Аннотация: И после этого вы всё еще верите, что способны сами принимать решения? --------------------------------------------- Леонид Каганов НА ПОСЕЛЕНИЕ – Сел, что ли? – Сел. – А куда сел? – На спину. – Эх, глупый! Полезай на голову. За спиной высился круглосуточный городской ларек. В этот поздний час трасса словно вымерла. Афганка ждал долго. Даже слишком долго - на малолюдных трассах и то получалось уехать быстрее. Было холодно и неуютно. Нельзя сказать, чтобы людей не было совсем. Нет, время от времени люди проносились мимо, один раз даже прошла целая кавалькада - они хохотали и кричали на всю улицу. Но все они двигались в другую сторону. А из тех редких прохожих, кто шел на север, ни один не остановился, как Афганка ни прыгал. Когда вдали послышались очередные шаркающие шаги, Афганка уже и не прыгал, только вяло помахивал ложноножкой. Фигура приближалась. Это была самая обычная человеческая фигура - обшарпанный мужичок не первой молодости с красноватым дряблым лицом и глазами такими же полупустыми, как и бутылка крепкого дешевого пива в темноватой руке. Двигался он медленно, шумно, рывками. Но Афганка так замерз, что даже такой транспорт казался ему сейчас лучшим в мире. Он еще раз махнул ложноножкой и с замиранием сердца увидел, как фигура сбавляет ход. Действительно, поравнявшись с ларьком, человек затормозил и остановился, чуть покачиваясь и разглядывая бутылки за стеклом. Из его уха выглянул немолодой микроб восточной внешности. – Куда едем? - спросил он почти без акцента. – Прямо… - неопределенно махнул Афганка. - Сколько по пути. – Сколько денег? - настороженно поинтересовался микроб. – Денег нет, на попутных добираюсь, - вздохнул Афганка. – Денег нет, денег нет… - с омерзением произнес микроб, но неожиданно кивнул: - Садись. Мужичок нагнулся к дорожной пыли за монеткой, Афганка проворно вскочил на палец, через порез зашел в кровоток и вскоре оказался в ухе. Человек уже двигался дальше, микроб сосредоточенно рулил, глядя вперед. – И куда едешь? - спросил он. – Работу получил, на поселение еду, - охотно сообщил Афганка. - Из южного региона, с приморья. – Да… - микроб помолчал немного и включил радио. Так они ехали долго, Афганка наслаждался теплом и покоем. Наконец микроб приглушил радио и сказал: – После помойки - сворачиваю. Я там буду его останавливать, чтобы отлил, и ты как раз сойдешь. – Спасибо, - кивнул Афганка и задремал. У помойки было заметно теплее. Людей тут не оказалось, но это было не страшно - помойка жила своей жизнью. Уже пару раз мимо Афганки с дробным стуком проносились тараканы, но они были набиты битком, и Афганка даже не стал голосовать. Впрочем, он не стал бы голосовать, даже если б они шли порожняком - на местном транспорте далеко не уехать, только завезут в какую-нибудь глушь, как было позавчера, и выбирайся оттуда… Не успел Афганка как следует оглядеться, как появилась вполне приличная крыса - скоростная и поджарая. Афганка махнул ложноножкой, и крыса остановилась, оглядываясь и принюхиваясь. Из трепещущей ноздри высунулся молодой кругленький микроб. – Давно стоишь? - весело спросил он, окинув Афганку понимающим взглядом. – Только что приехал, - улыбнулся Афганка. – Ишь ты… - протянул микроб немного завистливо и скомандовал: - Залазь! Через минуту Афганка сидел рядом с ним на мягком пульсирующем сиденье. Крыса плавно неслась вперед, покачиваясь на ухабах. – Я ведь тоже, бывало, на попутках ездил, - сказал микроб с ностальгией. - Как сезон эпидемий, так мы и в дорогу. В молодости, с пацанами, - пояснил он. Афганка посмотрел на него - с виду он был моложе Афганки. – А теперь вот, - продолжал тот, - своей обзавелся. Он с любовью похлопал по пульсирующему крысиному мозжечку. – С рождения брал или подержанную? - из вежливости поинтересовался Афганка. – С рождения. Только с рождения, - убежденно кивнул микроб. - Подержанную брать - себе дороже. Непонятно, кто на ней ездил, управление под себя перестроено, внутри все сгнило и посыпалось, свалится где-нибудь посреди трассы - и сиди, кукуй. – А хорошая вообще штука - крыса? – Это, брат, смотря для чего… Если по городу - надо, конечно, человека брать. Хоть он и не дешевый, и жрет много. Зато комфорт, скорость и все такое. А я здесь живу, мне крыса в самый раз. Нагрузил - разгрузил. А проходимость у крысы - пять баллов! Человека ты по такой дороге разве заставишь двигаться? Афганка высунулся и глянул вперед. Дорога действительно была мерзее некуда, лучше и не смотреть. – А ты сам-то в какой район направляешься? - поинтересовался микроб. – Я в этом городе проездом, мне б к окраине, а там и дальше поеду, - махнул ложноножкой Афганка. - Определили мне местечко под заразу на поселение. Еду обживать. Как устроюсь на месте - жену перетащу с детьми, родню… – Нет, я спрашиваю - где тебя высадить? – На север… чем дальше, тем лучше, - беззаботно махнул Афганка. – Я там одно неплохое место знаю, где высадиться, - пообещал микроб. Место и впрямь оказалось очень даже неплохое - сырое, темное и затхлое. И, соответственно, довольно оживленное. Это была человеческая автобусная остановка, а рядом - полоса кустов и длинная канава, заваленная мусором. Нет, это была не скоростная трасса, где все спешат единым потоком и нет ни времени, ни желания останавливаться на поднятую ложноножку. Здесь трафик был хоть и плотный, но вполне умеренный. Пробегали крысы, топотали тараканы, шуршали мокрицы. В отбросах неподалеку копалась кошка - тяжело нагруженная и вполне готовая к отправлению, но совсем в другую сторону и недалеко - до ближайшей дачи. Вдалеке за кустами стояла человеческая автомашина и ритмично покачивалась. Изредка оттуда доносились невразумительные звуки - было ясно, что в машине люди. Неясно было только, куда они направляются. Можно, конечно, на попутках добраться до машины и залезть внутрь, чтобы это выяснить, но Афганка решил не быть таким назойливым. Остановилась полевая мышь. На ней возвращалась домой целая семья - мама, папа и трое детишек. Но место имелось. Подвезти они были согласны, но ехали совсем недалеко. Пока Афганка выяснял, куда именно, вдалеке хлопнула дверца человеческого автомобиля, послышались робкие шаги. Афганка торопливо распрощался с владельцами мыши - кажется, даже разочарованными - и стал ждать человека. Это оказалась человеческая девушка. Афганка начал махать ложноножками, но девушка прошла мимо и скрылась за дальним кустом. Вскоре она вышла оттуда, на ходу одергивая юбку, и Афганка снова начал голосовать. На этот раз девушка остановилась. Из ее уха высунулся здоровенный крепкий микроб с неприятным взглядом и абсолютно лысый. – Чо машешь? - проворчал он. – На попутках добираюсь на север, можно с вами проехать немного? – Чо, без денег? - удивился микроб. – На попутных, - повторил Афганка. - Из южного региона. Микроб хмыкнул и развернулся. Афганка подумал, что он сейчас уедет, но лысый советовался с кем-то в глубине. Девушка послушно стояла, задумчиво глядя в небо остановившимся взглядом. Наконец она присела, сорвала травинку, на которой сидел Афганка, и принялась задумчиво жевать ее. – Садись, - сказал лысый, и Афганка проворно перескочил с травинки на язык. Внутри обнаружилось четверо микробов, все как на подбор лысые, накачанные и неразговорчивые. Встретив таких на улице, Афганка поспешил бы отойти подальше… – До границы автономии довезем, - буркнул Афганке первый микроб. - Мы несколько городов проедем на машине. – До границы автономии? - изумился Афганка, не веря своему счастью. - Красота! Девушка выплюнула пустую травинку и вернулась к автомобилю. За рулем сидел молодой парень, он проворно завел мотор, человеческая машина выехала из зарослей на дорогу и рванулась вперед. – Вот крутая техника! Машина - это не пешком человека вести! - произнес Афганка, чтобы завязать разговор. Но микроб ничего не ответил, его товарищи тоже не проронили ни слова. Замолчал и Афганка. Всю дорогу микробы не общались ни с Афганкой, ни между собой. Так Афганка и не понял, зачем его взяли. Машина долго неслась по шоссе мимо лесов и поселков, и наконец замелькали жилые человеческие кварталы городка. Девушка закурила сигарету и приоткрыла окошко. – Вылазь, - сказал микроб, который вел девушку. - Я окурок здесь скину, место хорошее, много транспорта. – Спасибо! Удачи! - крикнул Афганка, прыгая через губу на край догорающего окурка. Место, куда упал окурок, перелетев через забор, было бы неплохим, но только для тех, у кого есть деньги. Оживленные задворки большого овощного магазина. В куче коробок рылось с десяток рейсовых бомжей - почти все забитые пассажирами с тюками и детьми. Судя по всему, они вот-вот должны были отправиться, оставалось только неясным, по какому маршруту. Пока Афганка узнавал у местных бацилл, какой бомж идет на север, нужный, как назло, ушел. Правда, был еще один, который, по словам местных, тоже шел в северные районы, только длиннее - через теплотрассу. Афганка нашел водителя, но тот наотрез отказался брать пассажира. – Куда я тя? - орал он. - У меня по билетам все! – Может, договоримся? - неуверенно намекал Афганка, нашаривая в кармане заветный полтинник. Полтинник отдавать было никак нельзя - последний. А предлагать разменивать - неудобно. Афганка мялся. – Не! - орал водитель. - Никаких тут! Даже с каким-то облегчением Афганка отошел от него, подошел к кассе и узнал, что билетов на сегодня нет. Да и все равно таких денег у Афганки сейчас не водилось. Тем временем бомж ушел. Афганка вздохнул уже с полным облегчением. Сразу же вокруг начали прыгать блохи, из них поочередно высовывались микробы и кричали наперебой: – Куда надо, командир? Куда надо? – Нет денег, - отмахивался Афганка, и блохи тут же теряли к нему всякий интерес. Начинало светать. Задворки стремительно пустели. Афганка плюнул и пошел прочь - на север по тропе, не оглядываясь. Прошел он всего-то ничего, когда сзади послышалось тарахтение. Афганка обернулся - так и есть, по дороге трусила грузовая собака. Старая, облезлая, чихающая и взревывающая, но еще вполне на ходу. Афганка помахал ложноножкой, и собака послушно притормозила. Из нее никто не появлялся. Тогда Афганка забрался внутрь. Там сидел микроб самой простецкой и располагающей внешности, только немного уставший. – Браток, подвезешь? - кивнул Афганка. - Из приморья еду на попутных, совсем без денег. На север мне. – Я только до Мясного, - кивнул микроб, запуская собаку трусцой. Сразу отовсюду затарахтело и заухало, и говорить стало невозможно. – До Мясного - это где?! - проорал Афганка сквозь шум. – А? - прокричал микроб, наклонившись к Афганке поближе. – Где это - Мясное?! Сколько ехать?! - заорал Афганка изо всех сил. – Мясное после Заборища, не доезжая железки! - гаркнул микроб и отвернулся. Где находится Заборище и железка, Афганка тоже не знал. Выяснять или просить карту было неохота. Афганка решил, что это где-то совсем рядом. Очень хотелось спать, но уснуть не получалось: стоял шум и постоянно трясло. Выглядывая время от времени по сторонам, Афганка видел, что собака движется причудливым маршрутом - уже далеко за городом, лесами и полями, но вроде в нужную сторону и довольно бойко. Собака все шла и шла, а Заборища все не было. Разок микроб остановил собаку покормиться у бака, а сам вынул бутерброды. – Хочешь? - предложил он Афганке. – Спасибо, у меня есть, - Афганка достал свои припасы, но микроб улыбнулся и покачал головой. Вскоре они двинулись дальше. После еды Афганку начало клонить в сон еще сильнее, наконец он все-таки задремал. Сколько они так проехали, Афганка не понял, но когда проснулся, вокруг уже темнело. Собака лежала посреди пустыря без движения. – Просыпайся, приехали, - хмуро пробасил микроб. – Это и есть Заборище? - Афганка удивленно оглядел бескрайний пустырь. – Куда там… До Заборища - пилить и пилить. Собака подохла. – Что, совсем? - огорчился Афганка. – А черт ее знает… Сердце вроде стучит, а давления нет… Микроб вышел наружу, деловито протер мутное глазное яблоко, попинал зачем-то переднюю левую лапу и углубился в шрам на брюхе. – Могу я как-то помочь? - из вежливости спросил Афганка, хотя понятия не имел, как устроены собаки. – Да не… - микроб высунулся наружу, его ложноножки были уже измазаны кровью. - Ты, браток, поезжай себе. Мне тут ковыряться долго… – Удачи! Афганка покрутился около собаки еще немного. Со всех сторон к ней уже слетались мухи, и Афганка подумал, что вряд ли микробу удастся ее поднять. Одна из мух на обратном пути добросила Афганку до края пустыря - к яме, заполненной мутной цветущей водой. И вот здесь Афганка завис окончательно. Время шло, а попутного транспорта все не было. Афганка ходил взад-вперед, искал место, где лучше встать, стоял часами - и снова возвращался обратно. Афганка проклял тот миг, когда сел на собаку, и проклял себя за то, что так поспешно уехал от собаки. А вдруг водителю все-таки удалось ее поднять и она побежала дальше? - с тоской думал Афганка. А вдруг там были другие собаки? Или хотя бы мухи, летящие в более пристойное место? В бурой воде отражалась луна - дрожащая и безнадежная. Кругом не было ни души, и лишь время от времени порыв сквознячка доносил издали невнятные крики местных микробов - то ли там пели, то ли дрались, то ли хохотали. В общем, праздновали - сытно, добротно, провинциально. Афганка развязал свою котомку - еды почти не оставалось. А вскоре спряталась и луна, видимо, решив не тратить свет на это убогое захолустье. И вот, когда Афганка уже совсем отчаялся и понял, что завис в этом гиблом месте, как минимум, на неделю, вдали послышался шум комара. Но радость вскоре исчезла - Афганка разглядел, что это таксист. Комар летел низко-низко над землей, высматривая, кого бы взять. Поэтому Афганка даже не махал ему. Но комар сам снизился и сбавил ход. Афганка резко и с досадой махнул ложноножкой, мол, поезжай, поезжай дальше. Однако водитель истолковал жест по-своему и тут же приземлился рядом. – Куда ехать? - деловито осведомился пожилой, но крепкий микроб, высунувшись из комариного хоботка. – Денег осталось - копейки, - хмуро сказал Афганка. - Я на попутках добираюсь из приморья на север. – Сотни за три до жилых кварталов доброшу, - предложил микроб. Афганка вздохнул и печально помотал головой. Комар улетел. Его звук почти уже стих вдали, но затем снова стал нарастать. Комар появился и опять приземлился рядом. – Две сотни до пешеходной тропы! - предложил микроб, как будто никуда и не улетал. – Нету, - вздохнул Афганка. - Нет таких денег. Комар обиженно взревел и свечкой взмыл в воздух. Он сделал в вышине здоровенный круг и через минуту приземлился снова. – Ладно! - сказал микроб решительно. - Полторы сотни, и прямо до кожи доброшу! – Да какие там полторы сотни… - махнул Афганка с такой тоской, что таксист кивнул. – Ладно, поехали за так. Афганка проворно забрался по хоботку внутрь, даже не спросив, куда он едет. – Вообще я свою норму сегодня сделал, - говорил таксист, умело и небрежно ведя комара в сырых воздушных потоках. - Отвез клиента, а теперь возвращаюсь. Думал подвезти кого на обратном, но кого ж найдешь в такой дыре? А так хоть веселее вдвоем возвращаться, верно? – Ага! - весело кивнул Афганка. – Сам-то откуда? – С юга я, - сказал Афганка, похлопывая по нагрудному кармашку с документами. - Определили мне человечка под заразу на поселение, буду обживать. – Дело хорошее, - кивнул водитель. - Только без работы в городском человеке трудно удержаться. Ты кто по профессии? – Дизентерийщик я. – Это чего такое? - удивился водитель. – Ну… - Афганка задумался, как бы получше объяснить. - Системы ввода-вывода. – Мудрено чего-то, - сказал водитель. – Да, в общем-то, ничего сложного, - покачал головой Афганка. - Дело техники и навыка. – А, ну если техники… - Водитель некоторое время рулил молча, а затем сказал с горечью: - А я ведь когда-то малярийное училище закончил, полжизни в малярийном цеху отработал. И чего теперь? Кому эта малярия нужна? Развалили экосистему, подонки! – М-м-м… - неопределенно сказал Афганка. Вдаваться в политические споры не хотелось. – Вот и я говорю! - обрадовался водитель. - Раньше ведь как? Заселился в человека - и жми его, план гони! Не хочешь план гнать - просто живи, балду пинай. Никто слова не скажет, а сыт всегда будешь. И никаких тебе антибиотиков и прочей гадости! А сейчас - все в собственности, попробуй тронь! Микроб высунулся из комариного глаза и с досадой плюнул вниз. – Так ведь недолго и человека развалить… - аккуратно произнес Афганка. – Развалить? Ты больше этих наших умников слушай! - возмущенно закричал микроб и ткнул в комариный потолок. - Ворье на ворье! Развалить! Никто не разваливался почему-то, и жили нормально! А даже если и гноили людей и сами гибли - то за идею. Афганка тактично промолчал. – Я, - доверительно сказал водитель, наклонившись к Афганке, - в своем малярийном получал сто двадцать - старыми. Да зарплата мне на дух не нужна была! Потому что я белка человечьего из разделочного цеха притаскивал и на рынке продавал на полторы тыщи! Понял? – Хм… - сказал Афганка неопределенно. – А сейчас знаешь, чего? - с горечью продолжал водитель. - Сейчас цеха продали буржуям! Они всех повыгоняли, новое оборудование привезли и охрану поставили. Я как-то попробовал белка вынести вот столько… - водитель сложил ложноножку щепоткой. - Все! Уволили! Чуть до суда не дошло! – То есть при старом режиме воровали, а сейчас не дают? - не выдержал Афганка. – Ох, какие мы умные! - злобно покосился водитель. - Сам-то понял, что сказал? Раньше-то воровали простые честные трудящиеся! А сейчас воруют несколько поганцев-олигархов. Нас обворовывают, нас! Чуешь разницу? Афганка кивнул, и водитель успокоился. – Я тебя высажу вон там, - сказал он, глядя вниз на одинокую козу, привязанную к колышку посреди поля. - Все равно заправиться надо. – Может, рядом высадить? Навязываться неудобно, если ему пассажир ни к чему, - заволновался Афганка. – Перетопчется, - уверенно сказал водитель, высунулся из комара и заорал вниз: - Эй, на козе!!! Эй, на козе, говорю!!! Мальца докинешь до жилья? Парень без денег на попутках добирается! Что ему ответили, Афганка не расслышал, но водитель удовлетворенно откинулся на сиденье, приподнял хоботок комара и с победным жужжанием повел на посадку. Водитель козы оказался добродушным микробом. Коза отправлялась с пастбища не скоро, и в другое время Афганка стал бы подумывать о том, чтобы вылезти и уехать на более скоростном транспорте, но сейчас он слишком устал. Они немного поговорили о навозе, сырости и новых антибиотиках, но вскоре Афганку стало клонить в сон. Заметив это, водитель указал местечко в углу и даже дал, чем накрыться. Проснулся Афганка оттого, что водитель тряс его за плечо. – Уже едем? - спросонья не понял Афганка. – Поедем нескоро, - покачал головой водитель. - Но сейчас козу доить придут, я уже с молоком договорился, чтоб тебя довезли. В бидоне молока было душно, толпилось огромное количество местных микробов и грибков, совсем негде было сесть. Афганка дремал всю дорогу, прислонившись спиной к чьим-то пыльным чемоданам. Наконец бидон остановился. Но народ не спешил расходиться. – Что за остановка? - спросил Афганка у толстой плесени. – Рынок. – А чего ждем? – Покупателя ждем, - прошамкала плесень. – А когда он должен подойти? – Да кто ж его знает… Как подадут, так и придет. Бывало, что и по три дня ждали, народу собиралось столько, что не продохнуть. Плесень отвернулась, и Афганка стал пробиваться к выходу. Перспектива ждать покупателя его никак не устраивала. Афганка вышел на бортик и начал энергично голосовать. Останавливались, в основном, частные мошки, отвезти они могли недалеко, а денег хотели много. Кончилось тем, что приземлилась милицейская оса. – Документы! - потребовал пузатый микроб. Афганка распахнул кармашек на груди и вынул паспорт с ордером на поселение. – Тю! - сказал пузатый микроб. - Сам из приморья, ордер в городе, в северном микрорайоне. Как ты попал в западный пригород? – С молоком… – А ну-ка поехали, - сурово заявил микроб. Пожав плечами, Афганка прошел в осу, и та с жужжанием взмыла в воздух. В осе сидел еще один микроб в милицейской форме - напарник. Он рулил, и оба внимательно глядели сверху на лотки рынка. – В улей его повезем? - спросил первый микроб у напарника, возвращая паспорт Афганке. - Как раз сота свободная есть. – На каком основании меня задерживают и в улей везут? - сухо поинтересовался Афганка. – А чего на пригородном рынке делал без регистрации? - обернулся к Афганке напарник. – На попутных еду с юга на север, - объяснил Афганка. – На попу-у-у-утных… - удивленно протянул напарник. - А чего так? – Денег нет, - спокойно ответил Афганка. – Де-е-енег нет… - разочарованно повторил напарник. - На кой он нам в улье сдался? Первый микроб строго повернулся к Афганке: – А ты знаешь, что на рынке нельзя вот так стоять и голосовать? – Ну а что ж делать-то?.. - философски произнес Афганка. Первый микроб начал озадаченно чесать затылок, но тут напарник пихнул его в бок и многозначительно указал вниз. – Черешня… - протянул он с уважением. – Ух, сколько набежало! - присвистнул первый микроб. - Чего творят… Оса резко пошла на снижение. Глянув вниз, Афганка увидел лотки с россыпями кроваво-алой черешни. По ней рулили толпы блестящих зеленых мух. Увидев пикирующую осу, мухи поспешно разлетелись. Милиционеры выпрыгнули из осы, вразвалочку подошли к группе толстых бацилл и начали о чем-то не спеша беседовать. Затем вместе с одной из бацилл вернулись к осе. Первый микроб тщательно придерживал бациллу за рукав - неясно было, то ли в знак особого почтения, то ли чтоб не убежала. – Вылазь! - скомандовал он Афганке и указал на самую дальнюю ягоду. - Вон там голосуй, понял? Афганка кивнул и проворно вылез наружу. Алый бок ягоды раскалился и пылал жаром, стоять на таком солнцепеке было тяжело. Но место было оживленным, вокруг плотным потоком сновали люди и мухи. Наконец Афганке удалось остановить нервную и энергичную старушку. Водитель ее оказался таким же энергичным стариканом. – Куда путь держим? - осведомился он. – На попутках добираюсь с самого юга, с моря. Мне в город, до северных кварталов. – Море-то эвон где… - удивился старичок. - Это ты столько городов на попутках проехал? – Ага! - улыбнулся Афганка. – Ну а деньги-то есть? - подозрительно осведомился старичок. – Были б деньги - разве б на попутках ехал? - улыбнулся Афганка. – Логичненько, логичненько, - произнес микроб, поправляя очки. - Ну, садись. Старушка взяла с лотка черешенку, положила в рот и двинулась в путь, немного прихрамывая. – И что, сейчас разве возят? - недоверчиво поинтересовался старичок. – Ну вот еду же, - самоуверенно кивнул Афганка, вспомнив, что старичок любит логику. – Логичненько, - ответил старичок. - Но это тебе повезло, что я встретился. А если бы не я? И чего бы ты делал? Афганка тактично промолчал. – Вот и оно! - сказал старичок назидательно и замолчал на некоторое время. Старушка бойко шла по рынку, размахивая кошелкой. – Сейчас, - сказал старичок. - Еще рыбы куплю, и домой на трамвае поедем. Давай, милая, шагай, шагай! – Вы прямо с ней, как с живой, говорите, - удивился Афганка. – А что ж она, не живая, что ли? - охотно поддержал разговор старичок. - Все слышит, может, даже думает о чем-то своем… – Кто думает? - насторожился Афганка, а про себя решил: угораздило же нарваться на психа! – Человечинка думает, - кивнул старичок. - Шагает себе и думает о чем-то своем… – Хм… - сказал Афганка. - И чем это она, простите, думает? – Это уж я не знаю, чем. Да и какая нам разница, верно? – Большая разница, - возразил Афганка. - Как и чем может думать многоклеточное? Оно ж многоклеточное! – А вот сам посуди! - крякнул старичок. - Толпа ведь думать может? А многоклеточное - это, считай, та же толпа. – Нет, - уверенно покачал головой Афганка. - Толпа думать не может. – Может, может! - кивнул старичок. - Ты никогда не слышал, как толпа хором скандирует? Мысли, правда, у толпы куцые. Усредненные, я бы сказал. Но ведь есть же? Так что мы не можем отымать у многоклеточного права на разум! – Разум, - хмыкнул Афганка. - Разум - это когда самое себя осознаешь. Может ли толпа осознавать самое себя? И думать о себе, как о толпе? Старичок погрузился в мысли. А может, просто замолчал, сконцентрировавшись на сложном участке дороги. Его старушка остановилась, переложила кошелку в другую руку и двинулась дальше. – Неправильно вопрос ставишь, молодой человек, - сказал наконец старичок. - Вот я сейчас переложил кошелку в ее другую руку, верно? А может, она при этом думает, что по своему разумению это сделала? – Но это же сделали вы? – Это я думаю, что сделал я, - возразил старичок. - Однако ж я не могу знать этого наверняка. Ведь мы тоже состоим из огромной кучи молекул, так откуда я знаю, сам я себе хозяин или мною управляют внутренние молекулы? Ну? – Вами, может, и управляют, а уж мной точно не управляют, - усмехнулся Афганка. – А чем докажешь? - хихикнул старичок. - Чем докажешь, что ты сам придумываешь свои мысли? А вдруг внутри тебя сидит крошечная молекула и рулит? – Как это… - растерялся Афганка. - Если бы мною рулила какая-нибудь молекула, я бы… Я бы это чувствовал! – Ой ли? - лукаво улыбнулся старичок. – Нет, я бы тогда вообще ничего не чувствовал! - поправился Афганка. - Не было бы меня. – Ой ли? - снова улыбнулся старичок. – Да! - убежденно кивнул Афганка. - Я бы ничего не чувствовал! Чувствовать что-то может лишь разумный организм, который сам себе хозяин! Старичок снова ехидно улыбнулся и долгое время рулил молча. Улыбка не сползала с его лица. – Вернемся к толпе, - сказал он наконец. - Толпа ведет себя разумно? Да. Она двигается, развивается, борется, живет, строит… Вся наша цивилизация - это, ежели поглядеть со стороны, одна большая разумная толпа, которая… – Все это так, но… - начал Афганка. – Я еще не закончил! - строго оборвал старичок. - Если глядеть со стороны, толпа - это отдельный организм, который сам себе хозяин, и поведение его разумно. Если - подчеркиваю! - со стороны. Особенно, когда толпой управляет вождь или, скажем, рулевой. Идем далее. Может ли толпа что-то чувствовать? А как же! Толпа может впадать в ярость и успокаиваться, бояться или ликовать, верно? – Да, но… – А вот тебе и «но»! - подытожил старичок. - Мы пришли к тому, что толпа - это разумный организм. – Толпа разумна, пока состоит из отдельных личностей, - уточнил Афганка. - Но как, по-вашему, толпа осознает себя? – А вот это не дано знать нам, отдельным личностям, - назидательно сказал старичок. - Даже рулевой, который управляет толпой, не сможет сказать, существует у толпы коллективный разум или же нет. Потому что разум - такая штука, которую не измеришь и не пощупаешь. Я, например, уверен, что его и нет вообще, этого разума. А называют разумом то, что просто объяснить не умеют. И ежели, скажем, человек думает, что он - разум, то на самом деле он лишь игра клеток. А ежели клетка думает, что она - разум, то на самом деле она лишь игра молекул. А ежели молекула думает, что она - разум, то на самом деле… Напомни, из чего у нас молекулы устроены? Афганка молчал, глубоко задумавшись. – Да… - сказал он наконец. - Умеете вы загрузить! – А то ж! - радостно кивнул старичок. - Кстати, готовься вылезать, подъезжаем. – Уже? А где мы? - Афганка завертелся, пытаясь сориентироваться. – В северном пригороде, уже и город проехали. Я большой крюк сделал и подвез прямо к твоему дому. Решил заодно свою старушку отвести к дочке погостить, она у меня тут поблизости. Сейчас вон выйдешь, на маршрутную муху сядешь - и до нужной квартиры. – Ох, спасибо вам огромнейшее!!! - обрадовался Афганка. – Давай, давай, успехов! - кивнул старичок и помахал ложноножкой. - И подумай крепко над моими словами! Перед тем как выйти, Афганка все-таки обернулся: – А кто вы по профессии, если не секрет? Философ? – Инженер. Менингит преподаю студентам. Попав на оживленный газон, Афганка спросил у прохожих микробов, где ходят маршрутные мухи, и поспешил на остановку. Муха уже стояла, набитая пассажирами и готовая к взлету. Было одно свободное место, как раз для Афганки. Он оплатил пролет и сел. Муха летела в ночном небе медленно и неспешно. Афганка все время боялся, как бы не прозевать свою остановку, и донимал вопросами окружающих, пока пожилая бацилла не объяснила ему, что выходить надо после нее, а она выйдет у форточки. – Остановите вон на той щеке! - попросил Афганка, когда бацилла сошла, но водитель не реагировал. - Вон на той щеке остановите, пожалуйста! Эй! – Не глухой, слышу, - отозвался водитель лениво. Муха пересекла комнату и медленно опустилась на щеку спящего человека. Афганка подергал жвалу, но жвала не распахивалась. – От себя толкай, от себя! - зашумели пассажиры. Афганка толкнул - жвала щелкнула и распахнулась. Афганка выпрыгнул наружу. Жвала захлопнулась, и муха с ровным гудением пропала вдали. Афганка потоптался на месте и огляделся. Место было приятное, кожа ровная, румяная. Афганка пополз вверх по щеке, впереди замаячил посапывающий нос. Добравшись до него, Афганка остановился, улыбнулся, снял с плеча котомку и облегченно вздохнул. И нырнул в твою левую ноздрю, дорогой мой читатель. Приехали, поздравляю!