---------------------------------------------


 Картер Браун
 Любовница



 Глава 1


 Проезд у дома шерифа был перекрыт ведомственными машинами, несколькими копами и трупом на верхней ступеньке лестницы крыльца. Я оставил свой «остин»в конце улицы и протолкался сквозь толпу любопытных в передние ряды.
 — Лейтенант, — гордо заявил мне сержант Полник, — я только что завладел телом женщины!
 — Вы уже сообщили об этом своей жене? — спросил я его. — Ее планы на ближайший месяц могут измениться.
 — Я хотел сказать — трупом женщины, — поспешно поправился он. — У меня и так хватает хлопот с моей хозяйкой, новые мне ни к чему.
 Я взглянул на труп. Это была брюнетка, чуть старше двадцати лет; точнее возраст назвать было трудно: все они кажутся девушками, пока неожиданно не становятся бабушками. Взглянув на нее еще раз, я решил, что эта несчастна была действительно красива.
 Розовый свитер и черная юбка. Ей выстрелили в спину, превратив свитер в кровавое месиво. Даже при резком свете прожектора ее лицо казалось прекрасным.
 — В доме вас ждет шериф, — сообщил Полник. — Он сказал, что хочет вас видеть сразу же, как вы приедете.
 Парадная дверь была открыта. Я вошел в гостиную и нашел там шерифа Лейверса. Его обычно красное лицо было бледным и каким-то обиженным.
 — Рад, что ты пришел быстро, — кивнул он. — Ты видел тело?
 — Да, сэр. Вы знаете, кто она?
 — Моя племянница, — коротко ответил он. Я закурил сигарету и подождал, пока он скажет еще что-нибудь. Его рот подергивался от нервного тика, когда он заговорил:
 — Ее звали Линдой Скотт, она дочь моей сестры. Я не видел ее лет двадцать, но месяц назад она неожиданно приехала в Пайн-Сити.
 — Приехала повидаться с вами? Лейверс пожал плечами:
 — Сомневаюсь. Я так и не понял, почему она явилась. Поселилась в очень дорогой квартире. Она хорошо одевалась, мне казалось, что у нее нет недостатка в деньгах.
 — Она работала?
 — Нет. От ее семьи деньги тоже не поступали. В первые две недели, как она приехала сюда, мы пару раз приглашали ее на обед. Она была дружелюбна, и только. Необщительна… ты понимаешь, что я имею я виду?
 — Видимо, было еще что-то, шериф? — уверенно предположил я.
 — Было, — мрачно согласился он. — Говард Флетчер…
 — Крупье из Лас-Вегаса? — удивился я. — Не знал, что он в городе.
 — Забыл тебе доложить, — коротко рявкнул Лейверс, потом прокашлялся и добавил:
 — Он приехал сюда одновременно с Линдой.
 — Что его привело сюда?
 — Хотелось бы мне знать это… и комиссару тоже. Он установил за ним наблюдение, но Флетчер, к сожалению, не сотворил ничего противозаконного.
 — Какое же ваша племянница имеет к нему отношение?
 — Она была его подружкой, — скривился Лейверс. — Мягко выражаясь.
 — Вы считаете, что она получала деньги от Флетчера: он платил за квартиру и вообще содержал ее?
 — Думаю, да, — устало сказал шериф. — В последний раз, когда Линда была здесь, я попытался поговорить с ней об этом. Так она ушла. И слушать не захотела меня. Я попытался объяснить ей, что собой представляет Флетчер, но бесполезно.
 — Тогда вы и видели ее в последний раз? — предположил я.
 Лейверс кивнул:
 — В последний раз видел ее живой.
 — А как насчет Флетчера? — осторожно спросил я. Он свирепо усмехнулся.
 — Не можешь без уловок? Я видел его неделю назад. Деликатно можно было бы назвать нашу встречу интервью. Он явился с предложением… «
 — Догадываюсь, — вставил я. — Он небось хотел начать действовать здесь так же, как и в Лас-Вегасе?
 — Думаю, его дела в Лас-Вегасе в прошлом, — проворчал шериф. — Он был последним независимым, и, по нашим сведениям, синдикат выжил его. Теперь он хочет действовать в Пайн-Сити. Точнее, в округе Пайн-Сити. Я догадываюсь, что ему дешевле положить шерифа в карман, нежели пытаться добиться чего-либо у отцов города или у полицейского комиссара.
 — И вы сказали ему» нет «, шериф?
 — Что же, черт побери, я мог ему еще сказать, по-вашему? — Физиономи Лейверса наконец-то начала багроветь. — Я велел ему убираться из моей квартиры и предупредил, что, если поймаю его на горячем, если он затевает какую-то пакость в нашем округе, я засажу его в тюрьму так быстро, что его штаны догонят владельца лишь через сутки.
 — И как он воспринял это?
 — Он сказал, что имел в виду бизнес. — Голос Лейверса дрожал от еле сдерживаемой ярости. — Сказал, что я получу последнее предупреждение, а после этого стул, на котором я сижу, станет вакантным местом!
 Я придавил сигарету в пепельнице.
 — Еще что-нибудь, сэр?
 — Тело Линды было нарочно оставлено на моем пороге! — Теперь Лейверс кричал. — Это и есть последнее предупреждение Флетчера! Я хочу, чтобы вы пошли и приволокли его. Он попадет в газовую камеру, а я буду за ним наблюдать! У него квартира на Виста-авеню, 807. Притащи его сюда!
 — Слушаюсь, сэр. Я…
 — Что — вы?
 Эхо его голоса ударило по моим барабанным перепонкам.
 — Ничего, сэр.
 Я вышел на крыльцо. Полник нетерпеливо взглянул на меня.
 — Как дела, лейтенант? Куда направляемся? Держу пари, вам уже указано, что делать дальше: конечно, эта дама…
 — Мне нужно навестить одного мужчину, — перебил я его. — А вы что здесь разнюхали?
 В глазах Полника надежда сменилась разочарованием. Он покачал головой:
 — Ничего, лейтенант. Шериф и его жена выходили пообедать, а когда вернулись, то нашли труп прямо на пороге дома!
 — И никаких ключей к разгадке? — Я вздохнул. — Около тела ничего не было?
 — Ничего, лейтенант!
 — Ты бы внимательно осмотрел здесь все, пока не убрали, — посоветовал я. — Шериф буйствует.
 — О'кей, лейтенант. — Полник выглядел неуверенным. — Э… буйствует?..
 — Если у него произойдет короткое замыкание, лучше всего позвать электрика, — разъяснил я и без перехода спросил:
 — Ты когда-нибудь слышал о Говарде Флетчере?
 — Веселый парень из Лас-Вегаса? — Он нахмурился. — Кое-что слышал. Вы полагаете, он приложил здесь руку? Но ведь он делец…
 Я вернулся к машине и поехал по направлению к Виста-авеню. Слабый ветерок шевелил темные листья пальм и сдувал аромат духов с лацканов моего пиджака — вызов шерифа сгубил столь много обещавший вечер…
 Было около половины первого ночи, когда я поставил машину возле жилого дома на Виста-авеню.
 Квартира Флетчера была на шестом этаже. Я поднялся на лифте и нажал на кнопку у двери. Она приоткрылась дюймов на шесть, и на меня уставилась пара глаз.
 — Да?
 — Мистер Флетчер? — вежливо спросил я.
 — Кому он нужен? Я показал значок.
 — Мне нужно поговорить с ним.
 — Может быть, вы войдете? — мрачно предложил голос. Дверь открылась шире, и я увидел обладателя этого голоса: парень лет двадцати был потрясающе худым, но, судя по его костюму, не оттого, что плохо питался. Губы казались настолько тонкими, что ими можно было резать хлеб. Я прошел за ним в гостиную.
 — Подождите здесь, — резко сказал он и вышел в другую комнату.
 Я закурил сигарету. Вернувшись, он опустился в кресло, перекинув ногу через подлокотник.
 — Босс выйдет через минуту, — небрежно бросил он. — Какие проблемы?
 — Последний месяц вы прогуливали, — сказал я, — школьный совет хочет знать, почему?
 — Умный малый! — Он перекатил сигарету из одного угла рта в другой. — Босс не любит, когда его беспокоят среди ночи!
 — Вы хотите сказать, что в Лас-Вегасе он спал по ночам? — поинтересовалс я.
 Открылась дверь, и в гостиную проворно вошел мужчина.
 — Я — Флетчер, — резко сказал он. — В чем дело? Поверх пижамы он надел шелковый халат. Он был высокий, хорошо сложенный человек с короткими курчавыми черными волосами. Лицо убеждало, что ему немного за сорок, но глаза выглядели старше первородного греха.
 — А я — лейтенант Уилер. Служба шерифа.
 — Итак?..
 — Что вы делали сегодня вечером? Его брови приподнялись.
 — Мне необходимо алиби?
 — Думаю, что да, — терпеливо согласился я и повторил вопрос.
 Флетчер медленно закурил сигарету.
 — Давайте припомним. Я ушел отсюда около восьми…
 — Один?
 — Со мной был Джонни.
 — Джонни?
 Он кивнул на сидевшего в кресле парня.
 — Это — Джонни. Джонни Торч. Вы не встречались? Парень натянуто хмыкнул.
 — Уилер? Я слышал о вас: полицейский со счастливым револьвером? Он считает, что весь мир — большое кладбище и работа копа — пополнять его!
 — Где вы его взяли? — спросил я Флетчера. — Выиграли в какую-нибудь азартную игру?
 — Умный малый! — проворчал Джонни. Флетчер неопределенно усмехнулся.
 — Джонни — мой друг. Как я уже говорил, мы ушли отсюда около восьми обедать…
 — Вы обедали в ресторане?
 — Конечно, в» Магнифике «. — Он усмехнулся.
 — Дальше.
 — Думается, мы вернулись около десяти тридцати. К нам поднялся еще один друг, и мы пропустили по парочке спиртного. С тех пор мы здесь.
 — У этого друга, — спросил я, — есть имя?
 — Нина Бут.
 — Зачем терять время на пустые разговоры? — проворчал Джонни. — Зачем позволять этому копу искать вшей в нашей квартире?
 — Заткнись! — рявкнул Флетчер. — Твоя болтовня мне не нравится!
 — Почему же, — заметил я. — Оригинальная манера разговора всегда производит впечатление.
 — Может, вы теперь объясните, в чем, собственно, дело? — вежливо спросил Флетчер.
 — Линда Скотт, — сказал я. Улыбка исчезла с его губ.
 — Линда? Что с ней?
 — Она мертва. Убита. Кто-то застрелил ее и оставил тело на пороге дома шерифа.
 — Линда… убита?.. — Он стиснул губы. — Когда это случилось?
 — Сегодня вечером, — ответил я.
 — У вас железное алиби, шеф, — сказал Джонни, — нечего беспокоиться.
 Флетчер с такой силой шваркнул Джонни по физиономии ладонью, что голова парня откинулась в сторону.
 — Я уже предупреждал тебя… — с тихим бешенством в голосе прошипел Флетчер. — Я велел тебе заткнуться?
 Лицо Джонни стало белым за исключением красного отпечатка руки Флетчера.
 — Вы сказали… — хрипло прошептал он. — Не делайте этого снова… Никогда!
 — Наемные слуги наглеют с каждым годом, — сочувственно заметил Флетчеру. — Вы его держите, чтобы он давил клопов в вашей квартире?
 Лицо Флетчера осталось бесстрастным.
 — Расскажите остальное, лейтенант.
 — Это все, — сказал я, — или почти все.
 — Почти?
 — Есть еще кое-что… — Я внимательно наблюдал за ним. — Шериф помнит разговор с вами неделю назад, когда вы явились с предложением. Он отклонил его, и вы пообещали, что он получит последнее предупреждение.
 — Уж не думаете ли вы, что я настолько спятил, чтобы… убить его племянницу и оставить ее у порога? — Он покачал головой. — Я так не работаю, лейтенант! Кроме того, у меня алиби…
 — Джонни? — усмехнулся я. — Ресторан… Вы заказывали столик?
 — Нет, мы просто пошли туда. — Флетчер взглянул на меня, ожида дальнейших вопросов.
 — Ну а друг, который поднялся к вам выпить? — спросил я. — Нина Бут, где она живет?
 — Этажом ниже, квартира 32. Что-нибудь еще, лейтенант?
 — Пожалуй, пока достаточно…
 — Джонни! — Флетчер кивнул на дверь. — Проводи лейтенанта.
 Джонни выбрался из кресла и направился к двери, я — за ним. Он открыл дверь и ждал, пока я пройду в коридор.
 — Еще одно, — сказал я, поворачиваясь к Флетчеру. — Если вы не убивали девушку и не оставляли ее на пороге дома шерифа, тогда это сделал кто-то другой…
 — В самом деле, умный коп! — воскликнул Джонни.
 — И этот» кто-то» знал о вас, совершая убийство, — добавил я. — Этот «кто-то» так спортняжничал, чтобы вам пришлось впору. Вот я и подумал: кто еще, кроме вас, знал о том разговоре в канцелярии шерифа? Кому вы говорили об этом… Джонни, например?
 Не дожидаясь ответа, я вышел в коридор и, почувствовав холодок между лопатками, обернулся. Серые глаза Джонни Торча с расширенными зрачками смотрели на меня.
 — Эй, ты, лисий хвост, — хрипло выкрикнул он. — Застрелить пару парней в спину и попасть в газету! Большое дело! Следите, чтобы кто-нибудь не опередил вас, коп!
 — Джонни, — мягко сказал я, — вы, кажется, мне угрожаете?
 — Ничего я не угрожаю, просто говорю для вашей собственной пользы, коп.
 — Джонни, вы — молокосос и останетесь им на всю жизнь, ибо если вы не смените тон, то не доживете даже до средних лет.
 Дверь с треском захлопнулась.




 Глава 2


 Этажом ниже я нашел нужную квартиру, нажал на кнопку и подождал. Ждал секунд десять, потом снова позвонил. Дверь открылась как раз настолько, чтобы было видно дверную цепочку внутри.
 — Кто там? — спросил низкий голос.
 — Полиция, — ответил я, — лейтенант Уилер из службы шерифа. Мне нужно поговорить с вами.
 Цепочка звякнула, и дверь широко распахнулась.
 — Тогда входите.
 Я вошел и посмотрел на Нину Бут. Она была высокой, рыжеволосой, с большими голубыми глазами, которые, казалось, ничему не удивлялись. Ее фигуру природа изваяла в благородных пропорциях — каждая деталь нужных размеров. Поверх ночной рубашки был халат, и то, и другое из нейлона и кружев. Халат и кружева, обрамляющие рубашку, были задуманы так, чтобы максимально обнажить бюст.
 Ночная рубашка цвета морской волны и теплый розовый тон тела составляли интересный контраст там, где груди упруго выпирали под нейлоном. Ноги у Нины были длинные, под стать всей фигуре. Я осмотрел ее всю — от белых волнующих бедер до обнаженных сухих лодыжек. Если бы кто-нибудь захотел вывести ее на люди, я бы назвал его сумасшедшим. Нина Бут была девушкой, с которой лучше всего уединяться дома.
 — Вы заявили, что хотите поговорить со мной? — спросил она. — Теперь, когда вы все осмотрели, говорите!
 — Не часто мне приходится видеть подобное при исполнении служебных обязанностей, — признался я. — Просто я отдавал должное вашей внешности и не хотел ничего упустить. У вас, случайно, нет путеводителя?
 — Вы убиваете меня, — сморщилась она. — Смерть отвратительна! Если вы действительно коп и уверены, что не ошиблись адресом, то чего же вы хотите? Уже поздно, и мы напрасно теряем время.
 — Где вы были сегодня вечером? — спросил я резко.
 — Что вы имеете в виду? — осторожно осведомилась она.
 — Хочу знать, куда вы ходили, что делали, с кем были? Она пожала полными плечами.
 — Это довольно просто. Я была здесь, дома, приблизительно до 18.30. Потом мы выпили с друзьями. Думаю, я вернулась от них чуть позже двенадцати.
 — Кто эти ваши друзья?
 — Двое парней. Говард Флетчер и Джонни Торч. А в чем дело?
 Я объяснил, как обстояли дела.
 Она крепко прикусила красивыми зубами нижнюю губу, когда я сказал, что Линду Скотт прикончили. Она отвернулась от меня и пошла через комнату к бару у дальней стены.
 — Мне нужно выпить, — резко бросила она. — А как вы, лейтенант?
 — Скотч со льдом, — сказал я, — и немного содовой. Ей потребовалось некоторое время, чтобы приготовить напитки. Наконец она вернулась с ними ко мне.
 — Почему бы вам не присесть? — спросила она. Мы сели на кушетку, и она передала мне стакан.
 — Вы нанесли мне большой удар, — сказала она. — Я по-своему любила Линду. Она была хорошей девушкой, одной из немногих друзей, которые у меня есть.
 — У нее было немало друзей, — заметил я. — Вы, Флетчер, Джонни Торч. Мен удивляет, что она позволила себя убить.
 — Я не знаю, зачем кому-то нужно было ее убивать, — спокойно сказала Нина. — Линда никогда никому не причинила вреда. Она была слишком мягкой, возможно, в этом и была ее беда.
 — Как давно вы ее знаете?
 — Около пятнадцати месяцев. Мы вместе работали в Лас-Вегасе.
 — У Флетчера?
 Она выпила около половины содержимого стакана, потом медленно кивнула.
 — Конечно у Говарда. А что в этом плохого? Он охотно использует за игральными столами девушек. Считает, что это приносит большой доход, да и молокососы не так скандалят, когда их высмеивает хорошенькая женщина.
 — Не знал, что Флетчер столь изобретателен, — заметил я. — Ну а Джонни?
 — А? — Нина тупо смотрела на меня поверх стакана.
 — Ладно, не важно, — отмахнулся я. — Что заставило вас и Линду приехать сюда?
 — Говард привез нас с собой, — ответила она.
 — Он собирался пристроить вас опять к азартным играм, уже в наших краях? — поинтересовался я.
 — Не знаю, что он собирался делать, — холодно отрезала она, — но он зарабатывает хорошие деньги. А у меня отпуск. Не хватало, чтобы мен волновали еще и его заботы!
 — Может быть, у него были какие-то планы и насчет Линды?
 — Вы ошибаетесь, если думаете, что ее убил Говард, — твердо заявила Нина. — Он бы так не поступил.
 — Откуда такая уверенность?
 — Вы разбираетесь в этих делах, — сказала она, — но и я тоже кое-что знаю. Кроме того, я достаточно много общалась с мужчинами, чтобы судить о них.
 Я подождал, пока она допила.
 — Что вы еще можете добавить? — спросил я, когда она отставила пустой стакан.
 — О Линде? Нужно подумать. Я знаю о ней совсем немного. Она не рассказывала о себе, о том, чем занималась до встречи с нами. У нее здесь дядя или еще какой-то родственник. Возможно, он расскажет вам больше.
 — Я встречался с этим дядей. Но не сказал бы, что мы с ним большие друзья, хотя и знаем друг друга достаточно хорошо.
 — У нее был еще один друг…
 — Вы имеете в виду Флетчера?
 Она с удивлением посмотрела на меня.
 — Нет, я имею в виду не Флетчера. Она же не в его вкусе. Эти широко распахнутые невинные глаза! — Она неожиданно хихикнула. — У Говарда совсем другой вкус! Вы, должно быть, уже слышали имя Габриель?
 — Трубач?
 — Нет, стриптизерша.
 — Мое образование подкачало. Расскажите поподробнее.
 — Программа в «Снейк Айз» все время меняется, — сказала она, — но Габриель там постоянно. Вот настоящая и единственна страсть Говарда!
 — Вы хотите сказать, что он любит ее больше, чем деньги? — недоверчиво спросил я.
 Ее нижняя губа чуть-чуть скривилась.
 — Я говорила о его хобби.
 — Итак, кто же был парнем Линды?
 — Его зовут Рекс Шафер. Кажется, он репортер.
 — Вы знаете, где я могу найти его?
 — Простите, лейтенант. — Она покачала головой. — Я даже не знаю, в какой газете он работает.
 — Надеюсь, я и сам найду его, — заверил я. — Что-нибудь еще о Линде?
 — Сейчас больше ничего не могу вспомнить. — Она протянула мне пустой стакан. — Плесните еще.
 Я смешал напитки для нас обоих и вернулся к кушетке.
 — Я слышал, что Линда была подружкой Говарда, — закинул я удочку.
 — Значит, вы слышали не правду, — уверенно сказала Нина. — Вы при случае сходите и посмотрите на Габриель. Тогда поймете, как и любой мужчина, где истина.
 — Может, когда-нибудь и схожу, — согласился я. Она снова выпила и посмотрела на меня.
 — А вы уже все представили себе, не так ли? — спросила она. — Линда и Говард… красиво и уютно. Убийство в гнездышке любовников, ха! Что-нибудь вроде этого?
 — Что-то вроде этого, — подтвердил я. — Но теперь придется начинать все сначала.
 — А я не могла бы вам помочь?
 — Как?
 — Еще не знаю. — Она пожала плечами, и кружева затрепетали на ее груди. — Должно же быть что-то такое, что я могу сделать! Я ведь любила эту девчонку!
 — Тогда расскажите мне о Джонни Торче. Стакан резко остановился в дюйме от ее губ.
 — Джонни Торч! — повторила она. — А что с ним?
 — Зачем Флетчер держит его при себе?
 — Джонни его друг, — ответила она осторожно. — Хороший друг. Что-нибудь еще, лейтенант?
 — Он пугает вас? — спросил я. — Но не пугает Флетчера, так?
 — Не стану спорить с вами, — тихо сказала она.
 — Как называлось место деятельности Флетчера в Лас-Вегасе?
 — «Снейк Айз».
 — Очень впечатляюще и символично. — Я допил виски и поднялся. — Спасибо за угощение.
 — Не стоит, — сказала она. — Не можете ли вы налить мне еще перед тем, как уйдете, лейтенант? Я налил очередную порцию и передал ей стакан.
 — Спасибо. — Она улыбнулась мне и одновременно глубоко вздохнула. — Вы и в самом деле неплохой парень, хоть и коп. Если я смогу помочь вам — дайте мне знать. И почему бы вам не заглянуть ко мне завтра вечером и не сообщить, как вы со всем этим справились?
 — Возможно, я так и сделаю, — сказал я, — если вы пообещаете надеть этот же наряд. Она самодовольно оглядела себя.
 — Я всегда считала: если девушка хорошо сложена, она не должна скрывать этого. Но я не обещаю надеть этот наряд и завтра, лейтенант!
 — Очень плохо!..
 — Я обещаю вам вообще ничего не надевать.
 — Тогда наше свидание состоится обязательно, — сказал я и пошел к двери. — Если вы вспомните еще что-нибудь о Линде, позвоните мне.
 — Постараюсь продержаться до завтрашнего вечера… Я поехал назад, в канцелярию шерифа. Они с Полником поджидали меня. Когда я вошел, он сперва бросил взгляд на меня, потом на пустое место за моей спиной и снова на меня.
 — Ну? — требовательно спросил он.
 — Что — «ну»?
 — Где он, этот вонючка Флетчер?
 Я плюхнулся на стул для посетителей и закурил сигарету.
 — У него алиби, — объяснил я.
 — Какое еще алиби, черт побери?! — зарычал Лейверс. — Я велел тебе доставить сюда эту недоношенную обезьяну!
 — Вечер он провел с другом, потом к ним присоединилась подруга, — терпеливо разъяснил я. — С каких это пор встреча втроем незаконна?
 — Бывают времена, Уилер… — заскрипел зубами Лейверс, — когда… Кто эти двое, с которыми, как он заявляет, он был?
 Я подробно пересказал ему все, что узнал, и, когда кончил, Лейверс по-прежнему сердито, но тоном ниже пробормотал:
 — Определенно врет! Я уже приказывал тебе, Уилер, и теперь повторяю во второй и последний раз: ты пойдешь и…
 — Шериф, — перебил я его, — я глубоко сочувствую вам по поводу вашей племянницы, но у нас нет ничего против Флетчера. И вы, когда немного остынете, поймете это. Если я привезу Флетчера сейчас, адвокат освободит его через полчаса.
 Шериф медленно опустился на стул.
 — О'кей, — сказал он наконец каким-то придушенным голосом, — тогда мне нужен тот, кто убил Линду. Я хочу посадить его на сковородку как можно скорее. Но я уверен, что это Флетчер. Надо лишь доказать это, вот и все. Тебе понятно?
 — Да, сэр.
 — Полник может рассказать тебе, что и как произошло, — проворчал он, — но не думаю, что это стоит слушать. А я иду домой. Доктор дал моей жене снотворное, и я должен знать, что с ней все в порядке.
 — Слушаюсь, сэр. Кстати, вам известно, что последние пятнадцать месяцев Линда провела в Вегасе?
 — Нет, — ответил он. — Она не особенно распространялась о себе. Я ведь тебе уже говорил.
 — Да, сэр. Значит, до утра.
 — Ты увидишь меня, если найдешь что-нибудь стоящее, — проворчал он. — Проверь алиби Флетчера. Держу пари, что оно рассыплется, стоит копнуть поглубже. Из всего, что ты тут наквакал, мне ясно, что все основано на показаниях подозрительного типа и рыжей потаскухи… — Он засмеялся. — Ты веришь в фей, Уилер?
 — Ну, — сказал я, — в Сан-Франциско есть еще место…
 Звук захлопнувшейся двери прервал меня. Я посмотрел на Полника.
 — Давай, выкладывай, — уныло сказал я. — Выкладывай, что добыл.
 — Ничего, лейтенант, — заверил он, — никаких следов у дома шерифа. Мы проверили соседей, но они ничего не знают. Даже автомобиля не слышали.
 — О'кей…
 Полник продолжал извиняющимся тоном:
 — Вы же знаете, какая там обстановка, лейтенант. Дом шерифа расположен в стороне от улицы, а вокруг деревья. Можно посадить на пороге джаз-оркестр, и никто его не услышит! Мне же, когда я слышу, как в соседней комнате дышит парень…
 — Лейверс выбрал этот дом потому, что любит тишину и покой, — заметил я. — Смешно, не правда ли?
 — Раз вы так говорите, лейтенант… — покорно согласился Полник.
 Я подумал, что зря беспокою его ненужными вопросами, и снова перешел к делу.
 — Как насчет квартиры девицы? — спросил я его. — Ты проверил? Он кивнул:
 — Конечно. Ничего интересного. Это хорошо, лейтенант?
 — Ты прав… на этот раз. А теперь нужно тоже пойти домой и хорошенько поспать.
 — Я-то мог бы… — Он с завистью посмотрел на меня. — Думаю, вас ожидает свидание, а, лейтенант?
 — Только с постелью.
 — Я это и имел в виду, лейтенант. Я хотел бы…
 — Ты не правильно понял. Я хотел сказать, что иду домой спать… один. Ах, черт возьми, какая пытка — пытаться заснуть!
 — Вам и не нужно пытаться, лейтенант. Каждый раз, когда я вижу вас, за вами по пятам следует дама…
 — Заткнись! — бросил я ему. — И слушай. Утром сходи в ресторан «Магнифик». Узнай, помнят ли они, что Флетчер и Джонни Торч были там вчера вечером.
 — Да, лейтенант.
 — А я найду этого репортера Шафера и навещу его. Может быть, он знает о Линде Скотт и Флетчере такое, чего не знает Нина Бут.
 — Мне еще что-нибудь нужно сделать, лейтенант?
 — Проверь, есть ли что-нибудь на Флетчера и Торча. Сначала попробуй в Вегасе. — Я поднялся и посмотрел через стол шерифа. — Полник, ты не чувствуешь, что рыба гниет с головы?
 Он потянул носом.
 — Нет, лейтенант. А вы?
 — Никогда раньше не замечал, — спокойно сказал я, — но теперь начинаю сомневаться.




 Глава 3


 — Похоже, вы не очень-то расстроены смертью Линды Скотт? — заметил я.
 — Я не настолько романтичен, чтобы мое любящее сердце разорвалось из-за того, что моя возлюбленная покоится в сырой земле, — тихо сказал Шафер. — Это поэзия, лейтенант.
 — Но не ответ.
 Он отпил из бокала и искоса взглянул на меня.
 — Мы все когда-нибудь там будем, — задумчиво сказал он. — Смерть и гниение — единственные вещи, в которые можно верить в жизни. Начинаешь умирать сразу после рождения.
 Я закурил сигарету и снова взглянул на него. Парень лет двадцати — двадцати пяти, с темными волосами и скромной бородкой. Смуглое лицо, угрюмые карие глаза. Он был похож на Джо из телепрограммы, которого всегда сбивает грузовик в первые пять минут передачи. Только теперь роли поменялись: вместо него погибла подружка, и он был не в настроении.
 — Линда Скотт, — настаивал я, — она была вашей девушкой?
 — Возможно, кое-кто так считал, — неопределенно ответил он. — Или хотел, чтобы так считали.
 — Может, вы поясните? — устало попросил я. — Я всего-навсего бедный, глупый коп. Расскажите поподробнее.
 — Я работал над рассказом, — пояснил он. — И теперь работаю над ним. Думал, что Линда даст мне подходящий материал для него.
 — Не вижу в этом смысла…
 — Послушайте, лейтенант, — начал он торопливо, — самый лучший способ заставить девчонок говорить — это запудрить им мозги. Им нравится думать, что вы сходите от них с ума. Линда не была исключением.
 — Тут я согласен с вами. А что это за рассказ? Он допил и кивнул бармену, чтобы тот повторил.
 — Почему Флетчер приехал в Пайн-Сити? Почему привез с собой двух своих банкометов и Джонни Торча?
 — Продолжайте, — сказал я, — вы заинтересовали меня.
 — Линда не успела ничего рассказать. — Он с сожалением покачал головой. — Ее настигла пуля, теперь этот рассказ первыми узнают черви.
 — Но вы, вероятно, все-таки кое-что знаете? Шафер решительно покачал головой.
 — В том-то и дело, лейтенант! Все деньги, которые я истратил на нее, потеряны даром. Она была почти готова заговорить — так мне кажется. Возможно, об этом пронюхал кто-нибудь еще и решил, что она должна молчать.
 — Вроде Флетчера, вы думаете?
 — Возможно. Но, как я уже говорил, лейтенант, твердо я ничего не знаю.
 Я вовремя допил свой напиток, чтобы бармен повторил и мне. Надеялс добавить еще немного к деньгам, истраченным Шафером.
 — Зачем вам нужен был рассказ о приезде сюда Флетчера?
 Шафер усмехнулся:
 — Он — последний независимый в Лас-Вегасе, и парни из синдиката выжили его. Он получил отступные, огромные, как я слышал. Вот мне и интересно, почему он приехал сюда, почему привез двух девушек и личного телохранителя. Уж конечно, не в отпуск. И раз так, значит, он здесь по делу, а азартные игры в этом штате запрещены. Вот почему я нюхом чувствую историю, из которой можно сделать приличный материал. В этом причина того, что я начал ухаживать за одной из его девушек. Но ничего не добился, кто-то поспешил прикончить ее. Это вам понятно, лейтенант?
 — Думаю, да. Вы считаете, что Флетчер попытается открыть свое дело здесь?
 — Не вижу другой причины для его появления, — ответил он. — Возможно, у него есть покровители. Или он уговорил кого-то закрыть глаза, когда он начнет здесь свое дело.
 — У вас есть кто-то на примете? Он покачал готовой.
 — Именно это я и хотел узнать от Линды.
 — Сожалею, что она умерла, — сказал я. — А где вы были вчера вечером? Он усмехнулся:
 — Я почему-то думал, что вы не собираетесь спрашивать меня об этом, лейтенант! Я работал над репортажем в другой части города.
 — Один?
 — Большую часть времени. До полуночи, когда вернулся в свою контору.
 — Этого мало для алиби.
 — А мне нужно алиби, лейтенант?
 — Вполне возможно, — согласился я. — Подумайте об этом… и обо всем остальном, чего вы еще не сказали мне.
 Я допил свой стакан и поднялся. Он смотрел на меня почти с тревогой.
 — Вы уже уходите?
 — Да, — признался я.
 — А вы заплатите за выпивку?
 — Нет, — сказал я. — Зато вы сможете приплюсовать это к тем деньгам, которые истратили на Линду Скотт.
 Я вышел из бара и отправился к машине, стоявшей на обочине.
 Было немногим больше 11.30. С утра мне потребовалось около тридцати минут, чтобы разыскать Шафера в «Трибюн». Еще двадцать минут, чтобы найти бар, где он обычно пил, вспоминая про утраченные деньги.
 В пять минут первого, когда я вернулся в канцелярию, милая блондинка по имени Аннабел Джексон посмотрела на меня, подняв голову от пишущей машинки. Она совмещала обязанности секретаря шерифа и место личного мучителя.
 — Шериф ушел, — сообщила она. — Он не ожидал, что вы вернетесь раньше конца дня.
 — Небольшая удача, — вздохнул я, — но мне нужен Полник.
 — Он еще не приходил.
 — Может быть, вы уговорите себя позавтракать со мной в «Магнифике»? Когда мы встретимся?
 — Когда я освою очередной урок дзюдо, — ответила она.
 — Почему, голубушка, — укоризненно сказал я, — ты говоришь так, будто не доверяешь мне? Она искренне засмеялась:
 — Доверять — это нечто такое, чего ни одна девушка не может позволить себе, находясь вблизи от вашего брата, Эл Уилер, если хочет остаться в порядке…
 Открылась дверь, и в канцелярию вошел Полник. Это спасло меня от необходимости придумывать ответ для Аннабел.
 — Я проверил ресторан, как вы сказали, лейтенант, — сообщил он. — Никто не помнит двух парней, которые были бы похожи на Флетчера и Торча.
 — Ты уверен?
 — Уверен? Я-то уверен. — Полник казался оскорбленным. — Я проверил у парня, который управляет заведением, у метрдотеля и у всех остальных официантов. Никто их не помнит, и кассирша тоже.
 — Как она выглядит? Полник пожал плечами:
 — Мне она напомнила мою жену! — Потом он взглянул на меня с надеждой. — Вы хотите, чтобы я сделал еще что-нибудь, лейтенант? Ну, допросить эту девицу Бут, на случай, если вы… что-то недосмотрели…
 — Ты ведь знаешь, что я ничего не пропускаю, когда допрашиваю даму, сержант. Можешь идти и поговорить с Флетчером и Торчем. Скажи им, что в ресторане их никто не помнит, и посмотри, как они отнесутся к этому.
 Казалось, Полник расстроился.
 — Хорошо, лейтенант. Этот Торч, если он будет слишком дерзким, можно мне на него воздействовать соответственно?
 — Нет! — отрезал я. — Не обращай внимания на его шутки. Действуй с достоинством.
 — Эх! — нерешительно вздохнув, он направился к двери и через несколько секунд исчез.
 Я снова переключил внимание на Аннабел.
 — Так как насчет ленча?
 — Слишком занята, — коротко ответила она и быстро застучала на машинке, чтобы подтвердить сказанное.
 — Это будет деловой завтрак, — пообещал я.
 — Пожалуй, при дневном свете даже рядом с тобой я буду в относительной безопасности, — задумчиво рассудила она как бы про себя. — Хорошо, я рискну.
 — Правильное решение, — уныло заметил я. — Ты не была на юге, когда Колдуэлл писал «Маленькое кладбище»?
 Мы отправились в ресторан, который я не часто мог позволить себе.
 Выпив половину коктейля, Аннабел строго посмотрела на меня.
 — Ты сказал, что у тебя ко мне дело?
 — Так и есть, — заверил я.
 — Ну, начинай! — нетерпеливо сказала она.
 — Мне хотелось бы узнать, была ли ты в канцелярии шерифа в тот день, когда к нему заходил Флетчер?
 — Конечно, — ответила она. — Где же еще я могла быть?
 — У меня острое желание узнать, говорил ли тебе что-нибудь шериф после визита Флетчера?
 Она с минуту подумала, потом покачала головой:
 — Нет, насколько я помню. Думаешь, он сказал что-то столь важное, что должна была бы запомнить?
 — Мне просто хотелось узнать, — сказал я без всякой надежды.
 — Он был очень раздражен тогда, — добавила она, — но шериф так часто раздражается, особенно если ты где-то поблизости или я…
 — Закажем еще? — быстро спросил я.
 Мы покончили с ленчем около двух часов, и я отвез Аннабел в контору, а потом отправился в «Трибюн».
 Мне потребовалось десять минут, чтобы добиться свидания с редактором. Его звали Клинтон X. Дэник, согласно табличке на двери кабинета. Он был маленьким и лысым, но довольно крепким.
 — Садитесь, лейтенант, — отрывисто сказал он. — Чем могу служить?
 — Вы могли бы рассказать мне об одном из ваших репортеров? — спросил я, садясь.
 — Журналистов! — рявкнул он. — Наша газета перестала нанимать репортеров! Эта должность отменена раз и навсегда!
 — Я говорю о Рексе Шафере.
 — И что вы хотите узнать о Шафере?
 — Он дружил с Линдой Скотт и сказал мне, что во время убийства работал над очерком в другой части города, а вернулся сюда за полночь…
 — Я могу проверить это для вас. — Он резко поднял трубку, поговорил с ведущим редактором и положил трубку. — Его посылали написать очерк о семье парня, который разбился на своем грузовике позавчера. Интересная история дл читателей. Шаферу хорошо удаются такие рассказы. Он ушел отсюда около шести и в полночь вернулся с рассказом. Довольно долго для подобной работы, но, возможно, он трудился очень добросовестно. — Дэник сцепил пальцы на животе, откинулся в кресле и посмотрел на меня.
 — Что-нибудь еще?
 — Вы могли бы рассказать мне о Шафере? Он пожал плечами.
 — Он у нас немногим более года, приехал из Чикаго.
 — Почему он переехал сюда?
 — Он хороший журналист. К нам обратился, узнав о вакантном месте, и оказался лучшим претендентом.
 — Я не спрашивал вас, почему вы взяли его, мистер Дэник, — терпеливо сказал я. — Меня интересует, почему он уехал из Чикаго.
 — Отчего бы вам не спросить у него самого?
 — Сперва предпочитаю услышать ваше мнение.
 — В большом магазине был пожар. Шафер и фотограф готовили о нем большой отчет для прессы. Они забрались на верхний этаж здания напротив. В этом не было особой необходимости, но такая позиция давала нужный обзор, особенно для снимков. На верхнем этаже горящего здания, как в ловушке, осталс сторож, но никто об этом не знал. Они увидели беднягу. Вполне понятно, что фотограф хотел сделать снимки, поэтому за помощью пошел Шафер. На полпути он остановился у первого же телефона и передал свой материал в газету.
 — Сторожа звали не Маленький Нейл? — с подозрением спросил я.
 Дэник не улыбнулся.
 — Когда добрались до сторожа, он был мертв. Разговор Шафера по телефону занял не более минуты. Возможно, эта минута ничего и не значила бы дл спасения сторожа, но фотограф раззвонил об этом. Одна из газет-конкурентов быстро распространила сенсацию, и Шафер вылетел из редакции. Его никуда не брали, и, я думаю, именно тогда он обратился к нам.
 — У вас нет сторожа? — вежливо спросил я. Дэник снова пожал плечами.
 — Я не сентиментален, лейтенант. Из характеристики я знал, что Шафер хороший журналист. Он допустил ошибку, ну и что? У него хорошее перо, он способен выполнить любые поручения. И кроме того, он человек без предрассудков, вот и все.
 — Вам приходится держать его подальше от статуй в общественных парках?
 — Циник по природе, любитель женщин и авансов! — заключил Дэник.
 — А мне показалось, будто вы говорили, что перестали нанимать репортеров! — Я печально покачал головой. — Думаю, вы обманывали меня, мистер Дэник.
 В первый раз он усмехнулся.
 — Вы спросили меня о Шафере, и я рассказал вам о нем. Мне известно, что он дружил с Линдой Скотт, и я знаю почему.
 — Почему?
 — Потому что он знал: там скрывалась сенсация. Ее убийство только увеличивает ее ценность: история о том, почему игрок из Лас-Вегаса приехал в Пайн-Сити с двумя девицами и наемным убийцей. Я думаю, мы не прогорим, когда напечатаем это, лейтенант.
 — Полагаю, вы правы, мистер Дэник.
 — Я слышал, что Флетчер заходил к шерифу Лейверсу несколько дней назад, — продолжал он, и его голос неожиданно стал тихим. — Как вы считаете, зачем, лейтенант?
 — Почему вы не спросите шерифа?
 — Потому что я предпочитаю спросить у вас. Узнаете свою манеру разговора? Баш на баш, лейтенант!
 — Но я не знаю, почему он приходил к шерифу.
 — Как я слышал, у Флетчера было предложение к нему. Что-то насчет игорного дома, насчет того, чтобы закрыть глаза на его существование. — Он вытащил из кармана коробку сигар. — Сигару, лейтенант?
 — Нет, спасибо. Я их с детства боюсь.
 Он зажег сигару и еще глубже уселся в кресле.
 — И еще одно, лейтенант. Как я понял, Линда Скотт была племянницей шерифа?
 — Верно.
 — Интересно, хотела ли она вовлечь его в круг Флетчера, или Флетчер хотел, чтобы шериф вернулся в свой собственный семейный круг? — Дэник улыбнулся. — Что вы думаете по этому поводу, лейтенант?
 — Вероятно, вы будете слишком близки к клевете, если напечатаете нечто подобное.
 — Я ни за что не напечатал бы подобной истории без фактов, подтверждающих ее, — спокойно сказал он. — Но я буду искать факты. Вы сказали, что вы из службы шерифа, лейтенант?
 — Да.
 — Могу дать вам совет. — Сигара переместилась из одного угла рта в другой и нацелилась на меня, словно пушка. — Я знаю, вы заняты тем, что стараетесь найти убийцу Линды Скотт. Но у нас своя работа. Мне не понравится, если спустят собак на моих людей и копы ни с того ни с сего кого-нибудь задержат. Мои люди только стараются отработать свое жалованье.
 — Вы имеете в виду Рекса Шафера?
 — Шафера или кого-нибудь другого, причастного к этому делу. Я честно предупреждаю вас, лейтенант!
 «Может быть, задать ему трепку?»— лениво подумал я, но решил, что не стоит этого делать, и поэтому просто встал.
 — В любое время, когда я смогу помочь вам, лейтенант, — любезно сказал Дэник, — приходите ко мне или звоните. Буду счастлив оказать услугу.
 — Благодарю вас, мистер Дэник, — задумчиво ответил я и вышел из конторы.
 Я медленно поехал обратно в офис шерифа. Необходимо было проверить, как Полник выполнил поручение поговорить с Флетчером и Торчем, поэтому я зашел в офис. Аннабел посмотрела на меня большими круглыми глазами.
 — Шериф вернулся! — прошептала она. — Полник тоже вернулся около двадцати минут назад. Шериф неистовствует, я никогда не видела его таким!
 — Почему же он психует? — осторожно спросил я.
 — Главным образом из-за тебя, — ободряюще сказала Аннабел. — Думаю, тебе лучше войти к нему.
 — Наверное, мне лучше уехать из города, — возразил я. — Вернусь завтра, а к тому времени он, возможно, поостынет.
 Я был уже на полпути к выходу, когда услышал, как позади меня открылась дверь.
 — Уилер! — заревел Лейверс. — Иди сюда! Я обернулся.
 — Добрый день, шериф, — спокойно сказал я. — А я как раз собирался…
 — Сюда! — загремел он.
 У меня не оставалось выбора. Я вошел в его кабинет, и он захлопнул за мной дверь. Полник стоял у стены по стойке «смирно», взгляд его выражал беспокойство.
 — Где ты был? — со сдерживаемой яростью проскрипел Лейверс, тяжело опускаясь на стул за письменным столом.
 — Разговаривал с редактором «Трибюн», сэр.
 — Удостоверился, что твое имя попадет в газету, а? Ты еще днем знал, что ресторанное алиби Торча и Флетчера непрочно?
 — Да, сэр.
 — Тогда почему же, черт возьми, ты не пошел с Полником и не арестовал их?
 — За что?
 — За убийство! Ты что, дурак? За что же еще?! Я ненадолго закрыл глаза, потом снова медленно открыл их.
 — Мы уже говорили об этом, сэр, — устало сказал я. — Даже если их алиби непрочно, этого еще недостаточно для ареста.
 — Уж не хочешь ли ты сказать, что я не знаю, о чем говорю? — спросил шериф тихим угрожающим голосом.
 — В этом вопросе да, сэр.
 — Очень интересно, Уилер! Возможно, у тебя есть идея получше?
 — Я думаю, нам нужно выяснить, почему Флетчер и остальные приехали из Лас-Вегаса сюда, — сказал я. — И единственная возможность выяснить это — там.
 — Понимаю. — Голос его все еще был тихим. — И, естественно, человек, который должен поехать в Вегас, лейтенант Уилер?
 — Я думаю, вы так и решите, сэр.
 — Мы только начали расследовать дело об убийстве, — сказал Лейверс, повышая голос. — Тебе, Уилер, возможно, и не существенно, кто убил мою племянницу, а мне — важнее важного! У нас есть веские основания арестовать Флетчера, но ты не хочешь, чтобы мы делали что-нибудь, не удостоверившись, что твое имя попало в газеты. Теперь ты желаешь получить оплаченный отпуск в Лас-Вегас? Не жирно ли?
 К тому времени, как он произнес последние слова, голос его достиг наивысшего накала, и чернильница на столе подпрыгивала, составляя компанию вздрагивающему Полнику. Я зажег сигарету, чтобы как-то скоротать время. Когда я закурил, лицо шерифа было красным от ярости.
 — Тебя прикомандировали к моей службе из отдела по расследованию убийств, — неожиданно нормальным тоном сказал он. — Мне очень легко возвратить теб на место с соответствующей характеристикой, после которой тебя разжалуют в сержанта, если не в полисмена! Ты не популярен в отделе, Уилер!
 — Нет, сэр. Я думаю, вам интересно будет послушать, что сегодня говорил Клинтон Дэник, редактор газеты…
 — Мне наплевать на то, что он говорил!
 — Но это важно, шериф, — сказал я и продолжал говорить, не давая ему возможности вставить слово.
 Когда я закончил, в кабинете наступила неожиданная тишина. Я увидел, что Полник вытащил из кармана носовой платок и украдкой вытер лицо.
 — Так ты намекаешь, что Дэник имел в виду… — начал Лейверс. — Будто связан с Флетчером и стану закрывать глаза на их игорный бизнес?
 — Да, сэр.
 — Значит, арест Флетчера должен прочистить ему мозги на этот счет, не так ли, Уилер?
 — Нет, сэр. Ведь убили вашу племянницу. Если вы постараетесь и упечете Флетчера в газовую камеру без очевидных доказательств против него, будет очень похоже на то, что вы к нему неравнодушны, а это вам невыгодно. Вот и все.
 Лейверс почесал нос.
 — Вы верите, что я имел дела с Флетчером? — тихо спросил он.
 Я прямо взглянул на него.
 — Не знаю, сэр.
 Комнату огласило слабое бульканье. Я взглянул на Полника и увидел, как он, вытаращив глаза, смотрит на меня.
 — Ну вот что, — сказал Лейверс. — Спасибо, Уилер. Теперь все точки над «i» расставлены. Я думаю, что тебе лучше покинуть нас.
 — Хорошо, сэр. Я скажу инспектору Мартину, что ваш доклад поступит к нему позже. С минуту он тупо смотрел на меня.
 — Мартин? Черт возьми, зачем ты собираешься к нему?
 — Он — шеф отдела по расследованию убийств, — разъяснил я. — Мне ведь надо возвращаться туда?
 — Кто тебе сказал! — заревел Лейверс. — Я говорю о Лас-Вегасе! Ведь ты хотел туда поехать? Ну и… уматывай!
 Он вскочил со стула и покатился к двери. Потом неожиданно остановился и посмотрел на меня. Взгляд его горел злобой.
 — А пока тебя не будет, — хрипло сказал он, — я прикажу Полнику установить в моем офисе игральные автоматы!
 Дверь захлопнулась. Полник тщательно вытер лицо и с восхищением посмотрел на меня.
 — Ну, лейтенант! — воскликнул он благоговейным голосом. — А я думал, что старуха устроила мне настоящую головомойку!




 Глава 4


 У меня оказался отличный стол для наблюдения за полуночным представлением, прямо напротив сцены. Фазан под соусом был великолепен, и не беспокоился о размере счета. Ведь это было последнее развлечение Уилера в Лас-Вегасе.
 Заиграла музыка, раздвинулся занавес, и кордебалет поднял на меня свои левые ноги, опустил, потом то же проделал правыми ногами. В конце ряда находилась блондинка с самыми длинными ногами, какие я когда-либо видел. Она казалась интересной, но я сказал себе, что пришел по делу и не могу тратить на нее время. А вообще-то можно бы позволить себе и блондинку.
 Официант принес мне очередную порцию выпивки, и я, прислонясь к спинке стула, начал расслабляться, наблюдая, как кордебалет извивается, кача задами в моем направлении, но ведь я здесь по делу… Я начал понимать, почему этот бизнес так популярен у дельцов и почему некоторые их привычки носят уголовный характер.
 После кордебалета к микрофону подошел конферансье.
 — Леди и джентльмены, мы имеем удовольствие представить здесь, в «Снейк Айз», игорный бизнес высшего класса. Самый главный выигрыш сегодняшнего вечера для вас, счастливчики… Габриель!
 Огни постепенно погасли, сцена погрузилась в темноту. Только пятно в середине осталось освещенным, и в нем возникла она.
 Высокая брюнетка с коротко подстриженными волосами. Это придавало ей какой-то взъерошенный, но по-своему шикарный вид. Она стояла на сцене, гляд на публику, под ярким светом прожекторов, и казалась дерзкой. Ей не хватало только пары маленьких рожек, чтобы походить на забавного бесенка. Ее кожа была темно-кремового цвета. Груди — остроконечные вершины-близнецы высшего класса. Талия под ними расцветала пышными бедрами. Ноги заставляли забыть о блондинке в голубом.
 Она неподвижно стояла в центре сцены около минуты, абсолютно обнаженная. Потом свет прожекторов погас так же быстро, как и зажегся.
 Мужская половина публики протестующе завыла. Потом вой перешел в бормотание — это жены боролись за супругов и одержали верх. Оркестр играл тихую музыку, но никто ее не слушал.
 Я сидел, надеясь, что за сценой есть электрик, который мог бы починить прожектор. Когда эта надежда была почти потеряна, свет снова зажегся. Габриель была в центре сцены, но уже одетая. Она беспечно подождала, пока смолкли протестующие крики, потом шагнула к микрофону.
 — Леди и джентльмены, — сказала она глубоким гортанным насмешливым голосом. — Извините меня за краткость моего выступления. Но я думаю, что вы согласитесь: я сняла с себя все эти пустяки… — Она подождала, пока смолкли аплодисменты, сохраняя на лице все то же дерзкое выражение. — А теперь, — вежливо продолжила она, — вам бы хотелось, чтобы я сделала что-нибудь дл вас?
 Невысокий лысый джентльмен в переднем ряду что-то забормотал, но неожиданно умолк: жена ткнула его локтем под ребра.
 Брови Габриель приподнялись.
 — Думаю, я не нарушу традиции, — сказала она, — я ведь и в самом деле артистка. Мне нравится знать, что моя программа что-то несет…
 На ней было платье, открывавшее плечи, а сбоку — молния. Все присутствующие точно знали, где она — эта застежка, потому что она расстегнулась. Платье медленно опускалось на пол. Она лениво пошевелила бедрами, и оно упало. На ней осталась нижняя юбка.
 — Может быть, спеть что-нибудь? — спросила она. Юбка последовала за платьем, и Габриель осталась в лифчике и штанишках с фантастическими оборками, которые пеной лежали вокруг верхней части бедер.
 — Вы не хотите, чтобы я пела? — спросила она тоном обиженной девочки. — Тогда, может быть, мне станцевать?
 В помещении стало так тихо, что слышно было, как упал лифчик. Вот тогда произошло то, чего ожидали все. Она надула на публику губы.
 — Я думаю, что вы не очень-то доброжелательны ко мне, — сказала она. — Я больше не буду с вами разговаривать.
 Она повернулась спиной к зрителям, опустила пальцы к поясу штанишек и сняла их, стоя на одной ноге, чтобы отбросить от себя подальше. Они пролетели по воздуху и скромно опустились на лысину маленького джентльмена. Потом она снова повернулась к публике, повернулась очень медленно.
 — Надеюсь, у вас нет ко мне претензий, — печально сказала она.
 Прожектор погас, и раздался гром аплодисментов.
 Когда включили свет, на сцене стоял конферансье, собираясь объявить следующий номер — гвоздь программы.
 Это был знаменитый телевизионный комик. Возможно, он рассказывал очень смешные истории, но я их не слышал. Шутки можно прочесть, купив комиксы, но девушки, подобные Габриель, не так уж часто встречаются. Кроме того, именно она была причиной моего приезда сюда.
 Мне пришлось подождать окончания выступления, потому что официантам было запрещено обслуживать посетителей, пока на сцене артист. Только час спуст мне удалось остановить официанта.
 — Мне бы хотелось повидаться с Габриель, — сказал я ему.
 Он понимающе ухмыльнулся:
 — Простите, сэр, но это невозможно. Она никого не принимает.
 — Интересно, сколько мне будет стоить, если я пошлю ей записку через официанта? — спросил я. Его улыбка стала чуть дружелюбней.
 — Пять монет вполне хватит, сэр. Но я никогда не слышал, чтобы кто-то получал ответ, даже оплаченный.
 — Все же я попытаюсь.
 Я написал несколько слов на обратной стороне конверта для авиапочты, предварительно вытащив из него обратный билет на самолет. А официанту вручил десятку.
 — Это с оплаченным ответом.
 — Спасибо, сэр, — сказал он. — Я позабочусь, чтобы она получила ваше письмо.
 Помещение практически опустело. Я понял, что холодок на моей шее вызван взглядами полудюжины официантов. Встав из-за стола, я прошел в главную комнату, которая была полна народу.
 «Снейк Айз» теперь, когда кончилось представление, опять стал ареной бизнеса. Он делался повсюду: за столами для игры в кости, у рулетки. Гул голосов перекрывало шуршание игральных автоматов.
 Я закурил и подумал, что и мне нужно сыграть. Быть в Вегасе и не сыграть, было бы все равно что, очутившись в гареме, лечь спать в одиночестве. Я подошел к сетчатой стальной решетке, отделявшей кассиров от клиентов.
 Два мускулистых парня в синей форме тупо уставились на меня, когда остановился перед их клеткой. Я посмотрел на их оружие и шерифские значки, и мне стало любопытно — таким ли был Дикий Запад? Наверное, все же менее организованным.
 — Слушаю, сэр? — вежливо спросил парень за решеткой.
 Я положил долларовую бумажку на стойку и протолкнул за решетку.
 — Никелей на все.
 Он моргнул, потом звякнул передо мной горстью медяшек.
 — На моем ранчо в Техасе нашли нефть, — пояснил я. — Сегодня ночью у мен есть время.
 — Да, сэр, — сказал он и выплатил тысячу долларов фишками парню, стоявшему рядом со мной.
 Я пошел к ближайшей машине и начал играть. Хладнокровно проиграл восемьдесят центов, потом выиграл и получил назад три никеля. Теплое чувство охватило меня. Я обрадовался, что не потерял головы и не пошел к машине с двойными ставками.
 Кто-то тихонько похлопал меня по плечу, когда я собирался опустить последний никель. Обернувшись, я увидел официанта, стоявшего с удивленным лицом.
 — Габриель, — хрипло сказал он, — хочет вас видеть. Я опустил последнюю монету в «однорукого бандита», и он оказался достойным своего имени.
 — Прекрасно, — сказал я. — Вы проводите меня?
 — Да, сэр. — Тут он задумчиво покачал головой. — Такого никогда не случалось раньше.
 — Это все мой почерк, — пояснил я ему, когда мы вышли из игорного зала через скрытую вторую дверь и пошли по коридору. — Мой почерк неотразим дл стриптизерок.
 — Да, сэр, — сказал он через плечо.
 — Но только для особо одаренных артисток и только для женщин, — добавил я. — Для остальных в моем почерке нет ничего особенного.
 Он остановился у двери и тихо постучал.
 — Войдите, — послышался хриплый голос. Официант медленно отступил, и быстро открыл дверь, прежде чем его ладонь коснулась меня.
 Очутившись внутри, я так же быстро прикрыл дверь и прислонился к ней. Это была гримерная, и я расстроился, потому что Габриель уже успела одеться. Она сидела перед зеркалом в серебристом вечернем платье. Я подождал, пока она закончит подрисовывать брови, наблюдая за мной в зеркале.
 — Вы — друг Говарда? — спросила она наконец.
 — Можете меня так называть, — сказал я, продолжая ее внимательно разглядывать.
 — Я слышала об убийстве Линды, — сказала она и еще раз взглянула на мою записку, лежавшую перед ней на столе. — Вы пишете, что Говард в беде. Что за беда?
 — Линда была племянницей шерифа графства, — сказал я. — Говард за некоторое время до убийства сделал шерифу предложение, но тот его не принял. Говард сказал, что сделает ему последнее предупреждение, и шериф считает, что труп девушки на его ступенях как раз и стал таким предупреждением.
 Она взяла сигарету из пачки и закурила.
 — Глупо со стороны Говарда, — осторожно сказала она. — Это на него не похоже. Но что могу сделать я?
 — Мне хотелось бы поговорить с вами об этом. Почему бы нам не пойти куда-нибудь выпить?
 — Сейчас не могу, — сказала она. — Нужно еще кое с кем встретиться. Но могла бы повидаться с вами потом… Примерно в два тридцать.
 — Прекрасно. Думаю, что так или иначе здесь никто не спит ночью.
 — Для сна есть завтрашний день.
 — Я найду вас здесь, в баре?
 Она подумала, потом покачала головой.
 — Не думаю. Лучше прийти ко мне. Вы поедете на другой конец Стрипа. Там есть газовая станция под вывеской Нормана. Около нее повернете направо, и через два квартала, в угловом доме, моя квартира. Вы не заблудитесь. Дом бело-голубого цвета.
 — Прекрасно, — сказал я.
 — Если не застанете меня, входите и выпейте чего-нибудь. Входная дверь не заперта.
 — Вот это гостеприимство!
 — Как вас зовут?
 — Эл Уилер.
 — Хорошо, Эл, до встречи.
 Она повернулась к зеркалу и продолжила заниматься макияжем.
 Я закрыл за собой дверь и прошел несколько футов по коридору, когда впереди из зашторенной двери вышли двое парней и направились мне навстречу. Оба крупные, хорошо одетые и похожие на профессионалов. Я продолжал идти, и они остановились, поджидая меня. Именно тогда, когда я подошел к ним, они немного сдвинулись и загородили мне проход.
 — Управляющему хотелось бы повидаться с вами, — вежливо сказал один из них.
 — Я не хотел бы оставаться здесь дольше, и так потерял доллар.
 — Его кабинет в конце коридора, — сказал второй. Он ловко ощупал мой пиджак, вытащил из плечевой кобуры 38 — й и тихонько прищелкнул языком.
 — У вас, конечно, есть разрешение на ношение оружия? — заметил он.
 — Я сообщу финансовой компании, — заверил я. — Еще три минуты — и он станет моим.
 — Остроумно, — заметил первый. — Мне это нравится. Малый с чувством юмора. Я видел, как люди, подобные ему, умирали с улыбкой.
 — Пошли, — кивнул второй. — Теперь мы спокойны…
 Он сунул мой револьвер в свой набедренный карман, отчего его костюм не стал сидеть лучше.
 Мы остановились у двери с табличкой «Управляющий». Первый постучал и открыл дверь. Втроем мы вошли в кабинет.
 Это была большая комната с кушеткой, которая больше походила на пыточную камеру или на кабинет психиатра. Парень, сидевший за столом светлого дерева, не был похож на пациента психиатрической клиники. Вообще не было похоже, чтобы он нуждался в услугах врача.
 — Садитесь, Уилер, — спокойно сказал он. — Я хочу поговорить с вами. — Он посмотрел на тех двоих и жестом отпустил их. — А вы подождите снаружи. Они вышли, я услышал, как захлопнулась дверь. Некоторое время парень молча смотрел на меня. Он выглядел как типичный преуспевающий администратор крупной компании. Но у него имелось одно большое преимущество — он работал на синдикат.
 — Вас зовут Уилер, — холодно сказал он. — Вы приехали сюда сегодн вечером из Пайн-Сити. Послали Габриель записку, сообщив, что Флетчер в беде и нуждается в помощи.
 — Верно, — согласился я. — А какое это имеет отношение к вам?
 — В настоящее время Габриель является частной собственностью, — ответил он. — Своего рода страховкой, можно и так сказать. Она не будет помогать Флетчеру, потому что останется здесь, в Вегасе.
 — Я только доставил сообщение. Для друга.
 — Насколько вы близки с Флетчером? — тихо спросил он.
 Я пожал плечами:
 — Я познакомился с ним, когда он приехал в Пайн-Сити. Он рассчитывал развернуться там. Думаю, его можно назвать хорошим парнем, с которым стоит иметь дело. Вот так.
 — Вы работали на него?
 — Не сказал бы. Я сам по себе. Его нижняя губа слегка скривилась.
 — Хочешь примазаться к банку, Уилер?
 — Не совсем так. — Я постарался изобразить удивление. — Вы ведь знаете, Пайн-Сити управляется полицейскими. Я собираю, что могу, и здесь и там.
 — Я знал это в тот момент, как вы вошли сюда, — сказал он с презрением. — Вы даже не похожи на специалиста. Скорее вы напоминаете мне мелкого жулика, который убегает, как только хозяин закричит: «Полиция!»
 Я постарался удивиться еще больше.
 — А на что вы жалуетесь? — нервозно спросил я. — Флетчер попросил мен поговорить с дамой, вот и все. Сказать ей, что он впутался в беду с копами из-за убийства Линды Скотт и что они пытаются пришить это дело ему. Я передал, что он просит о помощи, вот и все. Вы ведь не возражаете, чтобы поговорил с дамой, не так ли?
 — Возражаю.
 — Хорошо, тогда я не буду говорить с дамой.
 — Вот вам совет, — сказал он. — У вас нет ни малейшего шанса в этом городе, Уилер. Для чего вы носите с собой 38 — й? Разве вы не боитесь, что он может выстрелить и до смерти напугать вас? Парни, подобные вам, должны оставаться честными.
 — О'кей. Итак, я принимаю ваш совет и возвращаюсь в Пайн-Сити. Но что скажу Флетчеру, когда вернусь? Он заплатил мне пару сотен, чтобы я приехал сюда. Мне нужно что-то сказать ему.
 — Передайте, что Габриель прекрасна, вполне здорова и, вероятно, такой и останется, пока он не пришлет сюда еще кого-то, чтобы встретиться с ней.
 — Это все, что я должен сказать ему?
 — Все, приятель. — Он нажал кнопку на столе, и в комнату вошли те мускулистые типы. — Макс, — сказал он, — мистер Уилер покидает город по состоянию здоровья. Отвезите его в аэропорт и оставайтесь с ним, пока он не поднимется в самолет.
 — Непременно, мистер Фултон, — вежливо сказал Макс, ценитель юмора. Он посмотрел на меня и кивнул на дверь:
 — Пошли, Уилер.
 Я посмотрел на другого.
 — Можно вернуть мне мой револьвер? — с надеждой спросил я.
 Тот взглянул на Фултона, который кивнул ему и сказал:
 — Конечно, отдайте ему пушку, но разрядите. Единственное, на что ему сгодится этот револьвер, — размозжить себе голову!




 Глава 5


 За домами стоял синий «кадиллак». Макс открыл дверцу и кивнул, чтобы садился.
 — Поведете сами, — сказал он.
 Мы выбрались на Стрип. Конечно, я мог бы восхищаться сверканием реклам, если бы не был слишком занят: надо было ехать сравнительно медленно.
 — Правильно, Уилер, — заметил Макс, — не торопитесь. У нас много времени. Еще по крайней мере пара часов до вашего самолета.
 — Этот Фултон, — сказал я, — грубый он человек!
 — Тут вы не ошибаетесь, — согласился Макс. — Но вы тоже ловкий парень. И просто молодец, что приняли его совет, не пытаясь из него ничего вытянуть!
 — Я считал, что он человек моего круга. Должно быть, трудный город.
 — Это очень мирный город, — философствовал Макс. — Но он может стать по-настоящему трудным, если кто-то попытается что-то затеять. Еще вы могли бы назвать его высокоорганизованным городом и были бы правы.
 Поворот на аэропорт был ярко освещен. Я послушно повел машину туда, и через пять минут мы добрались до места. Часы на стене показывали четверть третьего. Следующий самолет в Лос-Анджелес отправлялся в 5.30. Я зарегистрировал свой билет у клерка за стойкой и без хлопот получил место в самолете.
 — Теперь нам остается только ждать, — сказал Макс, когда мы отошли от стойки. — Чем вы собираетесь заняться, мистер Уилер? Сыграть на игральном автомате? Нет, я же забыл, вы ведь проиграли целый доллар! Хотите кофе?
 — Как насчет того, чтобы выйти отсюда? — спросил я. — Надо же как-то убить эти три часа до самолета. Нельзя ли прогуляться?
 — Куда? В… Пайн-Сити?
 — Просто вокруг здания, если вы не возражаете.
 — Думаю, можно, — ответил он, — но только один раз, Уилер. У меня болят ноги.
 Мы не спеша вышли и продолжали идти, пока не оказались в тени здания, несколько в стороне от главного входа. Я остановился, глядя на бесконечное сияние реклам вдоль Стрипа.
 — Да, на это стоит посмотреть, — заметил я.
 — Постепенно привыкаешь, — равнодушно заметил Макс.
 Левой рукой я указал в сторону.
 — Вон там — Пески?
 — Отель «Дезерт», — коротко ответил он. — Пески немного дальше.
 Он вежливо указал направление, отвернувшись от меня.
 Я вытащил из кобуры пустой револьвер и ударил его рукояткой сбоку по голове. Макс был крепким парнем. Он медленно опустился на колени, протягива ко мне руки. Тогда я ударил его по затылку.
 Вокруг было тихо: не слышалось ни криков, ни поспешных шагов. Я осторожно оглянулся и не увидел ничего, достойного беспокойства. Быстро добравшись до «кадиллака», я подъехал к лежащему Максу.
 Он был достаточно тяжел, но я все же втащил его в машину и положил на заднее сиденье. Он тяжело навалился на спинку, а потом соскользнул, ударившись при этом головой. Стоило, конечно, пожалеть его, но у меня не было времени, поэтому я просто захлопнул дверцу и выехал на Стрип.
 Никто не хватится Макса, пока не взлетит самолет. Во всяком случае, располагал временем до 5.30. Однако Макс создавал проблему. У меня было назначено свидание, а свидание требует времени, и было бы кощунством не пойти на свидание с Габриель.
 Я увеличил скорость. Через пару минут снял ногу с педали газа и поехал тише: в свете фар появился поворот. Там начиналась темная дорога с надписью: «2 мили до…» Остальное стерлось. Возможно, она вела к заброшенному ранчо, а может быть, в никуда.
 Я ехал по ней до тех пор, пока не добрался до полузаброшенной хижины, на которой висело объявление, что имение продается. Место было подходящее.
 Когда я открыл заднюю дверцу, Макс тихо застонал, но не двинулся. Я ударил его носком ботинка под ребра и, не увидев никакой реакции, вытащил из машины и раздел до плавок.
 — Вам придется долго добираться домой. Макс, — сказал я ему, — но ночь теплая. Я надеюсь, что вы не станете скандалить на шоссе, когда вас увидят в таком виде, в плавках, — они выглядят ужасно.
 Он, конечно, не слышал меня, поэтому я сел в машину и уехал.
 Пятнадцать минут спустя я остановился у дома Габриель. Пройдя по короткой дорожке, нашел дверь открытой. В доме горел свет.
 — Эл Уилер? — откуда-то изнутри спросила она. — Я в гостиной. Входите.
 Из маленького холла дверь вела в гостиную. Она стояла ко мне спиной, занятая приготовлением напитка.
 — Вы опоздали, — равнодушно сказала она.
 — Я пью виски с содовой, чтобы не стать алкоголиком, — с надеждой сказал я, входя в комнату. — Меня задержали.
 — Задержали?
 Она начала смешивать мне напиток, и я еле удержался, чтобы не вырвать стакан у нее из рук, прежде чем она кончит наливать содовую.
 — Мне пришлось поговорить с двумя парнями, — сказал я, — но теперь это уже их проблема.
 Она подняла на меня глаза. Я взглянул на нее и получил один из лучших ответных взглядов. Она видела слегка побитого копа; то, что видел я, заслуживало тысячи прекрасных слов.
 Она снова переоделась, видимо, это вошло у нее в привычку. Теперь на ней была блузка оранжевого цвета и штанишки из набивной ткани под леопардовую шкуру, которые шли ей больше, чем леопарду — его собственная шкура. Я долго не мог ни на что решиться. Кому охота обнимать леопарда?
 — Садитесь, — сказала она, — и расскажите мне все. Мы сели на кушетку, и она подала мне стакан. Виски было отличное.
 — Что же случилось? — спросила она.
 — За дверью вашей комнаты в клубе меня ожидали двое парней. Они сказали, что я должен встретиться с управляющим.
 — Фултоном?
 — Да. И он предсказал мне мое и ваше будущее всего за пять минут.
 — Что именно он сказал вам?
 — В настоящее время вы являетесь ценным страховым полисом и не сможете помочь Говарду Флетчеру потому, что остаетесь здесь. Фултон предложил, чтобы я сел в первый же самолет на Пайн-Сити и сообщил это Флетчеру. Можно было бы сказать, что он очень на этом настаивал, даже дал мне сопровождающего до аэропорта. Габриель медленно потягивала свой напиток.
 — И где теперь этот сопровождающий?
 — Думаю, занимается исследованиями.
 — Ничего не понимаю, — нетерпеливо сказала она. — Что вы сделали, чтобы избавиться от него? Застрелили?
 — Нет, просто оглушил.
 Она глубоко вздохнула и задумалась. Я наблюдал за ней, затаив дыхание.
 — Вы когда-нибудь надеваете зимние сапоги? — спросил я.
 — В Лас-Вегасе? — Она вздрогнула. — Вы с ума сошли. Зачем?
 — По той же причине вы не носите лифчика, я полагаю?
 — Держитесь ближе к делу, Уилер, — резко оборвала она меня.
 — Если вы настаиваете, — с сожалением согласился я. — Все же Фултон дл нас не так важен; что же касается Флетчера, тут дело потруднее. Давайте поговорим о нем.
 — Сперва мне хотелось бы узнать побольше о вас, — сказала она. — Просто о том, какое вы имеете ко всему этому отношение.
 Я выпил. Напиток был вкусный, и я подумал, что вполне заслужил его. Потом подошел к столу, налил себе еще и вернулся на кушетку.
 — Предсказатель мне все выложил. Он сказал, что я должен оставатьс честным малым, поскольку у меня начисто отсутствуют качества, необходимые для рэкета.
 — Кто был вашим, сопровождающим?
 — Парень по имени Макс, — ответил я. — Раньше я думал, что здесь всех зовут Джо. Может быть, дело в климате…
 — Если вы оглушили Макса и пришли сюда поговорить, то у вас не все в порядке с психикой. — Она улыбнулась. — Расскажите мне о Говарде.
 — Вы — одна из самых прекрасных женщин, которых я когда-либо встречал, — откровенно сказал я. — Я бы не отказался от своих слов, даже если бы вы и носили лифчик.
 — Давайте поговорим о Говарде, — устало попросила она.
 — Хорошо, — с негодованием сказал я. — Не то чтобы он носил… Я хочу сказать, я принял правильное решение. Просто не могу обманывать девушку с такой фигурой, как у вас.
 — А почему бы вам не попытаться говорить более осмысленно?
 — О'кей. — Я пожал плечами. — Скажу вам прямо. Вы больше не котируетесь у Флетчера. Он даже не помнит о вас. Теперь на повестке дня Нина Бут, с того самого момента, как они приехали туда.
 Она подняла стакан и выплеснула его содержимое мне в лицо.
 — Вы лжете! — холодно сказала она. Я приложил платок к лицу.
 — Итак, я лгу, — сказал я. — Забудьте это и смешайте себе другой напиток.
 — Он не посмеет! — яростно прошептала она. — Он знает, что ждет его при нашей следующей встрече.
 — Когда это будет? — вежливо сказал я. — В посмертных записках…
 Она поскребла ногтями правой руки по кушетке.
 — Нина Бут! — сквозь стиснутые зубы сказала она. — Эта рыжая потаскуха! Почему она?.. Вы лжете!
 — Зачем мне вам лгать? Никто мне за это не платит. Вы хорошенькая, даже вызываете во мне рыцарские чувства.
 — Мне это нравится! — воскликнула она. — От какого-то мелкого лгуна услышать подобное! Да еще и рыцарские чувства!
 — Но ведь не я же уехал с рыжей потаскухой и оставил вас здесь, у Фултона, в качестве страховки! — сказал я. — Не так ли?
 — Если он считает, что может так поступить со мной… — медленно сказала она. — Дайте мне сигарету!
 Я протянул ей сигарету, поднес огонь и закурил сам. Несколько секунд она сидела молча, и по тому, как колыхалась ее блузка, было видно, что она закипает.
 — Вы знаете, что сделала для меня эта вшивая крыса? — наконец спросила она задыхающимся голосом.
 — Нет. Почему бы вам не рассказать? Возможно, я мог бы помочь.
 Она глубоко затянулась и медленно выпустила дым.
 — Насколько хорошо вы осведомлены об операциях Говарда здесь, Эл?
 — Мне известно, что он был владельцем «Снейк Айз», — ответил я. — Слышал, что синдикат давил на него, пока он наконец не продал его им. Потом отправился в Пайн-Сити. Это все, что я знаю.
 — Они заплатили ему в понедельник, — сказала она. — А он должен был уехать не позже пятницы. До тех пор он еще управлял заведением, но деньги шли синдикату, а не ему, понимаете?
 — И что-то произошло до пятницы?
 — Это случилось в среду, — вяло сказала она. — Вошел какой-то парень и за одним из столов сорвал куш в семьдесят тысяч долларов.
 — Что ж, ему крупно повезло, — заметил я. — А игра была честная?
 — Когда парень начинал, за столом работала Линда Скотт, — сказала она. — Когда же он дошел до тридцати тысяч, Говард начал к нему присматриваться. Через некоторое время он заменил Линду Ниной Бут. Парень продолжал выигрывать. Когда он дошел до семидесяти тысяч, тут же прекратил игру и покинул зал.
 Габриель подала мне свой стакан.
 — Налейте мне еще, Эл. Я сделал ей напиток.
 — Фултон тоже узнал об этом, — продолжала она. — Он хотел найти счастливца. Но того нашли в пустыне за две мили от города с дыркой в затылке и пустыми карманами.
 Я передал Габриель стакан и сел рядом.
 — Значит, кто-то пошел за ним, убил его и забрал выигрыш, — сказал я. — Что ж, убивали и за гораздо меньшие деньги.
 — Может быть, — сказала она. — Если бы дело обстояло действительно так, это не сильно тронуло бы Фултона. Его беспокоило другое…
 — Что именно?
 — А то, что парень выиграл эти деньги незаконно.
 — Это безумие! — сказал я. — Он не смог бы уйти так просто.
 — Фултон считает по-другому. Они заставили Говарда продать свое заведение им, и, хотя до пятницы тот оставался управляющим, деньги принадлежали синдикату. По-видимому, Говард решил обеспечить таким образом свое новое предприятие.
 — Это не лишено смысла, — заметил я.
 — Бедному парню, наверное, сказали, что десять тысяч от выигрыша, или около того, станут его долей. Ему нужно было просто встретиться с кем-то, отдать выигрыш и получить свою долю. Фултон считает, что этот кто-то скорее всего Джонни Торч, а Джонни рассчитался пулей, вместо того чтобы отдать долю.
 — Не понимаю одного, — сказал я. — Если Фултон знал это, какого черта он позволил им уехать из Лас-Вегаса?
 — В синдикате люди очень осторожны, — ответила она. — Фултону нужно быть совершенно уверенным в своей догадке, прежде чем что-то предпринять. Он позволил им уехать, но синдикат имеет возможность следить за их чеками в Пайн-Сити, как следил и здесь. Можно держать пари, что они это и сейчас делают. Но у Фултона тоже есть страховка. Это я! Всем он позволил уехать, а мне пришлось остаться. Если Говард попытается сбежать, Фултон предупредил его, я отвечу за все.
 Я покачал головой.
 — Если он не смог доказать этого сразу, то как надеется доказать теперь?
 — Не забывайте, семьдесят тысяч, голубчик! Большой куш, и все четверо должны быть замешаны в этом. Они не могут ждать вечно, не тратя деньги. Вот, чего ожидают парни из синдиката. А синдикат точно знает, сколько денег было у Говарда и у остальных, когда те уезжали. И они сделают ошибку, если истратят что-нибудь из тех семидесяти тысяч. Вот у синдиката и будет доказательство.
 — И как же Фултон поступит с ними? Она скептически засмеялась.
 — Если засветится кто-то один, то и другие последуют его примеру. А когда у синдиката появятся доказательства, они сделают из Говарда и остальных такое, что другим неповадно будет.
 — Да, понятно. Хороший улов.
 — Я не знаю, — медленно сказала она, — правда ли это, и знать не хочу. Говард уверяет, что ложь. Он сказал: Фултон сошел с ума, если думает, что кто-то пытается обмануть синдикат. Так или иначе — он говорил мне это. Но когда я думаю об этом вшивом, хитром бездельнике, который крутит на побережье с Ниной Бут, мне кажется, я могла бы…
 — А мне хотелось бы посмотреть, как вы это сделаете. Вы знаете, кто принадлежит к синдикату в Пайн-Сити?
 — Нет. — Она покачала головой. — Но я вспомнила о Максе. Вы попадете в настоящую беду, когда они узнают…
 — А я успею на самолет в пять тридцать. Думаю, что до этого они еще не услышат о Максе.
 — Надеюсь, вы правы. Так было бы лучше для вас, — сказала она и неожиданно остро взглянула на меня:
 — Что вас интересует в этом деле, Эл?
 — Не спрашивайте. Это испортит вам вечер.
 — Скажите! — ожесточенно сказала она.
 — Я — коп, — просто ответил я. Она долго смотрела на меня с открытым ртом, потом беспомощно рассмеялась.
 — Хочу сказать вам… — проворковала она. — У вас, несомненно, есть чувство юмора.
 — Надеюсь, у вас тоже, детка, — усмехнулся я. Потом протянул ей свой полицейский значок.
 С минуту она просто смотрела, потом ее правая рука с длинными ногтями метнулась к моему лицу. Я схватил ее руку и удержал.
 — Вы довольно давно живете в Лас-Вегасе, чтобы весело перенести проигрыш, — сказал я. — Улыбнитесь. Она неожиданно расслабилась и снова легла на кушетку.
 — Коп! Вы одурачили меня! Вероятно, и Фултона вы дурачили точно так же. Подождите, то ли еще будет, когда Макс узнает, что его провел коп.
 — Можно мне рассчитывать еще на один стаканчик? — спросил я и посмотрел на часы. — Осталось два часа до отлета самолета.
 — После того, что произошло, я считаю, что нам обоим надо выпить, — легко сказала она. — Вы приготовите напитки, Эл?
 Я принялся за стаканы, когда же все было готово, повернулся к кушетке и замер. Она была пуста. Габриель исчезла. Пока я стоял так, раздумывая, откуда-то послышался ее голос:
 — Принесите стаканы сюда, Эл.
 Я знал, что в доме есть еще и спальня, и догадался, что Габриель, по-видимому, там. Единственным источником света в спальне была настольна лампа возле кровати. На стуле лежали оранжевая блузка и леопардовые штанишки. Габриель сидела на кровати, и светло-голубая простыня соскользнула до ее талии.
 — Вы сказали, что у вас два часа до самолета, не так ли? — спросила она.
 Я поставил стаканы на тумбочку.
 — Правильно. — Голос мой напрягся. — Впервые меня по-настоящему гостеприимно встречают в Лас-Вегасе!
 — От вас требуется только одно, Эл, — строго сказала она. — Просто сказать об этом Говарду, когда вы вернетесь в Пайн-Сити.
 Она обхватила мою шею руками и притянула к себе. Она целовала меня с холодной яростью рождающейся страсти и вызывала ответную страсть.
 Я скользнул рукой по обнаженной теплой спине, потом нашел грудь и тихонько сжал. Габриель вздрогнула и сильно укусила мою нижнюю губу.
 Больше я не думал о напитках.




 Глава 6


 Маленькие человечки дробили скалы в моем черепе, когда я вошел в свою квартиру. Десять часов, яркое солнечное утро, и дьявол с ним!
 На кухне я приготовил себе кофе.
 Вегас смутно маячил в памяти. В аэропорту никто не остановил меня. Час проспал в самолете, летящем в Лос-Анджелес, и еще полчаса — в самолете до Пайн-Сити. Мне необходимо было еще поспать, но я не мог позволить себе этого. Поэтому я сварил три чашки черного кофе, и это заставило человечков в моем черепе задремать, но разбудило их друзей в желудке.
 Было только начало одиннадцатого, когда я зашел к Говарду Флетчеру. Дверь мне открыл Торч. На нем был черный халат поверх пижамы такого же цвета. Спереди халат был отделан серебром, как у танцовщиц. Я не мог удержаться и вздрогнул.
 — В чем дело, коп? — с надеждой спросил он. — Вы больны или что-то случилось?
 — Я чувствовал себя хорошо, пока не увидел этот халат, — ответил я. — Он к лицу только молодым.
 — Что вам нужно?
 — Мне нужно поговорить с Флетчером, — ответил я и оттолкнул его. — Будь пай-мальчиком, Джонни, — сказал я ему и, снова взглянув на его халат, добавил:
 — Иначе я призову тебя к ответу за то, что ты содержишь дом терпимости.
 Он вышел из комнаты, что-то бормоча про себя. Я опустился на ближайший стул и закурил. Несколько минут спустя в комнату вошел Флетчер в спортивной рубашке и спортивных брюках. Я заметил, что глаза у него слегка покраснели.
 — Садитесь, Флетчер, мне нужно поговорить с вами. Он сел напротив меня и тоже закурил. Вновь появился Джонни Торч и прислонился к стене позади Флетчера, наблюдая за мной.
 — Каждый коп в этом проклятом городе хочет поговорить со мной, — сказал Говард. — Неужели вам больше нечего делать?
 — Может быть, и так, — сказал я. — Нечасто случается разговаривать с такой важной персоной, как вы. Парень, который пытался выступить против синдиката в Лас-Вегасе! Мы хотим поговорить с вами, пока у вас есть возможность, Флетчер, пока не стало слишком поздно…
 — О чем вы, черт возьми? — спросил он.
 — Парень, которому посчастливилось за игрой отхватить семьдесят тысяч и получить дырку в затылке…
 — Я не имею к этому никакого отношения, — устало сказал он. — Иногда человеку просто везет. Если бы никому не везло, не было бы игроков.
 — Синдикат думает, что вы имеете к этому отношение, — напомнил я. — Некто в Вегасе по имени Фултон думает именно так.
 — Кто-то много болтает, — яростно сказал Джонни Торч.
 Флетчер заставил его замолчать одним взглядом и снова обратился ко мне:
 — Я не понимаю, почему случившееся в Лас-Вегасе интересует вас, лейтенант?
 — Все, что связано с убийством Линды Скотт, интересует меня. А я уверен, что эта история с ним связана.
 — Не могу заставить вас замолчать, — беспомощно пожал плечами Говард.
 — Я думал об этом, — сказал я. — Так или иначе, я считаю, Флетчер, вы действуете слишком поспешно.
 — Что вы имеете в виду? — холодно спросил он.
 — Вы надули синдикат на семьдесят тысяч…
 — Вы с ума сошли! Я этого не делал!
 — О'кей, — великодушно сказал я. — Вы этого не делали. Но они думают иначе, и это тоже плохо. Давайте представим себе, что обе ваши девушки тоже связаны с этим, я думаю, что и Джонни тоже участвовал, причем основательно.
 — Почему бы вам не поставить сюда микрофон, босс? — предложил Джонни взволнованно. — Мы не должны слушать подобное, полисмен он или не полисмен.
 — Заткнись! — раздраженно оборвал его Флетчер. — Если тебе не нравится, пойди прогуляйся. Убирайся!
 — О'кей, — пробормотал Джонни. — Я послушаю: может быть, будет над чем посмеяться.
 — Итак, вы получили семьдесят тысяч долларов, которые не можете тратить, — продолжал я спокойно. — Вы и разделить их не можете, потому что, если кто-то из вас хоть сколько-нибудь потратит, синдикат сразу узнает. И вот убивают Линду Скотт…
 — Но почему вы подозреваете меня, лейтенант? — спросил Флетчер. — Хотите заставить понервничать? Зачем мне признаваться в убийстве, которого я не совершал?
 — Полагаю, вам хочется услышать, что я думаю об этом, — сказал я. — Вероятно, Линду Скотт убили по одной из двух причин: либо синдикат убежден, что деньги взяли вы четверо, и для начала они убили ее, а потом намерены убрать всех остальных по очереди; либо вы убили ее, боясь, что она, пытаясь спастись, расскажет им все.
 Флетчер закурил еще одну сигарету.
 — Еще что-нибудь, лейтенант?
 — Если ее убил синдикат, — сказал я, — тогда и у вас осталось мало времени. Но в любом случае есть основание для вашего ареста.
 — Почему же, черт возьми?
 — История в Лас-Вегасе, — пояснил я устало. — Вы же не дурак, Флетчер, и все понимаете? Вы четверо знали: единственный способ остаться в живых — это убедить синдикат, что вы не брали денег. Линда Скотт — самое слабое звено в вашей цепи… Здесь у нее дядя — окружной шериф. Пару раз она заходила к нему. Нервы ее начали сдавать. В любое время она могла рассказать правду либо дяде, либо синдикату, а это означало конец для всех остальных. Поэтому вам и пришлось убить ее, чтобы она замолчала навсегда.
 — Это ложь, — побледнел Флетчер.
 — У вас есть алиби, подтвержденное Джонни Торчем, — сказал я. — Суд выяснит это. Пока ресторанная часть вашего алиби не подтвердилась.
 — Вы пытаетесь ложно обвинить меня, — сказал он хрипло. — Этот проклятый шериф всаживает в меня нож только потому, что я сделал ему предложение…
 — Даю вам шанс, Флетчер, — сказал я. — Не знаю, почему я это делаю. Вы должны знать, что человек из синдиката следит за вами с тех пор, как вы приехали сюда. Может быть, синдикат убил Линду Скотт и намеревается убить остальных. Готов поверить этому…
 — Чего же вы хотите? — спросил он.
 — Имя человека из синдиката, который сейчас здесь, в Пайн-Сити.
 Он встал и медленно подошел к окну.
 — Не говори этому проклятому копу! — воскликнул Джонни. — Он же прикончит тебя! Он…
 Флетчер злобно, изо всей силы ударил его кулаком ниже желудка. Джонни согнулся вдвое, его глаза остекленели. Потом, шатаясь, с пронзительными и резкими криками пошел в ванную.
 — Может быть, следовало дать ему по морде? — сказал я.
 Флетчер резко обернулся ко мне.
 — Скорее отправить его к психиатру, — пробормотал он и прижал ладонь ко лбу. — Не могу думать, когда этот сумасшедший открывает рот.
 — Говорю в последний раз, Флетчер, потом у меня просто не будет времени. Вы назовете мне имя парня, или я засажу вас за убийство.
 — Я уже слышал! — Его темные глаза задумчиво уставились на меня. — Его зовут Солтер, Хьюго Солтер. У него контора в Коннингтоне, в здании страховой компании.
 — Ему потребовалась целая контора, чтобы следить за вами?
 — Там дело с виду вполне законное, — устало ответил Говард. — Он пришел к нам, едва мы переехали сюда, и сказал, что будет наблюдать за нами. Своего рода война нервов… или что-то в этом роде.
 — Хорошо, — кивнул я, поднялся и пошел к двери. — А дырку в затылке того счастливчика сделал Джонни?
 — Не знаю, о чем вы говорите, — равнодушно ответил он.
 — Если бы я связался с подобным сумасшедшим юнцом, то не спал бы ночами, — сказал я. — Не похоже, что вы спите по ночам, Флетчер.
 — Я-то сплю хорошо. Он просто легко и быстро возбуждается, вот и все.
 Я вышел из дома и, сев в машину, поехал в город; остановился я возле страховой компании. Контора Хьюго Солтера была на седьмом этаже, о чем сообщал указатель на доске. Сообщалось также, что он импортер. Интересно, что же он импортирует?
 В конторе находилась блондинка за пишущей машинкой в плотно облегающем черном платье, таком же скромном, как и она сама.
 — Мне хотелось бы повидаться с мистером Солтером, — сказал я ей.
 — А кто вы?
 — Лейтенант Уилер из службы шерифа. Улыбка застыла на ее губах.
 — Я доложу, лейтенант. Присаживайтесь.
 — Хорошо!
 Я сел и стал ждать, наблюдая, как она говорит по телефону.
 — Мистер Солтер примет вас прямо сейчас, — сказала она несколько секунд спустя.
 Я прошел мимо нее и открыл вторую дверь. Кабинет был обставлен дорогой мебелью в современном стиле. Таким же казался и человек, сидящий за письменным столом. У него были густые седые волосы, хороший загар и приличный серый костюм. Он поднялся и пожал мне руку.
 — Садитесь, лейтенант. — Голос показался мне приятным. — Чем могу служить? Нас не часто посещает полиция. Фактически ваш визит — первый. Я заинтригован.
 — Вы уже приняли решение относительно Флетчера и остальных? — спросил я, садясь на стул.
 Его лицо выразило только вежливое недоумение и ничего больше.
 — Простите, я не понимаю.
 — Я устал, мистер Солтер, и не хочу играть с вами в прятки. Куда ни шло еще с вашей милой секретаршей, но не с вами. Вы — представитель синдиката Лас-Вегаса в Пайн-Сити. Флетчер и остальные подозреваются в том, что похитили у синдиката семьдесят тысяч долларов. Ваша задача, или одна из них, — убедиться, взяли они их или нет. Мне же надо знать, приняли вы решение или нет.
 Солтер медленно покачал головой.
 — Это просто фантастика — то, о чем вы говорите, лейтенант. А вы уверены, что говорите именно с тем человеком? Я хочу сказать, в городе есть еще люди по фамилии Солтер…
 — О'кей, — сказал я. — Итак, начнем снова. Вы — Хьюго Солтер, импортер?
 — Верно.
 — Что вы импортируете?
 — Ну, много чего, лейтенант. Главным образом, фотографическое оборудование.
 — Вы знаете об убийстве Линды Скотт? Он кивнул.
 — Конечно, лейтенант. Из газет. Я не мог не узнать об этом.
 — Где вы были в ту ночь, когда ее убили?
 — Насколько помню, здесь, в конторе, — быстро и спокойно ответил он. — Мы работали допоздна: отправляли новую партию роботов и проверяли детали. Со мной, как обычно, была моя секретарша.
 — Держу пари, что была.
 — В самом деле, лейтенант? Не понимаю вашего тона.
 — Вам придется переадресовать упреки моим родителям, — сказал я. — У моего старика был баритон, и мать уверяла, что их медовый месяц был весной любви. Так вот, есть две версии убийства Линды Скотт. По одной, ее убили Говард Флетчер и его компания. По второй — синдикат принял решение, и ее убрал их представитель в Пайн-Сити…
 — У меня нет ни малейшего представления, о чем вы говорите, — осторожно сказал он.
 — А я и не сомневался, что вы так ответите. Но вот прелестная мысль, мистер Солтер: если ее убил кто-нибудь из них, это своего рода доказательство, что синдикат принял о них решение, не так ли?
 Он молча посмотрел на меня. Тогда я поднялся и направился к двери.
 — Должно быть, я действительно говорил не с тем Солтером, — вздохнул я. — Но если у вас вдруг возникнут какие-либо соображения по этому делу, можете позвонить.
 — Минуточку, лейтенант, — решительно сказал он. Я обернулся и посмотрел на него.
 — Да?
 — Вы из службы окружного шерифа?
 — Точно.
 — И расследуете убийство девушки?
 — Опять в точку.
 — И вы не интересуетесь… деталями импорта, как таковыми?
 — Я заинтересован только в одном: найти убийцу Линды Скотт.
 Он поставил локти на стол.
 — Тогда, я думаю, смогу ответить на ваш вопрос, если это поможет. Я говорю «нет»о тех леди и джентльменах, которых вы упоминали. Решение еще не принято.
 — Спасибо.
 — А если бы они его и приняли, — он чуть улыбнулся, — я совершенно уверен, что ничего подобного не произошло бы. Это убийство — грубая работа.
 — Рад это слышать. До свидания, мистер Солтер.
 — До свидания, лейтенант. Вы сказали, ваше имя Уилер?
 — Правильно.
 — Надо не забыть передать моему другу. Ему было бы интересно услышать, что в Пайн-Сити есть лейтенант по имени Уилер.
 — Должно быть, вашего друга зовут Макс?
 — Ну конечно! — Солтер улыбнулся. — Он, как я слышал, вернулся сегодня в казино около семи тридцати.
 — Надеюсь, он в добром здравии?
 — Немного нервничает, — =, усмехнулся Солтер. — Небольшая перегрузка, только и всего.




 Глава 7


 — Недолго вы пробыли в Лас-Вегасе, — сказала Аннабел Джексон. — Наверное, все свои деньги потеряли в первую же ночь?
 — Я потерял один доллар, но встретил Габриель.
 — Нашел кому об этом рассказывать, — фыркнула она.
 — Там на конце «л»и «ь». Насколько я знаю, она независимая женщина.
 Аннабел застучала на машинке.
 — Я была абсолютно уверена, что вы спутаетесь с какой-нибудь низкопробной девицей. Уж так заведено у Уилера, не правда ли?
 — Вы же знаете мое отношение к женщинам. — Я пожал плечами.
 — Конечно, знаю, — презрительно сказала она.
 — Шериф у себя?
 — У него кто-то есть. Вы хотите, чтобы я доложила о вашем возвращении? Не думаю, что он обрадуется.
 — Тем не менее скажите ему, — сказал я, — что я могу потерять кое-что большее, нежели работа. Аннабел подняла трубку.
 — Он велел вам идти прямо к нему. Должно быть, он потерял разум. Кажется, даже обрадовался, когда услышал, что вы тут.
 — Он увидел во мне блудного сына, — понимающе сказал я. — Скоро он, возможно, заколет жирного тельца. — Я критически осмотрел Аннабел. — Надеюсь, в последнее время вы следили за своим весом?
 Она схватила тяжелую линейку, но я уже проскользнул в кабинет шефа, плотно закрыв за собой дверь.
 Лейверс чуть ли не улыбался мне.
 — Рад, что вы вернулись, Уилер, — сказал он. — Это мистер Шафер из «Трибюн».
 Шафер неприязненно улыбнулся мне со своего места.
 — Я уже встречался с лейтенантом. Как успехи в расследовании?
 — Продвигаемся, — сказал я.
 — Что-нибудь конкретное? — настаивал репортер. — Хотелось бы узнать детали.
 — Мистер Шафер считает, что мы продвигаемся недостаточно быстро, — сказал Лейверс. — Ему интересно, почему мы не пригласили на помощь отдел убийств.
 — Дело входит в компетенцию шерифа. Мы способны обойтись без отдела убийств.
 — Похоже, что вы еще не получили результатов, — заметил Шафер вкрадчиво. — Мой редактор интересуется этим делом. Он чувствует, что и у читателей возник огромный интерес к нему.
 — Я знаю, чем интересуется ваш редактор, — сказал я. — Он сам говорил мне.
 Репортер пожал плечами и посмотрел на шерифа.
 — Нам хотелось бы сотрудничать с вами, шериф. Но я вижу, вам это не нужно. Отношение лейтенанта совершенно определенно указывает…
 Шериф беспокойно заерзал в своем кресле.
 — Я бы этого не сказал, — увильнул он от прямого ответа. — Лейтенант, как и все мы сейчас, несколько возбужден и…
 — ..трудно сотрудничать с подозреваемыми, — закончил я за него.
 Лицо Лейверса стало багроветь.
 — Это правда, не так ли, сэр? — вежливо осведомился я у него. — Шафер ведь все время под подозрением. Мы знаем, что он был весьма дружен с Линдой Скотт. Возможно, преступление совершено в порыве страсти…
 Тот стал медленно подниматься.
 — Вот, оказывается, в чем причина! Вот почему вы не отвечаете на мои вопросы, — протянул он. — Но — подозреваемый я или нет — я представляю самую крупную газету в городе, шериф. И если вы отказываетесь отвечать на мои вопросы, мой редактор захочет заявить об этом… в печати.
 Он вышел из кабинета, хлопнув дверью. Я сел на стул, который до этого занимал он, и закурил.
 — Я позвал вас, чтобы вы помогли мне, — сказал Лейверс обреченно. — Неужели вы никогда не слышали слова «такт»?
 — Слышал, сэр.
 — Тогда почему, черт возьми, вы не вспомнили о нем? Знаете, что может сделать со мной газета из-за этого убийства? Или вам все равно?
 — Я думаю, мы не должны быть тактичными ни с Шафером, ни с редактором, шериф, — сказал я. — Единственное наше право — это найти убийцу Линды Скотт. Нашу тактичность в «Трибюн» воспримут как признак слабости и к тому же решат, что вам есть что скрывать.
 — Ох! Вечно одно и то же! — проворчал шериф. — Вы все еще думаете, что партнер Флетчера и стараюсь устроить где-нибудь в округе казино?
 — Нет, сэр. После того как я побывал в Лас-Вегасе, я так больше не думаю.
 — Лас-Вегасе? — Его голос выдал неожиданный интерес. — Вы нашли там что-нибудь?
 Я рассказал ему всю историю. Когда закончил, он молча и методично принялся набивать трубку и раскуривать ее.
 — Хорошая работа, Уилер! — наконец сказал он. — Это все, что нам нужно.
 — Для чего?
 — Чтобы арестовать Флетчера! — горячо ответил он. — Теперь-то у нас есть мотив! Если Линда была замешана в этом, а я думаю, ваша теория верна, она не смогла бы выдержать нервного напряжения и раскололась бы. Вот почему Флетчер убил ее: чтобы она не проговорилась синдикату!
 — Мы не можем быть уверенным, что ее убил не синдикат, шериф, — сказал я. — Утверждения Солтера, что они еще не приняли решения, недостаточно дл обвинения, не так ли?
 — Дело против Флетчера складывается довольно удачно, я бы сказал, — заявил он.
 — А я бы так не сказал.
 Он с силой ударил трубкой о стол.
 — Похоже, вы не очень хотите арестовывать Флетчера, — прорычал он. — Я начинаю удивляться, с чего бы это, а, Уилер?
 — Думаю, сэр, мы должны быть уверены в своей версии, — как можно более вежливо ответил я. — Он сделал вам предложение об организации казино, но вы отказались. Он угрожал вам, сказав, что последует последнее предупреждение. Вы же не верите, что потом он убил Линду Скотт и положил ее тело на ваши ступеньки? Это же равносильно чистосердечному признанию в преступлении.
 — Возможно, — согласился Лейверс. — Но можно взглянуть на дело и по-другому. Предположим, что он как раз сделал это. Тогда он может заявить на допросе, мол, он не сумасшедший, чтобы предупреждать об убийстве, не так ли? Ловкий ход!
 Лейверс был в чем-то прав.
 — Что-то вроде двойной ставки? — сказал я. — Понимаю, что вы имеете в виду, но все еще не верю. Флетчер не такой парень, чтобы просчитаться.
 Шериф молча раскуривал трубку.
 — Если не Флетчер убил ее, то кто? Синдикат?
 — Не знаю, — ответил я. — Дайте мне еще немного времени, и я узнаю.
 — У нас мало времени. Мало того, что я лично заинтересован в этом деле; вы слышали, нам угрожает газета. Не забывайте, что мы должны думать об избирателях. Грядут выборы. Вам-то на это плевать!
 — Дайте мне еще два дня, шериф, — повторил я. — Если к тому времени ничего не добьюсь, арестуйте Флетчера.
 — Два дня — слишком много, — проворчал он, — но… ладно…
 — Спасибо, шериф.
 Я вышел из кабинета и увидел Шафера, сидевшего за письменным столом Аннабел и лениво качавшего ногой.
 — Вы задолжали мне за выпивку, — сказал он, и это навело меня на хорошую мысль.
 Мы отправились за полквартала в ближайший бар. Когда принесли напитки, Шафер удостоил меня вниманием.
 — Нашли что-нибудь интересное в Лас-Вегасе?
 — А кто вам сказал, что я был там?
 — То милое болтливое дитя в вашей конторе, — ответил он почти весело. — Я ведь говорил вам, что умею обращаться с женщинами.
 — Да, говорили, — вспомнил я. — Нет, не нашел там ничего интересного.
 — Вы не сказали бы, даже если бы и нашли что-то, так мне кажется. Понимаете, лейтенант, в моем интересе к этому делу нет ничего личного. Я просто выполняю свою работу. Как и вы.
 — Вы говорили, что я должен вам за выпивку, — напомнил я.
 — У меня есть редактор, — сказал он, — который формирует политику газеты. Вы понимаете?
 — Конечно. В Чикаго у вас тоже был редактор. Его лицо потемнело.
 — Что вы, черт возьми, хотите этим сказать?
 — Я хочу сказать, если чикагская история правдива, — осторожно начал я, — то вы — тип репортера, который не гнушается ничем.
 — Возможно, вы правы, — сказал он спокойно, — но это не причина, чтобы со мной не сотрудничать. Вы хотите заполучить Флетчера, а я — материал дл газеты.
 — Я хочу заполучить убийцу. А почему вы твердо уверены, что это Флетчер?
 — Вы уверены, что убийца — именно Флетчер, лейтенант, — ответил он. — А вот ваш шеф не хочет его трогать. Конечно, вы станете это отрицать, ведь вы работаете на шерифа, но я чувствую такие вещи. Я прав?
 — Сделайте мне одолжение, Шафер, — вежливо сказал я, — найдите себе работу сторожа, и тогда я смогу поджечь то, что вы будете охранять.
 Его лицо побледнело.
 — Ну что ж, как хотите. Если мы в состоянии снять с должности шерифа, то уж свалить обычного копа нам не составит труда. И не думайте, что мы блефуем. «Трибюн»и раньше удавалось подобное!
 — Я специально приду в вашу контору послушать этот бред, — сказал я. — Это у вас как, ежедневно или только по четвергам?
 — О'кей, — кивнул он. — Если хотите! — Поднялся и вышел из бара.
 Я допил коктейль, повторил, потом сел в машину и поехал домой.
 На проигрыватель я поставил пластинку Синатры и под «Синее настроение» смешал себе новый коктейль. Музыка, как никогда, отвечала моему настроению. Я сел в кресло и закрыл глаза. Пятиминутный отдых принес мне большую пользу.
 Разбудил меня звук, раздражающий, настойчивый. Я открыл глаза и понял, что это дверной звонок. Посмотрел на часы: 17.30. Пять минут превратились в три часа. С трудом поднявшись из кресла, я подошел к входной двери и открыл ее.
 — Наконец-то! — раздраженно сказала Габриель. — Я стою здесь уже пять минут!
 — Не верю, что такое могло случиться, — сказал я. — Сон во сне.
 — О чем это вы? — холодно спросила она.
 — Я спал, потом услышал звонок, проснулся и открыл дверь. И вот вы здесь. Разве вы не в Лас-Вегасе?
 — Я — в Пайн-Сити, — отрезала она. — Не стойте же, впустите меня наконец!
 Я послушался и отодвинулся в сторону, пропуская ее с чемоданом. Она с грохотом уронила его на пол гостиной и повернулась ко мне.
 — Вы могли бы предложить мне что-нибудь выпить?
 — Вы не сон? — спросил я.
 Она двумя пальцами потянула меня за кончик носа.
 — Ну что, поверили, что вы не спите?
 — Пожалуй, да. А как вы выбрались из Лас-Вегаса?
 — Дайте же наконец выпить, — сказала она. Я смешал пару коктейлей и один подал ей. Она критически посмотрела на меня.
 — Вы выглядите так, как будто вас только что откопали. Идите и причешитесь.
 — Что мне терять? — пробормотал я. — Разве что волосы.
 В ванной я умылся, причесался и вернулся в гостиную.
 Габриель удобно расположилась в кресле со стаканом в руке. Она была красивой и свежей. Я сел на кушетку напротив и взял стакан.
 — Ну, рассказывайте.
 — Ничего особенного, — пожала она плечами. — Сегодня утром ко мне зашел Фултон. Он сказал, что поскольку ночью я наверняка встречалась с вами, то теперь могу ехать куда угодно и когда захочу. А та история, что я должна была остаться заложницей в Вегасе, это так — мираж, облако, чья-то выдумка. Он был гораздо вежливее, чем когда-либо. Мне показалось, что он говорил со мной честно, и поэтому я не стала ждать, села в первый же самолет и улетела.
 — А почему вы приехали именно сюда? — задал я совершенно глупый вопрос.
 — Почему, Эл? — Ее голос гортанно завибрировал, напоминая мурлыканье. — Я бы ни за что не упустила возможности зайти к хорошему другу. А сегодн вечером я собираюсь заглянуть к Говарду и его рыжей потаскушке. Мне нужно сказать им пару слов.
 — Я бы не спешил с этим, — тихо сказал я. Она посмотрела на меня.
 — Вы, может быть, и не спешили бы, но вы не я. А когда я покончу с этой маленькой…
 — В конце концов, — сказал я, — что сделано, то сделано. Почему бы вам не забыть о…
 — Вы сегодня видели Говарда? — решительно спросила она.
 — Видел, — не раздумывая, ответил я. Она удовлетворенно улыбнулась.
 — Вы рассказали ему о вчерашней ночи?
 — Вчерашней?
 — Не скромничайте, — нетерпеливо сказала она. — Вы рассказали ему о том, что мы провели последнюю ночь вместе? Вот что я имею в виду! Это же было одним из условий, которое я поставила! Ответная любезность за мое гостеприимство, помните?
 — Конечно, помню.
 — Ну?
 — Нет, — я покачал головой, — я не сказал ему.
 — А почему?
 — Давайте лучше еще налью, — поспешно сказал я. Она бросила в меня пустой стакан, но я поймал его, скорее благодаря счастливой случайности, нежели быстроте реакции.
 — Но почему вы ему не сказали? — бушевала она.
 — Не знаю, — взмолился я. — О таком трудно говорить мужчине…
 — Ладно! — Она вскочила на ноги. — Если у вас не хватило храбрости, скажу я — прямо сейчас. Я так разделаю его, что никто не сможет собрать.
 — Я бы на вашем месте воздержался, — заметил я.
 — Почему же?
 Пришлось поставить на стол оба стакана.
 — Вам ведь известно, что я — коп, не так ли?
 — Какое это теперь имеет значение?
 — Прошлой ночью мне нужно было получить от вас сведения о Говарде. Я знал, что вы были его любовницей. Но вы бы ничего не сказали мне, пока относились к нему нормально. Поэтому мне пришлось немного… разрушить ваши чувства, и тогда вы заговорили! Понимаете меня?
 Лицо ее потемнело.
 — Вы хотите сказать, — медленно начала она, — что эта история насчет Говарда и Нины была…
 — Выдумана, — кивнул я. — Совершенно верно, ни капельки правды.
 — Чтобы расквитаться с Говардом, я приехала к вам… — Она подлетела ко мне, как радиоуправляемый снаряд. Ее кулак норовил попасть мне по лицу, а каблук больно ударил по голени.
 Я спокойно положил ладонь на ее лицо и резко оттолкнул ее. Она перелетела через комнату, пытаясь сохранить равновесие, задела за валик кресла и упала, перевесившись через него. Платье ее задралось до верхней границы чулок, и с минуту она лежала неподвижно. Потом забарабанила пятками и разразилась истерикой.
 Скотч был слишком хорошим, чтобы зря расходовать его. Поэтому я вышел на кухню, наполнил кувшин холодной водой и принес его в гостиную. Ее длинные ноги выбивали дробь по креслу, и она громко визжала. Я вспомнил, что шум не очень нравится квартирной хозяйке, и тут же вылил воду на ее голову. Габриель сразу же смолкла.
 Потекли долгие пять секунд, во время которых ничего не случилось, а у меня появилось время закурить. Потом Габриель медленно поднялась. Ее волосы прилипли к голове, а рубашка обтянула тело.
 — При первом же удобном случае, — сказала она тихо, но выразительно, — убью вас, Эл Уилер! Я буду убивать медленно и жестоко… Вы понимаете это?
 — Да, мэм. — Я развел руками.
 — Принесите полотенце, — горько сказала она. Я прошел в ванную и выбрал полотенце. А когда вернулся, промокшие рубашка и лифчик лежали на кушетке. Габриель стояла в одних штанишках, сердито глядя на меня. Она выхватила у меня полотенце и стала вытираться.
 Я смешал еще два коктейля и дал ей стакан. Она прекратила вытирание, пока пила, а потом вернула пустой стакан. Вытеревшись, прихватила свой чемодан и скрылась в ванной. Через пять минут показалась снова в белом свитере и черных брюках. Она так посмотрела на меня, что я приготовился ко второму раунду. Но Габриель неожиданно улыбнулась.
 — Пожалуй, я получила удовольствие, — сказала она небрежно. — Говард никогда бы не сопротивлялся.
 По этому поводу стоило выпить, и я приготовил пару стаканов. Она уселась со стаканом в кресле и задумалась, глядя на меня.
 — Я немного остыла после того, как Говард сбежал от меня, — сказала она. — Поэтому, возможно, не так уж злюсь на вас. В конце концов…
 — Слова, слова… лучше еще раз пройдитесь по моей берцовой кости.
 — Но я все равно хочу увидеть его еще раз, — сказала она. — Мне бы хотелось сказать этой… этой крысе, что я думаю о нем.
 — Сделайте заодно кое-что и для меня, — сказал я. — Скажите ему, что Фудтон позволил вам уехать из Лас-Вегаса потому, что исчезла необходимость держать вас заложницей. Скажите Флетчеру, что синдикат принял решение относительно него и они знают, что теперь он не может убежать из Пайн-Сити. Вот почему вы больше не нужны им в качестве заложницы.
 — А зачем говорить ему это?
 — Но ведь это ему не повредит, верно?
 — Думаю, нет, — призналась она. — Ладно, Эл, раз уж вы просите меня об этом столь любезно…
 — Прекрасно. А теперь мне нужно уйти. Отвезти вас куда-нибудь? Где вы остановились?
 — Эл! — Она казалась оскорбленной. — Где же знаменитое гостеприимство Пайн-Сити, о котором я так много слышала?
 — О?! — Я был уничтожен.
 — Вам же не приходилось жаловаться на мое гостеприимство в Лас-Вегасе?
 — Пожалуй, нет, — признал я.
 — Тогда решено, — весело сказала она. — Я уверена, что и мне не придетс жаловаться на ваше гостеприимство в Пайн-Сити!




 Глава 8


 Было около восьми вечера, когда я снова зашел к Нине Бут. Пришлось трижды нажать на кнопку звонка, прежде чем она открыла мне дверь. При виде меня на ее лице не появилось очаровательной улыбки. Верхние пуговицы ее блузки были расстегнуты, «молния» на юбке распущена на пару дюймов. Волосы спутаны, и губная помада размазана.
 — А-а, это вы, — протянула она без энтузиазма.
 — К сожалению, я не смог прийти раньше: дела. Я собрался пройти мимо нее, но она загородила дорогу.
 — Приходите как-нибудь в другой раз. Я занята, — сказала она.
 — Не советую препятствовать правосудию, — с укоризной сказал я. — Представитель закона жаждет поговорить с вами.
 Я взял ее за талию, поднял, переставил и таким образом вошел в квартиру.
 С кушетки поднялся встревоженный Флетчер; вытащив из кармана носовой платок, он безуспешно старался стереть с лица помаду.
 — Оказывается, я ясновидящий. Никогда не подозревал об этом, — сказал я. — Иногда просто боишься сам себя!
 — Разве я не имею права на личную жизнь? — горько спросила Нина.
 — В любое время, но не сейчас. Мне нужно поговорить с вами, Нина. — Я многозначительно взглянул на Флетчера. — А вам лучше сделать перерыв и пойти к себе.
 Он что-то пробормотал, взял пиджак и пошел к двери. С ревнивой радостью вспомнил, что Габриель ждет его этажом ниже. Сейчас состоится встреча друзей. Дверь закрылась, и Нина спросила меня:
 — Что вам нужно?
 — Ваше отношение ко мне почему-то изменилось, — сказал я с сожалением. — В последний раз вы предлагали мне продолжить приятный разговор о наших проблемах, — и вот вы в таком виде… Разве я в чем-то провинился?
 — Боюсь, мне не удастся вызвать полицейского, чтобы он выставил вас за дверь, — вздохнула она. — Так и быть, можете что-нибудь выпить, пока приведу себя в порядок.
 — Вот теперь вы больше похожи на прежнюю Нину, ту, которую я знал.
 Она исчезла в ванной, а я подошел к бару, сделал себе коктейль и сел в кресло. Она вернулась минут через пять. Пуговицы и «молния» были застегнуты, волосы причесаны, губы красиво подкрашены. Она подошла к бару и приготовила выпивку для себя.
 — О чем вы хотели поговорить? — спросила она.
 — О семидесяти тысячах, — ответил я. — Кто их взял? Флетчер?
 — Не понимаю.
 — Не будем играть в прятки, — заметил я. — Я знаю о парне, которому сильно повезло, но он неожиданно умер, не успев воспользоваться своим выигрышем.
 Она строго посмотрела на меня и решительно ответила:
 — Я об этом ничего не знаю, лейтенант. Могу только сказать вам, что этот парень выигрывал честно, когда я работала за столом.
 — Но синдикат решил, что выигрыш нечестный, — осторожно сказал я. — Это, конечно, освобождает вас от подозрений в убийстве, так же как и Флетчера с Торчем.
 — Что вы имеете в виду?
 — Вы же все понимаете, не так ли? Синдикат позаботился о Линде Скотт, даже положил ее у порога шерифа, чтобы свалить вину на Флетчера.
 Нина допила и аккуратно поставила стакан.
 — Значит, вам остается найти тех парней из синдиката, что убили Линду, лейтенант, — и дело закончено.
 — Конечно, — подтвердил я. — Надеюсь, мы найдем их раньше, чем…
 — Если вы действительно думаете, что я в опасности, лейтенант, то организуйте мне защиту. Разве вы не для этого пришли сюда? — Она насмешливо скривила губы. — Неужели вы думаете, что я ослица?
 — Что ж, вы действительно несете некий груз. Хорошо, вы не боитесь. Но повторяю: синдикат принял решение.
 — Я тоже повторяю: не понимаю, о чем вы говорите. Дать вам расписку?
 — Постараюсь запомнить. Это будет неплохой эпитафией: «Она не понимала, о чем он говорил!» Вы хотите, чтобы вас похоронили с парой игральных карт в руке?
 — Почему вы не уберетесь отсюда? — нахмурилась она. — Вы мне надоели, лейтенант!
 Я чувствовал это. Поставил пустой стакан и пошел к двери. Звонок зазвенел раньше, чем я дошел до выхода.
 — Может быть, это уже синдикат? — спросил я весело.
 Нина презрительно улыбнулась:
 — Чего мне беспокоиться, ведь я под вашей защитой? Она прошла мимо меня и открыла дверь. Там стояла Габриель с тигриной улыбкой.
 — Хэлло, малышка! — промурлыкала она. — Говард все еще стирал губную помаду, когда я поднималась к нему. Ты не теряла здесь времени, голубушка!
 — Я не желаю разговаривать с тобой! — Нина попыталась закрыть дверь.
 — Нет, я зашла, чтобы кое-что оставить тебе на память, — возразила Габриель.
 Она взмахнула правой рукой и резко ударила Нину прямо в солнечное сплетение. Рыжая вскрикнула и начала сгибаться. Габриель схватила ее за блузку и потащила в ванную.
 — Я на минутку, Эл! Подождете?
 — Разумеется, мэм, — нервно ответил я. Дверь ванной закрылась. Послышалс шум драки, потом визг, и наконец шум льющейся воды заглушил все остальные звуки.
 Я подошел к бару и налил себе стаканчик. Интересно, там что — второе убийство? Должен ли я помешать ему? В конце концов я решил, что у меня не хватит на это мужества.
 Пять минут спустя дверь ванны открылась, и Габриель вышла, вытирая руки полотенцем.
 — Пойдемте? — вежливо предложила она.
 — Вы не возражаете, если я сперва взгляну на нее? — спросил я.
 — Получите мало удовольствия. — Она пожала плечами. — Не задерживайтесь. Я голодна, а вы хотели угостить меня обедом.
 Я осторожно открыл дверь. На полу лежала куча одежды. Дверь в душевое отделение была закрыта, и там лилась вода. Мысленно я представил себе, что она окрашена кровью, вздрогнул и поспешно открыл следующую дверь.
 Под душем, ужасно дрожа, стояло видение. Я закрыл кран с холодной водой.
 — Вытащите меня отсюда, — приглушенно простонала Нина.
 Откуда, черт возьми, Габриель взяла смирительную рубашку? Но, приглядевшись, я понял, что это вовсе не смирительная рубашка. Габриель просто натянула пояс Нининой юбки выше талии, оставив руки внутри. Это было гораздо лучше смирительной рубашки.
 — Не стойте же так! — истерично выкрикнула Нина. — Я же умру от воспаления легких! Освободите меня!
 Для церемоний не было времени. Я просунул пальцы под пояс, и мне удалось стянуть его вниз. Нина схватила полотенце и, закутавшись в него, обессиленно села на край ванны.
 — Я убью ее! — сказала она дрожащим голосом. — Я вырву ее сердце, я…
 Из гостиной меня нетерпеливо позвала Габриель. Когда я вышел, она заткнула бутылку и поставила ее в бар.
 — Это последняя! — ухмыльнулась она. — Поняли?
 — Конечно, — подавленно ответил я. — Вы способная девушка.
 — Я — голодная девушка, — ответила она. — Пойдемте обедать.
 Мы отправились в тот ресторан, где, как я знал, не настаивают, чтобы вы сразу оплатили свой еще не съеденный бифштекс, а могут дать его как бы в долг.
 Габриель разделалась с супом, с куском мяса и двумя порциями клубники со сливками. К тому времени как принесли кофе, она немного смягчилась.
 — Мне нравится Пайн-Сити, Эл, — сообщила она почти весело.
 — Он вам скоро разонравится, — угрюмо сказал я. — Что вы имели в виду, говоря о последней бутылке?
 — Последняя бутылка? — Она невинно заморгала ресницами. — А разве сказала это?
 — Вы хорошо помните, что говорили, когда я вышел из ванной.
 — Ну как вы нашли Нину? Она охладилась?
 — Да, — ответил я. — А бутылка?
 — Ах, это! — В ее глазах мелькнуло что-то диковатое. — Ее бар основательно наполнен. Я насчитала пятнадцать бутылок хорошего ликера.
 — Разве вы умеете считать?
 — Да, и я нашла кое-что еще. Бутылку того состава, которым заправляют зажигалки… Ну, как там он называется?
 — Надеюсь, вы не подложили запала и не подожгли его, когда уходили? — спросил я, вздрогнув.
 — Эл! — Она укоризненно посмотрела на меня. — Вы же знаете, что я никогда такого не сделала бы! Я просто добавила, ну, этого, понемногу во все бутылки.
 — Но ведь если она хоть каплю выпьет — отравится!
 — Надеюсь! — восторженно согласилась Габриель. — Но хочу, чтобы сперва она угостила Говарда!
 Домой мы вернулись около одиннадцати. Габриель исчезла в моей спальне. Я поставил на проигрыватель «Песню для нерешительных» Синатры. Мне она казалась соответствующей моменту. Затем сел на стул и начал думать о Линде Скотт. И вдруг совершенно неожиданно забыл о ней, потому что в комнату вошла Габриель.
 — Что это на вас надето? — спросил я хрипло.
 — Это мой ночной костюм, — ответила она самодовольно. — В нем я сплю. Вам нравится?
 Костюм состоял из коротенькой кофточки почти без рукавов и мешковатых шаровар, плотно схваченных на лодыжках. Ниже лодыжек звенели два золотых браслета. У этого костюма было еще два замечательных достоинства: он был совершенно черным и абсолютно прозрачным.
 Габриель подошла и села мне на колени, обнимая за плечи.
 — Мне нравится Пайн-Сити, — сказала она и, наклонившись, поцеловала меня.
 Впечатление было такое, словно к моему стулу подвели провода и пустили ток высокого напряжения.
 Телефонный звонок резанул по нервам. Габриель с неохотой выпрямилась на моих коленях.
 — Кто бы это ни был, — пробормотала она, — велите им перезвонить на следующей неделе.
 Я мягко спустил ее с колен, подошел к телефону и сказал в трубку:
 — Чертовски поздний звонок!
 — Лейтенант Уилер? — отчетливо произнес женский голос. — Это Нина Бут. Я думала, вы хотите знать…
 Послышался приглушенный вскрик, потом слабый щелчок — это трубку положили на место.
 — Чего она хотела? — лениво спросила Габриель из кресла. — Помириться со мной? Я положил трубку.
 — Она собиралась сказать мне что-то, но вместо этого слабо вскрикнула…
 — Очень хорошо!
 — Надо пойти посмотреть, — сказал я. Глаза Габриель расширились.
 — Вы хотите сказать, что уходите от меня… Сейчас?
 — Я вернусь. Вы же помните, что прежде всего я коп. Взяв шляпу, направился к двери.
 — Минуточку, лейтенант, — сказала она холодно. — Возможно, когда вы вернетесь, меня здесь не будет.
 — Значит, не судьба, — заметил я, — она всегда то улыбается, то хмурится.
 С большой неохотой я наблюдал, как она медленно стягивает с себ кофточку, а другой рукой опускает свои шаровары, нетерпеливо глядя на меня.
 — Ну? — сказала она. Голова у меня закружилась.
 — Нет, я просто сумасшедший! — с трудом проговорил я и направился к двери.
 Потребовалось двадцать минут, чтобы добраться до дома Нины. Я поднялся на ее этаж, дважды нажал на звонок, дернул дверную ручку и обнаружил, что дверь не заперта «:
 Ощупал стену, нашел выключатель и зажег свет. Гостиная была в том же состоянии, как и раньше. Нина лежала на полу лицом вниз. На ковре было яркое влажное пятно, из затылка торчал ледоруб.
 Я зажег сигарету и заставил себя осмотреться. На стойке бара было два мокрых пятна, вероятно, там стояли два стакана, но они исчезли. Их вытерли, догадался я, так же как и телефон.
 Кто бы ни убил ее, голова его была достаточно трезвой, чтобы убрать все доказательства своего пребывания здесь, зная, что я приеду после звонка в любую минуту.




 Глава 9


 — Что еще? — устало спросил Флетчер. — Больше никаких вопросов! К черту все, лейтенант, вы теряете время! У меня нет других ответов.
 Он был в халате поверх пижамы, со спутанными волосами — похоже, только что встал с постели. Его правый глаз покраснел.
 — Что с глазом? — спросил я.
 — Меня неожиданно навестила старая подружка. — Он чуть заметно усмехнулся. — Я как раз ушел от Нины, а вы остались. У нее вспыльчивый характер и быстрая левая рука, лейтенант. Вот и все.
 — Что вы делали после этого?
 — Оставался здесь, — ответил он, — в квартире. А что?
 Я осмотрел комнату — никто не подпирал стен.
 — Где Джонни Торч?
 — Не знаю. Он вышел около десяти. Сказал, что выпьет где-нибудь пару стаканчиков.
 Я прошел мимо него в спальню. Флетчер следил за мной. Покрывало сброшено, кровать выглядит неопрятно. Я проверил ванную, затем комнату Торча. Флетчер продолжал наблюдать за мной с любопытством. Наконец я вернулся в гостиную.
 — Ну что? — спросил он.
 — Меньше часа тому назад убили Нину Бут, — ответил я.
 Его лицо неожиданно сморщилось.
 — Нина? — прошептал он. — Не верю! — Он медленно сел и долго смотрел на меня, внезапно состарившись. — Как это произошло?
 Я рассказал ему. Он дернул головой, словно его ударили.
 — Нина! — прошептал он снова. — Сначала Линда, а теперь Нина! Кто это сделал, лейтенант?
 — Вот это я и пытаюсь узнать. Вы уверены, что Джонни уходил только дл того, чтобы выпить?
 Позади меня послышалось легкое движение. Я быстро развернулся и увидел в дверях Торча, смотревшего на меня с безразличным выражением. Он медленно вышел на середину комнаты, не вынимая рук из карманов и сдвинув шляпу на затылок. Глаза его были несколько затуманены.
 — Конечно, я выходил выпить, — сказал он. — Я выпил, кажется, четыре стакана, точно не помню. Это считается преступлением в этом городе, а, коп?
 — Заткнись, Джонни! — грубо перебил его Флетчер. — Час назад кто-то убил Нину ледорубом. Лицо Торча быстро побледнело.
 — Нину? — хрипло переспросил он.
 — Где вы пили?
 — В баре, ниже по улице.
 — Как он называется?
 — Я не знаю. Он был открыт, и в нем был ликер. Вот и все, что мне надо было знать.
 — Точнее, Джонни. Для вас же лучше, если вы будете точнее, — сказал я. — Намного лучше.
 — Это примерно в двух кварталах отсюда к югу, — сказал он. — По той стороне улицы.
 — Когда вы в последний раз видели Нину?
 — Думаю, днем. Она была здесь около получаса. Мы беседовали втроем.
 Я посмотрел на Флетчера, который утвердительно кивнул.
 — Это верно, лейтенант. Около четырех часов. Я спустился к ней. А в последний раз я видел ее, когда пришли вы.
 — Ладно, — сказал я и посмотрел на Джонни Торча. — Мы проверим этот бар. Надеюсь, кто-нибудь запомнил вас, на ваше счастье. В ресторане вас никто не запомнил. В ту ночь, когда убили Линду Скотт.
 — Перестаньте давить на меня, коп! — строго сказал Джонни. — Почему вы не ищете тех, которые действительно ее убили? Может, вы их боитесь? Или вам подать на бедность, чтобы вы оставили нас в покое?
 — Перестань, Джонни, — устало сказал Флетчер. — Это не твое дело.
 — Заткнись! — огрызнулся Торч. — Тебе лучше помолчать. Я устал от твоих тычков, устал быть у тебя холуем, слышишь?
 — Ты говоришь это мне? — холодно спросил Флетчер. — По-моему, ты работаешь на публику!
 — Продолжайте, Джонни, — сказал я, подстегивая его. — Это становитс интересным!
 Он так сжал губы, что они исчезли с лица.
 — Я уже все сказал, что собирался, коп! Это звучало правдоподобно, поэтому я вернулся в квартиру Нины Бут, где оставил Полника, едва он пришел. Теперь там трудилась целая компания: док Мэрфи, шериф, парни из криминальной лаборатории. Квартира напоминала трудолюбивый муравейник, а Лейверс походил на растревоженную пчелиную матку.
 — Ну? — закричал он на меня.
 — Флетчер всю ночь был дома, — сказал я. — Торч только что вернулся. Он уходил в десять и выпивал в баре, который находится на той же стороне улицы, только несколько южнее.
 Лейверс издал горловой звук, выражавший отвращение.
 — Во второй раз у них нет алиби!
 Из ванной явился док Мэрфи с полотенцем в руке.
 — Лейтенант, он же первый любовник! — добродушно приветствовал он меня. — Молодое поколение выбирает рыжих?
 — Сами понимаете, как это бывает, — сказал я. — Думать — единственное, что мне остается. Не то кончишь, как вы. Газовая камера — и то лучше.
 Мэрфи одобрительно хихикнул:
 — Могу подтвердить: моя профессия требует долгих лет работы и учебы. Ее убили, ударили ледорубом по затылку. Теперь вы понимаете преимущества профессии доктора?
 — Перестаньте паясничать, — сердито проворчал Лейверс. — Время смерти?
 — Что на вас нашло, шериф? — Мэрфи посмотрел на него с некоторым удивлением. — Что особенного в этом трупе?
 — Время смерти? — прогремел Лейверс.
 — Двадцать три двадцать, — ответил я. — Это произошло тогда, когда она была вынуждена прервать разговор со мной по телефону.
 — Время, не хуже любого другого, — сказал Мэрфи. — Я бы сказал — в течение последнего часа. Вам нужно еще что-нибудь уточнить у меня, шериф?
 — Мгновенная? — резко спросил шериф.
 — Острие ледоруба проникло прямо в мозг, — ответил Мэрфи. — Боюсь, она ни о чем не успела подумать. — Он снова хихикнул и замолк, увидев в глазах Лейверса холодную ярость. — Конечно, — кивнул он, — мгновенная.
 Я взял телефонный справочник. В нем нашел номер телефона Солтера. Он жил на Коун-Хилл.
 — Гибель и разрушение, — раздался со стороны двери знакомый голос. —» Погребальная песнь без музыки»— вы знаете это стихотворение?
 — Как вы сюда попали? — строго спросил шериф. Шафер усмехнулся.
 — Вы вызывали мальчиков из криминальной лаборатории, а городские копы всегда дают нам знать, что происходит, не то что вы. Они не делают секретов из ерунды, как в службе шерифа.
 Лицо шерифа побагровело.
 — Вы…
 Он чуть не задохнулся. Шафер посмотрел на тело.
 — Она была хорошенькая, — угрюмо сказал он. — Кто это сделал?
 — Вот это мы и стараемся узнать, — грубо ответил Лейверс. — И мы сможем это сделать гораздо быстрее, если вы не будете путаться под ногами!
 — Продолжайте! — мягко разрешил Шафер. — Я буду просто наблюдать!
 — Уилер, — взорвался шериф. — Уберите отсюда этого… репортера!
 — Я арестован, лейтенант? — спросил тот холодно.
 — Не сейчас, — объяснил я. — Но шериф сделает это, если вы будете продолжать здесь сшиваться.
 — Я не люблю, когда меня выставляют вон, — заявил он, осторожно освобождая локоть от моей хватки. — Очень скоро ваш шериф узнает, что с «Трибюн» так не поступают.
 — Я прямо дрожу за него, — ответил я вежливо и нажал на кнопку вызова лифта.
 — Подождите минутку! — заторопился Шафер. — Куда вы направляетесь?
 — «Не говори со мной! — воскликнул я. — Что я тебе отвечу?»
 — Эге! — Он сердито воззрился на меня. — Да ведь это поэзия!
 Подошел лифт, и его дверь распахнулась. Я вошел в кабину и улыбнулс Шаферу. Потом нажал на кнопку.
 Я подъехал к дому Солтера на Коун-Хилл. На моих часах был час ночи, но в доме ярко горел свет, и в подъездной аллее стояли пять или шесть автомобилей. Видимо, эта ночь не располагала к тому, чтобы свернуть на боковую дорожку.
 Несмотря на полуоткрытую дверь, я нажал на кнопку звонка и подождал. Из дома доносился шум большой компании: пронзительные голоса, звон бокалов… Возможно, отмечали день рождения синдиката в Лас-Вегасе?
 Я снова нажал кнопку и оставил палец на ней. Через холл неуверенно шла нарядно одетая блондинка, направляясь к входной двери. На ней было черное платье, подчеркивающее великолепную фигуру. Когда она подошла ближе, увидел, что ей не больше двадцати двух лет. В ее руке покачивался бокал, а она, прищурясь, серьезно посмотрела на меня.
 — Что вам угодно? — с интересом спросила она. — Нарушение общественного порядка? Я отнял палец от кнопки.
 — Мне хотелось бы повидать мистера Солтера.
 — Я — миссис Солтер, — сказала она. — Не подойду?
 — При любых других обстоятельствах еще как подошли бы, но сейчас мне необходимо увидеть именно вашего мужа.
 — Вероятно, по делу, — сказала она. — Иногда мне хочется, чтобы Хьюго не занимался этим импортом! Кажется, никто не работает дольше него…
 — Лас-Вегас — большой рынок, — понимающе сказал я.
 Она беспомощно посмотрела на меня.
 — Лас-Вегас? Хьюго импортирует фотоаппараты и оборудование для них, все это он продает здесь.
 — Простите, я ошибся, — извинился я. — Можно мне его увидеть?
 — Я найду его. Как, вы сказали, ваше имя?
 — Уилер, — сказал я отчетливо. — Мистер Уилер.
 — Я иду, чтобы найти его, мистер Уилер.
 Ее голос замер, когда она, тихо покачиваясь, вышла из холла.
 Я закурил и оперся о косяк двери. Минуту спустя ко мне быстро вышел Солтер.
 — Входите, пожалуйста, — любезно пригласил он. — Простите, что заставил вас ждать. У нас семейный праздник, день рождения жены, и она веселитс вовсю. — Он широко улыбнулся. — Вы же знаете, как это бывает! Кажется, она не в меру развеселилась. Но ведь «в жизни раз бывает»… девятнадцать лет.
 — Девятнадцать? — переспросил я.
 — Мы поженились шесть месяцев назад, — пояснил он. — Это моя третья жена.
 — Что вы сделали с двумя первыми? — поинтересовался я.
 Он усмехнулся:
 — Я ценю ваш юмор, лейтенант. Приготовить вам выпить?
 — Скотч со льдом и немного содовой, — попросил я.
 Он открыл бар и приготовил напитки.
 — Когда у вас сегодня вечером собралась компания? — спросил я его.
 — Около десяти и, судя по всему, разъедутся они только на рассвете. Сомневаюсь, правда, что Анжела выдержит так долго…
 — Вы все время были здесь?
 — Конечно. — Он повернулся и подал мне стакан. — Желаю успехов, лейтенант!
 — Вы могли бы доказать, что были дома всю ночь? Солтер мгновенно опустил свой стакан и посмотрел на меня.
 — В чем дело? Что случилось?
 — Сначала ваше алиби, — сказал я, — и немного об импорте, который заставляет вас работать допоздна…
 — Вероятно, вы успели поговорить с женой, — усмехнулся он. — Она ничего не знает о других моих интересах. Но вы сказали алиби, лейтенант? Думаю, что около двадцати гостей подтвердят, что я был здесь.
 — Сегодня ночью убили Нину Бут, — сказал я. Его лицо ничего не выражало.
 — Это интересно. Вы знаете, кто это сделал?
 — Был бы я тогда здесь?
 — Нет, думаю, не были бы. Глупый, к сожалению, вопрос, лейтенант. Ничем не могу вам помочь. Вы, естественно, можете проверить мои показания, но узнаете, что я не покидал этого дома с девяти вечера.
 — Может, вам и не нужно было выходить? — предположил я. — Может, это сделал кто-то другой…
 — Соперничать с местным отделом по расследованию убийств… Вы шутите, лейтенант!
 — Мои шутки не очень смешны, да и не время для них, — согласился я. — Мне очень нужно знать, приняли ли решение ваши люди в Лас-Вегасе о Флетчере и остальных и когда они приняли его…
 — Они не приняли его, — решительно сказал он. — По-видимому, им и не нужно будет принимать решения, судя по тому, как идут дела. Теперь их осталось только двое, лейтенант, и один из них, по крайней мере, должен быть убийцей. Вот и схватите его. Нам только нужно быть уверенными насчет денег…
 Я допил стакан и поднялся.
 — Пора идти, — сказал я.
 — Неужели вы не хотите расспросить моих гостей? — удивился он.
 — В любом случае, я ничего не добьюсь. Если вы действительно убили Нину Бут, ваши гости так подобраны, что поклянутся: вы не выходили из дома. А коли вы не убивали, зачем вам алиби?
 — Это оригинальный взгляд на вещи, лейтенант. Может быть, когда-нибудь и я окажу вам услугу. Только дайте мне знать.
 — Спасибо, — кивнул я. — В следующий раз, когда приеду в Вегас, приютите меня.
 Я сел в машину и тихонько поехал домой. В офис возвращаться не хотелось. Надеялся, что Лейверс обойдется без меня. Он сейчас наверняка кипит. Так пусть немного остынет.
 Машину я поставил у дома и поднялся к себе. Я включил свет и увидел, что в квартире нет и следов Габриель. Появилось чувство легкого сожаления, но снявши голову, по волосам не плачут. Я сделал себе коктейль и уселся в кресло, надеясь, что телефон не зазвонит.
 Но тут распахнулась дверь спальни. Облаченная, подобно рабыне, в черный костюм, она решительно уселась ко мне на колени, выбив стакан из рук.
 — Думал, вы ушли, — сказал я ошеломленно.
 — Ах, милый! — Она надула губки. — А я ждала вас! Где вы пропадали? — Габриель подняла руки и обняла меня за шею, она была очень тяжелой. Ее губы слегка приоткрылись и прижались к моим. — Я помню, — хрипловато сказала она. — Думаю, и здесь…
 Мои чувства, казалось, подверглись удару тока высокого напряжения, когда мы поцеловались. Поцелуй перешел в марафон, но впереди был еще спринт. Вдруг, без всякой видимой причины, Габриель встала, положила руки на бедра и задумчиво посмотрела на меня.
 — Что я сделал? — в отчаянии спросил я. — Чего я не сделал? Хотите выпить?
 Она медленно покачала головой.
 — Вероятно, старею или что-то в этом роде, Эл. Ко мне вдруг вернулась память!
 — Ox! — слабо простонал я.
 — Я спросила вас, где вы были, а вы не ответили.
 — Но вы же не дали мне такой возможности!
 — Ну хорошо, я не права. Нас здесь не было, мы были далеко, очень далеко отсюда.
 — Я буду счастлив, если нам удастся начать все сначала, — откровенно сказал я.
 — Я тоже люблю, когда все идет как следует. Быстрым движением она стащила с себя шаровары.
 — Вот как нужно, — сказала она удовлетворенно и снова решительно села ко мне на колени. — Я люблю, когда все идет как следует, Эл. — Она неожиданно обмякла.
 — Ты действительно согласна? — спросил я.
 — Но только с настоящим мужчиной, — хрипло прошептала она.
 «Мастерство — это краеугольный камень», — как-то сказал один парень. Если он был прав, то я в ту ночь построил себе небоскреб.




 Глава 10


 — Опаздываете, лейтенант, — сказала Аннабел Джексон, когда я вошел в офис. — Уже пять минут одиннадцатого!
 — Знаю, — сказал я счастливым голосом, — но дело стоит того.
 — Вы, недоделанный Казанова! — ядовито сказала она. — Вы в своем репертуаре! Вас ожидает шериф. Он взбешен. И чем дольше он будет ждать…
 — ..тем меньше у меня шансов остаться копом. Я слышу то, что вы говорите, но мне это совершенно безразлично.
 — Завязать вам глаза? Последнюю сигарету? — мягко предложила она.
 — «Нет, бил барабан перед смутным полком…», — ответил я. — Вы знаете это стихотворение?
 — Ну и ну, — пробормотала она. — Эл Уилер! Этим все сказано.
 Я поморщился.
 — Теперь шерифа, похоже, будет легко одолеть. Но в кабинете, встретив взгляд Лейверса, я быстро изменил свое мнение.
 — Стоило беспокоиться и приходить сюда? — спросил он. — Вам, по-видимому, жаль провести остаток дня здесь?
 — Я бы пришел раньше, сэр, но обстоятельства сложились так, что опоздал.
 — Почему же вы не садитесь, Уилер? — спросил он. — Должно быть, вы устали. Ведь вчера вы ушли из той квартиры в половине первого, а я и Полник — только в четыре часа.
 — Да, сэр, — подтвердил я и осторожно сел, ища сигарету.
 — Можно мне узнать, Куда вы ходили? Неужели вам было настолько необходимо уйти в разгар расследования убийства? — спросил он с плохо скрытым сарказмом. Пытавшийся иронизировать Лейверс всегда напоминал мне циркового слона. — Нет, я не собираюсь вмешиваться в вашу личную жизнь. Мне просто любопытно, вот и все! Я считаю, что мой рапорт будет лучше выглядеть, если смогу указать какую-нибудь причину.
 — Я был у Солтера, — ответил я. — У него железное алиби.
 — А почему у Солтера?
 — Он представляет здесь синдикат.
 — Вы все еще носитесь с этой никчемной идеей?! — загремел шериф. — У нас нет времени, Уилер!
 — Да, сэр, — сказал я, недоумевая.
 — Так как вы были заняты сегодня утром, я послал Полника заняться этим делом.
 — Полника? Заняться? Чем?
 Я уставился на него, пораженный.
 — Флетчером, чем же еще!
 — Вы хотите сказать, что арестуете его?
 — Почему бы и нет?
 — Но вы мне обещали два дня, а срок истекает только завтра утром.
 Лейверс решительно покачал головой.
 — Я же сказал, у нас нет времени, Уилер. Неужели вы не читали утренний выпуск «Трибюн»?
 — Я никогда не читаю газет. Ужасно переживаю из-за этого типа, Хрущева. Я думаю, госдепартаменту следовало бы подарить ему вигоневый пиджак. Это их последний шанс.
 — Прочитайте! — проворчал Лейверс и бросил мне газету.
 На первой странице была статья с кратким описанием убийства Нины. Автор провел связь между Ниной Бут и Линдой Скотт, перебросился на окружного шерифа, разбирая его по косточкам. Все было сделано очень хорошо, умело, с ехидными риторическими вопросами.
 Насколько я понимал, это нельзя было расценить как клевету в прессе. Но по окончании чтения становилось абсолютно ясно, что все это — настояща пачкотня. Она была подписана Рексом Шафером.
 — Ну! — отрезал Лейверс. — Так вам нужны еще двадцать четыре часа, в течение которых мы не должны предпринимать решительных шагов?
 — Да, сэр, — ответил я.
 — Уилер, — устало сказал он, — временами у вас, как у всякого идиота, бывают вспышки гениальности, но не на этот раз. Нужно смотреть в лицо фактам: вы до сих пор еще не добрались до сути ни одного из убийств. Ясно, как дважды два, учитывая улики, которые у нас есть, что за эти два убийства отвечает Флетчер! Если бы я не арестовал его сегодня утром, то вполне заслужил бы эту статью.
 Я открыл было рот, чтобы продолжить спор, но тут же закрыл его. Выражение лица Лейверса ставило точку. Я вспомнил, что все еще держу между пальцами незажженную сигарету, поэтому зажег спичку и глубоко затянулся.
 На лице Лейверса появилось выражение некоторого удивления. Он ожидал, что я тоже взорвусь, и никак не мог понять, почему я этого не сделал. Ответ же был очень прост: у меня не было желания… да и просто не было права.
 — Он вот-вот будет здесь, — раздраженно объявил шериф. — Я позвал сюда все газеты.
 — А вы получили разрешение «Трибюн» позвать другие газеты, шериф? — спросил я.
 — Убирайтесь отсюда, Уилер! — крикнул он. — Убирайтесь к черту, чтобы вас не видел! Я ничего не хочу от вас слышать!
 — Хотите, чтобы я вернулся?
 — Только не сюда, — резко ответил он. — Если отдел убийств захочет вас вернуть, Мареке даст вам знать. Но я не хочу вас здесь больше видеть никогда! Ясно?
 — Громко и ясно, — согласился я и пошел к двери.
 — На этот раз, Уилер, — добавил он спокойно, — я сделал то, что хотел! Если вы еще раз войдете сюда, вас вышвырнут!
 Я тихо закрыл за собой дверь и увидел, что возле Аннабел расположилась целая компания — около дюжины парней. Шафер сидел на письменном столе, лениво покачивая ногой. Посмотрев на меня, он усмехнулся.
 — Я вижу, сегодня офис ярко освещен, лейтенант!
 — Лишь «Трибюн» омрачает картину, — заметил я. — Догадываюсь, что теперь вы управляете службой шерифа, и, значит, я всегда сумею получить работу в газете.
 — Вы могли бы заведовать каким-нибудь отделом, — предложил он. — Назовем его хотя бы «уголок поэта».
 Правда, великолепно?
 — Да, а после того сторожа в Чикаго спалить шерифа округа — сущие пустяки, верно? — спросил я развязно. Глаза Шафера чуточку расширились.
 — Спасибо, что напомнили, — сказал он хрипло. — Ведь я еще не взялся за вас, лейтенант. Может быть, написать и о вас статью?
 Как раз в этот момент в приемную вошли Полник с Флетчером. Шафер, забыв обо всем, бросился в толпу, окружившую экс-крупье из Лас-Вегаса.
 — Лейтенант, — страдальчески завопил Полник, когда его прижали к стене, — помогите!
 — Вы набрали не тот номер, сержант, — грустно ответил я. — Наберите «Ш»и пригласите шерифа.
 Я прошел мимо них и вышел на улицу.
 Итак, стояло чудесное ясное утро, светило солнце, а мне абсолютно нечего было делать. Я сел в машину и снова подумал о том, что делать мне нечего. И тогда у меня появилась одна идея.
 Небольшая идейка, заложенная в пакет с этикеткой «динамит». Я осторожно развернул ее и внимательно рассмотрел. После этого она выросла на пару футов, и тогда я еще раз рассмотрел ее. Можно попробовать, подумал я. Что терять-то?
 Было 11.30, когда я вошел в свою квартиру. Габриель, сидящая на кушетке, посмотрела на меня и нахмурилась.
 — Если ты собираешься вести себя таким образом часто, лучше скажи об этом сразу. Я могла бы пригласить сюда мужчину!
 — Уверен, что только хозяина, — заметил я. — Он не любил меня, даже когда я вел себя прилично.
 — Ты — прилично? — Она рассмеялась. — Милый, я могла бы поверить чему угодно, но только не этому.
 — Не смейся, — сказал я. — В колледже меня называли «человек успеха»! Или — «Помеха»? Мне хотелось бы, голубка, чтобы ты сейчас кое-что сделала дл меня.
 — Ах! — сказала она нежно. — Ты такой дикарь, такой пылкий юноша!
 — Не пойми меня превратно, — поспешно перебил я. — Я просто хочу, чтобы ты сказала, что нечто произошло вчера ночью, хотя на самом деле ничего не произошло.
 — Я не помню ничего, что произошло вчера ночью, — взволнованно сказала она. — И о чем я должна рассказать?
 — Я хочу, чтобы ты притворилась, будто что-то произошло, вот и все. Совсем небольшая ложь!
 — Что?
 У меня на лбу выступил пот.
 — Ну, — нервно засмеялся я, — у нас впереди еще много времени, чтобы поговорить об этом. А пока почему бы не выпить кофе?
 — О'кей, — сказала она. — Если ты хотел кофе, то почему же не сказал сразу?
 — Я запутался. Просто переволновался.
 — Эл! — Она посмотрела на меня с сияющей улыбкой. — Я не знала, что ты меланхолик! А во что ты вчера играл с той рыжей? Я думала, ты однолюб.
 — Я схожу с ума, — сказал я, слабея. — Как насчет кофе?
 — Конечно. — Она прошла в кухню.
 Вот тогда я и понял, что есть много честных поэтов. Был один парень, который написал «Оду греческой амфоре». Бедра Габриель так и просились в сонет.
 Десять минут спустя появился кофе. Когда Габриель наклонилась, чтобы передать мне чашку, воротник ее блузки открылся, и я увидел зрелище, стоящее по крайней мере шести стансов. Потом она села напротив меня, небрежно скрестив ноги. Я собрался закончить эпической поэмой.
 — Что же я должна сделать, милый? — спросила она весело. — Этого мы еще не делали?
 — О, вот ты о чем, — сказал я и сделал слишком большой глоток кофе, ошпаривший мне небо. — Я просто хотел, чтобы ты сказала, что не была здесь ночью.
 — Я знаю! — Она гортанно засмеялась. — Это из-за хозяйки!
 — Не совсем, — уклонился я от прямого ответа. — Не только поэтому. Я хочу, чтобы ты сказала, что была в другом месте.
 — А какая разница?
 — Большая, — ответил я. — Это очень важно для меня.
 Ты это сделаешь?
 — Думаю, да, если это так важно, — ответила она. — Где же я была вчера вечером?
 — У Говарда Флетчера, в его квартире, — сказал я и вовремя пригнулся.
 Ее чашка разбилась на куски о стену за моей головой. Я наблюдал, как на новых обоях расплывалось бесформенное темное пятно, и размышлял, можно ли принять его за абстрактный рисунок.
 — С Флетчером? — завизжала она. — Ты что, думаешь, что я шлюха?!
 — Только для того, чтобы помочь мне. Мне нужно создать ему алиби в деле об убийстве Нины.
 — Алиби! А может быть, убийца именно он! Я не понимаю, как у тебя хватает наглости подумать, будто я…
 Она оглянулась вокруг, ища, что бы еще бросить, и я не понял, почему она лягнула мою голень. Ее кофе расплескался по мне, и я завизжал от двойной боли: ошпаренных коленей и ушибленной голени.
 — Ладно, — успокоился я, — забудь это, забудь все, что я говорил тебе. Пусть меня разжалуют. Я гожусь кое на что еще, кроме как быть копом. Я так полагаю, во всяком случае. Но для разжалованного копа довольно трудное дело — получить работу. Забудь! Я найду что-нибудь… может быть…
 — Разжалуют? — спросила она.
 — Забудь. Возьми себе другую чашку, милая. Мне следовало лучше подумать, прежде чем предлагать тебе…
 — Это почему они разжалуют тебя?
 — Потому что, как считаю я, Флетчер этого не делал, — ответил я. — Но теперь они арестовали его, а я был против. Нет шансов поймать настоящего убийцу, если Флетчер не будет освобожден. Но пусть это не беспокоит тебя, милая, я всегда смогу копать канавы… Их еще требуется копать?
 — Эл, милый! — Она упала на колени рядом со мной. — Почему ты сразу не сказал, что это так важно?
 — Это теперь не важно. Может быть, муниципалитет учредил какую-нибудь новую бесплатную кухню, о которой я еще не знаю. Я выживу, ведь сейчас лето… А сон на открытом воздухе мне не повредит.
 Я закашлялся глубоким сухим кашлем, и эхо, отразившееся от стены, разжалобило даже меня самого.
 — Я сделаю это! — сказала она, исступленно обняв меня за шею обеими руками. — Я сделаю это для тебя, Эл!
 — Отлично, Габриель, — сказал я и похлопал ее по плечу. — Слушай внимательно. Ты пришла в его квартиру ровно в пять минут одиннадцатого вчера вечером. Как раз подойдя к дому, ты увидела, что из него вышел Джонни Торч и направился в противоположную сторону, но он тебя не видел. Ты ушла в полночь. И забыла об этом до сегодняшнего утра, когда услышала, что Флетчер арестован. Понятно?
 — Я думаю, было бы легче найти место землекопа, — подозрительно сказала она. — Ну ладно, поняла.
 — Прекрасно! — Я снова похлопал ее по плечу. Потом я поднялся и направился к телефону. Сперва я позвонил в офис шерифа. Ответила Аннабел. Я сказал на октаву выше, чем обычно:
 — Мне нужно немедленно поговорить с адвокатом мистера Флетчера. Это очень важно.
 — Простите, — ответила она, — мистер Хозлтон уехал десять минут назад. Думаю, он вернулся в свою контору и вы можете перезвонить ему туда.
 Я повесил трубку, полистал справочник и нашел номер адвоката. Он только что прибыл, сказала его секретарша, но занят и его нельзя беспокоить.
 — Скажите ему, что звонит лейтенант Уилер. По делу Флетчера, и очень срочно.
 — Я скажу ему, лейтенант, — ответила она, колеблясь. — Но сейчас он, правда, ужасно занят.
 — Скажите ему: чем дольше он будет откладывать разговор со мной, тем раньше его клиент окажется в тюрьме.
 Полминуты стояла полная тишина, потом послышался раздраженный мужской голос:
 — Хозлтон слушает. Смотрите, Уилер, вы ведь работаете в службе шерифа, тратите его время, не мое.
 — Я больше там не работаю, — заметил я. — У нас с шерифом возникли разногласия. Я не согласен с арестом Флетчера.
 — О! — Голос выразил удивление и заинтересованность. — Почему вы решили сказать об этом мне?
 — Потому что я нашел Флетчеру алиби.
 — Вы нашли… что?
 — Я в своей квартире, — сказал я. — Вам лучше приехать сюда и поговорить. Но сделать это надо осторожно.
 — Вы не шутите, лейтенант?
 — Я хочу подшутить над другими. Зачем мне дразнить вас? Это серьезно.
 — Хорошо, — сказал он живо, — я сейчас приеду.
 Адрес?
 Я дал свой адрес и повесил трубку.
 Габриель сварила еще кофе. Она сидела на кушетке и задумчиво смотрела на меня.
 — Я начинаю немного бояться, Эл!
 — Тебе нечего бояться. Говори только то, что я просил, вот и все. Сделай заявление и больше ничего к этому не добавляй. С тобой рядом будет адвокат. Никто не сможет тебя опровергнуть.
 — Мне следовало хорошенько подумать, прежде чем влюбляться в копа, — обреченно произнесла она. — Лас-Вегас — глубокая провинция по сравнению с Пайн-Сити.
 Хозлтон прибыл через пятнадцать минут. Он выглядел преуспевающим адвокатом, как раз таким, какого нанял бы Флетчер. Очень хорошо одетый мужчина, чуть старше тридцати, с аккуратными усиками и большими белыми зубами.
 Я представился, потом представил Габриель. Он оглядывал квартиру, как терьер, готовый вцепиться в горло всему, что движется.
 — Хорошо, — наконец выдавил он. — Где оно?
 — Что?
 — Алиби!
 — Вы только что познакомились с ней, — сказал я. — Это Габриель.
 Его глаза чуть расширились, когда он снова посмотрел на нее.
 — Это самое лучшее алиби, которое я когда-либо встречал за годы своей карьеры!
 Габриель чуть улыбнулась ему.
 — Спасибо за комплимент, — промурлыкала она. Я приготовил всем выпить, полагая, что это будет нелишне. Затем объяснил, кто такая Габриель, поведал про ее связь с Флетчером в Лас-Вегасе. Чем дольше я говорил, тем чаще он улыбался по любому поводу, показывая свои большие белые зубы. Постепенно его улыбка становилась все более искренней.
 — Еще один вопрос, — сказал я. — Почему Флетчер не сказал этого ночью? Почему он не сказал, что у него есть алиби? И даже больше: почему он не сказал этого сегодня утром, когда его арестовали?
 — Не задавайте мне этого вопроса, лейтенант! — Хозлтон простер руку. — Я отвечу вам: это скомпрометировало бы леди, о которой идет речь. Это было долгом чести Флетчера! Он ни за что бы не запятнал чести леди даже для того, чтобы спасти себя!
 — Вы с ума сошли! — сказал я. — С кем вы разговариваете? С присяжными? Вам нужно приготовить такую историю, чтобы ей поверили люди вроде Лейверса.
 На мгновение его большие зубы исчезли.
 — У вас есть лучшее предложение, лейтенант? — спросил он холодно.
 — Надеюсь, да, — сказал я. — Прошлой ночью они подрались в квартире Флетчера. Это был конец, между ними все было кончено. Во время драки Габриель подбила ему глаз, доказательства — налицо. Потом она ушла. Единственная причина, почему Флетчер не упомянул о ней: после драки он был убежден — Габриель ни за что не поможет ему. Он подумал: если скажет полиции, что она была у него, она назло будет все отрицать.
 С минуту адвокат жевал свой ус.
 — Должен признаться, — произнес он наконец, — это звучит более правдоподобно.
 — И вполне подходяще, — подхватил я. — Им нечем будет крыть. Но сначала вы должны дать знать Флетчеру. И оставайтесь поблизости от Габриель, когда они начнут задавать ей вопросы. Это вполне безопасная история до тех пор, пока никто не попытается детализировать ее.
 — Я прослежу, — уверенно сказал он.
 — Полагаюсь на вас, — сказал я. — У меня в этой игре есть собственна ставка.
 Тот с любопытством посмотрел на меня.
 — Почему вы это делаете, лейтенант?
 — Мне нравится Говард Флетчер, — ответил я, одаривая его честным взглядом. — Это ответ. Не так ли? Он подумал некоторое время и покачал головой.
 — Нет.
 — Я нашел алиби для вашего клиента, — сказал я. — Вам нужны еще и причины?
 — Конечно нет, — поспешно сказал он. — Я думаю, лучше всего отправиться в путь. Вы готовы ехать, мисс… э… Габриель?
 — Думаю, да, — отрезала она. — Это очень надолго?
 — Самое большее — на несколько часов, — ответил он. — Не стоит беспокоиться.
 — Постарайтесь убедить меня! — с сомнением сказала она.
 Я дошел с ними до двери.
 — До свидания, милый! — почти со слезами воскликнула Габриель. — Они не станут при допросах применять ко мне третью степень?
 — Только не к женщине, — уверил я ее. — Как сказал мистер Хозлтон, тебе совершенно не о чем беспокоиться!
 Я закрыл за ними дверь, скрестил пальцы и добавил:
 — Надеюсь!..




 Глава 11


 Я долго ждал. Выпивал каждый час и даже пытался сочинять поэму, но не пошел дальше двух строчек:
 Габриель! Это имя звучит, как свирель,
 Ты — весна, ты — апрель, соловьиная трель…
 После этого у меня пропала охота к стихосложению. В конце концов, какой из меня Теннисон?
 Когда время подошло к четырем дня, я начал сокращать перерывы между порциями, но это привело лишь к тому, что выпивки стало меньше, а врем тянулось все так же.
 На моих часах было 17.30, когда наконец раздался звонок. Я весело сказал:
 — Добро пожаловать… — И открыл дверь.
 — Ну спасибо, лейтенант! — усмехнулся Шафер. — Вы уверены, что ждали меня?
 — Вам что-нибудь нужно? — спросил я.
 — Полагаю, я могу пробыть здесь несколько минут? — сказал он. — Вы не возражаете?
 — Я перестал возражать с сегодняшнего утра. Думаю, что вы можете войти.
 Он последовал за мной в гостиную и плюхнулся на стул.
 — Выпьете? — спросил я.
 — С удовольствием, все, что угодно, но без содовой. Я дал ему стакан и сел напротив.
 — Что у вас ко мне за дело, Шафер?
 — Около получаса назад выпустили Флетчера, — сказал он. — Я думал, вам будет интересно узнать об этом.
 — Выпустили? — Я попытался изобразить удивление. — Как же это случилось?
 — Вы можете перестать паясничать, Уилер? — вскинулся он зло. — Это вы организовали?
 — Думаю, вы не правы. Лучше расскажите все по порядку.
 — Эта стриптизерша, — продолжал он, — эта Габриель… Она проделала все чудесно, но допустила одну ошибку…
 — Ошибку?
 Я надеялся, что мой голос звучал равнодушно.
 — Это нисколько не повредило Флетчеру, — поспешно сказал он. — Вам не придется больше заботится о нем — его выпустили. Когда печатали на машинке ее заявление, ей задавали обычные вопросы: имя, профессия, адрес.
 — Продолжайте!
 Я уже понял, в чем дело.
 — Ну, она и дала ваш адрес. — Шафер свирепо усмехнулся. — Вы бы видели лицо шерифа! Такое зрелище стоило месячного заработка… или даже карьеры копа.
 — Итак, кто же вы? — спросил я. — Авангард похоронной команды?
 — Рано или поздно вы об этом узнаете, Уилер. Я подумал, что хорошо бы первым оповестить вас. В этом городе вам не место, как, впрочем, и в любом другом. Думаю, вы довольно скоро убедитесь в этом. Поэтому можете вызвать плакальщиц и заняться собственным отпеванием.
 Я допил свой стакан и закурил.
 — Почему вы охотитесь за Лейверсом? — спросил я.
 — Я за ним не охочусь, — холодно ответил он. — Единственное, что я хочу сделать, — это хороший репортаж, и я его сделаю. Я уже обещал написать и о вас, Уилер. И теперь у меня есть материал. Хорошая статья: увлекающийся коп, который не мог признать свою ошибку и поэтому состряпал алиби для убийцы. Просто чтобы доказать, что он прав.
 — Сформулируйте это как следует, чтобы я мог подать на вас в суд за клевету, — попросил я.
 — Клевета? — Шафер засмеялся. — Нужно иметь репутацию, чтобы быть оклеветанным, разве вы этого не знали? А какая у вас будет репутация после того, как я напечатаю свою статью? Девушка, чье показание сегодня освободило Флетчера, является стриптизершей в Лас-Вегасе и вашей любовницей. Вот факты, приятель! И вы считаете, что после этого у вас будет репутация?
 — Ну, — сказал я, — спасибо за то, что вы наконец сформулировали свою мысль. У вас все?
 — Вы были так упрямы тогда в баре, — тихо сказал он. — Самонадеянный лейтенант, честный парень из службы шерифа, который думает, что может поиметь меня и это сойдет ему с рук. Вы сделали грубую ошибку, Уилер, когда решили подразнить меня. — Неожиданно он поднялся. — Подождите завтрашнего выпуска газеты, приятель. Ваше имя появится там на первой полосе!
 Он дошел до двери, открыл ее и повернулся ко мне:
 — Знаете, Уилер, на этот раз вы заплатите за выпивку.
 И он захлопнул за собой дверь.
 Я подумал, что меня могли бы взять на работу в Вегасе вместо Макса.
 Звонок зазвонил опять.
 «Уилер, — сказал я себе, когда шел к двери, — в конце концов, ты только человек. И если ты стукнешь Шафера прямо в нюх, тебе будет о чем вспомнить долгие годы».
 Я распахнул дверь и чудом сумел остановить кулак в дюйме от изящного носика Габриель.
 — Ах! — Она залилась слезами. — Ты знаешь, я сказала такую глупость, когда у меня спросили адрес! Ты прав, ударь меня!
 — Нет, я подумал, что это один парень, — сказал я. — Честно!
 Мы вошли в квартиру, и Габриель опустилась на кушетку. Я готовил ей выпивку, пока она вытирала глаза.
 — Этот шериф! Он очень похож на парня из Западного TV.
 — Ты все хорошо проделала! Не беспокойся ни о чем. — Я подал ей стакан, чтобы подтвердить это.
 — Я чувствую себя полной идиоткой, — сказала она. — Сразу же, сказав это, я поняла, что наделала, но было уже слишком поздно. Я думала, что шериф взорвется!
 — Он просто позавидовал мне. Возможно, он хотел бы быть на моем месте — и чтобы ты назвала его адрес.
 — Я совершенно измучена, — призналась она и залпом проглотила коктейль. — Они задали мне сто тысяч вопросов! Все почти одинаковые, и они задавали их снова и снова!
 — Ты хорошо поработала, — повторил я. — Почему бы тебе не отдохнуть? Мне нужно сейчас уйти. Я хочу, чтобы с тобой было все в порядке.
 — Уйти?
 В ее глазах появился лед.
 — Дело еще не закончено, милая. Я вернусь.
 — Может быть, это та непрожаренная курица из офиса шерифа? — строго спросила она. — Почему ты ничего не говорил мне о ней?
 — Ты же не спрашивала. Почему бы тебе не отдохнуть пару часиков?
 — После того, что я пережила сегодня, и все ради тебя! — воскликнула она, и на ее лице появилась трагическая маска. — Я страдала, меня унижали… ради тебя! И вот теперь ты уходишь!
 — Да, — сказал я, беря шляпу. — Ну, не расстраивайся, милая!
 Я как раз вовремя закрыл за собой дверь, секундой позже что-то с треском ударилось в нее. Судя по звуку, это была кушетка.
 Был чудный вечер, такой же чудный, как и утро. Я сел в машину и поехал в бюро шерифа. Медленно провел машину мимо офиса, отмечая, что во всех окнах горит свет. Остановил машину возле бара на полквартала дальше, заказал выпивку и воспользовался телефоном. Я набрал номер Лейверса.
 — Служба шерифа, — ответил хриплый голос.
 — Полник?
 — Да, а кто это?
 — Уилер.
 — Лейтенант! — Голос звучал как из бочки. — Я думал, вы уже уехали из города.
 — Я в баре, неподалеку. Можешь выбрать время, чтобы подойти?
 — Конечно! Шерифа нет, и в любом случае мне нужно попрощаться с вами.
 — Я закажу тебе выпивку.
 Вскоре в бар легкой походкой вошел Полник. Я занял столик в углу, и на нем в ожидании стояли два стакана. Полник огляделся, увидел меня и подошел с вытаращенными глазами.
 — Хорошо, что я увидел вас, лейтенант, — сказал он, усевшись. — Куда вы едете? Нью-Йорк, Майами… может быть. Куба?
 — Если все и дальше пойдет хорошо, я никуда не поеду. Мне нужна тво помощь, сержант.
 — С удовольствием! — сказал он. — Я думал об этом весь день. Не будет больше прекрасных дам, совсем ничего… Если вы уедете, лейтенант, что-то уйдет из моей жизни, как… ну, как если бы вдруг не стало больше пива.
 — Ну, спасибо. То-то я чувствовал себя весь день словно в банке.
 — Шериф, — сказал он благоговейно. — Вы бы видели его, лейтенант, когда он услышал, что эта шикарная брюнетка дает ваш адрес…
 — Мне уже дважды рассказывали об этом, — прервал я сержанта. — Согласен, мне следовало бы повидать шерифа в тот момент.
 Полник не слышал меня. На его лице было мечтательное выражение.
 — Поделитесь со мной, лейтенант! Как вам удалось закадрить такую классную штучку?
 — Это нетрудно сделать, — ответил я. — Нужен только набор «сделай сам». Или посоветуйся с женой.
 — С моей женой сложно разговаривать, — отозвался Полник. — Она одна разговаривает. Ответить ей невозможно. Мне, во всяком случае, это не удалось ни разу.
 Я допил свой стакан и кивнул проходящему мимо официанту. Полник, заметив это, поспешно допил и свой.
 — Повторите, — попросил я, и официант унес пустые стаканы.
 — Что вы хотите узнать, лейтенант? — неожиданно спросил Полник. — Если смогу помочь, буду очень рад.
 — Подтвердилось алиби Торча?
 — Кажется, и да, и нет. — Полник задумчиво почесал нос. — Там помнят, что он был, но никто не помнит, в котором часу ушел…
 — Нашли еще какие-нибудь следы в квартире Нины?
 — Ничего, — ответил он быстро. — Ни отпечатков пальцев, абсолютно ничего. Ледоруб принадлежит хозяевам квартиры.
 — Итак, все, что было у Лейверса против Флетчера, — это мотив убийства, который он не мог доказать, и — отсутствие алиби… Пока не пришла Габриель, — задумчиво сказал я.
 — Пусть только свистнет — себя не заставлю я ждать! — сказал Полник, тяжело дыша.
 От дальнейших откровений меня спас официант с новой порцией выпивки.
 — А что делает шериф теперь, когда отпустили Флетчера? — поинтересовалс я.
 — Вы еще спрашиваете, лейтенант? — горько удивился сержант. — Я думаю, он только тем и занят, как бы зацепить вас. Вам не передавали, как он назвал вас, вернувшись в свой кабинет? Знаете, лейтенант, некоторые слова, какими он вас обзывал, я бы не сказал даже своей жене!
 — Ценю твои супружеские чувства. А в отношении его дальнейших планов насчет меня тебе ничего не известно?
 Полник почесал в затылке.
 — Он разговаривал с полицией в Лас-Вегасе и получил сведения об этой брюнетке.
 Его глаза снова начали затуманиваться, поэтому я локтем задел его стакан, чтобы он пришел в себя.
 — Я слышал, как он разговаривал с инспектором Мартином. Да и не только я, все это слышали — так он орал. Потом он разговаривал с канцелярией. Он много говорил, лейтенант… Главным образом, о вас.
 — Было сразу заметно, что Лейверс не любит меня? — предположил я.
 Полник задумчиво потер лоб.
 — Это не мое дело, лейтенант, но я очень надеюсь, вы спрятали эту даму в безопасное место!
 — Что ты хочешь сказать?
 — Они устроили ей сегодня достаточно неприятностей. Мне казалось, что она пару раз уже готова была расколоться. Не обижайтесь, но если они решат поговорить с ней еще часик без адвоката… Понимаете мою мысль, лейтенант? Вот почему я говорю: надеюсь, вы спрятали ее куда-нибудь в безопасное место. — У него снова начало появляться на лице мечтательное выражение. — Может быть, в маленький домик где-нибудь на берегу… Даже в мотеле не так уж плохо с такой дамой, как она!
 — Конечно, — сказал я. — Я спрятал ее в абсолютно безопасном месте… в своей квартире! Какой же я идиот!
 — Лейтенант! — почти со слезами спросил Полник. — Вы издеваетесь?
 — Я был так уверен, что у меня выдающийся ум, что совсем забыл об очевидном. Мне надо вернуться домой.
 — Я бы этого не делал, лейтенант, — решительно заявил Полник. — Лейверс разговаривал с комиссаром и Мартином. Он, конечно, установил слежку за вашей квартирой. Они не могли ее задержать, когда рядом был адвокат Флетчера, но наверняка, когда вы ушли оттуда, они схватили ее. Может быть, она уже раскололась! Вы возвращаетесь домой, а вас ожидает засада!
 — Это тебе сказал Лейверс или ты сам так считаешь?
 — Это я предсказываю вам, лейтенант, — гордо ответил он. — Шериф мне ничего не говорит; только иногда пошлет к черту, чтоб не путался под ногами. Он считает меня вашим близким другом и боится, как бы я не раскрыл вам его секреты. И он прав!
 — Спасибо, Полник. Интересно, не остыл ли мотор в моей машине?
 — Куда вы едете, лейтенант? — спросил он сочувственно. — В Мехико?
 — Сперва я попробую два других места, но мой «остин» слишком бросается в глаза.
 — Мой «Меркурий» стоит на улице, — сказал сержант. — Почему бы вам не взять его?
 Он вытащил ключи из кармана и положил их на стол.
 — Еще раз спасибо, — сказал я и взял ключи.
 — Недалеко отсюда, на той стороне улицы, зеленый «меркурий», у него вмятина на переднем бампере, там, куда однажды облокотилась моя жена!
 — Она облокотилась о твой передний бампер?
 — Это целая история, лейтенант! — Он старательно подмигнул. — Деталей не будет. У нее мог бы быть другой конец, если б мотор не заглох. Вам лучше поторопиться, лейтенант. У вас мало времени.
 — Согласен, — сказал я. — Ты вернешься в офис?
 — Нет, наверное. Я просто слонялся там на случай, если вернется шериф и захочет, чтобы я что-нибудь сделал, вот и все.
 — Интересно, если они уже забрали Габриель, не отвезли ли они ее в офис шерифа?
 — Не думаю, что ее повезут на допрос, — сказал он. — Они побоятся — вдруг вы узнаете об этом и приедете туда вместе с адвокатом. Держу пари, если они захватили ее в вашей квартире, лейтенант, они допросили ее прямо там.
 — Возможно, ты прав, — согласился я. — Но даже ради Габриель я не готов попасться к ним в лапы. Ты мог бы сделать мне одолжение, Полник?
 — Говорите, лейтенант.
 — Позвони адвокату Флетчера. Его зовут Хозлтон. Передай ему все, что ты сказал мне о Габриель. Скажи, что звонишь по моей просьбе. И не нужно называть свое имя.
 — Я понял вас, лейтенант! Хорошо! — Он протянул мне свою массивную ладонь. — Если я больше не увижу вас, желаю счастья, лейтенант.
 Мы пожали друг другу руки, и я скривился, так как моя затрещала. В глазах у Полника появилось тоскливое выражение.
 — Хотелось бы мне поехать с вами, лейтенант, — сказал он. — Ох уж эти прекрасные женщины, эти сеньориты…
 — О чем ты говоришь, черт возьми?
 — Мехико, — протянул он с вожделением, — вы ведь туда едете, не правда ли?
 — Нет, — ответил я кратко.
 — Не уезжайте слишком далеко на север, лейтенант! — быстро сказал он. — Там слишком холодно.
 — Зато зимой, — возразил я, — ночь длится три месяца.
 Мечтательное выражение снова появилось в глазах сержанта Полника.
 — Неплохо, — сказал он.




 Глава 12


 Джонни Торч открыл дверь и усмехнулся, увидев меня.
 — Хотите дать отдых своим ногам, коп? — поинтересовался он. — У вас что, плоскостопие? Неужели вам больше некуда пойти?
 У меня не было настроения болтать. Да и таких парней, как Джонни Торч, уже встречал раньше. Вообще-то они не часто встречаются, и брать их нужно быстро, иначе они проделают в вашей шкуре пару дырок: не по злобе, просто у них быстрая реакция. Я схватил его за лацканы пиджака и рывком подтащил к себе, поднимая одновременно коленку. Затем сильно ударил его под желудок, и он обмяк. Тогда я отпустил его лацканы и снова ударил — коленом, тогда он осел, стукнувшись подбородком о мое колено.
 Я отбросил его в сторону. Он лежал на полу, скребя пальцами по ковру, но сил подняться у него не хватало. Я наклонился, вытащил пистолет из его наплечной кобуры и засунул в свой карман.
 Когда я выпрямился, из спальни вышел Флетчер. Увидев меня, сразу остановился.
 — Лейтенант? — Тут он обнаружил Джонни, или, точнее, услышал, как тот плачет, растянувшись на ковре. — Что тут происходит?
 — Когда-нибудь его пристукнут, — сказал я. — Никому не понравятся его любезности. А эта его усмешка…
 — Я знаю, что вы имеете в виду, — сказал Флетчер. — Он и меня раздражает. Вы замечали?
 — Замечал.
 — Переживет, — кратко резюмировал он. — Выпьете?
 — Не мешало бы.
 Мы прошли в гостиную. Флетчер занялся приготовлением выпивки, а я сел на кушетку и закурил. Несколько секунд спустя услышал шаркающий звук позади себя. Я взглянул через плечо и увидел, как Джонни медленно, на четвереньках, движется к ближайшему креслу. Его лицо лоснилось от пота, и он тихонько постанывал, продолжая упорно продвигаться вперед.
 Он добрался до кресла в тот момент, когда Флетчер подал мне стакан. Джонни медленно и болезненно подтянулся, сел, наклонился вперед и схватилс за живот. Его глаза дико сверкали — он молча смотрел на меня.
 — Я еще не поблагодарил вас, лейтенант, — сказал Флетчер, — за то, что вы сегодня сделали для меня. Не знаю, как выразить вам мою благодарность! Не понимаю, почему вы это сделали и как вы убедили Габриель помочь мне. Но в любом случае я этого никогда не забуду!
 — Так уж получилось. Вот я и пришел к вам, Говард, — сказал я небрежно. — Придумал способ, которым вы могли бы отблагодарить меня… Хороший, практический способ.
 — Не понимаю вас. О чем вы говорите? Джонни Торч натужно засмеялся, но смех перешел в стон.
 — Не будь дураком, Говард, — сказал он. — Я говорил тебе — они все одинаковые! Полицейский ничем не отличается от других людей. Он хочет ваших денег, Говард! Сложенных стопочкой, на блюдечке. Он пришел за ними.
 — Не знаю, откуда Джонни взял это, — сказал я Флетчеру, — но он прав.
 Говард посмотрел на меня с откровенным изумлением.
 — Вы… вы хотите денег за то, что меня выпустили? — Он коротко рассмеялся. — Действительно смешно. Я думал, что если и был когда-нибудь честный коп, так это вы, Уилер. И считал, что вы организовали алиби дл меня, потому что в самом деле верили: не я убил девушек. Впервые в жизни мне показалось, что я встретил честного парня!
 — Вы разбиваете мне сердце, Говард, — сказал я. — У меня нет времени ждать, пока оно окончательно разобьется. Вы можете заплатить мне сейчас?
 — Сколько же вы хотите? — спросил он решительно.
 — Двадцать тысяч. Наличными. Флетчер засмеялся.
 — Вы с ума сошли! Где я возьму такие деньги?
 — Они у вас есть, Говард, — сказал я. — Я очень благоразумный человек. Здесь у вас где-то спрятано семьдесят тысяч долларов, а я прошу всего двадцать. Я считаю, что это довольно дешево за то, чтобы спасти вас от газовой камеры.
 — Вы попусту тратите время, — сказал он. — У меня нет этих семидесяти тысяч. Чем больше я думаю о той ночи в Лас-Вегасе, тем больше убеждаюсь, что синдикат подстроил ложное обвинение. Они хотели, чтобы я убрался оттуда. Выдумали историю, будто я забрал деньги, потому что надеялись — рано или поздно кто-нибудь, вроде Джонни Торча, поверит этому. Тогда он мог бы вышибить мне мозги, пытаясь узнать, что я с ними сделал.
 — Хорошая история, — подтвердил я. — Почему же вы не продадите ее в «Трибюн» Шаферу? Он вполне мог бы воспользоваться ею. Плохо только одно, Говард: я вам не верю.
 Флетчер безразлично пожал плечами.
 — Верите вы мне или нет, Уилер, — сказал он, — мне безразлично.
 Я вытащил свой револьвер из кобуры.
 — Я могу быть упрямым… очень упрямым.
 — Почему бы и нет? — Он усмехнулся. — Вы думаете, я неопытный юнец, который потеряет сознание при виде оружия?
 — Я — коп, — сказал я и скрестил пальцы за то, чтобы это заявление было правдой. — Я мог бы застрелить вас обоих и стать на неделю героем Пайн-Сити.
 — Надеюсь, вам понравится эта роль, — ответил он грубо.
 Я услышал, как Джонни снова засмеялся, и посмотрел на него. Ему удалось выпрямиться в кресле, да и по его лицу было видно, что он начинает чувствовать себя лучше.
 — Конечно, — сказал он, — Говард чертовски прав, коп. Застрелите нас обоих. Только тут выйдет неувязка: вы вообще не найдете денег… даже если они есть у Говарда!
 — А зачем мне убивать? — удивился я. — Можно прострелить ему руку или ногу, но зачем же насмерть?
 — Очнитесь, Уилер! — с презрением сказал Флетчер. — Ну, хорошо, прострелите мне руку или ногу. Я вспомню, в конце концов, что у меня есть семьдесят тысяч долларов. Скажу, что спрятал их под кустом в парке или положил в абонентский ящик на почте… или еще где-нибудь. Как вы узнаете, что я говорю правду? Мы могли бы играть неделями, если бы захотели.
 Он подошел к бару и отвернулся от меня, приготовляя выпивку.
 — В шкафу в моей комнате висит костюм синего цвета, — сказал он. — Во внутреннем кармане бумажник. В нем шесть или семь тысяч долларов. Возьмите их, Уилер, и убирайтесь отсюда!
 — Вы с ума сошли! — хрипло сказал я. — Мне нужно гораздо больше! На эти деньги мне никуда не уехать! Флетчер медленно повернулся ко мне.
 — Вы уезжаете, Уилер? А что мешает вам остаться здесь?
 — Я не могу оставаться здесь, — упрямо сказал я. — Не дольше, чем вы, во всяком случае. Вы ведь не хотите, чтобы вас снова обвинили в двойном убийстве!
 — О чем вы говорите, черт возьми?
 — Габриель, — сказал я. — Я оставил ее одну в квартире…
 — Ну и что из того? — спросил Джонни.
 Я посмотрел на Флетчера. , — Она уже чуть не раскололась сегодня во врем допроса, хотя рядом с ней был ваш адвокат. Я не думал об этом, пока не оказалось слишком поздно. Они устроили засаду возле моего дома. Едва я ушел, они схватили ее. У них есть время допросить ее, и она расколется, Флетчер! Возможно, это уже случилось, а вы знаете, что это значит для меня!
 — Несчастный коп! — тихо сказал Джонни. — Коп, устраивающий алиби ради денег! — Он начал тихо смеяться. — Коп, ударившийся в бега! Разве ты не считаешь, Говард, что над этим стоит посмеяться?
 — Не будь дураком! — резко заметил тот. — Если он теперь попадет в тюрьму, то я сяду вместе с ним. Нам нужно срочно убираться отсюда!
 Пока они спорили, я пошел в спальню, достал из кармана синего костюма бумажник и открыл его. Было похоже, что там семь тысяч долларов, а не шесть. Я засунул деньги в свой внутренний карман и вернулся в гостиную. Они все еще спорили.
 — Я уезжаю отсюда! — кричал Флетчер. — Что мне еще остается делать? Торчать здесь и ждать, когда шериф заберет меня?
 — Нет, Говард, — тихо возразил Торч. — Давай подождем еще немного.
 — Можешь ждать сам! — отмахнулся Флетчер. — А я уезжаю.
 Он быстро ушел в спальню. Со своего места я видел, как он вытащил чемодан и поставил его на кровать, потом начал швырять туда одежду. Я оглянулся и встретил зловещий взгляд Джонни Торча.
 — Вы забрали свои семь штук баксов? — тихо спросил он.
 — Да, — ответил я. — И сейчас уйду.
 — Конечно, — согласился он, — вы уйдете и, может быть, будете счастливы где-нибудь в Мехико. Вы, конечно, представляете, как долго сумеете продержаться на эти деньги? — Он снова засмеялся. — У вас еще есть врем удрать за границу, коп… Так мне хотелось бы думать…
 — Вам лучше подумать о Флетчере, Джонни, — тихо сказал я. — О Флетчере и о тех семидесяти тысячах. Он уйдет с ними и никогда не вернется.
 Я все еще держал свой револьвер в руке. Джонни некоторое время смотрел на него, потом поднял глаза.
 — Как я могу остановить его, коп? Вы же забрали у меня пистолет.
 — Логично, Джонни, — сказал я. — Вам нужен пистолет, чтобы остановить его? — Свободной рукой я вытащил его пистолет из бокового кармана и протянул дулом вперед.
 Он медленно взял его.
 — Спасибо, коп, . — прошептал он. — Когда у меня будет время, я вспомню о вас.
 — Только не пытайтесь вспомнить обо мне раньше, чем о нем, — сказал я и направил свой револьвер на Джонни.
 — А зачем мне делать такую глупость? Из спальни вышел Флетчер в шляпе и с чемоданом. Он резко остановился, увидев в руке Джонни пистолет.
 — Остынь, Говард! — сказал Джонни. — Ты никуда не уедешь! Никуда!
 — Сумасшедший! Дурак! — зарычал на него Флетчер. — Зачем вы вернули ему пистолет?
 — А вы считали, Флетчер, что откупились семью тысячами?
 С его щек постепенно исчезла краска. С минуту он смотрел то на меня, то на Джонни.
 — Тебе следовало бы остыть… босс, — сказал Джонни. — Ты никуда не поедешь. Мы будем сидеть здесь вместе, пока за нами не придут копы. Если ты уедешь, мне придется сидеть здесь одному. День, неделю, месяц, кто знает… Но я выберу подходящее время, чтобы ударить.
 — Ты хитрый, но глупый сопляк! — хрипло сказал Флетчер.
 — А теперь ты оскорбляешь мои чувства, — сказал Джонни. — Ты, конечно, важная персона и потому всегда говорил мне «заткнись» раньше, чем я открывал рот. А сейчас ты ничто, Флетчер! Имя в газетах и труп в газовой камере. Ты ведь вспомнишь обо мне, когда окажешься там, правда? А я в это время уже буду во Флориде!
 У Флетчера скривился рот, но неожиданно глаза его засверкали.
 — Уилер, — быстро сказал он, — семьдесят тысяч ваши, вы можете их взять! Вам надо только пойти и взять их! Они спрятаны в…
 Джонни Торч быстрее змеи соскользнул с кресла. Рукоятка его пистолета описала полукруг и ударила Флетчера по затылку — тот рухнул на пол. Холодные глаза Торча впились в меня.
 — Вам пора уходить, коп, — сухо сказал он, — или вы никогда не переберетесь через границу!
 — Возможно, вы правы, — медленно сказал я, пошел к двери и выбрался в коридор к лифту. Револьвер я спрятал в кобуру.
 Эл Уилер — выдающийся ум!
 Я чувствовал себя так плохо, потому что все произошло совсем не так, как я рассчитывал. И поэтому я забеспокоился о Габриель. Я вышел из дома и огляделся. Прямо передо мной стоял черный «кадиллак», над капотом которого склонился какой-то человек.
 — Хэлло, лейтенант, — тихо позвал он. Мои нервы еле выдержали, но напряжение ослабло, едва я увидел лицо.
 — Мистер Солтер?! — воскликнул я. — Как дела?
 — Прекрасно, — дружелюбно ответил он. — Просто прекрасно. Вас подвезти, лейтенант?
 — Нет, спасибо. Я на машине.
 — Думаю, вам лучше поехать со мной, лейтенант, — настаивал он. — Вы ведь не возражаете? В моей машине сидит человек, и мне хотелось бы, чтобы вы с ним встретились. — Он кивнул на заднее сиденье:
 — Садитесь, лейтенант.
 С минуту я размышлял: там мог оказаться Макс из Лас-Вегаса; я еще подумал — он не мог выбрать лучшего времени; а потом открыл заднюю дверцу и сел в машину.
 — Эл, милый! — услышал я хриплый голос.
 — Габриель! — промямлил я, и мои губы коснулись ее щеки. — Как ты сюда попала?..
 — Хьюго — мой старый друг, — ответила она. — Он пришел мне на помощь.
 Машина отъехала от тротуара, постепенно ускоряя ход. Мне удалось на минутку освободиться из объятий Габриель, чтобы спросить, куда мы едем.
 — Ко мне, — сказал Солтер. — Надо кое о чем поговорить, лейтенант!




 Глава 13


 Анжела, юная жена, встретила нас у двери.
 — Люди! — восторженно воскликнула она. — Теперь можно устроить вечеринку!
 — Боюсь, что нет, — сказал Солтер. — У нас дела, милая. Тебе лучше уйти.
 — Дела! — Анжела надула губки. — Я уже устала от твоих дел. Когда же наконец у тебя появится время для развлечений?
 — Это хороший вопрос. — Солтер улыбнулся ей. — Мы поговорим об этом попозже.
 Он провел нас в свою комнату, а его жена покорно ушла, как он ей и велел, после чего он тщательно закрыл дверь.
 — Думаю, сначала нужно выпить, — заметил он. Я посмотрел на Габриель.
 — Что произошло?
 — Это было просто чудесно, — ответила она. — Примерно через пять минут после того как ты ушел, кто-то позвонил. Эл, милый, я так испугалась! Но кто бы это ни был, он не уходил. Звонок звонил, поэтому я и открыла дверь. Догадайся, кто это был?
 — Солтер, — сказал я.
 — Ну, если ты все знаешь, зачем просить меня рассказывать? — холодно сказала она.
 — Это была всего лишь счастливая догадка, — сказал я. — Продолжай.
 — Ну, как я уже сказала, Хьюго — мой старый друг. Он объяснил, что перед домом полиция и нам нужно уйти черным ходом. Мы так и сделали. Потом он повел меня обедать в чудесное место, куда ты меня не водил. После этого мы немного выпили, остановились перед домом Говарда и ждали, когда ты выйдешь.
 Солтер сам принес стаканы.
 — Я подумал, что будет лучше, если она пока не будет встречаться с полицией, — сказал он. — Особенно с шерифом.
 — Вы правы, — подтвердил я. — Я не подумал об этом, пока не оказалось слишком поздно что-нибудь предпринимать.
 — Мне доставило удовольствие вернуть вам долг, — усмехнулся он.
 — А как вы узнали, что я у Флетчера?
 — Мой человек следил за вами весь день, — сказал он. — Я думаю, пора поговорить, лейтенант.
 — Конечно, — согласился я. — Начинайте.
 — У вас, чувствую, была серьезная причина убедить Габриель помочь вам состряпать алиби для Флетчера. Какая?
 — Он не устраивал меня в тюрьме, — ответил я. — Нужно было как-нибудь вытащить его оттуда. Солтер чуть улыбнулся.
 — Это не похоже на вас, лейтенант.
 — Я считаю, что Флетчер — ключ ко всему: деньгам, убийствам. Он в сложной ситуации, чертовски сложной. Рано или поздно ему придется сделать ошибку. Находясь поблизости в этот момент, я рассчитывал где-то обнаружить убийцу.
 — Звучит неплохо, — пробормотал Солтер. — Но какой в этом смысл? У мен нет фактов, конечно.
 — Это трудновато объяснить, — сказал я. — Сейчас у Флетчера ситуаци усложнилась еще больше.
 — Чем? — резко спросил Солтер. Я рассказал, как обстояли дела, когда уходил из квартиры Флетчера.
 — Значит, они будут сидеть там вечно или пока Джонни не устанет, — покачал головой Солтер.
 — Или пока мы им не позвоним, — заметил я. — Этот разговор был вашей идеей, Солтер. А теперь мы оба потеряем время, если не договоримся друг с другом. Ответьте на один вопрос: чего именно вы хотите? Чего хочет синдикат?
 — Если эти семьдесят тысяч у них, — сказал он спокойно, — мы хотим быть уверенными, что их не удастся потратить. Мы хотим, чтобы о них позаботились, лейтенант! Пусть, в конце концов, это сделает закон. Но если никто не в состоянии сделать, это сделаем мы сами.
 Я закурил.
 — Думаю, что у нас есть все основания для сотрудничества. Как вы на это смотрите?
 — Разумеется, — беспечно откликнулся Солтер. — Сотрудничая с вами, мне нечего терять, лейтенант. Если не сработает ваш способ, я уверен, сработает мой.
 — О чем это вы говорите? — спросила Габриель.
 — Мы делаем то, что нужно, милая. — Солтер улыбнулся. — Будь пай-девочкой и помолчи.
 — Я помолчу! — Она презрительно фыркнула. — Но больше ничего обещать не могу. Это просто невозможно!
 — У вас есть какой-нибудь план, лейтенант? — Солтер снова посмотрел на меня.
 — Думаю, да. Как вы смотрите на то, чтобы Габриель сейчас позвонила Флетчеру и сказала, что у нее все в порядке. Она с нами, и коп не доберетс до нее.
 — Предположим, Джонни не позволит ему разговаривать по телефону?
 — Не важно. Она может и Джонни сообщить то же самое. Потом, когда она закончит, я хочу, чтобы вы тоже сказали несколько слов.
 — Каких?
 — Ну, скажете: синдикат убедился, что деньги у них, и до утра они умрут.
 — Мелодрама? — тихо спросил Солтер. — А куда она нас приведет, лейтенант?
 — Надеюсь, прямо к деньгам, — ответил я. — И к убийце, если я прав.
 — Вы сегодня откровенны. — Солтер улыбнулся мне. — Гораздо откровеннее, чем были в первый раз, лейтенант. Поэтому я тоже буду откровенным с вами и в дальнейшем стану все отрицать, если будет необходимо. Я сыграю по-вашему, но если эта игра не даст результатов, я сыграю по-своему.
 — Я — коп, Солтер. Может быть, я согласился бы и с вами, поэтому я хочу узнать и о вашем способе. Это возможно?
 — Если вы когда-нибудь устанете быть копом, лейтенант, — сказал он, — позвоните мне. В нашей организации всегда найдется место для способных молодых людей, которые не колеблются при выборе средств для достижения цели! — Он снял трубку. — Пора начинать. Ты поняла, что надо говорить, Габриель?
 — Конечно. — Она кивнула. — Это даже доставит мне удовольствие.
 — Ты будешь говорить отсюда, — сказал Солтер, — а лейтенанта я отведу в гостиную. Там есть пара отводных трубок, и мы послушаем. Когда ты закончишь, скажи, что я тоже хочу поговорить. О'кей?
 — Прекрасно, — ответила Габриель. — Вы не возражаете, если во врем разговора я назову Флетчера… не только по имени?
 — Хорошо, — — согласился Солтер. Я пошел за ним в гостиную и поднял трубку одного из телефонов. Солтер взял трубку другого. Я услышал гудок.
 — Да? — ответил голос Торча.
 — Мне нужно поговорить с Говардом, — сказала Габриель.
 — Кто это?
 — Габриель. Это ты, Джонни?
 — Габриель? Я думал, что тебя схватили копы.
 — Только не меня, Джонни! — Она весело засмеялась. — У меня в этом городе есть друзья. Позови Говарда.
 — Сейчас он не может разговаривать, — сказал Джонни. — Скажи мне все, что хочешь. Я ему передам.
 — Я буду разговаривать с Говардом или совсем не буду, — резко сказала она.
 — О'кей, — наконец согласился он, — я позову его. Но говори громко, чтобы я мог слышать. Понятно?
 — Конечно.
 Снова наступила пауза, потом раздался голос Флетчера:
 — Говард слушает. Тот вшивый коп сказал нам, что тебя забрали и заставят сделать заявление против меня, Габриель.
 — Он лгал, как обычно, — весело ответила она. — Как я уже сказала Джонни, у меня в этом городе есть друзья. Копы меня никогда не найдут, поэтому вам не о чем беспокоиться.
 — Кто этот твой друг? — напряженно спросил Флетчер.
 — Ты его знаешь, — ответила она. — Хьюго Солтер. Я сейчас у него. Он тоже хочет поговорить с тобой. Подожди минутку!
 Солтер с сардонической улыбкой посмотрел на меня.
 — Флетчер? — спросил он спокойно.
 — Да? — Голос Флетчера слегка дрожал.
 — Я подумал, что нужно сказать тебе, — продолжал он спокойно, — я только что получил сообщение из Лас-Вегаса…
 — Сообщение?
 — Они приняли решение, Флетчер. Деньги у тебя и у Джонни.
 — Это ложь! — закричал тот. — Это грязная ложь! Это подстроено! Кто-то пытается подставить меня.
 — У меня инструкция, — сказал Солтер. — Я должен позаботиться о деталях до утра.
 — Подождите минутку! — взмолился Флетчер. — Солтер! Ради Бога, будьте благоразумны! Может быть, мы сможем заключить сделку?
 — Сделку? — Это слово прозвучало в устах Солтера как ругательство.
 — Да, сделку! — Голос Флетчера прервался в середине слова. — Предположим, только предположим, что я знаю, где деньги. Я мог бы сказать вам, где вы можете найти их. Вы их вернете, синдикат не потеряет ни цента!
 — Ты думаешь, мы беспокоимся о деньгах? — Солтер сухо рассмеялся. — Говард, ты должен был бы уже понять! Нас интересуют не деньги, а принцип.
 — Солтер! Прошу вас…
 — Не теряй времени! — решительно сказал Солтер. — Я увижу тебя через два часа. Конечно, я буду не один. Подождите нас. Содействуйте нам, и я обещаю: все произойдет быстро и безболезненно. Мне не нужно вдаваться в детали, говоря об альтернативном варианте, не так ли?
 — Солтер! — Голос Флетчера взлетел до визга. — Я сделаю все… все. Вы могли бы…
 Послышался сухой стук, а потом трубка снова заговорила металлическим голосом Джонни Торча.
 — Солтер!
 — Я слушаю тебя, Джонни, — спокойно ответил он.
 — Приходите сюда. Я жду не дождусь, мечтаю снести с плеч вашу глупую башку!
 — Говори, что хочешь, Джонни, — сказал Солтер. Он посмотрел на меня и кивнул. Потом положил трубку на место. — Все это звучало очень по-детски, не правда ли? — сказал он. — Что дальше, лейтенант? Мы идем вашим путем.
 — Возвращаемся к тому дому и сидим в ожидании, — сказал я.
 Мы вернулись в его кабинет, чтобы забрать Габриель. Я остановился у двери, пропуская его.
 — Спасибо, лейтенант, — кивнул он. Тогда я вытащил свой 38 — й и рукояткой стукнул Солтера по затылку. Он упал на пол. Габриель вытаращила глаза.
 — Зачем ты это сделал?
 — Я чувствую себя подлецом, — сказал я. — Когда он очнется, пожалуйста, скажи ему, что я прошу прощения.
 — Но я не останусь здесь, я поеду с тобой!
 — Не в этот раз, милая! — сказал я. — Прости.
 — Но почему ты…
 — Ведь ты не хочешь встретиться с Джонни Торчем, не так ли, милая?
 — Я… Пожалуй, нет.
 — Тогда я возьму машину Солтера. Скажешь ему, что я верну ее позднее.
 — А потом ты приедешь сюда за мной, Эл?
 — Конечно. Здесь ты в безопасности.
 Я быстро прошел через холл, вышел на улицу, сел в «кадиллак». Примерно через пятнадцать минут я остановился напротив дома и начал ждать. Было интересно, кто выйдет из дома — Флетчер или Торч.
 Минуты тянулись медленно, прошло полчаса. Я закурил четвертую сигарету и уже начал было волноваться. Прошло еще пять минут. Кто-то вышел из дома. Это был Джонни Торч. Он пропустил два такси и взял третье. Я запустил мотор, поджидая, пока такси немного отъедет, потом сделал поворот и поехал за ним.
 Мы выбрались из этого района и отправились на окраину. Движение было небольшое. Такси остановилось на углу, и Торч вышел.
 Я проехал мимо, свернул за угол и остановился. Быстро выйдя из машины, пошел назад. Такси отъехало, повернуло направо и исчезло, мелькнув задними фонарями. Я свернул за угол и увидел Джонни, идущего к дому. Этот дом показался мне знакомым.
 Неожиданно я почувствовал неприятное ощущение во рту: услышал шум машины, который тут же смолк. Быстрые шаги за спиной сказали мне, что у мен появился компаньон. Я вытащил из кобуры револьвер и оглянулся.
 — Два человека, одержимых одной идеей, — тихо сказал голос Шафера. — Можете убрать оружие, лейтенант, я охочусь за сюжетом.
 — Как вы сюда попали, черт возьми? — спросил я его.
 — Я уже сказал: так бывает — два человека, одержимых одной идеей. Я следил за этим домом с тех пор, как ушел от вас, около шести вечера.
 — Почему?
 — По тем же причинам, что и вы. Это мой сюжет, я давно его пасу. Хочу выдавить из него сенсацию. Похоже, теперь я близок к этому.
 Шафер медленно повернул голову и посмотрел на дом.
 — Круг замкнулся, лейтенант? — тихо спросил он. — Дом шерифа Лейверса…
 Тут же откуда-то изнутри донесся истошный крик и сразу прекратился. Я бросился по дорожке к дому. Шафер бежал рядом со мной.
 На минуту я остановился на пороге дома, вспоминая, как выглядело тело Линды Скотт три дня назад. Шафер остановился рядом, заглядывая в полуоткрытую дверь.
 — Чего мы ждем, лейтенант?
 — Вы не боитесь? Что ж, входите. Он покачал головой.
 — Я только любитель, а вы профессионал. Пойду за вами.
 Я открыл дверь и подождал. Ничего не случилось. Прыжок, и я очутился в пустой прихожей. Шафер осторожно шагнул за мной. Дверь гостиной была открыта, поэтому я вошел.
 На полу лежала миссис Лейверс. Я наклонился над ней и увидел, что она дышит ровно. На ее лбу была шишка, через середину которой проходила красна полоса сорванной кожи. Похоже, Торч ударил ее рукояткой пистолета.
 — Она в порядке? — взволнованно спросил Шафер.
 — Думаю, да.
 — Где Торч?
 — Вероятно, наверху. У вас есть оружие?
 — А что бы я с ним делал?
 — Тогда оставайтесь здесь и присмотрите за ней. — Я кивнул на телефонный аппарат. — Позвоните в офис шерифа. Если Лейверс там, расскажите, что случилось. Если никто не ответит, попробуйте дозвониться до отдела по расследованию убийств.
 — Хорошо. А что собираетесь делать вы? — спросил Шафер.
 — Искать Торча. Он, вероятно, наверху.
 — Надеюсь, вы найдете его раньше, чем он вас. Он же убийца!
 — Вы так же храбры, как и я, это неутешительно. Если увидите его, я буду наверху, кричите.
 — Вам не стоит беспокоиться об этом, лейтенант. — Шафер нервно усмехнулся. — Меня услышат в Лос-Анджелесе.
 Я снова вышел в прихожую и с минуту стоял тихо, прислушиваясь. Сверху не доносилось ни звука. Может быть, Торч там или ждет наверху лестницы, чтобы застать меня врасплох? Яркое видение контейнера для замораживания трупов в морге предстало передо мной. Я бы не возражал стать героем, но мертвый герой обычно дурно пахнет.
 Ступеньки не скрипнули, и это меня некоторым образом утешило. Медленно ступая, я начал подниматься. Уже пройдя половину пути, услышал позади шаги.
 — Не будьте глупцом. Шафер! — прошептал я. — Он снесет вам голову просто ради удовольствия. Вернитесь вниз.
 Но тот продолжал идти. Я не мог думать о нем, потому что сосредоточил все внимание на верхней площадке лестницы на случай, если там появится голова Торча. Я сделал еще три шага, и Шафер оказался позади меня. И я почувствовал дуло пистолета, которое уперлось мне в ребра.
 — Бросьте револьвер, — тихо сказал голос мне на ухо. — Бросьте его!
 Мои пальцы разжались, и револьвер упал на покрытую ковром лестницу. Мы продолжали стоять. Я сделал две ошибки: первую, когда не обернулся, услышав за собой шаги; вторую, когда подумал, что это Шафер.
 — О'кей, — тихо сказал Флетчер. — Теперь пойдем наверх. Вы должны были быть счастливы с теми семью тысячами долларов, Уилер!
 — Я был бы счастлив, если бы остался дома и читал книгу, — пробормотал я.
 Мы дошли до площадки и остановились. Дверь в спальню была открыта, дальше — ванная, а за ней еще две спальни.
 — Позовите его! — прошептал мне на ухо Флетчер.
 — Что?
 — Позовите его, Уилер!
 Дуло пистолета сильнее уперлось мне в спину.
 — О'кей! — Я повысил голос:
 — Торч! Джонни Торч! Несколько секунд было тихо, потом он ответил:
 — Заходите сюда, коп! Вы хотите заполучить меня? Вот заходите и возьмите!
 Казалось, его голос доносился из третьей спальни, самой дальней.
 — Вы слышали его? — тихо заметил Флетчер. — Идите!
 Мы дошли до закрытой двери третьей спальни.
 — Открывайте, — прошептал Флетчер. — Входите!
 — И мне размозжат голову! — прошептал я в ответ.
 — Не откроете дверь, получите пулю в спину. Я оценил одно — у меня есть выбор. В морге сейчас как раз открыли ящик; быть может, это место для меня.
 Пистолет Флетчера болезненно врезался мне в ребра.
 — У вас только две секунды, — прошептал он. — Решайтесь, Уилер!
 Я решился, повернул ручку двери и широко распахнул ее.
 В той части комнаты, которую я видел, Торча не было, поэтому я быстро решил, что он, возможно, ждал за дверью. Умозрительно я видел в его руке дуло пистолета, физически чувствовал дуло пистолета Флетчера, давящего на спину.
 Я сделал три шага вперед; следующий выведет меня на линию огня. Вместо того чтобы сделать четвертый шаг, я бросился вперед и распластался на полу. Послышался выстрел, который оглушительно прозвучал в тесном пространстве, и за ним почти одновременно — еще два. Послышался стук, как будто что-то упало на пол. Потом наступила тишина.
 Либо я был невредим, либо мертв. Я осторожно и медленно повернул голову.
 — Вставайте, Уилер! — сказал Торч.
 Я сделал так, как мне велели — поднялся. Он сидел на краю кровати с пистолетом в руке, насмешливо глядя на меня.
 — Вы хотите попрощаться с Говардом? — сказал он тихо, кивнув на дверь.
 Я посмотрел. Пистолет Флетчера лежал на полу: видимо, он произвел стук, который я слышал. Сам Флетчер стоял в дверях, согнувшись пополам, как бы кланяясь. Он клонился все ниже и ниже, пока не упал на пол, потеряв равновесие.
 — Точно между глаз, — сказал Торч удовлетворенно. — Лучше бы он сидел дома.
 — Удивляюсь, как он позволил вам уйти, — сказал я.
 — Я подстрелил его, не оставив ему выбора. — Джонни усмехнулся. — Ему нужно было сидеть дома, коп, и вам тоже.
 — Не спорю, — сказал я. — Вы уже нашли деньги, Джонни?
 — Я найду их. Они где-то в доме. Нужно только найти их, вот и все. Я уже проверил две другие спальни. Помогите мне искать, коп.
 — А что будет, когда мы найдем их?
 — Я бы на вашем месте не думал об этом. Зачем заранее беспокоиться? Кладовая!
 Я подошел к кладовой и открыл дверь. Искать было нетрудно. Там висела только старая куртка Лейверса.
 — Ладно, — сказал Джонни, — теперь обыщите стол. Я вывалил содержимое ящиков на пол. Там не было ничего похожего на деньги. Джонни отошел от кровати и следил за мной. Потом он заставил распороть чехол матраца. Но и там ничего не оказалось.
 — А вы не думаете, что кто-то добрался до них раньше? — спросил я его.
 — Это невозможно! — уверенно сказал он.
 — Тот журналист, Шафер… Он умный парень. Может быть, он узнал, что деньги здесь…
 — Шафер? — повторил Джонни. — Вы имеете в виду парня, с которым гуляла Линда? А что он мог знать об этом?
 — Почему бы не спросить его? — с надеждой сказал я.
 — Не умничайте, коп, — оборвал меня он. — Похоже, что вы мне больше не нужны.
 — Я говорю правду. Он сейчас внизу, а вы там еще не все обыскали, не так ли?
 Торч смотрел на меня, сжав губы.
 — Как вы думаете, над кем вы смеетесь?
 — Не верите, идите и посмотрите сами.
 — Может быть, и пойду, но сперва позабочусь о вас.
 — Неразумно поступите, Джонни, — быстро сказал я. — Если он внизу, я могу поговорить с ним, пока вы спуститесь туда…
 — Поразительно, насколько вы хотите прожить лишних пять минут! — Он презрительно усмехнулся. — Вы так хотите жить, что смогли бы убить даже собственную мать.
 — Допускаю.
 — Почему бы не пойти? — Он с минуту думал. — Да, попытка — не пытка, коп. Можно и не спешить с вами. Хочу понаблюдать подольше, как вы вибрируете.
 — Вы хотите видеть Шафера или нет?
 — Конечно, — ответил он. — Идите вперед. Я вышел из спальни к лестнице. Джонни — за мной. Я сошел на две ступеньки вниз, потом намеренно оступился и упал. Тяжело ударившись, я скатился еще по нескольким ступенькам, прежде чем остановиться.
 — Это вы, лейтенант? — крикнул из гостиной Шафер. Его голос чуточку дрожал.
 — Конечно! — закричал я. — Все о'кей! Не беспокойтесь, все в порядке!
 Я посмотрел наверх и увидел, что на меня с усмешкой смотрит Джонни.
 — Вы умно ответили Шаферу, и поэтому поживете еще немного, коп. Вставайте! — резко приказал Джонни. — Если повредили ногу, можете ползти.
 Я знал, что пока еще не смогу незаметно вытащить из-под себя револьвер. У Джонни достаточно времени, чтобы меня пристрелить. Надеялся лишь, что мои рефлексы сработают быстрее, чем у него.
 Я потянулся к перилам, чтобы ухватиться за них, но в последний момент ухватил Джонни за ногу и сильно дернул. Он испуганно завопил, и в следующую секунду его пистолет выстрелил.
 Пуля врезалась в стену примерно в шести футах от моей головы. Джонни перелетел через меня, отчаянно болтая руками и ногами, и ударился о последние две ступеньки. Пистолет он из руки не выпустил.
 Я поднялся, держа в руке свой 38 — й. Джонни с трудом встал на колени. И тогда я всадил в него две пули.
 Быстро спустившись вниз, я взял его пистолет и перевернул Джонни. Он еще дышал. Пока. Обе пули попали в грудь, и он терял много крови.
 — Умный парень, — сказал он тихо.
 — Я не хотел этого, Джонни, — мой ответ был откровенным, — но вы заставили меня понервничать.
 — Я вовсе не об этом думаю, коп, — сказал он глухо. — Почему там, в квартире, вы отдали мне пистолет?
 — Это длинная история, Джонни. У вас уже не хватит времени понять это. Я никогда не считал, что Флетчер был убийцей, и если бы я его тогда отпустил, он забрал бы деньги из дома и скрылся. Мне нужны были эти деньги дл приманки, Джонни., для вас, настоящего убийцы.
 — Вы говорите чепуху, — выдохнул он, — но это теперь не имеет смысла.
 — Поэтому я уговорил Солтера позвонить вам и сказать, что он придет покончить с вами, — продолжал я. — Мне надо было, чтобы вас охватила паника и привела бы меня к убийце и деньгам одновременно.
 Когда я это сказал, он открыл рот от удивления, так я подумал. А потом понял, что он больше не дышит.
 — Лейтенант! — почти истерически закричал из гостиной Шафер. — Что происходит? Это вы стреляли?
 — А кто же еще? — с отвращением сказал я. Я вложил свой револьвер в кобуру и вернулся в гостиную. Миссис Лейверс все еще была без сознания и лежала на полу.
 — Вам бы следовало поднять ее и устроить поудобнее, — сказал я ему.
 — Там, наверху, все время стреляли, — сказал он срывающимся голосом, — только и ждал, что кто-нибудь войдет и сделает во мне дырку.
 — Беда журналистов в том, что у них слишком богатое воображение.
 — Но что же там произошло?
 — Флетчер и Торч, — сказал я. — Джонни был наверху, а потом прибыл Флетчер. Он использовал меня, как прикрытие против Джонни, но тот все равно убил его. Затем я убил Джонни, вот и вся история. Просто счастье, что Флетчер пришел как раз вовремя.
 — Почему вы так говорите? — Шафер тупо уставился на меня.
 — Лучше помогите поднять миссис Лейверс на кушетку.
 Мы уложили ее на кушетку, подсунув под голову подушку. Вероятно, Джонни стукнул ее сильно, но дышала она нормально.
 — Вы сказали Лейверсу, чтобы он привез врача?
 — Врача? О, конечно, — тупо ответил он. — А что делал Торч? Что он искал там?
 — Семьдесят тысяч долларов.
 Я закурил и опустился на ближайший стул. Шафер уставился на меня.
 — Семьдесят тысяч? Вы с ума сошли!
 — Только не я. Они обманули синдикат в Лас-Вегасе на семьдесят тысяч долларов — все четверо. Нину Бут и Линду Скотт убили, осталось только двое заинтересованных в этих деньгах. Вот они и пришли искать их.
 Шафер медленно покачал головой.
 — Это невероятно! Какой будет материал! А деньги действительно существуют?
 — Конечно. И они здесь, в доме. Я думаю, хорошо спрятаны. Джонни уже осмотрел три комнаты и не нашел. — Я посмотрел на кушетку. — Надеюсь, шерифу не понадобится много времени, чтобы добраться; сюда. Ей нужен врач.
 — Надо позвонить в редакцию и передать материал, — сказал Шафер. — Жаль, что Торч не нашел этих денег, это был бы отличный финал статьи.
 — Нельзя иметь все сразу, — заметил я.
 — Может быть, нам повезет больше? — сказал он оживленно. — Делать больше нечего, так почему бы не поискать деньги, лейтенант?
 Причин для отказа не было.
 — О'кей, давайте попробуем. Если бы вы захотели что-то спрятать в этом доме, куда бы вы это положили? Надо, чтобы случайно обнаружить это было невозможно.
 — Конечно, — кивнул Шафер. — Продолжайте, лейтенант.
 — На стенном шкафу, внутри туалетного бачка, за плитой в кухне… Можно засунуть за обивку кресел.
 — Я посмотрю! — оживленно сказал Шафер.
 Сперва он осмотрел кресла и кушетку в гостиной, потом вышел.
 Прошло пять минут, и я услышал, как он бежит вверх по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. Я подумал: хорошо быть таким оптимистом.
 Прошло еще две минуты, и я услышал, как он спускается по лестнице гораздо медленнее.
 Я подошел к двери гостиной и стал позади нее, держа в руке револьвер.
 Шафер медленно вошел в комнату с торжественным выражением на лице. В одной руке он держал объемистый пакет в коричневой бумаге, а в другой — пистолет. И палец на спуске.
 Я подождал, пока он остановится.
 Его глаза все шире открывались от удивления, когда он, осмотрев комнату, не увидел меня. Рукояткой своего револьвера я сильно ударил его по запястью. Его пистолет упал на пол, а он пронзительно закричал от боли.
 Я посмотрел в его невидящие глаза и усмехнулся.
 — Вы думаете, я не знал, что это были вы? — спросил я его.




 Глава 14


 Я положил трубку на место; в моих ушах все еще звучал голос шерифа, требующего разъяснений. В кресле сидел Шафер. Я набрал номер Солтера. В другой руке я держал револьвер, потому что коп может неожиданно умереть, если будет демонстрировать излишнее благодушие.
 Солтер ответил, и я сказал, где нахожусь, предложив приехать прямо сюда. Он оказался умнее Лейверса и не задавал вопросов. Я положил трубку и посмотрел на Шафера.
 — Вы ведь не звонили шерифу? — спросил я. — Вы искали возможности наложить лапу на деньги и бежать. Он ничего не ответил.
 — О деньгах вам сказала Линда? — мягко спросил я. Он медленно поднял голову.
 — Да. Думаю, она была готова расколоться. Не могла выдержать нервного напряжения в ожидании, пока синдикат остынет. Я думаю, она раскололась бы шерифу или Солтеру, если бы не рассказала мне.
 — В этом ее ошибка. Если бы она раскололась любому из них, сейчас была бы жива. Он ничего не ответил.
 — Она рассказала мне все, — продолжал он, — за исключением того, где спрятаны деньги. Не сказала этого и другим. Она безумно любила меня, и обещал, что мы уедем вместе, но было бы глупо не взять с собой деньги. Она сказала, что возьмет их.
 — И вы поверили ей. — Я усмехнулся. — Вы, пошли за ней, чтобы убедиться, что она не надует вас.
 — Конечно, пошел. Потом я увидел, как она подошла к дверям дома шерифа, дома своего дяди. Я подумал, что она собирается рассказать ему обо всем, а если бы она это сделала, у меня пропал бы шанс получить деньги. Я должен был остановить ее. И единственным способом оказался пистолет… — Его губы задрожали. — Ну почему она не сказала, что спрятала деньги в этом доме? — Он зарыдал. — Тогда бы этого никогда не случилось! Она сама виновата! Если бы она доверилась мне и сказала, где находятся деньги, я бы никогда не совершил этой ошибки! Зачем мне было убивать ее!
 Я услышал, как подъехала машина. Входная дверь была открыта.
 Пять минут спустя в комнату вошел Солтер, а за ним Габриель. Он посмотрел на меня, на револьвер в моей руке и вытащил свой.
 — Вижу, кто-то позаботился о Торче, лейтенант? — сказал он спокойно.
 — Да, — сказал я. Подъехала еще одна машина.
 — Вам лучше отойти в другой конец комнаты, — сказал я Солтеру и Габриель. — Притворитесь, будто что-то делаете… Шериф, вероятно, въедет сюда на боевом коне.
 Едва они отошли, как ворвался шериф, за ним док Мэрфи, Полник и двое в штатском. Я заговорил раньше, чем шериф успел открыть рот.
 Почти сразу же док привел в чувство миссис Лейверс, и она села, проявл глубокий интерес к происходящему. По выражению лица шерифа я видел, что он пытается напрячь свой мозг и его это очень беспокоило.
 Док Мэрфи с надеждой ожидал, что ему кто-нибудь предложит выпить. Полник просто смотрел на меня, удивляясь, почему я до сих пор не уехал; ведь у мен была такая возможность.
 Шериф закрыл лицо руками и наконец обрел голос.
 — Что делают здесь эти люди? — закричал он, указывая на Габриель и Солтера.
 — Я пригласил их сразу после того, как позвонил вам. Думаю, они имеют право находиться здесь.
 — Тебе не следовало бы кричать на лейтенанта, — решительно заявила миссис Лейверс. — После того как он спас мне жизнь, схватил убийцу и все такое, от тебя он не услышал слова благодарности!
 Лицо Лейверса покраснело.
 — Ты не считаешь, что тебе нужно лечь в постель, дорогая? Я уверен, что именно это тебе посоветовал бы доктор.
 Он вопросительно посмотрел на Мэрфи.
 — Ваша жена — замечательная женщина, — весело ответил тот. — Сложение, как у быка, простите за сравнение, мистер Лейверс. Если она чувствует себ достаточно хорошо, я не вижу необходимости ложиться в постель.
 — Конечно, — согласилась она. — Сейчас, как я уже говорила…
 — Хорошо, — устало махнул рукой шериф, — мы поговорим об этом позже. Если ты чувствуешь себя хорошо, то как насчет кофе?
 — Кофе? — испуганно спросил Мэрфи.
 — Кофе! — холодно повторил Лейверс.
 — Хорошо, — сказала жена и пошла к двери. — Но пока меня не будет, не смей угрожать лейтенанту! Она вышла из комнаты. Лейверс тяжело вздохнул.
 — Даже моя собственная жена… — тихо пробормотал он.
 Я снова закурил и стал ждать; но ждать мне пришлось недолго.
 — Я не люблю этого делать, — сказал шериф, — но, думаю, у меня нет выбора. Хорошо, Уилер, вы можете перестать выпендриваться и рассказать, в чем дело, но только подробнее.
 Еще когда он только влетел в комнату, я сказал ему, что Флетчер и Торч мертвы и что убийца здесь. Теперь рассказал и все остальное.
 — Зачем все-таки было Торчу приходить в мой дом? — спросил шериф.
 — Забрать семьдесят тысяч долларов, — ответил я. — Деньги синдиката из Лас-Вегаса.
 — Как эти деньги могли попасть сюда? — шипя от злости, возмутился шериф. — Не стройте из себя идиота, Уилер!
 — Деньги были здесь, потому что именно здесь их спрятала Линда Скотт. Где найти для них более безопасное место? Они привезли их с собой из Лас-Вегаса, но не могли тратить, потому что об этом узнали бы в синдикате. В банк не могли положить по той же причине. Опасно оставлять такие деньги в любой из квартир: парни из синдиката могли забраться туда в любой момент. Но Линда посещала дядю, не вызывая подозрений, и пока она бывала здесь, она могла их спрятать.
 Я посмотрел на коричневый пакет на столе, потом на Шафера.
 — Они были спрятаны под крышкой туалетного бачка, — ответил он угрюмо. — Одна из ваших догадок оказалась верной…
 — Линда была дилетанткой, — сказал я.
 — А Шафер? — спросил Лейверс. — Как он влип в это дело?
 — Давайте сперва поговорим о вашей племяннице, шериф, — заметил я. — Она была не такой, как трое других. Флетчер и Торч были профессионалами. Нина Бут — чересчур упрямой. К тому же любовницей Флетчера. Они могли выдержать нервное напряжение, не трогая денег. Но Линда начала раскалываться.
 — Я велел вам говорить о Шафере! — громко повторил шериф.
 — К этому я и подхожу, не торопитесь, шериф! Шафер догадывался, почему Флетчер и остальные приехали сюда из Лас-Вегаса. Он также считал, что самым быстрым способом добраться до истины можно через женщину. Вот почему он подружился с Линдой. Та влюбилась в него, раскололась и рассказала всю правду. — Я посмотрел на Шафера. — Этот парень с репутацией хорошего работника и любителя женщин не имел денег. Так мне сказал о нем его редактор. А тут вдруг прямо в руки падают семьдесят тысяч долларов. Он велел Линде взять эти деньги, а потом собрался удрать с ней из города.
 — Тогда почему же он убил ее?
 — Она согласилась взять деньги и даже пошла за ними…
 Я рассказал об остальном.
 — Забавно! — сказал Солтер. — Она была с ним честна, а он убил ее, подумав, что она надувает его.
 — У вас редкое чувство юмора, Хьюго, — сказал я. — Но вы правы.
 — Я думаю, в этом есть смысл, — заявил Лейверс. — Ну, а Нина Бут?
 — Удивительно, что Шафер не сошел с ума и продолжал развивать свою деятельность, — сказал я. — Он убил, чтобы получить эти деньги, но не знал, где они. И снова пошел тем же путем: через женщину. Только он не учел одного: Нина Бут была раза в два умнее его и упрямее, чем Линда. Я думаю, что он пошел к ней и попытался ее запугать. Сказал, что Флетчер убил Линду и собирается убить остальных, чтобы не делиться деньгами.
 — Но зачем он убил ее? — спросил шериф.
 — Нина была неглупа, — ответил я. — Она знала, что Шафер был другом Линды. И могла предположить, что Линда рассказала ему всю историю. Она не поверила Шаферу, подумала, что он собирается увлечь ее в ловушку ради своего материала для газеты. Она выслушала его, согласилась, что деньги действительно существуют… И тогда решила позвонить мне и сообщить о его запугиваниях. Она сняла трубку и позвонила мне. Собиралась рассказать, о чем говорил ей Шафер. Делая это, она не понимала, что называла имя убийцы Линды. Но Шафер-то хорошо это понимал. Ему нужно было прервать наш разговор, и он его прервал… ледорубом.
 — Звучит правдоподобно, — заметил Хьюго. — У вас есть какие-нибудь доказательства?
 — Шафер следил за нами обоими почти все время. Он хотел, чтобы мы арестовали Флетчера. Он даже убедил своего редактора, что мы и сами, вероятно, связаны с Флетчером, поскольку не хотим арестовать его за убийство.
 — Довольно правдоподобно, — согласился Лейверс. — Но ведь алиби Флетчера и Торча не подтвердились: никто не видел их в том ресторане.
 — Я думаю, что могу объяснить и это, — вежливо заметил Солтер. — Тот ресторан является предприятием, которым ведают… люди, которых представляю я.
 — Вы хотите сказать, что велели персоналу не вспоминать, что они были там? — Лейверс в изумлении смотрел на него.
 — Я считал, что не мешало бы усилить давление и посмотреть, что он будет делать, — спокойно ответил Солтер. — Мы не были особенно дружны, вы ведь знаете.
 Я поспешно вмешался в разговор, прежде чем Лейверс взорвался.
 — Шафер пришел ко мне после того, как я подстроил алиби для Флетчера и его выпустили, — сказал я. — Он чуть с ума не сошел от ярости. Он собиралс выступить лично против меня в газете. Я стал бы посмешищем на всю оставшуюс жизнь…
 — Вы и так им станете, — хихикнул Мэрфи.
 — Не лучше ли вам позаботиться о трупах? — спросил я его. — Вместо того чтобы околачиваться здесь и надеяться, что шериф поднесет вам виски.
 — Кстати, об алиби, которое вы подстроили, — сказал Лейверс мягким голосом. — Я собирался спросить вас о нем, — Я очень на него рассчитывал. Две девушки убиты, а вы ополчились на Флетчера. Рано или поздно Флетчер или Торч забрали бы деньги и сбежали. Но в момент выема денег убийца, кто бы он ни был, должен был оказаться там же. Вполне возможным казалось, девушек убил Торч, чтобы не делить с ними деньги, но я был уверен в одном: Флетчер не убивал. Не было это и делом рук синдиката, я знал это от авторитетного лица. — На секунду я взглянул на Солтера, и он улыбнулся мне. — Во всяком случае, они проделали бы это намного лучше, — добавил я.
 — Поэтому?.. — начал Лейверс.
 — Поэтому я старался создать условия для того, чтобы Джонни ринулся за деньгами, а убийца — либо он, либо тот, кто последует за ним. А потом вы арестовали Флетчера и спутали мне все карты. Если бы Флетчер не стоял на пути, Джонни не спешил бы забрать деньги, он ведь знал, что они в безопасности. Мне нужно было освободить Флетчера, чтобы Джонни взволновался.
 Лейверс раздраженно почесал нос.
 — Хорошо, это толковая идея. А как насчет фактов?
 — Пистолет, который я выбил у Шафера, вот он, на столе, рядом с деньгами. Баллистики без труда определят идентичность пуль, которые все еще находятс в его пистолете, с той, которая убила Линду Скотт. И если вы действительно хотите получить признание, допросите его.
 Шафер медленно поднял голову.
 — Хорошо, — сказал он хрипло, — я убил их. Убил их обеих! Я же говорил вам, что, убив Линду, совершил ошибку, но что же можно было тут поделать?
 — Вы могли бы написать об этом стихи, — предложил я. — Это, пожалуй, спасло бы вас от беды. Лейверс кивнул Полнику:
 — Забери его! И получи полное признание, а я подойду попозже.
 Полник подошел к Шаферу и поставил его на ноги.
 — Еще один пункт, шериф, — спокойно сказал Солтер. — Тот коричневый пакет, что на столе. В нем семьдесят тысяч, украденных у владельцев казино в Лас-Вегасе. Я уверен, суд даст законное обоснование для их возвращения. Поэтому буду очень обязан вам, если вы позаботитесь о них. Такие вещи могут легко затеряться, знаете ли…
 Лейверс злобно посмотрел на Солтера, подошел к столу и взял пакет.
 — Я позабочусь, чтобы они не потерялись, — проворчал он.
 Полник надел наручники на Шафера и вывел его из дома.
 Несколько минут спустя в комнату вошла миссис Лейверс с подносом.
 — Вот и кофе! — торжественно сказала она.
 — Мне нужно идти, — угрюмо отказался Мэрфи. — Извините, пожалуйста.
 — Думаю, что и мне пора, — сказал Солтер. Он подошел ко мне. — Спасибо за все, лейтенант. — И вдруг усмехнулся. — Головная боль, которой вы наградили меня раньше, кажется, сейчас совсем прошла.
 — Рад слышать, — сказал я. — Это меня все время беспокоило.
 — Я бы на вашем месте не переживал, лейтенант, — успокоил меня он. — Я вам весьма обязан.
 Он повернулся и вышел. А я выпил чашку кофе: он был хорошим, как всегда. Потом взглянул на шерифа.
 — Еще что-нибудь, сэр?
 — Можете отвезти эту девушку домой, если вы это «имеете в виду, — сказал он, — но будьте в бюро в девять утра.
 — Хорошо, сэр.
 — И если вы думаете, что я собираюсь извиняться, то ошибаетесь!
 — Да, сэр, — согласился я.
 — Почему вы, черт возьми, не сказали мне, что собираетесь делать?
 — А вы бы мне поверили? — вежливо спросил я.
 — Нет! — проворчал он.
 Я пожелал им спокойной ночи и вместе с Габриель вышел из дома. На улице нас ожидал Солтер.
 — Я подумал, что нужно вас подождать. Вы можете взять мой» кадиллак «. И вернуть его завтра.
 — Спасибо, — сказал я.
 — Это доставит мне удовольствие. Вы не забудете, что я сказал вам? Когда устанете быть копом, известите меня, пожалуйста!
 — Не забуду!
 — Конечно, если не собираетесь стать президентом. Я повел Габриель за угол, где стоял» кадиллак «.
 Дома я прежде всего сделал коктейли.
 — Эл, милый, — тихо сказала она, — Хьюго предложил мне работу в одном отеле в Майами. Место слишком хорошее, чтобы отказываться.
 — Конечно, — сказал я. — Когда ты отправляешься?
 — Я должна уехать в понедельник. Нам остается только уик-энд, не так ли?
 — Думаю, да, — согласился я.
 — Но у нас будет замечательный уик-энд, милый! — сказала она возбужденно. — Почему бы нам не слетать в Вегас и как следует не повеселиться?
 — Ты с ума сошла? — спросил я. — Где я возьму деньги, чтобы…
 — Ты не болен, Эл? — встревоженно спросила она. — Похоже, у теб неожиданно что-то заболело…
 — Нет, — ответил я, — просто я кое о чем вспомнил. Сунув руку в боковой карман, я вытащил пачку денег. От удивления она распахнула глаза.
 — Ты ограбил банк?
 — Я совсем забыл о них. Их дал мне Флетчер — плата за алиби, которое мы сделали для него. Поэтому половина твоя, милая. Теперь они ему не нужны.
 — Конечно, — быстро согласилась она. — Это замечательно, милый. Теперь мы действительно сможем хорошо повеселиться в Вегасе!
 Она подошла ко мне и обняла за шею.
 — Возьми меня на руки, милый! Ты самый умный лейтенант и заслуживаешь награды, которую я собираюсь тебе вручить…
 — Я только хочу сказать по поводу уик-энда в Лас-Вегасе, милая… — вставил я осторожно.
 — Что еще?
 — Никаких азартных игр в казино! — И поднял ее на руки.