Аннотация: Франция. XIX век. Любовь и смерть, богатство и тюрьма, тайны и погони, авантюрные приключения и любовные романы известного коварного мошенника и соблазнительного красавца по имени Арсен Люпен – виртуозный грабителя, подчиняющийся лишь своему собственному кодексу чести, который стал детективом. --------------------------------------------- МорисЛеблан АрсенЛюпэнвтюрьме Нетнасвететуриста, достойногоэтогозвания, которыйнезнаетбереговСеныинезамечалмеждуразвалинамиЖумьежаируинамиСэн-ВандриластранныймаленькийсредневековыйзамокМалаки, гордосидящийнасвоейскале, всамойсерединереки. Аркамостасвязываетегосдорогой. Основанияегомрачныхбашенсливаютсясгранитом, накоторомонстоит, –огромнымблоком, оторвавшимсяотневестькакойгорыивыброшеннымнаэтоместокаким-тоневероятнымкатаклизмом. Вокругнего, совсехсторон, тихиеводыиграютсредикамышей, истеблитравколышатсянадмокрымигрудамиречнойгальки. ИсторияМалакисурова, какегоимя, ипричудлива, какегосилуэт. Тобыланепрерывнаячередасражений, осад, штурмов, грабежейирезни. Напосиделкахвдеревняхокруги Kосдрожьювспоминаютпреступления, которыебыливнемсовершены. Рассказываюттаинственныелегенды. Говорятознаменитомподземномходе, которыйвелкогда-тоизнегокаббатствуЖумьежикзамкуАгнессыСорель, любовницыКарла VII. ВэтомстаромпристанищегероевиразбойниковживеттеперьбаронКагорн, БаронСатана, какегонетакдавнозвалинабирже, гдеоннесколькопоспешноразбогател. РазорившимсявладельцамМалакипришлосьпродатьему, чутьлинезакусокхлеба, старинноежилищепредков. Баронпривезвзамоксобранныеимзамечательныеколлекциикартинимебели, фарфораидеревянныхрезныхпанно. Иживетздесьодин, стремястарымислугами. Никтовэтистенытеперьнепроникает. НиктониразунелюбовалсяподсводамиэтихдревнихзаловтремяполотнамиРубенса, которымивладеетбарон, двумяВатто, кафедройработыЖанаГужонаидругимичудесами, взмахамибанковскихбилетов, вырваннымипрямоизрукбогатейшихзавсегдатаевпубличныхаукционов. БаронСатанбоится. Незасебя–засокровища, собранныестакойнеизменнойстрастью, синтуициейлюбителя, которогосамыедошлыеторговцынемоглиниразунадуть. Онлюбитих. Любитихжестокойлюбовьюскупцаиревнивой–супруга. Каждыйвечер, кзакату, четыреокованныежелезомдвери, поставленныевначалеиконцемостаипередвъездомнапарадныйдвор, запираютназасовы. Электрическиезвонкиготовызазвучатьвтишинепрималейшемтолчке. СостороныСеныопасатьсянечего: скалатамкрутообрываетсявниз. Ивот, воднуизсентябрьскихпятниц, кмоступодошел, какобычно, почтальон. И, какобычно, баронсамприоткрылтяжелуюдверь. Оносмотрелприбывшеготакподробно, какеслибынезналуже, причем–непервыйгод, этувеселую, добродушнуюфизиономиюснасмешливымвзоромстарогокрестьянина, человека, которыйсосмехомемусказал: – Этосновая, господинбарон. Недругой, надевшиймоюблузуифуражку. – Комуможнонынчеверить? –пробормоталКагорн. Почтальонвручилемуворохгазет. Затемдобавил: – ЕстьдляВасинечтоновое, господинбарон. Нечтоновое. – Новое? – Письмо…Заказное, ктомуже… Отрезанныйотмира, неимеяникого, ктомогбыпроявитькнемуинтерес, баронникогданеполучалписем. Иэтосразупоказалосьемуплохимпредзнаменованием, причинойдлябеспокойства. Ктобылнеизвестный, которыйрешилсянарушитьегоуединение? – Распишитесьвоттут, господинбарон… Онрасписался, ворча. Потом, взявписьмо, подождал, когдапочтальонисчеззаповоротом, и, побродив, немноговзад-вперед, прислонилсякпарапетуиразорвалконверт. Внутриоказалсясложенныйвчетверолистокбумаги, надписанныйповерхуотруки: «ТюрьмаСанте, Париж»! Онбросилвзгляднаподпись: «АрсенЛюпэн». Исудивлениемпрочитал: «Господинбарон, Вгалерее, котораясоединяетдвеВашигостиные, имеетсякартинаФилиппаШампенья, прекраснаяработа, котораямнеоченьнравится. ВашиРубенсы, какименьшийизВашихВатто, тожесоответствуютмоемувкусу. Втойгостиной, чтосправа, хочуотметитьсервантвстилеЛюдовика XIII, гобеленыизБове, столикАмпирработыДжакобаисундуквстилеРенессанс. Втой, чтослева, –всювитринусдрагоценностямииминиатюрами. Напервыйразяготовудовольствоватьсяперечисленнымипредметами, реализациякоторых, полагаю, небудеттрудной. АпосемупрошуВасраспорядиться, чтобыонибылидолжнымобразомупакованыиотправленынамоеимя (спредварительнойоплатой) наБатиньольскийвокзалнепозднее, чемчерезвосемьдней…Впротивномслучаебудувынужденсамоличнопроизвестиихотправкувночьсосреды 27 начетверг 28 сентября. И, кактоготребуетсправедливость, неограничусьужевышеуказаннымипредметами. Прошуизвинитьзапричиняемоебеспокойствоипринятьвыражениясовершеннейшегопочтения. АрсенЛюпэн. P. S. ОсобопрошунеприсылатьбольшегоизВашихВатто. ХотяВыуплатилизанеговДомераспродажтридцатьтысячфранков, этовсеголишькопия; оригиналкартинывгодыДиректориибылсожженБаррасом, вовремяночнойоргии. МожносправитьсяпонеизданныммемуарамГарата. НестанутакжепретендоватьнадамскуюцепочкувстилеЛюдовика XV, подлинностькоторойпредставляетсясомнительной». ПисьмопотряслобаронаКагорна. Залюбойдругойподписьюонобыегоглубокообеспокоило; ноэтоподписалсамЛюпэн! Усердныйчитательгазет, всегдавкурсевсего, чтослучалосьвмиреичтокасалосьпреступленийиворовства, оннеоставалсявневеденииподробностейпохожденийадскоговзломщика. Барон, конечно, знал, чтоЛюпэн, арестованныйвАмерикесвоимврагомГанимаром, несомненносиделзарешеткой, ичтоготовился–скакимитрудами! –егопроцесс. Ноонзналтакже, чтоотэтогочеловекаможнобылоожидатьвсего. Аточноезнаниезамка, размещениякартинимебеликтомуже, быловесьмагрознымпредостережением. Ктомогснабдитьегосведениямиовещах, которыениктоневидел, кромесамогобарона? КагорнокинулвзоромсуровыйсилуэтМалаки, егокрутыеобрывы, окружающиеегоглубокиеводы, ипожалплечами. Нет, решительноопасностинемоглобыть. Никтовцеломсветенемогбыпробратьсявнеприкосновенноесвятилищеегодрагоценныхсобраний. Никто, допустим; ноАрсенЛюпэн? РазведляАрсенаЛюпэнасуществуютдвери, подъемныемосты, крепостныестены? Кчемунаилучшимобразомустроенныепрепятствия, самыетщательныепредосторожности, еслиАрсенЛюпэнрешилихпреодолеть? ВтотжевечероннаписалгосударственномупрокуроруРуэна. ПослалемуписьмосугрозамиЛюпэна, потребовавпомощиизащиты. Ответнезаставилсебяждать: АрсенЛюпэнвданноевремясодержитсявтюрьмеСанте, подстрогимнадзором, лишенвозможностиписатьписьма, посланиеможетбытьтолькоделомрукмистификатора. Всеговорилообэтом, –каклогикавещей, такинесомненностьфактов. Темнеменее, изпредосторожности, кисследованиюпочеркабылпривлеченэксперт. Иэтотспециалистзаявил, что, несмотрянанекоторыесовпадения, данныйпочеркнепринадлежалназванномузаключенному. «Несмотрянанекоторыесовпадения» –бароностановилсялишьнаэтихобескураживающихсловах, гдеемувиделосьналичиесомнения, которого, поегомнению, былодостаточнодлявмешательстваправосудия. Страхиегообострились; онбезконцачиталиперечитывалписьмо. «Будувынужденсамоличнопроизвестиихотправку…» Иточнаядата: ночьсосреды 27 начетверг 28 сентября! Молчаливыйиподозрительный, бароннерешилсядоверитьделослугам, преданностькоторыхотныненеказаласьемубезупречной. Однако, впервыезанескольколет, егомучилапотребностьскем-нибудьпоговорить, посоветоваться. Оставленныйнапроизволсудьбыместнойполицией, ненадеясьнасобственныевозможности, онбылготовпоспешитьвПариж, чтобымолитьосодействиикогонибудьизотставныхполицейских. Прошлодвадня. Натретий, читаягазеты, барончутьнеподскочилотрадости. В«ПробужденииКодбека» быланапечатанаследующаязаметка: «Мысчастливыобъявить, чтовнашемгороде, томускоротринедели, находитсяглавныйинспекторГанимар, одинизветерановСюрте. МсьеГанимар, которомуарестАрсенаЛюпэна, егопоследнеедостижение, обеспечилоевропейскуюизвестность, отдыхаетотдолгихтрудов, приманиваянасвоикрючокуклейкуипескаря». Ганимар! Вотон, наконец, тотсоюзник, которыйтребуетсябаронуКагорну! Ктоеще, крометерпеливого, хитроумногоГанимара, сумеетрасстроитькозниЛюпэна? Бароннесталмедлить. ШестькилометровотделялизамокотгородкаКодбека. Онпрошелихбыстрымшагомчеловека, ведомогонадеждойнаспасение. Посленесколькихбесплодныхпопытокузнатьадресглавногоинспектора, оннаправилсякредакции«Пробуждения», находившейсянасерединенабережной. Нашелтамсотрудника, готовившегозаметкукпечатиитот, подойдякокну, воскликнул: – Ганимар? Вынавернякаувидитеегонаберегу, судочкойвруках. Тамсостоялосьнашезнакомство–яслучайноувиделегоимя, вырезанноенаудилище. Вотон, тотнизенькийстаричок, которыйвидентам, поддеревьямиаллеи. – Всюртукеисоломеннойшляпе? – Точно! Ах! Какойстранныйсубъект, неразговорчивыйиугрюмый! ПятьминутспустябаронподошелкзнаменитомуГанимару, представилсяипопыталсязавязатьразговор. Недобившисьуспеха, онвзялбыказарогаиоткровенноизложилсвоедело. Тотвыслушалвполнойнеподвижности, нетеряяизвидурыбу, которуюподстерегал, затемповернулсякнему, смерилегосногдоголовысвыражениемглубочайшейжалости, ипроизнес: – Милостивыйгосударь, людей, которыххотятограбить, непринятопредупреждать. АрсенЛюпэн, вчастности, несовершаетподобныхошибок. – Ивсе-таки… – Будьуменямалейшиесомнения, сударь, будьтеуверены, удовольствиепосадитьсновавкутузкудражайшегоЛюпэнаперевесилобыуменялюбыеиныесоображения. Ксожалению, однако, сеймолодойчеловекнаходитсязарешеткой. – Ноеслионсбежит?.. – ИзтюрьмыСантенеубегают. – Ноон… – Он–неболее, чемдругой. – Ивсе-таки… – Отлично, еслионсбежит, темлучше, яегосновасхвачу. Покаместже–спитесноммладенцаиперестаньтепугатьуклейку, которая, кажется, собираетсяклюнутьнамойкрючок. Разговорбылокончен. Баронвозвратилсядомой, несколькоуспокоенныйбеспечностьюГанимара. Онпроверилзапоры, обнюхалслуг, ипрошлоещесорокдвачаса, втечениекоторыхемупочтиудалосьубедитьсебя, чтострахиегобеспочвенны. Нет, решительнонет, каксказалемуГанимар; людей, которыххотятограбить, обэтомнепредупреждают. ^ Назначенноечислоприближалось. Утром 27-гоничегоособенногонеслучилось. Новтричасадняпозвонилкакой-томалец. Ондоставилтелеграмму. «ВокзалеБатиньоляникакихотправленийнет. Приготовьтевсеназавтра. Арсен». Баронаопятьсноваохватилосмятение. Дотакойстепени, чтоонсталподумывать, неуступитьлинастояниямЛюпэна. ОнбросилсявКодбек. Ганимарудилрыбунапрежнемместе, сидянаскладномстуле. Неговорянислова, баронпротянулемутелеграмму. – Нуичто? –произнесинспектор. – Какнуичто? Ведьвсеслучитсязавтра! – Чтоименно? – Кражасовзломом! Разграблениемоихколлекций! Ганимарположилудочку, повернулсякнемуи, скрестиврукинагруди, нетерпеливовоскликнул: – ИВывообразили, чтоязаймусьтакойнелепойисторией! – КакоевознаграждениеугодноВамназначитьзато, чтобыпровестиночьс 27-гона 28-евмоемзамке? – Ниединогосу, инеморочьтемнеголову. – Назначьтецену; ябогат, яоченьбогат. Внезапностьэтогопредложения, видимо, сбиластолкуГанимара, которыйпродолжалужеспокойнее: – Яздесьпровожуотпускиневправевочто-либовстревать. – Никтообэтомнеузнает. Обязуюсь, чтобынислучилось, хранитьмолчание. – О! Ничегоинепроизойдет. – Хорошо, предлагаютритысячифранков. Достаточно? Инспекторпринялпонюшкутабака, подумалипроронил: – Согласен. Нодолженобъявитьчестно: деньгипропадутзазря. – Меняэтонетревожит. – Втакомслучае…Наконец, вчемможнобытьуверенным, имеяделостакимдьяволом, какЛюпэн! Вегоподчиненииможетбытьцелаябанда…Выуверенывсвоихслугах? – Каксказать… – Небудем, сталобыть, нанихрассчитывать. Япредупрежутелеграммойдвухздоровяковизмоихприятелей–снимиделобудетвернее. Атеперь–ступайте, наснедолжнывидетьвместе. Дозавтра, вдевятьчасов. Наследующийдень, вназначенныйГанимаромсрок, баронКагорнприготовилсвойарсенал, наточилоружиеисовершилпрогулкувокругзамкаМалаки. Ничтоподозрительноенепривлеклоеговнимания. Вечером, ввосемьтридцать, онотпустилсвоюприслугу. Онижиливофлигеле, выходившемфасадомнадорогу, новнекоторомотдаленииотнее, уоконечностизамка. Оказавшисьводиночестве, бароносторожнооткрылвсечетыредвери. Мгновениеспустякто-тотихоподошел. Ганимарпредставилдвоихсвоихпомощников, крепкихребятсбычьимишеямиимогучимируками. Затемпотребовалнекоторыхразъяснений. Разобравшись, гдечтонаходится, оттщательнозаперизабаррикадировалвходы, черезкоторыеможнобылопроникнутьвнаходившиесяподугрозойзалы. Осмотрелстены, приподнялковры, затемпоставилсвоихагентоввцентральнойгалерее. – Никакихглупостей, братцы. Мыздесьнедлятого, чтобыспать. Прималейшейтревогеоткрывайтеокна, выходящиеводвор, изовитеменя. Поглядывайтеивсторонуреки–десятьметровобрывистойскалыврядлииспугаюттакихчертей. Онзаперих, забралключиисказалбарону: – Атеперь–нанашпост! Инспекторизбралдляночлегакаморку, вырубленнуювтолщеоборонительнойстены, междудвумяглавнымивходами, гдераньшебыломестодозорного. Односмотровоеокошкооткрывалосьнамост, другое-водвор. Вуглувиднелосьнечтовродеотверстияколодца. – Каквыменязаверили, господинбарон, этотколодецслужилединственнымвходомвподземельяи, насколькопомнятживущие, онзаделан? – Да. – Такимобразом, еслинесуществуетдругоговыхода, неизвестногодлявсех, кромеАрсенаЛюпэна, мыможембытьспокойны. Онпоставилврядтристула, судобствомнанихрастянулся, зажегсвоютрубкуивздохнул: – Сказатьправду, господинбарон, надобылооченьзахотетьнадстроитьэтажнаддомиком, вкоторомясобираюсьокончитьсвоидни, чтобывзятьсязатакуюпримитивнуюработу. Расскажуобэтомкогда-нибудьсвоемуприятелюЛюпэну: онбудетдержатьсязабокаотсмеха. Барон, однако, несмеялся. Чуткоприслушиваясь, онсрастущейтревогойвопрошалтишину. Времяотвременионнаклонялсянадколодцемипогружалвразверстыйлюкбеспокойныйвзор. Пробилоодиннадцатьчасов, полночь, часночи. ВнезапнобаронсхватилзалокотьГанимара, которыйвздрогнул, просыпаясь. – Слышите? – Конечно. – Чтоэтотакое? – Этояхрапел. – Данетже, послушайте… – А! Прекрасно, эторожокавтомобиля. – Такчто? – Таквот, неследуетполагать, чтоЛюпэнвоспользуетсяавтомобилемкактараномдлятого, чтобыразрушитьвашзамок. Инавашемместе, господинбарон, ябыпростозаснул…каксделаю, свашегопозволения, ясам. Спокойнойночи. Этобылединственныйповоддлятревоги. Ганимарсмогпродолжитьпрерванныйсон, ибароннеуслышалничего, кромеегозвучногоиразмеренногохрапа. Нарассветеонивышлиизсвоейкаморки. Яснаятишина, утреннееспокойствие, какоебываетубереговпрохладныхвод, обнималозамок. Кагорн–сияяотрадости, Ганимар–по-прежнемуневозмутимыйподнялисьполестнице. Неслышалосьнизвука. Ничегоподозрительного. – Чтояговорилвам, господинбарон? Всущности, мненеследовалосоглашаться…Мненеловко… Онвзялключиивошелвгалерею. Надвухстульях, скорчившись, сповисшимируками, обаагентаспали. – Громимолния! Чертвозьми! –проворчалинспектор. Итутжераздалсякрикбарона: – Картины!.. Сервант!.. Онзаикался, задыхался, протягиваярукикпустымместам, копустевшимстенам, изкоторыхторчалигвозди, гдеещевиселитеперьненужныеверевки. Ватто–исчез! Рубенсы–похищены! Гобелены–сняты! Витриныдлядрагоценностей–опустошены! – ИмоиканделябрывстилеЛюдовика XV в…Иподсвечникрегентства!.. Ибогородицадвенадцатогостолетия!.. Онперебегалсместанаместоврастерянности, вотчаянии. Называлуплаченныецены, подводилитогипотерям, нагромождалчисла, ивсеэто–вперемешку, нечленораздельно, неоконченнымифразами. Онтопалногами, корчился, сходясумаотяростиистрадания. Словновконецразоренныйчеловек, готовыйпуститьсебепулювлоб. Иесличто-нибудьмоглоегоутешить, тотолькоизумление, охватившееГанимара. Невпримербарону, инспекторнебылвсостояниипошевелиться. Словноокаменев, онблуждающимвзоромокидывалокружающее. Окна? Заперты. Замкинадверях? Нетронуты. Иникакихпроломоввпотолке. Следоввзломавполу? Всебыловполнейшемпорядке. Все, очевидно, исполненометодически, побезошибочному, логичномуплану. – АрсенЛюпэн…АрсенЛюпэн… –бормоталонвполнейшейподавленности. Онподскочилкобоимагентам, словногневеговдругподхлестнул, яростновстряхнулих, сталругать. Ниодин, однако, непроснулся. – Ихусыпили! – Нокто?! – Вотеще! Он, чертеговозьми! Либоегобанда, подегоруководством. Это–вегоманере. Егопочерк, ошибкинеможетбыть. – Втакомслучаеяпогиб, всепропало. – Да, всепропало. – Ноэтожеужасно! Чудовищно! – Жалуйтесьвполицию. – Кчему? – Дьявольщина! Надопопытаться, управосудия–своивозможности. – Правосудие! Поглядитехотябынасебя…ВэтусамуюминутуВымоглибыпоискатьулики, обнаружитьчто-нибудь, аВынисместа… – Обнаружитьчто-нибудь, имеяделосАрсеномЛюпэном! ОчемВы, милейший, АрсенЛюпэнникогданеоставляетследов. Унегонебываетслучайностей. Яспрашиваюсебяпорой, непосвоейливолеондалмнезадержатьсебятам, вАмерике! – Значит, мнепридетсяотказатьсяотсвоихполотен, отвсего! Новедьонукралжемчужинымоихколлекций! Яотдалбыцелоесостояние, чтобыихвернуть. Еслипротивнегоничегонельзяпредпринять, пустьонхотябыназоветцену! Ганимарпристальновзглянулнабарона. – Пожалуй, вэтоместьсмысл…Вамэтонекажется? – Нет, нисколько. ЧтоВыимеетеввиду? – Этумысль, котораякомнепришла. – Окакоймыслиречь? – Мыещекэтомувернемся, еслиследствиеничегонедаст…Толькосмотрите, нисловаобомне, еслихотите, чтобыделомнеудалось. Идобавилсквозьзубы: – Всущности, хвастатьмнепоканечем. Обаагентамеждутемпостепенноприходиливсебястемпришибленнымвидом, скоторымпробуждаютсяотгипнотическогосна. Судивлениемосматривались, пыталисьпонять, гдеони. Ганимарзадалимнескольковопросов; ониничегонепомнили. – Ивсе-таки, выдолжныбылихотького-нибудьзаметить! – Нет. – Вспомните! – Данетже… – Вычто-нибудьвыпили? Онипоразмыслили. Затемодинсказал: – Да, явыпилнемноговоды. – Изэтоговотграфина? – Да. – Ятоже, –объявилвторой. Ганимарпонюхалсосуд, попробовалсодержимое. Уводынебылониособогопривкуса, ницвета. – Таквот, мытеряемвремязря. Незапятьминутрешаютзагадки, заданныеАрсеномЛюпэном. Но, чертвозьми, яклянусь, чтоонмнеещепопадется. Второйтурвыиграним. Ноужтретийостанетсязамной! ВтотжеденьжалобапоповодуквалифицированнойкражибыланаправленабарономКагорномпротивАрсенаЛюпэна, содержавшегосявтюрьмеСанте. Баронунеразпришлось, однако, обэтомпожалеть, когдаонувиделзамокМалакинаводненнымжандармами, прокурорами, следователями, журналистами, всемилюбопытствующими, проникавшимивовсеуглы, вкоторыеимвовсенеполагалосьсоваться. Деловзволновалообщественноемнение. Всепроизошлопристольнеобычныхобстоятельствах, имяАрсенаЛюпэнанастольковозбуждаловоображениелюдей, чтосамыеневероятныеисториизаполоняликолонкигазет, ипубликавстречалаихсдоверием. Нопервоначальноеписьмо, котороеопубликовало«ЭхоФранции», (иниктоникогданеузнал, ктосообщилгазетеэтоттекст), послание, которымбаронКагорнбылнахальнопредупрежденнасчеттого, чтоегоожидало, вызвалочрезвычайноеволнение. Былипредложенысамыефантастическиеобъяснения. Напомнилиосуществованиизнаменитыхподземелий. Иследствие, поддавшисьвлиянию, направилорозыскпоэтомупути. Замокобшарилиснизудоверху. Допросиликаждыйкамень. Исследовалидеревянныеобшивкистен, дымоходы, рамызеркалипотолочныебалки. Присветефакеловосмотрелиогромныепогреба, вкоторыхфеодальныевладетелиМалакинекогдаскладывалисвоеоружиеиприпасы. Заглянуливсамыенедраскалы. Всебылонапрасно. Неудалосьобнаружитьмалейшегопризнакаподземногохода. Потайногоходапростонебыло. Пустьтак, –отвечалинаэтосовсехсторон, –нопредметымеблировкиикартинынеиспаряютсясамисобой, подобнопризракам. Такиевещиуходяттолькочерездвериилиокна, илюди, которыеимизавладевают, пробираютсявнутрьивыходяттожечерездвериилиокна. Ктожеэтилюди? Каконизабралисьтуда? Икакоттудавыбрались? ОрганыправосудияРуана, убедившисьвсвоембессилии, обратилисьзапомощьюкпарижскимсыщикам. ГосподинДюдуа, начальникСюрте, направилкнимлучшихрозыскниковсвоейжелезнойбригады. ДаиличнопровелвМалакесороквосемьчасов. Этотоженикчемунепривело. ТогдаонивызвалинспектораГанимара, чьимуслугамемуприходилосьтакчастодаватьвысокуюоценку. Ганимарвнимательновыслушалнаставлениясвоегоначальника; затем, покачавголовой, молвил: – По-моему, упорныепоискивсамомзамкенебылиправильнымрешением. Выходсовсемвдругомместе. – Вкакомже? – Там, гдеЛюпэн. – Там, гдеЛюпэн! Думатьтак–значитдопуститьегоучастие! – Яеговполнедопускаю. Болеетого, считаюнесомненным. – Послушайте, Ганимар, этоведьнелепо! АрсенЛюпэн–втюрьме! – АрсенЛюпэнвтюрьме, допустим. Онподнаблюдением, согласен. Нобудьунегонаногахкандалы, наруках–веревкииворту–кляп, янеизменилбысвоегомнения. – ПочемуВытакупорствуете? – ПотомучтоАрсенЛюпэнитолькоонспособенсоорудитьтакуюмасштабнуюмахинациюинастолькоееусовершенствовать, чтобыонаудалась…Каконоивышлонасамомделе. – Слова, Ганимар, слова! – Отражающиедействительность. Новэтомделенебылониподземныхходов, ниповорачивающихсянасвоейосикаменныхплит, нидругихподобныхнелепостей. Нашчеловекнепользуетсятакимиустарелымиспособами. Онвесьвсегодняшнем, вернее–ужевзавтрашнемдне. – ИкаковизэтогоВашвывод? – Мойвыводпривелктому, чтояпрошууВасповсейформеразрешенияпровестиснимчас. – Вегокамере? – Вотименно. ВозвращаясьизАмерики, вовремяпереезда, мыподдерживалисамыелучшиеотношения, исмеюполагать, чтоониспытываетнекоторуюсимпатиюктому, ктосумелегоарестовать. Еслионсможетчто-нибудьдляменяпрояснить, неставясебяподудар, онбезколебанийизбавитменяотлишнегопутешествия. Былочутьпозднееполудня, когдаГанимарвошелвкамеруАрсенаЛюпэна. Арестант, лежавшийнасвоейкойке, издалвозгласрадости. – Какаяприятнаянеожиданность! МойдорогойГанимар–менявгостях! – Собственнойперсоной. – Хотелосьбыоченьмногоговтомтихомприбежище, котороеявременнодлясебяизбрал…Ивсе-такияничегонежелалбысебеболее, чемподобнойвстречи. – Тыслишкомлюбезен. – Данетже, нет! Моеуважениектебевполнеискренне. – Яэтимгоржусь. – Янеизменноутверждал: Ганимар–лучшийизнашихдетективов. Онпочтиравен–видишь, яговорюоткровенно, –онпочтиравенШерлокуХолмсу. Иявотчаянии, чтонемогупредложитьтебеничегоболеедостойного, чемэтоттабурет. Иничегоосвежающего–дажебокалапива. Ужтыпрости, ведьзадержалсяяздесьмимоходом. Ганимарсел, улыбаясь, изаключенныйпродолжал, радуясьвозможностипоболтать: – Боже, какэтоприятно, когдатвойвзорможетотдохнутьналицечестногочеловека! Мнедочертиковнадоелифизиономиистукачейилегавых, которыеподесятьразнаденьпроверяютмоикарманыиэтускромнуюкамеру, чтобыубедиться, чтоянеготовлюськпобегу. Иктобымогподумать, чтоправительствотакмноюдорожит! – Унегоестьнаэтооснования. – Нунет! Какоебылобысчастье, еслибымнепозволилиспокойнопожитьвсвоемуголке! – Начужиесредства. – Неправдали? Всебылобытакпросто! Ноязаболтался, наговорилкучуглупостей, аты, можетбыть, торопишься. Приступимкделу, Ганимар! Чемуобязанчеститакогопосещения? – ДелуКагорна, –прямозаявилсыщик. – Стоп! Однуминутку! Уменяведьстолькоразныхдел! Пои-щу-кавпамятидосьеделаКагорна…Ах, вотоно, наконец. ДелоКагорна, замокМалаки, департаментНижняяСена. Два. Рубенса, одинВаттоинесколькомелкихпредметов. – Вотименно, мелких. – Ох! Ей-богу, всеэтонетакужважно. Бываетлучше. Ноисториятебя, вижу, заинтересовала, идляменяэтогодостаточно…Яслушаютебя, Ганимар. – Надолитебеговоритьотом, какпродвигаетсярозыск? – Нетсмысла, ячиталутренниегазеты. Позволюсебедажесказать, чтопродвигаетесьвыдовольномедленно. – Именнопоэтомуяприбегаюктвоейлюбезности. – Веськтвоимуслугам! – Дляначала: делодействительнонаправлялосьтобой? – ОтАдоЯ. – Письмоспредупреждением? Телеграмма? – Оттвоегопокорногослуги. Должныбыть, кажется, кое-какиеквитанции. Люпэнраскрылящичекстоликаизнекрашеногодерева, который, вместестабуретомикойкой, составлялвсюобстановкукамеры, извлекизнегодваклочкабумагиипротянулихинспектору. – Воттакштука! –воскликнултот. –Я-тодумал–стебянеспускаютглаз, тебяпостояннообыскивают. Насамомжеделетыпочитываешьгазеты, коллекционируешьпочтовыеквитанции… – Ба! Этилюдитакнедалеки! Онивскрываютподкладкумоегопиджака, исследуютподметкимоихботинок, простукиваютстеныэтойкаморки, ноникомуивголовунеприходит, чтоЛюпэнненастолькопрост, чтобыизбратьстольдоступныйихвзорамтайник. Наэтомиосновывалсямойрасчет. Ганимар, развеселившись, воскликнул: – Странныйпарень! Тыменяпростоставишьвтупик. Расскажимневсе, какбыло. – Ох-ох, какойжетыбыстрый! Раскрытьтебемоитайны…Моималенькиехитрости…Этооченьсерьезныйшаг. – Развеяошибся, рассчитываянатвоедоброерасположение? – Вовсенет, Ганимар…Посколькутынастаиваешь…АрсенЛюпэнсделалнесколькошаговпокамере, потом, остановившись, спросил: – Чтотыдумаешьомоемписьмебарону? – Чтотыхотелподразвлечься, повеселитьмалостьпублику. – Нувотеще! Подразвлечься! Уверяютебя, Ганимар, ябылотебелучшегомнения. Стоитлитерятьвремянатакиедетскиешалостимне, АрсенуЛюпэну! Развеясталбысочинятьподобноеписьмо, еслимогограбитьбарона, ненаписавему? Поймитеже, иты, ипрочие, чтописьмобылонеобходимейшейотправнойточкой, тойпружиной, котораяпривелавдвижениевсюмашину. Давайпоступимпопорядкуиподготовимвместе, еслиневозражаешь, ограблениезамкаМалаки. – Слушаю. – Итак, представимсебеосновательнозапертыйзамок, забаррикадированный, какимбыложилищебаронаКагорна. Станулияотказыватьсяотпредприятияиговорить«прощайте» сокровищам, которымихочузавладеть, потойпричине, чтозамок, гдеонисодержатся, дляменянедоступен? – Очевидно, нет. – Прибегнулиякштурмузамка, каквдалекуюстарину, воглавешайкиавантюристов? – Ребячество! – Либопопытаюсьнезаметновнегопроникнуть? – Невозможно. – Остаетсясредство, по-моему–единственное: сделатьтак, чтобывладелецзамкасамменявнегопригласил. – Оригинальныйспособ. – Причемвесьмалегкий! Предположим, чтоводинпрекрасныйденьхозяинзамкаполучаетписьмо, предупреждающееегоотом, чтозадумалпротивнегонекийАрсенЛюпэн, известныйвзломщик. Каконпоступит? – Обратитсякпрокурору. – Которыйнаднимпосмеется, ибоназванныйАрсенЛюпэнвнастоящеевремянаходитсязарешеткой. Отсюда–паникавдушенашегоприятеля, готовогопризватьнапомощьдажепервоговстречного, нетакли? – Несомненно. – Иеслионслучайнопрочтет, хотябынакапустномлистке, чтонекийзнаменитыйсыщикпроводитотпусквсоседнемнаселенномпункте… – Онпоспешиткэтомусыщику. – Тысамсказал. СДругойстороны, однако, допустим, чтовпредвиденииэтогонеизбежногодемаршаАрсенЛюпэнпопроситкое-когоизсамыхловкихсвоихдрузейпоселитьсявКодбеке, войтивконтактссотрудником«Пробуждения», газеты, накоторуюподписанбарон, идатьемупонять, чтоониестьтакой-то, сиречь–знаменитыйполицейский? Чтотогдапроизойдет? – ВгазетебудетобъявленооприсутствииназванногосыщикавгородеКодбек. – Отлично. Теперь–одноиздвух: либорыбка–тоестьКагорн–наэтонеклюнет, итогданичегонеслучится. Либо, иэтонаиболеевероятно, онприбежит, весьдрожа; ивотужеКагорнумоляетодногоизмоихдрузейпомочьему–противменяже. – Всеболеелюбопытно. – Разумеется, мнимыйполицейскийвначалеоткажетемувсодействии. ЗаэтимпоследуеттелеграммаотАрсенаЛюпэна. Припадокужасаубарона, которыйопятьмолитмоегоприятеляопомощиипредлагаетемущедруюплатузасвоеспасение. Указанныйприятельнаконецсоглашается, приводитссобойдвоихмолодцовизнашейшайки, которыезаночь, проведеннуюбарономнаглазахуегозащитника, извлекаютнаружучерезокноизвестноечисловещей, осторожноопустивихнаверевкахвшлюпку, приготовленнуюдляэтогозаблаговременно. Просто, какЛюпэн. – Всеэтопрямо-такизамечательно! –воскликнулГанимар. –Труднопереоценитьисмелостьзамысла, ипродуманностьегодеталей. Нонепредставляю, какойполицейскийдостаточнознаменитдлятого, чтобыегоимядотакойстепенипривлекло, заворожилобарона. – Такойесть, причем–единственный. – Ктожеон? – Известнейшийизизвестных, личныйврагАрсенаЛюпэна, короче–инспекторГанимар. – Ясам! – Ты, Ганимар, ты, ивотвчемтутизюминка: еслитытудаотправишься, ибаронрешитсядатьпоказания, тебевконцеконцовстанетясно, чтотвояобязанность–арестоватьсамогосебя, точнотакже, каквАмерикетыарестовалменя. Ха-ха! Мойреваншнебезюмора: заставитьГанимараарестоватьГанимара! АрсенЛюпэнотдушисмеялся. Инспектор, глубокозадетый, прикусилгубу. Емушутканепоказаласьтакойсмешной. Появлениенадзирателядалоемувремяприйтивсебя. Тюремщикпринесобед, которыйАрсенЛюпэн, поособомуразрешению, заказывалвсоседнемресторане. Поставивнастолподнос, тотудалился. Арсенустроилсяпоудобнее, преломилсвойхлеб, поелнемногоипродолжал: – Нобудьспокоен, дорогойГанимар, тебенепридетсятудаотправляться. Считаюсвоимдолгомсделатьсообщение, котороенемалотебяудивит: делоКагорнабудетвскорепрекращено. – Кактоесть? – Прекращаетсядело, говорютебе. – Вотеще, ятолькочтопобывалуначальникаСюрте! – Нуичто? Развег-нДюдуазнаетбольше, чемя, отом, чтоменякасается? Тыузнаешь, чтоГанимар, прости–мнимыйГанимар, сохранилнаилучшиеотношениясбароном. Последнийже–итуткроетсяглавнаяпричинатого, чтооннедалпоказаний, –поручилемуделикатнейшуюмиссиюсторговатьсясомнойпоповодусоглашения. Такчтокэтомувремени, уплативопределеннуюсумму, барон, вероятно, опятьвступилвовладениемилыхегосердцубезделушек. Вответначтоонотзоветсвоюжалобу. Сталобыть, небудетикражи. Следовательно, прокуратурепридетсязакрытьдело… Ганимаробратилназаключенногоизумленныйвзор. – Нокактыобовсемузнал? – Получилтелеграмму, которуюожидал. – Тыполучилтелеграмму? – Толькочто, дорогойдруг. Толькоизучтивостинесталчитатьеевтвоемприсутствии. Но, еслипозволишь… – Тынадомнойсмеешься, Люпэн? – Извольосторожноснятьскорлупусвотэтогояичкавсмятку. Итыубедишьсясам, чтоянадтобойнисколечконенасмехаюсь. Ганимармашинальноповиновался, разбивяйцолезвиемножа. Инесдержалвозгласаудивления. Впустойскорлупебылспрятанлистокголубойбумаги. ПопросьбеЛюпэна, онегоразвернул. Этобылателеграмма, точнее–частьтелеграммы, откоторойоторвалиданныепочтовогоотделения. Онпрочитал: «Соглашениезаключено. Стотысячшариковвыплачены. Всеидеткакнадо». – Стотысячшариков? –повторилон. – Нуда, стотысячфранков. Маловато, конечно, новременанынчетяжкие…Уменятакиенакладныерасходы! Зналбытымойбюджет!.. Бюджетбольшогогорода! Ганимарподнялся. Плохоенастроениеунегоразвеялось. Онненадолгопризадумался, окинулмысленнымвзоромслучившееся, чтобыобнаружитьвнемслабуюсторону. Затемпроизнестоном, вкоторомслышалосьвосхищениезнатока: – Намещевезет, чтотакие, какты, нерождаютсядюжинами, иначепришлосьбыприкрытьнашулавочку. АрсенЛюпэнскромноопустилглазаиответил: – Право! Надоведьчеловекуразвлечься, употребитьначто-тосвойдосуг. Темболее, еслиделомогловыгоретьтолькоблагодарятому, чтоясиделвтюрьме. – Вотеще! –воскликнулГанимар. –Твойпроцесс, твоязащита, следствие–всегоэтогоещемало, чтобыдоставитьтеберазвлечение? – Нет, ибояпринялрешениенеприсутствоватьнасуде. – Ох, ох! АрсенЛюпэнтвердоповторил: – Янебудуприсутствоватьнапроцессе, Ганимар. – Действительно?! – Акакже, дорогой! По-твоему, ябудугнитьнасыройсоломе? Тыменяпростообижаешь. АрсенЛюпэностаетсявтюрьмелишьтовремя, котороеустраиваетегосамого, ниминутойбольше. – Былобыразумнее, дляначала, непопадатьвнее, –ироническимтономзаметилинспектор. – Воткак! Милостивыйгосударьнадомнойподтрунивает! Милостивыйгосударьнапоминает, чтоименноонимелчестьобеспечитьмойарест! Знайже, досточтимыйдруг, чтоникто, иты–неболее, чемдругие, несмогбыменясхватить, еслибыврешающуюминутуменянесковаловомногоразболееважноеобстоятельство. – Тыменяудивляешь. – Наменясмотрелаженщина, Ганимар, аяеелюбил. Можешьлитыпонять, чтозначитчувствоватьнасебевзорженщины, которуюлюбишь? Всеостальноемалозначилодляменя, клянусь. Вотпочемуясегодняздесь. – Идовольнодавно, позвольтебеэтонапомнить. – Вначалемнехотелосьвсезабыть. Ненадосмеяться, приключениебылочудесным, ясволнениемвспоминаюдосихпоронем. Сдругойстороны, уменяведьнежелезныенервы. Ужизнивнашиднитакойлихорадочныйтемп! Инадоуметьвподходящиемоментыустраиватьсебе, таксказать, курслеченияодиночеством. Адлятакогорежимаподобноеместо–простонаходка. Лечение«Санте» –повсемправиламмедицины! [1] – АрсенЛюпэн, –заметилГанимар, –тыопятьбросаешьмневызов. – Ганимар, –отозвалсяЛюпэн, –сегодняунас–пятница. Вследующуюсредуяпридувыкуритьсигаруктебедомой, наулицуПерголезе, вчетыречасапополудни. – АрсенЛюпэн, ябудуждать. Ониобменялисьрукопожатиями, какстарыедрузья, ценящиедругдругапоистинномудостоинству, исыщикнаправилсякдвери. – Ганимар! Тотобернулся. – Чтотакое? – Ганимар, тызабылуменячасы. – Моичасы? – Нуда, онизачем-тозабреливмойкарман. Люпэнвозвратилчасы, притворноизвиняясь. – Ужтыпрости…Дурнаяпривычка…Уменя, правда, забралимои, ноэтонеповоддлятого, чтобыязавладелтвоими…Темболее, чтоуменятеперьестьхронометр, накоторыйгрешножаловаться, ибослужитонмнеотлично. Онвынулизтогожеящичкабольшиезолотыечасы, массивныеиудобные, дополненныетяжелойцепьюизтогожеметалла. – Аэти–изчьегооникармана? –осведомилсяГанимар. АрсенЛюпэннебрежноприсмотрелсякинициалам, вырезаннымнакрышкехронометра. – «Же-Бе»…Чтобыэтомогло, чертвозьми, означать? Ахда, вспоминаю. ЖюльБувье, нашмилыйследователь, прекрасныйчеловек.