плотные потоки теплого воздуха начали сдувать жидкие остатки растяжек в специальные сита, чтобы сохранить их для повторного использования. Крошечные Неразумные ползали по его телу, очищая его своими шершавыми языками, и радостно щебетали в поисках пищи.
 Зазвучал голос.
 — Идите к Возлюбленной, — произнес он. — Пора на слияние.
 Волна наслаждения пробежала по телу Двенадцатого. Жгутики подрагивали от удовольствия. Он сражался с несколькими оставшимися растяжками, стараясь высвободиться.
 Вспененный питательный раствор извергся изо рта Неспециализированного Разумного номер восемь. Его легкие наполнились воздухом и он вскрикнул, взмахнув руками. Что-то было не так. Болевые центры разблокировались слишком рано. Его пуповина оборвалась, и он висел в воздухе, беспорядочно дергая руками и ногами; обрубок пуповины кровоточил.
 — Возлюбленная! — взвизгнул воудер Восьмого.
 Двенадцатый протянул руку, чтобы поддержать его. Восьмой заковылял к двери и, конвульсивно дернувшись, вытолкнул свое тело в коридор.
 За Восьмым последовали крупные Неразумные. Грузчики освободили мертвого Навигатора и потащили к дезинтеграционной камере. Последняя растяжка, на которой висел Двенадцатый, оборвалась, разрезанная его острыми и сильными внутренними пальцами. Он плавал в воздухе, привязанный к похожему на соты помещению только пуповиной и ожидал, когда его восстановление закончится. Вещества, восстанавливающие нервную деятельность, выполнили свою задачу и распались на цепочки протеинов, которые выводились из организма через пуповину, грудная клетка его расширилась, когда из легких вышли остатки питательного раствора. Он вдохнул воздух, и легочные пузырьки расправились, издавая легкое потрескивание. Он почувствовал, как уменьшается поток питательных веществ по мере того, как усыхает пуповина. Наконец, она отпала, и он освободился. Несколько капелек крови повисли в невесомости. Двое маленьких Неразумных прыгнули и мгновенно слизнули кровь. Двенадцатый повесил пуповину на место, перевернулся, поставил свои косолапые с длинными пальцами ноги на пол и двинулся к выходу. За ним последовал оставшийся в живых Навигатор.
 Наружный коридор имел овальное сечение и был освещен флюоресцентными полосами, излучавшими холодный свет. Встроенные в стену мембраны ритмично вибрировали. Двенадцатый легкой походкой двинулся по коридору, обогнав по пути Восьмого. Восьмой находился в состоянии шока: его тело скрючилось, как у эмбриона, руки и ноги беспорядочно двигались.
 — Возлюбленная, — всхлипывал он.
 Двенадцатый не обратил на него внимания, его передняя пара глаз была направлена прямо вперед. Очевидно, Восьмой обречен на дезинтеграцию.
 Множество существ заполнили коридоры. Сердца Двенадцатого учащенно забились. Никогда раньше он не видел сразу столько обитателей корабля. Должно было случиться что-то серьезное, чтобы все они были мобилизованы.
 «Может, это война?» — подумал он.
 Резкая боль пронзила все его тело, заставив остановиться. Это разблокировались болевые центры.
 Влажное тепло ласкало кожу Двенадцатого. Его жгутики трепетали. Он приближался к Возлюбленной.
 — Слава! — пропел он. — Слава!
 Возлюбленная занимала несколько помещений в центральной части корабля, а ее полупрозрачная плоть покрывала стены еще нескольких соседних кают. Двенадцатый торопился в одну из таких кают, предназначенную для слияния. Здесь находилась большая мембрана, отбивавшая настойчивый ритм, несколько пульсирующих сердец, пучок нервных волокон, плавающих в воздухе, как нежный анемон, и плавно покачивающихся в такт с дыханием Возлюбленной — одна из ее ноздрей находилась здесь, вдыхая запахи своих послушных детей и выдыхая гормоны, которые передавали невыразимую словами, величественную, извечную и необыкновенную сущность Возлюбленной.
 Несколько ее детей уже висели в комнате подключенные к нервным волокнам. Двенадцатый ухватил своими толстыми внешними пальцами одно из волокон и прижал его к углублению в основании черепа. Волокна захватили его плоть и крепко присосались. Микроскопические нейроны Возлюбленной, оканчивающиеся бурами из чистого углерода, проткнули его кожу, не вызвав болевых ощущений.
 — Слава, слава, — пропел он, повиснув в невесомости на конце гибкого жгута. Другие дети Возлюбленной — Строители, Солдаты, Уборщики, Разумные и Неразумные — оттесняли его, ища свободные нервные окончания.
 — Слава, слава, — бормотали они.
 Тело Двенадцатого вздрогнуло от наслаждения, когда нервная система Возлюбленной соединилась с его собственной. Его личность перестала существовать. Центры удовольствия в его мозгу захлебывались от неизъяснимого наслаждения.
 — Ждите, ждите, — передавала Возлюбленная.
 Появились два Неспециализированных Неразумных, тащивших скрюченное тело Неспециализированного Разумного номер восемь. Они подвели Восьмого к свободному нервному окончанию и держали, пока не произошло подключение. Он беспомощно повис в воздухе, кровь и слюна текли у него изо рта.
 — Ждите.
 Остальные соединялись с Возлюбленной. Крошечные Неразумные ползали по ее плоти, любовно ощущая ее своими шершавыми языками и щебеча от удовольствия. Один их них оттолкнулся от стены и прикрепился к Двенадцатому.
 — Дети, — сказала Возлюбленная. — Сообщаю вам, что появилась благоприятная возможность.
 У Двенадцатого вырвался радостный крик. Вопли остальных достигли его ушей.
 «Благоприятная возможность». Уже давно Двенадцатый не слышал ничего, напоминавшего ему об удаче. Возлюбленная переживала не лучшие времена.
 Последним заданием Двенадцатого была продажа единственного оставшегося ребенка Возлюбленной. Уже несколько лет, после того, как исчез вместе со своим кораблем Первый Ребенок, дела шли все хуже и хуже, и дети, зачатые в более счастливые времена, рассеялись по пути следования корабля Возлюбленной, передаваясь в обмен на товар в чужие неласковые руки. Поначалу цены были приемлемыми, и обмен производился на что-то полезное: новые модели слуг, только что выращенное оборудование, файлы информации, закодированные в генах живой субстанции. Затем, по мере того, как экономика приходила в упадок и сама торговля стала делом довольно рискованным, дети Возлюбленной продавались уже для того, чтобы просто поддерживать существование корабля. Этот последний ребенок, заключенный внутри шестифутовой твердой оболочки, содержал в себе весь генетический материал, достаточный, чтобы из него получилась новая Возлюбленная вместе со всеми слугами и кораблем, аналогичным кораблю Возлюбленной. Двенадцатый, с переполненным печалью сердцем, вместе с двумя другими членами делегации доставил ребенка с корабля Возлюбленной на территорию Клана Лэтис — огромную сферическую торговую базу, вращавшуюся вокруг бледно-желтого газового гиганта, Лэтис 4007.
 Мозг, управлявший станцией, не принадлежал расе Лэтис, а был чужим существом, которого ребенком когда-то продали Клану Лэтис, как сейчас собирались продать ребенка Возлюбленной. Еще находящемуся внутри оболочки Организму 4007 вводились гормоны и гены Клана Лэтис, так что ее врожденные приоритеты изменялись на субклеточном уровне, пока она не превратилась в послушного раба Лэтис. База Лэтис 4007 подвергалась воздействию вызывающего мутации излучению газового гиганта, и Клан не хотел рисковать собственной драгоценной протоплазмой: купленные рабы отлично справлялись с работой.
 Двенадцатый и его товарищи печально вздыхали, доставляя оболочку с ребенком с транспорта Возлюбленной в гигантскую чужую сферу. Мембраны Существа 4007 отбивали настойчивые ритмы, чужие для воукодера Двенадцатого. Он кожей чувствовал присутствие чужаков. База Лэтис 4007 была полна торговцев, не только членов Клана Лэтис, но многих других. Грузчики работали в две смены, доставляя контейнеры от корабля к кораблю и на склад. Покрытые твердой оболочкой атмосферные рабочие с телами, деформированными колоссальной силой тяжести, возвращались на базу на кораблях, предназначенных для погружения в смертельную атмосферу газовых гигантов в поисках редких газов или сложных органических соединений. Гигантские луны использовались для добычи менее ценных материалов другими слугами Клана Лэтис, и руда непрерывным потоком доставлялась последними моделями низших существ по внутрисистемным транспортным тоннелям.
 Неспециализированный Разумный номер двенадцать, сопровождаемый Восьмым и Девятнадцатым, с достоинством нес ребенка из грузового причала в рабочие уровни станции. Спешащие существа, в основном из клана Лэтис, сновали по плавно закругляющимся коридорам и бросали насмешливые взгляды на неуклюжих чужаков. Вкусовые жгутики Двенадцатого мучительно вибрировали от наполнявшего базу враждебного запаха, источаемого всеми детьми Лэтис, но по мере приближения к центру базы Двенадцатый начал различать еще один незнакомый запах, который не смогли окончательно уничтожить гормоны Клана Лэтис. В его мозгу мелькнула смутная догадка, предположение, что Организм 4007 был всего лишь беспомощным осколком исчезнувшего клана. Печаль охватила Двенадцатого при мысли о том, какая судьба может ждать ребенка. Скорее всего, ребенок Возлюбленной станет транспортировщиком грузов, а не большой станцией. Сохранит ли он при этом запах Возлюбленной, слабый и теряющийся среди чужих, вызывавших отвращение запахов?
 Представитель Клана Лэтис был молодым Неспециализированным Разумным, рожденным для жизни в невесомости, и имел четыре руки и блестящую кожу.
 Двенадцатый не видел его во время предыдущих посещений базы. Он ждал гостей в предназначенном для ребенка Возлюбленной помещении. Комната была снабжена толстыми жгутиками, один из которых оканчивался химическим синтезатором, вырабатывающим специальную жидкость, чтобы растворить твердую оболочку ребенка и получить доступ к его мозгу и аппарату наследственности.
 Делегат Клана Лэтис сделал легкий приветственный жест рукой. Его жгутики вибрировали, чувствуя чужой запах Возлюбленной.
 — Представители Клана Ластр должны оставить свое семя здесь, — сказал он.
 Двенадцатый застыл на месте, приняв величественную позу и отказываясь отвечать на такое унизительное приветствие. Он устремил два своих передних глаза на делегата Клана Лэтис.
 — Мы ожидали более достойного приема.
 Нижние руки делегата дернулись.
 — Данный индивидуум уполномочен вести переговоры, — ответил он. — Данный индивидуум должен принять семя вместе с документами и передать в обмен на него согласованный эквивалент.
 Жгутики Двенадцатого ощущали исходящее от остальных делегатов негодование. Он с трудом сохранял спокойствие. Его острые внутренние пальцы впились в ладонь.
 — Тем не менее, мы ожидаем приема, соответствующего уважению, оказанному Клану Лэтис, — сказал он.
 Одним из своих задних глаз он заметил, как отростки Организма 4007 ощупывают ребенка, и чувствительные обонятельные жгутики дрожат от чужого запаха.
 Делегат остался неподвижным.
 — Индивидуумы Клана Лэтис заняты решением более важных задач, — объяснил он. — Они не отвлекаются на незначительные дела. Данный индивидуум подготовлен для совершения согласованного обмена. В противном случае данный индивидуум займется выполнением других обязанностей.
 Кровь прилила к лицу Двенадцатого. Ему хотелось броситься на делегата Клана Лэтис, задушить и обезглавить его, а затем с триумфом доставить его голову Возлюбленной. Он с трудом подавил гнев. Это невозможно.
 — Из уважения к Клану Лэтис, — сказал он, — Клан Ластр совершит сделку, но выражает протест против невежливого обращения.
 — Протест принят. Пожалуйста, передайте данному индивидууму документацию.
 Делегат протянул руку. Неспециализированный Разумный номер девятнадцать, стоявший позади Двенадцатого, издал яростное шипение. Двенадцатый приблизился к делегату Лэтис и передал ему пластинку, содержащую описание заложенной в ребенка генетической информации, а также сведения о Возлюбленной и ее возможностях. В ответ делегат протянул Двенадцатому пластинку, которая передавала во владение Возлюбленной магнитные захваты и генетическую культуру, позволяющую выращивать неразумные Организмы, способные находить сингулярности и управлять оборудованием для их захвата. Эти организмы были устаревшей модели и давались в качестве скидки, но это было все, что Возлюбленная смогла получить в обмен за полный набор своих генов.
 Дрожа от возмущения, Двенадцатый увел своих спутников из комнаты, прежде чем они окажутся свидетелями агонии ребенка Возлюбленной, захваченного отростками Организма 4007. Двигавшийся вслед за ним Девятнадцатый издал крик боли и гнева.
 — Оскорбление! Этот индивидуум заслуживает дезинтеграции!
 — Успокойся, — сказал Двенадцатый. — Мы Клан Ластр. Мы служим Возлюбленной.
 — У-у! — зарычал Девятнадцатый.
 — Замолчи, — прикрикнул Двенадцатый и с яростью взглянул на него задней парой глаз. Восьмой сердито махнул одной их своих рук. Девятнадцатый умолк, не переставая дрожать.
 Спустившись на грузовую палубу, Двенадцатый ощутил новый приступ отчаяния. Он видел блестящие отполированные тела Транспортировщиков, отражавшие последние достижения биотехнологии, увеличенные черепные коробки Навигаторов, что говорило об их улучшенных способностях к многоуровневым вычислениям. Казалось, сияющая новизной База Лэтис демонстрировала техническую отсталость Возлюбленной. Даже Неразумные, очищавшие грязь со стен, были новейших моделей.
 Пока делегация двигалась сквозь огромную грузовую палубу, Девятнадцатый продолжал дрожать. Его глаза непрерывно вращались, не останавливаясь ни на чем. Он глубоко вздохнул, опорожнил мочевой пузырь и застыл, скрючившись. Уборщики уловили своими усовершенствованными сенсорами запах мочи и бросились очищать помещение.
 Двенадцатый и Восьмой отогнали их, подхватили неподвижного товарища и потащили домой. Окружающие с ужасом и презрением смотрели им вслед.
 Девятнадцатый не подавал признаков жизни даже после возвращения к Возлюбленной. Он оставался в состоянии кататонии, и Возлюбленная приказала дезинтегрировать его.
 Помогая тащить Девятнадцатого к дезинтеграционной камере, Двенадцатый подумал, что их с Восьмым ждет та же участь. Возлюбленная может решить, что последняя миссия слишком сильно травмировала психику, и поэтому их будущая стабильность и полезность сомнительны.
 Но дезинтеграционная команда не появилась. После недолгого, вызвавшего экстаз слияния, Возлюбленная погрузила их в транс. Их тела были подвешены на эластичных растяжках, защищающих от действия многократных перегрузок.
 Восьмой умер в результате неудачного пробуждения. Только мозг Двенадцатого хранил ужас последнего путешествия, воспоминания о муках, вызванных необходимостью передачи ребенка Возлюбленной в руки чужого Клана.
 Только мозг Двенадцатого. И Возлюбленной.
 «Благоприятная возможность». Сверкающие искры счастья заполнили мозг Двенадцатого. Затем пришло знание, и радость исчезла.
 «Чужаки! Пришельцы! Убить их!»
 Двенадцатый вскрикнул и взмахнул сжатыми кулаками, пораженный известием о пришельцах, еще более чужих, чем самый враждебный клан. Безумие проникало в его мозг. Половина слуг Возлюбленной были в шоке. «Благоприятная возможность», — успокаивала Возлюбленная. «Убить!»
 «Благоприятная возможность», — настаивал мягкий голос.
 «Не похожие на нас. Не Ластр. Чужаки из чужаков».
 «Благоприятная возможность. Мы контролируем ситуацию. Если возникнет угроза нашей безопасности, мы изготовим солдат».
 Несмотря на собственные чувства, на радость и наслаждение, которыми была Возлюбленная, Двенадцатый ощущал реакцию других слуг — глухие протестующие вскрики и растущее безумие. Шок поверг одних в транс, других в состояние буйного помешательства. С особой осторожностью снабженные острыми наконечниками нейроны Возлюбленной проникали в мозг ее расстроенных слуг, разрушая связи в коре головного мозга и локализуя безумие на небольших замкнутых участках, поскольку Возлюбленная нуждалась в умственных способностях жертв.
 «Благоприятная возможность, — успокаивал голос Возлюбленной, в то время, как утихал хор протестующих голосов ее слуг, подвергнутых операции. — Объяснения последуют».
 «Слава, слава», — всхлипнул Двенадцатый. Его протест ослаб.
 Возлюбленная медленно и терпеливо объясняла свой план оставшимся слугам. Двенадцатый представил себе всю грандиозность этого плана. В изумлении он неподвижно повис в воздухе.
 «Слава, слава! — крикнул он. Остальные, соображавшие медленнее Двенадцатого, присоединились к нему. Тела извивались от наслаждения.
 «Начинаем», — сказала Возлюбленная.
 Медленно и осторожно мысли чужаков стали проникать в мозг Двенадцатого.
 Когда чужое мироощущение проникло в его сознание, Двенадцатый на мгновение погрузился в транс. Возлюбленная разбудила всех своих детей, даже низших существ, чтобы использовать их мозговые клетки. Они слились в единое целое, в огромный организм, предназначенный для расшифровки незнакомых сигналов. Неспециализированные Разумные решали общие задачи, распределяя потоки информации, Неразумные существа работали над отдельными частями головоломки, низшие организмы предоставляли свои ограниченные возможности для вспомогательных вычислений.
 Многие из слуг Возлюбленной погибли. Их тела высохли, а мозг разрушился. Хотя им было приказано беречь себя, но они были настолько переполнены чужими, вызывающими ужас мыслями и раздавлены тяжестью стоящей перед ними непосильной задачи, что команды Возлюбленной не достигали их сознания. Двенадцатому удалось понять поставленную перед ним задачу, но он не помнил, сколько раз ему приходилось отключаться от Возлюбленной, принимать пищу, опорожнять кишечник, снова подключаться — и все это в полубессознательном состоянии, со сверлящими его мозг чужими мыслями. В один из моментов он обнаружил, что жует ухо Восьмого, чья голова, теперь отделенная от тела, беззвучно открывала рот, покачиваясь на привязи. Корабль Возлюбленной наполнился запахом разложения. Уборщики не справлялись со своей работой.
 Пришельцы были сумасшедшими — это стало совершенно ясно. Основой существования для Двенадцатого было Единство, символом которого являлось полное слияние с Возлюбленной. Чужаков же было Двое, и они жили в странном двойственном мире: Мать-Отец, Мужчина-Женщина, чьи взаимоотношения были безнадежно запутаны. Даже предназначение мужчины казалось ему отвратительным богохульством, а объяснение, что его функция состояла во внесении разнообразия в генный материал, вместо его тщательного сохранения, звучало более чем абсурдом.
 Разрушение всеобщего Единства привело к такому непристойному и ужасному расщеплению, что Двенадцатый был не в состоянии оценить его истинные размеры. Пришельцы были одиноки. Их изоляция казалась настолько полной, что граничила со святотатством. Он подумал, что они так же одиноки, как Возлюбленная, но эта мысль так напугала его, что он немедленно выбросил ее из головы.
 Двенадцатый стал понимать, какой опасности подвергает себя Возлюбленная. Многие из ее слуг сошли с ума, и она сама сильно рисковала, позволяя чужой мысли загрязнять ее священный мозг. Двенадцатый воспринимал лишь небольшую часть пугающей информации. Возлюбленная же видела всю картину целиком. Двенадцатый ужаснулся от мысли, что она может не выдержать нагрузки. Даже погруженный в экстатическое состояние, он чувствовал растущее напряжение Возлюбленной, ощущал, как слабеет ее мозг. Если Возлюбленная не выдержит напора чуждых понятий и идей, то все будет кончено.
 Но Возлюбленная выдержала. Работа продолжалась. Солдаты, разумные и неразумные организмы, выращенные для целей обороны — все были подключены к живой сети. Возлюбленная объединяла их всех, и Двенадцатому оставалось лишь благоговейно изумляться.
 А затем великое слияние подошло к концу. Слуги Возлюбленной отсоединились и занялись своим делом. Двенадцатый оставался подключенным, помогая управлять слугами и подготавливать помещения для выращивания новых организмов на замену тем, кто умер или сошел с ума. Наконец, подключенным остался один Двенадцатый. Он висел в комнате, наполненной ударами сердца Возлюбленной, ее легким и успокаивающим дыханием.
 «Для Моего слуги Неспециализированного Разумного номер двенадцать у Меня есть особый подарок».
 Двенадцатый радостно вскрикнул.
 «Для Моего слуги есть еще задание».
 «Единственным желанием данного индивидуума является служение своей Возлюбленной», — ответил Двенадцатый.
 «Ты хорошо поработал в сложных условиях. И поскольку ты продемонстрировал достаточную гибкость в общении с посторонними, то Я желаю, чтобы ты послужил Мне в качестве главного посредника между Мной и чужестранцами».
 Какая-то небольшая часть мозга Двенадцатого испугалась необходимости общения с отвратительными чужаками и с их пагубным безумием. Но, тем не менее, его сердца, как и должно было быть, лихорадочно забились от счастья.
 «Слава, слава, — бормотал он.
 «Будет подготовлен коридор, отделенный от остального корабля. Придет время, и ты останешься там один, чтобы остальные мои слуги не подвергались тлетворному влиянию чужаков».
 «Слава, слава!»
 «Теперь займись своими обязанностями».
 «Слава, Возлюбленная!»
 Двенадцатый повторял эту фразу, пока нервные окончания Возлюбленной не отпустили его спину. Голова у него кружилась.
 Рядом плавала голова Неспециализированного Разумного номер Восемь, преданного слуги Возлюбленной, теперь неподвижного и умирающего.
 Двенадцатый осторожно взял голову Восьмого в руки и понес к ближайшей дезинтеграционной камере.




 10


 Хорошо, что им не удалось продать весь принадлежавший Паско хлам. Юби и Мария спустились в грузовой отсек и распаковали вещи, удалив оболочку из застывшей пены. Внутри находились кассеты быстрого обучения, при помощи которых они с Марией научились писать еще до того, как их пальцы смогли правильно держать карандаш. Мария принесла кассеты в компьютерный зал, вставила их в гнездо, откуда содержавшаяся в них информация о языке с помощью специального преобразователя передавалась прямо в мозг. Юби обнаружил другие кассеты — математика, пространственно-временная геометрия, физика сингулярностей — и занял место за соседним терминалом.
 Тем временем чужой корабль удалился от Марии Прекрасной на максимальное расстояние, обогнул планету и на короткое время включил двигатели, чтобы перейти на менее вытянутую орбиту. К этому времени «Беглец» был уже готов к контакту.
 Когда Юби вошел в рубку, Мария подняла Максима к себе на колени.
 — Надеюсь, они пользуются радиосвязью, — сказал Юби. — Мне будет трудно привлечь их внимание, размахивая флажками.
 — Мы даже не знаем, сколько понадобится флажков, — рассмеялась Мария. — Может, у них восемь рук.
 — Радиосигналы должны быть им понятны.
 — Кто тебе сказал, что они обязаны понимать их? Кроме того, световые излучения не хуже. Они могут модулировать лазерные лучи.
 — Если понадобится, мы справимся с этим.
 — Ладно, расслабься, — улыбнулась Мария.
 Юби повернулся к пульту управления.
 — Я очень надеюсь, что у них мощное коммуникационное оборудование. В противном случае излучение планет заглушит все сигналы.
 Юби направил передающую и приемную антенны на пришельца и приготовился к передаче серии стандартных приветствий в широком диапазоне радиоволн, а затем настроил приемники для регистрации любых ответных сигналов.
 Он с нетерпением посмотрел на темный силуэт чужого корабля. Его двигатели были выключены, и яркие светящиеся пятна погасли. Нервы юноши были натянуты до предела, желудок сжимали спазмы. Подавив дрожь, он включил передатчик.
 Передача пошла. Юби ждал, облизывая губы. В наступившей тишине неожиданно громко звучало мурлыканье Максима.
 Сердце Юби замерло, когда он увидел, что на частоте 1427,4 мегагерц пришел ответ. Он взглянул на приборы и определил, что время, прошедшее между получением сообщения и передачей ответа, составляло менее трех секунд.
 — Они используют микроволновую связь! — рассмеялся он, но радость быстро прошла. Время отклика было так мало, что чужой корабль просто обязан был быть автоматическим. Хотя нет: ответ состоял из нескольких непонятных строчек, а за ними следовало повторение посланного Юби сообщения.
 Он взглянул на Марию.
 — Мы разговариваем друг с другом.
 Мария с радостным криком вскочила с кресла. Звук ее голоса вызвал в голове Юби серебристые вспышки. Максим удивленно встрепенулся в ее руках. Мария подбежала к Юби и наклонилась над ним, ее волосы упали ему на плечо. Он засмеялся.
 — Лучше будем продвигаться медленно, — сказал Юби и на той же частоте стал передавать уроки языка.
 Через несколько минут на экранах коммуникационных мониторов появилось единственное слово:
 ЕЩЕ.
 Обучение шло очень быстро. Скорость запоминания пришельца была в тридцать или пятьдесят раз выше, чем у человека. Юби одолели сомнения. Если инопланетяне обладают таким мощным интеллектом, то вряд ли им пригодится то, что может предложить человечество. С другой стороны, почему им тогда понадобилось столько раз выполнять коррекцию орбиты, чтобы лечь на нужный курс?
 ПРОДОЛЖАЙТЕ.
 Даже при такой скорости обучения пришельцам потребовалось две недели, чтобы усвоить все сведения, которые мог передать им Юби. Они не задавали вопросов, а только передавали короткие сообщения с просьбой о дополнительной информации.
 ПОЖАЛУЙСТА, ПРОДОЛЖАЙТЕ, «БЕГЛЕЦ».
 Это служило подтверждением, что хотя бы часть информации усвоена.
 Мария и Юби попеременно несли шестичасовые вахты у коммуникационной аппаратуры, следя за режимами передачи и за короткими ответами.
 БЛАГОДАРЮ ВАС, «БЕГЛЕЦ».
 По крайней мере, они были вежливы.
 Мария отметила, что следует быть осторожным при передаче технических сведений. Если пришельцы захотят получить их, то пусть заплатят. Поэтому «Беглец» старался ограничиться передачей только абстрактных областей знания, вроде математики и лингвистики, не акцентируя внимания на их практическом применении.
 Но Марию не оставляло беспокойство. Даже переданный словарь мог дать чужакам представление о возможностях человечества.
 СИЯЮЩИЙ КОРАБЛЬ ПРОСИТ ВАС ПРОДОЛЖАТЬ, «БЕГЛЕЦ».
 Когда пришло это сообщение, Мария разбудила Юби.
 — Может, это все-таки автомат, — сказала она.
 — А почему он так велик?
 — Может быть, весь корабль занимает искусственный интеллект. И поэтому они так быстро все усваивают.
 — Господи Иисусе!
 — Возможно, поэтому они называют себя «сияющим кораблем».
 Юби опять ушел спать. Время от времени он возвращался к коммуникационной аппаратуре. Смотреть было особенно не на что — информация передавалась, а в ответ приходили короткие сообщения. Но он хотел быть готовым, если произойдет что-то неожиданное.
 БОЛЬШОЕ СПАСИБО, «БЕГЛЕЦ». СИЯЮЩЕЕ СОБРАНИЕ ПРОСИТ ПРОДОЛЖАТЬ.
 — Сияющее собрание, — сказала Мария. — Ты только взгляни. Это точно машина.
 — Посмотрим.
 «Интересно, как вести переговоры с машиной? — подумал Юби. — И может ли она подписывать контракт?»
 Наконец, они передали всю доступную им информацию, за исключением специальных технических знаний, которые хотели сохранить втайне.
 — Они знают о нас гораздо больше, чем мы о них, — сказал Юби. — Теперь, когда мы можем вести переговоры, я хочу встретиться с ними.
 — Давай спросим у них, — пожала плечами Мария.
 Во рту у Юби пересохло. Он больше не мог скрывать сковывающий его страх.
 В его памяти всплыл образ Паско, жующего огромный кусок пирога. Отец склонился над клавиатурой компьютера, углубившись в новый проект — что-то вроде четырехмерной экономической модели, которая должна помочь в понимании закономерностей развития Сообщества. Еще один неоконченный проект. Юби хотел, чтобы Паско был сейчас рядом с ним. Ему необходимы были интеллект и воображение отца. Возможно, происходящие события могли бы возродить Паско к жизни, вырвать его из ведущей в никуда спирали.
 Юби потянулся к микрофону, а затем опустил руку. До сих пор передавались лишь письменные сообщения. Если пришельцы примут голосовую передачу, то не смогут расшифровать ее.
 Юби понял, что если контакт не прервется, то будет очень неудобно все время печатать сообщения. Придется использовать программу преобразования речи.
 «БЕГЛЕЦ» ПРОСИТ О ВСТРЕЧЕ И ЛИЧНОМ КОНТАКТЕ МЕЖДУ НАШИМИ ПРЕДСТАВИТЕЛЯМИ.
 Ответ пришел почти мгновенно. Между получением сообщения с «Беглеца» и откликом прошло не более секунды.
 ЛУЧЕЗАРНЫЙ КЛАН С БЛАГОДАРНОСТЬЮ ПРИНИМАЕТ ПРИГЛАШЕНИЕ.
 По телу Юби пробежала дрожь.
 — Давай, сделаем это.
 — Клан, — сказала Мария. — Может, это и не автомат.
 «Беглец» оказался более маневренным, чем пришелец, и поэтому Юби вызвался перейти на орбиту чужого корабля. Два импульса маневровых двигателей — и они оказались в полукилометре от пришельца.
 Мария и Юби внимательно рассматривали незнакомый силуэт. На овальном корпусе были установлены тарелки передающих и приемных антенн, грузовые краны и транспортеры, огромные люки для погрузки крупных объектов, небольшие челночные корабли, некоторые из которых были снабжены крыльями для спуска в атмосферу планет. Во всем просматривалась симметрия, единый стиль и чувство пропорции, присущее всем устройствам, от самых больших до самых маленьких. Огромные магниты для захвата сингулярностей, казалось, были не на месте и выглядели так, как будто их установили позже. «Беглец» тоже строился без магнитных захватов, но их установка не нарушила пропорций корабля. Потрепанный внешний вид создавал впечатление, что он сделан из старых запасных частей.
 — Может, они тоже беглецы, — сказал Юби. — Купили захваты и скрылись, так же, как мы.
 — Возможно, — Мария всматривалась в изображение. — Из чего он сделан?
 — Из чего-то темного.
 — Почему темного?
 — Понятия не имею.
 — Ладно. У нас еще будет возможность выяснить это.
 Юби отодвинул кресло от пульта управления и встал.
 — Необходимо немного доработать мой скафандр, чтобы я смог вести переговоры с этими существами. Смотри за приборами. Я скажу, когда буду готов.
 — Хорошо, — улыбнулась она и подвинулась к пульту.
 Он наклонился и поцеловал ее. Вкус ее кожи мгновенно вызвал в его мозгу поток воспоминаний и ассоциаций, неожиданно нахлынувшую волну желания.
 Мария смотрела на него темными неподвижными глазами.
 — Юби.
 Он понял, что все изменилось. Жизнь и страдание теперь не одно и то же. Он вновь поцеловал сестру. Кажется, он начинал влюбляться в надежду.
 Прекрасная Мария осталась за пультом управления, а Юби принес свой скафандр в мастерскую, располагавшуюся в центральной части центрифуги. Необходимо найти самый быстрый способ ведения переговоров, иначе легче было бы продолжать обмен сообщениями по радио.
 Скафандр был снабжен небольшими маневровыми двигателями для перемещения в вакууме, батареями питания и анализатором атмосферы.
 Со склада Юби взял портативную клавиатуру с широкими металлическими клавишами для работы в открытом космосе, когда руки оператора одеты в толстые негнущиеся перчатки. Он прикрепил клавиатуру к груди скафандра, ввел программу распознавания речи и подключил шнур встроенного в шлем микрофона. Отсоединив один из прожекторов, он вставил в освободившееся гнездо голографический проектор. Юби произнес в микрофон несколько фраз, увидел, как цепочка ярких золотистых букв появилась над шлемом, и улыбнулся.
 Это было самым легким.
 Внутри шлема располагался небольшой дисплей, на котором отображалась информация о состоянии систем жизнеобеспечения и питания скафандра. Юби укрепил на шлеме микроволновый приемник и ввел специальную программу, чтобы на внутреннем дисплее отображались принимаемые сообщения. Достав запасной передатчик, он присоединил его к компьютеру, направил антенну на приемник шлема и передал сообщение.
 Ничего.
 Потребовалось еще две попытки, прежде чем наспех собранная система заработала. Затем он проверил видеокамеру, перенес скафандр в центральный шлюз и вернулся в рубку. Мария сидела за пультом управления. Она оглянулась и улыбнулась брату.
 — Я готов.
 КОРАБЛЬ КЛАНА ЛАСТР ВКЛЮЧИТ ОСВЕЩЕНИЕ ШЛЮЗА. НАШ ПОСОЛ БУДЕТ ЖДАТЬ ВАС.
 Шлюз был обозначен цветными метками такой яркости, что Юби пришлось увеличить поляризацию лицевого щитка. Пришельцы исключили всякую возможность того, что гость перепутает люк.
 Внешний люк, размерами 5х8 футов, был открыт. Юби почувствовал облегчение, увидев, что его размеры подходят для человека. Он повернулся, включил двигатели скафандра и, оказавшись внутри, вытянул вперед руки, чтобы не удариться о стену. Его собственная огромная угловатая тень мерцала в ярких вспышках цветных пятен вокруг внешнего люка. Юби включил передатчик.
 — Я вошел в шлюз, — набрали его пальцы на широких стальных клавишах. Он видел отблески зажегшихся у него над головой золотистых букв.
 Люк за его спиной плавно закрылся. Цветные вспышки исчезли. Юби восстановил прозрачность лицевого щитка и включил видеокамеру. Необходимо заснять этот исторический момент.
 Флюоресцентные полоски на стенах светились голубоватым цветом. Юби заметил еще один источник света, круглую пластинку — вероятно, клавишу управления шлюзом. Сам шлюз имел округлую форму. Юби посмотрел на гладкую темно-серую поверхность стен, потрогал ее одетыми в перчатки руками, пытаясь понять из чего она сделана. Вероятно, какой-то пластик.
 По мере того, как шлюз заполнялся воздухом, Юби стал различать тихое шипение, а затем еще более удаленный звук барабанов, отбивающих какой-то сложный ритм.
 Луч ярко-голубого света проник в шлюз. Послышался металлический скрежет. Юби вздрогнул. Звук барабанов стал громче. Внутренний люк сдвинулся в сторону.
 Кто-то ждал внутри. Его контуры были отчетливо видны в ярком свете. Казалось, сердце Юби стучало так громко, что заглушало скрип открывающегося люка и буханье барабанов.
 На первый взгляд это, несомненно, был гуманоид. Ростом под два метра, с двумя длинными руками, двумя ногами, коричневой кожей и головой, там, где она находится у человека. Он склонился над каким-то предметом, размерами с футбольный мяч, который держал в руках.
 Ярко-желтые буквы появились над головой Юби.
 ПРИВЕТСТВУЮ ВАС.
 Вероятно, гуманоид держал в руках передатчик.
 КЛАН ЛАСТР ПРИВЕТСТВУЕТ ВАС.
 Когда глаза Юби привыкли к яркому свету, и он смог внимательно рассмотреть собеседника, мороз пробежал у него по коже.
 Руки и ноги гуманоида были одинаковыми, с тремя обычными и двумя противостоящими пальцами, только ноги казались чуть-чуть толще. Не было даже и намека на шею. Голова представляла собой почти правильный куб, в верхних углах которого имелись два почти человеческих глаза со светлыми белками и темными зрачками, смотревшие из-под морщинистых век, образующих вертикальную щель. Поскольку инопланетянин наклонился над передатчиком, Юби увидел небольшое углубление на макушке.
 Слышался приглушенный скафандром звук барабанов. Возможно, это был просто шум, хотя Юби показалось, что он может различить какой-то необычный ритм.
 Гуманоид прикасался к передатчику заостренной палочкой. Его движения были медленными и осторожными. Каждое прикосновение приводило к появлению буквы на дисплее перед глазами Юби.
 Я, ДАННЫЙ ИНДИВИДУУМ, РАЗУМНЫЙ НОМЕР ДВЕНАДЦАТЬ.
 Рот индивидуума имел овальную форму и, вероятно, не содержал зубов. Что-то высовывалось из него и пряталось обратно, как будто в такт дыханию. Юби сначала подумал, что это язык, но потом понял, что их было два — гибкие, похожие на ленты отростки, выходящие из обоих углов рта.
 ПРОШУ ПРОЩЕНИЯ ЗА НЕУМЕЛОЕ ОБРАЩЕНИЕ С ЭТИМ ПРИБОРОМ. Я ЕЩЕ НЕ ОСВОИЛСЯ С ЕГО РАБОТОЙ.
 Существо — Двенадцатый Разумный — взглянуло на Юби. Его зрачки были огромными. Гибкие жгутики непрерывно вибрировали. На конце каждого из них мерцали пурпурные светящиеся точки.
 «Господи», — подумал Юби. Металлические клавиши при нажатии издавали лязгающие звуки.
 — Благодарю за гостеприимство, Двенадцатый Разумный, — передавал он.
 При появлении ярких букв глаза Двенадцатого повернулись и сфокусировались на светящемся дисплее.
 — Меня зовут Юби Рой. Я командир корабля «Беглец». Надеюсь, что мы… — резкие движения рук и ног собеседника заставили его умолкнуть, — …что Клан Ластр и я… и «Беглец»…
 Юби остановился и перевел дыхание, ожидая, пока транслятор выведет его слова на экран. Двенадцатый продолжал дергаться.
 — Надеюсь, что мы установим прочные дружеские отношения, — закончил Юби.
 Двенадцатый Разумный деловито склонился над передатчиком.
 КЛАН ЛАСТРО, — он волновался и делал ошибки. — ПОЛЬЩЕН ЛИЧНЫМ ПРИСУТСТВИЕМ КОМАНДИРА ЮБИ РОЯ.
 Юби слизнул пот с верхней губы. Что, черт возьми, сейчас следует сказать? Двенадцатый продолжал мучительно медленно набирать текст.
 Только теперь Юби рассмотрел, что собеседник держит палочку не пальцами, во всяком случае не теми пальцами, которые были видны Юби. Внутри больших узловатых пальцев инопланетянина располагались маленькие, загнутые внутрь отростки, каждый из которых находился в узком углублении, подобно лезвию складного ножа. Юби предположил, что эти внутренние пальцы предназначались для тонкой работы.
 Передача сообщения продолжалась. Мурашки пробежали по спине Юби, когда он посмотрел на движения этих пальцев.
 НЕДОСТОЙНЫЙ ПОСОЛ НЕ ГОТОВ К ОКАЗАННОЙ ЕМУ ЧЕСТИ. ЖЕЛАЕТ ЛИ КОМАНДИР ЮБИ, ЧТОБЫ Я, ДАННЫЙ ИНДИВИДУУМ, ВЕРНУЛСЯ ЗА ДАЛЬНЕЙШИМИ ИНСТРУКЦИЯМИ?
 Юби растерянно взглянул на него.
 — Давайте сначала побеседуем.
 Двенадцатый Разумный опять задергался.
 МОЖЕТЕ СЛЕДОВАТЬ ЗА МНОЙ.
 — Ведите, — ответил Юби.
 Двенадцатый повернулся, взялся за крышку люка, оттолкнулся от нее и исчез из виду. Юби последовал за ним.
 Коридор имел овальную форму. Один его конец кончался тупиком недалеко от шлюза, а метрах в пятнадцати или двадцати виднелся противоположный конец коридора. Длинные голубые светящиеся полосы были беспорядочно нанесены по всей его длине. Стены были сделаны из того же темно-серого материала, что и обшивка. Удары барабанов сотрясали воздух. Двенадцатого нигде не было видно.
 Юби взглянул на показания анализатора. Давление воздуха 1,87 миллибар. Азота 69%. Кислорода 26,333%. Двуокиси углерода менее 0,1%. Незначительное количество аргона и гелия. При необходимости этим воздухом можно дышать.
 Метана 3%. Озона 0,5%. Протеинов и сложных органических соединений — анализатор был недостаточно чувствительным, чтобы дать более точную информацию — почти 1%. Юби поднял голову и его сердце замерло при виде появившегося в поле зрения Двенадцатого. Он стоял спиной к юноше.
 Юби сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. Он увидел, что Двенадцатый имел вторую пару глаз, расположенную в верхних задних углах кубической головы, что обеспечивало бинокулярное зрение во всех направлениях. Юби подумал, что это очень удобно для трехмерного пространства в условиях невесомости. Он двинулся вперед.
 Через каждые пять или десять футов в стене коридора виднелись проходы в боковые ответвления. Каждый из них был закрыт тонким непрозрачным материалом. Юби поначалу думал, что это двери, но затем заметил, что когда он проходил мимо одного из экранов, звуки барабанов стали громче. Мембраны — по крайней мере, некоторые из них — служили либо источниками, либо усилителями звука.
 Юби заметил на спине Двенадцатого четыре черные точки, расположенные в форме трапеции. Чешуйки? Мозоли?
 Двенадцатый Разумный остановился и коснулся рукой одного из экранов. Мембрана с неимоверной скоростью втянулась в стену, и Двенадцатый, оттолкнувшись руками, направил свое тело в открывшийся проход. Юби последовал за ним.
 Помещение имело форму куба с закругленными углами. Футов двадцать в поперечнике. Повсюду были нанесены светящиеся полосы. Никакой мебели, никакого оборудования — ничего, на чем мог бы остановиться взгляд.
 «Интересно, — подумал Юби. — Эта комната всегда имела такой вид, или отсюда специально убрали все содержимое?»
 Двенадцатый медленно повернулся лицом к Юби. Жгутики в уголках его рта находились в постоянном движении.
 Юби заметил четыре темных пятна на груди Двенадцатого, таких же, как на спине. Они выглядели как мозоли, как утолщения на коже. Инопланетянин опять наклонился к передатчику.
 Я ТРЕПЕЩУ ОТ ВАШЕГО ПРИСУТСТВИЯ, КОМАНДОР.
 Юби взглянул на Двенадцатого.
 — Полегче, — сказал он.
 Объятый ужасом, Двенадцатый вел чужака в свою комнату. Паника охватила его, когда он понял, что Юби был самим командором, существом, которому подчинялся «Беглец». Он ожидал, что будет иметь дело лишь с каким-то эквивалентом Разумного. Присутствие настоящего разума, существа, чей мозг содержит всю историю, все знания, ошеломило его. Двенадцатый знал, что может не справиться, и тогда Возлюбленная или Юби прикажут дезинтегрировать его.
 Он подумал, что даже Возлюбленная не ожидала этого. Чужой разум на корабле Возлюбленной! Запах масла, идущий от незнакомца или его костюма, достиг жгутиков Двенадцатого. Волна гнева, заглушаемая страхом, поднялась в нем, вызывая желание наброситься на чужака и уничтожить его.
 Ритмы Возлюбленной отзывались в его мозгу, помогая собраться с мыслями. Он успокоился. Возлюбленная дала ему задание. Он сделал все, что в его силах. А если понадобиться защищаться, то команда только что выращенных солдат ждет позади толстых перегородок, изолировавших его от остального корабля.
 Чужак смотрел из-за своего прозрачного шлема. Его губы двигались. Читая слова, появляющиеся над головой человека, Двенадцатый различал неясные звуки, доносившиеся изнутри.
 — Мне непонятно, из чего сделано ваше судно, — сказал человек.
 Вглядываясь в яркие буквы, Двенадцатый подумал, что дисплей — очень полезная вещь. Он должен приобрести этот прибор для Возлюбленной.
 Двенадцатый принял важный и гордый вид, касаясь передатчика своей палочкой.
 ОН СДЕЛАН ИЗ САМОГО ЛУЧШЕГО ЭКССУДАТА.
 Двенадцатый видел, как буквы бегут по внутренней поверхности прозрачного лицевого щитка скафандра человека.
 — Экссудат? Я не очень понимаю.
 Мысли Двенадцатого путались. Разве может настоящий разум, командор, не понимать таких вещей? Эта мысль испугала его. Может быть Юби безумен? Волнуясь, Двенадцатый попытался сформулировать наиболее простое объяснение.
 ОН ИЗГОТОВЛЕН ИЗ СМОЛЫ, ВЫДЕЛЯЕМОЙ НИЗШИМИ НЕРАЗУМНЫМИ.
 — Кажется, понимаю. Люди изготавливают космические корабли в основном из сплавов различных металлов, хотя смолы тоже широко применяются.
 Двенадцатый почувствовал облегчение. Командор не обязательно сумасшедший. Просто он знает другую технологию постройки кораблей. Несомненно, Возлюбленная знакома со способом создания металлических судов, но нашла экссудат более эффективным.
 Один из Неразумных прыгнул со стены на человека. Юби отступил и поднял руку. Неразумный прикрепился к его ладони.
 — Что это?
 НЕРАЗУМНЫЙ ОРГАНИЗМ. ЕГО ФУНКЦИЯ — ОЧИСТКА СТЕН И ОБИТАТЕЛЕЙ НАШЕГО КОРАБЛЯ. ЕСЛИ ОН НАЙДЕТ ПИЩУ, ТО ПОДАСТ СИГНАЛ ОСТАЛЬНЫМ, ЧТО ОБНАРУЖЕН ИСТОЧНИК ЗАГРЯЗНЕНИЯ.
 — Это безопасно?
 ДА. ЕСЛИ ВАС БЕСПОКОИТ ЕГО ПРИСУТСТВИЕ, МОЖЕТЕ СНЯТЬ ЕГО И БРОСИТЬ НА ОДНУ ИЗ СТЕН.
 Человек взял переливающийся различными цветами организм и осторожно снял с руки. Неразумный сделал попытку очистить его пальцы, но Юби отбросил его. Он пролетел через всю комнату, ударился о стену и приклеился к ней. Наступила тишина.
 — Я также хотел бы знать, — сказал Юби. — Что означает звук, похожий на барабанный бой.
 Еще один странный вопрос. Возможно, командор по-другому общается со своими слугами.
 ЭТО ГОЛОС НАШЕЙ ВОЗЛЮБЛЕННОЙ, — ответил Двенадцатый, — ТАК ОНА ОБЩАЕТСЯ СО СВОИМИ СЛУГАМИ.
 — Я понял.
 Двенадцатый не ответил на это очевидное утверждение. Постоянное использование человеком первого лица глаголов, все эти «я», вызывали в нем растущее раздражение. Двенадцатому с трудом Давалось употребление этого слова. Это было похоже на отвратительное подчеркивание своего одиночества, своей необратимой обособленности.
 — По виду вашего судна, — сказал командор, — можно заключить, что оно предназначено для поиска и захвата сингулярностей.
 Двенадцатый приосанился.
 НАША ВОЗЛЮБЛЕННАЯ ПОРУЧИЛА НАМ ЭТУ РАБОТУ. НО ЭТО ТОЛЬКО ОДНО ИЗ НЕМНОГИХ НАШИХ ЗАНЯТИЙ. КЛАН ЛАСТР, — лгал он, — ГИГАНТСКИЙ ОРГАНИЗМ, ЧЬИ БЕСЧИСЛЕННЫЕ ТОРГОВЫЕ ПУТИ РАСКИНУЛИСЬ ПО ОБШИРНОЙ ОБЛАСТИ ПРОСТРАНСТВА, А ПАМЯТЬ УХОДИТ В ГЛУБЬ ВРЕМЕН.
 Человек внимательно читал появляющуюся на его дисплее информацию.
 — Вы представляете торговую компанию? — сказал он. — То же самое можно сказать и о «Беглеце».
 Двенадцатый почувствовал прилив радости. Священная цель Возлюбленной будет достигнута, и он станет ее инструментом.
 ВОЗМОЖНО, — передал он. — К ОБОЮДНОЙ ВЫГОДЕ.




 11


 Юби выключил душ и снял с крючка полотенце. Он вышел в коридор и, оставляя за собой мокрые следы и вытираясь на ходу, направился в верхний холл. Прекрасная Мария, одетая в шорты и жилет, сидела на диване, уперев подбородок в колени, и просматривала запись, которую Юби сделал во время путешествия. Юби бросил полотенце на стул и сел рядом. На одном из откидывающихся столиков стояла тарелка с мясом по-монгольски и бутылка пива. Юби здорово проголодался. Пока он с жадностью поглощал еду, в центре холла висело огромное, почти в натуральную величину, изображение Двенадцатого Разумного.
 Мария посмотрела на брата.
 — Торговля, — сказала она, — это грандиозно, но что мы сможем им предложить?
 — Наш грузовой отсек наполовину заполнен компьютерами.
 — Они предназначены для управления автоматическим горным оборудованием, — возразила Мария, — которого у нас нет.
 — Компьютеры могут делать все, на что их запрограммируют, — сказал Юби. — Только не так эффективно, как управлять работами для добычи полезных ископаемых.
 — Грандиозно. Нужно уговорить их взять неэффективные компьютеры. А что они нам могут предложить?
 — Не знаю.
 — Хорошо бы что-нибудь достаточно ценное, что решит наши проблемы, — сказала Мария. — Что позволит отдать долги, заплатить штрафы и оплатить услуги адвокатов.
 — У них должно быть что-либо подобное. Нам только нужно определить, что это такое.
 — Может, их трюмы так же пусты, как и наши.
 — Возможно.
 — Кто же отправляется на поиски сингулярностей с полными товара трюмами? — Она нахмурилась. — Я еще раз хочу просмотреть запись.
 Ее пальцы коснулись клавиатуры проектора. Плоский экран засветился, и на нем появилось трехмерное изображение шлюза инопланетного корабля. Пока она прокручивала запись от начала до конца, Юби потягивал пиво. Он вспоминал охватившие его радостное возбуждение и страх, пульсирующие ритмы чужих звуков, запах пота, заполнивший скафандр… Множество картин теснились у него в голове. Вибрация жгутиков во рту Двенадцатого, необычная подвижность его глаз, странный язык ужимок и жестов. Если он научится понимать его, то получит преимущество.
 Юби подумал, что стоит начать с музыки. Он пересек темно-серый ковер и открыл металлическую дверцу шкафа с музыкальными инструментами, которые во время полета хранились там в мягких стойках, предохраняющих от повреждения. Юби достал старую копию «Сэндмена» в поцарапанном пластиковом футляре, а затем вытащил стоявший внизу синтезатор. Он подключил инструменты и ввел в компьютер запись издаваемых Возлюбленной звуков.
 Поначалу казалось, что это просто шум. Постепенно Юби стал различать три различных ритмических рисунка. Первый имел размерность 5/8, размерность второго изменялась — три такта 5/8, затем два такта 3/8. Третий походил на второй, но с необычными синкопами. Эти звуковые ряды перемешивались, усиливая и дополняя друг друга. Полная картина структуры издаваемых Возлюбленной звуков стала понятна лишь после того, как компьютер синтезатора проанализировал их и построил объемную диаграмму.
 Юби в задумчивости смотрел на экран. Что это должно было означать?
 — Ты ему веришь? — спросила Мария. — Думаешь, они представляют какую-то крупную компанию?
 — Возможно, они такие же неудачники, как мы.
 — Ты думаешь? Это даст нам преимущество.
 Юби пожал плечами.
 — Не знаю. Они могут находиться еще в худшем положении, чем мы, а могут представлять фирму вроде «Хайлайна». Я не уверен, — он ненадолго задумался. — Мне нужно еще раз просмотреть запись. Заметить выражение его лица и позу, когда он делает заявление, что представляет крупную торговую компанию, и сравнить с тем, что мы увидим позже. Может, мне удастся определить, когда он лжет.
 — Что это за штуки у него на груди? Непонятно.
 — На спине тоже. В тех же самых местах.
 — Примитивные глаза?
 Юби содрогнулся от этой мысли. Дополнительные глаза — только этого еще не хватало Двенадцатому.
 — Нет. Больше похоже на наросты или мозоли. Кажется, они не выполняют никаких функций.
 — Как соски у мужчин.
 Юби усмехнулся.
 — Да. Как соски у мужчин.
 — Для того, кто только что изучил наш язык, он выражается чересчур официально.
 — Просто дословно переводит со своего языка.
 Мария задумалась.
 — Ты тоже должен говорить подобным образом.
 — Никто так не сможет, — рассмеялся Юби.
 — Но он же смог. Они ведут себя очень официально. Прими это к сведению.
 Юби задумался. Фразы, произнесенные Двенадцатым, мелькали в его голове, как строки на дисплее скафандра. Он размышлял над тем, что могут означать эти церемонные обороты речи, и почему Двенадцатый с такой неохотой употребляет местоимение «я». Что-то в этом есть. Нужно будет разобраться.
 — Ладно, — сказал он. — Время от времени мне кажется, что я должен трепетать от благоговения. Когда он говорит о Возлюбленной.
 — А кто она такая?
 Юби взглянул на сестру и улыбнулся.
 — Его подружка!
 — Она обладает огромной властью?
 — Думаю, это их командир.
 — У нее есть имя, Юби. Он всего лишь Двенадцатый Разумный, а Возлюбленная — это имя.
 — Божество!
 Прекрасная Мария поджала губы.
 — Вспомни, что этот Двенадцатый чуть не потерял сознание, когда ты представился. Может быть, имена для них имеют большое значение. Возможно, он ожидал, что у тебя тоже есть номер, а когда ты назвал себя, он понял, что ты гораздо выше его по рангу.
 Губы Юби растянулись в улыбке.
 — В таком случае мы найдем общий язык, — он рассмеялся. — Я могу получить очень много за эти неэффективные компьютеры.
 Мария все еще хмурилась и прижимала подбородок к коленям.
 — Он доложит все Возлюбленной. Она единственная, с кем мы должны иметь дело.
 — Ее может не быть на корабле. Если она вообще существует.
 Мария смотрела на него темными проницательными глазами.
 — Мы считаем Возлюбленную женщиной, но можем и ошибаться.
 — Но ведь мы называем Двенадцатого «он».
 Она пожала плечами.
 — Узкие бедра. Нет груди. Он больше похож на мужчину, чем на женщину.
 — Для нас. Я вообще не вижу никаких внешних половых признаков. Двенадцатый вполне может быть женщиной, бесполым, двуполым — кто знает?
 Мария вытянула ноги и откинула голову назад.
 — Спроси его в следующий раз. Может, это нам что-нибудь даст.
 — Это может… нарушить иллюзию. Что я выше его по рангу.
 Мария улыбнулась, наклонилась к брату и взъерошила его влажные светлые волосы.
 — Все равно когда-нибудь он это поймет.
 Она опять взглянула на изображение Двенадцатого.
 — Их эволюция проходила на планете. У него есть ноги, а не две пары рук, хотя ступня имеет длинные пальцы.
 Юби откинулся на спинку дивана, подложив верхнюю пару рук под голову.
 — Мы станем знаменитостями, — сказал он.
 Она прислонилась к нему.
 — Мы попадем в тюрьму, если не будем осторожны.
 — Даже в тюрьме мы будем знамениты.
 Чужие ритмы звучали у него в голове. Несмотря на усталость, ему хотелось вскочить и пуститься в пляс.
 Мария склонила голову ему на плечо. Он обнял ее нижней рукой и крепко прижал к себе. Тепло и запах девушки будоражили его чувства. Вдруг ему показалось, что могут осуществиться все, даже самые сумасшедшие мечты.
 Она спокойно приняла его поцелуй. Юби задержал дыхание, ожидая, когда острая, как нож, боль пронзит его. Ничего не произошло.
 — Я скучала по тебе, — сказала она.
 — Мне нужно было побыть одному.
 — Я бы хотела, чтобы ты что-нибудь сказал.
 — Не знаю, что тут можно сказать.
 Мария взглянула на него. Ее глаза сияли.
 — Хочешь?
 — Да, — рассмеялся он. — Да, да, да.
 Двенадцатый издал радостный крик.
 — Слава, — воскликнул он. — Слава!
 Чужие образы исчезли из его памяти. Какое-то мгновение, показавшееся ему очень долгим, он висел на конце одного из нервных волокон Возлюбленной, его тело и мозг были охвачены неизъяснимым восторгом.
 Радость прошла. Сердца Двенадцатого бешено колотились. Он попытался собраться с мыслями.
 «Ты встретился с чужаком».
 «Это был сам командор, — сообщил Двенадцатый. Гнев охватил его при мысли о присутствии враждебного существа на судне Возлюбленной. — Святотатство! Чужой разум!»
 «Не волнуйся, — мысли Возлюбленной успокаивали его. — Я хорошо себя защитила. И я верю тебе — Моей первой линии обороны».
 Двенадцатый переполнился гордостью.
 «Слава!»
 «Нет нужды благоговеть перед пришельцами. Я проанализировала их язык и сделала заключения, касающиеся их сущности. Это действительно низшие существа».
 «Конечно».
 «Я рассчитываю на твои способности. Ты как нельзя лучше подходишь для общения с ними».
 Волна радости захлестнула Двенадцатого.
 «Слава!»
 «Мы должны действовать осторожно».
 «Слава!»
 «Нам нельзя показывать им свою слабость».
 «Слава! Слава! Слава!»
 «Расскажи мне все».
 Юби парил в пустой комнате для переговоров; золотистые буквы приветствия плыли над его головой. Его губы двигались позади прозрачного лицевого щитка.
 — Думаю, мы можем быть полезны друг другу.
 Двенадцатый попытался принять позу вежливого внимания.
 — Желания Клана Ластр аналогичны вашим.
 — Мы оба представляем торговые компании, и возможно, именно торговля окажется взаимовыгодной.
 Жгутики Двенадцатого одобрительно приподнялись.
 — Я восхищен вашей проницательностью, командор.
 Последовала пауза. Несколько неразумных прыгнули на Юби и прикрепились к задней части шлема. Юби не обратил на них внимания.
 — Не знаю, что могло бы заинтересовать вас.
 Глаза Двенадцатого расширились от удовольствия. Заявление командора было ошибкой. Сообщить о своем незнании — значит, изначально поставить себя в невыгодное положение.
 — Возможно, вас заинтересует одна из наших систем искусственного интеллекта.
 Двенадцатый повторил про себя чужие термины. Компьютер — примитивный и ограниченный мозг, сделанный из неорганического вещества.
 — Для каких целей мы могли бы их использовать?
 — У нас на борту имеется несколько самых последних моделей компьютеров. Они обладают высокой скоростью обработки информации. Их можно применять для связи между различными судами Клана Ластр, а также для прокладки курса и управления подпространственными перемещениями.
 — Это судно, — ответил Двенадцатый, — уже имеет навигаторов. А наши способы передачи данных быстрее ваших.
 — Скорость передачи была существенно снижена из-за несовместимости наших систем. Но компьютеры… могут оказаться полезными при межзвездных путешествиях. Они позволят выполнять перемещения дальностью до десяти световых лет с погрешностью менее одной сотой процента.
 «Непростительная откровенность», — подумал Двенадцатый. Возлюбленная была права, когда говорила, что он сможет иметь дело с такими ограниченными существами.
 Двенадцатому потребовалось довольно много времени, чтобы перевести сообщенную Юби информацию в понятные термины. Он не был навигатором и слабо разбирался в этом вопросе, но ему приходилось принимать участие в заключении торговых сделок, предметом которых являлась покупка новых или модификация старых моделей навигаторов. Поэтому он хорошо знал возможности используемых на корабле Возлюбленной моделей.
 От удивления жгутики Двенадцатого дрогнули. Он еще раз проверил свои расчеты.
 В это трудно было поверить. Компьютеры позволяли достичь точности почти в десять раз лучшей, чем самые последние модели Навигаторов. Радость и недоверие боролись в Двенадцатом.
 Данный индивидуум полагает, что, исходя из наших дружеских чувств к «Беглецу», мы можем проявить некоторый интерес к этим устройствам, — сказал он.
 — Я рад слышать, что наши приборы могут оказаться полезными, — ответил Юби.
 — С благословения Возлюбленной, — согласился Двенадцатый.
 Юби с трудом сдерживал смех. Он уже знал, что подергивание рук и ног Двенадцатого говорит о его сильном волнении. При выходе на орбиту вокруг Марии Прекрасной кораблю пришельцев пришлось выполнить несколько последовательных коррекций курса, и Юби предположил, что их оборудование для контроля сингулярности тоже не отличается особой эффективностью. Поэтому инопланетянам вполне подойдут предназначенные для горного оборудования компьютеры.
 Издаваемые Возлюбленной звуки эхом отдавались у него в голове. Память подсказывала ему, что ритм изменился, но проанализировать их оказалось слишком сложно.
 «Ладно, — подумал он. — Теперь мы знаем, что предложить им. Но что можно получить взамен?»
 Еще одно из странных маленьких существ отделилось от стены, прыгнув ему на шлем, но промахнулось на несколько дюймов и, кувыркаясь в воздухе, пролетело мимо его лица. Очевидно, координация у него была не лучше, чем у Возлюбленной.
 «А что если все, что они могут нам предложить, так же несовершенно? Может, он имеет дело с космическими дурачками?»
 В таком случае придется вернуться в цивилизованный мир и продать право торговли с инопланетянами за возможно большую сумму. Он откашлялся.
 — Хотя «Беглецу» доставило бы удовольствие в знак глубочайшего уважения к Клану Ластр подарить несколько экземпляров компьютеров, но мы не осмелимся нанести обиду Клану, не попросив в обмен какой-нибудь эквивалент.
 «Вот тут мы тебя и поймаем», — подумал Юби.
 — Ваше желание делает вам честь.
 Ликование охватило Юби. Разобравшись в формальных оборотах речи Двенадцатого, он старался найти способ косвенного выражения своих желаний, делая невозможным отказ.
 Двенадцатый склонился над передатчиком.
 — Мы можем предложить вам культуры для выращивания нескольких типов Неразумных, способных выполнять различные задачи.
 — Благодарю за столь щедрое предложение, — ответил Юби. — Но у нас уже есть устройства, выполняющие подобные функции. И кроме того может возникнуть проблема их содержания.
 Глаза Двенадцатого расширились. Его ноги подергивались. Юби не знал, была ли реакция Двенадцатого обусловлена тем, что Юби отверг его предложение, или тем, что их форма жизни может оказаться несовместимой с условиями обитания человека.
 — Данный индивидуум, — опять заработал палочкой Двенадцатый, — огорчен, что не может предложить ничего, что не основывается на нашей природной сущности.
 — Я уверен, что возможности Возлюбленной безграничны.
 — Слава Возлюбленной!
 — Слава, — повторил Юби.
 «Господи, — подумал он. — Кажется, они не могут предложить нам ничего действительно ценного. Если мы вернемся с трюмом, полным произведений искусства и предметов культа, то это будет хоть что-нибудь стоить. Но странные существа, поддерживающие в чистоте стены, вряд ли будут пользоваться спросом».
 А если дать им компьютеры для перепродажи? Они могут обменять их на что-нибудь ценное в другом месте, а затем вернуться к Марии Прекрасной. Тем временем «Беглец» продолжит поиск сингулярностей.
 — Может быть, на этом следует закончить нашу встречу, — сказал Юби. — Вероятно, нам обоим потребуется время на размышления.
 — Командор необычайно мудр.
 — Слава Возлюбленной!
 Похоже, это был самый вежливый ответ.
 Пока Юби преодолевал пространство между «Беглецом» и кораблем пришельцев, он направил антенну передатчика на «Беглец» и на частоте, отличной от той, на которой велись переговоры, передал полную запись беседы. Пока он проходил через шлюз, снимал скафандр и принимал душ, Мария успела дважды просмотреть ее. Когда Юби вошел в холл, глаза девушки возбужденно блестели.
 — У нас есть то, что он хочет.
 — Да.
 — А что нам нужно?
 Юби усмехнулся.
 — А что у них есть?
 — Этого мы не знаем, — она прикусила губу. — Ты не видел большей части их корабля.
 — Они изолируют меня. Вся информация проходит через Двенадцатого, а коридор, где мы встречаемся, закрыт со всех сторон.
 Юби взял пустую бутылку и направился к бару. Ритмы Возлюбленной звучали у него в голове.
 Из камбуза пришло сообщение, что на «Беглеце» заканчиваются запасы телятины. Нужно было залить новый питательный раствор, чтобы клонировать следующую партию мяса. Сменив бутылку, Юби сел рядом с Марией на диван. Она посмотрела на брата.
 — Эти компьютеры не обеспечат точность, которую ты обещал. Они не очень подходят для управления подпространственным прыжком.
 — Они сделаны для людей. Я сообщу им об этом.
 — Наши стимулирующие антенны не годятся для них.
 Юби поднял руки вверх.
 — У нас все равно нет запасных антенн. Так что это не проблема.
 — Но может стать ею.
 — Посмотрим.
 Он взял себе на колени портативный пульт управления и ввел команду еще раз прокрутить запись. Ему нужны были новые идеи.
 «Слава, слава», — повторял Неспециализированный Разумный номер Двенадцать, ожидая реакции Возлюбленной на последние переговоры.
 Голос Возлюбленной ворвался в его сознание.
 «Ты веришь его утверждениям?»
 Мысли Двенадцатого смешались от удивления, что Возлюбленная не знает ответа на такой важный вопрос. Она почувствовала его растерянность и поспешила успокоить слугу.
 «Ты мой переводчик, — сказала она. — Чтобы не осквернять свой разум, я должна научиться доверять твоим впечатлениям».
 «Слава!»
 Гордость охватила Двенадцатого при мысли, что он охраняет Возлюбленную от осквернения.
 Он принялся внимательно анализировать утверждения человека. Сам термин «искусственный интеллект» содержал в себе чудовищное противоречие. Как можно отделить разум от его органической оболочки?
 «Данный индивидуум не знает ответа, Возлюбленная, — наконец, заключил он. — Хотя люди и представили объемный словарь относящихся к искусственному разуму терминов, но все же их заявления не находят подтверждения в моем ограниченном опыте».
 «И в моем».
 Через связывающие их волокна Двенадцатый почувствовал, как напряженно размышляет Возлюбленная. Мощь ее разума потрясла его. Он задрожал.
 «Существует ограничение в скорости химического способа передачи информации, — сказала Возлюбленная. — Утверждается, что компьютеры превысили ее».
 «Значит, это заявление — чепуха», — Двенадцатый с наслаждением произнес столь очевидный ответ.
 «Не обязательно. Обрати внимание на их терминологию. Искусственный интеллект имеет неорганическую основу».
 Двенадцатый был потрясен этой мыслью.
 «Данный индивидуум преклоняется перед вашей мудростью. Мое представление о языке людей не позволило мне постигнуть этого».
 Двенадцатый заволновался. То, что люди обладают такими необычными возможностями, существенно меняло дело.
 «Мы должны найти способ убедиться в ценности сделки. Нам нужно проверить возможности людей».
 «Слава!»
 «Ты уполномочен предложить им все, за исключением ребенка».
 Услышав это, Двенадцатый вздрогнул. «Все…» Должна ли Возлюбленная так сильно рисковать?
 «Слава!» — повторил он.
 «Благоприятная возможность», — произнесла она. Самые лучшие слова.
 На это нечего было ответить.
 Ритмичные звуки наполняли пространство чужого корабля. На этот раз они были менее настойчивыми, но более сложными.
 «Черт побери, — подумал Юби. — Двенадцатый может таким способом получать информацию от Возлюбленной, а я здесь изолирован».
 Слова пробегали по лицевому щитку Юби. Двенадцатый манипулировал своей палочкой. Юби заметил, что движения Двенадцатого стали более уверенными. Вероятно, он тренировался.
 — Хотя слава и мощь Возлюбленной не имеют границ, — передавал он, — но возможности одного корабля Клана Ластр ограничены.
 — Я не сомневаюсь в возможностях Возлюбленной, — сказал Юби.
 — Слава, — быстрота, с которой привел этот рефлекторный ответ, чуть-чуть уменьшилась из-за необходимости набирать его при помощи палочки.
 — Слава.
 Последовала пауза. Один из Неразумных спрыгнул со стены и с чавкающим звуком приклеился к нагрудной пластине скафандра Юби. Он защебетал, очевидно, обнаружив пищу. Несколько других Неразумных прыгнули к нему, но промахнулись.
 Двенадцатый опять взялся за палочку.
 «Нужно дать ему клавиатуру, — подумал Юби. — Это невыносимо».
 — Командор Юби, единственным желанием Возлюбленной является взаимовыгодная сделка.
 — Слава Возлюбленной, — кажется, это наиболее подходящий ответ для такого начала.
 — Слава! Возлюбленная не желает оскорбить «Беглец», предлагая неэквивалентный товар.
 «Все лучше и лучше», — подумал Юби.
 — Возлюбленная намерена представить список своих возможностей, чтобы командор Юби Рой смог сделать достойный выбор.
 Юби почувствовал удовлетворение.
 — Я оценил честь, которой Возлюбленная удостоила «Беглеца».
 Он подумал, что никогда раньше в разговоре не употреблял слово «оценил». В данных обстоятельствах оно прозвучало совершенно естественно.
 Струйка пота стекала у него по спине. Циркулирующий в помещении воздух прижал Двенадцатого к стене. Он вытянул ногу с длинными пальцами, уперся ею в стену, а затем слегка оттолкнулся. Медленно поплыв в воздухе, он продолжал работать с передатчиком. При помощи миниатюрных реактивных двигателей Юби повернулся на месте, чтобы оказаться лицом к собеседнику. Двенадцатый посмотрел на него сначала передней парой глаз, а затем левой.
 Возлюбленная имеет возможность создавать множество слуг, — передавал Двенадцатый. — Большое количество видов Неразумных, которые выполняют различные обязанности, включая синтезирование жилых помещений и корпуса корабля. Неразумные могут поддерживать неизменный состав атмосферы, вырабатывать и готовить пищу, создавать коммуникационное оборудование для ремонта и постройки систем корабля. Неразумные с фоторецепторами служат мощными источниками электроэнергии. Другие типы слуг способны перемещать тяжелые грузы с высокой точностью. Несколько форм предназначены для ведения войны.
 «Война, — подумал Юби. — Значит, не все так безоблачно в мире, где живет Возлюбленная».
 Двенадцатый продолжал передачу. Он долетел до противоположной стены, остановился и вновь слегка оттолкнулся.
 — Группа Неразумных, обладающих органами чувств, включает в себя Навигаторов и другие организмы, способные к высшей нервной деятельности. Разумные организмы — это слуги общего назначения, вроде меня, навигаторы-подпространственники и слуги, обладающие способностью управлять войсками.
 Юби размышлял над списком. Если у них больше ничего нет, то можно вернуться домой с трюмом, полным грузчиков и слуг общего назначения, и выставить их на продажу.
 Но чтобы получить максимальную прибыль, нужно держать свое открытие втайне. Нельзя просто нагрянуть с батальоном этих существ на Безель.
 — Следует заметить, — сказал Двенадцатый, — что некоторые из слуг Возлюбленной в данный момент недоступны. Часть специализированных организмов транспортируются в виде эмбрионов, и хотя у нас есть солдаты, но на корабле их содержится минимальное количество, только в целях самообороны.
 — У «Беглеца» нет агрессивных намерений, — сказал Юби. — Мы с благодарностью отказываемся от солдат.
 — Возможно, командору необходимо время для принятия решения.
 Юби размышлял о том, какие грузы являются самыми выгодными. На первом месте стояли медикаменты, если исходить из стоимости одной тонны. Далее шло тяжелое специализированное оборудование, включая строительных роботов. Компьютеры. Полупроводники. Иногда удавалось неплохо заработать, набив грузовой отсек «Беглеца» межпланетными кораблями и атмосферным транспортом. Доставляли они также и готовые жилые дома для рудников.
 Возлюбленная не имела компьютеров. Любые суда, которые она может построить, не годятся для человека. Похоже, она вообще имеет слабое представление о машинах, за исключением тех, что предназначены для перевозки грузов.
 Скафандр Юби был наполнен запахом пота.
 «Должно же здесь быть хоть что-то ценное», — подумал он.
 — У Возлюбленной есть слуги, предназначенные для регенерации воздуха, — сказал Юби.
 — И синтезирования его, если необходимо, — добавил Двенадцатый.
 Если считать, что присутствующие в воздухе странные органические соединения являются его необходимой составной частью, то эти организмы — довольно сложные системы биосинтеза. Юби почувствовал проблеск надежды.
 — Могут ли эти Неразумные синтезировать что-либо еще?
 — Мы обеспечиваем себя всем необходимым.
 — Ну… — Юби задумался на мгновение, пытаясь поточнее сформулировать свою мысль. Он рассмеялся, увидев появившиеся у себя над головой буквы НУ. Программа распознавания речи благоразумно воздержалась от вывода на дисплей его смеха.
 Ритмичные звуки проникали под шлем Юби. Два первых ритмических рисунка были теми же, а третий изменился.
 Он посмотрел на Двенадцатого.
 — Если я передам вам некоторые вещества, сможете ли вы определить возможность их синтезирования?
 — Вероятно, — ответ Двенадцатого прозвучал неуверенно. — А какого типа вещества вам потребуются?
 — Лекарства, — ответил Юби, — предназначенные для ускорения процессов выздоровления и роста, для стимуляции нервной деятельности. Состоят из длинных цепочек протеинов, полипептидов, сложных молекул и ионов.
 — Теоретически это возможно.
 Сердце Юби замерло. Двенадцатому не понадобилось время для понимания терминологии.
 — Прежде чем дать более определенный ответ, мне нужно познакомиться со структурой этих веществ. Должен также сообщить, что мои собственные знания в данной области ограничены.
 — Я могу предоставить образцы, — сказал Юби.
 — Это позволит данному индивидууму дать более четкий ответ, командор.
 — Вероятно, на этом можно закончить. Я вернусь с образцами.
 Жгутики Двенадцатого затрепетали.
 — Данный индивидуум чувствует облегчение, что не запятнал репутацию Клана Ластр, не предложив ничего взамен.
 — Репутация Клана Ластр всегда останется чистой.
 — Слава Возлюбленной, это так.
 «Слава Возлюбленной, — подумал Юби. — Дело движется».




 12


 Мария улыбнулась, представив, какие широкие возможности открываются перед ними. Изображение Неспециализированного Разумного номер Двенадцать висело перед ней. Она коснулась клавиатуры, и Двенадцатый исчез.
 В холл вошел Юби. Рельефные мускулы перекатывались у него под гладкой кожей, когда он поднял руку, чтобы вытереть полотенцем взлохмаченные волосы. Засмеявшись, Прекрасная Мария вскочила с дивана и бросилась к нему.
 Он выронил полотенце и обхватил ее всеми четырьмя руками. Она обвила его ногами и крепко прижалась к его груди.
 — Мы сделали это, — прошептала девушка.
 Юби закружил ее по комнате. Щетина царапала ее щеку.
 — Нужно проверить лекарства, — сказал Юби. — Посмотрим, что у нас есть.
 — Попозже.
 Он отстранился. Мария видела пульсирующую жилку на его шее, легкие тени под глазами.
 — Почему позже?
 Она наклонилась вперед и прикусила нижнюю губу.
 — Сначала отпразднуем.
 — Конечно, — рассмеялся он. — Мы это заслужили.
 Юби понес ее вниз, в свою новую каюту. Из-под двери его старой покинутой спальни пробивалась полоска света. Мария услышала яростный голос отца.
 — Сволочи, — рычал Паско. — Сволочи! Они же обещали!
 Послышались всхлипывания.
 Юби замедлил шаг, крепче прижав к себе сестру.
 — Мы же договаривались! — вскрикивал Паско. — Мы должны были сделать это!
 Мария видела, как во взгляде Юби проступает тоска.
 Паско заплакал. На негнущихся ногах Юби прошел дальше, удалившись за пределы слышимости.
 — Это было давно, — сказала Мария.
 — Да.
 — Что же пошло не так? — послышался приглушенный расстоянием и временем вопль Паско.
 С каменным лицом Юби миновал свою каюту и вошел в комнату Марии. Протянув руку назад, он закрыл дверь, чтобы совсем приглушить отдаленные крики отца. Мария коснулась ногами пола, ощутив подошвами пушистый ковер, и поцеловала брата.
 — Сейчас все изменилось, — сказала она. — Мы нашли выход.
 — Да, — его лицо было напряжено, как будто он старался избавиться от какой-то назойливой мысли.
 — Мне бы хотелось, чтобы сейчас он был с нами, — произнес Юби.
 — Мне тоже.
 — Отчаяние убило его. Сознание того, что он не в силах ничего изменить.
 Она прижалась щекой к его щеке. Печаль трепетала в сердце Марии.
 — Пора уже перестать оплакивать его, Юби, — она старалась, чтобы ее голос звучал как можно мягче.
 — Думаю, что смогу.
 — Эти появляющиеся то тут, то там изображения вряд ли помогут тебе, — она осторожно ухватила Юби за волосы и слегка откинула его голову назад, чтобы видеть глаза. — Я могу попытаться стереть все записи из памяти компьютера. Он был хорошим программистом, но все равно он не смог спрятать их навсегда. Во всяком случае, не от меня.
 Глаза Юби ничего не выражали.
 — Не знаю. Он хотел таким образом остаться с нами.
 — Я попытаюсь собрать все изображения в один файл и сохранить его в компьютере. Тогда отец больше не будет появляться неожиданно. А если ты захочешь, то всегда сможешь увидеть его.
 Руки Юби нерешительно поглаживали ее спину.
 — Думаю, — произнес он. — Ты можешь сделать это, если хочешь.
 Мария поцеловала его.
 — Когда у меня будет свободное время.
 — Да.
 Его руки обвились вокруг Марии. У нее перехватило дыхание. Она чувствовала, как тело его постепенно расслабляется.
 Юби посмотрел на сестру, в его глазах светилась решимость.
 — Выключи все голограммы, — сказал он.
 — Хорошо, я сделаю это.
 «Это все, чего они хотят?»
 «Воспроизвести биохимические соединения. Да, Возлюбленная».
 «Их возможности крайне ограничены?»
 «Да, Возлюбленная».
 «Люди примитивны».
 «Возлюбленная мудра».
 «Мы подчиним их себе».
 «Слава Возлюбленной!»
 «Попроси их подождать. Я хочу вырастить анализатор в комнате для переговоров».
 — Я сама хочу их увидеть.
 — В следующий раз.
 Юби прикрепил аптечку первой помощи к нагрудному щитку скафандра.
 — Ладно, — она стянула ленточкой волосы на затылке. — Наверное, они думают, что я представляю из себя одну из разновидностей Неразумных.
 Одетый в скафандр Юби неуклюже наклонился, чтобы погладить Максима, трущегося о его ноги.
 — Интересно, за кого они примут Максима?
 — Во всяком случае, его нельзя считать неразумным.
 Юби погладил белую пушистую голову кота, затем выпрямился и взял шлем. Показания укрепленных у него на груди приборов отражались в блестящих глазах Марии. Он пристегнул шлем, вошел в шлюз и махнул рукой. Внутренний люк закрылся. Результаты проверки всех систем скафандра появились на дисплее лицевого щитка. Все в норме.
 Внешний люк открылся, и он включил свои маневровые двигатели. На фоне бледно-зеленой Марии Прекрасной корабль Возлюбленной казался огромным насекомым с темным хитиновым панцирем и закругленными челюстями. Юби почувствовал волнение.
 Воздух с шипением выходил из трубок где-то у него под подбородком. В замкнутом пространстве скафандра удары сердца звучали особенно громко. В его мозгу, заглушая все остальные звуки, стали постепенно всплывать отбиваемые Возлюбленной ритмы. Они приводили в порядок его мысли, мобилизовали. Когда внутренний люк корабля пришельцев открылся, пульс Возлюбленной наложился на звучавший у него в голове ритм, и они тесно переплелись в единое целое, как две растущие рядом виноградные лозы. Юби усмехнулся. Кажется, сегодня все идет хорошо.
 К удивлению Юби, Двенадцатый повел его в другое помещение, сферическую комнату, размерами меньше, чем первая. От дальней стены отходил пучок светло-серых жгутов толщиной с большой палец Юби. Они колыхались в воздухе, как щупальца медузы на невидимых волнах. Еще один предмет, который, казалось вырос прямо из стены, был похож на розовый полуоткрытый цветок. Двенадцатый пересек комнату и повернулся лицом к Юби. Несколько гибких отростков коснулись груди Двенадцатого, удерживая его на месте. Он не обратил на них внимания и взялся за передатчик.
 — Данный индивидуум подключился к Возлюбленной. Уважаемый командор Юби Рой, пожалуйста, поместите образцы ваших материалов в анализатор Возлюбленной, а я передам вам ее заключение.
 «Анализатор, — подумал Юби. — Отлично».
 Он двинулся к похожему на цветок предмету, затормозил и остановился перед ним. Лепестки были покрыты чем-то блестящим. Юби открыл кармашек аптечки и достал флакон. Он взглянул на Двенадцатого и замер. Один из серых отростков прикрепился между лопаток Двенадцатого и пульсировал, как будто проталкивал какую-то жидкость. Мурашки пробежали по спине Юби, когда он понял, что отросток проткнул кожу Двенадцатого. Извиваясь, он приподнимал темно-серую кожу Двенадцатого, как будто стараясь присоединиться к его спинному мозгу.
 Ритмический рисунок издаваемых Возлюбленной звуков немного изменился. Глаза Двенадцатого смотрели в разные стороны. Изо рта у него медленно выплыл пузырь слюны, жгутики бессильно повисли.
 В желудке Юби возникли неприятные ощущения. Он отвел взгляд. Приглушенный скафандром звук стучащей по клавиатуре передатчика палочки, привлек его внимание. Двенадцатый висел на конце отростка, его взгляд вновь стал осмысленным, внимание вернулось.
 — Данный индивидуум соединился с Возлюбленной. Уважаемый командор может предъявить образцы.
 «Соединился с Возлюбленной. Значит пучок отростков — это и есть Возлюбленная, или ее часть».
 Юби подавил приступ тошноты.
 Мельком взглянув на Двенадцатого и похожий на бутон цветка предмет, он достал из прикрепленной к его груди аптечки то, что представляло наибольшую ценность на «Беглеце».
 Флакон был такой маленький, что Юби с трудом удерживал его своими толстыми пальцами. В нем содержалось несколько унций Семнадцатого Оранжевого, сложного нейрогормона, стимулирующего образование связей в коре головного мозга. Полный курс был способен поднять умственные способности на тридцать-сорок процентов, но этот гормон было очень трудно синтезировать и еще труднее стабилизировать, а кроме того, требовалось постоянно принимать небольшие дозы, чтобы поддерживать гибкость и эффективность вновь образовавшихся связей. Юби и Прекрасная Мария прошли полный курс приема препарата, и поэтому пополнение запасов этого гормона являлось для них жизненной необходимостью.
 Юби включил флакон, нажал на его кнопки, установил минимальную дозу и осторожно наклонился к похожему на цветок анализатору.
 Бутон раскрылся и быстрым бесшумным движением потянулся к Юби. Ужас охватил молодого человека. Он попытался отпрянуть, но только дернулся внутри скафандра.
 Тошнота подкатила к горлу. Сердце стучало громче, чем пульс Возлюбленной. Анализатор ждал, поблескивая раскрывшимися лепестками.
 «Анализирующий орган» — очень точное описание. Юби понял, что на бутон он походил только формой. Это совсем не растение.
 Эта штука была из плоти. Живая.
 Юби задыхался. Скафандр уловил его взволнованное состояние и увеличил содержание кислорода в подаваемом воздухе, как во время полета или сражения. Мысли Юби путались.
 «Дай ей то, что она просит», — подумал он. Сдерживая дрожь, он протянул флакон вперед. Лепесток раскрылся навстречу, став похожим на влажный розовый язык. Юби коснулся флаконом губчатой поверхности и нажал на кнопку. Небольшое количество нейрогормона выплеснулось на поверхность лепестка.
 Цветок-анализатор беззвучно сложился. Юби с трудом справлялся с паникой. Дрожащими пальцами он вернул флакон на место.
 Бешено стучащее сердце постепенно успокаивалось. По дисплею побежали буквы, и он услышал стук палочки Двенадцатого.
 — Полипептид. 203 аминокислоты. Одна цепочка.
 Юби повернулся и посмотрел на висящего на конце одного из отростков Двенадцатого. Отросток перестал пульсировать. Глаза Двенадцатого смотрели на человека с холодным безразличием. Юби откашлялся. Приступы страха и отвращения придали его словам оттенок сарказма.
 — Возлюбленная обращается ко мне?
 — Она разговаривает со мной, — передал Двенадцатый. — Я перевожу для вас ее слова.
 «Надо заканчивать, — подумал Юби, — и убираться отсюда поскорее».
 — Считает ли Возлюбленная, что сможет синтезировать данный полипептид?
 — В любом количестве, — без промедления ответил Двенадцатый.
 До скованного страхом Юби не сразу дошел смысл его ответа. Он смог лишь повторять слова Двенадцатого.
 — В любом количестве?
 — При наличии источника водорода и азота.
 Юби недоверчиво усмехнулся.
 — Ладно, — сказал он. — Сколько времени потребуется, чтобы изготовить тонну?
 — От сорока до пятидесяти часов уйдет на то, чтобы создать соответствующий химический синтезатор. Один синтезатор может изготовить тонну данного полипептида за четыре-шесть часов.
 После небольшой паузы Двенадцатый опять склонился над передатчиком.
 — Данный индивидуум просит прощения за приблизительность своих ответов. Расчеты Возлюбленной не очень точны, поскольку она заранее не может сказать, на что еще будет отвлекаться ее внимание.
 Мысли Юби путались. Он ошеломленно смотрел на Двенадцатого.
 — Звучит неплохо, — пробормотал он и, не глядя, потянулся к аптечке. — У меня есть другие образцы.
 — Продолжайте, уважаемый командор.
 Анализатор опять раскрыл лепестки. Юби поежился.
 Предоставленные Юби образцы представляли собой широко доступные вещества, поступившие в свободную продажу более десяти лет назад. Любой мог заняться их производством. Вторым образцом был сложный протеин, используемый для ускорения заживления поврежденных тканей, особенно при ожогах. Возлюбленная была способна вырабатывать его со скоростью одной тонны в час. Третий образец представлял собой синтетическую рибонуклеиновую кислоту, нашедшую применение в генной инженерии. Стоимость была очень высока. У Юби хранились остатки того вещества, которое Паско использовал для конструирования генов Марии. У Возлюбленной не возникло никаких затруднений — четырнадцать минут на тонну.
 В качестве четвертого образца Юби принес Возлюбленной Голубой нейростимулятор, ускоряющий нервную проводимость. Это была более сложная и эффективная разновидность наркотика, который постоянно вдыхал Марко де Соарес. Вероятно, некоторые бизнесмены из «Хайлайна» сидели за своими рабочими столами с капельницами, через которые в их кровь поступал Восемнадцатый голубой. Юби подумал, что скоро цена на него упадет.
 Он поднес флакон к раскрытому розовому лепестку и нажал на кнопку. Цветок наполовину свернулся, а затем остановился. Его лепестки дрожали. Юби посмотрел на Двенадцатого. Внезапно насту пила тишина.
 Тело Двенадцатого вздрогнуло, словно в него попала молния. Палочка выпала из его руки, глаза выпучились, жгутики беспорядочно двигались. Он наклонился над передатчиком и с трудом отпечатал сообщение, действуя согнутым пальцем.
 НЕМЕДЛЕННО ВОЗВРАЩАЙТЕСЬ К СЕБЕ НА КОРАБЛЬ.
 — Что случилось? — спросил Юби. Его слова утонули в ужасающем грохоте — это вновь зазвучали барабаны Возлюбленной. Яростные звуки были такими громкими, что Юби ощущал их, как удары в грудь. Двенадцатый полностью потерял над собой контроль. Он раскачивался на конце одного из отростков Возлюбленной. Изо рта у него текла слюна. Он ногой попытался ударить Юби. Взгляд Двенадцатого застыл, его зрачки сузились. Юби завороженно смотрел, как Двенадцатый размахнулся и изо всех сил запустил в него передатчиком. Юби поднял две руки. Передатчик больно ударился о предплечье и отскочил.
 «Немедленно возвращайтесь к себе на корабль».
 Юби включил двигатели скафандра и рванулся к выходу. Двенадцатый бросился на него, растопырив руки и ноги. Увернувшись, Юби проскочил в дверной проем и ударился о стенку коридора. Он смягчил удар вытянутыми вперед руками, повернулся и снова включил двигатели. Пульс Возлюбленной ударами молота отдавался у него в голове. Притормозив перед входом в шлюз, он увидел, что стена рядом с люком — серый, похожий на пластик материал, закрывавший проход — рушится под бешеным напором слуг Возлюбленной. Сквозь расширяющееся отверстие он увидел устрашающего вида существ, закованных в панцири, подобно крабам — множество рук, прищуренные от ярости глаза, мелькающее в воздухе оружие. Что-то похожее на щупальце потянулось к нему из-за разрушающейся стены. Оно оканчивалось шипами, на каждом из которых блестела капелька жидкости — яда или кислоты. Щупальце оказалось недостаточно длинным. Юби влетел в шлюз и врезался в дальнюю стену. Зубы его клацнули от удара. Сзади послышался звук стрельбы, и пули застучали о пластиковые стены.
 Юби с отчаянием посмотрел на пульт управления шлюзом и заметил круглую светящуюся пластинку. Он несколько раз нажал на нее, и внутренний люк со скрежетом опустился. Звуки стали тише. Он слышал стук собственного сердца. Заработали насосы.
 На закрытый внутренний люк обрушился град ударов. Солдаты Возлюбленной хотели сломать стоявший перед ними барьер, как они сделали с перегородкой, отделявшей их от коридора. Юби вскрикнул от страха. Ему ничего ни оставалось делать, как висеть в центре шлюза и ждать.
 По мере того, как откачивался воздух, звуки становились тише. Теперь Юби слышал только свое шумное дыхание и биение сердца. Люк дрожал от обрушившихся на него ударов. Полная тишина усиливала ужас происходящего.
 Внешний люк открылся. Юби включил двигатели скафандра на полную мощность и пулей вылетел наружу. Нащупав на шлеме антенну передатчика, он направил ее на «Беглеца».
 — Включай маневровые двигатели. Нужно убираться отсюда! — он почти кричал.
 — У нас проблема? — голос Марии был абсолютно спокоен. Юби хотелось пнуть что-нибудь, чтобы дать выход своей ярости.
 — Мы в состоянии войны, черт возьми! Как только закроется люк, включай двигатели.
 — Понятно, командир, — кажется, серьезность ситуации дошла до нее.
 — Господи Иисусе! — Юби не мог сказать, вызвано ли это восклицание гневом, страхом или внезапно проснувшимся религиозным чувством.
 «Беглец» приближался. Юби не хотел замедляться перед шлюзом, и поэтому вынужден был включить задний ход.
 Жаль, что на борту «Беглеца» не было оружия. Единственное, чем можно воспользоваться — это луч сварочного аппарата.
 Корабль поглотил его. Как только закрылся внешний люк, на Юби навалилась многократная перегрузка.




 13


 КЛАН ЛАСТР ПРИНОСИТ ГЛУБОКИЕ ИЗВИНЕНИЯ. КЛАН ЛАСТР ПРОСИТ ПРОЩЕНИЯ У КОМАНДОРА ЮБИ РОЯ.
 — Они извиняются, — произнесла Мария, глядя на экран.
 — С ума сойти, господи!
 КЛАН ЛАСТР ПРОСИТ ПРИНЯТЬ НАШИ ОБЪЯСНЕНИЯ. ОБРАЗЕЦ ПЕПТИДА, ПРЕДСТАВЛЕННЫЙ КОМАНДОРОМ ЮБИ РОЕМ, ОКАЗАЛСЯ ХИМИЧЕСКИМ ВЕЩЕСТВОМ, КОТОРОЕ КЛАН ЛАСТР ИСПОЛЬЗУЕТ В КАЧЕСТВЕ СИГНАЛА ТРЕВОГИ ПРИ ВНЕЗАПНОМ НАПАДЕНИИ. ДАННЫЙ ПЕПТИД УЖЕ РАЗЛОЖЕН НА СОСТАВЛЯЮЩИЕ И БЕЗОПАСЕН. ЕЩЕ РАЗ ПРИНОСИМ ИЗВИНЕНИЯ ЗА ЭТО НЕДОРАЗУМЕНИЕ.
 Юби вытер пот со лба. Рука его дрожала.
 — Недоразумение! Они хотели убить меня!
 «Беглец», перешедший на более высокую орбиту, выполнял сложные маневры. Его мощные радары обшаривали пространство в поисках вражеских ракет. Юби и Прекрасная Мария были пристегнуты к своим креслам в рубке управления, готовые к дальнейшим действиям.
 Корабль Возлюбленной не изменил своего курса.
 — Давай посмотрим запись, — предложила Мария.
 — Кассета еще в камере, в шлюзе.
 — Сходи за ней. Я понаблюдаю за Возлюбленной, на случай, если она готовит какой-то трюк.
 КЛАН ЛАСТР ИСПЫТЫВАЕТ ИСКРЕННЕЕ РАСКАЯНИЕ.
 — Взгляни, — в голосе Юби слышались резкие нотки. — Они пытаются заманить нас поближе, а потом прикончить.
 КЛАН ЛАСТР ПРЕДЛАГАЕТ ВНЕСТИ ИЗМЕНЕНИЯ В ПРОЦЕДУРУ. КОМАНДОР ЮБИ РОЙ ДОСТАВИТ ОБРАЗЦЫ И ПРОИНСТРУКТИРУЕТ ДВЕНАДЦАТОГО РАЗУМНОГО. ЗАТЕМ КОМАНДОР ПОКИНЕТ КОРАБЛЬ. ЕСЛИ ОБРАЗЦЫ ОКАЖУТСЯ ОПАСНЫМИ, ЕМУ НЕ БУДЕТ НИЧЕГО УГРОЖАТЬ.
 — Ты им веришь? — взмахнул руками Юби.
 ПОЖАЛУЙСТА, ОТВЕТЬТЕ, «БЕГЛЕЦ».
 — Я хотела бы посмотреть запись, — нахмурилась Мария.
 ПОЖАЛУЙСТА, ОТВЕТЬТЕ, «БЕГЛЕЦ».
 Мария потянулась к клавиатуре. Юби молча смотрел на нее.
 — Ты что, не собираешься отвечать?
 — Нет, — его голос звучал твердо.
 — Черт побери!
 Она окинула брата холодным оценивающим взглядом.
 — А разве у нас есть выбор?
 Ярость Юби утихла. На это ему нечего было возразить.
 «Беглец» запросил дополнительную информацию и немедленно получил ее. Мария пересмотрела запись и не обнаружила ничего, что противоречило бы версии Клана Ластр.
 — Этот анализатор, — сказала Мария. — И отростки. Это и есть Возлюбленная. Корабль — это она.
 — Знаю.
 — Она инфильтрировалась в него. Или построила вокруг себя.
 — Это одно и то же.
 — Твой анализатор показал присутствие в атмосфере сложных органических соединений. Часть их коммуникаций имеет химическую природу. Ты воздействовал на них настолько сильным веществом, что даже Возлюбленной не удалось удержать ситуацию под контролем. Все просто взбесились.
 — Знаю, знаю. Не нужно мне объяснять, — Юби вскочил и в гневе зашагал по рубке. — Ты хочешь, чтобы я вернулся, так?
 — Давай, я пойду. Ты говорил, что в следующий раз мне будет можно.
 Юби задумался, барабаня пальцами по груди. Он вдруг понял, что отбивает один из ритмов Возлюбленной, и пальцы его замерли.
 — Если я не пойду, — ответил он, — то… они могут подумать, что я им не верю.
 — Не ходи.
 — Нельзя вести переговоры, не доверяя друг другу. Так что в этот раз опять моя очередь. Тебе придется подождать.
 Мария взглянула на него. Ее лицо застыло.
 — Это все ерунда. Я пойду сама.
 Юби вспомнил тянущееся к нему щупальце с ядовитыми шипами. Он представил, как оно обвивается вокруг кричащей от ужаса Марии, как коридоры наполняются вооруженными солдатами.
 Он понял, что солдаты всегда были там. Интересно, что еще может находится внутри корабля?
 Он вздохнул.
 — Я сам пойду.
 Лицо Марии смягчилось.
 — Спасибо. Мне не очень-то хочется.
 — Мне тоже. Но командир обязан брать на себя все самое неприятное.
 — К счастью для меня, — улыбнулась Мария.
 — Может, нам удастся обнаружить химическое соединение, которое заставит их полюбить нас.
 Он усмехнулся. Выражение лица Марии оставалось серьезным.
 — Думаешь, сможем?
 — Посмотрим, — его взволновала эта идея.
 Юби взял со склада клавиатуру, вытащил оттуда блок памяти, так что она теперь могла работать лишь в качестве устройства ввода, и подключил ее к передатчику. Передатчик был собран из запасных частей и работал только на частоте 1427,4 мегагерц. Он скрепил вместе клавиатуру и передатчик, затем подключил старую батарею питания, которой должно хватить еще примерно на месяц.
 Мария разыскала программу ввода с клавиатуры, чтобы передать ее на корабль Возлюбленной, когда Юби установит там передатчик.
 Юби приходил в бешенство от той медлительности, с которой Двенадцатый обращался с палочкой.
 Яркие полосы зажглись перед глазами Юби, освещая темную поверхность корабля Возлюбленной. Где-то глубоко в сердце юноши гнездился страх. Ему было жарко и неудобно. Тело, скованное тесным скафандром, чесалось. Он включил охлаждение и почувствовал некоторое облегчение.
 Когда Юби вошел в шлюз, яркие вспышки еще некоторое время стояли у него перед глазами. Он нажал на круглую светящуюся пластинку, и внешний люк захлопнулся. От страха у него зашевелились волоски на руках, дыхание стало затрудненным.
 Постепенно стали слышны звуки — пульсирующие удары Возлюбленной и гудение воздушных насосов. Юби моргнул, пытаясь избавиться от заливавшего глаза пота. Он представил себе, как солдаты Возлюбленной устремляются в открывшийся люк и яростно набрасываются на него. Быстрая и жестокая смерть в одиночестве…
 Внутренний люк открылся. В холодном голубом свете Юби увидел Двенадцатого, висевшего вверх ногами посередине коридора и усердно работавшего своей палочкой.
 — Примите мои глубочайшие извинения за обстоятельства нашей последней встречи, уважаемый командор.
 Юби облизнул пересохшие губы.
 — Все в порядке, — сказал он. — Бывает.
 «Я закончила анализ последних образцов. Люди будут довольны результатами».
 Двенадцатый висел на конце одного из нервных волокон Возлюбленной с укрепленной на груди клавиатурой, которую принес Юби. В руке он держал образцы.
 «Слава Возлюбленной».
 «Теперь ты должен заключить сделку, чтобы получить в обмен компьютеры».
 «Слава», — жгутики Двенадцатого затрепетали, когда Возлюбленная воздействовала на его центры наслаждения.
 «Нам нужно получить искусственный интеллект не только для собственных нужд, но и для продажи».
 «Слава, Возлюбленная!»
 «Но наш должен быть лучше, чем другие».
 Двенадцатый уловил стратегию Возлюбленной.
 «Разумеется, Возлюбленная», — согласился он.
 «А пока ты поупражняешься с клавиатурой».
 Двенадцатый слегка удивился, когда пришло сообщение с «Беглеца», что на следующую встречу придет не командир Юби Рой, а другой человек по имени Прекрасная Мария, Двенадцатый рассудил, что после того, как условия договора были, в основном, согласованы, к нему посылают Неспециализированного Разумного, чтобы обговорить детали. Командор в это время будет заниматься более важными делами.
 Двенадцатый почувствовал облегчение. Общение с независимым существом, даже таким ограниченным, как Юби, повергало его в ужас. Испуганный, что последняя ошибка могла не лучшим образом повлиять на него, Двенадцатый волновался, что не сможет эффективно провести переговоры.
 Перспектива встречи с Прекрасной Марией беспокоила его гораздо меньше. Он предположил, что «Мария» — это тип разумных организмов, а «прекрасная» — подкласс. Вероятно, его сделали «прекрасным» — он знал, что означает это слово на языке людей — чтобы повысить эффективность при заключении сделок, когда внимание собеседника будет отвлекаться на чисто внешние данные. У Двенадцатого не было сомнений на этот счет.
 Двенадцатый знал только одно определение красоты: то, что радовало Возлюбленную и служило ей.
 Как бы то ни было, внешне Прекрасная Мария оказалась похожа на командора. Волосы и глаза темнее, бедра шире, всего две руки, но в целом — тот же неспециализированный облик. Двенадцатый заключил, что люди не сильно отличаются друг от друга. По крайней мере, он не почувствовал никакой особой красоты. Возможно, красота имела гормональную основу, и скафандр скрывал ее.
 Торговля шла обычным порядком. Прекрасная Мария предложила систему искусственного интеллекта для контроля за перемещениями в подпространстве и попросила взамен полторы тысячи тонн первого вещества. Двенадцатый начал торговаться. Внезапно он вздрогнул от пронзившей его мысли.
 Прекрасная Мария — женщина.
 Двенадцатый был испуган. К женскому полу могла принадлежать лишь Возлюбленная, существо, равное богу. Мысль о неспециализированном Разумном в облике женщины граничила со святотатством. Еще более нелепым казалось предположение, что женщина Мария могла быть по рангу ниже мужчины. Двенадцатый почувствовал, что начинает дрожать. Он старался не думать о своем ужасном открытии, изолировать его где-то в глубине сознания. Может быть, Мария стерильна.
 Он попытался сосредоточиться на этой успокаивающей мысли.
 — Мы нашли искусственный интеллект довольно занятной вещью, — печатал он. — Возможно, мы захотим приобрести еще несколько штук, чтобы предложить их на рынке антиквариата.
 Несмотря на его неловкость и большое количество ошибок, с новой клавиатурой передача шла гораздо быстрее. Клавиши по размеру не очень подходили для его внутренних пальцев, но ловкость Двенадцатого компенсировала это неудобство.
 Губы Прекрасной Марии шевелились позади прозрачного лицевого щитка. Двенадцатый читал загорающиеся над ее головой буквы. Он был рад, что не понимает человеческую речь, поскольку чтение замедляло процесс переговоров и позволяло ему собраться с мыслями.
 — Надеюсь, вы понимаете, что речь идет только об аппаратуре, — сказала Мария.
 Двенадцатый почувствовал, что его охватывает тревога. Ничего он не понимал.
 — Двенадцатый — болван.
 Раскрасневшаяся после душа Мария пересекла камбуз, взяла у Юби блюдо с тушеным мясом и приподняла крышку духовки, чтобы достать запеченные в тесте фаршированные яблоки. В воздухе разнесся запах чеснока.
 — Я позволила ему сбросить цену до девятисот тонн за первый компьютер. Затем сообщила, что программное обеспечение поставляется отдельно. Он спросил, есть ли у нас куда поместить синтезированные химикаты. Я ответила, что нет, и добавила, что к программному обеспечению необходима инструкция. Так что в обмен на инструкции Возлюбленная сделает нам контейнеры из «самого лучшего стерильного экссудата» — не знаю, что это обозначает — и по нашим чертежам, чтобы мы смогли разгрузить их на стандартном оборудовании. А потом я сказала, что программное обеспечение можно копировать, так что платить за него придется один раз, и мы сторговались на двух тысячах тонн за программу.
 — Тонн чего? — спросил Юби. Он выкладывал запеченные яблоки из духовки. Голодный Максим терся у его ног.
 — Чего захотим. Кроме Восемнадцатого Голубого.
 Юби восхищенно посмотрел на нее.
 — Отличная сделка.
 — Если мы тщательно уложим груз, то сможем взять на борт чуть более двадцати восьми тысяч тонн, — улыбнулась Мария и кинула Максиму кусок мяса. — При такой цене за компьютеры они останутся должны нам еще две тысячи тонн, которые мы заберем при следующей встрече.
 — Осторожно! Горячо.
 Мария выронила на тарелку запеченное яблоко и пососала обожженный палец.
 — Это будет самый ценный груз за всю историю. И получим мы его в обмен на хлам. Не очень-то умна эта Возлюбленная.
 — Вероятно, то же самое они думают о нас.
 Она поцеловала брата. Острый соус обжег ему губы.
 — Двенадцатый на что-то намекал. Кажется, он пытался выяснить, как замедлить программное обеспечение. Или усовершенствовать то, что останется у них самих.
 — Чтобы обеспечить себе преимущество.
 — Точно.
 Он подцепил вилкой кусок мяса, обмакнул в соус, откусил кусок и улыбнулся.
 — Надо ему сказать, что в следующий раз мы привезем более совершенные машины.
 — Ты уже говорил им, что эти — самые быстрые.
 — Я сказал, что они самые быстрые из доступных нам.
 — Здорово. Я этого не заметила.
 — Они тоже.
 — Ладно, — произнес Юби и налил пиво в стакан. — Мы хорошо заработаем на лекарствах. После того, как сделаем несколько рейсов, можно будет заняться поставками других товаров. Готовые жилища, системы регенерации воздуха, а может быть даже выращенные на заказ корпуса космических кораблей.
 — Мы долго не сможем держать все это втайне.
 — Я уже размышлял об этом и пришел к выводу, что у нас есть шанс. Возлюбленная будет оставлять для нас товар на орбите вокруг одной из звезд. Мы наймем кого-нибудь, кто заберет его оттуда. Он не увидит даже корабля Возлюбленной. Если он и догадается, что мы имеем дело с другой цивилизацией, то не будет знать, где искать. Кроме того, ему будет выгодно держать рот на замке.
 Мария на мгновение задумалась.
 — Может получиться.
 — Если мы будем действовать правильно.
 Взяв в руки тарелки, Юби и Мария направились в холл. Разочарованный Максим поплелся за ними.
 «Можем ли мы верить им?»
 «Не могу сказать, Возлюбленная. Я только следую твоим советам и наставлениям».
 «Их рассуждения непонятны нам. Они просят так мало за свои компьютеры. Хотя, если они пытаются обмануть Меня, то сама эта попытка невероятно наивна».
 «Возможно, ценность их приборов станет очевидной, когда мы получим их».
 «С другой стороны, производство этих веществ потребует всех наших запасов азота. Я бы предпочла в результате этих усилий получить что-нибудь стоящее».
 Возлюбленная на некоторое время умолкла. Двенадцатому казалось, что он слышит ее мысли, подобные раскатам отдаленного грома.
 «Мне нужна дополнительная информация».
 «Слава».
 «Тебе дается разрешение посетить „Беглеца“.
 Тревога заполнила мозг Двенадцатого. Его сердца учащенно забились. Он поднял руки и ноги, как бы защищаясь от чего-то.
 «Падаю ниц, Возлюбленная. Я не гожусь для этой великой миссии».
 «У тебя есть Мое доверие. Ты доказал свою способность вести дела с чужаками».
 Слова Возлюбленной почти не успокоили его. Он будет отделен от Возлюбленной. Один среди изначально чуждых существ, во власти независимого организма Юби, вынужденный ежесекундно соприкасаться с порочными мыслями и нечестивой обособленностью человеческих существ.
 «А что, если они окажутся враждебными, Возлюбленная?»
 «Ты умрешь, как подобает одному из моих слуг».
 «Слава, слава».
 Стараясь успокоиться. Двенадцатый повторял это слово вслух и про себя. Паника охватила его. Ему хотелось свернуться в клубок, как плод в чреве матери, и впасть в спасительное забытье.
 «Ты попытаешься определить размеры бизнеса „Беглеца“. Я не верю, что они являются частью более крупной компании».
 «Да, Возлюбленная».
 «Ты изучишь работу „Беглеца“, его экипаж, его компьютеры».
 «Да, Возлюбленная».
 «Ты определишь, есть ли еще люди, кроме тех, кто находится на борту „Беглеца“, с кем Я могла бы иметь дело в будущем».
 «Да, Возлюбленная».
 «Ты все выяснишь и доложишь мне результаты».
 «Слава, слава».
 Ужас все еще сковывал его. Двенадцатый знал, что по возвращении он может оказаться настолько заражен человеческими мыслями, что Возлюбленная будет вынуждена дезинтегрировать его, чтобы защитить свой дом.
 Он напоминал себе, что является всего лишь инструментом. Если таково желание Возлюбленной, значит, его дезинтеграция будет справедлива. Он почувствовал наслаждение. Возлюбленная вознаграждала за правильные мысли.
 Несмотря на то, что все тело Двенадцатого трепетало от радости, паника не отступила, и сквозь ритмические удары Возлюбленной проступал ужас. Сквозь сладкий туман искусственного наслаждения он чувствовал, что Возлюбленная недовольна им, ощущал работу ее мозга, размышлявшего над последствиями его страха и холодно, безжалостно и расчетливо решавшего его судьбу.
 — Согласен, восемьсот тридцать каждого за остальное.
 — В следующий раз мы поставим более совершенные компьютеры.
 — Согласен.
 Мария с трудом понимала смысл бегущих у нее перед глазами слов. Она находилась в скафандре уже более трех часов, и ее представление о нирване сузилось до возможности почесать под правой коленкой, под левой грудью и между лопаток…
 — Возлюбленная встроит Навигатора в ваше оборудование, — передавал Двенадцатый. — Соответствующие соединения будут выращены между компьютером и системами корабля. Вы научите Навигатора пользоваться компьютером.
 — Хорошо.
 Мария подумала, что придется много часов провести внутри скафандра и работать в тяжелых перчатках на неудобной клавиатуре, созданной для открытого космоса. При этой мысли зуд между лопаток стал почти невыносимым.
 Перед ее глазами опять побежали буквы.
 — Данный индивидуум надеется повысить эффективность наших средств сообщения.
 Мария облизнула губы. Зуд сводил ее с ума.
 — Это было бы полезно.
 — Люди используют звуковые сигналы для общения между собой. Так же поступают и слуги Возлюбленной.
 Измученная Мария почувствовала интерес. Для нее это было новостью.
 — Я не слышала, что вы разговариваете.
 Пальцы Двенадцатого быстро забегали по клавиатуре.
 — В этом не было необходимости.
 — Чтобы создать программу перевода на наш язык, потребуется очень большая работа, — сказала Мария. — На борту «Беглеца» нет соответствующих возможностей. По крайней мере, сейчас.
 Тело Двенадцатого было повернуто к Марии таким образом, что он мог видеть ее одновременно тремя глазами. Мария не знала, в какие из зрачков смотреть, чтобы ответить на его взгляд.
 — Наши организмы имеют тела различной формы, — сказал Двенадцатый. — Мы не можем общаться посредством мимики и жеста, а только с помощью звука. Поэтому наш орган речи очень гибок, способен воспроизводить самые сложные звуки. Я продемонстрирую.
 Сквозь скафандр Мария услышала высокие ритмичные звуки, накладывающиеся на барабанную дробь Возлюбленной. Новый звук, похоже, шел от Двенадцатого. Затем темп и громкость стали меняться и добавился звук, напоминающий сирену. Дробь стихла, и на фоне гудения сирены послышались завывания: «О-о-о, оу-у-у, ои-ои».
 Удивление Марии росло. Она видела, что звуки идут не изо рта Двенадцатого, а из его головы. Небольшая впадина у него на макушке вибрировала, подобно мембране динамика, издавая непрерывный поток звуков.
 Бах! Бум-м! Ки-и!»
 Мария подумала о том, что так в комиксах изображают звуки сражения, заключая их в кружок: удар кулака в челюсть, свист пуль.
 Звук сирены пропал.
 «Мма-а-а-у, Мм-о-и-и».
 Двенадцатый продолжал печатать, одновременно издавая головой различные звуки.
 — Я пытаюсь дать представление о возможностях моего органа речи. «З-о-о-у-у. З-о-о-и-и». И хотя я не уверен в своей способности точно воспроизвести все звуки вашего языка, но полагаю, что смогу предоставить вполне приемлемую имитацию.
 Послышались глубокие ритмичные удары, похожие на звук литавр. Высота тона все время менялась, а затем появился усиливающийся фон, как при возбуждении усилителя.
 «Д-а-а-ии. Д-и-и-и».
 Мария была в восторге. Она внимательно слушала, пока Двенадцатый не закончил.
 — Ваш орган речи очень гибок, — сказала она. — Но для того, чтобы научиться произносить звуки человеческого языка, потребуется не одна сотня часов.
 — Я готов пожертвовать этим временем.
 — Мы встречаемся только на несколько часов в день. На это уйдут месяцы.
 Тело Марии опять напомнило о себе. Зуд под коленкой стал еще сильнее. Она нагнулась, чтобы достать до этого места — здесь, при наличии воздуха, двигаться в скафандре было гораздо удобнее, чем если он был бы раздут в вакууме — и ей удалось пальцами глубоко продавить эластичный материал скафандра. Блаженство охватило ее. Сосредоточившись на своих усилиях, Мария чуть не пропустила слова Двенадцатого.
 — Я хотел бы получить разрешение в целях скорейшего изучения языка перебраться на «Беглец» и находиться там во время следующего полета.
 Мария удивленно выпрямилась. В голубом свете перед ней висел Двенадцатый и смотрел на нее тремя глазами.
 — Я… — Мария запнулась, — я должна обсудить это с командором Юби.
 — Понимаю.
 — Это не займет много времени.
 — Мы согласны.
 Зуд под скафандром еще более усилился. Капельки пота покрывали лоб Марии. Она решила, что пора заканчивать встречу.
 Пока Мария принимала душ, Юби приготовил обед, принес его в холл и успел просмотреть запись переговоров.
 — Он хочет лететь с нами, — Юби забавляла эта мысль. — Думаешь привезти его на Инфикс и держать в зоне невесомости?
 — Мы должны будем спрятать его.
 Она устроилась в кресле и поставила стакан с соком на подлокотник.
 Юби взмахнул одной парой рук.
 — Где? Держу пари, корабль будет наводнен полицейскими и сотрудниками службы безопасности.
 — Запри его в туалете. Прикажи не двигаться. Мы можем сказать, что это робот или придумать еще что-нибудь.
 — Не говори глупостей, — рассмеялся Юби. — Достаточно увидеть его.
 — Никто не захочет тщательно исследовать его, Юби. Мы сможем это устроить.
 — Зачем вообще рисковать?
 Мария взяла тарелку к себе на колени, ощутила поднимающийся от нее горячий пар и опустила вилку.
 — Затем, — ответила она, — что если понадобится, то мы сможем доказать, что действительно встретили представителей другой цивилизации, что не украли груз, а получили его законным путем. А нам придется это доказывать, Юби. Скорее всего будет расследование.
 — Ты полагаешь?
 — Будь уверен, Юби.
 Он задумался.
 — Но у нас появится другая проблема. Возможность заражения.
 — Да.
 — Один из наших химических препаратов привел их в бешенство. Это означает, что химические процессы в наших организмах имеют много общего. А это может быть опасно. Как будет взаимодействовать наша микрофлора? Мы можем заболеть от веществ, содержащихся в слюне Двенадцатого. А вдруг у него проявится аллергия, например, к кошачьей шерсти? — Юби усмехнулся. — Кошачья шерсть превратит его в монстра. Как в кино. И он убьет нас всех.
 — Скоро нам предстоит все это выяснить.
 — Мне не очень хочется играть роль подопытного кролика.
 — Если мы намерены принести людям неизвестную болезнь, то было бы честнее сначала заразиться самим.
 Юби нахмурился.
 — Черт с ними, с остальными людьми. Ты единственная, о ком я беспокоюсь.
 Наступила тишина. Мария безразлично воткнула вилку в кусок мяса.
 — Я добровольно иду на это, Юби.
 Он не ответил.
 — Ты слышал? — она подула на горячее мясо и откусила кусочек.
 — Да, — Юби глубоко вздохнул. — Только было бы гораздо легче не носить все время скафандры.
 Мария улыбнулась и почесала под коленкой.
 — Я тоже так думаю.
 — Давай пригласим сюда Двенадцатого. Пусть сначала подышит нашим воздухом. Если он заразится и умрет, то мы будем знать, что могут возникнуть проблемы.
 — Замечательно.
 Он запустил пальцы в свои взлохмаченные волосы.
 — Мы уже глубоко увязли в этом деле.
 — Да.
 — И собираемся увязнуть еще глубже.
 — Ты что, только сейчас понял это? — усмехнулась она.
 — Конечно, нет, — вздохнул Юби. — Просто я не предполагал, насколько сложным окажется наше предприятие.
 — Но ты любишь его. Гордишься им.
 — Да, пожалуй.
 — Впрочем, когда-нибудь все это закончится. Все усложнится настолько, что мы уже не сможем это скрывать.
 — Я буду готов, — кивнул он.
 — Надеюсь.
 Лицо его приняло задумчивое выражение.
 — Я тоже.
 Двенадцатый появился в центральном шлюзе «Беглеца» в неуклюжем скафандре, выглядевшем так, как будто его сшил сумасшедший. Он снял скафандр и несколько часов провел в грузовом отсеке с компьютерами, беседуя с Марией и сопоставляя звучание ее голоса с появляющимися на дисплее словами. Все прошло благополучно.
 Юби и Мария доставили компьютеры на судно Возлюбленной в несколько приемов. Возлюбленная имела Неразумных, способных внедряться в стены корабля и создавать там электрические кабели из чистого золота, достаточно неэффективные по сравнению со сверхпроводящими кабелями «Беглеца», но вполне подходящие для компьютеров. Энергия подводилась через понижающий трансформатор.
 Пока продолжалась эта невидимая работа, Мария запитала компьютер от аккумулятора и, радуясь возможности снять скафандр, познакомилась с Навигатором номер четыре.
 Четвертый формой напоминал клеща, такой же широкий и плоский, без ног, с шестью короткими руками и широкой гладкой головой, растущей прямо из туловища. У него было два глаза — по одному на каждой стороне головы — и оба плохо видели. Его черное блестящее тело обладало мощной мускулатурой, что позволяло ему выдерживать колоссальные перегрузки. У него были чрезвычайно эффективные системы кровообращения и дыхания, а в верхней части тела находилась дополнительная мозговая ткань, необходимая для выполнения расчетов по прокладке курса корабля. Спереди и сзади у Четвертого располагались по четыре нароста, подобные тем, что были у Двенадцатого — подтверждение теории Марии о мужских сосках. Пищеварительный аппарат Четвертого находился в зачаточном состоянии, и поэтому за ним всегда следовал Неразумный, похожий на мешок на четырех ногах, который ел и переваривал для него пищу, а затем отрыгивал ему в рот. Во время работы Четвертый при помощи нескольких нервных волокон был подключен к Возлюбленной, к сингулярности, двигателям и сенсорам корабля. Один из неразумных организмов подавал чистый кислород в его легкие. Возлюбленная впрыскивала в кровь нейростимуляторы, повышающие скорость вычислений, а другие Неразумные погружали верхнюю часть его туловища в охлажденную жидкость, чтобы отвести выделяющееся мозгом избыточное тепло.
 Все это разрушало организм Навигаторов. Двенадцатому было всего шесть лет, а его нервная система уже начала изнашиваться под действием непомерных нагрузок. По-видимому, именно поэтому Возлюбленная выбрала его, все равно жизнь этого создания подходила к концу.
 Четвертый очень быстро осваивался с компьютерами. Его способность воспринимать информацию была просто поразительной. Запоминал он все с первого раза. Единственное, что мешало ему — не были приспособлены для работы на клавиатуре компьютера руки.
 Казалось, Четвертый совсем не обладал индивидуальностью. Если не принимать во внимание ум, то он не был интереснее клеща, которого напоминал внешним видом.
 Мария чувствовала к нему жалость, понимая, что ее работа делает Четвертого ненужным. Он был создан для выполнения необходимых для межзвездных путешествий вычислений, с которыми компьютеры, даже устаревшие, справлялись гораздо быстрее, чем любой органический мозг. Его заменит компьютер, и для управления им достаточно иметь сообразительного Разумного с навыками быстрой печати.
 «Интересно, что делает Возлюбленная со слугами, в которых больше не нуждается? — подумала Мария. — Может, где-то внутри корабля есть специальное помещение, что-то вроде дома для престарелых, в котором живут ненужные или состарившиеся слуги?»
 Хотя вряд ли. Жалость Марии к Четвертому усилилась.
 Работа продолжалась. Если Четвертый и жалел себя, то не показывал виду.
 Двенадцатого била дрожь. Он парил в воздухе, подключенный к Возлюбленной. Если ему придется жить на борту «Беглеца», то во время ускорения, маневров и торможения он не будет висеть на эластичных растяжках в специальной камере вместе с остальными, и подвергнется воздействию многократных перегрузок. Тело Двенадцатого позволяло ему жить в условиях тяготения — поэтому у него были ноги, а не две пары рук — но он никогда еще не испытывал на себе действия гравитации. Он не был к этому готов.
 Через пуповину, соединяющую Двенадцатого с Возлюбленной, в его кровь поступали гормоны. Структура его костей постепенно, клетка за клеткой, изменялась, чтобы они могли выдержать вертикальные нагрузки. Гормоны увеличивали массу и силу мышц. Сердца Двенадцатого становились мощнее, а в основании черепа в сплетении нейронов разрастался атрофированный орган — вестибулярный аппарат, который позволит ему управлять своим телом при наличии гравитации. В условиях невесомости слишком быстрые движения могут вызвать у него теперь головокружение, но необходимость их была маловероятна. Диафрагма Двенадцатого стала толще — новый слой мышц нарос поверх старого, давая возможность дышать во время сильных перегрузок.
 Все эти изменения выбили его из колеи. Общение с людьми все более затруднялось, внимание рассеивалось, координация нарушалась. Присоединенный к Возлюбленной, Двенадцатый ощущал ее радость при получении сообщений от Четвертого Навигатора, был в курсе всех ее дел. Юби сообщил размеры грузовых отсеков и стандартных соединений, а Возлюбленная приказала своим Неразумным начать производство лекарств и контейнеров для их транспортировки. Она вырастила для каждого вещества множество организмов. Одна стена каждого шестиугольного грузового отсека корабля была усеяна миниатюрными химическими фабриками, а другая предназначалась для выращивания контейнеров. Запасы биомассы быстро истощались. Как только фабрики лекарств начали выдавать продукцию, стали подходить к концу и запасы азота.
 Тем временем были выведены из анабиоза пилоты планетолетов. Прошло уже несколько лет со времени их последнего использования — многие из них погибли при пробуждении, другие оказались ослабленными. Срочно запустились программы выращивания новых пилотов, а все выжившие заняли свои места в челноках и планетолетах Возлюбленной. Они спускались на поверхность самого большого из дюжины спутников газового гиганта — белый, замерзший, изрезанный бороздами шар, покрытый плотным слоем тумана. Один из ослабевших пилотов не справился с управлением и врезался в метановое озеро, вызвав тем самым что-то вроде лунотрясения, последствия которого еще несколько часов регистрировались сенсорами корабля.
 Остальные успешно посадили свои суда на длинные ровные полосы аммониевого льда. Грузовые люки открылись. Специальные организмы проглатывали куски льда, растворяли своим теплом и отрыгивали в контейнеры для транспортировки. Через несколько часов, когда все контейнеры были заполнены, потяжелевшие челноки вернулись к кораблю Возлюбленной. Аммоний был перекачен в специальные баки под обшивкой судна. Снабженные фоторецепторами Неразумные, покрывавшие поверхность корабля, вырабатывали тепло и грели баки с аммонием, внутри которых миллионы крошечных организмов использовали тепловую энергию для расщепления аммония на водород и азот.
 Полученные газы подавались к химическим фабрикам в грузовых отсеках, где превращались в протеины и полипептиды — лекарства и гормоны, которые нужны были «Беглецу» в обмен на компьютеры. Каждый час вырабатывались тонны химических веществ.
 Тем временем челноки вернулись на поверхность луны за новой партией аммония. События ускорились, когда один их них приземлился на слое замерзшего цианата аммония, вещества, когда-то содержавшегося в атмосфере, а затем выпавшего на поверхность спутника. Цианат аммония был более богат азотом и, кроме того, содержал углерод и кислород. Он легче расщеплялся, и в результате образовывались разнообразные вещества. Возлюбленная могла использовать кислород для собственных нужд, а углерод требовался всегда.
 Новое поколение пилотов достигло зрелости. Еще большее количество челноков устремилось к поверхности луны.
 Работа продвигалась, ускорялась, становилась более эффективной.
 «Беглец» подошел ближе и висел теперь в пятидесяти ярдах от корабля Возлюбленной. Грузовые люки открылись. Неразумные транспортировщики — Возлюбленная понимала, что разумные организмы могут быть выведены из строя чужой обстановкой — доставляли контейнеры в грузовой отсек «Беглеца» и устанавливали их там.
 Одновременно в обратном направлении перемещались компьютеры. Двенадцатый знал, что один из них не предназначался для продажи другим кланам. Возлюбленная собиралась разобрать его, чтобы выяснить принцип его работы.
 Грузовые отсеки «Беглеца» начали заполняться. Обмен товарами подходил к концу.
 Излучаемая Возлюбленной радость заполнила весь ее корабль, необъятная и безжалостная, как и все ее чувства.




 14


 Голографические изображения звезд тускло мерцали на навигационном дисплее Юби. Рядом светились буквы — кодовые обозначения освоенных человечеством звездных систем.
 Цивилизация.
 Юби ощущал некоторую грусть. Он прокладывал курс «Беглеца» домой. После того, как заполнятся несколько оставшихся контейнеров, заберут последний компьютер, и к ним на борт перейдет Двенадцатый, настанет время покинуть орбиту Марии Прекрасной.
 На пульте загорелся красный огонек. Это навигационный компьютер сохранял в памяти рассчитанный курс.
 Пока Юби занимался прокладкой курса, Прекрасная Мария находилась на корабле Возлюбленной, составляя следующий контракт: усовершенствованные компьютеры и программное обеспечение для управления подпространственными прыжками и прочих целей в обмен на новую партию лекарств.
 Она также убедила Возлюбленную записать в контракт, что Двенадцатый является ее торговым агентом. Если власти заинтересуются происхождением груза, то «Беглец» сможет предъявить официальный документ, хотя и ненастоящий. Поскольку отпечаток пальца Двенадцатого явно отличался от человеческого, Мария захватила с собой миниатюрную камеру, чтобы сделать снимок его сетчатки. Глаза Двенадцатого имели почти человеческую структуру — это могло пройти, особенно если Мария при помощи компьютера удалит некоторые детали и раскрасит изображение.
 Ритмы Возлюбленной звучали в сердце Юби. Яркие точки мерцали в темноте пространства. Коды Анжелики, Безеля, Чайна Лайт, Сальвадора — все хранились в его мозгу, как в памяти компьютера, и каждый напоминал об одной из прошлых неудач.
 Ему не хотелось возвращаться.
 Он знал, что все изменится. Юби боялся потерять то странное и ненадежное счастье, которое нашел здесь. Он чувствовал, что внутреннее равновесие, которое он обрел за последние несколько недель, ослабнет и может исчезнуть совсем по возвращению к жизни среди хищных и жестоких существ.
 Сейчас у него было все, чего он хотел. Вернувшись к людям, он все потеряет.
 Потеряет Марию.
 Послышался звуковой сигнал. Мария окончила переговоры и посылала Юби видеозапись. Он сохранил в памяти компьютера свои расчеты и вернулся в рубку управления. Краем глаза Юби заметил, что один из индикаторов состояния шлюзов из зеленого стал красным. Мария возвращалась.
 Юби двинулся на камбуз — он опоздал с обедом.
 Двенадцатого охватила паника, временами доходившая до полного отчаяния. Чужой корабль, ощетинившийся острыми углами и металлическими конструкциями, приближался с каждой секундой, становясь все более враждебным и пугающим. Скованный неудобным скафандром, Двенадцатый старался не потерять ориентировку и с трудом затормозил, чтобы не врезаться головой в серебристый бок «Беглеца».
 Пальцами, одетыми в неуклюжие перчатки, он нажал на клавиши управления шлюзом, вошел внутрь и, закрыв внешний люк, включил насосы. Наконец, почти бесшумно открылся внутренний люк. За ним ждали Юби и Прекрасная Мария, их тела сияли в призрачном желтом свете. Они были без скафандров, но каждый имел приемник и головные телефоны, которые передавали их речь на голографический проектор.
 — Добро пожаловать на «Беглец», Двенадцатый Разумный, — сказал Юби. — Когда вы снимете скафандр, мы покажем вашу каюту.
 Двенадцатый постарался запомнить услышанные звуки. Он скосил один глаз на клавиатуру и отпечатал:
 — Я дрожу при мысли о той чести, которой меня удостоил уважаемый командор.
 Он отцепил резервуар с пищей, висевший у него за плечами и расстегнул застежки скафандра. Неприятный стерильный воздух «Беглеца» заполнил его легкие. Углы всех комнат и коридоров были прямыми. Жгутики Двенадцатого тщетно вибрировали в поисках запаха Возлюбленной, аромата, который всегда сопровождал его, сообщая о ее присутствии. Его воукодер не слышал знакомых звуков. Двенадцатого снова охватила паника.
 Он нащупал застежки скафандра, снял его и поставил в шкафчик. Волоча за собой резервуар с пищей, прошел вслед за Юби и Марией по коридору и оказался в другом помещении. Оно было просторным и наполнено гулом, шелестом циркулирующего воздуха, светом индикаторов и дисплеев.
 — Это вспомогательная рубка, — сказала Мария. — Мы поместим вас здесь. Вы всегда будете в невесомости, за исключением моментов разгона и торможения; в этих случаях вы можете воспользоваться одним из кресел.
 — Я потрясен доверием, которое оказывает мне уважаемый командор, разрешая находиться в таком месте.
 Изящным движением головы Мария откинула упавшие ей на глаза волосы. Двенадцатый задумался, для чего нужны эти «волосы». В словаре объяснялась лишь их природа, но не функция. Возможно, они предназначались для усиления «красоты», что бы этот термин ни обозначал.
 — Мы подумали о выделениях, — сказала Мария. — В углу находится кабинка туалета, но мы не уверены, подойдет ли она вам.
 — Я выделяю твердые катышки и немного жидкости из расположенного между ног клапана, — ответил Двенадцатый.
 Мария и Юби переглянулись.
 — Звучит похоже, — произнес Юби — Кажется, туалет должен сработать.
 Двенадцатого проинструктировали, как пользоваться предназначенным для невесомости туалетом и креслом. Затем Прекрасная Мария достала маленький, похожий на коробочку предмет ярко-красного цвета.
 — Это многоканальное устройство записи, — объяснила она. — Включенный, он записывает все звуки. Если захотите попрактиковаться в разговорной речи, можете записать наши голоса на одном канале, а свой — на другом. Таким образом вы будете иметь возможность следить за своим произношением и корректировать его.
 Двенадцатый был ошеломлен.
 — Премного благодарен, уважаемый командор. Я буду беречь устройство записи и аккуратно с ним обращаться.
 Двенадцатый взял в руки прибор. Красный корпус был сделан из какого-то мягкого пластика, вроде кожи Неразумного грузчика. Мария показала, как им пользоваться. Двенадцатый немного попрактиковался, записав издаваемые его воукодером звуки на первый канал, а затем воспроизведя их. Потом он записал окончание разговора на второй канал.
 Юби зацепился ногой за поручни, проходящие вдоль всей рубки, и указал на расположенные в помещении пять кресел.
 — Каждое из кресел расположено на одном из командных постов: навигационном, пилотском, управления сингулярностью, коммуникационном и контроля за системами корабля. Мы просим без разрешения и инструктажа не трогать органы управления.
 — Конечно, уважаемый командор.
 — Мы покажем вам, как пользоваться коммуникационной панелью. Вы сможете при необходимости поговорить с нами, а также включить музыку или учебный видеофильм.
 — Благодарю вас, уважаемый командор.
 Мария грациозно изогнулась в воздухе, уперлась ногами в стенку, слегка оттолкнулась и ухватилась за обитые мягким материалом поручни, тянувшиеся по верху всей рубки. Перебирая руками, она подплыла к коммуникационной панели. Девушка посмотрела на Двенадцатого и показала свои белые зубы — он знал, что это «улыбка», обозначающая одобрение.
 — Вы знаете, что такое видеофильм? — спросила она.
 — Запись драмы, обычно сенсуалистской природы, — всплыло определение из его памяти.
 — Вы понимаете, что это фантазия? Что этого не было на самом деле?
 Двенадцатый задумался над этим замечанием — хотя слово «видеофильм» содержалось в его словаре, но он никогда не думал о его значении раньше — и с трудом сдержал дрожь.
 — Значит, это запись лжи?
 Юби и Мария переглянулись, а затем посмотрели на Двенадцатого.
 — Да, — ответила Мария. — В какой-то мере.
 Двенадцатый задрожал. В его мозгу боролись два желания: он не хотел загрязнять свои мысли ложью, а с другой стороны, боялся обидеть хозяев.
 — Фильмы и пьесы о вымышленных персонажах… — Мария запнулась, перевела взгляд на Юби, а затем снова на Двенадцатого, — …это то, что могло случиться, и в них убраны все несущественные детали.
 Двенадцатый посмотрел на нее. Внезапно он почувствовал себя очень одиноким.
 — Я подумаю об этом, Прекрасная Мария.
 — Пьесы, — вмешался Юби громким голосом, — это гипотетическое действие. Это то, что может произойти, и в них показано… как люди могут реагировать на то… что может произойти. Господи! Кажется, я повторяюсь. Но…
 Он взглянул на Марию и пожал плечами.
 — Мы не хотели, чтобы вы воспринимали их слишком серьезно, — сказала Мария. — Некоторые из них переполнены насилием, и нам не хотелось бы, чтобы вы думали, что все люди такие. Просто люди проявляют некоторый интерес к насилию и посвящают ему много произведений.
 Двенадцатый с трудом соображал.
 — Значит, фильмы основываются на выдуманных событиях?
 — Да, — волосы Марии плавали перед ее лицом, и она откинула их в сторону.
 «Зачем они нужны? — опять подумал Двенадцатый. — Нужно спросить в подходящий момент».
 — То есть, видеофильмы имеют обучающую природу? — спросил Двенадцатый. — Они демонстрируют, как люди должны действовать в определенных обстоятельствах? Что-то вроде имитаций подпространственных прыжков вашими компьютерами?
 — Да, — сказал Юби.
 — Нет, — ответила Мария.
 Двенадцатый был в шоке, услышав, что Прекрасная Мария противоречит командору. Он задрожал, осознав оскорбление, нанесенное Юби. Что он сделает с ней: прикажет немедленно дезинтегрировать или просто тут же убьет, отделив ее голову.
 К изумлению Двенадцатого Юби никак не отреагировал. Он просто посмотрел на Марию со странным выражением на лице.
 — И да, и нет, — поправилась девушка. — Поведение людей в фильмах может быть очень разным. Здесь демонстрируется весь диапазон возможного поведения людей, а не рассматривается один конкретный случай в качестве примера для коррекции.
 Юби взглянул на Двенадцатого.
 — Мария права, — подтвердил он.
 Двенадцатый застыл в изумлении. Командор не только позволил спорить с собой, но и изменил свое мнение под действием аргументов слуги. Слабость охватила Двенадцатого. Он чуть не потерял сознание. Он покорно выслушал объяснения, как пользоваться коммуникационной панелью. Затем Юби и Прекрасная Мария ушли, сказав, что им нужно подготовиться к полету. Они подадут ему сигнал, когда придет время готовиться к перегрузкам.
 Двенадцатый сходил в туалет и, не дожидаясь сигнала, устроился в кресле перед коммуникационной панелью. Мысли его путались.
 Воздух в помещении был ужасно сухой и плотный. Желтый свет притуплял его зрение. Маленькое белое существо с четырьмя лапами появилось в дверном проеме и поплыло через всю рубку. Оно ничего не сказало, коснулось противоположной стены и поспешно удалилось. Мысль Двенадцатого билась в тщетных поисках Возлюбленной. Он включил второй канал звукозаписывающего устройства.
 — Да. Нет.
 «Отвратительно. Ужасно. Кощунственно».
 «Да/нет, — прыгало у него в голове. — Нет/да».
 Они все сумасшедшие. Они заражают друг друга ложью и спорят с высшими по рангу без страха быть дезинтегрированными. Он здесь в ловушке. Паника опять охватила его.
 Зазвучал сигнал, предупреждающий о перегрузке. Мария спросила, готов ли он.
 «Да/нет», — подумал он и внутренними пальцами набрал на клавиатуре утвердительный ответ.
 Рубка повернулась. Корабль начал набирать скорость, сначала медленно, а затем со все возрастающим ускорением. Сила тяжести сжимала плоть Двенадцатого, камнем давила на сердца. Стало трудно дышать, мысли путались. Он зажмурился, приготовившись к страданию и смерти.
 Страх его, казалось, ушел навсегда.
 Затем все закончилось. Грохот утих, и Двенадцатый повис на удерживающих его в кресле ремнях. Его сердца стучали так сильно, словно хотели наверстать упущенное время.
 «Возлюбленная!»
 «Да, — подумал он. — Нет».
 Мягкие волосы Марии нежно касались лица Юби. Он потерся о них щекой. Мария еще теснее прижалась к нему, поцеловала в шею и обвила ногами его бедра.
 Юби висел в воздухе, ухватившись верхней парой рук за поручни, установленные под потолком его каюты. Перед набором скорости центрифуга была выключена, и он удерживал свое тело на месте лишь кончиками пальцев. Нижней парой рук он удерживал бедра Марии, позволяя ее телу свободно двигаться в такт дыханию.
 Мария целовала его, ощущая соленый вкус кожи на губах. Он висел неподвижно, а она гладила кончиками пальцев его тело, касалась сосками его груди, медленно поворачивала голову, проводя волосами по его лицу и шее.
 Юби отпустил поручни, и они, медленно вращаясь, поплыли в воздухе. Оказавшись в его кровати, они привязались друг к другу эластичными ремнями. Четыре руки Юби путались в ремнях, его мускулы напряглись в поисках опоры…
 Мария медленно возвращалась к действительности. Она изогнулась, разминая затекшие мышцы. Казалось, ее кожа представляет собой один сложный живой сенсор, улавливающий излучение радости, потоки счастья и сигналы удовольствия от микромира, раскинувшего свои сети вокруг, такого же запутанного, как и связывавшие их с Юби ремни… Она открыла глаза и откинула плававшее перед ее лицом облако волос. Тело Юби было рядом, но в глазах его застыло отсутствующее выражение.
 — Интересно, что бы об этом подумал наш пассажир? — произнесла Мария.
 Юби немного помедлил с ответом.
 — Наверное, он подумал бы, что мы соединяемся друг с другом, как он с Возлюбленной.
 — Именно этим мы и занимались.
 — У нас получается лучше, — усмехнулся Юби.
 — Возможно. По крайней мере, это не покажется ему смешным.
 — Вряд ли он понимает, что такое «смешно».
 Она опять откинула волосы со лба.
 — Ты не заплетешь мне волосы? Они мешают в невесомости.
 — Давай.
 Мария повернулась к нему спиной. Он уселся на нее верхом, крепко сжав ее тело своими мощными бедрами, и всеми четырьмя руками ловко и аккуратно принялся заплетать косу. Когда он закончил, Мария опять довольно потянулась, упираясь в держащие ее ремни.
 — Я не хочу возвращаться, — сказал Юби. Его тон заставил Марию внимательно посмотреть на брата через плечо.
 — А я с удовольствием. Мне хочется еще раз пройтись по Фринжу, — она улыбнулась. — Повидаться с друзьями, сыграть в «Черную дыру». Это будет забавно, когда ставки не имеют значения.
 — Фринж умирает, — сказал Юби. — И мы не можем это остановить, как бы хорошо не пошли у нас дела.
 Он отвел взгляд.
 — Я не хочу смотреть на это.
 Мария нахмурилась. Что-то изменилось в нем.
 — В чем дело? Что случилось?
 Он пожал плечами.
 — Я подумал о том, что сейчас мы победители. Мы единственные обладаем сведениями о другой цивилизации, у нас трюмы заполнены бесценным грузом, мы свободны… и если дела пойдут хорошо, мы сможем лишь сохранить то, что имеем. Если нет, то все потеряем.
 Мы потеряем друг друга. Вот что он имел в виду. Она повернулась и посмотрела ему в лицо.
 — Но ведь мы ничего не можем сделать, правда? Не можем же мы вечно прятаться здесь.
 — Нет.
 — У нас есть план. Твой план. Построенные на заказ корабли, станции…
 — Да, — он слегка усмехнулся. — Масса планов. Теперь удача улыбнулась нам. Мне не приходилось испытывать этого раньше, и сейчас хочется, чтобы все это быстрее закончилось.
 Она вздохнула.
 — Не понимаю, что тебе нужно, Юби.
 — Только то, что у меня сейчас есть. И ничего больше.
 Мария обняла его за шею и заглянула в глаза.
 — Все меняется.
 — Да, — его глаза вдруг приняли холодное выражение — голубые стеклянные кристаллы. Он приподнялся и стал отстегивать ремни.
 Сердце Марии учащенно забилось.
 — Ты куда?
 — Пора готовиться к полету, — его голос звучал резко. Он сердился, и Мария не могла сказать, почему. — Кроме того, нужно объяснить Двенадцатому, как пользоваться лифтом центрифуги. Иначе он сломает себе что-нибудь.
 Мария загрустила. Она не понимала, что происходит, и как справиться с этим.
 — Ладно, — сказала она. — Как скажешь.
 После того, как он научился забираться в середину центрифуги и пользоваться лифтом для перемещения на другие уровни, Двенадцатый вернулся в резервную рубку и пристегнулся к креслу. Во время подпространственного прыжка он оставался на месте, скованный страхом. Он еще никогда не находился в сознании при перемещении в подпространстве и думал, что это будет так же ужасно, как при наборе скорости, когда они удалялись от зелено-голубой гигантской планеты. Сжав подлокотники кресла, он прислушивался к автоматическому отсчету секунд, а затем — он даже не успел моргнуть — все закончилось. Удивление охватило его, а затем радость. Он остался жив, с неповрежденным телом и разумом.
 Он открыл контейнер с едой, поел, выпил воды из-под крана — никто не показал ему, как надо пользоваться чашкой — а затем сходил в туалет. Потом он включил устройство записи.
 —  Мы покажемм вамм, как польззоваться коммуникационной паннелью , — повторил он, стараясь скопировать интонацию Марии. Он произносил лишние звуки и с трудом справлялся с шипящими. —  Отсюда вы зсможете поговорить зс нами и включить муззыку и видеофильм .
 «Видеофильм». Двенадцатый старался не думать о нем.
 Он опять прослушал запись, повторяя слова и стараясь запомнить их.
 Прежде, чем разговор дошел до тревоживших его моментов, он решил не обращать внимания на противоречивое поведение людей.
 Двенадцатый несколько раз прослушал первую часть беседы, повторяя вслух все фразы и записывая их на втором канале, пока не научился в точности имитировать Марию и Юби — не только слова и интонацию, но и сами голоса. Он попытался составить новые предложения, используя те же слова, но смесь голосов Юби и Марии звучала странно. Поэтому ему пришлось выработать другой голос, что-то среднее между тем и другим. Он упорно работал.
 Время шло. Двенадцатый опять поел.
 Затем его взгляд остановился на коммуникационной панели.
 «Видеофильм».
 Сердца его забились быстрее. Он наклонился вперед, вызвал на экран дисплея список фильмов, выбрал одно из нескольких сотен названий и включил проектор.
 Фильм назывался «Кровавая бойня», и это вызвало у Двенадцатого предположение, что действие фильма имеет отношение к генетике. К несчастью, он заблуждался.
 Сюжет фильма оказался сложным и потребовал серьезных размышлений. В центре его стояла борьба за лидерство между несколькими человеческими кланами. Главный герой Ахмад был «агентом», которого каким-то образом удалось внедрить во враждебный клан, чтобы быть в курсе его намерений. Заинтересовавшие Двенадцатого детали этого внедрения остались неясными. Он понимал, насколько полезным может оказаться такой слуга, но никогда не слышал о способах, позволяющих успешно пройти генетический контроль. Как бы то ни было, Ахмад свободно действовал среди своих врагов. Возможно, подумал Двенадцатый, Возлюбленной удастся выведать у людей эти способы и сделать своих слуг практически непобедимыми.
 Двенадцатый пришел к выводу, что немалая часть человеческого общения осуществлялась с помощью мимики, особенно движениями «бровей», которые постоянно поднимались, опускались, сходились и расходились. Он попытался было составить их классификацию, но вынужден был оставить это занятие — движений оказалось слишком много, а контекст не всегда был ему понятен.
 Задача Ахмада усложнилась после появления женщины по имени Кристи, чья профессия называлась «чистильщик». Этого слова не было в словаре Двенадцатого, но он предположил, что так называется человек, охотящийся за шпионами враждебных кланов. По логике вещей Ахмад должен был бы избегать Кристи, но его как будто притягивало к ней. Сначала Двенадцатый не мог понять этой странности, но потом сделал заключение, что Кристи обладала ценной генетической информацией, которой стремился завладеть клан Ахмада. Кристи, как и следовало ожидать, с подозрением отнеслась к его притязаниям и часто прижимала свой нос и рот к его телу, очевидно, пытаясь распознать чужие гены. Ахмад демонстрировал свою способность к маскировке, позволяя ей делать это.
 Между тем, действие фильма развивалось. В отсутствие главы клана Кристи, которую почему-то не наказывали и даже не упоминали о ней, слуги перессорились из-за различного толкования политики клана и стали в ярости убивать друг друга. Кристи оказалась вовлечена в этот конфликт, и Ахмад убедил ее присоединиться к его клану, чтобы восстановить порядок. Хотя прямо об этом не говорилось, но было ясно, что за свою помощь Ахмад стал обладателем Кристи и ее ценных генов, поскольку после долгого сражения, в котором клан Кристи был почти полностью уничтожен, она безропотно вернулась к Ахмаду.
 Размышляя над фильмом, Двенадцатый пришел к выводу, что несмотря на утверждение Марии, что фильмы не обязательно должны быть поучительными, именно этот, тем не менее, содержал в себе информацию о том, как следует держать в руках бразды правления. Если бы глава клана Кристи на время своего отсутствия четко определила, кто из слуг должен отдавать приказы, а кто подчиняться, никогда не возникли бы самоубийственные попытки слуг навязать другим свою волю, и клан не был бы охвачен беспорядками и уничтожен.
 Некоторые диалоги Двенадцатый записал и стал практиковаться в произнесении новых слов и фраз. За этим занятием и застала его Мария, которая пришла узнать, все ли в порядке. Для ответа Двенадцатый воспользовался своим воудером.
 — Не о чем беспокоиться, — отозвался он любимой фразой Ахмада.
 — Интересно, — пробормотала Мария после некоторой паузы. Она сообщила Двенадцатому, что примерно через час они совершат еще один подпространственный прыжок, а затем, когда они с Юби отдохнут, то могут побеседовать с Двенадцатым, если он того захочет. Двенадцатый выразил свою готовность.
 Мария ушла, и он опять вызвал на дисплей список видеофильмов. Он решил посмотреть что-нибудь, где будет меньше насилия, и выбрал «Орестею». Это название показалось ему достаточно нейтральным. Он пристегнулся к креслу, включил свой магнитофон и застыл в ожидании.
 Через несколько часов после двух подпространственных прыжков подряд Мария нашла пристегнутого к креслу Двенадцатого, впавшего в транс. Он лежал на левом боку, свернувшись в клубок. Его глаза безжизненно смотрели в разные стороны, напоминая рассыпанные стеклянные шарики. Жгутики у рта колыхались в такт размеренному дыханию. Клавиатура с передатчиком соскользнула с плеча и плавала над его головой. Прекрасная Мария повисла над его креслом, держась за поручни под потолком. Хотя она надеялась, что Двенадцатый спит, и в его состоянии нет ничего необычного, но тревога не покидала ее. Дыхание Двенадцатого оставалось спокойным, несколько капелек слюны плавали в невесомости рядом с его вкусовыми жгутиками. Оттолкнувшись от поручней, Мария подплыла к коммуникационной панели и вызвала Юби.
 На дисплее все еще оставался список фильмов. Мария перевернулась, зацепилась ступнями за специальные петли под пультом управления и посмотрела, какие фильмы демонстрировались в последние несколько часов. «Кровавая бойня» и «Орестея». Оба были просмотрены до конца.
 Появился Юби, а вслед за ним — Максим. Кот, заинтересовавшийся незнакомцем, медленно и осторожно кружил по комнате, на всякий случай соблюдая дистанцию. Юби попытался разбудить Двенадцатого. Он сначала окликнул, а затем принялся трясти и тормошить его.
 — Чем он занимался? — Юби посмотрел на Марию.
 — Посмотрел два фильма.
 — Какие?
 Мария назвала. Юби нахмурился.
 — Первый я видел.
 Он передвинулся к дисплею и взглянул на второе название.
 — Этот фильм старый. Записан в компьютер во время постройки корабля. Здесь сказано, что это «экранизация классической пьесы Эсхила». Господи, неудивительно, что я его не видел.
 — Кто такой Эсхил?
 — Понятия не имею. — Юби взглянул на Двенадцатого и прикусил губу. — Все, что мы можем сделать — это наблюдать за ним и ждать, когда он очнется. Я не хочу пичкать его предназначенными для людей лекарствами.
 — Можно посмотреть фильмы и попытаться понять, что так подействовало на него.
 — Может быть, это не фильмы. А если он болен? Возможно, мы заразили его.
 — Будем надеяться, что инфекция не взаимная.
 — Хорошо бы, — он на секунду задумался. — Но это и не подпространственный прыжок, так? Ведь после первого с ним было все в порядке?
 — Похоже. Он разговаривал со мной. Использовал старый жаргон. Я уже много лет не слышала такие выражения.
 Юби вздохнул.
 — Я принесу сюда постель. Один из нас должен быть рядом с ним.
 Разочарованный Максим уплыл из рубки.
 Мария посмотрела на Двенадцатого и увидела, что тот слегка шевельнулся. Ее сердце замерло. Она ждала, когда его взгляд сфокусируется на чем-нибудь. Тщетно, он просто устроился поудобнее, вот и все. Но это, по крайней мере, давало надежду, что его организм способен откликаться на какие-то внешние воздействия.
 Они ждали, когда к нему вернется сознание. Ждали уже много часов.
 Юби снял наушники. Последние строфы «Орестеи» еще звучали у него в голове. Он воспользовался антенной стимулятора, боясь, что повредит Двенадцатому, если включит видеопроектор. Пьеса привела юношу в замешательство и сомнения терзали его, как фурии из фильма.
 — Непонятно, — он покачал головой.
 — О чем он?
 — В давние времена на одной из планет жила семья. Еще до начала действия фильма мать убила отца, и поэтому сын с дочерью заключили союз с одним из богов, чтобы убить мать и ее любовника. Вся вещь написана, по-моему, в стихах. И эта странная… группа женщин… которые появляются в течение всего действия, поют, танцуют, бьют в барабаны и цимбалы. Там были боги и демоны. Думаю, что это демоны, — он пожал плечами. Необъяснимый гнев поднимался в нем. — Очень странно. Я не знаю, что все это может означать.
 — У нас есть учебный материал на эту тему?
 — Вряд ли, — его пальцы забегали по клавишам. — Я сомневаюсь, что именно этот фильм так подействовал на Двенадцатого. Там даже нет никакого насилия. Все происходит за кадром. В «Кровавой бойне» пять сотен трупов, а Двенадцатый досмотрел до конца и включил второй фильм.
 Юби, не отрываясь, смотрел на бегущие по экрану строки.
 — У нас нет кассеты быстрого обучения, но в компьютере хранится лекция о греческой драматургии. Не знаю, что такое «греческий».
 — В базе данных?
 — Да. Наверное, видеопроектор поставлялся вместе с ней и еще несколькими старыми фильмами, которые, могу поклясться, никто никогда не смотрел.
 Прекрасная Мария взглянула на него.
 — Прочитаем, что там написано?
 Юби на несколько мгновений задумался, а затем покачал головой.
 — Не вижу смысла. Вряд ли мы узнаем что-нибудь полезное. Думаю, Двенадцатый болен.
 Взгляд Марии был мрачен.
 — Наверное, ты прав.
 Юби отстегнул ремни, потянулся, разминая мышцы. Все это пустая трата времени. Хор из фильма звучал в ушах. Неожиданная мысль пришла ему в голову.
 — Послушай, а если это музыка из фильма? Возможно, барабаны отбивали неправильный ритм. Может, он совпадает с ритмом Возлюбленной, когда та передает команду «спать»?
 — Ты серьезно? — удивилась Мария.
 — Пойду за синтезатором. Подожди здесь.
 Юби повернулся, оттолкнулся ногой от стены и пулей вылетел в коридор. Он вернулся с синтезатором и включил инструмент.
 Ритмы Возлюбленной всплывали в его памяти. Один из них звучал наиболее часто во время встреч с Двенадцатым. Юби запрограммировал синтезатор и включил звук. Буханье барабанов заполнило маленькую комнату.
 Юби смотрел на Двенадцатого. Разочарование охватило его.
 Музыка не кончалась.
 Через час Двенадцатый задрожал.
 «Возлюбленная». Теплая волна узнавания прокатилась по телу Двенадцатого. К нему медленно возвращалось сознание.
 «Ужас! Богохульство!» Память вернулась, заставив его содрогнуться.
 — Берегитесь! — он понял, что кричит. — Опасность для Возлюбленной!
 — Эй! Очнитесь! Вы меня понимаете? — незнакомый голос, резкие звуки чужого языка.
 — Опасность! Опасность! — Двенадцатый почувствовал на своем теле чужие руки и нанес несколько ударов вслепую, пытаясь защититься. Его движения были скованы какими-то мягкими путами.
 — Эй! Остановитесь! Ведь мы же друзья, черт возьми!
 Зрение вернулось к Двенадцатому. Он увидел металлические стены и стулья, огни, похожие на враждебные глаза. Двенадцатый понял, что чем-то связан. Он перестал дергаться и попытался сосредоточиться.
 — Помогите, — сказал он. — Возлюбленной грозит опасность.
 — Посмотрите на мой дисплей, Двенадцатый. Прочитайте, что я говорю. Мария, где, черт побери, его клавиатура?
 В голове Двенадцатого прояснилось. Над ним, вне досягаемости его рук и ног, плавал Юби. Мария пересекла комнату, держа в руках его клавиатуру и передатчик.
 Память вернулась к Двенадцатому, и он ощутил свою беспомощность.
 — Ужасно, — он вспомнил чужой язык. — Возлюбленной грозит опасность.
 — Опасность? Где?
 Двенадцатый понял смысл слов еще до того, как увидел бегущие над головой Юби строчки золотистых букв. Он слабо махнул рукой в сторону коммуникационной панели.
 — Скверна. Греховные мысли. Фильм.
 Юби и Мария молча смотрели на него. Двенадцатый понял, что снова говорит на родном языке. В ярости он выхватил свою клавиатуру из рук Марии и быстро заработал внутренними пальцами.
 — Нужно защититься. «Орестея» — зло. В фильме содержатся самые скверные мысли, которые можно только представить.
 Процесс перевода своих мыслей на чужой язык успокоил его. Фразы стремительным потоком выскакивали из-под его пальцев.
 — Безумные слуги задумали убить свою родительницу! Никто не остановил их! Это грех!
 При одной мысли об этом Двенадцатый почувствовал, что теряет сознание. Усилием воли он удерживал себя от обморока.
 — Это всего лишь фильм! — раздался громкий голос Юби. — Этого на самом деле не было!
 Двенадцатый в ярости ударил клавиатурой по коленям.
 — Какая разница! Некоторые мысли не разрешены!!! — Он долго не отпускал клавишу восклицательного знака.
 Юби и Мария переглянулись.
 — Кому-то из нас нужно прочитать ту лекцию, — сказал Юби.
 — Лучше тебе. Ты ее запомнишь.
 — А если я захочу забыть?
 — Ты видел фильм, а я нет.
 Юби вздохнул и повернулся к Двенадцатому.
 — Сейчас я должен изучить информацию об этой пьесе, — произнес он. — Потом я отвечу на все ваши вопросы.
 Гнев и страх захлестнули Двенадцатого. Его пальцы, нажимавшие на клавиши, дрожали.
 — Я не задавал вопросов, уважаемый командор.
 Юби задумался.
 — Тогда мне, возможно, удастся ответить на свои собственные вопросы.
 Юби пристегнулся к соседнему креслу, надел наушники, нажал несколько клавиш и откинулся на спинку.
 Двенадцатый почувствовал, что под действием успокаивающих ритмов Возлюбленной его гнев постепенно стихает, а затем вдруг с внезапной ясностью понял, что Возлюбленная далеко. Он с тревогой огляделся и остановил взгляд на динамиках.
 — Что это за звук?
 — Юби запрограммировал компьютер, чтобы он звучал, как Возлюбленная, — успокоила его Мария. — Он надеялся, что это поможет вам прийти в себя.
 Когда улеглась первая волна возмущения — искусственная Возлюбленная! — Двенадцатый задумался. При ближайшем рассмотрении это звучало крайне привлекательно.
 — Возможно ли мне будет научиться пользоваться этой машиной? — спросил он.
 — Конечно.
 Двенадцатому стало теплее, когда он подумал, что за ритмы будут звучать в этой ужасной металлической комнате.
 — Я скромно прошу ваших указаний.
 — Пользуйтесь ею, как хотите.
 — Благодарю вас, Прекрасная Мария.
 — Не о чем беспокоиться, — она неожиданно усмехнулась. — Где вы взяли это выражение? Я не слышала его несколько лет.
 — В первом фильме. Разве оно неправильное?
 — Нет. Просто немного устарело.
 Юби выпрямился в кресле и снял наушники.
 — Ну вот, — сказал он. — Теперь я знаю, кто такие греки.
 Он потер лоб.
 — А вы знаете, что слово «Кибернетик» пришло к нам из греческого языка? Оно обозначает человека, который правит лодкой.
 — Какое отношение имеет лодка к компьютеру? — Мария удивленно взглянула на брата.
 — Не знаю. Там об этом ничего не сказано.
 — Наверное, греки знали.
 Юби повернулся к Двенадцатому.
 — Фильм, который вы посмотрели, называется «трагедия». Это произведение, где всегда происходят ужасные вещи.
 Возмущение Двенадцатого вернулось. Внутренние пальцы застучали по клавиатуре.
 — Ужасные и кощунственные, уважаемый командор.
 — Это вторая часть трилогии. Вы не видели первую, Двенадцатый. Конечно, это ужасно, что дети убивают свою мать. Но в предыдущей части она совершила не менее ужасный поступок, убив своего мужа.
 Двенадцатый на мгновение задумался.
 — А что здесь ужасного?
 Мария и Юби переглянулись.
 — Считается, что люди не убивают своих родственников, — сказал Юби.
 — Но ведь она была родителем, — Юби повернулся к Марии. — Разве мы это не объяснили?
 Двенадцатый опять почувствовал раздражение. Его пальцы с трудом успевали за потоком встревоженных мыслей.
 — Муж может быть хранителем определенного генетического материала, уважаемый командор, но это не имеет отношения к священному институту материнства, а также к праву матери использовать своих слуг в соответствии с их назначением и избавляться от ненужных.
 — Вот так-то, Юби, — комната наполнилась звонким смехом Марии. Двенадцатый, возмущенный поведением девушки, скосил на нее пару глаз.
 — Священный институт материнства, — повторил Юби. — Ладно.
 Он немного подумал.
 — Действия детей направлялись богом Аполлоном. Это придавало, как вы выражаетесь, священный характер их действиям.
 Двенадцатый задумался над понятием божества. В его словаре бог определялся как высшее существо, обычно воплощавшее в себе один из атрибутов действительности… Слово имело и другие значения, нередко противоречащие друг другу.
 — Вы когда-нибудь встречали бога? — спросил он.
 Мария и Юби рассмеялись. Двенадцатый в недоумении переводил взгляд с одного на другого.
 — Никто из нас не видел бога, — ответил Юби. — Я не верю в их существование, хотя многие люди верят. Автор пьесы тоже верил, что Аполлон существует.
 Двенадцатый опять разволновался.
 — Боги либо существуют, либо нет.
 — Только в нашем воображении, — перебила Мария.
 — Если бог дает указание слугам убить их Возлюбленную, — настаивал Двенадцатый, — тогда это злой бог, и его необходимо уничтожить.
 Юби издал долгий свистящий звук, который компьютер оказался не в состоянии перевести.
 — Убить их Возлюбленную… Я понял, о чем вы, — он перевел взгляд на Марию. — Он беспокоился, что Возлюбленной грозит опасность.
 Мария кивнула и повернулась к Двенадцатому.
 — Ни один из богов не может угрожать Возлюбленной. Уверяю вас.
 Двенадцатый задумался.
 — Я верю вам, Прекрасная Мария, — напечатал он. — Но нельзя ли поймать Аполлона и уничтожить?
 — Никто не видел его уже несколько сот лет, — сказал Юби. — Не думаю, что он может представлять какую-нибудь опасность.
 — Остались его кощунственные мысли, уважаемый командор Юби Рой.
 Юби посмотрел на Марию, а затем на Двенадцатого.
 — Может быть мне стереть фильм?
 Радость заполнила сердца Двенадцатого. Пальцы его сжались в кулаки.
 — Уничтожьте кощунственные мысли! Да, уважаемый командор!
 — Отлично, — Юби повернулся к пульту и нажал несколько клавиш.
 — Я стер его.
 — Благодарю вас, уважаемый командор.
 Двенадцатый вспомнил о фильме и вздрогнул. Он ощущал торжество от мысли, что способствовал избавлению мира от такого ужасного зла, но что-то все же беспокоило его.
 — Уважаемый командор, — произнес он. — А почему остальные не помешали этому безумному поступку?
 — Какие остальные?
 — В фильме. Женщины, которые пели и били в барабаны. Разве они не родственники той, которую убили?
 — Это хор, Двенадцатый. Они не вмешиваются в происходящее, а только комментируют.
 Двенадцатый задумался над этим утверждением.
 — Тогда они тоже грешны. Они обязаны были вмешаться.
 — Понимаете… хор — это олицетворение обычных людей. Обычные люди не могут победить все зло этого мира.
 — Убийство происходило прямо перед ними. Они совершили грех, когда не предотвратили его.
 Наступило молчание.
 — Двенадцатый, — наконец произнес Юби. — Мне кажется, что вам больше не стоит смотреть фильмы.
 — Согласен. Мои мысли могут быть заражены злыми богами.
 — В следующий раз лучше слушайте музыку.
 — Хорошо, уважаемый командор. Я последую вашему совету.
 Они оставили Двенадцатого наедине с его мыслями. Он ощущал удовлетворение от того, что помог уничтожить скверну.
 Он был уверен, что Возлюбленная была бы довольна.
 — Никогда бы не подумал, что проведу несколько часов, обсуждая с инопланетянином вопросы теологии и этики, — сказал Юби. — Господи Иисусе!
 — Священный институт материнства, — произнесла Мария. — Мне это нравится.
 Юби убрал наушники и видеопроектор и потянулся.
 — Теперь все сведения о классической драме хранятся у меня в голове. Интересно, зачем они мне?
 — По крайней мере, наш пассажир не умер.
 — Как ты думаешь, что произойдет, если Двенадцатый решит, что мы заражены мыслями Аполлона, и наши мозги представляют опасность для Возлюбленной?
 Юби закончил спуск по лестнице и спрыгнул на пластиковый пол, наступив голой ногой на новую трещину. Он отступил назад и потер пятку.
 Черт! Нужно заделать ее.
 Прекрасная Мария спустилась вслед за ним и принялась расплетать свою толстую косу.
 Юби направился в рубку.
 — Я хочу уточнить наши координаты. Хорошо бы немного поспать перед следующим прыжком.
 — Нет нужды торопиться.
 Юби почувствовал растущее раздражение.
 — И тем не менее, я сделаю это, — сказал он, подошел к навигационному дисплею и взглянул на карту. «Беглец» приближался к цивилизации.
 Мария молча расплетала косу. Он почувствовал, как она встряхнула волосами, и представил, как они рассыпаются по ее спине и плечам. Мария повернулась и пошла в холл.
 «Все меняется, — подумал он. — Пропади оно все пропадом!»




 15


 Ненасытная сингулярность «Беглеца» жадными глотками пожирала световые годы. С каждым новым глотком черной дыры Юби ощущал, как усиливается его нетерпение, как будто каждый подпространственный прыжок заряжал его злостью и не находящей выхода энергией.
 Казалось, он даже не нуждается во сне. Он бродил по «Беглецу» с сумкой инструментов, ремонтируя все, что только можно, и проверяя не использовавшиеся годами приборы. Он поставил заплату на трещину в полу под лестницей центрифуги, изучил список самых лучших адвокатов в системе Безель. Дважды он слышал голос отца, доносившийся из отдаленных отсеков корабля. Юби не обратил на него внимания.
 «Беглец» все глубже проникал в освоенный человеком космос. Они миновали Анжелику и двигались к ближайшей из крупных торговых баз. На Безеле можно будет выгодно продать груз и быстро урегулировать проблемы с законом в Верховном Суде. Если все сложится неудачно, Юби и Мария окажутся в тюрьме на планете, которую осваивали уже десятки поколений, а не в только что основанном полуцивилизованном месте, вроде Анжелики.
 Юби не очень много общался с Двенадцатым, но проходя мимо отсеков, где поддерживалась невесомость, слышал звуки синтезатора, воспроизводившего различные ритмы Возлюбленной. Иногда раздавалась и человеческая музыка. Кажется, Двенадцатый предпочитал синкопы и секцию ударных.
 От Марии, которая проводила больше времени с Двенадцатым, Юби узнал новые сведения о госте. Двенадцатый хотел знать, какую функцию выполняет кот на корабле. Узнав, что никакой, он ужасно расстроился от мысли о паразитическом существовании животного, но затем Мария успокоила его, сказав, что главная функция Максима — доставлять удовольствие людям. Двенадцатый, казалось, был удовлетворен этим объяснением. Мария заключила, что удовольствие — это такая вещь, которую Двенадцатый получает извне, а не генерирует сам. Поэтому Максим представлялся ему какой-то передвижной наградой, которая предлагает себя людям, когда они того заслуживают.
 Канистра с пищей, которую Двенадцатый принес с собой, содержала серую вязкую массу с запахом прокисшего фасолевого супа, напоминавшую внешним видом протухший мягкий сыр. Двенадцатый внутренними пальцами отрывал кусочки массы и подносил к высовывавшимся изо рта жгутикам — одновременно органам вкуса и обоняния — которые скатывали массу в небольшие шарики и отправляли в рот. Шарики проглатывались целиком. Как сказала Мария, зрелище не из приятных.
 Мария выяснила, что странные пятна на спине и груди Двенадцатого представляют собой роговые наросты на коже. Когда Возлюбленная выращивает солдат, эти наросты развиваются в твердый панцирь, а у остальных остаются в рудиментарном состоянии.
 Прекрасная Мария также узнала, что генетически Двенадцатый был мужчиной: у него были мужские гены, но отсутствовали репродуктивные органы. Мужской генотип оказался не более, чем случайностью. Мария поняла, что Двенадцатый никогда не слышал о полноценном мужчине среди своих соплеменников, и сама эта мысль приводила его в ужас.
 Двенадцатый очень быстро учился говорить.
 — Его память почти так же хороша, как твоя, — сказала Мария Юби, и эта новость вызвала у юноши грусть. Он представил себе Двенадцатого, плававшего в резервной рубке и впитывающего чужую речь, будучи не в состоянии избавиться от нее. Возможно, для Двенадцатого и его соплеменников «загрязнение мыслей» не метафора, а реальность — их память действительно подвергается заражению, подобно тому, как вирус внедряется в гены человека, а затем зараза передается от одного индивидуума к другому, и уничтожить ее можно только вместе с организмом-носителем.
 Световые годы вспыхивали и пропадали в сингулярности «Беглеца». Юби подготовил радиосообщения и выбрал себе адвокатов.
 Его тело изнывало от вынужденного безделья. Внутри бушевала нерастраченная энергия.
 После заключительного прыжка, которым, как всегда, управляла Мария, «Беглец» оказался в системе Безель.
 Когда Мария сняла антенну стимулятора и вытерла пот со лба, на навигационном дисплее Юби появилось голографическое изображение звездной системы. Корабль находился в пятнадцати днях пути от базы.
 Юби придвинул кресло к коммуникационной панели и передал свой идентификационный номер, а также заранее заготовленные сообщения.
 Сдерживая рвущуюся наружу энергию, он ждал ответа.
 Как только сенсоры Безеля уловили вспышку излучения и посланные Юби сообщения, закрутилась бюрократическая машина. «Отто-Банк» потребовал конфискации «Беглеца» и его сингулярности, но прежде, чем документы успели передать в суд, в конторе банка уже сидел новый адвокат Юби, С.С.Махадаи, предлагая договориться полюбовно, вернуть долг с процентами и уплатить все штрафы и пени. Махадаи был одним из самых известных адвокатов на станции Безель, и «Отто-Банк» прислушался к его мнению. Тем временем один из помощников Махадаи находился в Верховном Суде, где вел переговоры по поводу обвинения Юби в мошенничестве, захвате корабля, обмане персонала Флота и бегстве с базы Эйнджел. Другой помощник Махадаи вел поиск покупателей больших партий высококачественных медикаментов. «Беглец» встал в очередь к грузовому причалу Безель.
 Формальности заняли несколько дней. «Отто-Банк» согласился на денежную компенсацию, когда убедился, что груз действительно находится в трюмах корабля. Прокурор, принимая во внимание то, что Юби раньше не совершал противозаконных деяний, согласился потребовать крупный штраф вместо тюремного заключения.
 Продажа лекарств заняла больше времени. В конце концов, вся партия была приобретена компанией «Портфайер», главным поставщиком медикаментов в регионе — они хотели удержать свое лидирующее положение, подавить конкурентов, а также сохранить высокими цены и оставить за собой этот рынок сбыта, оградив себя от торгующих со скидкой соперников. Юби приобрел новейшие навигационные компьютеры.
 Юби подсчитывал количество нулей в воображаемом банковском балансе. Он быстро усваивал, как надо вести дела.
 Напряжение не отпускало его. Он ожидал большего: противостояния, драму, несущийся к «Беглецу» военный катер с включенным сигналом тревоги, с вооруженными солдатами, ожидающими в шлюзах, с рассчитывающими траекторию ракет компьютерами… Вместо этого были лишь цифры со все увеличивающимся количеством нулей в его еще не реализованном портфеле заказов и перечень цен, которые тут же пойдут вниз, когда он в следующий раз появится в системе Безель и оставит отпечаток своего пальца на соответствующих документах.
 Юби пошел в свою комнату и приложил к вискам электроды альфа-ритма, но в голову ему не приходило ничего, кроме Марии, Паско и Марко де Соареса, их отношения были странными и запутанными, а яркие цветные образы двигались под ритм барабанов Возлюбленной. Он снял с головы мягкие подушечки электродов, выдернул шнур из розетки и сел. Возбуждение не оставляло его.
 Он был готов к сражению, но противник отступил.
 Перегрузки сдавливали тело Двенадцатого. Сухой воздух царапал пересохшее горло в такт движению диафрагмы. Из синтезатора доносились успокаивающие ритмы Возлюбленной. Он прикрыл глаза и сосредоточился на том, чтобы как-то справиться с охватившим его ужасом.
 Внезапно в рубке появился кто-то еще. Над ним висел странный человек. От страха Двенадцатый мертвой хваткой вцепился в ремни кресла.
 — Черт возьми. Черт возьми, — необычный голос, одновременно мягкий и скрипучий.
 Незнакомец был полным мужчиной с развевающейся черно-серой шевелюрой и завитками волос на груди.
 — Прошу прощения, уважаемый джентльмен, — пробормотал Двенадцатый. — Я занял ваше место?
 — Я все понял. Я знаю, как это произошло.
 Мужчина плавал в воздухе. Его широкая волосатая рука откинула со лба прядь волос.
 «Может, это голограмма, — подумал Двенадцатый. — Возможно, случайно включился фильм».
 Он скосил глаза на коммуникационную панель и увидел, что она находится в том же состоянии, в каком он ее оставил. Страх вновь зашевелился в нем.
 Человек просто внезапно появился. Из ниоткуда.
 Двенадцатый сфокусировал на нем взгляд.
 — Вы бог? — почти парализованный ужасом, он с трудом управлял своим органом речи. — Вы Аполлон?
 Человек-бог не отвечал. Двенадцатый увидел, что щеки и подбородок незнакомца покрыты короткими серыми волосами, а глаза обведены красными кругами.
 — Дело было сделано, — сказал он. — Эксклюзивный контракт с Компанией. Поставки товаров с Безеля на Тринчерас и Маскарад. Работа на годы вперед.
 Тело незнакомца начало дрожать, на нем появились полосы интерференции. Двенадцатый подумал, что это какое-то супероружие, и приготовился к аннигиляции.
 — Но я решил отпраздновать. Пошел в «Ростов» и закатил вечеринку. Обрадовался и потерял осторожность. Забыл, что мы больше не друзья.
 Тело божества вновь стало непрозрачным.
 — Я многим рассказал о своей удаче. Один из них сообщил Марко де Соаресу. А может, я сам ему рассказал. Точно я не помню.
 — Высокочтимый сэр, — сказал Двенадцатый. — Не обижайте меня. Я всего лишь слуга своей Возлюбленной.
 Он сообразил, что бормочет на своем языке, но его скованный ужасом мозг не справлялся с переводом.
 — Вероятно, он сразу вернулся на «Абразо» и предложил Компании свои услуги. Объяснил, что его пять судов успешнее справятся с задачей, чем один мой корабль, — бог покачал головой. — Черт бы побрал этого человека.
 Его глаза смотрели прямо на Двенадцатого.
 — Именно это я хочу сказать.
 Понимание обрушилось на Двенадцатого, словно удар молнии. Бог пытался передать ему важную информацию. Он обязан все это запомнить.
 — Я внимательно слушаю, дорогой сэр, — сказал он. Его сердца стучали сильнее, чем ритмы Возлюбленной.
 — Я не могу винить Марко де Соареса, — сказал бог. — Он действовал в интересах своих людей. Он противостоит Сообществу, как и все мы. Просто, больше никому верить нельзя, особенно Марко де Соаресу.
 Божество указало пальцем на Двенадцатого.
 — Держитесь подальше от Марко де Соареса и его семьи. Они предатели.
 — Да, высокочтимый сэр.
 Единственные люди, которым можно верить, находятся на борту «Беглеца». Верьте Юби и Марии, и мне. Больше никому.
 — Вас понял, сэр.
 Последовала долгая пауза. Влага потекла из глаз бога. У Двенадцатого создалось впечатление, что бог устал.
 — Лучше бы я держал рот закрытым. Теперь для нас наступят тяжелые времена. Если бы не моя ошибка… то мы… мы… — бог несколько раз беззвучно открыл и закрыл рот, его плечи тряслись.
 Затем бог двинулся к Двенадцатому. Двенадцатый отпрянул и вжался в кресло, но рука бога исчезла прямо перед его глазами. Цветные полосы опять пробежали по телу бога, и он исчез.
 Двенадцатый широко открыл глаза от удивления. Он вновь посмотрел на коммуникационную панель. Видеопроектор не был включен.
 Бог больше не появлялся.
 Станция Безель медленно плыла во тьме, и холодный красный свет солнца оставлял длинные пурпурные полосы на ее вращающейся поверхности. Яркие звездочки окружавших станцию космических кораблей казались деталями какой-то сложной трехмерной головоломки. Между ними сновали серебристые искорки челноков. Устроившись в навигаторском кресле, Мария наблюдала за приближением станции. Юби направил «Беглеца» к грузовому причалу.
 Раньше, когда Безель находилась на краю освоенной человечеством области космоса, ее главная база имела форму тора, как на Анжелике, но постепенно, разрастаясь, становилась более вытянутой и плоской, пока не приняла форму диска. Создание Сообщества замедлило рост базы Безель, но к этому времени она уже приобрела важное значение и стала крупным транспортным узлом.
 Место это было настолько оживленным, что у самой станции не хватало причалов. Рядом с ней располагались специальные модули, предназначенные для причаливания и разгрузки кораблей. При необходимости гигантский модуль подходил к станции и разгружался сам.
 Дисплеи мерцали перед глазами Марии. Причальный модуль приближался. Краем глаза девушка видела, как четыре руки Юби мягко касаются клавиш, включая маневровые двигатели и вызывая на экран показания различных датчиков. «Беглец» был так сильно загружен, что его масса представляла опасность даже для самой станции. Поэтому для него выделили отдельный причальный модуль С. Малейшая неосторожность могла привести к катастрофе. Мария не принимала участия в выполнении маневров, а только наблюдала за дисплеями, чтобы убедиться, что Юби не совершил ошибку.
 Все прошло гладко. Огромная масса корабля затормозила и остановилась в зоне досягаемости магнитных захватов модуля. Захваты сработали. Гигантские кабели сматывались со своих катушек, и грузовой отсек «Беглеца» вошел в причальную нишу 17А. При соприкосновении корпус корабля загудел, словно колокол. Мария откинулась на спинку кресла.
 — Безель, — сказал Юби. — «Беглец» благодарит вас.
 Его руки быстро пробегали по клавишам, запуская процедуру выключения всех систем корабля.
 — Просим также прислать персональный катер.
 Центрифуга дернулась и пришла в движение. Мария почувствовала вибрацию и постепенно увеличивающуюся силу тяжести.
 Она отстегнула ремни, выпрямилась и повернулась к Юби.
 Его руки продолжали манипулировать переключателями, в глазах застыло сосредоточенное выражение, на щеках играли желваки.
 Мария подумала, что теперь он далеко от нее, и она ничего не может сделать, чтобы вернуть его.
 Дисплеи погасли, сила тяжести все увеличивалась.
 Взгляд Юби не отрывался от темных экранов, как будто он ожидал, что они засветятся вновь. Его руки висели над клавиатурой.
 — Что теперь? — спросила Мария.
 — Встреча с Махадаи и юристами «Отто-Банка». А затем с людьми «Портфайер», — его губы скривились. — И с прокурором. Вероятно, нам следует одеться, как одеваются пилоты-подпространственники. Будем теми, кто мы есть.
 — А потом?
 Он посмотрел на нее. От напряжения у него свело плечи.
 — Мы боремся за то, чтобы сохранить все, что у нас есть.
 — Я имела в виду… — она взглянула на свои ноги и уперлась длинными пальцами в шероховатую поверхность пола. — Что будет с нами?
 Его глаза были непроницаемыми.
 — Что-нибудь будет. Все меняется, правда? Ты сама это сказала, и я верю тебе.
 — Вовсе не обязательно… — она умолкла, не в силах выразить свои чувства словами. Ей не хотелось причинять боль ни ему, ни себе, и она надеялась, что то, что должно случиться, будет безболезненным.
 Он отстегнул ремни и встал.
 — Прежде, чем выключить навигационный компьютер, — сказал он, — я хочу, чтобы ты вскрыла судовой журнал и удалила оттуда наш маршрут.
 Она удивленно подняла голову.
 — Это незаконно.
 — Неважно. Я не хочу, чтобы кто-нибудь узнал, где мы были, и мог догадаться о месте нашей следующей встречи. Все дела с властями улажены, и ни у кого нет причины проверять наш судовой журнал.
 Мария прикусила губу. Доступ ко всем бортовым журналам был закрыт. Чтобы удалить оттуда часть информации, придется обойти установленные властями блокировки.
 — Пойду проведаю Двенадцатого. Нужно посмотреть, как он перенес торможение, и сказать, чтобы он оставался на месте, пока мы не вернемся.
 Он прошел мимо нее к трапу. Она смотрела ему вслед, и последняя надежда слабела и умирала в ее сердце.
 Она повернулась к навигационной панели, вызвала на экран страницу судового журнала и отметила начало и конец удаляемой информации. Ее внимание привлекла вспышка на мониторе дальнего обнаружения.
 В системе Безель только что вышел из подпространства новый корабль. Он находился в четырнадцати днях пути от станции. На экране появились название корабля, имя владельца и идентификационный номер.
 — «Абразо» — прочитала Мария. — «Де Соарес Экспрессуэйз».
 Махадаи оказался миниатюрным смуглым мужчиной с черными вьющимися волосами и тонкими усиками. Он был одет в полосатые брюки, войлочные туфли, футболку с длинными рукавами и широкий жилет со стоячим воротником. В правом ухе поблескивала маленькая серебряная серьга. Гравитационные ботинки удерживали его на палубе причала номер 17А.
 — Командор, — произнес он, поклонившись. Ему приходилось перекрикивать грохот механизмов, доносившихся с соседнего причала.
 Юби и Мария возвышались над маленьким адвокатом. На Юби были надеты шорты, блестящий серебристый жилет, цепочка на нижней левой руке и пара гравитационных ботинок. Он посмотрел на Махадаи и улыбнулся.
 — Мистер Махадаи. Рад познакомиться. Вы проделали отличную работу.
 Махадаи взмахнул рукой.
 — В вашем деле, как и в моих действиях, не было ничего необычного. За исключением того, что вам посчастливилось найти такой груз.
 — Да.
 «Наверное, тебе ужасно хочется узнать, как мы нашли его», — подумал Юби.
 Он взглянул на сопровождающего Махадаи, угловатого чернокожего человека в брюках-дудочках и мешковатой бархатной куртке, которая была сшита для планеты и поэтому в невесомости болталась у него вокруг талии. Он держал чемоданчик с приборами для проверки качества груза «Беглеца».
 — Это мистер Коди, — сказал Махадаи. — Он представляет «Отто-Банк».
 Юби презрительно взглянул на него.
 — Это моя сестра, Прекрасная Мария.
 — Очень приятно.
 На Марии были лишь черные шорты и майка, контрастировавшие с ее бледной кожей. Заколотые только у висков волосы темным облаком плыли рядом с ее головой. Она была босиком и поэтому неподвижно висела над палубой, придерживаясь рукой за поручни люка для экипажа.
 Раздался сигнал робота-погрузчика.
 — Ладно, — улыбнулся Юби, повернувшись к Коди. — Давайте начнем, чтобы мистер Коди смог вернуться в зону гравитации, прежде чем куртка задушит его.
 Махадаи издал сдержанный вежливый смешок. Лицо Коли вспыхнуло. Юби ухватился рукой за поручень, оторвал ноги от шероховатых пластин, покрывающих палубу, и направился к грузовым воротам. Здесь он набрал код, открывающий грузовой шлюз, а затем, когда давление выравнялось и загорелся зеленый огонек, открыл внутренний люк.
 В ярком свете, заливавшем причал, огромные контейнеры казались красно-коричневыми. Юби повернулся в воздухе и посмотрел на Коди.
 — Проверяйте любой, на ваш выбор. Можете проверить все.
 — Благодарю вас, мистер Рой, — в его голосе слышался легкий акцент, свойственный выпускникам элитных учебных заведений.
 — Меня никогда еще так не называли, — рассмеялся Юби.
 — Извините, я подумал, что Рой — это фамилия.
 — Пусть будет так. Необычным было обращение «мистер».
 — Прощу прощения. Правильным будет «командор», так?
 Юби забавлялся, наблюдая, как Коди одной рукой одергивал куртку, одновременно освобождая ноги и отталкиваясь от поручней, чтобы направить свое тело в сторону грузового люка. Ему это удалось, хотя траектория получилась кривой, и он стал медленно вращаться. Лязганье погрузчиков стихло.
 — Командор, — ответил Юби, когда Коди пролетал мимо, — или пилот.
 Коди ухватился за комингс люка, затормозил и оттолкнулся по направлению к контейнерам. Остановившись около одного из них, он попытался открыть свой чемоданчик, и тут же его отнесло в сторону. Одной рукой он хотел ухватиться за ближайший контейнер, но промахнулся на несколько дюймов и полетел дальше. Голос Юби звучал бодро.
 — Звание «командор» — это что-то вроде капитана или генерала. «Пилот» — просто вежливое обращение. Как ваш «мистер».
 Юби хотел посмотреть, чем закончится полет чиновника, но Мария сжалилась над гостем. Она оттолкнулась, перехватила Коди и подтащила его к дальнему комингсу люка, затем оттолкнулась еще раз и, держа Коди за ремень, подтянула его к рядам контейнеров. Он облегченно вздохнул.
 — Благодарю вас, мисс… пилот Рой.
 — Мария. Прекрасная Мария. Ваша сумка уплывает.
 Коли поймал сумку, а затем взглянул на нее.
 — Пилот Мария. Значит, у вас с командором разные отцы?
 Юби фыркнул. Жители планет всегда задавали этот вопрос. Их социальные системы, какими бы разными они ни были, всегда оказывались замкнуты на своем маленьком комке грязи, болтающемся в космосе, и они ничего не знали о людях, чья жизнь не была связана всем этим нудным бюрократическим дерьмом, которое тянуло вниз больше, чем гравитация: налоговыми декларациями, сертификатами об образовании, регистрационными картами и разрешениями даже на то, чтобы избавиться от мусора.
 Терпение Марии подходило к концу, в ее тоне засквозило раздражение.
 — Отец у нас один, — ответила она. — Но мы взяли себе те имена, которые нам нравятся. Иногда меня называют дочерью Паско, а моего брата — сыном Паско. При рождении ему дали имя Ксавьер, но оно ему не понравилось, и он назвал себя в честь героя какого-то фильма. В его сертификате вписано имя Юби Рой, так что оно является официальным.
 — Звучит странно.
 Прекрасная Мария, прищурившись, посмотрела на него.
 — Никто из нас не находит это странным.
 Юби громко рассмеялся.
 Коди ничего не сказал, а просто взял пробу из первого контейнера. Вероятно, он был удовлетворен результатом, поскольку не высказал сомнений по поводу показаний прибора.
 — Верховный суд рассмотрит ваше дело через два дня, — сказал Махадаи. — Лучше, если вы лично будете присутствовать на заседании.
 — Прекрасно, — ответил Юби.
 — Вам также следует одеться более официально. Если судье не понравится ваш вид, то он может не принять во внимание наши аргументы.
 Юби задумался.
 — Ладно, — в его голосе звучало сомнение.
 — Это Баннери, иначе я не обращал бы вашего внимания на эту деталь. До назначения на Безель он всю жизнь прожил на планете и отличается крайней консервативностью.
 Юби раздраженно пожал плечами. После того, как он получит деньги от «Портфайер», то сможет купить любую одежду, которую носят обитатели планет, даже такую же судейскую мантию, как у самого Баннери.
 — Мы сделаем все, что необходимо.
 Опять загремели погрузочные механизмы. Махадаи сморщился от громкого скрежета.
 — Может быть, вы с сестрой пообедаете со мной на станции? — спросил он. — Потом мы встретимся с людьми из «Портфайер».
 — Отлично.
 «Один взмах волшебной палочки, — подумал Юби, — и гипотетический банковский счет станет реальным».
 — Обед здесь — длинная церемония. Занимает два или три часа. Вечером чай и легкий ужин.
 Юби это не интересовало, но он, тем не менее, улыбнулся Махадаи. Юноша знал, что адвокат уже давно ведет дела с пилотами-подпространственниками. Махадаи отлично знал свое ремесло и не задавал глупых вопросов. Он еще может пригодиться.
 — Мы обедали пять часов назад, — сказал Юби. — Но мы привыкли к отсутствию режима.
 — Хорошо. Договорились. А сейчас прошу меня извинить — мне нужно связаться с конторой.
 Коди устал, проверив четыре контейнера. Мария перетащила его на челнок, который доставил их на базу Порт-Таун. Мария и Махадаи подписали соглашение между «Беглецом» и «Отто-Банком». Остальная часть полета прошла в молчании.
 Они бросили прощальный взгляд на Коди, который одергивал на себе куртку, стоя на движущейся ленте, уносившей его к планетолету. Юби махнул рукой ему вслед и рассмеялся.
 «Я победитель, черт побери, — подумал он. — Я победитель».
 Он сгорбился и взглянул на нависшее над ними металлическое небо.
 Махадаи повел их вниз через причалы со слабой гравитацией к веретенообразному катеру, который курсировал вдоль оси базы. Они уселись в окантованные металлом кресла. Юби почувствовал запах электрических разрядов. В полной тишине катер пришел в движение и стал набирать скорость. Над их головами зажглась яркая голограмма, сообщающая на разных языках название следующей остановки. Вероятно, на Безеле в ходу было несколько языков.
 Они вышли на третьей остановке. Хорошо одетые люди двигались вдоль улиц, покрытых черным мягким материалом, пружинившим при каждом шаге. Некоторые удивленно смотрели на Юби. Он отвечал на их взгляд, и они поспешно отводили глаза. Юби усмехнулся. Это было забавно.
 Потолок здесь был сводчатым, радиальные опоры украшены богатой резьбой в стиле барокко. Махадаи повел их к зданию со строгим бронзовым фасадом. Пол был выложен плитками из серого камня, вероятно, доставленного с находящейся под ними планеты. Улыбка сползла с лица Юби. Он никогда раньше не забирался так далеко вглубь базы Безель и даже не видел подобных мест.
 Внутренность лифта была выложена отполированными до зеркального блеска золотыми пластинами. Махадаи приложил палец к сенсору с надписью «ПДК», и лифт пошел вверх.
 «ПДК, — вспомнил Юби. — Компания. Они финансировали первые поселения. Строили станцию. До сих пор Компания имеет здесь огромное влияние».
 — Мой клуб, — сказал Махадаи. — Полагаю, здесь самая лучшая еда. И великолепный вид.
 В зеркале дверей лифта кожа Юби казалась золотой. Силы, кажется, возвращались к нему. Он улыбнулся, и золотой бог в зеркале улыбнулся в ответ.
 Золотая кабина поднялась на сорок этажей и сила тяжести существенно уменьшилась. Когда двери открылись, они вышли и оказались в светлой комнате со стеклянными зеркалами на стенах и мягкими белыми коврами. Струнное трио исполняло грустную мелодию. Мария улыбнулась, ступив босыми ногами на ворсистый ковер. Из глубины зала доносился приглушенный гул голосов.
 — Мистер Махадаи, — к ним подошел важный бронзоволицый мужчина в галстуке и в короткой курточке с яркими желтыми пуговицами и стоячим воротником. — Ваш столик.
 Разодетые люди удивленно смотрели на Марию и Юби, проходивших мимо стойки бара. Столик Махадаи был установлен в выступе, имевшем форму трилистника и располагавшемся с другой стороны здания под прозрачной выпуклой крышей.
 Музыка продолжала звучать, но Юби не мог понять, то ли это громкие акустические инструменты, то ли тихие электронные.
 Прямо над ними сияли звезды и огни ночной стороны базы, внизу можно было различить темные матовые улицы, далекие огни рекламы и островки зелени, казавшиеся чужими среди угловатых металлических зданий и улиц. Юби подумал, что люди здесь выращивают растения, дабы создать себе иллюзию, что они находятся на планете.
 Махадаи прочитал меню. Названия блюд почти все были незнакомы Юби, и они с Марией предоставили право выбора адвокату. Сначала принесли легкие закуски и бутылку вина. Затем гашиш в витиеватом медном кальяне. Юби всегда считал курение отвратительной привычкой обитателей планет, но сейчас из вежливости делал неглубокие затяжки, радуясь, что вкус не такой противный, как у табака. Затем подали шербет, чтобы прополоскать рот. Потом какой-то острый суп. Все блюда подавались в белой фарфоровой посуде с золотыми вензелями «ПДК». Затем им принесли еще одну бутылку вина и какое-то небольшое, обитающее на Безеле животное, запеченное прямо в панцире, который надо было вскрывать при помощи специального инструмента. Еще гашиш и еще шербет. Махадаи рассказывал о каждом блюде, но слова не доходили до сознания Юби. Он смотрел на ярких птиц, порхающих над зданием, вспоминая, что на Безеле им позволяли свободно летать, оставив в качестве аттракциона для туристов.
 Главным блюдом был толстый ломоть розоватого тушеного мяса с овощами. Жаркое, из чего бы оно ни было приготовлено, выглядело недожаренным. Юби подождал, пока официант принесет соус, увидел, что Мария и Махадаи принялись за еду, и решился отрезать кусочек. Осторожно жуя, он пытался разобраться во вкусе мяса.
 — Пресновато, — сказал он.
 — Оно и должно быть нежным, — возразила Мария.
 — Слишком нежное для меня, — рассмеялся Юби и взглянул на Махадаи. От вина в голове его слегка звенело. — Можно попросить соус чили? Или горчицу?
 — Это настоящее мясо, а не клонированное, — возразила Мария. — У него должен быть собственный вкус. К нему не нужен никакой соус.
 — Все в порядке, Прекрасная Мария, — сказал Махадаи. — Это моя вина. Я должен был все предусмотреть.
 Он махнул смуглой маленькой рукой, подзывая официанта.
 — Мне нравится так, — настаивала Мария, отрезая еще один кусок мяса и отправляя его в рот.
 Официант принес бутылочку острого чесночного соуса и предложил подогреть его в хромированной кастрюльке. Юби отказался и вылил красное содержимое бутылочки на мясо и овощи, ставшие после этого гораздо вкуснее.
 — Мне уже задавали вопросы, — сказал Махадаи, отрезая маленькие кусочки мяса, — относительно происхождения вашего груза.
 Юби взглянул на него. Вино бурлило у него в крови.
 — И что вы им ответили?
 — Сказал, что не знаю, и что все вопросы следует адресовать вам, — он потрогал усы маленьким смуглым пальцем. — Один из запросов пришел из отдела специальных расследований Флота.
 — Почему они этим заинтересовались?
 — Хотят убедиться, что груз не краденный.
 — Если им удастся обнаружить ограбление такого масштаба, то пусть попробуют повесить его на меня.
 Махадаи посмотрел в глаза Юби.
 — Могу ли я узнать, откуда у вас этот товар? Вы решитесь доверить мне эту информацию?
 — Все законно. У нас есть эксклюзивный контракт. В будущем возможны еще поставки партий медикаментов, даже более крупных, чем эта.
 Махадаи медленно кивнул.
 — Вы очень удачливый человек, командор.
 — Я не хочу, чтобы кто-нибудь знал о следующих поставках, пока мы не продадим этот груз по максимальной цене.
 — Возникнет множество вопросов. Люди захотят знать, от чьего имени вы действуете. Не исключены попытки шпионажа.
 Юби посмотрел на Марию, которая, казалось, была удивлена этим заявлением.
 — Они ничего не смогут узнать.
 — То есть, вы приняли меры предосторожности?
 — Конечно. Никто ничего не обнаружит.
 Внезапно Юби вспомнил о Двенадцатом, которого они оставили в резервной рубке, и улыбка застыла на его лице. Он попытался скрыть свое замешательство, взяв бокал с вином и отпив глоток.
 — Служба безопасности может потребовать доказательств. Ваши прошлые приключения привлекли их внимание. Вы должны знать, что имеете право ничего им не говорить.
 — Благодарю вас, мистер Махадаи, — кивнул Юби.
 — Внезапное открытие новых источников богатства… противоречит политике Сообщества. Вы должны знать об этом.
 Юби посмотрел в широко раскрытые блестящие глаза Марии.
 — Да, — тихо произнес он. — Мы знаем.
 Неожиданно Юби почувствовал, что ему необходимо глотнуть свежего воздуха. Он встал.
 — Где здесь туалет?
 Махадаи объяснил.
 Музыка доносилась и сюда. Он удивился, увидев в туалете маленькую сморщенную женщину, продававшую полотенца. Юби заплатил за полотенце, воспользовался кабинкой, вымыл руки и вернулся в ресторан.
 Стойка бара и стулья были обиты мягким материалом, как будто владельцы предполагали, что гравитация неожиданно исчезнет, и посетители могут удариться о мебель. Чернокожая девушка с поблескивающими в пышной прическе бриллиантами смотрела на Юби через плечо. Он подошел к стойке и встал рядом с девушкой.
 — Кислородный, — заказал он.
 Юби посмотрел на девушку. По ее хрупкому сложению трудно было определить возраст — скорее, лет восемнадцать. На ней были серебристые сандалии с обхватывающими икры ремешками и голубое платье без рукавов, сшитое из одного куска какой-то блестящей материи. Она продолжала смотреть на него, слегка покачивая головой в такт музыке. Длинные мочки ушей, достигающие почти до плеч, были украшены большими серебряными серьгами.
 — Никогда раньше не видели пилота-подпространственника? — спросил он.
 Она рассмеялась, показав белые зубы.
 — Нет. Только в кино.
 Он поднял все четыре руки.
 — Можете посмотреть.
 «Победитель», — пронеслось у него в голове.
 — Меня зовут Магда Десмонд.
 — Юби Рой.
 Бармен поставил перед Юби одноразовый желто-красный стакан. Кислородный коктейль поможет организму расщепить алкоголь. Внезапно ему расхотелось трезветь. Он расплатился и посмотрел на Магду.
 — Вы живете здесь?
 — Я на каникулах. Мы с подругой прилетели поразвлечься.
 — Снизу?
 — Да. Из города Парбхани.
 — А где ваша подруга?
 — В постели. Тяжелое похмелье, — усмехнулась Магда.
 «Победитель», — подумал Юби.
 — Может, позже прогуляемся по Порт-Тауну?
 — А куда? — засомневалась она.
 — В места, где собираются пилоты, — он засмеялся. — Не волнуйтесь, я буду защищать вас.
 — А можно взять с собой подругу?
 — Как хотите.
 Она опять улыбнулась.
 — Хорошо. Где мы встретимся?
 — На остановке катера в половине пятого, ладно?
 — Договорились.
 — Тогда, пока.
 — До скорого.
 Направляясь к своему столику, Юби обнаружил, что все еще держит в руке стакан с коктейлем. Наверное, лучше выпить его перед встречей с людьми из «Портфайер». Он выпил содержимое, бросил стакан в корзину с надписью «легкие металлы» и приблизился к столику. Мария встретила его напряженной улыбкой. По спине Юби пробежал холодок. Он подумал о Марии и Магде, о белой и черной коже, и почувствовал, что внезапно протрезвел.
 «Не сопротивляйся, пусть случиться то, что должно случиться».
 — Мистер Махадаи говорил о том, что следует поставить охрану на корабль. Он подберет нужных людей.
 Юби сел и потянулся за бутылкой вина.
 — Прекрасно, — ответил он.
 Махадаи улыбнулся.
 — Я могу уже сегодня все организовать. К четырем тридцати у грузового люка будет стоять охрана, а все внешние шлюзы будут опечатаны.
 Юби выпил вино и снова наполнил свой бокал.
 — Звучит неплохо.
 Он чувствовал, что Мария наблюдает за ним.
 — Полагаю, что следует организовать встречу со специалистом в области финансов, — сказал Махадаи. — Особенно, если ожидаются еще поставки. Сообществом введен налог на сверхприбыль.
 — Сверхприбыль, — повторила Мария. — С этим нам еще не приходилось иметь дела.
 На ее губах заиграла легкая улыбка, но большие темные глаза не отрывались от Юби.
 — Система налогов очень сложна, но всегда найдутся способы обойти ее.
 — Да, — согласился Юби. — Так мы и сделаем. Пусть правительство попробует получить свою долю где-нибудь в другом месте.
 Махадаи коснулся усов маленьким пальцем правой руки.
 — Они просто хотят, чтобы все было предсказуемым.
 — Это их проблемы, — нахмурился Юби.
 На сладкое подали два десертных блюда, каждое со своим ликером, за которыми последовал гашиш и последняя порция шербета. К концу обеда Юби опять захмелел. Проходя мимо стойки бара, он поискал глазами Магду, но, видимо, та уже ушла. Махадаи привел их в офис компании «Портфайер», располагавшийся рядом с Порт-Тауном в белом здании со стенами из пенобетона. Огромная комната бежевого цвета была заставлена множеством конторских столов и компьютерных терминалов и освещалась подвесными флюоресцентными светильниками. Потоки данных перемещались от одного терминала к другому — «Портфайер» поставлял товары со складов на планете и в Порт-Тауне.
 Юби подписал контракт и стал обладателем огромного состояния, с которого государство брало грабительские сорок процентов налога. «Отто-Банк» получил причитающуюся ему сумму. Юби с удовлетворением взглянул на остаток — цифру со множеством нулей.
 После подписания контракта они распрощались с Махадаи и направились обратно в Порт-Таун. Юби посмотрел на часы. Было десять минут четвертого.
 — Я собираюсь повеселиться.
 — К нам же придут люди. Охрана. Помнишь?
 — Черт! Совсем забыл.
 — Нужно защитить Двенадцатого, если кто-то действительно собирается шпионить за нами.
 — Да. Черт возьми! — он коснулся ее руки. — Послушай, займись этим сама, ладно? Я хочу отпраздновать успех.
 — Мы можем сделать это вечером.
 Волна гнева захлестнула Юби.
 — Просто сделай это, хорошо? Сделай одолжение.
 Прекрасная Мария взглянула на него своими темными бездонными глазами и подняла руку к горлу.
 — Ладно. Если ты…
 — Да. Я так хочу.
 Путь до Порт-Тауна они проделали в полном молчании. Движущаяся лента тротуара скользила вдоль металлической поверхности улицы. Здесь не было мягкого черного покрытия. Из баров доносились звуки музыки. Пилоты, докеры, портовые служащие проносились мимо, касаясь земли лишь кончиками пальцев из-за почти отсутствующей гравитации. За исключением публичных домов, все здания были из пластика. Привычная жизнь бурлила вокруг Юби и Марии, которые двигались по направлению к грузовым причалам.
 — Пока, — сказал Юби и махнул рукой Марии. Не обращая внимания на ее мрачный взгляд, он выбрал наугад один из баров и нырнул внутрь. Пластиковые стены помещения были выкрашены в кричащий синий цвет. Над стойкой висела фотография Эвела Крупна с автографом. Дюжина музыкантов сидели на сцене, терзая свои инструменты и пытаясь петь какую-то песню. Все это не походило даже на хор, а музыкант с гитарой почти спал. Диссонирующие звуки вызывали яркие вспышки в мозгу Юби — отличное дополнение к переполнявшей его мрачной энергии, которая бушевала в нем, как пламя реактивного двигателя.
 Пока музыканты пытались справиться со следующей песней, Юби выпил немного «Шарпса». Потом он попросил разрешения сесть за клавиатуру синтезатора, чтобы немного помочь музыкантам, однако его дисгармоничная манера игры поставила их в тупик. Их бестолковое топтание вокруг его резких атональных аккордов только усиливало разочарование.
 Юби вспомнил о свидании с Магдой в самую последнюю минуту. Он отошел от синтезатора, чем вызвал громкий хор протестов со стороны остальных музыкантов, только начавших приспосабливаться к его манере игры. Купив баллончик Четвертого Красного, он вдохнул наркотик, чтобы подбодрить себя, и направился к остановке катера.
 Он улыбнулся, увидев стоящую у платформы Магду, одетую в красно-серое платье, очень похожее на то, что было на ней в клубе. В ушах сверкали серьги, украшенные рубинами, каждый из которых весил, наверное, не менее четверти килограмма. На плече у девушки висела сумка. Ее подруга оказалась высокой темнокожей женщиной примерно такого же возраста. Длинные прямые волосы были серебристого цвета. Она носила светлую шелковую блузку навыпуск, бриджи до колен, шелковые чулки и множество серебряных украшений. Круглые дымчатые очки, напоминавшие две монеты, украшали ее орлиный нос. Точка на лбу у девушки — знак касты — была красной, а серьги бирюзовыми.
 — Это Камала, — представила подругу Магда.
 Камала посмотрела на него и прыснула.
 — В чем проблема? — повернулся к Магде Юби.
 Магда тоже засмеялась.
 — Просто мы в отличном настроении, вот и все.
 — Я тоже, — ухмыльнулся Юби. Он подпрыгнул, оттолкнувшись кончиками пальцев, повернулся в воздухе и приземлился. Новый приступ смеха заставил Камалу согнуться пополам.
 Короткая юбка, задиравшаяся вверх из-за почти полного отсутствия гравитации, открывала взгляду Юби тонкое голубое нижнее белье Магды. Широко расставляя руки и ноги в попытках управлять своим телом, Магда быстро убедилась в неудобстве своего костюма. Из ее сумочки стали высыпаться вещи. Когда лицо девушки приняло обиженное выражение, Юби взял ее за руку.
 Он привел их в «Черного контрабандиста». Бар получил свое название в честь легендарного разбойника и из-за необычных шершавых стен из черного пластика. Здесь был зеркальный потолок и подвешенная на тяжелых стальных стержнях площадка для танцев с поручнями ограждения. Народу внутри было мало, но Юби знал, что после окончания смены бар быстро заполнится.
 Юби продолжал маленькими глотками потягивать «Шарпе». Магда заказала напиток под названием «синдху», оказавшийся густым и красным. Чтобы приготовить его, бармену пришлось заглянуть в компьютер. Камала пила клюквенный сок, продолжая смеяться над чем-то, что видела только она.
 Появились посетители, в основном пилоты и докеры.
 — Не могу поверить, как много здесь наверху употребляют наркотиков, — сказала Магда.
 — Пилоты проводят многие месяцы без всякого медицинского контроля, — объяснил Юби, — поэтому мы должны иметь свободный доступ к аптечке.
 — Внизу все по-другому. Половина людей придерживается философии, которая в переводе с санскрита звучит как «Истина и умеренность». В основном это означает отказ от всяких удовольствий. Никаких азартных игр, алкоголя, минимум стимуляторов. Только гашиш, но от него меня тянет в сон.
 Камала опять засмеялась. Магда бросила на нее сердитый взгляд.
 — Покажи Юби свои глаза, Камала.
 Камала сняла очки. Ее зрачки были почти такой же величины, как стекла очков. Юби удивленно смотрел на нее. Она опять засмеялась.
 — В это трудно поверить, но она моя компаньонка, — сказала Магда. Вращающиеся цветные огни окрасили бриллианты в ее волосах сначала в золотистый, а потом в небесно-голубой цвет. — Мой отец хотел, чтобы она охраняла меня от неприятностей.
 Услышав эти слова, Камала закивала головой и надела очки.
 — Кто ваш отец? — спросил Юби.
 Он работает в ПДК. Вице-президентом отделения компании на планете.
 Это объясняло ее появление в клубе.
 — Я родилась не здесь. Отца перевели на Безель. Через два года мы уедем.
 Камала встала и направилась в туалет. Юби проводил ее взглядом.
 — Вам, жителям планет, следует соблюдать чувство меры относительно наркотиков, — сказал он.
 — Черт с ним. Лучше скажите, есть ли у вас Голубой Рай, или мне купить немного?
 Магда с размаху поставила свой стакан на стол. Густая красная жидкость повисла в воздухе, а затем стала медленно опускаться, описывая дугу, по мере того, как станция поворачивалась под ней. Магда в изумлении попыталась поймать ее стаканом. Когда в воздухе осталось висеть лишь несколько капель, Юби протянул руку и прикрыл стакан, не давая жидкости снова выплеснуться. Несколько капель размазались по поверхности стола.
 Магда улыбнулась.
 — Мне начинает нравится слабая гравитация. Это забавно.
 — Здесь достаточная сила тяжести, — сказал Юби, слизывая красную жидкость с ладони, — чтобы разобраться, кто наверху.
 Магда хихикнула. Белые зубы сверкнули на черном лице.
 — Только хорошо бы, — сказала она, — иметь подходящую одежду.
 — Могу подсказать, как решить эту проблему.
 Она вопросительно посмотрела на него.
 — Да? И как же?
 — Просто снимите платье.
 Ее глаза округлились.
 — Действительно, просто.
 — Оглянитесь вокруг.
 Она медленно повернула голову, обведя взглядом помещение, и в раздумье коснулась передних зубов кончиком красного от коктейля языка.
 — Возможно, попозже, — в ее голосе звучало сомнение. — А сейчас не могли бы вы пойти к стойке бара и купить немного Голубого Рая. Мне неудобно в этой юбке.
 — Конечно.
 Она достала из сумочки и протянула ему кредитную карточку. Юби отправился к стойке и купил ей капсулы. Когда он вернулся, Магда запихивала свое платье в сумку. Юби сел, наблюдая, как колышутся ее груди.
 — Рама, — зашептала она. — Всемогущий. Не оставь меня без защиты в этих трущобах.
 В голове Юби вспыхнула молния.
 — Вы считаете это трущобами? — спросил он.
 — О… — она выпрямилась и, увидев его, смутилась. — Извините.
 — Это просто стиль жизни. Я могу купить вашего отца вместе с потрохами.
 — Я не хотела обидеть вас, — она дрожала, как будто ей было холодно. — Можно надеть ваш жилет? Мне так не очень удобно.
 — Воспользуйтесь верхними прорезями для рук, — он передал ей жилет и положил капсулы на стол. Она взяла две штуки, улыбнулась и надела жилет, плотно запахнув его.
 — Ну вот, — сказал Юби. — Теперь вы нарядно одеты.
 Вернулась Камала, ведя за собой высокого черноволосого пилота с «Андриона».
 — Пилот Людовик, — вежливо поздоровался Юби. — Я Юби Рой, командор «Беглеца».
 — Мы встречались? — удивился Людовик.
 — Не думаю, просто, я знаю, кто вы.
 На лице Людовика отразилось сомнение.
 — О… Рад видеть вас, — его угловатое лицо осветила слабая улыбка. — О вас ходят слухи, Юби Рой.
 — Неужели?
 — Вы становитесь знаменитым.
 — Да? И что он сделал? — заинтересовалась Магда.
 Юби пристально посмотрел на Людовика. «Трущобы». Для нее они были чужими. Монстрами.
 В глазах Людовика засветился огонек понимания. Он едва заметно кивнул.
 Камала опять засмеялась.
 Юби сделал глоток «Шарпса». Алкоголь обжег ему горло.
 — Громадные чудовища в панцирях и со множеством рук. Выглядят как камни, пока не подойдешь ближе. Они атаковали шахтеров на одном из рудников пояса астероидов.
 Людовик ухмыльнулся.
 — Юби спас их.
 Магда не знала, верить им, или нет.
 — Но ведь там нет разумной жизни. Это общеизвестно.
 — Они не разумные, — сказал Юби. — А просто голодные. Съели шестнадцать шахтеров. Мне пришлось воспользоваться самодельным оружием. Сначала раскалываешь панцирь, а затем достаешь их лучом лазера.
 — Перестаньте рассказывать такие ужасные вещи, — отвернулась Магда.
 — Это и было ужасно.
 Юби и Людовик принялись подробно описывать ужасы сражения, пока не появились музыканты и не зазвучала какая-то сложная мелодия. Юби и Магда танцевали до тех пор, пока ее глаза не затуманились от Голубого Рая. Он отвел девушку в отель «Порт-Меншен», где снял комнату для свиданий и купил гормоны. Людовик и Камала расположились за соседней дверью.
 Юби поцеловал девушку, ощутив сладкий вкус коктейля на губах, и снял с нее оставшуюся одежду. Пока он выключал свет и вдыхал остатки Четвертого Красного из баллончика, она неуклюже взобралась на кровать. Юби ощутил прилив энергии. Голова его слегка гудела. Сквозь тонкую стенку слышался приглушенный смех Камалы.
 Он опустился на Магду и нижней парой рук ухватился за трубчатую раму кровати. Девушка была почти не видна в тусклом желтом свете.
 Она закрыла глаза, стиснув ладонями его руки. Бриллианты в ее волосах слабо поблескивали. Шепча какое-то имя, она приподняла бедра ему навстречу. Ее глаза по-прежнему оставались закрытыми. Юби не сразу понял, что она шептала совсем не его имя. Это он хорошо понимал. Для него главным было то, что ее звали не Мария.




 16


 Прекрасная Мария ощутила легкое покалывание в затылке, вызванное перепадом давления. Она застыла, пытаясь определить, не произошла ли разгерметизация. Девушка расслабилась, убедившись, что все в порядке, сигналов тревоги не было. Значит, это возвращается Юби. Она взглянула на зеленые цифры часов. Почти полдень.
 Он спустился по трапу центрифуги и вошел в рубку. Под глазами у него были круги, волосы спадали на лицо. От него пахло спиртным и дорогими духами.
 — Повеселился, — сказала Мария.
 — Да. Извини… Наверное, нужно было позвать тебя.
 — Может быть.
 Она мрачно смотрела на него. Он отвернулся и потрогал щетину на щеке.
 — Не думаю, что нам стоит одновременно покидать корабль, — сказала Мария. — Кто-то должен оставаться с Двенадцатым.
 — Хорошо. Охранник показал мне, как работает система безопасности.
 Эта тема, казалось, не интересовала его. Он тяжело опустился в кресло.
 — Значит, сегодня моя очередь выходить, правильно?
 — Ну… я собирался выйти и купить костюм. Для судебного заседания.
 — Вечером.
 — У меня свои планы, — он посмотрел на нее, а затем отвел взгляд. — Ладно, будь по-твоему.
 — Вот и хорошо. Не забывай, что мы оба должны присутствовать в суде. Мне тоже нужен костюм.
 — Можешь отправляться прямо сейчас, если хочешь. Челнок на базу уходит в десять.
 Она повернулась к терминалу.
 — Я занималась закупкой видеофильмов, игр и музыки. Посмотри список, пока я собираюсь. Может, тебя что-нибудь заинтересует.
 — Ладно.
 Он уселся за терминал, вызвал на экран нужный файл и стал перемещать курсор, отмечая заинтересовавшие его названия.
 — Я посмотрела, сколько денег у нас осталось. Даже после закупки компьютеров хватит, чтобы приобрести две сингулярности вместе с кораблями, такими же большими, как «Беглец».
 — Да, — усмехнулся он. — Можно основать транспортную компанию. «Беглец» и Возлюбленная лтд».
 — Не забывай про Сообщество. Все может рухнуть в любой момент.
 Он посмотрел на сестру. В его глазах отражались мерцавшие на пульте красные огоньки, указывающие на то, что грузовые люки открыты, а автоматические погрузчики включены.
 — Рухнуть… Черт! — произнес Юби. — Мы ведь просто заработали деньги. И надеемся заработать еще.
 — Рано или поздно они обо всем узнают. Мне уже звонили из отдела расследований флота. Хотели задать несколько вопросов.
 — И что ты им ответила?
 — Посоветовала обратиться к нашему адвокату.
 Юби улыбнулся, снова повернулся к экрану и отметил еще один фильм.
 — Когда все откроется, — продолжала Мария, — мы утратим монополию. Как ты думаешь, что будет с нашим бизнесом, когда правительство и «Хайнлайн» захотят прибрать это дело к рукам? Нас просто вытеснят, как раньше это уже было со многими семьями.
 Юби сердито повернулся к ней.
 — Мы сами можем стать компанией вроде «Хайнлайна»! Ты об этом задумывалась?
 — Возможно.
 — Мы пилоты. Это все, что мы умеем. Тебе приходилось переживать что-либо подобное ощущению подпространства?
 — Я думала об этом. Можно построить экскурсионный корабль.
 — Что?
 — Экскурсионный корабль. Возить туда богатых людей. Пусть попытаются организовать свой бизнес с Возлюбленной.
 — Ушам своим не верю!
 Мария задохнулась от гнева.
 — А что здесь не так?
 — Ты только представь себе, Мария! — Юби размахивал тремя руками. — Мы с тобой берем на борт банду этих земляных червей — богатых фермеров, чиновников и их тупых детей — вытираем пыль с их ног, убираем за ними, учим пользоваться скафандрами, следим за их безопасностью в невесомости, чтобы они не разбили свои драгоценные головы и никто не увидел, что у них там за мозги, готовим им еду и…
 — Нам не нужно будет самим заниматься этим, Юби. Мы богаты. Мы просто купим корабль и будем получать прибыль.
 — Господи Иисусе!
 Гнев клокотал в горле Марии. Она тяжело дышала.
 — Мы богаты, Юби! И если хотим сохранить свое богатство, то должны научиться этому. Если ты хочешь основать компанию вроде «Хайнлайна», то сначала нужно изучить их методы работы. Провести немного времени с другими богачами — не худший способ.
 Он покачал головой.
 — Мы доставляем грузы. Это все, что мы умеем.
 — Будет лучше, если мы научимся чему-нибудь еще. Потому что мы много лет занимались доставкой грузов и всегда оставались в проигрыше.
 — Сейчас мы победители.
 Она встала, подошла к трапу и стала взбираться вверх. Злость не отпускала ее. Остановившись на верхней ступеньке, Мария глянула вниз.
 — Все меняется, — сказала она. — Ты же все время повторяешь эти мои слова.
 Мария нашла в справочнике магазин одежды, покинула грузовой причал С и окунулась в шум Порт-Тауна. Она купила себе в киоске кусок говядины в имбирном соусе и съела его на остановке катера.
 Магазин назывался «У Хонга» и находился тремя уровнями выше причала для катеров — ярко освещенное место с выложенным пластиковыми плитками полом и черными графитовыми стенами. Повсюду бродили разодетые посетители. Они не бросали удивленных взглядов на Марию, как в клубе. Вероятно, на этом уровне люди чаще имели дело с пилотами-подпространственниками. Она вошла в магазин и посмотрела на подошедшего к ней седого человека с азиатскими чертами лица. Мария видела свое отражение в его печальных черных глазах — высокая экстравагантная девица с грязными босыми ногами в жилете и шортах. Она показала кредитную карточку.
 — Завтра я должна быть в суде, и мне нужна подходящая одежда.
 — Нет проблем, — понимающе кивнул мужчина.
 Мария улыбнулась.
 Яркие лучи лазеров заплясали вокруг ее тела, снимая мерку. Мария выбрала материал и фасон, и расположенные в глубине зала автоматы разрезали ткань, сложили ее и застрочили дорогим швом, вместо того, чтобы, как обычно, просто склеить детали. Все это заняло меньше часа.
 В результате получился целый костюм: светло-голубая рубашка со стоячим темно-синим воротником и короткими рукавами, куртка без воротника с вельветовыми клапанами карманов, черные бархатные туфли, серые полосатые брюки в обтяжку. Одежда обитателей планет была максимально адаптирована для жизни на орбите — убраны все застежки и петли, чтобы в условиях невесомости не за что было зацепиться. Мария смотрела на свое выражение в зеркале и вспоминала, как почти в таком же костюме входила в двери «Монте Карло», дрожа от страха и повторяя про себя правила игры в «красное и черное». Тогда она пыталась проникнуть в мир, который видела только в кино.
 Теперь она опять войдет в эту жизнь.
 Управляющий, казалось, был разочарован тем, что она решила не надевать новый костюм тут же, в магазине. Он аккуратно упаковал одежду в светло-зеленую пластиковую коробку.
 Прекрасная Мария вернулась с коробкой на «Беглец». Двенадцатый наигрывал какую-то грустную мелодию, Юби спал у себя в каюте. Она засунула коробку с костюмом под кровать и направилась в холл, размышляя на ходу, не посмотреть ли один из новых фильмов.
 Вдруг она вспомнила, что скоро сюда прибудет «Абразо». Интересно, сердится ли еще на нее Кит?
 Она включила видеопроектор. Все персонажи фильма жили на планете. Они казались очень глупыми, а их поступки нелогичными. То ли это плохой фильм, то ли она ничего не может понять?
 Раздался зуммер телефонного вызова. Мария нажала на «паузу», сняла со стены пульт управления и переключила изображение и звук к себе в холл.
 — Юби здесь?
 «Так вот, как она выглядит», — подумала Мария.
 Черная кожа, зачесанные назад длинные волосы, глупые глаза. Странные проткнутые мочки ушей, свободно свисающие почти до плеч и колышущиеся, как оборванные ленты. Угрюмый взгляд. Вероятно, недовольна, что ответил не Юби.
 Такие пользуются дорогой парфюмерией. Возможно, у нее даже нет вшей.
 — Командор сейчас не может ответить, — сказала Мария.
 — Скажите ему, что звонила Магда. Я запомнила название того места. Это «Сурат». Можете ему передать?
 — Да.
 — Я буду ждать его в шестнадцать тридцать.
 — Записала.
 Мария переслала запись разговора в каюту Юби. Он посмотрит, когда проснется. Она подумала, что придется опять в одиночестве провести ночь на корабле, ожидая когда вернется Юби.
 В воздухе холла замерцали полосы интерференции. Сердце Марии замерло. Она отвела взгляд.
 — Где Китти? Куда она ушла?
 Это голос Паско. Мария узнала интонации — запись была сделана незадолго до трагического конца, когда его разум уже начал падение в зияющую пропасть.
 Ненависть вскипала у нее внутри. Сжав кулаки, она посмотрела на жалкую дрожащую пародию отца.
 — Ты свое получил.
 Он смотрел на Марию удивленным взглядом.
 — Я что-то хотел сказать, а теперь забыл. Вы не видели ее? Я давно ищу.
 Ярость бушевала у нее в мозгу.
 — Я избавлюсь от тебя. Ты не мой отец. Плевать я хотела, что думает Юби.
 Мария схватила клавиатуру и принялась за работу.
 Она найдет его.
 После двух часов напряженной работы Прекрасная Мария обнаружила Паско и изолировала его. Она нашла программу, которая перемещала в другое место и прятала изображение после очередного случайного появления, распутала ее, как моток шерсти, и собрала все изображения в один файл, заблокировав к нему доступ. Первое в галактике голографическое привидение было поймано и спрятано в шкаф.
 И если Прекрасная Мария не захочет, оно никогда оттуда не выйдет.
 Тем временем Юби сходил в Порт-Таун и вернулся с дорогим костюмом. Вероятно, «Сурат» был магазином одежды. Магда не пришла вместе с ним, и ее духами от него не пахло.
 «Общается с богатыми людьми, — подумала она, — ведь я этого от него хотела?»
 Для Порт-Тауна она надела темно-серое трико со светлыми полосками, нанесенными на ткань при помощи луча лазера, почти прозрачную накидку, перекинутую от правого бедра через левую грудь и плечо. Она нанесла пудру с блестками на щеки и шею, надела мокасины с бахромой.
 В Порт-Тауне Мария вприпрыжку двинулась вдоль короткой металлической улицы, опоясывающей узкий конец базы Безель подобно надетому на палец серебряному кольцу. Она переходила от бара к бару, от клуба к клубу. Ела, танцевала, иногда оказывалась в неподходящей компании. Встречала старых друзей, пила, отвечала на их неуклюжие комплименты. Она мягко, по-дружески отметала попытки узнать о происхождении груза «Беглеца», не отвечала и на прямые вопросы.
 Вокруг звучал смех, шум, крики. Прекрасная Мария пила, танцевала, смеялась, но мысли ее были заняты. Она находила своих товарищей немного странными, какими-то чужими. Раньше Порт-Таун и подобные зоны на других базах казались ей домом. Она, не задумываясь, путешествовала с базы на базу, окунаясь везде в привычную жизнь. Но сейчас она смотрела на все это, по крайней мере, отчасти, чужими глазами. Двенадцатого? Махадаи? И пилоты-подпространственники казались ей чуть-чуть странными: счастливые, безалаберные, безыскусные, одетые в лохмотья, которые они с гордостью носили, как флаги. Чрезвычайно удачливые во всем, за что брались, так что даже власти почувствовали угрозу и поставили своей целью уничтожить их. Ограниченные, знающие только свой мир и свой бизнес, и не беспокоящиеся ни о чем, кроме острых ощущений подпространства.
 Исчезающие. Через поколение их уже не будет.
 Может, потому, что они ничего не понимают? Может, они слишком верят в свои возможности, в необходимость и правильность своего образа жизни, и поэтому не пытаются понять обитателей бронзовых дворцов, вроде ПДК-клуба, которые решили просто избавиться от них, подобно тому, как программист стирает из памяти компьютера старый ненужный файл. Пилоты-подпространственники не понимают этого, не дают себе труда даже задуматься над этим. «Это все, что мы умеем». Так говорил Юби. «Мы пилоты. Что может быть лучше ощущения подпространства?»
 Сердце Марии глухо застучало. Окружающее веселье казалось искусственным. Она понимала, что все это будет уничтожено, как в черной дыре, которая засасывает материю, сжимая ее до такого плотного состояния, что ни одна, даже самая маленькая частичка, не может шевельнуться.
 Она подумала о том, что Паско заглядывал в ту же самую черную дыру, и его разум не нашел иного выхода, кроме безумия…
 Коктейль оставил во рту металлический привкус. Она встала, извинилась и вышла из бара на покрытую металлическими плитками улицу. До нее доносились звуки музыки и запах готовящейся пищи.
 Мария подумала, что они с Юби выкрутились. Теперь у них есть финансовые резервы. Почти все остальные либо исчезнут, либо будут вынуждены измениться. Дольше всех продержатся пилоты внутрисистемных линий, занимающиеся доставкой сырья с астероидов и безжизненных лун и нашедшие свою нишу в экономике окраин, которой не интересуются крупные компании. Но они не были пилотами-подпространственниками, никогда не испытывали тех ощущений, направляя корабль в ревущую бездну черной дыры и вновь возвращаясь к действительности… Те, кто выживет, будут поглощены чужой культурой, знающей о подпространстве, но не живущей в нем.
 Слезы ослепили ее. Она покачнулась и прислонилась к пластиковой стене здания, когда-то выкрашенной в черный цвет. Боль в груди не утихала.
 «Почему сейчас?» — подумала Мария. Глупо плакать — ведь она давно уже все знала.
 Затем она поняла, что ее реакция вызвана тем, что теперь она смотрела на этот мир извне. Когда они с Юби умирали вместе с остальными, плакать было бессмысленно. Кто оплакивает собственную смерть? Теперь «Беглец» спасен, хотя и не в состоянии сохранить привычное окружение.
 — Настоящее секс-шоу. Всего за двадцать. Для вас пятнадцать.
 Она моргнула и отбросила волосы со лба. Зазывалой оказался старый пилот-мутант со второй парой рук вместо ног. Его нижние руки были засунуты в верхние подмышки, узловатые пальцы скользили по металлической мостовой.
 Мутант был такой дряхлый, что даже не мог стоять, и хозяева клуба посадили его в дверях. Те лекарства, что он принимал для поддержки координации и равновесия, каким-то образом влияли на его зрение. Он смотрел вправо и вверх от Марии.
 — Незабываемое зрелище, — уговаривал он. — Все настоящее. Секс вживую.
 На его лице засветилась надежда.
 — Наркотики. Качественный товар, женщина-пилот. Голубой Рай — магический Седьмой. Восьмой Красный. Ингаляторы, таблетки — все, что пожелаете. Дешевле, чем где-либо еще.
 Прекрасная Мария повернулась и пошла прочь. Печаль в ее сердце отзывалась в такт доносившейся откуда-то грустной мелодии.
 «Слишком много для одной вечеринки», — подумала она.
 Шли дни. Судебное заседание длилось не более десяти минут. Гораздо больше времени потребовалось, чтобы избавиться от репортеров, окруживших Марию и Юби, когда они выходили из здания суда. Во время их отсутствия кто-то пытался проникнуть на «Беглец» через грузовой люк. Незваный гость, вероятно, знал, что его появление вызовет тревогу, поскольку после того, как потревоженный охранник выскочил из шлюза для экипажа в грузовой отсек, он совершил прыжок в противоположном направлении. Охранник выстрелил в него, но пуля пробила контейнер Семнадцатого Оранжевого, выпустив в воздух ангара блестящие прозрачные пузырьки гормона. Прежде, чем атмосферу очистили, умственные способности занятых на погрузке рабочих выросли процентов на десять. Шпион скрылся на украденной ремонтной капсуле, которую он оставил у шлюза станции.
 Через несколько дней погрузочные механизмы причала 17А умолкли, была выгружена последняя тонна медикаментов. «Беглец» отошел от причального модуля и, мигая красными сигнальными огнями, завис в двух милях от базы Безель. Арендованный на базе склад постепенно заполнялся компьютерами различных моделей. Юби и Мария пользовались скафандрами для посещения Порт-Тауна, они виделись друг с другом только когда этого требовали дела.
 Они уплатили задаток за две черные дыры, которые должны быть пойманы и доставлены на Безель. Расположенные неподалеку и вращающиеся синхронно с базой доки ПДК построят вокруг этих сингулярностей корабли. Огромные транспорты, как того хотел Юби. Больше, чем корабль Возлюбленной.
 «Абразо» приближался. Огненная струя от плазменных двигателей сияла в пустоте.
 Мария больше ничего не слышала о Магде. Вероятно, эта девушка больше не нужна Юби. Теперь он казался более спокойным. Он не рассказывал Марии, как проводил время в Порт-Тауне.
 Визиты Марии были короткими, вынужденными. Тоска не отпускала ее. В конце концов, она нашла себе пару, тихого лысеющего немолодого мужчину по имени Митагучи. Много лет назад, сразу после того, как он получил свой сертификат пилота-подпространственника, его семья разорилась в результате первого наступления Сообщества, и Митагучи устроился на транспортные линии Компании. Теперь он дослужился до старшего офицера и ожидал вакансии, чтобы получить должность капитана и иметь, наконец, возможность использовать полученный еще в одиннадцать лет сертификат. На Доране у него была жена и трое почти взрослых детей. Митагучи все еще одевался как пилот-подпространственник, когда посещал Порт-Таун, где встречался со старыми друзьями, пел старые песни.
 Что-то в нем привлекало Марию — в Порт-Тауне они могли жить, погрузившись в мечты, хотя до конца и не верили им. Они вдвоем бродили по металлическому кольцу, ни пропуская ни одного из развлечений, радуясь его грубой и суматошной жизни, занимаясь любовью внутри пластиковых обшарпанных стен. Он рассказал ей о своей семье, поделился дорогими его сердцу воспоминаниями. Он не видел своих уже много лет. За два дня до того, как ему было предписано покинуть базу, Митагучи вдруг понял, что безумно влюблен в Марию. С горящими глазами он оттеснил ее в угол комнаты для свиданий и пылко объявил, что хочет отказаться от должности, бросить жену, детей, работу и перебраться на борт «Беглеца», чтобы быть вместе с женщиной, которая возродила его к жизни, вернула ему все, что он когда-то потерял… Его необычная настойчивость, сила его отчаяния привели девушку в замешательство. На какой-то короткий миг Мария даже испугалась. Она смотрела на него долгим неподвижным взглядом. Митагучи прочел ответ в ее глазах и весь как-то съежился и обмяк. Он не противился, когда Мария попросила его уйти.
 Незадолго до старта своего корабля Митагучи отправил ей письмо, в котором благодарил Марию за принятое решение. Его порядочность несколько улучшила настроение Марии.
 «Абразо» причалил к модулю А. В последующие несколько дней во время посещений Порт-Тауна Мария чувствовала некоторое возбуждение. Возможно, она увидит Кита. Но дни проходили, а встреча так и не произошла. Не получила она и сообщения по электронной почте. Она перестала ждать.
 Когда, наконец, предоставился случай встретиться, это случилось в неподходящий момент. Прекрасная Мария сидела в Клубе под названием «Теперь и всегда», представлявшем собой пристройку к публичному дому и предназначавшемся в основном для эффективного вытягивания денег из карманов пилотов и докеров. Мария не любила подобные места, с их агрессивными официантами и назойливыми проститутками обоего пола. В «Теперь и всегда» ее привели Ву и Пете Рэй, двое пилотов, которые доставляли груз для хозяина бара и имели здесь какие-то дела.
 Ву и Пете Рэй были сверстниками Паско. Их семьям удалось выжить благодаря эксклюзивному контракту с «Портфайер» на поставку медикаментов с базы Безель на остальные окраинные системы вроде Анжелики. Подобный контракт «Де Соарес Экспрессуэйз» заключил с ПДК. Иногда они уступали часть груза «Беглецу», и теперь, возможно, «Беглец» даст заработать им. Ву и Пете Рэй знали Марию и Юби с рождения, а Мария и Юби виделись с ними и их пятью детьми чаще, чем с другими пилотами, работавшими в этой части космоса.
 «Теперь и всегда» был их четвертой забегаловкой за этот вечер. Пока Пете Рэй, положив свои большие коричневые руки на стойку бара, разговаривала с хозяином, Ву взял у ближайшего официанта поднос с бокалами водянистого пива и передал их Марии и своим детям. В глубине зала в мерцании розовых и фиолетовых огней лениво танцевали проститутки. Их беспорядочные движения имели весьма отдаленное отношение к звучавшей музыке. Куклы-андроиды танцевали бы лучше, но в последнее время люди обходились дешевле.
 Тем временем Ву и компания пропустили по одной и принялись подпевать в такт музыке, к большому неудовольствию официанта, который считал, что поющие посетители тратят слишком мало денег. Пока Ву беседовал на эту тему с официантом, Мария направилась в туалет. Она оттолкнулась ногами, пролетела над соседним столиком и приземлилась на свободном месте. Протянув руку, чтобы ухватиться за поручни, она краем глаза заметила освещенные красноватым светом щеку и лоб Кита де Соареса.
 Рука Марии непроизвольно сжала поручни. Ее тело по инерции пролетело вперед, а затем вернулось, как мяч на конце эластичного шнура. Кит шел в ее сторону. Мария слегка оттолкнулась от пола и оказалась рядом с ним.
 Кит вздрогнул. Она поздоровалась, и он пробормотал в ответ что-то невнятное.
 — С «Беглецом» все в порядке, — сказала Мария.
 Казалось он ищет кого-то взглядом. А может, он просто не хотел смотреть на нее.
 — А со мной нет.
 — Что ты имеешь в виду?!
 — Марко все узнал, — он повернулся и впервые посмотрел на девушку. Его взгляд был холодным. — Больше не проси меня об одолжении, ладно?
 — Извини, — она выдавила улыбку. — Я здесь с друзьями. Присоединишься к нам?
 Кит покачал головой.
 — Увидимся позже.
 Он повернулся и отпрыгнул в сторону.
 — Жаль, — сказала Мария. Он не отреагировал. Возможно, не слышал.
 В туалете стоял резкий запах дезодорирующих средств и дешевой косметики проституток. Вытирая руки и разглядывая свое отражение в грязном зеркале, она вдруг сообразила, что наткнулась на Кита, когда тот выходил из публичного дома, и что он, скорее всего, шел от женщины и стыдился этого.
 Неподходящий момент.
 Спор Ву с официантом был прерван появлением буддистского миссионера, который положил брошюры на каждый стол, и чье выдворение — он прекрасно дрался посохом — потребовало внимания всего персонала. К тому времени, когда Мария вернулась за столик, Ву и его семья опять распевали во все горло, широко улыбаясь.
 Пилоты способны музицировать везде, когда им этого хочется.
 Мария присоединилась к ним. Мысли ее были заняты Китом, его странными манерами и холодным взглядом.
 В голове Двенадцатого звучали сложные ритмы ударных. Чужие мысли бурлили у него в крови. Он висел посередине резервной рубки. Выключив свое звукозаписывающее устройство, он позволил урагану человеческих эмоций захватить его.
 «Страсть». Люди были невероятно необузданными, слишком импульсивными, преувеличивающими важность своих эмоций. Их развлечения почти всегда были бесстыдным проявлением страсти, любви или желания, а иногда и более сложных мыслей, хотя выраженных с откровенной страстностью.
 Некоторые музыкальные стили, в особенности стриф и дросс, оказались достаточно понятными, обрушивая на слушателей мощный поток простых повторяющихся ритмов. Они напоминали ритмы Возлюбленной, звучавшие во время сражений или тяжелой работы. Тема, конечно, была другой, но общую тенденцию Двенадцатый улавливал.
 Отдельные произведения в стиле дросс были более сложными, их главная тема размыта, ослаблена — более поэтична, по заключению Двенадцатого. Поэзия представляла собой явление, которое Двенадцатый считал безнадежно глупым и определенно гибельным, созданным как будто для того, чтобы вызвать отклик посредством умелого обращения к тем уровням сознания, которые сами по себе скрыты и трудны для понимания… Двенадцатый подумал, что подобное воздействие может быть использовано коварным разумом, чтобы заразить мысли своих врагов.
 Хуже всего обстояло дело с грустными балладами. Мелодии почти всегда были печальными, тема простая и понятная — обычно любовь или разлука — но концентрация эмоций чрезвычайно велика, а чувства выражены всегда в поэтической форме. Все это еще более углублялось, когда в ритм баллады вплеталась мелодия, которую Мария называла «ладино», и которую Двенадцатый был склонен рассматривать как несомненное зло. Мелодический рисунок «ладино» почти не просматривался, ритмы обрывались, темы сменялись одна другой… любое ритмическое построение исчезало прежде, чем слушатель успевал уловить его. Некоторые ритмы напоминали ритмы Возлюбленной, но если бы она попробовала передать своим слугам такое сообщение, то они ничего не поняли бы, и результатом явилось бы лишь замешательство и растерянность.
 Любой из слуг Возлюбленной, подвергнувшись воздействию такого количества эмоций, сошел бы с ума. Двенадцатый спасался только тем, что пытался сконцентрироваться на указаниях Возлюбленной собирать информацию, учиться и оставаться объективным… Если ему придется действовать, а не оставаться просто свидетелем, он окажется совсем беспомощным.
 Такое сосредоточение людей на своих чувствах он находил непристойным. Сами эмоции часто были неподходящими, насколько Двенадцатый мог разобраться в человеческих взаимоотношениях, и настойчивость певца в подчеркивании и важности своих чувств казалась ему эгоистичной сверх всякой меры.
 Двенадцатый подумал, что когда-то давно человечество стало разобщено. Каждый индивидуум существовал теперь лишь как фрагмент, лишенный своей Возлюбленной, которая должна была направлять течение его жизни. Некоторые люди верили в богов, некоторые нет. Юби и Мария никогда не встречали бога. Было непостижимо, как человечество могло достичь современного уровня развития в таком хаосе чувств и мыслей… Может быть, боги сначала направляли людей, и потом бросили на произвол судьбы по какой-то непонятной причине?
 Эта мысль поразила Двенадцатого, как удар грома. Возможно ли, чтобы Возлюбленная когда-нибудь перестала нуждаться в своих слугах и оставила их бродить в одиночестве, занявшись более важными делами? Двенадцатый вздрогнул от страха.
 Нет. Он обязан верить Возлюбленной, быть ее наблюдателем здесь, на «Беглеце». Он не должен поддаваться панике и распространять свои предположения относительно человечества на священное и совершенное существо, являвшееся его собственным сердцем, средоточением его жизни.
 Но мысль о человеческих богах, как приглушенная мелодия баллады, непрошенно поднималась в его мозгу. Его собственная миссия сталкивалась с трудностями. Хотя вторая часть божественного послания была достаточно понятна, первая смущала его. Вероятно, бог считал, что Двенадцатый знает о человечестве больше, чем это было на самом деле.
 Бог винил себя в том, что случилось какое-то несчастье — это ясно. О природе этого несчастья ничего не говорилось — речь шла о «партиях» и «поставках» — но предупреждение бога относительно семьи де Соарес прозвучало достаточно понятно.
 Возможно, в послании содержался скрытый смысл. Возможно, все это было одним из видов поэзии, попыткой воздействовать на подсознание Двенадцатого. Он с ужасом подумал, что его мозг мог быть разрушен хитрым человеческим богом.
 Эта мысль повергла его в смятение. Он отбросил от себя красное звукозаписывающее устройство, как будто прибор жег ему руки. Он подплыл к синтезатору и запрограммировал самый спокойный из ритмов Возлюбленной, затем пристегнулся к креслу, прикрыл глаза, полностью сосредоточившись на успокаивающих звуках.
 Человеческие мелодии все еще проникали в его подсознание. Сухой плотный воздух по-прежнему удалял влагу со вкусовых жгутиков, наполняя его чужими запахами.
 Враждебные ритмы грохотали у него в голове как осколки, падающие в глубь темного бесконечного туннеля.




 17


 — Эй! Младший брат!
 Голос Юана. Руки Кита были покрыты до локтей яркой оранжевой смазкой, использовавшейся в опорах центрифуги. Он повернул голову и посмотрел в сторону люка. Почти круглые капли пота покрывали его лоб и нос.
 — Я здесь.
 В проеме люка появилась голова Юана. Его взлохмаченные волосы отсвечивали красным в тусклом свете закрепленного над люком безопасного светильника в металлической сетке.
 — Тебя зовет командор.
 Кит рукой вытер лоб, стараясь не запачкать лицо. Запах смазки ударил ему в нос.
 — К командору в таком виде? — он поднял вверх обе руки.
 Ответ Юани прозвучал угрюмо.
 — Командор сказал «немедленно». Мне приказано закончить твою работу.
 Кит потянулся за полотенцем, его мысли беспокойно забегали. Если Марко хочет, чтобы он прервал свою грязную работу, значит, он приготовил ему что-то худшее.
 — Ладно, — сказал он. — Я закончил с механизмами Кастора, но над всем остальным еще надо поработать.
 — Лентяй несчастный. К этому времени половина должна была быть сделана.
 — Я хотел оставить тебе побольше приятной работы, старший брат.
 Кит стер с рук смазку, насколько это было возможно, и выскользнул в люк ногами вперед. Прохладный воздух коснулся его разгоряченной кожи. Вдоль технологического туннеля тянулись промаркированные цветным кодом стеклянные сверхпроводящие кабели для подачи энергии и сигналов управления к центрифуге. Попеременно отталкиваясь руками, Кит продвигался вперед, затем перевернулся, приняв вертикальное положение, и через следующий люк проскользнул в жилую часть корабля. По коридору распространялся запах готовящейся пищи.
 Марко сидел у себя в офисе. Комната освещалась ярким желтым светом. Стараясь не испачкать ничего смазкой, Кит притормозил в дверях, упершись в косяк локтем и коленом. Блестящая кофеварка за спиной Марко фыркнула, как будто предупреждая хозяина о появлении посетителя. Худое обнаженное тело Марко было пристегнуто ремнями к креслу. Чашка «эспрессо» при помощи полоски липучки держалась на поверхности стола. За спиной старика на стене висело изображение распятого Христа.
 — Командор, Юан сказал мне, что вы хотели…
 — Да, — глаза Марко не отрывались от терминала. Он поднес ингалятор к носу, вдохнул, чихнул.
 — Мне бы хотелось сначала принять душ. Я весь в смазке.
 Только теперь Марко повернулся к нему. В ярком, льющемся сверху свете казалось, что его глаза исчезли в желтоватых глубоких глазницах, и лицо старика больше походило на череп. Кит с трудом унял дрожь.
 — Я могу побеседовать с тобой и в душе, — ответил Марко.
 Кофеварка еще раз фыркнула. Марко сохранил файл, с которым работал в памяти компьютера и отстегнул ремни. Он взял чашку кофе и оттолкнулся ногой от пола.
 Спина Кита покрылась мурашками. Марко следовал за ним по коридору. Из камбуза доносился запах жареного лука, смешиваясь с ароматом благовоний от статуи Мадонны. Кит миновал статую и повернул в каюту, которую занимал вместе с одним из своих братьев. Стены были покрыты голографическими изображениями героев видеофильмов и порнографическими картинками. Трехмерное изображение вагины перемещалось вслед за ним, когда он шел к двери душа.
 Кит открыл дверь, вошел и сбросил с себя одежду. Из соседней каюты доносился смех младших детей, заглушающий видеофильм. Марко, с обвисшими даже в невесомости мышцами, появился в каюте и остановился возле кровати Кита.
 — «Беглец» здесь, — сказал Марко.
 Кит встал под душ и почувствовал, что его кожа покрылась пупырышками.
 — Я знаю, — он старался говорить спокойно.
 — Ты уже виделся со своей подружкой?
 — Я думал, что вам это не понравится.
 Кит закрыл дверь кабинки; он избегал встречаться взглядом с Марко. Страх терзал его сердце. Он сначала включил вытяжку, а затем пустил воду. Круглые сверкающие капли воды застучали по коже Кита. Три обнаженные девушки смотрели на него со стены оценивающим взглядом. Тень Марко появилась на рифленом стекле двери. Его голос перекрывал шум душа.
 — Они с братом уладили все проблемы с властями. Вернулись с таким ценным грузом, какого раньше никто не видел.
 Кит осторожно дышал сквозь сжатые зубы, как будто старался не захлебнуться. Он протянул руку и нажал на клавишу подачи мыльного раствора. Белая пена заполнила его ладонь. Прежде чем намылить руки, Кит долго смотрел, как капли воды врезаются в пушистый комок. Он был рад, что не нужно смотреть в глаза Марко.
 — Двадцать восемь тысяч тонн высококачественных медикаментов, — сказал Марко. — «Беглец» до отказа заполнил свои трюмы. Когда в последний раз такое случалось с нашим кораблем? Груз не мог быть украден, поскольку такую крупную пропажу давно бы обнаружили.
 Кит видел, как тень Марко поднесла кофе ко рту. Когда голос старика раздался снова, он звучал немного громче.
 — Ты слушаешь меня, мальчик? Я говорю все это не ради собственного удовольствия.
 — Я все слышу, — крикнул Кит. Он подумал, что может заставить Марко так кричать весь день.
 Голос Марко по-прежнему звучал громко.
 «Один-ноль», — подумал Кит.
 — Груз находился в стандартных контейнерах, только сделаны они были из какого-то материала, напоминающего синтетическую смолу. Способы производства таких смол известны, но какой в этом смысл? Сплавы дешевле.
 Бело-оранжевая пена стекала по телу Кита и исчезала в сливном отверстии. Капли воды щекотали нос. Он сделал резкий выдох, чтобы избавиться от них. Марко перекрикивал шум насосов.
 — Ты ведь говорил, что они направляются на поиск сингулярностей, так? Магнитные захваты все еще установлены на их корабле. Значит, они забрались достаточно далеко, правда? Они не могли направляться в уже исследованные системы.
 — Согласен! — крикнул Кит.
 — Ходят слухи, что они наткнулись на какой-то старый корабль, сбившийся с курса после неудачного прыжка. Он не смог вернуться, и весь экипаж погиб. Юби и Мария ограбили его, и теперь, возможно, вернутся за следующей партией груза. Я не верю в эту версию. Все привезенные медикаменты были разработаны за последние двадцать лет, и все широко доступны. За это время не пропал ни один корабль с подобным грузом.
 — Ну и что? — крикнул Кит.
 — Некоторые считают, что это забытая колония.
 Кит выключил воду и стряхнул капли с волос. Крошечные бриллианты дождем сыпались с его головы, падали, разбивались и исчезали в сливном отверстии. Теплый воздух обдувал тело.
 Несмотря на тепло, мурашки бежали по его спине. Он понимал, куда клонит Марко.
 — Откуда может взяться забытая колония? — спросил он. — Это звучит еще менее правдоподобно, чем пропавший корабль.
 — Кто знает? — крикнул в ответ старик. — Может, это кто-то из нас. Возможно, когда Сообщество стало вытеснять нас, несколько семей пилотов объединились и основали колонию. Хотя это не объясняет, откуда за несколько месяцев могли взяться двадцать восемь тысяч тонн медикаментов. Как будто бы они там занимались производством лекарств, ожидая, пока кто-нибудь не наткнется на них и не купит их товар. Но я намерен выяснить это, мальчик.
 Кит открыл дверь и взял полотенце. Он смирился с неизбежностью. Он сделает все, что скажет дядя. Он только хотел получить достойную награду за свои усилия.
 — Послушай, я думаю, что раньше они уже экспортировали медикаменты, — Марко обнаружил, что продолжает кричать, нахмурился и понизил голос. — Вероятно, несколько семей пилотов заключили с ними контракт и продавали товар небольшими партиями. А когда Мария и Юби наткнулись на них, то колонисты просто откупились, предложив взять со склада гигантское количество товара и забыть о том, что они видели. Контейнеров не хватило, и они использовали свои собственные, сделанные из синтетических смол. Возможно, позже они включат «Беглец» в свою дистрибьюторскую сеть. Юби покупает компьютеры. Последнюю модель «Лахора», предназначенную для контроля за подпространственными прыжками. Один установят на «Беглеце», остальные предназначены для продажи. Похоже, они хотят оснастить целый флот. И, кажется, я знаю, чей. Правильно, мальчик?
 Кит закончил вытираться и бросил полотенце в корзину. Перед ним в воздухе висел Марко — желтая кожа, трехдневная щетина, сморщенные серые гениталии, впалая грудь. Отвратительный контраст со стройными улыбающимися женщинами на стенах. Кит заставил себя взглянуть в запавшие глаза Марко.
 — Ты хочешь, чтобы я сблизился с Марией, — сказал он. — И узнал, где находится эта колония.
 Губы Марко слегка раздвинулись.
 — Начинаешь соображать, мальчик. Я хочу, чтобы ты сыграл с ней такую же шутку, как она сыграла с тобой. Используй свое знаменитое обаяние. Возможно, во время одного из ваших свиданий она расскажет все, что тебе нужно, — он плеснул немного кофе себе в рот. — О чем бы Юби не договорился с этими людьми, я думаю, что «Де Соарес Экспрессуэйз» справится с этим лучше. У нас больше кораблей, мы можем работать эффективнее и по более гибким ценам.
 — Она может и не сказать мне.
 — Тогда ты должен выяснить это другим способом. Заглянешь в судовой журнал. Придумаешь что-нибудь.
 Кит с трудом подавил дрожь. Он подумал, что Марко похож на какого-то семейного демона. От него невозможно избавиться, но с ним можно сторговаться.
 — Я сделаю это, — сказал он, осознавая, что не вполне представляет себе, за что берется. — Но я хочу кое-что получить взамен, командор.
 Черные блестящие глаза Марко уставились на Кита, такие же неподвластные жалости, как окружающий их корабль вакуум. Он поднял свою узловатую руку и указал на Кита средним пальцем.
 — Со мной этот номер не пройдет, мальчик. Я могу превратить твою жизнь в ад.
 Ненависть вскипела внутри Кита, давая ему силы взглянуть в глаза старика.
 — Я хочу статус пилота. На «Фамилии», с моим отцом.
 — Ха, — Марко, казалось, размышлял над словами юноши. — Сначала добудь информацию, мальчик.
 То, что Марко сразу же не набросился на него, давало Киту какую-то надежду. Возможно, ему удастся вырваться отсюда.
 — Договорились, командор?
 — Да, — ответил Марко. — Если ты узнаешь то, что мне требуется. В противном случае забудь об этом. Мне не нужны пилоты, способные только волочиться за женщинами.
 Он ухватился за койку Юана и повернулся к двери.
 — Я освобождаю тебя от обычных обязанностей, — сказал он, выходя из каюты. — Постарайся доставить как можно больше удовольствия Марии.
 Кит смотрел ему вслед. Почему-то он не испытывал благодарности.
 Он помнил и всегда будет помнить причину, по которой согласился на это.
 — Привет! Я хотел извиниться за свое поведение два дня назад.
 Прекрасная Мария наклонила голову, всматриваясь в запись изображения Кита. Он что, прошел курс приема гормонов? Его лицо казалось более жестким. Повзрослевшим.
 Кит поерзал на стуле.
 — Марко приказал мне больше не встречаться с тобой, и я боялся, что нас могут увидеть вместе. Там был один из моих кузенов. Ты, наверное, видела его.
 Мария не могла припомнить, чтобы в баре сидел кто-то из Соаресов, но это не означало, что его там не было.
 Кит оглянулся через плечо, как будто боялся, что кто-нибудь подслушивает его.
 — Я бы хотел увидеться с тобой, если ты не против. Только не в общественном месте. И даже не в отеле, — его голос прервался. — Может, на «Беглеце»?
 Кит выглядел взволнованным. Он посмотрел в камеру и открыл рот, чтобы что-то сказать, но затем передумал.
 «Я люблю его?»
 — Оставь сообщение на базе, если захочешь. Я буду там весь завтрашний день с самого утра.
 Запись окончилась. Мария смотрела на пустой трехмерный экран и размышляла о том, как изменился Кит. Стал более взрослым, хотя и более скованным. Может, он просто не знал, как выразить свои чувства.
 Максим вскочил на колени к Марии. Гладя кота, она подумала, что их с Китом отношения были, по крайней мере, простыми. Он не просил ее, как Митагучи, вернуть ему прошлое, не требовал, подобно Юби, соблюдать какие-то неписаные правила. Все, что хотел Кит — просто немного побыть вдали от семьи.
 Нужно будет спрятать Двенадцатого. А может, и Юби ничего не узнает.
 Внутренний люк открылся. Мария надела красный жилет, отделанный серебряной тесьмой, и серые узкие брюки, выглядевшие так, как будто их только что извлекли из кучи мусора. Контраст должен был производить шокирующее впечатление. На лице Кита появилась ухмылка, когда он отстегнул шлем и принялся сражаться с пластиковыми застежками на плечах скафандра.
 Мария засмеялась и шагнула навстречу.
 — Привет, — ее улыбка была одобряющей.
 Он ощущал запах ее волос, ее дыхание, чувствовал тепло ее кожи. Он раздумывал, должен ли поцеловать ее. Оба замешкались.
 Кит уцепился ногами за специальные перемычки и принялся освобождаться от скафандра. Отсоединив провода, он отстегнул замки нижней части скафандра, и выскользнул из неуклюжих штанов. Потом снял верхнюю часть.
 Мария ставила каждый элемент в мягкие ячейки, Затем она отступила назад и посмотрела на него. Он одергивал рукава футболки.
 — Ты похудел, — сказала она.
 — Стал сильнее, — возразил он. — Мускулистее. Марко взвалил на меня весь ремонт и другую тяжелую работу.
 Ее взгляд смягчился.
 — Из-за меня?
 Чувство обиды захлестнуло Кита.
 — Конечно, — ответ получился более сердитым, чем он ожидал.
 Черт побери! Он должен очаровывать, а не злить ее.
 — Извини, — она виновато улыбнулась. — Мне действительно жаль.
 — Забудь.
 Мария начала что-то говорить, но запуталась.
 — Пойдем в холл, — сказала она, легко повернувшись в воздухе.
 Оттолкнувшись обеими руками, Мария выплыла из шлюза, подождала, пока Кит последует за ней, а затем закрыла и заперла люк. На некоторое время он оказался впереди. Кит обогнул опору центрифуги и поравнялся с дверью резервной рубки.
 — Что это за запах? — спросил он.
 — Запах? — голос Марии звучал громко.
 — Здесь странно пахнет.
 — О… — она на мгновение умолкла. — Юби красил что-то в резервной рубке.
 — Хм. Пахнет, как от какого-то животного.
 — Где ты мог слышать запах настоящего животного?
 — Моя мать держала какаду.
 Она хихикнула.
 — Не думаю, что птицы считаются.
 — Ладно. Как, впрочем, собаки и кошки. Тогда можно утверждать, что я никогда не слышал, как пахнет животное.
 «Хорошо, — подумал он. — Кажется, мне удалось вернуть непринужденную атмосферу».
 Он решил не позволять себе вспышек враждебности. Даже братья научились остерегаться его гнева, накатывавшего подобно лаве на туманную метановую поверхность холодной луны.
 Опускаясь по трапу центрифуги, Кит пытался вспомнить их первую встречу. Он сделал тогда что-то, что привязало его к Марии. Он хотел вспомнить, что же это было. От волнения его плечи напряглись.
 Кит сошел вниз, прошел по бледно-зеленому ковру и уселся на диван. Было время обеда, и она предложила ему перекусить и выпить. Он согласился. Мария подала бутылку «Ларка», выложила еду на блюдо, затем взяла свое пиво и села на стул у стены.
 Кит откусил несколько кусочков жареного цыпленка и посмотрел на Марию. Может, это глупо — сразу приступать к делу. Но он не мог Думать ни о чем другом.
 — Я много слышал о вас.
 — Слышал о чем?
 Ее бледные руки беспокойно двигались. В груди его поднялось волнение от внезапно нахлынувших воспоминаний. Он уже забыл ее необычные жесты.
 — О вашем возвращении, — он тщательно подбирал слова. — И о том, как вы… справились с проблемами.
 — И ты тоже, — Мария покачала головой. — Не стоит затрагивать эту тему.
 Она подняла голову и коротко рассмеялась.
 — Мне задают массу вопросов. Пресса, Флот, все пилоты на базе.
 — Мне просто любопытно.
 — Не стоит, — в ее тоне ясно сквозило предупреждение.
 — Ладно.
 — Я не собираюсь ничего говорить человеку, чей дядя собирает на всех досье, — рассмеялась она.
 Кит присоединился к ней. Внезапно все это показалось ему смешным. Он пришел на борт «Беглеца», чтобы соблазнить эту женщину, затащить ее в постель и выведать необходимую информацию, а она с самого начала пресекла его попытки. Это не сработает. Идея Марко была самой глупой, какую приходилось слышать.
 — Больше не буду об этом, — сказал Кит.
 — Была бы тебе благодарна.
 Кит почувствовал, что его скованность пропала. Больше не о чем беспокоиться. Через несколько дней он, к удовольствию Марко, вернется к ремонтным работам. Юноша взглянул на Марию.
 — Чем еще ты занималась все эти шесть месяцев?
 Из горла Марии вырвался смех. Она опустила тарелку. Киту показалось, что ей вовсе не смешно.
 — Ничем, — ответила она. — А ты?
 — Смазывал подшипники. Проверял силовые кабели. Занимался погрузкой товара, — он пожал плечами, — и тому подобное.
 Ее глаза блеснули.
 — Расскажи мне.
 Кит рассказал о своей семье: о тете Сэнди, которая приносила ему еду, когда другие не видели, о Марко, сидевшем в одиночестве в своей ярко освещенной комнате в компании с хромированной кофеваркой, о Ридже, который важничал и хвастался перед девушками на базе Сальвадор, но добился лишь того, что был избит их братьями. Речь его лилась свободно, без всяких усилий. Мария внимательно слушала. В комнату вошел кот, осторожно обнюхал Кита и нашел его колени подходящими для себя. Молодые люди закончили еду и отставили тарелки. Мария налила Киту еще пива.
 Он на секунду умолк и взглянул на нее.
 — Можно тебя обнять? Мне хочется этого, — он пожал плечами, — но я не решаюсь.
 Глаза Марии внимательно изучали его.
 — Пока нет. Я немного… — ее руки порхали в воздухе, как белые какаду его матери. — Я не уверена, что хочу, чтобы кто-нибудь прикасался ко мне.
 Внезапно он понял, почему раньше им было так легко вдвоем. Они были просто молодыми людьми, которые случайно встретились, чтобы провести вместе несколько приятных часов между погружениями в подпространство. Теперь Мария хранила тайну, а Кит был шпионом, а кроме того, их связывало общее прошлое.
 — Ты дашь мне знать, когда будешь готова, ладно? — улыбнулся он.
 — Не волнуйся, я скажу тебе.
 Они провели вместе еще несколько часов, пока не настало время Марии приниматься за работу. Кит сказал, что будет свободен ближайшие три дня, и двинулся к шлюзу. Она помогла ему натянуть скафандр и быстро прижалась губами к его губам, прежде чем он пристегнул шлем.
 Поцелуй имел вкус обещания. Кит собирался продлить удовольствие как можно дольше, пока Марко не потеряет терпение и опять не заставит его день и ночь заниматься ремонтом.
 — Ну как, мальчик? — Марко встретил его в шлюзе «Абразо». Мерцание красной лампочки над внутренним люком отражалось в глубоких глазах старика.
 — Пока ничего. Она не хочет говорить об этом.
 — Меня это не удивляет.
 Кит сражался с плечевыми застежками. Внутренне он улыбался.
 — Я сделаю то, что должен, — сказал он. Возможно, после такого заявления старик на некоторое время оставит его в покое.
 Марко смотрел на него.
 — Послушай, мальчик. Это серьезно. Контракт с ПДК будет пересматриваться меньше, чем через три года. Каждый раз новое соглашение становится менее выгодным для нас. Этот контракт поддерживает нашу жизнь! — Марко почти кричал. Кит в изумлении смотрел на него. Средний палец старика, указывающий на Кита, заметно дрожал. — Семья должна жить!
 — Ладно, — сказал Кит. Он взглянул на вытянутый палец с желтым загнутым ногтем. — Я знаю.
 Марко говорил об этом достаточно часто. За каждым завтраком, обедом и ужином.
 — Нет, ты не понимаешь. Ты думаешь, что это какая-то игра.
 — Я сделаю все, что должен.
 — Это слова. А что ты думаешь на самом деле?
 На нижней губе Марко появились капельки слюны; Кит смотрел на них, недоумевая, что происходит. Он никогда раньше не слышал от старика подобных слов.
 — Мы вымираем, — сказал Марко. Пятна на его бледной от гнева коже стали ярко-красными. — Я видел цифры, и я знаю. В течение многих лет контракт с ПДК поддерживал нас, но это происходило потому, что до настоящего времени места, подобные Анжелике, были развиты слишком слабо, чтобы войти в орбиту интересов крупных компаний. Теперь окраины достаточно хорошо освоены, и мы станем не нужны.
 Он приблизился к Киту и положил руку на воротник скафандра юноши. Кит чувствовал запах чеснока и видел отчаяние в глазах Марко.
 — Я делаю это не для себя, — звучал в ушах Кита его голос. — Я уже ни на что не годен. Я скоро умру. Но семья, мальчик — мы должны сохранить ее. Я хочу вбить это в ваши головы, но похоже, мне это не удается. У нас восемьдесят один человек на пяти кораблях, и через несколько лет ничего этого не будет. Все рассыплется. Я заставлю Риджа вбить в тебя это, если нужно. Но Ридж сам ничего не понимает. Что я должен сделать, чтобы вам стало ясно, что мы вымираем?
 Последние слова Марко выкрикнул. Брызги слюны попали в лицо Кита.
 Возбуждение Марко улеглось, когда он посмотрел в расширенные от ужаса глаза юноши. Он неподвижно повис, держась за воротник Кита, а затем подмигнул.
 — Надеюсь, что ты в любом случае получишь удовольствие, малыш, — сказал он. — Милая кошечка. Я уже очень давно не имел дела с такими.
 Марко легонько оттолкнул Кита, проскользнул в отверстие люка и исчез, не сказав больше ни слова.
 Кит закрыл внешний люк. Сердце его стучало, как молот.
 Марко не шутил относительно выживания семьи. Кит подумал, что эта мысль ни на минуту не оставляла старика, питая его ненависть. Он никогда раньше не слышал, чтобы Марко о чем-либо беспокоился.
 Восемьдесят один человек на пяти кораблях. И все они погибают.
 На следующий день Кит опять пришел к Марии. Она угостила его тушеными овощами в соусе «пико де галло» и любимым домашним пивом Юби.
 «Восемьдесят один человек», — подумал он и вспомнил, как Марко вскрикивал, будто от боли.
 С коммуникационной панели раздался сигнал, и Кит испуганно вздрогнул. Мария включила автоответчик. Послышался бесстрастный голос компьютера.
 — Мистер Махадаи вызывает вас из своего офиса. Просит разрешения передать закодированное сообщение.
 — Подожди, — сказала Мария и бросила на Кита раздраженный взгляд. — Извини, но это адвокат. У нас с ним дела. Мне нужно остаться одной, ладно?
 — Нет проблем. Я уберу пока тарелки.
 — Даже так? Спасибо.
 Кит собрал тарелки и вышел из помещения, прикрыв за собой дверь, из-за которой глухо звучал голос Марии.
 Он шел вдоль коридора с облупленными стенами, пока не оказался на кухне. Там он положил тарелки в мойку, выпрямился и прислушался.
 «Восемьдесят один человек, — подумал он. — И эти двое, которым улыбнулась удача».
 Кит подошел к трапу, глянул вверх, затем вниз. С нижних ступенек этого трапа просматривалась рубка. Шагов Марии ни было слышно. Сюда она заглянет в первую очередь.
 Он стал подниматься, направляясь к резервной рубке.
 «Холодное прикосновение твоего сна, — звучали слова песни в голове Двенадцатого. — Холодный ветер в твоей душе».
 Прослушав пару дней назад несколько грустных баллад, Двенадцатый никак не мог стереть их из своей памяти. Он не мог сказать почему, но слова волновали его. Хотя буквальное прочтение стихов не позволяло понять их смысл, а поэзия вообще приводила его в замешательство.
 «Сон? — думал он. — Душа?»
 Определения этих понятий были неадекватны.
 Нужно спросить об этом у людей. Правда, раньше он уже задавал Юби и Марии вопросы относительно поэзии, но их ответы не очень-то помогли ему.
 Он плыл в пустом пространстве рубки.
 «Да, — пронеслось у него в голове. — Нет».
 Он погружался в глубины человеческого сознания. Ощущал холодное прикосновение их снов, невидимое присутствие их богов.
 Его разум был заражен.
 После возвращения к Возлюбленной его признают непригодным.
 Ему хотелось включить синтезатор с успокаивающими ритмами Возлюбленной, но Мария предупредила, что на борту «Беглеца» находится посетитель, который не должен знать о присутствии Двенадцатого, и что Двенадцатый должен запереться в резервной рубке и не привлекать к себе внимания.
 Внезапно кто-то толкнул дверь в рубку. Двенадцатого охватила тревога.
 Толчок повторился.
 — Эй? — раздался незнакомый человеческий голос.
 Ужасные мысли пронеслись в голове Двенадцатого. Может быть, его собираются похитить, как Кристи из видеофильма. Охотятся за его генами.
 — Там кто-нибудь есть?
 Двенадцатый видел, как поворачивается вверх и вниз ручка двери. Он знал, что если бы у невесомого человека снаружи была опора, то он легко открыл бы дверь.
 Нужно было срочно что-то предпринять. Слова чужого языка роились в голове Двенадцатого.
 — Кто там? — спросил он громко голосом Юби.
 — О… — Двенадцатый уловил в чужом голосе удивление. — Извините, командор. Это Кит де Соарес. Я не знал, что здесь кто-то есть.
 — Я сейчас занят. Не могу разговаривать. Прошу вас уйти.
 — Конечно. Извините, командор. Я просто проходил мимо.
 — До свидания! — Двенадцатый произнес это слово так громко, что его воудер завибрировал от усилия. Сердца Двенадцатого учащенно забились. Он вслушивался в тишину, стараясь не потерять над собой контроль.
 Из коридора больше не доносилось никаких звуков. Ручка двери не шевелилась.
 И только успокоившись, Двенадцатый вспомнил имя непрошеного гостя. Де Соарес.
 Человеческий бог предупреждал его. Тревога опять вернулась. Как только посетитель покинет корабль, нужно будет сообщить о нем Юби и Марии.
 Но бог приказал ему скрывать информацию от других. Двенадцатый долго размышлял над этим.
 Наконец, он рассудил, что нужно получить дополнительную информацию, прежде чем принимать решение.
 Волна страха захлестнула Кита де Соареса, когда он спускался по трапу. Он выдал себя.
 Хотя теперь он знал, что в резервной рубке что-то происходит. За закрытой дверью Юби занят каким-то делом. Возможно, прокладывает курс к новому месту встречи с представителями неизвестной колонии. Или он что-то там прячет, что-то такое со странным запахом, что может подсказать, где был «Беглец».
 А может, Юби просто играет со своим новым попугаем.
 Внутреннее ухо Кита уловило усиление гравитации. Он сошел с трапа и двинулся в сторону холла.
 Оттуда все еще доносился голос Марии, но Кит не мог разобрать слов. Он ждал за дверью, пытаясь сочинить правдоподобное объяснение своему визиту в резервную рубку. Ничего не приходило ему в голову.
 Разговор закончился. Прекрасная Мария открыла дверь и виновато улыбнулась Киту.
 — Тебе надо было взять с собой пиво, — сказала она.
 Он заставил себя улыбнуться в ответ.
 — Я выпью сейчас.
 — Извини. У нас с Юби были трудные переговоры с… — Мария умолкла, и легкая улыбка тронула ее губы. — Неважно, с кем. Мы пытаемся заключить контракт.
 — Я не собирался ни о чем спрашивать.
 Он наполнил свой стакан пивом и уселся на диван.
 — Извини. В последнее время происходят странные вещи. Кто-то пытался проникнуть сюда. Пришлось установить кучу охранной аппаратуры.
 — Кто? — Кит удивленно посмотрел на нее.
 — Мы не знаем.
 Мария села рядом с ним. Ее волосы щекотали его руку. Она рассмеялась, увидев серьезное выражение его лица.
 — Не волнуйся. Это не Марко. Тогда ваш корабль был еще далеко.
 — Я не об этом подумал.
 — А о чем?
 Кит взглянул на нее, тщательно обдумывая ответ.
 «Помни, зачем ты все это делаешь».
 — Я думал, что тебе может грозить опасность.
 — О… — Мария опустила глаза. Краска залила ее бледные щеки. — Спасибо.
 Она взяла руку Кита и поцеловала ее. Он вздрогнул, как от удара электрическим током.
 — Чудесная мысль, — прошептала Мария.
 Он придвинулся ближе и поцеловал ее. Мария повернулась к нему, теплое дыхание ласкало его щеку.
 «Помни, зачем ты это делаешь. Восемьдесят один человек».
 Опять раздался сигнал вызова. Мария хихикнула, не отрываясь от его губ, а затем отстранилась.
 — Неудачный день, Кит.
 Он в растерянности сидел на диване. Сейчас Юби расскажет о его разведывательной экспедиции, и все будет кончено.
 Вызов опять был от адвоката. Мария повернулась к Киту.
 — Ты сможешь прийти завтра?
 — Да, конечно.
 «Она отменит свидание», — подумал Кит, поднимаясь на ноги.
 Но Мария почему-то не сделала этого.
 — Прекрасная Мария, я хотел спросить, не опасно ли мне находиться в резервной рубке, когда на борту бывают посетители? Они обычно пользуются центральным шлюзом и проходят мимо резервной рубки, прежде чем попасть в центрифугу.
 Синтезатор исполнял помогающий сосредоточиться ритм. Лицо Марии приняло выражение, которое Двенадцатый определил как признак погружения в размышления.
 — Понимаю, что вы хотите сказать. Просто мы старались, чтобы вы как можно дольше находились в невесомости.
 — Мой организм усилили для условий гравитации. Я уже несколько раз был в центрифуге.
 Двенадцатый боялся неприятных ощущений, затрудненного дыхания, тяжести и боли в мышцах, но божественное предупреждение было сильнее страха. Ему нужно место, где он может спрятаться от чужаков, прежде чем поймет смысл слов бога.
 — Хорошо. Вы все равно не сможете находиться в резервной рубке, когда специалисты из «Лахора» начнут устанавливать новый компьютер, — лицо Марии опять сморщилось. Она заложила ногу за ногу на поручнях над креслом.
 — Я помещу вас в одну из свободных кают второго уровня. Там уже много лет никто не жил. Вам только нужно будет вести себя тихо.
 — Благодарю вас, пилот Мария.
 — Завтра здесь будет еще один посетитель. Я помогу вам перебраться в каюту.
 — Могу я узнать его имя?
 Прекрасная Мария была, казалось, удивлена его вопросом.
 — Кит де Соарес, — ответила она. — Член клана пилотов.
 — А какова причина его визита?
 — Мы друзья.
 — У вас совместный бизнес?
 — Нет. Скорее мы конкуренты. Просто мы с Китом нравимся друг другу, — она сдвинула брови. — А почему вы спрашиваете?
 — Хочу больше знать о людях.
 Двенадцатый подумал, что раньше его бы испугала мысль, что люди из различных кланов могут испытывать сильную привязанность друг к другу, называемую дружбой. Теперь это обстоятельство не беспокоило его.
 Разговор перешел на другие темы. Объяснения Марии, как и раньше, почти не помогли ему в понимании стихов.
 — Это поэзия, — говорила она. — Нельзя понимать ее буквально. Ее нужно чувствовать.
 «Чувствовать, — подумал Двенадцатый. — Это подразумевает наличие интуиции».
 Самым ужасным было то, что в нем просыпалась такая интуиция, что служило доказательством — к такому выводу неминуемо придет Возлюбленная — его заражения.
 И необходимости его уничтожения, как только он сообщит Возлюбленной о своей болезни.
 В этот раз на обед был рис с мясом и овощами под перечным соусом. Острая приправа согревала Кита, когда он занимался любовью с Марией, делала пряными ее поцелуи, ее дыхание. Он был удивлен, что его вообще пустили на борт «Беглеца», и что Мария не упоминала о посещении резервной рубки.
 Он испытывал странную благодарность. На некоторое время ему даже показалось, что он пришел сюда, чтобы быть рядом с Марией, обнимать ее, слышать ее смех… а затем в его мозгу эхом зазвучал голос Марко.
 «Она использовала тебя».
 А затем:
 «Семья должна выжить!»
 Он почувствовал, как счастье ускользает от него.
 «Я забыл, — подумал Кит. — Почему я здесь. А может, просто нужно найти другую причину».
 Кит спустил ноги с узкой металлической кровати и двумя пальцами осторожно ухватил стакан с пивом, поднял его с пола, перехватил рукой и вылил теплую жидкость в рот.
 «Смири демона», — подумал он.
 Темные блестящие глаза Прекрасной Марии наблюдали за его акробатическими трюками. Она лежала внизу, а отстегивать связывающие их ремни было бы слишком хлопотно.
 — Ты стал сильнее, — сказала Мария. — Я заметила.
 — Я еще расту, — он протянул ей пиво. — В отличие от тебя.
 Она сделала глоток. Кит слышал, как шипит пена у нее во рту. Он опустился на нее и уткнулся лбом в белое плечо.
 Помнишь? — спросил он. — На базе Эйнджел ты говорила о курсе обучения для меня? Думаю, сейчас это возможно. Марко больше не хочет меня видеть и будет рад избавиться от меня.
 Он не был полностью уверен, что хочет этого. Хотя Марко одобрит план, только чтобы узнать маршрут «Беглеца».
 Правда, Кит прямо еще не спрашивал его согласия.
 Мария некоторое время молчала. Он слышал размеренные удары ее сердца. Затем она вздохнула и взяла его за руку.
 — Мы не можем сделать этого, Кит. И довольно долго.
 — Да, — он внезапно рассердился. — Вы с Юби слишком подозрительны.
 Мария напряглась. Ее ответ был быстрым и резким.
 — Мы не были бы такими подозрительными, если бы не люди вроде Марко.
 Кит подавил раздражение. Он набрал полную грудь воздуха, а затем медленно выдохнул.
 — Извини. Это просто… мечта. Я действительно хотел бы этого.
 Она взъерошила его волосы.
 — Возможно, когда-нибудь это произойдет. Кто знает? Но не сейчас.
 «Восемьдесят один человек», — подумал Кит.
 Он поцеловал нежную щеку девушки. Мечта его умерла, без звука, без сопротивления.
 Опустив стакан на матрас, он как бы случайно разлил пиво на щеку и волосы Марии. Она вскрикнула и вскочила, чуть не сбросив его с кровати.
 — Извини.
 Через секунду Мария уже входила в душевую кабинку, чтобы вымыть волосы. Наблюдая, как она закрывает дверь, Кит почувствовал, что удача опять улыбнулась ему. Когда капли воды забарабанили по двери кабинки, он выпрыгнул из кровати и бросился к трапу.
 Резервная рубка была открыта. Кроме странного запаха Кит не обнаружил здесь ничего необычного. Он решил покончить с этим, сел за навигационную панель и вызвал на экран бортовой журнал.
 Мурашки пробежали по спине Кита, когда он увидел, что огромный кусок записей стерт. Внесение изменений в бортовой журнал считалось незаконным — эта информация являлась общественным достоянием, а не принадлежала владельцу корабля, и поэтому не могла быть изменена. У Юби и Марии будут крупные неприятности, если Кит сообщит властям о пропаже записей. Но это не поможет «Де Соарес Экспрессуэйз».
 «Вот тебе и удача, — подумал он. — Наверное, Мария потому и позволила ему свободно разгуливать по кораблю, что он все равно ничего не сможет найти».
 Он неподвижно смотрел на навигационную панель, размышляя о том, можно ли найти какую-нибудь другую зацепку — личный дневник, копию контракта с поставщиком… Его пальцы коснулись клавиатуры, вызывая на экран список файлов. Он взглянул на мерцающие буквы названий, и в голову ему пришла новая идея.
 Пальцы его мгновенно откликнулись. Все произошло так быстро, что он даже не успел подумать, что же из этого выйдет.
 Кит вызвал на экран навигационные расчеты нескольких последних подпространственных прыжков. Волна торжества поднималась в нем по мере того, как на экране всплывала нужная ему информация. Это были рабочие расчеты, которые компьютер «Беглеца» автоматически сохранил в памяти, прежде чем передать в аппаратуру контроля сингулярности. Юби и Мария совсем забыли об этом и даже не защитили информацию с помощью пароля.
 Он начал просматривать расчеты, стараясь запомнить как можно больше, но потом сообразил, что ему нужны лишь координаты начальной точки. Переместившись в начало файла, он увидел трехмерное изображение звезды класса I в окружении нескольких планет. Рядом мерцали цифры идентификационного номера и название.
 «Сантос 448».
 Он двинулся назад по оси времени, чтобы убедиться в том, что не ошибся, и проследил путь «Беглеца» от базы Эйнджел. Выключив питание навигационной панели, Кит бросился к выходу.
 Необычное чувство охватило его — словно магнитная буря бушевала у него в мозгу.
 «Власть, — думал он. — Это власть».
 Раньше он никогда не обладал ею.
 Кит вернулся, когда Мария выходила из душа. Он подхватил ее на руки и закружил по комнате, а затем потащил в кровать, не обращая внимание на протесты и смех.
 Теперь он знал, на чьей стороне сила.
 Пришла пора осуществиться его мечтам.




 18


 Запавшие глаза Марко выглядели как две черные дыры на желтом лице. Позади него под изображением распятого Христа, как змея, шипела кофеварка. Кит, стоя в офисе Марко, чувствовал, как все его тело наливается силой.
 — Я сделал это.
 Губы Марко растянулись в улыбке.
 — Я надеялся на тебя, мальчик. Ты хорошо сумел распорядиться своим обаянием.
 — Думаю, обаяние здесь ни при чем, командор, — Кит взглянул на старика и улыбнулся. Он ощущал свою силу и считал излишним скрывать это. — Вы помните наш уговор? Я перехожу на «фамилию», становлюсь пилотом.
 Марко нетерпеливо махнул костлявой рукой.
 — Да. Я помню. Разве я когда-нибудь отказывался от своих слов?
 Кит не ответил, а лишь откинул голову назад и улыбнулся, наслаждаясь своей властью над стариком.
 — Сантос 448.
 Марко нахмурился. Он повернулся к компьютеру, сохранил текущие расчеты и вызвал звездный каталог.
 — Звезда главной последовательности, — прочитал Марко, — имеет планеты — газовые гиганты, протозвезды или темные спутники.
 Он вызвал навигационный файл, и на экране проектора появился темный объемный куб, испещренный серебристыми цифрами.
 — Ближайшая освоенная система — Анжелика. Так ты думаешь, что именно на Сантосе находится забытая колония?
 — Я не знаю, что там. Я знаю, где был «Беглец».
 Марко повернулся к Киту.
 — Мы стартуем через двадцать четыре часа. Я хочу, чтобы ты предупредил всех. Если кого-то нет на корабле, найди их.
 Кит удивленно посмотрел на него.
 — Нам нужно принять груз от ПДК и доставить его на Маскарад.
 — Для этого я найму другой корабль — здесь болтается достаточно свободных судов, ожидающих случайного груза. Может, «Андирон» возьмется доставить наш товар в обмен на уплату их портовых пошлин, — Марко нахмурился. — Потеряем немного денег, но можем выиграть все.
 — А как насчет меня? — спросил Кит.
 Марко отодвинул стул и встал. Голографические изображения звезд освещали серебряное распятие, висевшее на прочном шнурке у него на шее.
 — Что ты имеешь в виду, мальчик?
 — Переход на «Фамилию». Мне ждать здесь или отправиться с кораблем, который возьмет наш груз?
 — Пока ты остаешься с нами.
 Кит выпрямился и удивленно взглянул в лицо старика. Он должен был догадаться.
 — Мы же договаривались.
 — Договор остается в силе. Но нам нужно спешить на Сантос 448, и я хочу использовать всех пилотов. На обратном пути я высажу тебя на базе Эйнджел или еще где-нибудь, куда будет заходить «Фамилия».
 — Вы хотите сказать, что я буду управлять подпространственным прыжком — не веря своим ушам, переспросил Кит.
 — Радуйся, — Марко свирепо посмотрел на него. — Мы передадим тебе управление где-нибудь в середине пути, чтобы в случае неудачи ты не слишком далеко увел корабль от курса.
 Марко ткнул пальцем в грудь Кита.
 — А теперь убирайся отсюда и извести остальных, что мы отправляемся.
 Кит направился к ближайшей коммуникационной панели. Он не знал, верить Марко или нет. Он был уверен, что Марко сейчас выходит из своего офиса и направляется в выкрашенную в голубой цвет комнату со статуей Мадонны.
 Кит знал, что он проводит там много времени. Ведя дела с богом, он, по мнению Кита, использовал Мадонну в качестве посредника, оплачивая услуги свечами и молитвами.
 Внезапная догадка заставила Кита вздрогнуть. Может быть, Марко вымаливает себе прощение?
 Эта мысль охладила его торжество. Раньше он никогда не думал о Марко, как о реальном человеке.
 Не желал думать о нем иначе, как о враге.
 — Какой-то срочный рейс. Марко не сказал мне, что это. Возможно, мы возьмем на борт часть груза «Беглеца».
 Мария почувствовала легкое сожаление. Она смотрела на изображение Кита, отмечая его хмурый взгляд.
 — Как бы то ни было, мы стартуем завтра. У меня не будет времени встретиться с тобой, — его взгляд на секунду смягчился. — До скорого.
 Конец записи. Прекрасная Мария взглянула на мерцающий в верхнем левом углу пустого экрана курсор, задумалась, не просмотреть ли запись еще раз, но решила не делать этого. Она нажала на клавишу «удалить» и вышла из рубки.
 Кит изменился. Стал более взрослым, более решительным, более… похожим на де Соареса. То, что раньше было лишь смутным негодованием, превратилось в злость, чувства, прежде выходившие наружу, теперь жестко контролировались. Когда он упомянул о курсе обучения, у нее возникло чувство, что вопрос был задан не столько из желания избавиться от своей семьи, сколько являлся попыткой выяснить что-то в своем прошлом, ответить на вопрос, давно засевший у него в мозгу.
 Он стремится выжить. Кит приспособился к образу жизни де Соаресов. Практичный, жестокий, мужественный — все, чего хотел от него Марко. Кит, конечно, не Ридж и, слава богу, никогда им не будет, но он усвоил определенные правила поведения, чтобы не выделяться среди остальных.
 Мария подумала, что в чем-то он, возможно, даже изменился к лучшему.
 В то время, как «Абразо» отходил от причального модуля, «Беглец» покинул окрестности базы и переместился в один из доков ПДК, где функции их столетней давности компьютера «Торвальд», использовавшегося для управления сингулярностью, временно взяла на себя аппаратура дока. Старый компьютер должен был быть демонтирован и заменен на новейшую модель «Лахора».
 Это стало кошмаром для службы безопасности. Корабль был наводнен техническим персоналом Компании. Юби, конечно, мог нанять побольше охраны, чтобы никто не обнаружил Двенадцатого, но кто будет присматривать за охранниками? Наконец, Юби решил поместить Двенадцатого в одной из свободных кают второго уровня центрифуги и поставить двух стражей, чтобы они не позволяли никому заходить во все каюты. Двенадцатый не выходил из помещения. Он сидел в темноте, чтобы никто не обнаружил пробивающуюся из-под двери полоску света, и слушал музыку через пару наушников, которые Юби переделал так, что они располагались на макушке Двенадцатого, прямо напротив его воукодера.
 Замена компьютера, прокладка кабелей и проверка системы заняли шесть дней. На седьмой день «Беглец» вернулся на базу Безель, пристыковался к причальному модулю № 1, и началась погрузка остальных компьютеров, собранных за последний месяц на планете и предназначенных для продажи. Двенадцатый с облегчением вернулся в невесомость резервной рубки.
 Юби сидел в кресле пилота и загружал новое программное обеспечение «Лахора». Он ощущал легкое подрагивание остова корабля, вызванное работой погрузчиков. За сто лет технология управления сингулярностями почти не изменилась. Новый «Лахор» представлял собой не прыжок вперед по сравнению с «Торвальдом», а скорее четверть шага. Юби решил сменить компьютер только потому, что глупо продавать Возлюбленной более совершенное оборудование, чем было у него самого.
 Представитель «Лахора» был темнокожим усатым мужчиной, носившим очки в золотой оправе. Он имел великолепное зрение, а очки являлись лишь данью моде. Все, что он мог предложить — улучшенная визуализация подпространства.
 — Восприятие станет более полным, — объяснял он. — Вы получите лучший обзор черной дыры, увидите малейшие возмущения в сингулярности. Любое изменение даст вам столько информации, что вы будете ошеломлены.
 — Посмотрим, — скептически отозвался Юби.
 Он сидел в кресле пилота с укрепленной на голове антенной стимулятора. Юби запустил программу имитации подпространственного прыжка на расстояние в четыре световых года из одной точки глубокого космоса в другую, где не было помех от массивных тел, и был потрясен, когда в его сознании возникло четкое и плотное изображение сингулярности, даже не черное, а как бы поглощающее свет, и зазвучал вопль умирающей материи. Горизонт событий был окружен ярким серебристым сиянием, похожим на блестящий отполированный ноготь. У Юби возникло странное ощущение, что все было настоящим, что это не грубая имитация, когда границы подпространства дрожат и размываются из-за того, что компьютер не в состоянии справиться с потоком данных, а что в его мозгу разверзлась настоящая черная дыра, распахнувшая ему навстречу свои смертельные объятия.
 Юби выполнил прыжок, и подпространство заполнило его сознание. Если старый «Торвальд» давал ощущение посадки на разбитом челноке на замерзшую поверхность газового гиганта, то с «Лахором» возникло чувство, что ты находишься внутри летящего по гауссовой траектории снаряда, постепенно ускоряющегося до сверхсветовой скорости. Ощущение подпространства было слишком реальным и таким ошеломляющим, что его почти невозможно было выдержать. Все это напоминало видеозапись очень быстрого спортивного эпизода, прокрученного с тройной скоростью. Юби хотелось закрыть глаза, но он был не в состоянии избавиться от проецируемой прямо в его мозг галлюцинации.
 Ускорение оставалось плавным, а визуализация четкой до самого конца, пока микроатомы «Лахора» могли следовать за изменениями в черной дыре. И даже тогда, перед самым выходом из подпространства, лишь слабое сияние появилось вокруг сингулярности.
 Стимулирующая антенна отошла, и Юби открыл глаза. Он понял, что техник был прав — ощущения ошеломляющие. Визуализация оказалась настолько реальной, что отвлекала Юби. Его сердце выскакивало из груди, нервы, казалось, вот-вот порвутся. Он отклонился от цели почти на две десятых светового года.
 Юби подумал, что следует воспользоваться успокоительным.
 Десятый Голубой, пожалуй, слишком сильное средство. Он зарядил ингалятор Седьмым Голубым. Если как следует расслабиться, то это поможет сохранить ясность ума.
 Стало лучше — наркотик сгладил остроту ощущений. Результат улучшился почти в десять раз.
 Юби запускал все более сложные программы имитации. Когда он закончил, то обнаружил, что просидел в пилотском кресле почти девять часов подряд. Его результаты оказались лишь чуть-чуть лучше, чем на старом «Торвальде». Технология почти не изменилась, только пилоту стало намного легче.
 Юби вышел из рубки и нашел в камбузе немного еды — бобы в остром соусе. Прекрасная Мария лежала на диване в верхнем холле, усталая после тяжелого рабочего дня — она следила за погрузкой — даже не сняв свой серый комбинезон.
 Погрузка была закончена. Единственное, что оставалось сделать — завершить переговоры с «Портфайер» об условиях следующей поставки. Груз будет еще более ценным, поскольку на Безеле Юби купил несколько ценных лекарств, которых обычно не было на борту «Беглеца» и которые Возлюбленная, несомненно, могла синтезировать.
 — Как прошла тренировка? — Мария уронила руку с дивана и провела по темно-серой поверхности ковра.
 — Интересно, — улыбнулся Юби.
 — Я тоже попробую.
 Он откинул столик и занялся обедом. От пива и Десятого Голубого ему захотелось спать.
 Юби пошел к себе. На этот раз он не чувствовал себя, как после вечеринки.
 Юби проснулся от голода. Он пошел в камбуз и в коридоре наткнулся на Марию. Она выглядела измученной. Спутанные пряди волос спадали на лоб, комбинезон под мышками потемнел от пота.
 — Я пробовала «Лахор», — сказала она.
 — Всю ночь?
 — Это слишком. Я руководствуюсь инстинктом, но такая визуализация сбивает меня с толку.
 — Ты пробовала Десятый Голубой?
 — Я перепробовала все. Нужно перепрограммировать эту штуку. Мне не требуется такая четкость.
 — Только ради бога, сделай резервную копию. Я не хочу, чтобы ты трогала ядро…
 — За кого ты меня принимаешь? За дилетанта?
 — Нет. Просто…
 — Я хочу внести изменения только в подпрограмму стимуляции, а не в ядро.
 — Как хочешь. Это твое дело, Мария.
 Пошатываясь, она направилась в свою каюту. Энергия, не находя выхода, бурлила в крови Юби. Он подошел к коммуникационной панели и вызвал Махадаи. Адвокат сам собирался связаться с ним — новый контракт был готов. «Портфайер» купит медикаменты, но они не хотят, чтобы груз был доставлен на Безель. «Беглец» уже насытил местный рынок. База Безель слишком велика, слишком много слухов здесь возникает. «Портфайер» просил доставить груз на Анжелику.
 — Хорошо, — согласился Юби. — Хотя это и не совсем по пути.
 «Небольшая ложь не помешает», — подумал он.
 Юби был совсем не против вернуться на базу Эйнджел. Нанять пару крепких парней и нанести визит Джемисон в «Монте Карло».
 Они договорились пообедать в клубе, после чего подпишут следующий контракт. До встречи оставалось еще четыре часа, но он не захотел отправляться в Порт-Таун — не было смысла начинать вечеринку, чтобы потом уйти. Кроме того, он до конца не доверял Махадаи и поэтому не хотел появляться пьяным на важной встрече. Адвокат, с его бесконечными тостами и кальяном, и так напоит его.
 Юби подумал, что скоро ему предстоит обратный путь к Марии Прекрасной. Он подумал о Возлюбленной, и ее ритмы зазвучали в его голове. Расхаживая по холлу, он размышлял, не посмотреть ли фильм, но затем передумал. Сказки о взрывах галактик и инопланетянах бледнели по сравнению с реальностью, а смотреть фильмы, заполненные сексом и насилием, в это время дня было еще рано.
 Ритмы Возлюбленной заполняли его сердце. Он открыл шкафчик с музыкальными инструментами, достал оттуда синтезатор, запрограммировал один из сложных ритмов Возлюбленной и прибавил громкость, заставив звуки отражаться от зеленых металлических стен.
 Ритмический рисунок был запутанным, но интерес Юби быстро пропал, когда он понял, что ритм будет повторяться бесконечно. Хотя из этого можно попытаться сделать что-нибудь стоящее.
 Юби стал играть на сдвоенной клавиатуре, не пытаясь наложить мелодию на ритмические построения, а просто подбирая звуки, вызывавшие у него ассоциации с кораблем Возлюбленной, его темным, похожим на грецкий орех корпусом, с овальными коридорами, напоминавшими пронизавшие ее тело артерии, с резким голубым светом, в лучах которого плавали в невесомости ее странные создания…
 Он попытался взять атональный аккорд, вызвавший у него ощущение резкого запаха Возлюбленной и плотного влажного воздуха, насыщенного органическими соединениями, но его попытка закончилась неудачей. Он почувствовал раздражение. Старая проблема — слишком много времени занимала перестройка клавиатуры, и он просто не успевал нажимать на нужные ноты. Юби опять открыл шкафчик и взял нижней парой рук q-образную гитару, а верхней — аудолину. Из синтезатора продолжали звучать ритмы Возлюбленной. Правой рукой Юби ударил по металлическим струнам аудолины.
 В мозгу вспыхнули яркие голубые искры. Левая рука коснулась кнопок инструмента, изменяя тембр и тональность звучания. Лазурный спектр сузился до слепящего бело-голубого света, как внутри судна Возлюбленной.
 Юби находил другие звуки, другие ассоциации. Постепенно корабль Возлюбленной возникал в его мозгу. Возможно, только один из пятисот миллионов человек поймет его и найдет в этих аккордах те же ассоциации, но Юби это не волновало. Цвета, казалось, зажигались в соответствии со своей внутренней логикой.
 Он стал соединять разрозненные кусочки в единое целое. То, что получилось, было слишком размыто, чтобы называться мелодией, но все же музыка имела собственную структуру и рисунок, опиравшиеся на ритмы Возлюбленной. Закончив с последним отрывком, Юби поднял глаза от инструментов и обнаружил, что через двадцать минут ему нужно быть в клубе ПДК.
 Он усмехнулся. Кончики пальцев его левой нижней руки потеряли чувствительность — он давно не брал в руки гитару. Хорошо еще, что пальцы не кровоточили. Юби записал последний вариант своего сочинения, встал, потянулся, включил запись погромче и пошел в свою каюту переодеться.
 Ритмы Возлюбленной переполняли его. На секунду он остановился, пытаясь вернуться к действительности и вспомнить, о чем будет идти речь на встрече.
 «Портфайер», — подумал он. — Ну, конечно».
 Истерзанные гравитацией связки болели. Тишина и невесомость казались Двенадцатому избавлением от пытки человеческих страстей. Он висел посередине резервной рубки, радуясь, что пребывание на борту «Беглеца» скоро закончится. Даже во время отдыха его голова гудела от человеческих слов, человеческих мыслей… человеческого хлама. Где-то глубоко в его сознании звучали ритмы Возлюбленной. Он попытался сосредоточиться на этих успокаивающих звуках.
 Внезапно что-то привлекло его внимание. Он услышал Возлюбленную. Взглянув на синтезатор, Двенадцатый убедился, что инструмент выключен. Его вкусовые жгутики затрепетали. Он подплыл к одному из кресел, ухватился за поручни и пальцами почувствовал пульс Возлюбленной. Звук передавался через остов корабля. Сердца Двенадцатого замерли.
 Он выбрался в центральный коридор, оттолкнулся от стены и направился к оси центрифуги. Звук стал громче, но на него теперь накладывались посторонние ритмы.
 Волна смирения накрыла Двенадцатого, когда он понял, что звук идет с нижних уровней центрифуги, и что придется еще раз испытать на себе силу тяготения. Он вскарабкался на платформу грузового лифта и нажал на кнопку. С металлическим скрежетом платформа начала опускаться.
 Когда он удалился от оси центрифуги, звуки стали громче. Воздух со свистом выходил из его легких. Казалось, внутренности его готовы вывернуться наизнанку.
 Он никогда не привыкнет к этому.
 Когда лифт вздрогнул и остановился, Двенадцатый почувствовал, что сердца его вот-вот перестанут биться. Руки и ноги налились свинцом. Он осторожно ступил на зеленую обшарпанную поверхность палубы и только тогда понял, что ритм Возлюбленной смешивается с другими, посторонними звуками.
 Слепая ярость огнем пробежала по его нервам. Святотатство! Сообщение Возлюбленной было загрязнено человеческими наслоениями. Двенадцатый заторопился, забыв об осторожности, которую необходимо было соблюдать в условиях ненулевой гравитации. Он ударился о косяк двери, отскочил и оказался в холле, сердито размахивая кулаками.
 «Думай как следует, — говорил ритм Возлюбленной. — Думай как следует, а затем действуй».
 Комната была пуста. Звуки шли от синтезатора. Бессильная ярость клокотала в крови Двенадцатого.
 «Думай как следует, — настаивала Возлюбленная. — Тогда твои действия будут правильными».
 Слова Возлюбленной нельзя игнорировать. Под их воздействием гнев Двенадцатого стал ослабевать. Он посмотрел на синтезатор, прислушался к какофонии человеческих звуков, спутавших ритм Возлюбленной, и задумался, что все это может означать.
 «Думай как следует».
 Из коридора послышался какой-то шум. Двенадцатый, сжав кулаки, повернулся вокруг своей оси и увидел входящего в холл Юби. Молодой человек улыбнулся и протянул руку к клавиатуре синтезатора. Музыка смолкла.
 Двенадцатому стало очень одиноко.
 Он махнул рукой в сторону инструмента.
 — Это вы сочинили, уважаемый командор?
 — Да, — Юби куда-то торопился и раскладывал свои вещи по карманам. — Мне захотелось написать музыку на основе ритмов Возлюбленной. Я использовал звуки, напоминающие мне о ней.
 — Эти звуки не имеют ничего общего с передаваемым Возлюбленной сообщением.
 Юби передернул плечами.
 — Это вовсе не отображение моих мыслей. Я просто хотел вызвать в памяти Возлюбленную и использовал те звуки, которые помогали мне в этом.
 Двенадцатый почувствовал растерянность.
 — У этой песни есть слова?
 — Нет, — Юби искал что-то в ящике стола, — я не поэт.
 Отчаяние охватило Двенадцатого. Это было выше его понимания. Он мог быть уверен только в одном.
 — Вы не должны использовать ритм «ладино»! — воскликнул он. — Не должны!
 Юби перестал рыться в ящике стола. На его лице отразилось удивление.
 — Почему же, Двенадцатый?
 — Вы не должны прерывать сообщение Возлюбленной. «Ладино» нарушает ритм, искажает содержание. Это святотатство.
 — Понимаю, — кажется Юби согласился с этим утверждением. — Хорошо, Двенадцатый. Я больше не буду пользоваться аккордами «ладино». Благодарю вас.
 Он нашел то, что искал, положил в карман жилета и заторопился прочь. Расстроенный Двенадцатый остался в холле. Гравитация терзала его внутренности. Затем он вернулся в резервную рубку. Каждый шаг его сопровождало отчаяние.
 Он подумал, что Возлюбленная обречена.
 Юби взял ее священные ритмы и использовал в своих целях, наложил на них собственную музыку, свою внутреннюю песню. Возлюбленную может ждать та же участь: люди используют ее так, как им нужно, лишат ее божественной сущности, чтобы удовлетворить свои грязные потребности, заразят ее чистый разум непристойными мыслями.
 Единственное спасение — заставить Возлюбленную прервать контакты с людьми и, по возможности, уничтожить их. Но этого она не сделает. Слишком важное место занимают люди в ее планах.
 Двенадцатый запрограммировал свой синтезатор на один из успокаивающих и подбадривающих ритмов. Настроение его улучшилось, хотя и ненамного.
 В дверях появился белый кот Максим и двинулся к нему. Двенадцатый взял его на руки. Кот устроился у него на груди и стал издавать громкие вибрирующие звуки.
 Раньше Максим никогда не приходил к нему.
 Двенадцатый сделал так, как делали люди, когда брали кота. Он погладил животное по спине и внутренним пальцем почесал ему шею. Мурлыканье стало громче. Двенадцатый понял, что его действия доставляют коту удовольствие, и что Максим в награду отдает себя и свое урчание. Значит, Двенадцатый сделал что-то правильное.
 Пока он в задумчивости гладил кота, эта мысль успокоила его.
 «Беглец» покинул базу через несколько часов после того, как Юби вернулся на борт с копией контракта с «Портфайер» и занесенным в его кредитную карточку авансовым платежом. Через три часа, когда они удалились на достаточное расстояние от гравитационной массы Безеля, Юби совершил три подпространственных прыжка подряд, останавливаясь лишь для того, чтобы уточнить координаты корабля и рассчитать следующее перемещение. После того, как он устал, Мария заняла кресло пилота, но не успела еще внести все необходимые изменения в программу, и поэтому не достигла той точности, к которой привыкла. Раздосадованная, она встала и, не говоря ни слова, пошла к себе в каюту. Юби подождал, пока навигационная аппаратура вычислит местоположение корабля, выполнил следующий прыжок, а затем выключил приборы и покинул рубку.
 Он проверил состояние пассажира. Двенадцатый плавал в невесомости в резервной рубке, слушая медленные ритмичные удары синтезатора. После обмена любезностями Юби удалился. В каюте Марии горел свет, Юби постучал и приоткрыл дверь. Девушка склонилась над клавиатурой компьютера, внося изменения в программное обеспечение «Лахора». Она не заметила брата, и он не стал ей мешать.
 Юби, все еще находясь под воздействием наркотика, лег в кровать и проспал несколько часов. Ему снилась Возлюбленная. Подчиняясь ее ритму, в чужом ярко-голубом свете плясали ее странные слуги. Он проснулся с ощущением ее резкого запаха.
 В голове у него прояснилось, тело расслабилось. Напряжение последних недель отпустило. Юби был доволен, что опять остался один в космосе, только с Марией и «Беглецом».
 «И Возлюбленной, — подумал он. — И Возлюбленной».
 Он пошел взглянуть на Марию, но она спала. Стройное тело неясно белело в темноте. Юби прикрыл дверь и направился в холл к своим инструментам. Он включил другой ритм Возлюбленной, тот, медленный, под который медитировал Двенадцатый, и взял несколько аккордов. Образ Возлюбленной всплывал у него в мозгу, как белое горячее солнце над горизонтом темной луны.
 Прошло несколько часов. Новая композиция оказалась более длинной и более продуманной. Судно Возлюбленной возникло перед его внутренним взором. Когда он закончил, чужой корабль уменьшился в размерах и спрятался в одном из дальних уголков его памяти.
 Юби нашел Прекрасную Марию в камбузе. Она готовила завтрак.
 — Осваиваешься с «Лахором»? — спросил он.
 — На тренажере уже получается лучше, — она наполнила свой стакан соком. — Через некоторое время я бы хотела совершить следующий прыжок.
 — Прекрасно, — он смотрел, как Мария выливает на сковородку взбитые с молоком яйца. Раздалось шипение.
 — Послушай, — сказал Юби. — Я размышлял о Возлюбленной.
 — Возлюбленная очень похожа на меня, — Юби расхаживал взад-вперед по камбузу, пока Мария завтракала за маленьким откидным столиком. — Она никогда ничего не забывает. Ее ощущения такие же особенные, как мои. Возможно она — то, чем я стану через две сотни лет.
 — Ты можешь передвигаться, — возразила Мария, — а она нет.
 Она прожевала последний кусочек копченой курицы. Маленькие косточки хрустели у нее на зубах.
 «Стоит Юби оказаться подальше от людей, — подумала она, — как с ним становится легко».
 — Возлюбленная ощущает все опосредованно. Через своих слуг.
 — Но ведь могут произойти ошибки при передаче информации из мозга слуги в мозг Возлюбленной. Она не видит реальной картины происходящего. А кроме того она не получает информацию в реальном масштабе времени.
 — Все это можно исправить, — сказал он, вновь начиная расхаживать по камбузу, в то время, как Мария не отрывала от него удивленного взгляда. — Мы можем продать Возлюбленной аппаратуру, позволяющую передавать ощущения от слуг без всякой временной задержки. Передатчики голографических изображений с удобным для нее интерфейсом. А еще можно заменить большинство ее слуг роботами.
 Он сцепил пару рук над головой и подпрыгнул.
 — Здесь мы можем разбогатеть.
 — Увеличить наше богатство, ты это имеешь в виду?
 Он ухмыльнулся.
 — Да. Именно это я и хотел сказать, — он опять подпрыгнул, а затем опустился вниз. — Хорошо бы встретиться с Возлюбленной лицом к лицу. Как ты думаешь, она согласится на это?
 — Не сомневаюсь, что будет на что посмотреть, — она немного помолчала и хихикнула. — Большие чаны с биомассой? Заполненные мозговой тканью резервуары? Зеленая слизь?
 Мария рассмеялась и ткнула пальцем в Юби.
 — Ты подойдешь к ней и попытаешься объяснить, насколько вы похожи.
 На лице Юби появилась улыбка. Мария давно уже не видела его улыбающимся.
 — Ладно, — сказал он. — Кажется, я размечтался.
 — Не стоит.
 — Хорошо. Больше никаких фантазий — обещаю.
 Мария поставила тарелку в мойку и налила еще сока. Она взглянула на Юби, и теплая волна заполнила ее сердце. Положив ладонь на запястье брата, девушка улыбнулась.
 — Не пора ли мне занять пилотское кресло?
 Он поцеловал ее.
 — Когда будешь готова.
 — Только умоюсь. А ты предупреди Двенадцатого.
 Она достала из аптечки Десятый Голубой и направилась в рубку, где ее уже ждал Юби. Запустить «Лахор» было делом нескольких секунд. Гораздо больше времени потребовалось Марии, чтобы сосредоточиться. Она нервничала, а ощущения от «Лахора» были такими необычными.
 Ослабление визуализации, которое она запрограммировала, кажется, работало. Подпространство уже меньше отвлекало ее от собственных экстрасенсорных ощущений субатомного уровня. Она чувствовала, как ее сознание проникает в сингулярность, касаясь удерживающих ее магнитных полей. На этом уровне, по крайней мере, «Лахор» увеличивал ее возможности.
 Сингулярность помогала ей, разбросав лишь небольшое количество препятствий на пути. Она провела в подпространстве много часов, гораздо больше, чем обычно, а затем предоставила компьютеру самому завершить прыжок.
 Она вышла точно на цель, промахнувшись всего на несколько десятков тысяч километров. Определение координат корабля заняло несколько минут — «Беглец» уже был в этом секторе космоса, и компьютер, в отличие от прошлого слепого полета, имел опорные точки для расчета. Юби поменялся местами с Марией и выполнил следующий прыжок. Так попеременно, почти без слов, они управляли полетом корабля. В конце концов, «Беглец» оказался на расстоянии одного прыжка от места встречи с Возлюбленной, но Мария и Юби слишком устали, чтобы быть уверенными, что смогут достичь окрестностей Марии Прекрасной с необходимой точностью.
 Пробормотав похвалы «Лахору», они выключили аппаратуру и направились в камбуз, где перекусили остатками, разогрев их на сковородке. Подпространство все еще бушевало в подсознании Марии, электроны колокольчиками звенели у нее в голове.
 Они легли спать в кровати Марии и, проснувшись, занялись любовью.
 Юби удивлялся, как все оказалось просто. После стольких недель, когда они жили на борту корабля, почти не общаясь друг с другом, они с Марией легко вернулись к своим прежним отношениям.
 Он думал, что потерял ее.
 «Все меняется». Так сказала она.
 Может быть не все.
 Что-то было в этом странное, все произошло слишком легко. Он задумался, в чем причина. В том, что они теперь богаты? Что они хранили одну из важнейших тайн человечества? Что им удалось всех обмануть?
 Прекрасная Мария лежала на кровати лицом вниз. Юби разделил ее волосы на три толстые пряди. Он держал по одной пряди каждой рукой, а четвертой поддерживал растущую косу.
 — Я переложил некоторые ритмы Возлюбленной на музыку, — сказал он. — Мою музыку.
 — Я бы послушала. Сыграешь как-нибудь?
 — Она может тебе не понравиться.
 — Я люблю твою музыку. По крайней мере, некоторую.
 — Единственным человеком, кому она нравилась, был отец.
 — У отца, — усмехнулась она, — не было слуха.
 Руки Юби продолжали плести косу. Шелковистые теплые пряди ласкали ладони.
 — Что-то он давно не появлялся, — сказал Юби. — Наверное, читает лекции в необитаемой части корабля.
 Он почувствовал, что Мария вздрогнула.
 — Я тебе не говорила? — прозвучал ее приглушенный подушкой голос.
 — О чем?
 — Я удалила его из компьютера.
 Руки Юби замерли. Чувство утраты заполнило его сердце.
 — Я поместила все его изображения в файл, — быстро заговорила она, оглянувшись через плечо. — Мы можем вызвать его, когда захотим. Просто… он не будет появляться неожиданно. Вот и вся разница.
 — Он хотел быть свободным, — Юби обуревали противоречивые чувства. Юноша не мог разобраться в них, найти для них точное определение. — Он хотел, чтобы все осталось, как есть.
 Мария посмотрела на брата. Ее голос дрожал.
 — Я больше не могла этого вынести, понимаешь? Просто… больше не могла…
 Юби был удивлен ее внезапным проявлением чувств.
 — Ладно, — произнес он.
 — Это было слишком, каждый раз видеть его падение.
 — Ладно! — Юби с трудом подавил раздражение. — Господи, я ведь сказал, что все в порядке.
 — Извини.
 Она опять уткнулась лицом в подушку. Юби увидел, что часть косы расплелась. Его пальцы автоматически закончили работу. Мария перевернулась, закинула косу за спину, схватила в охапку одежду и пошла в камбуз.
 Юби стал под душ и попытался представить, как он будет себя чувствовать без Паско. Возможно, он будет счастлив. Он не ощущал особой радости, когда спускался в центрифугу, входил в рубку и наблюдал, как Мария выполняет последний прыжок, после которого они оказались в полутора днях пути от Марии Прекрасной.
 Почти сразу, прежде чем Юби успел отправить приветствие Возлюбленной, зажглись индикаторы коммуникационной панели.
 Юби в изумлении смотрел на бегущие по дисплею буквы:
 «АБРАЗО» ПРЕДЛАГАЕТ КЛАНУ ЛАСТР СЛЕДУЮЩЕЕ: СЕМЬСОТ ТОНН ЗА КАЖДЫЙ КОМПЬЮТЕР, ПОСТАВКА КАЖДЫЕ СТО ДНЕЙ, КЛАН ЛАСТР СТРОИТ ХИМИЧЕСКУЮ ФАБРИКУ НА ОРБИТЕ БЛИЖАЙШЕЙ ЗВЕЗДЫ ПО НАШЕМУ ВЫБОРУ.
 — Здесь Марко, — сказал Юби, удивленно взглянув на Марию. — Марко последовал за нами.
 В ее глазах он прочел не удивление, не страх, а растущее понимание.




 19


 — Приготовиться к двукратным перегрузкам!
 Адреналин бурлил в крови Юби как плазма внутри гравитационного двигателя. Он почти кричал. Привстав с пилотского кресла, Юби включил звуковой сигнал, предупреждающий о перегрузке. Навигационная программа уже рассчитала курс на Марию Прекрасную. Это все, что сейчас нужно. Все необходимые коррекции можно будет выполнить позднее. Юби запустил ядерные двигатели.
 Перегрузка вдавила его в кресло. Рубка скрипнула и качнулась на своих опорах. Остов корабля дрожал и гудел. Легко нагруженный «Беглец» быстро набирал скорость. На навигационном мониторе появились цифры, отражающие координаты, курс и скорость планеты.
 — Это моя вина, — голос Марии звучал глухо.
 — Не сейчас.
 Ярость ослепительным светом зажглась в его мозгу. Две руки одновременно работали на разных клавиатурах, вводя коррекцию курса корабля и посылая приветствие Возлюбленной. Третья рука нажимала на клавиши навигационной панели в попытках определить, откуда пришел сигнал «Абразо».
 Перегрузка камнем давила на грудь Юби. Он сопротивлялся ей, стараясь удержать руки над клавиатурами. Веки его самопроизвольно закрывались.
 — СЧАСТЛИВЫ ПРИВЕТСТВОВАТЬ ВАС, КОМАНДОР ЮБИ РОЙ, — пришел ответ Возлюбленной. — МЫ ВЕЛИ ПЕРЕГОВОРЫ С ДРУГИМИ ЛЮДЬМИ.
 Юби перевел взгляд на другой дисплей. Сенсоры «Беглеца» засекли плазменную струю двигателей «Абразо», а компьютер вычислил его координаты. «Абразо» в трех днях пути от Марии Прекрасной, если будет продолжать движение с однократной перегрузкой. Благодаря Марии и новому «Лахору» «Беглец» встретится с кораблем Возлюбленной раньше «Абразо».
 — Это моя вина, — повторила Мария.
 Остов «Беглеца» содрогнулся. Глаза Юби блеснули, пальцы продолжали нажимать на клавиши.
 — НАДЕЮСЬ, НЕЗВАНЫЕ ГОСТИ НЕ ПРИЧИНИЛИ БЕСПОКОЙСТВА КЛАНУ ЛАСТР?
 С бешено колотящимся сердцем Юби ждал ответа. Когда на экране засветились буквы, его охватил гнев.
 — КЛАН ЛАСТР НАХОДИТ ПЕРЕГОВОРЫ С КЛАНОМ ДЕ СОАРЕС ПОЛЕЗНЫМИ. НАДЕЮСЬ, ВЫ ПРИСОЕДИНИТЕСЬ К НАМ.
 Через несколько секунд пришло видеосообщение с «Абразо»: крупным планом старое ухмыляющееся небритое лицо Марко.
 — Командор Юби Рой, — сказал он. — Наверное, вы уже догадались, как я попал сюда.
 Марко на мгновение умолк.
 — Я готов к разговору, — добавил он. — Когда захотите.
 Перегрузка навалилась на Прекрасную Марию, и в уголках глаз девушки блеснули слезы. Она слышала рев двигателей, ощущала вибрацию корпуса.
 — Кит был на корабле, — сказала Мария. — Я приводила его. Дважды. Нет, трижды. Вероятно, он каким-то образом узнал о Сантосе 448.
 — Господи! Де Соарес! Как ты могла… — голос Юби прервался. — Как ты могла сделать это?
 — Я же стерла все записи из судового журнала. Там не осталось упоминаний о нашем маршруте. Кроме того, я все время была с ним.
 — Здесь был Двенадцатый. Он мог видеть Двенадцатого.
 — Двенадцатый сказал бы нам.
 — Не обязательно.
 Мария подумала о возможности сговора между Китом и Двенадцатым.
 — Он использовал меня!
 — Просто расплатился с тобой той же монетой.
 — Черт. Вот подонок.
 Несмотря на вырвавшиеся у нее гневные слова, она не чувствовала злости. Может, она не хотела верить в случившееся. А возможно, просто не могла винить Кита.
 — Я должна поговорить с Двенадцатым, — она откинула встроенную в ручку кресла клавиатуру, вызвала Двенадцатого и объяснила ему ситуацию.
 — Здесь корабль клана де Соарес? — в его голосе слышались вызванные двойной перегрузкой завывания и потрескивания. — Я глубоко обеспокоен, Прекрасная Мария.
 — Вы когда-нибудь разговаривали с Китом де Соаресом?
 — Нет, Прекрасная Мария, — ответил Двенадцатый и после некоторого колебания добавил, — он пытался проникнуть в резервную рубку, когда я был там, но я голосом командора Юби запретил ему входить.
 — Черт! Спасибо, Двенадцатый.
 Она выключила интерком. Наконец, гнев все же охватил ее.
 — Вот сукин сын!
 Юби продолжал вводить команды коррекции курса в навигационный компьютер. Его пальцы, подобно маленьким молоточкам, яростно барабанили по клавишам.
 — Он знал, что что-то найдет, — произнес Юби. — Вопрос в том,  что ему удалось обнаружить.
 — Копию судового журнала?
 — У нас ее нет.
 Что-то, о чем мы не знаем.
 Юби стиснул зубы.
 — Если мы не знаем, то и он не должен.
 — Ты делал какие-нибудь записи? Может, оставил их на виду, так что Кит нашел их?
 — Я ничего не записывал. Я только… Господи Иисусе!
 Кулак Юби своим удвоенным весом врезался в мягкий подлокотник кресла. Пальцы остальных рук уже барабанили по клавиатуре, вызывая навигационные файлы.
 На экране появилась трехмерная картинка: светящиеся ниточки курсов и мерцающие координаты.
 — Мои навигационные расчеты. Посмотри на это. Компьютер автоматически сохранил их.
 — Разве ты их не стер?
 — Я забыл.
 Гнев с новой силой захлестнул Марию.
 — Ты заставил меня стереть данные из бортового журнала, нарушить закон, а сам…
 — Это были просто рабочие записи. Я даже не помню их.
 — О, господи!
 Наступило долгое молчание. Наконец, перегрузка погасила гнев Марии.
 — Я проиграл, — сказал Юби. — Я опять проиграл.
 Его кулаки с силой опустились на подлокотники кресла.
 Мария закрыла глаза. Дыхание ее было бурным, перед глазами расплывались круги, зубы стучали.
 Раздался тихий голос Юби. Он медленно произносил слова, не разжимая зубов.
 — Я предложу Возлюбленной лучшие условия. Вот что я должен сделать.
 — Юби Рой, — звук голоса Марко вызывал перед глазами Юби яркие сердитые вспышки, а на языке — вкус масла и лимона без сахара. — Лучше не пытайся сбить цену. Так мы только уменьшим нашу прибыль. Я все равно выиграю.
 — Да пошел ты… — Юби не беспокоился, что Марко услышит его. Он не отвечал на запросы «Абразо».
 Каждый раз, когда Юби передавал Возлюбленной свое предложение, та сообщала его содержание Марко, который сразу же выдвигал встречное предложение. Юби мог обыграть его, только пойдя на снижение собственной прибыли.
 Перебив первое предложение «Беглеца», Марко прислал Юби сообщение. Он предлагал включить «Беглец» в «Де Соарес Экспрессуэйз», по крайней мере, в отношении торговли с Возлюбленной, гарантируя равную с остальными кораблями долю прибыли. Общее руководство должно было оставаться за Марко.
 Взамен Марко хотел, чтобы Юби пока не сообщал властям о чужой цивилизации.
 Двукратная перегрузка истощала силы Юби, гасила его гнев, сковывала мысль. Он не находил выхода.
 Марко прав, черт бы его побрал. Соревноваться с «Абразо», сбивая цену — самоубийство.
 «Опять проиграл», — эта мысль не выходила из головы Юби.
 Он посмотрел на навигационную панель, увидел, что «Беглец» находится в нескольких часах пути от точки начала торможения, и решил пораньше выключить двигатель. Включив звуковой сигнал, он перекрыл подачу материи в сингулярность.
 В наступившей тишине Юби услышал громкие удары своего сердца. Его тело повисло в невесомости, удерживаемое лишь ремнями. Навалилась усталость.
 Мария отбросила в сторону ремни, оттолкнулась и, покинув рубку, поплыла в сторону туалета.
 Юби направился в противоположную сторону, в лазарет. Аптечка открылась, когда Юби прикоснулся большим пальцем к сенсору замка. Он достал флакон Восемнадцатого Голубого и в задумчивости долго смотрел на него. Во рту пересохло.
 Перед его глазами пронеслись жуткие видения — внезапная враждебность Возлюбленной, злобные взгляды вооруженных солдат, мгновенный бросок длинного ядовитого щупальца.
 Он вспомнил, что Возлюбленная вовсе не планировала нападение.
 Юби поставил флакон на место и закрыл белую дверцу шкафчика с нарисованным на ней красным крестом.
 «Не сейчас, — подумал он. — Не сейчас».
 — Несомненно, Прекрасная Мария, клан Ластр выполняет свои обязательства. Вы получите груз.
 — А потом?
 — Не могу сказать, уважаемый пилот. Наше соглашение касается только следующей партии товара.
 Тело Двенадцатого болело. Во время ускорения казалось, что его разрывают на куски.
 Его мысль возвращалась к одному и тому же. Клан Де Соарес здесь! Человеческий бог ясно предупреждал его, что им нельзя верить.
 Нужно передать эту информацию Возлюбленной как можно скорее.
 Одна ступня Марии была зацеплена за поручни над креслом, тело ее медленно раскачивалось вправо-влево, как лента на ветру.
 — Де Соаресы коварны, — объясняла Мария. — Они также очень агрессивны. Можно привести массу примеров в подтверждение этих характеристик. В случае с «Беглецом» один ваш корабль имеет дело с одним нашим кораблем. Клан де Соарес больше. Возлюбленная может не справиться.
 Двенадцатый встревожился.
 — Речь не идет о военном нападении? — спросил он.
 — Нет. Просто когда-нибудь Возлюбленная обнаружит, что не может противиться их желаниям.
 — Я проинформирую Возлюбленную. Чем скорее это будет сделано, тем лучше.
 Чувство покорности заполнило его. Он готовился к многократным перегрузкам при торможении.
 «Опять проиграл. Опять, опять, опять», — эта мысль преследовала Юби, пока они с Марией помогали Двенадцатому забраться в его неуклюжий скафандр.
 «О… — мелькнула у него идея. — А если использовать Восемнадцатый Голубой?»
 Инстинктивный страх отогнал эту мысль.
 — Благодарю вас, — сказал Двенадцатый. Легкая дрожь в его голосе выдавала усталость. Торможение закончилось всего несколько часов назад.
 Двенадцатый застегнул скафандр. Прекрасная Мария протянула ему передатчик с клавиатурой, и он принялся печатать.
 — Примите мою благодарность, уважаемый командор Юби Рой, за возможность совершить путешествие вместе с вами. Желаю удачи.
 — Мы всегда рады вам. Двенадцатый Разумный, — ответил Юби. — Надеюсь, нам еще предоставится возможность попутешествовать вместе.
 Они с Марией покинули шлюз, посмотрели, как закрывается внутренний люк, и индикаторы из зеленых становятся красными, а затем опять зелеными.
 «Восемнадцатый Голубой», — подумал Юби.
 — У меня есть план, — сказал он.
 Мария посмотрела на него.
 — У меня тоже.
 «Возможно, тот же самый», — подумал Юби. Он не хотел сейчас раскрывать его.
 — Поговорим об этом потом, — сказал он. — Если понадобится.
 — Отлично.
 — Кто будет наблюдать за погрузкой?
 — Твоя очередь, — пожала плечами Мария. Это движение заставило ее медленно поплыть к противоположной стене.
 — Ладно, — согласился Юби. — Хотя, хорошо бы поспать.
 Он направился к аптечке и взял две капсулы Девятого Красного, чтобы восстановить силы перед работой.
 Юби старался не смотреть на флакон с Восемнадцатым Голубым.
 Двенадцатый вздрогнул, когда блаженство обрушилось на него, словно удар молота.
 «Слава, слава, слава», — пронеслось в его ошеломленном мозгу. Никогда раньше он не был так долго отделен от Возлюбленной, и никогда блаженство слияния не было таким сильным.
 С того момента как он увидел силуэт своего корабля на фоне сине-голубого газового гиганта, Двенадцатый ощущал прилив энергии и радость. Уродливые магнитные захваты были демонтированы, и корпус судна покрывали новые ряды датчиков. Свет отражался от блестящих плоскостей двух дюжин новых атмосферных челноков, укрепленных по бортам корабля. Когда Двенадцатый вошел внутрь, его встретил ярко-оранжевый Неспециализированный Разумный номер Двадцать, чье тело светилось молодостью и здоровьем, и помог снять скафандр. Улучшенные неразумные прыгнули на него со стены, чтобы аккуратно и тщательно очистить кожу. Мембраны Возлюбленной отбивали знакомые ритмы, возвещая о ее незримом присутствии. С бьющимися в резонанс сердцами Двенадцатый двигался вдоль короткого коридора. В одной из темных комнат неподвижно висели несколько солдат, чьи защищенные панцирем тела формировались вокруг оружия. Возлюбленная выращивала их здесь, в незапертом помещении.
 Проходя мимо следующей комнаты, Двенадцатый вздрогнул. Сквозь мембрану его жгутики ощутили запах дезинтеграционной камеры. Не для него ли она приготовлена?
 «Ты все сделал правильно, — послышался голос Возлюбленной. — Ты привел других людей, конкурентов „Беглеца“. Это дает нам огромное преимущество».
 Волна страха прокатилась по мозгу Двенадцатого. И, хотя он был слишком погружен в доставляемое Возлюбленной наслаждение, чтобы высказать свои чувства вслух, она обнаружила его замешательство. Чувство наслаждения ослабло до такой степени, что он смог собраться с мыслями.
 «Слава Возлюбленной», — сказал он. — Опасность. Нельзя трогать мою память. Мысли данного индивидуума заражены».
 Ему стало грустно от сознания того, что этими словами он приговорил себя к смерти.
 «Данный индивидуум не приводил сюда клан де Соарес. Они сами это сделали. Возможно, им помогал злой бог».
 Через соединяющие их нервные окончания он уловил размеренное и неторопливое движение мысли Возлюбленной. От ужаса кровь застыла в его жилах. Прикажет ли она немедленно уничтожить его?
 «Мне нужна дополнительная информация, — сказала Возлюбленная. — Ты должен подробно рассказать обо всем, что видел».
 Слияние длилось много часов. Питание Двенадцатого осуществлял Неспециализированный Двадцатый, который висел рядом и отрыгивал пищу ему в рот.
 «Я буду осторожна во взаимоотношениях с кланом де Соарес, — сказала Возлюбленная. — Хотя конкуренция человеческих кланов дает Мне слишком большие преимущества, чтобы Я могла совсем отказаться от своего плана».
 «Возлюбленная, данный индивидуум просит быть осторожной. Человеческий бог…».
 Боль вспыхнула в мозгу Двенадцатого. Он скрючился и забился в агонии.
 «Не позволяй себе давать советы Мне, — сказала Возлюбленная. — Твой разум заражен. Ты сам это определил».
 «Слава! — с энтузиазмом откликнулся Двенадцатый. — Слава, слава, слава!»
 Боль медленно отпускала. В голове звучали слова Возлюбленной.
 «По крайней мере, ты выполнил часть своего задания — научился произносить звуки человеческого языка. Эта информация будет воспринята Мной, а затем передана Моему слуге, Неспециализированному Двадцатому».
 «Слава Возлюбленной!»
 Двенадцатый знал, что Двадцатый заменит его. После этого он будет подвергнут дезинтеграции, как представляющий опасность для священного разума Возлюбленной.
 Искусственное наслаждение заполнило мозг Двенадцатого. Оно не смогло вытеснить его страдания и лишь сделало их более мучительными. Нервные окончания Возлюбленной пульсировали, заполняя лингвистические центры в мозгу Двенадцатого полирибонуклеидами сложной структуры, которые начали копировать его знание человеческого языка. Двенадцатый почувствовал, как его сердца забились быстрее, чтобы в мозг попало достаточное количество кислорода, и процесс завершился успешно. Он услышал, как Возлюбленная отдает приказание Двадцатому подключиться к ней.
 Поначалу все шло хорошо. Воудер Двадцатого начал воспроизводить отдельные звуки человеческого языка, а затем целые слова.
 — Коммммммандор, — произнес оранжевый организм и взмахнул правой рукой.
 — Командор! — выкрикнул он. — Командор! Командор!
 Он дернул правой ногой. От его жгутиков в разные стороны разлеталась слюна, правая сторона его тела дрожала, а левая казалась парализованной.
 Двенадцатый, чье сознание было затуманено искусственным наслаждением и тоской, удивленно смотрел, как Двадцатый выпрямился, а затем обмяк и неподвижно повис на конце нервного окончания Возлюбленной.
 Наслаждение ушло. В голове Двенадцатого зазвучал голос Возлюбленной.
 «Двадцатый в шоке. Ты будешь наблюдать за ним».
 «Да, Возлюбленная».
 «Если он скоро очнется, ты выяснишь причину его состояния».
 «Да, Возлюбленная».
 «Меня убеждали, что это наиболее гибкий и адаптируемый тип Разумного. Мое разочарование будет передано остальным. Возможно, данный тип обесценится».
 Ощущение присутствия Возлюбленной исчезло из мозга Двенадцатого, хотя сами нервные окончания не отсоединились. Ему показалось, что она переключила свое внимание на что-то другое.
 Жгутики Двенадцатого вибрировали в такт дыханию, хотя тело оставалось неподвижным. Он ждал, дрожа от страха перед неизвестностью.
 «Умри, — думал он, глядя на Двадцатого. — Умри, умри, умри».
 Если Двадцатый погибнет, Двенадцатый может остаться в живых.
 Шли часы. Двенадцатый почувствовал, что ему нужно отправить естественные потребности, но он не решился отсоединиться от нервных окончаний, поэтому облегчился тут же и позволил неразумным очистить помещение и самого себя.
 С внезапным страхом он увидел в дверях солдат. Черные и суровые, они заполнили комнату. Множество рук протянулось к Двадцатому. Нервные окончания отсоединились. Не сказав ни слова, солдаты ушли, унося с собой неподвижное тело.
 В мозгу Двенадцатого опять возникло ощущение присутствия Возлюбленной.
 «Слава! Слава!» — воскликнул Двенадцатый.
 «Двадцатого Я приказала дезинтегрировать».
 «Слава Возлюбленной!»
 «Я попытаюсь вырастить новых Разумных, таких, как ты и он. Необходимая информация относительно людей будет закладываться в них постепенно, в процессе развития. Возможно, шок будет не таким сильным».
 «Слава Возлюбленной! Надеюсь, ее план увенчается успехом».
 Надежда отчаянно забилась в его сердцах.
 «Мне требуется дополнительная информация, Двенадцатый».
 «Данный индивидуум — слуга Возлюбленной».
 Он подумал, что потом последует его дезинтеграция. Если, конечно, у него есть нужные Возлюбленной сведения.
 «Мы записали переговоры между „Беглецом“ и кораблем клана де Соарес, но не можем перевести их. У тебя есть какие-нибудь предположения?»
 «Возможно, это голографические изображения. Тогда нам нужен специальный приемник».
 «Ты выяснил его конструкцию?»
 Надежда Двенадцатого угасла.
 «Нет, Возлюбленная».
 «Ты добыл информацию о компьютерах?»
 Двенадцатый подумал, что его положение становится все хуже и хуже.
 «Данный индивидуум знаком только с внешним видом компьютеров и некоторыми приемами работы на них».
 «Под Моим наблюдением Разумные разобрали один из компьютеров с „Беглеца“. Выяснилось, что он представляет собой грубый аналог нервной системы, а его мощность обеспечивается скоростью вычислений. Удалось понять конструкцию некоторых элементов, но не основные принципы его работы».
 «Слава!»
 «Мы обнаружили компоненты, которые обеспечивают прохождение электрических сигналов со скоростью, большей скорости света».
 «Данный индивидуум полагал, что скорость света является абсолютным пределом для электромагнитных волн», — удивился Двенадцатый.
 «Это было и моим убеждением».
 Двенадцатый был поражен. Возлюбленная признала ошибку в своих фундаментальных воззрениях. В это невозможно было поверить.
 «Слава, слава! — заикаясь, пробормотал он.
 Возлюбленная проигнорировала его ответ; волны тревоги передавались Двенадцатому через ее нервные окончания.
 «Некоторые компоненты не оказывают сопротивления электрическому току. Мы проанализировали их состав, но технологию их производства невозможно определить, пользуясь лишь перечнем составляющих. Получение данной технологии будет твоей главной задачей в будущих переговорах».
 Страх и надежда боролись в сердце Двенадцатого.
 «Данный индивидуум должен снова выступать от имени Возлюбленной? — спросил он.
 «Таково Мое желание. У тебя большой опыт».
 «Слава Возлюбленной!» — никогда еще ритуальный ответ не звучал так искренне.
 «Твой разум заражен человеческими мыслями. Я хочу исправить некоторые твои ошибки».
 «Да, Возлюбленная».
 «Ты ошибся в определении природы являвшегося тебе изображения. Бог — вымышленный персонаж, а не реальное существо».
 «Данный индивидуум не понимает, Возлюбленная».
 «Для Моих целей и не требуется твоего понимания, Двенадцатый. Я имею достаточное представление о драматических произведениях, чтобы распознать иносказания. Ты должен лишь знать, что никакие человеческие боги не имеют к тебе отношения».
 «Да, Возлюбленная», — озадаченно пробормотал он. — Слава Возлюбленной».
 «Бог, который говорил с тобой — просто хитрый трюк, придуманный людьми, чтобы ты держался подальше от их врагов».
 «Да, Возлюбленная».
 Мысли Двенадцатого путались. Неужели Возлюбленная знакома с драматическими произведениями?
 «Будешь ждать Моих дальнейших указаний. А пока приведи себя в порядок».
 Нервные окончания Возлюбленной отсоединились от него. Двенадцатый в одиночестве повис посреди помещения. Печаль охватила его.
 «Возлюбленная понимает драматические произведения», — думал он.
 Он ощущал смутную обиду от открытия, что существует иная, незнакомая ему жизнь, в которой Возлюбленная вместе с другими независимыми организмами получает удовольствие от театра и других недоступных ему развлечений и не делится своими ощущениями со слугами, даже самыми доверенными.
 По крайней мере, она сохранила ему жизнь, даже если это и явилось результатом несчастного случая, произошедшего с другим слугой. У него все еще оставалась возможность доказать свою полезность, убедить Возлюбленную, что он нужен ей.
 Сделать себя как можно более ценным.
 Надежда Юби умирала.
 Двенадцатый уже три дня находился на борту корабля Возлюбленной, и не выходил на связь с «Беглецом». Последний контейнер был доставлен в грузовой отсек корабля, а компьютеры «Лахор» переданы Возлюбленной. «Абразо», который двигался с меньшей скоростью, приближался к месту встречи. От Возлюбленной тоже не поступало никаких сообщений, хотя она, несомненно, заметила, что два корабля прекратили конкурировать друг с другом.
 Когда, наконец, пришел ответ от Возлюбленной, Юби уже догадывался, каким он будет. Они с Марией сидели в рубке и смотрели на бегущие по дисплею буквы. Клан Ластр получил новое предложение от «Де Соарес Экспрессуэйз».
 Отчаяние охватило Юби. Ярость его давно прошла.
 «Опять проиграл, — подумал он. — Как всегда. Как Паско. Наконец, поймал удачу и тут же все потерял».
 — Настоятельно советую Возлюбленной пересмотреть свое решение, — напечатал он.
 «Бессмысленно, но надо же что-то ответить».
 Он нажал на клавишу «ПЕРЕДАЧА» и взглянул на Марию.
 Она прикусила верхнюю губу. В ее широко раскрытых глазах бушевала холодная ярость.
 — Вот сволочь, — сказала она.
 Юби с удивлением посмотрел на Марию.
 — Я не позволю им сделать это! — ее бледные щеки залил яркий румянец. — Расскажи мне о своем плане, а я раскрою свой.
 «Слава Возлюбленной! Данный индивидуум покорно просит внимания».
 «Можешь спрашивать Неспециализированный Разумный номер Двенадцать, — ответ Возлюбленной прозвучал холодно. Она не поощряла инициативу среди своих слуг.
 «Если данный индивидуум будет продолжать вести переговоры с людьми, то ему полезно было бы знать ценность обмениваемых товаров. Данный индивидуум просит сообщить результаты торговых сделок Клана Ластр с другими кланами».
 На некоторое время Возлюбленная погрузилась в размышление.
 «Твой вопрос не лишен смысла», — заключила она.
 Затем Двенадцатый почувствовал, как нейроны Возлюбленной проникают в его мозг, внедряясь в зрительные и слуховые центры.
 Внезапно волна необычных ощущений обрушилась на него, и его сознание растворилось в потоке чувств. Нервы Двенадцатого, казалось, не выдержат ощущения сверхсветовой скорости. Он осознавал себя громадным, плывущим сквозь пустоту телом. Информация поступала от расположенных на его прочной коже сенсоров. Он чувствовал прикосновение излучения к своему телу, турбулентные потоки тепла, текущие от нагретой солнцем стороны к той, что находилась в тени. Его кости скручивались гравитационными силами, сжимались под действием перегрузок, в его сердце пылала сингулярность, похожая на дикого рассвирепевшего зверя в своем магнитном сосуде. Перед его внутренним взором мелькали цифры. Он не успевал следить за слишком быстрыми вычислениями. И где-то вне его сознания находилось что-то еще, единственная вещь во вселенной, оставшаяся выше его понимания, холодная, чужая, пугающая.
 Двенадцатый догадался, что воспринимает корабль как пилот Возлюбленной, чье тело и мозг соединены с сенсорами судна. Он чувствовал, как напрягается разум пилота в попытке превысить свои возможности, как сгорают кислород и питательные вещества в его организме, как старается он быстрее и точнее выполнить свою задачу. Он ощутил растерянность пилота, когда его пальцы пытались угнаться за мелькающими в мозгу цифрами. Двенадцатый понял, что пилот вводит данные в компьютер, и что странным объектом вне сознания пилота является именно компьютер для управления перемещениями в подпространстве.
 Затем напряжение пилота ослабло. Последние данные были введены в компьютер. Двенадцатый ощутил угнетенное состояние пилота, растущее в нем чувство утраты и догадался, что обычно пилот шел дальше этого момента и контролировал сингулярность до тех пор, пока его мозг справлялся со все ускоряющимся потоком данных.
 Дисплеи компьютера мерцали. Пилот был поражен скоростью потока данных.
 А затем, вселенная внезапно стала сжиматься. Внешние сенсоры зафиксировали, как излучение звезд расщепилось на необычные радужные пятна. Мир исчез, а через мгновение возник снова.
 Через сенсоры поступали все новые и новые данные. Кровяное давление пилота упало — его мозг переключился на выполнение другой операции. Он сосредоточился на определении точных координат корабля.
 Когда вычисления закончились, Двенадцатый застыл от удивления. Компьютер значительно превзошел возможности пилота.
 Пилот опять включился в работу, готовя себя и компьютер к следующему прыжку. Сквозь мерцающий поток данных, бешеный стук сердец и поток крови пилота Двенадцатый ощутил его шок, ужас и растущее понимание, что он и подобный ему организмы становятся ненужными и будут заменены единственным недорогим прибором, полученным от какого-то таинственного источника.
 Сердца Двенадцатого наполнились печалью. Окружающий пилота мир изменился, стал недоступен его пониманию. Он осознал собственную ненужность, и это заставило его понять нечто такое, что даже для него, способного ощущать пульс вселенной, восприятия, казалось непостижимым.
 Двенадцатый подумал, что, возможно, он и другие Неспециализированные Разумные в результате торговли с людьми будут следующими, кто почувствует себя ненужными.
 Разум пилота покинул сознание Двенадцатого, а его место заняли другие воспоминания. Ему было гораздо легче привыкнуть к своей новой личности из-за знакомого ощущения собственного тела, похожих движений… Он понял, что переживает ощущения Неспециализированного Разумного такого же типа, как он сам.
 Он находился в чужом белом коридоре. Незнакомые запахи раздражали его жгутики — запахи чужого клана. Различные неразумные существа плавали вокруг. Странные ритмы достигали его воукодера, эхом отражались от бледных стен.
 Точка обзора переместилась из коридора в маленькую комнату, когда Неспециализированный Разумный Возлюбленной прошел в дверь. Задней парой глаз он заметил, как мембрана закрыла овальный дверной проем, обеспечивая секретность. Мембрана вибрировала в такт доносящимся снаружи звукам.
 Внутри находился Неспециализированный Разумный черно-синего цвета с парой рук вместо ног и растущими прямо из основания шеи двумя длинными щупальцами. Он висел на конце одного из нервных волокон. Разумный Возлюбленной произнес соответствующее приветствие.
 — Клан Ластр передает наилучшие пожелания Клану Потент. Данный индивидуум является Разумным номер Двадцать Шесть.
 «Двадцать Шестой!» — подумал Двенадцатый. Он не был знаком с этим организмом. Наверное, его вырастили на замену ему, пока он был отделен от остального корабля.
 Черно-синий организм взмахнул щупальцами.
 — Данный индивидуум является Разумным номер 3281. Пожалуйста, сообщите ваше дело к Клану Потент.
 Двенадцатый знал о могуществе Клана Потент, владевшем сотнями планет, лун и планетоидов, множеством орбитальных станций для переработки их природных ресурсов и кораблями, курсировавшими между ними. Двенадцатый также догадался, где происходил разговор: Потент 5367, гигантская станция в центре газового облака, начиненного протозвездами. Станция принадлежала Клану Потент, но использовалась множеством других кланов в их попытках освоить ресурсы протосистем.
 Двадцать Шестой застыл в предназначенной для официального заявления позе.
 — Клан Ластр просит распространить по информационной сети станции сообщение о том, что Клан Ластр предлагает метод, позволяющий кораблю совершать прыжок на десять световых лет с погрешностью менее одной тысячной процента.
 Щупальца Разумного номер 3281 стали совершать волнообразные движения.
 — Клан Ластр предлагает новую модель пилота? — спросил он.
 — Данный индивидуум не делал такого заявления, — ответил Двадцать Шестой. — Следует ли данному индивидууму повторить просьбу Клана Ластр?
 — Память данного индивидуума не повреждена, — сказал 3281-й и застыл. Некоторое время он висел неподвижно, обвив свое тело щупальцами, и, очевидно, обмениваясь информацией с хозяином.
 — Приведенные цифры абсурдны, — наконец, заключил он. — Ни одна из моделей пилотов не может гарантировать подобные результаты.
 — Данный индивидуум не вел речь о пилоте, — ответ Двадцать Шестого прозвучал резко. — Кроме того, Клан Ластр не привык, чтобы ставилась под сомнение правдивость его заявлений. Если Клан Потент не верит в возможности, содержащиеся в предложении Клана Ластр, то он не обязан совершать сделку. Другие Кланы могут предлагать свою цену, и если Клан Потент не в состоянии выставить конкурентоспособный товар, то это только его проблема.
 Сердца Двенадцатого затрепетали, когда Двадцать Шестой резко повернулся и направился к выходу. Закрывавшая дверь мембрана не успела вовремя отодвинуться, и Двадцать Шестой презрительно откинул ее и оказался в гудящем коридоре.
 «Слава!» — подумал Двенадцатый. Гордость переполняла его.
 Сообщение Клана Ластр было распространено по информационной сети станции. Двадцать Шестой вел переговоры с большой осторожностью, лишь намеками сообщая, что он действительно предлагает. Первые компьютеры продавались на следующих условиях: если они действительно работают так, как заявлено, то Возлюбленной гарантируется определенная доля прибыли от провозки грузов на каждом оснащенном компьютером корабле. Возлюбленная настаивала на длительных контрактах, рассчитывая получать прибыль в течение нескольких десятилетий, и скептически настроенные покупатели соглашались на эти условия, рассудив, что они ничего не теряют. А когда стало ясно, что предложения продолжают поступать, а количество компьютеров ограничено, спрос резко пошел вверх. Один из оснащенных компьютером кораблей Клана Диамант, совершив короткое путешествие за пределы системы, сообщил, что компьютер функционирует так, как было объявлено. Сразу же поднялась паника. Множество Кланов, имевшие дела на станции, стали присылать Возлюбленной подарки — генетический материал, новейшие модели оборудования, товары и даже корпуса кораблей — и все это только для того, чтобы обратить на себя внимание. Возлюбленная тщательно выбирала из множества заманчивых предложений, и не упустила своей выгоды.
 Бурная радость охватила Двенадцатого, когда в его мозгу замелькали разнообразные картины. Возлюбленная на равных вела переговоры с Кланом Потент, Кланом Татту, Кланом Сапфир, Кланом Старвинд… такими могущественными, что они раньше даже не подозревали о существовании Возлюбленной. Компьютеры гарантировали процветание. Их конструкция и технология производства останутся в секрете в течение многих лет, а может и десятилетий. И все это время прибыль Возлюбленной будет расти соответственно росту потребности в них.
 «Слава Возлюбленной!» — радостно воскликнул Двенадцатый.
 Затем его мозг наполнился другими картинами. Хотя они были краткими и несложными, Двенадцатого ошеломили их глубина и красочность, обилие деталей, как будто он вдруг ощутил все богатство и многогранность окружающего мира, на которые раньше не обращал внимание. Весь трепеща от благоговейного страха, Двенадцатый понял, что это образы из памяти самой Возлюбленной.
 Он видел подготовку специальной камеры, изменения в обмене веществ, необходимые для создания длинных цепочек генетических компонентов Возлюбленной и помещения их в одну единственную клетку.
 Возлюбленная готовилась к репродукции. Выращивались дети, готовые занять место в новых кораблях, которые будут осуществлять расширяющиеся торговые связи с людьми.
 Счастье охватило Двенадцатого. Он понял, что дела Клана Ластр будут идти все лучше и лучше.
 Марко выглядел усталым, как будто не спал несколько ночей подряд.
 — Юби Рой, — сказал он, неприкрытая враждебность светилась в его покрасневших глазах. — Интересно, почему ты не отвечал раньше?
 — Тогда в этом не было необходимости.
 — Сейчас тоже.
 Холодная ярость бушевала в крови Юби.
 «Я знаю кое-что, чего не знаешь ты, старик, — думал он. — И это дает мне преимущество».
 — Вы передали предложение, командор.
 Марко потер свой небритый подбородок узловатыми пальцами.
 — Ситуация изменилась, Юби Рой. Если хочешь получить свою долю, то условия будут уже другими.
 — Не вижу причины для каких-либо изменений.
 Тень презрения пробежала по лицу Марко.
 — Клан Ластр принял мое последнее предложение, — сообщил он. — И ты мне больше не нужен. Но поскольку я не хочу, чтобы ты вмешивался в мои дела, то предпочитаю сделать тебя их частью. Но теперь ты получишь не шестую часть, а двенадцатую. А кроме того, на борту «Беглеца» будет находиться кто-нибудь из семьи де Соаресов, чтобы я был уверен в твоем послушании.
 — Шел бы ты знаешь куда, Марко.
 Старик пристально посмотрел на Юби.
 — Тогда оставайся с тем, что у тебя есть, Юби Рой.
 — Если это твое последнее слово, то «Беглец» направляется прямо на базу Эйнджел и мы сообщаем властям, что здесь происходит. Нам поверят, поскольку у нас есть записи всех ваших переговоров.
 — Слишком поздно, — фыркнул Марко. — Мы уже подписали эксклюзивный контракт. Властям придется иметь дело с нами.
 Юби ухмыльнулся.
 — А что ты будешь делать со своим грузом, старик? Что ты предпримешь, когда я сообщу о возможности заражения от неизвестных ранее форм жизни? Они опечатают даже твою задницу, Марко. Конечно, когда-нибудь карантин закончится, но все это время твои суда будут лишены возможности перевозить грузы.
 — Это ты так считаешь, — в тоне Марко слышалось уже настоящее презрение.
 — Клан Ластр не будет ждать, когда твои корабли выйдут из карантина, они захотят иметь дело с другими. Кроме того, Клан Ластр не единственный чужой клан. И, пока вы будете сидеть в карантине, я сумею выгодно вложить полученные за первый груз деньги, заключить соглашение с одной из крупных компаний и отправиться на поиски других кланов. Теперь известно, где искать. Твой бизнес будет заморожен, Марко. Пока ты будешь сидеть в карантине, я буду смеяться и махать тебе платочком с борта нового судна.
 Марко неподвижно смотрел на него.
 — Что ты хочешь, Юби Рой?
 — Мы будем придерживаться согласованных с вами цен. «Беглец» установит свои правила. Мы получаем шестую часть прибыли. Это касается и всех следующих контрактов с кланом Ластр. А любые новые суда, которые я куплю или построю, получат равную долю с кораблями «Де Соарес Экспрессуэйз».
 — Это все, Юби Рой?
 — Мне нужна только справедливость, Марко. Это все, — улыбнулся Юби.
 Марко поднял ингалятор к носу, дважды вдохнул, немного подумал и, наконец, кивнул.
 — Ладно, Юби. Ты оказался умнее, чем я думал.
 — Это моя сестрица опростоволосилась, а не я.
 Марко скептически усмехнулся.
 — Если мы будем работать вместе, вы оба забудете о неудачах.
 Юби отключил связь.
 «Я знаю кое-что, чего ты не знаешь», — подумал он.
 Юби поднялся с кресла и направился к трапу. После длительных перегрузок он установил силу тяжести на уровне шести десятых от нормальной, чтобы дать возможность измученному телу отдохнуть и восстановиться, и поэтому его движения напоминали не то танец, не то серию прыжков. Он легко взобрался по трапу и двинулся в сторону своей каюты.
 Навстречу ему из камбуза со стаканом в руке вышла Мария. Она остановилась, откинула назад волосы и посмотрела на брата.
 — Только что я разговаривал с Марко, — сказал Юби. — Мы обо всем договорились.
 Он уперся ногами в неровную поверхность ковра и подумал о Китти, вспомнив запах обожженной плоти и то, как подушка промокла от вытекших из резервуара слез.
 — Хорошо, — кивнула Мария.
 Сжав в кулак пальцы правой верхней руки, Юби ударил ее по лицу. Она упала и выронила стакан. Благодаря силе удара и слабой гравитации его отбросило на несколько дюймов назад.
 С сильно бьющимся сердцем Юби смотрел на Марию. Она скорчилась на палубе, держась рукой за щеку. Волосы упали ей на глаза, не давая Юби возможности увидеть выражение лица девушки.
 Нервы его были натянуты, как струны. Он нагнулся и помог Марии подняться.
 А затем ударил снова.
 Двенадцатый в своем неуклюжем скафандре висел посреди шлюза, растопырив руки, чтобы не удариться о стены. Его шлем был откинут назад и из-под него выглядывала передняя пара глаз.
 — Рад видеть вас, Двенадцатый Разумный, — сказал Юби.
 — Я счастлив снова быть на борту «Беглеца», уважаемый командор.
 — Надеюсь, вы передадите мои наилучшие пожелания Возлюбленной.
 — С удовольствием сделаю это, командор Юби Рой.
 Возлюбленная, наконец, разрешила Двенадцатому посетить «Беглец» и решилась заключить с Юби отдельный контракт, не прибегая к открытому каналу связи, который прослушивался де Соаресом.
 Юби появился в отверстии внутреннего люка.
 — Вам помочь снять скафандр, Двенадцатый?
 — Благодарю, уважаемый командор, но я ненадолго. Не хочу доставлять вам неприятности.
 Сердце Юби упало. Он хмуро посмотрел на гостя.
 — Я думал, что Возлюбленная хочет заключить с нами отдельный контракт.
 — Совершенно верно, командор Юби Рой. Но она сожалеет, что не может сделать этого сейчас. Клан де Соарес желает перенести наши взаимоотношения в другую звездную систему, хотя еще не решено, в какую.
 — Если я не буду знать названия звезды, то не смогу осуществлять поставки.
 — Насколько я понимаю, уважаемый командор, клан де Соарес проинформирует вас о своем решении.
 Юби в ярости сжал кулаки.
 — Это даст клану де Соарес возможность контролировать бизнес «Беглеца» — сказал он. — Клан Де Соарес получит монополию на торговлю с Возлюбленной. Возлюбленная не может этого хотеть.
 — Я только следую инструкциям, полученным от Возлюбленной, командор.
 — Это не принесет ей выгоды.
 — Я всего лишь слуга Возлюбленной, командор Юби Рой.
 Юби пристально посмотрел на Двенадцатого. Ярость бушевала в нем. Марко обещал ему отдельный контракт, а затем за его спиной договорился с Возлюбленной, чтобы лишить его возможности контролировать ситуацию.
 — Отлично, Двенадцатый Разумный, — сказал Юби, — надеюсь, вы передадите мое мнение Возлюбленной.
 — С удовольствием, командор.
 Юби попятился, позволив внутреннему люку шлюза закрыться. Огонек над люком освещал его руки, окрашивая кожу в кроваво-красный цвет.
 «Восемнадцатый Голубой», — подумал он.
 Безумие.
 Центрифуга задрожала, перестраиваясь на нормальную силу тяжести. Один из потолочных светильников мигнул, и Юби в замешательстве взглянул вверх.
 С экрана на него пристально смотрели глубоко посаженные глаза Марко.
 — Нам известно, что у вас был один из людей Клана Ластр. Не думаю, что это честная игра.
 Юби взглянул в глаза Марко и усмехнулся.
 — А я знаю, что вы хотите перенести торговые операции с Кланом Ластр в другую систему, чтобы сохранить за собой ведущую роль. Я часть этого бизнеса, Марко. Я хочу видеть контракт. Вы что, принимаете меня за мою тупую сестрицу?
 — Ты увидишь контракт, когда переговоры закончатся.
 — В таком случае, я буду встречаться с людьми Клана Ластр, когда захочу.
 Небритый подбородок Марко презрительно дернулся.
 — Мне кажется, ты недостаточно серьезно относишься к бизнесу, Юби Рой.
 — Настолько серьезно, насколько этого требует одна шестая часть прибыли, Марко де Соарес.
 Марко нахмурился. Глядя на выражение его лица, Юби хотелось рассмеяться.
 Без предупреждения «Абразо» прервал связь.
 Веселое настроение Юби мгновенно улетучилось, когда несколькими минутами позже он перехватил адресованное Возлюбленной сообщение с «Абразо», в котором содержалась просьба прислать представителя Клана Ластр для уточнения последних деталей контракта.
 Ярость душила его. Он вышел из рубки и принялся сердито расхаживать по центрифуге, сильно вдавливая свои голые пятки в старый ковер, покрывавший палубу возле мастерской, складов продовольствия и ряда пустых кают, когда-то принадлежавших семье Паско. Вернувшись в рубку, он увидел, что индикаторы коммуникационной панели все еще мерцают — переговоры между «Абразо» и Возлюбленной продолжались. Юби не захотел слушать их и быстро поднялся по трапу. Почувствовав запах готовящейся пищи, он двинулся в сторону камбуза.
 Мария подняла голову. Она готовила запеченные в тесте яблоки. Юби вздрогнул, увидев ее разбитую губу и заплывший глаз. Его кулаки сжались.
 — Марко просит прислать Двенадцатого.
 — Черт!
 — Так мы ничего не получим.
 Ярость переполняла его. В сердце звучал боевой ритм Возлюбленной.
 Юби ударил сестру еще два раза. Невыносимо было видеть, как ее голова откидывается назад при каждом ударе, как она молча принимает побои, прижав руки к бокам.
 Он перевел взгляд на стол, где стоял наполовину приготовленный обед — тесто своим цветом напоминало ему кожу Марко, а на верхушке каждого яблока были видны следы ногтей Марии.
 Тошнота подступила к горлу. Он повернулся и бросился прочь.
 Все, что ему оставалось — кругами ходить по центрифуге.




 20


 — Младший брат! — внезапно раздавшийся из динамиков голос Риджа заставил Кита вздрогнуть. Общение с кузеном, даже по интеркому, было ему неприятно.
 — Командор хочет видеть тебя. Он в своей каюте. Понятно?
 Кит посмотрел на Юана и пожал плечами. Юан повернул ручку управления поляризационным экраном своей половины игрового стола и Кит взглянул через ранее непрозрачную крышку: черное пространство заполнили трехмерные изображения кораблей со светящимися струями, вырывающимися из плазменных двигателей. Их было шесть.
 — Малая эскадра, — сказал Юан.
 Кит повернул другую рукоятку, открывая взгляду Юана свой флот. В глубине стола мерцали звезды с вращающимися вокруг них точками планет.
 — Ты окружен, — объявил Кит.
 — Черт!
 — Не стоило удваивать ставку, старший брат. Ты же знал, что в предыдущем раунде я набавил восемнадцать.
 — Черт!
 Кит нажал клавишу, и потери Юана приплюсовались к его счету, а затем вышел из кают-компании. Дверь автоматически закрылась за ним.
 Теперь замок был перепрограммирован, чтобы реагировать на отпечаток его пальца. На пути к Сантосу 448 Кит впервые управлял подпространственным прыжком. Это не был самый лучший прыжок за все путешествие, но и не самый худший. Кит гордился им.
 Даже Марко теперь называл Кита по имени.
 Закрытая дверь каюты выглядела необычно. Как правило, Марко держал ее открытой, чтобы быть в курсе всего, что происходит на корабле.
 Кит постучал.
 — Это я, командор.
 — Входи, пилот.
 Он толкнул дверь и вошел. Сердце его замерло.
 — Привет, — автоматически произнес он.
 На него смотрела Прекрасная Мария. Она сидела на подлокотнике кресла Марко, свесив свои длинные ноги. Ее лицо было покрыто синяками.
 — Я убежала.
 Кит опустил откидное сиденье и сел. Улыбаясь своей безгубой улыбкой, Марко переводил взгляд с Кита на Марию и обратно.
 — Она хочет остаться с тобой, — сообщил он. — Что ты об этом думаешь?
 — Я хочу остаться с тобой, — подтвердила Мария. Ее черные глаза, не отрываясь, смотрели на Кита. Юноше стало жарко.
 Наступила тишина, заполненная лишь шипением кофеварки. Марко сидел на краю стола, покачивая своими узловатыми ступнями. На нем были надеты лишь распятие и синие спортивные трусы. Взгляд был устремлен на Кита.
 — Что ты на это скажешь, Кит? — повторил он.
 Кит, наконец, обрел дар речи. Глядя на лицо Марии, он чувствовал, как его охватывает страх и гнев.
 — Что случилось?
 — Юби обвинил меня в том… что так получилось. Он бил меня. Я больше не могла этого выдержать.
 — И ты хочешь присоединиться к клану де Соарес, — сказал Марко. — Доброму милому клану де Соарес, известному своей гуманностью и обостренным чувством сострадания.
 Прекрасная Мария метнула быстрый взгляд на Марко. Кит видел, как заиграли желваки на ее щеках.
 — Я могу заработать себе на жизнь, — сказала она. — Я пилот, и очень хороший пилот. И, кроме того, лучше других умею обращаться с инопланетянами. А вы ведь расширяете дело, так? И для новых кораблей вам нужны будут новые пилоты.
 — Ты уже все продумала, не правда ли, девочка?
 — А о чем же мне было еще думать?
 — Похоже, что не о чем.
 Опять наступила тишина. Марко посмотрел на Кита.
 — Я не услышал от тебя ответа, пилот. Ты хочешь эту женщину, или нет?
 Кит не отрывал взгляда от Марии. Он почувствовал жар, затем холод. У него было странное ощущение нереальности происходящего, как будто это какой-то невероятный сон или чья-то нелепая шутка. В жизни так не бывает.
 — Да, — произнес он.
 Краска залила щеки Марии, заполняя пространство между синяками. Девушка не поднимала глаз.
 — Спасибо.
 Головокружительное ощущение счастья охватило Кита. Он заключил сделку с Марко, этим дьяволом, принеся в жертву Марию, чтобы стать пилотом и вырваться с «Абразо», а затем Мария возвращается к нему, как будто бы он и не предавал ее.
 — Пилот сказал «да», — раздался голос Марко. — Но командор еще ничего не сказал.
 Кит бросил на Марко яростный взгляд.
 — Я имею право выбирать, — сказал он. — Я имею право выбирать, кто…
 Марко, скривившись, посмотрел на юношу.
 — Заткнись, Кит.
 Гнев Кита угас. Слова застряли у него в горле.
 — Хорошо, — сказал Марко и повернулся к Марии. — Хотелось бы знать, что сейчас будет делать Юби, что он задумал.
 — Трудно сказать, — пожала плечами Мария.
 — Думаешь, он будет придерживаться нашего соглашения?
 Мария бросила на него короткий взгляд.
 — Только если вы заставите его.
 Марко наклонился над столом и сделал маленький глоток кофе.
 — Мы засекли его переговоры с Кланом Ластр о заключении отдельного от нас контракта.
 — Было бы глупо не сделать этого, — объяснила Мария. — Возлюбленная… Клан Ластр способен синтезировать лекарства гораздо быстрее, чем любой из ваших кораблей доставит груз и вернется обратно. Заработав сейчас, Юби застрахует себя на будущее.
 — Полагаешь, он сможет управлять кораблем без твоей помощи?
 Прекрасная Мария на мгновение задумалась. Уголки ее губ дрогнули.
 — Ему будет нелегко.
 Марко придвинулся ближе.
 — Ты считаешь, он наймет кого-нибудь?
 — Возможно. Он купил две сингулярности. Все равно придется нанимать пилотов, когда корабли будут готовы.
 Марко некоторое время размышлял, потирая узловатым пальцем нос. Очевидно, он был не в восторге от этой мысли.
 — Хотя, — добавила Мария, — он потеряет половину прибыли.
 Глаза Марко расширились.
 — Половину?
 — Мы оба являемся наследниками Паско. Каждому принадлежит половина корабля.
 — Тогда почему Юби командор?
 — Ему хотелось этого, а мне нет. Кроме того, он немного старше.
 — Что такое Возлюбленная? — спросил Марко. — Ты что-то начала говорить о Возлюбленной.
 Мария удивленно улыбнулась.
 — Разве вы не знаете?
 — Не знаю о чем?
 Она моргнула.
 — Ну конечно. Вы ничего о них не знаете. Я забыла. — Девушка глубоко вздохнула. — Возлюбленная… это что-то вроде их командора. Управляющий разум. Они называют ее Возлюбленной. Не знаю, как она сама себя называет. Может, клан Ластр.
 Губы Марии растянулись в улыбке.
 — Продолжай, женщина.
 — Они совсем не похожи на нас. Там всего лишь один полноценный разум, одна личность. Остальные просто… что-то вроде роботов. У них даже нет имен. — Она засмеялась и отбросила волосы назад. — Ведь вы даже не знаете, как они выглядят, так? Что вы рассчитывали здесь обнаружить?
 — Мы думали, что найдем здесь людей, — сказал Кит. — Может, забытую колонию. Или тайно основанное поселение.
 Поймав взгляд Марко, юноша понял, что говорит слишком громко.
 — Логично, — кивнула Мария. — Всем известно, что инопланетян не существует.
 Марко долго не отрывал от девушки изучающего взгляда.
 — Твой приход — это часть какого-то плана, Мария? — Кит был удивлен мягкими интонациями голоса Марко. — Юби что-то задумал?
 Этот вопрос, казалось, взволновал Марию. Она колебалась некоторое время, а затем взглянула в глаза Марко.
 — Возможно, — тихо ответила она. — Если вы так считаете, то никакие мои слова не смогут разубедить вас.
 Марко ничего не сказал, а только придвинулся ближе, продолжая разглядывать ее. Мария ответила на его взгляд с вызовом. Ее щеки порозовели, а затем их цвет снова стал обычным.
 Кит обнаружил, что инстинктивно задержал дыхание. Он медленно выдохнул воздух, а затем сделал глубокий вдох.
 Марко кивнул.
 — Оставайся, если Кит хочет тебя. Но после следующего полета вы оба перейдете на «Фамилию».
 — Благодарю вас, командор, — вежливо сказала Мария.
 Мысли Кита путались. У него было ощущение, что он долго падал в ужасную черную бездну, а на дне нашел мягкие подушки.
 — Рядом есть комната, — обратился Марко к Марии. За его спиной кофеварка издала свистящий звук. — Выкрашенная в голубой цвет. Это часовня. Подожди там Кита. Мне нужно поговорить с ним.
 — Хорошо, командор.
 Прекрасная Мария медленно поднялась с кресла Марко и двинулась к двери. Проходя мимо Кита, она ободряюще сжала его плечо. Он слабо улыбнулся в ответ. Дверь закрылась за ней.
 Марко спрыгнул со стола, уселся в свое кресло и подвинув его вперед, повернулся к Киту.
 — Мои поздравления. За последние несколько месяцев ты проделал большой путь.
 — Благодарю вас, командор.
 — На твоем месте я не стал бы думать, что так неотразим, — сказал Марко. — Полагаю, что она работает на Юби. Она здесь для того, чтобы шпионить за нами, а не из-за твоих прекрасных карих глаз.
 Кит во все глаза смотрел на старика. Марко хихикнул.
 — Не стоит так удивляться, пилот. Держу пари, что Мария пытается проделать с тобой то же самое, что проделал с ней ты. Я собираюсь заключить с Кланом Ластр секретное соглашение, а Юби рассчитывает узнать подробности, — он удовлетворенно рассмеялся. — Наверное, он все еще думает, что сможет перехитрить меня. Не знаю, только, как. Он заблуждается.
 Марко взглянул на Кита.
 — Юби хотел бы половину, а не шестую часть, правда? Его действия заставляют меня считать, что он что-то замышляет.
 — Если вы так считаете, то зачем позволили Марии остаться?
 Марко пожал плечами.
 — Может, я ошибаюсь. Возможно, она здесь от отчаяния. Или потому, что так очарована тобой, что простила обман, — он опять хихикнул. — Кроме того, нам не помешает иметь на борту человека, которому принадлежит половина прибыли «Беглеца». Если она действительно разозлилась на Юби, то мы можем убедить ее подать в суд, чтобы получить контроль над «Беглецом». Тогда Юби будет слишком занят судебным процессом, чтобы вмешиваться в наши дела.
 Он покачал головой и бросил на Кита короткий взгляд.
 — Лучше, если Мария будет здесь, под нашим наблюдением. Она представляет собой половину мозгов Юби. Возможно, лучшую половину.
 Кит похолодел. Он начинал понимать, куда клонит Марко.
 — Вы хотите, чтобы я шпионил за ней? За своей собственной женщиной?
 — Вовсе нет, — ухмыльнулся Марко. — Слава богу, она на нашем корабле. На борту девятнадцать человек, и в любую минуту мы будем знать, где она находится. Просто следует не позволять ей шпионить или осуществить какую-нибудь диверсию. С этой минуты вся важная информация будет защищена паролем: навигационные файлы, контракты, система управления. Прекрасная Мария не получит к ним доступ. Мы не будем сообщать ей новые пароли, не разрешим появляться в рубке и кают-компании, и не дадим управлять подпространственным прыжком на обратном пути к базе Эйнджел. Ничего.
 — Марко, но ей же нужно что-нибудь делать.
 — Обслуживание и ремонт оборудования. Кухня. Только это.
 — Пилоты этим не занимаются.
 — Теперь будут заниматься. Она привыкнет. На «Беглеце» ей приходилось заниматься подобными вещами, — Марко сухо усмехнулся. — Это оставит ей массу времени для любви. У всего есть хорошие стороны — подумай об этом.
 Кит посмотрел ему в лицо.
 — Кто ей об этом скажет, командор?
 Марко отвернулся к своему терминалу. Голос его звучал невнятно — казалось, его интерес к разговору угас.
 — Никто не сделает этого лучше, чем ее мужчина.
 Гнев бушевал в ней в течение нескольких дней, оставаясь постоянным фоном, поверх которого скользили ее мысли, как конькобежцы по льду. Она все время ощущала его присутствие, как основу реальности. Теперь это легкое гудение усилилось, превратившись в захлестнувший мозг рев.
 — Извини, — сказал Кит, стоя перед ней с выражением беспомощности на лице. — Так приказал командор.
 — Он что, собирается приставить ко мне охрану? — спросила Прекрасная Мария. — Запирать на ночь в каюте?
 Кит поднял руки.
 — Я ничего не могу сделать, — он шагнул вперед и взял ее ладони в свои. — После этого полета мы перейдем на другой корабль. Там все будет иначе.
 Мария высвободилась и отвернулась.
 — Марко думает, что все такие, как он.
 Кит промолчал. Ему нечего было на это ответить.
 Ярость душила ее. Она сделала глубокий вдох.
 Голубой цвет стен часовни напомнил ей бело-голубое освещение на корабле Возлюбленной. Комната была небольшая. Внутри располагались скамьи, маленькие разноцветные фонарики и статуя бледной женщины в голубой тунике.
 — Это ваша церковь, да?
 — В основном, Марко. Остальные редко заходят сюда, — Кит, казалось почувствовал облегчение от того, что разговор перешел на нейтральную тему.
 Мария двинулась по проходу, чтобы лучше рассмотреть статую. На тунике женщины сияли остроконечные звезды.
 — Почему они называются «звездами»? — произнесла девушка. — Откуда взялись все эти острые лучи?
 — Я никогда над этим не задумывался.
 — Религиозные люди не очень сообразительны.
 — Скажи об этом Марко.
 Прекрасная Мария задумалась.
 — Ладно, — сказала она. — Я поняла.
 — Показать тебе нашу комнату?
 Она повернулась к Киту.
 — Конечно.
 Мария вышла вслед за ним из часовни. В коридоре она почувствовала головокружение. Паника охватила ее. Она оказалась здесь одна, в этом чужом мире. Марко изолировал ее, а возврата на «Беглец» не было. Раньше ей не приходилось чувствовать себя настолько отрезанной от дома.
 Ее сердце громко стучало, мысли путались. Она с трудом передвигала ноги, двигаясь вслед за Китом. Глаза ее не отрывались от его спины. Она заметила, что он недавно подстригся, и узкая полоска волос спускалась между двумя сильными мышцами шеи. Страх ее уменьшился. Кит остановился и открыл дверь.
 Ярость опять вскипела у нее в крови. Она улыбнулась и взглянула на Кита, в глазах ее светилась ненависть.
 — Вот мы и пришли, — сказал он.
 «Подонок», — подумала она.




 21


 «Я пересплю со всеми де Соаресами на корабле, если это поможет узнать координаты».
 Голос Прекрасной Марии звучал в голове Юби, каждая интонация отчетлива, каждое слово ощетинилось от злости, сочилось ядом. Он вспомнил, как его кулаки наносили удары, ощутил прикосновение суставов пальцев к ее телу.
 Ненависть не могла оправдать все это. Даже если Мария сама так хотела. Даже если это была ее идея.
 Он расхаживал взад-вперед по центрифуге. Максим сидел на его плече. Его когти слегка царапали кожу Юби.
 «Опять проиграл».
 Дрожь пробежала по его телу. Ненависть сделала его сводником.
 Стены были усеяны порнографическими картинками и голографическими изображениями киногероев. Мичико Танака, одетая в какие-то сети, с сильно подведенными глазами и накрашенными белой помадой губами, ухмылялась, стоя над трупом злодея. Рядом улыбалась белокурая девушка с веснушками на носу и размазанной по лицу спермой. Фил Мендоза размахивал лазерной винтовкой среди скопления торчащих сосков, оттопыренных ягодиц, влажных вагин и причудливых татуировок. Кит, казалось, стеснялся всего этого, а Мария находила картинки довольно забавными.
 Юан де Соарес упаковывал свои туалетные принадлежности в синюю пластиковую коробку. Его одежда поместилась в одной коробке, а другую, почти такую же большую, заняли витамины, капсулы с наркотиками, зубная паста, одеколон, косметика и помада для волос.
 Он не предъявлял права на картинки на стенах.
 Кит и Прекрасная Мария молча наблюдали за его сборами, стараясь не мешать. Кит лежал на своей кровати, и Мария переходила с места на место.
 — Все сильно удивлены, — сказал Юан. — Думаю, вы оба счастливчики.
 Он уже третий или четвертый раз говорил это. Мария и Кит не отвечали.
 Юан поставил одну коробку на другую, нагнулся и поднял их.
 — Думаю, вас лучше оставить одних, ребята, — он с завистью посмотрел на Марию. — Приятного времяпрепровождения. Только не играй с Китом в «спирали».
 Он вышел, и дверь захлопнулась за ним. Мария повернулась к Киту.
 — Спирали?
 — Когда я получил доступ в кают-компанию, то обнаружил, что там очень распространены азартные игры. Мы заключаем пари на результат очередного прыжка. Большинство пилотов — азартные игроки, — он пожал плечами. — Они не умеют играть. Всякий, у кого есть хоть одна извилина, может обставить их.
 — Мне всегда везло в азартных играх, — сказала Мария.
 — Очень жаль, что тебе нельзя в кают-компанию.
 Наступила томительная минута молчания.
 — Да, — наконец, произнесла Мария. — Очень жаль.
 — Это не моя вина, — быстро отозвался Кит. — Мне самому все это не нравится.
 — Я знаю.
 — Когда мы перейдем на «Фамилию», все будет нормально, — Кит принужденно рассмеялся. — И у нас, наверное, будет много денег. Похоже, мой выигрыш становится все больше.
 В голове Марии мелькнула мысль, что она, наверное, должна быть ласковой с ним, хотя бы для разнообразия. Она взяла свою сумку с вещами, задвинула ее под кровать и села рядом. Когда Кит взял ее за руку, она не смогла сдержать дрожь.
 — Извини, — сказала Мария и глубоко вздохнула, пытаясь расслабиться. — Когда в последний раз парень касался меня, он делал это при помощи кулаков.
 Она чувствовала, как напряглось от ярости тело Кита при мысли о совершенном над ней насилии. Чувства с новой силой обрушились на нее: его и ее злость, ощущение собственного одиночества. Она медленно покачала головой.
 — Не будет ли слишком, если я попрошу оставить меня одну на пару часов? У меня… просто был тяжелый день.
 — Ладно.
 Мария улыбнулась и сжала его руку.
 — Спасибо.
 Она поцеловала Кита. В его глазах застыло тревожное выражение. Она чувствовала его беспокойство, смущение и разочарование.
 — Спасибо, — повторила она. — Потом мы наверстаем упущенное, ладно?
 Прекрасная Мария смотрела, как он закрывает за собой дверь. Она почувствовала облегчение.
 Растянувшись на кровати Кита, она закрыла глаза. Скула болела в том месте, куда попал кулак Юби, шея онемела. Подушка слабо пахла Китом. Еще одно напоминание о том, что на борту нет никого, кроме де Соаресов.
 Мария попыталась переключиться и коснуться мыслью микромира. Она лишь слегка чувствовала его — тонкую паутину энергетических связей, опутывавшую ее и корабль. Ощущение было теплым, знакомым. Единственная не чужая вещь в этом месте.
 Она встала, взяла свою сумку, подошла к встроенному в стену терминалу, откинула клавиатуру и пододвинула стул. Достав из сумки ингалятор с Девятым Красным, Мария сделала два вдоха и включила терминал.
 «Пароли, — подумала она. — Я покажу им пароли».
 Микромир принял ее в свои объятия.
 Через несколько часов упорной работы за терминалом компьютера тело Марии блестело от пота. Девятый Красный сделал ее сверхчувствительной к боли, к малейшему дискомфорту. Она проглотила капсулу с Седьмым Голубым, задвинула клавиатуру на место и пошла в душ.
 Вскрывая файл за файлом, Мария нашла предварительное соглашение с Возлюбленной. Главным компьютером «Абразо» служил старый «Канто», и ей понадобилось некоторое время, чтобы привыкнуть к нему, но потом она окончательно освоилась и, проникнув в операционную систему, сделала так, что любые переговоры с Юби и Возлюбленной будут копироваться в одну из вспомогательных программ, которая была заполнена старыми ненужными данными и куда уже много лет никто не заглядывал.
 Это было все, что она могла сейчас сделать — просто приготовиться и ждать, пока не поступит нужная информация. Девятый Красный подталкивал ее на большее — убийство, грабеж, террористический акт. Ей хотелось разрушительным штормом пронестись по системе управления корабля. Микромир бушевал в ней, как будто старался вырваться на свободу из ее мозга.
 Вместо этого она пошла в душ. На стенах кабинки были помещены голографические изображения трех обнаженных девушек с мускулистыми телами и детскими накрашенными лицами. Мария удивленно хихикнула, когда при ее движении девушки начинали нежно ласкать друг друга. Она повернула краны, и струи воды острыми иглами вонзились в ее тело, Мария долго стояла под душем, а затем перекрыла воду и включила сушку. Теплый воздух обдувал ее, пока длинные волосы не стали обвиваться вокруг тела, подобно языкам пламени.
 Седьмой Голубой начал смягчать действие Девятого Красного. Мария вышла из душа и попыталась расчесать волосы, но беспокойство заставило ее кинуть расческу назад в сумку. Она проглотила еще одну таблетку Седьмого Голубого, опять села за терминал и вызвала файл с играми. Мария сыграла две быстрые игры в «Новые войны», и звезды взрывались на голографическом дисплее, напоминая вспышки на сетчатке глаза. Затем наркотик притупил ее рефлексы.
 Почувствовав резкую боль в почках, она направилась в туалет. С двери кабинки на нее смотрели желтые глаза вооруженного инопланетянина из какого-то видеофильма. Микромир больше не возбуждал и не тревожил ее, а успокаивающе покачивал на своих мягких волнах. Она почувствовала, что совершенно измучена, и что последние несколько дней она держалась только на нервах, злости и боли. Она отодвинула терминал и повалилась на кровать, а затем выключила свет, чтобы больше не видеть обнаженных девиц. Мария закрыла глаза и провалилась в сон.
 Когда Кит тихонько скользнул в кровать, она поначалу с трудом отличила его от персонажа своих снов. Осознав его реальность, девушка рассмеялась. Прикосновения его губ и рук вызывали яркие вспышки у нее перед глазами.
 Страсть, гнев, ненависть — все унесла теплая волна Седьмого Голубого. Остались лишь ощущения: прикосновения рук, шелест простыней, теплота дыхания. Она подумала, что, наверное, из всего этого можно построить целый мир, населенный добрыми существами, в которых не будет места зависти, неблагодарности и злобе Марко, и этот мир возникнет из чувственных ощущений, подобно тому, как в момент Большого взрыва вселенная родилась из одной виртуальной частицы.
 Но виртуальные частицы не живут вечно — в какой-то момент вселенная опять сожмется, и они исчезнут. Так же и мир Марии был обречен на исчезновение при соприкосновении с реальностью. Все пропало, растворившись в грубой реальности расстроенного желудка, рези в глазах, в ярком безжалостном свете утра…
 Мария отодвинула поднос с завтраком.
 — Я бы хотел, чтобы ты хорошенько подумала, — сказал Кит.
 — Уже подумала, — завтрак огнем горел у нее в желудке, каждый удар сердца больно отдавался в шее. Она потерла онемевшую шею. — Мне не разрешено ходить по всему кораблю. Тогда зачем мне вообще покидать комнату?
 — Есть всего несколько мест, куда тебе нельзя, — возразил Кит.
 — Я могу пойти на кухню, — сказала она. — Потрясающе! Мне разрешено готовить, если хочу, но мне не разрешено делать свою работу.
 — Все будут рады встретиться с тобой.
 — В таком случае пусть приходят сюда, иначе они могут отправляться к черту.
 Кит повернулся и сделал несколько шагов в сторону двери. Мария приподнялась на кровати и достала расческу. Ее волосы спутались, и некоторое время она яростно расчесывала их.
 Кит взял поднос и направился к выходу.
 — Я отнесу это в камбуз.
 В последнюю секунду Мария опомнилась и успела поблагодарить, прежде чем дверь захлопнулась за ним.
 — Рад видеть вас, Двенадцатый Разумный.
 — Я счастлив еще раз оказаться на борту «Беглеца», уважаемый командор.
 — Надеюсь, вы передадите мои наилучшие пожелания Возлюбленной.
 — Буду рад сделать это, командор Юби Рой.
 Юби помог Двенадцатому снять скафандр и проводил гостя в резервную рубку. Вся аппаратура была выключена. Грустное место. Юби вспомнил, как здесь беспомощно всхлипывал Паско, в то время, как наркотики железной хваткой сдавливали его горло. Голографический призрак Паско был пойман, но теперь Юби сам начинал чувствовать себя привидением, одиноко слоняясь по опустевшему кораблю, покинутый и забытый всеми.
 Юби коснулся поручней и повернулся лицом к Двенадцатому.
 — Я рад, что Клан Ластр попросил об этой встрече.
 — Клан Ластр не забывает, что «Беглец» — наш первый партнер среди людей.
 Юби подумал, что, возможно, он, в конце концов, получит отдельный контракт.
 — «Беглец» всегда будет считать Клан Ластр своими лучшими друзьями.
 — Возлюбленная надеется, что Клан Ластр и «Беглец» могут быть полезны друг другу. Возможно, мы договоримся независимо от соглашения между Кланом Ластр и Кланом де Соарес.
 — Слава Возлюбленной! — воскликнул Юби. Радость переполняла его. Может быть, Возлюбленная собирается нанести предательский удар Марко?
 — Слава Возлюбленной, — ответил Двенадцатый.
 — «Беглец» рад оказать услугу своим друзьям.
 — Слава «Беглецу»!
 — Слава.
 Двенадцатый изменил положение тела, чтобы иметь возможность смотреть на Юби тремя глазами.
 — Клан Ластр хотел бы купить у «Беглеца» знания. Знания, уважаемый командор, а не оборудование.
 — Понимаю, — Юби насторожился. — Что же хочет получить Клан Ластр?
 — Возлюбленная желала бы обладать технологией производства некоторых элементов искусственного интеллекта.
 «Готов поклясться, что она получит это», — подумал Юби.
 — Могу я узнать, что именно интересует Возлюбленную? — спросил Юби, уже заранее зная ответ.
 — Клан Ластр хотел бы научиться производить сверхпроводящие материалы.
 «Это первое», — подумал Юби.
 — Очень хорошо, — произнес он вслух.
 Двенадцатый замер. Жгутики его дрожали.
 — Означает ли это, что вы владеете данным секретом, командор?
 — Он… доступен, Двенадцатый Разумный.
 — Мы также хотели бы получить технологию производства элементов для передачи электрических сигналов со сверхсветовой скоростью.
 «Это второе», — подумал Юби.
 Торжество охватило его. Кажется, он получил козыри в борьбе против Марко.
 Макроатомные переключатели и сверхпроводники. С ними Возлюбленная сама сможет создавать системы искусственного интеллекта.
 Вся необходимая информация хранилась в банке данных «Беглеца». Эти технологии не являлись секретом. Юби даже мог сам выращивать макроатомы в «чистых камерах» «Беглеца».
 — Клан Ластр предлагает крупную сделку, — сказал Юби.
 — Возлюбленная надеется, что сделка будет взаимовыгодной, — ответил Двенадцатый. — За каждую технологию Возлюбленная предлагает двенадцать партий любого груза по выбору командора Юби, если, конечно, она будет в состоянии его изготовить. Этот контракт будет независимым от любых соглашений с Кланом де Соарес.
 — Сожалею, но «Беглец» не может согласиться меньше, чем на двадцать партий товара за каждую технологию, — заявил Юби.
 Торговался он чисто автоматически. Он еще не решил, хочет ли вообще заключить эту сделку.
 Юби подумал, что Возлюбленная великолепно все разыграла. Сначала она угрожала отдать Марко контроль над торговыми операциями и ограничить деятельность «Беглеца», а затем предложила Юби выход. Он мог заработать и одновременно сбить цену Марко.
 Одно было ясно. Если он продаст технологии, то вся дальнейшая торговля с инопланетянами рухнет. Искусственный интеллект являлся высшим достижением человечества, тем, что Возлюбленная хотела получить больше всего.
 Холодная дрожь пробежала по телу Юби, когда он понял, что ему необязательно принимать решение прямо сейчас. Он может сокрушить Марко в любой момент.
 «Не торопись, — подумал он. — Нужно получить его контракт. Подождать, пока он расширит свое дело, а затем нанести удар».
 — Может ли уважаемый командор получить нужную информацию сейчас? — спросил Двенадцатый.
 — Информация будет доступна только после того, как я, по крайней мере, еще раз вернусь в человеческое общество.
 Ему нужно выиграть время. Посмотреть, что сможет сделать Мария на борту «Абразо».
 Или ему удастся справиться с Марко другим способом.
 — Желает ли командор Юби Рой заключить контракт прямо сейчас?
 Юби улыбнулся.
 — При всем уважении к Возлюбленной и Клану Ластр, нужная информация может оказаться недоступной. Я хотел бы сначала получить ее, а потом заключать соглашение с Кланом Ластр.
 — Как уважаемому командору будет угодно.
 — Пожалуйста, передайте мою благодарность Возлюбленной за то, что она обратилась к «Беглецу».
 — Я счастлив быть посредником в ваших переговорах.
 С бьющимся сердцем Юби плыл в пространстве резервной рубки. Если бы Возлюбленная передала свое предложение раньше, то он не позволил бы Марии жертвовать собой.
 «Слава Возлюбленной».
 «Был ли командор заинтересован?»
 «По мнению данного индивидуума, да».
 «Говорил ли командор правду, когда сообщил, что в данный момент не обладает необходимой информацией? Или это просто хитрость?»
 «Слава Возлюбленной. Этого данный индивидуум не может сказать. Все возможно».
 «Предлагал ли командор перечень грузов в обмен на технологии?»
 «Слава Возлюбленной, нет».
 Последовала секундная пауза.
 «Командор имеет ограниченное представление о последствиях своих действий».
 «Возможно, это просто хитрость».
 Двенадцатый с опаской высказал это предположение. Интересно, почему он чувствовал побуждение доказать разумность поведения Юби?
 «Возможно».
 У Двенадцатого создалось впечатление, что Возлюбленная невысоко оценивает вероятность этого.
 «Неспециализированный Разумный номер Двенадцать, следующий твой визит будет на корабль Клана де Соарес. Я хочу, чтобы ты подтвердил, что контроль за торговыми операциями находится полностью в руках командора Марко».
 «Данный индивидуум счастлив служить своей Возлюбленной», — вежливо ответил Двенадцатый.
 «Ты сомневаешься в мудрости Моей стратегии?»
 Холодный ужас заполнил сознание Двенадцатого. Возлюбленная была для него божеством, и сомневаться в ее мудрости — непростительное святотатство. Он тщательно подбирал слова.
 «Клан де Соарес показал свою жестокость и коварство. Данный индивидуум опасается последствий передачи им контроля за всей нашей торговлей».
 Ответ Возлюбленной был краток.
 «Если Клан Ластр получит передовые технологии людей, то Мне больше не будет нужен Клан де Соарес».
 «Слава Возлюбленной, пусть будет так. Но мы еще многого не знаем о людях».
 «Я понимаю все, что Мне необходимо понимать.
 Двенадцатый почувствовал идущие из мозга Возлюбленной волны враждебности. Ему опять стало страшно.
 «Слава Возлюбленной, — бормотал он. — Слава, слава, слава».
 Мысли Возлюбленной покинули сознание Двенадцатого, хотя нервные окончания не отсоединились. Он ощущал, как бы издалека, устрашающую работу ее необъятного мозга.
 Холодная неприятная мысль закралась ему в голову, и он непроизвольно вздрогнул. Двенадцатый понял решение Возлюбленной и осознал, что его сопротивление этому решению обусловлено их с Возлюбленной различной природой.
 С самого начала взаимоотношений с людьми Возлюбленная раз за разом шла на ужасный риск — она решилась, несмотря на опасность заражения, открыть свой мозг для человеческого языка и человеческих мыслей, пожертвовав множеством своих слуг, лишившихся разума; она осмелилась установить торговые отношения с людьми, которые могли использовать информацию о возможностях Возлюбленной, чтобы напасть на нее; она не побоялась предложить чужую, не до конца понятную технологию другим независимым существам, рискуя распространить заражение дальше; и, наконец, не в состоянии полностью понять последствия и природу происходящего, Возлюбленная теперь решила столкнуть два человеческих клана, чтобы получить то, что ей нужно.
 Возлюбленная отважилась на это, но Двенадцатый был не в состоянии одобрить или даже понять такое решение. Он осознавал, что Возлюбленная абсолютна уверена в своем могуществе, в способности понимать и контролировать последствия своих действий. Двенадцатый, ее слуга, не обладал этими качествами.
 На подсознательном уровне Двенадцатый понимал таких существ, как Марко де Соарес. Марко действовал так, как действовала бы сама Возлюбленная — решительно, безжалостно и коварно. Общество на его корабле имело жесткую иерархическую структуру, на вершине которой находился сам Марко, принимавший решения и бравший на себя всю ответственность. Остальные были лишь инструментами его воли.
 «Беглец», напротив, представлял собой образец анархии и, с точки зрения Возлюбленной, был совершенно беспомощен. У Юби не было такой власти, как у Марко, его команда осмеливалась публично противоречить ему, не боясь смерти или наказания, и Клан де Соарес сумел каким-то образом выведать его главный секрет. Возлюбленная будет инстинктивно избегать такого хаотического и непонятного клана, как Юби, и стремиться к силе и уверенности клана де Соарес. Юби будет использован в качестве инструмента для получения нужной технологии, чтобы подорвать позиции других людей, а после этого он станет ненужным.
 Двенадцатый, со своей стороны, лучше Возлюбленной понимал таких, как Юби и Прекрасная Мария. Он понимал их слабость и растерянность, когда они становились жертвами более сильных. Двенадцатый понимал присущую им беспомощность. Он сам был лишь беспомощным орудием Возлюбленной. Это явилось следствием его природы.
 Юби тоже станет орудием Возлюбленной — таково ее намерение.
 И Двенадцатый, повинуясь своей природе, будет этому способствовать.
 — Командор хочет тебя видеть.
 — В таком случае он сам может прийти сюда.
 Кит удивленно уставился на нее. Поначалу изумление его было так велико, что ничего больше нельзя было прочесть на его лице. Потом Прекрасная Мария увидела целую гамму чувств: потрясение, страх, дурные предчувствия. Вероятно, он задумался над тем, в какую переделку попал. Ей было почти жаль его.
 Ублюдок.
 Он облизнул губы.
 — Я не думаю…
 — Если Марко что-то нужно, пусть приходит сюда, Пока я не получу другого рабочего места, эта комната будет моим офисом.
 — Ладно, — он глубоко вздохнул. — Я ему передам.
 — Благодарю, — ухмыльнулась Мария.
 Она смотрела на его удаляющуюся напряженную спину. При виде его походки ее начал разбирать смех — сам того не замечая, он шел почти на цыпочках, как будто боялся побеспокоить кого-то.
 Мария откинулась назад, коснувшись стены своей гибкой спиной, и скрестила ноги поверх одеяла. Эротические картинки, покрывавшие стену перед ней, были похожи на детали составной картинки-загадки из плоти.
 «Шпион», — подумала она.
 Мария видела, как действуют женщины-шпионы в видеофильмах, как Мичико Танака достигала цели при помощи обольстительных чар, безжалостной сексуальности и холодного расчета. Если бы Мария могла, то действовала бы подобным образом — обольстила бы Марко, заставив потерять осторожность, сделала бы Кита своим сообщником, очаровала бы весь «Абразо».
 Отличный шанс.
 Она не была обученным шпионом и героиней фильма, а кроме того, оказалась неспособной долго скрывать свою ненависть. Ей необходимо было научиться использовать свой гнев и заставить себя делать то, что нужно.
 Дверь открылась. Ярость Марии вспыхнула с новой силой при виде костлявого тела Марко, его серой кожи, вспухших коленей и локтей, впалой груди. Его глубоко посаженные глаза пристально рассматривали ее, не совсем по-дружески, но и без ненависти. Из-за его плеча выглядывал Кит.
 — Кит сказал, что ты неважно себя чувствуешь.
 — Он старался быть дипломатичным, — сказала Мария. — Со мной все в порядке. Просто я не выйду отсюда, пока мне не разрешат свободно перемещаться по кораблю.
 Марко подошел к одному из стульев, откинул его от стены, сел и опять изучающе взглянул на нее.
 — Меня это не волнует, женщина, — сказал он. — Пока ты являешься частью этого корабля и даешь то, что мне нужно, и тогда, когда мне нужно, то можешь сидеть хоть в туалете.
 — До тех пор, пока это мой туалет, командор.
 Кит выглядел так, как будто самым сильным его желанием было стать невидимым.
 — Я пришел расспросить тебя о Клане Ластр, — сказал Марко. — Они посылают сюда своего представителя, и я хочу все знать о нем. Если это вообще «он».
 — Моя каюта, — ответила Мария, — всегда открыта для вас.
 Ее охватило волнение. Значит, переговоры подходят к концу. Через несколько часов нужная ей информация окажется в компьютере «Абразо».
 — Вы знаете, кого они посылают? — спросила она.
 — Представителя зовут Неспециализированный Разумный номер Двенадцать. Не пойму, это имя или какое-то обозначение.
 — И то и другое. Неспециализированные Разумные — это организмы, созданные для выполнения задач, где необходим разум и мобильность.
 — Я заметил, что они ведут передачи в диапазоне волн порядка двадцати одного сантиметра. На частоте 1427,9 мегагерц. Это очень близко к одной из «водяных дыр». Ты знаешь, почему?
 Прекрасная Мария удивленно посмотрела на него.
 — Не понимаю, о чем вы, командор.
 Марко, казалось, был охвачен нетерпением.
 — «Водяные дыры» — частоты излучения молекул воды. Сотни лет назад, когда люди занялись поисками других цивилизаций, они искали сигналы именно на этих частотах — это казалось очевидным.
 — Мы не слышали об этом, командор. Просто мы пытались установить с ними связь во всем диапазоне частот, и они ответили именно на этой.
 — Это может оказаться очень важным. Возможно, это означает, что они мыслят так же, как мы.
 — Их мысли совсем не похожи на наши, командор.
 — Тогда это не имеет значения, — Марко наклонился вперед, лицо его было напряженным. — Этот Двенадцатый Разумный собирается посетить нас. Ему нужно что-нибудь особенное? Ему будет удобно?
 — Он может дышать нашим воздухом. Если ему понадобится пища, он принесет ее с собой. Он способен выдерживать гравитацию, хотя и не привык к ней, и ему будет лучше в невесомости.
 Лицо Марко сморщилось.
 — Тогда мы окажемся в более выгодном положении, если поместим его в центрифугу, — сказал он. — Вымотаем его.
 «Бедный Двенадцатый», — подумала Мария.
 — Все равно Возлюбленная должна подтвердить любое соглашение, — возразила она. — Так что ваше преимущество будет временным.
 — Могу я увидеться с Возлюбленной? Возможно ли, чтобы она прибыла сюда и сама вела переговоры?
 Мария ухмыльнулась.
 — Возлюбленная составляет единое целое с кораблем и занимает большую его часть. Не думаю, что она когда-нибудь откликнется на приглашение или даже позволит людям приблизиться к себе. Мы можем как-то заразить ее, — она взглянула на Марко. — Вы хотите, чтобы я присоединилась к переговорам? Я смогу помочь вам.
 — Я сам буду вести переговоры, — ответ Марко был окончательным. — Мне просто нужно, чтобы ты рассказала все, что знаешь об этой Возлюбленной.
 Гнев захлестнул Марию. Она старалась скрыть его и пожала плечами, как будто ей было все равно.
 — Я расскажу все, что знаю. Но это не много.
 Разговор длился два часа.
 После такого количества вопросов голова Марии гудела. Командор был чрезвычайно основателен.
 Когда Марко ушел, Кит остался с Марией. Они поговорили, в основном о чужом разуме. Через некоторое время источник знаний Марии, уже почти осушенный Марко, совсем иссяк. Молодые люди попытались найти другие темы для разговора, но это удавалось с трудом. Наконец, когда Мария услышала приглушенные звуки открывающегося шлюза, она предложила Киту сходить в кают-компанию и немного поиграть в «спирали». Он с облегчением согласился.
 Она выдвинула из стены терминал, закрыла дверь, включила композицию Эвела Крупна, достала флакон Девятого Красного и поставила на стол, на случай, если он понадобится. Она вошла в корневой каталог компьютера, обнаружила файл, открытый с терминала в офисе Марко, и без труда вскрыла его.
 Со стены над терминалом на нее мрачно смотрела чернокожая женщина с тяжелыми грудями.
 Из динамика раздались голоса, а на экране появилось объемное изображение. Сердце Марии замерло, когда она увидела, что Марко записывает свою беседу с Двенадцатым. Встреча проходила в офисе Марко при нормальной гравитации — бедный Двенадцатый. Марко не откажется даже от малейшей возможности получить преимущество. Пальцы Марии быстро пробежали по клавиатуре терминала — она организовала пересылку копии записи переговоров в свой скрытый файл. Придвинувшись ближе, Мария прислушивалась к разговору, заглушаемому громкими аккордами гитары Эвела Круппа.
 — Дорога туда и обратно займет девяносто стандартных земных дней, — сказал Марко. — Возможно, меньше. По истечении этого времени прибудут три первых корабля Клана де Соарес с грузом.
 «Куда?» — чуть не вскрикнула Мария.
 — За это время, — сказал Двенадцатый, — Клан Ластр построит химическую фабрику где-нибудь в системе Монтойя-81.
 Марию охватило радостное возбуждение. Монтойя-81! Она шепотом несколько раз повторила название системы по каталогу. Все, что ей оставалось сделать — передать сообщение Юби.
 Она включила автоматическую запись и стала просматривать файлы управления коммуникационной аппаратурой. Ей нужно было направить передающую антенну на «Беглец» и передать короткое кодированное сообщение, понятное Юби, но непонятное Возлюбленной, если она перехватит его, а затем стереть всю информацию о своих действиях.
 Она полагала, что сделать это будет довольно просто, но просидела за терминалом несколько часов. «Абразо» был очень стар. Его построили почти двести лет назад. Компьютер «Канто» установили при постройке, но передающая аппаратура, похоже, была снята с еще более древнего корабля. Программное обеспечение тоже оказалось необычным, написанным на старинном ассемблере, с которым Мария была едва знакома и лишь инстинктивно догадывалась о смысле команд языка. По всей программе в беспорядке располагались элементы защиты, созданные специально, чтобы затруднить понимание текста. Когда она, наконец, разобралась в программе, нервы ее были сильно возбуждены повторяющимися дозами Девятого Красного, и она с трудом смогла успокоиться, чтобы начать вскрытие программы управления антенной. Ей никак не удавалось запустить сервомоторы поворота антенны, а затем она сообразила, что здесь, как и на «Беглеце», они получали команду от навигационного оборудования. Мария пришла в ярость, когда обнаружила, что при этом загорятся индикаторы навигационной панели. Она попыталась найти обходной путь, но тут раздался стук в дверь.
 Чувство бессилия охватило Марию. Она выключила терминал и задвинула его в нишу стены.
 — Мария? — окликнул ее из коридора приятный женский голос.
 Прекрасная Мария открыла дверь и увидела маленькую морщинистую женщину с четырьмя руками и светлыми седеющими волосами. Это была тетя Сэнди, которая подкармливала Кита, когда он был в немилости. Она пришла познакомиться и принесла пластиковую коробку с миндальным печеньем. Пришлось пригласить ее.
 Они с полчаса поговорили на разные темы. Наркотик все еще оказывал свое действие, и ответы Марии звучали слишком громко и невпопад. Микромир опутывал ее своими сетями, мешая сосредоточиться. Мария не смогла заставить себя съесть ни кусочка печенья: по непонятной причине, ее глотательный рефлекс не срабатывал.
 Наконец, тетя Сэнди ушла. Прекрасная Мария подумала, что произвела на нее не самое лучшее впечатление.
 Мария вернулась к работе. Голова ее раскалывалась от боли. Белые пятна вспыхивали у нее перед глазами в такт звучащей музыке. После нескольких доз Девятого Красного Марии удалось обойти индикаторы навигационной панели, но сервомоторы не хотели включаться. Она вызвала на экран электрические схемы и увидела, что сервомоторы запускались вручную из рубки, а питание всех антенн выключено, за исключением одной, направленной на корабль Возлюбленной. Способности Марии позволяли перемещать элементарные частицы, но не предметы размером с рычажок выключателя. Она не могла воспользоваться единственной включенной антенной, поскольку ее движение непременно заметят.
 Мария задрожала от бессилия и ударила кулаками по легкой клавиатуре. Ей нужно было всего лишь передать десять цифр, что заняло бы долю секунды, но несовершенное оборудование древнего корабля делало это невозможным.
 Все, что ей удалось сделать — написать короткую программу, которая автоматически сориентирует антенну и передаст сообщение, если хотя бы одна из антенн будет включена. Возможно, никто ничего не заметит.
 Шансы на включение антенны были не очень велики.
 Она в ярости отключила терминал и с такой силой задвинула его на место, что металлическая заклепка одного из пластиковых кронштейнов отлетела в другой угол каюты. Обеспокоенная, Мария стояла неподвижно, а затем обнаружила у себя прямо перед глазами неправдоподобно розовую вагину чернокожей женщины. Она порылась в одном из ящичков под кроватью, достала оттуда тяжелый складной нож, который мог служить в качестве скребка, и принялась с маниакальным упорством сдирать фотографии со стен.
 Минут через двадцать вошел Кит, неся на подносе обед для Марии. Он замер на пороге, взглянув на исковерканные лица и тела на стенах, на толстые стружки содранного пластика, заполнившие помещение, и остатки голографической плоти. Увидев выражение его лица, Прекрасная Мария не смогла сдержать взрыв смеха, который заставил ее беспомощно скорчиться на кровати.
 Успокоившись, она показала на коробку тети Сэнди.
 — Хочешь печенья?
 Кит молча смотрел на нее. Мария не смогла остановиться и снова залилась смехом.
 — Благодарю за посещение «Беглеца».
 — Это заслуга Возлюбленной.
 Юби только что снял шлем с Двенадцатого и теперь смотрел прямо на его макушку, а четыре глаза инопланетянина, располагавшиеся вокруг воудера, отвечали на его взгляд. Юби подумал, что уже привык, и внешний вид Двенадцатого ничуть не кажется ему странным.
 — Я размышлял над нашим последним разговором, — сказал Юби.
 — Вы согласны передать нам эту информацию, командор Юби Рой?
 Двенадцатый медленно поворачивался в воздухе — результат последнего движения при отстегивании шлема — но глаза его оставались направленными на Юби.
 — Да, если смогу получить ее. Я пока не знаю, где искать ваш корабль.
 — Подойдет эта звездная система. Время от времени Возлюбленная будет возвращаться сюда. Как только вы предоставите информацию, незамедлительно начнется отгрузка партии товара.
 Кулаки Юби непроизвольно сжались.
 «Господи Иисусе!» — подумал Юби.
 Возлюбленная великолепно разыгрывала свою партию, позволив Марко отрезать Юби от контроля за регулярными поставками, довести его до отчаяния, чтобы он согласился продать информацию, которая позволит ей играть первую скрипку в будущем.
 — Было бы удобнее, если бы я знал, где найти вас.
 — Я всего лишь слуга Возлюбленной, — просто ответил Двенадцатый.
 На это было нечего возразить.
 Девятый Красный все еще влиял на глотательный рефлекс Марии. Кит пытался разговаривать с ней, пока она резала еду в тарелке на мелкие кусочки, но достиг не больших успехов, чем тетя Сэнди. Он унес поднос и не вернулся. Мария села к терминалу и вызвала файл с записью переговоров Марко с Двенадцатым. Возможно, он натолкнет ее на какие-нибудь идеи.
 Она поняла, что на предыдущей встрече были оговорены основные положения контракта, но обе стороны захотели внести некоторые мелкие изменения. Окончательный текст соглашения должен быть утвержден Возлюбленной, и завтра в 13:30 состоится еще одна встреча.
 Различные варианты действий мелькали в голове Марии. Она выбрала два из них, показавшихся ей самыми удачными, вызвала на экран план «Абразо» и выполнила нужные приготовления.
 Делать больше было нечего. Она проглотила таблетки болеутоляющего и Седьмого Голубого, а затем стала просматривать программное обеспечение «Канто». Большинство программ было древними и предназначались для управления приборами, демонтированными несколько десятилетий назад. Одним из самых старых оказался файл с играми, и она обнаружила, что в кают-компании играют в «спирали». Мария решила понаблюдать. Игроков было четверо: Кит, Юан, Ридж и еще кто-то, использовавший кличку «Танцор».
 Мария засмеялась, вспомнив, как на базе Эйнджел Ридж обозвал ее проституткой. Ее пальцы быстро замелькали над клавиатурой. Она дала Риджу несколько хороших шансов, один лучше другого, но в каждом случае кто-либо из других игроков получал лучшую позицию. Ридж удвоил ставку, проиграл, еще раз удвоил и опять проиграл.
 — Ну, и кто теперь неудачник, задница? — усмехнулась Мария.
 Ридж упорно продолжал играть, не в силах признать свое поражение. Наконец, он проиграл все. Мария надеялась, что он спустил свои доходы со следующих, пятидесяти рейсов.
 Риджа заменили двое других игроков. Мария несколько раз помогла Киту, но она больше ни с кем не была знакома и быстро потеряла интерес к игре. Седьмой Голубой начинал действовать. Мария отодвинула клавиатуру, приняла душ и, обходя обрывки картона, добралась до кровати. Она погрузилась в сон и потеряла ощущение времени.
 Яркий свет пробивался сквозь сомкнутые веки. Мария открыла глаза и увидела, что в дверях стоит Кит и смотрит на царящий в комнате беспорядок.
 — Я думал, что ты все убрала, — произнес он.
 Она отвернулась от света и натянула простыни на голову.
 — Эй! — уже громче окликнул ее Кит. — Вставай. Давай поговорим.
 — Выключи свет.
 Яркие пятна перед глазами исчезли.
 Кит тяжело опустился на матрас. Кровать прогнулась под его весом.
 Прекрасная Мария повернулась и, моргая, смотрела на Кита. От него пахло пивом.
 — Я хочу, чтобы ты убрала это.
 — Завтра, — Мария зевнула и потянулась.
 — Господи, хорошо, что Марко не видит этого. За один день ты превратила мою комнату неизвестно во что.
 — Нашу комнату, — Мария почувствовала раздражение. — Нашу комнату.
 Кит продолжал говорить, как будто не слышал ее.
 — Ты настроила всех против себя. Ты ведешь себя совсем не как член экипажа.
 — Я не член экипажа. Мне не разрешено им быть.
 — Тебе нужно научиться вести себя с людьми, — Кит встал и принялся сердито расхаживать по каюте, отшвыривая со своего пути куски пластика.
 Мария сдалась. Ей не хотелось продираться сквозь туман Седьмого Голубого.
 — Прости, — сказала она.
 — Господи Иисусе! — Кит, казалось, с трудом сдерживается.
 — Прости меня за все, Кит.
 — Восемьдесят один человек, — произнес он. — Пять кораблей.
 Как будто это что-нибудь объясняло.
 Кит принял душ, обсох, забрался в кровать и обнял ее.
 — Я люблю тебя, — сказал он.
 «Прости и за это тоже», — подумала Мария.
 — Я просто хотел быть счастлив с тобой, — сказал Кит и поцеловал ее в щеку.
 — Извини за картинки. Я больше не могла их видеть.
 — Все равно большая их часть принадлежала Юану.
 — А которые были твои? — усмехнулась она.
 Он напрягся, как будто не мог решить, стоит ли сердиться, или нет.
 — Отгадай, — наконец, произнес он, прижал ее к себе и крепко поцеловал.
 «Настоящий де Соарес», — подумала Мария.
 Все будет хорошо. Пока действует Голубой Рай.
 Ободранные стены, качающаяся кровать, свет, проникающий через глаза прямо в мозг. Дети кричат и смеются в коридоре, и каждый звук болью отзывается в ушах. Прекрасной Марии понадобилась встряска при помощи Седьмого Красного, чтобы заставить себя встать. Боль сковала все ее тело. Потребовалось пятнадцать минут разминки, чтобы мышцы не сводило судорогой при каждом движении.
 Она оделась и, пока Кит завтракал, убрала мусор с пола, а затем, когда он вернулся с ее подносом, с жадностью набросилась на еду.
 — Марко предупредил всех, чтобы готовили корабль к перегрузкам, — сказал Кит, — мы можем стартовать уже сегодня.
 — Для меня это не так уж скоро, — отозвалась Мария.
 Она взяла коробку с печеньем — завтрака ей было явно недостаточно.
 Они решили включить фильм, и Мария в четвертый или пятый раз посмотрела «Эскадрон смерти». Нервное напряжение и Седьмой Красный привели ее в возбужденное состояние. Кит выпустил ее руку, когда заметил, как сильно она вспотела. После ленча Кит был занят. Мария приготовилась действовать.
 Она лентой стянула волосы на затылке, высыпала все свои вещи из сумки, а затем сделала несколько вдохов Девятого Красного и подождала, пока кровь донесет нейростимулятор до самых дальних уголков ее нервной системы. Она отсоединила клавиатуру от терминала, засунула ее в сумку, потом закинула сумку за спину, приоткрыла дверь и прислушалась. Удары ее собственного сердца заглушали идущие снаружи звуки.
 Послышался топот шагов, и она отпрянула назад, как от удара. Это был ребенок, издававший на бегу странный протяжный крик, который вызвал какой-то химический резонанс в теле Марии, пройдясь по ее натянутым нервам, как мел по грифельной доске. Мария стиснула зубы. Звуки утихли, и она опять приложила ухо к двери. Послышались голоса. Говорили о последней игре в «спирали».
 — Проклятое невезение, — голос Риджа. — Ты должен взглянуть, как все было.
 — Слышал, что тебе не повезло, — ответ был уклончивым.
 Мария подавила смешок. Разговор продолжался. Девятый Красный побуждал ее действовать. Она приоткрыла дверь чуть-чуть пошире и выглянула наружу.
 Голоса доносились из открытой двери каюты, как раз между ней и основной рубкой управления.
 Не очень-то много шансов незамеченной пробраться в рубку и включить антенну. Но в крайнем случае придется пойти на это.
 Мария посмотрела по сторонам, затем выскользнула в коридор и двинулась вверх. Трап привел ее к оси центрифуги.
 Длинные флуоресцентные трубки освещали белый коридор с пластиковыми стенами, чья передняя стенка медленно вращалась, по мере того, как гигантская центрифуга поворачивалась вокруг него. Мария осторожно оттолкнулась от оранжевой пластины и оказалась в другом коридоре. Откуда-то спереди доносились голоса. Мария ухватилась за поручни и остановилась.
 Голоса стали чуть-чуть громче. Вдоль всего коридора шла лестница, которой пользовались тогда, когда «Абразо» набирал скорость, и, чтобы попасть в центрифугу, приходилось карабкаться вверх. Медленно перебирая руками, Мария продвигалась вперед.
 Голоса стали слышнее. У Марии перехватило дыхание, когда она поняла, что один из них принадлежит Марко.
 — Как только заработают чертовы двигатели, — сказал он. — Я хочу как можно быстрее удалиться от этой гравитационной массы. Мы и так потеряли достаточно времени.
 — Да, командор, — ответил голос тети Сэнди. — Как прикажете. Программное обеспечение уже готово и запущено.
 Голоса доносились из резервной рубки. Тетя Сэнди собиралась управлять подпространственным прыжком отсюда, а не из расположенной в центрифуге основной рубки.
 Паника охватила Марию, и в глазах у нее потемнело. Она сделала несколько медленных вдохов, стараясь успокоиться. Неторопливо продвигаясь вперед, она приблизилась к открытой двери и оказалась в узком, не более двадцати сантиметров, пространстве между дверной рамой и проходом в коридор. Она знала, что не сможет полностью спрятаться здесь вместе со своей сумкой, а лишь надеялась, что никто из находящихся в рубке людей не будет смотреть на дверь, когда она попытается проскочить мимо. Она напряглась, уперлась пальцами ног в пластиковую поверхность стены и резко оттолкнулась.
 — У нас есть данные о прибытии «фамилии» на базу Эйнджел?
 Молодой мужской голос звучал громче остальных. Возможно, говорящий находился прямо у двери. Мария еле удержалась, чтобы не вскрикнуть и не остановиться прямо в желтом пятне света, струящегося из открытой двери.
 Она пронеслась мимо, и страх отсчитывал секунды в ее мозгу. Голос тети Сэнди ответил на вопрос, но скованная ужасом Мария не разбирала слов, а только чувствовала интонацию.
 Никто ее не заметил. Мария облегченно вздохнула, пот заливал ей глаза.
 Она плыла вдоль ведущего к главному шлюзу коридора. Перед ней оказались две двери шкафчика с краской. Мария взяла краскопульт, вставила в него баллончик со сжатым воздухом и зарядила светло-зеленой краской. В ящичке нашелся скребок для краски и пара толстых перчаток.
 С другой стороны коридора, за тяжелой стальной несгораемой дверью, покрытой шелушащейся красной краской, располагался сейф корабля. Мария пальцами коснулась кнопок рядом с дверью. Зашипел гидравлический привод, и девушка вошла внутрь.
 Здесь, в металлических контейнерах для защиты от радиации хранились копии системного программного обеспечения корабля. Кроме того, в сейфе держали все горючие материалы: стандартные емкости с растворителем были помещены в ячейки из белого металла и закреплены эластичными лентами. На верхних стеллажах хранились коробки с настоящей бумагой, некоторые из них были такими старыми, что Мария чувствовала затхлый запах разложения. Здесь находилась и краска, хотя большая ее часть на корабле была порошковой и пожаробезопасной. Сенсоры и сопла из позеленевшей бронзы были готовы обнаружить и потушить любой пожар. Мария коснулась внутренней панели управления, и тяжелая дверь закрылась.
 Девушка вытащила из сумки клавиатуру. По схеме корабля она определила местоположение розетки, через которую при необходимости можно перезагрузить системное программное обеспечение. Заглянув за одну из емкостей с растворителем, Мария нагнулась, вставила шнур клавиатуры в розетку и включила питание.
 Теперь оставалось только ждать. Она опустила руку в карман и достала пару кусочков печенья тети Сэнди.
 Услышав шум насосов шлюза, Мария склонилась над клавиатурой. Следующие несколько минут она подслушивала разговор между Марко и Двенадцатым.
 Контракт был заключен. Короткая встреча состояла из вычурных приветствий и поздравлений, а также формальной процедуры распечатки двух экземпляров соглашения. Через несколько минут Марко и Двенадцатый были уже на пути к шлюзу.
 Прекрасная Мария коснулась клавиш. Волосы на ее руке зашевелились от пронзительного звука, проникавшего сквозь стальную дверь — это завыла электронная сирена, предупреждавшая об опасности столкновения.
 Мария запрограммировала радар «Абразо» так, что он выдал сигнал о приближении группы небольших астероидов.
 Прекрасную Марию бросило на стеллаж, когда сработала автоматическая программа предотвращения столкновения, и корабль резко изменил курс. Растворитель угрожающе плескался в емкостях. Мария старалась удержаться на месте, распластавшись на стеллаже и прикрепив клавиатуру одним из эластичных ремней. Она ударила по пульту управления, и стальная дверь открылась.
 Снаружи сирена завывала еще громче. «Абразо» вздрогнул, еще раз изменив курс. Мария выглянула в коридор и увидела Марко, который продирался к резервной рубке, ударяясь о стены при каждом маневре корабля. Коридор теперь стал короче: тяжелая стальная перегородка опустилась в том месте, где он соединялся с центрифугой.
 Марко ввалился в резервную рубку. Мария выбралась в коридор, завернула за угол и увидела впереди Двенадцатого, одетого лишь в нижнюю половину скафандра. Он широко расставлял руки и ноги, пытаясь реагировать на толчки при ускорении. Звук сирены накладывался на рев Девятого Красного в крови Марии, когда она бежала по коридору.
 Воудер Двенадцатого издавал громкие хриплые звуки, когда он пытался перекричать звук сирены.
 — Я удивлен, увидев вас здесь, пилот Прекрасная Мария.
 — Провожу переговоры, — крикнула в ответ Мария, — и я подумала, что могу засвидетельствовать свое почтение вам и Возлюбленной.
 Она улыбнулась, почувствовав, что «Абразо» снова меняет траекторию и добавила:
 — Похоже, я выбрала неподходящий момент.
 Двигатели «Абразо» опять заработали. Мария и Двенадцатый уцепились за поручни.
 — Что случилось? — спросил Двенадцатый.
 — Не знаю, — Мария взглянула на Двенадцатого и глубоко вздохнула. Если это не сработает, то все, что она делала, окажется бессмысленным.
 — Я хотела просить вас об одолжении, Двенадцатый Разумный, — Мария достала из кармана пластиковую кассету с данными. Девятый Красный заставлял ее зубы стучать. — Вы можете доставить это на «Беглец» по пути к кораблю Возлюбленной?
 Двенадцатый взял кассету тонкими внутренними пальцами одной руки.
 — Что в ней содержится, Прекрасная Мария?
 — Данные сенсоров «Абразо». Они более чувствительны, чем наши.
 Она напряженно улыбалась Двенадцатому, но сердце ее упало. Мария понимала, что ее версия выглядит крайне неубедительно. Это, наверное, Девятый Красный заставил ее считать, что такой трюк сработает. Даже Двенадцатый не может быть столь наивным.
 Двенадцатый взял кассету.
 — Я рад, что могу оказаться полезным «Беглецу».
 Мария удивилась и почувствовала облегчение.
 — Спасибо, Двенадцатый Разумный. Уверена, что командор Юби тоже будет благодарен, — сказала она и оглянулась. — В данной ситуации «Абразо» необходима моя помощь. Слава Возлюбленной.
 — Слава.
 Мария быстро вернулась назад, закрыла стальную дверь и взяла в руки клавиатуру. Она ввела несколько команд, и на экранах «Абразо» появились новые астероиды. Двигатели корабля включились несколько раз, отклоняя его от встречи с несуществующей опасностью, а затем пронзительный звук сирены умолк.
 Внезапно Марию охватило отчаяние. Она подумала, что Двенадцатый отдаст кассету Марко. Ее намерения будут раскрыты, и весь остаток пути придется провести в запертой каюте.
 «Абразо» медленно возвращался на параллельную с кораблем Возлюбленной орбиту. Послышался шум насосов шлюза, через который Двенадцатый покидал корабль. Она подумала, что, возможно, ей все же удастся ускользнуть. Она подождала несколько минут, а затем положила в сумку клавиатуру, краскопульт, скребок и перчатки.
 Дверь открылась, и Мария выглянула наружу. В коридоре никого не было, а дверь в резервную рубку была закрыта. Она оттолкнулась от стены и поплыла вперед. Послышался высокий звуковой сигнал, предупреждающий о начале ускорения.
 Центрифуга была остановлена и зафиксирована в неподвижном положении после первых же сигналов тревоги. Мария спустилась на второй уровень и быстро скользнула через жилой отсек к своей двери.
 Кит висел в воздухе посреди каюты. Девятый Красный заставил ее удивленно рассмеяться. Кит поднял глаза.
 — Где ты была?
 Мария вытащила из сумки краскопульт.
 — Я подумала, что нужно привести в порядок стены, — ответила она. — Искала краску, когда включился сигнал тревоги. Что случилось?
 — Группа астероидов появилась впереди по курсу. Вероятность, что они окажутся у нас на пути, не более одной миллионной, — он нерешительно улыбнулся. — Я рад, что ты решила выйти.
 — Вовсе нет, — засмеялась Мария. — Меня никто не видел.
 Кит выглядел разочарованным. Опять послышался сигнал, предупреждающий о начале ускорения. Кит протянул руку и нажал на клавишу интеркома.
 — Кит и Прекрасная Мария готовы, — доложил он.
 Мария запрыгнула на верхнюю кровать, раньше принадлежавшую Юану, и пристегнула ремни.
 Сигнал прозвенел еще раз. Девятый Красный бурлил в крови.
 Она почувствовала толчок, когда включились двигатели «Абразо». Кровати прогнулись. Перегрузка сомкнула свои пальцы на горле Марии.
 Микромир кружил и слегка покачивал ее.
 Мария засмеялась, она с трудом могла дождаться того, что должно было произойти.




 22


 Даже в невесомости тонкая пластиковая кассета казалась неимоверно тяжелой. Когда внешний люк беззвучно скользнул в сторону, Двенадцатый даже сквозь надувшийся скафандр чувствовал ее своей кожей. Голова его гудела от вопросов и предположений.
 Очевидно, кассета была частью чьего-то плана, но чьего? И какова его цель? Увидев Прекрасную Марию на борту «Абразо», Двенадцатый пришел в полное замешательство. Вся стратегия Возлюбленной основывалась на использовании противоречий между двумя человеческими кланами, на поддерживании их разобщенности. Было ли присутствие Марии свидетельством тайного соглашения, направленного против Возлюбленной?
 В таком случае, что же содержится в пластиковой кассете? Если Мария заодно с Кланом де Соарес, то она должна иметь возможность посылать сообщения «Беглецу».
 А если Мария взята в плен Кланом де Соарес? Может, их переговоры зашли в тупик, и Марию задержали?
 Хотя, это тоже непонятно. Если она заключенная, то каким образом ей удалось освободиться, чтобы передать ему кассету?
 Вероятно, все дело в тревоге на борту «Абразо». Наверное, она сама каким-то образом ее организовала.
 Внезапно ему в голову пришла совсем другая мысль. Возможно, кассета вообще пустая, а все это странное происшествие специально организовано, чтобы устроить проверку Двенадцатому и Возлюбленной, проверку их доброй воли и намерений. Если это действительно так, то «Беглец» и Клан де Соарес действуют заодно.
 Мысли Двенадцатого путались. Он никак не мог принять решение.
 Он ясно видел Дом на фоне темно-зеленой планеты. «Беглец» яркой звездочкой сверкал на краю светящегося диска.
 Двенадцатый держал курс прямо посередине. Он намеренно двигался с небольшой скоростью.
 Двенадцатый вспоминал «Кровавую баню». Возможно, Мария проникла в Клан де Соаресов, подобно тому, как в фильме Ахмад внедрился в Клан Кристи. Может быть, Клан де Соарес не понимает, что Мария — чужая, и он должен предупредить их, отдав кассету Марко…
 Нет. Марко де Соарес отлично знает, кто такая Мария. Если она на борту «Абразо», то только с его разрешения.
 Все это очень странно. Он знал, что ему следует посоветоваться с Возлюбленной. Возможно, она поймет, что к чему.
 Он также понимал, что Возлюбленная будет обеспокоена таким странным способом связи. Несомненно, она возьмет кассету с информацией и попытается прочитать ее на своем компьютере. Возможно, ей это удастся.
 Двенадцатый был уверен, что в любом случае кассета не попадет на борт «Беглеца». Политика Возлюбленной заключалась в том, чтобы поддерживать разобщенность людей. Она не станет помогать никаким тайным переговорам.
 Но Двенадцатый был разумным организмом. Он мог действовать и без инструкций, если только его действия не противоречили политике Возлюбленной.
 Сам не понимая почему, Двенадцатый изменил траекторию полета.
 Он направлялся к яркой искусственной звездочке, мерцавшей на краю зеленого диска планеты.
 Микромир накрыл Марию, как расшитое узорами одеяло. Она почти не помнила, когда закончилось ускорение, и «Абразо» начал дрейф в точке входа в подпространство. Она полностью сконцентрировалась на заполнявших ее мозг данных, на программе, которая определяла местоположение корабля и рассчитывала траекторию к месту, находящемуся на расстоянии нескольких световых лет, где «Абразо» должен выйти из подпространства.
 Она попросила Кита включить «Тайную тропу» с Филом Мендозой. Фильм отвлекал его и сводил разговор до минимума.
 Послышался предупредительный сигнал. Шестьдесят секунд до прыжка. Мария взяла ингалятор и вдохнула еще одну дозу Девятого Красного.
 Она ожидала резкого нарастания потока данных — запустились тестовые программы. Электроны проносились через макроатомные переключатели, опережая свет и отображая сингулярность такой, какой она будет через долю секунды.
 Подпространство. Мария еще никогда так глубоко не погружалась в микромир без стимулирующей антенны, без возможности контроля магнитных силовых линий, вдоль которых сингулярность направляла построенный вокруг нее корабль. Поэтому ей нужен был Девятый Красный, которым она никогда не пользовалась при подпространственных прыжках. Компьютер на «Абразо» был старым, но на него установили усовершенствованные блоки управления сингулярностью, и поэтому эффективность его была не хуже, чем у смонтированного на «Беглеце» «Торвальда». Мария попыталась усилить чувствительность, и микромир открыл ей свои объятия, горячей волной пробежав по телу. Она ощущала пылающее бездонное сердце сингулярности и одновременно видела ее будущее состояние через бесконечно малую долю секунды, прогнозируемое с помощью цепочки макроатомных переключателей. Ее мысль потянулась к образу черной дыры, коснулась ее, усилив готовящееся возмущение. «Абразо» сбился с курса, а затем вернулся на оптимальную траекторию. Мария засмеялась. Она раньше никогда не делала этого — намеренно не сбивала корабль с курса, вместо того, чтобы уменьшать ошибку.
 Мария экспериментировала с сингулярностью, ускоряя ее изменение и увеличивая нестабильность, вызывая возмущения в гравитационных волнах, внося хаос в поведение черной дыры и макроатомов «Абразо». Действия тети Сэнди становились все более беспорядочными — она не успевала за ходом событий. Положение становилось критическим, и «Абразо» бросало из стороны в сторону, когда тетя Сэнди пыталась изменить форму магнитной бутылки с заключенной в ней сингулярностью. Мария знала, что скоро она не выдержит и передаст управление компьютеру.
 Мария обрушила электронный шторм на тетю Сэнди — выбросы материи, искривления гравитационных линий, внезапные вспышки электромагнитного излучения. «Абразо» бешено кружился, как будто сбился с курса, и его увлекало в черную дыру. Лучи света расщеплялись, образуя сверкающие радуги. Гравитация огромными безжалостными волнами прокатывалась по кораблю.
 Свет.
 Мария с трудом сдерживала смех. Она скатилась с кровати и попала прямо в голографическую картинку видеофильма. Вокруг нее плясали лучи лазеров. Она прицелилась пальцем в вооруженную фигуру:
 — Бах!
 Женщина вскрикнула, и кровь залила лицевой щиток ее скафандра. Вокруг Марии царила смерть. Электронный шторм бушевал в мозгу. Ей казалось, что глаза ее излучают свет. Она знала, что «Абразо» вышел из подпространства неправдоподобно далеко от цели, на расстоянии нескольких световых лет.
 Внезапно она поняла, что Кит пристально смотрит на нее с выражением испуга на лице.
 Мария оттолкнулась от пола и засмеялась. Вокруг нее не утихала бойня.
 Индикатор состояния шлюза из красного стал зеленым.
 «Монтойя-81», — подумал Юби.
 Название песней звучало у него в мозгу. План Марии сработал.
 Они победили. Марко украл у Юби торговлю с инопланетянами, а теперь Юби вернет все себе.
 «Монтойя-81».
 Всего восемь световых лет. Он долетит туда за три прыжка. Это займет лишь несколько часов.
 Юби направился в рубку, чтобы рассчитать курс.
 «Данный индивидуум трепещет от сознания того, что вызвал неудовольствие своей Возлюбленной».
 «Прекрасная Мария, очевидно, занималась какой-то тайной деятельностью. Ты не обязан был помогать ей».
 «Данный индивидуум решил, что лучше сначала исполнить просьбу, а затем проинформировать Вас. Данный индивидуум не хотел без видимой причины нанести оскорбление Марии».
 «Вместо этого ты нанес оскорбление Мне».
 Ужас сковал тело Двенадцатого, когда он понял, куда клонит Возлюбленная. Его жгутики ощущали лишь вкус собственного страха.
 Он знал, что от дезинтеграции его отделяет лишь мгновение.
 Но почему-то секунды шли с холодной медлительностью, но ничего не происходило.
 Позже Мария узнала, что «Абразо» оказался на расстоянии 4,2 световых года от заданной точки. Это был, вероятно, худший прыжок за всю историю корабля. Как только компьютер закончил расчет координат судна — а затем повторил вычисления, поскольку никто не мог поверить своим глазам — Марко приказал готовиться к новому прыжку.
 Мария засмеялась, услышав сигнал минутной готовности. Она пронзила ногой мужественное лицо Фила Мендозы, оттолкнулась от стены каюты, перевернулась в воздухе, снова оттолкнулась.
 — Мария… — произнес Кит.
 Она продолжала метаться по каюте, отскакивая от стен, как протон в энергетической ловушке. Электроны колокольчиками звенели у нее в мозгу.
 Прыжок начался. Прекрасная Мария продолжала свой танец в невесомости, играя в пятнашки с голограммами, и тело ее изгибалось в такт движению электронов. Тот, кто управлял прыжком, не обладал способностью тети Сэнди быстро реагировать на неожиданно возникающие препятствия, а старался увеличить скорость и силой заставить корабль выдерживать оптимальный курс. Если его стратегия в азартных играх совпадала с манерой управления подпространственным прыжком, то это мог бы быть Ридж. Когда корабль вышел из подпространства, то оказалось, что он двигался в направлении, перпендикулярном заданному, и почти не продвинулся вперед.
 Прекрасная Мария вновь забралась на кровать и пристегнулась ремнями. Казалось, электроны, подобно насекомым, ползут по ее спине. Пот покрывал ее лицо и шею. Послышался сигнал включения гравитации, и центрифуга, вздрогнув, стала медленно вращаться.
 Мария хихикнула. На сегодня все! Она спустилась с кровати и, покачиваясь, пошла в ванну за капсулами Голубого Рая.
 — Мария, — окликнул ее Кит. Его голос доносился как будто издалека. — Что ты делаешь?
 — Я принимаю душ.
 — Я не об этом. Что ты делаешь?
 Она повернулась и, ухмыляясь, посмотрела на него.
 — Я развлекаюсь.
 Мария долго стояла под душем, и капли воды отскакивали от ее кожи. Выйдя из кабинки, она распустила волосы и медленно закружилась по комнате, подчиняясь ритму потоков элементарных частиц. Вокруг нее кружились искромсанные обнаженные тела. Кит с бесстрастным лицом наблюдал за ней. Мария приблизилась к нему, протянула руку и коснулась его лица. Он отпрянул. Затем Кит поднялся, открыл дверь и, ни слова не говоря, вышел. Мария подскочила к двери и закрыла ее за ним.
 Ее мозг пронзила внезапная мысль, подобно тому, как поток нейтрино пронзает материю. «Она может обидеть Кита». У нее хватит на это сил. Она прервала свой танец и посмотрела на закрытую дверь.
 «Это хорошо», — подумала Мария, но почему-то не чувствовала радости.
 Электронный шторм опять захватил ее, и она опять начала танцевать, несмотря на усиливающуюся силу тяжести.
 Ее разбудил сигнал, предупреждающий об отключении центрифуги. Прекрасная Мария ощупью спустилась с нижней кровати, взяла сумочку и, окутанная туманом Голубого Рая, пошатываясь, пошла в ванную. Два вдоха Девятого Красного привели ее в чувство.
 Она вернулась в комнату. Кит смотрел на нее с верхней кровати. Мария подумала, что они, наверное, больше не спят вместе.
 — Что происходит? — спросила она.
 — Два последних прыжка были крайне неудачными. Вероятно, какие-то проблемы с компьютером или регуляторами магнитного поля. — Вновь раздался звуковой сигнал. Центрифуга вздрогнула, когда специальное устройство зафиксировало ее в неподвижном положении.
 Кит пожал плечами.
 — Наверное, они устранили неисправность.
 — Отлично, — радостно откликнулась Мария.
 Она опять запрыгнула в кровать, зацепилась пальцами ног за ремни и сделала еще пару вдохов наркотика. Теплая волна поднялась к ее горлу.
 — Не надо, — сказал Кит.
 — Что «не надо»?
 — Опять эти проклятые наркотики. Господи! Когда я вернулся из кают-компании, ты была без сознания.
 — Я спала.
 — Ты была в коме, черт побери!
 Мария ухватилась пальцами за трубчатую раму кровати и толкнула ее. Кровати повернулись друг к другу. Мария подняла голову над матрасом Кита и посмотрела на юношу.
 — Мне нечего больше делать, Кит. Мне не разрешено быть членом экипажа и остается только развлекаться.
 — Ты же не получаешь от этого удовольствия. Все выглядит так, как будто ты заставляешь себя.
 — Я отлично провожу время, — усмехнулась она. — Правда. Ты ошибаешься.
 Под действием Девятого Красного она хихикнула.
 — Может, присоединишься ко мне, Кит?
 Он отвернулся и стал пристегивать ремни. Мария откинулась на свою кровать и вдохнула наркотик.
 Следующий прыжок корабля де Соаресов оказался довольно удачным. Мария увела его от цели всего на три с лишним световых года.
 Юби знал, что его ожидает несколько месяцев безделья — лететь в систему Монтойя было еще рано. Он направился к Китсун-71, старой красной звезде главной последовательности. Юби не обнаружил планет, но вокруг звезды вращалось множество обломков, пригодных для его целей. После двух дней поиска его радары нашли двухкилометровый астероид. Юби перевел корабль на параллельную орбиту, а затем совершил мягкую посадку. Магнитные захваты прочно удерживали судно на железо-никелевой поверхности астероида. Позже, одевшись в скафандр, Юби висел над «Беглецом» и смотрел, как контейнеры Возлюбленной выгружаются на неровную скалу. Гигантское красное солнце висело над близким горизонтом, похожее на блестящий рубин, и немного согревало обращенный к нему бок скафандра. Длинные стандартные контейнеры цвета запекшейся крови подпрыгивали и скользили по поверхности из-за слабой силы тяжести астероида, и из-под них в разные стороны разлетались сверкающие осколки никеля и кварца. Ни один из контейнеров не обладал достаточной скоростью, чтобы покинуть астероид или выйти на орбиту вокруг него: они попрыгают немного, а затем соберутся в плоские груды. Возможно, некоторые дадут течь.
 Позже Юби вернется сюда или пошлет кого-нибудь, чтобы забрать груз. Он установил питающийся от солнечной батареи радиомаяк, так что тот, кто вернется за грузом, не потратит много времени на его поиски. Затем Юби отключил магнитные захваты, удалился от астероида и загрузил программу управления подпространственными перемещениями.
 Он достиг Монтойи-81 за три несложных прыжка, вынырнув из подпространства недалеко от звезды. Когда-то она имела семь планет, а сейчас осталось пять и два пояса астероидов. Юби не знал, где должен объявиться корабль Возлюбленной, и поэтому направил «Беглец» по пологой дуге к самой крупной из планет, средних размеров газовому гиганту, чей раскрашенный светло-серыми и темно-фиолетовыми полосами мраморный шар светился в темноте. Эта планета не хуже других подходила для встречи.
 Теперь Юби оставалось только ждать.
 — Командор.
 — Пилот Мария.
 Печальные желтые глаза Марко смотрели на Марию из-под покрасневших век. Его морщинистое лицо выглядело усталым. На это имелась серьезная причина. После третьего неудачного прыжка «Абразо» на два дня неподвижно завис в глубоком космосе. Была опять проверена вся аппаратура и протестированы навигационные программы. Затем Марко решил стереть все из памяти компьютера и перезагрузить системное программное обеспечение из молекулярного банка памяти, хранившегося в стальном сейфе.
 За этим последовали три прыжка. Каждый из них был катастрофой, и теперь «Абразо» вновь лег в дрейф.
 — Пилот Мария, — повторил Марко. Его голос громко звучал в небольшом помещении. — Интересно, что ты думаешь о наших проблемах.
 — Ваши пилоты не попадали в цель.
 Прекрасная Мария соскребла с ладони пятнышко бледно-зеленой краски. В перерывах между подпространственными прыжками, когда она создавала помехи пилотам, Мария сдирала порнографические картинки со стен и наносила слой зеленой краски.
 — Может, что-то мешает им, — предположил Марко. — У тебя есть какие-нибудь идеи?
 Мария пожала плечами и опять потерла руку.
 — Возможно, ваша сингулярность не в порядке?
 — Мы проверили весь спектр. Черная дыра активизируется только во время прыжков.
 — Проблемы с программным обеспечением. — Мария взмахнула измазанной в краске рукой, — или с аппаратурой.
 Она, наконец, оторвала взгляд от своей ладони и посмотрела на Марко.
 — Почему вы спрашиваете об этом меня? Я все время не выходила из каюты.
 — Забавное совпадение. Как только ты ступаешь на борт, подпространственные прыжки оказываются неудачными. И эти астероиды — наш радар видит их, а приборы «Беглеца» и корабля клана Ластр — нет. Мы пытаемся уклониться, а они нет.
 — Не понимаю. Как я могла стать причиной потока астероидов и неудачных прыжков.
 — Из этой каюты возможен доступ к компьютеру.
 Мария рассмеялась.
 — Кит все время был со мной. Спросите его. Я не подходила к терминалу во время прыжков. Большую часть времени мы смотрели фильмы.
 — Ты могла принести кое-что с собой. Загрузила в системное ядро компьютера программу, которая мешает управлять кораблем.
 Мария пристально посмотрела на старика.
 — Могла. Но не сделала этого, — ответила она и подумала, что нужно заставить Марко как следует поломать голову, прежде чем напрямую лгать ему. — Кроме того, вероятно, вы стерли память компьютера и перезагрузили систему.
 — А ты могла перезагрузить свою программу.
 Марко наклонился к ней.
 — Я собираюсь отключить здесь терминал, — сообщил он.
 — Тогда я не смогу смотреть фильмы и играть в игры.
 — Но ты также не сможешь влезть в нашу базу данных. Если хочешь, я тебе что-нибудь найду. Например, книги, — его рот скривился. — И еще. Я хочу, чтобы ты не покидала этого помещения. Это нетрудно сделать. Все равно ты никуда не выходишь.
 Злость вскипела в ней. Она с ненавистью взглянула в покрасневшие глаза Марко. Все это было совершенно бесполезно: они не смогут помешать ей и привести в порядок «Абразо».
 — Я бы хотела иметь какое-нибудь занятие, командор.
 Марко только улыбнулся в ответ.
 — Просто думай о том, чтобы как можно быстрее попасть на базу Эйнджел. Это и есть твоя обязанность. Это все, что ты должна делать.
 «Беглец» был погружен в молчание. Угловатый остров, населенный лишь Юби и белым котом, двумя крошечными сгустками органической материи внутри гигантской металлической коробки. Юби занимался ремонтом, устанавливал новое оборудование. Однажды он включил один из фильмов, купленных на Безеле. Через час он обнаружил, что ему до чертиков надоели все эти голографические фигуры, которые работали, мечтали, занимались любовью или умирали, подчиняясь неумолимому движению сюжета. Юби запрограммировал бесконечное повторение фильма и вышел, продолжив свой бесцельный обход центрифуги.
 Он шагал по пустым коридорам, ожидая, когда хоть что-нибудь произойдет. Ничего.
 Даже семейное привидение исчезло.
 Ему не хотелось думать о Марии. Он не мог забыть ощущение от прикосновения своего кулака к ее лицу, вида синяков на ее нежной коже и ощущения шока, когда он осознал, что способен на жестокость.
 Она сказала, что так нужно для успеха ее плана. Просьба о предоставлении убежища должна звучать убедительно.
 «Ударь меня неожиданно, — сказала она. — Я не хочу знать, когда это должно произойти».
 Сжав зубы, Юби сражался со своей памятью.
 Память победила.
 «Сводник, — сказал он себе. — Ты сводник. Продал свою сестру Клану де Соарес всего за два слова: „Монтойя-81“. Разве это можно забыть?»
 Юби вернулся в кают-компанию. Фильм еще не кончился, но Юби уже полностью потерял нить повествования. Перед ним ритмично двигались обнаженные ягодицы мужчины, занимавшегося любовью с невозмутимой, немного мрачной круглолицей женщиной. В ее спокойствии было что-то такое, что напоминало ему Марию. Нервы Юби не выдержали.
 Он резко повернулся и вышел. Максим, почувствовав, что в поведении хозяина что-то не так, понесся по коридору, его белый пушистый хвост развевался, как флаг. Юби остановился и задумался, куда пойти. Взглянув на руки, он увидел, что его ногти оставили глубокие борозды на ладонях.
 Он никогда еще не оставался один. Не больше, чем на несколько часов.
 Юби подумал, как только Возлюбленная могла выдержать это, месяцами оставаясь в одиночестве, в компании своих биологических роботов.
 Он спустился по трапу в нижний холл, и вызвал на экран компьютера список файлов. Один из них назывался «Паско» и занимал очень много места в памяти компьютера. Юби удивился, как Паско удавалось прятать его.
 Он взял себя в руки и запустил файл.
 Появился отец и рассказал, как провел день.
 После отключения терминала Марии Марко распорядился перезагрузить системное ядро программного обеспечения компьютера. Следующий прыжок можно было считать успешным только по отношению к предыдущим: «Абразо» продвинулся на три световых года в нужном направлении. Затем Марко принял единственно возможное решение: приказал выполнить длинную серию прыжков, следовавших непрерывно один за другим, и каждым из них управлял другой пилот.
 На это ушло много часов, и в результате они приблизились к базе Эйнджел на десять световых лет. Мария была рада, что ей не приходится выполнять более сложную задачу — для контроля за подпространством ей нужна была стимулирующая антенна, а для того, чтобы сбивать корабль с курса, хватало наркотика. К концу серии прыжков Девятый Красный довел ее почти до безумия. Она разговаривала сама с собой, металась по каюте, непрерывно смеялась и вскрикивала, безуспешно пытаясь расчесать свои спутанные волосы. Кит не мог выдержать этого и через несколько часов ушел, возвращаясь лишь с едой для Марии.
 После окончания серии прыжков Седьмой Голубой погрузил ее в пятнадцатичасовой сон, во время которого микромир все же полностью не отпустил ее, и сверкающие кружащиеся частицы ткали в ее дремлющем мозгу свой причудливый узор… Микромир же и разбудил ее — изменившиеся узоры сигнализировали Марии, что опять запущена программа управления подпространственным прыжком. Не открывая глаз, она свесила руку с кровати и взяла флакон с Девятым Красным.
 Новая серия прыжков оказалась тяжелее предыдущей. Прекрасная Мария провела несколько последних часов в туалете. В ее мозгу пылали видения микромира, а тело дрожало от повторяющихся доз наркотика.
 Потом она заснула, и микромир продолжал сиять у нее в мозгу. Через некоторое время она встала, нашла брошенный поднос с едой, доела все остатки и снова легла.
 Если так будет продолжаться, то «Абразо» может достигнуть системы Анжелики после двух серий прыжков.
 — Сегодня мы получили прибыль, — сказал Паско, обращаясь к пустому углу кают-компании. — Она почти покроет убытки от трех последних рейсов.
 Он вздохнул.
 — Чтобы заплатить налоги на Трушасе, мне пришлось заключить не очень выгодный контракт, — Паско покачал головой. — Я думал, что он будет выгоднее, чем оказалось на самом деле.
 Юби смотрел на отца и размышлял, почему Паско казался ему другим. Несмотря на то, что голограмма находилась всего на расстоянии нескольких футов, фигура отца выглядела уменьшенной и менее значительной — какой-то далекой, как будто смотришь в перевернутый бинокль.
 Внезапно Юби понял, что ушла боль. Вот в чем была разница — скорбь больше не пронзала его, подобно острому клинку. Осталась только грусть, и та была какой-то отстраненной.
 «Наверное, это сделало время», — подумал Юби. Паско не появлялся и не бередил его раны уже несколько месяцев.
 — У меня есть план, — произнес Паско. Его пухлые пальцы были сцеплены на груди. — Если мне удастся получить кредит, то я смогу перекупить груз из растущих на Декатуре хвойных деревьев, чьи корни аккумулируют азот. Я знаю, что они нужны в новых поселениях на Тринчерасе и Маскараде. Мы получим неплохую прибыль, когда продадим их по своей цене.
 Удивление Юби усиливалось по мере того, как в его памяти всплывали подробности. Он вспомнил, к чему привел план Паско. Когда они прилетели на Тринчерас, то обнаружили, что поселенцы научились выращивать свои собственные почвообразующие деревья. На Маскараде, куда они прибыли потом, дела обстояли так же плохо. Хвойные деревья были списаны на убытки.
 При ближайшем рассмотрении планы Паско относительно хвойных деревьев были очень похожи на расчеты Юби при покупке горного оборудования для Дига Энджела. Почему-то Юби не подумал об этом раньше. Почему же он не вспомнил о Паско? Он, Юби, который никогда ничего не забывал?
 Паско продолжал говорить, рассуждая о том, как хорошо Юби и Мария справились со своими первыми подпространственными прыжками, и что они обещают стать отличными пилотами. Отец казался Юби нереальным, как будто это была искусно сделанная кукла.
 Юби смотрел на Паско, не слушая. Почему же он забыл?
 По телу юноши пробежала холодная дрожь. Он подумал, что что-то мешало ему вспомнить, толкало на повторение ошибок отца.
 Протянув руку к клавиатуре, Юби отключил звук, прервав Паско на полуслове. Голографическое изображение продолжало висеть в воздухе.
 Юби взглянул на название файла, мерцавшее на экране компьютера. «Паско». Дневник человека, никогда не доводившего дело до конца. Он что-то планировал, начинал действовать, а затем терял интерес, никогда не заканчивая начатого и никогда не добиваясь успеха. И он все это сохранил в памяти компьютера, превратив себя в привидение, так, чтобы его дети могли видеть все это снова и снова.
 «Запрограммировал», — подумал Юби. Сердце его болезненно сжалось, на глаза навернулись слезы.
 Юби все время терпел неудачи. Сначала повторил ошибку Паско, заключив контракт с Дигом Энджелом, затем бросился в авантюру с «Монте-Карло», не проведя необходимой подготовки, потом попал в тюрьму и сбежал, отправившись за границы исследованной людьми области пространства… По счастливой случайности он нашел то, что должно было решить все его проблемы, и тоже потерпел неудачу, отдав все Марко. Еще один приступ непонятной забывчивости, когда он не вспомнил, что компьютер автоматически сохраняет его навигационные расчеты.
 Марко считал Юби неудачником и все время говорил об этом. И он был прав.
 Изображение Паско светилось в воздухе — уменьшенная картинка, сверкавшая сквозь неожиданные слезы Юби. У него перехватило дыхание, и он отвернулся. Он оплакивал Паско, подражая ему, и ошибка следовала за ошибкой, неудача за неудачей. Отец научил его только этому.
 Юби встал, прошел сквозь изображение Паско и вышел.
 «Пришла пора, — подумал он, — научиться чему-нибудь еще».
 Громкие ритмы Возлюбленной заполнили пустые коридоры «Беглеца». Пальцы Юби перебирали струны аудолины, и из динамиков неслись металлические удары и вопли, от которых у Юби шевелились волосы на шее.
 В его мозгу возникло изображение раскрывающихся лепестков анализатора Возлюбленной. Пальцы Юби осторожно усилили натяжение одной из струн.
 «Вот так, — подумал он, — так будет точнее».
 Юби деталь за деталью воссоздавал в своем сознании образ Возлюбленной. Он занимался этим уже несколько дней.
 Юби часами слушал музыку, и вся она напоминала ему о Возлюбленной. Он звал ее сюда, к Монтойе-81, заполняя ею свое сознание, свои мысли.
 Ему необходимо было вспомнить все, что он знал о Возлюбленной, о ее мышлении, о способах ведения дел.
 Он хотел учиться от нее.
 Возлюбленная была одинока долгие годы, может даже столетия. Она переживала полосу неудач, иначе не забралась бы так далеко в поисках сингулярностей. Хотя их цивилизация была знакома с сингулярной механикой, но их способы перемещения в подпространстве были не такими эффективными, как у людей. Способность управлять своими биохимическими процессами направила их развитие по другому пути, и они не достигли высокого уровня развития машинной технологии, что сослужило им плохую службу, когда их цивилизация вышла в космос. Из-за этого их межзвездная экономика должна быть более хрупкой, торговля не такой развитой. Новые колонии должны быть более самостоятельными, чем у людей, поскольку регулярная доставка грузов не представлялась возможной.
 Но Возлюбленная была не просто самостоятельной, а могла с легкостью, не доступной людям, создавать сложные формы жизни, а вместе со своим кораблем она представляла собой химическую фабрику, которая превращала сырье в сложные химические и органические соединения… вероятно, так она могла жить на протяжении десятилетий.
 Почему же она попала в беду?
 Смычок Юби скользил по струнам, и перед глазами его вспыхивали разноцветные пятна. Корабль Возлюбленной, как и «Беглец», был транспортом, но перевозить грузы в сфере влияния цивилизации Возлюбленной было делом более рискованным и менее прибыльным. Возможно, бизнес Возлюбленной пришел в упадок, задушенный конкурентами. Наверное, Клан Ластр не мог в одиночку соперничать с более крупными и лучше организованными кланами.
 Юби очень хорошо знал, как это бывает.
 Он задумался на мгновение, а затем взял новый аккорд. Юби не мог винить Клан Ластр. Все должно было быть по-другому. Он сам во всем виноват.
 Возможно, они воевали. На корабле Возлюбленной находились готовые к бою солдаты, и это говорило о жестокой конкуренции кланов. На борту «Беглеца» напротив, не было даже ружья, а межзвездный флот состоял, в основном, из исследовательских и спасательных подразделений. На планетах иногда происходили конфликты, но сражений в космосе не случалось уже более двухсот лет. Стабильность поддерживалась при помощи флота и свода межзвездных законов, а кроме того, всякое противостояние было бессмысленным. Поселения людей были настолько разделены в пространстве и во времени, что звездные войны оказывались совершенно бесполезными. Из-за чего воевать таким далеким друг от друга людям?
 Из-за войны или по какой-то другой причине Возлюбленная настолько нуждалась в людях и их технологии, что не побоялась опасности заражения, о которой предупреждал Двенадцатый. Возможно, человечество было последней надеждой Возлюбленной в борьбе с конкурентами.
 Что она готова сделать для этого? Во что она может поверить?
 Он должен во всем разобраться. Так, аккорд за аккордом, Юби выстраивал ее образ в своем мозгу. Окружал себя Возлюбленной, ее ритмами.
 Когда придет время, он сам станет похожим на нее.
 — Я думал об удаче, младший брат, — пара тяжелых рук опустилась на плечи Кита.
 Кит задумался. Следует ли ему удвоить ставку или спасовать?
 Он спасовал, как до него это сделали Рэнди и Фидель. Юан — единственный, кто не вышел из игры — скупо улыбнулся и подсчитал выигрыш.
 — Удача, младший брат. Помнишь? — пальцы Риджа впились в плечи Кита. Кит стиснул зубы. Он ощущал исходивший от Риджа запах пива.
 — О какой удаче ты говоришь? — спросил Кит.
 — Интересно, — заметил Ридж, — почему это тебе везет, а остальные проигрывают?
 — Только что я проиграл.
 — Возможно, это хороший признак.
 Ридж обогнул стол, размахивая бутылкой пива. Он так много проиграл, что Марко запретил ему подходить к столу следующие несколько рейсов. Ему оставалось лишь смотреть видеофильмы и пить пиво.
 — Младшему брату везет, а все остальные проигрывают, — сказал Ридж. — Младшему брату повезло с женщиной, и вдруг все наши прыжки становятся неудачными.
 Кит посмотрел на Юана.
 — Еще партию?
 — Давай. У меня удачный день.
 На поляризованной поверхности стола появилась новая раскладка. Киту выпало две пары. Он бросил младшую, надеясь, что придет что-нибудь лучшее.
 Ридж закончил обход стола, и его рука легла на плечо Кита.
 — Кажется, мы разговариваем, младший брат.
 — Это ты разговариваешь. Я играю.
 — Думаю, ты обязан как-то объяснить эти совпадения, — не унимался Ридж. — Расскажи, как сделать так, чтобы везло?
 — Человек сам хозяин своей судьбы.
 Ридж скрипнул зубами.
 — Твоя женщина дурачит нас, — сказал он. — Я спрашиваю, ты собираешься что-нибудь предпринять или мне самому заняться этим?
 Ненависть пронзила мозг Кита, как струя плазменных двигателей.
 — Ты ничего не сделаешь, Ридж. Если ты прикоснешься к чужой женщине, то Марко заставит тебя чистить нужники все следующие пятьдесят лет.
 — Лучше предупреди ее, младший брат. Иначе я сам нанесу ей визит.
 — Эй! — вступил в разговор Фидель. — Играем мы, или нет?
 — Да, — Кит повернулся спиной к Риджу. — Да, я играю.
 — Мне три, — сказал Юан.
 — Бери.
 — Играют, — голос Риджа заполнил помещение. — Эти болваны играют, а какая-то сука издевается над нами.
 Послышался сигнал остановки центрифуги.
 — Только я начал выигрывать… — зарычал Юан.
 — Давай доиграем, — сказал Фидель.
 — Ха, — усмехнулся Юан. — Готов поспорить, у Фиделя хорошая карта.
 — Болваны, — повторил Ридж. — Сборище болванов.
 Он сделал шаг к двери, затем обернулся и ткнул пальцем в грудь Кита.
 — Найди управу на свою суку, Кит. Иначе это сделает кто-то другой.
 Он вышел, и дверь с шипением закрылась за ним.
 Гнев мешал Киту сосредоточиться на игре, но прикуп был так хорош, что он выиграл. Остальные вздохнули, пожали плечами и умолкли. Когда Кит уходил, три пары глаз, не отрываясь, следили за ним. Возможно, они думали, что это предзнаменование.
 Ридж сказал, что если Киту везет, то все остальные остаются в проигрыше. Черт!
 Кита поставили во вторую смену пилотов, и поэтому он направился к себе в каюту. По мере торможения центрифуги гравитация уменьшалась, и при каждом толчке желудок Кита сжимали спазмы. Добравшись до каюты, он почувствовал, как все его тело напряглось.
 Ему и в голову не могло прийти, что все будет так плохо.
 Он открыл дверь и увидел, что Прекрасная Мария сидит на верхней койке, свесив вниз свои длинные стройные ноги. На ней были надеты шорты и бюстье цвета морской волны. Глаза девушки ярко блестели, щеки заливал румянец. Она, как автомат, жевала резинку. Беспокойство Кита усилилось.
 — Ты опять принимала наркотики, — сказал он.
 Она ответила ему неестественно громким смехом.
 — Привет!
 Запах свежей краски щекотал ноздри Кита. Он закрыл за собой дверь. Желудок его опять сжался, когда центрифуга затормозила в очередной раз. Кровати качнулись, повернувшись градусов на пятьдесят, а затем медленно заняли прежнее положение. Мария подняла ноги на кровать и повернулась к нему.
 Резкие движения, волна спутанных волос и напряженное выражение лица делали ее похожей на сидящее на скале дикое животное, чей сверкающий взгляд сопровождал любой движущийся предмет.
 У Кита пересохло во рту.
 «Ридж называет это везением», — подумал он и покачал головой.
 — Так я с тобой не могу разговаривать.
 Губы Марии слегка скривились. Возможно, это была тень мимолетной улыбки.
 — Не знаю, о чем тут можно говорить.
 — О нас. Нужно поговорить о нас.
 — Начинай, — Мария поставила голые ступни на раму кровати, ухватилась руками и оттолкнулась, раскачав кровать на шарнирах.
 — Начинай… — повторил Кит. — А какой смысл? Ты все равно не слушаешь.
 — Я слушаю, Кит.
 Кровать приняла вертикальное положение, замерла на секунду, и пошла вниз. Прекрасная Мария издала резкий металлический смешок. Отчаяние окутывало Кита, как холодный туман.
 — Мне так не нравится, — сказал он. — Я хотел, чтобы мы проводили время вместе.
 Кровать опять стала вертикально, замерла, а затем опустилась вниз, сделав оборот на 360 градусов.
 — Сейчас мы вместе.
 — Я не могу говорить с тобой, когда ты приняла наркотик, — сказал Кит. Кровать продолжала вращаться с все возрастающей скоростью, по мере того, как уменьшалась сила тяжести. Волосы Марии развевались. — Ты… не та, с которой мне хотелось бы разговаривать.
 — Тогда помолчи, — логика ее была проста.
 Мария отпустила спинку кровати и взвизгнула, пролетев по воздуху через всю комнату. Она смягчила удар о стену, подставив ладони и ступни, и мягко опустилась на пол. Сила тяжести составляла лишь одну шестую часть от нормальной.
 — Ты так делал, когда был маленьким? — повернулась она к нему.
 — Да.
 У нее был такой вид, как будто она собирается снова запрыгнуть на кровать. Кит схватил ее за запястье. Отчаяние не оставляло его.
 — Зачем ты это делаешь?
 Мария переводила взгляд со своего запястья на лицо Кита и обратно.
 «Как животное», — опять подумал он.
 — Должна же я что-нибудь делать.
 — Это не ты. Ты не похожа на себя.
 — Мы мало были вместе. Ты меня совсем не знаешь, Кит.
 Она вырвала руку, запрыгнула на кровать и снова повернулась к нему.
 — Люди говорят, что это ты мешаешь нам.
 Она рассмеялась. Кровать снова начала раскачиваться.
 — Как же я это делаю? Я всего лишь заключенный, которому совершенно нечем заняться, — ее смех перешел в крик. — Ты что, считаешь меня ведьмой?
 — Ридж во всем винит тебя. Думаю, многие согласны с ним.
 Она протянула руки и уперлась ими в стену, остановив раскачивающуюся кровать. На лице ее была едва сдерживаемая ярость.
 — Пусть этот подонок только придет сюда, — прошипела она и скрючила пальцы, как когти; по спине Кита пробежали мурашки. — Я разорву ему горло. Пусть только попытается. Он запомнит это на всю оставшуюся жизнь.
 Она тряхнула головой и снова рассмеялась.
 — Хотя, я думаю, ничего не случится. Мне принадлежит половина «Беглеца» и его доходов. Марко никогда не забудет об этом и не позволит никому беспокоить меня.
 — Ридж может и не спросить Марко.
 — Ха! — презрительно фыркнула Мария.
 Центрифуга остановилась, затем провернулась на несколько сантиметров и снова застыла. Кит почувствовал, что поднимается над полом. Он оттолкнулся, подплыл к кровати и ухватился за нее рукой. Трубчатая рама зазвенела под его руками, когда где-то глубоко внизу сработали механизмы фиксации центрифуги.
 Послышался слабый звук сирены. Скоро прыжок.
 Еще одна попытка.
 — Я хочу быть с тобой, — сказал Кит. — А ты препятствуешь этому.
 Она повернулась к нему и резко, как-то по-птичьи, дернула головой. На мгновение в ее лице появилось что-то человеческое.
 — Бедный Кит, — произнесла она. — Ты не предполагал, что все так обернется, правда?
 Он молча смотрел на девушку.
 — Ты использовал меня, Кит, — ее голос был тих и певуч. — Ты использовал меня, чтобы узнать координаты встречи с Возлюбленной.
 Кита бросило в жар.
 — Я не… — язык прилип у него к небу. — Марко не оставил мне выбора.
 — Возможно, — она усмехнулась. — Может, у меня тоже не было выбора. Мне нужно было бежать с базы Эйнджел, и единственным способом сделать это было использовать твою симпатию.
 Он стиснул зубы.
 — Это правда?
 Мария хихикнула. На ее лице опять появилось какое-то дикое выражение.
 — А правда, — съязвила она, — что у тебя на Безеле тоже не оставалось выбора?
 Кит ничего не смог на это ответить. Он повернулся, откинул сиденье от стены и опустился на него.
 Прекрасная Мария опять принялась раскачивать кровать, и та завертелась, как миниатюрная центрифуга. Начался подпространственный прыжок. Кит старался не смотреть на Марию, крутящуюся на своей койке. Она размахивала руками, кричала, смеялась, била кулаками по матрасу.
 — Я ведьма, Кит! — кричала она. — Я ведьма!
 Кит молчал. Он размышлял, осталась ли у него надежда. Подобным образом он обдумывал свой ход в игре, подсчитывая очки и принимая решение, как действовать дальше. Спасовать или удвоить?
 «Спасовать», — подумал Кит.
 Как будто он и в самом деле мог выбирать.
 Подпространственный прыжок увел корабль на четыре световых года в неверном направлении.
 «Пас, — вертелось в голове у Кита. — Пас, пас, пас».
 Где-то в середине серии прыжков наступила очередь Кита сесть в пилотское кресло. Из чувства симпатии Мария не мешала ему так сильно, как другим.
 После этого она проспала двенадцать часов подряд, но микромир незримо присутствовал в ее сознании. Она проснулась от того, что Кит тряс ее за плечо. На подушку рядом с ней опустилась чашка.
 — Кофе, — сказал Кит.
 — Спасибо.
 — Завтрак на столе.
 Мария потерла глаза.
 — Спасибо, пилот.
 Она слышала, как закрылась дверь — он уже ушел.
 Мария набросилась на еду. Кусочки пищи, казалось, танцуют на тарелке, убегая от целящейся в них вилки.
 Она взглянула на желто-зеленые объемные цифры хронометра над тем местом, где раньше находился терминал. Сколько до следующего прыжка? В результате последней серии судно преодолело треть пути до базы Эйнджел — меньше, чем предполагалось. Значит, скоро следующие серии.
 Кофеин начал ослаблять действие наркотика. Окружающий мир постепенно проникал в ее сознание, робко и несмело, как только что вышедшая из куколки бабочка.
 Вошел Кит и закрыл за собой дверь. Прекрасная Мария улыбнулась ему и потянулась.
 — Когда я приходил, ты была без сознания.
 Мария ощутила покалывание кожи. Улыбка ее угасла.
 — Здесь особенно нечего делать — только спать.
 Кит пересек каюту и опустился на стул. Его движения были чересчур рассчитанными. Мария поняла, что он выпил или принял наркотик.
 — Марко решил, что эта серия прыжков будет последней, — сообщил он. — Мы будем продолжать полет, пока не достигнем Анжелики.
 Мария прислонилась к свежевыкрашенной стене каюты — силы, которые она копила с момента пробуждения, внезапно оставили ее. Все это продолжалось слишком долго.
 — Когда? — спросила она.
 — Они опять проверяют программное обеспечение. Пытаются найти причину неудач, — он пожал плечами. — Когда они осознают тщетность своих попыток…
 — Да.
 Прекрасная Мария закрыла глаза и позволила усталости заключить ее в свои теплые объятия. Микромир раскинул вокруг свои сети.
 — Я тоже сдаюсь, — произнес Кит.
 Что-то в его тоне заставило ее открыть глаза. Магнитные линии мерцали по краям ее поля зрения. Она подумала, что теперь понятно, почему ему необходимо было выпить.
 — Я сдаюсь, — повторил Кит. — Я не могу жить с тобой. И не хочу.
 Мария смотрела на него сквозь дымку микромира.
 «Я делала ему больно, — подумала она. — И даже не заметила этого».
 Эта мысль была легче перышка.
 — Мне очень жаль.
 — Я просто хотел сказать тебе об этом, когда ты не будешь под действием наркотика.
 — Слишком много воспоминаний, — сказала Мария. — Мы слишком часто использовали друг друга.
 — Возможно, — Кит, казалось, хотел сказать что-то еще, но не мог подобрать слов.
 Мария ощутила, что мир вокруг нее изменился. «Абразо» опять загружал навигационные программы. Мария достала из-под подушки ингалятор.
 — Тебе так необходимо это делать? — спросил Кит. Его голос звучал резко.
 Мария взглянула на него.
 — Да, необходимо.
 Шипение ингалятора, холодок в носу, а затем огонь в крови и острое ощущение реальности.
 Кит встал. У него был такой вид, как будто он получил удар по голове, а теперь старается вспомнить, что делал несколько секунд назад.
 — Тогда не о чем говорить, — произнес он. — И не нужно никому сообщать, ладно? Это не их дело. Так что я буду по-прежнему спать здесь.
 — Хорошо.
 Мария чувствовала, что ее губы растягиваются в ухмылке.
 «Это серьезно», — подумала она и погасила улыбку.
 — Я сказал Марко об угрозах Риджа. Командор обещал поговорить с ним. Так что с тобой будет все в порядке.
 Мария поняла, что сам Кит никогда не будет считать ее врагом, и что он совсем не обязан был делать это.
 — Спасибо, — поблагодарила она. — Ты очень добр.
 — Увидимся позже.
 — Да.
 Дверь закрылась. Начался следующий прыжок.
 Последняя серия оказалась гораздо легче. Количество прыжков было больше, но Прекрасная Мария уже так освоилась в микромире, как будто ее мозг состоял из макроатомов. Отпала необходимость в больших дозах Девятого Красного — наркотик был нужен лишь для того, чтобы удерживать ее разум в состоянии, когда она острее чувствовала движения микромира.
 «Абразо» двигался к Анжелике по траектории, напоминавшей зигзаг молнии. Последний прыжок серии привел судно в точку, находящуюся в десяти неделях пути от базы Эйнджел, если двигаться с ускорением, не превышающим 1 «g». Марко был недоволен: к концу этого срока он уже должен быть в районе Монтойи-81.
 Мария засмеялась, когда поняла, что Марко решился еще на один прыжок, из одной точки звездной системы Анжелики в другую. Ошибка при коротких прыжках была не меньше, чем при длинных.
 «Абразо» очутился на другом краю системы в двенадцати неделях пути от места назначения — дальше, чем до прыжка.
 Марко сдался. Зазвучала сирена, предупреждающая о начале ускорения. Марко принял решение двигаться с ускорением 1,2 «g», чтобы хоть немного быстрее достичь базы Эйнджел.
 «Три месяца безделья», — подумала Мария.
 Возможно, Марко разрешит вернуть ей терминал.
 Юби плавал в море ритмов Возлюбленной, откликаясь на удары ее сердца, на аккорды, воссоздающие в его мозгу ее образ. Когда раздался сигнал, предупреждающий о приближении другого корабля, Юби пошел в рубку.
 Он увидел, что Возлюбленная уже относительно близко. Если оба судна будут двигаться с однократными перегрузками при ускорении и торможении, то встреча произойдет через десять дней.
 «Думай, как следует, а затем действуй, — казалось, говорили ему барабаны Возлюбленной. — Тогда твои действия будут верными».
 Юби принялся набирать на клавиатуре сообщение.
 «Беглец» шлет наилучшие пожелания Клану Ластр. «Беглец» рад сообщить Возлюбленной о гибели «Абразо» и Клана де Соарес. «Беглец» надеется установить новые и взаимовыгодные отношения с Кланом Ластр, свободные от вмешательства других кланов.
 Он засмеялся и нажал клавишу «Передача». Оставалось ждать.




 23


 Растворяющиеся эластичные растяжки заполняли помещение липкой влагой. Ритмы Возлюбленной сотрясали воздух, призывая быть наготове. Кровь через толстые сосуды поступала в его тело.
 Жгутики Двенадцатого высунулись наружу, ощущая тяжелый запах смолы, а также предназначенный только для него фермент — настоятельное требование, связанное с его химическим кодом. «Иди к Возлюбленной». Его сердца откликнулись на этот призыв. Еще не полностью проснувшись, Двенадцатый принялся освобождаться от растяжек.
 Его сознание медленно прояснялось. Он, как всегда, был готов к боли, но она смягчалась специальными анальгетиками, вырабатываемыми Возлюбленной, и не очень беспокоила его.
 Изо рта у него выплеснулся питательный раствор, когда легкие конвульсивно сжались, а затем наполнились воздухом. Пуповины, соединявшие его с Возлюбленной, отпали. Усовершенствованные Неразумные принялись очищать его тело своими шершавыми языками. Двенадцатый освободился от растяжек и поплыл в невесомости, пока не достиг стены, чтобы оттолкнуться по направлению к выходу.
 Одна нога еще не слушалась, и первый прыжок увел его в сторону от двери. При помощи рук он прокладывал себе путь между просыпающимися солдатами и навигаторами, продвигаясь к выходу. Откинув мембрану, Двенадцатый оказался в коридоре. Здесь призыв Возлюбленной звучал еще более настойчиво, и он заторопился изо всех сил. Несколько неразумных продолжали очищать его кожу, пока он плыл по коридору в направлении комнаты, где нервные окончания Возлюбленной должны были проникнуть в его мозг.
 Ритм Возлюбленной немного изменился.
 «Думай как следует, — настаивала она. — Думай как следует и будь наготове».
 «Слава Возлюбленной! Чем данный индивидуум может быть полезен Возлюбленной?»
 Он мог надеяться лишь на работу на станции Потент 5367, куда вернулся корабль Возлюбленной. Цены на компьютеры достигли неимоверной величины, особенно после сообщения о поставке более совершенных моделей. Строился целый флот кораблей для детей Возлюбленной. Было приобретено несколько сингулярностей, а огромное количество слуг новейших моделей бились над раскрытием тайн искусственного интеллекта.
 Мембраны Возлюбленной грохотали, призывая к вниманию.
 «Мы достигли звездной системы, где Я должна была встретиться с Кланом де Соарес. Вместо Клана де Соарес Я обнаружила здесь „Беглеца“.
 Двенадцатый задрожал.
 «Слава Возлюбленной, — ответил он. — Как это могло случиться?»
 Он боялся, что знает ответ.
 «Командор Юби Рой сообщил Мне, что Прекрасная Мария появилась на борту „Абразо“, чтобы уничтожить корабль и Клан де Соарес вместе с ним».
 Двенадцатый застыл в шоке. Его худшие опасения оправдались. Его разум оцепенел, не в силах переварить новую информацию.
 «Возлюбленная, данный индивидуум удивлен».
 «Я должна проанализировать эту информацию, Двенадцатый Разумный. Мне нужно знать, правду ли говорит командор Юби».
 Двенадцатый колебался. Через подключенные нервные окончания он ощущал тревогу Возлюбленной, опасение, что все ее планы будут нарушены. Казалось, ее мозг разделился на фрагменты, каждый из которых работал над своей частью задачи.
 «Данный индивидуум может только предполагать, Возлюбленная, — ответил Двенадцатый. — Данный индивидуум может основываться только на информации, полученной из фильма „Кровавая баня“, который сам по себе является разновидностью лжи».
 «В таком случае, Я хочу выслушать твое мнение».
 «Из фильма следует, что люди обладают способностью внедрять своих слуг в структуру чужого клана. Эти агенты действуют в интересах своего клана и могут предпринимать акты насилия и саботажа».
 «Ты считаешь, что подобным образом Прекрасная Мария внедрилась в Клан де Соарес?»
 «Это не противоречит тому, — осторожно подтвердил он, — что они позволили данному индивидууму узнать о себе».
 Двенадцатый почувствовал, что Возлюбленная не удовлетворена его ответом.
 «Командор Юби, — сообщила она, — предложил Мне оставаться в этой звездной системе, сколь угодно долго, пока Я не смогу убедиться, что „Абразо“ не появится. Его заявление прозвучало достаточно уверенно».
 «Конечно, Возлюбленная может подождать», — уклончиво ответил Двенадцатый, не претендуя на то, чтобы давать советы.
 «До настоящего момента мы ожидали командора Марко».
 «При межзвездных путешествиях часто случаются задержки. Командор Марко может прибыть в любой момент».
 «Существуют доказательства, подтверждающие заявление командора Юби. Ты был на борту корабля Клана де Соарес, когда тот стал выполнять неожиданные маневры. Пилот Мария тоже находилась там».
 «Командор Марко сказал, что „Абразо“ уклоняется от потока астероидов.
 «Мы не обнаружили астероидов. „Беглец“ тоже не выполнял никаких маневров. Возможно ли, что Прекрасная Мария захватила контроль за „Абразо“, чтобы воспользоваться неразберихой и передать сообщение для командора Юби?»
 «Это возможно, Возлюбленная», — вынужденно согласился Двенадцатый. От ужаса его руки и ноги дрожали.
 «Если Прекрасная Мария смогла проделать такое с „Абразо“, то она в состоянии и уничтожить его».
 «Слава Возлюбленной. Данный индивидуум восхищен вашей логикой».
 Внезапно Двенадцатый почувствовал, что фрагменты разума Возлюбленной соединились в огромное, ужасное и непостижимое целое.
 «Ты действовал вопреки моим интересам», — заключила Возлюбленная.
 Двенадцатый оцепенел от ужаса, а заостренные нервные окончания Возлюбленной все глубже проникали в его мозг.
 «Ты заражен человеческими мыслями и симпатией к людям. Ты опасен. Твое использование закончено. Ты немедленно должен уничтожить себя».
 «Слава, слава, слава».
 Возлюбленная делала ошибку — оставляла ему еще несколько мгновений. Но Двенадцатый сумел выкрикнуть лишь несколько хвалебных слов, прежде чем волна химических веществ заполнила его мозг, лишив способности логически мыслить. Его воля была погребена под ошеломляющей силы чувством собственной ненужности. И хотя он сознавал, что чувство это было искусственным, но тем не менее ощущение было громадным, всепоглощающим и доводящим до безумия. Он издал отчаянный вопль. Возлюбленная объявила его ненужным. Он сам осознавал собственную бесполезность. Соленая влага брызнула из его пор, когда его плоть сжалась в непроизвольном спазме от отвращения к самому себе.
 Нервные окончания Возлюбленной начали отсоединяться, но недостаточно быстро, чтобы удовлетворить побуждение Двенадцатого к самоуничтожению. Расстроенный своей неспособностью немедленно покончить с собой, он до крови расцарапал кожу внутренними пальцами. Нервные окончания, наконец, отсоединились, и он оттолкнулся и поплыл по направлению к выходу. Он почувствовал, как неразумные спрыгивают с него — их реакция была вызвана горьким вкусом его выделяющей влагу кожи.
 Крепкие руки схватили его. Возлюбленная послала несколько солдат, чтобы ускорить его конец.
 «Спасибо, братья», — попытался сказать он, когда солдаты схватили его, но его воудер был парализован. Он испытывал чувство благодарности, чувствуя как они тащат его по залитому голубым светом коридору.
 Мембрана, закрывавшая вход в дезинтеграционную камеру, была откинута в сторону. Жгутики Двенадцатого застыли неподвижно от тяжелого запаха разложения и сложных химических ферментов. Солдаты втолкнули Двенадцатого в темное помещение.
 Споткнувшись, он упал и ударился о дальнюю стену. Влажная поверхность камеры при столкновении издала хлюпающий звук. Безысходное отчаяние охватило его. Он не справился с заданием, он заражен и должен быть уничтожен. Двенадцатый прижался к влажной ненасытной плоти стены, подставив как можно большую часть своего тела ее разрушительным ферментам. Стена удерживала его. Мембрана закрыла выход, и он остался один в темноте.
 Его кожа, в тех местах где была прижата к стене, сначала онемела, а затем он ощутил острые уколы боли. В исступлении он с радостью воспринимал эти сигналы своей приближающейся дезинтеграции. Единственное благо для него теперь — смерть. Он расстраивался только от того, что она не может наступить немедленно.
 Боль усиливалась, распространяясь на руки и позвоночник. Он больше не был нужен Возлюбленной, и она теперь не смягчала его агонию, как во время пробуждения. Ферменты камеры растворяли его плоть, разлагая его на цепочки аминокислот, которые могут быть повторно использованы. Весь процесс займет много часов.
 По мере того, как Двенадцатый справлялся с последней химической атакой Возлюбленной, его ненависть к самому себе постепенно убывала. Невыносимая боль заполнила все его тело. Он попытался отделиться от стены, но клейкая плоть уже опутала его руки и ноги прочными быстро сформировавшимися отростками. Он попытался крикнуть, но звука не было — Возлюбленная разрушила связи между его мозгом и воудером. Она не хотела, чтобы его крики беспокоили других слуг.
 Нервные окончания Двенадцатого растворялись, и боль утихала. Ферменты прекратили свою разрушительную работу, накапливая резервы для дальнейшего проникновения в мышечную ткань. Он снова обрел способность мыслить, и эти мысли, если бы их можно было высказать вслух, могли спасти бы ему жизнь.
 Двенадцатый страдал.
 «Возлюбленная, — думал он, — вместе со мной ты можешь уничтожить саму себя».
 Она пала жертвой изощренного плана людей. Детали не имели особого значения: действовали ли «Беглец» и Клан де Соарес заодно, действительно ли Мария уничтожила «Абразо», правду ли сообщал Юби — главным было то, что попытка Возлюбленной установить контроль над ситуацией провалилась. Теперь люди получили преимущество.
 Возможность взять верх может еще появиться, но Возлюбленная, скорее всего, упустит ее. Ее мышление слишком ограничено.
 Двенадцатый не мог объяснить свое решение помочь Прекрасной Марии и Юби, но чувствовал, что поступил правильно. Точно также он инстинктивно сопротивлялся желанию Возлюбленной завязать отношения с Кланом де Соарес и свернуть торговлю с «Беглецом». Возлюбленная считала его поведение результатом общения с людьми. Она была права. Ее слуга Двенадцатый был заражен чужими мыслями.
 Единственное, чего не смогла понять Возлюбленная — что она нуждалась в таких зараженных слугах, которые могли инстинктивно понимать намерения людей и, тем самым, уберечь ее от неправильных действий. Ее собственное холодное рациональное мышление было недостаточно гибким, чтобы противостоять исходящим от людей опасностям.
 Возлюбленная нуждалась в Двенадцатом. Она отказалась от него и теперь стала еще более уязвима.
 Двенадцатый вздрогнул, когда новые потоки ферментов атаковали его тело, глубже проникая внутрь и достигая все новых нервных окончаний.
 «Возлюбленная! — подумал он. — Я все еще могу спасти тебя!»
 А затем все мысли исчезли под напором пылающей волны агонии.
 «Думай, — приказывали ритмы Возлюбленной. — Думай как следует, и все будет хорошо».
 «Я понимаю твою музыку, — подумал Юби. — И я понимаю тебя».
 Он торжествовал. На коммуникационной панели светились буквы — ответ Возлюбленной. Она принимала его условия.
 Корабли направятся к другой звезде, Сантос-439, находящейся на расстоянии восьми световых лет, которая в дальнейшем будет использоваться для встреч и обмена товаром. Там Возлюбленная построит химическую фабрику и склад. Монтойя-81 и Сантос-448 больше не будут использоваться. Чтобы скрепить сделку, «Беглец» получит груз медикаментов, который Возлюбленная синтезировала для «Абразо».
 Юби представил Возлюбленной свою версию случившегося и заставил поверить в нее. Он не сделал ни единого неверного движения, ни в чем не проявил слабости. В его мозгу постоянно присутствовал образ Возлюбленной, и он предвосхищал все ее действия.
 Возлюбленная даже не поинтересовалась, почему он настаивает на том, чтобы избегать мест предыдущих встреч. Эта деталь волновала Юби — он знал, что Марко обязательно появится в окрестностях Монтойи-81, и если они с Возлюбленной смогут без помех встретиться, то все соглашения с Юби будут аннулированы — но Возлюбленная не возражала.
 Она не осмелилась. Юби оказался прав: Клан Ластр нуждался в «Беглеце» больше, чем «Беглец» нуждался в Возлюбленной.
 Прыжок к Сантосу-439 занял всего лишь несколько часов.
 Корабли вышли из подпространства на расстоянии двух недель пути друг от друга. Возлюбленная оказалась недалеко от похожего на полосатую красно-белую конфету газового гиганта, чьей массы лишь чуть-чуть не хватало, чтобы превратиться в солнце. Юби предложил Возлюбленной строить химическую фабрику на орбите планеты, а «Беглец» тем временем подойдет ближе.
 Во время полета ритмы Возлюбленной заполняли «Беглец». Аккорды воздействовали на чувства Юби, воссоздавая в мозгу ее образ. Он представил ей такую версию происходящего, которую она не осмелилась отвергнуть. Теперь он должен нарисовать ей соблазнительную картину будущего, которая захватит ее воображение.
 Будущего, в котором ее слуги будут расширять торговлю, строить суда для людей, основывать новые поселения… где компьютеры будут поддерживать новую империю и помогать в расширении ее границ… где люди и слуги Возлюбленной так смешаются и переплетутся, что невозможно будет их отделить друг от друга…
 Он должен сделать так, чтобы это будущее жило в сознании Возлюбленной, как она сама жила в его мозгу. Оно должно стать необходимым ей.
 И Возлюбленная, завороженная этой картиной, не должна заметить, что контроль над их взаимоотношениями перешел к людям.
 Юби рассчитывал, что не позволит ей понять это. Но ему необходимо было лучше узнать ее.
 Он должен был убедиться в своей правоте, в том, что создал в своем сознании верный образ Возлюбленной.
 Нужно увидеться с ней. Лично.
 Полосатая протозвезда приближалась. Юби сидел в верхнем холле в окружении своих инструментов. Компьютеры записывали создаваемую им музыку. Окутанный ритмами Возлюбленной, он играл, пока не стер пальцы до крови.
 «Командор Юби хотел бы встретиться с Возлюбленной, — послал он радиограмму. — Возлюбленная может принять любые меры предосторожности для обеспечения своей безопасности».
 Во рту пересохло, он облизал губы. Бой барабанов продолжал звучать у него в мозгу.
 Над коммуникационной панелью появились объемные буквы цвета расплавленного золота. Ответ был утвердительным.
 Условия оказались следующими: перед тем, как покинуть «Беглец», Юби должен пройти дезинфекцию, он обязан также оставаться в скафандре, а во время встречи будет присутствовать охрана.
 Юби знал, что условия не имеют значения. Важен сам факт встречи.
 Когда Юби покинул корабль и повис в невесомости, осматриваясь, ритмы Возлюбленной продолжали грохотать в его голове. Яркий свет полосатой протозвезды слепил его. Судно Возлюбленной вращалось вокруг экватора огромной планеты, его черный силуэт окружали яркие звездочки атмосферных транспортов, которые исследовали спутники гиганта в поисках необходимого сырья.
 Очертания корабля Возлюбленной изменились. Из одного грузового отсека вырос сверкающий пузырь — легкая конструкция из синтетической смолы, отливающая серебром в ярком солнечном свете. Она станет основой станции Возлюбленной. Неразумные, некоторые из них гигантских размеров, смело ползали по ребрам конструкции, покрывая их оболочкой из тонких, тут же застывающих слоев экссудата. Вероятно, станция по размерам будет гораздо больше корабля Возлюбленной, заполненная химическими фабриками, жилыми отсеками и складами. Сюда будет доставляться сырье, добываемое со спутников газового гиганта, и перерабатываться в вещества, необходимые для торговли с «Беглецом».
 Мерцающие пятна обозначили шлюз. Юби тронул рукоятку управления маневровыми двигателями скафандра и пулей понесся к кораблю. Пулей, направленной в сердце Возлюбленной.
 Когда давление в шлюзе выровнялось, и внутренняя дверь с лязгом открылась — механизм, который использовала Возлюбленная, был очень шумным — Юби увидел темный силуэт Разумного. Он сразу понял, что это не Двенадцатый.
 — Слава Возлюбленной, — сказал Юби. Быстрые ритмические удары накладывались на звук его голоса. — Я командор Юби Рой.
 Его слова раздавались из встроенных в шлем динамиков. На мгновение он засомневался, не включить ли старую систему трансляции голограмм, если этот Разумный не понимает его речь.
 — Слава «Беглецу». Я Неспециализированный Разумный номер Двадцать Шесть. Для меня большая честь встречать командора Юби Роя.
 Слова были произнесены отчетливо, голос звучал громко, чтобы его можно было расслышать сквозь ритмы Возлюбленной.
 — Очень рад, — ответил Юби. — Я ожидал Двенадцатого.
 — Неспециализированного Разумного номер Двенадцать больше нет в живых. Пожалуйста, следуйте за мной, командор Юби Рой.
 Удивленный, Юби протиснулся в отверстие люка. Он размышлял, стоит ли спросить, как и почему умер Двенадцатый.
 Здесь не умирают естественной смертью. Значит, Возлюбленная убила его.
 Потому, спрашивал себя Юби, что он помог нам? Из-за того, что его мозг заражен? Потому, что план Возлюбленной не сработал, и один из ее слуг должен стать козлом отпущения?
 «А, может, — подумал Юби, продвигаясь по новому широкому коридору, — Двенадцатого убили, чтобы вывести меня из равновесия?»
 Юби нахмурился. Он не позволит Возлюбленной взять верх.
 Двадцать Шестой наблюдал за Юби задней парой своих карих глаз. Мембраны всех размеров покрывали неровные стены. Они вибрировали, издавая разной высоты ритмические удары, которые сливались в единую, все более усложнявшуюся мелодию.
 В стене показался широкий проход, не закрытый мембраной. Оттуда лился голубой свет, такой яркий, как от дуги сварочного аппарата. Юби уменьшил прозрачность своего лицевого щитка. Двадцать Шестой схватился за край проема, повернулся, а затем вошел внутрь. Юби затормозил при помощи рук. Удары барабанов доносились сквозь шлем. Вентиляторы скафандра тихо гудели.
 Комната была большая, метров десять в длину. Сильный поток воздуха ударил в грудь Юби, и ему пришлось включить двигатели, чтобы преодолеть его сопротивление. Вдоль стен стояли ряды вооруженных солдат, их черные, покрытые панцирями тела блестели в ярком свете, когтистые руки крепко сжимали перламутровое оружие, которое, казалось, тоже было сделано из экссудата. Остальная часть комнаты была занята, на первый взгляд, беспорядочным нагромождением органического вещества — перепонки, светящиеся ленты, колышущиеся в воздухе и похожие на плети щупальца в несколько метров длиной, пульсирующие насосы, напоминающие гигантские сердца животных. Все это скреплялось жгутами бледных сухожилий и соединялось друг с другом при помощи длинных гибких пучков гигантских кровеносных сосудов. Неразумные со множеством ног, которых Юби раньше не видел, ползали подобно рою навозных мух среди всего этого, занимаясь какими-то своими непонятными делами. Всюду располагались различного диаметра мембраны, и издаваемый ими звук был таким сложным и многоуровневым, что Юби не смог бы его воспроизвести. Хотя Юби не чувствовал этого через свой скафандр, но он знал, что в помещении чрезвычайно влажно. Все — неразумные, Двадцать Шестой, солдаты — были покрыты влагой, и блестящие капельки, словно звезды, плыли в потоках холодного воздуха.
 «Возлюбленная», — подумал Юби.
 Все в этой комнате — Возлюбленная. И это — только часть ее.
 Мысли Юби путались. Он никогда еще не слышал таких сложных ритмических рисунков. Он знал, что его музыка никогда не заключала в себе всего этого. Он никогда не думал о Возлюбленной, как о живом организме.
 — Добро пожаловать, командор Юби Рой.
 Приятный тенор доносился одновременно от нескольких перепонок.
 Юби повернулся, и потоком воздуха его стало относить в сторону. Ему пришлось снова включить двигатели, чтобы вернуться в прежнее положение, и простые знакомые движения успокоили его. Он подумал, что органическое тело таких размеров должно выделять громадное количество тепла. Холодные потоки воздуха обеспечивали отвод этого тепла. Стало понятным, почему корабль Возлюбленной был черным — черные тела излучают тепловые лучи интенсивнее, чем поглощают.
 Эта мысль придала ему уверенность.
 «Я здесь главный, — подумал он. — Возлюбленная позволила мне прийти, потому что от меня зависит ее существование».
 Сложные ритмы звучали в его мозгу. Постепенно он стал различать их структуру. Юби сообразил, что черные солдаты, ошеломленные близостью Возлюбленной, двигают свободными руками, а также пальцами рук и ног в такт одному из ритмов.
 Копошившиеся на полу неразумные подчинялись другому ритму.
 Ритмы Возлюбленной управляли всеми ее слугами.
 Двадцать Шестой висел, зацепившись пальцами одной ноги за выступ стены, напоминавший поручни. Юби приблизился к нему и тоже зацепился башмаком. Он вновь посмотрел на то, что представляло собой Возлюбленную. Все было живое, находилось в непрерывном движении. Юби подумал, что сможет разобраться во всем этом.
 В его мозгу зазвучали аккорды, выстраивая нужный образ. Он моргнул, чтобы пот не попал ему в глаза.
 Юби рассказал Возлюбленной все, что ей положено было знать.




 24


 — До скорого, пилот.
 Кит покачал головой.
 — Прощай, Мария.
 Прекрасная Мария смотрела, как Кит оттолкнулся и двинулся вдоль доков к кораблю своего отца. Волна печали заполнила сердце Марии, смешиваясь с наслаждением от пониженной силы тяжести, которое испытывало ее тело после десяти недель перегрузок на «Абразо».
 Мария оттолкнулась и поплыла над палубой. Ветер ласкал ее волосы. Микромир кружился в мозгу. Внезапно ее сердце радостно забилось, и печаль отступила.
 Ее тело пело от радости, когда она двигалась над серой пластиковой поверхностью палубы мимо доков по направлению к жилым комплексам зоны низкой гравитации. Она сняла комнату в отеле, расположенном на оси станции, где обычно жили мутанты. Она поживет здесь несколько дней, чтобы дать отдых своему измученному телу.
 Направляясь к себе в комнату по шестигранному коридору, она увидела впереди себя двух мальчиков-мутантов. У одного из них коротко подстриженные волосы косичкой спускались к шее. Это напоминало ей Кита.
 Мария подумала, что, возможно, испытываемая ею радость неуместна. То, что она сделала Кита несчастным, совсем не красило ее.
 Десять недель перегрузок были ужасны. Поскольку теперь это уже не имело значения, Марко вернул Марии терминал. Она часами смотрела видеофильмы, играла в игры, иногда использовала терминал, чтобы сыграть в «спирали» с незнакомыми людьми. Она была осторожна и не мошенничала, оставшись, в конце концов, при своих.
 Это было трудно. Микромир не покидал ее, располагаясь где-то на периферии сознания. Закрыв глаза, она видела на обратной стороне век разноцветные узоры силовых линий. Движением руки она могла изменить их распределение.
 Кит составлял ей компанию, приносил еду, но почти не разговаривал. Его присутствие спасало Марию от полного одиночества, и это было все, что ей требовалось.
 Перегрузки измотали всех, и теперь ничто не имело большого значения.
 От Кита она узнала, что Марко приказал «Фамилии» оставаться на базе Эйнджел и отдать свой груз одному из свободных транспортов. Она также знала, что Марко прилагает неимоверные усилия, дабы скупить все доступные мощные компьютеры. Тех, что он найдет в системе Анжелики, не хватит, чтобы полностью загрузить корабль. «Абразо» вынужден будет лететь куда-то еще, возможно, на Безель. Марко пересядет на «Фамилию» и отправится к месту встречи в районе Монтойи-81 с частью груза в качестве аванса Возлюбленной.
 Мария знала, что уже поздно. Она дала Юби несколько месяцев для заключения нового соглашения с Возлюбленной. Марко должен был об этом догадываться.
 Марко сражался до конца. На базе Эйнджел были наняты специалисты для проверки компьютера «Абразо», но они не смогли ничего обнаружить. Предположив, что все дело в страховой копии программного обеспечения, они предложили Марко перезагрузить компьютер с хранящихся на базе копий.
 В последний день Марко пришел в каюту Марии. Перегрузки измучили старика: походка его была неуверенной, кожа приняла желтоватый оттенок, белки запавших глаз покраснели.
 — Командор, — поздоровалась Мария.
 — Пилот.
 Рука Марко дрожала, когда он откидывал сиденье. Мария ждала, пока он сядет.
 — Возможно, ты победила.
 Она пожала плечами. Недели перегрузки сделали ее безразличной ко всему.
 — Только ты должна помнить, что мы можем здорово навредить вам, — сказал Марко. — Когда-то Юби угрожал мне тем, что сообщит властям, карантином и тому подобными вещами. То же самое я могу проделать с вами.
 — Если вы хотите предупредить Юби, пошлите ему сообщение, — вздохнула Мария. — Нет смысла говорить это мне.
 Он пристально разглядывал ее. Мария видела пульсирующую у него на шее жилку.
 — Я против твоего присутствия на любом из моих кораблей, пока я не восстановлю контакт с инопланетянами.
 Она устало улыбнулась.
 — Вы все еще думаете, что это я каким-то образом мешаю вам?
 — Посмотрим, будут ли без тебя у моих кораблей проблемы с подпространством. Я поселю тебя в отеле на время, пока не вернется «Фамилия». Если хочешь жить с Китом, потом перейдешь на корабль.
 Она посмотрела ему в глаза.
 — Я сама в состоянии себе снять комнату.
 Марко поднялся, покачнулся и чуть не упал обратно на сиденье.
 — Тем лучше, — слабым голосом произнес он и осторожно вышел.
 Больше она его не видела.
 Перегрузки утомили ее гораздо сильнее, чем она предполагала. После первой вспышки радостной активности она два дня провела в антигравитационной кровати, просыпаясь только для того, чтобы поесть. Микромир успокаивал ее, медленно и сонно кружась в мозгу. Когда она потягивалась или поворачивала голову, ее позвоночник издавал щелкающие звуки. Со временем она добралась до «Байи» и заказала себе стакан сока. Вокруг шумели мутанты: пилоты, штурманы, шахтеры. Они проносились мимо нее в бледно-розовом свете, засунув нижние локти в верхние подмышки. Несколько человек были пристегнуты к одному столу. Сдвинув головы, они смаковали скудную выпивку, кивая в такт грустной музыке. Мария подслушала, что их корабль был только что конфискован за долги. Семья теперь распадется и все разъедутся в поисках работы, корабль будет, скорее всего, разобран, а сингулярность продана крупной компании.
 Мария подумала, что может купить их корабль и вернуть владельцам. Купить этот бар со всем содержимым. А, может, и всю станцию.
 Они с Юби теперь по размаху торговых операций достигли уровня небольшой транспортной компании. Никто из сидящих здесь не мог тягаться с ними. Относительное преуспевание «Де Соарес Экспрессуэйз» служило причиной изоляции Клана де Соарес от остальных пилотов, а состояние Марии и Юби на несколько порядков превышало стоимость всего, чем владел Марко. Через несколько лет, при правильной эксплуатации своих торговых связей с Возлюбленной, они станут богаче всех.
 Мария подумала, что нужно порвать со всем тем, что ее окружает. Покончить с прошлым.
 Возможно, скоро вся их культура погибнет, раздавленная Сообществом и крупными компаниями, как мутант силами гравитации. Все эти люди будут вынуждены работать по найму, что полностью разрушит их образ жизни.
 Вокруг нее в розовом свете плавали мутанты. Они были генетически специализированы, подобно слугам Возлюбленной, только их мозг не подвергался контролю при помощи ферментов — они обладали полной свободой.
 Сок вызывал оскомину во рту Марии. Ей не хотелось расставаться со всем этим привычным миром.
 А может, этого и не произойдет.
 Они победили. Отношения с Возлюбленной были восстановлены. Прекрасная Мария догадалась об этом по холодному сиянию глаз Юби. Его голографическое изображение повисло в маленькой комнате отеля, раскинув руки, как индуистский бог. «Беглец», находившийся в восьми днях пути от станции, только что вышел из подпространства в системе Анжелики.
 Звучала музыка, в которой ритмические удары Возлюбленной смешивались с жуткими атональными аккордами Юби. От этих звуков мурашки бежали у Марии по спине.
 — Марко слышит нас?
 Это был первый вопрос Юби.
 — «Абразо» и «Фамилия» покинули станцию четыре недели назад. Насколько я знаю, здесь больше нет де Соаресов. Но этот канал связи можно подслушать. Ты знаешь.
 На Безеле они купили комплект аппаратуры для шифрования, но Мария не догадалась захватить ее с собой на судно Марко.
 Юби медленно поворачивался, пока тянулись секунды, необходимые для того, чтобы к нему дошел ответ Марии. Ритмы Возлюбленной звучали из неподходящих для этого динамиков в комнате отеля. На них накладывались аккорды Юби, повторяясь в сложной математической последовательности. Юби подождал ответа, а затем кивнул.
 — Все произошло так, как мы рассчитывали. Свяжись с «Портфайер» и узнай, нужны ли им еще две партии товара.
 — Хорошо.
 — С тобой все в порядке? Там… на «Абразо»… все прошло благополучно? — Он задавал вопросы, не дожидаясь ответов Марии. Лицо его было напряженным.
 Мария подумала обо всех этих неделях в маленькой каюте с бушующим в ее мозгу микромиром. Она вспомнила, как пошатываясь, пробирался по коридору Двенадцатый, когда «Абразо» уклонялся от несуществующих астероидов. Перед ней всплыло лицо Кита, старавшегося не выдать своих чувств. «Прощай, Мария».
 — Это было… — Мария колебалась. — Постоянное напряжение. Но они обращались со мной неплохо.
 Лицо Юби, казалось, смягчилось.
 — Хорошо, — пробормотал он.
 — Нам нужно поговорить.
 — Через восемь дней. Когда я причалю.
 — Ладно.
 Временная задержка делала разговор прерывистым.
 — Я просто хотел знать, как ты, — он умолк и облизнул губы. Легкая тревога все еще читалась в его глазах. — Нам нужно обсудить планы на будущее.
 — Я думала об этом, — ответила Мария, — кажется, у меня есть идея.
 — У меня тоже.
 Некоторое время они просто смотрели друг на друга.
 — Нам нужно о многом поговорить, — сказал Юби.
 — До скорого, пилот.
 — До скорого.
 Изображение исчезло. Мысли Марии кружились и путались, устремленные в будущее.
 К тому времени, когда объявился «Беглец», Мария уже четыре недели жила на базе Эйнджел и строила планы на будущее. Проведя два дня в невесомости, она переехала в двухкомнатный номер отеля, расположенного во фринже, на внешнем кольце станции. Все это время она по полдня проводила с альфа-электродами на голове, впитывая информацию из кассет быстрого обучения.
 Экономика, право, история. Ее мозг заполнился грудой разрозненных фактов. Она сама должна будет установить между ними связь. Она и Юби.
 Через несколько минут после швартовки «Беглеца» — Юби пришлось внести дополнительную плату, чтобы не стоять в очереди на разгрузку — контейнеры Возлюбленной стали выкатываться из его грузового отсека.
 Переходной рукав для команды еще не был присоединен, и Мария ждала, раскачиваясь на кончиках пальцев и наблюдая, как река контейнеров извергается из «Беглеца» — произведенный Возлюбленной продукт бесконечным потоком поступал к людям.
 После того, как над люком загорелся зеленый огонек, Мария двинулась к «Беглецу» по туннелю с гофрированными стенами. Пройдя через шлюз, она почувствовала, что неизвестно откуда взявшееся волнение прошло. Знакомые картины микромира всплывали у нее в мозгу. Она опять дома.
 Когда внутренний люк начал подниматься, с той стороны потоком хлынули ритмы Возлюбленной. Мария застыла в изумлении — этого не было в ее воспоминаниях.
 С той стороны ждал Юби. Он остановился в нерешительности, а затем двинулся вперед и крепко обнял ее всеми четырьмя руками.
 Юби говорил без остановки уже несколько часов, сначала на кухне, готовя обед, а затем сидя с Прекрасной Марией в верхнем холле. Она расположилась на старом диване, слушая о его переговорах, визите к Возлюбленной, планах на будущее. Расширение торговли, новые виды товаров, медленное взаимное проникновение и слияние человечества и расы Возлюбленной… Мария слушала все это, гладя мурлыкающего у нее на коленях Максима. Она настояла, чтобы Юби выключил музыку. Без ритмичных звуков его мысли, казалось, стали более путаными. Мария нашла это странным.
 — Я учил себя думать, как Возлюбленная, — сказал он. — Нам это необходимо.
 — Как будто ты пытаешься стать таким, как она.
 Он взглянул на сестру.
 — Нам это тоже необходимо.
 Мария удивленно выпрямилась. Максим недовольно поерзал у нее на руках.
 — Мне это не нравится.
 Юби пожал плечами.
 — Я уже на полпути к цели, — сказал он. — Ее мозги, возможно, в сотни раз больше моих, но моя память лучше.
 — Именно твоя память делает тебя уникальным.
 Его лицо окаменело.
 — Двенадцатый мертв. Возлюбленная убила его.
 Мария почувствовала, как волна грусти охватывает ее. Двенадцатый был вторым, кого она использовала, и кто поплатился за это.
 — Это мы виноваты, — сказала она.
 Пальцы Юби нервно барабанили по его обнаженной груди.
 — Он был заражен. Вот в чем дело. В нем стало слишком много человеческого, и это испугало Возлюбленную. Она убила его, что, я думаю, оказалось ее самой большой ошибкой, — Юби устремил взгляд вверх. — В этот раз в мое распоряжение предоставили нового Разумного, Двадцать Шестого. Модель та же, но другой номер. Он не задает вопросов. Никуда не ходит. Он просто сидит в резервной рубке и слушает синтезатор с записанными в его память ритмами Возлюбленной. Возлюбленная не хочет, чтобы он собирал информацию о нас, пока не наткнется на что-то такое, что позволит ей получить преимущество.
 Юби ухмыльнулся.
 — Я больше не делаю подобных ошибок. Поэтому я победил ее. Потому что я держал ее образ у себя в голове, а она не сделала этого, — он иронически улыбнулся. — Но теперь я сам заражен, Возлюбленная стала частью меня, и я уже не могу избавиться от нее. Вероятно, это навсегда.
 — Но это еще не делает тебя ею.
 — Думаю, это делает меня лучше, — он в задумчивости повел своими сильными плечами. — Я буду тем из нас двоих, кому придется вести дела с Возлюбленной и ее расой. У меня получается — я доказал это.
 Он посмотрел на Марию и грустно улыбнулся.
 — А ты, похоже, сможешь справиться с людьми и держать их подальше от наших секретов. Думаю, я продемонстрировал свою неспособность к такого рода делам.
 — Ты… — спазмы сжимали горло Марии. — С тобой все в порядке, и ты это знаешь. Ты не должен становиться инопланетянином только потому, что…
 Юби покачал головой.
 — Становиться инопланетянином? Вовсе нет, — он усмехнулся. — Это почти тривиально. Я собираюсь быть…
 Он опять рассмеялся.
 — Я собираюсь быть и тем и другим, Мария. Возлюбленная уже стала частью моего разума, и она — самое живое из всех существ, которых я видел. Если мне удастся прожить достаточно долго, я сумею вобрать в себя сознание и возможности как Возлюбленной, так и человека. Я никогда не перестану быть самим собой, Мария. Я просто буду еще и кем-то другим.
 Она смотрела на брата. В глазах ее стояли слезы. Девушка наклонилась и прижалась к теплому пушистому боку Максима.
 — Перестань, — попросила она. — Я так хотела домой.
 Юби умолк. Он придвинулся к Марии и коснулся ее плеча.
 — Извини, — произнес он. — Я не сообразил.
 Он тяжело вздохнул и добавил:
 — Я очень обидел тебя, да?
 — Нет, — Марии хотелось кричать.
 — Меня просто долго не было. Мне нужно привыкнуть, — он сжал ее плечо. — У нас есть знакомые на базе? Может, встретимся с друзьями?
 «Я хотела встретиться только с тобой, Юби», — подумала она и вслух сказала:
 — Не знаю. Я сидела в отеле и работала.
 — Можно поискать.
 — Да, — согласилась она и вздохнула.
 — Мы должны измениться, Мария, — его голос звучал мягко. — Паско сумел научить нас только проигрывать. Если мы не изменимся, то превратимся в ничто.
 Максим беспокойно заерзал на коленях Марии. Слезы намочили его мех.
 — Я не хочу больше использовать людей, — всхлипнула она.
 Юби не ответил. Она знала, что мысли его сейчас далеко.
 Фринж еще более уменьшился, по мере того, как приходила в упадок питавшая его экономика. Казалось, меньшее количество людей сосредоточено на меньшем пространстве. Юби и Мария переходили из бара в бар, слушали музыку, выпивали со знакомыми. Юби был сдержан, отхлебывал маленькими глотками «Шарпе» из бутылки и слушал музыку, исполняемую семейным ансамблем Санчес. Мария была удивлена — Юби после рейсов обычно проявлял большую склонность к веселью.
 Клан Санчес закончил играть — удобный момент для ухода. Мария вышла вслед за Юби на полутемную металлическую улицу, наполненную запахами пищи и людских испарений. Из раскрытых дверей доносилась громкая музыка. Мария представила себе, что эта музыка превратилась в ритмы Возлюбленной и аккорды Юби, а веселящиеся пилоты и туристы — это все подобные Возлюбленной существа и новые модели Неспециализированных Разумных.
 Мария вздрогнула.
 Юби остановился, засунув в карманы нижнюю пару рук. Впереди на фасаде казино сияло изображение толстого смеющегося бога.
 Юби посмотрел на Марию.
 — Войдем?
 — В последний раз там чуть не вышибли из нас мозги.
 — Пусть только попробуют, — рассмеялся он.
 Они пересекли невидимую линию и ступили на тонкие плитки белого мрамора.
 — Теперь мы будем жить в этом мире, — сказал Юби. — Изучим его. А затем завладеем им. Так я себе это представляю.
 — А Фринж?
 Юби посмотрел на свои босые ноги, вышагивавшие по холодному крапчатому камню. Голографическое изображение смеющегося бога хихикало и размахивало руками, когда они проходили мимо.
 — Мы не можем помочь Фринжу.
 — Нет. Неправда. Мы можем.
 Юби остановился и посмотрел на сестру. Он по-прежнему держал нижнюю пару рук в карманах. Люди в серых куртках и полосатых брюках бросали на них удивленные взгляды.
 — Я не собираюсь ввязываться в заранее проигранное сражение. Мне это больше не нравится.
 — Мы не справимся со всем сами, — сказала Мария. — Мы построим корабли, но кто-то же должен на них летать. Кто-то должен продавать наши товары. Кто-то должен разрабатывать новые виды продукции, которой ты собираешься торговать.
 Юби кивнул.
 — Я думал об этом. Мы можем дать пилотам работу, но они будут наемными работниками. Это не сохранит их культуру. Мы уподобимся любой другой компании, которая наймет их.
 — Я тоже размышляла над этим. Нам необязательно платить им жалованье. Мы можем нанять их как экипажи, как целые суда. Сделать их равноправными партнерами.
 Юби повернулся и продолжил путь. Светящийся разноцветными огнями фасад «Монте-Карло» возвышался в двухстах метрах слева от них. Мимо проносились электромобили, перевозя игроков из отелей в казино и обратно.
 — Мы можем основать акционерное общество, — настаивала Мария. — Каждому из нас будет принадлежать по двадцать шесть процентов акций — таким образом мы сохраним контроль. Остальные можно продавать пилотам. Можно сделать так, что крупным компаниям ничего не достанется.
 — Мне нужно подумать.
 — Я хочу этого, Юби, — в ее голосе слышалось отчаяние. — Я хочу спасти наших людей.
 Юби продолжал идти, опустив голову вниз, пока громкий рев не вывел его из оцепенения. Мимо пронесся электромобиль, которым управлял седой мужчина в синем костюме с длинными рукавами. Рядом, положив руку ему на бедро, сидела стройная чернокожая женщина с имплантированными в кожу плеч и груди бриллиантами. Ее лицо представляло собой холодную безразличную маску.
 Сердце Марии замерло, когда она узнала в женщине Колетту. Та потеряла все, когда Мария сорвала банк в казино, но это не принесло Марии счастья.
 Машина проехала мимо. Сидевшие в ней люди не удосужились взглянуть на двух оборванных пилотов.
 Мария подумала, что Колетта выжила. Выжила, как и сама Мария.
 Юби продолжал идти, ничего не заметив. Марии пришлось перейти на бег, чтобы догнать его.
 — Я хочу основать ассоциацию пилотов, — сказала она. — Нужно помочь людям, которых мы использовали. Если мы этого не сделаем, значит, мы не лучше Марко.
 — Не уверен.
 — Я превратилась в шлюху. Ты — в сводника. Разве это единственный способ разбогатеть?
 Юби почти остановился. Его спина сгорбилась, как будто он пытался уклониться от удара. На мгновение он заколебался, а затем двинулся дальше. Мария едва успевала за ним.
 — Я все проверила. Добровольное объединение абсолютно легально. Мы можем выставить практически любые условия для вступления в сообщество, кроме рабства, — она рассмеялась. — Хотя и этот пункт можно при желании обойти.
 Слева от них с крыши низвергался каскад воды, изгибаясь сверкающей разноцветной дугой на фоне открытого космоса, а затем падал в установленную на улице лазурную чашу фонтана. Раньше его здесь не было. Юби прошел мимо, не заметив фонтан.
 — Я хочу, чтобы к тому времени, когда власти обнаружат, чем мы занимаемся, у нас уже была четко организованная структура, — сказал он. — Тогда мы защитимся от попыток вытеснить нас.
 — Пилоты могут заняться распространением наших товаров, — начала объяснять Мария. — Мы будем оставаться на месте. Большинство займется просто перевозкой грузов. Они даже не будут знать, где мы их берем. А мы таким образом обеспечим их существование.
 Юби ничего не ответил. Бледные буквы голографических реклам проплывали мимо, отражаясь от белого мрамора. Здесь, вдали от двадцатичетырехчасовой суеты Фринжа, было раннее утро. Огни отелей манили из-за сводчатых дверей. Суета царила лишь в «Монте-Карло» и других казино. Улицы были пустынны. По их поверхности двигались роботы, полируя тонкие мраморные плитки.
 Мария подумала о Колетте, о том, что суровое выражение ее лица скрывало непреодолимую страсть к игре. Также суровость появлялась в Ките — так бывает, когда понимаешь, что люди используют тебя, но тебе уже все равно.
 — Рано или поздно нам придется кому-нибудь довериться.
 — Мы можем попытаться держать их под контролем. Им не будет разрешено заключать контракты на стороне. Будут установлены суровые наказания за разглашение тайны, вплоть до исключения из ассоциации. Можно распространять ложные слухи о происхождении товара.
 Юби удивленно посмотрел на нее.
 — Какие слухи?
 — Кит мне кое-что рассказал. О том, что Марко рассчитывал обнаружить вместо Возлюбленной. Он думал, что мы наткнулись на колонию бежавших от экспансии Сообщества пилотов. Они производили химические вещества и некоторые другие специфические товары, которые не могли продать напрямую, а тайно обменивали на те изделия, которые не были способны производить сами. Марко думал, что мы случайно обнаружили их, и они откупились от нас огромной партией товара.
 — Эта версия не противоречила известным ему фактам, — рассмеялся Юби.
 — Мы можем по секрету сообщить некоторым, что так все и было. А остальным скажем, что тайно работаем на различные крупные компании. Каждый выберет устраивающий его вариант.
 Впереди, сразу за казино «Счастливый случай», белый блестящий мрамор заканчивался. Начинался полумрак Фринжа, о котором возвещали отдаленные звуки музыки. Юби замедлил шаг.
 — Смешно, — сказала Прекрасная Мария. — Мы можем сделать фантазию Марко реальностью.
 — Нам все равно нужно будет от него как-то откупиться.
 — Предложи ему членство в ассоциации.
 Юби обеспокоенно взглянул на нее.
 — Если ты на этом настаиваешь.
 — Думаю, мы должны это сделать.
 — Хочешь, мы уничтожим его? Если он как-то обидел тебя, мы не будем иметь с ним никаких дел. Мы будем отрицать все, что он говорит, подкупим его окружение, а если он будет упорствовать, мы сможем перекупить его контракт с ПДК и оставить всю его вшивую семейку без работы.
 Мария смотрела на его застывшее от гнева лицо, на сверкающие глаза. Наконец, Юби вздохнул.
 — Я сам толкнул тебя к нему. И я не хочу, чтобы мне напоминали об этом.
 Она подошла и крепко обняла его.
 — Это была моя идея, мой план.
 — Мне не следовало позволять тебе делать это.
 Четыре руки Юби гладили ее волосы.
 — Забавно получилось с Марко, — сказала Мария. — Он придумал историю о том, как пилоты сбежали от Сообщества и, помогая друг другу, основали собственную колонию. Он думал об этом, но не смог бы сделать этого сам. Он не верил в это. Мы должны поверить вместо него.
 — Это уже твое дело. Именно ты будешь заниматься отношениями с людьми.
 Она посмотрела в его светлые глаза, увидела там Возлюбленную, Двенадцатого — чужой мир, который уже стал частью его, подобно тому, как микромир стал частью ее самой, и который она каким-то образом должна будет оберегать.
 — У нас все будет хорошо, — сказала она, надеясь, что сама верит в это.




 25


 По обе стороны от интенсивного облака радиоизлучения Монтойи-81 можно было различить маяки «Фамилии» и «Абразо». Они двигались навстречу друг другу, продолжая упорствовать в своем ожидании Возлюбленной.
 Юби ощутил на языке привкус Десятого Голубого. Его мозг был еще скован остаточным эффектом наркотика. Он передвинул кресло к коммуникационной панели. Потребуется полчаса, чтобы сообщение достигло «Абразо», и еще полчаса, чтобы дождаться ответа. К этому времени действие Десятого Голубого закончится.
 Вероятно, корабли уже обнаружили его. Марко и остальные уже сидят у приемников, ожидая сообщения от Возлюбленной.
 Он надел наушники, проверил микрофон, а затем включил свой маяк и передал идентификационный номер. Направив антенну в сторону «Фамилии», он изобразил на лице самую лучезарную улыбку, на какую только был способен.
 — Командор де Соарес, — сказал он, — интересно, догадаетесь ли вы, как я здесь оказался.
 Музыка отражалась от облезлых стен центрифуги. К голове Юби были присоединены электроды альфа-ритма. Он увидел, как загорелись индикаторы на коммуникационной панели, подождал, пока пришедшее сообщение не запишется в память компьютера, затем выключил музыку и вывел информацию на экран.
 Марко сидел в полутемной комнате. Единственный желтый светильник под потолком делал его лицо похожим на маску смерти. Напряженные мышцы его шеи поднимались от худых плеч. На стене позади него истекал кровью Иисус Христос, чья поза была повторена на висевшем у Марко на шее распятии. Эти две фигурки казались какой-то мрачной религиозной аллегорией.
 — Неважно, — ответил Марко. — У нас с тобой контракт, командор. Ты получаешь шестую часть. И не больше.
 «Марко достоин восхищения, — подумал Юби. — Он борется до конца».
 Голос Марко стал громче.
 — Я могу заставить вас долгие годы таскаться по судам, Юби. Я могу сообщить властям, чтобы они установили карантин. Помни об этом.
 Юби снял электроды альфа-ритма и надел наушники. Сознание его было ясным и чистым, как дистиллированная вода. Он нажал кнопку «Передача».
 — Одна шестая часть нуля — ноль, — сказал он. — Ваше соглашение с Кланом Ластр утратило силу, когда вы не прибыли вовремя — там есть пункт о сроке поставки, помните? Ваш контракт превратился в ничто. И не смешите меня угрозами затаскать по судам. Чем вы будете расплачиваться с адвокатами, когда я перекуплю ваш контракт с ПДК?
 Юби опять изобразил лучезарную улыбку. В голове у него звучал один из простейших ритмов Возлюбленной: 5—5—5—3—3.
 Он подумал, что Марко тоже станет частью его. Как Возлюбленная.
 — Не переживайте, командор, — добавил Юби. — Я не собираюсь отстранить вас от участия в этом деле. Я пошлю вам новый контракт, в котором пересмотрены наши прежние соглашения. Прочитайте его и отошлите мне со своей подписью. Как только я получу ответ, то сразу же сообщу местонахождение первой партии товара.
 Юби передал сообщение и текст контракта, снова надел на голову электроды альфа-ритма и включил музыку.
 Ему хотелось, чтобы временная задержка была меньше, и он мог бы видеть выражение лица Марко, когда тот прочтет контракт.
 Музыка заполнила его мозг, вызывая нагромождение ассоциаций.
 Опять та же религиозная аллегория — склонившийся над плечом Марко Христос. В этот раз Марко выглядел более спокойным, мускулы его шеи и худых плеч не были так напряжены.
 «Смерть отступила», — подумал Юби.
 — Адский документ, Юби, — сказал Марко. — Ты здорово над ним поработал.
 «Он обеспечит тебя на всю твою оставшуюся жалкую жизнь».
 — Можно, конечно, поторговаться по поводу размера моей доли. Думаю, тридцать процентов прибыли — это более справедливо. Можно поспорить насчет графика поставок, — старик невесело усмехнулся. — Но какой в этом смысл? Ты и так проявил благородство. Все, что мне остается — с благодарностью согласиться.
 Глаза Марко превратились в узкие щелочки, и он ткнул средним пальцем в сторону Юби.
 — У меня есть досье, командор. Досье на множество людей. Я собирал информацию и хранил ее в ожидании подходящего момента. Если кто-то будет угрожать вам, то я сумею с ним справиться, — Марко оскалился. Юби не мог понять, улыбка это или гримаса. — У меня есть кое-какой материал на Компанию. Достаточно, чтобы сделать их друзьями. Я пошлю его тебе.
 Теперь Марко улыбался.
 — Возможно, ты поймешь, что я могу быть очень полезен.
 Он наклонился и нажал на клавишу, чтобы передать контракт и досье на «Беглец», а затем снова откинулся на спинку стула, его глаза сверкали в глубоких глазницах.
 — Я понимаю, что не сейчас, — сказал он. — Но когда-нибудь ты мне расскажешь, как тебе это удалось, ладно?
 Конец связи.
 Юби почувствовал, как волосы на шее и руках встали дыбом. Марко отступил, но почему-то это не было похоже на поражение. Он пытался стать для Юби чем-то вроде наемного убийцы. Юби взглянул на присланное Марко досье — длинный перечень того, кто кого и когда подкупал. Даты, места, цифры. Если когда-нибудь понадобится надавить на местных чиновников Компании, он сможет сделать это. Он подумал, сколько еще подобной информации хранил Марко, на скольких людей.
 Старик будет полезен, если удастся держать его на коротком поводке.
 Кто или что, спрашивал себя Юби, будет следующим? Яркие сполохи вспыхивали у него в мозгу.
 Он коснулся клавиши «Передача».
 — На орбите Китсун-71 вы найдете астероид с двадцатью восемью тоннами медикаментов. Маяк работает в диапазоне 21 сантиметра. На базе Эйнджел их ждет представитель «Портфайер». Там же находится и Прекрасная Мария. Будете работать с ней, — он ухмыльнулся. — До скорого, командор.
 Юби отключил передатчик и передвинул кресло к навигационной панели. Пора возвращаться на Сантос-439 к станции Возлюбленной.
 Выполняя расчеты, он кивал в такт заполнившей все его существо музыке.
 Все только начиналось.




 26


 «Король Юби» причалил к базе Эйнджел в 18:00, через девять часов после выхода из подпространства всего в нескольких сотнях километров от оптимума. Сама база, превратившаяся за последние несколько лет из плоского кольца в полукилометровой толщины цилиндр, продолжала расти. Сверкающая ажурная паутина, усеянная неразумными, прикрепилась к одному торцу станции, указывая направление ее расширения.
 В десять минут седьмого Юби уже успел побеседовать со встречавшей его делегацией сената Анжелики и на личном челноке отправился в старую часть базы. Через несколько минут он входил в «Монте-Карло», где он и его сестра, прибывшая три дня назад на «Марии Прекрасной», снимали весь второй этаж.
 Прекрасная Мария, плававшая в объятиях микромира, чувствовала приближение брата и наблюдала на мониторе, как он входит в здание. Юби был босиком и с обнаженным торсом. Он носил лишь черные штаны. Плотным кольцом Юби окружали телохранители — серые, закованные в панцири Частично Разумные с четырьмя когтистыми ногами, обвешанные сенсорами и оружием. На каждом из них ярко светилась монограмма, переплетенные буквы Ю и М. Эта эмблема была записана у них в генах.
 Юби вошел в личный лифт и поднялся на второй этаж. Воудеры телохранителей Марии приветственно загудели, когда он проходил мимо. Через мгновение он уже был у двери.
 Прекрасная Мария поставила стакан с соком и повернулась. Серебряные браслеты — давний подарок Юби — зазвенели. Микромир беспорядочно шумел у нее в голове. Она выключила портативный приемник. Сердце ее учащенно билось. Они с Юби не виделись более двух лет.
 Дверь открылась, и вошел Юби. Черные металлические украшения, испещренные серебряными и золотыми узорами, спускались с его ушей до самых обнаженных плеч. Мария знала, что этот орнамент много значил для него. Подобные узоры возникали у него в мозгу, когда он слушал музыку или размышлял о чем-нибудь важном. Возможно, форма украшений и сочетание черного сплава с овальными зернами орнамента тоже что-то обозначали.
 Выражение лица Юби было сосредоточенным, взгляд сфокусирован на Марии.
 «Интересно, что он видит», — подумала она.
 Каждый раз, когда они встречались, Юби все меньше напоминал брата, которого она помнила. Он слишком много должен был теперь держать в голове, чтобы оставаться просто Юби.
 Она сама выбрала себе обязанность — следить, чтобы Юби оставался человеком. Примерно в половине случаев ей это удавалось.
 Мария шагнула навстречу Юби, обняла и поцеловала его. Объятие его нижней пары рук чуть не задушило ее.
 Он оценивающе оглядел сестру.
 — Ты постриглась.
 Она покачала головой.
 — Больше года назад. Теперь отращиваю снова.
 Мария взяла его за руку и потянула в комнату. Два белых кота — клоны Максима — выскочили из-под дивана и принялись тереться о его ноги.
 — Мы так давно не разговаривали, — произнесла она.
 — База Эйнджел изменилась.
 Он нагнулся, чтобы поздороваться с котами.
 — Увеличилась почти в два раза с тех пор, как ты был здесь. Нам принадлежит почти все вновь построенное.
 — Наши дела продвигаются успешно, — фраза Юби прозвучала как констатация факта.
 Мария приподняла бровь.
 — Клан Потент?
 — Поглощен.
 — Это должно убедить правительство, — кивнула она.
 — Глава Клана Потент подписала с нами отдельный договор. Возлюбленная в этом не участвует. Полагаю, она будет протестовать.
 — Пускай.
 — Министры уже прибыли?
 — Ожидаем через несколько дней.
 — Понятно, — он передернул плечами. — Тогда у нас есть немного времени на отдых.
 — Хочешь выпить? Или поесть?
 — Для начала «Шарпе». У меня сейчас полночь.
 Большую часть из последних двух лет Юби провел на базе Ластр в системе Сантос-439, борясь с конкуренцией созданных чужой расой компьютеров. Клан Потент вкладывал средства в производство собственных макроатомов, сверхпроводящих материалов и программного обеспечения. Юби позволил им выйти на рынок, а затем нанес сокрушительный удар. Он предложил новые компьютеры с модернизированной стимулирующей антенной, которая обеспечивала ошеломляющую визуализацию прыжка, подобно той, что люди наслаждались уже несколько десятилетий, но которая до сего времени была недоступна расе Возлюбленной. Эти антенны работали только с новыми навигаторами, поставляемыми Возлюбленной.
 Конкуренция тут же сошла на нет, исчезла, как поглощаемая сингулярностью материя. Клан Потент вынужден был пойти на уступки, капитулировав не перед Возлюбленной, а перед Кланом Беглеца.
 С тех пор, как торговля с Возлюбленной перестала быть секретом, Мария проводила время на своей яхте «Мария Прекрасная», служившей ей офисом, курсируя между базами и улаживая бесконечную череду кризисов. Грандиозная и постоянно расширяющаяся торговля с другой цивилизацией пронеслась, словно фронт огромной волны, по освоенному человечеством космосу, создавая и разрушая целые экономики. Сообщество оказалось парализованным, а затем распалось. Власти были вынуждены дать волю предпринимательскому таланту пилотов в надежде создать такую экономику окраин, которая будет способна противостоять потоку богатств, образовавшихся в результате торговли с другой цивилизацией.
 Для Марии, плывшей на гребне этой волны, все это напоминало бешеную гонку, похожую на погружение в подпространство. Она занималась делами, не имевшими прямого отношения к ее бизнесу. Подобно тому, как она старалась, чтобы Юби оставался человеком, Мария пыталась минимизировать ущерб, нанесенный людям расширяющейся торговлей. Она шла на риск, покупая разорившиеся компании, часто вопреки советам своих консультантов и не обращая внимания на опасность слишком быстрого расширения. И каждый раз новый приток благосостояния подтверждал ее правоту.
 Теперь все это закончилось. Риск пропал. Клан Беглеца стал настолько влиятелен, что каждый, кто противостоял ему, представлял собой угрозу и для всей человеческой экономики. Теперь все усилия Марии были направлены на укрепление империи, которую она сама, вольно или невольно, создала.
 Она налила небольшой бокал «Шарпса» и взяла свой сок. Юби выпил и, оглядев помещение, перекладывал стакан из одной нижней руки в другую. Мария ощущала гудение микромира внизу, в казино.
 Юби взглянул на нее.
 — Здесь безопасно беседовать?
 — Вполне, — ее рука заплясала в воздухе по невидимым линиям электромагнитного поля. — Я бы знала, если бы кто-то подслушивал.
 — Правительство… — нахмурился он. — Никогда не думал, что мы будем разговаривать с ними на равных.
 — Вовсе нет, — она улыбнулась и чокнулась с ним бокалами. Раздался мелодичный звон. — Мы выше их.
 Мария сделала глоток сока и добавила:
 — Мы знаем, что будет дальше, а они нет. Они надеются, что мы дадим им ответ.
 — А в обмен правительство предоставит нам монополию.
 — Они просто узаконят то, что уже существует. Кроме нашей ассоциации остались только несколько одиночек, торгующих с отчаянными кланами инопланетян. Ничего серьезного с тех пор, как Марко расправился с Кланом Диамант и «Биагра-Экзетер».
 — Люди из Фринжа предпочитают иметь дело с отчаянными кланами, — задумчиво улыбнулся Юби. — С нами, например.
 — Власти служат людям из центра, а в центре хотят безопасности. Никакого хаоса, — Мария взглянула на брата. — Они думают, что мы сможем контролировать ситуацию.
 Юби рассмеялся.
 — Они полагают, что если дать нам монополию, положение стабилизируется.
 Юби отхлебнул пиво из стакана.
 — Пусть думают.
 — Компания разорилась, — сказала Мария. — Десять дней назад.
 — Я получил сообщение.
 — Это не было неожиданностью. Мы подбираем осколки.
 Она вспомнила блестящие отполированные двери ПДК-клуба, разноцветных птиц, порхающих над прозрачной крышей. Прочность и уверенность, которых никогда не было. Марии стало грустно.
 Старые досье Марко очень пригодились. Благодаря им многие чиновники ПДК работали на Клан Беглеца.
 — Мы причинили вред многим людям, Юби, — сказала она.
 Его взгляд стал враждебным.
 — Это те самые люди, которые, не задумываясь, притесняли нас.
 — Некоторые из них.
 — Они должны были предвидеть, что произойдет, — Юби сердито тряхнул головой. — Все равно мы не можем им ничем помочь.
 — Вероятно, нет.
 Ее охватила легкая грусть. Она сделала все, что было в ее силах, но теперь никто уже не мог удержать ситуацию под контролем.
 — Дают нам монополию… — покачал головой Юби. — Сами настаивают на этом. Теперь у нас не останется конкурентов.
 Он отхлебнул из стакана и бросил на сестру удивленный взгляд.
 — Эти люди ужасно глупы, Мария.
 — Да. Я тоже начинаю так думать.
 — Значит, это не просто наша удача, так?
 Мария коснулась его руки.
 — Возможно.
 Они обменялись улыбками. Мария подумала, что все будет хорошо.
 — Хочешь спуститься в казино?
 — Да, — усмехнулся Юби. — Может, выиграю немного денег.
 — Я сообщу охране, — сказала Мария и включила имплантированный у нее за ухом миниатюрный передатчик. Микромир ворвался в ее мозг.
 Окруженные молчаливыми настороженными телохранителями, они ступили на эскалатор. Спокойная музыка, обычно звучавшая в казино, сменилась одной из композиций Юби. Резкая, сложная, атональная, по-прежнему основанная на ритмах Возлюбленной, мелодия эволюционировала, становясь все более сложной и менее понятной. Услышав ее, Мария и Юби рассмеялись.
 — Несколько месяцев назад я прочитала статью, — сказала Мария. — Это тот самый музыкальный критик, который утверждает, что понимает твою музыку.
 — Я тоже ее видел. Парень ничего в этом не смыслит.
 — У меня сложилось такое же впечатление.
 По мере приближения к казино микромир в мозгу Марии сверкал все более яркими красками. Она ощущала, что происходит за каждым столом. Ее руки беспокойно двигались вдоль силовых линий электромагнитного поля, браслеты звенели.
 — Вчера во время прогулки, — сказала Мария. — Я здесь иногда вмешивалась в игру и давала людям немного выиграть. Никто не протестовал. Заведение безропотно заплатило.
 — Они знают, что если рассердят нас, то мы купим казино.
 Прекрасная Мария рассмеялась.
 — Возможно, нам и так уже принадлежит большая часть его акций. Наша империя так велика, что за всем не уследишь.
 — Через сто лет, — сказал Юби, — мы будем владеть всем. Всем, что имеет хоть какую-то цену.
 Люди в казино собрались группами и смотрели вверх. Эскалатор был предназначен для важных персон и включался редко. Юби бросил взгляд на сестру.
 — Я слышал про твою связь с парнем по имени Фарго.
 Мария повернулась к нему, стараясь определить выражение его глаз.
 — Да, это правда.
 — Он здесь?
 Она улыбнулась и взяла его за руку.
 — Я не приглашала его. Это деловая встреча. И семейная.
 Он сжал пальцы девушки.
 — Я рад.
 — Фарго пилот. Он понимает такие вещи.
 Беспокойство Марии улеглось. Мир был гарантирован. По крайней мере, пока.
 Люди толпились у эскалатора.
 — Юби! — кричали они. — Юби!
 Половина этих людей работала на Клан Беглеца, а остальные зависели от него. Явление Марии состоялось три дня назад. Теперь очередь Юби.
 Он поднял две руки и улыбнулся. Крики все усиливались, начиная звучать в такт с музыкой.
 — Юби! Юби! Юби!
 — Знаешь, — произнес он, — мне это что-то напоминает.
 — Юби! Юби! Юби!
 — И что же?
 Его губы изогнулись в удивленной улыбке.
 — Не важно.
 Телохранители расчистили место у эскалатора. Юби и Мария ступили на сверкающий пол казино.
 Всю ночь они переходили от стола к столу и никогда не проигрывали.