Аннотация: В подземном мире, где живут гоблины. Джигу катастрофически не везет. Даже когда гоблинский капитан Порак послал его в рейд против незваных гостей с поверхности, невезучий Джиг умудрился сразу же угодить в лапы искателей подземных сокровищ. И теперь в компании с принцем Бариусом, его полубезумным волшебником-братом, девушкой-эльфийкой, большой специалисткой по части взламывания замков, и гномом, охраняющим особу королевский кровей, он вынужден заниматься поисками Жезла Творения, волшебной палочки, с помощью которой когда-то был создан подземный мир.


---------------------------------------------


 Джим К. Хайнс
 Приключения гоблина


 Враг может превосходить нас числом. На его стороне может быть магия и физическая сила. Но мы гоблины! Мы – стойкие, мы – злобные, и мы – более чем достойные противники для нескольких так называемых «героев». Кто-то из нас погибнет, но для выживших это будет победа, которая навеки останется в памяти гоблинского народа.

    Безымянный гоблинский капитан, незадолго до смерти от многочисленных колотых ран в спине



 ГЛАВА 1
 ДРЯНЬ-НАРЯД


 Дрянь-наряды Джиг ненавидел. То есть против самой работы он не возражал. Ему нравился металлический запах отстойника, где на поддонах в соке поганок квасилась недельная кровь. Джиг никогда не жаловался на необходимость драить гигантские котлы, а затем смешивать в них образовавшийся отстой с кипящим жиром, паутиной и темно-зеленым варевом, благоухающим гнилыми растениями. Ему нравилось наблюдать, как эта масса, по мере неустанного перемешивания, неторопливо превращается из комковатого супа в гладкое слизистое желе.
 Ему вовсе не претило совершать обход, неловко пристроив на плечо веревку от подвесного горшка с дрянь-желе, и экономно отмеривать порции горючего состава. Правда, если зазеваться, он рисковал перемазаться в зелье, которое в считанные секунды покрывало шкуру пузырями ожогов, даже если не горело. А когда горело, погасить желтые и синие язычки пламени почти не представлялось возможным (собственно говоря, именно поэтому дрянь-желе и используется для освещения гоблинского логова). Джиг, однако, соблюдал все меры предосторожности и, в отличие от большинства дрянь-дежурных, за несколько лет не потерял ни одного пальца.
 На самом деле Джиг мог бы считать себя абсолютно счастливым, если бы не одно печальное обстоятельство: он остался единственным гоблином своего поколения, в чьи обязанности до сих пор входило отбывание дрянь-нарядов. Это же работа для малолеток! Гоблину, достигшему возраста Джига, полагалось быть воином, но те несколько дозорных рейдов, в которых ему довелось поучаствовать, лишь укрепили его репутацию самого мелкого и неуклюжего среди ровесников.
 Он поправил тонкую веревку на плече. В гоблинском логове было сорок шесть светильников – небольших углублений шириной с ладонь, грубо выдолбленных в темно-красном обсидиане стен, каждое из которых слегка раздавалось книзу наподобие плошки и вмещало двухдневную порцию дрянь-желе.
 Джиг печально уставился на четвертый по счету светильник, последний в коридоре, соединявшем отстойник с главной пещерой. Для гоблина свет казался мутным пятном. Прищурившись, Джиг мог получше разглядеть пламя, но для этого ему требовалось поднести лицо к огню гораздо ближе, чем хотелось бы. Рыжий треугольничек затрепетал от дыхания. Так и есть! Почти пусто. Вчерашний дежурный схалтурил – многие плошки придется разжигать заново.
 – Мелюзга ленивая, – сердито пробормотал Джиг, опуская в горшок металлическую лопаточку и аккуратно зачерпывая изрядный комок дрянь-желе. Умирающее пламя, едва отведав нового корма, ожило и зашумело. Гоблин тщательно выскреб лопатку о край каменного углубления, затем еще загасил ее в подвешенном к поясу мешочке с песком. Совать горящие предметы в горшок крайне неосмотрительно.
 Он двинулся в обход по периметру главной пещеры – огромного, грубо округленного помещения с высоким потолком из твердого обсидиана. Гладкая поверхность скалы скрывалась под многолетними пластами грязи, отчего стены казались жирными на ощупь. Хотя дрянь-желе горит почти без дыма, столетия этого «почти» накопили толстенный черный слой сажи на потолке. Запах пятисот немытых гоблинов смешивался с мощным ароматом Голакиной стряпни. У Джига аж слюнки потекли, как только он учуял варево из маринованных поганок, булькавшее в огромном котле.
 Он продолжал двигаться вдоль стены. Чем раньше закончит, тем скорее сможет поесть.
 Однако кое-кто из сородичей сегодня явно не собирался облегчать ему задачу. Пять или шесть верзил столпились возле очередного светильника. Остроконечные уши Джига настороженно дернулись. Из-за своей близорукости он не мог разглядеть лица тех, кто поджидал его впереди, но их возбужденный шепот различал вполне отчетливо. Порак и его дружки. Похоже, будет больно.
 Джиг прикинул, а не свернуть ли ему в другую сторону. Тогда до той плошки, где ошивается Порак с дружками, очередь дойдет не раньше чем через час. Может, им наскучит ждать и они уйдут?
 «Ага, и еще Порак назначит меня почетным капитаном своего отряда».
 Нет, скорее всего, его недоброжелатели сделают |крюк и вновь преградят дорогу. Тогда, что бы они ни затевали, выйдет еще хуже, чем сейчас. Совсем ссутулившись, Джиг поплелся прежним маршрутом. Большинство дожидавшихся его верзил прихватили миски с едой, чтоб скоротать время. Он попытался игнорировать собственный голод.
 По мере приближения коротышки улыбка Порака делалась все шире и шире. Длинные клыки здоровяка загибались едва ли не до самых глаз, а уши подрагивали от удовольствия. Несколько его дружков радостно хихикнули. Посторониться никто и не подумал.
 – Братец Джиг! Все дрянь-желе отвешиваем? – Порак поскреб нос-картошку когтистым пальцем. – Долго еще нам ждать, когда ты будешь готов к  настоящей  работе?
 – Какой  настоящей  работе? – Джиг остановился вне предела их досягаемости, готовый в любой момент последовать древней гоблинской традиции оперативного покидания зоны боевых действий.
 – Славе, драке и кровопролитию, – пояснил здоровяк, а его сподвижники важно надулись, отчего сделались похожими на самцов каменной ящерицы во время гона.
 Порак улыбался – тревожный знак.
 – Мы хотим взять тебя в дозор.
 – Я не могу. – Джиг показал горшок со смесью. – Я только начал.
 – Это подождет. Все равно придется готовить новое дрянь-желе. – Порак расхохотался. – Без примесей!
 Джиг внимательно наблюдал за ним, пытаясь угадать причину веселья.
 – Смесь нормальная, – осторожно заметил он. И тут сзади ему в плечи впились чьи-то пальцы.
 Сосредоточившись на главном недруге, он упустил из вида его сподвижников. Джиг пискнул, заизвивался, но от этого когти вонзились только глубже.
 – Вы чего?!
 Порак держал за хвост черную крысу.
 – Только посмотрите на это, – сказал он. – Затрудняюсь решить, кто больше напуган, крыса или заморыш.
 Зверек дергался и дрыгался, пытаясь освободиться. Гоблины ржали. Джиг заставил себя обмякнуть – от него явно хотели, чтобы он тоже бился и выкручивался.
 Порак шагнул поближе.
 – Вспомни, как жутко смердят светильники от крысиной шерсти. Какой позор! Братец Джиг прозевал крысу, когда готовил смесь!
 Крыса боролась как могла, вызывая все больше смеха, и даже тот гоблин, что держал коротышку, ослабил хватку. Со всем возможным проворством Джиг схватил лопаточку, зачерпнул горючего состава и метнул через плечо. Несколько капель попали ему на руку, заставив съежиться от боли. Кожа от этих капель мгновенно вздулась пузырями. Но стоявший позади получил все остальное, прямо в рожу. Дико взвыв, он кинулся оттирать дрянь-желе. Остальные лишь заржали громче.
 Джиг оглянулся в поисках простейшего пути к отступлению, но удрать не успел.
 – Не так быстро, братец. – Подскочив к нему, Порак бросил крысу в горшок. – Встречаемся перед выходом через два часа. И не заставляй меня искать тебя.
 Крыса уцепилась лапами за край горшка. Половина ее тела погрузилась в смесь, и по мере того, как горючий состав прожигал шкурку, писк нечастной твари делался все громче и отчаяннее. При всем желании Джиг не мог спасти зверька. Если обезумевшее от боли существо исхитрится выскочить наружу, достаточно одной искры, и в руках гоблина замечется полыхающий шар.
 – Извини. – Сунув лопатку в горшок, Джиг вытащил свое оружие, старый кухонный нож с расхлябанным лезвием. Не боевой клинок, но для избавления грызуна от страданий вполне сгодится.
 Джиг вытер лезвие, убедился в отсутствии на нем остатков дрянь-желе и убрал в ножны на веревочном поясе.
 Что ж, по крайней мере, он избавился от дрянь-наряда. Он же хотел этого, правда? Он идет в дозор. Явный шаг наверх. Так почему же ему никак не удается почувствовать себя счастливым? Каждый юный гоблин годами мечтает о том дне, когда он оставит светильники и отправится «защищать логово от приключенцев».
 Возможно, это оно и есть. Ведь если разыскивать приключенцев достаточно долго, то рано или поздно непременно найдешь. А сражаются они нечестно. Они таскают с собой волшебные мечи и кольца, магов с их заклинаниями, а еще воинов, способных прорубиться сквозь гоблинские ряды так же быстро, как Голакины пряные крысиные клецки проходят сквозь потроха старого вожака.
 Кстати, о крысе. Необходимо от нее избавиться.
 Он поспешил на кухню.
 Самой Голаки на месте не оказалось, но один из ее помощников шинковал какую-то животину, весьма недальновидно шнырявшую в окрестных туннелях.
 Пропитанный дрянь-желе трупик шлепнулся на ближайший стол.
 – Ты что с этой пакостью делать собрался? Джиг пожал плечами с самым невинным видом:
 – Да ее тут из кухни сперли одни… Велели мне отнести назад, пока вы не заметили. Чтобы им не попало.
 Гоблин потыкал жирную лоснящуюся тушку вилкой.
 – Да она вся в дрянь-желе! Ее ж теперь жрать нельзя! – Глаза младшего повара сузились. – Кстати, а кто это ошивался в кухне?
 Джиг помотал головой.
 – Порак сказал, что убьет меня, если пробол… – Он прикрыл рот и скроил глупую рожу. – Ой!
 – Порак, говоришь? Думаю, Голака захочет с ним полюбезничать.
 – Так я пойду?
 Джиг выскользнул из кухни, не дожидаясь ответа. Пересекая главную пещеру, коротышка позволил себе улыбнуться.
 Следует заметить, что у обитателей поверхности земли есть выражение «гнев богов». Поскольку гоблины поклонение богам не практикуют, у них имеется альтернативное понятие – в подобных случаях они говорят: «гнев кухарки».
 – Попомнишь у меня «крысу или заморыша», – с удовлетворением заметил новоиспеченный боец.
 По пути к выходу из логова Джиг притормозил возле уборных. Воровато оглядевшись, он опустился на колени и подобрал с пола усыпанную красными пятнышками восьминогую тварь размером с ладонь. Та, привычно вскарабкавшись по руке Джига, перебралась на его голову. Прежде чем угнездиться в волосах гоблина, она чувствительно ущипнула его за ухо.
 – Ой! – Джиг потер укушенное место. – Глупый огненный паук!
 Упомянутый глупый паук-огневка по кличке Клякса недовольство хозяина проигнорировал. Вероятно, день, проведенный в одиночестве, расстроил его слишком сильно. Джиг, однако, чувствовать вину по этому поводу категорически отказывался. Не брать же Кляксу с собой в дрянь-наряд. Возможно, кого-нибудь и вдохновит идея таскать горшок, полный горючей смеси, в компании с пауком, склонным нагреваться при малейшей опасности, но только не его. То-то бы полыхнуло, когда Пораков дружок схватил Джига.
 Участники рейда собирались возле выхода. Джиг, вне всякого сомнения, был самым мелким из двенадцати дозорных, и он старался избежать энергичных похлопываний по плечу и шутливых тычков.
 – А-а, вот и ты, братец. – Рот Порака растянулся в довольной ухмылке. – Он сегодня с нами!
 Джиг заставил себя не ежиться в ответ на прокатившуюся волну недружелюбного смеха. Все будет прекрасно. Только надо проявить себя. Он это может.
 – Давайте пожрать захватим, – предложил кто-то.
 – Нет. – Улыбка сползла с рожи Порака. – Думаю, сегодня лучше в кухню не соваться.
 Джиг, скрывая злорадство, хранил невозмутимый вид. Интересно, догадается ли кто-нибудь из гоблинов о происхождении фингала, украсившего глаз их командира? Сам коротышка не горел желанием делиться с боевыми товарищами подробностями данного эпизода.
 – Вперед! – скомандовал Порак, всем своим видом отметая любые возражения, и они затопали по длинному туннелю.
 Границу гоблинской территории отмечало изваяние гоблина-воина. Оно стояло здесь с незапамятных времен и, вероятно, по возрасту не уступало самой горе. Кто высек статую, никто сказать не мог. Историей гоблинов вообще мало кто интересуется. А большой валун, например, мог бы отмечать границу ничуть не хуже.
 Возле изваяния, если похвальбу последними достижениями на сексуальном поприще можно назвать исправным несением караульной службы, двое здоровенных стражей, без всякого сомнения, предавались самому что ни на есть исправному несению караульной службы.
 Джиг поежился, когда отряд ступил на нейтральную территорию. Он ничего не мог с собой поделать и лишь надеялся, что никто этого не заметил.
 Некоторое время назад подземные жители поделили между собой внутреннее пространство горы. Система южных лабиринтов досталась гоблинам. Более крупные, хобгоблины, заняли самые теплые и наиболее удаленные от входа с поверхности западные пещеры. Рыбоящеры, разумеется, сидели в своем холодном озере.
 К ним гоблины питали особую нелюбовь и старались по возможности избегать встречи с амфибиями. Тем не менее, когда с едой становилось туго, приходилось иногда совершать охотничьи рейды к озерным жителям. В результате подобных экспедиций решались сразу две проблемы. Во-первых, белоглазые твари хоть и не блистали красотой, но в пищу более чем годились, а еда – это еда. Во-вторых, кто-нибудь из охотников непременно ухитрялся напороться на ядовитые шины, сокращая тем самым количество ртов в голодное время.
 Сами рыбоящеры, к великой радости соседей, покинуть озеро не могли, а некое подобие шаткого перемирия мешало хобгоблинам слишком часто вторгаться на гоблинскую территорию.
 Джиг оглянулся на статую. Вот он, настоящий гоблинский воин. Прежде чем разъяренный маг размазал его по стене зеленым пятном, этот герой, несомненно, успел прикончить не менее трех человек. Высеченный из цельного, хотя и потрескавшегося во многих местах, куска вулканического стекла древний гоблин не уступал ростом большинству наземников. Огромные клыки доходили почти до бровей. Круглый нос напоминал озерный камень-голыш, а единственный глаз взирал на невидимого врага с недобрым прищуром. Обсидиановая повязка скрывала остатки второго глаза, потерянного, согласно легенде, в результате попадания камня из человеческой пращи. Широкие и настороженные уши, казалось, до сих пор чутко ловили каждый подозрительный шорох. Да, это был настоящий гоблинский воин. Даже Порак бледнел в сравнении с ним.
 Сам Джиг едва доставал статуе до плеча. Его единственный шрам приходился на рваное ухо, причем «битва» произошла с сородичем, замыслившим ради забавы оторвать Кляксе лапы. Руки и ноги у коротышки были тонкие, как палки. Неизменное близорукое смаргивание имело слишком мало общего с воинственной гримасой, свойственной большинству гоблинов. В довершение всего, голос его звучал высоко и пискляво, а в когтях ног водился какой-то грибок.
 – Факелы, – скомандовал Порак.
 – Тупость, – проворчал Джиг, пока раздавали факелы. – Почему бы просто не побежать вперед и не предупредить каждого встречного о нашем появлении? Можно еще спеть, на случай если они слепые.
 Он вскрикнул, когда желтые когти сомкнулись на сине-зеленой коже его плеча. Клякса, потеплев, перебрался на другое.
 – Потому что, крошка Джиг, мы собираемся выслать вперед разведчика, который убедится, что все чисто. – Порак даже не улыбался. – Это называется тактикой. – Он повысил голос, чтобы слышали все. – Чтобы выжить здесь, внизу, надо иметь голову. Посмотрите на нашего братца. Он разговаривал сам с собой и настолько увлекся, что я подошел к нему вплотную, а он и не заметил. Окажись я человеком, я бы сразу прикончил нашего болтливого друга. И где бы мы тогда оказались?
 Джиг съежился, а остальные засмеялись и закивали. Да уж, показал себя.
 – Мы должны быть бдительны. Мы должны быть сильны. Мы должны быть жестоки. – С каждым лозунгом хватка капитана делалась все крепче, и к концу речи Джиг помимо воли начал вырываться.
 – Ты слышал меня? – Порак злобно уставился на коротышку. – Ты должен стать жестоким. – Толкнув Джига в стену, он с грубым смехом продолжил: – Но даже от слабых бывает польза. Наш братец побежит вперед, и если там кто-нибудь затаился, он его вспугнет. Вот какой у нас теперь охотничий песик!
 Под одобрительные крики дозорных капитан извлек на свет набор игральных костей.
 – Мы останемся здесь защищать подступы к логову. Если что-нибудь найдешь, мы подтянемся и дадим бой. Тебе надо только остаться живым достаточно долго, чтобы мы тебя спасли. А теперь, пес, ищи! Взять их!
 Прочие гоблины быстро подхватили дразнилку. Некоторые лаяли, другие толкали его в спину и подгоняли пинками. Джиг, прикрыв голову руками, побежал прочь.
 – Если кого-нибудь увидишь, – громыхал над ним смех Порака, – не забудь крикнуть прежде, чем тебя убьют!
 Босые пятки шлепали по полу туннеля. Уши пылали. Он убегал все дальше и дальше, но язвительные комментарии еще долго неслись с ним наперегонки.
 – Мы, что, и вправду собрались приставить задрыгу к собачьей работе?
 – Костлявый, стервец, а?
 По крайней мере, теперь все стало на свои места. Джиг понял, зачем его поволокли в дозор сегодня ночью. Они просто-напросто свесили проверку туннелей на него, а сами уселись за кости. Дозорные собрались гудеть всю ночь, в техническом плане совершенно не пренебрегая долгом.
 Идея и в самом деле неплоха. Если так, то додумался до нее не сам Порак, а кто-то другой. Порак, без сомнения, жесток и злобен, но в состязании умов проиграет собственной заднице.
 Джиг на ходу ощупал плечо. Клякса был на месте. Гоблин почесал пауку лапу.
 – Плохо, что я не могу научить тебя загораться по команде. Как было бы славно запустить тебя Пораку в штаны как-нибудь ночью.
 Нет, не пойдет. Некоторые шутки слишком жестоки даже для гоблина. Разве можно так обойтись с бедным Кляксой?!
 – Будь Порак умнее, он бы меня в свой план посвятил. Почему он уверен, что я не настучу вождю об их развлечениях? – Джиг остановился перевести дух. – Нет, даже Порак не настолько глуп. Если у сегодняшнего дозора будут неприятности, всем станет ясно, кто проболтался. Тогда в горшок с дрянь-желе макнут уже меня.
 Он загасил факел об пол и продолжил путь, свернув налево на первой развилке, затем дважды направо. Слух и память вели его по темным туннелям еще лучше близоруких глаз.
 – Может, попробовать его шантажировать? Намекну, что если он не будет делать того, чего я захочу, вождь узнает обо всем.
 Джиг мечтательно улыбнулся. Порак такой большой и важный. Если удастся перетянуть его на свою сторону, жизнь станет гораздо приятнее. Не придется больше спать у входа, где каждую ночь ноги стынут от сквозняка, и томиться в хвосте очереди за едой, так что в результате тебе не достается ничего, кроме костей, хрящиков и случайного кусочка жира.
 И больше не вышлют вперед на разведку, пока другие дуются в кости.
 А может быть, ему даже вручат настоящий меч вместо этого дурацкого кухонного ножа!
 Он вытащил свое оружие из-за пояса и замахнулся на воображаемого противника. Он почти слышал свист вражеского палаша. Джиг пригнулся, сделал выпад, потом снова атаковал.
 – Помогите! – завопит Порак, когда двое приключенцев припрут его к стенке.
 Джиг оскалился и бросился через туннель на выручку капитану. Одного приключенца он прикончил ударом в спину. Второй оказался проворнее, и, пока Джигов клинок не вонзился ему в грудь, пришлось изрядно повозиться. Наконец приключенец ахнул и испустил дух, а гоблин победно воздел меч. По возвращении в логово только и разговоров будет, что о его героической битве. А потом его попросят возглавить собственный отряд и при этом объявят что-то вроде…
 – Терпение, парень. Ну вот, из-за тебя я сбился со счета. Придется начинать сначала.
 Он подскочил на месте. Битвы, победы и почести мгновенно улетучились, осталась безрадостная реальность в виде старого кухонного ножа. Джиг вжался в стену и, сложив уши козырьком, сосредоточился на звучавших впереди голосах.
 – О мудрейший, ради всех богов, конечно, ты не должен допускать, чтобы я мешал тебе. Не желаешь ли ты подождать, пока я призову тебе в помощь опытного каллиграфа? А может, нам пригласить художника, чтобы запечатлеть очередной пейзаж старика Землетворца?
 – Слушай, помолчи, а? Мы никуда не тронемся, пока я не закончу карту, а я не закончу карту, пока ты не перестанешь лезть под руку.
 Джиг обеими руками стиснул нож. Два голоса. От первого, скрипучего, веяло древностью. Второй определенно принадлежал человеку.
 И что же ему делать? О крике, несмотря на приказ Порака, не может быть и речи. Дозорные-то его, скорее всего, услышат, но с еще большей вероятностью его услышат непрошеные гости. В том и проблема. Ноги у людей длиннее, следовательно, и шаги шире. В общем, шансы Джига добежать до своих весьма невелики.
 Он прекрасно понимал, сколько в одиночку продержится против реальных, а не воображаемых приключенцев. Примерно столько же, сколько держится средних размеров муха, угодившая в сеть к Кляксе.
 Кстати о Кляксе. Джиг не взялся бы с точностью утверждать, передалась ли огненному пауку его собственная тревога, или он сам услышал чужие голоса впереди по туннелю, но гоблинской макушке сделалось неприятно жарко.
 – Все в порядке. Не волнуйся. – Джиг как можно тише попятился прочь от надвигающихся голосов, одновременно левой рукой потянувшись успокоить восьминогого приятеля…
 Лучше бы он этого не делал. Клякса приближения руки не заметил, и, когда пальцы гоблина коснулись мохнатого паучьего брюшка, огненный паук свернулся в испуганный шар. Тут же, с отчетливым «ввуф!», волосы Джига вспыхнули, словно промасленная тряпка.
 Нож с лязгом упал на пол, Клякса кинулся наутек, Джиг, взвизгнув от боли, лихорадочно замолотил себя по голове в попытке сбить пламя, а по стенам и потолку заплясали безумные тени. Среди них мелькал и огненный паук, удиравший на противоположную от гоблина сторону туннеля.
 – Тупое животное! – орал Джиг.
 О пришельцах он больше не беспокоился. Когда горят волосы, обычно не до этих мелочей. Если его поймают, может, хотя бы догадаются потушить, прежде чем убьют.
 – Ай! Ой! Ай!
 Гоблин шлепал себя по макушке, стараясь не спалить руки. Огонь ослабел, и еще через несколько секунд Джигу удалось с ним справиться. К сожалению, импровизированный пожар сожрал большую часть волос. Кожа на голове покрылась волдырями и ныла. Кровь вроде бы не сочилась, и то спасибо.
 Пытаясь отгородиться от боли, Джиг прислонился к стене и закрыл глаза.
 – Что с тобой такое? – прошептал он в ту сторону, куда уполз Клякса. – У тебя же восемь глаз. Восемь! Как тебя угораздило не заметить мою руку?! Это я слепой. Что ты там наверху делал? Грезил наяву? Вот отдам тебя Голаке, пускай из тебя паучье фрикасе приготовит.
 Поджигатель робко присеменил к хозяину и стал взбираться вверх по его ноге. Когда он добрался до пояса Джига, тот усадил его на ладонь и поднял на уровень глаз. Паук с жалостливым видом болтал ногами и шевелил ротовыми хелицерами, будто до него дошел смысл адресованной ему наполовину искренней угрозы. А почему бы и нет? С точки зрения Джига, паук-огневка в способности разумно мыслить не уступал как минимум Пораку.
 – Последний раз я взял тебя в дозор.
 Голова и лапы Кляксы обреченно поникли. С подчеркнутым вздохом отвращения гоблин усадил паука на плечо.
 – Постарайся больше меня не поджигать, ладно?
 И тут наконец-то Джигу пришло в голову обратить внимание на довольно странное обстоятельство: он видел как-то слишком хорошо. Пока горели волосы, туннель, ясное дело, освещался лучше некуда, но после такой процедуры глазам полагается на некоторое время засвечиваться, и если бы не факел за его спиной…
 Сперва Джиг решил, что Порак и остальные дозорные явились на шум. Но они уж точно не отказали бы себе в удовольствии всласть поржать над несчастьем коротышки. Никакого смеха сзади не слышалось, следовательно, тот, с факелом, гоблином никак не мог быть. Интересно, какое выражение в подобных случаях употребляют наземники?
 – Твою мать!
 Джиг обернулся. Перед ним стоял человек, чей голос он, по-видимому, слышал минуту назад. В левой руке человек держал пылающий факел, в правой – наставленный на гоблина длинный меч. Длинный, блестящий, очень острый меч. И клинок этого меча, вне всякого сомнения, крепко держался в рукояти.
 – Попробуешь выхватить оружие или позвать на помощь – больше не вздохнешь.
 Джиг моргнул. Что там он должен делать? Кажется, хвататься за нож? Однако на помощь позвать, наверное, придется. Приказ Порака. Необходимо предупредить дозорных. Это же его долг.
 А меч ужасно большой.
 – Правильный выбор. Теперь повернись и иди в пещеру прямо по туннелю.
 Человек следовал за гоблином. Сам Джиг всегда называл это место «сверкающей комнатой». Мелкие, не больше ногтя, разноцветные стеклянные чешуйки, покрывавшие весь потолок, мерцали крохотными искрами. Потолок возносился вверх, образуя купол, отчего вихри синих, зеленых и красных светлячков сливались посередине в один захватывающий дух огненный водоворот.
 Джиг даже с приставленным к спине мечом, входя туда, не мог не задрать голову. У приключенцев горел костерок, и отражение пламени танцевало в маленьких зеркалах, превращая их в россыпи драгоценностей.
 – Это что?
 Тот самый скрипучий голос. Издавало его четырехфутовое нагромождение мышц, доспехов и спутанных черных волос – иначе говоря, гном.
 – Подслушивал там, в проходе. – Человек убрал меч в ножны. – Так себе шпион. С перепугу сам себя поджег.
 Гном сперва расхохотался, затем спросил, сильно коверкая гоблинские слова:
 – Ты давно здесь живешь? – Не дожидаясь ответа, он вскочил на ноги и помахал перед лицом Джига большим куском пергамента. – У нас тут пещера тринадцать с половиной на двенадцать шагов, и с четырех сторон по входу. Ты, наверное, не знаешь, который из них ведет в нижние туннели.
 Джиг помотал головой и отступил в угол.
 – Я сам заблудился, – соврал он.
 Человек снова рассмеялся.
 – Может, и правда, Дарнак. Он похож не столько на гоблина, сколько на кухонного ишака. Наверное, еще и туповат.
 Гном покачал головой.
 – То же самое я время от времени думаю про тебя, Бариус Венделсон. Что не делает тебя менее опасным.
 – Как смеешь ты говорить со мной в подобном тоне?!
 Веселое выражение вмиг улетучилось с лица человека. Он шагнул было вперед, но гном опередил его, проделав тот же самый маневр. Тому, кого звали Бариусом Венделсоном, пришлось застыть на одной ноге, поскольку вторую ему поставить было некуда, если, конечно, он не собирался наступить на гнома.
 – Я знал тебя еще подростком. – Дарнак сгреб окованную железом дубину и покачал ею перед носом Бариуса. – Принц ты или нет, а башку я тебе при необходимости проломлю.
 Пока они препирались, Джиг воспользовался возможностью и огляделся. Пленник не сомневался, что при малейшем намеке на попытку сбежать их ссора тут же прекратится, но, по крайней мере, он получил более четкое представление о том, с кем имеет дело.
 Человек… самое подходящее выражение, какое удалось подобрать гоблину, это «человек блистал». Каждое колечко серебристой кольчуги было отполировано до зеркального состояния. Усыпанную драгоценными камнями и увитую золотой проволокой рукоять меча венчало изображение львиной головы. Сапоги из мягкой кожи доходили до колена. Лиловые бархатные узкие штаны выглядели такими же дорогими, как и остальной наряд, а также смешными и неудобными. Впрочем, кто такой Джиг, чтобы критиковать человеческую моду? Широкоплечий и подтянутый Бариус несомненно отличался изрядной физической силой. Его волосы, подстриженные идеально ровным кругом, пленник поначалу принял за шайку, а взглянув на безупречно заостренную эспаньолку, гоблин заподозрил, что принц время от времени использует ее вместо оружия.
 Гном выглядел наиболее опасным из двоих. Под белым балахоном он носил видавший виды, но ухоженный чешуйчатый панцирь. Джиг разглядел на нем несколько новых звеньев, по всей вероятности сменивших ранее поврежденные. Дубиной, также украшенной многочисленными выщербинами, то ли без конца отбивали удары мечей, то ли количество проломленных ею черепов уже не укладывалось в понятие «несколько». У самого Дарнака большую часть лица покрывали спутанные заросли черных волос. Кожа имела дублено-коричневый цвет. Крючковатый нос, размером почти не уступавший гоблинскому, торчал над густыми усами и длинной бородой. Из-под мохнатых гусениц бровей на мир смотрела пара внимательных поросячьих глазок.
 Потом Джиг заметил третьего члена отряда. Возле костерка, подтянув колени к груди, скорчился тощий эльф. Казалось, его не интересовали ни выяснение отношений, ни гоблин – вообще ничто, кроме пламени. Старые штаны и рваная рубаха, служившие ему одеждой, выглядели настолько же убогими, насколько роскошно смотрелась экипировка Бариуса. Рыжие, коротко остриженные волосы торчали клочьями. Лицо эльфа привело гоблина в некоторое замешательство, и лишь через несколько секунд Джиг сообразил почему.
 Эти наземники жизни себе не представляют без того, чтобы не натянуть на себя не менее восьми слоев одежды. Интересно, сколько часов они тратят на одевание? Собственно, эта куча тряпья поначалу и сбила гоблина с толку.
 Ну, так вот: «он» на самом деле оказался не «он», а «она». Какова ее роль в этой компании, Джиг понятия не имел. Судя по всему, эльфийка представляла наименьшую угрозу, но, с другой стороны, вполне могла оказаться опасной. Данная особа ничуть не походила на изящных стройных эльфов из легенд. Гоблин даже прикинул, а не является ли она представителем какой-нибудь народности, о которой он еще не слышал. Он имел кое-какие познания о разновидностях эльфов. Лесные, там, горные и всякие другие. Но упоминал ли кто-нибудь об эльфах-оборванцах?
 – Так что мы с ним делаем, ваше высочество?
 Вопрос гнома прервал размышления Джига и полностью завладел его вниманием. Исходя из того, что эльф оказался женского рода, единственным «ним», о котором могла идти речь, оставался гоблин.
 – Безопаснее всего убить, – медленно произнес Бариус. – Хотя, наверное, он мог бы пригодиться. Идиот или нет, но знает он об этих туннелях больше, чем мы. В худшем случае можно пустить его впереди, чтобы усыпить подозрения любых встречных тварей… Но все-таки мысль о гоблине в нашем отряде мне не по душе.
 Джиг, скрестив пальцы, уцепился за соломинку: пока его не прикончили, есть надежда выжить. Порак и остальные еще могут его найти. Они вооружены мечами и числом превосходят непрошеных гостей вчетверо. Даже у гоблинов при таком соотношении сил появляется шанс. Если б они только увидели. Если 6 они только слегка шевельнули мозгами и обратили внимание на то, что разведчик до сих пор не вернулся. Если, конечно, они не слишком увлеклись играми. Если вообще у них хватит ума заметить, что что-то не так!
 Джиг со стоном опустился на пол. Он, вне всякого сомнения, мертвый гоблин.




 ГЛАВА 2
 РОКОВАЯ ОШИБКА БАРИУСА


 В его жизни было множество неприятных событий – от уборки за пьяными сородичами, не успевшими вовремя дойти до сортира, до тех незабываемых ночей, когда Голака украшала приготовление пищи своим пением. Ничто из ранее пережитого не подготовило Джига к беспомощному сидению в ожидании конца дискуссии на предмет, убивать его или не убивать.
 Он может принести пользу, – убеждал Дарнак. – Погляди на Риану. Как она разобралась с тем замком на воротах. Чисто-аккуратно. Лучше и желать нельзя. Ты вот вспомни: путь, который мы ищем, «окутан тьмой водянистой» – может, он знает, где это.
 – Наверняка знает. Но существует бесконечная разница между эльфом, даже в положении Рианы, и гоблином. – Бариус покосился на эльфийку. Та прислушивалась к беседе не менее напряженно, чем Джиг. – Тебе надлежит высматривать других чудовищ, девушка.
 Других чудовищ. Приключенцы считают его чудовищем! Это даже слегка приободрило. «Чудовище» – шаг вверх по сравнению с «досадной помехой», как большинство приключенцев характеризовали Джигово племя.
 – Оставить гоблина в отряде – это все равно что допустить предательство, трусость и обман в собственную спальню! – провозгласил Бариус – Риск от его пребывания среди нас намного превысит возможную пользу.
 Ха. Можно подумать, тебе когда-нибудь удавалось заманить кого-нибудь к себе в спальню, не козыряя твоим золотом и титулом.
 Джиг попытался проглотить смешок и в результате закашлялся. Бариус резко обернулся. Гоблин все кашлял, пытаясь сделать вдох. Человек стиснул бледные губы в ниточку, но затем пожал плечами и вернулся к разговору с гномом.
 «Он не догадывается, что я понимаю их язык», – сообразил Джиг.
 Благословенны дни, когда старшие гоблины, рассевшись в кружок, учиняли молодняку экзамен на предмет владения человеческой речью – основным языком наземников. За каждое неверно произнесенное слово полагался пинок под зад.
 – Знание того, о чем говорит враг, может сохранить тебе жизнь, – пояснил как-то один из стариков валявшемуся на полу Джигу. И еще добавил с жестким смешком: – Хотя вряд ли.
 Скорее из желания уберечь покрытое синяками тело от дополнительных пинков, нежели стремясь получить преимущество над будущими врагами, Джиг учился быстро.
 – Я, как и вы, ваше высочество, – Дарнак поднял мясистую ладонь, обрывая готовую прозвучать реплику принца, – готов незамедлительно отправить его в преисподнюю, словно заползшую во дворец змею. Но даже от змеи бывает польза. Ты же с самого детства имел привычку выбрасывать игрушки, не задумываясь. Но сейчас, представь себе, не игра, и здесь внизу тебя пришибут – и в штаны напрудить не успеешь.
 – Допустим, – отозвался Бариус таким тоном, словно ему нестерпимо хотелось по чему-нибудь стукнуть. – Но разве ты не слышишь собственных слов? Говорю тебе, именно по этой причине нам и следует уничтожить гоблина.
 – Ну, пожалуйста. Убей змею, если приспичило, но тогда, скажи мне, как ты собираешься найти ее нору?
 Принц раскрыл было рот, но тут слова гнома дошли до его сознания.
 – Вот и славно, – подытожил Дарнак. – Будь я проклят, если не пробился сквозь твой гранитный череп. Кто знает, сколько тварей прячется в этих туннелях? Что до меня, я бы предпочел узнать побольше о том, куда мы суемся. В противном случае велики шансы вляпаться во что-нибудь неприятное.
 Человек с гномом обернулись к гоблину. Джиг поспешил сделать бесстрастное лицо. Они хотят использовать его в качестве… чего? Проводника? Разумеется, некоторые туннели ему известны. Каждый гоблин их знает. То есть каждый гоблин, переживший свое двенадцатилетие.
 Потому что каждого гоблина, достигшего двенадцати лет, отводят на нейтральную территорию и бросают там. Это такое испытание. Чтобы выяснить, выучил или не выучил он расположение туннелей и коридоров. Извилистых, ветвящихся, переходящих друг в друга. Многие бродят в темноте не один день.
 Самому Джигу потребовалось тогда около восьми часов, чтобы найти дорогу обратно в логово. Но он поступил умно. За несколько недель до испытания Джиг подкупил кое-кого из старших гоблинов едой, стянутой у Голаки из кухни. В обмен те поделились с ним кое-какими секретами туннелей. Еще он научился улавливать наклон земли и слушать эхо – один из самых надежных способов определять и измерять открытое пространство. Кроме того, пришлось усвоить расположение территории хобгоблинов и рыбоящеров с их озером.
 Ему не раз доводилось слышать рассказы об ужасах, хранящих вход в скрытый туннель на нижние уровни, и о жуткой смерти, поджидающей любого гоблина, у которого хватит глупости шастать в одиночку или заблудиться в туннелях.
 – Это хуже рыбоящеров? – спросил он тогда, стараясь скрыть дрожь в голосе.
 Старшие гоблины расхохотались.
 – Когда кожа у тебя начнет съеживаться и собственные кости полезут сквозь мясо, тебе захочется умереть в приятной компании рыбоящеров.
 Сорок один гоблин, включая Джига, отправился в тот день неизвестно куда. Девятнадцать вернулись. Те, кто прихватил факелы, погибли первыми. Свет послужил отличным маяком для хобгоблинов и прочих тварей. Дозоры потом наткнулись на тела некоторых из них. Одни были порублены хобгоблинским мечом, другие – утыканы стрелами, а кого-то настигло случайное зверье, бродившее в самых удаленных туннелях. Но безобразие этих смертей не шло ни в какое сравнение с порожденными фантазией Джига кошмарами про участь тех, кто сгинул бесследно. Историй об обитателях нижних уровней ходило множество, причем ни в одном повествовании не было и намека на счастливый конец. Напротив, после прослушивания большинства из них гибель в лапах хобгоблинов начинала казаться забавным способом скоротать вечерок.
 Джиг крепко задолбил в голову все, что сумел узнать об этих туннелях, и мог найти там дорогу слепым и глухим. Он двигался в темноте, не отрывая руки от стены, полагаясь только на собственную память. В тот день память оказалась сильнее страха и растерянности – ему удалось добраться до дому.
 Но приключенцы хотят, чтобы он провел их за пределы гоблинских территорий и нейтральных туннелей. Стоит Джигу переступить известные ему границы, и он тут же заблудится, как последний наземник.
 Что же делать? В самом деле, не вести же их в логово. Его работа – логово  защищать.  Даже если Порак с дружками послали Джига на произвол судьбы, он все равно должен попытаться остановить приключенцев.
 Может, попробовать их перехитрить? Он потер пальцем кончик клыка, обдумывая эту идею. Если удастся заманить приключенцев в логово, не сообщая им, куда они идут, их сила и могущество окажутся бессмысленными. Гоблины сомнут их абсолютным численным перевесом. Конечно, многие погибнут. Гоблины всегда погибают. Это такая особенность гоблинского племени.
 Стоп! А зачем вообще рисковать своими? Отвести непрошеных гостей на запад. К хобгоблинам. Хобгоблины крупнее, сильнее и дерутся лучше. В суматохе можно слинять и удрать домой. Порак к тому времени тоже успеет вернуться. Он наверняка с веселым смехом объявит всем, что коротышка убежал и заблудился. Можно представить, какое потрясенное выражение будет у него на роже, когда Джиг не только явится живехонек, но и поведает историю о том, как в одиночку угробил  троих  приключенцев. Даже у Порака на счету нет ничего подобного.
 Так как же лучше всего заманить их на хобгоблинскую территорию? Как бы выяснить, чего они хотят? Да ясно чего – сокровищ! Всякому приключенцу нужны сокровища. Похоже, они нужны им больше еды, или питья, или воздуха для дыхания. Но какие? Судя по самоцветам на Бариусовом мече, эта компания побогаче средних приключенцев. Какая награда сможет подогреть их жадность настолько, чтобы они без долгих размышлений устремились к собственной гибели?
 Уши Джига встали торчком. Выяснение чаяний незваных гостей откладывалось на неопределенное время. Если он не ошибся, его слуха коснулись долетевшие из глубины туннеля голоса. Пока еле различимые, они приближались и походили на гоблинские. Сердце у него упало. Голоса принадлежали  пьяным  гоблинам. Вскоре их услышали и приключенцы.
 – А что это у нас там такое? – Дарнак повернулся к Джигу. – Еще гоблины? Рассчитывал подождать, пока твои друзья придут и навешают нам, так?
 – Надо его скорее прикончить, пока он своих не предупредил. – Бариус вынул меч.
 – Нет! – вскрикнул Джиг, тут же пожалев, что язык себе не откусил.
 У человека и гнома округлились глаза.
 – Гаденыш понимает по-нашему, – рассмеялся Дарнак. – Думал, будешь сидеть тут и шпионить?
 Джиг знал, как поступил бы настоящий герой. Герой бы крикнул что-нибудь геройское, вырвал бы у гнома дубину и обрушил ее на того и на другого. Герой мог бы даже совсем убить обоих, а потом смыться. Разумеется, Джиг знал содержание всех гоблинских песен, поэтому имел представление об участи гоблинских героев. Пока он возился с гномьей дубиной, говорилось бы в песне, человек ударил героя в спину. На том бы песня и закончилась. При условии, если Джигу вообще повезет попасть в песню.
 Он не имел желания становиться героем. Он хотел только попасть домой, свернуться калачиком где-нибудь в уголке с горячей миской супа из яиц рыбоящера и кормить Кляксу дохлыми тараканами.
 Паук, как и всегда, когда становился опасно нервным, устроился у Джига на голове. Хоть о жаре можно не беспокоиться. Шкура у гоблинов толстая, а теперь, когда волос не стало, Джиг должен стать еще более огнеупорным. Все же он слегка погладил Кляксу пальцем, успокаивая.
 – Ну? Ты можешь что-нибудь сказать в свою защиту? – Бариус широкими шагами пересек пещеру и воззрился на пленника сверху вниз. Отвращение, исказившее аристократические черты, сделало лицо принца похожим на сушеную сливу.
 Настоящий герой придумал бы что-нибудь умное, он бы не стал тратить последний вздох на всякую ерунду. Он встретил бы смерть, как мужчина, храбро. Он уж точно не стал бы пинать его высочество по яйцам.
 Джиг так и не стал героем. Пока Бариус катался по полу, гоблин перескочил через него и со всех ног помчался прочь из пещеры. За его спиной раздавались проклятья гнома и стоны принца. Эльфийка хихикала.
 Ему надо догнать остальных. Если он успеет вовремя добраться до Порака, у них еще останется шанс накрыть приключенцев. Джиг знал эти туннели. Три прохода из «Сияющей комнаты» вскоре сливались в один. Четвертый вел на поверхность.
 Судя по словам Дарнака, далеко они еще не совались. Приключенцы, конечно, сообразят, что Джиг вернется с подмогой, но они наверняка ожидают одной безумной атаки.
 Двенадцать дозорных, три прохода. По четыре бойца на каждый. Если точно подгадать время, на приключенцев можно навалиться сразу с трех сторон. Даже гоблины не в состоянии испортить такой красивый план.
 Только бы Порак и остальные прекратили петь. Они же призовут смерть себе на голову, если не заткнутся.
 – Тихо! – крикнул Джиг, приближаясь к отряду. – Вторжение! Приключенцы, трое, там, сзади. Давайте скорее обратно к перекрестку.
 Он остановился перевести дух.
 Песня оборвалась на середине припева.
 – Кто это? Джиг, что ли? Уже бежит назад, поджавши хвост?
 – Джиг! А мы думали, тебя великан слопал, – хихикнул кто-то.
 – Не, я думал, летучая мышь его с тараканом перепутала.
 – Но это не может быть Джиг, – раздался низкий голос капитана. Впереди по стенам туннеля расползался оранжевый свет приближающегося факела. – Джиг не такой дурак, чтобы указывать мне, что делать.
 – Порак, ты не понимаешь. Там захватчики!
 Когда предводитель отряда наконец вырос перед ним, Джиг проглотил все, что собирался еще сказать, и вжался в стену. Он забыл, каким становится Порак, если выпьет. Капитан и трезвый не отличался добродушием, но хмель усиливал его злобу многократно. С бутылкой в руке здоровяк протопал по туннелю и сцапал Джига за горло.
 – Захватчики не захватчики, а ты здесь не командуй. Разве что если тебе хочется со мной подраться за это право. – Он сжал пальцы. – Ну?
 Джиг помотал головой, чувствуя себя идиотом. О чем он думал? Что Порак исполнится к нему чувством благодарности? Что всем понравится его идея и они последуют его плану? Так поступать совсем не по-гоблински. По-гоблински – тупо ломануться вперед, следуя за самым крупным, самым шумным и, в данном случае, самым пьяным. В результате вынужденной близости к капитану ноздри Джига при каждом вдохе наполнялись запахом плесеневелого пива «Клак».
 – Вперед! – крикнул Порак. – Скорее всего, наш песик подобрался слишком близко ко входу и испугался собственной тени. Но мы все равно проверим. Оружие к бою!
 Ладонь Порака переместилась Джигу на плечо. Он толкнул коротышку, едва не сбив его с ног.
 – А ты нас проводишь, щенок. Веди к этим своим захватчикам.
 Джиг прикинул, не попытаться ли объяснить свой план заново, но одного взгляда на злые, налитые кровью глаза Порака хватило, чтобы идея заглохла на корню. Не выйдет никакого продуманного штурма. Дозорные станут драться как гоблины и умрут как гоблины, причем последнее – неизбежное следствие первого.
 Он скосился на Кляксу. Паук-огневка сидел на плече, испуская волны сухого жара. Не зашвырнуть ли его подальше в темноту? Бессмысленно давить такую мелочь в надвигающейся бойне. Однако затем Джиг передумал.
 – В конце концов, если бы не ты, я бы в это не вляпался, – пробормотал он.
 Клякса поглядел на гоблина, словно категорически отметая выдвинутое обвинение, и отвернулся, уставившись в глубь туннеля, куда им всем предстояло двинуться.
 – Пойдемте, – устало произнес Джиг. – Нам сюда.
 День складывался отвратный.
 «Где они?»
 Отряд почти достиг «сияющей комнаты», но никаких признаков приключенцев по-прежнему не наблюдалось. Самые ужратые из гоблинов начали фыркать, кое-кто даже снова затянул песню. Сердце Джига колотилось с такой скоростью, что его удары слились в сплошное жужжание. В довершение всего на его плече готовы были вот-вот вздуться восемь новеньких пузырей от ожогов, каждый размером с соответствующую паучью лапку. Все так неправильно. К этому моменту что-нибудь уже должно было случиться.
 Позади гоблины в третий раз грянули припев. Джиг направил уши вперед, пытаясь отгородиться от звуков «Сто одной геройской смерти». Не помогало. Что за дурацкая песня! Он мог поклясться, что гномьи песни не все заканчиваются живописанием отрубленных гномьих голов, или гномов, затоптанных лошадьми, или отравленной стрелы, угодившей в гномий глаз.
 – Только гоблины, – проворчал Джиг.
 Туннель впереди оставался темным.
 – Наверное, огонь потушили.
 Порак помотал головой.
 – Слыхали? Джиговы приятели-невидимки попрятались. Может, он их распугал?
 Гоблины расхохотались, ненадолго прервав песню, а Джиг покраснел не хуже огненного паука. Стараясь не обращать внимания на злобные комментарии, он сам не заметил, как начал подпевать:



   В бой вступая, упади на копье,
   Подавись попавшей в ухо стрелой
   И к дракону ненароком на обед угоди —
   Умирать умеет гоблин-герой!



 Во рту пересохло от страха. Каждый шаг становился пыткой. Что они задумали? Да что бы ни задумали, в результате получится очень много мертвых гоблинов. По мере продолжения «Сто одной геройской смерти» Джигу пришел на ум новый куплет.



   Человек мечом башку мне снесет,
   Гном дубиной переломит хребет.
   Как за каждым углом стережет нас беда.
   Ах, зачем, зачем полез я сюда?!



 – В чем дело? Темноты испугался? – Порак с поднятым факелом протиснулся мимо. – Беспокоиться не о чем. Дай настоящему воину пойти первым, сейчас я покажу тебе, как…
 Джигу так и не довелось услышать, что ему собирались показать. С громким всхрюком Порак завертелся на месте и рухнул. Факел полетел на пол, по стенам заплясали тени. Остальные сорвались с места и рванули вперед, размахивая мечами, топорами и дубинами. Порак, нашедший силы вздеть себя на ноги, резво уковылял в пещеру. Из спины его торчала стрела. Джиг прикинул, как близко он находился к своему капитану. Всего фут в сторону, и стрела досталась бы ему. Он вжался в стену, пропуская мимо галдящих сородичей. Если они считают себя «настоящими воинами», пусть их первыми и убивают.
 До пещеры добежали лишь четверо или пятеро. Куда подевались остальные? Джиг огляделся в полной растерянности. Поблизости споткнулся один из наиболее пьяных бойцов. Само по себе не такое уж необычное явление, но отчего попадало не меньше половины отряда, и никто не пытается встать? Из-за своей близорукости Джигу никак не удавалось установить причину, вызвавшую коллективную потерю равновесия.
 Он вернулся, сгреб упавшего гоблина в охапку и как следует встряхнул. Его пальцы ощутили, что по спине бойца сползают теплые ручейки крови. Джиг медленно ослабил хватку. Этого можно трясти и пихать сколько угодно, к драке он уже никогда не присоединится. Джигу еще ни разу не доводилось участвовать в сражении, но то, что перед ним покойник, он не сомневался. Доказательством служила стрела, подобно шампуру торчавшая из спины убитого.
 Из спины?! Он поспешно распластался на полу. Что-то прожужжало у него над головой, и еще один гоблин упал. У тех немногих, кто прожил достаточно долго, чтобы ворваться в пещеру, дела шли не лучше. До Джига долетали веселые крики гнома, прерываемые хрустом дерева и костей. Где-то рядом с Дарнаком раздавались вопли:
 – Назад, скоты немытые, трусливые исчадья тьмы. Назад, я сказал!
 Не узнай Джиг голоса принца, он, без сомнения, вычислил бы его по напыщенной манере изъясняться даже в процессе размахивания мечом. Но если Бариус с гномом в пещере, то кто позади? Эльфийка? Эльфы считаются отличными стрелками, однако лука при девушке не было.
 Мимо прошелестела очередная стрела, напомнив Джигу о необходимости перестать изводить время на решение умозрительных задач и провести его с большей пользой. Он вжался в пол и пополз на свет оброненного Пораком факела. Среди воплей умирающих и шума боя уши помогали мало, а разобрать что-либо в проклятой темноте толком не удавалось. Не то чтобы Джиг сильно лучше видел при свете, просто надеялся хотя бы сообразить, в какую сторону лучше всего давать деру.
 Миновав еще несколько тел, Джиг подобрался к самому входу в пещеру. Каждый раз, когда мимо проносилась стрела, гоблин съеживался и замирал. Еще немного. Как только он доберется до проема, тому, кто позади, придется прекратить стрельбу, иначе он рискует попасть в собственных товарищей.
 «Если только он не окажется очень хорошим стрелком».
 Нет, об этом лучше не думать.
 После бесконечного продвижения ползком через кровь, трупы и какую-то вязкую массу сомнительного происхождения Джиг наконец достиг своей цели. Втянув себя в пещеру, он откатился подальше от входа.
 Большинство гоблинов, ухитрившихся забраться так далеко, валялись на полу без чувств. Без чувств, а в отдельных случаях без рук, без ног или без головы. Некоторые стонали или ругались в адрес всех приключенцев в целом.
 К изумлению Джига, трое из отряда еще держались на ногах и даже вели бой. Один – судя по голосу, Порак, – несмотря на стрелу в спине, продолжал орать и нападал на принца. Двое других слишком увязли в обороне гнома и потому бились молча.
 Джиг прикинул, сколько времени потребуется остаткам дозора, чтобы погибнуть. Вот Бариус поскользнулся в луже крови. Дарнак, защищая его, придвинулся ближе. Гном парировал удар Порака, способный разнести голову принца вдребезги. Пока капитан гоблинов восстанавливал равновесие, Дарнак выпустил дубину, поймал Порака за локти и швырнул его на другого бойца, повалив обоих на пол. Бариус тем временем успел принять боевую стойку.
 Продолжения битвы не последовало. Раздалось еще два громких «звеньк», и на ногах остались только приключенцы. Один из подстреленных остался корчиться на полу. Порак застонал, но попытался встать. Из его тела торчали уже две стрелы, но, тем не менее, он был еще жив. С точки зрения съежившегося в углу Джига, статус «настоящего воина» явно подразумевал изрядную порцию боли и немалую кровопотерю. Дарнак направился поприветствовать стрелка, по дороге пинком отшвырнув Пораков меч.
 Очертания, возникшие в проходе, никак не могли принадлежать эльфийской девушке. Кем бы ни являлась мерцающая фигура, для Рианы она была великовата. Джиг пристально вгляделся, протер глаза и попытался снова их сфокусировать. Контуры лучника растекались и рябили, словно вода, растворялись в тенях. Неудивительно, что никто из гоблинов его не заметил. Если стрелка так трудно разглядеть в свете факелов, то в темных туннелях он делался практически невидим.
 Как только неизвестный вошел в пещеру, игра теней прекратилась, подобно отдернутой занавеске, обнаружив стройного человека. Он огляделся, коротко кивнул гному с принцем и принялся снимать тетиву с лука.
 – Славно пострелял, Рислинд, – заметил Дарнак.
 Бариус фыркнул.
 – Хотя, как всегда, братец, твой подход к битве оставляет желать лучшего в плане чести.
 Рислинд, разобравшись с луком, приступил к осмотру поверженных гоблинов. Немногих, еще живых, он отволок на середину пещеры. Мертвых оставил, где были.
 – Если тебя что-то не устраивает, я предоставлю тебе возможность искать Жезл самостоятельно. Не волнуйся, когда я увижу нашего отца, непременно расскажу ему, как ты погиб с твоей драгоценной  честью. 
 Голос походил на голос Бариуса. У обоих был чистый, хорошо поставленный баритон, у обоих в интонации присутствовал легкий оттенок презрительной насмешки, становившийся намного заметнее, когда один обращался к другому. Правда, в голосе Рислинда наличествовало что-то еще… больше силы, достоинства и уверенности в себе – черты, не столь ярко выраженные у Бариуса. И та самая опасная нотка, какую всегда пытался изображать Порак. Но, при всей напыщенности и злобе, капитан по сравнению с Рислиндом выглядел безобидным котенком.
 Рислинд резким движением выбросил руку и поймал Джига за ухо. Вздернутый на ноги, гоблин получил возможность разглядеть вновь прибывшего поближе, и это не пробуждало энтузиазма.
 У человека был странный запах. Джиг постарался не чихнуть. Рислинд оказался одного роста с братом, но тоньше в кости. Он носил свободную хламиду, подпоясанную простой белой веревкой. На одном бедре висел короткий меч, на другом – колчан со стрелами. Зеленые татуировки покрывали тыльные стороны кистей и терялись в рукавах. Они походили на письмена, но острые, угловатые буквы не напоминали ничего, известного Джигу. Хотя какой из гоблина ученый. Брат принца был совершенно лыс, даже брови и ресницы отсутствовали. Гоблин даже подумал, не держит ли он паука-огневку.
 Рислинд пробежал глазами по телу пленника и заставил его оцепенеть. Джиг, считавший себя уже перепуганным до предела, обнаружил, что пугаться еще есть куда. Глаза человека светились двумя тусклыми красными кружочками. Одеяние, татуировки и эти жуткие глаза могли означать только одно: Джиг находился гораздо ближе к живому волшебнику, нежели ему бы того хотелось. Как бы так незаметно увеличить расстояние между ним и Рислиндом? Сотня миль или около того его вполне бы устроили.
 – Этот не ранен. – Бариус вытолкнул Джига на середину. Клякса на плече снова нагрелся, и гоблину почудился запах паленой кожи. – Вероятно, потерял оружие и всю дорогу прятался в углу.
 – Он продемонстрировал больше здравого смысла, чем ты, братец. – Рислинд сцепил пальцы. – Окажись один из тех, кто сбежал от тебя прежде, вооружен, твоя беспечность обошлась бы дороже, чем несколько синяков. Повезло тебе, что я оказался поблизости до того, как он повел своих бойцов в атаку.
 – Хватит. Он победил, и это единственное, что имеет значение, коли на то пошло, – перебил Дарнак. – Дайте я свяжу эту троицу, пока они еще что-нибудь не затеяли. Бариус, не сходишь ли поискать, где прячется Риана?
 – Ищи ее сам, дружище гном. – Бариус широкими шагами направился к уцелевшим гоблинам. – Одна из этих тварей заплатит за покушение на мое… достоинство.
 – Стало быть, вот как это нынче называется, – хохотнул Дарнак.
 – О чем это он? – прохрипел Порак. Третий гоблин пожал плечами и тут же охнул: движение разбередило рану от стрелы в животе. Джиг изо всех сил старался прикинуться невидимкой. Принц находился достаточно близко, и ненависть в его глазах читалась безошибочно. Какую месть он придумает? Исходя из того, что рассказывали о людях, процедура могла включать острые ножи, горячие угли, много-много боли и прочих неприятностей. В смысле, боль предназначалась для Джига. Бариус, несомненно, получит огромное удовольствие.
 – Глупый трус, – прорычал Порак. – Ты завел нас в ловушку. В засаду. Почему ты не предупредил нас о лучнике?
 – Я же не знал.
 – Не знал! Большая часть моего отряда погибла, а ты не знал. – Капитан фыркнул от отвращения.
 – Молчать! – рявкнул Бариус.
 – Сам заткнись, человек, – ответил Порак.
 Джиг застонал. Маловероятно, чтобы принц понимал по-гоблински, – наверняка он считал ниже своего достоинства учить столь «примитивный» язык, – но презрительный тон в голосе капитана гоблинов угадывался безошибочно.
 Украшенный самоцветами меч Бариуса медленно описал дугу в воздухе и замер, направленный острием на пленных. За спиной принца прозвучал вздох Рислинда.
 – Ты так и не избавился от пристрастия к мелодраме.
 Мелодрама не мелодрама, а с меча капала сине-черная гоблинская кровь.
 – Ответьте мне на один вопрос, гоблины. – Бариус расхаживал взад-вперед, изучая каждое из трех лиц. – Кто из вас оскорбил меня своей трусливой попыткой бегства?
 Совершенно одурев от страха, уже не думая о последствиях, не видя ничего, кроме кончика умытого кровью меча, Джиг почувствовал, как его рука сама собой поднялась. Поднялась и указала на Порака.
 – Что?! – Разъяренный капитан бросился на коротышку.
 Джиг пискнул. Клякса, спрыгнув с плеча, удрал в угол. Порак не успел завершить расправу.
 Затянутая в перчатку рука Бариуса, поймав капитана за пояс, швырнула его обратно на пол. Он приземлился рядом с одним из трупов. Оглушенный, Порак схватился за голову и, придя в себя, обнаружил у ноги топор, который выронил мертвый гоблин. Он подобрал новое оружие и бросился в атаку.
 Джиг, не отрывая глаз от принца и капитана, усадил огненного паука на необожженное плечо. Бариус сделал шаг назад, потом еще один. Его меч уклонялся от безумных ударов Порака. На третьем шаге меч нырнул под лезвие топора, резко взлетел на уровень горла. Порак то ли не разглядел его, то ли двигался слишком быстро, чтобы остановиться. В любом случае поединок закончился, и даже Джиг со своим никудышным зрением видел фонтан сине-черной крови, хлынувшей Бариусу на одежду.
 Последний из гоблинов в ужасе взвыл и кинулся наутек. Джиг последовал было за ним, но движение сбоку заставило его замереть. Волшебник действовал с мрачной целеустремленностью.
 – Останови его! – вопил Бариус.
 Светящиеся глаза мазнули по Джигу, отметили его неподвижность и рывком вернулись к беглецу. Одна рука неторопливо потянулась к колчану. Стрела проплыла по воздуху, покрутилась, развернулась вглубь туннеля и полетела вслед за гоблином. Громкая ругань сигнализировала о точности Рислиндовой магии.
 Джиг не понимал, зачем он вообще возится с луком. Может, убийство с помощью магии отнимает больше энергии? Или с луком интереснее?
 – Чего ждешь? – подал голос принц. – Добей его. Прикончи, пока он не предупредил соплеменников.
 Рислинд покачал головой.
 – Подобный магический выстрел имеет ограниченную дальность действия. – Он поднял руку. – И прежде чем ты возразишь, дорогой братец, предлагаю тебе самому пустить стрелу на триста ярдов вдоль по туннелю, у которого минимум два поворота под острым углом, и посмотрим, во что ты попадешь.
 – Но он расскажет остальным, – не унимался Бариус, и его поставленный голос сделался гнусавым, почти плаксивым. – И часа не пройдет, как мы столкнемся с целым роем этих омерзительных тварей.
 – Чертовски маловероятно, – донесся из туннеля голос Дарнака. Он шагнул в пещеру, волоча за тонкое запястье эльфийку. – Особенно после устроенного нами разгрома. Рислинд только что дал им очередной повод не лезть к нам. – Гном оглядел бойню, считая трупы на пальцах. – Нет, вряд ли они снова побеспокоят нас. Мне думается, лучше начать готовиться к встрече с настоящими чудовищами.
 Дарнак нахмурился, заметив труп капитана Порака.
 – А с этим что приключилось в мое отсутствие, а, Бариус?
 – Это был честный бой. Пленник схватил секиру и напал. У меня не было выбора, кроме как защищаться.
 – Верно, – подтвердил Рислинд. – Честный бой, не считая того, что гоблин был уже дважды подстрелен. И опять же, я подозреваю, по чистой случайности мой брат швырнул пленника так, что тот оказался на расстоянии вытянутой руки от оружия. Благороднее некуда.
 Принц резко обернулся.
 – А как насчет тебя? Посылаешь заколдованные стрелы в спину бегущим.
 – Просто следую приказам. Ты же старший, в конце концов.
 Тон его оставался ровным, но в этой простой фразе Джиг почуял больше угрозы, чем во всех предыдущих словах волшебника.
 Дарнак сел и уставился в потолок.
 – Землетворец, если ты хотел наказать меня, отчего тебе было не свалить на меня что-нибудь попроще? Пошли меня передвинуть Змеиную реку или выгнать орков с северных земель. Чем я тебя так прогневил, что ты привел меня сюда с этими двумя олухами?
 Завершив краткую молитву, он развязал кожаный вещмешок и принялся рыться в его содержимом. Джиг разглядел запас продовольствия, одежду, оселок, постельную скатку, большой молот… гном таскал на спине целый склад.
 – Ага.
 Дарнак выудил моток веревки, отрезал футов десять и кинул их Бариусу.
 – Свяжи последнего, пока не удрал вслед за своими друзьями.
 С этими словами гном приступил к решению сложнейшей задачи по запихиванию своего скарба обратно.
 Джигу рывком завели руки за спину и плотно связали, ободрав кожу с запястий. Когда Бариус закончил, шесть футов веревки протянулись за гоблином наподобие поводка. Принц взялся за другой конец и подтащил пленника к остальным приключенцам.
 Мимоходом он пнул труп капитана Порака.
 – Это был последний гоблин, который попытался от меня удрать. Запомни это, если лелеешь мечты о побеге.
 Бариус ни словом не упомянул о том, каким именно образом сбежал упомянутый гоблин. Джиг до сих пор не мог поверить в свою удачу. Узнай они его, ничто бы не помешало принцу расправиться с ним.
 Если разобраться, ошибка не казалась столь уж удивительной. В конце концов, и Джиг не смог бы различать людей, если 6 не их привычка носить разную одежду. А для них гоблины были также на одно лицо. Как вредные насекомые. Если вас кусает жук, вы его прихлопываете. И не останавливаетесь посмотреть, этот ли жук с рваным ухом, или он побольше того, что жужжал у вас над ухом час назад.
 – Полегче с ним, – бросил Дарнак. – Он теперь пленник, а боги ожидают от таких, как мы, цивилизованного обращения с пленными.
 – Сильно сомневаюсь, чтобы они стали церемониться с нами, – заметил Бариус.
 Показалось Джигу или нет, но, кажется, эльфийка странно фыркнула, услышав слова принца. Впрочем, Бариус прав. Поменяйся они ролями, ни о каком связывании рук или почетном поединке и речи бы не зашло. Гоблины на подобную ерунду времени не тратят. Особенно когда голодны.
 – Твой друг говорил по-человечески, гоблин, – сказал Дарнак. – А ты?
 Джиг кивнул.
 – Прекрасно. Я зовусь брат Дарнак Камнедробитель, наставник и летописец при их высочествах Бариусе и Рислинде Венделсонах, седьмом и восьмом сыновьях короля Вендела и королевы Женевы Аденкарских. – Кивнув на девушку, он добавил: – Это Риана. Попробуешь нам напакостить, мы тебя убьем. То же относится и к попыткам сбежать. Мне самому такой расклад не нравится, но мы не можем позволить тебе бегать на воле, рассказывая о нас всем и каждому. Но если ты станешь сотрудничать с нами, я сделаю все от меня зависящее, чтобы к концу дня ты еще дышал.
 – Довольно, – прервал Бариус. – Надо двигаться. Жезл давно был бы у нас в руках, если бы ты не норовил нанести на карту каждый дюйм этого склепа.
 – Никогда нельзя недооценивать важность хорошей карты, – огрызнулся Дарнак. – Попробуй пройти через железные шахты северного полуострова, и ты быстро научишься ценить мои свитки. Если назад выберешься.
 Джиг поинтересовался очень осторожно:
 – А вы меня отпустите, когда найдете то, что вам нужно?
 – Конечно.
 Джиг кивнул, сделав вид, будто поверил. Будь здесь один Дарнак, он бы не усомнился в обещании гнома. Тот, казалось, очень серьезно относился ко всей этой бодяге про честь, и именно благодаря Дарнаку Джига пока оставили живым. Пожалуй, гнома уже можно было считать любимцем гоблина. Остальные приключенцы явно не горели желанием видеть гоблина в своих рядах. И не то чтобы Джиг их винил – ведь сам он в подобной ситуации по окончании битвы первым делом прикончил бы пленных. Так гораздо проще.
 Однако что им стоит дождаться, пока гном в очередной раз отлучится? Тогда достаточно будет заставить Джига «случайно» коснуться оружия, как это проделали с Пораком.
 – Так что же вы ищете?
 Он искренне надеялся услышать в ответ «золото» или «сокровища» и в то же время понимал, насколько мала вероятность такого ответа. А ведь насколько проще было бы отыскать самые обыкновенные сокровища! Джиг знал местечко поблизости, где один гоблин прятал свою коллекцию монет, а уж по туннелям их понатыкано еще больше. Из всех приключенцев, проникавших в гору, большинство довольствовалось сокровищами, оставленными их павшими предшественниками. Может, предложить им прогуляться к нескольким тайникам, они его и отпустят?
 Но, к сожалению, встречались и такие, кто приходил не за сокровищами. Что там Бариус говорил о Жезле? У Джига появилось очень неприятное ощущение, будто он знает, за чем они явились.
 Тоном столь почтительным, что гоблин не сразу узнал его голос, принц произнес:
 – Мы ищем Жезл Творения.
 Джиг вздохнул:
 – Так я и думал.




 ГЛАВА 3
 ИСТОРИЯ И ГАРМОНИЯ


 – Жезл творения, – повторил он. Каждый гоблин знал о нем, но ни один гоблин ничего не знал про него. Или, скорее, все знали только три вещи. Первое: Жезл являлся древним могущественным магическим инструментом. Второе: он спрятан в этой горе многие века назад в целях безопасности. И, наконец, третье: пытаться стащить его – замысловатый, но верный способ самоубийства.
 – Ты наверняка слышал песню. – Дарнак пытался набросать на карте проекцию потолка.
 Отложив свиток и перо, он откашлялся, глотнул из бурдюка и запел низким, рокочущим голосом:



   Эллнорейн, великий маг, —
   Он давно наш мир топтал —
   Был изрядный весельчак,
   Ведь последним колдовал.


   Королеву встретил раз,
   Деву чище света звезд.
   На красу наметан глаз,
   Маг нахально произнес:


   «Я могуществен, как бог!
   Мастер яростных чудес.
   Прыгай, мать, ко мне под бок,
   Покажу могучий жезл…»



 – Дарнак, прекрати! – воскликнул Бариус, заглушая пение. – Что за чушь гномячью ты несешь?!
 – Это оскверняет самую память волшебника Эллнорейна, – добавил Рислинд.
 Джиг моргнул. Сказать по правде, он с нетерпением ждал следующей строфы. Надо непременно попросить Дарнака допеть песню позже, когда людей не будет поблизости. Гоблинам такая песня понравится. При условии, если ему когда-нибудь представится возможность поделиться ею с сородичами.
 – Позвольте мне, – произнес Бариус.
 Голос его звучал чисто и безупречно – серебряный колокол по сравнению с охотничьим рогом Дарнака:



   Столетья сражались высокие боги,
   Сверкали зарницы, и небо чернело.
   Мы были лишь прахом у них на дороге.
   Война без конца песню ужаса пела.


   Боги выбрали девять из миллионов
   И их наделили могуществом гордым.
   А девять из мрака призвали драконов,
   И вдовы рыдали в их пламени черном.


   Мир воцарился, закончилась бойня,
   Боги и люди вздыхали устало.
   Но магам уж мало летать на драконах,
   И новые битвы их жадность питала.


   Но старый и мудрый, словно оружье,
   Поднял глаза к небесам обожженным
   И грянул заклятье, повергшее в ужас
   Извергов, гневом богов порожденных.


   Драконы пропали, девятеро пали,
   Из трупов их сила стекалась, как реки,
   В посох, железною волею старца
   В дальнем чертоге укрытый навеки.



 Бариус позволил голосу постепенно замереть на последней ноте и прикрыл глаза, словно ошеломленный красотой собственного пения. Рислинд немедленно влез, разрушив все очарование.
 – Прежде всего, как тебе скажет любая книга, богов-чародеев было двенадцать, а не девять. Ты путаешь Эллнорейна с совершенно другой историей. Кроме того, последняя строфа должна начинаться так: «Заклятье раздалось, их сила распалась, маги погибли в смрадном дыму».
 – Чушь! – рявкнул Бариус. – «Заклятье раздалось»? Да какой бард посмеет вставить в песню такую неуклюжую рифму?
 – Ну и ладно. Все же это не рвущий кишки стиль гномьей версии.
 Джиг переводил взгляд с Бариуса на Дарнака, с Дарнака на Рислинда.
 – То есть вы хотите сказать, что Эллнорейн был волшебником?
 Все трое уставились на него.
 – Ты что, не слышал мою песню? «Легенда об Эллнорейне» знаменита на весь мир. Наверняка даже вы в своем подземелье должны были слышать о великом маге, исцелявшем мир после войн богов.
 Джиг не знал, какой ответ их устроит, и поэтому решил промолчать.
 Бариус собирался продолжить, но Дарнак перебил:
 – Суть в следующем. Эллнорейн был могущественным волшебником, но теперь он мертв. Перед уходом он заключил нехилый кусок могущества в свой посох.
  –  Жезл, – поправил Рислинд. – Барды говорят «посох», чтобы удобнее было рифмовать. Но это был жезл – около трех футов длиной, сделанный из простого дерева.
 Дарнак закатил глаза.
 – Стало быть, он заключил эту силу в Жезл. Жезл Творения. Сила в этой штуке представляла собой ту же магию, которой воспользовались боги, чтобы привести в мир драконов. Согласно легенде, Эллнорейн использовал ее для сотворения из ничего всей этой горы. Вытянул ее из земли за один день, вырезал в ней туннели. Он хотел защитить Жезл, когда его не станет. Боялся, что тот попадет в руки кому-нибудь другому, понимаешь? Один Землетворец знает, что и кто охраняет Жезл сегодня.
 – Дракон, – сказал Джиг.
 Пауза.
 – Что… что ты сказал? – негромко переспросил Дарнак.
 – Дракон, – подал голос Рислинд. – Какая ирония. Однако в выборе Эллнорейна присутствует определенная логика. Магия, использованная для сотворения драконьего племени, может также и уничтожить его. Кому, как ни дракону, важно уберечь Жезл?
 Не все отреагировали на откровение Джига с холодной признательностью Рислинда. Риана недоверчиво уставилась на гоблина огромными глазами, а Дарнак негромко присвистнул.
 – Мы знали, что столкнемся с довольно сильным противником, – заметил Бариус.
 – Довольно сильным противником? – Гном возвел очи горе. – Парень, ты либо наделен величайшим даром недооценивать опасность, либо не имеешь ни малейшего представления о том, что говоришь. Тебе повезет, если твой драгоценный меч не сломается, словно прутик, о драконью чешую. Что до Рислинда, то он, может, и знает, как швыряться магией направо и налево, но дракон сам по себе магия. Метать в него заклинания – все равно что писать на лесной пожар. Без благословения Землетворца нам у подобной твари Жезл не спереть. Снова это имя.
 – Землетворец тоже приключенец? – спросил Джиг.
 Теперь настала очередь Дарнака вытаращиться на гоблина.
 – Это шутка? Если да, то дурного вкуса.
 – Силас Землетворец – его бог, – пояснила Риана.
 – А он поможет тебе сразиться со Штраумом? – Поскольку ответа не прозвучало, Джиг счел нужным добавить: – Так зовут дракона.
 Гном покачал головой.
 – Землетворец ожидает, что каждый проявит себя сам. Он не станет вмешиваться в бой, даже когда шансы против нас.
 – А-а. Ну, тогда, похоже, от него толку немного.
 Джиг увидел, как Риана съежилась. Положив ладонь на рукоять дубины, Дарнак поинтересовался:
 – Что ты знаешь о богах, гоблин?
 Джиг уже собрался поделиться известными ему сведениями, но заметил, как эльфийка в ужасе затрясла головой, и смиренно произнес:
 – Ничего.
 Ответ, похоже, удовлетворил гнома. Дарнак повернулся к людям, оставив гоблина разглядывать Риану и снова гадать, что за роль отведена ей в отряде. Судя по тому, с каким пренебрежением относятся к ней остальные, она не друг приключенцев. Эльфийка не принимала участия в драке, и, следовательно, в качестве бойца ее рассматривать также не следует. На самом деле она лишь пряталась да старалась не путаться под ногами. Неплохой пример для самого Джига.
 Придя к подобному выводу, он уселся, прислонившись спиной к стене, и попытался осмыслить, каким образом намерены действовать приключенцы. Украсть Жезл из собственной сокровищницы Штраума немыслимо. Как уже сказал Дарнак, самые отчаянные их усилия смогут разве что раздосадовать огромного зверя, и тогда уповать им останется, в лучшем случае, на быструю смерть от огня, зубов или когтей. А если дракон будет в плохом настроении, он изыщет новые способы избавиться от тех, кто его раздражает. Джиг слыхал истории, в которых Штраум похищал самые души своих врагов. Остальных он просто отправлял к Некроманту – чародею, хозяину мертвых. Некромант, как утверждали некоторые, обитал как раз под этими самыми туннелями.
 Из всей затеи получится великолепная песня: «Разорители Штраумова логова и их долгая, мучительная смерть». Гоблины повсюду станут распевать ее за вечерней трапезой. Безумие. С первых слов, произнесенных Бариусом, состояние его рассудка вызывало у Джига большие сомнения. Что до волшебника – ну, все волшебники немного того… Эта парочка вполне способна не сомневаться в успешном исходе мероприятия, но гном-то выглядел довольно-таки вменяемым. По крайней мере для гнома. А вот что могло заставить эльфийку пожертвовать дарованным ее расе бессмертием ради столь бесплодной – или нет – столь глупой затеи?
 – Эллнорейн поместил Жезл сюда в целях безопасности? – уточнил он.
 – Начинаешь улавливать, – ответил Дарнак.
 – А Эллнорейн был умный человек?
 – Мудрейший маг своего времени, – изрек Бариус. – Возможно, мудрейший человек во всей истории человечества.
 – И вы хотите попытаться забрать Жезл, даже если Эллнорейн пошел на все, чтобы помешать вам это сделать?
 – Э… – Гном отвел глаза.
 – Именно таково наше намерение, – заявил принц. – Спасти Жезл – моя миссия. Традиция и честь требуют, чтобы я проявил себя перед моим царственным отцом, равно как и перед его вассалами. Шестеро моих братьев предпринимали героические походы до меня. Вернув в мир Жезл Творения, я докажу, что я храбрее и сильнее лучших из них.
 Джиг попытался понять. Менее половины всех гоблинских детенышей доживали до взрослой стадии. Одни доставались падальщикам, другие погибали во время первой вылазки за пределы гоблинской территории. День двенадцатилетия тоже забирал многих, но эта традиция – вопрос выживания. Во-первых, гоблин, неспособный найти дорогу в туннелях, представляет опасность не только для себя, а во-вторых, он все равно обречен, рано или поздно. Лучше рано, пока не угробил кого-нибудь еще. Но традиция, описанная Бариусом, походила на обучение детеныша плаванию путем швыряния его в озеро, полное рыбоящеров.
 – Сколько твоих братьев выжили в этих походах? – спросил он.
 – Четверо.
 – Трое, – поправил Рислинд.
 – Неправда. Тар выжил.
 – Тар уверовал, что он морской бог. Он сражался с могучим колдуном на востоке, – пояснил Рислинд. – Колдун погиб, но забрал с собой рассудок Тара. Так что наш брат жив, но приобрел достойную сожаления привычку бегать по дворцу голышом в поисках своей любимой гигантской морской звезды. Спустя шесть месяцев он утонул во рву. Похоже, наш бог морей так и не научился плавать.
 – Довольно, – вклинился Дарнак. Он убрал карту в длинную кожаную трубку, а трубку сунул за пояс. – Мы не приблизимся к жезлу, стоя тут и рассказывая старые сказки. Гоблин, какая дорога ведет к нижним туннелям?
 Джиг успел заткнуться до того, как решился выложить всю правду. Как гласит поговорка, правда доставляет больше неприятностей, чем люди и хобгоблины, вместе взятые. В последнюю очередь он признает, что ему известно не больше, чем им. Приключенцам нужен проводник? Вот вам проводник. Все, что угодно, лишь бы подышать еще немного.
 – Сюда, – произнес Джиг, стараясь придать голосу решительность.
 Он бы еще что-нибудь добавил, но боялся растратить остатки показного спокойствия. Кроме того, не имело значения, какой из трех проходов выбрать, – туннели сливались. Нужно было воспользоваться дополнительным временем и поразмыслить о том, куда идти, когда они достигнут хобгоблинской территории.
 Гном упоминал про «водянистую тьму». Единственная вода, известная Джигу, находилась в подземном озере, где обитали рыбоящеры. Возможно, им туда не надо, но, учитывая его везение, как бы не оказаться на этом самом пути.
 Джиг мельком взглянул на Кляксу – паук по-прежнему в безопасности восседал на гоблинском плече – и зашагал к выходу, куда совсем недавно ломились дозорные… Веревка, резко натянувшись, рванула его назад.
 – Твой энтузиазм восхитителен, – сухо заметил Бариус, – но мы должны сперва приготовиться должным образом и лишь потом бросаться в мрачные внутренности горы.
 Джиг, усевшись на пол, постарался не воображать себе этот бросок.
 Дарнак тем временем выпростал из недр бездонного рюкзака лампу и передал ее Бариусу. Незнакомое устройство гоблина просто зачаровало. Фонарь представлял собой небольшую металлическую коробочку с четырьмя заслонками на петлях. Их можно было открывать и закрывать, при необходимости загораживая свет полностью. Если оставить открытой только одну створку, лампа, в отличие от факела, могла посылать по туннелям направленный луч.
 – Я пойду первым в сопровождении гоблина-проводника. Дарнак следом за мной, чтобы иметь возможность продолжать составление карты при свете лампы. Брат, полагаю, ты способен охранять тыл? А также, разумеется, не забывай приглядывать за нашей юной эльфийкой.
 Несколько ударов кремня, и в лампу попали искры, фитиль занялся, и пещера озарилась желтым сиянием. Дарнак затоптал несколько все еще чадящих гоблинских факелов.
 – Будьте осторожны, друзья. – Бариус вгляделся в туннель. Его карие глаза озарило вдохновение полководца. – Мы отбили первую атаку, но сопротивление только возрастет по мере нашего продвижения вглубь их гнезда. Чтобы выжить, нам, несомненно, потребуется каждая капля нашего мужества, каждая унция силы.
 Видимо, он мог продолжать в том же духе весь остаток дня. Рислинд его перебил:
 – Ты или веди нас сам, или передай лампу тем, кто уже готов выступить.
 Бариус моргнул. Обиженно фыркнув, он дернул за веревку Джига и двинулся в туннель.
 Джиг не ожидал, что двигаться они будут так медленно. Даже спустя час они еще не достигли пересечения трех туннелей. Гоблины могли проскочить это расстояние меньше чем за десять минут.
 Правда, гоблины не таскали с собой дотошных гномов. Дарнак наносил на карту каждый изгиб и поворот, да к тому же то и дело возвращался по собственным следам, чтобы получить более точное ощущение расстояния. К тому моменту, когда приключенцы наконец достигли перекрестка, Джигу хотелось визжать от тоски. Быть пленником с единственной надеждой умереть быстро, до того, как они достигнут озера, само по себе весьма незавидно, а выслушивание бесконечных Дарнаковых: «Двадцать четыре, двадцать пять, двадцать шесть… нет, погодите, здесь поворот, лучше измерить шагами внутреннюю и наружную сторону отдельно… интересно, сужается ли туннель вообще… не-а, по-прежнему шесть шагов в ширину…» – сделалось просто пыткой.
 Хуже того, в силу происхождения и должности наставника их высочеств гном не забывал по пути критиковать качество обработки камня и с готовностью делился своими наблюдениями со всем отрядом. Обсидиан цвета тиса. Явно волшебный. Кто-то прогнал здесь достаточно жара, чтобы растопить саму скалу. Даже на потолке слой этого добра. Видите ли, плавленый камень плотнее, стало быть, Эллнорейн сперва создал гору, а потом прожег туннели. Темно-красный цвет зависит от примесей в породе – в основном железа – и других элементов.
 Он ударил по стене маленьким молоточком. Джиг подпрыгнул.
 – Гляньте – ни царапины. Нормальный обсидиан отслаивается и оставляет неприятно-острые края. Полагаю, здесь тоже поработала магия. И неплохо. Если бы пол был выщерблен и неровен, как из обычного обсидиана, вам бы ноги изрезало прямо через сапоги.
 – Погодите. – Рислинд поднял руку, неожиданно оборвав Дарнаковы экскурсы в сущность камней. Взяв лампу, он посветил ею назад в туннель. – Здесь должны быть трупы. Я застрелил по меньшей мере шестерых, прежде чем присоединиться к вам.
 – Ты только что заметил их отсутствие, братец? Бариус выхватил меч. – Твоя наблюдательность продолжает меня изумлять.
 Дарнак, опустившись на колени, внимательно изучил пол.
 – Ни следа крови.
 – Мы могли миновать тела, не заметив их? поинтересовался принц со скептическим выражением.
 – Нет, я бы нанес их на карту.
 – Я смогу понять, если кто-то пробрался сюда и подобрал тела. – Рислинд внимательно поглядел на Джига. – Но разве твои соплеменники стали бы вытирать кровь с пола?
 – С чего бы это нам тащиться за покойниками? – не понял Джиг. – Мы в последнее время и так неплохо питаемся.
 Только до Рианы в полной мере дошел смысл слов гоблина. Она слегка позеленела и прижала руки к животу.
 – Чтобы предать их земле достойным образом, – ответил Бариус.
 – Вы закапываете своих мертвых? – вылупился на него Джиг.
 Ну и дела. Вероятно, поверхность проще копать. Это тебе не непробиваемая скальная порода. Однако все равно на это явно уйдет гораздо больше труда, чем если просто оставить тела червям-падальщикам.
 – Не всегда, – ответил гном. – Иногда для них разжигают погребальный костер, чтобы они могли искрами вознестись к небесам.
 – Отвратительно, – ляпнул Джиг, не подумав.
 Дарнак напрягся. На лицах людей появилось выражение гнева, глаза сузились, губы сжались.
 – Тот, кто хочет выжить, должен знать, что насмехаться над ритуалами гномов неумно, гоблин.
 Джиг сглотнул.
 – Я имел в виду только… ну, запах. Горящих волос и кожи.
 Ему хватило вони собственных волос, когда Клякса их поджег. Мысль же о целом горящем теле вызывала спазмы в желудке.
 Глаза потрясенного гнома почти вылезли из орбит.
 – Так как же гоблины воздают честь мертвым? Или твои друзья побросали трупы в какую-то яму, чтоб они там сгнили?
 – Это же только трупы, – негромко пробормотал Джиг. Ему хотелось съежиться в тени, как поступала Риана, но при таком всеобщем внимании это не представлялось возможным. Он никак не мог понять, с чего это все так разозлились, и поспешил их успокоить. – Мы оставляем их червям-падальщикам.
 – Червям, – тихо повторил Дарнак. – Это святотатство даже для гоблинов. Оскорбление богов.
 Джиг собрался было возразить, но раздумал. Не стоило подливать масла в огонь их гнева. Он уставился в пол, тихо надеясь, что они раздумают наказывать его за какое-то оскорбление, нанесенное гоблинами богам. Боги никогда не жаловались, так чего приключенцы-то возмущаются? Вообще-то человечьи и гномьи трупы гоблины червям не оставляли. Мертвые приключенцы – вещь ценная. Особенно воины. Воины обычно такие мясистые, что одного экземпляра хватает на приготовление целого обеда.
 Риану, судя по виду, еще слегка тошнило. Глядя на нее, Джиг окончательно решил воздержаться от объяснений. Приключенцы могут слишком болезненно отреагировать на перспективу в случае гибели окончить свой боевой путь в Голакином котле. С другой стороны, если они не хотят, чтобы их оставили червям, и не желают наполнить собой гоблинские животы, им следовало бы отправиться погибать куда-нибудь еще.
 Мысль о Голаке напомнила Джигу запахи кухни, и в это мгновение на него накатила такая сильная тоска по дому, какой он еще ни разу не испытывал. Он отдал бы что угодно за возможность снова оказаться в логове, украдкой отхлебнуть глоточек из громадного Голакиного половника, ощутить вкус нежного мяса и пряного бульона. Он ел глазами Дарнака и старался не вспоминать о том, когда последний раз пробовал свежего гнома.
 – Туннель раздваивается, – сообщил Бариус, поднимая фонарь. Луч высветил черные проемы. – Куда теперь, проводник?
 Благодарный за перемену темы, Джиг поспешил вперед и уставился на два туннеля. Правый он знал хорошо. Его повороты и ответвления вели на гоблинскую территорию, к хобгоблинам, в заброшенную кладовую, населенную нынче гигантскими крысами, и в конце концов все эти пути выходили к озеру. Левый туннель мог вести куда угодно.
 У старшего поколения гоблинов есть поговорка: «От знакомой напасти и бегать легче».
 – Направо, – пискнул Джиг, вновь пытаясь придать голосу уверенность. Знакомый туннель тоже нельзя было считать однозначно безопасным. Если кто-нибудь из Поракова отряда выжил и добрался до логова, оттуда могли выслать новый дозор. Приключенцам-то это особых неприятностей не доставит, поскольку второй отряд наверняка последует той же тупой тактике, что и капитан Порак. А Джигу повезет, если его задавят сородичи во время самоубийственной атаки. В противном случае приключенцы непременно решат, что он завел их в засаду, и тогда уж Бариус не откажет себе в удовольствии перерезать ему горло.
 Правда, гоблины – ребята практичные. Приключенцы уже положили один отряд, так зачем губить другой? Пусть гостей встречают хобгоблины.
 Это еще одна опасность. Хобгоблины – племя злобное и жестокое. Они никого не пропустят без драки. Но лучше уж знакомая напасть…
 Шедший впереди Дарнак так и подскочил.
 – Ради молота Землетворца, что это за тварь?
 Джиг посмотрел, куда указывал гном.
 – А-а. Червь-падальщик. Вроде старый.
 – И вы позволяете  этому  поедать ваших мертвых?! – не поверил Бариус.
 Джиг пожал плечами, не желая продолжать дискуссию. Черви-падальщики походили на здоровенных белых гусениц. Данный экземпляр имел футов пять в длину, и большинство его сегментов лопались, по всей вероятности, от останков Поракова отряда. На нижней стороне каждого сегмента помещался круглый зубастый рот и четыре черные ножки. Двумя из них червь загребал в рот еду. Другую пару использовал для передвижения и сохранения равновесия. Черви вырастали в длину и размножались посредством разделения сегментов. Иногда выходило до шести-семи коротеньких особей. В иные времена, когда корма не хватало, они набрасывались друг на друга, и множество голодных червей-падальщиков превращались в одного вполне упитанного. Такой элегантный цикл, а заодно и туннели в чистоте содержатся.
 Черви-падальщики не имели глаз, зато обладали непревзойденным обонянием и слухом. Они чуяли битву с другого конца горы и никогда не оставляли после себя даже капли крови.
 Данный экземпляр мусолил осколок кости – вероятно, остатки гоблина, которые падальщик приволок сюда, чтобы спокойно покушать в одиночестве. При звуке голосов он схватил добычу ножками средних сегментов и удрал в темноту, двигаясь, как землемерка-переросток.
 – Оно что, жрет даже оружие и одежду? – спросил Бариус.
 – Одежду – да, – кивнул Джиг. – А оружие они стаскивают к себе в гнезда. Им нравится металл.
 – А это что? – Риана указала на тонкую пленку жидкости на полу.
 – Червяк пописал, – объяснил гоблин. Эльфийка сморщила носик. – Они так дорогу метят. Могут вернуться по запаху.
 Рислинд единственный не испытывал отвращения к червю. Он облизал свои тонкие губы, проводив тварь красными от возбуждения глазами.
 – Это сотворенное существо. Как драконов создали из обычных ящериц, так и этот червь происходит от его более простых сородичей с поверхности. Жезл действительно здесь.
 Плечи у Джига затекли. Веревка до мяса стерла запястья. Его не интересовали ни сотворенные существа, ни Жезл Эллнорейна. Он был слишком подавлен. Он хотел есть.
 И вдруг ужас, до сих пор владевший им, начал куда-то отступать. Разум отказывался так долго поддерживать чрезмерно высокий уровень страха. Спустя некоторое время страх уступил место нетерпению. Да, смерть, безусловно, найдет его рано или поздно. Но почему она решила добираться до него таким извращенным способом?
 Дарнак в который раз окунул перо в чернильницу, пристроенную в крохотной петле на лямке рюкзака. Кожаный ремешок вокруг горлышка не давал бутылочке вывалиться.
 Гном нацарапал несколько новых линий на своем пергаменте, очевидно отмечая место, где они обнаружили червей. В чем польза от этой информации, Джиг понятия не имел.
 Может, смерть задержалась, решив по пути непременно составить подробную карту своего следования? Если так, то у гоблина есть шанс прожить не меньше эльфа.
 – Продолжим путь. – Бариус дернул веревку, вывернув Джигу плечо.
 К счастью, на гоблинов они не нарвались. Возможно, последний боец из Поракова отряда так и не добрался до логова. Но вероятнее всего, сородичи Джига засели где-нибудь на гоблинской территории, прислушиваясь из безопасного места, не раздадутся ли звуки боя. Наверняка даже ставки делали, как долго приключенцы продержатся против хобгоблинов. Интересно, кого пошлют считать тела? Раньше на такое рискованное дело частенько отряжали Джига. Он даже иногда зарабатывал несколько монеток от выигравших пари и несколько синяков от проигравших. Учитывая нынешние обстоятельства, теперь ему самому светило оказаться в числе сосчитанных. Отряд приключенцев миновал высокую щель в камне. Легкий сквознячок донес из нее запах жарящегося на огне мяса.
 – Что там? – скривился Дарнак. – Какая ужасная вонь!
 Джиг с тоской глянул на обшарпанный разлом. От мясного запаха слюна, переполнив его рот, закапала с подбородка. Подумать только, а ему еще не нравилось отбывать дрянь-наряды! Да он, если когда-нибудь попадет домой, готов наполнять осветительные плошки хоть до конца дней своих. Он сделает что угодно, лишь бы снова оказаться в безопасности. Ну, или хотя бы освободить руки и почесать кончик левого уха.
 – Нет там ничего. Это трещина в скале, труба из хобгоблинской кухни внизу. Футов сто.
 Подождав, пока Дарнак набросает темный провал и пометит его как «Стофутовую трубу из хобгоблинской кухни», отряд двинулся дальше. Пол туннеля слегка пошел вверх. Джиг инстинктивно подался телом вперед, компенсируя уклон. В скором времени мышцы ног начали активно выражать гоблину свое недовольство. Он не привык к столь длительным пешим прогулкам, и даже самого короткого подъема ему хватило, чтобы выбиться из сил. Пот тек по лицу, заливал глаза, затуманивал и без того не орлиное зрение. Джиг на секунду притормозил, пытаясь оглядеться, и вновь сосредоточился на ходьбе. Одна нога, другая нога. Главное – не споткнуться, руки-то связаны. Один раз он уже упал, и теперь на скуле красуется здоровенный синячище.
 – Стой, – внезапно скомандовал Бариус. – Что это за статуя?
 Справа арка темно-красного камня вела в очередной туннель. На сей раз узкий и приземистый. Войти в него и не треснуться головой люди могли, только пригнувшись.
 Бариус направил луч фонаря на стену бокового туннеля, осветив крайне реалистичное изваяние хобгоблина, чья обсидиановая башка едва не упиралась в потолок.
 Джиг сморгнул пот. Он различил неприятного вида двуглавую секиру, зажатую в каменном кулаке статуи. Остроконечный шлем закрывал почти всю хобгоблинскую голову. На голых руках и ногах бугрились мышцы, а круглый щит с шинами скрывал большую часть туловища.
 – Неприятный тип, – прокомментировал Дарнак.
 – Надо двигаться, – напомнил Джиг. – Это хобгоблинская территория. Нам не следует соваться за отметки.
 – Хобгоблины, говоришь? – Гном прищурился на статую. – По-моему, он выглядит как гоблин-переросток.
 Джиг прикусил язык. Это было самое нелепое, невежественное и глупое заявление, какое только можно сделать. Сравнить хобгоблина с настоящим гоблином! Хобгоблины – большие, неуклюжие, уродливые твари, а гоблины – они, ну, поменьше. И слабее. Но любой, кому когда-либо доводилось пробовать хобгоблинскую кухню, без промедления отнесет гоблинов в разряд высших существ. Различий бесконечно много. Если приключенцы задержатся здесь слишком надолго, они быстро ознакомятся с наихудшими из этих различий.
 Среди прочего, хобгоблины любят использовать гнусные ловушки и засады. Когда они ловят на своей территории одинокого гоблина, то, по слухам, сперва пытают его несколько часов, а затем отсылают искалеченного бедолагу обратно к гоблинам в качестве предупреждения.
 Правда, гоблины делают то же самое, если им удается изловить хобгоблина, но это же совсем другое дело.
 – Идем, – поторопил Джиг.
 Он очень нервничал. Он даже сам потянул за веревку.
 Бариус с силой дернул его обратно. Гоблин, удерживая равновесие, неуклюже скакнул задом наперед, и едва не врезался в принца.
 – Чего трусишь? Разве ты никогда не углублялся в этот туннель?
 Джиг помотал головой:
 – А ты думаешь, почему я еще жив?
 Бариус ухмыльнулся и взглянул на остальных.
 – Тогда как мы узнаем, что это не скорейший путь к нашей цели? Наш хваленый проводник говорит, что мы не можем идти по этой дороге. Но разве не должно нам исследовать путь, заповедный для чудовищ? Разве запретные пути не ведут к величайшим ценностям?
 Рислинд нахмурился.
 – Когда мы были мальчишками, нам запрещали соваться в камеру пыток. Кажется, ты руководствовался подобной логикой, когда прошмыгнул туда вслед за отцом.
 – Ага, – подтвердил Дарнак. – Кошмары не отпускали тебя месяцами, и братья каждую ночь просыпались от твоих воплей. Тебя пришлось перевести в  мои  покои – ради твоего же спокойствия, а также из опасения, как бы братья тебя не прикончили. И не буду скрывать, что я сам пару раз с трудом удерживался от того, чтобы не заткнуть твое высочество.
 Даже от близорукого гоблина не укрылось, как покраснел Бариус.
 – Осмелюсь вам напомнить, что в данный момент я выполняю высокую миссию, и вы двое находитесь здесь по моей милости. Путь выбираю я, и я желаю исследовать хобгоблинское логово. Не беспокойтесь. То, что ужасно для гоблина, едва ли помешает истинному воину.
 – Не надо, – прошептал Джиг. И тут же пожалел об этом.
 – Не надо, говоришь? – Бариус, покрепче сжав веревку, толкнул пленника вперед. – Давайте научим этого гоблина, что может и чего не может благородный принц.
 Остальные, хоть и без энтузиазма, последовали за ними. Дарнак собирался отметить на карте статую хобгоблина, когда под сапогом Бариуса раздался тихий щелчок.
 Джиг выругался по-гоблински, пол ушел из-под ног, и они полетели в темноту.




 ГЛАВА 4
 СВЕТЛАЯ ИДЕЯ ДЖИГА


 Фонарь погиб, первым ударившись о дно. Собственное падение Джиг счел более удачным, поскольку ему удалось остаться целым. Он не брался с точностью оценить преодоленное им сверху вниз расстояние, но в момент приземления на пятки его тело едва не раскололось, от щиколоток до макушки. Прокатившись кубарем по усыпанному мелкими камнями полу, гоблин задрыгал ногами, как перевернутый паук. Не так-то легко встать, если руки стянуты за спиной.
 Однако ему ли следовало жаловаться? Вот приземлился Дарнак. Судя по звуку, на задницу. Гном летел в компании со своим рюкзаком, и его развернуло спиной вперед. В качестве добавки он получил от Рислинда коленом прямо в солнечное сплетение. По крайней мере, именно такой ход событий наиболее соответствовал доносившимся из темноты воплям, грохоту и комментариям.
 – Где мы? Что случилось?
 Казалось Бариус вот-вот ударится в панику. Неплохо для бесстрашного принца. Даже малолетки знают, как глупо вламываться на хобгоблинскую территорию. Бариус напомнил Джигу одну очень юную гоблинку из его далекого прошлого. Когда ей запретили трогать пламя в осветительных плошках, она не только помчалась к ближайшему светильнику, но даже попыталась попробовать огонь на вкус. Глупая погибла, так и не повзрослев, а вот как Бариусу удалось дожить до столь зрелого возраста? Вероятно, Дарнак вынужден следовать за ним повсюду и без конца напоминать, что не надо есть красивый огонь.
 – А случилось то, что мы свалились в проклятую западню! – рявкнул гном.
 – Откуда я мог знать?
 – Гоблин пытался предупредить тебя, – сердито заметила Риана.
 – Гоблин всего лишь хотел удрать, – возразил Бариус. – Он не говорил ни о какой ловушке.
 «И что не надо держать меч за острый конец, я тебе тоже не говорил». – Джиг прикусил язык и поспешил убраться подальше от приключенцев.
 В падении принц выпустил веревку, и сейчас гоблину меньше всего хотелось ощутить его руки на собственной шее.
 Из наземников один Рислинд не спешил принять участия в склоке.
 – Если вся скала волшебно прочная, должно быть, эту яму создал сам Эллнорейн пять тысяч лет назад, – произнес он с почтением.
 Риана сплюнула.
 – Воняет мочой и тиной.
 Пальцы ног Джига коснулись металла. Гоблин замер. Затем присел и медленно ощупал контуры изъеденного ржавчиной сломанного меча. Если лезвие не затупилось окончательно, возможно, удастся освободиться от веревки. Джиг слегка тронул меч.
 Удача оказалась на его стороне. Не думая о пальце, который теперь кровоточил, он принялся возить узлом по острому краю. Из-за неудобного положения руки выворачивало судорогой, а меч дважды съезжал в сторону. Приключенцы увлеченно ругались и шума не замечали. Джиг передвинул веревку ближе к рукояти и снова порезался. Там лезвие лучше сохранило остроту. Наконец путы свалились.
 Чтобы не взвыть, пришлось зажимать рот обеими руками. Кровь потоком горячей кислоты хлынула в онемевшие конечности. Он стиснул клыки и раскачивался туда-сюда, тихонько поскуливая. Джиг даже не сразу заметил, как Клякса взбирается по ноге. Паук успел достичь бедра гоблина, прежде чем тот ощутил прикосновение крохотных теплых лапок.
 Чего это Клякса испугался? Он повернул голову туда, где в темноте скрывался поломанный меч. По мере утихания боли мозг снова обретал способность работать. Что стало с владельцем меча? Падение, как выяснилось, пережить можно. Даже Джиг пережил. Наверняка эта хобгоблинская западня – не обычная яма.
 – Где фонарь? – негромко спросил он. Бариус с гномом продолжали спорить. Джиг очень не хотел их перебивать, лишний раз навлекая на себя гнев, но…
 – Заткнитесь, – взвизгнула Риана.
 Голоса замерли, и на мгновение в яме воцарилась такая тишина, что гоблин мог различить дыхание каждого из приключенцев. Уши его шевельнулись. Нет. В яме не только дышали. Где-то поблизости что-то цокало и скреблось по камням.
 – Фонарь? – спросила Риана.
 – Он вывалился, когда я падал, – ответил Бариус.
 В то же мгновение Джиг прошептал:
 – Здесь есть кто-то еще.
 На сей раз его услышали все.
 – А мы тут сидим, препираемся, как дети малые. Помоги нам Землетворец, мы ждали, словно агнцы на заклание!
 Все принялись на четвереньках обшаривать грязный пол. У Джига саднили порезанные пальцы, да к тому же он проткнул ладонь чем-то, на ощупь напоминавшим осколок кости. Хозяин меча? Храбрости находка не прибавила. Клякса нагрелся до предела. Пришлось посадить его на пол.
 – Не отходи, – шепнул ему Джиг.
 Судя по волнам жара возле ноги, огневка послушался.
 – Фонарь у меня, – сообщил Бариус тоном победителя и завозился в темноте, шаря в своей амуниции. Наконец кремень чиркнул о стальную гарду кинжала и выбил сноп неожиданно ярких искр.
 Звуки делались все громче. Они разрастались и множились.
 – Я тоже слышу, – сказала Риана. Бариус приостановился:
 – Да нет, тихо.
 Джига это нисколько не удивило. Чудища успеют прогрызть косточки принца до самого мозга, пока его хилые человеческие уши хоть что-нибудь различат.
 – Парень! – рявкнул Дарнак. – Фонарь зажги!
 – Я пытаюсь.
 Искры продолжали сыпаться – правда, без особого толку.
 Во время одной из таких вспышек Джигу почудилось движение в дальнем конце ямы. Не вполне доверяя глазам, он все же подобрался ближе к остальным. Звуки надвигались с двух сторон. В непроглядной черноте воображение гоблина нагромождало ужасы один на другой. Через сколько секунд гигантские насекомые сомкнут жвала на его горле? Или в Джигову беззащитную шкуру вопьются клыки гигантских ящериц, истекающих черной слизью?
 Подтянув ноги к груди, он обхватил руками колени. Если суждено стать мишенью, то лучше маленькой. А твари из темноты уже близко. Из горла Джига вырвался писк ужаса.
 Что же Бариус все тянет? Разжечь огонь – дело для детей, неужели взрослый человек не в состоянии с этим справиться? Паника вытеснила здравый смысл, и гоблин, ориентируясь по коротким вспышкам, кинулся к принцу.
 – Дай мне!
 Кого-то пришлось отпихивать, от кого-то уворачиваться, но в конце концов фонарь очутился у него на коленях. Одна створка оказалась открыта, стеклянная заслонка отодвинута в сторону. Джиг просунув пальцы в отверстие, нащупал фитиль. Видимо, тот во время падения ускользнул через щелку в резервуар с маслом, оставив снаружи крохотный уголок. Бариусу никогда бы не удалось зажечь эту штуку, даже если бы он целый день без остановки молотил кремнем по железу. К сожалению, Джиг никак не мог зацепить фитиль, чтобы вытянуть его на нужную длину.
 От неожиданного прикосновения к ноге он взвизгнул, едва не расплющив Кляксу. Гоблин нервно погладил любимца, и его пальцы, перемазанные ламповым маслом, мгновенно вспыхнули. Сунув их в рот, он погасил пламя, хотя на языке теперь вполне мог образоваться волдырь. Не говоря уже об ужасном вкусе самого масла.
 Может, палец специально поджечь и запалить им фитиль? План безупречный. Только будет очень больно. В последнее время Джиг перенес слишком много боли. На новую его просто не хватит. Но ведь можно и по-другому!
 – Ты уж меня прости, – подхватив Кляксу здоровой рукой, он сунул его в фонарь и быстро задвинул стеклянную панель.
 Фитиль занялся. Джиг лишь успел разглядеть, как огненный паук возмущенно барабанит по стеклу изнутри. Пламя засветило глаза, и в зрачках гоблина, загородив собой все остальное, висело отражение фонаря.
 – Что же там такое? – пробормотал он.
 – Чтоб меня… Черной Наковальней Землетворца, – выругался Дарнак.
 У гнома за спиной раздалось невнятное бормотание Рислинда.
 Джиг поставил фонарь на пол, протер глаза, а когда снова обрел способность различать предметы, он наконец увидел источники загадочных звуков.
 – Не знал, что они бывают такие здоровенные.
 Два червя-падальщика взяли отряд в кольцо. Ни на каких других тварей они не были похожи, но Джигу еще никогда не доводилось встречать подобные экземпляры. Длина тела каждого из червей превышала двадцать футов. Сегменты были размером с гоблинскую голову. Круглые рты могли без труда отхватить кусок плоти величиной в два Джиговых кулака. Вокруг каждой пасти торчали черные кривые иглы зубов. Если чудовища действительно не отличались строением от нормальных червей, то за первым рядом скрывался второй, более острый.
 Как ни странно, Джиг, похоже, испугался меньше всех. Его только смутила непривычная величина знакомых существ.
 Это всего лишь черви-падальщики, – заверил гоблин. – Они на живых не бросаются.
 Не успел он договорить, как одна из тварей бросилась на Дарнака. Тот едва успел увернуться.
 – Страшно рад это слышать, – сердито крикнул гном, отступая к стене.
 Прижавшись к ней спиной, он поднял свою боевую дубину. Бариус тут же встал рядом, прикрывая Дарнака слева.
 Червяк принялся мотаться из стороны в сторону, норовя достать гнома длинными усиками-антеннами. Второй, помедлив, развернулся к Риане. Эльфийка ретировалась со всей возможной поспешностью.
 Чудовище встало на дыбы, выставив напоказ шесть сегментов с ротовыми отверстиями. Наружу торчали шевелящиеся зубы, готовые разорвать девушку на части.
 Джиг недоуменно захлопал глазами. Это же черви-падальщики. Они не жрут ничего живого, если только не умирают с голоду, да и в этих случаях ограничиваются крысами и тараканами.
 «Это  нормальные  ограничиваются», – поправил себя гоблин.
 Двадцатифутовая образина с тысячами зубов никак не может считаться «нормальной». И Джиг, и все приключенцы для такого – все равно что крыса. Неутешительная мысль.
 Тем временем червь замер перед Рианой. Зубы вокруг одного из ртов сомкнулись.
 – Берегись!
 Джиг метнулся вперед и сшиб эльфийку на пол. У них над головами промелькнул тонкий черный язык и с громким щелчком втянулся обратно в пасть червя, а тварь опустилась на пол.
 Рислинд закончил бормотать. Сияющий желтый свет потек с кончиков его пальцев к первому сегменту червя, напавшего на Риану. Пламя впилось в бледную плоть. Чудище снова взвилось на дыбы, раскачиваясь от боли. Огонь медленно распространился на второй сегмент.
 Червь заметался как безумный. Он молотился о стены ямы, истекая кровью из горящих сегментов. Поднялась ужасная вонь. Как и полагается с паленым мясом. Существо исторгло пронзительный свист, переходящий в визг агонии. Джиг и не знал, что они способны издавать звуки.
 – А ну, слезь с меня, – прорычала эльфийка. Не отводя глаз от гибнущего червя-падальщика, гоблин скатился с Рианы и медленно поднялся. Рислинд уже переключился на первое чудовище. Дарнаку с Бариусом удавалось сдерживать тварь при помощи оружия, но ни тот, ни другой не смогли причинить ей существенного вреда. Маг поднял руки и начал новое заклинание.
 Закончить он не успел. Второго червя неожиданно скрутила такая судорога, что его тело подбросило вверх. Горелая часть шлепнулась обратно, а менее поврежденная ударила Рислинда по спине и впечатала в стену. Волшебник кулем осел на пол.
 – Рислинд! – крикнул Дарнак.
 Отшвырнув чудище могучим ударом, он бросился к поверженному.
 Червь развернул свою тушу вслед за гномом, открывая Бариусу место для удара. Как раз когда Джиг крикнул: «Нет!» – принц занес меч и со свистом опустил его, рассекая тварь надвое. Обе части замерли.
 – Нет? – переспросил Бариус, воздев бровь и вытирая кровь с клинка. – Надеюсь, ты простишь меня, если я пренебрегу мнением гоблина в военном деле.
 Джиг не потрудился ответить. Разрубленный червь уже начал восстанавливаться. В том месте, где прошел меч, каждая его половина заканчивалась кровоточащим полусегментом. Поврежденные части быстро отпали, оставив двух здоровых, прожорливых червей-падальщиков. Каждая из особей вышла в два раза короче родителя, зато значительно подвижнее. И голоднее. Черви-падальщики всегда очень голодны после деления.
 С точки зрения Джига, срочно требовался отвлекающий маневр. Нужно чем-то занять тварей, пока Дарнак приводит волшебника в чувство. Глаза гоблина задумчиво задержались на Бариусе. Нет, людям наверняка не понравится, если он скормит их принца червям-падальщикам. Джиг схватил сломанный меч, которым перерезал веревку, и пытался придумать что-то.
 – Ко мне! – заорал Дарнак.
 Риана и Бариус поспешили к гному. Джиг двинулся следом. У него не было уверенности, относится ли призыв Дарнака к нему тоже, но он не собирался в одиночку противостоять чудищам. На полдороге гоблин остановился.
 Черви-падальщики предпочитают мертвечину. По крайней мере, нормальные. Он уставился на погибшую тварь. Та уже успела полностью обуглиться. Это определенно можно было считать мертвечиной, а против каннибализма черви ничего не имели. Единственный вопрос – станут ли они есть жареное мясо.
 Гоблин, рубанув ржавым клинком, ухватил кусок обожженной шкуры. Мясо оказалось жесткое, и Джигу пришлось рассечь несколько упругих, как струны, волокон, пока не высвободился ломоть, подходящий для броска. Мясо полетело в сторону ближайшего из двух новорожденных чудовищ. Червь, встав на дыбы, на лету поймал угощение, зажал в зубах и опустился на пол, приступая к трапезе.
 – Это самое отвратительное, что мне приходилось делать, – пробормотал Джиг, возобновляя разделку горелой туши. Руки обдало струей какой-то гадости. – Даже хуже, чем убираться в сортире после Пораковой гулянки.
 Второй кусок мяса достался второму червю.
 Гигантские твари оказались не только смертельно опасными, но и глупыми. Патологически. Пока Джиг их кормил, они спокойно ели, не проявляя никакой иной активности. Даже когда Дарнак бегал кругом и плющил их дубиной, один сегмент за другим, черви продолжали пожирать куски сгоревшего собрата. Наконец гном прокричал:
 – Ладно, можешь остановиться! Они мертвы.
 Скользкий от крови меч выпал из онемевших пальцев, а сам гоблин изо всех сил старался не глядеть на последствия развернувшейся перед ним бойни.
 – О таких сражениях песен не поют, – проворчал он.
 К немалому удивлению Джига, Дарнак расслышал его слова и захохотал.
 – Не знаю, не знаю. Могу сочинить славную частушечку на этот счет. – Он повысил голос. – Первый куплет должен быть про то, как мы сюда угодили. Помогите мне, ваше высочество. Какая рифма лучше всего подходит к словам «ослиное упрямство»?
 Бариус набычился.
 – Гоблин наверняка сделал это умышленно, в надежде, что черви нас прикончат.
 – Точно, – подала голос Риана. – А заодно съедят и его.
 – Молчать! – Рука принца легла на рукоять меча. – Он не способен предвидеть такого исхода. И предупреждаю: воздержись от подобного тона, когда говоришь с высшим по положению.
 Эльфийка, по-видимому, собралась произнести достойную отповедь, но Дарнак перебил ее, чем явно спас девушку от побоев. Бариус выглядел достаточно сердитым, чтобы обрушить свой гнев на любого, кто попадется под руку.
 – Так как же мы будем выбираться из этой дыры? – Гном поднял фонарь. Он не мог, не пролив масла, направить луч вверх и поэтому открыл все четыре створки. На потолке смутно высветилось пятно люка. – По-моему, тут добрых пятнадцать футов. К счастью, грунт оказался мягкий.
 – К счастью, я приземлился тебе на брюхо, а не на чугунную голову, – поморщился Рислинд. – Точно бы кости переломал.
 Дарнак хмыкнул.
 – Ага. Хотя о толщине человеческих черепов тоже следует кое-что напомнить. Говорят, это единственное вещество тверже алмаза.
 – Хватит пустых разговоров, – бросил принц. – Брат, способно твое искусство освободить нас из этой темницы?
 Рислинд сделал глубокий вдох.
 – Дай мне прийти в себя. Магия требует ясной головы, а моя все еще кружится.
 Пока все ждали, Риана подошла к Джигу. Разглядывала она его с нескрываемым отвращением, но когда заговорила, голос ее звучал тихо, даже почтительно:
 – Спасибо.
 – А?
 Джиг моргнул, не до конца соображая, о чем идет речь. Гоблин еще пребывал в некотором обалдении от случившегося. Хуже того, его свербило чувство, будто он забыл о каком-то важном деле. Черви сдохли, но все же…
 – За то, что отшвырнул меня в сторону.
 – А, это. Я однажды видел, как червяк поймал таким образом крысу.
 Он вздохнул. Кишка был славный крыс. Джиг и по сей день подозревал, что Порак нарочно выпустил Кишку возле червячьего гнезда.
 Гоблин нахмурился. Ручная животина… о нет.
 – Клякса!
 Он подбежал к Дарнаку и попытался выхватить фонарь. Гном отбросил его свободной рукой.
 – Эй, что за дела?
 – Там внутри мой паук-огневка.
 – Что? – Дарнак, приподняв светильник, заглянул внутрь. – Ха. И впрямь сидит. Стало быть, вот как ты зажег его.
 Он очень осторожно поставил фонарь на пол, сдвинул стекло в сторону, и Клякса мгновенно выскочил наружу, целый и невредимый. Он понесся прочь от лампы, словно от самого Штраума. Лишь на полпути к дальней стене паук остановился и принялся потирать лапки.
 – Наверное, хочет счистить ламповое масло, – пояснил Джиг.
 Он опустился на колени и протянул пауку ладонь.
 Клякса мельком взглянул на гоблина, демонстративно отвернулся и продолжил заниматься собой.
 – Я готов, – объявил Рислинд. Волшебник извлек из гномьего мешка очередной моток веревки. Под выжидающими взглядами он осыпал ее щепоткой синего порошка и начал произносить заклинание. Один конец мотка стал подниматься, напомнив Джигу, как черви-падальщики вставали на дыбы перед атакой. Веревка постепенно уходила все выше, пока не ткнулась в потолок.
 – Выбить люк твое волшебное сооружение, вероятно, уже не сможет? – подал голос Дарнак.
 Рислинд нахмурился.
 – Не сбивай меня. Мне надо прогнать по каналу больше сил.
 Голос его звучал ниже обычного. Он наморщил лоб. Конец веревки свернулся в плотный шар. Глаза волшебника вспыхнули красным, и клубок ударил по люку.
 С потолка дождем посыпалась пыль. Глаза Джига заслезились. Рислинд снова произнес незнакомое слово, на сей раз подчеркнув его взмахом руки. В третий раз большой квадратный кусок скалы качнулся вниз. Гоблин отскочил в сторону, опасаясь, как бы камень не рухнул им на головы. Но тот лишь скрипнул и остановился, обдав всех очередным слоем грязи и песка.
 – Быстро, – велел Рислинд. – Пока я его держу, оно меня высасывает.
 Бариус уже лез наверх. Дарнак послал Риану следом, затем оглянулся на Джига.
 – Твоя очередь, гоблин.
 – Меня зовут Джиг, – пробормотал он.
 Выбираться из ямы по веревке оказалось трудно. Джиг никогда не был силачом, а его руки не привыкли к таким движениям. Однако он быстро добрался до верха. Бариус, всего за секунду до того протянувший руку Риане, на гоблина даже не взглянул. Джиг долго болтался на весу, пытаясь закинуть пятку на край люка. Сразу за ним прибыл Дарнак. Последним вылез Рислинд и смотал веревку. Каменная крышка с грохотом упала на место.
 Джиг сидел на полу, пытаясь отдышаться, когда заметил, что к ноге жмется Клякса.
 – Решил меня простить?
 А может, малыш просто не пожелал оставаться один в яме. Не важно. В его обществе Джиг чувствовал себя гораздо спокойнее. По крайней мере, до тех пор, пока не услышал несущихся по коридору хобгоблинов.
 Джиг впервые наблюдал приключенцев в настоящем бою. Во время того первого нападения его в основном заботила проблема спасения собственной жизни. В поисках укрытия он пропустил большую часть драки и успел досмотреть лишь ее окончание, когда Дарнак и Бариус разбирались с последними гоблинами. А схватка в яме проходила слишком хаотично. Уследить за ее ходом не представлялось возможным даже без необходимости зарываться по локоть в червячьи потроха.
 Но теперь, глядя, как приключенцы выхватывают оружие и готовятся встретить хобгоблинов, Джиг начал осознавать, почему наземники раз за разом громили его сородичей.
 Рислинд одним текучим движением снял лук в плеча и натянул тетиву. Бариус с Дарнаком шагнули вперед, оставляя волшебнику пространство для стрельбы и в то же время заслоняя его от прямого удара. Двое хобгоблинов упали, даже не успев добежать до гнома и принца. Третий споткнулся о трупы товарищей, и меч Бариуса глубоко рассек его шею.
 Трое противников были повержены еще до начала боя. Джиг изумленно вытаращил глаза.
 Все хобгоблины носили грубо сляпанные доспехи – куски кольчуг, перехваченные ремнями и цепями. У некоторых имелись щиты самых разнообразных форм. Каждый держал в руке меч или топор. Кухонные ножи тут не котировались. На приключенцев двигалась сила, способная смять гоблинский дозор в несколько секунд.
 Несмотря на численное превосходство, участь хобгоблинов можно было считать решенной. Если бы Джиг не видел все сам, он бы точно не поверил, что люди и гном несколько минут назад орали друг на друга и препирались, словно малые дети. Приключенцы изменились до неузнаваемости. Они стали одной командой и действовали  сообща.  Хобгоблины же не столько вели бой, сколько мешали друг другу.
 Вот он, ключ! Это способность доверять друг другу в сражении и умение работать вместе. Бариус мог не прикрывать свой уязвимый левый бок – зачем, если Дарнак готов расплющить любого, кто попытается атаковать его с той стороны? Ни гном, ни принц и ухом не вели, когда стрелы Рислинда свистели между ними. Для чего, если каждая из них направлена в грудь или горло хобгоблина? Это гоблины на их месте не позволили бы никому из своих остаться с луком позади отряда. Как упустить возможность «случайно» угостить стрелой того, кто спер у тебя паек, плохо высказался о твоей родне или просто наступил тебе на ногу вчера за ужином?
 Хобгоблины страдали тем же самым недостатком доверия. Они расталкивали друг друга, с воплями напирали на приключенцев, и казалось, что у них нет иного плана, кроме этой лобовой атаки.
 Джиг видел, как один хобгоблин отпихнул другого. Тот запнулся, едва не упав, и Дарнак размозжил ему череп поворотом дубины. Наземникам едва ли приходилось трудиться вообще. Их противники сами подставляли себя под удары.
 А потом все кончилось. Остатки нападавших убрались обратно в туннель, оставив перед тремя приключениями баррикаду трупов. Черви-падальщики сегодня голодными не останутся.
 Глядя, как люди и гном приводят в порядок оружие с доспехами, гоблин прикинул, насколько ему повезло, когда Порак погнал его в разведку. Останься он с отрядом, его бы порешили с той же легкостью, что и этих хобгоблинов. Даже еще легче, поскольку Джиг не вооружен и практически гол.
 Ему стало стыдно за то, что он гоблин.
 Неожиданным подарком от этой победы явилось приподнятое настроение Бариуса. Он даже не стал связывать проводника. Вместо этого принц, едва не светясь от гордости, кинулся проверять, не ранены ли остальные.
 – Три победы за один вечер! – ликовал он. – Боги явно благоволят к моей высокой миссии. Мы отыщем Жезл. Ибо отыщется ли в недрах этой горы сила, способная остановить нас? – Бариус не ждал ответа. – Вперед же, найдем вход на нижние уровни. Там, перед спуском мы отдохнем. Нужно дать моему брату время восстановить силу. Веди, гоблин.
 И гоблин повел. Прочь от хобгоблинов, по медленно снижающемуся туннелю. Прямиком к озеру.
 Джига даже не волновало, кого они там встретят. Его потрясли недавние события, а сделанные выводы повергли в полнейшее смятение.
 Всю жизнь Джиг верил, что наземники берут хитростью и коварством. Побеждают за счет заколдованного оружия, магии, способной предавать все и вся огню и гибели, и прекрасных доспехов, изготовление которых – тайна, для гоблинов недоступная. Без сомнения, доля правды в этом была. Заклятье, примененное Рислиндом, когда он слился со скалой и зашел в тыл их дозору, относится к волшебству, побороть которое гоблинам и мечтать нечего. Да и нож Джига не шел ни в какое сравнение с мечом принца или дубиной гнома.
 Но если бы дело было только в этом. Сражаясь с хобгоблинами, приключенцы не использовали магию. Их оружие, пускай и очень качественное, содержало в себе не больше колдовства, чем вражеское. На хитрость и коварство времени не оставалось.
 И все же они разгромили противника, значительно превосходящего их по численности,  не потеряв ни единого члена собственного отряда.  Бариус наносил удары, как жалящая змея. Смертельно и стремительно. Он с легкостью парировал даже самые могучие выпады, потому что  знал,  как это делать. Его оружие во время боя стало частью самого принца. Меч отводил атаки и проникал сквозь чужую защиту, подобно живому существу. Сколько часов Бариус потратил на тренировки, пока не достиг такого мастерства?
 Джиг покраснел, вспомнив свой кухонный нож. Как он мечтал о мече! Он думал, что острая полоса железа сделает из него воина не хуже приключенца.
 Гном, почитавший Силаса Землетворца, сам походил на свое божество: неподвижный и недосягаемый, пока его дубина летала вокруг, с одинаковой легкостью круша и мечи, и кости. Его руки, должно быть, тоже не сразу достигли такой силы. Конечно, гномы крепче большинства народов, но Дарнак преумножил эту крепость. Гоблин окинул взглядом кожаный рюкзак, припомнив, сколько всего таят его бугристые недра. Джига бы расплющило при одной попытке поднять такой груз, а Дарнак таскал его на себе, как ни в чем не бывало.
 Опаснее всех был Рислинд. Одолеть волшебника не способен даже самый матерый гоблин. Но в бою против хобгоблинов волшебством даже не пахло. Рислинд лишь уверенно посылал стрелу за стрелой, не задевая своих. Джиг наблюдал за ним пристальнее, нежели за остальными, и мог сказать с уверенностью: волшебник не промазал ни разу. Холодная точность, с какой каждая стрела валила очередного врага, приводила гоблина в ужас.
 Неужели наземники правы в своем мнении о гоблинах? Неужели гоблины действительно такие неуклюжие и глупые существа, какими их считают Бариус и остальные? Если так, что за судьба ждет его племя? Они никогда ничего не добьются, раз крохотная группка наземников способна перебить их с такой легкостью. Выходит, гоблины – печальное недоразумение, достойное лишь принимать смерть от рук таких вот приключенцев.
 Да. Проблема не в приключенцах, а в самих гоблинах. Они не умеют работать сообща, планировать или развиваться. Они способны только бросаться в битву и погибать. Или, как в случае с Джигом, прятаться и наблюдать из тени за гибелью остальных.
 Его народ, вся его раса – они похожи на дурную шутку. Джиг предал своего капитана. Чужими руками расправился с Пораком за нанесенные обиды. Он всего лишь никчемный трус, такой же, как любой другой гоблин.
 Он вздернул левое ухо, заслышав еле уловимый плеск набегающей на каменный берег волны. Правое ухо оставалось направленным назад. Несмотря на все пережитое, часть сознания упрямо подсовывала ему образ страшной хобгоблинской погони. Страх попасть к ним в лапы был сильнее других чувств.
 Стало прохладнее. Тонкая зеленая пленка мха покрывала здесь стены и потолок, захватывая даже края пола. По мере приближения к воде воздух все сильнее и сильнее наполнялся запахом дохлой рыбы.
 – Далеко ли до озера? – спросил Бариус. – По моим ощущениям, мы прошли уже полгоры. Не удивлюсь, если вдруг вылезем с дальнего ее конца.
 – Там впереди, – ответил Джиг. Наземники пока не могли расслышать шелест волн. – Недалеко.
 – Отлично. Тогда давайте остановимся на ночлег. При условии, разумеется, что ночь еще не кончилась. Кто может точно определить это под землей?
 – Около часа пополуночи, – сообщил Дарнак, не отрывая глаз от карты.
 – В смысле, кто, кроме гнома, – поправился Бариус. Он все еще пребывал в прекрасном расположении духа. – Сторожить будем но очереди. Первым заступаю я. Каждая смена по часу, не больше, а то внимание начнет рассеиваться. За мной Дарнак.
 Джиг вполне резонно рассудил, что на него эта обязанность не распространяется. Доверить гоблину стеречь сон приключенцев? Смешно. С тем же успехом можно позвать в караул червя-падальщика.
 Он свернулся плотным калачиком, спиной к стене, и попытался представить себя в логове. Сытого. В безопасности. И никаких причин для беспокойства, кроме насмешек других гоблинов.
 Далекие волны колыхали его усталые мысли, убаюкивая сознание. Они растекались, пока не заполнили собой все вокруг. Джиг старался плыть, но не мог даже пошевелить руками, а рыбоящеры с их ядовитыми шипами окружили его, надвигаясь все ближе и ближе…




 ГЛАВА 5
 НА ПЛЯЖЕ


 Тонкие руки слегка встряхнули его. Спросонок Джиг всегда видел хуже обычного и несколько секунд тупо пялился на маячившее над ним рыжее марево. Дарнак на ночь прикрыл фонарь, но пробивавшихся сквозь заслонки тонких лучиков все же хватало, чтобы с трудом разглядеть острые уши и тонкий нос.
 – Крепко же ты спишь, – шепнула Риана, когда осмысленное выражение проступило на лице гоблина. – Молчи. – Она зажала его рот, не обращая внимания на клыки, способные пропороть эльфийке ладонь. – Остальные спят. Если уйдешь тихо, они тебя не поймают.
 Только что Джига бросали в пылающую яму, и огромная восьмиглазая харя таращилась на него сверху. Кто не поймает? Куда он должен тихо уйти? Каким образом гигантский огненный паук превратился в эльфийскую девушку?
 Он моргнул, прогоняя остатки сна, и пошарил взглядом в поисках остальных. Его взору предстали лишь три перекрученных, словно коконы, спальных мешка. Гном храпел не хуже землетрясения, однако Джиг слышал и принца с волшебником. Оба тихо дышали во сне. Риана не солгала.
 А вдруг это ловушка? Вдруг, стоит ему побежать, она всех тут же разбудит? У Бариуса появится отличный повод покончить с презренным чудовищем. Вот только ради чего ей пускаться в такие сложности? Извести одного-единственного гоблина можно куда более простым способом.
 – Почему? – хрипло спросил Джиг.
 Во рту у него, как всегда после сна, пересохло. Гоблины, в отличие от наземников, не могут спать с закрытым ртом. Им мешают похожие на миниатюрные сталагмиты нижние клыки.
 – Они знают, что я не убегу, – с горечью ответила Риана. – Мне не пробраться даже мимо хобгоблинов. Но ты-то сможешь.
 – Ты пленница? – Гоблин тупо вытаращился на девушку, силясь понять. – Но ты же эльф.
 Она рассмеялась:
 – И что?
 Такого оборота Джиг никак не ожидал. Эльфам в его представлении полагалось быть прекрасными и могущественными. Эльфийские воины скользили мимо врагов, подобно легкому ветерку, но, когда они сражались, тонкие руки разили с невероятной силой. Эльфийские маги повелевали стихиями, непринужденным жестом заставляя огонь, молнию, воду и воздух повиноваться их воле. Все эти образы совершенно не вязались с беспомощной девочкой, которая заявляет, что она пленница.
 – Я думал, все эльфы сильные и непобедимые, – выдал он наконец.
 – Ага, а я думала, что все гоблины эгоистичные, коварные трусы.
 – Но это правда.
 Риана закатила глаза.
 – Ладно, проехали. Слушай. Они, прежде чем полезть сюда, остановились на постоялом дворе. Рислинд поймал меня, когда я пыталась его обчистить. Думала, что смогу добыть монету-другую из этих красивых кошелечков, которые он носит с собой. Вместо этого он втащил меня в комнату и предложил на выбор: либо я помогаю им в их дурацкой миссии, либо он убьет меня на месте. Он сказал, что предпочел бы не убивать меня, поскольку мертвый эльф может создать дипломатические проблемы его отцу.
 Эльфийка отвернулась, пряча лицо.
 – Я ему не поверила. Я думала, что он как раз  хочет  убить меня. Он еще хуже, чем его брат. Эти его глаза… мне казалось, что я смотрю в собственный погребальный костер.
 – С чего бы Рислинду тебя убивать?
 Кровожадностью отличался Бариус. Рислинд выглядел просто холодным и отстраненным. Он не получал удовольствия от битвы, как его брат. Волшебник убивал хладнокровно и безошибочно, но потом не расхаживал гоголем, будто гоблин после случки.
 – Он маг, – шепнула Риана. – Помнишь порошок, с помощью которого он заколдовал веревку? Из чего, по-твоему, его сделали? Я чуть раньше слышала их разговор: Рислинд перемолол скелеты двух еще не вылупившихся грифонов. Какого рода ингредиенты, по-твоему, он мог бы получить из эльфа? Мы ведь тоже волшебные существа. Не настолько волшебные, как грифоны, но, уверена, он нашел бы мне применение.
 – А гоблины волшебные? – Джигу не хотелось окончить свой путь в одном из Рислиндовых кошельков.
 – Разумеется, нет.
 «И незачем было так торопиться с ответом».
 – А все волшебники пользуются подобными штуками для заклинаний?
 – Откуда мне знать? Каждый колдует по-своему. Гном тоже кое-что может, когда молится достаточно усердно. Я видела, еще до нашего прибытия сюда, как он сотворил молитву над обоими братьями, чтобы сделать их сильнее и быстрее. После этого они стали выглядеть более крупными и опасными. – Она снова рассмеялась, и на сей раз гоблин уловил скрытую за смехом глубокую тоску. – Разумеется, меня они не потрудились обеспечить благословением Землетворца.
 – Я все-таки не понимаю, зачем они взяли тебя с собой. Разве не опасно похищать эльфов? Разве другие эльфы не рассердятся?
 Джиг вспомнил логово. Там все время кто-нибудь пропадал, и никто не обращал на это внимания. Снарядить спасательный отряд на поиски исчезнувшего гоблина – что за нелепость! Но эльфов и прочих наземников он считал не такими. Возможно, Джиг ошибался.
 Риана покачала головой.
 – Мои родители погибли в приграничной войне, когда я была совсем маленькой. Меня вырастила человеческая семья. Родни у них было много: дяди, тетки, бабушки-дедушки и куча детей. Меня приставили помогать на кухне. Я драила котлы и готовила на них десять лет, пока не убежала. Думала, смогу вернуться к эльфам и жить с моей настоящей семьей. Пусть одна, без родителей, пусть я даже не знаю их языка, но ведь я – тоже эльф. Разумеется, ониl были ужасно добры. Они давали мне приют и кормили меня. Но при этом все время обращались как со слабоумной. Я была для них скорее вроде домашнего животного. Поэтому и от них я тоже убежала.
 Джиг сообразил, что девушка плачет. Плечи ее тряслись, но голос оставался ровным.
 – Они такие гордые, уверенные и грациозные. Даже глядя на покалеченного эльфа, я чувствовала себя неуклюжей дурой. Да и их отношение ко мне не облегчало положения. Они судачили за моей спиной. Называли полукровкой, хотя во мне столько же эльфийской крови, сколько и в них. Но я сама не чувствовала себя эльфом. Я не выросла среди них. Я путалась даже в простейших повседневных делах, и потому злилась все больше. И вскоре начала воровать. Мне не было  нужды  воровать. Я делала это от злости.
 Думаю, все только облегченно вздохнули, когда я ушла. Но жить самой по себе оказалось не лучше. Я обворовывала прохожих, чтобы прокормиться. Я спала на улицах. Я думала о том, чтоб попасть на корабль. Не знаю, куда бы я отправилась, но непременно туда, где мне станет лучше. Только не стало бы. Наверное, поэтому я никогда по-настоящему и не пыталась. Мне бы даже не составило труда пробраться на борт тайком, однако ради чего? Куда ни приплыви, меня там не ждут.
 Голос ее затих. Джиг смущенно ждал. Зачем она это все ему рассказывает? Он понимал, что должен что-то сказать.
 – Но ведь ты и не здешняя. – Гоблин проигнорировал ее взгляд, полный отвращения, и задал истинный вопрос: – Чего Рислинд от тебя хочет? Я имею в виду, здесь.
 Эльфийка вытерла нос и глаза.
 – В свое время я вскрыла замок-другой. Они сочли, что это умение может им пригодиться. Они еще хотели, чтобы я искала ловушки, но шансов заметить западню у меня не больше, чем у тебя. Бариус злится на то, что не предупредила его о хобгоблинской яме. Они думают, раз я воровала, так я и в ловушках разбираюсь, и в ножах, и в темноте вижу. Может, некоторые воры и умеют все это, но я просто срезала кошельки да иногда залезала в комнаты на постоялом дворе. А редкий купец ставит ловушку на своем кошельке.
 Ровный храп Дарнака внезапно стих. Гном перекатился на другой бок.
 – Землетворец вас всех разрази, мерзавцы. – Он дважды дернул ногой и захрапел снова.
 – Иди, – сказала Риана. – Ты спас мне жизнь. Я перед тобой в долгу. Славно будет подгадить им хоть в такой малости.
 Джигу казалось, он еще спит. До сего момента эльфийка произнесла едва ли несколько фраз. Гоблин прекрасно понимал эльфов с ее родины, решивших, что с ней что-то не так. Он и сам начал подумывать о том же. Разве могла тихая, отрешенная и хмурая девушка вдруг превратиться в Риану, сидевшую перед ним сейчас. Риану, способную одним духом поведать ему о своем прошлом и тут же, не сходя с места, предложить пленнику свободу?
 «Свобода».
 Пока он размышлял о последствиях дарованной ему свободы, само слово показалось Джигу горько-сладким на вкус. Всего несколько часов назад он не желал ничего, кроме как вернуться к себе в логово. Риана предлагала гоблину такой шанс. Осталось лишь воспользоваться им. Подхватить Кляксу и бежать. Босые пятки не поднимут много шума – люди и гном не проснутся. Пробраться мимо хобгоблинов – задача хоть и трудная, но выполнимая.
 Он мог уйти. Но для чего? Чтобы жить трусом среди трусов? Смотреть, как его соплеменники раз за разом гробят себя без всякой надобности?
 Кроме того, один боец из их дозора уцелел. Если он добрался до логова, то непременно всем поведал о его поступке. Гоблин даже мог объявить смерть капитана исключительно заслугой Джига. Если так, то он умрет, едва ступив на гоблинскую территорию. Гибель Порака делала Джига не просто гоблином, а  гоблином, с которым необходимо считаться.  При таком известии тут же сыщется толпа желающих выказать собственную крутость, убив коротышку. Желательно, каким-нибудь долгим и мучительным способом.
 Возвращаться оказалось некуда. Чувство опустошенности накрыло его с головой. Он теперь такой же бездомный, как и Риана.
 – Я не могу, – прошептал Джиг не столько эльфийке, сколько себе.
 – Можешь. – Она беспокойно озиралась. – Сегодня меня поставили караулить только потому, что эльфам нужно меньше сна, а они вымотались после всех этих битв. Тебе не представится иного шанса.
 Джиг покачал головой.
 – Вы, гоблины, упрямые, как… как гном. – С этим заявлением девушка отвернулась и уставилась в туннель.
 Он молчал в полном смущении. Нет, все-таки гоблины никогда не поймут хода мыслей наземников. Джиг почти провалился обратно в сон, когда услышал ее вопрос:
 – По-твоему, у нас получится?
 – Вряд ли, – пробормотал гоблин, засыпая.
 Следующее пробуждение ознаменовалось нависшей над ним рожей Дарнака.
 – Аргх. – Джиг вздрогнул.
 Узрев спросонок Риану, он и то слегка перепугался, а тут гном, сам по себе способный заменить любой кошмар. Он успел заплести волосы и бороду в многочисленные веревкообразные косички, и гоблину почудилось, будто на него напал плавучий монстр с черными щупальцами и крючковатым клювом.
 – Вставай. Ты сегодня спал больше других. Скоро выдвигаться. – Гном бросил Джигу на колени коричневатый обломок странного, вроде бы круглого предмета и две полоски сушеного мяса. – Повезло тебе. Будешь есть как все. Его высочество хотел кормить тебя одним хлебом. И еще он сказал, что бурдюк с водой у вас с Рианой один на двоих. Не жадничай – кто знает, когда мы найдем свежую воду, а Землетворец – божество занятое и не любит тратить время на водоочистную магию.
 Джиг кивнул. Он рванул мясо зубами, и рот его моментально наполнился слюной. Когда он ел в последний раз? Желудок уверял, будто прошла не одна неделя. Неужели только вчера некий гоблин-коротышка страдал в родном логове по поводу дрянь-наряда?
 Мясо кончилось слишком быстро. Джиг с опаской уставился на вторую часть выданной еды. Он слышал от Голаки о загадочном, покрытом коркой веществе, но сам никогда с ним дела не имел. По словам Голаки, приключенцы часто берут его с собой как часть пайка, но для гоблинских внутренностей он не годится. Разглядывая хлеб, Джиг был склонен с ней согласиться. Ломоть, оторванный Дарнаком от большого куска, состоял из сухой пены. Пену покрывала более темная коричневая скорлупа. Гоблин осторожно коснулся ее кончиком языка. Хлеб не имел вкуса. Будто камень лижешь.
 Он немного откусил. И на вкус словно каменная крошка. Тем не менее приключенцы исправно работали челюстями, а пара жалких полосок мяса осчастливить желудок не могла при всем желании. Джиг молча пожал плечами, насадил покрытую скорлупой часть на клык и быстро раздергал ломоть на более мелкие кусочки. Вскоре весь хлеб последовал за мясом.
 Нет, вкус все-таки не как у камня. В итоге Джиг решил, что хлеб вообще ни на что не похож. Гоблин заметил, что люди размазывали по своим кускам какой-то желтый жир. Он так и не понял, делалось это для улучшения вкуса или чтобы глотать легче было.
 – Вода.
 Риана протянула ему раздутый бурдюк и отошла, даже не взглянув на гоблина. Может, сердится, что он не удрал прошлой ночью? Или к ней вернулась привычная холодность?
 Не важно. Джигу спокойнее, когда с ним обращаются как с пленником или, в лучшем случае, как с ненадежным проводником. В жизни он не видел добра ни от кого, кроме этих пришельцев, и не привык к нему.
 Поэтому он не знал, что сказать, когда несколько минут спустя Риана вернулась и протянула ему длинный кинжал в ножнах. Джиг недоверчиво на него уставился.
 – Откуда это?
 Она указала. Дальше по туннелю валялись один на другом, глядя в потолок, два хобгоблина. У каждого из горла торчала стрела с черным оперением. Пленник оглянулся на Рислинда.
 Джиг медленно выдвинул лезвие. Скорее короткий меч, чем нож. Тяжелый клинок был длиной от локтя до кончиков пальцев. Навершие и гарда из простой бронзы, гладкая деревянная рукоять. И все-таки это было самое классное оружие, какое Джигу доводилось держать в руках. Он сунул лезвие обратно в ножны, а затем вытащил полностью.
 – Ты спятила? – Над ними навис Бариус с мечом наголо. – Стоит этой твари заиметь собственный клинок, и он не замедлит вонзить его тебе в спину!
 – А если на нас снова нападут? – возразила Риана. – Где бы мы были, не попадись Джигу в яме у хобгоблинов тот старый меч?
 – Ты доверишь гоблину защищать тебя? – Бариус недоверчиво покачал головой, его меч оставался на уровне Джигова горла. – Я бы понял, прихвати ты нож для собственной безопасности, но передавать его этому синекожему чудищу – бред.
 Риана сплюнула Бариусу под ноги. Он глянул вниз, на мгновение лишившись дара речи, а когда вновь поднял глаза, у Рианы в руке был кинжал.
 – Почему ты думаешь, будто я ничего не припасла для тебя?
 – Довольно! – громко рявкнул Дарнак. – Уберите их, пока я вам черепа не проломил. Бариус, оставь им эти хрюкорезы. Они достаточно хорошо знают, что их ждет, если они устроят нам неприятности.
 Меч принца со свистом вернулся в ножны. Понизив голос, чтобы не слышал Дарнак, он произнес:
 – Только вякни мне еще, эльфячка.
 Сунув новый меч за пояс, Джиг глянул на Риану. Его меч был простой и видавший виды, а кинжал девушки – отделан золотом и даже украшен синим камнем в навершии. Риана улыбнулась, и клинок скользнул обратно в рукав.
 – Этот кинжал такой же красивый, как меч Бариуса.
 – А то. – Риана послала Бариусу вслед убийственный взгляд. – Это его.
 Будучи вооружен и от этого чувствуя себя храбрее, Джиг вернулся к трупам и забрал себе большой поясной кошель. Высыпав на землю несколько ржавых монет, он привязал добычу к поясу и сунул туда Кляксу.
 – Только пока у меня плечи не заживут, – пообещал он.
 Когда все снова упаковали, залили в лампу свежее масло, нанесли несколько последних штрихов на Дарнакову карту и съели достаточно, чтобы заморить червячка, пришлось сидеть еще около часа, пока Рислинд медитировал. Похоже, жизнь приключенца состоит примерно из шести частей скуки и одной части дикого ужаса – по крайней мере, так казалось Джигу.
 – Чего мы ждем? – спросил он.
  –  Тихо, – прошипел Бариус.
 – Рислинду надо очистить сознание и заново сосредоточиться, – негромко пояснил Дарнак. – Эти татуировки у него на руках являются заклинанием для поддержания постоянного контакта с силой, при помощи которой он творит магию. Гораздо удобнее, чем книги или свитки. Но постоянное заклятье – это и постоянное бремя, и, если он не будет останавливаться на отдых, заклинание может с треском лопнуть, оставив его беспомощным в самый неподходящий момент.
 – А что у него с глазами? – поинтересовался Джиг. – Это часть его магии?
 Дарнак ухмыльнулся.
 – Не-а. Это он сам себе устроил около года назад. Хотел придать себе более грозный вид. Но заклятье он наложил неверно, да так и не придумал, как его снять. Свечение усиливается, когда он на взводе.
 Глаза Рислинда внезапно распахнулись. Они выглядели вполне человеческими, еле заметно отливая розовым.
 – Я готов.
 По мере приближения к озеру Бариус и Джиг переместились вперед. Миновали несколько боковых проходов. Гоблин находился уже не на своей территории, и когда его спрашивали, куда эти туннели ведут, он мог только пожать плечами и сказать:
 – К озеру – сюда.
 Неприятно оставлять за спиной неисследованные туннели, но лучше проскочить мимо, чем совать нос туда, где громадная лапа могла совсем оторвать этот нос.
 Гул воды усилился. Осторожный шепот перерос в крик, поскольку звуки тонули в шуме озера. Тонкий туман окутал лицо Джига и стал щекотать уши. Вскоре он уже безостановочно прядал ушами в знак протеста.
 Туннель расширился, а затем раздвинулся и открыл громадную пещеру. Темно-красный обсидиан сиял, будто отполированный, вода обновляла блеск скальной породы. Стены тянулись в обе стороны – насколько хватало глаз и еще дальше.
 – Что это там? – Риана указала на потолок. Джиг едва различал комки чего-то зеленого, но он знал, что это.
 – Просто скальные наросты.
 Давным-давно малахитовые образования усеивали также потолок и стены у входа, но хобгоблины и гоблины растащили зеленые каменные иглы на украшения и безделушки. Они еще сохранились над озером, откуда достать их было гораздо труднее. Некоторые соперничали длиной с Джиговым мечом, хотя оружие из малахита никакое.
 – Похожи на зеленых дикобразов.
 Джиг кивнул – не признаваться же, что он понятия не имеет, что такое «дикобраз».
 Само озеро казалось черным, белая пена венчала разбивающиеся о берег волны. Подальше, у центра, вода двигалась с еще большим неистовством. Для Джига все сливалось в марево из волн и белых гребешков, однако приключенцы с тревогой рассматривали эту картину.
 – Здесь же проклятущий водоворот! – прокричал Дарнак.
 – Пройти на нижние уровни можно только  отсюда? –  провопил Бариус Джигу.
 Джиг кивнул, старательно излучая уверенность и спокойствие. По правде говоря, он понятия не имел, как попасть на нижние уровни. Именно приключенцам приспичило лезть через озеро. Гоблины из чувства самосохранения даже не пытались соваться в воду.
 – Я чувствую силу, – произнес Рислинд. Хотя он единственный не орал, каким-то образом его голос проникал сквозь рев воды. – Ни в одном природном озере не может быть такого водоворота. Если треснуло само дно озера, вода вскоре вытекла бы в нижние туннели.
 – Спорим, путь вниз лежит через этот водоворот? – Дарнак указывал на середину озера.
 Джиг едва не расхохотался. Пробраться мимо гоблинов, хобгоблинов, червей-падальщиков – и оказаться в тупике! Но посмотрят ли приключенцы в глаза реальности и повернут ли обратно, туда, откуда пришли? Сомнительно. Скорее всего, они попрут дальше. Пока не погибнут из-за своего упрямства. Вопрос только, каким из двух способов: успеют наземники утонуть или водоворот превратит их в отбивные с кровью.
 Белесое существо выскользнуло из воды и поползло в их сторону. Ах да, вот и третий способ. Отряд рискует полечь, не замочив ног.
 – Рыбоящер! – Джиг заскакал на месте, тыча пальцем в шипастую амфибию и оглядывая берег на предмет появления других.
 – Вот уродины, а? – Дарнак, вытащив дубину, спокойно ждал, пока озерный житель подползет ближе.
 Джиг никогда прежде не видел живых представителей озерной фауны. Этот оказался длиной с руку гоблина. Он вышагивал по песку когтистыми передними лапами, волоча за собой перепончатые задние. Над круглой головой с прорезями ноздрей выпирали похожие на пузыри глаза. Их словно прилепили в последнюю очередь. Широкая пасть, усеянная длинными иглами зубов, наверняка обладала способностью вычистить кость до зеркального блеска. Больше всего, по словам старшего поколения гоблинов, следовало опасаться парного гребня из двухдюймовых шипов. Он начинался от затылка и тянулся до самого кончика длинного хвоста.
 – Шипы ядовитые!
 Дарнак и бровью не повел. Он наблюдал, как рыбоящер подползает все ближе и ближе. В нескольких футах от гнома амфибия зашипела, подняв голову. В пасти метнулся синий язык, а шипы угрожающе встопорщились.
 Угроза на Дарнака не подействовала. Он выждал, пока рыбоящер перестанет шипеть, и спокойно вмял его череп в песок.
 – И глупые к тому же.
 Может, и глупые, подумалось Джигу, только их много. От озера к ним ползли еще несколько тварей. Бариус встал рядом с Дарнаком. Атака следующей амфибии прошла с неожиданной стремительностью – и закончилась под каблуком тяжелого гномьего сапога. Пока гном оттирал подошвы от скользких потрохов, на него уже шипело не меньше десятка вновь прибывших рыбоящеров.
 – Назад! – крикнул Бариус.
 Джиг закатил глаза. Они с Рианой уже давно наблюдали за происходящим из туннеля с безопасного расстояния.
 Остальные поспешили присоединиться к ним. Отряд никто не преследовал. Рыбоящеры не могли отойти далеко от воды.
 – Мы бы там возились, – проворчал Дарнак, – пока бы нас с головой не накрыло. А они бы все лезли и лезли. Мозгов у них негусто.
 «Как и у гоблинов, – внезапно добавил про себя Джиг. – Валят толпой и надеются задавить голой численностью». Но вслух он ничего не сказал.
 – Всего раз поскользнешься, на секунду проявишь беспечность, и шипы тебя прикончат, – пробормотал Бариус.
 – Тогда, полагаю, нам придется встать на цыпочки, а, ребятки? – улыбнулся Дарнак.
 «Я был прав, – тоскливо подумал Джиг. – Они не повернут. Они, наверное, этого просто не умеют».
 Пока наземники обсуждали, как пробраться мимо рыбоящеров, гоблин дошел до конца туннеля и уставился на берег. Амфибии вернулись в воду, оставив мертвые тела гнить на песке. Несомненно, кто-то еще явится лопать останки. Может, черви-падальщики. А может, уборкой озерного берега занимаются существа иного ранга. Согласно местному порядку.
 По крайней мере, так обстоят дела в родных туннелях. Кто знает, какова жизнь там, внизу. Никто из гоблинов не исследовал местность за пределами собственной территории. Так же, как никто из обитателей нижних уровней ни разу не проникал в мир Джига. Наверное, и к лучшему. На самом деле, исходя из всех полученных гоблином сведений, рыбоящеры могли с одинаковым успехом и сдерживать заключенных внизу чудовищ, и не пускать к ним гостей сверху.
 Кто знает, как там все устроено? В туннелях верхних уровней тянется нескончаемая война за территорию между гоблинами, хобгоблинами и прочими тварями. Мир внизу принадлежит Некроманту. Возможно, он не имеет склонности гнать подвластных ему существ под удары тех, кто иногда прорывается туда. Вдруг тамошние монстры время от времени выигрывают битвы? Джиг представил себе, как он во главе собственного отряда возвращается в логово. Его бойцы под приветственные вопли с песнями волокут за собой трупы приключенцев, и в песнях поется уже не о том, как гоблины бессмысленно умирают сотнями разных способов.
 Не обязательно даже возглавлять такой отряд. Сражаться в нем простым воином, плечом к плечу с такими же гоблинами, и побеждать – одно это стоило бы всех сокровищ Штраума.
 Его сознание вернулось к реальности, стоило Джигу припомнить последний булькающий вздох Порака. Он сердито встряхнул головой. Глупые фантазии! Гоблины – ничтожества. В горе все устроено так: чем глубже спускаешься, тем опаснее чудовища. Вот почему ближе всех к выходу на поверхность живут именно его сородичи. Так повелось с самого первого дня, когда Эллнорейн решил сотворить это место.
 – Гоблин, подь сюды, – позвал Дарнак.
 Джиг вернулся к отряду. Волшебник раздал пять пузырьков с темно-зеленой жидкостью.
 – Это противоядие. Я надеялся приберечь его на крайний случай, но не вижу иного способа миновать рыбоящеров.
 Гоблин, вспомнив замечание Рианы о природе голубого порошка, с недоверием взглянул на содержимое склянки.
 «Знать бы, из кого выжали это зелье».
 И как Рислинд догадался запастись противоядием? Или каждый волшебник непременно таскает его с собой? А почему бы и нет? Если все они похожи на Рислинда, то непременно отыщется желающий их отравить.
 Весь отряд, включая Риану, без колебаний осушил собственные пузырьки. Если у кого и имелись веские причины не доверять чародею, так это у эльфийки. Джиг пожал плечами и единым глотком влил в себя снадобье. В конце концов, вряд ли оно хуже хлеба.
 Жидкость оказалось солоноватой и неожиданно густой. Тонкая скользкая пленка расползлась по нёбу и задней стенке гортани. И как, спрашивается, оно поможет спастись от шипов рыбоящера? Гоблин не имел ни малейшего представления. Но если Рислинд обещал, то с какой стати ему сомневаться? Из наземников, точно, никто не сомневался.
 – У нас есть полчаса. У гоблина и эльфийки чуть больше – они не такие крупные. Вперед! – Рислинд двинулся к озеру.
 Дарнак, торопливо набросав изображение маленького рыбоящера, пометил его на карте значком «опасно», скатал весь лист в трубочку и сунул в твердый кожаный тубус. На ходу он замазал швы кусочком воска для печатей, чтобы его труды не промокли. Возле самого берега драгоценная карта, в качестве дополнительной предосторожности, перекочевала в рюкзак.
 – За мной. – Волшебник шел прямо к воде.
 Полчища рыбоящеров, высыпавших из озера при приближении отряда, его не волновали. Дарнак и Бариус отмахивались, когда те подбирались слишком близко, но Рислинд оставался невозмутимо-рассеянным.
 Похоже, чародей всерьез вознамерился доплыть до самого водоворота. Руки его задвигались маленькими кругами, пальцы указывали на поверхность озера. Джиг ожидал вспышки молнии, которая поразит амфибий, или внезапного появления магического моста. Пока он так пялился, рыбоящер хлестнул гоблина шипастым хвостом.
 Выругавшись, Джиг ткнул в тварь кинжалом, но та увернулась и, не демонстрируя особой сообразительности, нырнула прямо под дубину гнома.
 «Вот теперь я и узнаю, действует ли это противоядие».
 Он снова взглянул на Рислинда и от увиденного потерял дар речи. Волшебник шагал по поверхности озера. Пока Джиг хлопал глазами, Бариус устремился вслед за братом. Гоблин, не желая оказаться последней мишенью для орды разъяренных рыбоящеров, поспешил присоединиться к людям.
 Они с Рианой одновременно достигли края воды, и только тут стало ясно, какое заклинание применил Рислинд.
 – Она замерзла, – прошептал Джиг. Тропа изо льда в несколько ярдов шириной вела прямо к центру озера. – Невероятно.
 – Но какой ценой? – скривилась Риана. Увидев недоуменное выражение на лице гоблина, она пояснила: – Откуда он берет всю эту силу?
 Джиг пожал плечами. Магия выходила за пределы его понимания. Про волшебников он достоверно знал лишь одно: в случае их появления следует убраться как можно дальше, и тогда, если сильно повезет, твоя шкура останется целой. И вообще, в данный момент гоблина больше волновало, почему его ноги не скользят по ледяной тропе.
 Несколько рыбоящеров сунулись было за приключенцами, но тут выявилось еще одно полезное следствие заклятия – лед амфибиям не понравился. Большинство из них отступили на берег, тряся когтистыми лапами, другие – несомненно, более упрямые – попытались устремиться в погоню. Они пробуксовывали, пытаясь зацепиться, теряли управление, соскальзывали с тропы и валились в воду.
 На полпути к водовороту Джиг почувствовал холодное прикосновение к загривку. Он прыжком развернулся, чтобы отразить нападение, но не обнаружил никого, кроме Рианы. Гоблин подозрительно уставился на нее и ощутил новое прикосновение. На этот раз вода, капнув ему на макушку, скатилась по скуле.
 Джиг поднял голову и поймал третью каплю в левый глаз.
 – Дурацкое озеро.
 Он продолжил путь, размышляя, не является ли все озеро собравшимися за столетия капельками воды. Может, все это началось с нескольких луж? Как много времени должно пройти, чтобы множество разрозненных капель превратились в огромный водоем? Пытаясь вообразить этот промежуток времени, Джиг заработал себе головную боль.
 Рислинд стоял над водоворотом. Вода, заметил гоблин, не ярилась с прежней силой. Возможно, она замерзла достаточно глубоко, ослабив мощь бесконечной круговерти. Однако Джига по-прежнему не тянуло бросаться в эту жуткую воронку. Волны перекатывались через ледяную тропу, обдавая приключенцев брызгами. Джига трясло. То ли это из-за льда, то ли сама вода здесь оказалась слишком студеной, но воздух нес жгучий холод, и гоблин мечтал увеличить старую набедренную повязку до размеров хотя бы небольшого одеяла.
 – Внизу точно что-то есть, – произнес волшебник напряженным голосом. – Я чувствую нарастание мощи под нами, и ни одна из тварей не приблизилась к этому месту.
 «Разумеется, не приблизилась, – подумал Джиг. – Может, рыбоящеры и глупые, но нет чудища, глупого до такой степени. За исключением, пожалуй, случайного гоблина. И приключенцев, естественно».
 – Задержите дыхание. На момент прохождения водоворота я укреплю ваши легкие, но вы должны бороться с позывом сделать вдох. Вода – могущественное начало, и она бросит против вас всю свою силу. Если уступите, вам конец.
 Завершив краткую инструкцию, чародей возложил пальцы на плечо Дарнака. Гном дождался, пока Рислинд закончит, и, возведя мрачный взгляд к своду пещеры, воскликнул:
 – Землетворец со мной! – И чуть тише добавил: – Но если бы я знал, на что мне придется пойти, чтобы сберечь этих двоих, я бы посоветовал отправить вместо меня русалку.
 Дарнак проверил, надежно ли закреплена на поясе дубина, подтянул лямки рюкзака и сиганул в воду. Джиг попытался отследить его дальнейшее передвижение. Несколько раз промелькнула бородатая голова с прилипшими волосами. Руки гнома метались во все стороны, как у безумного. Один раз над водой показалась пара сапог. Затем все исчезло в глубине, и больше ничего разглядеть не удалось.
 Следующим шел Бариус, за ним, с явной неохотой, Риана. Когда настала очередь Джига, гоблин невольно окинул жадным взглядом берег. Как он теперь хотел вернуться на несколько часов назад, когда эльфийка предложила ему свободу! Он бы прошмыгнул мимо хобгоблинов. Он бы добрался до логова. Он бы даже придумал какое-нибудь объяснение смерти Порака. Ведь и в самом деле, можно придумать это объяснение. Почему он не удрал, когда представился случай?
 Сердце стучало, как сумасшедшее, и Джиг сообразил, насколько он напуган. Сердце заколотилось еще сильнее, а над набедренной повязкой нависла угроза осквернения.
 Когда пальцы Рислинда мазнули его по лбу, гоблин взвизгнул от ужаса. Прикосновение волшебника оказалось холодным, почти как прикосновение мертвеца. По коже поползли мурашки, а нос заложило, как при простуде. Вдохи давались с трудом. Общее состояние более всего походило на небывалой свирепости насморк. На глазах выступили слезы.
 – Не забудь задержать дыхание, – напомнил Рислинд.
 Джиг уставился в водоворот. Лед простирался на несколько дюймов от края, и до ледяной воды придется лететь не один фут. Оставалось только сделать шаг. Другие сделали.
 Очередной взгляд на берег убил последнюю надежду избежать этого. В том месте, где отряд покинул берег, колыхались волны. Ледяная тропа таяла. Вернуться он не мог.
 Но и вперед идти тоже не мог. Только не туда. Водоворот, распахнув гигантскую пасть, ждал очередной жертвы. Предыдущих озеро поглотило в секунды. Джиг видел лицо Рианы, белое от страха, когда она, подхваченная стремительной каруселью, до последнего пыталась удержать голову над водой. Озеро ее сопротивления даже не заметило. Как там сказал Рислинд? Вода – могущественное начало. Зачем еще и его скармливать ненасытному водовороту?
 По щекам текли слезы. Он вытер их о плечо. Джиг ждал смерти с тех пор, как впервые познакомился с приключенцами. Одно дело – смерть от меча. Это страх совершенно иной. По крайней мере в бою у тебя нет времени следить за приближением гибели.
 Водоворот тоже смотрел на Джига. Он насмехался над ним. В центре воронки поверхность воды была гладкая и прозрачная, как стекло, и только белые барашки по краям намекали на истинную мощь несущегося но кругу потока.
 Панические размышления прервал могучий пинок, пославший его головой вперед в объятия водоворота. Джиг едва успел сделать вдох и задержать дыхание.
 Водоворот швырнул гоблина в сторону и потащил прочь от гладкой поверхности. Джиг пытался вынырнуть, но не смог сообразить, куда грести. Его крутило все быстрее и быстрее, и наконец он оставил попытки разорвать хватку «могущественного начала». Гоблин прижал колени к груди, закрыл глаза и стал ждать, чтобы озеро решило, жить ему или умереть.
 Без всякого перехода, когда Джига уже замутило от скорости вращения, вода выплюнула его из своей толщи, словно болт из арбалета. Гоблин пролетел но воздуху и врезался в какую-то твердую преграду.
 Пока мир заполнялся белым сиянием, у него хватило времени вспомнить о Кляксе, по-прежнему заточенном в кошель на поясе. Он надеялся, что паук-огневка жив.
 Он надеялся, что и сам тоже выжил.




 ГЛАВА 6
 НОВЫЕ НЕПРИЯТНОСТИ


 Джиг пришел в себя от боли. Голова казалась одним огромным синяком, мышцы жалобно ныли, а промокшая насквозь набедренная повязка так омерзительно елозила по телу, что не обращать на нее внимания никак не получалось. Требовалось как можно скорее выжать воду, следовательно, лишний раз пошевелиться, а это пока казалось невозможным. Кроме того, не мог же он заголиться на глазах у приключенцев.
 Выжидая, пока в голове перестанет тикать, он приоткрыл глаза и бросил первый взгляд на владения Некроманта.
 Итак, предсказание Рислинда сбылось. Посреди квадратного помещения, исчезая в широкой трещине в потолке, возвышался столб воды диаметром не меньше раскинутых рук гоблина. Колонна, как и воронка на поверхности озера, казалась ровной и гладкой. Лишь пузырьки, стремительными кругами проносившиеся в ее глубине, нарушали иллюзию стеклянного монолита.
 Джиг не знал, как ему удалось преодолеть барьер, удерживающий воду на месте. Помогло ли Рислиндово заклинание или такова природа самого водоворота? Ни один из возможных вариантов не приносил особого утешения. Особенно если учитывать мощь, заключенную за невидимой преградой.
 «Я пролетел сквозь это. Как будто и без того мне не хватало тем для кошмаров».
 Все наземники были относительно невредимы. Волшебник осматривал гнома. Дарнак, похоже, до сих пор оставался без сознания. У Рианы по лбу текла кровь, а щека расцветала роскошным синяком. Едва очнувшийся Бариус безвольно привалился к дальней стене. Все, как заметил Джиг, промокли насквозь и сидели в лужах. По крайней мере, не он один испытывал это неудобство.
 Медленно, стараясь не разбередить головную боль, Джиг неловко завозился со шнурками на поясном кошеле. Ему не сразу удалось распутать мокрый узел.
 Из раскрытого кошеля в лицо гоблину ударил миниатюрный гейзер. Клякса, оставляя за собой паровой след, взвился в воздух на добрый фут и кинулся наутек. Заметив водяную колонну, он изменил направление на прямо противоположное. Джиг подобрал паука и огляделся в поисках чего-нибудь подходящего для корма. Несколько жуков, старая крыса – все бы сгодилось. Клякса столько вынес, что заслужил некоторого поощрения. Но, увы, кроме приключенцев, другие живые существа в помещении отсутствовали.
 Стены, сложенные из отполированного черного мрамора, великолепно отражали свет. Видимо, кто-то потрудился зажечь фонарь – не могло же пламя пережить путешествие в водовороте. Пол состоял из того же материала, и при ближайшем рассмотрении Джиг заметил красные линии, беспорядочной паутиной струившиеся сквозь камень, подобно крохотным венам.
 Потолок… Гоблин поднял голову. При первом взгляде на трещину он не обратил внимания на стеклянные чешуйки и завихрения цвета. Еще одна мозаика, почти такая же, как в «сверкающей комнате» наверху.
 Стиль тот же, но не точное повторение. И цвета гораздо ярче. То ли мастер использовал стекло другого сорта, то ли подданные Некроманта, не в пример гоблинам и хобгоблинам, отличались чистоплотностью. Водоворот вмешивался в целостность узора, или, скорее, сам узор строился вокруг водяной колонны. Витки светящихся искр повторяли движение пузырьков воздуха, а вкрапления голубой смальты создавали впечатление водяных брызг.
 – А-а. – Дарнак вяло сплюнул в окружавшую его лужу. – Такое ощущение, будто я прикорнул у Землетворца на наковальне, а меня разбудили молотом, расплющив мои кости.
 Он стащил рюкзак. Движения его выдавали ту же телесную скованность, какую чувствовал Джиг. Гном поворчал еще немного, разбираясь в своих пожитках, и вскоре извлек объемистый синий бурдюк. Сделал несколько больших глотков и откинулся назад.
 – Теперь гораздо лучше, – удовлетворенно произнес Дарнак. – Ничто так не сглаживает неприятности дня, как гномский эль. – Он сделал еще глоток и огляделся. – Похоже, всем слегка досталось.
 Сумев подняться, лишь опираясь на дубину, гном благодарно кивнул волшебнику, прочистившему его рану на голове, и похромал осматривать Бариуса.
 – Приведу его в чувство, а затем посмотрим, не навестить ли нам этого твоего Некроманта.
  –  Гм, Дарнак… – Гоблин в очередной раз оглядел помещение, изо всех сил мечтая, чтобы слабое зрение его обмануло.
 – Что такое?
 – А как мы найдем Некроманта? – Гном непонимающе нахмурился, и Джигу пришлось пояснить: – Здесь нет дверей. Как мы отсюда выйдем?
 Дарнак уставился на стены.
 – Чтоб меня… – Он как следует отхлебнул из бурдюка. – Выясним, нет ли потайных выходов. Я не соглашусь, что позволил пропустить себя через  это  зазря. И поскольку обратно  туда  лезть не собираюсь, просто обязан отыскаться другой способ выйти отсюда.
 Оставив Джига склонять голову перед столь логичным выводом, гном опустился на колени возле Бариуса и приподнял его голову. Он долго вглядывался в глаза принца, затем вытащил из-под своих доспехов маленький серебряный молот на цепочке и стиснул его обеими ладонями, словно для молитвы.
 – Давай же! – рявкнул Дарнак, оглянувшись через плечо. – Бери эльфийку в помощь, и – за дело.
 Джиг воздел себя на ноги. Риана, слегка прихрамывая, присоединилась к нему. Она зажимала ладонью большую рваную ссадину на локте.
 – Я чувствую себя так, словно по пути вниз проглотила половину этого озера, – пожаловалась девушка.
 Гоблин не ответил. Он пристально изучал стены, гадая, где же искать потайные двери. С какой стати гном решил, что здесь есть выход? Не умнее ли забросить приключенцев через водоворот в комнату, откуда нельзя выбраться? Пусть умрут от голода.
 Без всякой магии и махания мечами. Куда проще и эффективнее, нежели один за другим изводить отряды своих чудовищ каждый раз, когда кто-нибудь сунется через озеро.
 Джиг потрогал гладкий холодный мрамор. Вот бы костер развести, обсохнуть. Даже тепло Кляксы сейчас не оказалось бы лишним, но огненный наук, выпарив остатки воды со своего тельца, в кои-то веки и не думал нагреваться.
 Отвратительное место. Гоблин не доверял магии, сковавшей водоворот. Если отряд приключенцев сумел преодолеть барьер, не ворвется ли сюда вскоре и само озеро? Помещение также сбивало с толку. Стены плавно перетекали в пол, словно камень сначала тек, а потом разом застыл. Даже гном в своих извращенных лекциях об истории горы положительно оценивал такое устройство пещер. Острые углы комнаты нижнего уровня выглядели противоестественно и словно подчеркивали чужеродность самого гоблина.
 Риана постучала костяшками пальцев по стене. Пустоты выслушивает, сообразил Джиг. Стук по двери звучит иначе, чем стук по стене. Как умно с ее стороны.
 Он двинулся вдоль стены в противоположном направлении, постукивая и иногда проводя руками по мрамору. Джиг не слышал ничего необычного, а костяшки пальцев быстро заныли. Гоблин вытащил свой новый кинжал и воспользовался навершием рукояти в качестве молотка. По-прежнему ничего.
 К тому времени, как они столкнулись с Рианой у противоположной стены, Бариус успел прийти в себя и нетерпеливо вышагивал взад-вперед. Дарнаковы молитвы определенно творили чудеса. Джигу очень хотелось посмотреть, как именно происходит это магическое исцеление, но гном уже извлек чистый пергамент и начал новую карту.
 – Ничего не нашли? – строго спросил Бариус.
 Ни Джиг, ни Риана не проронили ни слова.
 «Мог бы и сам помочь». – Гоблину хватило ума держать эту мысль при себе.
 – Глупый проводник завел нас в ловушку. – Принц гневно уставился на Джига.
 Совсем как Порак. Если у того что-нибудь шло не так, он в первую очередь норовил отыскать козла отпущения. Только найдя виноватого, капитан обретал способность задуматься над решением проблемы. Младшим гоблинам доставалось от него, даже когда Порак проигрывал в «ракачак». Может, эта черта характера – общая для всех вожаков?
 – Брат, воспользуйся своим искусством, чтобы найти выход из этой западни.
 Лицо Рислинда отдавало холодом, не хуже мраморных стен, но такого сияния красных глаз Джигу еще видеть не доводилось. Клякса на плече, словно отзываясь на беспокойство хозяина, мгновенно потеплел. При попытке спрятать его в кошель огненный наук уперся всеми четырьмя парами ног, вырвался и снова взбежал по руке. После всего пережитого Джиг не мог его винить. Он просто не хотел обжечь второе плечо и, кроме того, надеялся переместить живую грелку поближе к набедренной повязке, а то мокрая тряпка грозила в скором времени вызвать раздражение.
 Гоблин прекратил возиться с Кляксой, не в силах оторвать взгляд от Рислинда. Джиг, достаточно хорошо изучив повадки своего питомца, привык серьезно относиться к его предупреждениям, а Клякса в данный момент считал волшебника опасным.
 – Да, – негромко отозвался Рислинд. – Я еще раз воспользуюсь своим искусством. Как будто оно всего лишь инструмент, используемый для вашего удобства.
 Ни от кого не укрылась ярость в обычно спокойном голосе волшебника. Даже Дарнак оторвался от карты, закапав пальцы чернилами.
 – Полегче, парень, Бариус не хотел сказать ничего такого.
 Джиг заметил предостерегающий взгляд, брошенный гномом на принца.
 – Не надо извиняться, – ровным тоном произнес Рислинд. – Все равно без моей помощи мы можем провести в этой комнате остаток жизни.
 – Без твоего брата мы бы вообще не отправились за Жезлом, – заметил Дарнак. – Без эльфийки нам бы пришлось изрядно помучиться у тех, первых ворот. А без меня вы двое прикончили бы друг друга задолго до того, как мы добрались до горы. Мы все здесь нужны, и никто не оспаривает важность твоей роли.
 Сумел ли гном хоть сколько-нибудь успокоить чародея, Джиг ответить затруднялся. Клякса, из теплого ставший горячим, судя по всему, полностью разделял его затруднение.
 А еще Дарнак не упомянул ни об одной услуге, оказанной отряду гоблином. Ну и ладно. Джиг этого не слишком-то и ожидал.
 Рислинд широкими шагами приблизился к одной из стен и поднял голову. Он разглядывал нерушимый мрамор и хмурился, словно оскорбленный его существованием. Зеленые татуировки волшебника наполнились светом. В какой-то момент Джигу почудилось, будто они пришли в движение. Словно под белой кожей закопошились огненные черви.
 По-прежнему не поднимая рук, Рислинд начал обходить комнату по кругу. Гоблин первый торопливо убрался с дороги. Так же поступили и остальные, хотя Бариус изо всех сил старался придать движению непринужденность.
 Волшебник миновал Риану и через несколько шагов остановился.
 – Здесь. – Он поднял руку и указал на стену. Зеленый свет вырвался из его пальца и образовал на мраморе прямоугольник. Ладонь сжалась в кулак.
 Ничего не изменилось. Рислинд, прищурившись, уставился на дверь.
 Очередной луч ударил в центр двери, обозначив узкую скважину.
 – А это, полагаю, в компетенции эльфийки. Еще что-нибудь, брат мой?
 Светящиеся контуры угасли, стоило Рислинду отойти, но сама дверь не исчезла.
 Джиг вытаращил глаза и прижал уши: он наконец сообразил, почему так боится волшебника. С момента прохождения через водоворот его голос странным образом изменился. Совсем чуть-чуть. Наземники могли даже не заметить разницы. Сам гоблин и то не сразу уловил. Голос волшебника звучал так, словно все его фразы одновременно с ним произносил кто-то еще.
 Джиг гладил Кляксу, пытаясь успокоить возбужденного паука. Может, ему чудится? На слух вполне мог повлиять удар о камень после прохождения сквозь водоворот. Но если дело в этом, почему Джиг не слышит того же в голосах других наземников?
 Кроме того, не он один боялся Рислинда. Даже Бариус посматривал на брата с беспокойством, а рука его лежала на ремне, ближе к рукояти меча. Разобрали они изменение или нет, приключенцы достаточно знали волшебника, чтобы быть начеку.
 – Со мной все в порядке, – устало произнес Рислинд. – Я просто… перенапрягся. К тому времени, как вы откроете замок, я снова приду в себя.
 Всеобщего вздоха облегчения, конечно, не последовало, но Бариус жестом указал Риане на дверь. Эльфийка закатила глаза и вытащила из чехла на поясе несколько тонких металлических предметов. По пути она сгребла фонарь, предоставив остальным сидеть в потемках.
 Джиг слышал, как девушка ругается, выбирая один за другим свои инструменты. Слышал металлический скрежет, когда Риана приступила к работе. Глаза гоблина оставались прикованы к Рислинду.
 Внутри наземника развернулось настоящее сражение. Кулаки его крепко сжались, шейные мышцы вздулись так, что между шеей и плечами натянутая кожа грозила разорваться. Чародей дышал глубоко и прерывисто, как дышат умирающие.
 Принц, бочком отступив к Риане, внимательно следил за ее действиями, но Дарнак держался поблизости от Рислинда. Он снова и снова звал его по имени. Одна рука гнома стискивала молоточек на шее, другую Дарнак протянул в сторону волшебника.
 Рислинд выбросил кулак, и он поймал его в ладонь. Из-за темноты и плохого зрения Джиг не мог утверждать с точностью, но, кажется, гном недовольно поморщился.
 «Какое усилие потребовалось Дарнаку, чтобы остановить удар?»
 Он решил повременить с вопросами.
 – Я… со мной все в порядке, – шепнул Рислинд.
 – Почти потерялся там, а?
 Волшебник не ответил. Он повернулся набок, поймал на себе взгляд гоблина, и глаза его сузились.
 Джиг попробовал сглотнуть, но страх застрял у него в горле, подобно слишком большому куску мяса. Он не мог раскрыть рот и извиниться за то, что смотрел. Он не мог даже отвести взор от гневного лица Рислинда. Чуть заметные красные огоньки его зрачков, казалось, притягивали и не отпускали. Даже моргать стало труднее, а глаза начали слезиться. Это было нечто по ту сторону страха. Собственное тело больше не подчинялось гоблину. Что Рислинд с ним делает? Слезы высохли. Он едва мог сделать вдох. Это наказание за то, что он стал свидетелем чужой слабости?
 Позади взвизгнула Риана. Невидимая хватка исчезла, и Джиг задышал, как рыба, выброшенная на берег.
 – Что случилось? – спросил, Дарнак.
 – Глупая девчонка потревожила ловушку, – сердито ответил Бариус.
 Ловушку? Джиг последовал за гномом. Риана с отсутствующим лицом сидела возле двери, стиснув указательный палец. На кончике пальца блестела крохотная красная бусинка.
 – Игольная ловушка, – пояснил Бариус – Вероятно, отравленная.
 Жесткое лицо-маска эльфийки дрогнуло.
 – Я нечаянно. – Она метнула умоляющий взгляд на Дарнака.
 – Погодите, – подал голос Джиг. – Как насчет противоядия, которое мы выпили у озера? Разве оно ее не защитит?
 В глазах Рианы засветились огоньки надежды и благодарности. Девушка перевела взгляд на Рислинда.
 Волшебник пожал плечами.
 – Прошло уже больше получаса. Не знаю, действует ли оно до сих пор. К тому же, не известно, какой яд в этой ловушке. Возможно, не поможет даже полная новая доза. Если бы я делал такой замок, от выбранного мной яда не спасли бы никакие средства.
 Джиг шагнул поближе к двери. Из замка торчала крохотная иголочка. Она походила на язык готового к нападению рыбоящера.
 – Там, откуда вы пришли, такое часто встречается? Потайные двери, замки с ловушками… как вы, люди, вообще умудряетесь выживать день за днем?
 Бариус пожал плечами.
 – Только дурак станет полагаться на простой замок.
 Интересно, сколько несчастных случаев происходит при изготовлении таких сложных ловушек? Странный мир, где работа слесаря может оказаться опаснее, чем труд солдата.
 Риана неожиданно всхлипнула.
 – Землетворец, помоги нам! – ахнул Дарнак.
 Палец у девушки начал съеживаться, кожа прямо на глазах приобрела серый цвет. Ноготь пожелтел и треснул на кончике. Девушка потрогала умирающую плоть другой рукой. Холодный.
 – Работа Некроманта, вне всяких сомнений, – изрек Бариус.
 Джиг все понял и без драматических комментариев принца. Чего он не знал, так это того, как остановить происходящее с Рианой. Распространится ли действие отравы по всему телу, или зелье все же подействует и остановит процесс раньше, чем эльфийка умрет? Ведь если яд убьет ее, что будет с ней потом? Кончик пальца двигается, как живой. Станет ли она по-настоящему мертвой или превратится в одну из игрушек Некроманта? Если такова обычная плата за визит в его владения, то Джиг с радостью готов вернуться наверх и созвать к себе всех хобгоблинов с рыбоящерами.
 – Ты можешь исцелить ее?
 В ответ Дарнак покачал головой.
 – Теперь это в руках богов.
 Джиг повернулся к Рислинду. Слова застряли в его горле. Мог ли волшебник спасти Риану? Сделал же он противоядие от рыбоящеров. Взглянув на тени под глазами волшебника и капельки пота, все еще блестевшие на его гладком черепе, гоблин решил ничего не спрашивать. Если слишком частое использование магии способно вызвать у чародея новый приступ, Джиг предпочел бы не провоцировать Рислинда на еще большее перенапряжение.
 Тление распространилось на вторую фалангу. Риана отодвинула ладонь от себя, стиснув запястье здоровой рукой.
 – Сломанные кости, кровавые порезы и прочие раны честного боя – это я, с благословения Землетворца, лечить могу. Однако яд и магия… – Дарнак вздохнул. – Это выше моих сил.
 – Каков твой совет, старый учитель? – Бариус отозвал гнома на другую сторону комнаты, и они заговорили приглушенным шепотом.
 Джиг навострил уши. Несомненно, Рислинд их услышать не мог, а эльфийку сейчас волновал только ее палец. Другое дело гоблин. За последний час он насмотрелся такого, что больше  никому  не позволит строить планы без его ведома.
 – Как быстро яд убьет ее? – спросил Бариус.
 – Меня беспокоит совсем другое. Ты и сам видел. Мертвый, но по-прежнему двигается. Я боюсь того, чем Риана может стать.
 Джиг кивнул. Он тоже видел. Приятно узнать, что Дарнак с ним согласен.
 – Если яд овладеет ею, она может обратиться против нас. Этого нельзя допустить.
 – И чего ты от меня хочешь? – спросил Дарнак с подозрением в голосе.
 – Я отвлеку девушку. Сделай ее кончину быстрой и безболезненной.
 Спокойный тон Бариуса поначалу сбил Джига с толку. Лишь через несколько ударов сердца до гоблина дошел смысл фразы принца. Он хотел убить Риану! Вернее, не так. Он хотел свалить убийство на Дарнака.
 – Не в моих правилах хладнокровно лишать жизни невинных девушек, – сурово ответил гном. – Да и для члена королевской семьи эта мысль недостойная. Я мог бы ожидать такого от гоблина, но никак не от тебя.
 Джиг нахмурился. С чего бы это ему вносить подобные предложения? Во-первых, они бы все равно не стали его слушать. А если бы даже и стали, не предложил бы он им этого. Смыться до того, как закончится превращение, – пожалуйста, но уж точно не убивать.
 – Она не невинная! – возмутился Бариус. – Она воровка. По закону ее следовало арестовать в ту же секунду, когда она попыталась нас ограбить.
 – Арестовать, согласен. – Дарнак сделал глоток из бурдюка. – Но не казнить. Твой отец мне бы голову оторвал, если…
 – Моего отца здесь нет. В его отсутствие мое слово закон.
 Гном умолк. Джиг рискнул тихо оглянуться через плечо. Оба стояли, скрестив руки на груди. Дарнак мотал головой.
 Гоблин также обратил внимание на Рислинда. Волшебник со скучающим видом прислонился к стене. Губы его слегка кривились, и в этом был намек на веселье. Он мог и не слышать весь разговор так же хорошо, как Джиг, но какая разница. Рислинд знал Дарнака, знал своего брата и, скорее всего, догадался о намерении принца. Он только ждал, кто победит в споре.
 – Я не стану этого делать, – наконец объявил Дарнак. – Я не стану хладнокровно убивать девочку. Даже ради тебя.
 Джиг удовлетворенно кивнул. Но спустя мгновение он понял, о чем гном промолчал. Он не станет убивать Риану, но и не помешает сделать это Бариусу. Подняв глаза, гоблин увидел приближающегося принца. Рислинд оторвался от стены и присоединился к брату.
 – Риана, дай мне руку, – шепнул Джиг.
 Она повиновалась, слишком напуганная, чтобы возражать.
 Гоблин со вздохом посмотрел в потолок.
 – Другую.
 Трепеща, она протянула раненую кисть. Большая часть пальца уже успела переродиться. Лишь тонкое колечко живой кожи отделяло омертвевший участок от последнего сустава. Джиг, сложив остальные пальцы внутрь, чтобы не мешали, внимательно его рассмотрел.
 – Что теперь будет?
 Новые слезы побежали по щекам девушки. Риана выглядела совсем ребенком.
 – Сколько тебе лет? – рассеянно спросил Джиг.
 – Шестнадцать.
 Он поглядел на нее с недоверием.
 – Но я думал, эльфы живут сотни лет. Даже тысячи.
 Своим замечанием гоблин заработал маленькую храбрую улыбку.
 – Думаешь, мы рождаемся столетними? Наши мамы этому бы не порадовались.
 Джиг смущенно кивнул. Разумеется, есть молодые эльфы. Только ни в одной песне или саге о них не упоминается, поэтому он никогда и не пытался представить их себе моложе ста лет. Эльфы – древние существа. Они пережили события, известные другим народам только из легенд о далеком прошлом. Это делало их почти неуязвимыми. Как, скажите, управиться с таким опытным противником?
 – Риана! – окликнул Бариус. – Надо обсудить твою рану.
 – Они собираются позволить мне умереть, да?
 – Нет.
 Джиг дал честный, но уклончивый ответ. Они действительно не  позволят  ей умереть. Оставалось только выяснить, кто возьмет на себя труд оборвать процесс перерождения – сам Бариус ли его брат. Джиг поставил бы на Рислинда.
 Риана поднялась навстречу людям. Гоблин, усилив хватку, перетянул ее к себе. Свободной рукой он выхватил кинжал и поднес лезвие к основанию поврежденного пальца. Девушка оглянулась, глаза ее расширились от ужаса и осознания неожиданного предательства.
 Джиг не располагал временем для объяснений. Прежде чем эльфийка успела исторгнуть хотя бы звук, он как можно сильнее двинул клинок на себя.
 Усилие оказалось излишним. То ли яд размягчил кость, то ли гоблин не привык пользоваться таким острым оружием, но кинжал, без труда пройдя сквозь палец, погрузился в его собственное предплечье.
 Потрясенная Риана наблюдала, как ее кровь струится из среза на фаланге.
 Джиг смотрел на свою кровь, бежавшую из раны на руке. Силы покинули гоблина. Колени грозили подогнуться, а кинжал выскользнул из пальцев. Боль распространилась от пореза по всему телу. Он повернул голову к эльфийке, разлепил вялые губы…
 Сузив глаза, Риана здоровой рукой заехала ему по носу. Отлетая к стене, Джиг поверил в правдивость по крайней мере одной из легенд: эльфы действительно гораздо сильнее, чем кажутся.
 Он осторожно потрогал нос. Кровь толчками потекла из обеих ноздрей, но перелома, кажется, не прощупывалось. Гоблин сглотнул, и кровь побежала но задней стенке гортани.
 Отвратительно. Даже хуже Рислиндова зелья.
 Джиг принял сидячее положение и пристроил голову между коленками, одной рукой зажимая ноздри.
 По спине, напомнив о необходимости соблюдать бдительность, протопали восемь горячих ног. От кого это Клякса ударился в бегство?
 Он поднял глаза и сфокусировал взгляд на острие меча. Джиг с самого начала считал его шедевром оружейного искусства, но только теперь сообразил, для чего по всей длине безупречно прямого клинка шли узкие желобки. Для легкости. Так рука принца не устанет держать меч, направленный в сердце врага.
 – Нам следовало убить тебя с самого начала, гоблин.
 – Меня? – переспросил Джиг. «Пожалуй, вопрос глупый. Сколько еще гоблинов ты здесь видишь?»
 – Я отвернулся на несколько коротких мгновений, а ты обнажил сталь против собственных спутников.
 Благородная ярость в голосе Бариуса была столь совершенна, что на мгновение Джиг всерьез почувствовал себя виноватым. Только на одно мгновение. А потом вспомнил,  почему  он так поступил.
 – Я? – ошарашено переспросил гоблин. – Я слышал твой разговор с Дарнаком. Лучше отрезать ей палец, чем…
 Принц ударом в челюсть опрокинул его на спину. Любуясь красотой потолка, Джиг прикинул, есть ли вообще смысл вставать. Пожалуй, нет, решил он. Все равно наземник продолжит его бить. Лучше остаться лежать на этом самом месте. Пусть Бариус хотя бы меч об пол затупит, когда станет приканчивать гоблина.
 Глаза Джига проследили одно из голубых завихрений в центре потолка. Узор исчезал в воде.
 «Да, так гораздо лучше. Пока я не двигаюсь, ничего не болит. Мне следовало подумать об этом с самого начала. Они бы меня прикончили без всей этой тягомотины. По крайней мере, умер бы с удобствами».
 Бариус не спешил.
 «Чего он тянет? Опасается меч попортить?»
 Джиг ухмыльнулся. Какое оскорбление для принца – он повредит свое драгоценное оружие о простого гоблина. Улыбка оказалась неверным тактическим ходом. Очередной удар разнес верхнюю губу, и все веселье разом испарилось.
 Джиг, закрыв глаза, попытался расслабиться.
 «Вот почему из гоблинов получаются такие плохие приключенцы. Получил пару раз по голове и выбыл из строя».
 Ну, если честно, его еще вышвырнуло из водоворота прямо в каменную стену. И потеря крови из раны на руке бодрости не прибавляла. И если бы за последние полтора дня ему довелось хоть раз по-гоблински поесть, он пребывал бы в гораздо лучшей форме. Но ведь настоящие герои отряхиваются от дюжины стрел и продолжают сражаться. Гоблины же имеют обыкновение бегать с воплями, ударившись большим пальцем ноги о камень.
 Сильная рука ухватила его за раненое предплечье. До того момента Джиг не сомневался в собственной готовности умереть. Он ждал смерти всю дорогу. С тех самых пор, как Порак погнал его в туннели.
 Смерть, несомненно, принесла бы избавление, но когда гоблина могучим рывком вздернули в сидячее положение, Джиг и ожидание гибели счел, в общем-то, неплохим способом проводить время. Возможно, он сумеет получить еще одну небольшую отсрочку. Гоблин закрыл голову здоровой рукой и ударил вслепую.
 – Ладно, закончили, – проворчал Дарнак. Алкоголь в гномьем дыхании едва не отправил Джига в очередной нокаут. Он пробился даже сквозь заполненные спекшейся кровью ноздри.
 – Что? – Гоблин резко раскрыл глаза. Где Бариус? Почему он еще жив?
 – Я знаю, что ты сделал, – негромко пробормотал Дарнак. – Только теперь она тебя ненавидит. Против обычного яда это бы не помогло, но ты, возможно, спас ей жизнь.
 – Правда?
 – Ни слова об этом, предупреждаю. – Гном избегал встречаться с ним взглядом. – Он в ярости. Бариус то есть. Рвет и мечет. Я убедил его дать тебе подышать еще немного, но оружия тебя лишили. И посадят обратно на привязь.
 – А Риана?
 – Я слегка починил ей руку. По правде говоря, Землетворцу следовало бы меня пнуть за то, что я сам не додумался. А так – небольшое лечение, и кожа заросла поверх среза, гладкая, как яйцо. Риана выбита из колеи, имей в виду, но жить будет. – Он сжал молоток на цепочке и закрыл глаза. – Теперь давай посмотрим, что я могу сделать с твоей рукой. Наконец-то Джигу выпала возможность увидеть, как гном призывает свое божество ниспослать ему магию исцеления. Зажав молоток в толстом кулаке, Дарнак забормотал. Гоблин слушал внимательно, но слова оказались иностранные. Это гномий язык, догадался он. Речь звучала как смесь кашля, плевков и скрежета зубовного. Немного похоже на гоблинский, но недостаточно близко, чтобы разобрать.
 Увлеченный языком, Джиг не сразу заметил, как боль в руке понемногу утихла. Ощущение кромсаемой и раздираемой плоти превратилось в тусклое жжение, неприятное, но не слишком сильное. Он чувствовал, как с каждым ударом сердца пульсирует его кровь. Пульс становился все отчетливее, гулом отдавался в ушах. Казалось, сейчас сама кожа начнет дергаться в такт ударам. Жар в руке нарастал.
 «Похоже на кузницу», – вдруг подумалось Джигу.
 Невидимый молот заново ковал поврежденную плоть. Все-таки лечение исходило от гномьего божества.
 Дарнак убрал ладонь. Темно-синий рубец протянулся на всю длину предплечья. Кровь все еще покрывала кожу темной потрескавшейся коркой. Джиг потер руку, любуясь новым шрамом. Его боевым шрамом. Ну и пусть заработал он его не совсем в бою. Разве обязательно ставить сородичей в известность, чье оружие нанесло ему такую страшную рану?
 – Это лучшее, что я могу для тебя сделать, парень. Похоже, гномья магия не особенно хорошо действует на твое племя.
 Гоблин, казалось, забыл о существовании Дарнака. Он шевелил сжатым кулаком, наблюдая, как дергается шрам над перекатывающимися мышцами. Чешуйки засохшей крови осыпались при их движении. Потускнеет ли рубец со временем? Если бы только ему позволили оставить кинжал…
 Нет, Бариус уже засунул его оружие себе за пояс. Безумная радость потускнела, когда Джиг сообразил, в какую цену обошлась ему боевая отметина.
 Он лишился своего первого в жизни настоящего оружия, и каким образом? Гоблин спас жизнь эльфийской девицы! Да ему полагалось прирезать всех этих наземников. Порак непременно всадил бы подарок Рианы в ее собственную спину, стоило девушке отвернуться. А Джиг? Нет, его понесло оказывать помощь. Вот и полюбуйтесь, какая участь ждет гоблина, вздумавшего заботиться о благе приключенцев. Остался безоружным, а вскоре опять на веревке поведут, как обычного пленника.
 Он пытался напомнить себе об огромной разнице между его боевой подготовкой и опытом наземников. Пробовал убедить себя в том, что умер бы за полсекунды, как только решился напасть на них с кинжалом. Джиг видел их в бою и имел представление о собственных шансах на успех. Однако чувство глубокой досады и смущения по-прежнему терзало гоблина. Ну почему он такой?
 Одно утешало. Некромант скоро все исправит. Один из членов отряда уже едва не помер, а они еще даже не выбрались из первой комнаты. С чем же приключенцы столкнутся по ту сторону двери? И многие ли из них успеют пожалеть о том, что не утонули в озере?




 ГЛАВА 7
 ИЗ ОГНЯ ДА В ПОЛЫМЯ


 Бариус был недоволен.
 – Мы по-прежнему ничего не добились! Дверь не поддается ни искусству моего брата, ни инструментам эльфийки.
 «И отряд сократился на один палец», – добавил про себя Джиг.
 Он наблюдал, как Риана пытается совладать с замком. Девушка неуклюже зажимала инструменты в покалеченной кисти. Страх выполнению задачи отнюдь не способствовал. Руки у нее начинали дрожать еще при приближении к двери, и она, собственно говоря, даже не касалась опасного механизма.
 Джиг ее понимал. Окажись гоблин на месте эльфийки, желание еще разок сунуться в ловушку посетило бы его в самую последнюю очередь. Добавить к пониманию еще и немного сочувствия мешали связанные руки и отбитая челюсть. Дождавшись, пока Риана в очередной раз склонилась над замком, он заметил:
 – Интересно, хватило ли у Некроманта ума приделать сюда вторую иголку?
 Эльфийка, слишком резко отпрянув от двери, споткнулась и упала. Инструменты со звоном посыпались на пол. Джиг ухмыльнулся своей проделке.
 Враг сильнее его и лучше вооружен, но гоблин все-таки способен напакостить.
 – Довольно! – Бариус протопал к нему. – На предмет дополнительных ловушек замок проверишь ты.
 Джиг молча поднял связанные руки. Глядя, как лицо принца наливается багровым цветом, он подумал, не слишком ли далеко зашел.
 Бариус схватил конец Джиговой веревки и вздернул гоблина на ноги. Он развязал узел и сдернул путы с такой силой, что пленник лишился верхнего слоя кожи на запястьях. Джиг с готовностью направился к двери, но принц остановил его, бесцеремонно схватив за ухо.
 Гоблин возмущенно засопел. Разве Бариус не знает, что так обходятся только с детенышами?! Ни один взрослый гоблин не позволит, чтобы его таскали за уши. Ему следовало бы откусить принцу руку. Ему следовало бы сунуть Бариусу в спальник рыбоящера!
 Глянув на выражение лица принца, Джиг решил не сопротивляться. Бариус свил из веревки удавку и накинул ему на шею. Но то, что руки его были освобождены, представлялось победой, пусть и небольшой. Джиг – мелкий гоблин. Возможно, для него лучше и побеждать маленькими частями.
 С нахальной ухмылкой он подошел к замку. Поодаль Дарнак опустился на колени возле Рианы, пытаясь ее подбодрить. Он влил в нее немножко своего эля. Жест, сам по себе добрый, оказался ошибочным. Судя по тому, как теперь болталась голова эльфийки, ее народ с трудом переносил гномский эль.
 – Не переживай ты за потерянный палец, – ласково говорил Дарнак. – Многие приключенцы теряли пальцы, а то и что похуже, и все же совершали великие дела. Слыхала песнь про этого… забыл его имя. Ну, коротышку с девятью пальцами со срединного материка. Который ввязался в то дело, ну, с кольцом-то.
 Джиг склонился над ними обоими, постукивая когтями ног для привлечения внимания. Дарнак поднял голову.
 – Мне нужно немного бечевки. – Гоблин расставил руки примерно на фут, показывая, сколько именно.
 Гном ничего не сказал. Он, похоже, все еще испытывал по отношению к Джигу некоторую неловкость. Винил ли он себя в том, что едва не позволил Риане умереть? Гоблина это не волновало. Ведь чем более неуютно приключенцы себя чувствуют, тем ему будет веселее.
 Девушка вообще не пожелала на него смотреть, но это не очень-то повеселило Джига. Хотя какое ему дело до расположения эльфийки? Если его ненавидят, он должен ненавидеть в ответ. Такова его работа. Он – чудовище, а они – приключенцы.
 Среди бесконечных залежей гномьего барахла, конечно же, отыскался похожий на покинутое гнездо комок спутанной бечевки. Дарнак оторвал нужный кусок и протянул Джигу.
 Гоблин подхватил добычу и, негромко мурлыкая себе под разбитый нос, вернулся к двери. Он уже знал, как поступить. А никому из них и в голову не пришло. Джиг подобрал один из разбросанных инструментов Рианы – тонкую стальную спицу длиной в его кисть, с несколькими ребрами алмазной огранки на конце, и отсеченный палец.
 Приматывая его к спице, он снова начал напевать. По-гоблински, разумеется. По-человечески песня звучала бы глупо.



   Ой, спустились люди в темноту.
   Вверх помчались гоблины: «Ату!»
   Люди напились и спали,
   Мы людей будить не стали,
   Вспомнив превосходную игру.


   Их сперва раздели догола,
   В синий цвет покрасили.
   Ура! Из гнилой картошки нос —
   Хохотали мы до слез,
   Уши вырезая из щита.


   Ужас обуял с утра людей —
   Гоблины кругом повсюду: «Бей!»
   Уцелевший маг вскочил,
   Всех огнем испепелил,
   А затем с собой покончил от стыда.


   Потому что если пал в бою,
   Вся родня оплачет смерть твою,
   Но коль гоблины тебя
   Опрокинули шутя —
   Это же позор на всю семью!



 Джиг сунул спицу в замочную скважину и пошевелил ею. Странно затвердевший мертвый палец на ощупь больше напоминал не плоть, а затянутое в кожу дерево. На отсеченном конце отсутствовали малейшие следы крови, и кусочек кости, выпиравший примерно на полдюйма из усохшей кожи, служил гоблину удобной ручкой. Отравленная игла несколько раз вонзалась в кончик пальца, пока он тыкал спицей в разных направлениях, но больше ничего не происходило. Джиг провозился несколько минут, не зная другого способа активировать ловушки. Он чувствовал, как спица царапает внутренности замка, и старался загнать ее поглубже в каждое из нащупанных соединений. По-прежнему ничего.
 – Похоже, других ловушек нет.
 Джиг бросил примотанный к отмычке палец, отошел к дальней стене и сел. Если бы он строил эту комнату, он бы определенно поставил туда вторую ловушку.
 Риана встала. Лицо ее было каменным, походка – нетвердой. Бледная как полотно, она, не поморщившись, подняла палец и отвязала спицу. Ножом отогнув иглу, девушка принялась за замок.
 Пока эльфийка трудилась, Джиг тихонько подобрал с пола ненужную бечевку. Он вернулся на свое место у стены, взял свой поясной кошель и принялся зубами распутывать узел на кожаном шнурке, стараясь не повредить сам кошель. Через несколько минут старый шнурок пал под натиском гоблинских челюстей, и Джиг вытащил его.
 С помощью шнурка он привязал кошель к правому плечу. Подтянув донышко кошеля ко рту, он проделал в нем клыками две дырочки. Бечевка закрепила эту импровизированную подушку на верхней части руки. Клякса по-прежнему отказывался залезать в предназначенное для него укрытие, и Джиг не мог его винить. Теперь он обеспечил питомцу насест, где огневка мог восседать, не прижигая хозяина при малейшем намеке на опасность. Что, кажется, происходило при каждом вдохе.
 – Приготовиться, – скомандовал Бариус. – Мы проторчали здесь слишком долго, и одни боги ведают, что ждет нас за этой дверью.
 Он сгреб конец Джиговой веревки, обмотал вокруг своего запястья и потянул.
 Джиг закашлялся и неловко поднялся на ноги. Риана еще не справилась с замком, но терпение принца иссякало.
 Дарнак взял дубину и занял место за спиной эльфийки. Рислинд остался стоять, прислонившись к дальней стене, однако взгляд его, как заметил гоблин, сделался более сосредоточенным. Волшебник наблюдал. Причем наблюдал не за дверью, а за приключенцами. Джиг предпочел отвернуться.
 Сразу три зрителя, почти пыхтевшие Риане в затылок, ничуть не помогали ей продвинуться в деле вскрытия замка. Отмычка в очередной раз соскользнула, и Риана сердито обернулась к гному:
 – У меня и так в голове гудит от твоего эля. Только перегара не хватало.
 – Пардон. – Дарнак отодвинулся на шаг назад.
 Только Джиг расслышал обращенную неизвестно к кому жалобу эльфийки:
 – Если бы у меня не двоилось в глазах, было бы легче. И с одним-то замком разобраться непросто, а тут целых два.
 Что-то щелкнуло. Риана схватила второй инструмент, более широкий и угловатый, и загнала в замочную скважину. Удерживая на месте спицу, она повернула штырь. Дверь рывком распахнулась внутрь комнаты.
 Девушка неловко подалась назад, избегая удара, и с громким «уфф» повалилась на бок. Дарнак с поднятой дубиной перешагнул через нее.
 – Ничего, – доложил он.
 Приключенцы столпились в дверном проеме, и гном направил луч фонаря в коридор перед ними.
 Туннели верхнего уровня проходили сквозь толщу гладкого обсидиана. Этот, прямоугольный в сечении, сиял таким же черным мрамором, что и помещение у них за спиной. Лишь красные прожилки, усеявшие плиты пола, стен и потолка, да тонкие, мерцающие серебром известковые полоски оживляли проход.
 Джига впечатлил не столько труд, затраченный на сооружение подобного коридора, сколько царившая повсюду  чистота.  Ни следа пыли на отполированном до блеска камне. Но спустя тысячелетия любой пол непременно утратит глянец. То ли Некромант использовал магию для поддержания своего хозяйства в порядке, то ли по этим галереям никто никогда не ходил. Гоблин решил придерживаться первого объяснения.
 – Мило, – прокомментировал Дарнак.
 – Опасно, – сказал Бариус.
 Джиг в недоумении поднял голову.
 – Каждая панель достаточно широка, чтобы скрывать яму вроде той, с которой мы столкнулись наверху, – пояснил принц. – Мы должны принять меры предосторожности.
 «Мерой предосторожности» стал гоблин, выпихнутый вперед на случай приведения в действие каких-либо ловушек. Двигаясь осторожными шагами во главе отряда, Джиг изредка поглядывал, крепко ли Бариус держит веревку, завязанную на его шее. Если провалится пол, наземник, по крайней мере, вытащит его задыхающееся тело обратно. Если, конечно, гоблин при падении не сломает себе шею.
 В результате топографической мании Дарнака приключенцы едва не топтались на месте. Гном счел необходимым обозначить каждый из уложенных по три в ряд мраморных квадратов пола.
 – Если плита скрывает ловушку, – пояснил он, – нам необходимо знать, какая именно плита.
 На сей раз Джиг не жаловался. Поскольку они двигались со скоростью улитки, он имел возможность без лишней спешки аккуратно обследовать ряд за рядом. Гоблин прижимался спиной к стене и пальцами ног касался очередной плиты. Убедившись в ее неподвижности, Джиг окончательно переносил вес на нее. Затем по уже проверенным квадратам он перебегал к противоположной стене и повторял процедуру. Плиты среднего ряда приходилось ощупывать без надежной опоры для спины, рискуя в случае обнаружения ловушки потерять равновесие.
 Естественно, сюрприз ждал под средним квадратом. Мраморный угол просел на полдюйма, и Джиг отпрыгнул назад, нелепо размахивая руками.
 – Которая? – Дарнак несся к гоблину, считая на ходу: – Десять, одиннадцать, двенадцать… тринадцать. Центральная, точно?
 Джиг кивнул. Слишком близко. Его запросто могло качнуть не назад, а вперед, и кто знает, что бы произошло, соскользни он на незакрепленную плиту. Черный квадрат оставался на месте. Странно. Гоблин торопливо огляделся по сторонам, пытаясь сообразить, как же работает ловушка.
 Рядом яростно скрипело перо: гном торопливо заносил на карту предупредительное пояснение. Бариус шагнул ближе, бесцеремонно отпихнув Джига в сторону, и ножнами надавил на угол коварной плиты. Снова раздался одинокий щелчок, но без каких бы то ни было последствий.
 Принц попробовал еще раз, с большим усилием.
 – Возможно, заело, – рассудил он. – Механизм от долгого простоя засорился. Грубая халатность со стороны обслуживающего персонала. Что может быть бесполезнее люка, не способного открыться, когда на него наступает жертва?
 Клякса накалился докрасна одновременно с воплем Рианы.
 – Сзади!
 Дарнак, разворачиваясь, хлестнул Джига по глазам лучом фонаря. Веревка натянулась, шваркнув гоблина об стену, но тут же ослабла. Кто бы там ни объявился, Бариус счел нужным освободить для боя обе руки. В такой обстановке путаться под ногами у более опытных воинов гоблину явно не следовало.
 Джиг остался на месте, рядом с ним замерла эльфийка. Гоблин различил силуэты Дарнака и обоих людей. Все трое спешно удалялись по коридору в обратном направлении. Он подобрал конец собственной веревки, поморгал и прищурился. За силуэтами приключенцев навстречу им бесшумно двигались человекообразные фигуры. Джиг различил, как неприятно поблескивает оружие. Кто это такие? Гоблин и так-то плохо видел, а тут еще эти наземники загораживали обзор.
 Риана вытащила украденный нож, дыхание ее участилось, и грудь заходила ходуном. При первом лязге стали о сталь она и Джиг так и подскочили.
 Но с кем сражаются люди и гном? Откуда взялись эти существа? Гоблин решил, что это появление обитателей нижнего уровня связано с тринадцатой плитой, только не понимал как.
 Словно отзываясь на его мысли, стена позади него испарилась. Она не ушла в сторону и не упала. Только что Джиг опирался на нее, а в следующий момент уже валился в маленькую нишу. Он поднял глаза. На него уставилось бледное мертвое лицо. А-а, всего лишь старый труп.
 Труп занес для удара шипастую булаву.
 Джиг испуганно пискнул и откатился, а булава с треском врезалась в пол. Кости мертвеца обтягивал тонкий слой высохшей плоти, но силе удара позавидовал бы Дарнак.
 Клякса спрыгнул с плеча, юркнул куда-то за спину твари и исчез из поля зрения. Везет пауку. Не дожидаясь следующего удара, Джиг выкарабкался из ниши и врезался в Риану.
 На противоположной стене исчезла еще одна плита. Однако, в отличие от первого покойника, обитатель этой ниши не проявлял признаков жизни. Кожа его истлела и облезла лоскутами, одна рука валялась на полу отдельно от тела. Запах благовоний перемешался с пылью, и Джиг зажал разбитый нос, чтобы не чихать.
 – У меня за спиной еще один! – завопил он как можно громче.
 Кем бы ни было это существо теперь, жизнь оно, судя по круглым ушам, начинало человеком. Как и остальная плоть, уши ссохлись и побелели, но их очертания все еще угадывались. Ржавая кольчуга, вместе с металлическими пластинами на локтях и коленях, болталась на ее обладателе, как на вешалке. Волосы мертвеца выпали, а лицо напоминало покрытую белой грязью маску-череп. Мутные глаза следили за движениями гоблина.
 Булава снова поднялась для удара. Риана шмыгнула в сторону. Джиг последовал было за ней, но его угораздило поскользнуться на гладком мраморе. Он едва успел откатиться от свистящей булавы. Тварь уже возвышалась над ним. Пинком в живот мертвец отбросил гоблина к противоположной стене.
 Джиг согнулся в три погибели, хватая ртом воздух. Краешком глаза он наблюдал, как шагает в его сторону обитатель мраморной ниши.
 Мертвец остановился в нескольких шагах. Белая маска повернулась вправо, затем влево. Возможно, Джигу лишь почудилось, но нападавший хмурил лоб, словно в замешательстве. Тварь развернулась всем корпусом, и гоблин выяснил причину растерянности ходячего трупа.
 Из-под доспехов существа свисали драные лохмотья – остатки некогда роскошных одеяний. Время и медленное тление высушили их до соломенного хруста. Цвет сошел, а обрывки нитей тянулись следом, точно корни выдернутого из земли растения. И вот каким-то образом все эти лохмотья вдруг занялись. А как известно, ничто не горит так хорошо, как сухие тряпки. Оранжевые язычки, пробиваясь сквозь кольчугу, медленно ползли вверх по мертвому телу. Нити чернели и съеживались в пламени.
 Пламя разрасталось. Существо принялось хлопать себя по железным бокам, без особого толка. Пока оно безуспешно пыталось погасить одежду, огонь начал пожирать кости и высохшую плоть.
 Умер ли этот человек сразу или веками угасал, сохраняя в себе крохотную искру жизни, Джиг не имел ни малейшего представления. Однако способностью принимать решения мертвец, без сомнения, обладал. Осознав бесплодность попыток совладать с огнем, тварь сочла наиболее разумным всецело посвятить себя Джигу. Высохшему телу оставалось гореть считанные минуты, но для проламывания головы одного-единственного маленького гоблина времени хватало с избытком.
 В результате, вместо ходячего трупа, Джиг нос к носу столкнулся с пламенным бойцом. Над гоблином опять зависла булава. Хорошего мало. Но, но крайней мере, света стало больше.
 «У каждого горящего трупа есть своя светлая сторона», – гоблин печально улыбнулся.
 Славная вышла бы поговорка. Если бы еще выжить и поделиться ею с кем-нибудь.
 Он пятился на четвереньках, пока его рука не наткнулась на вывалившуюся из противоположной ниши кость. Джиг в отчаянии схватил ее и запустил в мертвеца.
 Тот с невозмутимым видом увернулся, и импровизированное метательное оружие ударило в дальнюю стенку собственной обители. Плита материализовалась из воздуха на прежнем месте.
 Джиг уставился туда. Плита действительно вернулась. Он видел, как на мраморе мечется отражение пламени.
 «Так вот как они прячутся, когда перебьют незваных гостей. Запер себя, и жди, пока явятся новые приключенцы».
 – Сюда! – позвал гоблин.
 Риана явно не сообразила, чего от нее хотят, поэтому он потянул ее за руку и швырнул в открытую нишу позади себя. Как только девушка врезалась в скелет, пространство на месте мраморной загородки наполнилось мерцанием.
 Мертвец ударил, а Джиг прыгнул. Мимо его головы пронесся жаркий ветер, и если бы Клякса уже не спалил гоблину волосы, их, вероятно подожгло бы существо. Полет сквозь призрачную панель походил на плавание против сильного течения или борьбу с водоворотом. Голова и руки вошли внутрь плиты. Он попытался оттолкнуться от ее края, однако ладони утонули в наполовину восстановившемся мраморе.
 Что с ним станет, если панель полностью восстановится прежде, чем Джиг окажется внутри? Вышвырнет ли его обратно в объятия твари? Затвердеет ли черный камень вокруг тела, оставив гоблина торчать задом в коридор?
 «Скорей всего, нет», – решил гоблин.
 Хорошая ловушка должна просто перерезать его пополам. По крайней мере он избавится от встречи с огнем и палицей.
 Джиг наугад поймал Рианино плечо и потянул изо всех сил.
 Под ним треснули старые кости, когда он рухнул на уже разрушенный скелет, а эльфийка крякнула от боли. Во внезапной темноте гоблин не различал, по какой части тела Рианы он попал коленом, но девушка, высвобождаясь, крыла его последними словами.
 Чернота. Ни единого лучика света не проникало сквозь мраморную плиту. Джиг совсем затаил дыхание. Он слышал звуки боя в коридоре. Если прижать ухо к камню, можно различить даже потрескивание и пощелкивание пламени. Судя по перестуку костей, огонь превозмог чары, и существо распадалось.
 – Ненавижу это, – подала голос Риана.
 Джиг не счел нужным отвечать. Его ситуация тоже не особенно радовала. К тому же он не представлял, как действовать дальше. По крайней мере они в безопасности. Гоблин еще раз прислушался к битве. Какая сторона выйдет из нее живой? В смысле, возьмет верх.
 Выйдет живой… А как, спрашивается, сами они выйдут отсюда? Он ведь даже не знает, открывается ли вообще шина изнутри. Мертвые воины, возможно, ничего не имеют против того, чтобы просидеть тут пару столетий, а Джиг еще как имеет. Даже если забыть про вонь, он здесь все равно сдохнет. Вместе с Рианой, может, и удастся протянуть неделю-другую, но не больше.
 А если приключенцев перебьют, оставят ли его местные твари умирать здесь? Или у них хватит ума открыть панель? Еще неизвестно, какая из возможностей страшнее. «Быстрая смерть всегда лучше», – гласит одно из гоблинских правил. Тот, кто его придумал, не сражался с ходячими трупами. При мысли о гибели от рук этих тварей Джига начинало подташнивать.
 – Вот какой я должна была стать. – Голос Рианы отвлек его от происходящего снаружи.
 Припомнив, как затвердел и усох ее палец, Джиг с ней полностью согласился. Это существо выглядело столь же иссушенным. Было ли оно приключением, павшим жертвой ловушки в первой комнате? Или у Некроманта имелись разные способы набора солдат? Все это подземелье могло оказаться одной большой западней, организованной для поставки Некроманту новых трупов.
 – Ненавижу это, – снова произнесла девушка. – Можно зажечь свет?
 Джиг, забыв о темноте, продемонстрировал пустые руки.
 – Бариус не потрудился выдать мне собственный фонарь. А Рислинд не нашел времени поучить меня магии. Поэтому, боюсь, мы остались без света.
 – Не зли меня, гоблин! – рявкнула эльфийка. – Клянусь, мой нож найдет твое сердце даже в темноте. – К концу фразы гнев в ее голосе иссяк.
 Джиг слышал, как она сменила позу. Судя по звуку, вжалась в угол.
 – Никогда не думала, что бывает так темно. Снаружи всегда звезды. А когда я наскребала достаточно денег, чтобы ночевать под крышей, то всегда спала в общих комнатах, где горел камин.
 А я никогда не видел звезд, – сказал Джиг. Мысль о таком открытом пространстве нервировала его. Еще он слышал рассказы про «снег» и «дождь». Вода и ледяные кристаллы валятся с неба прямо тебе на голову, а над тобой ничего, кроме тонкой деревянной крыши. Да как они могут так жить? Гоблин потянулся, позабыв о веревке, по-прежнему намотанной на руку, и петле, по-прежнему надетой на шею. Движение затянуло петлю.
 – Кто здесь? – громко спросила Риана.
 – Я, – ответил Джиг, перестав кашлять.
 Он быстро размотал веревку с руки. Узел не поддавался пальцам, и петля отказывалась ослабить хватку. Пошарив вокруг себя, гоблин нащупал пару тонких косточек, возможно пригодных в качестве рычага. Бариус придет в ярость, но Бариус, может быть, уже мертв, а веревка давит, и Джиг устал ходить на привязи.
 Одна кость оказалась слишком тонкой, но у второй имелся ломаный конец с зазубренным острием. Из нее мог получиться сносный инструмент. Не такой острый, как его кинжал, но все же лучше, чем ничего. Ощупывая конечность скелета, гоблин коснулся пальцем холодного металлического ободка.
 Браслет? Достаточно широкий. Овальное кольцо спокойно охватывало его руку и, пожалуй, могло бы впритирку налезть на человеческое запястье. На металле отпечатались следы от молота, а внутри по ободу шла какая-то гравировка. Непонятно, кто же делает гравировку на украшениях изнутри, оставляя наружную сторону голой и уродливой?
 Может, предложить находку Бариусу? За оружие. Джиг надел браслет на руку выше локтя и фыркнул. Ну конечно. А после того, как принц вернет ему кинжал, можно попросить Рислинда научить его тому огнестрельному заклинанию. И в довершение всего выклянчить у Дарнака его бурдюк.
 Он подобрал кость и просунул ее в петлю, поближе к узлу. Острый конец оцарапал шею, но отжать узел и не задохнуться так и не получилось. Джиг попробовал еще раз. Когда перед глазами поплыли голубые пятнышки, пришлось сделать перерыв. Ослабла ли хватка петли хоть немного? Гоблин разобрать не мог. Натужно дыша, он привалился к стене.
 – Ты что делаешь?
 Джиг пощупал шею. Прикосновение отдалось болью, а пальцы сделались липкими.
 – Глотку себе перепиливаю.
 – Что?!
 Он не ответил. Бросив кость, гоблин вернулся к исследованию пространства вокруг. Кто бы здесь ни покоился, он умер с браслетом на руке. Другие мертвецы до сих пор имели при себе доспехи и оружие. Какие еще предметы они могли таскать с собой? Джиг не очень-то приглядывался к нападавшим перед тем, как нырнуть в эту темницу.
 – Если кто и перережет тебе горло, так это я, – пробормотала Риана.
 В процессе поисков он то и дело натыкался на ее ногу или руку. Каждый раз эльфийка награждала его тумаком. Раз за разом Джиг отмечал в уме положение Рианы и тут же обнаруживал девушку в другом углу. Пусть он близорук, но даже его плохое зрение сейчас очень помогло бы. Гоблин совершенно утратил способность ориентироваться. Хуже того, у него начались галлюцинации. То с одной, то с другой стороны мерещилось смутное движение, посреди черноты вдруг возникали цветовые пятна, исчезавшие, стоило лишь моргнуть. Но Джиг недаром всю жизнь провел под землей. Темнота для гоблина – довольно привычное явление. Пусть и не самое приятное, но те, кто не мог научиться справляться с темнотой, погибали в самом раннем возрасте.
 Джиг зажмурился и навострил уши. Самое трудное – заставить себя игнорировать ложь, которую тебе показывают глаза. Глаза – как дети. Если им нечего сказать, они начинают выдумывать. Сосредоточившись на дыхании Рианы, он продолжил исследовать скелет.
 Поиски принесли ему несколько мелких монеток, старый пояс и пару сапог, доходивших Джигу до колен, однако ни ножа, ни меча так и не обнаружилось. Ничего, что могло бы помочь высвободиться из Бариусовой петли.
 Сапоги, хоть и немного великоватые, Джиг решил оставить себе. Пришлось лишь отодрать от них жесткие каблуки – слишком громко стучали по полу. Нитки ослабли и легко поддавались. Гоблин нечаянно порвал передний шов на одном сапоге, но не сильно расстроился. Босиком все равно хуже, особенно здесь, где неизвестно, на какую дрянь наступишь.
 Что еще важнее, высокие голенища позволяли ему спрятать браслет. Ступни у гоблинов большие, но голени тонкие, и с некоторым усилием Джиг натянул браслет на лодыжку. Немного трет при ходьбе, зато Бариус не отнимет добычу.
 Пояс разорвался при первой же попытке его застегнуть. Кожа истлела и пришла в состояние полной негодности.
 – Что ты делаешь?
 – Нож ищу.
 Наверное, следовало ответить «безуспешно ищу». Не обычное ли Джигово везение: во время бойни оказаться запертым рядом с единственным безоружным трупом во всей округе? Если не удастся найти оружие, придется снова воспользоваться костью.
 – Как? Разве ты еще не перепилил себе глотку? – фыркнула эльфийка. – Или гоблины так же неуклюжи в самоубийстве, как и во всем остальном?
 – Это для петли. Я ее снять хочу!
 И где, спрашивается, та кость, с которой он возился? Их тут слишком много. Неужели все они действительно принадлежали одному существу? Человеку? И откуда рассыпалась эта костяная мелочь? Их тут, похоже, сотни. Весь пол ими усеян.
 Стоило Джигу разыскать подходящую, как его рвануло в сторону. От удара об стену из глаз посыпались искры. Он вцепился пальцами в петлю, пытаясь отвоевать следующий вдох. Риана дышала неожиданно близко, и веревка натянулась в ее направлении. Чего она хочет?
 – Эта петля?
 Джиг пробулькал что-то похожее на «да».
 Эльфийка встала, дернув гоблина за собой.
 – Если б тебя привязали раньше, я бы до сих пор ходила с двумя здоровыми руками.
 «Или стала бы одной из этих тварей».
 При всем желании произнести ответ вслух Джиг не имел возможности. Петля слишком туго сдавила шею, и ослабить ее он не мог. Ему требовался воздух.
 Погодите, ведь не с петлей надо бороться, а с Рианой.
 – Они собирались вылечить меня. Бариус потом сказал, что Дарнак молился о заклятии, которое обезвредило бы яд.
 Так вот оно что! И действительно, не могли же они сообщить ей правду. Принц раньше Джига успел познакомиться с характером эльфийки и вполне видел перспективу встретить одно прекрасное утро с ножом в брюхе.
 Гоблин, извернувшись, завел руки за голову. Он не намеревался выяснять опытным путем, решила девушка удавить его на самом деле или же просто хочет поучить. Пальцы Джига нашли тонкие запястья. Он стиснул их что было мочи, но перебороть эльфийку ему не удалось. Ее хватка оказалась мертвой.
 Ладно. Джиг и не планировал прибегать к грубой силе.
 Его рука скользнула мимо запястья Риане в рукав. Она, раскусив маневр гоблина, отпрянула назад, но немного запоздала. Джиг успел вцепиться в рукоять ножа, украденного девушкой у Бариуса. Эльфийка выпустила веревку и отскочила на пару шагов. Оружие осталось у гоблина. Секунду спустя перерезанная петля хлопнулась на пол, а Джиг, стоя на четвереньках, зашелся кашлем.
 – Я еще могу тебя убить, – предупредила Риана. – Ты меня знаешь, у меня может быть припрятано еще с полдюжины кинжалов.
 Но она не нападала на него.
 «Боится», – сообразил гоблин.
 Боится его! Они сражались, и Джиг победил. Как же он устал и измучился! У него не осталось сил в полной мере порадоваться своей победе. Ему хотелось лишь свернуться клубком и как следует отдохнуть.
 Джиг так и поступил. Одно ухо он направил на коридор, откуда все еще долетали звуки боя, другое развернул к Риане. Она, скорее всего, блефовала насчет ножа, но здесь хватило бы и острых костей. Гоблин не мог позволить эльфийке дважды застать его врасплох, хотя вместо настороженного ожидания он сейчас предпочел бы вздремнуть. Прямо на этом уютном, каменном, холодном, усыпанном костями полу.
 С другой стороны, бой не будет продолжаться вечно. Если приключенцы победят и вернутся за Джигом и Рианой, они скоро выйдут отсюда. В противном случае не важно, убьет его эльфийка или нет.
 Через некоторое время шум в коридоре стих. Как ни старался Джиг сохранять бдительность, Риана заметила первая.
 – Они закончили.
 Уши гоблина, конечно, слышали, как выдыхается сражение, но разборки со всеми этими наземниками, пытавшимися его убить, утомили Джига сильнее, нежели он сам полагал.
 – На помощь звать станем? – поинтересовалась эльфийка.
 – Не знаю. Если победили мертвецы, они могут оказаться не очень любезными. Особенно после того, как мы сожгли одного из них.
 – Кстати, а что с ним случилось? Откуда взялось пламя?
 Прикрываясь непроглядной темнотой, Джиг улыбнулся девушке.
 – Полагаю, Клякса жрать захотел. Я не кормил его со вчерашнего дня. – Риана молчала, и он пояснил: – Пауки-огневки поджаривают добычу. На этих тварях мяса немного, но что делать, не умирать же ему с голоду.
 Вспомнив о Кляксе, он испытал чувство жгучего стыда. Раньше паук никогда не оставался без его опеки так долго. В последнее время жизнь пошла слишком беспокойная – вот в чем дело. Найти бы какой-нибудь корм для Кляксы – получше истлевшей плоти разбушевавшихся трупов.
 К тому же пауков не кормят сквозь стены. Джиг заколотил по мраморной панели рукоятью ножа. По каменной нише заметалось гулкое эхо.
 – Ты что делаешь? – вскрикнула Риана. – Сам же говорил, что там могут быть эти твари!
 Гоблин снова ударил по панели. – Либо нам кто-нибудь откроет, либо нас ничто не разлучит до самой смерти.
 Эльфийка молча подобрала кость и присоединилась к нему.




 ГЛАВА 8
 ВООРУЖЕН ДО ЗУБОВ


 Панель побледнела. Свет пронзил черноту ниши, заставив сощуриться. В коридоре темнела приземистая фигура Дарнака с занесенной для удара дубиной.
 Пока плита не успела исчезнуть полностью, Джиг убрал нож за спину, развернув рукоятью к Риане. Гном, возможно, и не станет горевать по поводу отсутствия веревки на шее гоблина, но встречать его блеском оружия, наверное, не стоит. Дарнак, скорее всего, еще не отошел от махания дубиной, а украсить коллекцию побоев гномьей оплеухой Джиг счел для себя излишеством.
 – Забери, – шепнул он девушке.
 Шагнув вперед, гоблин загородил собой Риану, давая ей возможность незаметно перехватить нож. Что она и проделала. Лицо Джига озарила улыбка облегчения, а порезанные пальцы сжались в кулак. – Спасибо, – тихонько пропела эльфийка и, улыбаясь, проскользнула мимо него в коридор.
 Эльфы. Порой они не лучше гоблинов.
 – Двигаем в первую комнату. – Лицо Дарнака блестело от пота, косички прилипли ко лбу, а на руке красовалась повязка со ржавыми разводами. – Мы переместились туда, чтобы перевести дух. Эти неупокоенные сволочи задали нам жару.
 Джиг и сам догадался. От мертвеца, сожженного Кляксой, не осталось ничего, кроме груды костей посреди кучи пепла с очертаниями человеческого тела. Гоблин порадовался новым сапогам, поскольку ему, догоняя гнома с эльфийкой, пришлось пробираться через горелые останки. Он старался не замечать хруста под ногами.
 Откуда-то выскочил Клякса и торопливо взбежал по его ноге.
 – Хороший паук, – шепнул Джиг, почесывая Кляксе голову. – Очень хороший паук. Паук-воин. – Он оглянулся на кости и пепел. – И по-прежнему голодный, я подозреваю. Сомневаюсь, что ты нашел мясо на этой штуке. Не волнуйся, я добуду тебе чего-нибудь пожевать.
 Коридор загромождали останки многочисленных солдат Некроманта. Тело одного, похоже, разделил на несколько частей меч Бариуса. Другой еще дергался и извивался, словно собираясь продолжить атаку. Возможно, при наличии головы, валявшейся лицом вниз дальше по коридору, он бы преуспел гораздо больше. Дарнак мимоходом пнул тело, и существо затихло.
 Даже гоблин сразу догадался, как погиб третий. Только Рислиндова магия убивала так  окончательно.  На теле, нигде более не поврежденном, в области сердца зияла большая черная дыра. Существуют ли пределы возможностям Рислинда? Джиг насчитал четверых, павших от волшебного огня.
 От тел исходил ужасный смрад, и гоблин старался дышать ртом, пока не достиг комнаты с водоворотом. Там запах уже ослабевал.
 Входя туда, Джиг готовился к новому витку неприятностей. Несомненно, принц сейчас же примется орать, грозить и требовать отчета, почему гоблин оказался настолько глуп, что привел в действие ловушку.
 Принц лежал рядом с водяной колонной. Его рубашка и доспехи были сложены рядом, а белая кожа выглядела слишком бледной даже для человека. Живот скрывали бинты, еще одна повязка охватывала плечо. Белое полотно насквозь пропиталось кровью.
 – Он мертв? – Джигу хватило ума не выказать надежды.
 – Тьфу! – Дарнак плюнул на колонну.
 Гоблин заворожено следил, как плевок сжимается и исчезает в водовороте, каким-то образом пройдя сквозь барьер.
 – Нет, не мертв. Просто кое-кому вместо контратаки следовало бы парировать квартой.
 Гоблин кивнул с таким видом, будто все понял.
 – Не волнуйся, достаточно скоро он снова примется одаривать нас всех своим обаянием. Землетворец не допустит нашего провала из-за нескольких царапин.
 – Похоже, без твоего Землетворца вам бы пришлось туго.
 – А то. Уж он-то бережет своих последователей. Более сотни лет я приносил жертвы и молился, чтобы он направил меня. Я не смею угадывать мысли бога, но, думаю, он не отплатит мне за вековую службу тем, что позволит здесь пропасть.
 К гному подошел Рислинд.
 – Но, при всей твоей преданности, ты не можешь использовать никакие магические силы, кроме тех, что посылает тебе твой бог. Настолько зависеть от каприза божества для меня было бы, по меньшей мере, неуютно.
 – Это называется – вера! – рявкнул Дарнак. – И это гораздо безопаснее, чем твое колдовство. Слышал ли ты когда-нибудь, чтобы бог взорвал себя, пробуя новое заклинание, потому что взмахнул тремя пальцами вместо четырех?
 Оба сердито уставились друг на друга, и крохотные глазки гнома не опускались перед горящими глазами Рислинда. Неизвестно, сколько часов могло бы длиться это противостояние, если бы Бариус не пошевелился.
 – Простите, что перебиваю, но не могли бы вы уделить толику вашего драгоценного времени тому, чьи раны истекают кровью?
 – А то. – Дарнак опустился на колени рядом с Бариусом и забубнил молитву. Одной ладонью он накрыл рану на животе принца, которая была наиболее серьезной. Иногда в ходе молитвы, слишком тихой, чтобы Джиг мог разобрать слова, гном ворчливо вставлял: – Хотел бы я посмотреть, как твое высокое и могучее искусство исцелит  это. 
 Через некоторое время он поднялся на ноги.
 – Ему необходимо несколько часов покоя. Землетворец закрыл раны, но для завершения дела потребуются силы самого Бариуса.
 – Наверное, твой бог занят другими делами, – поддел Рислинд.
 – А то, – откликнулся Дарнак. Добродушный кивок резко контрастировал с недавним ворчанием. Возможно, удачное исцеление принца улучшило его настроение. – Целый мир возносит к нему молитвы. Думаешь, он может потратить все свое время на одного-единственного гнома?
 Джиг не стал дожидаться окончания дискуссии. Его волновало совсем другое. Уже несколько раз Дарнак исцелял раны, способные любого гоблина сделать калекой. Каково это – всегда иметь возможность воспользоваться подобной силой? Знать, что ближайший жрец, вне зависимости от полученных увечий, за несколько часов поставит тебя на ноги?
 Вначале эта перспектива показалась необычайно заманчивой, и Джиг испытал сильнейший приступ зависти к наземникам. Но потом он вспомнил о других вещах, изрядно поубавивших его энтузиазм. Как бы поступили громилы вроде Порака, если бы знали, что их жертва оправится почти от любой раны? Зачем совать крыс в горшок с дрянь-желе, когда можно опрокинуть горшок на самого Джига? Разве не весело коротать досуг за игрой в «зажги гоблина»? Все равно заморыш будет завтра как новенький, готовый для следующих развлечений.
 Видимо, боги все же не идиоты. Судя по тому, как старательно они обходили вниманием гоблинское племя, они прекрасно понимали, сколько неприятностей может доставить гоблин, если дорвется до магии.
 Дарнак полез в свой рюкзак, извлек оттуда новый кругляш хлеба и пустил его по кругу. Еще он откопал несколько полосок мяса, а также маленькую головку сыра. Отряхнув добычу от пыли, гном разделил сыр на пять кусков.
 Новая еда наземников оказалась хороша, хотя и немного островата. Как и раньше, Джиг получил всего два кусочка вяленой солонины. Придется снова терпеть хлеб, если хочешь наполнить брюхо.
 Риана украдкой отломила часть своего куска и сунула за пазуху вместе с одной полоской мяса. Запасается? А что, неплохая мысль. Улучив момент, гоблин тихонько затолкал собственную полоску в сапог.
 Оставшееся мясо Джиг нетерпеливо разорвал надвое и одним махом сглотнул половину. Тут он заметил Кляксу. Огневка дрожал у него на колене, не сводя всех восьми глаз с последнего кусочка.
 – Сомневаюсь, что ты станешь жрать это. – Гоблин на всякий случай протянул пауку корочку хлеба.
 Клякса торопливо отскочил и даже слегка нагрелся, подтвердив Джигово впечатление от так называемой «еды».
 – Точно, – вздохнул гоблин.
 Оставив себе сыр и хлеб, Джиг бросил оставшееся мясо на пол. Паук прыгнул. Его лапы окружили добычу со всех сторон наподобие клетки. Спустя несколько секунд в воздухе распространился запах горелого мяса – восьминогий охотник готовил себе еду.
 – На здоровье.
 Гоблин стряхнул с сыра комок грязи и откусил еще кусочек. Так, чередуя хлеб и сыр и запивая все изрядным количеством воды, ему удалось достичь состояния, напоминавшего сытость. Но он отдал бы что угодно за единственную миску Голакиной похлебки! Даже вчерашней, с которой прежде надо снять пленку.
 – Будь у меня этот Жезл Творения, я бы, наверное, в первую очередь создал настоящую еду.
 – Еще одно такое нападение, и мы не доберемся даже до драконьего логова, – заметил Дарнак, – а не то что до Жезла.
 – Еще ловушки будут? – тихо спросила Риана.
 Она старалась говорить беззаботно, но от Джига не укрылось, как она смотрит на обрубок своего пальца.
 Бариус закашлял и перекатился на бок.
 – Ты у нас взломщик. Что скажешь?
 Девушка вперила в него злобный взгляд.
 – Все эти мертвяки не могли повылезти из одного-единственного замочка с секретом. Возможно, у Некроманта повсюду ловушки. Вдруг у него тут целые армии только и ждут, чтобы хлынуть из стен? Если что, он и на нас наложит заклятия, чтоб превратить в этих тварей. Даже если вычислить все обманные панели и отравленные иглы, как мы найдем ловушки, скрытые магическими способами?
 Глаза эльфийки все время возвращались к водовороту. Джиг понимал ход ее мыслей. Она обдумывала возможность сбежать, найти обратную дорогу. Но пока изо всех сил старалась скрыть страх.
 Насколько гоблин мог судить, это заметил он один. Ни люди, ни гном не выказывали даже малейшего признака страха и потому, вероятно, не различали его в других. В конце концов, они же приключенцы. Но у Джига этого страха с запасом хватило бы на весь отряд.
 Наверное, именно поэтому казалось, что Риана умнее остальных. Она не более герой, чем сам Джиг. Она всего лишь юная девушка, для ее расы – едва старше детеныша, тогда как Джиг – взрослый гоблин. Почему же он боится не меньше эльфийки?
 Гоблин не счел нужным разбираться в причинах. Он мог бы перечислять их часа три, а они бы только множились, подпитывая страх.
 – Как ни странно, наша эльфийская воровка права, – хмыкнул Бариус. – Возможно, она начинает постигать мудрость идущих на подвиг. Несомненно, это место усыпано ловушками Некроманта, как большак – конским дерьмом.
 – Какой изысканный образ, ваше высочество, – отметил Рислинд.
 Принц кивнул, явно не уловив сарказма.
 – Брат, думаю, мы должны снова прибегнуть к твоему искусству. Можешь ли ты провести нас сквозь этот лабиринт капканов?
 – Возможно, нам следует еще чуток отдохнуть, – быстро вставил Дарнак.
 Вспомнив, в каком состоянии был маг после прохождения водоворота, Джиг не мог с ним не согласиться.
 – Должен быть еще какой-то способ найти Некроманта и дорогу в логово Штраума. Знает ли кто-нибудь песню, байку или хотя бы слух об этом месте? – Гном с надеждой оглядел отряд. – Хоть что-то. Пускай странное или путаное.
 Джиг неуверенно подал голос:
 – Я знаю одну песню, только она не поможет.
 – Позволь нам решать, что поможет, – отрезал Бариус. – Поверь, наша интуиция сумеет уловить какой-нибудь жизненно важный факт, на который ты никогда не обращал внимания.
 – Не думаю. Песенка так себе…
 И зачем он только высунулся?
 – Довольно возражений. У гоблинов не хватает мозгов, чтобы обнаружить сокрытые в старой песне зерна истины.
 Джиг пожал плечами и запел:



   Десять гоблинят пошли вина отведать,
   Но тут явился Некромант, и их осталось девять.
   Они попятились, визжа, и убежали прочь,
   Но те же гоблины пришли на следующую ночь.


   Девять гоблинят пошли к девчонкам в гости,
   Но тут явился Некромант, и их осталось восемь.
   Они попятились, визжа, и убежали прочь,
   Но те же гоблины пришли на следующую ночь.


   Восемь гоблинят…



 – Хватит! – гаркнул Бариус.
 Джиг неловко переминался с ноги на ногу.
 – Честно говоря, это детская…
 – Значит, это все, что ты знаешь про нашего врага? – Принц, без сомнения, оправился от ран. Он вскочил на ноги и гневно навис над гоблином. – Ты прожил здесь всю жизнь, и лучшее, на что ты способен, – дурацкие частушки про «Десять гоблинят»?
 – А сам-то? – парировал Джиг. Он ведь предупреждал, что песня дурацкая. До каких пор Бариус будет винить его в собственных идиотских ошибках?! – Ты знал, с кем столкнешься здесь. Прежде чем сунуться сюда, ты сделал что-нибудь, чтобы легче было управиться с Некромантом?
 У принца округлились глаза. Его рука легла на пояс, неуютно близко к рукояти меча.
 –  Я… Я  привел его. – Бариус указал на брата. – Для нас всех это большая удача.
 Что он делает? Он ли это вообще? Разве Джиг способен исторгнуть из себя  такое?  Ему уже довелось испытать на себе гнев принца. Зачем же теперь так старательно вынуждать Бариуса прикончить его?
 – Я видел тела в коридоре. Твой брат положил четверых мертвецов. Если бы не он, они перебили бы всех так же легко, как вы – наш дозор. Если хочешь знать мое мнение, именно Рислинд должен возглавить отряд, прежде чем ты заведешь нас в очередную ловушку.
 Никто не шевельнулся. В процессе Джиговой тирады лицо Бариуса покраснело, затем побагровело. Гоблин и не подозревал, что люди способны менять окраску. Может, они сродни ящерицам?
 Он еще ни разу не видел принца – и никакого другого человека, по правде говоря, – в таком бешенстве. А все рассерженные люди, похоже, реагируют одинаково. Гоблин подобрался. Ну, так и есть. Раскрытая ладонь Бариуса ударила гоблина в скулу и опрокинула его наземь.
 «Это становится скучным», – подумал Джиг, лежа на полу и глядя вверх.
 К концу экспедиции он может стать экспертом по части потолков.
 – Что ты делаешь, парень? – воскликнул Дарнак. – Он ведь даже не вооружен.
 – Я вызываю этого гоблина на дуэль! – прорычал Бариус.
 – Чего? – Джиг повернул голову к принцу. – Что такое дуэль?
 Гном страдальчески воздел руки.
 – У тебя мозги отшибло? Кроме дуэли, в логове Некроманта больше развлечься нечем?
 – Дуэль, – пояснил Бариус, игнорируя его, – это бой чести. До смерти. Как вызываемая сторона ты имеешь право выбрать оружие.
 Джиг моргнул.
 – Что? Дарнак, он серьезно?
 – Ты оскорбил мою честь. Выбирай оружие. Кинжалы, мечи, дубины, да хоть окованные железом пастушьи посохи. Я видел пару копий, можем воспользоваться ими. – Он глумливо наморщил ястребиный нос. – Ты достаточно долго отравлял мой отряд своим присутствием, гоблин.
 Джиг оглянулся, ища поддержки. Он должен сражаться с Бариусом? Не проще ли сразу прирезать гоблина, и дело с концом?
 Рислинд своим скучающим видом, несомненно, хотел продемонстрировать, как ему все это надоело. Дарнак недоверчиво качал головой. Риана закатила глаза.
 – Люди, – с отвращением пробормотала она.
 Никто не шевельнулся, чтобы вмешаться.
 – Хватит дурака валять. Выбирай оружие.
 Бариус описал руками несколько больших кругов, изображая нечто вроде боевого танца. Затем сделал пару выпадов против воображаемого противника.
 Выбрать оружие? Как будто есть разница. Единственное оружие, побывавшее у него в руках больше одного раза, – старый кухонный нож, но Бариус и с ножами наверняка управляется лучше любого гоблина. Так или иначе, Джигу в скором времени предстоит залить кровью весь этот красивый полированный мрамор.
 – Выбирай!
 «Он не может убить меня без поединка! На глазах у всех. Принц сам объявил правила игры и теперь вынужден играть по ним».
 Джиг недобро уставился на противника.
 – Если я одержу верх, позволишь ли ты мне снова носить оружие? И больше никаких веревок.
 Бариус расхохотался.
 – Все что хочешь. Можешь пожелать мои будущие владения или моего первенца, что угодно. Только пожелай, и покончим с этим.
 Зачем Джигу новорожденный человечек? Даже гоблины не едят детенышей. Слишком мало мяса. Или у наземников в обычае походя менять свое потомство на что-либо? Джиг покачал головой и решил не вдаваться в детали.
 – Свобода и мой меч. Больше мне ничего не нужно.
 – Очень хорошо. – Бариус, казалось, вот-вот потеряет самообладание. Щека у него дергалась, а каждое слово вылетало сквозь стиснутые челюсти. – Назови оружие.
 – Зубы.
 Принц моргнул.
 – Что? Зубами не сражаются!
 – Почему? Мы сражаемся. У нас даже детеныши играют в такую игру. «Ракачак» называется. Кусаем друг друга за руки и за ноги. Кто первый заорет, тот и проиграл. – Он улыбнулся и попробовал пальцем короткие, всего в три дюйма, клыки на нижней челюсти. – Если хочешь, можешь начинать первым.
 Джиг погладил короткий меч у себя на боку. Вес оружия его приободрил, хотя если случится очередное нападение, клинок гоблину не особенно поможет. Дарнак пересказал ему подробности недавнего боя – как Бариус сразил первого противника, а зарубленный мертвяк поднялся и ударил принца сзади по плечу. Рассеченное горло не причинило твари ни малейшего неудобства. Чем бы эти создания ни были, их требовалось пошинковать на куски, взбить в омлет, а лучше всего – разобраться с ними при помощи магии.
 «Или голодного паука-огневки», – добавил Джиг про себя.
 Шедший впереди Рислинд поднял руку и остановил отряд. Он указал на правую стену.
 – Еще один проход… здесь. – Волшебник говорил тем же сдвоенным голосом, который так ужаснул гоблина в комнате с водоворотом.
 Джигу это не нравилось. Ему вообще все не нравилось. Вернее, ему понравилось одно: наблюдать, как Бариус брызжет слюной и вопит, услышав о выбранном для поединка оружии. Дарнак сгреб принца в охапку, иначе бы тот снес Джигу голову. Увидеть, как надменный человек отказывается от своей «дуэли» и официально приносит извинения гоблину, – это почти оправдывает боль и унижения, свалившиеся на Джига в этом сомнительном походе.
 После удачно разрешенного конфликта перед отрядом стояла прежняя проблема. Как отыскать Некроманта посреди его ловушек и западней и не погибнуть при этом? Пришлось снова обратиться к Рислинду.
 Волшебник не проронил ни слова. Он извлек из-под плаща синюю бутылочку и осушил ее одним глотком. Чародей закашлялся, бутылочка ударилась о черный мрамор и разбилась. Джиг смотрел, как маг перегнулся пополам и рухнул на пол. Не тяпнул ли Рислинд яду, спутав его с нужным зельем?
 Когда он наконец с трудом поднялся на ноги, глаза его светились ярче обычного. Он моргнул, прищурился и после долгой паузы изрек:
 – Здесь слишком много магии. Ничего не вижу. Кто-нибудь, выведите меня отсюда.
 Дарнак взял Рислинда за руку и провел через нагромождение трупов в коридор.
 Там чародей двинулся вперед медленной ровной поступью. Он остановился перед первой панелью-ловушкой, указал на нее правой рукой и пробормотал:
 – Не наступайте сюда.
 – Это нам уже известно, – напомнил гном. Рислинд не ответил. До того как отряд достиг первой развилки в коридоре, он указал еще на два мраморных квадрата. Не оглядываясь по сторонам, волшебник выбрал левый поворот. Заметил ли он второе ответвление и видел ли что-нибудь кроме дороги, указанной ему чарами? Казалось, отряд перестал для него существовать. Он никого не замечал и не слышал.
 Больше всех по этому поводу сокрушался Дарнак.
 – Как я могу составить хорошую карту, если ты несешься, словно мартовский кот? – Он пытался делать торопливые наброски, но Джиг видел, что аккуратный план подземелья превращается в путаницу линий и стрелок. – Я даже не могу отметить панели с ловушками. Так мы опять попадем во все западни, если придется возвращаться той же дорогой.
 Помимо ловушек, Рислинд нашел во владениях Некроманта множество потайных лазов. Проходы в них загораживали те же мраморные плиты. Как все устроено, выяснить так и не удалось, поскольку волшебник не трудился приводить в действие их изначальный механизм. Время от времени он указывал стену, его глаза вспыхивали, и панель с грохотом валилась на пол, часто раскалываясь от удара на толстые мраморные клинья.
 – Могли бы хоть повыше сделать. – Джиг встал на колени и втянулся в очередной лаз.
 – Не забудь поставить это на вид Некроманту, когда мы его найдем. – Риана ползла следом за ним. – Уверена, он будет счастлив услышать от гоблина архитектурные советы.
 С момента окончания «дуэли» девушка уже не так злилась на Джига. Раньше гоблину не доводилось наблюдать, как хохочут эльфы, добавляя ярости человеческим принцам. Однако смех Рианы вовсе не означал объявления мира. Она просто никак не могла решить, кого ненавидит больше, Джига или Бариуса. Поскольку сейчас принц шел впереди, сразу за братом, гоблин оставался единственной мишенью для ее злопыхательств.
 Лаз закончился. Джиг смог выпрямиться и заодно увеличить на несколько футов дистанцию между собой и остротами эльфийки.
 – Не наступайте сюда, – в который раз сказал Рислинд.
 Ловушка представляла собой натянутую над полом тонкую струну. Из-за близорукости Джиг не мог разглядеть ее, и, когда Дарнак преувеличенно высокими шагами переставлял его ноги через металлическую нить, гоблин чувствовал себя полным идиотом. Но лучше так, чем отбиваться от нового нападения.
 Сколько энергии отнимало у Рислинда выявление ловушек и скрытых проходов? Сами поиски Некроманта уже требовали неимоверных усилий. Джиг не сомневался, что могущественный подземный чародей способен спрятаться как следует.
 – Думаешь, Некромант хочет именно этого? – поинтересовался он у гнома.
 – Чего этого? – Дарнак хмуро глянул на карту, нарисовал крутой поворот и провел линию, обозначавшую проволоку. – Что я думаю?
 – Ну, что он должен знать о нас. И о том, что среди нас есть волшебник. Так не хочет ли Некромант заставить волшебника истратить всю силу до того, как мы его отыщем? Таким образом, когда мы наконец пройдем этот лабиринт, он сможет прихлопнуть Рислинда, как муху.
 Джиг не стал упоминать о том, как влияет магия на и без того сомнительное душевное здоровье Рислинда. Один сдвоенный голос чего стоил. Как только чародей раскрывал рот, у гоблина по спине бежали мурашки.
 – Да, возможно. – Дарнак прибавил шагу, и Джигу с Рианой, чтобы не отстать от него, пришлось перейти на бег. Поравнявшись с людьми, гном сбавил скорость рядом с фонарем и возобновил съемку местности. – Поэтому мы все должны быть готовы к удару, – сказал он, скрипя пером. – Для нашего брата есть только два способа разобраться с магом такого уровня, как Некромант: или смыться, или сразу – булыжником по темечку.
 – У нас нет булыжника, – заметил гоблин с беспокойством.
 Булыжники здесь действительно напрочь отсутствовали. Знай он заранее, прихватил бы парочку с берега озера.
 Дарнак сердито поднял глаза на Джига.
 – Булыжник – фигура речи. У тебя для этого есть меч. Самое сложное – успеть воспользоваться им прежде, чем Некромант применит магию. Жестко, быстро и без колебаний. Только дай ему звук издать – и можешь записываться в покойники. Насчет Рислинда, боюсь, ты прав. Парень действительно у него на веревочке, поэтому если станешь ждать, что наш волшебник спасет твою синюю шкуру, рискуешь долго не продержаться.
 Днем раньше гоблин последовал бы совету гнома и вообразил себя готовым противостоять любому магу. Но Джиг уже много часов не питал иллюзий относительно собственных навыков обращения с мечом. Как и Порак, раньше он верил в то, что хорошее оружие кого угодно превратит в хорошего бойца. Теперь Порак покоится в брюхе червя-падальщика. Джиг видел Бариуса и Дарнака в бою. Рядом с ними гоблин – ничто. Даже Рислинд – более умелый воин, хотя он волшебник. С мечом или без меча, шансов долго продержаться у Джига и вправду маловато.
 – Как насчет твоей магии? Разве Землетворец не поможет тебе победить Некроманта?
 – Моя магия действует по-другому. Землетворец хочет, чтобы мы сами выбирали себе дорогу. Он может вести нас и давать нам силу, но когда смертные вступают в конфликт друг с другом, он не вмешивается.
 Дарнак остановился и наклонил голову набок. Лицо его сморщилось, как изюмина.
 – Что-то не так. Коридор впереди меняется.
 – Откуда ты знаешь?
 – Он же гном.
 Судя но тону эльфийки, Джиг задал самый глупый вопрос на свете.
 Риана поспешила вперед предупредить остальных. Как вскоре выяснилось, Дарнак не ошибся. Бариус, подняв фонарь, вместе с братом разглядывал что-то впереди себя. Гоблин увидел причину задержки и удержался от рвоты лишь ценой невероятного усилия.
 Коридор действительно претерпел изменения. Точнее, он прекратился вовсе. Ни потолка, ни стен. Тесный проход вел в гигантскую пещеру. Верхний свод терялся в темноте, а дно… При одной мысли об этой глубине у Джига кишки в узел завязывались. На дальней стороне пропасти слабо мерцал отраженный свет фонаря – вероятно, на таких же мраморных плитах. Судя по всему, мрамор – это любимый материал Некроманта. Оставалось лишь перебраться туда.
 – Как ты думаешь, яма бездонная? – спросил Дарнак принца.
 Бариус кивнул:
 – Похоже на то.
 «Они сумасшедшие, – решил Джиг. – Такие же сумасшедшие, как и волшебник».
 Они обсуждали эту бездну с таким видом, словно имели обыкновение перелезать через пропасть каждое утро перед завтраком. Хуже того, исходя из опыта наблюдений за приключенцами, гоблин прекрасно знал, какая фраза сейчас прозвучит. И точно.
 – Продолжим путь, – изрек Бариус как по писаному.
 – Через это?! – возмутилась Риана.
 Джиг облегченно вздохнул. Хоть кто-то разделяет его мнение.
 В отличие от потолка и стен, пол не обрывался. Он вытянулся до той стороны пещеры, образуя подобие узкой дорожки. Одна беда – под мраморными квадратами чернела бездна. Насколько мог разглядеть гоблин, они висели в воздухе. Лишь тонкие серебристые полоски известкового раствора соединяли плиты между собой. Толщина каждой панели не превышала большого пальца Джига. Даже с точки зрения гоблина, выросшего посреди однообразия пещер и туннелей, мосты должны выглядеть несколько по-другому.
 Пока наземники обсуждали самый надежный способ преодоления пропасти, гоблин на четвереньках подполз к краю коридора. Заглянув за край, он убедился, что под мостом нет никакой опоры, кроме черной пустоты. По лицу мазнул ветер, прижав уши гоблина к черепу. Вертикальные стены состояли из гладкого черного камня. Не полированного, как в галереях, но все-таки слишком ровного. Взобраться по такой стене невозможно.
 «А ты чего ждал? Симпатичной лесенки с табличкой: „Безопасный проход – только для гоблинов“?»
 Неожиданно Джиг заорал и откатился в сторону, отбрыкиваясь от странного перекрученного щупальца, упавшего ему на спину. Клякса, сорвавшись с плеча, кубарем полетел в пропасть. Гоблин едва успел подхватить его за одну из горячих лап. Паук отбежал футов на шесть от края и съежился в безопасном отдалении от бездны.
 Дарнак, кинувший Джигу конец веревки, хохотал на пару с Рианой, Бариус бормотал что-то про «трусливых, глупых тварей». Все обвязали себя веревочными петлями вокруг талии.
 – Когда лезешь по таким штуковинам, – пояснил гном, – лучше подстраховаться.
 Он помог гоблину встать и умело опоясал его веревкой.
 – Если Землетворец поможет, нам это не понадобится. Но я еще не встречал бездонной ямы без какого-нибудь пакостного скрытого подвоха, только и ждущего, чтобы сковырнуть тебя вниз навстречу судьбе.
 – Ты раньше переходил такие?
 – А то. Еще когда я был пацаном, не было вокруг ни одного волшебника, который не пытался бы сотворить собственную пропасть. В наши дни они встречаются реже, однако их по-прежнему можно найти в окрестностях старинных лабиринтов и пещер. Полезные штуки. Если сумеешь вырубить сквозную шахту, получишь отличную вентиляцию. В противном случае воздух застаивается, и все начинает дохнуть. Не говоря уж о вони… – Он понизил голос, словно делясь секретом. – По правде сказать, они на самом деле не бездонные. Некоторое время ты падаешь, да, но рано или поздно приземляешься на дно. Для настоящей бездонной пропасти требуется слишком много магии.
 Вероятно, таким образом гном собирался его подбодрить. Глядя, как Дарнак делает еще один глоток эля, Джиг решил, что крепкий напиток мог бы послужить ему куда большим утешением. А крепкий напиток, которым он имел бы возможность наслаждаться в логове, порадовал бы его еще сильнее.
 – Вперед, – скомандовал Бариус. Он занял место почти вплотную к Рислинду, поднял фонарь на уровне головы и осветил путь. Риана следовала за принцем. Дарнак, наспех царапающий карту, ждал позади эльфийки, а Джиг замыкал шеренгу приключенцев. Ему предстояло последним двинуться по этим тонким висячим плитам. Какое счастье.
 Наземники по очереди ступали на мост, и каждый раз гоблин, затаив дыхание, готовился увидеть, как черный квадрат проваливается от прикосновения чьей-нибудь ноги. Но панели даже не шелохнулись.
 Веревка потянула Джига к краю. Еще три шага, и он окажется на мосту. А если плиты его не выдержат? А если ветер усилится и его сдует через край? Станут ли приключенцы вытаскивать гоблина? Скорее они перережут веревку и дадут ему упасть. Зачем тратить на него силы? Проще избавиться от него и спасти себя.
 Еще два шага. Вдруг мост рассчитан только на определенные расы? Станет ли он держать гоблина так же хорошо, как и человека? В этом отношении магия – штука странная. Затем его посетило внезапное яркое воспоминание о мраморных панелях, скрывавших воинственных покойников. Там камень тоже казался вполне твердым, пока вдруг не исчезал. А если и у этих плит есть механизм, заставляющий их в нужный момент растворяться в воздухе?
 Один шаг. Умный чародей непременно состряпал бы заклятие так, чтобы дождаться, пока на мост выйдет весь отряд. Вот тогда-то черные квадраты и исчезнут. Джиг идет последним. Как только он сделает еще шаг, все полетят навстречу смерти. Гоблин – единственный, кто может их спасти. Он должен освободиться от этой петли. Пальцы его вцепились в веревку, но гном завязал ее крепко, она не поддавалась.
 – Подождите, – шептал Джиг, – пожалуйста, подождите…
 Веревка дернула вперед, и гоблин упал на мост. Прочный, неподвижный мост. Он сделал вдох. Впереди нетерпеливо оглядывались приключенцы. Панели и не думали таять. Он не падал.  Он не падал!!!  Он дрожал так, что не мог встать, но он не падал.
 – Ты собираешься идти или ждешь, пока мы тебя поволочем на ту сторону? – проорал Дарнак. Голос его эхом заметался в провале.
 Джиг попробовал подняться. Мост достаточно широк. В три квадрата – больше длины двух лежачих гоблинов. Все с ним будет в порядке. Надо только встать и идти за остальными.
 – Иду! – крикнул он в ответ.
 Он уперся в мрамор руками и коленями, заглянул через край и немедленно отпрянул обратно. Ползком – в самый раз, решил гоблин. Клякса, вон, везде ползает и никогда не теряет равновесия. Джиг почувствовал бы себя на вершине счастья, если б у него отросли еще две пары конечностей, но приходилось довольствоваться четырьмя. Он надеялся, что их хватит.
 Примерно в тридцати футах впереди Рислинд указал на центральную панель.
 – Не наступайте сюда.
 Гнусный трюк. Приближаясь к фальшивому квадрату, гоблин закусил губу. Придется обходить. Плита выглядела такой же материальной, как и остальные. Он ткнул пальцем в мраморную поверхность, и палец исчез по самую последнюю фалангу, словно его отсекли. Как у Рианы. Если бы волшебник не почувствовал ловушку, они бы ее точно не увидели и упали.
 – На нас смотри, а не на дно! – рявкнул Дарнак.
 Правильно.
 «Смотри на них. Не заглядывай через край. Даже не думай о нем. Не воображай, как ветер свистит в ушах, а тело беспомощно кувыркается вниз».
 Увидит ли он несущееся навстречу дно пропасти? Почувствует ли удар, или смерть окажется слишком быстрой? От учащенного дыхания голова начала кружиться.
 «Нет, не поддавайся головокружению. Не сейчас. Спокойно. Сделай что угодно, только отвлеки себя».
 Он прополз несколько дюймов сбоку от ловушки и срывающимся голосом затянул: «Десять гоблинят пошли вина отведать…»
 Для устойчивости Джиг обхватил пальцами края плиты – и тут же пожалел о своем действии, представив какой тонкий слой мрамора отделяет его от бездны. Справа фальшивая панель, слева ничего. Его квадрат держится на магических чарах да известковом растворе. Только бы они выдержали. В своем воображении гоблин уже видел, как плита раскалывается посередине, ее боковая часть отваливается, сам он беспомощно повисает, а остатки панели наклоняются вниз, как потайной люк во владениях хобгоблинов.
 «Еще несколько шагов».
 Он справится. Все остальные справились. Если мост выдерживает Дарнака, то уж Джига-то он точно выдержит. Он мог бы выдержать и полдюжину гоблинов. Джиг продолжил петь сквозь стиснутые зубы.
 На третьем куплете гоблин миновал фальшивую панель и выполз на безопасную середину моста. По крайней мере, относительно безопасную.
 – Молодец, – похвалил Дарнак. – А теперь двинулись.
 Джиг кивнул. Он может. Он справится. Все будет в порядке.
 Тут на них и напали.




 ГЛАВА 9
 ПЫТКА БОГАМИ


 Вначале Джиг принял хлопанье крыльев за игру собственного перепуганного воображения. Потом – за странные шутки ветра. Он определенно ничего не видел, сколько ни озирался.
 Первый же писк, такой громкий, что гоблин схватился за уши, прижав их к голове, не оставил шансов усомниться в реальности явления. Там в черноте и вправду кто-то был.
 Новые визгливые вопли заставили Джига переменить мнение. «Кто-то» был не один.
 – Не останавливайся, но смотри во все глаза! – прокричал Дарнак. Он указывал своим пером, с которого капали чернила, на противоположный край пещеры. – Мы уже прошли половину пути. Если сумеем добраться до того конца, станет легче.
 – «Смотри во все глаза», – передразнил гоблин. – Спасибо за совет. Как будто я собирался перебираться по мосту на ощупь.
 Он двинулся вперед, когда следующая звуковая атака пригвоздила его к месту. Джиг не мог одновременно ползти и зажимать уши.
 – Зачем они так орут?
 Он не слышал собственного голоса. Зажав ладонями уши, гоблин поднялся на ноги и поспешил за отрядом.
 Они преодолели еще ярдов двадцать, когда большая черная тень метнулась к Дарнаку. Огромные кожистые крылья замолотили гнома по голове, подталкивая к крайнему ряду плит. Дарнак выпустил перо из пальцев и ударом кулака отбросил тварь прочь. В свете фонаря Джиг сумел разглядеть ее во всех подробностях.
 Летучие мыши. Гораздо крупнее тех, что водились наверху, но в остальном на вид совершенно такие же. Они оказались размером почти с Дарнака, а длина каждого крыла превышала десять футов. Из-за спины гоблина вынырнула еще одна, и он смог вблизи увидеть ее свирепую, похожую на поросячью морду с рядом острых, как иглы, зубов в оскаленной пасти. Единственной чертой летучего монстра, не лишенной некоторой приятности, были огромные, больше гоблинских, круглые коричневые уши.
 Джиг, выхватив меч, ударил наугад. Скорее благодаря везению, нежели боевому навыку, кончик лезвия рассек крыло мыши. Она, кувыркаясь, исчезла под мостом.
 Дарнак орал, но гоблин не разбирал слов. Сзади налетали новые твари, и он счел нужным как можно скорее перебраться поближе к отряду. Спешка привела его ровно на середину очередной фальшивой панели.
 Запаниковать Джиг не успел. Только что он бежал, а в следующий момент, уронив меч, отчаянно вцепился в край плиты. Пальцы соскользнули, веревка дернулась, и падение прекратилось. Гоблин стиснул веревку обеими руками и прикинул, удержит ли Дарнак равновесие после такого рывка. Если гном, при его весе, вместе со всем снаряжением ухнет в дыру, остальные точно отправятся следом.
 Петля врезалась в кожу под мышками. Джиг беспомощно болтался над пропастью. Клякса распластался на плече, вцепившись лапами в кожаный насест. Его жар опалял щеку гоблина.
 – Не вздумай трогать веревку.
 Только бы глупый паук не решил податься по ней наверх. К счастью, Клякса будто окаменел от ужаса.
 Вблизи возникло движение. Мост заслонял большую часть света, и потому тень обрела форму летучей мыши всего в паре футов от Джига. Меч без толку валялся наверху. Впрочем, гоблин все равно не смог бы им воспользоваться, поскольку не смел выпустить веревку.
 Он просто пнул изо всех сил. Сапог попал твари в рыло, и она кувырком отлетела прочь.
 Из-за резкого движения Джига закрутило. Очередная мышь съездила его крылом по голове. Она еще и мелкие когти выпустила, но, к счастью, промахнулась. Теперь гоблин вращался в другую сторону. В довершение всех невзгод над ним нависла перспектива лишиться сегодняшнего скудного завтрака. Если непереваренный хлеб покинет желудок, он будет бесконечно падать среди непроглядной черноты или мыши подхватят его на лету?
 Их писк рвал барабанные перепонки. Почему здесь нет уютной каменной ниши, где можно спокойненько отсидеться? Джиг вертел головой, пытаясь угадать, откуда ждать следующей атаки. Ничего, кроме темноты. Высматривать близорукими глазами при скудном освещении черных и коричневых тварей – занятие не самое благодарное.
 Его колыхнуло порывом ветра, и в нос ударил мощный, почти ощутимый на вкус запах гуано. Мышь скользнула мимо него и взмыла вверх, приземлившись на край моста. Раздался треск. Ее бесчувственное тело перекувырнулось через плиты справа от гоблина. Судя но всему, Дарнак наглядно показывал мышам бессмысленность наземной атаки.
 Смогут ли приключенцы вытащить его? Да и станут ли они трудиться? Отгоняя бесчисленных летучих монстров, имеет ли смысл ослаблять оборону ради спасения одного гоблина?
 Сквозь черный мрамор просунулась голова Дарнака. Со стороны Джигу казалось, будто на каменной поверхности выросло маленькое косматое лицо. Заплетенные в косички волосы гнома свисали вниз лохмотьями черного мха. Улыбающийся рот двигался беззвучно.
 Гоблин улыбнулся в ответ. Оглушенный мышиным визгом, он не мог расслышать слов. Видимо, Дарнак похвалялся только что расплющенной тварью.
 Его дернуло на фут вверх, ободрав петлей шкуру.
 «А может, он просил меня держаться?»
 Пальцы гоблина плотнее стиснули веревку. Мост приближался. Сзади налетела очередная мышь, и Джиг снова ее пнул. Не попал, но, по крайней мере, заставил тварь изменить курс. Наконец толстые пальцы ухватили его за запястье и выдернули на мост.
 Дарнак коротко кивнул, произнес еще одну неслышную фразу и смахнул дубиной очередную мышь. Поодаль, спина к спине, стояли принц и Риана. Летучие твари явно предпочитали держаться подальше от блестящего меча человека. Рислинд, сложив руки на груди, возвышался в одиночестве. Крылатая тень метнулась в сторону волшебника, и ее отбросило, как от невидимой стены. Приземлившись на мост, мышь сделала несколько неуверенных шагов, затем опрокинулась через край.
 Нападающая сторона лишилась очередного бойца, но заметного ущерба не понесла. Меч Джига так и валялся возле плиты-ловушки. Схватив его, гоблин встал рядом с гномом, готовясь оказать ему посильную помощь. Мыши заполнили все пространство вокруг моста. Приключенцы убивали их раз за разом, но обороняться так до бесконечности они не могли. Рано или поздно крылатые твари неизбежно измотают отряд своими атаками и сковырнут с моста в пропасть.
 Джиг скривился. Дарнак уверял его, будто пропасть на самом деле не бездонная. Значит, если убить достаточно мышей, их трупы скопятся на дне и обеспечат более мягкое приземление. Ну да, сиди потом, запертый в гигантской яме по шею в гниющих останках.
 До конца моста оставалось не так уж много. Если бы им удалось добраться туда, было бы достаточно лишь нырнуть в коридор. У мышей слишком широкие крылья, они туда не полезут. По крайней мере, от летучих тварей отряд себя обезопасит. Если слово «безопасность» вообще имеет смысл во владениях Некроманта.
 Гоблин двинулся вперед, аккуратно перенося вес с одной панели на другую. Он преодолел футов десять, когда веревка натянулась. Дарнак вдохновенно продолжал крушить нетопырям черепа и ломать крылья. Стронуть его с места представлялось Джигу делом настолько же простым, как, например, передвинуть гору.
 – Давай сюда! – крикнул он.
 Гном что-то проорал в ответ. Гоблин закатил глаза.
 «Мы не слышим друг друга».
 Он подергал веревку. Дарнак вопросительно наклонил голову, и Джиг указал в сторону туннеля. Гном нахмурился, обдумывая предложение, помотал головой и махнул дубиной в сторону мышей. Видимо, с его точки зрения, время заканчивать веселье еще не пришло. Больше не обращая внимания на Джиговы мольбы, гном развернулся и подпрыгнул за очередной тварью.
 Учитывая его собственный вес и тяжесть рюкзака, прыжок получился выдающийся. Он оторвал Дарнака от черного мрамора примерно на шесть дюймов, позволив ему сломать мыши лапу. Правда, только этим она и отделалась. Затем гном приземлился. Мост встряхнуло, и Джигу едва удалось удержаться и вновь не упасть на все четыре конечности.
 Значит, Дарнак намерен оставаться здесь до победного конца. Это может занять некоторое время. Мыши не выказывали ни малейших признаков утомления. Джига так и подмывало перерезать веревку и добраться до коридора самостоятельно. Пусть приключенцы наслаждаются битвой; он предпочитает наслаждаться покоем и тишиной. Только две вещи останавливали его. Во-первых, если высвободиться из общей связки, встреча со следующей ловушкой может закончиться свободным полетом. Во-вторых, неизвестно, какие развлечения предстоят гоблину за темным проемом в дальней стене. При его везении, покинув общество мышей, Джиг запросто может попасть в новую компанию агрессивно настроенных покойников.
 Он опять подергал за веревку. Завладев вниманием гнома, Джиг указал на Рислинда. Волшебник, храня неподвижность, по-прежнему величественно созерцал, как летучие твари без всякого успеха бьются в его магический щит. Дарнак недоуменно пожал плечами. Гоблин, как мог, изобразил жестами недавний припадок чародея. Он стиснул голову и забегал мелкими кругами. Одна рука двигалась, словно насылала заклятия. Разве не ясно? Сколько осталось до того момента, когда силы Рислинда снова перегорят? Страшнее волшебника в приступе безумия может быть только волшебник в приступе безумия посреди боя на узком мосту.
 Похоже, сработало. Дарнак смерил чародея задумчивым взглядом, сгреб клок бороды и принялся озабоченно наматывать его на указательный палец. Сбоку налетела мышь. Он походя вышиб из нее дух, однако мысли его уже были далеки от сражения. Джиг угадал правильно. Не важно, насколько гном увлекся битвой, – его преданность людям пересилила.
 Это стоило запомнить. Гоблины к таким вещам относятся совершенно иначе. Большинство из них просто перерезали бы веревку и спихнули Рислинда в пропасть.
 Дарнак кивнул, пинком отправил с моста только что оглушенную мышь и направился к отряду.
 Джиг глянул вниз и проводил глазами летучую тварь, пока та не растворилась в темноте. Он передернул плечами и сдвинулся на середину моста. Дарнак в свободной руке держал карту. Удалось ли ему отметить хотя бы часть фальшивых панелей? Джиг очень на это надеялся и потому следовал за гномом шаг в шаг.
 Вдвоем они добрались до Бариуса с Рианой. Дарнак, время от времени отмахиваясь от атак летучих монстров, повторил пантомиму, проделанную до него гоблином. Принц колебался не так долго, как гном.
 Отряд медленно пробил себе дорогу к волшебнику. Отсюда они дюйм за дюймом двинулись в сторону срезанного коридора. Перед самым окончанием моста крылатые твари предприняли последнюю отчаянную атаку. Налетев всем скопом, мыши даже не выпускали когти, а просто живой волной пытались смахнуть незваных гостей в бездну. К их несчастью и великой удаче приключенцев, первой мишенью они избрали Рислинда.
 В результате мышей разбросало во все стороны, словно стекло разбилось о булыжник. Джиг заметил самодовольную ухмылку волшебника в тот момент, когда одна из тварей закувыркалась прочь и размазалась по стене провала.
 Через несколько шагов отряд добрался до конца моста. Как только связка приключенцев исчезла в мраморной галерее, атаки прекратились. Видимо, мыши вернулись к обычным занятиям в ожидании нового визита мирных путников. Ну, пускай не совсем мирных…
 И все же Джигу стало интересно, как живут запертые в бесконечном провале гигантские нетопыри? Проводят ли они дни в поисках насекомых, чтобы не умереть от голода? Если так, то неудивительно, что они с таким остервенением набросились на отряд. Может, сегодня к ним явилась первая приличная добыча за месяцы, а то и годы. Кому вообще могла прийти в голову столь жестокая мысль – запереть животных в провале? Сам ли Эллнорейн сделал это частью своего грандиозного замысла? Или Штраум населил пещеру крылатыми бестиями?
 Как долго мыши обитают здесь, не видя ничего, кроме стен собственной ямы? То же самое можно сказать и о гоблинах. Тысячелетиями жили они в своем маленьком логове, а те немногие, кто уходил во внешний мир, обычно не возвращались. Как влияла на них вековая изоляция?
 Следуя за приключенцами, Джиг все-таки решил, что неспособность летучих тварей покинуть родную пещеру – это, несомненно, благоприятное явление. Он больше не собирается видеть эти черноглазые плосконосые морды, ему хватило на всю оставшуюся жизнь.
 Если, конечно, не придется переходить по мосту и в обратном направлении. Но эта мысль, против ожидания, сейчас не вызывала у него особого беспокойства. Джигу еще предстояло разбираться с Некромантом и драконом. Когда еще он доберется до моста?
 Слух медленно возвращался к нему. При этом начала раскалываться голова, словно Клякса заполз в ухо и поджег мозг. Наверное, крохотные человеческие уши действительно имели свои преимущества. Ни люди, ни гном, похоже, не страдали от последствий оглушительных воплей, время от времени все еще доносившихся из коридора за спиной. Как и тонкие ушки Рианы, которые любой гоблин посчитал бы маленькими и уродливыми.
 Дарнак уже исцелял его. Смогут ли он и Силас Землетворец справиться с головной болью? И, что более важно, возьмут ли они на себя такой труд? Вероятно, нет, решил Джиг.
 «Какое божество станет тратить время и силы на гоблина?»
 Очередной вопль раздул несчастные мозги до белого каления и погнал мысли в другое русло.
 «Чего плохого могут сотворить со мной боги? Садануть молнией за просьбу помочь? Пускай. Хоть голова болеть перестанет».
 Джиг поспешил к Дарнаку. Он уже протянул руку, собираясь дернуть гнома за рукав, когда шедший впереди Рислинд споткнулся.
 Волшебник, упав на колени, зажал ладонями уши. Татуировки у него на руках корчились и извивались.
 Воздух стал странно плотным. Джиг покрылся гусиной кожей.
 – Убирайтесь и оставьте меня одного! – закричал чародей.
 Бариус, кинувшийся было к брату, замер как вкопанный. Риана отступала, пока принц не оказался между ней и Рислиндом.
 – Назад! – приказал волшебник.
 Вообще-то Джиг счел данное предложение наиболее мудрым из всех, сделанных людьми до сих пор. И именно поэтому Бариус, естественно, ввязался в спор.
 – Что такое? Предаешь мое дело? Вполне в твоем духе, братец. – Принц сложил руки на груди, нетерпеливо постукивая ногой по мраморному полу. – Если это жалкая уловка, чтобы отпугнуть меня и позволить  тебе  захватить Жезл, я весьма польщен.
 Рислинд зарычал, и этот звук был больше похож на крик животного, нежели на человеческий голос. Красные глаза вперились в брата.
 – Неладно, – пробормотал Дарнак. Рюкзак соскользнул наземь, едва не расплющив Джигу ступню. Гном заметил гоблина и передал ему фонарь: – Подержи и не путайся под ногами.
 – Что мы можем сделать?
 Джиг даже забыл про головную боль. Он не знал, что происходит, но увидев, как помрачнел Дарнак, как плотно сжались его губы, гоблин понял, насколько положение серьезное. Во время битвы с гигантскими летучими мышами гном не выказывал ничего, кроме веселья, и теперь его серьезный вид вызывал нешуточную тревогу.
 – Лучше прикрой варежку и дай мне поработать, – огрызнулся Дарнак. Он сжал в кулаке священный молоток и опустился на одно колено. – Ну же, Землетворец. Понимаю, я много просил в последнее время, но если бы ты снова протянул нам руку, я был бы крайне благодарен.
 Молится, сообразил Джиг. Он прислушался внимательнее. Гоблины не взывали к богам. Боги им ни к чему, и это отсутствие интереса вполне сочетается с пренебрежением самих богов к гоблинам. Если бы их волновали наши дела, полагали гоблины, они помогали бы нам время от времени выигрывать битву-другую. А поскольку гоблины побеждали только в случае пятикратного перевеса в живой силе, они сочли богов, как, впрочем, и весь остальной мир – враждебными.
 В тех редчайших случаях, когда победа сородичей Джига была очевидной, их жертвы порой принимались молить своих богов о помощи или милосердии. Это, само собой разумеется, воспринималось как слабость и использовалось как удобный момент, чтобы подскочить поближе и ударить в спину. Однако теперь, уже много раз став свидетелем молитв Дарнака, гоблин навострил уши и вслушался в разговор гнома со своим божеством. Со стороны обращение к Землетворцу казалось самой обычной беседой, только односторонней. Отвечал ли бог? Ведь можно как-нибудь уловить его ответ, если старательно прислушаться. Гоблин тихонько подвинулся ближе к гному.
 – Этот малолетний идиот снова чуть не надорвался, – тихо говорил Дарнак. – Будь моя воля, я бы сказал так: «Раз он копает собственный туннель, пусть и выход из него сам ищет». Но ты же знаешь, я не могу так поступить. Я поклялся защищать их, а он в своем безумии прикончит всех. – Гном фыркнул, будто услышав что-то веселое. – Ты ведь не позволишь своему скромному слуге погибнуть от черной магии, правда же? Мне нужен настоящий бой с настоящим оружием, а не это невидимое искусство, которое ускользает от честной дубины, словно дым!
 Гоблин сглотнул. Дарнак опасается, что Рислинд их всех убьет? Может, он специально преувеличивает для вящей убедительности? Джиг и сам имел обыкновение заявлять, что умирает с голоду, когда пытался выклянчить у Голаки немного добавки. Однако в данном случае такой подход казался малоэффективным. Голака на жалобный вид никогда не покупалась, и с какой стати божество окажется наивнее гоблинской кухарки?
 Гном перестал дышать. Джиг мог этого и не заметить, не будь его ухо почти прижато к гномьему рту. Неужели Землетворец душит своих последователей? Или Дарнак действительно пытался ввести бога в заблуждение и понес заслуженную кару? В этот миг гоблин поклялся себе, что сам он в беседах с богами будет придерживаться голой правды.
 – Дарнак?
 Посмеет ли он коснуться неподвижного гнома? Имеет ли вообще смысл с ним возиться?
 Гоблин оглянулся. Бариус с эльфийкой приглядывали за Рислиндом. Лицо и губы Дарнака тем временем приобрели синеватый оттенок.
 «Как долго гномы могут удерживать дыхание?»
 Ужасная мысль пронзила его. Если гном умер, остальные обнаружат Джига, склонившегося над его телом. Как он  это все  объяснит?
 – Дарнак, очнись! – Гоблин схватил его за плечо и встряхнул. Вернее, попытался встряхнуть. С таким же успехом он мог бы толкать мраморную стену. Мышцы гнома по твердости не уступали камню.
 – Ого, – шепнул Джиг.
 Осмелев, он потыкал Дарнакову грудь и руки. Неудивительно, что какие-то там летучие мыши гнома не беспокоили.
 У гоблина неожиданно заурчало в желудке. Такой крепыш мог бы прокормить все логово в течение полутора суток. Он затряс головой.
 «Я не стал бы есть Дарнака. Так же, как не стал бы есть, ну… Кляксу».
 Хотя после полутора суток, проведенных на сушеном мясе и хлебе, идея казалась очень соблазнительной.
 – Ну же, Дарнак. Дыши!
 Гном судорожно втянул воздух. У Джига от страха сердце подскочило к горлу. Пытаясь совладать с собственным дыханием, он все же повернулся к Рислинду, поскольку его уши уловили нечто, наверняка упущенное приключенцами. Волшебник сделал судорожный вдох одновременно с Дарнаком.
 «Что это значит? Что их соединяло?»
 – Сходи посмотри, все ли с ним в порядке. – Гном надолго приник губами к бурдюку. Струйка красного вина сбежала из уголка рта и, как мелкий ручей в дремучем лесу, затерялась в недрах бороды. – Быстро.
 Джиг поспешил выполнить указание. Рислинд стоял, опираясь одной рукой на стену. Судя по всему, гоблин, чье внимание до сего момента было всецело приковано к Дарнаку, пропустил какое-то важное событие. Он очень жалел об этом. Разве не интересно узнать, почему Бариус вдруг оказался на полу с расквашенной губой? Волшебник обычно не полагался на кулаки, но, возможно, в безумии изменил своим привычкам.
 – Брат? – окликнул его принц, поднимаясь.
 Рислинд кивнул.
 – Я готов идти.
 Он расправил одежды, вытер рукавом потное лицо и, как ни в чем не бывало, двинулся дальше по коридору. Что бы волшебник ни сотворил с Бариусом, в результате его поступка повелительных замашек у того значительно поубавилось. Принц молча зашагал вслед за братом.
 Джиг замедлял шаг, пока не поравнялся с Дарнаком.
 – Для волшебников это обычное дело? – спросил гоблин нервно.
 Гном не отрывал глаз от карты. Сначала Джиг решил, что он не собирается отвечать. Дарнак нацарапал очередной ряд панелей, увеличив на несколько дюймов масштаб коридора, затем обмакнул перо в чернильницу.
 – Нет, – ответил он, сосчитал панели и продолжил, не переставая делать торопливые наброски: – Сказать по правде, никогда не видел ничего подобного. Видишь ли, Рислинд всегда был со странностями. Но сам с собой, как сейчас, он никогда не воевал. Боюсь, не взвалил ли он на себя больше, чем в состоянии вынести.
 Они молча свернули в правый из трех коридоров на развилке. Если Дарнак прав, можно ли верить, что Рислинд ведет их в правильном направлении? Сам волшебник без помощи гнома сюда бы точно не добрался.
 – А что ты делал там? – спросил Джиг.
 Дарнак посмотрел на него удивленно.
 – Ну, когда молился. Ты и Рислинд были как-то связаны, и ты перестал дышать. – Гном нахмурился, и гоблин поспешил заверить: – Я не подслушивал. Но ты был занят, и я подумал, что кто-то должен следить, не появятся ли еще эти твари.
 Джиг почти улыбался, придумывая эту ложь. Ни один гоблин в нее бы не поверил. Но ему почему-то не хотелось признавать, что он грел уши. К счастью, Дарнак не настолько хорошо знал традиции его племени. Нормальный гоблин в такой ситуации не стал бы заботиться о безопасности приключенцев, а непременно по-тихому удрал бы, оставив гнома с перерезанным горлом.
 – Что-то высасывает его силы, – тихо произнес Дарнак. – Я почувствовал это два дня назад, когда мы подходили к горе. С тех пор оно нарастает. Землетворец не может помочь ему напрямую. Маги не ладят с богами и никогда не ладили. Но через меня Землетворец может одолжить ему немного силы и рассудка. – Он покачал головой. – Некоторые тебе скажут, будто у гномов самые тупые и крепкие головы в мире, и я не стану с ними спорить. Для Рислинда это хорошо, поскольку без моей помощи, не сомневаюсь, он потерял бы себя, еще когда мы прошли через водоворот. То есть без моей и без божьей помощи, – торопливо поправился гном.
 Джиг попридержал следующий вопрос, когда Дарнак остановился, чтоб нанести на карту очередную указанную Рислиндом ловушку. Дождавшись, пока гном закончит, гоблин спросил:
 – Сколько осталось времени до того момента, когда ты уже не сможешь ему помогать?
 Гном не ответил.
 В ловушку они все-таки вляпались. Хорошо хоть, что на сей раз обвинять Джига никому и в голову не могло прийти. Дарнак слишком увлекся прорисовкой деталей коридора и, нанося на карту очередную подвижную плиту, сам же на нее и наступил.
 Мраморная панель, замерцав, растаяла в воздухе. Ходячий труп поднял меч, смерил приключенцев недобрым взглядом. Гном опустил перо в чернильницу, вскинул дубину и выкрикнул боевой клич.
 Атаковать он не успел. Небольшой бесформенный предмет пролетел мимо него и ударился о стену ниши. Мраморная панель снова замерцала и возникла из воздуха. Пока черный камень затвердевал, Джигу почудилось выражение крайнего недоумения, промелькнувшего на лице твари.
 Дарнак застыл на месте с поднятой дубиной и разинутым ртом, словно не знал, как поступить дальше. Через несколько секунд он опустил оружие и оглянулся на Риану.
 – Полагаю, это действует.
 Эльфийка швырнула кусок хлеба, припрятанный под рубашкой во время привала. Твердого как камень ломтя вполне хватило для приведения в действие запирающей магии.
 – Но это стоило мне остатков завтрака, – сладко улыбнулась девушка.
 Дарнак без лишнего слова порылся в рюкзаке и выдал ей новый ломоть. Джиг постарался запомнить этот новый способ применения человеческой еды.
 Приключенцы остановились на отдых в маленькой пустой комнатке с фонтаном из черного хрусталя посередине. Массивная тумба доходила гоблину до талии. На вершине помещалась широкая чаша, охраняемая по краю четырьмя резными драконами. Они казались почти живыми. Каждая чешуйка искрилась в свете фонаря, глаза были сделаны из полированных синих самоцветов, а зубы – из прозрачного стекла.
 – Интересно, – заметил Дарнак. Риана молча ухмыльнулась.
 Они подразумевали не искусную резьбу, а способ подачи воды в фонтан. Каждый из драконов стоял с поднятой задней лапой, и оттуда в центр чаши устремлялись тонкие изогнутые струйки. Джиг, встав на колени, глянул на черный хрусталь снизу. Как он и надеялся, дно фонтана пропускало свет, только он был слабым и размытым. Джиг никогда не сталкивался ни с чем подобным. Резьба покрывала чашу и с нижней стороны, причем грани отличались такой тонкостью, что гоблин порезал палец об одну из них. Широкий обод изображал полоску земли с камешками, корнями и даже небольшими растениями.
 – Красиво, – прошептал он.
 Бариус фыркнул.
 – Создано, вне всяких сомнений, гоблинскими мастерами.
 Джиг не обратил на принца внимания. Вода в чаше, закрученная четырьмя струями, двигалась ленивым водоворотом. Как же она попадает оттуда в драконов? Ей необходимо подняться сквозь тумбу, затем пройти внутрь хрустальных бортиков. Гоблин снова встал на колени, пытаясь рассмотреть, где течет вода.
 Какая чудесная магия! Наверное, это здорово – уметь так легко двигать воду. Только зачем растрачивать усилия здесь, где их некому оценить? Если бы Джиг мог, он бы провел воду из нескольких водоемов вокруг гоблинского логова прямо в кухню, чтобы не приходилось таскаться с ведрами туда и обратно. Он бы создал питьевые фонтаны для гоблинов – фонтаны, которые наполняются сами. И чистка уборных стала бы не такой отвратительной.
 – Смотри, не пей оттуда. – Дарнак вздохнул. – Удивительный день. Я предупреждаю гоблина, чтобы он не пил драконью мочу.
 – Это всего лишь вода, – удивился Джиг.
 – Первое правило настоящих героев, – отозвался гном, отрывая зубами кусок хлеба, – никогда не пей из подозрительных фонтанов. В половине случаев они превращают тебя в камень, сжимают до размеров таракана или убивают на месте.
 – Подозреваю, что, скорее всего, ты разделил бы незавидную судьбу тех искалеченных трупов, – добавил Бариус. – Не волнуйся, гоблин. Поверь, я прикончу тебя при первых признаках подобного превращения и не позволю пережить такие ужасы. – Он сделал маленький глоток из своего бурдюка. – Берегись также самих драконов, а то оживут и порвут тебе горло, когда повернешься к ним спиной.
 Дарнак рассмеялся.
 – Становимся немножко параноиками, а?
 – Осторожными, дружище гном, – поправил принц. – В подобном месте никто не может знать, какая магия таится в невинных на первый взгляд вещах.
 Всё. Джиг устал от магии. Мертвецы, вылезающие из стен, гигантские летучие мыши, висячие мосты, Рислинд с его раздвоенным голосом, Дарнак, ведущий беседы со своим молотом, – достаточно, чтобы свести гоблина с ума. Как ему, имея в распоряжении один короткий меч да голову на плечах, управляться со всем этим?!
 Правильнее всего обзавестись собственной магией. Самый гоблинский подход! Если у врага есть нож, добудь меч. Если у него двое друзей, приведи двенадцать. Исходя из собранных сведений о магии, есть два варианта: как у волшебника или как у гнома. Надо только определиться, какую разновидность колдовства Джиг хочет заполучить для себя.
 Трудный выбор. Научиться беседовать с богами или заделаться лысым татуированным придурком в балахоне? И еще придется вести безнадежную борьбу за собственное сознание. Благодаря Кляксе Джиг уже обзавелся одной чертой, придававшей ему сходство с волшебником. Гоблин оставил фонтан и сел рядом с Дарнаком. Из двух странностей он выбирал менее броскую.
 – Расскажи мне о богах, – попросил он.
 Невинная просьба, казалось ему вначале. Но Бариус съежился и перебрался на другую сторону комнаты. Риана через несколько секунд последовала за ним. Даже Рислинд покинул свое место и встал, как бы отгородившись от гнома фонтаном.
 Как выяснилось, Дарнак считал себя в некотором роде историком, а также специалистом по богам. Лицо его прорезала широкая улыбка. Он отпил из бурдюка и пустился в подробное повествование, начав с сотворения вселенной. Джиг пытался слушать, честно пытался. Однако спустя несколько минут он помимо воли задумался, не лучше ли та разновидность магии, где надо ходить лысым и в татуировках.
 Сперва были двое изначальных. Они ничего не делали, только воевали. Проведи вечность с кем бы то ни было, и ты неизбежно несколько устанешь от его общества. Двое швырялись магией друг в дружку, пытаясь одержать верх, хотя и не могли по-настоящему убить друг друга. Вселенная была молода, а они глупы, как младенцы. Но могущественны. Понимаешь, к их услугам была вся мощь мироздания. Но некоторая ее часть начала утекать. Ну, рано или поздно этой свободной магии набралось достаточно, чтобы образовать двадцать одно младшее божество. Именно они принялись за сотворение мира и всех тварей в нем.
 Гном перечислил имена, одно за другим, загибая пальцы на руках и ногах. Так у него вышло лишь двадцать богов, но Джиг не стал напоминать ему про двадцать первого. Не пытался он запомнить и названные имена, поскольку ни одно из них не содержало меньше пяти слогов. Тот, кто их придумал, видимо, помешался на дефисах и апострофах. Нет, правда, ну что за имя – «Корама Альвенск'ак Сит-хект»? Когда Дарнак впервые его упомянул, Джиг решил, что гном подавился ужином.
 – А как насчет Землетворца? – спросил он. – Если двадцать одно божество сотворяли мир, почему ты не упомянул о нем?
 Гном немного смутился.
 – Ну, в сотворении мира как таковом Землетворец на самом деле не участвовал. Он возник несколько позже и занимался тем, что помогал благословенным народам, которые жили  внутри  земли. Гномам, цвергам и так далее. Но он появился только после года Тьмы.
 – Года Тьмы? – переспросил Джиг, не подумав.
 Дарнак тут же возобновил повествование, а гоблин с тоской воззрился на тех, кто заблаговременно слинял на ту строну фонтана, укрывшись там от потока россказней. Что он натворил? Как теперь подвести гнома к чему-нибудь полезному, что может пригодиться?
 Он пытался уяснить разницу между младшими богами, изначальными богами и божествами стихий, а когда Дарнак упомянул про богов людей, Джиг окончательно запутался. Гоблин стал гадать, предъявят ли ему приключенцы какие-либо претензии, если он пырнет Дарнака, или остается только обратить собственный меч против себя самого?
 Джиг отчаянно вклинился в бесконечный поток слов:
 – Сколько богов у людей?
 Его острый слух уловил на другой стороне комнаты совсем не царственный стон Бариуса.
 – Девятьсот пятьдесят четыре, – радостно сообщил Дарнак. – Начиная с Абрианы Серой, богини бурь и мореходов. Она родилась от союза Тараса Дубового – это древесное божество – и смертной женщины по имени… – Дарнак нахмурился. – Ладно, ее имя не имеет значения. Тарас явился ей в виде трехсотфунтовой черепахи и сделал непристойное предложение. В те времена боги все время делали странные вещи. Абсолютно чокнутый народ, скажу я тебе. Как любая порядочная девочка, красотка схватила ближайший молот и хрястнула черепаху по спине. Расколола Тарасов панцирь ровно пополам. Я не упоминал, что это была гномская девушка?
 Конечно, не упоминал, но Джиг не особенно удивился. Он встречал в своей жизни только одного живого гнома, но вполне мог представить Дарнака, проделывающего нечто подобное. Оставшуюся часть рассказа гоблин постарался пропустить мимо ушей. Он не особенно разбирался в брачных ритуалах, но мог заявить со всей определенностью: эти черепахи и прочие оборотни сильно отдают извращением. Не из-за этого ли наземники так помешаны на религии?
 – Как бы то ни было, Абриана Серая явилась на свет в грохоте грома и вспышке молнии. Она была близнецом Водока Черного, бога океанских глубин.
 – Если они близнецы, он тоже вышел из черепахи? – уточнил Джиг, стараясь не потерять нить повествования.
 – Не-а. Он появился позже. Это связано со смертным, который влюбился в желудь. – Дарнак нахмурил косматые брови. – Смертным человеком, естественно. Где это видано, чтобы гном иссыхал над желудем?! – Он расхохотался и толкнул Джига. – Иссыхал… Улавливаешь?
 Гоблин отодвинулся и потер плечо. Шутку он не понял, да и не стремился понять. Плечо болело, голова болела, а ему по-прежнему не удалось узнать ничего полезного. Больше девятисот богов. Как выбрать подходящего? Он только знал, что ему не нужен бог, склонный ради дурацкой интрижки превращаться в желудь и в черепаху, или способный влюбиться в бивачный костер, или тот, который ловит смертных на парашютики одуванчика в качестве наживки, или страдающий какой-нибудь иной болезненной придурью. Похоже, при наличии девяти с лишним сотен божеств выбирать все равно не из чего.
 – А у гоблинов боги бывают?
 Дарнак хрюкнул.
 – Нет. Боги не жалуют темные расы – гоблинов, орков, великанов, кобольдов и прочих.
 «Темные расы». Джигу понравилось, как это звучит – грозно и загадочно. Но проблему не решает.
 Он вполуха слушал, а гном все бубнил и бубнил. Дарнак, по-видимому, потратил не один год на изучение всего этого. Он знал происхождение почти каждого бога. Как ему удавалось во всех подробностях удерживать в голове эти божественные генеалогические древа и не путаться в них, выходило за всякие пределы Джигова понимания. Вместо слова «древо» тут больше подошло бы выражение «корневая система». Родственные отношения выворачивались, переплетались и делали петли, возвращаясь сами в себя, когда боги спаривались с сестрами своих матерей по отцовской линии. Уши Джига сворачивались в трубочку, и он пытался отфильтровать худшие из подробностей.
 Дарнак ведь упоминал о чем-то важном. Еще когда лечил Бариуса. Землетворец занят молитвами всего мира – вот что говорил он. Слишком занят, чтобы тратить все свое время на одного гнома.
 Джиг жевал хлеб, не чувствуя вкуса. Да и был ли вкус? Он уже не слушал гнома. Гоблин видел два способа использования мощи богов для своей выгоды. Первый – стать последователем самого могущественного из них, способного метать молнии и разрушать миры, даже не вспотев. Потеют ли боги? Неважно.
 Но много ли пользы от такого божества простому гоблину? Отсюда вытекал второй вариант. Джиг мог обратиться к богу, утратившему популярность. Такому, у которого мало почитателей и много свободного времени для выслушивания молитв. Он будет рад любому последователю, даже гоблину, и сможет уделить ему достаточно внимания.
 Уши Джига встали торчком.
 – Что-что?
 Дарнак моргнул.
 – А? Пятнадцать забытых богов войны теней?
 Забытые боги. Звучит великолепно, хотя не очень понятно. Если они и впрямь забытые, откуда гном про них знает?
 – Кто они были?
 Дарнак потеребил бороду.
 Дай подумать… Они впали в немилость за то, что выступили против двоих изначальных. Разумеется, бога убить нельзя, но двое всем показали, что избить до полусмерти можно. Взять Тималуса. Они лишили его разума, выпороли лезвиями молний и бросили в пустыне. Может, и в ящерицу превратили на некоторое время, я не уверен. Он скитался там двести лет, практически забытый.
 – Расскажи мне о нем, – нетерпеливо попросил Джиг.
 – Ну, Тималус Звездотень был богом Осенней звезды. Когда его брат приносил зимние снега, Звездотень удлинял ночи и танцевал в темноте…
 Там было еще много всякого, но Джиг услышал достаточно. Забытый бог, имеющий власть над темнотой! Пусть гоблин и не ведает, ради какой надобности удлиняются ночи, и не имеет представления о временах года.
 Джиг станет последователем Тималуса Звездотеня.




 ГЛАВА 10
 НАДЕЖДЫ НЕ ОПРАВДАЛИСЬ


 Они могли остаться здесь навсегда. Пересказ божественной истории продолжался бесконечно. Дарнак считал необходимым поведать Джигу о каждой бородавке на спине бого-жабы и о каждой медной монетке, пожертвованной богу шулеров. Хотя гоблин все чаще недвусмысленно откашливался и оглядывался на остальных приключенцев, Дарнак продолжал говорить. Джиг уже убедился в легендарной гномьей выносливости и вполне мог обойтись без дальнейшей ее демонстрации.
 Бариус неторопливо обошел фонтан и постучал носком сапога, желая привлечь внимание. Дарнак замолчал и вопросительно на него уставился.
 – Ты еще не занес на карту эту комнату, дружище гном? – Принц махнул рукой на хрустальную чашу с драконами. – Подобное творение заслуживает того, чтобы быть отмеченным, ты согласен?
 – Да… – Гном явно разрывался между двумя желаниями. – Но я еще не рассказал гоблину о годах безбожия.
 Гоблин уже воспользовался возможностью шмыгнуть прочь и спрятаться за тумбой. Почему Бариус не вмешался час назад?
 «Возможно, он издевался надо мной».
 Если так, то в следующий раз пусть лучше принц прибегнет к побоям. Однако Джиг испытывал к Бариусу странное чувство благодарности за неожиданное спасение.
 Он прятался, пока Дарнак не закончил карту. Приключенцы отправились дальше, вновь возглавляемые Рислиндом. Пока они шли, Джиг обдумывал новую проблему. Как полагается вести себя последователю божества? Наверное, надо повесить на шею медальон, как у Дарнака. Только вместо молота Землетворца там должны быть звездочки и молния Тималуса Звездотеня. Но что еще?
 В своем повествовании гном упоминал смертных, приносивших богам жертвы в обмен на помощь. Джиг попытался припомнить подробности. Один там отдавал первенца, другой убивал каких-то непонятных «агнцев». Гоблин не располагал ни сыном, ни загадочными «агнцами», а попытку принести в жертву одного из наземников он решился рассматривать лишь теоретически. Под рукой у Джига имелся лишь Клякса. Но из маленького огненного паука, скорее всего, получилась бы так себе жертва, да и не может гоблин лишить жизни своего восьминогого спутника. Ну, разве что в те секунды, пока горели волосы.
 Оставались молитвы. Какие слова надо говорить, когда молишься? Как завести разговор с божеством, если Джиг плохо умел разговаривать даже с сородичами? Следует ли произносить молитву вслух, или бог услышит твои мысли?
 Он решил, что боги способны слышать мысли. Если придется говорить вслух, он слишком смутится, чтобы довести дело до конца. В его ушах так и звучал комментарий Бариуса: «Да какое божество потерпит адепта вроде тебя?!» Возможно, принц прав. Честно говоря, многого Джиг не ожидал. Гоблины с богами общались как… ну, как гоблины. В смысле, не особенно общались.
 Однако и терять ему тоже нечего. С учетом всех обстоятельств, Джигу нечего терять. Пробираясь вслед за отрядом по черному коридору, гоблин решился.
 «Тималус Звездотень? – начал он мысленный разговор. Какое громоздкое имя. Интересно, нельзя ли обойтись обращением „Тим“? Скорей всего, нет. – Меня зовут Джиг. Ты меня слышишь?»
 Он сделал паузу, но ответа не последовало. Дарнаковы беседы с Землетворцем тоже казались совершенно односторонними, и отсутствие реакции ничего не значило.
 «Я блуждаю неизвестно где с гномом, эльфенком, надменным принцем и магом, который балансирует на грани безумия. Даже не балансирует, а скачет туда-сюда между почти безумием и  настоящим  безумием. И я тут подумал, а не мог бы ты помочь мне прожить достаточно долго, чтобы вернуться домой в целости?»
 По-прежнему ничего. Джиг вздохнул и заторопился за остальными, когда его сознание посетила воистину светлая мысль. Ни один гоблин, к примеру, не взялся бы помогать другому без перспективы получить что-либо за это. С какой стати богам быть иными?
 «Я не знаю, как проводятся ритуалы и все такое, но если тебе что-нибудь нужно, я попытаюсь помочь».
 Уже лучше. Честная сделка, в точности такую заключил бы человек. Джиг поможет Тималусу Звездотеню, а бог поможет Джигу. Он не ведает, какие услуги могут потребоваться божеству, но только бы не как в той истории с желудем, которую пересказывал Дарнак.
 – Внимание. – Бариус поднял руку. – Дверь. Риана, выясни, нет ли ловушек, проверь замки и прочее.
 Эльфийку перекосило. Не забывая о предыдущем опыте общения с замками и ловушками, Джиг нисколько не удивился реакции девушки. Еще несколько таких дверей, и она рискует остаться вовсе без пальцев.
 – Погодите, – окликнул гоблин.
 К неудовольствию принца, он протолкнулся к Риане. Сунув руку в сапог, Джиг вынул припасенную полоску мяса. Гоблин стряхнул с нее пыль и мусор и постарался не обращать внимания на ропот в животе.
 – Привяжи к этому свои инструменты.
 Эльфийка кивнула, явно припомнив, как Джиг проверял другую дверь. Куском выданной гномом бечевки она примотала отмычку к мясу и сунула ее в замочную скважину. Как и раньше, раздался щелчок, и в полоску вяленой солонины вонзилась серебряная иголка. Мясо было сухим и жестким, но Джиг мог поклясться, что цвет его потускнел.
 – Почему тянете? – спросил Бариус. – Обезвредьте ловушку и откройте дверь.
 – Сам обезвреживай, козлодой расфуфыренный, – пробормотала Риана.
 Она вытащила нож и отогнула иглу лезвием. Остался только замок. Эльфийка сердито уставилась на руки.
 – Я и со всеми пятью пальцами была в этом деле не очень, – рявкнула девушка.
 Джиг отступил на шаг, опасаясь, как бы она не решила отыграться на том, кого считает виноватым в потере пальца. Риана сунула отмычку в замочную скважину и стала прощупывать механизм. Глаза ее сосредоточенно сузились, а кончик языка высунулся от усердия.
 – Давай же, будь ты проклят.
 – Ты уже открывала такой, – заметил Бариус.
 – Тот замок был легче. У этого две защелки вместо одной и, думаю, какая-то кнопка с обратной стороны, которую надо нажать.
 – Попробуй снова. – Принц покачал головой. – Протащили тебя через половину этой проклятой горы, и в двух случаях, когда нам потребовалась твоя помощь, ты разочаровала нас.
 – Извините, что навязалась. А в следующий раз советую взять вместо меня ключ.
 С каждым словом она сердито тыкала отмычкой в замок. Убедившись в бесплодности попыток совладать с механизмом, Риана схватила Джига за запястье.
 – Подержи. – Эльфийка сунула ему в ладонь толстую спицу с крючком, оставив себе отмычку потоньше. – Вставь загнутый конец в скважину и поверни на меня. Там две защелки, и мне обе сразу не ухватить. Попытаюсь отдернуть.
 – Это как?
 Гоблин представил Риану, голыми руками выдирающую замок из двери. Дарнак, может, и не такое проделает, но какая бы сила ни таилась в хрупких эльфах, способность Рианы действовать подобным образом вызывала большое сомнение.
 – А вот как. Я просуну отмычку между защелками и подцеплю их. Надеюсь, обе подскочат достаточно надолго, чтобы ты успел повернуть свою. – Она поправила спицу у Джига в руке. – Смотри, это как будто ключ. Я прижала конец к защелке внутри замка. Держи неподвижно и продолжай давить вбок. Если сработает, защелки подбросит вверх, и тебе надо успеть повернуть спицу до того, как они упадут обратно.
 Гоблин прищурился, пытаясь при слабом освещении разглядеть механизм через скважину. Бариус мог хотя бы поднести фонарь поближе.
 – Не так плотно, – сказала Риана. – Разве ты не видел, как я его держала.
 – У меня со зрением не очень хорошо, – пробормотал Джиг.
 – Ох-х! – Девушка выхватила из своего набора новую отмычку с более гладким кончиком. – Эльфы делают стекла, которые помогают в таких случаях. Ими часто пользуются ювелиры. Еще их покупают старые богатые люди, у кого глаза начали отказывать.
 – Конечно, – отозвался Джиг. – Постараюсь не забыть, когда в следующий раз буду проходить мимо эльфийской ювелирной лавки.
 Риана, не обращая внимания на его слова, просунула отмычку мимо пальцев гоблина, сделала глубокий вдох и выдернула ее. Ничего не произошло.
 – Слишком жестко, – пробормотала эльфийка. Она попыталась еще раз, снова и снова.
 Вышло на четвертой попытке. Спица у Джига в руке повернулась едва ли не сама собой. От удивления он ее чуть не выронил и поморщился в ожидании взрыва негодования Рианы. Но той хватило первой четверти оборота. Она открыла замок и собрала инструменты.
 – Отвали, – поблагодарила Риана гоблина.
 Джиг отошел. Эльфийка, распахнув дверь, одарила Бариуса взглядом, исполненным в равной степени ехидства и раздражения.
 – Что-нибудь еще, ваше высочество? – Она наивно заморгала.
 Принц не ответил. Он потрясенно уставился в дверной проем. Губы его беззвучно шевелились. Сейчас Бариус не имел ничего общего с человеком, встречавшим лицом к лицу хобгоблинов, рыбоящеров и даже воинов Некроманта.
 Джиг, робко прижав уши, осторожно заглянул за дверь в ожидании увидеть новое чудовище. Если оно там притаилось, то надо хотя бы выяснить, есть ли надежда убежать от него. Глаза его округлились.
 Гоблин смотрел в пустое квадратное помещение. Пол и стены сияли полированным черным мрамором, а по потолку струился искрящийся разноцветный узор из крохотных стеклянных чешуек. В качестве последней приметы места, где находился отряд, посередине комнаты возвышалась колонна завихренной воды.
 Меньше всех смутился Дарнак. Он растолкал приключенцев и сурово воззрился на водяной столб. Тот даже не подумал исчезать под его взглядом. Он сосчитал плиты на полу и стенах и сравнил сумму с
 – 217-цифрами, обозначенными на карте. Он изучил узоры на потолке, тщательно припомнив все изгибы и завихрения. Он еще раз пересчитал мраморные плиты.
 – … Сто сорок семь, сто сорок восемь, сто сорок девять. – Гном плюнул на последнюю панель. – Как же меня так занесло?
 Дарнак расправил карту на полу и принялся тщательно выверять проделанный маршрут. Джиг заглянул ему через плечо. Извилистые галереи вели из центра карты, где изображением водоворота обозначалась первая комната, через многочисленные лазы и переходы к мосту над бездной с летучими мышами. От моста стрелки и линии тянулись к двери в правом верхнем углу пергамента. Гоблин в картах не разбирался, но, по его разумению, дверь в углу никак не могла вести в центральное помещение.
 – Не могли мы настолько забрать вбок. – Гном, жуя хвост одной из черных косичек, описывал плотные круги вокруг листа и едва не спотыкался о Джига. – Даже если я ошибся на четыре-пять градусов в тех поворотах. Какой гнилой трюк – использовать восьмидесятипятиградусные углы вместо честных прямых. Надо не забыть это, когда вернусь домой. С их помощью можно соорудить пренеприятнейший лабиринт. Но к пропасти-то мы второй раз даже не выходили! – Тут он напустился на Рислинда: – А как случилось, что твою магию заклинило? Ты говорил, что ведешь нас к Некроманту. Если он не крохотная рыбка в этой колонне, я здесь никакого Некроманта не вижу.
 – Я же еще тогда сказал: комната для меня закрыта. – Глаза Рислинда превратились в красные щелочки. Волшебник разглядывал стены. – Я думал, магия воды глушит мое восприятие, потому и скомандовал своим силам игнорировать эту комнату и вести меня к Некроманту.
 Дарнак вновь посмотрел на карту.
 – А, черт! – Он сгреб ее, смял в комок и швырнул в угол. – Все равно пальцы сводит.
 – Это все, на что ты способен? – Бариус воздел руки. – Тебе сто тридцать два года. Силас Землетворец на твоей стороне, а ты только и можешь, что жаловаться на судороги в пальцах.
 Он развернулся к Рислинду.
 – Что до тебя, мой братец, то какая нам польза от твоих хваленых сил? Где твоя неземная мудрость, о великий? Я действительно был не прав, когда сомневался в тебе. Как велико должно быть твое искусство, если оно после всех блужданий способно привести нас ровно на то же место, с которого мы ушли.
 – А может быть, он не ошибся? – подал голос Джиг. Ему почудилось, будто в комнате стало гораздо холоднее. Холоднее и темнее. – Что, если Некромант и правда здесь?
 – Смешно, – отмахнулся Бариус. – Он прячется дальше, в каком-нибудь переходе, который мы пропустили. Повелителя можно увидеть только после победы над его слугами. Зачем, по-твоему, вообще нужны слуги?
 Джиг нахмурился. Хороший вопрос. Может, самое время снова попросить о помощи? «Звездотень, я прав? Зачем Некроманту устраивать нам подобные игры?» Гоблин моргнул, когда ему в голову пришла мысль.
 – Может быть… – Заговорив вслух, он понял, насколько смехотворна идея, но прервать речь уже не смел. Все ждали, когда он закончит. – Ну, Некромант ведь злой, верно? – Бариус закатил глаза, и Джиг торопливо продолжил: – Вдруг он делает это просто из вредности? Дразнит нас, как зверей, прежде чем убить. Понимаете, ему тут, наверное, особенно-то нечем развлечься. Возможно, ему скучно и одиноко.
 – Повелителю темных искусств – одиноко? – У Рислинда поползли вверх обе отсутствующие брови.
 «Разве это невозможно? Если это так, значит, Некромант прятался здесь все время и наблюдал за нами даже во время спора. Он, наверное, смеялся до упаду, когда мы снова оказались в этой комнате. Но откуда он смотрит?»
 У Джига засосало под ложечкой, по спине потек пот. Он огляделся. В помещении, как и прежде, не было видно никого, кроме приключенцев. Спрятаться негде. Даже с помощью магии, вроде той, примененной Рислиндом наверху. Свет отражается от мраморных панелей, освещая каждый угол.
 «Панели!»
 Джиг вытаращил глаза. Загородки в коридорах перед нишами с мертвыми воинами такого же размера!
 Риана сидела возле стены и со скучающим видом глодала хлеб. Рислинд замер с таким выражением лица, словно он только что вновь предпринял попытку обнаружить Некроманта, да вот Бариус помешал ему сосредоточиться. Дарнак расправил карту и принялся заново изучать путь, пройденный отрядом. За исключением нескольких смешков и вздернутых бровей волшебника, идею гоблина сочли пустой тратой времени. Что может понимать гоблин? Но он прав. Он почему-то не сомневался в этом.
 – За панелями.
 Услышала только Риана. Глаза у нее округлились, щеки побелели.
 – Ты уверен?
 Он не успел ответить. Стены колыхнулись от громоподобного смеха. Рислинд вскинул руки со скрюченными пальцами, готовый обрушить заклятие, меч Бариуса с шипением вырвался из ножен, а Дарнак схватил свою дубину. Все растерянно вертели головами. Плечо Джига запахло паленым – Клякса выжег восемь точек на кожаном насесте.
 – Очень хорошо, маленький гоблин. – Голос раздавался одновременно отовсюду. Даже гоблинские уши не могли определить местонахождение говорящего.
 – Покажись, Некромант, – произнес Бариус спокойно. – Сразись с нами в честном бою и умри как мужчина.
 Дарнак печально вздохнул. О приключениях и подвигах Джиг знал не очень много, а потому испытывал сильнейшие затруднения, пытаясь верно подобрать слово для сочетания понятий «честный бой» и «некромантия». Бариусу хорошо, он опять дорвался до возможности разыгрывать из себя благородного героя. Гоблин не в претензии. Пускай все внимание обращено на принца, чего тот, несомненно, и добивался. Джиг готов уступить роль главной мишени.
 – Вы прекрасно справились, – продолжал голос. – Мои воины должны были прикончить вас в коридоре, но ваш волшебник гораздо могущественнее, чем я ожидал. Дурак, но могущественный.
 Глаза Рислинда сделались багровыми. Он не издал ни звука.
 – Давай, маг. Найди меня, если сможешь. Я здесь, только тебе не дотянуться. Жду и смеюсь.
 – Ты можешь найти этого негодяя? – воскликнул Бариус. На сердитый кивок брата он прорычал: – Тогда чего тянешь?
 «Некроманту только того и нужно!»
 Джиг не успел ни подать голос, ни попытаться остановить волшебника еще каким-нибудь способом. Пальцы Рислинда распрямились. Он повернулся к одной из панелей, и из его рук вылетело пламя.
 Гоблин съежился и закрыл лицо. Оранжевый шар осветил комнату. Ноздри наполнились едким черным дымом, и, даже стоя за колонной, гоблин ощутил, что его кожа нагрелась. Как волшебник ухитряется прикасаться к этому огню, держать его и управлять им?
 Пламя угасло. Пальцы чародея вновь скрючились и распрямились. К стене устремилась вода. Едва касаясь черного мрамора, она мгновенно замерзала. Пока нарастал ледяной щит, с потока упало несколько крупных снежинок.
 Клякса спрятался за шею Джига, а Джигу очень захотелось спрятаться за кого-нибудь покрупнее. Такого Рислинд при нем еще ни разу не учинял. Одни эти два заклятия могли стереть в порошок целый отряд гоблинов, не дав им времени даже схватиться за оружие.
 Мраморная панель скрылась подо льдом. Волшебник послал второй огненный залп в ее центр. Стоило пламени коснуться черного камня, как по комнате прокатился громкий треск. Панель рухнула на пол, рассевшись на дюжину треугольников. Из клубов пара и дыма выступил вооруженный покойник.
 Губы Рислинда изогнулись в презрительной усмешке, и мертвого воина охватило пламя. Спустя секунду от него остался лишь пепел.
 – Может, слегка сбавишь темп? – нервно посоветовал Дарнак. – Лучше приберечь немного сил, на всякий случай.
 Волшебник то ли не слышал, то ли наплевал на совет. Пламя, уничтожившее труп, перекинулось на следующую панель. Сколько их тут? Джиг считал так быстро, как умел. Двадцать восемь. Когда Рислинд разрушит все, останутся ли у него силы? И что станет с его рассудком? Дарнака, кажется, посетила какая-то идея. Он подергал волшебника за одеяние, пытаясь хоть ненадолго остановить его.
 Чародей лишь отмахнулся, и гному пришлось сердито сбивать язычки пламени с бороды. Рука его легла на дубину, а лицо отразило напряженную борьбу между чувством долга и желанием отключить Рислинда при помощи грубой силы. Джиг не знал, принесет ли пользу такой метод спасения волшебников от перерасхода сил, но Дарнак уже успел принять новое решение. Он сжал амулет, встал на колено и забормотал.
 «Вероятно, просит еще сил для Рислинда».
 Волшебник разнес еще пару панелей, спалил несколько покойников и рухнул, скорчившись от боли. Вместе с ним свалился и гном. Дарнак остался лежать на полу, зажимая руками голову, а Рислинд пришел в себя так же быстро, как и упал.
 – Великолепно, – прогремел Некромант. Нетронутые плиты замерцали, исчезая, и в комнату шагнули две дюжины вооруженных мертвецов. – Ты сильнее, чем мне представлялось, колдун.
 Голос властителя черных лабиринтов больше не отдавался эхом со всех сторон. И звучал он уже не так низко и грозно, как раньше.
 Слева от Джига, охраняемый двумя трупами в парадных доспехах, возвышался трон. Гоблин никогда раньше не видел настоящего трона, но ничем иным это сооружение быть не могло. Его высекли из цельного камня. Ни золото, ни драгоценности не украшали величественное кресло. Черный мрамор на его фоне выглядел ярким самоцветом. Свет уходил в черноту трона, поглощаемый тенями. Ножками служили когти, а подлокотники оканчивались небольшими головами зверей – Джиг плохо видел, чтобы определить их породу. Спинка трона поднималась до потолка ниши примерно на десять футов. Сам повелитель мертвых восседал, скрестив ноги, на вишневых бархатных подушечках. В маленькой ручке поблескивала серебром тонкая волшебная палочка.
 Гоблин ухмыльнулся, не сумев справиться с собой. После всех страхов, после всех легенд и песен об ужасном Некроманте он ждал появления кого-нибудь из ряда вон кошмарного – для начала хотя бы повыше ростом. Джиг не ожидал, что у темных магов могут расти большие прозрачные крылышки. Он думал, что волшебники одеваются в длинные балахоны. А самое главное – хотя свободные брюки и безрукавка Некроманта были мрачно-черного цвета, а его голые руки поражали мертвенной бледностью, но весь эффект потустороннего образа портила копна ярко-голубых волос.
 – Это же просто фея, – прошептал Бариус.
 Губы его растянулись в нехарактерной для него улыбке.
 Крайне необдуманная реплика. Некромант ногами встала на сиденье кресла, вытянувшись во все свои два с половиной фута, и наставила серебристую палочку на принца.
 – Просто фея, говоришь? А что мешает этой простой фее овладеть темными искусствами? Вы еще увидите, что такое настоящее могущество. А чтобы вы знали, я убила старого Некроманта.
 Она спрыгнула с трона и побежала к Бариусу. Ее мертвые телохранители двинулись следом с оружием наготове. Принц скользнул назад, подняв меч в защитной стойке, но Некромант остановилась в нескольких футах за пределами его досягаемости.
 – Это были его владения, но я отобрала их у него. Я! Сама! Все остальные погибли, но я прожила достаточно долго, чтобы наложить на него танцевальное заклятие. – Фея хихикнула. – Он не мог остановиться, чтобы заколдовать меня, и я сумела воткнуть ему нож в глаз. Жуткая гадость. Кровавое месиво повсюду. Отвратительно.
 – Рислинд, уничтожь это насекомое, – произнес Бариус.
 – Сам уничтожай, братец.
 Джиг застыл, даже не дыша. Волшебник больше не говорил двойным голосом. Теперешний голос Рислинду не принадлежал. Какая бы напасть с ним ни приключилась, избыток напряжения доконал чародея, и он, похоже, сделался не менее опасен, чем темная фея. Только бы другие догадались об этом. Гоблин не собирался связываться в одиночку ни с одним из магов.
 – Взять их!
 Некромант небрежно взмахнула палочкой. Из ниш повылезли новые покойники. Они надвигались. Бариус дергал головой то в одну сторону, то в другую. Даже человеческое высокомерие имеет пределы. Раз Дарнак валяется без сознания, а брат спятил, выбора у принца не осталось. Меч выскользнул из его вялых пальцев, и он поднял руки. Два покойника схватили Бариуса за плечи и силой опустили на колени. Другие проделали то же самое с Рианой и Джигом. Мертвецы даже сгребли безвольное тело гнома, подняв его в коленопреклоненное положение.
 – Очень хорошо. – Некромант важно прошествовала перед ними. Встречаясь глазами с пленниками, она по-прежнему задирала голову. – Видите ли, принц, ваш брат сегодня… ну, несколько не в себе. – Она хихикнула. – Если будете хорошо себя вести, я, может быть, даже скажу вам, где он на самом деле.
 – Чего ты хочешь? – спросил принц, который выглядел усталым и побитым.
 Наверное, реальность все-таки пробилась сквозь твердый человеческий череп, и он понял, насколько близка его собственная смерть. Джиг собрался было успокоить Бариуса, заверить, что спустя некоторое время он свыкнется с этой мыслью, потом решил не привлекать к себе лишнего внимания.
 – Вопрос не в том, чего хочу я. А в том, чего хочет он. – Некромант кивнула на Рислинда. – Правда, – она снова хихикнула, – мне никто не помешает оставить себе одного из вас или обоих. Взамен моих поломанных игрушечных солдатиков. Думаю, гнома. Из него получится хороший воин. И еще кого-нибудь. – Фея потерла острый подбородок.
 Глаза ее по очереди изучали то эльфийку, то гоблина. К стыду Джига, он мог думать только об одном: «Возьми ее. Возьми ее. Эльфы сильнее гоблинов. Умнее. Я тебе не нужен».
 – Вор может вам пригодиться, а вот гоблин совсем ни к чему. Решено, он останется у меня.
 – Дерьмо! – заорал Джиг. – Почему меня? Почему не ее? Почему всегда гоблин? – Голос его замер, когда он сообразил, какая это глупость – кричать на повелительницу мертвых. – Э… мадам, – тихо добавил Джиг.
 Некромант не обиделась.
 – Ты заинтриговал меня, гоблин. Именно тебе удалось раскусить мою маленькую игру. Ты совершенно прав, знаешь ли. Здесь ужасно скучно и одиноко. Иногда я призываю одну из своих летучих мышей и играю с ней, но они так быстро умирают. Водоворот охраняют рыбоящеры, и мне редко удается поговорить с кем-нибудь сверху. Я даже пару раз пробиралась тайком в Штраумовы владения, исключительно ради общества. Ты должен гордиться, маленький гоблин. Тебе первым из твоей расы выпала честь стать моим слугой. – Она широким жестом обвела трупы. – У меня есть люди, гномы, и даже парочка эльфов найдется. – Темная фея понизила голос и оглядела пленников, словно собиралась открыть им величайшую тайну. – Правда, эльфам не слишком нравится быть мертвыми.
 – Мне тоже.
 Некромант расплылась в улыбке, обнажив почерневшие десны. Заметив изумленный взгляд гоблина, она пояснила:
 – Здесь внизу есть особенно нечего. Приходится обходиться тем, что могу наколдовать, и, боюсь, это не самая здоровая пища. Зубы от нее сгнили на корню и вывалились. Чего бы только я не отдала за хрустящее, сочное яблоко! Иногда я думаю, что променяла бы все свое могущество на одно яблоко.
 – Но как бы вы его съели, без зубов-то? – недоверчиво поинтересовался Джиг.
 – Заткнись! – взвизгнула маленькая фея, взмывая в воздух. Гоблину забрызгало слюной лицо. – Ты понятия не имеешь о жертвах, которые я принесла. Глупый гоблин. В течение часа ты выпьешь несколько глотков из моего прекрасного фонтана, и тебе больше никогда не придется ни о чем беспокоиться. Но мне – мне всегда есть о чем беспокоиться. Что, если мои чары потеряют силу? Или если придет более могущественный волшебник? – Она затравленно огляделась. – Что, если Штраум явится отобрать мое красивое гнездышко?
 – Думаю, он здесь не поместится, – заметил Джиг. – К тому же у Штраума уже есть собственное логово, не так ли?
 Некромант моргнула.
 – Думаю, есть. Видишь, я не зря тебя выбрала. Ты умный. – Фея махнула одному из покойников: – Отведи этих двоих к фонтану и утопи. – Она подмигнула гоблину. – Таким образом ты обязательно проглотишь зелье, пока будешь умирать. Я испробовала множество способов, и, поверь мне, этот наилучший. Э-э, однажды я даже превратила человека в рыбу и бросила его в фонтан. Это подействовало, но в итоге у меня оказался неупокоенный окунь. Ничего хорошего, знаешь ли. Невозможно убить неупокоенного окуня. Я вытащила его из воды, и он трепыхался долгие часы, пока я не приказала одному из моих воинов наступить на беднягу. Эта история веселила меня несколько дней, если честно.
 – Что ты собираешься сделать со мной? – спросил Бариус. – С нами?
 Глаза феи весело сверкнули.
 – Это сюрприз.
 «Нечестно», – подумал Джиг.
 Принца и остальных возьмут в плен, посадят куда-нибудь в темницу, пока Риана не поможет им выбраться. Так всегда бывает. Не важно, какая там темница – героям всегда удается бежать. Приключенцам всегда сопутствует удача, тогда как гоблинов вечно топят в фонтанах. Почему?
 Вопрос жег его мозги. Почему именно его шпынял принц? Почему, когда он попытался помочь Риане, его ругали и били, и в итоге возненавидели? Как его вообще угораздило затесаться в это сборище обреченных безумцев, где приходится воевать с мертвецами и питаться  хлебом?  Хлебом, не только не имевшим вкуса, но от которого вдобавок Джига страшно пучило. Он уже полтора дня не бывал в нормальном сортире, писая по углам, словно дикое животное. Почему он вообще родился гоблином? Да, для гоблина он, конечно, умен. Ну и куда его это привело? Погибни он вместе с дозором, по крайней мере, это была бы быстрая смерть. Почему, во имя Звездотеня, ему не может повезти хотя бы на этот раз?!
 «Почему, во имя мое, ты не прекратишь ныть и не сделаешь что-нибудь? Хотя бы на этот раз».
 Джиг застыл.
 – Кто это сказал?
 Некромант нахмурилась.
 – Что?
 «Умный для гоблина. Так сказала эта пигалица с голубыми волосами, верно? – Голос в голове Джига вздохнул. – Я смотрю, это слишком щедрое определение».
 У гоблина сперло дыхание.
 «Тималус Звездотень?»
 «Неплохо. Возможно, не все еще потеряно. – Джигу показалось, будто Звездотень качает головой. – Надо же, это гоблин… Неужели я и вправду так низко пал? Ну, чего же ты ждешь, гоблин?»
 – Джиг, – произнес он.
 – О чем ты, маленький гоблин? – спросила Некромант.
 – Меня зовут Джиг. – Он слышал смех Звездотеня у себя в голове. – Джиг! Почему все называют меня «гоблин»?! Я – Джиг!
 Он забился, пытаясь вырваться. Мертвые руки держали крепко. Предплечья болели там, где пальцы покойника безразлично сдавили мышцы. Тело ощутило жар даже сквозь кожаное седло огненного паука.
 – Клякса! – Джиг повернул голову и толкнул Кляксу носом. Нос обожгло. На его кончике надулся волдырь, а паук еще крепче вцепился в насест.
 – Пожалуйста, – взмолился гоблин.
 Он толкнул сильнее, еще сильнее, и Клякса, не выдержав, свалился на руку мертвеца. Покойник, не имея иного приказа, продолжал удерживать пленника, даже когда у него почернела сгоревшая кожа.
 – В чем дело, гоблин? – насторожилась Некромант, поднимая волшебную палочку.
 – Меня зовут Джиг! – Он вцепился во вторую мертвую руку, клыками отдирая от себя облезлые пальцы. К тому моменту у твари успели загореться сухожилия, и отогнуть конечность не составило большого труда. Джиг освободился! Развернувшись к темной фее, гоблин выхватил меч. – Джиг! Джиг! Джиг!
 Фея взмахнула палочкой. Из нее вылетело маленькое желтое облако, и вокруг Джига замерцали огоньки. Воздух наполнился сладковатым фруктовым запахом. В лодыжке полыхнула и тут же утихла резкая боль.
 Некромант и гоблин уставились на волшебный инструмент феи. Через мгновение Джиг опомнился и с нечленораздельным воплем, размахивая мечом, прыгнул на повелительницу мертвых.
 Некромант попыталась взлететь, но клинок гоблина рассек ей крыло. Падая, темная фея снова взмахнула палочкой. Джигу в лицо ударила волна огня.
 Лодыжка опять отдалась болью, но пламя не причиняло ни малейшего вреда. Или ни малейшего вреда в сравнении с пауком-огневкой. Оранжевые языки лишь сбивали с толку. Джиг не мог сообразить, в какой стороне Некромант.
 Гоблин ударил наугад. Лезвие вошло во что-то мягкое, и пламя исчезло.
 На полу перед ним лежала волшебница, недоверчиво уставившись на торчащий из живота меч. Она выронила палочку и обеими руками опасливо потрогала клинок, словно желая убедиться в его подлинности. Один Джиг услышал последние, исполненные муки слова феи.
 – От руки гоблина?! – сказала она.
 А потом умерла. Гоблин, наступив ей на грудь, вытащил свое оружие. Он еще мельком подумал, так ли аппетитны феи, как эльфы, но решил попридержать чувство голода. Когда фею зовут Некромант, следует учитывать не только ее вкус. Кто знает, какие зелья и порошки могли перемешаться между собой в этом теле? Кроме того, в маленькой, тощей, костлявой фее и мяса-то – одно название.
 Джиг вернулся к действительности. Некромант мертва. Осталось всего лишь двенадцать мертвых воинов и ненормальный чародей.
 Он нехорошо ухмыльнулся и взмахнул мечом.
 – Ну, кто первый?




 ГЛАВА 11
 МЕЖДУ СМЕРТЬЮ И ПРОПАСТЬЮ


 Двенадцать покойников уставились на него. У Рианы отвисла челюсть, а Бариус беспорядочно озирался, пытаясь разобраться в происходящем. Красные глаза Рислинда мазнули по трупу феи и сосредоточились на гоблине. Выглядел маг невесело.
 Джигу пришло на ум только одно. Он воззвал к Звездотеню:
 «Это было здорово! Спасибо тебе большое. Что дальше?»
 Слегка запоздалый ответ прозвучал несколько обескуражено:
 «Не знаю. Я думал, тебя убьют».
 «Оп-па». – Восторг несколько поугас.
 Поугас, да не совсем. Как там говорил Звездотень? «Прекрати ныть и сделай что-нибудь, хотя бы на этот раз». И он сделал. Он убил повелительницу мертвецов. Подвиг, достойный песни! Песни о нем, гоблине Джиге. Конечно, теперь Некромант выглядит безобидно – дохлая фея в луже собственной крови на полу. Грозная владычица мертвых ростом в два фута с жуткими голубыми волосами. Рост не важен. Важно, кто победил. Джиг оказался сильнее магии феи. Меч гоблина оборвал жизнь могущественного чародея. Это сделал именно он, а не Бариус или Дарнак. С трудом подавляя нервное хихиканье, Джиг развернулся к Рислинду. Мертвяки не двигались, значит, следующей неотложной проблемой становится чокнутый волшебник.
 Чокнутый волшебник улыбнулся, и пол под ногами исчез. Нет, не исчез – сам Джиг парил в воздухе! У него на глазах комната закружилась, лодыжку пронзила боль, и он упал на задницу. Морщась, потирая ушибленный копчик, гоблин встал на ноги.
 «Вот и весь героизм».
 – Что ты сделал? – потребовал ответа Рислинд. Испробовав другое заклинание, он снова ничего не добился. – Откуда у тебя эта защита?
 Защита? Джиг вспомнил боль, возникавшую при каждой магической атаке феи. Он посмотрел на собственную лодыжку. В глубине высокого голенища виднелся браслет, снятый с мертвого хозяина ниши. Скелет не присоединился к битве вместе с другими покойниками. Он единственный из них умер по-настоящему. Похоже, железное кольцо и защитило гоблина от чар феи.
 Видимо, полностью остановить действие магии браслет не способен – лицо у Джига немного саднило от слабых ожогов. Некромант наложила на прежнего владельца талисмана заклинание, превратившее его в неупокоенного стража, и тот успел лишь дотащиться до ниши, где сила темного волшебства исчезла. Какая великолепная находка! Магия больше не опасна! Гоблин поднял голову. Помимо защиты от магии, ему следовало бы разжиться талисманом от собственной глупости. Пока он соображал, как действует браслет, Рислинд успел достать лук. Наконечник стрелы смотрел Джигу прямо в сердце, а красные глаза – на сапоги.
 – Что у тебя там, гоблин?
 – Я Джиг, – отозвался он с эхом прежней ярости. Пальцы волшебника напряглись на тетиве, и гоблин передумал впадать в бешенство. – Браслет. Я его нашел.
 – Дай его мне.
 За спиной у Рислинда возникло движение. Если Джиг сумеет отвлечь чародея достаточно надолго, возможно, кто-нибудь из приключенцев сможет помочь ему. Он сел на пол и потянул сапог.
 – Я вижу тебя, братец. Пожалуйста, без глупостей.
 Волшебник кивнул через плечо, и Бариус, пролетев по воздуху, врезался в стену. Джиг осторожно положил руку на рукоять меча.
 – Опасная идея, гоблин.
 Лук слегка наклонился, следуя за целью на левой стороне гоблиновой груди. Сам Рислинд даже не смотрел туда. Это не он. Тело мага занял кто-то другой. Джиг прекрасно уловил изменение голоса, недоступное для ушей наземников.
 – Кто ты?
 Улыбка волшебника сделалась шире.
 – Тот, кто так же, как и вы, ищет Жезл. А теперь дай мне браслет.
 Гоблин, тяжело вздохнув, вернулся к борьбе с сапогом. Он мог снять его без труда, но ему требовалось время, чтобы хорошенько подумать. Можно продолжать канитель, пока Рислинд не заметил, насколько велика коротышке трофейная обувь. Что дальше? Бариуса пришпилило к стене. Он беспомощен. При других обстоятельствах Джиг не стал бы так переживать за судьбу принца, но кто же остановит волшебника? Риана не шевелилась. Эльфийка понимала, с какой легкостью она отправится вслед за Бариусом. Хорошо еще, что мертвяки стояли как статуи. «У них нет собственного разума». Гоблин припомнил: один из них сгорел дотла, даже не подумав столкнуть Кляксу с собственной руки. Они, наверное, так и проторчат здесь в ожидании новых распоряжений, пока наложенные на них чары не иссякнут окончательно.
 Взгляд Джига упал на серебряную волшебную палочку феи. Не годится ли она для боя с Рислиндом? Конечно, сгодилась бы, знай он хоть что-нибудь о магии. Сколько силы осталось в ней? Не попробовать ли сблефовать? Если наложить лапы на палочку, удастся ли убедить Рислинда отпустить его? Вероятно, нет. Рислинд не боялся темной феи. Неужели он капитулирует перед гоблином?
 – Ты тянешь время, – поторопил волшебник.
 – Я пытаюсь!
 – Тебе помочь?
 Он не сделал ни малейшего движения, но мертвые стражи внезапно зашевелились, смыкая кольцо вокруг гоблина. Джиг разинул рот. Рислинд не мог командовать ими. Они – создания Некромант. Неужели все настолько несправедливо?
 – Вот.
 Гоблин правой рукой торопливо стянул сапог, а левой – снял браслет. Кожа на лодыжке слегка почернела. Вероятно, амулет нагрелся, впитав слишком много колдовства. Все равно, лучше заработать новый ожог, нежели превратиться в ходячий труп.
 – Брось сюда, – приказал волшебник.
 Джиг повиновался. Он метнул изо всех сил, одновременно падая набок.
 «Можно ли винить меня, если он сам не уточнил, что именно бросать?»
 Рислинд отшатнулся, и сапог пролетел мимо его лица. Мертвяки подобрались совсем близко. Гоблин, схватив волшебную палочку, кинулся обратно. Рядом что-то прожужжало.
 «Стрела, наверное».
 Стараясь не думать о том, как близко пролетела стрела, Джиг сунул палочку в центр браслета.
 Ходячие трупы рухнули на пол. Джиг попытался изобразить улыбку. Безуспешно – вызванная страхом судорога намертво склеила челюсти.
 «Еще одна победа гоблина».
 Стрела вошла в плечо не хуже увесистого кулака. От ее удара Джига пару раз крутануло на месте, и он рухнул лицом вперед. Выпучив глаза, гоблин попытался встать. Руки отказывались повиноваться. Щека вдруг стала мокрой и липкой. Странное синее пятно тягуче расползалось по полу. Что это? Ах да. Это же его кровь. Джиг лежал и ждал.
 Применит ли Рислинд магию для расправы? Огненную и ледяную, например, которые он использовал, когда разносил стены. Или просто перережет горло? Только бы чародей не решил растянуть удовольствие. Мрамор пола высасывал тепло из слабеющего тела, и боль в плече делалась сильнее с каждым вздохом. Могучие руки подцепили его сбоку. Перед глазами мелькнула косматая физиономия, и вселенная разразилась потоком боли.
 – Граргх! – собственный сдавленный вопль он услышал будто со стороны. Так вот, значит, как чувствуют себя те, кому повернули нож в ране.
 Дарнак перекатывал его на стрелу.
 – Держись, парень. Стрела зазубренная, и мне придется отломать наконечник. Это будет больно.
  Будет?!  Джиг сквозь слезы с трудом разглядел, как пальцы гнома сомкнулась вокруг древка. Где-то хрустнуло, и перед глазами заколыхалось белое марево.
 – А-ах.
 Дарнак, приподняв его, накрыл рану ладонью, а кто-то еще потянул обломанную стрелу из спины. У него в теле сквозная дырка? Джига замутило. Сколько крови в нем осталось? Эта теплая лужа по всему полу, это же  его  кровь! Вязкая синяя жидкость должна течь у него внутри, а не заливать мрамор и пропитывать набедренную повязку.
 – Что произошло?
 Ему пришлось повторить вопрос три раза, пока гному с эльфийкой удалось разобрать вялый от боли лепет.
 – Дарнак приложил Рислинда по голове, – ответила Риана. – Когда все эти твари попадали, колдун так разозлился, что забыл о нас. Он связан и заткнут кляпом, поэтому, когда очнется, ничего нам не сделает.
 – Хорошо.
 У Джига шумело в ушах. Так всегда бывает, когда потеряешь слишком много крови? Дарнак бубнил молитву и трудился над раной, но боль не торопилась отступать. Может, так и надо? Может, ему не стоит беспокоиться, пока плечо не  перестало  болеть.
 – Влей в него.
 Гном передал Риане бурдюк. Эльфийка поднесла его к губам Джига. Губы запеклись, и Джиг с готовностью отхлебнул. Сделав глоток, он закашлялся, разбрызгивая жидкость. Оказывается, ему дали совсем не воду. При иных обстоятельствах такой жест потряс бы Джига до глубины души.
 – Эй, нечего изводить эль попусту. Это славная штука, и пока мой кузен не вернется с югов, мне больше не раздобыть. – Дарнак забрал бурдюк и отпил сам. – Попробуй аккуратненько еще раз.
 На сей раз гоблин заставил себя проглотить пойло. Глотку обожгло не хуже крутого кипятка, а глаза заслезились еще сильнее. По всем закоулкам мозга распространился хмельной дух, отчего голова сделалась необычайно легкой. Боль в плече осталась, однако теперь она почему-то не играла особой роли. Джиг сделал еще несколько глотков.
 Дарнак расплылся в улыбке.
 – Гномский эль, – произнес он с нескрываемой гордостью. – Сварен в самых лучших подземных пивоварнях.
 – По вкусу напоминает пиво «Клак», – заметил гоблин.
 – Думай, что говоришь! – рявкнул гном. – Это благородный напиток моего народа. Ни одна раса в мире не может создать ничего подобного. Ничего не получится, если не знаешь, где искать самые лучшие сине-пятнистые грибы, самые зрелые коробочки ночецвета…
 – И побольше корня рябого лишайника, – добавил Джиг. Он посмаковал вкус. – Хотя этот я бы еще чуток выстоял.
 Дарнак сердито глянул на него и выхватил бурдюк.
 – Тебе надо отдохнуть.
 Джиг улыбался, пока гном штопал ему рану. Вот это другое дело. Риана смотрит на него, ну, не то чтобы с уважением, но по крайней мере без обычной неприязни. Дарнак лечит его, так же как раньше лечил Бариуса. И впервые на памяти Джига – вероятно, впервые с сотворения мира – гном выпил на пару с гоблином.
 Эльфийка сунула ему в рот кусок чего-то непонятного, и он машинально разжевал.
 – А-ах!
 Так и знал. Все происходящее было бы слишком хорошо для реальной жизни. Сначала с ним обращаются как с равным, а потом пытаются накормить  хлебом. 
 – Ешь, – твердо сказал Дарнак. – Тебе надо восстановить силы.
 Куда деваться? Не стоит обижать того, кто закрывает тебе дырку в плече. Джиг заставил себя жевать и глотать. Понемножку – так привкус пыли не задерживался надолго. Еще гоблин бросал на Риану умоляющие взгляды, но эльфийка намеков не понимала и продолжала пихать в него хлеб кусок за куском, пока весь ломоть не кончился. Под конец она, похоже, просто наслаждалась его отвращением.
 – Где Бариус? – спросил Джиг.
 – С братом. – Дарнак покачал головой. – Они друг друга ненавидят, но ни один из них не допустит смерти другого. Если не от собственной руки, конечно. Странно и трагично, но это правда. – Гном выпрямился. – Большее мне не под силу, но и это чуть лучше, чем я надеялся. У тебя останется уродливый шрам, и такой же сзади. И не напрягай левую руку в ближайшее время. Главное, жить будешь. – Он рассмеялся. – Если, конечно, тебе еще раз не свезет повздорить за один день с двумя магами.
 Дарнак помог Джигу сесть. Откуда-то вышмыгнул Клякса и взбежал по руке на свое обычное место.
 – Хороший паук, – пробормотал гоблин и попытался встать.
 Голова закружилась, и он посчитал самым верным решением остаться на полу и некоторое время не двигаться. Да, так лучше. Джиг насторожил уши – даже  уши  у него болели – и услышал, что Дарнак подошел к Бариусу.
 – Ну-с, как поживает его магичество?
 – Мой брат выживет, – сердито ответил принц. – К счастью для тебя, гном. Даже ударить отпрыска королевской крови – преступление, которое карается смертью. Если бы ты его убил, мне пришлось бы казнить тебя.
 Дарнак фыркнул.
 – Ага, а мне пришлось бы дать тебе в ухо. По-твоему, мне следовало дождаться, пока он нас всех поубивает, да? – Он сменил тему, не дав принцу времени для возражений: – Надо выбираться. Если мы отыщем выход и доставим Рислинда домой, при дворе твоего отца найдутся умные головы. Может, сообща и удастся придумать, как вернуть ему разум.
 – Ты говоришь – выбираться? Наша миссия не окончена, Дарнак.
 – Ага, а твой брат-чародей лишился рассудка, или ты об этом забыл? Не в моих силах помочь ему, твое высочество. Как ты собираешься заканчивать поиски без Рислинда?
 – Это  моя  миссия, – холодно ответил Бариус. – У моего братца и раньше случались подобные приступы слабости. Он в скором времени оправится.
 – Приступы слабости? – Дарнак расхохотался. – Он впервые начал стрелять в членов собственного отряда. И к тому же, насколько я понял, ему хватило сил отправить тебя в полет, так?
 – Гоблин не член моего отряда.
 Глаза у гнома округлились.
 – Да ну? Тогда, конечно, ему следовало оставить фею в живых, чтобы ты имел возможность управиться с ней самостоятельно.
 – Твой тон – на грани измены.
 Дарнак фыркнул. Он явно собирался дать достойный ответ, но, взглянув на выкаченные глаза и побелевшие губы Бариуса, решил не доводить принца до вспышки неконтролируемой ярости.
 – Может, и так, ваше высочество, – смягчился гном. – Я просто пытаюсь делать свое дело и уберечь вашу жизнь.
 Принц улыбнулся этой уступке.
 – Ты больше не мой наставник. Я взял тебя с собой из-за твоего боевого мастерства, знания горных недр и дара топографа. Если ты не можешь ограничиваться этими обязанностями, подожди моего возвращения здесь. – Он повернулся к гному спиной и провел ладонями по подлокотникам трона.
 – Ты куда? – окликнул Джиг. – И что такое топограф?
 Ему уже не раз доводилось слышать, как гном ругается, но еще не представилось случая увидеть, как он топает ногами. Или приключенцы вознамерились обрушить нижние уровни в случае, если им не удастся найти сокровища? Идея не лишена смысла.
 – Я покидаю сие проклятое место. – Принц подергал верхушку трона. Не добившись никакого результата, он смахнул подушки на пол и принялся тыкать пальцами и нажимать на сиденье. – За ним наверняка есть потайной ход.
 – А откуда тебе это известно? – спросила Риана.
 Бариус одарил ее снисходительной улыбкой.
 – Здравый смысл. Правителю может в любой момент понадобиться путь для быстрого отступления. Эта истина еще более справедлива для властителей с черной душой, таких, как эта фея по имени Некромант, чьи враги многочисленны. Удобнее всего иметь выход прямо за собственным троном. – Джиг наморщил лоб.
 – А за троном твоего отца есть потайная дверь?
 – Разумеется, нет, – торопливо ответил принц. – Подданные любят моего отца, и ему нет нужды думать о бегстве.
 «Наверное, Бариус не родной сын короля», – решил гоблин.
 Ведь если дети хоть в чем-то похожи на родителей, то совершенно непонятно, почему король до сих пор жив и управляет страной, а не завершил свои дни, натравив на себя разъяренную толпу.
 – Внимание. – Принц гордо выпятил грудь. – Шевелится сам трон. Дарнак, помоги мне его отодвинуть.
 Гном налег всем весом. Медленно и неохотно огромное каменное седалище отползло в сторону на несколько дюймов, визжа на ходу, подобно истязаемому животному. Джиг заткнул уши. Надо же. В кои-то веки Бариус оказался прав. Но как такое приспособление может служить для быстрого бегства? Трон слишком тяжело двигается. В самом деле, не могла же миниатюрная Некромант в одиночку открывать потайной люк, с которым едва справились могучий гном и довольно сильный принц.
 На этот раз замерцали, растворяясь в воздухе, мраморные квадраты пола вокруг трона. Дарнак с Бариусом совершили бесплодную попытку уцепиться за повисшее над пустотой каменное кресло и, не найдя опоры для рук, соскользнули в темный провал. Риана, переваливаясь через край, повернула к Джигу озадаченное лицо, захлопала ресницами и улетела вслед за ними. Всего секунду назад эльфийка подошла поближе посмотреть на изыскания принца.
 «Вот это более логично», – решил Джиг.
 Он подполз к яме. Стало быть, здесь ловушка, а не путь отступления. Вполне подходит по стилю фее мертвых. Дарнак поставил фонарь на пол возле трона, и, когда исчезли плиты, он рухнул вниз вместе с приключенцами, оставив гоблина в кромешной тьме. Джиг двигался медленно, по пути ощупывая каждый дюйм черного мрамора. От изучения ямы его отвлекло приглушенное хихиканье. Рислинд пришел в себя. Тряпка, засунутая ему в рот Дарнаком, слегка гасила звук. Свет, исходивший от глаз, придавал лицу волшебника демонически-красный оттенок.
 «Они погибнут там внизу».
 Голос чародея звучал в голове Джига. Не самого Рислинда, а того, второго, что захватил власть над магом.
 «Щенки и идиоты. Во владениях Штраума вас всех передавят, как насекомых».
 Джиг подобрался к волшебнику и пнул его в живот. Чего это вдруг все повадились залезать в гоблиновы мозги? Джиг и после Тималуса Звездотеня едва в себя пришел, чуть не обмочился. А теперь еще и болтовню Рислинда терпеть?
 «Это ненадолго, маленький гоблин».
 Джиг прищурился. Ориентируясь в слабом свете красных зрачков, он подобрал веревки вокруг лодыжек волшебника и поволок его к яме. Плечо болело, но Дарнак поработал на славу – рана не открылась. Джиг заглянул в глаза Рислинда и впервые не испугался их темно-кровавого сияния.
 «Единственный выход для тебя – броситься на собственный меч».
 Гоблин спихнул чародея в провал, уселся, свесив ноги, на край и стал думать, как поступить дальше.
 – Которая же это была плита?
 Он вел мечом по полу. Лезвие уперлось в легкое углубление, отмечавшее край мраморного квадрата. Джиг постучал мечом по следующему. Один из них открывал стены. Мертвецов поубивали наземники, когда еще в первый раз привели в действие ловушку, поэтому, если ее запустить снова, на гоблина никто не нападет. Хочется верить. Кроме того, волшебная палочка Некромант уничтожена. Вероятно, здесь самое безопасное место во всей горе.
 Вдобавок еще и самое пустое место. Помимо летучих мышей – и кто там еще кроме них обитал в пропасти? – они с Кляксой единственные живые существа во всем мраморном подземелье. Если Джиг тут застрянет, то, возможно, продержится несколько дней, а потом непременно сойдет с ума от голода и жажды.
 Надо скорее выбираться. Наверх пути нет. Даже если существует способ вылезти из водоворота и, распихивая рыбоящеров, доплыть до берега озера, Джиг на такое не сподобится. Ни по собственной инициативе, ни с благословения Тималуса Звездотеня. Следовательно, остается дорога вниз. Придется последовать за приключенцами.
 Он поорал некоторое время в черноту ямы. Никакого ответа. Непроглядная темень странно искажала голос Джига, делая его слабым и испуганным. Так оно на самом деле и было, только кому понравится, когда его тычут носом в собственные слабости?
 Натянув брошенный в Рислинда сапог, Джиг отыскал браслет. Тот намертво сплавился с волшебной палочкой. Видимо, как амулет он больше не годился, даже если в нем осталось хоть немного нейтрализующей магию силы. Гоблин сунул металлический слиток за пояс. Сгодится в качестве сувенира, когда Джиг попадет домой. Другие гоблины, естественно, не поверят, что это бывшая волшебная палочка владычицы мертвых. Но все равно здорово сохранить эту штуку на память.
 Еще ему требовался свет. Фонарь, факел, даже свечу он счел бы даром богов. Джиг с надеждой затаил дыхание, однако Звездотень намека не уловил, и никакая свеча в руке не появилась. Гоблин вздохнул и поплелся на ощупь. Ни света, ни браслета, ни еды.
 Тринадцатая плита подалась под мечом. Судя по еле слышному шелесту поднятой в воздух пыли и запаху тления, ниши открылись. Умом он понимал – бояться нечего. Голос разума звучал слабо и одиноко, и паника заглушила его, не встречая ни малейшего сопротивления. Гоблин заорал, размахивая мечом над головой.
 Никто не напал. Джиг медленно опустил оружие. Грудь его ходила ходуном, а ладони взмокли от пота. Случись ему сейчас на самом деле отбиваться, рукоять меча мгновенно выскользнула бы из рук.
 Он шагнул в нишу, где не так давно отсиживался с Рианой. Петля должна лежать справа. Гоблин уже собирался приступить к прочесыванию пола, когда не него снизошел божественный глас: «Панель, тупица».
 Он возмущенно вскинулся. Какого он… панель… о нет! Джиг бросился в коридор. Он пробыл в нише всего секунду или две. Неужели опоздал? Вдруг плита уже восстановилась, поймав его внутри? Если так, то лучше стукнуться об нее достаточно сильно, чтобы сломать шею.
 Проскочил. В момент прыжка Джигу казалось, что он пролетает сквозь ледяной водопад. Тем не менее гоблин приземлился в коридоре. Не в силах унять дрожь в ногах, он плюхнулся на задницу. Вот дурак. Дурак! Пережить встречу с Некромант и все остальные приключения, а потом умереть с голоду из-за идиотской ошибки! На сей раз никто не явился бы выпустить его из ниши.
 Дождавшись, пока дрожь утихнет, он снова отыскал панель-ловушку. Даже при свете задача была не из легких, а подцепить веревку и вытащить ее наружу в темноте казалось почти невозможным.
 Джиг не спешил. Впервые за несколько дней его никто не понукал, не преследовал и не подкрадывался к нему сзади с намерением напасть.
 Он немного поэкспериментировал, выясняя, как долго ниша остается открытой. Плита появлялась через два вдоха после прикосновения к стене или полу. Масса времени, чтобы перевеситься внутрь, вытянуть руку, держа меч за лезвие, и несколько раз провести гардой по полу по направлению к себе. Так рано или поздно подцепишь веревку.
 Дважды порезав ладонь, гоблин снял набедренную повязку и обмотал ею клинок. Приключенцы либо далеко, либо вообще погибли, так что можно не беспокоиться о приличиях.
 Он выгреб по меньшей мере половину скелета россыпью, пока не зацепил петлю. Как только веревка вытянулась наружу, Джиг отошел от ниши и снова обернул бедра повязкой. Снова чувствуя себя пристойно одетым, гоблин поспешил в тронный зал.
 Длина развязанной веревки равнялась примерно семи футам. Если бы ему не пришлось срезать с шеи петлю, вышло бы еще больше. Джиг уселся на край ямы и принялся за дело.
 Веревка состояла из трех перевитых шнуров. Любой из них наверняка способен выдержать его небольшой вес. Поднимать Дарнака на таком коротышка не взялся бы, но тощий и легкий гоблин – совсем другое дело. Шнуры удалось распустить не сразу. Веревка вела себя как живая. Она норовила сплестись в замысловатую косу или перекрутиться, петляя по всей длине.
 В итоге у Джига получилось около двадцати футов шнура. Он подергал узлы, соединявшие отдельные куски. Те не подались. Удовлетворенно хмыкнув, гоблин свил петлю и попытался накинуть ее на подлокотник трона. Заарканить каменную башку на подвешенном в воздухе кресле в полной темноте – подвиг, достойный самого ловкого героя. Джиг провозился почти час, пока веревка не зацепилась намертво.
 Все могло сложиться гораздо удачнее, если б он немного передохнул. Стоило повиснуть над пустотой, как порезанную ладонь свело судорогой. Руки дрожали – бесконечные броски наугад не прошли для них бесследно. Правая кисть намокла от крови, левая – от пота. Пальцы соскользнули, и все усилия Джига по организации себе более удобного, по сравнению с приключенцами, спуска пропали впустую.
 Он приземлился задом на что-то упругое и влажное. Внезапный свет ослепил его. Проведя столько времени в тишине, Джиг обрадовался шуму словно обретенному старому другу. Он слышал, как дует ветерок. Вокруг раздавался непонятный шелест, а вдалеке слышалось пение птиц. Птицы? В логове Штраума? Джиг пожал плечами. Воробьи и прочие птахи время от времени залетали в туннели. Из них получалась классная закуска. Вероятно, тут есть трещина до самой поверхности. Причем настолько узкая, что никто, кроме птиц, не мог влетать и вылетать обратно.
 – Джиг! Ты ли это? А мы гадали, присоединишься ли ты к нам.
 – Дарнак? – Гоблин повернулся на голос. Глаза еще не привыкли к свету, но он смутно различил приземистый силуэт гнома в нескольких футах от него. – Я мог либо следовать за вами, либо остаться там и помереть с голоду.
 – Хороший выбор, – широкая ладонь похлопала его по плечу. – Раз уж ты здесь, может, подсобишь нам разобраться с некоторой дилеммой. Видишь ли, это не совсем то, что мы ожидали здесь найти.
 Как только зрение гоблина восстановилось, у него перехватило дыхание. Он изумленно огляделся. Джиг сидел на мягкой зеленой траве посреди поляны. Вокруг, на удалении примерно в сотню футов, высилась стена деревьев. Лучи солнца согревали кожу, а нос ловил доносимый ветерком мягкий сладкий запах цветочной пыльцы. Гоблин поскреб когтями влажную землю, вырвал пучок травы и вместо холодного камня обнаружил влажную, черную почву.
 – Я снаружи, – прошептал Джиг, не зная, радоваться или ужасаться такой новости.
 Он поднял руку и увидел на земле свою тень. Она не колебалась, как в свете факела. Ясная и четкая, тень его руки безупречно следовала за настоящей конечностью. Гоблин медленно поднял голову к небу.
 – Ух ты!
 Гоблин даже дышать перестал, так он загляделся. Ни малейших признаков веревки, по которой он спустился сюда, ему обнаружить не удалось. Ничего, кроме голубого неба и странных штук, похожих на огромные кучи белой шерсти, плывущих по нему. Джиг протянул руку, но эти штуки оказались слишком далеко, чтобы прикоснуться к ним. Насколько они высоко? Казалось, до них по меньшей мере футов тридцать или сорок – выше потолка любой пещеры, известной Джигу.
 А солнце! Оранжевый круг сиял теплым ясным светом, как тысяча тысяч факелов одновременно. Гоблин прищурился, стараясь разглядеть, горит ли оно, как нормальный огонь.
 – Не настоящее, – заметил Дарнак. – Иначе ты бы уже ослеп.
 Какая разница, настоящее или нет? Это была самая невероятная вещь, какую он когда-либо видел. Он не знал, как они здесь очутились, и даже где это «здесь» находится, но ни то ни другое не имело значения. Проведя всю жизнь под землей, не ведая ничего, кроме логова и нескольких темных туннелей, Джиг встретил целый новый мир. Он с трудом оторвал глаза от солнца, чтобы произнести:
 – Оно такое  большое! 




 ГЛАВА 12
 СЛЕДОПЫТ И БЕЗУМЕЦ


 – Я так понимаю, – сухо заметил Дарнак, – ты не можешь подсказать, как найти дракона.
 Джиг покачал головой. Время от времени он фантазировал, как проберется вниз и свистнет у Штраума немножко сокровищ. Каждый гоблин мечтает о них. Кое-кто из стариков рассказывал байки про свои поиски драконьего логова. Некоторые даже хвастались, будто им удалось пробраться мимо самого Некроманта.
 Но никто никогда не упоминал ничего, похожего на это место. Разумеется, теперь Джиг знал, сколько правды содержалось в их повествованиях. Нет, он был уверен, что гоблины и вправду пытались исследовать нижние уровни. Сомнения вызывало только то, что кто-то из них сумел выжить, вернуться и рассказать о своем опыте.
 Джиг огляделся еще раз. Будет ли у него самого шанс поделиться впечатлениями?
 Трава щекотала под коленками при каждом движении, и он смеялся от восторга. Гоблин лег на спину, уставившись в небо. Такое открытое и бесконечное… Всю жизнь прожив под твердой скалой, Джиг согласился бы провалиться в эту синюю бездну и плыть, плыть бесконечно. Волна головокружения заставила его сглотнуть и обеими руками вцепиться в землю.
 – Это иллюзия. – Риана вырвала пучок травы и понюхала корни. – Не пахнет. Солнце слишком оранжевое, и деревья только одного вида.
 – А сколько этих видов?
 Эльфийка засмеялась. На мгновение вся озлобленность слетела с нее, и она показалась совсем ребенком.
 – Сотни. Тысячи. Дубы, гордые как боги, ивы, что качаются и танцуют на ветру. Есть деревья с листьями заостренными, будто шпаги, и деревья, которым, чтобы выжить, хватает дождя раз в полгода. Я даже видела деревья высотой всего в фут, которые в точности копировали своих больших родичей. – Девушка снова рассмеялась, глядя на восторженное лицо Джига.
 – Ох уж эти эльфы со своим древолюбием, – проворчал Дарнак. – В их отношении к растениям есть нечто противоестественное. Кстати, я думал, что ты горожанка. Где ты столько узнала про деревья?
 Лицо Рианы стало жестким.
 – Месяц пряталась в дендрарии, что за Батотским монастырем.
 Гном вскинул ладонь.
 – Без подробностей. Я все-таки на службе у короны, и мне не хотелось бы арестовывать тебя в ту же секунду, как мы покинем гору.
 Затем, повернувшись к Джигу, он спросил:
 – А как получилось, что ты никогда не видел внешнего мира?
 – Просто не видел, – ответил гоблин.
 Их народ не ходил наружу. Они редко отваживались соваться дальше «сверкающей комнаты», где он впервые столкнулся с приключенцами.
 Веских причин оставаться внутри у гоблинов не было. Насколько известно, никакое чудовище вход не охраняло. Замок на воротах захлопывался сам, но легко открывался изнутри. Сородичи Джига просто не видели особой надобности в исследовании внешнего мира. Все, что им требовалось, доставляла гора.
 Кроме того, их не жаловали обитатели поверхности. Любой наземник, проходивший через ворота, всегда рассматривал гоблинов исключительно как объект, подлежащий уничтожению. Если отряды кровожадных убийц сами спускались к ним каждые несколько месяцев, то какая встреча ждала гоблина за пределами горы? Ведь там тысячи людей, гномов и эльфов, и каждый готов угостить стрелой, стоит им увидеть подземного жителя. Не успеет он отойти на десять футов от ворот, как его уши украсят чью-нибудь коллекцию трофеев.
 «Однако можно попытаться прошмыгнуть наружу как-нибудь ночью. Ради такого зрелища можно и ушами рискнуть. – Джиг задумчиво потер клык. – Интересно, а если тут все такое же, как там, появятся ли ночью  звезды?» 
 – Дарнак, иди сюда и посмотри! – Неподалеку Бариус призывно махал рукой.
 Гоблин с эльфийкой присоединились к гному. Они миновали связанного и покрытого синяками волшебника. Джиг поймал на себе злобный взгляд Рислинда и поспешно отвернулся. Он не против, l если чародей еще немного побудет недвижимым. Сотня лет его вполне устроит.
 Бариус стоял над громадным телом огра. При виде его гоблин, вскрикнув, схватился за меч. Огр не шевелился. Заметив глубокие раны на его груди и горле, Джиг сконфуженно потупился.
 Рука гнома, ослабившая хватку на рукояти дубины, несколько его приободрила.
 – Это сделал ты, парень? – с уважением спросил Дарнак.
 – Не я. – Бариус опустился на колени и указал на раны на груди. – Три глубоких разреза в ряд, а четвертый ободрал кожу здесь.
 – Когти. Ага, понимаю. – Гном закусил палец. – Но что за зверь смог одолеть огра?
 «Хороший вопрос». Джиг тоже уставился на тело. Об ограх он знал лишь из рассказов и не имел ни малейшего желания познакомиться с живым экземпляром. Стоя во весь рост, здешний обитатель превысил бы восемь футов, а каждая из мускулистых рук равнялась длине гоблина от макушки до пяток. Плотность мозолистой зеленой шкуры позволяла обходиться без доспехов. Овальную голову венчала копна черных, спутанных до состояния войлока косм. Зубы, хоть и короче гоблинских, все же могли нанести серьезную травму. Громадная пасть наводила на мысль об их жутком количестве.
 Недалеко от тела среди травы блеснул металл. Двуглавая боевая секира с рукоятью в шесть футов валялась, отброшенная в сторону сильным ударом. Джиг ухватился за конец рукояти, собираясь отнести находку приключенцам. Секира не шелохнулась, а гоблин потерял равновесие и кувырнулся наземь.
 «Пусть лучше остальные сами сюда подойдут».
 – Я что-то нашел.
 Увидев оружие огра, Дарнак присвистнул. Гном поднял его. Совершить замах он сумел, лишь ухватив рукоять секиры обеими руками. Возможность применения ее в бою показалась Джигу невероятной.
 – Думаешь, он поджидал того, кто вывалится сверху? – Гном прищурил глазки.
 – Если так, то я благодарен убившему эту тварь, кем бы он ни был, – отозвался Бариус.
 – Ага. До тех пор, пока он не вернется за десертом.
 Обеспокоенный тон гнома заставил гоблина увидеть стену деревьев в ином свете. Какие создания могут скрываться под их сенью? Поляна просматривается как на ладони, а в лесу столько укрытий. Если на поверхности водятся зверюги, способные задрать огра, то жизнь в туннелях еще привлекательнее, нежели он думал раньше.
 – Очень странно. – Бариус внимательнее присмотрелся к ранам. – Что бы его ни убило, сделано это не ради еды. Такой туши самому крупному животному хватит на несколько дней. Даже если существо не было голодным, оно должно было уволочь добычу с видного места, чтобы спрятать. Больше похоже на спор о территории.
 Он указал на островок травы за спиной у эльфийки.
 – Существо ушло обратно к центру поляны.
 Джиг уставился в траву. Такая же зеленая, как и вокруг. Вдруг безумие брата теперь передалось принцу, и он вообразил себя способным общаться с растениями?
 – Рассредоточиться, – скомандовал Бариус – Искать все необычное.
 Острые уши гоблина уловили ворчливый комментарий гнома:
 – В сотне футов под землей, на фальшивой поляне под фальшивым небом, рядом с огром, задавленным неизвестно кем, как крыса кошкой, он посылает нас искать необычное.
 Исследуя поляну, отряд наткнулся еще на два трупа. Вместе с первым эти тела образовывали грубый треугольник вокруг того места, где приключенцы свалились с неба.
 – Засада? – предположил Дарнак.
 – Вероятнее всего. Пока бы мы оправлялись от падения и вытаскивали оружие, они бы на нас и напали. – Бариус закусил губу. Так происходило в те редкие моменты, когда Джиг замечал, что принц встревожен. – Даже если я и ты смогли бы выстоять против такого, они бы превзошли нас числом.
 Он явно не считал эльфийку с гоблином достойными упоминания.
 «Яма была ловушкой. Кто бы ни расправился с Некромантом, ему предстояло попасть сюда».
 Судя по размерам двуручного меча, выроненного одним из огров, Джигу не имело смысла даже прикидывать собственные шансы продержаться против них. Не говоря уже о чудовище, которое их убило. Скорее всего, наземникам повезло угодить в самый разгар междоусобных разборок. Хобгоблины и гоблины тоже порой устраивали крупные стычки, когда кончалась еда и целый отряд ловили за воровством на чужой территории или когда молодым воинам надоедало задирать своих. При самом удачном стечении обстоятельств здешние твари прикончат друг друга до того, как Джиг с ними встретится.
 Бариус потрогал раны третьего огра.
 – Этого убили последним. – Несколько минут принц ползал по траве вокруг. – Оно ушло в лес, в этом направлении. Если поторопимся, мы его догоним.
 – Что?! – вопль больше походил на писк, но Джига сейчас меньше всего волновало, как звучит его голос. Он, скорее всего, ослышался.
 К его ужасу, Бариус кивнул. В глазах принца светилась решимость.
 – Таким образом, мы становимся охотниками, а не дичью. Лучше так, чем сидеть и ждать, пока оно подкрадется к нам в ночи, не правда ли?
 – Может, оно убивает только огров? – робко предположил гоблин.
 – Мне больно это говорить, – заметил Дарнак, – но его высочество, вероятно, прав. Пока мы не знаем опасностей этого места, мы словно дети, вслепую идущие в медвежью берлогу.
 «А когда мы узнаем эти опасности, мы станем идущими прямо к медведю в пасть».
 Вслух Джиг ничего не стал говорить. Он слишком хорошо усвоил: Бариуса и гнома такими аргументами не остановишь.
 – Врага надо знать в лицо, а, Дарнак? – весело произнес Бариус.
 Он светился от радостного возбуждения. У гоблина недоверчиво отвисла челюсть. Принц действительно хотел преследовать неведомую тварь?
 – А как насчет Жезла?
 Бариус на мгновение заколебался.
 – Мы не можем искать Жезл, когда за нами гонится такое чудовище. К тому же мы не знаем, где найдем Жезл. Мы можем пробыть здесь несколько дней, так что нам следует узнать об этой стране как можно больше.
 Джиг указал на Рислинда.
 – А он?.. – Слова замерли у него на языке.
 Несмотря на кляп во рту, в уголках глаз волшебника собрались морщинки веселья. Чародей с интересом наблюдал за приготовлениями Бариуса.
 – Ты ведь знаешь, что это за зверь, правда? – негромко спросил гоблин.
 Рислинд услышал. Морщинки сделались глубже. Легким кивком он поманил Джига к себе. Джиг осторожно приблизился, держа правую ладонь на рукояти меча. Левой рукой он потянулся к кляпу, да так и застыл. А вдруг это очередной обман? Разумеется, обман. Рислинд не просто наземник. Он еще и волшебник в придачу. Клякса с кожаного насеста не подавал ни малейших признаков тревоги. После всех недавних страхов огневка казался непривычно прохладным. Джиг все равно не верил.
 – Я убью тебя, если попытаешься колдануть, – предупредил он.
 Рислинд чуть нагнул голову в насмешливом согласии.
 – Как и я, – произнес Дарнак за спиной у гоблина. – Я шел забрать его, – пояснил гном. – И услышал ваш разговор. Так что давай, вынимай кляп. Он знает, что мы размозжим ему голову, если понадобится.
 Чувствуя себя увереннее рядом с гномом, Джиг стянул веревку Рислинду под подбородок и вытащил у него изо рта скатанную в шар тряпку. Волшебник глубоко вдохнул.
 – Воды, – хрипло произнес он.
 Дарнак поднес бурдюк к его губам, и чародей сделал несколько больших глотков. Когда он снова заговорил, голос у него стал чище.
 – Ты умрешь за то, что сделал, гоблин.
 Эта перспектива его откровенно радовала.
 – Довольно, – оборвал Дарнак. – Рассказывай нам о твари, которая убила огров. Или ты задумал хитрость, чтобы освободиться от кляпа?
 – Нет. – Рислинд улыбался. – И незачем охотиться на него. Он довольно скоро сам вас навестит.
 – Он? – переспросил Джиг. Волшебник кивнул.
 – Он один из Штраумовых… слуг.
 – Откуда ты это знаешь, братец? – Бариус, скрестив руки, сердито воззрился на чародея сверху вниз. – Какие у нас причины доверять твоему слову?
 Рислинд хихикнул.
 – Верьте не верьте – разницы никакой.
 Ощущение ямы в животе у Джига усилилось. Несмотря на все, что натворил волшебник, гоблин ему верил.
 Рислинд шагал вместе с отрядом. Ноги ему развязали. Сначала Бариус распорядился нарубить жердей и тащить брата за собой.
 – А как прикажешь мне сражаться, если я буду переть эти чертовы волокуши? – возмутился Дарнак. – Попросишь местных чудищ подождать, пока я выпрягусь?
 Джиг в кои-то веки был согласен с принцем. Рислинда развязывать не следовало. Его даже с поляны забирать не следовало. Всем же ясно – волшебник безумен. Что помешает ему убить всех? Да, он пообещал не пользоваться магией, но разве можно верить разуму, спрятанному за красными глазами в чужом теле? Стоит им ослабить бдительность, чародей точно нападет. И начнет, естественно, с гоблина, оскорбившего его в тронном зале владыки мертвых.
 Пока приключенцы добирались до леса, Рислинд вроде бы держал обещание. Он не произнес ни слова, а руки у него оставались связанными за спиной. Колонну замыкал Дарнак, а уж он непременно заметил бы любую попытку сотворить заклинание. Самого волшебника до сих пор вполне устраивало идти вместе со всеми. И все же он нервировал Джига. Особенно его улыбка. Словно все происходящее – игра, и только Рислинд знает правила.
 – След уводит глубже в лес. – Бариус присел на корточки у пятна голой почвы. – Смотрите, тварь оставила отпечаток только двух лап.
 Джиг тупо пялился на коричневую истоптанную землю. Сам он ничего разобрать не смог и опасался, как бы все эти следы не оказались галлюцинациями принца.
 Вдобавок ко всем остальным неудачам гоблина навыки ориентирования в туннелях здесь совершенно не годились. Поначалу Джиг надеялся в случае чего самостоятельно отыскать дорогу обратно на прогалину, но однообразная мешанина древесных стволов совершенно сбивала с толку. В окружении незнакомой, абсолютно чужеродной среды он чувствовал себя неуютно-зависимым от наземников.
 – Когтистое, как мы и предполагали. – Бариус растопырил на земле пятерню. – Большие пальцы отставлены для равновесия. Следы глубокие, значит, могу предположить, что мы имеем дело со зверем столь же массивным, как огр. Возможно, со львом. Но пальцы длиннее.
 Вскоре принцу надоело ползать на карачках.
 – Вперед, продолжим путь.
 Джиг подождал, пока двинутся остальные, и даже отступил на шаг, пропуская Рислинда. Волшебник только улыбнулся ему. Пристроившись рядом с Дарнаком, гоблин тихонько поинтересовался:
 – Они что, оба безумны? Подначивают друг друга, как дети. Ведь единственная причина, по которой мы на самом деле преследуем эту зверюгу, заключается в том, что Бариус отказывается отступить перед своим братцем. Что с ними не так?
 Гном вздохнул.
 – Один Землетворец знает, какая беда приключилась с Рислиндом. А что до Бариуса, боюсь, для него первенство важнее всего остального, даже его собственной жизни. – Он покачал головой и вернулся к съемке местности, набросав на карте группу небольших пушистых деревьев. Ломаная линия отмечала продвижение отряда вглубь леса. В центре листа была пометка: «Большие дохлые огры, 3 шт.».
 – Бариусу никогда не удавалось хоть в чем-то быть первым. Он седьмой сын короля Вендела. Это означает, что у него не больше шансов сесть на трон, чем у тебя или у меня, и он это понимает, как никто другой. Даже несмотря на то, что три его брата в разное время погибли, доказывая свое право называться мужчинами, во дворце он – не более чем лишний рот. Благородный рот, заметим, но все равно обуза. Рано или поздно Бариуса женят, подарят ему славное поместьице где-нибудь в глуши и забудут о его существовании.
 – Он вырос с родителями? – с подозрением спросил Джиг.
 Дарнак промокнул чернильную кляксу.
 – Да. И что из этого?
 Гоблин и раньше слышал, будто наземные расы имеют привычку занимать отдельные логова для каждой пары и их детенышей. Ему такой подход к использованию пригодного для жизни пространства казался слишком расточительным. Правда, если размеры здешних лесов имеют хоть немного общего с расстояниями на поверхности, наземники, пожалуй, могут позволить себе подобную роскошь. И всего семь братьев? Джиг вырос вместе с десятками кузенов и кузин. Их воспитывали всем логовом. Он даже понятия не имел, кто его родители. Гоблинов такие мелочи не волнуют. В жизни есть дела поважнее.
 – Разве это не глупо? – Джиг поспешил уточнить: – Я имею в виду, настолько полагаться на родителей.
 – В гномьей семье это не играло бы никакой роли. Для нас семья – это все. Родители, кузены, бабушки-дедушки, братья и сестры – все кучкуются в одном доме, присматривают друг за другом, и никто не остается без внимания. Но для принца Бариуса его родители всегда были заняты. Правили Аденкаром. Он вырос в окружении слуг, наставников, и все они смотрели на него как на очередного дармоеда Венделсона, о котором надо заботиться.
 На самом деле он очень одинокий мальчик. Как и большинство королевских сыновей. Они рано начинают соревноваться за родительское внимание. Каждый хочет показать себя лучшим защитником, самым быстрым всадником, самым метким лучником. Бариус сражался на турнирах с тринадцати лет. Ни разу не выиграл, между прочим, зато однажды так повредил себе колено, что я неделю бился, пока не вылечил его.
 Он выучился играть на лютне, прочел все книги, какие смог достать, а однажды три ночи подряд проторчал в поле, чтобы выследить здоровенного волка, который повадился резать лошадей на конюшне. И все равно на него не хватало времени.
 Дарнак со вздохом поднял глаза, желая убедиться, что братья от него достаточно далеко.
 – Вечно находилось что-то более срочное: какой-нибудь договор, который непременно надо заключить, или какой-нибудь посол, с которым непременно надо отобедать. Даже если Бариусу удавалось добиться крупного успеха, старшие братья затмевали его. На волка он отправился сразу после того, как один из принцев доставил с юга убитого грифона-отшельника. Я гордился ими обоими, но особенно Бариусом. Он ждал в засаде, несмотря на дождь и холод. Он застрелил матерого зверя детским тренировочным луком, тогда как его старший брат путешествовал с целым полком гвардии и спал в крепком теплом шатре. Но где волку тягаться с грифоном?
 Окончательным потрясением для него стал Рислинд. Рислинд однажды ушел и не возвращался два месяца. Весь Аденкар искал пропавшего принца, но тот исчез, как тени в полдень. Слухи ширились и множились быстрее, чем блохи на нищем. «Рислинда похитили эльфы; он утонул в Змеиной реке; он убежал, чтобы воссоединиться со своей тайной любовью». Каждый имел свою версию.
 Бариус не знал, чему верить, но увидел шанс прославиться. Он всегда был умелым охотником и следопытом и потому объявил, что приведет брата назад. Прервал собрание двора, чтобы сделать это заявление, и постарался, чтобы все услышали. Он неделю потратил на приготовления, отбирая лошадей, снаряжение, людей и карты.
 И тут Рислинд вернулся. Вошел в тронный зал – спокойный и уверенный, как всегда. «Я выдержал испытание», – сказал он нам. В доказательство послал одну за другой крохотные синие молнии через весь потолок. Поднял в воздух старшего из принцев и оставил его там висеть и верещать, словно баньши. Раньше ему с трудом давались даже простейшие фокусы и заклинания. Каким-то образом Рислинд за два месяца ухитрился стать мастером своего дела.
 Бариус был раздавлен. Брат, который младше на два года, затмил его. А после своих грандиозных приготовлений к походу он выглядел еще большим дураком. – Дарнак глотнул эля, чтобы промочить горло. – Это было год назад. Затем какой-то идиот подкинул ему идею отправиться за Жезлом Творения. Хотел бы я проломить эту дурью башку. Все считали такой замысел самоубийством, но для Бариуса это стало единственным способом превзойти остальных принцев…
 Дальше Джиг слушал уже вполуха. Рассказ гнома только утвердил его во мнении, что Бариус двинутый. У принца было место, где жить, пища, чтобы есть, у него были люди, чтобы прислуживать ему и исполнять любое его желание, – и он погнался за еще большим. Он хотел «проявить себя».
 Как это? Гоблин, признаться, не постиг суть человеческих побуждений даже после Дарнакова рассказа. Все эти подвиги и миссии больше всего походили на состязание сумасшедших за право покончить с собой наиболее зрелищным способом. Зачем искать магический жезл, который, Джиг точно знал, Бариусу даже не был нужен? Ведь принцу просто хотелось, чтобы о нем говорили: «Вот он – тот, кто нашел Жезл Творения!» Или погибнуть и прославиться. Что проку от славы и признания, если получить их можно, только скормив себя чудовищу-огроубийце?
 Пожалуй, рифма «славой – кровавой» имеет немало смысла. Гоблин улыбнулся своей догадке. Не попробовать ли сложить песню о человеческом принце? Первый куплет он сочинил на ходу:



   Бариус, человечий принц, спустился вниз за славой.
   Встретил гоблинов отряд – спасся лишь один.
   Взял беднягу Джига принц в свой поход кровавый,
   Чтоб решил король, что он самый храбрый сын.



 Неплохо. Джиг оглянулся. Приключенцы бормотание гоблина вниманием не удостоили. Если удастся прожить еще немного, надо, пожалуй, закончить песню.
 Он переключился на лес. Риана сказала, что деревья не настоящие, но Джига они вполне устраивали. Он все равно никогда не видел ничего подобного. Коричневые стволы толщиной с него самого вздымались вверх на сотню футов. Корни змеились по земле, заставляя гоблина спотыкаться каждый раз, стоило ему засмотреться на небо.
 «Наверное, из-за этого наземники и придумали обувь», – решил коротышка, вставая с земли после четвертого падения.
 Даже в свободных сапогах пальцы болели от столкновений с корнями. Босиком он сейчас уже вряд ли мог бы двигаться.
 Постепенно фальшивый лес стал казаться менее идиллическим. Идти теперь приходилось по-другому. Почва пружинила под ногами, и Джиг был вынужден шагать, нелепо задирая коленки, и все время избегать встречи с этими проклятыми древесными корнями. К тому же, вместо ровного каменного пола, подошвы без конца наступали то на ямку, то на бугорок. Икры гудели от бесконечных подъемов на пригорки, где из-под ног постоянно выскальзывали комья земли.
 Ему требовался отдых. Пот ел глаза, и каждый шаг сам по себе становился героическим деянием. По всем ступням надулись волдыри размером с небольшую гору. На щиколотках, на пятках, на пальцах… к этому моменту его ноги могли рельефом соперничать с окружающим лесом. Сапоги, защищавшие ступни, сделались тяжелыми, как камни, и лишь сознание того, что босиком станет еще хуже, не позволяло гоблину зашвырнуть их в чащу.
 Несмотря на все мучения, он держал рот на замке. Бариус усмотрит в жалобе обычное проявление слабости и, скорее всего, нарочно прибавит шагу. Кроме того, у других проблем не возникало. Даже Риана, тощая как змея, без труда держала темп.
 Наконец, когда яркий солнечный свет потускнел до оранжевого, а затем и красного, принц объявил привал. Он указал на пару высоких деревьев.
 – Лагерь разобьем там. Риана с гоблином собирают хворост, а мы с Дарнаком обсудим, как разделаться со Штраумом.
 В устах Бариуса дракон представал всего лишь досадной помехой. Эдакий червь-падальщик, которого надо выгнать из кухни, а не существо из легенды, способное убивать одним дыханием.
 Отправляясь на поиски хвороста, Джиг одним ухом прислушивался к разговору позади. За деревьями он не мог разобрать слова, просто боялся свернуть не в ту сторону и потерять дорогу. Пока слышны голоса, есть возможность найти приключенцев по звуку. Как люди обходятся без путеводных стен? Дома можно пойти в любую сторону, повернуть наугад влево или вправо и не заблудиться. Деревья выглядят одинаково, земля везде одна и та же, и если бы не приглушенный разговор позади, гоблин уже перестал бы соображать, где находится стоянка.
 «Вот почему Дарнак тратит столько времени на составление карты».
 Если наземники так же плохо ориентируются в горе, как подземный житель здесь, не удивительно, что им надо зарисовывать дорогу обратно.
 Он поднял глаза к небу и получил очередное потрясение.
 «Солнце съехало!»
 Раньше оно висело прямо над головой, но за прошедшие несколько часов успело добраться до самого края неба. Как они смогут отыскать дорогу, если даже небо меняет положение?
 Риана остановилась, задрав голову. Эльфийка не шевелилась, и гоблин проследил за ее взглядом. Над лесом, описывая широкие круги, парила птица. Следя за ее полетом, Джиг испытал легкое головокружение. Интересно, а кружится ли голова у птиц? И выглядит ли гоблин оттуда таким же маленьким, какой она сама кажется с земли? Понимает ли птица, насколько она свободна, если может отправиться куда захочет?
 – Интересно, каково это.
 – Уверена, что здорово. – Риана сплюнула, и только тут Джиг догадался, что произнес свою мысль вслух. – Можешь лететь куда хочешь. Пока охотник не спустит своего ученого сокола, чтобы сломать тебе спину и принести ему твой труп.
 Она затопала прочь. Гоблин двинулся следом, боясь потерять ее из виду. Вот тебе и птицы.
 Когда девушка остановилась и стала подбирать с земли деревянные палки, Джиг решил поступить разумнее. Он выбрал дерево наугад, вытащил меч и рубанул по одной из нижних ветвей. Удар отдался в пальцах и предплечье. Деревья оказались неожиданно упругими. Гоблин замахнулся для следующего удара.
 – Что ты делаешь?
 – Добываю дрова. – Он заметил выражение ее лица и заколебался.
 Риана раздраженно покачала головой.
 – То-то проку от них будет. Зеленое дерево не используют для костра. Только если хотят устроить сигнальный дым.
 – Что устроить?
 – Сигнальный дым. Знак, который люди подают друг другу, чтобы сообщить, где они находятся. – Она поджала губы. – Лично я не собираюсь извещать дракона о нашем прибытии, а ты?
 Джиг уставился на дерево. Самые тонкие ветки заканчивались зелеными листьями, но грубый ствол казался скорее коричневым. Дерево как дерево. Гоблин в них не разбирался и не понимал, почему собранные Рианой палки лучше его ветки. Возможно, на них не надо тратить много сил. Ведь неизвестно, сколько он сможет нарубить, пока руки окончательно не онемеют.
 Видя его нерешительность, Риана вздохнула и бросила на землю свою охапку хвороста.
 – Убери меч, – нетерпеливо велела она. Дождавшись, пока оружие Джига благополучно вернулось в ножны, она указала на отсеченную им ветку. – Видишь живицу?
 Гоблин прищурился. Приблизив лицо к ветке на расстояние трех дюймов, он смог различить несколько капель чистой жидкости, сочащейся из среза.
 – Это потому, что она еще живая. Ее древесина мокрая внутри и гореть будет плохо. Собирай те, что уже умерли и отвалились. Чем суше, тем лучше. – Она подобрала одну палку и переломила пополам. – Видишь? Сока нет. Поражаюсь, как вы, гоблины, не задохнулись, если у вас не хватает ума пользоваться сухими дровами.
 – В верхних туннелях не так уж много деревьев, – огрызнулся Джиг.
 Откуда ему знать, что прозрачная древесная кровь превращает коричневое дерево в зеленое? Он бросил на ствол неприязненный взгляд и принялся собирать ветки с земли.
 – Чем вы топите очаги? – поинтересовалась Риана.
 – Эльфами.
 Он не хотел этого признавать, но по большей части гоблины не имели возможности наскрести достаточно топлива. Дрянь-желе едва хватало на освещение логова, об обогреве и речи не шло. Нормальный огонь удавалось поддерживать только на кухне, и то исключительно за счет торговли с хобгоблинами. Те, в отличие от гоблинов, рисковали выходить на поверхность. В обмен на несколько вязанок хвороста они забирали оружие и монеты, добытые сородичами Джига. Еще один способ поддерживать слабость гоблинов и силу хобгоблинов. Он удивлялся, как раньше не понимал такой простой вещи. Забирая большую часть оружия, хобгоблины не давали гоблинам превратиться в реальную угрозу.
 Шорох впереди заставил его подскочить. Он выронил собранные палки и схватился за меч.
 – Ты слышала?
 Риана помотала головой, но тоже вытащила кинжал. В ее глазах, пока она осматривала лес, метался страх.
 – Нас тут могут убить, – прошептал Джиг. Почему Бариус отослал двух слабейших членов отряда? Ему вспомнились мертвые огры. Может, это еще один? Разминулся с чудовищем, убившим его друзей? Гоблина передернуло. А вдруг это само чудовище? Прикончило огров, а теперь охотится за новой дичью.
 Лес затих. Пение далеких птиц смолкло, и редкий шелест листвы звучал слишком громко для ушей Джига.
 – Вероятно, Бариус действительно хочет, чтобы нас убили, – негромко произнесла Риана. – Если мы погибнем, у него станет двумя проблемами меньше.
 Справа раздался новый звук. Казалось, кто-то трет друг о друга две палки, только гораздо громче.
 – Что-то большое.
 Джиг чувствовал себя голым и уязвимым вне родных стен. Он отступил к дереву. Оно представлялось слабой заменой твердому камню, но хоть спину могло прикрыть. На последнем шаге гоблин зацепился пяткой за корень. Головой он ударился об ствол, меч выскользнул из руки, перевернулся в воздухе и воткнулся в землю.
 Треск на секунду затих. Джиг затаил дыхание. Риана не проронила ни звука, однако, судя по ее глазам, адресованные гоблину ругательства сделали бы честь капитану дозора.
 Зверь сорвался с места. Топоча по земле и разбрасывая молодые деревца, он несся в их сторону. Джиг шарил в поисках меча. Не успел он его отыскать, как чудовище, перелетев через поваленное дерево, бросилось на Риану.
 Оно было огромным. Острые ветвистые рога венчали узкую голову. Твердые как камень копыта выбрасывали в воздух комья земли.
 – Дракон! – завопил Джиг, сворачиваясь в клубок и обхватывая голову руками.
 Риана пригнулась. Тварь перепрыгнула прямо через нее и умчалась в лес. Неужели оно ушло? Гоблин тщетно вслушивался в звуки леса сквозь грохот собственного сердца.
 – С тобой все в порядке? – спросил он эльфийку.
 Крови не было видно. Риана лишь тряслась от страха, но, судя по всему, никаких ран не получила. Джиг присмотрелся внимательней. Риана тряслась вовсе не от страха. Эльфийка смеялась над ним. У гоблина вспыхнули уши. Он же не нарочно упал!
 – Нам следует вернуться, вдруг этих тварей тут много.
 – Джиг, это был олень, – сказала девушка. – Не дракон. И я надеюсь, что их здесь действительно много. Сто лет не ела свежей дичи.
 Гоблин покраснел еще сильнее. Он ведь знал, что это не дракон. У драконов чешуя, а не шерсть, и еще никто никогда не слышал о драконе бурого цвета.
 – Я не разглядел его хорошенько, – робко произнес Джиг. – Я запаниковал.
 Глаза у Рианы округлились, и она рассмеялась пуще прежнего.
 – Ты не волнуйся. Олени – самые большие трусы там, наверху, и едят они только растения. Гоблинов они точно не едят.
 Девушка встала и стряхнула с одежды лесной мусор.
 – Пойдем. Он, наверное, рога чесал. Я тебе покажу.
 Джиг, подобрав охапку хвороста, двинулся за ней. Гоблин не обращал внимания на ее хихиканье, равно как и на предупреждения о летучих белках и прочих ужасных наземных страшилищах. И точно, вскоре они обнаружили дерево с длинными затесами на коре. Одни совсем свежие, другие отполированы до блеска.
 Девушка ухмыльнулась.
 – Алхимики иногда собирают кожицу с молодых оленьих рогов. Ее используют как афродизиак. Джиг не стал спрашивать, что такое афродизиак.
 – Риана, олени глупые?
 – Не думаю, – ответила она. – Но я никогда не жила в лесу. А что?
 Гоблин нахмурился, разглядывая дерево.
 – Олень не мог услышать нас первым. Если они так пугливы, как ты говоришь, он бы услышал и удрал. Но когда я упал, он понесся в  нашу  сторону. Значит, что-то другое напугало его гораздо больше. У Рианы застыло лицо.
 – Ты прав.
 За спиной у них сухой голос произнес:
 – Да, прав.




 ГЛАВА 13
 ПО СЛЕДАМ ЧАРОДЕЯ


 Джиг не убежал. Он очень хотел, но сразу несколько обстоятельств удержали его на месте. Его уши больше не улавливали голосов гнома и принца, а поскольку во время суматохи с оленем гоблин полностью утратил ориентацию, любая попытка бежать наверняка загонит в лес еще глубже. К тому же Джиг узнал голос.
 От этого желание удрать усилилось, и в то же время он понимал, насколько бессмысленна попытка спастись бегством. Не важно, какую скорость удастся развить – магия настигнет любого. Бегство только поможет поразить незащищенную спину гоблина.
 – Рислинд? – Джиг обвел глазами деревья, высматривая, где прячется волшебник.
 – Я напугал вас, малыши?
 Маг появился из-за большого ствола. Веревок на его руках не было. Лука в них тоже не наблюдалось. Любому, кто не видел обугленных тел, оставленных им после боя, Рислинд мог бы показаться безобидным дяденькой со странной склонностью к татуировкам.
 Джиг не шевелился. Он помнил об обещанной расправе, и если темперамент Бариуса всегда служил ему надежным способом предугадать действия принца, волшебник медленно сварил бы его заживо, сохраняя на лице все ту же добродушную улыбку. Для гоблина настало время соблюдать крайнюю вежливость.
 – Как ты сбежал? – поинтересовалась Риана.
 – После вашего ухода, – Рислинд повернул к ней улыбающееся лицо, – мой брат снова приказал обвязать меня веревками. Я молча полежал, и их внимание ослабело. – Сцепив руки за спиной, он начал расхаживать туда-сюда. – Братец и гном наивны. Они ничего не знают об истинной магии и тех, кто ею владеет, поэтому они полагали, что я беспомощен. – Рислинд полез за пазуху и театральным жестом извлек короткий нож. – Их стараниями я не мог колдовать, а обыскать меня на предмет оружия ни тот, ни другой не почесались.
 Одностороннее лезвие изгибалось вперед наподобие серпа. Ручка была сделана из черного дерева. Слишком короткий для боя, решил Джиг. По крайней мере, для людей. Но это получше кухонного ножа, взятого гоблином в злополучный дозор.
 Какой цели такая штуковина могла служить помимо перерезания веревок, Джиг знать не хотел. От клинка исходила зловещая аура, заставлявшая коротышку все время напоминать себе о том, что гоблины – существа не волшебные и их потроха для магических действий, скорее всего, не годятся.
 – Ты убил их? – Риана также не отрывала глаз от ножа.
 – Нет, – ответил Рислинд.
 С сожалением? Джиг был уверен: да.
 – Я подумывал об этом. Но он все-таки мой брат. – Нож исчез в складках одеяния. – Я погрузил их обоих в сон. Они спокойно поспят, пока не выветрится заклятие. Где-то до завтрашнего вечера или пока кто-нибудь не повредит знаки.
 – Спокойно? – переспросила Риана. – А если пожалуют еще огры?
 Рислинд улыбнулся и окинул взглядом деревья.
 – По моим представлениям, даже эти тупоголовые уроды должны были усвоить, что к нам лучше не соваться. Если нет, урок будет повторен.
 Кем повторен? Джига передернуло при воспоминании об изодранных когтями трупах. Неужели кто-то наблюдает за ними прямо сейчас?
 – Ты знаешь, что убило тех троих.
 – Я знаю гораздо больше, чем ты или мой брат способны себе представить, маленький гоблин.
 Тут-то Джиг и понял, почему Рислинд до сих пор не прикончил никого из отряда. Братские узы с Бариусом не имели к этому никакого отношения, равно как и любой другой вздор насчет долга и верности. Нет, волшебник – или, вернее, тот, кто завладел его сознанием, – нуждался в зрителях. Это существо походило на Порака, только было куда могущественнее, чем могло присниться гоблинскому капитану. Оба наслаждались, демонстрируя свою власть и заставляя других бояться.
 «Причем и то, и другое, – признал Джиг, – удается великолепно».
 Рислинд, пожалуй, даже затмил капитана. Особенно по части страха. От волшебника и в нормальном-то виде у гоблина кишки скручивались, как взбесившаяся веревка, а с этим вторым странным голосом и ярким как никогда светом глаз… родись Джиг пауком-огневкой, уже бы весь лес полыхал. К счастью, сам Клякса ограничился подпаливанием кожаного насеста.
 – Ты ищешь Жезл, не так ли? – Риана сложила руки на груди и наклонила голову.
 Рислинд кивнул.
 – Бариус отнесет Жезл нашему отцу. О да, он получит все, о чем мечтал. Будет ему и праздник с музыкой и танцами, и вся эта слава, которой ему хочется. Как раз до следующего утра, когда людское внимание переключится на что-нибудь новое, оставив ему горечь и пустоту еще хуже прежнего. Его трофей засунут в какую-нибудь сокровищницу, запрут на замок и оставят собирать пыль, словно ничтожную безделушку. Бариус все равно что сорока, которая ворует золотую булавку за один ее блеск, не понимая реальной ценности. Как ни противно мне выхватывать булавку из клюва у собственного брата, думаю, я найду ей лучшее применение.
 Он указал пальцем на одно из деревьев. Татуировки на руке один раз вспыхнули, и толстая ветка стала извиваться, будто змея. От нее отвалились мелкие сучки, а кора облезла мертвой кожей. С громким треском гладкая палка оторвалась от ствола и прилетела в руку Рислинду.
 Волшебник стряхнул с белого посоха последние лохмотья коры.
 – Если вы достаточно умны, вы уйдете.
 – Как?! – поинтересовалась Риана. Она дернула головой в сторону неба. – Нам что, улететь отсюда?
 Рислинд нахмурился и подобрал палочку поменьше.
 – Смотрите.
 Он подбросил палку вверх. Она, кувыркаясь, взлетела на двадцать футов, затем понеслась обратно к земле. Джиг ничего не расслышал, но, похоже, деревяшка отскочила от твердой поверхности и приземлилась где-то слева от них.
 Они смотрели во все глаза.
 Видя их непонимание, Рислинд вздохнул, подобрал новую ветку и второй раз проделал тот же номер.
 – Перед вами палка, которая ударяется о потолок пещеры.
 – Какой пещеры? – не понял гоблин.
 – А ведь ты убил Некромант, – произнес волшебник с недоверием в голосе. – Ты что, на самом деле решил, что под горой может поместиться настоящее небо? Вместе с облаками? Пролетев меньше десяти ярдов, ты ухитрился поверить в существование птиц, парящих на высоте сотен футов? Это иллюзия, сплошная иллюзия. Могущественное наваждение, но не более того. А значит, яма, через которую мы сюда попали, по-прежнему на месте. Вам должно хватить ума найти ее. А если не хватит… – Он воткнул конец посоха в землю.
 Пока Джиг набирался храбрости для новых вопросов, Рислинд ушел в чащу. Гоблин протер глаза, мечтая о паре эльфийских линз, упомянутых Рианой. Ему казалось, будто ноги чародея проходят прямо сквозь корни. Те самые, что раз за разом хватали Джига за сапоги. Смог бы Звездотень сотворить для него такое же колдовство?
 – Мы должны его остановить. – Эльфийка, зажав в руке кинжал, недобро смотрела в ту сторону, куда удалился волшебник.
 – Зачем? – Джигу мысль о возвращении домой казалась замечательной. Он уже представил знаменитое Голакино пряное жаркое из гномятины. Он найдет себе уголок, где сможет покормить Кляксу, и единственными обидчиками опять станут гоблины, а не маги, не принцы, не гномы… он почти чувствовал запах кухонного очага. – По-моему, нам надо поискать выход.
 Риана закатила глаза.
 – Ну, выберемся мы в тронный зал. Дальше что?
 Джиг собрался ответить, но захлопнул рот. Только Рислинд был способен провести их мимо рыбоящеров… и не догадываться об этом чародей не мог.
 – Ладно, согласен, он по-прежнему с нами играет, – медленно произнес Джиг. – Как ты планируешь его остановить?
 Настала очередь Рианы впасть в задумчивость.
 – Мы могли бы подкрасться к нему, – предложила она. – Как Дарнак говорил: успеть воспользоваться оружием, прежде чем он успеет воспользоваться магией.
 – Но это же Рислинд.
 – Почему ты его так боишься? Все рано или поздно умирают. Если ударить его в сердце, он умрет, как любой другой.
 – Не все умирают, – пробормотал Джиг. – Некоторые превращаются в ходячих мертвецов.
 – Прекрати трусить. Вспомни Некромант, ты же ее убил, верно?
 – Повезло.
 Девушка схватила его за плечи и притиснула к дереву.
 – Повезло или нет, а ты это сделал. Нас двое. Если мы не убьем его, кто знает, что он натворит. Он же всего лишь человек, не так?
 – Не так, – вздохнул Джиг. Он вывернулся и сел на землю. – Ты разве не слышишь, как он говорит? Чем бы он ни был, у людей не бывает такого голоса.
 Он рассказал эльфийке, как в покоях владыки мертвых Рислинд окончательно утратил власть над собой.
 – Даже Бариус его испугался.
 Риана стиснула зубы. Сделав несколько шагов в ту сторону, куда удалился волшебник, она остановилась. Ее нож вонзился в дерево, а с губ слетело крепкое ругательство.
 – Ненавижу этих высокородных хамов! И его, и братца. Ни секунды не сомневаются в своем праве распоряжаться тобой, а попробуешь их не слушать, начинают угрожать.
 Джиг пожал плечами. Все его знакомые гоблинские вожаки вели себя точно как принцы. А чего она ожидала? Рислинд для нее слишком могущественный.
 Кстати, он вполне мог обернуться невидимкой и выждать, когда они попытаются его преследовать.
 – Слушай, а если мы его убьем, как потом проберемся через озеро? – Он не дал эльфийке времени ответить. – Надо возвращаться.
 Гоблин двинулся первый, прислушиваясь, не последует ли Риана за ним. Через несколько шагов до него донесся треск – девушка на ходу то и дело поддавала ногами ветки и камешки.
 Хорошо. А если они найдут дорогу, все пойдет еще замечательнее. Джиг нервно огляделся. Солнце почти скрылось, и на небе стали загораться звезды. Звезд он никогда не видел, но испытал разочарование. В песнях описывались прекрасные огоньки. Эти же казались лишь бледными кружочками белого света. Темноту они почти не разгоняли, и корни деревьев снова принялись самозабвенно атаковать его сапоги. Возможно, для наземников звезды и хороши, только Джиг променял бы их все на одно-единственное солнце.
 Риана, кажется, особых проблем с передвижением в темноте не испытывала. Она вскоре обогнала гоблина, несказанно, кстати, его порадовав. Если эльфийка способна отыскать обратную дорогу, он с радостью уступит ей право идти первой.
 – Знаешь, тебя собираются убить, – небрежно сообщила девушка.
 – Кто? – Джиг выхватил меч и принялся озираться по сторонам.
 – Бариус и Дарнак. Они убьют тебя, как только перестанут в тебе нуждаться. Если мне повезет, меня они бросят в тюрьму.
 Не дождавшись ответа, она спросила:
 – А ты чего ожидал? Ты же гоблин. Я воровка. Они не собираются отпускать нас, когда найдут Жезл и выход.
 Джиг попытался придумать весомое возражение. Какой смысл его убивать? Он помог им пройти через верхние туннели. Он убил Некромант. Но он подозревал, что Риана права. В конце концов, есть ли у них причины  не  убивать его?
 – Дарнак не станет, – слабо возразил Джиг.
 Гном не тратил бы на лечение гоблина столько сил, если бы собирался потом его прикончить. Одно печально – заступничество Дарнака значит не так уж много. Главный у них Бариус, а этот точно не упустит возможности расправиться с Джигом. Особенно после того, как облажался с поединком.
 – Куда бы я ни пришла, я везде встречала подобных людей, – пробормотала Риана. – Либо ступай с ними в логово Штраума, либо отправляйся в темницу. Предлагают тебе на выбор две казни и на полном серьезе ожидают благодарности за оказанную честь.
 – Они тебя тоже убить собирались, – брякнул Джиг.
 Коль скоро дошло до обсуждения надвигающейся смерти, ей следует знать правду.
 – Что?
 – Раньше, когда ты спустила ловушку. Они собирались убить тебя, чтобы ты не превратилась в одну из тех мертвых тварей.
 Эльфийка ничего не сказала. Джиг лишь видел, как Риана задумчиво крутит нож между пальцами. Звездный свет мерцал на вращающемся клинке.
 – И ведь убили бы, – прошептала она. – Ублюдки. – Гоблин согласно кивнул. – Надо оставить их спать и надеяться, что их и вправду найдут огры. Или самим их убить. Они заслужили.
 Он не собирался спорить. Но, как подчеркнула сама Риана, убежать они все равно не могли. Убив остальных, Джиг с эльфийкой окажутся еще более уязвимыми для нападения.
 – Может, хоть попинать их немного, прежде чем снять заклятие? – вздохнула девушка.
 – Я бы мог при помощи ножа и Дарнаковых чернил нарисовать какие-нибудь оскорбительные татуировки, – предложил гоблин. – Как ты думаешь, что скажет Бариусов папочка, когда он вернется домой с нацарапанным на лбу словом, э-э… «гоблинофил»?
 Риана ухмыльнулась.
 – Или спереть у них одежду. Пусть предстанут перед Штраумом голыми. – Нахмурившись, она добавила: – Только на самом деле мне не хотелось бы этого видеть. Мне хватает кошмаров и без этого зрелища.
 – Останься мы в наших туннелях, можно было бы натереть их одежду червячьей мочой. И проснулись бы они окруженные червями-падальщиками.
 Гоблин не упомянул, что сам впервые познакомился с этим трюком благодаря Пораку. Джиг так орал, когда почувствовал копошащихся в ногах червей, что его крик, наверное, перебудил всех обитателей горы, включая самого Штраума.
 Риана хихикнула.
 – А будь мы наверху, я бы заварила чайку из листьев сумаха и подлила им в бурдюки. Гоблин смеялся еще больше, когда она объяснила, что такое сумах. Спустя некоторое время эльфийка хмуро добавила:
 – Тебе следовало предупредить меня, прежде чем отрезать палец.
 Гнева в ее голосе не звучало. Во всяком случае, в адрес Джига.
 – Извини. В следующий раз непременно предупрежу.
 Она хихикнула.
 – В следующий раз я тебе тоже что-нибудь отрежу, и это будет не палец.
 Через несколько часов, дважды сделав круг по собственным следам, они сумели отыскать Бариуса и Дарнака. Гном с принцем лежали словно мертвые, со сложенными на животе руками и наваленным сбоку снаряжением. Между ними стоял зажженный фонарь, свет едва пробивался через прикрытые створки. Именно его оранжевый огонек Риана заметила среди деревьев.
 Джиг отворил все четыре заслонки и вздохнул с облегчением, осветив лес вокруг. Он снова видел не хуже обычного.
 – Эти знаки? – Риана указала на лицо Бариуса.
 Две красные спирали обтекали лоб, начинались от бровей и сходились на переносице. У Дарнака, после длительных раскопок в его волосах, на лбу обнаружились точно такие же линии.
 – Рислинд сказал, что мы можем разбудить их, нарушив знаки. – Глаза эльфийки сузились. – Я сама. Ты возьмешь фонарь и убедишься, что вокруг никто не прячется.
 – Почему?
 Джиг оглянулся на чернеющий лес. Его вовсе не тянуло совершать одиночные прогулки.
 – Не спорь. – У Рианы в руке блеснул нож.
 Правильно. Он подхватил фонарь и углубился в чащу.
 – Некоторые еще жаловались на хамов, – пробормотал гоблин, освещая деревья вокруг себя.
 Несмотря на звезды, здешняя темнота почему-то казалась  объемнее.  В туннелях луч непременно наткнулся бы на прочную, надежную стену. Местная тьма окружала свет затаившимся хищником. Если поблизости кто-то прятался, ему бы пришлось шагнуть прямо в пятно света, чтобы Джиг его заметил.
 Вздрогнув от донесшегося со стороны стоянки громкого вопля, гоблин выронил фонарь. Он побежал, остановился, вернулся и схватил светильник. Сменив руку, Джиг сунул в рот обожженные пальцы.
 – За ручку, тупица, – невнятно пробормотал он.
 Случись гоблину помедлить и подумать, возможно, он подался бы в другую сторону, в темноту. Думать Джиг не стал, а выскочил на стоянку, обнаружив Дарнака и Бариуса проснувшимися. Оба смотрели на что-то в руке принца. Нет, не  в  руке.
 Риана сидела на земле перед ними и вещала исполненным печали голосом:
 – Рислинд сбежал, заколдовав вас. Он хочет забрать Жезл себе. Нам он велел уходить. Мы вернулись, как только смогли. – Она грустно покачала головой. – Он говорил что-то о заклятии, которое сделает его похожим на тебя, Бариус. Наверное, чтобы обмануть вашего отца. Боюсь, в качестве одного из ингредиентов для этого заклятия ему и понадобился твой палец.
 Джиг закусил губу. В отличие от него ни принц, ни гном не расслышали в словах Рианы затаенного удовлетворения.
 – Я убью его собственными руками, – бушевал Бариус.
 Он сунул свежезалеченный обрубок безымянного пальца под нос Дарнаку.
 Джиг и Риана держались поодаль с самого начала приступа царственного раздражения. При виде ярости на лице принца гоблин отступил еще на шаг назад, стратегически поместив между ним и собой толстое дерево.
 – Как только вернемся домой, я отведу тебя в один из храмов целителей. У тебя достаточно золота, чтобы оплатить простейшую регенерацию. Кроме того, если бы он хотел тебя прикончить, он бы перерезал тебе горло, а не оставил лежать, убаюкав волшебной колыбельной. – Дарнак бросил взгляд на Риану и подкрутил локон бороды. – То есть если это сделал именно твой брат.
 – А кто еще? – рявкнул Бариус – Страшась моего успеха, он пытается украсть Жезл, по праву принадлежащий мне.
 Джиг решил пока не подавать голоса. Гном до сих пор держал свои подозрения при себе, а гоблин не стремился привлекать внимания, которого мог избежать. Хорошо хоть у Рианы хватило предусмотрительности избавиться от пальца. Она зашвырнула его далеко в лес, вытерев нож о белую рубашку принца.
 Странные все-таки манеры у этих приключенцев. Желая добыть какую-нибудь ценность, они сперва должны объявить ее своей «по праву». Почему нельзя открыто признать, что герои у чудовищ их крадут? В этом нет ничего необычного. Гоблины и хобгоблины все время так делают. Правда, в основном хобгоблины воруют у гоблинов, но так устроена жизнь. Кому нужна вся эта ерунда относительно «по праву» принадлежащего Бариусу Жезла? Он думает, Штраум поспешит навстречу принцу и сам его вручит? Может, и гоблинам следовало отдать свои скудные богатства, потому что они «по праву» принадлежат Бариусу?
 Понятно, отчего принц так рассержен. Все сокровища его по праву, а никто из нынешних собственников до сих пор не выказал достаточной сознательности, чтобы это признать.
 – Двигаемся! – рявкнул Бариус. – На сон больше нет времени. Если мы хотим поймать моего коварного брата, надо выступать немедля.
 Принц успел сделать четыре шага, когда гном заметил:
 – Прежде чем срываться с места, может, стоит поинтересоваться, куда направился твой брат?
 Джиг показал. Бариус расправил плечи и, стараясь не встречаться глазами с гоблином, направился в указанную сторону. Дарнак, взяв в одну руку фонарь, другой закинул рюкзак на плечо и поспешил следом.
 – Не отставайте. Он будет нестись хорошей рысью, пока не выжжет большую часть гнева.
 – Ты уверен, что нам надо преследовать Рислинда в темноте? – Джиг трусил рядом с гномом. – Если мы подождем, пока не вернется солнце… оно ведь вернется, правда?
 – Ага, – отозвался гном. – Мне и самому не помешал бы хороший сон. Не волшебный. Но вон тот псих не успокоится, пока не настигнет братца, а если надо будет, то и веки себе вырвет, лишь бы не заснуть.
 – Даже зная, что Рислинд двинутый?
 Гоблин поморщился. Замечание получилось грубее, чем он хотел. В конце концов, волшебник тоже принц, и Дарнаку может не очень понравиться невежливость в адрес благородной особы.
 Но гном только хохотнул.
 – Безумцы в царственных семействах – столь же обычное явление, как крысиные какашки в амбаре с зерном. Бариуса мало волнует рассудок брата. Ему безразлична причина, по которой Рислинд выставил его на посмешище, он понимает лишь одно – его выставили идиотом. Если такое произойдет еще раз, Бариус не остановится, пока один из них не погибнет. – Более серьезным тоном Дарнак добавил: – Полагаю, саван доведется примерить именно ему. Хороший боец, но слишком импульсивен. А с могуществом чародеев не шутят. – Он обмакнул перо в чернильницу. – Хватит болтать. Сколько шагов мы прошли от того дерева с развилкой?
 Темп принца рисованию не способствовал, и гном со страдальческим лицом пытался отметить их передвижение прямо на бегу. Он до костяшек перепачкал пальцы в чернилах, а несколько капель прочертили лист пергамента крохотными реками. Даже когда перо протыкало лист, Дарнак не сдавался.
 – Всегда надо зарисовывать путь, – пыхтел гном. – Потому что на обратной дороге это сделать гораздо труднее.
 Джиг не потрудился напомнить, насколько бесполезной оказывалась карта до сих пор. Его слишком занимало происходящее под ногами. Благодаря фонарю он спотыкался чуть реже, но не намного. Свет плясал и качался при каждом шаге Дарнака, отчего гоблину казалось, будто деревья тоже шевелятся. Не раз Джиг ахал, когда воображение превращало низкую ветку в костлявую руку, протянувшуюся к его горлу.
 Он по-прежнему не мог понять смысл бесконечного состязания двух принцев. Если напряжение между ними столь велико, почему бы им не сразиться и не покончить с этим делом? Гоблины в такой ситуации обменялись бы оскорблениями да отходили друг друга дубинами или что там еще попадется под руку. И все, проехали. Тот, кто ушел на своих ногах, прав, а побежденный, если выживет, признает превосходство победителя. Чего тянуть-то?
 Увидев, как принц бесновался на стоянке, Джиг решил, что на этот раз братья все расставят по местам, лишь только отряд догонит Рислинда. Его это очень беспокоило. Без волшебника им не выбраться с нижнего уровня. В случае победы Бариуса получить помощь чародея будет затруднительно. Если схватка завершится так, как предсказывал Дарнак, станет ли Рислинд возиться с оставшимися? Выходит, при любом исходе поединка Джиг, в лучшем случае, рискует застрять во владениях Штраума.
 Может, вообще обойдется без драки? Самый лучший вариант, поскольку для возвращения домой оба принца нужны живыми. Если они таки решатся на бой, возможно, придется рассказать им, что Риана, а не Рислинд, забрала у Бариуса палец. Джигу не хотелось предавать Риану, но при таком раскладе у него оставался шанс выбраться живым. Эльфийка, конечно, бросится на него, принц бросится на эльфийку, а Джигу останется только ждать, кто окажется проворнее.
 Риана его поймет. Попытается убить, но поймет.
 Как ему не хотелось предавать ее! Из всех наземников только с эльфийкой гоблину удалось достичь хоть какого-то взаимопонимания. Принц слишком жаден, гном слишком занят своими картами и богом, а касательно мага Джиг мог только молиться, чтобы ему никогда не пришлось понимать Рислинда.
 – Это здесь вы встретили предателя?
 С момента выхода из лагеря Бариус ни разу не назвал брата по имени.
 Джиг огляделся. Вот брошенная им куча хвороста. Справа бледная круглая рана на дереве отмечает место, где Рислинд оторвал себе посох.
 – Да.
 Принц опустился на колено и стал рассматривать землю.
 – Подошвы у его сандалий гладкие, их трудно проследить, но я вижу, что он стоял здесь, разговаривая с вами. Дарнак, поднеси свет поближе.
 Гном, быстро нарисовав крестик, пометил его словом «Рислинд» и поспешил к Бариусу.
 – Вот, – указал принц. – Это мелкое углубление в земле, должно быть, след от посоха. Благодаря отпечаткам ног и посоха мы сможем выследить его даже в темноте. – Он рассмеялся. – Бедный мой брат. Силен духом, слаб телом. Он никогда не мог обойти меня в поле, даже опираясь на посох.
 Они ломились сквозь чащу, пока Джиг не потерял счет времени. В животе урчало, поле зрения сузилось до пространства под ногами. Мысли тускнели, тускнели, и вскоре он уже не сознавал ничего, кроме необходимости переставлять ноги одну за другой, одну за другой. Мозоли раздулись вдвое, а глаза жгла болезненная сухость. Гоблин хотел только одного – лечь. Долго ли еще до возвращения солнца? Кажется, они идут уже несколько дней. Несколько дней без пищи и воды, а передышки выпадают только на те долгожданные моменты, когда Дарнак категорически требует остановки, чтобы отлить.
 «Часто он это делает. Наверное, выпил слишком много гномского эля».
 Джиг видел, как гном несколько раз в течение пути прикладывался к бурдюку. Вероятно, только так ему удавалось сохранять рассудок, живя среди людей.
 – Странно, – размышлял вслух Бариус, – предатель бежал не в том же направлении, что и создание, которого мы выслеживали. Еще одно свидетельство того, что он знает нечто, чем не спешит делиться.
 «Возможно, он просто понимает, что преследовать существо, способное убить троих огров, это глупая затея».
 Как обычно, Джиг держал свои мысли при себе.
 – Он догадался, где прячется Некромант, – продолжал принц. – Позволит ли его искусство обнаружить местоположение Жезла? Сказания говорят, что Жезл Творения сокрыт для магического зрения, но зачем Рислинду еще сюда идти, если не для того, чтобы добраться до него раньше меня?
 «Кто догадался?!»
 Несомненно, Бариус уже переписал тот случай у себя в памяти. Видимо, оказаться обставленным собственным братом устраивало его больше, нежели признать себя обязанным гоблину.
 К утру лес начал редеть. Джиг заметил перемену, лишь когда стал реже спотыкаться. Свет нарастал постепенно, и он не мог сказать, когда впервые различил смутные серые очертания деревьев. Звезды над головой тускнели и исчезали, пока не осталось всего несколько слабых пятнышек.
 Бариус остановил их на опушке.
 – Смотрите.
 Джиг поковылял смотреть, куда указывает принц. Он потер глаза, пытаясь выгнать из них остатки сна. Одна часть его сознания воспринимала реальность картины, другая с той же уверенностью ее отрицала.
 – Странновато для драконьего логова, – заметил Дарнак. – А я повидал в свое время парочку.
 Гоблину пока не довелось повидать ни одного. Все ли драконы имеют привычку устраивать нечто подобное? При его, мягко говоря, ограниченных знаниях о мире вне туннелей Джиг не имел представления об устройстве драконьего жилища. Подергав Дарнака за рукав, он спросил:
 – А у всех драконов есть такое?
 – Это называется цветник. Впервые встречаю.
 Цветник впечатляет, признал гоблин. Он сел на землю и попытался охватить его взглядом.
 Пещера заканчивалась примерно в четверти мили от них. Вогнутая наподобие чаши стена вздымалась футов на тридцать и заканчивалась утесом с растущими на нем деревьями. Над его вершиной кружили большие птицы. Пусть птицы были такие же иллюзорные, как и небо, но приключенцы все равно слышали их резкие крики. Как бы ни потрясали образы, порожденные магией, все они бледнели в сравнении со Штраумовым садом. По стене пещеры тонкими змейками струилась вода. На полпути вниз ручейки сталкивались с магическим барьером и взлетали в воздух, где изгибались и завивались петлями друг вокруг друга, образуя сводчатый навес. Тонкое кружево, сотканное целиком из воды. Струйки разделялись снова и снова, пока не становились тонкими, как булавки. Узоры постепенно меняли форму. Бриллианты с замысловатыми гранями перетекали в конструкции из переплетенных овалов – и все это за счет движения водяных лучей.
 Красоту мерцающего купола подчеркивал ковер ползучих растений, облепивших скалу. Темно-красные цветы укрывали ее поверхность так плотно, словно сама скальная порода состояла не из камня, а из цветочных лепестков. Ветер прокатывал по ним волны, очень похожие на колыхание озера с рыбоящерами.
 Истинное произведение искусства раскинулось на равнине. Огромная цветочная фреска протянулась по меньшей мере ярдов на сто от скалы. Джиг недостаточно хорошо различал мелкие детали, но сразу определил сюжетный порядок живых картин. Слева распростер крылья большой зеленый дракон. Оранжевые и красные цветы складывались в пламя от его дыхания. За драконом располагалось изображение горы. И где только Штраум сумел добыть для нее цветы серого оттенка?
 Узкая белая тропинка вилась через центр сада к стене. Там, на высоте примерно десяти футов, зияло широкое овальное отверстие. Джиг сначала его не заметил из-за многочисленных лоз, будто занавес свисавших над входом. Входом в логово дракона по имени Штраум.
 Джиг сделал глубокий вдох, позволив сладостному аромату цветов заполнить ноздри. Глаза немедленно заслезились, и гоблин трижды чихнул.
 – Извините, – робко пискнул он, когда Бариус метнул на него сердитый взгляд.
 – Вход находится над землей и достаточно широк, чтобы дракон мог влетать и вылетать беспрепятственно. – Принц, выпятив грудь и задрав эспаньолку, оглядел отряд. – Нам следует приготовиться.
 Джигу требовалась только одна подготовка – крепкий долгий сон. И, может быть, что-нибудь съесть. Попить бы тоже не помешало. Интересно, годится ли для питья вода из кружевного купола?
 – Вперед. Пока окончательно не рассвело.
 Выхватив меч, Бариус поспешил к саду. Гоблин ждал. Он хотел выяснить, не затаился ли кто-нибудь в засаде, готовый выскочить и убить того, кто сунется первым. Да и встречать опасность плечом к плечу с принцем Джиг вовсе не планировал. Бариус добрался до края фрески без приключений. Дубина гнома подтолкнула гоблина в спину, и ему волей-неволей пришлось двигаться к драконьему логову.
 В саду Джига ждало новое открытие. Все цветочное поле окружала узкая полоса голубого огня. В красном свете восходящей зари язычки пламени были почти невидимы. Пылающая ограда также разделяла отдельные части фрески. Вон там маги сражаются у ворот черной башни. На другой картине летит сквозь облака дракон в синей чешуе. Гоблин, припомнив, как Рислинд объяснял легенду об Эллнорейне, счел сюжеты фрески изображением битв тех далеких времен.
 Крохотная треугольная шпалера, пристроенная в углу одной из больших клумб, заставила Джига расплыться в улыбке. Отряд гоблинов противостоял большому, похожему на кошку существу. Естественно, гоблины проигрывали, но он все равно не расстроился. Напротив, он даже испытал необычайный прилив гордости, увидев свой народ у Штраума в цветнике. Он почувствовал, что он тоже часть истории.
 Наклонившись поближе, Джиг обнаружил крохотные темно-синие цветы с круглыми, похожими на мячик верхушками. Они изображали потоки гоблинской крови. Он потерял равновесие и рухнул, одной рукой смяв брюхо троллю, а другой расплющив конец змеиного хвоста. Поднялось новое облако пыльцы, вызвав у него второй приступ чиха.
 Дарнак сгреб его за локоть и поставил на ноги.
 – Вперед. Вот отыщем драконий клад, тогда будет на что отвесить челюсть.
 На тропинке, ведущей через сад, росла странная разновидность белой травы с необычайно низкими и мягкими стеблями. Джигу казалось, будто он ступает по перьям. Пещера приближалась, а на них до сих пор никто не напал. Разумеется, если магия Штраума способна создавать такие сложные водяные скульптуры и гигантские цветочные фрески, его сил с запасом хватит еще на несколько заклинаний, предназначенных для отваживания непрошеных гостей. Бариус, одержимый погоней за братом, не почесался проверить тропу на предмет ловушек. Ну, он все равно шел первым. Случись что, ему первым и достанется.
 Вопреки всем тревогам Джига, они беспрепятственно добрались до стены. Дарнак извлек из рюкзака моток веревки и протянул ее Риале, самой легкой в отряде. Эльфийка вскинула брови и отступила назад.
 – Сунуть туда голову, чтобы мне ее поджарили? Благодарю покорно.
 – Там мой брат, девица. – Бариус указал на вмятину в траве, по-видимому оставленную концом посоха. – Я победил всех врагов и раскрыл все ловушки, с которыми мы сталкивались, и твое упрямство меня не остановит.
 Джиг наклонил голову. Значит, уже сам победил все и вся? Судя по голосу, принц в это верил. И он убьет Риану, если она станет и дальше отвечать ему в том же духе.
 – Я пойду. – Гоблин выхватил веревку у Дарнака. – Подсадите меня.
 Взбираясь гному на плечи, он несказанно удивлялся собственному порыву. Гоблины же трусы – это помогает им выжить. Тогда зачем, спрашивается, его понесло прямехонько в драконью пещеру?
 «Все просто: я голоден, я устал и у меня нет настроения ждать, пока они еще целый час изведут на препирательства».
 Наверное, храбрость сродни нетерпению. Кроме того, чем скорее Джиг уберется подальше от цветов, тем быстрее у него перестанут слезиться глаза.
 Нащупав пальцами край входа, он с небольшой помощью принца и Дарнака закинул за него ногу. Такой маневр оказался до некоторой степени ошибочным. Гоблин больно прищемил весьма чувствительную часть собственного тела. Быстро подтянув вторую ногу, Джиг закатился в пещеру.
 Он перекувырнулся через несколько зеленых плетей, оборвав одну из них, и следующую минуту провел, освобождая ноги от ее цепких колец. Тишина. Внизу замерли приключенцы. Наверное, ждали, не погибнет ли гоблин ужасной смертью. Оглядываясь кругом, Джиг думал о том же.
 На полу туннеля лежала пара мертвых троллей. Из дыр в грудных клетках вились струйки дыма. Бариус угадал. Его брат действительно наведался сюда.




 ГЛАВА 14
 ШТРАУМ ПРЕДОТВРАЩАЕТ ВОЗМОЖНЫЙ БУНТ


 Огры по сравнению с ними были помельче. И значительно привлекательнее. Тролли походили на гибрид гигантского человека и гнилого яблока. Их голая морщинистая шкура проминалась от прикосновения, а пахли они тухлыми яйцами. Благоухание паленой плоти, несомненно, указывало на действия волшебника.
 Большинство известных Джигу тварей, получив в грудине дырку размером с лаз для некрупного гоблина, обыкновенно утрачивали способность к дальнейшему передвижению. Он для надежности попинал обе туши. Тролли не отреагировали, хотя от глаз ближайшего из них, недовольно жужжа, взвились несколько мух.
 Клякса оттолкнулся от плеча. Щелкнув на лету лапами, он приземлился на лоб тролля. Крупная муха, звеня крылышками, билась в его хелицерах.
 Джиг с завистью наблюдал, как его питомец готовит себе завтрак. Даже насекомые начинали казаться приемлемой пищей. Взгляд гоблина переместился на огромные тела. Традиционно первый кусок доставался победителю, но Рислинд отчего-то не посчитал нужным насладиться законной добычей. У самого Джига потекли слюнки. Он не обнаружил поблизости дров для растопки, а сырая троллятина с очень большой вероятностью могла плохо сказаться на здоровье. Хотя, при ближайшем рассмотрении, мясо вокруг дыр обуглилось до заманчивой корочки, и запах был уж не хуже, чем от пережаренного червя-падальщика…
 – Что ты там так долго?
 Джиг насторожил уши. Торопливо сглотнув, он отозвался на гномий шепот:
 – Искал, куда привязать веревку. Вручную мне вас не поднять.
 Гоблин вытер губы и внимательно осмотрел вход. Ни сталагмитов, ни крупных камней, ничего, пригодного для надежного крепления. Взгляд его вернулся к телам. Они и впрямь очень большие.
 Джиг обмотал веревку вокруг их поясов. Надо же, как полезны бывают дохлые тролли! Доводилось ли Голаке готовить троллиное мясо? Надо бы прихватить с собой немного для ее котла. Если, конечно, Джигу самому удастся прожить достаточно долго.
 Гоблин просунул голову сквозь растительный занавес.
 – Готово.
 Втянувшись назад, он обхватил трупы, добавляя свой скудный вес к их массе.
 Первым появился Бариус, за ним Риана и, наконец, Дарнак в доспехах и с рюкзаком. Под его тяжестью мертвые тролли медленно поехали к выходу из пещеры. Только услышав жалобный писк Джига, принц с эльфийкой догадались вцепиться в веревку. Гном имел все шансы рухнуть вниз, приняв на себя парочку громадных тел и гоблина в придачу.
 – А вот это уже нормальное драконье логово, – оценил Дарнак. – В моем вкусе.
 Он быстренько запалил фонарь и вытащил принадлежности для составления карты. Пока Джиг сматывал веревку, гном с довольным видом измерял шагами ширину туннеля.
 – Ровно двадцать пять. Отнимаем примерно три-четыре шага на зазор. Хм. А у этой твари очень неплохой размах крыльев.
 Гоблин взглянул на низкий потолок. Всего на несколько футов выше Бариуса. Если Штрауму приспичит вылететь на утреннюю прогулку, отряд не найдет места, где укрыться. Летящий дракон походя размажет их всех по стене.
 – Быстро, – скомандовал принц. – Мой брат не мог уйти далеко. Мы догнали его и скоро настигнем предателя. – С натянутой улыбкой принц добавил: – И он любезно приведет меня к Жезлу Творения. За такую услугу, я, пожалуй, могу и смягчиться.
 Ага, а после Штраум примет их с распростертыми объятиями и вручит Бариусу Жезл Творения в качестве именинного подарка. Какова смерть в драконьем пламени? Гореть ужасно больно, но рассказывают, что дыхание Штраума необычайно жаркое и жертва в секунду сгорает дотла.
 – Мне остаться сторожить вход? – Джиг нервно облизнулся. – Надо же проследить, чтобы никто не вошел следом.
 «И удрать как испуганная мышь, как только Штраум вас всех прикончит».
 – В смысле, против дракона от меня мало толку, – добавил он, стараясь изобразить услужливость.
 – Ты пойдешь с нами. – Решительный тон Бариуса задушил его надежду на спасение. – Коли на то пошло, дракон потратит драгоценные секунды на тебя, что даст нам время провести атаку. Этим ты нам полезен, гоблин.
 – А-а, – только и смог сказать Джиг, потрясенный таким доверием.
 По мере продвижения вперед туннель становился теплее. Как выглядит логово дракона? Существо, изрыгающее огонь, вероятно, любит тепло. Есть ли там костры и факелы? Еще драконам полагается иметь большие кучи сокровищ. Они их используют как гнезда. На первый взгляд, вроде бы неудобно, но смысла не лишено. Возможно, они поступают как Джиг, который всегда спал, прижав свое немногочисленное имущество к животу. У спящего украсть что-либо труднее, если для этого нужно скатить его с вещи.
 Самому Джигу этот метод приносил не много пользы. По правде говоря, ни один гоблин ни разу не позарился на пожитки спящего заморыша. Сначала они его будили. Проснуться от пинков и ждать в сторонке, пока более сильный сородич перетряхивает твои вещи, – занятие не из приятных. Но зато, в отличие от обворованных во сне, он знал, кому следует мстить.
 Ноги привычно ступали по славному прочному камню. Как хорошо по нему убегать! Земля не шевелится под подошвами, и корни не норовят поймать тебя за пятки.
 Джиг прянул ушами. Впереди раздался шум. Слишком слабый для более ясного определения. Эдакий длинный шепот. Слишком гладкий и ритмичный для живого голоса. И тем не менее знакомый. Гоблин на ходу нервно теребил клык.
 – Я что-то вижу. – Дарнак поднял фонарь и направил луч вперед.
 Вскоре и Джиг увидел призрачное голубое свечение дальше по туннелю. По кивку Бариуса гном прикрыл створку фонаря.
 Пока глаза гоблина медленно приспосабливались к темноте, уши навострились. Прошедшие несколько дней не прошли для Джига даром. Он выучился распознавать каждый звук, издаваемый членами отряда: стук сапог принца, мягкую, почти беззвучную поступь Рианы и звон подкованных каблуков Дарнака. Джиг различал их всех. Он знал, где находится Бариус, по звуку его дыхания, тогда как Дарнак имел склонность всхрапывать при каждом третьем-четвертом выдохе. По мере приближения к свету гоблин видел все лучше.
 Широкая решетка загораживала конец туннеля. От потолка до пола тянулись черные железные прутья толщиной с Джигово запястье, перехваченные плоскими поперечинами с широкими заклепками. Неприятно заостренные окончания прутьев, напоминавшие здоровенные наконечники копий, уходили на несколько дюймов в камень пола. Гоблин поневоле представил, как такая решетка с грохотом опускается на него. Он поморщился.
 – Внимание, – прошептал Бариус. – Лежбище зверя.
 Джиг подобрался поближе и заглянул через прутья. Сразу за решеткой туннель раздавался в стороны, и наконец стал виден источник непонятного шепота. Дальнюю половину пещеры заполняло хрустальное озеро. По сравнению с местом обитания рыбоящеров оно выглядело маленьким прудом. Вода слабо колыхалась, омывая берег мелкими волнами. Их-то шелест, непривычно частый и тихий, и сбил гоблина с толку, не позволив сразу распознать знакомый звук.
 Берег был покрыт слоем черного песка. Пляж простирался почти до решетки. По краю пещеры тянулась полоса синего пламени, точно такая же, как и в саду. Ее свет отражался в крошечных гранях песчинок, отчего весь берег мерцал, словно ночное небо. Переключив внимание на стены, Джиг, как и обещал гном, благоговейно отвесил челюсть.
 По всему периметру шли ряды вырубленных в камне полок. Каждая полка ломилась от… скажем, добра. Гоблин не решился бы назвать это сокровищами. Правда, один из рядов сверкал золотыми и серебряными монетами всех форм и размеров, сложенными в аккуратные столбики. Но в Штраумовом кладе им отводилась отнюдь не первая роль.
 Основной элемент декора составляло оружие. Мечи висели между полок. Одни клинки – длиннее гоблина, другие – тоньше травинки. Джиг видел мечи, усыпанные драгоценными камнями, мечи, лишенные всяких украшений. Мечи с полированными стальными лезвиями и мечи из кованой бронзы. Он даже разглядел один, чей клинок на вид был сделан из стекла.
 «Долго ли продержался хозяин  такого  меча?»
 Целый ярус занимала обувь. Большей частью парами, но там и тут Джигу попадались на глаза одинокий сапог или сандалия. Впервые он ненадолго почувствовал себя жадным, как принц. Не будь перед ним решетки, гоблин помчался бы к полкам и схватил первую попавшуюся пару. Хватит страдать от разбитых пальцев, стертых пяток и сломанных когтей. Его старые, высохшие от времени сапоги тоже, несомненно, удачная находка, но там, за решеткой, перед ним лежали настоящие обувные сокровища. Не попросить ли дракона дать ему немного времени, пока он подберет подходящую пару? Вон ту, например, синюю, с белой меховой оторочкой поверху и нарисованными по бокам красными языками пламени. Это же тот самый эффектный стиль, за который любой гоблин способен пожертвовать жизнью. Чужой, в смысле.
 Тут лежали шлемы и луки, книги и драгоценные камни. Содержимое одной полки Джиг поначалу принял за плюмажи, но затем с удивлением распознал в них ряды писчих перьев.
 – Сколько барахла, – пробормотал Дарнак. – То есть помимо золота. А вон то фазанье перо мне бы подошло. Таким можно сделать несколько прекрасных карт. Интересно, кончик у него не размочалился?
 – Найди Жезл, – перебил Бариус. – Как только Жезл окажется в наших руках, можешь брать себе все, что пожелаешь. Но сначала Жезл.
 Риана откашлялась.
 – А как он выглядит?
 Никто не ответил.
 Джиг подавил внезапный приступ смеха. Взглянув на эльфийку, он прочел в ее глазах явное изумление и недоверие.
 – Вы не знаете?
 – Жезл был спрятан здесь тысячи лет назад. Ни один человек с тех пор его не видел, а барды старых времен не считали нужным описывать его в песнях. – Гоблину показалось или Бариус действительно покраснел? – Я полагал, что мой брат сможет узнать его с помощью своего искусства.
 – Я там углядел кучу боевых посохов, возле уреза воды, – заметил Дарнак. – Не может ли Жезл быть спрятан среди них для маскировки?
 Принц потер руки, как человек готовящийся приступить к пиршеству.
 – Наша задача проста. Мы должны обыскать логово дракона, прежде чем тот вернется.
 Он оглядел решетку с видом оскорбленного достоинства. Надо же, кто-то посмел воспрепятствовать исполнению его героической миссии, да еще и таким примитивным способом. Все ждали, пока его высочество снова заговорит. Принц молчал. Он понятия не имел, как попасть в пещеру.
 Дарнак ухватился за один из прутьев и резко дернул. Прижавшись щекой к решетке, он уставился в потолок, откуда ей следовало бы опускаться и куда подниматься.
 – Ни цепей, ни шестерней не видно. Должно быть, механизм с другой стороны.
 Джиг нахмурился. Если механизм на другой стороне, а пещера пуста, кто перекрыл вход? Риану, видимо, посетила та же мысль.
 – Мы уверены, что внутри никого нет?
 Она посмотрела на гоблина, гоблин на нее, и оба попятились.
 – Меня не остановить железными прутьями, когда я подошел так близко. – Бариус скрестил руки на груди в царственной решимости. – Дарнак, открой ворота.
 Вместо ответа гном схватился за бурдюк. Он уже успел прикинуть общий вес сооружения и нуждался в изрядном глотке для подкрепления мужества. Пока он вытягивал пробку зубами, со стороны пещеры раздался голос:
 – Возможно, я смогу помочь тебе, братец.
 – Предатель! – Бариус бросился к решетке, как только волшебник появился в поле зрения. – Даже отец не поднимет на меня руку за то, что я отниму у тебя жизнь. После  этого! –  Он просунул между прутьями искалеченную левую кисть.
 Рислинд нахмурился. Безумный или не безумный, а претензии по поводу отсутствия пальца он счел несколько странными. Джиг лихорадочно искал способ заставить обоих сменить тему.
 Риана его опередила.
 – Волшебник внутри логова, – указала девушка. – Должно быть, именно он опустил решетку.
 – Действительно, в этом есть смысл. – Бариус убрал руку. – Может, ты и обставил нас с сокровищами, но ты не можешь покинуть это место, пока не победишь нас в бою. Прячься за этими воротами сколько хочешь. Ты не можешь ждать вечно.
 – Какой обидный тон, братец. – Рислинд взялся за два прута. – По правде говоря, я ничего никуда не опускал. Тем не менее, полагаю, я в силах помочь тебе.
 Он прикрыл глаза и сделал несколько глубоких вдохов. Джиг видел розовое свечение его зрачков даже сквозь прикрытые веки. Железные прутья заблестели, словно Рислинд задумал отполировать их с помощью магии. Два из них, зажатые в руках волшебника, покрылись еле заметной рябью.
 Чародей выпустил решетку. Улыбаясь всем присутствующим, он постучал пальцем по обоим центральным прутьям. Они, превратившись в текучие струи, раздвинулись к стенам туннеля. Плоские железные поперечины потекли на пол. Вскоре вместо непроходимой железной решетки вокруг входа в пещеру кружилось кольцо наподобие тех, что складывались снаружи в водяные узоры. Только жидкость в нем имела черный цвет.
 – Иллюзия, – Рислинд сунул руки в рукава одеяния, – чтобы остановить слабых умом.
 Меч принца с шипением вылетел из ножен.
 – Сталь, чтобы остановить слабых сердцем.
 – Ох, братец. – Чародей сокрушенно покачал головой. – Столь храбр и столь предсказуем.
 Глаза его полыхнули, и клинок Бариуса исчез по самую гарду. Принц отшвырнул бесполезную рукоять.
 – Ты всегда был трусом.
 – А ты так и не научился приходить к компромиссу. Вот почему даже гоблин победил тебя в поединке. Твои «честь» и «благородство» – цепи, сковавшие тебя. Если бы гоблин оскорбил меня, я бы его уничтожил. – Он улыбнулся Джигу, напоминая ему, что он и есть гоблин, оскорбивший волшебника, и этого гоблина ждет долгая, мучительная смерть. – У бедняги просто не осталось бы шансов, впрочем, как и у меня, прими я твой вызов «честно», меч на меч.
 С кривой улыбкой Рислинд добавил:
 – Но меча тебе, похоже, не хватает, братец. На, возьми.
 Чародей бросил принцу кинжал. На полпути между ними оружие превратилось в шипящую змею. Дубина гнома сбила ее наземь, прежде чем та успела укусить. Змея отскочила от стенки туннеля и со звоном упала на пол, снова став кинжалом. Бариус схватил его.
 – Дарнак, помоги мне сразиться с его гнусным колдовством.
 Гном посмотрел на обоих братьев. Сейчас они почти не отличались друг от друга. Одно и то же выражение на лицах, одинаково стиснутые челюсти и одинаково сощуренные глаза, светящиеся одинаковой решимостью.
 – Нет, я не могу этого сделать.
 В ответ на разъяренную гримасу принца он пояснил:
 – Я служил твоему отцу дольше, чем ты живешь на свете, и не собираюсь рассказывать ему, как убивал одного из его сыновей. А если у вас есть хоть одна капля мозгов на двоих, вы прекратите маяться дурью и займетесь делом. У нас, гномов, говорят: «Не то дело, чтоб руду сыскать, а то дело, чтоб из шахты достать».
 Плеск воды изменился. Что-то потревожило волны, нарушив их ритмичный бег. Джиг уставился на озеро и заметил смутную тень, всколыхнувшую отражение огненной полосы. Она двигалась к берегу и по мере приближения становилась все отчетливей. По озеру побежала рябь, и из воды поднялась огромная голова. Пароксизм ужаса пронзил Джига от кончиков ушей до пят.
 – Дракон, – произнес гоблин.
 Вернее, попытался произнести. Во рту слишком пересохло, а язык перестал слушаться.
 Бариус, по-прежнему высматривавший слабину в защите брата, появление Штраума прозевал. Дарнак, напротив, сразу увидел выползающего из воды дракона.
 – Вот и мне нашлось чем заняться, – объявил он. – Решайте ваши проблемы по-быстрому, мальчики. Я собираюсь побаловать себя отбивной из драконятины.
 Принц наконец узрел хозяина пещеры.
 – С нашим делом разберемся позже. В данный момент надо покончить с общим врагом.
 Вращая над головой дубиной, гном помчался по черному песку навстречу мокрому дракону. Бариус незамедлительно присоединился к нему. Его кинжал на фоне громадного чешуйчатого тела смотрелся несколько анекдотично.
 Джиг оглянулся на Риану. Глаза их встретились, и они кивнули друг другу в молчаливом согласии. Оставив людей и гнома принимать геройскую смерть, гоблин с эльфийкой понеслись обратно по туннелю так быстро, как позволяли ноги.
 – «Покончить с общим врагом», – выдохнула Риана, на бегу передразнивая безупречную дикцию Бариуса. – Наверное, он надеется, что Штраум ухо-хочется до смерти, как только увидит его с ножиком. Чудо, как люди вообще до сих пор не перевелись.
 Джиг берег силы для бега, а не разговоров. В широком туннеле он всего пару раз стукнулся об стены и лишь слегка ободрал плечо. Риане, менее привычной к темноте, приходилось труднее. Она то и дело падала и каждый раз, поднимаясь на ноги, ругалась не хуже гнома.
 «Я должен ее подождать».
 Другая часть Джига отвергала эту мысль, резонно напоминая: «Если Риана позади, это еще одно препятствие между мной и драконом».
 Не слишком благородно, но относительно благородства гоблин полностью разделял мнение Рислинда. Как раз за разом мастерски демонстрировал Бариус, благородство – первый шаг к самоубийству.
 В данном случае ему, наверное, все-таки стоило подождать эльфийку или даже пропустить ее вперед. Да, гораздо лучше, если он сам двинется по туннелю  за  ней. Тогда она первая встретится с огромной фигурой, маячившей на фоне выхода.
 Джиг стиснул зубы и, игнорируя судороги в ногах, побежал быстрее. Он маленький и тощий. Крупные существа, как правило, медлительны. Если гоблин окажется достаточно проворен, ему удастся проскользнуть мимо твари, кем бы она ни была.
 Гоблин не оказался достаточно проворен. Да и тварь понятия не имела, что по правилам должна быть медлительной. Джиг даже не успел сообразить, в какой момент длинная рука метнулась в его сторону и сцапала за набедренную повязку. Веревочный пояс врезался в диафрагму, перегнув его пополам и перехватив дыхание. Гоблин всхрюкнул. Рука без усилий оторвала беглеца от пола. Джиг попытался разогнуть могучие пальцы, но не сумел извернуться, чтобы схватить хоть что-либо у себя за спиной.
 Он лишь царапнул по запястью этого существа, ощутив под когтями чешую, но вырваться не смог.
 Джиг обнаружил себя медленно разворачивающимся лицом к твари. Увидев, кто его держит, он перестал биться и сосредоточился на том, чтобы выглядеть маленьким и безобидным. Теперь гоблин знал, за кем гнался Бариус, пока не переключился на Рислинда.
 Существо оказалось ниже огра на целую голову. Несмотря на это, Джиг с радостью бы вышел против трех огров разом, нежели против поймавшей его зверюги. Темно-бронзовые чешуйки размером с крупные монеты покрывали большую часть ее тела. На животе и на груди они имели более светлый оттенок. Ноги, устроенные как задние лапы животных, тварь подгибала к животу, когда садилась. Длинный хвост помогал сохранять равновесие и, пока Джига рассматривали, мотался туда-сюда, бился о стены зазубринами на конце. Похоже, существо не испытывало ни малейшего неудобства от этих сокрушительных ударов.
 Голова выглядела миниатюрной версией головы дракона, вылезавшего из озера. Джиг лишь мельком успел разглядеть Штраума и не чувствовал желания узреть поближе. Белые загнутые зубы обрамляли длинные плоские челюсти. Глаза с узкими зрачками сияли золотом. Позади маленьких ушек с кисточками закручивались в спирали двойные рога.
 Гоблин взглянул на ноздри существа, наблюдая, как они расширяются и закрываются в такт дыханию.
 «Может ли оно выдыхать огонь?»
 Джиг поспешил отогнать эту мысль, опасаясь, как бы один из богов не услышал и не удовлетворил его любопытство.
 По спине протопали горячие лапки. Вывернув шею, гоблин увидел Кляксу, спешащего к тому месту, где раньше на поясе висел кошель. В свое время огненный паук сражался с яростью загнанного в угол пещерного кота, лишь бы не оказаться посаженным туда. Столкнувшись с такой тварью, Клякса явно решил пересмотреть свое отношение к затворничеству.
 – Не трепыхайся, малыш, – произнесло драконоголовое существо. Голос, судя по звуку, мужской, но никаких признаков пола на обнаженном теле углядеть не удалось. Вероятно, драконы устроены не так, как гоблины. Джиг не стал лезть с уточнениями. – Как только я поймаю твоего друга, мы вернемся к Штрауму.
 Дыхание веяло запахом гнилого мяса. Гоблин задумался было о том, чем питается поймавшая его тварь, и снова решил, что ему это вовсе не интересно.
 Топот ног Рианы раздавался все ближе и ближе. Вот эльфийка упала, запнувшись, затем шаги возобновились, и одновременно с ними из глубины туннеля донесся ее голос:
 – Убью тебя, Джиг! Бросить меня решил, да? Я сдеру с тебя по полоске кожи за каждый синяк. Все равно ты мне палец должен.
 Ему почти хотелось предоставить ей шанс отомстить. Не задумываясь о последствиях, он сложил ладони рупором и поднес их ко рту.
 – Риана, беги!
 Золотой глаз повернулся в его сторону. Джиг благоразумно умолк.
 – Очень хорошо, – сказал зверь. – Тогда соберемся.
 Он прижал гоблина к чешуйчатому боку, и Джиг почувствовал движение мощных мускулов – драконоголовый прыгнул. Когтистые лапы царапнули стену и снова послали тело на двадцать футов вперед, где зверь, пролетев изгиб туннеля, оттолкнулся от противоположной стены. Еще три прыжка, и они оказались там, где стояла Риана, не зная, в какую сторону бежать.
 Даже если бы она рванула с места, как только услышала предупреждение, выиграла бы лишь несколько секунд. Так же легко, как Клякса ловит муху, существо сцапало эльфийку когтями за тунику, прижало к другому боку и, слегка сбавив темп, продолжило путь к пещере Штраума. Борясь с позывами к рвоте и выжидая, пока многочисленные туннели перестанут вращаться, Джиг расслышал, как Риана процедила:
 –  Ненавижу  это место.
 Зверь сбросил гоблина с эльфийкой на песок. Он был так уверен в себе, что даже не счел нужным отобрать меч у Джига и нож у Рианы. В какой-то момент девушке удалось вывернуться и полоснуть его по плечу. Она могла бы с тем же успехом попробовать резать каменные стены.
 – А-а, ваши товарищи вернулись. – Бронзовое тело Штраума покоилось, наполовину погруженное в озеро. Передние лапы утопали в песке, а длинная шея поднялась ровно настолько, чтобы взглянуть на новых пленников. – Я тут показывал вашим спутникам мою коллекцию походных горшков. Столько приключенцев берут их с собой! Очень предусмотрительно в плане маскировки. Так от них остается гораздо меньше следов. У меня сто тринадцать экземпляров. Нет, сто четырнадцать, считая принесенный его высочеством. Посмотрите, как точно встает на место крышка. Гениально! Полагаю, что над этой красотой потрудились эльфийские мастера.
 Штраум всмотрелся в золотой узор. Горшок принца выглядел в когтях дракона фарфоровой бусиной.
 – Попрошу одного из моих детей вычистить. Цветам всегда пригодится лишнее удобрение. – Он наклонил трофей. – Хотя этот не особенно искусный. Художественный стиль отсутствует. Видите вон тот голубенький на третьей полке? Он принадлежал повелителю варваров по имени Теринор.
 Указанный им горшок покрывали переплетенные между собой изображения здоровенных мускулистых мужчин и женщин с руками, вытянутыми так высоко, будто они пытались достать до неба. Широкий край был обит кожей и отделан драгоценными камнями. Когда владелец сидел на нем, понял Джиг, эти нарисованные люди словно поддерживали его.
 Более обшарпанную вещь гоблину редко доводилось встречать. Он испытал прилив жалости к несчастным держателям варварской задницы.
 – Очень мило, – заметил принц резким тоном. – А теперь, когда весь отряд в сборе, возможно, ты перейдешь к вопросу о нашей смерти. – Они с Дарнаком стояли по другую сторону от дракона. Рислинд забрал их оружие и с улыбкой наблюдал за происходящим. Как понял Джиг, в отличие от остальных волшебник пленником не является.
 – Ой, но мне же так редко удается с кем-нибудь побеседовать, – возразил Штраум. Голос дракона рокотал подобно землетрясению, хотя раздвоенный язык и придавал ему легкую шепелявость. Говорил он по-человечески. – Большинству пришельцев не удается пройти дальше владений владычицы мертвых. А отыскать ее саму могут и вовсе единицы. Я так веселился, наблюдая, как вы это проделали.
 Он кивком головы указал на два маленьких прудика неподалеку от берега. Джиг сперва на них даже внимания не обратил. Каждый окружала невысокая защитная стена из прозрачных хрустальных кирпичей. Поверхности водоемов удивительным образом хранили зеркальную неподвижность. Заглянув в ближайший пруд, гоблин вместо отражения драконьей башки увидел вращающуюся колонну воды в центре пустой комнаты. Рядом с огромным троном лежал маленький труп. «Некромант». Как он мог разглядеть столько деталей, когда в тронном зале стоит непроглядная темень?
 Присмотревшись, Джиг разглядел разноцветные искорки, мерцавшие на глади водяного зеркала. Теперь гоблин понял назначение мозаичных плафонов в «сверкающей комнате» и тронном зале. Штраум наблюдал за ними, вероятно, с того первого столкновения, когда Джиг предал своего капитана.
 Пока гоблин боролся с новой волной страха, дракон приступил к коллекции фонарей и ламп.
 – Видите вон ту лампу с ручкой в форме обнаженной восьмирукой женщины? Она принадлежала Эрику Евнуху. В свое время ему довелось побывать в рабстве у какого-то восточного императора. Когда он сам выбился в люди, то велел оформить все, чем владел, в стиле «голая баба с арбузными сиськами». Лично я считаю это ярким примером сверхкомпенсации. – Опустив голову к Бариусу, он доверительно поинтересовался: – Скажи мне, женщины с такими пропорциями действительно существуют у вашего народа? Если так, способны ли они к прямохождению, как другие представители вида?
 – А где в своей прекрасной коллекции ты держишь Жезл Творения, о великий червь? – спросил принц, игнорируя вопрос.
 Гулкий хохот сотряс пещеру. От колыхания драконьей груди по озеру пошли волны с белыми барашками. Джиг прижал уши, пытаясь заглушить хотя бы самые громкие звуки. Ужасный смех. Ярость и горечь сочетались в нем с искренним весельем. Голова Штраума, по-змеиному скользнув по песку, остановилась в полушаге от Бариуса.
 – В этом-то и заключается величайшая шутка Эллнорейна. Шутка, сыгранная в равной степени и с вами, и со мной. – Его голос упал до шепота, хотя от этого шепота волосы принца отдувало назад. – У меня его нет.
 – Нет?! Ты же страж! – возмутился Бариус. – Он должен быть у тебя. Это уловка! Ты пытаешься меня одурачить.
 Он оглядел пещеру, шаря взглядом по полкам.
 – Никаких уловок, братец, – произнес Рислинд. – Видишь ли, у Эллнорейна не было выбора. Жезл надлежало обезопасить даже от самых могущественных приключенцев. Первым делом для этого требовалось поймать самое могущественное из известных ему существ и заключить сюда, в сердце горы. Он не ошибся – за тысячи лет ни один отряд не пережил встречи со Штраумом.
 Эллнорейн знал, что Жезл станут искать. Он предвидел появление слухов о богатстве и славе, которые привлекут авантюристов со всего света на поиски Жезла Творения, причем все они будут мечом и магией пробивать себе дорогу именно к тому, кого считают хранителем сокровища. Многие погибнут по пути сюда. Другие сбегут после нескольких столкновений. Редкие счастливчики проживут достаточно долго, чтобы снова увидеть солнечный свет.
 – Они-то видят свет, – проворчал Штраум. Когти его начали месить песок. Перед Джигом встала картина тысячелетнего запаса приключенцев, распущенного этими когтями на полоски мяса. – А я заперт здесь. Один. И так долго, что уже не могу вспомнить, каково это – быть свободным.
 Из ноздрей дракона появились облачка черного дыма.
 – Я могу создать целый мир иллюзий, но не в силах пробить эти стены. Все наваждения вселенной не изменят того факта, что я пленник. Обычную гору я бы смолол в порошок и развеял по ветру, но Эллнорейн, чтоб ему мерзнуть в самой глубокой яме ледяного ада темных эльфов, сотворил эти пещеры и туннели с помощью Жезла. Созданная Жезлом скальная порода устойчива к любой магии низшего уровня, включая мою собственную. Только Жезл способен освободить меня.
 Рислинд, пригнувшись, прошмыгнул мимо его пасти. Вероятно, он опасался, как бы дракон с расстройства не выпустил струйку огня.
 – Вот почему Эллнорейн не мог оставить Жезл здесь, – объяснил чародей. – Штраум, будучи существом сотворенным, не в силах воспользоваться им самостоятельно. Но, как все драконы, он собирает сторонников – троллей, огров и прочих тварей, которых вы еще не видели. Для них Жезл доступен. В конце концов, кто-нибудь из них мог бы освободить дракона с его помощью или украсть его для собственных целей. Жезл пришлось спрятать так хорошо, чтобы никто не смог найти.
 – Почему бы тогда просто не заключить его в гору? – подал голос Дарнак. – Зачем вся эта ерунда с туннелями и чудовищами? Эллнорейн должен был знать, что в такие места авантюристы слетаются, как нищие на бесплатное угощение.
 – Магия Жезла – как живое существо, – пояснил Рислинд. – Предоставленная сама себе, она бы стала просачиваться в гору. Последствия были бы… достойны сожаления. Жезл требовалось оставить там, где чар никто бы не заметил.
 Штраум вздохнул, наполнив воздух дымом.
 – Будь Жезл у меня, я бы вручил его вам с моим благословением и отпустил восвояси. Я отдал бы вам все свое золото и все сокровища, какими владею, если бы вы освободили меня. Знаете, как дьявольски  скучно  мне здесь? Некоторое время я пытался общаться с другими существами. Огры не говорят ни о чем, кроме драк и еды, а тролли слишком шустрые. Все время норовили у меня что-нибудь стянуть, и я устал их изничтожать. Запах горелой троллятины – один из самых тошнотворных на свете.
 Джиг не согласился с ним, припомнив уборку сортира. А трупы в начале туннеля пахли очень даже ничего. Особенно на голодный желудок.
 Я стал учиться магии по собранным мною книгам. Вы не представляете, как сложно спалить волшебника, не повредив книгу. Ваши расы почему-то все время используют для книг горючие материалы. Хотя был тут один персонаж – талантливый, надо сказать, парнишка, – так у него заклинания были выгравированы на бронзовых пластинах. Тяжелый фолиант, но сохранился прекрасно.
 Гоблин, последив глазами за новым дымовым колечком, живо представил себе участь владельца бронзовой книги.
 – Так я убил столетие или два. Но слишком скоро мое искусство достигло высот, какие и не снились приходившим ко мне волшебникам. Удовольствие потеряло вкус. И тогда я создал своих детей.
 Драконоголовое существо шагнуло вперед. Вскинув голову, оно самодовольно напыжилось под гордым взглядом Штраума.
 – Детей? – переспросил Дарнак. – Только не говори мне, что у тебя в озере еще и драконесса припрятана.
 – Скажешь тоже! – Глаза дракона вспыхнули. – Я не поднимался в брачный полет уже пять тысяч двести двенадцать лет. Может, я и забыл большую часть верхнего мира, но скрежет чешуи о чешую, перехлест хвостов, сплетение шей я помню по-прежнему. – Он содрогнулся, и его чешуйки встали дыбом, сделав бронзовый оттенок шкуры еще темнее.
 Джиг вздрогнул вместе с ним. Хорошо, хоть озеро скрывало нижнюю часть громадного тела. Вынужденное путешествие в обществе приключенцев и так подарило гоблину достаточно пищи для кошмаров. Не хватало только дракона, истосковавшегося по плотским утехам.
 – Нет, для их создания я прибег к магии. Они исключительно умны, они сильнее любого существа здесь внизу и прекрасные собеседники. Их единственные пороки – высокомерие и сильнейшая преданность друг другу, которая часто перевешивает здравый смысл. Этот убил трех огров. Вы шли за ним почти до самой его берлоги, и если бы твой брат, Бариус, не увел вас за собой, вы бы наткнулись на его отпрыска. Согласитесь, вы бы не стали с ним церемониться. И это непременно стоило бы вам жизни.
 Выходит, чародей спас их. Как отреагирует принц?
 Ошарашенный Бариус не сказал ничего. Каменное выражение его лица, когда он разглядывал Рислинда, Джиг уже начал узнавать. Такой вид принц напускал на себя, когда догадывался о совершенной ошибке, но не собирался ее признавать.
 – Да, мои дети куда лучше низменных созданий, среди которых бросил меня Эллнорейн, – продолжал Штраум. – Огры. Тролли. Гоблины. – Он снисходительно кивнул Джигу. – Бесполезные твари. Но, боюсь, даже мои порождения способны доставить мне некоторые неприятности.
 Глаза конкретного представителя этих порождений настороженно сузились.
 – Понимаете, дабы не потерять к ним интереса, мне пришлось сделать их немного независимыми. Как ни печально, независимость время от времени ударяет им в голову. Этот, например, собрался преподнести мне отравленного оленя и занять место правителя.
 Никто и дернуться не успел, как его пасть метнулась к дракониду. Тому хватило времени лишь на один пронзительный вскрик. Челюсти Штраума с громким хрустом сомкнулись на его голове. Безголовое тело осело на пол.
 Джига затрясло. При всей массивности, дракон передвигался стремительнее любого из известных гоблину существ.
 – В эту голову больше не взбредут никакие идеи. – Штраум одним движением языка слизнул с зубов темные капли крови. Никто не откликнулся, и он добавил: – Шутка.
 Джиг выдавил улыбку.
 «Да, это была хорошая шутка. Пожалуйста, не ешьте меня».
 – Видите ли, я могу читать их мысли. Сами понимаете, что они не в курсе данного обстоятельства. Боюсь, их бы это очень смутило.
 – Как мой брат узнал, куда эта тварь собралась идти? – Бариус носком сапога потрогал обезглавленную тушу.
 – Есть много способов овладеть магическими искусствами. – Рислинд направился к драконьей пасти.
 Штраум прикрыл глаза и слегка оскалился. Чародей, достав нож, принялся вычищать огромные зубы. Хвала близорукости, Джиг не мог с точностью определить происхождение прожилок и кусочков.
 За работой волшебник продолжил объяснение: – Я отправился в одиночку искать учителя. Того, кто мог бы показать мне  настоящую  магию. Я послал свой дух на поиск самого могущественного мага в округе. И нашел Штраума.
 – Спасибо, – произнес дракон. Рислинд почтительно кивнул и отошел. – Новички так поступают время от времени. На самом деле это глупо. Когда два духа соприкасаются, часто возникает шок. Я понимаю, они ищут быстрых путей к могуществу, но искать подобной силы у меня – все равно что маленькому ребенку встать перед несущимся жеребцом, желая покататься. К счастью, жеребец решил не топтать твоего брата.
 – Мой повелитель опять изнывал от скуки, – улыбнулся Рислинд. – Он предложил мне сделку. Я получу знания, которым позавидовал бы самый могущественный чародей.
 Да, знания, – подхватил Штраум. – Но сила – другое дело. Несмотря на все упорство, силы его не беспредельны. Каждый раз, когда он перенапрягался, я его подпитывал. Боюсь, что для бедного ума Рислинда это оказалось слишком. Подобно слабой ветке под зимним снегом, он треснул. Что мне оставалось делать, как не поделиться с ним частицей своего? Я запер его в его же собственном сознании, чтобы он больше не причинил себе вреда. В противном случае мальчик мог пораниться о собственную гордыню.
 – Ты поработил его, проклятый уж-переросток! – Дарнак пнул с дороги труп и бросился к Штрауму. – Ты убил его. Где моя дубина? Землетворец, помоги мне, я расколю твою башку, как орех, ты, гнусное чудовище!
 – Я его предупреждал, – пожал плечами Штраум. Раздвоенный язык, отвесив гному оплеуху, сбил его на песок. – Но он принял и условия соглашения, и заключенный в деле риск.
 Бариус сграбастал гнома за руку, прежде чем тот успел броситься на дракона снова. Дарнак буквально тащил принца несколько ярдов, прежде чем остановился с недовольным ворчанием.
 – Каковы были условия? – спросил Бариус.
 – Мне некого послать на поиски Жезла. Здешние обитатели слишком глупы, а мои собственные дети могут меня предать. Я пытался сотворить безмозглые существа, пригодные в качестве марионеток, но им необходимо указать цель. Туннели под озером раньше контролировал простой колдун. Я подумал, что мог бы оживить его труп и использовать в своих целях. Собственно, для этого я создал фонтан. И снова потерпел неудачу. Верхние уровни мне совершенно незнакомы, и я не сумел найти то, в чем нуждался. Мне требовался кто-то, кто позволил бы мне управлять собой, сохранив при этом искру собственной воли. Кто-то, кто мог бы сам сообразить, где Эллнорейн спрятал Жезл. Я нашел Рислинда. В обмен на мою силу он предложил привести ко мне отряд приключенцев, способных перерыть верхние уровни в поисках Жезла Творения и освободить меня.




 ГЛАВА 15
 ЗАВАРУШКА


 Раньше Джиг никогда не замечал, как пахнет дом. Его запах просто был как запах собственного гоблинского пота. Но, скорчившись у основания стены, прислушиваясь к рыку и ругательствам дальше по туннелю, он обнаружил, что улыбается знакомым ароматам. Кисловатым испарениям дорожек, оставленных червями-падалыциками, слабому дымку подгорелого мяса, влажному рыбному духу озера… Из смеси всего этого складывался  дом. 
  –  Осторожно, ребята! – Крик Дарнака слился с хрустом дерева по кости.
 Пещерный кот взвыл.
 – Еще один, – отметила Риана.
 Она сидела напротив Джига, опираясь спиной о стену, в почти скучающей позе.
 – Сколько, по-твоему, это займет? – поинтересовался гоблин.
 Эльфийка выглянула за поворот туннеля.
 – Похоже, еще минимум пять или шесть штук. Сколько их у хобгоблинов?
 – Никогда не считал.
 Джиг прислонился затылком к камню и прикрыл глаза. Дальше туннель раздваивался, но он не мог попасть к развилке, пока приключенцы не разберутся с котами. Или пока коты не разберутся с приключенцами. Забавно, но после того, как гоблин стоял перед Штраумом в драконьем логове, громадные коты-альбиносы перестали казаться такими уж страшными.
 Джиг подполз к повороту, чтобы понаблюдать за боем. Еще один зверь бросился в атаку и напоролся на меч Бариуса. За многие поколения подземной жизни глаза у котов выросли до размеров ладони, позволяя им прекрасно видеть при самом слабом освещении. Слух и обоняние у них были получше гоблинских. К счастью, близкородственное скрещивание, давшее им злобный нрав и стремительность, ослабило их задние лапы. Если жертве удавалось уйти от первого кошачьего прыжка, как это сделал принц, они обычно спотыкались.
 Правда, такое происходило редко. Хищники двигались бесшумно, как тени. Редкий гоблин успевал заметить их до того момента, как его хватали за шею, встряхивали и волокли в гнездо.
 Однако, несмотря на котов, Джигу гораздо больше нравилось находиться здесь, в окружении домашних зверюшек хобгоблинов, нежели таскаться по пустым коридорам в некромантских владениях. За последние два дня они обыскали каждую нишу, комнату и потайной лаз. Дарнак отчего-то решил, что посох мог быть спрятан в фонтане, поэтому отряд разнес прекрасных хрустальных драконов в пыль. Точно так же и трон испарился под действием Рислиндовой магии. Но Жезла нигде не обнаружили.
 По камню заскрежетали когти. Бариус вскрикнул. Шелест и визг сигнализировали об успешном завершении очередного магического пасса. Без единого слова Джиг с Рианой сдвинулись чуть глубже в туннель, стараясь убраться подальше от запаха паленой шерсти и плоти.
 – Мне их почти жалко, – вздохнула эльфийка.
 – Почему? Чем больше пещерных котов погибнет, тем меньше они будут кидаться в темноте на гоблинов.
 – Рислинд. Ох.
 С тех пор как они покинули озеро Штраума, волшебник, за исключением заклинаний, не проронил ни слова. Он слегка поколдовал, чтобы помочь отряду найти дорогу через иллюзорное небо в тронный зал. Несколько огненных шаров распугали гигантских летучих мышей на мосту. Он также испепелил крысиную стаю, обнаруженную в одной из ниш в главном коридоре. Джиг не знал, сколько силы в распоряжении Рислинда, однако если тянуть энергию из пятитысячелетнего дракона, она точно не скоро иссякнет.
 – Вперед! – выкрикнул запыхавшийся, но воодушевленный Дарнак. – Если мы напугаем их достаточно сильно, они подожмут хвосты и помчатся прямо к своим хозяевам. Мы сможем последовать за ними и воспользоваться сумятицей, чтобы начать молотить хобгоблинов.
 Джиг снова подполз посмотреть. Четыре кота подохли: двое от магии, а остальные от более привычных ран. Трупы, похоже, не отпугнули других зверей, подтверждая их репутацию не только опасных, но и упрямых созданий. К оставшимся в живых присоединились еще несколько рыкающих собратьев, и теперь они выжидали момента, удобного для нападения. Только узкое горло туннеля не позволяло им броситься всем скопом.
 Риана шмыгнула поближе к Джигу. Она не успела раскрыть рот, но гоблин не сомневался, какой вопрос сейчас прозвучит.
 – Ты знаешь, где Жезл?
 Он прикусил губу, подавляя тяжкий вздох. За прошедшие несколько дней каждый отводил его в сторонку и спрашивал, не знает ли он, где прячут Жезл. Бариус угрожал пытками, Дарнак намекал, что помощь в его обнаружении может оказаться единственной надеждой Джига выйти из всего этого живым. Что до Рислинда, то когда волшебник спросил о Жезле, гоблин явственно ощутил, как на него жуткими светящимися глазами внимательно смотрит сам Штраум. Он был не в состоянии думать о чем-либо, кроме ужасных челюстей, смыкающихся над беспомощным драконидом.
 – Нет.
 Неужели они не понимают? Джиг с радостью отдал бы им хоть десять Жезлов, лишь бы его отпустили домой.
 Бариус с Дарнаком бросились вглубь туннеля. Гномий боевой клич сотрясал стены. Полминуты спустя приключенцы отступили назад. Дарнак яростно молотил по коту, сомкнувшему челюсти на его предплечье. Если бы не толстые наручи, рука гнома уже превратилась бы в мешанину кровавых лохмотьев. Кот шмякнулся об стену, взвыл и уполз прочь, волоча парализованные задние конечности.
 Джиг, прикрыв глаза, сделал глубокий вдох. О котах он не беспокоился. Приключенцы победят или не победят. В любом случае гоблин мало что мог с этим поделать. Просто хотел, чтобы это поскорее закончилось.
 То ли ему показалось, то ли он в самом деле учуял запах вечно булькающего котла Голаки. При мысли о еде рот его мучительно наполнился слюной. Джиг протянул руку к плечу и почесал Кляксу. Паук тоже явно узнал родные места. Он высоко поднял голову и вертелся туда-сюда, перебирая лапками, словно выискивал знакомые приметы.
 Здорово было чувствовать себя дома, но все вокруг казалось каким-то странным. Возможно, мешала перспектива быть прирезанным собратьями-гоблинами? Нет, не только. Запахи – вот. Раньше он никогда их не замечал. И сами туннели теперь казались меньше. Это оттого, что Джиг теперь узнал, сколько на свете есть всего помимо гоблинской территории.
 Однако увидел он не так уж много. Гоблин не осмотрел всей пещеры Штраума, практически не исследовал драконьего леса. Не выяснил, куда может привести на-самом-деле-не-бездонная пропасть. Джиг даже не узнал, где Жезл. Если дракон и приключенцы правы и Жезл находится здесь, выходит, вся гоблинская жизнь прошла в двух шагах от одной из мощнейших вещей в истории.
 Он снова вдохнул и припомнил описание Штраума: «Невинного, на первый взгляд, вида деревянный жезл, толщиной с человеческий большой палец и чуть более фута длиной». Иными словами, палка. Это могло быть что угодно – от дверного косяка до любимой чесалки между пальцами ног у главного хобгоблина. «Магией его не определить, а эманации Творения кажутся окружающим естественными, поскольку все повинуются их воле». То есть это вещь практически незаметная.
 Бариус и Дарнак снова бросились в атаку. На сей раз Рислинд им слегка помог, пустив в стаю несколько стрел. Возможно, он применил магию для увеличения эффекта, поскольку двое котов взвыли от боли и помчались прочь. Здоровенный самец прыгнул на Дарнака и пал от воткнутого между ребер меча принца. Судороги вырвали оружие у Бариуса из рук, и умирающий кот перекатился на клинок. К счастью, остатки кошачьего племени сочли себя навоевавшимися. Развернувшись как один, они ударились в бегство.
 – Вперед! – заорал Дарнак. – Шелудивые мохнатки приведут нас к хозяевам!
 Бариус уперся ногой в тушу убитого зверя, пытаясь высвободить меч. Клинок не поддавался. Принц уселся на пол и задействовал обе ноги, двумя руками обхватив рукоять. Меч выскочил, а Джиг покачал головой, завидуя везучести приключенца. Всего одного дюйма не хватило, чтобы превратить принца в принцессу.
 Бариус этого даже не заметил. Он неловко поднялся и поспешил за Дарнаком. Длинные ноги позволили ему быстро сократить дистанцию.
 – Пойдем, – устало позвала Риана.
 Джиг задумчиво потер клык. Покидая владения убиенной хозяйки мертвых, принц поделился с отрядом крайне простым и столь же ужасным планом. Они станут применять магию Рислинда и собственное нехилое боевое мастерство до тех пор, пока не сдастся или не погибнет последний хобгоблин. Гоблина такой вариант устраивал. Если хобгоблины сойдут со сцены, станет одной заботой меньше. Единственный вопрос – сколько времени займет данное мероприятие. В конце одного этого туннеля обитали сотни хобгоблинов, и они не станут аккуратно выстраиваться в очередь, дружно подставляя себя под меч или дубину. В истинно хобгоблинском стиле они наставят ловушек, устроят засады и погонят пещерных котов снова в атаку. Но в конце концов, от оружия или от магического огня, они все-таки погибнут.
 Как и гоблины, хобгоблины героям всегда проигрывают. Пусть Джигу это казалось не совсем честным, но принц, гном и чародей, несомненно, были самыми что ни на есть героями.
 Он остановился. А если у хобгоблинов нет Жезла? Свет лампы потускнел у него за спиной, когда Джиг двинулся к правому рукаву туннеля, потом потрусил, а затем перешел на бег, удаляясь от отряда.
 – Куда ты? – закричала Риана.
 Он не ответил. Он знал, что случится, если приключенцы не найдут Жезл. Как только они прикончат хобгоблинов, последним местом для поиска станет гоблинское логово.
 Джиг остановился перевести дух. Уши донесли о приближении эльфийки. Видимо, следовала за звуком его шагов. Та ли это девочка, что боялась темноты несколько дней назад? Она тоже заметно изменилась.
 Далеко впереди по стенам метались красные отблески факелов. Разве так сложно пронестись мимо охраны в главную пещеру, свернуться в своем уголке и забыть обо всем? Ему хватит ума состряпать правдоподобную историю, будто наземники воспользовались магией, чтобы заставить его предать своего капитана. В следующий раз, когда Джига позовут в дозор, он придумает какую-нибудь отговорку, чтобы остаться дома. Ну и пусть его ославят трусом. По крайней мере, он проживет остаток дней без драконов и приключенцев.
 Если бы все было так просто. В лучшем случае через день сюда явится Бариус.
 Возможно, удастся убедить гоблинов вступить в переговоры. Если они дадут принцу разрешение на поиски Жезла, причин устраивать кровопролитие не останется. Джиг наверняка отыщет для сородичей нужные слова и веские доводы. Он лишь не сможет остановить человека. Бариус  жаждал  кровопролития почище любого гоблина. Он жил ради битвы, славы и победы и каждый раз, когда зарубал врага, чувствовал себя сильнее.
 Да и гоблины не станут терпеливо дожидаться, пока наземники перероют их логово. Рано или поздно – сам Джиг поставил бы на «рано» – один из них сочтет нужным вонзить нож в чью-нибудь спину.
 Клякса восторженно замахал передними лапками. Он узнал туннель и радовался возвращению домой. Мог ли паук-огневка понимать, что Джиг рискует получить клинок между ребер, стоит одному из стражников заметить его? А если и удастся выжить сейчас, то лишь для того, чтобы встретить смерть от руки приключенцев.
 Так ради чего он вернулся? Почему не остался с наземниками? По крайней мере во время избиения гоблинов они бы не тронули Джига. Теперь же, когда сюда явится Бариус, его прикончат, не задумываясь. Вероятно, даже не узнают. В конце концов, все гоблины на одно лицо.
 «Звездотень, мне тут внизу пригодилась бы небольшая помощь. Как мне пережить то, что надвигается?»
 Ответ пришел короткий и обескураживающий: «Как придумаю что-нибудь, дам знать».
 Джига разобрал смех. Даже божество не в силах измыслить выход из сложившегося положения. За последние дни его едва не съели, едва не утопили, не отравили, не превратили в ходячего покойника, не разорвали на части, а если припомнить необходимость питаться хлебом, то едва не уморили голодом. Его самого по себе хватило бы на целую песню. «Сто смертей гоблина Джига». Раз уж все равно погибать, почему бы не включить в песню еще несколько куплетов о том, как он ворвался в логово и попытался предупредить о грядущем сражении?
 Его догнала Риана.
 – Иди туда. – Гоблин указал на главный туннель. – Ты доберешься до выхода меньше чем за час.
 – Не могу.
 Джиг в замешательстве поднял уши торчком, и эльфийка пояснила:
 – Мне придется проходить через ту пещеру со стеклянным потолком. Штраум меня увидит. Если дракон поймет, что я пытаюсь сбежать, он решит, будто мне удалось найти Жезл. А они с Рислиндом мысли друг другу передают.
 Гоблин кивнул. Она права. Волшебник сразу бросится за ней в погоню.
 «Может, они прямо сейчас за нами погонятся. Точно. Увидят, что мы смылись, и решат, будто нам известно, где Жезл. Зачем им тогда возиться с хобгоблинами? Значит, у нас нет даже дня. Приключенцы примчатся сюда, как только обнаружат наше отсутствие».
 – Вперед.
 Расправив плечи, Джиг миновал изваяние и ступил на гоблинскую территорию. Риана с ножом в руке последовала за ним.
 – Что мы делаем? – спросила она.
 Ответа не потребовалось. Впереди маячили два стража. Один держал старое копье, второй – дубину. После стольких часов, проведенных в обществе Дарнака, дубина Джига не впечатлила. С виду она больше напоминала ножку от стола. Гном одним ударом разнес бы в щепки и ее, и черепушку владельца.
 – Кого это несет? – подал голос тот, что с копьем. Приглядевшись получше, он воскликнул: – Джиг! Ты ли это?
 – У тебя неприятности, – сказал второй. – Мы слышали, ты убил Порака.
 Джиг не сбавил шагу. Они думают, что заморыш убил капитана? Обалдеть! Насколько разрослась история за последние несколько дней? Не важно… пока его считают опасным, у него есть шанс.
 Стражники направили на него оружие.
 – Что за эльф? – спросил один. – Ты привел ее в подарок Пораковым дружкам?
 – Спокойно, – произнес Джиг скорее  для  Рианы, чем для стражей. Еще один такой комментарий, и кое-кто рискует закусить ножом эльфийки. – Она была вместе с наземниками. Нам надо повидать главного.
 – Ы-ы… – Бойцы неуверенно переглянулись. – Вам нельзя.
 Он прошел мимо них, поманив за собой девушку. Похоже, расчет оказался верным. Гоблинам не свойственно утонченное коварство. Если ты не в силах напасть, подкрадись и ударь в спину. Джиг не нападал и не подкрадывался. Вместо этого он вел себя так, словно ничего не произошло. Как будто здесь ему самое место. Он мог представить себе их замешательство.
 – Погодь. – Джиг оглянулся и увидел направленное на него копье. – Не уверен, что нам следует пропускать ее. У нее, знаешь ли, нож…
 – Она со мной, а остальные приключенцы скоро будут здесь. Вы бы лучше о них побеспокоились.
 Тот, что с дубиной, явно занервничал, но первый покачал головой.
 – Пораковы дружки злобные. Они мне голову оторвут, если обнаружат, что я тебя живым пропустил. Да и эльфятины мы уже несколько месяцев не пробовали. – Стражник ткнул копьем в сторону Рианы.
 Девушка отпрыгнула. Джиг кивнул. Все-таки не сработало. Наверное, только герои и приключенцы способны провернуть подобный трюк. К сожалению, он для такой работы не годится. Придется все делать по-плохому.
 Боец с копьем нахмурился, когда коротышка шагнул к нему. Опять неожиданный поворот.
 «Он удивлен, почему я не побежал».
 Интересно, если б гоблины лучше умели обращаться с оружием, сообразил бы копейщик, насколько глупо допускать Джига внутрь собственной защиты? А если бы сам Джиг не наблюдал, как приключенцы использовали свой разнообразный арсенал, пришло бы ему в голову сейчас сделать это?
 «Вероятно, нет», – решил он, выхватил меч и напал.
 Стражник, издав громкий рык, попытался замахнуться копьем, но коротышка подобрался слишком близко. Древко отскочило от плеча. Болезненно, но терпимо.
 Припомнив один из Бариусовых приемов, Джиг сделал маленький шажок и провел выпад. Потеряв равновесие, он едва не упал, однако его клинок вонзился стражнику в живот. Пока гоблин с дубиной соображал, что происходит, нападавший успел утвердиться на ногах, вытащить меч из тела его товарища и развернуться к нему.
 Джиг наставил острие на второго стражника. Рядом на полу стонал первый раненый.
 – Я сказал, нам надо повидать вождя. – Поза и тон, позаимствованные у принца, оказались весьма кстати.
 – Но… – Гоблин скосился на раненого товарища. Затем уставился на меч. Глаза его не отрывались от синей крови на стальном лезвии. Он отступил на шаг, и острие клинка последовало за ним. – Ладно, – робко промямлил боец. – Прощения просим.
 Джиг кивнул и опустил меч. Стражник не заметил, как дрожит у него кисть. Эффектные позы –  трудное  дело! Даже короткий клинок становится тяжелым, если слишком долго держать его на вытянутой руке.
 – Пошли, – сказал он Риане.
 Гоблин повел эльфийку по туннелю к главной пещере. Ему очень хотелось, чтобы стражник не умер. Он пришел сюда  помочь  им. Правда, уничтожение глупых дозорных можно вполне расценивать как помощь. Об этом следует подумать позже. В данный момент миновать сторожевой пост оказалось самой простой задачей. Теперь ему предстояло пройти через все логово на виду у сотен гоблинов.
 Риана наверняка думала о том же. Пока они приближались к неровной окружности входа, эльфийка прошептала:
 – У тебя есть план или это такой очередной способ самоубийства?
 – Это самоубийство, – успокоил ее Джиг.
 Планы для приключенцев. Он предпочитал гоблинский подход. Слепая паника, может, и не всегда срабатывает, зато, по крайней мере, избавляет от стресса, заработанного в ходе планирования.
 Гоблин моргнул. Возможно, именно паника – как раз то, что ему нужно. Его рот расплылся в широченной улыбке.
 – Вперед. – Он схватил девушку за руку.
 – Если сорвется, я позабочусь, чтобы ты умер вместе со мной. – Голос ее звучал скорее покорно, нежели сердито.
 – Если сорвется, твоя забота не понадобится.
 Они вошли в пещеру, и на них обрушился гул множества голосов. В несколько секунд голоса стихли. Гоблины вытаращились на Джига и Риану. Сотни пар глаз выражали коллективное недоумение по поводу добровольного визита явного кандидата в покойники на пару с эльфийкой в самое неподходящее для них место. Одного шороха хватит, чтобы сорвалась лавина. Джиг поспешил направить лавину в противоположную от себя сторону.
 – Приключенцы! – опережая всех, заверещал он во все горло и замахал окровавленным мечом. На его счастье, никто не потрудился вспомнить, какого цвета обычно бывает кровь приключенцев. – Они напали на стражу! Где вождь?! У меня есть перебежчик из их отряда, который может нам помочь!
 Шепот заметался по логову блошиными укусами. Джиг слышал, как повторяют его имя. Никто не шевельнулся. Неужели ему не поверили? Он снова замахал мечом. Риана, обругав его, стерла с рукава синие кровавые брызги.
 – Что ты им сказал?
 Она же не понимает по-гоблински!
 – Я сказал, что идут приключенцы и что ты нам поможешь.
 – Ага. – Эльфийка на мгновение закусила губу, затем выкрикнула: – Они объединились с хобгоблинами и их пещерными котами! Они идут забрать ваших женщин и детей!
 – И еду! – добавил Джиг.
 На этот раз им вняли. По крайней мере те, кто понимал по-человечески. Повсюду гоблины хватались за оружие или удирали, чтобы спрятаться. Bторые, естественно, преобладали над первыми. По крайней мере они зашевелились. Что еще важнее, никто не пытался убить Джига с Рианой.
 Пещера вождя располагалась за кухней. Таким образом, он имел возможность пожрать, когда заблагорассудится. У Джига при воспоминании о еде недовольно заурчал живот.
 – Пойдем. – Он проталкивался сквозь толпу к дальней стороне логова. Риана следовала за ним по пятам. Неожиданно сильные пальцы стиснули его запястье. В сравнении с драконидом, хватка здоровяка из окружения Порака никуда не годилась, однако вывернуться из нее не удалось.
 – Откуда мы знаем, что это не уловка? – Гоблин с клыками в четыре с небольшим дюйма держал коротышку за правую руку.
 Джиг на мгновение даже обрадовался.
 «Надо же. Не  все  из нас так наивны».
 Удовольствие портил тот факт, что подобное проявление бдительности снижало его собственные шансы выжить в этой передряге. Здоровяк, вытаращив глаза, посмотрел куда-то вниз. Проследив за его взглядом, коротышка увидел торчащий у него из бока нож. Гоблин молча рухнул.
 – Ты ударила его исподтишка, – восхищенно произнес Джиг.
 – Я же вор. Это наше коварство.
 Происшествие заметили, и вокруг них тут же материализовалась толпа. Любопытные спешили со всех сторон. Джиг втянул голову в плечи. Вот она, кухня. Всего в двух шагах. Ему требуется всего несколько минут наедине с вождем. После этого он, вероятно, умрет, а Риана отправится в котел, но, по крайней мере, появление Бариуса не окажется внезапным. Джиг выхватил меч и завопил. На фоне боевого клича Дарнака его крик скорее напоминал верещание перепуганной крысы. Тем не менее гоблины неуверенно подались в стороны, расчищая дорогу. Он метнулся сквозь просвет в толпе прямо в кухню, Риана наступала ему на пятки.
 – Что это тебе в голову взбрело врываться подобным образом? – нахмурилась Голака. – До обеда еще целый час.
 Шум снаружи мгновенно стих, за беглецами никто не последовал. Редко кто осмелится без приглашения соваться во владения кухарки, да еще в такое время, когда она занята приготовлением еды.
 Среди всех гоблинов в логове не было никого крупнее Голаки. Ростом она, возможно, недотягивала и до среднего, зато легко брала массой. Про нее шутили, будто от собственного котла ее отличает исключительно громкость бульканья.
 Джиг считал объемы главного повара результатом производственных издержек. Как можно проводить день за днем в кухне и не перекусывать? Следует заметить, вес Голаки складывался не только из жира. Она грозила наглецам выхваченным из котла половником, и в ее могучей руке неизменный атрибут поварского могущества смотрелся опаснее боевой палицы.
 – Джиг, что ли? Это из-за тебя вся суматоха? А это что за кусочек? Тоща-то, а. Не мог найти кого помясистее.
 Гоблин скоренько возблагодарил Тималуса Звездотеня за то, что Риана не понимает их языка.
 – Голака, главный у себя?
 – А главный – того… всё. Пошел взглянуть, что там эти приключенцы устроили, да и нарвался на хобгоблинов. Тут последние дни сплошное развлечение. Ребята с ума сходят. Дерутся за место вождя и прочую чушь.
 Джиг потрясенно застыл на месте и уронил меч. Всё? Пробиться едва ли не с боем через логово, только чтобы узнать о кончине вождя?!
 – Сколько помню, всегда одно и то же. Приходят приключенцы – начинаются неприятности. То кучка молодых уходит погулять с территории, и их убивают, а новый дозор устраивает засаду. В результате у меня всегда несколько лишних туш для котла и дюжиной ртов меньше. Ладно еще, если дерева для огня принести догадаются. Несколько стрел, топорище или еще что. Свежих дров уже с месяц не было, с тех пор как тот хобгоблинский торговец поскользнулся и упал на мой разделочный нож.
 Дальше Джиг не слушал. От потрясения по всему его телу разбежались мурашки. Он во все глаза уставился на деревянные ошметки, весело пылавшие под котлом. По словам Голаки, они горят уже  целый месяц. 
 – Это научит хобгоблинов не приставать ко мне. – Кухарка фыркнула. – Не торговец, а комок нервов какой-то. Ему повезло, что я не наделала колбасы из его никчемных кишок. Впрочем, оно к лучшему. От хобгоблинов бывает жуткое несварение.
 «Эманации Творения кажутся окружающим естественными, поскольку все повинуются их воле».
 – Голака, – хрипло спросил он. – У тебя когда-нибудь кончалось дерево для очага или еда в котле?
 – Разумеется, нет, – рявкнула она. – Хотя почему вы, юные всезнайки, не можете время от времени доставлять мне свежую человечину, ума не приложу.
 Голака заправляла кухней всегда, сколько Джиг себя помнил. Старшие иногда рассказывали о блюдах, приготовленных ею во времена их собственного детства. Сколько кухарке лет? Сможет ли хоть кто-нибудь вспомнить время, когда здесь готовил кто-то другой?
 Печальный факт – гоблины редко умирают от старости. Никто не может сказать с точностью, каков срок жизни гоблина. Но Голака-то без всякого сомнения давным-давно превысила все отпущенные сроки.
 Джиг смотрел на нее с таким обалдением, что она запнулась на полуслове – случай, неслыханный в гоблинской истории.
 – В чем дело? Я вдруг похорошела или что? – Повариха громко расхохоталась. – Так пялиться неприлично. Боюсь, ты для меня слишком молод. – Она шлепнула Джига по руке половником, расплескав ему на живот немного супа.
 Джиг не обратил внимания на горячее варево, он уставился на сам половник. Бронзовый черпак, насаженный на деревянную ручку. Простую, без всяких украшений, деревянную ручку, примерно в ярд длиной.
 – Что такое? – Риана посмотрела туда же, куда и гоблин, и ее внезапное «ах» означало одно.
 Они нашли Жезл Творения.




 ГЛАВА 16
 КАК ДОБЫТЬ ЖЕЗЛ


 Джиг попытался схватить Жезл. Голака отпрянула, и тяжелый черпак обрушился ему на голову при непроизвольной попытке шагнуть следом. Гоблин покачнулся, перед глазами поплыли белые пятна.
 – Глупый щенок! – Рык кухарки разнесся по всему логову. – Брысь отсюда и не мешай мне работать. Никто не пробует еду до раздачи, даже вождь!
 – Ты же сказала, что вождя больше нет.
 – Именно. И если не хочешь присоединиться к нему, держи при себе свои грязные когти.
 Джиг прислонился к стене. Может, ему и не надо больше ничего делать? Дарнак считал дракона самым надежным стражем. Пусть теперь сравнит его с разгневанной поварихой.
 Да, наверное, лучше оставить и Голаку, и Жезл в покое. Когда Бариус попытается его отнять, он огребет половником и выслушает в свой адрес такое, что его будет трясти всю жизнь даже при малейшем упоминании о гоблинах. Приключенцы пойдут у нее туда, откуда они, по ее мнению, явились. А если будут возражать – что ж, лишнее мясо для котла никогда не помешает. Да, именно так и следует поступить.
 Риана, скользнув к нему, прошептала:
 – Джиг, с тобой все в порядке?
 «Какой глупый вопрос». Но он все равно кивнул.
 – Хорошо. – И она добавила уже громче: – Тогда давай убьем ее и будем выбираться отсюда.
 Эльфийка прыгнула к Голаке. Клинок блеснул в свете факелов. Гоблин схватился за пояс. Это же  его  меч! Риана его украла. Его досада крохотной каплей утонула в море возмущения кухарки.
 – С оружием? На меня?! В МОЕЙ КУХНЕ?! – Выпучив глаза, как рыбоящер, и прижав уши, она скрежетнула сточенными клыками о зубы верхней челюсти. – Голаку так легко не прирезать, эльфеночек!
 Отскочив от меча, гоблинша метнулась к разделочному столу. При всей своей массивности Голака не уступала в ловкости приключенцам. Схватив в каждую руку по тесаку, она развернулась к Риане.
 – Ты маловата для нормального блюда, но из эльфийских потрохов и сладкого корня я сумею приготовить отличный десерт!
 Засохшая кровь, наряду с прочими следами разделки, покрывала ее ножи бурой коркой. Голака не признавала чистых инструментов, заявляя, что остатки предыдущих блюд добавляют аромата. Однако острота их лезвий позволит нашинковать Риану мелкими кусочками. Ребенком Джиг любил пробираться на кухню и наблюдать за процессом готовки. Поэтому он знал, что поварские ножи куда как отличаются от никчемных зазубренных полос железа, служивших оружием для прочих гоблинов. Своими инструментами Голака могла за несколько секунд разделать вооруженного гнома в полном боевом доспехе.
 Он не понимал, что делать. Теперь ему стали ясны метания Дарнака, наблюдавшего схватку Бариуса и Рислинда. Как и гном, Джиг не желал гибели ни одному из противников. Он мог схватить какое-нибудь оружие и вступить в бой, но на чьей стороне? Вонзить нож в спину Риане почему-то казалось неправильным. Даже после того, как она свистнула у него меч. И уж точно гоблин не стал бы убивать Голаку. Кто ж тогда останется на кухне?
 Эльфийка торопливо уворачивалась от жуткой серии выпадов и ударов. Имея возможность наблюдать за тем, как бьются другие, Джиг оценил воинское искусство Рианы не намного выше собственного.
 – Быстро!
 – А?
 Она указала мимо него, на котел. Движение едва не стоило ей руки – Голака тут же рубанула эльфийку по правому запястью. Но Джиг понял. Из котла торчала ручка половника. Жезл Творения остался без охраны. Гоблин схватил его и вытянул из булькающего варева. Металлический черпак оказался неожиданно тяжелым, а сам жезл на ощупь ничем не отличался от любой другой палки. Годы кухонной работы отполировали и затемнили дерево до темно-коричневого.
 – Есть! – заорал он.
 Пока Риана отступала, пытаясь не подставить спину под удар, гоблин торопливо сгреб пальцем остатки на черпаке и сунул в рот. Восхитительно. После стольких дней на хлебе, сыре и копченом мясе. Конец всем страданиям!
 – Мой половник!
 Узрев адресованный ему гнев кухарки, Джиг резко вспомнил, где он. Испытания еще не закончились. Но если Голака до него сейчас доберется, несомненно, они закончатся немедленно.
 Джиг бросился вон из кухни и сломя голову помчался к выходу из логова, даже не оглядываясь, чтобы проверить, бежит ли за ним эльфийка. Не время оглядываться, когда Голака в ярости размахивает ножами, уподобившись многорукому божеству кухонных приборов. Паническое отступление пронесло Джига через половину пещеры, прежде чем он успел сообразить, в какой переплет попал.
 – Оп-па!
 Этого следовало ожидать. Почему он не насторожился, когда сородичи остались за порогом кухни? Ведь отметил же задним числом, как шум в логове из воплей смятения и ярости перерос в испуганный ропот. Но решение насущных проблем слишком занимало его, чтобы оценить смысл той перемены.
 – Привет, Бариус.
 Приключенцы стояли у входа. Выглядели они так, словно явились прямиком из гоблинских кошмаров. Джиг вспомнил, как в первый раз их увидел, и сравнил тогдашних наземников с потрепанными грязными привидениями, преградившими ему путь к спасению.
 Волосы и борода Дарнака побурели от грязи, а из-за косичек он казался ходячим мышиным гнездом. Битва стоила ему нескольких чешуи из панциря, от которых остались голые пятна на животе, груди и плече.
 Бариусу пришлось еще хуже. Его рваная, запачканная кровью блуза, некогда безукоризненная, болталась тряпкой. Лицо покрывала черная щетина, почти невидимая под слоем пыли с дорожками пота. Сапоги принца стоптались, изорванные штаны потемнели от его крови, а при ходьбе он припадал на ногу. Один глаз распух, наливаясь темным синяком.
 Волшебник выглядел наименее пострадавшим. Хламида, хоть и грязная, сохранилась в целости. Кошели все в полном порядке, а на боку по-прежнему висел полупустой колчан. В отличие от усталых и измученных принца и гнома Рислинд сделался только опаснее. Злобное свечение его глаз приобрело янтарный оттенок и стало таким сильным, что гоблин удивился, почему наземники до сих пор возятся с лампой. Послав вперед чародея, они бы разогнали темноту во всех туннелях.
 Рислинд заговорил, и Джиг безошибочно узнал голос Штраума:
 – Ты нашел его.
 Гневный крик за спиной гоблина не дал ему ответить.
 – Это мое!
 Голака успела сделать лишь три шага, и волшебник взмахом руки распластал гоблиншу по стене. Беспомощная, как младенец, она все равно продолжала вопить, понося Джига, Риану и любого, кто осмелится покуситься на ее половник.
 – Так, значит? Голака не боится магии! Не видала я еще мага, способного колдовать с ножом в глотке! Вот только слезу отсюда, отделаю тебя так, что ты пожалеешь, что не умер до встречи со мной! А что до тебя, малыш Джиг, сейчас ты, наверное, считаешь свою проделку очень смешной? Лучше понадейся, что этот волшебник с приключенцами убьют тебя раньше, чем я до тебя доберусь! Потому что я вырежу твои уши и тебе же их скормлю! Сырыми!
 Дарнак бросил на Джига странный взгляд, содержавший в себе равную долю печали и усталости.
 – Рислинд видел, как вы с девочкой убежали. Он думал, что вы нас предали. Я говорил ему, что пусть ты гоблин, но ты не поступил бы так с нами. Возможно, я ошибался.
 У его ног лежали четыре мертвых обитателя логова. Остальные держались на расстоянии с оружием наизготовку. Никто не знал, что делать дальше. Вернее, не так – все они знали, что делать. Но поскольку никто их не понукал, они не могли набраться храбрости. Никому не хотелось получить меч в брюхо или пасть жертвой колдовства. Гоблины вовсе не такие глупые, какими их вечно пытаются изобразить.
 – Я не знаю, – тихо произнес Джиг.
 В большой пещере, погрузившейся в тишину, его голос прошелестел слабым шорохом. Услышать от гнома слова о разочаровании оказалось гораздо больнее, чем Джиг хотел признавать.
 – Неважно. – Бариус убрал меч в ножны и шагнул вперед, протягивая руку. – Дай мне Жезл, гоблин.
 Джиг неуверенно отступил назад.
 – А вы уйдете, как только получите его?
 – Естественно, – ответил принц. – Чего мы еще можем хотеть от гоблинов?
 – Не верь ему, – одними губами произнесла Риана, зная отличный слух Джига.
 Он оглянулся. Юная эльфийка смотрела на принца с перекошенным от ненависти лицом.
 «Она, наверное, права, но что еще я могу сделать?»
 Черпак на магической ручке слегка разболтался.
 «Видимо, когда Голака треснула меня по голове».
 Вместо заклепок черпак удерживал широкий кованый манжет, проклепанный внутрь. Для дополнительной надежности его плотно обмотали проволокой. Уперев половник в пол, Джиг придержал его ногой и выдернул Жезл Творения.
 Бариус сделал еще шаг. Он вел себя будто охотник, подбирающийся к осторожной дичи, готовой сорваться с места при любом резком движении. Как поступит принц, завладев Жезлом? Неужели Бариус действительно собрался уйти, оставив позади себя сотни вооруженных гоблинов? Ну да, честь не позволит ему напасть первым, но и не помешает дождаться, пока кто-нибудь из защитников логова не погонится за ним. Любое движение в его сторону он использует как предлог, чтобы, не раздумывая, перебить всех, кто здесь есть, поскольку в итоге именно они нарушили перемирие.
 Вот, значит, как работает эта фишка с честью. Если принцу позволят уйти с миром, его честь заставит этот мир уважать его. К сожалению, гоблинам на честь наплевать. Повернуться спиной к вооруженному недругу для них равносильно оскорблению с одновременным приглашением нанести тебе удар в эту самую спину. Стоит Бариусу отступить, сородичи тут же воспрянут духом и бросятся в атаку.
 Насколько он понимал, оставался единственный выход. Ему придется снова сморозить глупость.
 – Погодите, – крикнул Джиг по-гоблински. Глядя на Бариуса, который замер и в недоумении поднял брови, он затараторил как можно быстрее: – Зачем вы тратите время на этих так называемых приключенцев? Они ничто!
 По всему логову прокатилась волна протестующих возгласов. Одни указывали на пришпиленную к стене Голаку, служившую наглядным подтверждением могущества непрошеных гостей. Другие кричали, что гном убил двоих, прежде чем те успели поднять оружие. Как Джигу такое могло в голову прийти? Ничто! Да приключенцы ворвались в логово и влет уложили дюжину гоблинов.
 Он взмахнул Жезлом, стараясь перекричать их.
 – Я много дней путешествовал с ними, и я говорю, что они пустое место! Их вожак – перепуганный младенец, а гном – бесхребетный лакей. А волшебник – вообще псих.
 Относительно последнего пункта он даже не кривил душой. Странно говорить правду, чтобы обмануть.
 Гоблины загудели озадаченно. Они ничего не понимали. К счастью, его речь пока не истолковали как сигнал к нападению, но и цели своей Джигу так же достичь не удалось. Что бы им еще сказать?
 Рука Бариуса покоилась на рукояти меча. Он разглядывал гоблина, словно пытаясь постичь суть его затеи.
 – Что ты им сказал?
 – Хочу убедить их, что вы для них слишком сильные, – не моргнув глазом, ответил Джиг. – Рассказываю обо всех ваших битвах.
 «Вот оно».
 Он повернулся к гоблинской аудитории.
 – Эти приключенцы корчились от страха при виде простого червя-падальщика. Они проваливались в самые очевидные хобгоблинские ловушки. Потом беспомощно топтались на нижних уровнях. И кто, по-вашему, вынужден был спасать их никчемные жизни?
 – Кто? – выкрикнуло несколько голосов.
 Кажется, некоторые начали улавливать.
 – Я! – заорал Джиг. – Тупой гоблин спасал доблестных приключенцев.
 – Почему они смеются? – гневно поинтересовался принц.
 Джиг пожал плечами.
 – Я рассказал им, как вы разгоняли хобгоблинов. Дайте мне еще несколько минут. Я их почти убедил.
 Он продолжил по-гоблински:
 – Посмотрите на них! Они одеты как нищие, пахнут хуже, чем хобгоблинская моча, и жрут еду, на какую и собака не польстится. Вот что такое ваши так называемые приключенцы – собаки, рыщущие впотьмах в поисках костей. Я это докажу. – Джиг вскинул Жезл. – Смотрите, как они бегают за палочкой!
 Он швырнул его изо всех сил. Жезл Творения, кувыркаясь, пролетел над головой у Бариуса, миновал гнома и волшебника и брякнулся о каменный пол где-то в глубине туннеля.
 Смех перерос в настоящий рев, когда принц сорвался с места и помчался за ним, а Рислинд и Дарнак поспешили следом за принцем. Джиг улыбался улюлюканью и язвительным комментариям, в кои-то веки направленным не на него самого. Приятно.
 – Я сам их убью! – крикнул Джиг, уже мчась к туннелю. Он забрал у Рианы свой меч и теперь размахивал им над головой. Стараясь, чтобы голос звучал повелительно, он добавил: – Ждите моего возвращения. Сегодня у нас будет пир!
 Это напомнило ему о Голаке. Рислиндовы чары рассеялись, и на глазах у Джига огромная кухарка выскользнула из магического захвата и рухнула на пол.
 Джиг схватил Риану за руку.
 – Пора сваливать, – бросил он, надеясь, что гоблины за ним не последуют.
 Да и Бариус вряд ли вернется теперь, получив Жезл. Уж не ради нескольких жалких гоблинов.
 «Тогда почему я направляюсь  к  нему?»
 Ответ пришел незамедлительно: «Потому что я идиот». Джиг налетел на Дарнака. От удара гном фыркнул, и Джиг отлетел к стене.
 – По-моему, я убедил их отпустить нас, – выдохнул он, придя в себя.
 – Да ну? – Толстые брови Дарнака поползли вверх. – Знаешь, я и сам случайно немного говорю по-гоблински. Я не все понял, но несколько знакомых слов уловил.
 Джиг сглотнул, но во рту снова пересохло. Эту возможность он из виду упустил.
 – Бесхребетный лакей, так, что ли? – Гном барабанил пальцами по рукояти дубины. – Однажды я тебе это припомню. Мы, гномы, знаешь ли, долго лелеем обиды.
 К счастью, люди ничего не слышали. Бариус стоял в сторонке, прижимая Жезл к груди, словно давно потерянную и только что вновь обретенную возлюбленную, а Рислинд ласкал его глазами. Сказать по правде, смотреть на это было несколько неловко. Джиг прочистил горло.
 – Жезл у вас. Не отправиться ли вам восвояси? Обратно в замок, к королю, и так далее?
 «Пожалуйста», – добавил он про себя.
 Бариус медленно кивнул, но не успел заговорить, как громом грянул голос Рислинда:
 – Нет! Мы должны освободить Штраума из его темницы.
 – Ты смеешь командовать мною, братец? – мягко поинтересовался Бариус.
 Гоблин вжался в стену. Он надеялся, что они просто уйдут, но если королевские отпрыски решат друг друга поубивать, Джиг не против.
 К сожалению, все оказалось не так просто. Рислинд сверкнул глазами, но голос его звучал спокойно и разумно.
 – Подумай о награде, брат. Золото и прочие трофеи, накопленные за пять тысяч лет. Штрауму они будут больше не нужны, когда он освободится. Ты сможешь выбрать из клада все, что захочешь. Достаточно, чтобы купить собственное королевство.
 Рислинд говорил и говорил, и губы Бариуса скривились в непроизвольной улыбке. К концу этой искусительной речи он едва слюни не пускал.
 – Хорошая мысль, брат. Но с помощью Жезла я могу создать любое сокровище, какое пожелаю.
 – Жезл способен влиять только на то, что уже существует: скалу передвинуть, вывести новую породу животных. Золотую корону можно превратить в горсть монет, но нельзя сделать алмаз из ничего. – Рислинд стиснул руки. – Представь лица наших братцев, когда ты явишься с таким богатством, что они рядом с тобой покажутся уличными попрошайками.
 – Мы заключили со Штраумом сделку, – задумчиво произнес Бариус. – Ради нашей фамильной чести мы должны выполнить соглашение и освободить его.
 Джиг с Рианой устало переглянулись. Она явно была готова удавить Бариуса, а Джигу хотелось сесть и заплакать. Дом был всего в сотне футов отсюда. Так близко. Если бы люди ушли, он вернулся бы в пещеру и сел ужинать вместе с остальными. То-то они посмеются, когда он расскажет, как выгонял полудурков-приключенцев с гоблинской территории. Удастся ли ему вообще когда-нибудь вернуться домой?
 По туннелю прокатился разгневанный вопль.
 – Я покрошу твою голову в суп, ты, заморыш! – вопила Голака.
 Джиг вскочил на ноги.
 – Правильно, идем освобождать Штраума.
 Рислинд, словно в трансе, отвел их обратно к озеру. Несколько раз он просил, чтобы ему дали подержать Жезл.
 – Как маг, я знаю о его силах больше, чем любой другой.
 Бариус отказывался, настаивая, что это его высокая миссия и он не выпустит Жезл из рук, пока не вернется во дворец. В кои-то веки Джиг полностью разделял его мнение. Конечно, Бариус та еще сволочь, но мысль о подобной мощи в руках Рислинда наводила ужас.
 Но у принца имелись собственные соображения. Джиг напряг уши, чтобы расслышать, о чем тот шепчется с Дарнаком.
 – Это не мой брат, – говорил Бариус. – Им управляет Штраум.
 – Если бы Штраум и вправду им управлял, мы бы все были мертвы, а он бы забрал Жезл к себе вниз. Мальчик все еще борется, хотя против дракона может немного. Он но доброй воле подчинился власти старого ящера. Собственная жадность заставила его это сделать. – Дарнак продолжал сердито: – И тебя погубит именно жадность. Нельзя выпустить дракона на деревни и села, парень, и не важно, сколько сокровищ ты сможешь унести в награду. Ты слишком молод, чтобы помнить, но я был там, когда последняя из этих тварей пролетала в наших краях. Тот дракон был еще маленький, а слопал полкоролевства.
 – Я не собираюсь его выпускать, – возразил Бариус. – Дракон поработил моего брата, учитель. Любая заключенная ими сделка ничтожна. Я этого так не оставлю.
 – Нет, ты меня доконаешь. – Дарнак на мгновение остановился свериться с картой. – Впереди надо свернуть налево, – произнес он нормальным голосом и, передав фонарь Бариусу, сгреб свой бурдюк. – Стало быть, собираешься применить Жезл, как я понимаю?
 Джигу почудилась в вопросе гнома нотка одобрения. Бариус кивнул.
 – Драконы были созданы Жезлом Творения, пусть и бесконечно много лет назад. Не подобает ли использовать тот же Жезл, дабы прекратить существование Штраума?
 – Подобает, ага. – Дарнак отпил еще глоток. – Я надеюсь, что ты не пытаешься выкопать больше, чем в силах утащить. Драконы – хитрые бестии, а дракон, владеющий магией, опасен вдвойне.
 – Он должен заплатить, – рявкнул принц. – Ты как-то говорил мне, будто Землетворец требует, чтобы его последователи мстили своим врагам.
 – Не совсем так. – Дальнейшие слова Дарнак подбирал осторожно. – Землетворец учит нас поддерживать равновесие и справедливость. В подобном случае, когда твоей брат отправился на поиски собственной судьбы, мне сложно возложить всю полноту вины на Штраума.
 – Мой брат – жадный недальновидный дурак! – Джиг улыбнулся заключенной в реплике принца слепой иронии, а Бариус продолжал: – Но Штраум все равно заплатит за содеянное.
 Рислинд привел их на берег озера, где убил огненными молниями несколько рыбоящеров.
 – Может, передумаешь, брат? Как магу, мне гораздо легче пользоваться Жезлом, чем тебе, а его сила облегчит нам путь.
 Бариус стиснул кулаки так, что костяшки побелели.
 – Не думаю. Расскажи мне, что делать.
 Рислинд бесстрастно послал очередного рыбоящера навстречу хрусткой дымящейся смерти и произнес:
 – Нужно наложить свою волю на волю Жезла. Ты должен точно представить, чего хочешь, в мельчайших деталях. Если Жезл действует так же, как и большинство магических инструментов, ты почувствуешь сильный рывок. Тебе покажется, будто Жезл тащит тебя вперед – это он попытается вытянуть из тебя силу. Необходимо сопротивляться. Соберись и заставь Жезл обратиться к энергии, накопленной им самим. Не теряй контроля над ситуацией вне зависимости от того, насколько мучительно это для тебя.
 – Очень хорошо. – Бариус шагнул ближе к берегу и поднял Жезл. – Позаботьтесь, чтобы эти твари не досаждали мне, пока я работаю.
 Дарнак и Рислинд занял места по обе стороны от принца, охраняя его от рыбоящеров.
 – Я предлагаю туннель, – сказал маг. – Дно у озера обсидиановое. Вообрази туннель в виде длинного пузыря, вырастающего из того камня. Он должен быть водонепроницаем и достаточно велик, чтобы мы могли в нем передвигаться.
 Джиг стоял у принца за спиной и наблюдал, как тот направил конец Жезла в землю. Делить внимание между рыбоящерами и Бариусом было трудно, но ему хотелось посмотреть, как действует Жезл. В конце концов, они уже столько раз чуть не погибли ради этой палки. Наконец-то Джиг увидит легендарное создание Эллнорейна в действии.
 По сравнению с другими вещами, которые довелось повидать за последнюю неделю, Жезл оказался потрясающе скучным. Ни тебе вспышек света, ни искр или дыма – ничего, кроме негромкого гудения, которое мог бы воспроизвести и начисто лишенный слуха детеныш.
 – Будь осторожен, – предупредил Рислинд. – Не торопись.
 На поверхности скалы возле берега появилась крохотная выпуклость. На глазах у Джига она принялась расти в высоту и в ширину. В центре образовалась темная дыра.
 – Джиг, – рявкнула Риана.
 Он глянул вниз и увидел, что по носку сапога лезет рыбоящер. Заполошно вскрикнув, Джиг пнул его обратно в воду. Еще несколько шагов, и тварь убила бы его. С того момента он не обращал внимания на растущий туннель и заботился лишь о том, чтоб остаться живым и неотравленным.
 Гудение Жезла достигло болезненной пронзительности, затем оборвалось. В ту же секунду Бариус ахнул и схватился за голову.
 – Что он со мной сделал?
 Рислинд заглянул в свежесформированный туннель. Он постучал по камню, будто сомневался в его плотности.
 – Подозреваю, твой туннель пересекся с магическим барьером, который удерживает на месте водоворот. Отдача обеспечит тебе изрядную головную боль на ближайшие сутки или около того.
 – Тебе следовало предупредить меня.
 Рислинд улыбался, сама невинность.
 – Магия даром не дается, дражайший принц.
 Прежде чем Бариус успел ответить, он пригнулся и вошел в туннель, растворившись в темноте.
 Высота прохода оказалась чуть больше Джигова роста, приходилось горбиться. Стены и потолок сохраняли влажность и прохладу, но вроде бы не текли. Шаги гулко отдавались в холодном и до странности неподвижном воздухе туннеля. Гоблин с трудом сумел заставить себя войти туда. Оболочка туннеля имела в толщину всего несколько дюймов, и Джиг не понимал, как у нее хватает прочности выдерживать вес целого озера. Вероятно, здесь действовала магия Жезла. Эта каменная труба наверняка прочнее, чем вся остальная гора. Однако Джиг каждое мгновение ждал, что туннель обрушится. Он гадал, раздавят ли его камень и вода раньше, чем он утонет.
 Они добрались до выхода. Безупречно ровное отверстие двух футов в поперечнике открывалось в черноту. Края его были гладкие и влажные. Дарнак передал фонарь Рислинду, и тот послал луч вниз. Тронный зал владычицы мертвых остался таким же, каким они его покинули: пустым и исполненным дурных предчувствий. Трупы исчезли. По пути из логова Штраума Дарнак настоял на том, чтобы избавиться от них, утверждая, что неуважительно оставлять тела брошенными подобным образом. Они потратили несколько часов, оттаскивая трупы к «Яме Больших Нетопырей», как ее окрестил Джиг, и скидывая через край. Почему так уважительнее, нежели просто оставить тела разлагаться, гоблин спрашивать поленился.
 – Может, лестницу? – предложил Рислинд.
 Бариус нахмурился, но спорить не стал. Он направил Жезл в отверстие, и вниз закапал камень, образуя тонкую лесенку. По морщинам на лбу принца и вокруг его глаз Джиг догадался, что на сей раз тот сосредоточился изо всех сил. Когда он заканчивал, по лицу его струился пот.
 – Прекрасно. – Рислинд спустился в комнату. Когда остальные присоединились к нему, он произнес: – Предлагаю проделать то же самое с потайной дверкой феи. Или тебе требуется отдохнуть, восстановить силы?
 Даже гоблин видел, как Рислинд дразнит брата, подталкивая того к признанию, что магия слишком тяжела для него. Каждое произнесенное волшебником слово просто излучало сострадание, как будто он не в силах больше смотреть, как Бариус в одиночку влачит на своих плечах тяжкое бремя.
 – Мы пойдем вперед, – процедил принц сквозь стиснутые зубы.
 Он снова применил Жезл, на сей раз переплавив в лестницу уцелевшее основание трона. Но вскрикнул, стиснул ладонями виски и упал, не успев закончить.
 – Какая боль, – печально вздохнул Рислинд. – Должно быть, ты снова нарвался на отдачу, когда твоя лестница пронзила иллюзорное небо Штраума. Жаль, потому что в большинстве случаев магией Жезла легко управлять. Только при столкновении с чужим искусством она вызывает подобные мучения, и то у неопытных.
 Когда Бариус оперся на Жезл, словно на трость, чтобы подняться, Джиг обнаружил, что ему по-настоящему жаль принца. Затем он припомнил, как его всю неделю водили на веревке, били по лицу и угрожали через каждое слово. Сочувствие потускнело.
 Бариусу удалось закончить лестницу без затруднений. Перекладины вышли немного скользкие из-за зеркальной полировки исходного материала, но никто не свалился.
 У подножия их поджидал очередной отпрыск Штраума.
 – Жезл у вас, – произнес он.
 Он оказался меньше и темнее, чем предыдущий. Самка, догадался Джиг, или подросток.
 Бариус выпрямился и, усилием воли прогнав с лица усталость, заявил:
 – У меня.
 Джиг заметил, что Дарнак опасливо косится на эскорт, и без труда догадался, о чем думает гном. Может, Бариусу и удастся, при изрядном везении и с более чем щедрой божьей помощью, применить Жезл против Штраума. Но продумал ли царственный олух способы устранения Штраумовых детей? Что толку убивать дракона, если его сынок через секунду разорвет тебя на части?
 Отступить нельзя. Вероятно, у твари имеется приказ остановить их, если они попытаются это сделать. Оставалось маршировать вперед, через сады в пещеру, и надеяться, что Бариус знает, как поступить.
 Когда они прибыли, Штраум уже вылез из озера. Тело его занимало почти всю пещеру, а цепочки огромных следов свидетельствовали, что он расхаживал здесь взад-вперед. Когда вошел Рислинд, дракон вздернул голову.
 – Он у вас, – выдохнул Штраум.
 Когда ящер увидел Жезл в руках у Бариуса, он запрокинул голову и взревел так громко, что Джиг испугался, как бы голова не треснула. Ужасный звук все длился и длился, а когда затих, эхо продолжало отдаваться у гоблина в черепушке.
 – По-моему, он рад нас видеть, – сухо заметил Дарнак.
 Сильные когтистые руки подтолкнули Джига в комнату. Он оглянулся, гадая, не заподозрил ли Штраум что-нибудь. Драконы считаются самыми опасными созданиями в мире, непревзойденными мастерами обмана. По здравому размышлению, как мог Штраум  не  подозревать? Когда свобода столь близка, он не допустит осечки. За Бариусов план их всех убьют.
 Джиг начал подбираться к Дарнаку. Может, гном сообразит, что делать. Не успел он подобраться достаточно близко, чтобы заговорить, как Рислинд подошел к дракону.
 – Он у нас, повелитель, – произнес маг. – Трудное было дело. – Его палец указал на Джига. – Гоблин пытался нас предать и забрать Жезл себе.
 Джиг застыл. Может, его уши еще не совсем оправились от Штраумова рева и он ослышался?
 – Я же отдал вам Жезл, – робко пискнул он.
 Рислинд улыбнулся с выражением холодного торжества на лице. Сияние его прищуренных глаз, казалось, прожигало Джигу грудь. Как уже было однажды, Рислинд заговорил прямо у Джига в голове.
 «Я предупреждал, что ты поплатишься за мое унижение, гоблин».
 Внезапно Джиг понял. Что бы Штраум ни сделал с мозгами волшебника, в них еще оставалось достаточно от Рислинда – жажда мести, например. Он не забыл своего обещания наказать Джига. Он просто выждал наилучший момент для осуществления наказания.
 – Да не так все было, – возразил Дарнак.
 – Тихо, – прошипел Бариус.
 Джиг оглянулся. Бариус начал потихоньку отодвигаться от своего стража. Он глянул на Дарнака, который слегка наклонил голову. Они собирались воспользоваться казнью Джига как отвлекающим маневром. Признаться, хороший план. Единственным недостатком являлась маленькая деталь – мучительная смерть самого Джига.
 – Неужели он пытался? – Дракон изогнул шею и уставился на Джига. – Я всегда думал, что гоблины трусливые, глупые создания. Чтобы предать меня, требуется больше смелости, чем я от тебя ожидал. Для гоблина ты очень храбрый парень.
 Джиг не дышал. Он не мог отвести взгляда от этих огромных золотых глаз. Он видел собственное отражение в вертикальных зрачках. Кривая поверхность искажала контуры тела. Он видел, как его отражение подняло руки, словно в попытке объяснить. Он видел круглые от ужаса глаза и отчаянное дрожание челюсти.
 Он так и не заметил, как Штраумов хвост пролетел по воздуху, чтобы наподдать ему сбоку.
 Последнее, что Джиг расслышал, впечатываясь в стену, был веселый голос Штраума:
 – Жаль, очень жаль. Уродись ты таким же трусом, как и остальные представители твоей расы, может, и выжил бы.




 ГЛАВА 17
 В МГНОВЕНИЕ ОКА


 – Признаться, ты продержался дольше, чем я думал.
 Джиг открыл один глаз, снова закрыл. На всякий случай приоткрыл другой. Ничего не изменилось.
 – Это не пещера Штраума.
 – Ну же, Джиг. Будь ты и вправду настолько туп, то, по моим подсчетам, только за последнюю неделю уже раз семь успел бы погибнуть. Шевельни мозгами. Сообрази, где ты находишься. Джиг нахмурился. По крайней мере, он понимал, с кем он разговаривает. Почему-то живьем голос Тималуса Звездотеня впечатлял меньше, чем когда слова отдавались эхом внутри головы. Что до того,  где  он находится… Гоблин сел и хорошенько огляделся.
 Сначала он заметил небо. Иллюзорные небеса Штраума не шли с этим ни в какое сравнение. Здесь, кажется, сверкали сотни звезд. Даже тысячи. Он не пытался считать, поскольку его зрение делало подобную задачу невыполнимой.
 Как бы не так. Каждая звезда казалась не расплывчатым кружком света, а яркой точкой. Он даже различал индивидуальные оттенки. Одни мерцали голубым, другие светились желтым, а несколько вспыхивали красным, когда он смотрел на них.  Он видел! 
 Джиг уставился на свои ладони. Впервые он мог держать их на расстоянии вытянутой руки и по-прежнему видеть слой грязи под ногтями. Все обрело четкость. Это было чудесно! Он снова посмотрел на небо и заметил одну звезду, стоящую отдельно от других. Большая красная звезда в полдюйма величиной сияла ярче, чем остальные. На самом деле только эта звезда и давала свет. Красные лучи придавали всему гневный, пламенный оттенок. Собственная кожа гоблина казалась сиреневатой.
 Что там говорил Дарнак? Звездотень – бог Осенней звезды, стало быть, та большая красная звезда и есть Осенняя. Джиг опустил глаза, дабы обозреть ближайшее окружение. Чем бы ни являлось это место, его следовало снести до основания и выстроить заново с нуля. Осыпавшиеся стены образовывали грубый прямоугольный контур. Пол местами покрывали пятна сажи. Под ногами лежала голая земля в кустиках пожелтевшей травы, и только редкий фрагмент мозаики намекал, что когда-то здесь стоял величественный храм.
 Запах отсутствовал. Даже вонь пота и крови, преследовавшая его в течение многих дней, куда-то подевалась. Джиг оглядел себя.
 Сапоги и набедренная повязка не изменились, только посветлели из-за отсутствия малейших следов грязи. Он даже не пытался припомнить, когда в последний раз стирал свою одежду. Сам он тоже оказался целым. Гоблин не мог вспомнить, что произошло прямо перед тем, как он попал сюда, но был готов обнаружить себя разорванным пополам или, по крайней мере, согнутым под неожиданным углом. Вместо этого он был здоров, как всегда. Проверил пальцы, сгибая каждый по отдельности, дабы убедиться, что суставы действуют по-прежнему. Следом опробовал запястья и локти.
 «До сих пор все хорошо».
 Стащив сапоги, чтобы проверить пальцы на ногах, Джиг сообразил, что тянет время нарочно. На самом деле ему не хотелось признавать, что он сидит здесь с богом. Может, он и привык постепенно к повседневным странностям путешествия с приключенцами, но это ни в какие ворота не лезло.
 Он украдкой взглянул на Звездотеня.
 – Ты не умер, так что не доставай меня вопросами. Все всегда меня об этом спрашивают. Сразу после пункта «Где я?». Могли бы хоть что-нибудь пооригинальнее придумать.
 Джиг смущенно выпрямился и впервые ясно разглядел Тималуса Звездотеня. Первое впечатление нельзя было назвать ошеломляющим.
 «Я думал, богам полагается быть… выше».
 – Не этому богу, – ответил Звездотень. – Крупные боги представляют собой удобные мишени.
 Джиг наотрез отказывался думать о том, кто способен угрожать богу. Вероятно, другой бог, но ему не хотелось представлять себе битву такого масштаба. Ссор между приключенцами хватало за глаза и за уши. Вместо этого он внимательнее пригляделся к Звездотеню.
 Бог оказался всего на несколько дюймов выше Джига. Мог бы сойти за невысокого худощавого человека лет тридцати. При условии, что никто не станет заглядывать ему в глаза, конечно. Кожа вокруг глазниц выглядела обычно, но в них самих плескалась чернота – глубокая, как ночное небо. В центре вспыхивали красные звезды, слегка напоминая Рислинда. Но, в отличие от волшебника, в глазах Звездотеня не таилось ни капли злобы. Глядя в них, Джиг почувствовал, будто проваливается в само небо, и в животе протестующе заурчало.
 Он усилием воли отвел взгляд, прежде чем окончательно потерять себя. Теперь, разглядывая фигуру божества, гоблин сознательно избегал смотреть ему в лицо.
 Звездотень носил просторные одежды из черного шелка. Полоски крохотных серебряных колокольчиков сбегали по наружным швам штанин и рукавов. Распахнутая на груди блуза обнажала гладкое стройное тело. Кожа не совсем белая, но бледнее, чем у кого бы то ни было среди известных Джигу существ. Серебристые волосы струились до пояса, но граница на голове, откуда они росли, с годами отступила к макушке. Лысеющий бог? Даже боги стареют, решил он. По крайней мере Звездотень не обзавелся отвислым брюшком, характерным для большинства старших гоблинов.
 – Почему я здесь?
 Звездотень фыркнул.
 – Еще один очевидный вопрос, но он не столь банален, как могло бы показаться. – Он хохотнул. – Поклонение – сделка двусторонняя. Я тебе немного помогаю, но это значит, что именно я первым получаю твою душу, когда ты расстаешься со своим телом. Получив от Штраума оплеуху, ты попал сюда.
 – Но вы же сказали, что я еще не умер.
 Бог проигнорировал это замечание Джига.
 – Правило номер один при общении с драконами, – произнес он, выставив затянутый в перчатку палец. – Никогда не смотри им в глаза. Это отвлекает, если не сказать больше. Но поскольку гоблины обычно не занимаются уничтожением драконов, я понимаю, почему ты не выучил правила. К несчастью для тебя, невежество – плохой щит. В данный момент твое тело валяется вверх тормашками у стены Штраумова логова. Спина у тебя при ударе треснула в двух местах, ребра раскрошились, и ты парализован отсюда и донизу. – Звездотень постучал ладонью по середине груди. – У тебя также ушиб мозга, что для среднего гоблина роли не сыграло бы, но ты проявил себя далеко не средним, друг мой. Столкнувшись с выбором, жить ли в мучительной боли, пусть только выше сосков, или дать фору смерти и избежать финальной порции неприятностей, ты предпочел второе. Таким образом, твое тело впало в кому, а сознание и душа оказались у меня.
 – Ой! – Плечи Джига поникли. – А если Дарнак меня исцелит?
 Гном уже делал это раньше. Может, у Джига еще остался шанс выжить.
 Не то чтобы это место казалось таким уж страшным… По крайней мере здесь безопасно. Он никогда особенно не размышлял о загробной жизни. Гоблины верили, что после смерти тело отправляется к червям-падальщикам, и все. Его не волновало, что случится с ним потом, так как он никогда не рассчитывал это увидеть. Гоблины умирали, а затем другие гоблины приходили забрать их имущество и выбросить тело в туннель. Ему и в голову не могло прийти, что он станет беседовать с позабытым божеством посреди пришедшего в упадок храма.
 Со Звездотенем, конечно, хорошо, но Джиг не был готов обосноваться в этом месте навсегда. Да и то, что Рислинд его победил, ему не нравилось. На свой странный манер коротышка неплохо проводил время. Нет, ему не нравилось постоянно слышать поступь смерти за спиной, и он предпочел бы иную компанию. Но когда раз за разом ему удавалось прошмыгивать у смерти между пальцами, это вызывало у него странное булькающее возбуждение где-то в середине грудной клетки. И он много узнал. Вещи, которые могли бы помочь гоблинам выстоять против других рас. Или помогут, если он проживет достаточно долго, чтобы их донести.
 Когда Джиг заговорил, его голос, исполненный удивления, звучал тихо.
 – Я хочу обратно.
 Он с надеждой взглянул на Звездотеня, но бог помотал головой.
 – Не выйдет. Вернее, ты уже там. Ты сделал всего шажок в сторону от реальности, вот и все. Но, боюсь, Дарнак не сможет тебе помочь. Скоро начнется заварушка, и никто не станет беспокоиться о гоблине, которого считают трупом.
 Его звездные зрачки впились Джигу в глаза. Он чего-то ждал. Джиг не понимал, чего хочет от него бог. То, что Дарнак не сможет ему помочь, принять было трудно. Гоблины по натуре своей не склонны просить помощи. Попросить – значит сделать себя уязвимым. Слово, ближайшее по смыслу к слову «доверие», по-гоблински означало либо «наивный», либо «тупой как дерьмо», в зависимости от контекста. Так что признать, что он нуждается в помощи, было для Джига очень тяжело, даже если никто никогда об этом не узнает. Лишиться надежды на помощь было вдвойне тяжело, поскольку Джиг  знал,  что гном попытался бы исцелить его раны, если бы мог.
 Просто Дарнак такой. Может, он и не жалует гоблинов, но повинуется законам Силаса Землетворца. И повинуется добровольно, а не по принуждению. Прежде всего, Дарнак верен. Верен принцам и их отцу-королю, верен своему богу и своим товарищам-приключенцам.
 Джиг улыбнулся при этой мысли. Он подумал о себе как о приключенце. По крайней мере, он еще не обзавелся такими чертами героя, как верность или благородство. А то недолго превратиться в очередного Бариуса.
 Улыбка поблекла. Он по-прежнему рассуждал так, будто вся жизнь впереди. Звездотень же совершенно ясно дал понять, что это не тот случай. Однако, если он обречен умереть, почему Звездотень смотрит на него с таким терпеливым выражением на лице? Зачем все эти игры, если он действительно застрял здесь насовсем?
 – Вы хотите, чтобы я жил, верно? – спросил Джиг.
 Звездотень уклончиво пожал плечами, зазвенев колокольчиками на рукавах. Но в глазах у него буквально зажегся огонек, и Джиг понял, что угадал. Дарнак ему помочь не в силах, потому что не знает, что Джиг нуждается в помощи. Но Джиг – гоблин, а если гоблину требуется помощь, он лучше окажет ее себе сам, потому что вряд ли это сделает кто-нибудь еще.
 – Силас Землетворец дает Дарнаку магию исцелять людей. Можешь ли ты сделать для меня то же самое?
 – Возможно, – медленно произнес Звездотень. – Я и раньше помогал своим последователям – в те дни, когда они у меня были. Как я уже упоминал, поклонение – штука двусторонняя. Ты еще не вверил себя мне. – Прежде чем Джиг успел возразить, он поднял ладонь и продолжил: – Ты выбрал бога, который поможет тебе, потому что ему больше нечем заняться. Дарнак даже не вспомнил бы моего имени, если бы я слегка не подтолкнул его мысль. Тебе требовался кто-то, кого бы ты мог использовать, верно?
 Джиг кивнул. «Бесполезно лгать божеству», – подумал он. Но когда он впервые решил поклоняться Звездотеню, все звучало не так цинично.
 – Если я помогу тебе на этот раз, тебе понадобится сделать для меня кое-какие вещи. Например, следовать законам, как Дарнак для Силаса Землетворца. Сумеешь?
 – Конечно.
 Джиг явно ответил слишком быстро. Звездотень улыбнулся.
 Не забудь: умирая, ты приходишь ко мне. Если предашь меня, у нас будет очень долгий разговор, когда ты попадешь сюда.
 Джиг уже слышал много угроз за последние дни, но по сравнению с веселым предупреждением Звездотеня они звучали как реплики бездарных любителей. Джиг робко спросил:
 – Но я смогу по-прежнему лгать другим, а? Говорить правду – хороший способ быть убитым.
 Звездотень рассмеялся.
 – Довольно честно. Итак, давай обсудим условия нашего сотрудничества.
 «Сотрудничество».
 Джиг в благоговейном ужасе смотрел, как Тималус Звездотень идет к нему. К  нему,  гоблину Джигу. Заморышу, который прятался по углам и съеживался, когда приходило время отбирать стражников в дозор. И этот гоблин собирается стать сотрудником бога.
 Куда катится мир?!
 Клякса в шоке отпрыгнул, когда Джиг повернул голову. Огневка заглядывал хозяину в рот, вероятно высматривая признаки жизни. Хорошо, что паук отодвинулся, а то он так прикусил губу, что клыки едва не проткнули щеки. Звездотень не предупредил, насколько будет  больно!  Обозревая повреждения, гоблин не мог поверить, что это его тело. У этого тела слишком много суставов в ногах и грудная клетка бугристее, чем следует. Он не знал, как устроен скелет, но был уверен, что в эту сторону гнуться не должен. В довершение всего, он валялся у стены вверх ногами, словно брошенная за ненадобностью кукла. И почему он ничего не чувствует ниже груди?
 «Я же говорил – ты парализован».
 Верно. Если подумать, оно и к лучшему. Ему вполне хватало боли в тех частях, которые он чувствовал. Малейшее движение головы вызывало тошноту. Шлепнуться на бок было пыткой, и пришлось больше минуты лежать, прежде чем удалось шевельнуться снова. И видел он хуже обычного. Контуры дрожали и смещались, и Джигу казалось, что он видит двух драконов, спорящих с двумя Бариусами. Но так не бывает. Разве что он чем-то рассердил Звездотеня, и это ему в наказание.
 «Расслабься. Ты же контужен, забыл? Некоторое время ты будешь чувствовать себя довольно странно, даже выздоравливая. Особенно вначале. Я могу даровать тебе волшебную силу, но применять ее тебе придется самому. Начнем, как только ты будешь готов».
 Джиг успокоился. Кончики пальцев потеплели, словно он окунул их в ведро с водой. Это магия? Он чувствовал, как ощущение распространяется на запястья и вверх по рукам. Он отшатнулся, когда оно добралось до шеи, – его словно топили.
 «Верь мне».
 Снова доверие. Разве Джиг наивен или туп как дерьмо? Вероятно, того и другого понемногу, но особого выбора у него не было. Звездотень не стал бы ему помогать только для того, чтоб утопить. Гоблин попытался расслабиться, но не смог как следует вдохнуть. Грудь казалась стиснутой, и он задышал чаще, борясь за каждый глоток воздуха. Почему он не может вдохнуть?! Он слышал, что пыхтит, как животное, но звук удалялся. Он снова умирал.
 «Ты устраиваешь себе гипервентиляцию. Прекрати. Подумай о… ну, что там гоблины делают, чтобы расслабиться. Убийства и еда, или что-то еще в этом роде».
 Джиг попытался сосредоточиться на том, что происходило на другой стороне Штраумова логова. Он заставил себя набрать в грудь воздуха и задержать его на несколько секунд, чтобы нарушить бешеный ритм дыхания. Затем медленно выдохнул, повернул голову и попытался выкинуть Звездотеня из головы.
 Прошло очень мало времени с того момента, как Штраум приложил Джига об стену. По-видимому, беседа с богом продолжалась не так долго, как ему показалось. Бариус и остальные по-прежнему стояли перед драконом, явно потрясенные нападением на Джига.
 Джиг навострил ухо, которое болело не так сильно, как другие части тела, и попытался прислушаться.
 – Тебе не следовало убивать его. Уж никак не после того, как он отыскал твой бесценный Жезл.
 Это был Дарнак. Но его возражения звучали слабо. Он что, ожидал от дракона извинений?
 – Если хочешь встретить свой пятитысячный день рождения, приходится учиться некоторым вещам. Одно из первых правил гласит: если кто-то предал тебя, убей его. Лучше таким способом, чтобы это послужило уроком его друзьям.
 Это было предупреждение с целью обеспечить содействие оставшихся членов отряда. Джиг гадал, заметил ли Бариус. Впрочем, вряд ли принц станет менять свои планы, даже в таком случае. На свой лад этот напыщенный индюк был таким же верным, как Дарнак. Он мог ненавидеть своего брата, но при этом отдал бы жизнь ради возможности отомстить за разрушение личности Рислинда.
 Погибни Бариус, Джиг бы не расстроился. Вообще-то он был бы счастлив, если бы вместо него Штраум решил размозжить об стену принца. Его высочество прекрасно помер бы и в одиночестве, сознавая, что погибает достойно, а остальные в это время потихоньку доползли бы из логова в какое-нибудь безопасное место.
 А теперь Бариус попытается напасть на Штраума, и из-за этого все погибнут. Разве что ему удастся победить. И каковы шансы? Он принц и опытный приключенец. И у него Жезл Творения.
 Но Штраум – могучий дракон, и у него огромные когти и хвост, как и у сторожащего их отпрыска. Не говоря уже о стоящем рядом Рислинде – с этими светящимися глазами и всей драконьей магией в его распоряжении. Раньше эти глаза пугали Джига. После Звездотеня они раздражали, но не более того. Ему хотелось подбежать и задернуть на лице Рислинда крохотные занавесочки.
 – Скала над нами почти в четверть мили толщиной. – Штраум передернул крыльями. Нервный тик? Звук напомнил Джигу вытряхиваемые коврики. – Мне потребуется достаточно пространства, чтобы развернуть крылья. Минимум тридцать шагов в ширину. Как только я буду свободен, можете забрать себе с этих стен все, что пожелаете. – Он перенес вес с одной пары ног на другую. – Начинайте.
 «Ты готов?»
 – Да.
 Голос в голове настолько перепугал его, что он ответил вслух. К счастью, все глаза были прикованы к Бариусу. Никто не заметил выброшенного в угол гоблина.
 «Меня пучит, – пожаловался Джиг. Магия наполнила его тело, пока он наблюдал за остальными. – Я весь словно заложенный нос, страдающий запором».
 «Прекрати, пожалуйста. – В голосе Звездотеня послышалось отвращение. – Привыкнешь. В данный момент тебе надо положить руки на самую тяжелую рану. На то место, где твой позвоночник поворачивается вправо, сразу под грудиной».
 «Знаю», – досадливо подумал Джиг.
 Он прикоснулся к той части грудной клетки, которая выпирала наиболее противоестественным образом. Если не считать ее частью собственного тела, может, и не вырвет.
 «Тебе придется надавить на кости, пока будет работать магия».
 «Круто. Почему лечиться так противно?»
 «А почему гоблины такие хрупкие? В следующий раз не будешь стоять столбом на пути у драконьего хвоста. Теперь, когда надавил, представь, что магия перетекает сквозь ладони в позвоночник. Надо зрительно представить поток».
 Единственное, что вытекало из Джиговых ладоней, – это пот. Им-то он и воспользовался. Он вообразил, как магия сочится вместе с потом и проникает в грудную клетку.
 «Странно, но годится», – отреагировал Звездотень.
 В потолке наверху, подсвеченная голубоватым сиянием стен, начала образовываться круглая дыра с каменным ободом по внешнему краю. Бариус стиснул Жезл обеими руками. Он сконцентрировался так, что все тело одеревенело. Все смотрели, как ширится дыра.
 И хорошо, поскольку это означало, что никто пока не заметил Джиговых стараний запихать собственные кости на место. На самом деле не так уж и больно. По правде говоря, Джиг никогда не испытывал подобных мучений, но почему-то не сомневался, что может быть и еще больнее. Он только не мог представить, от чего.
 Хуже боли досаждало ощущение скрежета в груди, словно терлись друг о друга осколки камня. Иногда ему приходилось надавливать изо всех сил, и тогда что-то с хрустом вставало на место, а он чувствовал, как приток магии просачивается сквозь кожу, чтобы заново связать кости воедино.
 «В следующий раз останусь мертвым».
 «В следующий раз ты попытаешься увернуться. Думаешь, мне легко отыскивать все эти куски ребер и складывать их вместе?»
 Джиг нахмурился и вдавил на место очередной позвонок. Ощутил покалывание в пальцах ног и принял это за добрый знак. Он даже снова сможет болтать ногами.
 Горячая волна радости отвлекла его от боли. Он исцеляет сам себя! То же самое делал Дарнак. Гоблин Джиг вершит магию.
 «Сосредоточься, клыкастый».
 Джиг возмущенно фыркнул. Но обратил более пристальное внимание на свои действия. Большинство костей вернулось на место, хотя он еще чувствовал, как что-то движется и смещается у него внутри. Своеобразное ощущение. Он подумал, не имеет ли это чего-то общего с беременностью. Гоблинские женщины, как правило, приносили от двух до пяти детей за раз. А Джиг чувствовал как минимум три определенных места, где самовосстанавливались его потроха.
 «Верно, но беременность у вас, гоблинов, длится восемь месяцев. И тебе не приходится выдавливать детей у себя из…»
 «Я пытаюсь сосредоточиться», – торопливо перебил Джиг.
 Стоя в центре помещения, Бариус углублял дыру. Внутренность ее скрывала тьма, поэтому Джиг не мог сказать, насколько она высока. Вероятно, он узнает, когда Бариус пробьется к поверхности. Джиг ожидал по меньшей мере эффектного солнечного луча. До сих пор не было ничего, кроме черноты.
 Штраум заглядывал в растущую дыру, хвост его дрожал от возбуждения.
 – Да, – стонал он. – Уже близко. Снова лететь сквозь настоящие облака, охотиться на настоящую добычу. Быстрее, человек.
 Бариус напал молча. Огромная каменная пика ринулась вниз из черного туннеля. С помощью Жезла принц высек громадное копье, чтобы пронзить череп Штраума. Внутри дыры царила тьма, и дракон не должен был заметить летящую смерть и увернуться.
 Когда Джиг покинул храм Звездотеня, близорукость снова вернулась к нему, поэтому он различал только черную полоску, направляющуюся к огромному черепу дракона. На полдороге она разлетелась в облако пыли и гравия. Он спрятал лицо, и его окатило душем из мелких камешков.
 Бариус лежал на спине, стиснув голову, с перекошенным от боли лицом. Рислинд наклонился и забрал у него Жезл.
 – Знаешь, братец, если бы ты сделал, как тебя просили, мы могли бы позволить тебе жить. – Рислинд баюкал Жезл, словно младенца. – Естественно, мы оба ожидали, что ты предашь нас. Ты ведь никогда не отличался хитростью, а?
 – Оставьте себе чертов Жезл, – произнес Дарнак. Волосы и борода у него посерели от пыли. – Ты получил свою свободу. Позволь мне забрать его высочество домой, и мы больше не побеспокоим тебя.
 – Ах, Дарнак. Ты правда думаешь, что все так просто? Мой братец будет настаивать на преследовании. Тебе это известно не хуже, чем мне. Он не переживет такого унизительного поражения. Рано или поздно нам придется убить его. Разве не практичнее ликвидировать его сейчас и покончить с этим?
 Штраум не проронил еще ни слова. Казалось, его устраивало, что говорит Рислинд. А может, он сам говорил  через  Рислинда? Джиг не знал.
 Он прислонился к стене и вздернул себя на ноги. Они были ватные, и гоблин опасался, что завалится при первом же шаге, но это было гораздо лучше, чем всего несколько минут назад. Даже в ожидании мига, когда легендарная вспыльчивость Штраума испепелит Бариуса, часть Джигова сознания не могла отделаться от благоговейного трепета перед магией, примененной для собственного исцеления.
 – Обидно, Жезл не годится для непосредственного убийства, – произнес Рислинд. – У него немного недостатков, но это один из них. Хотя, полагаю, можно превратить тебя в драконида. Это был бы подходящий конец – служить тому, кого пытался убить. Не вечно, разумеется. Только на несколько веков. Или меньше, если ты найдешь в себе силы восстать против него. Ты видел, что случилось с теми, кто попробовал.
 Джиг смотрел мимо них, в сторону выхода. Если они сосредоточены на Рислинде, может, ему удастся прошмыгнуть незаметно. Даже Штраумов отпрыск, похоже, отвлекся на последнее замечание Рислинда.
 Выбравшись из драконьего логова, нужно пройти через лес, по туннелям и обратно домой. При условии, что ног хватит больше чем на два шага, придется иметь дело с ограми, хобгоблинами и кто знает с какими еще тварями, но разве это имеет значение? Он уже пережил все эти штуки.
 Ему удалось сделать один неверный шаг, прежде чем его заметили. Риана не была так поглощена Рислиндовой игрой в кошки-мышки, как остальные. Она непрерывно обшаривала глазами пещеру, вероятно выжидая наилучшего момента для бегства, в точности как он сам. Девушка подпрыгнула, заметив, что гоблин жив и двигается.
 Ну, вот и все. Джиг ждал, что она закричит. Умнее всего с ее стороны было бы использовать Джига как отвлекающий момент, чтобы прикрыть собственное бегство. Он вздохнул. Хоть кто-то отсюда выберется. Все равно у нее, наверное, больше шансов пройти через лес.
 Но крик так и не раздался. Вместо этого эльфийка оглянулась на остальных, дабы убедиться, что они ничего не заметили, и энергично ему закивала.
 «Да не  тебе,  тупица», – раздался в голове усталый голос Тималуса Звездотеня.
 Джиг оглянулся через плечо. Ничего нет, кроме полок с разнообразным Штраумовым барахлом. Несколько красивых поясных пряжек, сложенные плащи в разных стадиях тления… Оп-па! Джиг уставился на Риану. Она же не имеет в виду, что он…
 Но девушка закивала сильнее: и одобряя Джигово понимание, и указывая на ряд дротиков у него за спиной. Она что, забыла, что Джиг гоблин? К тому же полуслепой. Он никогда в жизни не метал ни копья, ни дротика.
 Будь он истинным приключением, все сложилось бы по-другому. Он бы подпрыгнул, испустил воинственный клич, схватил дротик – например, тот, с серебряным наконечником и похожими на плавники стабилизаторами – и изо всех сил метнул бы его в Штраума. Настоящий приключенец, наверное, исхитрился бы даже ранить дракона, при условии, что удастся пробить чешую.
 Но Джиг – гоблин, а у гоблинов иной подход к большим опасным чудовищам. Они убегают. Если повезет, о героизме позаботится кто-нибудь другой. То есть либо покончит с чудовищем, либо создаст достаточную суматоху, чтобы гоблин ускользнул невредимым.
 «Погоди минутку. – Джиг мысленно встряхнулся. – Единственное, что есть общего у гоблинов с приключенцами, – это способность наживать крупные неприятности. Забудь о том, как поступили бы гоблины. Забудь о том, как поступил бы приключенец. Надо сообразить, как следует поступить Джигу».
 Мысль о бегстве по-прежнему манила. Но если побег удастся, получится, что он бросает других на верную смерть. Гоблин подумал о каждом, пытаясь решить, сможет ли он жить с мыслью об их гибели.
 «Рислинд: безумен, угрожал убить Джига бессчетное количество раз. В ответе за то, что Штраум сломал Джигу хребет».
 Прекрасно, он остается здесь умирать или жить как Штраумова марионетка. Тут никаких проблем.
 «Бариус: в конечном итоге именно он втянул Джига во всю эту заварушку. Законченный кретин от природы. Наверняка убил бы Джига рано или поздно просто из принципа».
 Еще один, без кого мир может обойтись.
 «Дарнак: славный малый. Лечил Джиговы раны. Однако ни разу не отговаривал людей от попыток убить Джига. Да, он отказался убивать Риану, когда она напоролась на ловушку владычицы мертвых, но не пытался остановить Бариуса. В конце концов, он человек принца».
 Джиг почувствовал укол вины насчет Дарнака. Но ведь гном не полез в бутылку, когда Рислинд предал Джига, так почему Джиг должен рисковать собой ради него?
 «Риана: втянута в эту авантюру против воли, как и Джиг. Предлагала бежать еще вначале».
 Он нахмурился. Прочие могут оставаться здесь и погибать, но при мысли о том, чтобы бросить Риану, его грызла совесть. Конечно, она была не особенно ласкова все это время, но, по крайней мере, стала обращаться с ним как с равным. Кроме того, Джиг был ей кое-что должен за палец. Но она всего лишь эльф. Стоит ли рисковать из-за нее жизнью?
 «Я был о тебе лучшего мнения», – шепнул голос Звездотеня.
 – Толку-то от этого, если я погибну, – пробормотал Джиг.
 Он огляделся. Рислинд по-прежнему играл с Бариусом. Дарнак перенес свои мольбы с Рислинда на дракона, который разглядывал гнома, будто пещерный кот – особо упитанную мышь. Риана стояла, уперев руки в бока, нетерпеливо поглядывая на Джига.
 – О черт! – Он выпрямился и схватил дротик. «Если хочешь, чтобы я сыграл в благородство, помоги».
 Бог не ответил. Джиг пожал плечами. Если не получится, у него в самом скором времени появятся широчайшие возможности для упреков и жалоб. Он замахнулся, и это движение привлекло внимание Рислинда. Волшебник открыл рот, чтобы выкрикнуть предупреждение. Излишне. Его связь со Штраумом доставила сообщение быстрее слов. В момент броска Джигу показалось, что поверх его руки легла еще чья-то, да еще и направила оружие вниз и влево. Дротик превратился в серебряную полоску, проложившую путь из его руки к огромному глазу ящера.
 Дракон моргнул.
 Острие ударило в чешуйчатое веко и застряло там, дрожа, а Штраум в ярости заревел.
 Рислинд вытянул в сторону Джига руку и сжал кулак. Невидимые пальцы плотно сомкнулись вокруг Джигова тела, не давая вдохнуть.
 – Погоди. – Несмотря на пришпиленный дротиком глаз, боли в голосе дракона не ощущалось. – Подержи его. Я хочу посмотреть на этого храброго гоблина, который каким-то образом пережил мой удар. – Он обернулся к неподвижному отпрыску. – Помоги мне.
 Драконье дитя медленно двинулось к раненой стороне родителя, на мгновение задержавшись над пропитанным кровью участком песчаного пола, где в челюстях дракона погибло такое же создание. Джиг мысленно торопил тварь. В голове стучало от недостатка воздуха, на грудь будто Штраум уселся.
 Существо обеими руками взялось за дротик. Драконьи когти прочертили глубокие бороды в песке.
 Гоблин смотрел на других в ожидании помощи, но они не шевелились. Может, они умнее, чем ему казалось. По крайней мере, им хватало ума держаться подальше от разозленного чудовища. Драконида взялась за дротик покрепче и надавила, вогнав острие по самое оперение в глаз, а там и в мозг Штраума.
 Рислинд взвыл от боли. Штраумова голова упала на песок. Хвост грянул об стену, разнеся в щепки несколько полок и уничтожив пятитысячелетнюю коллекцию масляных ламп.
 Затем драконье тело замерло.




 ГЛАВА 18
 РОКОВАЯ ОПЛОШНОСТЬ


 «Штраум моргнул. Он моргнул! Я мог погибнуть!» – негодовал Джиг.
 Ответ Тималуса Звездотеня звучал ворчливо: «Откуда мне было знать? Даже мне не дано предвидеть будущее. Кроме того, ты все еще жив, не так ли?»
 «Благодаря дракониде».
 «А план был хорош. Глаз – единственное уязвимое место, достаточно крупное, чтобы ты мог в него попасть. Если бы он не моргнул, дротик прошел бы сквозь глаз и пронзил разросшийся мозг Штраума. Слабость, о которой тебе, рад сообщить, никогда не придется беспокоиться».
 «Хорошо», – не подумав, ответил Джиг, чем подтвердил мнение бога.
 Рислинд свернулся калачиком и рыдал, как ребенок. Бариус и Дарнак оба склонились над ним, а Риана наблюдала за только что осиротевшей дочкой Штраума. Драконида вообще не шелохнулась с того момента, как засадила дротик родителю в глаз.
 Джиг вынул из стойки другое копье и, опираясь на него, как на посох, подошел к остальным.
 – Славный бросок, – похвалил Дарнак, не поднимая глаз. – Ты бы его прикончил, не заметь тебя Рислинд. Думаю, и у меня не получилось бы лучше, хотя если ты повторишь эти слова какому-нибудь гному, я до последнего вздоха буду все отрицать. Он оттянул Рислинду веко и сказал:
 – Не, живой. Не знаю, как на него повлияла столь внезапная потеря Штраума. Не хочу сказать ничего плохого, но если там оставались какие-то мозги, это могло их сломать.
 Риана ухватила Джига за локоть и оттащила на несколько шагов в сторону.
 – Ты колебался. Промедление могло стоить тебе жизни. Чего ты ждал? – выпалила она, но так, что слышал только Джиг.
 Он так же тихо ответил:
 – У меня был только один шанс. Я не мог решить, кого мне убивать – Штраума или Бариуса.
 Риана кивнула, полностью разделяя его сомнения.
 – Трудный выбор. Думаю, тебе пора убраться подальше от этих приключенцев. Предпочесть дракона своему спутнику… Можно подумать, часть их «благородства» передалась тебе.
 – Нет, не так. – Он оглянулся на принца. – Просто Штраум представлял собой более крупную мишень.
 Драконида выпрямилась и подошла к Джигу, который покрепче стиснул копье. Позади немедленно поднялся Дарнак. Гном потерял свою боевую дубину, но подхватил большой кусок скалы и выглядел готовым размозжить все, что представляло собой маломальскую угрозу. С другой стороны от Джига Риана выхватила нож и ждала.
 – Что сталось с тем, кто был здесь до меня? – Длинный когтистый палец указал на пропитанный кровью песок.
 – Штраум убил его, – ответил Дарнак. – Заявил, что у того появились собственные мысли: мол, не желал больше поклоняться его чешуйчатости.
 Драконида уронила голову.
 – Так я и думала.
 Штраум что-то говорил насчет способности читать мысли вашего племени, – медленно произнес гном. – Так он узнал, что затевает твой друг.
 – Разумеется. Штраум всегда был параноиком. Мы все гадали, не обладает ли он магическим даром улавливать движения наших душ.
 Дарнак нахмурился.
 – Тогда объясни нам, как получилось, что ты его убила, а он не просек, что у тебя на уме? Драконида присела и набрала горсть песка.
 – Когда мы были маленькие, пара огров нашла наше логово. Взрослые ушли на охоту, и враги не сомневались, что спокойно перережут детей. Они убили одного из наших двоюродных братьев и старенькую бабушку, оставленную нас сторожить.
 Мокрые комочки песка падали на землю.
 – Мы бросились на ближнего огра. Когти и зубы у нас острее всего в детстве. Сомневаюсь, что этот гад вообще почувствовал, когда я вспорола ему брюхо. Второй удрал лишь для того, чтоб напороться на охотничий отряд. Он умер… медленно.
 Джиг взглянул на руки существа. Может, эти когти и не так остры, как раньше, но они по-прежнему выглядели достаточно мощными, чтобы разорвать гоблина пополам.
 – Мы с ним стали парой несколько лет назад. – Оглянувшись на тело дракона, она продолжала: – Как вы сказали, Штраум читал наши мысли. Но когда я поняла, что мой друг мертв, я перестала думать. Я просто действовала. – Она посмотрела на гоблина. – Что нам теперь делать?
 Коротышка моргнул. Она спрашивает  его!  На лицах остальных было написано такое же замешательство. У всех, кроме Бариуса. Его высочество гневались.
 – Ты просишь совета у этого жалкого труса? – воскликнул он, пренебрежительно махнув в сторону Джига.
 Тот полностью разделял чувства принца, хотя сам он выразился бы несколько иначе.
 – У меня? – пискнул он.
 – Я возглавляю этот отряд, – заявил Бариус. – Я привел нас сюда, чтобы убить Штраума.
 Глаза дракониды сузились.
 – Ты потерпел неудачу. Если бы не этот гоблин, Штраум остался бы в живых, а мы все погибли бы. – Шевельнув черным языком, она повернулась к Джигу. – Мы… мы не знаем, как жить самостоятельно. – Она опустила голову, и на удлиненном, покрытом чешуей лице ухитрилось отобразиться смущение. – Остальные испугаются жизни без Штраума.
 Уши Джига уловили напряженное перешептывание сбоку.
 – Мы можем использовать их помощь для перетаскивания наших сокровищ на поверхность, – говорил Бариус. – Представь себе: вернуться домой со свитой из этих существ. Вели им начать собирать золото и драгоценности.
 Одновременно Риана говорила:
 – Спроси их, не пойдут ли они с нами. Они могли бы защитить нас. – Джигу показалось, что это «нас» не включало гнома или людей.
 Дарнак не сказал ничего. Негромкий стон Рислинда заставил гнома метнуться к нему, словно встревоженная наседка.
 Какой совет мог дать гоблин драконьим детям? «Не позволяйте нервному пауку-огневке залезать к вам в волосы. Если собираетесь досадить волшебнику, постарайтесь убить его, когда закончите. Никогда не воруйте половник у кухарки». Ему нечего было предложить Штраумовым сиротам.
 Джиг приподнял голову, надеясь на божественную помощь, но Звездотень явно полагал, что с данным вопросом его сотрудник справится самостоятельно. Он уловил только еле заметное ощущение веселья.
 – Иди домой, – произнес он. – Возвращайся к своей семье.
 Создание склонило голову набок.
 – Но у нас нет дома. Без Штраума – нет.
 – Не упускай шанс, гоблин, – предостерегающе произнес Бариус.
 Он шагнул ближе, злоба явно читалась в его сжатых кулаках. Второй шаг он сделать не успел. Драконида скользнула между Джигом и принцем. Не успел никто шевельнуться, как она одной рукой ухватила человека за рубаху и оторвала его от земли.
 Джиг расплылся в улыбке. К этому он мог бы привыкнуть. Но не получится. Даже если он убедит драконидов повсюду сопровождать его в качестве стражей, как предлагала Риана, вряд ли он когда-нибудь научится выносить исходящий от них кислый запах.
 – Вам надо уйти, – повторил он. – Найти новый дом. На прогалине в центре леса есть лестница. Следующая лестница в тронном зале наверху приведет вас на верхние уровни. Дарнак снабдит вас картой, по ней вы выберетесь наружу. А там сможете выбрать себе место из целого мира.
 – Ты хочешь, чтобы я расстался с картой?! – Судя по выражению лица гнома, Джиг с тем же успехом мог предложить ему побриться. Но вид Бариуса, по-прежнему беспомощно болтающегося в воздухе, задавил дальнейшие протесты. – А! Берите. Вернемся – нарисую новую, по памяти.
 Долгое время Штраумова дочь молчала. Джиг уже забеспокоился, не брякнул ли он что-нибудь не то. Может, им не хочется уходить.
 – Весь мир, говоришь?
 – Сам я никогда его не видел, но слыхал, что он невероятно огромен.
 Драконида кивнула, ее длинная шея придала жесту некоторую гротескность.
 – Благодарю тебя.
 Она отпустила принца и подошла к Дарнаку, который протянул ей карту. Спустя несколько минут она покинула пещеру, а Джиг рухнул, так как возбуждение оставило его и ноги подломились.
 Бариус не убил его, хотя все шло к тому. Есть предел унижения, которое может вынести принц, а Джиг явно зашел за этот предел. Заявление о том, что гоблин сделал для победы над Штраумом больше, чем он сам, стало последней каплей, а беспомощное болтание в мощной руке драконьего отпрыска переплавило унижение в ярость. Как только тварь ушла, Бариус вскочил на ноги, полыхая жаждой убийства.
 К счастью, вмешался Дарнак. Когда принц бросился к гоблину, гном изо всех сил крикнул: «Твой брат очнулся!»
 Рислинд выглядел так же плохо, как Джиг себя чувствовал. Его угловатые черты проступили еще резче, под глазами залегли глубокие тени. Зрачки светиться перестали. Как ни странно, коричневые бусинки глаз Рислинда показались Джигу еще неприятнее. Он уже привык к сдвоенным красным точкам.
 После очередного сеанса гномотерапии Рислинду удалось самостоятельно встать. Он мог говорить, хотя хриплый голос звучал измученно. Он ничего не помнил после встречи с Некромант – факт, вызывавший бесконечную Джигову благодарность, поскольку это означало, что маг не вспомнит о своей клятве убить Джига.
 Они решили немного отдохнуть. После ухода драконидов – хотелось бы верить, окончательного – здесь было, вероятно, самое безопасное место во всей горе. Как сказал Дарнак: «А вы бы полезли в драконье логово?»
 Когда Риана отметила, что именно это они и проделали, Дарнак просто рассмеялся и заявил, что у большинства чудовищ здравого смысла больше.
 И они отдыхали. Дарнак поделился элем, что невероятно помогло. Рислинд обнаружил, что еще способен немного колдовать, но большая часть его силы исчезла со смертью Штраума. Это тоже прибавило Джигу бодрости.
 Клякса счастливо восседал на хозяйском плече, поедая небольшой кусок драконятины, вырезанный гоблином из туши Штраума. Он и сам подумывал, не попробовать ли драконьего мяса, полагая, что оно вряд ли окажется хуже человеческой еды, но потом отказался от этой мысли. Даже малюсенький кусочек едва не стоил ему меча. Чешуйки оказались гораздо прочнее, чем принято считать.
 Несколько часов спустя Бариус решил, что пора отправляться.
 – Каждый понесет столько сокровищ, сколько может. Понадобится не меньше дюжины ходок, чтобы вытащить все наше богатство, но наиболее ценные предметы следует забрать сейчас, дабы обеспечить их сохранность.
 К счастью, среди накопленного Штраумом за долгие столетия всевозможного хлама обнаружилось великое множество всяких сумок, кошелей и заплечных мешков. Джиг доверху нагрузил золотыми монетами небольшую сумку. Он попробовал поднять мешок побольше, но это едва не стоило ему свежепочиненного позвоночника. Золото, оказывается, тяжелое.
 Бариус рассердится на него за скромные размеры поклажи, но гоблины не отличаются силой. Будь сумка чуть тяжелее, у Джига коленки воткнулись бы в подмышки. Однако он сунул за пояс усыпанный драгоценными камнями кинжал, а на пальцы насадил несколько колец.
 – Надеюсь, никто не попытается нас остановить, – пробормотал он.
 Если на них нападут, можно выбросить золото и надеяться, что враги задержатся, подбирая монеты. Маневр должен сработать, если жадность Бариуса – хоть сколько-нибудь типичный пример. Джигова жизнь гораздо важнее золота. Кроме того, он всегда может вернуться за добавкой.
 Они благополучно выбрались. Отдельные следы попадались, но никто не видел иных признаков детей Штраума. Вероятно, они уже отбыли. Джиг очень на это надеялся. Они спасли ему жизнь, но все-таки было бы гораздо спокойнее больше никогда не встречаться ни с одним из них.
 Подъем сокровищ но лестнице обернулся тяжким и муторным трудом, но благодаря Дарнаковым запасам веревки им удалось протащить золото через потолок.
 Здесь они наткнулись на хобгоблинские дозоры. Но хобгоблины удрали, едва завидев Бариуса с Дарнаком.
 – Хорошо иметь солидную репутацию, а? – заметил гном.
 Время в пути Джиг посвятил размышлениям. Больше всего на свете ему хотелось лечь и проспать неделю. А лучше месяц, но и неделя сгодится. Этого времени должно было хватить, чтобы с него сошли синяки и ушибы. После этого он хотел как следует пожрать. Большую порцию фаршированного рыбоящера и Голакиных крысиных клецок на десерт.
 Но мысли о доме напомнили ему, что без магии Жезла Голакин котел быстро иссякнет. Они, конечно, справятся. Наверное. Со смертью Штраума увеличится приток приключенцев, на которых можно охотиться. Хватит ли их на прокорм целого логова? Хотелось верить.
 Джиг понимал, что это самообман. Бариус вернется и приведет на помощь армию. Они маршем пройдут по туннелям, убивая всех на своем пути. Они выпотрошат логово Штраума и не упустят случая стереть с лица земли гоблинов и остальных просто из видовой неприязни.
 И все для чего? Чтобы Бариус прославился? Чтобы его героизм затмил подвиги его же братьев? И подобных героев воспевают в песнях? Слава принца родится не из его мужества или доблести, но из крови и пота других членов отряда. Магии Рислинда, ловких пальцев Рианы, сильных рук Дарнака и даже слепой, упрямой удачи Джига. Однако песни станут распевать именно о Бариусе. Он окажется тем, кто нашел Жезл Творения, от чьей руки пал великий дракон Штраум, кто обнаружил пятитысячелетний клад и объявил его своим.
 Прежде чем покинуть туннели, они сделали привал в «сверкающей комнате». Джиг, погрузившись в воспоминания, разглядывал узоры. Чуть больше недели минуло с тех пор, как он прокрался сюда в неуклюжей попытке шпионить за приключенцами. Здесь он лгал Бариусу, и это спасло жизнь ему, но стоило жизни его капитану, что гоблин расценивал как двойное благословение судьбы. Здесь они спорили, брать его с собой или убить на месте и тем самым сэкономить силы. Что станется с ним теперь?
 – Как вы намерены поступить со мной? – спросила Риана.
 Ее мысли явно текли в том же направлении.
 – Я позволю тебе помогать нам в извлечении остатков сокровищ, – расщедрился Бариус. – Затем ты будешь передана соответствующим властям. В конце концов, ты все-таки преступница. Не переживай: уверен, они примут во внимание твое сотрудничество.
 Риана мрачно кивнула, словно на большее и не рассчитывала. Джиг со своей стороны был потрясен. После всего этого они бросят ее в тюрьму?!
 – Это нечестно! Она помогала нам, – возразил он. – Она вскрыла замок в зале хозяйки мертвых. Она указала мне дротики, которыми я пытался убить Штраума.
 Этого произносить не следовало. При упоминании о том, как Джиг, а не Бариус сражался с драконом, принц резко обернулся.
 – Старый червь был слаб и изможден, и я бы сам прикончил его, если б ты не влез. Что до того замка – если ты забыл, она едва не погибла при попытке его открыть.
 Джиг хотел было возразить, но передумал. На сей раз никакие дракониды не помешают Бариусу разделаться с ним. Он взглянул на Дарнака, но гном только покачал головой и отвернулся.
 Это навело гоблина на размышления. Если принц намерен избавиться от Рианы, как только она перестанет быть нужна ему, то каковы его планы насчет Джига? После смерти Штраума он начал расслабляться. Но дракон никогда не был ему врагом. Если бы не Бариус и остальные, Джиг прожил бы всю жизнь, ни разу не потревожив старого ящера. Риана предупреждала, что люди убьют его, как только отпадет надобность в так называемом проводнике.
 И за едой он начал строить собственные планы. Он не питал иллюзий касательно отношения к нему принца. Бариус убьет его, как только подвернется повод. И Дарнак его не остановит. Никто не остановит.
 Нельзя ли удрать? Бросить сокровища и вернуться в логово? Может, и получится. Но если Бариус достаточно зол, то, чего доброго, опять приведешь за собой в логово приключенцев. Джиг не рассчитывал, что ему удастся во второй раз остановить бойню. Единственный выход – убить Бариуса сейчас, прежде чем у того появится шанс проделать то же самое с Джигом.
 Действовать придется быстро. Нападение сзади. Принц слишком хорошо фехтует, поэтому о честном поединке не может быть и речи.
 Клякса, уловив хозяйское настроение, спрыгнул с плеча и уполз в угол. Там он начал плести паутину, что усилило ощущение опасности. Пауки-огневки строят паутину не только для ловли добычи, но и для защиты. Клякса возводил укрытие.
 Если б только знать, как поведет себя Дарнак. В бою гном стал бы защищать принца. Но сочтет ли он необходимым убивать Джига после смерти принца? Поймет ли он, почему Джигу пришлось убить Бариуса?
 И Рислинда тоже придется убить, сообразил он. Нападение на одного брата вызывало гнев обоих. Хотя маг и так уже полумертвый. Что должно облегчить дело.
 Джиг сомневался, что гном простит ему смерть одного принца, даже если поймет причину. Если прикончить их обоих, понятно, как поступит Дарнак. Но если бездействовать, люди вскоре вернутся, и гоблины погибнут. Приключенцы как блохи. Если не уничтожить их сразу, проклятые твари уже скачут повсюду.
 Джигу придется убить обоих принцев. Но он не может находиться в двух местах одновременно, а Бариус явно наиболее опасный из двух. Сначала надо сделать Бариуса, затем успеть добраться до Рислинда, прежде чем Дарнак пустит в ход выбранную из Штраумовой коллекции новую дубину, чтобы размозжить Джигу череп. Его не покидало ощущение, что на сей раз Звездотень не сможет его возродить, если он потерпит неудачу.
 Может, Риана согласится помочь? Но как подобраться к ней, не вызвав подозрений у остальных? Кроме того, она, похоже, погрузилась в отчаяние. Ее порция стояла на иолу нетронутой, а остекленевшие глаза уставились в никуда.
 Джиг с тоской глянул на Кляксу. Вот бы сплести собственную паутину и спрятаться там, пока не кончится самое плохое.
 Наилучший шанс представится, когда они приготовятся к выходу. Бариус непременно хотел идти первым, а значит, спина у него будет неприкрытой. Рислинду придется опираться на Дарнака, что несколько осложняло задачу. Если удастся прикончить принца, затем нужно быстро добраться до мага… если гном промедлит в нерешительности хоть несколько секунд…
 Джиг заставил себя доесть, хотя аппетит улетучился, будто испуганный гоблин. Ладони вспотели, но он не стал вытирать руки. Нельзя ничем выдать свою нервозность. Любой, кто вырос в туннелях, уже с одного взгляда на Кляксу понял бы, что готовится заварушка. Но никто из наземников не распознал примет.
 Он подождал, пока Дарнак покончит с вином, пока Бариус изящно расправится с мясом, пока Рислинд выпьет несколько глотков воды. Разве они прежде тратили столько времени на еду? Джигу так не казалось. Они поняли, что у него на уме, и намерены помучить его ожиданием. Сколько можно дожевывать кусок хлеба с сыром?! Неужели у людей такие хилые зубы?
 Наконец Бариус поднялся на ноги.
 – За этим туннелем лежит слава. – Он махнул рукой в сторону выхода. – Теперь мне окажут почет, которого я достоин.
 Джиг заставил себя подождать. Он поднялся вместе с остальными, разминая затекшие ноги, и закинул на плечо мешок с золотом. Затем пристроился в колонну сразу за принцем. Не на свое обычное место, но ничего не поделаешь – действовать надо прямо сейчас. Он перехватил мешок в левую руку и медленно потянулся за мечом. Пальцы его коснулись рукояти.
 Он постарался загородить движение корпусом. Заметили ли Дарнак с Рислиндом? Ему хотелось обернуться, дабы убедиться, что они не видели, но он не смел. Если гном заметил, дубина уже поднимается для удара. Гоблин прикидывал, услышит ли он влажный треск собственного раскалывающегося черепа или просто снова очнется напротив Тималуса Звездотеня, пристыженный неудачей.
 «Одобрил бы Звездотень мой поступок?»
 Джиг колебался. Он обещал следовать правилам бога, но Звездотень был несколько невнятен относительно конкретного применения этих правил.
 «Равно уважай и тень, и свет, ибо у обоих свое место в мире».
 Что имеется в виду? Является Бариус тенью или светом? Дурацкие метафоры. Однако Звездотень возражал, когда Джиг подумывал бросить Риану и остальных погибать в Штраумовом логове. Похоже, он считал убийство крайним средством. Странное мировоззрение. Потребуется время, чтобы к такому привыкнуть.
 Вздохнув про себя, Джиг медленно задвинул меч в ножны. Шорох стали по дубленой коже достиг слуха Бариуса. Он резко обернулся, и взгляд его упал на ладонь гоблина, сжимавшую рукоять оружия. Губы принца растянулись в жуткой ухмылке.
 – Я знал, что такому, как ты, никогда нельзя доверять, – произнес Бариус.
 Весело произнес. Наконец-то у него появился долгожданный предлог расправиться с Джигом. Он сунул Жезл Творения за пояс и несколько раз рассек воздух мечом. Не зная, что еще предпринять, гоблин вытащил собственный клинок.
 Принц быстрым ударом выбил его, отбросив в дальний конец пещеры.
 – Джиг! – Риана метнулась к нему, но Дарнак поймал ее за руку.
 – Все так, как должно быть, детка.
 Она принялась вырываться, но у гномов хватка железная.
 – Почему?! Потому что твой благородный принц не в состоянии пережить, что Джиг раз за разом оказывался круче его? Может, Джиг решил, что Бариус собирается убить его, как только мы ступим на поверхность. Может, он испугался.
 Да, он именно испугался. Теперь же он вообще пребывал в ужасе. Оружия его уже лишили, а когда лопатки коснулись стены, стало ясно, что отступать больше некуда. Клыки и когти против стали помогают мало, к тому же Джиг никогда не отличался особым умением их применять.
 Оглянувшись, гоблин увидел рядом с собой кокон Кляксы. Нагромождение паутинок доходило ему почти до пояса. Пауки-огневки, когда напуганы, плетут быстро.
 – Извини, – честное слово, Джиг не хотел приводить Бариуса к Кляксе. Принцу вовсе не обязательно помнить о существовании паука. Вдруг его злобы хватит не только на гоблина, но и на гоблинского любимца?
 – Немного поздновато для извинений. – Бариус неверно истолковал его фразу. Он поднял меч. – Если тебя это утешит, я буду милосерден. Один-единственный удар отделит твою голову от плеч. Безболезненная казнь – гораздо лучшая участь, нежели ты заслуживаешь.
 – Хочешь быть милосерден, заткнись и не тяни.
 У Бариуса округлились глаза.
 – Храбрые слова для гоблина. Очень хорошо. Джиг смотрел, как принц сгибает сильные руки, уводя меч вверх и в сторону. Выпендривается перед своими, догадался он. Как всегда. Гоблин выпрямился, решительно настроенный хоть на этот раз быть храбрым. Пусть про него не споют песен и не сложат легенд, но, представ перед Тималусом Звездотенем, он хотя бы сможет сказать, что умер с гордо поднятой головой. Что-то скажет сам Звездотень, когда они встретятся?
 А Звездотень может запросто напомнить о каком-нибудь из своих прежних советов. Например, о необходимости уворачиваться.
 Джиг заорал и откатился. Сверкающее лезвие просвистело над ним. Гоблин бешено лягнул принца. Он попытался встать, но сапог Бариуса врезался ему в ребра. Джиг скорчился, обхватив себя руками. Принц отступил на шаг назад и задел ногой Кляксину плетеную крепость.
 – Ах ты, заморыш. – Человек взглянул на паутину, прилипшую к голенищу. – Мерзость какая. – Свободной рукой он потянулся отряхнуть сапог.
 Ни один гоблин не сделал бы такой глупости. Даже Бариус не сделал бы, задумайся он хоть на секунду. Паутина огневок – один из самых легко-воспламеняемых материалов. При виде нависшего над ним страшного наземника Клякса поступил так, как всегда поступал в момент опасности.
 Бариус вскрикнул, тряся ногой, объятой пламенем. Он хлопал себя по горящей одежде, затем принялся затаптывать кокон. Паук, распластавшись по полу, шмыгнул прочь. Он метнулся в одну сторону, потом в другую. Перепуганный Клякса изо всех сил старался унести подальше все восемь лап, однако принц его опередил. Со звериным рычанием человек направил ступню параллельно стене.
 – Нет! – уже в прыжке закричал Джиг.
 Поздно. Подошва сапога опустилась на паука-огневку. Для гоблина хруст маленького тельца прозвучал страшнее драконьего рева.
 – Нет, – повторил он шепотом.
 Из-под ноги принца взметнулись и угасли язычки пламени. Даже если бы сам Звездотень согласился ему помочь исцелить презренного огненного паука, теперь было слишком поздно. Клякса погиб.
 Клыки Джига вонзились в правое плечо Бариуса. Меч со звоном ударился об пол. Когти гоблина рвали дорогую рубашку. Удара кулаком по голове он даже не почувствовал. Он видел только раздавленное тельце Кляксы. Слезы застилали глаза, и Джиг сильнее стиснул челюсти. Когти тщетно пытались добраться до тела под кольчугой.
 – Проклятая тварь! – Бариус втиснул колено под грудь и с силой толкнул гоблина.
 Тот попытался хоть за что-нибудь уцепиться. Если человек оторвет его от себя, все кончено. Одной рукой он сгреб рубашку принца, пальцы второй обхватили пояс.
 Бариус нажал сильнее. Джиг отлетел, сжимая клок дорогой материи в правой руке и какой-то твердый продолговатый предмет – в левой. Голова с треском врезалась в пол. Утерев лицо, гоблин разглядел боевой трофей.
 Он держал Жезл Творения.
 Бариус понял это одновременно с ним. Принц бросился к лежавшему мечу, а Джиг, с трудом поднявшись на ноги, наставил на него Жезл.
 – Стой!
 Человек застыл.
 – Берегись! – крикнула Риана.
 Гоблин направил Жезл на Рислинда и Дарнака. Те тоже замерли.
 – Ты даже не знаешь, как им пользоваться, – напомнил Рислинд. – Гоблины не обладают ни достаточной силой, ни глубиной сознания для настоящей магии.
 – Ты тоже не обладаешь, – рявкнула Риана.
 Джиг почувствовал, как его губы растягиваются в мрачной улыбке.
 – Ты же сам нам все объяснил. – Он снова повернулся к Бариусу, пытавшемуся схватить меч.
 – Ты не можешь нас уничтожить, – сказал принц. – Жезл не способен отнимать жизнь.
 – Что бы ты с нами ни сделал, мы найдем способ обратить воздействие, – добавил Рислинд. – У меня осталось достаточно могущества и силы, чтобы позаботиться об этом.
 – Опусти Жезл, парень, – вздохнул Дарнак. – Ты пойдешь своей дорогой, а мы своей.
 – Надолго ли? – Джиг не стал оглядываться на принцев. Он и так прекрасно знал, как они воспримут предложение гнома. – Через какое время твои воспитанники вернутся за новым золотом или чтобы отомстить мне? Когда они возжаждут еще сокровищ, они не станут  спрашивать  у моего народа разрешения пройти. Ты и сам знаешь, что произойдет тогда.
 Дарнак не ответил.
 – Не то чтобы у тебя имелся выбор, гоблин. – Бариус снова заулыбался, поверив в свою победу. – Мой брат прав. Ты не можешь нас убить, тем более Жезлом. Даже если бы сумел управлять его силой.
 Плечи Джига поникли. Но тут ему на глаза попались дымящиеся остатки паучьего кокона.
 – Ты-то ею управлял, – оскалился он. Рука его окрепла. – Спорим, у меня получится лучше.
 По ощущениям магия напоминала силу, дарованную ему Звездотенем, однако была гораздо более мощной. Все тело гоблина словно втиснулось в один конец Жезла и выдавливалось с другой его стороны. Он видел, как принц споткнулся. В глазах поплыло, в ушах забухала кровь. Джиг сосредоточился на том, чтоб остаться целым. Магический инструмент пытался растянуть его, и гоблин мысленно опутал себя веревками. Он почувствовал, как заработали чары. Ощутил мгновение, когда тело Бариуса начало менять форму!
 – Брат!
 В голосе Рислинда звучали одновременно гнев и паника. Волшебник пытался наложить собственное заклятие. Джиг направил Жезл на него. И опять магия потекла сквозь него, столкнувшись на полпути с чужими силами. Белые ледяные иглы пронзили его мозг, и мощь древнего Жезла смяла наспех возведенные магические преграды.
 «Отдача», – напомнил он себе.
 Уже падая, Джиг увидел, что все получилось.
 У него только-только хватило сил, чтобы направить Жезл на Дарнака. Еще одна атака наверняка вывернула бы его наизнанку. Гном этого не знал и поэтому беспомощно стоял, глядя, как две огромные форели, некогда бывшие Бариусом и Рислиндом, задыхаясь, бьются на полу.
 – Уходи, – прохрипел Джиг.
 Дарнак помотал головой. Слезы капали в густую бороду.
 – Я их не брошу.
 – А я не хочу убивать и тебя.
 «И не думаю, что смогу, коли на то пошло».
 Если 6 другие гоблины услышали его сейчас, они бы решили, что Джиг рехнулся. Как это – не хотеть убить великолепного гнома?
 – Они моя семья. Я не могу вернуться к Венделу и Женеве и сказать им, что стоял и смотрел, как умирают их сыновья.
 – Их сыновья были жадными дураками. – Риана даже не старалась скрыть удовлетворение при виде того, как дергаются и замирают жабры рыбы-Бариуса.
 – А то, – согласился Дарнак. – Но все-таки они были моей семьей.
 С этими словами гном поднял дубину и пошел на Джига. Медленно пошел. Видимо, нарочно давая гоблину время воспользоваться Жезлом.
 За несколько минут Джиг успел отдышаться. Хватит ли ему сил, снова применить Жезл? Гоблин сомневался. Но готов ли он умереть и воссоединиться со Звездотенем?
 Джиг со вздохом ухватил Жезл обеими руками. Снова магия рвалась сквозь измотанное тело. Чтобы управлять ею, приходилось напрягать все оставшиеся силы. Он не хотел смерти Дарнака, но, зазевавшись, едва не сосредоточился на прежнем образе.
 Гном упал. Его грудная клетка начала раздуваться. Дальше Джиг не видел – стены закружились, и он вырубился.




 ГЛАВА 19
 ПРОЩАЛЬНЫЕ ДАРЫ


 На него смотрели зеленые глаза Рианы.
 – Голове больно.
 Правая рука по-прежнему сжимала Жезл. Эльфийка не сперла его. Почему?
 – Что с Дарнаком?
 – Ты же сам превратил его в птицу! – В кои-то веки в ее тоне не слышалось ни тени сарказма. Наоборот, восхищение. – Он улетел совсем недавно.
 – Хорошо. – Джиг поморщился. Воздух в пещере успел пропитаться запахом рыбы. Он выглянул в туннель. Жаль, не удалось увидеть гнома в его новом обличье. – Хорошая хоть птица получилась?
 Девушка хихикнула.
 – Уродливее не встречала. Бурая, с грязно-черным хохолком и глубоко посаженными глазками. Он и говорить мог. Велел предупредить тебя, что сюда заявятся новые приключенцы. У Бариуса с Рислиндом остались братья, и они пожелают отомстить.
 – Знаю. – Гоблину удалось сесть. – А ты что станешь делать?
 Зеленые глаза потемнели.
 – Что я могу? – Голос эльфийки вновь наполнился знакомой Джигу горечью. – Опять воровать? – Она обвела рукой разбросанные по полу сокровища. – А если я принесу с собой хоть что-то из этих драгоценностей, кто-нибудь непременно убьет меня, чтобы завладеть ими.
 – Всегда можно податься в приключенцы.
 Риана фыркнула.
 – В жизни больше не стану связываться с приключенцами. Я ненавижу темноту, ненавижу холод, ненавижу всех страшилищ, начиная с уродливых червей и кончая этим чешуйчатым огнедышащим разбойником. Никакие сокровища этого не стоят. Если мне больше ничего не светит, лучше убей меня здесь и сейчас, сделай одолжение.
 Джиг улыбнулся. Только когда эльфийка отпрянула, он вспомнил, что его клыки, вероятно, до сих пор перемазаны в крови принца. У него и раньше-то была не слишком располагающая физиономия, даже для гоблина. Джиг завертел головой в поисках предмета, подходящего для чистки зубов, и увидел паутинку, прилипшую к стене. В глазах защипало.
 – Клякса, – прошептал гоблин, – прости меня.
 Ведь у него в распоряжении была целая пещера. Как его угораздило попятиться от Бариуса прямо к паучьему кокону?
 Он подполз к раздавленному пауку и уложил его на ладонь. Погладив мохнатую головку, Джиг сунул ее в новый кошель. О теле он позаботится позже.
 Опираясь на Жезл Творения, словно на простую клюку, гоблин встал на ноги. Причин торчать здесь больше не осталось. Пора домой.
 – Погоди. – Риана закусила губу. После некоторой паузы она спросила: – А как же я?
 Джиг пожал плечами. Ему-то какое дело? Или эльфийка всерьез считает, будто смерть для нее является лучшим выходом?
 – Я не хочу возвращаться к той жизни. – Она схватила фонарь, оставшийся от гнома, и побежала вслед за гоблином. – Ты изменился. Ты не такой, как твоя родия. Иначе ты убил бы Дарнака. Ну, так вот, я тоже изменилась. Я больше не хочу воровать, но и делать больше ничего не умею. Ты хотя бы можешь вернуться к своему народу. А у меня ничего нет. Мне страшно, Джиг.
 Он остановился. Он прекрасно понимал, как трудно Риане произнести это вслух.
 – Я могу дать тебе все золото мира, но ты сама сказала, что оно тебе не нужно. Чего же ты хочешь?
 Девушка заплакала. Почему все вдруг принялись рыдать? Сначала Джиг, когда Бариус убил Кляксу. Потом Дарнак, а теперь Риана. Если продолжится в том же духе, они так затопят всю гору.
 – Я хочу перестать бояться, – всхлипнула эльфийка.
 – Прекрасно.
 Он направил на нее Жезл. Риана не успела ни возразить, ни увернуться. Минуту спустя гоблин хватал ртом воздух, а девушка в изумлении разглядывала свои руки.
 За образец Джиг взял детей Штраума, внеся несколько изменений. Чешуйки нынешней Рианы, в отличие от тускло-бронзовой шкуры драконидов, отливали жемчужной белизной. Тело ее, не такое большое, как у них, сохраняло эльфийскую стройность, но мышцы не уступали драконам в силе. Тому, кто попытается сделать ей больно, сильно повезет, если его конечности останутся при нем. Края чешуи в гневе становились острыми, как бритва. Только глаза остались прежними. Гоблин не хотел менять эти огромные зеленые глаза. Глядя на свои руки, бывшая эльфийка рассмеялась, обнаружив на них все десять пальцев.
 Чтобы увидеть еще одно добавление, ей пришлось изогнуть длинную шею. Пара широких белых крыльев при попытке взмахнуть ими шваркнула по стенам туннеля.
 – Я смогу летать? – Теперь Риана слегка пришепетывала, как драконьи дети.
 Джиг кивнул.
 – Наверное, придется потренироваться. – Гоблин набрал в грудь побольше воздуха. – Если хочешь, могу превратить тебя обратно. Но решить надо сейчас. Другой возможности не будет.
 Она по-драконьи склонила голову набок.
 – Собираешься запечатать вход?
 – Да.
 Риана рассматривала глянцевые линии собственных ладоней. Глаза Джига не успели отследить, как ее пальцы сжались в кулак и впечатались в стену. Восторженный смех разнесся по туннелям.
 – Даже не больно. Джиг, это прекрасно!
 Он почувствовал, как краснеют его уши.
 – Лучше, чем быть птицей?
 – Гораздо лучше. Теперь я смогу отправиться, куда захочу! – Ее голос звенел от возбуждения. – Я могу лететь сквозь облака, я могу пересекать океаны, и никто меня не остановит.
 – Ты будешь одинока, – предупредил ее Джиг.
 А как же ей не быть одинокой? Теперь она стала чудовищем, а он из первых рук знал, как наземники с ними обращаются.
 – Я привыкла к одиночеству, – ответила Риана. – Кроме того, если уж гоблин с эльфом способны подружиться, что помешает мне найти там, снаружи, кого-нибудь еще?
 На этот счет Джиг ничего сказать не мог. Он также не знал, каким образом ему следует реагировать на ее заявление о дружбе. А чего тут говорить? Слышал ли кто-нибудь о дружбе гоблина и эльфа? Слышал ли кто-нибудь вообще о дружбе гоблина с кем бы то ни было? Поверит ли кто-нибудь в то, что они с эльфийкой несколько раз спасали друг другу жизнь? Он окончательно смутился. Пожалуй, при таких обстоятельствах любое высказывание прозвучит по-идиотски. И все-таки, оказывается, удивительно приятно иметь друга.
 – Я, гм… мне пора. – Джиг покраснел еще сильнее. – Тут надо кое-что еще сделать.
 – Понимаю. – Она скользнула к нему и заключила его в объятия. Гоблин не сумел бы высвободиться из них даже ради спасения собственной жизни. – Спасибо тебе.
 Бывшая эльфийка удалилась, изредка с непривычки задевая крыльями каменные стены.
 Джиг испытал странную смесь чувства утраты и счастья. Он немного подождал и двинулся по туннелю навсегда закрывать вход.
 Перед возвращением в логово ему пришлось позаботиться еще о нескольких вещах. Прежде всего, следовало сдержать обещание, данное Тималусу Звездотеню. На переделку «сверкающей комнаты» ушло не менее часа. Сперва пришлось повозиться с изменением стеклянного узора на потолке. Четкие контуры Осенней звезды проступили далеко не сразу. Теперь сияние мозаики освещало изображение самого божества. Наиболее удачного из всех, какие удалось создать Джигу.
 «У меня не такой большой нос», – запротестовал Звездотень.
 «Лучше не получится. Тебе повезло, что я не остановился на первом варианте».
 «Тот как раз был удачнее: Тималус Звездотень, косоглазый бог».
 Сама пещера оставалась пустой, за исключением небольшого алтаря у стены. На некоторое время Джиг, вероятно, станет единственным, кто оставляет на нем знаки почтения и благодарности. Однако он надеялся склонить других гоблинов делать то же самое. Если бы он мог рассказать им о том, что видел и чему научился, кто знает, как бы это подействовало? Тималуса Звездотеня не особенно вдохновляла перспектива обзавестись целой ордой почитателей-гоблинов, но, по его же словам, это было «гораздо лучше, чем ничего».
 У подножия алтаря восьмиконечная звезда отмечала место, где погиб Клякса. Тельце огненного паука гоблин погрузил в камень пола. Контуры звезды обрамляла тонкая паутина. По мнению Джига, бог не стал бы возражать, а ему самому хотелось оставить хоть какую-нибудь пометку.
 Золото он бросил, где лежало. Что толку тащить его с собой? Сокровищами не наешься.
 А вот форелью – очень даже. Джигу несколько раз пришлось останавливаться, пока он волок за собой огромных рыбин. Весили они по-прежнему столько же, сколько взрослые самцы человека, и продетая сквозь жабры веревка мало облегчала дело. К моменту вступления на гоблинскую территорию руки у него отваливались, а от натертых ладоней только что дым не шел.
 – Кто это там? – окликнул один из стражников. И тут же уши Джига уловили шепот второго.
 – Да это же  он. 
 Гоблин-коротышка расплылся в улыбке. Его боятся. Какая милая перемена.
 – Я тут еду добыл!
 Не два, а целых четыре воина бежали по туннелю навстречу ему.
 «Глупо. Я мог выманить их в засаду».
 В дальнейшем следует непременно позаботиться об улучшении подготовки охраны.
 – Что за хреновина у тебя на лице? – обеспокоено спросил один из стражников.
 Улыбка Джига стала еще шире. Эту штуку он тоже сотворил при помощи Жезла. На оправу пошел кусок меча принца, поскольку сталь оказалась тверже всех остальных металлов, какие ему удалось найти. В качестве материала для линз он использовал два больших аметиста. Джиг извел немало времени, пока ему удалось придать им нужную форму, подобрать правильный изгиб и толщину. Похожие на пузыри, аметистовые круги закрывали его большие глаза, оправа легко цеплялась за остроконечные уши, и впервые в жизни он полноценно  видел. 
  –  Проехали, – ответил коротышка. – Мне бы вот это до логова допереть.
 При виде форели стражники пустили слюни. Позабыв все приказы относительно Джига, они наперебой кинулись помогать ему тащить громадные рыбьи туши в главную пещеру.
 – Вот Голака-то порадуется, – довольно пропыхтел один.
 – Да уж. – Джиг закусил губу.
 Главное, чтобы она не отправила его в котел вслед за рыбой. Он крутанул Жезл, любуясь, как новый стальной черпак ловит свет факелов. На изготовление очков ушло не так много материала. Большая часть Бариусова клинка осталась не при деле, и ему пришла в голову весьма своевременная идея, как попытаться задобрить Голаку.
 – Поживы было в эти дни крайне мало, – проворчал другой гоблин.
 – Не волнуйтесь, – успокоил их Джиг. – У меня есть на этот счет некоторые соображения.
 Придется, конечно, немного поругаться с сородичами, но в конце концов с его планом должны согласиться. Не могут не согласиться, когда речь зайдет о еде.
 Штраумов лес никуда ни делся после гибели дракона. Согласно объяснениям Рислинда, растения и животные там настоящие. Возможно, жалкие подобия исходных образцов, но настоящие. А значит, их можно есть! Надо только собрать небольшую охотничью экспедицию. Как только гоблины добудут первого оленя, споры прекратятся. Джиг и сам мечтал узнать, действительно ли оленина настолько вкусна, как утверждала Риана.
 Он запнулся, ощутив знакомое прикосновение к ноге.
 – Что там? – спросил один из стражников. Джиг, махнув им рукой, чтобы продолжали путь, опустился на колени. Крохотный паук, черный, с узором из красных пятнышек, нетерпеливо размахивал передними лапами.
 – Клякса? – не поверил гоблин.
 Пятнышки точно той же формы располагались в абсолютно том же порядке, хотя сам наук значительно уступал размером питомцу Джига. Совсем как Клякса два года назад, сразу после рождения. Но разве так бывает? Он же похоронил паука всего несколько часов назад!
 «Ох уж эти гоблины… ну, совсем никакой веры».
 Джиг взглянул наверх. Если отнести Жезл обратно и вскрыть камень перед алтарем Звездотеня, обнаружит ли он, что тело Кляксы исчезло? Бог ответа не дал, да Джиг и не хотел его услышать. Гоблин положил руку на пол и подождал, пока паучок вползет на ладонь.
 Восьминогое существо деловито направилось прямиком к кожаной подушечке на плече, и Джиг захихикал от восторга. Он почесал паучку голову и почувствовал, как в мире наконец-то все встало на свои места.
 В уши ему вонзился крик:
 – Как?! Он  здесь?!  Где он? Я отучу его насмехаться над старшими! Ошпарю так, что шкура слезет!
 Джиг вздохнул.
 – Пойдем, Клякса. Отдадим Голаке половник. И они вместе направились вниз по туннелю, домой.