Аннотация: Достойный меченосец с отсталой планетки, на которой все еще царит мрачное средневековье…
 Хам и выпивоха, гроза хорошеньких крестьянок — и немыслимо обаятельный человек!
 Он лихо расправляется с негуманоидными «чужими», которых в простоте душевной считает обычными монстрами…
 Он дружит с землянином-профессором и переживает с ним вместе всеОПАСНЫЕ приключения…
 Он не унывает, даже вляпавшись в большую межпланетную войну…
 Герой — он и в Галактическом Союзе герой!


---------------------------------------------


 Алексей ГОЛУБЕВ
 ОДИССЕЯ БАРОНА УРХО



 Часть первая



 Пролог

 Огромная старая крыса неуверенно застыла на самом краю тени. До столь желанной дыры в двери кладовой ей оставалась всего одна короткая пробежка через освещенное пространство, но в самый последний момент ей почудилось какое-то шевеление в коридоре, и теперь она застыла, выжидая. Едва слышный шум превратился в шаги, показалась служанка, которая пришла за чем-то в кладовую, и крыса осторожно отползла на несколько метров назад. Все-таки она была уже слишком стара, чтобы получать удовольствие от гонок с деревянными башмаками прислуги. Место, где она теперь притаилась, оказалось рядом с дверью в комнату молодого барона Урхо. Когда служанка зашла в кладовую и шум в коридоре стих, чуткие уши крысы уловили из комнаты чьи-то голоса.
 — Мам, а что дальше случилось с Великим Монтероем! — Будущий наследник замка отчаянно тер глаза, но был еще полон желания дослушать историю до конца.
 — Ему осталось последнее испытание, — ответил ему мягкий женский голос. Баронесса встала с кровати и подошла к окну, чтобы задернуть шторы.
 — Но ведь это нечестно! — Мальчик возмущенно приподнялся с кровати. — Он ведь уже победил и колдуна, и лесного людоеда!
 Несправедливость ситуации явно не устраивала юного баронета, тем более что и книга о Монтерое находилась в самой непосредственной опасности. Мама барона, хозяйка замка, уже закрыла ее и теперь была полна решимости все-таки уложить сына спать.
 — Тонен, ведь любой благородный воин, чтобы заслужить славу, должен пройти три испытания. Только после этого люди назовут его героем.
 — Мам, но Монтерой может и не выдержать третье испытание. — Тонен решил пустить в ход свои детские уловки. — Я не смогу заснуть, пока не узнаю, что с ним ничего не случилось. Ну, почитай, ну, пожалуйста!
 — Тонен! — Голос баронессы приобрел металлический оттенок. — Выпрашивать — удел серфов! Если тебе в чем-то отказали, найди, как обойтись без этого, или добудь другими путями!
 В комнате на какой-то момент воцарилось молчание. Мальчик переваривал информацию. Мама, улыбнувшись, погладила его по голове:
 — Завтра с утра, как только ты проснешься и выучишь следующие пять букв алфавита, я дочитаю тебе эту историю. А теперь спать!
 Мальчик что-то сказал в ответ, но от продолжения диалога крысу отвлекла служанка. Она нашла в кладовой все, что ей было нужно, и теперь закрывала неудобный висячий замок, придерживая набитую различными деликатесами корзину. Пока она возилась, крыса тоскливо разглядывала окорок, торчавший над краем корзины. Шансов на то, чтобы украсть его, не было, но и животные имеют право на мечты. Наконец служанка справилась с замком, подняла корзину и неспешным шагом, перекладывая свой груз из одной руки в другую, пошла к лестнице на первый этаж. Крыса уже была готова пробежать в кладовую, но скрипнула дверь, рядом с которой она пряталась, и зверек снова юркнул в тень. Из комнаты Тонена вышла хозяйка замка с книгой о Монтерое в руках и задумчиво пошла к той же лестнице, что и служанка. Крыса дождалась, пока баронесса исчезнет, и наконец вышла из тени.
 Выработанная за годы жизни в замке интуиция вдруг заставила ее броситься в сторону. Это ее и спасло. Котенок, выбравшийся вместе с баронессой из спальни молодого барона так незаметно, что крыса и не подозревала о его присутствии, промахнулся на считанные миллиметры, смешно перекувыркнулся через голову, но ориентацию не потерял и сразу же развернулся на врага. Крыса вжалась в стену и оскалила свои желтые огромные клыки. Длины в ней без хвоста было полторы мужские ладони, и котенок, которому только недавно исполнилось полгода, был значительно ее короче. Однако трусливых кошек в замке барона не держали, в роду котенка было немало героев, о которых по ночам поют песни их сородичи, и ни размер, ни угрожающий оскал не испугали маленький пушистый комочек. Только недавно он уютно мурлыкал в ногах у ребенка, теперь же этот комочек превратился в дикого зверя. Он прижался к земле, готовый прыгнуть в любой момент, и нервно бил хвостом из стороны в сторону. Крыса пристально следила за всеми его движениями, ни на секунду не убирая клыки. Еще год назад она бы без проблем отбилась от такого противника, но возраст брал свое, и эту атаку она ждала с нехорошим предчувствием.
 Котенок снова прыгнул, выставив вперед свои когтистые лапы, и крыса метнулась в сторону. Одна из лап царапнула ее бок, крыса изогнулась и укусила своего обидчика, набрав полный рот мягкой серой шерсти. Это лишь взбесило котенка. Он набросился на крысу, они сцепились в клубок и покатились по полу. Лишь сейчас котенок вспомнил, что у него есть голос, и заорал боевую кошачью песню. Увы, баронет, после того, как ушла мама, моментально заснул, а толстые стены и двери замка не донесли боевой клич до кого-либо еще. Крыса отчаянно билась за свою жизнь, и у котенка быстро появились три глубокие раны на левом боку. Его собственные успехи были гораздо скромнее, сказывалось полное отсутствие опыта, который не могли заменить никакие охотничьи инстинкты. Однако отступать он и не думал, и крыса вдруг дрогнула. Она изо всех сил вгрызлась в плечо котенка, тот от боли на мгновение ослабил хватку, крыса вырвалась и понеслась по коридору к дыре в дверях кладовой. До спасительного убежища ей оставалось несколько сантиметров, когда смерть в виде двух рядов острых кошачьих зубов схватила ее за шею и мгновенно оборвала ее жизнь.
 Котенок, убедившись, что добыча больше не шевелится, растерялся. Несколько секунд ушло у него на обдумывание дальнейших планов, потом он начал усиленно себя вылизывать. Та, что недавно столь яростно сопротивлялась, безжизненно лежало у его лап. Зализав раны, он начал неуверенно ее обнюхивать. Что-то подсказывало ему, что нужно попробовать ее съесть. Отважившись, он попробовал укусить свою добычу. Результат его совершенно не впечатлил. То, чем кормили его на кухне, было и вкуснее, и мягче. Оставив тело крысы у двери кладовой, он, жалуясь на больной бок, пошел обратно к комнате барона и там помяукал у дверей, надеясь, что мальчик впустит его внутрь. Никто не вышел, и тогда котенок, печально вздохнув, свернулся клубком у дверей и сразу же уснул.

 Глава 1

 Барона Урхо всегда можно найти в замке. Замок одним боком примыкает к живописной скале, на которой каким-то чудом выросло несколько деревьев, и закрывает дорогу к морю от единственной на острове деревни. Такое расположение замка выбрал первый барон Урхо. Приплыв на этот островок, затерянный в Североземном море, он первым делом подчинил местных жителей и потом, чтобы легче было контролировать своих новых серфов, возвел рядом с деревней несколько каменных строений и окружил их стеной. Все это и получило название замка, что было, по правде говоря, некоторым преувеличением. Впрочем, на острове, отрезанном от внешнего мира широким проливом, и это сооружение казалось чудом военно-инженерной мысли.
 К замку барона Урхо, которым теперь владел правнук основателя, получивший при рождении имя Тонен, и направлялась деревенская делегация. Стража долго не хотела их пускать, и жители битый час простояли у замковых ворот, пока стражники искали по замку барона и спрашивали, что делать с визитерами. Наконец раздался скрип подъемного механизма, ворота поползли вверх, и делегация прошла во внутренний двор. Барона, которому теперь было уже около тридцати, они застали на одной из башен замка. Он наблюдал за ремонтом осадных механизмов. Последний раз их использовали лет пять назад, и теперь озадаченные дружинники думали, как с наименьшими усилиями заменить практически все канаты и ремни, сгнившие в сыром северном климате. Барон, почувствовав чужое присутствие, полуобернулся, увидел посетителей и, отвернувшись, сказал в пустоту:
 — Ходят слухи о том, что в море, к югу от Саркозской гавани, появились пираты. Не знаю, чем можно здесь поживиться — вашей протухшей селедкой, что ли, — но осторожность лишней не бывает. Что вам нужно?
 Деревенские жители переглянулись, и вперед выступил кузнец.
 — Господин, — начал он, — в деревне беда.
 Барон нахмурился. В местном понимании беда — это когда сгнил семенной запас или уже целую неделю рыбаки никого не могут поймать в море и просят снизить их повинность. Снизить повинность — значит будет меньше денег. Меньше денег — это всегда плохо, даже если торговца видишь раз в два-три месяца. Прокрутив в голове этот мысленный ряд, Тонен повернулся к пришедшим и недобро уставился на говорившего.
 — Что за беда?
 — Из леса не вернулись четыре ребенка.
 Барон с облегчением рассмеялся:
 — И вы хотите, чтобы я поискал их? Полазил по вашим чащам, из которых воняет, как у вас изо рта, и покричал «ау»? Еще раз придете с такой просьбой, получите по двадцать ударов кнутом, а сейчас — вон отсюда.
 Кузнец при этих словах замялся, и тогда его речь продолжил деревенский староста. Он старательно подбирал слова, но сообщение, которое он пытался ими выразить, стало от этого лишь еще более бессвязным.
 — Господин, утром они ушли впятером. Вернулась одна девочка, вся в крови. Она рассказала, что… Они и те четверо, которые не вернулись, они играли в лесу… Они решили поиграть у того дерева, что на поле в самой середине острова. На них напало чудовище. Тайка говорила, что оно огромное и много зубов. Это чудовище схватило Айто, разорвало, кровь забрызгала всех вокруг. Все остальные начали бежать. Но до деревни добралась лишь Тайка. Оно…
 — Тихо! Чтоб тебя и твой корявый язык! — Барон брезгливо поднял руку. — Что за бредни! Я же сказал, вон отсюда!
 — Господин! — снова вступил в разговор кузнец. — Это правда! Дети могут быть еще живы. Если они залезли на дерево…
 — А Тайка вся в крови, — робко добавил кто-то из пришедших.
 Барон грязно выругался, снова нахмурился и застыл в раздумье. Лень, извечная спутница разума, боролась в нем… с чем? В рыцарских романах, которые барон читал в детстве запоем, герои защищали прекрасных дам или своих сюзеренов. Крестьян не было в этих романах в принципе. Феодальное сознание не очень-то любило замечать людей, которым они были обязаны всем, что имеют, и которых за это отчаянно презирали. С другой стороны, феодальный договор предусматривал, что серф не только работает на феодала, но и получает от него какую-то защиту. И на южных границах империи землевладельцы, хорошо знавшие цену своим работникам, довольно неодобрительно относились к попыткам барона увести пару крестьянских дочерей с собой в поход в виде… хм… поварих. Доходило и до поединков. В конечном итоге долг сюзерена и банальная скука с минимальным преимуществом одолели лень.
 — Если я поеду в лес и найду всех живыми, то повешу каждого третьего из пришедших, и тебя, староста, в первую очередь. — Нехитрые арифметические подсчеты барона заметно напугали жителей деревни. — Возможно, тогда деревенщина выберет кого поумнее.
 Его воины тем временем бросили дела и с любопытством прислушивались к диалогу. Барон заорал на них, чтобы они вернулись к своим обязанностям, и они для виду завозились вполсилы вокруг баллисты. Барон несколько секунд мрачно смотрел на их действия, от которых орудие все-таки мало-помалу приобретало боевой вид, и потом подозвал самого высокого:
 — Молке! Хватит изображать бурную деятельность! Иди приготовь моего коня, да надень сам боевой доспех и возьми арбалет. Выбери как следует, лопнет тетива — я прослежу, чтобы лопнула вся кожа у тебя на спине.
 Здоровый мужчина с роскошными усами, недобро оскалившись на жителей, побрел вниз по лестнице. Барон снова повернулся к деревенским жителям и продолжил металлическим тоном:
 — Значит, чудовище. А вы, самые здоровые в деревне мужики, вместо того, чтобы послать сюда кого-то одного, а самим взять по топору, трусливо ринулись за мои стены? Хуже женщин. Вон отсюда!
 Никто не стал доказывать барону, что одного жителя деревни он бы не стал даже слушать. Делегация спешно покинула башню, лишь кузнец, которому Тонен сделал знак остаться, покорно потупил голову и молчал.
 — Это ты новый кузнец? — уже спокойно спросил его барон.
 — Да, господин.
 — Ты прислал странные наконечники для копий. Если они сломаются, я сломаю тебе руки, чтобы, когда они зажили, ты знал, как делать оружие.
 — Да, господин, — смиренно ответил кузнец.
 — Молод ты еще для кузнеца, — уже совсем мирно сказал Тонен. — Первый раз вижу, чтобы в двадцать лет становились кузнецами. Многие в подмастерьях до старости перебиваются. Колдовством не балуешься?
 — Никогда, господин, — изо всех сил замотал головой кузнец.
 — Хорошо. У тебя речь почти как у грамотного. Пойдешь со мной, покажешь дорогу. Я места южных варваров знаю лучше, чем этот островок. Ты не в замке говорить учишься, когда меня нет? Больно язык у тебя ловкий. Увижу рядом с моей сестрой — зарублю, как свинью, а труп скормлю псам.
 Кузнец лишь пожал плечами, впрочем, барон и не ждал какого-либо ответа.
 — Ладно, иди отсюда. Жди за воротами, не порти воздух. — Голос барона снова стал жестким, и кузнец счел за лучшее исчезнуть с его глаз.
 По лесной тропинке, ведущей к месту, о котором рассказала уцелевшая девочка, они двигались втроем. Барон ехал на огромном боевом коне. Несмотря на все недоверие к деревенским сказкам, он надел полное боевое облачение, взял лучший меч и даже боевое копье. Сначала это была лишь ностальгия по тем временам, когда облачение вызывало восторженный трепет у его соотечественников и ужас у варваров, которым пришлось противостоять ему в битвах. Это потом, в деревне, увидев окровавленную одежду, которую мать девочки уже хотела бросить в печь, он более серьезно, чем намеревался, выслушал бессвязный рассказ ребенка и, выехав за пределы деревни, расчехлил копье и поставил его вертикально в стремя. Теперь оно иногда задевало за нависающие над тропинкой ветки, и тогда кузнец вздрагивал, на что барон каждый раз презрительно усмехался. Конь его шагал неторопливо и был от этого не в восторге. Он привык, что обычно барон двигается более быстрым темпом, и поэтому время от времени недоуменно фыркал. Но по бокам от Тонена пешком шли его оруженосец и кузнец, и именно это, несмотря на все неудовольствие коня, и определяло скорость их необычной процессии.
 — Долго еще? — спросил барон у кузнеца.
 — Десять минут пешком, — ответил кузнец.
 — Что же вы своих детей так далеко отпускаете, если здесь так не безопасно. Сами-то штаны на полях у самой деревни протираете.
 Кузнец пожал плечами:
 — В том-то и дело, что всегда было безопасно. Сколько жили мы здесь, на острове, ничего опаснее змей никогда не было.
 Барон покачал головой:
 — Странно все это. Одежда ее вся в крови, и кровь явно хлестала с такой силой, что обычному зверю это сделать невозможно. Дьявол, да сколько я повстречал разных смертей, похожее видел, только когда человека перерубали почти пополам. Или пополам, без почти. Были у нас рыцари, очень гордились таким ударом. Раз — и срубят какому-нибудь пленному варвару полтуловища. — И после минутного молчания добавил: — Правда, в бою почему-то у них так не получалось.
 Оруженосец Молке подергал своими пышными усами, которые составляли предмет тайной зависти доброй половины мужского населения деревни.
 — Да, Молке, я тоже вспомнил тот случай. Придурком он был, придурком и помер, даром что из благородных, — сказал барон. Было видно, что им обоим пришло в голову что-то, связанное с войной на южных границах империи.
 Несколько минут они ехали в молчании, вдыхая сырой весенний воздух. Потом барон вдруг остановился и начал вглядываться в даль.
 — А ну-ка смотрите все на то дерево!
 Их маленький отряд все еще был в лесу, но перед ними уже виднелось поле, на котором дети собирали ягоды, перезимовавшие под снегом. Где-то в середине поля возвышалось дерево, которое только начало подергиваться легким зеленым пушком. На него и указывал палец барона. Кузнец начал старательно вглядываться, и ему показалось, что на дереве как будто кто-то сидит.
 — Ну что, кузнец, как ты и предполагал, дети сидят на этом чертовом растении. По крайней мере один ребенок. А под деревом сидит то, что загнало его туда.
 Ввиду того, что у барона было преимущество — сидя на лошади, он видел хоть и немного, но дальше, — ни кузнец, ни Молке с ним спорить не стали.
 — Лес прикроет нас еще метров сто, — заметил оруженосец. — Потом мы выедем на поле, и эта тварь нас увидит. Она может скрыться.
 — Это меня не слишком волнует, — ответил ему барон. — В конце концов, если эта тварь не имеет крыльев, то, куда бы она ни побежала, она упрется в горы — и там мы ее поймаем. Однако меня беспокоит что-то еще.
 Кузнецу было сложно сказать, что беспокоит барона помимо зверя, сторожившего ребенка под деревом, потому что его беспокоил лишь сам зверь. То, что барон рассказывал про возможную силу их противника, действительно могло напугать любого, даже самого смелого деревенского жителя. Поэтому кузнец с радостью воспринял их минутную задержку, в течение которой барон о чем-то раздумывал. Поймав недоуменный взгляд оруженосца, Тонен пояснил причину своего беспокойства:
 — Ты не помнишь, ты тогда был ранен, но, возможно, тебе рассказывали. Тогда эти ненормальные южные варвары поставили в середине такого же точно поля крест с прибитым к нему еще живым священником. Мы, правда, в тот день находились в замке, а не как сейчас в лесу, да разницы никакой. Они выставили его и ушли. Мол, забирайте, если вам это нужно. Он дергался на кресте, как червяк, и орал так, что приятно было послушать. Я возражал против того, чтобы за ним выходили, но меня обвинили в трусости — эти любители ослиц! — и почти половина нашего войска вышла в поле снимать этого святошу. И оказалось, что за ночь до этого, когда мы ничего не видели, эти черные дикари вырыли в земле ямы, где и спрятались. Имперские рыцари подошли к кресту, начали снимать с него этот полутруп с молитвенником на шее, и тут со всех сторон на них выскочили эти южные падальщики. Ну, сколько-то нападавших рыцари убили. Может, человек двадцать. Плохое утешение, если учесть, что из наших там никто не выжил.
 Рассказ явно не вселил в спутников Тонена уверенности.
 — Ладно, поехали, а то скоро мхом обрастем, — пробурчал барон. — Станем зеленые, как людоеды, будут потом нами деревенские бабы детей пугать.
 Его лошадь снова медленным шагом пошла к опушке. Слова Тонена еще звучали в ушах кузнеца, и, когда барон тем же тоном и с теми же интонациями обратился к оруженосцу, он не сразу сообразил, что речь пошла совершенно о другом:
 — Молке, на опушке кусты, которые уже начали покрываться зеленью. Видишь? Они зашевелились. Ветра нет, и это явно не какой-нибудь птах, жаждущий пожелать нам доброго утра. Они рассчитывают, что все наше внимание привлечено той тварью, что открыто сидит на поле. Боюсь, оттуда на нас кто-нибудь выпрыгнет, и я не думаю, чтобы просто познакомиться. Сейчас мы еще чуть приблизимся, я тебе скажу когда. Выпускай в кусты стрелу и сразу же заряжай арбалет. У тебя на это будет пять секунд, и если арбалет не будет готов, я его дозаряжу сам и выпущу стрелу тебе в задницу.
 Они не прошли и две дюжины шагов, когда барон скомандовал оруженосцу, вытаскивая одновременно из ножен меч:
 — Стреляй!
 Стрела скрылась в кустах, и Молке засуетился, доставая следующую и поворачивая громоздкий механизм, с помощью которого она натягивалась. Но этого не видели ни кузнец, ни барон. Из кустов на них, как и предсказывал Тонен, выпрыгнул зверь. Все дальнейшее произошло в долю секунды. Стрела явно сбила зверя с первоначального плана, он выпрыгнул метрах в пяти перед Тоненом, вместо того чтобы наброситься сразу на всадника, как он явно рассчитывал. Барон, замахнувшись мечом, бросил лошадь к твари. Та сделала молниеносное движение влево, уйдя от нападавшего, и уже готовилась прыгнуть к нему на спину — но в этот момент меч, описав причудливую кривую, ударил ее по холке и… сломался. Барон, матерясь, выхватил неуклюжее копье, понимая, что ничего не успеет с ним сделать, но оно не потребовалось. Тварь, судорожно дергаясь, повалилась на землю, и из рваной раны на шее полилась на землю темно-синяя, почти черная, кровь.
 — Черт побери! Сартанский меч! Что это за тварь? — уставился на это зрелище барон. Потом взгляд его привлек предмет в руке кузнеца. Барон недобро прищурился. — Что кузнец, верующий? Талисманы носишь? Черт, да ты же здоровый как бык. Взял бы хоть топор, убери эту бабскую игрушку с глаз моих.
 Кузнец поспешно спрятал амулет в карман. Тем временем Молке, который уже успел перезарядить арбалет, бросил взгляд в сторону поля и закричал:
 — Господин, вторая тварь несется сюда.
 Барон с кузнецом оглянулись. Черная точка действительно неслась к ним огромными зигзагообразными скачками.
 — Арбалет! — крикнул барон, протягивая руку. Молке поспешно дал ему оружие, и барон пришпорил лошадь, опуская копье. Конь, обрадовавшись, несмотря на впившиеся ему в бока шпоры, изо всех сил понесся вперед. Оставшиеся у трупа первой твари мужчины завороженно наблюдали, как две фигуры, набирая скорость, сходятся на поле, где за полдня до этого разыгралась кровавая бойня. Сблизившись, барон выстрелил из арбалета и сразу откинул его в сторону. Его противник, как и первый зверь, таким же неуловимым движением бросился в сторону, но стрела явно его настигла, зверь споткнулся, перекувыркнулся через голову, и в этот момент барон ударил его на полном скаку копьем. Кузнец с Молке были далеко, но даже здесь они услышали — или им показалось? — треск, с которым оно сломалось. Зверя отшвырнуло на несколько десятков метров. Тогда мужчины со всех ног бросились к барону. Когда они наконец подбежали к месту схватки, Тонен, ничего не предпринимая, скептически наблюдал, как два посиневших от страха и долгого ожидания ребенка пытаются слезть с дерева. Кузнец бросился им помогать и, только когда спасенные оказались у него на плечах и во весь голос разрыдались, смог подойти к поверженной твари.
 — Хвалю, — были первые обращенные к нему слова Тонена. — Всю тварь твой наконечник пронзил. Смотри. — Баронский сапог пинком перевернул зверя, который и в смерти продолжал скалиться двумя рядами зубов и сверлить своих убийц пронзительными глазками. Дети зажмурились и изо всех сил прижались к кузнецу. — Пропороло все брюхо, сломало несколько ребер, даже заднюю ногу. Приятен запах кишок, да? Наслаждайся и будь спокоен за свои руки. — И впервые за последние несколько часов барон улыбнулся, правда, лишь левой половинкой лица.
 Окруженный толпой деревенских жителей барон Урхо въезжал в замок. Позади него четыре деревенских рыбака, снаряженных в помощь кузнецу и Молке, несли на деревянных шестах привязанных за ноги зверей. Въехав в замок, барон отдал какие-то распоряжения, и трофеи унесли в подвалы замка. Предстояла работа по превращению их в чучела, которые будут показывать всем гостям барона. Затем Тонен обратился к кузнецу, выслушал ответ, усмехнулся и взмахом руки отпустил его домой. На этом эпизоде проектор был выключен, и Алексей Куджиев, координатор колониальной милиции по этому району, повернулся к своему агенту на планете Маар:
 — О чем он тебя спросил, Иван?
 — Спросил, смогу ли я починить его меч. Я сказал, что смогу.
 — Что потом?
 — Поговорил с женой, спросил о самочувствии.
 — Она беременна?
 — На пятом месяце. После этого ушел мыться в баню. Взял с собой служанку, внучку старосты. Симпатичная, с родинкой на правой щеке.
 — Жена не ревнует?
 — Если вы о нем, то это его не волнует. Если о ней — то жутко. Но власти в замке она никакой не имеет. Правда, у нее уже был выкидыш, поэтому барон клятвенно ее заверил, что, даже если родится девочка, ее положение в замке это никак не пошатнет.
 — Ну, за три поколения они привыкли к матриархату. Да вроде и ты докладывал, что матери барона невестка нравится.
 — Да.
 — Хорошо. Симпатичная женщина его жена, не то что эта дочка… явно гулящая. Что за инцидент с пистолетом? Правила ты знаешь, мне придется сейчас писать докладную, и нужно будет что-нибудь наплести, чтобы тебя оправдали.
 — Постараюсь объяснить. Когда та тварь выскочила на нас из кустов, я был на сто процентов уверен, что барону ее не убить. Вы же знаете этих биоформов. Я потом посмотрел его меч — лучшая сталь, которую изготавливают в этом мире. Неудивительно, что он так расстроился. Будь это обычное оружие, которым размахивают имперские рыцари… В общем, он и не подозревает, как ему повезло, что он сломал меч на позвоночнике, убив перед этим тварь, а не на металлической шкуре, где он должен был сломаться.
 — Все равно плохо. Ты не должен был вмешиваться до последнего. Хотя фраза о талисмане меня позабавила. Он тебя не просил после этого показать свой талисман?
 — Нет. Он всю обратную дорогу злился по поводу меча.
 Куджиев покачал головой. На столе у него запищал приемник, он резким движением ладони отключил его и продолжил:
 — Ну ладно. Повезло тебе. Что касается пистолета — изготовь точную его копию и врежь где-нибудь заклинание. Барон любопытен, как это ни скрывает, может у тебя в любой момент про твой талисман спросить. Будет неловко, если он начнет дергать за курок и кого-нибудь убьет. Меньше всего мне хочется, чтобы это оказался он сам. Потому что его здоровье имеет самое непосредственное отношение к тому разговору, ради которого я тебя в основном и пригласил. А разговор такой. Аналитики уже сутки делают свое дело, то есть анализируют. Все и печально, и — как ни странно — оптимистично. То, что произошло, — дело рук — или клешней, или щупальцев — наших добрых старых соседей, что, впрочем, было ясно с самого начала. Мы в первый раз сталкиваемся с таким. Похоже, они раздумывают, начинать или нет вторжение в этот мир.
 — Не думаю, что они опасаются его военного потенциала, — заметил Иван. — Почему бы не начать вторжение сразу.
 — Вот ты не думаешь, Иван — только не обижайся, — а что-то говоришь. Что, кстати, тоже очень печально и совсем не оптимистично в отличие от ситуации на планете. Как любые нормальные здравомыслящие инопланетяне, они руководствуются элементарным понятием выгоды. Если потери при захвате планеты превысят выгоды от ее, скажем мягко, эксплуатации, то зачем нужен подобный захват? На Мааре живет около десяти миллионов человек. Соответственно, это население способно поддерживать три-четыре выводка тех тварей, из которых они делают своих биоформов. Твари любят покушать, мы же с тобой знаем.
 — Лучше не вспоминать, — скривился Иван. Несмотря на внешнюю невозмутимость, он слегка обиделся на начальника, но но постарался это скрыть. — Я показывал матерям, где останки двух детей, которых эти биоформы успели убить.
 — Ну вот. Кстати, не обижайся, Иван, на самом деле я не сомневаюсь в твоих умственных способностях. Просто ситуация очень нервная. Проблема же в следующем. Не убьют ли аборигены больше трех-четырех выводков до того, как наши клешнерукие — или рукоклешние — друзья уничтожат здесь все признаки военной организации? Похоже, что такие случаи были, иначе какой смысл так осторожничать.
 — Так в этом и заключается ценность барона? — полуутвердительно спросил Иван.
 — К сожалению, не только барона. — И Куджиев причудливо выругался в стиле Тонена.

 Глава 2

 На следующее утро барон вышел из своих комнат хмурым, как сама смерть. Ночью он поругался с женой, которая требовала, чтобы он «выгнал всех шлюх из замка». Обычно он просто уходил в другую комнату — как правило, к одной из «этих шлюх», но в последнее время все осложнялось беременностью Айни. А в эту ночь на ссору прибежала с верхнего этажа мать и, не раздумывая, встала на сторону невестки. Потом еще сестра… Про то, что он только что убил тварей, о подобных которым никто ничего не слышал, женщины и не вспомнили. Или про судно пиратов, которое он потопил месяц назад, замаскировав свой корабль под торговый парусник. Барону было вдвойне обидно из-за того, что он даже не мог выругаться и был вынужден молчаливо сносить все нападки. Слишком боялся он повторного выкидыша, и, пользуясь этим его страхом, женщины в конце концов вынудили его пообещать, что с утра ни одна из его любовниц не останется в стенах замка. Теперь мать барона, торжествующе размахивая своими седыми волосами, носилась по крылу, где жили слуги, и выселяла всех, кто был женского пола и младше тридцати лет. Сам же хозяин замка хмуро сидел в замковом дворе у бочонка с синтийским вином, намереваясь с утра познать все его прелести, чтобы к полудню выключиться на сутки из жизни. Дружина, увидев состояние хозяина, по его примеру тоже устроила себе внеочередной праздник, поэтому довольно долго никто не подходил на осторожный стук в замковые ворота.
 Допивая пятую кружку, барон вдруг заинтересовался, не хочет ли несколько капель этого божественного напитка один из котят, которыми всегда был полон его замок. Там, где есть женщины и немного лишней еды, всегда найдется кошка-другая, такой вывод барон сделал еще в юности, и до сего времени реальность подтверждала его наблюдения. Котенок отбивался всеми лапами от угощения, совершенно разочаровав барона, и после пары попыток Тонен отпустил его и поднял голову, чтобы оглядеться в поисках другого предмета для экспериментов. Предмет превзошел все его ожидания: перед собой Тонен увидел расплывающуюся в воздухе деревенскую делегацию.
 — Я знал, что эти пройдохи-синтийцы добавляют в виноград траву иллюзий, — начал пьяным голосом рассуждать он про себя, — но не знал, что иллюзии бывают такими реальными. И ведь кто-то после этой травы видит драконов и принцесс, а я — за какие только грехи? — этих вонючих смердов.
 Губы старосты вдруг зашевелились. Пьяный мозг барона сообразил, что деревенские жители никогда не начинают разговаривать первыми, а значит, он рассуждал не про себя, а вслух. Только после этого его мозг начал складывать звуки, доносившиеся до него как будто через густой туман, в слова:
 — Бааарооон. — Пауза. — Дееерееевняя в беееедееее.
 Староста уже не говорил, но звуки, волшебным образом замедлившиеся, еще доходили до помутненного сознания барона. «Могучая трава», — подумалось ему, и вдруг смысл сказанных старостой слов дошел до него. Барон минуты на три задумался и неожиданно расхохотался. На его хохот сбежались все дружинники, находившиеся во внутреннем дворе в состоянии, уже близком к состоянию барона.
 — У них, — еле выдавил Тонен в перерывах между приступами смеха, — опять беда.
 Никто не понял, в чем заключался юмор ситуации, но вся дружина пьяно захохотала вслед за хозяином.
 — Беедаа! — давясь от смеха, проблеял барон. — Мы в беедее!
 Жители деревни ошеломленно смотрели на это зрелище, не решаясь ни сказать что-либо, ни тем более сделать. Наконец, вдоволь отсмеявшись, барон успокоился.
 — Ну и что за беда? — спросил он, честно пытаясь сделать это трезво. Теперь он сам пытался понять, чего смешного он нашел в их словах, и не понимал.
 И снова вперед выступил кузнец.
 — Господин. Это еще страшнее, чем вчера. Кто-то поселился под землей перед пастбищем. Сегодня утром пастушок, Анти, повел туда деревенский скот. Они шли по тропе, как обычно, и вдруг из земли вылезли змеи, обвили одну из коров и утащили под землю. Все стадо сразу же разбежалось, а сам Анти бросился обратно в деревню. Мы взяли топоры и пошли на то место, где он видел змей. Первым шел Тукко, хозяин той коровы. Мы даже не успели подойти к тому месту, где она пропала, — змеи набросились на него и начали тащить под землю. Тукко начал рубить их топором, мы бросились к нему на помощь — он был уже по пояс в земле. Берро отрубил второе щупальце, мы начали его вытаскивать, но тут Тукко закричал, и у него изо рта пошла кровь. Он весь обмяк, мы потащили его вверх, но вытянули… — Тут кузнец на мгновение остановился, вспомнив события утра, сглотнул и с трудом продолжил: — В общем, ниже груди у него ничего уже не было. Мы сразу убежали оттуда.
 Дружина барона перестала усмехаться уже на середине рассказа, и сейчас его окончание было встречено гробовым молчанием. Молчал и сам барон.
 — Кровь, кровь, — зашептали кузнецу из задних рядов деревенской делегации.
 — Ах да, кровь, — закивал кузнец. — Кровь из змей, которых мы успели отрубить, была как у тех тварей, которых вы зарубили вчера днем, господин. И еще утром пропала женщина, которая за чем-то вышла из деревни. Она до сих пор не вернулась, а искать ее мы боимся.
 Тонен молчал уже мрачно, и это молчание никто больше не решался прервать. Пьяная мысль двигалась с трудом, все довольно долго ждали, прежде чем он решил встать. К этому времени вокруг него собралось уже все мужское население замка, прибежала мать, и сейчас, окинув взглядом ждущую его слов толпу, барон помрачнел еще больше.
 — Саму тварь никто не видел? То есть того, кто откусил у этого несчастного полтуловища? — спросил он, задумчиво разглядывая сторожевую башню замка. Жители деревни переглянулись.
 — Нет, господин, — снова ответил кузнец. — Только ее змей.
 Дружинники начали перешептываться. Барон бросил в их сторону хмурый взгляд. На это один из них, старый Рдин, который в войске барона не столько воевал, сколько отвечал за корабль барона «Прекрасная Дева Уттерли», откашлялся и сказал:
 — Спрут, барон. Это похоже на гигантского спрута. Когда я был в южных портах, местные моряки рассказывали мне, что эти животные иногда нападают на корабли, даже на самые крупные, опутывают их своими щупальцами и утаскивают под воду.
 — Только спрут сухопутный. — Барон закивал. — Эро, твою мать! — На начальственный окрик из толпы протиснулся паренек с едва заметным пушком на верхней губе. Несмотря на столь юный возраст, он заведовал всей боевой техникой замка. — Какую из твоих чертовых машин можно вытащить из замка? Они еще не полностью вросли в камень? Или, чтобы пострелять, нужно сперва обрубить им корни?
 Эро оживленно замотал головой.
 — Есть баллиста с южной стены, есть еще одна со сторожевой башни. Можно вытащить катапульту, а если вы дадите мне сутки, я могу даже собрать старый таран.
 — Ага, и мы с ним будем носиться по лесу и таранить деревья, — закивал согласно барон. — Не глупи, ты же умнее, чем выглядишь, хоть твой внешний вид отчаянно утверждает обратное. На какую из баллист можно поставить самую здоровенную стрелу?
 — На ту, что на сторожевой башне, — ответил Эро обиженно. Грубые слова барона мигом погасили весь его юношеский пыл.
 — Изумительно. Эй, деревня, — окликнул Тонен делегацию, — пойдете с этим мальчиком и тщательно будете делать все, что он говорит. А иначе я покидаю вас той твари, может, она от обжорства лопнет и решит все наши проблемы.
 И барон налил себе еще одну кружку, на что его мать неодобрительно покачала головой.
 В деревню заезжать было не обязательно, но барон, сжалившись над деревенскими жителями, которые еле вытащили баллисту из замка, разрешил им взять в деревне лошадей. Деревня встретила барона десятками испуганных лиц, выглядывавших из каждого дома. С учетом того, что у Тонена в глазах все двоилось, а иногда троилось, ему приходили мысли о том, что подчиненное ему население довольно быстро растет, но потом он вспоминал о вине, о входившей в него траве и начинал тереть глаза, добиваясь ясности взора. Его дружина была в несколько лучшем состоянии, но и она старательно добавляла в местный воздух, пропитанный запахами навоза, выпекаемого хлеба и скисшего молока, характерный аромат перегара. Пока крестьяне собирали по дворам лошадей, жители вышли из домов и сгрудились на главной деревенской площади, где ждало лошадей войско Тонена. Женщины что-то шептали друг другу, ребятишки с огромными от восторга глазами не отрывались от созерцания огромной баллисты, которой не раз приходилось топить пиратские лодки. Самые смелые из них уже крались к Эро, чтобы упросить его потрогать орудие хотя бы одним пальчиком. Барон слез с коня и теперь полудремал, присев на какой-то камень, и в его грезах отовсюду лезли щупальца и сверкали жадными глазами спруты, от которых приходилось отбиваться сломанным сартанским мечом. Издалека доносились крики, что-то про ведьм, и Тонен долго ломал голову, откуда они попали в его сны. Наконец до него дошло, что он уже не спит. Он изо всех сил зевнул и, помотав головой, огляделся. Оказывается, за то время, что он спал, жители деревни уже нашли всех необходимых лошадей и с помощью хитрой системы кожаных ремней запрягали их в баллисту. Рядом с баллистой стояла одна группка — староста, кузнец и какие-то три человека. Они о чем-то спорили с женщиной с двумя подбородками и с пронзительным голосом. Остальные жители держались поодаль, неодобрительно взирая на эту ссору. Женщина, чей голос и разбудил Тонена, первая увидела, что он уже не спит. Плюнув мужчинам под ноги, она побежала к нему, тряся задней частью, как перегруженный купеческий корабль на сильных волнах. Те заторопились за ней. Тонен несколько ошеломленно наблюдал, как она бросилась к нему в ноги и запричитала:
 — Господин, это все ведьма, ведьма навела на нас порчу, она убивает наших детей и наш скот, она хочет сжить нашу деревню с лица земли. Я видела, как она колдовала, это ее твари…
 — Тихо! — прервал Тонен этот нескончаемый поток. Женщина испуганно подняла на него глаза. Было ей лет тридцать или тридцать пять, обычная деревенская баба, которая к этому возрасту рожает пять-шесть детей и хоть и не похожа еще на старуху, но все же утрачивает всю женскую привлекательность. Теперь ее глазки воровато бегали по лицу Тонена, умоляя поверить ей. Будь Тонен трезв, он бы, может, и избил бы ее за наглость, но сейчас он лишь недовольно морщился, как от запаха из давно не чищенного сортира.
 — Что за ведьма?
 Женщина раскрыла рот, но ее прервал староста:
 — Заткнись, дура. Она имеет в виду Линью. Она и знахарка, и скот умеет лечить, и помогает рыбу сохранить в жаркое время. А эта дура совсем из ума выжила.
 — Сам дурак, дурой меня еще будет называть, идиот, дубина! — истерически завопила женщина. — Вот когда начнут твоих детей ее твари жрать, вот тогда поймешь ты, что была я права, да только поздно уже будет, будут их белые косточки валяться, будет их дождь поливать, будут их собаки дикие обгладывать, а ты…
 — Тихо! Всех зарублю! — яростно крикнул барон, и поднявшийся было на площади шум сразу притих. Барон был пьян, но даже в таком состоянии от него не укрылось то, что многие жители согласно кивали и перешептывались, когда женщина кричала свои бессвязные обвинения. После недолгого раздумья он сказал:
 — Идем к ведьме, там разберемся. Молке, Свидир, со мной, растрясите свой геморрой, остальным ждать здесь и нагуливать жир. Кузнец, староста и ты, — Тонен брезгливо посмотрел на женщину, — ведите. — И он забрался на коня.
 Женщина встала с земли и, злобно сплюнув в сторону кузнеца, быстрым шагом заторопилась с площади. Староста и кузнец хмуро пошли за ней, о чем-то вполголоса переговариваясь. Взгляды, которые они бросали вслед женщине, не сулили ей ничего хорошего, но она, полностью уверенная в собственной правоте, своей спиной лишь высказывала им презрение. Идти нужно было минут десять, почти на самый край деревни. Конь барона осторожно обходил лужи и весеннюю грязь, сам барон под его плавные движения снова задремал, покачиваясь в седле. В какой-то момент конь остановился, и тогда барон с трудом открыл глаза, на которые сильно давил пьяный сон. Они находились перед обычным для деревни Урхо домом, построенным из дерева, досок и китовых костей. Двор был чище, чем другие деревенские дворы, в нем росли какие-то необычные растения — вот в общем-то и все, что смог разглядеть Тонен. Потом он увидел, что вся деревня, несмотря на приказ оставаться на площади, последовала за ними и теперь толпилась по всей улице, ожидая развязки этой неожиданной драмы. Это взбесило успокоившегося уже Тонена, но виду показывать он не стал. Староста зашел в дом и почти сразу вывел ту, которую женщина с визгливым голосом обвиняла в колдовстве. Этой женщине тоже было около тридцати лет, но выглядела она гораздо лучше, была очень опрятно одета, и глаза ее не бегали, как у большинства деревенских жителей, а смотрели хоть и затравленно, но прямо в глаза барона. Не все женское было убито в ней деревенской действительностью, с удовольствием отметил Тонен и решил про себя, что деревенские бабы просто завидуют ей. Непросто сохранить красоту и привлекательность и непросто смириться с тем, что, когда ты уже похожа на рухлядь, твоя соседка еще привлекает взоры мужчин. А женская зависть может быть опаснее мужской ненависти, это барон усвоил очень хорошо за то время, что жил на материке в империи.
 — Вот она! — завопила с удвоенной силой женщина с площади, хватая себя за волосы. — Брось ее тем змеям, которых она же вызвала, пусть они насладятся мясом своей хозяйки и больше нас не беспокоят, не убивают наших детей и наш скот!
 Обвиняемая побледнела и оперлась на руку старосты. Тонен сквозь пьяный туман заметил, что из оставшихся открытыми дверей дома выглядывают два испуганных детских личика.
 — Успокойся, дурная женщина. — Староста яростно замотал головой. — Не она ли лечила тебя, когда у тебя раздуло всю щеку, когда ты стала похожа на недобитого бобра. Не она ли выходила твоего брата, который вернулся с моря с таким кровавым кашлем, что мы уже могилу ему начали готовить? Не она…
 — Замолчи, старый дурень, — взвизгнула женщина, теряя остатки рассудка. — Да лучше бы я с такой щекой всю жизнь ходила, да лучше бы брат мой сгнил от этого кашля, чем эта тварь будет сживать нашу деревню с лица земли. Убей ее, господин, — обратилась она за поддержкой к молчавшему до сих пор Тонену.
 Глаза всей деревни были прикованы к лицу барона. Тот слушал перебранку, не слезая с лошади и постоянно прихлебывая из фляги. Теперь же он чуть подъехал к старосте и стоявшей рядом с ним знахарке, едва не упав, спешился и тщательно контролируемым голосом обратился к ней:
 — Скажи, женщина, ты ведьма?
 Та испуганно замотала головой. Тонен удовлетворенно кивнул и повернулся обратно к коню, чтобы залезть на него. Заметив это, женщина снова кинулась к нему, крича:
 — Господин, и ты поверишь этой шлюхе? Посмотри, вон ее два ублюдка выглядывают из дверей, а кто отец — не знает никто в деревне, а может, отец-то у них из сумеречных бесов, может, расплачивалась она с ним, ложась на спину и раздвигая ноги, за свое колдовство! Она обманывает тебя!
 Странно, но Тонен спокойно выслушал этот истеричный монолог, поглядывая на жертву обвинений. Дальше той бледнеть было уже некуда.
 — Хорошо, — вновь обратился к ней Тонен. — Ты меня обманула насчет того, что ты не ведьма?
 Та снова отчаянно замотала головой. Тонен во второй раз удовлетворенно кивнул и снова повернулся к лошади.
 — И ты ей поверишь, этой твари? — снова вторгся в его сознание визгливый голос.
 Тонен обреченно вздохнул. Попытка решить проблему простым способом не удалась. Наблюдавшие за этой сценой деревенские жители уже почти вплотную окружили барона, его оруженосцев, старосту и двух женщин. Тонен обвел их взглядом и спросил:
 — Ну а кто еще верит в то, что эта женщина — ведьма?
 Сначала никто не хотел обращать на себя внимание сюзерена, но потом из толпы начали раздаваться крики: «Я верю», «И я», «И я тоже». Тонен велел им выйти вперед, и вскоре от молчаливой массы жителей робко отделились человек двадцать — в основном женщины лет тридцати-сорока, а также несколько мужчин. Глядя на их обрюзгшие похотливые лица, Тонен подумал, что они явно когда-то пытались подъехать к колдунье, но получили от ворот поворот и сейчас таким образом хотели отомстить за то, что их отвергли.
 — Итак. Вы верите, что эта женщина является колдуньей, в то время как она утверждает обратное, — начал речь Тонен. — Значит, нужно назначить ей испытание, правильно?
 Задав вопрос, барон сделал очередной большой глоток, а обвинители тем временем переглянулись и нестройными голосами затянули свои «Да, конечно».
 — Чем отличается женщина от ведьмы? — обратился Тонен к ним, оторвавшись от фляги.
 Воцарилось молчание.
 — У ведьмы на теле могут быть знаки, — наконец сказал один из мужчин, облизывая губы.
 — То есть если этих знаков у нее нет, то она не ведьма? — продолжил Тонен.
 Снова молчание.
 — Можно проверить, — предложил тот же мужчина.
 — Но она могла их спрятать, — возразила одна из женщин. — Да так, что не увидеть.
 — Значит, даже если у нее нет знаков на теле, все равно она может быть ведьмой? — снова спросил барон.
 Все закивали, из толпы раздался чей-то разочарованный вздох.
 — Можно провести испытание огнем! — Это предложение исходило уже от другой женщины. — Если огонь ничего ей не сделает, то она ведьма!
 — Но она может специально ничего не делать, — возразил на это Тонен. — Зачем ей выдавать себя. А ожоги залечить нетрудно, если знать, как это делается.
 — Тогда нужно жечь ее всю! — развила первоначальную мысль женщина с визгливым голосом. — Тут-то она не сможет схитрить!
 Тонен немного подумал.
 — Это долго, и в замке будет пахнуть паленым мясом. Не годится. Как еще мы можем отличить женщину от ведьмы?
 На сей раз молчание было совсем долгим. Тогда барон продолжил сам:
 — Нужно поставить ее в ситуацию, когда она будет вынуждена проявить свои колдовские способности. Если она их проявит, значит, она ведьма. Ни одна ведьма не способна делать добрые дела. Значит?
 И неожиданно для всех вдруг подал голос кузнец:
 — Значит, нужно заставить ее сделать что-нибудь доброе?
 Это предложение явно понравилось барону. Он даже хмыкнул от удовольствия:
 — Гениально. Пусть те, для кого эта женщина сделала что-нибудь хорошее, скажут об этом.
 Жители, стоявшие в толпе, начали, перебивая друг друга, выкрикивать что-то про раны, детские болезни, впрочем, барон особо не старался все это услышать. Подняв руку, он прервал беспорядочные выкрики и продолжил:
 — А если от женщины исходит больше вреда, она будет ведьмой? Так?
 Здесь закивали уже те жители, что вышли по зову барона.
 — Отлично. — Барон сделал глоток, который явно был последним, так как после него Тонен огорченно вздохнул и убрал флягу за пояс. — Итак! Что плохого вы видели от этой женщины, которую называете ведьмой?
 Толпа зашумела, а вышедшие вперед жители разродились выкриками:
 — У меня очень быстро скисало молоко после того, как она лечила мою корову!
 — У меня пересох колодец после того, как она мимо него прошла!
 — А у меня у сына постоянно вскакивают фурункулы после того, как он сходит к ней за травами для отца!
 И здесь барон оставался невозмутим.
 — Стоп! — наконец прервал он поток обвинений. — Вы привели достаточно случаев причиненного ею вреда.
 Обвиняемая обмякла, было видно, что сознание вот-вот готово ее покинуть. Барон зловеще улыбнулся и продолжил:
 — Часть из вас сказали, что эта женщина делает злые вещи и поэтому она является ведьмой. Однако другие говорят, что она приносит лишь пользу деревне и поэтому ведьмой не является. Соответственно, получается, что она одновременно является и ведьмой, и не ведьмой. Стало быть, убить мы ее не можем — это было бы неправильно, но и оставить все так, как есть, мы тоже не можем. Поэтому! — Барон сделал паузу. — Всем, кто остался и поддержал тебя, женщина, ты будешь помогать, как прежде. Зато эти…
 Палец барона обвел тех, кто по его вопросу вышел вперед.
 — Они не нуждаются в твоей помощи, и ты теперь не будешь им ее навязывать. А если ты нарушишь мой приказ, вылечишь их или членов их семей или поможешь их скоту, я отдам тебя на всю ночь своим воинам, — подвел итог барон. — С ними ты будешь счастлива.
 Все шарахнулись в стороны, когда он взмахом руки отпустил собравшихся и с довольным видом залез наконец на коня. И тут, вместо того чтобы тихо и незаметно уйти, женщина с визгливым голосом, наблюдавшая всю эту сцену с окаменевшим видом, бросилась к нему:
 — Она околдовала тебя, господин! Поверь мне, не ей! Поверь! Убей ее!
 Это был перебор. Женщина осеклась, увидев, как он побелел от ярости, но было уже поздно. Барон кивнул своему оруженосцу:
 — Молке! Свяжи ее и заткни ее поганый рот покрепче.
 Женщина истошно завопила, но сильные мужские руки повалили ее на землю, как по волшебству появилась веревка, и в следующую минуту она уже лежала, не в силах ни пошевельнуться, ни что-либо сказать. Большинство мужчин, наблюдавших эту картину, не могли скрыть довольных ухмылок.
 — Несите стерву на площадь! — выкрикнул барон. Кузнец и еще один из деревенских подхватили жертву собственной глупости, и вся процессия отправилась обратно. Из окна дома за ними благодарно наблюдало две пары глаз.
 На площади дружина с одобрительными ухмылками встретила появление мычащей что-то неразборчивое связки веревок. Барон уже пел во все горло песни рыцарей южных земель империи.
 — Собирайтесь, мешки с жиром! Хватит прохлаждаться! — заорал он дружине, въехав на площадь. — Староста! Какое самое бесполезное животное есть в деревне? Принеси его сюда, этот мычащий кусок мяса подал мне идею. А лучше несколько!
 Староста, невзирая на возраст, бегом бросился выполнять приказ Тонена. Барон дал знак не ждать его возвращения, а потихоньку двигаться в нужную сторону. Его пестрое войско не успело доехать до крайних домов, как староста догнал их. В руках у него было несколько клеток, в которых после пристального наблюдения взор барон углядел кроликов.
 — Пять штук, господин, — тяжело дыша, доложил староста. — Достаточно?
 Барон пожал плечами.
 — Скоро увидим. Да ты не беспокойся, смотрю, ты хорошо бегаешь, старик! Не хватит— сгоняешь еще. — И расхохотался.
 Запах, которым обдал барон старосту, чуть не сбил того с ног.
 — Откуда начинается полоса змей? — спросил барон чуть позже. — Где этот пастушок?
 — Мы не стали брать его с собой, господин, — ответил ему кузнец, шедший рядом со старостой. — Но он подробно рассказал нам. Мы почти пришли, корова была убита вон за теми кустами.
 — Что ж ты молчал, идиот! — вспылил барон. — Дай тушку, — кивком указал он на клетку с кроликами.
 Староста достал из клетки одно животное, передал кузнецу, и тот, осторожно взяв кролика под лапы, протянул его Тонену. Его конь фыркнул от раздражения, почувствовав запах другого зверя. Тонен брезгливо взял кролика за уши и кинул на дорогу в нескольких десятках метров перед собой. Кролик мягко приземлился, несколько секунд приходил в себя, а потом упрыгал в окрестные кусты. Все непонимающе смотрели на барона. Тот поймал взгляды своих попутчиков и решил объяснить свои действия:
 — Эта будущая жертва нашего подземного друга, — начал он объяснять, пьяно жестикулируя в сторону связанной женщины, — подсказала, как нам обнаружить, с какого места ждать опасности. Если змеи охотятся за живыми существами, они будут реагировать на кроликов, которых я буду кидать на дорогу. Там, откуда кролик сбежит, идти безопасно. Ясно?
 Все закивали, бурно восхищаясь догадливостью своего командира. Лицо барона расплылось в довольной улыбке, он дал знак следовать дальше и, остановившись на том месте, где упал первый кролик, протянул руку за вторым. Староста вложил ему кролика в руку, барон поймал его за уши и снова забросил вперед на тропу туда, где каменистую землю сменяла песчаная почва.
 Если первый кролик нашел время посидеть после падения, то второй сразу сделал огромный прыжок в сторону кустов. Барон мысленно похвалил зверька за столь быструю реакцию, одновременно ему в голову пришла мысль, что, будь у этого трусливого животного глаза на спине, его сердце, пожалуй, и не выдержало бы. Чье-то щупальце хлестнуло песок по тому месту, где за секунду до этого сидел кролик, сразу же из земли высунулось второе, но тот уже несся, прижав уши, к спасительным кустам. Все войско барона потрясенно наблюдало за этой картиной.
 — Ну и тварь… — Молке, не веря своим глазам, качал головой.
 — Выманим ее из земли, — самоуверенно сказал барон, — и угостим стрелой. Распрягайте лошадей, — крикнул он жителям деревни, — сейчас баллиста будет стрелять.
 Те бросились выполнять указание, постоянно косясь на опасный участок. Лошади были выпряжены и отведены за спину отряда. Своим воинам барон приказал приготовить длинные копья. Когда все было готово, он свесился с коня к связанной женщине.
 — Ну что, красавица, — голос барона, казалось, источал мед, — если ты переживешь этот день, то сможешь вернуться в деревню, но надеюсь, я больше ничего о тебе не услышу. Когда я буду заезжать в деревню, ты должна будешь прятаться от меня в своем пропахшем плесенью погребе. А сейчас потрудись немного для нас. Нет от тебя пользы в жизни, быть может, твоя смерть как-то окупит бездарно проведенные тобой годы.
 В глазах женщины не оставалось ничего, кроме ужаса, когда воины барона подняли ее и обвязали вокруг нее длинную толстую веревку. Другой ее конец перекинули через высокую ветку дерева, возвышавшегося над тропой в том месте, где с утра нашла свою смерть деревенская корова и ее незадачливый хозяин. По команде Тонена три самых сильных воина начали быстро тянуть веревку, дико вращавшая глазами женщина взлетела в воздух и закачалась над опасным местом. Никакой реакции пока не было.
 — Эро, стрела должна смотреть точно под ноги этой… — Барон употребил нелицеприятное выражение. — Как только тварь вылезет на достаточное расстояние, чтобы ее поразить, стреляй. Промахнешься — и у этого трупоеда будет на обед твоя постная физиономия. Не сильно он потолстеет, конечно, но, может, от несварения сдохнет.
 Эро засуетился вокруг своей баллисты. Барон вернулся к тем воинам, что удерживали женщину в воздухе.
 — Опускай!
 Та рывками стала снижаться. От ее отчаянных движений веревка начала раскачиваться, и вскоре женщина часовым маятником заскользила над тропой, угрожая в любой момент столкнуться с деревом.
 — К земле и сразу вверх, — скомандовал Тонен.
 Ноги женщины чиркнули по земле, и она сразу взлетела на несколько метров. Из песка моментально выстрелили несколько щупальцев. Одно из них задело ноги женщины, но та уже отчаянно извивалась наверху, что сбило спрута с толку. Пошарив по земле и не найдя ничего, щупальца снова исчезли под землей. Барон кивнул, и женщина снова соприкоснулась с песком, на сей раз на мгновение подольше. Снова она взлетела вверх, но спрут на сей раз уловил направление ее движения, и вслед ей взметнулись несколько его щупальцев. Одно из них дотянулось до ноги женщины и обвило ступню.
 — Вверх, тащите вверх, отродья сатаны, — бесновался барон, чуть не падая с коня, — а то следующей наживкой может оказаться кто-то из вас.
 Спрут обладал поистине нечеловеческой силой. Несмотря на то что на помощь товарищам бросились все свободные воины, дюжина здоровых мужиков еле удерживала веревку. К первому щупальцу добавилось второе, третье обвило вторую ногу, четвертое поползло по туловищу. Ветка, вокруг которой обвилась веревка, начала опасно гнуться, даром что была в бычий окорок толщиной. Люди изо всех сил держали бедную женщину, которая, судя по всему, на этом этапе событий потеряла сознание. Наконец монстр, скрывавшийся под землей, решил лично проверить, что за упрямая добыча ему попалась. Земля под деревом зашевелилась, и оттуда показалось что-то ярко-красное. Оно отчаянно билось, и само это биение было жутко хищным. Эта ярко-красная масса метнулась к женщине, и в тот же миг ее отбросило огромной двухметровой стрелой с грубым железным наконечником. Стрела, похожая больше на таран, пронзила тварь насквозь, та упала на тропу и теперь билась в судорогах, катаясь из стороны в сторону. Все завороженно смотрели на это зрелище. Барон даже как будто протрезвел. Когда судороги прекратились, он издал хриплый зычный клич, что-то похожее на победные крики южных варваров. За ним закричали и воины, и даже деревенские жители радостно заулыбались, глядя на поверженного противника. Самый юный из воинов, подхватив копье, побежал рассматривать его поближе, все уже было собрались последовать его примеру, и тут Мулк — так звали юношу — заорал. Потрясенные люди увидели, как из песка потянулось точно такое же щупальце, которое только что пыталось стащить с дерева женщину, обвило его туловище и потащило под землю. Барон бешено закричал, приказывая всем вернуться обратно. Мулк уже исчез под землей, его крики затихли, и лишь качавшаяся над землей на веревке женщина — сознание еще не вернулось к ней — нарушала воцарившийся покой этого места. Дружина растерянно столпилась вокруг своего предводителя. Тонен орал в небо все ругательства, которые мог придумать его пьяный ум. Пока его разум был полностью захвачен гневом, кузнец обратил внимание, что земля чуть шевелится, и это шевеление медленно, но верно приближается к ним. Он схватил из клетки старосты кролика и кинул его на дорогу сразу перед баллистой, гораздо ближе того места, где сидела первая тварь. У кролика не было ни единого шанса на спасение, он мгновенно исчез под землей, окутанный щупальцами, и кузнец заорал:
 — Оно приближается!
 Все отшатнулись назад, теперь два десятка глаз не отрываясь смотрели на землю. Шевелившаяся полоска достигла баллисты и на мгновение замерла. Потом из земли полезли ярко-красные щупальца, не меньше дюжины, и обвили орудие, поразившее первую тварь. Послышался треск, от баллисты полетели куски дерева, и тогда барон скомандовал:
 — Отходим в деревню! Кузнец, твою мать! Беги первым, пусть к краю деревни притащат весь самогон, который в ней хранится. Если не хотите, чтобы это доползло до ваших домов, то убейтесь, а соберите бочки три самогона, того, который горит. Мигом!
 Кузнец сломя голову бросился в деревню. Дружина во главе с бароном, возвышавшимся над всеми на своем коне, построилась в боевой порядок, который на южных границах называли «носорог», и начала медленно отходить к деревне. Тот, кто сидел под землей, не утолил на баллисте жажду мести и теперь двигался за ними. Полоска шевелящейся земли методично прокладывала свой путь по тропинке. Пятнадцать боевых копий покачивались перед дружиной, пятнадцать пар глаз смотрели в прорези шлемов, перед ними оставшиеся четыре жителя деревни торопливо уводили лошадей, привезших баллисту к месту битвы. Староста так и не бросил клетку с оставшимися в живых зверьками, видно, кролики были его личные, и те испуганно метались по ней, внося свой вклад в витавший над отрядом страх. Наконец барон увидел окраину деревни, кузнеца с несколькими жителями и пять бочек, которые, как он надеялся, были полны той отвратительной жидкости, которую гнали из всякой дряни местные жители.
 — Теперь огонь, — крикнул он кузнецу, когда отряд подошел к бочкам. — Принеси факел или что-нибудь похожее.
 Кузнец исчез в ближайшем доме. Когда он появился, то увидел, что воины барона уже бросают в движущуюся землю первую бочку. Та от удара разлетелась вдребезги, самогон ушел в землю, из земли метнулись щупальца, но, найдя лишь дерево, снова исчезли, а между тем в них летела уже вторая бочка, за ней третья. Две бочки, одна из которых не была наполнена и на треть, барон приказал пока оставить.
 — Господин. — Кузнец протянул барону импровизированный факел. Тот выхватил его и сразу кинул в то место, где разбились три бочки самогона.
 Ужасный вкус этому напитку придавала удивительно высокая концентрация спирта. Она же приводила к тому, что уже после первой кружки вкус для пьющего становился абсолютно безразличным. Это, по сути дела, и было причиной, почему за столетия никто не попытался улучшить его рецептуру. Барон, весь день проведший в пьяном угаре, просто не мог не вспомнить об этих замечательных свойствах деревенского самогона.
 Земля вспыхнула прозрачным синим пламенем. Жар быстро проник в глубь земли, и тварь, притаившаяся там в кажущейся безопасности, рванулась наверх, где не было разрушающего ее тело огня. Этого ждали воины барона, как только земля стала разлетаться в разные стороны и возникла красная масса их противника, они кинули в нее последнюю полную бочку огненной воды и сразу же ощетинились копьями в своем боевом порядке. Одуревшая от охватившего ее пламени тварь кинулась на обидчиков. Воины, которые составляли острие построения, первыми приняли на свои копья ее удар и отлетели от его силы назад, несмотря на то, что основание копий было воткнуто в землю. Оставшиеся в строю мигом сгруппировались, и ослабевшая тварь, натолкнувшись на вторую стальную стену, пробить ее уже не могла.
 — Добьем ее! — заорал барон, продолжив это краткое указание замысловатой фразой. Его конь испуганно шарахнулся от чудовища, и барон долго пытался заставить его приблизиться к спруту, чтобы личным примером воодушевить своих людей. Пока он боролся со своим непослушным транспортным средством, красная масса стала похожей на фантастического ежа, ее щупальца, недавно столь грозные, были отрублены взметнувшимися мечами, и земля в четвертый раз за два дня оросилась темной чужой кровью. Воины и спешившийся в конце концов барон во весь голос орали, рубя красную массу, где не было видно ни головы, ни пасти, ни глаз, и успокоились лишь тогда, когда сил поднимать и опускать мечи уже не было. И как только барон отошел от поверженного противника, усталость, облегчение и выпитое вино взяли над ним верх, и Тонен упал как подкошенный.
 Проснулся он лишь на следующее утро от бьющих в его комнату солнечных лучей и сразу вспомнил вчерашнюю сцену с женой, матерью и сестрой, закончившуюся его поражением и изгнанием из замка его любовниц. С жуткой обидой и больной головой барон спустился из своей комнаты вниз, в кухню, наорал на повара, чтобы тот принес воды и холодного мяса, залпом выпил целый кувшин, съел кусок говядины и вышел во двор. Во дворе лежало что-то ярко-красное, вокруг которого стояли несколько воинов барона и кузнец. Тонен потрясенно приблизился к ним.
 — Что это? — был первый его вопрос.
 Ответом были удивленные взоры.
 — Откуда эта пакость в моем замке? Отвечайте, дети пустынных шакалов! — взревел барон, не дождавшись ответа.
 Его собеседники испуганно переглянулись между собой.
 — Барон, — ответил один из воинов, — вы же вчера сами убили двух этих тварей. Мы приказали крестьянам, чтобы они притащили первую. Из нее еще можно сделать чучело, а таких животных нет ни у кого, даже у самого императора. Со второй-то ничего нельзя сделать, там все, что было шкурой, превратилось в решето.
 Барон был ошарашен.
 — Расскажите мне! — потребовал он, смутно начиная припоминать что-то подобное. Его воины, перебивая друг друга, начали рассказывать ему события вчерашнего дня. Уже к середине рассказа память барона восстановилась.
 — Все, хватит, замолчите. Помню все. Идите на кухню, скажите, пусть готовят сегодня поминки по Мулку. А ты чего пришел, — перевел барон взгляд на кузнеца.
 Вместо ответа кузнец развернул лежащий на земле тряпичный сверток, и барон увидел свой сломанный меч. Взяв его у кузнеца, он внимательно осмотрел место слома и восхищенно покачал головой.
 — Если бы ты жил на материке, работать тебе на императора.
 Кузнец смиренно молчал. Барон задумчиво посмотрел на меч и, вдруг сменив тон, продолжил разговор:
 — Ну вот, кузнец. Нам осталось всего одно испытание. Пройдем ли мы его?
 — Почему, господин? — Кузнец непонимающе склонил голову.
 Барон потер виски.
 — Был бы ты действительно грамотным, — барон усмехнулся, — и умел бы читать книги, то ты бы знал, что любой подвиг состоит из трех испытаний. Мы прошли только два. Значит, ждать третьего. Да такого, что первые два покажутся нам детской забавой…

 Глава 3

 — Он прав? — На сей раз Иван связался с Куджиевым из деревни по видеосвязи.
 — Да, — буркнул в ответ Куджиев. — Я занят.
 — Дела так плохи? — Иван явно хотел поговорить, но его шеф скривился:
 — Хуже некуда, — и отключил связь.
 Неделю остров Урхо жил в постоянном ожидании угрозы. Через два дня после схватки с земляными монстрами барон отправил свою семью вместе с несколькими самыми молодыми воинами в качестве эскорта к одному из друзей на материке. В кратком письме он описал причины этого и просил приютить их на несколько недель. В деревне никто не рисковал выходить в глубь острова, скот пасли у стен замка, и сев решили отложить, благо основное пропитание деревне все-таки доставляло море, а не земля. На исходе этой недели ранним утром обитатели замка проснулись от звуков тревоги. Со стороны материка приближался чей-то корабль. Угроза пиратов была весьма реальной, но к огромному удивлению барона корабль нес не этих хищников морей, а Усмерта, друга, к которому барон отправил свою семью.
 Друзья обменялись приветствиями, и Тонен повел Усмерта и его воинов в обеденный зал, по пути осведомившись, какие причины заставили его сорваться с насиженного места и пуститься в неблизкое морское путешествие.
 — Ну как же, — удивленно ответил Усмерт. — Естественно, твое письмо.
 Тонен удивленно поднял брови.
 — И не строй из себя невинность. — Усмерт похлопал барона по плечу. — У тебя ожидается самое интересное приключение со времен наших южных битв. Не думал ли ты, что я захочу его пропустить? Да и по правде говоря, с приездом твоего семейства в моем замке стало слишком много женщин.
 Тонен широко улыбнулся. Помощь старого товарища и его войска была бы ему сейчас как нельзя кстати.
 — Как в твоих землях, безопасно?
 — Указы императора обещают слишком щедрую награду за любого пойманного разбойника, — огорченно ответил его друг. — Они сами друг друга повыдавали. Обидно, нечем заняться, когда безделье надоест. В наших лесах стало так скучно, что дети ходят по ягоды туда, где раньше едва ли прошла бы без потерь дюжина имперских рыцарей.
 — Чего не скажешь о наших, — усмехнулся Тонен.
 — Да уж, твоя матушка не пожалела красок, описывая тех тварей, что ты убил. Знаешь, всегда завидовал твоей способности находить приключения.
 — Именно поэтому ты и был всю войну рядом со мной? — с усмешкой приподнял брови Тонен.
 — Ну… — Усмерт задумался. — У тебя ведь было еще самое лучшее вино, и ты выманивал у этих южных землевладельцев самых красивых девок!
 — Да ты не изменился. — Барон откровенно веселился. В ответ ему улыбнулся и его друг:
 — А вот ты… Мне поведали историю не менее страшного сражения, в ходе которого ты уступил объединенным силам своего женского населения.
 Барон вздохнул.
 — Это все наследник, — оправдываясь, ответил он.
 — Ну-ну. — Усмерт похлопал хозяина замка по плечу. — Ладно, сейчас мы с тобой перекусим, и ты покажешь свои новые трофеи.
 Они пировали еще два дня, в результате чего численность деревенского скота, и без того пострадавшего в результате последних событий, сократилась на несколько голов. На третье утро из деревни в замок прибежал мальчик. Стража ворот выслушала его и послала за бароном. Тот только что встал и завтракал в компании страдавшего от головной боли Усмерта.
 — Дьяволы южных морей, — стонал гость. — Что я делал вчера после того, как мы рубили на скорость дрова для твоего камина? И чем, кстати, мы их рубили? Надеюсь, не мечами?
 — Не помню, — честно признался Тонен. — Вино, которое я купил последний раз у купца, очень быстро отнимает память. Я даже про дрова не помню.
 Попытки восстановить события вчерашнего дня были прерваны ворвавшимся в трапезную воином.
 — Господин! Прибежали из деревни. Там кто-то взбесился, бросается на всех подряд!
 Друзья переглянулись.
 — Началось, — озвучил этот молчаливый диалог Тонен.
 Через несколько минут во дворе собрались все воины, не задействованные на охране замка. Все выглядели мрачно и сосредоточенно, как в те времена, когда дрались на южных границах империи. Выйдя за ворота замка, объединенное войско быстро двинулось к деревне. Уже по дороге к ней они начали встречать бегущих в панике жителей, в основном женщин и детей — мужчины по большей части ловили в море рыбу. Тонен начал разворачивать их, крича, чтобы они вернулись и собрали всю еду, которую можно найти в деревне. Жители пристраивались в хвост войска, на вопросы, что случилось, они отвечали, что кто-то на кого-то бросается, но конкретно ничего сказать не могли. В общей сложности по дороге войску барона встретились несколько десятков человек. Когда они дошли до деревни, то жители наотрез отказались расходиться по домам, и барон, махнув рукой, приказал всем скопом двигаться к центру.
 Странно выглядела деревня. Какие-то звуки, похожие на выкрики, раздавались только из центра, во дворах же не было ни единой души. По опустевшим улицам Тонен, Усмерт и их воины, сопровождаемые испуганными жителями, быстро добрались до центра. То, что они там увидели, не подчинялось никаким законам здравого смысла.
 В центре площади стояла небольшая группа жителей. В ней Тонен узнал ведьму с детьми, кузнеца, старосту, еще несколько мужчин, большинство же ее, как и среди тех, что встретились ему, составляли женщины, сгрудившиеся в центре. Мужчины сжимали в руках топоры и колья, наспех выдернутые из заборов и заточенные прямо на площади. Вокруг них валялось несколько трупов людей и домашних животных всех видов, и еще несколько человек бежали к ним с разных сторон. Увидев вступающих на площадь воинов, кузнец изо всех сил закричал:
 — Берегитесь всех, кто подходит к вам!
 Пока воины Тонена и Усмерта пытались сообразить, что кузнец хотел им сказать, до стоящей в центре площади группы добежала старая женщина, немного знакомая Тонену: она изредка приносила в замок молоко и сыр, которые очень хвалила его сестра. Потрясенный Тонен увидел, как она вдруг бросилась прямо на оборонявшихся. Ее встретил выставленный частокол кольев, на которых она бессильно повисла и, капая чем-то красным, сползла в деревенскую пыль.
 — Вперед! — стряхнув оцепенение, крикнул барон.
 Они почти добежали до мостика через речку, который отделял одну часть площади от другой, как вдруг сзади них из-за домов выскочил бык и, взревев, бросился в атаку. Бежавшие за войском жители кинулись врассыпную с его пути, бык не обратил на них внимания и теперь мчался прямо на задние ряды войска. Залп из арбалетов его не остановил, стоявшие сзади воины выставили копья, на которые и налетела восьмисоткилограммовая туша животного. Копий было слишком мало, одно из них пронзило грудь быка, но было уже поздно, взбесившееся животное поддело на рога одного из воинов и отбросило его в сторону. Тут же его закололи мечами. Пострадавший в результате нападения был одним из людей Усмерта, его товарищи бросились к нему на помощь, подняли — рана была неопасной, и тут же один из помогавших в ужасе увидел торчавший из своей груди клинок. Раненный быком воин, жутко заорав, вытащил из спины своей жертвы меч и тут же со всего размаху ударил второго по спине. Усмерт, дико крича, бросился к нападавшему, меч того застрял в позвоночнике второго убитого им воина, и, пока он пытался его вытащить, Усмерт нечеловеческим по силе ударом снес ему голову.
 — Что это такое? — закричал он Тонену, вернувшись к сгруппировавшемуся у моста войску.
 — Бешенство, — ответил Тонен, дико вращая глазами. — Возвращаемся в замок!
 Кузнец, староста и другие выжившие жители добежали до войска барона.
 — Нужно уходить отсюда, господин! — закричал, перебираясь через мост, кузнец. — Это бешенство!
 — Вижу, это все выжившие?
 — Это безумие. — Кузнец был потрясен. — Все вдруг стали бросаться друг на друга, люди, коровы, свиньи — все! Вряд ли кто-то еще остался.
 Прижимаясь друг к другу, отряд барона и жители деревни начали пробираться по ставшим вдруг смертельно опасными улицам. Несколько раз на них бросались люди, один раз из переулка выскочила корова, но все столкновения обошлись в отличие от первого без жертв. У стен замка их встретили еще несколько десятков выбравшихся из деревни людей. Потери среди его серфов, как посчитал Тонен, оказались сравнительно небольшими.
 — Загоните весь скот, что пасется у стен, в замок, — отдал приказ Тонен. — Мы подождем.
 Дружина напряженно сжимала копья, пока испуганные женщины гнали ничего не понимающих коров в ворота замка. Наконец все нашли убежище во внутреннем дворе, и лишь тогда Тонен со своими воинами зашли внутрь и закрыли ворота. Замок оказался в первой в своей истории осаде.
 Днем с моря на обед вернулись мужчины, неся утренний улов, и с ужасом узнали, что произошло утром после их ухода. Замок был переполнен. Барон порадовался, что туалеты были вычищены совсем недавно, так как их нагрузка возросла в десятки раз по сравнению с обычной. Больше поводов для радости у него не было. В замке находились около двух сотен серфов, и хотя можно было найти в нем и какие-то запасы продовольствия, но запасами этими были немногие уцелевшие коровы и семена, предназначенные для посева. Если они будут израсходованы, рассуждал барон, то весь год придется питаться одной рыбой, а семенной запас и коров закупать на материке, что обойдется ему очень и очень дорого. В то же время за стенами замка не замечалось никакой активности неприятеля.
 — Нужно вернуться в деревню, — предложил Усмерт Тонену, которого он нашел в оружейной, — и все там внимательно рассмотреть. Теперь у нас не будет балласта в виде этих… — Он кивнул в сторону двора, где расположились жители деревни.
 Барон согласно кивнул, но не двинулся с места, продолжая молча рассматривать свое оружие.
 — В принципе даже бешеные, ни они, ни их животные не представляют опасности, — продолжил Усмерт.
 — Меня беспокоит причина этого бешенства, — ответил ему Тонен. — Они заражают друг друга. Значит, кто-то или что-то заразило первого жителя или первую корову…
 Усмерт задумался.
 — Но не сидеть же нам в замке, — наконец прервал он воцарившееся молчание. — А ты помнишь, кто выигрывал битвы на юге? Не тот, у кого было больше клинков или лошадей. Маленькие отряды варваров били целые армии рыцарей, и лишь потому, что лучше владели информацией. Которой у нас сейчас нет в принципе.
 — Сидя в замке, никакой информации мы и не добудем, — возразил Усмерт.
 — Тоже верно, — со вздохом согласился с ним барон. Им овладела странная апатия, и Усмерт, хорошо знавший своего друга, увидел это и продолжал настаивать:
 — А до темноты еще почти пять часов времени, мы вполне можем успеть. Просто пройдем по улицам, посмотрим.
 Настоял. Через полчаса отряд из пятнадцати человек, возглавляемый Тоненом и Усмертом, прошел ворота замка и быстрым шагом направился к деревне, которую покинул всего несколько часов назад. Деревня встретила их запахом разложения.
 — Странно, — сказал Тонен, принюхавшись. — На юге, на жарком солнце, трупы начинали пахнуть только на следующее утро, если их за ночь не растаскивали гиены. А тут…
 Очень быстро они натолкнулись на первый труп, давший ответ на эту загадку. Еще издалека несколько из воинов начали божиться, что труп как будто шевелится. Подойдя поближе, отряд увидел, что он весь был покрыт какой-то зеленой пленкой, на глазах растворявшей ткани трупа, а в середине, жадно пожирая эту разжиженную плоть, ползала белая личинка с две ладони длиной. Воины Тонена, мигом потеряв боевой порядок, окружили труп и с ужасом смотрели на эту жуткую картину.
 — Арбалет! — выдавил Тонен не своим голосом. Бледный от увиденного Молке сунул его в руки барона, и Тонен, почти не целясь, выстрелил. Стрела, естественно, прошла мимо. Личинка, не обращая ни на что внимания, продолжала жадно ползать по трупу, оставляя за собой розовые следы, тут же затягивавшиеся зеленой слизью.
 — Пустынные дьяволы! — выругался барон. — Другой!
 Ему передали второй арбалет, и этот выстрел оказался гораздо удачнее предыдущего. Тяжелая стрела с хлюпающим звуком вошла в личинку и сбросила ее с мертвого человека в придорожную канаву. Отряд облепил канаву — существо было разорвано почти пополам, а вода в канаве приобрела характерный темно-синий цвет. Какое-то время все с отвращением наблюдали за этим, потом Усмерт, отшатнувшись, посмотрел на барона. Тот почувствовал взгляд товарища и, оторвавшись от зрелища этой омерзительной картины, вполголоса сказал:
 — Нужно пройти по деревне и убить всех, кого найдем.
 — Может, нам разделиться? — предложил Усмерт. — Не похоже, чтобы эти отродья представляли какую-то опасность.
 Барон скривился.
 — Каждый раз, когда я это слышу — давайте разделимся, эта идея плохо заканчивается.
 В разговор вступил один из дружинников Усмерта:
 — А ведь кто-то должен был отложить эти личинки.
 — Судя по размеру личинок, этот кто-то вряд ли велик, — продолжал настаивать Усмерт. — Я за то, чтобы разделиться. Если ты дашь мне одного из своих людей, кто знает деревню, я очищу одну ее половину, а ты — другую. И кстати, опаснее будет бродить здесь после наступления темноты.
 В конце концов Усмерт убедил Тонена, и они решили разделиться, хотя обе дружины восприняли это весьма неохотно. Отряд Тонена из восьми человек должен был пройти через центр в северную часть деревни, а отряд Усмерта — в южную. Договорившись о нехитрой системе сигналов с помощью охотничьих рогов, отряды разошлись.
 Потратив довольно много времени на центральной площади, где было больше всего жертв и, соответственно, личинок, отряд Тонена двинулся к краю деревни. Ориентировались они по запаху, что было большим подспорьем, так как трупы находились в самых неожиданных местах. Пользуясь одним зрением, отряд потратил бы раза в три больше времени, и то скорее всего нашел бы лишь половину жертв странного врага. Убив по дороге полтора десятка тварей, отряд подошел к последним домам. В отличие от центра, где застройка велась беспорядочно и дома были рассыпаны, как пригоршня пшена, на окраинах жители ставили дома ровными линиями, поэтому еще издалека барон увидел над очередным трупом какое-то черное пятно.
 — Ускориться! — приказал он своим людям. — Всем быть наготове.
 Последнее было явно лишним — его люди и так были в напряжении и дергались на малейший шум. Отряд перешел на бег. Их явно не замечали, так как черное пятно методично продолжало над жертвой то, что издалека походило на некий хитрый танец.
 — Готовьтесь к стрельбе, — приказал барон, — стреляем и сразу же атакуем.
 Они подбежали еще немного, и существо, сидящее на трупе, стало видно более отчетливо. Оно оказалось смесью паука и кузнечика — задняя часть от первого, передняя — от второго. Труп уже был в зеленой слизи, и теперь существо изо всех сил ерзало по нему своей задней частью.
 — Готовится отложить личинку! — догадался кто-то из отряда.
 — Стреляйте! — выкрикнул барон.
 Отряд на мгновение замер, пока воины, несущие арбалеты, прицеливались. Затем пять стрел, мрачно прожужжав с минимальными интервалами, унеслись к цели. Их хозяева закинули за плечи арбалеты и схватились за копья, после чего все рассыпались и бросились на тварь.
 Теперь было видно, что полупаук-полукузнечик их заметил, но сделать ничего не мог. Он судорожно дергался, пытаясь ускорить процесс отложения личинки, она уже показалась, отчаянно извиваясь, чувствуя запах разложившейся плоти. Потом одна из стрел попала пауку прямо в брюшко, он скатился с жертвы, встал и, таща по земле задние лапы, бросился к ближайшему дому. Но слишком близко он подпустил своего противника, бегущие на него люди были всего в нескольких метрах, и тогда существо развернулось и выпустило в бегущего впереди всех воина струю зеленой жидкости. Она попала ему в грудную пластину, и мужчина заорал жутким голосом, судорожно срывая с себя доспех. Паук приготовился плюнуть еще раз, но чье-то копье нашло его и опрокинуло в пыль деревенской дороги. Он даже не дергался, сразу затих, его для верности пронзили еще несколькими копьями, а потом все внимание воинов переключилось на их пораженного товарища. Тот ругался матом на весь божий свет, его доспех был прожжен насквозь, но он уже скинул его в пыль и теперь срывал толстую нательную рубаху, на которую тоже попало несколько капель зеленой слизи. Тонен и другие дружинники напряженно смотрели на него, помня, что случилось с людьми, пораженными ядом паука. Уловив их взгляды, Молке — а это был именно он — перепугался не на шутку.
 — Да все со мной нормально, — выдавил он с трудом. — Я сам испугался, когда эта тварь в меня плюнула, вот и заорал. Смотрите. — Содрав рубаху, Молке продемонстрировал свою полностью заросшую волосами грудь. — Ни капли не попало.
 Это изрядно успокоило остальных. На лицах многих из них начали появляться улыбки. Все снова повернулись к поверженному врагу.
 — Мы убили его, господин! — озвучил один из них настроение всего отряда. Барон только собирался улыбнуться в ответ, как вдруг из-за домов донесся длинный протяжный сигнал охотничьего рога — сигнал опасности.
 — В построение! Молке — в центр! Бегом! — заорал не своим голосом Тонен.
 Отряд барона бросился через всю деревню. Они бежали знакомыми улицами, мимо трупов растерзанных их копьями личинок, и не прошло десяти минут, как они были в том месте, откуда, как им казалось, доносился сигнал рога. Больше звуков не было, что изрядно холодило сердце Тонена.
 — Еще один! — с испугом заорал кто-то из его дружинников.
 Из какого-то переулка навстречу им мелькнула черная тень. Тонен даже не успел дать команду стрелять, как раздались щелчки арбалетных выстрелов. Увы, ни одна из стрел не попала в цель, существо шарахнулось в сторону и скрылось в чьем-то дворе.
 — В переулок! — выкрикнул Тонен. Его отряд, не спуская глаз с того места, где исчез их новый враг, осторожно двинулся по переулку.
 Эта часть деревни не отличалась такой же тщательной планировкой, как та, где они убили самку паука, и переулок извивался, как вечерний маршрут пьяницы. Отряд Усмерта они нашли за одним из таких поворотов.
 — Пустынные дьяволы, — прошептал барон, окаменев на мгновение от открывшейся его взору картины. Кто-то из его отряда выругался вслед за командиром.
 Четыре человека лежали мертвыми в деревенской грязи, причем характер ран не оставлял сомнений в том, что они погибли от рук своих же товарищей. Еще один — в нем барон узнал своего воина, отданного Усмерту в качестве проводника, — лежал на земле, издавая стоны. Недалеко лежала его грудная пластина, точнее, то, что от нее оставила покрывшая добрую ее половину знакомая зеленая слизь. Лишь двое — барон облегченно вздохнул, увидев, что один из них был Усмерт, — казались целы. Увидев выбежавший из-за поворота отряд барона, Усмерт выдохнул, и на его лице проявилась смертельная усталость.
 — Что случилось? — спросил барон, когда они подбежали к тому, что осталось от второго отряда.
 — Знаешь, Тонен, — очень тихо ответил Усмерт, — когда в следующий раз мы с тобой в чем-либо не сойдемся и будем спорить, напомни мне, пожалуйста, о сегодняшнем дне и о моей гениальной идее разделиться. Я приму любую твою точку зрения, какой бы странной на первый взгляд она ни казалась.
 — Эта была разумной, — ответил барон, — а не странной.
 — С твоими разумными идеями я тоже буду соглашаться, даже с еще большим удовольствием.
 — И все же, — Тонен оглядел поле битвы, — что произошло? Мы убили тварь, которая откладывает яйца, и думали, что это все.
 — Это, кстати, радостная новость, — абсолютно безрадостным голосом ответил Усмерт. — Потому что, когда вторая тварь перебьет всех нас, размножаться она не сможет, а когда-нибудь ведь должна и она погибнуть от старости на твоем островке.
 — Все было так плохо? — спросил Тонен.
 — Увы. Мы дошли до этого места, превращая всех встретившихся нам личинок в обычные куски мяса. Некоторые скорее были похожи на фарш, но не важно. Здесь мы встретили эту тварь. То ли паук, то ли кузнечик, сложно сказать. Она спустилась с одного из домов и ждала, когда мы к ней подойдем. У нас было три арбалета, мы выстрелили, но не попали, и в этот момент она бросилась на нас. Те четверо, что держали копья, были готовы встретить ее, но она еще в пяти шагах от них плюнула своей чертовой зеленой жидкостью, и твой Эвиус упал на землю и заорал, как южный варвар под пытками. Мы пытались ее достать копьями и мечами, но эта тварь двигается как молния. Она то ли ужалила, то ли укусила двух наших, но тут что-то ее отвлекло, она отбежала и начала как бы прислушиваться, и в этот момент я вспомнил про рог и дал тебе сигнал.
 — А мы как раз убили вторую тварь, — прищурившись, вспомнил Тонен.
 — Это нас и спасло. Она убежала, хотя с легкостью могла добить нас. Тем более что двое уже были за нее.
 — Вот откуда четыре трупа, — кивнул барон.
 — Да. — Усмерт умолк. — Но как она двигается! Пустынные дьяволы, нам казалось, что во время боя эта тварь нападает со всех сторон одновременно. И кстати, стены твоего замка нас не спасут. Я не сказал, как она спустилась с дома, когда напала на нас? Она слезла с его крыши по стене, как по ровной горизонтальной поверхности.
 Барон выругался и задумался. Его воины пока тревожно озирались, двое из них хлопотали вокруг стонущего Эвиуса.
 — А почему этот не стал бешеным? — кивнул барон на раненого.
 — Наверно, это не яд, — ответил Усмерт, — точнее, яд, но другой. Этот растворяет все, с чем соприкасается, а тот заставляет человека бросаться на все живое, что он видит перед собой.
 Пронзительный крик, явно не принадлежавший человеческому горлу, донесшийся из северной части деревни, заставил всех вздрогнуть.
 — Нам лучше вернуться в замок, — сказал Тонен, переглянувшись с Усмертом. — Похоже, две твари встретились, но та, которая с личинками, не реагирует на теплые приветствия.
 В замке поредевший отряд встретили напряженные лица деревенских жителей и оставшихся в замке воинов. Барон взмахом руки отпустил своих спутников, инициировав, таким образом, процесс распространения слухов, а сам с Усмертом отправился в трапезную. Поваренок — сам повар уехал с матерью и женой барона — принес им куски вареного мяса и вино. Какое-то время друзья жадно и молча жевали. Потом напряженную тишину прервала реплика Усмерта:
 — Надеюсь, он не охотится по ночам.
 Барон ничего не ответил, лишь жевание стало более мрачным.
 — Понятно. Тогда нам стоит обдумать, где обороняться. Охранять стены нет никакого смысла, слишком мало воинов. И кстати, ты будешь выдавать оружие серфам?
 Барон вздохнул и попытался перевести тему:
 — Ты ведь никогда не был верующим, Усмерт?
 Его друг озадаченно нахмурил брови:
 — Нет. А что?
 — Я тоже. Иногда даже жаль, сейчас было бы легче. Всегда легче, когда веришь, что есть кто-то выше, на кого можно переложить часть ответственности. Мы с тобой этого никогда не сможем сделать. Помнишь, в наш первый год мы сидели в осаде в том пустынном городке и читали сартанских философов, чтобы не свихнуться? А вокруг нас южные варвары до горизонта заполнили землю своими шатрами, и наши товарищи потихоньку сходили с ума от выпивки и безнадежности?
 — Тогда подошел император с армией и снял осаду, — со вздохом ответил Усмерт. — Сейчас никто к нам не придет.
 — Помнишь, мы читали Клисируса Старшего?
 — Человек подобен богу, и все подвластно его силам? — Усмерт кивнул. — Эта идея изрядно согревала меня в некоторые периоды моей жизни.
 — Сегодня мы столкнемся с отродьем сатаны и узнаем, правда ли это. — Тонен посмеялся собственным словам. Апатия прошла, он был снова полон сил и решимости, что начал доказывать на жестком куске говядины, уже заскучавшем в его тарелке. За этим занятием его и застал озабоченный Молке.
 — Господин! Жители просят, чтобы им выдали оружие. Они хотят в случае нападения хоть как-то постоять за себя.
 Барон посмотрел на Усмерта, Усмерт — на барона.
 — От проблемы не убежишь, Тонен, — посмеялся Усмерт. — Какими бы философскими речами ты ее ни заговаривал. Если не будешь ее решать, она придет к тебе сама.
 Тонен задумался.
 — Паука они, допустим, все равно не убьют, оружие им потребуется лишь для того, чтобы обороняться от тех, кого он укусил.
 — Но укушенные пауком сами будут вооружены, — продолжил его мысль Усмерт, — и более опасны, чем если бы мы их не вооружали.
 — Но если тварь укусит кого-нибудь из наших воинов и он бросится на безоружных серфов, то он один перебьет всех. Без оружия его не остановят.
 — Да уж. Один вариант хуже другого.
 Барон кивнул. Молке молча ждал в дверях.
 — Ладно. — Тонен нехотя тянул слова. — Выход-то здесь очевидный, просто я думал, что мы найдем этим серфам более удачное применение. Сколько человек унесет твоя дева? — Тонен кивнул в ту сторону, где должна была находиться гавань. Девой он назвал корабль Усмерта, носивший имя «Лайна Рейскопр» в честь его жены.
 — Не больше полуста, хотя если грузить детей, то может взять и больше.
 — Ну вот, — довольно буркнул барон, — плюс у них есть свои лодки. Выгоним их к чертям с острова. Если мы переживем эту ночь, они вернутся, если нет — просто уплывут куда-нибудь. Это уже будут не наши проблемы. Молке, сколько часов до темноты?
 — Темнеть еще не начинало, — отозвался оруженосец, — но через час солнце начнет садиться.
 — Времени мало. Пошли, Усмерт.
 Они вышли из трапезной во внутренний двор, где при их появлении стоявший от людских разговоров гул сразу умолк. Барон повернулся к своим жителям и загрохотал:
 — Приближается схватка, в которой вы будете абсолютно бесполезны. Тварь будет использовать вас, а защитить всех мы не можем. Поэтому все, кто сможет, покинут на эту ночь остров.
 Вздох облегчения пронесся по ловившей каждое слово барона толпе. Тот улыбнулся какой-то безжизненной улыбкой и продолжил:
 — Женщины и дети поплывут на корабле благородного рыцаря Усмерта, мужчины сядут в свои лодки. Те, чьи поджилки не трясутся при виде крови, могут остаться в замке. Оружие для них найдется. — Произнеся это, Тонен развернулся к своим воинам и воинам Усмерта во главе с ним самим. — Сейчас эти люди будут решать, как бы так уехать с острова, чтобы потом не было стыдно перед тем, что они называют своей совестью. Думаю, это не займет у них много времени и сил, и они освободят нам немного места. Обороняться будем в сторожевой башне. Несите туда оружие, воду и пищу. Усмерт! Кто из твоих поведет деву? Сразу выгоняй его на корабль. Эро! — Взгляд барона нашел специалиста по военным механизмам. — Разбросай металлические колючки по земле вокруг башни. Может, поможет. Скиро! — Другой дружинник вышел вперед. — Заведи моего коня в сокровищницу. Это единственное место, где до него точно никто не доберется. Пусть лучше сдохнет от голода, если эта тварь нас перебьет. И принеси оттуда дедовский яд. — Барон повернулся обратно к своим серфам, а за его спиной воины засуетились, начиная выполнять его указания.
 Добровольцев не набиралось и полутора десятков. Чуткое ухо барона уловило злобный шепот некоторых женщин, которые сыпали проклятия на голову не в меру расхрабрившихся мужей, и этот шепот стоил войску Тонена не меньше десятка мечей. Барон посмеялся про себя и заорал:
 — Ну все, хватит телиться! Если ваши мозги расплавятся от столь сложных размышлений, новые я вам подарить не смогу, а без мозгов даже рыбу ловить будет трудновато. Все, кто хочет, оставайтесь, остальные немедленно вон отсюда в море!
 Масса людей зашевелилась, выплюнула из себя с десяток человек и начала рассасываться, утекая ручейками через ворота замка, ведущие к морю. Кузнец, кто-то из ремесленников и семь рыбаков, потерявших сегодня свои семьи, посчитал про себя Тонен. Негусто.
 — Оружие получите в башне, — обратился он к ним. — В ней мы и попытаемся пережить сегодняшнюю ночь. Благородный рыцарь Усмерт расскажет вам, что нужно делать, в наших южных сражениях ему не было равных по умению обороняться.
 Деревенские жители пошли в сторону башни, барон увидел, как они подошли к его другу, тот дал им какие-то указания, а потом вместе с ними исчез в черном проеме дверей.
 Тварь атаковала их далеко за полночь. Если она ожидала, что застанет людей врасплох, то жестоко просчиталась. Усмерт, обладавший нечеловеческим чутьем на подобного рода опасность, еще за полчаса начал будить всех, кто смог заснуть. Таких было, впрочем, совсем немного.
 Сторожевая башня представляла собой полую каменную трубу, внутри которой была лишь десятиметровая лестница, ведущая вверх на площадку, где раньше находилась баллиста. Баллиста теперь грудой бревен лежала где-то на острове, а на этой площадке под ясным звездным небом стоял сборный отряд барона. Люк, в который упиралась внутренняя лестница, был придавлен камнями, поэтому их противник мог атаковать, лишь поднявшись по стенам. А на стенах стояли часовые, тщательно ловившие малейшее движение.
 В четыре утра один из часовых, присматривавший за южной стеной башни, заорал:
 — Оно здесь! Сюда смолу!
 Кипевшее в котле черное месиво было сразу же подхвачено сильными руками, которые опрокинули его вдоль стены на ползущую по ней тварь. Та просто сместилась вбок, и вся смола пролетела мимо.
 — Камни! — крикнул барон.
 Воины начали кидать заготовленные заранее камни. Их попытки, увы, ни к чему не привели, так как тварь все время смещалась в сторону, и люди просто не поспевали за ней.
 — Арбалеты!
 Те, кто заведовал арбалетами, перегнулись вниз, прицелились… Они даже успели выстрелить, но сразу же один из арбалетчиков схватился за лицо, облепленное зеленой слизью, со сдавленным криком перевалился через ограду башни и свалился вниз.
 — Черт, все в центр! — скомандовал барон. — Мы не успеваем за ней!
 Люди бросились в центр, в некое шарообразное построение, которое сразу же прикрылось огромными боевыми щитами и ощетинилось копьями.
 Тварь перелезла через стенку и встала на краю площадки, внимательно наблюдая за отрядом. По виду она ничем не отличалась от той, что убили воины барона днем, только была раза в два или даже три крупнее.
 — Стреляйте! — Эту команду барон произнес почти шепотом.
 Щиты раздвинулись, снова послышались сухие щелчки арбалетов. Паук резко бросился в сторону, и ни один болт не настиг свою цель. Щиты сомкнулись. Паук, чуть присев, выпустил в отряд струю зеленой слизи, которая заляпала сразу два щита и начала разъедать их с противным шипением. Но щиты уже летели в сторону, а их хозяевам из центра построения уже подавали точно такие же.
 — Усмерт, ты гений обороны. — Голос барона разрезал вставшую над отрядом тишину.
 Еще один плевок, еще два щита летят вперед, но снова это не сказывается на построении. Паук, казалось, задумался. Барон воспользовался этим:
 — Арбалетчики! Берите чуть по сторонам, не стреляйте в саму тварь.
 Щиты раздвинулись в очередной раз, теперь болты пошли веером. Одна все-таки задела тварь, на что отряд разразился громкими воплями. Болты были заблаговременно густо смазаны ядом.
 В то же мгновение паук прыгнул на них, перемахнув частокол копий, и оказался в самом центре боевого построения. Отряд рассыпался. Челюсти твари жалили всех, кто попадался на пути, кто-то бросился на паука, почти достал, но получил копьем в живот от своего прежнего товарища. Завязались несколько схваток, ужаленные пауком люди бросались с леденящими душу криками на уцелевших воинов, а паук, пользуясь неразберихой, продолжал жалить.
 — В люк! — заорал Усмерт, ногой сбрасывая камни с его крышки. — Там мы можем сдержать его!
 Уцелевшие воины сгрудились вокруг него, копьями отбиваясь от своих бывших соратников. Паук на мгновение замер за их спинами, Тонену показалось, что он чуть шатается, и в надежде на действие фамильного яда барон, издав леденящий душу вопль, кинулся на него. Перед ним кто-то встал, клинок барона перерубил поднятый меч и державшую его руку, черная тень зигзагом метнулась перед ним, барон сделал нечеловеческий прыжок и в полете наотмашь ударил ее по спине. Как в масло, успел подумать он, и тут же копье вошло ему в спину и, разодрав весь живот, скинуло его с башни на крепостную стену и дальше, в расщелину, подобравшуюся к замку со стороны моря. Без своего хозяина воины, укушенные пауком, были быстро убиты Усмертом и оставшимися в живых защитниками замка. Потом они сбежали вниз, надеясь найти барона под замковой стеной. Но все их попытки найти его тело ничего не дали. Море запустило в это место одно из своих бесчисленных щупальцев, которое унесло тело хозяина замка, и теперь загадочно улыбалось им вслед своими равнодушными волнами.




 Часть вторая



 Глава 4

 После трех дней непрерывных дождей в Космическом городке, расположенном в российской средней полосе, наконец установилась ясная солнечная погода. До начала учебного года оставалась лишь пара дней, и все студенты уже вернулись в город. Теперь они, обрадовавшись солнцу, высыпали на улицы, чем изрядно оживили городской пейзаж. Те из них, кто облюбовал для предпоследнего дня каникул проспект, ведущий к главному корпусу университета прикладной космонавтики, с любопытством разглядывали двух прохожих, которые направлялись в сторону этого славного учебного заведения. Особенно их внимание привлекал высокий, крепко сложенный мужчина с ярко-рыжей бородой. Он заметно прихрамывал и сильно опирался на трость. Во втором многие из них узнавали своего преподавателя ксенологии, и те, кто выбрал эту специализацию на следующий учебный год, старательно с ним здоровались. Александр машинально кивал им в ответ. Его спутник рассматривал молодежь более пристально, и Александр тихо радовался, что барона направили на восстановление сюда, в тихий космический городок, а не в один из центральных мегаполисов, как предлагал кто-то из столичных ксенологов. По крайней мере, рассуждал Александр, здесь нет нудистского движения, чьи представители, безусловно, весьма бы испортили образ Земли для средневекового аристократа.
 — Александр, почему почти все женщины у вас одинаковы?
 Как обухом по голове. Они только что прошли группу студенток, и пристальный взгляд барона вызвал у них характерные смешки. Теперь Александр сам оглянулся вслед девушкам. Зрелище было еще то… «Надеюсь, Алиска в их возрасте не будет ходить такой же раздетой», — невесело подумал он, прежде чем ответить барону:
 — Ну, они не совсем одинаковые. Майки вроде разного цвета, да и волосы.
 — Они одинаковые, Александр. Дело же не в цвете.
 Александр пожал плечами.
 — Мода, Тонен.
 Брови барона непонимающе сошлись на переносице.
 — Что такое мода? — спросил он вполне закономерно.
 «Действительно, что такое мода? Узкие обтягивающие брюки, кофточки, Алискины бантики и туфли. Видеофоны причудливых форм. Модели на обложках журналов и в компьютерной рекламе». — Александр лихорадочно начал думать, как перевести эти образы в слова, причем в слова, доступные представителю феодальных времен.
 — Мода? Это то, что принято носить. Ну, например, скажут, что сейчас модно носить кофты с прозрачной спиной, и все женщины бросаются покупать кофты с прозрачной спиной. Разве у вас нет моды?
 Глаза барона стрельнули наверх, пока их хозяин вспоминал, как выглядели имперские красавицы в тот единственный раз, когда ему удалось посетить столицу…
 — Естественно, женщины всегда стараются выглядеть красиво. Даже моя мать, даром что полвека уже прожила, почти все ее ровесницы уже поменяли место жительства на более тесное и сырое… Но для этого они пытаются отличаться друг от друга, а не быть одинаковыми. А кто у вас говорит, что нужно носить? И почему его слушаются?
 — Насколько я знаю — а я не очень разбираюсь в моде, Тонен, — есть специальные люди, которые изобретают новые виды одежды. Потом они публикуются в журналах, их показывают по телевизору… магазины начинают продавать эти вещи, и все их покупают.
 — И все начинают ходить одинаковыми?
 Теперь остановился сам Александр, правда, лишь на мгновение. Ироничный тон барона и его непонимание простых в общем-то вещей вдруг стали его раздражать, и он дал себе приказ успокоиться.
 — Поймите, барон, наверняка у вас это точно так же. При дворе вашего императора есть первая красавица?
 — Когда я был в столице, леди Ирр была ею, — ответил ему, не задумываясь, барон. Его глаза подернулись мечтательной пленкой.
 — Отлично. — Голос Александра вернул его на землю. — Если завтра леди Ирр придет в шляпе с пером какой-нибудь необычной птицы и все ваши рыцари начнут делать ей комплименты, что произойдет на следующий день?
 Барон задумался.
 — Насколько я помню наших имперских красавиц, ни одна женщина из принципа не наденет шляпу на следующий день, хоть с пером, хоть без, — наконец ответил он. — Пока рыцари снова не начнут обращать на них внимание. Кстати, это очень хороший способ проверить, насколько рыцарь благороден. Если у него и отец, и дед, и прадед были благородными, то он будет смотреть даме в душу и не будет обращать внимание на то, что надето у нее на голове. Это удел тех выскочек, которые не знают, как закрепиться при дворе, и готовы использовать для этого даже дамскую юбку. Та же леди Ирр запомнит всех, кто будет выплясывать вокруг ее шляпки, и вычеркнет их из записной книжки своей памяти.
 Александр искренне удивился:
 — Невероятно. Боюсь, вы плохо знаете своих женщин, но если это правда — то… хм… интересно… Наши женщины в такой же ситуации стали бы соревноваться в удивительном конкурсе «у кого больше перьев на голове».
 — Это удел серфов, — презрительно ответил барон. Александр смолчал. Он видел опасность: впереди виднелся еще один рекламный щит — к счастью, последний перед входом в университет. Барон не пропустил ни одну рекламу, по десять минут разглядывал все плакаты, встретившиеся им по пути, а потом мучил Александра вопросами. Александр взмолился, чтобы барон хотя бы на этот не обратил внимание. Молился он плохо, так как барон в очередной раз задрал голову вверх.
 — «КРИСТАЛЬНЫЙ ДАР. ЛИМОНАДЫ И ВОДЫ ОТ САМОЙ ПРИРОДЫ», — прочитал вслух барон и оглянулся на спутника. Тот с неохотой повернулся к нему.
 — Да, Тонен? Что вас так удивило?
 — Зачем эта реклама?
 — Чтобы люди покупали эти напитки. — Напряженный поиск аналогии. — Это как на ваших базарах, если два человека торгуют одинаковыми финиками, то покупать будут у того, кто кричит громче.
 — Покупать будут у того, — возразил снова барон, — у кого финики вкуснее. Если у второго они пресные и подгнившие, то пусть он хоть голос себе сорвет, никто к нему и не подойдет.
 — А если у них финики одинаковые? — задал Александр каверзный вопрос.
 — Ну, тогда… — Барон задумался. — Серф действительно побежит к тому, кто кричит громче.
 Александр вспыхнул, снял очки и остановился:
 — Тонен! Вы зациклились! Нельзя делить все на серфов и благородных! Здесь этого нет! Люди все равны, люди все одинаково благородны, хоть здесь, хоть у вас на планете!
 Барон недоверчиво уставился на своего спутника. Александр всегда был таким спокойным, и эта вспышка изрядно удивила Тонена.
 — Вы мне это говорили уже много раз, но такого ведь просто не может быть. Идея неравенства заложена самим миром! Ведь не зря кто-то рождается рабом, а кто-то — господином.
 — Такое может быть и есть! Все люди рождаются одинаковыми. Возьмите младенца, родившегося в семье короля, и такого же ребенка из семьи самого бедного крестьянина в вашей деревне, поменяйте их местами. Тот, который будет расти в семье короля, вырастет королем! А ведь он по крови — такой же крестьянин, как и его родители.
 Александр выпалил свою тираду, и Тонен, внимательно его слушавший, тронул его за руку:
 — Вы же сказали, что у нас срочная встреча. Мы можем продолжить на ходу.
 Александр сердито надел очки, они снова двинулись вперед, и барон продолжил свою мысль:
 — Вы в корне ошибаетесь, Александр. Позвольте мне объяснить вам. Благородными не становятся. Ими рождаются. Это в крови. Благородство видно с малых лет. Там, где деревенские дети бегают голозадыми по своим заросшим грязью улицам, благородный ребенок учит буквы и слушает историю своего рода. Когда деревенская девица уже в пятнадцать лет пляшет под кем-нибудь на спине на сеновале, благородная учится, как шить гобелены и управлять слугами. Если вы…
 — В том-то все и дело! — прервал его, горячась, Александр. — Учиться! Ваших детей учат, их воспитывают, а деревенских — нет. Они растут сами, и что вы хотите? Если вы обрабатываете пашню, то соберете отличный урожай, если же она зарастет сорняками, а вы лишь будете ходить мимо, — не наберете и горсти зерна.
 Барон болезненно скривился.
 — Вы так и не поняли, Александр. Дело не в этом, далеко не в учебе. Серфы потакают своим слабостям. Они — их рабы. Засвербило у них между ног — они идут совокупляться на сеновал. Заболел у них зуб — они будут стонать на всю деревню, разрывая своими жалкими криками вонючий деревенский воздух. Расскажет какая-нибудь бабка, что видела, как ночью по деревне ходит леший и заглядывает в окна, и они будут дрожать от страха в вечерние часы, запирая двери на все засовы. Они потакают своим желаниям, своей боли, своим страхам. В этом суть серфов — они не хозяева самим себе, не они управляют собой, а их слабости управляют ими. И поэтому то, что они зависимы от феодалов, абсолютно естественно. Это закон природы. Другое дело — благородные…
 Александр причмокнул, категорически не соглашаясь, но они уже входили в здание университета, довольно скромное для здания, чьим предназначением было посвящение юношей и девушек в секреты современной космонавтики. Александр повел барона по лестнице на второй этаж, где они остановились перед табличкой, золотыми буквами сообщавшей о том, что здесь скрывается «РЕКТОРАТ».
 — Ректор — это главный в университете, — пояснил Александр барону, открывая дверь. — А ректорат — это его кабинет.
 Барон уважительно кивнул в ответ. Главный колдун, перевел он для себя. За дверью его глазам предстала маленькая светло-голубая комната, в самом центре которой перед тремя мониторами сидела женщина в светло-голубом костюмчике. Открывающаяся дверь оторвала ее глаза от просторов интернета и чутких рук ее виртуальных собеседников, она кивнула, как знакомому, Александру, бросила опасливый взгляд на его огромного спутника и кивнула в сторону внутренней двери, соединявшей это помещение с прилегающим:
 — Он ждет. Можете пройти.
 Тонен с облегчением вздохнул — на какой-то момент ему показалось, что ректором была эта женщина. Александр раскрыл дверь и пригласил его войти первым. Тонен покачал головой — это было грубейшим нарушением правил вежливости, — но зашел.
 — Здравствуйте, Тонен, — раздался хрипловатый голос с противоположного угла помещения. — Я Бали Зюзель, ректор нашего университета.
 Ректор был невысоким пухлым человечком, улыбке которого позавидовал бы сам Чеширский Кот. При появлении Тонена он встал со своего кресла, быстрым шагом приблизился к нему, схватил его за руку и начал сжимать. Тонен беспомощно оглянулся на Александра, тот одобряюще кивнул.
 — Александр!
 Появление спутника Тонена вызвало у Бали Зюзеля не меньший восторг, чем появление Тонена. Снова рукопожатия.
 — Садитесь, устраивайтесь поудобней. — Ректор бросил благожелательный взгляд на барона, с опаской примерявшего один из стульев. — Светочка! — В приемную: — Сделай нам три кофе со сливками, хорошо?
 — Хорошо, Бали Робертович, — донеслось в ответ из приемной. Зюзель удовлетворенно кивнул и прикрыл дверь.
 — Как вам понравилась Земля, барон? — спросил он у Тонена, усаживаясь обратно в свое кресло.
 Тонен вновь оглянулся на Александра, потом обратно на ректора.
 — Пока нравится, — неуверенно начал он, — правда, я почти ничего не видел.
 — Барона очень смущает наша реклама, — с улыбкой вступил в разговор Александр, — и мода.
 — О да, реклама — это наше все, — саркастически хмыкнул Зюзель. — Больше рекламы, хорошей и разной. Ну а мода — это вообще песня. Если рос здесь всю жизнь, то перестаешь обращать на них всякое внимание, но вас, барон, это будет весьма и весьма смущать. Вы обратили внимание, какие цвета они используют для рекламы?
 Барон задумался, потом сказал, что не знает.
 — О! — обрадовался Зюзель. — Это бесподобно. Они используют только те цвета, что привлекают внимание. Яркие, насыщенные. Этими же цветами будут рисовать дети, когда в первый раз возьмут в руки кисть и краски. Плюс масса других эффектов. Все рассчитано на то, чтобы привлечь внимание, и на вас, естественно, это будет действовать очень сильно. У вас нет противоядия от этой отравы. Мой вам совет…
 Вошла Светочка с подносом, на котором были три чашки, сахарница, корзинка с печеньем и еще что-то. Эта кондитерская эскадра величественно обогнула скромно примостившегося у выхода Александра и заняла самый центр стола, и под звяканье чайных ложек Зюзель, постепенно опустошая корзинку с печеньем, прочитал целую лекцию о современной рекламе. Рассказывал он очень понятно и увлекательно, и его гости, даже Александр, с удовольствием его слушали. Подошел к концу импровизированный завтрак, они допили кофе, и тогда ректор, отдавший дань законам гостеприимства, откинулся на кресло и пристально посмотрел на Тонена.
 — Ну что, барон, ваше самочувствие, как мне сказали, позволяет вам начать определять свою дальнейшую судьбу?
 Барон кивнул. Несмотря на то что последствия удара копьем, почти оборвавшего его жизнь, давали о себе знать, в целом его организм оправился от того последнего боя. Лишь нога, сломанная при падении, еще не держала его вес. Однако врачи обещали, что и она совсем скоро окончательно заживет.
 — Замечательно. — Ректор потер руки. — В госпитале вам вряд ли успели что-нибудь рассказать, поэтому приготовьтесь слушать долго и внимательно.
 Зюзель встал, подошел к каким-то механизмам на столике у стены, в которых глаз землянина узнал бы проектор, и начал возиться у них. Что-то щелкнуло, в комнате вдруг стало темно, а из проектора вырвался луч света, таинственным образом материализовавшийся в картинки на стене.
 — Это карта вашего мира. — Пока барон разглядывал это колдовство, Зюзель подошел обратно к столу и сел в свое кресло. — Вот ваш остров. — На карте загорелось красное пятнышко, привлекая внимание барона к кусочку земли к северу от материка. Тонен был прекрасно знаком с картографией своего мира, поэтому после секундного замешательства он начал узнавать в карте на стене знакомые места.
 — Да, вижу. — Он встал, забыв про ногу, сморщился, потом нащупал трость и подошел к стене, чтобы лучше рассмотреть изображение. — Вот мой остров, вот империя, здесь южные варвары… — теперь он перевел взгляд на другие части карты, — … а эти земли мне совершенно незнакомы.
 — Неудивительно, Тонен, — выплыл из темноты голос Александра. — О них знают только некоторые ваши купеческие гильдии, которые держат эту информацию в строжайшем секрете. Торговля с племенами, живущими на этих землях, очень выгодна.
 Барон ничего не ответил, но постарался запомнить расположение этой terra incognito, чтобы по возвращении использовать эту информацию. Он снова вернулся к своему креслу, и теперь зашевелился Зюзель:
 — Что касается, барон, причины всех ваших неприятностей. Александр рассказал вам про звезды и планеты? Хорошо. Ваш мир не одинок во Вселенной, как вы уже имели возможность убедиться. Его окружают миллионы других миров. И некоторые заселены, к сожалению, не самыми дружелюбными народами.
 Карта на стене сменяется изображением нескольких существ, по большей части состоящих из клыков, когтей, щупальцев и рогов.
 — Вам знакомы эти существа?
 Барон медленно кивнул. Его взгляд нашел среди коллекции монстров на картинке и пауков, и земного спрута, и тварей, которых он убил на поле в центре острова.
 — Тридцать лет назад с одной из наших колоний пришел сигнал о помощи. У нас в то время не было космических вооруженных сил как таковых. Разведчик, отправившийся на эту планету, обнаружил, что она кишит такими тварями. Мы попытались спасти людей, высадили на планету несколько транспортных кораблей, но без вооруженного сопровождения у них не было шансов. Транспорты были уничтожены, так же, как и люди. Через полгода была атакована наша вторая планета, здесь мы уже были более подготовленными и успели вывезти часть населения. Потом третья, потом четвертая. Эти существа возникали, как нам казалось, из ниоткуда.
 Зюзель прервался, чтобы налить себе еще кофе. Тонен ждал. Глоток, и рассказ потек дальше:
 — Когда мы потеряли все дальние колонии — по счастью, на всех были исследовательские станции, а не полномасштабные поселения, — ученые планеты Ледяной обнаружили их секрет. Тот, кто управляет этими существами, знает, как прыгать с планеты на планету, минуя космическое пространство. Нашли они и способ бороться с распространением этой заразы.
 За спиной хмыкнул Александр.
 — Способ чересчур радикальный, но, к сожалению, единственный. Мы — то есть корабли Ледяной — начали взрывать планеты. Вывозили всех, кого успевали, а потом кидали на планету астероиды.
 Зюзель вздохнул.
 — Мы так и не нашли способ, как перемещаться напрямую между планетами. С другой стороны, наши космические корабли дали нам огромное преимущество, когда мы перешли от обороны к нападению. Ледяная, когда-то бывшая нашей колонией, построила несколько боевых кораблей. Те начали атаковать планеты противника. К нашему удивлению, у нас было технологическое преимущество — с бомбардировками из космоса противник ничего не мог поделать. Тогда же мы вышли на Галактический Союз.
 Биомехи на стене сменились непонятными значками, красной планетой и изображениями нескольких существ, в том числе и человека.
 — Это символика Союза, это основные расы, а это их столица, Сегратум. Галактический Союз пытается стабилизировать обстановку в этом рукаве Галактики, и именно он спас вашу планету, барон.
 На стену вернулась карта Маара.
 — Те, кто управляет биомехами, нашли вашу планету и решили проверить, будет ли выгоден ее захват. Они выбрали шесть точек, — на карте загорелось шесть красных огоньков, один из которых скрыл собой остров барона, — чтобы проверить, какое сопротивление может оказать ваш мир.
 Зюзель вздохнул:
 — К сожалению, ваш мир не выдержал проверку.
 Два огонька стали зелеными, один желтым, три остались красными.
 — Успех ждал только вас и столицу вашей империи. Правда, ваш император потерял в боях почти всю гвардию — там были совершенно другие существа, чем у вас, — но нападение было отбито.
 — Желтый огонек — это пограничные земли империи. — Тонен вгляделся в карту.
 — Не совсем, барон, — снова донесся из темноты голос Александра. — Их уже два года как захватили южные варвары, просто до вашего острова новости доходят с большим опозданием.
 — Да, — снова вступил в разговор хрипловатый голос ректора, — здесь были южные варвары. Они до последнего момента держались, но под конец на них выпустили тех пауков, с которыми боролись вы, только пауков было не два, а два десятка. Поэтому мы отметили это место как желтое. Поражение, но после достойной битвы.
 Ректор остановился, и Тонен перевел взгляд на красные огоньки.
 — Это те, кто не выдержал с самого начала? — спросил он, догадавшись.
 — Да. Имперский пограничный гарнизон, кто-то из ваших союзников…
 — Граф Серски, — уточнил Александр.
 — Угу, граф Серски и племена на западе. В целом ситуация благоприятная для вторжения. Они могли временно оставить империю в покое, начать захват окружающих земель, а потом со всех сторон ринуться на империю и подчинить вас. После этого люди вашего мира стали бы кормом для этих существ.
 Барон недоверчиво покачал головой.
 — Почему вы не помогли нам, — спросил он, — если вы знаете, как с ними нужно бороться?
 — Мы только что закончили кровопролитную войну с ними, — вздохнул Зюзель, — которую никто не хотел продолжать. Кстати, мы помогали вам чем могли. Помните слухи о пиратах, после которых вы привели свой гарнизон в боевую готовность? Никаких пиратов на самом деле не было, слухи распустили мы. А за прямую оборону вашей планеты пришлось бы заплатить слишком большую цену. Ни одно правительство не пошло бы на это, кроме, пожалуй, той же Ледяной. Они были готовы ввязаться в борьбу, но и они собирались всего лишь эвакуировать ваше население — кого успеют — на другую планету. По счастью, их правительство догадалось послать материалы по Мааре в Галактический Союз. Это было уже тогда, когда вы находились на нашем корабле в госпитале. Союз заинтересовался вашей планетой. То, как вы оказали отпор этим тварям, хотя бы в половине случаев, им понравилось. Они тоже ищут планеты для усиления своей военной мощи. Но если те твари, что атаковали вас, собирались использовать вас лишь как корм, то Союз сам видит в вас воинов. Более гуманная альтернатива, согласитесь.
 Изображение на экране снова сменилось. Барон увидел центральную площадь столицы империи. Она сильно изменилась с тех пор, как они с Усмертом ходили по ней в поисках приключений и любви столичных дам. Многие здания были полуразрушены и зияли, как гнилыми зубами, черными дырами сгоревших окон.
 — Последствия осады, — пояснил Зюзель. — Сейчас вы увидите церемонию приведения вашей планеты к присяге.
 Барон нахмурился. На площади было две группы лиц. Одна, куда входили несколько нелюдей, представляла тот самый Союз, которому, со слов Зюзеля, его планета была обязана спасением. Во второй группе он сразу узнал императора и его семью, их охрану, за ними крупнейших феодалов империи и — потрясенно — группку южных варваров и несколько делегаций в странных одеждах.
 — Ничего себе! — вырвалось у него, когда он присмотрелся к изображению. — Император окружен почти детьми!
 — Почти вся гвардия была убита, — напомнил ему Зюзель.
 — А варвары? Они же враждуют с императором. — Тонен повернулся за ответом к ректору. — Как они оказались в самом центре империи?
 — Примерно так же, как вы — здесь, — улыбнулся Зюзель в ответ. — Им сделали предложение, от которого они не смогли отказаться. Между прочим, где-то там есть и ваш друг Усмерт.
 — Он жив? — обрадовался барон.
 — Конечно. Он представляет свои земли и ваш остров, ваша мать дала на это согласие. Они думают, что вы погибли.
 — Я знаю, — невесело ответил Тонен. — Александр мне рассказал.
 — Что ж. Ваша планета теперь часть Галактического Союза. Это значит, что вторжения на нее вы можете не опасаться. Больше никто не будет бегать по вашим лесам и убивать ваших людей. Остается совсем маленький нюанс, связанный лично с вами.
 Зюзель выключил проектор, и комнату снова залил свет. Барон прищурился, пока его глаза привыкали к яркому освещению.
 — Я ненадолго выйду, — встал Александр и исчез за дверями.
 Зюзель задумчиво посмотрел ему вслед.
 — Так вот, Тонен. Проблема в том, что и мы теперь не сможем доставить вас обратно на вашу планету.
 Тонен не верил своим ушам:
 — Почему?
 — Теперь это часть Союза. Это раньше мы могли спокойно залетать в вашу систему в любое время. У нас была база на вашей луне, и корабль — либо наш, либо с Ледяной — прилетал раз в два-три месяца. Теперь база эвакуирована, на самой планете тоже никого из наших людей не осталось. Поэтому прямой путь домой вам заказан.
 — Разве ваш корабль не может незаметно высадить меня дома, так же, как забрал оттуда? — Тонен ничего не понимал.
 — По двум причинам. Первое — любой прыжок между звездами требует огромного количества энергии. Понимаете, барон, в этом наша сила и наша слабость. Мы можем прыгать как угодно и где угодно в отличие и от Союза, и от тех тварей, что на вас напали. Но им для перемещения между планетами не нужно тратить энергию. Клешнерукие вообще делают шаг — и они уже в другом месте. Союз использует космические корабли, но принцип действия и у них тот же самый. Они долетают до какой-то точки, что-то делают, и вот они уже в другой звездной системе. Нам же требуется энергия, сравнимая с энергией, потребляемой всей Землей. Чтобы доставить вас на планету, кораблю потребуется сделать два прыжка — один к вашей планете, второй обратно. Ради одного человека — извините, барон, — никто на это не пойдет. Слишком много затрат.
 Барон напряженно обдумывал ситуацию.
 — А вторая причина? — наконец спросил он.
 — Нам банально не хочется иметь проблемы с Галактическим Союзом. А появление нашего корабля у их планеты может эти самые проблемы создать.
 — Как же мне тогда добраться домой? — после долгого молчания спросил барон.
 Зюзель собирался ответить, но тут двери в его кабинет приоткрылись, и показалась лохматая голова. Голова спросила, не сможет ли ее принять ректор. Ректор сказал, что не раньше, чем через полчаса. Голова переварила информацию и исчезла за дверями, и тогда Зюзель повернулся обратно к барону:
 — Выход всегда есть, барон. В нашей ситуации он заключается в следующем. Вы можете остаться на Земле. Мы предоставим вам все условия для того, чтобы вы стали частью нашего общества.
 Вид Тонена выражал самое решительное несогласие, на что Зюзель улыбнулся.
 — Не зарекайтесь. Есть и второй вариант. Через месяц прыгает корабль на Ледяную. Они тут как-то установили контакты с вашим новым сюзереном, Галактическим Союзом, и на Сегратуме есть какое-то представительство Ледяной. Вы можете на их корабле попасть на Сегратум, и там, как подданный Союза, потребовать, чтобы вас переместили домой.
 Неслышно приоткрылась дверь — это вернулся Александр. На его вопросительный взгляд ректор ответил утвердительным кивком.
 — У вас будет месяц на размышления, — закончил Зюзель. — Обдумайте оба варианта.
 Барон сделал отрицательный жест, показывая, что он уже все решил.
 — В любом случае месяц вы будете нашим гостем. А здесь, как и в вашем родном мире, вам будут нужны деньги. — Зюзель уже перешел к следующему вопросу. — Вам нужно будет пройти в нашу бухгалтерию. Света! Не подошел ли Николай?
 — Только что, — послышалось в ответ из комнаты секретаря.
 — Попроси его, пусть заходит.
 Дверь снова открылась, и барон впервые за все время, проведенное на Земле, увидел мужчину, не уступавшего ему по габаритам. Новый посетитель смущенно улыбался, кивая всем в знак приветствия.
 — Здравствуй, Николай. — Зюзель снова обошел стол и, улыбаясь, пожал руку вошедшему.
 — Здравствуйте, Бали Робертович. — Николай сделал шаг к ректору, но после рукопожатия снова отошел к самой двери.
 — Нам бы встретиться по поводу твоей диссертации, Коленька… Но это, естественно, позже. — Зюзель вернулся на свое место. — Пройди пока, познакомься. Это барон Тонен Урхо, он с планеты Маар. Барон, это Николай Полянский, мой аспирант.
 Аспирант протянул руку, и барон неуверенно пожал ее, подражая местному обычаю. Он не знал, кто такой аспирант, но, судя по отношению к нему ректора, этот Николай был кем-то вроде младшего рыцаря при императорской армии.
 — Коля, не проведешь барона в бухгалтерию? Там все знают, они должны будут объяснить ему по карточке… Ну и подожди, приведи обратно, а то с непривычки даже здесь можно заблудиться. Не сложно будет?
 — Нет, конечно, Бали Робертович.
 — Хорошо. Барон, идите тогда с Николаем, он покажет вам, куда нужно идти.
 Барон встал, оперся на трость и вопросительно посмотрел на Николая. Тот открыл дверь, и они вышли.
 — И все-таки я против этой затеи, — помолчав несколько секунд, недовольно сказал Зюзель. — Нельзя давать деньги просто так. Это развращает. Кстати, как он так хорошо научился говорить по-русски?
 — Гипнообучение, — ответил Александр. — Бали, ему нужно дать в руки неограниченное количество денег, чтобы он чувствовал себя здесь свободно. Карточка с неограниченным счетом — самый лучший вариант. В любом случае это же деньги из президентского фонда, а не университета.
 Зюзель скептически смотрел на собеседника. В последнее время Александр сильно изменился, подобные идеи раньше ему в голову не приходили. Зюзель называл подобные изменения синдромом неплохого ученого. Когда работа на научном поприще начинает требовать слишком много усилий, такие люди довольно часто сдаются. Всегда легче скатиться на средний уровень и поддерживать свое самомнение чем-то другим. Вот только чем? Ответа Зюзель пока не видел. Александр тем временем ждал, и ректор вернулся к диалогу:
 — Плохая затея. Можно было бы дать ему занятие в университете — пусть бы его помучил кто-нибудь из дипломников или аспирантов, он дал бы им информацию по их теме, что-нибудь про Маару. Мы бы ему заплатили, как за индивидуальные консультации. Вы же предлагаете неограниченный досуг и неограниченные средства… Это может плохо закончиться.
 — Вы можете его занять и так, но насчет денег я настаиваю. — Александр был уверен в своей точке зрения и не собирался ее менять. Сейчас он готовился предъявить свой главный аргумент. — Вы помните разговор с людьми из службы безопасности? Они хотят, чтобы барон остался здесь.
 — Не стоит воспринимать это слишком всерьез, — осторожно ответил ректор. — У них специфическая работа, и многое они просто не принимают во внимание.
 — То, что барон во время возвращения может оказаться у клешнеруких, их настораживает, — продолжил невозмутимо Александр. — Да и тот же Союз может вполне им заинтересоваться. Они довольно долго расспрашивали меня, возможно ли удаление воспоминаний о Земле, если мы все-таки решим его отправить домой.
 — Не мы решим, а он сам решит. — Зюзель бросил взгляд в окно, на улицу, и повернулся обратно. — И меня удивляет, что вы серьезно воспринимаете эти их разговоры о памяти, о насильственном задержании. На последних ксенологических конференциях сейчас как раз очень активно обсуждаются этические вопросы. Все ведущие ученые выступают против подобных методов. Эрик Соловьев, например, открывал последнюю конференцию…
 — Этика отходит на второй план, когда речь идет о безопасности Земли.
 Тон Александра стал несколько раздраженным, и улыбка Зюзеля постепенно сошла на нет.
 — Вы же не будете этот месяц пичкать его секретными технологиями, правильно? — попытался пошутить ректор, но его юмор натолкнулся на серьезность собеседника. Зюзель вздохнул и закончил: — Ну а остальное, что он здесь увидит, можно хоть на всю Галактику раструбить.
 — Думаю, если он все-таки решит лететь домой, — Александр наклонился ближе к Зюзелю, — люди из безопасности начнут настаивать на одном из вариантов.
 — Мы, слава богу, организация от них абсолютно независимая. — Ректор пожал плечами, показывая, что люди из безопасности могут настаивать сколько угодно. — И судьбу этого маарца доверили решать нам, а не им.
 Александр кивнул, запоминая позицию Зюзеля. До возвращения барона они болтали на тему Маара, обсуждая различные особенности этой планеты. Когда барон наконец вернулся, сжимая в руках маленький красный четырехугольник из пластика, они, казалось, находились в полном согласии.

 Глава 5

 — Привет!
 Лидия, застывшая перед витриной, обернулась — на нее с дружелюбной улыбкой смотрел высокий смуглый мужчина с рыжей бородой. Эта картина так резко ворвалась в сонный строй ее мыслей, что вместо привычной психологической маски она, растерянно улыбнувшись в ответ, сама сказала:
 — Привет!
 Обрадовавшись и улыбнувшись еще шире, мужчина сказал:
 — У вас ведь обеденный перерыв? Я работаю прямо напротив вас, в университете. Вижу вас уже два дня, но только сейчас успел добежать, пока вы никуда не исчезли. Обычно вы как фея из сказок.
 Это сравнение польстило Лидии. Она машинально провела рукой по волосам, прежде чем ответить:
 — Я обычно уезжаю обедать в центр. Вон там стоит моя машина.
 Мужчина обернулся в ту сторону, куда она махнула рукой. Машин было несколько, и он не стал уточнять, какая из них принадлежит его собеседнице. Сейчас этот колесный механизм совершенно не входил в его планы, на данный момент он был его врагом, и заострять на машине внимание девушки он совершенно не собирался.
 — А я вчера обнаружил, что в квартале отсюда есть великолепное восточное кафе. Как там готовят! — Мужчина восхищенно закрыл глаза и повел носом, подтверждая свои слова. — Но вы, наверно, его знаете? — вернулся он из кулинарного рая обратно на университетский бульвар.
 — Нет. — Лидия была заинтригована. — Пару раз я там проходила и думала, откуда такой вкусный аромат кофе, но само кафе не замечала.
 Мужчина смешно тряхнул своей бородой:
 — Тогда, если бы вы составили мне компанию, я бы угостил вас самым необычным обедом.
 Лидия на секунду задумалась, но незнакомец был слишком обворожителен, чтобы отказаться. И то, как он смотрел, и то, как он с ней разговаривал… Слегка наклонив голову, Лидия кивнула. Мужчина расцвел, и они пошли вместе вверх по улице.
 — Меня зовут Тонен, — представился ее попутчик.
 — Меня — Лидия. Какое у вас интересное имя. — Девушка только собиралась заострить на имени внимание, как вдруг заметила, что ее спутник идет несколько неловко. — Ой, вы хромаете?
 — Ничего страшного. — Мужчина помолчал, как будто что-то вспоминая. Тонен еще немного путался в местных идиомах, поэтому на поиск нужной у него ушло некоторое время. — Бандитская пуля.
 Лидия улыбнулась.
 — Понятно. А кем вы работаете в университете? Раньше я вас там не видела.
 — Я? Я консультант по планете Маар. У меня должно быть несколько студентов, но пока я только работаю с университетской… — Тонен пощелкал пальцами, вспоминая слово, — базой данных. А вы чем занимаетесь?
 — Какая интересная у вас работа, — призналась с завистью Лидия. — Я всего лишь экономист. А интересно изучать чужие планеты?
 Тонен про себя рассмеялся.
 — Вы знаете, очень увлекательно. Особенно в такой милой компании.
 Лидия радостно взглянула вверх на Тонена.
 — Вы мне льстите.
 — Совершенно нет. Видите ли, я сам оттуда, с Маара. Так что на самом деле я изучаю Землю. И про милую компанию я совершенно серьезно.
 — Уау! — мурлыкающим тоном воскликнула девушка. — Так вы не с Земли? Никогда бы не подумала. Вас и пригласил наш университет?
 — Ну, можно и так сказать. — Тонен выставил локоть, и Лидия взяла его под руку. Ощущение этого ей очень понравилось. — На самом деле я получил на Мааре сильное ранение и был здесь на операции. Ну и ваш университет, долго не думая, этим воспользовался.
 События подхватили Лидию и понесли вместе с этим странным рыжебородым человеком.
 Первое время после того, как Александр научил Тонена пользоваться компьютером, барон с опаской относился к этому механизму, вокруг которого строилась вся окружающая жизнь. Слишком многое нужно было усвоить и помнить, чтобы выполнять самые простые действия. Земляне учили это с самого детства, взрослому же мужчине, впервые севшему перед монитором, эта наука давалась с большим трудом. Но постепенно он освоился, и в какой-то момент ему пришла в голову счастливая мысль поискать с помощью компьютера информацию, которая могла бы пригодиться по возвращении в свой мир. С ошарашенным видом он открыл для себя разнообразные виды фехтования, чертежи оружия и доспехов, учебники по военному искусству и рецепты спиртных напитков. Все это закончилось тем, что он побежал к Александру с кучей распечатанных материалов.
 — Александр, где у вас здесь тренировочная площадка? И где у вас можно купить меч?
 Александр, готовившийся в своем кабинете к занятиям, к подобному налету был не готов и ничего не понял.
 — Какая площадка? Какой меч?
 Вместо ответа Тонен сунул ему на стол распечатанные листы. Стойки, схемы ударов, видеозаписи поединков…
 — А-а, вам, барон, нужен спортивный зал. Пойдемте.
 Сначала, правда, они довольно долго искали кого-нибудь из спортивных руководителей. С началом учебного года все они были на университетских площадках где-то в городе. Но потом Александр выловил тренера местной волейбольной команды, и тот открыл барону зал. Еще минут тридцать ушло на поиски оружия для тренировок. В конце концов тот же тренер принес рапиру из местной фехтовальной секции, и до самого обеда Тонен, косясь в листочки, резал воздух замысловатыми ударами. Увлекшись, он чуть было не забыл про встречу с Лидией. Случайно он увидел на стене зала часы, показывавшие без пяти час. Понятия о линейном времени у него были самые смутные, его родной мир жил еще по земледельческому циклическому календарю, поэтому Тонен довольно долго вспоминал, как измеряется в этом мире время. Потом до него дошло, что через пять минут он уже должен быть на улице. Переодевшись и собрав бумаги под мышку, он, ругаясь на своем родном языке, побежал к выходу из университета и дальше через дорогу. Он уже отчаянно опаздывал и приготовился к объяснениям. Однако девушку на условленном месте он не нашел.
 — Черт, — вырвалось у него. — Опоздал.
 Он покрутил головой, чтобы убедиться в этом окончательно, подумал, не вернуться ли ему в зал сразу же, но желудок убедил его, что нужно что-нибудь съесть. Теперь он стоял и выбирал, в какую сторону идти. Восточная пища ему на самом деле не очень понравилась, хоть Лидия и была от нее в восторге. А может, и она притворялась. Пока он решался, мимо него, чуть не задев плечом, прошел мужчина с неприятным взглядом, который он и подарил Тонену. Тонен презрительно улыбнулся ему левой частью лица. Мужчина вспыхнул, как от пощечины, и скрылся в своей машине. В этот момент из-за спины послышался знакомый голос:
 — Привет! Извини, что опоздала. Задержали на работе. Вредный клиент попался.
 Тонен оглянулся и широко улыбнулся. Лидия стояла перед ним, смущенно улыбаясь. Сегодня утром она потратила перед зеркалом лишних двадцать минут и надеялась, что ее спутник это оценит.
 — Ты великолепно выглядишь, — признался Тонен, оправдав ожидания. — Кстати, твой вредный клиент — это не тот, что прошел только что?
 — Ага. Такой противный.
 — Неприятный тип. А я уже собрался уходить, решил, что ты передумала. — О том, что он сам только что подошел, он, естественно, умолчал. — Честно говоря, твое отсутствие убило во мне весь аппетит. Я долго уговаривал себя что-нибудь все-таки съесть. Но теперь эта несправедливость устранена, и я готов расправиться хоть с целым кабаном.
 Лидия расцвела.
 — Кабанов ты здесь нигде, наверное, не найдешь. Все уходят на свинину, — рассмеялась она. — Так куда мы пойдем сегодня? Снова в восточное кафе?
 — Нет, — спешно выпалил Тонен. — Давай лучше исследовать другие заведения этого города. Может, в центр?
 Тонен подал руку, и девушка с улыбкой взяла его своей теплой ладошкой. Жаль, что обеденный перерыв не продолжается два часа, вздохнула она про себя. Ну ничего, можно и потерпеть до пяти. Другой рукой Тонен держал какие-то бумаги, и Лидия с любопытством на них покосилась:
 — А что у тебя за листочки? Похожи на мои накладные.
 — Думаю, что совсем не похожи. — Тонен рассмеялся и протянул ей свои распечатки. — Посмотри.
 Лидия с интересом начала разглядывать картинки на тему фехтования, пока барон проводил ее через ручеек стремившихся навстречу людей. Обеденный перерыв сказывался положительно на оживленности городских улиц. Все шли, доверив свой путь обонянию, и в эту толпу вполне вписались две фигуры, стройная женская и мускулистая мужская.
 — Интересное хобби, — наконец сказала Лидия, возвращая своему спутнику листы.
 «И полезное», — подумал про себя Тонен. Впереди он разглядел автомат по продаже воды.
 — Хочешь пить? — спросил он у Лидии.
 — Можно, — согласилась она.
 Тонен купил бутылку, на которой стереобуквы выплясывали название «Кристальный дар». Барон вспомнил свою первую прогулку по городу и усмехнулся. Лидия кивнула ему, когда он протянул ей лимонад.
 — Кстати, Тонен, — сказала она в промежутке между глотками, — у моей подружки сегодня день рождения, она будет отмечать его в ночном клубе. Будет здорово, если ты пойдешь со мной! Это в девять вечера и на всю ночь.
 — А что такое ночной клуб? — Тонен не собирался упускать мероприятие «на всю ночь», но все же хотелось узнать, куда ему предстояло идти.
 — Ты не знаешь? — Лидия не могла поверить в услышанное. — Вот это да. Я думала, даже на колониях они есть. Отличное место, чтобы провести время. Увидишь сам, тебе точно понравится.
 Отличное место встретило Тонена сизым дымом, молодыми людьми и девушками от старшего школьного до весьма солидного возраста и звуками, которые он вряд ли согласился бы признать за музыку. За день Тонен измотал свое тело упражнения, поэтому он благодарно рухнул за ближайший столик.
 — Что мы будем пить? — спросил он у девушки.
 — Подожди немножко, я найду, где сидят наши, — сказала она ему и исчезла между танцующими. Тонен с наслаждением вытянул под столом ноющие ноги и только потом огляделся. Если бы его привели в это заведение в первый день его пребывания на Земле, его разум вряд ли справился бы с увиденным. Но сейчас он уже спокойно воспринимал окружающую действительность, что его самого удивляло и даже немного пугало. Между тем это место весьма сильно отличалось от всего того, что Тонен видел в этом мире. Земля всегда была к нему доброжелательной или, реже, равнодушной. Здесь же Тонен почувствовал какое-то скрытое напряжение. Выражалось оно и в поведении присутствующих, и в их взглядах и движениях. Словно их дневной облик был маской, и эту маску они, входя сюда, оставляли за порогом. Потом внимание Тонена привлекла группа сидящих за одним из дальних столиков. Он посмотрел на них, и его недавние мысли показались ему бредом. Это снова были те люди, которых он привык видеть на Земле, — веселые и доброжелательные. Они пили пиво, пересмеивались и совершенно не замечали местной атмосферы. Однако этот столик был своеобразным островком в окружающем море. Тонен отвел от них взгляд, и на него снова навалилось ощущение какой-то напряженности.
 Наконец из-за чужих спин показалась Лидия. Она ловко уворачивалась от танцующих тел и вела к Тонену довольно крупную девушку в полупрозрачном белом наряде.
 — Тонен, это Мэри, моя подруга. Это у нее сегодня день рождения. Оказывается, они сидят на втором этаже, в другом зале.
 Мэри покровительственно изучила Тонена.
 — Мне исполняется тридцать, — низким грудным голосом сообщила она. — Вам нужно пересесть к нам, мы как раз оставили для вас два свободных места. — Пауза, потом Мэри гипнотизирует Тонена своими странными глазами и, растягивая слова, произносит: — Лидочка — это чудо, не правда ли?
 С последним Тонен согласился к большому удовольствию своей подружки. Мэри повела их вверх по лестнице. Здесь играла та же музыка, что и внизу, сидели и танцевали точно такие же люди, разве что места было чуть поменьше. Они подошли к столу, вокруг которого сидела группа девушек и молодых людей, пришедших на праздник к имениннице. Тонена встретили удивленными взглядами. Мэри назвала ему их необычные имена, которые он даже не попытался запомнить.
 — А это друг Лидочки, — закончила она представление. — Тонен, правильно?
 — Какое у вас интересное имя, — сказала сидящая напротив барона девушка. — Вы наверняка не из России, да?
 — Тонен даже не с Земли, — торжествующе сообщила Лидия. — Он был дома ранен, а здесь лечился в госпитале и сейчас работает в университете.
 После этих слов Тонен стал самым популярным человеком за столом. Даже молодые люди, до этого снисходительно на него поглядывавшие из-за сигаретного дыма, про себя признали его почти равным себе.
 — Вы сражались с клешнерукими? — восхищенно спросила та же девушка напротив и с завистью посмотрела на Лидию. Мэри хихикнула и что-то прошептала Лидии на ухо. Та расцвела.
 — Странно, я вот одного не понимаю, — вступил в разговор один из сидящих за столом молодых людей. Сказав это, он затянулся сигаретой. Все ждали продолжения его фразы. Эффектная пауза, и он с невозмутимым видом выпустил дым и продолжил: — Я бы их просто уничтожил. Нужно всего-то пройтись ядерными боеголовками по их планетам, чтобы там ничего живого не осталось.
 — Только не с нашим правительством. — Его товарищ откинулся на спинку стула и поднял вверх палец. — С демократами каши не сваришь. Они этих ядерных боеголовок боятся еще сильнее, чем клешнеруких. У власти должны быть нормальные люди, а не мармелад в штанах.
 — Действительно, — поддержала их Мэри. — Они жутко неприятные, эти твари. Если их не станет, всем будет лучше. Правда, Тонен? — И она обернулась к нему за поддержкой.
 Тонену вдруг перехотелось уничтожать все планеты клешнеруких, как предлагали предыдущие ораторы. Он уклончиво что-то пробурчал, что было воспринято всеми как одобрение. За столом закипел спор, имеют ли эти твари право на существование, который очень быстро перешел в обсуждение вопроса, почему их все-таки всех не уничтожат и как это лучше сделать. Тонен отгородился от этого обсуждения рюмкой и старательно начинал пробовать вино, когда к нему вдруг обращались как к человеку, лично сталкивавшемуся с этой чумой. Оказалось, что все за столом знают о клешнеруких гораздо больше, чем он. Тонен поэтому избегал давать какие-то прямые ответы, чтобы не обнаружить свое неведение.
 Вдруг разговор за столом был прерван пьяными выкриками. Все повернулись к площадке, где танцевали посетители клуба, — там началась пьяная драка. Охрана мгновенно ее пресекла, и все сидящие за столом с любопытством наблюдали, как люди в форме службы безопасности выводят из зала сильно подвыпившего молодого человека, порывавшегося обратно в бой.
 — Вот идиоты, — пробурчала Мэри. — Не могут жить спокойно.
 — Сила — последний аргумент тупиц, — блеснул кто-то цитатой.
 — Пойдемте лучше потанцуем! — предложил чей-то женский голос. Предложение было подано вовремя, и все, кроме Тонена, охотно последовали ему. Лидия, вставшая вместе со всеми, увидела, что ее спутник остался сидеть за столом, и вернулась обратно.
 — Ты не хочешь танцевать? — удивленно посмотрела она на него.
 — Скорее не умею, да и ноги ноют…
 — Пошли! Это же просто! Там не нужно ничего уметь. — Девушка начала тянуть Тонена за руку, и он неохотно встал.
 Проводив после клуба Лидию до квартиры, Тонен вернулся к поджидавшему его такси и сказал:
 — Теперь в госпиталь.
 Таксист хмыкнул и, пока его машина поднималась над верхушками деревьев, косился на своего пассажира.
 — Вы не похожи на врача, — поделился он результатами своих наблюдений. — Вы на излечении?
 — Да, уже почти здоров. Жду теперь рейса домой.
 «А быть может, и не жду», — вдруг мелькнула у него странная мысль.
 — Так вы даже не с Земли? — Таксист снова покосился на Тонена. — Здорово. А лечились здесь от чего?
 — Ранение.
 — Опять клешнерукие? Мы с ними где-то воюем?
 — Уже вроде как нет, — уклончиво ответил Тонен. — Конфликт быстро исчерпал себя.
 — Вот не понимаю, почему их не уничтожат. — Таксист увидел перед собой огни госпиталя и молодцевато передвинул несколько рычагов. Такси начало снижаться. — Давно пора.

 Глава 6

 — Кстати, Бали, почему вы действительно не хотите уничтожить клешнеруких?
 Зюзель только пришел в спортзал, чтобы навестить Тонена, как сразу же был озадачен такой масштабной
 проблемой.
 — Хм… — Он задумался, потом ответил вопросом на вопрос: — А вам, барон, хочется их уничтожить? Не убить пару этих существ, а стереть их с лица земли? Полностью?
 Тонен оперся на шпагу и задумался.
 — Наверное, нет. Это, конечно, дрянь порядочная, — он вспомнил, как выглядела деревня после паучьей атаки, — но мой разум содрогается. Жизнь есть жизнь. Не мы ее даем, и отнимать ее так сразу у всех…
 Зюзель вздохнул.
 — Ваш мир, значит, еще не дорос до идеи тотального уничтожения. А наш, увы, заражен ею до мозга костей. Проклятый двадцатый век.
 — Извините? — Последняя фраза ректора прозвучала для ушей барона полной бессмыслицей.
 — Не важно. — Зюзель вздохнул еще раз, потом вдруг что-то вспомнил: — Кстати, барон, вы же, когда оказались здесь, все пытались выяснить, с кем имеете дело — с серфами или благородными. Последнее время этот вопрос вы не обсуждаете. Сделали для себя выводы?
 — Сложно сказать. — Барон явно уклонялся от ответа, а Зюзель не стал настаивать.
 — Ладно, определяйтесь до конца. — Ректор доброжелательно улыбнулся. — А что касается вашего вопроса, мы чисто физически не можем их уничтожить. У Ледяной есть пара кораблей, которые могут истребить биосферу целой планеты или скинуть на нее астероид, но они никогда не пойдут на геноцид. Плюс мы не знаем, насколько обширные территории занимают наши добродушные соседи. Уже известно о сотне с лишним планет. — Зюзель даже взмахнул руками, показывая размер территорий клешнеруких. Потом он оглянулся и с улыбкой сказал: — Давно здесь не был. А надо бы, — похлопав себя по животику, — надо что-то с этим делать.
 Тонен тактично промолчал.
 — Как ваши успехи с фехтованием?
 — У нас и не догадываются о подобных приемах. — Тонен оживился.
 — Понятно. — Бали заговорщически подмигнул Тонену. — Здорово, что вы нашли здесь что-то полезное. Однако мне придется вас отвлечь от ваших занятий. Я познакомлю вас со студентами, которые будут в этом году писать диплом по вашей планете. Я хотел бы, чтобы они порасспрашивали вас, если вы не против, разумеется.
 Тонен был не против. Он собрал свои листы и снаряжение, попрощался с теми, кто, кроме него, занимался в зале, и они с ректором вышли. Зюзель терпеливо ждал, пока Тонен быстро ополаскивался и переодевался.
 Зайдя в ректорат, Тонен сначала увидел бледного молодого человека со смешным хохолком на затылке. Тот спешно встал при виде ректора и его спутника, и вслед за ним встала сидящая у окна девушка.
 — Знакомьтесь, барон, это Владислав, это Ира. Ребята, это мистер Урхо.
 — Здравствуйте. — Студенты восхищенно смотрели на огромного мужчину, который слегка кивнул им в ответ на приветствие.
 — Тонен, вам, думаю, лучше пройти на нашу кафедру, ребята знают, где это. Там сейчас никого как раз нет, я бы и сам с удовольствием вас послушал, но у меня через пятнадцать минут совещание. — Зюзель виновато улыбнулся.
 — Так мы пойдем? — Владислав оглянулся на ректора.
 — Конечно, ребята. До свидания, барон. — Ректор мыслями был уже на встрече с высокопоставленным государственным деятелем, запросившим его консультацию.
 — До свидания, — как-то одновременно попрощались с ним все трое.
 Они в молчании прошли по коридорам до дверей с табличкой «Кафедра внеземных культур». Владислав набрал код на замке, двери бесшумно раздвинулись, и они зашли внутрь. Тонен впервые в жизни увидел столько книг. Если бы его попросили назвать цвет стен, он не смог бы — они все были скрыты под рядами книжных полок. На некоторых из них стояли предметы, чей внешний вид сразу же выдавал их внеземное происхождение. Особенно его привлекла кристаллическая форма скошенных пропорций, светившаяся изнутри странным матовым цветом.
 — Что это? — Тонен подошел к полке и наклонился к странному предмету. Приглядевшись, он заметил, как в его глубинах возникают и сразу же умирают искры необычных цветов.
 — Это тоже книга, — прищурившись на предмет, ответила Ира. — Только не земная. Вы видите внутри огоньки?
 — Искры? — переспросил завороженно барон.
 — Это что-то вроде букв. Или даже скорее иероглифы. Бали Робертович умеет их читать.
 — И кроме него, всего три человека, — добавил Владислав. — Все с колоний, так что на Земле наш ректор — единственный, кто может понять, что говорит этот кристалл.
 Тонен оторвался от этого волшебного зрелища и повернулся обратно к ребятам. Они стояли возле стола, не решаясь сесть. Барон улыбнулся им и сел первым. Ребята заняли места напротив него.
 — Ну что, — Тонен бросил взгляд на часы, — мне в час будет нужно уйти, но после двух я снова могу с вами встретиться. Что вы хотите от меня услышать?
 Ребята переглянулись. Ответил ему Владислав:
 — Мы пишем по социальным отношениям на вашей планете.
 Абракадабра. Барон попытался понять смысл сказанного, но не смог и бросил озадаченный взгляд на ребят. Ира первая сообразила причину его затруднений.
 — Владик, не говори так сложно, — толкнула она его локтем. — Мистер Урхо, нам бы хотелось услышать что-нибудь про людей вашей планеты. Не про битвы или красивые места, а какие-нибудь истории.
 — Истории? — Тонен задумался. Он смутно понимал, чего хотят от него ребята, а те, видимо, не могли ему объяснить. Однако слово «история» подсказало ему идею.
 — То есть вам нужно что-нибудь интересное?
 — Да, — неуверенно согласилась Ирина. Владислав закивал ей в такт.
 — Ну хорошо. — Тонен почесал нос, и взгляд его стал отрешенным. — Это история о моей семье. Случилась она, дайте подумать, полвека назад с моей бабушкой…
 Прадед Урхо, построив на своем острове замок, уплыл с большей частью дружины на материк в поисках приключений. В замке он оставил беременную жену, наказав ей, чтобы она родила сына. Из этого похода он так и не вернулся. Приключения оказались слишком увлекательными, их пережил только череп барона, из которого убившие его разбойники сделали чашу для своих пиров. Жена же родила дочь. О смерти мужа она не знала, и страх того, что он вернется и убьет ее за ослушание, наложил свой отпечаток на отношения женщины с дочерью. Прабабка Тонена, Властила, не полюбила своего ребенка. Девочка, которую назвали Балиора, Прекрасная на языке империи, росла запуганной и несчастной. В какой-то момент, когда дочка уже начала заплетать косички и учить грамоту, Властила поняла, что ее муж сгинул и больше она никогда его не увидит, но относиться к Балиоре лучше она не смогла, да и не захотела.
 Когда Балиора достигла детородного возраста, Властила начала задумываться о продолжении их рода. Ей хотелось бы, чтобы отцом ее внука стал кто-нибудь из благородных дворян, но свадьбы для дочери она не хотела. За шестнадцать лет, проведенных ею в роли хозяйки замка, она привыкла к абсолютной власти на острове, и отдавать ее какому-нибудь дворянскому сыну ей совершенно не хотелось. Поэтому, отправляя дочь на материк, основные инструкции она дала не ей, а своему любовнику Уриу, которого она назначила главным в охране дочери.
 — Положи ее под какого-нибудь благородного, — расхаживая по своей комнате, указывала она сидящему на ее кровати мужчине. — Но он не должен узнать, ни кто она, ни откуда.
 Ранним утром в один из летних дней единственный оставшийся на острове корабль отплыл, увозя на материк бледную Балиору. Вернулся он через месяц. Властила с нетерпением выбежала на берег встречать прибывших. На дочь она не обратила внимание, а сразу же увела с собой Уриу. Они долго разговаривали у баронессы в покоях. Балиора с ужасом ждала, когда они выйдут. Ее беременность спасла ее. Властила ходила по замку чернее тучи, но наказывать дочь не стала.
 Через полгода, когда вокруг замка задували унылые зимние ветра, животик Балиоры уже имел характерные округлые черты. В один из этих дней стражники, наблюдавшие за морем, начали бить в сторожевой колокол. К острову приближался корабль, на чьих парусах был изображен странный шестилапый зверь.
 — Уриу, приготовься к встрече гостей. — Баронесса недобро щурилась, разглядывая бегавших по палубе людей. Подозрения, мучившие ее полгода, оправдались. Корабль принес к ней на остров отца ребенка, еще жившего в животе у ее дочери. Балиоре сказали, что на остров напали пираты, заперли в ее комнате, откуда она с тревогой наблюдала за военными приготовлениями гарнизона.
 Корабль, переборов ветра и волны, ткнулся носом в песок. С него сошел красивый статный мужчина в золоченых доспехах. Увидев его со сторожевой башни, Уриу и баронесса хмуро переглянулись. За ним на песок выскочила его дружина, всего две дюжины человек. Они стояли на берегу, разглядывая замок. Их предводитель наконец отдал какой-то приказ, и они пошли к замковым воротам.
 Замок встретил их угрюмой враждебностью. Но это не могло смутить человека, проделавшего ради дочери хозяйки замка долгий и опасный путь. Он громко закричал, представляясь и спрашивая разрешения войти. В ответ на его слова над стеной появилась голова баронессы.
 — Вы нежданные гости здесь! — выкрикнула она. — Вам лучше плыть обратно домой. Здесь нет того, чего вам нужно.
 — Прояви же гостеприимство, хозяйка! — не смутившись, ответил ей мужчина с материка. — На дворе ужасная погода, а в море ни согреться, ни отдохнуть.
 Баронесса исчезла за стеной, чтобы обсудить сложившееся положение с Уриу. Они быстро приняли какое-то решение, и голова Властилы снова появилась над замковой стеной.
 — Заходи ты один, чужестранец, — приказала она. — Пусть твои воины пока подождут. Я не знаю твоих намерений, а гарнизон моего замка слишком мал, чтобы я могла довериться кому попало.
 Дворянину ее слова не понравились. Он недовольно хмурился, но выбора у него не было. Он согласился на предложенные условия. Заскрипел подъемный механизм, и мужчина в золоченых доспехах прошел под воротами, которые сразу же с глухим стуком захлопнулись за ним.
 Воины, оставшиеся за воротами замка, простояли около получаса в напряжении. Потом чьи-то чуткие уши уловили внутри какое-то шевеление.
 — Может, нам наконец откроют, — недовольно проворчал кто-то из них.
 Порыв северного ветра недобро кинул в лицо говорящему старые листья, словно упрекая его в таком нехитром оптимизме. Воины съежились от холода — но в следующую секунду перед их глазами предстало зрелище, от которого уже могильным холодом подернулись сердца даже самых храбрых из них. Над воротами взвилась веревка, и на ней, безжизненно качаясь, повис кровоточащий обрубок. Сдавленный крик ужаса пронесся над войском, все запрокинули головы. Их предводитель, покинувший их всего полчаса назад, теперь висел над их головами без рук и без ног. Жизнь еще не покинула его, но утекала с каждой каплей крови.
 — К кораблю! — заорал кто-то. Все бросились от замка, и тут же над его стенами выросли фигуры арбалетчиков. От замка до берега не было и ста шагов, поэтому их стрелы легко находили метавшихся по песку людей. Самые быстрые из них уже добежали до корабля и начали сталкивать его в воду, как вдруг над замком взметнулось несколько камней. Полчаса ушло у гарнизона на то, чтобы приготовить и нацелить катапульты, обрубить же конечности неудачливому жениху было делом пары минут. Воины — многие уже с ранами — отчаянно толкали свое судно, оно медленно ползло по песку в спасительную воду, но до родной стихии ему было не суждено добраться. Несколько камней рухнуло вокруг корабля, один разбил накатывающуюся на берег волну и два попали в цель. Потерявшие последнюю надежду воины — их осталось всего около десятка — повернулись лицом к замку, чтобы встретить свою смерть. В них летели черные стрелы с металлическими болтами, пробивая их щиты вместе с державшими их руками. Спасения не было.
 Вечером, убедившись, что никто не шевелится, баронесса в сопровождении своих воинов вышла на берег. Она осторожно подходила к лежащим на песке телам, удовлетворенно разглядывая результаты своего блестящего плана.
 — Все здесь? — спросила она у Уриу.
 — Да, госпожа. — Тот почтительно наклонил голову. — И тот, на стене, тоже умер.
 — Хорошо. — Баронесса была довольна.
 На самом деле они были неправы, хоть и не знали об этом. Один из воинов, Релиус, когда корабль был уже разрушен и почти все его товарищи мертвы, увидел, что в сотне метров от них в море впадает речка. Он спрятался за обломками корабля, сбросил все доспехи и поплыл. Волны замаскировали его от убийц, сидящих в замке, но они же обжигали его холодом, и Релиус чудом достиг устья этой речки. Он выбрался на берег, выжал свою одежду и побрел вверх по течению. Речка текла в обход замка и привела его в деревню. Он почти терял сознание от холода и простуды и прекрасно понимал, что если останется на ночь на улице, то умрет от переохлаждения. Поэтому он просто постучался в первый попавшийся дом.
 Удивительно, но его приютили. Появление нового жителя в деревне прошло для жителей замка незамеченным. Релиус начал помогать местному кузнецу и выходить вместе с другими жителями в море на лов рыбы. Поскольку замок стоял на дороге к морю, то каждое утро Релиус проходил мимо людей, убивших его сюзерена и его товарищей. Но не их он высматривал, крутя головой до боли в шее. Он искал девушку, ради которой они совершили столь долгий путь.
 Балиоре к тому времени оставалось носить ребенка меньше месяца. Мать начала искать в деревне кормилицу, что наводило девушку на нехорошие мысли. И вот в одно утро, выглянув в окно, Балиора увидела среди деревенских рыбаков Релиуса, побледнела и чуть не потеряла сознание.
 Гнев баронессы, последовавший за рассказом Уриу, был вызван тем, что на материке Балиора встретила свою любовь — и человек, которого она полюбила, ответил ей взаимностью. Это было в одном из имперских гарнизонов, где происходил в то время военный сбор перед очередным походом на южных варваров. Уриу был уверен, что этим человеком был красивый знатный дворянин, в чьем лагере Балиора несколько раз оставалась ночью. На самом деле Балиора влюбилась в его младшего брата, и этим братом был как раз Релиус. Релиус хотел взять в жены эту странную запуганную девушку, но в одно утро, когда он пришел в гостиницу, где она остановилась, хозяин гостиницы сообщил, что этой ночью девушка и сопровождавшая ее охрана уплыли. Несколько месяцев ушло у Релиуса, чтобы узнать у купцов, странствовавших морем, где искать свою возлюбленную. Потом он уговорил своего брата отправиться вместе с ним в плавание за невестой. Закончилось это смертью всех, кроме счастливо спасшегося юноши.
 Вечером, когда рыбаки возвращались с моря, служанка, оказавшаяся на их пути, незаметно сунула в руку Релиусу письмо.
 «Милый, — прочитал его Релиус, жадно развернув сразу же за воротами замка, — мне осталось носить твоего ребенка несколько недель. Потом мать заменит меня кормилицей, а меня убьет. Помоги мне».
 Тонен перевел дыхание. Рассказ несколько утомил его, зато сидящие напротив ребята слушали его с открытыми ртами.
 — А попить ничего у вас нет? — спросил он. — А то горло пересохло.
 Ирина торопливо закивала. Ей не терпелось дослушать рассказ, но она старательно заварила кофе, пока барон и Владислав молча наблюдали за ее действиями.
 — Спасибо. — Барон благодарно принял чашку ароматного напитка, после чего продолжил: — Моя бабка родила ночью, в первую весеннюю грозу. Эта гроза, как мне рассказывали запомнившие ее люди, была необычайно сильной для этого времени года. Ураган вырвал несколько деревьев в деревне, все небо разрывали молнии. Это была ночь для мщения. В то время в моей деревне была единственная повитуха. За ней и послала баронесса в ту ночь — у Балиоры, моей бабки, начались роды.
 Вместе с повитухой в замок прошел Релиус. Ночь облегчила ему задачу. Он убил кого-то из стражников и завладел его оружием и доспехами. Затем он пошел искать свою возлюбленную. Ребенок появился на свет очень быстро. Это была девочка. Баронесса, когда ей сообщили об удачных родах, довольно покивала и сказала не отходившему от нее Уриу:
 — Теперь она нам больше не нужна.
 Уриу вышел в коридор, но сразу же вернулся обратно:
 — Черт, ни одна свеча не горит. Там ничего не видно.
 — Так пройди на ощупь, — недовольно скривилась Властила. — Не тяни.
 Уриу что-то проворчал и вышел в коридор. Баронесса отвернулась, но дверь скрипнула снова. «Сейчас я ему задам», — недовольно подумала она, оборачиваясь. Это действительно был Уриу. Он лежал на пороге, царапая ногтями каменный пол, а из спины его струями била кровь. Вслед за ним вошел какой-то мужчина, которого Властила, как ни старалась, узнать не могла.
 — Кто ты? — выкрикнула она. — Стража!
 — Стража мертва, — спокойно ответил ей незнакомец. — И ты сейчас отправишься вслед за ней.
 Взметнулся меч, и Властила присоединилась к своему любовнику.
 — Надеюсь, это то, что вы хотели услышать, — подвел итог своему рассказу Тонен. Ребята торопливо закивали.
 — И часто у вас такое происходит? — спросил Владислав.
 — Бывает. — Тонен действительно припомнил пару случаев. — Не так, чтобы как в романах…
 Ирина задумчиво смотрела в сторону, мысленно обдумывая в уме услышанную историю. Что-то ее в этой истории смутило, какой-то эпизод был недосказан. Тонен передавал историю почти документально, но опустил некую деталь. Затем она сообразила:
 — Барон, вы не сказали, как звали брата вашего деда? Которого ваша прабабка приняла за жениха Балиоры и убила в замке?
 Тонен невесело рассмеялся.
 — Милая леди, а вот это самое интересное. Его звали Тонен.

 Глава 7

 За прошедшую неделю роман Тонена и Лидии вошел в свою завершающую стадию. После очередного похода по ресторанам девушка пригласила его домой, и Тонен остался у нее на ночь. На следующее утро он перевез к ней из госпиталя свои нехитрые пожитки. Сама Лидия уже строила планы, предусматривавшие дальнейшее развитие их отношений. То, что он работал в университете, а до этого воевал с клешнерукими, очень ей импонировало. Подруги, даже опытная Мэри, не скрывали своего восхищения столь удачной находкой. Сам Тонен, усыпленный женским теплом и неограниченным счетом в банке, начинал находить удовольствие в шопинге и в ночных клубах и даже купил себе роскошный халат, в котором расхаживал у Лидии дома. Тогда же и состоялась у его куратора на Земле, Александра, серьезная беседа с Бали Зюзелем.
 — Добрый вечер, Александр! — Зюзель, как обычно, тепло приветствовал ксенолога.
 — Здравствуйте, Бали Робертович, — с такой же привычной улыбкой присел за ректорский стол его собеседник.
 — Как начало учебного года?
 — Да ничего, как обычно. Есть студенты умные, а есть те, кто не хочет учиться. — Стандартная шутка не вызвала на сей раз ответной улыбки.
 — Хорошо. — Зюзель откинулся на спинку кресла. — У нас с вами будет сейчас непростой разговор, — предупредил он.
 Александр поморщился. Очень трудно было найти более мягкого и добродушного ректора, но и жестким Зюзель умел быть, хотя это жутко ему не нравилось.
 — Насчет барона? — спросил он, заранее зная ответ.
 — Да. — Зюзель кивнул. — Какие у вас по поводу него планы?
 Александр машинально снял очки и начал тщательно их протирать. У него были нехорошие предчувствия, поэтому ответил он с большой неохотой:
 — Планы? Да, собственно, нет никаких особых планов. Барон, судя по всему, очень хорошо вписался в наше общество, даже нашел себе подружку… Не думаю, что он решит вернуться на Маар. И даже если он захочет… Есть способы его отговорить.
 Бали машинально кивал:
 — Да уж… я прямо представляю, как его новая подружка смотрит на ресторанный счет и томным голосом говорит: милый, какая большая сумма. И наш феодал чуть прикрывает глаза и невозмутимо подает официанту карточку с неограниченным счетом. А она уже знает? Про карточку?
 Александру этот разговор был очень неприятен. Никогда еще ректор не разговаривал с ним таким тоном.
 — Мне кажется, у них вполне нормальные отношения.
 — При живой жене? — Зюзель искренне удивился. — Александр! В их моральном кодексе не сказано, что мужчина должен хранить верность, но что насчет вас?
 Александр вздрогнул при слове «верность», но оказалось, что Зюзель имеет в виду другое его значение, и он снова расслабился.
 — Вы не только не дистанцируетесь, — гневно продолжил ректор, — вы толкаете этого человека в женские объятия и надеетесь, что они окажутся крепче медвежьих! Вы лишаете ребенка отца, а жену — мужа!
 — Вы знаете мою позицию по этому вопросу. Я бы хотел, чтобы Тонен остался на Земле. — Александр был непоколебим в своей убежденности.
 Зюзель от его слов поморщился. Было видно, что он решается на что-то очень неприятное для себя. Решился.
 — Я сделал запрос в службу безопасности, — сказал он нейтральным тоном. — Согласно законодательству, они обязаны отвечать на подобные запросы, да вы и сами это прекрасно знаете.
 Александр побледнел.
 — Да, Александр. Ответ на запрос был положительным. Вы являетесь в данный момент сотрудником правительственной службы безопасности. Что является прямым нарушением вашего университетского контракта. Вам запрещено любое совмещение без согласования со мной. Плюс использование информации в некорректных целях…
 Александр уронил очки на стол и спешно их поднял.
 — Поэтому я вынужден сообщить вам, что ваш контракт с университетом аннулирован, — поставил ректор точку. Молчание, последовавшее за его словами, было оглушительнее любого взрыва.
 — Не это является причиной, — севшим голосом сказал Александр. — Вам не нравится моя позиция по поводу барона, поэтому вы хотите устранить меня от этого дела.
 До этого Бали сохранял каменное выражение лица, но тут он вдруг поморщился.
 — Александр, ну почему вы именно так решили с ним поступить? Почему вы кинули его в самую гущу нашей потребительской цивилизации? Вы могли показать ему ученых, бьющихся над усовершенствованием водородного реактора, строителей, роющих каналы на Марсе, студентов, собирающих макеты гравитационных двигателей. Показать настоящих людей, благодаря которым вертится этот чертов голубой шарик. Как же вышло так, что он оказался среди тех, чей смысл жизни только в потреблении? Среди тех, кто скучает на работе, а вечером не знает ничего лучше, чем идти тратить деньги на бесполезные безделушки или развлечения? Вы показали ему вместо Земли людей, которые не умеют ничего создать или сохранить, а знают лишь, как получать и тратить! Зачем?
 Александр был ошарашен этим взрывом со стороны всегда спокойного полненького человечка.
 — Но Бали Робертович! Это был единственный способ привязать его к Земле…
 — Развратить — единственный способ? Замечательно. — Зюзель был явно разочарован. — Каким же нужно быть… Черт. Вы бы послушали себя. Вам было дано право вершить человеческую судьбу. У вас была власть над этим человеком. И как вы ею распорядились? И как после этого доверить вам преподавательскую деятельность? Чему вы будете учить наших ребят?
 — У меня не было выбора! — Александр начинал кипятиться. — Если речь идет о безопасности Земли…
 — Да какая безопасность! — взревел ректор и стукнул кулаком по столу. Еще никогда эти стены не видели его в таком расположении духа. Александр был нокаутирован. — Вы развращаете человека, убиваете в нем то хорошее, что заложило в нем его воспитание, и поощряете его инстинкты — ради чего? Ради полной химеры. Какую опасность он может нести для планеты?
 — Информация. — Александр стиснул зубы. — Зюзель, как вы не понимаете! Даже то, что он видел на Земле, при всей ограниченности этой информации дает в руки противника дополнительные козыри.
 — Чушь. — Вердикт Зюзеля был окончательным. — Я, увы, не разобрался в ситуации с самого начала. Боюсь, вы близки к успеху. Этим успехом вы и сможете насладиться уже на официальной должности в своей службе безопасности. Вы поставили судьбу человека в зависимость от ваших шпионских игр, а человек с такими моральными принципами не имеет права обучать молодежь в нашем университете.
 Александр встал, собираясь выйти, но в последний момент замер:
 — Даже если есть ничтожная вероятность того, что этот человек представляет опасность для нашей планеты, эту вероятность нельзя отвергать. Или отнимите у него память, или оставьте на Земле! Вы же ответственный человек! Другой альтернативы просто нет!
 Зюзель тоже встал.
 — По счастью, я не заражен вашими параноидальными страхами, — резко ответил он. — Барон имеет полное право сам выбирать свою судьбу. Я считаю, что наш разговор окончен. Я отдам в бухгалтерию и канцелярию соответствующие указания, сопутствующие расторжению контракта.
 Александр, упрямо сжав губы, вышел из кабинета. За его спиной остался недовольный ректор. Когда за ксенологом захлопнулась дверь, Зюзель облегченно вздохнул. На душе у него было тяжело, вся его природа противилась подобным резким действиям. Но сейчас у него действительно не было альтернативы.
 — Это как хирургическая операция, — ободряюще сказал он самому себе. — Нарыв удалить тяжело, но, если этого не сделать, загнется весь организм.
 И стало немного легче.

 Глава 8

 Толпа людей текла, как вода в мутной реке. Вечерний город высыпал на улицу своих жителей, чтобы те наслаждались свежим воздухом. Недавно прошел дождь, и тротуары были похожи на минные поля, где роль мин выполняли лужи. То тут, то там разноцветными огнями из толпы людей выпадали автоматы, продающие воду или другие товары, которых не хватало для полного счастья прогуливавшимся горожанам. У одного из таких автоматов остановилась парочка, и девушка, положившая головку на плечо своему спутнику, спросила:
 — Милый, я бы хотела ежевичную или малиновую… А ты что будешь?
 Тонен еще не решил. Ряды бутылок аппетитно сверкали перед ними капельками сконденсировавшейся на них влаги, и устоять было невозможно.
 — Тоже, наверное, ежевичную.
 Автомат благодарно принял в себя карточку Тонена и выплюнул две черные бутылки с вожделенным напитком.
 — Здорово, да? — Лидия прижалась к боку Тонена. Тонен обнял ее за плечо. — У вас такого ведь нет?
 — Автоматов? — Тонен усмехнулся. — Такого действительно нет.
 Он представил, как какой-нибудь из его товарищей кончиком меча пробует на прочность это светящееся сооружение, и расхохотался. Лидия ласково улыбнулась ему в ответ. Этим вечером они гуляли по городской набережной. Запах шашлыков все манил, хотя они только что съели по порции, за которые улыбающиеся продавцы содрали с них втридорога. Лидия повозмущалась, но магическая красная карточка вновь решила все проблемы. Навстречу попалась женщина, торгующая смешными светящимися игрушками — они купили одну.
 — Пойдем сфотографируемся у памятников! — предложила Лидия, когда они дошли до смешных каменных фигур.
 Они начали искать, кого можно попросить сделать снимок. Мимо шел высокий молодой человек, тоже с подружкой. Он пристально посмотрел на Тонена и вдруг кивнул ему. Лицо его показалось барону знакомым, почти сразу он вспомнил, что видел его у ректора в свой первый визит в университет.
 — Здравствуйте, Тонен! — Дружелюбная улыбка и протянутая для рукопожатия рука. — Я Николай, аспирант Бали Робертовича.
 — Я вспомнил. — Тонен кивнул, пожимая руку.
 — Ой, а вы не сфотографируете нас? — Лидия вытянула перед собой камеру.
 — С удовольствием.
 Тонен с Лидией отошли к одному из памятников, где их запечатлело два раза чудо японской техники. Они расстались с каменным изваянием, и Николай протянул им камеру обратно.
 — Кстати, как ваша подготовка к возвращению? — вспомнил вдруг он. — Или вы все-таки решили остаться?
 Потом он увидел, как улыбка исчезла с лица Лидии, и понял, что сказал глупость. Спешно попрощавшись, он взял свою спутницу за руку и исчез в толпе. Тонену в последнее время не хотелось думать о необходимости сделать свой выбор. Уже долго Маара не снилась ему по ночам и образы его прежней жизни не возникали в его голове. Лидия молчала, но Тонен ловил ее странные взгляды. Наконец девушка не выдержала.
 — Ты ведь можешь здесь остаться? — Лидия скорее не спрашивала, а утверждала. Тонен посмотрел на нее, и ее темные глаза дерзко стрельнули в ответ.
 — Могу, — согласился Тонен послушно.
 Лидия взяла его удобнее под руку.
 — Я бы очень страдала, если бы ты сейчас уехал, — вздохнула она. — Я так к тебе уже привязалась.
 Вместо ожидаемого ответа — молчание. Лидия почувствовала, что ее будущее в опасности.
 — Так ты точно не собираешься уезжать? — тревожно спросила она.
 — Да нет, наверное, — после недолгого раздумья ответил ей Тонен.
 Женское сердце екнуло.
 — Пообещай, что просто так не уедешь! — потребовала она. — Да и что тебе там делать? Разве тебе здесь не лучше? Спокойная работа, жить ты можешь у меня. Мы отлично проводим вдвоем время. Обещаешь?
 Тонен огляделся. Парк еще не подозревал о надвигавшейся осени, похваляясь красками лета.
 — Обещаю, — нехотя сказал он.
 — Хорошо. — Но прежнего спокойствия Лидия уже не чувствовала.
 Этой ночью Тонен спал очень плохо. Он раз пять опаздывал на корабль домой, где его ждало что-то очень важное. Только он совсем забыл, что это. Лишь под утро перед ним, уже полупроснувшимся, мелькнули детские глаза, и Тонен вскочил в холодном поту. Сбоку уютно свернулась клубочком Лидия, а он ошарашенно шептал на своем родном языке: «Сын». И к своему ужасу, он совсем не мог вспомнить, сколько времени осталось до отлета корабля, который давал ему шанс вернуться обратно в свой родной мир. Больше заснуть он не мог и, едва рассвело, побежал в университет.
 Часов в одиннадцать Зюзель неспешно брел по коридору в ректорат. Он был полностью погружен в обдумывание новых образовательных стандартов, поэтому немаленькую фигуру Тонена, подпиравшего дверь его кабинета, заметил, только когда начал эту самую дверь открывать.
 — А, барон, рад вас видеть! — Лицо ректора расплылось в привычной улыбке. — Вы не появлялись у нас целую неделю! Я заходил в зал, но мне сказали, что и там вас давно не было. Вы не приболели?
 — Если только разжижением мозгов, — хмуро ответил Тонен.
 — Хм, — Зюзель изобразил удивление, — раз вы готовы это признать, дела не так плохи.
 — Дела не так плохи, если я еще не опоздал на корабль, про который вы мне говорили.
 Зюзель не стал скрывать своего удовольствия.
 — У вас еще целых три дня. Мы держали для вас на нем место. Я, честно говоря, уже и не ожидал, что вы примете это решение. Но всегда приятно в таких случаях ошибиться.
 У Тонена словно камень с души свалился.
 — Пустынные демоны, я так не переживал со времен моей свадьбы, — признался он облегченно.
 Его вдруг затрясло от переживаний. Ректор спешно набрал код от своей двери.
 — Если вы чуть двинетесь вбок, я смогу открыть дверь, и мы продолжим наш разговор внутри, — внес предложение Зюзель.
 Тонен спешно отошел от двери, и ректор, ворча на опаздывавшую секретаршу, отворил ее. Они прошли внутрь, где барон рухнул на первый попавшийся стул. Ректор засуетился, разыскивая в Светочкином хозяйстве чашки и сырье для изготовления кофе или чая. Потом они прошли в его кабинет. Тонен начал свой долгий рассказ, который Зюзель, устроившийся в своем любимом кресле, иногда прерывал краткими вопросами.
 На следующий день он в то же самое время в том же самом месте рассматривал другого своего гостя. Он был не таким визуально заметным, как барон, но в своем роде ничуть не менее интересным.
 — Ты не сильно изменился, Сергей, — радостно улыбаясь, сообщил Зюзель своему посетителю.
 — Да и вы тоже, Бали Робертович, — чуть смущенно ответил мужчина.
 — Как твои дела? Ты же не заходил с самой защиты. Твой курс тут как-то собирался на вечер встречи.
 — Знаю, они мне звонили, приглашали, но дела, дела… — Гость вздохнул.
 — Да ты не стой, садись, куда хочешь. Вот, давай поближе. — Зюзель кивнул на кресло, в котором вчера сидел барон.
 — Спасибо. — Сергей устроился на предложенном ему месте и с любопытством оглядел ректорат. — На самом деле очень давно хотел у вас побывать в гостях, но не получалось. Да и сейчас только дело сюда привело.
 Зюзель понимающе улыбнулся.
 — Да, все кругом в делах. Ну, рассказывай.
 — Да вы и сами все знаете, Бали Робертович. История с этим бароном… Из-за этого я к вам, собственно, и пришел. Только сегодня успел просмотреть отчет по нему. Мои подчиненные очень упрямо требуют, чтобы я нажал на все рычаги и перевел этого заблудившегося маарца под нашу юрисдикцию.
 — Вопрос безопасности Земли? — с улыбкой подсказал Зюзель. — Меня предателем не изображают?
 Сергей махнул рукой:
 — Полный маразм. Вот уж никогда не думал, что буду читать обвинения против своего бывшего научного руководителя.
 Зюзель вздохнул, потом прищурился:
 — Кстати, Сережа, тебя не мучила совесть, когда твои люди вербовали одного из наших сотрудников?
 — Да не знал я, Бали Робертович! — жалобно взмолился Сергей. — Знал бы — руки бы пообрывал. Знаете, какая основная работа у начальника службы безопасности? Бумажная. Финансирование, контакты с прокуратурой и прочими ведомствами, международное сотрудничество. Об оперативной работе знаю только по сводкам отделов, да и те не всегда успеваю читать. Да что я вам рассказываю, вы же сами на похожем месте сидите.
 — Ну да, — был вынужден согласиться Зюзель. — Как стал ректором, так и преподавание, и научная работа сильно пострадали.
 — Вот видите. — Сергей развел руками.
 Они помолчали, и ректор предложил:
 — Может, чаю, Сережа? Или кофе? А то беседа у нас деловая какая-то получается, не душевная.
 — Я, если честно, чаю выпил бы, — признался Сергей. — А пока один звонок сделаю, хорошо? — Зюзель кивнул, и Сергей достал видеофон из кармана пиджака.
 Секретарша принесла им стандартный набор, которые, судя по гостеприимству ректора, университет закупал оптом на ближайшем продуктовом складе. Во время чаепития они ненадолго ушли в воспоминания, Зюзель рассказал Сергею про дела на кафедре, на которой тот учился. Сергей, в свою очередь, нудно жаловался на свою работу, на что Зюзель лишь скептически улыбался.
 — Хорошо тут у вас. — Сергей нашел в кружке пару последних капель, но решил, что они не стоят его внимания, и откинулся на спинку. — Я-то долго не хотел засиживаться, на самом деле думал зайти на пару минут, выслушать ваше мнение и ему последовать.
 — Ну, пары минут уже не получается. — Зюзель улыбнулся. — Так что посиди подольше.
 — С удовольствием. С безопасностью, думаю, ничего за это время не случится. Так что там с этим бароном?
 — Твои ребята решили, что эта самая безопасность напрямую с ним связана. Думают, что сразу после его отлета Земля рассыплется по камешку.
 — Как будто кого-то это расстроит, — буркнул Сергей.
 — Не шути так. — Зюзель улыбался. — Они настаивают на удалении памяти или насильственном задержании. Параллельно пытаются купить барона неограниченным счетом и другими приемами из золотого запаса спецслужб.
 — В отчете они писали, что информация, которую он получил за время своего пребывания, может представлять угрозу, если попадет в руки потенциальному противнику.
 — Угу, информация о количестве кафе и ресторанов в центре Звездного городка, конечно, изменит ход будущей войны. Кстати, много он вам натратил по своему неограниченному счету?
 Сергей пожал плечами.
 — Не знаю, наверное, не слишком много. Бухгалтерия бы меня иначе поставила в известность. — И Сергей махнул рукой. — На самом деле реакция моих подчиненных очень симптоматична. Идеальный сотрудник службы безопасности должен быть параноиком, но совсем немного. Увы, сам характер службы таков, что эти зародыши паранойи падают на благодатную почву. Их лелеют, о них заботятся, и через десять — пятнадцать лет человек уже очень часто не может трезво мыслить.
 Зюзель задумался.
 — Не знаю, не знаю. Ты, Сереженька, мне совсем не кажешься параноиком. А вот мой бывший и твой нынешней коллега, Александр Филин, которого я уволил, стал параноиком почти сразу, как ваши люди его завербовали. Прогнило что-то в Датском королевстве, в нашем обществе. Не зря барон хочет бежать отсюда, как от чумы.
 — Судя по докладу, до самого последнего момента он склонялся к тому, чтобы здесь остаться. Эта женщина…
 — Вчера он пришел ко мне. Ждал с восьми утра, — Зюзель вспомнил вчерашнюю сцену у двери, как тряслись руки этого огромного человека, — и мы проговорили с ним два с лишним часа. Мне даже занятия пришлось переносить. Он постоянно твердил, что наш мир болен, заражен. И это неудивительно. Та среда, в которую закинул его наш общий знакомый, Александр, пыталась сделать из него пассивного потребителя. Это равноценно убийству личности.
 — Так результат этого конфликта должен был быть понятен изначально. — Сергей был искренне удивлен. — Естественно, в такой ситуации барон должен был отторгнуть это общество.
 — Ты уверен, Сережа? Из средневековья его переместили в мир волшебных вещей. Любое его желание тут же исполнялось. Любое, пойми это! Начни исполнять все желания ребенка, и из него вырастет чудовище. Но ведь это соблазн, от которого почти невозможно отказаться! Средневековый дьявол, искушая монахов и праведников, не смог бы предложить более соблазнительную цену за душу.
 Сергей задумался. В словах его старого преподавателя была логика, похожая на правду.
 — Что же тогда его спасло? — поинтересовался он.
 — Это, кстати, любопытно. Когда он только оказался в нашем обществе, он все пытался понять, с кем имеет дело. Его общество разделено на благородных и серфов — это что-то вроде наших крепостных. Вот он и думал, кем из этих двух мы являемся. Человек всегда сначала понимает непознанное через то, что ему знакомо. Со временем, узнавая о Земле все больше и больше, он осознал, что здесь нужны совсем другие понятия. Но подсознательно он все еще оставался в плену этих двух понятий. Благородные или серфы — вот в чем вопрос, и он ничуть не менее сложен, чем гамлетовский. Вчерашняя сцена показала, что он нашел для себя ответ.
 — Какой? Хотя можно, наверное, догадаться.
 — Вчера он объяснял, почему наш мир болен. От человека здесь не ждут доблестей или подвигов. Здесь от него хотят одного — чтобы он поддался своим желаниям. Я вижу, что ты не согласен, Сережа. Земля действительно устроена гораздо сложнее. Но ведь в том обществе, в котором он оказался, все так и есть, а больше он ничего и не видел. С моими студентами перестал работать после первого занятия, а они хоть как-то могли изменить это его мнение. Кстати, перестал работать с подачи все того же Александра.
 — А почему он захотел этого? — спросил Сергей. — Что в этом такого?
 — Память — это основа личности, так же, как история — основа государства. Александр хотел, чтобы он забыл свой мир. И барон действительно забыл.
 — А потом он вдруг обнаружил, что оказался в мире серфов? — Сергей начал понимать.
 — Именно. И для того чтобы стать частью этого мира, он должен был опуститься до их уровня. Когда он понял это, то бросился отсюда, как от чумы.
 — Жаль, что от Земли у него останется такое искаженное впечатление. — Сергей посмотрел на часы и беспокойно зашевелился. — Как только доберусь до Москвы, закрою это дело. А сейчас мне уже пора. У вас тут слишком хорошо, — посмеялся он. — Забываешь, как сурова реальность.
 — Иди, конечно, Сереженька. Зашел бы ты как-нибудь просто так, всегда приятно увидеть своих бывших выпускников.
 — Обязательно, Бали Робертович. Считайте, реклама прошла.
 Мужчины встали, обменялись прощальным рукопожатием, и Сергей уже было пошел к выходу, как вдруг Зюзель, о чем-то вспомнив, окликнул его:
 — Кстати, Сережа!
 Сергей обернулся.
 — А если бы вышло так, что ты не оказался бы моим дипломником? Это же чистая случайность, что мы с тобой хорошо знакомы. Стал бы ты прислушиваться к моему мнению? Или поступил бы так, как твердили бы тебе твои сотрудники?
 Сергей задумался.
 — Бали Робертович, не стану сейчас отвечать, потому что просто не знаю ответа. Но тогда и у меня к вам напоследок будет вопрос. А если бы действительно была некая вероятность — пусть десять процентов, — что информация барона представляет опасность для нашей планеты? Стали бы так же защищать его, как защищаете сейчас? Или сами бы сделали все, чтобы он никогда не покинул пределы Земли?
 И озадачив друг друга этими вопросами, они напоследок улыбнулись и расстались.

 Глава 9

 — Привет, Лидия. Я пришел попрощаться.
 Девушка отшатнулась, как от удара.
 — Как попрощаться? Ты улетаешь?
 — Да.
 Голос Тонена был равнодушен, а сам он спокоен. Удивительно, но к этой женщине он больше ничего не чувствовал. Как будто она покорила его каким-то волшебством, а сейчас это волшебство спало. Нити, связывавшие его с Землей, стремительно рвались. Лидия побледнела.
 — Когда? — еле сдерживая слезы, выдавила она.
 — Завтра утром.
 Девушка глубоко и часто задышала, потом вдруг убежала на кухню. Барон в нерешительности стоял на пороге, размышляя, зайти или уйти сразу. Он не чувствовал себя чем-то ей обязанным, но какая-то неловкость и нерешенность, к его собственному удивлению, оставалась. Поэтому уйти так резко он не решался. Из кухни донеслись рыдания. Барон скривился и все-таки пошел на кухню, предварительно прикрыв за собой дверь. Девушка сидела на стуле, закрыв голову руками, и отчаянно плакала.
 — Зачем ты это со мной сделал? — спросила она, услышав его шаги. — Зачем, если знал, что улетаешь? — И она подняла на него уже красные глаза. — Ну скажи, зачем! — закричала она.
 Тонен не знал, что ответить.
 — Зачем внушал мне напрасные надежды? — Лидия схватилась за грудь и снова часто задышала. Ей казалось, что сейчас она задохнется, в первый раз она поняла, что значит выражение про слезы, застрявшие комом в горле.
 — Я тогда еще не решил, улетать или нет, — наконец нашел слова Тонен.
 — Ну зачем тогда ты так со мной поступил! — выкрикнула девушка. — Лучше бы ты не появлялся в моей жизни никогда, никогда!
 «Прощание не удалось», — промелькнуло у Тонена в голове.
 — Так вышло. Если тебя это утешит. На Мааре мой дом, туда я и полечу.
 — Подожди. — Лидия подняла на него заплаканные глаза. — Ты же говорил, что на Мааре не осталось никого из землян. Или ты и здесь меня обманывал?
 Тонен замер. В принципе теперь можно было рассказать ей правду.
 — Да нет, Маар действительно мой дом. И землян действительно на ней не осталось. Так что вроде ни капли неправды я тебе не говорил.
 Смысл этих слов очень долго доходил до девушки. Осознав наконец, что они значат, Лидия подскочила на стуле и с ужасом распахнула глаза. Ее всю передернуло:
 — Ты не человек? Я отдалась не человеку?
 Тонен молчал. Лидия рухнула на стул и закрыла голову руками.
 — Прочь отсюда! — срываясь на истерические рыдания, закричала она.
 — Прощай, — спокойно ответил на это барон и вышел из ее квартиры.
 Через несколько дней после того, как Тонен на корабле Ледяной покинул Землю, Зюзель разбирал бумаги, связанные с организацией в университете новой кафедры. Эта увлекательная работа была прервана голосом секретарши:
 — Бали Робертович! Поднимите трубку! Вам звонят из адвокатской конторы.
 Зюзель взял трубку. Ему представился приятный мужской голос, который попросил о встрече. На вопрос о ее причине голос туманно упомянул некоего Тонена Урхо и девушку, пострадавшую в результате его пребывания на Земле. Они договорились на следующий день на шесть часов вечера.
 Ровно в назначенное время в ректорат зашли двое. Лидия была в черном костюме, волосы ее были собраны в тугой хвост, а глаза скрывались за темными очками. Ее сопровождал адвокат, который представился Зюзелю Дионисом. На стандартный вопрос ректора о чае они ответили отказом и сразу же перешли к делу.
 — Бали Робертович, — вкрадчиво начал адвокат. — Я проконсультировался с различными органами, связанными с межпланетным законодательством. Во время пребывания Тонена Урхо на Земле ваш университет был его курирующим органом, правильно?
 — Да, — согласился Зюзель, — это так.
 — В настоящее время Тонен Урхо находится на Ледяной или даже уже на пути к своей родной планете. В качестве ответчика на суде он участвовать не сможет. И никаких связей его планета с Землей не имеет. Тоже все верно?
 — Да. — Отвечая, Зюзель поглядывал на сидящую в углу Лидию, но та упорно молчала. Более того, она еще ни разу не пошевелилась, и у него сложилось впечатление, что девушка так и собирается всю беседу просидеть неподвижно.
 — Стало быть, в случае подачи иска о возмещении морального ущерба ответчиком будет выступать курирующий орган этого инопланетянина. То есть ваш университет.
 Зюзель вздохнул.
 — Барон оказался самым хлопотным гостем за всю мою карьеру в этих стенах. Я-то надеялся, что с его отлетом проблемы закончатся.
 — Вы выпустили на Землю представителя чужой цивилизации без какого-либо сопровождения. — Адвокат перешел к самой интересной части беседы, к обвинениям. Пока еще в мягкой форме. — Как следствие моя клиентка в результате действий барона в течение его пребывания на Земле получила очень сильную психическую травму. Логично было с ее стороны требовать, чтобы ей возместили нанесенный ущерб. — Адвокат как будто извинялся, но Зюзель, как никто другой, знал, как обманчив этот тон.
 — И какую сумму требует в качестве возмещения ущерба ваша клиентка? — Зюзель посмотрел на Лидию, ожидая ответа, но та так и не шелохнулась. Греческая статуя сейчас показалась бы более живой. Ответил Дионис. Услышав цифру, ректор присвистнул.
 — Боюсь, такую сумму университет позволить себе выбросить просто не в состоянии.
 — То есть полюбовно нам не договориться? — Дионис не удивился.
 — К сожалению, нет. Придется вам решать эту проблему через суд. — Ректор подтвердил его опасения.
 — Это было бы нежелательно, — нахмурился Дионис. — Моя клиентка не хотела бы лишней огласки этого дела.
 — Я понимаю, — сочувствующе ответил Зюзель. — Но наш бюджет невелик. А выплата таких размеров очень сильно по нему ударит. Боюсь, судебного разбирательства не избежать. Даже если нас признают виновными, то на меньшую сумму.
 Лидия недовольно шевельнулась.
 — Но нет худа без добра, — продолжил Зюзель. — Один из моих аспирантов сейчас пишет диссертацию, изучает межкультурные контакты. Ваше дело может послужить для него очень ценным источником. Я-то сам хотел избежать его огласки, не разрешал использовать, но суд все меняет. Пусть хоть какая-то польза будет. Может, часть расходов спишут на его подготовку, — невесело пошутил он.
 — Это исключено. — Дионис был категоричен. — Подробности этого дела должны быть закрыты.
 — У нас гласный суд, что ж тут сделаешь. — Зюзель извиняющееся посмотрел на девушку, и на сей раз она ответила ему мимолетным взглядом из-под очков. — Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь.
 Дионис нагнулся к Лидии и что-то прошептал. Она долго думала, но потом еле слышно ответила «нет».
 — Увы, Бали Робертович, если вы отказываетесь удовлетворить наши претензии, мы будем вынуждены подать в суд на ваш университет. И я бы попросил больше не делать подобных намеков, которые давят на мнение моего клиента.
 Зюзель развел руками: мол, рад бы помочь, да не в силах.
 — Печально, конечно, — признал он. — Я бы хотел принести вам свои искренние извинения, Лидия. Хоть я и не был куратором Тонена на Земле, ответственность лежит на мне.
 Лидия ничего не ответила, лишь посмотрела на своего адвоката:
 — Мы уже можем идти?
 — Да, конечно, Лидия. — Дионис засуетился, вставая со стула. — Извините за беспокойство, Бали Робертович.
 Встал, чтобы проводить гостей, и ректор.
 — Ничего страшного. Увидимся в суде.
 Адвокат с Лидией вышли из университета на уже совершенно темную улицу. Здесь Лидия быстро попрощалась и исчезла внутри своей машины. Дионис не стал смотреть, как она отъезжает. Вместо этого он сделал то, что не делал с самого детства, — поднял голову к ночному небу. Сначала из-за уличного освещения он увидел лишь несколько самых ярких звезд. Потом его глаза начали привыкать к темноте, и на небе начали появляться все новые и новые огоньки. Этот черный океан вдруг надвинулся на него, нахлынул воспоминаниями детства, да так сильно, что Дионис отвел от него глаза, потряс головой, избавляясь от всех ненужных мыслей, и, старательно вспоминая все завтрашние дела, пошел к своему автомобилю.




 Часть третья



 Глава 10

 Жизнь зародилась на Ледяной, когда ее солнце Аврора светило гораздо жарче, чем сейчас. Ход эволюции протекал аналогично земному, местные формы жизни успели развиться до первых млекопитающих, как вдруг Аврора начала снижать свою активность. За два десятка тысячелетий температура на планете упала на сорок градусов. Вся планета, за исключением полоски к северу и югу от экватора, покрылась льдом. После этого местное светило снова стабилизировалось, и озадаченные астрономы лишь разводили руками, когда их просили объяснить этот феномен.
 И все же биосфере Ледяной относительно повезло. Изменения были медленными, поэтому она смогла выжить. Теплолюбивые виды вымирали, но северные смещались к югу, привыкали к отсутствию смены времен года и занимали их место. Когда на планету высадились первые корабли с колонистами, ее экваториальный пояс был в целом похож на северные области Европы и Америки. Густые хвойные леса, покрытые шерстью млекопитающие, дальше к северу и югу что-то вроде тундры — пейзаж, хорошо знакомый скандинаву или жителю российского севера. Очень зрелищно Ледяная смотрелась из космоса. Два бриллиантовых шлема сжимали в своих объятиях жемчужное ожерелье темно-зеленого и голубого цвета. По крайней мере такая ассоциация сложилась у Тонена, когда он из капитанской рубки разглядывал дневную поверхность планеты. Облака впечатления не портили, да и было их совсем немного.
 — Это даже красивее Земли, — повернулся он к старшему помощнику.
 — Мнения обычно разделяются пополам. — Старпом, чьей обязанностью было присматривать за пассажирами, почти весь полет провел с Тоненом. Предполетное описание этого пассажира было весьма простым, «средневековый феодал», и старпом с легким ужасом ждал его появления на борту корабля. Феодал вопреки его подсознательным ожиданиям не был увешан мечами, от него не пахло прокисшим пивом, да и был он весьма любезен и корректен.
 — Когда-то полет с Земли до Ледяной занимал пятьдесят лет, можете себе такое представить? — спросил старпом у Тонена. — В криокамерах, конечно, но все же…
 Учитывая то, что сейчас летели они всего двадцать часов, сделать это было очень сложно. Тонен закрыл глаза и увидел, как в металлическую коробку заходят молодые юноши и девушки, а через пятьдесят лет оттуда выходят старики и старухи. Странно, и зачем это было нужно? Тонен открыл рот, чтобы уточнить, что такое криокамера, но времени его задать у него уже не было. Капитан оторвался от мониторов и повернулся к пассажирам, которые все столпились в капитанской рубке.
 — Поздравляю вас с успешным окончанием полета! — прогрохотал он. — Пассажирский челнок уже готов. Не чувствую себя вправе задерживать вас, когда впереди свежий воздух и зеленая трава. Идите за нашими офицерами, они проводят вас к вашим местам. Приятного приземления.
 Тонен попрощался со старпомом и вместе со всеми пошел к выходу. Окружающих его людей переполняли эмоции — кто-то возвращался домой после долгого отсутствия, кто-то, наоборот, впервые в жизни собирался посетить чужую планету. Не менее приятные эмоции испытывал и Тонен — он тоже был на пути домой, пусть полет на Ледяную и представлял собой первый, самый легкий шаг.
 Челнок унес их к поверхности планеты. Соседом Тонена оказалась полная пожилая женщина, весь полет жаловавшаяся на перегрузки. Тонен кивал в такт ее словам, но не отводил глаз от иллюминатора. Зрелище было незабываемым. Красное пламя за окном сменилось белой пеленой облаков, потом облачность закончилась — под ней оказались льды. Они образовывали фантастические узоры, в которых можно было при желании увидеть и голову человека, и пиратскую лодку, и даже космический корабль, на котором они прилетели. Льды постепенно начали обнажать черную землю, показались островки зелени, они набирали силу, вытесняя белый цвет из окружающего мира, и вскоре челнок летел над густыми темно-зелеными лесами, которые перерезали синие клинки многочисленных рек.
 — Посадка через десять минут, — объявил пилот челнока по салону.
 Жалобы соседки Тонена не были преувеличением. Когда Тонен оторвался на секунду от иллюминатора, чтобы проверить ремни, он увидел, что она опустила лицо в какой-то пакет. Барон спешно отвернулся обратно.
 Среди леса начали попадаться здания. Тонен все ждал начала сплошной застройки, как на Земле, но деревья реже не становились, разве что хвойные уступили место лиственным. Даже посадочная полоса была обрамлена зеленым цветом.
 — Ведь каждый раз обещаю себе ничего не есть во время полета. — Женщина облегченно откинула голову на спинку кресла, но пакет из рук не выпускала. — Им нужно сменить корабельного кока. У них работает самый талантливый повар, которого я когда-либо встречала. А им нужен самый отвратительный, чтобы макароны — и те пригорали. Это бы решило все проблемы.
 Тонен покосился одним глазом на соседку и впервые за весь полет решил ей ответить:
 — Говорят, что готовит сам капитан. — Информация была получена от старпома и заслуживала доверия. — Это его хобби, до прыжка все равно у него масса свободного времени.
 — Да? — Удивление даже вернуло несколько красок на бледное лицо женщины. — А мне никто этого не рассказывал.
 Челнок мягко коснулся колесами земли, на секунду подпрыгнул, как будто в раздумьях, но потом решительно прижался к бетону посадочной полосы и больше не отрывался. Пробегавшие мимо постройки и деревья начали торможение, их движение замедлялось все больше и больше, и наконец какой-то невзрачный серый домик подплыл к иллюминатору, у которого сидел Тонен, и остановился. Приятный женский голос поздравил пассажиров с прибытием на Ледяную.
 — Вас будет кто-то встречать? — Женщина начала отстегивать ремни.
 — Должны. — Барон не представлял, что будет делать, если на самом деле его никто не встретит.
 — Хорошо. — Улыбка вернулась на губы женщины. — Тогда удачного возвращения на Маар, Тонен Урхо.
 Тонен замер с открытым ртом, и его попутчица, загадочно улыбаясь, выплыла из челнока. Тонен, пропустив несколько пассажиров, растерянно пошел в сторону выхода. Планета встретила его ясной солнечной погодой и воздухом, пропитанным ароматом древесных смол и хвои. Тонен осторожно спустился на бетонную поверхность. Увидев его высокую фигуру, от толпы встречающих отделился невысокий человек с чертами лица, как будто высеченными ударами топора, и подошел к нему.
 — Тонен Урхо? — спросил он на всякий случай.
 — Да. — Тонен кивнул, изучая своего собеседника.
 — Приветствую вас на Ледяной.
 Барона ждало еще одно потрясение. Мужчина отступил на шаг, как того требовал имперский этикет, и церемонно раскланялся. Правда, впечатление было несколько испорчено озорной улыбкой у него на лице.
 — Меня зовут Алексей Куджиев. — Теперь встречавший поправлял свою одежду, не приспособленную к такого рода приветствиям. — И кстати, я не один. Вас еще кое-кто очень хотел увидеть. Иван!
 Когда к нему подошел, смущенно улыбаясь, еще один человек, Тонен решил, что после сегодняшнего дня он потеряет возможность удивляться.
 — Кузнец? — недоверчиво спросил он.
 — Здравствуйте, барон. — Иван подмигнул своему бывшему сюзерену. — Вам не нужен меч? Или пара копий? Лошадь подковать?
 Барон не знал, что ответить.
 — А вы не сильно изменились там, на Земле, — оглядев его, добавил Иван.
 — Кузнец! Что ты здесь делаешь? Тебя тоже ранили? — понимая всю глупость этой догадки, тем не менее высказал ее Тонен. Ничего лучшего он придумать не мог.
 — Предлагаю все-таки для беседы найти лучшее место, чем космодром, — предложил Куджиев, получая искреннее удовольствие от этой беседы. — И по пути мы все вам объясним.
 Барон растерянно покачал головой. Куджиев кивнул, указывая направление движения.
 — Тогда пойдем к выходу? — Спутники Тонена ждали барона, но тот смотрел не на выход, а на большую группу людей, окруживших его недавнюю соседку.
 — Кстати, кто эта женщина? Мы с ней летели вместе в челноке, и она назвала меня по имени.
 Его спутники одновременно обернулись в ту сторону, куда смотрел барон.
 — А она разве должна была прилететь этим рейсом? — удивился Иван.
 — Да, в последний момент решила вернуться раньше, — кивнул Куджиев. — Остальная делегация будет ждать следующего корабля, на этом больше не было мест. А кто это? Барон, вы летели вместе с президентом нашей планеты, Айно Юнтунен. Это что-то вроде вашего императора, если не принимать во внимание полное отсутствие ума у последнего.

 Глава 11

 — Чертовы белки! — были первые слова Куджиева, когда он вместе с Иваном и Тоненом зашел в свой кабинет. По всему кабинету были разбросаны листы бумаги, горшки с цветами лежали на полу, а в середине этого беспорядка с невинным видом сидел довольный зверек размером с кошку. Его тупая, как у бульдога, мордочка выражала полное удовлетворение жизнью.
 — Что, искал, где печенье спрятано? — ворчал Куджиев, обозревая разгромленный кабинет. — И как же я забыл окно закрыть?
 — Он думал, что ты зарыл его в свои цветы, — прокомментировал Иван. — Или спрятал среди бумаг. Это местный грызун, — объяснил он Тонену, который скептически рассматривал разгромленную комнату. — Мы стараемся при строительстве вырубать как можно меньше деревьев. И красивее, и воздух лучше. А эти зверьки нашей добротой пользуются без зазрения совести, прыгают прямо с деревьев в окна, если забыть их закрыть, и…
 Иван обвел рукой кабинет, приглашая барона оценить последствия такой забывчивости. Куджиев тем временем подошел к зверьку, взял его на руки и поднес к окну.
 — Ну прыгай, вредитель. — Куджиев вытянул руки с белкой вверх, та еще подумала, уходить ей или нет от столь радушного хозяина, но потом все же лениво прыгнула с его рук на толстую ветвь и с чувством выполненного долга попрыгала искать печенье в другом месте. Куджиев тщательно закрыл за ней окно.
 — Теперь здесь и не поговорить. — Иван хихикнул. — Зато вам будет чем заняться завтра с утра.
 — Уволю, — пригрозил Куджиев. — Придется идти к тебе.
 — Меня переезжают, — напомнил Иван. — По вашему, между прочим, указанию.
 — Черт, забыл.
 — Я знаю, где барону будет уютнее всего. — Иван подмигнул Тонену, на что тот недоуменно нахмурился. — Подвиги о ваших похождениях распространяются со сверхсветовой скоростью.


* * *

 Кафе на Ледяной сильно отличались от аналогичных заведений на Земле. Здесь не было ни официантов, ни бармена. Все делали машины. На каждом из столов было меню-монитор и кнопки для заказа, а в центре открывался люк, через который готовая еда доставлялась клиенту.
 — Слишком мало людей на планете, — объяснил Куджиев Тонену, пока Иван вбивал заказ в компьютер. — Мы не можем тратиться на обслуживающий персонал, не в таких забегаловках по крайней мере. В ресторанах-то, может быть, есть люди-официанты, давно там не был.
 — Я был. — Иван на секунду оторвался от монитора. — Когда вернулся живым с Маара, пошел с Аленой в «Диамонд». Там по залу раскатывают металлические официанты — на двух колесах, разговаривают, подмигивают лампочками в голове. Просто ностальгия по Земле должна пробивать, — посмеялся он и вернулся к заказу.
 — Вот на что ты премию тратишь. — Куджиев сделал вид, что задумался. — В следующий раз выдам тебе продуктами.
 Иван только хмыкнул в ответ. Тонен в их диалог не вмешивался — он переваривал информацию, которую ему рассказали по дороге. Зюзель несколько упростил ту процедуру, с помощью которой он должен был попасть в столицу Галактического Союза, на Сегратум. Прямых контактов между Ледяной и Союзом не было. До того же, что Зюзель громко назвал представительством Ледяной, нужно было добираться в три этапа. Корабль с Ледяной прыгал на планету, которой владели клешнерукие. Эта планета была связана коридором с миром, принадлежавшим уже Союзу. Только оттуда, с этого мира, на корабле Союза можно было попасть на Сегратум.
 — Кстати, — нашел он непонятное звено в этой цепочке. Его собеседники повернулись к нему. — Вам приходится высаживаться на мире, которым владеет ваш противник, и пользоваться его воротами. Это не опасно?
 — Эта планета, Эдра, является анклавом клешнеруких, — охотно начал объяснять ему Куджиев. Ему явно надоело созерцать затылок своего подчиненного, который всей душой отдался сочинению обеда. — На нее можно попасть только через мир, который контролирует Союз, то есть прямой связи с другими территориями клешнеруких эта планета не имеет. Благодаря этому на ней есть самоуправление из местного населения. Если с клешнерукими мы никак не можем наладить контакт, то с этим правительством общаемся довольно тесно — наши возможности произвели на них довольно сильное впечатление.
 — Плюс они совсем не прочь, чтобы мы присоединили их планету к себе, — добавил Иван. Он наконец закончил возиться с заказом. — Технически это довольно просто, там не так много тварей, и с воздуха их перестрелять не составит проблемы.
 — Так почему вы действительно не присоедините этот мир к себе? — удивился Тонен.
 — Потому что нам неохота становиться империей, — ответил Куджиев. — Мелкие диверсии, эвакуация планет, активная оборона — это всегда пожалуйста. А к полномасштабным вторжениям мы не привыкли. Слишком много контраргументов, которые выдвигает здравый смысл. Вы представляете себе, сколько сил и средств потребуется вложить в эту планету? Да и коридор клешнеруких останется открытым, мы совершенно не знаем принципа его функционирования. Соответственно оттуда в любой момент могут хлынуть такие орды этих тварей, что сомнут любую нашу оборону.
 — И есть еще один фактор, — невесело добавил Иван. — Но вам лучше увидеть это самому. Без него-то нам хватило бы ума ввязаться в борьбу за Эдру…
 — Хорошо. — Тонен не стал уточнять, что за фактор. Если ему придется посетить эту планету, то он все увидит своими глазами. — А что насчет второй планеты? Которая принадлежит Союзу.
 — Там все проще, — ответил Куджиев. — Мы просто покупаем билеты на рейс до Сегратума и летим.
 — И ни у кого это не вызывает удивления?
 — Мы не особо афишируем свою принадлежность, а Союз владеет настолько огромными территориями, что его чиновники просто не могут знать все обо всем. Кто с какой планеты, кто какой расы — это их не особо волнует.
 Тонен подумал, что эта ситуация не сильно отличается от ситуации в его империи.
 — С этой планеты я попаду на Сегратум. Что мне делать там?
 — Там вы идете в какую-то контору. Просто объявляете о своем происхождении и требуете вернуть вас домой. Процедуры я не знаю совершенно, никакого опыта в этих делах у нас нет. Да и на Сегратуме мы работаем совсем недолго. Наши агенты должны были разведать что к чему, они вам все расскажут на месте.
 Посередине их стола вдруг открылось четырехугольное отверстие. Тонен зачарованно наблюдал, как из него показался огромный поднос, набитый разнообразными продуктами. Иван довольно причмокнул губами — обед должен был получиться на славу.

 Глава 12

 Если на Земле Тонен пробыл больше месяца, гостеприимством Ледяной ему пришлось наслаждаться меньше суток. На следующее утро за ним в гостиницу зашли Иван с Куджиевым, чтобы проводить его на корабль.
 — Раз вы снова становитесь бароном с Маара, — Куджиев протягивал Тонену сверток, — вам потребуются соответствующие атрибуты. Можете развернуть.
 Тонен не стал дожидаться повторного приглашения. Бумага не сопротивлялась его действиям, блеснул холодный металл. Пальцы барона нащупали рукоятку.
 — Что это? — Восхищению Тонена не было предела.
 — Это подарок от Ивана. Из чего он сделан, Ваня?
 — Сплавы, — коротко ответил бывший кузнец деревни Урхо. — Металл, пластик, стекло. Я с удовольствием посмотрю на то, что сможет его сломать.
 — Ну как, барон, вам нравится?
 Вместо ответа Тонен взмахнул подаренным мечом.
 — Не то слово, — признался он. — Теперь я понимаю секрет твоего мастерства, кузнец.
 Иван усмехнулся:
 — Пара тысячелетий, и ваши кузнецы начнут делать оружие не хуже.
 — Хорошо. — Куджиев раскрыл чемоданчик, который принес с собой на космодром. — Это не все. Держите.
 Он кинул барону мешочек. Тонен поймал его и потряс. Послышались характерные звякающие звуки.
 — Когда мы эвакуировали нашу базу с Маара, — объяснил Куджиев, — мы забрали с собой немного местной валюты. Кое-что разошлось по музеям и университетам, остальное — в вашем полном распоряжении. Пользы от этого презренного металла нам никакой, валялся мертвым грузом в хранилище, а вам деньги будут нужны. Насколько я понимаю, вас доставят в столицу вашей империи, а до своего острова вам придется добираться своими силами. Там сорок золотых и мелочь.
 Тонен присвистнул.
 — Целое состояние. — Он подбросил мешочек в воздух и поймал его.
 — Побочные результаты нашей деятельности, — словно извиняясь, объяснил Куджиев. — Никак не можем отучиться зарабатывать деньги. И последнее.
 На сей раз Куджиев не стал ничего доставать, а обернулся и подозвал кого-то из числа пассажиров. К нему, бросая независимые взгляды на окружающее, приблизился мужчина лет тридцати.
 — Знакомьтесь, барон, это Сергей Зверев, — представил их Куджиев. — Он единственный, кто полетит с вами до самого Сегратума.
 Сергей молча протянул барону руку, которую Тонен пожал. Как раз в это время объявили наконец посадку на челнок.
 — Ну, барон, удачного вам пути. — Куджиев был искренне растроган. — Вряд ли мы когда-нибудь еще увидимся. Маар теперь не скоро попадет в сферу нашего внимания. — Дальнейшие слова Алексея очень удивили барона. — Жаль, я так и не узнаю, кто у вас родился — мальчик или девочка. До свидания, Тонен.
 Иван, широко улыбаясь, кивнул Тонену:
 — До свидания, барон. Вы были не самым плохим сюзереном. Успешного пути.
 — До свидания, кузнец. Я тоже рад, что знал тебя.
 Сбоку от группы прощающихся переминался с ноги на ногу Сергей. Куджиев помахал ему рукой, Сергей нетерпеливо махнул ему в ответ. Почти все пассажиры уже скрылись в челноке. Тонен наконец взял свои сумки.
 — Я готов, — сказал он Сергею.
 — Хорошо, — буркнул его новый попутчик. — Только вам надо было их предварительно сдать в багажное отделение. Хотя ладно, не центнер урановой руды везете, взлетим и с этим грузом в салоне.
 Так же, как и во время первой встречи, Ледяная прощалась со своим недолгим гостем ясной солнечной погодой. Барон последний раз бросил взор на ее деревья, мимоходом остановил взор на двух фигурках, застывших на безопасном от взлетной полосы расстоянии, — и глубоко вздохнул, приготовившись еще к одному шагу по пути домой.
 — Уважаемые пассажиры! Вы будете высажены на опасной территории. Тщательно выполняйте все указания офицеров колониальной милиции Ледяной! — Металлический голос продолжил чтение инструкции, а Тонен, пристегнутый ремнем к креслу в челноке, обернулся к своему спутнику.
 — Сергей, долго мы будем находиться на этой планете?
 — На Эдре? — переспросил Сергей. — Не очень.
 Он помолчал, думая, объяснять или нет своему странному подопечному ситуацию на планете, куда нес их корабельный челнок. Будучи ответственным человеком, он решил объяснить.
 — Мы высадимся недалеко от столицы этой планеты, погрузимся в танки и отправимся к воротам клешнеруких. Там либо пройдем сразу, либо будем ждать до трех часов. Ворота работают циклично.
 — А танки — это те машины, которые грузили в наше багажное отделение? — уточнил барон.
 — Угу. — Сергей беспокойно подумал о грузе, который он должен был доставить на Сегратум. Сейчас его коробки находились вместе с этими неуклюжими танками в тесном багажном отделении. — Надеюсь, нас не будет сильно трясти при посадке.
 Челнок опустился в огромной пустыне, которая простирала свои бесконечные пески во все стороны до самого горизонта. Посадка челнока, казалось, никого не заинтересовала — здесь было пусто, как в космическом пространстве за Плутоном. Сергей, как только разрешили выход на поверхность, сразу же ушел к багажному отделению проверять свой груз. Его беспокойство оказалось напрасным: все, что нес в своем чреве челнок, приземлилось на планету в целости и сохранности. Вместе с ними на планету опустились всего десятка два пассажиров. Большая часть из них должна была остаться здесь, остальные — пять человек вместе с бароном и Сергеем — должны были отправиться на Кудзу, планету Союза, которая и была связана коридором с Эдрой.
 — Когда-то Кудза принадлежала клешнеруким. — Сергей и Тонен смотрели, как разгрузчик челнока складывает на песок коробки, и Сергей продолжил рассказывать барону историю этой планеты: — Потом Союз захватил ее и отрезал Эдру от других миров клешнеруких. Местное население воспользовалось этим, чтобы добиться кое-каких прав.
 — А почему Союз не захватил эту планету вслед за той, куда мы полетим?
 — Почему? Куджиев вам не рассказывал? — удивился Сергей.
 — Нет. Он сказал, что я сам увижу.
 — Он был прав, — сказал Сергей в сторону. — И вам это не понравится. Как не понравилось в свое время и Союзу, и нам.
 Челнок закончил авторазгрузку. Его пилот вышел к пассажирам.
 — Ничего не забыли в салоне или в багажном отделении? — удостоверился он согласно уставу. Со всех сторон послышались отрицательные возгласы.
 — Хорошо, тогда удачи всем вам, — сердечно махнул он рукой и скрылся за корпусом своего корабля.
 — Сейчас он будет ждать, пока мы не погрузимся в танки и не отъедем. — Куджиев махнул в сторону одной из стальных громадин, уткнувшейся носом в гору коробок. — Вот наш. Давайте грузиться, что ли. Пилот затащил внутрь самый большой, но манипуляторы челнока слишком неуклюжие, с мелким грузом придется разбираться вручную.
 Они схватили огромный ящик и потащили его в металлическое чрево машины. Тонен подумал, что если это мелкий груз, то на что был похож тот, который погрузили до них.
 — А здесь вообще опасно? — спросил барон, когда они закончили. Пока бескрайняя пустыня не внушала опасений, но интуиция барона пела тревожную песню. Возможно, сказывалась общая напряженность…
 — Опасно? — Сергей усмехнулся. — Вообще-то танк — не очень удобное и дешевое средство передвижения, чтобы пользоваться им из личной прихоти.
 Дальше он отвечать не стал, предлагая барону додумать ответ самостоятельно. Они смотрели, как трое их товарищей заканчивают погрузку. У второго танка, где число пассажиров было раза в три больше, груда вещей уменьшалась гораздо медленнее.
 — Будем ждать? — спросил кто-то у Сергея.
 — Да нет смысла, наверное, — неуверенно ответил тот. — Пусть догружаются, их вон какая толпа. Мы, наверное, потихоньку отчалим.
 Сергей, оказывается, должен был исполнять обязанности водителя этого огромного бронированного зверя. Сам танк внутри был таким же стальным и неудобным, как и снаружи. Водитель сидел чуть впереди, уткнувшись в несколько мониторов, за ним же на металлических сиденьях располагались пассажиры. Самый крупный монитор показывал картинку окружающего пейзажа, и Тонен сел как можно ближе к водительскому месту, чтобы по дороге рассматривать эту планету. Пока, кроме песка, вокруг ничего интересного не было.
 — Поехали, — буркнул Сергей.
 Танк угрюмо пополз от места посадки. Суетившиеся вокруг его собрата люди помахали ему руками и вернулись к своим обязанностям. Вскоре челнок и вторая машина скрылись из виду, и они поползли одни в этом бескрайнем песчаном океане.
 — Не видно пескоедов? — спросил один из пассажиров, кивая через спину Тонена на мониторы.
 — И не нужно. — Сергей сосредоточенно смотрел на показания детекторов танка. — Кто-то ползает в паре километров от нас, но это несерьезно.
 — Хорошо, а то в последний раз «Ариэль» сильно от них пострадал. — Эпизод, судя по всему, был хорошо известен всем пассажирам, кроме Тонена.
 — Нам по пустыне-то ехать всего сорок минут, — ответил Сергей. — Это второму танку нужно до нашей базы три часа добираться по пескам. В основном на этот маршрут нападают.
 Разговор стих, и Тонен тихонько спросил у Сергея:
 — А кто такие пескоеды?
 — Что-то вроде спрута. — Сергей на секунду оглянулся на собеседника и вернулся к приборам. — Неприятные твари. Сидят под землей и хватают все, что движется на поверхности.
 Тонен почувствовал легкое самодовольство — все-таки он примитивным оружием убил двух этих тварей, которых опасался Сергей даже в таком бронированном чудовище. Потом Сергей продолжил:
 — Поодиночке-то они неопасны, но поодиночке они почти и не нападают. Обычно как попрет на тебя две-три сотни со всех сторон, тут иногда и танк не спасает.
 Улыбка исчезла с лица Тонена. Он представил две сотни пескоедов у себя на острове.
 — Ну вот, накаркали. — Сергей уловил на экранах несколько одному ему понятных сигналов и помрачнел. — Ползем прямо на стаю. Приготовьтесь все там как следует.
 Тонен застыл в недоумении. Что значит приготовиться — достать свой новый меч?
 — Сядьте, чтобы вас трясло как можно меньше, — пояснил ему тут же необходимые действия Сергей.
 Тонен вжался в кресло. Сергей слегка изменил курс и прибавил скорость. Танк, выплевывая из-под гусениц песок, с ревом кинулся вперед.
 — Как они стоят, Сергей? — осторожно спросил у водителя все тот же беспокойный пассажир.
 — Полумесяцем. Мы на них попадаем, как бы ни шли. Сейчас буду запускать ракеты, — предупредил Сергей.
 Танк тряхнуло. Через несколько секунд по его ходу в небо взметнулись капельки стекла, в который превратился расплавленный песок. Путь был ненадолго очищен. Танк кинулся в эту брешь, но и справа, и слева на его перехват уже наползали новые пескоеды. Сергей повторил залп.
 — Плохо, что они не кучкуются, — посетовал Сергей. — Их поодиночке нужно отстреливать, иначе не перебить.
 Озабоченный тон Сергея был своего рода перестраховкой: детекторы показывали, что перед танком выжило меньше десятка пескоедов. Однако на всякий случай он приготовил к стрельбе главное орудие.
 — Сейчас будем давить.
 — Сергей, тебе не кажется, что один из сигналов какой-то большой? — Любопытный пассажир присел на корточки перед мониторами, загородив Тонену вид на окружающую местность. — Это, часом, не одеяло?
 — Я и не иду прямо над ним. — Сергей нажал клавишу, и на мониторе детекторного наблюдения зелеными линиями появилась траектория движения их танка. — Обойдем этот сигнал метров за двести.
 Пескоед, мимо которого в этот самый момент шел танк, схватил его своими щупальцами. Они попали в гусеницы и были ими перемолоты на темно-синий фарш.
 — Первый готов. Никто не хочет выйти на броню, звезду нарисовать? — пошутил Сергей. Раздались смешки, лишь Тонен опять не понял юмора ситуации. Сергей тем временем вбил танку указание, чтобы он двигался по заданной траектории автоматически. Теперь у него были свободны руки, и он все внимание переключил на управление орудием. С неизвестным всегда лучше перестраховаться, эту истину все офицеры Ледяной учили еще в академии на многочисленных ошибках своих предшественников. Подозрения были не напрасны, сигнал, выбивавшийся из общей массы, медленно смещался в их сторону.
 — Судя по массометру, оно весит около пяти тонн, — сказал пассажир Сергею. — Точно не пескоед.
 — Значит, одеяло. — Сергей переводил взгляд с детектора на монитор, управляющий орудием, и обратно.
 Глаза пассажиров танка были прикованы к тому месту, откуда шел странный сигнал. В следующее мгновение они поняли, что не прогадали, когда предпочли это зрелище созерцанию стен своей машины. Из песка начала просачиваться на поверхность серая желеобразная масса. Их тела дернулись назад — Сергей перевел двигатели танка в форсированный режим, уходя от греха подальше. Им наперерез бросились ручейки желе, и вслед за ними потекла сама масса, обрадовавшись освобождению из песчаного плена. Танк выплюнул ей навстречу заряд, способный осушить небольшое озеро. В том месте, куда он попал, желеобразная масса их противника испарилась, но тут же по расплавленному песку потекли другие его части.
 — Практически неуничтожимый механизм. — Пассажир, окончательно оккупировавший место за Сергеем, был очарован. — Все клетки повторяют друг друга, и управление заложено на клеточном уровне. Можно его распилить на тысячи частей, и все эти части будут стремиться уничтожить противника.
 — Только мы не будем проверять, ладно? — мрачно ответил Сергей.
 Поводы для уныния у него были. Их противник успевал перерезать им дорогу, и Сергей развернул танк влево, чтобы уйти от его странной шевелящейся массы. Залпы из орудия если и наносили ущерб, то совсем незначительный.
 — А он еще и движется быстрее нас, — спокойно заметил пассажир, бросив взгляд на мониторы.
 — Черт! — Сергей убедился, что тот был прав, и принял какое-то решение. — Схватитесь за что-нибудь. Будем прыгать.
 Клубок слизи, летевший по песку, почти догнал танк и уже готовил свои соки, чтобы высосать из этого странного зверя всю жизнь.
 — Включаю! — Сергей нажал какую-то кнопку, и всех в танке со страшной силой прижало к сиденьям. Тонен успел увидеть, как стремительно уносится от них земля вместе с их противником, судорожно шарившим своей массой по тому месту, где они только что были.
 — Приземлимся в полукилометре от него, — сказал Сергей. — Надеюсь, он больше не будет гнаться за нами.
 — А что было бы, если б он нас догнал? — Тонен был несколько разочарован, ему казалось, в этой бронированной крепости они были в безопасности от любых атак.
 — Да ничего. Они обвиваются вокруг всего танка и пытаются задушить. Когда мы добрались бы до края пустыни, он бы слез. Просто броню потом пришлось бы отмывать неделю. — Мрачное настроение наконец покинуло Сергея.

 Глава 13

 Через пятнадцать минут они пересекли границу пустыни и поползли по дорожке между странных серых и черных кустарников, растущих на зеленых скалах. Иногда обломки этих скал попадали под гусеницу, и танк встряхивало.
 — Вы из-за этих монстров опасаетесь начать вторжение? — Тонену все не давала покоя загадка Эдры.
 — Да нет. — Сергей расслабился и, пока танк полз по дороге, жевал какую-то хитрую еду из своих запасов. Тонен от предложенного угощения отказался. — Их перестрелять довольно просто, они беззащитны, если на них нападают с воздуха. Дело не в этом. Смотрите, сейчас начнутся местные деревни, вы все увидите сами. — Он во что-то долго вглядывался и добавил: — А вот, кстати, и первая.
 По ходу танка выросли странные круглые домики на высоких сваях. Местные жители были неотличимо похожи и на людей, и на жителей Маара, к которым принадлежал барон. Разве что были они крупнее. Некоторые дети были похожи на раздувшиеся шарики, видно, родители никак не ограничивали их в еде, однако таких же толстых взрослых не было видно. Вся деревня выбежала из домов и с любопытством разглядывала вползавший из пустыни танк.
 — Мы все время ездим этой дорогой. — Сергей следил, чтобы не задавить кого-нибудь. — Они привыкли и рассматривают это как развлечение.
 — Странный народ. — Тонен внимательно изучал деревню. — Никакого огня в глазах. Они какие-то тупые и самодовольные. И почему так много толстых?
 Все пассажиры внимательно слушали комментарий своего спутника.
 — Устами младенца, — произнес вполголоса пассажир, принявший активное участие в недавнем бое. Тонен его слова не расслышал и попросил повторить. Тот махнул рукой и сказал уже громче: — Меня зовут Ролан. Я в свое время был участником ксенологической экспедиции на этой планете. Мы работали по заказу правительства, изучали местных жителей — оно хотело оценить, стоит ли начинать борьбу за эту планету. Выводы нашей экспедиции по большому счету были озвучены только что вами.
 — Что они тупые и самодовольные? — переспросил Тонен.
 — Да, — просто ответил Ролан. — Они не помнят своей истории. Они не задумываются о будущем. У них нет фольклора, только примитивные детские песенки. Нет литературы, музыки, искусства.
 — Зато какие они демагоги! — с иронией добавил кто-то из пассажиров. Они как раз проезжали группу статных бородатых старцев, которые словно сошли со страниц платоновских диалогов. — Как же они любят рассуждать на темы галактической политики и философии.
 Танк выехал из деревни, а ответа на мучивший его вопрос Тонен так и не получил. Впрочем, они уже въезжали в другую.
 — Так будет до самого входа в коридор, — пояснил Сергей. — Между деревнями на этой дороге почти нет промежутков. А вот, кстати, и то, на что вам стоит посмотреть.
 Дорога в этом месте извивалась лентой между круглыми домиками, уходя вниз по холму, и было видно, что у его подножия им навстречу ползет что-то вроде каравана.
 — Это то? — с отвращением спросил Ролан.
 — То самое. Может, расстрелять их?
 — Вы же знаете, Сергей, что это запрещено. — Ксенолог покачал головой и обратился к барону: — Смотрите внимательно, мой друг.
 Тонен прильнул к экранам. Какие-то животные, отдаленно похожие на быков, тянули повозки. Сами повозки имели странную форму. Они были округлые, с решетчатыми стенами, и Тонен долго думал, что они ему напоминают. Потом вспомнил — в какой-то год он во время плавания увидел с борта своего корабля на берегу соседнего острова скелет выброшенного штормом кита. Птицы ободрали с него все, что можно было съесть, гниение довершило дело. Кости были ярко-белые и сверкали на жарком летнем солнце, и повозки местного каравана были точной копией туловища этого кита, точнее, его грудной клетки. Танк полз навстречу каравану, Сергей пустил его по самой середине дороги, не собираясь уступать ни сантиметра, и погонщики спешно отгоняли своих животных к обочине. Теперь стал виден груз, который вез караван. Внутри повозок-клеток сидели люди, все как на подбор толстые до омерзения. Танк проехал первую повозку. Барон увидел обращенные на него тупые, заплывшие жиром глаза. Все пленники каравана были одинакового возраста, не старше двадцати лет. Щетина, усеявшая верхние губы мужчин, грязные волосы женщин, которые без всякого стеснения обнажали свои жирные груди, — зрелище было противным даже для многое повидавшего Тонена. Он брезгливо отвернулся от экрана.
 — Что это? — Его взор искал ответ на лицах спутников. Никто не отвечал, и он был вынужден повторить свой вопрос.
 — Это настолько противоречит всем законам здравого смысла, — нехотя выдавил из себя Ролан, — что вызывает жуткое желание просто не верить и не замечать этого. Вы видели, как родители везут на продажу своих детей.
 — В рабство? — Тонен удивленно поднял бровь. — Ну, это, конечно, страшно и дико, но…
 — Кто-то говорил о рабстве? — донесся спереди голос Сергея. — Нет, любезный барон, они торгуют мясом.
 Страшное подозрение наконец закралось в голову Тонена. Сергей тем временем продолжал:
 — Вы заметили, что во всех деревнях половина детей нормальные, а половина — жутко толстые? — Сергей не стал дожидаться ответа. — Местные жители вывозят своих детей на продажу. За каждого сданного клешнеруким ребенка они получают большие, по своим меркам, деньги. Знаете, как происходит этот процесс? Первый ребенок, наследник, остается, естественно, в семье. Потом рождается второй. Его ограничивают в движениях и кормят самой жирной пищей. По вечерам его запирают в какой-нибудь комнате, а вся семья сидит за столом и обсуждает, как они потратят деньги с его продажи. Старшему братику обещают игрушки, если он будет подкармливать младшенького как следует, пока родителей нет дома. Третий ребенок тоже остается в семье, четвертый — снова на продажу. Наши экспедиции видели семьи, в которых было пятеро живых детей…
 Сергей выговорился, и в танке воцарилось молчание. Барон был шокирован.
 — Но есть же скот. — Его разум пытался найти что-нибудь несуразное в этой цепочке, чтобы опровергнуть ее. Слишком невероятной была правда. — Человек растет пятнадцать лет до того веса, который свинья или бык наберут за год.
 — Этого мы тоже не могли очень долго понять, — признался Ролан. — Узнали, только когда установили записывающие устройства под кожу одной из будущих жертв. Это было еще одним шоком. Их не совсем едят. Их биомасса используется для формирования той или иной твари, а нервная система используется почти без изменений. Вы понимаете?
 Тонен, естественно, не понимал. На Мааре биология все еще была уделом избранных, которых феодалы, подобные ему, воспринимали как безобидных чудаков.
 — В общем, барон, — Сергей попытался помочь ему, — они едят все, кроме мозга, а мозг вставляют в голову твари. Поэтому они такие умные.
 Танк въезжал в следующую деревню. Она снова встретила их тупыми лицами, из которых сразу же выделялись жирнощекие головы будущих клешнеруких. Тонена охватило чувство полной ирреальности происходящего.
 — И вы не пытаетесь спасти этих людей?
 — Как, Тонен? — жестко спросил Ролан. — Если торговля детьми у них уже в крови. Как их спасать? Залезать всем в головы и вправлять мозги?
 — Но ведь нельзя оставить их вот так! — закричал Тонен. — Они питаются себе подобными и счастливы этим! Это же противно природе! Почему вы, почти боги для них, не вернете им человеческий облик!
 Все молчали, отводя от него глаза.
 — Тонен, нас всех мучают подобные мысли, — нарушил тяжелое молчание Ролан. — Была масса проектов, как мы можем помочь этой планете. Все они упираются в одно. Как вы думаете, они хотят, чтобы им помогали? Они будут счастливы, если мы придем и запретим продавать их детей? Если им придется зарабатывать, не откармливая сыновей и дочерей до третьего подбородка, а работая на полях и заводах?
 Тонен вскочил, забыв, где он находится. Раздался глухой стук, и он схватился за затылок.
 — Черт! — выругался он, но не остыл, а завелся еще больше. — Но ведь когда-нибудь они станут нормальным народом. Теми, кто будет любить своих детей. И они оглянутся назад, на свое прошлое, и проклянут вас, у которых были силы им помочь и которые прикрыли свое бездействие пустыми фразами.
 — Ответственность перед историей, — пробормотал пассажир, сидящий в самом конце танка. — Бали Зюзель на последней конференции говорил почти то же самое…
 Тонен встрепенулся, услышав знакомое имя.
 — На самом деле, Тонен, мы не бездействуем, — вновь вступил в диалог Ролан. Он чувствовал необходимость оправдать Ледяную, и доводы для этого у него были. — Великие дела никогда не делаются без подготовки. Если сейчас мы бросимся спасать эту планету, не поняв ситуацию до конца, мы просто потерпим поражение. Ничего не изменится. Лет десять мы будем пытаться изменить психологию этого народа, но потом наших ресурсов не хватит, мы будем вынуждены уйти, и все вернется на круги своя.
 Все печально молчали. Тонену было несколько неудобно за свою несдержанность, но в то же время он понимал, что был абсолютно прав. Понимали это и его спутники.
 — Не грустите, Тонен, — усмехнулся вдруг Ролан. — История доказывает, что, когда здравый смысл борется с моралью, человечество всегда действует против того, что диктует ему разум. Если рассматривать ситуацию объективно, то вмешиваться в дела на этой планете и бессмысленно, и опасно. Но человек всегда был субъективным существом, иначе он не стал бы стремиться к звездам.
 — Зюзель тогда же озвучил еще один аргумент, — негромко поддержал его тот же голос сзади, — который довольно сильно ударил по сторонникам невмешательства. Выбор, который сейчас сделает Ледяная, окажет сильнейшее влияние на всю ее дальнейшую историю. Если мы выберем моральное предательство, как Зюзель назвал невмешательство, мы закрепим в менталитете своей нации некоторые черты… — Человек задумался, и все внимательно ждали его слов. Танк тем временем плавно снизил скорость и остановился, но никто этого не заметил. — В общем, расплачиваться за нашу нерешительность сегодня будут завтрашние поколения. Расплачиваться тем, что для них нерешительность, отступление в трудной ситуации станет естественным путем решения проблем. Мы закрепим в своем менталитете трусость и страх перед сложностями.
 — Логично, этот доклад и на меня произвел сильное впечатление. — Ролан согласно закивал. — Нация усвоит то поведение, которые мы выберем сейчас, и будет постоянно ему следовать в будущем. Но именно поэтому важно не повести себя безрассудно.
 — В общем, барон, смысл их туманных речей таков, что эта ситуация — испытание не для этой несчастной планеты, а для нас самих. Так что не зря Айно Юнтунен почти весь свой визит просидела в ректорате у Зюзеля, — усмехнулся Сергей со своего водительского места. — Скоро будет такая примета. Президент посетила Зюзеля — эвакуация одной планеты. Президент снова посетила Зюзеля — еще одна планета эвакуирована. Президент снова посетила Зюзеля — и мы начинаем освобождение дружественного народа от монстров-завоевателей. Кстати, те, кто хочет посмотреть на коридор, могут это сделать прямо сейчас. Нам повезло, он открыт. Если вы, господа, решили все глобальные проблемы этого мира, то мы, с вашего позволения, двинемся дальше.
 Тонен посмотрел на мониторы. Домов больше не было, одни кусты и скалы, и среди них исчезала дорога, по которой ехал танк.
 — И где же коридор? — удивился барон.
 — А вы не замечаете ничего необычного? — хитро прищурился Сергей. — Смотрите внимательно!
 Воздух над дорогой вдруг слегка замерцал, и в нем отразился призрачный пейзаж — странные безбрежные леса с фиолетовыми деревьями.
 — Нам нужно лишь проехать вперед, и мы окажемся в том мире. — Сергей обвел взглядом своих пассажиров. — Готовы?
 Все утвердительно кивнули. Танк медленно двинулся вперед. Как Тонен ни старался, он не смог определить момент, когда унылый пейзаж вокруг них вдруг превратился в абсолютную темноту. Детекторы танка, настроенные на яркий солнечный день, не сразу справились с почти полным отсутствием света в этом странном лесу. Впрочем, электроника отреагировала на изменения очень быстро — из тьмы на экраны выплыли огромные, покрытые мхом стволы.
 — Кстати, вообще удачно! — Сергей радостно обернулся. — Мы всего в десяти километрах от нашей базы. Сколько раз пользуюсь коридором, никогда так близко не выскакивал.
 — А разве коридор все время выводит в разные места? — удивился Тонен. Мысль об Эдре все не давала ему покоя, но была настолько неприятной, что он попытался выкинуть ее из головы. — Я думал, что места, которые он соединяет, всегда одни и те же.
 — Когда-то ворота здесь были фиксированными, — объяснил ему Ролан. — Но, судя по всему, за ними нужно постоянно следить, а Союз явно не владеет информацией, как это нужно делать. С того-то конца планета клешнеруких, которые присматривают за коридором, а здесь их нет. Вот ворота с этой стороны постепенно и начинают «скакать».
 — А почему их твари не помешали нам пройти ворота с того конца? — задал Тонен еще один непонятный вопрос.
 Сергей рассмеялся:
 — Раньше пытались, но теперь поняли, что себе дороже. Они осознают всю неустойчивость своей власти на Эдре, поэтому лишний раз на рожон не лезут.
 Аппаратура Сергея вдруг заговорила с ним какими-то хриплыми голосами. Сергей начал радостно кричать в ответ, в основном передавал какие-то приветы.
 — Установили связь с базой, — объяснил Ролан. — Ну, считайте, что приехали.
 База Ледяной представляла собой несколько домиков, затерявшихся среди этого безбрежного леса. Как следует изучить ее Тонен не успел, Сергей отвел его в один из домиков обедать, а сам куда-то убежал, и барон остался в небольшой комнате, служившей местным исследователям столовой. Разглядывать здесь было абсолютно нечего, только несколько столов, с десяток стульев и кухонные приборы, поэтому он лениво тыкал мясо вилкой и размышлял о людях, которых только что видел. Он видел жирные лица детей, их тупые взоры, а потом его мысли вдруг перепрыгнули на девушку, которую он оставил в слезах на Земле. Тонен вспомнил неприятную сцену их прощания, увидел со стороны свою фигуру, недоуменно застывшую в прихожей, посмеялся и начал есть живее.
 — Приятного аппетита! — раздался мягкий женский голос. Тонен сообразил, что сидел спиной к входу — роскошь, которую он никогда не позволял себе на родной планете. Он обернулся. В проеме дверей стояла невысокая миловидная женщина, приветливо улыбавшаяся ему. В отдалении за ней он увидел приближающегося Сергея, который по дороге оживленно о чем-то беседовал с незнакомым бородатым мужчиной.
 — Спасибо. — Тонен наклонил голову и застыл, не зная, что делать дальше.
 — Меня зовут Ирина, — представилась женщина. Тонен вдруг заметил, что она носит ребенка. — Я жена Сергея.
 — Очень приятно. — Тонен еще раз наклонил голову. — Я уже знаю одну Ирину, на Земле. Меня зовут Тонен Урхо.
 — Ну, имя у меня популярное, не то что у вас. — Женщина продолжала улыбаться теплой материнской улыбкой — что было неудивительно, принимая во внимание ее положение. — Сережа успел рассказать про вас пару слов. Да вы не стойте, ешьте, нам уже сейчас нужно будет отсюда улетать.
 Она подошла к холодильнику, чье предназначение Тонен успел очень хорошо выучить за время пребывания на Земле, и достала оттуда несколько коробочек. Тонен, пережевывая свой обед, наблюдал, как она делает с ними что-то хитрое, после чего они превращались в тарелки с дымящейся едой.
 — Вы еще что-нибудь хотите? — спросила она, увидев, что тарелка Тонена почти пуста. Тонен с набитым ртом промычал что-то отрицательное. — Наше дело — предложить, — улыбнулась она.
 Тонен все ждал, пока зайдет Сергей, но тот продолжал о чем-то расспрашивать своего собеседника. Ирина тем временем присела за стол напротив Тонена и, тоже поглядывая на двери, начала обедать. Ее взгляды оказались более притягательными для мужа. Сергей сразу закончил разговор и зашел внутрь.
 — Никак не могу привыкнуть, — пожаловался он, обозревая ряды с тарелками. — У нас каждый полет — это событие, а в Союзе корабли ходят, как поезда на Земле. В общем-то у нас совсем нет времени, нужно этим вечером быть в местной столице. Спать будем уже в космосе. — И он начал стоя закидывать куски чего-то аппетитного себе в рот.
 — Да не спеши так, Сереженька, — успокоила его жена. — От того, что ты подавишься, быстрее мы не доберемся.
 Тонен поднял на нее глаза:
 — А вы летите с нами?
 Сергей пробурчал что-то неразборчивое, но сел и начал пережевывать тщательнее.
 — Да. — Женщина улыбнулась мужу. — Вы видели, как работают ворота с этой стороны? Обратно через них не выбраться, а мне уже не до исследовательской работы. Придется попадать на Ледяную кружным путем.
 Ирина оказалась планетологом. Когда Тонен поделился своим наблюдением, что население Ледяной состоит сплошь из ксенологов и планетологов, супруги посмеялись. С учетом того, что Тонен является инопланетянином, сквозь набитый рот объяснял ему Сергей, было бы странно, если бы с ним преимущественно общались ядерные физики или строители. Которых, между прочим, ничуть не меньше, чем специалистов, изучающих другие миры. Пока Тонен обдумывал эту информацию, обед неожиданно закончился, Сергей собрал всю посуду со стола и закинул ее в какой-то ящик.
 — Нас уже должны были загрузить. — Он имел в виду груз, над которым трясся всю дорогу. — Пора отправляться.
 Они вышли из домика, и Сергей повел их за базу, к небольшой поляне. На ней Тонен впервые увидел местное солнце. Оно было гораздо краснее, чем солнце его родного мира или Земли, и в этих красных лучах, окрашивавших все в какой-то нереальный цвет, он увидел их новое транспортное средство. Четыре металлические лапы, ушедшие на несколько сантиметров в почву, несли массивное металлическое туловище обтекаемой формы. Сверху эта конструкция заканчивалась тремя длинными мечами, бесшумно рубившими воздух по кругу.
 — Грузовой вертолет, — сказал, не останавливаясь, Сергей.
 Изнутри на них невозмутимо смотрел бородач, с которым незадолго до этого Сергей что-то усиленно обсуждал. Кабина вертолета очень сильно напоминала внутреннюю обстановку в танке, в котором они добирались до базы. Они залезли внутрь, Тонена снова пустили к окну — разглядывать окружающий пейзаж, — и вертолет взлетел. Высоко подниматься они не стали, бородач повел машину над самыми верхушками фиолетовых деревьев. Как ни старался Тонен, но ничего, кроме этого лесного океана до самого горизонта, он не видел.
 — Неужели здесь ничего больше нет? — не выдержал он ко второму часу полета. Фиолетовые деревья теперь мелькали у него перед глазами, даже когда он их закрывал. — Один лес!
 — Планета очень немноголюдна, — ответила ему Ирина. — Как-никак, раньше она принадлежала клешнеруким, что весьма подорвало численность ее населения. Новых колонистов Союз просто не успел завезти. Плюс мы стараемся облетать поселения стороной.
 — А как же мы тогда попадем в город, куда летим? — недоуменно спросил Тонен. — Очень сложно не заметить столь большое средство передвижения.
 Его спутники загадочно переглянулись.
 — Увидите, Тонен, — озвучила их мысленный диалог Ирина.
 Пейзаж за окном постепенно начал меняться. Деревья становились все ниже, и между ними стали появляться открытые места. В какой-то момент под ними блеснула небольшая речушка, Тонен обрадовался и такому разнообразию, но кроны быстро сомкнулись, и фиолетовый океан снова захватил все пространство до горизонта.
 — Скоро будет виден Ойон, местная столица, — прервал молчание Сергей. — Сейчас будем садиться.
 Кроны расступились, и они увидели узкую грунтовую дорогу. Бородач начал опускать вертолет.
 — Никого там нет? Аборигены спят, служба идет? — спросил у него Сергей.
 Тот отрицательно качнул головой. За все время, что Тонен его видел, он не промолвил ни слова, и барон подумал, что он и в дальнейшем будет продолжать в том же духе. Словно прочитав его мысли, бородач открыл наконец рот:
 — Вам нужно будет выйти на трансформацию.
 Тонен уже смирился с тем, что очень многие вещи, несмотря на знание языка, остаются для него недоступными, но смысл этой вызывал у него определенные подозрения. Слишком странное значение дал его внутренний словарь на последнее слово.
 — Сергей, — наклонился он к уху своего спутника, — что он хотел этим сказать? Нам нужно выйти, чтобы нас изменили?
 Сергей улыбнулся и заверил барона, что изменять его никто не собирается.
 — Нужно замаскировать вертолет, — объяснил он. — Он это имел в виду под трансформацией. В таком виде наш винтокрылый друг действительно слишком привлекает внимание даже на этой забытой богом планете.
 — А как же мы доберемся до города? — В представлении Тонена замаскировать значило засыпать ветками и спрятать в лесу.
 — Как? — Сергей рассмеялся. — На вертолете.
 Тонен решил подождать с расспросами. Их машина коснулась грунта, вздрогнула и замерла. Все, кроме бородача, вышли. Тонен ждал, когда вертолет начнет заползать в лес, как вдруг по его бокам потекли волны. Тонен проморгался, но видение не исчезло. На Мааре он несколько раз наблюдал, как плавят металл, не так, как это делают кузницы в сельских кузницах — размягчают его и молотом придают нужную форму, — а именно нагревают в огромных печах до жидкого состояния и заливают в приготовленные заранее формы. Вертолет, казалось, бросили в одну из таких печей. Металл, из которого был составлен его корпус, поплыл, корпус за несколько минут стал бесформенным, рубившие воздух мечи куда-то делись. Вместо него теперь из этой полуоплавленной массы возникала совершенно другая форма, более грубая, составленная из нескольких кубов.
 — Это и есть трансформация, — объяснил Сергей Тонену, который во все глаза наблюдал за этим новым волшебством. — Вертолет принимает форму местного грузового автомобиля. На нем мы и доберемся до космопорта. Там Миша нас высадит и отправится домой на базу.
 Трансформация подходила к концу. По бокам грузовика еще бежали волны, но все тише и тише. Тонен заметил, что вместо лап, на которые опирался вертолет, появились колеса.
 — И вся машина вот так меняется? — восхищенно спросил он.
 — Нет, конечно, — ответил Сергей. — Только корпус. В двигателе столько мелких деталей, что ни одна программа не способна их повторить.
 Двери грузовика открылись, оттуда высунулась бородатая голова и кивком пригласила их внутрь.
 — Семь минут, — отметила Ирина.
 После трансформации скорость движения значительно снизилась, кроме того, появился неприятный шум. Грузовик подпрыгивал на ухабах, а мимо плыли те же деревья, для разнообразия уже не в виде крон, а в виде стволов.
 — Кстати, Тонен! — вдруг спохватился Сергей. — Ахо нтере сину?
 Барон вздрогнул. Бессмысленные звуки вдруг превратились в слова. «Вы меня понимаете?» — спросил его Сергей.
 — Да! — ошарашенно ответил он по-русски.
 — Скажите сами что-нибудь! — потребовал Сергей.
 Барон, к своему огромному удивлению, произнес несколько приветственных фраз на этом новом для него языке.
 — Отлично. — Сергей успокоился. — Мне сказали, что вас на Земле научили и русскому, и официальному языку Союза, но нужно было убедиться. Вас учили во сне, поэтому вы забыли, что его знаете. Биоблокаду вам тоже сделали?
 — Био… что?
 — Сережа, не задавай глупых вопросов. — Ирина вложила в руку мужа свою ладошку. — Кто бы выпустил его на Землю без биоблокады?
 Барон тщетно пытался понять хоть что-нибудь.
 — Универсальная защита от всех болезней, — пояснила ему женщина. — Вы не страдали у себя дома от насморка долгими зимними вечерами? Все это позади. Биоблокада даже затягивает раны, от которых без нее вы бы скончались на месте. Большинство ядов, кстати, на вас тоже не будет иметь никакого воздействия.
 Барон присвистнул от восхищения.
 — А на моего сына или дочь это передастся? — мгновенно спросил он. И тут до него дошло, что его ребенок уже зачат и даже, возможно, появился на свет.
 — Нет, к сожалению. Это нужно делать каждый раз индивидуально, — ответила ему Ирина.
 Тонен вздохнул — все-таки одним ребенком он не планировал ограничиться, но сильного разочарования не испытал. Это волшебство, пожалуй, лично для него было самым полезным из всего, что он почерпнул у этих людей.
 — Кстати, это — первая технология, которую мы украли у Союза, — со смешком сообщил Сергей. — До этого мы боролись со всеми болезнями по отдельности, что было не очень эффективно, как вы понимаете.
 Грузовик затормозил, и его пассажиры отвлеклись от своей беседы и выглянули в узкие окошки. Они сворачивали на более оживленную трассу, по которой двигались другие механизмы. Бородач остановился, чтобы пропустить один из них — уродливую повозку на шести колесах, плюющуюся в небо черным дымом. С невероятным тарахтением та проехала мимо них, и их грузовик сразу же занял свое место за этим транспортным средством. Изменился и пейзаж вокруг. Лес исчез, а его место заняли металлические постройки, тянущиеся вдаль, насколько было видно глазу.
 — На этой планете очень много металла, они не знают, куда его девать. — Сергей кивком головы указал на здания, мимо которых они проезжали. — Вывозят на другие планеты, тратят на все, что попало, но меньше его не становится. Даже дорога здесь из металла, если вы обратили внимание.
 Тонен посмотрел на дорожное полотно. Оно действительно было составлено из огромных металлических плит.
 — И эту планету вы назвали захолустьем? — удивился он.
 — Я имел в виду освоенную площадь. Плюс вы еще увидите Сегратум, — усмехнулся в ответ Сергей. — Союз владеет такими ресурсами, что нам и не снилось. Хорошо, что их корабли не могут летать в наше пространство, быть бы нам иначе уже одной из их верноподданных планет.
 — А почему не могут? — спросил Тонен.
 — Сложно сказать. Мы так и не разобрались в принципе действия их кораблей. Знаем только то, что они ходят проторенными маршрутами. Кто-то выдвинул теорию, что эти маршруты прокладывал кто-то другой, не сам Союз, а они этой технологией не владеют. По крайней мере за все время, что наблюдаем за ними, они ни разу не вылетали за пределы определенного пространства. Страшно подумать, что было бы, если бы им в руки попала наша прыжковая технология.
 — Когда-нибудь попадет, — сказал барон как само собой разумеющееся.
 — Сплюньте. — Сергей помрачнел. — Вы не представляете, какие меры безопасности мы принимаем.
 — У нас есть пословица, — ответил Тонен, — что если о секрете знают двое, то это уже не секрет. Ведь этой технологией владеете не только вы.
 — А кто еще?
 — Земля. — Барон удивленно посмотрел на Сергея. — Они ведь тоже пользуются такими кораблями. Как иначе они могли доставить меня с Маара к себе домой?
 Сергей махнул рукой.
 — Что вы, Тонен. Этой технологией владеет только Ледяная. Все корабли с прыжковыми двигателями построены у нас и управляются нашими офицерами. Мы действительно сдаем их в аренду различным правительствам Земли, но к технологиям доступа у них нет. Периодически они пытаются обменять, купить или выкрасть их, но безуспешно. — Он немного помолчал. — Зато у кораблей Союза перед нашими есть одно очень важное преимущество. Их полеты обходятся им настолько дешево, что они могут позволить себе возить с одной планеты на другую даже продукты, не говоря уже о более дорогих товарах.
 Ирина, смотревшая во время разговора в окно автомобиля, вдруг дернула мужа за рукав. Мужчины оглянулись туда, куда указывал ее палец, — началась жилая часть города. Этот город не был похож ни на что, виденное Тоненом раньше. Города на Земле или Ледяной принципиально не отличались от городов на его планете. Этот же казался клубком извивающихся щупальцев, пересекающихся друг с другом под самыми невероятными углами.
 — Здесь живут люди? — недоверчиво спросил Тонен.
 — Хороший вопрос. — Ирина одобрительно кивнула. — Уже нет. Аборигенов вытеснили на периферию, здесь же живут существа, которых называют ури. Они выходят на улицу по ночам, сейчас все на производстве, так что вы их не увидите. Страшное зрелище, хотя сами по себе они безобидны. Универсальные рабочие, очень быстро размножаются. Похожи на гусениц с руками.
 Тонен послушно представил себе гусеницу с руками, таскающую по ночам тележки с рудой.
 — А вот и космопорт, — обрадованно произнес Сергей, когда среди скопления щупальцеобразных зданий показалось вполне человеческое сооружение в виде гигантской коробки. — Где-то должен быть наш челнок.
 Космопорт был отделен от города массивным железным забором, который можно было миновать только через охраняемые ворота. Бородач подъехал к ним и выскочил, размахивая какими-то разноцветными бумагами. Из будки охраны ему навстречу вышел человек в униформе, внимательно изучил бумаги, потом помотал головой из стороны в сторону и исчез в будке. У Тонена замерло сердце:
 — Он запретил нам въезд? — спросил он осторожно.
 — Здесь это утвердительный жест, — успокоила его Ирина. — Наоборот, разрешил. Смотрите, вот и ворота открываются.
 Их водитель занял свое место, и грузовик, сердито зарычав, проехал на космодром. Тонен заметил, что за ними уже выстроилась очередь из других машин. Охранник, похоже, успел объяснить, где искать их челнок, потому что бородач ехал мимо зданий космопорта с видом полностью уверенного в своих действиях человека. Скоро перед ними выросло каплевидное сооружение, которое Тонен сначала принял за очередную постройку.
 — Приехали, — выдохнул Сергей и потянулся. — Ой, поскорее бы добраться, спать уже хочу, сил нет. Пойдемте выгружаться. Тонен, у вас ведь есть оружие в багаже?
 — Да, мне подарили у вас на планете, — недоуменно ответил Тонен.
 — Точно, я же видел, Иван сваял вам меч-кладенец. — Сергей устало покачал головой. — Достаньте его, возьмете с собой. Начинайте входить обратно в свою роль уже на корабле.
 — А его пропустят внутрь с холодным оружием? — остановила мужа Ирина.
 — Да. Они не пропускают с лучевым. Кстати, когда они прогоняют всех через детектор, огнестрельное оружие тоже не фиксируется как таковое. Они, похоже, проскочили через него, перешли от механического оружия сразу к излучателям.
 — Ой, Сережа, ты бы не рисковал. — Ирина поняла, к чему клонит ее муж.
 Сергей махнул рукой, выпрыгнул из машины и подставил жене локоть. Ирина оперлась на него и осторожно спустилась на металл космодрома. За ней, оглядываясь по сторонам, вылез из машины Тонен. Смотреть было практически не на что — унылые металлические здания функционального четырехугольного вида и застывший челнок. Их грузовик уже окружили аборигены, тоже в униформе, как и охрана ворот. Тонен принял их за солдат, но, когда те начали заносить их груз внутрь челнока, понял, что это всего лишь обслуживающий персонал. На Мааре, подумал он, у императора слуги тоже ходят в ливреях, так что ничего удивительного в одинаковой одежде рабочих не было.
 — Здесь у меня меч, — указал он Сергею на один из ящиков.
 Сергей что-то сказал несущему груз рабочему, тот остановился и поставил его на землю. Тонен открыл его и достал оттуда сверток. Сергей тем временем внимательно следил, как другие рабочие с помощью специальных устройств затаскивают внутрь челнока самый большой ящик. Когда эта процедура была закончена, он с облегчением выдохнул:
 — Ну, вот и все. Можно и нам грузиться. Удачной дороги обратно, Миша.
 Их водитель мрачно кивнул Сергею в ответ, помахал рукой его жене и Тонену и скрылся в машине.
 — Наконец-то отдых! — Сергей сиял. — Я засну прямо в их неудобных универсальных креслах, и пусть хоть кто-нибудь попробует пальцем меня тронуть до стыковки с кораблем!

 Глава 14

 Тонена расположили в одноместной каюте, довольно далеко от его товарищей. Проводивший его офицер посмотрел, как он кинул свои вещи в угол, добрался до кровати и сразу же заснул, не обращая ни на что внимание. Чтобы ничто не мешало его сну, офицер выключил свет, осторожно вышел в коридор и закрыл за собой дверь. Барон устал настолько, что спал без всяких снов. Корабельные часы успели отсчитать пятнадцать земных часов, прежде чем он снова открыл глаза.
 В его каюте царил сиреневый полумрак. Единственным источником света был едва светящийся потолок. В этом полумраке он разглядел арочный силуэт двери, круглый столик с круглым стулом перед ним и свои вещи в углу. Сама каюта имела в длину около трех и в ширину около четырех метров. Барон сел на кровати. Его тело сразу же сообщило ему о необходимости избавиться от воды предыдущего дня. Нужно было выйти наружу и найти то, что служило здесь туалетом. Тонен встал и, широко зевая, подошел к двери. Сонное настроение мигом покинуло его, когда он не нашел ничего похожего на ручку. Он толкнул дверь, надеясь, что она распахнется, но это тоже не возымело никакого эффекта. Тонен сделал шаг назад и начал рассматривать стену вокруг двери. На Земле он видел кнопки, нажатие на которые тоже могло открыть дверь. Ничего подобного не было, стена вокруг выхода была гладкая, без каких-либо выступов. Барон выругался на языке своей планеты. Он был заперт и не знал, как выйти. Осталось попробовать последний вариант, а если не удастся и он — искать какой-нибудь достаточно вместительный сосуд. Тонен громко постучал в дверь. Прошло несколько секунд, за которые он успел потерять всю надежду, и вдруг дверь скользнула в сторону, исчезнув в стене. Тонен выглянул наружу, чтобы удостовериться, не открыл ли ее кто-нибудь для него, но в коридоре поблизости никого не было. То ли дверь среагировала на шум, то ли на давление в центре — он решил выяснить это чуть позже, а пока решить более насущную проблему.
 Мальчик, служивший на этом корабле кем-то вроде юнги, спешил в зал для пассажиров с картами для гадания по указанию какой-то старухи с Циона. Он был очень удивлен, когда в коридоре его поймал высокий рыжебородый мужчина и корявым языком попросил объяснить, как пользоваться местным туалетом.
 — Где ваша каюта? — вежливо спросил он странного пассажира.
 — Вот. — Тонен махнул рукой в сторону проема в стене.
 Юнга прошел вместе со странным пассажиром внутрь его каюты и объяснил, как работает корабельная санитарная система. Оказалось, что в одной из стен по стуку открывался целый комплекс, где можно было помыться и даже получить небольшой гидромассаж. Тонен попросил мальчика подождать минуту и спешно заскочил внутрь. Когда он вышел, жизнь была в два раза прекраснее, а его спаситель еще стоял в центре его каюты и ждал.
 — Спасибо тебе, о вестник блаженства! — пошутил Тонен. — Не подскажешь ли мне теперь, где я могу найти других пассажиров? Мне бы нужны те люди, которые сели вместе со мной.
 — Я, к сожалению, не дежурил во время вашей посадки и не знаю, где их каюты, — вежливо ответил юнга, — но могу проводить вас в пассажирский зал. Свободное время все обычно проводят именно там.
 Тонен кивнул и начал собираться. Юнга с удивлением наблюдал, как странный пассажир цепляет на пояс что-то, что у него вызвало ассоциации только с рулоном тряпок. Закончив эту в высшей степени непонятную процедуру, мужчина сказал, что он готов, и они вышли из каюты. Вопреки ожиданиям пассажир ее закрывать не стал, а снова вопросительно посмотрел на мальчика. Юнга понял его затруднение и похлопал ладошкой по косяку. Дверь выехала из стены и закрыла проем.
 — А как открыть ее снова? — задал очередной вопрос мужчина. Юнге стало интересно, с какой он планеты, если все достижения цивилизации обошли его стороной. Он постучал по двери, и она снова открылась. Мужчина поблагодарил его и осторожно дотронулся рукой до косяка.
 — Сильнее и чаще! — подбодрил его юнга.
 Тонен похлопал по косяку сильнее, и дверь заняла свое законное место.
 — Уф, — выдохнул он. Они пошли по коридорам, и, когда уже отошли на приличное расстояние, Тонен вдруг спохватился: — Кстати, как я запомню, где моя каюта?
 — У вас должно быть написано на билете, — пожал плечами мальчик.
 — Билеты, наверное, у тех людей, что сели на корабль со мной, — подумав, ответил Тонен.
 — Тогда над дверью. Подождите секунду. — Юнга вернулся, поднял голову, чтобы разглядеть порядковый номер каюты Тонена, и вернулся. — У вас каюта «Ю-15». — Мальчик назвал соответствующую букву алфавита, принятого в Союзе, которую барон перевел на свой родной язык как «ю». «Ю-15», — повторил он про себя, изо всех сил надеясь, что не забудет эту комбинацию. По крайней мере можно будет спросить у персонала, так как те повороты и коридоры, по которым вел его юнга, он даже не пытался запомнить.
 — Мы пришли, — проинформировал его мальчик, когда перед ними выросла очередная дверь. — Кроме этого зала, есть еще спортивный зал, бассейн, библиотека и обеденный зал, но это общий. Здесь обычно проводятся различные развлекательные мероприятия. С вашего позволения, я вас покину.
 — Конечно. Еще раз спасибо, — сказал Тонен уже вслед мальчику. Тот открыл дверь, зашел внутрь, и через дверной проем Тонен увидел, как он подбежал к какой-то старухе, победно вскинувшей руки при его появлении.
 Зал для пассажиров имел форму абсолютно правильного круга. Стены его были украшены предметами, чье назначение Тонен не понимал. По всему залу были расставлены большие кресла и диваны, в которых и сидели пассажиры, но ни Ирины, ни Сергея среди них не было. Тонен снова начал думать, как их найти, как вдруг сзади послышался низкий, как из бочки, голос:
 — Вы не позволите нам пройти?
 Тонен понял, что загораживает проход внутрь зала, и с извинениями отодвинулся. Мимо него, косясь недобрым взглядом, прошел мужчина. За ним, держа его за руку, просеменил мальчик лет пяти. Тонен задумчиво смотрел им вслед, когда за спиной послышались мягкие женские шаги. Он обернулся.
 — Как вам спалось? — тепло улыбалась ему Ирина. Она успела умыться и накраситься и сейчас, свежая и в новой одежде, смотрелась гораздо эффектнее женщин, которых он видел в зале.
 — Отлично. — Тонен почувствовал сильное облегчение. — А я уж и не знал, как вас искать. Ничего здесь не понимаю, даже из каюты еле вышел.
 — Когда мы садились, вы засыпали на ходу, — извиняющимся тоном ответила ему Ирина. — Как и Сережа. Он, кстати, до сих пор спит. Я попыталась вам что-то объяснить, но вы уже ничего не могли воспринимать. Потом я сама вздремнула, а как проснулась, пошла вас проведать, но вы еще спали. А когда пришла второй раз, вас уже не было. Вы не голодны?
 Тонен задумался.
 — Можно что-нибудь съесть, — признался он.
 — Тогда нужно пройти в обеденный зал. Здесь все трапезы называют обедами, на корабле нет ни утра, ни вечера.
 Ирина повела Тонена по коридорам.
 — Как вы так хорошо ориентируетесь в этом корабле, — не выдержал он после очередного поворота.
 — У вас на столике в каюте есть памятка пассажиру, — улыбнулась ему Ирина. — Вы, наверное, ее просто не увидели. Там есть общий план пассажирских помещений корабля. Я просто его запомнила.
 Тонен отдал должное талантам своей спутницы, но про себя. Ему не хотелось, чтобы она подумала, что он заигрывает с ней. Барону вспомнилась жена, вынашивающая его наследника, и он украдкой посмотрел на живот Ирины. Новая одежда все очень хорошо скрывала.
 — Вот мы и пришли! — торжественно посмотрела на барона Ирина.
 Коридор упирался в двери, из которых доносились необычные ароматы. Несмотря на всю их специфику, нос барона распевал ему — то, что готовят здесь, не только съедобно, но и вкусно. Ирина торжественно пошла, но внезапно замедлила шаг. Через ее плечо барон увидел большой зал, по краям которого были установлены столики с едой. Барон вспомнил, что на Земле это называлось шведским столом — можно было ходить вдоль этих столиков и выбирать все что угодно. Предполагалось, что с выбранными кушаньями пассажиры будут садиться в центре зала и, ведя спокойные беседы, наполнять свои желудки. Однако именно сейчас планы разработчиков корабля дали маленькую трещинку — почти за всеми столами в зале сидели люди в военной форме, занявшие места вокруг трех огромных, как гориллы, телохранителей. Вся эта толпа, понял барон, была собрана ради одного маленького мальчика, уныло ковыряющего вилкой в своей тарелке. И вся эта толпа как по команде подозрительно уставилась на высокого, явно тренированного мужчину с ярко-рыжей бородой. Повышенное подозрение вызвал у них предмет, свисающий у него с пояса.
 — Хм… — Ирина была невозмутима. — В списке пассажиров в той же памятке упоминалось, что с нами на Сегратум летит император Хаджитума. Не думала, что ему пять лет.
 И она, взяв поднос, пошла вдоль стены, выбирая блюда. Охрана императора продолжала неодобрительно смотреть на барона, и он несколько смутился.
 — Может, нам прийти чуть попозже? — негромко сказал он Ирине.
 — Вот еще, — раздался сонный голос у него за спиной.
 — Доброе утро, Сережа! — обрадовалась Ирина. — Как ты нас нашел? Присоединяйся.
 — Доброе утро, солнце! — ответил, зевая, Сергей и протянул руку барону. — Нашел я вас самым что ни на есть дедуктивным методом. Пошел туда, куда подсказывал желудок, ой, то есть сердце. Доброе утро, барон. Не обращайте внимания на этих горилл. Им было бы спокойнее, если бы вы ушли, но нам же не платят, чтобы мы делали жизнь императорской охране легче. А здесь, согласно законам Союза, даже император одной из его планет не имеет никаких привилегий перед нами, простыми подданными… этой… как ее… — На этих словах Сергей застыл, сонно потирая глаза и параллельно вспоминая, какой мир был указан на билетах в качестве их родины.
 Ирина махнула рукой.
 — На билете посмотришь. Давай выбирай, я уже есть очень хочу.
 Охрана, все еще недовольно косясь на своих неудобных соседей, была вынуждена вернуться к еде.
 Тонен, хоть за последние месяцы и привык к чужим мирам, чувствовал себя в них все еще неуютно. Неудивительно, что знакомиться ни с кем из пассажиров он не спешил. Прошло два дня полета — его досуг ограничивался чтением, сном и едой. Любопытные взгляды, которые бросали на него другие люди, он игнорировал, и в мире, где вежливость ценилась очень высоко, этого было достаточно. Ему не докучали. Но на третий день все изменилось. Тонен сидел в зале для пассажиров, изучая журнал с фактами о Сегратуме, когда кто-то потянул его за рукав.
 — Здравствуйте! — Тонен повернулся и увидел серьезную детскую мордашку. — А это у вас меч на поясе?
 С другого конца помещения к ним спешным шагом приближался мужчина со свирепым лицом, и мальчик умоляюще посмотрел на Тонена. Тонен медленно кивнул ему.
 — Хочешь посмотреть? — предложил он.
 Мужчина, которого Тонен смутно припомнил по своему первому выходу из каюты, навис над его креслом.
 — Мой племянник вам не сильно докучает? — спросил он. Однако подтекст вопроса, как уловило ухо Тонена, был совершенно иной. Мужчина оценивал, не представляет ли он угрозу для мальчика, и советовал вежливо с ним расстаться. Тонен не стал оказывать ему такую услугу.
 — Дядя, дядя! Мне разрешили посмотреть меч! — Восторгу его племянника не было предела. Сидящие вокруг Тонена пассажиры начали с любопытством оглядываться.
 — Тише! — сказал дядя. Внимание окружающих ему не понравилось, и он продолжил уже более сдержанным голосом: — Вы действительно разрешили ему?
 — Ну да. — Тонен пожал плечами. — Думаю, у столь разумного молодого человека, способного узнать оружие, достаточно здравого смысла, чтобы им не порезаться.
 Дядя вздохнул.
 — Смотри, раз уж тебе разрешили.
 Тонен осторожно снял ножны, и маленькие детские пальцы сразу потянулись к рукоятке.
 — Странно, что здесь все-таки разрешают ходить с таким оружием. — Тонен почему-то захотел разговорить дядю малыша. — При дворе моего императора любое ношение оружия карается смертью, исключение делается только для охраны.
 Упоминание императора магическим образом изменило отношение и дяди, и племянника к Тонену.
 — А с какой вы планеты, что у вас есть император? — Мальчик явно опередил своего родственника, намеревавшегося задать такой же вопрос.
 — Маар, — ответил Тонен и пояснил: — Мы присоединились к Союзу совсем недавно. Вряд ли кто-то знает о нашей планете. Я — барон Тонен Урхо, первый вассал императора. — Тонен сделал паузу. У него были определенные сомнения в том, что его собеседники поняли значение этого понятия. Нужно было пояснить, и он продолжил: — Первый вассал — это значит…
 — Человек, которому может приказывать только сам император, — закончил к большому удивлению Тонена дядя. — Я — Стор Ктор, а этого молодого человека зовут Уард. Мы с Хаджитума, так что в отличие от вас наш император находится с нами в самой непосредственной близости. — И дядя с племянником обменялись заговорщическими взглядами. Тонен вспомнил малыша, сидевшего в окружении целого отряда телохранителей.
 Уард успел осмотреть весь меч и теперь протягивал его обратно Тонену.
 — Хорошее оружие, — серьезным тоном сказал он. Тонен улыбнулся в ответ, и мальчик неожиданно продолжил: — А вы умеете играть в быка?
 — В быка? — удивился Тонен.
 — Ну, это… — Мальчик замялся, не зная, как сформулировать свои мысли. Ему хотелось объяснить все сразу, но слов для этого явно не хватало.
 — Это игра, очень популярная в Сегратуме, — объяснил вместо него Ктор. — Она проникла к нам совсем недавно, но уже успела заразить всю молодежь.
 — Я вас научу! — пообещал Уард и понесся к одному из ящиков, где хранились игровые принадлежности для самых популярных игр Союза. Вирус популярной игры явно не обошел мальчика стороной.
 — Теперь он от вас не отстанет. — Мужчина присел на кресло рядом с Тоненом. — Вас это не затруднит?
 — Нисколько. — Тонен отложил книжку. — Приятно разнообразить свои будни.
 — Это было бы истинным благословением для меня, — признался его собеседник. — Никогда не думал, что сопровождать одного ребенка будет тяжелее, чем подразде… чем группу спортсменов на соревнованиях. — Они молча наблюдали, как Уард достает из глубин ящика доски и фигурки, и вдруг Ктор продолжил их предыдущий диалог: — Что касается оружия, имея знания и желание, ничего не стоит убить человека с помощью вилки или даже фигурки от быка. — И он кивнул на несущего что-то племянника.
 — Но с таким оружием, — Тонен коснулся меча, — можно натворить гораздо больше бед.
 — Несомненно, — согласился с ним его собеседник. — Но человек с таким оружием привлекает заведомое внимание. Это не то, что нужно убийце.
 Уард с довольной улыбкой донес фигурки до их стола.
 — Смотри теперь, — серьезно сказал он барону. — Эта фигурка и есть как раз бык, поэтому игра так и называется. Он ходит…
 К концу дня Тонен добился определенных успехов. Он проигрывал уже не за пять, а за пятнадцать минут, и даже один раз держался против маленького чудовища целых полчаса. Дядя этого сгустка энергии был явно рад, что мальчик нашел другой объект для выхода своих жизненных сил. Уард во время игры мучил Тонена вопросами, правда, сам почти ничего в ответ не рассказывал, и потом потребовал, чтобы Тонен почитал ему сказки, которые в изобилии предоставила ребенку корабельная библиотека. Тонен послушно прочитал ему что-то про космических разбойников, потом рассказал одну из сказок своей родины. И Уард, и его дядя были в восторге — первому было интересно с этим новым мужчиной, второй откровенно наслаждался отдыхом. Уард был настолько покорен очарованием барона, что даже есть перед сном он согласился только вместе со своим новым знакомым, на что Ктору пришлось со вздохом согласиться. Он в очередной раз спросил Тонена, не затруднит ли его эта просьба, Тонен в очередной раз ответил, что нет, и мальчик понесся, как небольшое торнадо, в сторону обеденного зала, а мужчины молча побрели вслед за ним.
 В обеденном зале сидели, что-то обсуждая, Сергей и Ирина, но Тонен, помня подозрительность своего нового знакомого, лишь едва заметно им кивнул и сел с мальчиком и его дядей за другой стол. Муж с женой понимающе подмигнули ему и продолжили свою беседу.
 — Если я не ошибаюсь, — Ктор посмотрел на запястье, — то мы сейчас должны быть уже в системе Сегратума. От точки выхода до планеты на таком корабле всего три часа полета.
 — Ой, здорово! — встрепенулся его племянник. — А можно, я не буду ложиться спать, а дождусь высадки?
 — Ну уж дождись, — развел руками Ктор. За сегодня он сделал больше уступок, чем за весь предыдущий полет. Еще одна дела не меняла. Потом разум нашел оправдание. — Раз уж осталось всего три часа… Действительно, и не выспишься, и самое интересное пропустишь.

 Глава 15

 За полчаса до этого диалога крейсер Галактического Союза «Неуязвимый», дежуривший у точки выхода в системе Сегратума, засек приближавшееся к точке судно. Его опознавательные сигналы выдавали в нем грузовой корабль «Лира-4», который по расписанию должен был пройти здесь лишь через час.
 — «Лира-4», вы обогнали график! — связался с экипажем дежурный офицер «Неуязвимого». Ему ответило сморщенное лицо, которое, увидев черный офицерский мундир, принялось смущенно извиняться:
 — Нас выгнал с орбиты диспетчер! — Морщины воровато бегали по лицу и складывались в самые безобразные узоры. — Он сказал, чтобы мы не создавали помехи орбитальному движению. Мы подождем нашего времени за границей зоны, если вы не возражаете.
 Примерно то же указывали правила межзвездных перелетов, поэтому дежурный офицер не возражал. Он вернулся к полусонной беседе с начальником оружейной части. Они успели обсудить половину сплетен, витавших но военному флоту Союза, когда в зоне выхода появился новый корабль.
 — О! — Дежурный офицер посмотрел на часы. — Пассажирский. Точно по расписанию. Теперь можно…
 Что было можно, его собеседник не успел дослушать. Крейсер вдруг сильно тряхнуло, начальника оружейной части бросило на пол, и половина приборов в рубке заорала голосами тревоги. Офицер, чудом удержавшийся во время взрыва на ногах, бросился к корабельному компьютеру и начал изучать его показания.
 — Что происходит? — Голос капитана у него за спиной заставил офицера испуганно подскочить. Вообще-то в обычное время капитан ходил очень медленно…
 — Вышел из строя главный двигатель. — Офицер отказывался верить в происходящее. — Это похоже на аварию, но корпус не пробит ни в одном месте. Может, приборы врут?
 — Какое врут! Какая авария! — Капитан «Неуязвимого» с гневом отпихнул своего офицера от терминала компьютера и сам занял его место. — Посмотрите на экраны!
 Вахтенный поднял глаза. «Лира-4» сошла с того места, где она должна была ждать своего времени, и двигалась наперерез пассажирскому кораблю.
 — Это же очевидно! Это диверсия! — взревел капитан. — Эта толстобрюхая мыльница идет на перехват. У нас есть список пассажиров пришедшего корабля?
 В рубку спешно вбегали другие офицеры и занимали места по боевому расписанию. Вахтенный отправил запрос, его компьютер недовольно побурчал и выплюнул из себя бумажный листок. Вахтенный протянул его капитану. Капитан начал изучать его, нахмурив лоб.
 — Планетарная оборона информирована? — отдав его обратно, спросил он хмуро.
 — Да, капитан, — ответил ему старший помощник. Сейчас он должен был связываться с базой на Сегратуме. — Два крейсера, «Блестящий» и «Драчун», только что снялись с планетарной орбиты и двигаются к нам. С базы…
 — Только что снялись? Они у самой базы? — резко оборвал его капитан.
 — Да. — Старпом мрачно вздохнул. — Часов десять полета, не меньше.
 — Что у нас с двигателями?
 Ответил главный инженер:
 — Не так плохо. Мы можем идти и на маневровых, правда, гораздо медленнее, чем обычно.
 — Начинайте немедленно сближение с пиратом! — То, что за безобидной оболочкой «Лиры-4» прятался кто-то иной, сомнений уже ни у кого не вызывало. Несколько офицеров успели задуматься о причине нападения, но слова капитана тут же объяснили и это: — На борту пассажирского скотовоза — император Хаджитума.
 Крейсер пришел в себя после неожиданного удара. Техники облепили обгоревшую дыру в обшивке главного двигателя и пытались исправить повреждения. Кроме него, все корабельные системы работали в нормальном режиме. Даже резервные реакторы вполне справлялись с нагрузкой, на которой обычно работали основные. Маневровые двигатели придали «Неуязвимому» импульс, и крейсер медленно сближался с «Лирой», которая уже оседлала свою жертву.
 — Абордаж состоялся, — оценил ситуацию капитан после внимательного изучения экранов. — Стрелять мы не можем. Пусть пехота и шлюпки будут в боевой готовности, придется высаживать группу спасения.
 Приказ скрылся в глубинах корабля. Космический десант Союза, большую часть времени служивший за свое безделье предметом насмешек для команды, начал разбирать оружие и выстраиваться в коридорах, которые вели к десантным шлюпкам. Команда «Неуязвимого» ждала момента, когда крейсер приблизится к пирату на достаточное расстояние, чтобы начать высадку. Но их противник не собирался играть по стандартным правилам. Неожиданно для всех «Лира-4» отцепилась от пассажирского корабля. В рубке сразу поднялся удивленный гул.
 — Что теперь? — задал риторический вопрос капитан. Никто не стал высказывать свои догадки, а в следующее мгновение они были уже не нужны. Пассажирский корабль сверкнул основными двигателями и начал ускоряться — но не в сторону Сегратума, а к границам его звездной системы. Это вызвало переполох на мостике. Капитан, забыв кодекс военного флота, грязно выругался. Это сработало почти как заклинание — на экране связи материализовалось обрюзгшее лицо министра обороны Союза.
 — Капитан Дрек! — Министр был не в настроении и не собирался это скрывать. — Что происходит? Почему вы бездействуете?
 — На пассажирский корабль совершено нападение, — как можно спокойнее сказал капитан. Министру, разумеется, все и так доложили с базы, но этот вампир просто решил не упустить случая поиздеваться над подчиненными. — Мы не можем вмешаться, так как одновременно на крейсере была организована диверсия. Наш главный двигатель вышел из строя.
 — Почему он уходит в открытый космос? — рявкнул министр.
 — Мне кажется, они тянут время, — высказал свою догадку Дрек. — У императора Хаджитума, который оказался на борту, наверняка есть охрана, да и корабельные офицеры вооружены. Он будет убегать от нас, пока не добьется того, чего хочет.
 — Делайте что хотите, но догоните их! — выплюнул в экран министр. — Если потребуется, все выйдите в космос и подталкивайте свою груду железа. Докладывайте результаты каждые двадцать минут.
 Экран погас, чему капитан изрядно порадовался. Старпом нашел спецификацию кораблей этого класса еще полчаса назад. Останься министр на связи еще на пару минут, он бы увидел, как кто-то из офицеров посчитал время и как вся команда «Неуязвимого» снова приуныла. При текущей разнице в скорости они догонят пиратов за восемь часов — а за это время на борту пассажирского корабля могло произойти все что угодно.
 Пронзительный сигнал тревоги прервал мирное течение обеда. Ктор мгновенно вскочил, оглядываясь вокруг в поисках опасности, но встретил только непонимающие взгляды. Потом ожила корабельная информационная система.
 — Внимание! — произнес тревожный мужской голос. — Всем пассажирам укрыться в своих каютах. Наш корабль атакован.
 В подтверждение его слов из коридора донесся звонкий хлопок. Теперь побледнел Сергей. Он узнал звук, когда в космосе вакуум встречается с корабельной атмосферой. Ирина тревожно смотрела, как он плеснул себе на руку воду и поднял ее вверх. Влажная рука в условиях отсутствия приборов — лучший инструмент, когда необходимо обнаружить утечку воздуха. Ветра не было, стало быть, корабль воздух не терял.
 Пассажиры наконец пришли в себя и испуганно побежали в коридор. В столовой остались только Тонен со своими новыми знакомыми и Сергей с Ириной. Что-то удерживало их здесь. Они поочередно обменивались взглядами, и наконец Сергей не выдержал первым.
 — Нужно идти в чью-нибудь каюту, — на языке Союза, чтобы его поняли мальчик с дядей, сказал он. — У каждой из них на случай аварии предусмотрено автономное снабжение воздухом, а этот зал, как и коридоры, снабжается общекорабельной системой. Если она выйдет из строя…
 Никому не требовалось дополнительных пояснений. Ктор крепко сжал руку племянника, мальчик испуганно посмотрел на него своими огромными глазами, и дядя пробормотал ему что-то успокаивающее. Висящее на поясе оружие придавало Тонену уверенности, и он первым вышел из обеденного зала. За ним потянулись остальные. В коридоре никого уже не было.
 — У точки выхода постоянно дежурит крейсер Союза, — вспомнил вдруг Ктор. — Странно, что он не вмешивается.
 Его спутники не могли ничего ему ответить. В этот момент покалеченный «Неуязвимый» как раз начинал преследовать захваченный корабль, но они этого знать не могли. Корабельные коридоры были пусты, все пассажиры, судя по всему, попрятались по каютам. Они внимательно прислушивались, но вокруг царила полная тишина. Это пугало, и они ускорили свой ход. Коридор все тянулся и тянулся. От обычного оживления не осталось и следа. Спеша, они подошли к месту, где их коридор под прямым углом пересекал другой, точно такой же. Барон держал руку на рукоятке меча и чуть не выдернул его, когда из-за поворота, бешено сверкая глазами, выбежал кто-то из пассажиров.
 — Бегите! — выкрикнул он, намереваясь скрыться в обеденном зале. Сергей поймал его за рукав, его добыча начала резко вырываться, но тщетно.
 — Что там? — крикнул ему в лицо Сергей.
 — Там какие-то солдаты! Огромные, как моя смерть! — Мужчина тяжело дышал. — Они убивают всех, кто попадается им под руку! Они сейчас пройдут здесь! Отпустите меня!
 — Там тупик. — Сергей тряхнул пассажира. — Успокойся!
 Пассажира била мелкая дрожь. Сергей разжал руки, и он обессиленно привалился к стене. Но рассказ произвел впечатление на группу, и они, не доходя до перекрестка, остановились.
 — Тихо! — вдруг прошептал Ктор, прижав к себе мальчика. Все даже перестали дышать. — В коридоре шаги!
 Полы на корабле были выстланы мягким материалом, который великолепно поглощал шум. Не было слышно ни единого звука, но Сергей, поверив Ктору, спрятал руку за пазухой.
 — Сейчас они появятся, — выдохнул Ктор.
 И не ошибся. На перекресток выбежали четыре человека. Пойманный пассажир говорил правду, атаковавшие были необычайно большого роста, на голову выше Тонена. Даже учитывая шумопоглощающее покрытие пола, они должны были обладать абсолютной координацией, чтобы двигаться столь бесшумно при своем весе. Все они были одинаково одеты, в черных масках и черных комбинезонах без каких-либо украшений или опознавательных знаков. В руках у них было зажато то, что Тонен без труда определил как оружие. Он мгновенно вытащил меч, но по позам его противников было видно, что их оружие поражает на дистанции — вместо того, чтобы податься навстречу, они остановились, поднимая свои устройства в сторону застывшей группы. «Здравствуй, смерть!» — почему-то пришло в голову Тонену, когда он понял, что не успеет достать своих убийц.
 Потом за его затылком загрохотал гром. Грудь одного из гигантов взорвалась, засыпав красным его товарищей и стены корабля. Оружие противника взлетало вверх, чтобы поразить свою цель, но взорвалась грудь второго воина, и его излучатель с глухим стуком упал на пол. Из двух оставшихся убийц Сергей успевал достать лишь одного. Он спустил курок и с удовольствием отметил, как по всему коридору разлетелась голова третьего солдата. Сейчас выстрелит четвертый, и что-то заныло в груди, ожидая вспышки, которая должна оборвать его жизнь. Но четвертый убийца, вместо того чтобы выстрелить, превратился в черную обугленную фигуру и рухнул на пол коридора. Сергей оглянулся — Ктор медленно опускал портативный излучатель. Все молчали.
 — Три — один, — вдруг вывел нелепую статистику голос Тонена, и эти слова сняли то жуткое напряжение, в котором застыли люди. Ирина облегченно прислонилась к стене рядом с трясущимся пассажиром, а мальчик прижался к ноге своего дяди. Сергей и Ктор обменялись уважительными взглядами.
 — Как вы догадались, в которого из оставшихся двух нужно стрелять? — спросил Сергей, убирая за пазуху свое оружие. Ктор не стал следовать его примеру, излучатель остался в его руке.
 — Вы убивали их справа налево, — пробурчал Ктор. — Я выстрелил по крайнему слева. Что было удачно. — Он выдохнул. Смерть была совсем близко, и если бы не этот странный мужчина, они бы не пережили эту встречу. Он решил узнать о нем побольше. — Чем вы стреляли? В первый раз вижу это оружие.
 — Механический принцип. Разрывные пули, — непонятными словами ответил Сергей. — Но у меня с собой их осталось всего четыре. Нужно добраться до нашей каюты. Сколько у вас зарядов?
 — Не меньше полусотни. — Ктор не сводил глаз с Сергея. Он столкнулся с загадкой, а загадка, даже самая полезная, всегда была для него синонимом опасности. — Ваше оружие не очень практично.
 — У него есть другие преимущества. Однако нам нужно идти. — Сергей решил сменить тему. — Только неплохо решить, каким путем. Не хочется лишний раз встречаться с такими убийцами.
 Ктор нахмурился:
 — Очевидно, им нужен наш император. Его разместили в кормовой части судна.
 — Стало быть, эти, — кивнул на трупы Сергей, — туда и будут двигаться. Можно уменьшить риск встречи с ними, только нужно действовать быстро.
 Его тревожный взгляд нашел глаза жены. «Все в порядке?» — спрашивали глаза Сергея. «Да», — благодарно кивнула Ирина. Потом они все вшестером побежали, перескакивая из одного коридора в другой, и до самой каюты им никто не встретился, хотя несколько раз Ктор дергался, к чему-то прислушиваясь. Один раз он заставил их идти обходным путем, с чем, впрочем, никто не спорил. Когда они наконец добрались до комнаты, где жили Сергей и Ирина, никто не стал скрывать свое облегчение. Сергей совершил над дверью какое-то действие, после чего объявил:
 — Заперто.
 Он сразу бросился к сумкам, аккуратно сложенным у дальней стенки. Пока он что-то искал в них, его товарищи по несчастью пристально рассматривали друг друга.
 — Что ж, — невесело улыбнулась Ирина, — нам стоит познакомиться, раз уж мы вместе оказались в такой передряге. Моего мужа зовут Сергей, а меня — Ирина.
 — Откуда вы? — подозрительно спросил у женщины Ктор. Ему все не нравилось, что от него что-то скрывают. — Странные имена.
 — Это не важно. — Ирина задумчиво посмотрела на него, потом на прижавшегося к нему мальчика. Малыш был очень испуган. Ирина присела на корточки, чтобы сравняться с ним по росту, и продолжила: — Теперь ваша очередь. Как тебя зовут, чудо?
 Мальчик испуганно молчал, и ответил его дядя:
 — Его зовут Уард, а меня — Ктор.
 — А я — Завизаж, — представился вдруг пассажир, пойманный в коридоре. — Я банкир с Верины. Я знаю, это звучит очень глупо в такой момент, но вы спасли меня, и если вам будут нужны деньги…
 — На данный момент нам нужны дополнительные жизни и вечное оружие. — Сергей закончил копаться в своих вещах и вернулся к беседе: — Впрочем, я запомнил ваше обещание. А вас как зовут? — повернулся он к Тонену.
 Тонен опешил, но потом решил поддержать игру, смысла которой он не очень понимал.
 — Тонен Урхо. Я с Маар.
 — Отлично, — подвел итог Сергей. — Никто не против, если я здесь покомандую?
 Никто из присутствующих возражать не стал. Ктор недовольно нахмурился, но про себя признал, что этот человек ориентируется в ситуации гораздо быстрее, чем он сам. Сейчас главным было именно это.
 — Тогда обсудим то, что происходит вокруг нас. — Сергей сел на стол, свесил ноги и указал на кровать и два стула, находящихся в комнате. Все последовали его примеру и расселись по группам — дядя взял на руки племянника, Ирина подсела к мужу, а Завизаж, даже в этой ситуации не решаясь остаться в одиночестве, поставил стул ближе к Тонену. — У нас на шесть человек две единицы вооружения. У меня два десятка выстрелов, у вас, Ктор, больше, но, боюсь, этого нам не хватит. Наши новые друзья настроены исключительно агрессивно. У вас есть еще что-нибудь, чем можно убить такого откормленного кабана?
 Тонен коснулся рукоятки меча. Сергей только вздохнул.
 — Это не сильно увеличивает наши шансы. Тогда выхода нет.
 — Краб? — спросила Ирина. Тонен заметил, что она перешла на русский, и скопировал озадаченный вид своих спутников. Если играть, то играть по-настоящему. — Или патруль?
 — И то, и то. Подарок, к сожалению, не доедет до Сегратума, — также по-русски ответил Сергей. Ему пришлось спрыгнуть со стола, чтобы во второй раз подойти к сумкам. Все озадаченно наблюдали, как он достал из одной из них карманный компьютер и вернулся на свое место.
 — Что это за язык? Что вы собираетесь делать? — Подозрения Ктора, по-видимому, только росли.
 — Вызываю джинна, — ответил без тени улыбки Сергей, набирая какие-то команды на миниатюрной клавиатуре. — Я вез полезный груз, но не подозревал, что он будет нужен так скоро. Можете смотреть сюда. — И Сергей указал на экран компьютера. Все, кроме Ирины, встали со своих мест и подошли. Экран был размером с ладонь.
 — Здесь ничего не видно, — заметил банкир с Верины.
 На экране действительно была сплошная темнота.
 — Да будет свет, — проворчал Сергей. — Сейчас мы выползем из этого тесного ящика и разойдемся как следует.
 Экран подернулся рябью, и на нем возникло какое-то помещение. Были видны темно-синие силуэты коробок и ящиков, за которыми начиналась абсолютная темнота.
 — Грузовой отсек, — пояснил Сергей столпившимся за его спиной людям. — Наш друг сидел там в ящике, ожидая своего часа, и вот час настал. Теперь нужно выбраться из него, то есть из отсека. Из ящика мы уже выбрались. Судя по плану корабля, тут должна быть дверь…
 В глубинах корабля, в самом центре транспортного отсека, посыпались коробки. Боевой робот, чем-то похожий на первый луноход, неуклюже пробивал путь сквозь завал, откликаясь на зов своего хозяина.
 — Ага! — удовлетворенно воскликнул Сергей. — Вот оно!
 Дверь на самом деле оказалась массивными стальными воротами.
 — Что вы пытаетесь вызвать? — требовательным голосом спросил Ктор.
 — Это специальный механизм. — Сергей выдавал информацию по минимуму. — Мы называем его крабом. Он обладает кое-какими навыками боев в помещении. Вот, например, эти двери…
 — Боевой механизм? Вовремя. А как вы откроете ворота? — Ктор начал постепенно разбираться в происходящем. — И кто вы все-таки?
 — Кто мы, все-таки не важно. — Сергей сосредоточенно жал клавиши. — А дверь открывается вот так.
 Вспыхнули две яркие вспышки, и грузовой отсек затянуло дымом. Сгрудившиеся вокруг экрана люди увидели, как дым надвинулся на них и заволок весь экран.
 — Сейчас он пройдет дверь, — объяснил им Сергей. — И уже более быстрым шагом отправится на свидание с нами.
 — А далеко он от нас? — быстро спросил Завизаж. Он привык считать на своей планете, правда, там он считал деньги, а здесь — шансы выжить.
 — Да уже нет. — Сергей неуверенно задумался. — Должен быть… Я сверюсь по карте.
 Он наклонился над памяткой пассажира, где была дана самая общая схема корабля. Ирина наклонилась над его плечом и вновь заговорила по-русски. Иллюзия того, что она обращается к мужу, была полнейшая, и Тонен не сразу понял, что она разговаривает именно с ним, а не с Сергеем.
 — Барон! Этот робот создан для исследования подземных туннелей Сегратума. — Все напряженно слушали Ирину, но понимал, кроме Сергея, только Тонен. — Мы полагаем, что они созданы задолго до появления Союза и скрывают много тайн. Это наша самая совершенная наземная боевая машина. Сергей уже вызвал патрульный корабль Ледяной, тот должен быть здесь где-то через два часа, а пока краб поможет нам продержаться. Теперь слушайте особенно внимательно. Мы выдали свое происхождение, поэтому никто не должен заподозрить вас в связи с нами. Ваши билеты и документы остались в вашей каюте. Когда вы окажетесь на Сегратуме, вам…
 Сильнейший удар потряс дверь. Все подскочили. Сергей вытащил из-за пазухи пистолет и навел его на дверь, но пока не стрелял, чего-то ожидая.
 — Нас нашли! — испуганно зашептал Завизаж. — Ваш краб не успеет!
 — Он не нужен, чтобы убирать вражеские трупы, — мрачно ответил Сергей.
 — Я смогу пользоваться излучателем, только когда они ворвутся внутрь. — Ктор был раздосадован, что отвлекся на слова женщины и не услышал приближающегося противника. — Нам лучше отойти в стороны.
 — Не нужно, — ответил Сергей. Он вытащил из пистолета патроны и спешно вставлял другие, которые только что достал из своего кармана. — До этого дело не дойдет. Моей паранойи хватило, чтобы взять с собой бронебойные пули.
 Никто не понял, что он хотел этим сказать, а уточнить они не успели. Сергей поднял пистолет и навел на дверь.
 — Вы все здесь взорвете! — попытался предупредить его Ктор, но поздно. Грохот — и в двери образовалось маленькое отверстие. Ктор выдохнул. Если бы он выстрелил из излучателя, дверь отразила бы разряд на стоящих внутри комнаты людей. Но стреляли из оружия, подобного которому Ктор еще не видел. Сергей кивнул в сторону двери.
 — Если там кто-то был, то он сравнивает дыру в своей груди с этим отверстием на идентичность.
 Удары действительно прекратились.
 — Вот в чем прелесть кусочка металла по сравнению с энергетическим импульсом. — Сергей уже отворачивался обратно к компьютеру.
 — Тихо! — во второй раз вдруг приказал Ктор. — Не дышите!
 Воцарилась абсолютная тишина. Ктор напряженно в нее вслушивался. Потом его палец указал на место в стене, поднялся, повисел в воздухе и указал на другое, в метре справа от первого. Сергей понял, что от него хотят. Он навел свое оружие на стену, выстрелил, сразу же перевел его и выстрелил во второй раз. Все застыли, не сводя глаз с Ктора. Тот внимательно прислушивался.
 — Кто-нибудь еще есть? — спросил Сергей. Ктор снова поднял руку, но это было не обязательно. Тишина в каюте и без этого жеста вполне могла сравниться с тишиной в безвоздушном пространстве.
 — Нет. — На сей раз Ктор ничего не услышал.
 — Хорошо. Ира! — Пока Сергей был занят стрельбой, его жена отслеживала перемещение робота. — Где краб?
 — Он поднимается на наш ярус, — ответила ему Ира. — По дороге ему попадались люди, явно наши — или пассажиры, или команда. Разбежались от него, как от лесного пожара. Похоже, нашего противника не сильно интересуют другие части корабля, на краба никто так и не напал.
 — Побежим ему навстречу, — решил Сергей. — Пусть эти гориллы воюют с императорской охраной, мы переждем где-нибудь в стороне.
 Они осторожно вышли из каюты. Перед ней лежали три огромных мертвых тела, заливших своей кровью весь пол.
 — Почему бы нам не взять их оружие, — предложил Тонен. Странно, но эта простая мысль только сейчас пришла ему в голову. — Оно должно быть мощным, и мы могли бы…
 Договорить ему не дали. Все его спутники, включая и Ирину, и банкира, и даже маленького Уарда, разом выпалили свое самое резкое неодобрение.
 — Их оружие действует только на своем владельце, — объяснил Ктор это единодушие. — Если его возьмет кто-нибудь другой, оно сработает как мина.
 Тонен отшатнулся от мертвых солдат, которые даже сейчас несли в себе смертельную опасность. Сергей тем временем пытался по показаниям компьютера разобраться, где точно находится робот.
 — Сюда! — Его палец наконец указал в сторону аварийной лестницы. — Краб должен быть там внизу.
 Он не ошибся. Тонен, спускавшийся первым, с облегчением увидел обвешанный оружием черно-металлический панцирь, покачивавшийся на шести колесах. Вслед за ним шла Ирина — он помог ей спуститься с лестницы, за ней слез банкир, неуверенно задерживаясь на каждой ступеньке. Ктор снес племянника на руках, и самым последним буквально свалился вниз Сергей.
 — Я еле успел, — признался он, тяжело дыша. — Кто-то уже показался из-за угла. Не знаю, заметил ли он меня или нет, но нам лучше уйти отсюда. Сколько прошло времени? — обратился он к жене.
 — Всего полчаса.
 — До чего? — спросил внимательно слушавший их разговор Ктор. Он успел со всех сторон рассмотреть краба, оценить его потенциальную мощь и почувствовать себя гораздо легче;
 — Мы вызвали помощь, — отмахнулся Сергей. Нужно было срочно решать, что делать дальше.
 — Какую помощь? — не унимался Ктор.
 Сергей вздохнул.
 — Патрульный корабль с моей родной планеты.
 — Что за планеты? Вы не из Союза? — наконец догадался Завизаж. — У вас странное оружие, и я никогда не видел механизмов, подобных этому. — Он опасливо махнул рукой в сторону краба.
 — Главное — у нас общее дело. — После встречи с роботом Сергей заметно повеселел, но на объем выдаваемой им информации это не повлияло. — Кстати, вы, — его палец уткнулся в банкира, — еще должны мне денег. Помните свое обещание?
 Банкир растерянно согласился. Ктор хотел спросить что-то еще, но тут их разговор прервала Ирина:
 — Краб засек движение за нами!
 Теперь у Сергея и его отряда было преимущество перед противником и в огневой мощи, и в дальности обнаружения. Корабельные переборки были сделаны из металла и хорошо экранировали любые сигналы, но детекторы робота были достаточно мощными и умными, чтобы ловить движение противника по отраженным волнам.
 — Солдаты. — Сергей бросил взгляд на устройство, которое держала его жена. — Дай мне его ненадолго.
 Ирина протянула ему компьютер. Сергей спешно набрал новую команду. Его спутники увидели, как из спины робота выехал ящик, внутри которого поблескивали металлические браслеты.
 — Сейчас я переведу его в боевой режим, — объяснил Сергей, выгребая их и распихивая по рукам спутников. — Краб будет с помощью этих браслетов отличать вас от врага. Надевайте!
 Каждому досталось по браслету, оставшимися Сергей набил все карманы.
 — А если нам встретятся по пути пассажиры или экипаж? — вдруг спохватился Завизаж. — Он же и их атакует!
 — Я ввел ему направление обороны. Он будет стрелять только в ту сторону. — Сергей указал туда, откуда в любой момент мог появиться противник. — Мы же будем двигаться в противоположную.
 Последние слова Сергея были заглушены глухими звуками выстрелов. Краб ожил, один из его пулеметов беспокойно задвигался. Его компьютер просчитал, что первые пули долетят до дальнего конца коридора в тот момент, когда там появится противник. У выбежавших солдат не было ни единого шанса, и в конце коридора быстро образовалась группа мертвых тел. Ктор прикрыл ладонью глаза племянника.
 — Там есть еще! — Ирина, не поднимая глаз, следила за картинкой, которую давали приборы краба. — Приближаются вслед за первой группой.
 — Их немного, — ответил ей Сергей. — Все, начинаем отходить! Краб будет двигаться за нами автоматически.
 Их отряд начал двигаться обратно в сторону грузового отсека. Робот попятился за ними, угрожающе бросая взгляды своих пулеметов в ту сторону, откуда в любую секунду мог показаться неприятель.
 Наверху, двумя уровнями выше, только что умер последний защитник императора Хаджитума. Его господин пережил своего стража всего на несколько секунд. Потом из-за спин солдат и силуэтов боевых механизмов, совместными усилиями преодолевших сопротивление императорской охраны, показался человек в штатском с чемоданчиком в руке. Солдаты почтительно расступались перед ним, освобождая дорогу к маленькому телу в роскошных одеждах. Мужчина наклонился над мальчиком, взял его за руку, неуверенно вгляделся в лицо.
 — Неужели не то? — прошептал он еле слышно.
 Из чемоданчика как по волшебству появился переносной анализатор ДНК. Мужчина уколол палец мертвого ребенка, взял несколько капель крови. От показаний прибора его лицо перекосилось в гримасе ярости.
 — Это не он! Перебейте всех пассажиров этого чертова корабля! Всех до одного! И вызывайте меня на опознание всех детей.
 Его войско спешно ринулось из каюты, чтобы выполнить приказ. Чуть остыв, мужчина достал переговорное устройство и связался со своими напарниками, которые захватили рубку:
 — Это была подсадная утка. Придется еще поиграть в догонялки. Далеко крейсер?
 — У нас еще минимум шесть часов, — успокоили его.
 Мужчина прервал связь и, сжав кулаки, зашептал:
 — Должны успеть.


* * *

 — Сколько? — задал почти такой же вопрос Сергей.
 Ирина посмотрела на часы.
 — Около часа. Они уже должны готовиться к прыжку.
 На сей раз они говорили на языке Союза, чтобы все знали, как долго еще нужно продержаться. По пути к багажному отделению они подобрали с десяток пассажиров и несколько техников из обслуживающего персонала. Их новые спутники быстро поняли, что странный шестиколесный механизм, следующий за ними по пятам, — их единственная надежда. Во время последнего боя их пыталась догнать довольно большая группа все тех же огромных солдат, но и на сей раз краб без больших усилий отбился от них. Теперь все пассажиры пытались держаться к нему как можно ближе.
 — На другом конце корабля есть еще несколько наших. — Кто-то из техников связался по локальным коммуникациям со своими товарищами, затерявшимися на корабле.
 — Скажите им, сейчас лучше пусть не бегут сюда, — снова вступил в разговор внимательно прислушивающийся Ктор. — Они не доберутся. Наверху все время шумели, а сейчас шум прекратился. Боюсь, там не осталось никого в живых.
 — Значит, ваш император… — Сергей искренне сочувствовал Ктору.
 — Но если они добрались до своей цели, — перебил его Завизаж, — то нам больше не о чем беспокоиться? Им же нужен был только он? Ведь так? Теперь они должны покинуть корабль.
 Ктор переглянулся со своим племянником. Мальчик пожал плечами, и мужчина наконец решился:
 — Действительно, все было бы так, если бы наверху ехал настоящий император. — Эти слова Ктора заставили всех оглянуться на него. — Но там, в каюте, ехал совсем другой ребенок. Настоящий император со мной. Это Уард. Мы ожидали, что на него будут покушаться, и изначально планировали, что в каютах императора будет его двойник, а сам Уард поедет со мной. Дядя, путешествующий с племянником, не должен был вызвать ни у кого подозрений. На самом деле я, естественно, никакой не дядя, во мне нет ни капли королевской крови.
 Все молча переваривали информацию. Это маленькое существо, цеплявшееся за Ктора, оказалось причиной всех их бед. Впрочем, у кого мог повернуться язык обвинить пятилетнего мальчика в том, что он пытается спасти свою жизнь? Виноваты были те, кто хотел убить этого ребенка. И все же большинство пассажиров чувствовали бы себя лучше, если бы этот мальчик был сейчас где-нибудь в другом месте.
 — И кто же хочет его убить? — Тонен первым решил нарушить это молчание. Как-никак дворцовые интриги в отличие от современного оружия или галактической политики были ему хорошо знакомы. — Настоящие родственники?
 — А кто же еще? — вздохнул Ктор. — Наша планета очень богата и могущественна, и при этом она находится на самом краю Союза, на границе с другим крупным государством, Лигой Звезд.
 — Не слышал о такой, — признался Сергей.
 — Если вы те, о ком я думаю, — ответил Ктор, — то вы находитесь по другую сторону от Союза и банально по этой причине никогда не сталкивались с этим межзвездным образованием. — Сергей и Ирина молчали, и это лучше любых слов демонстрировало правоту Ктора. Он продолжил: — Это ведь вы остановили продвижение уздов на север Млечного Пути, взрывая собственные планеты? А насчет нас… — Он задумался. — Дела на Хаджитуме таковы, что многие очень активно поддерживают отделение нашей планеты от Союза и ее переход в Лигу. В основном это те, кто при разделе власти был ущемлен. Типичный мятежник — представитель когда-то знатного рода, который сейчас не играет в нашей политике никакой роли. Наш императорский дом традиционно противостоит этому направлению. Мы — часть Союза и гордимся этим. Но сейчас император мал, а Союз занят другими проблемами, и в этот момент наши противники решили ударить. Нужно отдать им должное, они выбрали удачное время и удачные способы. За последний месяц император чудом пережил два покушения, и мы решили отправить его на Сегратум, где он будет в гораздо большей безопасности.
 — И подвергли риску весь корабль? — спокойно сделал вывод Сергей.
 — Мы не могли все предусмотреть, — начал оправдываться Ктор. — И я сожалею, что из-за этого пострадали вы все.
 — Да уж, лучше бы мы купили билеты на следующий рейс, — сказал Сергей и беззлобно подмигнул Уарду. Маленький император был готов в любой момент расплакаться. Остальные пассажиры и члены команды молчали, но их молчание было угрожающим. Если бы они нашли хоть каплю поддержки в тех мужчинах, которых инстинктивно признали лидерами — в Сергее или в Тонене, — оно могло бы вылиться во что-то более серьезное. Однако те остались совершенно равнодушными к растущему напряжению, и пассажиры ограничились злобными взглядами в сторону Ктора и его знатного подопечного.
 Ирина тем временем присматривалась к сигналам, которые уловили детекторы краба.
 — Кто-то приближается. — Женщина отчаянно замахала рукой. — Похоже, эта группа больше, краб фиксирует около двух десятков точек.
 Для обороны Сергей выбрал помещение перед грузовым отсеком. Им двигали две причины. Во-первых, здесь было много естественных укрытий, за которыми могли спрятаться и люди, и охранявший их жизнь робот. Если бы противник начал давить на них слишком сильно, можно было бы отступить дальше, в сам грузовой отсек. Вторая причина, почему Сергей решил защищаться в этой части корабля, заключалась в том, что здесь они были отделены от космоса всего одним бортом. Патрулю Ледяной, который должен был прибыть в самое ближайшее время, здесь, у грузового отсека, требовалось меньше всего усилий, чтобы добраться до них. Но пока людям приходилось рассчитывать только на краба.
 Его компьютер оценил размеры группы нападающих и выдвинул из-под своего панциря ракетные установки. Люди тем временем попрятались за ящики и вспомогательные механизмы. В какой-то момент с туловища робота сорвались две ракеты и прочертили белые стрелы в сторону коридора, ведущего в глубь корабля. Тонен краем глаза успел заметить чьи-то силуэты, но они тут же были скрыты облаками пламени.
 — Есть контакт, — удовлетворенно отметил Сергей.
 — Теперь они знают, где мы. — Ктор не очень-то поддался его оптимизму. — Они точно не смогут нас обойти сзади?
 — Позади Москва, — непонятно ответил Сергей. — Оттуда могут прибыть только дальневосточные полки.
 Ктор смерил взглядом грузовые шлюзы и согласился со своим союзником. Время для застывших в ожидании людей текло ужасающе медленно. Следующий отряд противника подошел лишь через десять минут, и этот промежуток времени показался длиннее рабочей недели.
 — Сколько их? — зашептали притаившиеся за укрытиями люди Сергею, внимательно изучающему данные, которые присылал на его компьютер робот.
 — Много, — честно признался Сергей. — Сейчас будет по-настоящему жарко.
 Краб анализировал поступающую информацию. Что-то не понравилось ему в том месте, где он спрятался, и он переполз за корпус погрузочного механизма.
 — Что он делает? — Ктор внимательно наблюдал за перемещениями робота, но Сергею было не до него. Ожил коммуникатор, который он использовал для связи с патрулем. На непонятном для всех языке запели голоса, на заднем плане зашуршал помехами космос, и Ирина улыбнулась такой радостной улыбкой, что все вокруг нее почувствовали сильнейший приступ надежды.
 — Капитан! — в ту же минуту разорвал сосредоточенную тишину в рубке «Неуязвимого» крик дежурного офицера. Лино Дрек, вздремнувший в своем кресле, подскочил и начал спросонья рассматривать экран, на который указывала рука его подчиненного. Рядом с пассажирским кораблем висел другой, раза в три меньше. Конструкция этого корабля была для Лино абсолютно незнакома.
 — Откуда он взялся? И что это за корабль? — спросил он ошарашенно у дежурного офицера.
 — Он просто возник из ниоткуда рядом со скотовозом! Как если бы здесь была точка перехода! И определитель типов не нашел ни одного соответствия! — Дежурный был в состоянии, близком к панике. Диверсия на крейсере, корабли, возникающие на пустом месте, — мир, казавшийся столь простым еще несколько часов назад, вдруг стремительно вырвался из-под контроля. Лино очень хорошо понимал своего подчиненного.
 — Что он делает?
 — Сближается со скотовозом! — почти в истерике выпалил дежурный офицер. — Он тоже хочет высадить на него десант!
 Лино отрешенно смотрел на показания приборов. Сейчас с ним должен связаться министр обороны. Когда он не сможет ничего объяснить, его ждет как минимум понижение в чине. Это ощущение бессилия… Потом пришла злость и твердая решимость справиться с ситуацией. Лино вспомнил свою учебу в Академии. Им часто давали задачи, которые нельзя было решить обычным путем. Когда курсанты окончательно опускали руки, их преподаватель, злорадно усмехаясь, показывал им лаконичное и гениальное решение. Но чтобы его увидеть, нужно было нарушить большинство своих мысленных шаблонов. Что же он мог сделать в этой ситуации? Лино задумался. Если этого нового пирата никак не догнать… А почему не догнать? Не обязательно же дотрагиваться до него физически…
 — Боевое отделение приведено в готовность номер один, — доложил по системе внутрикорабельной связи начальник боевой части.
 — Вы пытались связаться с этим кораблем? — спросил капитан, развивая свою идею.
 — Нет, — признался офицер связи. — Никому и в голову не пришло. Мы решили, что, раз это еще один пират, смысла не будет никакого.
 — Ну так свяжитесь! — рявкнул Лино на своих подчиненных. «Пока министр не на связи», — договорил он уже про себя. Если удастся связаться с этим неизвестным кораблем, канал будет занят, и министру придется ждать до конца разговора.
 Офицер связи отправил запрос. Прошло всего несколько секунд, и им ответили.
 — Патрульный крейсер планеты Ледяная «Кассиопея». — Мужчина, смотревший на капитана «Неуязвимого», говорил на языке империи бегло, но с довольно заметным акцентом. — Я — его капитан.
 — Вы нарушили пространство Сегратума и атакуете наш пассажирский корабль. — Лино постарался придать своему голосу самый мрачный тон. — Объяснитесь.
 — Ваш пассажирский корабль захвачен. — Тон собеседника не смутил его коллегу. — Мы пытаемся спасти наших подданных, случайно оказавшихся на нем. И ваших, кстати, тоже… тех, кто уцелел.
 Капитан «Неуязвимого» прикусил губы. Техники уже два часа бились над двигателем, но для ремонта нужны были части, которые сам крейсер не нес. Отремонтировать его могли только в одном из астероидных доков. Однако все корабельные орудия были в порядке. Можно было ударить по этому странному кораблю всей их мощью. Ударить, уничтожить — и еще шесть часов гнаться за убегающим пассажирским кораблем?
 — Сколько выживших из числа пассажиров? — Раз в его власти не было активных действий, он решил получить хоть немного больше информации. В конце концов, ему предстояло отчитываться перед министром.
 — Мы еще не знаем, — признался ему в ответ капитан «Кассиопеи». — Наша абордажная команда сейчас пробивается в грузовой отсек. Подождите секунду.
 Лицо исчезло, оставив вместо себя молочно-белый фон. Лино ждал. Прошло около минуты, и его собеседник вернулся.
 — Мы связались с нашим человеком на корабле. Он вывел тринадцать пассажиров, говорит, еще спаслись несколько членов экипажа.
 Лино помрачнел еще больше.
 — Он нес свыше пятисот человек, — прошептал он отрешенно.
 — Сочувствую. — Его коллега наклонил голову. — Если вы хотите, я пущу по этому каналу изображение с камеры нашей абордажной команды.
 Сергею пришлось объяснять десанту патрульного крейсера, куда те должны идти, уже под звуки разворачивавшегося боя. Наконец он передал все инструкции и чуть высунулся из-за груды коробок, чтобы оценить ситуацию. В их помещение вело два входа, но противник первое время упрямо атаковал только по левому. Краб просто бил вбегавших солдат ракетами. Потом его приборы уловили новые, гораздо более мощные импульсы.
 — Прячьтесь в багажном отсеке! — скомандовал Сергей. — Минут через пять там будут наши люди. Только не перепугайтесь, Ктор! Не вздумайте стрелять по ним.
 Все, включая его самого, скрылись за разбитыми ракетным залпом воротами. Краб, словно испугавшись одиночества, тоже переместился ближе к ним, но внутрь заползать не стал — Сергей дал указание обороняться в первом помещении.
 Противник извлекал уроки прямо на поле боя, и вторая волна хлынула через оба входа. Помимо солдат в этой атаке участвовали легкие бронированные механизмы. Они передвигались на трех ногах, управлялись человеком и, несмотря на свою броню и вооружение, были беззащитны перед скрывшимся за грудой погрузочных механизмов роботом. И ракеты, и пулеметные очереди мигом выводили их из строя. Однако нападавших было слишком много. Краб старался уничтожать их в самом начале, когда они только появлялись в зоне его видимости, но некоторые солдаты успели миновать открытое пространство и спрятались от его ракет и пуль за теми препятствиями, которые буквально недавно использовал сам робот. Оттуда они стреляли по нему, и роботу приходилось постоянно отвлекаться, отстреливая самых наглых из них. Противник пользовался этими задержками и просачивался внутрь помещения. Все больше и больше солдат теперь стреляли по нему из-за коробок, и броня робота раскалялась от попадающих в него зарядов. Его компьютер не видел выхода из ситуации, и робот просто продолжал отстреливать неосторожно показывавшихся солдат, пока очередной заряд не пробил его бок и не выжег его электронный мозг. Робот бессильно затих.
 Уцелевшие в этой схватке солдаты кинулись к входу в багажное отделение, где должна была скрываться столь вожделенная добыча. Самые шустрые из них сунулись в разбитый дверной проем — и были выброшены из него взрывом. Их товарищи замерли. Из темноты вдруг вылетели несколько предметов и, не долетев до пола, взорвались. Все помещение было мгновенно затянуто черным, абсолютно непрозрачным дымом. Догадываясь, что за ним последует, пираты начали стрелять в направлении разбитых дверей. Интуиция их не обманывала. Рассматривая мир в инфракрасном свете, из проема выползли две точные копии того краба, которого они уничтожили с такими огромными потерями. Красные силуэты в черном тумане манили их своей беззащитностью. К тому времени, как дым рассеялся, в зале не осталось ни одной живой души.




 Часть четвертая



 Глава 16

 Селена быстрым шагом шла по одному из миллионов проспектов Сегратума. Преследователи не отставали ни на шаг, и девушка даже спиной чувствовала их злые взгляды. Вокруг были оживленно, привлекать внимание прохожих люди, от которых она пыталась скрыться, не хотелось, но Селена знала — если вдруг они почувствуют, что она уходит из их рук, один из преследователей вытащит свой излучатель, и ничто тогда не сможет ее спасти. Как назло, муниципальная полиция, обычно оккупирующая все людные места, сейчас самым магическим образом исчезла.
 Впереди между фигурами прохожих мелькнул неприметный тип с треугольным воротником. Его холодные глазки стрельнули по лицу Селены, и девушка вздрогнула. Ее убийцы вызвали подкрепление. Как приступ ежемесячной боли, навалилась безысходность. Селена устало остановилась. Справа мелькала разноцветными буквами вывеска «Терра». Какой-то бар. Девушка, поддавшись импульсу, скользнула к нему и толкнула непрозрачные стеклянные двери. Они поддались. Селена постаралась забыть, что женщинам на Сегратуме вход в подобные заведения был строго запрещен, и шагнула внутрь. Шансов на спасение у нее уже не было, и такой отчаянный ход ничего не мог изменить.
 Селена оказалась в коротком коридоре, выход из которого был украшен табличкой, гласившей «Вход только без оружия». Девушке стало интересно, как хозяева бара собираются добиться выполнения этого указания: больше половины жителей Сегратума ходили вооруженными и подобное требование сочли бы за оскорбление. Но оружия, к ее большому сожалению, у нее не было, поэтому, уже приготовившись к позорному изгнанию, она прошла и эту дверь и оказалась внутри бара.
 Помещение бара было не очень большим. Тренированному глазу Селены не потребовалось и секунды, чтобы насчитать здесь четыре десятка столов и всего двух посетителей. Они сидели за одним столиком и были, естественно, мужчинами. Один, повыше, уделял много внимания своей внешности. Его рыжая борода была аккуратно подстрижена, волосы собраны в короткий пучок на затылке, да и в целом он производил впечатление — ни больше ни меньше — какого-нибудь древнего аристократа, случайно попавшего в наше время. Что касается второго, то Селена поставила бы несколько кредитов местной валюты на то, что он был молодым инженером. Невысокий и худощавый, он явно не страдал от каких-либо болезней, но и носителем сверхъестественных сил тоже не являлся. Селена в нерешительности застыла у входа. Посетители повернулись в ее сторону и, к огромному удивлению девушки, слегка кивнули. Она спешно кивнула им в ответ. Что делают в барах, она знала только по рассказам своих сокурсников, но логика подсказала ей, что нужно идти к стойке и что-нибудь заказать. Денег у нее было в обрез, и Селена сильно сомневалась в своих покупательных способностях. Выбора, впрочем, не было, за дверью ждали убийцы. Девушка робко подошла к стойке, откуда на нее глянули нечеловеческие глаза. Барменом был фихти — маленькое существо с тремя верхними и тремя нижними конечностями, гладкой кожей и единственным глазом. Он, не мигая, смотрел на девушку, и Селена растерялась. Такого в рассказах не было.
 — Не читайте это глупое меню, — вдруг донесся до нее голос сзади. — Лучше садитесь к нам, мы подберем вам самое лучшее, что может предложить фантазия нашего повара!
 Селена бросила робкий взгляд на рыжебородого мужчину — эта фраза принадлежала именно ему. Он приветливо ей улыбался. С улыбкой смотрел на нее и его сосед. Селене пришло в голову, что ей таким образом предлагают совместный отдых в постели. Противно, но по крайней мере несколько лишних минут жизни она успеет выиграть.
 — Только у меня почти нет с собой денег, — призналась она, застыв у стойки. — Я совсем не планировала поход в бар.
 Как девушка и предполагала, это не смутило рыжебородого.
 — Мы угощаем! — воскликнул он радостно.
 Селена подошла к их столику, и здесь ее снова ждало удивление. Рыжебородый не пододвинул ей стул рядом с собой, чтобы начать осаду с последующим переходом в решительный штурм, а кивнул на место рядом со своим соседом. Тот подарил ей такой добрый взгляд, что Селена чуть было не стукнула себя за параноидальные мысли, терзавшие только что ее разум. Впрочем, подсказал ей внутренний голос, это могло тоже быть уловкой, только еще более хитрой.
 — Я сделаю пока заказ. — Рыжебородый что-то начал говорить на языке, незнакомом Селене, в сторону стойки бара. Список был довольно длинный, в глазах девушки зажегся огонек удивления, и тогда ее сосед, инженер, как продолжала его называть про себя девушка, объяснил ей:
 — Он делает заказ еще и для нас двоих. Перед вашим приходом мы успели выпить лишь по чашке кофе.
 Селена не стала спрашивать, что такое кофе. Лицо молодого человека показалось ей знакомым, и она теперь старалась вспомнить, где она могла его видеть. Но мысль о преследователях не давала ей сосредоточиться, она то и дело бросала тревожные взоры в сторону входа, и они не укрылись от взора ее собеседника.
 — Вы еще кого-то ждете? — довольно вежливо, даже учтиво поинтересовался он.
 Селена сделала неопределенное движение плечами, и ее большие испуганные глаза на секунду задержались на лице молодого человека. Рыжебородый тем временем был уже снова с ними.
 — Меня зовут Тонен, — представился он, — а вашего соседа — Тадеуш. Держу пари, он ведь так вам и не представился?
 — Нет, — призналась Селена.
 — Можно просто Тад, — уточнил молодой человек. — А как зовут вас?
 — Селена, — ответила девушка.
 Если Тонен отреагировал довольно нейтрально, то на Тадеуша имя девушки произвело сильное впечатление.
 — Селена? А что оно обозначает? Оно переводится как-то с вашего родного языка?
 — Что обозначает? — Девушке было не до своего имени, она все ждала, когда откроется дверь бара и зайдут трое высоких мужчин с треугольными воротниками. Но на вопрос нужно было ответить, хотя бы из вежливости. — Есть мужское имя Сел, а Селена — это дословно «Дочь Села». Селом зовут моего отца.
 — А, — выдохнул Тадеуш. — Просто в моем родном языке это имя богини ночи.
 Тадеуш не стал объяснять, что под богиней ночи он имел в виду спутник Земли Луну.
 — Интересное совпадение, — вежливо согласилась девушка. Скрипнула дверь. Она смотрела на входящих в бар людей, и ей пришло в голову, что это, вполне возможно, был последний раз, когда она слышала свое имя произнесенным вслух. Как-то долго они ждали, прежде чем войти сюда, — очевидно, надеялись, что ее просто вышвырнут отсюда, как это случилось бы в девяноста девяти барах из ста. Потом взгляд девушки уловил некоторую несуразность в их одежде. Они были немного растрепанные, как будто после обыска. Ее соседи по столику вслед за ней начали рассматривать новых посетителей. Те обдали их волнами презрения и пошли к барной стойке.
 — Эй, бармен! Где ты нашел этих уродов, которые отобрали у нас оружие? — гневно закричал на фихти самый высокий из вошедших. Тонен с Тадеушем озадаченно смотрели на эту сцену. Такого хамства стены «Терры» еще не видели. Фихти, чей речевой аппарат был совсем не приспособлен для имитации звуков человеческой речи, молчал.
 — Ты будешь отвечать, нелюдь безмозглый? — говоривший сорвался на крик.
 — Потише! — Тонен чуть привстал, и при виде его массивной фигуры бандиты отвернулись от бара и пошли к их столику.
 — Ты чем-то недоволен, борода? — Так как из этой троицы говорил только самый высокий, Селена решила, что именно он является главарем. — Ты забыл вкус крови во рту и боль сломанных ребер? Мы сейчас живо тебе напомним.
 Они нависли над Селеной и Тадеушем, презрительно рассматривая выпрямившегося во весь рост Тонена. Девушка решила, что на их месте была бы осторожнее — физически рыжебородый превосходил любого из них. Впрочем, для такой самоуверенности у них были основания — треугольные воротники были известны по всему городу, и мало кто желал с ними связываться.
 — Мы пришли за тобой, крошка. — Ей на плечо легла рука, от прикосновения которой Селену пробила нервная дрожь.
 — Она с вами? — Тадеуш неуверенно смотрел снизу вверх на главаря бандитов. К молодому человеку за спину тут же зашел один из его сподручных.
 — Естественно. — Главарь нежно потрепал Селену по плечу. — Мы думали, здесь сидят нормальные мужики, выгонят эту бабу сразу ко всем чертям на улицу, даже решили не тревожить ваш покой. — Рука сжала плечо девушки, и ей показалось, что в ее кожу впились ядовитые змеи. — Но ошиблись. Пришлось зайти самим.
 Тадеуш встал, намереваясь возразить, и тут же его толкнули в спину, он полетел в сторону главаря, который свободной рукой изо всей силы ударил его по лицу. Молодой человек рухнул на пол.
 — Теперь мы можем идти? — издевательски спокойно спросил главарь у Тонена.
 — Вряд ли, — покачал головой тот. — Тадеуш, ты жив?
 — Да, — выдавил молодой человек. Он приподнялся — все лицо его было залито кровью.
 — Хорошо. — И Тонен вытащил из-за пояса длинную блестящую полоску металла. Выражение лиц его противников быстро изменилось, когда ее кончик уперся главарю в грудь.
 — Убери это, — с угрозой прошипел бандит. Двое других начали обходить столик с обеих сторон, чтобы обезвредить этого потерявшего разум наглеца. Мелькнули две серебряные молнии, и они отшатнулись назад.
 — Вам неинтересно, как ваши кишки будут выглядеть со стороны? — На лице Тонена не было и тени улыбки. — Подойдите поближе, и вы узнаете.
 Главарь сверлил взглядом его оружие. Селена подумала, что сравнение с ядовитой змеей подходит ему как нельзя лучше. Такую жуткую смесь ненависти различных сортов на одном лице она видела впервые.
 — Убери эту железку. — Голос прекрасно соответствовал лицу. — Иначе ничто тебя не спасет, урод.
 Тонен нагнулся над столом, чтобы ударом кулака слева свалить главаря, но недаром тот пользовался авторитетом среди своих бандитов. Неуловимое движение, и кулак Тонена просвистел мимо. Главарь бросился вперед — не одному своему противнику он ломал трахею или рвал сонную артерию в такой стремительной атаке — и напоролся плечом на выставленный меч. Он сорвался с меча, прыгнул назад и заорал самые страшные угрозы, которые мог придумать его охваченный бешенством мозг. Тадеуш, успевший к тому времени встать, пытался стереть салфеткой кровь с лица, двое бандитов стояли, не зная, что делать, — и тут со стороны стойки бара, перекрывая шипение главаря, раздался новый голос:
 — А где охрана?
 Все обернулись. Слева и справа от бармена уходили вверх две лестницы. Сейчас по ним спускались новые действующие лица. Тот, кому принадлежал голос, был ненамного меньше Тонена, но — это чувствовалось в каждом его движении — даже еще опаснее. Волос у него не было ни на голове, ни на лице, взгляд же был холоднее арктического льда. Тот, что спускался по второй лестнице, был внешне очень похож на Тадеуша, но и в его движениях Селена уловила недюжинную физическую силу и ловкость. И что удивительно, его лицо также было откуда-то знакомо девушке.
 — Ее не успели позвать, — ответил, морщась от боли, Тадеуш.
 — Нужно сделать часть стены прозрачной. — Его копия, спускавшаяся с лестницы, пристально изучала бандитов. — На будущее. Пусть видят, что происходит в зале.
 Главарь, пришедший в себя после болевого шока, пытался ладонью остановить кровь из раны.
 — Вы хозяева? — рявкнул он на спустившуюся парочку. — Этот рыжебородый мерзавец напал с оружием на меня и моих товарищей. Вызовите полицию, чтобы его арестовали! И у вас в баре сидит женщина! Как вы могли это позволить! У вас приличное заведение или публичный дом?
 — Ты смотри, какое трепло, — сообщил о своем открытии тот, который был поменьше. — Что мы с ними будем делать?
 До бандитов дошло, что и Тадеуш, и Тонен имели прямое отношение к хозяевам бара. Главарь снова взорвался ругательствами, но его подчиненные лишь мрачно молчали. Они утратили численное превосходство, да и свой меч Тонен убирать не собирался.
 — Разберемся, — буркнул более высокий. — Тад, с тобой все в порядке?
 — Да, — ответил невесело Тадеуш. — В основном пострадало самолюбие.
 — Хорошо. — Высокий повернулся к двери и начал кого-то звать: — Ариун! Териун!
 Если бандиты уже сталкивались с теми, кто вышел по зову в зал — именно они отобрали у них оружие на входе, — то Селена была потрясена. Из выхода с чарующей хищной грацией выскользнули два существа, чей облик был явно выдуман дизайнером фильма «ужасов» после долгих консультаций с режиссером, сценаристом и наркотической сигаретой. Броня, масса щупальцев, клыки — эта гремучая смесь сейчас в двух экземплярах надвинулась на бандитов. Такое зрелище проняло даже их. Слишком далеко зашли они в своей наглости, и теперь ход событий ускользал из-под их контроля.
 — Во внутренние помещения их! — приказал высокий. Тонен и Тадеуш одобрительно кивнули. Щупальца обвили бандитов, те пытались вырваться, но мускулы были бессильны против стальных канатов, сковавших их тела. Монстры, унося добычу, исчезли по правой лестнице, и высокий поднялся вслед за ними. Его спутник за ним не последовал, а подошел к столику, куда фихти уже принес поднос с заказом. За разыгравшейся сценой никто не заметил того момента, когда маленький бармен успел это сделать.
 — Вы не против, если я выпью с вами чашку кофе? — не столько спросил, сколько поставил всех в известность их новый собеседник. — Заодно расскажите, что произошло.
 Тонен подвинулся, молодой человек присел на стул рядом с ним и с любопытством посмотрел на Селену.
 — Меня зовут Максим, — сразу же представился он.
 — Селена, — назвала в ответ свое имя девушка. Сейчас ее мозг обдумывал задачу, как извиниться перед этими людьми за то, что она втянула их в конфликт с бандитами. Треугольные воротнички были, пожалуй, самыми опасными из уголовников, которых в изобилии можно было найти на Сегратуме. Даже если сейчас ее новые знакомые справились с ними, в будущем их ожидали очень крупные проблемы. Если, конечно, бандиты смогут выйти из этого странного бара.
 — Чудное имя, — признал Максим, но про связь с земной луной спрашивать не стал. Его внимание привлек Тадеуш, прижимающий к носу салфетку. — Не болит?
 — Немного. — Тадеуш был мрачнее тучи.
 — Не переживай. У тебя много других достоинств, отсутствие навыков ближнего боя их совершенно не умаляет. — Максим подмигнул своему избитому товарищу. — Так что здесь произошло?
 Селена вздохнула:
 — Я виновата. Они из-за меня сюда пришли.
 — Эти пустынные шакалы, — вступил в разговор Тонен, — хотели увести девушку с собой.
 — Да? — В интонациях Максима вдруг зазвучало уважение к Селене. — Как же вы смогли так насолить треугольным воротничкам? Они стараются быть самыми крутыми в городе, нужно постараться, чтобы вызвать к себе столь острый интерес.
 Селена, естественно, не могла рассказать им свою настоящую историю. Она наплела про то, что случайно получила очень важную информацию, связанную с этой бандой. Максим осторожно поинтересовался, что это за информация. Селена открыла рот, чтобы как-нибудь уйти от ответа, но ее внимание отвлекли монстры, скользящие вниз по лестнице. Девушка замерла, ожидая появления бандитов — тех не было, как не было и человека, который увел их наверх. Этой сценой воспользовался проголодавшийся барон. Он потребовал, чтобы столь симпатичной даме, а заодно и им, сначала дали перекусить. Максим возражать не стал. На самом деле девушка была бы совсем не против уйти, пока бандитов не выпустили, но ее желудок, увидев еду, высказал самый решительный протест. Да и вежливость не позволяла ей так быстро покинуть своих спасителей. Тадеуш пододвинул к ней горшок с аппетитно пахнущей едой и начал объяснять, из чего она состоит.
 Завтрак был самым вкусным из того, что ей приходилось есть за последний год, а вот то, что пили ее новые знакомые, Селене не понравилось. Кофе оказался странным горьким напитком. По совету Тадеуша она положила в него сахар и сливки, и вкус слегка изменился, но и сейчас она бы предпочла что-нибудь более привычное. Между тем Максим, который хитро поглядывал на то, как Тадеуш неуклюже за ней ухаживал, решил вернуться к поднятой им чуть раньше теме.
 — Так что за секрет, который вы узнали? Думаю, что наш обед стоит его. — И Максим ей подмигнул. Тадеуш бросил на него возмущенный взгляд, Селена оценила его рыцарство, но про себя признала, что Максим был прав. За ней был долг.
 — То, что я видела, настолько опасно, что никто все равно не даст этому делу ход, — продолжила она вслух свои мысленные рассуждения. Ее соседи выжидающе смотрели на нее. — Я видела, как двое из тех, что ваш друг увел наверх, выходили из особняка вице-канцлера Бела. Их провожал лично вице-канцлер, и перед прощанием он дал им указания по поводу покушения на одну важную фигуру.
 — На кого? — быстро спросил Максим.
 Селена пожала плечами.
 — На главу одного из военных заводов. Завод корабельных двигателей, им руководит некто Урай…
 — Дрез, — закончил за нее Максим.
 Селена испуганно посмотрела на него. Максим поспешил ее успокоить:
 — Просто имя очень необычное и постоянно на слуху. То завод Урая Дреза не успел поставить двигатели на крейсер в срок, то завод Урая Дреза отказывается повышать зарплату своим рабочим… Я догадывался, что против него начата кампания, но не думал, что власти пойдут на такие шаги…
 Селена не стала высказывать свое мнение по поводу этих мер, и Тадеуш вернул разговор в прежнее русло:
 — Так они все это время видели вас?
 — Нет. — Селена беспокойно задвигалась на кресле, усаживаясь удобнее. — Они вышли за ограду, вице-канцлер уже вернулся в особняк… и тут-то меня заметили.
 Она не стала уточнять, что ее выдал кто-то из своих, дистанционно включив ее переговорное устройство на максимальную громкость, — и это в тот момент, когда бандиты проходили мимо ее укрытия.
 — Я пыталась скрыться, но они не отставали. В общем, единственное место, куда мне оставалось податься, — это ваш бар. И спасибо вам за то, что вы за меня вступились.
 Тонен и Тадеуш, перебивая друг друга, начали убеждать девушку, что ничего особенного в этом не было. Девушка улыбалась им, особенно Тадеушу, пострадавшему из-за нее, но вдруг выражение ее лица резко изменилось на тревожное. Все оглянулись — сверху спускались три треугольных воротничка в сопровождении мужчины, который более получаса назад увел их за собой. Движения бандитов были какими-то заторможенными, головы оставались неподвижными, глаза были стеклянными. Как зомби, они прошли мимо стойки бара и сели за первый столик, прямо перед Селеной и Тадеушем.
 — Фихти! — Мужчина, который привел бандитов назад, обращался к бармену. — Сделай им заказ подороже. Скоро они очнутся — еда должна быть у них на столе. Деньги у них в карманах есть, я проверил.
 Максим, дослушав эти слова, кивнул Селене, потом встал из-за стола и подошел к своему товарищу, который закончил инструктировать своего одноглазого подчиненного. Они вместе отправились обратно вверх по лестнице, при этом Максим что-то рассказывал, подкрепляя свои слова редкими жестами. Во время этого разговора лысый мужчина два раза оглянулся на девушку. Когда они исчезли, Селена наклонилась к Тадеушу и прошептала:
 — А это не опасно? Вот так отпускать их?
 Тадеуш недоуменно пожал плечами.
 — Не думаю. Жак никогда не делает ничего глупого. Они под каким-то воздействием…
 Между тем те, кого они обсуждали, приходили в себя после странного оцепенения. Фихти действительно работал быстро — тарелки и стаканы уже стояли, готовые к употреблению, перед бандитами. Посмотрев на стол, треугольные воротники недоуменно переглянулись, но их руки сами собой потянулись к столовым приборам и выпивке. Они начали перешептываться. Селена с ужасом ждала, когда они посмотрят в их сторону.
 — Эй, бармен! — закричал главарь в сторону стойки. — Где наше оружие?
 Брови Тадеуша удивленно поползли вверх, Селена вообще отказывалась что-либо понимать. Ответа со стороны бара не было. Судя по всему, бандиты забыли и о физических особенностях бармена.
 — Ты помер там, что ли? — заорал главарь.
 — Вход с оружием сюда воспрещен, — облизав губы, ответил им Тонен. — Когда вы покинете бар, вам его вернут.
 Главарь и его сподручные резко повернулись к ним, и сердце Селены сжалось. Ее изучили с презрением, но искры узнавания в глазах бандитов не мелькнуло.
 — Черт, здесь женщина? — презрительно сплюнул главарь. — Знал бы, ноги бы моей здесь не было. Что-то я не помню про оружие.
 — А ты пройди к выходу, — предложил Тонен. — Там охрана, они тебе объяснят.
 Главарь рявкнул на одного из своих спутников, приказывая ему сходить и вернуть оружие, и тот нехотя подчинился. Из-за дверей он вернулся молочно-белый и стал что-то оживленно шептать своему начальнику. Тот недоверчиво морщил нос, но проверять слова подчиненного не пошел. Бандиты вернулись к еде и выпивке. И то, и другое вызывало у них недоумение. Они не понимали, как все это оказалось у них на столе. Но если бы они начали возвращать все в бар, это выглядело бы смешно — а смешными быть они не умели. Главарь неуверенно поддел что-то на вилку, запил из рюмки — и его тонкие губы расплылись в довольной улыбке.
 — Интересно. — Тадеуш повернулся к девушке. — По-моему, вам не угрожает опасность.
 — Хотелось бы в это верить. — Селена еще раз пристально посмотрела на него и вдруг поняла, где она его видела. — Постойте! Вы не местные, правда? В смысле — не коренные граждане Союза?
 Тонен и Тадеуш переглянулись, и ответил Тадеуш:
 — Да. Мы с одной из планет, захваченных уздами.
 Эта легенда лучше всего позволяла прикрыть на Сегратуме деятельность исследователей Ледяной. Союз тоже постоянно эвакуировал планеты, захваченные клешнерукими, но если Ледяная вывозила население на незаселенные разумом кислородные миры, которые ее исследовательские корабли находили в пограничных областях Галактики, то Союз выбрал совершенно иной путь. В условиях постоянной войны он не мог раскидываться планетами, и все эвакуированные народы находили пристанище в столице Союза, на Сегратуме. В настоящее время самые скромные подсчеты исследователей Ледяной показывали, что на Сегратуме обитают представители полусотни цивилизаций, реальна же это число было раза в полтора больше. В этом калейдоскопе легко затерялся небольшой аванпост людей.
 — И вы участвовали в фестивале, организованном для малых цивилизаций? — Догадка Селены крепла. Теперь она точно знала, где видела и Тадеуша, и ушедшего только что Максима.
 — Да, мы приняли участие в его театральной части. — Тадеуш гордо улыбнулся. — Заняли там первое место.
 — У вас была пьеса про древние времена! — Селена невольно перевела взгляд на Тонена, показавшего сегодня искусство фехтования. — Как раз с мечами! Вы там играли юношу, отчаянно влюбленного в девушку, и ваш друг, который Максим, тоже играл юношу. Его убили в середине пьесы, а вас — в конце!
 Тадеуш откровенно порадовался столь краткому и яркому пересказу «Ромео и Джульетты». Они действительно два месяца назад поставили на местной фестивальной сцене Шекспира: их начальник, Алексей Караганов, решил, что для местного зрителя именно эта пьеса будет наиболее интересной. История с постановкой Шекспира показала недостатки работы под маской эвакуированной цивилизации. Местный отдел, заведовавший всеми невольными обитателями Сегратума, очень четко следил, чтобы его подопечные проявляли активность в жизни планеты и не замыкались в своем мирке. Союз уже потерял несколько цивилизаций, которые просто утратили интерес к жизни, и старался сделать все, чтобы это не повторилось. Липовая цивилизация, под маской которой скрылась база Ледяной, была пока подвергнута лишь смотру на местном культурном фестивале, однако кто мог поручиться, что это была не последняя проверка? В пьесе же Максим отделался ролью Меркуцио, а вот Тадеушу пришлось играть самого Ромео.
 — Самое потрясающее, что я видела на этом фестивале. — Селена подумала и честно призналась: — Если не единственно интересное, что там было. Все остальное — полная чушь.
 — Вот уж не думал, что коренные жители ходят на эти мероприятия. — Тадеуш, несмотря на все старания, не мог скрыть довольной улыбки. — Я думал, это все организуется только для нас, потерявших свои дома. Очень многие расы действительно утрачивают волю к жизни, им нужна постоянная подпитка, и в этом отношении подобные встречи очень необходимы. И все же как вы оказались на этом фестивале?
 Селена не стала говорить ему, что посещение некоторых мероприятий фестиваля входило в обязательную подготовку будущего агента безопасности. Нужно знать свою планету, даже ее самые маргинальные цивилизации.
 — Случайно попала, — ушла она от ответа.
 Бартем временем наполнялся народом. Селена посмотрела на часы — самое обеденное время. Пользуясь потоком людей, нужно было уйти — но она давно не чувствовала себя так хорошо, и никакого желания покинуть своего собеседника у девушки не было. Только сейчас она заметила, что рыжебородый куда-то исчез, и они остались за столиком вдвоем с Тадеушем. Кроме нее, за столиками среди других посетителей сидели несколько девушек и женщин, и ни у кого это не вызывало никаких протестов. Только треугольные воротнички недовольно поглядывали вокруг, но выпитое ими спиртное уже оказало свое благотворное действие, они заметно успокоились и деловито обсуждали что-то свое. Возможно, план покушения на Урая Дреза.
 — Странный у вас бар, — решила поделиться своими наблюдениями Селена. — Работают нелюди, и здесь очень много женщин, и при этом очень спокойно. В других местах нет ни того, ни другого. И я смотрю, что почти все приходят сюда есть, а не напиваться.
 «Еще бы». — Тадеуш представил, как посетители, почти все исследователи с Ледяной, заказывают на обед по бутылке спиртного и, заметно пошатываясь, уходят обратно изучать местный мир.
 — Наш самый главный плюс — сюда не пускают с оружием. За понятным исключением. — Тадеуш вспомнил Тонена и его меч и потер болевший нос. Это движение не укрылось от внимательных глаз Селены, которая почувствовала легкие угрызения совести. Ей захотелось что-нибудь сделать для человека, защищавшего ее перед треугольными воротничками.
 — И все-таки замечательная была у вас роль! — Ее преподаватель психологии называл это «ментальными подарками». Тадеуш сжал челюсть, но лицо само собой расплылось в довольной улыбке. И увидев эту улыбку, Селена почувствовала, что дарить такие подарки может быть не менее приятно, чем настоящие.

 Глава 17

 Тонен застрял на Сегратуме. В бесконечных допросах прошел первый день после того, как его и других выживших в кровавой бойне на борту пассажирского корабля доставили на планету. Офицеры местной службы безопасности выпытывали у него малейшие подробности и самого боя на корабле, и тех обстоятельств, которые ему предшествовали. Сам Тонен их абсолютно не интересовал. Выжав из него все, что можно, его отпустили. Ни императора, ни его ложного дядю Тонен больше не видел, зато Завизажа встретил сразу же после того, как покинул стены здания службы безопасности. Банкир ждал его у самого выхода, щурясь на ярком полуденном солнце. Увидев Тонена, он радостно его поприветствовал, и Тонен, у которого на этой планете не было ни одного знакомого, испытал не меньшую радость.
 — Мне сказали, что вас отпустили, — сообщил Завизаж. — Насколько я понимаю, вы хотите добраться до своей родной планеты?
 — Да. — Тонен, выброшенный в чужой мир без денег и какой-либо информации, был полностью растерян. Завизаж казался ему чудесным спасителем. — Я знаю, что здесь есть отдел, который может отправить меня домой. Но люди, которые расспрашивали меня, ничего мне не рассказали.
 — Равнодушие — наша беда. — Завизаж похлопал приунывшего Тонена по спине. — Раз уж мне не удалось рассчитаться с нашими общими друзьями за мое чудесное спасение — уж больно спешно улетели они на своем корабле, — я помогу вам. Возможно, когда-нибудь там, наверху, мне это зачтется.
 Завизаж кивком пригласил Тонена следовать за ним, и барон вдруг сообразил, что банкир наверняка видел его вместе с Ириной и Сергеем в течение их путешествия. Видел — и не рассказал об этом людям из службы безопасности. Что ж, упрекать его за это Тонен не собирался и просто поспешил за своим знакомым, шагавшим к какому-то транспортному средству. В его боку открылась треугольная дверь, куда скользнул Завизаж. Тонен осторожно протиснулся за ним. Банкир упал на мягкое роскошное кресло. Дверь снова затянула отверстие наружу, машина приподнялась над землей, и инерция подсказала барону, что они куда-то поехали.
 — Вам нужен эмиграционный отдел, — начал рассказывать Завизаж. За окнами начали мелькать другие машины — они выехали на одну из оживленных столичных трасс. — Вы встанете там на учет. Они обязаны платить вам какое-то пособие на тот период, что вы находитесь на Сегратуме, и отправить вас домой первым же свободным рейсом. Только, боюсь, это будет не скоро. Я нашел информацию по вашему Маару.
 Машина Завизажа повернула на одном из перекрестков, и вслед за ними в мизерное пространство между двумя грузовиками нырнул неприметный автомобиль. Таких в столице были миллионы, и никто не обратил на него внимания.
 — Постоянных рейсов, естественно, нет, — продолжил Завизаж. — Союз организовал в вашей столице свое представительство, корабль прилетает, чтобы сменить его сотрудников, вот только меняются они в лучшем случае раз в полгода. Скорее всего следующий корабль пойдет раньше, но весь вопрос в том — когда.
 Тонен снова приуныл. Ему казалось, что отсюда нужно будет сделать только один шаг, и он окажется дома. Завизаж мог ему только посочувствовать. Впрочем, у банкира, даже если он с периферийной планеты, есть и другие способы облегчить жизнь человеку.
 — У вас есть союзные кредиты? — спросил он у Тонена.
 — У меня есть сорок золотых монет. Этого должно хватить, — уверенно ответил тот. Завизаж рассмеялся.
 — Извините, мой милый друг, но здесь нужна валюта попрочнее, чем золото. Вас бросили на этой планете совершенно без денег?
 Тонен не стал объяснять, что о нем должны были позаботиться Сергей с Ириной. Сбой в плане, вызванный нападением пиратов, никто не мог предусмотреть.
 — Я дам вам деньги. — Завизаж вспомнил, как выглядят усики излучателя, наведенные в живот. То, что он собирался сделать, было лишь ничтожной платой за его жизнь. — Но учтите, что этот мир очень опасен. Никогда не доставайте все деньги сразу. Вам придется снять гостиницу — не оставляйте их и там. Носите при себе, но основную сумму спрячьте куда-нибудь подальше. В кармане держите лишь столько, сколько вам нужно на данный день.
 Тонен вежливо слушал. Вряд ли этот город был опаснее столицы его родной империи, но прерывать человека, от которого полностью зависит твоя судьба, он не стал.
 — А вот и эмиграционный отдел. — Машина свернула с трассы, и взгляд Завизажа выделил из множества похожих зданий нужное. — Здесь мы с вами и распрощаемся. Вот деньги, здесь десять тысяч кредитов. — Банкир протянул Тонену увесистую пачку. Выходить вместе с Тоненом наружу он не стал, просто попрощался и, когда Тонен оказался на улице, сразу же уехал.
 Подозрения Завизажа оправдались. Чиновник эмиграционного отдела выслушал Тонена, завел на него в картотеке запись, поставил в очередь на пособие и сообщил, что к себе домой он попадет не скоро, Что значит «не скоро», уточнил Тонен. Чиновник долго связывался с кем-то еще, выслушивал ответы, невозмутимо делал пометки на листочке бумаги. Два месяца, не раньше, был его окончательный вердикт. Однако пусть он заходит в отдел каждый день и смотрит на расписание в холле, возможно, будут изменения или какой-нибудь внеочередной рейс. Тонену не оставалось ничего, кроме как поблагодарить его и выйти путаными коридорами обратно на улицу. Только что светило яркое солнце — а теперь лил дождь, и Тонен нерешительно замер у выхода. Он смутно представлял себе, что будет делать дальше. Наверное, нужно искать гостиницу — но как это сделать в этом мире? Он пожалел, что не спросил об этом у чиновника. Возможно, стоит вернуться и все-таки узнать…
 — Это вы Тонен Урхо? — раздался голос сзади.
 Тонен резко обернулся. На него с любопытством смотрели ярко-голубые, как родниковая вода, глаза. Их хозяин, невысокий молодой человек, только что вышел из эмиграционного отдела. Тонен кивнул.
 — Я с Ледяной. Меня зовут Максим.
 От облегчения Тонен почувствовал что-то вроде слабости. Не нужно было никуда идти и ничего искать в этом огромном странном мире. Его не бросили.
 — Пойдемте к машине. — Максим кивнул в сторону дороги.
 Барон послушно последовал за ним.
 — Что вы узнали в отделе? — спросил его Максим, недовольно ежась от льющейся сверху воды.
 — Мне сказали, что я попаду домой не раньше, чем через два месяца. — Если минуту назад эта мысль вызывал а у Тонена ужас, то теперь, когда он встретился с друзьями, лишь недовольство.
 — Примерно так мы и думали, — ответил ему Максим. — Кто вас довез до отдела? Кто-то из пассажиров?
 — Да. Он, кажется, понял, что я был с вашими людьми, и хотел так проявить свою благодарность.
 Максим поморщился, но никак не стал комментировать этот факт. Они подошли к его машине. При всей странности своих форм она выглядела очень неприметно. Не старая и не новая, не большая и не маленькая, идеальное транспортное средство для скрытного передвижения по городу, где половина машин выглядела точно так же. Те же треугольные двери, в которые по очереди зашли Максим и Тонен. Внутри Тонен облегченно упал на кресло, не обращая внимания на окружающую обстановку. Между тем, будь он хотя бы в общих чертах знаком с продукцией автомобильных заводов Сегратума, внутри он нашел бы массу отличий от обычного автомобиля.
 В отличие от Завизажа Максим сам был водителем — больше никого в салоне не было. Первое время после того, как они отъехали от здания эмиграционного отдела, он был целиком занят управлением, но минут через пять их разговор возобновился.
 — А мы ждали вас все это время у здания службы безопасности. Когда вы появились, вас сразу перехватил этот человек. Он сделал то, что собирались мы, — отвез вас в эмиграционный отдел. Я даже сначала немного испугался, пока не понял, куда он вас везет.
 — Он еще дал мне денег. — Тонен достал из-за пазухи пачку банкнот. — Сказал, что мне долго придется ждать корабля на Маар.
 Максим покосился на деньги.
 — Сколько здесь? — с интересом спросил он.
 — Десять тысяч кредитов, — ответил Тонен. — Это много?
 — Полгода безбедной жизни. — Максим начал выполнять серию поворотов, уводящих их из центра города. — Не так много, но и немало. Вам же еще должны выдавать пособие, пятьсот кредитов в месяц или что-то вроде того.
 Характер окружающей архитектуры изменился. В центре города, откуда они выехали, здания были похожи на земные. Имелись, конечно, отличия — форма окон, некоторые пропорции, — но по большому счету мышление архитекторов Союза не сильно отличалось от мышления их земных коллег. Теперь же они ехали мимо домов, подобных которым Тонен еще никогда не видел. Они нависали над улицей острыми углами, сходились вверху общими выступами, резко снижались и поднимались металлическими наплывами.
 — Это исторический центр Сегратума. — Максим заметил удивление Тонена и снизил скорость, чтобы его пассажир мог лучше разглядеть окружающие их постройки. — Он древнее Союза на десятки тысяч лет. Галактический Союз возник на обломках этой цивилизации.
 Тонен попробовал представить, что такое десять тысяч лет. Цифра была слишком большой и абстрактной.
 — И эти здания простояли здесь все это время? — Тонен совсем другими глазами смотрел на дома, которые они проезжали.
 — Эта часть планеты неактивна, здесь нет ни вулканов, ни землетрясений, — ответил Максим. — И эти здания построены из практически вечного материала. Когда мы выкупили в этой части города помещение, мы хотели его несколько модернизировать. Ни один из наших инструментов не смог высверлить в стене даже самое маленькое отверстие. С Ледяной сюда специально доставили алмазные сверла, только они как-то смогли справиться с этим материалом. Но и алмаз стирался невероятно быстро. Мы послали на Ледяную кусочек одного из зданий, отломленный каким-то древним взрывом. По нему уже написано несколько книг и зарегистрировано десятка два патентов.
 Они ехали по лабиринту странных древних зданий еще минут пятнадцать. Движение становилось все менее оживленным, зато прибавлялось людей по краям улицы. Тонен начал их рассматривать — люди как люди. Удивительно, но они гораздо сильнее напомнили ему его родную планету, чем Землю. Те же мрачные взгляды, мрачные одежды, спрятанные в карманах руки…
 — А кроме людей, здесь живет кто-нибудь? — Тонен проводил взглядом очередную группу подозрительных личностей, одетых во все черное.
 — Здесь — нет. Другие расы стараются избегать города. Селятся в стороне замкнутыми общинами. Кстати, смотрите — видите надпись «Терра»? Мы приехали.
 Из череды зданий выделилось одно, с чьей крыши вверх уходили две переплетающиеся трубы. На высоте пятидесяти метров они раздваивались и втекали в два соседних дома.
 — К вопросу о нелюдях, Тонен. — Максим вышел из машины и тщательно ее закрыл. — Сейчас вы познакомитесь с двумя очень интересными существами. Главное, не пугайтесь.
 Дни на Сегратуме, несмотря на ожидание корабля и постоянные визиты к расписанию в холле эмиграционного отдела, для Тонена не тянулись, а летели. База Ледяной, скрытая внутри обычного для столицы Союза бара, жила по очень напряженному графику. Людей постоянно не хватало, и даже Тонен, не обладавший, по сути, никакими полезными знаниями, был нарасхват. Первое время его эксплуатировали планетологи, изучавшие местный океан. Тонен несколько дней провел на их корабле, помогая с оборудованием, и был очень рад этой работе. Океан напомнил барону его дом на острове, который был со всех сторон окружен точно таким же океаном, и его постоянные морские путешествия. Он с интересом наблюдал, как подводные роботы ползают по городу, скрывшемуся под водой — в отличие от столицы Сегратума ему повезло меньше. Но и здесь все здания выглядели великолепно, ни одно не обрушилось и не покосилось. Роботы заползали внутрь древних сооружений, плыли через облака ила, подбирали какие-то артефакты и поднимали их на судно. Потом Тонена забрали у планетологов, против чего те бурно и бесполезно возражали. На базе Ледяной готовилась экспедиция в подземные туннели Сегратума. Именно для этой экспедиции был предназначен краб, которого вез, да так и не довез Сергей на пассажирском корабле Союза. Тонену дали указания помогать начальнику технической части Тадеушу.
 Когда их познакомили, Тадеуш не скрывал своего удовлетворения.
 — Наконец-то можно заняться ремонтом краба. Один я бы не справился, а кроме вас, все жутко заняты. — Тадеуш был гораздо моложе Тонена и первое время никак не мог заставить себя обращаться к нему на «ты». — Я уже потерял всякую надежду. Там не так много работы, но для большей части операций нужны двое.
 — Краба? Но его ведь так и не смогли вам привезти. — Тонен лично видел, как десантники с патрульного крейсера Ледяной забрали останки разрушенного робота с пассажирского корабля Союза.
 — Да нет, это была вторая, более современная машина. — Тадеуш повел своего помощника по лестнице в подвал бара. — У нас один из первых роботов подобного типа. Он уже спускался в подземелья и еле вылез оттуда.
 — Там опасно? — Они спустились в подвал, и среди груды различных механизмов Тонену знакомо подмигнула матовая спина краба. — Подземелья под охраной?
 — Их действительно охраняют, но мы не знаем кто. Союз пришел на эту планету довольно давно, вся поверхность находится в его власти, но под землей тянутся огромные туннели, целые города, и туда еще никто не спускался. Мы изучили все записи, касающиеся подобных попыток. Когда-то Союз посылал под землю целые армии, вооруженные до зубов. Те, кто смог вернуться, рассказывали о толпах монстров, лезущих прямо из стен. Откуда эти монстры и что они охраняют — никто не знает.
 Тадеуш похлопал краба по спине, и Тонен увидел, что она разорвана каким-то нечеловеческим усилием.
 — Этого краба нам доставили год назад тем же маршрутом, которым прилетели вы. Он специально предназначен для исследования подземелий Сегратума. Поначалу, как только его привезли, мы посылали его несколько раз в различные ходы, но ненадолго. Когда только зайдешь в туннель, в течение какого-то промежутка времени никто не нападает. Этим, кстати, вовсю пользуются местные бандиты. Вглубь они не суются, а вот у поверхности оборудуют свои укрытия. Потом в какой-то момент мы дали указание крабу пройти чуть дальше. На него набросилось одинокое существо. Краб кое-как его расстрелял, и Жак с Максимом притащили сюда труп. Биологи его исследовали — типичная пчела.
 — Пчела? — На Мааре никаких пчел не было, о чем Тадеуш, увлекшись, совершенно забыл.
 — Это бесполое существо, основная цель которого — убивать. Само оно размножаться не может, под землей явно есть что-то вроде матки.
 — А на что оно похоже?
 — Есть его полное описание с фотографиями, я вам потом покажу. Идеальный убийца. Не любит солнечный свет, но в темноте он — сам бог. Впрочем, наш робот тоже не подарок.
 — Ага, — кивнул Тонен. — Я убедился лично.
 — Вот видите. За месяц до вашего прибытия мы решили послать его поглубже в лабиринт. Сначала атаки были редкими, и краб с ними справлялся. Мы получали картинки комнат, в которых лежали непонятные предметы, механизмы, застывшие в вечном покое. Ученые были в восторге. Но на расстоянии около пятисот метров от входа на него хлынула целая волна стражей подземелья. Краб чудом с ними справился. В какой-то момент мы думали, что потеряли его. Однако потом связь восстановилась, он передал, что его прекратили атаковать. И тогда Жак приказал ему двигаться обратно к выходу. Все взвыли — как же так! Но с Жаком особо не поспоришь.
 Жак отвечал за безопасность базы Ледяной на Сегратуме, и, как успел убедиться Тонен, они вдвоем с Максимом блестяще справлялись со своей работой.
 — Уже у самого выхода его догнали новые монстры. Этот бой был коротким. — Тадеуш легонько пнул искореженный бок робота. — Краб успел передать несколько их снимков. — На него напали три его точные копии.
 — Что? — Последние слова были вызовом рассудку. — Откуда в подземельях три таких же робота?
 — Они не просто такие же, Тонен! — увлекся Тадеуш. — Это его идеальные копии! Когда связь с крабом прервалась, Максиму пришла в голову гениальная идея. Он изменил длину волны пульта управления, с помощью которого мы связывались с крабом. Мы тут же поймали картинку! Наш противник скопировал краба буквально до каждой молекулы! На нем были камеры, датчики и передающие устройства, и все давали сигнал, точно так же, как наш робот. Мы видели двух других крабов, ползущих по лабиринтам, видели монстров, неподвижно сидящих в нишах в стенах. Самые интересные кадры ученые получили не с нашего краба, а с его копии. Потом картинка пропала, но в самый последний момент приборы зафиксировали, как два других краба превращаются в белую массу, кишащую червями.
 Рассказ произвел на 'Тонена такое впечатление, что минут двадцать он лишь молча выполнял указания Тадеуша. Они снимали с краба какую-то трубу, и Тадеуш на ее место устанавливал совершенно другое оружие.
 — Что мы делаем? — наконец не выдержал Тонен.
 Тадеуш, которому тоже надоело молчание, охотно начал объяснять:
 — Мы снимаем ракетную установку. В подземельях она почти не нужна, а краб подбили именно ею. На ее место мы устанавливаем огнемет — оружие, способное стрелять пламенем. Топливо для огнемета будет храниться здесь. — Тадеуш указал на цилиндр, еще лежащий на полу. — Жалко, что невозможно сжать жидкость, нам бы не помешало раза в три больше топлива. Просто мы ограничены панцирем, он должен укрыть все части робота.
 — А ракетная установка — единственное оружие, которым краб может уничтожить сам себя? — Тонен несколько запутался, описывая ситуацию, но Тадеуш прекрасно его понял.
 — Да. Если его клоны будут вооружены только пулеметами и огнеметами, то для него они будут не так опасны.
 — А через пульт управления можно давать команды чужим роботам? — Тонена внезапно озарила идея. Впрочем, по реакции Максима можно было понять, что Тонен высказал ее далеко не первым.
 — Мы думали об этом, но не успели проверить. Они же передавали нам информацию, и спугивать их не хотелось, а потом было слишком поздно.
 Они продолжили ремонт краба и закончили его за день до того, как в «Терру» вошла девушка с испуганными глазами.

 Глава 18

 Треугольные воротнички, пришедшие в бар по следу Селены, вернулись на следующий вечер, но уже в более полном составе. Главарь привел с собой еще шестерых бандитов. Их встретили опасливыми взглядами. Максим, сидевший в тот вечер в зале с Тоненом, Тадеушем и своей младшей сестрой Марией, спрятал руку во внутреннем кармане куртки, заранее готовясь к неприятностям. Жак был где-то в городе, поэтому основная забота о безопасности «Терры» была возложена на него. Бандиты спокойно подошли к стойке бара и стали о чем-то расспрашивать одноглазое существо, смешивающее напитки. Фихти безмолвно указал на их столик. Главарь оставил своих людей у стойки, где те начали беспокойно озираться, и подошел к ним.
 — Кто здесь главный? — резким холодным голосом спросил он. Его глаза неприятно скользнули по Тонену, и барон понял, что к бандиту вернулась память.
 — Говорите с нами всеми, — не вынимая руку из-под куртки, ответил Максим.
 — С вами женщина. — Бандит осмотрел хрупкую, еще подростковую фигуру Марии. Она дернулась, порываясь встать, но ее брат положил ей руку на плечо и ничего не ответил.
 — Хорошо. — Удивительно, но главарь треугольных воротничков согласился на условия игры. — Для начала скажу, что я не держу на вас зла за вчерашнее. Мы были неправы, но и вы были неправы. Также могу пообещать, что не буду преследовать ту девушку, все равно ей никто не поверит. К вам я пришел с предложением.
 Максим вытащил руку из-за пазухи и ногой отодвинул стул напротив себя, чтобы их собеседник мог сесть. Главарь невозмутимо опустился. Теперь он сидел между Тоненом и Тадеушем.
 — Что за предложение? — Максим рассматривал бесстрастное лицо бандита.
 — Время от времени нам приходится обсуждать разные спорные вопросы с нашими… коллегами. Увы, все носят оружие и не доверяют друг другу настолько, чтобы являться на переговоры без него. Очень часто это приводит к кровопролитию.
 — Я бы сказал, к резне. — Максим понял, о чем идет речь. В местной преступной среде не хватало некоего кодекса чести, и любые переговоры шли очень и очень сложно. В большинстве случаев они плавно перемещались с улиц в местную реанимацию. — Наш бар открыт для всех посетителей, и пустые столики есть всегда. Вы можете приходить в любое время и договариваться о чем угодно и с кем угодно.
 Главарь явно хотел чего-то большего. Слова Максима заставили его неодобрительно нахмурить брови.
 — Что насчет отдельной комнаты? У вас есть помещения наверху. Для переговоров нужно уединение.
 — Они все заняты. — Максим говорил нарочито лениво, и главарь понял, что настаивать бесполезно. — Кроме того, внизу вас тоже никто не будет отвлекать.
 Он задумался. В принципе место переговоров для него не имело большого значения. Общий зал? Пусть будет общий зал. Он был готов предложить по полторы тысячи кредитов за каждую организованную встречу, но если ему предлагают бесплатно — какой дурак станет отказываться?
 — Никто не сможет пройти сюда с оружием? — уточнил он на всякий случай.
 — А вам удалось? — ответил Максим вопросом на вопрос.
 — Хорошо. Я доволен.
 Их краткий и очень странный разговор был закончен, и «Терра» стала постоянным местом встреч местного преступного элемента. Для службы безопасности базы Ледяной это стало дополнительной головной болью — страсти между переговаривающимися бандитами очень часто перехлестывали через край. Однако в баре были слишком зубастые вышибалы, и те, кто один раз попробовал их хватку, на следующих встречах вели себя со своими оппонентами очень вежливо. Когда Тонен поинтересовался, зачем его товарищи ввязались в это в высшей степени неразумное предприятие, Максим назвал ему число бандитов, носящих треугольные воротнички, и предложил подумать, что было бы с «Террой», если бы они отказались. Да и у всего во Вселенной есть как положительные, так и отрицательные стороны, продолжил он. Возможно, плюсы от этого посредничества когда-нибудь перевесят все те минусы, с которыми столкнулась база Ледяной. Тонен вспомнил о любимой поговорке Бали Зюзеля, «никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь», и не стал возражать.
 — Где-то наш Тадеуш пропадает. — Жак только что поднялся из заваленного запчастями подвала, где тщетно пытался найти начальника технической части. В зале «Терры» он углядел за одним из столиков Максима и Тадеуша и решил узнать у них о местоположении объекта своих поисков.
 — Нужно было меня спросить, прежде чем вниз лезть. — Максим перестал корчить рожи своей сестре, уплетавшей по соседству мороженое со своими подружками, и повернулся к Жаку. Тот нахмурился:
 — Так где Тадеуш?
 Услышав этот вопрос, Максим мечтательно закатил глаза и продекламировал:
 — Теперь сидит он где-нибудь под деревом фруктовым, мечтая, чтоб любимая его, как спелый плод, ему свалилась в руки < За исключением единственной погрешности, Максим точно цитирует строки Меркуцио и первой сцены второго акта «Ромео и Джульетты». >. Думаю, он с той девушкой, которую мы героически спасли от натиска наших новых друзей.
 Они с Тоненом сидели за столиком в баре, обозревая очередные бандитские переговоры и попивая пиво.
 — Везет тебе, — грустно заметил Жак, осмотрев бандитов и повернувшись обратно к столику. — Я вот свою роль уже напрочь забыл. Я к вам присяду, если вы не против.
 — Что-то ты на удивление вежливый сегодня, — удивился Максим, двигаясь со стулом чуть в сторону.
 — Ай, — Жак махнул рукой, снижаясь до уровня столика, — я уже в сотый раз спрашиваю себя, какого черта я согласился, когда мне предложили поменять спокойную работу кандидата технических наук на эту деятельность. Почему они не могли подыскать на это место кого-нибудь с соответствующей подготовкой?
 — Банально потому, что на Ледяной никого с соответствующей подготовкой не было, — посмеялся Максим. — Это на Земле не прекращались постоянные шпионские игры, а мы вроде собирались жить спокойно.
 — Меня утешает мысль, — Жак как будто не слышал слов своего друга, — что если за нами кто-то и наблюдает, то они никогда не примут этот балаган за тайную базу чужой цивилизации. Нужен был особый талант, чтобы испортить неплохую в общем-то идею маскировки, и я этот талант проявил. — Жак начал загибать пальцы на руках. — Место базирования превратилось в воровской притон. По утрам, кстати, те же бандиты, что заседают здесь вечером, водят сюда своих детей и кормят их мороженым. Вы не замечали? Нет? Это был лишь первый пункт. Второй, — и Жак загнул следующий палец, — начальник технической части по уши влюбился в кадета местной академии безопасности. Действительно, ну зачем выбирать из сотен девушек других профессий, если можно познакомиться с той, чья прямая обязанность — защищать от нас тайны своей планеты? И наконец, пункт третий. Последний по старшинству, но не по значению. С Ледяной пришло известие — подготовка операции «Нун» завершена, а это значит, что скоро здесь начнется сумасшедший дом.
 — И как скоро исход? — тут же спросил Максим.
 — Что это за операция? — одновременно с ним вставил свой вопрос Тонен.
 — Через месяц или полтора, — сказал Жак Максиму и повернулся к Тонену, чтобы ответить на его вопрос. — Вы видели наших охранников? Страшные на вид, но очень безобидные существа. Их планету с десяток лет назад захватили клешнерукие. Союз успел вывезти значительную часть населения, но здесь, на Сегратуме, их раса потеряла волю к жизни. К тому моменту, как мы вошли с ними в контакт, у них уже пять лет не рождалось ни одного… — Жак замялся, подбирая нужное слово, но потом остановился на самом привычном, — … ребенка.
 — А мы дали им надежду. — И Максим поднял кружку в символическом жесте в сторону выхода, где на дежурстве сидели два представителя этой расы. Те, естественно, его жест не видели и оценить не могли. Максим не огорчился и приложился к своему пьянящему напитку.
 — Мы предложили им планету, — Жак решил закончить объяснение, поскольку на булькающего пивом Максима рассчитывать было нечего, — где они будут в безопасности от клешнеруких. Взамен они все это время помогали нам как могли. Те, что работали у нас на охране, вообще незаменимы. Если они решат лететь со всеми, то я повешусь.
 Тонен начал обдумывать информацию.
 — А как вы будете вывозить с Сегратума всех этих существ, если ваши корабли не могут подойти к самой планете?
 — За разработку этого плана мне должны дать внеочередную медаль, — усмехнулся Максим, поставив кружку с пивом на место. — Действительно, проблем масса. Такую прорву существ незаметно не вывезти, не так ли?
 Тонен согласно кивнул и теперь ждал ответа. Максим загадочно молчал. Наконец Тонен не выдержал:
 — Ну и что же ты предложил?
 — Вот! — Максим торжествующе поднял указательный палец. — Сейчас я покажу тебе. Подними правую руку вверх.
 Тонен недоуменно посмотрел на своего собеседника. Максим, кажется, не шутил. Тонен слегка приподнял правую руку вверх.
 — Выше, выше! — подбадривал его Максим. — А ты не улыбайся, Жак. Поднял? Теперь резко опусти ее и скажи: «А пошли вы все!»
 Тонен на какой-то момент застыл с высоко поднятой рукой, а потом осторожно положил ее на край стола.
 — Это все-таки шутка? — на всякий случай уточнил он.
 — Какая шутка? Все очень серьезно. Знаешь, в чем был корень проблемы? Когда разрабатывались планы по эвакуации нунов, все что-то усложняли, что-то придумывали, планы разрастались на пятьдесят, семьдесят листов… Почему? Потому что все исходили из стремления сделать эвакуацию незаметной для Союза. Но ведь это невозможно! Целая раса, пусть и уменьшившаяся до размеров в пять тысяч особей, не может бесследно исчезнуть. Вывод? Союз нужно было исключить из планирования, то есть разработать эвакуацию, как если бы его не было. Какой самый легкий вариант? Погрузить всех нунов на корабль, этот корабль взлетает и прыгает в сторону Ледяной.
 — А откуда вы возьмете здесь корабль? — Тонен легко нащупал в этом плане самое уязвимое звено.
 — Корабль найти как раз очень легко, — ответил вместо Максима Жак. Его временный кризис был, судя по всему, позади. — Проблема в прыжковом двигателе и в энергетической установке для него. Их привезли с Ледяной контрабандой. Они были обложены таким количеством взрывчатки на случай обнаружения, что их молекулы разбросало бы по всей Вселенной. Но ничего, как-то протащили на поверхность планеты. А в качестве корабля купили древний транспортник со снятыми межзвездными двигателями.
 — Почему снятыми? — спросил Тонен.
 — Потому что Союз тоже не собирается разбрасываться своими технологиями, — объяснил Жак. — У нас были две первоочередные цели на этой планете — биоблокада и межзвездные двигатели Союза. Биоблокаду нам удалось выкрасть сразу, а вот технологию двигателей так и не удалось получить.
 — Но, может, сейчас… — загадочно продолжил Максим. — А вот, кстати, наши Ромео и Джульетта. Брат Лоренцо, ты готов к серьезному разговору?
 Жак флегматично наблюдал, как со стороны входа к ним приближаются, осторожно обходя столики с посетителями, Тадеуш и Селена. Он действительно играл в той пьесе брата Лоренцо, но при выходе на сцену так кутался в свой монашеский капюшон, что Селена со своей фотографической памятью не смогла его признать при личной встрече. Теперь девушка была явно смущена и вполголоса пыталась в чем-то переубедить своего друга, но Тадеуш настойчиво тянул ее за руку. Главарь треугольных воротничков, которого ни она, ни Тадеуш не заметили, проводил ее задумчивым взглядом.
 — Привет всем! — сказал Тадеуш, когда они подошли к столику. Он оглянулся, с довольным возгласом нашел то, что искал, и забрал ближайший свободный стул для Селены. Та тоже всех поприветствовала и осторожно села. Тадеуш рухнул по соседству.
 — Максим рассказывал вам суть нашей проблемы?
 Его испытующий взгляд уперся в недоуменные лица Тонена и Жака. Сам Максим загадочно улыбался.
 — Что, не рассказал? — Тадеуш несколько растерялся. — Ладно, Селена, объясни ты им, у тебя лучше получится.
 Девушка вздохнула:
 — Может, не стоит?
 — Стоит! — Максим был неумолим.
 Селена неохотна начала:
 — Я учусь…
 — Мы знаем, — быстро поднял руку Жак.
 — Знаете? Да? — Селена была удивлена. — Ну хорошо. — И она задумалась. Все терпеливо ждали. Наконец девушка собралась с мыслями и продолжила: — В общем, у нас каждый год проводится турнир. Что-то вроде борьбы на звание лучшего борца Академии. Все обязаны участвовать, потому что худших по итогам турнира отчисляют.
 — Жестоко, — прокомментировал Максим.
 — Так принято. — Селена развела руками. — Могут и не отчислить, если проигравший имеет какой-то другой очень яркий талант. Но меня это не касается. Так вот для подготовки к этому турниру все кадеты посещали специальные занятия.
 Девушка неловко замолчала. Все снова ждали, и это молчание вынудило ее продолжить свою историю:
 — В общем, я не смогла заниматься вместе со всеми. Точнее, не смогла заниматься совсем. Это сложно понять.
 — Ну почему, — решил помочь ей Жак. — Как раз легко. Учитывая то, что вашу Академию не оканчивала еще ни одна девушка, это понять несложно.
 Селена покраснела. Ей не хотелось вспоминать о том, как ее буквально выгнали намеками и комментариями из тренировочного зала более старшие кадеты. Ее однокурсники даже не пытались помочь ей, настолько это было бесполезно. До сих пор они выручали ее, когда могли, но на сей раз силы были слишком неравны — кто рискнет пойти на конфронтацию с человеком, который через три года может оказаться твоим непосредственным начальником? Преподаватели же были только рады…
 — И предполагается, что за месяц мы можем сократить ее отставание? — Максим, не скрывая своего скептического отношения, сразу же перешел к самой проблеме.
 — Ей же не нужно выигрывать все подряд, — вступился за девушку Тадеуш. — У них довольно простая система. Селена, объясни им!
 — Система на самом деле довольно сложная, но это для тех, кто хочет победить, — безразлично ответила Селена. Жак отметил, что она уже заранее сдалась. Значит, первый урок должен быть психологическим. — Если же хочешь не вылететь из Академии, нужно всего лишь не проиграть первый, второй или третий бой. Если проиграешь все три — до свидания, выиграешь хоть один — остаешься.
 — По каким правилам ведется поединок? — спросил Жак.
 — Я попросил Селену взять их регламент, — ответил за нее Тадеуш. — Все здесь. Так мы поможем?
 Он протянул Жаку диск для визора. Жак подбросил его в воздух, поймал, потом посмотрел по очереди на Тонена и на Максима.
 — Вы займетесь?
 Тонен смерил взглядом приунывшую Селену. Как женщина она ему даже нравилась, но как боец… Без особых колебаний он ответил:
 — Учить драться? Женщину? У вас на Земле я слышал отличную пословицу про медведя, которого можно научить кататься на велосипеде.
 — И которому лучше от этого не будет, — закончил за него Жак. — То есть ты пас. Максим?
 — Я бы и рад помочь, — Максим усмехнулся, — но я ведь как-то больше боксом занимаюсь. Там только базовые удары придется месяц ставить, да и сила нужна совсем другая.
 Теперь все смотрели на Жака. Он поднялся, долго смотрел на девушку своим невозмутимым непрозрачным взглядом и потом сказал:
 — Ну что, пошли наверх. Тадеуш — с нами. Хотя нет, идите пока вдвоем, я вас через минуту догоню.
 Тадеуш взял Селену за руку и, что-то говоря ей на ухо, повел вверх по лестнице мимо стойки бара. Жак подождал, пока они не отойдут на порядочное расстояние.
 — Дополнение к пункту два. — Он наклонился к Тонену и Максиму, и те автоматически подвинулись к нему. Жак с заговорщическим видом зашептал им: — Помимо того, что наш начальник технической части без ума от кадета местной Академии безопасности, он еще заставляет меня работать над ее техникой рукопашного боя. Чувствуете иронию?
 — Она вроде подготовленная, — заметил Максим. — Научишь думать во время боя, покажешь броски — она еще чемпионом этой чертовой Академии станет.
 Ежегодные бои на звание лучшего бойца Академии всегда привлекали массу народа. Академия, готовившая будущие кадры имперской безопасности, была самым престижным учебным заведением Сегратума, поэтому наиболее яркое зрелище в ее жизни обставлялось с королевским размахом. Приходили все родители, родственники и друзья. Сами бои велись по весьма свободным правилам и были очень красочными. Академия не жалела своих кадетов. Здесь ломали руки, ребра, было несколько смертельных исходов — в этот день все воспринималось как норма. Считалось, что человек, не способный позаботиться о собственной безопасности, не сможет помочь Сегратуму в его вечных войнах.
 Огромный зал приветствовал бойцов оглушительным ревом. Они вошли нестройными рядами, сверкая выбритыми затылками, оглядываясь по сторонам в поисках своих друзей и родственников. Позади них шли несколько тренеров, которые весело о чем-то переговаривались. В толпе кадетов Селены не было — Максим заранее подошел к главному судье и спросил, насколько обязательным будет для девушки участие в этом параде. Судья, древний старик с пронзительным взглядом, долго его изучал и наконец сказал:
 — Я не думал, что она будет выступать. Она не посещала занятия.
 — Согласно регламенту, это не является основанием для ее исключения, — осторожно ответил Максим. Он наизусть выучил правила, по которым организовывались бои.
 — Ее никто не исключал. — Старик ненадолго закрыл глаза. Максим уже собирался повторить свой вопрос, когда он вдруг ответил: — Она может не участвовать в параде. Пусть вместо нее идет человек, у которого она тренировалась.
 Максиму было очень интересно, почему старик решил, что она где-то тренировалось. Однако в голове всплыла пословица про любопытного кота, к тому же к главному судье уже подсаживались другие, младшие судьи, и Максим, осторожно поблагодарив старика, ушел.
 Селена и группка землян ждала его в одной из комнат Академии, временно приспособленных под помещения для готовящихся к выступлениям кадетов. С ней уже успели поговорить несколько однокурсников. Они с интересом косились на Жака, которого хорошо знали по ее рассказам, но его лицо, как обычно, оставалось невозмутимым. Зато заметно нервничал Тадеуш.
 — Они разрешили! — радостно воскликнул вошедший в комнату Максим. Он покосился на однокурсников Селены и, слегка подумав, сообщил им: — Там все уже начали готовиться. Вас, наверное, ищут.
 Ему ответили сдержанными кивками, все пожелали Селене удачи и вышли, оглядываясь, в коридор. Селена подошла к Жаку.
 — Они пообещали, — сказала она с надеждой, — что если я попаду в первом или втором бою на них, то они сдадут бой, чтобы я осталась.
 — И каковы шансы? — скептически спросил Тонен.
 — Никаких, — ответил за девушку Максим. — Они используют хитрую рейтинговую систему. Основная идея проста, все на новенького. Первый год никогда не встречается в первом и даже во втором поединках друг с другом. Их сталкивают со старшими, более опытными курсантами.
 Тонен криво улыбнулся. Он изначально не верил в успех этой затеи.
 — Пошли, — дернул он за рукав Тадеуша. — Нужно занять места в зале, если скоро все начнется. Я хочу посмотреть нормальные бои, а не женскую возню.
 — Старайтесь запомнить всех противников, — напомнил им молчавший до этого Жак. — При любом развитии событий у нас есть как минимум еще два поединка.
 Тадеуш неловко пожелал удачи Селене, мысли которой были уже далеко, и вместе с Тоненом они ушли в зрительный зал. У них было три места довольно близко от ковра, где проводились все бои, и их третий спутник, сестра Максима Мария, уже ждала их там. Селена достала билеты через своих родителей, которые тоже пришли посмотреть на дочь. Они, как и Мария, с самого начала были на своих местах и теперь с надеждой разглядывали грузную фигуру Тонена. Селена ничего не рассказывала о том, кто поможет ей пройти это испытание, лишь под конец попросила помочь с билетами. Родители знали, что она тренируется где-то на стороне, и им не нужно было много думать, чтобы догадаться, для кого предназначались билеты. Правда, присутствие молчаливой девушки на одном из заказанных ими мест несколько их смутило, но теперь появление огромного рыжебородого мужчины, как им казалось, расставило все по своим местам. Родители Селены ничем особенным не выделялись из окружавшей их толпы, отец был в мундире военного, мать — в обычной скромной одежде теплых коричневых тонов.
 Зазвучал гимн Сегратума. Шум в зале поутих, и главный судья объявил на удивление молодым для своей внешности голосом в устройство треугольной формы, заменявший ему микрофон:
 — Турнир на звание лучшего бойца Академии объявляется открытым!
 Трибуны взревели, и из прилегающих помещений потекла река кадетов. Родители Селены забеспокоились, не найдя среди вышагивающих молодых людей свою дочь. Наконец отец девушки, преодолев смущение, обратился через вжавшуюся в кресло Марию к Тонену:
 — Извините, Селена просила заказать места для вас?
 Тонен утвердительно кивнул.
 — А вы не знаете, почему ее нет на параде? — озвучил мучивший его вопрос военный. Тонен вдруг заметил, что к их разговору внимательно прислушиваются трое крепко сложенных молодых людей, сидящих сразу за родителями девушки. Их лица были ему знакомы — в них отражалось лицо Селены. «Братья», — мелькнула у него в голове догадка. Все они были одеты в форму безопасности Союза, из чего можно было заключить, что они тоже учились когда-то в этой же Академии. В семье Селены, оказывается, это было устойчивой традицией, и оставалось лишь пожалеть, что один из братьев не учился сейчас в какой-нибудь из старших групп.
 — Вместо нее разрешили идти ее тренеру, — объяснил он и указал на фигурку Жака, замыкающую колонну кадетов. Его необычная одежда и походка привлекали любопытные взгляды всего зала, большая часть зрителей была на этих соревнованиях не в первый раз и довольно хорошо знала всех действующих лиц. Жак был для них совершенно незнаком.
 — Спасибо. — Было видно, что отца Селены мучает еще очень много вопросов, но достоинство мешало ему надоедать своим любопытством таинственному другу дочери.
 Парад быстро закончился, и кадеты разошлись по комнатам готовиться к боям.
 — Она восемнадцатая по расписанию, — сказал вслух отец Селены.
 Один из его сыновей что-то зашептал ему на ухо. Военный лишь пожал плечами.
 — Как боги скажут, так и будет, — суеверно ответил он и сделал какой-то жест.
 Бои велись без перерыва до того момента, пока один из участников не покидал ковра или не падал на него, не в состоянии продолжать поединок. У каждого участника был секундант, выводивший его на ковер. Тренер обычно наблюдал за боем со стороны, выкрикивая советы в сторону борющихся. Если в течение пяти минут бой не заканчивался победой одного из участников, судьи останавливали его и определяли результат по одним им ведомым критериям. Впрочем, авторитет главного судьи соревнований никогда не подвергался сомнению. Его слово было законом.
 Первые бои прошли быстро и бескровно. Старшие кадеты без каких-либо проблем расправлялись с младшими. Первым, кто вмешался в эту серию, был как раз один из однокурсников Селены, подходивший к ней перед боем. Он отчаянно проигрывал весь поединок, но в какой-то момент ему удался редкий прием, после которого его противник полностью вылетел за границы ковра. Зал шумно приветствовал этот неожиданный успех, особенно радовались родители Селены.
 — Молодец, Сальн! — Мать девушки похлопала по спине сидящую впереди женщину, та обернулась, сияя глазами, — судя по всему, это была мать Сальна.
 С приподнятым настроением группа людей вокруг Тонена, Тадеуша и Марии ожидала следующего поединка. Теперь стало ясно, что все они были родителями младших кадетов. Тем страшнее выглядел для них этот бой. От старших курсов выступал свирепого вида кадет — ростом почти с Тонена и ничуть не уступавший ему мускулатурой. Его противник, очередной однокурсник Селены, был еще выше, но его фигура в свое время набрала рост в ущерб весу, поэтому на фоне своего противника он казался почти тощим. Как в каждом бою, зал на первых секундах схватки притих.
 Тонену был хорошо знаком взгляд более старшего кадета. Это был взгляд убийцы. Его противник был далеко не робок, однако от той звериной ненависти, которая исходила из глаз старшекурсника, по всему его телу пробежала волна слабости. Он был деморализован еще до начала схватки.
 — Бед Дрейз против Мила Альту! — механическим голосом объявил главный судья.
 — Высокий проиграл, — подвел вслух итог своим наблюдениям Тонен. Его соседи озадаченно оглянулись на него и снова сосредоточили все свое внимание на ковре.
 Однокурсник Селены первым попытался провести свою атаку, выкинув ногу в район бедра своего противника. Со стороны это выглядело медленно и неуклюже, Дрейз легко ушел от этой пародии на удар и довольно сильно ответил, попав ногой в живот Альту. Тот согнулся, получил второй удар ногой по лицу, упал на спину — но тут же встал, и, к всеобщему удивлению, Дрейз не стал его добивать.
 — Играется, — покачал головой Тонен. Ход боя предвещал кровь. Родители Селены сникли — подобный противник мог попасться их дочери.
 Альту бросился на противника, намереваясь поймать его в захват, но Дрейз подкатился ему с ударом под ноги, Альту снова рухнул на ковер, и снова Дрейз не стал его преследовать. По его лицу блуждала презрительная улыбка — его противник начал заметно хромать.
 — Сломана нога, пока несильно, — все так же спокойно продолжал комментировать бой Тонен. Какая-то женщина, сидевшая перед ним, вдруг всхлипнула и выбежала куда-то со своего места. Спустя мгновение за ней последовал, сжав губы, мужчина.
 — Они должны остановить это избиение. — Мать Селены повернула к Тонену испуганное лицо, как будто тот мог что-то изменить. Барон лишь пожал плечами.
 — Мама, успокойся, — сердитым шепотом окликнул ее кто-то из братьев. Они, все трое, тоже были чернее тучи.
 На ковре дела Альту шли все хуже. Его лицо было мертвенно-бледным, на нем выступили капельки пота — его рука, сломанная в локте, бессильно болталась у поясницы. Однако он не сдавался, а его секундант ничего не предпринимал для того, чтобы остановить бой. Считалось делом чести выстоять до конца пятиминутного отрезка боя, и в истории этих соревнований судьи, оценивавшие подобную стойкость, несколько раз присуждали в бою ничью в пользу победителя. Это значило, что никто из бойцов не считался проигравшим, но дальше участие в соревновании продолжал более сильный. Но это был исход не этого боя. Дрейз продолжал с редкостным садизмом добивать своего противника, а Альту уже не сопротивлялся. Мария закрыла глаза, чтобы не видеть творившейся на ковре бойни. Даже Тонен, видевший и не такое в сражениях, брезгливо морщился.
 — Все, — выдохнул Тадеуш.
 Альту наконец свалился на ковер без сознания, и его противник вскинул в победном жесте руки. Удивительно, но часть трибун ответила ему восторженным ревом. Тонен обернулся на самый громкий ряд. Среди красных от крика лиц он увидел знакомую фигуру, не поддавшуюся всеобщему звериному психозу.
 — Посмотри, — толкнул он локтем Тадеуша. Тадеуш обернулся и встретился глазами с главарем треугольных воротничков. Сейчас он был одет как простой житель Сегратума, и ничто не выдавало в нем бандита. Он насмешливо кивнул Тадеушу, и молодой человек горячо зашептал Тонену на ухо:
 — Что он здесь делает?
 — Невежливо не отвечать на приветствие, — упрекнул его Тонен. — Думаю, что просто смотрит.
 Тадеуш нехотя кивнул главарю в ответ и больше в его сторону не поворачивался. Подходила очередь Селены, и его сердце билось все тревожнее. Судя по лицам родителей и братьев Селены, они переживали не меньше ее возлюбленного. С волнением ждала поединка и Мария. Здесь, на Сегратуме, ей отчаянно не хватало старшей подруги — Селена за прошедший месяц заполнила этот пробел, и теперь сестра Максима с замиранием в сердце переживала за нее. Лишь Тонен выделялся из этой группы своим спокойствием. Последние два дня весь научный персонал Ледяной только и говорил, что о шансах девушки, и это ему слегка надоело. Нельзя столько времени уделять разговорам о женщине, объяснил он Максиму причину своего недовольства, на что тот лишь весело посмеялся.
 — Белай Дорош против Селены Столь! — объявил все тем же механическим голосом судья. Тадеуш вцепился в ручки своего сиденья и подался вперед.
 В зале воцарилась более глубокая, чем обычно, тишина. За многолетнюю историю Академии это был всего третий раз, когда в соревнованиях участвовала женщина-кадет, и никто из присутствующих здесь людей не был достаточно стар, чтобы помнить предыдущие два. Большая часть поступивших в Академию девушек просто не добиралась до этого этапа. Те две предшественницы Селены, которым это удалось, были отсеяны как раз на этих соревнованиях.
 В почти полном молчании из коридора показался противник Селены со своим секундантом и тренером. Тонен услышал, как облегченно выдохнули и родители, и братья Селены, и Тадеуш. Белай Дорош был невысок, его облегающий боевой костюм выдавал далеко не атлетическое тело. Скорее всего соревнования в предыдущие годы он выигрывал после двух поражений в третьем поединке, поединке аутсайдеров, где проигравший почти наверняка вылетал из Академии. Впрочем, по сравнению с Селеной даже он выглядел богатырем. Девушка, которую вывели в зал Максим и Жак, уступала ему и в росте, и в весе. Свободный костюм замаскировал ее фигуру, но даже в нем она казалась удивительно хрупкой на фоне тех кадетов, что поднимались на ковер до нее.
 При ее появлении зал снова оживился. Впрочем, оскорбительных выкриков, которых так боялась девушка, не было. Однако задние, дешевые ряды вели себя подозрительно шумно, только главарь треугольных воротничков снова выделялся своим спокойствием. Под этот гул Максим вывел Селену на ковер, где она встретилась глазами со своим противником.
 Первый урок, который в свое время дал Селене Жак, был уроком психологическим.
 — Существует много мифов по поводу настроя, воодушевления и прочей ерунды, — говорил он ей по дороге в тренировочный зал, затерявшийся где-то высоко над баром. — Те, кто сосредоточивается на этом, думают, что одним настроем они победят кого угодно. Это смертельное заблуждение. В поединке главное — это не сердце. Если ты слушаешь свои чувства, ты на пути к поражению. Главное — это голова. Ты должна помнить, что ты — профессионал. Ты будешь знать много приемов, твое тело научится их применять. От тебя на ковре нужно только одно — думать!
 Эта нехитрая идея, которую Жак вбивал в голову девушки в течение всего месяца подготовки, сейчас вновь и вновь приходила ей на ум. Ее противник затеял игру в психологическую атаку, пытался свирепо глядеть ей в глаза — но наталкивался лишь на непроницаемый, как у Жака, взгляд. То, что ее тренер называл профессионализмом, принесло свои плоды.
 — Бой начинается, — объявил главный судья.
 Противники осторожно приблизились друг к другу. Дорош был напряжен, Селена же, наоборот, визуально расслаблена. Все приподнимались над сиденьями, чтобы лучше видеть этот бой. Даже дремавший до этого главный судья поглядывал на борцов с большим, чем обычно, интересом.
 Первым не выдержал Дорош. Он кинулся на девушку, чтобы схватить ее и в ближней борьбе с помощью веса сразу решить судьбу поединка. Его бросок нашел пустоту, подвели и ноги, споткнувшиеся о какое-то препятствие на казавшемся ровном ковре. Селена, сделав эту подсечку, отпрыгнула назад, пока ее противник поднимался, пытаясь понять, что произошло. Его тренер сразу же закричал свои указания. Дорош на секунду отвлекся, прислушиваясь к ним. Селена сделала ложное движение в его сторону, и Дорош автоматически отшатнулся назад. В следующее мгновение он снова лежал на земле, и хвост, в который были собраны длинные волосы девушки, насмешливо прыгал из стороны в сторону где-то наверху над ним.
 — Поймай ее наконец! — орал Дорошу тренер. Его не радовала перспектива быть тренером кадета, проигравшего бой женщине. И Жак, и Максим пока молчали, не вмешиваясь в ход поединка.
 Противник Селены теперь действовал осторожнее. Он пытался загнать Селену в угол, девушка то ли не понимала опасности этого, то ли просто не успела ничего предпринять в ответ — Дорош очень быстро отрезал ее от возможных путей наступления. Селена оказалась на самом краю ковра, и тогда Дорош выкинул вперед ногу, пытаясь этим ударом то ли попасть ей в солнечное сплетение, то ли вытолкнуть ее за пределы ковра. Его нога взмыла гораздо выше, чем он планировал, в очередной раз он потерял равновесие и рухнул на ковер. Селена прыжком выскочила из угла и застыла в центре ковра.
 — Сейчас он озвереет, — пробормотал Тонен. Его соседи, впрочем, уже не обращали на его слова никакого внимания — вместе с доброй половиной зала они во весь голос орали, поддерживая свою любимицу. Селена, почувствовав уверенность в своих силах, сама перешла в наступление. Дорош, уже поднявшийся после последнего падения, ударил кулаком по приближающейся к нему тени — но кулак снова попал в воздух. Селена поймала его руку, вывернула за спину, Дорош скривился, пытаясь вырваться, и девушка очередной подсечкой отправила его за пределы ковра. Зал взорвался, кричали и те, кто болел за Селену, и те, кто болел против нее, лишь Тонен спокойно сидел посреди этого океана восторга и ненависти. Главный судья объявил результат схватки и пригласил следующих бойцов. Дорош уходил в коридор только со своим секундантом, его тренер, весь красный от гнева, остался в зале. Родители Селены сияли, Тадеуш и Мария сразу же умчались в комнату, где расположилась героиня момента, чтобы поздравить ее с победой. Вслед за ними встали братья девушки. Один из них, самый старший, судя по внешнему виду, обратился к Тонену:
 — Вы не скажете нам, где комната Селены? Мы бы тоже хотели проведать ее.
 Тонен объяснил им, и трое молодых людей исчезли вслед за Тадеушем и Марией. Родители бурно обсуждали поединок дочери между собой, бросая на Тонена полные восхищения взгляды. Тонен не обращал на них внимания, его гораздо больше интересовало то, что происходило сейчас на ковре. Поединки продолжались, и многие были очень и очень интересными. Во время очередного боя Тонен увидел, что к нему пробирается мрачный, как туча, Максим.
 — Спасибо за Селену, — выдохнула ее мать, когда секундант ее дочери приблизился к их местам.
 — Да, вы с вашим тренером великолепно ее подготовили. — Отец Селены широко улыбался. Максим натянуто улыбнулся, но отвечать ничего не стал.
 — Тонен, — тихо зашептал он на ухо барону, — пойдем к нам.
 Когда они выбрались из толпы зрителей и пошли по коридору, Максим объяснил, что уже известны пары следующего круга.
 — Селене попался некий Бед Дрейз, — уже у входа в комнату Селены сказал он Тонену. — Тут все ахнули, когда узнали.
 В комнате Селены, помимо землян и ее братьев, были несколько ее однокурсников. Их лица, несмотря на победу девушки, были далеко не радостными. Сама Селена сидела белее мела.
 В любом учебном заведении всегда есть старшие ребята, которым доставляет истинное наслаждение мучить младших. Бед Дрейз был одним из таких. Он и не скрывал свои садистские наклонности, и не один младший кадет проклинал тот день, когда переступил порог Академии и оказался связанным с этим маньяком. Селена, будучи единственной девушкой в Академии, стала его любимой жертвой. Он всегда, когда мог, норовил пристать к ней самым грязным способом. От его угроз, связанных с половыми извращениями, она не спала ночами. Несколько раз ее однокурсники вступались за девушку, и тогда Дрейз с наслаждением избивал их. Руководство Академии, следуя своему принципу невмешательства, не обращало на это внимания, лишь комнату Селене выделили не в общем кадетском, а в преподавательском корпусе. И с этим человеком ее свели в следующем поединке судьи.
 — Ну что, — пожал плечами Тонен, когда ему вкратце рассказали ситуацию, — ей лучше не выходить на ковер. Он ее либо убьет, либо искалечит на всю жизнь. Ему хватит одного удара.
 — Ей нельзя не выходить на ковер, — объяснил, нервно расхаживая по комнате, Максим. — Все ее результаты будут аннулированы. Она автоматически перенесется в группу проигравших.
 Было видно, что всех других тоже мучает эта проблема. Столько сил было вложено Селеной в учебу, что отступать на этом этапе ни ей, ни кому-либо из ее друзей не хотелось. Тонену стало искренне жаль девушку. Некоторые мечты и цели настолько завладевают нашим сознанием, подумал он, что человек готов пойти ради них на самые глупые поступки, которых они не стоят. Нужно было как-то объяснить это собравшимся в комнате людям.
 — Ну, если остаться в Академии ей важнее, чем сохранить здоровье… — Тонен вспомнил бой Дрейза и не стал заканчивать предложение. — На входе был тотализатор, я, пожалуй, пойду поставлю деньги на то, что он сделает раньше — отобьет ей все внутренности или переломает конечности. Я думаю, раз он действительно извращенец, то сначала начнет бить ей по груди и животу. Первой откажет печень или почки, а если он ударит чуть-чуть ниже, то ее детородные органы превратятся в кровавое месиво…
 — Хватит! — заорали сразу несколько человек, включая саму Селену и ее братьев. Терапия, которой осознанно воспользовался Тонен, подействовала мгновенно. Мыслей о продолжении соревнований ни у кого больше не возникало.
 — Секундант, иди и сними ее с боев, — твердо сказал старший брат Селены Максиму. Все одобрительно молчали. Максим решительно встал и уже подошел к дверям, когда снова раздался спокойный голос Тонена:
 — Странно, я был единственным, кто не читал здесь глупые правила этих поединков, и то я вижу минимум одно решение, как ей не драться и в то же время сохранить свои результаты. Это хороший пример того, как женщины замутняют разум воинов.
 Все замерли, и Тонен продолжил:
 — Просто здесь, наверное, еще ни один бой не заканчивался таким образом. И все же мне странно, что никто не видит этого простого выхода.
 — Как? Что нужно сделать? — ожила на своем стуле Селена. Остальные тоже с надеждой смотрели на Тонена.
 — Насколько я знаю, секундант может остановить бой, правильно? Как он это делает?
 — Бросает полотенце на ковер, — ответил один из младших братьев девушки.
 Жак понимающе распахнул глаза.
 — Отлично, Тонен! Максим, ты просто выведешь ее на ковер, и, когда объявят начало боя, бросишь полотенце. Формально мы ничего не нарушим, они не смогут отменить все ее результаты.
 — Только сразу же уведите ее с ринга, — добавил Тонен. — А то этот убийца все равно ее искалечит, с полотенцем или без.
 — Хорошо, — кивнул Жак. — Максим, ты понял?
 — Да. — Максим взял со стула полотенце и бросил его одному из братьев. — Тренируюсь, — объяснил он довольно в ответ на смущенный взгляд. Все облегченно засмеялись.
 Из комнаты Селены они ушли перед самым боем, чтобы успеть занять места. Родители, которые уже знали имя противника их дочери, перенервничали до предобморочного состояния. Братья, едва сев, сразу зашептали им про найденное решение, и отец Селены благодарно посмотрел на Тонена, придумавшего этот план. Судья уже объявлял их поединок, и первым снова появился Дрейз. Еще никогда его лицо не излучало такую радость. Он предвкушал предстоящее почти сексуальное удовольствие. Селена вышла очень спокойно, и зал встретил ее сочувственным молчанием. Все помнили, что случилось с первым противником Дрейза. Селена медленно поднималась на ковер, за ней шел Максим, держа полотенце в руках. Жак встал сразу же за ними. Дрейз пытался найти глаза девушки, чтобы своим взглядом показать, что ее ждет, но Селена без каких-либо эмоций смотрела мимо него.
 — Сейчас повеселимся! — хрипло крикнул ей Дрейз и засмеялся. Судья словно ждал этого смеха, как сигнала.
 — Бой начинается, — объявил он.
 Медленно, словно во сне, Дрейз заскользил к Селене. Максим размахнулся и кинул на ринг полотенце, Дрейз ошеломленно остановился, и Селена начала спускаться с ковра. Он опомнился, бешено заорал и бросился вперед, но Селена уже переступила край ковра, и Дрейз, продолжи он движение, налетел бы на Максима. Он был вынужден остановиться. Тонену пришло в голову, что можно было закончить бой и таким способом — обойтись без секунданта и без полотенца. Девушка должна была лишь специально выйти за ковер, чтобы победа автоматически осталась за Дрейзом. Правда, способ, которым воспользовались они, был более красочным и эффектным.
 Зал снова взорвался бешеными криками. Секундант и тренер Дрейза побежали к судьям, чтобы что-то им доказать, сам Дрейз стоял на ковре, еле сдерживаясь, чтобы не прыгнуть вниз, но перед ним стояла уже не хрупкая девушка, а мощная фигура Жака. В той какофонии криков, которая заполнила зал, ничего нельзя было услышать, и Максим только по жестам понял, что его зовет к себе главный судья. Его оппонент, секундант Дрейза, смотрел на него ненавидящими глазами, к чему Максим отнесся вполне флегматично.
 — Вы сняли ее с состязания. — Главный судья не спрашивал, а утверждал. — Знаете ли вы, что она автоматически теряет свои предыдущие результаты?
 — Это не так. — Максим достал из кармана брюк диск с правилами. — Здесь указано, что, если во время боя секундант снимает бойца с поединка, считается проигранным только этот бой.
 — Вы сняли ее без всяких оснований, — выплюнул слова секундант Дрейза.
 — В правилах не указано, что нужны какие-либо основания, — возразил ему Максим. — Если хотите, я процитирую дословно.
 — Не нужно. — Старик предупреждающе поднял руку. — Ваши схоластические споры здесь ни к чему. Вернитесь к своим бойцам. Я приму решение сам.
 Он наблюдал, как секундант этой девушки возвращается в ее угол, и они втроем с ней и ее тренером начинают ждать его решение. Его младшие судьи так же выжидающе смотрели на него, но мысли судьи, хоть были такими же четкими и ясными, как и сто лет назад, текли уже гораздо медленнее. Ему нужно найти решение. Мне, подумал он, нужно найти решение. Эта девочка, еще почти ребенок, начала тренироваться где-то на стороне. Предыдущие ломались, вспомнил старик. Приходили абсолютно неподготовленными и все проигрывали. Она же пыталась что-то изменить, и в награду за это он дал ей самого легкого противника. Но за все нужно платить, этому принципу он не изменял никогда в жизни. И никогда еще этот принцип его не подводил. Если первый противник был самым легким, то второй должен стать самым тяжелым, так он рассуждал, когда в графике второго круга он поставил ее фамилию напротив фамилии Дрейза. Возможно, он был слишком жесток. Эти люди, которых она нашла где-то на стороне, захотели уберечь ее от судьбы. Он их очень хорошо понимал. Однако они отказывались жить по его принципу. Сама девушка вряд ли придумала бы фокус с полотенцем. Стало быть, дело в них, в ее тренере и секунданте, а не в ней. За все нужно платить. Они не хотят, чтобы платила девушка? Пусть расплачиваются сами.
 Главный судья поднял вверх то устройство, которое служило ему микрофоном, и зал затих.
 — Правила не предусмотрели возможность подобного исхода поединка, — разнесся по залу сильный, совсем не старческий голос. — Поэтому данной мне властью я вношу в этот раздел изменения. Если секундант снимает с поединка своего бойца, он обязан по первому требованию противника занять его место. При любом исходе боя соревнования продолжает его противник. Если секундант отказывается, то боец обязан вернуться на ковер, в противном случае он проигрывает соревнования. — «И выбывает из Академии», додумали все присутствующие. Судья уже заканчивал. — Это правило действительно сданного поединка.
 На лице Дрейза зажглась радость. Максим, наоборот, воспринял это решение на редкость спокойно.
 — Он убьет вашего друга, если тот согласится, — упавшим тоном обратился к Тонену отец Селены. Сидевшая между ними Мария смертельно побледнела — теперь опасности подвергался ее брат. — Боюсь, моя дочка на этих соревнованиях закончит свою карьеру в Академии. Пусть лучше он откажется, я не хочу, чтобы на ее совести висела чья-то смерть.
 Тонен был с ним абсолютно согласен. Максим не выглядел соперником Дрейзу. Он был на голову ниже и килограммов на двадцать легче, и у него не было того огня в глазах, который Тонен полагал необходимым для любой победы. К его удивлению — и к удивлению всего зала, — Максим затеял с Жаком какое-то обсуждение. Селена обреченно застыла на заднем плане. Дрейз на ковре нетерпеливо ждал, кого из этих двух — девушку или ее секунданта — отдадут ему на растерзание. Максим наконец медленно кивнул главному судье.
 — Кадет Дрейз, вернитесь в свой угол, — приказал тот в микрофон.
 Дрейз с радостью подчинился. Максим ничего не стал с себя снимать, даже не стал раздеваться — как был, в брюках, рубашке и мягких ботинках, так и заскочил на матовую поверхность ковра.
 — Бой продолжается, — объявил судья, и Дрейз со звериной улыбкой начал потихоньку приближаться к своему новому противнику. Он был классным бойцом и даже тогда, когда у него было полное преимущество, всегда оставлял место случайности и без подготовки ничего не делал. Максим странным танцующим шагом приблизился к нему…
 Удар! Перед глазами Дрейза взорвался сноп желтых и синих искр. В ушах звенело, и Дрейз автоматически потряс головой, чтобы избавиться от этого звона. Он ударил в ответ, но промахнулся и получил еще один сокрушительный удар, от которого снова потемнело в глазах. Дрейз с защитным приемом отскочил назад, но его не преследовали. Максим как ни в чем не бывало танцевал перед ним взад-вперед, взад-вперед. Этот ритмичный танец был вдруг прерван резким движением. Дрейз пропустил еще один удар, на этот раз по носу, и снова его контратака не прошла. Он потерял преимущество там, где всегда был непобедим, — в скорости. Зал снова орал, подгоняя бойцов вперед, и от этого шума Дрейз завелся. Он вихрем бросился на своего невысокого противника, получил два сокрушительных удара в челюсть, но ему удалось сблизиться, и он мертвой хваткой вцепился в шею Максима. Мария в ужасе закрыла глаза и не видела, как ее брат взорвался серией ударов, от которых Дрейз отлетел назад и рухнул на ковер. Вместе со всеми кричал и Тонен, ему было за кого болеть, и, что самое главное, этот кто-то одерживал полную победу. Дрейз, шатаясь, поднялся, но был сбит очередными сокрушительными ударами. Максим отчаянно жалел, что не умеет ни ломать руки, ни отбивать внутренние органы. Последним ударом он хотел хотя бы сломать Дрейзу челюсть, но она не подвела хозяина. Дрейз всего лишь в глубоком нокауте рухнул на ковер, и Максим недоуменно застыл над ним, не зная, что делать дальше.

 Глава 19

 Список кораблей, идущих на дальние планеты Союза, так примелькался глазам Тонена, что он не сразу увидел в его нижней части новую запись:
 «Место назначения: Маар. Цель: Смена персонала. Дата отправления… »
 Потом до него дошел смысл этих слов. Тонен с минуту не сводил взгляд со строки, которую он ждал уже полтора месяца, а потом лихорадочно начал считать, сколько дней осталось до вылета. Он пересчитывал три раза, и все три раза вышло чуть меньше двух недель. Домой… Тонен побежал по ступенькам, минуя лифт, к своему чиновнику, за две минуты получил у него билет, выскочил, сияя, из здания эмиграционного отдела и буквально влетел в автомобиль к ожидающему его Максиму.
 — Неужели корабль? — Максиму не нужно было быть знатоком в чтении лиц, чтобы определить причину столь хорошего настроения барона.
 — Да! — Тонен едва верил своему счастью. — Всего две недели!
 Максим сдержанно его поздравил. Они снова поехали тем маршрутом, которым Тонен в первый раз въезжал в этот город. Всю дорогу Максим молчал, о чем-то глубоко задумавшись. Ближе к концу их путешествия его задумчивость наконец пробилась через щит радостного настроения его спутника.
 — Что-то случилось? — Тонен непонимающе посмотрел на Максима.
 — Да просто столько дел, что не знаю, как мы с ними справимся, — признался ему Максим. — Мы не знали, привлекать тебя или нет, но раз уж ты через две недели улетаешь, может, выручишь напоследок?
 — Разумеется. — Тонен не понимал, в чем затруднения. Он был готов помочь своим новым друзьям всем, чем только мог. Такое недоверие его даже несколько обижало.
 — Помнишь, как мы впервые познакомились с той девушкой, с Селеной?
 Тонен усмехнулся.
 — У нее особый талант. Практически ничего не делая, она заставила всех — и тебя, и Жака, и особенно Тадеуша — плясать вокруг себя. И чего вы с ней так носились?
 — Ну, я не был бы так суров. — Максим подергал плечом, вспоминая свой последний поединок. — В любом случае она принесла нам ценнейшую информацию. Она рассказала о том, что готовится покушение на…
 — Урая Дреза, — закончил за него Тонен. Обстоятельства, в которых он услышал это имя, были слишком запоминающимися.
 — Да. — Они подъехали к «Терре», но Максим не спешил вылезать из машины, и Тонен ждал вместе с ним. — И она же привела к нам людей, которые должны были организовывать это покушение. Мы узнали о его деталях. Оно состоится завтра днем.
 — Этот человек ценен для вас? — Вывод напрашивался сам собой, и Тонен всего лишь его озвучил.
 — Очень. Чтобы получить ту информацию, которой он владеет, мы готовы очень сильно рискнуть. Завтра будет организован прием в Союзе Промышленников Сегратума. Дрез будет на нем почетным гостем. Прием состоится в особняке местного банкира — это огромное здание с сотней комнат и шикарным садом. Оно будет охраняться, естественно, но Дреза убьют.
 — Если не вмешаетесь вы? — спросил Тонен.
 — Если не вмешаемся мы, барон. — Максим выделил интонацией местоимение, после чего открыл дверцу. — Давайте продолжим в баре.
 План операции «Дрез» основывался на том, что детекторы, которыми располагала охрана, не определяют ни огнестрельное, ни холодное оружие. Этот план дал трещину с самого начала. Когда Жак с невозмутимым видом пошел к входу в особняк, где собралась промышленная элита Сегратума, детекторы взорвались предупредительными сигналами. Стоявшая настороже охрана ощетинилась излучателями.
 — Мы вынуждены обыскать вас, сэр! — вежливо, но твердо сказал Жаку ее начальник. Жак с невозмутимым видом кивнул, и охранник извлек у него из-за пояса пистолет.
 — Сожалею, но с этим вам вход запрещен. — Начальник охраны протянул оружие Жаку и указал на выход.
 — Я могу пройти без него, — попытался договориться Жак.
 — Исключено. Мы получили очень четкие инструкции. — Твердый голос не оставил землянину ни капли надежды.
 Жак с недовольным видом пошел к своей машине. Охрана какое-то время подозрительно смотрела ему вслед. Внутри, за непрозрачными стеклами, его встретили Максим и Тонен.
 — Черт, как неудачно. — Жак в сердцах стукнул по панели управления.
 — Не кипятись. Нам нужно отъехать и поменять машину. — Максим был спокоен и рассудителен. — Эту они запомнили.
 Жак проехал несколько домов и остановился.
 — Тебе придется оставить пистолет, — сказал он Максиму. — Насчет вас, Тонен, не знаю. По-моему, ваше оружие не совсем металлическое, так что вы можете попробовать пройти с ним.
 Они втроем вышли из машины. Мимо них сновали другие транспортные средства — от точно таких же автомобилей до жутких подобий божьих коровок на колесах.
 — Попроси Тадеуша, чтобы он приехал за вами, — посоветовал Максиму Жак.
 — Нет нужды, — спокойно ответил его товарищ. Он достал из кармана банкноту достоинством пятьдесят кредитов. — Жадность одинакова во всех мирах.
 На руку, вытянутую с деньгами в сторону дороги, откликнулся первый же водитель. Максим заглянул в его машину — его встретили торчащие во все стороны из-за руля черные как смоль усы.
 — Куда? — буркнул их владелец.
 — На сто метров назад. Только без вопросов, — предупредил его Максим.
 — Как скажете, — ответил водитель и протянул руку. Бумажка ярко-синего цвета быстро перекочевала в один из его карманов. — Залезайте.
 Жак пожелал им удачи, и Максим с Тонен сели в автомобиль. Усатый водитель развернулся, чуть не врезавшись в огромный грузовик, выругался себе под нос и подъехал к самым воротам нужного им особняка.
 — Спасибо, — вежливо поблагодарил его Максим.
 Водитель ничего не ответил, закрыл за ними дверь и, чуть не врезавшись в еще один грузовик, сразу же умчался. Тонен обернулся к воротам. За ними было пустынно, лишь одинокая дорожка скрывалась между деревьями.
 — Никого не видно, — сообщил он Максиму.
 — Сейчас подойдем к воротам, появятся. — Максим похлопал по пустому теперь карману. — Плохо, что без оружия и без Жака.
 Он, как всегда, был прав. До ворот оставалось еще шагов десять — а они уже открылись, и за ними выросло несколько темных силуэтов.
 — Добрый день, — поприветствовал их начальник охраны, пожилой мужчина очень плотного телосложения. Тонен обратил внимание, что вся охрана носит мундиры службы безопасности. Следовательно, само государство было очень заинтересовано, чтобы с его самыми богатыми и влиятельными людьми ничего не случилось. За единственным исключением.
 — Могу я взглянуть на ваши приглашения?
 Максим протянул ему оба сразу. В них было указано, что они являются старшими сотрудниками одного из ведущих производителей оружия на Сегратуме. Начальник охраны внимательно их изучил, вернул и потом предупредил:
 — Вам придется пройти через детекторы.
 Тонена неприятно кольнуло. Если сейчас детекторы зафиксируют его меч, то судьба Дреза и, следовательно, секрета межзвездных двигателей Союза будет решена. Детекторы молчали, и Тонен, когда охрана указала им на дорожку, ведущую к зданию, облегченно вздохнул.
 — Повезло, — согласился с ним Максим после того, как они отошли от входа. — Теперь быстро ищем Дреза.
 Встречи между представителями промышленных кругов, подобные этой, были неформальными, но на самом деле именно на них заинтересованные друг с другом стороны готовили соглашения, которые потом в официальной обстановке оставалось только утвердить. Почти все комнаты были уставлены столами с напитками и закусками, и деловой мир прохаживался между ними, обсуждая друг с другом различные финансовые — и не только — вопросы. Большое количество комнат, свыше сотни, требовалось для того, чтобы договаривающиеся стороны могли в любой момент уединиться и обговорить детали будущего соглашения, не опасаясь того, что их прервут.
 — Или не только для обсуждения деловых вопросов, — в такт мыслям Тонена пробормотал Максим. Он нашел Дреза. Производитель межзвездных двигателей что-то горячо обсуждал с молодой миловидной женщиной. Та широко распахнула глаза и глотала всю чушь, лившуюся из уст ее влиятельного собеседника.
 — А с ним и убийца, — сморщился Максим.
 — Где? — Тонен завертел головой.
 — Его собеседница. — Максим отвернулся от парочки, чтобы не вызвать у них подозрения своим излишним любопытством. — Только нужно понять, будет ли она действовать самостоятельно или всего лишь приведет жертву к настоящему убийце.
 — А почему вы решили, что эта женщина опасна? — Тонен пытался понять, что в ней неправильно, и не мог.
 — Да потому что сегодня Дреза должны убить. — Максим подцепил со стола бутерброд и начал его хмуро пережевывать. Его примеру последовал и Тонен. Неожиданно Максим поперхнулся.
 — Что такое? — быстро спросил Тонен.
 — Он пьет вино, — выдавил Максим. — Если убийца — она, то мы опоздали.
 Тонен оглянулся — Дрез как раз ставил на стол уже пустой стакан. За горло он не хватался, пена изо рта не шла. Тонен поделился этими наблюдениями с Максимом.
 — Яд может действовать медленно, — махнул рукой Максим. — А впрочем…
 Дрез что-то быстро шептал на ушко своей собеседнице, от чего та слегка покраснела. Мужчина продолжал настаивать, и в какой-то момент стало видно, что его собеседница согласна. Максим с облегчением подцепил со стола второй бутерброд.
 — Сейчас они пойдут в дальнюю часть дома. — С набитым ртом его речь была невнятной. — Значит, она не отравила его. Теперь другая проблема. Нужно идти за ним на достаточно большом расстоянии, чтобы он нас не заметил и не поднял скандал, и в то же время достаточно близко от него, чтобы успеть помешать покушению.
 Парочка вышла из комнаты, Максим схватил со стола третий бутерброд и бросился за ними. У дверей, в которые прошел Дрез с женщиной, он остановился и стал прислушиваться. Наконец в соседней комнате хлопнула дверь.
 — Можно! — скомандовал Максим и отправил бутерброд в рот. Они быстро перешли в другую комнату. Людей здесь было гораздо меньше. Максим неторопливо прошел к следующей двери и открыл ее. Тонен послушно следовал за ним. Они успели как раз вовремя, чтобы заметить, как черный костюм Дреза исчезает в следующем дверном проеме. Так они прошли с десяток комнат, причем людей становилось все меньше и меньше.
 — Если я правильно запомнил план здания, — сообщил Тонену Максим, — мы уже приближаемся к его дальней части.
 Он взял очередной бутерброд с очередного стола и ринулся в следующий выход. Тонен обратил внимание, что почти из каждой комнаты двери вели не только прямо, но и в обе стороны по бокам.
 — Прямо идут проходные комнаты, — объяснил ему Максим. — По ним можно пройти до сада в заднем дворе. По бокам — изолированные комнаты. В какой-то момент наши друзья туда свернут. Главное — не упустить этот момент.
 Они вошли то ли в двенадцатую, то ли в тринадцатую комнату — Тонен уже сбился со счета. Здесь никого не было. Ход времени неожиданно ускорился.
 — В комнате пусто, и они свернули, — бросил Тонену Максим. — Быстро, ты налево, я направо. Выбивай дверь, если она заперта!
 Тонен кинулся к правой двери. Она действительно была заперта. Недолго думая, он сделал шаг назад и изо всех сил ударил по ней ногой. Дверь прогнулась внутрь. Он сразу же ударил второй раз, и одна из ее половинок обрушилась. Максим к этому моменту проверил соседнюю комнату и вернулся к барону. Он и проскочил первым в образовавшийся проем, барон, пропустив его, пролез вслед за ним.
 Еще полминуты, и они бы опоздали. Комната была ловушкой, где Дреза, который беспечно зашел в нее в жажде утолить свою страсть, поджидал очень неприятный сюрприз. Вместо желанного уединения его встретили две мрачные фигуры, в которых взгляд мужчины без труда узнал наемных убийц. Дрез попытался выскочить в дверь, но она уже была блокирована. Женщина, которая привела его сюда, отошла к своим подельникам и игриво обвила их руками, показывая Дрезу язык. Бандиты неспешно достали откуда-то пластиковые ножи… В этот момент Тонен и вышиб дверь. Дрез бросился в образовавшийся проем, но его тут же остановил проскользнувший внутрь Максим.
 — Только не убегайте, — сразу же шепнул он Дрезу. — Снаружи вас могут поджидать другие убийцы.
 Меньше всего Максиму сейчас хотелось, чтобы Дрез поднял тревогу и навсегда ускользнул из рук Ледяной. Его слова оказали желанное действие, Дрез не кинулся в образовавшийся проем, а вжался в самый дальний угол. Бандиты замерли, оценивая ситуацию. Этим воспользовался Тонен — он кое-как протиснулся вслед за Максимом. Увидев ножи в руках противника, Тонен вспомнил и про свой меч. Сверкнувшее в воздухе лезвие внесло еще несколько корректив в первоначальные планы убийц.
 — Мы можем разойтись миром, — предложил Максим, прикрывая промышленника. — У вас будет еще вторая попытка.
 Здесь он безбожно врал. Планы Ледяной на Дреза включали его похищение с Сегратума. Бандиты об этом не знали, однако одновременно покачали головами.
 — Не пройдет, — хрипло прошипел один из них. — Скорее мы позволим вам сейчас уйти. Вам не стоит умирать за этот мешок с салом.
 — Максим, — тихо сказал ему Тонен. — Мне кажется, я смогу справиться с обоими. Выводи пока его, — и он локтем указал на бледного Дреза.
 Максим задумался. Это было самым разумным решением, но подвергать жизнь барона такому риску ему не, хотелось. С другой стороны, Тонен всю жизнь практиковался во владении холодным оружием, а бандиты все-таки предпочитали атаковать на расстоянии, а ножами пользовались только в исключительных случаях.
 — Точно справишься? Они опаснее гремучей змеи. — Максим боролся с последними сомнениями.
 — Выводи его, ты мне без оружия только мешать будешь, — огрызнулся Тонен.
 — Хорошо, — буркнул ему в ответ Максим.
 Бандиты, полагавшие, что их противник обсуждает возможность покинуть помещение, были очень удивлены, когда более маленький из двоих вдруг взял под локоть их добычу и вытолкнул из комнаты. Они ринулись за ней, но тут же отскочили назад, опасаясь длинного меча Тонена. У них было преимущество в количестве, у барона — в качестве, его оружие было и длиннее, и владел он им гораздо лучше. Меч слишком быстро описывал круги, чтобы даже два человека могли приблизиться к нему в рамках разумного риска.
 — Лучше отойди, бородатый, — прошипел один из них. — С такой внешностью мы тебя и в Сегратуме найдем, месяца не пройдет.
 Тонен подумал, что ему хватит двух недель, но информацией делиться не стал. Вместо этого он сделал еще несколько движений, а потом резко впрыгнул наружу в выломанную им дверь. Бандиты ринулись за ним, думая, что он сбегает. Это было роковой ошибкой. Тот, что бежал первым, увидел перед собой металлическую молнию, ударившую из коридора, попытался остановиться, но не успел. Лезвие вошло ему в живот, Тонен резко рванул меч наверх, дернул назад, и бандит с хрипом упал на пол. Второй бандит резко отпрыгнул обратно на середину комнаты, отчаянно сжимая рукоятку ножа, но из дверей никто не показывался. Все пространство перед выходом было теперь залито кровью, вытекшей из его убитого товарища. Женщина, которая привела сюда Дреза, в ужасе закрыла глаза, но бандит не обращал на нее внимание. Он боялся приблизиться к двери и разделить участь убитого, но в то же время он прекрасно понимал, что в любой момент в комнату может зайти кто-то из гостей и вызвать охрану.
 — Эй, женщина. — Решение пришло само. — Иди наружу.
 — Я не пойду, — почти завизжал а та.
 — Не ори, — пригрозил ей бандит. — Если сейчас же не выйдешь, я тебе сам выпущу кишки. Или думаешь, мне тебя жалко будет?
 Женщина ему верила. Ее подельники были способны и не на такое. Зажмурив глаза, она очень медленно пошла к дверям. Бандит со злостью пнул ее чуть ниже позвоночника, она подлетела к убитому, поскользнулась в луже его крови, чудом удержалась и застыла, ожидая смерти. Однако ничего не произошло, женщина выглянула наружу — там никого не было. Не говоря ни слова, она исчезла. Бандит кинулся за ней.
 — Дура, у тебя туфли кровавые следы оставляют, — злым шепотом крикнул он ей, когда увидел, что она собирается выйти в соседнее помещение. Женщина оглянулась и побледнела.
 — Вытри их обо что-нибудь, — посоветовал ей наемный убийца. — И исчезни. Растворись. Если узнаю, что тебя поймала охрана, подстрелю на выходе.
 Женщина начала судорожно вытирать ноги о густой ковер, а бандит, выбрав наугад одну из дверей, осторожно выскользнул в нее. Здесь обсуждали какой-то вопрос несколько довольно пожилых людей. Он осторожно обошел их и пошел по комнатам, разыскивая тех, кто увел его добычу. То ли он выбрал неверное направление, то ли его противник слишком хорошо воспользовался своим преимуществом во времени — но бандит так никого и не нашел.
 Параллельно во времени и совсем близко в пространстве развивались не менее драматичные события.
 В местном аналоге надземного метро Селена задумчиво держалась за поручень. Тадеуш день ото дня был все беспокойнее, что-то его терзало, но что? Селена никак не могла этого понять. Возможно, причиной была она? Девушка начала вспоминать события прошедшей недели — вроде ее было не в чем упрекнуть. Конечно, у представителей других цивилизаций может быть свое понимание отношений между мужчиной и женщиной, но Тадеуш был достаточно умен, чтобы обсудить с ней это. Очевидно, причина была все-таки не в ней, но как-то ее касалась. Селена ушла в свои мысли. Позади нее в толпе людей затерялись бешеные глаза, с ненавистью следившие за девушкой.
 Станция, на которой вышла Селена, пользовалась народной любовью: вместе с ней из вагона высыпала добрая половина пассажиров. Они заполнили все подъемники, с помощью которых нужно было спуститься на землю, и весь спуск девушке пришлось смотреть в чей-то лоснящийся жиром затылок. На земле она облегченно выдохнула и сразу пошла по улице, которая вела прямо к «Терре». Многие из пассажиров пошли в том же направлении, что и Селена, и минут пять, пока толпа рассеивалась, ничто не отвлекало ее от мыслей. Влюбленность делает человека склонным к погружению в себя — увы, за счет отрешения от внешнего мира. Только когда за спиной девушки послышались быстрые шаги, она догадалась оглянуться. Перед ней возникло красное лицо Беда Дрейза. Глаза Селены расширились в ужасе, она вскрикнула, и тут же нечеловеческая сила сжала ее локоть.
 — Молчи! — бешено сверкая глазами, прошептал Дрейз. Селена попробовала вырваться, но рука Дрейза держала ее крепче любых тисков.
 — Что тебе нужно? — испуганно спросила Селена.
 — Ты думаешь, что сможешь публично унизить меня, и это сойдет тебе с рук? — прошипел Дрейз, усиливая схватку. Селена от боли побледнела. — Ты думаешь, что ты связалась с какой-то инопланетной швалью, и это тоже сойдет тебе с рук? Ты ошибаешься, маленькая шлюшка. Сейчас мы с тобой найдем какое-нибудь укромное место, и я покажу тебе, кого следует считать своим настоящим другом.
 Лицо Дрейза утратило все человеческие черты. Селена беспомощно оглянулась — все прохожие усиленно делали вид, что ничего не видят. Дрейз рассмеялся.
 — Ну что, сейчас никто не придет тебе на помощь?
 — Ты идиот, — зашептала Селена, морщась от боли. — Что ты делаешь? Думаешь, никто ничего не узнает? Вон сколько народа кругом.
 Дрейз оскалил зубы в самодовольной улыбке.
 — Большой здоровый мужчина ушел со своей подружкой погулять по задворкам. Даже если кто-то из них вспомнит об этом, будет ли он рассказывать? У всех свои проблемы, деточка. Вперед! — И он изо всех сил дернул ее в сторону ближайшего темного переулка.
 Отчаяние придало Селене силы, она вывернулась, вцепилась изо всех сил зубами в ладонь Дрейза — тот от боли заорал, отдернул руку, и девушка со всех ног бросилась бежать по направлению к «Терре». Дрейз несся за ней огромными шагами, и Селена понимала, что не успеет нырнуть в спасительный коридор с двумя столь нужными ей монстрами. Тяжелое дыхание ее преследователя слышалось уже совсем близко за спиной, Селена бежала из последних сил, как вдруг сбоку ей наперерез мелькнула какая-то тень, и девушка, не успев остановиться, оказалась в чьих-то цепких руках. Она подняла голову и еле удержалась на ногах от потрясения. Человек, поймавший ее, оказался не кем иным, как главарем треугольных воротничков, убегая от которого, она и оказалась в первый раз в «Терре».
 — Не спеши так, — зловеще улыбнулся он ей. — Нам отпущено слишком много времени, чтобы тратить его на такую ерунду, как спешка.
 Дрейз, на какое-то мгновение опешивший от произошедшего, довольно кивнул, когда услышал эти слова.
 — Спасибо тебе, незнакомец, — прохрипел он, тяжело дыша. Даже для него погоня не прошла бесследно. — Эта тварь хотела сбежать от меня. Теперь отдай ее мне.
 Бандит не спешил. Вместо этого он внимательно изучил Дрейза, наклонил голову и спросил:
 — Не сочти за любопытство, но что ты хочешь с ней сделать? У меня к этой даме свой особый интерес. Думаю, ты приготовил для нее что-то особенное?
 Дрейз облизал губы. Его бесила вынужденная задержка, но что-то во взгляде этого человека заставляло его сдерживать свои эмоции.
 — О да, — кивнул он. — Думаю, она получит истинное удовольствие от нашей с ней сегодняшней ночи. Правда, сомневаюсь, что она переживет ее, но ведь некоторые удовольствия того стоят, ты согласен со мной?
 Бандит неожиданно расхохотался. Дрейз удивленно поднял брови.
 — Что в этом смешного? — резко спросил он.
 — Все, — честно признался ему главарь треугольных воротничков. — Тебя хорошо унизили на боях, но не думал, что ты опустишься и будешь отыгрываться на женщине. Повторно вызвать того бойца смелости не хватило?
 Дрейз вспыхнул. Так его еще никто не оскорблял. Он бросился на этого мужчину, желая разорвать его на части. Селена вскрикнула, прижалась к бандиту, и в следующий момент на нее навалилось тяжелое тело Дрейза. Одновременно она почувствовала, что бандит перестал ее держать, и отпрыгнула в сторону. Дрейз рухнул на землю, как мешок с песком. Селена уже почти бросилась бежать, но тут ее злой гений поднял голову, его рука судорожно задергалась, и девушка увидела сочившуюся из его рта струйку крови. Потом голова Дрейза бессильно рухнула на мостовую. Селена начала искать глазами бандита, но вокруг было пусто, лишь отдельные прохожие испуганно пятились от нее. Дрейз не дышал, и Селена осмелилась приблизиться к нему. Из-под его тела потек ручеек крови, девушка перевернула своего недавнего преследователя и увидела тонкий бандитский нож, торчащий из его груди.
 «Терра», как и предсказывал Жак месяц назад в разговоре с Максимом и Тоненом, превратилась в сумасшедший дом. Ученые носились вверх и вниз по лестницам, стаскивая коробки и мешки в сгрудившиеся у выхода автомобили. Когда очередной из них заполнялся вещами, он сразу же исчезал, и его место занимала новая машина. Люди из окрестных домов поглядывали на эту суматоху с явным интересом, но она укладывалась в их привычные представления о жизни, поэтому долго рассматривать они ее не стали и разошлись по своим делам.
 Селена, прибежав к бару, заметалась среди людей, пытаясь найти Тадеуша. Ученые давали ей противоречивые указания, только Мария, которую она встретила уже внутри «Терры», посоветовала ей спуститься внутрь. В подвалах бара Селена еще ни разу не бывала, поэтому спускалась с осторожностью. Впрочем, везде горел свет и путь был только один. Тадеуша она застала в заваленной какими-то странными механизмами комнате. Он был не один — вдвоем с Максимом они что-то объясняли Тонену, параллельно записывая свои указания на бумажке. Увидев девушку, все трое переглянулись и замолчали.
 — Привет! — улыбнулся ей Тадеуш. Несмотря на то что она отвлекла его, он был рад ее видеть, и эта улыбка, как всегда, растопила ей сердце. Вместо ответа Селена расплакалась, и Тадеуш утешающе обнял ее. Максим и Тонен смущенно потянулись к выходу. Тадеуш гладил девушку по голове, шептал ей разные глупости, и Селена, убедившись, что его друзья ушли, рассказала ему, что произошло с ней всего несколько минут назад.
 — Кто бы мог подумать. — Тадеуш присел на какой-то механизм и посадил Селену себе на колени. — Ведь бандит бандитом…
 — Да, и если бы не он, Дрейз бы меня убил. — По телу Селены прошла дрожь.
 Тадеуш ничего не ответил, лишь прижал крепче к себе. Какое-то время они просидели, просто обнявшись и ни о чем не разговаривая.
 — А у вас что за переполох? — Селена наконец успокоилась и теперь могла более адекватно воспринимать происходящие вокруг нее события.
 Тадеуш долго молчал, задумчиво рассматривая девушку. Селене от этого стало не по себе.
 — Что такое? — уже испуганно переспросила она. — Что-то случилось?
 — Так много событий сразу, — печально улыбнулся Тадеуш. — Я хотел с тобой поговорить, любовь моя.
 — Мы говорим, — со страхом в сердце ответила Селена. Голос молодого человека пугал ее своей безысходностью.
 Тонен снова погладил ее по голове.
 — Меня долго мучил этот вопрос, — признался он. — Я знал, что рано или поздно он возникнет, но до последнего откладывал его. Судьба поставила нас перед выбором, и он будет сложным. Ты любишь меня?
 «Вот так просто?» — удивилась Селена. Ее руки крепче обняли шею Тадеуша.
 — Что за глупый вопрос, — смущенно прошептала она и спрятала лицо у него на груди. Ее шепот был тише, чем биение его сердца. — Да.
 Тадеуш закрыл глаза.
 — Тогда слушай внимательно.
 И он начал рассказывать ей про леса Ледяной, про ее снежные шапки, про своих родителей и друзей. И пока он описывал Селене свой мир, перед ее глазами стояло оскаленное в звериной улыбке лицо Дрейза. И когда Тадеуш с замиранием сердца спросил, полетит ли она с ним, ему потребовалась вся острота слуха, чтобы различить едва слышное «да». И его сердце взорвалось от радости.




 Часть пятая



 Глава 20

 Тонен проснулся и первые пять минут потратил на то, чтобы как следует позевать. Ту неделю, что прошла после исхода землян, он провел в непрекращающемся приступе лени. За два дня до того, как старый транспортник поднялся на орбиту вокруг Сегратума, унося внутри себя расу нунов и персонал базы Ледяной, он снял гостиницу в противоположном конце города. Здесь он, не выходя из номера, с интересом наблюдал по визору, как диспетчеры пытаются посадить старый корабль обратно на планету и как беснуются чиновники из эмиграционного отдела. Потом корабль исчез. Просто исчез из космоса, даже близко не приближаясь к точке выхода.
 И когда он это сделал, город взорвался. Все, что имело хоть какое-то отношение к «Терре», было обыскано офицерами безопасности Союза. Все, кто хоть как-то общался с расой нунов или с людьми из странного бара, были по нескольку раз допрошены. Описание Тонена наверняка не раз всплыло при этих поисках, но барон еще в ту знаменательную ночь перекрасил волосы, сбрил свою бородку и полностью растворился в городе, чье население и без этого до предела осложнило бы его поиски. Впрочем, его особо и не искали. По всеобщему мнению, все агенты странной цивилизации, несколько лет работавшей в самом сердце Союза, исчезли вместе с похищенной ими расой нунов. Для проформы служба безопасности объявила розыск тех, чью внешность можно было восстановить по свидетельствам очевидцев. Результаты были, как и следовало ожидать, абсолютно отрицательными.
 Тонен же остался, чтобы дождаться своего корабля. До собственного исхода ему оставалось всего три дня. Слегка размявшись, он спустился на первый этаж, в ресторан, где и заказал себе завтрак. Ему оставалось завершить последнее дело. Среди прочих вещей в его багаже был огромный ящик, который он приказал не тащить к нему в комнату, а оставить на складе, находившемся на первом этаже гостинице. В этом ящике был краб. Руководство базы Ледяной решило не везти его обратно, а попросить Тонена организовать его последнюю экспедицию в подземелья Сегратума. Все-таки робота строили именно для этого. В тот день, когда в подвал к Тадеушу спустилась бледная от пережитого страха Селена, барону как раз объясняли принципы управления крабом. Записи, которые робот должен был собрать во время последней экспедиции, Тонен должен был спрятать в точно определенном месте.
 За завтраком он уговорил себя заняться экспедицией краба сегодняшним вечером. На стоянке стоял его автомобиль, которым он тоже кое-как выучился управлять в самые последние дни. Нужно погрузить в него краба, лениво размышлял он, выехать за границы к третьему указателю, там свернуть…
 — Ваш заказ, сэр. — Официант, с которым успел подружиться за эту неделю Тонен, принес ему поднос с дымящимися блюдами. Тонен посмотрел на его лицо и вздрогнул. Такой пепельно-серый цвет он видел только у покойников.
 — Что случилось, Сиум? — спросил он.
 — Ничего, сэр, — мертвенным голосом ответил официант и собрался было уйти, но поймавшая его за запястье рука дернула его к стулу.
 — Садись, — приказал Тонен, — и все рассказывай.
 Он был в ресторане один, и срочной нужды в услугах Сиума пока не было. Официант, не говоря ни слова, замер напротив него, и вдруг из его глаз покатилась огромная, как жемчужина, слеза. Тонен от удивления выругался на своем родном языке.
 — Извините, сэр, — прошептал официант. — Моего сына сегодня ночью забрали…
 Он снова замолчал, и это молчание давило на уши сильнее любого грохота.
 — Кто забрал? — Глядя на него, Тонен забыл о еде, что в общем-то редко с ним случалось.
 Сиум сделал глубокий вздох, потом махнул рукой, но пристальный взгляд Тонена все-таки заставил его разговориться.
 — Мы живем в округе, который подчинен вице-канцлеру Белу, — начал тихим голосом объяснять он. — Живем бедно, мой сын еще мал, чтобы зарабатывать, а жена тяжело больна и не выходит из дома. Денег, которые я здесь получаю, едва хватает на еду и ей на лекарства. А ведь нужно еще платить за жилье и налоги. Вчера ко мне приходила собственная полиция вице-канцлера. Они принесли список моих долгов и требовали, чтобы я им все вернул. Как? Денег у меня нет ни гроша.
 Сиум замолчал, кашляя от напряжения, и барон сунул ему под нос свой чай. Официант машинально сделал несколько глотков из чашки, что позволило ему продолжить свой рассказ.
 — Они вернулись ночью и забрали сына. Сказали, что, если я не расплачусь в течение недели, они продадут его торговцам органами. Я, конечно, расплачусь с ними. — Он вздохнул. — У меня есть здоровые почки, а если кому-то понадобится мое сердце или печень, то моя семья вообще будет жить несколько лет безбедно.
 Тонен поперхнулся. Во время рассказа Сиума он вспомнил о еде, начал было жевать мясо, но теперь отодвинул его в сторону и пытался салатом заглушить привкус мясного во рту.
 — Ну и история, — наконец выдавил он из себя.
 Какое-то время он думал, не дать ли ему официанту денег из тех, что оставил ему при прощании Завизаж. Однако это было не в принципах барона. Он жил по принципу, что милостыня — это худшая услуга человеку, которому она подается. Человек должен сам искать пути в жизни, а не надеяться на руку помощи извне. Его мысли были прерваны входящей в столовую дамой весьма импозантного вида. Ее появлению предшествовал резкий запах духов, доносившийся еще из коридора, и Сиум быстро встал из-за стола, готовый к продолжению своих обязанностей. Тонен быстро доел свой завтрак — включая все-таки мясо — и задумчиво вышел из ресторана.
 В компьютере, с помощью которого он должен был управлять крабом, Тонен нашел карту города. Она показала ему особняк вице-канцлера и маршрут к нему от его гостиницы, и через полчаса он стоял на улице, поджидая такси. На нем он добрался до улицы, где и располагался особняк вице-канцлера. Территория, которую он занимал, была огромной. За высокой оградой скрывалось не одно, как думал Тонен, а несколько зданий. Тонен прошел по улице вдоль всей стены особняка, пока не дошел до ворот. Там он увидел в высшей степени странное зрелище. Несколько десятков женщин столпились вокруг будки, внутри которой сидели охранники, и каждая пыталась пробраться поближе. Когда Тонен приблизился, он услышал перебивающие друг друга крики.
 — Пустите меня к ней…
 — Завтра уже деньги принесу, ну хоть одним глазом…
 — Передайте ей это, господин охранник, там внутри всего лишь…
 От осознания того, что предстало его глазам, Тонен замер. Это были матери, чьих детей забрали, чтобы выбить из их семей долги. У себя на планете он бы еще понял подобную картину, хотя и там его разум и совесть возмутились бы. Но здесь он был в центре могучего межзвездного государства. Оно покорило десятки планет и народов — и допускало такое варварство в своем собственном сердце. Барон подошел к женщинам и поймал за руку ту, что стояла от ворот дальше всех. В ее опустошенном лице он не нашел ничего, кроме тоски.
 — Подскажи мне, мать, — обращение само собой пришло на ум Тонену, — в котором из зданий держат детей?
 Женщина подняла на него глаза, и от этого взгляда холодок пробежал по спине Тонена.
 — И твой ребенок там? — беззвучно спросила она. — А я не успела. Они сказали, что вчера был последний день. Вон то здание. — Ее палец указал через решетку на красивый коричневый домик. — Вытащи свое дите оттуда, если сможешь.
 Женщина поднесла руки к сердцу и закрыла глаза. Тонен понесся прочь от этого проклятого места. Его душа была охвачена гневом. Он вспомнил про краба. Никакая информация, никакие подземелья, подумал он, сжав зубы, не стоят одного такого взгляда. Видели бы это земляне. У себя на планетах — что на самой Земле, что на Ледяной — они создали общество, где подобное было невозможным. Тонен в ярости ударил кулаком по стене какого-то здания. Потому они и не догадались, что не уступавший им в техническом развитии Сегратум мог допустить подобную бесчеловечность, потекли дальше его мысли. Матери, застывшие в безумном одиночестве… Только сейчас Тонен понял, почему земляне носились с этой Селеной. Ее судьба казалась им неправильной, она будоражила их совесть и заставляла их совершать глупые с точки зрения разума вещи. В истории с девушкой они почувствовали, что в этом отношении Сегратум застыл где-то далеко позади них, и начали исправлять то, что было в их силах. Но поток чисто технической информации сделал их слепыми. Они не видели ничего, кроме своих технологий.
 Тонен поднял руку, и на его жест почти сразу же откликнулось очередное такси. Он доехал до гостиницы, расплатился с водителем и, войдя внутрь, первым делом нашел портье.
 — У вас можно взять ключ от склада? — с невозмутимым видом поинтересовался он.
 — Да, сэр. — Портье кивнул. — Позвать кого-нибудь, чтобы вам помогли с багажом? Надеюсь, вы не собрались съезжать?
 — Что вы, — улыбнулся через силу Тонен. — Мне еще три дня ждать корабля. Позовите, пожалуйста, кого-нибудь, пусть отнесут мой груз в машину.
 Он отдал портье ключи от автомобиля, и тот скрылся в служебных помещениях. Тонен расслабился — он знал, что через полчаса ящик с крабом будет стоять в багажном отделении его машины. Он еще раз зашел в ресторан — Сиум все с тем же видом покойника выслушивал чей-то заказ, и мысли его витали где-то далеко. Тонен решил, что сегодня официант вряд ли уже побежит искать покупателей органов, и поднялся в свой номер.
 Ближе к вечеру охранники на воротах, закрывающих главный вход в особняк вице-канцлера Бела, увидели, как напротив них остановился грузовой автомобиль. Под их пристальными взглядами грузчики вытащили из него огромную коробку и оттащили куда-то в переулок. Охранники лениво посматривали на машину, но скоро грузчики вернулись, забрались в нее и уехали. Наблюдать снова было не за чем. Ежедневная толпа женщин перед воротами постепенно редела, и к тому моменту, когда на небосводе зажглись первые огоньки, улица перед входом впервые за день опустела.
 — Наконец-то, — проворчал начальник охраны. Если бы он мог предсказать, что последует дальше, оптимизма в его голосе было бы наверняка гораздо меньше.
 Из переулка напротив поста охраны донесся какой-то грохот. Охранники насторожились, заработали их профессиональные инстинкты.
 — Нужно бы сходить проверить, — недовольно поморщился кто-то из них, но желающих не нашлось.
 Грохот повторился. На всякий случай они достали свои излучатели и не отрываясь смотрели в сторону переулка. Нехорошие предчувствия их не обманули. Из темноты в освещенный уличным фонарем круг выползло что-то, похожее на огромное насекомое, только панцирь этого то ли жука, то ли паука светился не матовым хитиновым отливом, а ярким металлическим блеском.
 — Что это? — потрясенно спросил начальник охраны. Никто ему не ответил. Насекомое беспокойно шевелилось, и они нацелили на него свои излучатели, однако стрелять пока не решались.
 У себя в номере барон ухмыльнулся и нажал клавишу, на поиски которой потратил довольно много времени. Краб на секунду замер, нацеливая ракеты. В следующее мгновение ворота взорвались. Никто из охранников так и не успел выстрелить. Барон удовлетворенно потер руки — если он хотел кого-то отсюда вытащить, нужно было обеспечить максимально большую для побега дыру. Только что ему это удалось.
 Краб пополз дальше. По особняку беспокойно забился сигнал тревоги. Тонен увидел на экране компьютера бегущих к роботу солдат. Весь вечер он тщательно пытался запрограммировать краба таким образом, чтобы он стрелял только по охране особняка. Работа, на которую Тадеуш или Максим не потратили бы и пяти минут, заняла у него целых три часа, но в конце концов он добился от краба того, чего хотел. Охранники попали под кинжальный пулеметный огонь. Их оружие было сверхэффективно в ближнем бою, но подойти на более или менее приемлемую дистанцию краб им не позволил.
 — Ну давай, ползи быстрее, — войдя в азарт, подгонял свое оружие Тонен.
 Детекторы робота уловили движение позади. Тонен сразу же получил картинку и выругался. К взорванным воротам подъезжали машины государственной безопасности Союза, и из них выпрыгивали вооруженные люди. Первоначальный план, сразу же понял Тонен, провалился. Краб развернул пулеметы назад и теперь обстреливал прибывшее подкрепление. И снова огонь излучателей не причинил ему ни малейшего вреда. До стены здания, где были упрятаны должники вице-канцлера, между тем оставалось несколько десятков метров.
 — Ну и где же дверь? — спросил себя Тонен.
 Дверь явно была с другой стороны. Ему пришлось приказать крабу заехать за здание, и солдаты, пользуясь этим, сразу же побежали через разделявшую их дистанцию. Тонен снова выругался. Зато теперь он нашел двери. Их было две. Тонен набрал на клавиатуре команду, и краб высунул клешню. Времени у него почти не было, первые солдаты были совсем недалеко от здания. Если дать им время, они обойдут его с двух сторон, и какая-нибудь из групп обязательно добьется успеха.
 — Ломай! — возбужденно щелкнул Тонен по очередной клавише. Клешня краба со всей силы ударила по двери, и та обрушилась. Тонен сразу же приказал повторить действие на второй двери. Краб выломал и ее. Из проема показались лица детей, и Тонен понял, почему дверей было две. В одном помещении были собраны мальчики, в другом — девочки.
 — Теперь вам нужно куда-то сбежать, — пробормотал барон. Он знал, что дети его не услышат. Вся надежда была на их здравый смысл. Но сначала нужно было обеспечить им выход.
 С того места, где замер, ожидая указаний, краб, был виден противоположный кусок стены, окружавшей особняк. Тонен дал роботу приказ разрушить ее ракетой. Краб старательно исполнил его, и, когда рассеялся дым от взрыва, Тонен увидел, что рухнула целая секция, освободив более чем достаточно места для побега.
 — Отлично, — довольно прокомментировал он. — Теперь, дети, догадайтесь, что нужно делать.
 Он приказал крабу выползать из-за здания. Его появление было неожиданностью для сгрудившихся за ним солдат. Компьютер робота оценил ситуацию, нашел целесообразным использование огнемета и послал Тонену команду на подтверждение. Барон был готов подтвердить приказ, но в самый последний момент его рука, нависшая над клавишей, остановилась. Он вдруг увидел, из-за чего замешкался его противник.
 Оказывается, не все охранники особняка вице-канцлера были убиты крабом в начале штурма. Кто-то из них успел спрятаться. Когда прибыли войска государственной безопасности, охранники присоединились к ним в охоте за роботом. Но сейчас они увидели, как из здания струится тоненький ручеек детей, и тогда, подняв оружие, они начали кричать, чтобы те остановились. Дети знали о грозившей им участи быть расчлененными на органы, если их родители не найдут деньги на уплату долгов, и они изо всех сил бежали, не обращая внимания на крики сзади, по направлению к разрушенной стене. Охранники, озверевшие от своих потерь, были готовы выместить злость на детях — но обнаружили, что на них нацелены излучатели солдат государственной безопасности. Те подобного зверства никогда не видели и допустить, чтобы по детям стреляли, не могли. Эту сцену и застал краб. Солдаты замерли, ожидая смерти, но краб застыл, впрочем, не опуская оружия. Дети тем временем почти выбрались с территории особняка вице-канцлера.
 Детекторы краба уловили еще одну, гораздо более многочисленную группу солдат, направляющихся к нему со стороны ворот. Тонен дал крабу приказ отползать — и в этот момент солдаты, которых краб продолжал держать под прицелом, вдруг разом открыли по нему огонь. Броня робота не выдержала этого удара, и монитор компьютера, в обнимку с которым сидел Тонен, погас. Барон вздохнул. Он сделал то, что считал нужным. Теперь можно было со спокойной совестью идти спать.
 Худощавый человек с жутко злым выражением лица стоял и рассматривал оплавившуюся броню машины, которая нанесла его поместью столько разрушений. Кончик его носа нервно вздрагивал. Если бы можно было кого-нибудь наказать, он бы уже сделал это, причем самым жутким и болезненным способом. Но охрана ворот погибла в самом начале, а все дети сбежали — не без помощи войск безопасности, со злостью подумал он. Вице-канцлер нашел выход своему гневу, пнув со всех сил блестящий остов машины.
 — Это тот же робот, что был на нашем пассажирском корабле два месяца назад? — спросил он уже чуть более спокойно у офицера безопасности, стоящего рядом с ним.
 — Скорее всего, — кивнул ему в ответ офицер. В неверном свете фонарей их лица казались очень похожими. — Ту машину они забрали с собой. Эта, к счастью, останется нам для исследования.
 Глубоко внутри робота, в специальном бронированном ящике, система самоуничтожения еще раз отправила запрос бортовым системам. Те были мертвы — по крайней мере ответа она так и не дождалась. Не поступил и сигнал от людей, по которому она была готова прекратить свою работу. Выхода не оставалось. Система самоуничтожения еще раз проверила, все ли условия для взрыва были соблюдены. Робот был разрушен, его не дезактивировали и с ним больше не пытались связаться. Она проверила часы — прошло ровно тридцать земных минут с момента остановки реактора. Нужно взрывать, решила система.
 Осколки робота разметало взрывом по территории диаметром в несколько километров. Позднее специалисты пришли к выводу, что направление взрыва — снизу вверх — должно было полностью уничтожить машину, сведя при этом к минимуму ущерб от ее самоуничтожения для окружающих людей. Но вице-канцлер Бел и его сын, офицер государственной безопасности, в момент взрыва стояли слишком близко…

 Глава 21

 Тонен едва узнавал столицу империи. Челнок высадил его вместе с другими пассажирами в центре, но если бы не острые золоченые шпили императорского дворца, он бы долго соображал, где находится. Зданий, которыми был когда-то застроен центр города, больше не существовало, вместо них из земли росли дома, хоть и стилизованные под имперскую архитектуру, но явно построенные чужими руками. Тонен разглядывал чересчур большие окна, удивительно чистые — это для осени-то! — стены и блестящие крыши. Он вспомнил, что на Земле Бали Зюзель показывал ему фотографии столицы после осады — большинство центральных зданий сильно пострадали, и, наверное, Союз взялся за их реконструкцию, точнее, за снос и постройку новых.
 Барон сунул руку в заметно выступающий карман. У него были деньги и не было никакого желания задерживаться здесь хотя бы на сутки. Тонен даже удивился себе, раньше он никогда бы не упустил возможности найти своих старых сослуживцев и покутить в столице. Но слишком долго он не был дома.
 Барон битый час проходил по столичному рынку, выбирая себе лошадь. До побережья было четыре дня езды, и Тонен не хотел остаться без коня где-нибудь посреди дороги, купив одного из тех инвалидов, что подсовывали ему крикливые торговцы. Наконец он остановил свой выбор на довольно молодом жеребце. Хозяин просил за него несусветную цену, два золотых и еще половину, Тонен пытался торговаться — но тщетно. Ругаясь, он достал из кармана три монеты и кинул их торговцу. Удивительно, но тот не стал бегать по рыночным менялам, а сразу сунул руку за пазуху и достал оттуда сдачу.
 — Хорошая покупка, — с улыбкой наблюдал он за тем, как барон отвязывает коня. — Не пожалеете.
 — Уж лучше бы я действительно не пожалел, — холодно ответил ему Тонен.
 Он сразу же покинул столицу и поскакал к северному побережью. Природа вокруг него оделась в свои лучшие осенние наряды, и темная зелень редких хвойных деревьев лишь оттеняла золото и пурпур лесов, мимо которых проезжал барон. Дорога тоже сильно изменилась. Исчезли столбы с раскачивающимися на них повешенными преступниками и колья с отрубленными человеческими головами. На придорожных трактирах стало гораздо меньше объявлений о награде за поимку того или иного разбойника. Даже сама дорога стала как будто шире и чище.
 Полночь застала его еще в дороге. Молодой конь, не привыкший к столь длинному путешествию, стал спотыкаться, да и сгустившаяся темнота не способствовала продолжению пути. Тонен доехал до первого трактира, привязал коня к крыльцу и зашел внутрь.
 Хоть здесь его глаз не нашел изменений. Трактиры ничуть не изменились с его последнего путешествия по материку. На вошедшего странника сразу же оглянулись десятки подозрительных глаз, оценивавших его силу и размер кошелька, и хозяин, растянувшись в улыбке, заторопился ему навстречу.
 — Что пожелает благородный господин? — заискивающе смотрел он снизу вверх на Тонена.
 — Ужин и пиво и пусть кто-нибудь займется моим конем. Он устал с дороги, — приказал Тонен.
 Спина трактирщика согнулась в поклоне, он на секунду исчез за стенкой и появился уже с нескладным прыщавым юнцом.
 — Это мой сын, благородный господин. — Трактирщик заставил паренька поклониться барону. — Он распряжет, накормит и напоит вашего коня. Чем кормить прикажете, овсом или сеном?
 — Овсом, — буркнул барон, устало присаживаясь за стол. — Сено можешь жевать сам.
 Трактирщик противно захихикал и дал своему отпрыску затрещину. Тот мигом исчез на улице. Ужин, похоже, давно стоял на огне в ожидании проголодавшегося путника, и мясо было хоть и горячим, но довольно сухим. Тонен кинул хозяину таверны ползолотого, и тот в очередной раз согнулся в низком поклоне.
 — Теперь поставь пиво и исчезни с глаз моих, — приказал ему барон. Через несколько секунд на его столе стояла огромная кружка, увенчанная шапкой пены. Барон с наслаждением окунул в нее свои усы — пиво было свежим, и вкус его так напомнил ему о доме, что барон долго не мог от него оторваться. Когда он наконец отставил кружку, то увидел, что уже не один за столом.
 — Извините меня, благородный господин. — Паренек лет двадцати, присевший на скамью напротив него, был худ и изможден. Его одежда выдавала в нем крестьянское происхождение, но в глазах барон увидел не туманную пелену, как у большинства серфов, а живой и проницательный ум. Тонен потряс головой — какое-то время он вместо этого явно забитого жизнью юноши увидел своих друзей с Ледяной. Они встали, посмеиваясь перед ним, и Максим начал что-то объяснять Тадеушу, в то время как Жак мрачно смотрел по сторонам, а Сергей возился с роботом. Потом наваждение прошло, перед ним снова сидел обычный молодой серф, но Тонен уже не мог заставить себя прогнать его.
 — Я бы ни за что не подсел к вам, — сжавшись, зашептал его сосед по столу, — но здесь сидят одни разбойники, а у меня с собой весь мой инструмент, и если они отберут его…
 — Что за инструмент? — с интересом спросил Тонен, жестом подзывая трактирщика.
 — Я кузнец, — словно извиняясь, объяснил ему его сосед, печально глядя на приближающуюся лунообразную физиономию хозяина. Он не ел целый день, но если он сейчас потратит свою последнюю монету, то останется совсем без денег — а кто знает, сколько деревень ему придется исходить завтра в поисках работы.
 — Кузнец? — удивился Тонен. — Редко вижу такого молодого кузнеца.
 Он хотел что-то добавить, но трактирщик уже возвышался над их столом, и Тонен, прищелкнув пальцами, сказал ему:
 — Ужин для этого молодого человека и, — он оценивающим взглядом измерил телосложение своего собеседника, — треть от того количества пива, что ты принес мне.
 Трактирщик стоял, продолжая улыбаться, и Тонен хмуро полез в карман за деньгам. Больше мелочи у него не было, и он достал золотой.
 — Это сразу и за наш ночлег, — предупредил он.
 — Разумеется, благородный господин, — угодливо закивал трактирщик и исчез.
 Юноша непонимающими глазами наблюдал за этой картиной. Он знал, что некоторые благородные отличаются щедростью, но не думал, что она распространяется и на серфов.
 — Спасибо, — зашептал он Тонену, когда трактирщик отошел.
 Тонен махнул рукой.
 — Как тебя зовут, мой голодный друг? — дожевывая мясо, пробубнил он.
 — Эйно, — согнулся в поклоне молодой кузнец.
 — Вот что, Эйно, скажи мне честно, — Тонен уставился в глаза юноши, и по телу того от чего-то прошла дрожь, — ты случайно не с Земли?
 Эйно опешил. Он был готов к любому вопросу, кроме такого.
 — Откуда? Извините, благородный господин, я не расслышал, — извиняющимся тоном ответил он.
 — Ничего, это не важно, — махнул рукой барон. — Так ты кузнец, и, судя по всему, работы у тебя нет? А хороший ты кузнец?
 Вместо ответа Эйно сунул руку за пазуху и достал оттуда какое-то металлическое украшение. Барон взял его из протянутой руки — оно было сделано из мельчайших металлических волосков, чьи переплетения образовывали необычные узоры.
 — Сам делал? — Барон покивал, оценивая мастерство.
 — Да, — торопливо закивал Эйно. В его сердце закралась надежда.
 — Почему же тебя тогда выгнали? — спросил его барон. Эйно побледнел, и Тонен продолжил: — Ведь не от хорошей жизни пошел ты по деревням работу искать.
 После долгого молчания юноша ответил:
 — Мой сюзерен обнаружил у меня в комнате книги. Точнее, одну книгу. Это был «Трактат о металлах». Я пытался ему объяснить, что она нужна мне, если я хочу стать хорошим кузнецом, но он не стал меня слушать. — Эйно снова замолчал, но потом добавил: — Он был все-таки хорошим сюзереном. Он мог бы казнить меня или отправить в тюрьму, а он всего лишь выгнал меня и даже не сжег книгу.
 — Так она с тобой, — удивленно приподнял брови барон. — Покажи.
 Эйно побледнел. Книга была его самой большой ценностью, и потерять ее ему не хотелось. Но выхода не было, он сам вручил этому рыжеволосому благородному господину в руки свою судьбу, когда сел за его стол и принял его еду. Его рука снова исчезла за пазухой, и после недолгой паузы он достал мятый свиток и украдкой положил на стол. Тонен задумчиво развернул его и начал разбирать буквы на грязной бумаге.
 — Ишь ты, благородные даже здесь книжки читают, — донесся до него хохот с соседнего стола. Он не стал обращать на него внимания — меньше всего ему хотелось получить нож в спину в самом конце своего путешествия, но читать до конца не стал, вновь свернул свиток и протянул обратно своему соседу. Тем временем трактирщик принес юноше ужин и поставил на стол перед ним небольшую кружку пива. Эйно осторожно убрал свою драгоценность за пазуху и накинулся на еду. Тонен какое-то время наблюдал за тем, как он быстро, но в то же время аккуратно и с достоинством ест, и потом нарушил воцарившееся за их столом молчание:
 — Я могу предложить тебе работу. На моем острове, насколько я знаю, сейчас нет кузнеца. Твой труд там будет очень цениться.
 От услышанного Эйно чуть не подавился куском мяса. Он быстро проглотил его и поднял глаза на барона.
 — Вы не шутите, благородный господин? — еле слышно спросил он. — Это было бы жестоко — шутить так со мной.
 — Ты должен будешь принять мой вассалитет, — продолжил, не обращая на него внимание, Тонен, — и будешь жить на острове в двух дня пути от берегов империи. Но у тебя всегда будет крыша над головой и кусок хлеба на обед, и никто не станет выгонять тебя за то, что ты умеешь читать.
 От волнения Эйно чуть не расплакался. Естественно, он согласился, и наутро, потратив еще час на поиски очередной лошади, они уже вдвоем отправились дальше в путь.
 Когда они на четвертый день добрались до моря, Эйно даже расстроился. Море встретило их штормом. Он долго смотрел, не слезая со своей невзрачной кобылы, как волны разбиваются о берег, и от довольного голоса барона над своим ухом чуть не слетел на землю.
 — Отличная погода, черт побери! — Тонен не скрывал своей радости. — Осталось только найти корабль.
 Эйно промолчал. В конце концов, он никогда не видел моря, и то, что казалось ему штормом, могло на самом деле оказаться всего лишь легким волнением.
 Они добрались до деревушки, спрятавшейся в одном из заливов, и здесь, предложив обоих коней и несколько золотых в качестве платы за проезд, Тонен сразу же нашел среди местных рыбаков корабль с экипажем. До темноты оставалось еще несколько часов, и барону удалось с помощью еще одного золотого уговорить их отправляться прямо сейчас. Корабль был небольшим, и Эйно со страхом наблюдал, как полуголые, несмотря на пронизывающий ветер, люди выталкивают его с берега на воду. Ему казалось, что, как только это хрупкое суденышко покинет тихую воду залива, его тут же разнесет на куски первой волной. Однако его сомнений никто не разделял. Его новый сюзерен, как только нос корабля закачался на волнах, подтолкнул его к борту.
 — Забирайся, но только учти — ни палубы, ни кают у них здесь нет. Спать придется прямо на днище.
 Эйно нерешительно перешагнул через борт. В нос ему ударил сильнейший рыбный запах. Он поморщился и пошел, еле удерживая равновесие, к носу корабля. Рыбаки проводили его насмешливыми улыбками. Вслед за ним забрался Тонен.
 — Не спите, — рявкнул он на жителей деревни, оставшихся на берегу. — Выталкивайте!
 Несколько мужиков подошли к корме и столкнули корабль в воду. Эйно еле удержал равновесие, когда он закачался на легком прибрежном волнении. Рыбаки начали отталкиваться шестами от берега, двое натягивали парус. Тонен тем временем перебрался на нос к своему новому серфу.
 — Завтра к вечеру должны быть дома, — похлопал он Эйно по спине и довольно присел на мокрые жесткие доски. Юноша увидел, как он достал из своего мешка запасливо приобретенный в деревне бочонок с пивом.
 Этим утром баронесса встала с непонятным предчувствием. Сердце от чего-то ныло, и она подумала, не предвещает ли это ее скорую смерть. Она тщательно оделась и спустилась вниз, во двор.
 Весь день прошел как в тумане. Баронесса ходила в деревню, чтобы узнать, как идет жатва, следила, чтобы служанки не пересолили рыбу, несколько раз поднималась на смотровую башню, чтобы разглядеть погоду на завтра. Вечер застал ее вместе с невесткой и внуком в трапезной. Повар принес им их нехитрый ужин, но едва они успели взять в руки ложки, как к ним ворвался один из дружинников барона.
 — Баронесса! — крикнул он. — У берега корабль.
 Гости теперь были редким событием в жизни острова Урхо. Баронесса поднялась.
 — Пойду посмотрю, — вздохнула она. — Все равно аппетита особого нет.
 Она вышла во двор и хотела подняться на башню, но кораблик уже ткнулся носом в берег ее острова, и баронесса решила подождать гостя у ворот. Она слегка ежилась от холодного морского ветра и поэтому не сразу осознала, что стражники на воротах отреагировали на прибывших необычайно молчаливо. Потом извне, с внешней стороны замковой стены, раздался чей-то громовой голос, и ворота медленно поползли вверх. Баронесса схватилась за плечо стоявшего рядом с ней Молке. В ворота, не дожидаясь, пока они доползут до самого верха, вошел ее погибший полгода назад сын, а за его спиной она сквозь сразу навернувшиеся на глаза слезы увидела какого-то худенького паренька.
 Тонен, чье сердце от волнения было готово выпрыгнуть из груди, увидел, как его мать сквозь слезы быстро-быстро начала рассказывать ему про все то, что случилось на острове в его отсутствие. Они все-таки засеяли поля и привезли с материка скот, но кузнец куда-то пропал, и нового пока они не нашли, а у молодого барона Урхо уже прорезались первые зубы, он из-за этого постоянно плачет по ночам, и многое-многое другое. Потом из трапезной выбежала его жена, прижимая к груди его ребенка, и застыла перед ним, счастливая, озадаченная, непонимающая. Мать продолжала без остановки рассказывать, его дружинники потрясенно смотрели на своего воскресшего господина, но Тонен ничего этого уже не видел и не слышал. На всем белом свете для него осталось только одно — черные, большие, удивленные глаза его сына. Он протянул к нему руки, ребенок от страха заплакал, и только тогда Тонен понял, что его долгое путешествие закончилось. Он был дома.