---------------------------------------------


 Азимов Айзек
 Произносите мое имя с буквы 'С'

 Айзек Азимов 
 Произносите мое имя с буквы "С" 
 Перевод с англ. Н.Владимировой 
 В нелепое положение попал Маршалл Зебатинский. Чьи-то глаза пристально разглядывали его сквозь закопченное витринное стекло и деревянную перегородку, так ему казалось. Глаза эти следили за ним, ловили каждое его движение. И в своей старой одежде, в поношенной шляпе с отвисшими полями он чувствовал себя неловко. Предстать перед обладателем пытливых глаз в таком виде Зебатинскому не хотелось. Он и не предстал бы, не будь на то воля жены. Она заставила Зебатинского обратиться к нумерологу*. "Никогда, - подумал он. - Никогда. Зачем ядерному физику нумеролог?" Черт возьми, он не смог бы объяснить этого ни самому себе, ни кому-либо другому. 
 ______________ 
 * Нумерология - наука о магических числах, гадание или ворожба по числам. 
 И все же переступил порог. 
 Нумеролог сидел за старым письменным столом, перешедшим к нему, видимо, из вторых рук. Ни один письменный стол не мог бы так износиться у одного хозяина. Из-за этого стола он и смотрел на Зебатинского маленькими темными блестящими живыми глазами. На сухом, почти мертвом лице старика они казались неестественными. 
 - Доктор Зебатинский, среди моих клиентов не было еще физика, - сказал нумеролог. 
 Зебатинский покраснел. 
 - Вы понимаете, что я обращаюсь к вам конфиденциально? 
 Старичок улыбнулся, и морщины легли вокруг уголков его рта. 
 - Все мои деловые отношения конфиденциальны. 
 Зебатинский заметил: 
 - Должен предупредить вас, я не верю в нумерологию и не надеюсь поверить в нее. Если это что-то меняет, скажите мне сразу же. 
 - В таком случае, почему вы здесь? 
 - Жена моя думает, что вы владеете чем-то таким... 
 Зебатинский смущенно пожал плечами, и ощущение собственного безрассудства стало еще острее. 
 - Ваша жена... А вы? 
 - Я здесь... Этим и отвечаю на ваш вопрос. 
 Нумеролог показал Зебатинскому на стул. 
 - Чего же вы ищете? Денег? Безопасности? Долгой жизни? 
 Пока Зебатинский обдумывал, как объяснить свое появление у нумеролога, тот ничем не выражал своего нетерпения. 
 "Что же мне сказать? - решал Зебатинский. - Что мне тридцать четыре года и у меня нет будущего?" 
 - Я хочу успеха, - признался он наконец. 
 - Более приличной работу? - уточнил нумеролог. 
 - Нет. Другой работы. Другого вида работы. Я вхожу в группу, функционирующую в рамках регламента. Понимаете, в группу! Какой-то скрипач, затерявшийся в симфоническом оркестре. 
 - А вы хотите солировать? 
 - Хочу выйти из группы... Двадцать пять лет назад с моей подготовкой и моими способностями я мог бы работать на лучшей из ядерных установок, мог стать ее руководителем или главой чисто исследовательской группы в университете. А где я буду через двадцать пять лет, считая с сегодняшнего дня? Нигде. Меня поглотит, как омут, безликая толпа ядерных физиков... 
 Нумеролог задумчиво покачал головой: 
 - Должен предупредить вас, что я не гарантирую успеха. 
 Острая боль разочарования охватила Зебатинского. 
 - Не гарантируете?! В таком случае, зачем эта реклама, для чего обещания помочь? 
 - Моя работа является вычислительной по своей природе. Поскольку вы имеете дело с атомами, думаю, разбираетесь в законах статистики. 
 - При чем тут статистика? - спросил раздраженно физик. 
 - Прежде всего статистика. Я математик и работаю математическими методами. Говорю это не для того, чтобы увеличить сумму гонорара. Она обычна - 50 долларов. Но вы ученый и можете оценить характер моей деятельности лучше, чем другие клиенты. Мне доставит удовольствие объяснить вам это. 
 - Я предпочел бы обойтись без объяснений. Бесполезно рассказывать мне о нумерологических ценностях шифров, их мистическом значении и прочих вещах. Я не считаю это математикой и не намерен вникать в суть вашего метода. Меня интересует только мое будущее. 
 - Итак, вы хотите, чтобы я помог вам при условии, что я не стану рассказывать о способе, который применяю. Я вас правильно понял? 
 - Совершенно правильно. 
 - Вы предполагаете, что я не нумеролог, лишь называюсь им. И не ошибаетесь. Я действительно не нумеролог, но мне необходимо это имя, дабы избавиться от подозрений полиции и психиатров (маленький старичок хихикнул). Шарлатаны вне подозрений. Честные люди берутся под наблюдение. А я математик, и честный математик. 
 Зебатинский иронически улыбнулся. Ему показались наивными слова старичка. 
 Нумеролог объяснил: 
 - Я создаю компьютеры. Я изучаю возможное будущее. 
 - Что? 
 - Заданные в достаточном количестве исходные данные компьютер после нужного числа операций превращает в формулу будущего. Допустимого будущего, естественно. Когда вы вычисляете движение ракеты, чтобы попасть в антиракету, не есть ли это будущее, которое вы предсказываете? Ракета и антиракета не придут в столкновение, если расчет был неправильным. Я делаю то же самое. Однако, работая с большим количеством переменных, избегаю ошибок. 
 - Значит, и мое будущее предскажете точно? 
 - Приблизительно. Придется модифицировать исходные данные, изменив ваше имя. Я введу их в действующую программу. Затем испробую другие варианты имен. Изучу каждое модифицированное будущее и найду одно, более обозримое, чем будущее, которое сейчас лежит перед вами. Или нет, позвольте изложить это иначе. Я найду для вас будущее, которое содержит более высокую возможность компонентного обозрения, чем то, которое открывается перед вами теперь. 
 - Но зачем изменять мое имя? 
 - Это единственное изменение, притом самое простое. Другие, более значительные изменения приведут к стольким новым переменам, что я не смогу в дальнейшем интерпретировать результат. Моя машина пока еще несовершенна. Во-вторых, это мотивированное изменение. Я не имею права изменять ваш рост или цвет ваших глаз, или даже ваш темперамент. А вот имя изменить обязан. Имена много значат для людей. К тому же это общепринятое изменение, которое делается каждый день. 
 - А что, если вы не найдете лучшего будущего? 
 - Это риск, на который вы должны пойти. Вам не будет хуже, чем теперь, мой друг. 
 Зебатинский тревожно посмотрел на маленького старичка: "Я не верю ничему из сказанного этим математиком. Скорее я бы поверил нумерологу". 
 Старичок вздохнул. 
 - Такой человек, как вы, будет чувствовать себя более спокойно, зная правду. Считая меня нумерологом, вы бы не довели дело до конца, остановились на полпути. Принимая мой метод и доверившись ему, сумеете преодолеть препятствия и достичь цели. 
 Зебатинский заметил насмешливо: 
 - Если вы способны видеть будущее, то... 
 - То почему я не самый богатый человек на земле? - продолжил за Зебатинского старичок. - Не так ли? Но я богат в своих желаниях. Вы хотите признания, а я хочу, чтобы меня оставили в покое. Я делаю свое дело. И мне нужно всего лишь немного реальных денег, которые я получу от людей, подобных вам. Помогать людям приятно, и, может быть, психиатр сказал бы, что это дает мне ощущение власти и питает мое Я. Итак, вы хотите, чтобы я помог вам? 
 - Сколько, вы сказали? 
 - Пятьдесят, долларов. Мне понадобится много биографических сведений, и я приготовил для вас образец. Боюсь, что все это покажется вам утомительным. Но если бы вы могли изложить их в конце недели и послать по почте, я приготовил бы ответ для вас к... (его нижняя губа отвисла, и он нахмурился, мысленно подсчитывая) двадцатому числу следующего месяца. 
 - Пять недель? Так долго? 
 - Обратившись к какому-нибудь мошеннику, вы получили бы ответ гораздо быстрее. Итак, договорились? 
 Зебатинский поднялся. 
 - Договорились. Пожалуйста, конфиденциально. 
 - Прекрасно, все ваши сведения вы получите обратно после того, как я скажу, какие изменения сделаны. Даю вам слово, что в дальнейшем никогда не использую их. 
 Физик остановился у двери. 
 - А вы не боитесь, что я скажу кому-нибудь, что вы не нумеролог? 
 Нумеролог покачал головой. 
 - Кто же вам поверит, друг мой? 
 * * * 
 Двадцатого числа Маршалл Зебатинский стоял у двери с облезшей краской. Он всматривался в потускневшую от пыли и едва различимую надпись "Нумеролог", смутно надеясь, что у старика другой клиент и можно повернуться и уйти домой. 
 Затеянная им "игра в будущее" тяготила физика, и он много раз пытался прервать ее. Заполнение анкеты занимало много времени и походило на пытку. Он чувствовал себя невероятно глупо, когда вписывал имена друзей, стоимость своего дома или сведений о том, были ли у его жены выкидыши, и если да, то когда. Зебатинский бросал анкету, ругал нумеролога, но потом снова возвращался к ней. 
 Он думал о компьютере, который должен обрабатывать сведения, а вернее, о наглости маленького человека, изображавшего из себя математика, творца будущего. Однако желание раскрыть обман, увидеть, что произойдет, было таким неодолимым, что Зебатинский, ругая себя и свою доверчивость, все же изложил на многих листах требуемое нумерологом. 
 В конце концов он послал заполненную анкету обычной почтой, наклеив марки достоинством девять центов, не взвешивая письма. Если оно вернется, подумал он, я откажусь от всего этого. 
 Но оно не вернулось. 
 Он заглянул в помещение нумеролога, и оно оказалось пустым. У Зебатинского не было другого выхода, как войти. Колокольчик зазвонил. 
 Старик-нумеролог показался из-за занавешенной двери. 
 - Ах, доктор Зебатинский... 
 - Вы помните меня? - Зебатинский попытался улыбнуться. 
 - О, да. 
 - Каково заключение? 
 Нумеролог пошевелил своими шишковатыми пальцами. 
 - Прежде, сэр, небольшой... 
 - Небольшой вопрос? Гонорар? 
 - Я уже выполнил работу, сэр, и имею право на вознаграждение. 
 Зебатинский не возразил. Он готов заплатить. Если уж зашел так далеко, глупо поворачивать назад из-за денег. 
 Он отсчитал пять десятидолларовых купюр и протянул их через конторку. 
 - Ну?! 
 Нумеролог медленно пересчитал купюры и засунул в кассу выдвижного ящика конторки. 
 - Ваше дело, - сказал он, - было очень интересным. Я бы посоветовал вам поменять фамилию на Себатинский. 
 - Себа... Как вы произнесли? 
 - С-е-б-а-т-и-н-с-к-и-й. 
 Зебатинский посмотрел на него негодующе. 
 - Вы предлагаете изменить первую букву? Поменять З на С? И это все? 
 - Этого изменения пока что достаточно. 
 - Но как оно может повлиять на будущее? 
 - Как всякое изменение, - мягко ответил нумеролог. - Конечно, если вы не хотите изменений, оставьте все, как есть. Но и в судьбе вашей вряд ли наступят перемены. 
 Зебатинский спросил. 
 - Что я должен сделать? Просто объявить всем, чтобы произносили мою фамилию с буквы "С"? 
 - Действуйте на основании закона. Юрист подскажет вам, как лучше осуществить эту процедуру. 
 - Когда же это произойдет? Я имею в виду перемены в моей жизни. 
 - Может быть, завтра, а может быть, никогда. 
 - Но вы видели будущее. Вы утверждали, что видите его. 
 - Не как в прозрачном шаре. Нет, нет, доктор Зебатинский. Все, что мне выдал компьютер, - это цепь закодированных цифр. Я могу перечислить возможности, но я не схватываю изображения. 
 Зебатинский повернулся и торопливо вышел из помещения. Пятьдесят долларов, чтобы изменить одну букву. Пятьдесят долларов за Себатинского! Боже, что за имя! Хуже, чем Зебатинский... 
 * * * 
 Прошел еще месяц, прежде чем ему удалось убедить себя обратиться к юристу. "В конце концов, - сказал он себе, - я могу в любой момент вернуть себе настоящее имя. Надо использовать шанс. Черт возьми, ведь не существует закона, который бы препятствовал этому". 
 * * * 
 Генри Бранд страницу за страницей просматривал досье натренированным глазом человека, который проработал в органах безопасности четырнадцать лет. Ему не нужно было читать каждое слово. Все, представляющее особый интерес, бросалось ему в глаза. 
 Он сказал: 
 - Человек представляется мне опрятным. 
 Генри Бранд тоже был опрятным: белоснежная сорочка, свежевыбритое лицо. 
 - Но почему Себатинский? - спросил лейтенант Алберт Квинси, принесший ему досье. 
 - А почему бы и нет? - пожал плечами Генри Бранд. 
 - Потому что в этом нет смысла. Зебатинский - иностранная фамилия, и я поменял бы ее, будь она моей, на какую-нибудь англосаксонскую. Поступи Зебатинский так, никто бы не удивился. А менять З на С по меньшей мере глупо. Надо выявить, что побудило его к перемене фамилии. 
 - Ему не задавали такого вопроса? 
 - Задавали. В обычной беседе, конечно. И он не придумал ничего лучшего, как сказать, что ему надоело быть последним в алфавите. 
 - Может быть и так, лейтенант. 
 - Может быть, но почему не изменить фамилию на Сандс или Смит, если уж так понравилась буква С. Или, если он устал от Зэт, почему не пойти по этому пути до конца и не поменять ее на А? Почему не взять фамилию, ну, скажем, Аарон? 
 - Не вполне англосаксонское, - пробурчал Бранд. И добавил: - Но в этом нет ничего, что можно было бы инкриминировать ему. 
 - Да, конечно, - вздохнул Квинси. - Он выглядел явно несчастным. 
 - Признайтесь, лейтенант, - сказал Бранд, - вас, должно быть, что-то беспокоит. Какая-то теория, какой-то "пунктик". Что? 
 Квинси нахмурился. Его светлые брови сомкнулись, а губы сжались. 
 - Этот человек русский... 
 - Он не русский, - возразил Бранд. - Он - американец в третьем поколении. 
 - Я имею в виду фамилию. 
 Лицо Бранда утратило обманчивую мягкость. 
 - Нет, лейтенант, вы ошибаетесь. Это польская фамилия. 
 Квинси нетерпеливо выбросил вперед руку с растопыренными пальцами. 
 - Это одно и то же. 
 Бранд, девичья фамилия матери которого была Вишевска, огрызнулся: 
 - Не говорите этого поляку, лейтенант. - Затем произнес более задумчиво: - Так же, как и русскому, я полагаю. 
 - То, что я пытаюсь выразить, сэр, - сказал лейтенант, покраснев, заключено в простой истине: и поляки, и русские по ту сторону Занавеса. 
 - Это общеизвестно. 
 - Зебатинский или Себатинский может иметь там родственников. 
 - Он - третье поколение. Я предполагаю, что у него могли быть там троюродные братья или сестры. Но что из этого? 
 - Само по себе это не имеет никакого значения. Многие могут иметь там дальних родственников. Но Зебатинский изменил фамилию. 
 - Продолжайте. 
 - Он пытается отвлечь внимание. Возможно, троюродный родственник с той стороны становится слишком знаменитым, и наш Зебатинский боится, что это родство испортит его шансы на успех. 
 - Изменение фамилии не принесет никакой пользы. Он тем не менее останется родственником. 
 - Конечно, но у него исчезнет ощущение, что это родство бросается нам в глаза. 
 - А вы слышали что-нибудь о каком-то Зебатинском по ту сторону? 
 - Нет, сэр. 
 - В таком случае он не может быть слишком знаменитым. Как же наш Зебатинский узнал о нем? 
 - Через родственников. К тому же он ядерный физик. 
 Бранд снова методично посмотрел досье. 
 - Это ужасно шатко, лейтенант. И настолько беспочвенно, что совершенно неуловимо. 
 - Но я не вижу другого объяснения перемене буквы в фамилии Зебатинского. 
 - Я тоже. 
 - В таком случае я полагаю, сэр, мы должны расследовать дело, проследить за всеми людьми, именуемыми "Зебатинский" по ту сторону, и посмотреть, сможем ли мы обнаружить связь. - Голос лейтенанта немного усилился, ему в голову пришла новая мысль: "Он мог изменить свою фамилию, желая отвлечь внимание от родственников, защитить их таким образом". 
 - А делает он как раз обратное. 
 - Видимо, не осознает этого, но стремление охранить их могло быть мотивом его поведения. 
 Бранд вздохнул. 
 - Хорошо, мы закинем удочку на Зебатинского. Но если ничего не обнаружится, прекратим дело. Оставьте папку у меня. 
 Когда информация наконец поступила к Бранду, он имел полные сведения о Зебатинском и его однофамильцах. "Что за чертовщина!" - удивился он, пробежав список. Семнадцать биографий семнадцати русских и польских граждан представила разведка. 
 Начинался список с американцев. Маршалл Зебатинский (отпечатки пальцев) родился в Буффало, Нью-Йорк (дата, медицинские данные). Его отец так же родился в Буффало, мать в Освего, Нью-Йорк. Дедушка и бабушка его отца оба родились в Белостоке, Польша (дата въезда в Соединенные Штаты, даты гражданства, фотографии). 
 Все семнадцать русских и польских граждан, носивших фамилию Зебатинский, были потомками людей, которые сотни лет назад жили в Белостоке или его окрестностях. Предположительно они могли быть родственниками, но это не было точно установлено в каждом отдельном случае. (Демографическая статистика в период после I мировой войны велась в Восточной Европе плохо, если вообще существовала). 
 Бранд просмотрел досье на Зебатинских, мужчин и женщин (забавляясь, как основательно разведка выполнила эту работу; возможно, только русская была такой же дотошной) и выбрал одно. Отложил папку в сторону. Снял телефонную трубку и набрал номер доктора Поля Кристофа из Комитета Атомной Энергии. 
 * * * 
 Доктор Кристоф выслушал Бранда с каменным выражением лица. Время от времени он поднимал мизинец, чтобы слегка прикоснуться к носу, имеющему форму луковицы, и смахнуть несуществующую соринку. У него были редеющие серо-стальные и коротко подстриженные волосы. С таким же успехом он мог быть и лысым. 
 - Нет, я никогда не слышал ни о каком русском Зебатинском, - сказал Кристоф. - Как не слышал и ни о каком американском... 
 Бранд почесал пробор в волосах над виском и медленно произнес: 
 - Ну, я не думаю, что здесь что-то кроется, но мне бы не хотелось прекратить расследование слишком поспешно. Тот факт, что один из русских, Михаил Андреевич Зебатинский, является ядерным физиком, уже настораживает. Вы уверены, что никогда не слышали о нем? 
 - Михаил Андреевич Зебатинский? Нет, не слышал. Но это еще ничего не доказывает. 
 - В том то и дело. Понимаете, один Зебатинский тут, другой там, оба специалисты в ядерной физике, и тот, что здесь, неожиданно меняет свою фамилию на Себатинский. И не просто меняет, требует исправления во всех документах буквы "З" на букву "С". Повторяет одно и то же: "Произносите мою фамилию с буквы "С". И другая примечательная вещь: русский Зебатинский исчез из поля зрения как раз около года назад. 
 Доктор Кристоф сказал бесстрастно: 
 - Умер... 
 - Может быть. Но вряд ли русские дадут умереть ядерному физику. Тут, видимо, другая причина, и не мне открывать ее вам. 
 - Срочные исследования, сверхсекретные, - догадался Кристоф. 
 - Вот именно. 
 - Дайте мне это досье. 
 Доктор Кристоф потянулся за листом бумаги и прочел его дважды. Потом сказал: 
 - Я проверю все по Ядерному бюллетеню. 
 * * * 
 Материалы Ядерного бюллетеня помещались у той же стены, что и научные исследования доктора Кристофа. Аккуратные маленькие ящики были заполнены прямоугольниками микрофильмов. 
 Служащий КАЭ (Комитета Атомной Энергии) с помощью проектора просматривал каталоги, а Бранд наблюдал, с каким терпением он это делал. 
 Кристоф пробормотал: 
 - Михаил Зебатинский, автор или соавтор полдюжины трудов, опубликованных в советских журналах в течение последних шести лет. Ну, а мы получим материалы и, может быть, сможем что-то из них извлечь. 
 Селектор отобрал нужные прямоугольники. Кристоф расположил их по порядку, просмотрел через проектор, и выражение напряженного внимания появилось на его лице. 
 - Это странно, - сказал он. 
 - Что странно? - спросил Бранд. 
 Кристоф вернулся к своему месту. 
 - Я предпочел бы пока не говорить об этом. Можете ли вы дать мне список других ядерных физиков, которые исчезли из поля зрения в Советском Союзе в прошлом году? 
 - Вы на что-то натолкнулись? 
 - Мне попалась бумага, в которой упоминается человек, участвовавший в программе срочных исследований. 
 - Кто он? 
 - Называть его преждевременно. 
 Бранд насупился. 
 - Я должен знать, на кого вы натолкнулись. 
 - Не на кого, а на что. Возможно, этот человек чуть-чуть продвинулся вперед в отражении гамма-лучей. 
 - Значение этого? 
 - Если бы изобрели отражающий щит против гамма-лучей, то могли бы построить индивидуальные укрытия, защищающие от радиоактивных осадков. Как вы знаете, реальную опасность представляют именно радиоактивные осадки. Водородная бомба может разрушить город, а радиоактивные осадки медленно убить население на территории в тысячу миль длиной и сотни шириной. 
 - Ведем ли мы какую-нибудь работу в этой области? - спросил взволнованно Бранд. 
 - Нет. 
 - Тогда, какова цена нашим усилиям? 
 - Ничтожна. 
 - Что ж, пусть я покажусь безумцем, - сказал Бранд, - но достану вам список исчезнувших ядерных физиков, даже если мне придется для этого переплыть океан. 
 * * * 
 Он достал список. Он познакомился с материалами исследований каждого из них. Созвали расширенное совещание всей Комиссии, а затем пригласили тех, кто представлял мозг ядерных физиков нации. Доктор Кристоф вышел наконец с заседания, которое продолжалось всю ночь и часть которого прошла в присутствии президента. 
 Бранд встретил его. Оба выглядели измученными. 
 Бранд спросил: 
 - Ну как? 
 Кристоф кивнул. 
 - Большинство согласны. Некоторые, правда, сомневаются, но лишь некоторые... 
 - А вы? Вы уверены? 
 - Не совсем. Легче поверить в то, что советские физики работают над щитом гамма-лучей, чем убедить себя, что полученные нами сведения не имеют взаимосвязи. 
 - Было ли принято решение о продолжении исследований по проблеме защиты? 
 - Да. - Кристоф провел рукой по коротким щетинистым волосам и сухо произнес: - Мы намерены бросить на это все, что у нас есть. Зная о материалах, написанных людьми, которые засекречены, мы сможем пойти прямо по их стопам. Мы сможем даже превзойти их. Конечно, они обнаружат, что мы тоже работаем над этим. 
 - Пусть, - сказал Бранд. - Это предотвратит конфликт. 
 - А что с американским Зебатинским-Себатинским? 
 Бранд покачал головой. 
 - Нет никаких оснований связывать его со всем этим даже теперь. Черт возьми, мы все проверили. Сейчас он работает в засекреченном месте, и мы не можем оставить его там, даже если он вне подозрений. 
 - Но мы не можем вышвырнуть его просто так, русские начнут интересоваться им. 
 - У вас есть какие-то предложения? 
 Они шли по коридору вниз, к дальнему лифту, в тишине, характерной для четырех часов утра. 
 Кристоф сказал: 
 - Я заглянул в его труды. Себатинский хороший человек, лучший, чем большинство, но ему не везло в работе. У него не подходящий темперамент для коллективного творчества. 
 - В самом деле? 
 - Он создан для академического труда. Если предложить ему место профессора физики в крупном университете, я думаю, он примет его с удовольствием. Там достаточно несекретных областей, в которых его можно было бы занять. Мы могли бы держать его в поле зрения... 
 Бранд кивнул. 
 - Это мысль. Я изложу ее шефу. 
 Они вошли в лифт, и Бранд позволил себе поудивляться всему происшедшему. Что за конец истории, которая началась всего лишь с одной буквы. 
 * * * 
 Маршалл Зебатинский задыхался от волнения. Он сказал жене: 
 - Не понимаю, как все произошло. Неужели они узнали обо мне из мезон-детектора. О, господи, адъюнкт-профессор физики в Принстоне! Подумай только, Софи! 
 Софи откликнулась: 
 - При чем здесь мезон-детектор! Талантливого человека находят без детектора. 
 - Да, но как обнаружить талант, когда ты делаешь обычную нудную работу и ничем не выделяешься среди других? 
 - Возможно, причиной тому твоя фамилия, - сказала Софи. - Новая фамилия. 
 Он повернулся, чтобы посмотреть на свою жену. 
 - Моя новая фамилия? Ты имеешь в виду букву "С"? 
 - Да, да. Ты не получал предложения, пока не появилась эта странная буква. 
 - Но тут простое совпадение. Пустяк, стоивший мне пятьдесят долларов. Боже! Каким идиотом я себя чувствовал все эти шесть месяцев, настаивая на дурацком "С"! 
 Софи моментально заняла оборонительную позицию. 
 - Не дурацкая... Я уверена, что она - причина всех перемен. 
 Себатинский снисходительно улыбнулся. 
 - Суеверие. 
 - Не важно, как ты это называешь, но возвращаться к прежней букве не захочешь. 
 - Конечно, нет. Может быть, пойти дальше и поменять имя на Джон, а? он рассмеялся почти истерически. 
 - Оставь в покое свое имя, - строго сказала Софи. 
 - Ну что ж, хорошо. Надо быть благодарным тому старцу, посоветовавшему изменить букву. В один из ближайших дней отправлюсь к нему, суну очередную десятидолларовую бумажку. Это удовлетворит тебя? 
 - Да. 
 На следующей неделе Себатинский собрался с силами и пошел к нумерологу. Он был в хорошем настроении и даже напевал что-то, шагая по улице. 
 * * * 
 Ладонь легла на дверную ручку, и большой палец уперся о металлический запор. Себатинский нажал ручку, но она не опустилась вниз, как обычно. Дверь была заперта. 
 Пыльная вывеска с нечеткой надписью "Нумеролог" исчезла. Другая, уже пожелтевшая от солнца и начавшая скручиваться, гласила: "Сдается". 
 Себатинский пожал плечами. Судьба! 
 * * * 
 Харунд, счастливо избавившись от материальной сущности, радостно прыгал, и вихри излучаемой им энергии горели пурпурным огнем в пространстве. 
 - Пока я не согласен. 
 - Что ж, давай вперед! Результатов не изменишь долгими разговорами... Уф, какое облегчение перевоплотиться опять в состояние чистой энергии. Мне понадобился микроцикл времени для пребывания в земном теле; чувствую себя совершенно изнуренным. Но важно было показать ТЕБЕ это. 
 - Я думаю, все в порядке, ты предотвратил ядерную войну на планете, натолкнув их на мысль о защите от гамма-лучей, - сказал Местак. 
 - Был ли это эффект Класса-А? 
 - Да, конечно. 
 - Хорошо. Теперь проверь и убедись, достиг ли я его с помощью стимуляторов Класса-Ф. Я изменил букву одного имени. 
 - Какого? 
 - О, не имеет значения. Такие-то дела. Я вычислил это для тебя. 
 Местак без охоты согласился. 
 - Я сдаюсь. Это стимул Класса-Ф. 
 - Значит, я победил? Признай это. 
 - Ни один из нас не победит, пока Наблюдатель не проверит. 
 Харунд, который пребывал на Земле в обличье почетного нумеролога и все еще не пришел в себя, сказал, испытывая облегчение от того, что больше им не был: 
 - Ты не беспокоился об этом, когда заключал пари. 
 - Я не думал, что ты будешь так безрассуден, что доведешь все до конца. 
 - Расход калорий! Кроме этого, беспокоиться не о чем. Наблюдатель никогда не обнаружит стимулы Класса-Ф. 
 - Может быть и нет, но он обнаружит эффект Класса-А. Эти материальные создания будут еще только на подступах к этому открытию по прошествии дюжины микроциклов времени. Наблюдатель заметит. 
 - Ну, что ж, мы вернем все в прежнее состояние. Он никогда не узнает, сказал Харунд. 
 - Тебе понадобится другой стимул Класса-Ф, если ты рассчитываешь на то, чтобы он не заметил. 
 Харунд заколебался. 
 - Я могу это сделать. 
 - Сомневаюсь. 
 - Могу. 
 Ликование светилось в излучении Местака. 
 - Конечно, - сказал спровоцированный Харунд. - Я возвращу материальную сущность именно туда, где она была. Наблюдатель никогда не заметит разницы. 
 Местак воспользовался преимуществом. 
 - Отложим первое пари, в таком случае. Утроим ставки во втором. 
 Все возраставший пыл азартной игры захватил и Харунда. 
 - Ну, что ж, я принимаю игру. Утроим ставки. 
 - По рукам! 
 - По рукам!