Аннотация: То было время гигантов. Джон первым ступил на землю более чем пяти сотен новых миров, но так и не понял, чего он ищет. На счету Свистуна было не меньше сотни покойников. Нелли Пятница во время войны с сеттами превратила свой бордель в госпиталь и стала святой в глазах своих бывших клиентов. Джамал не оставлял отпечатков рук и следов ног. Он обчистил сотни дворцов, хозяева которых до сей поры этого не ведают. И была среди них та, которой суждено вознестись над всеми, играть судьбами миров,переписать историю Галактики. В разное время ее короткой и бурной жизни ее знали как Прорицательницу, как Пифию и как Пророчицу.


---------------------------------------------


 Майк Резник
 Пифия



 ПРОЛОГ


 То было время гигантов. И не находилось для них достаточно места вздохнуть полной грудью и расправить могучие плечи даже в этой огромной, беспрерывно растущей звездной Республике людей, и вот потому они заселяли отдаленные, пустынные миры Внутренней Границы, и потому срывались они с мест, словно мотыльки, влекомые ярчайшим светом центра Галактики.
 И хоть большинство из них были заключены в оковы человеческих тел, но они все-таки оставались гигантами. Никто не ведает, что же порождало их в таком количестве именно сейчас, именно в этот момент истории человечества. Вероятно, они стали необходимы растущей Галактике, переполненной мелкими, людишками, которыми владели убогие, мизерные помыслы. Может быть, причиной была девственная прелесть Внутренней Границы, ибо само по себе это было не место для обычных мужчин и женщин. А может, просто наступило время для расы, которой уже многие века не хватало гигантов, начать порождать их вновь.
 Но какова бы ни была причина, гиганты волной хлынули за все мыслимые границы освоенной Галактики, на сотнях запредельных миров сея зерно человеческой цивилизации и оставляя на своем пути неисчислимые легенды, что не умрут до тех пор, пока еще передаются из уст в уста сказания о героях древности.
 Был Джонс Далеко Отсюда, который первым ступил на землю более чем пяти сотен новых миров, тот, что никогда не был уверен, что же он ищет, но всегда убежден, что еще не нашел.
 Был Свистун, который не имел другого имени и на счету которого было не меньше сотни убитых людей и инопланетян.
 Была Нелли Пятница, которая во время войны с сеттами превратила свой публичный дом в больницу, а потом обнаружила, что те самые люди, которые когда-то пытались его закрыть, объявили его святилищем.
 Был Джамал, не оставлявший отпечатков пальцев и следов ног, тот, что ограбил сотни дворцов, хозяева которых и до сей поры не ведают, что их ограбили.
 Был Мэрфи Ставлю-Мир, который за свою жизнь имел во владении девять различных золотодобывающих миров и который просадил их все до единого за игорным столом.
 Был Бен Дружище Костолом, который выходил бороться с гуманоидами за деньги и убивал людей ради одного лишь удовольствия. Был Маркиз Куинсбери, который вообще не признавал в драке никаких правил; а еще Белый Ферзь, альбинос, убийца пятидесяти человек, и Салли Стилет, и Вечный Малыш, который однажды достиг возраста девятнадцати лет и на следующие два столетия просто перестал расти, и Бейкер Катастрофа, от шагов которого тряслись целые планеты, и экзотическая Жемчужина Маракайбо, и Червовая Дама, чьи грехи были прокляты всеми расами, населявшими Галактику, и Папаша Санта-Клаус, и Однорукий Бандит с его смертоносным протезом, и Мамаша Земля, и Ящерица Маллой, и обманчиво обходительный Смит-Могила.
 Все гиганты.
 И все же был один гигант, которому суждено стало вознестись над всеми остальными, играть жизнями народов и миров, как детскими игрушками, переписать заново историю Внутренней Границы, и Внешней Границы, и Спирального Рукава, и даже самой всесильной Республики. В разное время короткой и бурной жизни ее знали как Прорицательницу, и как Пифию, и как Пророчицу. К тому времени, когда она сошла с галактической сцены, только горстка выживших счастливцев могла поведать о ее настоящем имени или о ее родной планете, а иногда и о ее ранних годах, ибо так оно и бывает обычно с гигантами и сказаниями о них.
 Но у нее была родина, и была судьба, и было имя, и даже детство своего рода.
 Вот ее история.




 Часть 1
 КНИГА СВИСТУНА



 ГЛАВА 1

 По-настоящему его звали Карлос Мендоса, но с того момента, как он последний раз использовал это имя, прошло так много лет, что оно постепенно стерлось из памяти, став чем-то чуждым.
 Здесь, на Внутренней Границе Галактики, на мало заселенных мирах, люди с такой же легкостью и так же часто при случае меняли имена, как население Республики наряды. За свои шестьдесят пять лет Карлос Мендоса успел сменить множество занятий; о некоторых он хотел бы забыть сам, о других — чтобы забыли его враги. Имен Мендоса имел почти так же много, но пристало к нему одно — Айсберг.
 Одни говорили, будто его прозвали так за то, что он когда-то правил планетой, полностью покрытой многокилометровыми ледниками. Другие же утверждали, что его прозвали так потому, что он хладнокровный и жестокий убийца. Ходили и такие слухи: Мендоса страдает неизлечимой болезнью, в результате которой температура его тела медленно, но неуклонно понижается; поэтому-то он и выбрал себе такой жаркий и засушливый мир, каким был Последний Шанс.
 Однако Айсбергу, похоже, было совершенно безразлично, что думают люди по поводу происхождения его имени. На самом деле было не так уж много вещей, к которым он не был бы безразличен. Деньги? Безусловно; а также та власть и могущество, которыми он обладал, являясь владельцем «В Конце Пути» — единственной таверны на всей планете. Все же прочее за последние годы утратило для него интерес.
 Кроме слухов.
 Шахтеры, торговцы, исследователи, искатели приключений, наемные убийцы останавливались на Последнем Шансе, чтобы залатать свои корабли, или запастись кое-какими припасами и оборудованием, или зарегистрировать свои заявки, а иногда и подождать почты или причитающейся им награды за работу, и всякий раз они обязательно приходили в таверну «В Конце Пути» и пускались в долгие разговоры, рассказывая о собственных приключениях.
 Айсберг никогда не задавал вопросов, никогда не пытался выудить из них нужную ему информацию, он лишь терпеливо слушал и лишь иногда, услышав определенное имя, или описание, или название планеты, вдруг оживлялся. И тогда он частенько исчезал на неделю или месяц, а потом снова возвращался на Последний Шанс так же внезапно, как и исчезал. И снова завсегдатаи бара могли видеть его чуть сгорбленную фигуру за столиком у окна, и снова он терпеливо и бесстрастно выслушивал всех, у кого была охота потрепать языком о приключениях своих и чужих, о проигранных и выигранных сражениях, о махинациях, выигранных и потерянных состояниях, о гибели империй.
 Те немногие, кто еще интересовался судьбой Мендосы и был привязан к нему, частенько задавались вопросом: что же такое он надеется услышать от проезжающих и чем он занимается в дни своих коротких отлучек? Мендоса, несмотря на свою репутацию, отличавшийся завидной учтивостью, никогда не отвечал на их расспросы, а лишь вежливо менял тему разговора, и его вскоре снова видели сидящим за каким-нибудь столиком и выслушивающим повествование какого-нибудь авантюриста.
 Внешность его не производила особого впечатления. Он был на дюйм ниже среднего роста, да к тому же за последние годы набрал тридцать лишних фунтов. Волосы на макушке со временем поредели, а на висках появилась седина. Он заметно прихрамывал на одну ногу, и многие предполагали, что у него протез. Однако никто не решался его об этом спросить, а сам он никогда ничего не рассказывал. Его голос не отличался ни глубиной, ни силой, однако стоило ему заговорить, как его слова приобретали на Последнем Шансе магическую власть, оспаривать которую решались далеко не многие — и никто не пытался сделать это дважды.
 Он был хорошо известен в пределах Внутренней Границы, однако никто толком не знал, что же он такого сделал, чтобы заслужить подобную репутацию. Разумеется, за ним числилось несколько убийств, но вряд ли это было бы достаточно для признания в мирах, где закон не слишком жаловали. Поговаривали, будто он однажды даже работал на Республику, выполняя какое-то секретное задание, но сам характер этой работы делал сведения о ней недоступными. Однажды, лет пятнадцать назад, он исчез на несколько месяцев, и кое-кто потом утверждал, будто смерть нескольких наемных убийц — его рук дело, но никто не мог подтвердить это, а слухи были столь смутны, что немногие верили в правдивость этой истории.
 Однако все-таки нашлась женщина, которая не только выслушивала все эти россказни, но и верила в них. И вот, после нескольких неудачных попыток, она наконец сумела выйти на след Карлоса Мендосы и разыскать его убежище на Последнем Шансе, расположенное на расстоянии в пол Галактики от миров Республики.
 Она была пожилой, с голубыми глазами и неопределенного цвета светлыми волосами. На переносице у нее красовалась небольшая шишка — след давнишнего перелома, — а зубы были слишком ровными и белыми, чтобы принадлежать ей от природы.
 Таверна «В Конце Пути», как обычно, была переполнена искателями приключений и не нашедшими себе места в цивилизованном мире неудачниками — людьми и существами с самых разных миров. Когда она вошла, несколько инопланетян: канфориты, парочка лодинитов, двое домарианцев и три представителя рас, которых ей до сих пор даже видеть не доводилось, — сидели за отдельными столиками. Многие из них просто не могли употреблять ту пищу, которую предлагало меню таверны. Они коротали время за разговорами, дожидаясь, когда же наконец откроется казино с несколькими столами для рулетки и дюжиной других экзотических азартных игр. Маленькая табличка на двери на нескольких языках — человеческих и инопланетных — сообщала, что этот счастливый момент наступит на закате.
 Головы четырех инопланетных хищников с оскаленными зубами красовались над длинной, красного дерева стойкой бара, а в стеклянном ящике рядом с кассой хранилась потрепанная копия поэмы с автографом Черного Орфея — знаменитого на всю Внутреннюю Границу барда, пару столетий назад посетившего Последний Шанс.
 В таверне было человек двадцать людей — кто в роскошных и дорогих одеяниях, кто в серо-коричневых комбинезонах изыскателей и шахтеров. Никто из них не обратил внимания на вошедшую женщину. Она оглядела присутствующих и наконец обратилась к бармену:
 — Я ищу человека по прозвищу Айсберг. Он здесь?
 Бармен кивнул.
 — Вон там, за столиком у окна.
 — А он станет со мной разговаривать? — поинтересовалась женщина.
 Бармен хмыкнул.
 — Смотря какое у него настроение. Но уж выслушает он вас обязательно, это точно.
 Она поблагодарила его и направилась прямо к столику возле окна, старательно обходя инопланетян.
 — Можно мне к вам присоединиться? — спросила она, подходя к столику.
 — Пододвигайте стул, миссис Бейли, — последовал ответ.
 — Вы меня знаете? — удивленно спросила та.
 — Нет, но ваше имя мне известно.
 — Откуда?
 — Вы сообщили сведения о себе, когда просили разрешение на посадку, — ответил Айсберг. — Никто не приземляется на Последнем Шансе без моего согласия.
 — Понятно, — сказала она, садясь и пристально глядя на собеседника. — Мне с трудом верится, что я наконец вас нашла.
 — Но я и не терялся, миссис Бейли, — безучастно заметил он.
 — Вероятно, нет, но я вас разыскивала больше четырех лет.
 — Что же это за дело, ради которого вы потратили целых четыре года жизни?
 — Меня зовут Беттина Бейли, — начала она.
 — Знаю, — коротко кивнул Айсберг.
 — Вам это о чем-нибудь говорит?
 — А должно?
 — Если фамилия Бейли вам ничего не говорит, то я только даром потратила все это время.
 — Я никогда не был знаком ни с кем по имени Беттина Бейли, — уклончиво ответил Айсберг.
 — До меня дошли сведения, точнее, слухи, что вы знали мою дочь.
 — Продолжайте, — кивнул Айсберг.
 — Ее зовут Пенелопа Бейли.
 Айсберг вытащил из карманы маленькую толстую сигару.
 — И что же вы слышали?
 — Слышала, что вы были знакомы с ней. — На какую-то секунду Беттина Бейли замолчала, пристально изучая, бесстрастное лицо Айсберга. — Я также слышала, что какое-то время она провела здесь, на Последнем Шансе.
 — Это было четырнадцать лет назад, миссис Бейли, — ответил ей Айсберг, раскуривая сигару. — С тех пор я ее ни разу не видел. — Он пожал плечами. — Вполне возможно, ее уже нет в живых.
 Беттина Бейли немигающе уставилась на собеседника.
 — Если мы говорим об одной и той же девочке, то это просто невозможно.
 Айсберг так же пристально посмотрел ей в глаза, словно бы обдумывая собственный ответ. Наконец он затянулся сигарой и кивнул.
 — Мы говорим об одной и той же девочке.
 — Сейчас ей должно быть двадцать два.
 — Похоже, что так, — согласился Айсберг. Беттина Бейли некоторое время молчала.
 — До меня также дошли и другие слухи, — сказала она наконец.
 — Например?
 — Что она живет у инопланетян.
 — С одним инопланетянином, — поправил ее Айсберг.
 — Тогда вы знаете, где она находится?
 — Нет. — Он отрицательно покачал головой. — Просто я знаю, с кем она была, когда я видел ее в последний раз.
 — Я также слышала, что вы долгое время разыскивали ее, — продолжила Беттина Бейли.
 Айсберг бесстрастно смотрел на нее. — И что вы знаете о ней куда больше любого другого существа в Галактике, — прервала затянувшееся молчание Беттина.
 — Вполне вероятно, — согласился он.
 — Это не просто вероятно, это факт.
 — Ну хорошо, факт. И что теперь?
 — Я хочу вернуть свою дочь.
 — Простите, миссис Бейли, за замечание, но, похоже, вы слишком поздно пришли к такому решению.
 — Я искала ее больше шестнадцати лет. — Она помолчала. — Ее забрали у меня еще в Республике. Республика же насчитывает в себе больше десяти тысяч миров. Мне понадобилось почти десять лет и почти все деньги моего покойного мужа, чтобы выяснить, что моя дочь здесь, на Внутренней Границе.
 — Она была на Внутренней Границе четырнадцать лет назад, миссис Бейли, — сдержанно заметил Айсберг. — А сейчас она может быть где угодно: на Внутренней Границе, в Спиральном Рукаве, на Внешней Границе, она даже могла вернуться обратно в Республику. С ее способностями совсем нетрудно скрыться от любых поисков.
 — Она на Внутренней Границе, — настойчиво повторила Беттина Бейли.
 Он испытующе посмотрел на нее, не в силах скрыть свой интерес:
 — Откуда вы это знаете?
 — Если бы вы отнеслись ко мне с доверием и были откровенны, я бы ответила вам тем же, — парировала женщина. — А теперь вам придется поверить мне на слово. Она на Внутренней Границе.
 С минуту он молчал, собираясь с мыслями. — Ну хорошо, — наконец заговорил он, — вам известно, где она находится. Женщина кивнула.
 — И я хочу ее вернуть.
 — И вы хотите ее вернуть, — повторил он. — А почему вы, собственно, пришли именно ко мне? Почему бы вам прямиком не направиться туда, к ней, и не забрать ее домой?
 — Это не так-то просто, — ответила женщина. — Она может не узнать меня… а если даже и узнает, большую часть своей жизни она провела с инопланетянами. Возможно, она даже и не захочет вернуться.
 — Она уже взрослая, — напомнил Айсберг. — У нее есть право выбирать.
 — Я не собираюсь лишать ее этого права, — ответила Беттина Бейли. — Но только пусть свое решение она примет не под влиянием инопланетян.
 — Я знаю только об одном таком инопланетянине. Беттина отрицательно покачала головой:
 — Но ведь она живет на планете чужаков.
 — На какой?
 — Я скажу вам только в том случае, если мы придем к соглашению, — решительно заявила миссис Бейли.
 — Какого рода соглашению? — поинтересовался Айсберг.
 — Я хочу, чтобы вы вернули ее мне.
 — Если она не пойдет с вами, то почему вы думаете, будто она согласится пойти со мной?
 — Я же уже вам объяснила… я много о вас знаю. У вас богатый опыт по части контактов с инопланетянами, вы хорошо знаете Внутреннюю Границу. Если вам понадобится помощь, то вы будете знать, какого рода она должна быть и откуда ее получить.
 Айсберг смерил женщину задумчивым взглядом.
 — Это может оказаться весьма дорогостоящей услугой, миссис Бейли.
 — Сколько?
 — Миллион долларов Марии Терезии сейчас и миллион, когда работа будет выполнена.
 — Доллары Марии Терезии? — переспросила женщина, хмурясь. — Я думала, что они имеют хождение только в пределах системы Корвус. А чем вам не нравятся кредитки?
 — Мы здесь не слишком-то верим в будущее Республики, миссис Бейли, — ответил Айсберг. — И еще меньше в ее валюту. Кредитки здесь не принимаются. Если вы не можете достать доллары Марии Терезии, то я согласен на двойную цену в рублях Нового Сталина.
 — Я достану доллары, — ответила она.
 — Когда?
 — Думаю, их переведут сюда через три дня.
 — Ну, значит, через три дня я и начну нажимать кнопки, — проговорил Айсберг.
 — Что значит «нажимать кнопки»?
 — Я подберу того, кто отправится за вашей дочерью.
 — Но я думала, вы сами этим займетесь. Он отрицательно покачал головой.
 — Она знает меня, миссис Бейли… и не думаю, что ей будет приятно видеть меня снова.
 — Но я выбрала вас именно потому, что она уже вас знает!
 — Не думаю, что в данном случае это преимущество, — сухо ответил Айсберг. — Ну так что? Где она?
 Какое-то мгновение Беттина Бейли молчала, потом, пожав плечами, сказала:
 — Она на Альфе Крепелло III.
 — Никогда о такой не слышал.
 — Это в скоплении Хинеллуса.
 — А почему вы так уверены, что она именно там? Женщина подалась вперед, облокотившись на стол:
 — Мы оба знаем, что моя дочь обладает редким талантом.
 — Продолжайте.
 — До Делуроса VIII долетели слухи, что на Альфе Крепелло находится человек — женщина. Официальные власти планеты делают вид, будто ничего о ней не знают, но мне удалось подкупить правительственных чиновников. Ничего толком не известно: работает ли эта женщина на инопланетян или она просто их пленница. Известно одно: ее называют Пифией. — Беттина помолчала. — Если бы я хотела придумать Пенелопе прозвище, то более подходящего, пожалуй, и не нашла бы.
 — И это единственное, на чем основывается ваша уверенность? — поинтересовался Айсберг. — Никакого описания внешности? Никаких контактов с ней или кем-нибудь, кто имел бы с ней дело?
 — Именно так, — подтвердила Беттина. — Система Альфы Крепелло не входит в Республику и не имеет почти никаких коммерческих связей с ней. Мне понадобилось два года, чтобы установить, что Пифия — человек, и еще два — чтобы удостовериться, что это женщина.
 — Вы имеете представление о том, как велик шанс, что эта девушка — вовсе не ваша дочь, миссис Бейли?
 — Я потратила шестнадцать лет на то, чтобы собрать даже эти обрывки информации, — ответила она. — Я могу умереть от старости, прежде чем получу конкретные доказательства. — Она помолчала. — Так мы договорились?
 На какую-то долю секунды интерес, который он так старательно скрывал, отразился на лице Айсберга. Но тут же бесстрастная маска снова вернулась на место.
 — Договорились, — ответил Айсберг.

 ГЛАВА 2

 На космических картах эта планета именовалась Бойсон III. Однако в своем секторе планета была больше известна как Мир Француза.
 Когда сюда прибыли первые поселенцы, это была планета диких первобытных джунглей с разнообразной флорой и экзотической фауной. Человек уничтожил почти всех животных и распахал джунгли, превратив планету в сельскохозяйственный мир — поставщик продовольствия на все окрестные горнодобывающие планеты. Но в течение двадцати последующих лет чужеродные бактерии и вирусы уничтожили все виды скота и культурных растений, не пощадив даже гибриды. В результате колонисты покинули Бойсон III, и за последующие шесть столетий планета медленно вернулась в прежнее состояние.
 А затем на планету прибыл Француз. Поговаривали, будто он всю жизнь занимался тем, что поставлял экзотических животных в зоопарки Республики, а на Бойсоне III поселился, чтобы скоротать остаток дней, охотясь ради одного спортивного интереса. Он построил огромный белый дом на берегу реки, пригласил нескольких своих друзей, и вскоре среди любителей охоты распространились слухи об этой планете. Француз процветал в качестве организатора сафари.
 За двести лет, прошедшие с тех пор, Мир Француза не особенно изменился, разве только животных поубавилось, а потому на планете осталась всего горстка проводников, остальные же перебрались на другие миры, где их клиентам не требовалось таких усилий для пополнения коллекции охотничьих трофеев.
 Постоянное население планеты теперь не превышало и двухсот человек. Один из них — по слухам, последний, кто родился на Бойсоне III, — поселился в старом доме Француза и построил посадочную полосу на самом берегу реки.
 Его звали Джошуа Джереми Чендлер. В молодости он был удачливым охотником, но вот уже в течение десяти лет сафари не привлекало его больше. Сначала в Мире Француза, а потом и по всей Внутренней Границе он был известен как Свистун, поскольку любил в последний момент перед выстрелом свистнуть, привлекая внимание животного. По натуре своей он был довольно замкнутым человеком и предпочитал свои дела и мысли хранить при себе. Он иногда надолго покидал планету, а свои сбережения хранил в банках на других мирах. Почта к нему не приходила, да и радиосвязи с другими планетами он тоже не поддерживал, только изредка на посадочной полосе у реки появлялся маленький космический корабль.
 Последний корабль, совершивший посадку рядом с домом Свистуна, принадлежал Айсбергу. Шагая по длинной извилистой дорожке и обливаясь потом, Айсберг не переставал удивляться, как кому-то могло прийти в голову поселиться на планете с таким жарким и влажным климатом. Он с отвращением прихлопнул на шее парочку золотисто-багровых насекомых и едва не наступил на скрывавшуюся в густой траве отвратительную рогатую рептилию. Айсберг достал носовой платок и тщательно отер лицо.
 Миновав кусты, он взобрался по крутой каменной лестнице и увидел перед собой довольно большую террасу, выступающую над рекой. Вода буквально кишела живыми существами: огромные водные сумчатые, крохотные изящные водяные змеи, длинные уродливые рептилии плавали посреди косяков разноцветных рыбешек, резвившихся у поверхности. Лес на другой стороне реки был вырублен, чтобы наблюдателям с террасы были видны травоядные, приходящие на водопой. Сейчас же все пространство над рекой пестрело множеством разноцветных бабочек, которые так и вились над синей гладью. Стаи птиц разгуливали по берегу, методически выклевывая что-то, а водоплавающие ныряли за рыбой.
 Айсберг услышал, как стеклянная дверь с тихим шорохом скользнула в сторону, и на террасу вышел высокий худой человек лет сорока, с густыми рыжевато-каштановыми волосами. Он был одет в коричневый комбинезон со множеством карманов. Широкополая шляпа защищала глаза от ярких солнечных лучей.
 — Смотрю, ты все-таки добрался сюда, — вместо приветствия сказал Чендлер.
 — Тебя не так-то легко найти, — откликнулся Айсберг.
 — Но ты же сумел. — Чендлер помолчал. — Выпить хочешь?
 Айсберг кивнул, вытирая влажным платком потный лоб.
 — Пожалуй.
 — Следовало бы взять с тебя плату, — с улыбкой произнес Чендлер, уводя гостя в дом. — Помнится, в твоем заведении мне никогда не предлагали бесплатной выпивки.
 — И не предложат, — ответил Айсберг, улыбнувшись в ответ.
 Комната, в которую они вошли, была довольно большой; каменный пол, побеленные стены и маркизы на окнах умеряли дневную жару. Обстановку комнаты составляли несколько кресел, покрытых мехом животных, лежащая на полу шкура вместе с головой какого-то огромного хищника, небольшой книжный шкаф с книгами и пленками, радиоприемник планетарного действия и часы, изготовленные из странного материала, который ежесекундно менял цвета и переливался всеми оттенками радуги. Стены были увешаны плакатами с изображениями разыскиваемых преступников — каждого из них Чендлер поймал или убил.
 — Интересные трофеи, — прокомментировал Айсберг, жестом указав на фотографии.
 — Люди — самая лучшая дичь, — заметил Чендлер. Он подошел к бару из красного дерева и открыл маленький холодильник. — Что будешь пить?
 — Что-нибудь холодное.
 Чендлер смешал два одинаковых коктейля и вручил бокал Айсбергу:
 — Это должно тебе понравиться. Айсберг сделал большой глоток.
 — Спасибо.
 — Все для клиентов. — Чендлер испытующе посмотрел на Айсберга. — Ты ведь теперь мой клиент, верно?
 — Потенциальный. — Айсберг окинул взглядом пейзаж за рекой. — Ты не будешь возражать, если мы снова выйдем на террасу? К тебе, конечно, трудно добраться, но дело того стоит.
 — Почему бы и нет? — согласился Чендлер, выводя гостя на террасу.
 — Наверное, очень удобно стоять здесь и стрелять себе дичь на обед, — продолжал Айсберг.
 Чендлер равнодушно пожал плечами.
 — Понятия не имею.
 — Вот как?
 — Я никогда не охочусь ближе чем за пять миль от дома. Не хочется распугивать дичь. — Он помолчал. — Некоторые животные хороши на обед, других стреляешь ради спортивного интереса, а третьими хочется просто любоваться. Эти, — он махнул в сторону джунглей, — именно для того, чтобы ими любоваться.
 — Знаешь, — заметил Айсберг, — а я все думал, почему здесь не видно оружия.
 — Да нет, оружие-то есть, — заверил его Чендлер, — но оно рассчитано не на эту дичь.
 Изящная белая птица опустилась на спину водяного сумчатого и принялась выклевывать насекомых.
 — Куда бы я ни отправлялся, — заметил Чендлер, — я всегда скучаю по дому. — Он стоял на краю террасы, и взгляд его был устремлен вдаль, через реку. — Если я приму твое предложение, сколько это займет времени?
 — Не стану тебе врать, эта работа не кажется мне ни легкой, ни быстрой.
 — А в чем она состоит?
 — Я сам еще не знаю.
 Чендлер удивленно вскинул брови, однако ничего не сказал.
 — Ты когда-нибудь слышал о Пенелопе Бейли? — после недолгой паузы поинтересовался Айсберг.
 — По-моему, лет десять или пятнадцать тому назад о ней слышали все, — откликнулся Чендлер. — За нее предлагали чертовски большую награду.
 — Вот о ней и речь.
 — Насколько я помню, буквально все желали заполучить ее: Республика, инопланетяне, даже некоторые пираты. Я так никогда и не узнал, что с ней сталось. Слышал только, что обнаружилось несколько мертвых наемных убийц, и после этого никто уже не интересовался предложенной премией. — Он повернулся к Айсбергу. — Ходили слухи, будто и ты был замешан в этой истории.
 — Был, — коротко ответил Айсберг.
 — Ну и из-за чего разгорелся весь сыр-бор? — спросил Чендлер. — За девчонкой охотились несколько джентльменов удачи, но никто так и не объяснил, в ней было такого, ради чего можно было бы выло пять или шесть миллионов кредиток.
 — Она не просто девчушка-беглянка, — сухо заметил Айсберг.
 Чендлер порылся в кармане, вытащил несколько кусочков черствого хлеба и положил их на перила, глядя, как три яркие птицы спикировали вниз, схватили их и улетели.
 — Если ты хочешь, чтобы я нашел ее и вернул, то должен по крайней мере объяснить, почему за нее назначена такая огромная награда, — наконец произнес он.
 — Объясню, — ответил Айсберг, отпивая из бокала. — К тому же тебе вообще не придется ее искать.
 — Ты знаешь, где она?
 — Возможно.
 — Так знаешь или нет?
 — Я знаю, где находится девушка, за которой я тебя посылаю, но не знаю, действительно ли это Пенелопа Бейли.
 — А ты бы узнал Пенелопу Бейли, если бы увидел? — поинтересовался Чендлер.
 — Я видел ее давно, сейчас она уже взрослая женщина, — ответил Айсберг. —»Честно говоря, представления не имею, узнал бы я ее сейчас или нет.
 — Тогда как ты определишь, ту ли женщину я тебе доставил?
 — Существуют и другие методы опознания. — Айсберг на секунду задумался.
 — К тому же, если это действительно Пенелопа Бейли, то скорее всего тебе не удастся вернуть ее.
 Чендлер посмотрел на небо, которое внезапно заволокли тучи.
 — В это время, после обеда, всегда идет дождь, — заметил он. — Давай вернемся в дом и устроимся там со всеми удобствами, и ты мне все объяснишь подробно.
 Он повел Айсберга обратно в дом, дав команду стеклянным дверям закрыться наглухо. Чендлер предложил гостю кресло, вырезанное из местного дерева — прочного и душистого, покрытого шкурой какого-то животного с голубым мехом.
 — Ну хорошо, — сказал Чендлер, когда оба удобно устроились. — Я слушаю.
 — Когда я повстречался с Пенелопой Бейли, ей было восемь лет, — начал рассказывать Айсберг. — Секретные Службы Республики отняли ее у родителей, когда девчушке исполнилось лет пять или шесть, а потом ее похитил инопланетянин. Когда я столкнулся с ней, она жила с одной женщиной, когда-то до этого работавшей на меня.
 — А зачем она так понадобилась Республике? — поинтересовался Чендлер.
 — У нее был дар… талант, если хочешь, которым интересовались секретные службы.
 — Что за талант?
 — Она предсказательница.
 — Ты хочешь сказать, что она способна предсказывать будущее?
 Айсберг покачал головой.
 — Все не так просто. Юна может видеть не просто будущее, а множество вариантов этого самого будущего и умеет манипулировать событиями так, чтобы наступил именно тот из них, который для нее наиболее благоприятен.
 Долгую минуту Чендлер задумчиво смотрел на друга.
 — Я не верю этому, — наконец произнес он.
 — Это правда, я сам видел, как это срабатывает.
 — Тогда почему же она до сих пор не стала правительницёй всей нашей Вселенной?
 — Когда я впервые встретил ее, она могла различат только те варианты будущего, которые грозили ей немедленной опасностью. Но к тому моменту, как мы расстались, она могла предвидеть куда больше: не только выигрыш в покер, но и результаты перестрелки, и умела манипулировать событиями так, как ей хотелось.
 Однако тогда она могла заглянуть в будущее не более чем на пару часов. — Айсберг помолчал. — Если ее сила не развилась дальше этого, она может стать очень богатой, очень влиятельной женщиной, но по большому счету не более того.
 — Но ты думаешь, что ее талант достиг зрелости. — Это прозвучало скорее как утверждение, нежели как вопрос.
 — Не вижу, почему должно было случиться иначе, — ответил Айсберг. — Пока я был рядом с ней, ее мощь росла день ото дня.
 — Удивляюсь, как ты не попытался убить ее.
 — Попытался, — Айсберг похлопал себя по протезу. — Вот что я получил за труды.
 Чендлер кивнул, но промолчал.
 — Последний раз, когда я видел ее, она была с чужаком по прозвищу Черепаха Квази — клянусь, этот инопланетянин действительно был похож на черепаху, — и, насколько могу судить, никто из людей ее с тех самых пор больше ни разу не видел.
 — А почему именно с чужаком?
 — Он поклонялся ее таланту и считал, что, когда ее талант разовьется, она сможет защитить его планету от Республики.
 — И девчонка до сих пор на его планете? — спросил Чендлер.
 — Нет. Я побывал там дважды, но там их нет.
 — Ага, теперь понятно, куда ты отправлялся каждый раз, когда улетал с Последнего Шанса, — без удивления заметил Чендлер. — Ты выслеживаешь Пенелопу Бейли.
 — Из этого ничего не вышло. — Айсберг скорчил гримасу и отхлебнул свой коктейль. — Кто может прятаться лучше, чем женщина, которая видит будущее?
 — Тогда как же тебе удалось ее найти? — поинтересовался Чендлер.
 — А я ее и не нашел, — ответил Айсберг. — Но неделю назад ко мне пришла женщина, которая назвалась матерью Пенелопы Бейли. Она думает, что знает, где находится ее дочь. Эта женщина наняла меня, чтобы я ее вернул.
 — Назвалась? — переспросил Чендлер. — Занятно ты выражаешься.
 — Она лгала от начала до конца.
 — Почему ты так думаешь?
 — Она знает о таких вещах, о которых знать не может.
 — Например?
 — Например, она знает, что Пенелопа скрылась вместе с инопланетянином… но об этом знали всего десять человек на маленькой планете Гавань Смерти. Она осведомлена и о том, что я разыскивал Пенелопу, однако я никогда никому об этом не говорил. — Он снова помолчал. — К тому же она разыскивала Айсберга, а не Карлоса Мендосу.
 — Она явно работает на Республику. Айсберг кивнул.
 — Никто больше не располагает ресурсами, достаточными, чтобы выслеживать меня в течение четырнадцати лет.
 — И они охотятся за ней четырнадцать лет… — начал было Чендлер.
 — Шестнадцать, — перебил его Айсберг.
 — Хорошо, шестнадцать. Почему же они обратились к тебе сейчас?
 — Потому что решили, что наконец нашли ее.
 — Звучит неубедительно, — заметил Чендлер. — Зачем им понадобилось тебе лгать? Или, раз они нашли ее, почему бы им не захватить ее самим?
 — Я уверен, они уже отправляли за ней самых лучших своих агентов и у тех ничего не вышло, иначе они никогда не обратились бы ко мне. — Айсберг только теперь заметил, что держит в руках бокал, и одним глотком допил содержимое. — Что же касается того, почему они послали ко мне женщину, которая представилась матерью Пенелопы, то тут все ясно. Миры Внутренней Границы не так уж»нежно любят Республику, и там не знали, стану ли я им помогать. К тому же, — добавил он, — я убил нескольких головорезов тогда, четырнадцать лет назад.
 — А зачем ты спасал ее от этой компании наемных убийц?
 — Да нет, для нее они никакой угрозы вообще не представляли, — ответил Айсберг. — Я пытался спасти кое-кого другого. — Помолчав, он добавил: — У меня из этого ничего не вышло.
 — Судя по твоим словам, эта Пенелопа Бейли опасная штучка.
 — Так оно и есть, — серьезно заверил Чендлера Айсберг. — Не стоит заблуждаться на ее счет.
 — А где она теперь?
 — В системе, называемой Альфа Крепелло III, в скоплении Хинеллуса.
 — Они уверены, что это именно она? Айсберг отрицательно покачал головой:
 — Они только предполагают, что это так. У них нет полной уверенности.
 — А почему они так думают?
 — Предположительно именно там живет молодая женщина, которую чужаки называют Пифией.
 — Только и всего?
 — Может быть, и нет, — пожал плечами Айсберг. — Даже скорее всего нет. Но ничего больше мне не сообщили.
 — Не так уж и много нам известно, — задумчиво заметил Чендлер. — Как ты думаешь, что они скрыли?
 . — Ну, вероятно, кое-какую информацию о том, скольких агентов они уже отправили туда и потеряли. Это должно было убедить их, что они на правильном пути, но сообщать такие вещи потенциальному исполнителю — значило бы отпугнуть его.
 С минуту Чендлер молчал, затем посмотрел в лицо Айсбергу.
 — У меня есть вопрос к тебе.
 — Какой?
 — Эта девочка стоила тебе ноги, и, как я догадываюсь, именно она убила твоего друга.
 — Косвенно она виновница этого.
 — Тогда почему ты сам не отправишься за ней?
 — Мне шестьдесят пять лет. Я пожилой мужчина с брюшком и протезом вместо ноги, — ответил Айсберг. — Если это и в самом деле Пенелопа Бейли, я буду мертв раньше, чем сумею к ней приблизиться. Возможно, двадцать лет назад я еще и мог бы это сделать, но не теперь. — Он посмотрел в лицо Чендлеру. — Вот поэтому я и пришел к тебе, Свистун… из всех ребят, которые занимаются такими делами, ты лучший. Ты сумел проникнуть на дюжину миров, и ты убийца куда более ловкий, чем даже я в свое время.
 — А можно ее убить? Айсберг пожал плечами.
 — Не знаю.
 — Какую сумму ты можешь предложить?
 — Полмиллиона вперед, полмиллиона — когда работа будет сделана.
 — Кредиток? — нахмурившись, поинтересовался! Чендлер.
 — Долларов Марии Терезии. Чендлер кивнул.
 — Сроки?
 — Если ты не доберешься до нее в течение шести месяцев, ты никогда до нее не доберешься вообще.
 — Что, если я вернусь с пустыми руками?
 — Если ты берешься за это дело, то аванс остается твоим, что бы там ни случилось, — сказал Айсберг.
 — И твой клиент согласится?
 — Учитывая, что она никакая не Беттина Бейли, у нее просто нет другого выхода.
 — А как насчет расходов? — поинтересовался Чендлер. Айсберг ухмыльнулся.
 — Аванс покроет все твои расходы.
 — Мне может понадобиться нанять кого-нибудь себе в помощь.
 — Не советую, — ответил Айсберг.
 — Почему?
 — Чем меньше ты привлечешь к себе внимания, тем больше у тебя шансов выйти из всей этой передряги живым.
 — Тогда имеет смысл нанять кого-нибудь, чтобы отвлечь внимание от себя.
 — Это твоя проблема. — Айсберг задумчиво посмотрел на него. — Если ты удачно завершишь дело и сможешь доказать мне, что помощники тебе действительно были нужны, я возмещу тебе расходы.
 Чендлер смерил его оценивающим взглядом.
 — А что ты сам будешь с этого иметь?
 — Деньги, удовлетворение, месть — выбирай сам. Чендлер улыбнулся:
 — Все вместе. — Он помолчал. — Они там на этой планете говорят на каком-нибудь из земных языков?
 — Не знаю… но, судя по моим звездным картам, планета имеет три терраформированных спутника, заселенных выходцами с Земли. Логично было бы начать именно с них.
 — А почему бы не направиться прямо к девице?
 — Если бы такое было возможно, Республика не стала платить мне таких денег, — ответил Айсберг. — Ну так как? Берешься ты за эту работу?
 Какую-то минуту Чендлер обдумывал предложение, затем кивнул:
 — Да, берусь.
 — Отлично, — откликнулся Айсберг. — Если окажется, что Пифия — это не Пенелопа Бейли, вывези ее с планеты.
 — А если она и есть Пенелопа Бейли?
 — Как только ты сумеешь в этом убедиться, дай мне знать. Дело в том, что, если она того не захочет, тебе не удастся вывезти ее оттуда. Поэтому убей ее, если сможешь. Если же от тебя не поступит никакого сообщения за полгода, я буду знать, что ты мертв.
 — Ты имеешь в виду, тогда можно будет предполагать, что я мертв.
 — Я имел в виду именно то, что сказал, — серьезно ответил Айсберг.

 ГЛАВА 3

 Радиоприемник издал серию коротких гудков.
 — Вы находитесь в пределах системы Альфа Крепелло III, — произнес равнодушный механический голос. — Пожалуйста, представьтесь.
 — Звездолет «Следопыт», регистрационный номер 2371Ш99, восемь стандартных галактических дней с момента отбытия с Мира Француза, командир корабля Джошуа Джереми Чендлер.
 — В нашей базе данных нет сведений о Мире Француза, «Следопыт».
 — Это третья планета системы Бойсон на Внутренней Границе.
 Последовало короткое молчание.
 — С какой целью вы прибыли в систему Альфы Крепелло III, «Следопыт»?
 — Бизнес.
 — Определите характер вашего бизнеса, пожалуйста.
 — Торговля.
 — Что вы продаете?
 — Редкие марки и старинные монеты.
 — Есть ли у вас договоренность о встрече с кем-либо из населяющих систему Альфы Крепелло III?
 — Да.
 — С кем назначена встреча?
 — С Карлосом Мендосой, — ответил Чендлер, воспользовавшись первым пришедшим на ум именем. — Думаю, он находится на Альфе Крепелло III.
 Новая пауза.
 — В нашей базе данных нет сведений о Карлосе Мендосе, проживающем на Альфе Крепелло III. Карлос Мендоса человек?
 — Да.
 — Таковой не проживает в системе Альфы Крепелло III, — безапелляционно заявил механический голос.
 — Возможно, он находится здесь временно. — Единственное, что мне известно, это что мы должны с ним встретиться именно здесь.
 — Альфа Крепелло III не входит в Республику, — констатировал голос. — Мы не имеем торговых договоров с Республикой, мы не поддерживаем военный альянс с Республикой, и мы не признаем республиканские паспорта. Никто не может осуществить посадку на Альфе Крепелло III без особого на то разрешения, которое дается представителям вашей расы только в исключительных случаях. — Последовала короткая пауза. — Вы можете осуществить посадку на любой из трех терраформированных спутников Альфы Крепелло III, но, если вы попытаетесь самостоятельно высадиться на Альфе Крепелло III, вы подвергнетесь задержанию, а корабль — конфискации.
 — Спасибо, — поблагодарил Чендлер. — Конец связи.
 Айсберг предупредил его, что ему не позволят высадиться непосредственно на Альфе Крепелло III, так что Чендлер не испытывал ни удивления, ни разочарования. Он вздохнул, потянулся и стал смотреть на экран.
 — Компьютер, — приказал он, — дай голограммы, карты и записи данных на все три терраформированные; спутника Альфы Крепелло III.
 — Принято к исполнению… даю, — ответил его бортовой компьютер.
 Их было три — Порт Марракеш, Порт Самарканд и.; Порт Маракайбо. Все они когда-то имели богатые залежи радиоактивных руд и были колонизованы еще около двух тысяч лет назад. Потом жители Альфы Крепелло III, прозванной Адом тогдашним послам Республики за красноватый цвет почвы и невыносимую жару, отказались от членства в галактическом сообществе, прекратили контакты с окрестными мирами и Делуросом VIII, огромным миром в центре Галактики, служившим столицей человечества. Поскольку к этому времени залежи полезных ископаемых истощились, Аду было позволено идти собственным путем.
 Три спутника Ада почти не представляли интереса для самих аборигенов, и, после того как их покинули шахтеры, там поселились другие люди — те, кто не хотел оставаться под властью Республики. Жители Ада сначала было выступили против этого, но перспектива новой войны побудила их смотреть сквозь пальцы на новых обитателей лун. Таким образом три спутника Ада превратились в перевалочный пункт для товаров черного рынка, прибежище для людей, которые были не в ладах с законом, место сбора наемников и некое связующее звено между независимыми мирами скопления Хинеллуса и законопослушными планетами, принадлежащими Республике.
 — Компьютер, — спросил Чендлер, — сколько человек проживает на каждой из трех лун?
 — Порт Маракайбо — 126214, Порт Самарканд — 118755 и Порт Марракеш — 187440, — ответил компьютер, — по данным последней переписи, произведенной семь лет назад.
 — Какой вид валюты используется на каждом из спутников?
 — Практически все виды валют, имеющих хождение в пределах Республики и миров Внутренней Границы, плюс валюта самого Ада, Канфора VI, Канфора VII и Лодина XI. Курс каждой из них привязан к курсу кредиток Республики.
 — Дай мне сведения о климате и гравитации.
 — Все три луны терраформированы одной и той же командой первопроходцев и идентичны по климатическим и гравитационным показателям, — ответил компьютер, — гравитация около 98 процентов стандарта Земли и Делуроса, температура постоянно равна 22 градусам по Цельсию днем и 17 ночью, атмосфера соответствует земному и делуросскому стандарту.
 — Все они имеют космопорты?
 — Космопорты для кораблей класса Д и меньших. Для более крупных существуют ангары на орбите.
 — Выходит, разницы между ними нет.
 Это не был вопрос или команда, поэтому компьютер хранил молчание.
 — Какой из трех спутников расположен ближе всего к Аду?
 — Порт Марракеш.
 — Хорошо. Тогда в Порт Марракеше мы и сядем. Посадка прошла без осложнений, и вскоре Чендлер уже прокладывал себе дорогу сквозь толпу, заполнявшую зал ожидания космопорта. Он узнал несколько лиц, украшающих плакаты «Разыскиваются», но не обратил на них внимания: его целью было побыстрее добраться до центрального выхода. Оказавшись за воротами, он подозвал наземное такси, которое и отвезло его в центр города, насколько он помнил, единственного города на Порт Марракеше. Окружающие здания были украшены экзотическими арками; все они были выкрашены в белый цвет. Чендлер представления не имел о происхождении названия «Марракеш», хотя и предполагал, что так назывался какой-то город где-то в Галактике, на который похож тот, где он теперь оказался: архитектура слишком у сильно отличалась от миров, на которых ему доводилось бывать, а улицы не могли похвастаться особенной продуманностью планировки.
 — Куда теперь? — поинтересовался шофер, когда машина плавно вписалась в оживленное движение центральной части города.
 — Я раньше здесь никогда не был, — ответил Чендлер. — Можешь мне порекомендовать какую-нибудь гостиницу?
 — С или без? — ответил шофер вопросом на вопрос.
 — С чем и без чего? Шофер лишь пожал плечами:
 — А это смотря по тому, чего бы вам хотелось: женщину, мужчину, азартные игры, наркотики, — вы только скажите.
 — Думаю, лучше без всего этого. Шофер ухмыльнулся:
 — Это уже труднее. Сами знаете: здесь вам не Республика.
 Чендлер наклонился вперед и вручил шоферу банкноту в 50 кредиток.
 — Не просветишь ли ты меня?
 — Выпить хочешь? — поинтересовался шофер.
 — А что, должен хотеть?
 — Я бы сумел куда лучше просветить тебя, если бы мой рот не пересох посередине рассказа.
 — Я уже вручил тебе 50 кредиток, так что выпивку ты мог бы купить себе и потом.
 — Ты уже совершил пару ошибок, — заметил шофер многозначительно. — Я мог бы рассказать о них, пока мы пропустим по стаканчику, или ты предпочитаешь испытать все на собственной шкуре?
 — Меня что-то сразу стала мучить жажда, — согласился Чендлер.
 — Так я и думал, — хмыкнул шофер. — Кстати, меня зовут Джин.
 — Просто Джин, и все?
 — Джин — моя любимая игра, джин — мой любимый напиток, и именно так меня зовут.
 — Отлично, Джин, — откликнулся Чендлер. — И где нам пропустить парочку стаканчиков?
 — А я туда уже и направляюсь, — ответил шофер. — Там, конечно, не слишком шикарно, но зато выпивку водой не разбавляют, да и надоедать нам никто не станет.
 Чендлер откинулся на спинку сиденья и принялся обозревать виды города, через который неслась машина. Большинство зданий было древними — не меньше пары сотен лет — и, за исключением нескольких роскошных дворцов на окраине, именно так и выглядели — старыми и запущенными. Было в этом городе нечто непостоянное, словно большинство жителей здесь проездом: маленькие отели, дома, где сдаются комнаты, вездесущие рестораны и бары, словно никто из обитателей Марракеша не питался дома. И над всем этим царили явственная тоска и уныние, отчасти от внешнего вида запущенного города, отчасти оттого, что огромная тень Ада ложилась на здания, заслоняя собой солнце.
 — Вот мы и приехали, — объявил шофер, останавливая машину рядом с таверной, которая ничем не отличалась от еще четырех, пристроившихся в том же самом квартале.
 — Показывай дорогу, — сказал Чендлер, вылезая из машины.
 Он вошел следом за Джином и оказался в слабо освещенном помещении таверны. Здесь стояла пара десятков столиков и кабинки, половина из них пустовала, остальные были заняты людьми и чужаками всех мастей и рас, тихо разговаривающими между собой. В дальнем углу какая-то усталая женщина вяло демонстрировала стриптиз под заезженную пластинку. Лодинит следил за ней как за достойным научного наблюдения объектом, а прочие завсегдатаи не удостаивали ее внимания.
 — Это подойдет? — поинтересовался Джин, указывая на дальнюю кабинку.
 — Отлично, — откликнулся Чендлер.
 Оба мужчины уселись за столик, Джин поднял руку и щелкнул пальцами, подзывая официанта. Через пару секунд шарообразный толстяк, отдуваясь и кряхтя, подошел к столику, неся пару бокалов с переливающимся зеленоватым напитком.
 — Что это? — спросил Чендлер, хмуро разглядывая стакан перед собой.
 Джин пожал плечами:
 — На Биндере X ее называют зубодробиловка, а здесь — просто номер пять.
 — И что туда входит?
 — Да разве все перечислишь! Одним словом, именно то, что надо, — ответил Джин, поднял свой бокал и осушил его одним глотком.
 Чендлер с опаской заглянул в свой, потом отпил.
 — Ну и как?
 — Сойдет.
 — Лучшее пойло из всех, какие небось тебе приходилось пробовать. «Сойдет». И это все, что ты можешь сказать?
 — Но ведь это ты пришел сюда пить. Я здесь только для того, чтобы как следует потолковать.
 — Верно, — согласился Джин и тут же жестом подозвал официанта, заказывая себе еще один бокал. — Только ведь хороший разговор требует хорошей выпивки.
 — Мне кажется, все дела, которые ты делаешь, требуют хорошей выпивки, — не без сарказма заметил Чендлер.
 — Ну, раз уж ты об этом упомянул… — сказал Джин и рассмеялся, — кстати, а имя-то у тебя есть?
 — Чендлер.
 — Ясно. — Джин пожал плечами. — Только на твоем месте я бы его сменил.
 — Это почему же?
 — А зачем афишировать, что Свистун прибыл в Порт Марракеш?
 — В Галактике полно Чендлеров. Почему это ты решил, будто именно я и есть Свистун?
 — А сколько еще Чендлеров станет таскать в карманах пять стволов и один нож? — усмехнулся Джин. — Это была твоя первая ошибка. В моей машине система безопасности работает вполне исправно, она сразу же зафиксировала оружие.
 — Знаю, — спокойно ответил Чендлер. — Я сразу же заметил ее, как только ты открыл передо мной дверцу.
 — Правда? Чендлер кивнул.
 — Я счел, эта система только для твоей личной безопасности. В конце концов если бы ношение оружия здесь, на Порт Марракеше, было бы противозаконным, меня бы просто задержала служба безопасности космопорта.
 — Ну что ж, вполне логично, — признал Джин. — С другой стороны, есть способы приземлиться так, чтобы тебя не зацапали. К утру все в городе будут знать, что Свистун прибыл в Порт Марракеш.
 — Ты что, собираешься всем рассказать об этом? Джин отрицательно покачал головой:
 — А мне и не придется. К этому времени кто-нибудь; из службы безопасности космопорта уже наверняка проверил регистрационный номер твоего корабля, или прогнал ретинограмму через компьютер, или просто узнал тебя в лицо. Особенно если ты воспользовался именем Чендлер.
 — Так, значит, им уже известно, кто я такой, — сказал Чендлер. — И что дальше? Судя по тому, что я знак об этой планете, она просто наводнена убийцами, да не только ими.
 — Ну ты же явился сюда не для поправки здоровья. Я все про тебя знаю: где появляется Свистун, там люд начинают умирать.
 — В Марракеше мне никто не нужен. Если бы я охотился за кем-то из здешних, никто не узнал бы, что я сюда прибыл.
 — Да, вот тут я тебе верю, — согласился Джин и добавил после паузы; — Тогда что ты тут делаешь?
 — Мы ведь, кажется, договорились, что на вопросы будешь отвечать ты, а не я. А какова, по-твоему, моя вторая ошибка?
 — Ты попросил отвезти тебя в гостиницу. — Джин улыбнулся. — Не слишком умно. Убийца не должен позволять людям знать, что он прибыл в город, и уж тем более докладывать первому встречному, где он собирается остановиться. Если только…
 — Если только что?
 — Если только он специально не хочет сделать известным, что он прибыл.
 — Правильно.
 — Тогда тебе нужен кто-то из Порт Самарканда или Порт Маракайбо. — Джин нахмурился. — Но тогда в этом нет никакого смысла. Почему ты приземлился именно здесь?
 — Почему я приземлился именно здесь — это мое дело, — заметил Чендлер, взглянув на толстяка официанта, который принес очередную порцию выпивки для Джина.
 — Ты точно не хочешь мне сказать, за кем охотишься, а, Свистун? У меня, надо отметить, неплохие связи. Может быть, мне удастся помочь тебе найти того, кто тебе нужен, — он ухмыльнулся, — за небольшое вознаграждение, разумеется.
 — Я пришел сюда не за кем-то, а за чем-то: за информацией, припоминаешь?
 Джин вздохнул:
 — Поступай, как знаешь. Я лишь хотел тебе помочь. — Ты не слишком-то стараешься, парень, — бросил Чендлер. — Мы уже болтаем не меньше десяти минут, а ты мне пока ничего так и не сказал.
 — Так что бы ты хотел узнать? Существовала единственная вещь, которая и в самом деле очень интересовала Чендлера: как попасть на Ад. Однако следующие тридцать минут он задавал самые разные вопросы о Порт Марракеше и к концу беседы узнал куда больше о месте своего теперешнего пребывания, чем ему было нужно: о торговле наркотиками, проституции, черном рынке.
 — Похоже, дела здесь идут не так уж и плохо, — в конце концов заключил он. — Сейчас на Внутренней Границе бизнес не так уж процветает. Я подумываю о том, не открыть ли мне здесь свою лавочку.
 — Ну, в твоей сфере деятельности здесь слишком много конкурентов, — заметил Джин.
 — Это ненадолго, — возразил Чендлер.
 Джин взглянул в лицо Свистуну, а затем кивнул:
 — Пожалуй, ты прав… если хотя бы половина из тех баек, которые я слышал о тебе, правда.
 — Мне может понадобиться водитель, который все вокруг знает, включая кое-какие секреты, — продолжал Чендлер.
 — Правда? — спросил Джин заинтересованно.
 — Такой вариант вполне возможен. Может, ты знаешь парня, которому была бы нужна подобная работенка?
 Джин ухмыльнулся:
 — Да ты на него прямо и смотришь.
 — У тебя же уже есть работа.
 — Ну в этом рае для убийц я предпочел бы ради собственной безопасности работать на самого лучшего из них.
 — Ну что ж, надо признать, язык у тебя подвешен неплохо, — согласился Чендлер. — А вот как насчет; того, чтобы держать рот на замке?
 — Можешь на меня положиться, Свистун.
 — Если я возьму тебя на работу и вдруг обнаружится, что положиться на тебя нельзя, то не завидую тому, как ты умрешь. — Чендлер помолчал. — Ты все еще хочешь работать на меня?
 — А сколько ты мне заплатишь?
 — Побольше, чем дают тебе твои поездки из космопорта и обратно, таскание чемоданов и чаевые случайных клиентов… к тому же, я заплачу тебе наличными.
 — И все-таки мне нужно знать поточней. Я же использую свою собственную машину и потому должен прикинуть, каковы будут расходы.
 — А сколько ты зарабатываешь сейчас?
 — Считая все чаевые? — спросил Джин. — Ну приблизительно шестьсот кредиток в неделю.
 — Я удваиваю сумму.
 Джин не задумываясь протянул руку через стол:
 — Идет!
 Чендлер пожал протянутую руку.
 — Идет, — повторил он. — Теперь ты работаешь на меня, считая с этой минуты.
 — Отлично! Э-э-э… а что мы будем делать?
 — Мы прикончим выпивку, а потом я найду себе подходящее место для ночлега.
 — А потом?
 — Потом я проснусь… — пожал плечами Чендлер.
 — Да нет, я имею в виду мне-то что делать?
 — Ты работаешь на меня круглосуточно, — ответил Чендлер. — Когда я проснусь завтра утром, думаю, ты должен ждать в машине у того отеля, где я остановлюсь. К тому же тебе придется держать ушки на макушке и смотреть во все глаза. Если вдруг ты услышишь, что кто-то интересуется человеком для работенки по моей части, ты сообщишь мне об этом. И что еще важнее: если вдруг заметишь, что кто-то следит за мной, сразу предупреди меня, понятно?
 — Хорошо, — Откликнулся Джин и снова подозвал официанта.
 — И еще, тебе всегда надо быть трезвым.
 — Никаких проблем.
 — Кстати, я не хочу ограничивать свою деятельность только Порт Марракешем. Ты когда-нибудь бывал в Порт Самарканде или Порт Маракайбо?
 — Я знаю их почти так же хорошо, как и Порт Марракеш, — заверил его Джин.
 — Прекрасно, — сказал Чендлер. — Похоже, от тебя будет прок. — Он помолчал. — А как насчет Ада?
 — На Ад лучше не соваться, — сказал Джин. — Да там и нет ничего, кроме этих голубых чужаков — мы зовем их голубыми дьяволами. Если у тебя контракт на одного из них, то учти: их даже невозможно отличить друг от друга.
 — Ты бывал там?
 — Нет, но я достаточно насмотрелся на этих голубых дьяволов. Уродские сукины дети, вот что я тебе скажу.
 — А кто-нибудь из людей живет на Аде?
 — Насколько мне известно, нет. Да и кому захочется?
 Чендлер не собирался обнаруживать заинтересованность Адом, поэтому он принялся задавать вопросы о двух других лунах. На это ушло больше двадцати минут, и только тогда он решил, что пора ехать дальше.
 Чендлер остановился в одном из лучших отелей, заплатил за неделю вперед и прошел в свой номер, уверенный в том, что начало операции проходит не так уж и плохо. Он не намеревался отправляться на Ад до тех пор, пока не соберет о нем достаточно информации. Нужно открыть здесь собственное дело, и через день, неделю или месяц Джин или кто-нибудь еще сообщит ему о том, что он хотел знать об Аде и о таинственной Пифии. Можно даже согласиться на один-два контракта, чтобы придать достоверность своей легенде.
 Чендлер побрился, принял душ и собирался лечь спать, когда раздался сигнал видеофона.
 — Да? — ответил он, вопрошающе глядя на пустой экран.
 — Ты ведь Свистун, не так ли? — спросил голос, который мог принадлежать то ли человеку, то ли инопланетянину.
 — Меня зовут Чендлер.
 — Ты — Свистун, — повторил голос монотонно и на секунду умолк. — Один совет, Свистун: отправляйся домой.
 — Кто это? — потребовал Чендлер, безуспешно пытаясь вызвать изображение на экране.
 — Я не стану повторять предупреждение, Свистун, — сказал голос. — Я знаю, кто ты, знаю, почему ты здесь, и я хочу тебе сказать, что твоя миссия обречена на провал. Если ты останешься на Порт Марракеше до завтрашнего утра, то твоя жизнь будет в опасности.
 Затем видеофон отключился, и только тогда Чендлер позволил себе удовлетворенно улыбнуться.

 ГЛАВА 4

 На следующее утро, когда Чендлер вышел из отеля, Джин уже ждал его в своей машине, припаркованной к тротуару. Он заменил автомобиль таксомоторной компании на собственный — побитый, но надежный.
 — Куда едем? — поинтересовался он, когда Чендлер опустился на заднее сиденье.
 — Два круга вокруг квартала.
 Джин только крякнул и сделал, как ему было сказано. Вернувшись ко входу в отель, он повернулся к Чендлеру и сообщил:
 — За нами никто не следил.
 — За нами никто не следовал, — поправил его Чендлер, делая ударение на последнем слове. — Большая разница.
 — Что-нибудь случилось? — поинтересовался Джин.
 — Ничего особенного, — ответил Чендлер. — Вчера вечером я получил сообщение. Кое-кто не очень хочет меня здесь видеть.
 — Это резонно, — рассудительно заметил Джин. — человек с твоей репутацией может кого-то вытеснить из бизнеса.
 — Им придется смириться с разочарованием.
 — Я же предупреждал, что в космопорту тебя кто-нибудь засечет, — продолжал Джин. Он с секунду помолчал. — Куда теперь?
 — Покатай по округе.
 — По округе? — переспросил Джин. — Это куда?
 — Просто по улицам. Я не могу приняться за дело, пока люди не знают, что я в городе.
 — Да они уже и так все знают, — ответил Джин. — Тот, кто пытался заставить тебя отсюда убраться, разболтал об этом половине своих знакомых. Не посидеть ли нам за выпивкой и не обмозговать это все?
 — Я сообщу тебе, когда соберусь сделать тебя равноправным партнером в деле, — заметил Чендлер. — А пока делай, как я говорю. Трогай.
 Неожиданно Джин усмехнулся:
 — Да ты же совсем не клиентам себя рекламируешь. Ты решил поймать его на блесну! Ты хочешь, чтобы парень, который вчера с тобой разговаривал, попытался тебя убрать — тогда ты сможешь с ним разделаться.
 — Езжай.
 — Секундочку, — сказал Джин, вытаскивая из-под сиденья акустический пистолет и проверяя, заряжен ли он.
 — А ты хоть знаешь, как им пользоваться? — поинтересовался Чендлер, когда машина наконец тронулась с места.
 — Может, и не так ловко, как ты, — последовал ответ, — но обычно я попадаю в того, в кого целюсь.
 Чендлер помолчал.
 — Только не вздумай целиться, пока я тебе не прикажу, — наконец сказал он.
 Джин кивнул и сунул пистолет за пояс.
 — Хорошо, босс. Так куда мы едем?
 — Это твой город, тебе и решать.
 — Ну я могу отвезти тебя туда, где развлекаются богатенькие, или туда, где околачиваются ребята, которых обычно нанимают эти самые богатенькие.
 — Сначала первое, потом — второе.
 Джин подозрительно уставился на нищего с оттопыренными карманами, который пристально смотрел на них с движущейся пешеходной дорожки, и машина на полной скорости чуть на врезалась во встречный автомобиль. Джину чудом удалось избежать столкновения.
 — Смотри на дорогу, — буркнул Чендлер, — а уж за потенциальными врагами я присмотрю сам.
 — Не такой уж он потенциальный, — проворчал Джин. — К полудню за твоим скальпом будет охотиться полсотни таких головорезов.
 — Не давай воли воображению, — посоветовал Чендлер, когда движение вокруг стало более оживленным.
 — Не давай воли своей самонадеянности, — огрызнулся Джин. — Чем больше я об этом думаю, тем меньше мне все это нравится.
 — Обязанность думать не входит в твои функции, — оборвал его Чендлер. — Так что можешь предоставить это мне.
 Джин пожал плечами:
 — Как скажешь.
 — Именно это я и говорю, — ответил Чендлер. Неожиданно он напрягся. — Затормози и остановись.
 Машина остановилась.
 — Что-нибудь заметил? — спросил Джин, доставая пистолет. — .
 — Этот инопланетянин, — Чендлер кивнул в сторону высокого лысого гуманоида с синеватой кожей, который стоял на тротуаре по другую сторону улицы, — это и есть голубой дьявол?
 — Да. А что?
 Чендлер с секунду рассматривал существо, затем откинулся на спинку сиденья и расслабился.
 — Все в порядке, езжай дальше.
 — Ты не ответил на мой вопрос, — настаивал Джин. — Почему ты так интересуешься голубыми дьяволами?
 — Я их ни разу не видел раньше.
 — Ты довольно долго его разглядывал.
 — Я любопытен.
 С минуту они ехали молча, а затем Джин не выдержал:
 — А почему ты думаешь, что именно голубой дьявол охотится за тобой?
 — А я что, так сказал?
 — А тебе и не надо этого говорить. — Джин помолчал. — Но клянусь, никак не могу взять в толк, с чего это вдруг голубые дьяволы так заинтересовались, здесь ты или нет.
 Наступила тишина. Джин не решился расспрашивать дальше, а Чендлер просто проигнорировал замечание шофера. Наконец он нарушил молчание:
 — Сколько еще ехать до того места, о котором ты говорил?
 — Да пара минут, не больше.
 — Расскажи мне о кварталах, которые мы сейчас проезжаем.
 — Тебе это действительно интересно? — спросил Джин.
 — Все утро напролет я никак не могу заставить тебя заткнуться, — не без иронии заметил Чендлер, — а теперь, когда я прошу тебя немного поработать языком, оказывается, что у тебя нет на то особого желания.
 Джин пожал плечами.
 — Ты — босс. Эта часть города называется Малая Спика. Она населена в основном потомками шахтеров со Спики-VI и судостроителей со Спики-II. На окраине живет несколько канфоритов, но спикане, если говорить честно, не слишком-то жалуют чужаков. — Он с секунду помолчал. — Тут, через квартал, есть отличный публичный дом. Это как, тебе по вкусу?
 — Не особенно.
 — Видишь витрину этого магазина? — спросил Джин, немного притормаживая. — Поговаривают, что Сантьяго самолично прикончил здесь на тротуаре двух женщин лет двести назад. А вот бар слева, видишь? В нем продаются лучшие семена альфанеллы в этой части города. — Он снова помолчал. — А ты вообще когда-нибудь пробовал жевать семена? — Он отрицательно покачал головой, отвечая на свой же вопрос. — Думаю, что нет. Человеку твоей профессии нужна ясная голова.
 — А сколько еще городов на Порт Марракеше?
 — Городов? — переспросил Джин. — Да ни одного. Есть, правда, пара захолустных деревенек, в каждой человек по пятьдесят, на обратной стороне планеты — сельскохозяйственные коммуны. Нет, основная часть людей живет здесь.
 Они уже выехали из Малой Спики и попали в квартал еще более обветшалый и заброшенный. По обе стороны улицы тянулись все те же побеленные здания с куполами, грязные и требующие ремонта.
 — Квартал инопланетян? — предположил Чендлер.
 — Угадал. По большей части голубых дьяволов. Но есть здесь и другие, каких только не встретишь!
 — А ты когда-нибудь видел чужака, похожего на черепаху? — спросил Чендлер.
 — Хм, я даже представления не имею, что такое черепаха, — ответил Джин. — А что?
 — Да так, просто любопытно.
 — Человек вроде тебя никогда не станет задавать вопросы из праздного любопытства, — ответил Джин. — Если ты мне его опишешь, может быть, я и вспомню кого-нибудь, кто подходит под описание.
 — Как-нибудь в другой раз, — сказал Чендлер, меняя тему разговора.
 Они проехали почти через весь город, и Джин рассказывал обо всех местных достопримечательностях, которые имели хотя бы малейший исторический или криминальный интерес. Чендлер иногда задавал вопросы. В последние десять минут здания за окном стали меняться, делаясь все более элегантными, и вскоре Джин затормозил у роскошного отеля, напоминавшего древний экзотический дворец.
 — Наша первая остановка, — объявил Джин. — Это самый дорогой отель во всем городе.
 Чендлер кивнул, а затем выбрался из машины.
 — Мне пойти с тобой? — поинтересовался Джин.
 — Нет необходимости. Я вернусь через пару минут.
 Он вошел в вестибюль, встал на движущуюся дорожку, которая огибала фонтан, разноцветные струи которого сливались, образуя над бассейном фигуру обнаженной женщины. Как только эта хрупкая структура теряла свою целостность, новые потоки золотистой, красной и белой воды переплетались в центре, воссоздавая иллюзию заново. Дорожка привела Чендлера к регистрационной стойке, из-за которой ему навстречу вышел высокий мужчина в униформе с иголочки.
 — Могу я быть вам полезен? — спросил он.
 — Возможно, — ответил Чендлер. — У вас зарегистрирован Карлос Мендоса?
 Портье запросил компьютер и получил отрицательный ответ.
 — Странно, — нахмурившись, сказал Чендлер. — Мы договорились с ним встретиться именно здесь.
 — Простите, но заказ на номер на имя Мендосы не поступал, — ответил портье.
 — Ну тогда, я думаю, рано или поздно он объявится, — небрежно бросил Чендлер.
 — Все номера забронированы на три месяца вперед, сэр.
 — Это уже его проблема, — пожал плечами Чендлер. — Могу ли я оставить для него сообщение?
 — Конечно, сэр.
 — Отлично. Если все-таки мистер Мендоса появится, пожалуйста, сообщите ему, что Свистун завершил свое дело здесь.
 — Это все?
 — Не совсем. Когда Мендоса получит мое сообщение, он, возможно, оставит здесь конверт на мое имя. Пожалуйста, поместите его в сейф до тех пор, пока я не найду возможность заглянуть к вам и забрать его.
 — Когда вы вернетесь, может оказаться так, что меня не будет на дежурстве, — заметил портье. — Если речь идет о финансовой сделке, то нам понадобится удостоверить вашу личность, прежде чем вам вручат деньги, сэр.
 Чендлер опустил руку на идеально отполированную поверхность стойки и прижал к ней пальцы.
 — Этого достаточно?
 Клерк оглянулся на вмонтированный в стойку экран компьютера.
 — Да, мистер Свистун. Теперь в нашей базе данных записаны ваши отпечатки пальцев.
 — Отлично, — откликнулся Чендлер, убирая руку. — Уверен, я могу положиться на вашу порядочность, — и он выложил на стойку пятисотку.
 — Абсолютно, сэр. — Кредитка тут же исчезла в кармане. — Как мы сможем сообщить вам, если мистер Мендоса оставит для вас конверт?
 — Я сам выйду на вас, — ответил Чендлер, разворачиваясь на каблуках и направляясь к двери.
 Весь этот спектакль он повторил еще в трех крупных отелях. Когда Чендлер наконец покинул последний, то сел на заднее сиденье машины, откинулся на спинку и расслабился.
 — Прекрасно, — сказал он Джину. — Похоже, я теперь действительно представился половине города.
 — Я вижу, ты пооставлял изрядно купюр этим ребятам за стойками, — заметил Джин. — Ты заплатил им, чтобы они побыстрее распространили слухи о твоем прибытии в Порт Марракеш?
 Это позабавило Чендлера.
 — Наоборот, я дал им по пятьсот кредиток, чтобы они держали язык за зубами.
 — Я предпочел бы понять все в точности, — сказал Джин. — Ты хочешь объявить о своем прибытии, а сам платишь этим ребятам за молчание? Не сходится.
 — Кто-нибудь из этих идиотов решит, что если уж я выложил пятьсот кредиток, чтобы скрыть свое присутствие, то наверняка найдется тот, кто заплатит вдвое большую сумму, лишь бы узнать, где я нахожусь. — Чендлер помолчал. — Уже к вечеру все, кто заинтересован в такой информации, наверняка узнают, что я прибыл в Порт Марракеш.
 Джин ухмыльнулся:
 — Ну надо же! Я бы до такого никогда не додумался.
 — А тебе и не надо. Это мое дело.
 — А теперь куда?
 — Не будь меня в Марракеше, кого бы ты нанял, если бы у тебя в кармане лежала кругленькая сумма и тебе нужно было кого-нибудь прикончить?
 — Я бы прямиком направился к Хирургу, — без колебаний ответил Джин.
 — К Хирургу? — переспросил Чендлер.
 — Его настоящее имя — Витторио или как-то так, однако все называют его Хирургом. Он может разделать человека на кусочки раньше, чем тот глазом моргнет.
 — И где мне его отыскать? Джин пожал плечами:
 — В доброй дюжине разных баров. Он ведь не сидит на месте. Немного поработает там, немного здесь.
 — Ну тогда выбери на свое усмотрение наиболее вероятное местечко и кати туда.
 — Ну в такое время дня он наверняка у Оборотня. Это такой ресторанчик в Платиновом квартале, недалеко от того места, где мы вчера вечером пропустили парочку стаканчиков.
 — Платиновый квартал? — переспросил Чендлер. — Я что-то там вчера ничего шикарного не заметил.
 — Да, там и правда не слишком шикарно, — согласился Джин. — Да только название его пошло совсем от другого. Незадолго до того, как вся горнодобывающая отрасль заглохла, кто-то нашел там залежи платины. Это был последний всплеск активности — пока не выяснилось, что платины мало и добыча не окупится. Платиновый квартал построили как раз на том месте, где была шахта. Шахтеры оставили множество туннелей, так что теперь в этом квартале из одного дома в другой можно попасть, не выходя на поверхность… ну, конечно, если вы хорошо знаете эти ходы. — Он помолчал. — Иногда случается, что кто-нибудь, кто представления не имеет о строении лабиринта, спускается в него — и только его и видели.
 — Ну эти туннели наверняка не такие длинные, чтобы в них можно было безнадежно заблудиться, — прокомментировал Чендлер. — Полагаю, эти заблудившиеся умирают прежде, чем начинают страдать от голода.
 — Дело в том, Свистун, что там обитают ребята, не появляющиеся на поверхности лет по десять. Либо ты платишь им кругленькую сумму, и они проводят тебя по туннелям, либо они тебя ограбят, и потом где-нибудь в тупике тебя сожрут черви. — Он снова помолчал. — А ты ведь никогда не видел ничего подобного червям Порт Марракеша. Эти гады в пару футов длиной и к тому же с зубами. Оставь в туннеле тело, так за день до костей все обглодают.
 — Приятное местечко.
 — А люди, которые живут там, внизу, еще похуже червей. Поговаривают, они обучают червей узнавать их и не трогать. А еще говорят, будто они ловят червей и питаются ими.
 — А сам этот Хирург, он когда-нибудь спускается в туннели? — поинтересовался Чендлер.
 — Иногда. Конечно, там все прекрасно знают, кто он такой, так что стараются с ним не связываться. Большей частью они зарабатывают тем, что помогают скрываться людям, которым нужно на какое-то время исчезнуть. Перепадает кое-что им и когда туда суются просто зеваки.
 — Интересно, — уклончиво заметил Чендлер.
 — Интересно, черт… да это же хрен знает как опасно! — с жаром возразил Джин. — Если вздумаешь спуститься вниз, в туннели, то на мою компанию можешь не рассчитывать.
 — Я это запомню.
 Через несколько минут Джин затормозил рядом с прямоугольным маленьким зданием, резко отличавшимся от куполов и заостренных углов, свойственных здешней архитектуре. Ни на дверях, ни на окнах не было никаких надписей или вывесок, но Джин заверил Чендлера, что это заведение в рекламе не нуждается. Уж коли человек приходит сюда, так наверняка имеет представление, что такое ресторан Оборотня.
 — Мне лучше зайти вместе с тобой, — заметил шофер, когда Чендлер вышел из машины. — Стоит неизвестному человеку начать интересоваться Хирургом, и он может подвергнуться незапланированной операции.
 Чендлер вслед за Джином вошел в ресторан, который внутри оказался совсем облезлым, заставленным дешевыми стульями и старыми столами, с крошечным баром-стойкой и неприветливыми официантами и официантками.
 За стойкой бара стояло существо, которое могло бы возникнуть в детском ночном кошмаре. Держалось оно вертикально и ходило на двух ногах, но голова у него была волчьей, с вытянутой вперед челюстью и мощными клыками. Уши не напоминали ни человечьи, ни собачьи, однако были изрядных размеров и торчали торчком, посаженные высоко на макушке. Его лицо, шея, грудь и руки были покрыты мехом; остальную часть тела закрывал элегантный вечерний костюм.
 Джин повел Чендлера прямо к стойке.
 — Свистун, познакомься, это Оборотень, — представил он бармена, отступая в сторону.
 — Наслышан о вас, — произнес Оборотень, протягивая руку-лапу.
 — Удивительно, что я о вас ничего не слышал, — ответил Чендлер, пожимая протянутую руку. — Косметическая операция?
 — Да.
 — А почему именно волк? — поинтересовался Чендлер.
 — А почему бы и нет? — послышался ответ, и в горле Оборотня забулькало. Чендлер даже не сразу сообразил, что это просто смех. — Во всяком случае, стоит человеку увидеть меня, и он никогда не забудет нашей встречи. — Он помолчал. — Конечно, при вашей профессии это не было бы преимуществом. — Он пристально посмотрел на Чендлера. — Почему-то мне кажется, что вы пришли сюда отнюдь не для того, чтобы попробовать мое фирменное блюдо.
 — Точно, я кое-кого ищу.
 — Вот как?
 — Хирурга.
 — Его здесь нет, — ответил Оборотень.
 Чендлер вопросительно взглянул на Джина, который, рассматривал завсегдатаев, расположившихся за несколькими столиками. Джин отрицательно покачал головой.
 — Может, зайдете завтра, — предложил Оборотень. — Он один из лучших моих клиентов. Приходит сюда четыре, а то и пять раз в неделю. — Оборотень указал на пустой столик возле бара у самой стены, который давал хороший обзор зала и входной двери. — Это его постоянное место.
 — Теперь уже нет, — заметил Чендлер. — Да?
 — Теперь этот столик мой, — заявил Чендлер. Можете ему это передать.
 — Не думаю, что Хирургу это сильно понравится. Оборотень покачал мохнатой головой.
 — Это не мои проблемы, — ответил Чендлер. — Ой может сменить профессию либо планету… — это его дело.
 — А он-то сам знает об этом? — поинтересовался Оборотень.
 — Узнает еще, — заверил его Чендлер. — Если увидите его первым, скажите ему.
 — Ну уж нет, приятель, только не я. Я потратил четыре года жизни, чтобы обзавестись таким лицом. А Хирург может изрезать его тонкими ленточками за пару секунд.
 — Ничего он вам не сделает, — заметил Чендлер. — С этой минуты вы под моей защитой.
 — Не хочется мне с этим связываться, — нервно заметил Оборотень. Он помолчал, потом закончил: — Может, вы и в самом деле настолько хороши, как о вас говорят, а может, и нет. Но уж Хирурга-то я видел в деле.
 — Больше не увидите, — сухо произнес Чендлер. — И запомните: отныне никто, кроме меня, не будет сидеть за этим столиком.
 Он положил банкноту на стойку, затем развернулся на каблуках и направился к выходу. Джин догнал его, едва Чендлер переступил порог.
 — Послушай-ка, парень, надеюсь, ты соображаешь, что делаешь! — Взорвался шофер. — Я-то думал, ты просто хочешь потолковать с Хирургом.
 — Ну, если он здравомыслящий человек, то так оно и будет, — согласился Чендлер. — Но я решил открыть здесь свою контору. И это, пожалуй, самый легкий способ подтвердить свою репутацию и избавиться от основного конкурента. — Он сел в машину. — Теперь вези меня в следующее место, какое оно у тебя там по списку? Я хочу закончить все это еще до обеда.
 Джин изумленно покачал головой.
 — Ты — единственный человек, который торопится потягаться с Хирургом.
 — Что-то ты выглядишь не больно счастливым, — заметил Чендлер.
 — Ну, я-то надеялся, что проработаю на тебя дольше, чем всего полдня, — не без сарказма парировал Джин.
 — Ты и проработаешь.
 — Сомневаюсь, — сказал Джин с горечью. — Какой-то голубой дьявол собирался тебя прикончить, да к тому же ты из кожи лезешь вон, чтобы схлестнуться с самим Хирургом. Ты или превосходный мастер своего дела, или просто свихнулся.
 — Ну это скоро выяснится, верно? — спокойно ответил Чендлер.
 — Да уж, думаю, скоро, — согласился Джин, направляя машину к следующему месту назначения.
 Чендлер откинулся на спинку сиденья, чувствуя себя совершенно спокойным. Он не любил убивать понапрасну и поэтому жалел, что придется принести в жертву Хирурга, тем более что они были коллегами. Но Хирург был ключевой фигурой в затеянной Чендлером игре; потому он тщательно обдумал все свои действия, как обычно, до мельчайших подробностей разрабатывал план сафари и надеялся, что, если он не проглядел никакого скрытого фактора, это на шаг приблизит его к Пифии.
 Если он останется в живых.

 ГЛАВА 5

 — Ну вот, мы и приехали, — объявил Джин, вылезая из машины и направляясь к облезлому зданию.
 — Приехали куда?
 — Заведение называется «Обитель снов».
 — Притон наркоманов? Джин кивнул.
 — Хирург заглядывает сюда почти каждый день.
 — Занятно.
 — Почему же? — полюбопытствовал Джин.
 — Настоящие профессионалы обычно стараются избегать наркотиков, — пояснил Чендлер. — Вся эта гадость только притупляет восприятие и замедляет реакцию.
 — Да нет, сам Хирург семена не жует, — махнул рукой Джин. — А вот большинство его клиентов — да. Если он и здесь, то только по работе.
 Они направились ко входу, где Джин произнес кодовое слово и улыбнулся в видеокамеру в стене. Дверь плавно скользнула в сторону, и двое мускулистых парней заслонили проем.
 — А это еще кто с тобой, Джин? — поинтересовался один из них.
 — Это мой новый босс, ребята, — ответил шофер. — Я за него ручаюсь.
 Мужчина повернулся к Чендлеру.
 — Имя?
 — Джошуа Чендлер.
 — Где остановились?
 — В гостинице «Соук», — ответил Чендлер. — Это на западной окраине…
 — Знаю, где это, — перебил его охранник. — Профессия?
 — Турист. Охранник усмехнулся.
 — Это по крайней мере оригинально. — Он протянул руку. — Двести кредиток с вас лично, мистер. И еще двести за вашего подчиненного.
 Чендлер вручил купюры.
 — Ну а теперь мы можем войти?
 — После того, как сдадите оружие.
 — А Хирург свое тоже сдает? — поинтересовался Чендлер.
 — То, что делает Хирург, не ваше дело, мистер Чендлер, — последовал ответ. — Если вы не отдадите оружие, я заберу у вас его силой. — И он демонстративно положил руку на рукоять лазерного пистолета.
 — Это будет не слишком разумно с вашей стороны, — мягко заметил Чендлер.
 Что-то в его тоне заставило охранника заколебаться.
 — Если вы его не отдадите, я не смогу вас впустить, — с запинкой произнес он.
 — Не убивай их, босс, — обратился Джин к Чендлеру. — Они ведь только выполняют приказ.
 — Ну если уж говорить об убийствах, то убиваем здесь мы, — проворчал второй охранник, наконец решив заговорить.
 — Да ты просто не знаешь, с кем имеешь дело сказал Джин так убедительно, что второй охранник тоже заколебался.
 Несколько секунд никто не двигался. Наконец Чендлер вытащил свой пистолет, затем нож и отдал все охранникам.
 — Пошли! — сказал Джину Чендлер, и они вошли в вестибюль. Охранники проводили их взглядами, полными злости и растерянности.
 Чендлер и Джин прошли по длинному, едва освещенному коридору, мимо множества закрытых дверей. Воздух наполнял тошнотворно сладкий запах палипа, инопланетного наркотика, который здешние завсегдатаи курили с помощью старинных кальянов.
 Они прошли мимо одной открытой двери, и Чендлер заглянул внутрь. Четыре женщины лежали на воздушных подушках, паря над полом. Он не мог сказать, накурились ли они или им ввели наркотики в вену, но три из них были близки к кататоническому состоянию. Четвертая, с лицом, искаженным страданием, увидев Чендлера, с мольбой потянулась к нему дрожащей рукой. Какую-то долю секунды он с отвращением смотрел на нее, затем повернулся и пошел дальше.
 В конце концов они попали в просторную гостиную. Здесь не было ни стульев, ни кушеток, а только множество подушек на полу.
 Одиннадцать мужчин и восемь женщин сидели или лежали на этих подушках. Кое-кто собрался группами по двое или по трое, некоторые пребывали в одиночестве. Многие выглядели растерянными, словно еще не вполне пришли в себя после наркотического затмения, другие казались озабоченными — им это еще только предстояло, а некоторые, похоже, откровенно скучали. На стенах красовались домарианские актиграфы, трехмерные изображения концентрических кругов, пересекаемых запутанными волнообразными линиями, которые пульсировали энергией, оказывая почти гипнотическое воздействие на зрителя.
 Неожиданно Джин замер на месте и напрягся.
 — Где он? — тихо спросил Чендлер.
 — Видишь тех двух типов, что беседуют в углу? — прошептал Джин, показывая на лысого пухлого мужчину, одетого в голубой шелковый костюм, и маленького, жилистого человечка с орлиным носом. Прекрасно сшитый белый костюм отлично сидел на его ладной невысокой фигуре. — Да.
 — Этот жирный — Омар Триполи. Он банкир, и ему принадлежит пара ночных клубов в Анаторийском квартале. А вот маленький — это и есть Хирург.
 — Он не производит особого впечатления, — заметил Чендлер.
 — Кладбище Марракеша забито теми, кто думал так же. Чендлер еще раз окинул взглядом человека рядом с банкиром, а затем повернулся к Джину.
 — Жди здесь, — приказал он шоферу.
 — Вероятно, он вооружен, — прошептал Джин.
 — Делай, что я сказал, — жестко оборвал его Чендлер, прошел через комнату и остановился перед Омаром Триполи.
 — У нас частный разговор, — сказал Хирург, не поднимая глаз.
 — Знаю, — ответил Чендлер.
 — Тогда уходите, — распорядился Хирург. Чендлер остался стоять на месте, молча и неподвижно. Наконец Хирург посмотрел на Чендлера и поднялся на ноги.
 — У вас плохо со слухом?
 — Нет, просто я пока не услышал ничего стоящего, — ответил Чендлер.
 — Ты очень рискуешь, приятель, — сказал Триполи.
 — Однако не так, как вы, мистер Триполи, — ответил Чендлер.
 — Что ты имеешь в виду? — нервно поинтересовался Триполи.
 — А что, разве Хирург вам ничего не сказал? — поинтересовался Чендлер, притворяясь изумленным.
 — Сказал что?
 — Что сегодня вечером он покидает Порт Марракеш и меняет профессию. Будь я на вашем месте, я бы не стал больше ему платить.
 — Ну ладно, хватит! — рявкнул Хирург. — Кто ты такой, черт тебя побери?!
 — Твой преемник, — ответил Чендлер. Он с секунду помолчал. — Если ты поторопишься, то еще успеешь на космический лайнер, отходящий на Биндер-Х.
 — Наглости у тебя хватает, мистер, спору нет. Смотри, как бы твои потроха не разлетелись по всей комнате.
 — Прибереги свои угрозы для другого случая, — спокойно парировал Чендлер. — Мистера Триполи они не слишком впечатляют, а уж меня и подавно.
 Неожиданно в руке Хирурга появился острый, как бритва, нож.
 — Ты скажешь, кто ты такой, или мне снять идентификационную карточку с твоего мертвого тела?
 — У меня нет возражений, пожалуйста, могу представиться: меня зовут Чендлер.
 — Я никогда ничего о тебе не слышал.
 — Это только одно из моих имен. Некоторые называют меня Свистуном.
 На мгновение глаза Хирурга широко раскрылись, однако нож он не опустил и не убрал.
 — Ты все еще имеешь возможность уйти отсюда, — заметил Чендлер. — Более того, если ты передашь мне свое дело и клиентуру, я даже готов заплатить за твой билет.
 — И ты полагаешь, что можешь откупиться от меня билетом на космолайнер? — спросил Хирург с хриплым смешком.
 — Нет, конечно, — ответил Чендлер. — Просто я думал, не предложить ли тебе возможность остаться в живых.
 — У меня тоже есть что тебе предложить! — сквозь зубы прошипел Хирург. Он несколько раз перекинул нож из руки в руку, а затем сделал стремительный выпад левой.
 Чендлер молниеносно ухватил его за запястье, отпрянул в сторону, а затем с такой скоростью, что ни Джин, ни Триполи не смогли уследить за его рукой, нанес три точных удара: один в пах, второй — в кадык и третий — в переносицу, с хрустом вогнав сломанные кости в мозг Хирурга. Тот был мертв раньше, чем его тело рухнуло на подушки. Чендлер подобрал нож Хирурга и спрятал его в один из своих многочисленных карманов. Все произошло так быстро, что никто из находящихся в комнате не успел отреагировать. Чендлер повернулся к Триполи.
 — Сейчас не время и не место обсуждать наши дела, — произнес он с совершенным спокойствием. — Я свяжусь с вами завтра или послезавтра. Мои расценки вполне разумны, учитывая качество работы. А пока что можете сообщить своим друзьям, что в город прибыл Свистун.
 Он переступил через труп Хирурга и направился через всю комнату, не обращая внимания на мужчин и женщин, которые с ужасом провожали его взглядами.
 — Пошли, — скомандовал он Джину.
 Они снова прошли по длинному полутемному коридору к выходу из «Обители снов», забрали оружие у охранников, сели в машину и отъехали раньше, чем новость об убийстве успела распространиться.
 — Ну и зрелище ты устроил, Свистун! — с энтузиазмом мальчишки, который вдруг увидел своего спортивного кумира во всем его блеске, воскликнул Джин. — Это было нечто!
 — Ну теперь по крайней мере я обозначил свое присутствие, — заметил Чендлер. Он помолчал. — Это был необходимый урок, хотя, конечно, и жалко нести бесполезные потери.
 — Бесполезные? — озадаченно переспросил Джин. — То есть как это «бесполезные»?
 — Я вынужден был убить человека, который меня никогда раньше не встречал и который не представлял для меня абсолютно никакой угрозы. Он даже не значился в списке моих врагов. Разве это не бессмыслица?
 — Совсем даже нет.
 — Ну, тогда просто счастье, что ты не обладаешь моими способностями убивать, — заметил Чендлер.
 — В этом сезоне уродились странные убийцы, — с веселой усмешкой заметил Джин.
 — Это было не убийство, — поправил его Чендлер. — Это была расправа.
 — Ну, как теперь это ли назови, а Хирург мертв, — откликнулся Джин и повел плечом, словно тема больше не заслуживала внимания. — Куда теперь, Свистун?
 — Обратно в «Соук», — откликнулся Чендлер. — Думаю, для первого утра я поработал достаточно. Надо немного почитать, отдохнуть и вздремнуть.
 — После всего этого? — удивился Джин.
 — Жаль, что эта смерть оказалась необходимой, — раздраженно бросил Чендлер. — Но у меня нет никакого желания присоединяться к плакальщикам на похоронах.
 — Буду очень удивлен, если отыщется хоть один, — заметил Джин. Он помолчал. — Между прочим, думаю, власти не оставят тебя в покое и скоро обязательно начнут надоедать вопросами. Правда, до тех пор, пока мы вышибаем мозги друг у друга, они там не слишком убиваются по этому поводу, но им все равно придется с тобой побеседовать, хотя бы только для отвода глаз.
 — Это была самозащита, — спокойно ответил Чендлер. — У меня более десятка свидетелей.
 — Это правда, — согласился Джин. Он снова помолчал. — Я должен оставаться около «Соука» и быть наготове?
 — На несколько часов ты свободен, — ответил Чендлер. — Я хочу, чтобы ты рассказал всем своим дружкам, что произошло. — Чендлер вручил Джину пару кредиток. — И уж коли это такая работенка, от которой у тебя в глотке сохнет, то можешь ее немного промочить.
 — С огромным удовольствием, — ответил Джин, беря кредитки и запихивая их в карман. — В конце концов я всегда терпеть не мог этого маленького, ограниченного мясника.
 — Он был всего лишь человеком дела и выполнял свою работу исправно. А теперь эту работу буду исполнять я, — проговорил Чендлер.
 — Ну теперь ты, что называется, гвоздь программы. К утру весь город будет знать о твоем приезде, — с энтузиазмом выпалил Джин.
 — А как скоро эта новость дойдет до остальных спутников? — поинтересовался Чендлер.
 — Еще до вечера, — заверил его Джин. Чендлер хотел спросить, узнают ли о его прибытии на Аде, но решил не делать этого. Единственный человек, ради которого он затеял весь этот цирк, наверняка уже знает, кто он такой и зачем сюда прибыл. Чендлера бы очень удивило, если бы новость об убийстве Хирурга не дошла до нее раньше, чем сам он доберется до отеля. Он предпринял самый логичный для человека своей профессии шаг: ты можешь пробиваться наверх постепенно, а можешь, если ты достаточно умен, опытен и силен, одолеть вожака и занять его место. Чендлер старался не проявлять явной заинтересованности в сведениях об Аде, о Пифии и делать этого впредь не собирался тоже. Он прибыл в Порт Марракеш для того, чтобы основать свой собственный бизнес, и завладел клиентурой. Вот и все.
 Единственный вопрос, размышлял он кисло, купится ли она на весь этот спектакль?

 ГЛАВА 6

 Полицейский разбудил Чендлера и препроводил в местное отделение для дачи показаний в связи с убийством Хирурга. У него возникло сильное подозрение, что полицейские всего лишь формально интересуются случившимся, поскольку убийство головореза; при каких бы обстоятельствах оно ни произошло, совершенно их не волновало. Когда выяснилось, что его объяснение вполне совпадает с показаниями многочисленных свидетелей, его отпустили, равнодушно предупредив, что он в дальнейшем должен придерживаться рамок закона во время своего Пребывания в Порт Марракеше.
 Когда полицейская машина доставила Чендлера обратно к гостинице, Джин уже дожидался своего шефа.
 — Вижу, вы тут уже пообщались, — заметил он, кивнув в сторону патрульной машины.
 — Никаких проблем не возникло.
 — Ха, да они бы вам с радостью медаль вручили, если бы было можно, — заверил Джин. — Этот Хирург половине города стоял поперек горла.
 — Я тоже буду стоять, когда возьму на себя обслуживание его клиентов.
 — В данном случае они предпочли незнакомого дьявола знакомому.
 — У меня такое впечатление, что они с огромным удовольствием не будут обращать на меня внимания до тех пор, пока я не прикончу кого-нибудь не того.
 — Да, вполне резонно.
 — Так что, — продолжал Чендлер, — пока я немного не освоюсь тут, мне лучше заняться бизнесом на других лунах и на Аде.
 — Я мог бы помочь тебе разобраться, — предложил Джин, — я знаю, кого не следует трогать.
 — Спасибо за предложение, но я не хочу, чтобы моя жизнь зависела от твоего мнения.
 — Хорошо, — пожал плечами Джин. — Делай, как знаешь. Но вероятнее всего, тебе придется забыть об : Аде. На планете не наберется и тысячи человек.
 — Логично предположить, что все они — важные шишки, — заметил Чендлер. — И кто-нибудь наверняка захочет избавиться от одного из них.
 — .Забудьте об этом. — Джин с чувством покачал головой. — С тех пор, как там поселилась Пифия, эта планета стала настоящей непреступной крепостью.
 — А кто такая Пифия? — поинтересовался Чендлер. — Один из этих голубых дьяволов?
 Джин отрицательно покачал головой:
 — Поговаривают, будто это земная женщина. Я, конечно, не знаю, правда это или нет: почти никому не удается увидеть ее.
 — А с чего бы это вдруг земной женщине захотелось жить на Аде? — изумился Чендлер.
 — Чтоб я сдох, если знаю!
 — Кроме того, если голубые дьяволы так ненавидят нас, людей, то ей-то они почему позволяют жить среди них?
 — Трудно сказать. Я не слишком-то интересуюсь; политикой.
 — Политикой?
 — Ну, может, это и не политика. Но что бы это ни было, это нас не касается. Если дьяволы готовы оставить нас в покое, так этого вполне достаточно.
 — Все это любопытно, — заметил Чендлер. — Женщина живет среди голубых дьяволов. А почему они называют ее Пифией? У нее есть настоящее имя?
 — Откуда мне знать? — удивился Джин.
 — А ты можешь это выяснить?
 — Не знаю. Я никогда о ней даже и не думал. — Джин помолчал. — Как бы там ни было, а ничего хорошего это тебе не принесет.
 — Почему?
 — Ну, во-первых, потому, что тебе не позволят высадиться на Аде. Во-вторых, Пифия и голубые дьяволы нас не трогают. А в-третьих, время от времени у нас тут появляется кто-нибудь, кто задает слишком много вопросов об этой женщине, а потом через пару дней бесследно исчезает, и больше его никто не видит. А раз уж ты собираешься оставаться в живых и исправно платить мне за мои скромные услуги, то давай бросим все это и займемся наконец списком клиентов покойного Хирурга.
 — В любом случае постарайся выяснить все, что сумеешь.
 — А почему она тебя так интересует? — полюбопытствовал Джин.
 — Я никогда раньше не встречал Пифии. Может, она мне подскажет, на какое число поставить в следующий раз, когда я соберусь сыграть в рулетку.
 — Да ты можешь загрести куда больше денег, если будешь заниматься своим привычным делом. Ты же настоящий мастер! Зачем рисковать жизнью, пытаясь встретиться с ней?
 — Ты что, хочешь сказать, что Пифия убивает людей?
 — Послушай, Свистун, я ничего наверняка не знаю о Пифии, — возбужденно выпалил он. — Но я знаю точно, что, если ты попытаешься высадиться на Аде без их, разрешения, голубые дьяволы убьют тебя.
 — Похоже, Республике не мешало бы вмешаться, — предположил Чендлер.
 — Мы уже давно ждем этого, но пока что Республика не проявляет никакого интереса к здешним делам. — Он помолчал. — Ну а теперь мы можем сменить тему разговора?
 — Тебя что, это нервирует?
 — Люди, которые слишком много говорят о Пифии, имеют обыкновение бесследно исчезать, — ответил Джин. — Что же касается меня, то мне и здесь неплохо.
 Чендлер пожал плечами.
 — Ладно, не нервничай. Просто мне любопытно. А теперь самое время заняться более важными делами.
 — Например?
 — Например, обедом. Я переоденусь, а потом ты отвезешь меня в самый лучший ресторан города. Счет мы адресуем мистеру Триполи.
 — Он уже связался с тобой?
 — Это непременно случится, — ответил Чендлер уверенно. — Ему нужно разрешить проблему, и я уже; продемонстрировал ему, что гожусь для этого лучше, ! чем Хирург. — Он пересек вестибюль и направился к аэролифту. — Я спущусь минут через двадцать.
 Он вошел в комнату, быстро принял сухой душ побрился, переоделся в строгий темно-серый костюм, ! который был скроен так, чтобы скрыть наличие оружия — ультразвукового, лазерного и реактивного пистолетов. Теперь, чувствуя себя бодрым Ч весьма голодным, он вышел из комнаты и на лифте спустился! обратно в вестибюль.
 — Ну, — спросил он, подходя к Джину, — куда направляемся?
 — Ты направляешься в «Зеленый Бриллиант», — нажимом произнес Джин. — Я выберу себе местечке более соответствующее моим финансам и туалетам! Если хочешь, могу найти тебе компаньонку.
 — В другой раз.
 Джин пожал плечами, сел за руль и направил машину вдоль улицы.
 — Выглядит знакомо, — заметил Чендлер, когда они въехали во все тот же обшарпанный район. — Это что, Платиновый квартал?
 — Не слишком плохо для парня, который побывал здесь, всего один раз, — е уважением признал Джин.
 — А ты уверен, что мы направляемся именно в самый лучший ресторан города? — с сомнением поинтересовался Чендлер.
 — Это частный клуб, — пояснил Джин. — Не обращай внимания на внешний вид. Хозяевам ни к чему, чтобы туда ходили неизвестные им люди.
 — Как же я туда попаду, если он частный?
 — Ну, слух о сегодняшних событиях уже разнесся по всему городу, — улыбнулся Джин. — Думаю, у тебя не возникнет проблем.
 — Смотри не ошибись, — заметил Чендлер. — Я не люблю, когда из меня делают дурака.
 — Не сомневайся.
 Машина затормозила у заброшенного дома. Окна были заколочены, краска на стенах давно облезла, а дверь, единственная во всем квартале, не была украшена резьбой.
 — Ну вот мы и приехали.
 — Ты меня не разыгрываешь? — усомнился Чендлер.
 — Это и есть «Зеленый Бриллиант». Войди, и сам убедишься.
 — Никакого кодового слова, никакого условного стука?
 — Послушай, если не хочешь здесь обедать, то так и скажи. Я ведь могу отвезти тебя и в какое-нибудь другое место.
 — Нет. Мы уже здесь, и я голоден.
 Он вылез из машины и направился к дверям заведения, потом повернулся и распорядился. — Возвращайся часа через два.
 — Хорошо. Если закончишь раньше, я буду у Оборотня. Это в паре кварталов к северу отсюда.
 Машина укатила, а Чендлер снова повернулся к Двери. Теперь, когда он подошел к ней поближе, то сумел наконец разглядеть очень сложный электронный замок и пару видеокамер, спрятанных в стене по обе стороны от входа.
 Он подождал несколько секунд и уже собрался постучать, когда дверь вдруг сама бесшумно отъехала в сторону, и на пороге появился низенький, нарядно одетый во все зеленое мужчина. За его спиной просматривался шикарный вестибюль в форме ромба.
 — Добрый вечер, мистер Чендлер, — вежливо поздоровался коротышка. — Вас интересует обед или представление?
 — Сначала — первое, потом — второе, — ответил Чендлер, переступая порог, и дверь за его спиной с легким шуршанием закрылась.
 — Ваш столик готов, — сказал метрдотель и повел Чендлера в большой, переполненный людьми зал.
 — Погодите секундочку, — окликнул его Чендлер.
 — Да? — Коротышка замер на месте.
 — Откуда вы знали, что я сегодня зайду к вам?
 — Я этого не знал.
 — Тогда почему вы сказали, что мой столик готов?
 — Ну понимаете ли, каждый наш клиент имеет свой собственный столик, — пояснил человечек. — Столик принадлежал вашему… э-э-э… — он запнулся, подбирая подходящее слово, — предшественнику. Никто, кроме вас, не может им воспользоваться.
 — Понятно, — кивнул Чендлер. — А как вас зовут?
 — Чарлз.
 — Отлично, Чарлз. Ведите меня.
 — Благодарю вас, сэр.
 Он провел Чендлера в большой зал со светящимся переливающимся всеми оттенками зеленого полом и толком в форме призмы, под которым были вмонтированы многочисленные невидимые лампы, излучавший рассеянный свет. Потолок был двадцати футов высоте и напоминал собой крышу собора, и зал разделялся на четыре десятка кабинок в форме ромба, отгороженных одна от другой трехметровыми перегородками. И всюду сверкали искусственные зеленые бриллианты: они переливались и искрились в стенах, просвечивали сквозь полупрозрачное покрытие пола, блестели на одеждах официантов и официанток, а в центре зала высился прекрасный фонтан в виде ограненного бриллианта.
 Чарлз провел Чендлера в альков, и неожиданно зал показался уютным, несмотря на свою огромность. Чендлер оказался в кабинке, стены которой были обиты роскошной тканью, и уже через секунду появился официант, перечисливший фирменные блюда.
 Чендлер заказал салат из овощей, выращенных на Порт Самарканде и мутировавших устриц в сметанном соусе.
 — Слушаюсь, сэр, — ответил официант. — Не хотите ли начать с прекрасного альфианского бренди? Только сегодня утром доставили свежую партию.
 — Позже.
 — Как желаете, сэр.
 — Кстати, мистер Триполи здесь?
 — Нет, сэр.
 — Если он придет, пожалуйста, уведомьте его, где мой столик.
 — Да, сэр.
 — И если кто-нибудь еще станет меня разыскивать, прошу вас мне сообщить.
 Официант вежливо кивнул и поспешно удалился, оставив Чендлера любоваться частью зала, видной ему из алькова. Струнный квартет, который, как видно, несколько минут отдыхал, вышел на середину зала, остановился у фонтана и заиграл милую, хоть и банальную мелодию. Миловидная девушка-официантка со светлыми волосами подошла к столу, держа на руке поднос с канапе. Он взглянул на них, выбрал одно, а тут и салат принесли.
 Чендлер с интересом рассматривал незнакомые овощи на своей тарелке. И тут-то он это и заметил. Возможно, это была просто игра света, может, такова оказалась текстура овощей, а может, ему просто улыбнулась удача, но он неожиданно заметил, как в его тарелке блеснул какой-то инородный предмет.
 Чендлер взял вилку и осторожно прикоснулся к этому блестящему кусочку, затем приподнял его и поднес к глазам.
 Это был крохотный осколок стекла. Он отодвинул вилкой зеленый лист и обнаружил еще один, потом еще. Это не могло быть случайностью. Чендлер сидел, молча уставившись на тарелку и пытаясь осмыслить то, что видел. Кто-то прекрасно знал, что он обязательно появится в «Зеленом Бриллианте» именно сегодня вечером. Даже Джин не знал, куда они в точности направятся, пока Чендлер не вернулся из полиции. Конечно, у шофера было достаточно времени сообщить кому-то о том, куда они едут, он ведь переодевался и принимал душ у себя в комнате не меньше двадцати минут. Но Чендлер сомневался в этом. Если бы он остался жив, то Джину пришлось бы отвечать на весьма неприятные вопросы — а он уже видел Чендлера в действии.
 Это значит, что кто-то знал — кто-то, кто не нуждается в соглядатае, — где Чендлер будет обедать. Просто знал, и все.
 А это, в свою очередь, значило, что Пифия — действительно Пенелопа Бейли.
 Следующий вопрос казался куда более сложным: почему для его предполагаемого убийства кому-то в голову? пришло использовать именно толченое стекло? Почем не прибегнуть к яду, который не оставляет следов? Если Пифия предвидела, что он сегодня вечером придете сюда, значит, предвидела и то, что он заметит стекло. Было ли это простым предупреждением… или все-таки; ее возможности не безграничны? Айсберг упоминал, что, даже будучи маленькой девочкой, с еще далеко не, полностью развитыми способностями, она уже умела определить для себя угрозу, исходящую из будущего. И сам он, конечно же, был для нее куда опаснее живым, чем мертвым. Так, может, им просто манипулируют? Или этот инцидент доказывает, что Пифия все-таки делает ошибки?
 У него просто не хватало информации, чтобы ответить на все эти непростые вопросы, поэтому он отложил их на будущее, а сам обратился к следующему, не менее важному факту: кто-то из персонала «Зеленого Бриллианта» пытался его убить. Кто?
 Он пристально посмотрел на Чарлза, который сейчас сопровождал пожилую пару к дальнему столику приблизительно в сорока футах от Чендлера. Что ж, он остается под подозрением. Чендлер поискал глазами своего официанта, но не нашел его. Да, это тоже подозреваемый. И все-таки маловероятно. Толченое стекло действует не сразу, а его репутация здесь уже известна. И Чарлз, и официант должны были бы предполагать, что у него хватит времени прикончить их обоих до того, как терзающие внутренности осколки стекла выведут его из строя.
 Тогда кто? Он еще с минуту размышлял об этом, а затем жестом руки подозвал Чарлза.
 — Да, мистер Чендлер? — спросил метрдотель, приближаясь к столику.
 — Мне бы хотелось взглянуть на вашу кухню.
 — Да, конечно, мистер Чендлер. Мы очень гордимся нашим процессом приготовления блюд. Если вы зайдете к нам завтра утром, я с огромным удовольствием проведу вас на кухню и все вам покажу лично.
 — т Я хочу осмотреть ее прямо сейчас.
 — Боюсь, мистер Чендлер, что об этом и речи не может быть, — ответил метрдотель. — Это самое горячее время суток, сэр, слишком уж много посетителей, — и он обвел рукой переполненный зал.
 — Это не просьба, Чарлз, — с угрозой в голосе произнес Чендлер.
 Чарлз растерянно заморгал, когда рука Чендлера лениво потянулась к карману.
 — Вы совершенно уверены, мистер Чендлер, что хотите осмотреть кухню? — взволнованно переспросил метрдотель.
 — Вполне.
 — А могу я спросить: по какой причине?
 — Можете, но боюсь, легче вам от этого не станет, — ответил Чендлер, поднимаясь из-за стола. — Идемте.
 — Только, пожалуйста, мистер Чендлер, не делайте угрожающих жестов. Вы же сами понимаете, мне бы очень не хотелось пугать клиентов, — попросил Чарлз.
 — Следуйте своему собственному совету, и у вас не будет никаких неприятностей, — откликнулся Чендлер.
 Чарлз повернулся и вывел Чендлера из зала в короткий, но довольно широкий коридор, который и привел их к кухне. У дверей метрдотель остановился.
 — Может быть, вы желаете, мистер Чендлер, чтобы \ я вошел вместе с вами?
 — Нет, в этом нет никакой необходимости. Метрдотель кивнул, развернулся и направился обратно в зал, однако Чендлер резко окликнул его:
 — Чарлз.
 — Да, сэр?
 — Правильно ли я понимаю, что вы собираетесь вы-; звать полицию или вышибалу?
 — Ни в коем случае, мистер Чендлер.
 — Лгун из вас некудышный, Чарлз, — заметил Чендлер. — Но вам следует запомнить две вещи.
 — Да, сэр?
 — Если здесь появится вышибала, я его убью. А если будет вызвана полиция, я подам в суд на «Зеленый Бриллиант» за покушение на убийство.
 — Простите, сэр? — с искренним изумлением переспросил метрдотель.
 — Кто-то подложил в мой салат кое-что лишнее. Если вы не хотите, чтобы я заподозрил вас, оставьте мою тарелку там, где она стоит.
 Несколько секунд Чарлз ошарашенно смотрел на Чендлера, потом повернулся и направился обратно в зал.
 Стоило только Чендлеру подойти вплотную к двери, как она сама бесшумно отъехала в сторону, предоставив его взгляду внутренность огромной кухни. Многочисленные печи, грили, скороварки, морозильники и холодильники, шесть мужчин и женщин, два лодинита, все одетые в светло-зеленую униформу, тщательно разделывали продукты, готовили их и раскладывали на подносах, передавая официантам, которые без устали сновали туда-сюда. Никто из них не обратил ни малейшего внимания на посетителя.
 А затем он увидел то, что и ожидал увидеть. Человек и голубой дьявол вошли в кухню через боковую дверь, каждый нес на подносе по паре десятков салатов. Мужчина первым заметил Чендлера, он с любопытством окинул его взглядом, затем пожал плечами и прошел дальше к большой стойке.
 И тут Чендлера увидел голубой дьявол. Он выронил из рук поднос с тарелками и метнулся обратно к боковой двери.
 Чендлер кинулся за ним через всю кухню, не обращая внимания на возмущенные вопли и протесты поваров. Дверь вела в маленький коридорчик; инопланетянина там уже не было, но наружная дверь еще не успела закрыться.
 Чендлер оказался в темном, сыром проходе позади здания, а голубой дьявол как раз поворачивал за угол. Чендлер немедленно кинулся в погоню, и уже через полквартала расстояние между ними значительно сократилось. Теперь их разделяло не больше сорока ярдов.
 Затем дьявол нырнул за следующий угол и исчез в темноте. Чендлер кинулся за ним и, обогнув здание, неожиданно оказался в глухом тупике. Беглец словно сквозь землю провалился.
 Тяжело дыша, Чендлер остановился, вытащил ультразвуковой пистолет и внимательно огляделся по сторонам. В двадцати ярдах от него тупик заканчивался глухой каменной стеной, ни дверей, ни окон в пределах досягаемости видно не было. Чендлер прошел вдоль стены, но в ней не оказалось ни единого углубления, где мог бы спрятаться человек или голубой дьявол.
 Чендлер медленно двинулся обратно, идя вдоль стен зданий, стараясь понять, куда мог голубой дьявол скрыться за те пять секунд, в течение которых он был в тупике один.
 И тут в свете еще одной луны — Порт Самарканда — Чендлер вдруг увидел замаскированный люк всего в десяти футах от себя.
 Конечно, за какие-нибудь пять секунд голубой дьявол никак не мог открыть люк, нырнуть в него и снова захлопнуть… но вот если все это было заранее подготовлено… Если дьявол оставил люк открытым и запрограммировал его крышку на то, чтобы закрыться сразу, как он спрыгнет вниз, то тогда ему как раз должно было хватить времени.
 Чендлер нахмурился. Что там рассказывал ему Джин? Кажется, что-то о подземных туннелях под Платиновым кварталом? Чендлер подумал, не отправиться ли ему к Оборотню и взять Джина в провожатые, но понял, что он лишь потеряет время. Неизвестно, где тогда окажется голубой дьявол, а ответы на вопросы были Чендлеру нужнее, чем проводник.
 Приняв для себя решение, Чендлер отодвинул крышку люка и, держа в руке пистолет, спустился в мир извилистых ходов, который располагался под Платиновым кварталом.

 ГЛАВА 7

 Чендлер оказался в маленькой круглой комнатке, из которой в три стороны отходили туннели.
 Он перестал быть наемным убийцей, в нем проснулся инстинкт охотника, привыкшего выслеживать и преследовать дичь в густых зарослях Мира Француза.
 Пол здесь был мокрым, и Чендлер сразу заметил, что поверхность лужицы у входа в левый туннель едва заметно волнуется, словно кто-то ступил в нее минуту назад. Слегка согнувшись, готовый в любой момент при внезапной атаке отпрыгнуть в сторону и вжаться в стену, Чендлер вошел в туннель. Здесь и там в этих древних ходах он обнаруживал признаки того, что идет по горячему следу — крохотные мелочи, которые только взгляд охотника и мог заметить. Чендлер хотел бы идти быстрее, чтобы не особенно отстать от голубого дьявола, но он боялся потерять след, а мчаться по одному туннелю, когда дичь улепетывает по другому, было бы бессмысленно.
 Через десять минут Свистун вышел к более просторному помещению; теперь он окончательно потерял след дьявола, поскольку пару минут назад здесь прошли несколько человек и затоптали даже те едва заметные следы, которые еще оставались.
 От помещения отходило еще четыре туннеля. Пока Чендлер размышлял, в какой из них ему направиться, справа вдруг послышались тихие, шаркающие шаги. Он снова нырнул в тот коридор, из которого вышел несколько секунд назад, прижался спиной к стене, взял оружие на изготовку и замер в ожидании.
 Мгновением позже невысокий человек с лазерной винтовкой наперевес вышел из туннеля, огляделся по сторонам и громко свистнул. Из глубины соседнего коридора послышался ответный свист. Коротышка снова пронзительно свистнул; в ответ пришел сигнал из другого туннеля.
 — Я знаю, что ты где-то здесь! — крикнул коротышка. Чендлер промолчал и не двинулся с места.
 — Ну давай выходи, — сказал человек. — Чем дольше мы будем тебя искать, тем для тебя же и хуже.
 Из туннеля появился еще один житель подземелья.
 — Нашел какие-нибудь следы? — спросил он у коротышки.
 Тот отрицательно покачал головой:
 — Никаких. Но он где-то тут, я это нутром чую. Послышалось еще два свистка, и в помещение вышли сразу четыре вооруженных человека.
 — Ну давай выходи, — снова позвал первый, — выходи немедленно, и тебе это будет стоить не больше кошелька. Если заставишь нас гоняться по туннелям, заплатишь дороже.
 Чендлер услышал, как из глубины того туннеля, где он притаился, приближается еще кто-то, быстро скользнул в круглое помещение, сделал шаг влево и прижался спиной к стене.
 — Брось пистолет, приятель, — сказал коротышка, когда все четверо повернулись к Чендлеру.
 — Брошу, когда бросите вы, — ответил тот. Коротышка улыбнулся.
 — Нас тут четверо. Ты полагаешь, у тебя есть какой-нибудь шанс?
 — Вас пятеро, — поправил его Чендлер. — Я не собираюсь вас убивать. Мне нужна только информация.
 — Он не собирается нас убивать! — засмеялся один из четверых.
 — Верно, — подтвердил Чендлер. Шаги в коридоре замерли. — Эй ты, выходи, присоединяйся к веселью.
 — Да нет уж, лучше я здесь подожду, пока веселье не будет в разгаре, — ответил насмешливый голос.
 — Я ищу голубого дьявола, который вошел в туннели минут десять назад, — произнес Чендлер, продолжая целиться в коротышку. — Вы его видели?
 — Здесь мы задаем вопросы, дружище. Это наша территория, — откликнулся коротышка. — За нарушение права собственности приходится платить. Сколько у тебя с собой денег?
 — Я не плачу дани, — парировал Чендлер. — Я плачу за информацию. Пять тысяч кредиток тому, кто приведет меня к голубому дьяволу.
 — Пять тысяч, — повторил коротышка, и лицо его озарилось хищной улыбкой. — Ты что-то, приятель, слишком много денег с собой таскаешь.
 — Чересчур много, — подтвердил один из компании.
 — Слишком, слишком много, — согласился еще один. — Человек, который носит с собой такие деньги, напрашивается на то, чтобы его ограбили. — Он помолчал и ухмыльнулся. — Стоит преподать тебе урок: показать, как вредно таскать с собой слишком много денег.
 — Вы совершаете ошибку, — угрожающе произнес Чендлер.
 Коротышка направил на Чендлера дуло лазерной винтовки.
 — Мы и так слишком долго с тобой болтаем, приятель. Бросай пистолет, иначе я тебя сейчас поджарю. Остальные четверо двинулись в стороны, окружая его полукольцом. Чендлер пожал плечами: пистолет с громким стуком упал на земляной пол.
 — Рад видеть, что ты наконец решил взяться за ум, дружище, — заметил коротышка. — Так уж случилось, что маршрут до ближайшего выхода обойдется тебе ровно в пять тысяч кредиток… если только не окажется, что у тебя больше денег.
 — И что тогда?
 — Ну тогда мы очень оскорбимся, что ты решил, будто нас можно купить так дешево.
 — А когда мы оскорбляемся, мы становимся жадными, — заметил один из мужчин.
 Коротышка усмехнулся и кивнул:
 — Это точно, и к тому же опасными.
 — Так что надеюсь, при тебе только пять кусков, — сказал третий из компании, приближаясь к Чендлеру. — Тебе не понравится, парень, если мы вдруг разозлимся.
 — Не слишком-то вы и сейчас мне нравитесь, — холодно ответил Чендлер.
 — А вот это обойдется тебе еще в одну тысчонку, — заметил коротышка. — А если у тебя ее нет с собой, то мы ее чуть позже из тебя все равно вышибем.
 — А теперь будь паинькой, — сказал верзила, останавливаясь перед Чендлером и протягивая руку к его карману. — Если попробуешь тронуть меня, то тебе будет куда хуже, чем мне.
 — Сомневаюсь, — бросил Чендлер.
 Он согнул руку, и в его пальцах тут же оказался спрятанный в рукаве реактивный пистолет. Чендлер выстрелил в упор, затем развернул противника и, используя его тело как щит, начал поливать разрывными пулями все пространство помещения. Через несколько секунд он был единственным, кто стоял на ногах. Трое лежали неподвижно, коротышка, хрипя и извиваясь, тщетно пытался остановить кровотечение из раны в животе.
 — Эй, ты там, в туннеле, выходи! — крикнул он в полутьму. — Руки за голову!
 Вместо ответа послышался звук удалявшихся торопливых шагов. Чендлер шагнул ко входу в туннель и дважды выстрелил. Эхо от разрывов пуль было оглушительным, но, когда все стихло, по слабым стонам Чендлер понял, что попал. Он быстро подошел к коротышке и подобрал его лазерную винтовку.
 — Помоги мне, — прохрипел тот.
 — Так же, как ты помог мне? — не без сарказма поинтересовался Чендлер.
 — Я умираю, черт бы тебя побрал!
 — Ну ты протянешь еще час или полтора, — заметил Чендлер невозмутимо. — Скажи, в каком направлении мне искать голубого дьявола, и я пришлю за тобой помощь.
 — Иди к черту!
 — Ты там окажешься раньше меня, — сказал Чендлер, выпрямляясь и направляясь в левый туннель.
 — Погоди! — слабо выкрикнул коротышка. Чендлер остановился, повернулся к нему, но не сделал ни шага.
 — Ты что-то хотел мне сказать?
 — Голубой дьявол прошел по туннелю за пять минут до тебя.
 — И где я могу его найти?
 — Сначала помоги мне!
 Чендлер отрицательно покачал головой.
 — Пока я буду доставлять тебя к врачу, голубой дьявол скроется. Скажи мне, куда он ушел, и, если я вовремя покончу со своими делами, я позвоню в ближайшую больницу и сообщу им, где тебя искать.
 — Они не станут сюда спускаться.
 — А это уже твоя проблема. — Чендлер развел руками. — Моя — найти голубого дьявола.
 — Ты никогда не найдешь его без моей помощи!
 — Я никогда не найду его, если буду тратить на тебя время, — возразил Чендлер.
 — Я могу все уладить! — почти неслышно выдохнул коротышка. — Отнеси меня к врачу, и я помогу тебе его найти.
 — Раньше, чем ты попадешь в больницу, он вернется на Ад. — И Чендлер снова повернулся к туннелю.
 — Но ты не можешь бросить меня здесь!
 — По-моему, именно это ты и собирался со мной проделать, не так ли? — поинтересовался он. — Можешь назвать это высшим правосудием.
 — Кто ты? — потребовал коротышка.
 — Человек, который убил тебя, — ответил Чендлер, разворачиваясь и направляясь в туннель. Протесты раненого становились все слабее и слабее, пока не затихли совсем, когда Чендлер завернул за угол лабиринта.
 Туннели были освещены люминесцентными лампами, и Чендлер скоро заметил определенную закономерность: большинство светильников было фиолетовыми, оранжевые предшествовали разветвлению, а зеленые — помещению с тремя или четырьмя расходящимися от него туннелями.
 Чендлер продолжал быстро идти по коридору, держа на изготовку свой трофей — лазерную винтовку. Время от времени до него долетали звуки шагов где-то вдали, но, когда он приближался к тому месту, откуда исходили звуки, там уже никого не оказывалось.
 Чендлер понял, что если голубой дьявол ориентируется в этих лабиринтах, то поймать его здесь практически невозможно; он вполне уже мог оказаться где-нибудь на поверхности, выйдя через один из многочисленных люков или ходов. С другой стороны, Джин, много чего рассказывал о подземелье, но о том, что здесь обитают голубые дьяволы, даже не заикнулся, да и коротышка, оставшийся умирать на развилке, тоже не называл дьявола по имени. Значит, он здесь такой же случайный посетитель, как и сам Чендлер, и есть шанс, что тот мог нарваться на неприятности такого же рода, как и Чендлер недавно.
 Зеленый свет подсказал Свистуну, что впереди еще одно помещение, и он замедлил шаг, внимательно вслушиваясь в тишину подземелья. Когда до выхода оставалось всего футов десять, он сумел расслышать приглушенный разговор двух человек — мужчины и женщины.
 Он осторожно, не издавая ни единого шороха, подошел к выходу из туннеля. Ничего не замечая, мужчина и женщина продолжали полушепотом беседовать, стоя к нему спинами.
 — Говорят, это был Свистун, — сказал мужчина. — Вчера он убил Хирурга.
 — А зачем ему, собственно, прибирать к рукам наши туннели? — удивилась женщина. — Мы — слишком мелкие сошки для такой крупной фигуры, как он.
 — Знаешь, когда человек стремится к власти, то ему плевать, кто попадается под руку: мелкие сошки или крупные фигуры, — со знанием деда заметил мужчина. — Он просто хватает все, до чего может дотянуться.
 — Ну, если он сюда и спустится, то быстро пожалеет, что не остался наверху.
 — Да он уже спустился, — возразил мужчина. — Кто же еще мог убить Бориса и всех остальных? Только Свистун.
 Женщина презрительно хмыкнула:
 — Да плевать мне, Свистун он там или как его… если он сюда сунется, я ему рожу на ремешки порежу!
 — Стоять, — тихо произнес Чендлер, делая шаг вперед. — Ни одного слова, и ни одного лишнего движения.
 Оба напряглись, но остались стоять неподвижно.
 — Никто никому рожу не порежет, — спокойно продолжал Чендлер, приближаясь к парочке. — Повернитесь ко мне лицом.
 Те послушно выполнили приказ.
 — Ты и есть Свистун? — спросил мужчина.
 — Да, кое-кто меня так называет, — ответил Чендлер.
 — Тебе не удастся захватить лабиринт! — со злостью выпалила женщина. — Не знаю уж, какой ты ловкий, да только всех нас не перебьешь!
 — А я и не собираюсь никого убивать, — возразил Чендлер. — Мне нужна только информация.
 — Тогда какого черта ты убил Бориса и всех остальных?! — яростно крикнула женщина.
 — Они не хотели мне ее предоставить.
 — Мы не выдаем своих, Свистун, — с вызовом рявкнул мужчина. — Ты можешь пристрелить нас прямо сейчас.
 — А мне никто из ваших и не нужен, — парировал Чендлер. — Я ищу голубого дьявола.
 — У нас в лабиринте нет никаких голубых дьяволов, — сказала женщина. — Только люди.
 — А он на вас и не работает, во всяком случае, я так думаю. Он спустился сюда всего за несколько минут до меня. — Чендлер помолчал. — И он мне нужен.
 — Зачем? — поинтересовался мужчина.
 — Это не ваше дело, и оно никак не связано с туннелями. Они мне и даром не нужны.
 — А почему мы должны тебе верить? — настаивала женщина.
 — Потому что есть единственная другая причина, по которой я мог спуститься сюда: прикончить вас. А вы до сих пор живы.
 Мужчина и женщина переглянулись.
 — Если мы приведем тебя к голубому дьяволу, ты оставишь нас в покое? — спросил мужчина. — Ты заберешь его наверх и не будешь больше соваться в туннели?
 Чендлер кивнул.
 — Мне нужен только дьявол.
 — И ты никогда больше не явишься сюда снова?
 — Ну этого я обещать не могу. Но я не вернусь, если для этого не окажется веского основания.
 Мужчина пристально посмотрел в лицо Чендлеру, потом кивнул.
 — Ну хорошо, договорились.
 — Тогда показывай дорогу, — приказал Чендлер.
 — Но сначала мне еще надо выяснить, куда он делся, — возразил мужчина.
 — А ты можешь сделать это так, чтобы я не терял тебя из вида?
 — Да, конечно.
 Пока двое мужчин договаривались, рука женщины медленно ползла к поясу, из-за которого торчала рукоять ножа.
 — Поубавь прыть, леди, иначе всю оставшуюся жизнь тебе придется обходиться одной рукой, — угрожающе предостерег Чендлер.
 — Не дури, — ругнулся на нее мужчина. — Это же Свистун, не забудь.
 Секунду женщина гневно смотрела на него, потом расслабилась и опустила руку.
 Мужчина оглядел помещение, поднял два маленьких камешка, подошел ко входу в один из коридоров и постучал ими по стене, выбивая замысловатую дробь. Звук все еще разносился в темноте лабиринта, когда он перешел в следующий коридор и проделал то же самое. Затем он повторил процедуру у входа в туннель, из которого пришел Чендлер.
 — Это наш собственный код, — пояснил мужчина, возвращаясь на середину помещения. — Если твой дьявол в туннелях, то мы узнаем об этом через минуту или две.
 — Если ты позвал на помощь, — предупредил Чендлер, — то имей в виду: я не собираюсь умирать в одиночку.
 — Если мы все будем сохранять спокойствие, то никому не придется умирать, — парировал мужчина. — Ты получишь своего дьявола, заберешь его отсюда и оставишь нас в покое, только и всего.
 Он помолчал, ожидая ответа на свое послание. Через полторы минуты они расслышали в тишине глухие отдаленные удары, за которыми последовал резкий, пронзительный свист.
 — Отлично, — сказал мужчина, поворачиваясь к Чендлеру. — Дьявол у нас в руках.
 — Пошли.
 — Все не так просто. Ребята догадываются, что ты очень заинтересован в дьяволе. — Мужчина помолчал. — Они предлагают тебе его купить.
 — Сколько? — сухо поинтересовался Чендлер.
 — Ну об этом можно и договориться.
 — А ты уверен, что это именно тот, который мне нужен?
 — Это единственный дьявол, который оказался у нас в туннелях за всю сегодняшнюю ночь. Они сюда суются редко — знают, что с ними может случиться в лабиринте. — Он помолчал. — Так ты собираешься предложить за него что-то?
 — Я готов заплатить разумную цену, — ответил Чендлер.
 — А если мы не согласимся на твои условия? — поинтересовалась женщина, по-прежнему с гневом глядя на Чендлера.
 — А почему бы нам не подумать об этом тогда, когда настанет время? — предложил Свистун и обратился к мужчине. — Веди.
 Тот направился в правый коридор, женщина же сделала шаг в сторону, пропуская вперед Чендлера.
 — Иди вперед, — приказал он ей.
 Она злобно взглянула на него, однако подчинилась. Чендлер с оружием наготове замыкал эту маленькую процессию.
 Они прошли около пятидесяти ярдов, затем круто свернули налево, у следующей развилки снова налево потом начался пологий спуск. Углубившись почти на четверть мили, они вошли в самую огромную пещеру, какую Чендлеру приходилось до сих пор видеть.
 К столбу был привязан голубой дьявол, жестоко избитый. Четверо мужчин и две женщины стояли рядом, а еще один человек, довольно крупный мужчина, с ухоженной эспаньолкой, в разноцветных шелках, сидел на вытесанном из камня кресле за импровизированным гранитным столом в дальнем углу помещения.
 — А, мистер Чендлер! — воскликнул сидевший. — Счастлив, что вы удостоили нас своим визитом.
 Мужчина, который привел Чендлера, поправил его:
 — Его зовут не Чендлер. Это Свистун.
 — Это просто его профессиональная кличка, — ответил мужчина за столом. — На самом деле его зовут Джошуа Джереми Чендлер, и у него сегодня был очень хлопотный день.
 Чендлер посмотрел на бородача, но ничего не ответил.
 — Ах, Боже мой! Я пренебрегаю обязанностями хозяина! — воскликнул человек, поднимаясь из-за стола. — Позвольте представиться, мистер Чендлер. Меня зовут лорд Люцифер.
 — Весьма интересно, — уклончиво заметил Чендлер.
 — Скорее уместно, — ответил тот, выходя из-за стола. — Владения Люцифера — подземное царство на Земле, а мои подземелья — Порт Марракеша. — Он немного помолчал. — Как вы предпочитаете, чтобы я вас называл: Чендлер или Свистун?
 Чендлер равнодушно пожал плечами:
 — Как вам больше нравится.
 — Прекрасно! — с улыбкой воскликнул лорд Люцифер. — Что ж, могу сказать, что наши переговоры обещают быть весьма приятными и плодотворными.
 — Откуда вы узнали, кто я такой?
 — Ну, это же так просто, мой друг. Просто я попросил Чарлза, и он мне вас показал.
 — Чарлза?
 — Метрдотель из «Зеленого Бриллианта», — напомнил лорд Люцифер. — Когда я услышал, что вы убили Хирурга, я сразу же понял, что рано или поздно вы явитесь в «Зеленый Бриллиант» — никто пользующийся влиянием его не минует. А уж поскольку я и сам член этого клуба, то я и попросил Чарлза сообщить мне, как только это случится. — Люцифер помолчал. — Когда же направились на кухню, мне стало любопытно. Обратно вы не вернулись, и выяснилось, что вы преследуете какого-то голубого дьявола. Пока все происходило на поверхности, у меня не было возможности вмешаться в события. Это просто удача, что голубой дьявол решил воспользоваться люком. Я тут же приказал своим людям схватить его, но ни в коем случае не убивать. И, похоже, правильно сделал, он ведь вам нужен живым, верно? — Он снова улыбнулся. — Вот видите, я оказался прав, и вы здесь, у меня в гостях.
 Чендлер взглянул на голубого дьявола:
 — Он говорит хотя бы на одном из земных языков?
 — Если уж он работает на Порт Марракеше, то по идее должен, — ответил лорд Люцифер.
 — Хорошо, — сказал Чендлер, поворачиваясь к лорду Люциферу. — Сколько?
 — Ну это довольно сложное дело, если учесть все обстоятельства. Вы ведь сегодня убили шестерых моих людей, — заметил лорд Люцифер. — К тому же нам пришлось немало повозиться с этим увальнем. — Он кивнул в сторону связанного голубого дьявола. — Плюс мое личное время и мое содействие в данном вопросе. И конечно же, тот факт, что теперь и вы, мистер Чендлер, и этот дьявол оба можете опознать меня.
 — Ваша цена? — скучающим тоном спросил Чендлер.
 — С другой стороны, — продолжал лорд Люцифер, — вы мне нравитесь, мистер Чендлер, правда, нравитесь. Сколько бы человек, попав ко мне в руки, продолжали оставаться такими же спокойными и невозмутимыми, как вы? Назовите сумму сами, мой друг.
 — Пять тысяч кредиток.
 Лорд Люцифер горестно покачал головой:
 — Я просто не могу принять такую мизерную сумму и забыть о смерти своих товарищей. Я не согласен меньше чем на тридцать тысяч.
 Чендлер достал из кармана толстую пачку денег, отсчитал пять тысячных бумажек и спрятал остальные. Затем он пересек зал и положил кредитки на стол.
 — Пять тысяч кредиток, — повторил он решительно.
 — Вы либо очень храбрый, либо очень глупый человек, мистер Чендлер, — произнес лорд Люцифер.
 — Я просто должен укладываться в бюджет. Лорд Люцифер запрокинул голову и расхохотался.
 — Превосходно! — наконец произнес он, сдерживая смех. — Мне думается, мы с вами станем большими друзьями, мистер Чендлер. — Улыбка исчезла с его лица. — Вы получите своего дьявола за пять тысяч, но только при одном условии.
 — Каком? — поинтересовался Чендлер.
 — Вы спрашивали, знает ли он хотя бы один из земных языков, — напомнил лорд Люцифер. — Полагаю, перед тем, как убить его или отпустить на все четыре стороны, вы собираетесь задать ему несколько вопросов, так? — Он пристально посмотрел на Чендлера. — Мое условие таково: мне бы хотелось присутствовать при этом допросе.
 — Зачем?
 — Вы не могли причинить никакого вреда ни одному из голубых дьяволов, поскольку раньше здесь никогда не бывали. Я также знаю, что вы никогда не высаживались на Аде. Ни один голубой дьявол на Порт Марракеше не занимался никогда нашим с вами бизнесом, поэтому я хочу знать, с какой стати этот пытался вас убить.
 — И все-таки зачем?
 — Да не будьте же таким бестолковым, мистер Чендлер, — проворчал лорд Люцифер. — Убийства — самая доходная статья моего бюджета. Если голубые дьяволы решили составить мне конкуренцию, я хочу знать об этом в первую очередь.
 — Могу вас заверить, что они даже и не помышляют о подобных вещах, — возразил Чендлер спокойно.
 — Не сомневаюсь, что вы знаете, о чем говорите, — ответил лорд Люцифер. — Но мне бы хотелось самому услышать, что скажет ваш пленник.
 Чендлер отрицательно покачал головой:
 — Вопросы, которые буду задавать я, не имеют к вам никакого отношения.
 — Позвольте мне прояснить ситуацию. Мои деловые интересы ограничиваются Порт Марракешем. Если голубые дьяволы имеют свои, не связанные со здешними делами причины убить вас, да, это действительно меня не касается никоим образом. Если же вы опасаетесь, что я в будущем захочу использовать полученную информацию, то, уверяю вас, этого не случится. — Его взгляд встретился со взглядом Чендлера. — Я прикажу своим людям выйти, так что когда вы станете допрашивать своего дьявола, кроме нас с вами, в пещере никого не будет. Только при таком условии я соглашусь, на сумму в пять тысяч.
 С минуту Чендлер размышлял над этим предложением, а затем согласно кивнул:
 — Хорошо, договорились.
 — Вы слышали, что я говорил? — обратился лорд! Люцифер к своим людям. — Оставьте нас вдвоем. Я позову вас, если понадобится. — Он повернулся к! Чендлеру. — А если вы убьете меня, то позвольте напомнить — вам больше никогда не подняться на поверхность.
 Пятеро мужчин и три женщины вышли из пещеры/ Чендлер и лорд Люцифер подошли к пленному дьяволу.
 — У тебя есть имя? — поинтересовался Чендлер. Голубой дьявол посмотрел на него пристально, но не проронил ни звука.
 — Его зовут Бома, — вместо пленника ответил лорд Люцифер.
 — Откуда вы знаете?
 — Ну, мне в отличие от вас не было нужды спешить, — с улыбкой заметил лорд Люцифер. — Пока я был на кухне, то успел кое-что узнать. — Он помолчал. — Он работал в «Зеленом Бриллианте» последние две недели.
 — И как раз две недели назад я разговаривал с Айсбергом, — пробормотал Чендлер. — Она и в самом деле мастер своего дела, надо признать.
 — Кто такой Айсберг? — спросил лорд Люцифер. — И кто такая «она», о которой вы упомянули?
 Чендлер не прореагировал на все эти вопросы и снова повернулся к голубому дьяволу.
 — Когда она приказала меня убить, Бома, — две недели назад или сегодня утром?
 Бома ничего не ответил.
 — Ты можешь вступить с ней в контакт отсюда, из Порт Марракеша?
 Никакого ответа.
 — Как мне связаться с ней, Бома? Снова никакого ответа.
 — А вы уверены, что он говорит на одном из земных языков? — спросил Чендлер у лорда Люцифера.
 — Совершенно уверен.
 — Он понимает, о чем я его спрашиваю?
 — Да, конечно.
 — Хорошо, Бома, — произнес Чендлер, доставая лазерный пистолет. — Сейчас она никак не может тебе помочь. Только ты сам можешь это сделать. Если мне придется начать с пальчиков на твоих руках и ногах и немного их поджарить, то я это сделаю. А потом я возьмусь и за остальные части тела. Рано или поздно ты все равно у меня заговоришь.
 Бома посмотрел прямо в глаза Чендлеру:
 — Никогда.
 — Ну вот, видишь? Когда хочешь, ты же можешь говорить, — заметил Чендлер удовлетворенно. — А теперь будь умницей и скажи, как мне найти ее. Это избавит тебя от больших неприятностей.
 Бома продолжал смотреть ему в лицо и молчал.
 — Последний шанс, Бома, — предупредил Чендлер, снимая предохранитель и направляя дуло пистолета на пальцы ног голубого дьявола.
 — Ты не сможешь победить, Свистун, — Сказал Бома.
 — Ты думаешь, нет?
 — Она — Пифия.
 Голубой дьявол с силой сжал челюсти, что-то хрустнуло, и он осел, удерживаемый в вертикальном положении только веревками.
 — Черт! — вполголоса выругался Чендлер, разжимая челюсти существа. — Сломан один из клыков. По всей видимости, у него там была капсула с сильнодействующим ядом. — Он выпрямился и нахмурился.
 — Мне следовало догадаться об этом раньше! — произнес лорд Люцифер, на лице которого отразилось понимание. — Я же знал, что Порт Марракеш слишком ничтожен по своим масштабам для такого человека, как вы. Вам нужна она!
 — А вы что-нибудь о ней знаете?
 — Я знаю достаточно, мой друг, чтобы не завидовать вам.
 Чендлер долгое время смотрел на мертвое тело голубого дьявола, а потом снова взглянул на лорда Люцифера.
 — В чем заключается власть, которую приобрела женщина над представителями другой расы, если они хранят молчание и предпочитают смерть, только чтобы не сообщить мне, как можно с ней связаться?
 — Ну, мой друг, мне кажется, и так ясно, какую она имеет над ними власть, — пожал плечами лорд Люцифер. — Этот бедняга предпочел оказаться лицом к лицу с наемным убийцей и встретить смерть, но не раздражать ее даже на расстоянии трехсот тысяч миль от Ада. Он выбрал смерть, но так и не выдал даже совершенно несущественной информации независимо от того, важной или нет она могла показаться вам. Впрочем, голубые дьяволы никогда не отличались особенным умом.
 — Я не совсем вас понимаю.
 — Это существо без всякого ущерба могло сообщить вам все что угодно.
 — Да? Почему?
 — Мне думается, ответ напрашивается сам собой. — Лорд Люцифер пожал плечами: — Ее просто нельзя уничтожить.

 ГЛАВА 8

 Они сидели в небольшой комнате, где кожаная мебель и плетеные ковры ручной работы резко контрастировали с грубым каменным полом и стенами. Лорд Люцифер держал двумя пальцами большую сирианскую сигару и потягивал из бокала древний — не меньше столетия выдержки — альфианский бренди. Чендлер большими глотками выпил пиво и поставил пустой стакан на антикварный столик из домерианского дерева.
 — Поймите, мистер Чендлер, — медленно говорил лорд Люцифер. — Я помог бы вам, если бы мог. Я бы с удовольствием сотрудничал с человеком ваших способностей. — Он вздохнул. — Я не питаю теплых чувств к человеческому существу, посылающему инопланетянина убивать другое человеческое существо, — он за-, тянулся и выпустил в воздух колечко ароматного дыма, — и мне нравится перспектива включить в сферу своей деятельности Ад, но у вас нет никакого шанса осуществить задуманное.
 — Вы же никогда не видели ее, — возразил Чендлер. — Насколько я могу судить, на этой планете ни одна! живая душа, кроме меня самого, представления не имеет о ее способностях. Так что же вас тогда так пугает?
 — Я знаю, какой силой она обладает, мистер Чендлер, — сухо ответил лорд Люцифер. — И мне совсем не обязательно знать, как она при этом распоряжается своим могуществом.
 — Хорошо. Тогда расскажите мне о ее силе.
 — Понимаете, мистер Чендлер, Республика никогда не была так сильна, как теперь, — начал он. — Она растет, подминая под себя все новые и новые миры, и Ад должен был войти в ее состав еще четырнадцать лет тому назад.
 — Погодите-ка минуточку, — перебил его Чендлер. — Я-то думал, что Республика не выказывала никакого интереса к системе Альфа Крепелло с тех самых пор, как на трех лунах были исчерпаны залежи полезных ископаемых.
 — Ну, друг мой, это лишь официальная версия. На самом деле Семнадцатый Флот был готов… ну, будем говорить, умиротворить Ад. А затем появилась она. Я представления не имею, что она сделала, но внезапно Флот ретировался, а Ад снова обрел полную независимость. Я также располагаю данными, что за все это время Республика направила туда пять или шесть своих агентов, которые бесследно исчезли. — Он сделал глоток и посмаковал бренди. — Мне и не надо знать, каковы ее способности, мистер Чендлер. Достаточно того, что она способна удержать Республику, и меня это вполне устраивает. Но, честно говоря, я не могу понять одного: как им удалось уговорить вас взяться за это дело?
 — А они и не пытались, — пожал плечами Чендлер. — Я действую здесь от имени частного лица.
 — А, понимаю, тот самый Айсберг, о котором вы упоминали, да?
 Чендлер сдержанно кивнул.
 — Ну тогда могу сказать одно: сколько бы вам ни заплатили, этого мало. — Лорд Люцифер затянулся и выпустил в воздух струйку сизого дыма. — Скажите, чего вы добивались сегодня вечером? Сначала вам повезло, и вы не проглотили это толченое стекло, потом вы убили ее агента. Я хочу задать всего один вопрос: ну и что? Там, откуда явился этот самый Бома, таких голубых дьяволов еще двести миллионов.
 — Но Пифия-то одна, — возразил Чендлер. — Я вот думаю: можно ли как-нибудь выманить ее с Ада?
 — Как?
 — Пока не знаю. Возможно, для этого придется убить еще парочку ее агентов.
 Лорд Люцифер отрицательно покачал головой.
 — Из этого ничего не выйдет, вот увидите. Все они — мелкая разменная монета. А почему бы вам не поискать возможности уничтожить сразу всю планету?
 — Во-первых, потому, что вопреки вашему мнению я не маньяк-убийца. А во-вторых, в моих инструкциях сказано четко и ясно: мне надлежит убить ее только в том случае, если я не сумею ее вывезти с планеты.
 — Вывезти ее? Чендлер кивнул:
 — Она слишком дорогой товар. Никто не заинтересован в ее смерти — если только не окажется, что иначе ее просто невозможно заполучить. — Он помолчал. — Так что у Флота были весьма веские причины быстренько ретироваться, когда она здесь появилась. Да, они просто не хотели рисковать ее жизнью.
 — За какие-нибудь четырнадцать минут разговора вы возбудили во мне куда большее любопытство, чем она за все эти четырнадцать лет пребывания на Аде. А чего, собственно, все хотят от нее? Что это за сила, которой она обладает?
 — Только одна: видеть будущее.
 — Она действительно его видит?
 — Насколько я понимаю, она может видеть не просто будущее, а множество его вариаций, и благодаря действиям наступает именно тот вариант, который наиболее желателен.
 — Да, действительно талант! — восхищенно воскликнул лорд Люцифер. — Как можно подобраться к человеку, который знает все ваши действия наперед, даже раньше вас самого? Чендлер пожал плечами:
 — Полагаю, мне придется создать такую ситуацию, когда окажется возможным только одно будущее.
 — Даже не представляю, как вы можете проделать подобное отсюда, из Порт Марракеша?
 — Я тоже. Дьяволы ни за что не дадут мне разрешения высадиться на Аде, поэтому я решил, что мне следует обзавестись веской причиной быть здесь, на Порт Марракеше, чтобы тем временем искать ее слабые места.
 — И для этого вы убили Хирурга? Чендлер кивнул.
 — Если в городе появляется наемный убийца, ему надо тут же кого-нибудь убить, иначе люди будут задаваться закономерным вопросом: что он здесь делает? — Чендлер поморщился. — Это, похоже, не сработало. — Он помолчал. — Во всяком случае, я так думаю.
 — Вы кажетесь удивленным, — прокомментировал лорд Люцифер.
 — Да, конечно. Если я ее одурачил, то почему она попыталась меня убить? И если она пыталась убить меня, то почему ее попытка провалилась?
 — Ага! — довольно воскликнул лорд Люцифер. — Так, значит, не все в ее власти! По всей вероятности, к этому имеет отношение удаленность. Она способна предвидеть, что вы попытаетесь похитить ее или убить, — это произошло бы при вашем с ней личном контакте, но не может видеть то, что произойдет на расстоянии трехсот тысяч миль от Ада. — Лорд Люцифер пристально посмотрел на Чендлера. — Похоже, вам это не кажется убедительным, мистер Чендлер. Почему? На мой взгляд, в этом есть смысл.
 — Если она не может видеть, что произойдет в Порт Марракеше, то как же она узнала, что я прибыл сюда?
 Лорд Люцифер вспомнил о сигаре, затянулся и улыбнулся своему новому другу:
 — Возможно, в одном из будущих вы сами же и сказали ей об этом. Вот она и реконструировала события в обратном порядке и попыталась уничтожить вас заранее.
 Чендлер отрицательно покачал головой:
 — Бома оказался в «Зеленом Бриллианте» на следующий же день после того, как я согласился выполнить поручение… а это произошло куда дальше отсюда, чем какие-то триста тысяч миль.
 — Да, интересный момент, — согласился лорд Люцифер.
 Несколько минут они сидели молча. Лорд Люцифер допивал свой бренди, а Свистун налил себе еще стакан пива.
 — Вам придется отправиться на Ад, знаете ли, — наконец сказал лорд Люцифер. — Если она знает, что вы живы, то обязательно еще раз попытается вас убить, а; выманить ее сюда, в Порт Марракеш, вам не удастся.
 — Знаю, — кивнул Чендлер. — Насущная проблема — попасть туда самому. А уж потом я постараюсь добраться до нее.
 — Ну попасть-то туда не такая сложная проблема, — экспансивно воскликнул лорд Люцифер. — Я все-таки не; даром хозяин подземного мира. Проблема в том, что вы должны сделать, когда прибудете туда, — заключил он.
 — Вы сами знаете, что я должен сделать.
 — Я неточно выразился. Мне не составит труда переправить вас на Ад. Туда чуть ли не ежедневно отправляется транспортный корабль. И все зависит от того, какую сумму вы согласитесь заплатить. Мы можем! представить вас в качестве второго пилота или навигатора. Ну, на худой конец просто можно спрятать вас грузовом отсеке корабля… но если у вас нет официального разрешения, вас схватят в тот же момент, как вы выползете из своего укрытия. — Он покачал головой. Нет, дайте мне еще немного подумать. Должен найтись более приемлемый способ.
 Чендлер задумчиво разглядывал свой стакан.
 — Почему вы готовы помогать мне? — спросил он.
 — Ну, во-первых, потому, что вы мне нравитесь, — ответил лорд Люцифер. — А во-вторых, чем быстрее вы улетите, тем быстрее, скажем так, образуется вакантное место главы представителей нашей профессии — место, которое я хотел бы занять.
 — Вы здешний крестный отец, убийца или кто?
 — Я — оппортунист, — спокойно ответил лорд Люцифер. — Смерть Хирурга и ваш отлет дали бы мне желанную возможность.
 — Какими бы ни были ваши мотивы, я хочу поблагодарить вас за помощь.
 — О, дорогой мой мистер Чендлер, я еще дам вам возможность отблагодарить меня существенным образом до вашего отлета с Порт Марракеша, — заметил лорд Люцифер.
 — Во сколько это мне обойдется и когда я могу отправляться?
 — Доставить вас туда — моя проблема. Ваша проблема — остаться в живых до отъезда. — Он помолчал. — В Порт Марракеше полно голубых дьяволов. И если уж она раз попыталась вас убить, то, надо полагать, попытается снова.
 Чендлер поднялся:
 — Мне, пожалуй, пора. Когда у вас все будет готово, пожалуйста, пришлите мне весточку к Оборотню.
 — А не в «Зеленый Бриллиант»?
 Чендлер отрицательно покачал головой и криво усмехнулся:
 — Я больше не питаю доверия к их кухне.
 — Бедняга Чарлз! Надеюсь только, он не воспримет это на свой счет. — Он поднялся. — Я лучше провожу вас, — сказал он. — Тогда уж вы не заблудитесь, и это несколько продлит жизнь тем моим подчиненным, которые наверняка точат на вас зуб.
 Лорд Люцифер повел его по лабиринту, вверх по восходящим туннелям. Вскоре они прошли то самое помещение, где Чендлер убил Бориса и его компаньонов. Здесь уже ничто не говорило о недавней трагедии, разве только несколько кровавых пятен на влажной земле.
 — Ну вот мы и пришли, — сказал лорд Люцифер, когда они оказались в маленьком круглом помещении, в которое вел люк. — Отсюда вы найдете дорогу, мой друг?
 Чендлер кивнул:
 — Да, мой шофер, должно быть, уже ждет меня в машине у «Зеленого Бриллианта».
 — Пожалуй, я пойду вместе с вами, — неожиданно решил лорд Люцифер. — Я ведь ушел до того, как подали кофе и десерт.
 Они вышли в переулок, затем прошли пару кварталов и оказались возле ресторана.
 — А вот и машина, — сказал Чендлер, указывая на автомобиль Джина, припаркованный у двери «Зеленого ; Бриллианта».
 Джин увидел приближающегося босса и выскочил из машины, чтобы открыть перед Чендлером дверцу. В этот момент — Чендлер как раз оказался рядом с машиной — прозвенел голос лорда Люцифера:
 — Чендлер, берегитесь!
 Чендлер тут же упал на землю и откатился в сторону, в ту же секунду в его руке оказался лазерный пистолет. Джин оказался медлительнее, не успел отреагировать на крик, и узкий луч лазерной винтовки вспорол его левое плечо.
 Чендлер выстрелил туда, где заметил вспышку. Те! человека, прятавшегося за другой машиной, мешком повалилось на асфальт.
 — Спасибо! — бросил Чендлер, поднимаясь и направляясь к трупу.
 — Просто повезло, — сказал лорд Люцифер, присоединяясь к нему. — Если бы я смотрел в другую сто ну, я бы не заметил движения за машиной. — Он взглянул на тело, распростертое на земле. Это был землянин, мужчина. — Похоже, у вас куда больше врагов, чем вы предполагали.
 — Вы не думаете, что он работал на»Пифию? — спросил Чендлер.
 — Если и работал, то это первый человек, которого она использовала, насколько мне известно.
 Чендлер нагнулся и принялся проверять карманы убитого.
 — Давайте выясним.
 Он вытащил удостоверение и нахмурился.
 — Вы явно озабочены, — прокомментировал лорд Люцифер.
 — Так и есть, — согласился Чендлер. Он показал документы лорду Люциферу. — Он работал на Республику.
 — И что?
 — А то, что именно Республика наняла Айсберга вывезти ее с Ада. Я только выполняю контракт.
 — Тогда почему они пытались вас убить?
 — Не знаю, — хмуро ответил Чендлер. — Тут что-то не так.




 Часть 2
 СКАЗАНИЕ ИНДЕЙЦА



 ГЛАВА 9

 Темноволосый молодой мужчина парил в трех футах над полом, удобно растянувшись на аэропостели и лениво наблюдая за приключениями героев в головизоре, стоявшем в четырех футах от него.
 — Эй, Индеец… к тебе гость! — раздался хрипловатый голос одного из охранников в интеркоме.
 Экран головизора автоматически отключился, и дверь в камеру открылась с мягким шуршанием. Высокий, хорошо одетый мужчина с копной седых волос вошел в помещение и остановился, пристально разглядывая Индейца.
 — Так ты и есть Джимми Два Пера?
 — Если нет, то утром вы получите весьма неприятное письмо от моего адвоката, — лениво откликнулся Индеец.
 Человек усмехнулся:
 — Мне говорили, что у тебя неплохо развито чувство юмора.
 Индеец молча пожал плечами и стал ждать продолжения.
 — Твоя репутация известна, Джимми.
 — Заправского комика? — поинтересовался Индеец. Улыбка слетела с лица мужчины, и он покачал головой.
 — Нет, вора, поджигателя, вымогателя, шантажиста и убийцы.
 Индеец снова пожал плечами.
 — А вы не одобряете подобную многогранность таланта?
 — Нет. Я не одобряю тебя лично.
 — И ты прилетел сюда с Делуроса VIII только для того, чтобы высказать свое неодобрение? — поинтересовался Индеец.
 — А почему ты решил, что я с Делуроса?
 — Да вас, государственных чиновников, я за милю носом чую, — ответил тот. — Да к тому же ты слишком хорошо одет, здесь так не одеваются.
 — Ну а что еще ты можешь сказать про меня интересного?
 — Да ведешь ты себя слишком уж уверенно, точно сделан из другого теста. Ты явно военный. — Индеец на секунду замолчал. — Когда меня упекли в эту клетку, я, конечно, был под кайфом, но будь я проклят, если помню, чтобы хоть раз пришил офицера.
 — Да, действительно, военных ты не убивал.
 — Жалость-то какая, — издевательски посокрушался Индеец.
 — А тебя не интересует, почему я сюда прилетел?
 — Ну, когда захочешь, сам скажешь.
 — За этим дело не станет. — Человек немного помолчал. — Скажи, ты бы хотел выбраться отсюда?
 — Я вполне мог бы привыкнуть к здешней жизни.
 — Ну в последние четыре раза тебе это не удалось. Индеец пожал плечами.
 — Это все случаи взаимного непонимания. Мужчина саркастически усмехнулся:
 — Двадцать семь убитых, и ты это называешь взаимным непониманием?
 — Если разобраться, я оказал обществу очень важную услугу. Большинство из этих двадцати семи наверняка бы кончили свои дни здесь, в этой тюрьме. Так что я сэкономил для правительства уйму денег.
 — И никакого раскаяния, верно?
 — Я раскаиваюсь только в одном, в том, что позволил себя поймать.
 — Ты же умный парень, Джимми, — произнес посетитель, — почему же ты позволяешь себя ловить?
 — Ты бы не торчал здесь, если бы не изучил моего досье от корки до корки. Так что ты и сам прекрасно все знаешь.
 — Ты жуешь семена.
 — Когда я под кайфом, мне кажется, я могу справиться с целым полком… вот я и предпринимаю иногда такие попытки. — Он криво улыбнулся. — Может быть, в следующий раз я постараюсь ограничиться взводом.
 — Но вот уже два года ты обходишься без наркотиков.
 — Да, понимаешь ли, здешний шеф-повар не имеет привычки подавать с ростбифом семена альфанеллы, вот незадача.
 Человек посмотрел на него и грустно покачал головой.
 — У тебя что, проблемы? — спросил Индеец.
 — Если у кого и есть проблемы, так это у тебя, последовал ответ. — Ты — один из самых блистательных преступников последней четверти века. Ты совершаешь нераскрываемое убийство или безупречное ограбление, а затем начинаешь жевать семена и болтать направо и налево о том, что совершил. Я вот все хочу понять, что заставляет человека с такими блестящими! талантами тратить собственную жизнь самым бездарным образом?
 — Так ты прилетел сюда прочитать мне лекцию или у тебя ко мне дело? — скучающе поинтересовался Индеец.
 — Я прилетел, чтобы сделать тебе деловое предложение. Хотя, конечно, оно может тебе и не понравиться.
 — Скорее всего так и будет… но почему бы тебе сначала не рассказать, о чем идет речь, а уж потом я сак скажу, что я об этом думаю.
 Человек коротко кивнул:
 — Хорошо.
 — Кстати, — поинтересовался Индеец, — а имя-то у тебя есть?
 — Ты можешь называть меня Тридцать Два.
 — Ну, я не слишком-то ошибался на твой счет, — усмехнулся Индеец.
 — Прошу прощения? Индеец расплылся в улыбке:
 — Ты из секретной службы. А я-то думал, что ты — военный.
 — Мы часто работаем в одной связке, — спокойно ответил Тридцать Два. — Так мне можно продолжить?
 — Будь как дома.
 — Допустим, у меня в кармане лежит правительственный документ, дарующий тебе помилование — и немедленно?
 — Я бы сказал, что это весьма благородно с твоей стороны, и давай смываться отсюда ко всем чертям.
 — Но только, конечно, не задаром.
 — А когда что-нибудь достается даром? — ответил вопросом на вопрос Индеец.
 — Ты должен будешь работать на меня.
 — Меня это почему-то нисколько не удивляет.
 — Это не все. Тебе придется подвергнуться хирургическому вмешательству.
 Индеец нахмурился.
 — В какое чудовище вы хотите меня превратить?
 — Могу заверить, что это хирургическое вмешательство совершенно не коснется твоей внешности.
 — Да? А чего стоят твои заверения?
 — Твоей свободы.
 Индеец пристально посмотрел на посетителя, а затем вздохнул:
 — Ну, хорошо, продолжай.
 — Третья планета системы Альфы Крепелло является обиталищем для расы, известной как лорны. Их чаще называют голубыми дьяволами. Более нескольких столетий подряд они успешно сопротивлялись наши попыткам присоединить их мир к Республике. — Тридцать Два помолчал с секунду, а затем тихо произнес: — На Альфе Крепелло III обитает женщина по имени Пенелопа Бейли, женщина, обладающая совершенно неординарным талантом. Вот уже больше шестнадцати лет мы пытаемся вернуть ее в Республику. Однако все наши попытки остаются безрезультатными.
 — А что в ней такого особенного?
 — Она одарена способностью видеть будущее, — ответил Тридцать Два. — Ты понимаешь, что это значит?
 — Это значит, что я бы никогда не сел с ней играть в карты.
 Тридцать Два тяжело вздохнул.
 — Похоже, ты не понимаешь всей сложности ситуации. Эта женщина способна предвидеть исход множества политических и военных акций. По нашей информации, она стала изменницей и противостоит интересам Республики. Как бы там ни было, она является наиболее реальной и серьезной угрозой существованию! Республики и даже господству человеческой расы во Вселенной. А раз так, то ее дальнейшее существование! нежелательно.
 — А сколько человек вы уже послали за ней? — поинтересовался Индеец.
 — А почему ты решил, что мы кого-то уже посылали? — в свою очередь, спросил Тридцать Два.
 Индеец улыбнулся.
 — Вы бы не стали нанимать убийцу, отбывающего срок, если бы ваши агенты могли с ней справиться.
 Какую-то минуту Тридцать Два внимательно вглядывался в лицо Индейца.
 — Мы послали восемь человек. Ни один из них вернулся. Нашей целью было вывезти ее с планеты ил уничтожить на месте. Но недавно пришли новые инструкции, и теперь у нас нет выбора.
 — А что случилось с восемью агентами? — поинтересовался Индеец.
 — Семеро из них мертвы.
 — А восьмой?
 Тридцать Два пожал плечами.
 — Он все еще там.
 — Но вы потеряли к нему доверие?
 — Нет. Из того, что я знаю о нем, он прекрасный агент.
 — Тогда почему вы больше на него не рассчитываете?
 — Я же сказал: изменилась политика. Только вчера пришли новые инструкции, по которым нам надлежит уничтожить ее. А человек, которого мы послали и который уже действует в пределах системы Альфы Крепелло, получил указания вывезти ее с планеты живой.
 — Так если он уже там, почему бы вам просто не передать ему новые инструкции?
 — Он действует совершенно секретно на территории противника, — ответил Тридцать Два, — и мы не хотим выдать его попытками войти с ним в контакт. — Он скорчил гримасу. — К тому же он с Внутренней Границы и никак не расположен проявлять лояльность по отношению к Республике. Фактически он всего лишь исполнитель контракта. Он предан тому, кто ему платит, а его наниматель может иметь веские причины личного характера для того, чтобы хотеть вывезти Пифию с планеты.
 — Ну если уж вы так боитесь, что он завалит вам всю работу, то почему бы его не выдать властям планеты?
 — Если он действительно сумел войти с ней в контакт, чего не удалось ни одному предыдущему нашему агенту, то мне бы очень хотелось знать, как он это сделал. Кроме того, — продолжал Тридцать Два, — трудно иметь какое-либо прикрытие, когда действуешь против человека, способного видеть будущее. У меня нет ни малейшего сомнения: она уже наверняка знает, что он там.
 — Не понимаю, — задумчиво произнес Индеец, нахмурившись и взъерошив нестриженые черные волосы. — Если она знает, что он там, то почему она не выставит его с планеты? И почему ты так заинтересован в том, чтобы следить за ним?
 — Она прекрасно видит, что будет происходить в будущем, но не думаю, чтобы она могла видеть то, что происходит в настоящем, — ответил Тридцать Два. — Одним словом, она знает, что он хочет похитить ее в некоторый момент будущего, но она представления не имеет, где он находится сейчас.
 — А ты в этом уверен? — с сомнением сказал Индеец. — Может, еще час назад она знала, где он теперь.
 Тридцать Два вздохнул:
 — В том-то и дело. Мы ни в чем не уверены. Мы имеем некоторое представление о ее способностях, когда ей было шесть лет от роду. Наши ученые просто экстраполируют, чтобы понять, до какой степени они могли развиться к данному времени.
 — Выходит, вы не знаете о ней почти ничего, так? — спросил Индеец.
 — Нет, не знаем, — признал Тридцать Два. — Вот почему мы и не хотим провала этого агента. Так что, если уж никто из моих людей не в состоянии добраться до нее, этот парень по крайней мере отвлечет на себя ее внимание. А если ей придется заниматься вами двоими и при этом он будет представлять для нее более непосредственную угрозу, то у тебя может оказаться неплохой шанс.
 — Хочешь совет?
 — Я был бы благодарен за любой совет, который помог бы делу, — сказал Тридцать Два, качнув седой головой.
 — Оставь ее в покое. Судя по тому, что ты мне рассказал, эту женщину вообще невозможно уничтожить. Вы ее только разозлите, и больше ничего.
 — Это надо понимать так, что ты отказываешься от моего предложения?
 — А кто говорит, что я отказываюсь? — спросил Индеец.
 — Но…
 — Да я лучше погибну с оружием в руках, чем буду гнить в этой паршивой камере. — Он сделал паузу и пристально посмотрел на Тридцать Два. — То есть если у меня останутся руки после той операции, о которой ты говорил.
 — Никаких сомнений, — ответил Тридцать Два. — Могу обещать, что в ходе операции твоя внешность никоим образом не пострадает.
 — Слышал, слышал, — отмахнулся Индеец. — Ты мне это уже говорил. Единственное, чего ты мне так и не сказал: что вы вообще собираетесь делать со мной?
 — Мы собираемся вживить тебе в мозг голографический трансмиттер, — ответил Тридцать Два. — Твой левый глаз заменят на искусственный. Он будет совершенно идентичен твоему даже по рисунку радужной оболочки, он так же будет соединен с твоим зрительным нервом и ты сможешь видеть так же, как и своим настоящим глазом, но в то же время трансмиттер будет передавать нам изображение всего, что увидишь ты. К тому же в твою ушную раковину будут имплантированы микроскопические передатчик и приемник. Все, что ты услышишь, услышу и я, и я смогу разговаривать с тобой таким образом, что никто, кроме нас двоих, ничего не услышит.
 — А сам-то ты в это время где будешь? Тридцать Два пожал плечами:
 — Это еще не решено. Если я смогу высадиться на одной из незаселенных планет системы, отлично. В ином случае я буду находиться на Филемоне II — ближайшем от системы мире Республики, в четырех световых годах от Альфы Крепелло. Ты будешь передавать и получать предпространственные сигналы, которые доходят мгновенно на расстояниях меньше десяти световых лет.
 — И вы выбрали меня, потому что решили, будто я — самая подходящая кандидатура и могу ее убить.
 Тогда почему ты собираешься следить за мной таким образом?
 — Возможно, нам удастся тебе помочь.
 — Как? Единственное, чего ты добьешься, так это отвлечь меня.
 — Я провел с Пенелопой Бейли куда больше времени, чем кто-либо еще в Республике, за исключением ее родителей.
 — Да? И сколько времени ты провел с ней?
 — Почти шесть месяцев.
 — Шестнадцать лет назад? — насмешливо фыркнул — Индеец. — Забудь об этой дурацкой операции и дай мне возможность заняться делом самому.
 — Есть и другая причина для хирургического вмешательства, — холодно отрезал Тридцать Два.
 — Да?
 — Тебе придется действовать за пределами Республики, — продолжал Тридцать Два. — Основываясь на предыдущем твоем поведении, можно сделать вывод, что, оказавшись там, ты просто направишь корабль в сторону Внутренней Границы… а если ты и останешься на Альфе Крепелло, то рано или поздно не устоишь перед искушением наркотиков.
 — И ты полагаешь, что, нашептывая мне на ушко банальные истины насчет долга и чести, сумеешь остановить меня?
 — Нет, — откровенно ответил Тридцать Два. — Но полагаю, что миниатюрная плазменная бомба, которую мы собираемся вживить в основание твоего черепа и которую я смогу в любой момент взорвать с любого расстояния в пределах двадцати световых лет, заставит тебя быть несколько более осмотрительным. — Он помолчал. — Ну так что? Мы договорились?
 Долгую минуту Индеец пристально смотрел на него, затем кивнул:
 — Да, договорились, подонок.

 ГЛАВА 10

 — Ты меня слышишь?
 Джимми Два Пера скорчил гримасу и перевернулся на другой бок.
 — Джимми, просыпайся. Это Тридцать Два.
 — Тридцать два чего? — пробормотал Джимми.
 — Просыпайся, Джимми. Тебе пора выходить из-под действия наркоза.
 — Да я уже и так проснулся, черт бы вас всех драл! А теперь отстаньте от меня ради всего святого!
 — Вставай, Джимми. Вставай!
 — Пошел вон!
 — Я и так нахожусь далеко, Джимми. Я на расстоянии пяти тысяч миль от тебя.
 Качаясь, словно пьяный, Джимми с закрытыми глазами сел на постели.
 — О чем это ты там толкуешь?
 — Открой глаза, Джимми.
 — Не хочу. У меня сейчас эта чертова голова треснет и разлетится вдребезги.
 — Это пройдет.
 — Очень хотелось бы.
 — А теперь открой глаза, Джимми.
 Индеец открыл глаза и сразу же поморщился, когда нестерпимо яркий свет ударил в зрачки… в оба: его собственного и искусственного глаза.
 — Ярко слишком, — пожаловался он, сощурившись.
 — Это потому, что твои зрачки расширены. Через минуту или две они адаптируются.
 — Что, операция закончилась? — спросил Индеец.
 — Да. Как ты себя чувствуешь?
 — Так, словно у меня был недельный запой. Все тело ломит, и голова болит.
 — Нам пришлось изрядно повозиться с твоей головой. Осмотри комнату.
 Индеец сделал, как ему велели, и обнаружил, что находится в просторной палате. Медсестра, одетая во все белое, сидела в углу, внимательно наблюдая за пациентом. Судя по боли в левой руке, он ожидал увидеть множество проводов и трубок системы жизнеобеспечения, подсоединенных к его плоти, однако их, похоже, уже успели убрать. Множество датчиков были подсоединены к его груди и шее, однако они вызывали скорее щекотку, чем боль.
 — Очень хорошо, — удовлетворенно заметил Тридцать Два. — А теперь подними руку на уровень глаз на расстоянии шести дюймов от лица.
 — Какую руку? — не понял Индеец.
 — Любую.
 Индеец поднял руку.
 — Линзы адаптировались почти мгновенно, — констатировал Тридцать Два. — Теперь поверни голову влево и посмотри в окно.
 — Я что тебе, крыса подопытная? — возмутился Индеец.
 — Делай, что тебе говорят, — ответил Тридцать Два. — Я хочу посмотреть, как твое, зрение приспосабливается к неожиданному изменению освещенности.
 — А потом что?
 — Не понял!
 — Я же не собираюсь остаток своих дней прыгать для вас через обруч.
 — Я же должен проверить твой новый глаз, Джимми.
 Индеец вздохнул и повернул голову, бросив взгляд в окно.
 — Отлично!
 — Что дальше? — угрюмо поинтересовался Индеец.
 — Ничего, — откликнулся Тридцать Два. — Похоже, все функционирует совершенно исправно. Полагаю, у тебя нет трудностей, ты хорошо меня слышишь?
 — Лучше б мне вообще тебя не слышать, — буркнул Индеец.
 — Насколько можно судить, операция не изменила твоего отношения к нам, — сухо констатировал Тридцать Два.
 — Мне совсем не нравится, когда у меня в голове раздается чужой голос, — заявил Индеец.
 — Это далеко не единственное, что есть у тебя в голове. Помни об этом, и мы с тобой прекрасно сработаемся. — Индеец ничего не ответил, и Тридцать Два продолжал: — А теперь нам предстоит обсудить кое-какие личные вопросы. Попроси медсестру выйти.
 Индеец повернулся к сестре.
 — Он хочет, чтобы ты вышла.
 — Сейчас. — Она подошла к мониторам и проверила их показания, затем удовлетворенно кивнула и молча вышла из комнаты.
 — Вы ее тут неплохо выдрессировали, — прокомментировал Индеец.
 — Она была в палате только на тот случай, если вдруг какой-нибудь из имплантированных механизмов откажется функционировать. Было бы весьма неприятно очнуться в пустой комнате наполовину ослепшим, если даже и поговорить окажется не с кем.
 — Слышать твой голос достаточно неприятно.
 — К этому тебе придется привыкнуть, Джимми. — Тридцать Два помолчал и добавил: — Видишь тумбочку слева от кровати?
 — Да.
 — Открой верхний ящик и вытащи конверт.
 Индеец подчинился.
 — А теперь открой его.
 — Хорошо, открыл.
 — Теперь внимательно просмотри содержимое, — продолжал Тридцать Два. — Голографический портрет сверху — Пенелопа Бейли в возрасте шести лет.
 Индеец стал рассматривать изображение худенькой белокурой девчушки с большими голубыми глазами. Она выглядела подавленной и усталой, и даже щечки казались не по-детски бледными.
 — Следующее голографическое изображение — наши компьютерные расчеты того, как эта девушка должна выглядеть сейчас с учетом разных вариантов: набора лишнего веса или, наоборот, резкого похудения. Мы можем только догадываться о цвете ее волос и о том, какую прическу она предпочитает теперь носить. Но судя по форме ее скул, волосы у нее не должны быть слишком пышными или длинными.
 Индеец повертел в руках изображение и недовольно хмыкнул:
 — Ваш художник напрасно тратил время. Если она и в самом деле так важна, как вы думаете, то прежде, чем добраться до нее, мне придется столкнуться с огромным количеством людей. И к тому времени, как я встречу эту женщину, я наверняка уже буду иметь достаточное представление о ее внешности.
 — Может, так, а может, и нет. Даже у примитивных рас известна замена вождей двойниками. Если ты столкнешься с женщиной с карими глазами или иной формой скул, эта голограмма может тебе помочь.
 — Тогда какого черта надо было трансплантировать мне эту камеру? Ты что, не веришь, что я смогу ее опознать?
 — Думаю, у тебя есть шанс добраться до нее. Шанс, который ничем не гарантирован. Не поручусь, что тебе хватит мастерства и ума уничтожить ее без моей помощи… а может, даже и с моей помощью тоже. Это-то хоть понятно?
 — Спасибо за откровенность, — недовольно буркнул Индеец.
 — Давай говорить с тобой начистоту, Джимми. Ты принял наше предложение исключительно потому, что это единственный выход для тебя, иначе ты бы никогда не сумел вырваться из тюрьмы. Ты, несомненно, намереваешься забыть о нашем договоре, как только представится возможность. Я выбрал тебя потому, что потерял слишком много отличных, опытных агентов. Ты же более умелый обманщик и убийца, чем кто-либо из них, к тому же потерять тебя не жалко. Мы поняли друг друга?
 — Один из нас — да, — хмуро откликнулся Индеец.
 — Тогда давай вернемся к делам. Следующий пункт — твои идентификационные показатели. Мы думали о том, чтобы изменить твою ретинограмму и линии на подушечках пальцев, однако по-прежнему оставалась проблема с твоим голосом. Если там заметят слишком много следов хирургического вмешательства, тебя тут же заподозрят. Мы оставляем тебе твое настоящее имя — Джимми Два Пера. Однако все сведения о тебе в базах данных изменены, вплоть до главного компьютера на Делуросе VIII. Теперь ты стал офицером Галактического Флота, который официально прикомандирован к нашему посольству на Альфе Крепелло III.
 — Погоди-ка минуточку. Ведь по обе стороны закона навалом народа, который видел меня и знает меня в лицо. Как быть с ними?
 — Ты полетишь прямо отсюда сразу к месту назначения, без каких-либо промежуточных посадок. Сотрудники посольства предупреждены, что ты выполняешь сверхсекретную миссию, и потому не будут докучать тебе вопросами. Им приказано также не обсуждать между собой твое появление.
 — И все равно я могу наткнуться на улице на джентльмена удачи или наркодилера.
 — Весьма проблематично, Джимми. Ты выбыл из игры на целых два года. В среднем охотник за сокровищами не живет так долго. Но это, — добавил Тридцать Два, — лишь одна из причин, по которой мы решили сделать тебе операцию. Если ты засечешь кого-нибудь, кто знает тебя в лицо, мы уберем этого человека с Ада в случае необходимости.
 — Ад? — переспросил Индеец.
 — Это неофициальное название Альфы Крепелло III.
 — Звучит как очень подходящее для меня название.
 — Очень в этом сомневаюсь, — заметил Тридцать Два. — Продолжим: теперь перед тобой карта Ада. Как ты сам видишь, это относительно малонаселенная планета для мира такой величины. Существует девятнадцать основных мегаполисных ареалов. Самый большой играет роль столицы — город Квичанча, правда, уверен, что произношу я это название неверно. Следующий снимок — карта улиц Квичанчи, с точным указанием места расположения нашего посольства.
 — Пифия живет в Квичанче? — поинтересовался Индеец.
 — Мы так предполагаем, хотя наверняка нам ничего не известно. — Тридцать Два помолчал. — Остальные три пакета у тебя в руках содержат информацию, касающуюся Порт Марракеша, Порт Самарканда и Порт Маракайбо, трех спутников Ада, заселенных людьми.
 — А мне-то они на что, если я собираюсь высаживаться прямиком на Аде?
 — У нас есть конспиративные квартиры на каждой из трех лун. Если предположить, что твоя миссия удастся, тебе может понадобиться надежное место, чтобы спрятаться, особенно если путь обратно в посольство окажется для тебя закрыт.
 Индеец решительно разорвал пакеты.
 — Что ты делаешь? — поинтересовался Тридцать Два.
 — Давай перестанем валять дурака, — рявкнул Индеец.
 — Я не понимаю тебя.
 — Если у меня довольно ума и сноровки, чтобы убить Пифию, то я окажусь чертовски опасен для вас, и навряд ли вы оставите меня в живых. В каждом из этих домов меня будет ждать засада.
 — Если я захочу тебя убить, Джимми, я просто пущу в ход устройство, которое мы вживили в основание твоего черепа, — вздохнул Тридцать Два. — Я пришлю тебе новую распечатку информации о трех спутниках Ада. Остался только один вопрос, который нам еще нужно обсудить. — Он помолчал. — Ты готов продолжать разговор?
 — Да.
 — Тогда возьми и изучи то, что лежит в следующем конверте.
 Индеец взял в руки голограмму высокого, довольно красивого человека с рыжевато-каштановыми волосами и бледно-голубыми глазами лет около сорока.
 — А это кто?
 — Его зовут Джошуа Джереми Чендлер.
 — Это должно что-то значить для меня?
 — Возможно, ты слышал о нем. Его прозвище — Свистун.
 — Не приходилось. — Индеец отрицательно покачал головой и снова внимательно посмотрел на голограмму. — А он какое отношение имеет к Пифии?
 — Он — прикрытие. — Тридцать Два помолчал. — Он — профессионал высшего класса, пожалуй, лучший на всей Внутренней Границе. Ему придется труднее, чем тебе: я предчувствовал, что поступит приказ уничтожить Пифию на месте, так что у него в отличие от тебя нет никаких карт… однако для человека его способностей — это не слишком большое препятствие. Сейчас он находится на Порт Марракеше, но если кто-нибудь и может нелегально перебраться на Ад, то он как раз такой человек. И если это произойдет…
 — Вы хотите, чтобы я с ним работал?
 — Нет.
 Индеец нахмурился:
 — Тогда какого черта ты мне показываешь его физиономию?
 — Мы надеемся, что он отвлечет от тебя внимание Пифии. Кроме того, он секретный агент, который, согласно поступившей по моим каналам информации, уже убил одного из ее людей, а значит, о его присутствии на Порт Марракеше она уже знает. Кроме того, — продолжал Тридцать Два, — как я уже упоминал раньше, его цели несколько отличаются от твоих.
 — Если Пифия хотя бы наполовину так сильна, как ты ее тут описывал, то ему никогда не вывезти ее с Ада, — с абсолютной убежденностью сказал Индеец.
 — Я понимаю, что намерение похитить ее кажется по меньшей мере смешным, — признал Тридцать Два. — Но ведь не менее нелепой кажется идея убить ее. Но если в ее способностях есть хоть какие-то слабые стороны, то возможно и то, и другое.
 — Так что же ты пытаешься мне сказать?
 — Только одно, Джимми: я его ценю и не хотел бы жертвовать им… но если он действительно сумеет добраться до Пифии раньше тебя, тебе придется убить его.

 ГЛАВА 11

 Чтобы пройти таможенный досмотр на Аде Индейцу понадобилось не меньше пяти часов: голубые дьяволы напрочь отвергали концепцию дипломатической неприкосновенности. За это время они могли запросто проверить и отпечатки его пальцев, и ретинограмму, запросив информацию и у собственных компьютеров, и у компьютеров своих союзников, и даже у тех компьютеров своих противников, к которым имели доступ. И все это время допроса Тридцать Два подсказывал Джимми правильные ответы.
 Наконец его все-таки отпустили, и он нашел шофера, присланного за ним из посольства.
 — Лейтенант Два Пера?
 — Это я, — откликнулся Индеец, не отвечая на приветствие младшего по званию.
 — Мне поручили отвезти вас в ваши апартаменты в посольстве.
 — Чем быстрее, тем лучше, — проворчал Индеец. Он огляделся по сторонам. — Какого черта? Где весь мой багаж?
 — Он все еще на досмотре, сэр, — ответил шофер. — Когда они закончат его проверять, за ним пошлют другого служащего.
 — Они что там, думают, будто я какой-то контрабандист?
 — Никак нет, сэр. Это их обычный способ продемонстрировать свою независимость от Республики. — Шофер помолчал. — Кстати, сэр, мне кажется, я должен представиться. Меня зовут Дэниэль Бруссар, и я в вашем распоряжении на все время вашего пребывания на Аде.
 — Джимми Два Пера, — усмехнулся в ответ Индеец.
 — Позвольте заметить, сэр, довольно забавное имя.
 — Черокское.
 — Черокское? — удивленно переспросил шофер. — Это планета такая?
 — Да нет, — отмахнулся Индеец. — Это… Ну-ка, давай смоемся отсюда. Историю своей жизни ты можешь рассказать мне и по дороге.
 — Пойдемте, сэр, — ответил Бруссар.
 — Минутку, сынок, — остановил его Индеец.
 — Да, сэр?
 — Меня зовут Джимми. Меня все так зовут, и на это имя я откликаюсь. Когда ты говоришь «сэр», мне всякий раз хочется обернуться и посмотреть: а нет ли у меня кого-нибудь за спиной. — Он сделал паузу. — Если тебе надоест называть меня Джимми, зови просто Индеец. Я на оба имени откликаюсь. Понятно?
 — Да, сэр, — пробормотал Бруссар.
 — Да, парень, быстро же ты обучаешься, — пробурчал Индеец себе под нос.
 — Он — твой связной, Джимми. Не начинай ваше знакомство с оскорблений.
 — Он меня не слышит.
 — Простите, сэр… Джимми? — поправился Бруссар, оглядываясь на лейтенанта.
 — Да это я так, про себя, — откликнулся Индеец. — Что-то последние дни я частенько болтаю сам с собой. Не обращай внимания, парень.
 — Как пожелаете, сэр. — Бруссар запнулся и поправил себя: — Как хотите, Джимми.
 — Отлично, показывай дорогу.
 Индеец последовал за Бруссаром через маленький космопорт и вышел в душный жаркий воздух Ада, где их уже ожидала наземная машина.
 — Думаю, вам лучше сесть на заднее сиденье, — предложил Бруссар, когда Индеец, не дожидаясь шофера, открыл переднюю дверцу.
 — Я предпочитаю сидеть впереди. Вид лучше.
 — Пожалуйста, сэр… — он запнулся, — … Джимми, мне здорово попадет, если они увидят, что вы сели впереди.
 — Черт побери, — недовольно пробормотал Индеец, — кто тут первостатейный враг — голубые дьяволы или сотрудники посольства?
 — Ты и сам прекрасно знаешь, кто тут враг. И не наживай их себе еще больше.
 Индеец пересел на заднее сиденье, и Бруссар повел машину по узким извилистым улочкам, которые временами то расширялись, то снова сужались без всяких видимых причин. Здания были не похожи одно на другое, да и вообще ни на одно строение, когда-либо виденное Индейцем. Никакого сходства друг с другом: одни высокие, другие приземистые, круглые, звездообразные, трапециевидные, а у некоторых насчитывалось такое количество сторон и углов, что Индеец засомневался в существовании подходящего геометрического термина.
 Сама по себе улица была такой же странной, как и здания: сияющая твердым керамическим покрытием у космопорта, постепенно она превращалась в ухабистую, разбитую дорогу с рытвинами, колдобинами и выбоинами именно там, где начинался тортовый квартал. Подъемы сменялись спусками и наоборот, керамическое покрытие переходило в пластиковое, затем опять шли песок, гравий, булыжники и опять керамика без всяких видимых оснований.
 — Как ты, черт побери, не заблудишься в этом сумасшедшем доме?
 — К этому нужно привыкнуть, — ответил Бруссар. Он резко подал в сторону: впереди прямо по центру проезжей части бесцельно брел голубой дьявол. — Я здесь уже два года, и почти год мне самому нужен был провожатый. Ни на одном из домов не стоит номера, и ни одна улица не имеет названия, даже на их родном языке. — Он помолчал. — Большинство инопланетных городов имеет человеческий квартал, в котором хоть как-то можно ориентироваться, но здесь, на Аде, нас так мало, что посольство расположено прямо в центре делового квартала. На вашем месте я бы не стал бродить в одиночку до тех пор, пока не будет уверенности, что вы сможете найти дорогу обратно. Стоит только потерять из виду здание посольства, как можно заблудиться и проплутать несколько недель.
 — По-моему, город не так велик, чтобы в нем можно было потеряться.
 — Дело не в размере, а в структуре, сэр. Большинство улиц похоже на ленту Мёбиуса, закрученную безумным градостроителем. Они бесконечно пересекаются сами с собой, и можно идти целую милю в полной уверенности, что постоянно идешь в одном и том же направлении, и вдруг обнаружить, что оказался в той самой точке, откуда начал.
 — А далеко отсюда посольство? — спросил Индеец, когда они проезжали мимо какого-то достаточно высокого здания, вполне подходящего на роль ориентира.
 — Да не больше полумили, однако нам придется накрутить в пять раз больше, прежде чем мы до него доберемся. — Бруссар усмехнулся. — В действительности вы можете дойти до него куда быстрее, чем доехать. — Он помолчал. — Когда вы привыкнете и сориентируетесь, то не будете чувствовать растерянности.
 — А я и так ее не чувствую.
 — Это удивительно, — пожал плечами Бруссар, — большинство новичков теряется сначала.
 — Ты когда-нибудь жевал семена, сынок? — поинтересовался Индеец.
 — Нет, сэр.
 — Ну тогда тебе надо обязательно как-нибудь попробовать. — Индеец откинулся на спинку сиденья и расслабился. — Когда их нажуешься, то все улицы кажутся вот такими. Так что этот город — нечто мне уже знакомое и родное.
 — Вы меня разыгрываете, да, сэр? — спросил Бруссар, и на его молодом лице отразились растерянность и беспокойство.
 — Джимми!
 — Верно, Дэниэль, разыгрываю.
 Они молча ехали дальше, поворачивая то направо, то налево, объезжая острые и тупые углы зданий, а то и вообще едва ли не поворачивая назад. И наконец Бруссар затормозил у одного довольно заметного здания, архитектура которого, на взгляд землянина, имела некоторый смысл.
 — Вот мы, и приехали, — объявил Бруссар.
 — Боже мой, окна, двери — все как положено! — пробормотал Индеец, разглядывая здание посольства. — Интересно, а как Пифии нравится то место, где она живет?
 — Осторожно, Джимми. Запомни: они не знают, зачем ты здесь.
 — Тебе следовало бы расстрелять тех из них, кто настолько туп, что еще не догадался, — огрызнулся Индеец.
 — Расстрелять кого, сэр? — несколько оторопело поинтересовался Бруссар.
 — Никого, никого, — отмахнулся Индеец. — Пошли. — Он дождался, пока шофер войдет в дом, и тихо проворчал: — А ты давай побольше зуди мне в уши, они тогда точно решат, что по мне психушка плачет.
 Он вошел в огромный, элегантный, выложенный кафелем вестибюль. На стенах красовались портреты трех последних секретарей Республики, включая и теперешнего главу кабинета, и прекрасно выполненное изображение города-планеты, каким Делурос VIII стал в последние несколько столетий.
 Три человека в форме стояли на посту перед тремя дверьми, глядя прямо перед собой. Бруссар проводил Индейца в большой кабинет, где чернокожая женщина, одетая в строгий костюм, сидела за полированным хромированным столом.
 — Слушаю? — сказала она, не поднимая глаз.
 — Лейтенант Джимми Два Пера прибыл для дальнейшего прохождения службы, — доложил Индеец.
 — Мы вас ждали, лейтенант, — ответила женщина, даже не взглянув на него. — Вы не включены в наше штатное расписание, поэтому вольны поступать по своему усмотрению. Можете немного осмотреться и познакомиться со штатными сотрудниками посольства.
 — Я должен кому-нибудь доложить о своем прибытии? — поинтересовался Индеец.
 Она глянула на экран компьютера на своем столе.
 — Нет, вы должны докладывать по своим собственным каналам связи своему непосредственному начальству. Посольство же обязано предоставить вам апартаменты, еду и сопровождающего для передвижения по городу, все остальное — ваше дело.
 Она, отпустила его сухим кивком головы. Бруссар вывел Индейца из кабинета, и они направились к воздушному лифту.
 — Какая приветливая, а? — не без сарказма заметил Индеец.
 — Ей не обязательно быть приветливой, — пояснил Бруссар, когда они медленно поднимались на третий уровень здания. — Это Коммандер Нгома, ведающая персоналом посольства. — Они вышли в коридор. — Ваши апартаменты здесь, сэр, — сказал Бруссар, поворачивая налево. Они миновали четыре двери и у пятой остановились. — Электронный замок закодирован на ваш военный идентификационный номер, поэтому открыть дверь я не могу.
 — А как же тогда комната убирается? — с любопытством поинтересовался Индеец.
 — В каждой комнате есть свой собственный робот-уборщик. Пусть вас его вид не пугает: он похож на гибрид пня и большой змеи.
 — Спасибо за предупреждение, — сказал Индеец. Он подошел к двери и с интересом посмотрел на замок.
 «293У78<31» — прозвучало у него в ухе. Он нажал необходимые буквы и цифры, и дверь мягко откатилась в сторону.
 — Очень мило, — заметил он, входя внутрь.
 Длинная комната была обставлена со вкусом, но довольно просто: справа у стены стояли кровать и тумбочка, слева — диван с двумя глубокими мягкими креслами, а прямо у окна, выходящего в ухоженный сад, на письменном столе — небольшой компьютер.
 — Это дверь в туалетную комнату, — пояснил Бруссар, — а это — в ванную. Открываются автоматически при приближении, а дверь в ванную запирается изнутри.
 — И в самом деле очень мило, — повторил Индеец, — последнее мое… место пребывания было куда менее уютным. — И он улыбнулся Бруссару.
 — Любые изменения или дополнения к имеющимся распоряжениям можно занести в компьютер, — продолжал Бруссар. — Он включается либо голосом, либо с помощью идентификационного номера.
 — Что и говорить, — заключил Индеец, — впечатляет. Ну а теперь, как мне кажется, пора и перекусить.
 — Столовая находится на первом уровне здания, если хотите, я вас провожу. — Бруссар помолчал. — К тому времени, как мы покончим с трапезой, вероятно, ваш багаж уже будет на месте.
 Индеец отрицательно покачал головой.
 — Нет ли здесь поблизости какого-нибудь ресторанчика или кафе?
 — Ресторанчика? — удивленно переспросил Бруссар.
 — Ну да, ресторанчик — это, знаешь ли, такое заведение, где обычно обедают люди, не утруждающие себя приготовлением пищи в домашних условиях, — не без сарказма произнес Индеец. — Может быть, идея тебе знакома?
 — Мне она знакома, а вот голубым дьяволам — нет. Для них процесс принятия пищи — такая же интимная вещь, как для вас, например, посещение туалета.
 — Ты что, хочешь сказать, будто во всем городе не найдется ни единого ресторана? — удивился Индеец.
 — Вообще говоря, три таких заведения существует, — ответил Бруссар. — Но все они расположены в самой сомнительной части города, в квартале, где сами голубые дьяволы появляются крайне редко. Заведения рассчитаны на разных инопланетян, не только людей с Терры. Не думаю, сэр, что вам там понравится.
 — Ну ладно, выбирай одно из трех, и поехали. И не переживай, правительство за все заплатит.
 — Это может быть не слишком мудро с вашей стороны, сэр, — неуверенно заметил Бруссар. — Мы, люди, не самая популярная раса на этой планете. Только на прошлой неделе произошел весьма неприятный инцидент между человеком и двумя канфоритами…
 — Но не могу же я знакомиться с городом, сидя, здесь взаперти и не высовывая носа из посольства.
 — Я с удовольствием провезу вас по городу и все покажу, сэр.
 — Местную атмосферу через окно машины не оценишь, — стоял на своем Индеец. — Если не хочешь, то тебе совсем не обязательно идти со мной. Только объясни, как добраться до ближайшего ресторана, вот и все.
 — Я не могу вам позволить отправиться туда одному, да и полномочий обсуждать ваши приказы у меня тоже нет. Так что, сэр, мне придется сопровождать вас.
 — Отлично. Тогда едем.
 Они вышли из комнаты, прошли по коридору, на лифте спустились в вестибюль и уже через несколько секунд оказались на улице в духоте и нестерпимой жаре Ада.
 — А пешком туда можно добраться? — поинтересовался Индеец. — Мне бы хотелось немного размяться.
 — Трудно сказать, сэр, и да, и нет, — ответил Бруссар. — Если идти по прямой, то тут не больше четырехсот ярдов. Но нам придется пройти не меньше мили, прежде чем мы до него доберемся.
 — Да, — вздохнул Индеец, — на этой планете, как видно, прямой путь не самый короткий. Показывай дорогу.
 — Сэр, позвольте мне еще раз предложить воспользоваться машиной. Вы не привыкли к жаре и можете переоценить свои силы.
 — Прогулка — это самый эффективный способ привыкнуть к жаре.
 Они прошли мимо странного многоугольного здания, в котором не было ни окон, ни, по-видимому, дверей. Они завернули за угол и чуть не вошли в витрину лавки ремесленных изделий. Там продавалось семнадцать треугольников, деревянных и металлических, и Индеец принялся задавать вопросы.
 — Это не совсем религиозные символы, — пояснил Бруссар. — Я хочу сказать, что это не аналог креста, например. Полагаю, это скорее эмблема, что-то вроде флага или знака отличия. Насколько можно судить, каждой этнической группе предназначена своя форма, цвет и размер, хотя, если говорить откровенно, никто толком не знает, кланы ли это, профессиональные гильдии или воинские формирования. Но это наиболее распространенный символ на Аде. — Бруссар осмотрел улицу, по которой расхаживало около сорока голубых дьяволов: куда-то целенаправленно идущих, глазеющих на витрины, просто стоящих посреди улицы без всякой видимой причины. — Обратите внимание, почти половина из них носит на себе треугольники. Некоторые носят их на шее, некоторые прикалывают к одежде, а кое-кто привязывает к руке или ноге.
 Индеец с интересом глянул на голубого дьявола, который в этот момент лениво фланировал по улице, пожал плечами и пошел дальше. Через несколько шагов они попали в волну тошнотворной вони. Индеец поморщился и заглянул в одно из зданий, где на крюках висели туши каких-то шестиногих животных. Это весьма походило на мясную лавку.
 — Бойня, — пояснил Бруссар. — Голубые дьяволы любят мясо с душком.
 — Более идиотского места для бойни просто и не придумаешь, — прокомментировал Индеец. — Такое впечатление, что тут торговый район.
 — На самом деле нет, сэр, — возразил Бруссар. — Голубые дьяволы устраивают свои дела совсем не так, как это принято у людей. Если и есть какой-нибудь порядок, по которому живет этот город, то я его пока не обнаружил.
 — А есть ли здесь предприятия или лавки, которыми бы управляли люди? — поинтересовался Индеец.
 — Нет. — Бруссар покачал головой. — Конечно, закон не запрещает открывать на Аде собственное дело, но, как я уже вам говорил, мы здесь — не слишком популярная раса, и, кроме медицинского центра, ни один человек до сих пор не получил официальной лицензии. Рестораны принадлежат канфориту, лодиниту и моллуту. — Он указал на сферическое здание, которое высилось впереди, в сотне ярдов от них: — А вот это медицинский центр.
 — Слишком уж мал для больницы, — заметил Индеец.
 — Ну, а большого и не надо, — пояснил Бруссар, — все работники посольства имеют свою медицинскую службу. Этот центр построен для тех людей, которые в посольстве не работают, а их не так уж и много: на Аде в настоящий момент проживает всего около тысячи человек, так что центр со своими обязанностями справляется.
 — Ты говоришь так, словно тебе приходилось там бывать?
 Бруссар улыбнулся.
 — Не в качестве пациента, сэр. Просто леди, с которой я встречаюсь, работает здесь врачом.
 — Надеюсь, мое прибытие не слишком помешало вашему роману?
 — Это моя работа, сэр. Если бы я не был с вами, сэр ? я сопровождал бы кого-нибудь другого.
 — Отлично. Не люблю чувствовать себя виноватым.
 Они продолжали идти по жарким извилистым улочкам, и Бруссар рассказывал Индейцу про здания или другие достопримечательности. В конце концов они добрались до ресторана.
 Это было маленькое здание с крохотным обеденным залом. В нем стояло всего пятнадцать столиков. Девять из них были пусты, а за оставшимися шестью сидели посетители, ни один из которых не был человеком.
 — Ну вот, видите, сэр, я же вам говорил, — сказал Бруссар, когда они уселись за столик рядом с дверью, — редко кто покидает отель, чтобы пообедать где-нибудь на стороне.
 — Никаких проблем, — беззаботно заверил его Индеец. — Я просто хотел посмотреть город.
 Над столом зависло голографическое изображение меню, они выбрали ту его часть, что была составлена на языке землян.
 — Я бы на вашем месте не стал заказывать мяса, — наклонившись через стол, предупредил Бруссар. — Конечно, они тут его именуют говядиной, но на самом деле, поскольку Ад не торгует с Республикой, они используют мясо местных животных. Человеческий метаболизм не приспособлен к таким блюдам.
 — Не хочешь же ты сказать, что все вы тут заделались вегетарианцами?
 — Нет, сэр. Посольство ввозит продукты с Порт Самарканда, но ни один из этих ресторанов не принадлежит людям, а местные жители не слишком-то заботятся о наших желудках. Поэтому-то я и считаю их мясные блюда подозрительными.
 — Ну я, конечно, ценю твою заботу, — откликнулся Индеец, — но мне приходилось есть мясо в дюжине разных миров, и пока обходилось без осложнений. — Он еще раз просмотрел меню и заказал блюдо по собственному выбору. Как только оба они сделали заказы, меню растворилось в воздухе.
 — Думаю, вы совершили ошибку, сэр, — озабоченно покачал головой Бруссар.
 Индеец пожал плечами:
 — Я никогда не смогу в этом убедиться, если не попробую.
 — Ты глупишь, Джимми.
 Индеец не обратил внимания на прозвучавший в его голове голос. Он продолжал болтать с Бруссаром о всякой чепухе: о спорте, о недавних событиях в городе, о разных слухах, пока наконец не принесли заказанные блюда.
 — Выглядит довольно устрашающе, — сказал Индеец, глядя на тарелку с сине-зеленым куском мяса.
 — Если хотите, мы можем заказать что-нибудь более безобидное, — предложил Бруссар.
 — Ну уж нет, — Индеец решительно тряхнул головой, — кто не рискует, тот не пьет шампанского. — Он поддел на вилку кусочек, сунул в рот и пожевал. — Ну, на вкус оно вполне соответствует своему внешнему виду.
 Бруссар принялся за свой заказ — большую порцию, салата, а Индеец съел еще несколько кусочков, затем отодвинул тарелку и объявил, что на этом его эксперименты с инопланетной кухней кончаются и впредь он будет обедать в посольстве.
 — Мы могли бы разделить мой салат, если вы еще голодны.
 — Спасибо, эта штука отбила у меня аппетит. — Он пожал плечами. — Что в общем-то и требуется от еды. Полагаю, приходи я сюда каждый вечер, к концу месяца стану тощим и здоровым.
 Он подождал, пока Бруссар закончит свой салат, затем ввел идентификационный номер в компьютер, подождал еще минуту, пока компьютер в посольстве оплатил счет, и они вышли из ресторана.
 Жаловаться на недомогание Индеец начал, едва переступив порог заведения, и продолжал, пока они не оказались в тридцати ярдах от медицинского центра. Тут он схватился за живот, согнулся вдвое и застонал от боли.
 Бруссар решил, что ему слишком плохо, чтобы дожидаться машины, которая отвезла бы его в посольство, и помог Индейцу доковылять до медицинского центра.
 Пока Бруссар бегал за врачом, Индеец сидел на ступеньках у входа, постанывая от боли, и выслушивал нудные рассуждения Тридцать Два о том, каким надо быть идиотом, чтобы есть сомнительную пищу. Ему с трудом удалось сдержать торжествующую улыбку. Потом Индеец закрыл глаза и повалился на ступеньки, теряя сознание.

 ГЛАВА 12

 Он почувствовал, как его подняли, положили на носилки и понесли в смотровую. Затем Джимми услышал, как санитары ушли, разыскивая врача. Он осторожно приоткрыл правый глаз, осмотрелся по сторонам и увидел встревоженного Бруссара, который стоял рядом.
 Джимми сел на столе, спустив ноги. Бруссар собрался было заговорить, но Индеец быстро приложил палец к губам. Бруссар вопросительно уставился на него, а Индеец принялся выписывать в воздухе пальцем буквы, объясняя, что ему нужно. Бруссар наконец кивнул и предложил ему карманный компьютер, но оказалось, что компьютер слушается только голоса. Индеец отрицательно покачал головой и снова принялся выписывать в воздухе буквы. Бруссар вытащил из кармана ручку, затем отыскал на соседнем столе лист бумаги и вручил все это Индейцу.
 «НЕ ПРОИЗНОСИ НИ ОДНОГО СЛОВА, — написал Индеец. — И ЗАПРИ ДВЕРЬ ИЗНУТРИ».
 Бруссар прочел написанное, нахмурился, но выполнил приказ.
 «А ТЕПЕРЬ НАЙДИ ВАТУ И ЛЕЙКОПЛАСТЫРЬ И ЗАКЛЕЙ МНЕ ЛЕВЫЙ ГЛАЗ».
 Бруссар принялся рыться по ящикам стола, пока наконец не нашел необходимое и не заклеил Индейцу левый глаз.
 «НИ ПРИ КАКИХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ НЕ ПРОИЗНОСИ НИ СЛОВА ДО ТЕХ ПОР, ПОКА Я НЕ РАЗРЕШУ ТЕБЕ, ПОНЯТНО?»
 Бруссар прочитал написанное и кивнул, все еще хмурясь. Он взял из рук Индейца бумагу и написал:
 «ЧТО ПРОИСХОДИТ? ПОЧЕМУ МНЕ НЕЛЬЗЯ ГОВОРИТЬ? ЧТО СЛУЧИЛОСЬ С ВАШИМ ГЛАЗОМ?»
 «Я ЗДЕСЬ СО СВЕРХСЕКРЕТНЫМ ЗАДАНИЕМ, — ответил Индеец. — У МЕНЯ НЕТ ВОЗМОЖНОСТИ РАССКАЗАТЬ ТЕБЕ ОБО ВСЕМ В ДЕТАЛЯХ, НО ЭТО СВЯЗАНО С ПИФИЕЙ».
 Врач постучал в запертую дверь.
 «СКАЖИ ИМ, ЧТОБЫ ПОДОЖДАЛИ, — написал Индеец торопливо. — ПРИДУМАЙ КАКУЮ-НИБУДЬ ОТГОВОРКУ, ЛИШЬ БЫ СРАБОТАЛА».
 Бруссар кивнул, подошел к двери, отпер ее, приоткрыл и выскользнул в коридор, но вскоре вернулся.
 «ВСЕ В ПОРЯДКЕ, — написал он. — ТЕПЕРЬ-ТО ВЫ МНЕ МОЖЕТЕ СКАЗАТЬ, ЧТО ПРОИСХОДИТ?»
 Индеец отобрал у него ручку:
 «ВО ВРЕМЯ ПОДГОТОВКИ К ЗАДАНИЮ ИЗ МОЕЙ ПАМЯТИ ВЫЛЕТЕЛИ ЦЕЛЫЕ ВРЕМЕННЫЕ КУСКИ. Я УЛЕГСЯ В ПОСТЕЛЬ В СВОЕМ ГОСТИНИЧНОМ НОМЕРЕ, А ПРОСНУЛСЯ ТОЛЬКО СПУСТЯ 32 ЧАСА. РАЗРОЗНЕННЫЕ ФАКТЫ, КОТОРЫЕ МНЕ УДАЛОСЬ ПРИПОМНИТЬ, НАВЕЛИ МЕНЯ НА МЫСЛЬ, ЧТО МЕНЯ ПОДВЕРГЛИ ХИРУРГИЧЕСКОМУ ВМЕШАТЕЛЬСТВУ».
 «КАКОГО РОДА?» — поинтересовался Бруссар.
 «ПОДОЗРЕВАЮ, ЧТО МНЕ В ЧЕРЕПНУЮ КОРОБКУ ТРАНСПЛАНТИРОВАЛИ ПЕРЕДАТЧИК, А ВМЕСТО ЛЕВОГО ГЛАЗА — ВИДЕОКАМЕРУ».
 «А ПОЧЕМУ ВЫ НЕ ДОЛОЖИЛИ ОБ ЭТОМ ВАШЕМУ НАЧАЛЬСТВУ?»
 «ПОТОМУ ЧТО Я НЕ ЗНАЮ, КТО ИЗ НИХ РАБОТАЕТ НА ПИФИЮ. ЕСЛИ Я ОШИБУСЬ И ДОЛОЖУ НЕ ТОМУ ЧЕЛОВЕКУ, МЕНЯ НЕМЕДЛЕННО УНИЧТОЖАТ. Я ПРЕДПОЧЕЛ НИЧЕГО НЕ ПРЕДПРИНИМАТЬ, ПОКА НЕ ДОБЕРУСЬ ДО АДА» —
 Несколько секунд Бруссар пристально смотрел на Индейца.
 «А ЕСЛИ ВЫ ОШИБАЕТЕСЬ?»
 «ЕСЛИ Я ОШИБАЮСЬ, ТЕБЕ ПРЕДСТОЯТ НЕ СЛИШКОМ ПРИЯТНЫЕ ДЕСЯТЬ МИНУТ, А Я:
 БУДУ ВЫГЛЯДЕТЬ ПОЛНЕЙШИМ ИДИОТОМ. НО, НИКАКОГО ВРЕДА ОТ ЭТОГО НИКОМУ НЕ БУДЕТ, И НИКАКИХ ЛОЖНЫХ ОБВИНЕНИЙ Я НЕ ВЫДВИНУ. НО ЕСЛИ Я ПРАВ, ТО В НАШЕЙ СЕКРЕТНОЙ СЛУЖБЕ ЗАВЕЛСЯ ПРЕДАТЕЛЬ».
 «ЗАЧЕМ ИМ СНАБЖАТЬ ВАС КАМЕРОЙ И, ПЕРЕДАТЧИКОМ?» — поинтересовался Бруссар.
 Индеец пожал плечами:
 «ПРИЧИН МНОЖЕСТВО. ПИФИЯ МОГЛА ПРОВЕРЯТЬ СВОЮ СЛУЖБУ БЕЗОПАСНОСТИ, О! МОГЛА СОБИРАТЬ ИНФОРМАЦИЮ ОБО ВСЕ? ЛЮДЯХ НА АДЕ, ОНА МОГЛА НАДЕЯТЬСЯ, ЧТО ПРИВЕДУ ЕЕ В КОНЦЕ КОНЦОВ К СЕКРЕТНО! ИНФОРМАЦИИ».
 «ЧТО НАМ ТЕПЕРЬ ДЕЛАТЬ?» — спросил Бруссар.
 «ТЕПЕРЬ НАДО ПОЗВАТЬ КОГО-НИБУДЬ, КОМУ ТЫ ПОЛНОСТЬЮ ДОВЕРЯЕШЬ, МОЖЕТ, ТВОЮ ПОДРУЖКУ, КОТОРАЯ ЗДЕСЬ РАБОТАЕТ, СДЕЛАТЬ ОПЕРАЦИЮ, ЧТОБЫ УДАЛИТЬ ВСЕ ЭТО ИЗ МОЕЙ ГОЛОВЫ, ПОКА ПРОТИВНИК УВЕРЕН, ЧТО МЕНЯ ЗДЕСЬ ЛЕЧАТ ОТ ОТРАВЛЕНИЯ».
 Бруссар задумчиво посмотрел на Индейца:
 «Я СЕЙЧАС РАЗГОВАРИВАЛ С ДРУГИМ ВРАЧОМ, НО, НАСКОЛЬКО Я ЗНАЮ, ОНА ДОЛЖНА БЫТЬ НА ДЕЖУРСТВЕ. — Он немного подумал, написал: — НО МНЕ ПРИДЕТСЯ РАССКАЗАТЬ Е ПРАВДУ».
 «ТЫ МОЖЕШЬ ЕЙ ДОВЕРЯТЬ?»
 Бруссар кивнул.
 «ХОРОШО, ЗОВИ. И СКАЖИ ЕЙ, ЧТО ПРИДЕТСЯ ДЕЙСТВОВАТЬ БЫСТРО. ПРОМЫТЬ ЖЕЛУДОК — НЕ ТАКАЯ УЖ ДЛИТЕЛЬНАЯ ПРОЦЕДУРА».
 Бруссар улыбнулся и взял из рук Индейца ручку:
 «Я ПРЕДУПРЕЖУ ЕЕ, ЧТОБЫ ОНА СКАЗАЛА ЧТО-НИБУДЬ О НЕОБХОДИМОСТИ ДАТЬ ВАМ УСПОКОИТЕЛЬНОЕ. ЭТО ПОЗВОЛИТ НАМ ВЫИГРАТЬ ЧАСОВ ДЕВЯТЬ ИЛИ ДЕСЯТЬ».
 Бруссар повернулся, собираясь уйти, однако Индеец молча ухватил его за руку.
 «ПОСЛЕДНЕЕ, — написал он на листке. — Я ПОЛАГАЮ, ЧТО У МЕНЯ В ГОЛОВЕ КАМЕРА И ПЕРЕДАТЧИК, ОДНАКО ТАМ МОЖЕТ ОБНАРУЖИТЬСЯ ЕЩЕ КОЕ-ЧТО. СКАЖИ ЕЙ, ЧТО, ЕСЛИ ВО ВРЕМЯ ОПЕРАЦИИ НАЙДЕТСЯ ЕЩЕ ЧТО-НИБУДЬ, ЭТО НАДО БУДЕТ НЕМЕДЛЕННО УДАЛИТЬ».
 Бруссар кивнул, затем открыл дверь и вышел из смотровой. Он вернулся минут через десять вместе с миловидной молодой женщиной. Едва кивнув Индейцу в знак приветствия, она вытащила ручку из кармана и написала несколько строк в записной книжке:
 «Я ДОКТОР ДЖИЛЛ ХАКСЛИ. ДЭНИЭЛЬ ОБЪЯСНИЛ МНЕ ВАШУ СИТУАЦИЮ И ПОРУЧИЛСЯ ЗА ВАС».
 Индеец кивнул и написал в ответ:
 «ТОГДА ДАВАЙТЕ ПРИСТУПИМ».
 — Вы повели себя совершенным глупцом, мистер Два Пера, — сказала она вслух. — Ведь Дэниэль вас предупреждал, чтобы вы не ели местного мяса.
 Индеец выдавил из себя стон.
 — Конечно, опасности для жизни нет, — продолжала она, что-то записывая в блокнотике, — так что вам придется немного подождать. У меня сейчас двое пациентов в тяжелейшем состоянии, им Требуется немедленная помощь. А потом, когда я немного освобожусь, мы вами займемся, просто надо будет промыть вам желудок. А пока, чтобы вы поменьше мучились, я дам вам успокоительное.
 Она вырвала листок из записной книжки и подала его Индейцу.
 «Я ОТВЕЗУ ВАС В ОПЕРАЦИОННУЮ, — было написано на листке. — И РАЗ, УЖ ДЕЛО СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНОЕ, ТО АССИСТИРОВАТЬ ПРИДЕМСЯ ДЭНИЭЛЮ».
 Бруссар прочел написанное через плечо своей дамы и побледнел.
 «СКОЛЬКО ВРЕМЕНИ ЭТО ЗАЙМЕТ?» — поинтересовался Индеец.
 «ЕСЛИ ВЫ И В САМОМ ДЕЛЕ ПОДВЕРГЛИСЬ ХИРУРГИЧЕСКОМУ ВМЕШАТЕЛЬСТВУ, ТО НАШЕМУ КОМПЬЮТЕРУ ПОНАДОБИТСЯ НЕ МЕНЬШЕ ЧАСА, ЧТОБЫ ПРОСКАНИРОВАТЬ ВАШУ ЧЕРЕПНУЮ КОРОБКУ И ВЫЯВИТЬ ЧУЖЕРОДНЫЕ ПРЕДМЕТЫ, А ЗАТЕМ СОЗДАТЬ ГОЛОГРАФИЧЕСКОЕ ИЗОБРАЖЕНИЕ. САМА ЖЕ ОПЕРАЦИЯ ЗАЙМЕТ ОТ ЧАСА ДО ЧЕТЫРЕХ В ЗАВИСИМОСТИ ОТ ТОГО, КАК ГЛУБОКО ИМПЛАНТИРОВАНЫ МЕХАНИЗМЫ. ЕСЛИ ВЫ ГОТОВЫ, ТО КИВНИТЕ, И ТОГДА Я ПОШЛЮ ЗА САНИТАРАМИ, ЧТОБЫ ВАС ПЕРЕВЕЗЛИ».
 Индеец кивнул, а затем улегся на стол и приготовился. Через несколько секунд в смотровую вошли двое рослых парней, перенесли Индейца на каталку и отвезли его в операционную. Бруссар не отходил от него, а минут через десять явилась и Джилл Хаксли.
 «С ЧЕМ СВЯЗАНА ЗАДЕРЖКА?» — поинтересовался Индеец.
 Она показала ему пару специальных контактных линз, а затем спрятала их обратно в карман.
 «ЕСЛИ У ВАС ВМЕСТО ГЛАЗА КАМЕРА, ОНА НЕ ПЕРЕСТАНЕТ ФУНКЦИОНИРОВАТЬ, КОГДА ВЫ ПОТЕРЯЕТЕ СОЗНАНИЕ. У ВАС ДОЛЖНЫ БЫТЬ ЗАКРЫТЫ ГЛАЗА С ПЕРВОЙ ЖЕ СЕКУНДЫ ОПЕРАЦИИ. НО ЭТО ЕЩЕ НЕ ВСЕ. КАК ТОЛЬКО Я НАЧНУ ИЗВЛЕКАТЬ КАМЕРУ, ОНА ОБЯЗАТЕЛЬНО СРАБОТАЕТ И ЗАФИКСИРУЕТ ВСЕ, ЧТО ПРОИСХОДИТ В ОПЕРАЦИОННОЙ. ПОЭТОМУ, КАК ТОЛЬКО Я УСТАНОВЛЮ, ЧТО КАМЕРА ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ИМПЛАНТИРОВАНА, Я ВЫКЛЮЧУ СВЕТ В ОПЕРАЦИОННОЙ, НАДЕНУ КОНТАКТНЫЕ ЛИНЗЫ, И ДАЛЬНЕЙШАЯ ОПЕРАЦИЯ БУДЕТ ПРОХОДИТЬ В ТЕМНОТЕ. Я ЖЕ БУДУ ВИДЕТЬ ВСЕ ТОЛЬКО В ИНФРАКРАСНЫХ ЛУЧАХ».
 «НЕПЛОХО ПРИДУМАНО», — написал Индеец.
 «НЕТ НИКАКОЙ НАДОБНОСТИ В НАРКОЗЕ ДО ТЕХ ПОР, ПОКА МЫ В ТОЧНОСТИ НЕ УСТАНОВИМ, ЧТО ОПЕРАЦИЯ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО НУЖНА, — продолжала она. — ПРОЦЕСС СКАНИРОВАНИЯ СОВЕРШЕННО БЕЗБОЛЕЗНЕН».
 Он кивнул, и она вкатила каталку под огромный аппарат, который был похож на помесь пресса и мощной камеры.
 «ОЧЕНЬ ВАЖНО, ЧТОБЫ СЛЕДУЮЩИЕ ДВАДЦАТЬ СЕКУНД ВЫ НЕ ДВИГАЛИСЬ, — написала она.
 Он не ответил, а лишь вернул записную книжку, лег на спину и неподвижно уставился на машину. Она мягко зарокотала, и глубоко в ее линзах загорелся неяркий алый огонек. Индеец не чувствовал ни дискомфорта, ни боли. Это длилось с полминуты, а затем рокот затих, огонек погас, и Бруссар откатил каталку в сторону.
 Джилл Хаксли жестом подозвала Индейца, приглашая его присоединиться к ней у целого ряда экранов, которые были расположены вдоль стены кабинета. Один за другим экраны оживали, отображая данные, казавшиеся Индейцу совершенно бессмысленными. Однако наконец один из них вывел трехмерное изображение черепной коробки со всем ее содержимым. В тех местах, где Индейцу имплантировали механизмы, светились три яркие желтые точки — одна в левом глазу, другая глубоко внутри уха и третья — в основании черепа.
 «У ВАС ЕСТЬ КАКИЕ-НИБУДЬ СООБРАЖЕНИЯ ПО ПОВОДУ ТОГО, ЧТО БЫ ЭТО МОГЛО БЫТЬ?» — написала Джилл, указывая на третью точку.
 Индеец только пожал плечами.
 «ЧТО БЫ ЭТО НИ БЫЛО, ОНО МНЕ НЕ ПРИНАДЛЕЖИТ. УДАЛИТЕ ЭТО».
 Следующие полчаса доктор Хаксли не обращала на Индейца внимания, рассматривая на экране различные проекции и сечения мозга и проверяя все возможные варианты оперативного вмешательства, стараясь выбрать путь более легкий, быстрый и безопасный.
 В конце концов она опять взяла в руки блокнот и принялась писать.
 «Я МОГУ УДАЛИТЬ ТОЛЬКО ДВА ОБЪЕКТА, С ТРЕТЬИМ МОГУТ ВОЗНИКНУТЬ НЕКОТОРЫЕ ТРУДНОСТИ. ОН ПОДСОЕДИНЕН К ЗРИТЕЛЬНОМУ НЕРВУ ВАШЕГО ГЛАЗА НАСТОЛЬКО ТЕСНО, ЧТО Я МОГУ НАРУШИТЬ ЗРЕНИЕ, ЕСЛИ ПОПЫТАЮСЬ ЕГО УДАЛИТЬ».
 «УДАЛИТЕ И ТРАНСПЛАНТИРУЙТЕ ИСКУССТВЕННЫЙ ГЛАЗ», — написал он в ответ. Однако женщина лишь отрицательно покачала головой, затем взяла листки и написала:
 «РАЗ ЗАТРОНУТ ЗРИТЕЛЬНЫЙ НЕРВ, ТО ЗДЕСЬ ТРЕБУЕТСЯ ХИРУРГ-ОФТАЛЬМОЛОГ, КОТОРЫЙ БЫ СУМЕЛ ИМПЛАНТИРОВАТЬ ИСКУССТВЕННЫЙ ГЛАЗ. ПРОТЕЗИРОВАНИЕ — НЕ МОЯ СПЕЦИАЛЬНОСТЬ. — Она дала ему прочесть, подождала с секунду, а затем продолжала: — ЕСЛИ ВЫ ВСЕ-ТАКИ НАСТАИВАЕТЕ НА ОПЕРАЦИИ, МИСТЕР ДВА ПЕРА, ТО У МЕНЯ ТОЛЬКО ДВА ВЫХОДА: ЛИБО ОСТАВИТЬ КАМЕРУ В ГЛАЗУ, ЛИБО ВЫ БУДЕТЕ ВИДЕТЬ ТОЛЬКО ОДНИМ ГЛАЗОМ».
 Индеец задумчиво склонил голову, размышляя над ситуацией. Его не особенно заботило, будет ли видеть Тридцать Два, что он делает, или нет. Самым главным для него сейчас было избавиться от взрывного устройства и заглушить этот противный навязчивый голос в голове. Но уж коли он сочинил целую историю для этих двух, то придется ей соответствовать, тем более если он хочет сохранить зрение.
 Наконец он взял в руки записную книжку и принялся писать.
 «ЛУЧШЕ ОСТАВИТЬ КАМЕРУ КАК ЕСТЬ. ЗДЕСЬ, НА АДЕ, МНЕ НЕГДЕ ТРАНСПЛАНТИРОВАТЬ ГЛАЗ, А СИТУАЦИЯ МОЖЕТ ОКАЗАТЬСЯ ВЕСЬМА ОПАСНОЙ, КОГДА МНЕ ПОНАДОБИТСЯ ТОЧНАЯ ОЦЕНКА ГЛУБИНЫ. КТО БЫ НИ БЫЛ ТОТ, КТО ПРИКАЗАЛ ИМПЛАНТИРОВАТЬ МНЕ ЭТУ ШТУКУ, ОН УЖЕ НАВЕРНЯКА ВИДЕЛ И ДЭНИЭЛЯ, И МОИ АПАРТАМЕНТЫ В ПОСОЛЬСТВЕ. ПОКА Я ПРОВЕЛ ТАМ СЛИШКОМ МАЛО ВРЕМЕНИ И ВРЯД ЛИ УСПЕЛ УВИДЕТЬ ИЛИ УСЛЫШАТЬ ЧТО-ЛИБО СЕКРЕТНОЕ, О ЧЕМ НЕ ЗНАЛ БЫ ПРЕДАТЕЛЬ».
 «НО ВСЕ, ЧТО ВЫ УВИДИТЕ, БУДЕТ АВТОМАТИЧЕСКИ ПЕРЕДАВАТЬСЯ ПИФИИ, — написала Джилл, — ЭТО НЕ СМОЖЕТ КАКИМ-ТО ОБРАЗОМ ПОМЕШАТЬ ВАМ?»
 «Я БУДУ НОСИТЬ ПОВЯЗКУ НА ГЛАЗУ, — написал он, улыбнувшись самому себе, — И СНИМУ ЕЕ ТОЛЬКО В СЛУЧАЕ КРАЙНЕЙ НЕОБХОДИМОСТИ».
 «ХОРОШО, — написала она в ответ. — ВОЗМОЖНО, ЭТО ЛУЧШИЙ ВАРИАНТ. ВЕСЬМА СЛОЖНО ПРОВОДИТЬ ОПЕРАЦИЮ В ИНФРАКРАСНОМ ИЗЛУЧЕНИИ. Я ПРИГОТОВЛЮ НАРКОЗ».
 «ЕЩЕ ОДНО, — торопливо нацарапал он, отбирая у нее записную книжку, — МЕХАНИЗМ В ОСНОВАНИИ ЧЕРЕПА МОЖЕТ ОКАЗАТЬСЯ КОНТРОЛЬНЫМ БЛОКОМ ИЛИ ВЗРЫВНЫМ УСТРОЙСТВОМ НА ТОТ СЛУЧАЙ, ЕСЛИ Я ПОДБЕРУСЬ К ПИФИИ СЛИШКОМ БЛИЗКО. МОЖНО ЛИ ЕГО КАК-НИБУДЬ ИДЕНТИФИЦИРОВАТЬ?»
 «ВРЯД ЛИ».
 «ТОГДА БУДЬТЕ ОСТОРОЖНЫ, ПОСТАРАЙТЕСЬ УДАЛИТЬ ЕГО В ПЕРВУЮ ОЧЕРЕДЬ И ИЗБАВЬТЕСЬ ОТ НЕГО КАК МОЖНО БЫСТРЕЕ».
 «А ПЕРЕДАТЧИК ТОЖЕ НАДО УНИЧТОЖИТЬ?» — поинтересовалась она.
 «НЕТ, ЭТО БЕЗОБИДНЫЙ МЕХАНИЗМ. ДАЖЕ НАОБОРОТ, ОН МОЖЕТ КОЕ-ЧТО РАССКАЗАТЬ МНЕ О МОЕМ ВРАГЕ, ТАК ЧТО ПРИБЕРЕГИТЕ ЕГО ДЛЯ МЕНЯ».
 Она кивнула.
 «СНИМИТЕ МУНДИР И ЛЯГТЕ НА ОПЕРАЦИОННЫЙ СТОЛ НА СПИНУ. СЕЙЧАС Я ВВЕДУ ВАМ НАРКОЗ, ЭТО ВСЕГО ЛИШЬ ЛЕГКИЙ УКОЛ, ОН ДЕЙСТВУЕТ МГНОВЕННО».
 «ПОСЛЕДНЕЕ. ОТ ЭТОЙ ЧЕРТОВОЙ ПИЩИ МЕНЯ И В САМОМ ДЕЛЕ ТОШНИТ. ПОЖАЛУЙСТА, ПРОМОЙТЕ МНЕ ЖЕЛУДОК, ПРЕЖДЕ ЧЕМ Я ПРИДУ В СЕБЯ».
 «ХОРОШО, — она кивнула и написала: — ЭТО ДЕЙСТВИТЕЛЬНО УЖАСНАЯ ЕДА — УДИВЛЯЮСЬ, КАК ЭТО ЕЩЕ ВАШ ЖЕЛУДОК ДО СИХ ПОР НЕ ВЗБУНТОВАЛСЯ».
 Индеец стянул с себя мундир, сунул его Бруссару, который потерянно переминался с ноги на ногу, и лег на стол.
 Неожиданно Индеец снова сел и жестом потребовал блокнот.
 «НЕ РАЗГОВАРИВАЙТЕ ДАЖЕ ТОГДА, КОГДА УДАЛИТЕ ПЕРЕДАТЧИК. ВОЗМОЖНО, ОН БУДЕТ ПРОДОЛЖАТЬ РАБОТАТЬ».
 «Я ЭТО И САМА ПРЕКРАСНО ПОНИМАЮ», — ответила врач. Затем уже вслух она произнесла:
 — Ну вот, а теперь, пока он будет находиться под действием успокоительного, нет никакого смысла торчать возле него. У меня слишком много работы. Когда он проснется через восемь или девять часов с промытым желудком, то у него хватит ума относиться с уважением к советам и не глотать всякую мерзость.
 — Да, неплохо бы, доктор, — ответил Бруссар, изменив голос.
 Затем она взяла шприц, наклонилась к Индейцу и ввела наркоз в вену. Он попытался считать от ста до нуля, но уснул раньше, чем дошел до 98.

 ГЛАВА 13

 Чей-то голос прорвал окутывающую его темноту.
 — Как вы себя чувствуете?
 Индеец застонал и попытался отвернуться, но лишь скривился от боли, когда правое ухо коснулось подушки.
 — Проснитесь, лейтенант Два Пера.
 — Пошли к черту!
 — Операция окончена, лейтенант. — Бруссар старался говорить тихо. — Теперь надо вставать.
 — А который час?
 — Скоро утро.
 — Хорошо. Дай мне минутку, а то в голове сумбур. — Он лежал неподвижно, стараясь в деталях припомнить события прошедшего вечера. Наконец все стало на свои места. — Как прошла операция?
 — Без всяких осложнений, — ответил Бруссар, — она удалила передатчик и бомбу, а камеру оставила. Она проверила ваши рефлексы, а потом приказала мне перевезти вас сюда на несколько часов.
 Индеец резко сел, застонал и схватился за голову.
 — Денек вам придется двигаться осторожно и не делать резких движений, — заметил Бруссар. Он сидел на стуле рядом с кроватью.
 — Господи! Такое ощущение, будто кто-то сидит в голове и молотком пробивает путь наружу, — простонал Индеец.
 — Джилл предупредила, что у вас могут быть головные боли, когда вы очнетесь.
 — А эта штуковина у основания черепа, это действительно оказалась бомба? — спросил Индеец.
 — Да.
 — А где она?
 — Мы растворили ее в кислоте.
 — Разве можно растворить в кислоте бомбу? — с сомнением спросил Индеец.
 — Можно, если она состоит из органического вещества, — пояснил Бруссар, — например, плазмы. Весь трюк заключался в том, чтобы вытащить ее и не взлететь на воздух. — Он улыбнулся. — Вот поэтому то у вас так и болит голова.
 — А что с передатчиком?
 — Он в соседней комнате, — ответил Бруссар. — Я подумал, что ему незачем здесь оставаться, пока мы будем с вами разговаривать. Если хотите, я могу его уничтожить.
 — Пока не стоит, — ответил Индеец и, помолчав, спросил: — Меня что ? напичкали лекарствами?
 — Джилл ввела вам антибиотики и глюкозу. К тому же несколько дней вам еще придется принимать обезболивающее.
 — Что-то у меня со зрением… все выглядит как-то иначе, — пробормотал Индеец, хмурясь.
 — Я позволил себе сделать повязку на глазу, — пояснил Бруссар. — Вы можете снять ее, когда захотите. Я подумал, что, пока я не знаю ваших планов, тому, кто следит на вами, лучше не знать, что вы уже очнулись и находитесь в госпитальной палате.
 — Правильно решил, — одобрительно кивнул Индеец.
 — Не хотите позавтракать?
 — Да, только лучше через несколько минут, — ответил Индеец. — Если не считать этих пяти кусочков инопланетного мяса, я за последние сутки, с тех самых пор, как прибыл в посольство, ничего не ел.
 — Кстати, насчет посольства. Я должен связаться с ними вскоре, пока они еще не начали вас разыскивать. Правда, когда вас вывезли из операционной, я позвонил туда и наговорил им всякой ерунды, будто у вас тут роман с какой-то девицей, которую вы случайно встретили в ресторане, ну и все такое… но, по-моему, лучше уж не заставлять их сильно нервничать.
 . — Когда я смогу подняться на ноги?
 — Как только захотите.
 — Отлично, — тогда дай мне отдохнуть еще часок, а потом мы отправимся в посольство.
 — Не думаю, сэр, что в вашем состоянии вы сможете идти по такой жаре, — возразил Бруссар. — Уж лучше давайте я схожу за машиной и пригоню ее сюда.
 Индеец кивнул, но тут же поморщился, когда боль с новой силой пронзила череп.
 — Черт! — выругался он, хватаясь за затылок. — И долго это будет продолжаться?
 — Что, сэр? — спросил Бруссар.
 — Каждый раз, стоит мне только пошевелить головой, меня словно кто-то изнутри бьет тупым инструментом.
 — Не знаю, сэр. Джилл сказала, что несколько дней у вас будут неприятные ощущения.
 — Эти ее «неприятные ощущения» оборачиваются для пациента настоящей пыткой. Достань мне обезболивающее.
 Бруссар сунул руку в карман и достал оттуда ингалятор.
 — Вдыхать по одному разу через каждые четыре часа. Индеец отобрал у него ингалятор и сделал два полных вдоха.
 — У меня нет времени валяться в постели и медленно приводить чувства в порядок, — проворчал он.
 — Что-нибудь еще, сэр, прежде чем я отправлюсь за машиной?
 — Две вещи. Во-первых, где моя одежда?
 Бруссар подошел к стенному шкафу и велел дверце открыться.
 — Здесь, сэр. А вторая?
 — Принеси мне передатчик и не произноси при этом ни звука. Затем отправляйся за машиной и заезжай за мной через час.
 Бруссар вышел из палаты и вернулся через несколько секунд, неся в руке крошечный аппарат, покоившийся на мягкой прокладке. Он вручил его Индейцу, отдал честь и вышел.
 Индеец подождал, когда дверь за ним закроется, затем вставил передатчик в левое ухо.
 — Доброе утро, сукин ты сын, — поприветствовал он.
 — Как поживает твой желудок, Джимми? — спросил Тридцать Два. Его голос был далеким и слабым.
 — Замечательно.
 — Ну теперь-то ты наконец усвоил урок.
 — Ты и представить себе не можешь, как много всего я тут усвоил.
 Наступило долгое молчание.
 — Ты ничего не хочешь у меня спросить? — наконец задал вопрос Индеец.
 — О чем? — поинтересовался Тридцать Два.
 — Ну, например, почему ты ничего не видишь.
 — Полагаю, ты просто лежишь с закрытыми глазами, вот и все.
 — Да, но только с одним, — сообщил Индеец.
 — Это просто ребячество, Джимми, — сказал Тридцать Два. — Я здесь для того, чтобы помогать тебе, а я не могу делать это, если не вижу то, что видишь ты сам.
 — Да нет, наоборот. Это я здесь, чтобы помочь тебе, — возразил Индеец. — И мне думается, первым делом я помогу тебе заново оформить наш контракт.
 — Чего ты добиваешься, Джимми?
 — Нам с тобой придется изменить кое-какие пункты вашего договора. Вам ведь нужна Пифия, верно?
 — Да, нужна, и ты сам это прекрасно знаешь.
 — И сколько вы готовы заплатить?
 — Но мы же уже с тобой договорились, Джимми. Твоя свобода в обмен на Пифию.
 — Моя свобода — это только первый взнос, — заметил Индеец, осторожно откидываясь на подушки и морщась от боли. — Теперь настало время потолковать о деньгах.
 — Выкинь эти глупости из головы. Я никому не позволю водить Республику за нос.
 — Это кто кого водит за нос? — возразил Индеец. — Я просто хочу получить честную плату за честный труд.
 — Да ты никогда в жизни честно не трудился, — рявкнул Тридцать Два. — Мы пришли к соглашению, и ты обязан выполнять его условия.
 — Нет, боюсь, что не обязан.
 — Позволь тебе напомнить, что я могу прервать действие нашего контракта в одностороннем порядке в любой момент, и это будет для тебя весьма катастрофично.
 — Ну-ну, давай, попробуй, — предложил Индеец.
 — Почему ты говоришь со мной таким тоном! — требовательно спросил Тридцать Два. — Что на тебя нашло, Джимми?
 — Ничего на меня не нашло, а вот кое-что из меня вышло, это точно. Хочешь посмотреть?
 Он вытащил из уха передатчик, затем отвернулся лицом к стене, чтобы Тридцать Два не мог определить его местонахождение по виду из окна, снял повязку с глаза и посмотрел им на маленький приборчик в руке.
 — Узнаешь? — спросил он.
 Ответа не последовало, и тут Индеец сообразил, что если Тридцать Два что-то и говорит, то его не слышно, пока передатчик не вставлен в ухо. Индеец снова завязал глаз, а затем аккуратно вложил трансмиттер наместо. В этот момент Тридцать Два как раз заканчивал ; длинное ругательство.
 — Я бы и бомбу тебе показал, да только ее уже уничтожили. — Индеец ухмыльнулся. — Теперь ты готов поговорить о цене?
 — Это вымогательство, а с вымогателями я не разговариваю.
 — Конечно, ты связываешь их по рукам и ногам видеокамерами, передатчиками и взрывными устройствами.
 — Либо ты отправляешься за Пифией, как было условлено, Джимми, либо ты — мертвец.
 — Ой, ты меня до смерти напугал!
 — Я не шучу, Джимми. Ты можешь прятаться от нас час, день или даже неделю, но тебе никогда не выбраться с этой планеты.
 — А может, я и не собираюсь с нее выбираться.
 — Что ты имеешь в виду?
 — Причина того, почему мы с тобой в конце концов говорим о цене, как бы громко ты ни вопил, — ответил Индеец, — заключается в том, что ты не единственная заинтересованная сторона.
 — И кто же еще?
 — На мой взгляд, таких по крайней мере двое, — ответил Индеец. — Во-первых, тот парень, который должен вывезти Пифию отсюда.
 — Ты даже не знаешь, кто он такой.
 — Ты же сообщал мне имена, которые он использует, и, если он сюда доберется, «найти его будет нетрудно. — Индеец помолчал. — А уж когда он узнает, что Республика решила с ним расправиться, он не поскупится, чтобы узнать, кто его предал.
 — Ну а кто второй? — поинтересовался Тридцать Два мрачно.
 — Ну, думаю, это и так понятно. Пифия, конечно.
 — Ты что, собираешься предать собственную расу? Никогда в это не поверю!
 — А я ведь против нее лично ничего не имею, — пожал плечами Индеец. — Она мне пока ничего плохого не делала в отличие от некоторых других представителей моей собственной расы.
 — Да это хуже любого вымогательства! — взорвался Тридцать Два. — Это измена!
 — Ничего подобного, — холодно парировал Индеец. — Это всего лишь бизнес. — Он помолчал. — Я могу заключить сделку с тобой, а могу и с кем-нибудь еще. Тебе же остается либо согласиться, либо отказаться… и желательно решение принять за оставшиеся пять минут. Если мы договоримся на моих условиях, я возвращаюсь в посольство и продолжаю работать на тебя. Если же нет, то могу гарантировать, ты не найдешь меня до тех пор, пока я не разыщу Свистуна и Пифию.
 Тридцать Два не отвечал, и Индеец принялся в уме отсчитывать секунды.
 — Четыре минуты, — объявил он. Ответа по-прежнему не было.
 — Три минуты.
 — Сколько ты хочешь? — напряженно спросил Тридцать Два.
 — Я — благоразумный человек, — ответил Индеец. — Ты утверждаешь, что Пифия — самая большая угроза свободе и безопасности Республики. Думаю, десять миллионов кредиток — цена вполне реальная.
 — Десять миллионов кредиток! Да ты просто с ума сошел!
 — Да брось, — весело ответил Индеец. — Вы тратите миллиарды кредиток на войны против рас, которые совсем не являются такой уж угрозой. Думаю, тебе надо согласиться, пока я не передумал. Заполучить Пифию за десять миллионов — все равно, что получить большой подарок.
 Наступила долгая пауза.
 — Плата по окончании работы. Индеец расхохотался:
 — Знаешь, я давно потерял всякое доверие к Республике. Мне нужна половина суммы сейчас, остальное — по завершении задания.
 — Назови мне банк и номер счета, завтра утром я переведу пять миллионов кредиток.
 — Я не такой кретин, даже если иногда жую семена, — сказал Индеец. — Деньги пойдут по цепочке, и ты потеряешь их след еще на полпути. Я не собираюсь приступать к выполнению задания до тех пор, пока деньги не окажутся у меня в руках. — И он назвал Тридцать Два первого посредника.
 — Какую гарантию я имею, что ты начнешь действовать, получив деньги!
 — Никакой, — отрезал Индеец. — Придется тебе положиться на мое слово. — Он помолчал. — Так мы договорились?
 Наступила короткая пауза:
 — Мне надо подумать.
 — Думай быстрее. У тебя осталось меньше минуты.
 — А ты вернешь на место передатчик, чтобы я мог давать тебе указания?
 — И не подумаю. Я буду работать один. Снова тишина.
 — Ну ладно, договорились.
 Конечно, подумал Индеец, вытаскивая передатчик из уха, кидая его в атомный аннигилятор и начиная одеваться, конечно, договорились. Да вот только по рукам мы не ударили.

 ГЛАВА 14

 Индеец лежал на постели, откинувшись на подушки, глядя на трехмерные изображения на бежевых стенах и жалея, что посольство не воспользовалось услугами более изобретательного декоратора. Когда наконец боль в ухе и в основании черепа начала стихать, он решил, что наступило время работать.
 — Компьютер, активизируйся, — приказал он. Компьютер на столе мягко зажужжал, оживая. — Компьютер, ты знаешь, кто я?
 — Вы — лейтенант Джеймс Два Пера.
 — А ты знаешь, какое задание я выполняю на Аде?
 — Нет, не знаю.
 — Кто-нибудь постоянно просматривает мою комнату с помощью камеры?
 — Нет.
 — Кто-нибудь на данный момент прослушивает наг с тобой разговор?
 — Нет.
 — Обладаю ли я властью, гарантирующей от слежки!
 — Не понимаю вас, лейтенант Два Пера, — страстно ответил компьютер. — Вам надлежит сформулировать вопрос более точно.
 — Я могу как-нибудь предотвратить прослушиваю моей комнаты? — переформулировал вопрос Индеец.
 — Нет.
 — Ты можешь сообщить мне, если кто-то попытается прослушивать или просматривать комнату?
 — Да.
 — Тогда я приказываю тебе это сделать.
 — Приказ принят к исполнению.
 — Отлично. — Индеец помолчал, обдумывая следующее требование. — Я не хочу, чтобы кто-нибудь знал, какую информацию я запрашиваю у тебя. Есть ли возможность сделать так, чтобы наши разговоры оставались конфиденциальными и никто не мог узнать об их содержании?
 — Да.
 — Как мне это сделать?
 — Вы должны дать мне команду хранить данную информацию под грифом «совершенно секретно».
 — Храни всю информацию, касающуюся моих дел, под грифом «совершенно секретно», — сказал Индеец.
 — Команда принята к исполнению.
 — Хорошо, — одобрил Индеец. — А теперь давай работать. — Он помолчал, дожидаясь, когда наконец пройдет новый приступ боли в ухе, а затем продолжал: — У меня две миссии на Аде. Одна — уничтожить женщину земного происхождения, известную под именем Пифия. Вторая — не допустить, чтобы еще один агент, находящийся в данный момент в системе Альфы Крепелло, добрался до Пифии раньше меня и вывезшее с планеты. Если я войду с ним в контакт, возможно, мне придется его убить. Твоя программа позволяет помочь мне в этом?
 — Да, — ответил компьютер. — Оказание вам помощи в выполнении данного задания не вызывает противоречий с заложенной в меня программой.
 — Отлично. В твоем банке данных есть какая-нибудь информация о наемном убийце, по кличке Свистун?
 — Нет.
 — Он обитатель Внутренней Границы. Ты можешь связаться с каким-нибудь компьютером, который обладает необходимой мне информацией?
 — Возможно.
 Наступила пауза, Индеец ждал ответа.
 — Ну? — наконец не выдержал он. — В чем дело?
 — Вы не дали команды, лейтенант Два Пера.
 — Свяжись с компьютером, который бы мог дать тебе информацию о Свистуне, если это удастся, передай информацию мне.
 — Приказ принят к исполнению. — Молчание длилось минуты три, и все это время Индеец совершенно неподвижно лежал на подушках, надеясь, что боль в ухе наконец отступит. Она и правда стала понемногу утихать, когда компьютер снова заговорил: — Человек, чья профессиональная кличка Свистун, в действительности Джошуа Джереми Чендлер. Возраст — 38 лет. Рост — 6 футов 2 дюйма, вес — 178 фунтов, волосы — рыжевато-каштановые, глаза голубые. Особых примет в виде родинок и шрамов не имеет. Родная планета Бойсон III, известная под названием Мир Француза. Джошуа Джереми Чендлер является профессиональным убийцей. На его счету двадцать семь убийств и одиннадцать пойманных беглецов. Предполагается, что на его счету много незарегистрированных убийств, однако данные подтверждения не имеют.
 — Впечатляет, — пробормотал Индеец. — Можешь показать мне фотографию или голоизображение этого парня?
 — Да.
 Индеец подождал несколько секунд, затем скорчил гримасу.
 — Дай изображение.
 В ту же секунду на экране появилось голографическое изображение Чендлера, взятое из паспорта.
 — Мне отсюда не разглядеть, слишком далеко, — сказал Индеец недовольно. — Увеличь.
 Голограмма Чендлера четыре на четыре фута возникла над столом, зависнув в воздухе. Индеец с интересом принялся изучать бледно-голубые глаза, высокие скулы и совершенно серьезное выражение лица, безуспешно пытаясь сделать определенные выводы из внешности и представить живого человека по изображению.
 — Ты не знаешь, приземлился он на Аде или нет?
 — Нет.
 — Не высаживался? — с интересом переспросил Индеец.
 — Не знаю.
 — А разве каждый человек, который высаживается здесь, не должен зарегистрироваться в посольстве?
 — Да, должен. Но обитатели Внутренней Границы не признают законов Республики. Кроме того, есть вероятность, что он высадится здесь нелегально.
 — Ты можешь проверить это предположение по данным Службы Безопасности космопорта? — поинтересовался Индеец, хмурясь.
 — Нет. Мне запрещено связываться с банком данных портового компьютера Службы Безопасности.
 — Понятно, — кивнул Индеец. Он помолчал, все еще пытаясь привести в порядок собственные мысли. — Его задание — похитить женщину земного происхождения, известную как Пифия. Каков, по-твоему, самый вероятный путь его действий?
 — Он высадится на Аде, войдет с ней в контакт, а затем силой вывезет ее с планеты.
 Индеец поморщился.
 — Давай по порядку. Если он хочет высадиться на Аде и сохранить инкогнито, как он может это сделать?
 — Он не доложит о своем прибытии в посольство.
 — Это сделает его прибытие на Ад неизвестным тебе. Как он сможет скрыть это от голубых дьяволов?
 — Существуют две возможности. Либо он высадится на Аде так, чтобы об этом не знала Служба Безопасности порта, либо изменит идентификационные данные.
 — И скольким удалось таким образом обмануть Службу Безопасности? — поинтересовался Индеец.
 — Для ответа на этот вопрос у меня информации недостаточно.
 — А скольких знаешь ты сам?
 — Таковых нет.
 — Тогда легче предположить, что такое проделать просто невозможно, — задумчиво произнес Индеец. — Значит, он попытается выдать себя за другого. Какого рода маскировка наиболее эффективна для этой цели?
 — Я не располагаю информацией на сей счет.
 — Ты имеешь в виду, что до сих пор такое никому не удавалось?
 — Если бы это кому-то удалось проделать, то природа дела такова, что я бы об этом не знал, — ответил компьютер.
 Индеец помолчал, обдумывая ситуацию, потом спросил:
 — Предположим, ему это удалось. Каким будет его следующий шаг?
 — В моей базе данных нет достаточной информации, ответить на данный вопрос не могу.
 — Да ты просто тупой осел! — рявкнул Индеец. — Ну ладно, давай сформулируем так: если человек не остановился в здании посольства, то где еще он может остановиться на Аде?
 — В городе четыре отеля, обслуживающих людей, — ответил компьютер. — Ни одно из названий не поддается произношению на земном языке. У них есть кодовые названия «Голубой Дом», «Красный Дом», «Белый Дом» и «Зеленый Дом», употребляемые работниками посольства.
 — Насколько я понимаю, эти отели не предназначены исключительно для людей?
 — Утверждение верно.
 — Теперь давай предположим, что он остановится в одном из этих отелей. Пусть это будет «Голубой Дом». Его следующим шагом будет выяснение того, где найти Пифию. Как он будет делать это?
 — Во-первых, он использует видеофонный справочник; во-вторых, он может запросить посольство и, в-третьих, он…
 — Стоп! — скомандовал компьютеру Индеец. Тот мгновенно умолк.
 — Он же не хочет выдать себя, не забудь. Запрашивать посольство все равно что размахивать флагом.
 — Сравнение мне непонятно.
 — Послушай, — раздраженно бросил Индеец, — существует целый ряд фактов, которые ты должен учитывать, когда делаешь предположения о его возможных действиях. Первое, Свистун находится здесь нелегально, и, если его присутствие каким-то образом обнаружится, его немедленно арестуют или депортируют, а то и казнят. Второе, он уже может быть осведомлен, что Республика не заинтересована в его успехе и приговорила его к смерти. В-третьих, Пифия находится под защитой голубых дьяволов, и они, естественно, отнесутся с подозрением к любому, кто задает о ней вопросы. А теперь, учитывая все эти факторы, попытайся сообразить, как он сумеет установить ее местонахождение?
 — В моей базе данных нет достаточной информации, ответить на данный вопрос не могу.
 — Да почему? — взорвался Индеец. Он подскочил на постели и тут же застонал от невыносимой боли в голове.
 — Я обладаю способностью защищать от постороннего проникновения засекреченные файлы, но сам не имею программы для разведывательной деятельности.
 — Я же прошу тебя просто сделать предположения, и больше ничего!
 — Построение такой гипотезы превышает мои возможности.
 Индеец откинулся на подушки, закрыл глаза и принялся ждать, когда же пройдет эта проклятая боль.
 — Ты сведешь меня с ума! — наконец пробормотал он. Компьютер промолчал.
 — Ну хорошо, — наконец произнес Индеец, когда боль стала потихоньку отступать. — Давай пока оставим в покое Свистуна и подумаем о Пифии. Какая информация о ней у тебя имеется?
 — Известно, что Пифия существует. Наступила долгая пауза.
 — И это все? — произнес Индеец, не веря собственным ушам. Он весь напрягся, и боль снова начала возвращаться в измученный мозг.
 — Это единственная подтвержденная информация. Все остальные данные являются набором непроверенных предположений.
 — Все равно сообщи их мне!
 — Пифией, как утверждают слухи, является Пенелопа Бейли, возраст — 22 земных года. Согласно непроверенным данным, она — предательница и враг Республики. Предполагается, что эта женщина обладает способностями провидицы. Если верно, что она — Пенелопа Бейли, то она действительно обладает ими. Считается, что Пифия живет в системе Альфы Крепелло III лет двенадцать — четырнадцать. Данных о том, что Пифия является членом правительства планеты, нет. Но считается, что она обладает большим влиянием.
 Индеец подождал и, убедившись, что компьютер закончил, поинтересовался:
 — Пифия живет в Квичанче?
 — Я не располагаю достаточной информацией, не могу ответить на данный вопрос.
 Индеец помолчал, обдумывая следующий вопрос:
 — Пифия когда-нибудь встречается с людьми?
 — Нет.
 — А с представителями других рас, кроме голубых дьяволов?
 — У меня нет достаточной информации, на данный вопрос ответить не могу.
 — Ты хочешь сказать, что тебе не известно ничего о подобных встречах, так?
 — Утверждение верно.
 — Пифия когда-нибудь покидала планету за эти двенадцать лет?
 — У меня нет достаточной информации, на данный вопрос ответить не могу.
 — Ну ладно. Предполагается, что она прибыла в систему двенадцать или тринадцать лет назад и с тех самых пор ни разу не имела дела с представителями других рас, кроме голубых дьяволов. Ты обладаешь информацией, которая бы опровергла данное утверждение?
 — Утверждение верно.
 — Существуют ли на Аде другие космопорты, кроме того, который расположен в Квичанче?
 — Нет.
 Индеец проанализировал полученную информацию и неожиданно улыбнулся.
 — Так, похоже, я знаю, как мне ее найти. Если этот Свистун — парень с головой, то он дойдет до этого своим умом.
 Компьютер не ответил.
 — Тебе запрещено связываться с компьютером космопорта или ты просто не имеешь доступа к секретной информации Службы Безопасности?
 — Мне запрещено запрашивать любую информацию, касающуюся деятельности системы безопасности космопорта.
 — А как насчет грузовых перевозок?
 — Ты можешь сделать запрос о грузовых декларациях, зарегистрированных в доках порта?
 — Да, при условии, что они не содержат секретной информации, касающейся безопасности планеты.
 — Ну, тогда это и вовсе плевое дело, — довольно прокомментировал Индеец. — Единственное, что требуется посольству, это побольше убийц и поменьше бюрократов. — Он снова улыбнулся. — Компьютер, выведи на дисплей списки всех товаров, полученных за последние две недели.
 — Команда принята к исполнению… вывожу, с учетом упомянутых ограничений.
 — Хорошо. А теперь покажи мне список всех продовольственных товаров, импортированных со спутников.
 — Команда принята к исполнению… вывожу.
 — А теперь исключи те, на которые был сделан заказ посольством или четырьмя гостиницами, предназначенными для людей-туристов.
 — Команда принята к исполнению… исключаю.
 — Теперь исключи те, что были заказаны тремя ресторанами в Квичанче, — продолжал Индеец.
 — Команда принята к исполнению… исключаю.
 — Сколько осталось объектов?
 — Четыре.
 — И все четыре с одного корабля?
 — Нет. С двух кораблей, с перерывом в десять дней.
 — Кому они предназначались?
 — Врифу Домо, — ответил компьютер.
 — Кто или что такое Вриф Домо?
 — Уроженец Альфы Крепелло III.
 — Голубой дьявол.
 — Утверждение верно.
 — Я знал, что она не сможет постоянно питаться здешним вонючим мясом! — с триумфом воскликнул Индеец. — Компьютер, можешь показать мне голограмму этого самого Врифа Домо?
 — Да.
 Прошло не меньше десяти секунд.
 — Ну так покажи, черт тебя побери! — разозлился Индеец.
 Голограмма голубого дьявола сменила изображение Свистуна.
 — Черт, — пробормотал Индеец, — они все для меня на одно лицо. — Он помолчал. — Какой информацией на Него ты располагаешь?
 — Вриф Домо работает на правительство.
 — На планетарное правительство, не на правительство Квичанчи, правильно? — уточнил Индеец.
 — Утверждение верно.
 — Каковы его обязанности?
 — Информации об этом нет.
 — А где он работает?
 — В Доме Власти.
 — В Доме Власти? — переспросил Индеец. — Это что такое?
 — Дом Власти — это комплекс зданий, откуда правительство Альфы Крепелло III управляет планетой.
 Индеец тщательно обдумал все это и отрицательно покачал головой:
 — Нет, там все должно кишеть секретными агентами. — Он помолчал. — Ты должен знать о нем что-нибудь еще. Сообщи мне все, что знаешь.
 — Раз в десять дней Вриф Домо получает груз продовольствия, пригодного для людей в космопорте Квичанчи. Другой информации о нем нет.
 — Куда он отвозит продовольствие?
 — Делаю запрос. — После паузы компьютер сообщил: — Информация отсутствует.
 — Ты знаешь, где он живет?
 — Нет.
 — Можешь это выяснить?
 — Да.
 — Он живет в Квичанче? — Да.
 — Адрес?
 — В Квичанче нет адресов, с человеческой точки зрения.
 — Можешь показать его дом на карте города? — Да.
 — Ну так покажи! — Индеец терпеливо ждал. Вместо изображения голубого дьявола появилась голографическая карта города, на которой яркой точкой была отмечена резиденция Врифа Домо.
 — Мне нужна двухмерная копия этой карты.
 — Команда принята к исполнению… копия готова.
 — И еще мне нужна двухмерная копия голограммы Врифа Домо.
 — Команда принята к исполнению… копия готова.
 — Где они? — поинтересовался Индеец.
 — Мой принтер находится в правом верхнем ящике стола. Там вы найдете заказанные копии.
 — Как далеко отсюда расположен дом Врифа Домо? — спросил Индеец.
 — Приблизительно 1173 метра.
 — Приблизительно? — подозрительно переспросил Индеец.
 — Точная цифра: 1173, 239 метра.
 — Это по прямой или если двигаться по улицам?
 — По прямой.
 — А если по улицам?
 — Самый короткий путь составляет около 4, 2 километра.
 — Очень хорошо. Убедись, что никто не сможет проникнуть в ту информацию, которой мы оперировали.
 — Вы уже дали мне команду относительно совершенной секретности, — напомнил компьютер бесстрастно.
 — Просто хотел убедиться, что ты не забыл.
 — Команда забывания не заложена в мою программу.
 — Отлично. Отключись.
 Компьютер умолк. Индеец поднялся с постели, морщась от боли, и подошел к столу. Он открыл правый верхний ящик и вытащил пару цветных копий. Он осторожно сложил карту и сунул ее в карман мундира, затем принялся рассматривать изображение Врифа Домо, его первое звено в длинной цепочке, ведущей к Пифии.
 — Ну ты у меня попляшешь, сукин сын!
 Если бы у него так не болела голова, он бы даже, наверное, пожалел этого несчастного голубого дьявола.

 ГЛАВА 15

 Индеец ждал два дня. К этому времени головная боль поутихла, к тому же он успел через посредников сделать запрос в банке и убедиться, что пять миллионов кредиток уже поступили на его счет. Конечно, Тридцать Два по-прежнему пытался проследить путь денег, но Индеец был уверен, что с каждым шагом это становится все сложнее, пока в один прекрасный момент не станет вовсе невозможным.
 Он заставил компьютер сравнить все списки прибывающих с теми, что были заранее сообщены в посольство, и нисколько не был удивлен, когда обнаружил, что все данные полностью совпадают. Если Свистун был даже наполовину так хорош, как о том трубила молва, то требовалось много больше усилий, чтобы обнаружить его, чем просто запросить компьютер.
 Наконец, когда Джимми стал чувствовать себя лучше, он вызвал к себе Бруссара.
 — Как вы сегодня себя чувствуете, сэр? — поинтересовался молодой человек, входя в комнату и отдавая честь.
 — Намного лучше.
 — Рад слышать это.
 — Правда? — спросил Индеец с улыбкой. — На твоем месте я бы этому не слишком радовался. Я собираюсь занять твое» время другими делами, помимо! встреч с симпатичным доктором.
 — Это моя работа, сэр.
 — Ну теперь наступило время приступить к делу мне. Бери стул и садись.
 Бруссар прошел в угол комнаты, взял стул и принес его к кровати.
 — Располагайся поудобнее.
 Бруссар уселся на стул, криво усмехнувшись.
 — Ну, сэр, сидеть — это не самая трудная часть моей работы.
 — Черт побери, какой идиот обставлял эту комнату? Надо же было подобрать такую скучную мебель, да еще и страшно неудобную!
 — Я и сам частенько думал об этом, сэр.
 Все это показалось забавным Индейцу, он улыбнулся, но его лицо тут же стало серьезным.
 — Ладно, хватит болтать. Нам и так есть что обсудить.
 — Пифию? — предположил Бруссар. — Да.
 — Прежде, чем мы продолжим разговор, может, лучше перейти в проверенное на предмет «жучков» помещение, — предложил Бруссар.
 — Нет необходимости, — ответил Индеец. — Я дал команду компьютеру доложить мне, если кто-нибудь попытается прослушать комнату. — Он перебросил Бруссару карту. — Посмотри на это и скажи, говорит ли тебе о чем-нибудь отмеченное?
 Несколько минут Бруссар внимательно изучал карту, затем оторвал от нее взгляд и уставился на Индейца.
 — Я так понимаю, что вы хотите добраться до обозначенного места, правильно?
 — Да.
 — Пешком или на машине?
 — Безразлично.
 — Вы собираетесь добираться туда днем или ночью? — По-моему, никакой разницы.
 — Еще какая, сэр.
 — Да? Какая же?
 — Сейчас температура на улице больше пятидесяти градусов по Цельсию, вам трудно будет пройти туда и вернуться обратно, не получив при этом теплового удара, — пояснил Бруссар. — Может быть, вы и чувствуете себя лучше, сэр, но после операции прошло всего два дня.
 Индеец прикусил губу. Он думал о главном, а вот такие мелочи как-то напрочь вылетели из головы.
 — А какая температура будет ночью?
 — Градуса сорок четыре по Цельсию — тоже вполне достаточно, можете мне поверить.
 Индеец скорчил гримасу:
 — Тогда, полагаю, нам придется ехать на машине. — Он помолчал. — Нет, черт побери, не пойдет. Твой автомобиль слишком заметен.
 — В том районе живут исключительно голубые дьяволы, — сказал Бруссар. — Так что идущий пешком человек будет еще более заметен.
 — А у тебя в этом районе где-нибудь есть на примете безопасный дом, куда мы могли бы войти? — поинтересовался Индеец.
 — Не думаю. Можно спросить компьютер. Индеец покачал головой:
 — Не стоит. Я уже спрашивал. В базе данных компьютера таких сведений нет. Просто я думал, что есть кое-какие вещи, которые ты не сообщаешь компьютеру.
 Бруссар удивленно посмотрел на Индейца.
 — В любой компьютер можно влезть, верно? — пояснил Индеец.
 — Только не в этот, сэр.
 — Да перестань, я знал на своем веку по крайней! мере дюжину ребят, которые за пару часов могли бы выпотрошить его целиком.
 — Сомневаюсь, сэр, — с убежденностью возразил Бруссар.
 — Ясное дело, — бросил Индеец. — Я не собираюсь с тобой спорить. Я просто хочу знать, есть ли где-нибудь там поблизости безопасный дом.
 — Насколько мне известно, таких в Квичанче просто нет. Как мне кажется, у нас всего четыре таких дома на всей планете в разных городах. — Бруссар неловко заерзал на стуле. — А можно спросить, почему вас это интересует?
 — Может так случиться, что мне придется причинить много неприятностей одному голубому дьяволу, — ответил Индеец. — Мне бы не хотелось заниматься этим в доме, где этих дьяволов полным-полно. Сначала лучше доставить его в уединенное местечко.
 — Убийство тоже возможно?
 — Ну, если он не скажет того, что мне хотелось бы знать, то этого не избежать. — Индеец на секунду задумался. — Скорее всего этого не избежать в любом случае. Я не хочу, чтобы он тут же побежал докладывать Пифии. К тому же мне совсем не хочется, чтобы он маячил на горизонте, когда тут появится Свистун.
 — Свистун? Кто это?
 — Боюсь, это закрытая информация. Бруссар нахмурился:
 — Вы можете поставить посольство в весьма неудобное положение, сэр. Если вы убьете голубого дьявола — а я полагаю, что он каким-то образом связан с Пифией, — они решат, что это сделано по приказу или хотя бы с ведома посольства.
 — На то и существует посольство, чтобы разрешать проблемы, — беззаботно ответил Индеец. — Они найдут выход из положения.
 — Не знаю, сэр, — с сомнением произнес Бруссар. — Будет весьма трудно доказать голубым дьяволам, что мы не имели информации о готовящемся убийстве и что преступление совершено без нашего участия или одобрения. — Он помолчал. — В конце концов я ведь вожу посольскую машину, и она будет очень заметна в чужом квартале.
 — Ну так выбери какую-нибудь другую, незаметную машину, без опознавательных знаков.
 — Для этого мне придется подать начальству соответствующую заявку, и даже если ее в конечном итоге удовлетворят, то все равно сделка будет связана с посольством.
 — Не хочу показаться неблагодарным, — сказал Индеец, — но мне совершенно безразлично, какие неприятности будут у посольства из-за меня. Моя миссия важнее.
 — Вы меня не поняли, сэр, — произнес Бруссар. — Если я даже сделаю, как вы говорите, есть гораздо более веская причина не вмешивать в ваши дела посольство. Это просто насторожит Пифию.
 — Убийство голубого дьявола уже само по себе насторожит Пифию, — ответил Индеец. Ему вдруг пришла мысль, и он начал обдумывать план действий. — Если только не…
 Он умолк, и Бруссар терпеливо ждал продолжения.
 — Кажется, я нашел способ прикрыть наши задницы, — наконец сообщил Индеец с удовлетворением.
 — Вашу и мою, сэр? — озадаченно поинтересовался Бруссар.
 Индеец покачал головой:
 — Мою и посольства. Кстати, ты можешь раздобыть, семена?
 — Семена, сэр?
 — Семена альфанеллы.
 — Они же запрещены на всех планетах Республики.
 — Позволь мне напомнить, что мы с тобой за пределами Республики.
 — Но на Аде они тоже запрещены.
 — Ты не ответил на мой вопрос, — заметил Индеец. — Ты можешь достать мне семена или нет?
 — Наверное, могу, — неохотно признал Бруссар.
 — Здесь, в посольстве?
 Бруссар отрицательно покачал головой:
 — Нет. Но в «Красном Доме» живет одна женщина…
 — Сама потребляет или продает?
 — Сама потребляет.
 — Хорошо, — удовлетворенно откликнулся Индеец. — Ну так возьми у нее штук шесть.
 — С какой целью, сэр?
 — Не знаю, сумеют ли они выйти на посольство или нет, но они уж точно будут знать, что, во-первых, я охочусь за Пифией и, во-вторых, что я убил голубого дьявола.
 — А семена-то тут при чем? — настаивал Бруссар.
 — Если я перебью большинство обитателей этого дома и оставлю там парочку сжеванных семян, посольство сможет оправдаться тем, что это вина наркомана. Они могут даже объявить о моем розыске и пообещать награду, приложив голограмму и идентификационные данные, естественно, фальшивые. Тогда они уже не будут нести никакой ответственности, а мне это развяжет руки, по крайней мере на первое время, да к тому же отвлечет подозрения дьяволов от истинных целей моего пребывания здесь. — Индеец помолчал. — Мне придется сделать это ночью и отправиться туда пешком. Ни в коем случае нельзя, чтобы маньяка-убийцу на место преступления подвозила посольская машина. — Индеец нахмурился. — И все-таки мне понадобится твоя помощь. Я не умею читать и говорить на местном языке, а прежде чем убить остальных обитателей дома, мне еще предстоит разобраться с моим дьяволом. Я не хочу, чтобы он смылся, едва заслышав шум в доме.
 С минуту Бруссар обдумывал все, что сказал Индеец, а потом покачал головой.
 — Никаких шансов, сэр, — пробормотал он. — Посольство никогда не станет пачкать руки о такое дело. Вы ведь хотите убить с десяток ни в чем не повинных существ только ради того, чтобы обмануть бдительность Пифии.
 Индеец пожал плечами.
 — Они всего лишь чужаки.
 — Посол бы мог с вами поспорить и по вполне понятным причинам утверждать, что на этой планете чужаки — мы сами.
 — Ой, только избавь меня от этих банальностей, — поморщился Индеец. — Республика ведет войну с Пифией, а во время войны иногда страдает гражданское население.
 — Я ничего не знаю о Пифии, — признал Бруссар, — но я знаю одно: Республика не объявляла войну Аду, а ваши действия могут привести к вооруженному конфликту. — Он помолчал. — Я знаю, как работает наша бюрократия. Они запросят Делурос, и, даже если сообщение не перехватят, ваш голубой дьявол скончается от старости, пока они примут какое-нибудь решение.
 — Ну что ж поделаешь, — вздохнул Индеец. — Я не могу ничего сделать без согласия посольства. Я могу заполучить семена, могу отыскать нужного дьявола, убить его и еще нескольких и таким образом обмануть Пифию, но, если посольство не обеспечит мне прикрытие, я окажусь между двух огней, обе стороны будут охотиться за моим скальпом, а спрятаться мне будет негде. — Он глубоко вздохнул. — Придется выбрать план Б.
 — Убить только одного голубого дьявола? — спросил Бруссар.
 — Да, — хмуро ответил Индеец, — хотя все это мне страшно не нравится. Стоит мне его убить, и Пифия сразу поймет, в чем дело. — Он помолчал, обдумывая ситуацию. — А если этот чертов дьявол не заговорит, я оборву единственную нить, которая ведет к Пифии. — Он с сожалением покачал головой. — Если бы только они все не были так похожи друг на друга.
 — Скажите, сэр, — задумчиво произнес Бруссар, — а если бы вам удалось проследить за ним, это был бы более предпочтительный вариант?
 — Еще бы! — Индеец пристально посмотрел на Бруссара. — Что ты задумал?
 — Может быть, это удастся сделать.
 — Да? — Индеец чуть не подскочил. — Если ты сумеешь это сделать, то чертовски облегчишь мне жизнь.
 — Очень в этом сомневаюсь, — серьезно возразил Бруссар.

 ГЛАВА 16

 Все три спутника Ада — Порт Самарканд, Порт Марракеш и Порт Маракайбо светили высоко над головой в черном ночном небе, когда Индеец вышел из машины за милю от места своего назначения.
 — Ближе я просто не мог подъехать, иначе обязательно привлек бы внимание, — виновато проговорил Бруссар. — Я подожду вас здесь.
 Индеец рассеянно кивнул и попытался сориентироваться. Все эти то сужающиеся, то расширяющиеся извилистые улочки выглядели совсем не так, как на карте, и Индеец чувствовал себя несколько неуютно.
 У него имелся литиевый фонарик, и первым поползновением Индейца было вытащить карту и свериться с ней. Однако человеку с картой здесь нечего было делать, а фонарик выдал бы его присутствие.
 Сначала он собирался подойти к дому Врифа Домо по переулкам, но оказалось, что такого пути просто нет. Следующей мыслью было пройти под землей по канализационным трубам, но плана их ему раздобыть не удалось, а бродить наудачу впотьмах без всяких указателей и ориентиров ему не хотелось. Поэтому, стараясь держаться как можно ближе к стенам зданий, он медленно двинулся по узкой кривой улочке. Ночь была невыносимо жаркой, и, хотя влажность оказалась минимальной, горячий воздух, движение и волнение заставляли Индейца потеть, и не успел он пройти и сотни ярдов, как весь взмок с головы до ног, и одежда прилипла к телу.
 Он уже приближался к острому углу какого-то немыслимого здания, когда услышал голоса впереди — голоса чужаков. Индеец выглянул из-за угла, пытаясь разглядеть в непроглядной темноте машину, однако все крылось в тени.
 Голоса становились все громче, и Индеец счел, что чужаков отделяет от угла не больше тридцати ярдов. Он решил спрятаться в дверном проеме, но обнаружил, что здание дверей не имеет. Индеец метнулся обратно и нырнул в углубление между двумя зданиями. Там он и скорчился, ожидая, когда компания пройдет мимо.
 Пять дьяволов вышли из-за угла. У одного из них был визгливый голос, но различить их Индеец все равно не мог. Четверо дьяволов носили треугольные бляхи, которые он видел в первый день своего пребывания в Квичанче, и все пятеро были одеты в короткие накидки из тонкого металлического волокна, плотно облегающие их торсы.
 Когда дьяволы поравнялись с Индейцем, между двумя из них возник спор. Все пятеро остановились, голоса их перешли в крик, они наскакивали друг на друга, размахивая руками, и не двигались с места.
 Индеец, проклиная все на свете, следил за этими пятерыми. У него затекли ноги, а тело обливалось потом, однако он не рискнул шевельнуться, пока чужаки уйдут. Если бы его засекли на улице вечером, это еще полбеды, но если его обнаружат прячущимся — было бы настоящей катастрофой.
 Наконец Индеец почувствовал, что больше не в держит. Он оперся на руки, наклонившись вперед, вытянул сначала одну, затем другую ногу, как бег перед стартом. Он осторожно размял ноги, а затем встал на колени.
 Дьяволы еще спорили. Однако вскоре один из них сделал странный жест, значение которого Индеец так и не понял, и тут же двое из компании молча ушли в темноту, а остальные трое, продолжая разговаривать, двинулись дальше по улице.
 Индеец подождал минуты три, чтобы убедиться, что компания не вздумает вернуться, затем осторожно выпрямился, высунулся из углубления, осмотрелся по сторонам и быстро свернул за угол.
 Согласно карте, здесь улица поворачивала на сто шестьдесят градусов и шла почти в обратном направлении, а затем сужалась так сильно, что здания на противоположных сторонах разделяло не больше десяти футов. Следующие пятьдесят ярдов Индейцу, страдая клаустрофобией, пришлось пробираться по тротуару боком, прижимаясь спиной к стенам домов.
 А затем улица снова расширилась, причем не постепенно, а как-то сразу, и Индеец подумал было, что заблудился, выйдя из похожего на узкий коридор прохода на площадь средних размеров.
 Уличное освещение отсутствовало, да в нем и не было нужды: взошли все три спутника Ада. Было светло, как днем, и Индеец мысленно выругался, поскольку ему предстояло пройти почти триста ярдов по открытому месту, на котором не было ни столбов, ни урн, ни скамеек, за которыми можно было бы спрятаться. Он был единственным живым и движущимся существом.
 Индейцу совсем не улыбалось идти по открытому месту, где его легко заметить. У него возникла мысль пробраться по крышам, однако все здания были разной высоты и конфигурации. Канализационные трубы тоже отпадали: даже если бы у него был план, найти люк было делом сложным, а уж тем более отыскать выход оттуда в нужном месте.
 В конечном итоге он пришел в выводу, что альтернативы нет и остается только пересечь открытое пространство как можно быстрее и тише. Едва он прошел половину расстояния, как вдруг заметил, что из окна четырехэтажного дома напротив за ним наблюдает какой-то голубой дьявол.
 Усилием воли подавив желание пуститься наутек, Индеец посмотрел на дьявола, помахал ему рукой и пошел дальше. Он ожидал, что сейчас же раздастся возмущенный крик, или вой сирены, или приближающиеся шаги за спиной, или… он даже и не знал, чего еще ожидать, однако ничего не случилось. Через полторы минуты он добрался до угла, свернул и оказался на улице, для разнообразия не слишком широкой, не слишком узкой.
 Индеец нырнул в тень, когда из-за очередного угла вышли два голубых дьявола, и приготовился ждать, но те вошли в какое-то небольшое здание. Потом ему попались еще два дьявола, и снова ему пришлось прятаться.
 Эта улица оказалась куда оживленней, чем предыдущая, впрочем, на его счастье, здесь оказалось достаточно укромных местечек, в которых можно было спрятаться. За то время, пока он добирался до своей цели, ему попалось еще четыре группы дьяволов и одинокий прохожий.
 Наконец Индеец все-таки обнаружил здание, которое искал. И не смог найти дверь.
 Шепотом выругавшись, Индеец двинулся в обход дома, ища вход, но сумел обнаружить лишь секцию стены, отличающуюся по цвету. Он осторожно нажал на нее — никакого результата. Он подналег посильнее — снова ничего. Тогда он отошел на несколько, футов и помахал руками, надеясь, что какой-нибудь; сенсор среагирует на его движения. Ничего.
 Индеец снова обошел здание со всех сторон и все-таки вернулся обратно к той же секции, придя к выводу, что именно она является входом. Он постоял перед ним стараясь сообразить, как же работает механизм. Совершенно очевидно, что ни на движения, ни на силу о» не реагирует. Пришлось рискнуть и включить на секунду фонарь — только чтобы убедиться, что нет ни кнопок, ни звонка, ни компьютерного замка.
 Тогда он оглядел тротуар, надеясь здесь найти какой-нибудь секрет. И опять его ждала неудача.
 Насколько Индеец знал, Вриф Домо жил на третьем этаже. Индеец запрокинул голову и посмотрел наверх, раздумывая, сможет ли вскарабкаться по стене, и решил, что не сможет.
 Он потратил еще пять минут, ломая голову над простым вопросом: как же ему все-таки войти в здание, однако так ничего и не придумал. Наконец он, измученный, прислонился к стене рядом с секцией другого цвета и едва не ввалился внутрь, когда монолитный кусок панели скользнул в сторону.
 Он быстро огляделся, пока дверь за его спиной не закрылась, погрузив в кромешную тьму помещение, и успел разглядеть узкую лестницу, ведущую наверх. Индеец включил фонарик на несколько секунд, запомнил высоту ступенек, затем на ощупь принялся взбираться по лестнице, стараясь ступать бесшумно. Поднявшись на четырнадцать ступенек, он вышел на лестничную площадку, попытался рукой отыскать перила, но не смог. Ему снова пришлось на мгновение включить фонарик, и, к своему удивлению, он обнаружил, что лестница ведет только до второго этажа.
 Ненавидя все эти проклятые строения инопланетян больше, чем даже Тридцать Два, Индеец попытался сообразить, что же делать в подобной ситуации. Насколько он сумел разобраться, вход в здание был только один — тот самый, с которым он так долго мучился. И существовала только единственная лестница, ведущая с первого этажа. Значит, жильцы верхних этажей, дойдя до площадки, идут дальше. Как?
 Он включил фонарик и на этот раз тщательно изучил лестничную площадку. На ней было четыре двери — более привычной формы, чем вход в здание. Три из них имели какие-то обозначения, четвертая была совершенно гладкая.
 Понимая, что с тем же успехом на втором этаже может быть только одна квартира и три лестницы, ведущие наверх, Индеец все-таки решил открыть дверь без обозначений. Едва он приблизился к ней, она бесшумно отъехала в сторону, открывая еще одну узкую лестницу. Индеец пошел дальше, не выключая фонарика. В конце концов если кто-нибудь будет спускаться ему навстречу, то его все равно заметят независимо от того, включен фонарик или нет.
 Его несколько раздосадовало, хоть и не удивило, что ему пришлось подняться на целых тридцать одну ступеньку до следующей площадки. Там он снова увидел четыре маркированных двери и одну без обозначений.
 Индеец вытащил карту и внимательно рассмотрел в свете фонарика символы, которые Бруссар нарисовал на обороте.
 Символ в виде капельки обозначал, что здесь живет группа молодых дьяволов, которые уже достаточно взрослые, чтобы жить отдельно от родителей, но связаны друг с другом социальными традициями, совершенно непонятными человеческой логике. Этот знак исключал дверь слева: Вриф Домо был зрелым дьяволом средних лет, уважаемым и работающим в правительстве.
 Индеец осветил еще одну дверь, на которой оказалось семь неизвестных ему символов и еще один, тот самый, который нарисовал ему Бруссар. Этот знак походил на сломанный кинжал или странно изогнутую трость. Бруссар не объяснил Индейцу значения этого символа, но сказал, что это наиболее распространенный знак, а источники его возникновения настолько таинственны, что вдаваться в них даже и не стоит. Но самое главное: данный символ никак не мог находиться на двери, которая ему была нужна.
 Таким образом, оставалось две двери справа. На обеих были знаки в виде полумесяца, о которых Бруссар говорил, что они обозначают правительственного чиновника. Индеец едва удержался, чтобы не выругаться. Два дьявола из правительства! Как же ему теперь узнать, где тот, который ему нужен? Они и выглядят одинаково, голоса у них одинаковые, одежда тоже… если он допустит ошибку, то потеряет так много времени, что Свистун наверняка его обойдет, да так, что его потом и не догнать.
 Думай, краснокожий, мысленно приказал он себе, думай!
 Он внимательно изучил обе двери, пытаясь обнаружить еще какой-нибудь символ, который, как говорил Бруссар, может быть на двери Врифа Домо. Но сколько ни старался, никакого результата.
 Ну хорошо, решил он, надо попытаться подойти с другого конца.
 Бруссар нарисовал ему одиннадцать символов, которые никак не должны были находиться на двери Врифа Домо. Ни одного из них он и не нашел на второй двери справа.
 Он повернул луч в сторону крайней правой двери, внимательно изучая символы, и тут Индеец заметил неправильную трапецию, которая обозначала принадлежность владельца к военным кругам. Оба дьявола работали на правительство, но Вриф Домо был гражданским служащим.
 Индеец внимательно посмотрел на вторую дверь справа, на дверь обиталища Врифа Домо. Он приготовился потратить несколько часов, чтобы вскрыть электронный замок, но, к своему удивлению, вместо него обнаружил лишь большую замочную скважину, такую большую, что запросто мог просунуть в нее указательный палец. Ему потребовалось всего тридцать секунд, чтобы поднять щеколду и открыть дверь, и он оказался в квартире Врифа Домо. Индеец прикрыл за собой дверь и замер, прислушиваясь к малейшим шорохам, которые могли бы означать, что ее обитатель не спит.
 Индеец почти минуту простоял неподвижно. Свет лун лился в единственное окно, и вскоре его правый глаз привык к полутьме. Индеец не хотел снимать повязки со своего искусственного глаза, не хотел, чтобы Тридцать Два догадался, что он делает. Однако сейчас куда важнее было иметь восприятие глубины, поэтому Индеец все-таки снял повязку и спрятал ее в карман.
 Он сделал шаг вперед, потом еще один, пытаясь отыскать то, что ему нужно. Он внимательно оглядел все предметы обстановки: и те, которые служили утилитарным целям, и те, назначение которых ему было совершенно непонятно. Однако в результате своих поисков он не нашел ничего.
 Из комнаты вели еще три двери — кроме той, через которую он вошел. Запах тухлого мяса доносился из-за двери справа, и Индеец предположил, что это скорее всего кухня. Он быстро подошел к этой двери, хотел было осветить комнату фонариком, но передумал: его глаза не сразу привыкнут к темноте, когда придется вернуться в неосвещенное помещение.
 Он вошел в кухню и остановился, оглядываясь по сторонам. Она была маленькая, заполненная разными приспособлениями, о назначении которых Индеец представления не имел. Кусок мяса лежал на низеньком столе, который возвышался над полом не более чем на восемнадцать дюймов. Стулья стояли, странным образом повернутые сиденьями к стенам, на полу в углу высилась кучка специй, рядом в стену была вмонтирована обычная раковина с семью кранами; ничего, что хотя бы отдаленно напоминало плиту и холодильник. На одной из стен висела восьмиугольная таблица, на которой были изображены какие-то непонятные символы. Несколько секунд Индеец изучал ее, стараясь определить: календарь эта, просто рецепт любимого блюда или что-нибудь еще.
 Наконец Индеец вернулся в комнату, с которой начал. Перед ним было еще две двери, и ему предстояло решить: которая из них ведет в спальню Врифа Домо. Он постоял с минуту, размышляя, а затем вдруг услышал звук льющейся воды. Не раздумывая, Индеец шагнул в левую дверь и замер в кромешной темноте.
 Хотел он того или нет, а здесь ему волей-неволей пришлось воспользоваться фонариком, поскольку окон в комнате не было, а свет из двери сюда практически не проникал. Теперь он мог совершенно свободно оглядеться, но прежде чем приступить к делу, он вытащил из кармана повязку и снова водрузил ее на глаз. Ему совсем не хотелось, чтобы Тридцать Два наблюдал за его действиями здесь.
 Стены украшали панели из прекрасного местного дерева, которое отливало золотистыми и коричневыми тонами, подчеркивая оригинальную резьбу. Пол был покрыт огромным ковром ручной работы; сначала Индейцу показалось, будто сделан он из тонких металлических нитей, но это оказался искусно сплетенный шелк. В воздухе витал запах каких-то химикалиев. В помещении находились четыре расписных керамических емкости с золотыми дренажными трубами, которые уходили в стену. Индеец представления не имел, какая из них служит раковиной, какая — унитазом, а какая — ванной; для четвертой он и вовсе не мог придумать объяснения. Однако что было несомненно — это то, что ой попал в ванную комнату голубого дьявола. В стене было шесть кранов или что-то в этом роде, но ни один из них, насколько Индеец мог понять, не имел функционального назначения. Все они отливали металлическим блеском и были, казалось, хромированы, но, присмотревшись, Индеец решил, что это какой-то сплав, похожий на олово.
 Ну, ребята, вы, как видно, к своему омовению относитесь серьезно, с насмешкой подумал Индеец. У стены были расставлены фарфоровые ящички, и, зажав в зубах фонарик, Индеец принялся открывать их один за другим.
 То, что он искал, оказалось в третьем: большой треугольник, такой, как почти у всех дьяволов на улицах города.
 Он вытащил из кармана маленький пузырек, которым снабдил его Бруссар, открыл его и, используя чистую тряпочку, прихваченную именно для этой цели, нанес раствор на треугольник. Он подождал некоторое время, пока вещество высохло, затем положил треугольник обратно в ящичек, закрыл остальные два, подошел к двери и выключил фонарик.
 Он подождал почти полных две минуты, прежде чем глаза привыкли к слабому лунному свету, лившемуся из окна. Потом, испытывая огромное облегчение от того, что ему не пришлось входить в спальню, где находился голубой дьявол, Индеец на цыпочках пробрался обратно к входной двери. Выйти на лестничную клетку и снова запереть массивный замок не стоило большого труда. Он легко нашел обратную дорогу на первый этаж и уже минутой позже оказался на улице, торопливо перебегая от тени к тени, прижимаясь к стенам, когда приходилось миновать широкие участки, и осторожно проскальзывая между домами, когда улочка сужалась до метровой ширины.
 Бруссар ждал его, и Индеец нырнул в машину с чувством огромного облегчения.
 — Ну как, удалось? — спросил Бруссар.
 — Угу, — буркнул Индеец. — Будем надеяться, что да.
 — Все будет в порядке, — уверенно сказал Бруссар. — В этом растворе частицы изотопа урана, они теперь попали на его треугольник. Доза радиации мала, никакого вреда она дьяволу не принесет, но с нашим оборудованием мы точно будем знать, куда он пошел. — Он помолчал. — Мы просто подождем, когда он в следующий раз отправится за грузом продовольствия в космопорт, а потом проследим за ним, и он выведет нас на Пифию.
 — Очень обнадеживающе звучит, — хмыкнул Индеец. — А теперь давай сматываться отсюда.
 — Ладно, — ответил Бруссар, нажимая педаль акселератора и пуская машину с бешеной скоростью по кривой улочке.
 — Эй, парень, полегче, — одернул его Индеец, — я не для того рисковал жизнью у дьявола, чтобы погибнуть в автокатастрофе.
 — Извините, сэр, — откликнулся Бруссар, несколько сбрасывая скорость. — Я, кажется, немного увлекся, — Он помолчал. — А у вас, должно быть, в крови один адреналин сейчас.
 — Это только первый шаг. Следующий может оказаться куда сложнее.
 — Следить за голубым дьяволом? Никаких проблем, сэр.
 — Проблемы начнутся, когда мы выследим его, — сказал Индеец, и чувство триумфа и радости от сделанного дела улетучилось, когда он представил себе, что его ожидает при встрече с Пифией. Все эти фокусы, вроде сегодняшнего, ее не одурачат. Настало время как следует поразмыслить о том, каким образом ему добраться до этой женщины и как выполнить задание.
 А затем, когда он наконец расслабился и дал своим мускулам немного отдохнуть, прежняя жажда деятельности снова заговорила в нем — а вместе с ней стал зарождаться и план следующего шага.

 ГЛАВА 17

 Без всякого успеха Индеец проторчал в грузовом отделении космопорта четыре дня.
 И вот наконец на утро пятого Вриф Домо появился собственной персоной.
 — Он здесь, сэр, — объявил Бруссар, показывая на мигающий огонек на индикаторном экране.
 — Ну наконец-то, — откликнулся Индеец, перегибаясь через спинку переднего сиденья машины и из-за плеча Бруссара глядя на экран индикатора. — Я уж начал думать, что Пифия объявила голодовку.
 — Он приближается к грузовому доку.
 — Сколько нам потребуется времени, чтобы узнать, что он там получил?
 — Нам только стоит связаться с посольским компьютером и ознакомиться со списком прибывших грузов. Я думаю, мы получим подтверждение раньше, чем голубой дьявол покинет космопорт.
 — Тогда приготовься действовать быстро, — предупредил его Индеец.
 Бруссар кивнул и сосредоточил все свое внимание на индикаторной панели.
 — Отлично, — объявил он через пару минут. — Он уже взял все, что ему нужно, и направляется к выходу.
 — Поезжай за ним.
 — Посольский компьютер еще не имеет подтверждения, что он получил именно продовольствие. Это может быть все, что угодно.
 — Следуй за ним в любом случае, — приказал Индеец. — Если он покинет космопорт, нам нет никакого смысла оставаться здесь, а уж если он прихватил с собой съестные припасы для Пифии, то мне не хотелось бы потерять его из вида. — Он помолчал. — Дай ему отъехать на километр, а потом следуй за ним.
 — Это рискованно, сэр, — возразил Бруссар, — если учесть, какие здесь путаные и кривые улочки, это даст ему целых десять минут форы.
 — Ну и что?
 — Если Пифия живет не в самом городе, а где-нибудь за его пределами, то за десять минут он опередит нас настолько, что мы потеряем его сигнал.
 — Ну хорошо, — согласился Индеец, — но только не приближайся к нему, иначе он нас засечет. Если он почувствует, что за ним следят, то наверняка заведет нас куда-нибудь к черту на рога, а может, и прямехонько в ловушку.
 — Я постараюсь, сэр, — пообещал Бруссар, разворачивая машину и присоединяясь к потоку транспорта из космопорта; одновременно он продолжал следить за индикаторной панелью. Мигнул еще один сигнал. — Компьютер дал подтверждение! — возбужденно воскликнул Бруссар. — Он забрал запас человеческой пищи в грузовом терминале. ^
 Индеец ничего не ответил, и Бруссар сосредоточил все свое внимание на индикаторной панели, стараясь во что бы то ни стало не упустить дьявола.
 Однако, похоже, Вриф Домо не слишком-то и торопился. Он миновал жилые районы, а затем повернул к югу.
 — Кажется, он собирается посетить ее немедленно, — сказал Индеец, когда город вдруг резко оборвался, и перед ними открылось сплошное пространство красной пустыни, которая покрывала почти всю планету и дала ей название.
 — Он может направляться куда угодно, — возразил Бруссар, сосредоточиваясь на узкой дороге, которая казалась чуждой и никчемной в этом море красного песка.
 Индеец покачал головой:
 — Нет, он собирается встретиться с ней, — повторил он.
 — Откуда вы знаете?
 — Я знаю, что она живет за городом, и уверен, что он поставляет ей человеческую пищу. — Индеец задумчиво помолчал. — Я только надеюсь, что у тебя в баке больше топлива, чем у него. Мне не светит упустить его из-под самого носа, и еще меньше мне улыбается поджариться в этой чертовой пустыне. Тут не меньше шестидесяти градусов по Цельсию.
 — Никаких проблем, сэр, — успокоил его Бруссар. — На этой машине стоит дополнительный двигатель, который работает от солнечных батарей. Так что уж в пустыне мы не застрянем.
 — Он и сам не собирается надолго здесь задерживаться.
 — Да? — удивленно переспросил Бруссар.
 — Если бы ему приходилось переправлять человеческую пищу в другой город, то было бы более практичным воспользоваться общественным транспортом. Его цель где-то не так уж далеко отсюда… и находится она не в пустыне, поскольку любое здание торчало бы здесь, как бельмо на глазу. — Он указал в сторону довольно высоких каменных нагромождений приблизительно в шестнадцати километрах к югу. — Похоже, именно туда он и направляется.
 — Не буду с вами спорить, сэр, — сказал Бруссар, — но…
 — Но ты считаешь, что это слишком уж просто, да?
 — Ну, если честно, да, сэр. Индеец улыбнулся.
 — Чем что-то проще, тем меньше может оказаться не так. Это применимо не только к машинам, но и к убежищам.
 Бруссар пожал плечами:
 — Вам виднее, вы — эксперт.
 Индеец наклонился вперед, проверяя наличие сигнала на индикаторной панели, а затем мягко положил ладонь на плечо Бруссару:
 — Остановись здесь.
 — Но мы же его потеряем. Он и так уже обогнал нас на восемь или девять километров.
 — Поверь мне, он обязательно остановится у той каменной гряды, — сказал Индеец. — А мы и так уже поднимаем целую тучу песка и пыли. Мне не хочется, чтобы он нас заметил.
 — Ладно. — Бруссар неохотно остановил машину.
 — Съезжай с дороги, — приказал Индеец.
 — Я не рискую, сэр. — Бруссар покачал головой. — Очень опасно, можно провалиться в песок.
 — Он что, такой рыхлый?
 — И очень глубокий.
 — Интересно, как же им удалось построить здесь дорогу? Ее ведь тоже могло засосать, — с любопытством пробормотал Индеец.
 — Да кто ж его знает, сэр? — Бруссар вытащил из кармана пару маленьких антаресских сигар и одну протянул Индейцу: — Не хотите ли закурить, сэр?
 — Дурная привычка.
 — Вы предпочли бы, чтобы я не курил? — спросил Бруссар.
 — Сам решай. Я считаю, что каждый имеет право хотя бы на одну маленькую слабость.
 Бруссар с сомнением посмотрел на сигары, затем вздохнул и спрятал их обратно в карман. — И сколько вы собираетесь ждать, сэр? — поинтересовался Бруссар.
 — На каком расстоянии от нас он сейчас находится?
 Бруссар бросил взгляд на приборы:
 — Что-то около двенадцати километров.
 — Думаю, теперь мы можем снова двинуться за ним, — сказал Индеец, когда вокруг машины развеялись последние остатки облака пыли. — Если мы начнем слишком много пылить, остановись. Если даже мы и потеряем его из поля зрения приборов, ничего страшного, мы перехватим его у камней.
 Машина тронулась, набирая скорость, и, когда до каменистой гряды осталось около шести километров, Бруссар сообщил, что автомобиль Врифа Домо остановился.
 — Он где-то в скалах, как вы и говорили, сэр.
 — Там, должно быть, скрыты какие-то здания, — проговорил Индеец. — Твоя аппаратура может точно указать, в какое из них он вошел?
 — Никаких проблем, сэр, — ответил Бруссар. — Я могу засечь его, как только пожелаете.
 Индеец немного поразмышлял, а затем покачал головой:
 — Не пойдет. Если это резиденция Пифии, там может быть дюжина зданий, и Домо может понадобиться посетить три или четыре из них. Мне надо знать в точности, где он оставит съестные припасы. — Он помолчал. — А дорога идет через гряду или вокруг нее?
 — Вокруг.
 — Ты можешь сказать мне, сколько зданий скрыто в скалах?
 — Откровенно говоря, сэр, я вообще не подозревал, что там есть какие-нибудь здания.
 — Плохо, — Индеец вздохнул, — придется пойти трудным путем.
 — Трудным путем? — переспросил Бруссар.
 — Подвези меня к скалам как можно ближе и высади. Я должен выяснить, больше ли там одного здания, и если да, то определить, в каком из них находится Пифия.
 — Ну, это не так трудно, как вы думаете, сэр, — сообщил ему Бруссар. — Поисковое устройство запросто отделяется от панели управления, так что вы можете взять его с собой.
 — Ты предлагаешь мне тащить эту штуковину по пустыне в адскую жару и вторгнуться во владения человека, лучше всех на планете охраняемого, и ты называешь это «не так уж трудно»? — с кривой усмешкой сказал Индеец.
 — Я просто имел в виду…
 — Да ладно, ладно, не имеет значения, — перебил его Индеец. — Подбрось меня к краю гряды.
 — Скалы тянутся километра на три, — сказал Бруссар, когда они подъехали к гряде. — А затем снова начинается пустыня. Мне подождать вас здесь или на дальнем конце?
 — Здесь. Не думаю, чтобы нас уже засекли. Так зачем рисковать?
 — На самом деле, сэр, — задумчиво проговорил Бруссар, — полагаю, что особой разницы нет. Если Пифия и в самом деле обладает даром предвидения, как считают в посольстве, то она наверняка уже знает, что вы пришли уничтожить ее.
 — Нет, не знает, — уверенно ответил Индеец.
 — Но… — Бруссар нахмурился.
 — Она не может предвидеть того, что не должно случиться. Я не собираюсь сегодня сталкиваться с ней лицом к лицу, я просто хочу выяснить ее местонахождение, не больше. — Индеец пристально посмотрел на Бруссара. — Я, кажется, не убедил тебя.
 — Когда бы вы ни встретились с ней: сегодня, завтра или на следующей неделе — конечный результат от этого не меняется: вы собираетесь убить ее. Так почему бы ей не расправиться с вами прямо сейчас, прежде чем вы станете для нее опасны?
 — Должны же существовать какие-то границы ее возможностей, — возразил Индеец. — Тот факт, что я до сих пор жив, доказывает, что она далеко не всемогуща.
 — А может, она просто выжидает, когда вы подберетесь к ней поближе, — предположил Бруссар.
 — Возможно, — согласился Индеец, — но мне почему-то думается так: если бы одного намерения убить ее было достаточно для того, чтобы заставить ее действовать и принимать ответные меры, то меня могли бы прикончить раз шесть с тех пор, как я прилетел сюда. Мне кажется, Пифия может предвидеть только непосредственную угрозу или же настолько уверена в своих способностях, что может себе позволить обращать на угрозу внимание, только когда та станет реальной. В любом случае, — он криво усмехнулся, — прежде чем приступать к действиям, мне необходимо выяснить, где Пифия прячется.
 — И как же вы собираетесь, сэр, подобраться к человеку, который видит будущее?
 Индеец улыбнулся:
 — Когда настанет время, ты первый об этом узнаешь.
 — Похоже, вы совершенно в себе уверены, сэр.
 — Это моя профессия, и я в этом деле знаток. Индеец выглянул в окно.
 — Начинай тормозить, а затем остановись вон у той большой скалы, которая высится справа.
 Бруссар в точности исполнил инструкции. — Отлично, — сказал Индеец, отсоединяя индикатор и открывая дверцу машины. Он поморщился, оказавшись в удушающей жаре пустыни, сошел с дороги и сделал несколько осторожных шагов, затем повернулся к Бруссару: — Здесь земля намного тверже. Съезжай с дороги и заверни за скалу. С дороги тебя видно не будет, и, даже если кто-нибудь и проедет, ты останешься незамеченным.
 Бруссар кивнул и съехал на обочину, а Индеец принялся взбираться по каменистой гряде. Он внимательно присматривался к пейзажу вокруг; показания индикатора говорили, что Вриф Домо никуда не переместился за последние несколько минут, и это могло означать одно: среди скал действительно скрыто нечто.
 Он преодолел почти половину мили, держась подальше от дороги, когда наконец и в самом деле увидел здание. Оно представляло собой пирамиду из пурпурного стекла с ребрами около семи метров в длину, и Индеец был раздосадован, хотя и не удивлен, когда разглядел, что у здания нет ни окон, ни дверей. Он взглянул на экран индикатора и обнаружил, что находится все еще в полумиле от Врифа Домо.
 Индеец продолжал медленно, осторожно продвигаться и наконец подошел еще к одному зданию. Ему не понадобилось даже сверяться с прибором или высматривать машину Врифа Домо, чтобы понять: он у цели. В небольшой ложбине под нависающей скалой высилось прекрасное здание — вернее, дворец и одновременно крепость, — не уступавшее размерами целому городскому кварталу.
 Здание имело неправильную, многогранную форму. Стены стремительно взлетали ввысь, а потом опадали почти до самой земли без всякой причины. Крыша представляла собой нагромождение фантастических разноцветных кварцевых поверхностей и металлических каркасов, переливавшихся на солнце всеми цветами радуги. К зданию вела дорога, покрытая твердым жаропрочным пластиком. Она вела к огромной треугольной двери, — как догадывался Индеец, в гараж, рассчитанный на несколько машин. В нескольких местах перед зданием виднелись удивительно красивые сооружения, похожие на фонтаны, однако воды в них не было, и Индеец даже представить себе не мог, какую функцию они выполняют.
 Здание было прекрасно замаскировано; никто не мог бы увидеть ничего сверху, а огромные валуны надежно защищали его от глаз проезжающих. Только в одном-единственном месте узкий проход давал возможность машине нырнуть между двумя огромными глыбами и въехать на пластиковое покрытие дороги.
 Полдюжины голубых дьяволов сновали во всех направлениях вокруг здания. Индеец не заметил, чтобы у кого-нибудь из них было оружие, а потому трудно было определить: то ли это охранники, то ли обитатели здания, то ли просто служащие, выполняющие какую-то загадочную работу.
 Неожиданно индикатор словно взбесился, и, испугавшись, что он начнет подавать не только световые, но и звуковые сигналы, Индеец отключил его. На левом Глазу у него все еще была повязка, и ему очень хотелось снять ее, чтобы получше рассмотреть местность и здание, но он боялся, что Тридцать Два запишет все увиденное, а затем с помощью экспертов определит место расположения каменной гряды. Не для того Индеец тратил силы, чтобы ведомство Тридцать Два получило эту бесценную информацию.
 Он уселся на корточки в тени огромной нависающей глыбы и потратил целых десять минут, изучая здание и его окрестности, а также делая снимки крохотной голографической камерой, которую захватил специально для этой цели. Когда же Индеец почувствовал, что из-за страшной жары быстро теряет влагу, он вернулся туда, где Бруссар спрятал машину.
 — Господи, ну и жарища же здесь! — пропыхтел он, откидываясь на сиденье в благодатной прохладе кондиционированного салона машины.
 — Да, люди не приспособлены к такой жаре, — согласился Бруссар. — Мне кажется, что даже голубые дьяволы иногда тяжело переносят здешний климат. — Он помолчал. — Вы нашли ее?
 — Думаю, да.
 — Думаете? — переспросил Бруссар.
 — Я не видел ее, — ответил Индеец, — но я чертовски бы удивился, если бы ее там не оказалось.
 — И вы нашли способ пробраться внутрь?
 — Как раз над этим я сейчас и думаю.
 — А что теперь?
 Индеец расслабленно откинулся на спинку сиденья, сцепил пальцы за головой и закрыл глаза.
 — Теперь мы вернемся в Квичанчу и будем ждать.
 — Ждать чего? — поинтересовался Бруссар.
 — Ну, много чего, — безмятежно сообщил Индеец. — Например, когда переведут кое-какие суммы. Когда на Аде появится Свистун. Когда Пифия допустит еще одну ошибку.
 — Еще одну ошибку?
 Индеец кивнул.
 — Ей следовало убить меня сегодня. Я был безоружен, шел пешком, а по такой жаре я бы не пробежал и пятидесяти метров. — Он помолчал. — У нее есть свои ограничения. Она не может заглядывать в будущее настолько далеко, чтобы видеть: в следующий раз я вернусь, чтобы убить ее.
 — Простите, сэр, но я совершенно не представляю, как вы собираетесь это сделать, — сказал Бруссар, осторожно выводя машину на дорогу и разворачиваясь к городу.
 — Она тоже не представляет, — спокойно улыбнулся Индеец.
 — Но у вас уже есть план?
 — Совершенно верно.
 — Вы не хотите посвятить в него меня?
 — Ты узнаешь обо всем в свое время.
 — Вы имеете в виду, что, когда узнаю я, узнает и Пифия?
 — Вполне вероятно.
 — Тогда она наверняка сможет предотвратить покушение.
 Индеец покачал головой:
 — Если она и узнает о моем намерении, никакой пользы ей от этого не будет.
 — Не понимаю, сэр, — пробормотал Бруссар.
 — Она тоже не поймет, — ответил Индеец, снова улыбнувшись. — Мне почти жалко ее.




 Часть 3
 КНИГА НЕФРИТОВОЙ КОРОЛЕВЫ



 ГЛАВА 18

 Со дня покушения на него Чендлер три дня почти не выходил из гостиничного номера, разве только поужинать в ресторан к Оборотню. Он подумывал было встретиться с несколькими бывшими клиентами Хирурга и создать собственное дело, однако отказался от этого. Ведь и Пифия, и Республика пытались прикончить его: теперь не имело никакого смысла поддерживать ненужный камуфляж.
 На четвертый вечер Свистун, как обычно, вошел в ресторан в сопровождении Джина, который, несмотря на свою рану и тугую повязку на плече, снова приступил к своим обязанностям. Едва они успели перешагнуть порог, как Оборотень окликнул Чендлера и двинулся к нему навстречу.
 — Пройдемте со мной, пожалуйста. — И он отвел их в маленькую круглую комнатку за рестораном, где за восьмигранным столом сидел лорд Люцифер.
 — Добрый вечер, мистер Чендлер, — поприветствовал Свистуна лорд Люцифер.
 — Добрый вечер, — ответил Чендлер, внимательно оглядываясь по сторонам. Джин уселся за стол, а Свистун вытащил из кармана какой-то крохотный приборчик и прилепил его на стену.
 — Что это? — поинтересовался Оборотень.
 — Это противоподслушиватель, — ответил Чендлер, — он искажает все сигналы, которые могут исходить из этой комнаты.
 — Вы очень предусмотрительный человек, мистер Чендлер, — заметил лорд Люцифер.
 — Поэтому-то я до сих пор жив.
 — Вам что-нибудь принести, Свистун? — спросил Оборотень. — Я только что получил новую партию коньяка с Лебедя.
 — Позже.
 — Может быть, ужин?
 — Мы дадим знать, когда захотим ужинать. „ Оборотень пожал плечами и вернулся к своим обязанностям в ресторане, а Чендлер опустился в кресло.
 — Ну? — Чендлер взглянул на элегантного короля преступников.
 — Перебросить вас нелегально на Ад оказалось не таким легким делом, как я предполагал, — ответил лорд Люцифер. — С тех пор, как погиб Бома, голубые дьяволы ужесточили меры безопасности на своих шаттлах. Конечно, это преодолимо, просто потребуется больше времени и усилий. — Он помолчал и улыбнулся. — Она определенно не слишком стремится увидеть вас во плоти, мистер Чендлер.
 — Ну, если она и в самом деле обладает такими способностями, как предполагают, то, думаю, она не лишится сна из-за этой перспективы, — ответил Чендлер. — Это, вероятно, идея самих дьяволов, и только. — Он умолк: ему пришла неожиданная мысль.
 — Что, мистер Чендлер? — Лорд Люцифер насторожился, пристально глядя на собеседника.
 — Это касается того, что я только что сказал, — ответил тот задумчиво. — По-моему, нет такой причины, по которой бы женщина, умеющая предвидеть будущее, беспокоилась по поводу моих попыток убить ее. Отсюда я делаю вывод, что это все проделки дьяволов. — Он посмотрел на лорда Люцифера. — Это вам о чем-нибудь? говорит?
 — Они просто не хотят вас пускать к ней, — сделал вывод лорд Люцифер.
 — Конечно, не хотят, — нетерпеливо произнес Чендлер. — Но почему? Они прекрасно знают о ее мощи, >именно это-то и дает им возможность не попасть в руки, ; Республики — так почему же их тогда волнуют такие пустяки?
 — Я понял! — с неожиданной ухмылкой воскликнул лорд Люцифер.
 — Ну а я ничегошеньки не понимаю, — перебил Джин. — Пожалуйста, объясните мне, что вы такое поняли?
 Чендлер повернулся к шоферу:
 — Меня наняли для того, чтобы вывезти ее с планеты или, если это не удастся, убить! Я до сих пор понятия не имею, как бы я мог ее убить, и у них нет ни каких оснований считать, что это вообще возможное Так о чем это говорит?
 Джин пожал плечами.
 — Не знаю, — смущенно пробормотал он. — А чем это должно говорить?
 — О том, что они боятся, как бы она добровольна! не согласилась покинуть планету вместе с мистером Чендлером, — пояснил лорд Люцифер.
 — Я исходил из предположения, что она остается на Аде по собственной воле, — добавил Чендлер, — ну что, если это предположение неверно?
 — Вы же мне про нее рассказывали, — возразил Джин. — Как же они могли заставить ее остаться против собственной воли, когда у нее такие способности?
 — Ты просто запираешь ее в камере на электронный замок и окружаешь помещение мощными силовым полями да еще оставляешь парочку охранников, которые не подпускают никого к зданию. В такой ситуации все таланты провидицы ничего ей не дадут, — сказал Чендлер. — Если в любом варианте возможного будущего голубые дьяволы удерживают ее против воли, то именно на Аде она и остается.
 — И все-таки здесь что-то не сходится, — упорствовал Джин. — Если она умеет предвидеть будущее, то как же она позволила себя запереть?
 Чендлер пожал плечами.
 — Кто знает? Когда она попала на Ад, ей было всего восемь лет. Она прибыла с инопланетянином по прозвищу Черепаха Квази — может, он ее предал. А может, она просто не понимала, что они собираются с ней сделать. — Он задумчиво помолчал. — Или они были закадычными друзьями до той самой минуты, пока она не решила покинуть планету, а они вдруг сообразили, что без нее им придется присоединиться к Республике и навсегда потерять самостоятельность.
 — А может, вы просто попали пальцем в небо, — ответил Джин, убедить которого не удалось.
 — Может быть, — согласился Чендлер. — Но давайте предположим, что я прав. — Он снова помолчал. — К тому же тогда понятно, почему Республика пытается меня уничтожить. Если они считают вероятным вариант, при котором она покидает планету вместе со мной, то им опять пришлось бы искать ее по всей Галактике, а, как я полагаю, эту леди на так-то легко разыскать, когда ей этого не хочется. — Он сделал паузу. — Но давайте посмотрим на факты с их точки зрения: голубые дьяволы сами по себе не представляют большой военной угрозы, и они не вступают в те многочисленные альянсы, которые создают враги Республики. Если Республика не может убить Пифию, то держать её на Аде надежно и безопасно. Если же она покинет планету, то вполне может отправиться, например, на Двойной Канфор, или Лодин XI, или еще на какой-нибудь мир, способный затеять войну с Республикой.
 — И все-таки мне кажется, вы совершаете ошибку, — настойчиво повторил Джин.
 — Докажи это.
 — Запросто, — откликнулся шофер с горячностью. — Если она хочет, чтобы вы помогли ей бежать, то зачем же она послала голубого дьявола убить вас?
 — А она и не посылала. Это могла быть его собственная идея или же идея правительства Ада.
 — Тогда как же он узнал, кто вы такой и где вас искать?
 — Очень хороший вопрос, — заметил лорд Люцифер, оборачиваясь к Чендлеру. — Ну что скажете?
 — На такие вопросы нет ответов, когда имеешь слишком мало информации, — одни предположения, — спокойно возразил Чендлер. — Но предположите, что она предвидела: Бома не сможет меня убить, я замечу стекло в еде, и далее все эти факты приведут меня именно к тем выводам, которые я только что и высказал. — Он помолчал. — Разве это не лучший способ дать мне знать, что она хотела бы покинуть планету?
 — Все это лишь предположения, — с сомнением сказал Джин. — Я не стал бы из-за этого рисковать собственной жизнью.
 — Я и не собираюсь рисковать жизнью, — откликнулся Чендлер. — Во всяком случае, сейчас. — С какую-то секунду он помолчал, собираясь с мыслями. — И все-таки шестое чувство мне подсказывает, что я прав. Напрашивается совершенно иной способ действий.
 — Что вы задумали, мистер Чендлер? — спросил лорд Люцифер.
 — Ну, по-моему, ясно, что я не смогу попасть на Ад, по крайней мере теперь, когда дьяволы ужесточили контроль и проверяют каждый корабль.
 — И что же вы намерены предпринять?
 — Мне кажется, ответ совершенно очевиден, — <проговорил Чендлер. — Если я не могу отправиться за >ней, то единственная альтернатива — сделать так, чтобы она сама прибыла ко мне.
 — Она никогда сюда не прибудет, — возразил лорд Люцифер. — Если она захочет покинуть систему вместе с вами, то дьяволы никогда ей этого не позволят. А если вы ошибаетесь и она хочет вас уничтожить, то на Порт Марракеше полно агентов для такой работы.
 — А я и не собираюсь оставаться на Порт Марракеше, — ответил Чендлер. — Голубые дьяволы знают, кто я такой, а Республика уже раз пыталась меня прикончить.
 — Тогда я по-прежнему не понимаю, что вы собираетесь делать, — сказал лорд Люцифер, нахмурившись.
 — Но ведь существует еще две луны. На какой из них больше всего голубых дьяволов?
 — Порт Маракайбо, — сообщил Джин. — Порт Самарканд скорее сельскохозяйственная планета с перерабатывающей промышленностью.
 — В таком случае Свистуна захватит этот известный авантюрист, лорд Люцифер, и заточит в туннелях под Платиновым кварталом, пока кто-нибудь не заплатит за него выкуп… э-э-э… не стоит оценивать себя слишком дешево… — Он потер подбородок. — Ну, скажем, в десять миллионов кредиток. — Чендлер улыбнулся. — Конечно, выкупа никто не заплатит. Республика хочет убрать меня с дороги, голубые дьяволы тоже, да и Айсберг не опустошит собственный карман, чтобы выручить меня. — Он помолчал. — А завтра совершенно другой человек с безупречными идентификационными данными появится в Порт Маракайбо и поселится там в полной неизвестности, совсем не так, как Свистун здесь, на Порт Марракеше. И через месяц устроит такой переполох среди голубых дьяволов, что они сами начнут настаивать, чтобы Пифия приняла участие в поимке меня.
 — Неужели же вы и в самом деле полагаете, что они могут послать ее на Порт Маракайбо искать вас? — поинтересовался лорд Люцифер.
 — Едва ли они захотят жить под постоянной угрозой, — ответил Чендлер. — Ад определенно не решится объявить войну одному из трех спутников и тем самым дать Республике повод ввязаться в конфликт под предлогом защиты людей. Рано или поздно дьяволы решат, что лучший выход для них — это отправить Пифию на Порт Маракайбо, чтобы спасти их шкуры.
 — А если они вдруг решат, что она слишком ценна и слишком велик риск ее потерять? — настаивал лорд Люцифер.
 — Тогда, — Чендлер криво усмехнулся, — у меня в запасе остается еще четыре месяца, чтобы придумать какой-нибудь другой вариант.
 — Мне не хотелось бы вас обижать, мистер Чендлер, но я бы сказал, что это крайне слабый ответ.
 — Да, ответ несерьезный, — признал Чендлер. — На самом деле, если я так и не смогу выманить ее в Порт Маракайбо, думаю, это только повысит мои шансы.
 — Ну теперь вы меня совсем запутали, — буркнул Джин.
 — К сожалению, я тоже не могу проследить за ходом ваших мыслей, мистер Чендлер, — присоединился к нему лорд Люцифер.
 — Если она находится в полном подчинении у дьяволов, то примется за меня, стоит мне только начать оказывать на них давление. Пифия, вероятно, считает себя совершенно неуязвимой, так что, с ее точки зрения, ей не грозит никакой опасности, это будет всего лишь обычная контрразведывательная операция. Если же она в самом деле хочет покинуть Ад, а дьяволы разрешат ей это, то они наверняка считают, что сумеют держать ее под контролем, и тогда я просто переоцениваю ее силы. — Он помолчал. — Но если они не рискнут отпустить ее с Ада на Порт Маракайбо, тогда ее мощь и в самом деле такова, какой ее мне описывали, и дьяволы не могут предоставить ей свободу даже в собственных интересах. Если это так, то единственное, что мне надо будет сделать, — это придумать способ открыть для нее самую первую дверь, а уж обо всем остальном она позаботится сама.
 Лорд Люцифер улыбнулся.
 — В ваших устах все звучит куда проще, чем это скорее всего окажется на деле.
 — Ну, если бы все было просто, то кто-нибудь уже успел бы добраться до нее, — признал Чендлер. Он помолчал. — Не знаю, как остальные, а я уже готов отведать коньяка.
 — Я тоже, — оживился Джин. Чендлер обернулся к шоферу.
 — Вот и сходи к Оборотню и попроси принести нам бутылочку.
 — Само собой, Свистун, — с готовностью ответил Джин, вставая из-за стола и выходя из комнаты.
 — Выясните о нем все, что сможете, — понизив голос, обратился Чендлер к лорду Люциферу.
 — Насчет Джина? — переспросил тот. — Да его тут все знают, он много лет здесь живет.
 — И все-таки сделайте это ради меня.
 — У вас есть подозрения, что он работает на Пифию?
 — Если у нее и есть агенты-люди, то я об этом никогда не слышал.
 — И я тоже, — нахмурившись, признал лорд Люцифер. — Тогда почему вы вдруг заподозрили его?
 — Пифия — не единственная, кто пытается меня убить, не забывайте.
 — Но ведь Джин сам едва не погиб от руки агента Республики, — возразил лорд Люцифер.
 — И он провел целых два дня в больнице с ожогом плеча, — ответил Чендлер. — Хотя мог бы выписаться уже на следующее утро. Они знали, что он мой шофер, и могли завербовать его, пока он там валялся. Если это так, я хочу знать, с кем он на связи.
 — Я позабочусь об этом, — пообещал лорд Люцифер. Он задумчиво помолчал. — И все-таки я думаю, что ваши страхи беспочвенны. Посмотрите на него: это же человек, который едва ли не поклоняется вам.
 — Если я еще не забыл библейские предания, Иуда тоже поклонялся Христу, — ответил Чендлер сухо.
 — Верно подмечено, — сказал лорд Люцифер. — Кстати, мне вдруг пришло в голову, что на Порт Маракайбо вам не помешало бы иметь полезное знакомство.
 — У вас на примете кто-то есть, верно? — предположил Чендлер.
 — Да, лучше не бывает, — ответил лорд Люцифер. — Но я смотрю, Джин уже возвращается с коньяком, так что обсуждение отложим на будущее.
 — Конечно, — согласился Чендлер.
 — Отличный напиток! — воскликнул Джин, внося в комнату графин и три бокала на подносе. — Я тут попробовал немного, чтобы удостовериться в качестве. — Он наполнил бокалы и подал их Чендлеру и лорду Люциферу.
 — Позвольте мне предложить тост, мистер Чендлер.
 — Прошу вас!
 — За Пифию! — воскликнул лорд Люцифер. — Несомненно, она делает нашу жизнь куда интересней.
 — Вот за это я выпью, — согласился Чендлер, поднимая бокал. — Будем только надеяться, что она не сделает нашу жизнь к тому же короче.

  ГЛАВА 19 

 Хотя Порт Марракеш и Порт Маракайбо были терраформированы одной и той же командой и их гравитация и атмосфера почти не отличались друг от друга, тем не менее разница между ними была разительной.
 Постройки на Порт Маракайбо были куда менее экзотическими и странными, менее симметричными, застройка жилых районов — более тесной. Город, который так же, как и на Порт Марракеше, имел то же название, что и сам спутник, был тщательно спланирован: основные улицы пересекались под прямым углом, коммерческий центр был четко отграничен. Общественный транспорт, работающий на сверхпроводниках, бесшумно скользя в паре дюймов над улицей, соединял центр города с его окраинами.
 Чендлер сидел в одном из таких экипажей, изучая карту города, которую успел приобрести в космопорте, пока его багаж проходил таможенный досмотр. Время от времени он отрывался от своего занятия, чтобы убедиться, что за ним никто не наблюдает, хотя всерьез и не опасался, что кто-нибудь действительно за ним следит. Перед тем, как покинуть Порт Марракеш, он перекрасил свои рыжеватые волосы в темно-каштановые, обзавелся контактными линзами, придававшими радужной оболочке глаз карий оттенок, и все свое оружие оставил на Порт Марракеше. Его новая внешность вполне соответствовала фотографии в новом паспорте, которым его снабдил лорд Люцифер, и проверку Службой Безопасности он прошел без всяких осложнений. Сейчас он играл роль не слишком удачливого бродяги, который кочует с одного спутника на другой в поисках работы.
 Теперь его звали Престон Грэнж, и лорд Люцифер даже позаботился о том, чтобы снабдить его анкетой с четырьмя арестами и парочкой отсидок за незначительные преступления. Вероятно, он не смог бы пройти тщательной проверки, если бы его арестовали, но в этом случае ему бы пришлось разрешать куда более насущные проблемы, чем подтверждение своего криминального прошлого.
 Дом, адрес которого лорд Люцифер дал Чендлеру, находился на улице Клеопатры. Чендлер, изучив карту, нашел указанный адрес и сообразил, что ему придется пересесть на другой транспорт. Он поднялся с сиденья и направился к двери. Чуткие сенсоры моментально отреагировали, передав данные в головной компьютер, и на следующем же перекрестке экипаж остановился.
 Чендлер вышел из него, огляделся по сторонам, заодно прочитав всевозможные вывески, и нашел на углу необходимый транспортный знак. Через минуту перед ним остановился новый экипаж, и вскоре Чендлер оказался на улице Клеопатры. Он сверился с номерами домов и направился в нужную сторону.
 Улица на глазах становилась все грязнее и обшарпанней: бары, ночные клубы, притоны, где торговали наркотиками; в проемах дверей стояли кричаще одетые мужчины и женщины; кто-то зазывал прохожих, кто-то полушепотом перекидывался фразами с приятелями, а некоторые просто стояли, прислонившись к стене и в совершенной прострации таращась в пустоту.
 Наконец Чендлер отыскал номер 719, маленький, незаметный домик, притулившийся между ночным рестораном и порноклубом, витрина которого обещала потенциальным зрителям представление, которое могло бы шокировать представителя любой расы Галактики.
 Он открыл дверь и оказался в восьмиугольной прихожей без всяких дверей. На стене приблизительно в пяти футах от пола было расположено какое-то небольшое устройство, и записанный на ленту немного механический голос предложил посмотреть прямо в объектив.
 Чендлер выполнил все так, как ему сказали, и вскоре перед ним возникла голограмма ошеломительно красивой блондинки, которая извивалась в каком-то замысловатом сексуальном танце. После тридцати секунд голограмма исчезла, зато голос сообщил, что его ретинограмма проанализирована и найдена соответствующей личности ожидаемого посетителя.
 — Пожалуйста, подойдите, — сказал голос. Чендлер приблизился к стене, которая скользнула в сторону, давая ему пройти, а затем снова вернулась на место.
 Он прошел по узкому коридору и вскоре оказался в роскошной гостиной с плюшевой мягкой мебелью, эротическими картинами и голограммами и даже бронзовой статуэткой той самой женщины, которую он видел на голограмме в прихожей.
 Комната была полна женщин во всех стадиях одетости, вплоть до парочки, на которой не было вообще ничего. Здесь же находилось четверо мужчин — один мускулистый громила, очевидно, вышибала, и трое хорошо одетых господ, вероятно, клиентов.
 Одна из молодых женщин, одетая весьма провокационно, отошла от группы и направилась к Чендлеру.
 — Добро пожаловать в «Чрево», лучший бордель на трех лунах, — сказала она. — Могу я вам чем-нибудь помочь?
 — Я ищу Нефритовую Королеву, — ответил Чендлер.
 — Она ждет вас?
 — Думаю, что да.
 — И вас зовут..?
 Он ответил ей пристальным взглядом.
 — Просто скажите ей, что меня к ней направил лорд Люцифер.
 — Располагайтесь поудобнее, пожалуйста, — сказала девушка. — Я скоро вернусь.
 Она выскользнула вон, а Чендлер принялся лениво разглядывать эротические картины, развешанные на стенах. Девушка вернулась быстро.
 — Пожалуйста, пройдите за мной.
 Чендлер вслед за ней шагнул в воздушный лифт, который мягко поднял их на второй уровень здания. Они прошли по узкому коридору и остановились у самой последней двери.
 — Она здесь.
 — Спасибо.
 — Надеюсь, нам еще предстоит встретиться… немного позже? — предположила женщина.
 — Сомневаюсь.
 Она пожала плечами и ушла, а Чендлер повернулся к двери. Он услышал слабое жужжание голокамеры и почувствовал короткое, но слегка неприятное ощущение, всегда сопутствующее сканированию сетчатки, затем дверь открылась, и он вошел в просторную восьмиугольную комнату, украшенную экзотическими произведениями искусства, собранными с доброй дюжины миров. Ковер под ногами перекатывался волнами и рябью, точно живой, а золотое ложе любви, предназначенное явно не для представителей человеческой расы, парило в нескольких дюймах над полом слева от него. Но в первую очередь внимание к себе приковывало огромное окно, через которые открывались пространства куда более дикие и чужие, нежели джунгли в Мире Француза. Чендлер поискал глазами голопроектор, который создавал этот невероятно реальный пейзаж, однако не смог его обнаружить.
 За большим столом — развернувшись так, чтобы видеть и окно, и дверь, — сидела женщина. Не слишком молодая, скорее средних лет, с несколькими фунтами лишнего веса, что, впрочем, ее не портило. На шее у нее красовалось нефритовое ожерелье, в ушах — серьги из того же камня, а золотистое платье было украшено нежными перьями какой-то чужеземной птицы. У нее были большие зеленые широко посаженные глаза, маленький прямой нос, тонкие губы, накрашенные оранжевой переливающейся помадой. Взбитые и тщательной уложенные каштановые волосы отливали то красным, то золотистым оттенками.
 — Чем могу вам помочь, мистер..? — спросила она, и голос у нее оказался ниже и глубже, чем Чендлер ожидал.
 — Грэнж, — ответил он. — Престон Грэнж.
 — Ну и идиот! — воскликнула дама возмущенно.
 — Простите?..
 — За последние четыре года он сюда, на Порт Маракайбо, посылает уже третьего Престона Грэнжа. Он что там думает, это ему всегда будет сходить с рук?
 — Так мне и надо, — пробормотал Чендлер. — Не следует доверять никому, кроме себя. Я завтра же сменю имя.
 — Однако удовлетворите мое любопытство: как вас зовут? — поинтересовалась дама.
 — Чендлер.
 — Это вас некоторые люди называют Свистуном?
 — Да, случается.
 Она кивнула каким-то своим мыслям.
 — Я так и думала, что это именно вы. Как видите, ваша слава идет впереди вас, мистер Чендлер.
 — Похоже, так же, как и мое теперешнее имя, — ответил он сухо.
 — Никаких проблем, — заверила его женщина. — Еще до того, как вы выйдите отсюда, у вас будут новые документы. — Она помолчала, а затем жестом пригласила его сесть на стул напротив стола. — Прошу вас, присаживайтесь. — Он опустился на стул. — Могу я предложить вам что-нибудь выпить?
 — Нет, благодарю.
 — А что-нибудь бодрящее, может, что-нибудь обостряющее восприятие? — Он покачал головой.
 Женщина пожала плечами.
 — Как хотите. — Она поднялась, прошла через комнату к шкафчику, достала оттуда пару маленьких круглых таблеток и проглотила их. Несколько секунд она стояла неподвижно, ожидая эффекта, затем вздохнула, вернулась и опустилась напротив Чендлера.
 — Напишите имя, которое бы вам хотелось использовать, чтобы не возникло ошибки. К тому же в любом случае мне понадобится ваша подпись на идентификационных документах.
 — У вас найдется листок бумаги? — спросил Чендлер, доставая из кармана ручку.
 Она открыла верхний ящик стола и подала ему лист прекрасной бумаги с монограммой.
 — Пожалуйста, — сказал Чендлер. — Пусть будет так. Она взяла у него лист, несколько секунд смотрела на написанное, изучая подпись, а затем прочитала вслух: — Жулио Жоан Жавер? Чендлер улыбнулся:
 — Это настолько неблагозвучно, что никому и в голову не придет, будто имя вымышленное. Такое имя может придумать только любящая мать с ужасным вкусом.
 Она пожала плечами.
 — Ну хорошо. К завтрашнему утру вы станете Жавером. — Она секунду помолчала. — Я буду так называть вас прямо с этой минуты. Мне бы не хотелось привыкнуть называть вас Свистуном или Чендлером, а потом нечаянно проговориться в самый неподходящий момент.
 — А как мне называть вас? — поинтересовался Чендлер.
 — Мое профессиональное прозвище — Нефритовая Королева. Вы можете называть меня просто Нефрит.
 — Как я предполагаю, вы — хозяйка этого заведения?
 — Я владею всеми зданиями и заведениями в ближайших двух кварталах, — откровенно ответила она.
 — Это производит впечатление, — сказал Чендлер.
 — Еще бы.
 — И каковы ваши связи с лордом Люцифером?
 — Раз он прислал вас ко мне, не имеет смысла что-либо скрывать от вас, — ответила она. — Полагаю, можно сказать, что на Порт Марракеше он играет ту же роль, что я здесь. Каждый, из нас строит свою империю на глупости, доверчивости и жадности. — Она задумчиво помолчала. — Его сфера влияния не распространяется на Порт Маракайбо, а моя — на Порт Марракеш, но, — добавила она, — каждый из нас хотел бы обосноваться и на Аде, и потому в наших интересах помочь вам, чем можем.
 — Хорошо, — сказал Чендлер. — Мне понадобится вся помощь, какую только кто-нибудь мне сможет оказать.
 — Из того, что я слышала, вам много чего понадобится, — сказала Нефрит. — Кто-нибудь еще знает, что вы здесь?
 — Только мой шофер, человек по имени Джин. Но он остался на Порт Марракеше, под бдительным наблюдением Лорда Люцифера.
 — У вас есть какие-нибудь причины не доверять ему? — спросила она.
 — Нет.
 — Тогда почему?..
 — Просто я вообще от природы не слишком доверчив. Она одобрительно кивнула.
 — Думаю, это намного продлит вам жизнь. — Она помолчала и добавила: — А вы уверены, что, кроме него и лорда Люцифера, о вашем пребывании здесь действительно никто не знает?
 — Кроме вас.
 — Сколько вы собираетесь здесь пробыть?
 — Я еще в точности не знаю. Вероятно, месяц, если повезет, то намного меньше.
 — Ну, если вы хотите, чтобы я вам помогала, то не лучше ли вам рассказать мне, чем вы собираетесь заняться на Порт Маракайбо?
 — По-моему, вам лучше об этом ничего не знать, — предположил он. — Если я скажу вам, то вы окажетесь уязвимой для юстиции.
 — Мистер Жавер, — укоризненно произнесла Нефрит, — из моих рук кормится половина чиновников на этом спутнике, и еще половина получает от меня приличные деньги. И если вы хотите, чтобы я вам действительно помогла, вам придется рассказать, чем вы намерены здесь заняться. Иначе мы просто не сумеем ничего сделать.
 Какую-то секунду Чендлер молчал, обдумывая это, потом коротко кивнул.
 — Хорошо, — ответил он. — Я прибыл на Порт Маракайбо, чтобы убивать голубых дьяволов.
 — Если вы так ненавидите голубых дьяволов, то их хватает и на Порт Марракеше.
 — Но те дьяволы меня совершенно не интересуют, — пояснил Чендлер.
 — Ну хорошо, допустим. — Она кивнула. — Но почему вам обязательно надо убивать именно здешних голубых дьяволов?
 — Я надеюсь на ответную реакцию.
 — Не понимаю. — Нефрит покачала головой. — Какого рода ответную реакцию? Ненависть? Страх? Панику?
 — Все вместе.
 — Но это не ответ. Почему для вас так важно, чтобы голубые дьяволы на Порт Маракайбо испытывали страх и панику?
 — Потому что, если это случится, я надеюсь, они примут ответные меры и постараются меня остановить.
 Она внимательно посмотрела на него.
 — Вы думаете, они привезут сюда Пифию, чтобы она вас выследила и помогла от вас избавиться?
 — Именно.
 — Это не самая лучшая ваша идея, — сказала Нефрит после паузы. — Предполагается, что она фактически неуязвима. Как же вы намерены убить ее?
 — Она куда более ценна живая, чем мертвая, — заметил Чендлер. — Нет такого правительства в Галактике, нет такого военного ведомства, которые бы душу не прозакладывали, лишь бы заполучить ее. В конце концов как можно проиграть выборы или войну, если она на вашей стороне и говорит вам, что делать дальше. — Чендлер помолчал. — Службы Безопасности Республики гоняются за ней вот уже шестнадцать лет. Меня наняли, чтобы я вывез ее с планеты и убил только в крайнем случае, если вдруг не найдется другого выхода.
 — И вы полагаете, что если убьете достаточное количество голубых дьяволов, то она обязательно прилетит на Порт Маракайбо?
 — Такая возможность не исключена. Однако такой ответ не убедил Нефрит.
 — А почему, собственно, она должна это делать?
 — Потому, что она единственная, кто может меня остановить, и в конце концов дьяволам надоест погибать от руки убийцы.
 — Я хочу сказать, почему вы думаете, что ради голубых дьяволов она согласится покинуть Ад, где даже Космический Флот не рискует на нее напасть?
 — Потому что у меня есть причины полагать, что она сама желает выбраться с Ада, что ее там удерживают против ее воли.
 — Вот как?
 Он повторил ей те же доводы, что приводил два дня назад лорду Люциферу.
 — Так что вы даже предпочли бы, чтобы она не прилетала на Порт Маракайбо, верно? — спросила Нефрит.
 — Если я правильно оцениваю ситуацию, да.
 — И сколько времени вы ей дадите? — продолжала Нефрит. — Сколько вам придется убить голубых дьяволов, прежде чём вы убедитесь, что она и в самом деле не прилетит?
 — Не знаю, — признался Чендлер. — Мне представляется, это зависит от того, какой урон я нанесу здесь и как сильно нарушу ее связи с Порт Маракайбо.
 — И все-таки я до сих пор не могу понять, почему для этого вам обязательно надо было являться сюда.
 — Моя личность слишком хорошо известна на Порт Марракеше, — ответил он. — Рано или поздно голубые дьяволы сообразили бы, кто стоит за этими убийствами, и тогда они бы занялись мной сами. Куда больше здравого смысла в том, чтобы начать все это дело в другом мире, с новой внешностью и с новым именем. Они используют ее только в исключительном случае, когда сами не сумеют определить, кто виноват в убийствах и беспорядках.
 Нефрит поднялась, прошла к бару, налила себе бокал коньяка с Лебедя и снова повернулась лицом к Чендлеру:
 — Ну хорошо, Жулио Жоан Жавер, как я понимаю, вы все для себя уже спланировали. — Она отхлебнула коньяку. — А в чем заключается моя роль?
 — Я здесь посторонний, — ответил Чендлер, — и я хотел бы, чтобы это так и осталось. За неделю или около того я смог бы узнать весь город, выяснить где собираются голубые дьяволы, обзавестись несколькими убежищами… но ведь мне придется ходить по улицам, меня будет видеть множество людей и голубых дьяволов тоже, и кое-кто из них наверняка меня запомнит. А для того, чтобы кампания террора удалась, мне необходимо полностью оставаться в тени. На самом деле было бы совсем неплохо, если бы дьяволы думали, будто я — один из них. Кроме того, мне нужен проводник, кто-нибудь, кто руководил бы моими передвижениями, а еще лучше, доставлял бы меня на место на собственном транспорте, и, конечно же, мне нужно место, куда я буду возвращаться после… работы. Одна из спален здесь, в «Чреве», прекрасно бы мне подошла, поскольку если бы кому-нибудь и удалось выследить меня, то вы могли бы засвидетельствовать, что я провел здесь всю ночь. — Он помолчал. — И еще есть одна причина, по которой вы мне нужны. — Да?
 — Мне предстоит убить множество чужаков. Это просто бизнес, я не знаю их, они — меня. Поэтому я потерял бы куда меньше времени, да и для дела было бы полезней, если бы вы могли указать мне тех дьяволов, которые имеют контакт с Пифией или с любыми другими силами, ею контролируемыми. Поскольку целью операции является паника и смятение среди голубых дьяволов, чтобы они оказались вынуждены привезти сюда Пифию, то самый эффективный метод добиться этого — уничтожать именно тех дьяволов, которые имеют непосредственные контакты с ней или с правительством Ада.
 — Я понимаю. — Нефрит задумчиво кивнула.
 — Между прочим, мне понадобится кое-какое оружие. Вы мне сможете его достать?
 — Никаких проблем. Чендлер помолчал.
 — И еще одна вещь, о которой вам следует знать, — добавил он.
 — Да? Какая же?
 — Кое-кто в Республике не хочет, чтобы я выполнил это задание. Я не знаю, боятся ли они, как бы я не вывез ее с планеты или же она вдруг понадобилась им живой, но… этот человек или группа людей уже однажды пытались меня убить на Порт Марракеше.
 — Вы работаете на Республику? — спросила Нефрит.
 — Думаю, да.
 — Вы думаете?
 — Со мной договаривались через третье лицо, — ответил Чендлер. — Я никогда не имел дела непосредственно с тем человеком, который платит.
 Нефрит нахмурилась.
 — Меня смущает одна вещь, — озабоченно произнесла она, возвращаясь к своему креслу и снова садясь. — Если вас наняла Республика, то почему же они тогда вас просто не отзовут?
 — Я в точности не знаю, является ли Республика моим нанимателем… и, во всяком случае, непосредственно я на нее не работаю.
 — Давайте я задам вопрос иначе, — продолжала женщина. — Если они не хотят, чтобы вы завершили миссию, то почему вы продолжаете это дело?
 — Потому что я бизнесмен, а не патриот, — ответил Чендлер. — Мне был выплачен аванс в размере половины всей суммы, и я не получу второй половины до тех пор, пока не выполню контракт.
 — Вы просто глупец, — проговорила Нефрит. — Сколько бы они вам ни заплатили, это все равно не стоит того, чтобы связываться с Пифией.
 — В таком случае вы тоже глупая женщина, раз беретесь мне помочь, — парировал Чендлер.
 — Это совсем другое дело, — возразила она. — Я могу заполучить целый мир. Моя прибыль соизмерима с риском. А ваша — нет.
 — Половину мира, — поправил он ее.
 — Это вы, конечно же, насчет лорда Люцифера? Чендлер кивнул.
 — Ну, если уж говорить откровенно, он мне — не конкурент, — сказала Нефрит, и ее лицо стало таким же холодным и невозмутимым, как и у Чендлера. — Или вы в самом деле полагаете, что в этой комнате только вы один — профессиональный убийца?

 ГЛАВА 20

 Нефрит провела его в просторную, роскошно обставленную комнату, соседнюю с ее собственной. В помещении находилась затейливо украшенная воздушная кровать, резная мебель из системы Домар и такая же голограмма, как в приемной Нефрит.
 — Я распущу слухи, что здесь будет жить мой особый друг, так что никто не станет вам докучать, — заметила Нефрит.
 — Разве вам не станет любопытно, что собой представляет этот ваш «особый друг»? — поинтересовался Чендлер.
 — А что тут такого? — ответила она. — Чем больше людей будет знать, что вы здесь, тем лучше. Даже завтраки, обеды и ужины будут подавать в комнату. В том-то и заключается фокус, чтобы все думали, будто вы вообще не выходите из своей комнаты. — Она помолчала. — Это фальшивая дверь. — Она указала на одну из четырех зеркальных дверец, вмонтированных в стену. — Я запрограммирую ее на вашу ретинограмму, так что она будет открываться каждый раз, стоит только вам подойти. Ну, скажем, двадцати секунд вам хватит? Потом она закроется. За ней расположен аэролифт, который доставит вас прямо в гараж. Если вы будете пользоваться только этим путем, то никто даже и не заметит, как вы уходите.
 — На этом этаже в коридоре я видел множество дверей, — заметил Чендлер. — Что, здесь часто бывают клиенты?
 — Почти никогда, за редким исключением, когда у нас, что называется, аврал. Иногда здесь ночуют девушки, если они слишком заняты или слишком устали, чтобы идти домой. По-моему, будет неплохо, если вы познакомитесь и даже подружитесь с некоторыми из них. Чем больше будет тех, кто сможет поручиться, что все свое время вы проводите здесь, тем лучше.
 — Звучит привлекательно, — ответил Чендлер. — И мне завтра нужно будет проехаться по городу.
 — Я освобожусь незадолго до рассвета, — сказала Нефрит, — так что могу составить вам компанию. Думаю, мне лучше сопровождать вас, пока вы не начнете ориентироваться в городе. — Нефрит пошла к двери. — Увидимся через несколько часов.
 Он не ответил, и она вышла из комнаты. Чендлер принял сухой душ, побрился, а затем лег в постель. Он уснул мгновенно, как только голова коснулась подушки, но внутренние часы сработали с безошибочной точностью: проснулся он ровно за двенадцать минут до того, как должна была вернуться Нефрит. К тому моменту, когда она появилась в дверях, он был одет и готов отправиться в город.
 — Похоже, вы довольны тем, как идут дела, — заметил Чендлер, когда она вошла в комнату, одетая в более практичную одежду, и вручила ему оружие, о котором он просил. — Понимаю так, что публичный дом сегодня ночью неплохо поработал.
 — На самом деле дела шли средне, — ответила она. — Это я сегодня хорошенько поработала. — Она кинула два маленьких пакетика на постель.
 — Что здесь?
 — Верхний содержит идентификационные документы и паспорт.
 — Спасибо, — сказал он, наклоняясь, беря в руки бумаги и начиная их тщательно изучать взглядом эксперта. — Быстро, ничего не скажешь.
 — Вы же платите за это, — пожала она плечами.
 — А что во втором?
 — Посмотрите.
 Чендлер вынул из конверта лист бумаги, на котором были начертаны три ничего ему не говорящих символа.
 — Это что такое? — спросил он.
 — Один из наших клиентов работает в Департаменте обороны, — ответила она.
 — Не знал, что у вас таковой имеется.
 — Когда живешь на луне и тебя в сотни раз превосходит по численности местное население планеты, вокруг которой ты вращаешься, то тебе чертовски необходим Департамент обороны. Да мы не смогли бы выиграть войну против голубых дьяволов. Вероятно, мы даже не продержались бы и десяти минут, если бы они напали на нас. Но мы наблюдаем за всеми их передвижениями и коммуникациями, и, если нам станет известно о намерении напасть, мы сразу же вызовем Флот. — Она помолчала. — Так или иначе этот клиент занимается переводом и дешифровкой переговоров голубых дьяволов между собой. А вот так, — она кивнула в сторону бумаги, которую Чендлер держал в руках, — голубые дьяволы именуют на своем языке Пифию.
 — И как же вам удалось заставить его написать это?
 — Ну, для начала я его слегка подпоила, — с улыбкой заметила Нефрит. — А потом я польстила его самомнению, которое, к сожалению, единственное, что»у него достигает больших размеров. Когда он утром проснется, то даже и не вспомнит, что все это написал.
 — Отлично, — кивнул Чендлер. — Теперь по крайней мере я знаю, как изображается имя Пифии на языке голубых дьяволов. И что мне, собственно, это дает?
 — Ну, раз уж вы хотите вызвать отклик, выражаясь вашими же собственными словами, то вы вызовете его куда быстрее, если на месте каждого убийства оставлять вот эти самые знаки.
 Чендлер обдумал ее предложение.
 — Неплохо, — наконец признал он.
 — Да это просто чертовски здорово, — перебила его Нефрит. — Если они подумают, будто Пифия ответственна за убийства, то ей поневоле придется охотиться за вами, чтобы доказать собственную невиновность. А если они решат, что кто-то пытается ее скомпрометировать, они тем более постараются убедить ее остановить все эти нечестивые убийства. — Она одарила его победной улыбкой. — Они даже могут предположить, что вы пытаетесь спровоцировать их на ответную реакцию, чтобы мы получили предлог вызвать Флот.
 — Вот что уж действительно должно их встряхнуть, — согласился Чендлер. — Мне бы хотелось, чтобы вы сделали для меня еще кое-что.
 — Что?
 — Войдите в контакт с тем парнем, который все это нарисовал, и поинтересуйтесь, знает ли он, кто из голубых дьяволов отправляет эти послания… и еще порасспрашивайте, знает ли он кого-нибудь из дьяволов, кто связан с Пифией, или место, откуда ей посылаются сообщения. Думаю, отклика мы добьемся куда раньше, если я займусь именно теми дьяволами, которые находятся в контакте с Пифией.
 — Обязательно узнаю все это, как только он в следующий раз появится здесь, — пообещала Нефрит.
 — А часто он тут у вас бывает? — поинтересовался Чендлер.
 Она пожала плечами.
 — Когда как.
 Чендлер покачал головой:
 — Не годится. Он может не показываться несколько недель.
 — Ну хорошо, — согласилась Нефрит. — Можно пригласить его на ленч после того, как мы с вами проедемся по городу, это вас устроит?
 — А он придет? Она улыбнулась.
 — Если я его приглашу, то он придет. — Она помолчала. — Ну так что, — наконец спросила она, — вы готовы ехать?
 — Пойдемте.
 Она подошла к фальшивому шкафу, подождала, когда дверца открылась, а затем ввела Чендлера внутрь. Спустя мгновение аэролифт мягко опустил их на нижний этаж. Два автомобиля стояли наготове: один элегантный, хромированный, местами позолоченный, способный, как и общественный транспорт города, скользить в нескольких дюймах над поверхностью, но в то же время имеющий и колеса для тех дорог, на которых отсутствовали сверхпроводящие устройства; другой же — старенький, помятый, видавший виды, на который никто на улице не обратит внимания. Именно в него Нефрит и села, а Чендлер уселся впереди, рядом с местом водителя.
 — Что вы думаете об этом автомобиле? — спросила она, кивнув на свою старенькую машину.
 — Такой подошел бы дому престарелых.
 — Это может удивить вас, Жавер, — ответила она с улыбкой, — но от старого автомобиля сохранена только внешность — вся техническая начинка заменена и модернизирована. Эта машина развивает скорость раза в два больше, чем та разрисованная коробка, — продолжала она, кивнув на элегантный автомобиль.
 — Интересно, — признал Чендлер.
 — Практично, — ответила Нефрит. — Этот автомобиль не привлекает к себе внимания в отличие от другого, и я могу оставаться незамеченной, когда это нужно.
 Она выехала из гаража вверх по пандусу на улицу, а затем повернула на север.
 — Приходится все время уворачиваться от этих проклятых экипажей, — прокомментировала она, прижимая машину к тротуару, когда один из них прокатил мимо, — восемьдесят процентов несчастных случаев на дорогах из-за них, они вездесущи.
 — Куда мы направляемся? — поинтересовался Чендлер.
 — В рай голубых дьяволов.
 — Это место так и называется? — удивленно спросил Чендлер.
 — Это так должно называться, — ответила Нефрит. — Это район, где собирается большинство голубых дьяволов. Там несколько магазинчиков, но никаких ресторанов, никаких ночных клубов, публичных домов, кафе или закусочных, только жилые дома. Они странная раса, Жавер… Я живу на Порт Маракайбо вот уже больше одиннадцати лет, но до сих пор представления не имею, какого черта эти дьяволы здесь делают и чем занимаются. Они не интересуются экономикой, они не работают, они не организуют политических партий, они никак не общаются с людьми… они просто слоняются по улицам или торчат на углах, как компании мрачных подростков.
 — Должна же быть какая-то причина, по которой они иммигрировали сюда, — сказал Чендлер.
 — Я тоже так думаю, — согласилась она не особенно охотно. — Но черт меня побери, если она хоть кому-нибудь из на»с известна!
 — Возможно, им просто необходимо подчеркнуть свое здесь присутствие на тот случай, если вдруг они решат потребовать обратно луны. Вроде легального доказательства того, что они отсюда никогда и не уходили.
 Нефрит покачала головой:
 — Это была бы хорошая, логичная причина для представителя человеческой расы… на самом деле это может быть совсем не так. — Она посмотрела на дорогу. — Ну вот мы и приехали, — объявила она. — Как только пересечем ту большую улицу, окажемся в их квартале.
 Чендлер выглянул из окна и постарался внимательно изучить район. Было заметно, что все эти дома строились людьми, но затем их заселили дьяволы, и жилища пришли в запустение. Дьяволы слонялись по улицам, некоторые просто стояли и смотрели в пустоту, и лишь немногие куда-то целенаправленно шли.
 — Чем они развлекаются? — поинтересовался Чендлер. — У них есть что-то подобное нашему головидению или театрам?
 — Черт меня побери! Представления не имею, — ответила Нефрит.
 — Я думал, что вы прожили здесь больше одиннадцати лет.
 — Мы их не трогаем, — она пожала плечами, — и они нас не трогают. Обе расы предпочитают, чтобы все было именно так.
 — Провезите меня по центру их торгового квартала, — попросил Чендлер. — Мне хочется взглянуть на него.
 Она свернула налево, проехала целый квартал, а затем снова повернула на север. Вскоре они оказались перед зданием, которое состояло из одних лавок и магазинчиков, в основном бакалейных.
 — Притормозите, — попросил Чендлер. Нефрит сбавила скорость.
 — Нет, не выйдет, — сказала она.
 — Что не выйдет?
 — Вы не выведете их из себя, взорвав парочку бакалейных лавок, — ответила Нефрит. — Они не то, что мы. У них совершенно иная психология. Вы скорее заставите их запаниковать, если прикончите какого-нибудь невинного на вид дьявола на углу, который торчит там день и ночь, неизвестно чем занятый.
 — Если понадобится, то я готов сделать и то, и другое, — ответил Чендлер. — Хотя предпочел бы узнать, кто из голубых дьяволов имеет дело с Пифией, и заняться именно ими.
 — Я же уже сказала вам, что достану для вас информацию, — с раздражением произнесла Нефрит. — Если вас подводит наблюдательность, то я вам напомню: когда вы впервые упомянули об этом, я была рядом, а со слухом у меня все в порядке, можете не сомневаться.
 — Прошу прощения, — пробормотал Чендлер. — Просто мне неприятна мысль о бессмысленном убийстве сотен живых существ. Я предпочел бы разделаться с двумя или тремя, но теми, кто имеет отношение к Пифии, чтобы получить нужный эффект.
 — Совестливый убийца, — заметила она с улыбкой.
 — Далеко не все идут в такой бизнес именно потому, что им нравится убивать, — ответил Чендлер.
 — Тогда почему вы это делаете?
 — Потому что я нахожу все виды бизнеса отвратительными. Здесь же я получаю солидные суммы, что дает мне возможность работать не слишком часто.
 — Мне думается, это какая-то искривленная логика, — заметила Нефрит.
 — Давайте выедем из этой части города, — сказал он через несколько минут. — Возвращайтесь обратно к «Чреву», а оттуда проедемся по центру города. Я должен как следует осмотреться и заодно убедиться, что найду» дорогу обратно в темноте.
 Она развернула машину и направилась к «Чреву», ? минут двадцать возила Чендлера по его окрестностям и наконец въехала в знакомый гараж.
 — Я собираюсь высадить вас здесь и заняться получением кое-какой информации, — сказала Нефрит. — Когда вернетесь к себе в комнату, закажите компьютеру! еду, тот передаст заказ на кухню.
 — У вас есть кухня? — удивленно спросил Чендлер.
 — Ну на самом деле она находится в ресторане — дом рядом, — но здания соединены. А я пока посмотрю, что мне удастся узнать о посланиях. — Она собралась было открыть дверцу, но помедлила. — Могу я задать вам вопрос, Жавер?
 — Спрашивайте.
 — Что делает Пифию такой ценной для Республики? Мы все слышали о ней, но никто точно не знает, что»она собой представляет и чем занимается.
 — Она способна предвидеть будущее.
 — Предзнание?
 — Куда больше. Если бы она умела только предвидеть будущее, то она бы представляла интерес лишь для биржевых маклеров и игроков.
 — В таком случае что же она еще умеет делать?
 — Она не просто видит будущее, она манипулирует им, — ответил Чендлер, вкладывая в слова все серьезность, на какую был способен. Он хотел дать понять этой даме, что он сюда приехал далеко не ради идиотской шутки. — Она видит любой вариант возможного будущего и заставляет реализоваться тот из них, который ей наиболее выгоден.
 — Да вы шутите!
 — Ничуть.
 — Если она способна не только видеть, но и манипулировать будущим, то почему же она до сих пор не правит Галактикой?
 — Галактика велика. И я думаю, ее силы имеют определенные границы.
 — Какие границы?
 — Представления не имею, — признался Чендлер. — Но если бы их не было, то она могла бы уже завоевать Галактику или изменить ее значительно больше, чем это имеет место в действительности.
 — Все равно, — проговорила Нефрит. — Надеюсь, вам платят достаточно?
 — Иногда я и сам задаю себе этот вопрос, — сказал он, вылезая из машины.
 Он поднялся к себе в комнату, заказал еду, решил, что «Чрево» разорилось бы, если бы его доходы зависели от качества ресторанной кухни, затем завалился на воздушную кровать и принялся смотреть в записи игру в киллербол по головизору.
 Нефрит вошла в комнату, когда немногие еще живые игроки за неимением разницы в счете должны были играть дополнительное время.
 — Как дела? — спросил он, поднимаясь с постели.
 — Можно сказать, я уже вычислила одну жертву для тебя, — сказала она. — И если немного повезет, то завтра утром нам удастся установить местонахождение Пифии.
 — Да?
 Она кивнула.
 — Мой приятель отслеживает их передачи. Он установит точное место на Аде, куда дьяволы их направляют.
 Чендлер немного поразмышлял над этой информацией, а затем скорчил гримасу:
 — Все это хорошо, но не уверен, что мне это действительно пригодится. — Он нахмурился. — Послание наверняка не идет напрямик к Пифии. — Он задумчиво помолчал. — Но мне бы хотелось знать, откуда его отправят.
 — Мы как раз над этим сейчас и работаем, — ответила Нефрит. — Тем временем у вас есть собственное занятие.
 — Что вы имеете в виду?
 — Того самого голубого дьявола, который отправил послание Пифии. Его зовут Краеф Тимо. Не знаю уж, чем он занимается, но это, должно быть, чертовски важная птица.
 — Почему вы так думаете?
 — У него с десяток телохранителей.
 — А как вашему другу все это удалось узнать? Я-то думал, он просто отслеживает передачи.
 — У меня есть и другие друзья, — ответила Нефрит. — Один из них, которому я плачу, работает полицейским. Как только я заполучила имя этого самого Краефа Тимо, я попросила его запросить данные у полицейского компьютера, чтобы посмотреть, нет ли о нем какой-нибудь информации. И оказалось, что его пытались арестовать месяцев пять тому назад за какую-то мелкую провинность. Когда полицейские явились за ним, Краеф Тимо должен был отозвать своих телохранителей, иначе была бы настоящая резня.
 — Очень интересно, — сказал Чендлер задумчиво. — И где мне найти этого Тимо?
 — Он один из немногих голубых дьяволов, которые не живут в своем квартале, — ответила Нефрит. — У него апартаменты в «Неограненном Алмазе» — это отель в десяти кварталах отсюда.
 — И полагаю, телохранители тоже там живут?
 — Да.
 — Этот Тимо возвращается к себе с наступлением темноты?
 Нефрит пожала плечами.
 — Поскольку никто не знает, чем он занимается, то и неизвестно, где и когда он бывает. — Она помолчала. — А вы уверены, что действительно хотите столкнуться нос к носу с шестью вооруженными до зубов голубыми дьяволами?
 — Я мог бы представить себе и более приятные занятия.
 — Но вы все-таки собираетесь это сделать?
 — Лучшего способа надавить на них я просто не вижу.
 — Может быть, мне удастся узнать другое имя, владелец которого не водит за собой целый ходячий арсенал.
 Чендлер покачал головой:
 — Именно телохранители и делают эту цель наиболее соблазнительной. Почему бы вам не зайти за мной… скажем, часов через шесть?
 — А что вы собираетесь делать это время? — поинтересовалась Нефрит.
 — Вздремнуть, — сказал он, откидываясь на мягкой постели. — У меня впереди напряженная ночь.
 Он закрыл глаза, и через мгновение уже спал.
 Нефрит несколько секунд постояла, глядя на него, затем тихо вышла и вернулась в свой кабинет. Она села за стол. Впервые за все это бремя она вдруг задумалась: а хочет ли она сама, чтобы Пифия прилетала сюда, на Порт Маракайбо, разыскивать Чендлера и его сообщников?

 ГЛАВА 21

 Чендлер проснулся сразу после захода солнца, заказал ужин и следующие полчаса смотрел по головизору спортивные новости. Затем появилась Нефрит.
 — Вы готовы? — спросила она. Он покачал головой.
 — Давайте подождем еще парочку часов. Я хочу, чтобы телохранителей Тимо одолел сон.
 — Отлично, — проговорила Нефрит, пододвигая стул и усаживаясь. — Нам как раз следовало бы поговорить.
 — О чем?
 — О Пифии.
 Чендлер внимательно посмотрел на женщину.
 — Ну что ж, я слушаю.
 — Зачем вы хотите заманить ее на Порт Маракайбо?
 — Я уже объяснил вам это.
 — Что вы сказали мне, я помню. Теперь я хочу узнать еще кое-что.
 — Что, например?
 — Почему вы уверены, что эта идея возникла у вас без посторонней помощи?
 — Она не телепат, — ответил Чендлер. — Человек, который нанял меня, несколько лет назад провел с ней некоторое время, но ничего такого не замечал.
 — Ей не обязательно быть телепатом, — настаивала Нефрит.
 — Я что-то вас не совсем понимаю.
 — Вы же сами мне сказали: она может видеть множество различных вариантов будущего и манипулировать событиями так, чтобы наступил именно тот вариант, который ей наиболее выгоден. Может быть, она и выбрала то будущее, в котором ты прибываешь сюда, на Порт Маракайбо, и это на самом деле ее план?
 — Сомневаюсь, — ответил Чендлер. — А впрочем, если даже это и так, то что из того? Мое дело — вывезти ее с планеты.
 — А что, если она не хочет улетать с вами? — предположила Нефрит. — Что, если ей просто нужен предлог, чтобы покинуть Ад?
 — По какой причине?
 — Откуда мне знать о причинах? — ответила Нефрит. — Я просто хочу знать: с чего вы так уверены, что именно сейчас, в данный момент, она не дергает за ниточки, управляя вами, как марионеткой?
 Он вздохнул.
 — У меня нет ответа на этот вопрос. Но не думаю, что это так. И не думаю, будто она и в самом деле обладает подобной силой: облагай она ею, ее никто не мог бы удерживать на Аде против ее воли. Но если она даже и манипулирует мной ради того, чтобы выбраться с Ада, почему я должен быть этим обеспокоен? Она просто облегчает мою задачу, вот и все.
 — Не знаю, — ответила Нефрит. — Но что-то мне все это не слишком нравится. Если она манипулирует вами, то тогда и мной тоже. А я не хочу быть марионеткой в чужих руках.
 — Представления не имею, что мы можем с этим поделать в данной ситуации.
 — Мы можем все немедленно прекратить.
 — И не подумаю, — резко парировал Чендлер. — У меня контракт, и я обязан его выполнить.
 — Откуда вам известно, что она замышляет? Может, она планирует развязать войну против Республики? Может, этот самый Краеф Тимо — единственный, кто ей препятствует, и она нашими руками собирается избавиться от него?
 — Ну, если она может сделать это с расстояния в триста тысяч миль, — усмехнулся Чендлер, — то почему бы ей не выбрать будущее, в котором он, например, подавится своей едой или упадет с лестницы и сломает себе шею?
 — Не знаю, — признала Нефрит. В ее лице появилась жесткость. — Если говорить откровенно, чем больше я думаю обо всей этой ситуации, тем меньше я ее понимаю.
 — Послушайте, — мягко произнес Чендлер. — Нет никакой разницы в том, действуем мы по собственной воле или нет. Если да, то все идет как надо. Если нет, тогда мы все равно ничего не можем с этим поделать. Так что же беспокоиться понапрасну?
 — И все равно: мы еще можем все прекратить. Чендлер улыбнулся:
 — А откуда вы знаете, может, Пифия как раз передумала и решила выбрать тот вариант будущего, в котором мы все прекращаем?
 Нефрит устало откинулась на спинку стула.
 — И где же этому всему конец?
 — Попытке перехитрить судьбу? — спросил Чендлер. — Нигде. Поэтому-то самое лучшее — ничего не начинать.
 — А вас не беспокоит мысль, что все ваши действия, даже ваши мысли могут быть вовсе не вашими? — спросила Нефрит.
 — Да нет же, мысли и чувства остаются моими. Если даже Пифия каким-то образом манипулирует мной, то она не может вложить в мое сознание нужные ей мысли. Она просто устраивает события так, что мне приходят в голову именно эти мысли, а не другие, и действую я именно так, а не иначе, вот и все. — Он помолчал. — К тому же я не вижу никакой альтернативы. Если я признаю, что она контролирует меня, то, значит, она контролирует меня в любом случае: убью я Краефа Тимо или же оставлю его в покое.
 Несколько мгновений Нефрит размышляла над его словами.
 — Да, это чисто практический подход, — согласилась наконец она, — но меня он не слишком удовлетворяет. По-моему, так относиться к жизни может только дикий зверь.
 — Большую часть своей жизни я провел в лесах среди диких животных, — ответил Чендлер. — Они не знают, что такое повышенное кровяное давление или сердечный приступ. Может быть, они знают что-то, чего не знаем мы.
 — Ничего они не знают. У них только рефлексы!
 — Они живут в теплых и сухих норах и находят пищу. В конечном счете это именно то, что пытаются обеспечить себе люди.
 — Не слишком много утешения получила я от вас, Жавер, — сказала Нефрит. — Я пришла к вам с серьезными сомнениями, а вы принялись читать мне лекцию о животных.
 — Утешение — не мое дело.
 — Знаю. Думаю, мне придется самой принять для себя решение, без всякой помощи с вашей стороны.
 — Какое решение?
 — Помогать вам или остановить вас, — резко ответила Нефрит.
 — Я очень хотел бы, чтобы вы мне помогли, хотя могу справиться со своей миссией и без вас, — столь же резко ответил Чендлер. — И я очень советую вам не; пытаться мне мешать.
 Она пристально посмотрела на него.
 — И все-таки я должна прийти к решению, — сказала она наконец.
 — Дайте мне знать, когда решите, — откликнулся Чендлер.
 — Вы первым об этом узнаете. Она встала и вышла из комнаты.
 Чендлер подождал минут двадцать, потом подошел к потайной двери, которая, сверив его ретинограмму своей записью, тут же открылась, и уже через несколько секунд стоял в полуподвальном гараже.
 Он решил не пользоваться машиной Нефрит, не зная правил движения на Порт Маракайбо и к тому же не представляя себе, где сможет оставить автомобиль.
 Поднявшись по пологому пандусу, Чендлер открыл дверь и оказался в узком проходе за зданием «Чрева». Он прошел два квартала, затем свернул на оживленную улицу, спросил случайного прохожего, как найти гостиницу «Неограненный Алмаз», и сел в экипаж, идущий примерно в том направлении.
 Чендлер был раздосадован тем, что Нефрит заставила его изменить планы на сегодняшнюю ночь: ему было бы гораздо удобней и проще нанести визит Краефу Тимо после полуночи, когда его телохранители наверняка слегка расслабятся, а парочка даже отправится в постель. Но если Нефрит решит ему помешать, нельзя предвидеть, что именно она предпримет. С нее вполне станется использовать наемных убийц.
 Экипаж проехал мимо «Неограненного Алмаза» — маленькой, неприметной гостиницы. Чендлер вышел на следующей улице, а затем пешком вернулся к главному входу. Он чувствовал, что прятаться и перебегать от угла к углу, таясь в тени, смысла не имело: его здесь все равно никто не знал.
 Он прошел мимо регистрационной стойки в небольшой полутемный бар. В нос ударил чужой резкий запах инопланетных напитков, и только тогда Чендлер обратил внимание на то, что среди посетителей бара людей немного. Чендлер заказал по компьютерному меню кружку пива. Он пил ее минут пятнадцать, внимательно следя за входом в гостиницу. Чендлер отметил для себя, что вся обстановка отеля была рассчитана на чужаков, однако голубых дьяволов не было видно — как, впрочем, он и ожидал. Чендлер решил, что настало время выяснить, где находится номер Краефа Тимо.
 Здесь не было книги записи постояльцев, да он и не смог бы прочесть имя Краефа Тимо, даже если бы его увидел. Местный видеофон тоже исключался, Чендлер был уверен, что портье не сообщит ему номер комнаты, прежде чем получит согласие на это Тимо, а такая просьба того только насторожит. Весь отель состоял из пяти этажей, он мог бы пройтись по всем и посмотреть, размещаются голубые дьяволы, но вряд ли кто-то из охранников оказался бы снаружи номера.
 Наконец он встал, вышел в холл, нашел общественный видеофон, набрал номер соседнего ресторана, работающего всю ночь, и улыбнулся в камеру.
 — Это говорит мистер Тимо из «Неограненного Алмаза», — представился он. — Здешнее обслуживание! оставляет желать лучшего. Не могли бы вы прислать мне пару сандвичей и кружку пива?
 Мужчина на другом конце видеосвязи принял его заказ и спросил номер комнаты.
 — Номер имеет обозначение на каком-то инопланетном языке, — ответил Чендлер. — Но вы не ошибетесь. Это третья дверь направо от лифта, на четвертом этаже.
 Он отключил видеофон, вернулся на свое место в бар и принялся ждать. Через полчаса в гостиницу вошел молодой человек, неся корзинку с заказанной едой. Ой подошел к аэролифту, а затем вышел из него, несколько озадаченный. Чендлер вышел из-за столика и медленно направился к лифту, молодой человек с заказом подошел к регистрационной стойке и перекинулся парой слов с клерком-лодинитом. Когда посыльный снова направился к лифту, Чендлер тоже подошел, и они вместе поднялись на четвертый этаж. Посыльный повернул налево, считая двери, и Чендлер, подождав несколько секунд, двинулся в том же направлении.
 Посыльный остановился у одной из дверей, прикоснулся к сенсорному устройству и подождал, когда она откроется. Чендлер видел, как в проеме показался здоровенный голубой дьявол, посыльный и охранник обменялись парой фраз, затем спор разгорелся, и еще минуты две они перебранивались, затем посыльный вернулся к лифту и уехал.
 Чендлер не торопился. Прислонившись к стене, он ждал, стремясь убедиться, что человек не решит вернуться и все-таки вручить заказ, чтобы получить деньги. Затем он тихо прошел по коридору, остановился перед дверью и прикоснулся к сенсорной пластине.
 Дверь открылась почти мгновенно. Верзила голубой дьявол заслонил собой проем.
 — Я же сказал тебе убираться! — на ломаном земном языке прорычал он.
 Чендлер сделал молниеносное движение и перерезал ему горло, затем метнулся в комнату. Трое дьяволов сидели на странной формы стульях. Он убил всех троих из акустического пистолета до того, как они поняли, что в комнате кто-то есть.
 Лазерный луч откуда-то справа едва не задел его уха. Чендлер бросился на пол, откатился в сторону и выстрелил. Голубой дьявол взвизгнул от боли и, шатаясь, сделал несколько шагов; из его ушей текла густая зеленоватая жидкость. Чендлер выстрелил снова, и дьявол остался неподвижно лежать на полу.
 — Кто ты? — раздался голос; в нем акцент чувствовался значительно меньше, чем у охранника, но он, без сомнения, принадлежал чужаку. — Чего ты хочешь?
 Похоже, голос раздавался из спальни слева от Чендлера, и, поменяв акустический пистолет на бластер, он выстрелил в стену на высоте четырех футов от пола, зная, что заряд такой мощности запросто пробьет тонкую перегородку.
 — Кто ты? — повторил голос. — Почему она хочет убить меня?
 Чендлер почувствовал удовлетворение: это «она», которое употребил чужак, могло относиться только к Пифии, и, значит, он действительно выбрал правильную цель. На какую-то секунду у него даже мелькнула мысль: а не захватить ли Тимо живым и не допросить ли его как следует, но он вовремя вспомнил Бома, того самого дьявола, который предпочел расстаться с жизнью, но не сообщить что-либо о Пифии. К тому же было неясно, где находится еще один охранник, и Чендлер решил не рисковать.
 Он снова выстрелил сквозь стену, теперь немного ниже, и услышал, как тело с глухим стуком упало на пол.
 Чендлер подождал целую минуту: ни звука, ни малейшего движения, говорящего о том, что там есть кто-то живой. Затем он осторожно подошел к двери и заглянул. Он увидел на полу голубого дьявола, его грудная клетка была рассечена лучом лазера.
 Чендлер вошел в комнату, перевернул тело на спину и принялся разыскивать какие-нибудь признаки, по которым можно было бы определить личность убитого. Как раз в тот момент, когда он осматривал тело, он краем глаза заметил какое-то движение. Чендлер едва успел обернуться, но тут здоровенная голубая нога пинком вышибла из его руки бластер.
 Охранник бросился на Чендлера, но два коротких быстрых удара по ногам заставили его потерять равновесие. Чендлер сделал быстрое движение, и из рассеченного горла голубого дьявола хлынула кровь. Он зарычал, захлебнулся кровью, бросил на Чендлера яростный взгляд и рухнул.
 Чендлер запер дверь в коридор, а затем несколько минут внимательно осматривал номер, удостоверяясь, что больше ни одного голубого дьявола поблизости нет. Вытащив маленький ножик, он вырезал на каждом теле знак Пифии, а затем принялся тщательно обыскивать помещение, пытаясь найти что-нибудь, что могло бы рассказать ему о Пифии и ее сообщниках.
 Он рылся уже в последнем ящике, когда дверь внезапно открылась и вошла Нефрит с пистолетом в руках..
 — Вы изрядно потрудились этой ночью, — сказала она, окинув взглядом окровавленные трупы, валяющиеся по всему номеру.
 — Как вы сюда попали? — требовательно спросил Чендлер.
 — Это здание принадлежит мне.
 — Что вы здесь делаете?
 — Я пришла остановить вас, — ответила Нефрит.
 — Почему?
 — Потому что я так и не решила, хочу ли я, чтобы вы убивали этих голубых дьяволов. В моем мире никто никого не убивает без моего разрешения. — Она помолчала, а затем продолжила, и теперь в ее голосе звучал холодный гнев: — Вы сказали мне, что подождете еще пару часов. Вы солгали!
 — Я передумал, — пожал плечами Чендлер.
 — Вы солгали мне! И это единственное, что имеет значение, — ответила она. — Может быть, по каким-то причинам вы не хотели, чтобы я присутствовала. Может быть, вы просто лгун от природы. Или, может, это она заставляет вас лгать.
 — Ваше представление о Пифий перерастает в паранойю, — бросил Чендлер.
 — Какая, тут может быть паранойя; если человек способен изменять будущее? — фыркнула она. — Можно недооценивать ее способности причинять зло, но, я думаю, вряд ли можно переоценить их. — Она пристально посмотрела на Чендлера. — Но как бы там ни было, дело в другом. Вы солгали мне, и вы убили этих дьяволов без моего разрешения. Это равноценно неповиновению.
 — О каком неповиновении может идти речь? — раздраженно ответил Чендлер. — Это значило бы, что я вам подчиняюсь, а мне никто не может приказывать.
 — Здесь, на Порт Маракайбо, существует только две возможности, — произнесла Нефрит. — Первая: вы можете обсудить свои планы со мной и получить мое согласие.
 . — А вторая?
 — Я могу вас убить. — И она направила на него пистолет.

 ГЛАВА 22

 — Уберите его, — произнес Чендлер. — Вы же хотите распространить сферу своего влияния на Ад, и я — единственный человек, кто может сделать это возможным. Мы по-прежнему союзники.
 — Если мы союзники, вы не должны ускользать от меня и убивать без моего ведома.
 В коридоре послышались неспешные тяжелые шаги какого-то инопланетянина, направлявшегося в свою комнату.
 — Мне кажется, сейчас не время и не место обсуждать подобные вещи, — сказал Чендлер. — Вряд ли эти тела не обнаружат так уж долго. — Он помолчал. — Тимо и еще один охранник были в спальне. Они могли успеть вызвать помощь до того, как я убил их.
 Нефрит обдумала его слова, а затем кивнула.
 — Хорошо, — сказала она и опустила пистолет, — мы продолжим нашу беседу в «Чреве».
 Они быстро прошли к аэролифту, спустились в холл, а затем вышли из здания.
 — Вы приехали на машине? — спросил Чендлер.
 — Она за углом, — ответила Нефрит.
 Они доехали до «Чрева» в молчании. Из гаража они поднялись в комнату Чендлера, а потом прошли в кабинет Нефрит.
 — Ну и что теперь? — спросила она.
 — Теперь мы выберем новую мишень. Она покачала головой.
 — Я не стану вам помогать до тех пор, пока не буду уверена, что мной не манипулируют.
 Чендлер пожал плечами.
 — Тогда я буду выполнять свою работу один.
 — Один, без моей помощи вы устроите лишь бессмысленную бойню, в которой погибнут невинные голубые дьяволы, не имеющие никакого отношения к Пифии.
 — Вряд ли мне придется убивать их так уж много, — ответил Чендлер. — Если я буду на каждой жертве оставлять ее личный знак, то через пару недель она явится сюда, чтобы остановить меня, если же нет… — он пожал плечами, — тогда я буду знать, что она не может покинуть Ад, и мне придется самому лететь за ней. — Он помолчал. — Но если я буду знать, кто с ней в контакте и кто работает на нее, это облегчит мою задачу.
 — Не раньше, чем я во всем разберусь сама, — безапелляционно заявила Нефрит.
 — Единственное, что вам следует знать, — это что вы разбогатеете, если я убью ее или сумею вывезти с Ада, точнее, станете еще богаче, — заметил Чендлер. — Что же до всего остального, то у нас просто недостаточно информации. Вы можете обдумывать ситуацию до бесконечности, но так и останется неизвестным: делаем мы то, чего хочет она, или же действуем по собственной воле.
 — Но все-таки есть часть информации, которой вы не уделили достаточного внимания, — проговорила Нефрит.
 — Какая же?
 — Вы сказали мне, что Республика пыталась убить вас на Порт Марракеше. Почему?
 — Представления не имею. Возможно, они там не хотят, чтобы я выполнил задание.
 — Какое задание? — спросила Нефрит. — Вывезти Пифию с Ада или ликвидировать ее?
 — Не знаю.
 — Вот этот факт вы и должны как следует обдумать, — продолжала она. — Если им удалось узнать о ней нечто такое, что заставляет их считать Пифию слишком опасной, чтобы оставлять в живых, тогда они ни в коем случае не должны позволить вам увезти ее с Ада.
 — Точно так же, — возразил Чендлер, — если вы полагаете, будто она манипулирует нами, она может манипулировать и ими.
 — Но зачем же ей их руками убивать вас, если вы пытаетесь вывезти ее с планеты?
 — Да по множеству причин, — ответил Чендлер. — Во-первых, может, она счастлива там, где сейчас находится. Во-вторых, она могла устроить покушение на меня, зная заранее, что оно не удастся, с тем расчетом, что я с Порт Марракеша переберусь на Порт Маракайбо, где буду иметь больший шанс заставить голубых дьяволов привезти ее ко мне. В-третьих, вполне вероятно, она испытывает некоторую антипатию к человеку, который меня нанял, и если бы я погиб, то он сам явился бы сюда, чтобы выполнить контракт, и тогда она попыталась бы с ним посчитаться. — Он помолчал. — И нет возможности выяснить все это до тех пор, пока я не встречусь с ней лицом к лицу.
 — К тому времени, вероятно, окажется слишком поздно, — со вздохом заметила Нефрит. — Я не знаю, может ли она контролировать события с Ада, но все, что вы мне рассказали, заставляет меня верить, что она может делать это, если находится в одной комнате с тобой.
 — Я явился сюда не для того, чтобы убить ее, — ответил Чендлер. — И она знает об этом.
 — Но вы же убьете ее, если понадобится, — возразила Нефрит. — И это она тоже прекрасно знает.
 — Если я не буду знать точно, что она готова отправиться со мной, мне, вероятно, придется ее убить. Она слишком опасна, чтобы поступить иначе.
 — И это она тоже знает.
 — Тогда мне придется создать такую ситуацию, когда все ее знания ничего ей не дадут.
 — Не существует способа этого добиться.
 — Посмотрим, — ответил Чендлер с большей уверенностью, чем на самом деле испытывал. Он помолчал. — Вы хотите сказать мне что-нибудь еще?
 — Не сейчас.
 — Тогда, если не возражаете, — я пойду куда-нибудь поесть.
 — Вам лучше заказать еду в комнату, тогда официант сможет подтвердить, что вы никуда не выходили.
 Он кивнул, вышел из ее кабинета и направился в свою комнату. Он заказал себе сандвичей и импортного пива, а затем подошел к окну, рассеянно наблюдая за ночной жизнью города.
 Вспыхнул сигнал видеофона, и Чендлер включил его.
 — Слушаю, — сказал он.
 На экране появился голубой дьявол.
 — Это не сработает, Свистун.
 — О чем вы говорите?
 — Отправляйся домой, Свистун, — сказал голубой дьявол. — Отправляйся домой, и тогда останешься в живых.
 И видеофон отключился.
 Чендлер немедленно вернулся в кабинет Нефрит, женщина сидела за столом, хмуро уставившись на компьютер.
 — В чем дело? — спросила она, поднимая на него озабоченный взгляд.
 — Это сработало, — довольно сообщил Чендлер. — И намного быстрее, чем я думал.
 — Что сработало?
 — Меня только что предупредили.
 — Пифия?
 — По существу, да, — ответил он. — Один из голубых дьяволов.
 — А как они сумели найти вас так быстро?
 Чендлер пожал плечами.
 — Можно предположить, что они следили за мной с момента моего прибытия.
 — И вы привели их прямо к «Чреву»?
 — Ненамеренно, — возразил Чендлер. — Кроме того, они ведь вошли в контакт со мной, а не с вами. Они знают, кто ответственен за резню в «Неограненном Алмазе». У них нет оснований подозревать, что вы являетесь соучастницей.
 — Если они видели вас в «Неограненном Алмазе», то видели и меня. А что конкретно сказал этот дьявол?
 — Что все сделанное мной напрасно. — Чендлер помолчал, а потом добавил: — Таким образом она хочет дать мне понять, что я должен отправиться за ней на Ад.
 — По-моему, вы спешите с выводами.
 — Я так не думаю.
 — Может быть, голубые дьяволы просто хотят вас отпугнуть, прежде чем им придется доставить ее на Порт Маракайбо.
 Чендлер покачал головой.
 — Это почерк Пифии, поверьте мне.
 — А почему, собственно, вы так в этом уверены?
 — Потому что, если бы она хотела меня убить, то никакой сложности это не составляло бы. Голубые дьяволы знают, где я нахожусь. В этом случае я получил бы пулю или удар лазерным лучом, а не сообщение по видеофону. — Он помолчал. — Если она в самом деле хочет, чтобы я вытащил ее оттуда, то именно так она бы мне об этом и сообщила.
 — Сегодня ночью вы убили семерых голубых дьяволов, — сказала Нефрит. — Почему бы им не посчитаться с вами вопреки ее желаниям?
 — Потому что она велела им этого не делать, — ответил Чендлер. — И потому что она и только она умеет манипулировать вещами и событиями так, что Ад до сих пор остается независим от Республики.
 — Здесь что-то не сходится, — возразила Нефрит. — Сначала вы изображаете ее чуть ли не пленницей, а теперь говорите, что они боятся нарушить ее приказ.
 — Возможно, эти все стороны дела не являются взаимоисключающими, — предположил Чендлер. — Может быть, до тех пор, пока она предоставляет им жизненно важную информацию, они сохраняют ей жизнь… а если она совершит ошибку или намеренно обманет их, то они просто убьют ее. В таких условиях они, конечно, делают ей определенную скидку на неточности, поскольку иначе им бы пришлось убить ее, а им этого делать не хочется. Кроме того, посмотрите на ее послание: это выглядит так, словно она разговаривает со мной с позиции силы и хочет меня запугать.
 Нефрит задумчиво молчала почти целую минуту. Затем она посмотрела прямо в глаза Чендлеру.
 — Вы не можете туда отправиться.
 — Что, еще какие-нибудь сомнения? — Чендлер нахмурился.
 — Пока вы были у себя, я успела связаться с главным компьютером на Делуросе.
 — И что?
 — И я запросила всю информацию, касающуюся Пифии, — продолжала она. — Компьютер выдал мне данные с оговоркой, что информация верна, если Пифия — это та женщина, что была известна как Прорицательница… но несколько деталей совпадает с тем, что вы мне рассказывали о ней.
 — Что же вы пытаетесь доказать? — поинтересовался Чендлер.
 — Когда ей было всего восемь лет, она была способна убить нескольких джентльменов удачи на Внутренней Границе. А ведь это все произошло, когда она была маленькой девочкой. — А сейчас она — взрослая женщина, и есть основания предполагать, что теперь она куда более сильна, нежели была тогда. — Нефрит через стол посмотрела в упор на Чендлера. — В один прекрасный день на планете Гавань Смерти она убила восьмерых вооруженных до зубов головорезов. Я не хочу с ней связываться: никакие деньги не могут оправдать риск.
 — Если бы было так просто похитить ее или убить, то награда не была бы такой огромной, — заметил Чендлер.
 — Неужели вы не понимаете? — с отчаянием проговорила Нефрит. — Эта женщина обладает достаточной силой, чтобы держать в узде Республику. Трупы этих несчастных голубых дьяволов еще не успели остыть, а она уже знала, что вы убили их. Если ее держат на Аде против ее воли, тогда я так скажу: голубые дьяволы молодцы, и давайте оставим ее, где она есть. — Она помолчала. — Тот дьявол, что связался с вами по видеофону, дал отличный совет: возвращайтесь домой.
 — Сначала мне надо выполнить работу, — произнес Чендлер. — И потом, разве вам не любопытно посмотреть на нее и узнать, что она в действительности собой представляет? Мне, например, это очень интересно.
 — Я не собираюсь входить в число тех, кто выпустит ее на простор Галактики, — отрезала Нефрит.
 — А вам и не придется ничего делать. Просто мне надо найти способ добраться до планеты незамеченным.
 — Вам тоже ничего не придется делать.
 — Только не пытайтесь мне мешать, — с угрозой в голосе произнес Чендлер.
 — Я не дам ей ускользнуть с Ада, — резко бросила Нефрит.
 — У вас нет выбора.
 — Есть, — ответила она, берясь за пистолет. — Я вам уже говорила, что не вы один убийца в этой комнате. До сих пор я оставляла вас в живых, но теперь у меня нет альтернативы.
 — Вы в самом деле собираетесь меня убить? — поинтересовался Чендлер.
 — Да, я собираюсь вас убить, — резко произнесла Нефрит.
 — Откуда вы знаете, может, этого хотите не вы, а Пифия?
 Нефрит нахмурилась, обдумывая это предположение, и в ту же секунду, как только она отвлеклась, Чендлер сделал быстрое движение. Нефрит с надсадным хрипом, выронив пистолет, схватилась за горло, из которого торчала рукоять ножа.
 Чендлер подошел к ней.
 — Мне очень жаль, — произнес он, — но вы действительно хотели меня убить.
 — Вы глупец, — прохрипела женщина. — По вашей милости… мы все… погибнем… — С этими словами она умерла.
 Он так и оставил ее в кабинете, вытащив нож из раны, затем вернулся в свою комнату, спустился на аэролифте в гараж и оттуда вышел в душную ночь Порт Маракайбо.




 Часть 4
 КНИГА АЙСБЕРГА



 ГЛАВА 23

 Айсберг шаттлом долетел до Филемона II, вышел из корабля и направился в восьмиугольное здание, которое и являлось пунктом его конечного назначения. Он предъявил временный пропуск в дверях и прошел внутрь. Едва переступив порог, Айсберг подошел к информационному компьютеру, задал короткий вопрос и направился к аэролифту. Его снова попросили предъявить пропуск, пройти проверку сетчатки глаз, после чего он спустился почти на двести футов ниже уровня земли.
 Он вышел в лабиринт ярко освещенных, сияющих чистотой коридоров, подождал, пока вооруженный охранник в третий раз проверит его пропуск, потом вошел в небольшую приемную. Он едва успел закурить свою любимую короткую сигару, когда дверь открылась и в помещение вошел еще один, охранник.
 — Мистер Мендоса, вас сейчас примут.
 Айсберг направился к двери, охранник посторонился, пропуская его вперед. Айсберг оказался в просторном кабинете. Дверь с тихим шорохом закрылась за его спиной.
 — Карлос! — воскликнул Тридцать Два, поднимая глаза от бумаг на своем хромированном столе и расплываясь в приветливой улыбке. Вся стена за его спиной была увешана наградами, полученными им за долгие годы служения Республике, включая голограмму, лично подписанную теперешним Секретарем Республики. — Сколько лет, сколько зим!
 — Двадцать четыре года, ну плюс-минус месяц, — ответил Айсберг.
 — А ты не слишком-то изменился.
 — Если ты так считаешь, тебе нужно проверить зрение. Мне шестьдесят пять, у меня животик и нога-протез.
 Тридцать Два снова улыбнулся.
 — Да нет, Карлос, ты совсем не изменился, — сказал он. — Такой же резкий, так же отвергаешь доброжелательную светскую ложь. — Он отдал короткую команду компьютеру, и к Айсбергу подплыло кресло. — Садись.
 — Как насчет выпивки? — поинтересовался Айсберг, садясь.
 — Все, что угодно.
 — Что-нибудь помокрее. Если за это время у вас не произошло радикальных перемен, то дешевых напитков вы здесь не держите.
 Тридцать Два довольно усмехнулся.
 — Можно тебе предложить альфианского бренди?
 — Неплохо звучит, — признал Айсберг. Тридцать Два подошел к стене, которая, казалось, была заставлена книжными полками, нажал в определенном месте, и голографическое изображение книг исчезло, открыв взору бар с разнообразными напитками. Тридцать Два наполнил два бокала и один из них вручил Айсбергу.
 — Благодарю, — откликнулся тот.
 — Это с новых виноградников, — заметил Тридцать Два, разглаживая дорогую ткань сшитого на заказ мундира, слегка помявшегося, когда он сел. — Мне очень интересно знать твое мнение.
 Айсберг пожал плечами.
 — Какого черта, — бросил он. — Мне спешить некуда. Скажи мне, когда надумаешь поговорить о делах.
 — Тебе никогда не нравилась светская болтовня, — с улыбкой заметил Тридцать Два.
 — В конце концов платишь ты, — ответил Айсберг. — Болтай, сколько хочешь. Но когда тебе наконец надоест трепаться, я надеюсь, ты мне все-таки скажешь, почему ты предложил заплатить мне три миллиона кредиток лишь за то, чтобы я прилетел сюда, на Филемон II.
 — Думаю, за меньшую сумму ты бы и не согласился, — откровенно ответил Тридцать Два. — Насколько мне известно, ты весьма состоятельный человек.
 — Да кое-как существую.
 — Однако за три миллиона кредиток ты все-таки согласился прилететь.
 — Согласись, весьма приличная сумма только за то, чтобы предпринять небольшое путешествие.
 — Там, откуда ты их получил, есть куда больше.
 — Я слушаю, — поторопил его Айсберг.
 — У нас серьезная ситуация, Карл ос, — сказал Тридцать Два, наконец переходя к делу.
 — У кого это у вас?
 — Ну ты же знаешь, на кого я работаю.
 — Ну хорошо, хорошо, значит, у вас тут серьезная ситуация. А какое это имеет отношение ко мне?
 — Если уж быть до конца откровенным, Карлос, то ты ведь на меня работаешь.
 Тот лишь ухмыльнулся.
 — Так это ты послал на Последний Шанс ко мне эту твою Беттину Бейли, или как ее там по-настоящему? — Айсберг помолчал. — Я знал, что ее подослал кто-то из Республики, но не знал, кто конкретно.
 — Я послал ее, — признал Тридцать Два. — И ты заключил с ней соглашение.
 — Я и выполняю его. Никакого отношения к вашей службе я не имею.
 — Ну, если уж говорить точно, то выполняешь его не ты, а некий Джошуа Джереми Чендлер по прозвищу Свистун. Или я не прав?
 Айсберг спокойно посмотрел на Тридцать Два.
 — Я и не собираюсь врать по этому поводу, зачем? Он куда моложе и сильней меня, да и реакция у него лучше.
 — Но я-то нанимал тебя, — с нажимом произнес Тридцать Два.
 — Начнем с того, что ты сам никого лично не нанимал. Это сделал твой агент… и я послал выполнять работу лучшего своего человека.
 — Ну, если тебе интересно будет знать, то этот твой лучший человек пошел вразнос, — сказал Тридцать Два.
 — Очень в этом сомневаюсь.
 — Он выходил с тобой на связь с тех пор, как отправился в систему Альфы Крепелло? — поинтересовался Тридцать Два.
 — Нет. Но я и не рассчитывал на это, во всяком случае, так скоро. — Айсберг не торопясь раскурил погасшую сигару.
 — Буду весьма удивлен, если он вообще когда-нибудь выйдет с тобой на связь, — проговорил Тридцать Два. — Ты знаешь, что он натворил, едва успев приземлиться на Порт Марракеше?
 — На Порт Марракеше? — переспросил Айсберг.
 — Это один из трех терраформированных спутников Ада.
 — Расскажи мне поподробнее.
 — Он убил самого лучшего наемного убийцу на спутнике и прибрал к рукам весь его бизнес. Затем он перелетел на Порт Маракайбо, и там два дня назад прикончил женщину — хозяйку большинства публичных домов и рэкета на этом спутнике. — Тридцать Два помолчал. — Черт побери, Карл ос… человек стал королем убийц на двух спутниках Ада, и я же это еще и оплатил!
 Айсберг покачал головой. — Ты говоришь мне не все.
 — Конечно, все. Его художества официально подтверждены.
 — Я знаю Свистуна. У него нет намерения покинуть свой родной мир, на самом деле он просто заколачивает деньги на то, чтобы безбедно жить в этом своем мире, среди джунглей, охотиться на диких животных и ни от кого не зависеть, вот и все.
 — А я тебе говорю, что человек со временем может меняться, — настаивал Тридцать Два. — Он нашел для себя неплохой бизнес, вот и вся правда.
 — Погоди-ка минуточку, — сказал Айсберг. — Он начал именно так, как начал бы и я сам. Он прочно обосновался на первом спутнике. Это должно было несколько притупить бдительность Пенелопы, успокоить ее страхи, будто он охотится за ней. К тому же такое занятие дает ему возможность раздобыть больше информации о ней. Он явно добился успеха. Но если так, то ему, конечно, совсем не стоило перелетать на второй спутник.
 — Он просто стал предателем. Айсберг снова покачал головой.
 — Он не так уж много провел времени на первом спутнике, чтобы упрочить свое дело. Что-то заставило его поменять базу. — Он пристально посмотрел на Тридцать Два. — А вот что конкретно, это ты мне и должен сказать, если хочешь, чтобы наш разговор продолжился.
 Тридцать Два поднял на него взгляд и вздохнул.
 — Кто-то пытался его убить.
 — Один из твоих людей?
 — Нет. Но кто-то из агентов Республики. Видишь ли, мы не единственная организация, которая интересуется Пифией.
 — Да брось. — По тону Айсберга чувствовалось, что он совершенно не верит Тридцать Два. — Это были твои люди, и ты решил, что будет куда лучше разделаться с ним, а он, обнаружив это, решил перебраться на другую луну. Единственное, что меня удивляет: неужели он не поменял личные данные?
 — Поменял, — буркнул Тридцать Два.
 — Тогда как же вы определили, что он там?
 — Он убил женщину, которая была известна под прозвищем Нефритовая Королева. Несколько человек, которые работали на нее, подробно описали нам его.
 — Я полагаю, вы его не поймали?
 — Он исчез. Но это лишь вопрос времени, ему все равно придется выплыть на поверхность. Он не успел еще утвердить свой авторитет на втором спутнике.
 Айсберга это несколько позабавило.
 — Годы нисколько не сделали тебя умнее, как видно.
 — Как ты думаешь, где он теперь появится?
 — Вероятно, он уже на Альфе Крепелло III.
 — Ну хорошо, а зачем он тогда убил Нефритовую Королеву?
 — Представления не имею.
 — Не верю я во все это, — сказал Тридцать Два, — все, что он делал, каждый его шаг — это попытка захватить власть в криминальных кругах на двух спутниках Ада, только и всего.
 — Оставайся при своем мнении, — равнодушно произнес Айсберг. — Я сюда прилетел не для того, чтобы спорить с тобой.
 — Ты прилетел сюда потому, что я заплатил тебе, — напомнил Тридцать Два.
 — Это верно, — кивнул Айсберг, — и за твои три миллиона кредиток я в крайнем случае могу вежливо выслушать всю твою трепотню.
 — Послушай, — проговорил Тридцать Два раздраженно, — я сказал тебе, что у нас проблема. Если даже ты и прав насчет того, что он переправился на Альфу Крепелло, это все равно не решает проблемы целиком.
 — Я слушаю.
 — Пришел новый приказ, мы не можем рисковать, пытаясь вывезти Пифию с планеты. Нам необходимо уничтожить ее, уничтожить на месте.
 — Желаю успеха, — пожал плечами Айсберг.
 — Мне нужен не просто успех, — парировал Тридцать Два, — мне нужны результаты. — Он помолчал. — Свистун убьет ее?
 — Только если не найдет способа вывезти ее с планеты, — ответил Айсберг. — Кажется, мне надо тебе кое-что напомнить: именно за это ты и платил.
 — А ты можешь выйти на него и сообщить, что ситуация изменилась? — спросил Тридцать Два озабоченно. — После того, что произошло на Порт Марракеше, сомневаюсь, чтобы он стал мне верить, хотя я не имею никакого отношения к этому неудавшемуся покушению.
 — Не думаю, — задумчиво произнес Айсберг. — Если он уже на планете, то ушел в глубокое подполье и не появится до тех пор, пока не доберется до нее. Вам бы лучше направить к ней кого-нибудь еще, кто успел бы опередить Свистуна и уничтожить Пифию прежде, чем Чендлер вывезет ее.
 — Я послал туда восьмерых человек, — признал Тридцать Два с горечью. — Первые семь были убиты.
 — А восьмой?
 Тридцать Два скорчил гримасу:
 — Восьмым был преступник, которого я освободил из тюрьмы. Отличный тактик, жестокий убийца. — Он помолчал, размышляя надо всем, что произошло за последнее время. — Мне казалось, я связал его по рукам и ногам… видеокамера вместо глаза, аудиотрансмиттер в ухе и даже плазменная бомба в основании черепа ради того, чтобы держать его в узде.
 — И что?
 — Этот сукин сын нашел способ обвести меня вокруг пальца! — с яростью рявкнул Тридцать Два. — Теперь он требует от меня больше денег и полную независимость в действиях! И что я мог поделать?!
 Айсберг ухмыльнулся:
 — Он мне начинает нравиться.
 — У него также есть приказ убить твоего человека, если они столкнутся на Аде.
 — На Аде?
 — Ну, это неофициальное название Альфы Крепелло III, — пояснил Тридцать Два.
 — А почему ему приказали убить Свистуна?
 — Потому что в правительственных кругах Республики решили, что мертвая Пифия лучше, чем живая и свободно разгуливающая по Галактике.
 — У вас ничего не выйдет, — произнес Айсберг медленно. — Свистун — лучший в своем деле. Этот ваш человек не сможет его и пальцем тронуть.
 — Да мне плевать, прикончит он его или нет, — фыркнул Тридцать Два.
 — Тогда я вообще не понимаю, в чем ваша проблема.
 — Черт побери, Карлос… у меня там два человека. Один из них намерен вывезти Пифию с планеты, но если она и в самом деле захочет вместе с ним унести оттуда ноги, то тем самым спутает нам все карты. Второй знает, что на его секретный счет переведено десять миллионов кредиток, на такой секретный, что даже мне не удалось проследить, куда перечислены деньги. К тому же он прекрасно знает, что, попадись он нам в руки, ему не избежать смертного приговора. — Он помолчал, стараясь вновь обрести самообладание. — У меня на руках приказ уничтожить Пифию, но я совсем не уверен, что эти двое на Аде сумеют это сделать.
 — Возможно, ты и прав, — спокойно согласился Айсберг. — Похоже, ты впустую потратил целую кучу денег.
 — Отчасти это и твоя вина, — заметил Тридцать Два.
 — Да? — удивился Айсберг. — С чего это вдруг?
 — Есть только один человек, который достаточно хорошо знает Пенелопу Бейли, чтобы выполнить эту миссию. Я нанимал тебя, Карлос, именно тебя, и если уж ты взял деньги, ты должен был выполнить работу сам.
 — Я — толстый, старый, хромой, — напомнил Айсберг сухо. — Я отправил выполнять контракт самого лучшего наемного убийцу в Галактике.
 — Он может быть лучшим наемным убийцей, но он не знает ее. Ее знаешь только ты.
 — Послушай, — вздохнул Айсберг, — я хочу, чтобы ее прикончили, даже больше, чем ты сам. Она убила человека, который был мне дорог, и она стоила мне ноги. — Он отложил сигару. — Но я также знаю ее способность нести зло. Она потенциально самое опасное создание во всей Галактике или даже в истории Галактики. Поэтому я пожертвовал возможностью личной мести и нанял лучшего исполнителя, имеющего самый большой шанс сделать дело.
 — Ну так он дела не делает, — возразил Тридцать Два. — Он убивает местных преступников и прибирает к рукам сферу их влияния.
 — Могу поспорить на те три миллиона, которые ты мне пообещал, что он если еще и не на Аде, то уже на пути туда.
 — Но даже если ты и прав, он-то не собирается убивать Пифию.
 — Сначала — нет.
 — Ты знаешь ее способности, — продолжал Тридцать Два, — скажи, если он доберется до нее на Аде и она не захочет покинуть планету вместе с ним, какие у него шансы уничтожить ее?
 — Фактически нулевые.
 — Мой человек, конечно, мог бы подобраться к ней, но, боюсь, делать он этого не станет. Ему прилично заплатили, и едва ли он захочет выходить со мной на связь.
 — К ней нельзя подобраться, — сказал Айсберг сухо. — Ей не нужно видеть тебя, чтобы знать о твоем присутствии. Она знает, что должно случиться, и, если это ей не нравится, она просто изменит будущее.
 — Вот видишь! — сказал Тридцать Два. — Это именно то, чего не понимают ни Свистун, ни Джимми Два Пера! Вот почему мне нужен именно ты!
 — Джимми Два Пера? — удивленно переспросил Айсберг. — Ты отправил за ней Индейца?
 — Ты его знаешь?
 — Я знаю о нем, — уточнил Айсберг. — Он же жует семена.
 — Вот потому-то я и принял меры предосторожности.
 — Можешь о нем забыть. — Айсберг небрежно махнул рукой. — Если ты его не контролируешь, он наверняка где-нибудь ловит кайф.
 — Но на Аде нет семян.
 Айсберг уставился на Тридцать Два так, словно тот сморозил изрядную глупость:
 — И ты в это веришь, да?
 — Мы проверяем каждый корабль с грузом, отправляющийся на Ад.
 — Еще не открыли такую планету, на которую бы не сумели контрабандой провезти семена.
 — Ладно, это к делу не относится, — перебил его Тридцать Два. — Если он сейчас ловит кайф, то тем более тебе следует отправиться туда.
 — Я ничего не обязан делать, — сказал Айсберг. — Ты заплатил мне три миллиона за то, чтобы я выслушал тебя, ничего больше.
 — Но ты получишь гораздо больше.
 — Я — богатый человек. Мне не нужны деньги.
 — А как же шанс отомстить?
 — Ты же не станешь мстить буре или потоку заряженных частиц, который приближается к планете, — ответил Айсберг. — Это просто силы природы. Если тебе удалось выжить после столкновения с ними, ты считаешь это удачей и надеешься, что такое больше никогда не повторится. — Он помолчал. — Пенелопа почти то же самое… что-то вроде стихийного бедствия. Честно скажу, я был бы счастлив, если бы кто-нибудь прикончил ее, хотя не думаю, что такое возможно, но я не настолько чокнутый, чтобы вызваться добровольцем. Я уже один раз попытался с ней разделаться, когда был моложе и сильнее, и рад, что мне посчастливилось живым унести ноги.
 — Ты говоришь об этом так холодно и бесстрастно, — заметил Тридцать Два. — Но я слишком хорошо изучил тебя, Карлос. Все эти четырнадцать лет ты пытался использовать любой шанс, все эти годы ты искал ее по всей Внутренней Границе. Это совсем не похоже на человека, который боится снова столкнуться с Пифией.
 — Действительно, — Айсберг кивнул, — вначале я страстно хотел добраться до нее, не отрицаю. Но человек не способен четырнадцать лет жить одной только ненавистью и желанием отомстить. В конце концов кровь поостыла, а страсть поутихла, и в последние годы я уже выслеживал ее больше из любопытства, чем из желания уничтожить. Я просто хотел узнать, что она представляет собой теперь, кем стала, как ей удавалось столько лет держаться в тени и что она замышляет на будущее.
 — Она всего в двух системах отсюда, — проговорил Тридцать Два. — А ты все еще не имеешь ответов на свои вопросы.
 — Когда она вздумает что-нибудь предпринять, вот тогда мы все узнаем.
 Тридцать Два допил свой бренди и пристально посмотрел на Айсберга через стол.
 — Мы не можем себе позволить выяснить это таким путем, — сказал он, — мы должны уничтожить ее сейчас.
 — Может быть, единственное, чего она хочет, так это чтобы ее оставили в покое.
 — А если бы ты обладал такими способностями, — произнес Тридцать Два, — ты бы хотел, чтобы тебя оставили в покое? Ты бы хотел жить где-то на задворках в неизвестности и забвении?
 — Нет, но…
 — Но что?
 — Но я человек, — заметил Айсберг хмуро. — А она, вероятно, уже нет.
 — Тогда мы тем более должны уничтожить ее.
 — Ну, как скажешь.
 — Десять миллионов кредиток, — сказал Тридцать Два Айсберг не ответил, его взгляд был прикован к какой-то точке на стене.
 — Ну? — нетерпеливо спросил Тридцать Два.
 — Помолчи, — ответил Айсберг, — я думаю.
 — Подсчитываешь расходы?
 — Я сказал, помолчи!
 Тридцать Два пристально посмотрел на Айсберга пожал плечами, и в кабинете воцарилась тишина.
 Айсберг сидел неподвижно почти целую минуту затем повернулся к Тридцать Два.
 — Перед тобой действительно большая проблема — задумчиво произнес он.
 — Я тебе именно об этом и толкую. Айсберг покачал головой:
 — Это не то, о чем ты думаешь.
 — Что ты имеешь в виду?
 — Я так давно ее не видел, что склонен забывать о том, на что она способна, — сказал Айсберг. — У вас два человека на Аде…
 — Мы знаем точно об одном.
 — Поверь мне на слово, их там двое, — перебил его Айсберг.
 — Ну хорошо, спорить не стану, двое так двое — сказал Тридцать Два. — Так в чем, собственно, дело можешь ты наконец нормально объяснить?
 — Почему они оба до сих пор живы? Тридцать Два растерянно посмотрел на него.
 — Я не совсем уверен, что понял твой вопрос.
 — Почему корабль Индейца не потерпел крушение при посадке на Ад? Почему Свистун сумел убить этих кто они там, на двух спутниках?
 — Ты думаешь, это она хочет, чтобы они оставались в живых? — удивленно переспросил Тридцать Два. — Почему?
 — На то существует единственная причина, насколько я понимаю, — ответил Айсберг. — На Аде ее держат против ее воли, и она хочет, чтобы эти двое вывезли ее с планеты.
 — Против ее воли? — повторил Тридцать Два. — Разве это возможно?
 — Представления не имею… но, если бы она не хотела удрать с ними с планеты, Индейцу бы не удалось оставаться в живых достаточно долго, чтобы избавиться от твоих электронных игрушек. У хирурга могла дрогнуть рука, он мог чихнуть в неподходящий момент, и дело сделано — Индеец бы не выжил. — Айсберг помолчал. — Ты был прав. Если ты не сможешь связаться со Свистуном, тебе лучше убить его. И Индейца, вероятно, тоже. Если она хочет покинуть Ад, тебе надо во что бы то ни стало остановить ее.
 — Я отдал приказ убить ее.
 — Да плевать на твои приказы! — фыркнул Айсберг. — Она была у тебя в руках, когда ей исполнилось всего шесть, но даже тогда ты не сумел ее удержать. Я пытался убить ее, когда ей было восемь, и мне это не удалось. Но обитатели Ада каким-то образом действительно умудряются удерживать ее против воли, им удавалось это многие годы, хотя ее способности росли день ото дня. — Он пристально посмотрел на Тридцать Два. — Ты вытащишь ее с планеты, и за это поплатится вся Галактика. Ей не нужен Космический Флот, чтобы завоевать какую-нибудь планету. Она просто выберет тот единственный — из миллиона — вариант будущего, при котором светило планеты превратится в сверхновую или метеорит врежется в нее. Дай ей армию всего в пять тысяч человек, и она выиграет любое сражение против любых сил противника во всей Галактике, всего лишь выбирая исход каждой схватки. Ее фактически нельзя убить, но ее можно взять в плен: вот они и держат ее.
 — Если ты прав, то существующие условия — самые удобные для того, чтобы уничтожить ее, — настаивал Тридцать Два.
 — Ты все еще так ничего и не понял, — покачал головой Айсберг. — Предположим, она заключена в камере. Если ты вздумаешь стрелять в нее, то обязательно в этот момент чихнешь или споткнешься, и ты просто-напросто собьешь замок, тем самым ее освободив.
 — И все-таки мы попытаемся.
 — Нет! — рявкнул Айсберг. — Раз и навсегда постарайся понять, о чем я тебе толкую: они нашли способ удерживать ее взаперти. И надо быть сумасшедшим, чтобы вмешиваться в это.
 — Но мы же не можем сидеть сложа руки и ничего не делать! — возразил Тридцать Два.
 — Нам это прекрасно удавалось, пока ты не нанял меня и не послал туда Индейца, — ответил Айсберг. — Но как я тебе уже объяснил, перед тобой стоит действительно огромная проблема. Первый из тех, кому удастся до нее добраться, освободит ее, хочет он того или нет. — Он надолго умолк. — Переведи десять миллионов на мой счет, — наконец произнес он неохотно. — Я собираюсь отправиться туда за ними обоими.
 — А я-то думал, ты вообще не собираешься с этим связываться.
 — Я и не собираюсь, — заверил Айсберг, — но я — единственный, кто может остановить Свистуна. Он убьет любого другого, кого вы пошлете за ним.
 — А как же Индеец?
 — Если он жует семена, то витает где-нибудь в облаках, а если он все-таки попытается убить Свистуна, то можете похоронить то, что от него останется.
 — Но если он и не думал жевать семена и если он не сумеет отыскать Свистуна, то он ведь наверняка отправится за Пифией.
 — Тогда я постараюсь его найти и остановить, пока не поздно.
 — Как ты уже сказал, ты всего лишь старый, хромой человек, — заметил Тридцать Два. — Почему ты думаешь, что тебе удастся его остановить?
 — Он ничего не будет знать о моем прибытии, и у него нет причины убивать меня, — ответил Айсберг. — И, если повезет, на моей стороне окажется Свистун. — Он мрачно посмотрел на Тридцать Два через стол. — У тебя есть только одна альтернатива.
 — Какая?
 — Взорвать всю эту чертову планету и сделать это с помощью автоматических кораблей, задав им программу далеко отсюда, скажем, за пару тысяч световых лет.
 — Мы не можем уничтожить двести миллионов голубых дьяволов только ради того, чтобы избавиться от одной персоны, потенциально опасной для Республики! — запротестовал Тридцать Два.
 — В прошлом нам приходилось проделывать трюки и похуже, — напомнил Айсберг.
 — Я не собираюсь войти в галактическую историю как маньяк со склонностью к геноциду.
 Айсберг вздохнул.
 — Тогда мне надо лететь на Ад и постараться отыскать Свистуна и Индейца до того, как они разыщут ее.
 — А почему ты думаешь, что она вообще позволит тебе высадиться на планету?
 — Ну уж способ я найду. Именно за это ты мне и платишь, верно?
 Тридцать Два долго молчал, обдумывая все услышанное, а затем покачал головой.
 — И все-таки я не уверен, — наконец сказал он. — Пока ты это мне выкладывал, все было ясно и понятно. — Он вздохнул. — Но теперь, когда мы обо всем договорились, получается парадокс: я должен уничтожить ее, а вместо этого мы обсуждаем, как не дать двум убийцам добраться до нее.
 — Решать тебе, — сказал Айсберг. — Я пожилой человек. Надеюсь, моя жизнь закончится раньше, чем она успеет вывернуть Республику наизнанку. — Он поднялся. — Я собираюсь вернуться на корабль. Буду на орбите? еще десять часов. Уверен, ты записал весь наш разговор, попробуй прокрутить его кому-нибудь, кто принимает окончательное решение. Если за эти десять часов сообщений от тебя не поступит, я буду знать, что ты оставил приказ в действии и все еще собираешься убить ее. Тогда я снова вернусь на Последний Шанс.
 Но десяти часов не потребовалось,»не потребовалось даже восьми.
 Через пять часов власти Республики уведомили Айсберга, что на его счет на Последнем Шансе переведено десять миллионов кредиток.
 И спустя десять минут Айсберг задал своему кораблю курс к Аду, размышляя, удастся ли ему прожить достаточно долго, чтобы воспользоваться хотя бы одной из этих кредиток на счету.

 ГЛАВА 24

 На подлете к планете его радио ожило:
 — Вы приближаетесь к Альфе Крепелло III, — произнес голос с явным акцентом. — Пожалуйста, представьтесь.
 — «Космическая Мышка», регистрационный номер 932К1Р23, пять стандартных галактических дней после отбытия с Последнего Шанса, через Филемон II, пилотирует Карлос Мендоса.
 — Альфа Крепелло III закрыта для всех лиц, не имеющих специального разрешения.
 — Позвольте мне поговорить с кем-нибудь, кто наделен властью, — предложил Айсберг.
 — Это невозможно.
 — У меня для властей жизненно важная информация.
 — Каков характер вашей информации?
 — Моя информация не предназначена для мелкой сошки, — ответил Айсберг. — Я должен говорить с командованием.
 — Я объяснил вам, что это невозможно.
 — Тогда назовите себя и дайте мне свой военный идентификационный номер, — сказал Айсберг. — Я хочу знать, на кого возложить ответственность, когда ваше командование поинтересуется, почему я вовремя не вышел с ним на связь.
 На какое-то мгновение наступила тишина.
 — Пожалуйста, подождите, — сказал голос в конце концов.
 Айсберг позволил себе улыбнуться и открыл банку пива в ожидании, пока его запрос дойдет по инстанциям до кого-то, кто возьмет на себя ответственность.
 На это потребовалось одиннадцать минут. Затем на экране появилось изображение голубого дьявола в форме, сверкающей камнями, которые Айсберг счел чем-то вроде медалей.
 — Меня зовут Пред Тропо, — произнес голубой дьявол.
 — Вы уполномочены разговаривать со мной?
 — Я наделен властью. Какую информацию вы хотели бы мне предоставить?
 — Это слишком важно, — ответил Айсберг, — мне бы хотелось поговорить с вами лично.
 — У вас нет разрешения для посадки на Альфе Крепелло III.
 — Даже если речь идет о спасении жизни Пифии? — поинтересовался Айсберг.
 Выражение лица голубого дьявола не изменилось, но голос упал на октаву ниже.
 — Продолжайте, — произнес он.
 — На Альфе Крепелло III сейчас находится наемный убийца, которого наняли уничтожить Пифию. Этот убийца работает не на Республику, наоборот — Республика не хотела бы оказаться замешанной в межпланетный конфликт и потому послала меня сюда с предупреждением. Мне нужно ваше содействие.
 — Пифии не грозит никакая опасность, — ответил Пред Тропо. — Ей невозможно причинить вред.
 — Республика контролирует более пятидесяти тысяч миров, и этот убийца — лучший на них всех, — сказал Айсберг спокойно. — Вы уверены, что можете пренебречь подобной угрозой?
 — Если это действительно такой отличный убийца, как вы собираетесь его остановить?
 — А я и не собираюсь, — ответил Айсберг, — я — пожилой человек, и лучшие мои годы давно позади. Просто я знаю его методы и могу его опознать, И я рассчитываю на вашу помощь.
 — Передайте нам его видеоизображение и ретинограмму, — сказал голубой дьявол, — мы сами им займемся.
 — Я взялся за десять миллионов кредиток задержать его. Но эти деньги я получу только в случае успешного выполнения задания. Если я перепоручу работу вам, Республика откажется платить. Или мы работаем вместе, или я возвращаюсь на Последний Шанс, и ваша Пифия пусть выкручивается сама.
 — Почему я должен вам верить? — спросил Пред Тропо.
 — Вы можете проверить сказанное мной у человека, который меня нанял, — предложил Айсберг.
 — А почему я должен вообще верить людям? Айсберг ждал этого вопроса. Теперь настало время выложить свой главный козырь, сделать предложение, в котором на карту ставилась его собственная жизнь.
 — Я готов позволить вам взять меня под стражу на то время, пока вы не убедитесь, что я говорю правду. В конце концов у вас ведь есть нечто вроде детектора лжи, я согласен пройти любые испытания.
 — Мне необходимо время, чтобы обдумать ваше предложение, — произнес Пред Тропо.
 — Понимаю, — согласился Айсберг. — Но вы тоже должны понять, что каждая потерянная минута играет на руку убийце. И чем меньше у вас останется времени привязываться ко мне с вопросами, на которые я не готов отвечать, тем лучше.
 На сей раз молчание длилось немногим больше тридцати секунд.
 — Я передам вам координаты для посадки корабля, — наконец сказал Пред Тропо. — Все системы вооружения должны быть дезактивированы, иначе вы будете уничтожены.
 — У меня нет систем вооружения, — ответил Айсберг.
 — Начинаю передавать.
 Через сорок минут корабль приземлился на небольшом военном космодроме. Айсберг вышел на обжигающий воздух Ада, и его тут же окружила рота голубых дьяволов. Они провели пленника в ближайшее здание, где Пред Тропо уже ждал своего гостя.
 — Вы понимаете: если мы обнаружим, что вы нам лгали, вас заключат в тюрьму, а может, даже и казнят? — вместо приветствия произнес Пред Тропо.
 — Понимаю, — ответил Айсберг. — Но когда вы обнаружите, что я не лгу, надеюсь, вы будете мне содействовать.
 — Увидим.
 — Послушайте, — произнес Айсберг. — Я всего лишь независимый бизнесмен, который стремится получить еще большую независимость. Лично мне совершенно безразлично: проживет ли ваша Пифия миллион лет или завтра погибнет.
 — Какое значение имеет для нас ваша позиция?
 — Я пытаюсь показать вам, что мне следует доверять, поскольку с человеческой точки зрения мотивы моих действий совершенно просты и понятны: желание получить прибыль. У меня больше причин говорить вам чистую правду, нежели лгать.
 — Если вы и в самом деле говорите правду, то вам не о чем беспокоиться, Мендоса, — сухо заметил дьявол. — Следуйте за мной.
 Пред Тропо двинулся по коридору, а Айсберг, все еще сопровождаемый ротой солдат, пошел следом. Такого коридора Айсбергу не доводилось видеть ни разу: он производил впечатление замысла пьяного архитектора, осуществленного умалишенным. Потолок то поднимался на пятнадцать футов, то опускался так низко, что им всем приходилось наклонять головы, чтобы не удариться макушками, то неожиданно снова взлетал ввысь. К тому же коридор вилял; без всякой видимой причины поворачивая то направо, то налево. Ни дверей, ни помещений по дороге не попадалось, а затем, когда Айсбергу уже стало казаться, что они сделали немалый круг по зданию и теперь пошли на второй, коридор внезапно оборвался, и они оказались в большой комнате.
 Стены комнаты образовывали странные углы, а потолок опускался и поднимался застывшими волнами. В дальнем углу у стены оказалось оборудование, с которым Айсбергу ни разу сталкиваться не приходилось; рядом стоял стул. Стул явно не предназначался для человека, но, присмотревшись, Айсберг решил, что и голубому дьяволу будет на нем точно так же неудобно, как и ему самому.
 Его провели именно к этому стулу и приказали сесть. Затем Пред Тропо укрепил один маленький металлический диск на затылке Айсберга и второй на левом запястье. Четыре голубых дьявола стояли вокруг с оружием наготове.
 — Мы готовы допросить вас, — сказал голубой дьявол. — Если вы солжете, то получите почти смертельный удар действующий на нервные центры. Понятно?
 — Да, — ответил Айсберг.
 — Если вы попробуете сбежать, прежде чем допрос закончится, вы будете убиты. Понятно?
 — Да.
 — Очень хорошо. — Пред Тропо кивнул и приступил: — Как вас зовут?
 — Карлос Мендоса.
 — На какой планете вы живете?
 — На Последнем Шансе.
 — У нас нет записей ни о каком Последнем Шансе;
 — Ее официальное название Мадисон IV.
 — Почему вы прилетели сюда, Мендоса?
 Ну вот, началось, подумал Айсберг. Постарайся держать себя в руках, не волнуйся и тщательно подбирай каждое слово. Если ты сделаешь все как следует, то наверняка сумеешь надуть машину.
 — Я прилетел на Альфу Крепелло III, чтобы остановить наемного убийцу Чендлера и не дать ему выполнить задание.
 Он ждал удара, однако ничего не случилось.
 — Каково задание, данное Чендлеру?
 — Он наемный убийца и сюда явится за Пифией.
 — Откуда вам известно об этом? Осторожно!
 — Я хорошо знаком с человеком, который нанял его.
 — А кто нанял вас, чтобы остановить Чендлера и предотвратить убийство?
 — Одно высокопоставленное лицо в Республике. Я не знаю настоящего его имени, его кодовое имя Тридцать Два. В данный момент он находится на Филемоне II. Он предложил мне десять миллионов кредиток, если я выполню свою миссию.
 — Как Чендлеру удалось высадиться на Альфе Крепелло III? — поинтересовался Пред Тропо.
 — Не знаю.
 — Где он сейчас?
 — Не знаю.
 — Но вы точно знаете, что он послан убить Пифию?
 Не торопись. Вздохни поглубже и расслабься. Построй свой ответ так, чтобы к нему нельзя было придраться. Думай!
 — Я знаю, что при определенных обстоятельствах он попытается убить Пифию.
 Айсберг был готов получить удар, но опять-таки все обошлось.
 — Вы встречали этого Чендлера лично? — продолжал Пред Тропо.
 — Да.
 — И вы сможете его узнать?
 — Да.
 — Как вы можете это гарантировать, если, как утверждаете, он настоящий мастер по перевоплощениям?
 — Я знаком с его методами. И я обязательно узнаю его, когда увижу.
 — И вы абсолютно уверены в этом? — спросил Пред Тропо. — У вас не возникает даже и тени сомнения?
 — Я абсолютно уверен в этом, — повторил Айсберг — И у меня нет никаких сомнений на этот счет. — Он помолчал — Если вы закончили задавать вопросы, не могли бы вы отсоединить меня от этого аппарата? Мне неприятно ощущать все эти провода на себе, к тому же я боюсь, что мое естественное волнение он может воспринять как лживый ответ.
 — Вас отсоединят тогда, когда я закончу задавать вам вопросы, — парировал Пред Тропо. — И ни минутой раньше.
 Он задавал Айсбергу все те же самые вопросы три раза подряд, затем заставил выложить имена известных жертв Чендлера.
 — Он действительно кажется чудовищем, — наконец признал Пред Тропо.
 — Он считается лучшим наемным убийцей, — напомнил ему Айсберг.
 — Я до сих пор не могу понять, почему Республика пытается остановить его. Я бы сказал, в ее же интересах, если он выполнит свое задание и убьет Пифию. Только она, она одна пока гарантирует нам независимость.
 Первой мыслью Айсберга было промолчать, поскольку никакой вопрос ему задан не был. А затем он сообразил, что уж лучше ответить сейчас и предвосхитить нежелательный вопрос, ответ на который может оказаться смертельным.
 — Уверяю вас, Республика действительно не заинтересована в выполнении его миссии. Именно поэтому! ее агенты и пытались убить его на Порт Марракеше Правда, он остался в живых Пред Тропо долгую минуту пристально смотрел на него.
 — Ну хорошо, тогда я задам свой вопрос более конкретно и прямо: нанимала ли Республика этого убийцу, чтобы уничтожить Пифию?
 «Этого» — вот на чем надо сконцентрировать внимание. «Этого убийцу». Они ничего не знают об Индейце. Говоря «этот убийца», Пред Тропо имеет в виду только Свистуна. А Свистуна Республика не нанимала. Это я посоветовал ему уничтожить ее на месте, если попытка вывезти ее с Ада не удастся. Республика ничего об этом не знает. Они хотели заполучить ее живьем. Ион говорит только о Свистуне. Не об Индейце. Только о Свистуне, и я с чистой совестью могу ответить ему: нет.
 — Похоже, этот вопрос вызывает у вас затруднения, — заметил Пред Тропо с настороженностью. — Итак, нанимала ли Республика этого убийцу, чтобы уничтожить Пифию?
 — Нет, — твердо ответил Айсберг.
 — Еще раз спрашиваю: Республика наняла Чендлера убить Пифию?
 — Нет.
 Ну вот. Ты узнал от меня все, что мог. Не имеет смысла спрашивать о Пифии. Я всего лишь посредник в этом деле, мелкая сошка. Что я могу о ней знать? Возможно, я даже не знаю, к какой расе она принадлежит: человеческой или голубых дьяволов. И с какой стати мне знать о Пифии? Никто никогда не рассказывал мне о ее способностях. Лишь бы он меня не спросил о ней, и тогда я победил. Только бы не спросил насчет Пифии…
 — Вы лояльны к Республике? — спросил Пред Тропо.
 — Ни в коей мере.
 — Если они прикажут вам лгать, вы станете это делать?
 — Ну, это от многого зависит.
 — От чего зависит? — поинтересовался Пред Тропо.
 — От выгоды, которую мне даст ложь.
 — Экономической выгоды?
 — Конечно.
 — Лгали ли вы мне?
 Он имеет в виду допрос. Он совсем не имеет в виду все то, что я сказал ему на корабле. Это совершенно очевидно. Он спрашивает, не лгу ли я ему сейчас, когда ко мне подсоединены провода от этой ужасной машины. Его вопрос относится только к этому допросу и больше ни к чему.
 — Нет, не лгал.
 Пред Тропо взглянул на показания датчиков, а затем кивнул одному из охранников, который подошел к Айсбергу и отсоединил провода.
 Айсберг медленно поднялся со стула, только теперь ощутив, насколько неудобен был стул и как у него затекло все тело.
 — Ну что, удовлетворены? — спросил он.
 — На данный момент, — коротко откликнулся Пред Тропо.
 — Тогда нам лучше заняться делом, а то мы дали слишком большую фору Чендлеру.
 — Дали фору? — непонимающе переспросил Пред Тропо.
 — Я имею в виду, что у него преимущество, — объяснил Айсберг. — Наверняка он на планете уже несколько дней и теперь пытается добраться до Пифии.
 — Пифии не грозит опасность, — повторил Пред Тропо.
 — Я же вам уже объяснил, что этот человек — лучший наемный убийца во всей Галактике.
 — Это не играет никакой роли. Пифию нельзя уничтожить.
 И тут Айсберг почувствовал, что ему представляется великолепная возможность показать все свое невежество.
 — Любого голубого дьявола можно убить, — произнес он.
 Лицо Преда Тропо исказила гримаса, которую Айсберг истолковал как насмешливую улыбку.
 — Она принадлежит не к моей расе, а к вашей, — сказал он.
 — Не понимаю, а что же она тогда делает здесь, на Альфе Крепелло III?
 — Это не ваше дело, — отрезал Пред Тропо.
 — Ну, если она — человек, тогда тем более стоит ее защитить, — сказал Айсберг. — Если Чендлер в чем и мастер, так это в убийствах людей.
 — Он не может убить ее, — повторил Пред Тропо.
 — Если вы так уверены в этом, то какого черта тогда разрешили мне приземлиться? — бросил Айсберг.
 — Потому что наемный убийца разгуливает по планете, и его надо схватить.
 Айсберг напустил на себя озадаченный вид.
 — Но если вы так уверены, что Пифию нельзя уничтожить, то тогда почему…
 — Потому что он может убить тех членов моей расы, которые ежедневно общаются с Пифией.
 — А почему Пифию нельзя убить? Что делает ее такой неуязвимой?
 Пред Тропо, не обратив внимания на вопрос, повернулся и повел Айсберга обратно по извилистому коридору к выходу из здания. Там Пред Тропо остановился и повернулся к Айсбергу.
 — У нас здесь нет человеческой пищи. Поэтому вас проводят обратно на корабль, там вы возьмете припасы на три дня.
 — А что, если для поимки Чендлера потребуется больше трех дней?
 — Тогда я обдумаю ситуацию.
 — Погодите-ка, — спросил Айсберг, — вы сказали, что у вас нет человеческой пищи. А что же тогда ест Пифия?
 — У нас нет пищи для вас, — ответил Пред Тропо.
 Ты действуешь подпольно, Свистун, и потому есть шанс, что ты не смог узнать, кто поставляет ей продукты. Но если Индеец сейчас не ловит кайф, то он-то уж до этого следа обязательно доберется. И тогда выходит, что он куда ближе к Пифии, чем ты, Свистун, и мне следует считать, что он ближе к цели… если, конечно, бросил жевать семена.
 А это значит, что если мне и придется пожертвовать кем-нибудь из вас двоих, то это будет, конечно же, Индеец. И мне придется притвориться, будто он — это ты, и такой расклад меня устраивает даже больше, потому что если я когда-то и мог с тобой соперничать, то только в молодости, да и то не наверняка. Вот только хотел бы я знать, как выглядит этот самый чертов Индеец.
 — Я прихвачу с собой запасы еды, а дальше что? — спросил он вслух.
 — Вас отправят в место, где вам покажут голоизображения всех людей, которые, как нам известно, находятся здесь, на планете, — ответил Пред Тропо. — И если вы среди них опознаете Чендлера, мы немедленно его арестуем и посадим за решетку.
 — А что, если его среди них не окажется? Или, например, я узнаю его голоизображение, а вы не сумеете его отыскать?
 — Тогда мы поднимем на ноги силы безопасности и, когда он подберется к Пифии, схватим его.
 — Могу я предложить кое-что? — спросил Айсберг.
 — Можете.
 — В своем деле Чендлер — настоящий виртуоз, так легко с ним не справиться. Может, я узнаю его по изображению, а может, и нет. Скорее всего он уже подобрался к Пифии, где бы она ни скрывалась. Он не будет ничего делать прямо: только дурак станет так поступать на планете, где каждый человек неизменно вызывает подозрение.
 Только дурак или никчемный старик, который давным-давно пережил собственный расцвет и потому просто не может действовать тайно, — добавил он мысленно.
 — Что вы пытаетесь доказать, Мендоса? — поинтересовался Пред Тропо.
 — Он осторожный человек, — продолжал Айсберг. — Он и с места не двинется до тех пор, пока не выведает функции каждого охранника, пока не разузнает, как снабжается убежище Пифии. — Айсберг помолчал. — Если вы сейчас поднимете силы безопасности и сконцентрируете их в одном месте, чтобы защитить Пифию, то он просто переждет этот момент. Не знаю уж, сколько ему там заплатили, но, думаю, достаточно, чтобы он мог затаиться на год или два, выжидая удобного момента. — Айсберг повернулся к Преду Тропо. — Но он знает меня, и у него нет причин не доверять мне. Если вы дадите мне возможность поселиться где-нибудь поближе к обители Пифии, то, вполне вероятно, он захочет встретиться со мной прежде, чем предпринять решительный шаг.
 — Почему бы это?
 — Потому что мне вовсе не следует здесь быть, и его это заинтересует. Он захочет выяснить, не конкуренты ли мы или не поручено ли мне дать ему новые инструкции, и вообще почему это я появился здесь.
 — А что нам это дает? — спросил Пред Тропо. — Вы — старый человек, а он — профессиональный убийца. Как вы сможете его арестовать?
 — Никак, — признал Айсберг. — Но есть шанс, что мне удастся передать его вам. Я могу сообщить ему, что планы изменились и нам надо отправиться в одно надежное место, чтобы обсудить дальнейшие действия… там-то вы и будете его ждать.
 — А почему он должен верить вам? — поинтересовался Пред Тропо.
 — А почему нет?
 — Потому что, как вы сами сказали, вам незачем было бы появляться на Альфе Крепелло III. Ваше присутствие здесь может только насторожить его.
 — Да, такое вероятно, — признал Айсберг, — но что он может поделать? Вы заверили меня, что Пифии ничто не грозит. Если мой план сработает, то через час после того, как этот парень появится у меня, он будет в ваших руках. Если это не сработает, если мое присутствие насторожит его, то скорее всего он снова спрячется, и тогда ваша задача отыскать его будет ничуть не сложнее, чем сейчас. Более того, вам станет примерно известен район, где его искать.
 — А что, если он убьет вас? — спросил Пред Тропо.
 — Мне заплатили достаточно много денег, и я готов рискнуть.
 — Я должен это тщательно обдумать, — сказал Пред Тропо. — Мне не хочется предоставлять вам такую самостоятельность.
 — Если мы собираемся работать вместе, — ответил Айсберг, — то мы должны доверять друг другу.
 — Вы — человек, — возразил Пред Тропо. — И это достаточно веская причина, чтобы вообще вам не доверять.
 — Но ваша же собственная машина показала, что я не лгу.
 — Вы отвечали на мои вопросы правдиво, — признал Пред Тропо. — Но вполне возможно, что я просто не задал нужных вопросов. Вы — человек, и тем не менее вы вступаете в союз с представителем другой расы, чтобы убить себе подобного. У меня нет сомнений, что, если бы я не дал вам разрешения приземлиться на Альфе Крепелло III, вы бы поискали другой, незаконный способ высадиться на планету. Этот наемник знает вас и доверяет вам, а вы собираетесь обмануть его и передать в наши руки. Откуда мне знать, какие еще мотивы движут вами и по каким еще причинам вы могли оказаться на нашей планете?
 Да ты куда умнее, чем кажешься на первый взгляд, Тропо. Еще немного, и ты сообразишь спросить Пифию, что делать с Чендлером. Тебе неловко беспокоить ее таким пустяком, ты ведь все еще думаешь об этом как о сумасбродной затее, но постепенно — может, завтра или послезавтра — ты наберешься смелости, и тогда ты упомянешь мое имя. Боюсь, Тропо, тебе уготована скорая смерть.
 — Ну хорошо, если у вас появится более удачный план действий, дайте мне знать, — сказал Айсберг вслух.
 — Обязательно.
 — Только не затягивайте слишком долго. Помните: этот человек — великолепный убийца, и он на планете наверняка уже достаточно давно, чтобы определить местонахождение Пифии. От того, как быстро мы сработаем, зависит слишком много жизней.
 В том числе и моя.

 ГЛАВА 25

 И все-таки к концу этого дня Пред Тропо так и не решил, как поступить. Айсберг попросил разрешения переночевать на борту собственного корабля, где было намного прохладней, да и постель предназначалась для человеческого тела. Сначала голубой дьявол не хотел соглашаться, однако потом все-таки дал разрешение.
 Едва очутившись на борту корабля, Айсберг первым делом включил систему безопасности и связался по подпространственному радио с Филемоном II.
 — Тридцать Два слушает, — отозвался голос на другом конце связи.
 — Это я, — сказал Айсберг. — Надеюсь, вы знали, о чем говорили, когда заверяли меня, что эта частота ими не прослушивается?
 — Не беспокойся, все в порядке, — ответил ему Тридцать Два и сразу же перешел к делу. — Ты на одном из спутников?
 — Я на Аде.
 — Ты на самом Аде? — удивленно воскликнул Тридцать Два. — Я знал, что выбрал подходящего человека, когда посылал эту женщину к тебе! Тебе не следовало никому перепоручать эту работу.
 — Тогда бы вы теперь пытались убить меня, — холодно парировал Айсберг.
 Наступила неловкая пауза.
 — Ты что-нибудь узнал? — наконец поинтересовался Тридцать Два.
 — Нет, пока я ничего не выяснил насчет Свистуна, если ты это имеешь в виду.
 — А как насчет Джимми Два Пера?
 — Представления не имею, где он сейчас, но если он не жует семена, то я знаю, где он появится в ближайшем будущем.
 — Ну за него мы не слишком волнуемся, — заметил Тридцать Два. — Он либо убьет Пифию, либо провалится и его самого убьют. А вот Чендлера ты должен остановить во что бы то ни стало.
 — Хочу тебе напомнить, что я на планете всего три или четыре часа, — ответил ему Айсберг. — И если бы его можно было так запросто остановить, то я бы не стал его нанимать на такое дело, а тебе не пришлось бы нанимать меня.
 — Извини, — неискренне сказал Тридцать Два. — Просто мы все переживаем за успех проекта.
 — Мы? — переспросил Айсберг. — Вы что там, держите пари: кто останется в живых, а кто погибнет?
 — Будь осторожен, — посоветовал Тридцать Два. — Если и существует подобное пари, то, сам понимаешь, Пифия — фаворитка.
 — Знаю, — хмуро откликнулся Айсберг. — Но если ты позволишь мне переговорить с одним из ваших экспертов по уничтожению, может, я тем самым снижу шансы Пифии.
 — Я сразу приглашу тебе кого-нибудь, — пообещал Тридцать Два.
 — Чем быстрее, тем лучше. Я все-таки не слишком доверяю этой частоте.
 Эксперт появился через несколько минут, и Айсберг принялся задавать вопросы, получил нужные ответы и поспешно отключил передатчик. Он подождал несколько минут, убеждаясь, что никто так и не сумел подслушать его разговор и отряд голубых дьяволов не явится его арестовывать. Затем два часа кряду он старательно обдумывал и анализировал информацию, которую только что получил. Наконец измотанный духовно и физически событиями этого дня, он лег на свою койку и почти мгновенно уснул.
 Пред Тропо связался с ним на рассвете по радио и потребовал немедленной явки. Снаружи стояла жара, и с каждой минутой становилось все жарче и жарче. Айсберг надел широкополую шляпу, которая защищала глаза от яркого, слепящего солнца.
 — Я очень тщательно обдумал ваше предложение, — сказал Пред Тропо, когда они направились к машине, — и пришел к выводу, что вам надо дать возможность помешать убийце.
 — Спасибо.
 — Не за что меня благодарить, Мендоса, — оборвал его голубой дьявол. — Сложилась весьма опасная ситуация. И вы рискуете жизнью, чтобы разрешить проблему.
 — Как я уже вам сказал, мне хорошо заплатили, — напомнил Айсберг.
 На лице Преда Тропо отразилось все, что он думает о расе, готовой так рисковать ради денег, но он промолчал.
 — Куда мы направляемся? — поинтересовался Айсберг, подходя к машине, где уже сидели вооруженные охранники. Через пару секунд к ним присоединился и Пред Тропо.
 — Сейчас мы направляемся туда, куда вы так желали попасть, — наконец сказал голубой дьявол. Окна машины утратили прозрачность, в салоне включилось освещение.
 — В резиденцию Пифии?
 — Правильно, — кивнул Пред Тропо. — Поскольку вам совершенно незачем знать, где она находится, то я приказал затемнить окна.
 Машина тронулась, и Айсберг откинулся на спинку сиденья, безуспешно пытаясь устроиться поудобней. Впервые с момента прибытия на Ад он ощутил неприятный резкий запах, который исходил от голубых дьяволов. Кондиционера в машине не было, поскольку эволюция приспособила местных жителей к нестерпимой жаре. Айсберг почувствовал, как у него сохнет во рту. Вскоре он весь вспотел, одежда стала влажной и неприятно прилипла к телу, а ноги в башмаках начали скользить.
 — Сколько еще ехать? — спросил он хриплым голосом.
 — Может быть, час, — ответил Пред Тропо. — Может, два.
 — Как замечательно, — пробормотал Айсберг.
 — Вам неудобно?
 — Очень.
 — Понятно, — произнес Пред Тропо без всякого намека на сочувствие.
 Машина продолжала мчаться вперед, и Айсберг наконец решил, что ему будет удобней сидеть, подавшись корпусом вперед, облокотившись на колени и положив подбородок на руки. Однако уже через десять минут у него начало ломить спину, и он снова выпрямился, заметив, что все его мучения доставляют голубым дьяволам нескрываемое удовольствие.
 — Вы направляетесь в город? — спросил Айсберг в надежде, что разговор отвлечет его от испытываемых неудобств.
 — Почему вы так думаете? — ответил вопросом на вопрос Пред Тропо.
 — Потому что жилище Пифии куда труднее отыскать, если оно со всех сторон окружено другими зданиями.
 — У нее нет причин бояться нападения.
 — Расскажите мне о ней.
 — Зачем?
 — Я все-таки рискую жизнью ради ее спасения, могу же я полюбопытствовать, кого спасаю, — ответил Айсберг.
 — Ей не угрожает опасность. Вы здесь только для того, чтобы предотвратить вред, который может угрожать представителям моей расы.
 — А почему ее называют Пифией? Она делает мистические предсказания?
 — «Пифия» — это земное слово, — ответил Пред Тропо. — Она сама его выбрала. Я представления не имею, что оно означает.
 — Почему она живет среди вас?
 — Вам Это совсем не обязательно знать, — коротко ответил голубой дьявол.
 — А какая она?
 — Такая же, как любой представитель вашей расы.
 — Большинство представителей моей расы можно убить. Почему вы так уверены, что ее нельзя уничтожить?
 — Вы задаете слишком много вопросов, Мендоса, — отрезал Пред Тропо.
 — Республика заплатила мне целое состояние, чтобы я спас ее, — продолжал Айсберг. — Это означает, что кто-то заплатил не меньше, чтобы ее уничтожить. Я хочу понять, что делает ее столь ценной. А ваша уверенность в том, что уничтожить ее вообще невозможно — неплохое начало.
 — Помолчите, Мендоса, — сказал Пред Тропо. — Я устал от ваших вопросов.
 — Так почему бы на них просто не ответить: тогда бы я точно заткнулся.
 — Потому что я понимаю, как, несомненно, понимаете и вы, что Чендлеру пообещали заплатить куда больше десяти миллионов кредиток за убийство Пифии. Поскольку вы лично знакомы с человеком, который его нанял, и поскольку алчность — основная движущая сила для человека, я подозреваю, что вы сами попытаетесь убить Пифию, если представится возможность.
 — Но вы же сами утверждаете, что это невозможно — напомнил ему Айсберг. — Уж не обманываете ли вы меня.
 — Нет, — бросил Пред Тропо. — Но вы можете убить нескольких представителей моей расы, а раз уж вы приземлились на Альфе Крепелло III с моего согласия, то мне и придется отвечать перед правительством за все ваши деяния. — Он задумчиво помолчал. — Вот поэтому-то я ничего вам и не рассказываю о Пифии. Вы здесь для того, чтобы помочь нам арестовать Чендлера, и только.
 Будь я помоложе и посильнее, знаешь ли, я попытался бы опередить Чендлера и убить Пифию, — если, конечно, считать, что рассказанная мной тебе легенда соответствует действительности. Что-то ты слишком сообразителен, Пред Тропо. Если все голубые дьяволы так же умны и проницательны, то почему, интересно, они считают, что им нужна Пифия?
 — Ну, тогда, быть может, — сказал он вслух, — вы мне расскажете, что собой представляет ее жилище? Каких оно размеров, сколько голубых дьяволов его охраняют, какая в здании система безопасности?
 — Сами увидите, когда приедем, — ответил Пред Тропо.
 — Отлично, — вздохнул Айсберг.
 — Сейчас я хочу вам сказать одну вещь, Мендоса.
 — Какую?
 — Представители моей расы называют себя лорн. Прозвище голубые дьяволы оскорбительно для нас.
 — Поверьте, я не хотел вас оскорбить. Просто я слышал, что вас так называют.
 — Мы ведь называем вас людьми, как вам хочется, а не… — Он проговорил какое-то не произносимое на человеческом языке слово. — А мы вынуждены учить земной язык, хотя от этого у нас болят связки. — Он помолчал. — И еще, хотя Республика знает, как по-настоящему именуется наша раса, нас называют голубыми дьяволами, и даже дипломаты и другие служащие не удосуживаются выучить наш язык. Стоит ли после этого удивляться, что мы не слишком-то стремимся войти в состав Республики?
 — Я не политик и не государственный служащий, — напомнил Айсберг. — Я всего лишь бизнесмен, и, конечно же, с этого момента я буду рад обращаться к вам со всем уважением и именовать вас лорн. Если вы считаете, что Республика относится к вам без должного уважения, то почему вы не скажете об этом?
 — У меня нет связей с Республикой и никакого желания их устанавливать, если только она не нападет на нашу планету, — произнес Пред Тропо. — Я говорю это вам, поскольку, если вы останетесь в живых, я надеюсь, вы передадите им мои слова.
 — Можете не сомневаться, — солгал Айсберг. Голубой дьявол замолчал, и Айсберг, исчерпав запас вопросов, молча терпел неудобства.
 Через час он почувствовал, как машина свернула налево, и завывания ветра прекратились, как будто автомобиль въехал под защиту зданий или естественных образований. Машина замедлила ход и, проехав еще милю, остановилась.
 — Вот мы и прибыли, — сказал Пред Тропо. Окна снова стали прозрачными.
 Глаза Айсберга тут же стали слезиться от яркого света, отраженного от бесконечной поверхности пустыни. Ему потребовалось несколько минут, чтобы привыкнуть к слепящему свету.
 Первое, что он сумел разглядеть, было большое здание, тщательно замаскированное. Оно находилось в небольшой лощине под огромным выступом скалы. Это было до сумасшествия несимметричное строение, но Айсберг сразу же прикинул, что если бы вокруг здания выстроить стену с прямыми углами, то сторона такого прямоугольника тянулась бы не меньше чем на четыреста футов.
 Его внимание сразу привлекла крыша здания: разноцветные пластины кварца, переливающиеся оранжевым, белым, красным и желтым в лучах солнца, опирались на балки из какого-то ярко-голубого металла. Конструкция казалось скорее декоративной, чем утилитарной, даже если представляла собой солнечные батареи.
 Айсберг взглядом поискал двери и окна и наконец нашел несколько, однако в самом неподходящем для этого месте. Он лишь пожал плечами. За свою долгую жизнь ему приходилось бывать на множестве миров, и он научился не искать логических объяснений тому, что видел. И если лорны считают, что крыша должна быть с одной стороны высотой в сорок футов, а с другой — только в десять, то это их дело, какими бы соображениями они при этом ни руководствовались. Его интересовало только одно — женщина, которая жила под этой крышей.
 В дальнем конце здания виднелась гигантская треугольная дверь, и, после того как пассажиры выбрались из машины, водитель въехал через нее, как решил Айсберг, в огромный гараж.
 Одиннадцать голубых дьяволов патрулировали окрестности здания. Они ходили по какому-то сложному, замысловатому маршруту и, казалось, не обращали ни малейшего внимания друг на друга. Ни у одного из них оружия не было.
 — Кто это? — поинтересовался Айсберг.
 — Это персонал, живущий в здании, — пояснил Пред Тропо.
 — Чем они занимаются?
 — Они исполняют религиозные ритуалы.
 — Мне кажется, они могут стать очень легкой мишенью для убийцы, — заметил Айсберг.
 — В таком случае они просто быстрее вознесутся к нашему Богу, — ответил Пред Тропо, пожимая плечами.
 — А это что? — поинтересовался Айсберг, кивнув в сторону странных сооружений, разбросанных по окрестностям. — Фонтаны?
 — Что такое фонтаны? — спросил Пред Тропо.
 Айсберг объяснил, и Пред Тропо недовольно нахмурился:
 — На нашей планете не так много воды, чтобы тратить ее на такие бесполезные цели.
 — Тогда что же это такое? — настаивал Айсберг.
 — Это памятники тем лорнам, которые погибли, защищая Пифию. Всех их настигла смерть от руки агентов Республики.
 — Похоже, Республика наняла меня для того, чтобы исправить свои собственные ошибки.
 — Что-то не встречал я людей, которые исправляли бы свои ошибки, — с сомнением произнес Пред Тропо.
 — Наверное, вы общались не с теми людьми, — предположил Айсберг.
 — Я дам вам возможность доказать, что я ошибаюсь, Мендоса, — ответил Пред Тропо. — Но думаю, что между вами и остальными представителями вашей расы не такая уж большая разница.
 — Вот видите: вы сказали мне, что обращение голубой дьявол оскорбляет вас, и я постарался исправиться, но сами вы продолжаете делать обобщения касательно человеческой расы, хотя и знаете, что это неверно.
 — В моих словах нет ничего неверного.
 — Вы утверждаете или предполагаете, что люди не заслуживают доверия и презирают вас, лорнов.
 — Так оно и есть.
 — В таком случае вы забываете о Пифии, — заметил Айсберг. — Она принадлежит к нашей расе, но вы ей все-таки доверяете.
 Пред Тропо в упор посмотрел на Айсберга, а затем мрачно произнес:
 — Я повторяю: в моих словах нет ничего неверного.

 ГЛАВА 26

 Айсберг все еще обдумывал последние слова Преда Тропо, пока они осматривали окрестности здания.
 — Как вы думаете, какой путь выберет Чендлер? — спросил голубой дьявол, когда они закончили осмотр.
 Айсберг упер руки в бедра и оглядел непривычную для него местность.
 — Трудно сказать, — медленно ответил он. — Полагаю, заграждения на западе электрифицированы?
 — Наша система безопасности работает не на электрической энергии, — ответил Пред Тропо. — Было бы слишком легко обесточить все здание. Ограда имеет независимое силовое поле, оно убивает всякого, кто прикоснется к ней.
 — А как же скалы, нависающие над зданием? — поинтересовался Айсберг, указав на огромный утес, высящийся над строениями.
 — На них невозможно взобраться.
 — Лорнам, может быть… но человеку это сделать не так уж и трудно.
 — А вы сами можете взобраться туда? — скептически спросил Пред Тропо.
 Айсберг улыбнулся и покачал головой: .
 — Я — нет… но у меня ведь протез вместо ноги, к тому же я никогда так и не научился использовать его как следует: у меня поражен нерв. Но двадцать лет назад мне не составило бы труда взобраться на эту скалу.
 — Я распоряжусь усилить охрану на подходах к скалам, — сказал Пред Тропо после недолгого размышления.
 — На вашем месте я бы не стал этого делать.
 — Почему? — подозрительно спросил Пред Тропо.
 — Вы имеете дело не с дилетантом, — ответил Айсберг. — Он засечет любой ваш патруль и поостережется идти на территорию резиденции… а если он не явится, то у меня не будет возможности войти с ним в контакт.
 — Вы в этом уверены?
 — При таких обстоятельствах единственный способ войти сюда — это убить всех лорнов, которых вы расставите на постах, а, насколько я понимаю, именно этого вы и не хотите допустить.
 — Это правда, — признал Пред Тропо. — Но если, принимая меры безопасности, руководствоваться такой философией, то Чендлер легко доберется до того места, где мы сейчас стоим. И тогда уж мы его точно не схватим.
 — Но это же и есть цель всей нашей операции, — возразил Айсберг. — Мы должны заставить его проникнуть сквозь систему вашей защиты, иначе я никогда так и не сумею опознать его и остановить.
 — А что, если вам не удастся остановить его? — спросил Пред Тропо. — Что, если, зайдя так далеко, он уже не захочет остановиться и прикончит вас?
 — У него нет причин меня убивать.
 — Люди все время лгут друг другу. Почему же он должен поверить в то, что вы ему скажете?
 — Потому что он знает меня.
 — Это не слишком веский аргумент.
 — Мне очень жаль, но это лучший аргумент, который я могу вам предложить, — возразил Айсберг. — К тому же какая вам разница: убьет он меня или нет? Вы утверждаете, что убить Пифию нельзя. Хорошо, пусть так. Тогда по крайней мере вы будете знать, где находится Чендлер, и убедитесь, что он от вас не уйдет.
 Какую-то секунду Пред Тропо молчал.
 — Логично, — наконец признал он.
 — Я рад, что мы хоть в чем-нибудь согласны, — заметил Айсберг.
 — А что вы предлагаете насчет обороны остальной части периметра? — спросил голубой дьявол. — Можно отключить силовое поле.
 — Не слишком хорошая идея, — ответил Айсберг. — Наша задача — самим определить, по какому маршруту он будет пробираться сюда. Если же позволить ему самому выбирать удобные подходы, мы его никогда даже не увидим.
 Пред Тропо посмотрел на него со странным выражением.
 — Что-нибудь не так? — спросил Айсберг.
 — Нет, — ответил голубой дьявол, — свою роль вы играете отлично.
 — Никакой роли я не играю, — раздраженно запротестовал Айсберг. — Я просто честно пытаюсь отработать свои деньги.
 — Я по-прежнему не доверяю вам, Мендоса, — предупредил Пред Тропо. — Но вы очень осторожны и не допускаете ошибок. Если бы вы предложили отключить силовое поле, я бы сразу понял, что вы просто пособник убийцы, и тогда я бы немедленно арестовал вас. — Он помолчал. — Я готов по-прежнему сотрудничать с вами, Мендоса, но, думаю, рано или поздно вы допустите ошибку — и я ее не прозеваю, можете мне поверить.
 — Вас ждет разочарование, — сказал Айсберг.
 — Я всегда ожидаю от людей самого худшего, — заметил Пред Тропо, — и до сих пор они меня ни разу не разочаровывали.
 — Если вы собираетесь продолжать просвещать меня на тот счет, к какой коварной расе я отношусь, то, может, это лучше сделать где-нибудь в тени? — спросил Айсберг. — Если я еще немного постою на такой жаре, я не проживу достаточно долго для того, чтобы доказать вам свою правдивость.
 Пред Тропо провел его к причудливому навесу, который, казалось, существовал только для того, чтобы дать долгожданную тень тому, кто сумеет под него подлезть, согнувшись в три погибели.
 — Разве вы не испытываете неудобства? — спросил Айсберг, глядя на Преда Тропо, который был несколько выше его.
 — Вы хотели оказаться в тени, вы ее получили.
 — Это просто смешно, — пробурчал Айсберг. — Ваша мебель и машины тоже неудобны, но если уж мне суждено здесь испечься, то зачем при этом сгибаться в три погибели?
 — Вы должны были подумать об этом, когда соглашались выполнить поручение на Альфе Крепелло III, — парировал Пред Тропо, выходя на солнцепек.
 — Послушайте. — Айсберг тоже вышел из-под навеса, с трудом выпрямляя спину. — Я знаю, что все мои мучения вас только забавляют, но поймите, моя раса не приспособлена к подобной жаре, к тому же я старый человек. Вы должны обеспечить мне удобное место в тени… я подчеркиваю: удобное, если хотите, чтобы я остался снаружи и ждал, когда появится Чендлер.
 — Он почти наверняка явится под покровом ночи, — ответил Пред Тропо. — Наши ночи намного прохладнее.
 — Мне уже довелось испытать на себе эту «прохладную ночь». Поверьте, она прохладна только для лорнов. — Айсберг помолчал. — Знаете ли вы, что такое зонтик?
 — Нет.
 — Я вам нарисую, — пообещал Айсберг. — Пусть кто-нибудь из ваших подчиненных соорудит мне его. И еще, мне нужно много воды.
 — Вода — большая редкость на Альфе Крепелло III.
 — Не такая редкость, как наемный убийца, — отрезал Айсберг. — Если вы хотите, чтобы я его остановил, надо по крайней мере чтобы я был жив в тот момент, когда он тут объявится.
 Пред Тропо обдумал его требование.
 — Я посмотрю, что можно для вас сделать, — наконец пообещал он.
 — Хорошо.
 Пред Тропо на секунду задержал взгляд на человеке.
 — Вы еще не осмотрели подъезды к зданию, — сказал он, указав на две дороги, ведущие через гряды скал. — Вы можете сейчас пройтись со мной?
 — Давайте попробуем, — согласился Айсберг.
 Они внимательно осмотрели одну дорогу и уже направились ко второй, когда Айсберг неожиданно остановился, ощутив дурноту.
 — В чем дело, Мендоса? — поинтересовался Пред Тропо.
 — Солнечный удар, я думаю, — пробормотал Айсберг. — Мне надо немедленно уйти куда-нибудь в тень.
 — А как лечат солнечный удар? — спросил Пред Тропо.
 — Не знаю, — ответил Айсберг, тяжело опираясь на него. — У меня такого никогда раньше не было. Отведите меня куда-нибудь в холодок и, если я потеряю сознание, влейте в меня побольше жидкости. Но только воды: вряд ли человеческий желудок в состоянии выдержать то, что обычно пьют лорны.
 Пред Тропо подозвал еще двоих голубых дьяволов. Последнее, что запечатлелось в памяти Айсберга, было ощущение, что его наполовину несут, наполовину тащат в фойе огромного здания.
 И тут он потерял сознание.

 ГЛАВА 27

 Когда он пришел в себя, оказалось, что он лежит на полу в маленькой комнате рядом с кроватью странной формы. Даже в полубессознательном состоянии, страдая от потери влаги, он, по-видимому, счел пол более удобным.
 Он с трудом встал, опираясь на стену, он огляделся. Комната представляла собой квадрат со стороной около восьми футов, места едва хватало для узкой кровати, столика с несколькими полочками и экрана внутренней связи. На столе стояла небольшая емкость с водой. Айсберг нетерпеливо взял ее, почти минуту соображал, как ее открыть, а затем сделал несколько больших глотков. Вода была теплая, и в ней плавали какие-то мелкие частички, но он постарался выбросить все это из головы. Во всяком случае, вкус у этой воды был божественный.
 Он хотел выпить больше, осушить емкость полностью, однако усилием воли заставил себя сдержаться, вспомнив, что после обезвоживания нужно пить понемногу и часто, пока силы не вернутся. Он сделал неуверенный шаг, затем еще один и обнаружил, что не так слаб, как ему казалось. Скорее всего голубые дьяволы все-таки успели вовремя убрать его с солнцепека, пока еще ничего серьезного не случилось.
 Дверь в комнату была закрыта. Айсберг представления не имел, заперта она или нет, впрочем, сейчас его это и не волновало. Пройдет еще не меньше часа, прежде чем он сможет воспользоваться преимуществом — если находиться внутри здания действительно было преимуществом.
 Он прошелся от стены к стене и обратно, чувствуя, как силы возвращаются и разминаются затекшие мышцы, затем осторожно опустился на край койки, радуясь, что ему больше не приходится торчать на солнцепеке. На самом деле в комнате было довольно жарко по человеческим меркам: что-то около тридцати шести градусов по Цельсию, однако в сравнении с жарой на поверхности планеты это казалось прохладой.
 Он подождал еще пять минут, а затем вновь принялся расхаживать взад-вперед по комнате. Теперь он чувствовал себя вполне сносно. Голос раздался как раз в тот момент, когда он дошел до стены.
 — Я вижу, ты в конце концов очнулся, Айсберг, — произнес холодный, бесстрастный, смутно знакомый женский голос.
 Он резко обернулся и увидел перед собой на экране изображение хрупкой молодой женщины. Он внимательно рассмотрел ее: скулы, еще более выступающие, чуть заострившийся подбородок, более темные, чем раньше, волосы, но это, без сомнения, была именно она. Только глаза изменились до неузнаваемости: они казались отчужденными, далекими, почти не человеческими.
 — Давненько мы не виделись, — произнес Айсберг наконец.
 — Четырнадцать лет, — ответила Пенелопа Бейли.




 Часть 5
 КНИГА О ПИФИИ



 ГЛАВА 28

 — Мне уже осточертело сидеть здесь и ждать, — раздраженно сказал Индеец Бруссару; они оба сидели в его комнате в посольстве. — И сдается мне, что теперь самое время действовать.
 — А мне казалось, вы не хотели предпринимать никаких шагов до тех пор, пока не появится Свистун.
 — Может быть, голубые дьяволы убили его на одном из спутников, и он теперь вообще не появится.
 Индеец поднялся с кресла и принялся мерить шагами комнату. Бруссар обеспокоенно следил за ним, совершенно не понимая причины резких изменений, происшедших в Индейце за последние несколько дней. Он стал нервным, раздражительным и по малейшему поводу выходил из себя. Это так не вязалось с обликом хладнокровного профессионала, с которым Бруссару до сих пор приходилось работать, что он стал беспокоиться за душевное равновесие Индейца.
 — Какого черта? — пробормотал Индеец, стукнув кулаком в стену. — Я не могу больше ждать!
 — Но ведь вы не обязаны убить Пифию к определенному числу, — возразил Бруссар. — Если такой срок установлен, мне об этом ничего не говорили.
 — У меня свои собственные сроки, — раздраженно фыркнул Индеец. — И они уже истекают.
 — Собственные сроки? — озадаченно переспросил Бруссар.
 — Знаешь, заткнись-ка ты лучше и дай мне подумать!
 — Я могу выйти из комнаты, сэр, если хотите.
 — Выйдешь, не выйдешь — мне все равно.
 Он продолжал мерить шагами комнату все быстрее и быстрее. Бруссар посидел еще несколько минут, молча наблюдая за этой беготней, а затем поднялся и вышел, вернувшись в собственную комнату. Он и в самом деле был очень обеспокоен теми переменами, которые произошли в его шефе за последние несколько дней.
 Наконец Индеец резко остановился и уставился на компьютер так, словно эта была невиданная машина. С минуту он молча стоял, глядя невидящими глазами в пространство, однако вскоре его взгляд прояснился и стал осмысленным.
 — Компьютер, активизируйся, — приказал он.
 — Активизировался, — откликнулся компьютер.
 — Проверь все планетарные банки данных и сообщи мне, высаживался ли на Ад Джошуа Джереми Чендлер по прозвищу Свистун?
 — Проверяю… неизвестно.
 — Черт! — буркнул Индеец.
 Он уже собрался снова пуститься в свое путешествие по комнате, когда ему пришла неожиданная мысль.
 — Компьютер! — выкрикнул он. — Да?
 — Каждый раз, когда я задавал тебе подобный вопрос, ты неизменно отвечал — нет. Теперь ты ответил — неизвестно. Почему?
 — Потому что один представитель человеческой расы совершил посадку на военной базе Полид Креба, и я не смог установить его личность.
 — Это, должно быть, он! — воскликнул Индеец. — Его арестовали?
 — Неизвестно.
 — Впрочем, это не имеет никакого значения, — задумчиво произнес Индеец. — Если он в тюрьме, то там он и сгниет. В таком случае нечего больше и ждать… а если нет, тогда ему наверняка удастся удрать с этой военной базы и, вероятно, получить определенную свободу действий, а значит, я должен действовать сегодня же ночью.
 Компьютер не ответил, поскольку вопроса Индеец ему не задал.
 — Отключись, — приказал Индеец.
 Индеец вышел из комнаты, спустился в холл и прошел в комнату Бруссара.
 — Я собираюсь заняться ею сегодня ночью, — сообщил он решительно.
 — Вы в этом вполне уверены, сэр? — обеспокоенно спросил Бруссар.
 — Конечно, уверен! — бросил Индеец. — Свистун совершил посадку на Аде.
 — Вы уверены?
 — Компьютер сообщил.
 — Компьютер сказал, что Свистун приземлился на Аде? — переспросил Бруссар. — Так почему же тогда данные о нем не занесены в иммиграционные списки?
 — Он посадил корабль на военной базе голубых дьяволов.
 — Как ему это удалось? — еще больше удивился Бруссар.
 — Откуда мне знать? — раздраженно рявкнул Индеец. — Он здесь, и только этот факт имеет значение.
 — И под каким именем он сюда пожаловал? — спросил Бруссар.
 — Представления не имею. Бруссар нахмурился.
 — Тогда откуда же вам известно, что это именно Свистун?
 — Кто же еще может приземлиться в этой паршивой дыре, не пройдя таможенного досмотра и минуя иммиграционные службы? — Индеец помолчал. — Мне понадобится твоя помощь.
 — Сэр, мне бы не хотелось проявлять неуважение к вам или нарушать субординацию, но, мне кажется, вам сначала надо пройти психологическое обследование, — произнес Бруссар.
 — Что это ты придумал? — Индеец уставился на своего подчиненного. — Ты что, хочешь сказать, будто я свихнулся?
 — Нет, сэр, что вы! — торопливо ответил Бруссар. — Но в последнее время вы стали очень нервным, раздражительным и все забываете. Вам не следует сейчас противостоять Пифии.
 — Со мной все в порядке, — стараясь сдержать закипающий гнев, пробурчал Индеец. — Можешь положиться на мое слово.
 — И все-таки мне думается, вам стоит показаться нашему штатному психологу.
 — Он наверняка не скажет мне ничего нового, — ответил Индеец. — Послушай, с тобой или без тебя, а я собираюсь сегодня ночью разделаться с ней. Если ты не поедешь со мной, плевать, просто вдвоем нам было бы гораздо легче. Мне нужно будет, чтобы ты отвез меня туда, куда мы ездили в прошлый раз. Об остальном я позабочусь сам. — Он помолчал и пристально посмотрел на молодого человека. — Так ты едешь со мной или нет?
 Бруссар обреченно вздохнул.
 — Не могу же я позволить, чтобы вы поехали один.
 — Хорошо, — сказал Индеец. — Мы отправимся на закате. И вот еще что.
 — Да, сэр?
 — Я понимаю, ты искренне за меня беспокоишься и хочешь сделать, как лучше. — Индеец помолчал. — Если ты или кто бы то ни было другой попытается меня остановить, мне придется продемонстрировать вам, насколько я хороший убийца.
 Бруссар с достоинством выпрямился.
 — В угрозах нет необходимости, сэр.
 — Будем на то надеяться.
 — Они выехали, как только опустились сумерки, свернув на шоссе, по которому ехали несколькими днями раньше. Первые пятнадцать минут движение было довольно оживленным, но через полчаса ни встречных, ни попутных машин им уже не попадалось.
 — Все выглядит совершенно незнакомым, — произнес Индеец, вглядываясь в тьму за окном. — Где же каменистая гряда?
 — Мы доберемся до нее не раньше чем через сорок минут, сэр, — ответил Бруссар.
 Индеец откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза.
 — Вы мне до сих пор ничего не рассказали о плане, сэр, — обратился к нему Бруссар.
 — Это точно.
 — Но у вас же есть какой-нибудь план, верно? Индеец открыл глаза и похлопал себя по карману:
 — Вот он.
 — Оружие? — спросил Бруссар.
 — И это тоже. — Индеец улыбнулся.

 ГЛАВА 29

 Двое вооруженных дьяволов вошли в комнату Айсберга и молча повели его по длинному полутемному коридору, затем по пологому пандусу через переход в другой коридор и наконец подошли к большой двери, где их уже ждал Пред Тропо.
 — Она хочет вас видеть, Мендоса, — произнес он.
 — Так я и понял.
 — Только не вздумайте подойти к ней близко, — предупредил Пред Тропо.
 — Не понимаю.
 — Потом поймете.
 Он отдал короткую команду, и дверь отъехала в сторону, открывая взгляду огромную, роскошно обставленную квадратную комнату почти пятидесяти футов длиной. Здесь стояли кровати, стулья, столы, даже головизор, и все это явно было сконструировано по специальному заказу: для человека.
 Обитательница этого жилища стояла в тридцати футах от Айсберга, высокая, тонкая, со светло-русыми волосами и бледно-голубыми глазами, которые, казалось, смотрели сквозь человека — туда, куда никто больше не мог заглянуть.
 — Добро пожаловать в мои владения, Айсберг, — сказала она.
 — Привет, Пенелопа.
 — Вы что, видели ее раньше? — удивленно спросил Пред Тропо.
 — Очень давно, — ответил Айсберг.
 — Я думала, мы уже больше никогда не встретимся, — сказала Пифия. — Я считала, что ты умрешь там, где я тебя оставила, но тогда я была очень молода, и мои способности еще не достигли должного уровня.
 — А теперь ты повзрослела, — кивнул Айсберг.
 — Да, повзрослела, — рассеянно повторила она, словно ее внимание сейчас было сконцентрировано на чем-то другом. — Теперь я вижу вещи куда отчетливее и ярче, и теперь я научилась оценивать их точнее.
 — Какого рода вещи?
 — Если бы ты мог их видеть, Айсберг, ты бы просто сошел с ума. — Она помолчала. — Миллионы вариантов будущего, и каждый стремится стать реальностью; миллиарды различных событий, которые выстроились в очередь и ждут моего одобрения.
 — Я очень жалел тебя, когда ты была еще маленькой девочкой, — Айсберг покачал головой, — и мне жаль тебя сейчас.
 — Прибереги свое сочувствие, — ответила Пенелопа. — Я бы не пожелала поменяться с тобой местами.
 Айсберг внимательно посмотрел на тонкую светлую полосу на полу футах в десяти впереди и, приглядевшись, обнаружил, что эта линия идет по стенам и потолку, замыкаясь в квадрат.
 — Даже если бы ты и захотела оказаться на моем месте, тебе бы это вряд ли удалось, — заметил Айсберг.
 Она снова улыбнулась:
 — Это ты о защитном поле?
 — Ну, если это защитное поле…
 — Оно удерживает меня в комнате, но оно же не дает тебе проникнуть сюда. И тебе, и всем другим.
 — Каким другим? — спросил он настороженно.
 — Не глупи, Айсберг. Тебе это не к лицу.
 — Ты имеешь в виду убийцу, Чендлера? — спросил Пред Тропо.
 — Возможно, — бросила Пифия и повернулась к голубому дьяволу: — Оставь нас один на один.
 Пред Тропо вместе с двумя охранниками вышел за дверь, которая тут же закрылась.
 — Сколько они уже держат тебя в заточении, Пенелопа?
 — А почему ты решил, что они держат меня в заточении?
 — Можешь ты выйти из этой комнаты? — поинтересовался он.
 — В будущем, да.
 — Но не сейчас. — Он пристально смотрел на нее несколько секунд. — А ты сильно изменилась.
 — Я выросла, — поправила она его. Айсберг покачал головой:
 — Ты теперь почти не похожа на человека.
 — Посмотри на меня, — и она повернулась, чтобы он мог оглядеть ее со всех сторон, — разве я не похожа на любую другую молодую женщину?
 — Другие молодые женщины концентрируют свое внимание на том, что говорят и слышат. Ты же погружена в будущее, ты опережаешь любое живое существо на часы, а то и дни, разве не так? Наше настоящее для тебя прошлое. Ты сейчас произносишь слова, которые пришли тебе в голову задолго до нашей встречи.
 — Ты очень проницателен, Айсберг, и хорошо, что мне удалось заставить тебя прилететь сюда.
 — Я прибыл сюда по своей собственной воле, и если мои планы каким-то образом сыграли тебе на руку, то это лишь чистое совпадение.
 — Ты волен думать как хочешь, — сказала она безучастно, но неожиданно резко повернулась налево.
 — В чем дело? — спросил Айсберг.
 — Твой друг, Свистун, направляется сюда, — ответила она. — Он прибыл на Ад три дня назад, спрятавшись в трюме грузового транспорта, а ночью, под покровом темноты, сумел выбраться из космопорта. Ему потребовалось три дня, чтобы узнать, где я нахожусь. Если бы я осталась стоять, где стояла, его бы заметил один из агентов, когда он покидал Квичанчу.
 — И ты думаешь, будто от того, что ты сейчас повернулась налево, он выберется из города незамеченным? — скептически поинтересовался Айсберг.
 — Существует бесконечное множество вариантов будущего, Айсберг, — напомнила она ему. — Конечно, я ограничена в своих действиях, но во всех тех будущих, где я повернулась, он выбирается из города незамеченным.
 — Как поворот твоего тела может сказаться на событиях, которые происходят за много миль отсюда?
 — Я не знаю, почему так происходит, я только знаю, что это правда, — спокойно пояснила Пифия. — Во вселенной причин и следствий я представляю собой причину, а мои решения и действия определяют следствие.
 Он пристально посмотрел на нее, однако ничего не сказал.
 — Почему ты так странно смотришь на меня? — спросила она.
 — Потому что я удивляюсь.
 — Мне?
 Он покачал головой:
 — Нет, себе.
 — Объясни, пожалуйста.
 — А чего беспокоиться понапрасну? Ты же и так знаешь все, что я скажу в следующую минуту.
 — Я знаю миллион вещей, которые ты мог бы сказать, — ответила она. — Не могу же я припомнить каждый из вариантов.
 — Ну хорошо, — сдался Айсберг. — Меня удивляет моя реакция на тебя.
 — В каком отношении?
 — В последний раз, когда судьба столкнула нас, ты была причиной смерти… очень дорогого мне человека, — ответил он. — Ты оставила меня калекой, и мне казалось, я должен был бы ненавидеть тебя за все это. Я думал, что если снова встречусь с тобой, то моим единственным желанием будет придушить тебя собственными руками.
 — Но теперь это не так?
 — Нет, — ответил он. — Я ненавидел маленькую девочку, которая убивала из каприза и ревности, но ты уже не та маленькая девочка. В тебе не осталось страстей. По-моему, теперь ты не обладаешь никакими человеческими эмоциями. Ты просто сила природы, и больше ничего. — Он помолчал я вздохнул. — Нельзя же ненавидеть ураган или поток частиц за то, что они смертельны для человека. Вот потому-то моя ненависть к тебе прошла.
 Она с любопытством посмотрела на него, но не сказала ни слова.
 — И все-таки это совсем не значит, что тебя нельзя остановить, — продолжал Айсберг. — Когда ветер набирает ураганную силу, мы можем изменить его направление. Когда к планете приближается фронт ионного излучения, мы его нейтрализуем.
 — Ты не можешь меня остановить, Айсберг, — произнесла она, — и ты сам это прекрасно знаешь.
 — И все-таки кто-то уже остановил тебя, — заметил он. — Или ты можешь запросто встать и подойти ко мне?
 — До сих пор мне этого не хотелось, — спокойно возразила она. — Теперь же, когда такое желание возникло, оно вскоре сбудется.
 — Как им вообще удалось заточить тебя?
 — Тогда я была очень мала и очень наивна.
 — Согласен, ты тогда была маленькой, — кивнул Айсберг, — но трудно поверить, чтобы ты хоть когда-нибудь была наивной.
 — Но это правда, Айсберг, — произнесла Пенелопа. — Я прилетела сюда вместе с Черепахой Квази. Мы остановились здесь только для того, чтобы заправиться топливом и пополнить запасы, мы летели на планету, где я могла вырасти, защищенная от всех влияний, и научиться в полной мере использовать собственные способности. — Она помолчала. — А потом я допустила ошибку.
 — Какую?
 — Я предвидела, что корабль выйдет из строя, если не заменят одну из дюз, я предупредила об этом Черепаху Квази, но позволила им подслушать разговор. Он поклонялся мне, если ты помнишь, и немедленно потребовал, чтобы их механики заменили дефектную деталь. Когда обнаружилось, что дюза и в самом деле имеет трещину, они сказали нам, что их корабли строятся по совершенно иным принципам, и таких запчастей у них на складах нет, что придется делать заказ на другой планете, а потому подождать несколько недель. Тогда мои способности были еще не так хорошо развиты, как сейчас, я не могла заглянуть так далеко в будущее, и, конечно же, я не подозревала, что эта деталь так никогда и не будет доставлена. Я поверила им.
 — И они заточили тебя здесь? — спросил Айсберг.
 — Они убедили меня, что это всего лишь мера предосторожности, и в самом деле так оно и есть, — ответила она. — Я не могу пройти сквозь силовое поле, но ведь и ты не можешь. — Она снова помолчала, словно видеть прошлое было куда труднее, чем будущее. — Уже на следующее утро я поняла, что мы — узники, но меня не так уже привлекал мир Черепахи Квази, а здесь меня обеспечивали всем необходимым. Мне подумалось, что это место ничем не хуже любого другого. Здесь я могу спокойно жить, совершенствовать свои способности и наконец стану по-настоящему сильной.
 — А почему ты помогла голубым дьяволам сохранить независимость от Республики? — спросил Айсберг. — Вряд ли они значили для тебя больше, чем Черепаха Квази.
 — Они думали и по-прежнему считают, будто я помогла им только в надежде, что когда-нибудь они отпустят меня. На самом деле я просто хотела проверить собственные силы, и только. К тому же особой симпатии к Республике я не испытывала. Не забывай, именно Республика отняла меня у родителей и хотела превратить в подопытное животное, которое бы жило в лаборатории и реагировало на команды. И именно Республика послала за мной вдогонку целую армию наемных убийц, когда мне-таки удалось улизнуть. Нет, никакой симпатии к Республике я не испытывала, — повторила она. Взгляд Айсберга встретился с ее отрешенным взглядом, и ему снова показалось, что она сейчас не здесь, с ним, а в далеком будущем. — Но у меня свои планы насчет Республики, Айсберг, — сказала она, — у меня свои планы, и можешь мне поверить, весьма интересные.
 — И теперь ты решила, что самое время привести их в исполнение? — поинтересовался Айсберг.
 — Я взрослая женщина. Я уже не прежняя Пенелопа Бейли, я даже не Прорицательница, которой поклонялся Черепаха Квази. Я — Пифия, и настало время мне выйти на просторы Галактики.
 — А что случилось с Черепахой Квази?
 — Он умер, — ответила она, равнодушно пожав плечами.
 — Как?
 — Почему тебя это интересует?
 — Я от природы любопытен, — ответил Айсберг. — И я не верю, что ты не смогла бы помешать этому, будь на то твоя воля.
 Она снова улыбнулась. Улыбка была бы обворожительная, не будь она такой холодной и отстраненной.
 — Ты очень проницателен, Айсберг.
 — Тебе что, надоело его поклонение?
 — Разве божеству может надоесть поклонение?
 — Как он умер?
 — Он беспокоился только о том, что бы я могла сделать для его ничтожной расы. Он говорил только об этом, думал только об этом, и только это волновало его Он все время настаивал на побеге, чтобы мы смогли достичь его родной планеты, и в конце концов мне изрядно надоел.
 — И что?
 — И однажды его сердце просто перестало биться.
 — Ты заставила его перестать биться, — пробормотал Айсберг.
 — Ты все еще не понимаешь, Айсберг, — и она печально покачала головой. — Не я являюсь причиной событий. Я просто выбираю для себя будущее, где эти события уже произошли.
 — В этом есть противоречие. — Айсберг нахмурился.
 — Почему?
 — Потому что события еще не случились — речь ведь идет о будущем.
 Пенелопе это показалось забавным.
 — Возможно, если бы речь шла о твоем будущем, — сказала она, — но ведь ты-то всего лишь человек.
 Она подняла левую руку над головой, подержала ее таким образом секунд пять, а потом снова опустила.
 — И какой вариант будущего ты выбрала теперь? — поинтересовался Айсберг.
 — Этой ночью я заставила пересечься несколько вариантов будущего, — сказала она. — Бесполезно объяснять, тебе все равно этого не понять.
 — А ты попытайся.
 — Я предпочитаю использовать тебя, Айсберг.
 — Как?
 — Настало время мне покинуть мою тюрьму, — сказала она. — И ты в этом сыграешь главную роль.
 — Нет, если это зависит от меня. Она довольно усмехнулась.
 — В том-то все и дело, что от тебя это не зависит, Айсберг. Вот почему ты здесь, в этом самом месте, в это самое мгновение.

 ГЛАВА 30

 Индеец оставил машину с выключенными огнями в полумиле к югу от убежища Пифии и бесшумно двинулся к нависающей скале, которую еще раньше отметил как наиболее удобный путь к цели.
 Еще до того, как он добрался до ее подножия, Индеец почувствовал, что он здесь не один. Он вытащил из кобуры лазерный пистолет — самое бесшумное оружие, и затаился за камнем, прислушиваясь и приглядываясь.
 Он ничего не видел и не слышал и все-таки кожей ощущал, что кто-то крадется за ним по пятам. Конечно, это мог быть кто-то из дьяволов, но они не стали бы так осторожничать и скрываться, разве что присутствие Индейца уже было бы обнаружено, а он слишком верил в себя, чтобы допустить такую возможность. Вывод напрашивался один: где-то рядом находится Свистун, наконец прилетевший с одной из лун.
 Индеец счел, что в этой ситуации важно видеть как можно лучше. Впервые за последние несколько дней он стащил с глаза повязку. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы привыкнуть к более широкому полю зрения и восприятию глубины, и потому Индеец еще на пару минут затаился, пока не убедился, что теперь глаза его наверняка не подведут.
 Неожиданно Индеец почувствовал, что больше не воспринимает чужого присутствия. Он по-кошачьи вскарабкался на нависающую скалу. Эта удобная наблюдательная позиция позволяла ему видеть здание и его окрестности. В дальнем конце низины у дороги стояли два охранника, в задачу которых явно входила проверка всех машин.
 Индеец, распластавшись на камне, несколько минут всматривался в происходящее внизу. Он заметил еще трех охранников и пролежал несколько минут, пытаясь высмотреть в тенях под скалами, за зданием и бездействующими фонтанами Свистуна, однако никого, кроме охранников, так и не обнаружил.
 Наконец он осторожно подполз к самому краю и свесился вниз, осматривая крышу здания. Одна из металлических балок, поддерживающих кварцевое покрытие, находилась всего тремя метрами ниже. Индеец повис на руках, так что до балки оставалось всего дюймов двадцать, и спрыгнул. Он приземлился мягко, по-кошачьи.
 Осторожно балансируя, он прошел по опоре в густую тень скалы, где его не заметили бы охранники, даже случись им взглянуть вверх. Затем он вытащил носовой платок и тщательно вытер потные ладони. Впрочем, он и сам весь вспотел. Ночь на Аде была жаркой.
 Он спрятал платок обратно в карман и внимательно огляделся. Идти по кварцевому покрытию ему не хотелось: еще неизвестно, какой вес оно может выдержать. Поэтому он двинулся прямо по балке, пока не дошел до острого угла, которым заканчивалась крыша. Он лег на живот и свесился вниз, высматривая окно или какой-нибудь проем. И Индеец его нашел. Двенадцатью футами правей и пятью футами ниже было огромное окно, куда больше, чем обычная дверь в человеческих жилищах. Он пополз по балке, пока окно не оказалось прямо под ним.
 Он снова повис на руках, уперевшись ногами в раму окна. Ему показалось, что створки крепятся на петлях, и он слегка на них надавил. Сначала они не поддались, но вскоре распахнулись внутрь.
 Индеец подождал: не всполошится ли кто-нибудь в темной комнате, не подойдет ли к окну посмотреть, что случилось. Однако за те двадцать секунд ожидания ничего не произошло. Индеец отпустил руки и прыгнул на подоконник, тут же соскочил в комнату и осторожно закрыл за собой окно.
 Комната имела форму правильного треугольника со стороной пятнадцать футов; в высоту она была футов десять. В комнате не было никакой мебели, кроме грубо вытесанных деревянных столбов, которые на некотором расстоянии друг от друга возвышались посередине помещения. Индеец мимоходом осмотрел их, но так и не сумел понять, для чего они предназначены.
 Затем он обратил внимание на дверь. При его приближении она не открылась, ни электронного, ни простого замка на ней Индеец тоже не обнаружил. С досады он просто толкнул ее ладонью, и она бесшумно скользнула вверх, открывая проход. От неожиданности Индеец отскочил назад и замер.
 Он выхватил лазерный пистолет, готовый уничтожить всякого, кто сунется в проем, заметив, что дверь открылась, но, когда он выглянул в коридор, там не было ни единой живой души.
 Дверь закрылась за его спиной, Индеец повернулся и зашагал налево. Однако не прошел он и нескольких ярдов, как оказался в тупике, куда не выходили ни лифты, ни двери, ни лестницы. Он вернулся, стараясь ступать очень осторожно и бесшумно, миновал дверь комнаты, через которую он попал в здание, и подошел к углу коридора. Выглянув, он убедился, что и здесь никого нет, свернул направо и подошел к пандусу, ведущему на нижний уровень.
 Он стал осторожно спускаться по нему, затем, когда впереди раздались голоса, прижался к стене, держа оружие на изготовку. Голоса не приближались и не удалялись. Кто-то разговаривал на одном из диалектов языка, голубых дьяволов. Индеец выждал целую минуту, потом двинулся дальше по пандусу. Вскоре он очутился в большой комнате со множеством окон, полной странной, чужой мебели. Здесь висели голограммы и картины сцен, которые могли прийти в голову только существу с больной психикой. Повсюду стояли столы и стулья, приспособленные не только для голубых дьяволов, но и для лодинитов с их многочисленными суставами и слоноподобных существ, чьи физические данные даже трудно было представить. Видеоэкран в углу комнаты демонстрировал хаотичный рисунок вспыхивающих пятен всех оттенков серого. Индеец решил, что это изображение окажет гипнотический эффект, стоит посмотреть на него несколько секунд.
 Он услышал приближающиеся шаги и быстро нырнул за одно из огромных кресел. В комнату вошел голубой дьявол и сразу же вышел через боковую дверь.
 Индеец поднялся, прикинул в уме возможности и направился к той двери, за которой только что исчез охранник. В конце концов этот голубой дьявол куда-то направляется. К тому же, если он встретит своих товарищей, то они, наверное, поприветствуют друг друга, и это даст возможность Индейцу не наткнуться на них.
 Он выждал, когда дьявол скроется за углом, и только тогда двинулся следом. Он прошел длинный извилистый коридор, с обеих сторон которого оказались закрытые двери. Коридор привел к еще одной большой комнате, в которой стояло множество компьютеров и радиоаппаратуры инопланетной конструкции. В комнате было четверо голубых дьяволов.
 Индеец понял, что не сможет пересечь комнату незамеченным, и, хотя не почувствовал бы никакого сожаления, если бы пришлось перебить хоть всех голубых дьяволов в здании, сомневался, что сумеет это сделать тихо, так, чтобы никто из этих четырех не поднял тревогу. Поэтому он бесшумно развернулся и прошел обратно в ту комнату, где встретил первого голубого дьявола, а затем вышел в другую дверь.
 Коридор, в который попал Индеец, казалось, кончался тупиком. Однако когда он повернулся, чтобы уйти, то увидел очень узкую крутую лестницу, которая уходила как вверх, так и вниз. Он мысленно прикинул, что такую ценную пленницу, как Пифия, не станут держать на первом уровне, поэтому стал быстро подниматься вверх.
 Лестница вывела его на большую площадку неправильной формы. Индеец стал думать, что делать дальше, но в этот момент уловил запах пищи — человеческой пищи. Он двинулся туда, откуда пахло, и вскоре попал в небольшую кухню, где голубой дьявол готовил жаркое из говядины и салат. Индеец пробрался в смежную комнату и затаился там. Через несколько минут в кухню вошел второй голубой дьявол, отдал короткое приказание и вышел. Повар подошел к небольшой светящейся сфере в углу, что-то сказал и снова отошел к столу. Вскоре появился еще один голубой дьявол, безоружный, поставил тарелки на поднос и унес его.
 Индеец понял, что, если он хочет выследить голубого дьявола с подносом и узнать, где находится Пифия, кухни ему не миновать. Он вышел из своего укрытия, держа наготове оружие, и слегка кашлянул, чтобы привлечь к себе внимание. Когда голубой дьявол обернулся на звук, наставил на него лазерный пистолет.
 — Не двигайся и не шуми! — приказал он тихо. Голубой дьявол молча вытаращился на него.
 — Где находится Пифия? — спросил Индеец. Голубой дьявол молчал.
 — Ты слышишь меня или нет? Где вы ее держите? Голубой дьявол произнес что-то непонятное на своем языке.
 — О черт! — пробормотал Индеец. — Только не говори, что ты не понимаешь по-террански!
 Голубой дьявол снова что-то сказал, и снова Индеец не понял ни слова. Он огляделся и заметил полуоткрытую дверь кладовки. Все еще держа голубого дьявола на мушке, Индеец подошел к ней и открыл.
 — Лезь туда, — приказал он, красноречивым жестом подкрепляя команду.
 Однако голубой дьявол стоял неподвижно, недоумевающе глядя на человека.
 — У меня нет времени! Ну, двигай!
 Голубой дьявол продолжал стоять на месте. Индеец схватил его за руку и потащил к кладовке. Голубой дьявол другой рукой тут же схватил его за горло.
 Индеец пнул его носком ботинка по коленной чашечке, а затем обрушил рукоять пистолета на голову. Тот рухнул как подкошенный. Даже не удостоверившись, мертв голубой дьявол или нет, Индеец затащил тело в кладовку и захлопнул дверь. На двери был компьютерный замок, и Индеец прицелился в него, намереваясь сжечь механизм, но, когда нажал спусковой крючок, выстрела не последовало.
 Озадаченный и встревоженный, Индеец внимательно осмотрел пистолет и обнаружил, что, ударив голубого дьявола, он каким-то образом повредил оружие. Индеец выругался и забросил пистолет в первый же ящик. Потом, вспомнив, что с того момента, как из кухни вышел дьявол с подносом, прошло не меньше минуты, он кинулся к двери из кухни.
 Коридор, в который он попал, был относительно прямым, потом постепенно стал расширяться, наконец превратившись в нечто похожее на зал, после чего резко поворачивал. Индеец подошел к углу и осторожно выглянул. Пятеро вооруженных голубых дьяволов охраняли какую-то большую дверь.
 — Это наверняка здесь, — пробормотал он про себя.
 Он подождал минуту, потом другую, рассчитывая, что голубой дьявол с подносом выйдет из охраняемой комнаты, но тот так и не появился. Конечно, он мог просто передать поднос кому-то из охранников и уйти обратно другим коридором, рассудил Индеец. Отсюда уходило несколько коридоров в разные стороны, поэтому оценить ситуацию точно он не мог. К тому же эти пятеро могли охранять и другое помещение, а совсем не комнату, в которой заперта Пифия, хотя в этом Индеец сомневался. В любом случае, чтобы двинуться дальше, ему пришлось бы напасть на них. С другой стороны, на всем своем пути он не встретил никакой охраны. Голубые дьяволы не охраняли даже комнату с компьютерами. Поэтому скорее всего перед Индейцем сейчас была нужная дверь: только Пифию стали бы так охранять..
 Индеец понял, ощутив небывалый подъем, что наступил момент проверить собственную тактику.
 Он проверил парализатор, затем вытащил из кармана семена альфанеллы, которые для него достал Бруссар, положил их в рот и стал жевать.

 ГЛАВА 31

 — Они уже здесь, — объявила Пифия, отсутствующим взглядом глядя куда-то в пустоту.
 — Оба? — поинтересовался Айсберг.
 — Да. — Она повернулась к нему и улыбнулась. — Скоро все решится.
 — И я полагаю, что я сам — часть твоего плана?
 — При некоторых обстоятельствах — да. При других — нет.
 — И что, по-твоему, я должен делать? Она, казалось, наслаждается ситуацией.
 — Ни в одном из вариантов будущего я не отвечаю на твой вопрос.
 Айсберг вытащил из кармана маленькую сигару.
 — Ты не будешь против, если я закурю? — спросил он.
 — Буду, — коротко откликнулась она.
 — Ну что ж, это твои проблемы, — бросил он, закуривая.
 — Ну вот, — с улыбкой сказала Пенелопа, — ты хоть в чем-то сумел мне противостоять. Ты чувствуешь себя от этого лучше?
 — Не особенно.
 — А должен бы, знаешь ли.
 — Возможно, — пожал плечами Айсберг.
 — А ты знаешь, что за всю мою жизнь я встретила единственного человека, которого действительно боялась?
 — Да? И кого же?
 — Тебя.
 — Ты мне льстишь.
 — Это было давно, — произнесла Пифия. — Теперь я смотрю на тебя, но никакого страха больше не испытываю. — Она снова пристально посмотрела на него, наконец полностью сосредоточившись на настоящем. — Единственное, что я испытываю к тебе, — это презрение.
 — Не ненависть? — спросил он. Она покачала головой.
 — Чтобы ненавидеть, надо уважать человека. Если не его самого, то по крайней мере уважать в нем то зло, которое он способен тебе причинить.
 — Ты считаешь меня безвредным?
 — Да. — Она помолчала, а затем продолжила: — Даже с тем зарядом взрывчатки, который заложен в твой протез, ты все равно не способен причинить мне вред.
 — Ты и об этом знаешь?
 — Я знаю все, — ответила она просто. — Разве я не Пифия?
 — Ты Пифия, запертая в силовом поле, — заметил Айсберг. — Как ты сможешь меня остановить, если я решу сейчас взорвать заряд?
 — Ты — пожилой человек, Айсберг, и твое сердце пережило за долгую жизнь множество нагрузок. Если ты попытаешься включить детонатор, то почувствуешь нестерпимую боль в груди, твое сердце разорвется, и ты умрешь. — Она внимательно посмотрела на Айсберга. — Уже сейчас оно бьется учащенно, уже сейчас оно перегоняет слишком много крови по сосудам, и давление поднимается, скоро оно станет угрожающим. Во множестве вариантов будущего ты ничего не почувствуешь до самого последнего момента, когда твое сердце откажет. Но, — она сделала два шага в сторону, — в одном из этих будущих, там, где я стою немного правее, приступ боли предупредит тебя об этом. Ну что, чувствуешь?
 Айсберг почувствовал, как грудь пронзила нестерпимая жгучая боль, ощутил давление во всем теле. Он попытался скрыть свое недомогание, но не смог.
 — — Вот видишь? — Она удовлетворенно улыбнулась. — Среди миллиардов вариантов будущего — когда тебе удается взорвать меня — существует один, когда сердечный приступ не прекращается, боль становится нестерпимой, и ты перед смертью осознаешь, что все сказанное мной — правда.
 Боль наконец стала утихать, бледность покинула лицо Айсберга, он глубоко вздохнул и прислонился к двери, ища опору.
 — Можно мне задать тебе вопрос? — проговорил он через минуту.
 — Именно это и делает Пифия: она отвечает на вопросы.
 — Как же они, черт побери, умудряются держать тебя взаперти? Почему с твоим тюремщиком не случился сердечный приступ или удар в подходящий момент?
 — Они очень тщательно подбирают мне охрану, — ответила она. — Ни в одном варианте будущего никто из них не заболевает достаточно тяжело, чтобы это позволило мне вырваться на свободу.
 — Как же они кормят тебя? Они наверняка должны снижать интенсивность силового поля в каком-то месте.
 — Да, но только на очень маленьком участке, — кивнула она. — Впрочем, ты сейчас и сам все увидишь. — Она повысила голос, повернувшись к двери: — Можешь войти.
 В комнату вошел голубой дьявол, неся в руках небольшой поднос с едой. Он подошел к линии силового поля, поставил поднос на пол, затем повернулся и вышел. Мгновение спустя по внутреннему интеркому раздался сигнал, и Пенелопа отошла к стене, как можно дальше от подноса. Послышался шелест статических разрядов, когда небольшой участок силового поля над полом исчез. Пенелопа подошла к подносу, присела на корточки и, осторожно ухватив за края, потянула на себя. Едва поднос оказался у нее в руках, снова послышался звук статических разрядов, и голос голубого дьявола по интеркому предупредил, что силовое поле восстановлено. Она поставила поднос на стол.
 — Видишь?
 — И ты все эти долгие годы не общалась непосредственно ни с одним живым существом?
 — Нет, с тех пор, как умер Черепаха Квази.
 — И за все это время ты ни разу не разговаривала с человеком?
 — Я вообще ни с кем не разговаривала. — Она помолчала. — Впрочем, это не совсем правда. Когда-то у меня была кукла, но она развалилась четыре года назад.
 Айсберг постарался представить себе восемнадцатилетнюю Пифию, играющую с куклой, и не сумел. Но ему до боли ясно представилось, как восемнадцатилетняя Пенелопа Бейли прижимает к себе старую, потрепанную куклу.
 — Мне все еще очень жаль тебя, Пенелопа, — сказал он. — Не твоя вина, что судьба одарила тебя… или наказала такой способностью, и не твоя вина, что Республика просто представления не имела, как справиться с тобой. И уж тем более ты не виновата в том, что голубые дьяволы продержали тебя взаперти все эти долгие годы… но ты такая, какая есть, и тебе нельзя позволить выйти отсюда. Если тебя нельзя уничтожить, то тебя надо оставить в заточении.
 — Продолжай мечтать о героических деяниях, Айсберг, — произнесла она с насмешкой. — Мечты безвредны.
 Неожиданно она повернулась лицом к дальней стене и несколько секунд стояла молча и не шевелясь, затем снова взглянула на Айсберга.
 — И кому же ты помогала на сей раз? — спросил он.
 — Ты его не знаешь, — ответила она. — Эта ночь решающая. У меня много проблем, которые надо решить в первую очередь.
 Неожиданно ее отрешенность и холодность сменились презрительной гримасой.
 — Дурак! — воскликнула она. — Неужели он думает, что это помешает мне справиться с ним?
 — О ком это ты? — поинтересовался Айсберг.
 — О Джимми Два Пера.
 — Где он?
 — Он приближается и думает, будто может затуманить мой рассудок, затуманив свой. — Она повернулась к Айсбергу. — Разум покинул его… но я не читаю чужих мыслей. Я читаю будущее.
 — Он что, нажевался семян? — спросил Айсберг.
 — Как будто это имеет какое-то значение? — Она пожала плечами.
 — Имеет, — заверил ее Айсберг. — Если он сам не знает, что собирается сделать в следующую секунду…
 — Я знаю, — презрительно фыркнула Пенелопа.
 — Я-то думал, что ты видишь бесчисленное множество вариантов будущего и своими действиями выбираешь тот, который наиболее выгоден тебе, но как ты можешь справиться с человеком, у которого разума столько же, сколько у мухи?
 — Вот поэтому-то ты и здесь, Айсберг, — сказала она. — Я?
 — Если его не смогу остановить я, это сделаешь ты.
 — У тебя богатое воображение, Пенелопа-.
 — Я не рисую событий в собственном воображении, — откликнулась Пифия. — Я их предвижу.
 — На этот раз ты ошиблась, — проговорил Айсберг. — Если он попытается тебя убить, я и пальцем не пошевелю, чтобы остановить его.
 — Ты сделаешь то, что предначертано.

 ГЛАВА 32

 Айсберг собрался было уже ответить ей, как неожиданно дверь распахнулась, и в комнату ворвался взъерошенный, залитый кровью Индеец с дико горящими глазами. В одной руке у него был акустический пистолет, в другой — окровавленный» нож.
 — Кто ты? — хриплым голосом обратился он к Айсбергу.
 — Я — друг, — ответил тот.
 Индеец непонимающе уставился на него.
 — Мы оба работаем на Тридцать Два, — продолжал Айсберг.
 — Сволочь! — злобно выругался Индеец. — Сначала я убью ее, потом его.
 — Говори потише. Индеец хихикнул.
 — Зачем это? Я прикончил всех голубых дьяволов в холле.
 Айсберг посмотрел на Пифию. Она спокойно стояла у стены и смотрела на Индейца с насмешливой улыбкой.
 Его ты не боишься, — подумал Айсберг. — Он стоит в нескольких ярдах от тебя, он не в себе, и он намерен тебя убить, а тебя это всего лишь забавляет. Значит, это не он».
 Индеец повернулся к Пифии.
 — А чему это вы улыбаетесь, леди? — пробормотал он. — Вы что ж, думаете, будто я шучу?
 — Нет, Джимми Два Пера, я знаю, что ты не шутишь, — спокойно произнесла она.
 Индеец поднял пистолет и прицелился, но тут же опустил его.
 — Пить хочется, — произнес он глухо.
 — На первом этаже есть вода, — ответила ему Пифия.
 — Вода стоит у тебя на столе, — хмыкнул он и двинулся прямо к ней.
 — Не надо! — закричал Айсберг, но было уже слишком поздно.
 Индеец налетел на силовое поле, вскрикнул, отлетел к стене, как резиновый мяч, и рухнул на пол у ног Айсберга. Тот опустился на колени и попытался нащупать пульс. Сердце Индейца билось с удвоенной скоростью.
 — Это еще зачем? — Айсберг вскинул на Пенелопу глаза.
 — Не понимаю тебя, — ответила она.
 — Зачем ты позволила ему прийти сюда и уничтожить всех голубых дьяволов? Только для того, чтобы он кончил вот так? — И он кивнул на тело у своих ног.
 — Они всего лишь голубые дьяволы, — проговорила она, равнодушно пожав плечами.
 — Я-то думал, что Индеец тебе нужен, чтобы выбраться отсюда, — продолжал Айсберг.
 — Я ошиблась, — сухо парировала она.
 Что-то слишком все просто, Пенелопа. Ты знала, что он придет сюда, и знала, что ему не удастся убить тебя. Все, что случилось, идет по плану… но, черт побери, зачем тебе надо, чтобы этот человек без сознания лежал сейчас у моих ног?
 — Мне кажется, ты озадачен, Айсберг. — В ее голосе звучало удовлетворение, а в голубых глазах он заметил снисходительность.
 — Да, озадачен, — согласился он. — Но я еще разгадаю эту загадку.
 — Если проживешь достаточно долго.
 — .То же самое я мог бы сказать и про тебя, — парировал он.
 Она улыбнулась.
 — Мне нравится жить, Айсберг. Я могла бы жить вечно.
 — У меня нет возражений, — ответил Айсберг. — Только пока ты находишься по ту сторону силового поля.
 Она пристально посмотрела на него, и тень сомнения легла на ее лицо.
 — Я вот думаю…
 — О чем?
 — Я родилась в Республике, ты — на Внутренней Границе. Мне двадцать два года, тебе за шестьдесят. Я
 ^ничего не знаю о твоем прошлом, ты — о моем будущем. Нас ничто не связывает, кроме вражды. Шанс встречи двух таких людей, как мы, в пределах огромной Галактики совершенно ничтожен. — Она помолчала. — Вот я и думаю, почему же все-таки наши судьбы пересеклись?
 — Я не знаю, — признал Айсберг.
 — Довольно любопытно, не так ли? — усмехнулась она.
 — Я был бы счастлив вообще не знать о твоем существовании.
 — Счастье — это не для нас с тобой, Айсберг, — произнесла она. — Что же касается моего существования, то очень скоро огромное количество людей узнает о нем.
 — Нет, если это каким-то образом зависит от меня.
 — От тебя теперь ничего не зависит, — со спокойной улыбкой произнесла женщина. — Тебе остается только беспомощно стоять здесь и ждать, как будут разворачиваться события.
 Айсберг ничего не ответил, и несколько мгновений они молча смотрели друг на друга.
 — Отойди в сторону, Айсберг, — наконец сказала она. — Ты закрываешь дверной проем.
 Он обернулся и увидел безоружного Преда Тропо. А затем кто-то с силой втолкнул голубого дьявола в комнату, и следом вошел Чендлер, тыча тому в спину маленьким пистолетом.
 — Мендоса! — удивленно воскликнул Чендлер. — Какого черта ты тут делаешь?
 — Через минуту я все объясню, — ответил Айсберг. — Голубые дьяволы гонятся за тобой?
 Чендлер покачал головой.
 — Там сплошные трупы. Это твоих рук дело?
 — Его, — сказал Айсберг, кивнув в сторону Индейца, который все еще был без сознания.
 — Кто это?
 — Джимми Два Пера. Чендлер нахмурился.
 — Индеец? А он-то какого черта делает на Аде?
 — Его наняли, чтобы убить Пифию, — пояснил Айсберг.
 — Ну, похоже, он уже больше мне не конкурент. — Он подтолкнул дулом пистолета Преда Тропо в спину, заставив его сделать несколько шагов вперед, а затем приказал двери закрыться.
 — А он тут зачем? — поинтересовался Айсберг, кивнув в сторону Преда Тропо.
 — Он осматривал тела, когда я вошел на этот этаж, — ответил Чендлер. — Я подумал, что смогу использовать его в качестве щита, так что предложил ему прогуляться со мной. — Чендлер посмотрел на Пифию. — Так это она и есть? Та самая, о которой ты говорил?
 — Да, это Пенелопа Бейли, — ответил Айсберг.
 — А что это за полоса на полу… силовое поле?
 — Да. Как ты догадался?
 — Я же знаю, что они держат ее в заключении, — ответил Чендлер. — Я представления не имел до настоящего момента, как именно они это делают. Как мне говорили, мы пока не разработали технологию силового поля, но, похоже, никому в голову не придет пересечь линию. — Он помолчал. — Именно это и случилось с Индейцем? — Айсберг кивнул.
 — Он нажевался семян альфанеллы, в результате пошел прямо на поле.
 — Он расчистил мне путь до самой двери, — сказал Чендлер.
 — Ты справился бы и сам.
 — Вряд ли, — сказал Чендлер, — не знаю уж, каким путем он добирался сюда, но я был бы легкой добычей, будь кому на меня охотиться. — Он помолчал. — Ты все еще не объяснил мне, как ты оказался здесь?
 — Новые указания, — сказал Айсберг. — Да?
 — Ты можешь ее убить?
 — Почему же нет? — ответил Чендлер. — Если тебя беспокоит силовое поле, то двумя уровнями ниже находится мощный Генератор. Если поле питается от него, я могу его отключить.
 Айсберг взглянул на Пифию, которая снова устремила взгляд сквозь время и пространство.
 — Но ты ведь даже не знаешь, как он работает, — напомнил Айсберг.
 — Я не знаю, как работает поле, — поправил его Чендлер, — но как работает генератор, об этом я представление имею. Точно такой же когда-то стоял на коболианском корабле, который когда-то у меня был.
 Пред Тропо осторожно попятился, стараясь отойти от Чендлера. Айсберг заметил это и повернулся к голубому дьяволу.
 — Не двигайся, — приказал он. — Мне бы не хотелось тебя убивать, но, если понадобится, я это сделаю.
 Голубой дьявол остановился, а затем вернулся на свое прежнее место, снова встав рядом с Чендлером.
 — Ладно, надо браться за работу, — произнес Чендлер. — Вряд ли эти трупы до бесконечности будут тут валяться, рано или поздно их кто-нибудь обнаружит.
 — Скорее рано, чем поздно, — произнесла Пенелопа ровным голосом.
 — Ну так что? — проговорил Чендлер.
 — Я все еще никак не могу собрать воедино куски этой проклятой головоломки, — пробормотал Айсберг.
 Я-то думал, что уже почти догадался, но Пред Тропо? Зачем он ей понадобился?
 — Мендоса, в нашем распоряжении далеко не вся ночь, — нетерпеливо бросил Чендлер.
 — Дай мне минуту подумать! — огрызнулся Айсберг. Он повернулся к Пифии, которая по-прежнему не двигалась с места и молча слушала их разговор. — Ну хорошо, он — единственный, кто может тебя освободить, Индеец нужен был для того, чтобы проложить ему дорогу к тебе, но зачем тебе я и Пред Тропо?
 Она загадочно улыбнулась и не ответила.
 — Она не способна спланировать все это, — сказал Чендлер. — Конечно, она могла предполагать, что Индеец нажуется семян, но ведь невозможно предвидеть, что сделает человек, когда его мозг подчинен наркотику.
 — Она ничего не планирует, — возразил ему Айсберг. — Она просто выбирает события. Она выбрала то будущее, где мы все четверо собрались в этой комнате… Вот только я до сих пор никак не могу понять, зачем..?
 Он не успел договорить. Неожиданно Пред Тропо сделал резкий выпад. Чендлер, внимание которого было сосредоточено на Пифии, только выругался и схватился за правую руку, из которой хлынула кровь. Почти перерезанная рука беспомощно повисла.
 — Прикончи этого сукиного сына! — рявкнул он, когда Пред Тропо повернулся к Айсбергу, выставив вперед нож, который ему каким-то образом удалось спрятать под одеждой.
 — Ни с места! — приказал Айсберг, вытаскивая собственное оружие и наводя его на голубого дьявола.
 Какую-то долю секунды Пред Тропо колебался, затем решил подчиниться и застыл на месте.
 — Брось! — продолжал Айсберг, в то время как Чендлер опустился на колени, стараясь остановить кровотечение. Айсберг бросил короткий взгляд на Пифию, но она по-прежнему не выказывала никаких эмоций,»ее лицо было неестественно спокойным.
 Ты ничуть не удивлена. Ты знала, что так произойдет.
 Айсберг нахмурился, снова повернувшись к Преду Тропо.
 Но ведь это же не имеет никакого смысла! Ты заставила двух лучших убийц Галактики появиться здесь, и вот один из них наполовину мертв, а второй остался калекой. Зачем?
 Чендлер оторвал полосу материи от своей куртки и принялся туго перетягивать глубокий — по самую кость — порез, сквозь зубы ругаясь и проклиная все на свете.
 Ну хорошо. Ты хотела просто вывести его из строя, но оставить в живых. Зачем? Чего я не улавливаю?
 — Погоди минутку, и я сам его прикончу! — прорычал Чендлер, перевязывая рану.
 — Прикончишь? — пробормотал хриплый голос за спиной у Айсберга. — Прикончишь?
 Айсберг сделал шаг назад и увидел, как Индеец, пошатываясь, поднимается на колени.
 — Прикончить, — снова повторил он, будто слово потеряло для него всякий смысл. Его широко открытые глаза ничего не выражали.
 — Не двигайся, Джимми, — предупредил его Айсберг.
 — Прикончить, — пробормотал Индеец, медленно и неуклюже поднимаясь на ноги.
 — Мы твои друзья, — произнес Айсберг, стараясь говорить спокойно и доброжелательно.
 — У меня нет друзей, — прошептал Индеец. — Я тебя не знаю! — Неожиданно его взгляд упал на Чендлера. — А вот его я знаю! Он хотел украсть у меня мои деньги. — Он выхватил парализатор. — Нет, Чендлер, тебе этого сделать не удастся! — взвизгнул он в бешенстве. — Я первый сюда пришел! Она моя!
 Айсберг прицелился в Индейца.
 — Не вздумай дергаться, — жестко предупредил он, — иначе буду стрелять.
 — Черт побери, она моя! — выкрикнул Индеец. — Моя! — Слезы бессильной злости покатились по его лицу. — Это я ее нашел, я, а не ты! Это я убил всех этих дьяволов, там, в холле, а не ты! И я не дам тебе отнять у меня то, что принадлежит мне!
 Его качнуло, он вскинул парализатор и наставил его на Чендлера, не обращая внимания на то, что палец Айсберга уже лег на спусковой крючок.
 А потом вдруг все неожиданно в этой головоломке встало на свои места.
 Айсберг ничего не мог поделать, он уже нажал на спуск, но в последнюю микросекунду сумел поднять руку, и луч ушел в сторону, не причинив Индейцу вреда. И в тот же миг раздался еще один выстрел. Индеец застрелил Чендлера.
 — Нет! — вскрикнула Пифия, когда Чендлер как подкошенный повалился ничком на пол.
 Айсберг прицелился прямо между глаз Индейца и выстрелил. Затем он повернулся к Преду Тропо.
 — Не двигайся и не глупи, — предупредил он. — И тогда, возможно, останешься в живых. — Он помолчал. — Я ведь был прав, верно, Пенелопа?
 . Она лишь молча кивнула.
 — У тебя в запасе было множество вариантов будущего, и ты хотела соединить их, разве не так? — продолжал Айсберг. — Тебе нужен был Свистун, потому что только он знал, как отключить генератор. Но Индеец должен был явиться первым, поскольку не существовало такого будущего, где бы Свистуну удалось незаметно пробраться к тебе в комнату.
 — Да, — произнесла она.
 — Если бы я не догадался об этом в самую последнюю секунду, что бы произошло дальше? Я бы прикончил Индейца и тем самым спас бы Чендлера — в этом-то и заключалась моя роль, — а затем Пред Тропо убил бы»меня, так?
 Она молча кивнула, и ее глаза снова стали отрешенными, она уже вновь видела только будущее.
 — Но я грузный, старый человек, к тому же с искусственной ногой, — продолжал Айсберг. — Я бы никогда не сумел выбраться отсюда. Но вот чего я никак не мог понять: зачем здесь нужен был Пред Тропо? Или вообще любой лорн? Ведь меня могли схватить и позже.
 Я не понимаю, — пробормотал голубой дьявол.
 Айсберг повернулся к нему.
 — Ты должен был вывести Чендлера из строя, но не убивать его. Он был самым опасным из нас всех: даже с поврежденной рукой он запросто мог прикончить тебя. Но он знал бы, что ему не удастся противостоять целому взводу лорнов, которые охраняют здание, поэтому единственным выходом для него было бы освободить Пенелопу и дать ей выбрать такое будущее, где бы они оба смогли удрать отсюда незамеченными. — Он бросил взгляд на Пифию. — А когда вы оба были бы в безопасности и он считал бы, что сможет передать тебя Тридцать Два и получить вторую половину суммы, с ним бы случился сердечный приступ, верно?
 — Удар, — равнодушно произнесла она, — у него было слишком хорошее сердце.
 — Пред Тропо, — сказал Айсберг, — теперь-то ты понимаешь, что здесь произошло? Все это, — продолжал он, показывая на трупы Индейца и Чендлера, — все это случилось потому, что она хотела освободиться.
 Вот почему здесь я, вот почему ты сам в этой комнате. Мы не враги, мы всего лишь пешки, и не более того.
 Голубой дьявол ошарашенно уставился на него, однако ничего не сказал.
 — Мы не можем позволить ей вырваться отсюда… ни теперь, ни в будущем, никогда. Конечно, судьба поступила с ней жестоко, одарив ее такими способностями, и ее ждет неприятное будущее, но она слишком опасна, ее нельзя выпускать на просторы Галактики. Посмотри, что она сумела натворить, будучи в заключении.
 — Нет, — выдавил Пред Тропо наконец. — Ее нельзя выпускать.
 — Я рад, что ты мыслишь разумно.
 — Но ведь за ней придут и другие. Их пришлют, чтобы убить ее, и тогда она примется манипулировать ими, как делала это с нами.
 — Я позабочусь, чтобы следующего раза не было, — ответил Айсберг.
 — Как ты можешь это сделать?
 — Я скажу Тридцать Два, что она мертва. Если вы все тут будете держать язык за зубами, то он никогда и не заподозрит, что я лгу.
 — Выходит, я должен тебя отпустить, — заметил Пред Тропо.
 — У тебя нет причин задерживать меня здесь, — пожал плечами Айсберг. — А если ты попытаешься это сделать, в моем протезе спрятан заряд взрывчатки с детонатором. И поверь мне, я не стану колебаться. Я взорву и тебя, и себя, и все это чертово здание, но учти, она найдет способ выбраться отсюда; она выживет. — Он помолчал. — Я предпочел бы остаться в живых. А ты?
 Пред Тропо долгую минуту смотрел на Айсберга, размышляя над его словами.
 — Хорошо, ты можешь идти с миром, — сказал он наконец.
 — Спасибо.
 — Но тебе не удастся выйти отсюда одному. Я позабочусь о сопровождении. — Он двинулся к двери, затем обернулся: — Только не выходи из комнаты, пока я не вернусь, иначе я не могу гарантировать тебе безопасность.
 — Понимаю, — откликнулся Айсберг.
 Голубой дьявол вышел, и дверь бесшумно закрылась за ним.
 — Я ошибалась, — сказала Пенелопа, когда они остались вдвоем. — Я думала, что готова выйти в Галактику, но я ошибалась. Мне надо подождать еще немного, пока мои силы не окрепнут.
 — Тебе никогда не выйти из этой комнаты, Пенелопа. Она улыбнулась.
 — В тот день, когда я буду готова, я выйду отсюда. Ты недооценил мои способности, когда мне было восемь лет, я недооценила тебя сейчас. Думаю, что никто из нас больше не совершит подобной ошибки. — Она вздохнула и покачала головой. — Я должна была увидеть… но было столько мелких деталей, столько вариантов: что сделает Индеец и в какой момент, когда появится Чендлер, когда нанесет удар Пред Тропо, в какую секунду очнется Индеец… — Она неожиданно улыбнулась. — И все-таки мне почти удалось. Еще полсекунды, и я оказалась бы на свободе.
 — Да, это так, — признал Айсберг.
 — В следующий раз я буду более аккуратной.
 — Следующего раза не будет.
 — Возможно, для тебя. — Ее голос снова зазвучал спокойно и отрешенно. — Ты старый, больной человек, твои силы на исходе. — Она помолчала. — Я же молода. С каждым днем мои силы растут, а за пределами этой комнаты меня ждет целая Галактика.
 — Оставь ее в покое, — посоветовал Айсберг. Она снова ему улыбнулась.
 — Я не могу, ты же знаешь. Я вижу будущее, я вижу великие события, события, которые не могли бы тебе даже присниться. Настанет день, и я выберусь отсюда и осуществлю все свои замыслы.
 Вернулся Пред Тропо с шестью охранниками.
 — Вы готовы, Мендоса?
 Айсберг кивнул и повернулся к двери.
 — Айсберг, — послышалось за спиной.
 — Да?
 — Я хочу поблагодарить тебя.
 — За что? — удивленно спросил он.
 — За то, что тебе удалось удивить меня, — сказала она. — Всегда интересно ощутить нечто новое, а удивление… я ведь никогда его не испытывала.
 — Надеюсь, тебе это понравилось, — заметил он сардонически.
 — Нет. — Она задумчиво покачала головой. — Нет, мне не понравилось. И я не хочу, чтобы меня еще когда-нибудь удивляли.
 Ее слова повисли в пустоте, как зловещее облако.