Аннотация: К футбольным хулиганам относятся по-разному: их то резко осуждают, то пытаются образумить, но, как и прежде, насилие на стадионах остается камнем преткновения для властей. Английский писатель Дуги Бримсон, бывший профессиональный футбольный болельщик, предлагает взглянуть на мир футбольных вандалов изнутри.
 Триллер Бримсона «Команда» — ужасающая в своей обыденности история борьбы одной из группировок английских «хулс» со стражами правопорядка. Ее главарь, удачливый бизнесмен Билли Эванс, задумывает хитроумную аферу, надеясь с помощью своих «бойцов» обвести вокруг пальца Скотланд-Ярд. И футбол для него в данном случае далеко не всегда на первом месте.


---------------------------------------------


 Дуги Бримсон
 Команда
  (Билли Эванс — 1) 



 ПРЕДИСЛОВИЕ


  Суббота, 16 ноября 1996, 18.25 
 Пол Джарвис лежал на полу юстонской станции подземки, сжавшись в комок в тщетной попытке защититься, пока не придет спасительный обморок. Он помнил правила выживания: прячь лицо и голову, чего бы это ни стоило. Все остальное заживет, только не это. Удары стали реже. Но ярости в них не убывало. И страшный шум. Вопли, крики.
 Открыв глаз, он чуть повернул голову, чтобы увидеть, что творится вокруг.
 Со всех сторон мелькали ноги бегущих. Он тотчас зажмурился. Шум удалялся. Интересно, они в самом деле уходят или это просто отключается мозг? Легкое забытье, избавляющее от долгого кошмара.
 И вдруг он почувствовал, как чья-то пятерня вцепилась в волосы. Он пытался сопротивляться, но боец из него сейчас был никакой, — поэтому он только открыл глаз — тот, что еще открывался. Это лицо он где-то уже видел. С ненавистью уставившись на него, человек что-то крикнул. Что-то насчет «Вест Хэма». «Вестхэмская сука». Да, именно так. Он едва не рассмеялся. «Забавно, — прошевелил он разбитыми губами. — Думает, что я из „Вест Хэма”, придурок». Смутно расплывшееся лицо отодвинулось, и он уже ждал удара в голову или пах. Но его просто оттолкнули — и голова глухо ударилась о бетон. Кажется, подбегал еще кто-то, но он этого уже не чувствовал. Внезапно он пришел в себя. Что-то коснулось лица, и он поморщился, ожидая нового удара. Но это была совсем другая рука. Женская? Открыв глаза, он повернул голову. Молодая женщина в полицейской форме опустилась перед ним на колени. На лицо ему что-то капнуло. Кровь? Нет, это ее слезы. Господи, неужели его дела так плохи? Он пытался заговорить, но слов не выходило. Только стон.
 — Все в порядке, — сказала она. — Фанаты убежали, сейчас прибудет «скорая».
 Он попробовал пошевелиться, даже сесть, но она не давала, удерживая его.
 — Лежите спокойно, вы себе что-нибудь сломаете. Подождем санитаров.
 Осторожно приподняв ему голову, женщина подложила сложенную куртку. Лицо ее стало еще ближе. Большие глаза, полные слез, — он поспешил отвернуться. Неподалеку столпились люди. Там тоже кто-то лежал. Группа людей в черных полицейских мундирах окружила тело. «Что они так уставились? — промелькнуло в голове. — Он же только ранен?» Нет, похоже, здесь повезло лишь ему. И вот один из полицейских стал оказывать «первую помощь»: сняв китель, он набросил его поверх лежавшего, сразу все расставив по местам. Итак, у кого китель под головой — те еще имеют надежду. Но в этот момент женщина снова осторожно повернула ему голову, чтобы он не смотрел в ту сторону.
 — Тихо, не двигайтесь, — просила женщина-полицейский, и слезы не высыхали на ее лице. — Потерпите.
 Он снова зажмурился, но, как ни пытался расслабиться, боль не давала этого сделать, овладевая телом. Она, как червь, прогрызалась сквозь него. И вот он почувствовал, как к нему опускаются двое в зеленом. Парамедики из «скорой». Женщина из полиции что-то объясняла им. Он пытался заговорить, но снова тщетно. Только хрип. Санитары накрыли его лицо кислородной маской и переложили на носилки. Затем они понесли его — от тела, укрытого черным кителем, навстречу свежему воздуху. Прочь с поля сражения и от другого, мертвого полицейского.
 Билли Эванс сидел в машине рядом со своим домом. Было уже поздно, однако он знал, что, как только захлопнется дверца «мерседеса» и он войдет в дом, лучший день в его жизни останется позади. Он не был готов к такому финалу. Пока не готов. Потянувшись через сиденье, он извлек из полупустой пачки сигарету и прикурил, щелкнув бензиновой зажигалкой «Зиппо». Он с наслаждением затянулся, и по лицу его расплылась улыбка при мысли о других ребятах, которые были в деле. Интересно — они чувствовали то же, что он?
 Полная пустота — как будто тебя вывернули наизнанку. И так всегда, когда ты вставил кому-то фитиль. Сегодня ребята вставили его куда надо. А ведь еще всего полгода назад они собрались и объявили, что «Бригада кокни-самоубийц», одна из самых известных боевых «фирм» , не примет участия ни в одной организованной заварухе во время Евролиги-96.
 Тогда он еще встал и уточнил: это что, издевательство или просто шутка? Величайший турнир в Англии за тридцать лет, а бойцы будут тусоваться на задворках — и пальцем не шевельнут?
 Но тут же все взревели в голос, гася его инициативу. Заводилы из лондонских фирм встретились и решили, что, пока не будет общей команды идти в бой, у них в стране ничего не случится, тем более в Лондоне. Эти вещи были слишком серьезны, чтобы на них закрывать глаза, и лучше всего было фирмам держаться подальше. Тогда он снова встал и сказал, что они, наверное, запутались по жизни. Это шанс показать всем, на что способны «хулс» , и если они им не воспользуются, то совершат страшную ошибку. Но и это никого не смутило. Решение было принято, и все. И тогда он сорвался. Ярость была последним аргументом, последней возможностью объяснить. Одно время он еще лелеял надежду собрать новую «команду». У него был авторитет и поддержка, были парни, которые пошли бы за ним, но в конце концов он отказался от такой мысли. Он был частью CSS и был вынужден подчиняться правилам. Ничего не попишешь — традиция.
 Но вскоре он зарекомендовал себя надлежащим образом — они такого не ожидали. Во-первых, он привлек фирмы «северных» и устроил побоище скоттам на Трафальгарской площади, но это еще не все. Потом настал черед «Челси», «Шпор» и «Арсенала». Не на переднем фронте, где были задействованы провинциальные фирмы из клубов вроде «Сандерленда», «Стока», «Плимута» или «Лестера», — в глуши Вест-Энда. Именно здесь они, собравшись небольшими кучками, напомнили всем о своем сушествовании. Тогда и пошли слухи, что CSS выдохлась и жила лишь рассказами о былых подвига:
 Те сперва кусали локти и пытались сделать вид, что ничего не произошло, но затем, не прошло и месяца, не вытерпели и поехали на игру с «Шеффилд Уэнсдэй». Там они услышали, как фанаты «Уэнсдэй» распевают речевки о том, что выстояли за них в сражении. Когда толпы северных выродков глумились с криками: «А вы, как „Ориэнт”, слиняли?» Что, в общем-то, не расходилось с действительностью. Вот только сравнение с тщедушным «Ориэнтом» для такой фирмы, как CSS, было унизительным. Такого ни одна фирма, мало-мальски уважающая себя не допустит. И тогда они вышли к заводилам, изложив план, как побить миллуоллцев в Юстоне. Сперва, даже после того, что случилось летом, они не отважились пойти на такое, но он добился их согласия, убедив, что для восстановления репутации они должны показать себя. И что для этого может быть лучше, чем разборка с их главными соперниками — одной из всего трех-четырех фирм в стране, кто может с ними состязаться?
 В конце концов они пошли на это и достигли небывалого успеха. Его план сработал превосходно. Семьдесят парней разделились на две группы. Половина бригады отправилась в метро на «Уоррен-стрит стейшн» — и затем пешком в Юстон. Другие разбежались по веткам юстонской подземки, смешавшись с толпами, пока его споттеры, ведущие наблюдение за противником, не донесли о прибытии толпы миллуоллских ребят. Как только они ушли под землю, он дал команду своим — и те не сплоховали! К тому времени как до «Миллуолла» дошло, что случилось, было уже слишком поздно. Они некоторое время держались, но вторая группа уже хлынула вниз по эскалаторам и ударила им в тыл. Классические клещи.
 По счастью, бригада особого ущерба не понесла, а вот у миллуоллской фирмы были реальные потери. Наверху на эскалаторах он увидел парня, судя по всему заколотого, — это уже, конечно, перебор. Хотя, когда принимаешь участие в драке с настоящими «хардкорами» , кто знает, что поджидает тебя за утлом? Затянувшись последний раз, он ткнул окурком в пепельницу и закрыл глаза. Было не заснуть, голова гудела от воспоминаний. Все новые и новые детали случившегося за прошедший день. Тогда он открыл глаза и прикурил новую сигарету. Свет в доме зажегся — он снова улыбнулся, замечая мелькнувшую в окнах тень. Интересно, это Саманта или кто-то из сыновей? Что бы она сказала, узнав, чего он достиг сегодня днем? Гордилась бы, была шокирована или, может быть, даже возмутилась? Может, она и знала уже, да ему было наплевать. Он затянулся сигаретой и шумно выпустил дым. Сегодня изменилось все. Всего за пять коротких минут он не только начал войну с «Миллуоллом», он снова твердо поставил бригаду на карту. И вот они вернулись в Ист-Энд победителями. Старая гвардия отступила в сторону, и он был выдвинут в лидеры команды. Назван топ-боем. Годы схваток и потасовок, отчаянья и надежды наконец возымели результат. Он всех поблагодарил и выставил по пинте пива. И все — ни споров, ни уговоров, все засунули языки куда надо, понимая, что грядет новая эра и новый режим уже делает первые шаги.
 Теперь начиналась настоящая работа. Предстоит восстановить репутацию, но, помимо залатывания дыр в прошлом, он лелеял другие планы для бригады. Большие планы, и не все они имели непосредственное отношение к футболу. Иметь под рукой действующую фирму многократно облегчало дело. Он никогда не строил планов на пустом месте, не предусмотрев все возможности. Здесь же было где развернуться. Возможно, даже больше, чем виделось ему.
 Зазвонил мобильник, и он секунду смотрел на него, прежде чем ответить.
 — Билли! Ты где?
 Он улыбнулся про себя. Звонок подвел черту — его рабочий день закончен.
 — Привет, дорогая. Только что подъехал. Ставь чайник, я мигом.




 ЧАСТЬ ПЕРВАЯ



 ГЛАВА 1

  Суббота, 4 сентября 1999, 11.15 
 Гарри Фитчет закрыл глаза и медленно выдохнул, выпуская из ноздрей сигаретный дым.
 — Бля! Наконец, отпустило.
 Наконец-то выбрался из этой норы! Он терпеть не мог подземелий. Сейчас перед ним простиралась хотя бы Камден-стрит. Как его достала эта душегубка метро! Это осталось с детства: когда они классом ездили в Уэльс, он отстал от товарищей и заблудился в подземке. Всего на несколько минут, но этого оказалось достаточно. Фитчет бросил взгляд на часы: почти полдвенадцатого. Время подыскать паб, где можно пропустить пинту пива. Хотя в этом Лондоне вместо настоящего биттера часто подсовывают скисшую разбодяженную дрянь.
 Тут ему в бок врезалась какая-то тетка — даже не сообразив, что произошло, он пробормотал слова извинения и постарался выровнять свой шаг со скоростью остальных пешеходов. В это время дня пешеходы обычно слонялись по магазинам, совершая массовые закупки. Шоппинг. «Какого хрена я извинялся?» — подумал он наконец и снова двинул как придется. Плевать ему на толпу. Пусть остальные застревают за спиной или обходят по сторонам. А он плевать хотел на эту кучу дерьма под названием Лондон. Чего можно ожидать в таком месте? Этот вопрос он адресовал себе чисто риторически. Гнусные края, а люди здесь и вовсе подонки. Всего полчаса как он здесь, а на душе уже дремучее дерьмо. Скорее бы обратно домой, в Бирмингем. Сегодня вечером он будет уже там. Хорошо хоть солнце. Можно себе представить, каково здесь в ноябре.
 — Чья это долбаная идея была ехать сюда? — спросил он вслух.
 — Да твоя же, — немедленно раздался ответ. — Сам же сказал: «Все так и ждут нас в Вест-Энде, так что если мы поедем на Камден, то скроемся на время с глаз долой и сможем опрокинуть пивка перед игрой».
 Тут он остановился и развернулся.
 — И я должен сказать тебе, Фитч, — продолжал голос, — что это была просто обалденная идея. То есть вместо того чтобы высматривать залетных, мы пошли пялиться на этих козлов и пидарасов.
 Фитчет улыбнулся:
 — Эх, Баз, сучий ты потрох. Сводил бы я тебя в Сохо, где обитают настоящие козлы и пидарасы.
 Оба рассмеялись — Фитчет развернулся и снова отправился в ту сторону, куда шел. Молодчина Баз — это был парень, на которого можно было положиться — и из тех, кто всегда мог вовремя приколоться. Такие за словом в карман не лезли: и не только за словом, но при случае и за ножиком.
 Сегодня подобралась приличная компания: сорок три человека, из них больше половины «хардкоры», крутые парни, и остальные «пионеры», числом 21. Драться умеют, но еще не проверенные в настоящей заварухе. Может, сегодня им как раз представится такой случай. Хотя бы для кого-то из них. Честно говоря, именно потому он и решил привести их сегодня на Камден. Сегодня не было игр национальной лиги, поскольку Англия играет в среду, а это, если ты находишься в Лондоне, означает проблемы. «Синие» в городе — и, значит, они автоматически первыми встанут под удар . Кроме того, Фитч может и не поддерживать клуб лиги, а просто вести толпу, которая за него стоит, а они не первый год перетирали дела с большими клубами. Только за последний сезон им пришлось схлестнуться с какими-то фанами из «Арсенала» , прямо у дверей паба в Вест-Энде, и они реально отоварили их. Ну что ж, если Арсеналу показалось мало и они захотят добавки, Фитч с парнями готовы им помочь, только пускай сначала Gooners отыщут их в городе. Таковы правила игры, и он не собирался облегчать им работу.
 — Что за ерунда?
 — В чем дело, Алекс? — остановился и развернулся Фитчет.
 — Посмотри на вон того пацана. Он ползет за нами с самого Юстона. Мы вместе ехали в метро. По-моему, эта сука за нами шпионит.
 Фитчет заметил молодого парня в бежевом спортивном костюме «адидас» — тот как раз нырнул в «Макдональдс» напротив. Если Алекс бил тревогу, к этому стоило прислушаться. Он столько раз спасал их от крупных неприятностей.
 — Кто еще?
 Он посмотрел на остальных, которые держались в зоне слышимости, но те лишь пожали плечами. Как всегда, кроме Алекса, никто ничего не заметил. В том числе и сам Фитчет. Вот почему Алекса так выгодно держать под рукой. У него был нюх — самое ценное свойство начальника штаба. Шестое чувство в отношении неприятностей, и потому он один стоил двадцати. Фитчет беспрерывно озирался, но ничего подозрительного не видел: всюду одни авто и пешеходы, слонявшиеся по магазинам толпы. Ни мобов , ни даже обычных футбольных фанов с шарфами и стягами. Вот одна из причин, по которой они отправились на Камден, а не по-обычному в «Вест Хэм». Все, что им надо было — пригубить пивка в стороне от прочих мобов и бдительного ока «Старины Билла». И затем короткий марш-бросок вниз по Лофтус-роуд, чтобы задать взбучку «рейнджерам».
 Посматривая по сторонам, он бросил взгляд на «бигмачницу». Если этот тип шпионил, значит, кто-то у них на хвосте, и парень уже названивает из ближайшего телефона, вызывая подкрепление. Скорее всего, у него есть и мобилка, и тогда подмога уже мчится на всех парах. Но кто это может быть? Да кто угодно: «Челси», «Арсенал» или «Шпоры». Единственное, в чем он был уверен, это не «Вест Хэм» и не хищники из южного Лондона. Да и не из северного. И уж наверняка не «рейнджеры». При одной мысли о том, что они могут встать на их пути, Фитчета разбирал смех.
 — Если мы попадаем в чью-то ловушку, лучше выяснить заранее, кто нас туда заводит.
 Он оглянулся на Насоса, черного верзилу, получившего такую кличку несколько лет назад, когда он прихватил с собой надувную куклу из секс-шопа во время поездки в Эвертон. Он вовсе не собирался с ней трахаться, просто нужно было в дороге положить что-то под голову. Так он и вошел с ней в историю: появившись на «фото дня» в газете с надувной бабой на плечах. Парень был слегка рёхнутый, но это шло ему только на пользу. К тому же это был один из самых сообразительных подонков и один из тех, на кого можно было всегда положиться. Фитчет кивнул ему без вопросов. Насос сиганул через металлическое ограждение и бросился по улице наперерез. Взвизгнули покрышки, раздались гудки и сердитые окрики таксистов, так что все в радиусе сотни ярдов оглянулись на происходящее.
 — Блин, задолбали своей слежкой, всем надо знать, где ты находишься.
 Как только его человек исчез за стеклянными дверями в бигмачницу, Фитчет стал внимательно наблюдать за отражением улицы в витрине магазина. Незаметный осмотр того, что творилось за спиной, только подтвердил догадки. Остальные последовали его примеру, смешиваясь с толпой. Недаром они шифровались — никаких шарфов, никакой атрибутики. У них не было цветов, маек, никакой символики, как у прочих фанов. Весь прочий мир рассматривал ту же самую игру в совершенно ином свете. Он загасил сигарету и закурил другую, непринужденно скалясь прохожим, спешившим по своим рыночным делам. Надо же — никому и в голову не придет, что он находится в центре грандиозной драки, которая может вспыхнуть с минуты на минуту. Сорок три парня, в любую минуту готовых затеять свару. Так много потенциальной ярости сверкало среди моря косности и застоя.
 Глаза его были прикованы к дверям «Макдональдса». «Они ни хрена о нас не знают, — пронеслось в голове, — все эти ублюдки кокни живут в своем вонючем засранном мирке и понятия не имеют, что происходит снаружи. Самонадеянные уроды, думают, они самые крутые. А на деле полный отстой».
 Он усмехнулся и стал всматриваться, намечая себе противника.
 — Фитч, — чуть вздрогнув, он обернулся: Алекс сдержанно кивнул в сторону дороги.
 Неторопливо повернув голову, он заметил небольшую группу парней, устремившихся к ним. Парней пятнадцать, в возрасте от шестнадцати до двадцати пяти, в прикидах, но по одежде было не понять, кто это. Универсальная униформа хулиганов. Так, с шиком, одеваются те, кто вышел подраться.
 — Кто это?
 — Хрен знает, — откликнулся прозорливый Алекс, — но нас они пока не заметили. По-моему, сейчас они зацепят Насоса.
 Фитчет так же не спеша обернулся в сторону «Макдональдса». Неожиданность — главное достоинство уличного бойца.
 — Баз, давай со своими ребятами зайди в тыл. Дэйв, отрежьте им отступление. А мы с Алексом и Ником выйдем с ними потолковать.
 Все это он бросил за спину точно приказ, и войска подчинились ему безропотно.
 — Они нас так и не заметили, — шепнул Алекс — будто начштаба, консультирующий командира, — и Насос еще не вышел.
 Фитчет мельком осмотрел поле предстоящего сражения и снова остановил взор на бигмачнице.
 — Будьте наготове, как только он покажется, иначе…
 — Фитч, но там их много! Это толпа!
 Фитчет встретился глазами с Ником. Будь на месте кто другой, он бы мог подумать, что парень струсил. Но только не Ник. Фитчет доверял ему как себе — это был боец из боевого ядра фирмы, не первый год знакомый Фитчету. Ник выносил его из портсмутской заварухи с фирмой «657 Crew» , когда его забили до потери сознания. Такое не забывается.
 — Дружище, у нас нет выбора. Мы не можем оставить Насоса им на растерзание.
 Ник усмехнулся и тоже посмотрел в сторону «Макдональдса».
 — Не знаю, не знаю. Это еще вопрос, может, нам придется оттаскивать от них Насоса, чтобы он кого-нибудь не грохнул. К тому же он хитрая бестия. Ну, сейчас начнется потеха.
 Трое мужчин рассмеялись, сохраняя спокойствие. Каждый понимал, что Фитчет прав. Если они зайдут за Насосом, у них не останется выбора, кроме как с боем вытаскивать его наружу. Чем это закончится, понятно заранее.
 — Идем. — Кучка парней остановилась на секунду у входа в «Макдональдс» и проследовала дальше, мимо красных и желтых неоновых вывесок, прозрачных витрин и смеющихся ребятишек. И мимо Насоса.
 — Вот зараза, — вырвалось у Алекса. — Я был уверен, что они зайдут в бигмачницу.
 Фитчет стал высматривать База и пятнадцать ребят, которых тот увел за собой.
 — Куда они запропастились, мать их?
 Но уже увидел куда, не успел договорить этих слов. Они смешались с толпой и невидимо приближались к противнику.
 — Уже не смешно, — заметил Алекс. Трое смотрели на происходящее. Две бригады шли на столкновение и неуклонно сближались, готовые схлестнуться прямо на многолюдной улице, посреди северного Лондона. Оставались считанные секунды.
 И тут ухо взрезал свист. Они оглянулись: у дверей «Макдональдса» стоял Насос. С мобильником в одной руке, другой он удерживал за воротник парня.
 — Вот он, сука! — довольно кричал негр. Его бирмингемский акцент финкой прорезался сквозь уличный шум. — Отсиживался в сральнике!
 Фитчет оглянулся на толпу, от всей души надеясь, что противник не услышит воплей негра, но понимал, что надежда эта пустая.
 — Гребаный дебил, — подвел он итог. — Как думаешь, Алекс, остальных они тоже заметили?
 — Нет. Пока нет. Зато мы уже нарисовались.
 Враги остановились, возбужденно что-то обсуждая, и взгляды, которые они бросали в их сторону, говорили о том, что их тройка и Насос по другую сторону уже выделены из толпы. Фитчет пытался дать знак Насосу, но тот был слишком увлечен своей добычей, пытавшейся вырваться из его крепких черных рук.
 — Идут, — сказал Ник спокойным голосом, без тени испуга. — Прямо к нам!
 Фитчет увидел это, бросив взгляд за спину. Он хотел предупредить Насоса, но противник уже высыпал на улицу — визг тормозов заглушил его крик. И бибиканье «кэбби» , один из которых впилился в минивэн. На этот раз водители воздержались от замечаний. Сидели тихо, как мыши, понимая, что иначе им не поздоровится. Парни были крутые. Никто не хочет нарваться на встречу с хулс.
 Фитчет усмехнулся в глубине души. Приятный момент — страх пополам с экстазом. Предвкушение драки. Адреналин начинает колбасить. Будто врубился в розетку. Дыхание — короткими уверенными толчками, и желудок проталкивается к горлу. Как это называется… Экстрим? Сказочное ощущение. Магическое, не похожее ни на что земное. Он посмотрел на товарищей, зная, что те испытывают то же самое, а потом на дорогу, выискивая там растворившиеся в толпе войска. Дэйв с ребятами уже подтягивались, они остановились в полета ярдах посмотреть, как дальше развернутся события. Никакого страха, только здравый смысл. Они знали о численном перевесе и в случае необходимости были бы тут как тут. Фитчет видел в стеклянной витрине приближение врага.
 — Ну что, ребята, поехали, — процедил он. — Давайте, подойдите и покажите нам…
 Их враг шел в классическую футбольную засаду, даже не понимая, что происходит. Фитчет приблизился через толпу пешеходов к металлическому барьеру, занимая удобную позицию.
 — Се-вер-ные гады! Се-вер-ные гады! — Дикий мат кокни с режущим слух акцентом. Так они себя подбадривали. Дескать, семеро одного не боимся. Пятнадцать против четверых.
 И все же Фитчет хранил спокойствие.
 Пусть подойдут поближе, думал он. Тогда у них не будет пути назад. Он опять оглянулся. Насос уже отпустил свою добычу и бежал к ним наперерез через дорогу, распугивая машины. Враг был захвачен врасплох. Никто не ожидал, что негр выпрыгнет оттуда: он с ходу отоварил одного справа, отчего противник кубарем перекатился через багажник черного такси. Несколько секунд — и вокруг него возникла куча мала, здоровенный негр исчез в свалке тел. Мелькали кулаки и ботинки: удары сыпались, как в старых мультиках Энди Кэппа.
 Теперь они были у барьера. Погано. Фитчет не заметил этого. Они проталкивались сквозь толпу прохожих «кошёлок», внезапно сообразивших, что попали в передрягу. Итак, субботнее утро начиналось с драки. Будет о чем поговорить потом в пабе. Новый предмет для обсуждений. Фитчет сунул руку в карман. Черный баллончик появился в его ладони. Сцапав одного из противников за ворот, он раскрутил его, хлестнув в лицо из баллончика красной струей, после чего предусмотрительно шагнул в сторону и отбросил тело. Парень заорал от нестерпимой боли, когда красный перец стал въедаться в глаза. Фитчет двинулся вперед, уходя от распыленного облака, на миг зажмурившись и не дыша. И тут закричали: «Селектор!» Баз и его ребята. Страх появился на лицах врагов, когда они поняли, что угодили в засаду. Они поняли, что столкнулись не с кем-нибудь, а с «Селектором», одной из самых беспощадных групп уличных бойцов в Англии. И теперь им крышка.
 Фитчет перепрыгнул легко, как бабочка, через барьер и встал там посреди потока машин — точно Наполеон рабочего класса. Сражение разворачивалось, как в фильме, — словно бы он просматривал все это дома на видеокассете, выключив звук. Все будто бы отодвинулось на задний план: улица, поток машин, движение пешеходов, северный Лондон с его обычной пошлой панорамой — все это стало фоном. Остались лишь серые тени домов, улиц и прочего. И парни, такие юркие, молотившие руками по сторонам, их летавшие в воздухе кулаки, сыпавшиеся на противника. Миллер, обычно спокойный тип, чье поведение граничило с робостью, становился после начала «игры» настоящим зверем: вот он захватил чью-то шею и с разбегу впилил свою жертву головой в фургон микроавтобуса. Стиви, юный неопытный «фантомас», уже отчаявшийся отличиться в подходящей заварухе, вцепился в кадык какому-то коротышке из кокни. Малыш Джонни стащил кого-то с Насоса и одним ударом в табло отправил на дорогу, запруженную транспортом, после чего навалился сверху. Следующий удар коленом в поясницу заставит помнить о себе еще несколькими днями мучительных болей. Молодец парень, приемы уличного боя схватывает на лету. Его парни всыпали противнику перцу. Не зря он учил их. «Челси», «Сандерленд», «Лестер», «Миллуолл», «Форест» — они уделали их всех.
 И тут появился их лидер. Но какие понты! — сразу понятно, кто перед ними, без всякой отличительной символики и цветов. Появившись в толпе своих бойцов, он стал наводить порядок.
 — Стоять, сучьи дети! Сейчас мы их всех натянем! Лондон растаял в сером тумане, стал неотчетлив и неосязаем. И Фитчет, перепрыгнув через черный капот, бросился на главаря как бешеное животное. Резкий удар лбом в переносицу — и все лицо окрасилось кровью. Затем фирменный удар локтем: в правую челюсть, с тошнотворным хрустом. И вот их вожак завален — победа!
 — Уходим-уходим-уходим! — раздались отчаянные крики. Противник бежал с поля боя, волоча раненых. Прямо навстречу поджидавшему Дэйву с его ребятами. Где их ждали новые пинки, тычки и затрещины. Окончательное унижение. Всего-то две минуты понадобилось. И вот победители стали отступать с поля сражения. Покидать в спешном порядке. Инстинктивно. От замерших прохожих, завороженно созерцавших эту сцену и рассвирепевших таксистов, которых достало, что все бросаются им под колеса. И главное — убираться подальше, пока тебя не запомнили в лицо. Войска рассыпались на пути Фитчета.
 — Ну, ребята, это было здорово. Повеселились на славу.
 Фитчет обернулся и увидел, что причина всех проблем — рядом. Из носа юшка.
 — Насос, сучий потрох, — рассмеялся он. Напряжение ушло, адреналин снова оттек в резервуары, где он будет храниться до другого случая.
 — Откуда взялись эти раздолбай? — поинтересовался Насос.
 — Какая тебе разница, откуда! Главное — кто они? Что за хрен с горы?
 — Этот сучий потрох был споттером «Арсенала», — заявил Насос, пользуясь данными, полученными от пойманного разведчика.
 — Мы еще встретимся, — пообещал Ник. — У тебя же осталась его мобила?
 Насос достал мобильный телефон из кармана и нажал кнопку повторного набора, прежде чем передать «трубу».
 — Кто это?.. Ну что, петушок, у меня для тебя новости. Кажись, мы встретили твоих ребят на Камден-стрит и только что поговорили. Да, я думаю, это твои ребятишки. Похоже, им немного моча ударила в голову. Так что они теперь слегка не в себе.
 Затем он внимательно прислушался к тому, что отвечал невидимый собеседник и, скривившись напоследок, выбросил трубку на дорогу, под колеса машин.
 — Научись сначала разговаривать, ублюдок!
 — Они из «Арсенала»? — спросил Фитчет.
 — И близко не лежали. Gooners, поддержка «Арсенала», дожидались нас в Вест-Энде, но там их перекрыли мусора. Похоже, кто-то стуканул. Ну а эти вышли на нас по ошибке — они искали кого-то другого. Зато теперь еще долго будут помнить, — сказал Баз, — но нам лучше отсюда сматываться, пока не поздно.
 Фитчет посмотрел на Алекса, в то время как шум приближающихся сирен сотрясал воздух, а замершие машины еще давали неплохую возможность вовремя смыться с поля сражения.
 — Назад, в сабвей. До следующей ветки, там забиваем стрелу на Морнингтон-крескент.
 Алекс оглядел его:
 — Рубашку лучше выбросить.
 Фитчет посмотрел: в самом деле, своей расквашенной вдребезги физиономией вождь бригады залил ему всю рубаху от «RALPH LAUREN».
 — Вот задница, — процедил он.
 И они стали сматываться. Вождь, генерал, и его войска. Еще одна победа под боевым стягом команды.

 ГЛАВА 2

  Понедельник, 6 сентября, 07.05 
 Пол Джарвис припарковал свой «БМВ» и выбрался наружу. Подхватив портфель с пассажирского сиденья, он хлопнул дверцей и нажал кнопку сигнализации на брелке. Машина удовлетворенно бибикнула и мигнула индикаторами ему вослед. Он шел по почти пустой подземной стоянке к лифту. Любил он утро понедельника, но не такое. Сегодня, накануне игры, ему не скоро попасть домой. Впрочем, сейчас это не имело значения.
 Он нажал кнопку вызова и подождал несколько секунд, после чего ожесточенно надавил еще несколько раз.
 — Чертов лифт! — выругался он вслух, поглядывая в сторону двери, ведущей на лестницу, и тут же раздумал совершать столь опрометчивый поступок. До его кабинета шесть этажей, а он даже чашки чая не выпил, не говоря уже о завтраке: с утра во рту ни маковой росинки.
 — Уборщики, сукины дети, опять заблокировали дверь, — прокомментировал он, снова решительно утопляя кнопку в стене.
 В это время за спиной раздался шум мотора. В подземный гараж въехал голубой «форд эскорт», швартуясь тютелька в тютельку возле его «БМВ». «Ишь, задница, — подумал он. — Держу пари, второй раз так у тебя не получится. Что-то я до фига ему места оставил». Он повернулся, когда двери лифта раскрылись перед ним и, пробормотав напоследок: «ну, спасибо», вошел в кабину и нажал «шестерку» на панели. Двери медлили, и он еще раз ударил по кнопке.
 — Ну, давай же, сукин сын, — прошипел он.
 Он не собирался ждать того, кто приехал следом за ним. Перед хаосом наступающего дня хотелось хоть последние минуты провести в одиночестве. Были, конечно, и другие причины. Да и вообще — он ждал, подождут и следующие. Пусть и»с тоже этот день медом не покажется. К тому же им руководило еще одно мелочное чувство, одно из тех, что доставляют мелкие повседневные радости в этой жизни: вылезти из лифта, надавив напоследок на все кнопки. Мальчишество, но никуда от этого не уйдешь. И вот двери стали наконец закрываться, когда совсем близко прозвенел женский голос:
 — Подождите меня!
 — Блин, — прошипел он и вставил ногу в щель между створками. Сквозь щель он разглядел женщину, оживленно семенившую ему навстречу. Фигурка что надо, в районе тридцати, довольно симпатична и к тому же блондинка. Длинные волосы стянуты в пучок на затылке черной лентой, и сама с ног до головы в черном («мой любимый цвет!»). Запах ее духов проник в лифт еще до того, как туда забралась она, и он заранее был уверен, что сейчас она нажмет кнопку четвертого этажа. Джарвис глубоко, но почтительно вздохнул, захватив при этом полные легкие парфюма и не привлекая к себе лишнего внимания. «Вот это да!» — пронеслось у него в голове.
 — Привет, — сказала она, сверкая лучезарной, белозубой улыбкой, голосом, в котором был едва заметен южный акцент. — Спасибо, что подождали. Ужасный лифт, не правда ли? Когда его наконец починят?
 Джарвис улыбнулся и тихо поблагодарил Бога за то, что тот послал ему это чудное видение в начале рабочего дня, чтобы наконец-то погрузиться в рабочую атмосферу. Это было как пинок на счастье.
 — Извините за вопрос, — сказал он, — но как, черт побери, можно выглядеть так хорошо в понедельник утром?
 Она посмотрела на него и засмеялась, краснея.
 — Много внимания и любви со стороны мужа и еще тонна макияжа.
 Джарвис хохотнул в ответ и щелкнул пальцами.
 — Проклятье, — сказал он. — Когда вернетесь домой, передайте, что ему повезло.
 Лифт остановился, и она с улыбкой смотрела на него, пока открывались двери.
 — Так и сделаю, — заявила она, — но, по-моему, он и так знает. Пока.
 Двери закрылись за ней, и лифт продолжил свой путь наверх.
 — Еще бы, — пробормотал он, — если он не полный идиот.
 Двери лифта раздвинулись, и он увидел перед собой знакомую картину. Как он ненавидел эти американоподобные открытые офисы — улья, изобретенные Новым Светом. Никакого интима. Море столов, сотня компьютеров и всеобщий хаос, освещенный тысячью неоновых ламп. Даже выходить не хотелось. Он знал, что стоит переступить порог — словно магическую черту, проведенную мелом по полу, — и он снова окажется во власти чар, потеряет чувство времени и забудет все, кроме службы. Тогда начнется новая рабочая неделя. Даже стоять в кабине лифта, вдыхая остатки духов, казалось занятием неизмеримо более приятным, Чем рыться в этом бумажном море.
 — Эй, ты что там застрял? — окликнул его мужской голос.
 — Сон досматриваю, — ответил он.
 — Ну так освобождай кабину и досмотри его за столом.
 Джарвис вышел из лифта, усмехаясь. Крепко сбитый человек лет сорока стоял перед ним в белой сорочке, под которой оттягивалось пивное брюшко, вместительное, как топливный бак автомобиля.
 — Здорово, Алекс, — сказал он. — Как выходные?
 — Неплохо. На сей раз никакого футбола. Слышал о разборке на Камден?
 Джарвис покачал головой:
 — Даже не видел. Сначала чай.
 Человек сменил его в лифте, и двери стали закрываться. Джарвис задержал их рукой, раздвинув в стороны.
 — Как тебе запах?
 Мужчина потянул носом и облизнулся.
 — Эта красотка ехала со мной всего минуту назад.
 Тот еще раз потянул носом с видом дегустатора.
 — «Шанель». Я тащусь. И кто она?
 — Не знаю, — ответил Джарвис. — Блондинка, симпатичная. Работает на четвертом. Я такой еще не видел.
 Мужчина посмотрел на него насмешливо:
 — Лет тридцати? Волосы пучком? Стройная фигурка?
 — Она. И кто это?
 — Не знаю, я такой еще не видел. Оба рассмеялись.
 — Ах ты, блудодей! — сказал Джарвис и, просунув руку в лифт, быстро пробежал пальцами по клавиатуре, так что все кнопки оказались нажаты, тормозя кабину на каждом этаже.
 — «Месть моя скорая, и она не заставит себя ждать!» — торжествующе воскликнул он, отпуская створку. Лифт пошел вниз, сопровождаемый глухими проклятьями толстяка за металлической оболочкой. Развернувшись на каблуках, он решительно зашагал в офис.
 Стол его был довольно небольшим — чтобы не складывали слишком много работы. Слева, на подносе с надписью «мусор», лежала небольшая стопка зеленых папок, которыми теперь можно было смело подтирать зад. Рядом два стаканчика с остатками кофе: один полупустой, другой полон до краев и уже покрылся загадочной зеленоватой субстанцией. На ручках обеих чашек кто-то приклеил листочки с надписью: «Помой меня, скотина» красными чернилами. В самом центре стола ноутбук, а справа, на подносе с надписью «Неотложка», три папки и две видеокассеты. Со вздохом он опустился на рабочее место. С пятницы здесь оставалась всего одна папка. Значит, предстоит работенка. Сперва он опорожнил обе чашки в цветочный горшок соседа, после чего бросил их в мусорник. «Вот и порядок», — подумал он. Затем выудил из лотка две новые папки и обе кассеты. Обычно в понедельник поднос был забит доверху. Но поскольку сейчас затишье, никаких игр премьер-лиги нет, дома играют только QPR и «Ориэнт», выходные, очевидно» прошли в относительном спокойствии в сравнении с субботней лихорадкой, которая охватывает столицу в разгар футбольного сезона. Джарвис выбрал папку потоньше. Обычный рапорт с игры «Ориэнта». Умеренный и весьма спокойный. Словом, типичный «Ориэнт», пробормотал он. Сунул рапорт обратно в папку, подписался и бросил ее на поднос с «мусором». Схватив вторую, он тут же заметил, что она будет заметно потяжелее, к тому же ее украшала грозная надпись: «Рапорт о перемещениях болельщиков в районе Куинз-Парк, игра „Рейнджеры против Бирмингем Сити”. Лофтус-роуд 04-09-99».
 Он в раздумье посмотрел на папку и затем отложил ее.
 — Нет, такое нельзя читать натощак, — заявил он вслух во все еще пустом офисе. — Мне нужно что-нибудь для разгона.
 Он встал и побрел из конторы в направлении служебного кафе.
 Где-то посреди завтрака по динамику раздался голос дежурного:
 — Детектив-инспектор Джарвис, вас срочно ждут на рабочем месте.
 Он посмотрел на часы.
 Что за черт?
 Всего без пятнадцати восемь, а его дежурство начинается с восьми. Он смел, что оставалось на тарелке, на ломтик хлеба и, одним глотком допив чай, направился к лифту.
 Еще не успев дожевать свой самодельный бутерброд, он увидел на выходе из лифта парочку посетителей, теперь хмуро ожидавших у его стола. Один из них — его шеф, главный детектив-инспектор Питер Аллен, другой был ему неизвестен. У него возникло нехорошее предчувствие: они просматривали ту самую нераскрытую папку, что-то обсуждая. Сглотнув остатки бутерброда, он ускорил шаг.
 — Доброе утро, шеф.
 — А, Пол, вот и ты. Перед тобой старший инспектор Морган из Кенсингтона.
 Джарвис посмотрел в лицо второму типу: физиономия, которую дружелюбной не назовешь.
 — Вы ознакомились с рапортом о субботнем происшествии на Камден-стрит?
 Джарвис кивнул. Снова Камден, когда же это кончится? Должно быть, на этот раз что-то серьезное, раз привлекло такое внимание со стороны начальства.
 — Нет еще, шеф, я только что пришел. — Джарвис заметил, что гость дергает головой, — значит, дело серьезное и шутки в сторону. — А что случилось? — спросил он.
 Аллен кивнул гостю — и человек в форме заговорил:
 — Я расскажу вам, что случилось, детектив-инспектор. На моего сына было совершено нападение средь бела дня. Какие-то подонки из «брамми» . Он чуть не лишился зрения. Теперь я хочу видеть того, кто это сделал, на скамье подсудимых.
 Джарвис перевел взгляд на Аллена.
 — Просмотри как следует рапорт и кассеты, Пол. Сделай все к обеду.
 — Само собой, шеф.
 Человек в форме одарил напоследок Джарвиса красноречивым взором, и оба вышли, оставив его наедине с лежавшей на столе папкой. Так вот оно что: сынок какой-то шишки пострадал в уличной драке, и папаша алчет возмездия.
 — Еще один хрен с горы, — пробормотал он. — Да кто ты такой, чтобы указывать мне, что делать и чего не делать?
 Он пролистнул папку. Ничего особенного. Обычная пьянь-брань в общественном месте. Семь выдворенных с трибун во время матча и один арестованный. Джарвис пожал плечами. Совсем неплохо для Бирмингема, клуба с таким числом разъездных фанов. Особенно с их мобом, «Селектором». Так что не было особых причин посылать туда кого-то из своих ребят, ничего экстраординарного не ожидалось. Он продолжал читать и дошел до приложения «а»: донесение о происшествии на Камден-хай-стрит. Оно было довольно немногословным. Просто служебная записка. Жалкое количество свидетелей и всего два заявления. Одно от прохожего, задержавшегося на месте событий, и второе от восемнадцатилетнего субъекта по имени Барри Морган, доставленного в больницу с повреждениями сетчатки глаза в результате применения баллончика с красным перцем.
 Он перечитал еще раз: два заявления были настолько непохожими, словно были составлены о разных происшествиях. Свидетель описывал драку, внезапно разгоревшуюся у входа в «Макдональдс» и затем охватившую всю Камден-хай-стрит, до самой станции метро. Все происходило в течение двух минут и сопровождалось невнятными описаниями. Версия Барри Моргана строилась на факте, что он ходил в магазин за покупками и был атакован группой преступников — судя по акценту, не местных. Джарвис усмехнулся. Достаточно он начитался таких заявлений за годы работы, чтобы сразу понять — Барри Морган не из тех молодых людей, которых можно застать врасплох. «Странно, что ты еще не написал, будто шел купить мамочке подарок на день рождения, Знаем мы таких Барри Морганов», — подумал Джарвис и перешел к видеокассетам. На обеих кассетах были проставлены серийные номера камер наблюдения и надпись: «Камден-хай-стрит 04-09-99. 11.00-13.00».
 Встав, он направился к стоявшему в углу служебному видеомагнитофону. Офис понемногу стал наполняться и оживать, так что, когда он пустил первую пленку, уровень шума дошел до обычной «рабочей атмосферы». Пленка была старая и затертая: он включил перемотку и подогнал пультом запись к месту, откуда начиналась драка. То, что он увидел, ввело его в состояние ступора. Это была просто одна из тысячи пленок, просмотренных им за последние четыре года с момента поступления на работу в Службу безопасности Национальной футбольной лиги. Впечатляющая драка. Работала группа с численным перевесом, видимо брамми. Профессионально устроенная засада. Когда все кончилось, он остановил запись и поставил следующую кассету. Здесь камера снимала в другом ракурсе, и ему удалось разглядеть небольшую группу молодежи, налетевшую на четверых, пока их самих не отлупцевало подоспевшее подкрепление. Повезло ребятам.
 Продолжая просматривать вторую пленку, он усмехнулся, заметив, как одному из молокососов брызнули в лицо из баллончика. «Вот ты какой, Барри Морган», — произнес он. После чего отмотал запись на начало, вытащил кассету и сунул ее обратно в коробку. Оглядевшись, он заметил моложавого вида полицейского, усердно стучавшего по клавиатуре. Детектив-констебль Фил Вильямс недавно поступил в отдел с хорошими рекомендациями. Подающий надежды парень. Джарвис подошел к нему и положил обе кассеты перед ним на стол.
 — Фил, просмотришь, ладно? И всех распечатай через компьютер. Посмотри, может, нам повезет, и кто-то уже числится в картотеке. Он постучал пальцем по второй кассете. — А тут очень неплохо получился парень с баллончиком. Выведи мне его и «терпилу». Все ясно?
 Парень за столом только посмотрел на него снизу вверх.
 — Да, босс, — со вздохом ответил он. Джарвис усмехнулся и отправился к своему столу. Ему нравилось быть детективом-инспектором, то есть корчить из себя начальника. Немного власти еще никому не повредило. К тому же он сам достаточно провел времени на побегушках, занимаясь за других всякой черновой работой. Он сел, включил компьютер и стал печатать рапорт, излагая события на Камден-хай-стрит. В самый разгар этого занятия он решил перекинуться парой слов со своим начальником Алленом, главным детективом-инспектором. Ведь если это был сынок главного инспектора, он может закрыть дело. Определенно это не первый случай.
 Дверь кабинета Аллена была нараспашку, сам хозяин сидел за столом, читая какие-то бумаги. Джарвис постучал по раскрытой двери и просунул голову.
 — Шеф, можно на пару слов?
 Аллен отбросил бумаги и сделал приглашающий жест.
 — Этот Морган… думаю, для него будет сюрпризом узнать, что драку развязали его сынок с дружками.
 Аллен с усмешкой посмотрел на него:
 — Да что ты говоришь? Это уже интересно.
 — Сэр… — оба оглянулись, заметив детектива-констебля, который просовывал в дверь тонкую стопку бумаги. — Фото, которые вы заказывали.
 Джарвис пролистал распечатки, поочередно передавая их Аллену. Снимки получились достаточно паршивые, при увеличении вышло и вовсе погано. Ни на одном не было качества, достаточного для представления в суд. Зато Вильямс распечатал несколько кадров, на которых было видно, как разворачивается эпизод с баллончиком перца, и Джарвис выбрал один из них.
 — Я так понимаю, это Барри Морган, — продемонстрировал он снимок главному детективу-инспектору и обернулся к Вильямсу: — Есть имена. Фил?
 — Только трое, сэр. — Наклонившись над снимками, лежавшими на столе, он пролистнул их и выбрал три. После чего передал Джарвису: — Этого парня зовут Фитчет, а второй — Алекс Бейли. Срока не имеют, но оба хорошо известны. Скорее всего, два первых человека, топмена в «Селекторе»…
 — Спасибо, детектив-констебль, мы в курсе, что такое «Селектор».
 — Извините, босс, — промямлил пунцовый от смущения Вильямс. — Оба разъездные, и Фитчет, похоже, замешан в организации беспорядков в Дублине, хотя прямых улик нет. Оба были депортированы из Норвегии в 1996-м. Но ничего серьезного: нетрезвый вид и вызывающее поведение.
 Джарвис представил снимки Аллену, но тот лишь отмахнулся и взглянул на Вильямса.
 — Вы говорили про три имени. Кто же третий?
 — Совершенно верно, босс. — Молодой детектив-констебль выудил еще один распечатанный снимок.
 — Когда я пытался идентифицировать это лицо, файл оказался с паролем. Все, чего я добился от компа, это послание, отсылавшее меня к детективу-инспектору. — Он в замешательстве посмотрел на Джарвиса, но тот ничего не ответил — стоял как ни в чем не бывало.
 Тут же за снимком потянулся Аллен, положив его перед собой, почти не глядя.
 Джарвис передал Вильямсу остальные портреты:
 — Пусть компьютерщики почистят этих двух и пошлют в Брам . Может, там на них накопился материал у местных.
 Вильямс выждал секунду, прежде чем понял, что от него больше ничего не требуется, и покинул кабинет. Джарвис закрыл за ним дверь.
 — Терри Портер? — спросил он. Аллен вручил ему фото:
 — Да. Свяжись с ним, пусть знает, что попал на камеру. Глядишь, даст что-то на эту парочку.
 Джарвис кивнул:
 — Если честно, шеф, я думаю, мы здесь только понапрасну теряем время. Он работал с ними под прикрытием уже почти два года и до сих пор безрезультатно. И, насколько я знаю порядки в «Селекторе», ему и дальше ничего не светит.
 Аллен посмотрел на него и усмехнулся. Уж кто-кто, а Джарвис знал об операциях под прикрытием не понаслышке, и его мнению можно было доверять. К тому же Терри Портер работал под его началом. Это была идея Джарвиса — никого не посвящать в детали. Портер имел контакт лишь с непосредственным начальником, и никто, кроме Джарвиса и Алена, не знал о его работе. Так предотвращалась утечка информации, и со временем подобная конфиденциальность стала в порядке вещей. Несмотря на то, что это задевало иных сотрудников отдела, работать с агентом они могли только через Джарвиса.
 Если местная полиция выйдет на что-нибудь, толковое, тогда посмотрим, стоит ли и дальше пытаться запустить туда агента под прикрытием. Может, удастся проникнуть в самые верхи. В противном случае дай ему с неделю и вытаскивай оттуда.
 Джарвис встал и направился к выходу. Но уже у дверей кабинета остановился и повернулся к шефу.
 — А как быть с Морганом?
 Главный детектив-инспектор рассмеялся:
 — Я пошлю мистеру Моргану портрет его сынка. Посмотрим, захочет ли он, чтобы мы продолжили это расследование.
 Джарвис усмехнулся, открывая дверь.
 — Сомневаюсь. Но рапорт я все равно составлю. На всякий случай.
 Он уже собрался переступить порог кабинета, когда Аллен окликнул его:
 — Как там с брифингом?
 Джарвис посмотрел на него понимающе:
 — Прекрасно, шеф, все будет готово к утру. Аллен улыбнулся:
 — Можно и этот материал туда всобачить. Только подогнать к данным. Насчет мистера Моргана сообщу позднее — что он ответил на наше предложение.
 Джарвис кивнул, направляясь к выходу. «Это все что от тебя требовалось, — подумал он. — Дураков работа любит».
 Пару часов спустя Джарвис разогнулся и потянулся в кресле, треща суставами. Его рапорт по игре чемпионата Англии, которая должна была состояться в среду вечером, уже почти готов, нужна была лишь последняя папка. Как детектив-инспектор, он мог направить за ней кого-то чином пониже, но ему самому необходимо было размяться, к тому же посещение четвертого этажа могло привести к новой встрече с блондинкой. Он уже направился к лифту, когда зазвонил телефон. Его вызывал к себе главный. Со вздохом Джарвис побрел к столу, за которым восседал юный детектив-констебль. Взяв ручку, он написал в блокнотике-липучке имя и оторвал листок со словами:
 — Фил, сходи на четвертый и принеси мне дело на этого джентльмена. Выпиши на меня и проверь, чтобы были подколоты последние данные. Передашь лично мне в руки.
 Не успел Вильямс и рта раскрыть, как Джарвис уже был вне досягаемости — в другом конце офиса, направляясь в кабинет начальства.
 Стукнув в дверь, он вошел, не дожидаясь ответа.
 — Да, шеф, — сказал Джарвис. — В чем дело? Главный детектив-инспектор Аллен поднял глаза и усмехнулся.
 — Только что разговаривал с мистером Морганом. Ты как в воду глядел: он хочет прикрыть дело. Он был слегка в замешательстве, мягко говоря.
 Джарвис оскалился в ответ:
 — «Спасибо, папа»…
 — Короче, — продолжил Ален, — открывай дело. Кто знает, когда это может пригодиться. Всегда может понадобиться. Пусть будет под рукой.
 По возвращении Джарвиса Вильямс ждал шефа за столом, поставив локти на большую зеленую папку. Издалека было непонятно, то ли он размышляет, то ли просто спит, уперев голову в ладони.
 Но при его приближении Вильямс встрепенулся:
 — То, что вы просили, босс.
 Джарвис взвесил дело в руке и хлопнул им об стол.
 — Потянет на долгий срок. Тащи второе кресло. Если хочешь здесь работать, тебе необходимо знать все об этой роже.
 Пока Вильямс катил свое кресло на колесиках, Джарвис уселся и открыл папку. Вытащив фотографию, он поставил ее перед собой. Короткая стрижка, широкие скулы, пустой — и в то же время опасный взгляд. Криминальная физиономия.
 — Типичная сволочь, — подвел итог Джарвис, поделившись своими мыслями с Вильямсом.
 Тот подвинул кресло к столу и почтительно присел рядом, как образцовый школяр, соблюдая дистанцию.
 — Еще бы, — продолжал Джарвис, — Фил, перед тобой господин Билли Эванс. Тридцати трех лет, владелец автосалона в Ромфорде. С виду почтенный гражданин с прекрасным домом, семьей и успешным бизнесом. Однако как раз после Евролиги-96 он стал главной фигурой вестхэмской «Бригады кокни-самоубийц». Также вне сомнений замешан в беспорядках за рубежом — в Дублине, Осло и Риме.
 Вильямс взял фото и стал пристально разглядывать его.
 — Прекрасный парень. Что-нибудь еще?
 Джарвис бросил фото и взял листок из папки.
 — Помимо футбола есть наводки, что он имеет отношение к распространению наркотиков через южно-восточные футбольные клубы и также работает под крышей в Вест-Энде.
 Вильямс оторвал взгляд от фото:
 — Наводки?
 — Да, это все, что у нас есть, — слухи, сплетни и ничего больше. Мы уже не раз привлекали его к суду. Несмотря на проводимые операции и наблюдение, нам таки не удалось собрать на него компромат. Я дважды лично проводил обыск у него дома — и безрезультатно. Мы дважды привлекали его за хулиганство. Он был арестован за беспорядки в игре в Ковентри , но обвинение развалилось из-за отсутствия свидетелей.
 Вильямс выразительно присвистнул. Джарвис продолжал:
 — Полгода как исчез с футбольной сцены, и мы уже думали, что он сосредоточился на иных «видах деятельности». Дело его было передано на разработку в отдел по борьбе с организованной преступностью, но несколько недель назад на игре «Вест Хэма» он был замечен с крутыми из группы поддержки «Лидс Юнайтед», которых называют еще «йоркширцами» или «павлинами». С тех пор его видели на всех выездных играх «Вест Хэма» с местными фирмами. Но при этом за весь сезон он ни разу не засветился в Аптон-Парке. Это место, где расположена «интерфирма» футбольных хулиганов, где они встречаются для совместных дел, когда не заняты выяснением отношении друг с другом.
 Вильямс посмотрел на своего начальника, но, скорее всего, тот был далеко: на расстоянии нескольких миль. Это было ясно, судя по опыту общения с ним. Детектив-инспектор в самом деле мыслями был далеко — он рассуждал. То есть, в принципе, занимался привычным делом.
 — Шеф считает, что он просто поддерживает старые связи, — продолжал Джарвис. — Что касается меня, думаю, здесь нечто большее. Поэтому я «се время отзываю эту папку. Думаю, скоро он еще ласт о себе знать, держи с этим человеком ухо вос-fno. Вот почему в каждом аналитическом обзоре я непременно перебираю эту папку. И все, имеющее отношение к этому имени, должно регистрироваться здесь, в письменной форме.
 Вильямс вопросительно посмотрел на Джарвиса, но детектив-инспектор, не обращая внимания, продолжал листать документы.
 — Шеф, — напомнил он о своем присутствии. Джарвис повернул лицо к нему:
 — Что?
  — Шеф, — напомнил он о своем присутствии. Джарвис повернул лицо к нему: 
 — Шеф, — неуверенно начал Вильямс, — судя по накопившемуся материалу, этот парень уже проверялся на вшивость. Если ничего не наклевывается, зачем вы тогда… Я имею в виду, почему мы все еще следим за ним?
 Выражение лица Джарвиса мгновенно изменилось. Он сверкнул глазами на Вильямса и приглушенно пробормотал:
 — Потому что я так сказал. И если я в чем-то уверен в этой жизни — это в том, что придет день, когда я достану этого подонка.

 ГЛАВА 3

  Среда, 8 сентября, 16.20 
 Фитчет и Алекс вышли из метро на свет. Им сразу полегчало, как только они покинули безумный скрежет подземки на станции «Бейкер-стрит», хотя и по разным причинам. У Алекса на то были свои поводы, а вот Фитч, например, просто терпеть не мог подземки из-за ее гнетущей атмосферы. Две поездки в Лондон за четыре дня — это была настоящая каторга. Правда, причина второй поездки была несколько иной — не столько спортивной, сколько социальной, и первый же взрыв криков со стороны английских футбольных фанатов вызвал их ответные улыбки.
 — Люблю это место, — заявил Алекс. — Всякий раз, как я прихожу сюда, это подобно воссоединению народа под знаменем пророка.
 Фитчет громко засмеялся:
 — Вот идиот. Ничего себе «воссоединение»! Да половина здешних парней только и мечтает надраить тебе задницу, дай им только шанс или хоть половину шанса. И, слушай, не трогай меня, приятель, я сейчас на взводе.
 — Да ты всегда на взводе, — Алекс остановился. — У тебя нервы ни к черту, чуть что — и срываешься с катушек. Сколько раз я был тому свидетелем!
 Фитчет посмотрел на него исподлобья и рассмеялся:
 — Ах ты, догадливая сука!
 И вот, наконец, он, «Глобус». Неофициальное место встреч закадычных хулс. Здесь собирались настоящие сливки движения — отборные кадры, посвятившие жизнь своему делу. Дверей в паб практически не было видно — они скрывались за спинами толпы, над которой реяло целое море знамен с красными крестами. На каждом флаге имелись отличительные черты, выдававшие принадлежность к тому или иному клубу.
 Оба на мгновение замерли и затем пустились по Вест-Лондонской дороге занять место среди себе подобных.
 Как и многие здесь, Фитчет и Алекс не ощущали никакого родства с национальной стороной, когда игры шли дома. Атмосфера на Уэмбли была уже не та, что в девяностые, и больше напоминала концерт «Спайс Герлз», чем настоящий футбольный матч. Ни настоящие хулс, ни настоящие фанаты уже не участвовали в этом. Однако на выезды за рубеж они отправлялись по-прежнему: когда речь шла об играх английской сборной, национальная гордость давала о себе знать. Когда играла Англия, сходились даже бывшие враги и соперники. Вообще же «Глобус» был местом неофициальных встреч, где можно было встречаться с друзьями и знакомыми по прошлым выездам, обмениваясь информацией о различных мобах, или просто потрендеть. Это была нейтральная почва. Все были в курсе.
 На пешеходном островке посреди Бейкер-стрит оба ощутили, что сзади кто-то хлопает по плечу. Развернувшись, они встретились лицом к лицу с человеком, с которым познакомились еще в Ри-мини во время Чемпионата мира 90 года. Грэм Хокинс, повсюду известный как Хоки-Ястребок. Как всегда, в классном безупречном прикиде, который Фитчет оценил мгновенно: коричневые ботинки «CAMEL», бежевые джинсы «DIESEL», голубая рубашка «TEDDY SMITH» и бежевая куртка от «BURBERRY» из непромокаемой ткани, стоившая, поди, не менее 200 фунтов. Пижон хренов. И все же, несмотря на дорогие шмотки, вечная худоба и короткая стрижка придавали ему какой-то болезненный вид. Острый на язык Алекс однажды заметил, что он напоминает жертву СПИДа — с тех пор эта шутка пошла по рукам.
 — Салют, ребята, сколько зим! Каким ветром занесло в такие отстойные места?
 — Драть мой лысый череп, Хоки! Ты еще жив? Неужели такой геморрой лечится?
 — Само собой. Пришлось принять двойную дозу, чтобы встать на ноги.
 Все расхохотались и двинули вместе через дорогу в гостеприимное заведение, повалив туда радостной толпой, какую может из себя представлять стая футбольных фанов. Без лишних слов они протиснулись в бар сквозь толпу у входа. Тут они заметно расслабились, и Алекс стал пробираться к стойке бара. Не стоило зависать у дверей «Глобуса», и дело тут было не в полиции, которая накануне матча тусовалась всегда поблизости, а в людях в штатском из Службы безопасности Национальной футбольной лиги. Они скрывались в окнах напротив со своими видеокамерами, надеясь заснять достойный компромат. Так что лучше не давать им повода отработать деньги налогоплательщиков.
 Фитчет и Хоки-Ястребок пробрались в дальний угол паба и разместились лицом к стене в ожидании Алекса.
 — Я на секунду, — сказал Хоки-Ястребок и отвалил к соседнему столу, за которым восседала компания хулс, очевидно, приметив общих знакомых. Фитчет стал осваиваться в атмосфере лондонского паба. Славный парень этот Ястребок, думал Фитчет. Для кокни он очень даже неплох, тем более из своих, вестхэмских. Однако Хоки не был лидером «Вест Хэма»: там заправлял Билли Эванс. И точно так же, как в их с Алексом случае, Хоки и Эванс, на играх всегда держались вместе. Значит, скоро должен появиться Эванс — а он не заставит себя ждать.
 Пожав плечами, он огляделся по сторонам. «Глобус» был типичным во всех отношениях пабом, внешне ничем особенным не выдающимся. Паб как паб. Деревянные панели на стенах, пятна пива на ковре и потолок, пожелтевший от миллиона выкуренных сигарет. Но было здесь кое-что, не сразу бросавшееся в глаза. Настроение, атмосфера. Окружение. Фитчет никогда бы не смог выразить словами, что это такое, однако, Алекс прав, было в этом нечто величественное. Здесь можно было встретить парней откуда угодно, достаточно прислушаться к акценту — и сразу поймешь, что здесь собралась вся Англия. Херефорд, Эксетер, Сток, Ньюкасл. Едва ли не все лидеры футбольных группировок хулс встречались на этом пятидесятифутовом пятачке, и никаких проблем при этом не возникало. Шикарно, подумал он, когда в тот же момент из-за дверей вырвалась новая речевка: «Не сдаемся — не сдаемся — не сдаемся — ИРА!».
 «Несколько человек заметило его, приветствуя кивком. Фитчет кивнул в ответ, впрочем, в разговоры не вступая. Положение обязывало. Он был лидером одной из крупнейших в стране группировок хулс, так что само собой все знали, кто он такой и откуда. Не надо слов, когда у тебя есть репутация. А если кто-то хочет поговорить, пусть подойдет.
 За дверями паба снова стали скандировать футбольную речевку, а в пабе было по-прежнему шумно и празднично. Царил великий шум Футбола. Взгляд его задержался на угловом столике, и он сразу составил представление, что там за люди. Они вели кулуарный разговор, но Фитчет знал по многочисленным выездам за границу, кто они и что из себя представляют. Таких бы он к себе не допустил, ведь в «Селекторе» были и черные парни: взять хотя бы Ника или Насоса. Пускай негры — но это были нормальные ребята, к тому же славные бойцы. Конечно, он ездил в Дублин и принял участие в играх экстремистов правого крыла, но это было исключение. Алекс сразу отказался идти с ним. «Только время тратить, как мудила последний, — заявил он. — Это не футбол, для меня во всяком случае. Это полная жопа». И он был прав: футбола там было мало.
 — Ну, как поживаешь, старый пьяница? — спросил вернувшийся Хоки. Ястребок, как всегда, был великолепен.
 — У нас все в порядке, коллега.
 — Наслышан о ваших подвигах. Тут, кстати, говорят, была заварушка в субботу.
 Фитчет посмотрел на него, недоуменно приподняв бровь:
 — В самом деле? И что слышно?
 — Да говорят, проучили каких-то молокососов из «Челси». Могу сказать, что это их не обрадовало. А эти-то типы собирались на встречу со «Шпорами».
 Фитчет еще не успел оправиться от смеха, когда наконец появился Алекс с пластиковыми стаканами.
 — Алекс, ты не поверишь. Оказывается, на Камден-стрит мы напоролись на драных «челсов».
 Алекс прыснул.
 — Упс! — саркастически сказал он. — Ну, если «Челси» поддерживают такие выродки, то у этой фирмы, могу тебе сказать, недолгое будущее. Во всяком случае, мы правильно надраили им задницу!
 Хоки рассмеялся:
 — Нет, я же говорю, они были из Слау. Скорее, не фирма, а ширма. — Он остановился, сделав изрядный глоток из своего пинтового стакана, и затем продолжил:
 — Мы их тоже умыли несколько недель назад. Надо перевести их в юниоры — пусть потренируются. А то они драться так никогда и не научатся.
 Смех усилился.
 — Ну конечно, еще бы. Это вы-то, гребаные кокни, будете учить, как драться? Да вам всем скоро на пенсию. Шайка старых мудозвонов.
 Хоки сделал вид, что вытирает слезы:
 — Как печально услышать правду о себе. Алекс с ухмылкой подмигнул ему:
 — Посмотри правде в глаза, твоя песенка спета. Ты уже — история.
 Хоки полез в карман и вытащил пачку сигарет, когда хор: «Впе-ред, Ан-гли-я!» вырвался из-за дверей.
 — Где этот чудила Эванс? — спросил Фитчет сквозь шум. — Ставлю что угодно, он где-то рядом.
 Хоки осмотрелся и спокойно сказал:
 — Он и на играх-то редко теперь появляется. С меня хватит, сказал. Трагик гребаный.
 — Вот задница, — процедил Алекс. — Они же уроют этого сукина сына в Аптон-Парке.
 Хоки покачал головой:
 — Говорю вам прямо, парни, он завязал. Фитчет внимательно посмотрел на Хоки. Он не верил своим ушам. Билли был ближайшим соратником, причем настолько крутым парнем, каких не было ни в одной другой фирме. Они встречались несколько раз, когда Билли был по делам в Бирмингеме.
 — В Италию-то он собирается? Там же Евро-2000. Не хрен собачий!
 Хоки снова покачал головой:
 — Понятия не имею.
 — Как же можно пропустить Италию? Единственный случай на миллион лет. Надо будет дозвониться ему на неделе.
 Еще минут двадцать они обсуждали поведение Билли Эванса, когда Фитчет обратил внимание, что вокруг столпился народ. Он тут же заприметил знакомую рожу — с синяками, оставшимися после субботы.
 — Кажется, ты один из тех, с кем мы встречались недавно, — заявил один из пострадавших.
 Фитчет смерил его взглядом. Западный Лондон, лет 20-30, пижонистый прикид и полон самодовольства. Все, что он ненавидел с детства. Словом, портрет классического врага.
 — Привет, сынок, — спокойно отозвался он, — где-то видел тебя в самом деле, только что-то не припомню, под какой из машин ты валялся. Кстати, как ваш вожак? Последний раз видел его на дороге, когда он пытался спрятаться под такси.
 Алекс уже готов был подхватить, когда вмешался Хоки. Вскочив из-за стола, он с вызовом гаркнул:
 — А ты кто такой?
 Враг сверкнул глазами на Хоки:
 — С тобой после поговорим, козел.
 Фитчет потянулся и осторожно похлопал приятеля по плечу, намекая, чтобы тот не заслонял противника. Он не в первый раз был в такой ситуации и знал, что лучший способ иметь дело с баранами — это пускать их вперед. Такому покажи розочку — и след простыл. Кроме того, этот шибздик его ничуть не беспокоил.
 — Слушай, придурок, тебе чего — субботы мало? Здесь не дерутся, правила тебе известны. Хочешь снова встретиться, выйди и обожди на входе. В любое время, как пожелаешь. Только в этот раз приведи кого-нибудь получше тех засранцев.
 Враг смерил Фитчета с головы до пят:
 — Ты, северный хрен. Ты хоть знаешь, кто перед тобой? Да я тебя по стенке размажу, полетишь по Ml в свой сраный Бирмингем.
 Фитчет подался вперед, пока он излагал все это. Он медленно закипал — не хватало еще выслушивать такое от сопляков.
 — Ты можешь попробовать, парень, — процедил он почти шепотом. — Но в этот раз я не дам тебе сбежать. Лично займусь тобой и позабочусь о том, чтобы ты ходил оставшуюся жизнь только под себя.
 Теперь они стояли почти нос к носу, и Фитчет уже был готов сорваться, когда между ними протиснулся Алекс.
 — Свиньи , — предупреждающе прошипел он. Фитчет не спускал глаз с противника, когда
 Алекс оттер его в сторону. Глаза его сузились, а губы сжались. Напряжение внутри нарастало с каждой секундой. Причем противник не дрогнул.
 — Фитч, здесь полиция, — увещевал голос Алекса откуда-то сбоку, но Фитчет не мог оторвать взгляда, как зверь от добычи.
 — Что здесь происходит? — осведомился чужой голос со стороны.
 — Ничего особенного, офицер, просто спор из-за пролитой пинты.
 Фитчет слышал все это, он даже чувствовал по Движению толпы, как вошел полицейский, но все это происходило где-то в стороне. Далеко, не здесь. Он не собирался идти на попятный. Тем более с этим засранцем, который не имеет даже уважения к старшим.
 — Ну ладно, сынок. — Рука на плече развернула его, прерывая противостояние.
 — Твой сынок в параше, козел, — огрызнулся он. — Отвали.
 Полисмен осмотрел его:
 — Похоже, ты, парень, поддатый. Ну-ка, пройдем.
 Фитчета вывели из паба, завели за угол и поставили к стенке. Алекса и противника вблизи уже не было, но он заметил, что Хоки следует за ними и держится неподалеку, на расстоянии слышимости.
 — Слушай, ты, шутник, не знаю, в чем у вас там дело, но сейчас все это быстро закончится, понял?
 Фитчет смерил взглядом стоявшего перед ним полицейского. Его ровесник, лет 30-31. В другое время и в другом месте они могли быть напарниками. Но теперь перед Фитчетом был только козел в униформе. Бляха номер 3876. Гарри Фитчет превосходно знал одну вещь — от служителей правопорядка лучше держаться подальше. Этот инстинкт спасал его от камеры уже на протяжении нескольких лет.
 — Простите, офицер, — сказал он извиняющимся тоном. — Не знаю, что на меня нашло. Сами понимаете, чего не скажешь под горячую руку. Вы же знаете, какие там порядки: пока дождешься своей пинты, а потом какой-то прощелыга вышибет ее у тебя из рук. Просто вышел из себя на секунду. Простите великодушно.
 Бляха номер 3876 посмотрел на Фитчета внимательно и обратил внимание на акцент.
 — Брамми? За кого стоишь?
 — За Англию, само собой.
 — Хватит пьяных приколов. За какой клуб стоишь?
 — Я «Вилла», — заявил Фитчет. — Всегда был «Виллой» .
 Бляха номер 3876 несколько секунд не сводил с него взгляда.
 — Покажите, что в карманах.
 Он знал, что Фитчет врет, и, похоже, припоминал, что уже где-то встречал этого молодчика. Возможно, на фото в одном из бюллетеней, рассылаемых по участкам Службой безопасности Национальной футбольной лиги. Надо будет заглянуть туда еще разок.
 Фитчет выудил все, что у него было, и протянул полицейскому. Курево, зажигалку, билет на поезд, деньги и ключи.
 — Бумажника нет? — деловито осведомился Бляха номер 3876. — А где билет на стадион?
 — Никогда не беру с собой бумажник в Лондон, — отвечал Фитчет. — У меня раз его уже сперли. А на Уэмбли меня всегда снабжают билетом.
 Бляха номер 3876 вручил обратно Фитчету личное имущество. Он и так знал, публика в «Глобусе» всегда без документов — чтобы не облегчать работы полиции, — под кличкой всегда труднее выследить. А рядом всегда найдется пара доброхотов, готовых подтвердить, что знакомы с тобой полжизни.
 — И как же ваше имя?
 — Гарри Фитчет. «Врешь, скотина», — подумал Бляха номер 3876. Он уже готов был захватить этого типа в участок, но в последний момент передумал. К тому же через полчаса начиналось дежурство на стадионе. А с этой шелупонью еще придется возиться несколько часов — и для чего? Результат обычно нулевой.
 — Ладно, свободен. Только больше мне не попадайся, понял? И чтобы без проблем.
 — Благодарю, офицер, — сказал Фитчет с почти что искренней признательностью, граничащей с надрывом. — Этого впредь больше не случится.
 Пять минут спустя Фитчет уже пропихивался локтями через публику в «Глобус», где отыскал Алекса и Хоки. Алекс вручил ему недопитую кружку, и, всадив в себя полбокала, Фитчет спросил, утирая пену:
 — Так что случилось с «челси»?
 — Он сказал, что еще встретится с тобой, — ответил Алекс. — Я сказал, пусть готовится. Хотят реванша.
 — Надо было договориться о времени, — подвел итог Фитчет. — Сделали бы их вместе с «Виллой».
 Хоки посмотрел на Фитчета и покачал головой:
 — Ты сказал этому бобби свое настоящее имя?
 — Конечно, мы всегда так делаем, — ухмыльнулся Фитчет. — Какой смысл врать? У меня нет никаких документов, и шансов у него узнать обо мне ноль. Лучше всегда говорить правду: кто-то другой узнает от тебя или Алекса о том, кто я такой, — и что тогда? Так что лучше не возбуждать подозрений.
 Хоки некоторое время не сводил с него взгляда и затем вновь покачал головой:
 — Ты совсем спятил. Зачем тогда было говорить, что ты из «Виллы»?
 При этих словах Алекс вскочил:
 — Ах ты сука! Ты когда успел поменять клуб? Фитчет вытащил сигарету и протянул пачку остальным.
 — А что? Пусть лучше у этих козлов будут проблемы, чем у наших.
 Все трое еще не закончили смеяться, когда за спиной раздался знакомый голос:
 — Я вижу, смягчили карантинные законы и кое-кого выпустили на свободу…
 — Драть мой лысый череп! — воскликнул Хоки. — Вы только смотрите, какой мяч несет в наши ворота. Мистер Эванс, в рот его, собственной персоной. Какого черта?
 Обернувшись, Фитчет с радостным чувством облегчения увидел Билли Эванса. Как и Хоки, он был тоже в достойном прикиде. Смесь «RALPH LAUREN» и «РЕРЕ», увенчанная роскошной курткой от «BURBERRY». Вероятно, этот лейбл опять в фаворе среди истендцев. Билли заметно округлился — видать, давно не в делах. В одном Фитчет был уверен на все сто — когда надо, он зверь. Эванс умеет быть таким. В лидеры «Вест Хэма» просто так, за здорово живешь, не попадают. Фитчет протянул ладонь, и Эванс ответил рукопожатием.
 — Привет, сынок, пришел и ты культурки хапнуть.
 Все заулыбались.
 — Что тут бакланит старая задница Хоки? Ты в самом деле решил перековаться в «шарфиста» ?
 Эванс посмотрел на друга и рассмеялся:
 — Боюсь, это правда. Для вас, парней из низших лиг, все просто, а нам, шишкам, кому приходится вести дела с большими ребятами, довольно внапряг. Понял, о чем я?
 Достав пачку сигарет, он обвел ею присутствующих и только тогда заметил, что все уже курят.
 — Слушай, хитрожопый Билли, — сказал Фитчет, протягивая ему огонек зажигалки. — Ты в Италию собираешься?
 — Еще бы. Вообще-то я как раз хотел позвонить тебе по этому поводу, Фитч. Есть дело.
 Он увлек Фитчета в сторону, и Хоки с Алексом моментально отодвинулись за пределы слышимости и завязали свою беседу. Они знали свое место в иерархии «мобов», и, если их начальники хотели о чем-то поговорить, их задачей было следить, чтобы никто не подслушивал. А знать, о чем разговор, им не нужно — во-первых, потому что это их не касается, во-вторых, потому что им, в общем-то, наплевать. Зачем хранить чужие тайны — целее будешь в неведении. В случае ареста ни за что отвечать не придется.
 Эванс быстро огляделся и склонился к собеседнику, чтобы не повышать голос.
 — Слушай, Фитч, как насчет того, чтобы съездить в Рим вместе? Ты, Алекс и еще несколько парней? Это было бы интересно, да и прямая выгода — дорогу я обеспечу. Что скажешь?
 Фитчет посмотрел и усмехнулся. Он слишком хорошо знал Билли, чтобы не понимать, что это будет за поездка.
 — Считай нас в деле. Ты же знаешь, хлебом не корми, дай поболеть за родимую команду.
 Оценивающе посмотрев на него. Билли ответил широкой улыбкой.
 — Ладно, топ, — сказал он. — Заметано.
 Встав, они посмотрели друг другу в глаза, после чего расхохотались и двинулись навстречу друзьям.
 Близилось время матча. Бляха номер 3876 фильтровал взглядом толпу, проходившую по Бейкер-стрит, исчезая в метро.
 Британская транспортная полиция останавливала там каждого и брала пробу на алкоголь, что некоторым болельщикам показалось оскорбительным и недопустимым, но это уже были их проблемы. Он впервые дежурил у «Глобуса» и потому весь день был на взводе. Правду сказать, он несколько забеспокоился, когда его направили сюда. К тому же утром на инструктаже говорили, что это место — штаб-квартира футбольного хулиганья. Впрочем, кто сюда потянется из важных персон? То есть, судя по фотографиям, которые он просматривал в участке, кто в здравом уме полезет на рожон? Все было в порядке, не считая брамми, который встал было в позицию, да потом вовремя спасовал. Он посмотрел на остальных ребят. Его коллеги немного нервничали, поскольку автобус, который должен был доставить их на Уэмбли, запаздывал. Сам он на этот счет особо не переживал. Бляха номер 3876 не был футбольным фанатом. Вот гонки — это да.
 И чем слушать нытье остальных полицейских, торопившихся на матч, он решил проверить напоследок обстановку в пабе. Предупредив коллег, куда направляется, полисмен зашел за угол и оказался у дверей бара. Теперь заведение несколько опустело — в любом случае по закону в семь вечера накануне матча оно должно закрыться — осталось всего семь минут. Ну и местечко, натуральная уборная. Из разряда тех, где помереть не пожелаешь. Оглянувшись, он заметил взгляд брамми — парня, которого чуть было не отволок в участок. Тот сидел в компании, посмеиваясь, вместе с тремя другими раздолбаями. Бляха номер 3876 усмехнулся: это были ребята не из тех, кто спешит на футбол. «Врешь, скотина, — удовлетворенно подумал полисмен с Бейкер-стрит. — И имя, небось, тоже не настоящее». Он уже собирался выйти, как вдруг что-то привлекло его внимание в одном из этих людей. Вот этот, крепко скроенный коренастый мужик: где-то он видел его рожу. На инструктаже показывали похожую фотокарточку. Несомненно. Бляха номер 3876 повернулся и пошел на выход. Автобус уже ждал, и все остальные загрузились. И не надо было иметь особых дедуктивных способностей, чтобы определить, как они возбуждены в предвкушении матча.
 — Дэйв, будь человеком, поторопись. Мы же опаздываем.
 Едва он залез в автобус, дверь захлопнулась, и они помчались к стадиону.
 Бляха номер 3876 сел на свое место и достал записную книжку. Надо зафиксировать приметы тех двух субъектов в пабе, пока не выветрилось из головы.
 В это же время на другой стороне улицы Пол Джарвис, смотревший в окно, воскликнул:
 — Запишите номер этого полисмена — и пусть явится ко мне по сдаче дежурства.
 — Да, шеф, — немедленно донесся ответ.
 Джарвис хотел поговорить с коппером, который ходил в «Глобус». Предстояло выяснить, не видел ли он там Эванса и с кем тот разговаривал.
 Вздохнув, он огляделся. Как же он ненавидел эту комнату — как достала его душегубка, забитая всяким хламом, пропахшая окурками и потными полисменами. Каждый раз, как сборная Англии играла на Уэмбли, ему приходилось высиживать здесь минимум по четыре часа — наблюдая за «Глобусом» и снимая на пленку алкашей, добывающих спиртное по соседству — через дорогу. Сегодня же он сидел здесь со своей следственной бригадой из трех человек (координатор Гаррис, как и положено, находился в отделе, лишенный, как и остальные, возможности общения с женой). Итак, они вместе наблюдали за появлением своих целей, будто снайперы в засаде, запечатлевая на пленку физиономии известных футбольных хулиганов, а также регистрируя новые лица. Словом, обыденное дежурство — и вот в какие-то десять минут все изменилось. Сперва он заметил бирмингемских парней из потасовки на Камден-хай-стрит. Недаром босс продемонстрировал их фото на инструктаже перед дежурством. Затем он опознал этого парня из «Вест Хэма», Хокинса, и был немало удивлен, что тот вот так, в открытую, общается с брамми. Естественно, вся троица была немедленно заснята для последующей обработки. Но самым большим сюрпризом стало появление Билли Эванса. Этого Джарвис не ожидал — его как молотом по голове шарахнуло. Эванс был в одиночестве, но двигался прямиком к бару, ни с кем не заговаривая из стоявших у входа. Куда-то он спешил, подумал Джарвис. Тут что-то не так. Откуда такая сосредоточенность? Если бы это было банальное посещение пивной, он бы непременно перебросился парой слов с парнями снаружи. Джарвис по собственному опыту знал, что среди них как минимум полтора десятка его знакомых.
 — Шеф, это же Эванс! — Джарвис развернулся и увидел Билли Эванса у входа в «Глобус». Защелкали камеры, зажужжали моторчики видеосъемки, наполняя комнату тихим шумом. Джарвис продолжал смотреть, не спуская глаз со своего противника номер один, почти упираясь лбом в стекло. Когда троица выбрела наружу, Джарвис поднял брови в притворном удивлении и, наверняка зная, что все и так запечатлевается на пленку, не удержался от возгласа:
 — Вот этого мне снимите!
 Сейчас он был как режиссер, сидевший в кресле, окруженный толпой операторов и ассистентов. Только когда четверка: Эванс, Фитчет, Бейли и Хокинс — пересекла дорогу и исчезла в подземке, люди в комнате позволили себе расслабиться.
 Джарвис выпрямился и азартно потер ладони:
 — Ну, ребята, вот это называется поворот! Наш старый знакомый Эванс — что бы это значило?
 Он оглядел присутствующих. Те озабоченно паковали аппаратуру, усмехаясь и посматривая на Джарвиса.
 — Если он возвращается в игру, то в этот раз я его заполучу.

 ГЛАВА 4

  Четверг, 30 сентября, 05.24 
 Джарвис привычно поднял воротник пальто и посмотрел на электронный циферблат панели управления «форда-мондео». Четверть шестого. Шесть минут прошло. Он чуть подался вперед, включая радио, и оглядел прочих членов команды, прежде чем откинуться в кресле. Присутствие подчиненных воодушевляло, доказывая, как всегда, что он не один.
 Джарвис стал прокручивать в голове события последних трех недель: побоище на Камден-хай-стрит, Билли Эванс, замеченный в «Глобусе», разговор с Бляхой номер 3876 — и вот к чему это привело. Маленький двуспальный дом постройки середины 80-х годов на окраине Бирмингема. Джарвис принял решение обыскать жилища Фитчета и Бейли на следующий день после игры английской сборной. Он знал, что подставляет себя под удар, но снимки с достопамятного поединка на Камден-хай-стрит удалось довести до такого состояния, что даже главный детектив-инспектор Аллен счел их вполне подходящими для представления в суд. Они оказались настолько качественными, что Терри Портер во время встречи с начальником смог опознать практически всех, кто принимал участие в потасовке. Так что при определенном везении все они могли оказаться на пленке — их можно было вычислить и арестовать на очередном домашнем матче Бирмингема. Джарвис, однако, был убежден, что Фитчет с Бейли могут дать ему информацию по Билли Эвансу. Вот почему он мечтал поместить их поскорее в каталажку, а затем обыскать квартиры. Одна-единственная ниточка могла вывести на след. И как знать, не дотянется ли она до того, кого он так усердно ищет? Вот почему он прибыл сюда лично и почему наготове была еще одна команда полицейских, выжидающая у дверей дома Бейли, которая должна была ворваться одновременно с ним. Он не мог оставить дело мидлендским полисменам, потому что ничего нельзя было упустить.
 Мысли его вернулись к Терри Портеру. Полисменов, работающих под прикрытием, тут же выводили из операции, когда они попадали под удар или как только появлялись малейшие подозрения. И Портер был, судя по всему, рад услышать, что его отзывают. Он сказал, что охотно вернется на привычную полицейскую службу. Джарвис поговорит с ним в оставшиеся три недели. Если там была проблема, ему нужно ее утрясти.
 — Шеф.
 Он вздрогнул. Голос вернул его к реальности: напротив стоял молодой детектив-констебль Фил Вильямс. Это была идея Джарвиса — взять Вильямса с собой. Он хотел увидеть парня в деле и заодно показать ему несколько незаменимых приемов в работе с подследственными. Пусть опыта набирается.
 — Свет в доме включился.
 Джарвис посмотрел на дом напротив, в котором одно за другим зажигались окна.
 — Черт, — пробормотал он и схватил рацию: — Цель движется, повторяю — цель движется. Пошли… Давай-давай-давай…
 Захлопнув микрофон, он выскочил из машины. Через несколько секунд улица ожила, наполнившись полицейскими в форме и топотом многочисленных казенных ботинок. Джарвис целенаправленно, без лишней спешки, двигался ко входу. Это была его операция, и он должен демонстрировать собранность и спокойствие. Поэтому бежать взапуски, как какой-нибудь мальчишка-практикант, он не намерен, тем более в кармане у него ордер. Ничего, все равно он никуда не денется.
 Когда оставалось преодолеть последний отрезок пути, он остановился и оглянулся по сторонам. Другие притормозили и стали скапливаться у него за спиной.
 — О'кей, — сказал он. — Начали.
 Он отступил в сторону, и два полицейских в форме устремились вперед с облупленным красным тараном. Дверь высадили с первого удара. Поток полисменов хлынул внутрь, несколько человек взбежали по лестнице на второй этаж, по короткому коридору, исчезая в комнатах по обе его стороны. Джарвис вошел последним и подождал, пока остальные разбегались по дому. Его окликнули из глубины коридора, и Джарвис проследовал на кухню. За барной стойкой сидел тип в модной и, видать, дорогой бледно-желтой рубашке и голубом галстуке. Перед ним стояла миска с хлопьями и чашка апельсинового сока. Он посмотрел на Джарвиса и усмехнулся:
 — Могли бы просто позвонить, я бы и сам открыл.
 Джарвис посмотрел на него и усмехнулся в ответ:
 — Привет, Гарри. Что-то ты встал сегодня спозаранку.
 Фитчет взял стакан с соком:
 — Да и вы что-то рано в гости пожаловали. Все так же усмехаясь, Джарвис обвел взглядом кухню. Круто устроено: все из белого дерева и стекла.
 — Так, стало быть, ждал нас?
 Фитчет ухмыльнулся и вернулся к своим овсяным хлопьям.
 Джарвис извлек ордер на обыск и бросил его на стол.
 — Гарри Фитчет, я детектив-инспектор Пол Джарвис из Службы безопасности Национальной футбольной лиги. У меня ордер на обыск. И еще одна новость: ты, сынок, с этой минуты арестован.
 Фитчет поднял взгляд, причем на его лице почти ничего не отразилось. Джарвис отметил, что арестованный совершенно спокойно воспринял появление полиции, высадившей дверь в его доме. Он не проявлял никаких агрессивных эмоций, страха, злобы, гнева или чего-либо в этом роде. Словно бы в самом деле ожидал появления полиции: это уже интересно. И какой заносчивый вид! Ишь как расфуфырился. Видал он и такое — во время облавы на дом Билли Эванса.
 Фитчет встал и посмотрел на Джарвиса в упор:
 — Как насчет моих прав?
 Джарвис ответил таким же прямым взглядом и рассмеялся:
 — Гарри, кто тебе сказал, что они у тебя есть?
 Джарвис прошелся по дому, соображая, с чего начать. Фитчета отвезли в местный участок, где он сидел в «обезьяннике» и откуда его можно забрать в любое время. Официально он считался арестованным за драку с нанесением увечий на Камден-хай-стрит, но и у местной полиции накопилось достаточно материала. Парня можно было раскрутить по полной программе. Но Джарвису было нужно совсем не это. Он хотел выйти на Билли Эванса и был уверен, что найдет ниточку, которая к нему приведет. Он прохаживался по опустевшему дому Фитчета, размышляя и присматриваясь. Странно, здесь не было привычной фэнзинской макулатуры клуба «Бирмингем Сити». Ни полок, забитых пропагандой Национального Фронта, ни прочего, типичного для большинства футбольных хулс. Напротив, обстановка образцовая, в комнатах порядок. Открыв шкаф и обнаружив там стопку белоснежных полотенец, Джарвис чуть не рассмеялся:
 — Надо же, кого-то этот тип осчастливил! Он устремился обратно на кухню и заметил компьютер на столике, за которым и повязали Фитчета. Присев и включив его, он залез в папки с файлами. Ничего особенного, только тонны документов да контрактов, имеющих отношение к работе. Ничего запаролированного, что можно было бы вскрыть и просмотреть. Он просмотрел адресную книгу в поисках хоть одного знакомого имени. Тщетно.
 — Задница! — проговорил он и захлопнул крышку, после чего встал и вернулся в гостиную.
 Телефон на столике возле двери содержал список сохраненных номеров: мать, работа, билетная касса и перечень имен, мужских и женских. Отложив телефон, он подошел к полке, заставленной записями и многочисленными книжками. Почти все видеокассеты были на футбольную тему, и большинство содержало бирмингемские матчи. Лучшие голы, обзоры сезона и тому подобное. Типичная «мужская библиотека»: Ник Хорнби, Энди Макнаб, еще какие-то книжонки о футболе. Типичный фанатский набор и, правду сказать, то же самое, что лежало на полке у Джарвиса.
 — Никаких улик, ни прямых, ни косвенных. Ничего, имеющего отношение к хулиганам, — пробормотал он.
 Вздохнув, он выпрямился и позвал ассистента. Через несколько секунд в дверь просунулось юное лицо детектива-констебля Вильямса.
 — Да, шеф?
 — Фил, этот компьютер мы забираем в Лондон. Ты отвечаешь за него. И еще — пусть кто-то проверит номера на этом телефоне. Что-нибудь попалось?
 — Пока голяк, шеф. Но брамми все еще проверяют.
 — Проследи, чтобы взяли телефонные распечатки всех его звонков, в том числе и на мобильные. И куда подевалась его траханая мобила, хотел бы я знать? Когда мы приедем в местный участок, проконтролируй, чтобы кто-то из местных оторвал задницу от стула и помог нам.
 — Да, шеф.
 Юное лицо исчезло, и Джарвис отправился обратно в кухню. Здесь он присел и мысленно пробежал еще раз все, что имелось в наличии: телефон, распечатки звонков, записные книжки, компьютер. Он встал и вышел к гаражной пристройке у дома. Там стоял красный «БМВ» третьей серии, похожий на машину Джарвиса, и черный шлем полицейского стоял на крыше точно выключенная мигалка сирены.
 — Есть что-нибудь? — спросил Джарвис.
 — Пока ничего, — отозвался голос из машины. — Ничего криминального. Вы уверены, что вам нужен именно этот парень, инспектор? У него же дом полная чаша, тачка клевая. Не ваш клиент. Вы же охотитесь на йоббо .
 Джарвис задумался на миг, наблюдая за выбирающимся из машины полицейским чином, который тут же потянулся за своей шапкой-сиреной.
 — Наш клиент, на все сто. Можете не сомневаться.
 Человек в форме пожал плечами:
 — Что ж, тогда ничем не могу порадовать, сэр, здесь везде чисто.
 Джарвис опять вздохнул и побрел обратно в дом. Это было странно. Однако ничего необычного. Когда он в первый раз вышел на Билли Эванса, года три назад, все было то же самое. Ничего наводящего на подозрение, что перед тобой не просто типичный футбольный фанат, а йоббо — из тех, кому в первую очередь важен не футбол, а драка.
 — Шеф!
 Джарвис заторопился на крик своего помощника.
 — Где вы там?
 — Наверху!
 Лестницу он преодолел почти бегом и буквально влетел в спальню. В отличие от прочих комнат, здесь была свалка. Впрочем, бардак был учинен двумя рывшимися здесь детективами. Он посмотрел на полисмена в форме, который рылся в стопке свежевыглаженных сорочек и среди черных костюмов, а затем перевел взгляд на своего помощника. Тот широко осклабился, протягивая Джарвису фотоальбом со словами:
 — Вот оно! Я нашел это под матрасом. Альбом был вручен вверх ногами — и Джарвис развернул его к себе. Ряд снимков демонстрировал Гарри Фитчета и Билли Эванса в обнимку у фонтана в майках клуба и шортах. Перед ними лежал развернутый флаг с крестом Святого Георгия, а на заднем фоне стояла группа датских полисменов при полном параде: с дубинками, щитами и в шлемах. И аккуратная подпись чернилами: «Роттердам, 1993-й». Джарвис посмотрел на молодого детектива и улыбнулся:
 — Отлично сработано, Фил. Теперь нам есть чем заняться.

 ГЛАВА 5

  Пятница, 1 октября, 14.30 
 — Вот ваш кофе, шеф. Осторожнее, почти кипяток.
 Джарвис поднял взгляд из-за груды бумаг, заваливших стол, и принял пластиковый стаканчик.
 — Спасибо, Фил, — поблагодарил он. — Сейчас пойдет и кипяток.
 Двое мужчин сидели, молча дуя на стаканчики, пока поезд громыхал в направлении Юстона.
 — Наконец-то возвращаемся в Лондон, — заметил молодой детектив-констебль. — Терпеть не могу северных краев.
 Джарвис рассмеялся:
 — Ну, Фил, если Бирмингем для тебя — север, то пора переводиться в Ньюкасл.
 Вильямс охотно заржал в ответ:
 — Шеф, да они все там малость тронутые. Как-то решил подпоить одну шахтерскую девчонку, но она так нажралась, что я потом не мог ни слова понять из того, что она говорила.
 Джарвис отставил чашку и с усмешкой посмотрел на юного детектива-констебля. Славный парень. Он все сделал правильно. Фотоальбом, который он отрыл, был просто подарком с небес, — да и во время ареста Фитчета Вильямс тоже не допустил ни единой промашки. Правду сказать, атмосфера в комнате, где происходил арест, была несколько натянутой. Джарвис настаивал, чтобы детали облавы остались в секрете, и не доверял даже местной полиции. Те, естественно, восприняли это как оскорбление — понятное дело, кому понравится, когда ему указывают, что делать на своем участке. Но он не особо переживал, что задел чье-то самолюбие. Утрясать дипломатические нюансы было поручено Вильямсу, что он и делал с неотразимым неуклюжим шармом.
 Джарвис отпил кофе и снова задумался о двух арестованных. Бейли вместе с Фитчетом, правда в разных машинах, следуют в Лондон для допроса. Фитчет, однако, был не прост. Как и ожидал Джарвис, он оказался заносчивым подонком. Даже в кабинете следователя Фитчет вел себя хладнокровно. Словно в любой момент ждал, что сейчас перед ним извинятся и отвезут домой. Полицию, в общем, ни во что не ставил. Пару раз он сверкал глазами на Джарвиса, видимо, стараясь произвести впечатление, но тот лишь усмехался в ответ. Джарвис никогда не заговаривал с арестованными до начала допроса, так что он оттягивал удовольствие до прибытия в Лондон. Это был приемчик, которому сам он научился в начале служебной карьеры от своего первого детектива-инспектора. Тот поведал ему, что лучший способ добиться быстрых результатов на допросе — это привести арестованного к следователю, которого он не встречал прежде. По неведомой причине допрашиваемые тогда моментально раскалываются. Это выбивает их из колеи. С опытом к Джарвису пришло понимание, что тут все дело в психологии, незнакомый голос больше пугает, и он с успехом пользовался таким нехитрым трюком. За годы работы некоторые из его коллег посчитали это чудачеством, но, как ни странно, прием постоянно срабатывал, и он всегда добивался желаемого результата.
 Одного взгляда на Фитчета хватало, чтобы понять, кто перед тобой. И все же то, как уверенно он встретил ворвавшихся в дом полицейских, немного смущало. Он не любил работать на чужой территории: это была одна из причин, по которой арестованные препровождались в Лондон. К тому же он ощущал усталость, от которой могли избавить только горячая ванна и сон. Перед допросом непременно следует выспаться: с такими отморозками негоже общаться усталому следователю.
 — Попалось там еще что-нибудь? — поинтересовался Вильямс, кивнув на груду бумаг на столе.
 — Пока ничего, — отвечал Джарвис. Он вытащил из-под стопки бумаг копию телефонных распечаток и протянул ему. — Надо будет проверить все эти номера, но, честно говоря, сомневаюсь, что мы здесь что-то найдем. Где-то у него припрятан еще один мобильник, с которого он звонит по субботам. Такие типы всегда имеют второй мобильник, и, если нам не удастся его разыскать, надо вычислить все номера, по которым он звонит, когда собирается на игру.
 Вильямс просмотрел телефонные распечатки, разложив их перед собой на столике в купе.
 — Во всяком случае, если вам нужен телефон в Эссексе, то здесь такого нет, могу сказать точно, — заявил Вильямс, — я все-таки из Эссекса .
 Джарвис изумленно посмотрел на него:
 — Хочешь сказать, что знаешь все телефоны в округе?
 — Нет, шеф, — захихикал Вильямс, — но я помню код Ромфорда, где проживает Эванс.
 Заметив реакцию шефа, Вильямс стал ворошить телефонные распечатки, зарывшись в бумаги. Оба погрузились в молчание. Джарвис отхлебнул кофе, размышляя о том, что уже несколько дней вертелось в голове у обоих. Но только по разным причинам.
 — Когда ты собираешься спросить меня?
 — Спросить о чем, шеф?
 — О Билли Эвансе. Вильямс пожал плечами:
 — Я, конечно, примерно знаю, о чем речь, потому что читал его дело. И потом, ребята познакомили меня с еще кое-какими подробностями из его личной жизни.
 Джарвис посмотрел на стол и затем — на Вильямса:
 — Они упоминали Юстон?
 Вильямс ответил неуверенным взглядом. Это происходило до его появления в отделе, но он мог узнать от старых сотрудников.
 — Что-то в этом роде, — промямлил он. — В общем, вы же сами знаете, шеф, об этом не любят рассказывать.
 Джарвис кивнул. Смерть товарища, которого убили у тебя на глазах, оставляет играм на сердце, и разговоров об этом обычно избегают. К тому же это могло случиться с каждым из них в любое время. Все они это знали. Джарвис вздохнул. Если Вильямс рано или поздно узнает об этом, то пусть лучше от него, участника тех событий. Вздохнув, он начал свой рассказ:
 — Примерно на пятый год моей работы в отделе мы получили наводку. Якобы толпа фанатов из «Миллуолла» затевала разборку с «Вест Хэмом» на станции «Нью-Кросс». Поговаривали, что там готовится акция возмездия за нападение на паб «Молотков» в прошлом футбольном сезоне. Но мы-то были уверены, по имевшейся от агентов информации, что все это реклама для «Бригады кокни-самоубийц» после их позорного провала на Евролиге 96 года. В любом случае, нам было известно, что вестхэмские ребята не собираются упускать шанса. Они собирались встретить противника во всеоружии и навсегда покончить с этим вопросом. Я был тогда детективом-сержантом, и, согласно плану, мы собирались перегородить дорогу патрулями и разрезать две толпы полицейским клином, удерживая их на расстоянии друг от друга — обычная, широко распространенная тактика. Мы тем временем наблюдали и отслеживали главных зачинщиков.
 Он снова глотнул кофе и посмотрел в окно.
 — «Миллуолл» в тот день играл с «Вест Бромом» , а «молотки» отсиживались дома, так что, как мы считали, времени было навалом, чтобы подготовиться к их возвращению. Чего мы не ожидали, так это что вестхэмские «кэшлс» обойдут нас, направившись по разным веткам метро к месту сбора в Юстоне.
 Джарвис остановился и посмотрел на проходившую мимо молодую женщину. Склонившись к собеседнику, он конфиденциально продолжил:
 — Я был одним из трех агентов в Юстоне, из тех, кто выслеживал заводил. Я и двое детективов-констеблей. Мы собирались следовать за миллуоллскими, когда они высыпали на нас из вагонов, обнаружив свое присутствие. Но стоило им пройти первый ряд эскалаторов, на них невесть откуда посыпались вестхэмские. Там было человек сто, и это в субботний вечер в тесноте подземки. Можешь себе представить, что это такое. Кровавый хаос.
 — Паршивая история, — заметил Вильямс. — Врагу не пожелаешь — оказаться под ногами у фанатов.
 Джарвис снова пригубил кофе и продолжал:
 — И что нам оставалось делать? Мы только могли держаться в стороне до прибытия подкрепления, но уже через пару минут посыпались новые вестхэмцы, и миллуоллцы стали отступать вниз по эскалаторам, сметая нас. Деваться было некуда. Тогда нас и затоптали. Должно быть, они решили, что мы из «Вест Хэма».
 — Значит, тогда Петерсона и зарезали? — вмешался Вильямс.
 Джарвис откинулся и поднял бровь:
 — Так тебе все известно? Вильямс пожал плечами.
 — Так, слышал кое-что, можно сказать, краем уха. Но что вам еще оставалось?
 Джарвис пристально посмотрел на него.
 — Да ничего. Теперь же осталось только одно — найти подонка, который все это устроил.
 — То есть — Билли Эванса, — вставил Вильямс.
 — Ты поразительно догадлив. Позже выяснилось, что именно этот случай и вывел его в «топы», вожаки. Но даже после того как мы провели обыски, никаких доказательств отыскать не удалось.
 У нас на руках не было никаких улик. Ни об этом деле, ни о каком другом. Я перевернул вверх дном его берлогу: хату, офис — безрезультатно. Я знал, что он виновен в гибели офицера полиции, но уже потерял всякую надежду наказать этого ублюдка. Может, в этот раз у нас появится шанс, поскольку сейчас выясняется, он, похоже, затеял что-то новое. Так что не будем терять надежду, что главный детектив-инспектор даст возможность собрать на него материал.
 Гарри Фитчет сидел в кузове полицейского фургона, летя по шоссе М1 к Лондону, который так ненавидел. Отчаянно хотелось курить, но когда он попросил сигарету у двух сопровождавших полисменов, они лишь рассмеялись в ответ. «Подонки, — подумал он, — классические ублюдки. Сволочи. Мерзавцы». Он громко вздохнул, закрыл глаза и прислонился головой к металлической панели кузова. В тысячный раз его мысли возвращались к полицейскому налету на его дом. Шмону, который они там устроили. Он знал, что этот день неизбежен. Когда-нибудь к нему все равно вломятся. Риск был частью игры, в которую они все играли. Говоря начистоту, он даже немного удивлялся, что все так затянулось и почему этого не случилось раньше. Он давно готовился к встрече с полицией. С тринадцати лет ходил по бритве. Когда ему сообщили, что он задержан за нарушение общественного спокойствия и драку в публичном месте, к тому же спровоцированную нападением на Камден-хай-стрит, он едва удержался от смеха. Надо же! После всех заварух, в которых ему довелось участвовать в одной только Англии, не говоря о выездных, все кончается тем, что его привлекают за такой пустяк, как столкновение с несколькими пидорами и засранцами из «Челси». «Сучьи камеры, — вертелось в голове. — Какого же хрена мы их не заметили! Их надо было разбить заранее».
 Открыв глаза, он уставился на потолок фургона. Гребаный городишко Лондон, думал он с привычной ненавистью провинциала. Мысль о том, что в доме у него копались полицейские, не особо тревожила. Все равно им ничего не найти. Живя в постоянном ожидании ареста и обыска, не станешь давать полиции ни малейшего шанса. Но все равно от этого не легче. Кому понравится, когда роются в твоих вещах. И коппер, который пришел к нему с ордером, был какой-то странный тип. Фитчет усмехнулся при мысли, как он молчаливо и хмуро сидел в арестантской, напуская на себя грозный вид. «Не на того напал, придурок! — пронеслось у него в голове. — Думает, я в штаны наложу от одного его вида».
 И все же его не оставляло трусливое чувство, что это не последняя их встреча, и он уже заглядывал вперед, готовясь к ней. Следующая часть игры. «Посмотрим, что они выставят против меня и как я из этого выйду».
 Повезло же ему столько лет гулять на свободе, ни разу не привлекаясь к ответственности, и всегда выходить сухим из воды. Правда, несколько ночей пришлось провести в камере временного задержания, но не в следственном изоляторе и не в тюрьме. Наутро его всегда вышвыривали на улицу. Он следил за собой. Он всегда был осторожен, когда ходил по грани, и вовремя умел сделать свое дело и снова влиться в ряды образцовых граждан. Вообще-то интересно — первый раз в жизни побывать в тюрьме или на допросе. Наверное, им займется настоящий, чистокровный «билли»? Он и с таким справится, нет проблем. Единственное, в чем он не был уверен, нет ли у них на него еще чего-то, кроме драки на Камден. Должно быть, есть, иначе бы не стали они вторгаться к нему с такой помпой. Хотели запугать, произвести впечатление. Но что именно? Что у них могло быть? Какие претензии? Сейчас только это беспокоило его.
 Мысль о том, что кто-то может сцапать тебя и упечь в каталажку, непрестанно сверлила ум. Может, его заложили? Он хорошо знал своих ребят и доверял им без вопросов. Никто из них на такое не способен. Тогда, может быть, это массовые аресты хулс? Вроде бы таких акций не ожидалось — непременно пошли бы слухи. Мигом бы разнеслось по сети оповещения между членами клуба. Да и в участке он не заметил никого из старых знакомых. Похоже, все-таки занимались именно им одним. Одному Богу известно, что могла сказать баба Алекса, если бы они вломились к нему в полшестого утра. Фитчет особо не боялся за старого корефана, но вот от супруги ему точно бы влетело.
 Выпрямившись, он попытался вернуться мыслями к работе, но это угнетало еще больше. Хотя он был уверен, что выберется из этой передряги, босс может показать ему фигу при следующем появлении. Даже самому успешному менеджеру по продажам не стоит рисковать благополучием и репутацией. Так что цацкаться с ним особо не будут. Фирма дорожила своим лицом и таких выходок, даже спортивно-патриотических, если они связаны с полицией, не прощала. Поэтому он прекрасно понимал, что рисковал всякий раз, отправляясь на игру. Знал, уже покидая прихожую. Честно говоря, в этом и была часть кайфа, которую он получал от игры. Риск — великое дело, не говоря уже о драке. Просто в этот раз он зашёл немного дальше, чем следовало. Не успел вовремя остановиться.
 Он заерзал на жестком полицейском сиденье. Под ним была скамья из чистого железа, покрытая какой-то дранью.
 — Вы что, специально ставите такие жесткие седалища, чтобы всю дорогу очко протирать? — обратился он к полисменам.
 Тот, что ехал слева от водителя на пассажирском сиденье (не настолько, наверное, жестком!), оглянулся:
 — Заткнись. Скоро попадешь в камеру, там тебе протрут очко по-настоящему.
 Он снова закрыл глаза. Последнюю ночь он и так провел в камере, в местном бирмингемском бараке, ничего утешительного. Запашок там стоит что надо: стальная параша, писсуар и блевотина. Его старые страхи всплыли на поверхность, но он давно знал, против этого лучшее средство — выглянуть в окно. Даже если оно затянуто инеем. Сейчас все-таки октябрь, первые заморозки. Окно было связью с внешним миром, а это все, что надо. Он никогда не заглядывал вперед. За годы достаточно наслушался историй о тюремных порядках и все же ни с чем таким ни разу не сталкивался. Он снова вздохнул. «Как же все задолбало», — подумал он.
 Нужно было как-то отвлечься, и он стал напевать какой-то запавший в душу шлягер, но один из копперов тут же пресек это занятие, предупредив, что, если не замолчит, будет гораздо хуже. Сначала он решил позлить их подольше, но потом отказался от такой мысли. Ребра важнее.
 — Что машину так трясет? Мы что, огородами катим?
 Он посмотрел на эту парочку, отделенную от него сеткой. Каждый гонит на хулиганов, но что скажете насчет копов? Ничем они не лучше, просто одеты в форму своей фирмы и потому легко выходят сухими из воды. Как в тот раз, когда их арестовали в Ливерпуле, и копперы там «вытряхнули дерьмо» из них с Алексом, а потом выбросили где-то в доках без ботинок. Или на «Нью-стрит стейшн», где какой-то не в меру ретивый коппер врезал ему дубинкой по почкам. Эти суки в форме были еще хуже обычных футбольных хулиганов. Рим, Катовице, Марсель, Стокгольм — везде эти гребаные живодеры. Думают, сейчас их время. Хотя бывают счастливые моменты в жизни, когда все происходит наоборот. Например, в Дерби, когда они стащили полисмена с лошади и отходили за здорово живешь, накидали люлей по полной программе. Или тот раз в Норвегии, когда Баз свистнул бутылку масла из гаража и выбросил ее на дорогу перед полицейским мотоциклистом. Вот была умора! Мало того, что он навернулся на своем драндулете, так еще и покатился на заднице по дороге, как бобслеист. Смешней он еще ничего не видел. В комедии не придумаешь.
 Он невольно заулыбался, вспоминая те счастливые времена. Какие поездки, какие драки! Как-то они устроили засаду на «Bridge Boys» — и славно помяли тех на Нью-стрит. Не говоря уже о Боро, когда их паб был атакован «Frontline» , но они им дали отпор и обратили противника в бегство. Козлы! Или в игре с «Шеффилд Юнайтед», когда их фирма «Blades Business Crew» пыталась устроить им ловушку, но Алекс вывел половину парней сзади по аллее и очутился у них в тылу. Что за потасовка была тогда — приятно вспомнить. Или в тот раз, когда они были в траффике и кто-то сообразил, что только что за ними проехал автобус, набитый «Section Five» . «Побоище на Мб», как потом назвали это в газетах. Или кубок в Суонси несколько лет назад. Мудаки, они думали, смогут сделать нас дома. Его парни преподали им урок, которого они никогда не забудут. Не говоря уже о Портсмуте, где он получил титул лидера, выбросив топ-боя 657-й команды из окна универсама «Tesco», выпрыгнув следом, чтобы добить на тротуаре. А чего стоит одно Бернли, когда они с Алексом заскочили нечаянно в паб, набитый «Five-0» , и смывались потом через окно в туалете.
 Что еще? Ах да, Лутон, когда они ураганом прошли по Арндальскому торговому центру; Брэдфорд, когда они напоролись на хулс из «Ointment» на М6. «Селектор» так их отметелил, что им пришлось удирать по шоссе. В Лестере они подпалили будку с хот-догами, чтобы отвлечь полицию, а сами тем временем устроили драку в пабе — штаб-квартире «Baby Squad» . Сток: у них годами шли довольно успешные разборки с «Naughty 40» , но атака на их автобусы, когда они добрались до Брама, прошла и вовсе блестяще. Идея Насоса бросить в них бомбы с краской была воспринята с воодушевлением. И Миллуолл, гребаный Миллуолл. Он ненавидел ездить в этот затраханный Миллуолл — это было единственное место, которое просто претило ему. Местные были психами.
 Снова вздохнув, он заерзал на неудобной полицейской скамейке. Вот и задницу отсидел. Как-то ему было не по себе, что-то скребло на душе, какое-то поганое предчувствие. Он вернулся мыслями к национальной лиге и путешествиям, которые он проделал в составе интерфирмы. Что за деньки: Польша, Нидерланды, Швеция, Италия, Норвегия, Франция. Хуже всего им пришлось в Турции. Он поежился при одном воспоминании о турецких приключениях. Когда его бросили с уже спущенными штанами на вокзале. Долбаные гондурасы. Полиция подоспела вовремя и вырвала его из рук этих извращенцев, прежде чем подоспели свои. В машине турки отходили его своими мусульманскими дубинками, вывернули карманы, забрали все, что можно было забрать, и вышвырнули вон. Путь к своим был долог как южная турецкая ночь. Дублин. Ну, это вообще хана. Кто-то даже вел таблицу на стене в сортире паба, отмечая лучший результат за все время. Первые места занимали эпизоды, когда они отметелили скоттов на Трафальгарской площади и чуть было не обратили копперов в бегство в Лондоне. Они были уже близки к успеху, когда кокни отвлеклись, и полиция мигом перехватила инициативу.
 Воспоминания о Евролиге-96 все еще витали приятной дымкой в голове, заменявшей сейчас сигареты, когда Фитчет почувствовал тычки в бок.
 — Эй ты, козел! Вылезай, приехали.
 Открыв глаза, он увидел, что фургон остановился и задние двери распахнуты. Один из полисменов тянул его за шиворот.
 — Черт, отключился в этой сраной тачке, — пробормотал Фитчет, выбираясь наружу.
 Он очутился в небольшом дворике, обнесенном высокой кирпичной стеной. До середины двор был заставлен полицейскими тачками. Слева высилось серое здание с окнами, сквозь которые хрен чего разглядишь. Его привезли в какой-то полицейский участок, скорее всего, в Лондоне. Больше он ни в чем не мог быть уверен.
 Джарвис захватил свой чемоданчик и сумку с вещами, после чего вылез из такси. Он был уже на полпути, спускаясь в подземный гараж, пока Вильямс расплачивался с таксистом, и к тому времени как молодой человек спустился, Джарвис уже был в лифте. Ему вовсе не хотелось возвращаться обратно в контору, но надо было с глазу на глаз переговорить с главным, прежде чем отправляться домой.
 Хотя уже пробило семь, в конторе было еще полно народу — половина обычного состава.
 — Главный на месте? — спросил он.
 — Нет, шеф, он уехал домой на выходные. Там у вас на столе сообщение, и детектив-сержант Гаррис дожидается в инструктажной.
 Джарвис бросил вещи, сел за стол и схватил лист бумаги. Он прочитал сообщение, и, как только дошел до последнего слова, по лицу его расплылась широкая улыбка. Это было как раз то, что надо. Трое в лодке, не считая его, старой полицейской ищейки. Он был назначен старшим в группе из трех человек — Уайт, Парри и Вильямс. Плюс детектив-сержант Эл Гаррис, который остается в офисе в качестве координатора. В конце сообщения содержалась приписка, оставленная Алленом от руки: «Неделя на доказательства)».
 Он услышал, как зашипели двери лифта за спиной, и оглянулся на входящего Вильямса.
 — Фил, — позвал он, когда тот приблизился. — Мы начинаем.
 Лицо молодого детектива-сержанта растянулось в улыбке.
 — Классно, шеф. Джарвис выпрямился:
 — Это не просто классно, это грандиозно. Ты еще будешь гордиться, что принимал участие в такой разработке. Мы возьмем за жабры самого… впрочем, потом сам узнаешь.
 Взяв трубку телефона, стоявшего на столе, он набрал номер дежурного сержанта в следственном изоляторе, но положил ее на место, прежде чем раздался первый гудок. После чего вдруг велел Вильямсу отправляться домой, а сам пошел в инструктажную.
 По пути он столкнулся с Гаррисом, уже спешившим навстречу.
 — Пардон, шеф, не знал, что вы уже вернулись, собирался домой.
 Джарвис приветствовал его улыбкой. Он считал Гарриса незаурядным детективом, да и вообще приятным типом. И выбор его в следственную группу был неслучаен.
 — Все в порядке, Эл, — откликнулся он. — Посвяти меня в детали и можешь двигать. Работенка, сам знаешь, предстоит пыльная.
 Гаррис с пониманием кивнул:
 — Да уж. Я сам узнал об этом всего пару часов назад. Теперь с вами в одной упряжке, да еще сержант Парри и констебль Уайт. И, кажется. Фил Вильямс, который ездил с вами в Брам. Я уже говорил со Стивом Парри, завтра они вместе с Нилом явятся к девяти утра. Еще не говорил с Вильямсом, брякну ему домой.
 Джарвис задумчиво кивнул:
 — Теперь все на месте?
 — Да, шеф, доска приготовлена, документы тоже. Была морока, но теперь все в порядке.
 Джарвис потер ладони, ухмыляясь.
 — Прекрасно, Эл. Можешь идти, передай мои извинения Сью. Знаю, она ненавидит меня до печенок.
 Прыснув, Гаррис пошел к лифту.
 — Утром увидимся, шеф, — бросил он напоследок.
 Джарвис поспешил в комнату инструктажа и подергал ручку двери. Заперто.
 — Блин! — Настроение резко переменилось. Он вдруг разозлился. К тому же на голодный желудок, с утра ни маковой росинки. Он развернулся к столу за сумками. Осталось сделать последнее, перед тем как ехать домой.
 Гарри Фитчет лежал на жестком матрасе, уставясь в потолок. Он устал от мыслей. Чтобы как-то отвлечься от однообразия унылой обстановки, он стал напевать любимые футбольные «кричалки». Сначала тихо, потом все громче — и, наконец, во весь голос.
 Люк на двери откинулся, и сердитая физиономия появилась в прямоугольном отверстии:
 — Заткни пасть! — Но Фитчет только рассмеялся.
 — Еще один звук — и пойдешь в карцер. Люк захлопнулся, и Фитчет громко заржал.
 — Суки! — заорал он. И тут что-то привлекло его внимание. Он мог поклясться, что слышит, как рядом распевает кто-то еще. Метнувшись к двери, он прижался ухом к железному люку. Определенно голос с акцентом «брамми» распевал такие же кричалки. И он тут же догадался, кто это.
 — Алекс! — выкрикнул он, и снова чей-то разъяренный голос раскатился по коридору, приказывая заткнуться.
 После финального бирмингемского гимна в камерах стало тихо.
 Фитчет опустился на тюремную койку. Значит, и Алекса загребли. И он здесь же, рядом.
 — Вот жопа с ручкой, — пробормотал он вполголоса.
 Топот полицейских ботинок заставил его повернуться к двери: люк снова открылся. В этот раз он не без удивления узнал лицо коппера в штатском, который заявился к нему с обыском. Фитчет встал и несколько секунд не спускал глаз с этого типа, прежде чем заговорил.
 — Лады-лады-лады, — сказал он. — Вот мы и встретились снова. Я вижу, вы и дружка моего тоже оприходовали по полной схеме.
 Фитчет мог поклясться, что заметил, как дрогнуло лицо полицейского, прежде чем захлопнулся люк. Подбежав к двери, он ударил кулаком и заорал:
 — Стучать надо, когда лезешь в камеру к джентльмену!
 Сев на место, он внезапно расплылся в улыбке:
 — Один-ноль в мою пользу.
 Джарвис был вне себя. Он вихрем пронесся по коридору и хлопнул дверью, бросив оба цилиндрических ключа от камер на стол сержанту изолятора.
 — Я же сказал — рассадить их подальше друг от друга. Чтобы ни один не знал об аресте другого. Зачем, вы думаете, их от самого Бирмингема везли в разных машинах? Вы бы еще в одну камеру их сунули, идиоты!
 Не успел сержант и рта раскрыть, как Джарвиса уже вынесло из дежурки.
 Дойдя до машины, он слегка успокоился. Вообще-то ничего страшного не случилось, просто появились некоторые трудности. Он справится с этим, придет время, но сейчас ему нужен горячий душ и что-нибудь перекусить. Фитчет и Бейли подождут до утра.




 ЧАСТЬ ВТОРАЯ



 ГЛАВА 6

  Суббота, 2 октября, 08.30 
 Джарвис стоял у лифта, периодически нажимая кнопку. Перекусив, приняв душ и выспавшись, он устремился на работу — и вот теперь снова вынужден простаивать возле этого треклятого лифта. Наконец, надавив последний раз, он уже вознамерился пойти пешком, когда металлический звонок известил его о прибытии кабины. Извергая проклятья всем автоматам и механизмам на свете, он вошел в лифт и, как всегда, щелкнул кнопкой с номером 6. Только на этот раз никакой пахнущей «Шанелью» блондинки не появилось. И сегодня он так горел жаждой деятельности, что с ходу выскочил на своем этаже, едва открылись двери. Широкими шагами пересек офис, уже издали заприметив свет в комнате инструктажа.
 — Доброе утро, Эл! — в нетерпении воскликнул Джарвис.
 — Шеф, — отозвался приветливо Гаррис, не отрываясь от компьютера и бодро стуча клавиатурой. Джарвис подождал, оглядевшись. Комната инструктажа была довольно большим помещением без окон, вторая дверь слева уводила в другую комнату, размером поменьше. Здесь было три стола, три телефона, два компьютера, телевизор с видеомагнитофоном, четыре шкафа с документами и большая белая доска, на которой магнитными кнопками крепились фотографии. Он подошел и присмотрелся к снимкам. Два из них были с видеозаписи на Камден-хай-стрит: Фитчет и Бейли в разгар своих подвигов. От этих снимков выходила стрелка, начертанная синим маркером, и показывала на третий снимок, изображавший их старого знакомца Билли Эванса. Последняя фотография, сделанная возле «Глобуса».
 Хмыкнув, он перешел в соседний кабинет, размером поменьше. Зато здесь было окно — правда, вид из него был неутешительный: соседнее здание с уныло однообразными рядами кондиционеров на окнах. Оставив на столе свой портфель, он снова направился к Гаррису. Его приворожили стоявшие рядом с коллегой чашка еще дымящегося чая и надкусанный сэндвич с беконом.
 — Одобряю, Гаррис. Но еда подождет, дело в первую голову.
 Гаррис усмехнулся:
 — Да, кто-то принес из буфета. Моя ведь старуха со мной даже не разговаривает. С тех пор как я стал работать по выходным. — Сунув сэндвич в зубы, он продолжал печатать.
 Джарвис только головой покачал и, почувствовав голодный спазм, отвернулся от коллеги. Он уже решил, куда сейчас направится — в служебное кафе, когда в комнату с веселым гомоном, перешучиваясь, вошли члены опергруппы. Явно в хорошем настроении, они перебрасывались шутками.
 Джарвис никогда раньше не работал со Стивом Парри в одной связке, а с Нилом Уайтом и подавно был едва знаком. Последний на вид казался даже младше Вильямса. Впрочем, главное — первое впечатление, а оно было позитивным. С оптимистами всегда работать приятнее.
 — Итак, все позавтракали? — приступил он с ходу.
 Никто, видимо, не ожидал такого вопроса, поэтому все замялись и закашлялись.
 — Никогда не приступаю к работе на пустой желудок. Кто хочет, пошли со мной, без церемоний. Кто не хочет, через двадцать минут собираемся здесь для инструктажа.
 Уже на подходе к лифту он услышал топот за спиной и, оглянувшись, увидел, что за ним следуют все четверо, включая Гарриса с чашкой недопитого чая в одной руке и жалкими остатками бутерброда в другой.
 — Кто знает, когда еще пообедаем? — сказал он, словно бы в оправдание.
 Джарвис невольно опустил взгляд на его солидных размеров живот.
 Через двадцать минут все пятеро уже были в инструктажной. Настроение у всех заметно повысилось — что такое завтрак для англичанина, известно каждому. Англия любит плотную утреннюю трапезу, в отличие от дистрофичного «европейского» завтрака. Полицейская кантина — это не просто лабаз с провиантом и напитками. Здесь взламывается первый лед и формируется команда для совместной работы. Двадцать минут анекдотов и разговоров о футболе, женщинах и о том, что идет по телевизору, стоят тысячи часов проведенных в комнатах совместных заседаний.
 — Итак, джентльмены, приступим.
 Джарвис прошелся перед доской с видом лектора — все следили за ним. Мгновенно воцарилась тишина.
 — Как вам уже известно, у нас в подвале двое. Оба — главные фигуры бирмингемской группы фанатов под названием «Селектор». Фитчет их топ-бой, Бейли идет вторым номером, вроде начальника штаба или замполита. Или начальника разведки и контрразведки. В общем, как бы то ни было, мы имеем дело с отъявленными подонками. Из них никто еще не был на допросе: сначала нам надо суммировать улики, обнаруженные при обыске. Но вот две вещи, еще неизвестные вам. Первая: пострадавший Барри Морган — сын инспектора из Кенсингтона.
 Все понимающе усмехнулись.
 — Надеюсь, эта информация не выйдет за пределы данной комнаты.
 Все серьезно закрутили головами. Полное единодушие.
 — Второе. Реальный повод к операции…
 — Легион, шеф.
 — Что? — Джарвис обернулся к Гаррису.
 — Операция под кодовым названием «Легион», шеф.
 Джарвис кивнул:
 — Пусть будет «Легион». Настоящая причина операции под кодовым названием «Легион» — это выйти на третьего человека. — Он указал на фотографию в центре. — Наверняка вы все слышали об этом субъекте, дальнейшее пояснит детектив-сержант Гаррис.
 Он опустился на стул — теперь на сцену выступил Гаррис с бумагами в руках и стал рассказывать богатую событиями биографию Билли Эванса. Как только он закончил, его снова сменил Джарвис.
 — Итак, наш старый знакомец снова вступил в игру. Судя по всему, затевается что-то очень серьезное, просто так этот тип не вылезет из норы. Вероятно, те, кто сидит сейчас у нас в подвале, могут пролить на это свет. Но в настоящий момент мы находимся в полной темноте и неведении. Блуждаем во мраке.
 Тут он сделал паузу и осмотрелся.
 — Какие будут предположения? Вильямс робко приподнял руку:
 — Разрешите, шеф?
 — Конечно, детектив.
 — Возможно, судя по величине фигуры Эванса, затевается какая-нибудь суперкоманда? — Он оглянулся в поисках поддержки, но ничего не получил. Тогда Вильямс продолжил: — Все мы слышали много разговоров о национальной команде, которая собирается под флагом Англии. Ну и…
 Растерянно пожав плечами, он сел. Джарвис поскреб подбородок.
 — Какие еще будут предположения? Впрочем, и это не лишено смысла. Но почему именно сейчас?
 Подал голос Стив Парри:
 — Италия на носу, шеф. Джарвис перевел взгляд на него:
 — Ну-ну, и?..
 Парри был вынужден встать и обернуться лицом к остальным, точно школьник, вызванный к доске.
 — Местная лига играет последний месяц, разве не так? К тому же многие фаны желают отыграться за то, что случилось с ними в последний выезд в Риме. А собрать две-три сотни под одно знамя для Эванса не проблема.
 Все закивали.
 — Не лишено смысла, — заметил Нил Уайт. — Особенно если он… Ну, вы понимаете, Дублин и все такое…
 — Да, — вскочил Гаррис. — Но не забывайте — Эванс вот уже несколько месяцев как отошел от дел. Он не был даже на вестхэмских играх нынешнего сезона и за ним ничего такого давно не водится. Вообще этот тип скользкий как угорь. Ну а если это просто была встреча ветеранов? — Он сделал паузу и посмотрел на Стива Парри: — Ну, футбол посмотреть, пивка попить, и все остальное.
 — Вот именно, что «все остальное». Сарказм в голосе Гарриса ничуть не ввел Джарвиса в заблуждение. Сейчас он играл роль «адвоката дьявола» — только для того, чтобы заставить мыслить и рассуждать всех остальных.
 — Он бы никогда не стал «топом», если бы так легко выходил из игры. Поверьте, я насмотрелся на сотни таких «мальчиков». Мы роем, возможно, в правильном направлении, но пока ни на что не наткнулись.
 — А может, он просто собирается устроить грандиозную бучу, — предположил Уайт, — и войти в историю наряду с такими легендарными именами, как Гарри Дог и Нед Шед.
 Джарвис поочередно обвел взглядом всех четверых, дожидаясь вразумительных предположений.
 — Ну ладно, — наконец сказал он. — Уже неплохо.
 И записал слова «Италия» и «суперкоманда» на доске большими синими буквами. Затем тем же фломастером поставил вопросительный знак рядом с каждым из слов.
 — Вполне возможно, все это вообще не имеет отношения к футболу…
 Все, включая Джарвиса, дружно посмотрели на Стива Парри.
 — Ну, давайте рассмотрим такое предположение. А если тут замешаны… например, наркотики?
 Гаррис стал оживленно рыться в деле Эванса, пока Парри продолжал:
 — Эванс давно подозревается в наркодилерстве, не так ли? Что, если он использует остальных как курьеров? Машина, нафаршированная «экстази», коксом или крэком, — как вам такое?
 Джарвис тут же повернулся к доске и начертал с улыбкой: «наркотики». И снова добавил знак вопроса. За пять минут они наметили два направления поиска, и обе идеи звучали вполне убедительно, учитывая личность Эванса. Отложив маркер, он обернулся к остальным, весело потирая руки.
 — Прекрасно, джентльмены, — начал он. — Есть о чем подумать. Стиву Парри было дано поручение проверить распечатки номеров. Я так понимаю, вы не нашли ничего полезного в доме Бейли?
 — Нет, шеф. Ни одной зацепки. Там даже мобильника не было. Вероятно, такие «служебные» мобилы хранятся у одного из членов «Селектора» по другому адресу. Где-нибудь в другом месте.
 Джарвис кивнул:
 — Очень вероятно, Эл. Стоит проверить списки покупателей мобильной сети. Вряд ли они стали бы регистрировать такие телефоны под своими именами, но проверить стоит.
 Затем он обратился к Вильямсу:
 — Фил, думаю, пора начинать с нашими орлами. Первого будем раскалывать Бейли. Фюрер подождет. Спустись к сержанту, пусть отведут Бейли в комнату для допросов.
 — Минуту, джентльмены, — остановил он уже поднимающихся с мест сотрудников. Он терпеливо дождался, пока всеобщее внимание будет привлечено к нему. — Шеф требует, чтобы дело лежало у него на столе в течение недели. Иначе наш ордер окажется недействительным. Дольше мы их держать не можем. Для нас это последний шанс поставить точку в деле убитого фанатами детектива-констебля Грэма Петерсона. Нет необходимости, полагаю, напоминать вам, что мы должны не упустить этого шанса.
 В помещение для допросов вошла женщина в полицейской форме с подносом, загруженным пластиковыми стаканчиками с чаем, и поставила его между четырьмя мужчинами, сидевшими за столом. Джарвис взял чай и глотнул горячую жидкость. Затем протянул другую чашку Вильямсу, а третью выставил перед Алексом Бейли. Четвертая осталась нетронутой, и после нерешительной паузы к ней протянулся через весь стол адвокат.
 Джарвис посмотрел на Бейли, равнодушно глотавшего напиток.
 — Ну и чаек. Мои комплименты шеф-повару. Особенно за посуду.
 Джарвис усмехнулся:
 — Непременно передам. Он будет просто восхищен, что угодил вам.
 Отхлебнув чаю, он все так же деловито перелистывал блокнот, содержавший записи по делу. Подобные допросы не проходят гладко, как хотелось бы, и он был даже рад перерыву. Бейли явно был не из простаков и знал, что отвечать на вопросы и обвинения. Тогда Джарвис перешел в наступление, сообщив о том, как они засветились на Камден-хай-стрит. И это было только начало. Последнее происшествие он тут же логично связал с инцидентами на других играх и предъявил обвинение в организации хулиганских выступлений в течение нескольких последних лет.
 Однако Бейли это лишь рассмешило, и не без помощи своего заступника-адвоката он выкрутился, опровергая обвинения пункт за пунктом. Он, оказывается, даже слов таких не знал: «организованное хулиганство». По его мнению, видите ли, любое хулиганство явление стихийное и неорганизованное. Короче говоря, все зависит от того, кто сколько выпил и кому куда моча ударила. Он признал участие в событиях на Камден-хай-стрит, правда в качестве пострадавшего. Тихоня Бейли двигался с друзьями (скромными тоже парнями) в паб и по пути в это увеселительное заведение был атакован какими-то подонками. Они, конечно, вынуждены были защищаться. Затем он потряс Джарвиса заявлением, что, если у них есть пленка с места событий, он тут же откажется от показаний. Это был даже не блеф, это была чистая беспримесная наглость. Джарвис видел по глазам, что он знает про пленку, не такой дурак этот Бейли, не зря он советником при топе, и что показания заранее обречены. Тем не менее он попросил Бейли дать обстоятельный отчет о том, что произошло. Согласно его версии… можно было подумать, что он сам составлял сценарий того, что было на кассетах. Тут Джарвиса немного даже застопорило: он не ожидал такого поворота, стал терять контроль и решил придать разговору иное направление.
 — Расскажите-ка мне о Гарри, — предложил он. Но Бейли даже глазом не мигнул.
 — О Гарри? А что вы хотите знать о Гарри?
 — Все.
 — Что значит — все? — насторожился Алекс.
 — Что вас связывает с этим человеком?
 — Ничего себе — «связывает»! Да он мой лучший кореш, — завел он и тут же пустился объяснять, как они вместе рубились в футбол каждую неделю.
 Но на этом и кончилось, как только Джарвис стал наводить справки, отчего это Фитчет в хулиганской фирме «Селектор» является номером первым, а Бейли — только вторым.
 Допрашиваемый расхохотался.
 — «Селектор» вовсе никакая не фирма, — объявил он. — Это просто группа парней, которые вместе ходят на игру. Да, мы иногда орем, но никогда не ищем проблем.
 Джарвис перешел на хронику подвигов «Селектора», но Бейли высмеял все это как чистые домыслы, не имеющие ничего общего с действительностью.
 — Если у вас есть какие-то конкретные доказательства, говорящие о том, что мой клиент вовлечен во что-либо иное, помимо упомянутого инцидента, — встрял адвокат, — то, пожалуйста, предъявите их.
 — Всему свое время, — ответил Джарвис и объявил перерыв.
 Итак, четверо пили чай, когда Джарвис нарушил тишину.
 — Расскажите мне о поездке в Норвегию. Бейли глянул на него за край чашки:
 — Норвегия? Это, если не изменяет память, страна в Скандинавии.
 Джарвис ответил усмешкой:
 — Уже интересно. Тогда расскажите о том, что случилось в этой стране на игре сборной в 1995 году.
 Бейли отставил стаканчик и сморщил лоб.
 — Да все то же самое. Поцапались с местной полицией, так что меня вышвырнули. Больше ничего интересного. Если бы мы не были английскими футбольщиками, нас бы и вовсе оставили в покое.
 — Так вас депортировали? — уточнил Вильямс.
 — Да, кажется, они применили именно это слово.
 — И кто был с вами?
 Бейли снова взял свой стаканчик, но тот был пуст. Он смял его и бросил на поднос. Джарвис заметил, что он не может найти ответа: замялся.
 — Вам же известно, что Фитчет был там. Так чего вы от меня хотите? Я же рассказывал, мы всегда ездим вместе. Это мой лучший футбольный друг.
 — Друг тоже был депортирован?
 — И так понятно, иначе бы вы не спрашивали. Да и вообще, спросите у него — он же сидит у вас в подвале.
 Джарвис опустил глаза в свои записи и мысленно проклял всех сержантов следственных изоляторов.
 — Ладно, тогда перейдем к… чему? Может, к Дублину?
 — Столица Ирландии.
 Джарвис взглянул на него и нахмурился. Его терпение истощалось — во-первых, уже потому, что оно никогда не входило в число его добродетелей.
 — А что там случилось в Ирландии в 1995-м? — пригвоздил он Бейли к месту.
 — А что там вообще могло случиться? Разве вам не докладывали? Кажется, об этом писали в газетах. Думаю, вы-то были в курсе событий.
 Джарвис бросил взгляд на Вильямса, сидевшего на противоположном конце стола, и тот снова ворвался в беседу:
 — Расскажите нам, почему вы не поехали тогда в Дублин?
 Бейли откинулся на спинку стула. Он понимал, к чему ведут детективы.
 — А кто сказал, что я не поехал?
 — Мы, Алекс.
 После некоторой паузы Бейли едва заметно кивнул и принял прежнюю позу — чуть нависая над столом.
 — Не смог достать билета. Джарвис едва не расхохотался:
 — Значит, вы не поехали на основной матч сборной Англии только потому, что в кассах были большие очереди?
 — Совершенно верно.
 — И это при том, что были назначены дополнительные поезда?
 — И это справедливо.
 — Так где правда?
 — Правда везде. Я же говорю вам, я не имею ничего общего с фанатами. И никогда не имел.
 — За исключением Камден-стрит.
 — Ну, я уже упоминал, эти подонки…
 — Понятно. Не будем повторяться.
 Джарвис прикусил губу. В наступление кинулся Вильямс:
 — Однако Гарри Фитчет поехал все-таки…
 — Да, и не один, между прочим. Туда поехали тысячи. Мне их вам всех перечесть?
 Джарвис вздохнул. Терпение подходило к концу. Тогда он решился на финальную атаку.
 — Как вы познакомились с Билли Эвансом?
 Джарвис с трудом сдержал усмешку, заметив тень, пробежавшую по лицу допрашиваемого. «Что, попался, козел?» — промелькнуло у него в голове.
 — Какой еще Билли Эванс?
 — Однако вы назвали это имя.
 — Просто повторил его за вами.
 Джарвис метнул через стол фотографию. Как крупье, раздающий карты.
 — Не знакомы?
 Бейли был уже на взводе. Всезнающая усмешка превосходства сменилась слегка озадаченным выражением. Он явно не ожидал такой атаки. Так думал Джарвис.
 — А кто вам сказал, что я с ним знаком?
 Джарвис бросил другую фотографию, с эпизодом, заснятым в «Глобусе». Там Бейли сидел в теплой компании с Фитчетом и Эвансом.
 — Я сказал.
 Бейли рассеянно взял фотографию и вгляделся в нее, как человек, страдающий слабым зрением, после чего метнул ее обратно.
 — А, этот тип из паба. Да, там и познакомились, наверное. Разные мудаки приходят перед игрой. Что я, должен за них за всех отвечать? Или это преступление — разговаривать в пивных?
 — Но вы же сказали, что не знаете его.
 — Не знаю. Кажется, его зовут Билл — так он представился. Ну и что с того? Так из-за этого теперь я сижу в кутузке?
 Джарвис уставился на него долгим пронзительным взглядом. В глазах арестованного он мог прочесть только одно — что он ему заговаривает зубы — и с этой позиции Бейли не собьешь. На секунду повисло молчание, и Бейли клюнул наживку. Он стал мямлить, заикаться, раскалываться, короче, зачастил, словно оправдываясь. Билли Эванс был не такой фигурой, знакомство с которой можно пропустить мимо ушей.
 — Ну да, был такой чувак в пабе. Выпили вместе пивка. Потом пошли в другой паб смотреть по телевизору английский кубок. И что с того?
 Джарвис прошерстил блокнот, создавая новую затянувшуюся паузу. Теперь Бейли в обороне — и в этом его, Джарвиса, заслуга. Он как бы перевел противника для борьбы в партер, где тратится больше энергии. Сам он при этом оставался сверху. Пусть приятель повисит на проводе — с обратного конца пока ничего не сообщают. Унизительная позиция просящего по телефону, так хорошо известная. У него был еще козырь в кармане, но он не торопился бросать его через стол. Дожидаясь времени, когда тот возымеет максимальный эффект. Теперь он закрыл глаза и глубоко втянул воздух. Сейчас или никогда, пронеслось в голове. Открыв глаза, Джарвис зафиксировал их на Бейли.
 — У нас есть основания подозревать, что Билли Эванс вовлечен в торговлю запрещенными медицинскими препаратами. Используя при этом известные команды фанатов для распространения наркотиков по всей стране. Вот какие у вас друзья, Алекс. И вы — в их числе!
 Он мысленно заматерился, услышав долгий вздох Вильямса — но зато реакция Бейли была молниеносна:
 — Да пошли вы… Какого хрена вы тут передо мной распинаетесь? Наркотики? Да я…
 — Сидеть!
 — Не грузите меня по статье. Вы мне такого никогда не пришьете! Я вообще понятия не имею, что это такое. В мое время люди колбасились от виски и пива, а вы тут…
 — Я сказал сидеть!
 — .. .полная задница! — закончил свой речитатив Бейли. Теперь он опустился на стул и скрестил руки на груди. Адвокат подался к нему, но клиент отстранил его движением руки. Джарвис с некоторым облегчением заметил, что это был первый признак агрессии со стороны Бейли. Первый за весь допрос.
 — Так значит, вот вы к чему клоните? Хотите мне и Фитчу припаять статью. Если, думаете, что я торгую наркотиками в подворотнях, то хрена лысого! Хотите засадить нас, чтобы распустить фирму? Вам это просто так не сойдет в футбольной прессе. И вообще, если вы думаете, что я торгую наркотой, то сначала докажите.
 Он задрал локоть.
 — Вы видите следы уколов? Вы можете вывернуть мне карманы и отнести на анализ — вдруг я балуюсь коксом или марихуаной. Можете залезть мне в жопу и поискать там заныканную таблетку экстази — только в присутствии моего адвоката. Больше я вам ничего не скажу.
 Он снова откинулся на стуле и сложил руки на груди.
 Джарвис поднял бровь, изображая удивление. Потом расплылся в улыбке — тоже чисто изобразительной.
 — Так я вас обидел, Алекс? Может быть, затронул вещь, близкую сердцу?
 Ответный яростный взгляд Бейли чуть не прожег в нем дыру. Но Джарвису это только доставило удовольствие.
 — Так, давайте дальше, — сказал он, деловито залезая в блокнот. — Что там у нас? Какова была цель вашей встречи с этим… незнакомцем Билли Эвансом? Которого вы в жизни никогда не встречали и так далее?
 — Да пошли вы… Я же сказал — больше ни слова.
 Одного взгляда на Бейли было достаточно, чтобы понять — он зашел слишком далеко. Джарвис решил, что разговор исчерпан. Пусть теперь остынет в камере. Он пнул Вильямса ногой под столом, и молодой детектив встал.
 — Допрос закончен, — выключив диктофон и вытащив распечатку из принтера, он подал ее адвокату Бейли для ознакомления, присовокупив: — Похоже, в скором времени у нас состоится еще одна встреча с вашим клиентом.
 Джарвис позволил себе расслабиться только в инструктажной. Это была битва умов, и, в конце концов, он загнал противника в угол. Теперь Бейли серьезно задумается о своей судьбе — а именно этого он и добивался. Может, в следующий раз он окажется поразговорчивее. Однако теперь побоку. Предстояло встретиться с Фитчетом, а это может оказаться куда более крепкий орешек. Надо будет ему высказать некоторые идеи и дождаться ответной реакции. Посвятить, так сказать, в положение дел. Все-таки ключик к Эвансу — это не Бейли, а Фитчет. Фотографии, найденные в его доме, ясно указывали на это. Да и материала на Фитчета накопилось куда больше, чем на Бейли. Истязание папенькиного сынка Барри Моргана, во-первых, и хренотень, какая случилась в Дублине, во-вторых. Вест-мидлендская полиция также имеет на него зуб, однако все зависит от того, как среагирует подозреваемый. Если начнет, как Бейли, корчить из себя придурка, то они окажутся в настоящей западне. Этого так просто не расколешь. Ничего, поболтаем еще.

 ГЛАВА 7

  Суббота, 2 октября, 13.45 
 Джарвис и Вильямс сидели, бесстрастно выжидая, пока Фитчет рассказывал им о том, как разворачивалось сражение на Камден-стрит. Его акцент брамми прерывался лишь частым перешептываньем с одетой в шикарные тряпки женщиной среднего возраста, сидевшей слева от него. Само собой, рассказ Фитчета был предсказуем — он почти совпадал с версией Бейли, за одним необычайно важным исключением. Которое бросалось в глаза.
 Как только он закончил свой поток словоблудия, Джарвис вытащил и положил перед собой листок бумаги.
 — Все это очень хорошо, Гарри. Но что вы скажете на это?
 — На что? — пожал плечами человек еще не в форме арестанта, а в той же клевой дорогой рубашке, правда без галстука, который вместе с ремнем и шнурками у него забрали, по тюремным правилам, перед помещением в камеру.
 — Ну, малыш, поделись с нами своими секретами. Только, прежде чем ты начнешь, предупреждаю — у нас есть пленка, где запечатлено все то, что вы сотворили на Камден-стрит.
 Теперь становилось ясно, отчего Вильямс так откровенно ухмылялся, слушая рассказ Фитчета. Фитчет мысленно выругался. Беседа принимала оборот, который и был нужен.
 Тут же к нему приникла адвокат, и они примерно с минуту оживленно обменивались репликами. После этого женщина-адвокат заговорила:
 — Мой клиент рассказал вам все, что он помнит, детектив-инспектор. Возможно, мы можем посмотреть фильм, чтобы освежить воспоминания?
 Джарвис залез в папку и извлек оттуда несколько фотографий.
 — Всему свое время, — известил он нетерпеливую адвокатшу. — В данный момент самое время предоставить мистеру Фитчету… некий, скажем так, набор фотоснимков… Может, вы сами объясните, что на них происходит. Вам знакомы эти лица, Гарри?
 Фитчет посмотрел и нервно сглотнул. Джарвис подождал ответа и, когда ничего вразумительного не последовало, продолжил:
 — Вы же признали свое участие в этом мятеже, Гарри. Кстати, эти фото недвусмысленно указывают на то, что вы действовали отнюдь не в целях защиты. Применяли, так сказать, оборонительное оружие в хулиганских целях, стремясь нанести травму. Врач из больницы, в которой сейчас находится жертва вашей атаки, вынес заключение, что это был баллончик с красным перцем, запрещенный в этой стране. Так что у тебя две статьи уже оттопыриваются.
 Фитчет пожал плечами и снова откинулся на спинку стула, как будто это была раскладушка, и уставился в окошко над дверью. Собственно, больше ему ничего и не оставалось.
 — Вам больше нечего сказать? — поинтересовался Вильямс.
 — Он первый начал, — ожесточенно пробубнил Фитчет. — Я тут ни при чем.
 — А как же баллончик?
 — Я не собирался его применять.
 — А откуда он у вас взялся? С какой целью вы его носите с собой?
 — Не ношу. Просто нашел, подобрал на улице и шел выбрасывать.
 Джарвис забрал снимки и стал укладывать их в папку.
 — Может быть, вам будет интересно узнать, что парень, которого вы так обидели, является сыном старшего офицера полиции. Вы представляете, какие это может вызвать — лично для вас — осложнения?
 Фитчет потянулся за сигаретой и прикурил.
 — В таком случае весьма сожалею, он мне не представился. Я ж не виноват, что все так случилось, — высокомерно поведал он сквозь клуб дыма. — Парень сам встал на моем пути. Не надо было соваться мне под руку. Да и потом, вы сами не захотите раскручивать такое дело.
 Вильямс посмотрел на него поверх своих записей и озадаченно спросил:
 — Почему вы так уверены? Фитчет затянулся сигаретой:
 — Две причины: во-первых, он сын коппера, и второе — я давно занимаюсь футболом и знаю этот народ. Такие типы вмешиваются в драку не для того, чтобы их судили по законам. Это все, что я хотел сказать.
 Адвокат радостно посмотрела на него, потом на Вильямса, а после на Джарвиса. Видимо, она восприняла это как политическое выступление клиента.
 — Так вы ищете дальнейших проблем?
 — Я же сказал, что знаю людей, которые этим занимаются, но это вовсе не значит, что я один из них.
 — Таких людей, наверное, как Алекс Бейли, вы имеете в виду?
 Джарвис напрягся, ожидая ответной реакции. Но произошло совсем не то, на что надеялся Джарвис. Фитчет расхохотался:
 — Алекс? Да это мой братан! Что вы имеете против него? И потом, это не тот человек, чтобы искать проблем. Тем более, думаю, вы с ним уже сами поговорили!
 Он затянулся сигаретой и пустил дым по столу, как раз по направлению к обоим полисменам. Несмотря на то, что парень погряз в довольно-таки серьезных проблемах, он вел себя по-прежнему нагло.
 Джарвис зашелестел бумагами, на некоторое время опустив глаза, и затем вновь уставился на допрашиваемого.
 — Ну, тогда, может быть, вы расскажете о «Селекторе»? Что это такое, ведь вам в конце концов, наверное, есть чем гордиться?
 На лице Фитчета отразилось смущение. Впрочем, лишь на несколько секунд.
 — А какие у вас проблемы с «Селектором»?
 — Просто расскажите мне, что вам известно об этой команде.
 — Ну, — начал Фитчет, — «Селектор» — это одна из фирм, которые поддерживают «синих». Вот и все, в общем. Что тут еще говорить?
 — Так вы отрицаете, что являетесь ее членом? Фитчет уставился в потолок.
 — Это клуб неофициальной поддержки игроков. Пожалуй, самое подходящее объяснение. И никаких там «членов» — в вашем смысле — нет.
 — Вы утверждаете, это не организованная группа?
 — Какая еще группа?
 — В которую вы входите.
 Фитчет привстал на стуле и вытащил из кармана пакетик леденцов «Поло». Развернул и взял оттуда конфету, после чего передал пакет Вильямсу. Затем он снова откинулся на спинку стула с вальяжным видом, перекатывая во рту круглый мятный леденец, который вскоре хрустнул у него между зубами. Он хмыкнул, когда раздавшийся шум моментально отразился на датчике диктофона.
 — Так, стало быть, «Селектор» не организация? Эта самая известная группа футбольных хулиганов?
 — Вы это у меня спрашиваете?
 — А вы что — не можете дать ответа? Насколько нам известно — вы ее лидер.
 Фитчет откровенно рассмеялся:
 — Ну… вы даете…
 Джарвис, хмыкнув, почесал переносицу.
 — Ну что ж, Гарри, коль скоро вы не хотите помогать следствию… — произнес он, — вы создаете мне определенную проблему. Мы ее, конечно, решим со временем. Когда я задавал те же вопросы вашему другу — так, кажется? — Алексу Бейли сегодня утром, он мне давал совершенно другие ответы.
 Лицо Фитчета оставалось совершенно неподвижным, но в глазах отразился мгновенный испуг. Наступил момент паники.
 Вильямс это заметил и тихо порадовался работе шефа.
 — И что же он вам такое сказал? — с некоторой натугой в голосе произнес Фитчет.
 Джарвис обратил внимание, что голос измелился. Все та же спесь — и в то же время легкое замешательство.
 — Несколько иное. Его ответы могут не совпасть с вашими.
 Фитчет провел рукой по лбу, словно смахнув паутину, и затем склонился к адвокату, о чем-то переговариваясь. Через некоторое время адвокат ответила:
 — Мой клиент не может отвечать на вопросы, относящиеся к чужим показаниям, если вы не предоставите их в письменном виде. По-моему, это и так ясно, инспектор.
 Джарвис ответил с усмешкой:
 — Ну, еще бы. В таком случае, продолжим, если вы не имеете ничего против?
 Адвокат, однако, еще не кончила:
 — Мой клиент хотел бы сначала сходить в туалет, если вы не возражаете. У него возникла такая потребность. Это предусмотрено процедурой допроса.
 Джарвис снова усмехнулся, на этот раз более явно:
 — Ну, какие могут быть проблемы. Вильямс подался вперед:
 — Дело в том, леди, что по расписанию, — он сверился с бумагами, — посещение туалета во время допроса предусмотрено в 14.15, совместно с водными процедурами. Таков закон, леди. Выключив диктофон, он встал:
 — Подождите минуту, сейчас я утрясу этот вопрос.
 С этими словами он покинул помещение. Джарвис незыблемо продолжал оставаться на своем месте, не отрывая глаз от Фитчета. Все так же уверенно улыбаясь. Время от времени он возвращался к своим записям, деловито перелистывая и черкая в них. Во всяком случае, победа пока оставалась на его стороне.
 Гарри Фитчет стоял перед писсуаром и победы отнюдь не праздновал. Уставившись на белые кафельные плитки, он размышлял. Ему давно было интересно узнать, что же за ерунда такая — разговор со следователем — и что при этом чувствуешь, но такого он никак не ожидал. Что — это и называется допросом? Все ни к месту, перескакивание с одного на другое — он уже и не помнил, о чем был разговор и что он сказал следователю. Что за дела — уже в самом начале начинаешь терять предметную нить разговора и, что называется, перестаешь следить за базаром. Единственное, что он понял, случись хоть одна ошибка, и этот гребаный коп завалит его. Второе — это комната. Маленькая и темная, как у негра в заднице. Единственное окошко над дверью. Смешно сказать, всякий раз, как он зажигал сигарету, становилось хреновей. Но что поделаешь, надо держаться изо всех сил. Нельзя позволять легавым узнать, что ты ослаб, что готов сдаться. Тут же набросятся, псы. Тряхнув головой, он снова вернулся мыслями к Алексу и к тому, о чем с ним базарили полицейские. Все это, конечно, фигня, коп блефовал, не иначе. Он доверял своему корешу как самому себе. Однако определенно коппер пытался сбить его с панталыку. И спасало пока только присутствие адвоката. Он с усилием припоминал, что рассказывали ему о методах полиции, что он читал на этот счет в «Билле». Однако сейчас голова кружилась, и он почти ничего не соображал. Что, если Алекс заложил его, чтобы выпутаться из этой бодяги? Или просто запутался и выдал обоих? Нет, это исключено. Лучший друг не может заложить, это коню понятно. Даже если миллион лет просидит в темнице. В этом он был уверен на все сто — во всяком случае, он так себе кумекал.
 Фитчет еще раз тряхнул головой и подошел к раковине. Не мандражируй, убеждал он себя. Ты должен успокоиться, привести мысли в порядок.
 Увидев свое отражение, он мысленно выругался. Что за рожа? Руки трясутся, как у алкаша… Открыв синий кран, он воткнул пробку и стал наполнять лохань холодной водой, не отрываясь от зеркала. «А если у них есть еще что-то на меня? — неожиданно посетила его ледяная догадка. — А вдруг они уже знают?» Он же совершенно упустил это из виду. Если это всплывет, он пропал. Закрутив кран, он окунул лицо в воду. Непередаваемое ощущение — напряжение тут же схлынуло, только вот воздуха не хватало. К сожалению, он не рыба — поэтому пришлось вынырнуть. Рожа в зеркале ничуть не стала лучше. Даже наоборот. Теперь на него смотрел окончательный урод. Вздохнув, он тряхнул головой и перешел к сушилке, бросив взгляд на сопровождавшего его полисмена, дежурившего у дверей. Паскудно. Не нравилась ему эта ситуация, совсем не нравилась. Сейчас он явно проигрывал. Здесь ему ничего не светило.
 — Ну что, приступим? — обратился Вильямс к адвокату и, не получив возражений, нажал кнопку диктофона, стоявшего в центре стола. Для этого ему пришлось встать и перегнуться через стол. После некоторых формальностей Джарвис ринулся в атаку. Вывести Фитчета из себя оказалось на удивление легко, однако его надо было загнать в угол так, чтобы у подозреваемого не оставалось путей к отступлению. Нужно было послать его в нокдаун, после которого он уже не сможет встать. А оправиться сможет только на ковре. Самое время сменить тему — провести новый неожиданный прием.
 — Давайте перейдем от инцидента на Камден-хай-стрит и так называемой группы поддержки — «Селектора» — к другим вещам.
 Лицо Фитчета вытянулось. Такого оборота он никак не ожидал.
 — К чему же?
 — Расскажите мне о поездке в Норвегию в 1995 год у.
 Фитчет выпучил глаза.
 — Норвегия! — фыркнул он. — Да это сколько лет назад было! Вы у меня еще спросите, куда я ходил в детстве.
 — Что там с вами случилось? — невозмутимо продолжал Джарвис. — Из-за чего вы были депортированы из страны? — Он ухмыльнулся, уловив тень замешательства. Фитчет дрогнул.
 — Да напился там и был арестован, загребли в кутузку. Потом выслали — меня и кучу других. Вот и все. Что там еще могло быть? Фигня какая.
 — Так вы считаете, что депортация — это, так сказать, «фигня»? Так, что ли, Гарри?
 — Да эти норвежцы хватают кого попало. Каждого встречного и поперечного. Мой дружок мочился под деревом, так его тоже взяли.
 — Это вы про Бейли?
 — Нет. Другой приятель.
 — Кто же?
 — Я не помню.
 — Но вы же сказали, это был ваш «друг»… Фитчет уставился через стол на Джарвиса с нескрываемой ненавистью.
 — Когда пересекаешь границу, все свои становятся друзьями. Вот и все, что я имел в виду. А вы, копперы хреновы, считаете, что каждый английский фанат, который ездит за рубеж, ищет там только проблем, но вы ошибаетесь. Мы едем туда просто развлечься. Вот и все.
 Джарвис перегнулся через стол, подступая к самому главному.
 — Именно так и случилось в Дублине, Гарри? — бросил он убийственное обвинение. — Это было «развлечение»?
 Фитчет побледнел:
 — Что вы имеете в виду?
 — Ну как же — вы ездили в Дублин поразвлечься и процесс, так сказать, вышел из-под контроля? Или случилось нечто похуже?
 Фитчет уставился в маленькое оконце над дверью.
 — Я ничего такого не делал в Дублине. Вообще ничего. Не знаю, откуда этот поклеп.
 Джарвис достал листок бумаги и сделал вид, что читает его, прежде чем передать Вильямсу.
 — А вот «Гарда» считает, что рыльце у вас в пушку, Гарри. Здесь есть прямые свидетельства, что именно вы и были одним из зачинщиков и организаторов беспорядков.
 Тут Фитчет, оправившись, деланно рассмеялся. (Джарвис и сам понял, что несколько перегнул палку.).
 — Кто — я? Устроил мятеж в Дублине? Ну вы даете, инспектор! Шутите, наверное? Я к этому делу не причастен. Мятежи устраивают ирландские террористы. У меня нет таких связей.
 — Что это вы имеете в виду… под «связями»? Фитчет стал белым как лист бумаги, который перед ним держали, и прикусил язык, но отвязаться от Джарвиса было не так просто.
 — Повторяю: вы сказали: «у меня таких связей нет». Объясните подробнее, что такое «связи» в среде… болельщиков, как вы это называете… — Тон его резко изменился с доброжелательного и спокойного на агрессивный.
 — Ну, давайте. Чего вы ждете?
 Фитчет безмолвно уставился в окно. Дыхание его стало прерывистым, капли пота покатились по лицу. Силы его были на пределе. Старый страх вернулся, застиг его, как лису в норе. Закрыв глаза, он ссутулился, схватив голову руками. Он больше не мог здесь оставаться. Ему срочно нужен был свежий воздух и солнечный свет.
 Вильямс вопросительно посмотрел на Джарвиса. Что-то здесь не так. Казалось, Фитчет близок к обмороку.
 — С вами все в порядке, Гарри?
 Он спросил это совершенно спокойным голосом, несмотря на раскаленную атмосферу в комнате для допросов. Но тут же вмешался Джарвис. Он и сам видел: с Фитчетом что-то происходит, но, кто его знает, не дурит ли он.
 — Гарри, — все тем же резким тоном продолжал он, — может, вы тогда знаете имена людей, которые участвовали в организации дублинского мятежа?
 Фитчет продолжал глазеть в окно, как будто искал там ответа на вопрос, поставленный следователем. Когда же ответ прозвучал, он был едва слышен. Вильямс попросил повторить. Фитчет повторил — ровно и монотонно. Так отвечают люди бесконечно уставшие, которым все надоело.
 — Я. Ничего. Не знаю. О Дублине, — раздельно произнес он. — Это все, что я могу вам сказать.
 Джарвис не отводил от него взгляда. Конечно, учитывая состояние Фитчета, из него можно было выжать информацию. Он знал, как это сделать, но тут помощь пришла с неожиданной стороны.
 — Похоже, мне необходимо переговорить с моим клиентом, инспектор.
 Джарвис посмотрел на женщину-адвоката, сидевшую в углу, и кивнул:
 — Хорошо. У вас пять минут. Я пока распоряжусь насчет чаю и, возможно, таблеток?
 — Мне нужно на воздух, — выдавил Фитчет. Джарвис отрицательно покачал головой:
 — Это невозможно. Гарри, вы должны по закону оставаться в комнате для допросов.
 Фитчет жалобно, почти умоляюще посмотрел на него: кожа на лице была бледной и липкой от пота.
 — Вы что, не понимаете, я задыхаюсь. Отчаяние в голосе было настолько явным, что
 Джарвис бросил взгляд на адвоката. Ответный взгляд был недвусмысленным, и он понял, что, если станет настаивать, она потребует доктора.
 — Ладно, вы можете ненадолго выйти.
 Он кивнул Вильямсу, который стал возиться с диктофоном, прикидываясь, что его ничто не касается, и вышел за дверь, прислонившись к стене. Так он простоял несколько секунд, закрыв глаза. Как только он со вздохом выпрямился и собрался продолжить путь, открылась дверь и выскочил Вильямс.
 — Это же клаустрофобия! В классическом варианте. Я такое уже наблюдал. Берешь здорового мужика, который на улице гасит пятерых, помещаешь его в камеру — и все, мокрая курица. У нас в школе один страдал этим. Все те же симптомы: пот, бледность и учащенное дыхание. Классическая картина. И главное — он все время смотрит на оконце над дверью. Как будто ищет выход. Это основной признак. Окно для него — необходимая связь с внешним миром.
 Джарвис свел брови:
 — Серьезно, что ли?
 — Это на уровне подсознания. Пока он видит стекло, для него контакт с внешним миром потерян не окончательно. Другими словами, он пока как бы на воле.
 Джарвис задумчиво качнул головой.
 — Значит вот почему он так отчаянно просит свежего воздуха?
 Вильямс кивнул.
 — А что же адвокат молчит? Она должна знать его как облупленного.
 — Как вы не понимаете — это для него слабость, и он никогда в ней не признается. Уж тем более женщине.
 Джарвис усмехнулся:
 — А что, попробуем на этом сыграть. — Он посмотрел на часы. — Надо поговорить с боссом. Займись ими пока. И он пошел по коридору к офису старшего детектива-инспектора.
 — Это клиент Спецуры, у них на него материал. Дублинское дело уже два года как перешло в спецотдел, по ирландскому отделению Спецуры.
 Аллен сидел за столом и смотрел, как Джарвис меряет шагами его тесный кабинетик.
 — У нас нет выбора.
 Джарвис остановился и повернулся лицом к боссу.
 — Слушайте, шеф, он уже сколько сидит, а у нас до сих пор никакой наводки на Эванса. И если ничего не произойдет, мы упустим последний шанс и все пойдет насмарку.
 — Трата времени. — Аллен нахмурился. — Он среди организаторов крупнейшего мятежа в истории британского футбола? Я так не думаю.
 Джарвис пожал плечами:
 — Да вы знаете, что я имею в виду, шеф. — Взлохматив волосы, он шагнул к столу. — У нас появился последний шанс зацепить Эванса, и мы не простим себе этого, если упустим его. Дайте мне еще один шанс — и тогда мы сбагрим его в отдел Спецуры. Еще хотя бы час допроса — и посмотрим, может, Фитчет расколется.
 Аллен посмотрел на детектива-инспектора и встал из-за стола.
 — Час у тебя есть, Пол. Но если что нароешь, я хочу узнать об этом первым. Усек?
 Джарвис расплылся в улыбке:
 — Нет проблем, шеф. Еще бы.
 По возвращении Джарвиса в комнату для допросов все трое уже поджидали его с великим нетерпением. Вильямс тут же включил диктофон и надиктовал положенную фразу, знаменующую продолжение допроса, затем сел на место и выжидательно посмотрел на Фитчета. Тот снова закурил, но при каждой затяжке было видно, как дрожит у него рука. Глаза его были снова прикованы к окошку над дверью, и он избегал смотреть куда-либо еще. Состояние у него было явно катастрофическое. «Вильямс прав, — подумал Джарвис. — Это болезнь». Он посмотрел на Фитчета и усмехнулся:
 — Хорошо, Гарри. Отойдем пока от Дублина. Он открыл папку с делом, достал фотографию и метнул ее через стол Фитчету.
 — Узнаете этого человека?
 Джарвис заметил, как Фитчет нервно бросил взгляд на снимок.
 — Впервые вижу.
 — Думаю, вам стоит посмотреть еще раз. Подумайте как следует, прежде чем ответить. Итак, спрашиваю вторично: вам знаком человек на фотографии?
 Опять тот же отрывистый взгляд. Коротко кивнув, Фитчет уставился в свое любимое стекло. Затем бросил нарочито спокойным голосом:
 — Да.
 Джарвис забрал снимок и уложил в папку.
 — Вы знаете, как зовут этого человека?
 — Да.
 — И как же?
 — Билли… Билли Эванс.
 — И откуда вы его знаете?
 — Встречались несколько раз. Не помню уже когда.
 — Вам он известен по так называемой «Бригаде кокни-самоубийц», не правда ли?
 — Нет.
 — Нет — вы не знаете, или же нет — он не оттуда?
 — Нет, я не знаю.
 Кивнув, Джарвис снова пролистнул несколько страниц дела. Он выдержал паузу, во время которой было слышно только гудение диктофона. Всякий раз, переворачивая страницу, он поднимал глаза на Фитчета. Это был старый трюк профессионала, и он всегда срабатывал безотказно.
 — А в зарубежных поездках вы его встречали?
 — Не помню. И вообще, почему вы спрашиваете меня о парне, которого я едва помню?
 Джарвис выбросил на стол фото, найденное в доме Фитчета во время обыска.
 — Гарри, какого черта вы отнимаете у меня время? Это вы с Эвансом в Роттердаме в 1993 году. Я думаю, случайные фотографии не хранят под матрасом. Мы нашли целый альбом таких снимков во время обыска.
 Фитчет затушил сигарету, вытащил другую и тут же прикурил. На этот раз рука его вздрагивала еще заметнее.
 — Раз вы все знаете, зачем задавать эти гнусные вопросы?
 Джарвис тщетно пытался поймать его взгляд, Фитчет упрямо отворачивался к своему «окошку в мир».
 — Гарри, давайте я расскажу вам то, что мне известно, чтобы не тратить понапрасну время. Вы задержаны за драку с применением оборонительного оружия, да еще за вами тянется хвост из прошлого за участие в беспорядках. Это значит, что вам све-тат срок, Гарри. Заключение. Изоляция, — многозначительно добавил он. — Вы понимаете, о чем я?
 Он подождал ответа, но его не было.
 — Далее, мне известно, что вы были в Дублине но время беспорядков и, значит, умышленно вводите следствие в заблуждение. Еще известно и подтверждено, что вы были там не один, а с Уильямом — или Билли — Эвансом и устраивали эти беспорядки совместно. И еще мне известно, что вы и Алекс Бейли встречались с Билли Эвансом в «Глобусе» восьмого сентября сего года.
 Наконец Фитчет оторвал взгляд от окна и посмотрел на Джарвиса.
 — Так, и что дальше? — В голосе ненависть была смешана со страхом.
 Джарвис, одарив его спокойным и многозначительным взглядом, продолжил:
 — И еще я в курсе, что вы имели беседу с Эвансом в «Глобусе» и вышли оттуда вместе.
 — Да ну? Подумаешь! И это вы мне тоже шьете? Миг помедлив, Джарвис хлопнул ладонью по столу.
 Все так и подскочили. Перегнувшись через стол, он выдавил ему в лицо:
 — Слушай, Фитчет, у тебя сейчас два пути на выбор. Я передаю тебя Спецуре, которая будет вести с тобой разговор о Дублине, и поверь, когда ты узнаешь их методы допроса, ты будешь вспоминать меня, как Дейла Уинтона. Или же ты перестанешь валять дурака и поможешь мне. Мне нужен не ты, а Эванс, но если ты мне не поможешь его достать, я раскручу тебя на полную катушку. Я сделаю все, чтобы упрятать тебя в камеру, всерьез и надолго.
 Бросив взгляд на часы, он кивнул Вильямсу:
 — Пятиминутный перерыв. По возвращении я жду ответа. Это последний шанс для тебя, Гарри.
 И, не ожидая ответной реакции, вышел из кабинета.
 Пять минут спустя он решительным шагом вошел и выжидательно посмотрел на Фитчета, не садясь на место. Он заметил удивленное выражение на лице. Спеси как не бывало: за столом сидел другой человек, с лицом серым как пепел. Вильямс повторил привычную процедуру с диктофоном, пока Джарвис располагался за столом, раскладывая перед собой бумаги и фотографии.
 — Мой клиент готов оказать любую помощь следствию.
 Женский голос казался странно неуместным в накуренной атмосфере комнаты для допросов, Джарвис тут же заглушил его ответом, не колеблясь ни секунды:
 — Я не обещаю золотые горы, но, если информация окажется полезной для следствия, сделаю взамен все, что в моих силах.
 Он перевел взгляд на Фитчета; тот был чуть не в слезах. Джарвису стало его почти что жаль.
 — Однако мой клиент не признаётся ни в чем ином, кроме драки на Камден-стрит. Он заранее отрицает любые обвинения в организации беспорядков и насилия в любое время и в любой форме.
 Джарвис понимающе кивнул.
 — Само собой, — откликнулся он. Посмотрев на Фитчета, он улыбнулся: — Ну, тогда приступим, Гарри, раньше кончим — раньше отсюда выйдем. Давай, вываливай все, что ты знаешь о Билли Эвансе.
 Главный детектив-инспектор Аллен встал и подошел к окну. Странно, хаос лондонских улиц, царивший внизу, казалось, помогал ему расслабиться. Несколько секунд он смотрел в окно, затем обернулся:
 — Ладно, давай еще раз.
 Джарвис с готовностью кивнул и снова стал перелистывать записи.
 — Фитчет сообщил, что Эванс предлагал ему Совместную поездку в Италию, двадцать седьмого числа. Он еще не знает, в чем там суть, но затевается что-то крупное. В любом случае Эванс выйдет на него и на днях сообщит детали.
 Аллен снова повернулся к окну и задумчиво кивнул:
 — Ну, хотя бы предположительно, что там может быть?
 — Нет, шеф, пока неизвестно. Но теперь он никуда не денется и передаст нам любую информацию об Эвансе, — добавил Джарвис, предупреждая дальнейшие вопросы.
 Аллен снова развернулся лицом к подчиненному.
 — Ты понимаешь, какой это риск? Выпускать этого подонка сейчас из камеры? Ведь он может передать Эвансу, что мы висим у него на хвосте. И тогда поминай как звали. Они могут исчезнуть вместе, и что у нас останется?
 Джарвис почесал в затылке.
 — Мы будем следить за ним. Прослушивать его телефон и все остальное. Как только Эванс выйдет на связь, мы тотчас об этом узнаем.
 Аллен сел за стол и кивнул коллеге:
 — Ладно, действуй. Но сперва мне придется умаслить этих волкодавов из Спецуры, посмотрим, дадут ли они нам добро.
 — Но, шеф…
 Аллен поднял руку, останавливая его.
 — Если у них есть на него информация по Дублину, они захотят первые поговорить с ним. Надеюсь, дадут хотя бы довести дело до конца. Если же они не согласятся…
 Предложение повисло в воздухе. Он не договорил. Все и так было понятно. Джарвис встал и вновь принялся нервно расхаживать. Конечно, главный детектив-инспектор прав, со Спецурой не поспоришь. В таких случаях у них не было выбора, оставалось только полагаться на доброжелательность смежников. Внезапно он остановился и резко развернулся к Аллену.
 — Мы выходим на него, я чую. Мы сделаем этого гада.
 Аллен посмотрел на него с любопытством:
 — Понимаю, что это значит для тебя, Пол, и я сделаю все, что смогу, о'кей?
 Джарвис кивнул и направился на выход.
 — Пол…
 Он посмотрел на шефа.
 — Вот еще что… Смотри, не промахнись.
 Джарвис понимающе усмехнулся и покинул кабинет. Уже за спиной он услышал, как Аллен набирает номер.
 Гарри Фитчет лежал на койке в камере, зарывшись лицом в матрас и набросив на голову подушку. События прошедшего дня вымотали его до предела. Он чувствовал себя как изнасилованная женщина. Совершенно пустой, униженный, испытывая отвращение к самому себе, и это было далеко не все. Он разом потерял все, во что верил: верность, гордость, уважение. И для чего? На что он это все променял? Только чтобы вырваться из лап этого полицейского ублюдка и из этой вонючей комнатенки, в которой уже нечем было дышать. Перевернувшись на спину, он посмотрел в матовое стеклянное окошко, закрашенное снаружи. Он не представлял себе, как будет жить Дальше, когда все это будет позади, но надеялся, что когда-нибудь это же кончится. Хорошо бы, как можно скорее. И тут он вдруг понял, что уже суббота и, значит, матч. Мысли его переметнулись на Ребят. Сегодня они играют дома — как они там, без него? Ответ пришел внезапно, и в этот же миг он понял, что это уже совершенно не волнует его. Для него эта часть игры была закончена.

 ГЛАВА 8

  Понедельник, 4 октября, 12.00 
 Нил Уайт загнал красный «форд-мондео» на стоянку возле юстонской станции метро и выключил зажигание. Выбравшись из машины, он перекинулся парой слов с двумя другими мужчинами, оставшимися в салоне, что заняло минуту, и направился к билетной кассе. Джарвис опустил окно и затем посмотрел на сидевшего напротив Фитчета.
 — Все в порядке, Гарри?
 — Со мной — да, — хмуро отвечал тот.
 — Голос у тебя какой-то усталый.
 — Посмотрел бы я, какой у вас был бы голос на моем месте.
 Джарвис кивнул:
 — Это ты верно сказал. Место у тебя неважное. Но — какое заслужил.
 Фитчет растер ладонями лицо, затем сплел пальцы и с хрустом вытянул руки перед собой:
 — Ну-ну. Поучите, как жить. — Фитчет ухмыльнулся и закурил.
 — Итак, — продолжал Джарвис, — как только детектив-констебль Уайт принесет тебе билет, ты отправляешься в Брам. Все ясно?
 Фитчет глубоко затянулся и выпустил густой клуб дыма, заполняя салон сладкой никотиновой отравой.
 — Не в первый раз, — с заметным раздражением откликнулся он.
 — Так смотри, чтобы и на этот раз все было в порядке.
 Фитчет вздохнул, снова затянулся сигаретой и откинулся на сиденье, пока Джарвис посвящал его в детали.
 — Вы с Алексом Бейли были арестованы за драку на Камден-хай-стрит и оба отпущены под залог. Остальное никого не касается. Вести себя как ни в чем не бывало и, как только Эванс выйдет на связь, немедленно дать нам знать.
 — Телефон прослушивают? — вскользь заметил Фитчет.
 — А ты как думал, — так же лаконично отозвался Джарвис, — но кто сказал, что он обязательно будет звонить?
 Пожав плечами, Фитчет выбросил окурок в открытое окно:
 — Тогда будем вместе слушать «секс по телефону», получится нечто вроде групповухи. Я вам, гадам, не дам спокойной жизни. Джарвис оставил незамеченной эту попытку сострить и продолжал:
 — У тебя есть моя визитка, со мной можно связаться в любое время по тем номерам, что там указаны. И помни, Гарри: о нашей договоренности никто не должен знать, ни одна живая душа. Случись хоть какая-то утечка информации — и ты окажешься в камере так быстро, что даже сообразить не успеешь.
 Фитчет дернул бровью:
 — Я что, идиот — кому-то рассказывать, что связался с копперами? Совсем за придурка считаете? Да меня тут же на части порвут.
 — Не беспокойся, со мной бояться нечего. Гораздо хуже для тебя, если ты попадешь в мои руки.
 — Нет, — сказал Фитчет, — никакой коппер мне не поможет. Они достанут где угодно, в том числе и в тюряге. Вы не представляете, в какое дерьмо я лезу, связываясь с вами.
 Дверь со стороны водителя открылась, и на переднее сиденье забрался Нил Уайт.
 — Вот твой билет, Гарри. Счастливого пути. До поезда полчаса, отходит с одиннадцатой платформы.
 — Первым классом, надеюсь? — сказал Фитчет, запихивая бумажник в карман.
 Детектив-констебль щелкнул пальцами:
 — Прости, не рассчитали, что такую шишку везем.
 — Ну что, я проваливаю?
 Джарвис кивнул утвердительно, и Фитчет покинул машину. Прежде чем захлопнуть дверь, он нагнулся и заглянул в салон:
 — Я бы сказал: до приятных встреч, но это уже будет пиздеж по высшей категории.
 — Тебе тоже всего, — сказал Джарвис и неожиданно ловким движением ухватил Фитчета за лацкан куртки, так что тот чуть не влетел обратно в машину. — Даже не думай нас наколоть, Гарри, это будет твоя самая большая ошибка в жизни.
 Фитчет стряхнул его руку.
 — Отвали, — сказал он и ушел.
 — Думаете, ему можно доверять? — спросил Нил.
 — Придется, — вздохнул Джарвис. — Он наш единственный шанс. Давай назад в участок.
 Джарвис уставился в окно, проматывая последние события в голове, пока Уайт выруливал сквозь плотный лондонский поток транспорта. Последняя пара дней превратилась в какую-то следственную горячку. Больше всего беспокоил Бейли, под которого подкопаться не удавалось. Накануне, за день до этого, он был отпущен под залог. К счастью, начальство одобрило план использования Фитчета в качестве информатора — во всяком случае, пока прямых возражений не было. Вот со Спецурой пришлось потруднее. Но, едва услышав имя Билли Эванса, они тут же наставили уши торчком. В конце концов они согласились дать «футболистам» материал на дорасследование при условии, что им немедленно предоставят Фитчета — сразу по окончании операции. Джарвис понял это так, что Эванс им известен, возможно, не только по дублинским делам, и, как только Джарвису удастся взять его за жабры, они быстро перехватят инициативу, чтобы, как всегда, прикарманить всю славу себе. Ну и пусть. Главное, чтобы Эванс получил свое. А уж от кого — это второе дело.
 И все же одно не давало покоя: что делать дальше — когда Эванс выйдет на связь? По телефону он ничего ценного не скажет, это ясно как день. А Фитчет может сорваться с крючка, и тогда они вовсе останутся в дураках. В конечном счете Фитчет мог согласиться сотрудничать, только чтобы больше времени провести на свободе — может, в этом вся его надежда?
 В таких размышлениях его застал резкий звонок телефона. Он выхватил трубку:
 — Джарвис слушает.
 И спустя некоторое время:
 — …Спасибо за информацию, будем через десять минут.
 Отключив трубку, он издал вопль восторга, от чего Уайт подскочил на месте и выругался.
 — Ты не поверишь, — сказал Джарвис. — «Жучки» только что подключились к телефону Фитчета. Он получил сообщение от Эванса на свой гребаный автоответчик. Ты представляешь, как нам везет!
 Уайт усмехнулся в зеркало заднего обзора:
 — И что он там наговорил?
 — Пока не выяснили, известно лишь, что последний звонок был из Ромфорда, и, судя по всему, сообщение послано именно оттуда.
 Гарри Фитчет выбрался из такси на квартал раньше и добрался до дома пешком. Он издалека осмотрел входную дверь, вынесенную накануне полицией во время штурма. Убедившись, что все на месте, он достал ключи и вошел. В прихожей Фитчет с тяжелым вздохом остановился. Его не оставляло чувство, будто здесь побывали налетчики. Так оно и было. Только назывались они по-другому. В зеркале он заметил свое отражение и вдруг почувствовал страшную усталость. Сперва душ, остальное же, включая папку корреспонденции, оставшуюся у входа, может подождать. У него впереди еще много времени.
 Час спустя, освежившись под душем, он спустился за почтой. Обычный ворох счетов и разного рекламного мусора Фитчет бросил на столик перед зеркалом в коридоре. Не будет он рыться прямо сейчас в этом дерьме. Когда он прошел в первую комнату, его внимание привлекло мигание лампочки автоответчика. Фитчет поспешил к нему.
 — Четырнадцать сообщений, — пробормотал он. — На меня большой спрос. — И нажал кнопку воспроизведения.
 Первое сообщение было с работы. Там интересовались, куда он исчез, и во втором сообщении тоже, но уже более настойчиво. Все его заказы полетели к чертям собачьим, и это, ясное дело, не могло обрадовать начальство. Несколько следующих звонков от приятелей насчет субботнего матча, потом еще одно — от матери. До нее дошли известия о его аресте, и она была не на шутку взволнована. Со вздохом Фитчет покачал головой. Потом снова звонок с работы — чтобы он немедленно связался с боссом, а потом опять пошел товарищеский трендеж насчет предстоящей игры. Видимо, кое-что дошло и до них — все проявляли непривычное беспокойство. И переживали не только за него и Алекса, но, судя по тону, и за себя. Остались два последних сообщения. Голос Алекса:
 — Позвони мне, как только появишься дома, — все, что он сказал, — и отбой звонка.
 И вот пошло последнее — от которого по спине пробежали мурашки.
 — Эй, северный хмырь, привет. Это Билли Эванс. Отзвонись мне, как только сможешь.
 Он назвал номер и отключился. Все: счетчик звонков обнулился.
 Фитчет уставился на телефон. Вот оно — свершилось. Еще раз запустив последнюю запись, он переписал номер, взял трубку — и положил ее на место.
 — Нет, сначала — пива, — пробормотал он и отправился в кухню, взял банку из холодильника и высосал ее до половины, возвращаясь к телефону. Там он сделал еще один продолжительный глоток и позвонил матери. Она была вне себя, не столько из-за того, во что он влип, сколько из-за того, как он ее подставил. Пообещав связаться попозже, он отзвонился на работу. Там тоже все были в курсе и хотели поговорить на эту тему завтра в семь. Ничего хорошего это не предвещало.
 Посмотрев на телефон, как на своего потенциального убийцу, он набрал номер Алекса, но тут же вспомнил, что каждое слово сейчас прослушивается, и бросил трубку. Теперь даже телефон стал его врагом. Он вышел в холл и залез в карман куртки, отыскивая там визитку коппера. Достав ее, он внимательно изучил ее. Такая маленькая бумажка — и столько вреда от нее. Вернувшись в гостиную, он набрал номер, указанный в карточке, и с удивлением обнаружил, что по другую сторону провода откликнулись с первого сигнала.
 — Детектив-констебль Уайт.
 — Привет, это я, Гарри Фитчет.
 — Не отключайтесь, передаю трубку детективу-инспектору Джарвису.
 Он подождал и вскоре появился Джарвис.
 — Приветствую, Гарри, как дела?
 Фитчет ощутил нарастающую тяжесть в желудке.
 — Был звонок от него. Хочет, чтобы я ему перезвонил.
 — Ну так действуй же, идиот. Поговорим позже. Связь была на этом прервана, и Фитчет, отняв трубку от уха, уставился на нее долгим взором.
 — Какая сука, — наконец прочувствованно сказал он.
 И опустил трубку.
 Он еще раз отхлебнул из банки и затем допил остаток одним глотком. Затем вернулся в кухню за второй порцией. Надо было как-то успокоить нервы и продумать предстоящий разговор с Билли. Как он сможет базарить, с ним, как будто ничего не случилось, когда уже каждой собаке известно, где он провел последние несколько дней? Тем более их будут прослушивать, это уж как пить дать. И получается, он подставляет Билли. А что ему еще оставалось делать? Если он не позвонит, эта сволочь по имени Джарвис снова посадит его в клетку, а этого Фитчет никак не хотел. Не желал он туда возвращаться — и точка.
 Опять в гостиную, по намеченному маршруту, как рейсовый автобус, с грустной иронией подумал он. Вот номер набран. После десятого гудка раздался металлический голос: привет, это Билли, в данный момент не могу ответить, оставьте ваше гребаное сообщение… и так далее. Фитчет с грохотом опустил трубку. «Хрена лысого тебя нет дома». Как, однако, его трясет. Зарядившись как следует пивом, он присел, стараясь успокоиться. Через несколько минут дрожащей рукой он снова набрал номер Эванса. Опять этот скребучий голос автоответчика, просивший оставить свой номер, по которому Билли перезвонит. Затем пауза, семь коротких гудков и один длинный.
 — Кхм, это самое… Билли, это Фитч. Звоню, как ты просил.
 Опустив трубку, он вздохнул с облегчением. Теперь обратного хода нет. Процесс подставы пошел. Машина предательства заработала. Как же ему было муторно!
 Настойчивый трезвон разбудил его в темноте. Лишь стоявший в центре комнаты телевизор, точно маяк, отбрасывал лучи последних новостей. Он растерянно заморгал, силясь понять, что происходит, и только спустя некоторое время понял, что находится не в камере, а дома.
 Выругавшись сквозь зубы, он схватил трубку:
 — Алло!
 — Привет, Фитч, это Билли. Куда ты, на хрен, пропал?
 Он тут же проснулся от этого голоса.
 — Билли… хм… привет, корефан. Похоже, я закемарил. Сколько сейчас?
 — Почти шесть повсюду, не знаю, как у тебя, приятель. Может, перезвонить попозже?
 — Нет! — воскликнул он, несколько настойчивее, чем следовало. — Нет, все путем, сейчас, через минуту я оклемаюсь.
 — Слушай, не парься. У меня сейчас тоже со временем напряг. Так ты не передумал насчет Италии?
 Фитчет потер ладонью лоб и подавил зевок.
 — Ну да, само собой.
 — Сможешь в среду выбраться в Лондон?
 — Думаю, да.
 — Тогда встречаемся в отеле «Виктория» на Грейт-Портленд-стрит в два часа. Там спросишь, как пройти в конференц-зал. Я там буду.
 Фитчет лихорадочно соображал: надо спросить у Билли еще что-то или лучше не делать этого?
 — Н-ну да, в общем, отлично. Значит, там и увидимся?
 — Топ, до встречи, приятель. Щелчок, конец связи.
 Фитчет еще несколько секунд держал трубку, прежде чем положить на место. Тупо уставившись на аппарат, он спустя некоторое время набрал номер.
 — Джарвис слушает.
 — Привет, это Гарри, — нервно сказал он. — Он снова звонил.
 — И?..
 — Хочет, чтобы мы встретились в среду в Лондоне.
 — Где?
 — В отеле на Грейт-Портленд-стрит, «Виктория», в два часа дня.
 — Зачем?
 — Почем я знаю? Он не говорил, я не спрашивал.
 Последовало секундное молчание, затем голос Джарвиса снова прорезался с другого конца линии:
 — Сообщишь мне номер поезда, на котором поедешь, и я встречу тебя в Юстоне.
 — Да идите вы в задницу! — взорвался Фитчет, он был на грани истерики. — Никуда я вообще не поеду. За кого вы меня держите?
 — Успокойся, Гарри. Будешь делать, что тебе говорят. И смотри не сделай какой-нибудь глупости, она тебе очень дорого обойдется. Ахнуть не успеешь.
 Фитчет замер с открытым ртом, собираясь выругаться, но затем просто вздохнул. Выбора у него не было.
 — Ладно, хрен с вами. Только не надо встречать меня в Юстоне, меня там могут увидеть. Я сойду с поезда в Хэмел Хемпстед, там кафе у парковки. В нем встретимся.
 Он положил трубку, сел в кровати и стал соображать, что делать дальше.
 Джарвис в это же самое время прекрасно понимал, что делать дальше, и ничуть не сомневался в своих действиях. Сбежав по лестнице, он завел машину и помчался в сторону Грейт-Портленд-стрит.

 ГЛАВА 9

  Вторник, 5 октября, 10.00 
 — Итак, события развиваются. Похоже, клюнуло. Есть вопросы? — Джарвис прекратил мерить шагами комнату и обвел взглядом четверых членов следственно-разыскной группы. Они слушали внимательно, однако чувствовали за спиной вошедшего в комнату главного детектива-инспектора и робко переминались на месте.
 — Нет, какова наглость, — подал голос Стив Парри. — Снять конференц-зал для такого сборища!
 Все, включая Джарвиса, рассмеялись.
 — Даже управляющий гостиницы не в курсе, я разговаривал с ним вчера вечером.
 — Может, просто устроить там облаву и задержать всех? Это же заговорщики!
 Джарвис встретился взглядом с Вильямсом и покачал головой.
 — Никаких доказательств.
 — А если установить там «жучок»? — спросил Уайт.
 Джарвис снова покачал головой:
 — Слишком рискованно. Они могут его обнаружить. Первое, чему я научился за годы работы в отделе, — эти парни не олухи. Сейчас можно запросто приобрести заглушающее устройство за пятьдесят фунтов. Нет, нам остается надеяться только на Фитчета.
 — А как насчет переносного микрофона? В этот раз головой покрутил Парри:
 — Они будут обыскивать каждого входящего, так у них принято на сборах.
 — Фитчет пойдет туда?
 Джарвис метнул взгляд в Эла Гарриса, который задал этот вопрос.
 — Должен. Или он может поставить на себе крест.
 Затем он подошел к большой доске и остановился на ней взглядом. Она была покрыта стрелками и картинками. Он повернулся лицом к своей команде.
 — Хорошо, давайте решим, что кому делать завтра. Мы с детективом-констеблем Вильямсом встречаем Фитчета на железнодорожной станции «Хэмел Хемпстед» и инструктируем, что ему делать после этого «сбора». Затем едем в снятую напротив отеля квартиру, где размещен пункт наблюдения. Там встречаемся с детективом-сержантом Парри и детективом-констеблем Уайтом, которые ведут наблюдение с утра. Детектив-сержант Гаррис до полудня дежурит и корректирует детали операции в инструктажной, собирая поступающую информацию.
 — А кто вообще там может появиться? — спросил Парри.
 — На таких сборищах обычно присутствует по представителю от каждой фирмы. Так что там может появиться кто угодно. Мы не знаем, кого, в частности, он пригласил, но конференц-зал, который они снимают, рассчитан на сорок человек.
 В комнате повисло молчание, все посмотрели на главного детектива-инспектора Аллена, который сообщил это.
 — Давайте пофантазируем, зачем они там собираются?
 — Одни предположения, никакой ясной идеи. Пока трудно сказать, шеф. Но явно затевается игра по-крупному. Только аренда помещения обойдется в двести фунтов — столько стоит снять такой номер на полдня. Такие деньги обычным фанатам лучше пропить с товарищами.
 Джарвис поскреб в затылке. Он не получал от своего босса разрешения на допрос третьей степени, то есть с пристрастием, и от этого чувствовал себя дискомфортно.
 — Ну, если Эванс устроил мятеж в Дублине, к чему все идет, тогда можно ждать нового: что-нибудь вроде очередной бучи. Но есть и другой вариант — наркотики. Почти никаких сомнений, что он поставщик.
 Аллен кивнул и, махнув Джарвису рукой — «пойдем со мной», покинул комнату. Джарвис деловито потер руки и хищно оскалился:
 — Ладно, отдохните пока.
 Гаррис посмотрел боссу вослед и чуть заметно качнул головой:
 — Он слишком далеко залез. Да и мы вместе с ним.
 — Какие дальнейшие планы. Пол?
 — То есть, шеф?
 Аллен привычно вздернул бровь:
 — Давай, Пол, выкладывай, что ты собираешься делать дальше, когда узнаешь от Фитчета о деталях встречи? Ты же не сможешь привлечь их за то, что они организовали тайную встречу клубов, и у тебя нет свидетелей, готовых дать показания в суде. И, наконец, у нас не судят за преступный умысел.
 Джарвис отвел глаза, уставившись в окно. И пожал плечами:
 . — Правду сказать, шеф, я еще точно не знаю. Все зависит от того, что скажет Фитчет.
 Аллен встал, прошелся перед своим столом.
 — Если он не скажет ничего ценного, его надо немедленно брать и передавать Спецуре. — Развернувшись, он встретился взглядом с Джарвисом. — Однако, что бы ни случилось, я должен узнать обо всем первым, ясно?
 Джарвис кивнул:
 — Само собой, шеф. Какой разговор.
 Гарри Фитчет вышел в гостиную и плюхнулся в кресло. Он потер воспаленные веки и затем уставился в потолок.
 — Вот, значит, как, — пробормотал он. — С работой полный швах. Накрылась работенка.
 В животе неприятно заныло. Жизнь разваливалась на глазах, разъезжалась по швам, и он ничего не мог с этим поделать. Все вышло из-под контроля. Он вспомнил о событиях последних дней, но от этого стало только хуже. А что предстоит завтра… это вообще песня… Это ж надо, зайти к своим ребятам, заранее зная, что ты должен их заложить всех до единого. Одна мысль об этом убивала наповал. Он встал и тут заметил, как неистово мигает автоответчик. Два сообщения. Он нажал кнопку воспроизведения. Оба послания были от Алекса, он просил немедленно позвонить в первом и во втором сообщал, что сам зайдет за ним после работы. «После работы, — издевательски подумал Фитчет. — Ха-ха-ха. Смешно до усрачки».
 Он посмотрел на часы: полпятого. Ждать осталось недолго. Фитчет посидел некоторое время, затем вскочил и вышел. Он уже потерял способность ждать. Слишком много для него за эти несколько дней.

 ГЛАВА 10

  Среда, 6 октября, 11.15 
 Гарри Фитчет вышел из поезда на «Хэмел Хемпстед» и стал прокладывать себе путь через вокзал. Неудивительно, что у выхода его уже поджидал красный «форд-мондео», припаркованный сразу за воротами, — и он направился прямиком к нему, с ходу забравшись на заднее сиденье.
 — Доброе утро, Гарри, — приветствовал его Джарвис. — Как доехал?
 — Прекрасно, — буркнул Фитчет. — Давайте сваливать отсюда скорее, я чувствую себя как сукин кот.
 Джарвис громко рассмеялся:
 — Но ведь это твоя внутренняя сущность, Гарри. То самое, что ты есть.
 Фил Вильямс тронул машину с места, и они стали выезжать со стоянки.
 — Мы не будем отнимать твое драгоценное время, — приступил к делу Джарвис. — Покатаем немного в окрестностях и вернемся. Электрички до Лондона ходят отсюда каждые пятнадцать минут. Просто надо убедиться, что ты понял, что от тебя требуется.
 Фитчет отвернулся к окну, когда автомобиль двинулся по шоссе А41.
 — Знаю, — огрызнулся он.
 — Гарри, это в твоих интересах, так что слушай внимательно.
 Фитчет смерил Джарвиса взглядом. На его лице ненависть, страх и омерзение сменяли друг друга.
 Интересно, подумал Джарвис, это он меня так терпеть не может или полицию как таковую?
 — Вот так-то лучше. Теперь все, что от тебя потребуется, это сидеть на попе ровно. Тем более, думаю, тебе уже приходилось этим заниматься, на стадионе.
 Он подождал ответа, но, кроме концентрации ненависти, ничего не добился.
 — Итак, я должен знать все, что там будет происходить, от первого до последнего слова. А если ты еще сможешь назвать мне имена всех, кто там соберется, это будет просто великолепно.
 Фитчет иронически усмехнулся:
 — Может, еще вставите мне в задницу веник и я по пути подмету коридоры?
 Джарвис продолжал, не задерживаясь на этих словах:
 — Затем со всеми этими сведениями ты направишься на Нил-стрит в Ковент-Гарден и будешь ждать меня в итальянском кафе.
 Фитчет снова уставился в окно и хрустнул пальцами.
 — Ладно, заметано, — бросил он. Джарвис достал пачку сигарет и протянул ему.
 Фитчет вытащил сигарету и щелкнул зажигалкой, больше никому огня не предлагая.
 — Гарри, я понимаю, как тебе нелегко, но запомни: чем больше ты поможешь мне, тем больше я смогу помочь тебе в будущем.
 По физиономии Фитчета нельзя было сказать, чтобы его убедили слова инспектора. Он отмахнулся сигаретой:
 — Ну, допустим, а что потом? Вы опять запряжете меня в какое-нибудь грязное дело?
 — Все будет в порядке, — пообещал Джарвис. — До сегодняшнего вечера мы придумаем, что можем для тебя сделать.
 Машина остановилась у обочины. Двое мужчин на заднем сиденье молча курили, совершенно поглощенные своими мыслями, в то время как Вильямс отправился на станцию покупать билет.
 Десять минут спустя Фитчет выбрался наружу и вскоре был уже на платформе. Его было отлично видно со стоянки, и два полисмена наблюдали, как он садится в поезд, отъезжающий к Юстону.
 — Знаете, мне его почти что жаль, — заметил Вильямс, выжимая газ и выезжая на главную дорогу. — Похоже, парень совсем скапустился.
 Джарвис, уже пересевший вперед, посмотрел на него в упор:
 — Ошибаешься, если ты видел его на пленке, записанной на Камден-хай-стрит. Он просто животное и, как только сделает, что от него требуется, будет сидеть там, где ему и положено, — в клетке.
 После этих слов он отвернулся к окну и с легким раздражением добавил:
 — Давай гони скорее. Нам еще предстоит заехать кое-куда.
 Гарри Фитчет затянулся напоследок и бросил то, что оставалось от сигареты, на тротуар. Он добрался до отеля «Виктория» на двадцать минут раньше назначенного срока, но долго не мог собраться с силами, чтобы войти туда. Все это время он простоял на противоположной стороне улицы, наблюдая, как мелькали знакомые рожи возле парадного подъезда и исчезали вверх по лестнице, ведущей в вестибюль. Однако вскоре появился мандраж, что кто-то может заметить его нерешительность и заподозрит неладное. Еще раз глянув на часы, он подумал, что больше тянуть нельзя. Поэтому, резко выдохнув дым, он направился к перекрестку. Взгляд его был устремлен на парадные двери отеля.
 Чуть замешкавшись у нижних ступенек, он стал взбираться по лестнице и прошел в плохо освещенный вестибюль, заставленный мебелью с бургундской обивкой, дубовыми панелями и пропахший табачным дымом. Портье за стойкой направил его на четвертый этаж, и, заглянув по дороге в туалет, он взбежал по лестнице мимо лифта и вскоре оказался перед двустворчатыми дверями конференц-зала. Он навострил уши. Внутри было шумно, раздавался гогот и шумный разговор, типичный для мужской компании. Зажмурившись и сделав глубокий вдох и короткий выдох, он распахнул двери и вошел. Шум тут же ударил ему в лицо как встречный ветер. Это был хаос, полный сигаретного дыма и мужиков, одетых в шмотки стоимостью в тысячи фунтов. Он постоял немного, отвечая на взоры, бросаемые в его направлении. — Фитч!
 Навстречу ему сквозь эту гомонящую толпу пробирался Билли Эванс.
 Они обменялись рукопожатием.
 — Ну, ты затрахал ожиданием, я уж думал, этот сукин сын нажрался и не может встать после вчерашнего.
 Фитчет натянуто усмехнулся:
 — Уж извини, братан, эти долбаные электрички… Сам понимаешь.
 — Ну да, рассказывай. Слушай, это здорово, что ты все-таки смог выбраться. Вспомним старые времена.
 Он рассмеялся и хлопнул Фитчета по плечу. Тот ответил кисловатой улыбкой и преувеличенно бодрым кивком.
 — Сейчас начнем, — Эванс широко ухмыльнулся. — Это будет круто, братан. Уж поверь. Только, Фитч, без обиды, я не хочу проблем, сам понимаешь — правила…
 Эванс кивнул в сторону дверей, где появились двое мужчин.
 — Да, конечно.
 Он подошел к ним, поднимая руки. Обхлопав его и проведя по телу плоским прибором, они кивнули.
 — Без проблем, ребята, — откликнулся он, отходя.
 Эванс тем временем уже исчез в толпе, так что Фитчет направился к угловому столику, заставленному бутылками с пивом, банками с джином и коктейлями, а также тарелками с закусками. Выбрав кока-колу и чипсы, он огляделся. Понятное дело, Эвансу было сейчас не до него, так как здесь собрались три с лишним десятка человек, многие из которых были знакомы ему не только по поездкам за рубеж в составе английской команды болельщиков. Здесь были авторитеты из клубов со всей страны.
 — Привет, Фитч.
 Он обернулся и увидел перед собой знакомую рожу.
 — Оба-на! Дэнни! Не видел тебя с самой Тулузы! Как поживаешь?
 Высокий парень со спутанной густой шевелюрой хлебнул из бутылки и ухмыльнулся:
 — А, все путем. Как ты?
 Фитчет кивнул и усмехнулся в ответ:
 — Ладушки. Как думаешь, для чего мы здесь чалимся?
 Длинный парень-жердяй оглянулся по сторонам:
 — Фиг знает. Сейчас, наверное, выяснится. Оба обернулись к Эвансу, который внезапно вынырнул из толпы и призвал к тишине. Он сделал знак двоим у входа, и те вышли, закрыв за собой двери.
 — Разбирайте стулья и начнем.
 Он выждал, пока все рассядутся и заглохнут.
 Три часа спустя Гарри Фитчет вошел в итальянское кафе на Нил-стрит. Он с облегчением вздохнул, увидев, что Джарвис уже здесь, и подошел к его столику. Фитчет заметно нервничал и вообще был на взводе.
 — Ну как? — спросил Джарвис.
 — Только не здесь, — Фитчет нервно оглянулся.
 — Тогда где же? В камере, что ли?
 К его удивлению, Фитчет кивнул утвердительно.
 — Ладно, тогда я подожду тебя в машине, и мы отправимся туда, идет?
 Фитчет снова кивнул, встал и вышел.
 — М-да, — пробормотал Джарвис. — Серьезные проблемы.
 — Слушайте, я же вам все рассказал, что происходит. Если не верите, мне плевать.
 Фитчет откинулся на спинку стула и закурил очередную сигарету.
 Джарвис встал и озадаченно потер лоб. Происходящее как-то не укладывалось в голове. Он никак не думал, что дело приобретает такой размах.
 — Подожди, давай все сначала. Эванс сказал, что договорился с группой итальянских экстремистов устроить большую бучу в Риме, когда там будет играть английская сборная.
 Фитчет кивнул.
 — Но он не сказал, что это за люди — с которыми он «договорился»?
 — Нет.
 — И каждому, кто с ним едет, обеспечивается транспорт, билет на матч и сумма на карманные расходы.
 — Да. Я же все это уже сто раз говорил. Сколько можно повторять.
 — И никто не отказался?
 — Нет, все, кто там был, сказали, что едут.
 — И он намекал, что есть и другие?
 — Да. Я уже говорил. Одни поедут автобусом, другие поездом. Наша группа добирается на машинах. Попарно, чтобы менять друг друга за рулем.
 Вильямс посмотрел на него поверх записей:
 — Значит, получается, всего человек шестьдесят-семьдесят?
 Фитчет кивнул:
 — Новичков среди них не будет. Едут только серьезные ребята, там, в гостинице, я других не видел.
 — Себя вы тоже имеете в виду? — спросил Вильямс.
 Фитчет молча посмотрел на него, в то время как Джарвис продолжил:
 — Значит, ваша задача добраться до места назначения и ждать его там, чтобы получить дальнейшие… инструкции? — Последнее слово он выговорил с запинкой, так как все это начинало походить на пародию. Эванс словно подражал ему во всем.
 — Ну да, — раздраженно бросил Фитчет.
 — И больше ничего? — с надеждой спросил он на всякий случай — вдруг Фитчет знает больше и добавит что-нибудь еще.
 — Что вы имеете в виду? Что он еще должен был сказать?
 Джарвис обменялся взглядом с Вильямсом. «Наркотики?» — прочитали они в глазах друг у друга.
 — Ладно, проехали, это не имеет значения. Он сел на место и пристально посмотрел на Фитчета:
 — Гарри, если мы начнем раскручивать это дело, вы согласитесь участвовать? Вас будет сопровождать наш человек.
 Фитчет едва не поперхнулся от негодования.
 — Да пошли вы! — заорал он. — Сами подставляйте бошку. Ни за что. Лучше в тюрягу.
 Джарвис холодно встретил эту вспышку ненависти и повторил еще раз, успокаивающим тоном проповедника, что прозвучало почти как просьба:
 — Ну, давай же, Гарри, тебе ли бояться? Фитчет посмотрел на полицейских как на сумасшедших:
 — Нет, ребята, у вас явно с головой не в порядке. Вы не представляете себе, что там будет. Эти парни чуют легавого за миллион миль, и знаете, что они тогда устроят? Они порвут меня на кусочки. И вообще, почему я? Я сделал все, что от меня требуется. И хрена лысого еще шевельну для вас пальцем.
 Он метнул разгневанный взгляд в Джарвиса и, затянувшись в последний раз, прикурил от окурка новую сигарету.
 Джарвис посмотрел на него, чуть заметно улыбаясь:
 — Но отчего бы им заметить полицейского, Гарри? Ты же не заметил, а они такие же, как ты.
 Лицо Фитчета побледнело.
 — Это когда я не заметил? — отрывисто бросил он.
 Джарвис усмехнулся с хитрецой и продолжал излагать:
 — Слушай, Гарри, нам надо, чтобы ты поехал, и ты поедешь, в конце концов. Потому что если ты не поедешь, то мы тебя закроем как пить дать. Причем на столько закроем, что дома своего ты долго не увидишь.
 Посмотрев на часы, он увидел, что они припозднились: почти восемь.
 — Подумай об этом, когда будешь сегодня пить вечерний чай в камере.
 Джарвис встал, собирая бумаги и направляясь к двери.
 — Ах вы, суки! — заорал Фитчет голосом, от которого звякнули стекла. — Вот как, значит? Снова в камеру? Я знал, что ты в конце концов меня кинешь, козел! И потом, когда это я не почуял легавого? О чем это?
 Не оглядываясь, Джарвис ответил, переступая порог:
 — Все в свое время, Гарри. Все в свое время.

 ГЛАВА 11

  Четверг, 7 октября, 09.15 
 Главный детектив-инспектор Питер Аллен сидел за столом и перечитывал рапорт за прошедший день. В процессе чтения он постукивал карандашом по крышке своего раздвижного бюро — столь энергично, что Джарвис стал гадать, не развалится ли оно прежде, чем шеф успеет ознакомиться с его донесением.
 Закончив, Аллен отложил в сторону рапорт вместе с карандашом и посмотрел на Джарвиса, хранившего совершенно бесстрастный вид.
 — Ты уверен в этом. Пол? Я имею в виду — на все сто уверен?
 Джарвис кивнул:
 — Из того, что он нам рассказал, и того, что нам известно, складывается интересная картинка. Повторение дублинских событий.
 Встав, Аллен повернулся к окну, сложив руки за спиной.
 — И Эванс даже не заикался на тему наркотиков или чего-нибудь другого?
 Джарвис покачал головой:
 — Нет, шеф. У них одна задача — устроить побоище.
 — Вы уверены, что за этим не кроется что-то еще?
 Джарвис снова покачал головой:
 — Я уверен. Всю ответственность, как говорится, беру на себя.
 Аллен при этих словах повернулся и многозначительно на него посмотрел, давая понять, что именно это он и ожидал услышать.
 — Значит, вы хотите отпустить Фитчета и послать с ним агента под прикрытием. Есть еще какие-нибудь идеи?
 Джарвис приблизился к окну, встав рядом с главным детективом-инспектором.
 — Да, шеф, — произнес он вполголоса. — Мы пошлем с ним Терри Портера. Это лучший вариант, он же только что вышел из «Селектора». Фитчет этого еще не знает.
 Аллен посмотрел вниз на поток машин, бороздящих лондонские улицы, и затем отвернулся.
 — Ладно, Пол, я поговорю с главным, и еще надо будет обсудить этот вопрос со Спецурой. Если все пройдет нормально и все дадут добро, тогда посмотрим, что скажут итальянцы. У нас уже было несколько встреч по рабочим вопросам, насчет безопасности во время игр, так что найти нужного человека будет несложно.
 Он снова сел за стол и взял карандаш.
 — В свою очередь, вы поговорите с Терри Портером, узнайте, как он к этому отнесется.
 — Само собой, шеф. Спасибо за доверие.
 Он уже собирался на выход, когда главный детектив-инспектор окликнул его:
 — Пол, не рисковать ни в коем случае. Ты знаешь, как хлопотно работать за рубежом. Мы не можем позволить себе срыв.
 Джарвис кивнул и удалился.
 В инструкторской стоял невообразимый шум, когда туда вошел Джарвис. Все четверо членов его группы оживленно обсуждали что-то между собой, но моментально замолкли при виде шефа, который бодро пересек офис, остановившись только перед доской инструктажа. Дав указание Гаррису связаться с Терри Портером, он приступил к обсуждению.
 — Итак, что перед нами. На Эванса выходит итальянская политическая группа с предложением набрать «торсиду», то есть боевую группу «фут хулс», чтобы устроить беспорядки с размахом, равным тому, что произошло в Дублине. Это произойдет, когда сборная Англии будет играть в Риме… — Он выжидательно посмотрел на Гарриса, который, схватив ежедневник, быстро пролистнул его и объявил:
 — Двадцать седьмого октября, шеф.
 — Двадцать седьмого октября, — повторил Джарвис. — Осталось меньше трех недель. Значит, так: мы не знаем состава группы и не знаем плана их действий.
 Остановившись, он оглядел присутствующих:
 — У кого какие соображения?
 В комнате повисло молчание. Только Нил Уайт через некоторое время решился пискнуть фальцетом:
 — Но разве у нас недостаточно материала для того, чтобы арестовать Эванса?
 — За что?
 — За… сговор.
 Джарвис покачал головой:
 — Никаких улик.
 — А свидетели…
 — Свидетели? Фитчет? Он замарает штаны, еще не дойдя до зала суда. Уже на очной ставке. Он же предал товарищей и прекрасно знает, что у них за это бывает. Нет, мы должны придерживаться плана, пока не наберется что-то более конкретное.
 Замолчав, он уставился в пол, поскреб в затылке и снова поднял глаза на подчиненных:
 — Но мне во всем этом видится большая задница.
 С этими словами он подошел к столу в первом ряду и сел на него.
 — Отчего вы так думаете, шеф? — спросил Стив Парри.
 Джарвис слез со стола и принялся расхаживать перед доской.
 — Нюх, — ответил он. — Что-то здесь не так. Не укладывается в схему. Что за корысть какой бы то ни было политической партии срывать игру? Итальянцы сами страстные болельщики и просто не поймут этого, так что популярности партии это не прибавит. — Он вздохнул: — Нет, не то.
 — В таком случае что, по-вашему, происходит?
 Джарвис посмотрел на Гарриса, задавшего этот вопрос.
 — Я все-таки придерживаюсь мнения, что он использует загранпоездку и все остальное в качестве канала для перекачки наркоты.
 Он притормозил посреди комнаты и обвел взглядом коллег:
 — Представьте такую ситуацию. Не менее двух десятков легковых машин пересекают границу. Если их нафаршировать «товаром» в Италии, пока все будут на стадионе, они вернутся в Англию без всякого риска. Это простейшая схема переправки.
 Стив Парри задумчиво потер подбородок и усмехнулся:
 — Мне тоже кажется, это не лишено смысла. А если кто погорит на обратном пути?
 — А что ему с того? — пожал плечами Джарвис. — Ну, завалятся несколько товарищей — там, кстати, масса народу из соседних клубов, и это там они — братаны, а здесь — даже иногда соперники и враги. Он теряет главным образом часть товара и машину. Но если доедет основная часть партии, торговец все равно оказывается в выигрыше. Просто цены на рынке немного скакнут вверх, вот и все. Ну, загребут несколько его дружков, и он потеряет тачку. Скорее всего, она окажется зарегистрированной на кого-то другого, так что нам все равно не удастся к нему подобраться. Машины вообще Могут быть взяты напрокат. И если мы даже выйдем при этом на него, одних свидетельских показаний окажется недостаточно. У него будет алиби, что он вообще находился в другом месте ближайшие дни и недели. Это как человек-призрак. Почерк наркоторговца.
 — И, кроме того, — нетерпеливо вмешался Вильямс, — невелики шансы на задержание. Таможенники в это время обычно страшно загружены. В основном они ищут нелегалов-иммигрантов.
 — В самом деле, шеф, — задумчиво протянул Гаррис, — дело пахнет керосином. Паршивая получается история — и, с другой стороны, чертовски здорово придумано. Чем он рискует? Парой сотен фунтов и несколькими билетами на матч.
 Все обернулись к открывшейся двери: вошел Терри Портер. Джарвис направился навстречу, Потряс ему руку и оглянулся на остальных.
 — Все знакомы с детективом-сержантом Терри Портером? Он работал под прикрытием в «Селекторе».
 Детективы по очереди представились агенту, и Джарвис продолжил:
 — Значит, так: сейчас ждем, пока главный детектив-инспектор утрясет дела с агентами и высоким начальством. Если нам дают добро, остается только убедить итальянскую полицию.
 — А также Гарри Фитчета, — вставил Вильямс. — Такого несговорчивого информатора я еще не видел.
 Джарвис проницательно усмехнулся в ответ и бросил взгляд на Портера, но тот как ни в чем не бывало стоял, подпирая стенку у самого входа и не торопясь пройти в комнату.
 — Эл составляет план. Дорога, контакты и все остальное. Нил, ты ему помогаешь. Стив, вы с Филом работаете над теми снимками, что мы сделали на Грейт-Портленд-стрит. Посмотрим, с кем нам придется иметь дело.
 В комнате воцарился привычный рабочий гул. Джарвис кивнул Терри Портеру, и они вышли в коридор.
 — Это не то что рискованно, это просто опасно. Вы играете с огнем. Сами понимаете.
 Джарвис, сидевший по другую сторону стола, утвердительно кивнул:
 — Знаю, Терри. Но ты не засвечен, и только Фитчет будет знать, кто ты на самом деле, а уж мы с вас глаз не спустим. Дело в том, что, если с ним никого не будет рядом, вся операция провалится, и все, чего мы достигнем — это облегчим работу итальянской полиции по установлению порядка на играх. А я хочу большего, понимаешь? Портер пожал плечами:
 — Кстати — вы не обратили внимания, что я черный? Во всяком случае, был им, когда глядел в зеркало сегодня утром.
 Джарвис всплеснул руками, притворно удивляясь:
 — Да что ты говоришь! Я и не заметил.
 — Шеф, может быть, вы не знаете, но среди этих парней полно расистов.
 Джарвис выдержал короткую паузу, потом встал и принялся расхаживать в своей манере.
 — Слушай, Терри, я не стану разубеждать тебя, доверяя твоему нюху и предчувствиям. Но ты знаешь, не хуже меня, что большинство из этих фирм, типа BNP и «Combat-18», — молокососы.
 — Да, шеф, знаю, и все же…
 Джарвис остановился и поднял вверх руку.
 — Ты единственный, кого я могу отправить на это дело, Терри. Ты знаешь Фитчета как облупленного, и он знаком с тобой. Во всяком случае, он так думает. Больше того, тебе известна расстановка сил: кто на что способен. Никто другой не справится с такой задачей.
 Он снова опустился в кресло и посмотрел на собеседника:
 — Я мог бы приказать тебе, но не хочу. Пойми, это крайне важная операция, и другого такого шанса заполучить Эванса не представится…
 Он умышленно не договаривал.
 Груз остальных слов лег на Портера. Оба прекрасно знали, о чем идет речь. Отомстить за гибель товарища — дело святое.
 Это был циничный прием, но Джарвис знал, что он сработает.
 С тяжелым вздохом Портер наконец вымолвил:
 — Ладно, если вы сможете уговорить его на это, я согласен.
 Джарвис улыбнулся и только хотел что-то сказать, как зазвонил телефон. Молча выслушав, он положил трубку на место.
 — Это был главный детектив-инспектор, — азартно воскликнул он. — Дело на мази. Игра началась… механизм запущен.
 Через три часа Джарвис был уже в комнате для допросов и ждал, пока приведут Фитчета. Он почти дрожал от возбуждения. Ушло менее двух часов на утрясание его плана с главным детективом-инспектором, хотя итальянцы настаивали, чтобы один из их офицеров-детективов сопровождал команду во время операции по наблюдению. Они также прозрачно намекнули, что оставляют за собой право вмешаться в любой момент. Даже высшее начальство и Спецура приняли идею, хотя у Джарвиса оставалось трепетно-трусливое чувство, что, если дело накроется, ответственность ляжет всего на одни плечи — надо ли говорить, что он догадывался, на чьи именно.
 Оставалось последнее звено в цепи — Фитчет. В той цепи, которая закует Эванса. Джарвису предстояло убедить этого труса, этого малодушного предателя, сыграть свою роль в задуманном им спектакле. Он убедит его, обещая то, чего никогда не исполнит. Таким образом, он тоже, в свою очередь, предавал Фитчета, своего информатора, но это нимало не заботило Джарвиса. Это животное, как он уже сказал Вильямсу, должно сидеть в клетке.
 И туз, который он припас в рукаве для игры с Фитчетом, был Терри Портер. Но пока он еще не знал, в какой момент им сыграть. Он как раз размышлял над этим, когда дверь открылась и зашел Фитчет в сопровождении Фила Вильямса.
 Он сел, выразительно скрипнув стулом, и тут же закурил сигарету. Вид у него был препаршивый. Фитчет сидел усталый, небритый, в измятой одежде, провонявшей кислым запахом тюрьмы. Хотя находился он пока только в камере изолятора. Ну ничего, дружок, все у тебя впереди.
 — Добрый день, Гарри, — почти ласково поприветствовал его детектив.
 Фитчет уставился в стенку, ничего не отвечая.
 Джарвис, нагнувшись над столом, вкрадчиво спросил:
 — Ну что, решился, Гарри?
 Фитчет по-прежнему молча курил, не сводя глаз со стены.
 — Едешь в Италию, футбол посмотреть?
 Он чуть было не сказал: «В последний раз».
 Ответа так и не поступило, что стало выводить Джарвиса из терпения, однако он заставил себя продолжать все тем же тоном:
 — Вот какие новости, Гарри. Важные для тебя новости. Или ты едешь в Италию и помогаешь нам, или уже сегодня отправляешься в тюрьму. Какой вариант выбираешь?
 По-прежнему никакого ответа.
 — Будем в молчанку играть?
 Фитчет с шумом выпустил струю дыма, которая достигла стены и расплылась по ней.
 — Я хочу видеть своего адвоката, — сказал он, не оборачиваясь. — Ваши действия незаконны.
 — Хорошо, Гарри, — спокойно отвечал Джарвис, — это твое право. Только законные действия сработают против тебя. Дело пойдет в суд, и этого уже не остановишь. Я ведь хотел помочь тебе выпутаться из ситуации. У нас ведь на тебя и твою бригаду теперь материала выше крыши. Особенно после того, что мы узнали от тебя вчера. Тебя можно упечь на несколько лет. По восемнадцать часов в день в камере. Без окон. Просидишь, Гарри? Выдержишь?
 Джарвис ждал реакции, но ее не было. Он пустил в ход первый козырь — клаустрофобию, но это не сработало.
 — Понимаешь, Гарри, мы твоя последняя надежда. Другого пути у тебя уже не будет. Ты мне, я тебе. Иначе я спускаю дело с тормозов, и ты уже не поможешь ни себе, ни своим ребятам.
 Пошел второй козырь. Искупление вины. Может быть, Фитчета терзает совесть (а она должна обязательно терзать его), и он захочет предстать перед собой этаким героем, защищавшим свою «бригаду», пусть и за счет остальных.
 Фитчет сделал затяжку и повернулся лицом к Джарвису. На лице его была маска презрения. В глазах тихо пылала ярость. Это было лицо человека, которому нечего терять.
 — Может, еще что-нибудь скажешь? — «Мусор несчастный» — читалось непроизнесенное.
 Джарвис сделал вид, что читает в бумагах, лежавших перед ним на столе. Наконец он заговорил:
 — К нам поступила информация по хулиганской группировке под названием «Селектор». В ближайшие дни пройдут массовые аресты членов этой шайки.
 — Откуда она к вам поступила? — осклабился Фитчет.
 Ну еще бы, расколоть такую дружную организацию можно только изнутри. А внутри — все они уверены, и он, их лидер, в первую очередь, — внутри — все свои.
 Джарвис почесал уголок рта. Сейчас или никогда.
 — От информатора, Гарри, от информатора. Такого же, как ты.
 — Ха!
 Фитчет снова отвернулся лицом к стене.
 — Не пиздите, — проговорил он. — Никто не поверит, что я заложил своих, это спишут на поклеп со стороны легавых. Заебетесь пыль глотать.
 Он ткнул сигаретой в пепельницу и закурил новую.
 Атмосфера в комнате накалялась, к тому же стало душно, и Джарвис махнул рукой перед лицом, отгоняя дым.
 — Ладно, Гарри. Если ты думаешь, что я блефую…
 Он нагнулся к Вильямсу, шепнул ему на ухо, и молодой детектив-констебль выскочил из комнаты.
 Фитчет невозмутимо продолжал выпускать кольца дыма перед наблюдающим за ним Джарвисом.
 — Никак не пойму тебя, Гарри, — почти с симпатией сказал он. — Я тебе предлагаю шанс помочь себе самому, а ты плюешь на него — то есть на себя. Я тебя просто не понимаю.
 Фитчет хмыкнул и вдруг резко развернулся к нему.
 — Что у вас против меня? — ухмыльнулся он. — То, что вы нарыли в моем доме? Или то, что заставили меня сходить к Эвансу и рассказать потом, что происходило у него на сборе? Или, может, собираетесь мне пришить еще то, что будет во время этой поездки в Италию?
 Джарвис бесстрастно смотрел на это излияние чувств. Фитчет сейчас открыто глумился над ним.
 — Или, может, вы думаете расколоть меня тем, что я отморозил задницу в камере и не могу даже никому сообщить, где я? Кому из нас еще придется за все это отвечать? И где мой адвокат, ты, козел легавый?
 Ткнув сигаретой в пепельницу, он откинулся на стуле, с вызовом сложив руки на груди.
 Джарвис заметил, как Фитчет, не удержавшись, коротко глянул на единственное оконце над дверью, и улыбнулся:
 — Обыск был…
 Но тут распахнулась дверь, и в комнату вошел Вильямс. А за ним Терри Портер.
 Едва Фитчет увидел Портера, как на лице его отразился ужас:
 — Ник! Какого черта они загребли тебя? Джарвис встал и посмотрел на Фитчета сверху вниз:
 — Должен разочаровать тебя, Гарри. Перед тобой детектив-сержант Терри Портер. Он работает под прикрытием.
 Фитчет вскочил, секунд десять не сводя взора со стоявшего перед ним человека, которого он считал одним из близких друзей. На его лице мелькнули все вообразимые эмоции, от страха до ярости.
 — Но ты же… ты был с нами, когда… ты же вытащил меня.
 И он безвольно опустился на стул, уронив голову.
 — Я не верю, не верю в это… какие же вы суки… Джарвис посмотрел на Портера. Тот ничуть не изменился в лице. Внезапно Фитчет метнулся вперед, и Портера спасло лишь то, что стол был намертво привинчен к полу. Зато стул с треском ударился о стену, пролетев в нескольких сантиметрах от головы агента.
 — Скотина! — взвыл Фитчет. — Ты нас всех подставил!
 Портер отступил на шаг в сторону, но Фитчет был уже рядом и блокировал ему шею «крюком».
 Тут же подоспели Джарвис с Вильямсом, повалившие Фитчета на пол. Вильямс заломил ему руку за спину и потянул к плечу. Фитчет взвыл еще раз, но уже с другими интонациями. После болевого приема он как-то сразу обмяк, как будто этим движением из него слили всю энергию.
 — Все по-честному, Фитчет, — сказал Портер, потирая голову — видимо, его все же задело стулом. — Каждый делает свою работу.
 Вильямс отпустил руку, и Фитчет перекатился на спину, схватившись за плечо. Он по-прежнему буравил Портера взглядом.
 — Ты, отребье, — с ненавистью выдавил он. — Видел я разных подлецов, но такой ублюдок, как ты, даст им сто очков вперед. И я ему верил!
 Портер только пожал плечами:
 — Может, и так, но сегодня вечером я пойду домой, а ты в камеру.
 Фитчет зыркнул глазами на Вильямса и встал.
 — Зато я смогу спать спокойно.
 Джарвис посмотрел на Портера, глазами указывая ему выйти. Тот кивнул и исчез за дверью.
 — Теперь ты видишь, Фитчет, что я не шутил. Ответ был именно такой, какого он и ожидал:
 — Заткнись, мерзавец.
 Джарвис сидел в комнате для допросов, мысленно чертыхаясь, пока Вильямс водил Фитчета в уборную. Все же несколько преждевременно было раскрывать Терри Портера. Хотя, определенно, это возымело эффект и сломало Фитчета. Но теперь Портер был вне игры. На столе лежал конверт и рядом с ним — поднос с чаем, но свой стакан он уже выпил. Он уже подумывал приняться за чай Вильямса, когда Вильямс с Фитчетом вернулись. Фитчет сел, все так же вызывающе стукнув стулом, и отхлебнул из предложенного Джарвисом пластмассового стаканчика.
 — Ну, Гарри, теперь ты посвящен во все. Сам понимаешь, что тебя ожидает в случае отказа. Этот человек даст на тебя в суде любые показания.
 Он вытащил из конверта пачку фотографий и стал бросать через стол:
 — Этого мы уже знаем, не так ли? Алекс Бейли. Или что скажем об этом — Барри, он же Баз, Истон.
 Он стал метать фото одно за другим, с ловкостью крупье, так что они ложились прямо в локоть Фитчету. Очевидно, делал он это много раз, и сказывалась сноровка.
 — …Стивен Браун, Гарет Миллер, Келвин Тэтчел, больше известный как «Насос»…
 Джарвис приостановился и затем спросил после некоторой паузы:
 — Мне продолжать, Гарри? Показывать остальные пятнадцать снимков?
 Фитчет разглядывал их. Его друзья, напарники, которых он знал и кому верил как самому себе, лежали перед ним. Их жизни были разложены на столе. Теперь все кончено. Нет больше «Селектора». Единственное, что ему теперь оставалось, — это спасать свою шкуру. Вздохнув, он поднял глаза, и в его взоре отразилось все.
 — Ладно, я готов.




 ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ



 ГЛАВА 12

  Воскресенье, 24 октября, 06.10 
 Спальня утопала в сумерках, освещаемая лить уличным фонарем сквозь плотно задернутые шторы. Фитчет лежал на кровати, глядя в потолок, и события прошедшего дня вставали перед ним, точно призраки. Часа три назад он попробовал заснуть — но это были сплошные кошмары. Впрочем, кошмары — это еще слабо сказано. Кошмар исчезает вместе с пробуждением. Он дотянулся до пачки сигарет на ночном столике и вставил сигарету в угол рта. Внезапно пронзила мысль, что за ним, может быть, сейчас ведется наблюдение. Почему бы и нет? Ведь телефон прослушивается, кто знает, не расставили ли они заодно и камеры ночного видения по всему дому. Вот уже две недели его не оставляло чувство, что за ним следят из всех углов. А с пятницы и вовсе мир вокруг как будто встал вверх тормашками. После того как этот сукин сын Джарвис провел свой «инструктаж», или дебрифинг. Ишь, название какое, суки, придумали: «дебрифинг»! И все, что он обещал, это что они станут присматривать за каждым его шагом, не спуская глаз, и что никто не узнает, что он на них работает. И еще дал слово, что сделает для него все, что может, ну прямо вывернется наизнанку, когда они провернут эту свою «операцию». Лжет, подонок. Слово легавого недорого стоит. Заложив руки за голову, он перекатил сигарету в другой угол рта, а потом обратно. Какой у него выбор? Они держали его за яйца и знали это так же хорошо, как и он. И ему придется идти у них на поводу, потому что никуда не денешься, они — его последняя надежда. Сейчас ему нужна любая помощь, реальная или воображаемая. Он оглядел комнату: интересно, если они наблюдают, то где спрятали свои камеры? Он потряс головой: надо же, какая дурь лезет.
 — Ты становишься параноиком, братец, — пробормотал он.
 Но что за пятница была… Какая пятница! К тому времени, как копперы закончили с ним в четверг, было слишком поздно добираться домой, так что он заночевал в камере. Зато ему оставили дверь открытой и дали все необходимое, чтобы сходить в душ и побриться. И рано утром он бросился на первый же поезд до Брама. На Нью-стрит он впервые испытал облегчение: ему стало лучше, но то же давящее чувство вернулось, как только ему наперерез вырулило какое-то такси, и стало еще хуже, когда он очутился дома. Словно на него обрушилась с неба тонна… чего? Вины? Или это было просто беспокойство, волнение перед предстоящим делом? Он до сих пор не мог определить, что же это.
 Сев в постели, он посмотрел на часы: еще только 6.18, вставать слишком рано. Он откинулся на подушку и прикурил сигарету, которую катал безостановочно во рту. Пустил идеально округлое кольцо дыма в темный угол спальни.
 Вина или беспокойство, как только он пришел в себя, овладели им и давили невыносимо. Он обзвонил ребят и рассказал им в точности, что велел Джарвис: что был арестован в связи с дракой на Камден-хай-стрит и отпущен под залог в ожидании дальнейших допросов. Копперы прослушивали телефон, поэтому больше всего не хотелось звонить Алексу. Сколько он ни придумывал, что сказать ему, ничего не получалось. Но когда в шесть вечера зазвенел дверной звонок, на пороге оказался Алекс. Они отправились в паб, где завели разговор о том, что случилось. Однако Алекс был совсем не в том настроении: он был испуган и подозрителен. Он чего-то нервничал и явно никому не доверял. «Мозг» фирмы Алекс всегда отличался особой бдительностью, тем более что быть осмотрительным ему помогала жена, которая временами вела себя как домашний полицейский. И все же Фитчет никак не мог понять, в чем тут дело. На второй час беседы Алекс вдруг заявил, что отходит от футбольных дел, чтобы сохранить голову и семью. Больше рисковать он не станет, потому что не хочет потерять жену.
 Так друг повернулся неожиданной своей стороной, которой он в нем не видел и не ожидал увидеть. Если бы он не знал Алекса, то мог бы подумать, что его обработали в полиции. Может, так оно и было: откуда ему знать? Затянувшись последний раз, он прикурил от окурка новую сигарету. Они вышли из паба все теми же друзьями, но Фитчету было уже понятно, что друга он потерял. Ведь, честно говоря, кроме футбола их мало что связывало…
 Он снова набрал дыма и выпустил еще одно совершенной формы, идеально округлое кольцо. Бедолага Алекс, он надеялся, что копперы отстанут от него. Сказать по правде, он и не был бойцом, зато у него варила башка. Это был человек, умевший свести одно к другому — и вовремя смыться, чтобы не оттяпали умную башку. Такие парни необходимы в хорошей команде, а у них была неплохая команда. Не то слово. Отличная. Лучшая. Они еще ни от кого не получали. Ни от кого не бегали. Даже от портсмутских, когда его забили, а Ник…
 Вот скотина, этот Ник, или Портер, или как его там еще. Затянувшись, он открыл рот, наблюдая, как медленно выползает оттуда белый дым. В тысячный раз вспоминая, как они обосрались — он не мог себе этого простить. Позволить гадюке-коппе-ру вползти в команду. Если вспомнить, ничего удивительного, что так произошло. Этого следовало ожидать. Фитчет ни разу не видел его в реальной, настоящей схватке, все только бегал да кричал. Хорошая тактика, но, в общем, полная задница. И все же они запали на это после того, что случилось в Портсмуте. Ему удалось войти в доверие.
 А теперь… Длинный столбик пепла медленно загибался вниз, пока не рухнул ему на грудь. Посмотрев на пепел, он сдул его на простыни.
 — Нет, ну что за козел, — вырвалось у него.
 И вот теперь ему предстоит ехать в Италию, с легавым на загривке. Смешно до чертиков. Даже забавно. Затушив сигарету, он бросил взгляд на часы, после чего откинулся и распластался на кровати. Шесть двадцать две.
 Боже, сегодня днем уже отправляться в Италию. Звонок, которого он так страшился, раздался в пятницу вечером. Эванс сказал ему прихватить с собой в дорогу напарника, который будет менять его за баранкой, и назначил встречу на Дуврском вокзале в воскресенье, в два часа дня. То есть сегодня. Разговор был коротким, можно сказать, односторонним. Все, что надо было Фитчету и его сменщику — это на неделю белья, паспорта и водительские права. Об остальном не заботиться. Затем, ограничившись несколькими незначащими фразами — так что даже показалось, что он его прощупывает, — Эванс повесил трубку. Фитчет перезвонил Джарвису, рассказал новости, после чего вышел из дому и безуспешно попытался напиться. И вот время неуклонно приближалось. Его поезд покидает Нью-стрит в 09.03, и Ник Портер встретит его в Юстоне. Затем они проедут часть пути к Дувру так, чтобы копперы могли их проводить и заодно в очередной раз «проинструктировать». Дальше все зависело от того, как поведет себя Эванс. Утешало лишь то, что через несколько дней все это кончится. Он снова оглядел спальню, будто ожидая, что откуда-нибудь блеснет глазок камеры слежения, и задумался о том, когда он увидит эту спальню снова.
 Только пробило восемь, а он уже выходил с юстонской станции, направляясь к Стефенсон-вей, где встречался с полицией. Даже в воскресное утро в Юстоне кипела жизнь, а он не хотел напороться на кого-то из знакомых. Он пересек пешеходную «зебру» не оглядываясь и не поднимая глаз, погруженный в мысли о предстоящем путешествии. Веселая поездочка. Он уже был готов развернуться и сказать копперам, что больше не собирается потакать им (а может, просто пуститься в бега?), но в конце концов отбросил обе идеи как беспочвенные. Ведь, в самом деле, выбора у него уже не оставалось. Он еле выдержал несколько коротких ночей в замкнутом пространстве и сделает все, чтобы не попасть туда больше, любой ценой. Так долго, как это только возможно. И даже если помощь копам — это лишь отсрочка от камеры, он был готов и на это.
 Свернув за угол, он заметил издалека Портера, курившего опершись на машину, и, быстро оглянувшись, направился к нему. При его приближении Портер выпрямился, обращаясь к нему лицом, но Фитчет прошел мимо и перенес багаж в конец дороги. Затем повернулся и, повременив и оглядевшись как следует по сторонам, вернулся, вручил Портеру саквояж и забрался на заднее сиденье, где его с усмешкой поджидал Джарвис.
 — Играешь в шпиона, Гарри? Фитчет бросил на него усталый взгляд:
 — Ну что, будем канителиться или поедем? Портер захлопнул багажник и залез на переднее пассажирское сиденье, развернувшись к ним.
 — В порядке, Гарри? Готов к тому, что нам предстоит?
 — Я всегда ко всему готов, — откликнулся он, не глядя на Портера. — Только я тебя в попутчики не выбирал, имей в виду.
 Джарвис похлопал Вильямса по плечу:
 — Поехали, Фил.
 Спустя несколько минут они продирались сквозь плотный поток траффика северного Лондона по направлению к Дувру.
 — Фитч, — жесткий акцент кокни прорезал холодный октябрьский воздух, и, обернувшись, Фитчет увидел перед собой Билли Эванса, идущего по платформе прямиком к нему. Как обычно, в дорогом прикиде, с сияющей улыбкой. Они хлопнули рука об руку, обмениваясь шутками. Эванс оглядел платформу.
 — Где Алекс? — поинтересовался он.
 — Алекс не поехал, — отвечал Фитчет. — Ты же знаешь, у него проблемы дома.
 — Понятно, — кивнул Эванс. — А кто же тогда твой напарник?
 Фитчет кивнул в сторону туалета.
 — Выйдет через минуту.
 — Эх, повеселимся, братан, — пообещал Эванс. — Ребята на автобусах уже подтягиваются к Риму, мы, кто на машинах, стартуем последними. Большинство уже рванули вперед. Думаю, поедем вместе, конвоем. Хоки уже ждет там, за рулем.
 Фитчет кивнул на Портера, выходившего в этот момент из уборной. На лице Эванса на миг отразилось удивление, но тут же пресеклось усмешкой.
 — Терри, это Билли. Билли Эванс. Главный чел. Портер протянул руку и Эванс взвесил ее в воздухе, ответив условным рукопожатием.
 — Вот как, — сказал он и затем, взяв Фитчета за руку, отвел его в сторонку. — Ты что, умом тронулся, чудик? Зачем берешь с собой черного?
 Фитчет убрал его руку.
 — Это один из лучших моих бойцов, Билли, — ответил он, удивляясь решительности в своем голосе. — И если проблема в нем, тогда мы на фиг возвращаемся в Брам.
 Эванс поднял руки:
 — Стоп, стоп, замяли нахер, Фитч. Успокойся. Не тренди. — Улыбка снова расплылась у него по лицу, волчья, проницательная. Он по-братски забросил руку Фитчету на плечо: — Слышь, братан, я не хочу лишнего геморроя: там будет несколько серьезных ребят, — подчеркнул он, — они не очень уважают черных. Поэтому, повторяю, я просто не хочу…
 Фитчет оттолкнул его и агрессивно ткнул Эвансу пальцем в грудь.
 — Проблем не будет, во всяком случае, от нас. Просто держи своих ребят подальше, и все будет как надо. Терри знает дело, уж поверь мне.
 Эванс снова шагнул к нему и положил руку на плечо.
 — Слышь, забудь, я ничего не говорил. Все будет на мази, о'кей? Просто я ждал, что ты приведешь Алекса, вот и все.
 Фитчет кивнул, изображая упрямство и несговорчивость, затем отошел в сторону и подхватил свой саквояж.
 — Ну что, — сказал он прояснившимся голосом, — идем или как?
 Он стоял, выжидающе глядя на Эванса, который после краткой паузы приглушенно рассмеялся.
 Эванс не ожидал такой реакции и сейчас, похоже, пребывал в некоторой растерянности — но виду не подавал. Если бы на месте Фитчета был кто другой, он бы его слил, но Фитчет был не просто на хорошем счету, Фитчет был в числе лучших, а это значило многое. Если что, он сможет уладить любую проблему с Терри и поставит кого угодно на место, если кому-то не понравится присутствие «черномазого». У самого Фитчета было тошнотворное чувство, что все это еще ждет его впереди.
 — Ну, давайте, — выдохнул он. — Двинули. Сейчас подхватим тачку.
 Все трое сошли с платформы к выходу, где их поджидал Хоки за рулем почти новехонького черного «Мерседеса-С200 Estate». Хоки также был разочарован, что Алекс не едет, но если и удивился, что Фитчет прихватил с собой черного парня, то виду не подал. Напротив, он принял Портера как родного, как давно отсутствующего друга и в таком же тоне повел беседу, пока они выезжали со станции, разворачиваясь перед въездом в город. Беседа в машине велась на отвлеченные темы, намеренно не касаясь предстоящей поездки, и вращалась вокруг вчерашнего матча. Однако тревога Фитчета неудержимо нарастала, и он почти не участвовал в разговоре. Он сам себе удивлялся — своему поведению на вокзале, — и, главное, тому, что все оказалось так легко. Как будто он и не чувствовал никакой вины перед Эвансом. И страха тоже. Правда, сомнительно, чтобы он смог так продержаться достаточно долго. На сколько его хватит?
 — Что-то ты сегодня тихий, Фитч.
 Он увидел глаза Хоки-Ястребка в зеркале заднего обзора.
 — Прости, Хок, немного отъехал. Я все думал, как это Эванс может позволить себе такую тачку.
 Двое мужчин впереди с готовностью расхохотались.
 — Как и все остальные, Гарри. Погоди, еще увидишь, что я припас для тебя.
 — Представляю себе. Долбаная «шкода» какая-нибудь, — подал голос Портер, хотя его никто об этом не просил. «Ишь, вживается в роль», — со злобой подумал Фитчет.
 Эванс коротко хмыкнул:
 — Дружище Терри, я работаю только с первым классом. Только самое лучшее. Вот и приехали.
 «Мерседес» свернул на автостоянку, и Хоки проехал вдоль длинного ряда машин, пока не тормознул перед «лексусом» темно-синего цвета.
 — Вот она, — торжественно объявил Эванс. — Берег для себя, до последнего момента.
 Все четверо вылезли из «мерседеса» и обошли громадный салон.
 — Ни фига себе, — присвистнул Фитчет. — И сколько же такая стоит?
 Эванс самодовольно фыркнул и тоном бывалого продавца автомобилей завел:
 — «Лексус-GS300 Спорт» 1997 года. Пробег небольшой, все навороты, только для вас — 26 тысяч фунтов.
 — Двадцать шесть кусков! — воскликнул Портер. — Почти мой заработок за два года!
 — Почти столько же я плачу в год за свою халупу, — спокойно добавил Фитчет.
 — Что ж, если хочешь иметь класс, приходится платить, — заявил Эванс, с почти мальчишеским азартом потирая ладони. — А это чистый класс.
 Он нажал кнопку на автобрелке, и машина, бибикнув, мигнула фарами.
 — Залезай, попробуй ее.
 Фитчет откинулся в водительском кресле, положив руки на руль. Приходилось ему ездить в классных тачках, но чтобы такая… Куча переключателей и циферблатов на торпеде — не сразу и поймешь, что к чему.
 — Зачем только гонять ее в Италию? — спросил Портер. — Я бы такую даже Фитчу не доверил.
 Фитчет съежился и выставил ногу, собираясь вылезать, но Эванс ответил просто:
 — Не волнуйся насчет этого. Только не курите в салоне, остальное все будет ништяк. Я знаю, что вы, северяне, десяти минут не можете без сигареты, но запах потом держится несколько лет.
 — Тогда покурим вперед, — азартно сказал Портер, доставая пачку. — По последней?
 Эванс посмотрел на часы:
 — Только быстро.
 Портер кивнул, предлагая пачку по кругу. Фитчет и Эванс отказались, а Хоки взял сигарету и, отойдя с Портером в сторону, завязал беседу.
 — Так ты уверен, Фитч? — спросил Эванс. — Я знаю, чего стоит твое слово, но ведь и тебе известно, что такое парни с правого крыла и на что они способны.
 Фитчет кивнул:
 — Это нормальный парень, Билли. Верь мне. — Он чуть не поперхнулся этими словами. — С ним не будет проблем.
 Эванс коротко кивнул и чуть улыбнулся:
 — Лады, братан, твое дело.
 Он передал Фитчету ключи от машины, затем открыл бардачок и вытащил оттуда большой конверт.
 — Здесь все документы на машину. Зарегистрирована на меня, едешь по моему полису, так что попрошу без гонок, аварий и ограблений банков в дороге.
 Фитчет кивнул, и он продолжил:
 — В конверте билет на паром в два сорок пять до Кале, два билета на матч и пять сотен на бензин и дорожные расходы. Можешь обменять их прямо на пароме. Мы с Хоком пойдем впереди, так что не заблудишься. Справочник с картами сзади, если понадобится. Есть вопросы?
 Фитчет потряс головой, давая понять, что все в порядке и вопросов нет. Затем посмотрел на Портера, когда раздался резкий душераздирающий сигнал мобильного телефона. Они оглянулись на Портера, который перебросился с кем-то парой односложных фраз и сунул телефон в карман.
 — Жена, блин, — прокомментировал он, возвращаясь к беседе с Хоки.
 Взгляд Эванса на миг задержался на Портере, и затем он продолжил:
 — Ну, значит, порядок. Если мы разминемся, перед кольцевой дорогой на подъезде есть станция автосервиса. Там будет место общего сбора во вторник вечером. Времени хоть отбавляй.
 Фитчет взял конверт и бегло туда заглянул.
 — Далеко это получается? Билли пожал плечами:
 — Примерно тысяча миль, что-то вроде того. Но, если меняться за рулем, это ерунда. По пятьсот миль на брата. — Он снова посмотрел на часы. — Сейчас пять минут третьего, пора трогать, чтобы успеть на этот паром. Да, еще одно…
 Он позвал остальных и протянул руку:
 — Дай-ка мобильник.
 Портер посмотрел на него и после некоторой заминки залез в карман и протянул аппарат.
 — Отдам, когда вернемся домой.
 Хоки деловито сцепил кисти, хрустнув суставами.
 — Тогда, может, пора отваливать? Вы за нами?
 — Да, если вы не против. Возьмем пивка по паре банок на пароме.
 Фитчет кинул ключи Портеру:
 — Давай, рули.
 Они забрались в роскошную машину, и спустя каких-нибудь три минуты «мерседес» и скользящий за ним «лексус» стремительно выскочили с парковки на дорогу.
 Фитчет смотрел в окно, в то время как Портер выруливал к докам. Несмотря на спокойный вид, в нем чувствовалось напряжение. Ничего, пара банок пива на пароме развеет любое напряжение, а сейчас пусть этот коп покатает его. На пешеходном переходе вспыхнул желтый, и Портер остановил машину, соблюдая дистанцию, за «мерсом». Поставив передачу на нейтралку, он повернулся к пассажиру:
 — Если нам предстоит провести в машине вместе пару дней, давай кое-что уточним.
 Фитчет посмотрел на него с отсутствующим выражением:
 — Что именно?
 — Во-первых, ты не будешь называть мое настоящее имя.
 Фитчет сдвинул брови и сердито посмотрел на него:
 — Да пошел ты в задницу. Тот парень, за которого я тебя принимал, умер в ту секунду, как ты зашел в комнату для допросов. Уж лучше я буду называть тебя твоим настоящим именем, чем так, как я хотел бы тебя назвать на самом деле.
 Портер вытянул руку и угрожающе ткнул в него пальцем.
 — Не доёбывай меня, Гарри. Это слишком опасно. Для нас обоих.
 На лице Фитчета гнев сменился омерзением.
 — Что еще? — рявкнул он.
 — Что?
 — Ты сказал: во-первых. Что во-вторых?
 — Да. Имей в виду — я тебе не личный шофер, понял?
 Фитчет фыркнул и снова обернулся к окну.
 — Уже давно зеленый.
 — Что?
 — Зеленый, я сказал… поехали.
 Позади рявкнул сигнал, и Портер махнул рукой водителю, показав средний палец, одновременно включая передачу и выжимая газ. «Лексус» рванул вперед, вжав их в мягкие спинки кресел.
 — Едрен батон! — заорал Фитчет. — Осторожнее, придурок. Ты чуть не сплющил нас обоих.
 Портер отпустил педаль газа, так что машина пошла на скорости, близкой к разрешенной.
 — Да! — расхохотался он. — Вот потеха, в самом деле. Зверь, а не машина.
 Фитчет метнул в него убийственный взгляд и снова отвернулся к стеклу, словно принципиально не желая видеть Портера даже боковым зрением.
 — Долбаный идиот, — пробормотал он, прежде чем в салоне воцарилось молчание.
 Джарвис ответил по телефону на втором звонке и, внимательно выслушав, коротко бросил:
 — Поздравляю, — после чего нажал отбой. Секунду выждав, он сказал: — Черт, — после чего добавил: — Обе машины зарегистрированы на Эванса. Не пойму, какая логика в его действиях. Если это наркотики… то зачем?
 — Вы-то небось, шеф, не стали бы так делать, если бы переправляли наркотики через границу?
 Джарвис посмотрел на Вильямса взглядом, отрицающим юмор в такого рода вопросах.
 Подчиненный снова уставился на дорогу, где ярдах в пятидесяти маячил багажник «лексуса», и через некоторое время решился спросить:
 — Что вы имеете в виду, шеф? Джарвис задумчиво потер подбородок:
 — Когда продаешь машину дилеру, нужно отправить формуляр на автомобиль, чтобы зарегистрировать продажу в DVLA. Но дилер не регистрирует машину. Он просто складывает документы к остальным формулярам и меняет имя и адрес, когда продает автомобиль следующему владельцу. Зачем тогда Эвансу понадобилось регистрировать обе машины на свое имя?
 — Может, он собирается потом оставить их себе? Или просто взял напрокат?
 — «Лексус» за двадцать пять тысяч и эксклюзивный «мерседес» в прокат сдает только сумасшедший.
 Вильямс потряс головой:
 — Таких фирм предостаточно, шеф. Сдают на свадьбы и просто так, кому нравится проехаться с понтом.
 Джарвис со вздохом поскреб за ухом:
 — Это что-то новенькое. Впервые слышу. И все равно это не ответ на вопрос: если он собирается везти обратным рейсом контрабанду, зачем грузить ее в свою машину, записанную на собственное имя? Бессмыслица какая-то. Нелепость.
 Телефон снова зазвонил, и он привычно ответил со второго сигнала.
 — Это Стив Парри: кажется, Эванс забрал у Терри мобильный телефон на парковке.
 Звучно втянув воздух, Джарвис с таким же выразительным шумом выпустил его.
 — Если, это в самом деле так, то впереди у нас проблемы. Можем влипнуть в неприятности. Нам не только не связаться с нашим человеком, но и Эванс может просмотреть сохраненные номера — и тогда хрен знает, чем все это обернется.
 Вильямс посматривал на Джарвиса, ныряя в потоке машин, устремившихся к переправе.
 — А ведь он парень не дурак, не так ли, шеф?
 — Кто, Эванс?
 — Нет, Терри. Ведь он не стал бы сохранять номера в записной книжке?
 Джарвис посмотрел вперед — «лексус» вливался в поток транспорта, идущего в порт, и тормозил, занимая место в длинной очереди, медленно двигающейся к парому.
 — Хотелось бы, на хрен, надеяться, — сказал он. — Или парень в дерьме.

 ГЛАВА 13

  Воскресенье, 24 октября, 17.00 
 Терри Портер вывел «лексус» из тесноты доков и проследовал за черным «мерседесом», который устремился к шоссе. На пароме все шло путем, без проблем, и он уже воспрянул духом. Их было четверо из числа приблизительно трех сотен английских фанов, направлявшихся в Рим на своих машинах, так что атмосфера на пароме была не скучной. Эванс, казалось, был знаком здесь с каждым лично, и Портер не спускал с него глаз всю дорогу до материка. Ему необходимо было узнать об объекте как можно больше, однако, кроме факта, что объект наблюдения предпочитал бакарди из таможенного магазина «дьюти-фри» и соленые мужские шуточки, ему не удалось узнать ничего ценного.
 — Заметил здесь кого-нибудь из старых знакомых? — спросил Портер, не отрывая взгляда от дороги.
 Фитчет посмотрел на него поверх журнала и пожал плечами:
 — Ну, узнал.
 — Кого?
 — Несколько человек. Тебе что, биографии их на стол положить?
 — Был там кто-нибудь из тех, кто приходил на встречу в гостинице?
 — Не помню, кто там был, а кого не было. Портер шумно вздохнул:
 — Ты что, всю дорогу будешь из себя разыгрывать?..
 — Кого разыгрывать?
 — Жалкого чмошника.
 — Раз тебе не по душе наша компания, можем поменяться. Я поеду с Билли, а ты садись в машину с Хоки. Узнаю для тебя подробности из его личной жизни. Ты вроде интересуешься.
 Портер метнул взгляд в сторону и предостерегающе поднял бровь:
 — Ну уж нет. Можешь забыть об этом. Ты все равно к нему не сядешь — кишка тонка. Да и я не могу всю дорогу вести машину в одиночку, верно? Скоро твоя очередь, — ухмыльнулся негр, показывая зубы. — И глаз спускать с тебя мне не велено.
 Фитчет только удостоил его презрительного взгляда и снова углубился в чтение журнала. Сердито шурша страницами, он дал понять, что разговор окончен. Портер, вздохнув, решил оставить его в покое. В этот момент ему было над чем на досуге поразмыслить, иные мысли не давали покоя. Так что, собственно, ему и дела не было до хмурого пассажира. Он был уверен, что заметил на себе пристальный взгляд Эванса, там, на пароме. И от этого Портеру сразу стало не по себе. Теперь, вынужденно вися на хвосте у Эванса, он никак не мог связаться со своими в дороге.
 Правда, ему удалось в гальюне на пароме перекинуться парой слов со Стивом Парри. Тот успел сообщить, что Эванс планирует выезд бандой в одну колонну и боевой кулак встречается на станции автосервиса перед римской кольцевой автострадой. Успокаивало то, что Джарвис, как ему было известно, тоже на борту парома, и два автомобиля с полицейскими будут сопровождать его до пригородов Рима — дальше их сменят местные полицейские. А пока что предстояло продумать, как себя вести и что говорить, когда они остановятся заправиться и перекусить.
 В сотне ярдов за его спиной Джарвис записывал переданное по телефону сообщение.
 — Невероятно, — пробормотал он, отключая звонок с мобильного и с щелчком закрывая складной микрофон.
 Вильямс украдкой глянул в его сторону. Он никогда не водил на зарубежных трассах, и это оказалось не так просто, как можно было предположить. Одна мысль угодить в аварию, да еще вместе с начальством, не давала ему покоя, и оттого он старался изо всех сил. Поскольку это могло иметь самые неожиданные последствия для задуманной операции.
 — Что это, шеф?
 Джарвис посмотрел на него, совершенно озадаченный.
 — Только что закончили проверку списков всех автомашин на борту: шесть из них принадлежат Эвансу.
 — Ну и что? — пожал плечами Вильямс. — Мы же заметили там еще три физиономии, которые отметились в отеле на Грейт-Портленд-стрит.
 Джарвис покрутил головой:
 — Я не то имею в виду. Шесть машин, и все на Эвансе. Зачем ему переправлять наркотики на своих машинах? Бессмыслица какая-то.
 Вильямс снова пожал плечами:
 — Может, вы ошибаетесь, шеф… я имею в виду, насчет наркотиков.
 Джарвис потер лоб — такое чувство, что после парома он весь в копоти и машинном масле. Наверное, последствия того, что ему пришлось стоять на палубе — чтобы с глазу на глаз поговорить со Стивом Парри.
 — Считаешь, тут в самом деле речь идет только о серьезной потасовке?
 — А почему бы и нет? Вам представляется что-то другое?
 Джарвис посмотрел в окно. Темнело.
 — Нет, честно говоря, больше ничего на ум не приходит.
 Он позвонил по мобильнику Стивену Парри. Тот следовал сзади во втором автомобиле, имея в напарниках Нила Уайта. Сообщив новости насчет автомобилей Эванса, он коротко обсудил с Нилом возможные причины поездки и, указав поразмыслить над вариантами, дал отбой. Джарвис вглядывался в ночь, наступающую за окнами машины. Он потер усталые глаза. Внезапно он почувствовал дикую усталость.
 — Пойду-ка я лучшее покемарю, — зевнул он.
 Неизвестно еще, как отразится на нем эта поездка. Пару дней трястись во вшивом «воксхолле», а эти мерзавцы разъезжают на «мерседесах» и «лексусах». А еще говорят, за преступление не платят.
 Он перелез на заднее сиденье и завернулся там в одеяло.
 — Шеф, пока вы не вырубились…
 — В чем дело? — спросил он, не открывая глаз.
 — Есть еще одна вещь…
 Джарвис открыл один глаз и уставился Вильямсу в затылок.
 — Какая?
 — Мне не дает покоя одна загвоздка, с тех пор как мы покинули Дувр…
 — Слушай, Фил, кончай разводить канитель, говори прямо, что там у тебя.
 — Дело в том, что их же четверо. Они могли запросто ехать в одной машине — у этих марок салоны большие и удобные. Зачем они на двух машинах?
 Джарвис открыл второй глаз, размышляя.
 — Ради комфорта, — сказал он наконец. — Перекрыть тысячу миль за два дня с пассажиром рядом — это не самое приятное на свете. Ну а если вчетвером — это просто кошмар. А потом, учти: еще и возвращаться тем же составом.
 Вильямс покачал головой:
 — Вы ездили когда-нибудь в «лексусе», шеф? Там просторнее, чем у меня в гостиной. Во всяком случае куда комфортабельнее.
 Джарвис сел:
 — И что ты хочешь сказать?
 — Просто говорю. Наводит на размышления. Тут что-то не так.
 Джарвис посмотрел на молодого детектива-констебля и затем принял прежнюю горизонтальную позицию.
 — И что толку от твоих размышлений? Если придет в голову что-то полезное, расскажешь, когда проснусь.
 Через несколько минут сзади раздался его беспокойный и некомфортабельный храп.

 ГЛАВА 14

  Вторник, 26 октября, 11.20 
 Джарвис проснулся и увидел перед собой крышу машины. Некоторое время он тупо смотрел на нее. Ему уже начинало казаться, что он чуть ли не родился здесь, но с тех пор, как они покинули Кале, миновало всего две ночи и около девяти сотен миль.
 Так, не поднимаясь с заднего сиденья, на котором он прикорнул, Джарвис прокручивал в голове события последних двух суток. Воспоминания не радовали разнообразием: бесконечная монотонность шоссе и долгие остановки у заправок и закусочных. Причем ни на минуту не спуская глаз с «мерседеса» и «лексуса». Гадая, что случится по прибытии в Рим и для чего все это затевалось. Что за поездочка! Определенно, он не станет о ней вспоминать по возвращении домой. Внезапно он понял, что машина стоит, и, приняв сидячее положение, обнаружил, что она к тому же пуста. Солнце било сквозь стекла, однако было чертовски холодно из-за выключенной печки, и только тут он увидел, что машина находится на стоянке у шоссе. Их окружали несколько HGV. И с десяток, а может, и больше машин с английскими номерами, тоже явно двигавшихся к Риму — судя по шарфам сборной Англии и флагам, бьющимся на ветру. Зевнув, он протер глаза, пытаясь окончательно проснуться.
 — А, наконец-то.
 Повернувшись, он увидел Фила Вильямса. Тот приближался с подносом, на котором дымились кофе и пончики.
 — Который час? — зевнул Джарвис, потягиваясь.
 Вильямс поставил поднос на крышу и глотнул из стаканчика горячий кофе.
 — Примерно одиннадцать двадцать, — устало пробормотал он. — Они остановились перекусить нa автозаправке в нескольких милях за нами. Стив с Нилом пасут их там, а мы перехватим потом, когда они оттуда выдвинутся.
 Джарвис снова осмотрелся по сторонам. Не мешало бы сходить в туалет и ополоснуться. Поглядев на Вильямса, он сдвинул брови и нахмурился:
 — Погоди, погоди… Да ты никак побрился? Где этот гребаный…?
 — Здесь душевая для дальнобойщиков, — ответил тот, кивая в направлении небольшого кирпичного здания. — Там я и купил всю эту фигню.
 — Черт, а я даже не слышал, как ты вышел. Как в коме побывал. Больше ничего не случилось?
 Вильямс покачал головой:
 — Ничего, это их первая стоянка после завтрака. Хотя… вам еще раз звонил главный детектив-инспектор. Просил перезвонить, как только сможете. И еще, нам скоро надо будет подзаправиться. По карте следующая колонка в двадцати километрах.
 Джарвис сначала глотнул свежего воздуха и уж затем принялся за кофе, вгрызаясь в пончик.
 — И где мы теперь?
 Вильямс отставил свой кофе и полез в машину за картой.
 — Вот, — ткнул он в красную линию без подписи. — На дороге А1 неподалеку от местечка под названием Орвието.
 Он провел пальцем по линии и остановился в точке перед самым Римом.
 — До столицы еще пять автосервисов. Последний, скорее всего, и будет местом встречи. Это миль 70-80 отсюда.
 Джарвис вздохнул и снова глотнул кофе.
 — Ну, спасибо, — сказал он. — Свяжись-ка с Элом Гаррисом и выясни, где мы договорились подобрать итальянского полицейского. А тебе лучше заранее отрепетировать, как произносится его имя. Это нетрудно. Справишься. Да, пусть Гаррис передаст боссу, что я свяжусь с ним не позже чем через полчаса. А сейчас мне надо умыться и побриться, прежде чем я смогу заняться остальным.
 С этими словами он залез в багажник, достал из сумки полотенце и несессер и направился к кирпичному зданию.
 Когда он вышел оттуда, Вильямс стоял возле машины с телефоном. Заметив Джарвиса, он издалека протянул трубку в его сторону, давая понять, что спрашивают его. Джарвис сначала чуть было не припустил трусцой, но передумал. Он здорово устал в дороге, хотя после душа чувствовал себя посвежевшим. Неплохо бы еще раз повторить это, когда они доберутся до какого-нибудь местного участка. Вильямс стал крутить трубкой в воздухе, доказывая необходимость более срочного прибытия, и Джарвис нехотя сорвался с места, одолев дистанцию секунд на двадцать быстрее, чем если бы он прошел ее неторопливым шагом.
 — Это главный детектив-инспектор, — поспешил сообщить Вильямс с легким налетом настойчивости.
 Джарвис взял у него мобильник и сделал серьезное лицо.
 — Да, шеф?
 Внимательно выслушав начальника, он через некоторое время попытался вставить слово:
 — Послушайте, босс, я все это понимаю. Но если мы поручим их итальянцам, то сами ничего не добьемся. …Да, я в курсе, но что они говорят? …И где мы его встретим? …О'кей, тогда посмотрим. …Но я уже предвижу, чем все это обернется — и если все пойдет псу под хвост, как мы тогда будем вытаскивать из этого дерьма Терри Портера? …Хорошо, босс, посмотрим, что скажет этот итальянец, и будем ждать известий от вас.
 Ожесточенно выключив телефон, он бросил его в машину.
 — Да чтоб тебя! — рявкнул он, ударив по крыше автомобиля. Это был скорее жест отчаянья, чем злобы. Вильямс посмотрел на него, но ничего не сказал. Он по собственному опыту знал, что Джарвис все равно потом расскажет, что произошло. Потому что это помогало ему думать, искать выход из сложившейся ситуации. Ему не пришлось ждать долго.
 — Нет, ты не поверишь, до чего достали, — в негодовании взорвался Джарвис. — Главный звонил из Лондона. Они начинают нервничать и решили выдернуть штепсель из розетки. Теперь мы должны передать всю операцию итальянцам. Ты представляешь? — Джарвис пнул переднее колесо. — Вот задница!
 Вильямс выждал немного, дав ему успокоиться, и затем спросил:
 — Так в чем все-таки дело?
 Джарвис опустил голову на сложенные на крыше машины руки. Настроение у него явно портилось с каждой минутой. На него уже начинали давить сверху, лишая возможности действовать самостоятельно. Оставалось только гадать, что случится в пути, когда они поедут дальше.
 — Они рассказывают итальяшкам суть операции — дескать, им будет легче в своей стране определиться и решить — может, у них что-то получится. Мол, пусть поэкспериментируют. А мы, стало быть, переходим к ним в подчинение.
 Вильямс усмехнулся:
 — С чего это они так прогибаются? Может, просто хотят снять с себя ответственность?
 Джарвис вскинул бровь:
 — Похоже на то. И мы ничего не можем с этим поделать.
 Он потер затекший затылок и посмотрел в небо.
 — Этого только не хватало.
 Со вздохом он глотнул кофе из полупустой чашки и тут же выплюнул, чертыхнувшись. Кофе был холодным как лед.
 — Где мы встречаемся с этим полицейским? Кивнув, Вильямс развернул карту.
 — Его зовут Фабио Казоретти или что-то в этом роде. Он будет ждать нас на соединении с главной дорогой, в местечке под названием Мальяно Сабина.
 Испустив продолжительный вздох, Джарвис поскреб в затылке:
 — Тогда поехали, посмотрим, что он скажет. Я позвоню Стиву, надо его предупредить. Придется ему повисеть у них на хвосте, пока мы разберемся.
 — Ну, тут проблем быть не должно, — заметил Вильямс, собирая пустую одноразовую посуду. — Половина машин на шоссе с английскими номерами, и все они идут в одном направлении. Мне уже раз десять попадались одни и те же номера по дороге, так что это не должно вызвать у них подозрений, даже если Эванс заметит Стива.
 Джарвис бросил дорожный несессер с умывальными и бритвенными принадлежностями на заднее сиденье и захлопнул дверцу.
 — Очень надеюсь, что этого не произойдет, — пробормотал он, забираясь на переднее пассажирское сиденье, — или мы окажемся по уши в дерьме.
 Терри Портер вышел из уборной и пересек фойе автосервиса, мимо небольшого магазинчика. За стеклом он уже издалека приметил Гарри Фитчета и Хоки, которые курили, прислонясь к «лексусу». К ним присоединился мужчина в рубашке цветов национальной сборной. Они смотрели футбол, который затеяли английские фаны на дальнем конце автостоянки. С каждой стороны принимало участие по полтора десятка человек, и невооруженным глазом видно было, что мастерство здесь не на высоком уровне — просто ребята убивают время. Надо же было чем-то заняться в этом отстойнике, не привлекая внимания местной полиции. Предусмотрительная мера, судя по итальянским газетам, выставленным на стойке в магазине. На первых страницах были опубликованы снимки последнего визита сборной Англии в Рим в 1997 году, когда Итальянский «спецназ» встретил серьезный отпор со стороны английских футбольных хулиганов. «И мне предстоит еще как минимум ночь провести в этой толпе», — пронеслась в голове Портера неутешительная мысль.
 Он заплатил за четыре банки кока-колы и двинулся к машинам, когда заметил три таксофона на стенке у входа. На миг он задержался на них взглядом и отвернулся: слишком велик соблазн, а рисковать между тем не следовало. Эванс — хитрая бестия, он уже уяснил это тогда, на парковке, где они оседлали «лексус». К тому же если он даже и выйдет на связь с Джарвисом и остальными — то что скажет им? Сообщить пока в общем-то было нечего. Одни предчувствия. Все это время они с Эвансом и Хоки обсуждали прошлые туры и поездки за границу и говорили о том, что страна совершенно не заботится о своих героях-суппортёрах, делающих отчаянные попытки помочь своей национальной сборной. Никакой политики, никаких наркотиков, даже острой критики в адрес полиции. Временами казалось, что он куда-то не туда попал. Так, наивность Хоки просто удивляла. Он представлялся то рубахой-парнем, то дурнем набитым, так что приходилось постоянно себя предупреждать: «Это иллюзия, умелая маскировка. Он косит под дурачка — не более. Ты связался с очень и очень непростыми ребятами, будь осторожен, ты все время ходишь по краю ножа!»
 Конечно, этот Хоки, правду сказать, был по-своему неплохим парнем, но не из тех, кто умеет дергать за нитки и приводить толпы в движение. Портер достаточно давно работал под прикрытием, чтобы знать, что среди подобной публики чаще встречаются уличные бойцы, чем стратеги. Иное дело Эванс. Была в нем какая-то чертовщинка, с которой Портеру редко приходилось сталкиваться ранее. Что-то было в нем надменное, неприступное. Он хорошо был знаком с иерархией в среде хулс, но тут было нечто большее, словно этот тип верил в свою избранность и неуязвимость. Может быть, дело в том, что Эванс считал себя харизматическим лидером? Следовало получше разузнать об этом типе у Фитчета, хотя это вряд ли бы помогло для уяснения такой фигуры, как Эванс. Вряд ли Фитчет расколется. Уж если он сам догадывается об Эвансе, то будет держать это при себе.
 Толкнув дверь из толстого стекла, Портер прошел к машинам, ожидавшим вдали. Парень в английской рубашке с цветами национальной сборной наблюдал за игроками и скалился. Портер коротко кивнул в направлении Фитчета и вручил ему и Хоки по банке. Затем оглянулся по сторонам:
 — А где Билли?
 — Отлучился на минуту, ему надо позвонить, — отозвался Хоки. — Скорее всего, по твоей трубе и базарит.
 Портер выдернул кольцо из своей банки и сделал шумный глоток. Напиток был обжигающе холодным, но ему было просто необходимо прийти в себя после того, что сообщил Хокинс.
 — Ну раз он такой халявщик, — заговорил он, переведя дыхание, — пусть расплачивается из конверта, верно?
 Фитчет презрительно цыкнул сквозь плотно сжатые зубы, однако если Хоки и обратил на это внимание, то, во всяком случае, виду не подал. Он просто рассмеялся:
 — Особо не мечтай, братан. Одно, в чем я точно уверен, — он ничего не делает задаром.
 — В самом деле?
 — Еще как! Скоро сам в этом убедишься. Билли все продумал заранее, даже не сомневайся. Он благотворительностью не занимается.
 Портер еще раз хлебнул из своей банки, достал пачку сигарет и предложил собеседникам. Хоки угостился, а Фитчет посмотрел на сигареты так, будто они были отравлены.
 — Так, и к чему тогда готовиться? Хоки пожал плечами:
 — А я почем знаю? Когда Билли взбрело что-то в голову, лучше не задавать лишних вопросов. К тому же меня это никак не касается, что он там себе напридумал. Я поехал просто так, ради развлечения, поразмяться да позабавиться, ударить по пиву да потусоваться. Ну как в Дублине.
 Портер затянулся и бросил взгляд на Фитчета. Его уже начинало раздражать, что беседа никак не клеится и каждый раз сбивается куда-то в сторону. К тому же Фитчет, словно умышленно, ни в какую не хочет ее поддерживать. Молчит как воды в рот набрал или чего он там еще набрал в свой поганый рот.
 Вконец раздосадованный, Портер забрался в «лексус» и врубил радио.
 — Так ты был в Дублине? — словно невзначай бросил он. — Вот где, говорят, были дела.
 Хоки хлебнул и энергично закивал в ответ:
 — Да, это было круто. Мы так отшлепали ирландцев по заднице, что они еще долго будут помнить. Эти микки еще долго нас будут помнить, но…
 Тут Фитчет впрыгнул в машину, вмешиваясь в беседу, уже принимавшую форму скрытого допроса.
 — А вот и Билли!
 Портер яростно сверкнул на него глазами и затем повернулся к Эвансу, в этот момент появившемуся на стоянке. Он двигался по направлению к машине. В руке у него был мобильник — не его, как с облегчением разглядел Портер. Одна мысль о том, что Эванс может просмотреть последние номера, по которым он звонил, не давала ему покоя. Хотя записано у него все было под чужими замаскированными именами, так что трудно было бы понять кто есть кто и что к чему. Но Эванс мог набрать номер и вместо негритянской тетушки Эммы, например, напороться на грубый голос сотрудника полиции. Эванс разговаривал на ходу, и к тому времени, как он дошел до машины, разговор был окончен. Он сунул трубу в карман.
 — Все в порядке, парни?
 — Немного выспаться и треснуть пивка бы не помешало, — подал голос Портер.
 Эванс кивнул, принимая у него четвертую, неоткрытую банку кока-колы.
 — Понял тебя, Терри. Потерпи, осталось совсем немного. Только что получил сигнал от нашего споттера. Так что планы меняются.
 Портер лихорадочно затянулся сигаретой и подчеркнуто безразличным, насколько мог, тоном произнес:
 — А что такое?
 Эванс опустил банку с колой. Глаза его сверкнули, и добродушие мигом исчезло с лица. Он подошел вплотную и ткнул пальцем Портеру в грудь.
 — А этого тебе знать не нужно, — шепнул он зловеще. — Ты здесь только для того, чтобы присматривать за своим топом, все остальное предоставь мне. И потом, я бы на его месте… — Он оборвал себя на полуфразе, не закончив.
 Портер выпрямился и повернулся к нему лицом.
 — Ты бы на его месте — что?
 Эванс затянул паузу и наконец разразился неожиданным смехом.
 — Забудь, — сказал он, хлопнув Портера по плечу и озираясь. — Зачем ворошить пепел?
 Выждав секунду. Портер расслабился. Впервые он увидел иную реакцию Эванса, чем смех, шуточки, и эта перемена не на шутку встревожила его.
 Он тут же с готовностью протянул сигареты, и Эванс с прежним добродушным кивком взял одну и, прикурив, посмотрел на часы.
 — Ага, полпервого. Осталось ровно сто миль, а нам нужно быть на месте не позже трех, так что пора шевелить батонами.
 Он выпустил из ноздрей дым и, нагнувшись, заглянул в «лексус», где Фитчет переключал от нечего делать радиоканалы.
 — Что, состроил козью морду? Фитчет вылез, почесывая спину.
 — Ага. Поехали, что ли. Можешь повезти Терри, он тебе не даст заснуть своей болтовней.
 Эванс, привычным жестом потирая руки, щелкнул по сигарете, так что она отлетела на несколько метров.
 — Ну что ж, вперед.
 Все четверо расселись по шикарным авто и уже через несколько секунд выезжали на шоссе, ведущее к Риму.
 Джарвис был в полудреме, когда зазвонил телефон. Это был Стив Парри. Он сообщал, что две машины покинули стоянку и направились в сторону города.
 — Хорошо, Стив, — со вздохом откликнулся Джарвис. — Мы уже неподалеку от места, где встречаемся с нашим итальянцем, так что скоро все узнаем. Позвоню, если будет что новое.
 Выслушав ответ, он рассмеялся:
 — Да, понял, буду присматривать, специально для тебя. Да, проверь, чтобы телефоны были заряжены. У меня забавное предчувствие, что мы едем на экскурсию по Риму. Скоро у нас будут свои гиды и проводники.
 Бросив напоследок: «Пока», он выключил мобильник. Вильямс кивнул на дорожный сигнал.
 — Приехали, шеф, наш парень должен ждать где-то поблизости.
 Джарвис посмотрел на синий знак, пролетавший мимо. Вся задуманная им операция могла свернуться в течение ближайших минут. «Ну вот, похоже, и все… — думал он, — столько возни, а кончилось все в одночасье. И сейчас все зависит от того, что решит и как поведет себя итальянская полиция». Подавив зевок, он потянулся, расставив локти по сторонам.
 — Вот что я скажу тебе, Фил. Как только вернемся домой, я возьму отпуск на три недели и буду спать, спать и спать. Больше ничего. Не знаю, как это у тебя получается, столько за рулем без сна.
 Вильямс издал смешок:
 — Это называется молодость, шеф.
 — Повезло тебе, сукиному сыну.
 Вильямс показал вперед, на машину, стоявшую на обочине второстепенной дороги, и включил поворот, принимая крайнюю правую полосу.
 — Лучше с глаз подальше, — распорядился Джарвис. — А то вдруг итальянцы додумаются приехать на патрульной машине. Не стоит рисковать, нас могут заметить.
 Вильямс согласно кивнул и притормозил у пересечения с главной дорогой.
 — Они?
 В окне замаячил на обочине зеленый «фиат». Рядом курили двое в джинсах и кожаных куртках. Один высокий и щуплый, другой, напротив, коренастый. Непонятно только, из-за полноты или же он был так накачан. Что естественно, оба итальянца были чернявыми и кучерявыми.
 — Даже ты смог заметить, что перед нами чистые итальяшки, Фил.
 Если Вильямс и заметил сарказм, таившийся в голосе шефа, то виду не подал.
 — Ну а вы думаете, откуда они взялись в этом месте? Чего бы им еще здесь делать?
 Джарвис посмотрел на него с отсутствующим видом и раздраженно ответил:
 — Откуда я, на хер, знаю? Подъезжай, посмотрим, кто они такие.
 Вильямс подогнал машину к «фиату» и подошел к мужчинам. Как только они обменялись рукопожатиями, Джарвис вышел из машины следом.
 — Шеф, — окликнул Вильямс приближающегося Джарвиса, — перед вами Фабио Казоретти и Паоло Тессони, сотрудники полиции.
 Джарвис пожал им руки:
 — Приветствую. Детектив-инспектор Пол Джарвис.
 — Да, я в курсе, — заявил приземистый человечек на почти безукоризненном английском. — Я ждал вас.
 Джарвис зябко потер руки, согреваясь: куртки на нем не было, а в воздухе между тем ощущалась осень.
 — Может быть?.. — он показал на «фиат».
 — О нет. Все в порядке, я поеду с вами. Паоло возвращается в Рим. Сами понимаете, на нас оказывается давление… А мы люди подневольные… предстоит игра.
 Джарвис улыбнулся:
 — Ну разумеется, какие могут быть разговоры… Он был сейчас сама любезность.
 Фабио что-то протрещал коллеге на своем птичьем языке, взял из «фиата» портфель и направился к «воксхоллу».
 — Ну вот, — сказал он, как только «фиат», взревев, скрылся на второстепенной дороге и выскочил, пристраиваясь к основному потоку, на шоссе, — теперь нам предстоит уладить несколько вещей, не так ли?
 Джарвис положил руку ему на плечо (все-таки жир, а не мускулы, подумал он).
 — Погодите, Фабио, — вежливо попросил он. Он чувствовал себя неловко, произнося это странное иноземное имя.
 — Во-первых, нам еще предстоит выяснить, что именно происходит. Мой шеф — ну, то есть начальник, понимаете? — сказал, что мы ждем с вашей стороны конкретного ответа… имеется в виду ваше начальство. То есть какие меры примет оно в ходе данной операции. Вы же понимаете, нам это не безразлично… — Он сделал паузу и затем продолжил: — Вы собираетесь арестовать этих людей или же нет?
 Фабио сверкнул на него проницательными живыми итальянскими глазами и усмехнулся:
 — Что-то похолодало, не выпить ли нам кофейку? Поехали, я все расскажу по дороге.
 Они забрались в машину, и Вильямс рванул по шоссе на юг. Фабио был на переднем сиденье, а Джарвис ютился сзади среди багажа. Итальянец развернулся к нему, елозя жирными ляжками в кресле, и сказал:
 — Так вот, вы спрашивали меня, собираемся ли мы арестовать ваших соотечественников…
 Спасибо, что напомнил, подумал Джарвис.
 — Так вот, ответ однозначный — нет. Разумеется, пока они не нарушат закон.
 Джарвис на секунду зажмурился, затем вздохнул:
 — Хорошие новости. Он улыбнулся.
 Фабио улыбнулся в ответ:
 — Я вас понимаю, но, поверьте, не стоит беспокоиться. В данный момент перед нами лишь группа английских болельщиков, среди которых некоторое ограниченное число футбольных хулиганов, и больше пока ничего. Так что они ничем не отличаются от сотен других, о прибытии которых извещал нас ваш отдел, и уж мы, поверьте, готовы встретить их во всеоружии.
 Он широко оскалился и затем продолжил:
 — Ваш сотрудник — Гаррис, кажется? — сообщил, что ожидается прибытие около двух десятков машин. Стало быть, человек сорок?
 Джарвис потер подбородок и затем кивнул.
 — Да, мы предполагаем сорок, но это как минимум, может быть и больше. Неизвестно сколько едут поездом и на автобусах.
 Фабио пожал плечами:
 — Не имеет значения, мы будем присматривать за вашими поднадзорными, и если их окажется больше, мы немедленно возьмем ситуацию в свои руки. Да, вы, кажется, сказали, что у вас там человек под прикрытием?
 Джарвис кивнул:
 — В одной из замыкающих машин. Если что, он откроется вашим людям, назовет себя…
 — Хорошо, хорошо, — Фабио снова развернулся, уставившись в лобовое стекло на дорогу. Он заговорил снова, уже не поворачиваясь к Джарвису:
 — Значит, вы по-прежнему думаете, что тут дело нечисто и… все это связано не только с футболом?
 Джарвис покачал головой и откинулся на сиденье. Он не привык разговаривать с затылком собеседника.
 — Вы должны быть в курсе. Но моя версия с наркотиками пока терпит крах.
 — А в чем дело?
 — Пока все их действия говорят о ее несостоятельности.
 — Ну что ж, будем продолжать наблюдение, не выпуская из виду и этой версии. В любом случае, раз они что-то задумали, долго скрывать это им не удастся.
 На некоторое время замолчав, он заговорил вновь.
 — Значит, скорее всего, — пробормотал он, — готовится новое побоище. Хотят запечатлеть себя в истории футбола.
 — Да уж… а что тут может быть еще? Неужели вы думаете, они приехали сюда со спортивно-познавательными целями? «Хулс» — это вам не болельщики и даже не фанаты. — Джарвиса уже начинал доставать этот коротышка на переднем сиденье, который, похоже, не отдавал себе отчета, что разговаривает со старшим по званию.
 И вдруг Фабио резко повернулся, чуть не угодив Джарвису своей круглой головой в лоб. Тот вовремя отшатнулся.
 — Если же, как вы утверждаете, за этим стоят определенные политические силы — например, какая-нибудь группировка экстремистов, вынашивающая политические цели, — и если мы имеем дело с заговором, то дело очень серьезное. Мы говорили по этому поводу с нашими ультрас и с экстремистами, однако они ничего такого не знают. Нам еще предстоит выяснить, кто за этим стоит. И мы выясним.
 Джарвис кивнул и хотел было что-то сказать, но Фабио движением руки остановил его.
 — Не секрет, что итальянская политика в вечном состоянии хаоса. Но, Пол, мы всегда настороже и действия крайне правых стараемся контролировать. Хотя, если это связано с ними…
 — В следующий раз всю зарплату поставлю на экстремистов, — вмешался Вильямс.
 — И я свою тоже, — Фабио повернулся к водителю. — И если бы они росли в Италии, тогда многие люди знали бы, почему мы должны остановить их.
 Он снова, усмехаясь, повернулся к Джарвису:
 — Хорошо, если ваши футбольные хулиганы помогут нам выйти на экстремистов — тогда и арестуем их всем скопом.
 Вот так, подумал Джарвис, каждый искал в этом деле собственной выгоды!
 Он снова откинулся в кресле, пытаясь расслабиться. Этот человек положительно начинал ему нравиться.

 ГЛАВА 15

  Вторник, 26 октября, 15,00 
 Терри Портер сбросил газ и зарулил на участок парковки третьим от «мерседеса».
 — Ну вот и закончилось чертово путешествие.
 Заглушив двигатель, он посмотрел на сидевшего напротив Фитчета. Тот был бел как лист бумаги.
 — С тобой все в порядке? 
 Фитчет нервным взором скользнул по салону и ответил:
 — Да, мне только надо немного свежего воздуха и сигарету.
 Одно противоречило другому, и вообще парень был явно не в себе. Портер потянулся и потряс его плечо.
 — Слушай, Гарри, все скоро кончится. Ты все делаешь правильно, так что ни о чем не переживай.
 Фитчет отбросил его руку.
 — Думаешь, я из-за тебя? — прошипел он. — Ты еще не знаешь, что они могут сделать со мной за это — да и с тобой заодно.
 — Руки коротки, и потом, старик, не забывай, я всегда рядом, да и остальные наши тоже — если что, они придут на помощь. Кстати, ты, наверное, обратил внимание, что я как-то мало похож на англосакса. И мне тоже приходится иметь дело со всем этим расистским дерьмом.
 — Да что ты говоришь? А я? Помни, это я привел тебя сюда, козел. И потом, — добавил он, нервно вертя головой по сторонам, — это твоя работа. А мне за это никто не платит.
 Портер воззрился на него и покачал головой:
 — Зачем же ты так, Фитч?
 — Зачем как?
 — Зачем ты связался с этими уродами? Ты же не расист, да и половина парней здесь далеки от расовых предрассудков. Тогда зачем, Фитч?
 Фитчет уставился в окно.
 — Нет никакой разницы: что ехать, что оставаться дома. Ты же знаешь, что футбол для этих ребят — это святое. Должен знать, раз покрутился среди нас порядочное время. Портер потряс головой:
 — Что-то ты, парень, с головой не дружишь. Неужели ты не понимаешь: вы просто банда — и больше ничего. И нет ничего святого для твоих ребят, которые занимаются таким делом. Что здесь есть большее, чем возможность выпить-подраться? И выпендриться? Ну, скажи мне, если сможешь!
 Фитчет отвернулся от окна и беспокойно оглянулся по сторонам:
 — Это треп. И больше ничего.
 — Это задница, Фитч, и ты сам знаешь. Если бы все это было просто развлечением, игрой, то мы бы сейчас сидели себе в баре и смеялись над этим. Но ты сам понимаешь, что все это очень серьезно. Это настоящая ненависть и ярость, и это настоящая кровь.
 Фитчет отвернулся к стеклу:
 — Может быть. А знаешь, почему? Потому что везде, где я стоял за Англию, со мной обращались точно с дерьмом. Тебе, может быть, плевать на это, а мне не все равно. И если нас ненавидят, то пусть будет за что. Может, тебе и плевать, как с тобой обращаются, — да только не мне. И если нас так ненавидят, пусть будет повод.
 — Какого черта ты завел эту пластинку? Все это, что мы делаем, — для Англии. Я такой же, как ты, англичанин, и с какого это перепугу эти суки видят во мне врага?
 Фитчет посмотрел на него, и слабая улыбка коснулась его лица.
 — Да уж…
 Портер медленно покачал головой:
 — Или я не так понимал тебя все это время. И ты ничем не лучше всех этих подонков, что вокруг нас.
 — Не сравнивай меня с этими уродами, — сердито отозвался Фитчет. — У меня с ними ничего общего. Ты знаешь, мне по фигу, какого цвета у тебя кожа: черная, смуглая, желтая или белая и какая у тебя кровь — голубая или красная. Но если ты думаешь, что быть патриотом и гордиться своей страной — это то же самое, что быть расистом, тогда считай меня кем угодно, мне плевать.
 Он бросил на Портера взгляд, полный отвращения, и покачал головой:
 — Какого черта я вообще тут оправдываюсь перед тобой?
 С этими словами он дернул ручку, распахивая дверцу. «Немного нужно, — подумал Портер, наблюдая, как Фитчет пронесся по автостоянке, — чтобы загнать его в бутылку».
 Он открыл дверцу со своей стороны и, перед тем как выбраться, закурил сигарету. Сделав глубокую затяжку, он посмотрел в сторону Фитчета, который расхаживал вокруг «мерседеса», разговаривая о чем-то с Хоки. Да, пропал парень — ему было почти что жаль его.
 — Все путем, Терри?
 Внезапно он почувствовал руку на плече и только теперь, повернув голову, обнаружил, что к нему неслышно подкрался Эванс, который появился словно сотканный из воздуха.
 — Черт раздери! — воскликнул он. — Ну ты и напугал!
 Эванс расхохотался, но рука его осталась на плече Портера.
 — Ты на меня зла не держи, парень, за то, что было тогда на вокзале. Просто заклинило немного, сам понимаешь.
 Портер ударил по его выставленной ладони.
 — Забудь, какой может быть базар.
 — И все же не хочу, чтобы ты думал, будто я… Портер остановил его:
 — Слушай, Билли, мне плевать. Честное слово.
 Эванс опустил руку и только коротко кивнул. Портер оглянулся по сторонам: стоянка была заполнена на две трети, в основном машинами с английскими номерами. Кроме легковых, было несколько туристских автобусов-междугородок, микроавтобусов и даже грузовиков. Тем временем на свободном пространстве уже разыгралась новая футбольная баталия, и человек тридцать мужчин смотрели, как остальные гоняют мяч по траве, сопровождая это зрелище азартными криками. Атмосфера была дружелюбная, чем-то напоминая рок-фестиваль под открытым небом, только без музыки.
 — А вот и грязь появилась, — заметил Эванс, кивнув в сторону входа, куда только что подъехали друг за другом две полицейские машины.
 — Вот так сюрприз, — рассмеялся Портер. — И что им здесь надо?
 Эванс осклабился:
 — Не беспокойся насчет них. Пока они могут только ездить за нами. Пока.
 Тут их окликнул голос, и оба оглянулись на группу приближающихся к ним мужчин.
 — Билли, старая сука, вот ты где, гад. Значит, дело сделано?
 Вильямс проехал мимо стоянки, направляясь к заправке, где их уже поджидали Стив Парри и Нил Уайт. После обмена приветствиями Парри извлек блокнот.
 — Шеф, мы прогулялись вокруг стоянки минут десять назад. Там появились какие-то серьезные ребята. В основном из тех, кого мы видели на сборе в Лондоне. Но некоторых из них недосчитались.
 Он украдкой бросил взгляд на часы.
 — Сейчас, кстати, полчетвертого. Судя по всему, они не соберутся раньше семи.
 Джарвис кивнул и беспокойно осмотрелся. Только его могли узнать другие, кроме Терри Портера и Фитчета. К тому же они с Билли Эвансом были старыми знакомцами.
 — Мы здесь на виду, так что давайте зайдем куда-нибудь. Фил, ступайте вместе с Нилом на стоянку. Перепиши все номера машин и отправь на проверку в Лондон. Пусть выяснят, с кем мы имеем дело.
 Оба детектива-констебля отправились на задание, но он окликнул их:
 — Смотрите, осторожнее. Я не хочу, чтобы что-то сорвалось сейчас, о'кей?
 — Не беспокойтесь, шеф, — с улыбкой отозвался Вильямс, и оба заскочили в «мондео» и рванули в сторону стоянки.
 Остальные забрались в «воксхолл», и Фабио указал им ехать на мост перед автосервисом по другую сторону шоссе. В самом конце стоянки находилось небольшое зданьице, и Фабио сказал ехать прямо к нему, после чего провел их внутрь. Это оказался участок для итальянских дорожных патрулей, в котором было все необходимое, включая «обезьянник» — небольшую камеру за решеткой (итальянский обезьянник, оказывается, почти ничем не отличался от английского!), — и, главное, душ. Однако самую оживленную реакцию вызвал встретивший их запах горячего кофе. В первую очередь такая реакция последовала со стороны Стива Парри, который, по его собственному признанию, уже не помнил, когда в последний раз пил что-либо горячее.
 — У нас самообслуживание, — сказал Фабио. — Можете, кстати, и душ принять, если есть такое желание. Похоже, вам бы не помешало.
 Джарвис осмотрел себя. Окинул, так сказать, взором свой внешний вид. Он чувствовал, что весь прокис от пота, и мог только вообразить себе, как он выглядит со стороны.
 — Да, думаю, нам бы это не помешало.
 Тем временем по другую сторону шоссе, как раз напротив, куда нельзя было добраться иначе как через развязку моста, Портер терялся в догадках, что ждет его дальше. Его не на шутку беспокоило происходящее вокруг. Группа мужчин, окружившая «мерседес», выросла уже до двух десятков человек, и каждого новоприбывшего Эванс представлял остальным. Но лишь нескольким пожал при этом руку. Он просто покуривал в углу и слушал, как остальные рассказывают, что с ними случилось в дороге. В отличие от Эванса, он не чувствовал особой враждебности и растущего напряжения, исходящего от этой толпы, ехавшей в предвкушении драки. А Эванс, если и чувствовал, то, во всяком случае, виду не подавал. Он оживленно болтал, размахивая руками, и был сейчас в центре внимания. То и дело беседа прерывалась громким смехом. Ему определенно нравилось быть душой компании.
 Рявкнул сигнал, заставив всех обернуться на темно-зеленый «мицубиси-сёгун», вставший на два ряда от них посреди проезда, и водителя, очевидно, ничуть не беспокоило, что он заблокировал выезд со стоянки. Эванс пошел ему навстречу и обменялся приветствиями и рукопожатием с двумя парнями в классных прикидах, которые вылезли из «мицубиси». Как и большинству типичных хулс, им было чуть за тридцать, и вид у них был такой же вызывающий. После обмена репликами, в которых было больше смеха, чем слов, все трое отошли от «мицубиси» и направились к растущей вокруг «мерса» толпе. Новоприбывшие представляли собой воплощенную респектабельность, но, приблизившись, один из них заметил Портера, и улыбка тут же сошла с его лица. Глаза его были прикованы к единственному черному парню. Наверное, этот заправский куклуксклановец и за много миль мог безошибочно вычислить его.
 — Эй, Билли, кто притащил сюда гребаного ниггера?
 Портер выпрямился, вздохнул и осмотрелся по сторонам.
 — Что? — громко переспросил он и ткнул себя пальцем в грудь. — Ты это про меня, что ли? — Он шутовски изобразил удивление. — Это я ниггер?
 Половина толпы стала надрываться от смеха, остальные просто заулыбались, но Портера это не ввело в заблуждение. Казалось, между ним и остальными пролегла невидимая черта. Ничего хорошего это не предвещало.
 — Ах ты, гребаный комик, — раздалось в ответ, и затем они стали продираться к нему через толпу.
 Он встал на носки, подпрыгивая по-боксерски, как будто продолжая ломать комедию. Весь мир перед ним исчез, кроме двух пар глаз, которые надвигались все ближе. В этих лицах не было ничего, кроме ярости и ненависти. Вот налетел первый, но Портер только отступил на шаг в сторону, использовав инерцию движения, и толкнул его в «мерс». Однако второй был тут как тут и настиг его прежде, чем Портер успел развернуться: он ощутил мощный удар в спину, очевидно ногой, — удар, от которого у него сотряслись внутренности и сбилось дыхание. Тут же последовал второй удар, стальной наконечник ботинка угодил под колено, и он рухнул, сворачиваясь в комок и прикрывая лицо руками.
 Однако других ударов не последовало. Только крики и топот ног по бетонке. Выждав секунду, он поднял голову и увидел стоявшего над ним Фитчета, со злобно сжатым правым кулаком, занесенным наготове, в то время как левая была устремлена на двух нападавших, которые теперь с криками отступали, плюясь, точно два безумных банши .
 Портер попытался встать, но нога подвернулась, и он снова упал — падение вызвало новый спазм боли, прокатившийся по спине. Но боль была ничто в сравнении с унижением. Он ощупал колено — скорее для того, чтобы скрыть замешательство, и тут обнаружил, что джинсы порваны. Раздвинув лохмотья ткани, он увидел, что кожа стерта в кровь.
 — Подонки! — крикнул он и вновь попытался встать, в этот раз вцепившись в распахнутую дверцу «мерседеса».
 — В машину! — Оглянувшись, он понял, что это кричит Фитчет, помогавший ему подняться. — Вали в машину, свиньи повсюду.
 Портер забрался в «мерседес», подтянув онемевшую ногу и захлопнув за собой дверцу. Через несколько секунд на стекло навалилось тело, инстинктивно заслонив его, так что не было видно, что творится в машине.
 — Ты в порядке, сынок?
 Подняв глаза, он увидел Билли Эванса, который, нагнувшись, заглядывал в распахнутую дверь с другой стороны. Портер ощупал голову. Боль чуть отступила, и первый шок после удара прошел. Осталась только ярость и обида. Все произошло так быстро, он даже сообразить толком не успел.
 — Да, я в порядке, — ответил он сквозь зубы. — Отличные ребята, наверное, твои дружки?
 Эванс усмехнулся:
 — Пара придурков. Я же говорил, здесь собираются типы, которые не контролируют себя. Не связывайся с ними и сторонись их на обратной дороге.
 Портер криво усмехнулся:
 — Даже если они достанут ниггера?
 Эванс примолк, дожидаясь, пока на заднее сиденье усядется Фитчет.
 — Я же, блин, предупреждал, Фитч, что это чревато последствиями, но вы сами сделали свой выбор, — сердито завел Эванс. — И не говори теперь, что это для тебя новость.
 С этими словами он захлопнул дверцу и ушел восвояси.
 Фитчет посмотрел ему вслед и склонился к переднему сиденью, к Портеру. Вид у него был виноватый и обескураженный.
 — Прости, — выдавил он. — Я должен был предупредить тебя об этих ублюдках.
 — Ты их знаешь? — поморщился Портер, ощупывая поврежденное колено в надежде привести в чувство онемевшую конечность.
 — Уже не первый год. Это «Лидс Юнайтед», их фирма «Service Crew».
 На несколько секунд он прервал беседу, наблюдая из окна.
 — Будь готов к худшему. Уверен, что,этим не кончится. У меня предчувствие.
 Портер перестал растирать колено и обернулся было к нему, но спина живо напомнила о себе, так что ему пришлось вернуться в ту же позу — ссутулившись над больным коленом.
 — Разделяю твои предчувствия.
 Фитчет собирался сказать еще что-то, но помешал Хоки, всунувший голову с другой стороны.
 — Ты в порядке, Терри? Сволочи, йоркширцы. Сейчас кругом полно придурков. Вот так всегда — обязательно объявится какой-нибудь хрен с горы, которому что-то не нравится. Психи, одним словом. Ничего, мы с этими суками после разберемся.
 Портер выбрался из машины и встал перед ним.
 — Забудь, Хоки, — сказал он, покачав головой. — Просто забудь. — Он захромал в сторону автосервиса. — Пойду отолью.
 Не успел он сделать и нескольких шагов, как перед ним снова возник Хоки в сопровождении Фитчета, несколько виновато державшегося в стороне.
 — Пойдем, калека хренов, мы подержим тебе. Я хочу убедиться, что слухи о негритянских членах правда.
 Хоки с Фитчетом громко рассмеялись и пустились к автосервису, оставив Портера в замешательстве. Колено не желало принимать на себя вес всего тела, и случись что — если ему придется сматываться в срочном порядке — он окажется в большом затруднении.
 Джарвис вышел из душа, растирая волосы полотенцем.
 — Славно. Настоящие римские термы.
 — А вы там бывали?
 — Еще успеем побывать. Рим впереди.
 — Везет же некоторым, — пожаловался Стив Парри. — А мой саквояж с умывальными принадлежностями остался в машине по ту сторону моста.
 Джарвис расплылся в улыбке:
 — «Ноблесс оближ», как говорят французы — положение обязывает. Всякая должность, помимо ответственности, имеет свои привилегии. Так-то, детектив-сержант.
 Как будто в подтверждение этих слов, Парри поднес ему чашку кофе, в свою очередь сделав вид, что пьет из воображаемой чашки.
 — Надеюсь, вы довольны, ваша светлость. Джарвис уже был готов ответить в том же духе, когда по мобильнику Парри раздался звонок.
 — Да, Нил. …Нет, он не может, только из душа. Да, все в порядке, просто волосы не высохли, и трубка будет «утоплена»…
 Он лукаво посмотрел на Джарвиса, но улыбка на лице Парри тут же растаяла, внезапно сменившись паникой.
 — …Что? Не отключайся, сейчас передам.
 Зажав рукой микрофон, он растерянно забормотал:
 — Шеф, похоже, у нас новые проблемы. Прямо у Нила на глазах двое избили Портера.
 Джарвис выхватил у него трубку:
 — Нил, ну-ка, в деталях, что там стряслось?
 Он выслушал рассказ Нила Уайта внимательно, как свидетельские показания, и, подумав, спросил:
 — А номера переписали? Давайте их сюда, мы факсом перешлем в Лондон из этого офиса. Терри предоставь мне.
 Отключившись, он посмотрел на Фабио, ожидавшего в стороне:
 — Вы можете связаться со своими ребятами, чтобы они понаблюдали за нашей четверкой?
 Фабио кивнул:
 — Само собой.
 Вытащив рацию из кармана, он собирался связаться со своими, но был остановлен Джарвисом.
 — Они могут вытащить оттуда нашего человека на некоторое время?
 Итальянец казался смущенным.
 — Но зачем?
 — Нам надо поговорить с ним и выяснить, как он и не узнал ли чего.
 Фабио снова понимающе кивнул и поднял рацию.
 — Кто это будет?
 Джарвис метнул взор в Стива Парри и затем сказал:
 — Вот уж не ошибетесь. Единственное черное лицо на стоянке.
 — Внимание, парни. Старина Билл.
 Хоки кивнул вправо, и Портер повернул голову, увидев, что две машины итальянской полиции, праздно стоявшие на другом конце стоянки, пробираются вдоль рядов припаркованной техники. Он тут же заметил, что люди в машинах сосредоточили взоры на них троих и, судя по направлению машин, двигались наперехват.
 — Осторожно, ребята, не дергайтесь. Портер выпрямился, делая сверхчеловеческую попытку не подавать виду, что он не может опираться на ногу, но тут вспомнил про разорванные на колене джинсы и инстинктивно пригнулся, закрывая окровавленные лохмотья. Фитчет тут же подхватил его под локоть, решив, что напарник падает. Он был напряжен. Слишком напряжен. Подтверждая его опасения, обе машины остановились напротив. Из них вышло четверо полицейских. Некоторое время они молча разглядывали всех троих, и затем один из них надел солнцезащитные очки и направился к ним. Он кивнул на Портера:
 — Что случилось?
 — Упал, играл в футбол.
 — Не похоже. Вижу, была драка.
 — Какая драка? Что вы, офицер, я просто играл в футбол, честное слово…
 Полисмен постоял некоторое время, постукивая по ладони длинной черной дубинкой. Вид у этого сукина сына был угрожающий, и Портер кожей почувствовал, как напряглись Хоки и Фитчет, готовые прийти на помощь. Это странным образом успокаивало. Как будто друзья у него, агента под прикрытием, остались уже только по эту сторону. Во всяком случае, за границей эти ребята были ему отчего-то ближе и роднее, чем вся итальянская полиция. Несмотря на случившееся.
 Полисмен вдруг снял очки, и тут же, как только он это сделал, напряжение спало и улетучилось. Наверное, оттого, что теперь они видели его глаза. Теперь перед ними был просто парень, которому приходится выполнять обязанности полицейского.
 — Нога совсем плохо? — на ломаном английском спросил итальянец.
 Все трое уставились на торчавшее из лохмотьев окровавленное колено.
 Портер сделал шаг назад, замахав руками:
 — Нет, что вы, все в порядке, не беспокойтесь. Но полисмен уже приблизился и взял его за руку.
 — Нет, вы пойти с нами, показать вас… кхм, как это? — Он с рассеянной улыбкой вспоминал забытое слово: — Доктору, да? Тут недалеко, за мостом.
 Портер оглянулся на Хоки, который стрельнул взглядом по двум полицейским машинам, оценивая силы и решая, удастся ли отбить его.
 — Ладно, Терри, иди с ними, только скажи, чтобы поскорее доставили обратно.
 Хоки покровительственно похлопал его по плечу и развернулся в обратную сторону.
 — Я съезжу с ним, — сказал Фитчет, следуя за Терри. — Чтобы они его не задерживали.
 Полисмен на миг уставился на него непонимающим взором, и тут Портер стал врубаться, что происходит.
 — Все в порядке, — сказал он, стараясь не выдать волнения голосом. — Все в полном порядке.
 Он заметил одобряющий кивок итальянского полисмена, который повел их к машинам. Вскоре они уже выезжали со стоянки в сторону моста и развязки. Хоки посмотрел им вслед и затем присоединился к остальным.
 Джарвис передал Терри Портеру чашку кофе, виновато улыбаясь. Ну и видик был у агента. Грязный, небритый, он сидел на столе с закатанной штаниной джинсов, между тем как Нил Уайт, присевший рядом на корточках, обрабатывал рану.
 — Жаль, что у меня не было камеры. Хорошие бы снимки получились. Атака на папарацци. В совокупности с расовой дискриминацией.
 Все рассмеялись, лишь Джарвис ограничился улыбкой. Он не предусмотрел таких сложностей для агента и теперь чувствовал вину.
 — Слушай, Терри, если дело совсем птах, выходи из игры. Ты и так много сделал. Не стоит рисковать.
 Портер посмотрел на него и ухмыльнулся в ответ, сверкнув белыми негритянскими зубами. Он знал, что на деле кроется за этими словами.
 Джарвис хочет перенести бремя ответственности с себя на него. Теперь ему требуется добровольное согласие Портера на дальнейшее участие в операции.
 Портер покачал головой и сделал глоток кофе.
 — Даже не думайте об этом. Зря, что ли, перлись в такую даль, чтобы все бросить в последний момент? Я не выйду из игры. Во всяком случае пока.
 Джарвис благодарно кивнул и заулыбался. Он оглянулся на Фитчета, который прислонился к стене возле двери.
 — Сам-то как? В порядке?
 Фитчет только хмыкнул и скрестил руки на груди.
 Тем временем Нил Уайт закончил и встал, любуясь своей работой. Колено было плотно обмотано белым бинтом, повязка сидела идеально, но на черной ноге Портера белый бинт смотрелся довольно забавно. Негр встал и выпрямился.
 — Еще несколько таких повязок — и я стану похож на пианино.
 Колено по-прежнему ныло, но уже слабее. Он несколько раз попробовал опереться на ногу и остался доволен. Сев на стол, он стал откатывать джинсы.
 — Слушайте, шеф, мне в самом деле нечего пока вам сказать. К нему не подступиться.
 Джарвис тяжело вздохнул, на секунду закрыв глаза.
 — И что скажешь? Портер пожал плечами:
 — Похоже, они действительно собираются подраться, как он и говорил с самого начала. Затевается крупная потасовка, ну, это как всегда.
 Джарвис прошелся по комнате, затем вскинул глаза на Фитчета:
 — Ну?
 — Что — ну?
 — А ты как думаешь?
 Фитчет пожал плечами в своей манере: «отвяжитесь от меня».
 — По-моему, я уже не раз говорил: в Дублине хватило двадцати заводил. Здесь собрались тридцать восемь, и многие из них мечтают о реванше за девяносто седьмой год. Вот и соображайте.
 И он снова откинулся к стенке и уставился в потолок.
 — И еще должен предупредить, шеф, — забубнил Портер, — благодаря этому умнику теперь они все знают мое настоящее имя.
 — Что? Как ты мог? — ахнул Джарвис. — Ты соображаешь, что делаешь, парень?
 Фитчет пожал плечами.
 — А что такое? — откликнулся он, не отрываясь от потолка.
 Джарвис еще секунду не сводил с него пронзительного взора, затем только тряхнул головой и обратился к Фабио.
 — Вот видите, дружище. На данный момент срабатывает версия с публичными беспорядками. Правда, цель всего этого пока непонятна.
 Фабио оттолкнулся от стены и подошел ближе, заглядывая Портеру в глаза.
 — С вами все в порядке? Портер кивнул.
 — Собираетесь вернуться?
 Снова последовал кивок, в этот раз уже не такой скорый.
 — И вы?
 Он повернулся к Фитчету, который опять только пожал плечами и закурил сигарету.
 — А у меня есть выбор?
 Итальянец глубоко вздохнул и выпрямился во весь свой короткий рост.
 — В таком случае сейчас мои люди отвезут вас на место. Но как только вам удастся что-либо узнать, немедленно выходите из игры. Положение становится опасным.
 Портер спрыгнул со стола и скривился от боли, которой откликнулась нога.
 — Со мной все будет в порядке, не беспокойтесь.
 Фабио кивнул и повернулся к факсу, который внезапно ожил, выпуская из себя тонкий лист бумаги. Мельком взглянув, он призывно махнул рукой Вильямсу, показывая, что это для него, и взял трубку.
 — Позвоню начальству… И вам, Пол, по-моему, тоже следует это сделать. С этого момента, что бы ни случилось, решения принимаем мы. Теперь начинается наша операция.

 ГЛАВА 16

  Вторник, 26 октября, 18.00 
 Терри Портер вылез следом за Гарри Фитчетом из патрульной машины и, не поблагодарив водителя, хлопнув дверью, захромал по стоянке к припаркованному «лексусу». Почти тут же неизвестно откуда перед ними вынырнули Хоки и Билли Эванс, с чрезвычайно озабоченным видом.
 — Порядок? — коротко бросил Эванс.
 — Да, замазали чем-то и наложили повязку. Чертовы итальяшки, там только один понимает по-английски.
 Эванс лишь на мгновение задержал на нем взгляд и затем усмехнулся:
 — А ты в порядке, Фитч? Тот неторопливо кивнул:
 — По-моему, я весь пропах пиццей и чесноком.
 Эванс достал пачку сигарет, угощая всех. Прикурив, они на миг замерли, но тут Эванс взял Фитчета за локоть и отвел в сторону. Портер отметил это краем глаза и уже двинулся вместе с Хоки к машинам, когда крик Эванса заставил его обернуться.
 Хоки тут же сграбастал его:
 — Не наше дело, сынок. Они сами разберутся. Он отвел Портера и усадил в «лексус».
 — Темнеет, Терри. Скоро двинем.
 — Куда?
 Хоки посмотрел на него сверху вниз и усмехнулся:
 — Скоро узнаешь.
 Джарвис сердито расхаживал по небольшой комнатке с прижатой к уху мобилкой и длинной распечаткой факса в другой руке.
 — Слушайте, шеф, я просто не знаю. Похоже, я ошибался. Версия с наркотиками пока не подтверждается. Из того, что известно на данный момент, а это, честно говоря, не так много, завтра вечером должно что-то случиться. Вы понимаете, шеф? Я имею в виду нечто вроде повторения Дублина. Если не хуже.
 Внезапно он остановился и посмотрел на Фила Вильямса, единственного присутствующего в комнате. Остальные ушли следом за Портером и помогали Фабио наблюдать за участком автостоянки.
 — Он добровольно захотел вернуться, и к тому же итальянцы сейчас не спускают с них глаз. Если что-то случится… Какая ошибка, шеф, — какая здесь может быть ошибка? Он там единственный черный парень.
 Джарвис плюхнулся в кресло и положил голову на стол, на скрещенные перед собой руки. Глаза его остановились на Вильямсе, невольном свидетеле происходящего. Молодой человек поднес к виску воображаемый пистолет и нажал на спусковой крючок.
 Джарвис безрадостно встретил эту пантомиму.
 — Шеф, только прикажите, и я его вытащу оттуда, чего бы это ни стоило.
 Последовала долгая пауза.
 — Понял, шеф, я подожду.
 Джарвис закрыл телефон и сунул в карман.
 — Что за гадство, — простонал он, — все только и думают о прикрытии собственной задницы.
 Откинувшись на спинку стула, он растер лицо.
 — Стоит только захотеть — пожалуйста! Мы вытащим оттуда Терри. Хорошо еще, итальянцы просили пока не отстранять нашу группу от операции, им сейчас нужна помощь. И Терри пока единственный, кто может что-то выяснить.
 Он хлопнул по коленям и, встав, направился на кухню.
 — Мне нужен кофеин.
 — Ну, и что происходит сейчас? Джарвис оглянулся на Вильямса через плечо, наливая кофе.
 — Да ничего… пока. Главный не может… или не хочет принимать решение. Выжидает. И тогда уже решение станет неотложным… И, кто знает, может быть, запоздалым.
 Он взял чашку и опустился на стул.
 — Знаешь, я сам бы не пожелал очутиться сейчас на месте Терри, и уж точно не позволю остаться ему там ни секунды лишней. Даже Эванс этого не стоит.
 Некоторое время они сидели, молча смотря друг на друга, затем Вильямс встал, взял пришедший факс и стал изучать его содержание.
 — И все же не вижу, что тут такого, что могло… Джарвис посмотрел на него, не отрывая чашку ото рта:
 — Что ты не понимаешь?
 — Получается, из тех машин на стоянке как минимум семнадцать зарегистрированы на Эванса, верно?
 Джарвис кивнул.
 — Но какой смысл пользоваться машинами, по которым мы можем вычислить его на обратном пути? Он бы еще маячки на них поставил, чтобы итальянская полиция издалека узнавала маршруты передвижения английских футбольных хулс.
 — Ну так и что? Что, Вильямс, не темни! — нетерпеливо хлопнул по бедру Джарвис.
 — К тому же вы видели, что это за тачки? Не какой-нибудь хлам или «ведра с гайками». Сплошные «БМВ», «мерседесы» и тому подобное. Вот чего я не понимаю.
 — А, думаешь, я понимаю? — взорвался Джарвис. Он вскочил с места, подошел к Вильямсу и вырвал у него факс. Заглянув туда, он внезапно поднял на Вильямса слегка недоуменный взгляд:
 — А что, если мы ищем черную кошку в темной комнате?
 — То есть?
 — Что, если мы ищем то, чего не существует на самом деле?
 Он отдал Вильямсу факс и мрачно глотнул кофе.
 — Что, если все, что Эванс говорил Фитчету — правда, и он на самом деле просто оплатил этот набег на город, чтобы поразвлечься, встряхнуть здесь все как следует, включая местную полицию и затем по-быстрому вернуться домой? То есть то же самое, чем они занимались в Дублине. А за организованное хулиганство нам вряд ли удастся кого-нибудь привлечь к ответственности.
 Вильямс воззрился на лист факса, который он держал перед собой, и только пожал плечами. Джарвис продолжил свое хождение по тесной комнатенке.
 — Вот, значит, почему они воспользовались машинами из его личного гаража. Он знает свои машины, двигатели у них надежные, так что проблем в дороге не будет — быстренько смотались туда-сюда — и все.
 Отставив чашку, он стал расхаживать широкими шагами, напоминая заключенного в тесной одноместной камере, совершающего ежедневный моцион. При этом он разговаривал по большей части с самим собой, поскольку Вильямс лишь стоял, наблюдая, как детектив-инспектор борется за создание новой идеи, которая придаст операции совершенно иное направление.
 — Не забывай, он ведь фактически завербовал всех этих парней. Он знает их по именам, во всяком случае большинство из них, и, если у него появятся сомнения насчет кого-либо… короче, Терри бы уже там не было.
 Джарвис наконец остановился и обернулся к Вильямсу в ожидании ответа.
 — Но там полно парней с авторитетом, не просто уличных бойцов, а стратегов, командиров тех, кто по праву называются «топ-боями», вожаками, — сказал он, щелкнув пальцами. — Судя по тому, что рассказывал Фабио, у нас здесь нет даже возможности воспользоваться камерами наблюдения, никаких улик, никаких свидетелей… так что это будет им только на руку.
 Он возобновил свою прогулку, уставившись взглядом в пол и размышляя.
 — Сукин сын, вероятно, ему даже на ум не приходило, что мы можем положить на него глаз.
 Подойдя к столу, он снова завладел чашкой и с недовольным видом опустился на стул.
 — Да, как ни грустно, приходится признать, что мы облаивали не то дерево. — Он сделал глоток. — Мы все пытаемся его расшифровать, а он между тем сдал нам в руки все карты. Никаких наркотиков не было и в помине. Цель этой поездки — завтрашний матч. И все случится завтра вечером и продолжится ночью.
 Вильямс посмотрел на него и недоверчиво покачал головой.
 — Тогда я лучше передам это Фабио, — сказал он, складывая лист факса и засовывая его в карман. — Теперь им каждая мелочь пригодится.
 Джарвис взглянул на Вильямса, как будто его здесь не было, и усмехнулся:
 — То, что он и хотел. Теперь ведь это «его операция».
 Гарри Фитчет вихрем пронесся по стоянке и ударил кулаком по крыше «лексуса».
 — Сука! — рявкнул он, после чего извлек и сердито прикурил сигарету. Хоки подмигнул Портеру и отошел, оставив того сидеть в машине, выставив ноги наружу.
 — Что стряслось?
 Фитчет замотал головой, не поднимая глаз.
 — Он начинает меня доставать… возомнил себя хрен знает кем, слова ему не скажи, задница. — Он уставился куда-то в сторону, яростно дымя сигаретой.
 Портер посмотрел в пол:
 — Так что там случилось?
 — Через двадцать минут за нами приедет автобус, и едем на сбор в какой-то городской бар. Там будут пиво, жратва и дальнейшие инструкции.
 Портер кивнул:
 — И что тогда?
 — А я, на хер, знаю? Наверное, опять сюда и по машинам. Готовиться к завтрашнему дню.
 Он отвернулся и облокотился на автомобиль, но Портер сграбастал его, разворачивая лицом к себе:
 — А теперь расскажи мне, что там было на самом деле!
 Сердитым голосом он пытался подавить страх, назревающий внутри, в нижней части живота.
 Фитчет попытался отвернуться, не смотреть в лицо негру, но, так как он был слишком близко, не получилось.
 — Говорят, скоро начнутся дела. Так что смотри, осторожнее, — неохотно выдавил он.
 — Что значит — осторожнее?
 Двое мужчин буравили друг друга взглядами.
 — Тебе совсем мозги отжарили или как? Портер схватил его за воротник, привлекая к себе:
 — Эй, ты, что там темнишь?
 Фитчет перехватил его руку и впихнул его обратно в салон. Он не на шутку разозлился, и в глазах его пылала уже ничем не прикрытая ярость. Портер отступил: ему приходилось видеть, что бывает, когда Фитчет выходит из себя — за пару последних лет он достаточно навидался подобных зрелищ и набрался опыта в этой области.
 Оглянувшись и убедившись, что их никто не услышит, Фитчет прошипел:
 — Слушай, придурок, ты единственный чернокожий среди самой крутой банды хулс, какая только собиралась за всю историю футбола. Если ты хочешь знать все, то слушай: это тебе не футбольные фанаты с флажками и ракетами. Нам нужен не футбол, а драка и поножовщина. Они тебя чикнут, даже не думая. Так что лучше держись подальше и помни — за ними не заржавеет. Здесь никого не предупреждают дважды.
 Он снова осмотрелся по сторонам и надвинулся ближе, тыча Портеру пальцем в грудь:
 — Билли допытывался, стану ли я прикрывать тебя, если они начнут, и я, не знаю зачем, сказал, что стану. Но если они узнают, что ты коппер, то ни тебя, ни меня уже ничто не спасет, тем более здесь, на чужой территории, где если что — концы в воду. Домой мы вернемся только в ящиках. И то если удастся собрать какие-нибудь куски.
 Он сверкнул напоследок глазами и отступил, снова озираясь.
 Портер минуту не сводил с него глаз и затем переместился в салон, лихорадочно соображая. Случалось ему попадать в безвыходные ситуации, но такого еще не было. Он был совершенно один и к тому же влип, похоже, по уши. Да, конечно, Джарвис и остальные были рядом, но что толку?
 В это время на другом конце стоянки кто-то стал распевать футбольную речевку. Портер выбрался из машины и встал рядом с Фитчетом, высматривая, что там происходит.
 — Не сдаемся — не сдаемся — не сдаемся — ИРА!
 Все ясно. Гимн ультраправых. Он невольно покосился в сторону двух патрульных машин, по-прежнему дежуривших у выезда со стоянки. Несмотря на колено, у него есть шанс — даже несмотря на больное колено, он успеет добежать до них за минуту. И всё позади. Пошли они на хер: этот Джарвис, Фитчет и все остальные. Прежде всего надо беспокоиться о себе. Он и так уже сделал достаточно (хотя, если говорить правду, никакой пользы пока его участие в этом деле никому не принесло).
 Положив руку Фитчету на плечо, он повернул его к себе.
 — Гарри, я выхожу из игры.
 — Что? Ты чего?
 — Катись оно все… Слишком опасно, я сматываюсь. Предчувствия меня не обманывают.
 Фитчет вцепился в лацкан его куртки:
 — Ах ты, сука, сдрейфил — а как же теперь я? Ты меня бросаешь им на растерзание?
 Портер покачал головой:
 — Нет, ты тоже сваливаешь, вместе со мной. Уходим только вместе. Джарвис сейчас по ту сторону моста, и мы можем…
 И тут он почувствовал внезапный рывок — налитые кровью глаза и хриплое дыхание Фитчета оказались совсем рядом.
 — Ну, нет. Никуда ты не уйдешь, ублюдок. Во всяком случае сейчас. Только попробуй — и я сам с тобой разделаюсь!
 В этот момент звук приближающихся шагов вывел их из оцепенения. Они повернули головы.
 Приближались двое. Как и большинству в этой компании, им было примерно под тридцать, парни довольно накачанные и одетые в дорогие шмотки. Пижоны. Их наглость и спесь, можно сказать, выступали впереди них на десять футов. Портер видел этих ребят впервые, а вот Фитчету они, пожалуй, были знакомы. Он выпустил куртку Портера и подтолкнул его к машине, после чего обернулся к ним.
 — Ну-ну, — начал один, тот, что повыше ростом, — любовная размолвка?
 Фитчет выпрямился им навстречу, а Портер отодвинулся от «лексуса», к которому он только что был прижат, вставая рядом с Фитчетом.
 — Кого мы видим? Терри, ты помнишь эту парочку? Это же из той самой фирмы, которую мы отоварили в Лондоне на позапрошлой неделе. Как же она там называлась, подзабыл… «Ориэнт»? Или «Брентфорд»? Портер, а ты умеешь ухаживать за девочками?
 Он пожал плечами, жест, приглашающий залетных поведать самим, кто они такие. Каким ветром занесло этих залетных?
 — Слушай, а может, это «рейнджеры»? — продолжал недоумевать Фитчет. — Ах, нет, нет, ну конечно, вспомнил! — И он щелкнул пальцами, расплываясь в улыбке: — «Челси»! Конечно же, «Челси». Ну и как ваш топ-бой? Поправляется? Глазки не болят?
 Тот, что покрупнее, двинулся вперед:
 — Ты не ошибся. Мы самые. А ты тот языкастый брамми из «Глобуса»? Да еще в этот раз с ручной обезьяной.
 Портер видел перед собой затылок Фитчета. Трудно было словами передать перемены, происходившие в нем. Лишь несколько секунд назад они думали о том, как выжить, — но теперь перед ним был вновь тот Фитчет — заводила, лидер, боец. Таким, каким он помнил его в сотне переделок, в которые они попадали. Это был не осведомитель Джарвиса. Это был опасный, очень опасный человек, от которого можно было ждать чего угодно. Голос его был обманчиво тих и невозмутим. Он смерил глазами стоявших перед ним людей и, неторопливо покачивая головой, продолжал:
 — Не знаю, Терри, придется, наверное, поговорить об этом с Эвансом. Он заверял меня, что в эту поездку отправятся только лидеры. Тогда откуда взялись эти двое? Иначе бы они не сбежали от нас.
 Он чуть повернул голову, будто оглядываясь, не спуская глаз с неожиданных визитеров. Он был готов ко всему.
 — Если бы Билли предупредил заранее, что мы будем торчать здесь с этими молокососами, я бы и не почесался ехать сюда.
 Два стоявших напротив парня расхохотались.
 — Да, — вымолвил один, — за что мне нравятся северные — так это за их чувство юмора. Все остальное можно спокойно сливать.
 Фитчет огрызнулся в ответ:
 — Поэтому мы и любим потрепать кокни. Это самое веселое занятие на свете.
 Теперь заржали все трое, и лондонец ростом повыше поднял на него указательный палец:
 — Присматривай за спиной, сынок. Мы твои должники, так что скоро рассчитаемся, дай срок. А ты, — ткнул он этим же пальцем в стоявшего за Фитчетом Портера, — вообще зря появился здесь. Но мы скоро твою ошибку исправим.
 Фитчет двинулся вперед:
 — Так чего оттягивать? Я всегда готов пойти навстречу…
 Но двое уже развернулись, без слов уходя в ночь. Несколько секунд Фитчет смотрел им вслед и наконец повернулся к Портеру:
 — Теперь понял?
 Портер снова вцепился в него:
 — Слушай, еще не поздно, надо сматываться. .. это займет всего пару минут и…
 Фитчет посмотрел на него с брезгливой гримасой:
 — Слушай, ты, меня от тебя блевать тянет. Думаешь, теперь я уйду отсюда? Чтобы потом эти чмыри говорили, что я струсил? Хрена лысого я им доставлю такое удовольствие! Я никогда не бегал от месилова и толпы, и уж теперь не побегу точно.
 Портер сердито оттолкнул его:
 — Ну и хрен с тобой. Пропадай как знаешь. Он сунулся на заднее сиденье за своей сумкой, но лишь только нагнулся, как ощутил пинок ботинком в больное колено. От боли Портер не сдержал крика. Издав громкий стон, он упал лицом вперед.
 — Сукин ты сын! — завопил он, хватаясь за руль и подтягивая себя вперед. — Ты что делаешь?
 Фитчет стоял над ним с пылавшим от гнева лицом.
 — Я же сказал, ты никуда отсюда не уйдешь. Оглянувшись, он убедился, что никто не заметил того, что произошло между ними, и улыбнулся:
 — Да и автобус уже прибыл. Так что пора ехать на вечеринку.
 Двое вышли из небольшого кирпичного домика и направились к «воксхолл-вектре».
 — Где они теперь? — кричал Джарвис в трубку, а Вильямс тем временем занимал место за рулем, заводил мотор и рванул с места, даже не успев закрыть дверцу. — Правильно, ждите нас там. Мы будем через полминуты.
 Отключив связь, он тяжело вздохнул:
 — Черт, что этот подонок задумал?
 Вильямс погнал через мост и на другой стороне ударил по тормозам, чтобы не привлекать к машине лишнего внимания.
 — Где они?
 — Где-то у входа, — откликнулся Джарвис, указывая на заправку, и Вильямс вырулилил туда.
 Вскоре они нашли Парри и Уайта — Вильямс остановился перед ними.
 — Где Фабио? — высунулся Джарвис из машины.
 — Пошел в кафе инструктировать своих агентов. Джарвис кивнул. Они только что вернулись.
 — Что там происходит? — Он посмотрел в сторону парковки, тонувшей с каждой секундой в сумерках. Несмотря на сторожевое освещение, машины, за которыми велось наблюдение, уже исчезли из виду.
 — Минут пять назад прибыл автобус с итальянскими номерами, и наши ребята стали туда грузиться.
 — Грузиться?
 — Ну, без вещей, разумеется. Эванс их куда-то собирается отвезти.
 — Вещи?
 — Ребят!
 Распахнув дверцу, Джарвис выбрался из машины. Теперь он был на виду. И, хотя сам ни зги не видел на этой чертовой стоянке, они вполне могли за ним наблюдать.
 — И что, Портера по-прежнему не видно? Стив Парри обошел машину и встал на всякий случай рядом, прикрывая шефа.
 — Нет, как пропал.
 Джарвис резко обернулся к нему:
 — Что значит — пропал?
 Парри озабоченно сморщился:
 — Ну, они стояли у припаркованного «лексуса», — он показал в чернеющую пустоту автостоянки, — Терри с Фитчетом, и как будто спорили о чем-то. Хотя, может, и не спорили, а изображали, что спорят, — отсюда же не слышно. Потом к ним подошли двое: они о чем-то поговорили с Фитчетом и ушли оттуда, судя по всему, достаточно взвинченные. Как будто он их раззадорил не на шутку.
 — И все? Парри кивнул:
 — Пока да.
 Джарвис посмотрел в сторону темнеющего силуэта автобуса. За окнами мелькали огоньки сигарет, но трудно было понять, что там происходит.
 Он громко вздохнул:
 — Блин, вот еще новости. И куда бы это они намылились?
 — Хрен знает, — откликнулся Парри. — Куда угодно.
 В этот момент Джарвис заметил приближавшегося к ним Фабио.
 — Вы в курсе? Насчет автобуса? — спросил он, подойдя поближе.
 Джарвис отрицательно покачал головой:
 — Нет, для меня это такая же новость, как и для вас. Даже не представляю, что там происходит.
 Вздохнув, Фабио закрутил головой на короткой шее, кивая в сторону автобуса:
 — Ничего, сейчас выясним. Мы проследим весь их путь. Посмотрим, куда собрались эти ребята. Уж явно не на дружескую встречу с итальянскими тиффози. Вы, наверное, отправитесь с нами?
 Джарвис кивнул:
 — Но только не на своих машинах. Мы уже примелькались, это может возбудить лишние подозрения. Лучше будет, если мы поедем на одной из ваших.
 Фабио улыбнулся:
 — Само собой, но должен предупредить, в городе уже были проблемы. Несколько ваших фанов были избиты в баре примерно час назад.
 Джарвис чертыхнулся и полез в карман за телефоном, издавшим резкую трель. Выслушав сообщение, он отключился.
 — Дела идут все хуже, — сказал он. — Стив, это был звонок от Эла Гарриса. На него нажимает главный детектив-инспектор. В городе уже собралось сотни четыре и скоро подтянутся другие, не считая наших подопечных. Судя по всему, назревает несусветная буча. Итальянцам уже не хватает сотрудников для наблюдения, они просят помощи, так что, боюсь, скоро вам двоим придется поработать на местную полицию.
 Парри выругался сквозь зубы и посмотрел на Фабио, который затряс головой.
 — Прошу прощения, я не знал об этом. Поймите, в карабинерии такое множество отделов, что в экстремальных ситуациях всякое может случиться.
 Парри перевел взгляд на Джарвиса:
 — А как же Терри?
 — Главный детектив-инспектор хочет, чтобы мы забрали его оттуда, но итальянцы настаивают, чтобы он остался. Хотя бы на несколько часов, пока не возникнет реальной угрозы.
 Парри присвистнул:
 — «Реальной угрозы»? А что сейчас — нереальная? Славно оттерли нашего главного.
 — Он сам оттерся.
 — Получается, теперь вся ответственность ляжет на вас?
 Джарвис потер висок. Еще бы. Этого, собственно, и следовало ожидать. Сейчас, в течение нескольких следующих дней, дело примет крутой оборот, так что все заблаговременно прикрывают свои задницы. И его главный детектив-инспектор такой же человек, как и остальные.
 Парри похлопал своего напарника, Нила Уайта, по плечу.
 — Пора нам отчаливать. Ваши ребята покажут нам дорогу в городе? — обратился он к Фабио.
 — Разумеется, сейчас я вам выделю людей, — отозвался тот и стал разговаривать с кем-то по рации, треща по-итальянски.
 Парри взглянул на Джарвиса, но тот не сводил глаз с автобуса.
 — Будьте осторожны, шеф.
 Джарвис оглянулся на него и улыбнулся. Приблизившись, он склонился к его уху и сказал приглушенным голосом, почти что шепотом:
 — Не беспокойся. Как только я узнаю, куда они едут, я тут же вытащу его оттуда. И мне плевать на то, что они скажут.
 Темно-синяя патрульная машина вывернула из-за угла, и Фабио призывно замахал рукой.
 — Они покажут, куда вам надо. Просто следуйте за ними.
 Парри залез в «мондео» и, подмигнув напоследок Джарвису, последовал за машиной итальянской полиции, исчезая в темноте. Посмотрев им вслед, Джарвис обернулся к оставшимся Фабио и Филу Вильямсу. Его стал пробирать озноб, и он растер руки.
 — Ну, что ж, теперь это ваша операция, Фабио. Каковы ваши планы?
 Итальянец хитро прищурился:
 — Мы проследим, куда едет автобус. А там посмотрим, по обстоятельствам…
 Джарвис понимающе ухмыльнулся в ответ, как будто они разговаривали на международном языке полицейских, понимая друг друга без слов. Однако внутри он ощущал нарастающее беспокойство. Все это было слишком наудачу. Что значит «посмотрим по обстоятельствам»? Так не разрабатывают серьезную операцию. Тем более с участием агента под прикрытием, жизни которого угрожает опасность.
 — Нам надо держаться вместе. Если что-то пойдет не так, мы должны успеть забрать оттуда нашего сотрудника.
 Фабио оскалился:
 — Конечно. Предоставьте это мне.
 Джарвис внимательно посмотрел на итальянца и затем — на автобус. «Как будто у меня есть выбор», — подумал он.
 И снова обернулся к Фабио:
 — Разрешите задать вам два вопроса: на время отсутствия автобуса можем мы проверить «мерседес» Эванса? Там может найтись кое-что интересное.
 Фабио озабоченно потер подбородок и пожал плечами.
 — Можно попробовать, но это очень рискованно. Неизвестно, не оставят ли они свою охрану на стоянке. И если нас кто-то заметит…
 Джарвис побагровел — в самом деле, какая непростительная оплошность! Он выставил себя полным идиотом. Украдкой взглянув на Вильямса, он убедился, что подчиненный наблюдает за автобусом и, скорее всего, не слышал этого разговора. Слава богу, спасибо и на том.
 — Вы говорили про два вопроса… — вежливо напомнил Фабио.
 — Да… — Джарвис смущенно почесал затылок. — Простите… Нельзя ли где-нибудь перекусить? Я голоден как волк.




 ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ



 ГЛАВА 17

  Вторник, 26 октября, 19.30 
 Терри Портер смотрел на великий город, проплывающий в окнах автобуса. Величественные, ярко освещенные фасады зданий мелькали по обе стороны, справа и слева, отделенные суетливым потоком огней и ревом гудков траффика, где каждый сражался за свое место. В другое время подобное зрелище завораживало бы и, возможно, навело на определенные философские размышления, но сейчас ему было не до этого. Сейчас он с трудом сдерживался, чтобы не выдать сотрясавшую его дрожь. Фитчет с Хоки сидели, как говорится, на расстоянии выстрела. По автобусу слонялся взад-вперед Эванс, раздавая пиво и шутки окружающим. Этому занятию он предавался с тех самых пор, как они сели в автобус. Он скалился каждому встречному и поперечному, добиваясь общего настроения, которое понадобится ему сегодня вечером. Пока у него получалось неплохо. Естественно, только не в отношении Портера: для последнего каждая секунда, проведенная в этой взрывоопасной атмосфере, была сущим кошмаром. Он закрыл глаза: нога страшно ныла, и от этого ублюдка Фитчета пользы не было никакой. Когда загружались в автобус, он шел за ним в паре шагов, чтобы Портер не сбежал к патрульным машинам. Слава богу, он вошел последним и сиденье перед ним пустовало. Место рядом тоже никто не занимал: еще бы, ведь он для них неприкасаемый — «ниггер» — да и только. Им осталось еще узнать, что он полицейский агент, работающий под прикрытием, — и участь его решена. Вот кто-то за спиной снова завел речевку: «не сдаемся», которую немедленно подхватил весь автобус. Дальше следовало: «Не бывать черным в Королевстве… черных мочи по-черному, желтых мочи по-желтому, красных мочи по-красному… Ниггеры, прочь от…»
 Он уставился в окно, стараясь не замечать происходящего вокруг. Обычно плевать он хотел на такие выкрики, на все это дерьмо. Он просто разворачивался и вычислял подонка, который заводил такие речи. Но только не сейчас: их слишком много, и нога к тому же нестерпимо ныла.
 Тут он ощутил прикосновение, отчего взвился как ужаленный, но нашел в себе силы сказать:
 — А, это ты…
 Над ним стоял Хоки-Ястребок.
 — Ну ты, парень, на взводе.
 Портер зажмурился на несколько секунд, пытаясь унять бешено заколотившееся сердце.
 — Не то слово, братан. Но вовсе не итальянцы беспокоят меня. Как ты сам, наверное, понимаешь, — и он ткнул большим пальцем в сторону, откуда горланили речевку, — а вот эти придурки.
 Хоки дружественно похлопал его по плечу.
 — Не обращай внимания на этих скотов. Если что, мы тебя не дадим в обиду. На… — сказал он, протягивая сигарету, с благодарностью принятую Портером. Он ощутил странное облегчение от этой демонстрации, может быть показной, солидарности, и задумался, что все-таки было на уме у этих двух, сидевших у него за спиной. Ничего, в любом случае Фитчет за все заплатит. Так или иначе. Он затянулся сигаретой и откинулся в кресле, в то время как автобус продолжал свой путь, вклиниваясь в огненный поток траффика. На миг ему захотелось броситься к дверям, но он знал, что это будет совершенно напрасной тратой времени. Он едва мог пошевелить ногой, которая, казалось, распухала на глазах, да и Фитчет следит, поди, за каждым его движением. И что тогда? Чем это кончится? Тем, что он скормит его этим зверям, вот и все.
 В этот миг глухой стук прокатился по автобусу, и, повернув голову влево, Портер заметил небольшую группку итальянских футбольных фанов, вставших поперек дороги. Они запускали в автобус шутихи и размахивали флаерами, вызывая пассажиров наружу. На миг он остановился на них взглядом — и тут за его спиной поднялся невообразимый шум. Автобус накренился — как корабль, когда все бросились на один борт, колотя по окнам и сотрясая стекла криками.
 По салону пролетел Билли Эванс. Он выхватил микрофон с торпеды водителя и заорал в него:
 — Тихо, придурки! Успокоились. Сели все, мать вашу, быстро сели!
 Постепенно гомон прекратился, и в автобусе установилась относительная тишина, Эванс перебросился несколькими словами с водителем, очевидно, успокаивая его, и автобус помчался дальше, приближаясь к центру города.
 Эванс взобрался на две ступеньки вверх от кабины водителя и встал рядом с Портером.
 — Слушайте, вы, подонки! — сердито проорал он, теперь уже без микрофона. — Дождитесь до завтра, если вы не хотите, чтобы нас свинтили прежде времени.
 — Куда мы едем? — раздался крик из глубины салона.
 — Увидите. А пока посидите и выпейте пивка, сейчас уже будем на месте.
 Он постоял, дожидаясь, пока не стихнет недовольный гул и в автобусе не воцарится обычная непринужденная дружественная болтовня, после чего стал продираться к своему месту.
 — Эй, Билли!
 Он остановился, оглядываясь на голос с сильным йоркширским акцентом, прорезавшийся сквозь шум.
 — В чем дело?
 — Я не собирался пить с итальяшками, ну а уж с негритосами — и подавно.
 В автобусе наступила резкая тишина, и Портер напрягся, не зная, что ждет его дальше. Трудно было предсказать, чем это все кончится.
 — А я не понимаю, почему мы должны пить с тобой, йоркширским пожирателем пудингов?
 Слегка повернув голову, Портер увидел в затемненном лобовом стекле отражение того, что происходило сзади — обернуться мешала нога и, сковывавшее его, как паралич, дикое напряжение. Но он разглядел, кто это был — да и узнал по голосу. Фитчет, вставший со своего места, выйдя на середину салона, подтвердил его догадку. Он смеялся вместе с остальными. Проехаться насчет йоркширцев в этой компании считалось признаком хорошего тона. Гогот в автобусе стих не сразу.
 Тут вмешался другой голос, с южным акцентом, также знакомый Портеру:
 — Опять этот языкастый брамми! А где твоя черная обезьяна?
 Портер закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Всю жизнь он бился с этим дерьмом, и сознание того, что сейчас он бессилен заткнуть эту глотку, не давало ему покоя. Как он сможет жить с этим дальше — если, конечно, выживет, если переживет эти события и выкрутится из этой ситуации? Медленно выдохнув, он чувствовал, как страх по капле уходит из него, замещаясь ненавистью. Он ненавидел сейчас не только этого подонка, но и Фитчета, Билли Эванса и всех остальных. Вцепившись в ручку кресла, он стал подниматься. За его плечами стояла вся лондонская и римская полиция, но ни та, ни другая сейчас не могла ему помочь. Да он и не нуждался в услугах полиции. Он поступил туда на службу, чтобы помогать людям, как честный человек. И в результате оказался в автобусе, набитом расистами, бандитами, направляющимися неизвестно куда, но вполне понятно с какой целью. И сейчас ненависть переполняла его настолько, что он не только перестал чувствовать всякий страх — в нем как будто отключился инстинкт самосохранения. Что бы ни случилось, он примет этот бой.
 Перегнувшись через спинку, он оперся здоровым коленом о сиденье.
 — Тебе что-то не нравится, придурок? — обратился он странно спокойным — даже для него самого — голосом. — Что-то хотел от меня? Так иди, получи!
 Он выждал, пока те двое, напавшие на него на стоянке, снимутся со своих мест и двинутся к нему по салону. Места между креслами хватало на проход только одного человека, так что они были вынуждены двигаться гуськом, друг за другом. Лица у них — он это видел уже загодя, издалека — были как у истинных «белых людей» — то есть бледными от ненависти. Они что-то выкрикивали по дороге, но он уже не разбирал слов. Кровь мягкими толчками пульсировала в ушах, гоня по жилам адреналин и готовя его к испытанию, ждавшему впереди. Но предстоящее только тешило его. Накопившееся за эти несколько дней требовало выплеска, он должен был отыграться на ком-то, с них причиталось. Они были уже на расстоянии удара, когда откуда ни возьмись между ними появились Эванс, а за ним Фитчет и Хоки, которые оттеснили бойцов, затолкав обратно вглубь салона.
 — Сядь на хуй, Терри, сукин сын! Сиди и не рыпайся! — рявкнул Хоки и развернулся, толкнув его так, что Портер рухнул на место. Попутно он задел больное колено, и боль выстрелила через все тело, едва не вырвав у него крик.
 — Да в рот вас всех, вы что, пять минут на месте посидеть не можете? — прокричал Эванс сквозь галдеж. — Сейчас приедем на место!
 Портер поднял глаза и увидел нависшего над ним Хоки. Тот ухмылялся:
 — Вот ведь суки, все им неймется! Я же сказал, держись, прикроем, если что. Мы с ними после разберемся. Мне это самому доставит небывалое Удовольствие.
 Портер ответил ему признательной полуулыбкой и затем посмотрел, что с ногой. Последний удар Фитчета определенно нанес урон, которого он недооценил: повязка стала мокрой от крови. Это было хорошо видно, поскольку поврежденное колено торчало сквозь прореху в джинсах.
 Тут он заметил, что Билли Эванс тоже наблюдает за ним с непривычно взволнованным видом.
 — Слушай, Терри, сейчас будем на месте, потерпи. Я знаю, что у тебя с ногой полный птах и все такое, но в ту же секунду, как только откроется дверь, выметайся из автобуса подобру-поздорову, пока я буду их держать.
 Джарвис возбужденно подался вперед, выглядывая в ветровом стекле приближающийся зад автобуса. Он почувствовал себя заново родившимся после того, как отобедал, и теперь, когда совместными стараниями Фабио и местной полиции они вышли на своих поднадзорных, он чувствовал себя готовым ко всему.
 — Где мы сейчас? — деловито поинтересовался он, как будто от этого зависел дальнейший ход действий.
 — Это виа Моментана, стационе Термини, кхм… ну, в общем, станция. Вот, значит, куда они направились, — Фабио покачал головой. — Самые злачные места Рима. Здесь у нас появится масса проблем.
 — Например? — спросил Вильямс.
 — Наркотики, проститутки, иммигранты и прочий букет, вы понимаете. То, что есть в любом городе. У нас уже появились проблемы с вашими болельщиками в местных краях: с теми, кто прибыл железной дорогой.
 Джарвис торопливо оглянулся:
 — Значит, мои люди поехали сюда? Фабио утвердительно кивнул:
 — Они работают здесь совместно с моими ребятами.
 Джарвис посмотрел в окно на пролетающий мимо Рим. Широкая улица, на которой выстроились рядами кафе, бары, изредка перемежаемые патрульными машинами. Он вздохнул. Джарвис, привыкший всегда быть на переднем краю, сейчас даже не знал, что происходит.
 — И какие у вас планы в отношении английских суппортёров?
 Фабио обернулся, расцветая улыбкой.
 — А мы спросим совета у вашего мистера Меллора.
 Джарвис с Вильямсом разразились смехом. Когда возникли проблемы во время последней игры английской сборной в Риме, бывший депутат тори гневно заклеймил итальянскую полицию, которая, судя по улыбке Фабио, явно воспринимала его с тех пор юмористически.
 Сдержав, однако, смех и только блестя лукавыми итальянскими глазами, Фабио далее продолжал серьезным тоном:
 — Мы готовы к их визиту, и если они будут вести себя прилично, то добро пожаловать. Если же нет… тогда пусть пеняют на себя.
 Джарвис прищелкнул языком:
 — А вам известно хотя бы примерно, сколько их приедет?
 — Мы ожидаем тысяч семь, но кто может сказать заранее? Это как прогноз погоды — попадание пальцем в небо. Игра большая, стадион тоже, но надо учитывать, что многие приедут без билетов. Может набраться и восемь, и девять, и все десять тысяч. Об этом станет известно лишь завтра.
 Вильямс невольно подался вперед:
 — А сколько уже здесь? Фабио покачал головой:
 — Предположительно — тысяча, но может быть и больше. Многие отсиживаются в барах, а кто-то и в пригородах. Мы организовали для них кемпинги и стоянки.
 Джарвис кивнул, удовлетворив профессиональное любопытство. Как только он вытащит Портера, он сам займется выслеживанием. Он набрал на мобильнике номер Стива Парри, однако, вопреки ожиданию, на звонок никто не ответил. Джарвис отменил вызов и позвонил Гаррису в Лондон.
 — Что-нибудь случилось?
 — Ровным счетом ничего, шеф. Ждем, пока что-нибудь не случится у вас. Сейчас помогаю координировать другие группы наблюдения, которые поехали с прочими поднадзорными.
 Джарвис проницательно кивнул. В Англии сотни известных хулиганов, и в игре такого масштаба их всех надо контролировать. И в то время как пять инспекторов связаны с операцией «Легион», силы отдела на исходе.
 — Как там, — подначил его Гаррис, — на безумных улицах Рима?
 — Впервые от тебя слышу, — откликнулся Джарвис, — про безумие. Мы, кроме дорожных пробок, ничего не видим. Есть какие-нибудь сообщения?
 — Да, по «Скай Ньюс» был репортаж. Одна из съемочных бригад тележурналистов недавно подверглась нападению, им перебили аппаратуру. Кому-то не понравилось, что они снимают.
 — И где они?
 — Еще и со станции не успели выйти. Похоже, скоро в Риме будет жарко.
 Джарвис стрельнул глазами в сторону Фабио и Вильямса, меж тем как Гаррис продолжал посвящать его в детали:
 — И еще, на каких-то англичан напали в баре час назад. Группа итальянских тиффози.
 Джарвис пожевал губу, секунду раздумывая.
 — В котором часу уходишь домой, Эл?
 — Вам лучше знать шеф. Я здесь дежурю.
 — Хорошо, тогда отзвонись, если будут новости. И шефу передай, что я звонил. Пусть знает, что я все еще жив.
 Они попрощались, и Джарвис рассказал остальным, что случилось со съемочной бригадой.
 — Такое часто бывает, — подтвердил Фабио. — Современные фаны боятся СМИ, им уже не льстит их внимание, как когда-то в былые дни. Они не желают видеть свои портреты в газетах, потому что теперь это приносит не столько славу, сколько неприятности. Поэтому многие заматывают лица «розами» .
 Тут Фабио перебила рация. Он внимательно выслушал торопливую итальянскую болтовню и, коротко ответив, положил рацию на торпеду.
 — Новые проблемы. Неподалеку от виа Венето. Там место скопления баров, и это звучит плохо.
 — Далеко отсюда? — нервно спросил Джарвис. Фабио покачал головой:
 — Нет, это по пути, справа.
 — Похоже, именно туда мы и направляемся. — Автобус в самом деле включил правый поворот и стал выруливать в этом направлении.
 — Это виа Сальдра. — Фабио указал вперед и вильнул в сторону от автобуса, мягко затормозившего у обочины, мигая оранжевыми фарами. — Здесь они, должно быть, и остановятся. Ничего хорошего для нас это не предвещает.
 Они в полном молчании смотрели, как открывается дверь и из нее почти выпадает на улицу человек, который ковыляет назад, в сопровождении Гарри Фитчета.
 — Это же Терри! — воскликнул Вильямс, высовываясь с заднего сиденья и вклиниваясь между Фабио и Джарвисом. — Черт возьми, что с ним?
 Джарвис только закусил губу, но ничего не сказал. Сейчас его взгляд был прикован к передней двери автобуса, через которую вываливали тридцать восемь пассажиров, тут же направляясь к большому, ярко освещенному кафе. На улице было расставлено несколько столиков, но толпа миновала их, устремляясь в помещение, под крышу заведения.
 — Что это за место?
 Фабио протер усталые глаза и вгляделся в сумрак за ветровым стеклом.
 — Это место называется бар «Сан Марко». Обычный бар, но со скверной репутацией. У нас здесь были большие неприятности с Irriducibili .
 — Кто это такие?
 Усмехнувшись, Фабио пожал плечами:
 — Ультрас из «Лацио». Что-то типа группы поддержки или, как говорят у вас, «суппортёров», только более… как бы это выразиться… более темпераментные. Двое из «Лацио», остальные — «викинги», но они не так плохи.
 С задумчивым видом он выглянул наружу, проследив путь английских хулс в бар.
 — Когда Англия последний раз играла в Риме, здесь было тревожно. — Он взял рацию и пожевал губами возле микрофона. — Вот и начинает кое-что проясняться, — в голосе итальянца впервые прорезалось возбуждение. — «Лацио» давно связана с правыми, еще со времен дуче… Муссолини, — пояснил он, заметив их недоуменные взгляды. — И в этих же местах были проблемы с Irriducibili. Джарвис посмотрел на него прямо:
 — Проблемы?
 — Да. В итальянских клубах постоянно, кхм… — он отчаянно подыскивал подходящее слово. — …Не заглядывают… Как у вас это говорится… есть такая поговорка…
 — Повернуться слепым глазом! — возбужденно сказал Вильямс.
 — Si, повернуться слепым глазом. Да. Они всегда поворачивались к ультрас слепым глазом, но теперь делать это стало гораздо сложнее. Их требования растут, и клубы вынуждены соблюдать правила федерации, «Federatione di Calcio», которая запрещает иметь дело с политическими организациями, тем более профашистского толка.
 — Федерация… чего?
 Фабио посмотрел на Вильямса, задавшего этот вопрос.
 — Это наша ассоциация футбола, — пояснил он.
 — А, понятно. И что за требования они выдвигают?
 — Бесплатные билеты на матч, ну и, само собой, свобода перемещений по стране и поездок за рубеж. В некоторых клубах они очень сильны и далее добиваются того, что не угодных им игроков убирают с поля и продают в другие клубы.
 — И что, клубы идут на это?
 — Si. Кто с ними будет связываться? Если они не получают, чего хотят, неизбежны насилие, угрозы, террор.
 Вильямс тихо присвистнул. Фабио вновь уставился за ветровое стекло, провожая хвост группы, исчезавшей в кафе.
 — Может быть, именно они и стоят за всем этим. Irriducibili хотят сорвать матч в знак протеста. Они хотят установить свои правила и хотят, чтобы с ними считались. Да, это вполне может быть. — Он посмотрел на Джарвиса в поисках поддержки, но тот был слишком поглощен наблюдением за Портером и Фитчетом, прятавшимися за автобусом.
 — Похоже, с вашим человеком не все в порядке, — участливо заметил Фабио, также обративший внимание на состояние Портера.
 Джарвис оглянулся на итальянца:
 — Пожалуй, в самом деле. И я хочу вытащить его оттуда немедленно, сейчас же.
 Он уже собрался вылезти из машины, но Фабио схватил его и потянул назад.
 — Только не сейчас, — закрутил он головой. — Мы должны сперва узнать, к кому они приехали — с какой организацией назначена встреча. Ваше появление может все сорвать.
 Джарвис посмотрел на него недоуменно — он был потрясен.
 — Вы в здравом уме, отправлять черного полисмена в клуб, набитый фашистами? Они уже изувечили его на стоянке, а теперь это мордобоем не кончится — его просто убьют!
 Прежде чем Фабио успел ответить, Джарвис бросил Вильямсу, сидевшему сзади:
 — Фил, иди и забери его, пока он не зашел в этот бар.
 Вильямс немедленно распахнул дверцу, выскакивая из машины.
 — Нет! — воскликнул итальянец и стал что-то тарахтеть по радио. Ему ответил голос из черной коробки, но Джарвис уже не мог сообразить, была ли здесь настоятельная необходимость или нет. Итальянцы говорили слишком быстро. Отбросив рацию, Фабио метнулся вслед за Вильямсом, который уже рассекал толпу пешеходов, устремляясь к автобусу. Джарвис проводил его взглядом, затем распахнул дверцу со своей стороны и встал рядом с машиной. Его так и подмывало броситься вдогонку, но он сдержался. Если кто-то выйдет и опознает их, операция будет сорвана окончательно. На этом все кончится.
 Портер прислонился к нагретому брюху автобуса, наблюдая, как последние несколько человек исчезают за дверями кафе.
 — Все, на этом покончим. Меня здесь больше нет.
 — Что-что? — прищурился Фитчет. Портер сокрушенно покачал головой:
 — Я туда не пойду, Фитчет. Это слишком опасно. Давай сматываться отсюда, пока не поздно. « Но Фитчет вцепился в отворот его куртки и рванул на себя:
 — Даже не думай. Ты пойдешь туда со мной, Или я сам… не знаю, что с тобой сделаю, прямо здесь, понял?
 Портер попытался вырваться, но боль немедленно пронзила ногу, лишая последних сил к сопротивлению. Он обмяк, почти повис на руках у Фитчета, державшего его за куртку. Какая-то проходившая мимо женщина странно посмотрела на них: Фитчет потащил безвольное тело по тротуару к кафе и так зыркнул на нее глазами, что она без дальнейших комментариев поторопилась скрыться в толпе.
 — Пошли, детектив-сержант, — рычал он. — Раз ты зашел так далеко, нельзя останавливаться на полпути. Посмотрим, что ты на самом деле из себя представляешь.
 И тут из темноты раздался шепот, заставивший обоих вздрогнуть и оглянуться.
 — Терри, пошли! Тебе надо поскорее выбираться отсюда!
 — Фил! Спасибо!
 Фитчет ослабил хватку и, дождавшись, пока Вильямс приблизится, ударил молодого детектива-констебля в лицо. Сила удара была такова, что голова резко дернулась, и все же Вильямс постарался сохранить равновесие. Фитчет продолжал наступать — следующий удар был нанесен локтем в голову. Звук этого удара заставил Портера скривиться, но даже после того, как Вильямс свалился наземь, Фитчет продолжал его бить ногами в живот: каждый удар вырывал из тела стон. Когда Вильямс затих и не шевелился, больше не делая попыток встать, Фитчет огляделся. Прохожие, пробегая мимо, шарахались от него как от чумы, пряча глаза, в которых отражался страх. Они читали про английских хулиганов в газетах всю последнюю неделю и вот теперь видели их наяву — дерущихся посреди улиц.
 Но Фитчет не замечал их, он никогда не обращал внимания на прохожих. Всюду одни и те же, от Камден-стрит до Копенгагена, они были только неодушевленными декорациями. На то они и «прохожие», чтобы проходить мимо, ни во что не вмешиваясь.
 Он уже повернулся, собираясь заняться Портером, лежащим на тротуаре, когда шестое чувство в который раз подсказало ему, что сзади кто-то приближается. Он оглянулся — приближающийся человек поднял руки с насмешливым жестом: «сдаюсь». Фитчет поднял руку и угрожающе выставил на него палец, словно в руке у него был пистолет.
 — Не знаю, кто ты такой, но лучше держись от меня подальше или с тобой будет то же самое.
 Он стоял, буравя глазами человека напротив, выжидая, пока тот подойдет ближе. И как только он убедился, что посыл достиг своей цели, что тот понял, сделал шаг назад и, схватив Портера за воротник, стал его отволакивать.
 — Не хочешь идти сам — поползешь. Через несколько секунд они исчезли в свете неоновых ламп бара.
 Фабио подбежал и остановился над Вильямсом. Тот заворочался, встряхнул головой и со стоном схватился за лицо:
 — Блин, кто это так меня?
 — Встать можешь? — засуетился вокруг него Фабио. — Надо уходить отсюда.
 Вильямс с трудом поднялся на ноги, и они, шатаясь как пьяные, двинулись к машине. На полпути к ней их встретил Джарвис, без слов подхватив детектива-констебля и чуть приподнимая, чтобы ускорить движение. Как только они оказались в «фиате», Джарвис сердито повернулся к Фабио, но не успел он и рта раскрыть, как итальянец опередил его:
 — Вы не должны были делать этого. Пол, это глупо и неосмотрительно! — вопил он. — Вы поставили всю мою операцию под угрозу срыва.
 Джарвис сверкнул на него глазами:
 — «Вашу операцию»?
 Итальянец посмотрел на него с ответным недоумением, вздернув бровь:
 — Здесь Рим, Пол, и вы не имеете здесь никакого права…
 Джарвис едва не взорвался:
 — Слушайте, вы, представитель власти и защитник закона — в этом баре мой человек, и его жизнь в опасности. Что вы, как власть, сделали, чтобы спасти его? Мне плевать на то, что вы здесь говорите, и сейчас мы будем его оттуда вытаскивать.
 Фабио кивнул на заднее сиденье:
 — Кто? Вы и этот полисмен, которого только что жестоко избили? И каким образом вы собираетесь сделать это, Пол? Вы не из воздушно-десантных войск ли, часом?
 Джарвис на миг опустил глаза и сделал глубокий вдох, чтобы хоть отчасти успокоиться и привести себя в чувство. Конечно, он был прав, всей этой демагогией Портеру сейчас не поможешь.
 — Слушайте, Фабио, — заговорил он с коллегой на международном языке дипломатии, в первый раз называя его по имени, что не ускользнуло ни от внимания Вильямса, ни итальянца. — Это мой человек, и я отвечаю за него. И если мы не предпримем мер к его спасению прямо сейчас, никто не может поручиться за то, что с ним произойдет в самое ближайшее время.
 Фабио смотрел на него несколько секунд не сводя взгляда и наконец кивнул:
 — О'кей. Но нам нельзя здесь оставаться. Он стал заводить машину.
 — Я вызову подкрепление, но придется подождать и пока убрать машину с глаз подальше.
 Джарвис заметил, как только что рядом проехали две патрульные машины и скрылись в транспортном потоке, мигая маячками и подвывая сиренами на полуосвещенных улицах.
 Фабио тронул машину от обочины, направляясь за ними следом.
 — Кажется, несколько следующих часов ничего хорошего не предвещают.
 Джарвис оглянулся на исчезающие позади огни бара:
 — Да, но кому будет хуже всего?

 ГЛАВА 18

  Вторник, 26 октября, 20.45 
 Портер почувствовал, как за ним захлопнулась дверь, и понял, что Фитчет только что отрезал ему последний путь к отступлению. Теперь, что бы ни случилось, что бы ни ждало его впереди, он совершенно один, и помощи ждать неоткуда — его судьба в собственных его руках. Наконец он собрался с силами, чтобы освободиться от хватки Фитчета, дохромал до стола и сел. Судя по тому, как болела и опухала нога, дела его шли все хуже, и, взглянув на нее, он только выругался и закурил сигарету. Никотин помог слегка успокоить нервы, и он поднял голову, впервые осматриваясь, изучая окружающую обстановку. Панели из темного дерева с медными кронштейнами и желтыми бра. Классический итальянский стиль, но то, что обычно казалось праздничным, теперь выглядело мрачно, как фешенебельный гроб, отлакированный и украшенный фурнитурой: медными ручками, ножками, кольцами и прочим.
 А теперь еще здесь были англичане. Точнее, сорок английских подонков под предводительством своего Али-Бабы — Билли Эванса. Они шумели, требуя выпивки у малочисленных официантов в фартуках, озабоченно крутившихся у столиков. Заведение заполнилось криками и матерщиной. Вот почему за границей так ненавидят англичан, подумал он. Мы разрушаем все, к чему ни приблизимся. Он оглянулся на дверь. Фитчет по-прежнему был там, не спуская с него глаз. Он караулил Портера, чтобы тот не сбежал. Хотя и так ясно, что с такой ногой ему далеко не уйти.
 — Ты в порядке, Терри? Повернувшись, он увидел перед собой Хоки-Ястребка, нависшего над ним с двумя банками пива — по одной в каждой руке — и только что прикуренной сигаретой в зубах. Одну банку он протянул ему, и Портер принял ее, отрывисто кивнув. На секунду он задумался, не посвятить ли этого, вроде бы с симпатией относящегося к нему человека в курс дела. Что, если Хоки узнает, что перед ним полицейский? Как человек из всех здесь, быть может, самый трезвомыслящий, он может прийти ему на помощь. Однако Портер тут же отверг эту идею. Он все еще лелеял надежду, что все разрешится само собой — так зачем лезть на рожон, ведь это просто самоубийство! Ведь если что-то будет знать Хоки, об этом немедленно узнает и Эванс. А тогда ни ему, ни Фитчету несдобровать.
 — Да, если забыть про то, что ходить я уже не могу, все остальное чудесно.
 Хоки с ухмылкой глянул на него и затем посмотрел в сторону Фитчета:
 — Что он там застыл? Такой вид, будто ему кочергу в зад воткнули. Часовой, на хрен…
 Портер пожал плечами:
 — ПМ.
 — Что такое ПМ?
 — Предматчевый Мандраж.
 Оба рассмеялись, и Портер чуть расслабился, почувствовав, что боль отпускает.
 — Сейчас приду, — пообещал Хоки, и Портер увидел, как он исчезает в толпе, после чего вернулся к своей сигарете и разбитому колену. Затем снова оглянулся украдкой на Фитчета и только тут вспомнил про беднягу Фила Вильямса, оставшегося там, за дверью, на тротуаре. Ничего, Фитчет за все заплатит. Впрочем, там, за дверью, не один Вильямс. И если Джарвис пытался его вызволить, то, значит, это не последняя попытка. Скорее всего, сейчас они разрабатывают план его спасения. Хлебнув пива из банки, он слегка расслабился. Все это, в конце концов, дело времени.
 Орлиный профиль Хоки мелькал в толпе, и наконец Ястребок очутился перед ним.
 — А где Билли? Не видел его, Терри?
 — С тех пор как я здесь, он ни разу не появлялся. Хоки непонимающе пожал плечами, оглядывая толпу.
 — Странно, может, выскочил куда. Он это место назначил заранее, вроде бы здесь была назначена встреча с агентами — или еще с кем.
 — И что? Никто не пришел? Хоки помотал головой:
 — Нет, не считая официантов, здесь никого не было, когда мы приехали.
 Тут лицо его внезапно посветлело:
 — Вот он! Билли, сукин ты кот! А ну, иди сюда. Подошел Эванс, с нервной, чуть кривоватой улыбкой.
 — Все о'кей, ребята? Только что был снаружи, легавые с маяками так и носятся взад-вперед.
 Брови Хоки поползли вверх:
 — Что? Где-то уже началось?
 — Думаю, да. Сейчас поговорю — они только что оттуда, — сказал Эванс, махнув рукой в сторону бара.
 Хоки ухмыльнулся и пригубил пива.
 — Гребаный топ.
 Джарвис стоял перед авто, осматриваясь по сторонам. Они отъехали ярдов на четыреста. Шум был кругом просто безумный — сумасшедший поток транспорта, водители молотили по сигналам и лезли вперед, используя каждый свободный дюйм, чтобы на возвращении домой сэкономить тысячную доли секунды (темпераментный народ эти итальянские водители — как и водители в большей части остального мира).
 — Что это? — спросил он Фабио.
 — Так у нас постоянно. Привыкли. Джарвис покачал головой и склонился к Вильямсу, сидевшему на заднем сиденье.
 — В порядке?
 Молодой детектив-констебль ответил кивком:
 — Жив еще.
 Вой сирены прорвался в общий хаос, и Джарвис инстинктивно оглянулся: где-то близко.
 — Становится напряженно, не так ли?
 Он посмотрел на итальянца и кивнул. Он мог чувствовать, как буквально физически нарастает напряжение в воздухе, нервы были уже на взводе. В атмосфере плотно сгущался адреналин. Такое он чувствовал почти на каждой игре, на которой ему приходилось нести службу, от Стэмфорд Бридж до Сан Сиро.
 — Мы должны вернуться, — сказал он, не оглядываясь. — Мне совсем не хочется смотреть на все это.
 — Пол, ваш телефон…
 Он отвернулся и залез в карман, где надрывался аппарат, только он этого не слышал сквозь шум улицы.
 — Алло?
 — Шеф, это Стив Парри. Слушайте, мы здесь с итальянцами на улице, которую они называют… сейчас, погодите… Виа Венето или что-то вроде…
 Джарвис внимательно слушал. За голосом Парри различался до боли знакомый шум разбиваемых стекол, сопровождаемый дикими воплями.
 — Итальянцы уже вмешались. Несколько человек арестовано, но вокруг такие толпы фанов, что никакой полиции не справиться. Ребята из телеканала «Скай» рассказывали мне, что были проблемы и на вокзале. Судя по всему, ночь будет беспокойная. Сегодня спать не придется.
 — Ладно, Стив, держи меня в курсе, хорошо?
 — Само собой, шеф. Где вы сейчас? Джарвис осмотрелся:
 — Судя по сиренам, неподалеку от вас.
 — О'кей, до связи.
 Джарвис захлопнул микрофон и посмотрел на Фабио. Тот разговаривал с кем-то по рации. Джарвис пригнулся к дверце, где на заднем сиденье сидел избитый Вильямс.
 — Похоже, у нас неприятности, Фил. Я сейчас же пойду за Терри. Тебе лучше остаться здесь.
 Вильямс выбрался из машины.
 — Нет, я с вами, со мной все в порядке. Только голова немного кружится.
 Фабио обошел машину, приближаясь к ним.
 — Ситуация из рук вон. Плохи наши дела. В этот район прорвалось много местных фанов, и какого-то англичанина уже пырнули ножом. Похоже, нам пора срочно в бар «Сан Марко».
 Они припустили по дороге к бару, прислушиваясь к шуму со стороны транспортного потока и то и дело оглядываясь. Пару раз они слышали рев сирен на соседней улице, и однажды Джарвис вдруг остановился, вглядываясь в небо над крышами: ему показалось, что где-то отчетливо прогрохотал гром. Или же что-то взорвалось? Или это был рев толпы?
 Прикусив губу, он ускорил шаг. По собственному опыту он знал, что, как только появляется проблема, неизбежно становится все хуже и хуже, пока полиция не станет прессовать хардкоров.
 Обычно хардкоры начинали действовать как раз там, где имела место агрессия со стороны полицейских патрулей, оцепления и спецназа, но в этот раз Джарвис знал точно. Они были внутри бара «Сан Марко». Бучу подняла ударная группа хардкоров. Сорок отборных английских хулс собрались там. Может, они пока и были ни при чем, но все прекрасно знали: случись что-нибудь — и они окажутся в центре событий. Особенно если бы узнали, что пострадал их соотечественник. В центре событий всегда была так называемая категория «С», упоминаемая в личных делах и сводках с мест происшествий. Иными словами, серьезные игроки, «топы». Они вели себя подобно королеве муравьев, отдающей приказы из муравейника, пока солдаты суетятся внизу, выполняя грязную работу. Усмехнувшись такому сравнению, он вдруг вспомнил о Портере и заторопился.
 Хоки вернулся и притащил с собой еще выпивки.
 — Не знаю, как ты, а я чертовски проголодался.
 Портер тяжко вздохнул: меньше всего сейчас он думал о еде. Распахнулась дверь, и вошли трое, с озабоченным видом. Они явно куда-то спешили — или ему так показалось? или это было следствием испуга? — и стали возбужденно говорить с каждым, кто слушал. Хоки поспешил к ним и вскоре возвратился.
 — Драть мой лысый череп, — пробормотал он. — Драка на соседней улице, местные бунтуют.
 Новость вихрем пронеслась по бару, и уровень шума моментально вырос на порядок. Что-то переменилось в самой атмосфере. Теперь здесь уже не было места шуткам, настроение стало агрессивным, нетерпимым; английские хулс постепенно преисполнялись ненавистью ко всему иностранному. Словно заметив эту перемену, официанты мгновенно испарились, бросив заведение на владельца, который словно капитан тонущего корабля оставался за стойкой бара.
 Портер обеспокоенно озирался. Видимо, Билли Эванс меньше всего ожидал такого поворота событий накануне матча. Теперь то, что случилось, Привлечет лишнее внимание со стороны итальянской полиции и произведет обратный эффект. Полиция обрушится на них, не дожидаясь начала завтрашней игры, что может сорвать далеко идущие планы Эванса и тех, кто его поддерживает. Полицейские облавы начнутся уже сегодня. В бар набилось еще больше народу. Количество посетителей неуклонно возрастало, дверь уже не закрывалась — на улице можно было разглядеть толпившихся у входа болельщиков. Встав, Портер стал сквозь стекло вглядываться в происходящее на улице. Там скопилось человек тридцать парней, они возбужденно спорили и размахивали руками. Они явно ждали кого-то, показывая на улицу. На их лицах была странная смесь испуга и бравады.
 — Хана, — подумал Портер, после чего стал отыскивать взглядом Фитчета. Тот по-прежнему дежурил у дверей, что-то втолковывая одному из только что пришедших.
 — Не сдаемся, не сдаемся, не сдаемся — ИРА! Суки!
 Он прикурил дрожащей рукой сигарету и стал озираться. Здесь все смеялись, кроме, разумеется, него. Смехом они отпугивали нависший над ними призрак тревоги. А также сдерживали готовую прорваться наружу ярость. Ради этого они, собственно, и жили.
 Внезапно он почти кожей ощутил, что за ним наблюдают. Чей-то чужой взгляд жег затылок — он повернулся к бару и заметил за одним из столиков Эванса. Тот разговаривал с двумя фанами «Лидса» — с теми самыми, хорошо известными Портеру по эпизоду на автостоянке: у одного из них носки ботинок были подбиты железом, другой явно поглядывал в его направлении.
 Его как кипятком ошпарило. Догадка пришла внезапно — как гром среди ясного неба: «Да этот скот просто подставляет меня!»
 Так оно и было.
 Сейчас или никогда, промелькнуло в голове, и он стал пробираться к выходу. Фитчет заметил его и тут же встал на пути, блокируя дверь. Слабое подрагивание головы и тупой взгляд подсказали остальное. Он пойдет сейчас же. И вдруг чья-то рука схватила его сзади, развернув, и жаркий пивной смрад ударил в лицо:
 — Какого хрена, ты куда собрался, ниггер?
 — Задница Баллок! — Джарвис остановился, оглядывая группу, тусовавшуюся снаружи у дверей в бар «Сан Марко». — Только этих дьяволов здесь не хватало.
 Всем им было лет под тридцать, двери бара были нараспашку, так что неизвестно, сколько их там было внутри. Вот снова кто-то завел речевку, добавляя адреналина и нагнетая обстановку. Трое ринулись сквозь поток машин на другую сторону улицы: лучший вариант защиты на этот момент.
 — Ну и где же ваши люди? — прокричал Джарвис Фабио сквозь шум.
 Итальянец опять схватился за свою рацию и стал что-то орать в нее. Затем сообщил:
 — Они уже на подходе, там задержка, на вокзале новые осложнения. Скоро прибудут.
 Вот на противоположной стороне дороги сверкнула мигалка, Джарвис достал мобильный телефон и вызвал Парри.
 — Все может случиться в любую секунду, — раздраженно пробормотал он. — Стив? Что у вас там стряслось? О, черт… А он все еще там. Дайте Мне знать, если они направятся этой дорогой. Мы будем на улице…
 И он вопросительно посмотрел на Фабио.
 — ВиаСальдра.
 — …Виа Сальдра… О, просто чудесно. У меня тут бар, полный категории «С», и улица, забитая категорией «В». Лучше не придумаешь.
 Хлопнув крышкой-микрофоном, он посмотрел на Вильямса:
 — Они только что послали штурмовиков на вокзал. С поезда сошли несколько местных и сразу поперли к болельщикам из Англии. Нил тоже там. А Стив ведет наблюдение за одной группой.
 Вильямс присвистнул и потер голову, нащупывая шишку.
 — Значит, скоро будет еще круче, — произнес он.
 Тем временем усилившиеся звуки речевки привлекли внимание Джарвиса. Слева подбиралась целая толпа. Один из выступавших нес флаг с крестом Святого Георгия-Победоносца, словно средневековый знаменосец со штандартом. Скоро вся эта толпа смешалась с остальной публикой у дверей бара.
 — Похоже, уже началось.
 Терри Портер стоял лицом к лицу с человеком с автостоянки. Все, что он больше всего презирал на свете, стояло сейчас перед ним, собравшись и воплотившись в одном человеке, — и больше всего на свете ему хотелось сейчас навсегда стереть с его лица эту улыбочку, полную фанатизма и ненависти. Но Терри прекрасно понимал, что стоит ему шевельнуться — и он мертв.
 — Я задал тебе вопрос, ниггер. Куда ты собрался?
 На долю секунды все замерло, и Портер почувствовал, как вокруг повисла мертвая тишина. Это была особенная тишина, которая всегда наступает перед настоящей бурей. Перед автомобильной катастрофой или падением самолета. Когда все происходящее разворачивается очень медленно и целиком выходит из-под контроля.
 Так он стоял, выжидая, пока не почувствовал на плече руку, развернувшую его: момент глухоты закончился, и снова ворвался шум окружающего мира.
 Это был Хоки, вопивший:
 — Эй вы, чмошники! А ну, давай выйдем! Оба попятились, с волчьими улыбочками, приклеенными к лицу.
 — Ну ладно, ладно. Никогда не думал, что ты, Хоки, станешь лизать негритянскую задницу. Хоки — Друг чернокожих.
 Бар все еще пребывал в состоянии безмятежного хаоса, но мало-помалу всех начинала привлекать возня, происходившая рядом. Хоки уставился исподлобья, набычась, взял бутылку за горлышко и привычным ударом разбил ее о край стола.
 — Сейчас ты ответишь за это, — довольно спокойным голосом произнес он. — Я долго вас терпел, двух сук, и вы меня достали.
 Он сделал шаг вперед, и тут внезапно рядом появился Фитчет, который стал оттаскивать его в толпу.
 — Не надо, Хок! Не марай рук.
 Два «лидса» последовали за ними, наступая и что-то сердито выкрикивая, поднимаясь на цыпочки — возвышаясь над головами толпы. Вопли усилились, и послышался многократный звон разбивающегося стекла. Под ногами захрустели бутылочные осколки. Портер, озираясь, поспешил что есть сил к дверям. Благо Фитчет отошел оттуда, и путь был свободен. Прочь из этого безумия!
 Схватив бутылку, он стал ковылять к выходу, но тут же почувствовал, как что-то зацепило его. Схватившись за рукав, он почувствовал мокрое и увидел на ладони кровь. Свою кровь. Развернувшись, он увидел перед собой двух ухмыляющихся подонков из «Челси», с которыми они с Фитчетом имели разговор на станции автосервиса.
 Один из них крутил в руке финку. Лезвие сверкнуло в желтых фонарях бара.
 — Упс, как же это. Нечаянно зацепил, приятель.
 Портер посмотрел на него, пытаясь сообразить, что происходит и чего от него хотят. Он видел, что его порезали, но мозг как-то отказывался воспринимать эту информацию. Непонятными оставались два вопроса: «почему?» и «за что?» Если «за что?» отпадал сам собой в этой безумной обстановке, то оставалось «почему?». Вроде бы перед ним были не психи и не наркоманы. К тому же он совершенно не чувствовал боли. Какая-то шутка?
 В этот момент рука взметнулась, и он ощутил удар в челюсть. В этот раз он расслышал треск. Под лезвием разошлась материя на куртке.
 — О, снова прости. Не получается у меня с ножом. Может, ты научишь?
 Портер хотел что-то сказать, но едва открыл рот, как второй схватил его за грудки:
 — Где твой приятель? Где этот болтливый сукин сын?
 Портер отбросил его и, отступая, на кого-то наткнулся. Его сердито оттолкнули в сторону.
 — Смотри под ноги, болван… Блин, да тут порезанный!
 Фабио огляделся и указал на три машины с затемненными стеклами, которые только что появились из-за угла.
 — Вот они, карабинеры. Теперь мы сможем выкурить всех из бара и посмотрим, что там творится.
 Джарвис посмотрел на машины.
 — Спасибо, — чертыхнулся он, — вовремя. Десятка три человек в черной униформе высыпало из остановившихся машин, в синих шлемах с длинными черными дубинками, хорошо различимыми даже в сумерках октябрьского вечера.
 — Обождите здесь, — Фабио поспешил к ним, перебросился несколькими словами с одним из новоприбывших, после чего вернулся обратно.
 — Я сказал им про Терри: сейчас они его вытащат.
 Джарвис кивнул. Он поверит в это, когда увидит живого Терри, не раньше. За годы службы он достаточно насмотрелся подобных инцидентов и знал, что никогда не бывает так просто, как говорится.
 — И заодно выясним, кто там присутствует из Irriducibili, — продолжал тарахтеть Фабио, — и на этом покончим.
 Джарвис оглянулся по сторонам и коротко хохотнул.
 — Интересно, как они собираются это сделать? — прокричал он сквозь шум.
 Фабио ткнул пальцем в сторону бара:
 — Сначала закроют движение по улице, затем блокируют бар и всех оттуда выведут. Если попадется знакомое лицо, этот человек будет немедленно арестован.
 — Кто, из «Лацио»? Фабио кивнул:
 — Si. Или, может быть, из Рима. Кто знает?
 — И что случится, если возникнут трудности? Фабио снова уставился на двери бара.
 — Тогда нам придется иметь с ними дело.
 Портер, покачиваясь, стоял посреди бара. Он не чувствовал боли, но знал, что вот-вот рухнет. Но он не доставит им такого удовольствия, тем более что на полу его, скорее всего, затопчут. Зато теперь Портер уже не чувствовал, как ноет колено. Вокруг мельтешили люди, чьи-то незнакомые лица, они куда-то бежали, что-то орали, но он не мог разобрать слов. Что случилось? Неужели прибыла полиция? Он закрыл глаза: все перед ним уже расплывалось и теряло очертания. Кто там, Фитчет, что ли, бился в углу с «челси»? А где Билли? Давно его не было видно. С тех пор как… а с каких пор? Пять минут? Десять? Сколько времени прошло «с тех пор»? Он почувствовал, как его поднимают и пытаются прислонить к стене. Кто-то присел рядом, что-то ему втолковывая. Кто это, Хоки? Он не различал ни лиц, ни голосов. Вот и все. Прекрасно. Спиной он чувствовал твердую деревянную панель. А это что за шум? Похоже на звук приближающегося поезда. Но ведь он же не в поезде, он в баре. В Риме. И откуда этот запах? Похоже на перец. Даже в носу защипало. Знакомый запах… Господи, как же он устал. Как было бы хорошо вернуться домой, уже сегодня, и лечь в постель. А сейчас вздремнуть хотя бы минут на пять. Никто и не заметит.
 Терри Портер закрыл глаза. И свет померк.

 ГЛАВА 19

  Вторник, 26 октября, 22.00 
 Джарвис беспомощно смотрел, как итальянские «космонавты» — полисмены-штурмовики в шлемах, бронежилетах, со щитами и дубинками — в очередной раз брали бар приступом.
 — Да это же просто смешно, мать вашу, — воскликнул он. — Мы должны проникнуть туда!
 Он бросился на дорогу, но Фабио остановил его. И увлек обратно на тротуар.
 — Не забывайте, карабинеры не знают, что вы сотрудник полиции иностранного государства, — кричал он. — Сохраняйте спокойствие.
 — Спокойствие! — взвыл Джарвис в этом хаосе. — Да о каком спокойствии может идти речь? Это же бойня, вы что, не видите?
 Над толпой взлетали длинные черные дубинки, полицейские пытались расчистить себе путь в месиве тел.
 — Бойня, — пробормотал он, — и она еще только начинается.
 C десяток полисменов наседали на бар, надвигаясь на толпу и пытаясь оттеснить ее. Пустое занятие. Им надо было проникнуть в бар, чтобы вытащить оттуда Портера. А толпе нужно было это место, чтобы собраться. Это был их уголок маленькой Англии в чужой стране, и потому они стояли незыблемо, как крепость. Положение ухудшалось с каждой минутой, и прямо на глазах у Джарвиса на итальянцев посыпался ответный ураган из брани — а затем и разбитого стекла.
 Хватило пары минут. Вот она, мечта любого издателя таблоида, каждого репортера желтой прессы!
 Англия разбушевалась.
 Полицейские начали было пятиться, но затем снова бросились в наступление. В этот раз дубинки не щадили никого, но эти парни, столпившиеся перед баром, были ветеранами. Они уже через такое проходили. И не только сегодня, на окраинах Рима, но и по всей матушке-Европе. Причем не первый десяток лет. Они стояли крепко, и снаряды у них не иссякали: под ответным салютом из бутылок полиция вновь была вынуждена отступить.
 В третий раз итальянцы применили слезоточивый газ. Они стреляли дымящимися баллонами внутрь бара, чтобы выкурить собравшихся, но баллоны вылетали наружу. Их там ловили мастера своего дела. И вот из бара поперла волна «второго эшелона». Лица их были замотаны шарфами с клубной символикой: от газа и объективов СМИ. И тогда началось настоящее столпотворение. А Портер был по-прежнему внутри.
 Джарвис стал пробиваться к тротуару, но тут его внимание привлекла съемочная группа с телевидения, и он устремился к ним.
 — Вы из Англии? — прокричал он.
 — ITN, — ответили ему на родном языке.
 Он вытащил и развернул перед ними служебное удостоверение.
 — Детектив-инспектор Джарвис, Служба безопасности Национальной футбольной лиги. Вы можете заснять все происходящее? Мне понадобится снятый вами материал для доказательства, потом, когда мы вернемся в Англию.
 Оператор с камерой, сидевший у кого-то на плечах, утвердительно кивнул, не отрывая объектива от толпы.
 — Как ваше имя?
 Человек с микрофоном обернулся:
 — Брайан Мэсон. Наша студия находится на Грэйс-Инн-роуд в Лондоне. Спросите там меня.
 Джарвис благодарно потрепал его по спине и бросился к Вильямсу. Из бара донесся гул, быстро и с нарастающим рокотом распространившийся по толпе снаружи. На улице он превратился в дикий медвежий рев. Джарвис слышал этот шум всякий раз, когда ему приходилось иметь дело с английскими фанами. Непременный саундтрек к безумствам и увечьям.
 — Они отступают, шеф, — прокричал Вильямс, показывая на другую сторону улицы, когда новая толпа хлынула из бара, переполняя тротуар. Синие шлемы попятились под градом ураганного залпа «аргументов», и английские фаны, пользуясь этой заминкой, стали перегруппировываться. Несколько человек из их числа под шумок выбежали на мостовую, пытаясь избежать бойни, но, обнаружив, что дорога блокирована с обеих сторон, тут же поспешили обратно. В толпе безопаснее. Однако большинство стояли насмерть, соблюдая золотое правило: «Англия не сдается».
 Снова рев, в этот раз со стороны английских парней, столкнувшихся с полицией. Они свалили карабинеров на дорогу, но тут же отступили, держа оборону, чтобы их не отрезали от остальных.
 — Зараза! — воскликнул Вильямс, увидев прибывающие полицейские фургоны, из которых высыпали синие шлемы. — Теперь их, должно быть, четверо на одного.
 Джарвис расстроенно поскреб в затылке.
 — Не переживай за эту сволочь. Они получат то, что заслужили. Следи лучше, может, заметишь кого-нибудь из наших старых знакомых.
 Вильямс опять стал наблюдать за баром, в то время как Джарвис просматривал улицу. Он пытался сообразить, что же делать дальше, надо было найти какой-то выход, но в конце концов пришел к выводу, что сейчас не остается ничего другого, как ждать. Ждать хотя бы подходящего момента, если не результативной помощи со стороны карабинеров. Те снова стали надвигаться на бар, но в этот раз тактика изменилась. Половина из них перешли дорогу и выстроились перед Джарвисом, в то время как другие остались на противоположной стороне.
 Спустя несколько затянувшихся минут небольшая штурмовая группа бросилась вперед и вырвала из толпы трех-четырех английских фанов. И тут же без промедления отволокла их в гостеприимно распахнутые дверцы фургонов.
 Джарвис наблюдал за тем, как они повторили это еще пару раз. Прием эффективный, но вообще-то несуразный. Дело в том, что они выхватывали людей с периферии, а Джарвис знал как никто другой, что там, как это ни смешно, оказывались самые безобидные из фанатов — просто потому, что это было самое безопасное место. Настоящие зачинщики прятались за их спинами и были прекрасно осведомлены о приемах, которые использует полиция. Сейчас хватали всех без разбору. Главная вина — то, что ты английский болельщик, этого было вполне достаточно.
 Он прокричал Фабио, стоявшему неподалеку, наблюдая весь этот спектакль, должно быть, с гордостью за своих соотечественников с дубинами:
 — Так мы здесь всю ночь проторчим!
 Но итальянец только поднял руку — мол, подожди, сейчас мы их… Он даже не слушал его. Группа захвата вновь ринулась вперед, но в этот раз им навстречу из толпы выбежали трое с длинным, должно быть, дубовым столом (о, крепкая, монолитная итальянская мебель, известная во всем мире! — особенно среди болельщиков). Они выбросили его вперед, заставив группу захвата откатиться на дорогу.
 Новый рев прокатился по толпе, и в этот раз еще большая группа выбежала из бара, видимо в качестве подкрепления. Так оно и оказалось. Это было нечто вроде артиллерийского корпуса, вступившего в бой. Целый салют ракет, шутих и петард посыпался на мостовую, под ноги прохожих и на шлемы карабинеров. Джарвис вместе с остальными наблюдателями вынужден был отступить, так как следом полетели еще и «розочки» от бутылок и прочие стеклянные предметы, знаменуя прицельное бомбометание. Бутылки разбивались о стены домов за их спиной, залетая даже на противоположную сторону улицы. Он выждал, пока бомбардировка не стихла, и, как только приземлилась последняя бутылка, снова посмотрел в сторону бара. В этот раз команда осталась снаружи и разразилась бранью и недвусмысленными жестами, разогреваясь к следующей атаке.
 Они снова принялись скандировать — речевка раскатилась от передних рядов к бару и обратно. Сердитые голоса орали: «Не сдаемся!» и затем: «Боже, храни королеву», причем орали на пределе человеческих возможностей. Таких голосов нигде, кроме как на матче, и не услышишь. В воздух взлетали сжатые кулаки. Зрелище было невероятное, от него веяло апокалиптическим. Фантасмагорическая картина: летящие стекла и общее воодушевление толпы, готовой, кажется, на все. То и дело кто-нибудь выскакивал вперед, чтобы промчаться перед рядами, прокричать брань в адрес полиции и запустить ракету, а потом нырнуть в толпу, оставшись безымянным героем дня. Джарвис обратил внимание, что повсюду сгрудились орды операторов и журналистов, с видеокамерами, микрофонами и фотоаппаратами. Они наслаждались каждой секундой этого зрелища. Просто праздник для прессы. Вот эти трое мужланов, варваров со столом наперевес, уже навеки останутся в памяти потомства. Им никогда не пережить позора по возвращении домой, но сейчас они герои, непобедимые и легендарные. Наслаждаются своей четвертью часа славы.
 Джарвис прищурился, разглядывая двери в бар, откуда пробивался странный, дрожащий красный свет. Оказалось, он не зря присматривался. Вскоре оттуда вылетела вспышка пламени, прямо в их сторону, и раскатилась звоном стекла и мусором по асфальту. Один из синих шлемов вышел вперед, привычно подхватив предмет с дороги, — и тут же швырнул обратно. Предмет шлепнулся и окончательно разлетелся вдребезги под одним из разбитых окон заведения «Сан Марко». Оттуда хлынул красный туман, затопляя все вокруг нереальным светом, так что все стало напоминать сцену из Дантова «Ада». Утопающие в кровавом тумане толпы фанатиков продолжали бесноваться.
 И снова рев толпы, и новый штурм полиции, опять дубинки, взмывающие в воздух, и звук ударов твердого пластика о человеческое тело.
 Джарвис брезгливо поморщился. Однако нельзя не воздать им должного, такие меры срабатывали лучше всего остального. Команда снова попятилась, кто-то уже прорывался за дверь бара, но остальные стояли крепкой стеной — да им ничего другого и не оставалось — поскольку они упирались в стену здания. Окровавленные, они бросались под удары рассвирепевшей полиции. Джарвис только головой покачал. Прибывали все новые фургоны с карабинерами в шлемах, уже запрудившие улицу с двух сторон.
 Все кончилось так же быстро, как и началось. Эйфория просто испарилась, сошла на нет, как только была достигнута предельная точка кипения. Полиция хлынула в бар и опустошила его за считанные секунды, выбрасывая всех за дверь и оттаскивая за руки и за ноги лицом вниз к ожидающему транспорту. На лицах задержанных пылала гордость, они не прятались от объективов камер и глаз посторонних — такое Джарвис видел уже сотни раз. Ни один англичанин не отступил! — вот главное. Англия не бежала с поля боя, захваченная в полном составе.
 Джарвис перешел дорогу, лихорадочно выискивая черную физиономию Терри Портера. Некоторые полицейские сердито постукивали по ботинкам своими длинными дубинками, когда он проходил мимо, но Джарвис не обращал на них внимания, двигаясь вперед. Голова его поворачивалась из стороны в сторону под ритмичный хруст стекла под ногами: он вглядывался в лица, мелькавшие мимо. Но Портера среди них не было. Его взгляд привлек человек в окровавленной английской рубашке, и Джарвис остановился. Этот тип сидел на краю тротуара, зажимая рану в голове флагом национальной сборной. Лицо его было осунувшимся и бескровным. В нем отражалась усталость воина после битвы.
 В этот момент к нему приблизился итальянец, опуская дубинку поперек спины. Фанат закричал, вскакивая:
 — Сука легавая!
 Новый удар, в этот раз по руке. Новая брань, в этот раз еще покруче. Тут появился второй полисмен, невероятных размеров. Он вцепился одной рукой в майку и бросил его на дорогу, к очереди из фанов, загружаемых в транспорт.
 Парень споткнулся и полетел наземь. Но уже следующий удар по ногам заставил его вскочить и поторопиться. На этот раз никаких проклятий, только торопливость в движениях. Джарвис посмотрел ему вослед и покачал головой.
 — Животные, — прокомментировал он, непонятно кого имея в виду: фанов или полицию.
 В этот миг его внимание было привлечено криком: Джарвис оглянулся на Фабио в дверях бара, который яростно жестикулировал. Джарвис, спотыкаясь на осколках, бросился в полуосвещенный бар. Внутри все было разгромлено, не осталось ни одного уцелевшего предмета мебели и интерьера. Только щепки на полу.
 — Пол! — Обернувшись к Фабио, он увидел, что тот стоит возле группы людей в медицинских халатах, которые оживленно возились над человеком в углу.
 — О, нет! — вырвалось у него.
 Подбежав, он присел над телом, но его тут же оттеснили в сторону.
 — Что с ним?
 Фабио потрепал Джарвиса по плечу, и он выпрямился.
 — Он потерял много крови, но, говорят, будет в порядке. Его порезали ножом. Два раза пырнули. Здесь и здесь.
 Джарвис смотрел, как итальянец указывает на руку и на лицо.
 Черт, только не лицо.
 — Они отвезут его в больницу, но это не надолго.
 — Шеф!
 Полуобернувшись, Джарвис заметил Фила Вильямса в дальнем углу бара. За ним тоже мелькали спины медиков.
 — Тут Фитчет!
 Джарвис продолжил свой путь по осколкам, перепрыгивая через разбитый хлам, бывший некогда мебелью «Сан Марко». Он воззрился на лежащего в углу.
 — Его избили и ударили ножом в грудь.
 — Он выживет? Вильямс пожал плечами:
 — Не знаю. Они особо не распространялись, да и английский у них такой, что не все поймешь.
 Джарвис глубоко вздохнул:
 — Наверное, все же лучше, чем мой итальянский.
 Тут их окликнул Фабио:
 — Портера увозят в больницу. Поедете с ним? Джарвис задумался на миг и затем кивнул:
 — Да, конечно. Удалось кому-то из них сбежать?
 — Не думаю, — покачал головой Фабио. — Там есть дверь запасного выхода, но она на замке. Наверное, запер хозяин, когда оставил им бар на растерзание. Мы отвезем арестованных в соседнее местечко Fiumicino. Там их продержат до тех пор, пока утром ими не займется магистрат.
 Джарвис кивнул:
 — Нам еще осталось найти Эванса с его подручным. Кажется, его имя Хокинс. Им, должно быть, хорошо известно, что здесь случилось.
 Оглядываясь, он провел рукой по волосам: трудно было представить, что за столь короткий срок можно учинить подобный разгром.
 — Очень хорошо. Значит, вы отправите их ночевать в каталажку, а завтра утром они снова выпорхнут оттуда как вольные птицы.
 — Ничего не поделаешь, мы не имеем права задерживать их дольше. К тому же матч…
 Джарвис решительно развернулся к дверям, собираясь покинуть помещение, но в последний миг остановился и вернулся:
 — Кстати, а ваши «итальянские товарищи» нашлись?
 Фабио покачал головой:
 — Их здесь не было. Во всяком случае, нам не удалось обнаружить. Конечно, они могли уйти вместе с хозяином заведения, но…
 — Похоже, ваша проблема с заговором теперь отпала, — заметил Фил Вильямс.
 Джарвис вздохнул и проводил взглядом двое носилок, которые пронесли мимо.
 — Да, но посмотрите, что мы получили взамен. Рация Фабио внезапно затрещала.
 — Похоже, на вокзале дела совсем ни к черту. Мне нужно ехать.
 Джарвис торопливо кивнул:
 — Фил, езжай с Фабио, встретишься там со Стивом. Расскажи ему все, что видел здесь. Я в больницу. Во-первых, я должен убедиться, что с Терри все в порядке. И тогда мне надо будет придумать, что сказать главному детективу-инспектору.

 ГЛАВА 20

  Среда, 27 октября, 08.45 
 Джарвис встрепенулся и сонно уставился на медсестру в белой крахмальной униформе, которая с улыбкой прошла рядом. В другое время он, быть может, пофантазировал над ее обликом, но только не сейчас. Чувствовал он себя гнусно. Одному Богу ведомо, на что он сейчас похож. Он встал, зевнул и осмотрелся. Он находился посреди длинного белого коридора, В одном его конце было множество дверей-«распашонок» с матовыми стеклами, которые открывались от любого прикосновения, а в другом — группа медсестер, которые сгрудились у доски, что-то оживленно обсуждая. Прямо перед ним находилась дверь мужского туалета, а позади — ряд окон, завешенных белыми жалюзи. Тут наконец он вспомнил, где находится и, главное, зачем. Он прошел по коридору к месту скопления белых халатов. Почти весь вчерашний день он провел в машине с итальянцем, но лишь теперь, оказавшись перед небольшой группой женщин, остро ощутил незнание языка.
 — Кто-нибудь говорит на английском? — нерешительно спросил он.
 К нему обернулась женщина средних лет.
 — Пойдемте, я отведу вас к вашему другу. Взяв Джарвиса под руку, она повела его по коридору.
 — С ним не все в порядке. Он потерял много крови, но теперь приходит в себя.
 Джарвис закрыл глаза, вздохнул и остановил медсестру.
 — Вы не проводите меня к умывальнику? Она понимающе улыбнулась.
 — Si.
 Медсестра проводила его мимо больших окон, почти во всю стену, и завела в какую-то больничную ванную.
 — Здесь вы найдете все необходимое, — сказала она, показывая на большой шкафчик со стеклянными дверцами. — Я буду в палате напротив.
 Десять минут спустя, почистив зубы и освежившись, Джарвис перешел в указанную комнату, где увидел Терри Портера. Вид у того был неважнецкий. Рана на щеке была заклеена широкой полосой белого пластыря, рука забинтована. От левого запястья отходила к капельнице прозрачная трубка, рядом работал осциллограф, считывающий ритмы сердца. Короче, типичная палата реанимации. Но регулярное удовлетворенное попискивание приборов, отмечающих работу сердца, вносило определенное душевное равновесие.
 Медсестра снова улыбнулась, заметив его появление.
 — Я схожу за доктором, вы, наверное, хотите поговорить с ним, — сказала она, удаляясь из палаты.
 Джарвис подошел к Портеру и присел на краешек кровати, но не успел он придумать, что сказать, как в распахнутую дверь вошел молодой человек в белом халате. Он отлично говорил по-английски, почти без запинки, с едва заметным акцентом. Представившись, доктор изучил карту, висевшую на спинке кровати.
 — С вашим сотрудником все будет в порядке, если не считать, что…
 — Чего не считать, доктор? — пытливо поинтересовался Джарвис.
 — Видимо, ему придется у нас задержаться на несколько дней. Большая потеря крови, еще бы несколько минут и…
 Джарвис без труда прочел на лице доктора, что случилось бы с Терри Портером, если бы карабинеры не прибыли вовремя.
 — А как с лицом?
 Доктор мотнул головой как упрямый конь.
 — Пустяки. Рана на щеке быстро затягивается. Джарвис вздохнул и только теперь позволил себе нерешительную улыбку.
 — А что со вторым пострадавшим? — спросил он, не отрывая глаз от Портера.
 — С этим гораздо хуже. У него сломано несколько ребер и раздроблена челюсть, но главное — ножевое ранение в грудь. Возможно, задета сердечная мышца.
 Джарвис чуть заметно покачал головой и посмотрел на доктора долгим взглядом:
 — Какая глупая потеря. Доктор кивнул:
 — Думаю, сегодня он не последний. Нас ждут новые сюрпризы. До матча еще двенадцать часов, а уже депортирована масса англичан.
 Джарвис поднял брови:
 — Депортированы? Вот как?
 — Да, только что говорили по радио. Карабинеры отправили человек сто обратно в Англию. Самолет вылетел из Рима утром.
 Джарвис залез в карман, доставая мобильный телефон, но доктор остановил его:
 — Только не здесь. Аппаратура…
 Джарвис извинился и направился к двери.
 — Позвоните по телефону с медицинского поста. Оттуда легче дозвониться.
 Джарвис остановился и повернулся к доктору.
 Он хотел спросить, но не решался. В конце концов, лучшего случая не представится.
 — Скажите, откуда вы, итальянцы, в отличие от нас, так хорошо знаете иностранный язык?
 Доктор рассмеялся:
 — Лично я учился на медицинском факультете в Лондоне и по возвращении уже год работаю в «Поликлинике Умберто». Но, пока я жил в Англии, я ходил на игры с участием Виалли и Дзолы на стадионе Челси, так что я знаю все о футбольных хулиганах и прочем, что имеет к ним отношение, — сказал он, указав на кровать с Портером.
 Джарвис усмехнулся:
 — Ну, тогда спасибо вам, доктор.
 Джарвис застал Стива Парри в «мондео» перед больницей. Тот ожидал его. Он сел в машину и захлопнул дверцу.
 — Выяснилось наконец, что вся эта хренотень значит?
 Стив Парри отрицательно покачал головой, трогаясь с места.
 — Нил с Филом, — заговорил он, — уже в отстойнике аэропорта, но там творится такое, что не скоро разберутся.
 — И во сколько взлетел самолет?
 — В шесть. Итальянцы задерживали рейс — хотели, чтобы все засветилось в утренних новостях.
 Джарвис посмотрел на часы: было 9.10.
 — Три часа назад. И где посадка?
 — В Хитроу. Примерное время полета два с половиной часа. Может, чуть меньше. Я звонил Гаррису. Он будет на таможне и проверит всех прибывающих, но только это будет непросто.
 — Почему?
 — Скорее всего, их депортировали без документов — все осталось в машинах: на матч с собой, как известно, ничего не берут.
 — Но они же ехали не на матч, — нетерпеливо вклинился Джарвис.
 — И все же… Они наверняка рассчитывали на драку.
 Джарвис схватил телефон и стал набирать номер, но батарея оказалась разряжена. Тогда он взял телефон Парри с приборной панели.
 — Сможем мы выяснить, кого именно они выедали? — спросил он, набирая номер.
 — Пока нет. Местная полиция сообщает о депортации ста тридцати семи английских болельщиков самолетом сегодня ночью. Часть из них также была направлена в местную тюрьму, и еще десятка два задержано в аэропорту. В основном пьяные и…
 — Эл! — наконец дозвонился и закричал Джарвис. — Что там происходит? Правильно, их пока маринуют на таможне… Слушай, вы можете там опознать Эванса? Тогда езжай туда немедленно! Если Эванс прилетел на этом самолете, он должен быть задержан, любой ценой, понятно? Хорошо. Теперь, если тебе понадобится помощь, обращайся к главному детективу-инспектору… Правильно, сразу дашь мне знать, что случилось.
 Он отключил телефон и спросил Стива Парри:
 — Есть блок питания?
 — Да, в бардачке. А что происходит?
 — Они до сих пор держат всю эту толпу в Хитроу» можно представить себе, что там творится, — сказал он, втыкая штекер зарядки телефона в прикуриватель. — И еще от четырех до пяти тысяч фанатов на пути в Италию, и многие вылетают из Хитроу. И желтая пресса вместе с ними.
 — Как Терри?
 — С ним все в порядке. Если это можно так назвать.
 — И что сказал главный детектив-инспектор, когда вы посвятили его в ситуацию?
 Джарвис глухо рассмеялся:
 — Что он сказал? Да уж не поздравил… Шеф рвет и мечет. Полисмен в госпитале, агент в реанимации, и накрылась операция, на которую была потрачена куча денег. А теперь еще это. Представляю, как у него сейчас подскочит давление.
 — Но мы-то не засветимся?
 — Думаешь, теперь это имеет значение? — откликнулся Джарвис.
 — Во всяком случае, прессу пока держат на коротком поводке. Меньше всего нам нужно, чтобы информация просочилась наружу.
 — И что они им сказали?
 — Сказали, что имя раненного во время беспорядков — Эдвард Сэмпсон… что-то в этом роде. Это хотя бы на первое время собьет их со следа.
 Джарвис повернулся к окну, разглядывая окрестности, в то время как Парри направил машину по городским улицам в сторону аэропорта.
 — Слушай, как только высадишь меня, бери Нила и гони обратно на автостоянку. Мне плевать на то, что там говорил Фабио, я хочу, чтобы вы залезли в этот «мерседес» и обыскали его как следует. О'кей?
 Парри согласно кивнул, не отрываясь от дороги.
 — Наверняка у него в тачке найдется улика. И тогда мы сможем загнать эту сволочь в угол. Потому что, если мы не сделаем этого, он в очередной раз сорвется с крючка.
 Он немного помолчал и только тут понял, насколько он голоден.
 Распахнув дверь, Джарвис увидел Фабио, спешившего по коридору.
 — Извините, Пол. Я не знал, что случилось. Джарвис, подбоченившись, остановился.
 — Сначала вы говорите, что это ваша операция, а теперь выясняется, вы даже не знали, что случилось? Как такое может быть, Фабио? Скажите мне, я не понимаю.
 Итальянец схватил его под руку и отвел к двери в большую комнату, наполненную ароматом кофе. Несколько человек в форме обедали, бросая на них безразличные взгляды. Они подошли к раздаче и взяли кофе и закуски, после чего заняли места за столом.
 — Пол, как я сказал, я не знаю, говорю вам — я не знаю, как такое смогло случиться. Когда я покинул вас, у нас появились другие неотложные дела на станции — на вокзале положение стало просто угрожающим… и целых два часа ушло на то, чтобы как-то навести порядок. Только тогда я добрался до офиса и поехал домой.
 Глотнув кофе, он с удовлетворенным и признательным вздохом продолжил:
 — Сегодня утром был звонок. И вот — меня посвятили в суть происходящего, но было, согласитесь, уже поздно…
 Джарвис недоуменно взглянул на него:
 — Подождите, вы что, хотите сказать, что это решение было принято без вашего ведома?
 Итальянец энергично кивнул:
 — Да, это решение было принято на правительственном уровне. Политика. И потом, почему за все должны расплачиваться итальянцы? Это же ваши хулиганы, вы с ними и разбирайтесь. Послушайте, Пол, ну что вы, в самом деле… вам же не впервые сталкиваться с этим.
 — С чем?
 — С таким подходом.
 Джарвис закусил губу.
 — Но как они могли — без вас? Ведь это же была…
 — Да что вы заладили: ну да, моя операция. А кого это, в конце концов, интересует — вы задайтесь таким вопросом. Обывателя? Правительство? — Фабио, жуя, энергично закрутил головой. — К тому же арестованными распоряжаются карабинеры, а не я.
 — Но вы же работаете с ними в одной конторе. Фабио снова потряс головой:
 — Нет, Пол. Я из «Ла Полициа», мы — гражданские. А карабинеры — военная полиция. А есть еще Vigili-Urbani, муниципальная полиция, а также силовики, которые занимаются финансовыми вопросами, налогами например. Обычно проблем не возникает, но когда поднимается такая заваруха… В общем, вы понимаете, Пол. Случаются всякие неожиданности, сюрпризы.
 Джарвис в замешательстве покачал головой. Что за страна, что за власть, когда и в полиции все так запутано.
 — Ну допустим, а был ли кто-нибудь из задержанных за ночь депортирован сегодня утром?
 Фабио охотно закивал:
 — Да, да, а как же. Насколько мне известно — из того, что сообщили лично мне, почти все они были высланы из страны. Несколько человек, правда, еще содержатся в Regina Cell, есть такая тюрьма в Риме, ну а остальные разъехались по домам.
 Джарвис озадаченно почесал в затылке:
 — А мы можем узнать, нет ли среди них — тех, кто остался в камере, — одного из наших подопечных?
 — Нет, я сам вас свожу туда и все выясним на месте. Но не сейчас, Пол, должен вас предупредить. Сделать что-либо именно сегодня и сейчас будет нелегко. То, что случилось прошлой ночью, предстоит расхлебывать еще несколько дней, а сегодня все внимание полиции отдано предстоящей игре.
 — И что, — недоверчиво прищурился Джарвис, которому это казалось нонсенсом, — в самом деле, все четыре полицейские ведомства будут заниматься одним футболом?
 Фабио рассмеялся:
 — Ну, пойдемте тогда в тюрьму. Раз уж вы этого сами хотели. Вы, кстати, как сами насчет сегодняшнего футбола?
 Джарвис посмотрел на него и закусил губу. Только сейчас он понял — что бы ни случилось, для него и его людей на этой операции можно поставить крест. Может, он и упустил Билли Эванса, но, во всяком случае, они сделали все возможное. Была здесь замешана контрабанда, наркотики, или просто было организованное побоище — они пытались это предотвратить. Все-таки эти дни прошли не напрасно, не впустую. Это уже кое-что.
 Он с улыбкой посмотрел на Фабио:
 — В конце концов, глупо было ехать в такую даль и упустить такую возможность, не так ли?
 Эл Гаррис наблюдал, как первая группа депортированных спускается с эскалатора аэропорта Хитроу после объявленного прибытия рейса Рим — Лондон. Тысячи фотовспышек осветили происходящее — журналисты и прочие представители масс-медиа осаждали со всех сторон. У некоторых из прибывших «героев» головы были забинтованы шарфами, другие, напротив, вышли с высоко поднятым забралом, крича о насилии полиции и собственной невиновности. Гаррис созерцал это безобразие еще некоторое время, а затем направился к таможенному терминалу. Там он, предъявив удостоверение, попросил разрешения позвонить по телефону. Вскоре ему ответил голос с материка.
 — Шеф, это Эл. Судя по тому, что я сейчас видел, большинство парней, сфотографированных у отеля, находится здесь, так что, наверное, и те, кто вам нужен, летит с ними.
 — И Эванс тоже?
 — Нет, шеф, ни его, ни Хокинса нет и в помине.
 Джарвис и Фабио с улыбками протиснулись в тесную следственную каморку:
 — Привет, Грэм, как ты?
 Хокинс поднял глаза, удивляясь услышать английскую речь в итальянской допросной.
 — Кто вы, на хрен, такие?
 Джарвис уже протягивал пачку сигарет и зажигалку.
 Хокинс взял и то и другое.
 — Я детектив-инспектор Джарвис из Службы безопасности Национальной футбольной лиги. Впечатляющая драка.
 Хоки пожал плечами и продолжал молча курить.
 — Расскажите мне, что случилось прошлой ночью?
 Повторный жест плечами.
 — Сидели себе тихо: курили, выпивали, а тут набежали копперы, помолотили дубинками и повязали. Вот и все. Говорят, кого-то даже укокошили.
 — Отчего же вас не выслали вместе с остальными?
 — А я знаю? Вы это у них спросите.
 Джарвис хмыкнул и сел,
 — Хотите, открою секрет? Говорят, что вы, Хокинс, запустили бутылкой в полицейского — и это отражено в видеозаписи. Знаете, что полагается за это по местным законам?
 Хокинс рассмеялся:
 — Задница.
 — Верно говоришь, — сказал Джарвис. — И, естественно, понимаешь, чем тебе это грозит?
 — Пока нет, но, наверное, вы мне объясните со временем.
 — Конечно, объясню. Это закончится тем, что тебе придется немного здесь пересидеть. До возвращения в Англию, где этот процесс, естественно, продолжится.
 Ответом ему был смех. На сей раз еще более громкий. Тут уж Хоки позволил себе разойтись.
 — Вы старый матерый коппер, так что вам лучше знать, что меня ожидает. Ну, промаринуют здесь несколько дней, а потом пинком под зад вышлют на родину. Отголоски узнаете в прессе: как англичан томят в итальянских застенках. Короче, пропаганда — вам ли не знать, — а если вы этого не понимаете, то, значит, устроились не на ту работу, приятель.
 Джарвис посмотрел на него с усмешкой. Да, этот парень был прав. Лучше не скажешь.
 — И как добрались сюда, Грэм?
 — Поездом.
 — С кем?
 — Да так. Несколько парней. Сами понимаете, имен не запомнил.
 — Ну, естественно. Только все это ложь.
 Хоки посмотрел на него. С выражением враждебного удивления и негодования.
 — В чем дело, инспектор? Я с детства не вру — с тех пор как мама запретила. И потом, я плачу налоги на ваше содержание и, кажется, уже этим заслуживаю хоть немного уважения.
 Фабио хмыкнул в углу, но Джарвис, как будто бы не заметив этого, продолжил:
 — Короче, Хокинс, нам все известно, с кем ты и что вы затеяли.
 — В таком случае, раз вам все известно, зачем эти дурацкие вопросы?
 — Где Билли Эванс? — громоподобно прозвучал голос Джарвиса в итальянских застенках.
 — Какой-такой Эванс?
 — Билли Эванс, с которым ты приехал сюда.
 — Не понял… вы о чем?
 — Слушай, ты…
 — Вы скажите, кто?
 — Хокинс, не трать время понапрасну.
 — Отчего же? Как я понял, у меня его теперь много.
 — Хорошо. Скажи мне только, где Эванс, и я от тебя отстану. Куда он смылся?
 — А зачем он вам? Да и вообще: что он натворил? Джарвис устало вздохнул:
 — Так ты скажешь мне, где он, или нет?
 — Нет. Я вообще не скажу больше ничего и никому, пока не увижу своего адвоката. — Хоки перевел взгляд на Фабио: — Я так понимаю, что в вашей стране законы тоже действуют, как и в доброй старой Англии?
 Джарвис понял, что напрасно теряет время, и направился к выходу, но был остановлен уже на пороге возгласом Хокинса.
 — Инспектор, — позвал его тот.
 — Да?
 — Спасибо за сигареты.
 — Так… и куда теперь, Пол?
 Джарвис почесал в затылке и полез в карман за телефоном. Включив его, он воззрился на Фабио. Выразительное пожатие плеч досказало все остальное.
 — Что ж, если здесь он не найдется и если в Лондоне его тоже нет, тогда мы сегодня же вечером выезжаем обратно. Остается надеяться лишь на то, что он попадется нам на матче — или когда станет забирать свою машину со стоянки.
 — Но если он придет на игру, можем мы хоть приблизительно вычислить, в каком секторе у него билеты?
 Джарвис, поежившись, зевнул.
 — Все английские болельщики собираются в одном секторе.
 — Значит, если товар по-прежнему в «мерседесе», на котором они сюда приехали, остается надеяться, что Стив Парри этого не пропустит. Если же нет, заберем ключи от «лексуса» у Терри Портера.
 В этот момент его мобильник издал сигнал. Он получил сообщение от Парри, который просил немедленно связаться с ним. Джарвис снова набрал номер и некоторое время выждал, пока раздастся ответ.
 — Стив, это Пол Джарвис. Слушай, Эванс, судя по всему, не депортирован, и в тюрьме его тоже нет. Значит, он может появиться там в любой момент. Ты понял? Будь осторожен. Лучше держись подальше и присматривай за «мерседесом» со стороны.
 — Но, шеф, разве вы не получали моего сообщения? — отозвался вызываемый, и в голосе его проступила заметная тревога.
 — Да, только что, потому и звоню.
 — Но, шеф, «мерседеса» нет на стоянке.
 — Как нет? — вскричал Джарвис, в эту секунду не контролируя себя.
 — Так. Эванс уехал.
 — Что?
 — Уехал, шеф, уехал. Джарвис посмотрел на Фабио.
 — Погоди, но местная полиция… что же они — ничего не видели? Почему не сообщили?
 — Думаю, что они-то видели, но вся проблема в том, что они слабо говорят по-английски. А я, шеф, как вы сами понимаете, — ни бельмеса по-итальянски. Но дело даже не в этом, это лишь половина проблемы…
 — В чем там дело, не тяни.
 — Видите ли, шеф, судя по тому, что здесь осталось — а стоянка разгромлена английскими фанами подчистую…
 — Стив, кончай тянуть кота за хвост! Что там происходит?
 — Извините, шеф, но тут, по-моему, не хватает не только «мерседеса». Они забрали все машины.
 Джарвис стоял, не сводя глаз с Фабио. После двадцати минут лихорадочного поиска он вынужден был признать, скрепя сердце, что Парри оказался прав.
 — Я не понимаю — как ваши люди могли пропустить два десятка автомобилей с английскими номерами? Объясните мне, пожалуйста. Может быть, я чего-то не понимаю в методах работы итальянской полиции? Поделитесь опытом.
 — Почему вы разговариваете со мной в таком тоне? — возмутился Фабио — видно, дала о себе знать горячая южная кровь.
 — Потому что эта операция провалилась с того самого момента, как вы перехватили ее у нас.
 Фабио сердито выступил вперед:
 — Нет! Это ваша операция состояла в том, чтобы преследовать одного человека, которого вы заподозрили в ввозе наркотиков в Англию со стороны Италии, что уже само по себе является оскорбительным подозрением. И это была ваша ошибка. А моя задача состояла в том, чтобы проверить предоставленную вами информацию и предотвратить уличное побоище после игры. И с этим я пока справился.
 Джарвис рассерженно засопел:
 — Но ведь это ваши люди наблюдали за стоянкой!
 — Да, наблюдали, не отрицаю. Им было приказано сообщить, как только вернется автобус, но он, естественно, не вернулся. Как мы теперь уже все знаем.
 — Но как они могли проворонить все машины?
 Фабио демонстративно рассмеялся:
 — Да вы сами посмотрите вокруг, сколько здесь машин. Вам известно, сколько их проехало через ворота за последнюю ночь? Сотни, и в большинстве — с английской регистрацией. Потом, здесь пришлось разнимать драки, ликвидировать стычки и…
 Джарвис со вздохом поднял руки:
 — Ладно, все. Не надо никаких объяснений. Мне пришло сообщение.
 Сквозь трескотню Фабио он расслышал характерный сигнал с мобильника. Он посмотрел на часы: 12.35.
 — Шеф?
 Оглянувшись, Джарвис увидел рядом с собой Стива Парри. На лице его было замешательство.
 — Что?
 — Но как ему это удалось?
 — Что удалось?
 — Как он смог увести двадцать машин в одиночку?
 Джарвис оглядел парковку. Здесь было полно англичан, отдыхающих в ожидании матча перед своим последним выездом в Рим.
 — Хрен его знает, — выдавил он. — Может, просто предложил денег, навербовал себе перегонщиков в городе, а теперь оставит машины на другой стоянке и завтра начнет перегонять их обратно. Откуда я знаю? — Он снова потер рукой затылок и пожал плечами. — Но что бы я сейчас больше всего хотел знать — куда этот сукин сын отправился на сей раз?




 ЧАСТЬ ПЯТАЯ



 ГЛАВА 21

  Пятница, 29 октября, 10.30 
 Главный детектив-инспектор Аллен снова стоял перед окном кабинета, выходящим на улицу. Джарвис ощущал его буравящий взгляд даже несмотря на то, что сейчас начальство повернулось к нему спиной, и чувствовал себя не в своей тарелке. На то, что они измотались с дороги, скидок не будет. Следственная группа прибыла только вчера поздним вечером, после того как провела среду и весь вчерашний день, раскатывая по Риму в поисках Эванса и «мерседеса», которые как в воду канули.
 — Так, значит, угрохав столько времени и усилий, мы добились лишь того, что один из наших агентов в больнице, а информатор в реанимации, подключенный к аппаратуре поддержки жизнеобеспечения. Таким образом, если мы даже сможем выйти на виновника всего этого, то не сможем предъявить ему обвинения. Так прикажете вас понимать?
 Джарвис уткнулся взглядом в носки ботинок:
 — Нет, шеф, до возвращения Терри Портера. Только он может дать против него показания.
 — А как же конспирация?
 — К чему теперь она, шеф? Да и по-иному Эванса никак не притянуть в суд.
 — Он еще не вернулся?
 — Нет, мы пытались засечь его на игре, но это оказалось напрасной тратой времени. Теперь он может быть где угодно. Проще всего вычислить его по возвращении. Я уже отдал распоряжения. У таможенников есть его снимки и словесный портрет. Обратно он может возвращаться через Дувр или тоннелем. Нас известят, как только он попадется им на глаза, и тогда посмотрим, что он запоет.
 Аллен молча постоял некоторое время у окна, а затем резко обернулся к детективу-инспектору.
 — Итак, насколько я понял, из всего этого можно сделать вывод, что операция с треском провалилась. У вас нет ни одного свидетеля, ни одной прямой улики, и вообще… дела как такового не существует. Все, что случилось по ту сторону границы, предстоит расследовать итальянцам.
 Молчание Джарвиса подтвердило все сказанное — Аллен подошел к столу и уселся.
 — Что детектив-сержант Портер? Как его здоровье?
 — Прекрасно, шеф, я только что говорил с ним. Через несколько дней уже будет здесь. Итальянцы пытались выудить из него информацию о происходившем внутри бара «Сан Марко». Он сказал, что помнит, конечно, и опознает того, кто порезал его ножом, но ни они, ни мы уже не сможем с этим ничего поделать теперь, после депортации. Это будет обвинение с одним пристрастным свидетелем.
 — А как же Фитчет?
 — С этим похуже, — Джарвис сокрушенно покачал головой. — Он по-прежнему в бессознательном состоянии. Его здорово потрепали.
 — Семья знает?
 — Да, они уже вылетели.
 — И что им известно? Насколько они посвящены в дело?
 Джарвис пожал плечами:
 — Совсем немного. Они не знают, что он работал на нас, если вы это имели в виду.
 Аллен хмуро кивнул.
 — И не должны узнать, ни в коем случае. Мы и так много времени убили на это. Поэтому сворачивайте дело сегодня же, и все передаем в Спецуру. Рапорт должен лежать у меня на столе сегодня днем.
 Джарвис сердито расхаживал по комнате для допросов. Он не привык получать такие пинки со стороны начальства, да и вообще не любил по жизни оказываться в заднице. Сидеть вот так перед Алленом, который рвет и мечет, камня на камне не оставляя от его операции, было опытом не из приятных.
 — Хорошо, — сказал он наконец, оборачиваясь к остальным присутствующиим. — После этого нашего небольшого срыва предстоит выяснить досконально, что же там происходило. И использовать все, что удастся выяснить, чтобы загнать Эванса в угол.
 Он посмотрел на сидевших перед ним троих мужчин: Гарриса, Уайта и Парри. За исключением Эла Гарриса, вид у остальных был достаточно потрепанный. У Вильямса хоть худо-бедно появилась возможность отдохнуть: он остался в Риме выяснять, какими путями отправились назад машины Эванса.
 Джарвис свел руки перед собой с жестом концентрации внимания, привлекая взгляды собеседников.
 — А как насчет Терри и Фитчета? — задался в этот момент вопросом Парри.
 — Это дело итальянцев. Мы окажем всю необходимую помощь, но в данной ситуации нам расследовать нечего. Это вне нашей юрисдикции. Так что… — Он обвел комнату выжидательным взглядом.
 — Итак, — начал Гаррис. — Я брал показания у нескольких парней из числа депортированных, но все говорят одно и то же. Какой-то парень дал им повести свою тачку, вот они на ней и приехали. Единственное, что их расстраивало — и на что они в один голос сетовали, — это что теперь они остались с носом и не увидят обещанного вознаграждения за перегон.
 — Ну ладно, сконцентрируемся тогда на самих машинах. У Эванса в Риме было двадцать машин, и теперь он лишился водителей, как он отправит их домой? Быть может, транспортером?
 — Он может нанять новых, — заметил Нил Уайт.
 — Прекрасно, в таком случае мы должны убедиться в том, что на обратном пути они будут задержаны и досмотрены. Список номеров на таможню послали?
 — Да, шеф, — откликнулся Нил Уайт. — Но они сразу сказали, что никакой гарантии. Двадцать машин — это капля в море, а вы только представьте, сколько их проходит через них ежедневно.
 Джарвис кивнул:
 — Вот именно, поэтому лучше заранее предупредить компании, обслуживающие переправу. Может быть, Эванс уже фигурирует в списках пассажиров, купивших билет.
 — Он мог купить его заранее.
 — Мы уже занялись этим, — поспешил успокоить его Гаррис.
 — Очень хорошо. Стив, ты сходишь к Эвансу в гараж и посмотришь, нет ли чего там. Возьмешь с собой Нила. — Он беглым взором обвел комнату — Так, мы ничего не упустили? Это все?
 Парри и Уайт потрясли головами.
 — Эл?
 Гаррис уставился в пустоту перед собой, прокручивая что-то в голове, словно бы вспоминая.
 — Что такое?
 Гаррис встрепенулся и вышел из ступора:
 — Одну минуту.
 Он вышел на середину комнаты и повернулся к остальным присутствующим.
 — С самого начала у нас были два предположения: либо Эванс замышляет побоище, либо перевозит наркотики, верно?
 Джарвис медленно, не спеша кивнул, еще не понимая, к чему клонит коллега.
 — Однако у нас нет никаких прямых улик ни в том, ни в другом случае, не так ли? — Гаррис обвел всех возбужденным взором. — Единственное доказательство так называемого «заговора и бунта» исходит от Фитчета. Однако в баре так и не было Обнаружено ни одного итальянца. Разве не так?
 — Так, Гаррис, продолжайте, мы очень внимательно вас слушаем.
 — И ваш приятель Фабио также не обнаружил никаких отношений Эванса с политическими группами, так?
 Джарвис покачал головой:
 — Ближе к теме, Эл.
 — Хорошо, хорошо. А что, если никакого заговора не было и в помине? То же самое и с наркотиками. Ведь откуда ветер дует, шеф? Догадываетесь? Кстати, насчет наркотиков: это всего лишь наши догадки. Фитчет ничего такого не подтверждал, даже издалека, если не ошибаюсь.
 — Ну, допустим, — согласился Джарвис. — К чему ты клонишь?
 Гаррис посмотрел на него, как ему показалось, с некоторой ехидцей. Широкая улыбка расплылась по его лицу.
 — Все дело в машинах, — наконец сказал он.
 — Ну-ну, — встрепенулся уже собравшийся уходить Стив Парри. — И что же с машинами?
 Это была близкая ему тема, ведь машины приходилось «пасти» в основном им с Нилом.
 Теперь Гаррис повернулся к нему, готовый продолжать свой рассказ:
 — Вся загвоздка в тачках. Смотрите… Обернувшись к доске, он схватил маркер и стал рисовать, сопровождая это свое творчество словами:
 — Итак, он берет два десятка машин в Италию, вместе с водителями. После чего водителей вместе с напарниками депортируют самолетом — он мог на это рассчитывать заранее, разве не так? Зная, чем заканчиваются подобные мероприятия.
 Джарвис придвинулся ближе и стал присматриваться.
 — Н-ну, продолжай, — пробормотал он, подпирая рукой подбородок.
 — Мы ждем, когда эти машины вернутся, но они не возвращаются. И никогда не вернутся! В том-то и дело.
 Он остановился и обвел взглядом комнату.
 — Просто он прямо у нас под носом провез контрабандой через границу двадцать краденых марок.
 Джарвис посмотрел на доску и усмехнулся:
 — Неплохая теория, Эл, только одна ошибочка. Все машины зарегистрированы на Эванса. Это ты упустил из виду. Какой смысл ему в таком случае их перегонять?
 — А страховка? — не растерялся Гаррис, которому не хотелось упускать так удачно подхваченной инициативы.
 Джарвис только отмахнулся:
 — Что он, с ума сошел — сообщать страховой компании, что у тебя в день угнали двадцать машин класса «люкс», которые и без полиса стоят баснословные деньги? Тут ни одна компания не пойдет на выплату без самого тщательного расследования дела.
 Посмотрев на него, Гаррис загадочно ухмыльнулся:
 — Не все так просто.
 Джарвис посмотрел на него и усмехнулся в ответ:
 — Ну, тогда продолжайте, детектив-сержант. Мы все — внимание.
 — Так вот, — продолжал тот, и самодовольная улыбка его становилась все шире. — Единственное свидетельство, которым мы располагаем, — что его машины прошли регистрацию в Суонси. Не так ли?
 — А что, разве недостаточное доказательство? — подал голос Уайт.
 — Нет. Мне приходилось иметь дело с угнанными машинами — я работал в отделе розыска по угону, и мне рассказывали, как легко обмануть страховиков. Главное — это правильно угнать тачку, остальное — детали, тонкости мастерства. Все, что вам надо, — это правильно угнать. Как только вам это удалось, находите вторую машину, идентичную первой, и вычисляете ее владельца. — Он обвел присутствующих горящим взором. — Это делается просто: перекинулся парой слов с хозяином, поболтал с соседями, ну, в общем, все такое, не мне вас учить. Как только вам стало известно имя владельца, обзаводитесь формуляром и регистрируете смену владельца в DVLA. Они посылают вам новый формуляр, вы делаете несколько номеров, вешаете их на угнанную тачку — и вперед, с песней. Никто и не догадается, что это не ваша машина.
 Стив Парри покачал головой:
 — Не все так просто — а как же номер на ходовой части?
 Гаррис рассмеялся:
 — Когда ты покупал в последний раз машину, ты под нее заглядывал? То-то, и никто этого не делает.
 Теперь покачал головой Джарвис:
 — Нет, Эл, ты ошибаешься. Если бы он угонял машины, то никогда бы не стал засвечивать своего настоящего имени, поскольку, случись что, все следы приведут к нему.
 На этот раз покачал головой Гаррис:
 — В том-то и вся прелесть данной ситуации. Смотрите, ведь он послал двадцать человек, так? Он знал их и доверял им — недаром именно их и вербовал для этой поездки. Тут не нужны мозги Эйнштейна, чтобы догадаться, что рано или поздно как минимум один из них засветится, а уж номера на двигателе мы сверим. И если кто спросит, почему этот человек едет на чужой машине, то все, что ему останется, — показать доверенность от Эванса, которой, ставлю фунт стерлингов против щепотки дерьма, он снабдил их в дорогу.
 — В любом случае, — задумчиво добавил Стив Парри. — это было путешествие только в один конец. Даже при самом большом везении.
 — Но зачем за границу, почему не продать их здесь, в Англии?
 Гаррис повернулся к Нилу Уайту:
 — Потому что здесь это не сработает.
 — Как не сработает?
 — Так. Он сфабриковал поддельные документы и прочую туфту. Потом нанял нескольких парней за пару сотен — и они сделали всю грязную работу за него в течение двух суток. За какой-нибудь мизер для такого риска — типа расходов на дорогу и право рассекать по Европе на классных тачках. Затем он снимает номера и втихую реализует машины уже на другом европейском рынке.
 Нил Уайт встал и уставился на исчерченную доску — на всю эту дребедень, что появилась из-под руки Гарриса, пока он объяснял. Нил смотрел на это художество с нескрываемым подозрением.
 — Ты скажи мне одно: на хрен нужны тачки с правым рулем на европейском рынке, если по всей Европе ездят с левым?
 Гаррис посмотрел на него и усмехнулся:
 — О, святая простота. Оглянись — и ты увидишь, что на свете существуют Япония, Южная Африка, Пакистан, Мальта, Кипр и Австралия. Да и много других. Там ездят, как и у нас, по левой стороне дороги. И такие автомобили очень пригодятся за границей: цена, которая накрутится за дальний перевоз, вполне покроет себя, если мы вспомним, что имеем дело с ворованными тачками.
 — И где же они теперь?
 — Да где угодно. Хоть на Среднем Востоке.
 Он потрепал севшего на место юного детектива-констебля по голове, словно щенка, взъерошив тому шевелюру.
 — Ты представляешь, Нил, во сколько там оценят машину, угнанную и экспортированную из Великобритании?
 Уайт оттолкнул его руку и деланно расхохотался:
 — Нет, сержант, но с вашим опытом и умением вы бы, наверное, дешево не взяли.
 — Вот именно. На самом деле — это в районе тридцати кусков.
 Он обернулся к Джарвису и пожал плечами:
 — Ну а вы что скажете, шеф?
 Джарвис присел, уперев подбородок в кулак. Признаться, в основе своей идея Гарриса имела зерно здравого смысла.
 — Мне нравится ход твоих мыслей, Эл, — сказал он. — Но в твоем плане есть неувязка.
 Гаррис недоуменно воззрился на него, снова пожав плечами:
 — Какая?
 — Как только он снимет фиктивные номера, новые владельцы станут раскатывать в машинах, не зарегистрированных в DVLA, так ведь?
 Гаррис кивнул, и остальные мигом переключились на босса. Возможность увидеть, как кто-то из коллег сядет в лужу, никого не оставляет равнодушным.
 — И что получится, когда эти машины отправят на регистрацию или станут взимать налоги на таможне? Опять все всплывет наружу, и ниточка приведет обратно к Эвансу, разве не так?
 Гаррис некоторое время не сводил с шефа глаз и наконец усмехнулся:
 — Но я же не называл это гениальным изобретением. Это просто один из незаконных способов подзаработать.
 Комната взорвалась смехом, и, как только он стих, Джарвис поднял руку, привлекая внимание остальных.
 — Хотя, Эл, мне вообще-то по душе твоя идея. И, если бы он при этом использовал еще не только чужие тачки, но и чужие имена и адреса, все бы, наверное, сработало.
 Постучав ручкой по кончику носа, он бросил ее на стол:
 — Ладно, если он прокручивал авантюру с автомобилями, то мы зря теряли время, этим должен был заниматься не наш отдел. Но, пока он это делал, вам не оставалось ничего другого. Так что стоит уделить внимание и этой разработке. Эл, на всякий случай материал надо дать ребятам из угонного отдела. Расскажи им нашу версию, и, может, им удастся отыскать что-нибудь дельное в этой истории.
 Джарвис опять встал и принялся с начальственным видом расхаживать по комнате.
 — Да, и пока будешь этим заниматься, заодно выясни, не попадался ли им наш парень по какому-нибудь автомобильному делу. Лучше всего дать им сразу список угнанных марок — машины. Достаточно редкие, — не числится ли что-нибудь похожее в угоне последние полгода.
 Проходя, он положил руку Парри на плечо:
 — А теперь вот где немного покопаемся. Стив, свяжись с DVLA и выясни, когда эти машины были зарегистрированы на Эванса. И, пока я не забыл, свяжись со студией ITN. Я просил их заснять эпизод у бара. Парня, с которым тебе надо связаться, зовут… Вот черт, не помню. Брайан какой-то. Впрочем, какая разница… В любом случае мне нужна эта запись. Нил, ты — в Ромфорд, осторожно обыщи его гараж — помни, у тебя нет ордера. Возможно, если ты что-то найдешь, он появится. Вдруг наткнешься на что-нибудь интересное. Он остановился и оглядел офис:
 — Получается, драка в баре была заранее запланирована.
 Гаррис широко ухмыльнулся в ответ.
 — Четыре десятка из категории «С» собраны в одном баре — и так понятно, что драку подстроил тот, кто затеивал все это. Полиция могла проникнуть туда только штурмом. Особенно если их кто-то раззадорил.
 Парри издал приглушенный вздох:
 — Если вы насчет этого, то депортация или «обезьянник» как минимум им точно светили.
 Джарвис вновь принялся расхаживать по комнате.
 — Эванс мог затеять эту драку, чтобы завести толпу с помощью каких-нибудь расистов, которых достаточно в его окружении, — и натравить их на Терри. Уверен, у них из-за этого с самого начала не ладилось. Так что он мог заварить всю кашу, а затем выскочить через заднюю дверь с заранее припасенным ключом — ведь он договаривался с хозяином о проведении вечеринки, и в баре посторонних не было, только свои. Как только стало жарко, они с хозяином смылись.
 — Да, в этой толкотне никто и не заметил его исчезновения. Там же разные клубы, и, когда идет потасовка с полицией, каждый надеется только на себя, — добавил Парри.
 Джарвис замер и повернулся к Гаррису:
 — Если ты прав, Эл, — устало произнес он глухим голосом, — то у бедняги Терри не было ни единого шанса с самого начала. Не надо было его туда посылать.
 В комнате повисла тишина, и Джарвис направился к двери:
 — О'кей, давайте остановимся на этом и посмотрим, не подтвердится ли предположение Эла. А сейчас мне нужно поговорить с главным, вдруг он разжалобится и даст нам еще немного времени. И вдруг мы да на что-нибудь набредем.
 Нил Уайт сел и уставился на противоположную сторону дороги. На «Evans Executive Motors LTD». Все выглядело внешне прилично, в точности, как он себе представлял. Типичный автосалон. Впереди на демонстрационной стоянке коллекция из трех десятков «мерседесов», «БМВ» и «ягуаров» — по большей части салонов и еще несколько полно-вриводных. За этой стоянкой, заставленной техникой, блистали стекла витрины, сквозь которые было видно еще больше машин. Во всяком случае, он мог различить один «порш», два «БМВ» со складным верхом и еще один «ягуар», на этот раз ХК8. С проницательной усмешкой, уже в предвкушении удачи, он выбрался из машины и без дальнейших промедлений направился к магазину. Вблизи контора мистера Эванса производила впечатление, и машины здесь стояли навороченные. Оглядев витрину, он заметил пару служащих за столом и тут же направился к ним.
 — Доброе утро.
 Менеджеры оглянулись и тут же приветливо заулыбались — типичные агенты, сидящие на Проценте от проданной техники. Темные костюмы, пестрые галстуки.
 — Утро доброе, сэр, чего желаете?
 Он залез в карман, извлекая служебное удостоверение.
 — Я хотел бы видеть мистера Эванса. Один из них встал, с приклеенной к лицу улыбкой.
 — Простите, сэр, но мистер Эванс сейчас находится в отпуске. Мы ожидаем его возвращения не раньше понедельника. Может, я могу вам заменить его?
 — Даже не знаю. Ну что ж, посмотрим. — Он развернулся и посмотрел на ХК8. — Прекрасная машина, не правда ли?
 Менеджер был уже тут как тут, подскочив к нему в секунду.
 — Вы, я вижу, знаете толк в машинах. Девяносто шестая модель, уникальный цвет — сапфирово-синий оттенок, с кремовой кожей в салоне и интерьером под ореховое дерево. Кондиционер, специальные восемнадцатидюймовые сплавы, полный сервис и все прибамбасы. Уходит почти задаром — подобная машина не может стоить такой мизер.
 Нил Уайт поглядел на ветровое стекло, где была указана цена на бумажке, и рассмеялся:
 — Тридцать две тысячи! Знаете, сколько лет мне придется на нее копить?
 Менеджер посмотрел на него все с той же фирменной белозубой улыбочкой, не расставаясь с ней ни на секунду.
 — Могу себе представить, офицер, — вежливо отозвался он.
 — Ничего, если я похожу здесь, осмотрюсь? Менеджер гостеприимно простер руки по сторонам:
 — Чувствуйте себя как дома. Не стесняйтесь. Если что, только позовите меня.
 Уайт поблагодарил, но тут другой молодой человек за столом окликнул его. В лице его сквозили самодовольство и плохо спрятанная издевка:
 — Сейчас у нас выставлены не все модели, нет мест на стоянке. А в заднем дворе есть несколько относительно недорогих машин.
 — Спасибо, — откликнулся молодой детектив-констебль, проигнорировав сарказм в голосе менеджера. — Но я пришел сюда по другому делу. Я на службе.
 Парень за столом понимающе кивнул:
 — Да эти синие цвета — настоящие убийцы птиц. О них расшибается столько пернатых.
 Уайт рассмеялся и прогулочным шагом побрел к двери. Распахнув прозрачное стекло с привинченной к нему стальной скобой-рукоятью, он остановился на самом пороге и обернулся:
 — Впрочем, вы могли бы мне помочь…
 — Мы к вашим услугам.
 — Могу я заглянуть в формуляры по этим машинам?
 Продавец озадаченно уставился на него, явно не готовый к такому вопросу. Затем он приблизился и распахнул перед ним дверь.
 — Я бы очень хотел помочь вам, офицер, — заискивающе пробормотал он, — но, боюсь, это не в моих силах. Сперва я должен поговорить с мистером Эвансом. Если, конечно, у вас нет ордера на обыск.
 — Вы считаете, он нужен?
 Продавец корректным и красноречивым жестом простер руку, указывая на выход. Уайт сдержанно кивнул и проследовал своим путем. Уже в спину ему менеджер добавил:
 — Вы же понимаете, офицер, я здесь только работник. Меня наняли исполнять определенные служебные обязанности. Я просто помогаю хозяину. Вы же не хотите навлечь на мою голову неприятности?
 Нил Уайт опять остановился, пристально посмотрел на менеджера, после чего усмехнулся:
 — Ни в коем случае!
 Дверь за ним захлопнулась, и он прошел через стоянку. Он был уже готов пересечь дорогу, направляясь к своему автомобилю у обочины напротив, когда что-то (быть может, какая-то мысль) заставило его оглянуться. Эти двое снова сидели за своим столом. Один уже наяривал по телефону, а другой не спускал с него глаз, но Уайту все это было по барабану. Он только прищурился, так что менеджер невольно отвел взгляд. Он быстро пересек дорогу и запрыгнул в машину с самодовольной улыбкой.
 Джарвис щелкнул сотовым телефоном и победоносно ухмыльнулся Гаррису.
 — Так-то, Эл, — довольно произнес он, — похоже, твоя гипотеза подтверждается. Нил Уайт обнаружил, что гараж у Эванса забит до предела.
 Гаррис свел брови:
 — А в чем дело? Джарвис покачал головой:
 — Черт возьми! И ты еще считаешь себя полисменом? В прошлое воскресенье он отправил в Италию двадцать машин: как могут они быть все из его гаража?
 — Может, у него не один гараж, — подал голос Стив Парри, — или машины перегоняют его штатные работники.
 — Может — да, а может, и нет. Так мы далеко не уедем.
 Джарвис потер ладони:
 — Ладно, у меня осталось пять минут до встречи с главным, что есть еще, излагайте.
 Стив Парри сгреб свои записи со стола и стал в них рыться:
 — Я говорил с DVLA: все двадцать машин были зарегистрированы на Эванса в течение последних полутора месяцев. Затем я навел справки, сколько вообще машин числится на Эвансе. Оказалось, те две: «BMW-Cabrio» и «рейндж-ровер». При этих словах Джарвис метнулся по офису, потирая руки в предчувствии добычи.
 — Вероятно, — поспешил добавить Стив, — эти тачки личный транспорт — для Эванса и его жены.
 Джарвис закивал:
 — Отлично, теперь Эл.
 Встал Гаррис.
 — У меня был разговор с угонным отделом — ничего конкретного на Эванса нет, но они о нем слышали. Пару раз его имя мелькало, но ни разу не проходило по делам. Ничего серьезного, никаких зацепок, которые бы позволили завести на него дело.
 Он еще раз бегло просмотрел записи и затем продолжил:
 — Впрочем, они пообещали просмотреть и предоставить нам все материалы, что у них сохранились. Через пару часов.
 — Ну и как они восприняли твою гипотезу? Гаррис нерешительно осклабился:
 — Спросили, не хочу ли я поработать у них. Джарвис одобрительно кивнул. Шутка делу не помеха, она снимает напряжение, которое скапливается в ходе работы. Теперь появился шанс поднять уже почти окончательно разваленную операцию, причем в самый последний момент. Подождав, пока стихнет смех, он заговорил:
 — Отлично. Эл, возвращайся к своим будущим коллегам в DVLA и раздобудь у них список прежних владельцев всех двадцати автомобилей. Вычисли их по адресам и поговори с каждым. Нужна любая информация об этих машинах.
 Он посмотрел на часы: стрелка неуклонно двигалась к трем.
 — А сейчас самое время навестить шефа.
 Джарвис стоял перед Алленом, упираясь взглядом в суровый лондонский небосклон. Изложив суть происходящего, он ждал ответа, который не замедлил:
 — И когда вы ожидаете Эванса? Джарвис покачал головой:
 — Понятия не имею, шеф. Если, он едет своим ходом, то у нас три-четыре дня. Если же вылетел самолетом, то он может быть уже в городе. Мы держим связь со всеми аэропортами, разосланы его снимки.
 — Хорошо, — сказал Аллен. — Но ведь в гараже его ждут только в понедельник?
 — Так точно.
 Аллен вздохнул и посмотрел в окно.
 — Ну и как ты сам относишься к идее с крадеными машинами. Пол?
 Джарвис повернулся, не спуская глаз с шефа. Тот опустился в кресло, жестом указав ему сделать то же самое.
 — Честно говоря, не знаю. Теряюсь в догадках. Звучит правдоподобно, и многие факты за это, но до личной встречи с Эвансом мы можем только предполагать.
 Аллен опять тяжело вздохнул и посмотрел на него через стол, словно их разделяло какое-то неодолимое препятствие.
 — Ладно, Пол, даю тебе еще неделю. Если ничего не выгорит, сдавай материал в угонный отдел, пусть там разбираются.
 Джарвис собирался было что-то сказать, но тут же прикусил язык и заторопился к выходу. Сейчас время дороже. Вот когда появится Билли Эванс или хотя бы Терри Портер, время начнет работать на них.
 В этот момент раздался стук в дверь.
 На пороге, к его удивлению, стоял Гаррис. Вид у него был удрученный:
 — Шеф, только что звонили из Италии. Гарри Фитчет час назад скончался от полученных ранений.

 ГЛАВА 22

  Суббота, 30 октября, 09.00 
 Джарвис и Гаррис стояли в зале для встречающих аэропорта Хитроу, провожая взглядом поток людей, хлынувший в вестибюль.
 — Вот они, — объявил Гаррис и стал продираться к двум своим коллегам, которые остановились, выискивая в толпе знакомое лицо.
 Джарвис на секунду замешкался и, облегченно вздохнув, ринулся следом, при этом старательно избегая встречаться взглядом с прибывшими.
 — Привет, шеф. Как дела?
 Джарвис пожал руку Филу Вильямсу, некоторое время помедлив с ответом, затем улыбнулся:
 — Как сажа бела. Но забудь об этом.
 Он посмотрел на Терри, стоявшего чуть позади. Тот выглядел изможденным, и белый пластырь на черном лице смотрелся необыкновенно странно.
 — Как себя чувствуешь, Терри?
 Портер неторопливо кивнул, точно опасаясь повредить себе что-нибудь резким движением.
 — Оклемался. Хотя немного устал после полета. Немного бы отлежаться.
 Джарвис усмехнулся, сделав неловкую попытку пошутить:
 — Завтра на работу выходишь? У меня для тебя новое задание.
 — Со всем моим уважением, шеф, идите с ним в задницу. — Терри замер на несколько секунд, будто прислушиваясь к тому, что происходило у него внутри, и затем раскатился дробным сухим смешком — так смеются люди, которые боятся повредить себе внутренние органы.
 Странно, его ведь только снаружи порезали, как говорил доктор. А он себя вел так, словно это ему, а не Фитчету всадили нож в грудь.
 Джарвис слегка оттаял после этой встречи. Он подхватил багаж Портера, и вся компания неторопливо направилась к стоянке. Портер заметно прихрамывал, опираясь на костыль.
 — Нам надо будет поговорить, Терри. Мы должны в деталях знать все, что происходило там в баре. Я читал твою докладную, но придется еще раз пройтись по всему. Может, вспомнится еще что-нибудь.
 Портер согласно кивнул:
 — Я слышал, что случилось с Гарри. Плохи дела.
 — Расскажи мне, — попросил Джарвис. — На нас теперь повиснет отдел внутренних расследований. Не иначе кто-то настучал.
 — Но почему?
 — Сам посуди, Терри: агент лежит порезанный в больнице, информатор убит… тут никого по головке не погладят. И сейчас мы даже не можем объяснить, что там вообще происходило.
 Какое-то время они продолжали путь в молчании, затем Джарвис остановился.
 — Слушай, Терри, — решительно спросил он. — Если ты думаешь…
 Но Портер уже остановил его могучей негритянской рукой.
 — Забудьте, шеф. Это было мое решение, а не ваше. Вы здесь ни при чем, меня никто не заставлял туда лезть. Вы ведь помните.
 — Да, — расстроенно пробормотал Джарвис, не глядя ему в глаза. — Да… но все же…
 — Я знал, что рискую, поэтому принял ответственность на себя.
 Джарвис молча посмотрел на него и кивнул:
 — Спасибо. Я знал, что ты так скажешь, Портер. Мне сейчас необходима любая поддержка, чтобы прикрыть зад.
 И они снова пустились в путь, нагоняя остальных, которые ушли вперед. По дороге Джарвис посвятил Портера в события последних двух дней.
 — Получается, он все это время нас разводил?
 — Похоже на то, — хмуро отвечал Джарвис. — И, честно говоря, это все, что на данный момент прояснилось.
 Перед ними пролетела стайка молодых женщин. Портер, взглянув на них, невольно тронул пластырь на лице. Движение это не укрылось от глаз Джарвиса — и резануло как ножом по сердцу. Он снова поник, уставился взглядом в землю.
 — Не знаю, — сказал Джарвис спустя некоторое время, отрывая глаза от мраморных плиток аэровокзала Хитроу. — Я так понимаю, они с тобой уже поговорили?
 — Да, но что я мог им рассказать? Ничего вразумительного. Я видел, как Фитчет бился с какими-то парнями, но кто там был и как все произошло — хоть убей, не помню. Уже по дороге было несколько стычек: на стоянке, потом в автобусе. Так что порох мог вспыхнуть в любое время. Там были какие-то парни из «Челси», которые имели на него зуб за Камден-стрит. Когда вернемся в участок, я просмотрю еще раз снимки, может быть, кого-то и узнаю.
 Джарвис ободряюще улыбнулся, и они проследовали сквозь автоматические двери, застав Гарриса и Вильямса уже сидевшими в машине.
 — Это нам здорово поможет. Спасибо тебе.
 Уложив сумку Портера в багажник, он обошел автомобиль со стороны дороги, чтобы не беспокоить раненого. Еще не усаживаясь в машину, распахнув дверцы каждый со своей стороны, они встретились взглядом.
 — И еще, я хочу вычислить этого подонка с ножом. Судя по всему, он способен на что угодно. И его лицо я уж точно никогда не забуду.
 Как только они забрались в машину, Гаррис обернулся к ним с переднего сиденья:
 — Шеф, только что был звонок от Нила Уайта. ITN выслало пленку. Когда мы вернемся, она уже будет там.
 Пятеро мужчин просмотрели фильм три раза кряду, прежде чем решили, что этого будет достаточно. Приятного зрелища он не представлял, а из числа тех, кто швырял бутылки и запускал ракеты, опознать можно было лишь нескольких. И то, если их снимки имеются в архиве. И всего один из них был из «команды» — Хокинс. С другой стороны, фильм не проливал света на происходившее в баре. Камера лишь выхватила пару носилок и слегка прошлась по разгромленному интерьеру «Сан Марко».
 — Что же это такое? — недоумевал Терри Портер. — Получается, я даже не попал в новости?
 Джарвис вытолкнул пальцем кассету из видеомагнитофона и вручил ее Нилу Уайту.
 — И очень хорошо, что не попал. Не хватало только, чтобы там засветился наш агент под прикрытием.
 Он взглянул на Уайта:
 — Передашь это главному детективу-инспектору в понедельник. Он хотел просмотреть.
 Джарвис пригладил волосы и взглянул на стенные часы. Было время ланча, а он был голоден как волк и страдал от жажды как пустынник.
 — Ну, пошли, — решительно спрыгнул он с края стола. — Предлагаю устроить часовой перерыв. Я угощаю.
 Все остальные встали следом, но тут Терри Портер поднял руку, привлекая внимание.
 — Простите, шеф, разрешите вас оставить. Мне бы поскорей добраться домой…
 — Я провожу тебя, — сказал Гаррис, — мы рядом живем, а мне все равно надо заскочить домой, повидать жену. Просто напомнить ей, как я выгляжу.
 Джарвис направился к выходу.
 — Ладно, слушайте, на сегодня все берем отгул. Пока Эванс не появится, нам все равно больше делать нечего. Так что предлагаю расслабиться.
 Остальные повалили за ним, но Уайт был остановлен:
 — Нил?
 — Что?
 — Есть что-нибудь?
 — Нет, шеф, ничего… я бы тоже немного расслабился…
 Джарвис сграбастал его и вывел из комнаты, увлекая за собой по коридору.
 — Пошли. Мне не терпится взглянуть на несколько машин.
 — А вот и мой дорогой полисмен, и в этот раз он, похоже, привел своих друзей! Чем могу быть полезен на сей раз, офицер? Еще не накопили на «ягуар»?
 Уайт усмехнулся в ответ:
 — Кончай базар. Босс вернулся? Менеджер потряс головой, изображая сожаление.
 — Я же сказал, только в понедельник. Я все передам ему, как вы просили.
 Джарвис прикурил сигарету и махнул рукой в сторону демонстрационной стоянки.
 — И сколько машин уходит в месяц? Менеджер всплеснул руками:
 — Ну что я вам буду рассказывать? Спросите лучше у конкурентов.
 — Или у кого-нибудь в VAT, — заметил Джарвис. — А также заодно попрошу их заехать сюда и проверить ваши формуляры. Боссу такое вряд ли придется по вкусу, не так ли?
 Улыбка на лице менеджера слегка потускнела.
 — Слушайте, ну зачем гнать пургу…
 — Тогда отвечайте. Просто праздный вопрос. Удовлетворите мое любопытство?
 Продавец беспомощно посмотрел на Уайта и затем перевел взгляд на Джарвиса.
 — Когда как. В удачный месяц до двадцати-двадцати пяти автомобилей. Иногда больше, иногда меньше.
 Джарвис поднял бровь:
 — Неплохо. И насколько удачным оказался минувший месяц? Сентябрь, а? Сколько вы продали в сентябре?
 Менеджер заерзал, проклиная себя за то, что остался в это утро в одиночестве, и вся ответственность валится целиком на него.
 — Слушайте, я не знаю, — замямлил он, — это вам лучше спросить у хозяина.
 — Спросим, — веско пообещал Джарвис, и тон его не предвещал ничего хорошего, с каждой секундой становясь все более агрессивным и угрожающим.
 — Это был не лучший месяц, — отвечал менеджер, видя, что обратной дороги нет. Теперь он только хотел свести последствия к минимуму. — Мы продали всего полтора десятка марок, да каких! Это слезы, а не марки, — заканючил он, как меняла в лавке. — Вы же сами видите — стоянка забита. Разрешите узнать, для чего вам понадобились такие сведения?
 Джарвис, выпятив нижнюю губу, огляделся:
 — Просто интересно, вот и все.
 Вдруг менеджер вскочил, устремляясь к выходу.
 — Вот он, босс, приехал. Спросите у него сами.
 Джарвис с Вильямсом повернулись к белому «БМВ» с откидным верхом, въезжавшему на стоянку перед магазином, заруливая перед большой витриной, за которой размещался демонстрационный зал.
 — Какого черта лысого? — пробормотал Уайт.
 — Тихо, не вспугни, — шепнул Джарвис, инстинктивно уходя в тень, как только щелкнула белая дверца «ягуара».
 — Где второй?
 Джарвис выждал, пока закроется дверь, и вышел у него из-за спины:
 — Привет, Билли.
 Эванс заметно вздрогнул и обернулся.
 — Черт побери! Так и до инфаркта недалеко, — сказал он вынырнувшему из тени Джарвису.
 Эванс похлопал себя по груди и привалился к машине, изображая сердечный приступ. Но едва он выпрямился, как самообладание немедленно вернулось к нему, вместе с улыбкой и наигранной любезностью.
 — Кого я вижу, инспектор Джарвис! Не видел вас уже… страшно вспомнить, сколько времени.
 Если бы я не знал вас лучше, то подумал бы, что у меня мания преследования. Что на этот раз? Пришли за новым автомобилем?
 Джарвис приблизился, покачав головой.
 — Нет, Билли, не сегодня. Сейчас я пришел за тобой. Ты арестован.
 Эванс взглянул на него и рассмеялся.
 — И в чем же дело? Неоплаченный штраф за парковку? Или соседи пожаловались, что слышали крики жены?
 Джарвис усмехнулся в ответ:
 — Нет, Билли, я должен привлечь и допросить тебя по пятой статье кодекса уголовного судопроизводства за организацию массовых беспорядков за пределами страны.
 — Что за чушь!
 — Заткнись и слушай, — оборвал Уайт, но Джарвис жестом руки остановил напарника и спокойно продолжал:
 — А также за участие в убийстве Гарри Фитчета в Риме в прошлую среду. Ты не…
 Эванс выкатил глаза:
 — Фитч убит?
 Джарвис осекся. Потрясение, прозвучавшее в голосе Эванса, было неподдельным.
 — А ты разве не знаешь? Тот покачал головой:
 — Нет, я слышал, что его посадили на нож, но… — Тут он откинулся на стуле и помотал головой. — Но чтобы насмерть… — Он взглянул на Джарвиса и затем повернулся к своим продавцам:
 — Позвоните моей жене, расскажите, что случилось, а потом свяжитесь с адвокатом. Я буду в… — Он посмотрел на Джарвиса, который вручил менеджеру визитную карточку:
 — Передайте, что клиент будет ждать его здесь. — Джарвис повернулся к Эвансу: — Вы можете хранить молчание. Однако это может повредить вашей защите, если вы не упомянете при допросе то, на что будете ссылаться потом в суде. Все, что вы скажете, может быть использовано против вас.
 Эванс мотнул головой в сторону демонстрационной стоянки:
 — Давайте покончим с этим побыстрее. На какой машине поедем — вашей или моей?

 ГЛАВА 23

  Суббота, 30 октября, 17.30 
 Вздохнув, Джарвис распахнул дверь и вошел в кабинет. Он кивнул Филу Вильямсу, который сказал для стенограммы:
 — Детектив-инспектор Джарвис уже здесь. Джарвис сел и улыбнулся. Напротив, скрестив руки на груди, сидел по другую сторону стола Эванс. По лицу его блуждала едва заметная усмешка, и вид у него был такой, будто ни до чего на свете ему нет дела.
 — Ну, что, Билли, поговорим о встрече на Грейт-Портленд-стрит?
 — Инспектор, вы что, собираетесь снова вести этот никчемный разговор? Ведь мой клиент уже объяснил вам, что встречался с несколькими людьми из числа своих знакомых, чтобы уточнить детали предстоящей поездки на матч в Италию. И ничего более. Вся эта сфабрикованная история о каком-то заговоре с целью срыва игры не имеет доказательств и, стало быть, беспочвенна. Мой клиент признает, что, в самом деле, дал напрокат некоторым из друзей машины из своего гаража, но при этом ни денег, ни билетов он никому не предлагал. И, уж конечно, не планировал никакого заговора.
 Джарвис посмотрел на адвоката, сидевшего слева от Эванса. Гаденыш с видом еще более заносчивым, чем у Эванса. Лет тридцати, с иголочки одетый, этот пижон был даже без пиджака и галстука — привычных адвокатских атрибутов. Просто распахнутый черный блейзер, из-под которого выглядывала бледно-желтая рубашка поло с открытым воротом, — и еще бежевые хлопчатобумажные брюки. Он мог бы поклясться, что досье на этого типа тоже у него в папках — вид у адвоката был такой, словно он разъезжал вместе с командой Эванса. Он смерил его взглядом: определенно не первый адвокат, который принимал участие в одной-двух заварухах и наверняка попадался ему на глаза.
 — Мистер Хайгем, то, что говорит ваш клиент, и то, что известно нам, — две совершенно различные вещи.
 — В таком случае предъявите доказательства, инспектор. Если они у вас есть.
 Джарвис заглянул в свои записи, пролистнул их и снова поднял глаза.
 — Всему свое время, мистер Хайгем. Ну что, приступим? Так что же случилось в баре «Сан Марко», Билли?
 Эванс отер рот ладонью и затем покачал головой.
 — Не знаю. Я был там последний раз, когда играла Англия, в девяносто седьмом, и мы неплохо провели время.
 — Кто это «мы»? — уточнил Джарвис.
 — Я и большая часть ребят, с которыми мы приехали на игру, — отозвался Эванс. — Мы ходили почти на все матчи и потом встречались после игры в каком-нибудь месте. Потому я и стал заранее присматривать местечко для встреч, где можно поболтать и выпить без риска: все-таки в чужой стране, с чужими болельщиками и фанатами.
 — Значит, только вы и ваша команда, — сказал Джарвис.
 — Мои друзья, инспектор, — поправил Эванс.
 — И что же произошло потом?
 — Потом туда стали рваться с улицы.
 — Посторонние?
 — Не знаю, какие-то ребята. Мы пытались унять их, но они стали распускать руки. Ситуация быстро вышла из-под контроля. Их поведение стало выводить из себя. В общем, все это мне не понравилось, и я выскочил через заднюю дверь.
 — Ага. И вызвали полицию, — съерничал Джарвис.
 — Слушайте, инспектор, — адвокат Хайгем грозно поколебал воздух оттопыренным пальцем. — Не надо.
 — Что не надо?
 — Не надо так, понимаете? Я знаю, что вы подозреваете моего клиента в том, что он был вовлечен в организованное хулиганство футбольных болельщиков в прошлом, но вы должны доказать его участие в группировке. К тому же у вас, насколько мне известно… профессиональная вендетта из-за случившегося три года назад.
 Джарвис сверкнул глазами на адвоката, но удержался от реплик и вернулся к своим записям.
 — Так значит, вы утверждаете, что не присутствовали при том, что случилось с Гарри Фитчетом и Терри Портером?
 — Нет. К тому времени я уже давно ушел.
 — Куда?
 — Просто прогулялся по улицам. Отвлекся. Потом взял такси.
 — И куда поехали?
 — К своей машине, естественно. Оставленной на стоянке.
 — И вы можете это доказать?
 Эванс покачал головой и не успел он рта раскрыть, как тут же вмешался адвокат:
 — Он не обязан предъявлять вам никаких доказательств, инспектор, пока вы не предъявили своих.
 Джарвис кивнул и потянулся за листком бумаги.
 — Вот как излагает события Терри Портер. В своем заявлении он пишет, что вы присутствовали в баре в тот момент, когда на него было совершено нападение, и даже подстрекали к этому известных вам лиц.
 — Чушь собачья, — отрезал Эванс. — Он лжет.
 — И зачем же, по-вашему, он так хочет опорочить ваше доброе имя? — все так же ядовито поинтересовался Джарвис.
 — Откуда мне знать? Но, клянусь глазами матери, меня к тому времени в баре не было — потому что никакого нападения я не видел.
 — У вас есть другие свидетели, готовые подтвердить это заявление, инспектор?
 Джарвис улыбнулся сидевшему напротив адвокату:
 — Пока нет, мистер Хайгем. Но скоро будут.
 — Так в данный момент против моего клиента фигурируют лишь показания этого… — Он взглянул в свои записи и преисполнился насмешливого самодовольства: — Терри Портера?
 Джарвис на несколько секунд заглянул в папку и переворошил бумаги. Он ничего не читал, просто пытался выиграть время. У него в самом деле не было улик, и этот проныра адвокат знал, что бьет в яблочко. Даже то, что Портер полисмен, в суде ничего не значит. Один свидетель — это всегда один свидетель. И Эванс снова будет гулять на свободе.
 Наконец он оторвался от папки и с невозмутимой улыбкой произнес:
 — Ладно, Билли, давай поговорим об автомобилях.
 — О каких еще автомобилях?
 — О твоих.
 — А в чем дело? — сразу насупился Эванс.
 — Ты можешь объяснить, зачем тебе понадобилось перегонять их в Италию?
 Эванс достал сигарету из пачки, лежавшей перед ним на столе, и прикурил. Он выпустил дым на Джарвиса, который взмахнул рукой, невольно закашлявшись.
 — Прошу прощения, — усмехнулся Эванс. — Вы спрашиваете, зачем я перегонял? Так это же мои машины. Разве я не имею права давать их друзьям? Или это теперь считается преступлением?
 Джарвис усмехнулся в ответ и покачал головой.
 — Нет, конечно же нет. Если это была легальная транспортировка.
 — Налоги, страховка, парковка, все путем.
 — Я не это имел в виду.
 Эванс озадаченно посмотрел на него:
 — Тогда что же?
 Джарвис опять деловито зарылся в бумаги, и когда поднял голову, его по лицу расплывалась улыбка.
 — Мы к этому скоро вернемся.
 Выложив перед ним листок бумаги, он ткнул в него пальцем:
 — Эти машины?.. Четыре «мерседеса»-салона, один «Мерседес-Estate», семь «БМВ», три «мицубиси-сёгуна», две «тойоты-лендкрузер», два «рейндж-ровера» и «лексус».
 С довольной улыбкой он взирал на Эванса.
 — Дорогие марки, Билли. Сколько же вся эта утварь стоит?
 Эванс затянулся сигаретой и усмехнулся. . — Будем торговаться?
 Джарвис посмотрел на него совершенно серьезно и поднял бровь:
 — Так сколько же?
 Эванс посмотрел в потолок, оттопырив губу.
 — Ну, скажем, если повезет и клиент попадется сговорчивый… думаю, где-то в районе 430 000 фунтов.
 Джарвис присвистнул:
 — Это же чертова куча денег, Билли. Эванс кивнул:
 — Я по мелочам не работаю. Вы же знаете, инспектор. И потом, я вложил в них немногим меньше.
 Хайгем хищно подался вперед:
 — А в чем, собственно, дело, инспектор? Мой клиент известен как успешный бизнесмен в области автопродаж — и что? Это его лучшие машины, наиболее качественный товар. Или в наши времена иметь плотно укомплектованный гараж считается преступлением? Джарвис опять усмехнулся.
 — Мы только приближаемся к сути вопроса. — Опять глубоко вздохнув, он продолжал перелистывать содержимое папки. Теперь или никогда, он Должен загнать в угол этого негодяя. — Итак, что мы имеем. Из сорока человек, сопровождавших ваши машины, один мертв — Фитчет, другой прибыл только что самолетом прямо из больницы — Портер, и, наконец, третий — ваш собственный напарник и попутчик Хокинс — остался в итальянской тюрьме. А вы, естественно, здесь, — добавил он спустя некоторое время.
 — Мой клиент все это знает, — нетерпеливо произнес Хайгем.
 Джарвис улыбался, не спуская глаз с лица Эванса.
 — А все остальные, — продолжал он, — депортированы из Италии самолетом.
 Эванс затушил сигарету и откинулся на спинку стула.
 — Знаю, там была страшная заваруха.
 Джарвис чуть подался вперед, сосредоточенно вглядываясь в глаза Эванса. Сейчас он загнал его в угол и не должен был пропустить ни малейшего оттенка эмоции — как Эванс отреагирует на сказанное. «Ну, вперед…» — подумал он, подбадривая себя.
 — Видишь ли, Билли, теперь у тебя есть проблема.
 — В чем же она, инспектор?
 — Дело в том, что мы вели твою группу, в процессе операции, до самой Италии.
 Хайгем резко поднял руку, опережая его слова.
 — Мой клиент уже объяснил, что никакой «группы» или «команды», как вы это называете, не было. А также «бригады». Никакой организованной группировки. Самое большее, чем это можно назвать, — «коллектив болельщиков», раз уж вам хочется назвать это каким-то одним словом. Все остальное придумано и сфабриковано у вас, в полиции.
 Джарвис не обратил внимания на этот выпад и продолжал:
 — В тот же вечер, когда порезали Портера и Фитчета, все двадцать машин были перегнаны со стоянки автосервиса.
 Эванс кивнул:
 — Все верно. Ну так если вы следили за мной, то сами должны были видеть…
 Джарвис не обратил внимания и на эти слова. Он гнул свою линию:
 — Я хочу, чтобы вы рассказали, как это могло произойти, если все водители были в больнице или тюрьме.
 Эванс замешкался, быть может, на секунду и затем недоуменно покачал головой, словно бы смущенный наивностью вопросов, которые задавал ему следователь.
 — Как я уже говорил, я вернулся на парковку и…
 — Когда?
 — Что когда?
 — Вернулись.
 — Примерно в полночь… ну, в общем ночью, не засекал точное время. От греха подальше: в такую беспокойную ночь мне вовсе не хотелось оставлять дорогую технику на стоянке. Так что я просто с двумя парнями…
 — Какими?
 — Знакомыми!
 — Откуда вы их знаете?
 — По прошлым поездкам в загранку. Они сговорились со своими напарниками, и мы перегнали машины в Рим, где и оставили на городской стоянке — там все-таки было надежнее. Ну и если вы были на той стоянке, то сами видели, что произошло потом. — Эванс закурил следующую сигарету. — Так что все очень просто, и не вижу здесь особых проблем.
 Джарвис задумчиво посмотрел на него и затем вновь уронил взгляд в бумаги.
 — Не надо лгать, Билли. Это невозможно. Впятером — отогнать два десятка машин в город, даже учитывая вечернее время, за считанные минуты.
 — Но все именно так и было.
 Джарвис оторвал глаза от бумаг и усмехнулся
 — Ты не мог этого сделать, Билли. У тебя не было ключей.
 Эванс затянулся и задумался на миг, прежде чем подался вперед с улыбкой шире обычного
 — У меня были дубликаты.
 Джарвис рассмеялся, откидываясь на спинку стула:
 — Дубликаты к двадцати машинам! Двадцать комплектов ключей: в каждом замок, багажник, топливный бак и ключ зажигания! И еще брелок сигнализации! Не смеши меня, Билли! Какой торговец станет изводить столько денег?
 Новая затяжка и более продолжительная пауза, которая могла говорить о том, что клиент придумывает выход и разрабатывает новую версию
 — Слушайте, инспектор, я еще не рехнулся. Во время прошлой поездки в загранку полиция забрала все ключи и деньги на обратную дорогу. Немногим повезло получить их обратно, а многих и вовсе упекли в тюрьму за драку. Так что я заранее готовился к такому обороту дел, ничего смешного. Вдруг кому из наших не вернули бы ключи? — Последний раз затянувшись сигаретой, он аккуратно затушил ее в пепельнице. — А вы знаете, что такое в наше время заказать новые ключи для «мерседеса» взамен потерянных, инспектор? — саркастически спросил Эванс, прекрасно знавший, что Джарвис был человеком, не имевшим ничего общего с «мерседесами» последних марок.
 Джарвис покачал головой:
 — Очень интересно рассказываете, продолжайте. Чувствую, на моих глазах рождается новый сказочник. В жизни еще не слышал столько белиберды от одного человека.
 Эванс только скривился и пожал плечами.
 — А почему бы вам самому не изложить собственную версию случившегося, инспектор? — Подначил его Хайгем. — Еще лучше, если она будет сопровождаться доказательствами. Полагаю, Следующая ваша версия будет более короткой и не отнимет у нас столько времени, как предыдущие.
 Джарвис сжал губы и вздохнул. Странно все-таки вел себя Эванс. Была тут причиной его заносчивость и самоуверенность, присутствие хитрого Адвоката или же его собственная оплошность? Он коротко выдохнул, как будто хмыкнув (именно такое дыхание Эванс с адвокатом могли воспринять за ерничанье со стороны следователя), и приступил к работе, отгоняя сомнения.
 — Ладно, Билли. Если все это так, если это в самом деле правда, назовите мне их имена.
 — Чьи имена? — почти искренне удивился Уильям Эванс.
 — «Ребят», которые, по вашим словам, помогали перегонять машины на другую стоянку.
 Тут покачал головой Эванс:
 — Признаться, я бы и рад помочь, инспектор, но лично знаком с ними только по кличкам. При встрече с соотечественниками за рубежом я не спрашиваю у них биографию и не роюсь в генеалогическом древе.
 — И вы так преспокойно доверили машины людям, которых знаете лишь по прозвищам?
 — A y меня был другой выбор?
 Джарвис усмехнулся краем рта.
 — Кончай дури-ить, Билли! — произнес он нараспев, и в голосе его прорезались предупреждающие нотки.
 Эванс только развел руками. «За что купил, за то и продаю» — было написано в его взгляде.
 — Мистер Джарвис, я, честно говоря, вообще-то не понимаю: в чем дело?
 — Ладно. И где же машины?
 — Машины?
 — Да. Сейчас. В настоящий момент — где они?
 Последовала пауза: выигрывая время или просто показывая равнодушие к происходящему, Эванс потянулся за новой сигаретой. Руки у него не тряслись. Они были точно каменные.
 — Во Франции, — сказал он, прикуривая. Жуткое предчувствие заставило Джарвиса вздрогнуть.
 — Что?
 — Они во Франции. Неподалеку от Кале, на складе. — Эванс оглядел комнату. — А что, я стану бросать в этой вшивой Италии машин на четыреста тридцать тысяч фунтов?
 С этими словами он откинулся на спинку стула и выпустил здоровенный клуб дыма.
 — Там я и торчал последние дни. А что поделаешь? — дорога задержала.
 Джарвис покосился на Вильямса. Тот рылся в бумагах, не подавая виду, однако лицо младшего помощника заметно побледнело.
 — Вам что, дать точный адрес?
 Джарвис вновь повернулся к Эвансу. Само воплощение невинности — вот как можно было назвать сейчас это лицо.
 Вильямс оторвал листок бумаги и придвинул к Эвансу. Тот взял ручку и стал записывать адрес.
 — Если бы вы подождали несколько дней, я бы подогнал их вам хоть под окна. Но вряд ли у вас кто позарится на такие марки, а, инспектор? — криво усмехнулся Эванс, продолжая писать. — Даже если их помыть с дороги. — «Мерзавец ответит за все», — думал Джарвис, глядя в его круглый широкий затылок.
 Но у Эванса, похоже, действительно был ответ на все.
 — И как же удалось их перегнать из Рима в Кале так быстро? — поинтересовался Вильямс.
 — Легко, — ответил Эванс. — Я задержался на вокзале после игры и там выловил нескольких ребят, ожидавших поезда. Так что они только рады были сэкономить деньжат на Дорогу, да еще и заработать на этом.
 — Их имен вы, конечно, тоже не знаете, да. Билли?
 Тот только пожал плечами:
 — Боюсь, мистер Джарвис, я бессилен помочь.
 — А зачем понадобилась остановка в Кале? — продолжал наседать Вильямс, не теряя надежды. Юношеский оптимизм, подумал Джарвис, который сам с каждой минутой впадал в пессимизм.
 Эванс закинул руки за голову:
 — Так безопаснее — лично для меня. Видите ли, некоторые из этих ребят настоящие лихачи. Позволить им раскатывать дома — так они того и гляди угробят машины. И потом, в Кале живет мой приятель, он предложил бесплатную стоянку, а у меня, сами видели, весь двор забит. — Он вопросительно посмотрел на Джарвиса. — Так что, сами понимаете… И, кроме того… — он бросил взгляд на Хайгема, — перегонять двадцать машин на выходных влетит в круглую сумму. Уж лучше сделать это на неделе.
 — Судя по вашим словам, — сказал Вильямс, — вы обладаете весом в своем… как бы это сказать… коллективе: кажется, ваш адвокат запретил нам называть вашу организацию по-другому? Кивнув как ни в чем не бывало, Эванс ткнул окурком в пепельницу:
 — Да, я привез их к себе домой на «мерсе». — Обведя всех взглядом, он ухмыльнулся: — И чего я не поехал на поезде? Сколько геморроя из-за этих машин.
 — Значит, одна из машин стоит сейчас у вашего дома? — спросил Джарвис. Он хватался за последнюю ниточку, все еще не в силах воспринять то, что свалилось сейчас ему на голову.
 — Да, — беззаботно отвечал Эванс. — Пусть жена посмотрит и почистит сначала.
 — Но вы же вернулись в гараж на «БМВ». Эванс кивнул:
 — Так точно, это машина жены. У нее есть еще «рейндж-ровер». А «мерседес» провонял с дороги.
 Джарвис, бледный как мел, буравил его взглядом.
 — Думаю, нам необходимо устроить перерыв, инспектор, — вмешался адвокат, нетерпеливо поглядывая на часы. Очевидно, ему имелось что сказать излишне разговорчивому, по его мнению, клиенту. На деле, конечно, Эванс мог их просто послать сейчас всех подальше, пока они не проверят его показаний.
 — Пора освежиться, — напомнил Хайгем, прекрасно знакомый с основами судопроизводства и проведения допросов. С перерывом нельзя было затягивать. Существовали нормы. И максимальный срок собеседования без перерыва.
 Джарвис покачал головой и взглянул на часы.
 — Нет, мистер Хайгем. — Было уже около девяти. — Перерыва не потребуется.
 Он кивнул Вильямсу, и тот выключил диктофон.
 — Полагаю, в таком случае мой клиент свободен? Джарвис встал и приблизился к двери.
 — Ваш клиент, мистер Хайгем, замешан в убийстве.
 — Попрошу вас изъясняться конкретнее… юридическим языком.
 — Хорошо — он подозревается в подстрекательстве к убийству! Вам этого достаточно? И поэтому пока он никуда отсюда не выйдет. — С этими словами, не дожидаясь ответной реплики адвоката, Джарвис вышел, захлопнув за собой дверь.

 ГЛАВА 24

  Воскресенье, 31 октября, 09.30 
 — Ну что ж, пока мы сможем подобраться к конкретным фактам, дело развалится.
 Джарвис сердито расхаживал по комнате, уперев глаза в пол и избегая встречаться взглядом в двумя присутствующими коллегами.
 — Фил зарядил французскую полицию, они уже, должно быть, добрались до гаража. Эл, из угонного отдела ничего не поступало?
 Гаррис привстал, протягивая бумажку.
 — Вот. За последние три месяца как минимум одна из машин похожей марки и класса пропала на юго-востоке.
 Джарвис оторвал глаза от пола.
 — Вот, уже неплохо, — с надеждой произнес он, видимо, ожидая продолжения.
 — Только вот… — развел руками Гаррис, — я договорил с несколькими владельцами машин, зарегистрированных на Эванса. Всюду одно и то же. Они либо продали их прямо у него в гараже, либо он покупал по объявлению в специализированном журнале. Четыре марки были приобретены на аукционе, но и они зарегистрированы в первую неделю после продажи, так что выходит, скорее всего, он купил их.
 Фил Вильямс тем временем опустил трубку телефона и поднял глаза, кивнув:
 — Только что говорил с каким-то начальником из Кале. Люди уже высланы. Он отзвонится, как только что-то выяснится.
 Джарвис присел на край стола и посмотрел на доску. Парри и Уайт были направлены к Эвансу домой, чтобы отыскать там «мерседес» и проверить номера на ходовой части, сравнив их с тем, что получено в DVLA. Но не было особой надежды на то, что им удастся что-то разнюхать. Он вздохнул и растер лицо ладонями.
 — Нет, вы слышали, какой он фортель выкинул. — Джарвис оглянулся на слова Терри Портера, стоявшего, широко улыбаясь, в дверях. — Фил звонил мне пропитой ночью и рассказал о допросе. Все утро я пролежал в кровати, размышляя над этой загадкой.
 Джарвис встал и махнул рукой, приглашая зайти и присаживаться.
 — Это так очевидно, стоит только задуматься…
 — Хорошо, может, ты поделишься тогда с нами, что надумал? — нетерпеливо спросил Гаррис.
 Портер присел, пристроив костыли под стулом. Джарвис нетерпеливо взмахнул руками:
 — Ну?
 — О'кей. Теперь послушайте меня, прежде чем станете перебивать. Мы знаем, что Эванс специализируется на торговле дорогими марками машин. А также нам известно, что он, скажем прямо, не самый законопослушный гражданин в Великобритании. Джарвис кивнул:
 — Слабо сказано.
 — Правильно. Он получает список машин, заказанных, скажем, для Среднего Востока. Используя свои деловые контакты, он закупает машины по этому перечню. На аукционах, или понемногу накапливает в своем гараже при взаиморасчетах в своем салоне. Это когда покупаешь машину и взамен оставляешь свою старую тачку. Затем он перевозит их во Францию, где они уже никому не мозолят глаза. В то же самое время он угоняет идентичный автомобиль и прячет его. С такими людьми, которые окружают его, это не представляет особых трудностей.
 Джарвис посмотрел на него и неторопливо кивнул:
 — Продолжай, Терри.
 — Ну так вот, как только он покончил со списком, у него на руках оказывается поровну одинаковых тачек: с одной стороны краденых и с другой стороны легально приобретенных. И что же он делает дальше?
 — И что же он делает дальше? — автоматически повторил Гаррис, тоже, очевидно, задумавшись.
 — Слушай, Терри, раз пришел, не тяни кота за хвост, — поторапливал его Джарвис.
 Терри щелкнул пальцами здоровой руки:
 — Он просто меняет номера.
 — Номера?
 — Ну да: с реальных тачек помещает их на угнанные — и в дамки! Теперь он может ехать на них куда угодно, не рискуя быть задержанным на таможне. Теперь он волен делать с ними что угодно, и, даже если что случится, никто на него не подумает — он чист перед законом.
 — Так ты утверждаешь, — монотонно забубнил Гаррис, — что как только он доедет, куда ему надо, то там снимет номера и они, фигурально говоря, вернутся на реальные машины?
 — Точно, — подтвердил Портер. — Он забирает деньги за украденные тачки, а потом снова продает реальные тачки через гараж.
 — И, таким образом, получает двойную прибыль, — добавил Вильямс.
 Улыбка расцвела на лице Джарвиса.
 — А что, в самом деле, такую махинацию можно безвредно крутить годами.
 — И безбедно жить! Портер кивнул:
 — Сомневаюсь, правда, что он давно пришел к этому. Для того, чтобы разработать подобный план на практике, нужны годы работы в этом бизнесе.
 — Ну, ты же теперь знаком с Эвансом достаточно близко, — вмешался Гаррис, — и, наверное, видишь сам, парень не дурак. Даже взять последнее: отогнать реальные машины во Францию и затем продать их через чужой гараж отмытыми, на всякий случай.
 — На случай чего? — спросил Вильямс.
 — Если он попадется. Если даже «чистые» машины проданы, никаких улик для суда не останется, даже подозрений. Мы никогда не сможем ничего доказать, — сердито добавил Гаррис.
 — И знаете, что самое интересное в этой истории? — спросил Портер. Остальные вопросительно посмотрели на него, уже не ожидая ничего хорошего. — Именно это. Вы никогда не сможете доказать. Эти краденые тачки теперь растворились в воздухе. Они не просто так исчезли со стоянки — их забрали дилеры Эванса там, за границей. Возможно, они их «вели», так же как и вы, от самой границы — а, может быть, у него там было нечто вроде салона. И теперь вы их больше не увидите.
 В комнате повисла тишина, каждый переваривал эти слова, не находя, что ответить.
 Резкий звонок телефона прервал молчание. Схватив трубку, Вильямс несколько минут слушал сообщение.
 — Это французская полиция, — сказал он спустя некоторое время, опустив трубку. — На складе, про который упоминал Эванс, находится девятнадцать машин с английскими номерами. Все точно по списку.
 — Девятнадцать? — переспросил Портер.
 — Он вернулся на «мерседесе», — сказал Гаррис. — Это при том, что гараж у него забит машинами.
 Телефон зазвонил снова, и на этот раз трубку взял Гаррис. Вскоре, опустив ее, он произнес:
 — Стив Парри, шеф. Все подтверждается.
 — Что подтверждается? — раздраженно переспросил Джарвис, уже заранее зная ответ.
 — Все как говорил Эванс. Джарвис вздохнул:
 — И номера на шасси?
 Ответ был написан на лице Гарриса.
 — Совпадают. Видимо, это был единственный «чистый» автомобиль — недаром же он на нем и поехал. Вот задница! Это ж надо так проколоться. Ну и бизнес у этого Эванса — почище наркотиков будет. Почти никакого риска — и какая прибыль!
 — Теперь придется опрашивать каждого в отдельности из этой «команды», чтобы помочь в расследовании коллегам из Италии, — последние слова Джарвис произнес с очевидной издевкой. — Кстати, Фил, ты говорил вчера с Фабио?
 Вильямс кивнул:
 — Да, шеф. Хотя они ничего не нарыли. Вообще, лично у меня такое впечатление… — он сделал паузу.
 — Ну-ну, говори.
 — Что наших итальянских коллег это убийство вообще не волнует. Подумаешь, пьяная поножовщина между пьяными английскими болельщиками. В сущности, если разобраться, это не их дело.
 Джарвис кивнул, задумчиво выпятив губы. Фабио прав, никуда не денешься. Вероятно, и он так же отнесся бы к итальянским «тиффози» и «ультрас», случись драка со стороны приезжих на его территории. Фабио прав. Как правы итальянские налогоплательщики, которые платят ему за то, чтобы он охранял их, а не англичан. Английский головорез прикончил другого английского головореза. Что тут расстраиваться? А то, что это произошло в их городе, не имеет почти никакого значения. Джарвис выпрямился и закинул руки за голову, сцепив пальцы на затылке.
 — Ну ладно, — сказал он, потянувшись. — Если Терри прав, то как мы это докажем?
 — Честно говоря, сомневаюсь, что мы чего-то добьемся от остальных, да и вряд ли они много знают. Даже если бы и хотели сказать, — изрек Вильямс.
 — Меня не интересует, — вспыльчиво ответил Джарвис, — что мы не можем, я хочу слышать, что мы способны сделать.
 — Остается один способ, шеф.
 Он повернулся к Терри Портеру, который произнес эти слова.
 — Говори.
 — На следующем допросе раскройте карты — посмотрим, как он отреагирует на то, что нам все известно, вся суть его махинации. Если он будет смеяться, то войду я и встану перед ним.
 — И что, скажешь, что ты все это время работал под прикрытием?
 Портер кивнул.
 — Зачем?
 — Мне хочется встряхнуть этого подонка. Вывести из себя, как, помните, — Фитчета? Ведь Эванс раскусил его, не успели мы покинуть Лондон. Он знал, что с Фитчетом дело неладно, и подозревал его всю дорогу. Теперь я вижу это ясно. Думаю, он раскусил его еще гораздо раньше…
 — Во время встречи на Грейт-Портленд-стрит?
 — Вот именно! Теперь я хочу посмотреть на его реакцию, как он встретит мое появление.
 Джарвис отрицательно покачал головой:
 — Нет, Терри. Я не могу на это пойти. Ты навечно засветишься и уже никогда не сможешь работать под прикрытием.
 — Что? — опешил Портер. — А вы считаете, я буду работать под прикрытием? После всего, что произошло?
 Джарвис взмахнул руками:
 — Успокойся. Я совсем не то хотел сказать. И вообще, тебя нет, ты еще в больнице. Не надо выходить из тени и путать нам карты. — Присев на краешек стола, он бросил взгляд на часы: — Ладно, четверть одиннадцатого. Во сколько вчера зарегистрировали Эванса в следственном изоляторе?
 — В полчетвертого, шеф, — сказал Гаррис. — Хотите, чтобы я поговорил с сержантом о продлении еще на двенадцать часов?
 Джарвис пожал плечами:
 — Пусть идет как идет, Эл. Мы можем и не получить разрешения на продление задержания Эванса. Все, что у нас есть, — это теории, предположения. Никаких очевидных доказательств, на которые можно опереться, ни единой реальной зацепки.
 Снова посмотрев на часы, он встал.
 — Мне надо встретиться с главным детективом-инспектором. Посмотрим, что он на все это скажет. Фил, передай адвокату Эванса, что следующая наша беседа состоится в полвторого.
 Он посмотрел на Портера, который рылся в протоколах допросов лиц, депортированных через Хитроу. Ему не понравилась его затея, но, в конце концов, Портер и в самом деле был последней картой, которая осталась у него на руках.
 Джарвис сидел, изучая лица двух людей, располагавшихся напротив, пока Вильямс возился с принтером. На Эвансе была, как всегда, непроницаемая фирменная улыбка, а Хайгем изображал из себя самого крутого адвоката на свете. Барабаня пальцами по лежащей перед ним папке, Джарвис раздумывал о причинах такой самоуверенности. Наконец, развязав тесемки, он раскрыл папку, листая бумаги и делая вид, что занят. Аллен без восторга принял идею произвести «тихий обыск» в доме, но внимательно выслушал сообщение Джарвиса о том, что случилось нового за эти два дня. Предложение о «визите Командора» — то есть внезапном появлении Портера перед Эвансом — тоже было воспринято скептически. Шеф как будто согласился, но только с последней попытки и при определенном нажиме. После этого Джарвис поспешил сюда, где Вильямс уже готовил аппаратуру к допросу. В конце концов, это был их последний шанс. Если он не расколет Эванса или не поймает его хоть на малейшей ошибке или оговорке, преступника придется выпускать. Он еще не отдавал себе отчета, почему считает его преступником — ведь перед законом Эванс был чист, а вот перед ним, Джарвисом, — нет.
 — Разрешите вам напомнить, инспектор, — начал Хайгем, — что мой клиент находится под стражей уже двадцать четыре часа и время истекает.
 — Я помню об этом, мистер Хайгем. И уже обратился к начальству с просьбой продлить задержание еще на сутки. Ведь это, помимо прочего, расследование об убийстве.
 — О котором мой клиент даже ничего не знает, — сорвался Хайгем.
 — И при этом не имеет никакого алиби, — парировал Джарвис.
 Он вопросительно посмотрел на Эванса, и тот, в подтверждение ли его слов или по какой другой причине, покачал головой:
 — Я не убивал его, мистер Джарвис. И вам это известно.
 — Тогда скажите мне, кто это сделал. Билли. Назовите имя этого человека.
 Эванс поднял руки, выставляя ладони вперед.
 — Если бы я знал, то сказал бы. Фитч был одним из моих лучших друзей.
 Джарвис посмотрел на него, вскинув брови:
 — Хорошо, Билли, расскажите мне тогда о Терри Портере.
 — А что я могу рассказать о нем?
 — Ну, вот он пишет в своем заявлении, что было много трений по поводу того, что он чернокожий.
 — А что, я мог его перекрасить? Не каждый терпим в расовом отношении, как я. Ведь даже в полиции, насколько мне известно, бывают трения по этому вопросу.
 Джарвис машинально зачертил ручкой в блокноте, делая вид, что пишет или помечает что-то, а сам в то же время обдумывал следующий вопрос. Собравшись с силами, он пошел дальше.
 — Портер заявляет, что вы неоднократно предупреждали Фитчета о том, что в связи с Портером будут проблемы с членами правого крыла вашей команды.
 — Инспектор, я вынужден настаивать… Джарвис вздохнул:
 — Хорошо, мистер Хайгем… вашего «коллектива». И в двух последних стычках, на автостоянке и в автобусе, на него нападали те же самые двое. И второе нападение, в автобусе, было пресечено вами лично, по его словам.
 Эванс покачал головой:
 — Нет, дело было не так.
 — Значит, он лжет? К чему бы это ему на вас наговаривать?
 Эванс вытащил сигарету и прикурил, выпустив к потолку облако дыма.
 — Не знаю. Спросите у него. А еще лучше — у кого-нибудь из ребят, которые при этом присутствовали, они вам скажут то же самое. Ничего подобного не было.
 Джарвис метнул взгляд через стол.
 — Факт, что Портер сделал такое заявление, не беспокоит вас, Билли? — спросил он напрямую.
 Эванс встретил его взгляд и насмешливо поднял брови, изображая удивление:
 — С чего бы это меня должно волновать? Ведь мы все добиваемся правды, разве не так, мистер Джарвис? Проблема лишь в том, что он не прав. Он ошибается. А это никому не поможет. Скажите, если вы думаете по-другому.
 Джарвис возился с бумагами, выигрывая время.
 Он снова переворошил бумаги в папке, будто выискивая там важный документ, а сам размышлял. Эванс был непоколебим. Он стоял как гранитная скала. Значит, рано или поздно, придется запускать Терри Портера. Хотя пока еще рано.
 Внезапный стук в дверь оборвал его мысли. На пороге стоял Стив Парри.
 — Шеф, можно вас на пару слов? Дело неотложное.
 Джарвис встал и вышел в коридор, в то время как Вильямс вслух зарегистрировал на аппаратуре факт, что старший офицер покинул помещение для допросов.
 — Мы все перерыли в этом «мерседесе». Терри нашел паспорта нападавших. Вот их имена, — сказал Парри, вручая ему бумажку. — Стивен Дэниеле, известный как Скиннер. Второго зовут Брайен Хьюз.
 — Они у нас проходят? Парри кивнул:
 — Оба из «Лидса», и проходят по категории «С». Хьюз уже принимал участие в групповой драке, правда, не имевшей отношения к футболу, а Дэниеле был на некоторое время задержан в Дублине, прежде чем его не выпихнули оттуда. Оба известные расисты — клейма ставить негде.
 — Прекрасные пареньки, — заметил Джарвис.
 — О, лучше не бывает.
 — Нашлось что-нибудь? — спросил Джарвис.
 — Нет, шеф. Ничего из того, что мы искали. Был конверт, полный документов. Все формуляры, страховые документы, квитанции на страховку — все совершенно законно, не придерешься. Хотя…
 — Да-да, продолжай, — оборвал Джарвис. — Еще что интересное?
 — В двух сумках обнаружились билеты на матч.
 — И?..
 — Все одинаковые.
 — Что значит — одинаковые? Ты говори яснее, почему одинаковые?
 Парри продемонстрировал два билета:
 — Это копии. Даже номер серии совпадает. Как говорится, «сделано на принтере».
 Джарвис взял билеты и усмехнулся:
 — Какое легкомыслие, какая беззаботность! Ну, Эванс, посмотрим, что скажешь на это. И сколько вы их там нарыли?
 — Восемь штук.
 — И что, все одинаковые? Парри широко осклабился.
 — Прекрасно, — перебил Джарвис, не дав ему проронить и слова, и отправился обратно в комнату для допросов.
 — Детектив-инспектор Джарвис зашел в помещение в 14.12, — монотонно отметил Вильямс.
 — Билли, — начал он, присаживаясь и пряча билеты под листком бумаги до поры до времени, — вы знакомы со Стивеном Дэниелсом и Брайеном Хьюзом?
 Эванс наморщил лоб и медленно покачал головой.
 — Нет… таких я не знаю. Думаю, что нет.
 — Билли, — напомнил Джарвис, — Дэниелс — это один из тех людей, кому вы доверили вести ваши машины. Четыре дня назад. Что у вас с памятью? Зеленый «мицубиси-сёгун».
 — Ах, так вы про Скиннера! Ну, конечно, знаю. У него был напарником Хьюзи. Простите, мистер Джарвис, вы, должно быть, подумали, что я настоящая задница, раз так увиливаю.
 Джарвис вздернул бровь и, кивнув, продолжил:
 — Не напомните мне, как вы с ним познакомились?
 Эванс переглянулся с Хайгемом, и тот сдержанно кивнул.
 — Да я знаю Скиннера уже многие годы. Первый раз мы встретились… дай бог памяти… — он уставился в потолок и почесал подбородок, изображая склероз, — в Швеции, что ли? В тысяча девятьсот… хмм. Да, в тысяча девятьсот девяносто втором. На Кубке чемпионов.
 Он снова заулыбался.
 — А с Хьюзом?
 — Не помню. Уже после этого. Знаете, я уйму людей встречал в своей жизни, всех не упомнишь.
 Джарвис оторвал глаза от записей:
 — Ну еще бы, Билли. Это и нам известно. А вот что ты скажешь на то, что Терри Портер опознал в них тех, кто нападал на него?
 Эванс свесил голову набок и почесал ухо:
 — Ну что я могу сказать: опознал — и хорошо.
 — Что значит — хорошо? — раздраженно переспросил Джарвис, закипая.
 — Ну, если они отправили его в больничку, то теперь должны понести наказание, разве не так? Но тут я вам ничем помочь не могу, потому что меня там в тот момент уже не было.
 Откидываясь на стуле, он прикурил новую сигарету от окурка.
 Джарвис вымученно вздохнул. Это был не тот ответ, который он ожидал услышать.
 — Инспектор… — Он оглянулся на обращение адвоката. — Есть ли надежда услышать что-либо конкретное? Пока остается понятным лишь одно — вас беспокоит судьба человека, который четыре дня провел в итальянской больнице после того, как его избили, и, насколько можно понять, у вас нет никаких доказательств, кроме показаний потерпевшего? И вы хотите получить их от моего клиента?
 Джарвис посмотрел на Хайгема. Этот гаденыш понемногу начинал все больше злить его. Джарвис вытащил два билета из-под листка бумаги, где они дожидались своего часа, и предъявил их Эвансу решительным жестом:
 — Узнаете, Билли?
 Эванс склонился, всматриваясь.
 — Билеты на игру в Риме. И что?
 — Мы нашли их в вашей машине. Хайгем покачал головой:
 — Слушайте, инспектор, мой клиент сказал вам уже, что он ехал с друзьями на футбольный матч. Глупо было ожидать, что их пропустят на стадион без билетов.
 — Не совсем, — холодно отвечал Джарвис. — Если это поддельные билеты, как вот эти, тогда это уже интересно.
 Эванс наклонился вперед, всматриваясь, и снова улыбнулся:
 — Не могу того же сказать о себе. Мне это неинтересно, и вообще я эти бумажки впервые вижу. И чего же вы от меня хотите? Вы что, ради этого обыскивали машину? Ради вшивых билетов, которые кто только не толкает у стадиона… мало ли их сбывают тауты … — Он оглянулся на Хайгема: — Нет, это уже становится забавным. Сейчас мне еще и подделку билетов пришьют!
 Хайгем набычился на Джарвиса:
 — Поддерживаю моего клиента. Инспектор, вы пользуетесь недозволенными методами допроса. Я настаиваю на немедленном освобождении мистера Эванса, задерживать которого вы не имеете права! У вас нет оснований для его ареста.
 Джарвис посмотрел на него с отсутствующим выражением лица. Конечно, правда была на стороне адвоката. У него ничего не было. Ни одной зацепки. Оставалось последнее.
 — Ладно, Билли, — заговорил он, — давайте тогда я изложу вам свою версию того, что случилось.
 Эванс опять откинулся на спинку стула, уже с откровенной издевкой разглядывая инспектора. Он был спокоен, но во взгляде нет-нет да и мелькало что-то тревожное.
 Джарвис понимал, что теперь ему предстоит открыть последнюю карту. Пан или пропал.
 — Я внимательно слушаю вас, инспектор.
 Джарвис улыбнулся, набирая полные легкие.
 — Вы наняли группу людей, известных футбольных хулиганов, именуемых «хулс», дав каждому по автомобилю якобы для поездки в Италию. Также вы снабдили их билетами на матч и известной суммой денег.
 Хайгем попытался заговорить, но Джарвис остановил его жестом руки, дав понять, что сказать это он сможет и позже.
 — Однако, как мы видим, билеты эти были поддельными. И это говорит о том, что вы знали: на матч эти люди не попадут. Решили сэкономить — . бережливость, благородная черта бизнесмена. Вы заранее знали, что эти билеты не понадобятся. У меня уже есть одно заявление, в котором вы названы зачинщиком драки в баре «Сан Марко». Поэтому мне, учитывая эти фальшивые билеты, совершенно очевидным становится и другое: это было в ваших целях — спровоцировать беспорядки, за которыми последовало прибытие «спецназа». И, естественно, вы прекрасно знали, принимая во внимание репутацию и «заслуги» этих людей, которые числятся в международной картотеке, что они будут немедленно выдворены из страны.
 Эванс только головой покачал, по-прежнему улыбаясь:
 — И вы хотите сказать, я все это устроил? Джарвис ответил ему взглядом, в котором было все, что он думал об Эвансе, после чего углубился в разложенные на столе бумаги. Молчание затянулось на несколько секунд, прежде чем он снова поднял глаза. Выбора не было, придется пойти на это.
 — Вся эта поездка была устроена с иной целью. Вы не собирались на матч. Все, что вам было нужно, — это перегнать из одной страны в другую краденые автомобили.
 — Краденые автомобили! — Эванс не мог сдержать смеха. — По-моему, вы заработались, инспектор.
 В этот момент Хайгем остановил его, положив руку на плечо.
 — Пусть говорит, — пробормотал он. — До конца.
 Джарвис кивнул:
 — Машины, которые находятся на складе в Кале, вовсе не те, на которых ваша… компания ездила в Италию. Вы просто перебили с них номера.
 Джарвис прокашлялся и продолжал:
 — И эти угнанные машины взял со стоянки под Римом кто-то другой. Вероятно, ваш заказчик. Вы никуда их не перегоняли, а просто преспокойно вернулись на машине в Лондон. В одиночестве, потому что все ваши товарищи остались в полицейском участке.
 Он остановился и посмотрел на Эванса. Джарвис умышленно не произносил слова «предательство», потому что знал — Эванса сейчас не следует раздражать. Он озлобится, и тогда от него можно ожидать чего угодно. Но, как ни крути, товарищей своих он все-таки подставил.
 По лицу Эванса по-прежнему блуждала кривая улыбочка.
 — Классная идея, мистер Джарвис. Ею кто-нибудь обязательно воспользуется. Может, вам стоит открыть учебные курсы для торговцев автомобилями?
 Тут вмешался Хайгем. Подавшись вперед, он спросил:
 — У вас есть свидетельства, которыми вы можете подтвердить хоть единое ваше слово, инспектор?
 Джарвис посмотрел на него, легкая усмешка застыла на губах детектива. Последний козырь не сработал. Он решился на раскрытие карт, и это не принесло никакого успеха. Эванс просто высмеял все его подозрения. Не попятился, не струсил, не покраснел от гнева и не побледнел от страха. Просто высмеял. Теперь у Джарвиса не оставалось выбора. Придется прибегнуть к последнему средству, чтобы расшевелить сидевшего перед ним человека.
 — Думаю, что такие доказательства скоро будут предъявлены, мистер Хайгем.
 С этими словами он написал что-то на клочке бумаги и передал Вильямсу. Тот заглянул, вздохнул, качнул головой и вышел за дверь.
 Трое мужчин сидели, слушая монотонное гудение протокольного диктофона.
 — Я так понимаю, что сегодня смогу ночевать дома? — первым заговорил Эванс.
 Хайгем хмыкнул:
 — В противном случае я им такой скандал закачу, что никому не поздоровится.
 Джарвис выжидательно смотрел на них. Он пытался встретиться взглядом с Эвансом, но тот только равнодушно скользил глазами по помещению, спустя минуту прикурив новую сигарету от докуренной. Когда дверь наконец открылась, Джарвис подался вперед и, не отрывая взгляда от Эванса, произнес:
 — Детектив-констебль Вильямс и детектив-сержант Портер только что вошли в помещение.
 Эванс поднял глаза на Терри Портера. На секунду он был ошеломлен: его как к месту пригвоздило, но, сколько Джарвис ни пытался разглядеть малейший признак испуга или настороженности, ничего подобного не появлялось на лице Эванса. Напротив, он рассмеялся:
 — Ни фига себе! Прямо как в настоящем детективном романе! Наконец-то я узнал, как выглядят эти знаменитые агенты, работающие под прикрытием.
 — Привет, Билли, — изрек Портер, несколько смущенный таким приемом.
 — Ну даешь, Терри. Ну, засранец, ты меня провел. — Он показал на пластырь: — Что у тебя с лицом?
 — Ничего, уже заштопали.
 Хайгем яростно подался вперед, к Джарвису.
 — И вы хотите сказать, что это и есть тот самый Терри Портер? Человек, на показаниях которого вы строите обвинение?
 Джарвис кивнул:
 — Да.
 — И к тому же он работает в полиции?
 — Совершенно точно, — бесстрастно изрек Джарвис.
 Хайгем откинулся на стуле.
 — Ну что ж, инспектор Джарвис, в таком случае я впечатлен. Даже отправив туда своего человека, вы так и не смогли собрать никаких улик против моего клиента. Вам нечего выставить против мистера Эванса. Я так понимаю, вы даже не можете сформулировать обвинение: в чем вы конкретно подозреваете его?
 Джарвис посмотрел на него, удивленно подняв брови.
 — Ваш клиент, мистер Хайгем, подозревается в убийстве Гарри Фитчета, в организации заговора за пределами Соединенного Королевства, а также в краже известного числа автомобилей, незаконно вывезенных из страны. Этого вам мало?
 — И, несмотря на то, что вы, насколько можно понять, провели весьма дорогостоящую операцию (на деньги налогоплательщиков!) по слежке за пределами страны, с внедрением своего агента, — вы так и не смогли собрать доказательства, чтобы подтвердить хоть одно из этих подозрений. Так прикажете вас понимать? — саркастически заключил Хайгем. — Вам ни о чем это не говорит, инспектор?
 В комнате повисло неловкое молчание. Эванс подался вперед, чтобы дотянуться до пепельницы и затушить окурок.
 — Похоже, вы здорово влипли, мистер Джарвис.
 — Пожалуй, мне необходимо переговорить с клиентом, — совершенно спокойным тоном сообщил Хайгем.
 — Думаю, это неплохая идея, — поддержал Джарвис и кивнул Вильямсу, после чего тот выключил диктофон и все трое офицеров полиции покинули помещение, закрыв за собой дверь.
 — Блин! — вырвалось у Джарвиса. — Ни фига на него не действует. Этого можно было ожидать.
 Терри Портер взглянул на шефа:
 — Ничего не остается, я должен сказать это. Если дело дойдет до суда, мне все равно придется выдвигать обвинения в открытую. Так что мы ничего не проиграли. На одного агента стало меньше, на одного рядового сотрудника полиции больше. — Чернокожий английский подданный улыбнулся широкой белозубой улыбкой. — Никто другой показаний все равно давать не станет. И все же вы можете на что-то выйти, ведь угнанные тачки — это всего лишь предположение, и ничего больше. Все знают, что случилось, но подтвердить нечем. Он замел все следы.
 Джарвис уставился в пол и кивнул: — Знаю. Я все ждал, что он расколется или допустит промашку. — Он поднял глаза на Портера: — Прости, Терри, что замешал тебя в это. Не надо было тебя туда пихать, в это безнадежное дело. Выставил тебя дураком.
 — Ну, спасибо на добром слове. Значит, я сейчас, получается, дурак дураком? После всего, что со мной произошло.
 Джарвис удрученно хмыкнул:
 — Ты знаешь, что я имел в виду. Ладно, валите домой. Я разгребу это — сам заварил кашу, сам буду расхлебывать.
 Постучав в дверь, он спустя несколько секунд исчез за ней.

 ГЛАВА 25

  Среда, 17 ноября, 11.20 
 Терри Портер опустился за свой стол и посмотрел на гору макулатуры, возвышавшуюся перед ним. Вообще-то ему надо было выходить на работу только в понедельник, но скука, неизменный спутник всякого выздоравливающего, вконец измучила его. К тому же он чувствовал себя прекрасно, самочувствие было отличное. Теперь, когда последнее задание осталось позади, он воспринимал все совсем по-другому. Он с улыбкой провожал спешивших мимо сотрудников. Как это здорово — вернуться снова к привычной работе, а не изображать из себя неведомо что. Полицейский в роли хулигана — это не для него. Он даже не знал, как много потерял, оказывается, лишенный этой рутинной, повседневной офисной атмосферы, пока работал под прикрытием. Тут он обратил внимание на Пола Джарвиса: тот стоял и разговаривал с кем-то по телефону на другом конце широкой просторной комнаты. Вид у него был взбудораженный, и, взглянув в сторону рабочего места Портера, он широкими шагами направился в кабинет главного детектива-инспектора. «Не повезло, — подумал Портер. — Бедняга. Позволить такой рыбе сорваться с крючка — это тебе не хрен собачий». Угрохать столько денег налогоплательщиков на проведение операции за границей — и закончить полным провалом, причем подставив агента и сгубив информатора! Теперь потянется внутреннее расследование, пойдут комиссии… короче говоря, начальству не позавидуешь. Парень в полной заднице. Хотя в чем, собственно, было его винить — он делал все, что мог, и все, что от него зависело. И не побоялся подставить себя и ответить по полной схеме. Естественно, остальные члены команды на допросах горой стояли за Эванса. Хорошо и то, что это оказало воздействие на угонный отдел. «Схема Эванса» — вот как теперь это будут называть на полицейском жаргоне. Даже если ничего доказать так и не сумеют.
 Зазвонил телефон — резко, отрывисто, вырывая его из раздумий.
 — Детектив-сержант Портер слушает.
 — Добрый день. Это звонит Йен Шоу из «Экспресса». Я хотел бы узнать ваше мнение насчет моей статьи, которая выйдет завтра в печать.
 — Извините, но вам лучше обратиться в пресс-службу. Мы не имеем права давать комментарии…
 — Но, сержант, — настаивал голос в трубке, — этот материал касается непосредственно вас.
 Портер ощутил неприятный холодок, пробежавший по спине, и, сдвинув брови, посмотрел на телефон так, словно перед ним был невидимый журналист.
 — Что еще за история?
 Последовала пауза, некоторая заминка, прежде чем голос продолжил:
 — Три недели назад, в ночь перед поединком Англии с итальянской сборной, двое английских фанатов были искромсаны ножами во время потасовки в баре. В ходе возникшей заварухи и последующих бесчинств свыше сотни людей были арестованы и высланы из страны.
 Портер присел, уставившись в пустое пространство, слушая монотонно гудевший в трубке, точно механический, голос. В животе похолодело. С каждой секундой тяжесть становилась все непереносимей.
 — Один из пострадавших, по имени… кхм… Гарри Фитчет, умер в больнице, не приходя в себя. Второй из жертв этой ночи удалось встать на ноги, и он был выписан из больницы в субботу утром, как раз после матча. Условное имя, под которым выведен этот персонаж, — Эдвард Сэмпсон. Не хотите это как-то прокомментировать, сержант?
 Портер безмолвствовал.
 — И вот еще что… — продолжал голос в трубке. — В это же утро итальянские газеты распустили слух, будто вторая из жертв на самом деле была полицейским агентом, работающим под прикрытием в Службе безопасности Национальной футбольной лиги. Очевидно, эта версия имеет право на существование, и мы хотим свести воедино разные точки зрения на то, что произошло. Однако, должен сообщить, примерно два часа назад нами получена информация, согласно которой именно вы были тем самым полицейским офицером, работавшим под прикрытием. Вы не хотите прокомментировать ситуацию?
 Портер тяжело оперся лбом о ладонь. Случилось то, чего не должно было произойти ни в коем случае.
 — Сержант! Вы слышите меня?
 Портер посмотрел на телефон как на смертельного врага. Он уже собирался бросить трубку, как вдруг, преодолев себя, совершенно ровным, будничным голосом произнес:
 — У меня нет никаких возражений.
 — Прекрасно, — откликнулся голос. — Думаю, вам также будет небезынтересно узнать, что, согласно полученной нами информации, Гарри Фитчет получил эти смертельные ранения во время драки с вами…
 Портер бросил трубку и выпрямился. Оглянувшись по сторонам, он пытался привести мысли в порядок и уяснить суть происходящего. Это давалось ему с трудом. Он слышал голос из трубки, взывающий к нему, пытаясь докричаться, но больше не имел желания слушать.
 — С-суки! — прошипел он и быстрым шагом направился в сторону кабинета главного детектива-инспектора.
 Джарвис неловко переминался у стола главного детектива-инспектора, не сводя глаз с двух мужчин в черных костюмах, сидевших перед ним.
 — Уверяю вас, инспектор Джарвис, положение нешуточное. По свидетельствам очевидцев, ваш детектив-сержант обвиняется в предумышленном убийстве.
 — Неужели вы не видите, что все это подстроено? Это же просто смешн…
 Громкий стук в дверь заставил их повернуться как раз в тот момент, когда Портер ввалился в кабинет, не дожидаясь ответа.
 Он остановился и обвел комнату сердитым взором:
 — А, так вы, стало быть, уже в курсе? А я узнаю об этом последним…
 — Подождите, сержант, не кипятитесь, — сказал Аллен, успокаивая его движением руки. — Нам надо было проверить все факты, прежде чем извещать вас.
 Джарвис двинулся вперед, указывая на двух незнакомых людей:
 — Терри, перед тобой главный детектив-инспектор Хейлс и детектив-сержант Джеффри из отдела внутренних расследований. Они прибыли сюда как раз для того, чтобы разобраться с этой историей.
 Один из незнакомцев, ростом повыше, выпрямился. Волосы с проседью, заметная наружность, безукоризненный черный костюм с иголочки образцово облегал и подчеркивал фигуру, и весь его вид излучал силу и уверенность. Он с улыбкой протянул руку детективу.
 — Колин Хейлс, — представился он. — Слушайте, Терри, должен сразу сказать, что мы сбились с верного пути. Что бы вы ни думали, я здесь совсем не за тем, чтобы привлечь вас к ответственности за то, чего вы не совершали. Как раз наоборот, я здесь для того, чтобы предотвратить несправедливость. Но для этого мне нужна ваша помощь. Понимаете? Так договорились?
 Портер посмотрел на него и медленно кивнул.
 — Вот и хорошо. А теперь расскажите мне все с самого начала. И в первую очередь — откуда вы узнали… последние новости? Кто вам сообщил?
 Аллен велел ему присаживаться, и Портер рухнул в кресло, которое уступил ему Хейлс.
 — Мне только что звонил какой-то журналист из «Экспресса». Сказал, что итальянцы поместили в своих газетах какую-то телегу о той драке. Они собираются поместить статью на эту же тему, но, как он говорит, еще не собрали всю информацию.
 — А что за информация? — вкрадчиво поинтересовался Хейлс.
 — Да чушь собачья… кхм… кто-то им наклепал, будто бы я пришил Гарри Фитчета. Что мы с ним дрались на ножах.
 Хейлс хмуро и сосредоточенно кивал, внимая его словам.
 — И он назвал ваше имя?
 — Да.
 Хейлс метнул молниеносный сердитый взгляд в сторону Джарвиса.
 — И это все, что он сообщил, Терри? Портер помотал головой:
 — Я не знаю. Дальше я не слушал.
 Хейлс постукивал пальцами по подбородку, прохаживаясь по кабинету.
 — Ладно, Терри. Теперь для составления полной картины случившегося позвольте мне изложить, что известно нам. Три дня назад некая итальянская газетенка поместила анонимное письмо, в котором сообщалось, что второй человек, пострадавший в результате поножовщины, был офицером английской полиции в штатском, агентом, работающим под прикрытием. Они связались с итальянской полицией и Службой безопасности Национальной футбольной лиги, запросив комментарий на полученные сведения, но, очевидно, не добились внятного ответа. Но так как ранение одного из участников побоища повлекло летальный исход, итальянская полиция обратилась к ним с просьбой не публиковать этой статьи — и вот она, по неизвестным причинам, сегодня утром была опубликована.
 Портер уставился на него:
 — И что теперь?
 Со скорбной миной и сожалеющей улыбкой Хейлс ответил ему:
 — Мы немедленно связались с итальянской полицией, и теперь они выясняют, как могла произойти утечка информации.
 — А мне почему никто не сказал?
 — Мы надеялись, что дело не зайдет так далеко, — вздохнул Джарвис.
 — Что? Так и вы знали? Великолепно. Ну, спасибо вам, шеф, огромное спасибо за доверие. В жизни не забуду.
 Хейлс предостерегающе поднял руку:
 — Давайте сохранять спокойствие, хорошо? — Он обвел взором присутствующих и продолжил: — За последние два дня зарегистрировано уже четыре обращения в полицейские участки людей, готовых засвидетельствовать, что они знают, кто убил Гарри Фитчета.
 — И все они называют меня, не так ли? — процедил Портер, саркастически усмехаясь.
 Хейлс кивнул:
 — Да, Терри. Все указывают на вас. Их версии несколько различаются, но в общем и целом сходятся в одном. Этот Фитчет третировал вас расистским обращением, и вы, не выдержав его издевательств, выхватили нож.
 — Бред какой-то, — пробормотал Портер, оглядываясь в поисках поддержки. — Меня же самого там порезали.
 Хейлс едва заметно качнул головой:
 — Именно так. Они утверждают, что в руках Фитчета тоже оказался нож, которым он нанес несколько ответных ударов.
 — И куда же потом эти мифические ножи испарились? — ехидно спросил Портер.
 Хейлс лишь вздернул бровями и продолжил:
 — В баре было найдено множество ножей, которые задержанные побросали на пол в последний момент, чтобы избавиться от улик и усугубляющих их ответственность предметов. Однако итальянцы поступили опрометчиво. Они не зафиксировали общей картины и местонахождения оружия, чтобы восстановить картину случившегося, не сняли отпечатков пальцев, а просто сгребли все в одну кучу вместе с последствиями той драки, набравшимися за несколько послематчевых дней.
 — Но откуда же объявились эти четверо «правдолюбов» — и почему именно сейчас? — в отчаянии пробормотал Портер.
 — Двое заявили, что просто боялись, когда узнали, что дело касается сотрудника полиции. Третий сказал, что потерял сон и аппетит, храня эту тайну, а четвертый недавно вернулся из отпуска и только буквально вчера узнал о смерти Фитчета.
 — И вы поверили всей этой чепухе?
 Хейлс ответил проницательной полуулыбкой:
 — Не имеет значения, Терри, верю я или не верю. Речь идет об информации, проходящей по мокрому делу. Так что мы должны подойти к ней с предельной серьезностью.
 — Что мы знаем о них? — поинтересовался Аллен.
 Джарвис оторвал глаза от пола и затем выпрямился.
 — Они не входят в группу, которую мы преследовали по пути в Италию, — устало произнес он. — Однако они оказались в числе тех, кто был задержан и депортирован после случившегося у бара «Сан Марко».
 Портер покачал головой, не поднимая глаз:
 — Просто не верится… какая подлость, какие сволочи…
 Хейлс посмотрел на него и попросил Джарвиса сесть на свое место.
 — Послушайте, Терри, все четверо свидетелей были допрошены сегодня утром, но никто из них не упоминал о том, что вы полисмен. — Метнув взгляд в сторону Аллена, Хейлс продолжил: — Однако, если сказанное вами правда… — он умышленно не договорил, оборвав себя на полуфразе. — Это дело времени, чтобы вычислить все, не так ли? Мы не должны упоминать ваше имя в документах. Хотя бы на первое время. Но сейчас, пока идет расследование в Италии, это не представляется возможным.
 — Какое… расследование? — вырвалось у Портера, который только сейчас начал понимать всю серьезность своего положения. Что же это получается? Отныне он — подследственный?
 Хейлс участливо посмотрел на него и снова вздохнул:
 — Терри, пока мы не опровергли воздвигаемых против вас обвинений, вы подлежите аресту. И содержанию под стражей там, в Италии. Если не за убийство, то, во всяком случае, за нападение с холодным оружием.
 Портер откинулся в кресле, зажмурившись. Он просто не верил в то, что такое могло случиться. Происходящее казалось каким-то бредом. Этого просто не могло быть.
 — Все это мог придумать только один человек, — заявил Джарвис. — Это Эванс, сомнений нет.
 Хейлс кивнул:
 — Согласен. Именно он и был тем неведомым, кто вошел в контакт с итальянской и британской прессой, и он откопал этих четверых свидетелей, заставив дать ложные показания. Но прежде чем мы выведем их на чистую воду, предстоит сделать очень многое. Доказать будет трудно. И его в угол не загонишь — случись что, и он станет утверждать, что ему сказали про Терри, — тогда вся линия допроса провалится.
 — Все равно надо попытаться, что бы вы ни говорили. — Портер стал подниматься.
 — Нет, Терри, — немедленно ответил Хейлс. — В свете случившегося мне не остается ничего другого, как поместить вас под стражу до поступления дальнейших распоряжений. Пока дело не прояснится.
 — Что? — воскликнул Портер. — За что? Я же ничего не сделал! Это чистая подстава!
 — У него нет выбора, Терри, — спокойно и рассудительно сказал Аллен. — Ты же сам понимаешь.
 Портер оглядел присутствующих. Из всех четверых лишь Джарвис не избегал его взгляда. Некоторое время Портер не сводил с него глаз и затем повернулся к Хейлсу:
 — Скажите начистоту, сэр: плохи мои дела?
 Высокий человек в чине главного детектива-инспектора посмотрел ему прямо в глаза, прежде чем ответить:
 — Плохи, Терри. Так плохи, что хуже некуда.
 Аллен дождался, пока Терри Портер покинет кабинет, после чего встал и приблизился к окну.
 В кабинете повисло неловкое молчание, нарушаемое лишь скрипом пера: детектив-сержант Джеффри записывал какие-то сведения, выяснившиеся из разговора с Терри Портером.
 — И каким же будет следующий шаг, Колин? — спросил он.
 Хейлс, вздохнув, опустился в кресло:
 — Все зависит от того, как поведут себя свидетели на очной ставке и последующих допросах. Но вы же знаете этот народ: они будут держаться до последнего — еще бы, такая возможность — засудить полицейского. И в таком случае…
 — Что? — отрывисто спросил Аллен, оборачиваясь.
 — В таком случае мы ничего не сможем сделать. — Почесав задумчиво нос, он искоса посмотрел на Джарвиса. — Тем более, когда замешана пресса, информацию не прикроешь. Итальянцы потребуют его выдачи.
 Джарвис сердито замотал головой:
 — Но этих четверых мы знаем как облупленных…
 — Не будьте так наивны, — осадил его Хейлс. — В суде это не сработает. Во время процесса это будут независимые заявления от четырех разных лиц, в разных участках, на разных концах страны. А то, что эти люди из одной компании — безразлично в высшей степени. В конце концов, они там и оказались потому, что приехали «болеть» за свою команду. Патриоты, как ни верти. Так что это будет даже им в плюс на судебном процессе. И поди докажи, что они умышленно оговаривают полицейского. Судья не настолько хорошо знает, что за личность Эванс, оттого ему будет трудно проникнуться вашей убежденностью.
 Он снова посмотрел на Джарвиса — участливо и в то же время осуждающе:
 — Инспектор, операция была не продумана и с самого начала обречена.
 Аллен сердито развернулся:
 — Теперь еще всех собак на нас повесьте…
 — Нет, Питер, — оборвал его Хейлс. — Во-первых, с самого начала этим должна была заняться Спецура — ей и следовало передать всю информацию. Это их работа. Во-вторых, тот факт, что Фитчет использовал настоящее имя Терри — это чистый прокол. Он и вызвал все сложности.
 — У нас не было выбора, — ответил Джарвис. — Надо было представить его Эвансу. Да и потом, уже было поздно.
 Хейлс на некоторое время умолк, глубоко вздохнув.
 — И наконец, Терри Портер ни в коем случае не должен был сближаться с Эвансом и входить с ним в контакт, пока тот находился под допросом. Это против всех правил. И, если уж хотите начистоту и без обиняков, эти правила как раз и придуманы, чтобы предотвратить ситуации, подобные той, в которую мы сейчас вляпались.
 Аллен со вздохом уселся за стол. Конечно, Хейлс был прав. Они сами впутали Портера в это.
 — И что теперь? Что мы можем сделать? — тоскливо спросил Джарвис.
 Хейлс покачал головой:
 — Мои ребята прошерстят всю операцию от начала до конца. Посмотрим, удастся ли сбить с толку этих лжесвидетелей. И еще: я лично хотел бы встретиться с теми, кто заявляет, будто видел, как Портер напал на Фитчета.
 — Это те самые парни из «Челси», — подсказал Джарвис.
 Хейлс кивнул:
 — Хотелось бы, конечно, перекинуться и парой слов с Эвансом, но если он в самом деле такой хитрый лис, как вы рассказываете, сомневаюсь, чтобы это имело успех.
 Пожатие плеч стало красноречивым жестом, договорившим все остальное, и Аллен стал рассеянно барабанить пальцами по столу, силясь отыскать выход из этого тупика.
 — Дело плохо, Колин? — тихо спросил он. Хейлс вздохнул и посмотрел в окно. Впервые он заговорил в пространство, ни к кому в особенности не обращаясь:
 — Конечно, итальянцы хотят допросить его. Но с такими показаниями против него ясно как дважды два, что его арестуют. Как минимум за непредумышленное убийство. А может, и за предумышленное.
 Он обернулся и поочередно обвел Аллена и Джарвиса скорбным взором.
 — На их месте я сделал бы то же самое.

 ГЛАВА 26

  Вторник, 8 февраля 2000, 14.45 
 Терри Портер сел на место и попытался уложить в голове только что услышанное. Нет, этого просто не может быть. Тут какая-то нелепица. Они не могут его обвинять. Он не сделал ничего Дурного. Как они могут выдвигать против него такие обвинения? Он посмотрел в противоположный угол зала суда, на Хейлса, но тот ответил ничего не выражающим взглядом. В то же время его лицо ясно говорило о владевших им чувствах. Рядом с ним сидел Джарвис, избегая встречаться глазами с Портером. По вине этого сукина сына он сел на скамью подсудимых, и Джарвис прекрасно отдавал себе в этом отчет. Терри закрыл глаза, прокручивая в памяти события последних трех дней. Еще не теряя надежды, что все это дурной сон, который вот-вот должен развеяться. Даже не сон, кошмарный бред — вот как следовало назвать происходившее с ним. Нет, скоро он проснется, и с этим будет покончено. Он снова окажется дома или на работе, за своим столом. Теперь все казалось таким привлекательным в том оставшемся в прошлом мире. Разгребать стопки бумаг, мыть посуду — все что угодно. Но, сколько он ни закрывал глаза, сон не кончался. Наверное, потому, что это была реальность. Слишком реальная реальность.
 Со вздохом он в который раз пытался понять, где же он допустил промашку. «Телега» покатилась на него на всех четырех колесах: четыре пижонистых молодых циника без зазрения совести оболгали его, цедя сквозь зубы свою версию случившегося. Они рассказывали в зале суда, как они с Гарри сражались на ножах и как он нанес роковой удар. Какая чудовищная ложь! И он ничего не мог с этим поделать. И никто не мог — даже те, кто прикрывал его и как будто хотел вытащить из этой беды: Джарвис, Аллен, Хейлс.
 Этим подонкам легко было воздвигать на него напраслину, потому что им верили: разряженные в пух и прах, они внушали уважение и вели себя развязно и самоуверенно, чувствуя себя хозяевами положения, и защита не перебивала их. Затем для свидетельских показаний вызвали Джарвиса. Все засветились на этом процессе. Можно сказать, что это был суд над целым отделом полиции, который теперь в будущем, наверное, не ждало ничего хорошего. Этого им не простят.
 Джарвис посвятил суд в детали операции, но вынужден был признать, что следственная группа не видела того, что творилось в баре, и не могла свидетельствовать о том, чем там занимался Портер. В таком случае он не мог бы отрицать, что Портер нанес смертельный удар Фитчету, хотя он, Джарвис, не мог поверить, что офицер из его команды способен на такое. И затем — главное блюдо. К барьеру вызвали Билли Эванса. Какая насмешка!
 Портер выслушал его вариант случившегося. О том, как Билли устроил им поездку на матч любимой команды и как они вместе ехали через всю Европу. И при этом не уставал всякий раз добавлять, что Фитчет всех достал расистскими высказываниями. Получалось, он как будто заступался за подсудимого, оправдывая его за то, что он сорвался. Эванс рассказывал о том, как Фитчет с Портером постоянно схлестывались в спорах, как непримиримые противники. Как Эванс разнимал их в автобусе, когда они колесили по Риму. Обвинение попросило его обстоятельно рассказать суду, что случилось по возвращении в Англию. И тогда он поведал всем жуткую, леденящую душу историю своего незаконного ареста: как полиция пыталась сделать из Эванса козла отпущения. О том, как они сфабриковали историю про какие-то якобы угнанные машины, которой не могли найти ни одного подтверждения. Эванс подал этот рассказ так, что итальянский судья покатывался со смеху.
 И затем последовал главный, добивающий удар. Его спросили, знает ли он, кто убил Гарри Фитчета, и Эванс ответил, что знает. Конечно, Терри Портер. Он знал, что этим кончится. Ему рассказали, что между ними случилась драка — как раз вскоре после того, как он вышел из бара, — и уже потом он узнал, что двое порезали друг друга ножами. Но, как только по возвращении домой он был арестован, он не сказал ничего об этом только потому, что понимал: ему и так грозят неприятности со стороны полиции. Так зачем же усугублять свое положение? И лишь когда ему привели Портера и сказали, что это полисмен, работающий под прикрытием, он окончательно уразумел, что все это делается недаром: ему хотят что-то пришить, чтобы прикрыть свои делишки. Эти люди из Службы безопасности Национальной футбольной лиги, они способны на все. Каждый, кто ходит на футбол в Англии, знает это. К тому же у них на него давний зуб, его уже пытались привлечь к ответственности за какое-то вымышленное преступление.
 Терри Портер терпеливо слушал, пока Эванс грузил одну телегу за другой, и никто не мог заткнуть ему глотку или уличить во лжи. Они внимали каждому его слову — и верили. И теперь его ждала итальянская тюрьма. Обвинение в непредумышленном убийстве. Какой кошмар.
 Билли Эванс стоял в фойе зала суда возле гардероба, натягивая свою куртку от «BURBERRY». На улице было уже холодно, и он меньше всего хотел простудиться накануне отпуска, куда собирался на следующей неделе. Он заметил приближение молодой женщины и встретил ее улыбкой.
 — Простите, — сказала она голосом бодрым, но с ноткой отчаяния. — Я Беверли Миллс, с телеканала «Скай Ньюс». Не могли бы вы прокомментировать…
 — Простите, душечка, — с улыбкой перебил ее Эванс, — но вы сами понимаете — не могу.
 Ее улыбка несколько поблекла и затем вспыхнула вместе с новой надеждой:
 — Хотя бы в общих чертах… Для сегодняшнего выпуска новостей.
 Эванс снова улыбнулся, оглядываясь, — и увидел Джарвиса, выходившего как раз в этот момент из зала суда. Смертельная бледность покрывала лицо детектива, и, заметив стоявшего неподалеку Эванса, он двинулся к нему решительной походкой.
 — Придет день, Эванс, — прошипел он, — и ты, мерзавец, ответишь за эту ложь!
 Эванс только посмотрел в его сторону, сокрушенно покачав головой, в лице его отражались жалость и огорчение таким поведением полицейского.
 — Это называется правосудием, инспектор.
 Лицо Джарвиса внезапно побагровело от гнева, и он едва не бросился на него, но в последний момент сумел совладать с собой. Эванс посмотрел на него, чуть вздернув бровь, с едва заметной улыбкой. Оба прекрасно понимали, что происходило на самом деле. Но Джарвис при всем своем желании не мог продолжить расследование — тем более, его направляли на новое место работы. И эта работа была весьма далека от футбола.
 — Не знакомы с мисс Беверли, мистер Джарвис? — как ни в чем не бывало спросил Эванс. — Она из «Скай Ньюс». Мы тут мило болтали насчет процесса.
 Джарвис только хватанул ртом воздух и не сказав ни слова, развернулся на каблуках и выскочил за дверь на улицу. Эванс посмотрел ему вослед и затем вновь повернулся к молодой женщине. Он довольно улыбался, как нашкодивший школьник.
 — Вот ведь, черт возьми, — проговорил он. — Похоже, он несколько рассержен, или мне только показалось?
 Женщина отозвалась коротким смешком:
 — Еще бы, у него есть для этого повод. Теперь наверняка и ему предстоит судебный процесс, да и сама Служба безопасности Национальной футбольной лиги будет расформирована.
 Эванс напоследок снова оглянулся на дверь.
 — В самом деле? — задумчиво пробормотал он, оборачиваясь и опять оказываясь лицом к лицу с молодой обаятельной женщиной. — Ну хорошо, раз вы хотите заявление, вы его получите. Здесь есть еще кто из репортеров?
 Она кивнула:
 — Полно. Такой громкий процесс, мистер Эванс. Эванс ухмыльнулся:
 — Ну, тогда пошли.
 Он устремился за дверь, но она вцепилась в его рукав.
 — Пожалуйста, — взмолилась репортерша. — Не могли бы вы сделать для нас эксклюзив?
 Он покачал головой:
 — Нет. То, что я скажу, — информация для всех, и не займет много времени.
 С этими словами он освободился от назойливой корреспондентки и вышел на холодный февральский воздух.
 У самого подножия лестницы, ведущей в здание суда, собралась большая стая репортеров с камерами и микрофонами, набрасываясь на каждого, спускавшегося по лестнице, в надежде урвать кусочек свежей информации, уточняя подробности, желая получить сведения с разных точек зрения. Появление Эванса было встречено бурей восторга, и он направился к ним, сопровождаемый вспышками камер. Десятки микрофонов тянулись к нему со всех сторон.
 Собравшись с мыслями и сделав глубокий вдох, он заговорил.
 — Я хочу сделать заявление о том, — начал он, оглядывая толпу журналистов и убеждаясь, что общее внимание приковано к нему, — что сегодня мы увидели методы работы английской полиции. Увидели, как они заставляют людей работать на себя и к чему это приводит. Увидели, как они обманывают, забалтывают, пытаются сфабриковать улики и, главное — как они пытаются прикрыть преступления собственных сотрудников.
 Переводя дыхание, он оглянулся и продолжил:
 — Вы слышали, что происходило в зале суда. И если бы не мужество людей, решившихся дать показания против полицейского, убийца остался бы безнаказанным. — На миг остановившись, словно для того, чтобы преодолеть возмущение от мысли, что такое могло оказаться возможным, он добавил: — И трагедия Британии в том, что данное дело могло быть рассмотрено лишь в итальянском суде.
 Он остановился — и тут же со всех сторон полетели вопросы.
 — Как вы можете прокомментировать роспуск Службы безопасности Национальной футбольной лиги, мистер Эванс? — прокричал один из репортеров.
 Эванс воздел руку, прежде чем заговорить, устанавливая необходимую тишину.
 — Прошу прощения. Мне больше нечего сказать, пора домой, возвращаться к работе.
 И, опустив голову, он стал продираться сквозь толпу, к желтым такси, выстроившимся в ряд у дороги. Сев в переднюю машину, он назвал водителю свой отель и откинулся в мягком кресле, когда автомобиль рванул вдоль обочины, мимо толпы репортеров, в оживленный поток римского траффика. Через несколько секунд этот автомобиль растворился в нем, став одной из тысяч машин, запрудивших улицы великолепного Рима.
 Широкая улыбка расплылась по лицу Билли, когда он доставал мобильник. Набрав номер, он подождал, пока ему не ответил женский голос.
 — Привет, дорогая, это твой Билли… Да, все так и вышло, как я говорил. Через несколько часов буду дома. Сегодня сходим куда-нибудь, отметим это событие.
 Отключив телефон, он снова откинулся в кресле.
 — Еще какое, — пробормотал он вслух. — Просто обалденное событие.