---------------------------------------------


 Роберт Силверберг
 Пасынки Земли



 1


 Эвинг медленно просыпался, чувствуя леденящий, сковывающий холод во всем теле. Но постепенно он начал оттаивать. Вот уже стало теплее голове и плечам, тепло медленно проникало в остальные части тела. Он попробовал пошевелиться, насколько это было возможно, и искусно сотканная нежная паутина из пены, в которой он, как в люльке, покоился в течение всего космического путешествия, затрепетала, встревоженная ожившими мускулами.
 Он вытянул руку и опустил вниз рукоятку, торчащую в каких-нибудь шести дюймах от него. Из отверстия рассеивателя на «люльку» обрушился поток жидкости, растворяя и смывая сковавшую Эвинга паутину. Теплее стало ногам. Тяжело дыша, он с трудом поднялся. Сделав два шага, Эвинг остановился и осторожно потянулся.
 Он проспал одиннадцать месяцев, четырнадцать дней и около шести часов, как показывали часы, установленные на панели управления над его «люлькой». Время отсчитывалось в абсолютных галактических единицах. Секунда — галактическая единица измерения времени — была выбрана только потому, что когда-то ею пользовались на планете, откуда происходили все люди.
 Эвинг прикоснулся к эмалированной кнопке, и маленький сегмент внутренней обшивки корпуса корабля откинулся вниз, открывая мягко светящийся смотровой экран. В центре экрана висела зеленая планета. И это не был цвет люминофора экрана — зеленый цвет был ее естественным цветом. Обширные моря омывали ее материки.
 Земля!
 Эвингу было хорошо известно, что он должен делать дальше. Теперь, когда в его оттаявшем теле восстановилось нормальное кровообращение, он быстро добрался до противоположной стены, где находился субэфирный генератор, и щелкнул выключателем. Загорелась зеленая лампочка.
 — Говорит Бэрд Эвинг, — произнес он в микрофон передатчика. — Я нахожусь на околоземной орбите. Пока что все в порядке. В ближайшее время начну спуск на Землю. Ждите следующих сообщений.
 Он отключил передатчик. В эти самые мгновения его слова уже летели через галактические просторы к родной планете, унесенные субэфирной волной. Пройдет пятнадцать дней, и сообщение будет принято на Корвине.
 Все эти долгие месяцы своего одиночного полета Эвинг, конечно, предпочел бы бодрствовать. За это время можно прочитать много интересных книг и прослушать массу музыкальных записей. Он ужаснулся от мысли, что проспал почти год, не пробуждаясь. Сколько времени пропало зря!
 Однако те, кто послал его в далекое путешествие, приводили другие доводы:
 «Вы полетите через невероятно огромное космическое пространство, да еще в одиночном корабле. Невозможно так долго бодрствовать и не сойти с ума, Эвинг. Нам необходимо, чтобы вы оставались в здравом уме».
 Он пытался возражать, но они были непреклонны. Жители Корвина посылали его на Землю, не считаясь с безумными расходами, чтобы он смог выполнить поручение огромной жизненной важности. Стоило им хоть на миг усомниться, что он прибудет на Землю не в самом лучшем виде, они тотчас бы заменили его другим. Эвинг неохотно уступил. Его поместили в питательную ванну и показали, как с помощью управляемых руками и ногами рычагов привести в действие механизм глубокого охлаждения, позволяющего безболезненно перенести длительное путешествие в состоянии «спячки», а затем, по окончании полета, быстро выйти из этого состояния. Его корабль, чуть больше обычного гроба, тщательно герметизированный, был запущен в тьму космоса. Маленький одноместный плот в безбрежном мире.
 Прошло не менее десяти минут, прежде чем весь его организм полностью восстановился и все физиологические функции пришли в норму. В зеркале он увидел необычную мягкую щетину, покрывшую его изможденное лицо. Эвинг и раньше не страдал избытком плоти, но теперь он был похож на скелет. Щеки глубоко запали, кожа туго обтягивала выступавшие скулы. Живот совсем втянулся внутрь, ноги и руки скорее напоминали конечности паука, чем человека. Казалось, что даже волосы его увяли за это время. В 3805 году, когда он покинул Корвин, чтобы совершить этот крайне необходимый перелет на Землю, они пылали ярко-рыжим огнем. Теперь же его шевелюра потемнела, приобрела грязно-коричневый цвет. Эвинг был высоким, поджарым мужчиной, с резкими чертами лица и мягкими пытливыми глазами.
 Сейчас ему предстояла очень важная работа.
 Рядом с субэфирным передатчиком была смонтирована установка обычной радиосвязи для сообщения внутри планетарной системы. Глядя на бледно-зеленый шар Земли, он включил радиопередатчики. В ответ послышался только шум атмосферных помех. Затаив дыхание, Бэрд ждал. Ждал те слова, которые он впервые услышит, слова, которые будут произнесены на земном языке. Его охватила тревога: поймут ли земляне его англо-корвинский диалект?
 Ведь как-никак прошла почти тысяча лет с тех пор, когда была основана колония на Корвине, и более пятисот лет с того времени, когда обитатели этой планеты остались без каких-либо контактов с материнской планетой. За пятьсот лет языки могли сильно измениться.
 Внезапно в кабине раздался мужской голос:
 — Наземная станция Прима-два. Кто на связи?! Говорите! Говорите!
 Эвинг улыбнулся: он слышал понятную речь.
 — Вызывает одноместный корабль. На связи с Землей корабль свободной планеты Корвин. Я нахожусь на устойчивой орбите на расстоянии пятидесяти тысяч километров от поверхности Земли. Прошу разрешения на посадку. Укажите координаты места приземления.
 Наступило длительное молчание, настолько длительное, что его никак нельзя было объяснить временной задержкой, вызванной конечной скоростью распространения радиоволн в околоземном пространстве.
 «Может быть, — подумал Эвинг, — я говорю слишком быстро или мои слова потеряли свое истинное значение для современных землян?»
 Наконец на Земле ответили:
 — Какая, вы сказали, свободная планета?
 — Корвин. Эпсилон-12 Большой Медведицы. Бывшая колония Земли.
 Снова наступила пауза.
 — Корвин… Корвин. О, я полагаю, вы можете совершить посадку. Каков тип корабля? С искривляющим пространство приводом?
 — Да, — ответил Эвинг. — С фотонным ускорителем, разумеется. И ионно-лучевыми двигателями для полета в атмосфере.
 — Ваши фотонные ускорители радиоактивны? — спросил земной собеседник.
 Захваченный врасплох путешественник на мгновение задумался. Затем, нахмурившись, произнес в микрофон:
 — Если вы имеете в виду излучение тяжелых частиц, то этого нет. Фотонные ускорители просто превращают… — он задумался. — Следует ли мне подробно все объяснять или нет?
 — Нет. Не торчать же вам весь день на орбите. Если ваш корабль нерадиоактивный, то валяйте, спускайтесь. Сейчас я вам дам координаты места посадки.
 Эвинг тщательно переписал возникшие на экране цифры, повторил их с помощью клавиатуры, чтобы проверить точность приема, поблагодарил землянина и дал отбой связи. Затем он ввел полученные координаты в бортовой компьютер.
 В горле у него пересохло. Он почувствовал беспокойство: ему показалось, что землянин разговаривал с ним несколько фривольно, небрежно, даже, пожалуй, с раздражением. «Вероятно, я слишком разговорился, — подумал Эвинг. — А для землянина прием кораблей с других планет, наверное, обычная рутинная работа».
 И тем не менее начало было не очень приятным. Эвинг понимал, что у него, как и у всех на Корвине, было в высшей степени идеализированное представление о землянах; он считал их самыми мудрыми существами, во всех отношениях превосходящими других людей. И, разумеется, когда узнаешь, что полубожественные обитатели материнской планеты — это обычные люди, такие же, как и их потомки на дальних планетах-колониях, то испытываешь определенное разочарование.
 Эвинг пристегнулся: ему предстоит заключительный бросок вниз, сквозь атмосферу, окутавшую Землю. Началась последняя фаза путешествия. Через час он будет стоять на земле — в прямом смысле слова.
 «Надеюсь, они окажутся в состоянии помочь нам», — подумал он. Орды варваров-клодов из туманности Андромеды, не имеющих даже лица, ворвались в Галактику, сметая все на своем пути. Уже четыре планеты пали под натиском клодов. Элементарный расчет показал, что они достигнут Корвина в ближайшие десять лет. Эвинг представил лица сраженных горем, уводимых в рабство женщин и детей, обугленные развалины сверкающей остроконечной Башни Планетарного Совета, Университета, испепеленные огнем плодородные земли…
 Гнетущие мысли о судьбе своей родины не покидали Эвинга, пока его крохотный корабль по спирали опускался к Земле. «Земля поможет нам, — утешал он себя. — Земля спасет свои колонии от порабощения».
 Корабль вдруг резко затормозил, и Эвинг почувствовал, что его кровеносные сосуды вот-вот разорвутся. Он уцепился за поручни и стал что было мочи кричать, чтобы облегчить давление на барабанные перепонки. Однако от напряжения, охватившего его, освободиться подобным образом было невозможно. Грохот торможения сотрясал остов его корабля, и зеленая планета с устрашающей скоростью разрасталась на смотровом экране.
 Еще несколько минут, и на какое-то мгновение корабль завис в результате действия собственных тормозных ракет, затем мягко опустился и замер на широкой железобетонной посадочной площадке.
 Пальцами, едва разгибающимися в неожиданно навалившемся на его тело тяготении, Эвинг отстегнул ремни и увидел на смотровом экране небольшие автотележки, с грохотом пересекающие поле космодрома в направлении его корабля. «Дезинфекционная команда, — подумал он. — И, конечно, состоящая только из роботов».
 Бэрд терпеливо подождал, пока они сделают свое дело, затем распахнул люк и выбрался наружу. Воздух пах вполне сносно, хотя и непривычно. На его родной планете в воздухе содержится двадцать три процента кислорода, то есть на два процента больше, чем на Земле. Да и день на Корвине теплее. Эвинг заметил похожее на узкий высокий парус здание вокзала и направился к нему.
 Двери вокзала тотчас распахнулись перед ним. Как только Эвинг переступил порог, робот, безликий и тупой, выполнил сканирование его тела своим фотодатчиком. Внутри вокзал сверкал красно-зелеными огнями, то зажигающимися, то гаснущими. От ослепляющих вспышек у Эвинга закружилась голова.
 Существа самого различного рода толпились вокруг. Неподалеку Эвинг увидел четыре полугуманоидные фигуры с головами, как пузыри, занятые оживленной беседой. Немного поодаль двигались целые толпы созданий, более похожих на землян. Эвинг поразился их внешности.
 Некоторые из них были «обычными» людьми, хотя и причудливо мускулистыми и угловатыми на вид, но все же не в такой степени, чтобы вызвать на Корвине удивленные восклицания. Зато другие!..
 Пышно разодетые в блестящие длинные хитоны, бирюзовые и черные, черные и золотистые, они являли собой необыкновенное зрелище. Один из них не имел ушей. Череп его был совершенно голый, украшенный лишь бриллиантовыми брошами, неизвестно каким образом прикрепленными к голове. У другого была одна нога, и он опирался на переливчатый перламутровый костыль. В носу третьего изумрудами сверкало золотое кольцо.
 Ни один из них, казалось, ничем не походил на другого. Как опытный специалист по обычаям различных культур Эвинг мог объяснить это явление. Увлечение украшениями — общая тенденция для высокоразвитых обществ, в том числе и земного. И среди этих модников и модниц он почувствовал себя ужасным провинциалом. Корвин был молодым миром, хотя история его насчитывала уже добрую тысячу лет. Такие причуды моды еще не дошли до них.
 Эвинг решительно подошел к группе щеголеватых землян, болтающих между собой неподалеку от него. Их высокие голоса звучали резко и неестественно для его слуха.
 — Извините меня, — обратился к ним Эвинг. — Я только что прибыл со свободной планеты Корвин. Скажите, пожалуйста, как мне найти кого-нибудь из властей?
 Земляне резко прервали беседу. При виде Эвинга они как-то смутились.
 — Вы с планеты-колонии? — поинтересовался одноногий таким голосом, что с трудом можно было различить что-либо членораздельное.
 Эвинг кивнул:
 — С Корвина. В шестнадцати парсеках отсюда. Планета была заселена землянами тысячу лет назад.
 Земляне стали обмениваться фразами с такой быстротой, что невозможно было понять, о чем идет речь. Казалось, они говорили на каком-то особом, только им понятном языке. Их нарумяненные лица выражали совсем не доброжелательность.
 — Где я могу повидаться с властями? — переспросил Эвинг, на этот раз менее уверенно.
 Тот, у которого не было ушей, визгливо рассмеялся:
 — Какие еще власти? Это Земля, дружок! Мы здесь вольны делать все, что нам заблагорассудится!
 Эвингу стало не по себе. Ему с первого взгляда очень не понравились эти земляне. Теперь же неприязнь усилилась еще больше. Сбоку он услышал весьма необычный голос с сильным акцентом:
 — Если я не ослышался, вы сказали, что прибыли с одной из колоний?
 Эвинг повернулся. С ним говорил «обычный» землянин — мужчина ростом выше среднего, с квадратным массивным лицом и густыми бровями, нависшими над глубоко посаженными маленькими глазками. У него был глухой, монотонный и очень неприятный голос.
 — Я с Корвина, — кивнул Эвинг.
 Собеседник нахмурился. Его огромные брови сошлись над переносицей.
 — Откуда, откуда? — переспросил он.
 — С Корвина. Планета отстоит от Земли на расстоянии шестнадцати парсеков и находится в системе звезды Эпсилон-12 созвездия Большой Медведицы.
 — А что же вы делаете на Земле?
 Враждебный тон голоса раздражал Эвинга. Стараясь быть спокойным, он бесстрастно ответил:
 — Я назначен властями нашей планеты официальным посланником на Землю, и поэтому мне хотелось бы встретиться с представителями правительства. Для начала меня устроила бы… таможня.
 — Такой здесь нет, — ответил коренастый. — Земляне отказались от подобной роскоши около столетия назад. Таможенники доставляли им немало излишних хлопот.
 Он весело, с едва скрываемым презрением взглянул на троих щеголей, которые отодвинулись подальше и вернулись к своему разговору.
 — Вряд ли землян хоть что-нибудь сейчас волнует.
 — А вы что, разве сами не с Земли? — недоуменно спросил Эвинг. — Я имею в виду…
 — Я? — Из широкой груди собеседника вырвался сардонический смех. — Вы, видимо, на самом деле находитесь в состоянии крайней изоляции. Я с Сириуса. Сириус-4 — старейшая из земных колоний. Неплохо бы нам с вами выпить, а? Мне хотелось бы поговорить с вами подольше.




 2


 Эвинг без особой охоты последовал за новым знакомым. Они миновали вокзальную толпу и направились в дальний конец сводчатой галереи, где находилось кафе. Там они заняли слабо мерцавший полупрозрачный столик, и коренастый с Сириуса, спокойно взглянув на Эвинга, начал:
 — Ну что ж, давайте по порядку. Как вас зовут?
 — Бэрд Эвинг. А вас?
 — Роллан Фирник. Что же привело вас на Землю?
 Высокомерный и грубоватый тон Фирника заставил Эвинга насторожиться. Он стал игриво разглядывать янтарно-золотой напиток, которым угостил его Фирник, затем не спеша пригубил его и поставил на стол.
 — Я уже говорил, — ответил он невозмутимо. — Я прибыл на Землю как посланник правительства Корвина. Это так просто!
 — Так ли? Когда ваш народ имел в последний раз контакт с Землей?
 — Пятьсот лет назад. Однако…
 — Пятьсот лет… — задумчиво протянул Фирник. — И теперь вы решили возобновить связи с Землей? — Он покосился на Эвинга. — Но ведь это же не просто так! Не просто из любви к общению, а, Эвинг? Каковы же истинные причины вашего визита на Землю?
 — Я не знаком с последними новостями, — сказал Эвинг. — Вам доводилось слышать что-нибудь о клодах?
 — Клодах? — переспросил он. — Нет! Это слово мне ни о чем не говорит!
 — Новости по Галактике распространяются очень медленно, — кивнул Эвинг. — Клоды — гуманоидная раса, пришедшая из звездного скопления, которое раньше называлось туманностью Андромеды. Я видел объемное изображение этих существ. Это небольшие грязные создания, ростом чуть более полутора метров. Цивилизация их очень сильно напоминает сообщество муравьев. Боевой флот клодов сейчас разгуливает среди планет нашей Галактики.
 Фирник вопросительно поднял одну бровь, но ничего не сказал.
 — Несколько тысяч их кораблей, — продолжал Эвинг, — появились в нашей галактике около четырех лет назад. Они высадились на Варнхольте — планете-колонии, удаленной от Земли на пятьдесят световых лет, — и начисто опустошили ее. Примерно через год клоды двинулись дальше. Сейчас они покорили уже четыре планеты, и пока что никто не может их остановить. Они роем набрасываются на планету и уничтожают все, что попадается им на глаза. Затем они отдыхают, набираются сил и отправляются дальше — к следующей планете.
 — Ну и что из этого?
 — Мы вычислили их наиболее вероятный маршрут, и получилось, что клоды нападут на Корвин где-то через десять лет. Ошибка — плюс-минус год. Нам не под силу отразить их нашествие. Наш народ мирный, мы не имеем боевых традиций. Мы даже не сумеем за это время военизировать свою планету, чтобы защитить себя от клодов.
 Эвинг остановился и отпил немного из своего бокала. Напиток, к его удивлению, оказался на редкость приятным. Он продолжил рассказ:
 — Как только нам стало известно об угрозе, мы отправили по субэфирной связи послание на Землю, в котором описали создавшееся положение и попросили помощи. Но ответа так и не получили. Мы вновь передали сообщение, но ответа с Земли и на этот раз не последовало.
 — Поэтому вы и решили направить сюда посланника, — усмехнулся Фирник.
 — Должно быть, вы считаете, что ваше послание затерялось где-то в бюрократических дебрях, не так ли? И вы хотите начать переговоры лично?
 — Да.
 Роллан рассмеялся:
 — А вам известно хоть что-нибудь о положении на Земле? Вот уже более трехсот лет здесь никто не держал ружья. Земляне стали законченными пацифистами.
 — Это неправда!
 Насмешливое дружелюбие тотчас исчезло с лица Фирника. Голос его похолодел:
 — На этот раз я вас прощаю, приятель, только потому, что вы инопланетянин и не знакомы с нашими обычаями. Но стоит вам еще хоть раз назвать меня лжецом — и я убью вас!
 Эвинг стиснул зубы. «Ну и дикарь», — подумал он. Однако вслух произнес:
 — Другими словами, я зря потерял столько времени, прибыв сюда, — вы это хотели сказать? Я вас правильно понял?
 Фирник равнодушно пожал плечами:
 — Своими войнами занимайтесь сами. Боюсь, земляне не смогут вам помочь, приятель.
 — Но ведь опасность грозит и вам или, вернее, им, землянам, — горячо возразил Эвинг. — Вы, полагаете, что клоды остановятся и не нападут на Землю?
 — Сколько времени, по-вашему, уйдет у них на то, чтобы добраться до Земли? — спросил Фирник.
 — Столетие, не меньше…
 — Что! Вот видите! Целое столетие! На своем пути им придется столкнуться еще с Сириусом-4! Когда настанет час, мы позаботимся о них, это уж точно!
 «А ведь я пересек шестнадцать парсеков космоса, чтобы добраться сюда», — подумал Эвинг.
 Он поднялся:
 — Было очень приятно побеседовать с вами. Благодарю вас за угощение, сэр.
 — Всего хорошего, — кивнул Фирник.
 Эвингу показалось, что эти слова были не столь доброжелательны, какими должны быть по своему смыслу. Скорее, наоборот, в них сквозила нескрываемая насмешка.
 Проходя по галерее космопорта сквозь снующие толпы, Эвинг увидел взлет космического корабля. Он смотрел ему вслед, пока тот с ревом не исчез из виду. Эвинг подумал, что не лучше ли вернуться прямо сейчас на Корвин и доложить о полном провале его миссии.
 Однако он никак не мог поверить в образ мягкотелой Земли, потерявшей свое могущество. Они не имели с ней контакта в течение пяти веков. Однако на Корвине до сих пор из уст в уста передаются легенды о планете-прародине, где впервые появилась человеческая цивилизация. И не только на Корвине, но и на всех остальных планетах-колониях трепетно относятся к сказаниям о Земле.
 Он вспоминал рассказы о первопроходцах, первых смельчаках, добровольно летевших в неведомый космос, неся с собой культуру Земли. По мере развития цивилизации на освоенных планетах контакт их с планетой-прародиной становился все более слабым. Процветающим, живущим на собственные ресурсы планетам ни к чему было поддерживать столь дорогое межзвездное общение ради простых сыновьих чувств. У планет-колоний было и без того немало насущных экономических проблем, требовавших незамедлительного решения.
 Однако народ Корвина всегда относился к Земле как к суперпланете, способной в случае серьезной опасности защитить его.
 И вот это время пришло. Можно ли им рассчитывать на помощь Земли?
 Он печально взглянул на окружающих его щеголей, усыпанных бриллиантами, и на душе стало тревожно.
 Эвинг остановился перед балконом, с которого открывалась панорама огромного взлетно-посадочного поля космодрома. Медная табличка у входа на балкон гласила, что эта секция вокзала была сооружена в 2176 году. Эвинга, впервые попавшего в такой древний мир, охватил благоговейный трепет. Здание, в котором он сейчас находился, было построено за сто с лишним лет до того, как первые земные корабли с ревом спустились на Корвин — тогда еще безымянную планету. Люди, построившие здание вокзала тысячу сто лет назад, были столь же удалены во времени от современных землян, как и нынешние обитатели Корвина.
 Выходит, все напрасно. Выходит, он зря проделал этот полет. На Корвине остались его жена и сын, более двух лет у Лайры не будет мужа, а у Блейда — отца. И ради чего? Ради бессмысленного путешествия на планету, величие которой осталось в глубоком прошлом?
 «И все-таки на Земле, — подумал Эвинг, — должен быть кто-нибудь, кто способен помочь нам! Эта планета породила нас, и она не может допустить нашей гибели. И где-то обязательно должна остаться хоть какая-то частица ее могучей жизненной силы. Не попытавшись ее отыскать, я не имею права покинуть эту планету».
 После долгих и мучительных расспросов у стационарных роботов-охранников он в конце концов выудил необходимую для себя информацию: есть такое место, где вновь прибывшие инопланетяне могут зарегистрироваться. Он договорился, чтобы были решены вопросы хранения и дозаправки его корабля, и записался в регистрационном зале как Бэрд Эвинг, посланник свободной планеты Корвин. При космопорте была гостиница. Эвинг справился, можно ли остановиться в ней, и получил номер. Он подписал разрешение на то, чтобы обслуживающий персонал из роботов проник в его корабль и перенес его личные вещи ему в номер.
 Комната, хоть и немного тесноватая, была довольно приличная. Эвинг привык к своему просторному дому на Корвине. На этой планете площади, пригодной для обитания, было намного больше, чем на Земле, а жило на ней всего восемнадцать миллионов человек. Эвинг сам помогал строить свой дом двадцать лет назад, когда они с Лайрой поженились. Его дом занимал почти одиннадцать акров. И поэтому Эвингу было нелегко привыкнуть к комнате размером пять на пять метров.
 Свет в номере был мягким и непрямым. Эвинг безуспешно пытался отыскать его источник, долго шарил пальцами по стенам, однако так и не обнаружил электролюминесцентных панелей.
 «Земляне, очевидно, изобрели какой-то новый способ общего освещения»,
 — подумал он.
 Небольшое отверстие, прикрытое сеткой, служило для связи с администрацией гостиницы. После некоторого раздумья он нажал на кнопку, и тотчас же из переговорного устройства раздался голос робота:
 — Чем мы можем служить вам, мистер Эвинг?
 — Здесь есть что-то вроде библиотеки?
 — Да, сэр.
 — Прекрасно. Не могли бы вы тогда попросить, чтобы мне нашли материалы по земной истории за последнее тысячелетие, а также я хотел бы получить свежие газеты и журналы либо что-то в этом роде.
 — Разумеется, сэр.
 Прошло, как ему показалось, не более пяти минут, и у его двери прозвучал мелодичный звонок.
 — Заходите, — сказал он.
 Дверь была уже настроена на индивидуальные особенности его голоса. Как только он произнес: «Заходите», послышались слабые щелчки в реле замка, и дверь начала медленно открываться; за ней стоял робот, держа в своих металлических руках целую груду рулонов, очевидно, с микрофильмами.
 — Вы заказывали материалы для чтения, сэр?
 — Спасибо. Оставьте их, пожалуйста, вот здесь, возле просмотрового устройства.
 Как только робот вышел из номера, Эвинг из груды рулонов вытащил наиболее массивный. «Земля и Галактика» — так назывался этот микрофильм. Ниже мелким шрифтом было написано «Исследование в области взаимоотношений с колониями».
 Эвинг одобрительно кивнул. «Это подходит», — сказал он себе. Прежде чем приступить к делу, надо как следует изучить вопрос. Насмешливый Роллан Фирник с Сириуса, вероятно, умышленно принизил силу Земли. Он почему-то не показался человеком, заслуживающим доверия.
 Эвинг вставил микрофильм в просмотровый аппарат и включил его. Послышался привычный щелчок. Аппарат был такого же типа, как и на Корвине, и у Эвинга не возникло никаких сложностей с управлением. Он подрегулировал освещение экрана. Появился титульный лист, и через мгновение оптика аппарата сфокусировала на экране четкое и яркое изображение.
 «Глава первая, — прочитал Эвинг. — Ранний период экспансии».
 — Ну что ж, начнем! — подбодрил он самого себя и принялся читать.
 «Можно с уверенностью сказать, что эра межзвездного освоения началась в 2560 году, когда усовершенствование искривляющего пространство привода сделало возможным…»
 Дверь снова тихо зазвенела. Эвинг недовольно оторвался от экрана. Он не ждал посетителей и ни о чем не просил персонал гостиницы.
 — Кто там?
 — Мистер Эвинг, — раздался знакомый голос, — можно войти? Мне хотелось бы поговорить с вами. Мы уже встречались сегодня в здании космопорта.
 Эвинг узнал голос. Он принадлежал безухому землянину в бирюзовом хитоне, который посмеялся над Эвингом в космопорте. «Что ему нужно от меня?» — удивился Эвинг.
 — Хорошо, — громко сказал он. — Заходите!
 Дверь повиновалась этому распоряжению.




 3


 Это был худой, болезненный и хрупкий на вид мужчина. Эвингу даже показалось, что хороший порыв ветра мог бы разнести его на множество кусочков. Он был ростом не более полутора метров, бледный, с восковой кожей, большими серьезными глазами и тонкими безвольными губами. Свод его черепа был совсем лысым и слегка лоснился. В его кожу на руках и ногах были имплантированы бриллиантовые кулоны, покачивающиеся при каждом его движении.
 Землянин с изысканной чопорностью пересек комнату и подошел к Эвингу.
 — Надеюсь, я не потревожил вашего уединения, — произнес он полушепотом.
 — Вовсе нет! Может быть, вы присядете, — предложил Эвинг, пытаясь унять свое раздражение.
 — Я предпочел бы постоять, — ответил землянин. — Таков наш обычай.
 — Как вам будет угодно.
 Глядя на этого нелепого землянина, Эвинг вместе с любопытством испытывал и глубокое отвращение. На Корвине всякий, кто облачился бы в такой клоунский наряд, подвергся бы язвительным насмешкам.
 Землянин натянуто улыбнулся.
 — Меня зовут Сколар Майрак, — сказал он. — А вы Бэрд Эвинг с планеты-колонии Корвин, не так ли?
 — Правильно, — кивнул Эвинг.
 — Мне очень повезло, что я повстречался с вами в здании космопорта сегодня днем. По-видимому, первое впечатление, которое я произвел на вас, было неважным. Наверное, я показался вам легкомысленным. Я хотел бы попросить у вас прощения за это, колонист Эвинг. Я должен был сделать это еще там, в здании космопорта, но мне помешал этот орангутанг c Сириуса, который завладел вашим вниманием прежде, чем я смог заговорить.
 К своему удивлению, Эвинг заметил, что землянин говорит без всякого акцента, который, как ему показалось раньше, был характерен для жителей Земли. Но что, однако, нужно этому фатоватому коротышке?
 — Совсем наоборот, Сколар Майрак, совсем наоборот. Не надо никаких извинений. Я не сужу о человеке по первому впечатлению, особенно на чужой планете, где обычаи и образ жизни мне не знакомы.
 — Отличная философия! — печальное лицо Майрака прояснилось. — Однако вы выглядите настороженным, колонист Эвинг. С вашего позволения я хотел бы несколько уменьшить нервное напряжение и дать вам возможность расслабиться.
 — Расслабиться?
 — Просто небольшая коррекция вашего нервного состояния. Здесь, на Земле, мы неплохо овладели подобными приемами. Вы разрешите?
 — Но что это означает в действительности? — с сомнением в голосе спросил Эвинг.
 — Мимолетный физический контакт и ничего больше. — Майрак просительно улыбнулся. — Для меня нестерпимо видеть человека в таком ужасном состоянии
 — это причиняет мне настоящую физическую боль.
 — Вы возбудили мое любопытство, — улыбнулся Эвинг. — Ну что же, давайте, поработайте надо мной.
 Майрак легким шагом приблизился к Эвингу и приложил ладони к шее скептически усмехающегося космонавта. Эвинг инстинктивно замер.
 — Спокойно, колонист, — пропел Майрак. — Пусть ваши мышцы расслабятся. Не сопротивляйтесь мне. Расслабляйтесь…
 Тонкие, как у ребенка, пальцы землянина без предупреждения сдавили кожу на затылке Эвинга у самого основания черепной коробки, и ему вдруг показалось, что в его глазах вспыхнул яркий свет. Все это длилось не более одной десятой доли секунд. Внезапно ему стало легко, будто гора свалилась с плеч, будто он разом стряхнул с себя все то напряжение, которое накапливалось в нем в течение целого года.
 — Это чудо! — восторженно воскликнул он.
 — Мы умеем искусно манипулировать нервными узлами. В неумелых руках исход подобной операции мог бы быть фатальным, — улыбнулся Майрак. — В руках такого профессионала, как я, тоже все могло бы закончиться фатально, но только в том случае, если бы это входило в мои намерения.
 Во рту у Эвинга пересохло.
 — Можно задать вам нескромный вопрос, Сколар Майрак? — спросил он.
 — Конечно.
 — Ваша одежда и украшения… все это принято здесь, на Земле, или это просто ваша личная причуда?
 — Ну… как вам сказать. Это самовыражение, характерное для нашей культуры. Мне очень трудно объяснить вам… Люди моего склада и наклонностей одеваются подобным образом, другие одеваются иначе, в зависимости от настроения. Мой внешний вид показывает, что я сотрудник университета или института.
 — Значит, Сколар — это ваше звание?
 — Не только. Это и мое имя. Я сотрудник Института абстрактных знаний города Валлона.
 — Признаюсь в своем невежестве, — пожал плечами Эвинг. — Но я ничего не знаю о вашем институте.
 — Вполне понятно, — кивнул землянин. — Мы не стремимся к известности.
 — На мгновение Майрак впился взглядом в посланца Корвина. — Тот, с Сириуса, который вас увел, можно узнать его имя?
 — Пожалуйста. Это не секрет. Он назвался Ролланом Фирником, — ответил Эвинг.
 — Это особо опасный тип. Мне известна его репутация. Однако перейдем к делу, колонист Эвинг. Вы не могли бы выступить в Институте абстрактных знаний в начале будущей недели, в любое удобное для вас время?
 — Я? Но я не ученый, Сколар. Я даже не знаю, о чем мне говорить.
 — Вы прибыли из колонии, причем такой, о которой никому из нас ничего не известно. Вы сами по себе представляете бесценный источник информации.
 — Но я совершенно не знаю этого города, — возразил Эвинг. — Я даже вряд ли сумею отыскать ваш институт.
 — Мы позаботимся, чтобы доставить вас на место. Собрание состоится, если вам удобно, ну… скажем, в четвертый день следующий недели. Вы согласны?
 На некоторое время Эвинг задумался. Вот первая возможность поближе познакомиться с земной культурой. Ведь ему нужны более обширные и глубокие знания о Земле, чтобы найти средства для спасения его родной планеты от уничтожения пришельцами-варварами.
 Он поднял глаза:
 — Договорились — четвертый день следующей недели.
 — Мы будем вам очень благодарны, колонист Эвинг.
 Майрак отвесил поклон, затем, продолжая кланяться, попятился к двери и задержался возле нее только для того, чтобы повернуть дверную ручку.
 — Приятного отдыха, — сказал он. — Премного вам благодарен. До встречи.
 Дверь мягко закрылась за ним.
 Эвинг пожал плечами и, вспомнив о заказанных микрофильмах, сосредоточил все свое внимание на экране просмотрового устройства.
 Он бегло читал около часа. Благодаря мнемоническим упражнениям, которые он проделывал в прекрасном Университете Корвина, он неплохо владел техникой ускоренного чтения. Его мозг продуктивно перерабатывал материал одновременно с тем, как глаза пробегали по буквам, распределяя прочитанное по соответствующими каналам обработки. Через час он уже отчетливо представлял себе ход земной истории за те тринадцать веков, которые прошли со времени первого успешного межзвездного прыжка.
 Именно тогда начался бум полетов к звездам. Первым колонизирован был Сатурн. В 2573 году семьсот двенадцать отважных мужчин и женщин начали эру колонизации планет. Вскоре после этого были созданы и другие колонии. Перенаселенная Земля крупными партиями отправляла своих сыновей и дочерей к звездам.
 Всю вторую половину третьего тысячелетия космическая экспансия задавала тон земной истории. Колонии возникали одна за другой.
 В небе было полным-полно планет. Из семнадцати планет системы Альдебарана восемь оказались пригодными для колонизации. В системе двойной звезды Альбирео таких планет было четыре.
 Быстро пробегая по страницам, заполненным названиями миров, Эвинг наткнулся на имя Блейка Корвина, который в 2856 году организовал поселение землян на планете, находящейся около звезды Эпсилон-12, что в созвездии Большой Медведицы.
 Люди продвигались все дальше и дальше. «К началу тридцатого столетия,
 — читал Эвинг на экране, — человеческая цивилизация была размещена на тысяче с лишним планет Вселенной».
 Но великий поход в космос в конце концов завершился. На Земле был установлен контроль над рождаемостью, исчезла угроза перенаселения, в результате пропала необходимость колонизации других миров. Численность населения Земли оставалась на одном уровне — пять с половиной миллиардов человек. За три столетия до этого около одиннадцати миллиардов землян теснились на своей планете.
 Вместе со стабилизацией численности населения наступила и культурная стабилизация. На смену личности первопроходца пришел новый тип землянина, который не стремился к перемене мест. Те, что остались на Земле, развили культуру эстетов, мыслителей, музыкантов и математиков. Число людей физического труда сначала выросло, так как необходимо было поддерживать механику цивилизации. Однако с изобретением способных передвигаться роботов надобность в таком труде отпала.
 Можно было заранее предсказать ход истории в четвертом тысячелетии. Эвинг уже прикинул его на основе синтеза ставших доступными ему данных и почти не удивился, когда прочел подтверждение своим умозаключениям. Численность населения начала падать. Обслуживаемая роботами земная культура стала замкнутой, ни от кого не зависящей системой.
 Вместе со стабильностью пришла изоляция. Активные и энергичные жители планет-колоний были уже больше не нужны родной планете, да и она была им не нужна! Контакты между ними прекратились.
 «В 3800 году, — гласил текст, — из всех земных колоний только Сириус-4 еще поддерживал регулярные связи с планетой-прародиной. Представители же других колоний стали на Земле такой редкостью, что казалось, будто их вообще не существует».
 Только Сириус-4! «Странно, — подумал Эвинг, — из всех колоний только обитатели сурового Сириуса-4 стремились к матери-Земле. Между Ролланом и Сколаром не было ничего общего».
 И чем больше читал Эвинг, тем меньше оставалось у него надежды на то, что он сможет добиться здесь хоть какой-то помощи для Корвина. Земля стала планетой изнеженных комментаторов древних авторов. Можно ли найти здесь такую силу, которая послужила бы делу борьбы с все пожирающими клодами?
 Скорее всего, нет! Однако Эвинг решил не прекращать свои поиски.
 Он продолжал читать, пока не проголодался. Поднявшись, Бэрд выключил просмотровый аппарат, перебрал рулоны с микрофильмами и опять уложил их в коробку. У него болели глаза. Физическая усталость, от которой его освободил Майрак, снова завладела его телом.
 На шестьдесят третьем этаже отеля находился ресторан, как это следовало из надписи на табличке, укрепленной на внутренней стороне двери номера. Эвинг принял душ и переоделся к ужину в костюм-двойку с кружевами и бантами. Затем, проверив патронник своего бластера, он перезарядил его и пристегнул оружие к поясу. Подняв телефонную трубку и услышав голос робота, он сказал:
 — Я хотел бы пообедать. Не могли бы вы об этом уведомить персонал ресторана и заказать для меня столик на одного?
 — Разумеется, мистер Эвинг.
 Он положил трубку и еще раз взглянул на себя в зеркало, чтобы удостовериться, все ли в порядке. Нащупав в кармане бумажник, туго набитый земными бумажными деньгами, он удовлетворенно усмехнулся. Денег было достаточно для всего срока пребывания на этой планете.
 Эвинг открыл дверь. Снаружи на двери висел пластмассовый ящик для писем, и, к своему удивлению, Эвинг обнаружил на нем горящий красный сигнал, сообщающий, что внутри что-то имеется для него.
 Прижав большой палец к идентификационной пластинке, он приподнял крышку ящика и вытащил листок белой бумаги. На нем заглавными буквами было написано:
 «Колонист Эвинг! Если вы не хотите погубить свое здоровье, то держитесь подальше от Майрака и его друзей!»
 Подписи не было. Эвинг спокойно улыбнулся: уже начались интриги. Он ожидал этого. Прибытие колониста на Землю было довольно редким событием. И факт этот очень быстро становился известным в разных кругах.
 — Откройся, — коротко приказал он двери.
 Дверь отодвинулась в сторону. Он возвратился в свой номер и поднял трубку телефона. Раздался голос дежурного робота:
 — Чем можем служить, мистер Эвинг?
 — Похоже на то, — сказал Бэрд, — что в моем номере установлено подслушивающее устройство. Пришлите кого-нибудь осмотреть мой номер.
 — Я вас заверяю, сэр, ничего подобного не может…
 — А я уверен, что в моем номере установлена скрытая камера или микрофон. Либо проверьте и устраните шпиона, либо я перееду в другой отель.
 — Хорошо, мистер Эвинг. Мы немедленно обследуем ваш номер.
 — Так вот! Я сейчас ухожу в ресторан. Если что-нибудь найдете, свяжитесь со мной.




 4


 Обеденный зал гостиницы был обставлен очень пышно, с кричащей безвкусицей. Под сводчатым потолком беспорядочно кружились сверкающие шары, отбрасывающие во все стороны слепящие блики. Столики по краям зала стояли выше, чем в середине, а в самом центре медленно вращался панхроматикон, покрывая лица обедающих радужными полосами.
 У дверей стоял отполированный до блеска робот.
 — Я заказывал столик, — сказал Эвинг. — Мое имя Бэрд Эвинг. Номер 4113.
 — Да, сэр. Пройдите сюда, пожалуйста.
 Эвинг последовал за роботом по главному проходу, затем поднялся на верхний ярус огромного зала, где было несколько свободных столиков. Робот остановился у одного из них, но потом, видно передумав, опять двинулся по проходу и остановился у столика, где уже сидела какая-то девушка. По ее загорелому с крупными чертами лицу Эвинг решил, что она, очевидно, с Сириуса.
 Робот установил кресло напротив незнакомки и сделал приглашающий жест. Эвинг покачал головой:
 — Произошла ошибка. Я незнаком с этой леди. И к тому же я заказал столик на одного.
 — Мы просим извинения, сэр. В этот час невозможно получить столик на одного. Мы спросили разрешения у лица, заказавшего этот столик, и оно не возражает разделить его с вами, если вы сами соблаговолите согласиться на это.
 Эвинг нахмурился и посмотрел на девушку. Она спокойно встретила его взгляд и улыбнулась. Казалось, она приглашала его присоединиться к ней.
 Он пожал плечами:
 — Хорошо. Я пообедаю за этим столом.
 — Вот и прекрасно, сэр.
 Эвинг плюхнулся в кресло и разрешил роботу пододвинуть себя к столику. Затем он внимательно посмотрел на девушку. У нее были ярко-рыжие волосы, постриженные так, как на Корвине стригутся только мужчины. На ней был костюм пурпурного цвета, искрящийся на плечах и груди.
 Ее широкое скуластое лицо с угольно-черными глазами, казалось, было высечено из цельного камня.
 — Я прошу прощения за то, что причинил вам неудобство, — произнес Эвинг. — У меня и в мыслях не было садиться за ваш столик… вообще, за любой занятый столик.
 — Я сама попросила робота об этом, — просто ответила девушка; у нее был звонкий, отчетливый голос. — Меня зовут Бира Корк. Вы корвинит. У нас с вами много общего: мы оба родились в земных колониях.
 Эвингу понравилось такое непринужденное начало беседы, хотя соплеменник девушки был ему неприятен.
 — А вы с Сириуса, не так ли?
 — Да… А как вы узнали об этом?
 — Догадался! — рассмеялся Эвинг и сосредоточил свое внимание на полке со спиртными напитками, висевшей над столом.
 — Выпьете? — спросил он у девушки.
 — Нет, — покачала она головой, — я уже выпила. Разве только совсем немного. Я бы попробовала что-нибудь экзотическое.
 Эвинг бросил в щель автомата монету и нажал на кнопку «коктейль-хук». В стене возникло отверстие, в котором на небольшом подносе стоял бокал. Корвинит взял его и пригубил. На вкус напиток был сладким, с небольшой кислинкой.
 — Отлично. Вам тоже?
 Бира Корк кивнула.
 Когда они выпили по бокалу, Эвинг задал вопрос:
 — Вы сказали, что сами попросили, чтобы меня провели к вашему столику. Откуда вам известно мое имя?
 — Далеко не каждый день на Землю прибывает инопланетянин, — ответила она. — А я очень любопытна.
 — Кажется, я вызываю любопытство у многих, — покачал головой Эвинг.
 Над его плечами нависла фигура официанта-робота. Эвинг сказал:
 — У меня нет ни малейшего понятия о здешней кухне. Мисс Корк, вы не могли бы посоветовать мне, что заказать на обед?
 Она кивнула:
 — Принесите то же, что заказала я: оленину, картофель со сливками, зеленый горошек.
 — Заказ принят, — отозвался робот.
 Когда он отошел, Эвинг спросил:
 — Это самое вкусное из того, что здесь подают?
 — Наверное. Во всяком случае, это самые дорогие блюда.
 — Вы не щадите мой бумажник, — усмехнулся Эвинг.
 — Вы сами передали мне бразды правления. А деньги у вас есть. Утром я видела, как вы меняли большую пачку.
 В голове у него мелькнула одна мысль.
 — Значит, вы меня уже видели? А не вы ли послали мне днем записку?
 — Записку? — На ее широком лице отразилось замешательство. — Нет, я не посылала вам никаких записок. А что?
 — Я получил записку, — пояснил Эвинг. — И сейчас мне просто интересно, кто бы мог быть ее автором.
 Он задумчиво стал потягивать свой коктейль. Через несколько минут появился робот с заказанными для него блюдами. Мясо издавало острый пряный аромат — очевидно, оно было натуральным. Этим и объяснялась его высокая стоимость.
 Некоторое время они ели молча. Когда Эвинг справился с большей частью содержимого своей тарелки, он решил возобновить беседу:
 — Чем вы занимаетесь на Земле, мисс Корк?
 Она улыбнулась:
 — Работаю в консульстве Сириуса, охраняю интересы своих соплеменников, которым случается посетить Землю. Очень скучное занятие, можете мне поверить.
 — Кажется, на Земле не так уж мало сириан, — небрежно заметил Эвинг.
 — Земля, должно быть, довольно популярна среди ваших соотечественников как развлекательный аттракцион для туристов.
 Услышав это замечание Эвинга, девушка слегка смутилась. Голос ее дрогнул, когда она сказала:
 — Да, очень популярна. Сириане любят проводить здесь свой отпуск.
 — А сколько сириан находится сейчас на Земле, вы не могли бы сказать?
 Эвинг видел, как она вся напряглась и понял, что затронул весьма деликатную тему.
 — А почему это вас интересует, колонист Эвинг?
 Он обезоруживающе улыбнулся:
 — Просто любопытство, не более. Без всякой задней мысли, мисс.
 Девушка сделала вид, будто этого вопроса не было. Вокруг них мягко журчала музыка, сливаясь смешиваясь с ровным гудением застольных бесед. Бира молча закончила обед и, приступая к десерту, произнесла:
 — Мне кажется, вы не очень высокого мнения о Фирнике.
 — О ком?
 — О том сирианине, с которым вы встречались утром. Он иногда бывает весьма бесцеремонным. Он мой босс, вице-консул Сириуса в Валлоне.
 — Так это он приказал вам пообедать сегодня со мной? — спросил Эвинг в упор.
 Глаза девушки блеснули и потухли.
 — Вы грубо выражаетесь, колонист! — произнесла она.
 — Зато точно.
 — В этом вам не откажешь.
 Эвинг улыбнулся, извлек из внутреннего кармана пиджака полученную анонимную записку, развернул ее и протянул через столик девушке. Она бесстрастно прочла ее и вернула Эвингу.
 — Вы имели в виду именно эту писульку, когда спрашивали, не посылала ли я вам записок? — спросила она.
 Эвинг кивнул:
 — Сегодня днем меня навестил Сколар Майрак. Через несколько часов я нашел у себя в ящике эту записку. Возможно, ее послал вице-консул Фирник?
 Девушка посмотрела на него так, будто пыталась прочесть его мысли. Эвингу показалось, что они разыгрывают нечто похожее на шахматную партию и что сделанные несколько ходов уже основательно запутали его. Пока они молча смотрели друг на друга, к ним неслышно подошел робот и вкрадчиво произнес:
 — Мистер Эвинг?
 — Да.
 — Я принес вам послание от управляющего нашей гостиницей.
 Робот, однако, передал его на словах:
 — В вашем номере на стыке потолка и одной из стен обнаружено подслушивающее устройство. Сейчас оно удалено, и в номере смонтировано защитное устройство, предотвращающее установку любого подобного оборудования в дальнейшем. Управляющий выражает вам самое глубокое сожаление и просит принять в качестве компенсации за причиненные неудобства бесплатное проживание в нашей гостинице в течение недели.
 Эвинг улыбнулся:
 — Передайте ему, я принимаю предложение, и скажите, чтобы он был более внимателен в следующий раз, когда будет предоставлять номера клиентам.
 Как только робот ушел, Эвинг пристально посмотрел на Биру Корк и сказал:
 — Сегодня кто-то подслушивал и подсматривал за мной, когда в номере у меня был гость. Это мог быть Фирник?
 — А как вы полагаете?
 — Мог! — решительно заявил Эвинг.
 — Пусть будет по-вашему, — без тени смущения ответила девушка. Она встала из-за стола и добавила: — Если можно, включите стоимость моего обеда в свой счет. У меня сейчас трудности с наличными.
 Она собралась уходить. Эвинг перехватил взгляд робота и тотчас проговорил:
 — Стоимость обоих обедов запишите на мой счет. Эвинг, номер 4113.
 Он прошел мимо металлического существа и нагнал девушку у выхода из общего зала. Распахнулась створчатая дверь, они прошли в коридор и оказались в роскошном салоне, стены которого были увешаны абстракционистскими картинами. Из невидимых громкоговорителей лилась шумная музыка.
 Девушка, казалось, намеренно не обращала внимание на следовавшего за ней Эвинга. Быстрыми шагами она пересекла весь салон и остановилась у одной из дверей. Эвинг тронул ее за предплечье, ее бицепсы были удивительно твердыми. Она освободила руку и произнесла:
 — Вы, конечно, не пойдете со мной сюда, мистер Эвинг?
 Он взглянул на надпись на двери, но нисколько не смутился.
 — Я грубый, неотесанный, примитивный житель колонии, и если для достижения своей цели мне придется ходить за вами по пятам, я пойду даже туда. А вы вполне можете задержаться здесь и ответить мне на вопрос, а не пытаться от меня скрыться.
 — А почему я должна вам отвечать?
 — Потому что я спрашиваю: вы или Фирник шпионили за мной сегодня днем?
 — Откуда мне знать, чем занимается Фирник на досуге.
 Эвинг сдавил ее руку и в то же время стал про себя произносить стихи, предназначенные для поддержания метаболизма на нормальном уровне во время стрессовой ситуации. У него участился пульс, и он методично заставлял его вернуться в прежний ритм.
 — Вы делаете мне больно, — произнесла она хриплым голосом.
 — Я хочу знать, кто установил в моем номере подслушивающее устройство и почему я получил предупреждение не связываться с Майраком?
 Она резко изогнулась и вырвалась из рук Эвинга. Лицо ее горело, дыхание стало частым и прерывистым. Она произнесла низким голосом:
 — Позвольте мне дать вам один бесплатный совет, мистер Эвинг. Собирайте-ка свои вещи и возвращайтесь домой. На Земле вы не оберетесь хлопот.
 — Каких именно? — резко спросил Эвинг.
 — Больше я ничего не скажу. Послушайтесь меня и держитесь от этой планеты подальше. Улетайте завтра, а еще лучше, сегодня!
 Девушка быстро огляделась, затем повернулась и побежала по коридору. Эвинг думал было последовать за ней, но не без внутренней борьбы решил отказаться от этого намерения. Она казалась по-настоящему испуганной, как будто ей угрожала опасность.
 Он постоял немного, чтобы успокоиться и оценить сложившуюся ситуацию.
 Кто-то прослушивал его номер. У него в гостях был землянин. И девушка с Сириуса подстроила так, чтобы он пообедал вместе с ней. Загадка за загадкой. Озадаченный Эвинг безуспешно искал хоть какое-нибудь объяснение происходящего. Он находился на Земле менее пятнадцати часов и посчитал, что события развиваются слишком уж быстро.
 У него был хорошо тренированный мозг аналитика. Кроме того, он был одаренным экстраполятором. Капли пота выступили у него на лбу, пока он старался найти взаимосвязь между событиями этого дня.
 Прошло несколько минут. Мимо него расхаживали одетые в умопомрачительные одежды земляне, они гуляли парами, иногда по трое, тихо обсуждая между собой вывешенные картины. Эвинг мучительно раскладывал факты в своем мозгу. Наконец он сделал умозаключение, основанное, правда, на догадках. Тем не менее это было полезным руководством для его будущих действий.
 Присутствие здесь, на Земле, сириан не предвещало ничего хорошего. Вероятно, они намереваются превратить планету-прародину в свою вотчину. Допустив это, легко можно было предсказать, что неожиданное прибытие сюда колонистов из глубин космоса могло стать потенциальной угрозой осуществлению их планов.
 Очевидно, Фирник боялся, что он вступит в заговор с земными учеными, направленный против Сириуса. Несомненно, за приглашением Майрака стояло именно такое намерение. В таком случае…
 — Мистер Эвинг? — раздался внезапно спокойный голос.
 Берд обернулся. За ним стоял робот ростом с человека, без рук и с лицом из пластика.
 — Да. Меня зовут Эвинг. Что такое?
 — Я говорю с вами от имени генерал-губернатора Медлиса, главы правительства Земли. Генерал-губернатор Медлис просит, чтобы вы посетили столицу, и как можно быстрее.
 — Но как я туда доберусь?
 — Если желаете, я провожу вас, — проскрипел робот.
 — Да, желаю, — ответил Эвинг. — Проводите меня прямо сейчас.
 У гостиницы их поджидал ракетомобиль. Обтекаемой формы, сияющий лаком, он тем не менее показался Эвингу старомодным.
 Робот открыл заднюю дверцу, и Эвинг забрался в машину.
 К его удивлению, робот не присоединился к нему. Он закрыл дверь и исчез в сгущавшихся сумерках. Эвингу это не понравилось. Он покрутил ручку дверцы и обнаружил, что заперт.
 Раздался бесстрастный голос робота:
 — Куда ехать, говорите, пожалуйста.
 Эвинг заколебался:
 — Э… отвезите меня к генерал-губернатору Медлису.
 Ответом было урчание турбогенератора автомобиля. Машина слегка колыхнулась и плавно покатила, словно по хорошо смазанной рельсовой дорожке.
 Эвинг не ощущал движения, однако космопорт и башня гостиницы позади него становились все меньше и меньше. Вскоре ракетомобиль выехал на широкое двенадцатирядное супершоссе, повисшее над землей на тридцатиметровой высоте. Эвинг внимательно изучал панораму за окном.
 — Где размещается резиденция генерал-губернатора? — спросил он, обращаясь к передней приборной панели. В машине не было даже сиденья для водителя, как и органов ручного управления. Она всецело действовала автоматически.
 — Резиденция генерал-губернатора Медлиса находится в столице, Кэпитал-сити, — последовал четкий, размеренный ответ. — Она расположена в трехстах километрах к северу от Валлон-сити. Мы прибудем туда через сорок одну минуту.
 Ракетомобиль двигался точно по графику. Ровно через сорок одну минуту он свернул с супершоссе на дорогу поуже, которая постепенно шла под уклон. Впереди Эвинг увидел гигантский город, состоявший из огромных зданий, выстроившихся по кругу на значительном расстоянии друг от друга; в центре возвышался громадный серебристый дворец.
 Через несколько минут машина разом остановилась, отчего Эвинг резко подался вперед.
 — Это дворец генерал-губернатора. Дверь слева от вас открыта. Пожалуйста, выйдите из машины и вы будете приняты адъютантом генерала.
 Эвинг толкнул дверцу и вышел наружу. Вечерний воздух был прохладен и свеж. Дворец освещался снизу мягким светом. Источник, по-видимому, аккумуляторная батарея, расположенная под мостовой и отдающая световую энергию, которую она накопила за день под лучами солнца.
 — Пройдите, пожалуйста, сюда, — раздался голос еще одного робота.
 Его быстро провели через вращающуюся дверь и протолкнули в лифт, тотчас рванувшийся вверх. Через несколько секунд кабина открылась, и Эвинг очутился в большой, весьма скромно обставленной комнате.
 В центре ее стоял невысокий человек. У него были седые волосы, однако на лице не было морщин, и на теле отсутствовали следы каких-либо хирургических операций, столь обычных сейчас среди землян. Он вежливо улыбнулся.
 — Я генерал-губернатор Медлис, — представился он звучным и раскатистым голосом, вполне подходящим для выступлений перед публикой. — Входите, пожалуйста.
 Эвинг поблагодарил и вошел в кабинет. Двери тотчас же закрылись за ним.
 Медлис сделал несколько шагов навстречу — он едва достигал середины груди Эвинга — и протянул бокал. Эвинг взял его. В нем искрилась пурпурная жидкость. Эвинг удобно устроился в кресле, на которое указал ему Медлис, и посмотрел на стоящего генерал-губернатора.
 — Вы послали за мной, не желая терять времени, — начал Эвинг.
 — Я узнал о вашем прибытии сегодня утром. Не очень часто на Землю прибывают посланники планет-колоний. По правде говоря, — тут он вздохнул,
 — вы первый за триста с лишним лет. Вы вызвали определенное любопытство, что, наверное, уже успели ощутить на себе.
 — Да, я это заметил, — Эвинг сделал несколько глотков, наслаждаясь разливающимся по всему телу теплом. — Я намеревался связаться с вами завтра утром. Но вы избавили меня от этих хлопот.
 — Любопытство не давало мне покоя, — улыбаясь, признался Медлис. — Как официальному лицу мне, понимаете ли, практически нечего делать.
 — Мне хотелось бы сразу же заявить вам, что я прибыл на Землю с просьбой о помощи, от имени своей родной планеты, свободной планеты Корвин.
 — Помощи? — На лице генерал-губернатора появилась тревога.
 — Над нами нависла угроза гибели от существ внегалактического происхождения, — сказал Эвинг; он описал страшные последствия нашествий клодов и затем добавил: — Мы отправили на Землю несколько посланий, чтобы сообщить вам о сложившейся ситуации. Мы полагаем, эти послания затерялись где-то в пути. Поэтому я и прибыл сюда лично просить помощи у Земли.
 Прежде чем ответить, Медлис стал расхаживать по кабинету подпрыгивающей нервной походкой, напоминающей птичью. Затем он внезапно повернулся и успокаивающим тоном произнес:
 — Послания вовсе не затерялись, мистер Эвинг.
 — То есть?
 — Они были своевременно приняты и направлены в мой кабинет. И я их читал!..
 — Но вы не ответили нам! — сурово прервал его Эвинг. — Вы умышленно проигнорировали их! Почему?
 Спокойным, сдержанным тоном Медлис ответил:
 — Потому что нет никакой возможности помочь вам или кому-нибудь другому, мистер Эвинг. Вы можете этому поверить?
 — Я ничего не понимаю, — пожал плечами корвинит.
 — У нас нет ни вооружения, ни армии, ни умения, ни желания сражаться. У нас нет космических кораблей.
 Эвинг широко раскрыл глаза. Он не поверил своим ушам, когда услышал от сирианина Фирника, что Земля беззащитна. Но услышать подобное из уст самого генерал-губернатора Земли? Эвинг заставил себя успокоиться.
 — И все же, хоть какую-нибудь помощь Земля может нам предоставить! Нас на Корвине всего восемнадцать миллионов. Мы, конечно, имеем силы обороны, но они очень малы. И наш запас ядерного оружия невелик.
 — А у нас такого оружия нет вообще, — перебил его Медлис. — Имеющиеся на Земле расщепляющиеся материалы могут быть использованы только в ядерных котлах электростанций общего пользования.
 Эвинг посмотрел на кончики своих пальцев: его бросило в жар при мысли, что он целый год провел во сне, скованный морозом, пересек пятьдесят световых лет пространства — и все впустую.
 Медлис понимающе улыбнулся:
 — Есть еще одно объяснение нашего отказа помочь вам. Вы говорите, что клоды нападут на вашу планету не раньше чем через десять лет а на нашу — не раньше чем через столетие?
 Эвинг утвердительно кивнул.
 — В таком случае, — продолжал Медлис, — проблема приобретает чисто академический характер. Гораздо раньше, чем истекут эти десять лет, Земля, так или иначе, окажется под властью Сириуса. И мы очутимся в положении, в котором никому не сможем помочь.
 Эвинг взглянул на грустное лицо генерал-губернатора. По выражению глаз Медлиса он многое понял. Медлис отчетливо сознавал, что ему выпало быть правителем Земли в эпоху ее глубокого упадка.
 — И насколько вы уверены в своем предположении? — спросил колонист.
 — Настолько, насколько уверен в том, что меня зовут Медлис… — ответил правитель Земли. — Сириане уже давно проникли на Землю. Их сейчас на нашей планете больше миллиона. В любой день я могу получить уведомление, что уже не являюсь главой земного правительства.
 — И вы ничего не можете сделать, чтобы помешать им?
 Медлис покачал головой:
 — Мы абсолютно бессильны. То, что нас ждет, неизбежно. Поэтому нас мало беспокоят клоды, дружище корвинит. Я буду уже давным-давно мертв, когда они появятся здесь и разделаются с сирианами.
 — И вам безразлична судьба планет-колоний? — яростно вскрикнул Эвинг.
 — Вы будете сидеть сложа руки и позволите пришельцам уничтожить нас? Среди планет-колоний слово «Земля» еще кое-что значит. Если вы провозгласите всеобщее военное положение, все колонии вышлют силы, чтобы защитить вас. Пока же разобщенные планеты и не помышляют об общем благополучии. Их беспокоят только собственные проблемы. Они не понимают, что их легко уничтожить поодиночке. Объявление войны, провозглашенное Землей…
 — …будет совершенно бессмысленным и пустым делом, — закончил за него Медлис. — Поверьте мне, мистер Эвинг! Вас постигла несчастная судьба. По-человечески я вам сочувствую. Но перед вами лишь старик, которого скоро скинут с трона, и он не может вам помочь.
 Эвинг ощутил, как все внутри у него похолодело. Говорить было уже не о чем, он поднялся:
 — Я полагаю, наша беседа подошла к концу. Прошу извинения за то, что отнял у вас столько времени, генерал-губернатор Медлис. Если бы я знал, каково истинное положение дел на Земле, то, скорее всего, не совершил бы этого путешествия.
 — Я надеялся… — начал было Медлис, но осекся и покачал головой. — Нет, было бы глупо…
 — Сэр?
 Старик вяло улыбнулся:
 — У меня возникла одна нелепая мысль, когда я узнал о приземлении в Валлоне посланца с планеты Корвин. Теперь я понимаю, насколько бредовой была эта мысль.
 — Можно спросить…
 Медлис пожал плечами:
 — Я подумал, может, вы прибыли, чтобы помочь Земле отстоять свою независимость, чтобы поддержать нас в борьбе против Сириуса. Но, оказывается, вы сами нуждаетесь в помощи. С моей стороны было глупо ожидать, что среди планет найдутся защитники матери-Земли.
 — Я очень сожалею, сэр, — тихо вымолвил Эвинг.
 — О чем? О том, что вы не в состоянии оказать нам помощь? Но вам нет необходимости извиняться. — Медлис покачал головой. — Слишком долго над нами было безоблачное небо. Теперь же тучи начинают нависать над нашими планетами. Пришельцы из туманности Андромеды подкрадываются к нам, и дети Земли поворачиваются к своей Матери.
 Он помолчал некоторое время, потом произнес:
 — Я, наверное, надоел вам своей болтовней, мистер Эвинг. Вам сейчас лучше всего возвратиться назад. Я имею в виду — покинуть нашу планету. Отправляйтесь лучше защищать свою родную планету от нашествия врагов. От нас вам бесполезно ждать помощи.
 Он нажал на кнопку в стене. Робот-слуга бесшумно проскользнул сквозь открывающуюся дверь. Генерал-губернатор повернулся к нему:
 — Проводите мистера Эвинга к ракетомобилю и проследите, чтобы его с максимальным комфортом доставили в гостиницу в Валлоне.
 Эвингу стало жалко старика, чья беда заключалась в том, что он представлял верховную власть на Земле в столь мрачные времена. Он сжал кулаки и ничего не ответил. Корвин казался сейчас ему бесконечно далеким. Его жена и сын, жившие в страхе перед нападением пришельцев, едва ли имели такое значение в сравнении с Землей и ее судьбой, гораздо менее страшной, но зато более мучительной.
 Ни слова не говоря, он покинул старика и последовал за роботом к ожидавшей его машине.
 По дороге в гостиницу Эвинг составил в уме текст послания, которое он на следующее утро отправит на Корвин. Завтра днем он навсегда покинет Землю, отправится в годовое путешествие домой, унося с собой печаль о бессилии «суперпланеты», не способной защитить не только своих отпрысков, но и саму себя.




 6


 Было уже за полночь, когда Эвинг вышел из лифта на сорок первом этаже Гранд-отеля в городе Валлоне. Подойдя к двери своего номера, он проверил почтовый ящик. Пусто. Хотя Эвинг был почти уверен, что в нем окажется еще одна угрожающая записка.
 Он прижал большой палец к идентификационной панели двери и тихо, чтобы не разбудить соседей, произнес:
 — Откройся.
 Дверь бесшумно скользнула в сторону. К его удивлению, свет в комнате был включен.
 — Привет! — крикнула ему Бира Корк.
 Эвинг замер в дверях, в замешательстве глядя на широкоплечую девушку с Сириуса. Она сидела в непринужденной позе в кресле у окна. На ночном столике стояли бутылка и два бокала, один из которых был наполовину наполнен янтарной жидкостью. Казалось, она чувствовала себя как дома.
 Эвинг вошел внутрь и тихо прикрыл за собой дверь.
 — Каким образом вы оказались здесь? — спросил он.
 — Я выпросила запасной ключ от вашего номера у администратора. Он был со мной очень любезен.
 — Даже так! — Эвинг рассердился. — Похоже, я ничего не понимаю в порядках, которые заведены здесь в гостиницах. По своей наивности я полагал, что номер принадлежит тому, кто за него своевременно платит, и что посторонним лицам не разрешается проникать в номер в отсутствии хозяина.
 — Не обращайте на это внимания! Мне нужно переговорить с вами о более важных делах, которые имеют очень большое значение для консульства Сириуса на Земле, представителем которого я являюсь.
 Только теперь Эвинг сообразил, что все еще стоит возле двери. Сев в кресло напротив девушки, он иронически спросил:
 — Вы не находите, что выбрали весьма позднее время для исполнения обязанностей, связанных с деятельностью консульства?
 Девушка улыбнулась:
 — Есть вещи, которые делать никогда не поздно. Хотите выпить?
 Эвинг не обратил никакого внимания на протянутый ему бокал. Он хотел, чтобы она побыстрее убралась из его номера.
 — Как вы пробрались сюда? — повторил он свой вопрос.
 Бира сделала жест в сторону таблички, прикрепленной рядом с дверью; на ней были напечатаны правила, принятые в гостинице.
 — Здесь достаточно ясно изложено. Я процитирую вам кое-что из этих правил, если вы сами еще не удосужились с ними ознакомиться. Так вот: «Администрация гостиницы оставляет за собой право войти в любое время в любой номер и произвести проверку». Вот я и провожу такую проверку.
 — Но ведь вы же не администрация?
 — Я здесь нахожусь по поручению администрации, — она улыбнулась, порылась в сумочке и протянула ошеломленному Эвингу глянцевую карточку.
 На карточке было напечатано:
 «Роллан Фирник. Управляющий Гранд-отелем. г. Валлон».
 — Что это значит? — недоуменно спросил Эвинг.
 — Это значит, что роботы-администраторы непосредственно подчиняются Фирнику. Дельцы с Сириуса приобрели эту гостиницу восемь лет назад и направили Фирника в качестве своего представителя на Землю. Он, в свою очередь, поручил мне посетить ваш номер. Так что все в рамках закона. А теперь, Эвинг, сядьте и давайте поговорим. Но сначала вы должны успокоиться.
 Эвинг даже не заметил, что он вскочил на ноги и возбужденно мерил шагами свой номер. Слова девушки его немного отрезвили. Он снял пиджак и сел на край кровати напротив нее.
 — У нас уже состоялся один разговор с вами сегодня, не так ли? В высшей степени неубедительный и обрывочный, закончившийся, как только…
 — Забудьте об этом! — резко оборвала его сирианка.
 Неожиданное волнение, охватившее девушку, подтвердило одно из его предположений — за ними следят. Он едва не проговорился о чем-то таком, что она не хотела бы, чтобы узнали те, кто ее послал.
 — У меня… у меня сейчас другие инструкции, — нерешительно начала девушка. — Может быть, вы все-таки выпьете?
 Он покачал головой:
 — Спасибо, я уже выполнил сегодняшнюю норму. К тому же я очень устал. Но раз вы уже здесь, говорите все, что хотели сказать.
 — Вы посещали генерал-губернатора Медлиса, не так ли? — спросила она резким тоном.
 — Я?
 — Зачем вы делаете из этого секрет? Вас видели, как вы уезжали и возвращались в правительственной машине. Не тратьте времени на отрицание очевидного факта: сегодня вы были приняты главой правительства Земли!
 Эвинг пожал плечами:
 — Даже если предположить, что так оно и было, какое вам до всего этого дело?
 — Я буду с вами предельно откровенной, мистер Эвинг. Ваше присутствие на Земле вызывает у нас беспокойство. Я имею в виду представителей правительства Сириуса, чьи интересы мы здесь защищаем. Мы не хотим, чтобы нашим капиталовложениям что-либо угрожало.
 — Ваше объяснение еще ничего не проясняет, — сердито произнес корвинит.
 — Точнее, нас интересует, имеете ли вы как представитель Корвина или, возможно, лиги бывших колоний какие-либо намерения относительно Земли в целом либо определенных ее территорий, — отчеканила девушка. — Сейчас я абсолютно с вами откровенна. Пожалуй, даже слишком. Мы, обитатели Сириуса, никудышные дипломаты. Прямота — одна из национальных черт нашего характера.
 — Корвинитам тоже свойственна эта черта, — кивнул Эвинг. — Возможно, это общая черта уроженцев колоний. И я отвечу вам столь же прямо: нет никакой лиги планет-колоний, и у нас нет никаких намерений завладеть чем-либо на Земле.
 — Тогда почему же вы здесь?
 Он не на шутку рассердился.
 — Я все это объяснил вашему другу Фирнику еще утром, через несколько минут после того, как вошел в вокзал космопорта. Я рассказал ему, что Корвину угрожает опасность от нашествия пришельцев из другой галактики и что я прибыл сюда просить о помощи.
 — Да. Вы именно это рассказали ему. Однако неужели вы думаете, что он поверил вам?
 В отчаянии Эвинг застонал:
 — А почему он не должен мне поверить, черт возьми! Ведь это же чистейшая правда!
 — Разумный человек не станет преодолевать расстояние в пятьдесят световых лет только ради того, чтобы просить военную помощь у самой беспомощной планеты во всей Вселенной! Вам нужно было придумать какую-нибудь другую ложь, получше этой, — насмешливо сказала Бира.
 Эвинг пристально посмотрел на нее.
 — Наша планета полностью изолирована, — произнес он спокойно, но убедительно. — Нам ничего не было известно о нынешнем состоянии Земли, и мы думали, Земля сможет нам помочь. Теперь я, правда, понимаю, как глубоко мы заблуждались. Завтра я отправляюсь домой, с тяжелым сердцем, но поумневший. А пока я очень устал и хочу спать. Будьте добры, уходите.
 Неожиданно для Эвинга Бира встала и села на кровать рядом с ним.
 — Хорошо, — произнесла она громко и вместе с тем нежно. — Я скажу Фирнику, что вы здесь именно по той причине, которую только что изложили.
 Ее слова должны были смутить его, но он ждал такого продолжения. Это был отвлекающий маневр с целью усыпить его бдительность. Сириане не слишком щепетильны в выборе средств для достижения своих целей.
 — Спасибо, — сказал он с усмешкой. — Я тронут вашим доверием.
 Она пододвинулась к нему ближе.
 — Почему вы не хотите выпить со мной? Поймите, работа в консульстве Сириуса не заполняет всю мою жизнь. Вам, наверное, трудно поверить, но вне работы я совершенно другой человек и имею право на личную жизнь.
 Он ощутил тепло ее тела. Бира протянула руку, наполнила бокал и вложила его в неподатливые пальцы Эвинга. «Интересно, — размышлял корвинит, — видит ли все это Фирник на экране своей шпионской аппаратуры?»
 Ее руки ласкали его плечи, гладили грудь. Эвинг смотрел на нее с жалостью. Глаза девушки были закрыты, влажные губы открыты для поцелуя. Ее дыхание стало прерывистым. «Может быть, она притворяется? — подумал он. — Как бы то ни было, меня совсем на влечет к ней».
 Бэрд резко отодвинулся от сирианки — она едва удержала равновесие. Глаза ее широко раскрылись, вспышка ненависти отразилась в них. Однако она быстро овладела собой и изобразила из себя оскорбленную женщину:
 — Зачем вы так? Я вам не нравлюсь?
 Эвинг простодушно улыбнулся:
 — Вы мне кажетесь очень забавной. Но мне не по нраву заниматься любовью прямо перед объективом скрытой камеры.
 Глаза ее сузились, она сердито скривила губы, а затем рассмеялась:
 — Вы подумали, что я разыгрываю спектакль? Что я все это делаю во славу своей великой планеты?
 — Да, — подтвердил он.
 Бира залепила ему пощечину. Это можно было предугадать. Эвинг ожидал именно такой реакции на произнесенное им «да». Удар был поразительно силен для пощечины. Может быть, он неверно истолковал ее поведение? Однако Эвингу сейчас было все равно.
 — Теперь-то вы уйдете? — спросил он.
 — Мне и остается только уйти, — с горечью прошептала она и, покраснев, добавила: — Если вы типичный представитель мужчин Корвина, то я рада, что корвиниты объявляются здесь не чаще одного раза за пять веков. Механический робот!
 — Вы все сказали?
 Она взяла легкую накидку, брошенную на спинку кресла, и набросила ее себе на плечи. Эвинг не пошевелился, чтобы помочь ей. Он спокойно ждал, скрестив руки на груди.
 — Вы чудовище! — полупрезрительно, полусерьезно произнесла она. Затем глаза ее снова вспыхнули. — И все же вы выпьете со мной прежде, чем я уйду?
 «Ты столь же хитра, сколь неуклюжа», — подумал Эвинг. Она столько раз предлагала ему выпить за последние полчаса, что он был бы последним дураком, если бы не заподозрил, что напиток отравлен. Ну так он будет не менее хитрым!
 — Хорошо, — согласился Эвинг. — Попробую.
 Взяв бокал, который она наполнила для него, и передав ей другой, он посмотрел на нее с вызовом.
 — Чего же вы ждете? — спросила Бира.
 — Жду, когда вы выпьете первой.
 — Вы все еще полны подозрений? — она отпила из своего бокала, взяла бокал у него и отпила из него примерно столько же.
 — Вот! — сказала она, переведя дух. — Я, как видите, еще жива. Ни в одном из бокалов нет яда. Поверили теперь?
 Эвинг улыбнулся:
 — Только на этот раз.
 Продолжая улыбаться, он поднял бокал. Напиток был крепкий и согревающий. Еще через мгновение его ноги подкосились. С большим трудом он заставил себя удержать равновесие. Комната закружилась перед его глазами. Он увидел торжествующее, ухмыляющееся лицо девушки, упал на колени и уперся в ковер руками.
 — Все-таки наркотик… — прошептал он.
 — Конечно. Это вещество совершенно не воздействует на метаболизм уроженцев Сириуса. Раньше мы не знали, действует ли оно на корвинитов. Теперь знаем.
 Эвинг вцепился пальцами в ковер: комната бешено крутилась перед ним. Ощущая неимоверную слабость во всем теле, он испытывал горькое чувство стыда за то, что дал себя провести. Он изо всех сил старался удержать сознание — подняться с пола он уже не мог.
 Вдруг, сквозь шум в голове, Бэрд услышал, как открылась входная дверь номера, но у него уже не было сил поднять глаза.
 — Вы следили все это время? — обратилась к кому-то Бира Корк.
 — Конечно! — голос принадлежал Фирнику. — Вы считаете, он все еще скрывает истинные цели своего приезда?
 — Уверена в этом, — в голосе Биры сквозила злобная интонация. — Но прежде чем он заговорит, его нужно будет хорошенько помучить.
 — Уж об этом мы позаботимся, — рассмеялся Фирник и что-то отрывисто сказал на непонятном Эвингу языке. Корвинит хотел было закричать о помощи, но только невнятный стон слетел с его губ.
 — Он все еще борется с наркотиком! — услышал Эвинг голос Биры. — Но с минуты на минуту упрямец должен отключиться.
 Волны боли периодически пронизывали тело Эвинга. Сильные руки подхватили его, и он провалился во тьму.




 7


 Когда он пришел в сознание, его руки были плотно прижаты к бокам, ноги крепко связаны. От ужасного холода отупел мозг, занемело все тело.
 Эвинг не делал попыток пошевелиться и едва мог мыслить. Он был уверен, что находится на корабле, летящем на Корвин, и что обречен лежать и ждать.
 Но он ошибся. До его сознания откуда-то сверху дошли звуки голосов, и Бэрд нерешительно шевельнулся: на борту корабля не может быть никаких голосов, поскольку он вмещает только одного человека.
 Голоса не умолкали. Они сливались в неразборчивый низкий гул, раздражающий нервы Эвинга. Он беспокойно задвигался. Где он может находиться? Кому принадлежат эти приглушенные жужжащие голоса?
 С большим трудом Эвингу удалось открыть веки, но туманная пелена застлала его глаза. Он попробовал сесть, но все мышцы его тела сопротивлялись любому движению. Глаза то открывались, то закрывались; дымка рассеялась — теперь надо привыкнуть к свету.
 Во рту было препротивно, язык покрылся толстым налетом, в глазах покалывало, а желудок давила свинцовая пустота.
 — Мы ждали больше двух дней, пока вы проснетесь, Эвинг, — послышался знакомый голос. — Это вещество, которое вам дала Бира, должно быть, сильно действует на корвинитов.
 Эвинг встряхнул головой, чтобы окончательно прийти в чувство, и осмотрелся. Он находился в большой комнате с треугольными зашторенными окнами и лежал на чем-то вроде койки. Вокруг него стояли Роллан Фирник, Бира Корк и еще два смуглых сирианина, которых он раньше не видел.
 — Где я? — жестко спросил Бэрд.
 — В подвале консульства, — ответил Фирник. — Мы принесли вас сюда ранним утром шестого дня. Сегодня — первый. Все это время вы спали.
 — Точнее — был одурманен, — хмуро произнес Эвинг. Он поднялся и опустил ноги на пол. Тотчас же один из незнакомцев подошел к нему, одной рукой уперся в грудь, другой захватил его лодыжки и снова водрузил ноги на койку. Эвинг опять попробовал подняться. На этот раз он заработал болезненный удар тыльной стороной кисти, который рассек ему верхнюю губу. По подбородку потекла струйка крови.
 Эвинг осторожно вытер кровь и чуть-чуть приподнялся:
 — Какое вы имеете право держать меня здесь? Я — гражданин Корвина. Полноправный гражданин!
 Фирник расхохотался:
 — Корвин в пятидесяти световых годах отсюда! В настоящее время вы находитесь на планете Земля. И права у вас только те, о которых я вам скажу.
 Разъяренный Эвинг попытался подняться на ноги.
 — Я требую своего освобождения! Я…
 — Врежь ему еще! — засмеялся Фирник.
 Похожий на бочонок сирианин снова подошел к Эвингу и ударил его по лицу в то же самое место. Эвинг почувствовал, что рана на губе увеличилась, к тому же стала сочиться кровь из десен. Больше он уже не делал попыток встать.
 — Что ж, — кивнул головой Фирник, — раз вы уже поняли, что лучше не причинять нам лишних хлопот, мы можем начать. Как я полагаю, вы знакомы с мисс Корк?
 Эвинг кивнул.
 — А эти двое джентльменов, — Фирник сделал знак в сторону двух молчаливых сириан, — сержант Драйл и лейтенант Фиркс из полиции города Валлон. Вы должны понять, что бесполезно обращаться в полицию, поскольку двое самых лучших полицейских города уже здесь!
 — Они из полиции? Разве они не уроженцы Сириуса?
 — Естественно. — Фирник прищурился. — Лучшие полицейские получаются из сириан. Более половины сотрудников местной полиции — мои соотечественники.
 Эвинг задумался. Отели, полиция — что еще? Сирианам вовсе не нужен кровавый переворот, чтобы официально утвердить свою власть на Земле. Они уже взяли под контроль всю планету при попустительстве, если не с одобрения, самих землян. Скоро сирианам останется только официально уведомить генерал-губернатора о том, что он освобожден от своих обязанностей и что Земля переходит во владение Сириуса.
 Корвинит с тревогой оглядел комнату. В углах ее стояли необычные с виду приспособления. «Наверное, последние достижения в области совершенствования орудий пыток», — подумал он и посмотрел на Фирника:
 — Чего вы от меня хотите?
 Сирианин скрестил на груди свои толстые руки и произнес:
 — Информацию! Только информацию! Но вы продолжаете упрямиться, Эвинг.
 — Я говорил вам все время правду. Чего вы добиваетесь — чтобы я сказал что-нибудь, что доставило бы вам удовольствие?
 — Вы знаете, что правительство Сириуса-4 в самом скором времени возьмет Землю под свое покровительство, — начал Фирник. — Однако вы никак не хотите понять, что сделано это будет ради благополучия нашей общей прародины, ради того, чтобы защитить ее в эпоху упадка от возможных посягательств со стороны других, враждебных ей планет. При этом я вовсе не имею в виду гипотетических захватчиков из других галактик.
 — Гипотетических? Но…
 — Тихо! Я еще не кончил! Вы представитель Корвина и, возможно, некоторых других удаленных колоний. Вы прибыли на Землю, чтобы проверить дошедший до вас слух, что подобный протекторат вот-вот будет установлен. Планеты, которые вы представляете, совершенно ошибочно считают, будто мы имеем относительно Земли империалистические планы. Однако наше решение освободить Землю от утомительного бремени самоуправления продиктовано альтруистическими чувствами. Мы уверены: ваша планета послала вас сюда в качестве, так сказать, лазутчика, чтобы определить на месте, какие на самом деле сложились отношения между Землей и Сириусом-4, и помочь землянам защитить Землю от наших посягательств. Вы уже встретились с генерал-губернатором Медлисом и договорились посетить Майрака, этого опасного радикала и потенциального революционера. Почему вы так упорно отрицаете это?
 — Потому что вы городите чепуху! Я не шпион! Я…
 Ребро ладони сержанта Драйла с силой опустилось на то место, где шея Эвинга переходила в плечо. У корвинита перехватило дыхание, но он не потерял контроль над собой. Острая боль пронзила ключицу.
 — Вы сказали мисс Корк и мне, — продолжал Фирник, — что прибыли сюда просить у землян военной помощи для отражения предполагаемого нашествия нечеловеческих существ из другой галактики. Это столь нелепая выдумка, что на вас и на всю вашу планету просто жалко смотреть.
 — К сожалению, это чистая правда! — упрямо произнес Эвинг.
 Фирник усмехнулся:
 — Правда! Это нашествие — чушь!
 — Я видел снимки, сделанные на Варнхольте…
 Обрушившийся на него удар едва не лишил его сознания. Он изо всех сил старался держаться, но от боли вся комната поплыла перед глазами.
 — Вы представляете смертельную угрозу безопасности союза Земля — Сириус, — высокопарно заявил Фирник. — Мы должны получить от вас правдивую информацию и будем действовать соответственно.
 «Вы знаете всю правду», — подумал Эвинг. Он не посмел произнести это вслух, ибо получил бы еще один здоровенный удар.
 — Мы располагаем средствами допроса, — продолжал Фирник. — К сожалению, почти все они связаны с нанесением тяжелых телесных повреждений или психических увечий. Нам не хотелось бы причинять вам вред, Эвинг. Нетронутый рассудок вам всегда пригодится.
 Эвинг равнодушно посмотрел сначала на него, потом на Биру и спросил:
 — Что вы хотите, чтобы я вам сообщил?
 — Подробные планы вашей планеты. Полную информацию о ваших переговорах с генерал-губернатором Медлисом. Я повторяю — полную информацию! Сведения о военных намерениях других планет-колоний.
 — Я уже сказал вам все, что мог, — устало произнес Эвинг. — Если я скажу еще что-нибудь, это будет ложью.
 Фирник пожал плечами.
 — Мы не торопимся. Мы будем беседовать, пока не добьемся полного взаимопонимания или не поймем, что защитный барьер вашей психики слишком прочен для наших бесед. И тогда, — он сделал жест в сторону механизмов, — придется прибегнуть к другим средствам.
 Несмотря на боль, Эвинг слабо улыбнулся опухшими губами. Он вспомнил о жене и сыне, о корвинитах, с надеждой ожидающих его возвращения с добрыми вестями. А вместо триумфального возвращения ему предстоят пытки, увечья, возможно, даже смерть от рук сириан, не верящих в правдивость его слов.
 «Что ж, скоро они узнают правду, — подумал он горько, глядя на эти чертовы устройства. — Они вывернут меня наизнанку, проникнут в самые глубины подсознания и тогда… поймут, что я говорил им только правду. Одну лишь правду!
 Вероятно, после этого нашествие клодов и у них вызовет тревогу. Но мне будет уже все равно. Корвин погибнет от пришельцев независимо от того, вернусь ли я на свою планету или нет. Пожалуй, уж лучше умереть сейчас, чем видеть, как умирают жена и сын, как умирает родная планета!»
 Он почти с сожалением посмотрел на бесстрастное лицо тяжеловеса-сержанта, потом медленно перевел взгляд на Фирника. На Биру он даже не взглянул: она для него не существовала. Разве женщина могла присутствовать здесь? Настоящая женщина!
 Эвинг снова бросил взгляд на сержанта.
 — Валяй, приятель, — голос его звучал очень спокойно. — Начинайте допрос. Вас ждет нечто удивительное.




 8


 Минуты, часы, возможно, даже дни проходили как в тумане. Вместе с бумажником и другими личными вещами у Эвинга отобрали и часы, поэтому он не мог определить, сколько прошло времени. Да и после первых нескольких часов ему было все равно.
 Допрос длился круглые сутки. Обычно над его головой стоял Фирник и задавал вопросы, Драйл и Фиркс стояли сбоку, время от времени нанося удары. Иногда допрос проводила Бира — голос ее казался каким-то неживым, металлическим, будто у нее была гортань не человека, а робота.
 Он ощущал, как иссякают его силы. Когда ответы становились неразборчивыми, его обливали холодной водой.
 Мучители, однако, тоже проявляли признаки усталости. У Фирника от напряжения покраснели глаза, временами голос его срывался и становился сиплым. Он почти умолял Эвинга перебороть упрямство и выдать сведения.
 Однажды, когда Эвинг в миллионный раз шептал: «Я с самого начала рассказываю вам правду», Бира со злостью посмотрела на консула и спросила:
 — Может быть, он искренен? Может быть, мы заблуждаемся относительно него? Сколько времени нам еще с ним мучиться?
 — Заткнись! — взревел Фирник. Он набросился на девушку и сильным ударом в лицо повалил ее на пол. Мгновением позже, не обращая внимания на Эвинга, он подхватил ее на руки и пробормотал извинения.
 — Придется заняться ментальной экстракцией, — решил он. — Мы уже топчемся на месте.
 Эвинг услышал, как к его койке что-то подкатили. Он не поднял глаз. До его слуха донеслись слова Биры:
 — После того как ты перетряхнешь его мозг, от него ничего не останется!
 — Ничего не поделаешь, Бира! Нам нужно узнать правду. Источник питания подключен, Драйл?
 — Да, сэр!
 — Тогда опустите шлем и укрепите электроды.
 Эвинг открыл глаза и увидел рядом со своей койкой какой-то сложный прибор. Множество сигнальных лампочек и подсвеченных шкал глядели на него сверкающими глазами. С гибкого штатива свисал блестящий медный шлем. Сержант Драйл снял его и надел на голову Эвинга. Присоски внутри шлема мягко прикоснулись к коже.
 Эвинг почувствовал, как что-то металлическое щелкнуло на его запястьи. Он оставался совершенно неподвижен. Страха он не ощущал, а только чувство облегчения — наконец-то допрос вступает в заключительную стадию.
 — Все готово, сэр! — доложил сержант.
 — Прекрасно, — в голосе Фирника сквозила напряженность. — Эвинг, вы меня слышите?
 — Да, — ответил тот, чуть помедлив.
 — Хорошо. Это ваш последний шанс. Скажите нам, почему свободная планета Корвин решила послать вас на Землю?
 — Из-за клодов, — устало начал Эвинг. — Они пришли из туманности Андромеды и…
 Фирник не дал ему договорить.
 — Хватит! Я включаю экстрактор!
 Эвинг расслабился, ожидая оглушительный удар по голове. Прошла одна секунда, потом вторая. «Что же это такое?» — уныло подумал он.
 Раздался встревоженный голос Фирника:
 — Кто вы? Как вы сюда попали?
 — Сейчас это не имеет значения! — отвечающий голос был твердым и повелительным. — Прочь от аппарата, Фирник. У меня парализатор, а мои руки так и чешутся, чтобы пустить его в ход. Быстро все к стене! Вы тоже, Бира! Драйл, отстегни запястья и сними с него шлем!
 Эвинг почувствовал, как от него отодвигают аппаратуру. Он недоуменно вытаращил глаза, не понимая, что происходит. В дверях стоял высокий мужчина с небольшим блестящим пистолетом, направленным в сторону сириан. Лицо его было закрыто маской — золотистым полупрозрачным футляром.
 Незнакомец подошел к Эвингу и поднял его одной рукой; парализатор, оставался нацеленным на ошеломленных сириан. Эвинг был слишком слаб, чтобы стоять без поддержки. Он покачнулся, однако незнакомец вовремя поддержал его.
 — Подойдите к телефону, Фирник! Но смотрите, не включите ненароком изображение! Позвоните в охрану консульства и скажите, что узника сейчас переправят в другое место. Не забудьте, интенсивность парализатора на максимуме. Одно лишнее слово, и от вашего мозга ничего не останется!
 Эвингу все происходящее казалось сном. Ничего не понимая, он следил, как Фирник звонит наверх и передает распоряжения незнакомца.
 — Пока все в порядке, — кивнул человек в маске. — Я покидаю это здание и забираю корвинита с собой. Впрочем, сперва, — он передвинул регулятор на рукоятке парализатора, — я думаю, неплохо было бы предпринять кое-какие меры предосторожности. Это должно обезвредить вас по крайней мере на несколько часов.
 Фирник издал сдавленный возглас и бросился вперед, намереваясь вцепиться в незнакомца. Тот выстрелил. Поток голубого света беззвучно вылетел из ствола пистолета, и Фирник мгновенно застыл с искаженным от ярости лицом. Столь же невозмутимо незнакомец провел стволом по комнате, пока Бира, Драйл и Фиркс не превратились в три неподвижные статуи.
 Эвинг почувствовал, как незнакомец крепко обхватил его тело. Он попытался было идти сам, однако ноги отказались ему повиноваться, и он позволил человеку в маске перенести себя в лифт. Наверху его снова поволокли, неожиданно приступ острой боли сковал все его мышцы, ему страшно захотелось остаться и уснуть. Однако незнакомец неумолимо продолжал тащить его.
 Ноздри Эвинга потревожил свежий воздух. Он закашлялся, так как уже успел привыкнуть к затхлой сырости подземелья.
 Незнакомец взял такси. Затолкнув Бэрда в машину, он произнес:
 — Пожалуйста, в Гранд-отель!
 — Похоже, ваш приятель неплохо кутнул, — усмехнулся водитель. — Давненько я не видел кого-нибудь в таком состоянии. Ха-ха-ха!
 «Почему он везет меня в этот отель? — подумал Эвинг. — У Фирника ведь там полным-полно аппаратуры для слежки».
 Плавное движение такси действовало убаюкивающе. Через несколько секунд он погрузился в сон. Проснулся, когда почувствовал, что незнакомец снова поддерживает его. Лифт. Коридор. Какая-то дверь.
 Это был его номер.
 Он проковылял несколько шагов и ничком упал на постель. Незнакомец раздевал его, умывал ему лицо, приложил к подбородку и скулам какое-то средство для снятия боли.
 — Я хочу спать, — прошептал Эвинг.
 — Сейчас, сейчас…
 Таинственный спаситель перетащил его в смежную комнату, под душ. Потоки ионов смыли с тела грязь и пот. И только после этого ему дали уснуть. Постель была теплой. Сухие чистые простыни действовали успокаивающе на его измученное пытками тело. Сон пришел быстро. Последнее, что он услышал, был щелчок дверного замка где-то там, далеко позади…
 Когда он через некоторое время проснулся, тело его нестерпимо ныло во всех местах. Он ворочался в постели, то и дело сжимая руками виски, чтобы облегчить ужасную головную боль.
 «Что же все-таки произошло?» — мучил себя Эвинг.
 Память медленно восстанавливалась. Он вспомнил, как обнаружил Биру у себя в номере, как выпил напиток, в который был подмешан наркотик, как оказался в консульстве Сириуса. Туманные дни и ночи бесконечных мучительных допросов, шлем ментального экстрактора.
 И вот совершенно неожиданно пришло спасение. Его спас какой-то незнакомец! Затем он уснул…
 Морщась от боли, он сполз с кровати и включил телестат, канал последних известий. Застрекотало автоматическое печатающее устройство, и из аппарата стала выползать широкая лента с новостями.
 «Четвертый день, тринадцатое число пятого месяца 3806 года. Пресс-служба генерал-губернатора Медлиса объявила сегодня, что продолжается разработка проекта строительства плотины на реке Герд, несмотря на возражения Сириуса, суть которых состоит в том, что предлагаемый проект гидроэлектростанции ущемляет их монополию на производство электрической энергии на Земле, предоставленную им в соответствии с договором 3804 года. Генерал-губернатор заявил…»
 Эвингу было безразлично, что заявил генерал-губернатор. Он хотел узнать только, какой сегодня день.
 Четвертый день. Тринадцатое число пятого месяца. Он произвел несложный подсчет. Встреча с Медлисом состоялась вечером пятого дня, седьмого числа пятого месяца. Ночью пятого дня, фактически утром шестого, он был похищен Фирником!
 Двумя днями позже, то есть в первый день, его разбудили и начали пытать. Первый день. Второй… третий… сегодня четвертый день. Значит, пытки длились не более двух суток. Незнакомец спас его либо во второй день, либо в третий. Остальное время он спал.
 Эвинг вспомнил еще кое-что. Встреча с Майраком назначена на вечер четвертого дня, то есть на сегодня.
 Он начал медленно прохаживаться по комнате, разминая мышцы.
 Мелодично зазвенел телефон.
 Какое-то мгновение Эвинг колебался, стоит ли отвечать. Мелодичный звонок повторился снова, на этот раз более настойчиво. Эвинг нажал клавишу «прием» и прислушался. Раздался голос робота:
 — Вас вызывают, мистер Эвинг. Соединить?
 — Кто именно? — осторожно поинтересовался корвинит.
 — Этого не говорят.
 — Хорошо, — сказал Эвинг после короткой паузы.
 Через секунду экран засветился, и Эвинг увидел изображение Сколара Майрака, внимательно смотревшего на него.
 — Я вас побеспокоил? — в голосе землянина чувствовалось участие.
 — Нисколько, — попытался улыбнуться Эвинг. — Я только что думал о вас, Майрак. У нас на сегодняшний день назначена встреча, не так ли?
 — О да! Но только что мне анонимно позвонили и сказали, что с вами произошло нечто не очень-то приятное. Не могу ли я быть вам чем-нибудь полезен?
 Эвингу припомнился тот чудесный массаж, который сделал ему этот человек в прошлый раз. Он также принял во внимание, что отель, где он сейчас находится, принадлежит Фирнику и что сирианин, несомненно, уже оправился от паралича и усиленно ищет его. Было бы неумно и дальше оставаться в этой гостинице.
 Он улыбнулся:
 — Я был бы вам очень благодарен за помощь. Вы говорили, что организуете мой визит к вам, правильно?
 — Да.
 — Если бы это можно было осуществить прямо сейчас…
 — Мы будем у вас через несколько минут.




 9


 Спустя одиннадцать минут Майрак позвонил из своего автомобиля и сообщил о прибытии в отель. Эвинг спустился вниз на запасном лифте и осторожно пересек вестибюль, направляясь к условленному месту.
 Там его уже ждали несколько землян. Бэрд узнал Майрака и одноногого, которого он видел в то первое утро на вокзале космопорта. Внешность двух других землян была столь же причудлива. Они добровольно подвергали себя хирургическим изменениям, чтобы как-то выделиться среди себе подобных. Зрелище было весьма жалким: у одного из них вся голова, включая веки и переносицу, была инкрустирована бриллиантами, самые крупные размещались на лбу, у другого не было губ, вместо них параллельно линии рта шли цепочки рубцов. Однако на этот раз Эвинг не ощутил неприязни к этим землянам, может, из-за чрезвычайной усталости, может, потому что уже привык к их гротескной внешности.
 — Машина ждет нас на улице, — сказал, здороваясь, Майрак.
 Это была как бы «обрубленная» трехцветная модель. Оказавшись в машине, Эвинг обнаружил, что корпус ее изготовлен из листового зеленого пластика, который пропускал свет только в одном направлении. Это обеспечивало обзор водителю и пассажирам, тогда как сами они оставались невидимыми для окружающего мира.
 За руль сел Майрак. Вернее, он просто привел машину в движение, а затем лишь изредка корректировал ее движение едва заметными прикосновениями пальцев. Они повернули на юг, в противоположную сторону от космопорта, и заскользили по широкому шоссе. Проехав около восьми миль, они круто свернули на восток, в район, похожий на пригород. Эвинг устало сидел в своем углу, время от времени бросая взгляды на аккуратные ряды домов, каждый из которых был снабжен своим собственным защитным экраном, обеспечивающим хозяевам полное уединение.
 В конце концов они съехали на обочину. Эвинг удивился, не увидя ничего, кроме пустого участка земли. Дальше по улице были видны несколько домов и обширные пустые автостоянки перед ними. Почему же Майрак предпочел остановиться именно здесь?
 Ничего не понимая, он выбрался из машины. Майрак осторожно осмотрелся по сторонам, во всех направлениях, вынул из кармана ключ из какого-то блестящего желтого металла и направился к пустому участку.
 — Добро пожаловать в здание Института абстрактных знаний! — произнес он.
 — Куда?
 Майрак сделал приглашающий жест в сторону пустоты:
 — Сюда, разумеется.
 Эвинг прищурился. Воздух был каким-то особенным. Все вокруг, казалось, дышало, как дышит теплый воздух в жаркий летний день над аккуратно подстриженной травой.
 Майрак выставил впереди себя ключ, ступил в это марево и какое-то мгновение будто что-то искал на ощупь — прямо в воздухе. Казалось, он пытается отыскать замочную скважину. И он действительно ее нашел — ключ исчез на три четверти своей длины…
 Перед ними возникло здание.
 Это было ярко-розовое круглое здание, увенчанное куполом, как и другие дома по соседству. Однако оно казалось каким-то странным, призрачным, мимолетным, как будто было создано воображением. Безгубый землянин крепко схватил Эвинга за руку и потащил вперед, к зданию. Все, что было на улице, внезапно исчезло.
 — Хитро придумано! — восхищенно произнес Эвинг. — Как вам это удалось сделать!
 Майрак улыбнулся:
 — Дом по фазе не совпадает на три микросекунды с остальной улицей. Он всегда существует всего лишь в ничтожной доли момента в абсолютном прошлом, что недостаточно для того, чтобы стать причиной разрыва структуры времени, но вполне достаточно, чтобы скрывать его от наших многочисленных недругов.
 Ошеломленный, Эвинг еле пробормотал:
 — Вы можете управлять временем?
 Землянин кивнул:
 — Это наименее абстрактное из всех наших знаний. Здесь вы видите просто необходимое средство для обороны.
 У корвинита мороз пробежал по коже. Глядя на невысокого землянина с нескрываемым восхищением, он подумал: «Да ведь это невероятно!» Уже давно считалось, что управление временем теоретически возможно, — с тех пор, как были опубликованы уравнения Блекмура, — более тысячи лет назад. Однако на Корвине практически не занимались исследованиями времени, а те, которые проводились, доказывали, что либо были ошибочны вычисления Блекмура, либо контроль над временем все-таки нельзя осуществить технологически. А вот эти разукрашенные земляне все-таки сумели подчинить себе время! Уму непостижимо!
 Эвинг выглянул в окно. На улице было тихо и спокойно. Он понимал, что в абсолютном времени то, что он видел сейчас, было отстающим на три микросекунды будущим, но интервал этот столь ничтожен, что для любой практической цели хозяева здания могли им пренебречь. Однако этот барьер являлся непреодолимым препятствием для любого, пытавшегося проникнуть в здание снаружи. Не было возможности войти в дом, который не существовал во времени, который является настоящим для находящихся снаружи его.
 — Для этого, наверное, нужна колоссальная энергия? — поинтересовался Эвинг.
 — Как раз наоборот. Для поддержания такого интервала нужно не более тысячи ватт мощности. Наш генератор дает гораздо больше. Это обходится на удивление дешево, хотя мы никогда не смогли бы получить достаточно энергии, если бы попытались спроектировать подобный дом на такое же удаление в будущее. Но об этом мы еще поговорим. Вы, должно быть, устали?
 Эвинга провели в гостиную, обставленную комфортабельной мебелью. Стены были увешаны полками с рулонами микрофильмов и грампластинками. Идея, завладевшая Эвингом, заставила его забыть про усталость. «Если эти земляне обладают властью над временем, — подумал он, — и если я смогу убедить их поделиться своими знаниями… Это совершенно безумная идея! Однако только что-то безумное и могло спасти Корвин! Да, это могло бы сработать!»
 — Садитесь, пожалуйста, сюда, — предложил Майрак.
 Эвинг с удовольствием вытянулся в глубоком кресле. Землянин набрал на пульте бара заказ и поставил грампластинку на диск проигрывателя. Мощные звуки музыки наполнили комнату. Воспроизведение было настолько качественным, что музыка, казалось, проникала до глубины души.
 — Что это?
 — Бетховен, — произнес Майрак. — Один из наших древних композиторов. Если хотите, я сниму усталость с ваших мышц.
 — Будьте добры.
 Руки Майрака к прикоснулись затылку корвинита. Эвинг ждал. Внезапная вспышка. На какое-то мгновение Эвингу показалось, что он лишился всех чувственных восприятий. Затем физические ощущения вернулись к нему, но боли и усталости как не бывало.
 — Замечательно! — воскликнул он. — Как будто Фирник никогда и не обрабатывал меня. Вот только шрамы остались в качестве сувениров.
 — Они тоже скоро исчезнут. Телесные повреждения обычно пропадают, как только… устраняется источник боли.
 Эвинг откинулся в кресле, наслаждаясь тем, что больше не ощущает боли. Чувство облегчения было настолько велико, что позволяло забыть не только последние дни пыток, но и весь предыдущий год адской спячки в тесном космическом корабле. Музыка была завораживающей, предложенное спиртное согревало внутренности. Было чертовски приятно сознавать, что где-то в Валлон-сити есть убежище, в котором можно сколько угодно скрываться от Фирника.
 Комната постепенно заполнялась землянами. Одиннадцать или двенадцать человеческих созданий с различного рода причудливыми искусственными деформациями внешности.
 — Все присутствующие здесь являются сотрудниками нашего Института, — и Майрак представил каждого Эвингу. — Остальные занимаются исследованиями в других местах. Я не знаю, какого типа институты имеются у вас на Корвине, но наш — единственный исследовательский институт в наиболее древнем значении этого слова. Здесь нет различий между учителями и учениками. Мы в равной степени учимся друг у друга.
 — Понятно. И кто же из вас разработал систему управления временем?
 — О, никто из нас не сделал этого! Всем мы обязаны Паулису. Произошло это более ста лет назад. Мы просто-напросто поддерживаем аппаратуру в исправном состоянии, хотя и несколько видоизменили ее.
 — Более ста лет? — Эвинг был потрясен. — Сто лет прошло, как возникло такое чудо, а вы все еще таитесь в норах и темных углах, позволяя сирианам контролировать свою планету?!
 Тут Эвинг сообразил, что хватил лишку: земляне были в замешательстве. Некоторые из них, казалось, вот-вот разразятся рыданиями.
 «Точно дети», — подумал он и поспешил извиниться.
 Хрупкий землянин с искусственно расширенными плечами спросил у него:
 — Это правда, что вашей планете угрожает нападение пришельцев из далекой галактики?
 — Да, мы ожидаем нападения через десять лет.
 — А вы сумеете отразить его?
 Эвинг пожал плечами:
 — Мы попытаемся. Они покорили первые четыре планеты, включая две, считавшиеся значительно сильнее нашей. У нас нет особых надежд на победу. Но мы попытаемся.
 — Мы размышляли над тем, — печально сказал Майрак, — не покинуть ли нам Землю и не переселиться ли на вашу планету. Однако, если вам грозит уничтожение… — голос его сорвался.
 — Переселиться на Корвин? Но почему?
 — Скоро здесь будут хозяйничать сириане. Они заставят нас работать на себя или убьют. Мы в безопасности, пока находимся в этом здании, но нам ведь иногда необходимо выходить из него!
 — Но вы же обладаете контролем над временем! Вы могли бы переместиться назад, в предпоследний день, чтобы уйти от преследования.
 Майрак покачал головой:
 — Это вызовет парадоксы. Произойдет размножение индивидуальностей. А мы не можем этого допустить. Мы просто не решимся на такое.
 Пожав плечами, Эвинг произнес:
 — Вам надо рисковать. Осторожность полезна только в том случае, когда она не превращается в глупость.
 — Мы надеялись, — сказал сидевший в углу землянин с глазами мечтателя, — что сможем договориться с вами об отъезде на Корвин. Возможно, на корабле, на котором вы сюда прибыли.
 — Но это же одноместный корабль! — воскликнул Эвинг.
 Никто из присутствующих землян не смог скрыть своего разочарования.
 — В таком случае, вы смогли бы прислать за нами корабль побольше, — начал Майрак. — У нас вообще нет космических кораблей, поймите это. Строительство звездолетов прекратилось на Земле два столетия назад, а старые были либо проданы, либо пришли в негодность. Промышленность Земли в настоящее время контролируется сирианами, а они не позволяют нам обзаводиться кораблями. Так что Галактика, просторы которой мы некогда бороздили, ныне для нас закрыта.
 Эвингу хотелось хоть чем-нибудь помочь этим беспомощным милым землянам. Однако ничего путного не приходило в голову.
 — У Корвина очень мало звездолетов, — сказал он. — Таких, которые способны совершать межзвездные путешествия, — с очень небольшим количеством пассажиров — менее дюжины. Все корабли будут переданы военным для использования их в грядущей войне против клодов. Я не представляю, каким образом мы могли бы устроить переселение. Кроме того, даже если я покину Землю завтра, меня не будет на Корвине целый год. И еще год понадобится для возвращения на Землю с кораблями — уже для вас. Вы полагаете, что сможете продержаться все это время?
 — Возможно, — сказал Майрак, однако в голосе его явно слышались нотки сомнения.
 Некоторое время в комнате стояла тишина. Затем Сколар произнес:
 — Мы готовы заплатить за наш переезд. Быть может, мы располагаем некоторыми научными достижениями, которые неизвестны на вашей планете, и наше переселение могло бы оказаться весьма ценным для вас.
 Эвинг задумался над этими словами. Безусловно, у землян есть много такого, что они могут предложить, и, прежде всего, аппаратуру управления временем. Но он представил себе, как будет безуспешно убеждать Совет в необходимости посылки крупного звездолета за учеными-беженцами с Земли, планеты, которая не способна помочь Корвину! Если только у этих милых созданий не окажется какого-нибудь сверхоружия…
 С другой стороны, будь оно у них, им не нужно было бы спасаться бегством от сириан. Заколдованный круг, из которого нет никакого выхода!
 — Возможно, я могу что-то придумать, — начал неуверенно Эвинг. — Мне кажется, все не так мрачно…
 Глаза Майрака засветились надеждой:
 — Вы так думаете?
 — Меня очень интересует ваше оборудование для перемещения во времени. Можно мне самому испытать его в действии?
 Майрак обменялся со своими друзьями несколькими фразами на непонятном языке. В интонациях этого разговора звучали ноты сомнения, но все же Майрак дрожащим голосом произнес:
 — Не вижу причин для отказа.
 «Они мне не слишком-то доверяют, — отметил Эвинг. — Они побаиваются незнакомого человека из космоса. Что ж, за это их нельзя порицать».
 Майрак поднялся и обратился к Эвингу:
 — Пройдем. Лаборатория находится внизу.
 Эвинг последовал за землянином, сзади тащились другие ученые.
 Они спустились по винтовой лестнице в помещение, ярко освещенное излучением, которое испускала каждая молекула стен и пола. Громоздкая аппаратура была размещена по кругу, а в центре висел большой шар. С одной стороны стояла небольшая платформа. Повсюду было много измерительных приборов, назначение которых Эвинг сразу не понял.
 — Это не основная машина, — сказал Майрак. — Большой генератор, который сдвигает нас во времени относительно всего остального мира, хранится на самом нижнем уровне этого здания. Я мог бы показать вам и его, но эта машина гораздо более интересна.
 — А для чего она предназначена?
 — Она вызывает прямое темпоральное перемещение в небольших пределах. Теория, на основе которой создана эта машина, очень сложна, однако ее главные принципы чрезвычайно просты. Видите ли…
 — Один момент! — перебил его Эвинг. В голову ему пришла мысль, заставившая его встрепенуться. — Скажите, эта машина способна перенести человека в непосредственное абсолютное прошлое? Вы понимаете, что я имею в виду?
 Майрак нахмурился:
 — Пожалуй, да. Но мы не смели рисковать…
 Эвинг опять не дал землянину закончить фразу:
 — Я нахожу это очень интересным. — Скажите, возможно ли теоретически направить человека, скажем меня, назад во времени, ну хотя бы в вечер второго дня этой недели?
 — Да, это можно было бы сделать, — признался Майрак.
 Кровь прилила к голове Эвинга. Пальцы его рук дрожали. Но он подавил в себе чувство страха. Один раз такое путешествие уже состоялось и притом успешно. Он смог бы совершить его еще раз!
 — Что ж, очень хорошо! Я хотел бы увидеть эту машину в действии. Отправьте меня назад, в вечер второго дня.
 — Но…
 — Я настаиваю! — с улыбкой произнес Эвинг.
 Теперь он знал, кто был его неизвестный спаситель в маске!




 10


 На бледном лице Майрака появилось выражение неподдельного ужаса. Несколько секунд он беззвучно шевелил губами, пока наконец ему не удалось выдавить из себя еле слышно:
 — Вы шутите! Произойдет раздвоение континуума, если осуществить то, что вы предлагаете! Поймите, будут одновременно существовать два… Бэрда Эвинга…
 — Разве это так опасно? — спросил Эвинг.
 Майрак, казалось, был сбит с толку.
 — Мы не знаем. Мы никогда не отваживались на подобное. Последствия могут выйти из-под контроля. Возможен внезапный взрыв галактических масштабов…
 — И все же я рискну, — сказал Эвинг.
 Он знал, что на первый раз ничего опасного не произойдет. Теперь он был уверен: его спасителем был ранний Эвинг, тот, который предшествовал ему во времени, достиг этого пункта и, сделав петлю, отправился назад, чтобы стать его спасителем, — точно так, как он сам теперь хотел это сделать. Голова его поплыла. Он запретил себе погружаться в эти запутанные, парадоксальные мысли.
 — Не понимаю, как вы решились на такой опаснейший эксперимент, — тихо проговорил Майрак. — Вы ставите нас в крайне неприятное положение. Риск слишком велик. Мы не можем сделать это.
 В пределах досягаемости лежал гаечный ключ. Эвинг схватил его и угрожающе сказал:
 — Извините, что вынужден угрожать вам, но вы никогда не поймете меня, даже если я попытаюсь объяснить вам, почему должен так поступить. Либо вы перенесете меня во второй день, либо я начну крушить вашу аппаратуру!
 — Я уверен, вы не решитесь на подобное варварство, — испугался Майрак. — Мистер Эвинг, мы знаем вас как человека рассудительного. Конечно же, вы не станете…
 — Конечно, стану! — пальцы его сжимали ключ, по лбу катились крупные капли пота. Он был уверен, что никто из них не ответит на его вызов, что в конце концов они либо уступят, либо… Второго «либо» быть не могло — они уже уступили один раз — но когда? Когда эта сцена проигрывалась в первый раз? В первый ли? Эвинг почувствовал, что внутри у него похолодело.
 Майрак безвольно кивнул:
 — Хорошо. Мы сделаем все, что вы хотите. У нас нет выбора.
 Его лицо выразило нечто вроде презрения к самому себе, а извиняющаяся улыбка, как показалось Эвингу, скрыла чувство превосходства.
 — Пожалуйста, встаньте вот на эту платформу.
 Эвинг отложил в сторону гаечный ключ и осторожно ступил на платформу. Вокруг него и над ним громоздилась внушающая самые противоречивые чувства аппаратура. Майрак возился у регулировочной панели управления, находящейся вне поля зрения Эвинга. Остальные земляне, испуганно сбившиеся в кучу, следили за происходящим.
 — А как я совершу обратный переход в четвертый день? — неожиданно спросил Эвинг.
 Майрак пожал плечами.
 — Передвинув вас вперед во времени с ускорением одна секунда за секунду, мы не можем вернуть вас в это время или место в ускоренном темпе.
 — Он умоляюще посмотрел на корвинита. — Я прошу вас не делать этого. Не вынуждайте меня, мистер Эвинг, на подобное! Мы еще не разработали до конца методику путешествий во времени. Нам неясно…
 — Не беспокойтесь! Я вернусь… как-нибудь или когда-нибудь!
 Он улыбался, хотя уверенности в благополучном исходе у него не было. Он вступал в самую неясную из сфер — во вчера! Только одно утешало: поставив все на карту, он, возможно, спасет Корвин. Если не рискнет — потеряет все.
 Он ждал взрыва энергии, думая, что должна возникнуть сокрушительная вспышка сверхъестественной силы, которая отшвырнет его в прошлое. Было слышно только бормотание Майрака, заканчивающего настройку аппаратуры. Затем раздалась команда «Готово», и рука землянина протянулась к тумблеру включения.
 — Возможно, произойдет и некоторое перемещение в пространстве, — произнес Майрак. — Я надеюсь, что вы материализуетесь в открытом месте, а не в…
 Конца предложения Эвинг не слышал. Ничего особенного он не почувствовал, однако лаборатория и земляне исчезли, будто стертые начисто невидимой космической рукой, а он сам оказался парящим в воздухе, на высоте полуметра над зеленой лужайкой. Был теплый солнечный день.
 Мгновение спустя он плюхнулся на землю, упав на руки и колени. Эвинг поспешно выпрямился, чувствуя легкую боль в колене: он ударился о камень, валявшийся на земле.
 Поблизости раздался детский смех. Звонкий голос произнес:
 — Смотри, как кувыркается этот смешной человек!
 — Так говорить невежливо, — послышался ровный механический голос. — Не следует вслух обсуждать поведение другого человека.
 Эвинг обернулся и увидел мальчика примерно лет восьми и высокого робота-няньку.
 — А откуда взялся этот человек? — не унимался мальчик. — Он как будто упал с неба. Разве ты не видел?
 — Я смотрел в другую сторону. Однако тебе пора знать, что люди не могут падать с неба. Во всяком случае, в наши дни и в городе Валлон-сити.
 Посмеявшись про себя, Эвинг пошел прочь. Прекрасно, он узнал, что все еще находится в Валлон-сити. Интересно, продолжает ли мальчик спрашивать о человеке, который упал с неба? Этот робот, казалось, совершенно не имел в своем мозгу звеньев, отвечающих за чувство юмора. Ему стало жаль мальчугана.
 Он находился в парке. Это было совершенно очевидно. Чуть дальше Эвинг заметил детскую площадку и нечто вроде зоосада. Поблизости продавались прохладительные напитки. Он подошел к ближайшему киоску, где молодой человек с ярко окрашенными волосами покупал мальчику у продавца-робота воздушный шарик.
 — Прошу прощения, — сказал Эвинг. — Я новичок в Валлон-сити и боюсь, что заблудился.
 Землянин протянул роботу монету, взял шарик, отдал его ребенку и только потом вежливо улыбнулся корвиниту:
 — Чем же я могу вам помочь?
 Эвинг тоже улыбнулся в ответ:
 — Я вышел прогуляться и заблудился. Я хотел бы вернуться в консульство Сириуса, в котором я остановился.
 Землянин в изумлении уставился на него и не сразу овладел собой.
 — Вы прошли пешком весь путь от консульства до Муниципального парка?
 Эвинг понял, что совершил грубейшую ошибку. Он покраснел и начал оправдываться.
 — Нет, не совсем так. Часть пути я проехал в такси. Но я забыл, через какой вход я вошел сюда, и теперь…
 — Вы можете взять такси, — предложил землянин. — Конечно, ехать отсюда весьма дорого. Если хотите, вы можете проехать на автобусе номер шестьдесят до Большого круга, а оттуда добраться до центра на метро. Чтобы попасть в консульство, вам надо выйти на станции «Семьдесят восьмая улица».
 Эвинг терпеливо ждал, когда прекратится этот поток вежливых разъяснений.
 — Мне кажется, лучше всего сесть в автобус. Будьте добры, подскажите, где ближайшая остановка?
 — С другой стороны парка, у главного входа.
 — Боюсь, я не смогу найти. Вы не могли бы немного меня проводить? Мне не хотелось бы причинять вам такие хлопоты, но видите ли…
 — Пожалуйста, что за разговоры!
 Они пошли по аллее, пересекающей парк. На полпути к главному входу землянин остановился, сказав:
 — Видите? Вон там! Здесь уже не заблудитесь.
 Эвинг кивнул:
 — Еще одна, последняя, просьба.
 — Да?
 — Я потерял все свои деньги во время одного утреннего инцидента. Понимаете, я потерял свой бумажник. Вы не могли бы одолжить мне кредитов сто?
 — Ну, парень! Я не против того, чтобы показать дорогу и все такое, но сто кредитов… Отсюда до консульства автобус обойдется вам всего в два кредита.
 — Я знаю, — кивнул Эвинг. — Но мне нужна именно сотня, — он похлопал по карманам брюк. — В этом кармане парализатор. Мои пальцы касаются спусковой кнопки. Предлагаю вам отсчитать сотню кредитов небольшими купюрами или буду вынужден прибегнуть к оружию. Поверьте, мне очень не хотелось делать это.
 Землянин, казалось, вот-вот разрыдается. Он бросил быстрый взгляд на мальчика, забавляющегося с шариком метрах в пяти от него, затем резко обернулся к Эвингу. Не проронив ни слова, он вытащил свой бумажник и отсчитал деньги. Эвинг молча взял их и положил в карман, где хранился бумажник до того момента, как его конфисковал Фирник.
 — Я очень сожалею, что мне пришлось так поступить, — сказал он землянину. — Но я не имею времени на объяснения, и мне нужны деньги. А теперь я хочу, чтобы вы взяли ребенка на руки и медленно пошли к тому большому озеру, не оглядываясь назад и не зовя на помощь. Как вам известно, парализатор действует на расстоянии до пятнадцати метров.
 — Помог незнакомцу — и вот что заработал! — проворчал землянин. — Грабеж среди белого дня в Муниципальном парке!
 — Пошевеливайтесь, приятель! Да побыстрее.
 Землянин с ребенком пошли к озеру. Эвинг еще некоторое время следил за ними, желая удостовериться, что все происходит так, как было сказано, затем развернулся и быстро зашагал к выходу из парка. Он достиг его как раз в тот момент, когда автобус номер шестьдесят огибал угол. Улыбаясь, Эвинг вскочил в него. Неподвижный робот спросил у корвинита:
 — Вам куда, сэр?
 — До Большого круга.
 — Ноль целых шесть десятых кредита, пожалуйста.
 Эвинг достал из кармана один кредит, поместил ее в приемную щель робота и стал ждать. Прозвенел звонок, из приемной щели выпал билет и четыре медные монеты сдачи. Он подобрал монеты и прошел в салон. Из окна он посмотрел в сторону парка и заметил красный воздушный шарик мальчика. Мужчина с яркими волосами стоял рядом с ним спиной к выходу и смотрел на озеро. «По-видимому, бедняга до сих пор не может отойти от испуга», — подумал Эвинг. Он испытал минутный укор совести за то, что совершил. Ему нужны деньги. Фирник забрал у него всю наличность, а его спаситель не удосужился снабдить деньгами.
 Большой круг соответствовал своему названию: к нему сходились пятнадцать радиальных улиц. В центре круглой площади стоял какой-то памятник.
 Выйдя из автобуса, Эвинг отыскал робота-регулировщика уличного движения и спросил:
 — Где я могу сесть на линию метро, ведущую к центру?
 Получив точное разъяснение, он вошел в станцию метро и через несколько минут уже был на Семьдесят восьмой улице, по обеим сторонам которой и расположились бесчисленные магазины.
 Немного поразмыслив, он решил, что неплохо бы обзавестись маской и парализатором. Неподалеку Бэрд увидел вывеску оружейного магазина.
 Навстречу ему, услужливо улыбаясь, вышел невысокий морщинистый землянин:
 — Чем могу служить, сэр?
 — Я хотел бы приобрести парализатор по сходной цене.
 — Я не уверен, что у нас есть парализаторы, — нахмурился продавец. — Но все же пройдемте, посмотрим.
 Он порылся под прилавком и извлек коробку из темно-синей пластмассы. От нажатия на защелку крышка коробки открылась.
 — Вот, сэр! Прелестная модель. Всего восемь кредитов.
 Эвинг взял пистолет и внимательно его осмотрел. Парализатор был удивительно легким. Эвинг вскрыл механизм и с удивлением обнаружил, что внутри ничего нет. Он рассердился:
 — Это что, шутка? А где силовая камера?
 — Вы имели в виду настоящий пистолет, сэр? Я думал, вы ищете просто украшение, чтобы придать законченный вид вашему прекрасному костюму…
 — Ближе к делу! У вас имеется настоящее оружие?
 Продавец побледнел и, казалось, вот-вот упадет в обморок. Однако скоро он овладел собой, скрылся в подсобке и через несколько минут появился снова, держа в руке небольшой пистолет.
 — Вам повезло, сэр. Один покупатель с Сириуса заказал его в прошлом месяце, но, к несчастью, умер. Я хотел было возвратить его на склад, но если он вам нужен, то за девяносто кредитов я вам его отдам.
 Девяносто кредитов — это почти все, что у него было. А он хотел приберечь немного денег, чтобы передать тому, кого собирался спасти.
 — Слишком дорого. Я могу дать вам только шестьдесят.
 — Сэр! Я…
 — Берите шестьдесят, — твердо сказал Эвинг. — Я близкий друг вице-консула Фирника. При первой же встрече он вернет вам разницу.
 Землянин смиренно взглянул на лжесирианина и вздохнул:
 — Что ж, берите за шестьдесят. Завернуть?
 — Не беспокойтесь, не нужно, — ответил Эвинг, засовывая в карман коробку с пистолетом. Отсчитав требуемую сумму, он собрался выйти из магазина, но на пороге обернулся и спросил:
 — У вас есть маски для лица?
 — Да, сэр. Большой выбор.
 — Прекрасно! Подберите мне маску золотистого цвета.
 Дрожащими руками продавец выбрал маску. Она точно соответствовала той, память о которой смутно запечатлелась в мозгу Эвинга.
 — Десять кредитов, сэр… Впрочем, для вас восемь.
 — Возьмите десять, приятель, — усмехнулся Эвинг.
 Он сложил маску, широко улыбнулся до смерти перепуганному землянину и наконец вышел из магазина.
 Очутившись на улице, он увидел, что огромные часы на одном из зданий показывают 15.52.
 От досады Эвинг хлопнул себя по лбу — он же забыл о самом важном! И бросился назад в оружейный магазин.
 — Да, слушаю вас, сэр! — выдавил из себя все еще дрожащий продавец.
 — Все, что мне сейчас нужно, приятель, это кое-какая информация, — спокойно произнес Эвинг, похлопывая трясущегося продавца по плечу. — Какой сегодня день?
 — Что?! Ка… какой день? Разумеется… второй. Второй день, одиннадцатое число.
 Довольный Эвинг улыбнулся и опрометью выскочил на улицу. Схватив за руку одного из прохожих, он спросил:
 — Извините меня, сэр! Мне хотелось бы узнать, как пройти к консульству Сириуса?
 — Два квартала на север, затем налево. Пройдете еще три квартала, увидите большое светлое здание. Его невозможно не заметить.
 — Благодарю, — кивнул Эвинг.
 Стараясь скрыть свое возбуждение, он быстро зашагал к консульству, засунув руки в карманы. Одна из них ощупывала холодную рукоятку парализатора, другая сжимала маску.




 11


 Чтобы попасть в консульство, Эвингу пришлось проталкиваться сквозь толпу сириан, каждому из которых нужно было обязательно посетить его по тому или иному личному делу. Корвинита удивило, что в Валлон-сити так много сириан.
 Консульство размещалось в здании весьма внушительных размеров. Будучи одним из самых новых сооружений в Валлон-сити, оно по своей архитектуре сильно отличалось от окружающих его зданий. Этот дворец с пересекающимися гранями и многочисленными козырьками производил ошеломляющее впечатление. Эвинг прошел через просторный вестибюль и повернул налево, к лестнице, которая вела вниз. Он не очень задумывался над тем, каким образом ему удастся проникнуть в подземную темницу, где в этот самый момент другая его же личность подвергалась допросу. Он знал, что однажды он уже был спасен и, значит, это можно повторить.
 Эвинг спустился вниз, пока его не остановил сержант на последней лестничной площадке.
 — Куда вы идете, сэр?
 — На самый нижний уровень. Мне нужно срочно встретиться с вице-консулом Фирником по неотложному делу.
 — Фирник сейчас на совещании. Он распорядился, чтобы его не беспокоили.
 — Все правильно, сержант, — кивнул Эвинг. — Но у меня специальное разрешение. Я случайно узнал, что сейчас он допрашивает внизу одного узника вместе с Бирой Корк, сержантом Драйлом и лейтенантом Фирксом. У меня для него очень важные сведения, и вам может нагореть, если я их вовремя не передам ему.
 На лице сержанта отразилось замешательство.
 — Ну что ж…
 — Подождите! — прервал его Эвинг. — Может, вам спуститься в караулку и спросить разрешения у своего непосредственного начальника, если вы не хотите брать на себя ответственность? Я могу подождать здесь.
 Сержант улыбнулся, довольный тем, что бремя принятия решения будет снято с его плеч.
 — Не уходите отсюда, сэр, — попросил он. — Я быстро вернусь.
 — Не беспокойтесь! — заверил его Эвинг.
 Сержант повернулся и побежал вниз. Когда он спустился на один лестничный пролет, Эвинг молниеносно вытащил из кармана парализатор и, поставив его на небольшую активность, прицелился и выстрелил.
 Затем он быстро подбежал к сержанту, подтащил его на первоначальное место, усадил на стул и поспешил на нижний уровень. Еще один часовой, на этот раз в форме лейтенанта, находился в самом низу лестницы.
 Эвинг подбежал и, запыхавшись, произнес:
 — Сержант послал меня сюда, сэр! Он сказал, что здесь я смогу отыскать вице-консула. У меня срочное сообщение на его имя…
 — Идите прямо по коридору, вторая дверь налево, — выпалил лейтенант и отдал честь.
 Эвинг поблагодарил его и побежал в указанном направлении. На какое-то мгновение он остановился у указанной двери, чтобы надеть маску, и услышал голоса, идущие изнутри.
 — Хорошо. Это ваш последний шанс. Скажите нам, почему свободная планета Корвин решила послать вас на Землю?
 — Из-за клодов, — послышался тихий усталый голос. Акцент был знакомый, свойственный только корвинитам. Но голос показался несколько выше, чем тот, который ожидал услышать Эвинг. Это был его собственный голос. — Они пришли из туманности Андромеды и…
 — Хватит! — перебил его грубый окрик Фирника. — Бира, приготовьтесь начать запись. Я включаю извлечение содержимого его мозга.
 Эвинг, тот Эвинг, который находился сейчас перед дверью пребывал в замешательстве. Включает экстрактор? Именно в этот момент он был спасен двумя днями раньше! Теперь он явился своим собственным предшественником на оси времени и… Эвинг покачал головой: размышления о парадоксах были сейчас неуместны! Нужно действовать, а не философствовать!
 Он с силой толкнул рукой в дверь. Крепко сжимая в руке парализатор, он вошел внутрь.
 Его взору открылась весьма необычная сцена. Фирник, Бира, Драйл и Фиркс сгрудились вокруг пятого человека, неподвижно лежавшего под металлическим колпаком.
 И этим пятым человеком был…
 ОН САМ!
 Фирник удивленно поднял брови:
 — Кто вы? Как вы сюда попали?!
 — Сейчас это не имеет значения! — резко произнес Эвинг.
 События разворачивались с такой ясностью, будто он уже видел их однажды во сне. Каждая фраза, каждая фаза действия была ему знакома до мелочей. «Я уже был здесь прежде», — подумал он, глядя на безвольное, измученное пытками тело более раннего себя, сгорбившегося под колпаком экстрактора.
 — Прочь от аппарата, Фирник! — прорычал он. — У меня парализатор, а мои руки так и чешутся, чтобы пустить его в ход. Быстро все к стене! Вы тоже, Бира! Драйл, отстегни запястья и сними с него шлем.
 Аппаратуру отодвинули в сторону, и взору корвинита предстало небритое лицо второго Эвинга. Взгляд его был затуманен. Он смотрел, не в силах что-либо понять, на человека в маске, стоящего у двери. Эвинга в маске охватил ужас при виде самого себя из второго дня, но он взял себя в руки. Он пересек комнату, не отводя дула парализатора от сириан, и поднял того, другого, на ноги.
 Тоном, не допускающим возражений, он приказал Фирнику позвонить наверх, в охрану консульства, и дать указания, чтобы его пропустили. Затем Эвинг со словами «это должно обезвредить вас по крайней мере на несколько часов» парализовал одного за другим всех четырех сириан и потащил другого себя по коридору в лифт.
 И только когда он оказался на первом этаже, он позволил своим чувствам проявиться. Дрожь пробежала по всему телу, как только он вышел из переполненного сирианами вестибюля консульства на улицу. Все еще оставаясь в маске, он вытащил полуживого другого Эвинга на тротуар. В горле у него пересохло, ноги казались ватными. Он спас сейчас самого себя от мучителей, и все повторилось вплоть до мельчайших подробностей для того из них, кто был более «ранним», для Эвинга в маске. Но кто на самом деле не был ранним вообще?
 «Теперь этот сценарий должен как-то прерваться», — угрюмо подумал Эвинг. Но пока не пройдет должного отрезка времени, лучше не думать о суровой участи, ожидающей его.
 Он заметил такси, одну из тех редких машин, которая управлялась не автоматически, а человеком, и остановил его. Заталкивая своего спутника внутрь, он сказал водителю:
 — Пожалуйста, в Гранд-отель.
 — Похоже, ваш приятель неплохо кутнул, — засмеялся таксист. — Давно я не встречал кого-нибудь в таком состоянии.
 — Ему здорово не повезло, — сказал Эвинг, глядя на то, как теряет сознание его подопечный.
 Дорога до гостиницы обошлась в пять кредитов. Эвинг быстро провел своего двойника через вестибюль к лифту и поднял его в номер 4113. Эвинг-2, как он теперь его называл, сразу же упал в постель лицом вниз. Эвинг с удивлением смотрел на него, изучая распухшее, с заплывшими глазами лицо человека, которым он был сам два дня назад. Он взял на себя труд раздеть его, снять с лица щетину, умыть. Он затащил его под ионный душ. Затем Эвинг положил этого обессиленного человека в свежую постель. В течение нескольких секунд теперь можно было перевести дух.
 До сих пор все шло по уже знакомому сценарию. Правда, были кое-какие отклонения в поведении некоторых «актеров», но Эвинг не задумывался над этими столь ничтожными деталями.
 Теперь он должен принимать решения самостоятельно.
 У него было несколько возможностей. Он мог выйти из номера и предоставить Эвинга-2 самому себе. В этом случае, если события будут разворачиваться, как им положено, Эвинг-2 проснется, поедет с Майраком в его институт и в соответствующий промежуток времени отправится назад, в этот день, чтобы стать Эвингом-1, спасающим нового Эвинга-2. Но этот путь оставляет слишком много вопросов, на которые не было, либо не могло быть ответов. Что станет с изменившимся Эвингом-1? При каждом колебании временного цикла будет ли появляться еще один Эвинг, и какая судьба его ждет? Справиться с этим парадоксом было безнадежной задачей!
 Однако есть путь, на котором можно было избежать парадоксов. Он состоит в том, чтобы разорвать цепь циклов, которые поддерживают бесконечное топтание бесчисленных Эвингов на одном и том же месте. Но чтобы ступить на этот путь, нужно быть отважным человеком.
 Эвинг посмотрел на себя в зеркало и подумал: «Решусь ли я на это?» Он вспомнил о жене и сыне, перебрал в памяти все, что произошло с ним на Земле. «Я теперь уже не нужен, — признался самому себе Эвинг-1. — Человек в постели — это тот, в чьих руках осталась судьба. Эвинг-1 — просто временный заместитель, человек-дополнение, вполне заменимая спица в колесе времени. Я не имею права оставаться в живых». Лицо Эвинга в зеркале было спокойно и бесстрастно. Он кивнул и улыбнулся самому себе.
 Путь его ясен. Он должен уйти в сторону. Но ведь он покинет этот мир ради самого себя и, возможно, такого чувства, будто что-то оборвалось, не возникнет вообще. Он еще раз решительно кивнул себе.
 На письменном столе стоял диктофон, присоединенный к печатающему устройству. Эвинг включил его, немного выждал, приводя в порядок свои мысли, и стал диктовать:
 «Второй день, после полудня. Самому себе из более раннего времени — человеку, которого я называю Эвингом-2, от Эвинга-1. Прочти это очень внимательно, даже запомни наизусть, а затем полностью уничтожь.
 Только что ты был вырван из рук палачей посредством, как тебе показалось, чудесного вмешательства. Ты должен поверить в то, что твоим спасителем был некто иной, как ты сам, удвоившийся при переходе в прошлое, то есть в сегодня, из своего русла времени, отстоящего от сегодня на два дня в будущем. Поскольку я уже прожил время, которое только еще разворачивается перед тобой, позволь мне рассказать о том, что ждет тебя впереди. Заклинаю тебя точно следовать моим инструкциям ради того, чтобы спасти наше общее существование.
 Сегодня — второй день. Ты проспишь более суток и проснешься в четвертый день. Вскоре после пробуждения тебе позвонит Майрак Сколар. Он напомнит о назначенной встрече и отвезет тебя в свой Институт. Там ты узнаешь о возможности перемещения объектов во времени — само здание Института перемещается во времени на три микросекунды, оно невидимо для людей настоящего, поэтому используется Майраком и его людьми как укрытие от врагов.
 В этой точке собственного течения времени я силой заставил их отправить меня в прошлое из четвертого дня во второй и, оказавшись в прошлом, организовал твое спасение.
 Моей целью, ради которой я предпринял такое путешествие во времени, было снабжение тебя этой информацией — мой спаситель не догадался передать ее мне. Ни при каких обстоятельствах не совершай перемещения в прошлое! Запомни это! Это очень важно! Ты не должен допустить повторения этого цикла!
 Когда Майрак покажет тебе машину времени, ты должен заинтересоваться ею, но не настаивать на демонстрации ее действия. Тем самым автоматически будет создано новое прошлое, в котором по-настоящему умрет на допросе у Фирника Эвинг-3, в то время как Эвинг-2 останется в живых и на свободе, готовый продолжать свою деятельность. Если это не очень тебе понятно, перечитай внимательно еще раз.
 Что же касается меня, то для нормального развития событий я больше не нужен и поэтому намереваюсь покинуть время, как только закончу писать. К твоему сведению, я выйду из игры, организовав короткое замыкание в энерготронном киоске в вестибюле. Ты можешь узнать о случившемся, просмотрев новости за второй день одиннадцатого числа. Эта акция вместе с твоим отказом воспользоваться машиной времени положит конец множественности Эвингов и оставит тебя единственным на сцене жизни. Получше используй все предоставленные тебе возможности. Я знаю, ты способен решить задачу спасения нашей планеты.
 Желаю тебе удачи! Она сейчас нужна тебе. С самыми дружескими чувствами к тебе, Эвинг-1».
 Закончив диктовать, Эвинг вытащил из машины отпечатанный текст и медленно перечитал его три раза. Теперь можно было уже не спешить.
 Он сложил записку и вынул из кармана десять кредитов — об этом также забыл его предшественник во времени — и спрятал деньги и записку в конверт, который положил на стол.
 Эвинг тихо вышел из номера и отправился в вестибюль гостиницы. Маска была больше не нужна, и он выбросил ее. Парализатор он тоже оставил наверху: вдруг понадобится Эвингу-2.
 В вестибюле он нашел телефон, набрал номер центрального бюро связи и сказал:
 — Я хотел бы послать письмо Майраку Сколару, в Центральный Институт абстрактных знаний, отделение восемьдесят шесть, Валлон-сити. (Это было анонимное сообщение, о котором рассказал ему Майрак). Передать нужно вот что. Кавычки. Ваши враги допрашивали и сильно избили Бэрда Эвинга. В настоящее время он спит у себя в номере гостиницы. Позвоните ему днем и помогите избавиться от преследователей. Закройте кавычки. Это послание нужно передать не раньше четвертого дня, но не позже полудня. Ясно?
 Оператор-робот повторил сообщение, включая инструкцию по доставке, и под конец произнес:
 — С вас один кредит, сэр.
 Эвинг бросил в щель монету и подождал, пока оператор не удостоверился, что оплата произведена.
 Эвинг удовлетворенно кивнул. Механизм был запущен, и теперь он может уйти со сцены. Он пересек вестибюль и подошел к праздно слонявшемуся землянину:
 — Извините меня за беспокойство. Вы не могли бы мне разменять один кредит? Я хочу воспользоваться энерготроном, но, как назло, нет мелочи.
 Землянин разменял бумажку, они перебросились парой вежливых фраз, и Эвинг направился к киоску с энерготроном, довольный тем, что дал о себе знать своему двойнику.
 Когда произойдет взрыв, будет один свидетель, который покажет, что в киоск входил какой-то высокий мужчина.
 Он бросил в щель автоматической двери киоска монету в полкредита. Энергетический занавес стал почти прозрачным, позволив корвиниту пройти внутрь, а затем киоск снова обрел свой черный блестящий цвет, скрывая от посторонних глаз все, что происходит внутри.
 Энерготронный киоск был всего-навсего разновидностью обычного ионного душа. Он взбадривал тело и успокаивал душу — так гласила надпись снаружи. Эвинг знал также, что он был и чрезвычайно удобным устройством для самоубийства. Внутри висела эмалированная табличка с предупреждающей инструкцией:
 «Запрещается приближаться к ограничительным линиям или дотрагиваться до механизма энерготрона. Этот сложный агрегат в неумелых руках может быть очень опасным».
 Эвинг улыбнулся. Настало время для него уйти со сцены — однако ни тело, ни личность Бэрда Эвинга не будут уничтожены. Исчезнет только одно из его временных существований.
 Четкими движениями он раздавил опечатанную панель управления и резко повернул регулятор, находившийся внутри. Теперь молекулярный душ стал видимым, словно клочья тумана, и слышимым — будто потрескивающим.
 Теперь достаточно просунуть руку или ногу за ограничительную линию, как тут же произойдет оглушительный взрыв.
 Эвинг подошел поближе к ограничительной черте и стал водить рукой возле опасной зоны.
 Внезапно ему в голову пришла одна мысль: «А что же случилось с тем, кто спас его самого? Я совсем забыл о нем. Ведь существует еще один Эвинг, тот, который не оставил ни записки, ни денег, ни оружия и который, вероятно, не совершил самоубийства. Где теперь этот человек?»
 Эвинг на мгновение задумался. Однако времени на размышления оставалось у него совсем немного.
 Вспыхнул ослепительный свет, и сокрушительная сила раздавила его тело.




 12


 Эвинг проснулся.
 У него гудела голова и ныло все тело. Кровь стучала в висках, и страшно хотелось пить. Он повернулся на спину и сдавил руками виски. «Что же все-таки произошло?» — подумал он.
 Мало-помалу нить воспоминаний стала распутываться. Он вспомнил, как обнаружил в своем номере Биру, выпил спиртное с примесью какого-то наркотика, которое она ему подсунула, вспомнил, как оказался в консульстве Сириуса. В памяти его возникли окутанные туманом дни бесконечных мучений и допросов. Он вспомнил эту ужасную машину, предназначенную для ковыряния в мозгу, этот металлический шлем, уже надетый на его голову…
 Затем неожиданное спасение. Кто этот неизвестный? Может быть, все это приснилось ему?
 Морщась от боли, Эвинг сполз с кровати и взглянул на себя в зеркало. Он выглядел жутко изможденным: темные круги вокруг глаз, обвисшая под подбородком кожа, туго обтянутые скулы. Он выглядел еще хуже, чем в момент пробуждения на борту своего корабля.
 На стуле возле кровати лежал конверт. Эвинг нахмурился, поднял его, пощупал пальцами. Конверт был заклеен, сверху было написано его имя. Из вскрытого конверта выпали пять бумажек достоинством два кредита и вместе с ними записка. Он аккуратно положил банкноты на постель, развернул записку и начал читать:
 «Второй день, после полудня. Самому себе из более раннего времени — человеку, которого я называю Эвинг-2, от Эвинга-1…»
 Прочтя записку, он стряхнул с себя остатки сна. Первой его реакцией были гнев и недоверие, затем он задумчиво поскреб по подбородку, изучая определенные обороты речи, некоторые характерные черты изложения. У него был довольно своеобразный стиль при пользовании диктофоном. Прочтенное им послание — или очень хорошая подделка, или подлинник.
 В последнем случае…
 Он набрал справочную гостиницы и спросил:
 — Пожалуйста, какой сегодня день?
 В голосе робота-дежурного не было и тени удивления:
 — Четвертый день, тринадцатое число пятого месяца, — прозвучал уверенный ответ.
 — Спасибо. Я могу получить по телестату новости за второй день, одиннадцатое число?
 — Мы можем соединить вас с Бюро регистрации, — предложил робот.
 — Соедините, — сказал Эвинг, думая про себя, насколько это все глупо и что записка эта, конечно, простая подделка.
 Он услышал щелканье переключателя и голос другого робота:
 — Регистрация. Чем можем быть вам полезны?
 — Меня интересуют происшествия, имевшие место во второй половине второго дня.
 — У нас есть нужная вам информация. Прочитать?
 — Пожалуйста, — хрипло произнес Эвинг.
 — Второй день, одиннадцатое число пятого месяца 3806 года. При взрыве киоска энерготрона в вестибюле Гранд-отеля в Валлон-сити погиб один человек. Нанесенный ущерб оценивается в две тысячи кредитов. Обычное функционирование гостиницы было прервано на два часа. Причиной взрыва считают удавшуюся попытку самоубийства. Среди обломков киоска тело самоубийцы не было обнаружено, однако имеются свидетели, заметившие, как за минуту до взрыва в киоск вошел высокий мужчина в верхней одежде. Проверка проживающих в гостинице показала, что среди постояльцев такого не было. Полиция Валлон-сити будет производить расследование. — Робот сделал паузу. — Вот и все, сэр. Вам нужна копия? Сообщать ли вам о ходе расследования?
 — Нет, — четко ответил Эвинг. — Спасибо, мне больше ничего не нужно. Я удовлетворен.
 Он отключился и тяжело опустился на кровать.
 Это все равно мог быть розыгрыш. Он проспал несколько дней. Этого было вполне достаточно, чтобы какой-нибудь шутник, прослышав о взрыве в гостинице, отправил ему записку.
 Однако бритва «Оккама» начисто отмела предположение о розыгрыше. Слишком много во всем этом было непонятных обстоятельств и немотивированных действий. Допущение того, что предшествующий Эвинг раздвоился во времени, чтобы организовать его спасение и оставить записку, было несоизмеримо более простой гипотезой, если, разумеется, допустить возможность совершения путешествия во времени, до сих пор считавшегося невозможным.
 И все же одно, достаточно убедительное, доказательство можно было получить. Эвинг отыскал на туалетном столике маленький темно-синий парализатор и принялся его осматривать.
 Согласно записке, вскоре после того, как он проснется, ему позвонит Сколар Майрак.
 «Прекрасно! — подумал Эвинг. — Подожду звонка Майрака».




 13


 Через час он уже сидел в глубоком кресле в гостиной Института абстрактный знаний, чувствуя, как боль после пыток покидает его тело в результате манипуляций, совершенных искусными пальцами Майрака. Вокруг него разливались звуки волшебной старинной музыки. Бетховен, судя по словам этого маленького землянина, был одним из знаменитых древних композиторов. Эвинг с наслаждением потягивал предложенный ученым напиток.
 Все было для него абсолютно непостижимо: звонок Майрака, поездка через весь Валлон-сити, сказочное здание, сдвинутое во времени на три микросекунды по сравнению с остальным городом, и главное — тот факт, что записка первого Эвинга, сейчас он уже в этом не сомневался, была, безусловно, настоящей. Эти земляне владели тайной путешествий во времени, и хотя никто не догадывался, что они уже отправили по меньшей мере одного Бэрда Эвинга в прошлое из точки, которая в потоке времени все еще лежала в будущем где-то во второй половине этого четвертого дня, сам Эвинг был оглушен.
 Он понял, что его ответственность, и без того огромная, теперь стала просто чудовищной. Один человек отдал свою жизнь ради того, чтобы настоящая жизнь при этом не оборвалась. Эвингу казалось, что какая-то его часть, о существовании которой он и не догадывался ранее, отмерла, и теперь он снова был единственным хозяином своей судьбы.
 Беседа текла непринужденно. Земляне, настороженные и любознательные люди, хотели как можно больше узнать об угрозе клодов и о том, способны ли жители Корвина отразить их нападение. Эвинг сказал, что они будут сопротивляться до последней капли крови, но надежды на успех совсем немного.
 Тогда Майрак перевел разговор в другое русло. Его интересовала возможность перенаселения сотрудников Института абстрактных знаний на Корвин, где они, наверняка, были бы в большей безопасности, чем сейчас на Земле, под пятой Сириуса-4.
 Эвинг откровенно объяснил разочарованным землянам, насколько тяжело организовать такое крупное мероприятие и какое малое число кораблей способен выделить Корвин для этой цели. Он также упомянул и о неизбежной задержке, которую повлекут за собой переговоры.
 Он прочитал горечь на лицах землян. «С этим ничего нельзя поделать, — подумал он. — Корвину грозит уничтожение. Земле же — всего лишь оккупация. Корвину нужна помощь гораздо больше, чем Земле. Но от кого?»
 — Мне очень жаль, — произнес он под конец. — Я просто не вижу, каким образом мы могли бы предоставить вам убежище. К тому же на Корвине вы можете оказаться в гораздо худшем положении, чем на Земле. Нападение клодов будет жестоким и смертельным. Здесь же Сириус, по-видимому, оставит все, как есть, только налоги вы будете платить сирианам, а не правительству Медлиса.
 Корвинита охватило отчаяние. Он не смог решить проблему, стоящую перед Корвином, не сумел хоть чем-нибудь помочь этим бедным землянам. Им придется смириться с жизнью под игом Сириуса-4, в то время как Корвину остается только безропотно ждать нашествия клодов и своей жестокой участи.
 Его миссия провалилась. Какие бы смелые планы ни строил покойный Эвинг, оставивший ему записку, в его собственном мозгу они не нашли соответствующего отражения. Было ясно, что тот Эвинг видел какое-то решение для Корвина, какой-то способ защиты планеты от клодов. Однако он ничего не сказал об этом в своей записке.
 Очевидно, путешествуя во времени в прошлом, он испытал что-то такое, что дало ему ключ к решению проблемы.
 В голову пришла заманчивая мысль. А что, если сделать еще одно обратное путешествие во времени, спасти Эвинга, которого он обязательно найдет в прошлом, еще раз продиктовать записку и включить в нее ту информацию, которой сейчас в ней так недоставало.
 Нет!
 Он отверг эту мысль решительно и бесповоротно. Об еще одном путешествии во времени не может быть и речи. У него сейчас имеется возможность разорвать циклическую цепь и обрезать пуповину, соединявшую его с Землей. Отказаться от подобной возможности было бы неразумно. Вернуться на Корвин, готовиться к отражению нападения, защищать свой дом и родину, когда настанет для этого час, — вот единственно разумный порядок действий. Продолжать поиски несуществующего сверхоружия бесполезно.
 «Лучше предоставить Землю ее печальной участи, — подумал он, — и вернуться на Корвин».
 Беседа стала затухать и почти совсем остановилась. Ему и землянам больше не о чем было говорить. Обе стороны взывали о помощи, и ни одна из них не была в состоянии оказать ее.
 — Давайте поговорим о чем-нибудь другом, — предложил Майрак. — Эти разговоры о бегстве и нашествии портят настроение.
 Пластинка с музыкой Бетховена закончилась. Майрак встал, вынул ее из проигрывателя и поставил на место.
 — У нас отличная коллекция старинных композиторов. Вот, например, Моцарт, Бах, а вот это Гайдн…
 — Боюсь, что мне не приходилось слышать никого из них, — признался Эвинг. — У нас на Корвине сохранилось всего лишь несколько записей старинных композиторов с Земли. Я слышал их в музее. — Он наморщил лоб, пытаясь припомнить имена. — Там были Равель и Стравинский. И, кажется, какой-то бард. Записи эти принадлежали одному из пионеров-колонистов.
 Майрак поставил пластинку Баха. Он объяснил, что приятно звучащий инструмент, который ведет основную тему, называется клавесином. Это был очень примитивный инструмент, издававший звуки при механическом воздействии на его струны.
 Некоторые ученые всерьез интересовались музыкой, как новой, так и старой. Они стали наперебой излагать свои точки зрения. В другое время Эвинг, возможно, и принял бы участие в этой дискуссии. Теперь он их слушал только из вежливости, почти не вникая в то, что говорилось. Он пытался точно вспомнить текст записки Эвинга-1. Они покажут ему свою машину времени. И он не должен поддаться соблазну вернуться в прошлое, поскольку нужно вызвать необходимые изменения в прошлом и осуществить план, разработанный Эвингом-1. «Каким бы он ни был!» — подумал настоящий Эвинг.
 Наконец Майрак сказал:
 — Мы многого достигли в разработке теории времени. Наши машины, находящиеся в глубоких подвалах этого здания, могут…
 — Нет! — воскликнул Эвинг так внезапно и так резко, что этот возглас прозвучал, как крик. Затем, успокоившись, он продолжил ровным голосом: — Я имею в виду, что сейчас уже поздно. Боюсь, стоит мне увидеть хоть одним глазом ваши машины времени, я буду настолько заворожен ими, что до неприличия затяну свое посещение и злоупотреблю вашим гостеприимством. Надо ценить время хозяев!
 — Но мы очень хотим, чтобы вы провели у нас столько времени, сколько вы пожелаете, — запротестовал Майрак. — Если вам хочется взглянуть на машины…
 — Нет! — решительно повторил Эвинг. — Боюсь, мне пора.
 — В таком случае мы отвезем вас с гостиницу.
 «Вот здесь, наверное, и есть точка расхождения, — подумал Эвинг у входной двери Института, когда земляне выполняли необходимые операции по синхронизации с остальным миром. — Мой предшественник ни разу не выходил из этого здания. Здесь он удвоился вечером второго дня. Теперь я наконец-то отделился от двойника».
 Он сел с Майраком в машину и оглянулся на пустой участок, на котором стояло невидимое здание Института.
 — Вы должны когда-нибудь посмотреть, как действуют наши машины, — сказал Майрак.
 — Да… разумеется, — уклончиво ответил Эвинг. — Как только управлюсь с неотложными делами.
 «Завтра я уже буду лететь на Корвин, — подумал он. — Скорее всего, я больше никогда не увижу ваши машины, приятель».
 Он понял, что своими действиями во второй половине дня породил новую цепочку событий. Он не вернулся назад, во второй день, и не спас узника, из мозга которого сириане все же извлекли информацию и который скорее всего умер два дня назад. Таким образом, Фирник уверен, что Эвинг мертв! И будет очень удивлен, когда призрак затребует свой корабль из ангаров космопорта и возьмет курс на Корвин.
 Эвинг нахмурился, пытаясь выбраться из лабиринта, в котором путались его мысли. «Что ж, теперь все это не имеет никакого значения, — заключил он. — Решающий шаг сделан!»
 К худу или добру, но временной континуум был изменен, и время теперь текло по новому руслу.




 14


 Эвинг выписался из Гранд-отеля в полдень следующего дня. Удачно получилось, что администрация освободила его от уплаты за проживание в течение недели. Иначе он не смог бы расплатиться. У него было всего десять кредитов — «подарок» от таинственного спасителя, ныне уже мертвого.
 Дежурный робот-администратор был сдержанно вежлив, когда Эвинг подписывал бумаги, прекращавшие его дальнейшие взаимоотношения с гостиницей и извещавшие о его отбытии из Валлон-сити.
 — Я надеюсь, вам понравилось в нашем отеле, — произнес робот скрипучим голосом.
 Эвинг зло посмотрел на это создание из металла и сказал:
 — О да! Я просто восхищен!
 Он просунул в окошко бумаги:
 — Вы можете доставить мой багаж в космопорт?
 — Разумеется, сэр! Это гарантируется нашим обслуживанием.
 — Спасибо, — поблагодарил Эвинг и быстро прошел через роскошный вестибюль — мимо светового фонтана, мимо кресел для отдыха, мимо того места, где прежде находился энерготрон и где теперь роботы занимались ремонтом киоска. Он был уже наполовину восстановлен. К концу дня, скорее всего, не останется никаких следов того, что всего лишь три дня назад здесь погиб страшной смертью человек.
 По пути к выходу он прошел мимо троих сириан, однако это не вызвало у него ни малейшего беспокойства. Для Роллана Фирника и его приспешников корвинит Бэрд Эвинг умер под пытками вечером второго дня. И если кто-то очень на него похож, то это было чистым совпадением. Он смело прошел мимо сириан и вышел на улицу.
 Солнце шло к зениту. На улицах становилось все более оживленно. Бюллетень, отпечатанный телестатом в номере, обещал постояльцам гостиницы небольшой восьмиминутный дождь в четырнадцать часов, сегодня, пятого дня, и Эвингу пришлось задержаться. Зато улицы были свежими и чистыми.
 Эвинг сел в машину, предоставляемую гостиницей своим постояльцам для отправления в ближайший космопорт, и в последний раз взглянул на Гранд-отель Валлон-сити. Он чувствовал усталость и легкую грусть перед расставанием с Землей. Очень многое здесь говорило о былом могуществе планеты, и также много было признаков нынешнего упадка. С одной стороны, этот день был для него полным событий, а с другой — на редкость пустым: он возвращался на Корвин, так ничего и не добившись и ничего не узнав, кроме того, что никакой помощи Корвину оказано не будет.
 Некоторое время он размышлял над вопросом путешествий во времени. Очевидно, эта машина землян, наряду с другими парадоксальными свойствами, была способна создавать материю там, где ее прежде не существовало. Она извлекла неизвестно откуда тела Эвинга, из которых по меньшей мере два, а может быть, и больше, существовали одновременно. Казалось, что как только очередное новое тело извлекалось из структуры времени, оно оставалось существовать параллельно остальным. «Если бы это было не так, — подумал Эвинг, — то мой отказ вернуться в прошлое и организовать спасение уничтожил бы меня в данном временном континууме. Однако этого не случилось. В результате оборвалась только жизнь того Эвинга, который находился в подвале для пыток вечером второго дня».
 — Космопорт, — объявил робот.
 Эвинг направился к двери с табличкой «Вылет». Он заметил, что в очереди к служащему-роботу очень мало землян. В основном Землю покидали сириане. Очередь продвигалась очень медленно.
 Когда подошел черед Эвинга, он положил на стол свои бумаги. Робот быстро пробежал по ним фотоэлектрическими глазами.
 — Вы — Бэрд Эвинг со свободной планеты Корвин?
 — Да.
 — Вы прибыли на Землю в пятый день, седьмого числа пятого месяца сего года?
 Эвинг утвердительно кивнул.
 — Ваши документы в порядке, сэр. Ваш корабль находится в ангаре номер 1078. Распишитесь, пожалуйста, вот здесь.
 Это было разрешение на вылет и одновременно предписание службам космопорта извлечь его корабль из ангара, произвести все необходимое обслуживание перед вылетом, погрузить его вещи на борт корабля и установить корабль на летном поле. Эвинг быстро ознакомился с документом, расписался и вернул его роботу.
 — Пожалуйста, пройдите в зал ожидания номер два и оставайтесь там, пока не вызовут. Менее чем за час ваш корабль будет подготовлен к вылету.
 У Эвинга пересохло в горле.
 — Значит, меня вызовут по системе общего оповещения?
 — Да.
 Мысль о том, что его фамилия будет громко названа в помещении космопорта, где находится так много сириан, очень ему не понравилась.
 — Я бы предпочел, чтобы моя фамилия не называлась. Может быть, вы используете какое-нибудь слово?
 Робот заколебался.
 — Ну, положим, — голос у Эвинга был спокойным, — вы вызовете меня, употребив имя… э… Блейд. Да, можно назвать меня мистер Блейд. Договорились?
 С сомнением в голосе робот произнес:
 — Но так нельзя поступать.
 — А разве в правилах существует особый параграф, запрещающий использование псевдонимов?
 — Нет, но…
 — А если в правилах об этом не сказано, то почему бы вам так не поступить? — почти натурально изумился Эвинг. — Итак, зовите меня Блейд.
 Сбить этого робота с толку было довольно просто. Робот-служащий с ним согласился. Эвинг весело улыбнулся и двинулся в зал ожидания номер два.
 Это было величественное помещение, увенчанное огромным куполом на высоте более сотни футов над головой, заливающим все вокруг мягким голубым светом. В одном из углов зала возвышалась колонна с огромным громкоговорителем, в другом конце — на высоте десяти метров от пола — был установлен огромный экран, на котором для скучающих пассажиров мелькали абстрактные узоры.
 Некоторое время Эвинг без всякого интереса наблюдал за игрой красок на экране, затем нашел место в одном из углов зала ожидания, где его труднее всего было заметить. Сейчас в зале вряд ли был хоть один землянин. Жители Земли редко покидали свою планету, а этот гигантский космопорт, этот памятник эпохи освоения звезд, закончившийся тысячу лет назад, теперь обслуживал туристов с Сириуса-4 и других, еще более чуждых Земле существ.
 Мимо прошло создание с головой, похожей на пузырь, и с чешуйчатой пурпурной кожей. В каждом из его конечностей было по уменьшенной копии этого существа. «Мистер Х с планеты Хабд», — подумал с горечью Эвинг. Это нелепое создание привозило своих ребятишек на Землю, чтобы показать им поучительное зрелище угасающей цивилизации.
 Неподалеку от Эвинга остановились трое инопланетян. Они беседовали, то есть захлебывались гортанными звуками. «Похоже, что один из них советует другому внимательно рассматривать все вокруг, — подумал Эвинг. — Ничего этого, возможно, уже скоро не будет».
 Отчаяние охватило Эвинга. Его терзала мысль, что Корвин и Земля обречены и нет никакой возможности задержать безжалостные клыки, нависшие над ними. Он опустил голову и сжал пальцами виски.
 — Мистер Блейд, пожалуйста, пройдите к стойке отправления! Мистер Блейд, пожалуйста, пройдите к стойке отправления!..
 До Эвинга смутно дошло, что вызывают именно его.
 Он прошел в направлении, указанном фиолетовыми огоньками, загоравшимися в полу зала ожидания, миновал центр зала и повернул налево — к стойке отправления. Только он подошел к ней, как громкоговоритель еще раз взорвался:
 — Мистер Блейд, пожалуйста, пройдите к стойке отправления!
 — Блейд — это я, — сказал он роботу, с которым разговаривал час назад, и протянул свое удостоверение.
 Робот внимательно его осмотрел:
 — Тут написано, что вы — Бэрд Эвинг, — не сразу произнес робот.
 Эвинг раздраженно вздохнул.
 — Сверьтесь со своей памятью, милейший! Конечно, моя фамилия — Эвинг, но ведь я договорился с вами, чтобы меня вызывали под именем Блейд. Вспомнили?
 Оптические линзы робота яростно вращались, пока он тупо перебирал содержимое своей памяти. Эвинг напряженно ждал, нервничая и переминаясь с ноги на ногу. После, как ему показалось, пятнадцатиминутного ожидания взгляд робота снова прояснился, и он заявил:
 — Утверждение правильное, сэр. Вы — Бэрд Эвинг, взявший себе псевдоним Блейд. Ваш корабль, мистер Блейд, ждет вас с секторе одиннадцать.
 Поблагодарив, Эвинг взял блестящий планшет и вышел в коридор для отправляющихся. Здесь он передал планшет дежурному роботу-водителю, который отвез его через широкое поле космодрома к кораблю.
 Он стоял в центре свободного пространства радиусом в добрую сотню метров — стройная, полная изящества золотисто-зеленая игла, сверкающая в лучах заходящего солнца. Эвинг взобрался вверх по трапу, отодвинул входной люк и вошел внутрь своего корабля.
 Воздух был здесь слегка затхлым — сказалось недельное пребывание корабля в ангаре космопорта. Внешне все было в порядке: резервуар для сна, который будет длиться все его одиннадцатимесячное путешествие на Корвин, радиоаппаратура вдоль противоположной стены, видеоэкран. Он повернул рукоятку грузового отсека и открыл его. Немногочисленные его вещи находились на борту. Корабль был готов к взлету.
 Но прежде всего донесение.
 Он включил субэфирный генератор, произвел необходимую настройку, то есть направил луч на Корвин. По субэфирному лучу донесение будет идти около недели, прежде чем достигнет приемного устройства на его родной планете.
 «Это донесение, — подумал он с горечью, — о моем отбытии последует за первым всего лишь через несколько дней».
 Он включил тумблер «передача». Загорелась лампочка разрешения.
 Он взял в руки микрофон: «Говорит Бэрд Эвинг. Буду краток. Это мое второе и последнее донесение. Возвращаюсь на Корвин. Миссия полностью провалилась. Земля не в состоянии помочь нам. Она сама находится под угрозой захвата обитателями Сириуса-4, далекими потомками колонизаторов с Земли. Уровень культуры на Земле, похоже, ниже, чем у нас. Извините, что передаю плохие вести. Надеюсь, ничего серьезного не произойдет за время моего путешествия. Больше никаких сообщений от меня не будет. На этом заканчиваю связь».
 Некоторое время он задумчиво смотрел на затухающие огоньки генератора, затем тряхнул головой и поднялся. Включив планетарное радио, он связался с координационным центром, размещенным в диспетчерской вышке космопорта:
 — Говорит Бэрд Эвинг, находящийся на борту одноместного корабля на стартовой площадке номер одиннадцать. Я намерен произвести автоматический запуск через пятнадцать минут. Давайте сверим время.
 Мгновенно голос робота ответил:
 — Сейчас 19.12.
 — Хорошо. Могу я произвести запуск в 19.30?
 — Разрешается, — ответил робот после небольшой паузы.
 Пробормотав подтверждение, Эвинг ввел данные в автопилот и включил пусковое устройство. Через несколько минут корабль стартует с Земли, независимо от того, где он сам будет находиться в этот момент: в защитном резервуаре либо вне его. Однако спешить не было необходимости. Процесс замораживания займет у него не более нескольких минут.
 Он сбросил с себя одежду, аккуратно сложил ее и открыл кран наполнителя ванны питательным раствором. Автопилот неумолимо отсчитывал время: осталось одиннадцать минут до старта.
 До скорого, Земля!
 Он залез в резервуар. Теперь в его сознании взяли верх глубоко сублимированные инструкции. Он абсолютно точно знал, что нужно делать. Все, что оставалось, это нажать ногами на педали, чтобы войти в состояние гибернации. Автоматически ему будут сделаны все необходимые уколы, и начнет функционировать термостат. В конце путешествия, когда его корабль выйдет на орбиту Корвина, он будет автоматически разморожен, чтобы с помощью ручного управления произвести посадку.
 Звонок коммуникатора прорезался как раз в тот момент, когда он уже собирался нажать на педаль. Эвинг раздраженно поднял голову. Что это такое?
 — Вызывается Бэрд Эвинг… Вызывается Бэрд Эвинг…
 Это была центральная диспетчерская. До старта оставалось восемь минут. От него ничего не останется, кроме лужи из студня, если в момент старта он еще будет шататься по кораблю.
 Эвинг все же вылез из ванны и отозвался на вызов.
 — Говорит Эвинг. Что случилось?
 — Срочный звонок из здания вокзала, мистер Эвинг. Позвонивший сказал, что он должен связаться с вами прежде, чем вы стартуете с Земли.
 Эвинг задумался. Кто бы это мог быть? Преследующий его Фирник? Или Бира Корк? Нет. Они были свидетелями его смерти во второй день. Тогда Майрак? Возможно… Кто еще?
 — Хорошо, — спокойно сказал он. — Соедините меня с абонентом.
 Послышался новый голос:
 — Эвинг?
 — Да. Кто вы такой?
 — Сейчас это не имеет никакого значения. Слушайте меня внимательно, Эвинг. Не могли бы вы прямо сейчас прийти в здание космопорта?
 Голос был ему знаком. Эвинг рассердился:
 — Нет, не могу. Мой автопилот включен, и я стартую через несколько минут. Если вы не можете сказать мне, кто вы такой, то я не намерен изменять время своего взлета.
 Эвинг услышал глубокий вздох:
 — Я мог бы сказать вам, кто я, но вы просто этому не поверите, вот и все. Однако обязаны сейчас же отложить свой старт. Поймите, обязательно отложить! И прийти в здание космопорта!
 — Нет!
 — Предупреждаю вас, Эвинг, — произнес собеседник. — Я могу сам остановить ваш полет. Но это может причинить вред нам обоим. Поэтому вы должны просто поверить мне. Понятно?
 — Я не собираюсь покидать корабль из-за каких-то анонимных угроз, — запальчиво произнес Эвинг. — Назовите мне свое имя! В противном случае я намерен тотчас же отключиться и перейти в состояние гибернации.
 — Шесть минут до взлета, — раздался голос автопилота-робота.
 Прошло еще несколько секунд.
 — Хорошо, — отозвался на другом конце линии незнакомец. — Я вам скажу, кто я. Мое имя Бэрд Эвинг, со свободной планеты Корвин. Я — это ты, понятно? Теперь ты наконец вылезешь из своего корабля?




 15


 Дрожащими пальцами Эвинг отключил автомат и возвратил аппаратуру для замораживания в исходное состояние. Затем он вызвал диспетчерскую и нетвердым голосом уведомил о том, что он временно приостанавливает график взлета и возвращается в здание космопорта.
 Он снова оделся и был уже полностью готов, когда робокар загромыхал по бетонному полю, направляясь к кораблю, чтобы отвезти его назад, в здание вокзала.
 Он договорился встретиться с другим Эвингом в зале для отдыха, в том самом, где впервые встретился с Ролланом Фирником. Зал встретил его ровным гудением многочисленных голосов. Его взгляд остановился на высокой и стройной, одетой в костюм-двойку фигуре, стоящей за столом в дальнем конце зала.
 Он подошел и сел за столик, не спрашивая разрешения. Человек за столиком улыбнулся ему спокойно и уверенно. У Эвинга закружилась голова.
 — Я даже не знаю, с чего начать. Кто вы? — спросил он.
 — Я уже сказал. Я — это ты сам! Я — Бэрд Эвинг!
 Интонация, тембр голоса, улыбка — все соответствовало. Эвинг почувствовал, что все вокруг поплыло перед его глазами. Он глядел в собственное зеркальное отображение.
 — Но я считал, что ты мертв! — произнес Эвинг. — В записке, которую ты мне оставил, говорилось…
 — Я не оставлял тебе никакой записки, Бэрд, — сразу же прервал его другой Эвинг.
 — Хорошо, — согласился настоящий Эвинг, — давай все по порядку. — Этот разговор походил на какой-то кошмарный сон. Он задыхался от застрявшего в горле комка. — Ты спас меня от Фирника, верно?
 Собеседник кивнул.
 — И ты отвез меня в гостиницу, уложил в постель и написал записку, в которой постарался мне все объяснить. В конце ты написал, что намерен спуститься вниз, в вестибюль, чтобы взорвать себя в киоске энерготрона…
 Его собеседник смотрел на него изумленными глазами.
 — Нет! Все было совершенно не так, Бэрд. Да, я привез тебя в гостиницу и уложил в кровать. Потом я ушел. Я не оставлял тебе никакой записки, в которой бы грозился совершить самоубийство.
 — И ты не оставлял мне денег? А как насчет бластера?
 Человек по ту сторону стола недоуменно качал головой.
 Эвинг на мгновение закрыл глаза:
 — Но если эту записку оставил мне не ты, тогда кто же ее оставил?
 — Расскажи-ка о записке подробнее, — попросил другой Эвинг.
 Настоящий Эвинг вкратце изложил по памяти содержание этой записки. Другой Эвинг внимательно слушал, загибая пальцы. Когда Эвинг умолк, он еще некоторое время глубокомысленно молчал, морща брови. Наконец, он произнес:
 — Теперь понятно. Нас было четверо.
 — Что?!
 — Попробую объяснить все по порядку. Я первый из нас, который прошел этот злополучный цикл. Все началось с парадокса замкнутого круга, в котором было только два участника: «я» — в камере пыток, «я» — вернувшийся из будущего, чтобы спасти самого себя. Было четыре отдельных расщепления континуума: Эвинг, который умер под пытками, два Эвинга, которые спасли себя в прошлом, измученных пытками, — один из них лишился жизни, — и, наконец, Эвинг, который был спасен, но который не вернулся в прошлое, чтобы стать спасителем, и тем самым разорвал этот порочный круг. Двое из четырех Эвингов еще живы — первый и третий. Я и ты.
 — Мне кажется, что какой-то смысл в этом есть, — очень тихо произнес Эвинг-3. — Но при этом остается один лишний Бэрд Эвинг, не так ли? После того, как ты спас Эвинга-2, почему ты решил остаться в живых?
 Эвинг-1 пожал плечами:
 — Я не отважился на самоубийство, поскольку не знал последствий этого поступка.
 — Нет, знал! — обвиняющим тоном произнес Эвинг-3. — Ты знал, что спасенный тобой Эвинг-2 остается в живых. Ты мог бы оставить ему записку, но не сделал этого. И поэтому он совершил еще один временной круг, оставил мне записку и сошел с дороги.
 Эвинг-1 грустно улыбнулся:
 — По-видимому, он был более храбрым, чем я.
 — Но как это может быть? Разве мы все не одинаковы?
 — Это так, — снова печально улыбнулся Эвинг-1. — Но человек — существо очень сложное. Жизнь не является простой последовательностью логически обоснованных событий. Она, скорее, является переходом от одного сурового решения к следующему. Во мне, в первом Эвинге, только зарождалась мысль о самоубийстве, а во втором Эвинге она уже созрела. Я смотрел на происходящее одними глазами, он — несколько иными. И вот я здесь, а он — там.
 Эвинг-3 понял, сердиться бесполезно. Человек, который сидел напротив него, был им самим, а кому, как не ему, знать, что он всегда был полон внутренних противоречий, что в нем собраны много различных сильных и слабых черт, — такое характерно не только для него, Бэра Эвинга, но и для любого другого человека. Сейчас не время для упреков. Однако надо решать вновь возникшие серьезные проблемы.
 — Так что же нам теперь делать? — спросил он.
 — Существует причина, из-за которой я снял тебя с корабля. И она вовсе не в том, что я хочу остаться здесь, на Земле.
 — А в чем же?
 — Машина времени, которая есть у Майрака, поможет спасти Корвин от клодов, — уверенно произнес Эвинг-1.
 Эвинг-3 раскрыл рот от изумления:
 — Каким образом?
 — Я заехал сегодня утром к Майраку, и он встретил меня с распростертыми объятиями. Он очень обрадовался, что я вернулся, чтобы взглянуть на его машину времени. Вот тогда-то я и понял, что ты был там вчера и не вернулся на эту карусель, — он покачал головой. — Я рассчитывал, понимаешь, на то, что ты станешь единственным из Эвингов, который по-настоящему двинется дальше вдоль русла времени, в то время как все остальные вертятся между четвертым и вторым днем, гоняясь друг за другом. Но ты разорвал эту цепь и все перепутал.
 — Это ты все перепутал, — огрызнулся Эвинг-3. — Предполагалось, что ты не останешься в живых.
 — Но ведь и тебе не полагалось существовать в пятом дне!
 — Перебранкой делу не поможешь, — более спокойно произнес Эвинг-3. — Ты говоришь, машина времени землян может спасти наш Корвин. Но каким образом?
 — Я пришел именно к такому выводу. Сегодня утром Майрак показал мне различные способы применения своей машины. Она может быть преобразована во внешнее развертывающее устройство, излучение которого способно забрасывать предметы любых размеров назад в прошлое.
 — Флот клодов! — тотчас воскликнул Эвинг-3.
 — Да, флот клодов! Мы устанавливаем проектор на Корвине и ждем, пока не появится флот неприятеля, а затем отбрасываем их назад, ну, скажем, на пять миллиардов лет, причем без обратного билета.
 Эвинг-3 улыбнулся:
 — А я отправился домой и вот-вот должен был стартовать, в то время как ты уже все знал…
 Эвинг-1 пожал плечами:
 — Тебе ведь не довелось присутствовать на демонстрации машины времени. Мне просто повезло. Сразу же после того как Майрак заявил, что способен управлять временем, в голову мне пришла мысль: это то, что нам надо.
 — Что же ты теперь предлагаешь? — спросил Эвинг-3.
 — Вернемся к Майраку и возьмем у него чертежи устройства. А затем сразу на корабль и…
 Эвинг-3, взглянув на своего двойника, сказал:
 — Что же ты замолчал? Я жду!
 — Это… это ведь одноместный корабль? — спросил Эвинг-1 дрогнувшим голосом.
 — Да, — подтвердил Эвинг-3. — Я долго ждал, когда ты подойдешь к этой проблеме. Наконец ты вспомнил, что, к несчастью, это одноместный корабль. После того как мы раздобудем чертежи, нам надо решить, кому из нас возвращаться на Корвин, а кому остаться здесь.
 Он понимал, что страдания на хмуром лице его двойника были зеркальным отображением его мук. Ему было очень тяжело, и он знал, что его двойник испытывает такое же чувство. Он физически ощущал муки бессилия человека, глядящего на себя в зеркало и отчаянно пытающегося предпринять что-либо такое, на что не могло быть способно заключенное в зеркале его отражение.
 — С этим мы разберемся позже, — сказал уклончиво Эвинг-1. — Сначала надо заполучить чертежи. Все остальное потом.
 Они быстро нашли автоматически управляемое такси и направились в пригород, где был расположен Институт абстрактных знаний. По пути Эвинг-3 повернулся к своему спутнику и спросил:
 — Каким образом ты узнал, что я собираюсь отправиться назад на Корвин?
 — Как только я узнал от Майрака о твоем существовании и о том, что его машина может помочь Корвину, я вернулся в Гранд-отель и направился в твой номер, однако идентификационная пластина не сработала. А ведь эта дверь должна была подчиняться мне в такой же степени, как и тебе. Поэтому я спустился вниз, из вестибюля позвонил администратору и спросил о тебе. Мне ответили, что ты уже выписался и находишься в космопорту. Слава богу, я успел туда вовремя.
 — А что, если бы я отказался выйти из корабля? — спросил Эвинг-3.
 — Тогда я стал бы настаивать на том, что Эвинг — это я, а ты украл у меня корабль, что между прочим, было бы недалеко от истины. Потребовалась бы проверка личности. Разумеется, они установили бы, что я — Эвинг, и заинтересовались бы, а кем тогда являешься ты? Чтобы установить это, тебя нужно было бы снять с корабля. Это было очень рискованно: либо обнаружилось бы, что существует еще один Эвинг, либо ты плюнул бы на их распоряжение и стартовал. Они наверняка послали бы вслед за тобой перехватчика, и мы оба попали бы в серьезный переплет. Могли бы потерять корабль!
 Возле пустого участка улицы, где располагался Институт абстрактных знаний, они вышли из такси.
 — Жди меня здесь, — сказал Эвинг-1. — Я встану внутри их приемного поля и стану ждать, пока меня не впустят внутрь. Через десять минут ты последуешь за мной.
 — У меня нет часов, — покачал головой Эвинг-3. — Их отобрал Фирник.
 — Вот, возьми мои! — раздраженно проговорил Эвинг-1. Он расстегнул цепочку и отдал часы своему двойнику. На вид они были очень дорогими.
 — Откуда у тебя такие часы? — спросил Эвинг-3.
 — Я позаимствовал их у одного землянина вместе с пятью сотнями кредитов утром третьего дня. Ты, нет, не ты, а тот второй, Эвинг, который стал твоим спасителем позже, отсыпался в гостинице в нашем номере, поэтому мне пришлось поискать другое место, где бы я мог остановиться. И все, что у меня было, это десять кредитов, оставшихся после покупки маски и оружия.
 «Мне ведь тоже оставили десять кредитов», — вспомнил Эвинг-3. Невозможно разобраться в таком количестве невероятных совпадений. Лучше не думать о них вовсе.
 Он надел часы. На них было 19.50, вечер пятого дня. Его двойник пошел, как бы гуляя к пустырю, остановился и внезапно исчез. Его поглотил Институт абстрактных знаний.
 Эвинг-3 стал ждать. Время ползло медленно. Пять минут… шесть… семь…
 Через восемь минут он двинулся, как ему казалось, с полнейшим безразличием к пустому участку. Через десять минут он был в нескольких метрах от его границ. С большим трудом он заставил себя переждать последнюю минуту. В кармане брюк ощущалась тяжесть парализатора. Он помнил, что у Эвинга-1 тоже был такой пистолет — точная копия его собственного.
 Через девять минут сорок пять секунд, осмотревшись по сторонам, он непринужденно подошел к границе участка и тотчас ощутил переход в другой временной континуум, отстоящий от того, в котором он жил, всего лишь на три микросекунды. Он оказался внутри Института абстрактных знаний, внезапно исчезнув для всего остального мира.
 Его взору открылась весьма живописная картина. Эвинг-1 стоял у одной из стен с парализатором в руке. Перед ним было семь или восемь сотрудников Института с бледными лицами и испуганными глазами.
 Эвинг-3 встретился с укоряющим взглядом Сколара Майрака.
 — Спасибо вам за то, что впустили меня и моего… э… брата, — сказал с улыбкой Эвинг-1.
 Какое-то время оба корвинита, не мигая, смотрели друг на друга. В глазах своего двойника Эвинг-3 прочел сознание глубокой вины и понял, что этот человек был ему больше чем близнец: они оба мыслили и чувствовали одинаково.
 — Мы очень сожалеем об этом, — сказал он, обращаясь к Майраку. — То, что нам приходится делать, поверьте, причиняет нам невыразимые страдания.
 — Я уже объяснил уважаемым землянам, зачем мы сюда прибыли, — сказал Эвинг-1. — Здесь есть модель машины времени в уменьшенном размере и полный комплект чертежей, а также несколько тетрадей с теоретическими обоснованиями возможности путешествия во времени. Однако все это вряд ли можно унести.
 — Тетради нам невозможно будет восстановить, — с горечью произнес Майрак.
 — Мы постараемся их сохранить, — пообещал Эвинг-3. — Но сейчас они нам нужнее, чем вам, поверьте.
 Эвинг-1 произнес:
 — Ты останешься здесь с парализатором наготове, а я с Майраком спущусь вниз, чтобы отобрать то, что мы могли бы забрать с собой.
 Эвинг кивнул.
 Достав оружие, он заменил своего двойника у стены, продолжая удерживать незадачливых хозяев у другой стены на почтительном расстоянии.
 Примерно через пять минут его двойник и Майрак вернулись, неся чертежи, тетради и модель, которая с виду весила килограммов двадцать.
 — Здесь все, что нужно! — торжественно воскликнул второй Эвинг. — А теперь вы пропустите меня через свой темпоральный барьер. Мой брат останется тут и будет держать всех под прицелом. Я бы не советовал вам пытаться что-либо отколоть.
 Через десять минут оба Эвинга стояли снаружи Института абстрактных знаний. Между ними была сложена их богатая добыча.
 — Как мне было противно делать это, — признался Эвинг-3.
 — Мне тоже, — кивнул двойник. — Они такие вежливые, кроткие, а мы так подло отплатили за их гостеприимство. Но нам позарез нужен этот генератор, если только мы хотим спасти все, что нам дорого.
 — Да, — сдавленно ответил Эвинг-3. — Мы были вынуждены пойти на это. Если бы мы этого не сделали, то ничто уже не спасло бы Корвин.
 Эвинг-1 внимательно посмотрел на своего «брата» и усмехнулся. Эвингу-3 его улыбка почему-то не понравилась.
 — Пойдем скорее отсюда, — заторопился он. — Нам нужно погрузить все это на корабль.




 16


 В полном молчании они совершили обратный переезд в космопорт. Глаза Эвинга-3 случайно встретились с глазами двойника, и каждый из них виновато опустил взор.
 «Кто из нас вернется на Корвин? — подумал Эвинг-3. — Кто из нас станет подлинным Бэрдом Эвингом? И что будет с другим?»
 В космопорту Эвинг-3 затребовал робота-носильщика и передал ему краденые чертежи, записки и модель машины времени для погрузки на корабль. Когда это было выполнено, они оба холодно посмотрели друг на друга. Настало время отправления. Один из них должен был остаться на Земле.
 Эвинг-3 почесал подбородок и нерешительно произнес:
 — Один из нас должен отправиться в диспетчерскую и утвердить график вылета. Другой…
 — Да. Я знаю.
 — Как мы это уладим? Бросим монету? — Эвингу-3 не терпелось поставить все точки над «и».
 Один из них вернется к Лайре и Блейду. А другому…
 Об этом не нужно было говорить. Перед ними стояла неразрешимая задача: каждый из Эвингов был уверен, что именно он является тем единственным, которому следует оставаться в нормальном потоке времени, и каждый из них в глубине души считал, что другой должен, просто обязан, уступить.
 Зажглись огни космопорта. Настало время принимать решение.
 — Пойдем выпьем, — предложил Эвинг-3.
 Перед входом в буфет толклась толпа пассажиров, желающих пропустить одну-другую рюмку перед стартом. Эвинг-3 заказал спиртное для обоих, и они угрюмо обменялись тостами.
 — За Бэрда Эвинга — кто бы он ни был!
 Эвинг-3 выпил, но легче не стало. Ему вдруг показалось, что тупик, в который они зашли, будет длиться вечно, что они останутся на Земле навсегда, так и не определив, кто из них должен возвратиться с планом спасения Корвина, а кто остаться на Земле. Однако минуту спустя все изменилось.
 Включились громкоговорители информационной службы: «Внимание, внимание! Просим всех оставаться на своих местах. Повторяем, просим всех оставаться на своих местах!»
 Они обменялись тревожными взглядами. Голос из громкоговорителей продолжал:
 «Предполагается, что где-то в районе космопорта находится опасный преступник. Его рост — сто восемьдесят семь сантиметров. У него светло-каштановые волосы, темные глаза, одет в старомодную двойку. Пожалуйста, оставайтесь там, где находитесь в данный момент, пока служба безопасности будет проводить розыск. Подготовьте документы для проверки, по первому же требованию службы безопасности вы должны их предъявить».
 Взрыв недоуменных возгласов последовал за этим объявлением. Оба Эвинга с тоской посмотрели друг на друга.
 — Кто-то нас выдал, — сказал Эвинг-3. — Наверное, Майрак. Или тот, которого ты ограбил. Но скорее всего, Майрак.
 — Не все ли равно, кто нас выдал! — огрызнулся Эвинг-1. — Единственное, имеющее сейчас имеет значение, — это то, что сейчас они будут здесь. И как только обнаружится, что описанию соответствуют двое…
 — Но Майрак должен был предупредить, что нас двое!
 — Нет! Он никогда этого не сделал бы. Он не будет раскрывать способ, с помощью которого были вызваны к жизни мы оба.
 — Наверное, ты прав, — согласился Эвинг-3. — Однако, если обнаружится, что у нас одинаковые удостоверения личности и мы сами идентичны, то схватят обоих. И ни один из нас тогда не сможет вернуться на Корвин.
 — А если они найдут только одного? — спросил Эвинг-1.
 — Каким образом? Мы не можем улететь, не покидая здания вокзала. К тому же здесь вряд ли есть такое место, где можно было бы спрятаться.
 — Я не это имел в виду. Предположим, один из нас добровольно сдастся, уничтожив предварительно свои документы, а затем организует попытку бегства. В наступившем беспорядке другой мог бы благополучно вылететь на Корвин.
 Глаза Эвинга-3 сузились: точно такой же план зародился и у него в голове.
 — Но кто же из нас должен будет раскрыть себя? Мы снова сталкиваемся с той же самой проблемой.
 — Нет! — твердо сказал Эвинг-1. — Никакой проблемы нет. Я иду на это добровольно.
 Эвинг-3 покачал головой:
 — Я не могу согласиться на такое. Ведь это самоубийство.
 — У нас нет времени. Имеется только один способ решить наш спор.
 Он порылся в кармане, извлек оттуда новенькую монету в полкредита и внимательно осмотрел ее. На одной стороне монеты было выгравировано символическое изображение Солнца с девятью планетами вокруг него. На другой — украшенное орнаментами число «50».
 — Я бросаю монету, — сказал он. — Если выпадет «Солнечная система» — иду я. Если номинал — идешь ты. Согласен?
 — Да, — выдавил из себя Эвинг-3.
 Эвинг-1 положил монету на ноготь большого пальца и подбросил ее вверх, затем быстрым движением поймал ее прямо в воздухе и прикрыл ладонью другой руки. Чуть помедлив, он приподнял ладонь — монета лежала номиналом вверх.
 Эвинг-3 кисло улыбнулся:
 — Значит, иду я.
 Вынув из кармана документы, он разорвал их в клочья и, взглянув на бледное, вытянувшееся лицо человека, которому было суждено стать настоящим Бэрдом Эвингом, произнес:
 — Прощай парень. Удачи тебе во всем! И поцелуй за меня Лайру, когда вернешься…
 Четверо полицейских-сириан вошли в бар и начали сновать среди посетителей. Еще один остался стоять у дверей. Эвинг-3 медленно поднялся со своего стула. Теперь он был абсолютно спокоен. Как будто и не собирался умирать.
 «Кто все-таки настоящий „я“? Человек, который умер, не вынеся пыток Фирника? Или человек, взорвавший себя в киоске энерготрона? Или тот, который оставался сейчас сидеть в углу бара? Все эти люди — Бэрды Эвинги. Их индивидуальность непрерывна, она продолжается в каждом последующем воплощении настоящего Эвинга… Нет, Бэрд Эвинг не умрет, просто прекратят дальнейшее существование ставшие теперь ненужными его двойники. И так и должно быть!»
 Эвинг хладнокровно прошел через зал мимо ошеломленных посетителей бара, прикованных к своим столикам. За исключением полицейских он был единственным, кто осмелился передвигаться. Полицейские еще не заметили его. Он шел, не оборачиваясь.
 Парализатор в кармане брюк был всего лишь в нескольких сантиметрах от его руки. Он неожиданно выхватил его из кармана и выстрелил в полицейского, который охранял вход. Сирианин опрокинулся навзничь. Остальные полицейские бросились к Эвингу.
 — Кто вы такой? — спросил у него один из них. — Что вы здесь делаете?
 — Я тот, кого вы ищете, — крикнул Эвинг так громко, что его можно было бы услышать за несколько сотен метров… — Если я вам нужен, то подходите поближе и берите. — Он весело рассмеялся.
 Пока полицейские осмысливали сказанное, он повернулся и выскочил в длинную сводчатую галерею.
 Почти сразу же за ним бросились преследователи. Он крепко сжал парализатор, но пока еще не стрелял. Вспышка энергии сверкнула у него над головой, отбив от стены кусок штукатурки. Позади него раздался вопль:
 — Хватайте его! Остановите этого человека!
 В дальнем конце коридора появились еще четверо полицейских. Эвинг нажал на спусковое устройство парализатора и заморозил двоих из них. Затем он рванулся вправо, проскочив сквозь автоматически открывающиеся двери, и очутился на взлетной полосе космодрома, куда выходить было строго запрещено.
 К нему подкатил робот.
 — Можно взглянуть на ваш пропуск, сэр? — металлический голос звучал ровно и невозмутимо. — Людей допускают в этот сектор только по особым пропускам.
 В ответ Эвинг вскинул парализатор и превратил в непроводящий материал «непрерывные» цепи и мозг робота. Он неуклюже рухнул, как только вышла из строя гироскопическая система, поддерживающая его равновесие. Эвинг обернулся. Со всех сторон к нему бежали около двух десятков полицейских.
 — Сдавайся! — Кричали они ему. — У тебя нет шансов на спасение!
 «Я знаю это и без вас, — подумал Эвинг. — Но я не хочу, чтобы меня взяли живым».
 Он плотно прижался к стоящему на поле заправщику и стал поливать приближающихся полицейских парализующими лучами. Они отвечали на его стрельбу осторожно, поскольку на поле было много дорогостоящего оборудования. Кроме того, они получили приказ взять этого человека живым во что бы то ни стало. Эвинг выждал, пока один из полицейских не приблизился к нему на расстояние пятидесяти метров.
 — Ну, лови, — крикнул он и, повернувшись, побежал зигзагами по взлетному полю.
 Бетонная полоса тянулась километров на пять. Он бежал легко, описывая широкие круги, время от времени останавливаясь, чтобы выстрелить в преследователей. Он хотел удержать их на почтительном расстоянии до тех пор, пока…
 Поле погрузилось в темноту. Эвинг поднял голову, чтобы выяснить причину этого неожиданного затмения.
 Над его головой высоко в воздухе повис огромный звездолет. Он медленно, словно на невидимом блоке, снижался. Турбины ревели, извергая клубы раскаленных газов, доходящих почти до земли.
 Эвинг улыбнулся при виде этого зрелища. «Все будет очень быстро», — сказал он вслух.
 Эвинг услышал удивленные возгласы полицейских. Они остановились и стали пятиться назад, подальше от опускающегося на бетон огромного корабля. Эвинг побежал по широкой дуге, пытаясь на бегу определить курс снижавшегося лайнера.
 «Это все равно, что упасть на солнце, — подумал он. — Мгновенная смерть!»
 Он угадал место, где должен приземлиться корабль. Страшный жар охватил его. Он уже находился в опасной зоне и решительно побежал дальше, туда, где воздух был огненным адом. «За Корвин! — сердце его отчаянно билось. — За Лайру и Блейда!»
 — Идиот! Он же погибнет! — закричал кто-то издалека.
 Черное облако раскаленного газа накрыло бегущего Эвинга. Он почти оглох от громоподобного рева турбин. Еще несколько мгновений — и корвинит Эвинг исчез в яростно бушующем пламени. Сознание, а вместе с ним и боль в течение микросекунды оставили его тело.
 В здании вокзала во всю мощь гремели динамики:
 «Внимание, внимание! Мы приносим всем свою глубочайшую благодарность за оказанное содействие. Преступник найден, он больше не угрожает общественному спокойствию. Можете вернуться к своим делам. Мы еще раз благодарим всех за помощь и надеемся, что вам не было причинено беспокойство».
 В вокзальном баре Эвинг тупо глядел на два бокала, стоявшие на столике: его и покойного. Порывистым жестом он выпил содержимое бокала другого Эвинга, потом своего. Он содрогнулся: алкоголь обжег его внутренности.
 «Что принято говорить, думать, делать, когда человек отдает свою жизнь за то, чтобы ты смог спастись? Ничего. Ты даже не можешь сказать ему спасибо…» — мелькнуло у него в голове.
 Он наблюдал за всем, что произошло, из окна бара. Отчаянное бегство, погоня, обмен выстрелами. Гигантский звездолет над одиноким беглецом, курс которого было невозможно изменить, независимо от того, кто оказался бы под его ревущими тормозными установками — один человек или целый полк, выстроенный на поле.
 Даже сквозь защитное покрытие стекла было нестерпимо больно смотреть на ослепительное сияние газов. На всю жизнь на его сетчатке и в его мозгу останется крохотный человеческий силуэт под производящим посадку звездолетом, мгновенно исчезнувший в языках пламени.
 Он встал. Сейчас Эвинг чувствовал страшную усталость и полное опустошение. Совсем не то должен чувствовать человек, наконец-то получивший возможность вернуться домой, к своей жене и сыну…
 Его миссия близилась к успешному завершению, однако он не испытывал радости: слишком дорогой ценой достался этот успех.
 Кое-как он разыскал диспетчерскую и вытащил бумаги, которые были заполнены теперь уже мертвым Эвингом, то есть им самим, утром того же дня.
 — Мой корабль в одиннадцатом секторе, он подготовлен для взлета, — сказал Эвинг, протягивая документы. — Первоначальный старт планировался несколько раньше, однако я попросил изменения графика.
 Как каменный он стоял и ждал, пока робот произведет надлежащие манипуляции, даст ему новые формы для заполнения и в конце концов направит его к выходу из вокзала. Здесь, у взлетного поля, его встретил другой робот и отвез на корабль. На его корабль, который мог улететь на Корвин несколькими часами раньше, с другим пилотом на борту.
 Эвинг содрогнулся при появившейся мысли, что если бы корабль стартовал раньше, ведомый другим Эвингом, то миссия закончилась бы полным провалом. Да, задержка на пять часов круто изменила результат этого полета на Землю.
 И глупо всерьез говорить о покойнике. А кто собственно умер? Бэрд Эвинг? Но ведь я жив!
 Он взошел на корабль и осмотрелся. Все было готово к старту. Тот Эвинг, помнится, говорил, что послал донесение на Корвин, в котором, кажется, сообщал, что возвращается с пустыми руками.
 Он включил субэфирный передатчик и отправил новое донесение, сообщая, что дело приняло другой оборот и он возвращается на Корвин, располагая средствами спасения от клодов.
 Эвинг вызвал центральный пункт управления и попросил разрешения на взлет через двадцать минут. Затем он активировал автопилот, разделся и опустился в питательную ванну.
 В его тело впились иглы, температура быстро поползла вниз. Из крохотных отверстий полились струйки, образуя из пены неразрушаемую паутину-колыбель, которая убережет его при взлете.
 От успокаивающего наркотика затуманилось сознание. Угасающий разум успел зарегистрировать падение температуры на несколько десятков градусов и…
 Последнее, что он ощутил, это первый момент старта. Едва только началось ускорение, Эвинг уже спал.




 17


 Одиннадцать месяцев, двенадцать дней, семь с половиной часов Эвинг спал, пока крохотный корабль совершал обратный полет.
 И вот настал час, когда заранее отрегулированные датчики выдали сигнал о том, что путешествие окончено. Автоматически работавшие бортовые компьютеры вывели корабль на орбиту планеты. Отключилась система гибернации. Температура постепенно приближалась к нормальной, и игла, вонзившаяся Эвингу в бок, пробудила его к жизни.
 Он был дома.
 Как только Эвинг окончательно пришел в себя, он связался с властями планеты.
 — Планетарный Совет Корвина вас слушает, — почти мгновенно последовал ответ. — Мы приняли ваш сигнал. Пожалуйста, назовите себя.
 Эвинг ответил серией закодированных сигналов, которые были его условным идентификационным кодом.
 Тотчас же были приняты символы опознавания, после чего тот же самый голос с планеты произнес:
 — Эвинг! Наконец-то!
 — Прошла всего лишь пара лет! — сказал Эвинг. — Какие новости на планете?
 — Ничего существенного! Как у тебя?
 В голосе было едва сдерживаемое любопытство. Испытывая чувство неловкости, Эвинг, прекратил разговор.
 Он записал координаты места посадки, обработал и ввел в бортовой компьютер, после чего перевел автопилот в режим посадки.
 Он вышел из корабля на поле космодрома Браутон, в двенадцати километрах от Браутона, главного города планеты Корвин. Воздух был чист и свеж, с тем легким запахом, которого ему так недоставало в течение всего пребывания на Земле. Спустившись на бетонную платформу, Эвинг стал ожидать электрокар. По голубому небесному своду пробегали легкие облака, взлетно-посадочное поле обрамляли несколько рядов величественных деревьев высотой около двухсот пятидесяти метров. «Ни одно дерево на Земле, — подумал он, — не может сравниться с такими красавцами».
 Подошел электрокар. Водитель, улыбаясь, приветствовал его:
 — Поздравляю с возвращением, мистер Эвинг!
 — Спасибо, — сказал Эвинг, занимая свободное место рядом с ним. — Как приятно вернуться домой!
 У входа в здание вокзала его уже ожидала наспех собранная делегация. Эвинг узнал премьера Дэвидсона, трех или четырех членов Совета, несколько профессоров Университета. Он пробежал глазами по делегации, удивляясь, почему не пришли встретить его Лайра и сын.
 Затем он увидел их. Они стояли, замыкая группу встречающих, вместе с его друзьями. Они вышли вперед. Лайра как-то странно улыбалась, Блейд безразлично глядел на человека, которого он почти не помнил.
 — Здравствуй, Бэрд, — сказал Лайра. Ему показалось, что голос у нее стал выше по сравнению с тем, который он помнил, и выглядела она старше, чем он себе представлял. Глаза ее запали, лицо похудело.
 — Очень хорошо, что ты вернулся, Бэрд. Сынок, поздоровайся с отцом.
 Эвинг посмотрел на мальчика. Он вытянулся. Круглолицый увалень, которому было чуть больше восьми лет, когда он покидал Корвин, превратился в долговязого нескладного подростка. Он нерешительно смотрел на отца:
 — Здравствуй… папа!
 — Привет, Блейд!
 Он сгреб мальчика, оторвал от земли, легко подбросил вверх, поймал и опустил на землю. После этого повернулся к Лайре и поцеловал ее. Однако встреча была лишена настоящего тепла. Одна странная мысль не покидала его: «На самом ли деле я Бэрд Эвинг? Тот ли я человек, который родился на Корвине, женился на этой женщине, построил дом и стал отцом этого мальчика? Или настоящий Эвинг умер там, на далекой Земле, а я всего лишь его копия, ничем не отличающаяся от оригинала?»
 Ему стало больно от этой мысли. Умом он понимал, что глупо терзать себя из-за этого. У него тело Бэрда Эвинга, в нем заключена вся память, душевный мир и жизненный опыт Бэрда Эвинга, неповторимость его личности. Что еще может быть в человеке, кроме его физических проявлений, образа мысли и склада натуры, которые можно назвать душой?
 «Я и есть Бэрд Эвинг», — убеждал он себя, пытаясь развеять возникшие сомнения.
 Все смотрели на него с надеждой. Он старался оставаться спокойным, чтобы не показать борьбы, происходящей у него внутри.
 Повернувшись к премьеру Дэвидсону, он сказал:
 — Вы получили мое донесение?
 — Все три. Их было только три, не так ли? Мы получили три ваших донесения.
 — Да, — кивнул Эвинг. — Я прошу извинения за предпоследние.
 — Мы по-настоящему разволновались, когда получили сообщение о том, что вы возвращаетесь с пустыми руками. Мы очень рассчитывали на вас, Бэрд. А затем, примерно через четыре часа, поступило еще одно донесение.
 Эвинг натянуто улыбнулся, хотя ему вовсе не было весело:
 — Кое-что произошло в самую последнюю минуту. Теперь мы сможем спасти себя от нападения клодов, — он неуверенно посмотрел вокруг. — Какие здесь новости? Что слышно о клодах?
 — Они покорили Бергман, — сказал Дэвидсон, — на очереди мы. Полагаем, это может произойти в течение года. Они изменили маршрут своего нашествия после Лундквисла.
 — Клоды завоевали Лундквисл? — воскликнул Эвинг.
 — Теперь уже пали шесть планет. Мы следующие в их списке.
 Эвинг покачал головой:
 — Этого не будет. Это они окажутся в нашем списке. Я привез кое-что с Земли и думаю, клодам это не очень-то понравится.
 Ему позволили провести полдня в кругу семьи, и в тот же вечер он предстал перед Советом.
 С собой он взял чертежи, записи и модель, отобранные у Майрака. Эвинг подробно разъяснил, каким образом он намерен отразить нашествие клодов. Когда он закончил говорить, в зале разразилась настоящая буря.
 Джасперс, представитель Северо-Западного Корвина, немедленно запротестовал:
 — Путешествие во времени? Но это же невозможно!
 Четверо других представителей, словно эхо, отозвались на эти слова. Премьеру Дэвидсону пришлось постучать по столу, чтобы утихомирить шумевших.
 Эвинг продолжал:
 — Господа! Я вовсе не прошу, чтобы вы мне поверили. Вы послали меня на Землю за помощью, и я ее привез.
 — Но ведь это чистейшей воды фантастика! То, о чем вы нам только что рассказали…
 — Называйте это как угодно. Но вся штука в том, что эта аппаратура действительно работает.
 — Откуда вам это известно?
 Эвинг сделал глубокий вдох. Ему очень не хотелось давать объяснения.
 — Я испытал ее, — наконец вымолвил он. — Я совершил путешествие в прошлое и разговаривал в нем с самим собой лицом к лицу. Можете мне не верить. Но тогда сидите, как стая подсадных уток, и пусть клоды уничтожат вас так же, как они уничтожили шесть планет в нашем секторе Галактики. А я говорю вам, что у меня есть средство защиты от них, на которое можно положиться.
 — Скажите нам, Бэрд, — спокойно сказал Дэвидсон, — во что нам может обойтись строительство этого вашего… оружия и сколько времени уйдет на это?
 Эвинг на мгновение задумался:
 — По моей оценке, понадобится шесть — восемь месяцев напряженной работы группы квалифицированных инженеров, чтобы эта штука работала в нужном режиме. Что же касается стоимости, то не думаю, что это будет стоить менее трех миллионов стелларов.
 Джасперс вскочил:
 — Три миллиона стелларов! Я хотел бы спросить у вас, господа…
 Но ему так и не удалось задать свой вопрос. Голосом, исключающим возможность перебить, Эвинг спросил:
 — А я вас спрашиваю, господа, во сколько стелларов вы оцениваете свою жизнь? И зачем вам вообще нужны будут стеллары, если через год здесь будут властвовать клоды и вся ваша экономия не будет стоить и ломаного гроша? А может быть, вы намерены победить клодов с помощью личного оружия?
 — Три миллиона стелларов составляют двадцать процентов нашего годового бюджета, — заметил Дэвидсон. — А если окажется, что ваше устройство неэффективно?
 — Вы ничего не поняли! — воскликнул Эвинг. — Если мое устройство не сработает, то больше уже никогда не будет никаких бюджетов, о которых нам нужно будет беспокоиться!
 Ответить на это было нечем. Джасперс, ворча, уступил, после чего оппозиция рухнула, как карточный домик; изготовление оружия, привезенного Эвингом с Земли, было санкционировано. Тень приближающихся клодов заслонила звезды, а другого оружия у Корвина не было. Ничто известное людям не смогло бы остановить надвигающиеся орды захватчиков. Вся надежда только на что-то чудесное.
 Прежде Эвинг был человеком, предпочитающим уединение и покой, однако теперь жизнь его бурлила. Двери его дома были круглосуточно открыты. С ним непрерывно консультировались важные советники, ответственные за новый проект. Ученые из Университета просили выступить с лекциями о Земле. Издатели уговаривали написать книгу об этой планете. Журналисты умоляли написать статью.
 Но он всем отказывал. Большую часть своего времени Эвинг проводил в лаборатории, предоставленной ему в Северном Браутоне, руководя конструированием излучателя времени. У него не было специальной научной подготовки, и поэтому все работы велись под контролем инженеров. Однако он им помогал советами и предложениями, основанными на его разговорах с Майраком и на собственном опыте перемещения во времени.
 Прошло несколько недель. Обстановка дома казалась натянутой и прохладной. Лайра стала почти чужой для него. Эвинг рассказал ей все, что мог, о кратком пребывании на Земле, но ни разу не упомянул о своих перемещениях во времени.
 Что касается Блейда, то он снова привык к отцу. Эвинг тем не менее чувствовал себя неловко с ними обоими. Как бы глупо это ни было, но он не мог признать до конца реальность своего существования.
 Бэрд считал, что именно он был первым из четырех Эвингов, а остальные
 — просто его копии. Однако он не мог забыть, что двое из его дублей отдали свои жизни ради того, чтобы он смог вернуться на Корвин.
 С тяжелым сердцем Эвинг думал о своих «я», а также о Майраке и о Земле, которая теперь была всего лишь протекторатом Сириуса, о Земле, когда-то отославшей всех своих наиболее отважных сыновей к звездам и тем самым истощившей свою плоть.
 Он видел картины опустошения на Лундквисле и Бергмане. Лундквисл был прекрасной планетой-курортом, сверкающей планетой-аттракционом, привлекающей туристов богатыми игорными домами и роскошными парками. Перед Эвингом лежали фотоснимки: на одних сияли кружевные башни, похожие на сказочные замки из чудесного сна, на других дымились развалины этих же башен, рухнувших под безжалостными орудийными обстрелами клодов. С бессмысленной жестокостью клоды уничтожали все на своем пути. Теперь они снова тронулись в путь.
 Корабли-разведчики следили за их приближением. Флот клодов сосредоточился сейчас на Бергмане. Если они будут придерживаться привычной тактики, то через год покинут систему, к которой принадлежит Бергман, и устремятся к Корвину. И этого года должно хватить корвинитам, иначе…
 Эвинг вел счет уходящим дням. Строительство конусообразного сооружения излучателя времени медленно, но неуклонно шло к своему завершению. Никто не задавался вопросом, каким образом оружие будет пущено в ход. Эвинг сам определил, что его нужно установить на звездолете, с таким расчетом оно и разрабатывалось.
 По ночам ему не давал покоя образ Эвинга, который по собственной воле бросился в струю газа, выбрасываемую тормозными двигателями производящего посадку звездолета. «Это мог быть я, — размышлял Эвинг. — Я вызвался тогда добровольно, но он настоял на том, чтобы бросить жребий. И был еще один смелый Эвинг, который предпринял шаги, сделавшие меня самым нужным, а затем спокойно и просто оборвал свое дальнейшее существование. Не я все это совершил. Я рассчитывал на то, что они будут навечно прикованы к круговерти событий и что я буду тем единственным, который освободился из плена времени. Но случилось иначе».
 Эвинг также не мог забыть укоряющие глаза Майрака, когда они отобрали секретное оружие и бросили Землю на произвол судьбы. Эвинг видел свое оправдание в том, что он ничем не мог помочь Земле. Эта планета стала заложницей своей собственной слабости…
 В конце концов Лайра сказал ему, что он сильно изменился, что он стал замкнутым, ожесточенным, раздражительным.
 — Мне это непонятно, Бэрд. Раньше ты был таким добрым, таким… таким человечным. Теперь ты совсем другой — холодный, замкнутый, все время о чем-то напряженно думаешь.
 Она слегка прикоснулась к его руке:
 — Почему ты не хочешь поделиться со мной тем, что тебя тревожит? Может быть, с тобой что-то случилось на Земле?
 Он отпрянул от нее.
 — Нет! Ничего! — Он понимал, что это жестоко по отношению к ней, но не в силах был сдержаться. Он заметил слезы на ее глазах и ласковым тоном добавил: — Я ничего не могу с собой поделать, Лайра. Мне нечего сказать тебе. Просто слишком велико было напряжение, которое мне пришлось испытать, — вот и все.
 Напряжение, почти шок, вызванный видом собственной смерти, видом гибели великой цивилизации… «Мне через многое пришлось пройти, — думал он, — даже, пожалуй, чересчур многое».
 Он чувствовал себя бесконечно усталым. Сидя на крыльце своего дома, Эвинг часто всматривался в ночное небо, где по черному бархату небосвода были разбросаны самоцветы звезд: знакомые с детства созвездия — Черепахи и Голубя, Большого колеса, Гарпуна. Этих созвездий очень недоставало ему там, на Земле. В его глазах они олицетворяли собой родной дом, полный света и тепла.
 Однако теперь холодные звезды в ночном небе Корвина не излучали ни тепла, ни света. Он прижал к себе жену и с тревогой взглянул в небо, всем своим существом ощущая угрозу, исходящую от него. Он явственно видел, как орды клодов собираются, будто частицы влаги в дождевой туче, ожидая своего часа, чтобы упасть.




 18


 Тревога была объявлена почти через год после возвращения Эвинга на Корвин. Случилось это ранним весенним утром. Пошел небольшой дождь, автоматически включив отклоняющую систему на крыше дома Эвинга. Благодаря ее ячейкам капли дождя не барабанили по плоской крыше. Сон Эвинга был тем не менее беспокойным.
 Зазвонил телефон. Он повернулся на живот, уткнувшись лицом в подушку. Ему снилась крохотная фигурка, застывшая на бетонном поле на фоне черных языков пламени. Телефон продолжал звонить. Эвинг почувствовал, что кто-то трясет его. Послышался голос Лайры:
 — Проснись, Бэрд! Это вызывают тебя, проснись!
 Часы показывали 4.30. Он буквально сполз с кровати и на ощупь двинулся к телефону.
 — Эвинг слушает!
 Резкий голос премьера Дэвидсона заставил его проснуться окончательно:
 — Бэрд, клоды идут!
 — Что?
 — Только что мы получили сообщение: главные силы космического ударного флота клодов выступили с планеты Бергман около четырех часов назад. В первом эшелоне насчитывается не менее пятисот звездолетов.
 — Когда ожидается их появление здесь?
 — Оценки противоречивы. Не так просто вычислить время полета со сверхсветовой скоростью. Однако на основании того, что нам известно, я бы сказал, что они появятся в зоне ответного огня с Корвина от десяти до восемнадцати часов.
 — Хорошо. Подготовлен ли специальный корабль к немедленному полету? Я сейчас отправляюсь в космопорт…
 — Бэрд…
 — Что такое? — нетерпеливо перебил премьера Эвинг.
 — Может, вместо вас полетит кто-нибудь помоложе? Я вовсе не имею в виду, что вы стары для этого, но у вас жена, сын, а операция сопряжена с немалыми опасностями. Один человек против пятисот боевых звездолетов врага! Это самоубийство, Бэрд!
 Последние слова вызвали дремавшие в его мозгу ассоциации, и он вздрогнул. Затем он упрямо сказал:
 — Совет одобрил то, что я намерен сделать. Сейчас нет времени на подготовку другого человека. Все это уже давным-давно обсудили, и я не вижу причин менять план.
 Он быстро оделся в золотисто-голубую форму космических сил Корвина, в которой отбывал воинскую повинность более десяти лет назад. Форма была хоть и тесноватой, но еще вполне пригодной.
 Пока Лайра готовила завтрак, он стоял у окна, глядя на клубящийся предутренний туман. Эвинг так долго жил под дамокловым мечом нашествия клодов, что теперь трудно было поверить, что этот день настал.
 Позавтракал он в скверном настроении, не получая от еды никакого удовольствия и не говоря ни слова.
 — Я так боюсь, Бэрд, — прошептала Лайра.
 — Боишься? — он рассмеялся. — Чего же ты так боишься?
 Но ей было не до шуток.
 — Клодов… Этого безумного предприятия, которое ты затеваешь, — она всхлипнула. Потом, собравшись с духом, продолжила: — Но тебе, похоже, не страшно. Я думаю, это очень хорошо.
 — Да, — сказал он искренне. — Я ничего не боюсь. Клоды даже не смогут меня увидеть. Во всей Вселенной еще не существует детектора массы, настолько чувствительного, чтобы определить наличие одноместного космического корабля на расстоянии нескольких световых лет. Масса такого корабля ничто по сравнению с уровнем шумов, производимых огромным флотом захватчиков.
 «А кроме того, — добавил он про себя, — как я могу бояться этих клодов? Они ведь даже не люди! Это безлицые безмозглые звери, орда убийц-муравьев, шествующая от планеты к планете со свирепым желанием уничтожать все на своем пути. Они, конечно, опасны, но не так уж страшны. Страх следует оставить для настоящего противника — людей, поднимающих оружие на своих братьев, людей, ведущих двойную игру: предлагающих дружбу и тут же предающих своих друзей или союзников. Были веские основания считаться с силой клодов, но бояться их причин не было. Понятие „страх“ скорее подходит к таким, как Роллан Фирник и ему подобным».
 Позавтракав, он заглянул на минуту в спальню к Блейду, чтобы бросить прощальный взгляд на спящего мальчика. Он не стал его будить, а только улыбнулся и прикрыл за собой дверь.
 — Может, разбудить его и попрощаться? — колеблясь, предложила Лайра.
 Эвинг печально покачал головой:
 — Слишком рано. В его возрасте необходимо больше спать. А кроме того, я вернусь героем. Это ему должно понравиться. — Уловив смену выражения на ее лице, он добавил: — Я обязательно вернусь, дорогая. Можешь поставить за это все, что у нас есть, — я обязательно вернусь.
 Когда Эвинг добрался до космодрома Браутон, заря уже окрасила всю восточную часть неба. Он вышел из машины вместе с сопровождающим и направился к главному административному корпусу, где группа высокопоставленных корвинитов с суровыми лицами уже дожидалась его.
 «Если я не совершу этого, — подумал Эвинг, — с Корвином будет покончено».
 Судьба целой планеты зависела от безумной попытки одного человека. Это было бремя, которое он без всякого удовольствия взял на себя.
 Он сдержано поздоровался с Дэвидсоном и остальными важными лицами. Смутное беспокойство постепенно начало овладевать им. Дэвидсон протянул ему папку.
 — Здесь карты с маршрутом флота клодов, — объяснил он. — Мы поручили Большому Компьютеру произвести необходимые расчеты. Они будут здесь через десять часов пятьдесят минут.
 Эвинг покачал головой:
 — Вы ошибаетесь — их не будет здесь вообще. Я намерен встретить их на расстоянии не менее одного года отсюда, а если удастся, то и еще дальше. И они не подойдут ближе ни на один километр!
 Он внимательно осмотрел карты. Стрелы, указывающие направление движения клодов, были нанесены чернилами на координатные сетки.
 — Компьютер установил, что в их флоте имеется семьсот семьдесят пять боевых единиц.
 Эвинг обратил внимание на построение флота захватчиков.
 — Идеальный клин, не так ли? Одиночный флагманский корабль, за ним два корабля, затем ряд из четырех, затем шеренга из восьми и так далее. Очень интересно.
 — Это стандартный боевой порядок клодов, — четко произнес доктор Хармасс из департамента военных знаний. — Флот всегда возглавляется флагманским звездолетом, и никто никогда не отважится нарушить построение без приказа. У них железная воинская дисциплина. Я бы сказал…
 Эвинг задумался и перебил его:
 — Я очень рад это слышать.
 Он проверил часы. Примерно через десять часов орудия клодов должны обрушить огонь и смерть на беззащитный Корвин. Флот из семисот семидесяти пяти линейных звездолетов представлял собой непобедимую армаду. У Корвина было чуть больше десятка кораблей, и не все из них были переоборудованы для ведения боя. Ни одна планета во всей цивилизованной части Галактики не смогла бы вынести бремени содержания боевого флота в количестве восьмисот первоклассных линейных кораблей.
 — Что ж, — сказал он, немного помолчав. — Я готов к старту.
 Его провели по сырому после дождя полю к тщательно охраняемому специальному ангару, где проводились все работы по монтажу временной установки в соответствии с проектом. Часовые доброжелательно улыбнулись и расступились, как только Эвинг подошел к ангару. Служащие космодрома распахнули ворота, открыв доступ к кораблю.
 Это была тонкая черная стрела размером вряд ли больше того корабля, на котором Эвинг летал на Землю и обратно. Внутри ее не было сложного оборудования для замораживания и поддержания жизнедеятельности в состоянии гибернации. Вместо него здесь была установлена трубчатая спиральная катушка, выступавшая на несколько микрон из-под обшивки корабля. У основания катушки была смонтирована замысловатая панель управления.
 По сигналу Эвинга служащие космодрома выкатили корабль из ангара, подъемники перенесли его на взлетную платформу и установили в вертикальном положении.
 «Черная игла корабля на фоне черного космоса — клоды никогда ее не заметят», — отметил про себя Эвинг. Он почувствовал, как его охватывает радостное предвкушение сражения.
 — Я стартую немедленно, — сказал он.
 Взлет должен был осуществляться автоматически. Эвинг взобрался на борт корабля, разместился в люльке пилота и включил распылители, образующие защитную паутину вокруг его тела. Затем он включил видеоэкран и увидел на дальнем конце летного поля людей, с беспокойством наблюдающих за ним.
 Он им не завидовал. Необходимость заставляет его соблюдать полное радиомолчание до момента встречи с противником. Эти люди будут ждать его сообщения половину суток, или даже больше, в мучительной неизвестности. Это будет очень тяжелый день для них.
 Почти машинально Эвинг включил разрешение на пуск и откинулся назад, прижатый ускорением взмывающего в небо корабля. Второй раз в жизни он покидает свою родную планету.
 Пока Эвинг ждал, трясясь в своей люльке из пенной паутины, корабль описал крутую дугу и вышел на гиперболическую орбиту. Затем его реактивные двигатели отключились, и он перешел на искривляющий пространство привод. Теперь Эвингу стало гораздо легче.
 Заранее заданный курс в первые же два часа полета вывел корабль далеко в сторону от Корвина. Быстро проделанная триангуляция показала, что он уже покрыл расстояние в полтора световых года.
 «Этого, — подумал Эвинг, — вполне достаточно».
 Он прекратил перемещение вперед и вывел корабль на замкнутую орбиту с радиусом в несколько миллионов километров по направлению, перпендикулярному к линии предполагаемого курса вражеского флота, и стал ждать.
 Прошло три часа, прежде чем на экранах бортового детектора массы появилось зеленое мерцание. Постепенно оно сформировалось в дрожащую линию. Эвинг произвел фокусировку, напряженно вглядываясь в экран. Линия стала шире. Теперь начал проступать клин кораблей противника.
 Эвинг был абсолютно спокоен. Точными неторопливыми движениями он последовательно активировал весь комплект оборудования для перемещения во времени. Затем он рывком включил главный переключатель и оживил пульт управления. Наконечник спиральной обмотки выдвинулся примерно на дюйм из-под обшивки корабля. Этого было достаточно для того, чтобы обеспечить точную траекторию.
 Одним глазом следя за детектором массы, а другим — за пультом управления трансферного оборудования, Эвинг подсчитывал необходимую напряженность поля. Боевой порядок неприятельской армады представлял собой правильную геометрическую фигуру. Около пятидесяти кораблей находились в арьергарде, обеспечивая более чем двукратную силу, необходимую для отражения любого нападения сзади. Главную мощь флота составляли именно эти две последние шеренги.
 Вне всякого сомнения, клоды распределяли все свои корабли в одной плоскости. Чтобы исключить любые непредвиденные обстоятельства, Эвинг предположил, что все эти звездолеты движутся одним фронтом, параллельно друг другу, прикинул максимальную ширину такого боевого порядка и затем — для страховки — увеличил ее на двадцать процентов с каждой стороны: если даже десяток кораблей клодов не попадет в его темпоральный сачок, Корвин будет полностью уничтожен.
 Закончив расчет данных, он ввел их в машину времени и задал необходимые координаты. Экран детектора массы показывал, что флот неприятеля теперь находится на расстоянии менее часа полета.
 Он закончил настройку. Все было готово к бою, и он решительно нажал на главную кнопку.
 На борту корабля ничего не изменилось, но Эвинг знал, что за бортом, в космосе, должна была открыться бездна, невидимая пропасть, распространяющаяся на очень большую глубину и достаточно широкая, чтобы в ней поместились семьсот семьдесят пять боевых кораблей захватчиков.
 Эвинг ждал.
 Его крохотный кораблик мчался по спиральной орбите, создавая вокруг себя губительное пространство абсолютной пустоты. Флотилия клодов двигалась ему навстречу. Эвинг быстро подсчитал, что в урочный час он будет на расстоянии не меньше чем сорок световых минут от узлового корабля. На таком расстоянии они никак не смогут заметить его присутствие.
 «Тюлька затаилась во мраке, чтобы изловить кита», — мысленно пошутил Эвинг.
 Зеленая полоса на экране детектора массы стала еще шире, увеличилась и интенсивность ее свечения. Эвинг взял на себя управление кораблем, и, как только острие клина на экране доползло до определенной точки, он, как опытный рыбак, забросил свою сеть.
 «Пора!» — подумал он и резко повысил скорость корабля.
 Флагманский корабль на экране быстро увеличился в размерах — и исчез!
 С того места, где находился Эвинг, казалось, что он был просто стерт, и острие зеленого клина на экране детектора массы после исчезновения флагмана стало как бы обрубленным.
 Однако для кораблей, следовавших за флагманом, как будто ничего не произошло. Они продолжали двигаться, соблюдая боевой порядок, и Эвингу оставалось только ждать. Еще мгновение, и исчезла в бездне вторая шеренга, затем третья, четвертая…
 Исчезло двадцать два корабля…
 Шестьдесят четыре…
 Эвинг затаил дыхание, когда в его сачок вошла шеренга из ста восьми кораблей противника. Он напряженно всматривался в экран детектора массы — теперь подошла очередь двух крупнейших шеренг флота клодов. В каждой из них было по двести пятьдесят кораблей — главная ударная сила!
 Их постигла та же участь!
 На экране детектора массы больше ничего не было. Нигде в пределах чувствительности этого прибора не осталось ни единого корабля противника. Эвинг облегченно опустился в свою люльку и отключил темпоральное поле. Вход в пропасть, которую он создал во времени, закрылся, и загнанным в нее кораблям никогда не найти выхода из нее.
 Теперь он мог нарушить радиомолчание. Его донесение было предельно лаконичным:
 «Флот клодов уничтожен! Возвращаюсь домой!»
 Один человек уничтожил целую армаду! Он облегченно рассмеялся. Напряжение, в котором он так долго пребывал, мгновенно исчезло.
 Он попытался представить себе, какова будет реакция клодов, когда они обнаружат, что находятся внутри бездны, в которой нет ни звезд, ни планет, ни самого понятия времени. Они еще долго будут бороздить космос в поисках места для приземления, пока не выйдут припасы и не будет израсходовано все топливо. Тогда — конец!
 Согласно последним научным данным, возраст звезд нашей Галактики определяется в пять-шесть миллиардов лет. Радиус же действия излучателя времени, открытого землянами, практически был бесконечным. Эвинг забросил флот клодов на пять миллиардов лет в прошлое.
 Он повернул свой корабль домой, к Корвину.




 19


 Обратный путь, как показалось Эвингу, занял несколько дней. Он лежал, бодрствуя в защитной оболочке, любуясь великолепным зрелищем, раскрывавшимся в пространстве при полете со световой скоростью.
 Как ни странно, но Эвинг не испытывал торжества. Да, он действительно спас Корвин, он добился той цели, ради которой отправился в путешествие через полгалактики на далекую Землю. Но у него было ощущение незавершенности своей миссии.
 Эвинг думал теперь не о Корвине. На планете-прародине людей прошло два года со дня его вылета оттуда. За это время, безусловно, сириане сделали свой последний шаг. Фирник, несомненно, теперь был губернатором на Земле, а не тем скромным вице-консулом, каким помнил его Эвинг. Бира Корк, вероятно, стала благородной дамой в среде новой аристократии Земли.
 Что же касается Майрака и его сподвижников, то они могли спрятаться за трехмикросекундным темпоральным барьером. Однако более вероятно то, что все они были схвачены и приговорены к смерти, поскольку представляли потенциальную угрозу для новых владык.
 Хотя, если говорить серьезно, вряд ли что-либо по-настоящему угрожало сирианам. Земля настолько сама себя ослабила, что не способна была противостоять тиранам.
 Чувство ответственности за происходящее на Земле терзало Эвинга, хотя он понимал, что ничего не мог тогда предпринять. Судьба Земли была предрешена, а он спасал свою родину!
 И все-таки его угрызения совести не давали покоя. Может, еще и сейчас не поздно что-то сделать.
 Нужно покинуть Корвин. Еще раз пересечь галактическое пространство и возвратиться на Землю. И повести слабосильных землян на борьбу за свободу своей планеты. Им недостает лидера, отважного человека, наделенного решительностью и энергией жителя далеких планет. Они численно превосходят сириан не менее чем в тысячу раз. Решительное восстание может принести желанную независимость. Но им нужен вождь!
 «Ты мог бы быть этим вождем, — не унимался внутренний голос. — Ты должен возвратиться на Землю!»
 Он отчаянно старался отогнать от себя эту мысль. Его место сейчас на Корвине, куда он возвращается героем. Его ждут жена и сын. Земля сама должна нести свой крест.
 Эвинг пытался расслабиться, отбросить гнетущие мысли, а между тем его корабль продолжал полет к Корвину. Казалось, встретить его вышло все население планеты. Сделав несколько спиральных витков, его корабль мягко опустился на бетонную посадочную площадку космодрома Браутон.
 Пока дезинфицирующая команда делала свое дело, Эвинг спокойно ждал, глядя на огромные толпы людей, собравшихся у космодрома. Как только корабль и бетон вокруг него в достаточной степени остыли, он вышел.
 Его встретил восторженный рев толпы, который оглушил и ошеломил его. Вокруг него были тысячи людей. Он различил Лайру, Блейда, премьера Дэвидсона, членов Совета, профессоров из Университета, корреспондентов. Люди смеялись и плакали от счастья. Первым желанием Эвинга было снова забраться в корабль и погрузиться в уютную колыбель из пены. Однако он заставил себя выйти навстречу толпам земляков. Больше всего ему хотелось, чтобы они перестали кричать. Он поднял вверх руку, надеясь установить тишину, однако его жест был истолкован как приветствие и вызвал еще более шумную демонстрацию радостных чувств.
 Эвингу удалось протиснуться к Лайре и обнять ее. Он что-то сказал, но голос его потонул в невообразимом гаме. Она тоже что-то сказала, и он по ее губам прочел:
 — Я считала секунды, когда ты вернешься, дорогой.
 Эвинг поцеловал ее и крепко обнял Блейда. Затем, повернувшись к Дэвидсону, он улыбнулся, не переставая удивляться, что именно на его долю выпала такая судьба.
 Он был героем, он покончил с опасностью, уничтожившей шесть планет.
 Сейчас Корвину ничего не угрожало.
 Толпа засосала его и понесла к зданию Совета. Там, в кабинете премьера Дэвидсона, пока сотрудники службы безопасности оттесняли многочисленных любопытных, он выступил по радио с полным отчетом обо всем, что совершил.
 На улице начался карнавал. Шум его был хорошо слышен даже здесь, на семьдесят первом этаже. И не удивительно. Был чудесным образом отменен вынесенный ей пять лет назад смертный приговор. Напряжение, накопившееся в людях за столько лет, теперь бурно вырвалось наружу.
 Только к вечеру его отпустили домой. Он не спал уже более тридцати часов, и это начало сказываться на его самочувствии.
 Из центра города до пригорода, где он жил, его сопровождал правительственный кортеж. Ему сказали, что вокруг его дома выставлена специальная охрана, чтобы ему не докучали назойливые посетители. Эвинг поблагодарил всех, пожелал спокойной ночи и вошел в свой дом. Теперь он снова был просто Бэрдом Эвингом. Он чувствовал себя очень уставшим и опустошенным и не мог скрыть этого, как ни старался.
 — Этот полет так и не изменил тебя, Бэрд, — заметила Лайра.
 — Что ты имеешь в виду? — спросил он в недоумении.
 — Я надеялась, камень упадет с твоей души. Думала, тебя тревожит только нашествие и все, что с этим связано. Но, похоже, я ошиблась. Теперь мы спасены, а тебя по-прежнему что-то гложет.
 Он попытался отшутиться.
 — Лайра, ты переутомилась и совсем извелась в тревоге. Тебе следует немного отдохнуть.
 Она покачала головой.
 — Нет, Бэрд. Я совершенно спокойна. Я слишком хорошо тебя знаю и вижу
 — тебя что-то гнетет. — Она взяла его за руку и заглянула ему в глаза. — Бэрд, с тобой на Земле что-то произошло, и ты не рассказал об этом. Я твоя жена. Я должна знать обо всем.
 — Ничего! Слышишь, абсолютно ничего! — он закричал на нее и отвел глаза. — Идем спать, Лайра… я валюсь с ног.
 Однако, лежа в кровати, он непрерывно ворочался с боку на бок не в силах заснуть, несмотря на усталость.
 «Как же мне возвратиться на Землю? — в который раз он с горечью спрашивал самого себя. — Все, чему я предан, находится здесь. Если Земля не в состоянии сама о себе позаботиться, то тем хуже для нее».
 Почти половину ночи он не мог заснуть и все думал. В конце концов его мысли стабилизировались и обрели четкость:
 «Три человека отдали свои жизни ради того, чтобы я целым и невредимым вернулся на Корвин. Двое из них сознательно совершили самоубийство. Я в долгу перед ними и перед Землей за спасение Корвина.
 Три человека умерли ради меня. Имею ли я право быть эгоистом и почивать на лаврах героя?»
 Затем мысли его пошли по другому руслу:
 «Когда Лайра выходила за меня замуж, она думала, что ее мужем будет гражданин Бэрд Эвинг. Она выходила замуж не за героя, не за спасителя всей планеты. И не она упрашивала Совет, чтобы для этого путешествия избрали именно меня. Но ей пришлось испытать двухлетнюю разлуку, потому что выбор пал на меня.
 Как же теперь сообщить ей, что я снова покидаю ее, отправляюсь на Землю, оставляю ее без мужа, а Блейда — без отца. Это просто несправедливо по отношению к ней. Я не могу сделать этого».
 Наконец он пришел к такому выводу:
 «Должен существовать какой-нибудь компромисс. Каким-то образом я должен быть честным со своей семьей. Какой-то компромисс обязательно должен быть!»
 Ответ пришел к нему перед самым утром. Эвинг понял, как надо поступить.
 Вместе с решением пришла умиротворенность. Он погрузился в глубокий сон, сознавая, что нашел единственный путь, не вызывающий никаких сомнений.
 На следующее утро премьер Дэвидсон пригласил его к себе от имени благодарного народа планеты Корвин. Дэвидсон передал ему, что он может просить любой награды, все что угодно!
 Эвинг рассмеялся и покачал головой:
 — Все, что нужно, у меня уже есть. Слава, состояние, семья. Чего еще можно требовать от жизни?
 — Но все-таки…
 — Я хотел бы иметь беспрепятственный доступ к тем записям, которые привез с Земли. У вас нет возражений?
 — Ради бога, Бэрд. Но разве это все?
 — Есть и еще кое-что. Два пункта. Первое, возможно, самое серьезное: я хочу, чтобы меня оставили в покое… Никаких орденов, никаких торжественных приемов и праздничных шествий мне не нужно. Я просто выполнил то, что мне поручили, и теперь хотел бы вернуться к личной жизни. Что касается второй просьбы, то она звучит так: когда настанет определенное время, мне хотелось бы, чтобы правительство оказало одну любезность, очень дорогостоящую любезность…
 Дэвидсон молча пожал ему руку.
 Постепенно внимание к Эвингу пошло на убыль, и он вернулся к своей частной жизни.
 Совет назначил ему ежегодную пенсию в десять тысяч стелларов, которая должна будет выплачиваться и всем его будущим наследникам.
 Он был так ошеломлен щедростью своих соотечественников, что ему ничего не оставалось, как принять ее.
 Прошел месяц. Напряженность, казалось, спала. В один прекрасный день Эвинг отметил, что сын превращается в уменьшенную копию своего отца. Он становится высоким молчаливым парнем, с теми же приметами внутренней отваги, душевной надежности и совестливости. Эвинг наблюдал, как в мальчике формируется личность.
 Прошел еще месяц. Аппаратура, которую Эвинг мастерил в подвале своего дома, куда не осмеливался заходить никто, была близка к завершению.
 Последние проверки он выполнил в середине лета. Машина работала превосходно.
 Время настало!
 Он позвонил наверх по внутреннему телефону. Лайра читала в гостиной, Блейд смотрел телевизор.
 — Блейд? Лайра?
 — Мы здесь, дорогой. Тебе что-нибудь нужно? — спросила жена.
 — В течение следующих примерно двадцати минут я буду проводить очень тонкий эксперимент. Все может испортить любая ходьба по комнатам. Поэтому, пожалуйста, оставайтесь там, где вы находитесь в данный момент, пока я не дам сигнала снизу.
 — Как скажешь, дорогой, только не заставляй нас слишком долго сидеть на одном месте, хорошо?
 Эвинг рассмеялся и положил трубку. Затем он взглянул на свои часы. Они показывали 14.01.30.
 Он пересек комнату и еще раз подрегулировал аппаратуру. Затем стал смотреть на часы. Шесть минут… семь… восемь…
 В 14.11.30 он поднялся и включил установку. Стало немного противно в желудке, но все быстро кончилось. Он был отброшен во времени назад на десять минут…




 20


 Он завис в воздухе, на высоте нескольких дюймов над лужайкой перед своим собственным домом, затем мягко опустился на траву и взглянул на часы. Было 14.01.30.
 В это мгновение он знал, его более раннее воплощение звонило по внутреннему телефону Лайре наверх, в гостиную. Значит, надо было быть очень осторожным. Очень!
 Эвинг осторожно обежал вокруг дома и вошел через боковую дверь, которая вела в мастерскую в подвале. У двери он остановился.
 Здесь на стене была установлена трубка внутреннего телефона. Он осторожно поднял ее и прислушался.
 — …все может испортить любая ходьба по комнатам. Поэтому, пожалуйста, оставайтесь там, где вы находитесь в данный момент, пока я не дам сигнала снизу, — услышал он собственный голос.
 — Как скажешь, дорогой, только не заставляй нас слишком долго сидеть на одном месте, хорошо? — ответил голос Лайры.
 Эвинг взглянул на часы: 14.02.11. Он еще немного подождал. В 14.03.30 он услышал звуки шагов другого Эвинга, ходящего по комнате. Пока все шло по графику. Но вот сейчас он будет производить еще одну развилку во времени.
 Эвинг приоткрыл дверь и заглянул в мастерскую. Знакомая фигура сидела спиной к двери. Она склонилась над проектором времени, установленным на столе, настраивая его для прыжка в прошлое на десять минут. На часах было 14.05.15.
 Он быстро вошел в комнату, схватил лежавший возле двери лом (он его сам туда положил до начала опыта) и в четыре прыжка пересек комнату. Его двойник, поглощенный работой, ничего не замечал до тех пор, пока Эвинг-1 не положил ему на плечо руку и не приподнял со скамьи. В одно мгновение он взмахнул ломом. Вся основная секция временного проектора оказалась разбитой вдребезги. На пол посыпались исковерканные детали.
 — Мне очень не хотелось делать подобное, — виновато проговорил он. — Ведь это был большой труд. Но ты ведь знаешь, почему я так поступил.
 — Да… да, — неопределенно произнес двойник. Они встретились взглядами — Бэрд Эвинг с Бэрдом Эвингом. Их отличало только то, что в руке одного из них был лом, готовый к дальнейшему применению. Эвинг-1 молился про себя, чтобы Лайра не услышала грохота. Все может рухнуть, если ей в этот самый момент вздумается нарушить его запрет.
 Он спокойно сказал своему двойнику:
 — Ты ведь знаешь, кто я, почему и как я здесь появился?
 Эвинг-2 уныло посмотрел на обломки проектора и произнес:
 — Догадываюсь. Тебе удалось меня опередить? Ты на один шаг впереди меня в потоке абсолютного времени.
 Эвинг-1 кивнул:
 — Правильно! Только говори потише. Я не хочу, чтобы ты доставил мне лишние хлопоты.
 — И ты решительно настроен это сделать?
 Эвинг-1 снова кивнул:
 — Слушай меня сейчас очень внимательно. Я хочу взять свой, вернее наш, автомобиль и отправиться в Браутон. Там я позвоню премьеру Дэвидсону, затем поеду на космодром, сяду в корабль и улечу. И больше ты никогда ничего обо мне не услышишь. А ты должен оставаться здесь по крайней мере до 14.20. Только тогда позвони Лайре и скажи, что успешно завершил свой эксперимент. Убери обломки и, если у тебя достаточно ума, никогда больше не пытайся сооружать что-либо подобное. Больше не должно быть никаких лишних Бэрдов Эвингов. Ты должен быть единственным! И получше заботься о Лайре и Блейде. Не забывай, что я очень их любил.
 — Подожди… — поспешно произнес Эвинг-2. — Это несправедливо, потому что ты идешь…
 — По отношению к кому? — перебил его Эвинг-1.
 — Да к самому себе, черт побери! Я такой же Бэрд Эвинг, как и ты! И также обязан отправиться на Землю. А у тебя также нет никакого права отказываться от всего, что любишь. Давай хотя бы бросим монету, чтобы определить, кто из нас должен уйти.
 Эвинг-1 покачал головой. Тоном, не допускающим возражений, он произнес:
 — Нет! Ухожу я. Один раз мы уже бросили жребий. Я сыт этим по горло. Мне надоело смотреть, как мои многочисленные двойники жертвуют собой для того, чтобы я оставался цел и невредим.
 — А разве я меньше насмотрелся?
 Эвинг-1 пожал плечами:
 — Пусть это будет жестоко по отношению к тебе, но это моя голгофа, и я пройду ее до конца. Ты останешься здесь и можешь успокаивать свою больную совесть, сколько тебе будет угодно. Но смотри не перестарайся. Не забывай, что с тобой остаются Лайра и Блейд.
 — Однако…
 Эвинг-1 угрожающе поднял лом:
 — Поверь, мне очень не хотелось бы ломать тебе кости, приятель. Прими свое поражение с достоинством.
 Он взглянул на часы: 14.10. Подошел к двери, обернулся и сказал:
 — Машина останется на стоянке возле космодрома. Тебе придется придумать какое-нибудь объяснение, почему она там оказалась.
 Он повернулся и вышел из мастерской.
 Машина была в гараже. Он прижал палец к идентификационной пластинке, которая управляла воротами гаража, и стал ждать. Внутри механизма несколько раз что-то щелкнуло, потом ворота открылись, и из них выкатилась машина. Он сел в нее, задал программу движения и выехал через заднюю дорогу, чтобы никто в доме не мог его видеть.
 Как только он оказался на достаточном расстоянии от собственного дома, он включил радиотелефон и назвал оператору номер для вызова.
 После небольшой паузы послышался голос премьера Дэвидсона:
 — Привет, Бэрд! Что это вы задумали?
 — Помните ту любезность, которую вы мне задолжали? Я просил у вас полной свободы действий после той шутки с клодами.
 Дэвидсон усмехнулся:
 — Я не забыл об этом, Бэрд. Так чего же вы хотите?
 — Я хотел бы взять космический корабль, — спокойно сказал Эвинг. — Одноместный. Такого же типа, как тот, на котором я путешествовал на Землю несколько лет назад.
 — Космический корабль? — Премьер, казалось, не поверил собственным ушам. — Для чего вам понадобился космический корабль?
 — Этого вам не надо бы знать. Скажем, для одного из моих экспериментов. В свое время я просил вас об одной любезности и вы обещали, что окажете ее. Теперь вы берете свои слова назад?
 — Нет, нет и еще раз нет! Ни в коем случае, Бэрд. Но…
 — Мне нужен звездолет. Сейчас я держу путь к космодрому Браутон. Вы позвоните туда и прикажете приготовить для меня одну из принадлежащих военным одноместных посудин. Да или нет?
 Было около пятнадцати часов, когда он добрался до космодрома. Оставив машину на специальной стоянке, он пешком отправился в небольшое аккуратное здание, в котором разместилась военная комендатура. Его принял дежурный офицер. Это был полковник с кислой физиономией.
 — Вы, наверное, Эвинг?
 — Так точно. Премьер Дэвидсон звонил вам, сэр?
 Полковник кивнул:
 — Он приказал мне выделить вам один из наших одноместных кораблей. Я полагаю, мне не нужно спрашивать, умеете ли вы им управлять, не правда ли?
 Эвинг улыбнулся:
 — Думаю, не нужно.
 — Сейчас корабль находится в секторе «В», где его готовят к старту. Он, разумеется, будет полностью заправлен топливом. Сколько времени вы намерены провести наверху?
 Пожав плечами, Эвинг ответил:
 — Я еще не решил, сколько времени я проведу в открытом космосе, полковник. Все зависит от обстоятельств. Но я обязательно предупрежу вас, когда буду производить посадку.
 — Хорошо.
 — Да… еще вот что. Корабль должен быть оборудован системой замораживания.
 Полковник нахмурился:
 — Все наши корабли оборудованы подобными установками. Но почему вы спрашиваете об этом? Вы собираетесь осуществить столь длительный полет?
 — Нет, конечно, нет! — поспешил разуверить его Эвинг. — Я просто хотел проверить еще раз, как действует это оборудование.
 Полковник дал сигнал, и один из курсантов повел Эвинга через взлетно-посадочную полосу к кораблю. Это был близнец того звездолета, который когда-то доставил его на Землю. Он вскарабкался на борт, проверил органы управления и передал в диспетчерскую, что стартует с Корвина через одиннадцать минут.
 По памяти он ввел в автопилот координаты цели своего полета, затем включил его и расположился в холодильном отсеке.
 «Фирник считает, что я мертв, — думал он. — Он будет удивлен, когда на Земле объявится призрак и возглавит подпольную борьбу против сириан. Мне нужно будет самым подробным образом объяснить все Майраку, как только я окажусь на Земле, — если я смогу его найти. Моему двойнику, там, на Корвине, придется хорошенько поломать себе голову, чтобы объяснить все, что произошло: куда девался корабль, который ему дали, как его машина оказалась возле космодрома в то время, как сам он оставался в мастерской своего дома. Ему придется попотеть, заговаривая зубы властям. Но он обязательно как-нибудь выкрутится».
 Эвинг послал мысленный прощальный привет жене и сыну, которые никогда не узнают о том, что он их покинул. Потом он вытянул вперед ногу и нажал на педаль аппарата гибернации. Температура стала быстро падать, и он погрузился во тьму.




 21


 На часах 14.21. Теплый летний день. Бэрд Эвинг убрал обломки системы, осмотрелся вокруг и положил лом на его обычное место. Затем он поднял телефонную трубку:
 — Все в порядке, Лайра. Эксперимент закончен. Спасибо за помощь.
 Повесив трубку, он побрел наверх. Лайра сидела, склонившись над книгой. Блейд был всецело поглощен экраном телевизора. Он приветливо улыбнулся Лайре и вышел, ничего не сказав.
 В этот же день, чуть позже, он ехал на общественном транспорте, к Браутону, чтобы забрать свою машину. До космодрома оставалось несколько километров, когда он внезапно услышал у себя над головой рев стартующего звездолета.
 — Запуск космического корабля, — заметил кто-то в автобусе.
 Эвинг поднял голову, всматриваясь в небо сквозь прозрачную крышу автобуса. Разумеется, никакого корабля видно не было. Звездолет был уже на пути к Земле.
 «Счастливого пути! — подумал Эвинг. — И удачи тебе во всем!»
 Машина стояла на специальной стоянке. Он улыбнулся служителю, заплатил два кредита, открыл замок, забрался внутрь и завел двигатель.
 Он ехал домой, к Лайре и Блейду.




 22


 Эвинг медленно просыпался, чувствуя леденящий, сковывающий холод во всем теле. Но постепенно он начал оттаивать. Вот уже стала теплее голове и плечам, тепло медленно проникало в остальные части тела.
 Он взглянул на панель индикатора времени: одиннадцать месяцев, четырнадцать дней, шесть часов прошло с той поры, как он покинул Корвин. Он надеялся, что власти Корвина рано или поздно смирятся с потерей дорогостоящего корабля.
 Корвинит проделал все необходимые манипуляции и вышел из холодильной камеры. Включил видеоэкран. В центре его висела зеленая планета, континенты которой омывались обширными океанами.
 Земля!
 Эвинг улыбнулся. Как они удивятся, увидев его. Он в состоянии помочь землянам, именно поэтому он и вернулся на Землю! Он может возглавить движение сопротивления. Он может стать для них тем импульсом, который приведет к свержению ига Сириуса!
 «Вот я и вернулся», — подумал Эвинг.
 Пальцы его быстро и умело произвели настройку необходимой для посадки траектории. В его деятельной голове уже зрели самые различные планы.
 Корабль снижался по широкой дуге.
 Эвинг с нетерпением дожидался посадки, изнывая от мучительного желания снова ступить на эту прекрасную зеленую планету.