Аннотация: Скайт Уорнер и Дел Бакстер — космические джентльмены удачи — побеждают всегда и везде, будь то средневековый рыцарский турнир или сражение суперсовременных космических кораблей. Вывезти с охваченной войной планеты находящегося в анабиозе клиента, раздобыть карты звезд, напичканных алмазами, или открыть в буквальном смысле слова золотой остров — все им по плечу. Настоящая мужская работа, дающая массу острых ощущений, — что еще нужно лихим парням, которые готовы, терпеть любые трудности и лишения ради повышения своего благосостояния!


---------------------------------------------


 Александр Задорожный, Димитрий Близнецов
 Опасное предприятие



 Глава 1


 Прямо по курсу из-за пока едва заметной цепи гор показалось солнце. Скайт Уорнер и Дел Бакстер шли по пыльному, выжженному безжалостным солнцем полю космодрома города Вээс. Солнце — этот огромный красный гигант — стояло в зените, и от его нестерпимого зноя, казалось, плавится сам воздух. Даже верткие ящерицы, обычно выскальзывавшие из-под самых ног, зарылись в песок и забились в щели трещин, густой паутиной покрывавших базальтовое поле космодрома.
 Планета Лектор, на которой находился город Вээс, затерялась на самой окраине исследованного космоса, далеко за поясом астероидов, широким кольцом опоясывавшим галактику. Вся территория планеты контролировалась десятком крупных феодальных кланов со своим предводителем — лордом и с собственной религией внутри каждого семейства. Лорды постоянно ссорились между собой, и тогда планету сотрясали кровопролитные войны.
 До недавнего времени сюда, в этот богом забытый край Вселенной, не залетал ни один звездолет Межгалактического Союза. И только совсем недавно открытые на Лекторе геологом-первопроходцем Петром Радзиевским залежи плутония стали привлекать предпринимателей и просто искателей удачи всех мастей. На планете были построены несколько космодромов рядом со столицами наиболее влиятельных и могущественных правителей планеты, чей авторитет являлся гарантией безопасности. Одной из таких столиц был и город Вээс. Лорд Эф, на территории которого находились космодром и шахты по добыче плутония, имел с этого хороший доход и относился лояльно к пришельцам с других звезд. Таким образом, планета Лектор была официально принята в Межгалактический Союз и постепенно сближалась с космической цивилизацией.
 — Ну и жарища! — Дел Бакстер вытер рукавом своей рубашки лоснящееся от пота лицо. Друзья не прошли и полусотни шагов от трапа своего корабля, как их рубашки промокли насквозь, а пот противными теплыми струйками стекал по их лицам, заливая глаза.
 — Да, жарковато сегодня, — согласился с другом Скайт.
 Миновав чахлые кустики с пожухлой от жары листвой, друзья зашли в двухэтажное здание таможни с пластиковыми жалюзями на окнах. В просторном холле не было никого, кроме толстого господина в форменной рубашке с расстегнутым воротом. Его китель с золотыми погонами и аксельбантами был повешен на спинку вращающегося кресла, в котором тот сидел, а прямо перед ним на узком столе, заваленном чистыми бланками и разными бумагами, лежала форменная фуражка с большим и красивым гербом. Под самым потолком лениво вращался пластмассовый вентилятор, перегоняя горячий воздух и скорее действуя на нервы, чем принося облегчение.
 — Откуда прилетели, господа? — увидев друзей, спросил таможенник.
 — С Плобоя, из столицы.
 — Из Плобитауна… — мечтательно произнес толстяк, — отличный город! Что привезли?… Наркотики? Оружие? Рабов?… — задал он вопрос после небольшой паузы, во время которой вытер большим синим клетчатым платком лоснившиеся от пота лицо и шею.
 — Что вы! Мы честные предприниматели и прилетели на Лектор исключительно по делам! Думаем вложить деньги в акции какой-нибудь плутониевой шахты, уклончиво ответил Скайт Уорнер.
 — Все вы так говорите, господа, все вы так говорите… — Взяв документы Скайта и Дела Бакстера, таможенник поставил на последние страницы две печати и размашисто расписался.
 — Удачи вам! — сказал он, отдавая документы. На этом формальность таможенного досмотра была закончена, и друзья, выйдя из здания наружу, оказались на окраине города Вээса.
 Город, по местным понятиям, считался большим, но взгляда налево и направо хватало, чтобы оглядеть его целиком. Архитектура Вээса представляла собой мешанину из всевозможных стилей и направлений, сменявших друг друга на протяжении нескольких столетий. В центре была большая круглая площадь, к которой, как лучи, сходились все улицы города. Площадь и прилегавшие к ней кварталы занимали причудливые дома сравнительно недавней постройки с островерхими шпилями и крышами. По периметру Вээс был окружен кольцом мощных оборонительных укреплений. На зубчатых стенах и башнях днем и ночью ходили закутанные в плащи часовые, вооруженные копьями и арбалетами. А городская стража в любую минуту была готова к сигналу тревоги с главной башни.
 Улица, на которую попали Дел Бакстер и Скайт Уорнер, миновав холодную, сумрачную арку центральных городских ворот, была застроена гладко отштукатуренными двух — и трехэтажными домами с островерхими черепичными крышами. Дома стояли, вплотную прижавшись друг к другу. Эта улица сильно напоминала друзьям улицу из художественного фильма «Железная перчатка» — фильма о рыцарях, который они просмотрели в Плобитауне незадолго до вылета на Лектор.
 В этот жаркий полуденный час город казался вымершим. Окна наглухо зашторены. Широкие полукруглые витрины лавок и небольших магазинов, расположенных на первых этажах домов, закрыты деревянными ставнями. На улицах ни души, а все живое попряталось в укрытиях, спасаясь от жары и немилосердных лучей палящего солнца. Только кавалькада всадников в широких развевавшихся плащах с вытканным на них гербом лорда Эфа, хозяина этих земель, на полном скаку промчалась мимо друзей и исчезла за ближайшим поворотом, окутав Дела Бакстера и Скайта Уорнера серой придорожной пылью и густым запахом лошадиного пота. Смотрите, куда едете, придурки! — злобно воскликнул Дел, отряхивая пыль.
 — Не кипятись, друг, у меня самого мозги расплавились от этой жары, произнес Скайт. — Скайт! А мы не ошиблись? Ты точно знаешь, что Отшельник находится именно здесь?
 — Моррис Грук никогда не ошибается. Это лучший частный сыщик в Плобитауне, и если он сказал, что Отшельник живет в Вээсе, то это — правда.
 — Тогда пойдем искать гостиницу, пока окончательно не изжарились на этом солнцепеке.
 Харчевня «Радость богов» — первое, что увидели друзья на перекрестке двух кривых улиц, прошагав пару пыльных кварталов. Надпись была выполнена яркими красками и висела над входом. Само заведение представляло собой древнюю двухэтажную башню с узкими застекленными бойницами, прорубленными в толще камня, и вросшую стенами в землю по самый цоколь. Было видно, что, прежде чем открыть здесь харчевню, хозяин основательно отремонтировал старое, ветхое строение, полностью заменив черепицу на островерхой крыше и кое-где заново скрепив цементным раствором почерневшие от времени и поросшие зеленым мхом каменные блоки, из которых и была сложена башня.
 — А хорошо сейчас в Плобитауне в баре Могучего Джо «Падающая звезда» пить прохладное пиво! — мечтательно произнес Дел Бакстер и, смахнув рукой с лица пот, решительно добавил: — Мне необходимо промочить горло.
 — Резонная мысль, друг, — одобрил Скайт. Толкнув дверь, друзья попали внутрь заведения. В харчевне благодаря толстым каменным стенам стояла прохлада. Посетителей в этот час было совсем мало. За широким деревянным столом около узкой бойницы сидели два уже изрядно пьяных местных рыцаря в сильно поношенных бархатных одеждах и с заткнутыми за потертые, видавшие виды кожаные пояса длинными узкими кинжалами. Солнечные лучи, просачиваясь сквозь мутноватые стекла окна, отбрасывали тусклые блики на множество бутылок, которыми был уставлен стол, и два двуручных меча в ножнах, лежащих рядом на резных скамьях, чтобы в случае надобности быть всегда под рукой хозяев.
 Благородные гости переговаривались между собой громкими гортанными голосами на местном наречии и не сводили мутных, пьяных глаз с ярко накрашенной рыжеволосой девицы в пестром платье. Женщина сидела у самой стены и пила виски «Черный Саймон», доставленное на Лектор торговым звездолетом.
 Помимо рыцарей в харчевне «Радость богов» были хозяин заведения, стоящий за стойкой бара, и четверо геологов в широкополых, защищающих от солнца шляпах, играющих в покер старыми засаленными картами. По всему чувствовалось, что хозяин харчевни — не местный житель, а прилетел на Лектор издалека в поисках удачи. Покрытые причудливой резьбой высокие табуреты перед полированной стойкой, за которую уселись Дел Бакстер и Скайт Уорнер, были явно промышленного изготовления, да и во всем облике хозяина проглядывал уроженец Плобитауна, чей образ и манеры держаться не могут стереть ни жизнь на чужбине, ни дальние странствия по космосу.
 — Жарковато сегодня, приятель, — сказал Скайт, обращаясь к хозяину. Какое пиво у вас самое лучшее?
 — В такую жару нет ничего лучше глотка «Старого Имперского», — ответил тот, наливая две тут же запотевшие кружки пива известной марки, поставляемого на Лектор с Плобоя.
 — Небось скучновато работать здесь?
 — Вечером веселее, а в этот час посетителей обычно немного.
 — Налей-ка и себе кружечку, земляк, да отдохни немного. Еще успеешь наработаться за день. По всему видно, что ты толковый малый. Твое здоровье, приятель, — сказал Скайт, чуть поднимая свой стакан. — Не хочешь ли заработать пять кредитов?
 — было бы лучше десять, — ответил хозяин.
 — Приятно познакомиться с деловым человеком. — Дел Бакстер извлек из внутреннего кармана летной куртки свой бумажник. Медленно пересчитав содержимое, он достал купюру в пятьдесят кредитов и положил ее перед собой.
 — Кого я должен пришить? — спросил хозяин заведения.
 — Если бы ты должен был кого-нибудь пришить, мы заплатили бы тебе больше. Нам всего лишь нужна определенная информация, — ответил Скайт Уорнер.
 — На этой планете жизнь человека стоит дешевле, чем лошадь, так что уж говорить о паре слов. Я ваш, джентльмены, спрашивайте о чем угодно.
 — Мы ищем человека, которого зовут Отшельник, — произнес Дел Бакстер.
 — Никогда бы не поверил, что у таких парней, как вы, могут быть дела с этим проходимцем. — Казалось, хозяин харчевни был не на шутку удивлен.
 — Мы с другом имеем кое-какие виды на этого человека, — сказал Уорнер.
 — О’кей, парни, это, конечно, не мое дело, но вы, как видно, прибыли издалека и многого не знаете о местных нравах, поэтому я должен вам кое о чем рассказать. Еще пива, джентльмены?
 С видом человека, который не привык спешить в подобного рода делах, хозяин «Радости богов» взял с полки позади себя три чистых стакана и налил туда густой золотистый напиток. Подождав, пока пена осядет, он поставил два стакана перед Делом со Скайтом, взял в руку свой стакан и сделал добрый глоток.
 — Этот парень объявился здесь лет шесть назад и сразу же приобрел славу и популярность среди местного населения. Здешние ребята — веселый народ. Каждое племя верит во всякую чертовщину и усердно молится каким-то булыжникам, рекам, птицам, зверям и насекомым… В перерывах между молитвами они режут глотки иноверцам из соседних племен, и это у них называется благочестивейшим образом жизни.
 — А как на это смотрят лорды? — спросил Дел Бакстер, делая очередной глоток.
 — Благородные сеньоры тоже любители веселой шутки. Заманить соседа на очередную попойку к себе в замок и отравить его на знатной пирушке или напасть на своего недруга из-за угла и всадить ему в спину кинжал — это считается верхом военной хитрости, предусмотрительности, доблести и смекалки. А в перерывах между убийствами они пьянствуют и развратничают, что считается у них благороднейшим времяпрепровождением. Но, по большому счету, парни, — хозяин трактира наклонился поближе к Делу со Скайтом и снизил голос, словно опасаясь, что его могут услышать, — им на все наплевать, кроме тех денег, которые платят наши предприниматели за так называемое освоение новых земель, хотя это уместнее назвать грабительским выкачиванием залежей плутония и других драгоценных ресурсов.
 — Как же ты, приятель, здесь живешь? — поинтересовался Скайт..
 — Сам не знаю, джентльмены. Иногда хочется послать все куда подальше, но как подумаешь, что нужно начинать с нуля… А ведь я немало кредитов вложил сюда, чтобы выкупить эту башню, отремонтировать и привести ее в божеский вид. Да и доходы она стала приносить совсем недавно. А вот этот Отшельник оказался весьма ловким парнем. Начал он свою деятельность с того, что излечил нашего лорда Эфа от одной весьма неприятной болезни, чем и заслужил его признательность и высочайшее покровительство. Потом он стал лечить местный народ патентованными пилюлями, которые ему поставляют с других планет, выдавая это за особый целительский дар, покровительство духов и высших сил. Он быстро завоевал репутацию мага и чародея, а людей, якобы наделенных сверхъестественными способностями, здесь любят, боятся и уважают. Кроме всего прочего, Отшельник имеет на лорда удивительное и совершенно непонятное влияние. Когда в город прилетел еще один врач, чтобы попытать здесь счастье, то по просьбе Отшельника лорд объявил беднягу злым колдуном и приговорил его к смерти, а Отшельник собственноручно кинул факел в костер своего конкурента.
 — Какой ужас, — прошептал Дел Бакстер, рисуя веселую рожицу на запотевшем стекле кружки пива.
 — А, — махнув рукой, продолжил свой рассказ хозяин заведения, — ничего особенного. Здесь так все делают, когда нужно избавиться от неугодного конкурента или компаньона. На Лекторе все это в порядке вещей. Да поживете здесь немного, привыкнете.
 Хозяин харчевни «Радость богов» закончил свой рассказ и сделал внушительный глоток пива, чтобы освежить горло.
 — А где его можно найти, приятель? — спросил Скайт Уорнер.
 — Вообще-то считается, что он обитает в жалкой лачуге посреди пустыни, где он ничего не ест и не пьет, а творит свои заклинания и ведет богоугодный образ жизни. Но обычно он живет в замке лорда Эфа или развлекается с девочками в гостинице «Посох святого Бруно».
 Дел Бакстер вспомнил черную каменную громаду из зубчатых стен и высоких башен, возвышавшуюся примерно в пяти километрах от города. «Достать его оттуда будет нелегко», — подумал он.
 — Но боюсь, джентльмены, вы опоздали, — сказал трактирщик, словно угадав мысли Дела, — недавно его выкради из города люди лорда Рэма, заклятого врага нашего лорда. На следующей неделе лорд Рэм собирается казнить Отшельника, к радости своих подданных. По этому случаю даже устраивается рыцарский турнир. Приглашения на этот спектакль уже рассылаются, и не только местной знати, но и предпринимателям, в чьих деньгах заинтересован лорд Рэм.
 — А что же лорд Эф? — поинтересовался Скайт.
 — Наш старик рвет волосы на голове от злости. Поговаривают, что этот греховодник снова приболел, так что помощь знающего врача была бы для него весьма кстати. Он даже пытался выкупить Отшельника у лорда Рэма, но все без толку. Рэм не соглашается. Тогда наш лорд, как это водится, поклялся жестоко отомстить своему врагу, если хоть один волос упадет с головы Отшельника. Он торжественно заявил, что повесит лорда Рэма на воротах его собственного замка вместе со всей его семьей, свитой, прислугой и превратит его земли в выжженные пепелища. Сейчас лорд Эф собирает войско, чтобы вторгнуться во владения лорда Рэма.
 — А зачем лорду Рэму обязательно нужно казнить Отшельника?
 — Как зачем? Да ведь семьи Эфов и Рэмов враждуют друг с другом с незапамятных времен. А лорд Рэм вряд ли откажет себе в удовольствии поджарить придворного врача своего заклятого врага именно в тот момент, когда в его услугах особая нужда. Хотя лично я думаю, что это всего лишь повод для начала военных действий.
 — А ты не боишься войны, приятель? — спросил трактирщика Скайт.
 — С одной стороны, ничего плохого в этом нет. В городе появится много солдат, а это обещает хорошую прибыль моему заведению. С другой стороны, если Вээс будет захвачен войсками противника, здесь не останется и камня на камне. Надеюсь, что до этого дело не дойдет, — добавил он.
 Звякнул колокольчик отворившейся двери, и в харчевню вошли два монаха в длинных черных одеяниях, ниспадавших широкими складками до самой земли. Головы их венчали островерхие широкополые шляпы с тесемками, завязывающимися под подбородком. А на груди были вытканы серебряными нитями большие круги с золотым изображением руки, державшей песочные часы.
 Подойдя к стойке, они попросили два двойных кукумбера — крепкой огуречной водки.
 — На здоровье, святые отцы, — поклонился им трактирщик, протягивая стаканы с чуть зеленоватым напитком.
 — Да не оставят тебя боги, сын мой, — произнес один из них, в то время как второй с любопытством оглядывал заведение. По их запыленной одежде было видно, что они пришли издалека и в городе Вээсе находятся впервые. Наконец монахи облюбовали стол, соседний с тем, где сидели рыцари. Благородных господ к этому времени совсем одолели винные пары, и сейчас они крепко спали, склонив головы прямо между пустыми бутылками. Усевшись на свои места, монахи стали о чем-то тихо говорить, не спеша попивая свои кукумберы.
 — А это кто такие? — заинтересованно спросил Скайт.
 — С этими парнями лучше отношений не портить, — озабоченно посматривая в сторону вновь прибывших гостей, ответил хозяин харчевни. — Их боятся сами лорды. Это монахи ордена «Искатели истины», и одного слова их магистра достаточно, чтобы любой человек, живущий на планете Лектор, был объявлен вне закона. Основным их занятием является улаживание споров между враждующими кланами и исповедание приговоренных к смерти. Лордов очень устраивает разрешение своих разногласий с помощью посредников ордена, так как в этом случае никто не может обвинить их в сговоре с врагом. Я не удивлюсь, если эти парни явились сюда в связи с намечающейся войной между лордами Эфом и Рэмом, — закончил хозяин харчевни. — Если хотите узнать что-нибудь еще, всегда буду рад помочь таким парням, как вы.
 — А ты не знаешь, приятель, где бы мы могли снять комнату на несколько дней? — спросил Уорнер.
 — Комнату можете снять у меня. Это будет совсем недорого, а то в другом месте три шкуры с вас сдерут. А если вы желаете, могу за умеренную плату и с девочками познакомить, — произнес трактирщик, хитро усмехаясь.
 — Пожалуй, это будет лишнее. Мы здесь исключительно по делу.
 — Ну, как будет угодно, джентльмены.
 — А можно ли здесь взять напрокат лендспидер или флайер?
 — О чем разговор! Через три квартала отсюда расположена фирма проката и извоза. Позовете Сэма. Скажете — от Билла Аткинса. Он все устроит. Кстати, Сэм тоже прилетел на Лектор из Плобитауна, как и я.
 Взяв еще пива, Дел Бакстер и Скайт Уорнер по узкой и темной винтовой лестнице поднялись на второй этаж башни и остановились перед низкой деревянной дверью, сколоченной из толстых, потемневших от времени досок. Это была единственная дверь, выходившая на тесную площадку, куда поднялись наши друзья.
 — Как ты думаешь, Скайт, Отшельник — именно тот, кто нам нужен? — спросил Дел Бакстер в то время, когда Скайт орудовал массивным кованым ключом, который им дал трактирщик, в замочной скважине.
 — Вне всякого сомнения, Дел, — ответил другу Скайт, открывая тяжелую дверь.
 Друзья оказались в просторной полукруглой комнате, освещенной светом, пробивавшимся сквозь мутные стекла четырех узких бойниц. Прямо перед ними лежал, прикрывая доски, яркий ковер. Ковры закрывали также грубую каменную кладку нештукатуреных стен. Из мебели в комнате были: две кровати, на одной из которых развалился Дел Бакстер, вытянув уставшие ноги прямо на шелковом покрывале; три деревянных стула с высокими резными спинками и небольшой столик посреди комнаты. Комнату можно было назвать даже комфортной, если бы не подсвечник, стоявший на столе, с воткнутыми в него пятью восковыми свечами. Было ясно, что на втором этаже башни электричество отсутствует.
 — На звездолете капитана Фрезера, — сказал Скайт, доставая из своей куртки сигарету, — Дэвид Шайр был бортовым врачом и единственным, кто остался в живых из экспедиции в созвездие Хвост Дракона. Судя по тому, что мы сегодня услышали, этот Отшельник и есть Дэвид Шайр — человек, которого мы ищем.
 — А как мы вытащим его из лап лорда Рэма? — спросил Дел.
 — На этот счет, дружище, у меня есть идея, — ответил Скайт, открывая о край кровати бутылку с пивом.




 Глава 2


 Было раннее утро. Заря только окрасила розоватыми красками вершины гор западного хребта. Тихая, извилистая речушка, заросшая по берегам густыми зарослями камыша, лениво катила свои воды, блестящей извилистой змейкой перерезая долину.
 Над водой клубился туман. Густая непроницаемая, молочно-белая пелена поглотила мирно спящий городок у самого подножия холма, на котором черной громадой возвышался замок. Мощные зубчатые стены с башнями, сложенные из огромных, грубо обработанных, почерневших от времени и поросших лишайником каменных глыб, неприступной твердыней возвышались над долиной. А над самой высокой башней, горделиво подпиравшей небеса, реяло пурпурно-алое знамя с вытканным на нем золотым орлом, державшим в когтистых лапах лавровую ветвь. Это был герб лорда Рэма, а замок — его родовым гнездом.
 Построенный еще прадедом нынешнего лорда, замок был надежной защитой для этих земель. За толстыми крепостными стенами спасались семья лорда, жители города и прилегавших поселений, когда: враг совершал кровопролитные и опустошительные набеги на долину. Немало храбрых воинов нашли здесь свою смерть, пытаясь завладеть крепостью. Сейчас все было тихо: ни лязг мечей, ни ржание боевых коней — ничто не нарушало утренней тишины. Слышались только окрики часовых, несших ночной дозор на стенах и переходах, да пение птиц, пробуждавшихся на островерхих крышах башен.
 По мере того как утро вступало в свои права и легкий ветерок рассеивал пелену тумана, захлопали ставни, заскрипели засовы запираемых на ночь дверей, из кухонных труб заструился дымок, а слуги, поеживаясь от утренней прохлады, занялись своими; обычными обязанностями.
 В этот ранний час к воротам замка подошел монах в длинных черных одеяниях и, остановившись у заросшего тиной рва с грязной, темной водой, трижды протрубил в рог. На смотровой площадке круглой приземистой башни, охранявшей ворота, протрубили ответный сигнал, а из узкой бойницы высунулось заспанное лицо стражника, которое тут же скрылось за ажурным переплетением кованой оконной решетки с вставленными в нее цветными стеклами.
 Загромыхали цепи подъемного механизма, вспугнув воронье, с громким карканьем захлопавшее крыльями над повешенным человеком. Его тело болталось на толстой перекладине, высунутой из верхней бойницы. Медленно опустился мост, и стальная, сваренная из крепких прутьев решетка поползла вверх, открывая темную арку, ведущую в замок.
 Горящие факелы, отбрасывая мерцающие блики, колеблющимся красноватым пламенем освещали древнюю кладку стен и две пушки, нацеленные своими жерлами в направлении подъемного моста и готовые уничтожить каждого, кто посмеет без приглашения явиться в эту цитадель. Внизу раздался гулкий звук шагов, эхом отражавшийся от истертых каменных плит, которыми был выложен проход, и высоких стрельчатых сводов.
 Глубокий шрам от сабельного удара, тянувшийся, через всю левую щеку, совсем не портил, а, наоборот, придавал мужественность резким чертам лица капитана личной охраны лорда Рэма, вышедшего проверить, кто там явился в столь ранний час. Его сопровождали три стражника, опоясанные тяжелыми мечами и вооруженные длинными копьями. Увидев на груди монаха вытканный серебряный круг с золотым изображением руки, державшей песочные часы, он, поправив висевший на кожаной перевязи лазерный меч, почтительно поклонился.
 — Приветствую тебя в замке моего хозяина, храброго и могущественного рыцаря лорда Рэма, святой отец, — сказал он, поднимая вверх в знак приветствия раскрытую ладонь правой руки.
 — Да пребудет благословение богов над этими стенами, — ответил монах.
 — Что привело тебя, святой отец, на землю нашего славного господина лорда Рэма и как тебя звать? — почтительно спросил капитан.
 — Зовут меня отец Пурпас, а привело меня сюда известие, о благородный воин, что сегодня здесь должны казнить человека. Я хотел бы исповедовать его, дабы его очищенная от скверны душа могла омыться в воде священной реки Санред и уйти по Мосту теней в Долину сна, куда суждено уйти всем нам, когда время нашего пути на этом свете истечет.
 — Это твое право, преподобный, и можешь быть уверен, что братья твоего ордена — всегда желанные гости в замке. А теперь не хочешь ли ты разделить со мной мою скудную трапезу и отдохнуть немного, так как ты, наверное, прошел немалый путь и притомился. А как говорят мудрые: «Никогда не принимайся за богоугодное дело, если ты устал или голоден». Не так ли, святой отец? — Капитан снова почтительно поклонился.
 — Почту за честь, о храбрый воин, — произнес Пурпас, — я всегда готов разделить трапезу в благочестивой компании, но скажи мне, как звать тебя?
 — Капитан Хьюго Адрофт, начальник личной охраны лорда Рэма, к вашим услугам, святой отец, — ответил польщенно офицер, посторонясь и пропуская вперед почетного гостя.
 — Хлодвиг Рыжий был храбрым воином, — капитан Хьюго наполнил свой кубок вином и залпом осушил его. — Да, это был опытный боец и отличный командир. Я, тогда еще зеленый юнец, служил оруженосцем у этого достойного рыцаря, когда наши бедовые ребята разгромили барона Крейга в «Змеином ущелье». Жаль, что Хлодвигу так не повезло. Во время штурма замка До его пробила насквозь стрела, пущенная из арбалета. А все потому, что он не верил в чудодейственную силу колдовских чар, сохраняющих нас от вражеских стрел и отводящих удары недругов. Сам я всегда перед военным походом иду к колдуну, который накладывает специальные заклятия на мой меч, щит и копье. Это защищает меня от злых духов и предохраняет в бою.
 Все сидевшие за столом с интересом слушали его.
 — Не верю я в это, — скептически заметил пожилой воин с длинными седыми, свисающими до самого подбородка усами, которыми очень гордился. — Спорю на свой ус, что пользы от заклинаний немного, если ты не умеешь как следует обращаться с оружием.
 — И проспоришь, Ричард! — Капитан Хьюго налил себе еще вина. — Хлодвиг Рыжий тоже не верил, как и ты.
 Капитан личной охраны лорда Рэма и монах ордена «Искатели истины» сидели в трапезном зале замка, предназначенном для гарнизона, за длинным столом, уставленным разными яствами. В огромном камине на вертеле жарилась целая кабанья туша. Горевшие факелы и пылавший камин отбрасывали на потные лица сидевших за столом яркие блики. Свет, проникавший в залу через витражи узких окон, цветными узорами ложился на каменный пол, увешанные оружием стены и боевые знамена, свисающие вытянутыми прямоугольниками из-под закопченных потолочных балок.
 Два молодых воина в простых кожаных одеждах принесли еще вина в больших глиняных кувшинах И вновь наполнили кубки сидевших за столом.
 — За вашего хозяина, славного рыцаря Рэма, и чтобы удача всегда сопутствовала вам в. ратных подвигах! — поднял свой кубок монах.
 — За это стоит выпить, — сказал капитан, — лорд Рэм — самый хороший командир, под началом которого я когда-либо служил, клянусь эфесом своего меча. А видел бы ты, преподобный, как он одним махом разрубил племянника лорда По, хотя тот был с ног до головы закован в доспехи. Это было во время битвы у Большой реки. Я тогда еще получил этот сабельный удар, — показывая шрам на лице, закончил он.
 — Что до меня, то эти новомодные штучки я никогда не признаю, — заявил Ричард, пытаясь разделаться с огромным окороком, который он держал обеими руками, — я не доверяю этим бластерам, каренфайерам, лазерным мечам и прочим колдовским механизмам. Не может машина в несколько сот килограммов летать по воздуху без колдовства. Хоть ты тресни. По мне, нет ничего надежнее стрелы, метко пущенной из арбалета, верного меча и боевого коня, единственного друга на поле брани.
 — Это оттого, Ричард, что в твоей голове мозгов столько же, сколько в жестяном ведре, — сказал Хьюго. — Ты храбрый солдат и хороший товарищ, но, клянусь святой истиной, боги обделили тебя умом.
 Сколько храбрецов рассуждали так же, как и ты? И где они теперь? Их несчастными костями засеяна земля многих полей битв. Конечно, это современное оружие очень дорогое и не каждый может себе такое позволить, но оно стоит всех затрат. Что ты скажешь о нашем «Всевидящем оке» на Северной башне? Наш господин заплатил за него годовой доход со всех своих земель, но зато теперь мы знаем о приближении неприятеля за много дней пути отсюда. Или взять энергетическую пушку. Да одним выстрелом она превращает в горстку пепла целый отряд закованных в броню рыцарей. Наш лорд молодец, что не скупится на это. Конечно, этого нового оружия еще очень мало, но я уверен, что в скором времени оно полностью вытеснит старое. За нашего господина, доброго лорда Рэма! — закончил капитан, поднимая свой кубок.
 С глухим звоном кубки ударились, и все сидевшие в зале выпили за здоровье их господина.
 — Я надеюсь, брат Пурпас, что вы останетесь нашим желанным гостем в замке до завтрашнего дня, — обратился капитан Хьюго к монаху. — Скоро начнется турнир, который будет очень увлекательно; посмотреть, а потом, когда поджарят этого колдуна, в главной зале замка состоится пир, на который, кроме знатных господ, приглашены также несколько влиятельных финансистов, ведущих на наших землях геологоразведку. После пира лорд Рэм хотел бы обсудить с вами ряд разногласий, возникших у него со своим врагом, владельцем города Вээса, и заручиться поддержкой вашего ордена как посреднической стороной на возможных переговорах.
 — Почту за честь, капитан Адрофт, — ответил монах, — но кто такой этот преступник, если его казнь сопровождается столькими церемониями?
 — Великий колдун и чернокнижник. Личный лекарь лорда Эфа, да отсохнут его внутренности, заклятого врага нашего доброго господина. А если перечислять все его злодеяния, то не хватит и недели.
 — Чем сильнее вина и злодеяния преступника, тем почетнее его исповедовать перед смертью. Так учит нас, простых братьев, досточтимый магистр нашего ордена, — глубокомысленно изрек монах.
 — Не забывай, Ричард, что тебе заступать в дозор на Северную башню охранять «Всевидящее око», — сказал капитан Хьюго.
 Старый солдат нехотя поднялся и, гремя доспехами, направился к обитой медными пластинами двери. Его тяжелый двуручный меч прочерчивал сзади полосу на каменных плитах пола концом своих длинных ножен.
 — Откройте окна, здесь слишком душно, — приказал капитан, когда пожилой воин вышел.
 Яркие лучи солнца ворвались в залу, и помещение заполнилось свежим утренним воздухом. До слуха донесся цокот лошадиных копыт из мощенного булыжником внутреннего дворика замка, и по подъемному мосту проскакала кавалькада пышно разодетых всадников. В открытые окна можно было видеть ровную прямоугольную площадку, окруженную со всех сторон шатрами и деревянным помостом с ярко-красным балдахином для почетных гостей. Разноцветные ткани, маленькие флажки и большие знамена с вышитыми на них гербами знатных рыцарей — все это сливалось в красивую яркую картину, блестело и переливалось в солнечных лучах бесчисленной гаммой всевозможных цветов и оттенков.
 Занятые последними приготовлениями, слуги и оруженосцы сновали у шатров, а кое-кто из воинов уже был в седле, проверяя перед предстоящей схваткой снаряжение, остроту меча или резвость коня. Разноцветные перья развивались на шлемах, начищенные до блеска доспехи ослепляли отражавшимися от полированных поверхностей солнечными бликами.
 — Сейчас начнется турнир, — сказал капитан, прислушиваясь к доносившимся снаружи звукам, — пойдемте, преподобный, посмотрим на это увлекательное зрелище.
 — Вы тоже будете участвовать в этом турнире? — спросил монах.
 — Нет, — с ноткой сожаления в голосе ответил Хьюго, — моя обязанность следить за порядком в замке и проверять часовых на стенах. На турнир мы посмотрим с восточной стены, когда я буду сопровождать вас, преподобный, на исповедь к заключенному. Пойдемте, святой отец, сейчас начнется.




 Глава 3


 Покинув трапезный зал и поднявшись по узкой винтовой лестнице с выщербленными каменными ступенями, освещенными лишь светом, проникающим через прорубленные в толще стен бойницы, монах с капитаном оказались на открытой сводчатой галерее, по самому верху опоясывавшей внутренний двор замка. Каменный колодец был окружен с четырех сторон высокими зубчатыми стенами с узкими щелями забранных ажурными решетками окон. Из этих амбразур отлично простреливалось все пространство двора, и если неприятелю удалось бы проникнуть внутрь, он попал бы под перекрестный огонь.
 Стоящие у высокой, узкой арки два стражника расступились, отсалютовав капитану своими длинными алебардами.
 Миновав низенький переход, капитан Хьюго с монахом оказались на крепостной стене, зажатой между двумя круглыми башнями-близнецами с островерхими шпилями крыш, над которыми реяли на ветру алые штандарты с вытканными на них золотыми орлами — гербами лорда Рэма.
 Отсюда, сверху, перед ними, словно на ладони, у подножия холма раскинулись город по берегам бегущей внизу речки, заполненная народом площадь и тонувший в синеватом мареве хребет гор у горизонта.
 В самый центр ристалища вышел герольд, одетый в свободные яркие одежды, и объявил о начале турнира.
 — Сейчас будут биться Инвар Сильный и Ивенс — воин из клана «Болотный камыш». Они не поделили невесту, и теперь поединок решит, кому она достанется, — сказал капитан Хьюго.
 Вот появились два закованных в железные доспехи воина. Несколько секунд они стояли друг против друга, всматриваясь в лицо и стараясь разгадать мысли соперника. Потом опустили забрала и вынули длинные обоюдоострые мечи, отшвырнув далеко в сторону ножны, чтобы те не мешали предстоящей схватке.
 Учтиво поклонившись, воины бешено ринулись в атаку и стали лихорадочно колошматить друг друга мечами. Воздух огласили вопли толпы, наблюдавшей за поединком, и грохот железных доспехов от обрушивавшихся на них яростных ударов. Посыпались искры от лязгающих мечей. Разноцветные пышные перья, украшавшие шлемы воинов, превратились в жалкие обрубки, а латы покрылись царапинами и глубокими вмятинами.
 — Почему Инвар Сильный старается встать лицом к солнцу? — спросил монах капитана, который с неподдельным интересом наблюдал за схваткой. — Ведь, когда солнце светит в лицо, сложнее атаковать?
 — Сэр Инвар знает, что делает, преподобный, и уж в тактике ведения рукопашного боя разбирается лучше, чем ты, святой отец. Дело в том, что у него щит с алмазным напылением. И если улучить момент и, как зеркалом, поймать солнечный зайчик, можно так ослепить врага, что он на какое-то время станет беспомощным, словно ребенок, и ничего не сможет сделать. А ведь для решающего удара достаточно короткого мгновения, — со знанием дела ответил Адрофт, — но ты, брат Пурпас, не думай, что сэр Ивенс новичок. К сегодняшнему дню он подготовился основательно. Видишь те выпуклые квадратики у него на груди? А ты знаешь, что это такое?
 — Обычный панцирь?
 — Ха! Как бы не так! Это активная броня! Стоит, наверное, целое состояние, — тоном знатока, прекрасно разбирающегося в подобных вещах, сказал капитан Адрофт. В его голосе, когда он произносил последнюю фразу, чувствовалась зависть.
 — А я — то думал, что во время поединков нельзя пользоваться современным оружием, — промолвил монах.
 — Нельзя пользоваться только лазерными мечами, бластерами и современным стрелковым оружием. Все остальное разрешено.
 В этот момент Инвар Сильный обманным движением отвлек внимание соперника и резким стремительным выпадом нанес молниеносный колющий, удар, намереваясь насквозь пронзить грудь врага своим мечом. С громким хлопком взорвались несколько шашечек активной брони, и меч, превращенный в исковерканную железяку, направленной силой взрыва был выбит из рук Инвара Сильного, отлетев к самому краю площадки.
 Трибуны взревели от восторга, когда сэр Ивенс, замахнувшись над головой сверкавшим мечом, ринулся на безоружного противника и изо всех сил обрушил на него свое оружие. А в следующий миг на блестящем щите Инвара, которым тот закрылся от рубящего удара, осталась глубокая вмятина.
 Не давая своему врагу времени нанести последний удар, Инвар изо всей силы врезал кулаком, закованным в железную перчатку, по шлему соперника. От этого неожиданного нападения Ивенс пошатнулся и отступил на шаг. Воспользовавшись секундной паузой, Инвар отпрыгнул в сторону и извлек из ножен, висевших у него за спиной, боевую секиру, древко которой заканчивалось острым трехгранным наконечником. Широко расставив ноги и укрывшись щитом, он храбро ожидал новой атаки, приняв эту оборонительную позицию.
 Между тем сэр Ивенс и не думал отступать. Стремительный рывок, и его меч вонзился в бедро Инвару Сильному. Из стыка двух пластин доспеха стала сочиться кровь, алыми каплями падая на пыльную землю.
 Поединок затягивался. Противники, тяжело дыша, обменивались ударами и не прекращали натиск. Рана Инвара была неопасной, и тот держался, не уступая своему сопернику. Бой грозил принять затяжной характер, воины начали уставать. Ивенс в пылу схватки чуть ослабил бдительность, тем более что его враг был ранен. Поэтому, когда, парируя очередной удар, Инвар оказался лицом к солнцу, он даже обрадовался, видя в этом для себя преимущество.
 Поймав луч солнца своим щитом, Инвар Сильный направил блик в глаза Ивенсу и ослепил его. В замешательстве Ивенс сделал неловкое движение, пытаясь защититься, но оно уже запоздало. Взмахнув своей секирой, Инвар одним могучим ударом свалил того на землю и, подойдя к своему поверженному недругу, носком ноги выбил из ослабевших пальцев меч, чтобы Ивенс не смог им воспользоваться.
 Сэр Ивенс был еще жив, когда Инвар Сильный высоко поднял свой топор, повернул его острием вниз и вонзил в грудь лежавшему на земле воину, в то место, где у того в начале боя взорвались шашечки активной брони, что едва не стоило жизни победителю. Конвульсивно дернувшись, тело затихло и осталось лежать в луже крови, которая вытекала из раны. Площадь содрогалась от переполнявших зрителей эмоций. Мужчины оживленно обсуждали силу и точность удара, а сидевшие в первых рядах женщины, расталкивая друг друга, возбужденно вытягивали вперед шеи, чтобы лучше рассмотреть поверженного рыцаря. В это время на трибуне под алым балдахином, где сидел лорд Рэм, разгорелась ожесточенная ссора между друзьями победителя и сторонниками? клана «Болотный камыш
 — Бой был нечестный! надрывался толстяк расшитом золотом лиловом бархатном плаще. — У вашего бойца наконечник топора из легированной стали, выточенный на механическом станке! По правилам, разрешается только старинное кованое оружие!
 — Ивенс не имел права надевать нагрудник из активной брони, — не оставались в долгу оппоненты.
 Каждую минуту спор грозил перерасти в кровопролитную стычку прямо на трибуне. Уже несколько господ обменялись перчатками, а особенно горячие головы с силой сжимали рукояти своих мечей, когда со своего кресла поднялся сам лорд Рэм и поднял вверх ладонь правой руки. На трибунах воцарилась тишина.
 — Победил сэр Инвар Сильный, рыцарь из клана «Скорпионы», — произнес он под громкие крики одобрения.
 Поклонившись лорду, Инвар Сильный, чуть прихрамывая, направился к своему месту, а слуги сэра Ивенса, подняв тело своего хозяина, понесли его в свой стан.
 — Пойдемте, преподобный, — капитан Хьюго дотронулся до плеча монаха, отрывая его от драмы, разыгравшейся перед их глазами, — самое интересное начнется потом, когда будут драться конники. Вот уж это зрелище пропустить нельзя. А пока вы успеете исповедать колдуна, приговоренного к казни, которая состоится сразу же после турнира. Пойдемте, преподобный, мы обязательно должны успеть посмотреть на бои конных рыцарей.
 Солнце приближалось к зениту, и утренняя прохлада постепенно стала сменяться полуденной жарой.
 Тень от высокой башни в центре замка притаилась у подножия этого темного каменного гиганта. Здесь, в самой высокой башне, укрывались бы последние защитники крепости, если бы врагу удалось захватить замок. И немало воинов сложили бы здесь свои головы, пока не ворвались бы туда.
 Протиснувшись между двумя узенькими сторожевыми башенками, Хьюго Адрофт и брат Пурпас оказались в северной части крепости. Это была самая старая часть замка. Мох и лишайники покрывали потемневшие стены, тройным кольцом опоясывавшие жилые и хозяйственные постройки. За несколько веков непрерывного строительства башни башенки и различные сооружения образовали здесь лабиринт причудливых переходов.
 — Что это за башня? — спросил монах, указывая на круглое сооружение, по габаритам уступающее лишь центральной башне.
 — Это Северная башня, где находится «Всевидящее око», — ответил капитан.
 Пространство между стенами, башенками и жилыми постройками соединялось галереями, словно воздушными мостиками, висевшими в воздухе. В мирное время по ним можно было легко и без труда попасть в любую часть замка, затратив при этом минимум времени. Во время войны они разрушались, превращая каждый сектор в отдельную оборонительную твердыню.
 — Сейчас ведется строительство круговой линии обороны, которая охватит единым кольцом укреплений и замок, и город, — сказал капитан, когда они с монахом проходили по галерее с покрытыми замысловатой резьбой каменными колоннами.
 Миновав небольшую комнату караульного помещения, где обычно отдыхали за игрой в кости солдаты, и пройдя через квадратную площадку на втором этаже, капитан Адрофт привел преподобного отца в полукруглую залу, своими высокими сводами уходящую далеко вверх. Свет, струившийся сквозь цветные витражные стекла узких вытянутых окон, ложился разноцветными бликами на каменные пыльные плиты пола. Все стены залы были увешаны всевозможным оружием и доспехами. А с потолочных балок свисали боевые знамена. Помещение освещали шесть окон, два из которых были раскрыты.
 — Когда-то в этом крыле размещались главные покои, — сказал капитан.
 — Почему здесь так мало стражи? — спросил монах. — Я думал встретить часовых на каждом шагу.
 — Все солдаты, свободные от караула, сейчас смотрят турнир, а в замке находится лишь необходимый для поддержания порядка гарнизон.
 — Почему бы благородному человеку не выпить стаканчик—другой перед дракой, если ему это угодно?! — неожиданно прогремел раскатистый бас из дворика, куда выходили окна залы.
 От силы этого голоса задребезжали оконные стекла, а боевые лошади, которых конюхи готовили к предстоящему турниру, испуганно попятились. Эти могучие красивые животные, закаленные в самых жарких сражениях, обладали недюжинной силой, способной выдержать не только вес своих собственных доспехов и доспехов хозяина, но при этом не утратить своей быстроты и маневренности. Сейчас конюхи расчесывали их пышные гривы, надевали пестрые попоны, расшитые гербами владельцев, и проверяли, надежно ли закреплены ремни, поддерживавшие высокое седло седока и нагрудный боевой панцирь с длинными остроконечными шипами, который защищал не только грудь, но и передние ноги скакуна.
 Посреди двора был накрыт белой скатертью длинный стол, уставленный легкими закусками, а рядом, на деревянных козлах, возвышался пузатый бочонок с вином. Солдат, чья алебарда была прислонена к кирпичной стене дома, то и дело наполнял кубки людей, столпившихся у стола, не забывая при этом и себя, когда на него никто не смотрел. У противоположного конца стола расположилась группа приглашенных на праздник предпринимателей-геологоразведчиков в широкополых, защищающих от солнца шляпах. Они не спеша потягивали винцо, обсуждая последние новости, в ожидании, когда им можно будет обсудить с хозяином этих земель свои дела. Сам турнир мало волновал этих людей, чьи мысли всецело были поглощены жаждой обогащения.
 — Я всегда утверждал, что бы ни говорили разные ханжи, — продолжал хозяин громового голоса — внушительных габаритов господин в ярко-зеленом плаще, — что пара кубков перед турниром только разогреет кровь в жилах, сделает зорче глаз и крепче руку.
 Когда Арт говорил, белое перо, украшавшее его зеленый берет, качалось из стороны в сторону, а левый глаз слегка подергивался.
 — Я не согласен с вами, благородный Арт, — произнес другой сеньор, в чьем наряде преобладали фиолетовые и синие цвета, — вино хорошо после жаркого боя. Я перед схваткой предпочитаю не пить вовсе, а плотно позавтракать свежими фруктами.
 Этот человек по сравнению с гигантом Артом казался совсем маленьким, но в его худощавой фигуре угадывались ловкость, быстрота и стремительная реакция, а в хрупком телосложении чувствовалась сила и железная хватка профессионального воина. Он гордо и надменно смотрел на окружающих, как человек, который не избегает драки и может в случае чего постоять за себя.
 — Сэр Арт Лоххир, лорд из клана «Пещерный медведь», — сказал капитан Хьюго, указывая через открытое окно залы на гиганта, в зеленом. — А тот, кто ему сейчас ответил, барон Рел, магистр ордена «Черная звезда». Они с сэром Артом старинные враги. Рядом с ними стоят братья Ренси и лорд Нор. Смотри, монах, здесь собрались одни из самых знатных и влиятельных людей планеты. Наш лорд очень мудро поступил, пригласив их на праздник. Ведь в случае чего он всегда сможет заручиться поддержкой или нейтралитетом таких сильных и могущественных семей.
 — Так не потому ли, что вы не пьете перед поединком вина, благородный барон Рел, во время прошлой нашей встречи вы грохнулись с вашей кобылы, хотя я даже не успел дотронуться до вас своим копьем. — Сэр Арт громко расхохотался. Его смех напоминал раскаты грома.
 — Это ложь! — вскричал магистр, побледнев от охватившей его ярости. — У моего скакуна лопнула подпруга, поддерживавшая седло. Зато я никогда не замараю своих рук и не уроню чести своих предков, спекулируя на бирже акциями своих родовых земель!
 — Ну, господа, не ссорьтесь, — произнес лорд Нор, стараясь предотвратить стычку.
 — Мне только что нанесли смертельное оскорбление, — холодно сказал Арт, сжимая кованую рукоять своего меча с такой силой, что костяшки его пальцев побелели, — а вы, любезный барон, постарайтесь, чтобы подпруга вашего скакуна не лопнула и в этот раз, — зловеще добавил он и, с достоинством поклонившись, направился в свои покои, чтобы проверить усердие слуг, начищающих его доспехи к предстоящему сражению. Казалось, что земля дрожит под могучей поступью этих огромных ног, обутых в высокие сапоги из мягкой кожи.
 Отойдя от окна, монах приблизился к противоположной стене и остановился, любуясь коллекцией поблескивавшего сталью оружия. Его внимание привлек один меч, в чашечке которого было сделано множество глубоких отверстий, покрытых алмазной крошкой. Широкая чашка эфеса могла полностью защитить грудь воина, заменяя ему щит, а щели отверстий в ней представляли серьезную опасность для оружия противника. Лезвие полностью было покрыто специальным зеркальным напылением и с успехом могло противостоять лазерному мечу.
 Через открытую дверь до слуха донеслись шаги. Такой звук издает десяток солдат, марширующих в ногу. Шум шагов постепенно нарастал по мере приближения отряда. Кованые сапоги, в которые были обуты воины, одновременно опускаясь широкими подошвами на истертые каменные плиты, издавали сильный грохот, эхом отражавшийся от пола и стен и терявшийся где-то в глубине коридоров. Слегка позвякивали металлические части солдатского снаряжения.
 — Эй, подойди сюда, Уиллик, — крикнул капитан Адрофт командиру отряда, когда солдаты проходили мимо.
 Офицер остановился и, приказав идущему рядом капралу вести отряд дальше, подошел к капитану.
 Это был высокий рослый воин средних лет. Из-под шлема, увенчанного алым пером, выбивались длинные светлые волосы, доходившие ему до плеч. Шлем надежно защищал голову, оставляя открытым лицо, которое украшали большие пышные усы и аккуратно подстриженная борода. Широкий меч, укрепленный на красивом позолоченном поясе поверх панциря, хлопал его по бедру кожаными ножнами. Алый плащ, скрепленный на правом плече серебряной пряжкой, распахнулся от сквозняка, обнажив кобуру с бластером, висевшую у него под мышкой, и несколько гранат нервно-паралитического действия, прикрепленных за кольца прямо к нагруднику. Бластер и гранаты были большой редкостью на планете и стоили своему хозяину немалых денег. Но, подвергая свой бюджет подобным затратам, Уиллик понимал, что настают новые времена, когда не много сделаешь простым дедовским мечом, не вооружившись оружием понадежнее. Было видно, что этот человек имеет добродушный характер и веселый нрав, но вместе с тем в нем угадывалась жесткость опытного воина, беспощадного к своим врагам на поле брани.
 — А я — то думал, что ты сейчас наслаждаешься турниром. — Хьюго Адрофт дружески хлопнул Уиллика по плечу, когда тот, подойдя, отдал капитану честь, дотронувшись указательным пальцем правой руки до козырька своего шлема.
 — Куда там, лорд приказал заступить в караул, охранять западный сектор. Сейчас иду менять посты, — ответил офицер, — а я ведь только что сменился с ночной. — Слушай, Уиллик, окажи мне услугу, проверь посты на восточной стене. Мне нужно отвести монаха исповедать того колдуна перед казнью.
 Уиллик только сейчас заметил монаха, стоящего у стены с оружием, и почтительно поклонился.
 — Да не оставят тебя боги, сын мой, — произнес в ответ на приветствие монах.
 — Конечно, капитан, как сменю солдат, я обязательно проверю все посты, сказал Уиллик, обращаясь к Хьюго.
 — Спасибо тебе. Ты добрый товарищ. Я в долгу не останусь.
 — Не стоит благодарности, капитан. Я еще не забыл того случая, когда вы подменили меня во время моего ночного дежурства, — офицер хотел еще что-то сказать, но, вспомнив о монахе, промолчал, — поэтому я ваш должник и рад случаю хоть немного отплатить за ваше великодушие.
 — Сегодня ночью я буду нести дежурство на внешнем кольце стен замка, сказал капитан Хьюго, — ты приходи после полуночи. У меня есть бочонок отличного кукумбера. Если, конечно, у тебя не будет дел в городе, — добавил он, усмехаясь.
 — Обязательно приду, капитан, тем более что муж этой дамочки уже вернулся, — ответил Уиллик и, отдав честь, поспешил догонять свой отряд.
 — Раньше в этой части замка жил лорд со своей семьей, — сказал Адрофт, когда они с монахом шли по длинному коридору с множеством тяжелых дверей по обе стороны, — сейчас в этих покоях уже никто не живет.
 Факелы, прикрепленные к стенам, отбрасывали неровный колеблющийся свет, который не мог рассеять сумрака, сгустившегося под высоким потолком. Гул шагов эхом отзывался в стрельчатых сводах и замирал в лабиринтах ходов и переходов. Казалось, этой череде колонн и рвущихся ввысь арок не будет конца. Простенки между дверьми покрывали выцветшие гобелены с вытканными на них сценами охоты и сражений. Пыль толстым слоем покрывала пол, стены и часто попадавшиеся рыцарские доспехи, словно немые стражники, продолжавшие охранять эти покои.
 Завернув за угол, где коридор делал резкий поворот, переходя в другое крыло здания более поздней постройки, они буквально столкнулись с двумя миловидными служанками, спешившими куда-то по своим делам и без умолку разговаривавшими.
 Одетые в длинные светлые платья, подчеркивавшие их стройные тела и нежную округлость форм, служанки держали по большой корзине с белоснежным бельем. В широких декольте были видны полные белые груди молодых женщин. Этим волнующим зрелищем монах с капитаном успели насладиться в полной мере, когда служанки поклонились им в знак приветствия, не столько из-за почтения, столько из-за того, чтобы показать содержимое лифов своих платьев.
 — Куда спешите, прелестницы? — Капитан обнял одну из девиц, а другую игриво ущипнул за соблазнительно выступающий зад.
 — Не распускай руки, — ее и без того румяное лицо зарделось от удовольствия и стало пунцовым, — старшая дама приказала накрыть столы в главном пиршественном зале для трапезы, которая состоится после казни. И мы сейчас спешим туда.
 — Я загляну к вам сегодня вечером, когда проверю посты на стенах, улыбаясь произнес Хьюго, — а будет лучше, если вы сами заглянете ко мне. Компанией нам будет бочонок вина и мой старый товарищ Уиллик.
 Вторая служанка, с черной родинкой на левой груди и копной золотистых волос, украшавших ее маленькую головку, все это время не отводила взгляда от крепко сбитой фигуры монаха. Она наклонилась к самому уху подруги и. что-то прошептала ей. Взрыв озорного смеха огласил коридоры.
 — А святой отец тоже составит нам компанию? — игриво спросила она.
 — Ничего не имею против отужинать в благочестивой компании приятных людей за стаканчиком хорошего вина, милые дамы. А уж наши грехи я постараюсь отмолить перед богами, тем более что это моя прямая обязанность, дети мои, — смиренно произнес монах, многозначительно поднимая глаза кверху.
 — Да, вы, святой отец, за словом в карман не лезете! — воскликнул капитан. — А не поступить ли вам на службу к лорду Рэму армейским капелланом? Клянусь своим мечом, вы не пожалеете!
 — Мы успеем еще поговорить об этом за ужином, сын мой.
 — Значит, решено. Ждем вас сегодня вечером. Клянусь богами, мы весело проведем время. Поспешим же, святой отец, — обратился он к монаху, когда, шурша накрахмаленными юбками, служанки скрылись за поворотом коридора, — у нас еще очень много дел.
 Спустившись вниз по выщербленным, покрытым трещинами каменным ступеням винтовой лестницы и потянув за кованое железное кольцо, прикрепленное квадратными медными заклепками к крепким толстым доскам, из которых была сколочена низенькая дверца, отворяющаяся вовнутрь, монах с капитаном оказались в просторном внутреннем дворике.
 Дворик был зажат между высокой зубчатой стеной, трехэтажным зданием с островерхой черепичной крышей и приземистой восьмиугольной башней, словно вросшей в землю своим тяжелым основанием. Ее фундамент покрывали зеленый мох и лишайник, а на высоком, давно не смазанном шпиле красовался ржавый флюгер в форме летящего по небу трехглавого дракона. К крепостной стене, по верху которой шла открытая деревянная галерея, притулилось низкое одноэтажное строение без окон, с большими деревянными воротами на кованых засовах. Стены трехэтажного здания были сплошь увиты зелеными растениями, чья густая листва тянула свои щупальца к маленьким балкончикам и круглым окошкам, выполнявшим скорее декоративную, чем оборонительную роль. Оба крыла дома прорезали полукруглые арки, соединявшие дворик с остальным замком. Большие квадратные фонари, раскачивавшиеся от порывов ветра на массивных цепях, вместе с укрепленными на стенах факелами составляли все освещение ночью. А посередине утрамбованного земляного покрытия двора, мелодично журча струйками воды, бил небольшой фонтанчик, создавая своими свежими брызгами приятную прохладу в жаркие дни.
 У низенькой двери, обитой толстым железом, стоял часовой и со скучающим видом чертил концом своей алебарды на земле какие-то рисунки. Солдат непрерывно что-то жевал, то и дело утирая рукой свою давно не стриженную черную бороду и отряхивая свой панцирь от крошек, которые сыпались на него.
 Увидев капитана Хьюго, он встал навытяжку по стойке «смирно», поправив съехавший на затылок блестящий стальной шлем.
 — Как дела, Сигурд? — спросил капитан Хьюго, остановившись рядом с солдатом. — Происшествий не было?
 — Никак нет, капитан! Все было тихо — стражник пытался незаметно спрятать за свой щит кусок пирога с мясом, который до этого жевал.
 — А где Абсолом?
 — Он пошел проверить, все ли приготовили к казни его помощники, и уточнить у коменданта города точное время проведения церемонии.
 — Давно он ушел?
 — С полчаса назад, сэр, — посмотрев на огромные часы, висевшие на стене высокой узкой башни, ответил стражник.
 — Тогда найди его и приведи сюда. Скажи ему, что я приказал. Передай Абсолому, что пришел монах ордена «Искатели истины» исповедать нечестивца. Да пускай поторопится и не забудет ключи от подземелья.
 — Слушаюсь, капитан. — Солдат отдал честь и поспешил выполнить приказание. Поднимая клубы пыли, дворик пересекла кавалькада рыцарей в сопровождении свиты оруженосцев. Расшитые гербами яркие попоны коней, плащи рыцарей и разноцветные флаги на концах копий реяли на ветру, сверкали золотым шитьем в лучах солнца и пестрели всевозможными расцветками и оттенками.
 Каждого знатного сеньора сопровождал отряд из оруженосцев и слуг, одетых в цвета дома, главой которого являлся их хозяин. Один слуга держал украшенный гербом щит господина; другой — длинное турнирное копье с цветным флажком на конце; а третий — начищенный до зеркального блеска стальной шлем с развевавшимся над ним плюмажем из разноцветных перьев.
 — Поскакали на турнир, — сказал капитан Адрофт, провожая кавалькаду взглядом.
 — А мы не пропустим это красивое зрелище, сын мой? — спросил брат Пурпас.
 — Нет, святой отец, не пропустим. После поединков пеших воинов будут состязаться в меткости и ловкости лучники и арбалетчики. Так что мы еще успеем даже выпить по стаканчику—другому вина.
 С пронзительным оглушительным свистом, который издавали раскаленные струи газа, вырывавшегося из хвостовых сопл, над замком пролетел боевой истребитель и, заложив крутой вираж, направился к скалистым отрогам гор.
 — Освежиться добрым винцом было бы очень кстати, сын мой, — задумчиво произнес монах.
 — «Стальная птица»! — восхищенно воскликнул капитан.
 Хьюго Адрофт стоял, задрав голову к небу, пытаясь разглядеть боевую машину, которая уже успела отлететь на приличное расстояние и почти скрыться из поля зрения. Он не расслышал последней фразы монаха.
 — Лорд Рэм купил «Стальную птицу» совсем недавно, — продолжал рассказывать капитан, — он даже специально выписал за большие деньги с другой планеты пилотов, которые могут управлять этим чудом. Воистину, клянусь рукоятью своего меча, скоро мы станем непобедимы.
 — Почему горит свет в той башне, когда на улице уже рассвело? — неожиданно спросил монах капитана Хьюго, указывая на восьмиугольную башню.
 В одном из окон ярко горел свет от зажженных свечей. Их трепещущий огонь был хорошо виден сквозь ажурное переплетение кованой оконной решетки, выполненной в виде ветвей деревьев. Цветные стекла, вставленные в переплет, придавали пляшущим огонькам свечей разноцветные оттенки.
 — В этой башне живет наш придворный астролог и маг. Все свое время он проводит за опытами, вычислениями и наблюдениями за звездами. Ему отдали эту башню, когда наш господин переехал в новые покои. Колдун имеет очень преклонный возраст, зрение у него слабое, поэтому он и жжет свечи с утра до поздней ночи.
 — А не великоваты ли такие огромные покои для одинокого старика?
 — Что ты, преподобный! Ему там даже тесно. Я лично был в этой башне, чтобы узнать свою судьбу, перед предстоящим походом. Так вот, клянусь лезвием своего меча, все в башне от самого подвала до шпиля на крыше завалено книгами и разными хитроумными приборами. Я думаю, что ему там даже негде спать, если, конечно, маги когда-нибудь спят. Не удивлюсь, если в один прекрасный день он попросит! подарить ему еще одну башню.
 — Чем же он так знаменит, что ему оказывают такую честь? — спросил монах. — Как же, преподобный! — Казалось, этот вопрос не на шутку удивил и чуть ли не обидел старого воина. — Ведь это он предсказал рождение нашего господина, доброго лорда Рэма. Но, в отличие от того нечестивца, которого сегодня должны казнить, наш колдун — белый маг и творит только добрые дела, — добавил Хьюго Адрофт после небольшой паузы.
 В это время из-за угла башни появился человек. Увидев монаха и капитана Адрофта, он направился к ним торопливой шаркающей походкой. Это был пожилой мужчина, чуть сгорбленный прожитыми годами и одетый в алый кафтан свободного покроя с наглухо застегнутым стоячим воротником. Указательный палец его правой руки украшал большой золотой перстень-печать с замысловатым вензелем владельца, а на груди красовался большой красивый медальон, висевший на золотой цепи. Медальон был исписан непонятными рунами, а в центре его было отчеканено изображение веревки и меча. На бледном лице, испещренном сетью глубоких морщин, застыло выражение недовольства и скорби, а тонкие бескровные губы были плотно сжаты. Скорее всего этот человек большую часть своей жизни провел в сумрачных подземельях или за толщей каменных стен камер пыток на допросах обвиняемых.
 — Абсолом, палач и надзиратель, — сказал, чуть поморщившись, капитан Хьюго.
 — Приветствую вас, преподобный, и вас, благородный капитан, — резким, скрипучим голосом произнес палач, подойдя к капитану с монахом.
 — Да не оставят тебя боги, сын мой, — благословил его монах.
 — А?! Что?! — приставив ладонь к уху, переспросил палач. — Денек сегодня выдался превосходный, — Старик совсем оглох от криков тех несчастных, которых он замучил своими пытками, — обращаясь к монаху, пояснил капитан, — или, клянусь лезвием своего меча, его так наказывают боги за его грехи.
 — Где Сигурд? — холодно спросил Хьюго, обращаясь к Абсолому.
 — А?! Что?! Говорите громче, я плохо слышу!
 — Где тот солдат, который ходил за тобой? — прокричал капитан палачу в самое ухо.
 — Тот воин? Как же, мне ли не знать, куда отправился тот славный малый! Уж кто-кто, а папаша Абсолом лучше, чем кто другой, знает, что творится в замке и за его пределами. Ничто нельзя скрыть от меня. Не было еще случая за мою жизнь, чтобы кто-нибудь утаил от меня хоть крупицу правды. Все всегда рады поделиться со мной своими самыми сокровенными помыслами и тайнами. Здесь мы с вами чем-то похожи, преподобный, не так ли? — обратился палач к монаху. — Вам ведь тоже никогда не врут ваши подопечные, святой отец.
 — Так куда же, разрази тебя гром, делся стражник Сигурд?! — Капитан начал терять терпение.
 — Отправился выпить стаканчик—другой в кабачок. Да я сам отпустил его туда. «Иди, — говорю, — парень, выпей за здоровье папаши Абсолома», а узники, которых я люблю всем сердцем, никуда не удерут, раз сам папочка здесь. Да, у них, я ручаюсь, и в мыслях нет так огорчить меня. А вы, наверное, спешите, святой отец, завладеть поскорее душой моего подопечного? Пойдемте, преподобный, сейчас я покажу вам свое хозяйство, — сказал палач, отстегивая от пояса большую звенящую связку ключей различной длины.
 Найдя нужный ключ, он не спеша вставил его в заржавленную прорезь замочного отверстия в двери. Щелкнул замок. Дверь заскрипела и отворилась. Из темного дверного проема повеяло холодом и сырой плесенью мрачного подземелья.
 — Добро пожаловать в вотчину папаши Абсолома, — произнес палач, переступая низенький каменный порог.
 Это было царство холода и мрака. Низкий коридор, которому, казалось, не будет конца, вел неуклонно вниз, в самое сердце подземелья. Свет ярко горевшего факела, который зажег шедший впереди палач, рассеивал своим колеблющимся пламенем сгущавшийся вокруг мрак и отбрасывал от фигур людей причудливые, неестественно вытянутые тени. Спутники осторожно спускались по крутой каменной лестнице, ведущей в подземелье замка. Идти приходилось очень медленно и постоянно смотреть себе под ноги, чтобы не оступиться, так как старые ступени были сплошь покрыты трещинами и выбоинами, а некоторые из плит давно превратились в прах от времени и сырости. Пламя факела освещало низкие, давящие со всех сторон каменные своды, капли воды, покрывающие стены, потолок и толстый прорезиненный электрический кабель, прикрепленный к стене железными скобами.
 — Еще одно нововведение нашего господина, — сказал капитан монаху, указывая пальцем на кабель, — «Волшебный свет». Ричард считает, что и здесь не обошлось без колдовства. А порой и я думаю так же. Посуди сам, преподобный: стеклянная колба горит, как сотня свечей, а между тем, и что удивительно, в ней не видно ни свечи, ни факела! Пока что это чудо есть лишь в личных покоях лорда, но вскоре этими волшебными лампами будет освещаться весь замок.
 — А?! Что вы сказали? — Палач вздрогнул и обернулся. — Где состоится казнь? Да, конечно же, в городе! Где же еще?! Не в замке же. Папаша Абсолом лучше, чем кто-либо, знает, где казнят всех врагов нашего доброго лорда. На центральной городской площади. Вот где! Мои помощники сейчас работают там, приготавливая место казни. Да разве эти бездельники что-нибудь умеют? Даже бензин достать и то не могут. Придется самому идти выклянчивать у пилотов. Все приходится делать самому. Везде нужно поспеть старому папаше Абсолому, бормотал палач, спускаясь по каменным ступеням лестницы и уже не думая о своих спутниках, а разговаривая сам с собой и углубляясь в свои собственные думы. — А заключенные? Такого неблагодарного и капризного народа нигде не найти, как у меня в подземелье. Особенно у них портится характер перед пыткой и казнью. Вот вы мне скажете, святой отец, что нехорошо пытать человека. Но вы же сами прекрасно знаете, что человек несовершенен. И как мне узнать, что у него на душе, пока огонь или железо не разомкнут ему уста. А между тем я люблю их, как своих собственных детей. И кормлю, и ухаживаю за ними. Вот вы, преподобный, любите своих прихожан? Конечно, любите, ибо каждый преподобный отец любит своих прихожан. А вы, капитан, любите своих солдат? Конечно, ведь командир для своих солдат словно отец родной. И я так же люблю своих подопечных. Но они мне за всю мою доброту и любовь к ним платят черной неблагодарностью и грубыми словами. А ведь годы у меня уже не те, и силы у меня уже не те, что были в молодости. Слишком все это стало хлопотно для такого немолодого человека, как я.
 Слышавший этот монолог капитан Хьюго Адрофт презрительно сплюнул на каменную ступень. Если бы в тот момент палач увидел лицо капитана, то ничего бы не прочел в этих больших глазах, кроме брезгливого презрения. Этот грубый воин провел всю свою жизнь в ратных делах и не раз смотрел в лицо смерти и опасности. Сражаясь с такими же солдатами, как и он сам, Хьюго Адрофт честно прорубил своим мечом себе дорогу от бедного оруженосца до капитана личной охраны лорда Рэма. Конечно, и ему случалось приговаривать к повешению какого-нибудь мародера или обезглавливать неприятельского лазутчика. Но то была война. И, поступая так, капитан каждый раз действовал всего лишь по ее суровым законам. Но он никогда не позволял ни себе, ни кому-нибудь другому так цинично относиться к уже обреченному человеку.
 Люди шаг за шагом осторожно спускались в холодный мрак подземелья, слушая невнятное бормотание полуглухого палача да звуки падавших с потолка капель, разбивающихся о каменные ступени лестницы. Капитан с монахом шли молча. Тяжесть низких сводов и затхлый спертый воздух давили на них. Удручающая обстановка подземелья не располагала к разговорам. Наконец они достигли самого дна этого каменного колодца. Глубже этого уровня не вела ни одна лестница. Подземелье бесчисленным лабиринтом темных переходов и подземных залов расстилалось перед ними, раскинув свои черные щупальца под башнями и стенами замка.
 Они стояли на маленькой, узкой площадке, на плотно подогнанных друг к другу каменных плитах пола. В специальных подставках на стенах висели два факела, которые ярко вспыхнули, когда палач поднес к ним огонь. Дальше дорогу им преграждала массивная решетка из толстых и ржавых металлических прутьев, крепко сплетенных друг с другом. Абсолом протянул руку, нащупал небольшой рычаг вмонтированного в стену подъемного механизма и резко опустил его вниз.
 Тяжелая решетка с грохотом и скрежетом медленно поползла вверх и скрылась в нависавших над ними каменных сводах.




 Глава 4


 Дэвид Шайр протянул правую руку и дрожащими от холода пальцами взял мятую жестяную кружку с ледяной протухшей водой. Кружка стояла на низенькой, грубо обструганной скамеечке неподалеку от Дэвида. Сделав два больших глотка, он облизал потрескавшиеся, пересохшие губы и поставил кружку на место. Рядом была глиняная миска с остатками еды, которой побрезговала бы самая голодная и прожорливая крыса. Этого человека здесь, на планете, уже давно звали Отшельником, и даже он сам так: привык к новому имени, что если бы кто-нибудь назвал его Дэвидом Шайром, именем, которое он получил при рождении, то он сначала не понял бы, к кому обращаются.
 Левая рука Отшельника была прикована длинной тяжелой цепью к большому ржавому кольцу, вмонтированному прямо в каменную кладку сырой, холодной стены подземелья. Цепь издавала жалобный звон, когда Отшельник ворочался на своей подстилке — грязной полусгнившей охапке соломы, небрежно брошенной надзирателем на грязный пол.
 В подземелье было очень холодно. Небольшая жаровня, поставленная у стены, чтобы узник не замерз раньше времени, и служившая для раскаливания приспособлений для пыток, больше дымила, чем давала тепло. А некогда богатые одежды Шайра, успевшие превратиться в жалкие лохмотья, едва прикрывали тощее, тщедушное тело этого человека. Дэвид все время дрожал от холода и страха. Иногда узника начинали мучить приступы сухого кашля, не прекращавшегося по нескольку минут, после чего старик долго лежал, вытянувшись во весь рост на своей подстилке, восстанавливая утраченные силы.
 Подземелье было освещено тусклым светом двух факелов, которые надзиратель менял каждое утро, принося узнику еду. Пламя отпугивало полчища крыс, которых здесь было множество. Алые бусинки глаз этих мерзких животных с ненавистью смотрели на единственного узника из темных углов подземелья. Отшельник до смерти боялся этих крыс. От одной мысли, что эти твари могут заживо съесть его, Дэвида охватывало состояние, близкое к умопомрачению. Он даже старался не спать, боясь, что во сне крысы отгрызут нос или ухо. Когда Отшельник смотрел на трепещущий огонь факела, он молился только об одном: чтобы пламя не погасло до прихода надзирателя, иначе в темноте он окажется целиком во власти этого серого воинства. И тогда его ждет такая лютая смерть, по сравнению с которой любые пытки кажутся детскими шалостями. В его воспаленном воображении возникали картины, как на него набрасываются крысы и по кусочку своими маленькими и острыми, как бритвы, зубками откусывают его теплую живую человеческую плоть. От таких дум Отшельнику иногда казалось, что он начинает сходить с ума.
 По стенам подземелья были развешаны цепи и кандалы, а на противоположной стене был водружен опутанный цепями и саваном из густой паутины человеческий скелет, усмехавшийся своим зловещим оскалом смерти, наверное, не одно столетие. Этот мертвец был единственным, кто, не считая крыс, составлял компанию старику.
 Временами от усталости он впадал в забытье. И тогда в его сознании ясно, во всех мельчайших подробностях вставала одна и та же картина: мощный взрыв, потрясший безжизненную, ледяную пустоту космоса и холодные, мерцающие звезды. В кроваво-оранжевых завихрениях пламени, ярких огненных протуберанцах эпицентра взрыва — огромный межгалактический корабль с разломанным надвое сигарообразным корпусом. Через миг на месте катастрофы то, что еще совсем недавно было живым обособленным миром, несшимся в пространстве, распалось и превратилось под действием страшной температуры в пульсирующее газовое облако, состоявшее из пыли и обломков. А в небольшом одноместном звездолете, стремительно удалявшемся из сектора, где произошел взрыв, за приборами управления сидит он, Дэвид Шайр, тогда еще не старый человек в полном расцвете сил и энергии.
 Да, тогда он правильно поступил. Впоследствии он никогда, ни на секунду не жалел о случившемся.
 Глупо было оставаться на обреченном звездолете;
 Шайр всегда все делал правильно. Даже тогда, когда послал на костер того человека. Кажется, его звали… Нет, имя уже стерлось из памяти. Презренный. Он решил перейти дорогу ему, человеку, монополизировавшему и поставившему на современную деловую основу саму идею искусства врачевания на этой планете, да еще исхитрился сделать это так, что доверчивые местные жители так ничего и не поняли. А подданные лорда Эфа, на чьей территории находится город Вээс, с восторгом приняли новую религию, отцом и основателем которой он стал.
 Нет, его не терзали обывательские угрызения совести за то, что он послал тогда на смерть того человека. Так избавлялись от своих конкурентов и неугодных компаньонов многие деловые люди, прилетевшие на Лектор в поисках наживы. А теперь настала и его очередь.
 «Интересно, — подумал Отшельник, — что испытывал тот человек в день своей казни? Неужели мне придется узнать это на собственной шкуре?». Да, похоже, что теперь он погиб и ему не выбраться из этой западни.
 Вот он один в этом каменном полутемном сыром мешке, вздрагивает при каждом шорохе, в страхе ждет приближения своего смертного часа. Того мига, когда железная решетка поднимется и за ним придут, чтобы отвести на эшафот. Он даже не знал, что лучше — остаться здесь навсегда, заживо погребенным в этом подземелье в компании мертвецов и крыс, или взойти на костер. Нет! Только не костер! Лучше уж медленная смерть здесь, когда каждая клеточка твоего сознания борется, цепляясь за жизнь. Только не жаркое пламя, которое превратит его, Дэвида Шайра, в горстку пепла.
 Эта страшная мысль пронизывала сознание Отшельника, словно холодное острие кинжала. Он не хотел умирать. Теперь, когда, преодолев столько трудностей и препятствий на своем пути, он наконец достиг того, к чему стремился всю свою жизнь. Богатство и власть. Эти два понятия были неразделимы для него, ибо одно вытекало из другого. Вчера у него было все — слава и могущество на этой отсталой, раздираемой противоречиями планете. Власть, которая даже и не снилась этим кичливым и напыщенным лордам. Но фортуна — эта капризная и своенравная дама — словно в насмешку над ним швырнула его на эту гнилую солому, в это вонючее подземелье.
 Неужели его покровитель лорд Эф не вытащит его отсюда? В самом начале заточения он был просто убежден, что его заключение продлится день, от силы два, но чем больше времени проходило, тем слабее становилась его уверенность.
 При воспоминании о лорде Эфе, хозяине земель, на которых располагался космодром и город Вээс, растрескавшиеся губы Отшельника исказила кривая усмешка. Он вспомнил, каким жалким и потерянным был этот надменный и неприступный сеньор, когда впервые пришел к нему. Отшельник вылечил этого старого развратника специальными наркотическими антибиотиками, чье производство и употребление запретили в Межгалактическом Союзе более десяти лет назад. Но теперь старый лорд и дня не мог обойтись без этих маленьких белых шариков, доставлявших ему столько наслаждения. Отшельник. постоянно снабжал лорда Эфа требуемым количеством препарата, а взамен получал полную свободу для своей деятельности во владениях лорда и за их пределами.
 И вот в одночасье он лишился всего своего богатства, а скоро лишится и жизни. Теперь ему осталось лишь вздрагивать от страха при каждом шорохе и новом звуке, раздававшемся в подземелье. Он боялся шагов надзирателя, так как каждый раз, когда этот человек входил в подземелье, Отшельник думал, что это пришли за ним и сейчас его поведут на эшафот. И в этот момент, когда его чуткий, до предела обостренный слух уловил шаги нескольких человек, спускавшихся вниз, все сжалось внутри от мрачного предчувствия.
 Отшельник увидел, как осветилась светом факелов небольшая площадка перед входом в подземелье, как поднялась железная решетка и внутрь зашли три человека.
 Папаша Абсолом — палач и надзиратель — сразу же бросился к жаровне и стал раздувать красноватые угли, чтобы в подземелье стало немного потеплей и его уважаемые спутники не замерзли за время пребывания там.
 Другого Отшельник тоже хорошо знал. Хьюго Адрофт — капитан личной охраны лорда Рэма, человек, который неделю тому назад схватил его и в сопровождении десяти воинов доставил сюда, в замок.
 Третьего он никогда не видел и отдал бы все на свете, чтобы никогда его не встречать. Это был монах ордена братства «Искатели истины», одетый в черную рясу, широкими складками ниспадавшую до самых подошв его сандалий. Голову монаха и его лицо скрывал капюшон, а на груди был вышит круг, в котором рука держала песочные часы. И этот рисунок показался Отшельнику в тот момент символичным.
 Дэвиду Шайру стало все ясно. Это пришли за ним, и жить ему остались считанные часы.
 — Этот человек и есть тот колдун, которого должны казнить, — глухо произнес капитан, указывая монаху на Отшельника. — Готовьтесь, мы пришли за вами, — добавил Хьюго, обращаясь к заключенному.
 От сковавшего его ужаса узник не мог вымолвить ни слова. Язык отказывался повиноваться. Он только вытянул вперед свободную руку, как будто пытаясь защититься ею от невидимого врага.
 — По незыблемым законам нашей земли каждый приговоренный к смерти имеет право на две вещи, — с торжественностью в голосе продолжил капитан Адрофт, исповедаться, дабы очищенная молитвой и покаянием душа могла омыться в воде священной реки Санред и уйти по Мосту теней в Долину вечного сна, куда рано или поздно суждено отправиться всем нам. И второе: мы исполним твое последнее желание, если оно у тебя есть.
 — У меня есть единственное желание, — дрожащим голосом произнес Отшельник, — это никогда не видеть ваших мерзких рож.
 — А я что говорил! — вскричал палач. — Эти заключенные — самый что ни на есть неблагодарный народ. Да ты пойми, дурень, что о таком можно только мечтать! Тебя приведут на главную площадь города, всю разукрашенную флагами и гирляндами из живых цветов. В твою честь будут бить барабаны и трубить трубы. И ты будешь главным действующим лицом на этой церемонии! Самые знатные люди будут смотреть, как твоя душа отправится в Долину вечного сна. А помост! Я выбрал лучшие доски для твоего помоста! Ни единого сучка, ни единой выщербинки. Я сам лично выбирал их для тебя. Жаль даже, что они сгорят вместе с тобой.
 — Идите вы все к дьяволу, — с равнодушием в голосе смирившегося со своей судьбой человека сказал Отшельник.
 — Приступайте, святой отец, — промолвил капитан, но тут же осекся.
 Прямо в лоб ему смотрело черное дуло бластера, который держал в своей руке преподобный.
 — Подними вверх руки да отойди к стене так, чтобы твои ладони были все время у меня на виду, сын мой, — сказал монах.
 По тону монаха капитан понял, что, сделай он что-нибудь, не так, выстрел последует незамедлительно. Бормоча проклятия, Хьюго Адрофт отошел к противоположной стене, высоко подняв руки.
 — А ты, надзиратель, живо освободи заключенного и запомни, что все мое терпение переместилось в указательный палец, лежащий на курке этой дьявольской штучки.
 До смерти напуганный таким неожиданным поворотом событий, папаша Абсолом со всей прытью, на которую был способен, бросился выполнять приказание монаха. От страха он даже стал лучше слышать и уже не переспрашивал: «А?! Что вы сказали?!». Он только с опаской поглядывал злобными бусинками своих маленьких глазок на дуло бластера, нацеленное ему прямо в голову, когда, кряхтя, отстегивал гремящей связкой ключей кандалы с запястья Отшельника. В этот момент надзиратель был сам похож на большую перепуганную крысу.
 — А теперь становись рядом с капитаном! — приказал монах, когда тот закончил возиться с кандалами.
 Отшельник не мог прийти в себя от изумления. Ведь смерть только что коснулась его своим могильным дыханием и вдруг обошла стороной. Ему не верилось, что он спасен. Отшельник никак не мог понять: почему?
 — Кто ты такой, монах, и зачем ты меня спасаешь?!
 — Меня зовут Дел Бакстер, и мне нужны навигационные карты маршрутов экспедиции капитана Фрезера. Только ты, старик, можешь мне помочь.
 — Если ты агент из службы Космической безопасности, лучше я останусь здесь! — вскричал Отшельник, отодвигаясь к стене.
 — Могу дать слово, что я не агент спецслужб, но, даже если бы это было и так, выбор у вас небольшой, Дэвид Шайр: либо на костер, либо бежать со мной. Поэтому если вы согласны мне помочь, то я помогу вам.
 При упоминании о костре по спине Отшельника Пробежали мурашки.
 — Да, конечно, вы правы, Дел Бакстер, выбора у меня нет.
 — Тогда прочь отсюда! Мы слишком задержались в гостях. Нехорошо так долго пользоваться гостеприимством и надоедать своим присутствием хозяевам. Пора уносить ноги!
 — Раз мы бежим отсюда, в таком случае еще немного задержимся в гостях, преподобный. Я должен свести кое с кем личные счеты.
 С этими словами Отшельник подошел к стоящей рядом жаровне и извлек из нее огромные щипцы, предназначенные для выламывания суставов у допрашиваемых. Осторожно, чтобы не обжечься, схватил их за длинные рукоятки, покрытые теплоизоляционным материалом. Он клацнул раскаленными докрасна зубцами, словно проверяя их исправность, и направился к стоящему рядом с капитаном Адрофтом папаше Абсолому.
 — Нехорошо уходить из гостей, как следует не отблагодарив хозяев.
 В колеблющемся свете факелов было видно, как мелкие черты лица Отшельника исказились зловещей гримасой.
 Дел Бакстер понял, что сейчас произойдет. Красноречивое выражение лица Отшельника говорило о многом. Делу не хотелось смотреть на кровавые сцены бессмысленной жестокости, да и времени у них было очень мало: счет шел на минуты.
 — Это не имеет смысла! — крикнул Дел, схватив Отшельника за плечо, пытаясь его остановить.
 — Не мешайте мне, преподобный, или, черт знает, кто вы такой! Я не уйду отсюда, пока они не ответят мне за все!
 Дел Бакстер отскочил в сторону, уворачиваясь от раскаленного конца щипцов, рассекших воздух перед его лицом, когда Отшельник неосторожно замахнулся этим орудием, сбрасывая руку Дела Бакстера со своего плеча.
 Увидев, что нацеленный на них с Абсоломом бластер, который псевдомонах держал в руке, отклонился в сторону, капитан Адрофт, не раздумывая, бросился на Бакстера. В этой ситуации сработал отточенный годами рефлекс старого воина: пользоваться любым преимуществом, которое предоставляет тебе судьба в борьбе с противником, ибо другого шанса попросту может и не быть.
 Сжав стальной хваткой запястье руки с бластером, он другой попытался вцепиться в горло самозванцу, но Дел Бакстер уже овладел ситуацией. Чуть отклонившись в сторону, он перехватил руку, тянувшуюся к его сонной артерии, и изо всех сил ударил коленом ноги в солнечное сплетение капитана. Хватка ослабла. Высвободив руку, Дел обрушил тяжелую рукоять своего оружия на непокрытую голову Хьюго.
 Между тем папаша Абсолом, увидев, что прямо на него надвигается Отшельник, метнулся к выходу, пытаясь спасти свою жизнь. Понимая, что ни в коем случае нельзя допустить, чтобы палач добрался до железной решетки, Бакстер поднял руку и дважды нажал на курок.
 Грохот двух выстрелов, слившихся воедино, разорвал давящую тишину подземелья, и яркие вспышки энергетических разрядов ослепляющими молниями рассекли сгустившийся сумрак помещения, освещаемого догоравшими факелами.
 Когда в глазах перестали плясать фиолетовые круги, Дел Бакстер и Отшельник увидели распластанную на грязном полу фигуру надзирателя. Из раны в спине, булькая, вытекала густая темная кровь, впитываясь в грязную солому, которой был застелен пол. А правая рука палача со скрюченными пальцами так и застыла, словно все еще пытаясь добраться до рычага в стене, приводящего в действие механизм опускания решетки, закрывающей выход из подземелья.
 — Ну, теперь, Дэвид Шайр, надеюсь, у вас здесь нет больше дел, которые могут нас задержать? — спросил Дел Бакстер, наклоняясь к лежавшему без чувств капитану и отстегивая от его пояса лазерный меч.
 Ответом ему было то, что Отшельник с досадой, что их нельзя использовать, отшвырнул в сторону щипцы, и они зашипели в пропитанной кровью соломе.
 — Если так, то бежим отсюда, мы и так потеряли много времени.
 Схватив со стены начинавший уже гаснуть факел, чтобы освещать им дорогу, Дел Бакстер бросился вон из затхлого подземелья, увлекая за собой Отшельника, и, перескакивая через ступени, помчался вверх по разбитой лестнице. Факел давал совсем немного света, и Дел то и дело оступался.
 «Безмозглый идиот, — Бакстер про себя ругал Отшельника, — из-за него мы потеряли драгоценное время».
 Дел сильно надеялся, что стражник Сигурд все еще находится в кабачке, в компании бутылочки кукумбера.
 Отшельник бежал сзади, стараясь не отставать. Дыхание с хрипом вырывалось из его груди. Дел Бакстер понимал, что старику приходится нелегко, но в его душе еще кипело раздражение от поведения Отшельника внизу, и эта злость заглушала чувство жалости.
 Тем временем чем ближе к выходу поднимались беглецы, тем дышать становилось легче. Подземелье осталось внизу, и освещенная факелами площадка с поднятой решеткой превратилась в мутно-желтое размытое пятно. Впереди забрезжил свет, проникавший в тоннель из раскрытой двери наверху, и с каждым шагом чувствовалось, как свежий воздух все больше и больше прогоняет из легких тяжелый спертый воздух подземелья.
 Когда до выхода на поверхность оставалось не более десяти ступеней, Дел Бакстер остановился, чтобы дать перевести дух и себе, и Отшельнику, который к тому времени совсем выбился из сил. Дэвид Шайр стоял, прислонившись спиной к холодной сырой стене, и тяжело дышал. Было видно, что его силы были на исходе, и Дел слегка укорил себя за то, что не сделал остановки раньше.
 В полураскрытую дверь выхода струился дневной свет, рассеивая мрак тоннеля. Внезапно свет дня заслонила темная тень, и коридор погрузился в темноту, освещаемую лишь факелом, который Бакстер все еще держал в руке. А через секунду в проем между стеной и косяком раскрытой двери вновь лился ровный дневной свет.
 Внутри у Дела все оборвалось, и он еще раз отругал Отшельника, проклиная его мстительность и кровожадность. Тень, заслонившая свет, означала только одно — стражник Сигурд уже вернулся из кабачка на свой пост у двери в подземелье и прохаживается взад и вперед по площадке перед входом.
 — Ну, Дэвид Шайр, у вас появилась еще одна возможность расквитаться с вашими врагами, — сказал Дел Бакстер, — хотя почему-то все ваши долги приходится выплачивать мне.
 — Что будем делать? — Казалось, до Отшельника наконец дошло, что из-за него они потеряли время и Дел Бакстер был прав, торопив его.
 — Стойте молча, с удрученным видом, будто вас и впрямь ведут на костер. Может быть, мне удастся убедить стражника наверху пропустить нас.




 Глава 5


 У входа в подземелье, опершись на древко длинной алебарды, стоял на своем посту стражник Сигурд. Его блестящий шлем снова съехал набок, но он этого не замечал. Сигурд был занят тем, что пытался вычистить из своей густой черной бороды крошки любимого мясного пирога, которым его потчевали в трактире. Сигурд любил много и вкусно поесть, запивая еду добрым глотком хорошего вина. И сейчас его лицо раскраснелось от тех бутылок, которые он осушил в трактире, а могучая полная фигура казалась еще массивнее от съеденных закусок.
 Настроение у стражника было отменное. Такое настроение бывало у него всегда, когда он плотно набивал свое брюхо едой и выпивкой.
 Он очень спешил вернуться на свой пост и от быстрой ходьбы сильно запыхался. Теперь можно было и отдышаться. Судя по всему, его командир капитан Хьюго Адрофт вместе с палачом-надзирателем и монахом ордена «Искатели истины» еще находились в подземелье замка. Сигурд очень волновался, когда почти бегом добирался сюда из кабачка. Ведь если бы капитан не застал его на посту, ему бы здорово попало. Но на этот раз все обошлось.
 Сигурд вытер вспотевшие от волнения ладони о полы своей длинной кожаной рубашки, которую носил под стальной кольчугой. Он всегда вытирал об нее руки, и за долгое время службы рубашка приобрела блестящий стальной оттенок. Она была вся в пятнах и жирных подтеках. Каждое такое пятно могло много рассказать о какой-нибудь веселой пирушке.
 Между тем погода начала портиться. Поднялся ветер. В его порывах с громким хлопаньем трепетали знамена и штандарты, укрепленные на островерхих шпилях замка. Ветер порывистыми шквалами, словно забавляясь, вертел флюгера, которые не смели противиться его яростному напору и лишь жалобно скрипели, раскручиваясь на своих давно не смазанных осях.
 Солнце скрылось за непроницаемой пеленой серых облаков, низко, почти касаясь своими лохмотьями зубчатых стен и башен, по небу стремительно неслись свинцовые тучи. Дождя еще не было. А над острыми вершинами восточного хребта повисла, закрывая собой весь небосвод, иссиня-черная туча, медленно и неуклонно приближавшаяся к замку, грозя через какой-нибудь час накрыть своим черным куполом всю долину.
 Посреди двора, неподалеку от фонтана, стоял боевой истребитель-бомбардировщик, тот самый, который совсем недавно пролетел над замком. Это была старая имперская машина времен регентства. Наследник престола Иван Штих был еще совсем ребенком, когда его отец император Штих, возвращавшийся на личном звездолете в столицу империи город: Аполодор, погиб якобы в результате столкновения; корабля с метеоритом, хотя, что было на самом деле, неизвестно. Правление империей до достижения; принцем совершеннолетия взял в свои руки канцлер Рон Гвальд. Он и еще несколько высших офицеров, входивших в стратегический имперский совет, развязали войну с целью подчинить себе оставшиеся свободные миры в галактике.
 Эта война окончательно подорвала экономику империи, в результате чего могучая держава распалась на несколько независимых звездных содружеств.
 Старый корпус истребителя, кое-где подкрашенный и подлатанный, носил следы многих воздушных битв и сражений, но, несмотря ни на что, это и сейчас была мощная машина, способная в считанные секунды испепелить небольшой городок.
 Лорд Рэм, заботясь об усилении своего влияния в политической жизни планеты, не пожалел денег на его покупку, заплатив за него неслыханную, по меркам Лектора, цену. Ему даже пришлось продать две трети своих земель, которые он в скором времени рассчитывал заполучить обратно.
 Люки истребителя были настежь открыты, а около вытянутого остроносого корпуса деловито суетились трое пилотов в промасленных серых комбинезонах с линялыми нашивками имперских ВВС и со сравнительно новыми гербами лорда Рэма на спине и на груди. Было видно, что они пришиты не так давно.
 Один из пилотов набирал из фонтана воду в помятое жестяное ведро, чтобы залить ее в систему охлаждения термоядерного реактора двигателя. Другой проверял прицелы лазерных и энергетических пушек, торчавших, словно иглы дикобраза, из клювообразного носа самолета. А третий выкатывал бочки с горючим из низкого приземистого здания в самом конце дворика. Широкие двери этого ангара были распахнуты настежь, обнажая черное нутро помещения, а пожилой пилот все выкатывал и выкатывал оттуда бочки с горючим, устанавливая их рядом с топливными баками под крыльями машины.
 Пилоты были под стать своему истребителю. Обветренные суровые лица избороздили глубокие морщины — следы долгих бессонных вахтенных ночей и бесчисленных звездных сражений, выпавших на долю этих людей. Конечно, будь они помоложе, а их машина поновей, они бы со своим опытом старых космических волков могли устроиться и получше. Но и здесь лорд Рэм платил им хоть и не столько, сколько они получали бы, патрулируя границу какого-нибудь звездного содружества, но вполне достаточно, чтобы за несколько лет службы сколотить деньжат на вполне обеспеченную и безбедную старость.
 «Везет же некоторым, — думал стражник Сигурд, с завистью глядя в их сторону, потому что по сравнению с простыми солдатами лорда Рэма то жалованье, которое доставалось этим пилотам, по меркам планеты Лектор, было целым состоянием, — да за такие деньги и я смог бы летать не хуже их. На этой „Железной птице“ и дурак бы полетел. Ничего в этом мудреного нет. Знай себе нажимай на кнопки да дергай за рычаги. И за что только хозяин им столько платит? Ничего не делают, а денежки получают. А ты работай тут каждый день от зари до зари и стой в карауле во время праздников».
 Каждый раз, когда в конце недели солдаты получали жалованье у главного казначея лорда, Сигурд мучился черной завистью, глядя на то, сколько денег; приходится на долю каждого пилота.
 «Мне бы такие денежки, — злобно думал он, — уж я бы знал, куда их потратить. Купил бы себе большое имение и много рабов, а еще лучше рабынь. Ничего бы целыми днями не делал, ел бы самые изысканные кушанья, а пил только отборные вина».
 Сигурд даже зажмурился от удовольствия, представив такую замечательную картину.
 Внезапно его размышления были прерваны каким-то движением у входа в подземелье. Он повернул голову и.увидел, что незапертая дверь отворилась еще шире и из нее выходят два человека. Один был тот самый монах ордена «Искатели истины», который недавно прошел вместе с капитаном Хьюго и папашей Абсоломом в темницу, другой — старик, одетый в рваные лохмотья, понуро стоявший рядом. Он из-за долгого пребывания в темном подземелье подслеповато щурился, глядя на дневной свет. В нем Сигурд узнал заключенного, того колдуна-чернокнижника, которого собираются сегодня казнить.
 «Ну, слава богам, успел вовремя», — подумал он и приосанился, ожидая, что сейчас в проеме двери появятся капитан и надзиратель.
 — Именем лорда Рэма и во имя Истины прошу пропустить нас, сын мой, произнес монах.
 — А где капитан? — спросил Сигурд, видя, что его командир так и не появился.
 — Капитан с надзирателем немного задержатся, допрашивая других заключенных, — соврал Дел Бакстер, сильно надеясь на то, что стражник не знает, какое количество арестованных содержится в подземельях замка, — мне же даны указания доставить этого человека к месту казни и проследить, чтобы всю дорогу он читал молитвы, дабы очистить свою душу от всей скверны, накопившейся в ней за его долгую грешную жизнь. Так учит нас, простых монахов, наш отец настоятель, Великий Магистр Истины, Найти которую или хотя бы приблизиться к ней должен стремиться каждый смертный. В том числе и ты, сын мой.
 Стражник колебался. Он еще преграждал дорогу своей алебардой этим двум людям, но в душе его уже поселился червь сомнения и страха. С одной стороны, у него был четкий и ясный приказ не пропускать никого из посторонних без надлежащего на то письменного разрешения, скрепленного личной печатью лорда, или устного разрешения его командира — капитана Хьюго Адрофта. С другой стороны, капитан мог действительно задержаться, и тогда он неминуемо навлечет на свою голову наказание и немилость. Тем более что он и так не пользовался авторитетом среди начальства. Иначе его бы не поставили здесь в караул в день праздника.
 Ветер стих. Замолкло пение птиц, гнездившихся под крышами замка. Наступила давящая тишина, разрываемая далекими раскатами грома. Вся природа замерла в ожидании бури. Стало очень душно. А грозовая туча закрыла собой уже полнеба, неуклонно приближаясь к замку.
 — Ты должен пропустить нас. Ведь если ты не выполнишь приказ капитана, то испортишь праздник, и тебя за это будет ждать кара, — произнес монах, словно чувствуя сомнения Сигурда.
 Этот последний аргумент окончательно развеял все сомнения стражника.
 — Хорошо, святой отец, я пропущу вас. — Он отодвинул алебарду, которой преграждал путь, и по— сторонился, давая пройти.
 — Спасибо тебе, сын мой, и да пребудет с тобой Истина.
 — Приказываю тебе немедленно арестовать их! — Шатаясь и держась руками за стену, на дневной свет из подземелья выполз капитан Адрофт и, не добравшись до поверхности нескольких шагов, остановился, чтобы перевести дух.
 Его длинные темные волосы слиплись от крови, вытекавшей из раны на голове, а лицо от пота, крови и грязи превратилось в страшную маску. Словно это был не бравый, закаленный в сражениях воин, а демон, вылезший из преисподней.
 — Объявляй тревогу, болван, и не стой столбом! — Рука капитана потянулась к тому месту на поясе, где обычно висел его лазерный меч, и, не найдя его там, Адрофт со злостью сплюнул на каменные ступени.
 Проклиная себя за то, что не застрелил капитана в подземелье, Дел Бакстер ткнул еще не окончательно угасшим факелом в густую черную бороду стражника Сигурда и, выхватив из его рук алебарду, с размаху ударил его в грудь тупым концом.
 Запахло паленым волосом. Стражник дико заорал от боли и, потеряв равновесие от нанесенного ему удара, покатился по крутой лестнице в подземелье, крича и гремя доспехами. Он сбил с ног капитана, стоявшего в узком проходе, увлекая его за собой своей грузной фигурой. Темные, холодные своды тоннеля огласились удалявшимися воплями, ругательствами и грохотом лат о каменные ступени.
 Наступила тишина. И в этот момент на островерхие крыши замка упали первые крупные капли дождя.
 Дел Бакстер повернул голову и увидел, что два пилота со всех ног бросились к одной из арок, крича тревогу, а третий юркнул в кабину истребителя и что-то там нажал. Пространство прорезал резкий надрывный звук сирены, который, изменяя модуляции, переходил от пронзительно высокого, вызывавшего ломоту в зубах, до низкого, закладывавшего своим ревом уши. Пилот, нажавший на кнопку сирены, выскочил из кабины самолета и кинулся догонять своих товарищей.
 Замок словно пробудился ото сна. Послышались топот ног, выкрики команд, звон извлекаемых из ножен мечей.
 «Пора заканчивать этот маскарад», — подумал Бакстер, рывком срывая с себя сутану монаха и доставая из наплечной кобуры свой верный бластер, который еще ни разу не подвел его в подобных ситуациях.
 Прицелившись в бочки с горючим, в беспорядке стоявшие рядом с истребителем, он выстрелил. Красно-оранжевое пламя взрыва слилось с ослепительно белой молнией, прорезавшей ломаной линией грозовое небо, а звон выбитых ударной волной стекол потонул в оглушающем грохоте грома, грозным раскатом разорвавшего предгрозовую тишину.
 Пламя охватило дворик. Красные языки лизали деревянные двери и оконные рамы. Охваченные огнем, взрывались стоявшие в ангаре бочки с бензином. А посреди этого буйства огня черным силуэтом выделялся пылающий, словно спичечный коробок, истребитель.
 — Куда теперь?! — пытаясь перекричать ревевший огонь, воскликнул Отшельник.
 — Нам нужно успеть добраться до крыши! — тоже кричал в ответ Дел.
 Бакстер протянул Отшельнику алебарду, которую все еще держал в руках. Потом, закрывая лицо от летевших отовсюду горящих осколков и хлеставших струй начавшегося дождя, побежал к низенькой, еще не охваченной пламенем деревянной дверке. Пропустив вперед Отшельника, он заскочил сам, задвинув за собой массивный кованый засов и для верности подперев дверь скамьей, стоявшей у стены.
 Беглецы осмотрелись. Они находились в маленькой квадратной прихожей, освещавшейся лишь отблесками бушевавшего во дворе пожара. Свет проникал через узенькое, забранное толстой решеткой смотровое окошечко. Прямо перед ними была узкая деревянная лестница со скрипучими ступенями. Поднявшись по ней на второй этаж, Дел Бакстер с Отшельником попали в большой зал.
 Четырехугольные колонны поддерживали высокие своды, а каменные стены из грубо обтесанных блоков кое-где закрывали старые полинявшие гобелены. Не теряя времени, Бакстер с Отшельником двинулись к двери в противоположном конце зала в надежде найти там выход на галерею. Но их надеждам не суждено было оправдаться. Заветная дверь распахнулась, и в зал ворвался отряд из пяти воинов во главе с Уилликом, тем самым командиром отряда, которого Дел Бакстер встретил, когда они с Хьюго Адрофтом направлялись к Отшельнику.
 — Вот они! Взять их! — крикнул Уиллик, отдавая приказ стоявшим рядом солдатам.
 Отряд построился в боевую позицию для атаки. Все солдаты были вооружены гладко отполированными зеркальными щитами, закрывавшими их почти до самого подбородка, и короткими обоюдоострыми мечами с алмазным напылением.
 Дел Бакстер вскинул свой бластер, но тут же опустил его. Бластер был здесь бесполезен, даже опасен. Энергетический луч, отраженный гладкой поверхностью зеркального щита, мог легко поразить самого стрелявшего. Дел Бакстер понял, что, если ему и удастся уложить какого-нибудь солдата, остальные все равно доберутся до них.
 Он убрал бластер в кобуру и достал лазерный меч, который отстегнул от пояса капитана в подземелье замка. Плоский, светящийся голубоватым сиянием лазерный луч мгновенно вырвался из массивной рукояти меча, когда Дел нажал на маленькую кнопочку. Рукоять удобно лежала в ладони. Меч был легким. И Дел Бакстер встал перед воинами, держа оружие перед собой и приготовившись в случае чего дорого продать свою жизнь.
 Уиллик выкрикнул еще одно приказание, и солдаты, не нарушая боевого порядка, бросились, обнажив свои мечи, на Бакстера и Отшельника. Вспышки молний и всполохи пожара во дворе мерцали на стали кольчуг и яркими бликами отражались от гладких поверхностей щитов.
 Чтобы обезопасить себя от нападения сбоку, Дел Бакстер, держа свой меч наготове, отошел к колонне, и тут ему стал ясен замысел офицера. При таком расположении сил их неминуемо должны разобщить, оттеснив Отшельника к высоким стрельчатым окнам, выходившим во двор.
 — Вам не уйти живыми из замка, проклятые колдуны! — воскликнул Уиллик. Короткий клинок просвистел в нескольких сантиметрах от лица Дела, когда тот слегка отклонился, пытаясь отразить нацеленный на него удар. В яркой вспышке молнии Бакстер увидел перекошенное злобой лицо и налитые кровью глаза. Ударив своим оружием по лезвию занесенного над ним меча противника, он сделал выпад, намереваясь пронзить горло врагу, но солдат ловко увернулся от страшного лезвия и, закрывшись щитом, продолжал натиск. Отшельник у противоположной стены отбивался от двух наседавших на него воинов, с трудом размахивая своей алебардой и стараясь не подпустить к себе стражников для удара.
 Тем временем Бакстеру удалось вывести из строя одного из нападавших, отрубив ему кисть правой руки вместе с зажатым в ней мечом. Бросив щит, несчастный катался по полу, крича от нестерпимой боли., зажимая уцелевшей рукой окровавленный обрубок. Теперь Дела атаковали только два воина. Но все равно расстановка сил была не в его пользу. Пока один из солдат, мастерски отражая своим щитом все удары Дела, отвлекал его внимание, Уиллик обогнул Колону, чтобы зайти Бакстеру в тыл и ударом в спину покончить с самозванцем. Бакстер только в последний миг разгадал замысел противника, и это едва не, стоило ему жизни. Он отпрыгнул в сторону и, схватив валявшуюся рядом скамью, изо всех сил обрушил ее на врага. От удара скамья разлетелась в щепки. Во ин, оглушенный ударом, застонав, упал на пол.
 Теперь против Дела остался только один противник. Не давая командиру отряда опомниться, Бакстер замахнулся над головой мечом и, дико заорав, кинулся на Уиллика. Пытаясь отразить удар, офицер поднял свой щит над головой. Этого мгновения было достаточно, чтобы легкий меч Бакстера, изменив траекторию, описал дугу и сверкающей молнией вонзился в незащищенную грудь. Лазер, как нож масло, пронзил доспех и вышел голубым сиянием из спины на уровне лопаток.
 Выронив щит из рук, командир отряда как подкошенный рухнул на каменный пол рядом со своим лежавшим без сознания подчиненным.
 Между тем до конца схватки было еще далеко. Отшельника сильно теснили двое оставшихся на ногах солдат. Было видно, что старик долго не продержится, и Дел Бакстер, не раздумывая, поспешил ему на помощь. Нападавшие стражники не успели опомниться, как у них в тылу появилась нежданная угроза. Теперь они сами оказались в том невыгодном для себя положении, в котором совсем недавно находились Бакстер и Отшельник. Сознание того, что из своры нападавших псов они оказались подобны затравленной дичи, сломило их волю и решительность. А когда еще один солдат упал с рассеченной лезвием тяжелой алебарды головой, последний нападающий резко отскочил в сторону и бросился бежать.
 Ему нельзя было дать уйти, так как он мог позвать на помощь других солдат, поэтому Дел, перепрыгнув через, лежавший на полу труп, из-под пробитого шлема которого уже вытекла большая лужа крови, бросился догонять оставшегося в живых воина.
 У самой двери ему почти удалось настичь стражника, когда нечеловеческий, леденящий кровь в жилах крик заставил его обернуться.
 В спине оглушенного стражника торчала алебарда, раскачиваясь своей длинной рукоятью из стороны в сторону, подобно маятнику. Над вторым раненым воином склонился Отшельник. В руке у него; был кинжал, взятый, очевидно, у убитого Уиллика. Все лезвие было в крови, которая стекала по пальцам Дэвида Шайра и капала на пол. А из перерезанной артерии бедного солдата струёй бил алый фонтан, заливая своей густой липкой массой пол и одежду. Во вспышках молний, озарявших своим призрачным светом залу, темными застывшими тенями лежали трупы убитых на испачканном пятнами крови каменном полу. А над всем этим в развевающихся от порывов сквозняка лохмотьях стоял Отшельник, возбужденно взмахивая окровавленными руками.
 — Так будет с каждым, кто посмеет обнажить против меня свой меч! — глухо прорычал он. — И против моих друзей, — добавил он после небольшой паузы.
 «Нет, с таким человеком я бы в космос не полетел», — подумал Дел Бакстер.
 За свою жизнь Дел встречал много разных людей во всех уголках бескрайней Вселенной, но таких, которые могли хладнокровно перерезать горло раненому и не представлявшему опасность противнику, Дел Бакстер мог пересчитать по пальцам.
 — Эти негодяи еще легко отделались. Они заслуживали гораздо более страшную смерть. Жаль только, Дел Бакстер, что вы упустили последнего стражника.
 Дел живо представил себе, что произошло бы, если бы тот попал в руки Отшельнику, и даже обрадовался, что солдату удалось сбежать. Бакстер ненавидел бессмысленную жестокость. Однако времени на рассуждения по этому поводу не было, и, миновав несколько ступенек, ведущих вверх, они оказались на открытой галерее, откуда открывался вид на внутренний двор замка.




 Глава 6


 Гроза бушевала во всю свою мощь. Сверкали молнии. Над крышами замка рокотали раскаты грома. А с неба на зубчатые стены и башни низвергались потоки дождя. Вокруг почерневшего остова сожженного истребителя, позвякивая вооружением, суетились насквозь промокшие солдаты гарнизона. Но паника, вызванная взрывом горючего, уже прекратилась. Кое-где во дворе еще полыхали лужи горючей смеси, освещая своим пламенем мокрые стены строений, но ливень не дал пожару сильно распространиться, и теперь стража тушила последние очаги огня. Косые струи дождя хлестали, заливая двор. Вода, скапливаясь в ручейки, бурлящими потоками стекала с островерхих крыш и выливалась прямо во двор из раскрытых пастей драконов, украшавших кованые водостоки. Над замком висела непроницаемая пелена воды. Зажженные на стенах и башнях факелы задували порывы ветра. Было черно, как ночью. И только яркие вспышки молний на миг рассеивали мрак, чтобы через секунду вспыхнуть вновь.
 — На беглецах, когда они выбрались на галерею, через минуту не было уже ни единой сухой нитки. С этого открытого и продуваемого всеми ветрами пространства Делу Бакстеру с Отшельником были хорошо видны весь двор и суетившиеся внизу люди.
 — Они на галерее! Не дайте им уйти! — услышали они чей-то громкий голос.
 — Арбалетчики, ко мне! — приказал другой.
 В свете молнии Дел Бакстер увидел рядом с сожженной машиной человека, закутанного в промокший плащ и показывавшего рукой в их направлении.
 — Вон они! Стреляйте!
 Один из солдат, стоявший возле арки, достал из колчана за спиной стрелу, вложил ее в арбалет и выстрелил. Рядом с Бакстером и Отшельником просвистела стрела и с глухим стуком вонзилась в стык между камнями стены дома. На Дела посыпался град из мелких осколков камня, штукатурки и известки.
 — Беги до стены и жди меня там! — крикнул Бакстер Отшельнику. — Тебе придется пошевелить своей задницей, уважаемый, если ты не хочешь, чтобы в ней появилась лишняя дырка.
 Отшельник не заставил себя долго уговаривать, и, когда он исчез во мраке, Дел Бакстер спрятался за небольшой выступ и достал бластер. Солдат-арбалетчик напряженно всматривался в темноту, пытаясь определить, попала ли в цель его стрела. С его мокрого шлема прямо на лицо стекали капли дождя и мешали хорошо прицеливаться.
 — Шевелитесь, черти! — надрывал голосовые связки офицер. — Если вы упустите их, то не видать вам своего жалованья за этот месяц!
 К офицеру подбежали еще два промокших лучника. Делу Бакстеру сквозь дождь и темень были видны только их силуэты, но он смог понять, что арбалетчик объясняет вновь прибывшим их задачу, указывая рукой в его направлении.
 Вновь рядом с Бакстером просвистели стрелы, но и они не попали в цель. Сильный ветер и дождь не давали возможности стражникам делать меткие выстрелы, но в таком же положении находился и Дел. Бакстер поднял свое оружие и несколько раз нажал на курок. Яркие энергетические лучи прочертили воздух светящимися линиями в направлении стрелков, оставляя за собой следы раскаленного пара. И хотя Бакстер промазал, это заставило солдат спрятаться за стены арки. По галерее противоположного дома, гремя доспехами, пробежал отряд солдат. Впереди бежал капрал, размахивая саблей, и что-то орал своим подчиненным. Из-за дальности расстояния и шума дождя Дел Бакстер не мог разобрать слов, но он догадался, в какую сторону направляются воины.
 «Нужно уносить отсюда ноги», — подумал Дел и, выскочив из своего укрытия, побежал к стене, где его ждал Отшельник. Здесь они были в относительной безопасности. Стрелы до них не долетали, но позвякивание стальных наконечников о камни говорило, что солдаты еще продолжают стрелять наугад в надежде, что какая-нибудь шальная стрела все же попадет в цель.
 Прямо перед Делом Бакстером и Отшельником возвышалась черной зубчатой громадой Северная башня. Над самым ее верхом проносились серые рваные облака. Два масляных фонаря освещали низкий вход в ее каменное нутро. Туда и побежали Дел Бакстер и Отшельник. Преодолев десяток метров, беглецы оказались в караульном помещении башни. Там никого не было. На длинном столе из гладкоструганных досок стояли кувшин с вином и глиняные тарелки с остатками ужина. Стражу подняли по тревоге, и со стола не успели ничего убрать. В камине потрескивали поленья, и вымокшие насквозь и продрогшие Дел с Отшельником протянули свои руки к этим теплым языкам пламени, лизавшим горящие дрова. В башне было жарко натоплено, и вскоре от промокшей одежды беглецов стал подниматься пар. Однако нельзя было останавливаться. Ситуация требовала идти наверх, на холод, дождь и пронизывающий ветер — на верхнюю смотровую площадку.
 Факелы слабо освещали пыльные каменные ступени узкой винтовой лестницы. Отшельник поднимался сзади, а впереди, держа наготове бластер, шел Дел Бакстер.
 — Нам еще долго идти? — ворчливо спрашивал Отшельник. — Мои ноги непривычны к подобным нагрузкам.
 — Если вы не хотите, милейший Дэвид Шайр, чтобы вас вынесли из этого замка вперед ногами, то вам еще придется пошевелиться.
 — Зачем нам нужно именно туда? Неужели ты не мог выбрать менее высокую башню?
 — На Северной башне единственная во всем замке площадка, куда может приземлиться флайер. Там будут друзья, и они заберут нас отсюда.
 — У меня болят ноги, Дел Бакстер, — продолжал причитать Отшельник, — я совсем ослаб, пока был заточен в сыром и холодном подземелье. Я старый, слабый и больной человек, и мне с трудом дается каждый метр подъема.
 Дел Бакстер ничего на это не ответил. Он вспомнил, как еще совсем недавно этот «старый, слабый и больной» человек, лихо орудуя кинжалом и алебардой, отправил на тот свет нескольких здоровых стражников, и решил промолчать. Прямо над ними, над самой головой, каменная лестница упиралась в квадратный люк смотровой площадки. Люк не был заперт, и, открыв его, Дел оказался на самой большой башне замка лорда Рэма.
 Гроза бушевала вовсю, и струи дождя хлестали не переставая, заливая открытую всем ветрам смотровую площадку. В самом центре стоял, ощетинившись антеннами, небольшой локатор, списанный с какой-то орбитальной станции противоракетной обороны. Это, очевидно, и было то самое «всевидящее око». Его стальной, вымокший от дождя корпус поблескивал во вспышках молний. А на шарообразном шарнире вращалась параболическая антенна.
 «Для того чтобы обслуживать этот локатор, лорд Рэм, наверное, нанял нескольких техников. Таких же вольнонаемников, как те пилоты. — подумал Дел, выбираясь из люка на площадку, — сидят, наверное, в толще каменных стен, в тепле перед мониторами компьютеров и от нечего делать режутся в карты». Очередной порыв холодного ветра пробрал Бакстера до самых костей, и он позавидовал всем, кто сейчас находится в тепле.
 Выбравшись на смотровую площадку, Дел сделал несколько осторожных шагов по крыше, сделанной из плотно подогнанных друг к другу, скользких от дождя каменных плит.
 Отшельник тоже высунулся по пояс из открытого люка башни на продувной ветер под холодные струи дождя. Не увидев никакого флайера, он в нерешительности остановился, как бы решая, последовать ему за Бакстером или подождать «друзей» в башне, где, по крайней мере, не было дождя и ветра.
 Продолжая держать на вытянутой руке бластер, Дел Бакстер осторожно подошел к самому краю площадки. Неожиданно от локатора отделилась тень. Из-за проливного дождя и темноты лица человека не было видно. Дел ничего не успел сообразить, как человек, словно железными тисками, схватил его руку: и несколько раз с силой ударил о зубчатый парапет каменной стены площадки. Острая боль пронизала; кисть Бакстера. Пальцы разжались, и бластер, перелетев через стену, исчез в темноте внизу, у подножия башни. Инстинктивно Дел отклонился назад, чтобы избежать возможного удара, и изо всех сил врезал свободной левой рукой незнакомцу в челюсть. Человек отпустил руку Дела Бакстера и отступил на два шага. Это был очень сильный противник. Любого другого этот удар свалил бы с ног.
 В черно-синем небе загрохотал гром, и в свете новой вспышки молнии Дел узнал стражника Ричарда, которого он видел утром в трапезном зале. По кривой ухмылке, исказившей лицо старого воина с намокшими седыми усами, Дел Бакстер понял, что тот его тоже узнал.
 — Я всегда говорил, преподобный, что от этих новомодных игрушек нет никакого толка. Нет ничего надежней крепкой руки и верного меча, — усмехаясь, произнес Ричард, — теперь ты в этом убедишься сам.
 — Сожалею, что не могу Отпустить тебе твои грехи, сын мой, — сказал Дел Бакстер, — у меня слишком мало времени. Но если ты сам покинешь смотровую площадку, это избавит тебя от неприятности умереть без покаяния. А я, как только доберусь до нашей обители, так уж и быть, помолюсь за тебя, сын мой.
 — Скорее я отпущу твои грехи, потому что ты такой же священник, как и я. И, вероятнее всего, молиться за твою душу придется мне. А сейчас мы посмотрим, так ли крепка у тебя рука и так ли длинен твой меч, как твой язык. Мне не терпится укоротить его и посмотреть, какого цвета у тебя кровь.
 С этими словами Ричард выхватил из ножен свой тяжелый двуручный меч и играючи, словно в руке у него была легкая трость, взмахнул им, встав в боевую стойку. Остроконечное лезвие сверкнуло мокрой сталью во вспышке новой молнии.
 Дел Бакстер достал меч капитана Хьюго. Лазерный луч светящейся линией рассек пелену дождя, окрасив все вокруг себя голубоватым цветом. Капли дождя, падая на светившееся лезвие, с шипением превращались в пар. Найдя на рукояти своего оружия переключатель мощности, Дел повернул рычажок в крайнее положение по часовой стрелке. Ореол вокруг лазерного луча изменил свой цвет на фиолетовый. Рисковать было нельзя. Дел Бакстер чувствовал, что впереди его ждет тяжелый бой.
 Первым начал Ричард. Его двуручный меч, описав сверкающую дугу, со всего размаха обрушился на Дела Бакстера. Молниеносная реакция опытного пилота спасла Делу жизнь. Он выставил вперед свое оружие, защищаясь от удара, и отступил на шаг. Мечи со скрежетом скрестились. Посыпались искры. А в том месте, где меч Ричарда соприкоснулся с клинком Дела Бакстера, на специальном покрытии стальной поверхности осталась ярко-оранжевая раскаленная полоса.
 В следующий миг Ричард сделал стремительный выпад, намереваясь пронзить своего противника насквозь. Бакстер и в этот раз сумел отклониться от колющего удара. Стальное лезвие со свистом рассекло воздух рядом с Делом. Пока стражник не успел принять оборонительную стойку после выпада, Бакстер быстро нанес Ричарду удар, нацеленный ему прямо в лицо, который тот с легкостью отбил. Лазерный меч, прочертив в темноте фиолетовую светящуюся линию, со скрежетом ударился о меч воина, но тот был начеку. Сделав круговое движение руками, он отбросил Дела Бакстера к самому парапету.
 — А для самозванца ты неплохо владеешь мечом. Правда, тебе это не поможет! — воскликнул Ричард. В его голосе чувствовались нотки удивления. Он считал своего противника неопытным, не имеющим никаких боевых навыков человеком, с которым рассчитывал покончить первым же ударом.
 Дел Бакстер, тяжело дыша, ничего не ответил. Дождь хлестал ему прямо в лицо, смывая соленые ручейки пота. Место боя освещалось яркими вспышками молний, и над самой башней оглушительно грохотали громовые раскаты. Очередная молния осветила белым светом и без того бледное от ярости лицо Ричарда.
 Глухо зарычав, воин поднял свой меч и с быстротой, на которую только был способен, нанес Делу Бакстеру серию рубящих и колющих ударов. Плечо Бакстера обожгла острая боль. Кровь окрасила алым цветом его руку и красными ручейками потекла из раны, смешиваясь с лужицами воды на каменном полу.
 Увидев, что противник ранен, Ричард усилил натиск. Его начало раздражать, что соперник, которого он рассчитывал давно уложить, еще стоит на ногах. Положение у Бакстера было тяжелым, и Дел это понимал. Ричард был слишком опытным и искушенным в боях воином. Он видел, что соперник ранен и гораздо слабей его. Опыт подсказывал старому воину, что в таких случаях нельзя давать врагу ни малейшего шанса.
 Сделав два коротких выпада, которые Делу чудом удалось отбить, Ричард проворно отпрыгнул в сторону и нанес неожиданно рубящий удар сбоку, направив плоскость своего меча чуть наискось под небольшим углом. Стражник намеревался навсегда покончить этим страшным ударом с Делом, но острие меча зацепилось за каменную кладку стены, высекая при этом сноп искр. Получив неожиданную передышку, Дел отскочил на середину площадки и перевел дух.
 «Пожалуй, о спасении души нужно было позаботиться мне», — подумал он.
 — Проклятие, — пробормотал Ричард, бегло оглядывая покрытое зазубринами лезвие, — только сегодня наточил. Ну ты мне за это заплатишь, лжемонах.
 Зажав еще крепче свое оружие, Ричард замахнулся и обрушил на Дела такой удар, который при желании мог разрубить всадника вместе с конем. Этим приемом он не раз пользовался в бою.
 Только то, что Дел Бакстер защищался современным, выполненным по последним межгалактическим разработкам, созданным специально для рукопашного боя в безвоздушном пространстве лазерным мечом, и молниеносная, отработанная годами до автоматизма реакция позволяли ему отражать эти коварные безжалостные удары.
 — Это не поединок, а детские игры, достойные лишь сопливых оруженосцев! раздраженно крикнул Ричард. То, что он не может до сих пор добить раненого противника, сильно действовало ему на нервы.
 Стражник встал в боевую стойку, широко расставив при этом ноги. Его длинный двуручный меч, который Ричард вращал над головой, описывал острием лезвия во вспышках молний сверкающие круги. Сейчас это оружие уже не имело того первоначального зеркального блеска. Его широкое лезвие пересекали черные полосы, которые оставило на нем оружие Бакстера, прожигая в стальном клинке глубокие борозды с оплавленными краями.
 — Ты такой же плохой воин, как и монах, — произнес Ричард, становясь к Бакстеру в пол-оборота. Любой желторотый юнец управляется мечом лучше тебя. Ты мне надоел, и сейчас ты умрешь.
 Сделав неожиданно ложный бросок в левую сторону, воин переместился к самому локатору. И когда Дел Бакстер поднял свое оружие, чтобы защититься от рубящего удара, молниеносно поднырнул под его руку и сильным толчком плеча в корпус сбил Дела с ног. Не давая противнику времени, чтобы опомниться от неожиданной атаки, он наступил подошвой своего сапога на кисть поверженного врага и сильным ударом ноги выбил лазерный меч из ослабевших пальцев. Прочертив фиолетовую дугу, меч перелетел через парапет стены и с громким свистящим шипением, которое даже не мог заглушить шум дождя, исчез во рву с грязной и гнилой водой, куда не так давно отправился бластер Дела.
 Дел Бакстер упал на мокрый от дождя каменный пол. Он почувствовал кожей своего затылка холод плит, гладкость отшлифованного подошвами ног и покрытого маленькими выщербинками камня. По его лицу стекали капли дождя, и дождевая вода, скапливаясь в ручейки, тихо журчала между каменными плитами пола. Дел лежал лицом вверх и видел, как по небу стремительно несутся грозовые тучи, целиком закрывающие небо, которое ему больше не суждено увидеть. Он сделал ход и проиграл. И сейчас он дорого заплатит за свой проигрыш. Дел Бакстер выходил целым и невредимым из многих переделок, но сейчас удача отвернулась от него, и ему суждено погибнуть на этой далекой варварской планете от руки безграмотного дикаря..
 Бакстер где-то слышал, что в глазах смерти перед человеком проходит вся его жизнь. Но и здесь его ждало разочарование. В его голове не было ни единого воспоминания. Только пустота и отрешенность от всего земного, не имевшего для него уже никакого значения и потерявшего свой смысл.
 Во вспышках молний Дел Бакстер мог различить только темный силуэт воина, нависшего над ним. Ричард — этот закованный в латы посланец смерти — стоял рядом, сжимая обеими руками кованую витую рукоять тяжелого двуручного рыцарского меча. В поблескивающем сталью острие, нацеленном прямо Делу в грудь, притаилась смерть, поджидающая нового кандидата на тот свет. Криво усмехнувшись, Ричард высоко над головой поднял свой меч и замахнулся для последнего, рокового удара.




 Глава 7


 Обуглившийся, почерневший от гари и копоти, догорающий остов боевого истребителя было первое, что увидел капитан Хьюго Адрофт, когда он наконец выбрался из подземелья, куда его столкнул лжемонах. Капитан поймал себя на мысли, что гордая боевая машина была сейчас похожа на изувеченную птицу с переломанными крыльями, которой не суждено было больше взлететь. А ведь совсем недавно, поблескивая в солнечных лучах крепкой броней, ощетинясь жерлами лазерных и энергетических пушек, она радовала глаз своими изящными обводами, пролетая над зубчатыми башнями и стенами замка.
 Сильно болела голова, и, судя по всему, были повреждены ребра, когда, придавленный тяжелой тушей стражника Сигурда, он покатился вниз по лестнице. Сам Сигурд еще лежал без сознания где-то в самом низу.
 Шел сильный дождь. Капитан Хьюго подставил лицо прямо под холодные дождевые струи и почувствовал некоторое облегчение. Вода, стекавшая по покрытому синяками и ссадинами лицу и длинным черным волосам, дарила свежесть израненному телу.
 Во дворике продолжали суетиться солдаты. Выкрики команд, лязганье оружия и доспехов, щелканье натягиваемой тетивы арбалетов, топтание ног и потрескивание зажженных факелов — все это сливалось в один звук, заглушаемый лишь регулярными раскатами грома. Яркие, ослепительные молнии выхватывали на миг черные контуры зубчатых стен и силуэты высоких башен замка. Пожар во дворе почти догорел. Лишь отдельные всполохи пламени еще освещали почерневшую от сажи грубую кладку стен построек, выходивших во двор. Кованые водостоки, украшенные драконьими головами, едва справлялись с теми объемами воды, которые обрушились на островерхие крыши замка. Бурлящие, пенящиеся потоки воды с шумом вырывались из оскаленных чугунных пастей и по каменным желобам уносились прямо в глубокий ров, опоясывавший по периметру все укрепления замка. Из офицеров капитан увидел во дворе только командира отряда арбалетчиков, руководившего тушением горючего. Заметив капитана, тот со всех ног бросился к своему начальнику.
 — Какие будут приказания, сэр? — Командир арбалетчиков отдал честь и застыл по стойке «смирно».
 — Вы поймали этого проклятого лжемонаха с этим чертовым колдуном?! — Было видно, что капитан в бешенстве.
 — Еще нет, капитан, — докладывал командир арбалетчиков, — но им далеко не уйти. Все выходы из замка перекрыты, мосты подняты. Стража у ворот утроена. В окрестностях города и замка по всем дорогам рыщут конные отряды. Так что им никуда не деться.
 — Пусть стража пошевелится. Пригрози, что, если злодеям удастся удрать, лорд спустит с этих лентяев охранников шкуры. И нужно объявить, что того, кто поймает этих негодяев, ожидает щедрая награда.
 — Да, капитан. Все будет сделано, как вы приказали. Весь гарнизон замка поднят по тревоге, и отряды стражников прочесывают все стены, башни и жилые постройки. Им не уйти, если, конечно, не обойдется без колдовства.
 Командир арбалетчиков отдал честь и убежал к своим солдатам. Капитан Хьюго остался один. Рядом сверкнула молния. Капитан поднял голову и увидел в ее ярком свете черные силуэты двух людей, схватившихся друг с другом не на жизнь, а на смерть врукопашную на смотровой площадке Северной башни.
 В ослепляющем свете молний противники, словно в бешеном магическом танце, кружили вокруг друг друга, размахивая мечами, атакуя стремительными выпадами, отбивая и парируя удары. Хьюго Адрофт не мог разглядеть их лиц. Он видел только черные силуэты, особенно четкие во вспышках молний, когда бойцы, скрестив мечи, на миг замирали в чудовищном напряжении сил. В эти секунды, когда клинки с глухим скрежетом сталкивались друг с другом, лазерный меч одного из дерущихся, источавший фиолетовый свет, приобретал зловещий пурпурно-красный оттенок, будто вся кровь поверженных им врагов выступала на его несущем смерть и разрушение клинке.
 Капитан Хьюго видел, что бой идет жестокий и ни о каком снисхождении противников друг к другу не может быть и речи. Один из них должен был обязательно умереть. В сцене этого боя присутствовало что-то мистическое. Капитан Адрофт, повидавший на своем веку немало подобных схваток, не мог никак оторвать от смотровой площадки Северной башни взгляда, как зачарованный наблюдал за разворачивавшимся на его глазах кровавым спектаклем.
 Внезапно один из воинов сделал ложный выпад, и когда его противник поднял свой лазерный меч, змеей проскользнул под его рукой и сильным ударом плеча сбил того с ног. Зубчатое каменное ограждение скрыло от Хьюго тело бойца. Капитан видел только победителя, поднявшего высоко над головой, увенчанной тяжелым шлемом, свой длинный двуручный меч для последнего удара, чтобы в следующий момент всю его тяжесть обрушить на врага. Тусклой сталью сверкнуло лезвие. И в этот момент тонкая молния прорезала своим длинным изломанным лучом черный небосвод и ударила ослепительно ярким концом электрического разряда в самое острие поднятого меча. Раздался оглушительный грохот грома, от которого у капитана Адрофта заложило барабанные перепонки. Корчащуюся в мерцающих переливах электрического света фигуру воина охватили спиралевидные нити, голубоватой паутиной покрывшие его и волновыми наплывами пульсировавшие в каждой точке тела. Раздался жуткий нечеловеческий крик, и сильный взрыв потряс всю Северную башню до самого основания. На глазах у капитана Адрофта священное «Всевидящее око» охватило яркое пламя, и в воздух взлетели искореженные взрывом части механизмов.
 — Да не оставят меня боги! — Капитан достал спрятанный на груди талисман и осенил себя магическим знаком, сохраняющим от злых демонов. В душе его все сжалось от суеверного ужаса. И, потрясенный до глубины души увиденным, он, пошатываясь, побрел прочь, бормоча очистительные молитвы.
 Дел Бакстер открыл глаза. Он лежал у самого края зубчатого каменного парапета, куда его отбросило взрывной волной. Все тело болело, но Дел безошибочно определил, что кости его целы. Он с трудом поднял ставшую такой тяжелой, словно налитую свинцом, руку и дотронулся до сильно болевшей и кровоточившей раны в плече. Потом провел рукой по мокрому лбу. Пальцы ощутили опаленные пламенем волосы, слипшимися прядями спадавшие на лицо. Опершись о холодный мокрый камень парапета, он с усилием встал на ноги и огляделся.
 В центре площадки дымил, потрескивая искрами, локатор, принявший на себя основной удар молнии и сыгравший роль громоотвода. Дождь быстро сбил! охватившее его пламя и не дал взрыву перерасти в пожар.
 Из развороченного нутра «Всевидящего ока» валил белый едкий дым, от которого першило в горле и на глаза наворачивались слезы. А удушливый запах жженой изоляции смешивался с тошнотворно-сладким запахом горелой человеческой плоти. У искореженного корпуса локатора лежала бесформенная дымившаяся груда костей и зажаренного мяса — все, что осталось от стражника Ричарда. Его раскаленный докрасна меч, чье острие еще недавно было нацелено Делу Бакстеру в самое сердце, лежал рядом, медленно остывая под холодными каплями дождя.
 Крышка люка медленно открылась, и на смотровую площадку осторожно вылез Отшельник, с опаской озираясь по сторонам.
 — Вы уже закончили разговаривать с вашим другом? — спросил он, убедившись, что его жизни ничего не угрожает.
 — Каким, к дьяволу, другом! Где ты был, проклятый старик?! — Все внутреннее напряжение, накопившееся у Дела Бакстера, вырвалось наружу в этом возгласе.
 — Вы мне сами сказали, когда поднимались наверх, что здесь нас будут ждать друзья. Вот поэтому я и не хотел мешать вашей встрече, путаясь под ногами, а ждал, когда вы меня сами позовете. Надеюсь, вы уже закончили вашу беседу? Отшельник поглядел на развороченный, искореженный остов локатора и обуглившийся труп стражника Ричарда. — С вами все хорошо, Дел Бакстер?
 — Порядок, — ответил Дел, доставая и закуривая сигарету.
 «Нет, с этим человеком я в космос бы не полетел ни за какие деньги», — еще раз подумал Бакстер.
 Между тем гроза пошла на убыль. Дождь стал стихать, а черная грозовая туча переместилась ближе к линии горизонта, хотя вспышки молний еще озаряли своим ослепляющим светом замок, а раскаты грома по-прежнему сотрясали зубчатые стены. Из-за высокой и длинной центральной башни показался флайер. Сделав плавный вираж, летательный аппарат приземлился на смотровую площадку Северной башни. Открылся люк, и из него высунулась голова Скайта Уорнера.
 — А вот и я, — сказал Скайт Уорнер.
 — Не жди аплодисментов — их не будет. У меня болит плечо, — произнес Дел Бакстер.
 — Извини, друг, но главный постановщик неожиданно включил в эту сцену грозу, которая меня сильно задержала.
 — Давайте скорее улетать отсюда, джентльмены! — воскликнул Отшельник, прислушиваясь к разговору друзей и то и дело с опаской поглядывая в сторону открытого люка, не идут ли стражники.
 — Да, давайте покинем побыстрее эти подмостки, чтобы у нашей пьесы не было плохого конца, — сказал Бакстер.
 — Отшельник согласен отдать навигационные карты капитана Фрезера? — спросил Скайт.
 — Да, он согласен. Я договорился с ним об этом, — ответил Дел.
 — Тогда летим.
 Пропустив Отшельника, Дел Бакстер задраил люк и удобно устроился на мягком сиденье рядом со Скайтом.
 — Куда летим? — спросил Уорнер.
 — Карты находятся в моей скромной хижине в пустыне, где я творю молитвы и помогаю обездоленным, — ответил Отшельник с заднего сиденья. — Я укажу вам дорогу.
 Флайер медленно оторвался от смотровой площадки Северной башни и, обогнув замок, полетел по направлению к горному хребту, что располагался на самой границе земель лорда Рэма. В кабине флайера была включена только подсветка приборной панели.
 Шум мерно работавшего двигателя убаюкивал. По обшивке машины барабанили капли дождя. Вскоре замок остался позади, но его силуэт из зубчатых стен и островерхих башен, черной неприступной громадой возвышавшийся над долиной, еще долго был виден в свете молний через заднее обзорное стекло флайера.
 Дел Бакстер откинулся на спинку своего сиденья и впал в забытье от усталости и потери крови.




 Глава 8


 Когда Дел Бакстер очнулся от холодного озноба, замок лорда Рэма был уже далеко. Флайер летел над самым дном сырого и мрачного каньона, изломанной линией рассекавшего на две части хребет Восточных гор. Своими неприступными и непроходимыми нагромождениями скал они защищали границы земель лорда Рэма. Рядом с Делом в кресле пилота сидел, напряженно вцепившись в штурвал, Скайт Уорнер и, не отрываясь, смотрел в толстое стекло переднего обзора. Луч мощного прожектора выхватывал ослепительно ярким светом хаотически разбросанные блестящие базальтовые глыбы, гранитные уступы с вкраплениями слюды и опасно нависшие карнизы, готовые обвалиться в любую минуту и похоронить под своей многотонной массой неосторожных путешественников. По самому дну каньона, усеянного огромными валунами, тек извилистый ручеек, огибая завалы из камней и мелодично журча на перекатах. Этот ручеек и был создателем ущелья, за несколько тысяч лет сумевшим сделать то, перед чем, казалось, бессильно само время.
 Иногда Скайт бросал быстрые взгляды на встроенный локатор флайера, сверяясь с выбранным курсом, и делал запросы бортовому компьютеру, который ежесекундно обрабатывал массу информации о полете, работе приборов летательного аппарата и об обстановке за бортом.
 Полет был очень опасным, и, будь его воля, Скайт Уорнер никогда бы не сунулся сюда, но Дэвид Шайр сказал, что это наиболее короткий и быстрый путь до его жилища в пустыне.
 Сидевший рядом с другом Дел Бакстер протянул руку к кнопке справа от приборной доски и нажатием пальца утопил ее в пластиковой обшивке. Загорелась маленькая красная лампочка внизу, и стенка передней панели плавно отошла в сторону, обнажая небольшую нишу. Автоматически зажглась подсветка, и Дел Бакстер, пошарив там рукой, достал медицинскую аптечку — небольшую пластмассовую коробочку с зеленым крестом, нарисованным на крышке. Вынув из нее остро отточенный скальпель, Дел распорол пропитавшуюся кровью куртку и рубашку. К счастью, кость не была задета. Лезвие меча стражника Ричарда повредило только ткани мышц. И сейчас из глубокого разреза с запекшейся по краям темной коркой сочилась алая кровь.
 Достав из аптечки продолговатый пузырек с синей этикеткой, Дел вылил часть его содержимого на чистый бинт и продезинфицировал рану, поморщившись при этом от боли.
 — Кто это тебя так? — Скайт на миг оторвался от прибора и повернулся к Делу, разглядывая его рану.
 — Один тип. — Бакстер достал ампулу-шприц и сделал себе инъекцию против заражения крови. Мы не сошлись с ним во мнении по поводу преимуществ одних типов оружия над другими.
 — Надеюсь, друг, ты отстоял свою точку зрения?
 — Да. Иначе здесь меня ты бы не увидел. Пришлось, однако, нелегко: его аргументы были очень весомыми и острыми.
 Дел разорвал вакуумную обертку бинта, пропитанного специальным антибактериальным составом, и приложил его к ране.
 — Нужно сделать остановку и основательно перебинтовать мое плечо, иначе я долго не протяну, — недовольно сказал он.
 — Сколько еще лететь? — поинтересовался Скайт у сидевшего сзади Отшельника.
 — Немного. Когда выберемся из каньона, возьми пять градусов на северо-восток. Ориентиром будет служить одинокая скала. Ты ее сразу увидишь. У ее подножия мы сможем как следует подлатать нашего раненого друга. А потом через какие-нибудь полчаса окажемся у моего скромного обиталища. Только, когда будешь облетать скалу, солнце должно быть все время справа.
 Дел Бакстер закурил, стряхивая пепел в щель между стеклом и передней панелью, на которой в специальном углублении лежал бластер Уорнера. Свое оружие Скайт снял, чтобы бластер, давя в бок, не мешал ему управлять флайером.
 Прошло немного времени, и флайер вылетел из ущелья. Вечерело. Солнце огромный оранжевый диск — почти коснулось линии горизонта. Гроза ушла из этих мест далеко на запад, и о том, что здесь совсем недавно бушевала стихия, свидетельствовали лишь влажный песок да то и дело попадавшиеся мокрые от дождя камни, с незапамятных времен рассеянные здесь. Местность была унылой и однообразной. Пустыня раскинулась на многие сотни миль вокруг, и лишь на горизонте высилась одинокая скала, своими очертаниями напоминавшая палец с загнутым острым когтем, нацеленным в вечернее небо.
 Между тем кровотечение из раны Дела Бакстера никак не прекращалось. На белоснежной повязке, которую Дел прижимал к плечу свободной рукой, проступило красное пятно. Словно щупальца кровавого осьминога, оно расползалось по поверхности бинта. Дел сидел с бледным лицом, а на лбу у него выступили крупные капли холодного пота.
 Скайт Уорнер повидал на своем веку немало разных ран. Некоторые из них были просто царапинами, некоторые — смертельны для своих обладателей. И сейчас Скайт понимал, что рана у друга гораздо серьезнее, чем это кажется на первый взгляд. Лезвие рыцарского меча слишком глубоко вошло в тело, чтобы рана могла просто так зарубцеваться под обычной повязкой. Нужно было срочное хирургическое вмешательство.
 — Потерпи, Дел, сейчас мы приземлимся у этой скалы и займемся твоим плечом.
 — Не беспокойся обо мне, Скайт, — ответил Бакстер, — я еще могу терпеть. Сейчас нам нужно как можно дальше улететь от возможного преследования и замести следы на тот случай, если за нами послана погоня.
 — Мы уже достаточно далеко от крепости и можем не бояться погони, не так ли, господин Шайр?
 — Без сомнения, нашему другу и моему спасителю нужна срочная медицинская помощь, иначе, когда мы прилетим на место, нам с вами останется только выкопать ему могилу. Дел Бакстер потерял уже и без того много крови, поэтому на счету каждая минута:
 Скала была уже совсем рядом — прямо по курсу флайера. Казалось, что этот сотворенный природой исполин упирается своей вершиной в самое небо. Скайт Уорнер облетел скалу и, выбрав удобную для посадки площадку, приземлился у самого подножия каменного великана.
 Это творение природы представляло собой известняковую глыбу, вытянутую ввысь. Весь ее корпус был изрыт пустынными ветрами и дождем, веками вымывавшими в этом колоссе тоннели и пещеры. Со стороны казалось, что здесь поработало множество гигантских термитов, изрезавших скалу причудливыми ходами. Высоко в небе, в лучах заходящего солнца, парила большая птица, высматривая себе добычу. Ее гнездо было на самой вершине этой одинокой скалы.
 Скайт Уорнер открыл люк флайера, и свежий вечерний воздух заполнил душный салон. Отшельник перебрался на переднее сиденье к Делу Бакстеру и резким уверенным движением убрал пропитавшиеся кровью бинты. Нижние слои ткани прилипли запекшейся коркой к краям раны, поэтому Дел дернулся при этой процедуре. Скомкав бинты в пропитанный кровью ком, Отшельник выбросил его в открытый люк на влажный от дождя песок.
 — Потерпите, Бакстер, — мягко, даже вкрадчиво проговорил он, — вы находитесь в опытных руках дипломированного специалиста, а я слишком дорожу жизнью такого человека, как вы, чтобы дать вам умереть от потери крови.
 — Хотелось бы верить, док, — сквозь зубы пробормотал Дел.
 — Господин Уорнер, — обратился Отшельник к Скайту, — у вас в аптечке найдется альфатриатон?
 — А я думал, Дэвид Шайр, что вы обычно лечите магическими заклинаниями и колдовством, — усмехнувшись, ответил Скайт, протягивая ему флакон с прозрачной жидкостью.
 — Зовите меня Отшельник. Я привык к этому имени. Дэвид Шайр перестал существовать, когда обломки «Генерала Флекноу» — так назывался наш звездолет рассеялись по созвездию Хвост Дракона. Что же касается ваших слов, то хорошее заклинание для большей надежности всегда лучше использовать в совокупности с современными медицинскими препаратами. В каждом бизнесе есть свои маленькие тайны и хитрости, господин Уорнер.
 Говоря это, Отшельник тщательно промыл обеззараживающим раствором рану Дела и очистил кожу вокруг нее от грязи и слипшихся сгустков запекшейся крови:
 — Вот вы чем занимаетесь?
 — Мы с Делом свободные предприниматели. У нас есть свой звездолет. И когда кому-нибудь нужно за умеренную плату отправить свой груз или слетать самому на какую-то планету, этот человек нанимает нас. А наша безупречная репутация опытных пилотов и честность с деловыми партнерами служат гарантом в бизнесе.
 — Но, безусловно, и у вас есть свои маленькие секреты?
 — Вне всякого сомнения. — Скайт протянул Отшельнику ампулу-шприц с препаратом, оказывающим местную анестезию.
 — Через пару минут наступит действие инъекции и можно будет зашивать, сказал Отшельник, делая укол. — Так и в моей работе. Местные люди очень суеверны, так почему бы не использовать их суеверия в своих интересах и не делать на этом деньги? Я бы не смог здесь прожить и месяца, если бы не окутал свою деятельность атмосферой мистики и тайны. Да, впрочем, все умные люди так и поступают на этой планете, а дураки, которые этого не понимают, оканчивают свою жизнь на костре или жертвенном алтаре.
 Отшельник, взяв из хирургического отделения аптечки специальные иглы и нитки, стал накладывать первые швы.
 — Рана не такая уж и опасная, — сказал он, — во время экспедиции капитана Фрезера в Хвост Дракона мне случалось видеть кое-что и пострашнее, а это так, царапина. Кстати, зачем вам все-таки эти карты, джентльмены, если не секрет, конечно?
 — Никакого секрета здесь нет, док. Недавно нас с Делом Бакстером нанял один плобитаунский промышленный магнат. Он организовал разведывательную экспедицию на одну из планет этого созвездия и нанял нас, чтобы мы доставили на спутник этой планеты партию оборудования и группу геологов-первопроходцев. Не вам говорить, что без навигационных карт лететь в этот еще никем не исследованный сектор космоса — чистой воды самоубийство. Чего только стоят одни туманности, аномальные зоны и метеоритные скопления, коими так богато созвездие Хвост Дракона. Вы же единственный, господин. Шайр, кто вернулся живым из той экспедиции капитана Фрезера.
 — Да, это так, джентльмены, — Отшельник проткнул кривой иглой кожу и, протянув нить, завязал узел, — мы потратили почти пять лет на изучение этого звездного уникума и сумели составить более или менее сносные карты маршрутов между звездами и планетными системами. Я был тогда очень молод и в экспедицию капитана Фрезера попал совершенно случайно из одной частной клиники Плобитауна, где работал химиком-фармацевтом. Проводился строгий конкурсный отбор претендентов на должность помощника врача звездолета. Мне повезло. Я оказался в списках людей, включенных в экспедицию.
 — Что же случилось? Почему ваша экспедиция погибла? Прошло уже много времени, но эта катастрофа до сих пор будоражит умы, и не проходит недели, чтобы какая-нибудь плобитаунская газетенка не поднимала этой истории. Но самое главное, что после гибели «Генерала Флекноу» район Хвоста Дракона был объявлен зоной повышенной опасности и до сих пор остался неисследованным. Вот почему нам так нужны эти навигационные карты, — сказал Скайт Уорнер.
 — Зачем же вы взялись за это дело, джентльмены, и согласились на этот полет, когда и вы сами, и ваш заказчик знали, в какую задницу вам придется лететь? — спросил Отшельник, продолжая зашивать рану.
 — Наш заказчик заплатил очень приличные деньги за нашу работу. А, кроме того, мы с другом любим нестандартные путешествия, не укладывающиеся в рамки обычных полетов. Этим мы широко известны в Плобитауне, — ответил Скайт и после некоторого раздумья спросил снова: — Так почему же ваша экспедиция погибла?
 — Не могу точно сказать. Об этом вам лучше всё го рассказал бы бортовой инженер звездолета. Но он вряд ли сможет что-нибудь поведать об этом. В лучшем случае его обледенелые останки покоятся на каком-нибудь безжизненном астероиде. Наш звездолет был на редкость надежной и совершенной машиной. Он сошел со стапелей промышленной планеты Брукс, где был переделан из трофейного имперского крейсера в мирное научное судно. Когда произошла катастрофа, мы летели уже в обратном направлении. Наша экспедиция была очень удачной и подходила к концу. И вот, почти уже на выходе из созвездия Хвост Дракона, в главном ядерном генераторе левого двигателя произошел какой-то сбой, а последовавший за этим взрыв в считанные мгновения разметал в безвоздушном пространстве искореженные обломки «Генерала Флекноу», успевшего за эти годы стать родным домом для всего экипажа. Мне снова повезло. За несколько минут до катастрофы, когда бортовые компьютеры дали сигнал экстремальной опасности, я находился у спасательной капсулы. Команда, находившаяся на борту, уже не могла спастись: и люди, и звездолет были обречены. Поэтому я взял с собой наш бортовой журнал и карты, составленные за время полета, чтобы кропотливый труд моих товарищей не пропал даром и дело их жизней не погибло вместе с ними. Потом я задраил за собой люки и отдал себя на милость безграничного космоса в надежде, что меня подберет корабль, пролетающий мимо, либо мне удастся добраться до какой-нибудь космической станции.
 — Почему же вы похоронили себя в этом захолустье? — спросил Скайт.
 Отшельник уже закончил накладывать швы и теперь плотно перебинтовывал рану Делу Бакстеру.
 — На погибшем звездолете остались все мои друзья. Но и эту потерю я бы пережил. В огненном взрыве погибла моя единственная любовь, женщина, которую я любил больше всего на свете… Она ждала ребенка… Нашего ребенка… Когда все это произошло. Я знал, что никогда не смогу смириться с этой потерей и полюбить вновь. И я ушел от людей и цивилизации. Может, потому, что я так люблю уединение, меня и прозвали Отшельником. Я поселился здесь и стал заниматься врачеванием. Со временем я неплохо преуспел в этом деле и приобрел популярность у местного, населения. Моим покровителем является сам лорд Эф. А этот сеньор имеет большое влияние на политическую жизнь планеты. Теперь планета Лектор стала моим вторым домом. Время лечит раны, джентльмены.
 Отшельник замолчал. Его изборожденное глубокими морщинами лицо было обращено в сторону заходящего солнца, а седые пряди волос колыхались от легкого дуновения вечернего ветерка.
 Скайт Уорнер пошарил рукой под своим сиденьем и извлек оттуда бутылку виски «Черный Саймон». Отвинтив серебристую крышку, он сделал глоток и протянул бутылку Делу Бакстеру:
 — Подкрепись, друг. Это поможет тебе восстановить утраченные силы.
 Хорошо наложенная повязка и выпивка сделали свое дело. Рана Дела перестала кровоточить. А сам он заметно приободрился, и на его бледном лице стали проступать краски жизни.
 — Разрешите теперь вам задать один вопрос. — Отшельник повернулся к Скайту и уставился в его лицо своим немигающим взглядом. — Как вам удалось меня найти?
 — О, это было совсем не трудно. Нам в этом деле сильно помог наш с делом общий друг Моррис Грук. Этот человек владеет частным сыскным агентством в Плобитауне, и его агентурная сеть охватывает всю галактику.
 — Благодарю вас за исчерпывающую информацию. — Отшельник, закончив перевязку, уселся на заднее сиденье флайера. — Уже вечереет, а вы, наверное хотите оказаться в городе Вээсе до темноты. Если это так, то нам нужно поспешить. Полетели. Через полчаса вы получите то, к чему так стремитесь.
 Флайер плавно взлетел, взметнув клубы песка, и, обогнув скалу, помчался в самое сердце пустыни — к пристанищу Отшельника.
 Местность вокруг поражала своей однообразностью. Песчаные барханы, одинокие огромные валуны, похожие на спины фантастических черных животных, зарывшихся в песок, да чахлые ветви кустарника — вот все, что могли видеть путешественники во время этого короткого полета.
 Флайер миновал старинную дорогу, выложенную из потрескавшихся каменных плит. Эта дорога, словно стрела, рассекала пустыню на две части и служила в далекие времена для передвижения торговых караванов. На горизонте показалось серое приземистое строение.
 — Ну вот мы почти и дома! — радостно воскликнул Отшельник, пристально всматриваясь в лобовое стекло со своего заднего сиденья.
 «Лачуга» Отшельника представляла собой массивное железобетонное сооружение, похожее на бункер, облицованный плитами известняка, розовевшими в красных лучах заходящего солнца. Сверху это сооружение имело вид приземистого прямоугольника, врытого со всех сторон в обступающие его пески. С северной стороны, метрах в десяти от стены, отбрасывая яркие солнечные блики от зеркальной поверхности, находилось небольшое искусственное озерцо, окруженное кустами с пожухлой от жары листвой. А в некотором отдалении возвышался жертвенный алтарь, к подножию которого вела широкая длинная лестница с низкими ступенями, берущая свое начало на крыше здания.
 Длинные продолговатые тени, отбрасываемые высокими каменными колоннами, окружавшими алтарь, причудливыми зигзагообразными узорами ложились на пески, со всех сторон окружавшие этот одинокий, затерянный в пустыне оазис.
 Скайт Уорнер посадил флайер прямо на крышу здания, чья поверхность была расчерчена взлетно-посадочными знаками. Открылись люки, и усталые путники почувствовали наконец под ногами твердь.
 — Вот и мое скромное жилище, — сказал Отшельник, обводя руками окрестности.
 Дел Бакстер и Скайт Уорнер оглянулись. Вокруг них, насколько мог охватить глаз, простирались, подобно океану, безбрежные пески, а в центре плоской крыши стояла кубическая надстройка с параболической антенной, на которой Дел Бакстер сумел различить полустершийся фирменный знак одной известной плобитаунской телекомпании.
 — Хотя моя обитель и скромна, — продолжал Отшельник, проследив за взглядом Дела, — я постарался обставить ее с наибольшим комфортом. И сам стараюсь следить за теми событиями, которые происходят в галактике.
 Раздалось слабое жужжание, и металлическая дверь надстройки плавно разошлась в разные стороны, открыв скрывавшуюся за нею небольшую кабину лифта. Из нее, поигрывая в такт шагам горами накачанных мышц, вышли пятеро мужчин, одетых только в набедренные повязки и сандалии на босу ногу. Кроме этих вещей, из одежды у них ничего больше не было. Только узкие кожаные пояса с маленькими ножнами, из которых торчали костяные рукояти кривых кинжалов. Бронзовые загорелые тела, натертые специальными благовониями, блестели в лучах заката, и создавалось впечатление, что кожа, обтягивающая бугры выступавших мускулов, вот-вот лопнет, не выдержав мощи этих двухметровых гигантов. Несмотря на массивность, их походка была легкой и упругой, как у пантер. А этим натренированным мышцам, рельеф которых так выгодно подчеркивало своими тенями вечернее заходящее солнце, позавидовал бы любой атлет.
 Увидев флайер и незнакомых людей, гиганты мгновенно извлекли из ножен свои кривые кинжалы, чьи тонкие остро отточенные, как бритвы, лезвия зловеще блеснули в затухавших солнечных лучах. Но, увидев своего хозяина, стражники сменили выражение ярости и готовности к безжалостной кровавой схватке на крайнюю почтительность. Они упали на колени перед своим господином, издав при этом какой-то протяжный гортанный звук.
 — Моя гвардия, — с гордостью в голосе сказал Отшельник и направился к лифту мимо наголо обритых, склоненных перед ним голов. — А вы бы поглядели, какими они были доходягами, когда я купил их на плутониевых рудниках у лорда Эфа. Кожа да кости. Едва на ногах держались.
 — Какие же чары вы применили для того, чтобы сотворить подобное чудо? — спросил Уорнер, глядя на эти горы мышц.
 — Новейшая разработка. Контрабандный товар. Стероидно-анаболические пилюли. Искренне рекомендую. Препарат запрещен Межгалактической ассоциацией медиков к использованию и продаже. Как видите, я сильно рискую, доверяя вам эту информацию. Мой поставщик тайно доставляет мне ежемесячно по нескольку ящиков такого товара, иначе мои рабы не смогут чувствовать себя в должной форме. В свое время мне, в чисто научных целях, разумеется, нужно было проверить, какой эффект дает это лекарство. А тут подвернулся такой прекрасный материал для эксперимента. Не уничтожать же его. Правда, этот препарат имеет очень неприятное побочное действие человек, длительное время принимающий его, становится полным идиотом с горой накачанных мускулов. Я, джентльмены, еще не до конца понял, почему это лекарство так отрицательно влияет на умственное развитие, но думаю, у меня еще будет время довести эксперимент до конца. Эти же особи беспрекословно мне подчиняются. Все, что я им прикажу, они выполняют не задумываясь, поэтому лучших телохранителей не найти.
 Остановившись в дверях лифта, Отшельник обернулся и что-то сказал на незнакомом Делу и Скайту языке оставшимся на крыше у флайера слугам. Крайний из них кивнул в ответ. Двери закрылись, и лифт плавно поехал вниз.
 — Не будем терять времени, джентльмены. Как всем известно, время — деньги. — Отшельник нажал на кнопку панели управления подъемником. — Сейчас мы прибудем на место. Я отдам вам карты, и к ночи вы уже будете в городе Вээсе.
 — Сколько же у вас здесь этажей? — спросил Дел Бакстер.
 — Три уровня ниже поверхности песка, — последовал ответ.
 Когда лифт остановился, Отшельник повел Дела Бакстера и Скайта Уорнера по длинному коридору, огибающему полукругом весь этаж этого подземного сооружения.
 — Карты находятся в моем секретном тайнике, — сказал Отшельник, когда Скайт с Делом спросили, куда он их ведет.
 Мягкий пластик, которым был застелен пол, заглушал шаги. Гладко оштукатуренные стены, выкрашенные светлой краской, плавно закруглялись по периметру, а из люминесцентных светильников, скрытых в алюминиевых панелях, которыми был обшит весь потолок, струился холодный свет, оставляя на лицах идущих отпечаток неестественной бледности. Дойдя до конца коридора, Отшельник остановился перед единственной металлической дверью. Рядом с дверью размещался электронный кодовый замок с пластмассовыми клавишами, на которых были изображены непонятные символы.
 — Сейчас вы увидите мою лабораторию, джентльмены, — произнес Отшельник, набирая код.
 В замке что-то щелкнуло, и дверь, приводимая в движение электронным механизмом, растворилась.
 Комната, куда они попали, была сплошь заставлена рядами стеклянных стеллажей, на которых в беспорядке размещались колбы и пробирки всевозможных размеров и конфигураций. В самом центре помещения находился длинный стол, на котором возвышался сложный агрегат, отдаленно напоминавший самогонный аппарат. Этот стеклянный прибор был подсоединен электрическими проводами к стоявшему рядом небольшому персональному компьютеру.
 Когда Дел со Скайтом зашли в лабораторию, в аппарате сильно забулькала какая-то белая жидкость, из пузатой колбы с широким низким горлышком повалил густой пар, а по трубкам потекла прозрачная жидкость, которая постепенно стала приобретать ярко-оранжевый оттенок.
 — Вот здесь я и провожу свои «заклинания», — с усмешкой сказал Отшельник, ас помощью этого «колдовства», — Отшельник подошел к стеклянному шкафу, я излечил лорда Эфа от бессонницы.
 На ладони Дэвида Шайра лежало несколько упаковок снотворного, на фирменных облатках которых был изображен знак одной широко известной в Плобитауне фармацевтической корпорации.
 Обойдя штабель из сложенных друг на друга картонных коробок, Дел со Скайтом оказались у совсем узенькой двери еще одного лифта, который опустил их на последний уровень здания. Прямо перед ними была полукруглая арка, ведшая в большую квадратную комнату, стены которой были сложены из плотно подогнанных друг к другу каменных блоков.
 — Проходите, пожалуйста, — сказал Отшельник, пропуская друзей вперед.
 — Где же тайник? — Дел Бакстер и Скайт Уорнер в растерянности оглядывали пустое помещение с голыми каменными стенами.
 — Терпение, джентльмены, терпение, — Отшельник все еще стоял в проеме арки, — сейчас вы получите свои карты. — С этими словами он протянул руку к стене, нащупал спрятанное в ней замаскированное механическое устройство и повернул рычажок. Откуда-то сверху, стукнувшись о каменные плиты пола, упала тяжелая железная решетка, закрыв собой проход и отрезав выход Делу Бакстеру и Скайту Уорнеру.
 — Что это за шутки! — вскричал Уорнер, хватая руками холодное переплетение толстых прутьев.
 — Это не шутки, джентльмены. Это факт. Печальный и очень прискорбный факт для вас. Боги видят, как тяжело мне так с вами поступать, но другого выхода у меня нет. Наш добрый лорд Эф снова приболел, и для его успешного исцеления боги требуют человеческие жертвы. По-моему, для этой роли лучше всего подходите именно вы, джентльмены, — сказал Отшельник.
 — Да он — сумасшедший! — воскликнул Дел Бакстер.
 — Немедленно выпусти нас отсюда, негодяй! — воскликнул Скайт, проклиная себя за то, что оставил свой бластер во флайере.
 Уорнер понимал, что Отшельник ловко обвел их вокруг пальца, заманив в западню. Друзья только никак не могли понять, зачем ему понадобилось это делать.
 — Мне очень неприятно это говорить, джентльмены, но это невозможно. Я не могу вас отпустить отсюда живыми после того, как вы вышли на мой след и разыскали меня. — Отшельник изобразил на своем лице печальное, скорбное выражение. — Хотя, если признаться честно, я разочарован вами. Вы оказались еще глупее, чем я думал. Даже этот непроходимый тупица капитан Фрезер был умнее вас. Я целый месяц уговаривал его, чтобы он изменил на картах направления фарватеров, ведших к той планете, на которой мы нашли алмазы. Несметное количество алмазов… Мой план был безупречен. Я предлагал не указывать планеты на картах, а пути маршрутов направить в аномальные зоны, расположенные рядом с планетой. После завершения экспедиции мы бы вернулись туда уже частными лицами и стали бы миллиардерами. Алмазов бы хватило на всех… Но этот осел даже слушать меня не хотел. Твердил все о каком-то долге перед обществом. Слово-то какое выдумал… Так кто, по-вашему, больший сумасшедший — я или он?
 Слушавшие эти слова Бакстер с Уорнером отметили про себя, что план Отшельника был не так уж и плох.
 — Тогда я решил избавиться от них, — продолжал Дэвид Шайр. Его лицо приобрело презрительное выражение. — Надеюсь, вы понимаете, джентльмены, что здесь не присутствовало ничего личного. Это была сугубо деловая мера. И я избавился от безмозглых бездельников, вечно клянчивших у меня лекарства, и от этой идиотки, которая постоянно бегала за мной и утверждала, что ребенок, который должен был у нее родиться, якобы мой. Ха! Избавиться от них было даже проще, чем я себе представлял. Когда «Генерал Флекноу» проходил недалеко от одной населенной планетки, я заложил в генератор левого двигателя мину. У нас на борту было в избытке этих игрушек. Геологи взрывали ими горную породу на вновь открытых планетах. Но перед тем как запустить адскую машину, я выкрал из капитанской каюты бортовой журнал, забрал навигационные карты фарватеров и дал деру с уже обреченного корабля на спасательной капсуле-шаттле. Я благополучно добрался до большой земли, сочинив себе легенду потерпевшего крушение и чудом спасшегося во время катастрофы. А потом перебрался сюда, на Лектор, подальше от полиции и агентов спецслужб с их дурацкими вопросами. И вдруг, через много лет, когда вся эта история стала забываться, появляетесь вы со своими байками. И вы думали, что я вам поверю?! Те люди, которые вас сюда послали, так и не получат вашего отчета о выполнении задания. Вам нужны эти карты! Вы за, ними прилетели! Ради них вы подвергали свои жизни опасности, спасая меня из замка лорда Рэма. Так вот, вынужден вас разочаровать. Вы их не получите! Все алмазы мои! И планета, на которой они есть, тоже моя! Это моя собственность! Поэтому вам, джентльмены, придется умереть! Здесь нет места для всех нас! Здесь есть место только для меня одного! — Голос Отшельника перешел на истерический крик. Он размахивал руками и был похож сейчас на старого злого гнома из детской сказки.
 — Если с нами что-нибудь случится, Дэвид Шайр, то это не сойдет тебе с рук, — с угрозой в голосе сказал Скайт Уорнер.
 — Вы о своем друге Моррисе Груке? Я как раз собираюсь им заняться в самое ближайшее время. Найти в Плобитауне частное сыскное агентство совсем не сложно. Жаль, что бедняга так и не узнает, почему он умер. Посудите сами, вы бы на моем месте оставили в живых свидетеля, который знает, кто я и где меня искать?
 — На планете Лектор есть официальные представители властей Межгалактического Союза. Они не допустят подобного произвола, а для того чтобы нас казнить, нужно, по крайней мере, личное распоряжение хозяина этих земель лорда Эфа, скрепленное его печатью, — произнес Скайт Уорнер, не особенно надеясь на успех своих слов.
 — Ха! Ха! Ха! — рассмеялся Отшельник. — Лорд Эф сделает все, о чем я его попрошу. Он слишком зависит от меня, чтобы отказать своему лекарю.
 — Чем же вы приворожили его, господин Шайр, каким «заклинанием»? — с иронией в голосе спросил Дел Бакстер.
 — Теми маленькими белыми шариками, которые вы видели у меня в лаборатории. Я их обычно добавляю в препараты, которыми лечу лорда. Это наркотики, изготовленные мною в моей лаборатории. Зато теперь лорд Эф уже не может обходиться без этих снадобий. Я же могу вить из него веревки. Все мои личные недруги и конкуренты автоматически становятся личными врагами лорда и немедленно отправляются на плаху. Вся эта процедура происходит совершенно законно. С официального одобрения представителей Союза на Лекторе. Да чиновники и не вмешиваются во внутренние дела лордов и их кланов. Эти господа с так называемых цивилизованных планет даже рады поглядеть на очередную казнь. Развлечений здесь не больно-то много для культурного и воспитанного человека: посмотреть, как два воина перережут друг другу глотки на турнире, или поглазеть, как в муках сгорит жертва во время казни, — вот и все, — сказав это, Отшельник пошел к лифту.
 — Мы с тобой еще встретимся! — крикнул ему вслед Скайт и грязно выругался.
 — Вне всякого сомнения, джентльмены. Вне всякого сомнения, — сказал Шайр и, оборачиваясь, добавил: — На церемонии вашей казни.
 Из лифта вышли двое слуг и с непроницаемыми лицами встали по обе стороны решетки.
 — Эти люди будут охранять вас. Я никогда не прощу себе, если с вами что-нибудь случится. Надеюсь, вы не будете сильно скучать Здесь, — сказал он уже в самой кабине лифта, прежде чем дверцы закрылись.




 Глава 9


 Стоявшие в темных, скрытых тенями нишах рыцарские доспехи словно тянули свои закованные в броню руки к бежавшему мимо них Делу Бакстеру. Казалось, коридору не будет конца. Яркое пламя горящих факелов отбрасывало алые блики на закопченную древнюю кладку стен и на гладко отполированный металл доспехов. Бакстер пробегал мимо множества раскрытых дверей, откуда доносились неясные звуки, шорохи и шепот, который Дел никак не мог разобрать, сколько ни прислушивался. По коридорам гулял сквозняк, хлопая дверьми и задувая коптящее пламя пропитанных смолой факелов. Дел Бакстер знал только одно: ему любой ценой нужно было достать карты, которые Отшельник спрятал в этом лабиринте каменных сводов. Внезапно коридор сделал резкий поворот, и Бакстер очутился в рубке управления их со Скайтом звездолета.
 Прямо перед ним в кресле первого пилота сидел его старый друг Скайт Уорнер. Скайт напряженно всматривался в светившийся ровным успокаивавшим светом монитор бортового компьютера. Лампочки на пульте управления горели разными цветами и словно подмигивали ему: когда одна из них гасла, вспыхивала другая.
 — Скорее летим отсюда, Скайт! — облегченно воскликнул Дел, собираясь устроиться в кресле рядим с другом.
 Скайт Уорнер обернулся, и Дел с ужасом обнаружил, что прямо на него смотрит капитан Хьюго, одетый в темные одеяния монаха. Из раны на его голове вытекают темные струйки крови и ручейками струятся по складкам его одежды на пол, образуя лужицу. В правой руке капитан держит за окровавленные волосы голову стражника Ричарда.
 — Это ты убил моего лучшего солдата?! — громовым голосом кричит капитан.
 — Убил моего солдата… убил моего солдата… убил моего солдата, — вторит ему в ответ эхо, затухая в высоких стрельчатых сводах коридоров.
 От этого возгласа на Дела повеяло могильным холодом. И Бакстер словно прирос к полу рубки управления, не в силах пошевелиться или хотя бы вымолвить слово. — Да. Это он убил твоего лучшего солдата, и Я тому свидетель. — Из темного, неосвещенного угла рубки появляется Отшельник, тычет своим длинным, высохшим указательным пальцем прямо в грудь Делу Бакстеру. — Он хочет отнять у меня навигационные карты фарватеров, Хьюго, — хрипит старик, — поэтому он и убил твоего воина. — Тогда он заслуживает смерти! — восклицает капитан.
 — Он заслуживает смерти, — вторит ему Отшельник.
 — Он заслуживает смерти, — шепчут тени в лабиринтах каменных переходов.
 Сверкнула молния, и прогрохотал оглушающий раскат грома. В рубке вылетели все стекла иллюминаторов. В помещение ворвались порывы ветра вперемешку с потоками дождя. Все предметы закружились в хороводе бешеного танца. Тысячи рук подхватили Дела Бакстера и потащили его по холодным каменным коридорам мимо безмолвно застывших доспехов и хлопающих дверей со скользящими за ними призрачными тенями, чей шепот Дел уже мог различить:
 — Он заслуживает смерти…
 Его крепко привязали к столбу посреди широкой площади. Со всех сторон ее окружали островерхие дома, чьи крыши украшали причудливые шпили. А внизу, заполнив все свободное пространство, колыхалось море плеч и голов. Палач швырнул в сложенную внизу груду сухого хвороста свой факел — дрова вспыхнули, словно порох. Стоявший рядом с ним монах воздел руки к небу и прокричал:
 — Такова воля богов и нашего славного лорда!
 Скайт Уорнер, привязанный к тому же самому столбу, молча отплевывался от дыма, который ветер гнал прямо ему в лицо.
 — Кого я должен пришить, джентльмены? Скажите мне, кого же все-таки я должен пришить?
 Дел ясно видел в толпе народа лицо этого человека, но никак не мог вспомнить, кто это был и где он встречал его раньше.
 Дел Бакстер открыл глаза. Первое время он не мог понять, где находится, и только ворочался на жестком каменном полу.
 — Как спалось на новом месте? — спросил его Скайт Уорнер, который расположился на полу рядом.
 — Ужасно. Постоянно снились какие-то кошмары. Мне привиделось, как нас казнили.
 Бакстер приподнялся на локтях и огляделся. Ничего не изменилось в этом каменном мешке, куда два дня назад их так подло заманил Отшельник. Те же холодные каменные стены, обступавшие друзей со всех сторон, те же полуобнаженные, коричневые от загара слуги, сторожившие их. Все вопросы, с которыми к ним пытались обращаться Дел со Скайтом, они молча игнорировали, словно были глухими. Эта стража регулярно сменялась каждые шесть часов. А утром и вечером друзей кормили жидкой похлебкой, просовывая глиняные миски между прутьями решетки.
 Иногда Скайт вскакивал и начинал ходить взад-вперед, нервно меря шагами тесную камеру, осыпая стражников последними ругательствами, но и эти его; слова не достигали цели, словно отскакивая от непроницаемой оболочки безразличных ко всему стражей.
 Было раннее утро. Друзья только что позавтракали и, отшвырнув пустые миски к решетке, сидели на грязном каменном полу. Отшельник даже не позаботился о каких-нибудь подстилках для своих узников, и поэтому есть и спать приходилось прямо на каменных плитах. Два дня, что Дел со Скайтом просидели здесь, тянулись очень медленно из-за вынужденного безделья и невозможности что-либо предпринять.
 — У тебя осталось курево, Дел? — Скайт Уорнер сидел, вытянув ноги и прислонившись спиной к кладке стены.
 Дел Бакстер пошарил рукой в кармане и извлек оттуда смятую пачку. Осталось две сигареты. Протянув одну другу, а другую взяв себе, Дел Бакстер отшвырнул пустую пачку в дальний угол. Скайт достал несколько припасенных спичек, чиркнул о шершавый камень стены и, дав прикурить Делу, зажег свою сигарету.
 — Что предпримем, друг?
 — Бежать отсюда бесполезно, Скайт. Это я уже понял.
 — Может быть, попробуем сбежать, когда нас поведут на казнь?
 — Нужно попытаться. Это наш единственный выход. Клянусь громом, я не дам им прирезать меня, как покорную овцу. Если мне и суждено умереть, то я попытаюсь забрать с собой как можно больше сопровождающих на тот свет.
 — Я думаю точно так же.
 Друзья говорили очень тихо, чтобы стоявшие у решетки стражи не могли услышать ни одного их слова.
 — Нам только нужно добраться до флайера и бластеров. Никогда больше не оставлю своего оружия, — сказал Скайт.
 — Сгодятся и обычные мечи. Тем более что я приобрел большой опыт в рукопашных схватках. Как говорил один мой знакомый, к сожалению, ныне покойный: «Нет ничего надежнее крепкой руки и верного меча», — произнес Дел.
 — Как ты думаешь, что они собираются с нами сделать? — спросил Скайт.
 — Скорее всего, поджарить на костре. Это, по-видимому, излюбленный способ избавляться от неугодных на планете Лектор.
 — Но ведь планета вступила в Международный Объединенный Галактический Союз?! В городе есть официальные представители Центрального Совета Галактики! Неужели местные официальные власти допустят подобное?
 Сигарета Бакстера истлела почти до самого фильтра, и Дел, затушив ее о стену, бросил окурок подальше от себя:
 — Официальные представители властей, как я понял, стараются не вмешиваться в местные обычаи и законы. А наша казнь послужит им очередным поводом устроить себе выходной день и хорошо выпить по случаю очередного праздника. Что им жизнь двух неизвестных пилотов, когда на карту поставлены деньги и большая политика.
 — Кстати, друг, как твоя рука?
 — Порядок. Уже не болит.
 — Этот негодяй хочет добраться до Морриса Грука! Черт меня дернул назвать его имя.
 — Здесь мы бессильны что-либо предпринять. Мы даже не можем предупредить его о нависшей над ним опасности.
 — Эх, добраться бы только до этого проклятого старика. Тогда бы я объяснил ему что к чему. — К сожалению, расклад карт выпал не в нашу пользу. Нам остается лишь ждать. — А ловко нас заманил в ловушку старый негодяй! — Да. В хитрости ему не откажешь. Обманул нас, как молодых юнг.
 Наверху раздался громкий щелчок, и лифт поехал вниз. Дежурившие у решетки гиганты переглянулись. На их непроницаемых лицах возникло удивление. В души Дела и Скайта закралось смутное предчувствие, которое по мере спуска лифта переросло в беспокойство. Впервые за эти два дня ставший уже привычным распорядок жизни был нарушен. Стража сменилась только два часа назад, когда узников кормили, и смена должна была появиться только через четыре часа. Так кто же это мог быть?
 Створки дверей лифта автоматически раскрылись, и из кабины вышел монах, одетый в темный балахон. Длинное темное одеяние широкими складками ниспадало до самого пола. На его голову был накинут широкий капюшон, отбрасывавший густую тень на его лицо, так что невозможно было его разглядеть. А на груди у монаха был вышит серебряный круг с золотой рукой, державшей песочные часы.
 — Монах ордена «Искатели истины», — прошептал Дел Бакстер, наклонившись к Скайту, — это за нами.
 — Мир вам, дети мои, да пребудет с вами истина, — произнес монах, обращаясь к стражникам. Те почтительно поклонились.
 — Что вам нужно, преподобный? — спросил один из них.
 Дел Бакстер и Скайт Уорнер впервые за эти дни услышали голос своих стражей.
 До нашего слуха дошли сведения, что здесь находятся два узника, которых скоро должны казнить. Я хочу воспользоваться своим правом и исповедовать их перед казнью, дети мои. Поднимите же решетку и впустите меня к ним, — ответил монах.
 — Простите нас, святой отец, но мы не можем этого сделать, — сказал все тот же стражник. — Это еще почему?! — удивленно воскликнул монах
 — Наш господин строго-настрого запретил нам поднимать решетку и пропускать кого-либо внутрь. Может быть, вы, святой отец, исповедуете этих людей через решетку, не поднимая ее?
 — Хорошо, — сказал монах, — но вы должны отойти к противоположной стене, чтобы своим присутствием не мешать мне.
 Стражники поклонились и молча отошли к стене около лифта, застыв там с тем выражением лиц, которое узники видели на протяжении всего проведенного здесь времени. Монах приблизился к самым прутьям опущенной решетки. Его рука скользнула под темный балахон, а когда появилась вновь, в ней был крепко зажат бластер.
 У слуг отшельника оказалась прекрасная реакция. Один из них метнулся к лифту и стал торопливо нажимать на кнопку вызова, а другой выхватил из маленьких ножен, висевших на широком кожаном ремне, кривой кинжал и, размахнувшись, метнул его в монаха. Святой отец успел пригнуться. Острое как бритва лезвие просвистело над самой головой преподобного. Но кинжал попал в переплетение прутьев решетки и со звоном упал на каменный пол. Не целясь, монах вскинул бластер и несколько раз выстрелил. Отброшенный шквалом огня к самой стене, первый слуга неподвижно растянулся у самых дверей лифта, а второго смерть настигла в тот момент, когда он пытался скрыться в тесной кабине. Энергетический разряд попал ему в левый бок. Стражник неестественно осел и остался лежать рядом' с телом своего убитого товарища. Из рваной, развороченной раны с бульканьем вытекала алая кровь.
 Удовлетворенно хмыкнув, монах подошел к рычажку в стене и с силой нажал на него. Заработал подъемный механизм, и решетка с противным скрипом медленно пошла вверх.
 — Кто ты такой? Что тебе нужно?! — воскликнул опешивший от неожиданности Дел Бакстер. Никак не ожидавший такого поворота событий Скайт Уорнер молча стоял рядом и в изумлении смотрел на нежданного избавителя.
 Монах откинул капюшон, и друзья узнали веснушчатое жизнерадостное лицо Билла Аткинса — хозяина харчевни «Радость богов», того самого человека, с которым Дел и Скайт познакомились в первый день своего пребывания на планете Лектор.
 — Я решил подзаработать, джентльмены, — сказал он. — В городе говорят, что скоро вас должны казнить, а ведь вы задолжали мне за комнату и не заплатили за выпивку, — Билл хитро подмигнул друзьям.
 — Как ты узнал, что мы здесь?
 — В городе только и говорят о вашей предстоящей казни. Приготовления идут полным ходом. Лорд Эф разослал приглашения всем своим соседям. Ведь в честь предстоящей церемонии состоятся праздник и рыцарский турнир.
 — А на какой день назначена церемония?
 — Как только Отшельник вернется с планеты Плобой, куда он улетает завтра. У него возникли какие-то срочные дела в Плобитауне. Я слышал, что он едва выпросил у лорда разрешение на эту отлучку. Уж больно этот сеньор не хотел его отпускать.
 — Так он еще не улетел?! — в один голос спросили друзья.
 — Рейсовый звездолет на Плобой отправляется завтра с космодрома города Вээса, а Отшельник в ожидании старта остановился в лучшем отеле города «Посох святого Бруно». Пойдемте, парни, флайер нас ждет наверху, — сказал Аткинс, заходя в кабину лифта.
 Лифт плавно тронулся, и через несколько минут друзья уже находились в лаборатории Отшельника. Посреди помещения, широко раскинув руки, лежал один из слуг — лицом вниз на липком от крови пластике, покрывавшем пол. Рядом валялись осколки колб и пробирок, которые слуга опрокинул, когда падал, сраженный выстрелом из бластера. Из разбитых стеклянных трубочек вытекали реактивы, смешиваясь с кровью на полу.
 Перешагнув через распростертое тело и пройдя коридор, они поднялись на самый верх, где на крыше стоял флайер Аткинса. Рядом с летательным аппаратом в неестественных позах застыли еще двое слуг Отшельника, застреленных Биллом. Их остекленевшие, ничего не видящие глаза были устремлены в бездонное голубое небо.
 — Так куда вас отвезти? — спросил Аткинс, открывая входной люк блестевшей в солнечных лучах машины, — На космодром к вашему звездолету? У нас есть еще одно дело в городе, — сказал Скайт, забираясь в летательный аппарат, — не правда ли, Дел?
 — Да. — Дел сел на заднее сиденье рядом с другом. — Полетели в город. Наша комната еще ведь за нами?
 Легкая машина поднялась в воздух и, быстро набирая скорость, понеслась над бескрайними песками в направлении Вээса. Вскоре флайер превратился в чуть заметную точку, пока не исчез за линией горизонта.




 Глава 10


 Вечерело. Одна за другой на безоблачном, ясном небосклоне вспыхивали яркие звезды. На улицах зажигались фонари, и загорались узкие окна низких двухэтажных построек. А прохожие спешили по своим домам, чтобы поскорее покинуть кривые полутемные улочки предместий города, где находиться в темное время суток было небезопасно. С наступлением сумерек жизнь в городе замирала, и лишь оклики часовых ночного караула да стук кованных железом сапог стражников о камень мощеных мостовых нарушали опускавшуюся на город тишину. На освещенный ярким светом прожекторов космодром города Вээса совершал посадку рейсовый межгалактический пассажирский лайнер «Вселенная», принадлежавший «Трансгалактическому концерну межпланетных перевозок». Раз в неделю этот корабль садился на Лекторе. Недалеко от города возвышался черной громадой замок лорда Эфа, опоясанный толстыми стенами с высокими зубчатыми башня и, властелин и хозяин всей округи. Лишь на центральной городской площади и на нескольких примыкавших к ней улицах в любое время царило оживление.
 Отель «Посох святого Бруно» задыхался от наплыва постояльцев. Даже несмотря на то, что хозяин отеля недавно пристроил к старому зданию новое крыло и приспособил под номера обычно пустовавшие башни, гостиница все равно не могла вместить всех желающих. В просторных вестибюлях и прохладных холлах шумными толпами бурлила пестрая публика. Здесь можно было увидеть представителей самых различных кланов во всевозможных цветах одежды в зависимости от того, к какому дому они принадлежали.
 За последние два дня, когда было объявлено о предстоящей казни и турнире по этому случаю, в город стекались благородные господа со всей округи, а сколько еще мчалось сюда из самых отдаленных уголков планеты, взбивая копытами своих коней придорожную пыль.
 Наиболее знатные сеньоры остановились в замке лорда Эфа, а остальные поселились на постоялых дворах, в гостиницах или домах простых горожан, предоставивших им за соответствующую плату и стол, и постель.
 Своим ярко освещенным фасадом гостиница выходила на центральную площадь, вклиниваясь в плотное кольцо домов с островерхими крышами, украшенными высокими шпилями с вращавшимися на них причудливыми флюгерами. Здесь же были крепкий приземистый дом мэра города и грузное старинное здание из позеленевшего от времени камня. В нем недавно прошел крупный ремонт. Все комнаты и внутренние помещения были приведены в надлежащий вид, и сейчас там трудились чиновники официального представительства Межгалактического Союза на Лекторе.
 Бесчисленные кабачки, различные увеселительные и иные злачные заведения работали всю ночь напролет, и там в предвкушении скорого турнира весело пировало разноцветное и разномастное воинство.
 Между тем время шло, публика расходилась кто куда. В центральном холле отеля «Посох святого Бруно» не осталось никого, кроме ночного портье, который устало смотрел на черно-белые квадраты плит, в шахматном порядке выложенные на холодном полу. Расторопные слуги натерли его до такого блеска, что в зеркальной поверхности плит отражались массивные колонны, поддерживавшие высокие своды потолка, и деревянные панели, которыми были обшиты стены.
 Портье сидел за низенькой конторкой из темной отполированной древесины и задумчиво перелистывал книгу в коричневом кожаном переплете с фамилиями постояльцев. Он близоруко щурился, вглядываясь в исписанные листы бумаги, и то и дело поправлял пожелтевшими от табака пальцами очки в круглой металлической оправе, спадавшие с его носа, когда он слишком низко наклонял над книгой свою голову с коротко остриженными волосами.
 В холле было темно. Огромную люстру, висевшую под потолком, уже погасили, и теперь помещение освещалось лишь рассеянным светом настенных светильников да настольной лампой, стоявшей на конторке портье. Ничто не нарушало спокойствия, лишь изредка слышались отдаленные взрывы смеха, женские голоса с улицы и тиканье маятника огромных настенных часов, висевших напротив входа в отель.
 Скрипнула дверь, и в гостиницу вошли два монаха в темных одеждах с изображением руки, державшей песочные часы, что выдавало в пришельцах принадлежность к ордену «Искатели истины». Увидев их, портье поднялся с табурета, на котором сидел, и почтительно поклонился.
 — Для нашей гостиницы высокая честь видеть в своих стенах столь почтенных постояльцев, — произнес он, когда монахи подошли к конторке.
 — Да пребудет с тобой истина, сын мой, и не оставят боги этот дом, сказал тот, что был повыше, — мы с братом хотели бы получить от вас некоторую помощь.
 — Я весь внимание. Но если вы ищете комнату, то должен вас огорчить. Все номера заняты по случаю предстоящей казни двух злодеев.
 — Мы ищем человека, который должен улететь завтра рейсовым звездолетом на планету Плобой. Его зовут Отшельник, — сказал второй монах.
 — Да, действительно, этот достойный человек оказал честь нашему заведению своим присутствием.
 — А в каком номере он остановился, сын мой?
 — Если святые отцы не сочтут мои слова великой дерзостью и скажут мне причину, по которой он вам нужен, то я быстрее смогу вам помочь. Дело в том, что Отшельник строго-настрого запретил его беспокоить. Даже ужин попросил подать в номер. А наш долг — выполнять требования постояльцев. — Ты прав, сын мой. Мы расскажем тебе, зачем нам нужен этот достойный человек, — произнес первый монах, посмотрев на портье. Весь вид портье говорил, что какую бы информацию он ни услышал, никому ее не расскажет и скорее унесет с собой в могилу, чем проболтается. — Нам нужен Отшельник, — продолжил первый монах, чтобы испросить у него разрешение исповедовать принадлежащих ему пленников, которых должны казнить по приказу лорда. А заодно отпустить грехи и ему самому. Ведь он летит на Плобой, а путь туда не близок. Мало ли что может произойти в дороге. Не так ли? Путь к познанию истины полон препятствий. Никому не ведома его судьба. Это словно рисунки, начертанные на песке. Подует ветер, и их уже не видно.
 — Хорошо, — сказал портье, — он остановился в двести девятом. Поднимитесь по лестнице на второй этаж, поверните направо и идите до самого конца коридора. Номер расположен в угловой башне.
 — Спасибо, сын мой, да не оставят тебя боги, — поблагодарили портье монахи.
 Отшельник занимал лучшие апартаменты в гостинице. Его комната располагалась в полукруглой фасадной башенке и выходила своими узкими окнами на центральную городскую площадь.
 Отшельник лежал, вытянувшись во весь рост на огромной золоченой кровати, занимавшей почти полкомнаты. Он мурлыкал от удовольствия, когда к его старческой коже прикасались тонкие ласковые пальчики двух юных массажисток, которых Отшельник вызвал к себе на этот вечер. На молодых женщинах практически ничего не было, если не считать прозрачных легких туник из розоватой ткани, надетых прямо на голые тела. В широких вырезах одежд, стянутых на тонких талиях узенькими золотистыми поясками, в такт плавным движениям колыхались полные груди, а пышные светлые волосы массажисток каскадами ниспадали на обнаженные, отливающие мраморной белизной плечи и наполовину скрывали их лица.
 Свет был погашен. Комнату освещало лишь пламя большого камина с потрескивавшими в нем сухими поленьями. Ночи на планете Лектор были холодны. Красноватые отблески огня отсвечивали от блестящей темной материи, которой были задрапированы стены, и от толстого ворсистого ковра с замысловатыми узорами, целиком застилавшего пол. Сквозь приоткрытые шторы на окнах просачивалась узкая полоска света, белым лучом протянувшаяся до небольшого изящного столика на трех ножках, где стояли наполовину опустошенная бутыль вина и три длинных вытянутых стакана из тонкого стекла. На кресле, рядом с камином, валялась в беспорядке одежда Отшельника.
 Неожиданный стук в дверь заставил его вздрогнуть. Девушки удивленно переглянулись и недоумевающе посмотрели на Отшельника.,
 — Какого дьявола?! — воскликнул старик.
 — Срочное послание от лорда! — донеслось из-за двери.
 — Какого черта ему надо, — проворчал Отшельник, — мы же сегодня с ним обо всем договорились. Наверное, что-нибудь срочное. Эх, собачья жизнь. Ни днем, ни ночью покоя нет от этих благородных господ. Сейчас открою! — крикнул он человеку, стоявшему за дверью.
 С недовольным выражением лица Отшельник поднялся с кровати и закутался в длинный халат. Потом он подошел к двери, мягко ступая по ковру, заглушавшему все звуки в комнате. Голые ноги приятно утопали в пушистом ворсе по самые щиколотки. У двери он остановился и внимательно прислушался. Дверь была заперта на массивный кованый засов, в коридоре стояла тишина.
 Жалея, что дверь не снабжена смотровым окошком, Отшельник осторожно отодвинул засов и с опаской отворил дверь. Там не было посыльного гонца от лорда Эфа, человека, который постоянно приносил Отшельнику послания и которого старик хорошо знал. На пороге стояли два монаха с накинутыми на головы капюшонами, скрывавшими их лица. В полутемном коридоре молчаливые фигуры монахов были похожи на зловещих призраков, мрачными тенями явившихся из самого ада. В душу старика ледяным холодком закралось недоброе предчувствие. Он попытался захлопнуть дверь, но тяжелый грубый ботинок с толстой рифленой подошвой, который один из монахов поставил между косяком и дверью, помешал Отшельнику это сделать. И в тот же миг сильный рывок распахнул ее настежь, лишив Отшельника единственной защиты от стоявших перед ним непрошеных гостей. Волна панического страха захлестнула его. Все тело налилось неприятной тяжестью. Он захотел крикнуть, чтобы позвать кого-нибудь на помощь, но из-за нахлынувшего на него ужаса, парализовавшего его волю, из груди вырвался лишь приглушенный хрип. Отшельник понял, что перед ним не монахи. Во рту пересохло, язык словно прилип к гортани, а по спине потекли неприятные струйки холодного пота.
 У Отшельника было слишком много врагов, чтобы он питал какие-нибудь иллюзии по поводу этого визита. А в том, что перед ним враги, старик уже не сомневался. В этот миг он пожалел, что не остался ночевать у своего покровителя лорда Эфа в полной безопасности за толстыми стенами замка.
 — Кто вы такие и что вам от меня нужно? — стараясь унять дрожь в голосе и запинаясь на каждом слове, спросил Отшельник у незнакомцев.
 Ни слова не говоря, монахи отбросили назад свои капюшоны, и остолбеневший от неожиданности Отшельник узнал в них Скайта Уорнера и Дела Бакс-тера.
 — Вот мы и встретились, Дэвид Шайр, — произнес Скайт, в то время как Дел Бакстер втолкнул Отшельника обратно в номер и запер за собой засов. — Как вы можете убедиться, мы с другом привыкли держать свое слово.
 — Что будем делать с ними? — спросил у друга Дел Бакстер, указывая рукой на массажисток.
 — Самое разумное — запереть их в ванной, чтобы не мешались здесь.
 Женщины были так напуганы, что покорно разрешили увести себя, не оказав при этом ни малейшего сопротивления.
 — Сидите здесь тихо, — сказал им Дел. Просторные полы его монашеской хламиды случайно распахнулись, открыв увесистый бластер, заткнутый за медную пряжку широкого кожаного ремня на поясе.
 — Вам все понятно, милые дамы? — добавил он.
 — Да, святой отец, нам все понятно. Мы сделаем все, что вы нам прикажете, преподобный, — пролепетала одна из девиц.
 — Вот и славно. Да пребудет с тобой истина, дочь моя, — монах сделал рукой благословляющий жест и вышел из ванной комнаты, закрыв за собой дверь и заперев ее на небольшую защелку.
 Отшельник, улучив свободную секунду, метнулся к телефонному аппарату, стоявшему у кровати, и принялся изо всех сил, как утопающий хватается за соломинку, нажимать на рычажки, пытаясь соединиться с дежурившим внизу портье. Телефонная трубка молчала.
 — Нам очень неприятно вам это говорить, Дэвид Шайр, — произнес Скайт, наблюдая за стараниями Отшельника, — но мы с Делом позаботились заранее, чтобы никто не мог помешать нашей беседе здесь своими докучливыми телефонными звонками.
 — Вы не получите навигационных карт капитана Фрезера! — злобно воскликнул Отшельник и в сердцах швырнул трубку на рычаги безмолвного телефонного аппарата. — Можете меня убить, но до алмазов вам не добраться! Сам дьявол не доставит вас туда! А если вам и посчастливится долететь до этой планеты, то живыми вам оттуда не вернуться. Алмазы по праву принадлежат только мне одному.
 Игнорируя слова Отшельника, Скайт Уорнер подошел к столику и, чиркнув спичкой, зажег две длинные свечи, стоявшие на столе в витых бронзовых подсвечниках. Их колеблющийся свет рассеял сгустившийся сумрак комнаты, придав обстановке атмосферу мрачной торжественности. Потом Скайт придвинул к столику деревянный стул с высокой спинкой и сел за стол, положив прямо перед собой моток капронового шнура и бластер, издавший тяжелый, глухой стук, коснувшись гладкой столешницы. Свет от свечей окрасил лица людей, находившихся в комнате, в розоватый цвет, резко очертив глубокие тени по углам и придав предметам чуть размытые призрачные очертания.
 Дел Бакстер взял со стола моток веревки и, подойдя к Отшельнику, ловко заломил ему руки за спину. Потом продел конец шнура между запястий старика, крепко связал его, затянув тугим узлом.
 Под самым потолком комнаты висела большая круглая лампа на толстом массивном стальном крюке, намертво вбитом в потолочную балку. Взобравшись на кресло, чтобы было сподручней, Дел пропустил свободный конец веревки через этот крюк и подтянул его так, что связанные руки Отшельника оказались почти под самым потолком, а ноги едва касались кончиками пальцев ковра. Послышался хруст суставов. Тело старика неестественно вытянулось.
 Удовлетворенно оглядев творение своих рук, Дел Бакстер достал сигарету и, прикурив ее от зажженной свечи, выпустил тонкую струйку дыма в Отшельника. Старик закашлялся. Стараясь отвернуться от табачного дыма, он задергался в своих путах. При каждом движении веревка еще сильней врезалась в его запястья, вызывая сильную боль.
 — Где навигационные карты? — спросил Скайт, поигрывая своими пальцами по рукояти бластера, лежавшего на столе перед ним.
 — Идите к черту! — с ненавистью прохрипел в ответ Отшельник.
 В это время Дел Бакстер подошел к сундуку, стоявшему у стены, и открыл тяжелую кованую крышку. Сундук был доверху набит одеждой.
 — Где карты? — повторил свой вопрос Скайт. — Советую сказать нам об. этом сейчас, или к черту отправитесь вы, Дэвид Шайр. Мы знаем, что карты находятся здесь. В этой комнате. Не такой вы человек, чтобы самому улететь на Плобой, а карты оставить на Лекторе. Мы с другом не для того проделали столь долгий и опасный путь, чтобы улететь ни с чем. Поэтому вы будете висеть здесь до тех. пор, пока не вспомните, где лежат карты. Мы подождем. Времени у нас много.
 — Будьте вы прокляты! Вы их не получите!
 — Посмотрим, как вы заговорите, любезный, когда мы начнем прижигать вам пятки вон той кочергой, которая стоит у камина. Лучше не упрямьтесь и напрягите свою память.
 Отшельник молчал. Тем временем Дел Бакстер стал вытаскивать одежду, лежавшую в сундуке, и в беспорядке сваливать ее на пол в центре комнаты, отшвыривая ее от себя, когда убеждался, что ничего не спрятано между складками материи. Та же участь постигла и вещи, лежавшие на кресле.
 — Клянусь вам, что у меня нет карт! — прокричал Отшельник. — Отпустите меня. Мне больно. Карты находятся в замке лорда Эфа. Подождите до утра, и завтра я прикажу послать за ними.
 — Давай подвесим его за ноги, вниз головой? — предложил Дел Бакстер.
 — Резонно, — одобрил идею друга Скайт, — этот способ развязывания языков убеждал даже самых несговорчивых. Во времена имперских войн, когда мы с Делом служили на пиратском звездолете в команде капитана Брайена Глума, — продолжал Уорнер, обращаясь к Отшельнику, — подобный метод оказывал воздействие и на более упрямых молчунов, чем вы. Последний раз спрашиваю: где навигационные карты капитана Фрезера?
 Ответом ему было молчание.
 Дел Бакстер подошел к подвешенному Отшельнику и спустил его вниз. Ослабевшее тело старика кулем сползло на ковер, когда веревка перестала его поддерживать. Не развязывая ему руки, Бакстер обмотал свободный конец веревки вокруг щиколоток Дэвида Шайра и, завязав на веревке узел, вновь перекинул капроновый шнур через крюк.
 — Сейчас ты вспомнишь, куда дел карты. Прилив крови к голове хорошо способствует работе мозгов, — с этими словами Дел потянул за свободный конец веревки. Ноги Отшельника медленно поползли вверх, пока не оказались под самым потолком.
 Что-то легкое, совсем невесомое соскользнуло с шеи Отшельника. Бакстер наклонился, чтобы получше рассмотреть предмет. На шее у Отшельника на золотой цепочке висел, покачиваясь, тускло поблескивающий медальон. Старик пытался подбородком запихнуть его за полы распахнувшегося халата и одновременно укусить за руку Бакстера, когда тот снимал медальон с шеи Отшельника. Это ему удалось, и Дел Бакстер, вскрикнув, резко дернул руку, порвав при этом тонкую цепочку с медальоном.
 — Как ты думаешь, Скайт, что это такое? — спросил Дел, подходя к другу.
 Это был маленький кристалл правильной ромбовидной формы. Огонь двух свечей, преломляясь в бесчисленных гранях, вызывал красивое свечение камня.
 — Похоже на топографический кристалл. — Скайт внимательно рассматривал находку. — Да, так оно и есть. Голографический информационный кристалл инженера Блайза.
 — А как ты думаешь, Скайт, какую важную информацию Отшельник поместил в этом камне, если даже здесь, в гостинице, держит его все время при себе?
 Бакстер поднес кристалл к самым глазам и, напрягая зрение, посмотрел сквозь него на колеблющееся пламя свечи.
 Во внутренней полупрозрачной полости кристалла Дел с трудом смог различить какую-то туманную дымку.
 — Нашему бортовому компьютеру не понадобится много времени, чтобы расшифровать информацию, заключенную в этом камне. — Дел Бакстер передал кристалл обратно Скайту Уорнеру.
 — Ты думаешь, это то, что мы ищем? — спросил Скайт. В его голосе сквозило сомнение.
 — Думаю, что да, — ответил Дел, потирая укушенную Отшельником руку.
 — Будьте вы прокляты!
 Услышав этот возглас, друзья повернули свои головы в сторону Отшельника. Висевший вниз головой Дэвид Шайр делал резкие, нервные движения, словно пытаясь освободиться от стягивающих его веревок. Его тело, подвешенное к потолку, раскачивалось из стороны в сторону как маятник. Лицо старика, искаженное гримасой ярости, стало пунцово-красным.
 — Будьте вы прокляты! — с ненавистью повторил он и, захлебнувшись воздухом, судорожно закашлялся. — Лучше убейте меня! — воскликнул он, чуть отдышавшись. — Вы отняли самое дорогое, что у меня было, так возьмите и мою жизнь!
 — Не отняли, а взяли то, что ты сам нам отдал за свое спасение из лап лорда Рэма, любезный. Ты продал за этот кристалл свою душу дьяволу. Забирая его у тебя, мы расторгаем твой контракт с ним. Ты нас должен за это благодарить. Скайт убрал кристалл во внутренний карман своей куртки, которая была надета под монашеской хламидой. — Давай снимем его оттуда, Дел.
 Отшельник, когда его освобождали от веревок, яростно извивался, как змея, пытаясь лягнуть друзей связанными ногами. Пришлось связать его покрепче и привязать к кровати, чтобы он до поры до времени не убежал, а чтобы старик не смог никого позвать себе на помощь, Дел Бакстер затолкал ему в рот кляп из простыни.
 — Лежи смирно, Дэвид Шайр. Мы уходим, а завтра днем, когда тебя здесь найдут, мы будем уже далеко. За много парсеков отсюда. — Скайт стоял на пороге, обращаясь к Отшельнику, который смотрел на него злобным взглядом. — А если ты будешь хорошо себя вести, то мы с Делом, так уж и быть, не станем передавать от тебя привет лейтенанту Хэнку, который уже стал комиссаром плобитаунской полиции и курирует отдел по розыску типов вроде тебя, скрывающихся от правосудия. Он успел хорошо познакомиться с тобой заочно, по документам, когда расследовал гибель «Генерала Флекноу», и не прочь был бы повидаться с Дэвидом Шайром, находящимся в картотеке «мертвых» дел уже не одно десятилетие. — С этими словами Скайт Уорнер вместе с Делом Бакстером вышли из комнаты, плотно закрыв за собой дверь.
 Когда друзья спустились по лестнице вниз, часы пробили двенадцать. Дежуривший внизу ночной портье даже не обратил на них внимания. Он был всецело поглощен тем, что пытался починить перерезанный телефонный кабель. Вокруг него валялись обрезки проводов и ошметки изоляции. На столе лежал большой нож с открывающимся лезвием, которым портье зачищал концы проводов. Его очки находились рядом, а сам он, близоруко щурясь, обматывал синей изоляционной лентой кусок провода, поднеся его к самому носу. Друзья прибавили шагу и вскоре исчезли за громко захлопнувшейся за ними дверью гостиницы.




 Глава 11


 Время давно перевалило за полночь, но, несмотря на поздний час, на космодроме города Вээса царило обычное оживление. Ближе к вечеру на взлетно-посадочное поле приземлился межпланетный лайнер «Вселенная». Сейчас эта сигарообразная махина находилась на третьей площадке, сияя огнями зажженных иллюминаторов и настежь распахнутых люков. Бесчисленные бригады механиков, инженеров и электронщиков, входивших в штат технического обслуживания космодрома, словно муравьи, сновали вокруг этого лежащего на боку механического монстра, проверяя работоспособность механизмов и систем жизнеобеспечения корабля. Завтра днем корабль должен был взлететь и взять курс на планету Плобой.
 Около грузовых отсеков суетились рабочие, выгружая из стальных недр звездолета металлические контейнеры, деревянные ящики, картонные коробки и багаж пассажиров, прилетевших на планету сегодняшним рейсом. Все это сваливалось рядом в одну большую кучу, чтобы потом роботы-транспортировщики доставили прибывший на Лектор груз в красное здание, таможенного терминала для необходимой процедуры досмотра; То и дело слышались выкрики команд руководителей разгрузки и негромкая ругань рабочих.
 На пятую посадочную площадку приземлялся транспорт, доставивший оборудование для буровых станций. Ощетинившись антеннами и солнечными батареями, планетолет был похож на гигантского жука, медленно опускавшегося на землю, чтобы отдохнуть после долгого полета.
 Толкнув стеклянную вращающуюся дверь, Дел Бакстер и Скайт Уорнер оказались в центральном зале административного здания космодрома. Вокруг царила суета. У стойки регистрации толпились люди, прибывшие на Лектор. Здесь можно было встретить и геологоразведчиков, и финансистов, и просто туристов, прилетевших поглазеть на достопримечательности. Кругом шныряли владельцы флайеров, предлагая за умеренную плату свои услуги по доставке пассажиров до города.
 Наверху, в баре, громко играла музыка, и оттуда слышались пьяные возгласы и раскатистый смех пировавших золотоискателей, коротавших время в ожидании отлета.
 Миновав небольшую очередь в кассу за билетами, друзья подошли к окошечку справочного бюро и осведомились, где находится комната регистрации частных вылетов.
 — Подниметесь на третий этаж и пройдете по коридору до комнаты триста тридцать семь, — не отрываясь от своих бумаг, сообщил дежурный клерк.
 Следивший за порядком полицейский с недоверием посмотрел на тяжелую рукоять бластера, торчавшую из наплечной кобуры Дела Бакстера.
 Друзья зашли в стеклянную кабину лифта, чтобы подняться на третий этаж. Скайт Уорнер любил носить свое оружие на пиратский манер, заткнув бластер за широкий черный пояс с большой медной бляхой.
 Добравшись до нужного этажа, Дел со Скайтом без труда отыскали комнату триста тридцать семь и, вежливо постучавшись, вошли внутрь.
 Прямо перед ними за низким конторским столом сидела миловидная женщина лет тридцати, одетая в униформу административного отдела космодрома.
 — Чем могу быть вам полезна? — оторвавшись от монитора компьютера, спросила она. Ее прическа в виде копны светлых волос слегка колыхнулась, когда она встала из своего вращающегося кресла. С минуту большие серые глаза, скрытые чуть дымчатыми стеклами очков, заинтересованно разглядывали крепкие мускулистые фигуры вошедших мужчин. Видимо, женщина осталась довольна своим наблюдением, потому что на ее миловидном лице появилась улыбка, в которую сложились чувственные алые губы.
 — Так чем могу быть вам полезна? — повторила она свой вопрос.
 — Мы хотим получить разрешение на вылет, — сказал Скайт, в то время как Дел Бакстер восхищенно смотрел на пару стройных ножек, обтянутых темными синтетическими чулками. Короткая форменная юбка едва доходила до середины бедер, способных свести с ума любого мужчину, если, конечно, он не слепой.
 — И нам очень хотелось бы сделать это как можно быстрее. Мы очень спешим, — добавил Скайт.
 — Дайте мне ваши документы, — сказала служащая, не спеша садясь и закидывая ногу на ногу…
 При этом Дел почувствовал, как протягивавший бумаги Скайт весь как-то странно напрягся.
 — Вам понравилось на Лекторе? — поинтересовалась женщина, внимательно просматривая документы друзей и время от времени занося некоторые данные в свой компьютер.
 — Немного скучновато, — сказал Дел Бакстер.
 — Да, вы правы, у нас здесь особенно не повеселишься, — тяжело вздохнув, согласилась служащая, — абсолютно никаких забав. Единственное, что ожидается в ближайшее время, так это казнь двух колдунов. Если бы вы задержались на пару дней, для вас это было бы хорошее развлечение.
 — Спасибо, — но такие развлечения нам не нравятся, — ответил Дел Бакстер…
 — А что с ними должны сделать? — поинтересовался Скайт.
 — Говорят, сжечь живьем на костре. А так — сплошная скукота. Скорее бы уж закончился мой контракт, и тогда бы я улетела отсюда первым же звездолетом. Ваши документы в полном порядке, — женщина протянула друзьям их бумаги, поставив на бланках штемпели, разрешающие вылет. — С вас сто кредитов за оформление. Завидую вам, джентльмены. Скоро вы покинете это захолустье и окажетесь на Плобое, — сказала она, когда друзья, попрощавшись, были уже на пороге.
 — Послушай, Скайт, все хочу тебя спросить, — наши герои уже шли по полю космодрома к своему звездолету, чей плавный обтекаемый силуэт виднелся вдали, между двумя грузовыми транспортами, — когда ты успел познакомиться с лейтенантом Хэнком и откуда тебе известно, что он стал уже комиссаром полиции в Плобитауне?
 — Скажу тебе откровенно, Дел, я никогда в своей жизни не слышал об этом человеке, — ответил другу Скайт.
 Через пару часов, когда все системы корабля были проверены, звездолет друзей оторвался от поля космодрома и растворился среди звезд, унося все дальше и дальше Дела Бакстера и Скайта Уорнера от планеты Лектор.
 Прошло время…
 Стрелки часов приближались к полудню. На планете Лектор стояла жара, и в этот полуденный час в трактире «Радость богов», принадлежавшем Биллу Аткинсу, было затишье. Хозяин заведения в этот момент сам находился у стойки бара и в ожидании посетителей протирал белой тряпкой длинные фужеры.
 Звякнул колокольчик у входа. Билл поднял голову. В заведение вошел почтальон.
 — Привет, Сэм, что тебе налить? — Билл явно был рад этому посетителю, с которым можно было перекинуться хоть парой слов.
 — Спасибо, Билли, некогда. У меня еще много работы. Я зашел, чтобы отдать тебе посылку. Распишись здесь. — Неужели для меня? Тысячу лет не получал посылок.
 — Да, Билл, для тебя. Поставь свою закорючку в этом месте.
 Билл Аткинс расписался. Почтальон ушел. Хозяин «Радости богов» с интересом смотрел, не отрывая взгляда от маленькой коробочки, лежавшей на полированной стойке бара. Обратного адреса не было.
 «Странно… От кого это может быть?» — думал он, разворачивая оберточную бумагу и снимая веревку, которой была перевязана посылка. На стол упала записка. Аккуратно взяв в руки прямоугольный листок бумаги, Аткинс прочитал набранный на компьютере текст: «Мы так и не расплатились с тобой за комнату и за выпивку, когда улетали с планеты. Надеемся, что посылка хоть как-нибудь покроет твои затраты и извинит причиненное нами беспокойство. Д. и С.»
 Медленно, словно опасаясь, что там спрятана бомба, Билл Аткинс открыл коробочку и застыл от изумления. На алой бархатной подушечке лежал величиной с куриное яйцо алмаз, переливаясь в лучах полуденного солнца, которое проникало в бар сквозь закрытые пластиковые жалюзи на узких вытянутых окнах башни.