Аннотация: Ей суждено стало вознестись над всеми остальными, играть жизнями народов и миров, как детскими игрушками, переписать заново историю Внутренней Границы, и Внешней Границы, и Спирального Рукава, и даже самой всесильной Республики. В разное время короткой и бурной жизни ее знали как Прорицательницу, и как Пифию, и как Пророчицу. К тому времени, когда она сошла с галактической сцены, только горстка выживших счастливцев могла поведать о ее настоящем имени или о ее родной планете, а иногда и о ее ранних годах, ибо так оно и бывает обычно с гигантами и сказаниями о них.
 Но у нее была родина, и была судьба, и было имя, и даже детство — своего рода.
 Вот ее история.


---------------------------------------------


 Майк Резник 
 Прорицательница



 ПРОЛОГ


 То было время гигантов.
 И не находилось для них достаточно места вздохнуть полной грудью и расправить могучие плечи даже в этой огромной, беспрерывно растущей Республике людей, и вот потому они заселяли отдаленные, пустынные миры Внутренней Границы, и потому срывались они с мест, словно мотыльки, влекомые ярчайшим светом центра Галактики.
 И хотя большинство из них были заключены в оковы человеческих тел, но они все-таки оставались гигантами. Никто не знал, кто или что породило их в таком количестве именно сейчас — именно в этот момент истории человечества. Вероятно, они стали необходимы Галактике, переполненной мелкими людишками, которыми владели убогие, мизерные помыслы. Может быть, причиной была девственная прелесть Внутренней Границы, ибо само по себе это было не место для обычных мужчин и женщин. А может, просто наступило время для расы, которой уже многие века не хватало гигантов, начать порождать их вновь.
 Но какова бы ни была причина, гиганты волной хлынули далеко за все мыслимые границы освоенной Галактики, на сотнях запредельных миров сея зерно человеческой цивилизации и оставляя на своем пути неисчислимые легенды, что не умрут до тех пор, пока еще передаются из уст в уста сказания о героях древности.
 Был Джонс Далеко-отсюда, который первым ступил на землю более чем пяти сотен новых миров, тот, что никогда не был уверен, что же он ищет, но всегда убежден, что еще не нашел.
 Был Свистун, который не имел другого имени и на счету которого было не меньше сотни убитых людей и инопланетян.
 Была Нелли Пятница, которая во время войны с сеттами превратила свой публичный дом в больницу, а потом обнаружила, что те самые люди, которые когда-то пытались его закрыть, объявили его святилищем.
 Был Джамал, не оставлявший отпечатков рук и следов ног, тот, что ограбил сотни дворцов, хозяева которых и до сей поры не ведают, что их ограбили.
 Был Мэрфи Ставлю-Мир, который за свою жизнь имел во владении девять различных золотодобывающих миров и который проиграл их все до единого за игорным столом.
 Был Бен Дружище Костолом, который выходил бороться с гуманоидами за деньги и убивал людей ради одного лишь удовольствия. Был Маркиз Куинсбери, который вообще не признавал в драке никаких правил; а еще Белый Ферзь, альбинос, убийца пятидесяти человек, и Салли Стилет, и Вечный Малыш, который однажды достиг возраста девятнадцати лет и на следующие два столетия просто прекратил расти, и Бейкер Катастрофа, от шагов которого тряслись целые планеты, и экзотическая Жемчужина Маракайбо, и Червовая Дама, чьи грехи были прокляты всеми расами, населявшими Галактику, и Папаша Санта-Клаус, и Однорукий Бандит с его смертоносным протезом, и Мамаша Земля, и Ящерица Маллой, и обманчиво обходительный Смит Могила.
 Все гиганты.
 И все же был один гигант, которому суждено стало вознестись над всеми остальными, играть жизнями народов и миров, как детскими игрушками, переписать заново историю Внутренней Границы, и Внешней Границы, и Спирального Рукава, и даже самой всесильной Республики. В разное время короткой и бурной жизни ее знали как Прорицательницу, и как Пифию, и как Пророчицу. К тому времени, когда она сошла с галактической сцены, только горстка выживших счастливцев могла поведать о ее настоящем имени или о ее родной планете, а иногда и о ее ранних годах, ибо так оно и бывает обычно с гигантами и сказаниями о них.
 Но у нее была родина, и была судьба, и было имя, и даже детство — своего рода.
 Вот ее история.




 Часть 1
 КНИГА МЫШКИ



 ГЛАВА 1

 Блэнтайр III был миром устремленных ввысь шпилей и башен, стройных минаретов, извилистых улиц и темных тупиков, широких дымовых труб и донельзя тесных лестниц.
 Другими словами, мир этот был словно сделан по заказу — специально для Мышки.
 Мышка, едва полутора метров ростом и восьмидесяти фунтов весом, одетая во фрак и галстук с блестками поверх циркового трико, стояла на наскоро сооруженной деревянной сцене позади вагончика Мерлина, уверенно и приветливо улыбаясь собравшейся толпе, пока Мерлин доставал из воздуха букеты цветов и живых кроликов. Каждый букет и каждого кролика он передавал ей, и она укладывала их в специальный ящик, потому что на Внутренней Границе нелегко достать кроликов и цветы, а они рассчитывали использовать реквизит еще много раз, прежде чем двинуться дальше.
 Мерлин перешел к следующему фокусу. Он зажег сигарету, выпустил облачко дыма, волшебным образом извлек из него еще четыре зажженные сигареты, выбросил их вон, вытащил еще одну у себя из уха и так далее; не более чем ловкость рук, но публика, никогда раньше не видевшая никаких цирковых представлений, стонала от удовольствия.
 К тому же свои фокусы Мерлин сопровождал беспрестанной болтовней. Он рассказывал анекдоты, поддевал нахалов и хвастунов, призывал на помощь темных духов, а иногда, случалось, и читал мыслишку-другую у попадавшихся под руку простаков.
 И вот через сорок минут после начала представления подошла очередь кульминационного номера.
 На сцену был извлечен массивный ящик, Мерлин продемонстрировал его публике и жестом приказал Мышке залезть внутрь, после чего обвязал ящик цепями, на которые повесил огромные амбарные замки. Он подробно объяснил горожанам, что ящик закрывается герметично и запаса воздуха там на двадцать минут и не больше.
 К тому времени, когда Мерлин, вызвав из публики двух добровольцев, прикрепил с их помощью ящик к подъемнику, поднял его над прозрачным контейнером с водой и опустил в него, объявляя во всеуслышание, что теперь у Мышки осталось девятнадцать минут, чтобы выбраться или погибнуть, она уже сидела в задней комнатке вагончика.
 Потом Мерлин перешел к своим самым головокружительным трюкам с фейерверками и взрывами, и, пока у завороженных зрителей рябило в глазах и закладывало уши, Мышка скользнула в черный обтягивающий костюм, выползла через люк в полу вагончика наружу и растворилась в тени домов.
 В следующее мгновение она уже легко вскарабкалась по стене какого-то древнего строения, скрываясь в тени башенки, в то время как Мерлин исполнял свой очередной номер, влезла через окно внутрь и устремилась легко и неслышно по коридору. В этом доме должно было быть много разных произведений искусства, но она решила, что вывезти их контрабандой с планеты будет трудно; поэтому она пробиралась из комнаты в комнату, пока не обнаружила в конце концов женский будуар, скользнула внутрь, быстро перерыла ящички комода, нашла шкатулку с драгоценностями и в момент опустошила ее, пересыпав содержимое в кожаный мешочек, подвешенный сбоку к поясу.
 Бросив взгляд на часы, Мышка убедилась, что осталось одиннадцать минут. Достаточно времени еще на один дом, очень возможно, что и на два.
 Она подбежала к окну, через которое проникла в дом, вылезла наружу и молниеносно взобралась на вершину минарета, по-кошачьи прыгнула на карниз соседнего дома и толчком распахнула окно в неосвещенную комнату под крышей.
 Сразу же сообразив, что она не одна в этой комнате и что в углу кто-то или что-то спит, Мышка замерла, ожидая нападения, но тут до ее слуха донесся ленивый храп, и через пять секунд она уже была в коридоре.
 По номерам на дверях она легко определила, что находится в меблированных комнатах, сдающихся внаем, а не в частном владении. Могло быть и лучше, могло быть и хуже. Здесь удастся обчистить комнаты четыре или пять, не выходя из здания; но, с другой стороны, у обитателей пансионатов редко бывает что-нибудь достойное внимания.
 С привычной сноровкой она проверила ближайшую комнату. Пустая, не только в смысле обитателей, но и в смысле чего-либо хотя бы в какой-то мере ценного.
 Вторая комната оказалась несколько приятнее. В ней на большой кровати спали мужчина и женщина, воздух наполняли запахи алкоголя и травки. Мышка переворошила груду кинутой на пол одежды и извлекла из кошелька в кармане брюк три бумажки по сотне кредиток. Поиски сумочки или денег женщины не увенчались успехом, и Мышка решила, что у нее не так много времени.
 Она снова выскользнула в коридор, когда у нее оставалось еще восемь минут, но, как только Мышка закрыла за собой дверь, в коридоре зажглась неяркая лампочка, и пожилая женщина, близоруко щурясь, вышла из комнаты, направляясь, очевидно, в единственный на этаже туалет. Мышка пулей вылетела на лестничную площадку, услышала доносящиеся снизу голоса и, поняв, что этажом ниже по крайней мере у одной комнаты открыта дверь, съежилась в темноте, дожидаясь, пока старушка доковыляет по коридору до туалета. Это заняло у нее почти две минуты, и Мышка решила, что пора возвращаться. Она обнаружила неосвещенную пожарную лестницу позади здания, выбралась наружу, спрыгнула на землю и, держась в тени и пригибаясь, промчалась к вагончику Мерлина, подождала, пока он не отвлек толпу заключительным фокусом, при котором, к восхищению публики, во все стороны брызнул фонтан шутих и хлопушек, нырнула под вагончик и вползла внутрь через люк.
 Мышка спрятала мешочек с добычей в ящик с реквизитом, так что даже если полицейскому и вздумалось открыть ящик, ему пришлось бы изрядно попотеть, чтобы обнаружить хоть что-нибудь. Потом, когда оставалось еще две минуты, она накинула черный балахон и прокралась на сцену.
 Мерлин забавлялся со зрителями, наполовину уже убедив их, что Мышка вот-вот утонет или задохнется, если не сумеет выбраться, и довел до того, что толпа начала хором отсчитывать последние секунды. Когда они дошли до момента, когда теоретически кислорода уже не осталось, Мерлин и его незаметный помощник в черном балахоне с капюшоном, надвинутом на глаза, вытащили ящик из воды, отсоединили замки и цепи — и в ящика обнаружилась не мертвая Мышка, а переливающаяся всеми цветами радуги антареиская цапля, которая тут же расправила крылья, выпрыгнула из ящика, прошагала к Мышке и стащила с нее клювом капюшон — это было все, что умела делать глупая птица.
 Зрители заорали и бешено зааплодировали, Мерлин пустил шляпу по кругу за пожертвованиями, и в конце концов толпа разбрелась кто куда, оставив их одних посреди пустой улицы.
 — Ну как? — спросил волшебник. — Как успехи?
 — Немного кредиток, немного камешков, — отозвалась Мышка. — А так ничего особенного.
 — В этом-то и дело на этой планете, — сказал Мерлин. — Если тебя спросят о ней, скажи: «Ничего особенного».
 Он презрительно оглядел окружающие дома.
 — Все эти величественные фасады, у каждого будуара свой фасад, изукрашенный напоказ. Шесть ночей и ни одной крупной удачи. Я за то, чтобы сматывать удочки.
 Мышка пожала плечами.
 — Я не против. Куда дальше?
 — Ближайшая человеческая колония — Вестерли.
 — Вестерли — инопланетная колония, — поправила она его.
 — Там около двадцати тысяч людей, они живут в своего рода свободной зоне прямо в центре самого крупного города планеты, — сказал Мерлин. — Там и заправимся.
 — Мы можем заправиться прямо здесь.
 — Так мы и сделаем, — терпеливо объяснил Мерлин. — Но на Вестерли стоит сделать остановку на денек-другой, пока не решим, куда дальше. Кто знает? Может, удастся там раздобыть свежих фруктов. Уж здесь-то, на этом комке грязи, их точно не достать.
 Она опять пожала плечами:
 — Хорошо. Вестерли так Вестерли.
 Мерлин сел за руль и повел вагончик обратно в космопорт.
 — Как местные на Вестерли его называют? — продолжала Мышка.
 — Кого называют? — рассеянно переспросил Мерлин.
 — Вестерли.
 — Гм, люди, которые там живут, называют его Вестерли.
 — Большое спасибо.
 — Ты все равно не сможешь произнести, как его называют аборигены. На картах он обозначен как Романус Омега II. — Он помолчал. — Кислородный мир все-таки.
 — Ты хоть знаешь, что собой представляют тамошние жители?
 — Думаю, что они дышат кислородом, — так же рассеянно ответил он. — Какая тебе разница? Мы будем выступать только перед людьми.
 — Вот ты не лазишь по дымовым трубам и мусоропроводам, — отозвалась она. — Если я налечу со всего разбега на инопланетянина в тесном углу, то могу я хотя бы знать, на что мне можно рассчитывать?
 — Как всегда, только на одно: удирать как можно быстрее.
 В молчании они доехали до космопорта, потом погрузили вагончик в ярко разрисованный корабль Мерлина. Когда они взлетели и взяли курс на Вестерли, Мышка расслабилась с банкой пива, а Мерлин занялся тем, что обследовал драгоценные камни, которые она украла на Блэнтайре, компьютерными спектрографическими датчиками. Когда данные были получены, он сверил их с последними ювелирными справочниками и определил примерную цену каждого камня.
 — Могло быть и хуже, — объявил он. — Однако мне очень хотелось бы, чтобы ты преодолела наконец свое неудержимое желание схватить самые крупные камни. По большей части с ними просто не стоит возиться.
 — А как насчет бриллиантового браслета и колье с сапфирами? — спросила Мышка, не открывая глаз.
 — Очень даже симпатичные вещицы. Но те бусинки, похожие на жемчуг, — абсолютное барахло.
 — Когда мы вернемся к Границе, найдешь себе маленькую, симпатичную такую девочку и подаришь ей, — сказала Мышка.
 — О да, я уж наверняка выжму из них все, что можно, — согласился Мерлин. — Но сие обстоятельство ни в коей мере не изменит тот факт, что за них на черном рынке не дадут и кредитки.
 Она открыла глаза и задумчиво глотнула пива.
 — Нам и не нужны кредитки, если учесть, как сейчас обстоят дела в Республике. На твоем месте я бы продавала товар за рубли Нового Сталина или доллары Марии Терезии.
 — Тогда нам придется подождать несколько недель. Пока мы находимся в пределах Республики, люди и дальше будут иметь склонность расплачиваться с нами кредитками.
 — Тогда тебе нужно просить больше, потому что там, куда мы летим, очень неохотно берут кредитки.
 — Я же не учу тебя, как красть камешки, вот и ты не учи меня, как ими распорядиться.
 Мышка понаблюдала за ним некоторое время, пока он тренировался, заставляя самоцветы исчезать и появляться под разноцветным шелковым платком, а потом лениво вернулась к своему пиву. Неделя была долгой и трудной, Мышка устала, и левая коленка у нее саднила в том месте, где она больно стукнулась о башенку на крыше две ночи назад. По правде говоря, все тело у нее болело от непрестанной работы, и она подумала, укладываясь в постель и начиная засыпать, что пора бы уже и отдохнуть. Последней ее мыслью той ночью была надежда на крупную удачу на Вестерли, которая позволила бы ей уйти в отпуск на несколько месяцев.
 Вестерли, решила Мышка про себя, был копией большинства миров, населенных иножителями. С первого взгляда здесь все вроде бы понятно, но чем пристальней ты приглядываешься, тем менее и менее все кажется осмысленным.
 — Ну и что ты думаешь по поводу этой дыры? — спросил Мерлин, когда они ехали в своем цирковом вагончике по главной улице анклава людей на Вестерли.
 — Не нравится мне она, — ответила Мышка решительно.
 — А в чем дело?
 — Ты посмотри на эти улицы, посмотри, как они извиваются и сворачиваются в кольцо, — сказала она. — Вон несколько небоскребов вообще без окон и дверей, а еще мы проезжали маленькие домики в один этаж — целиком из стекла и с пятнадцатью дверями. Я не думаю, что сумею во всем этом разобраться за десять минут.
 — Тогда работай только в домах людей, — сказал Мерлин. — Нам все равно, кстати, ни к чему имущество иножителей.
 — Не так это просто, — сказала Мышка. — Которые из них принадлежат людям, а которые — иножителям, а? Если я попаду не в тот, то я могу проплутать там час или даже два. У меня есть ужасное предчувствие, что все коридоры здесь кончаются глухой стеной, а все лестницы образуют замкнутое кольцо.
 — Ты преувеличиваешь, — сказал Мерлин.
 — Не думаю, — ответила она. — Кроме того, в данном вопросе основным является именно мое мнение. — Мышка помолчала. — И тебе кто-то наврал. На этой планете в жизни не было двадцати тысяч людей одновременно. Я не сильно удивлюсь, если окажется, что здесь их не насчитывается и тысячи.
 — Тогда предлагаю компромисс, — сказал Мерлин, останавливая вагончик.
 — Какой?
 Он мотнул головой в сторону большого здания из стали и стекла как раз на другой стороне улицы.
 — Отель «Королевский герб», — сказал Мерлин. — Им владеют люди, и управляется он людьми. У нас есть целый день, и ты можешь его спокойно изучить. Можно зайти, пообедать, побродить вокруг. Если ты почувствуешь себя к вечеру увереннее, то начнем, и брать будешь только этот дом.
 Мышка кивнула в знак согласия.
 — Достаточно справедливо, — отозвалась она, вылезая.
 — Я присоединюсь, когда найду куда приткнуть вагончик, — добавил он ей вслед.
 Ожидая возвращения Мерлина, Мышка обошла вокруг здания и приметила, как позже можно будет забраться в отель: по вентиляционной трубе, уходящей в прачечную в подвале. Конец трубы прикрывала решетка, и над ней было достаточно места, чтобы поставить вагончик. Мышка была уже в холле, когда туда пришел Мерлин.
 — Ну как, — спросил он, — есть новости?
 — Две, — ответила она. — Во-первых, я знаю, как можно пробраться внутрь.
 — Отлично.
 — Вторая новость, — продолжала она, показывая глазами на робелианца и троих лодинитов, — у них здесь останавливаются не только люди.
 — У них для иножителей отведены отдельные этажи, — пожал плечами Мерлин. — Просто надо внимательнее смотреть на двери.
 — Как насчет замков?
 — Должны быть стандартные, подключенные к центральному компьютеру, чтобы они могли поменять комбинации за несколько секунд. — Он помолчал. — Если ты забудешь половину из того, чему я тебя уже научил, у тебя уйдет, возможно, секунд тридцать на то, чтобы открыть один из них.
 — Ты не против, если мы проверим это до наступления вечера?
 Мерлин пожал плечами:
 — Как тебе будет угодно.
 — Тебе не приходило в голову, что и ты мог бы, наверное, взять десятков пять комнат еще до ужина?
 Он покачал головой:
 — Мы уже не раз обсуждали эту тему. Единственная причина, по которой нас еще ни разу не поймали, это то, что мы воруем только когда у нас железное алиби.
 Она не ответила, украдкой продолжая посматривать вокруг, бегая глазами по углам, по лестницам и коридорам, по стойке и за ней. Насколько она могла понять — хотя и нельзя было сказать с уверенностью до тщательного обследования всех помещений, — большинство или даже все гости из числа людей пользовались аэролифтами справа от стойки портье, которые доставляли их на этажи с четвертого по девятый. На уровни два и три вели пологие эстакады, находящиеся слева от стойки, и ими пользовались, судя по всему, только канфориты, лодиниты и робелианцы.
 — Ну, по крайней мере они все дышат кислородом, — пробормотала она про себя. — Ненавижу, когда в гостиницах меняют атмосферу.
 Она повернулась к Мерлину и задала уже давно беспокоивший ее вопрос:
 — Ты не заметил случайно лифтов для персонала?
 Он нахмурился:
 — Похоже, их здесь нет.
 — А должны быть. Горничным никогда не разрешается подниматься теми же лифтами, которыми пользуются клиенты с тугими кошельками. — Она задумалась. — Может быть, тебе лучше подойти к управляющему и объяснить ему, что мы сегодня вечером будем давать представление для их клиентуры, а то они не дай Бог подумают, что мы высматриваем, где что плохо лежит.
 — А чем ты будешь заниматься, пока я объясняю цель нашего визита? — спросил Мерлин.
 — Пойду посмотрю, где что плохо лежит, — ответила она с улыбкой.
 Мерлин пошел к управляющему, а Мышка на лифте поднялась на седьмой этаж, убедилась, что такой тип замков, как в этом отеле, она умеет открывать достаточно легко, попыталась спуститься в подвал, чтобы осмотреть прачечную, и обнаружила, что лифт останавливается в холле и дальше не опускается. Выяснив все это, она вышла из лифта и присоединилась к волшебнику в тот момент, когда тот выходил из кабинета менеджера.
 — Все уладил? — спросила она.
 — Никаких проблем, и это, кстати, позволит нам свободно шататься по гостинице весь день.
 — Отлично. Начнем с того, что позавтракаем.
 Он согласился, и они направились в ресторан, находящийся на том же этаже. Заняты были только два столика, и Мерлин кивнул головой в сторону самого дальнего.
 — Видишь вон того иножителя? — шепнул он Мышке, показывая на существо, одиноко сидящее за столиком.
 — Гуманоид с плохим цветом лица? — спросила она.
 Мерлин кивнул:
 — Тот, что весь одет в серебряное. Держись от него подальше.
 — Почему?
 — Подожди, пока он за чем-нибудь потянется, и поймешь.
 Как по заказу иножитель поманил к себе официанта, и Мышка успела разглядеть, что у него четыре руки, но одна из них ампутирована.
 — Он вообще какой расы? — спросила Мышка.
 — Я не знаю точно, но, если не ошибаюсь, что в данном случае маловероятно, это Олли Три Кулака.
 — Никогда о нем не слышала.
 — И не надо, просто не попадайся ему на глаза.
 — Вне закона?
 — Джентльмен удачи. Говорят, что убил больше тридцати человек и никогда не подписывает контрактов на соотечественников. — Волшебник задумался. — Хотелось бы знать, каким ветром его занесло на Вестерли? Обычно он работает на Внутренней Границе.
 — Если он тут не ради нас, конечно.
 — Кончай ерунду пороть, — сказал Мерлин. — За нас еще не назначили награды ни в одном городе Республики.
 — Это насколько тебе известно.
 — Насколько кому угодно известно, — возразил он уверенно. — В любом случае, если наткнешься на него случайно, просто извинись и беги прочь как можно быстрее.
 Мышка кивнула и набила заказ на меню-компьютере на столе. Через мгновение Мерлин толкнул ее под столом ногой.
 — Ну что еще? — спросила она.
 — Не оборачивайся и не подавай виду; что заметила его, но видишь того парня, что только что присоединился к Олли?
 Она обернулась.
 — Я сказал: не поворачивайся! — зашипел Мерлин.
 — Ну хорошо, хорошо, — сказала Мышка, уставившись прямо в глаза Мерлину. — Это человек, высокого роста, плотный, бородатый, и с пояса у него свешивается целый арсенал. Я полагаю, что ты знаешь его, так?
 — Это Смит Могила.
 — Еще один джентльмен удачи?
 Мерлин покачал головой:
 — Наемный убийца. Один из лучших.
 — Тогда спросим себя: почему бы это в десяти метрах от нас за одним столиком оказались инопланетный охотник за сокровищами и наемный убийца? — пробормотала Мышка.
 — Не знаю, — нервно ответил волшебник. — Они сейчас должны бы быть оба на Границе, и чтоб мне провалиться, но они не должны о чем-то сговариваться друг с другом.
 — Охотятся за нами? — спокойно спросила Мышка, высматривая выходы из помещения и мысленно прикидывая свои шансы добраться до них.
 — Нет. Эти парни никогда не сидят без дела. Если бы они пришли за нами, нас бы уже вынесли вперед ногами.
 — Что ты думаешь насчет сегодняшнего вечера? — спросила она. — Мы можем просто пропустить этот отель и немедленно взлететь.
 — Дай подумать, — сказал Мерлин. Он опустил голову и долго смотрел на свои переплетенные пальцы, потом снова взглянул на Мышку:
 — Нет, отменять все не имеет смысла. Они прилетели не за нами, и мы им не конкуренты. Мы воры, они убийцы.
 Мышка пожала плечами:
 — Мне без разницы.
 — Интересно все-таки, за кем они охотятся? — продолжал размышлять вслух Мерлин. В это время человек встал из-за столика, сказал что-то иножителю и вышел в холл. — Кто бы это ни был, он очень крутой парень, если для того, чтобы его взять, потребовались оба этих профи.
 Они пообедали в молчании, а потом, с приближением сумерек, Мышка начала рассылать во все стороны голографические флайеры с объявлением о волшебном представлении, которое состоится через час на улице перед отелем.
 После заката, когда Мерлин начал с профессиональным блеском извлекать из воздуха букеты, птиц и кроликов, собралось около шестидесяти зрителей, в основном людей. Мерлин продолжал потрясать публику; Мышка проделала два или три своих простеньких фокуса под жидкие аплодисменты, потом Мерлин засунул ее в ящик и начал навешивать замки; тут она, выкатившись через фальшивую заднюю стенку, спряталась в вагончике. Пока Мерлин погружал с помощью сложных манипуляций ящик в контейнер с водой, она была уже под землей, ползла по вентиляционной шахте в прачечную. Внутри работали две женщины, и ей понадобилось времени на минуту больше, чем она рассчитывала, чтобы добраться до встроенной пожарной лестницы. Мышка взлетела по ней на четвертый этаж и начала быструю проверку на предмет незапертых номеров. Нашла один, забрала все более или менее дорогостоящие предметы и шмыгнула в следующий. Там добычи оказалось еще меньше, и вскоре Мышка вновь появилась в коридоре. По ее часам у нее было время еще не более чем на две комнаты, если поторопиться, или на одну, если придется покопаться.
 Внезапно она услышала, как распахнулась дверь, и метнулась на лестничную площадку. Не было смысла сидеть и ждать, пока клиент доберется до аэролифта, раз уж она могла просто взбежать на этаж выше и обчистить еще две комнаты, но какой-то инстинкт подсказал ей, что подниматься выше не стоит. Может быть, дело было в подсознательном ощущении недостатка времени или вероятности налететь на Смита Могилу, но, как бы то ни было, она просто замерла, ожидая, пока коридор четвертого этажа снова опустеет.
 — Черт побери! — зарычал чей-то голос, и она осторожно выглянула в коридор.
 Очевидно, человек, открывший только что дверь, умудрился захлопнуть ее, оставшись в коридоре без ключей, потому что теперь он ругался во весь голос и молотил кулаками в створку. Пораскрывалась половина дверей на этаже, любопытные высунулись узнать, в чем дело, и Мышка быстро отдернула голову, снова спрятавшись на лестнице, убежденная теперь, что четвертый этаж не будет для нее безопасен еще долго после того, как она вернется на представление.
 Она сделала два шага вверх по лестнице, когда услышала на пятом этаже голоса, интересующиеся причиной переполоха, который устроил ругавшийся и молотивший в дверь недотепа; Мышка немедленно развернулась и быстро спустилась на второй уровень, куда крики не доносились.
 Она осторожно ступила в коридор, который был несколько шире, чем на этажах, предназначенных для людей, и принялась проверять двери.
 Первые две были заперты, из-за третьей доносилось жуткое рычание. И только приблизившись к четвертой двери, она услышала звук, которому не полагалось бы раздаваться в инопланетной секции гостиницы, — плакал человеческий ребенок.
 Мышке понадобилось меньше двадцати секунд, чтобы вскрыть замок и шмыгнуть в темноту комнаты прежде, чем дверь успела задвинуться за ее спиной. Она вытащила крохотный фонарик и начала обследовать помещение. Там оказались странно изогнутые диван и стул, на которых ни один человек не смог бы удержаться ни сидя, ни лежа; стол с шестью бронзовыми статуэтками, непонятно что изображающими, и еще один стол с остатками еды, предназначенной явно не для человека.
 Потом она уловила какое-то движение в углу комнаты. Она немедленно повернулась и направила туда свет фонарика, обнаружив с изумлением маленькую светловолосую девочку, прикованную наручниками к деревянной ножке огромного тяжелого кресла.
 — Помогите! — взмолилась девочка.
 — Ты здесь одна? — выдохнула Мышка. Девочка кивнула.
 Мышка быстро пересекла комнату и принялась возиться с наручниками.
 — Тебя как зовут? — спросила Мышка.
 — Пенелопа.
 — Пенелопа, а дальше как?
 — Просто Пенелопа.
 Наручники раскрылись и упали на пол, Мышка выпрямилась и в первый раз внимательно оглядела девочку.
 Светлые волосы Пенелопы, похоже, последний раз обрезали ножом, не ножницами, и не очень при этом старались, а уж не мыты они были несколько недель, если не месяцев. На левой щеке у нее красовался давний синяк, обширный, но не очень страшный. Девочка была худая, но не жилистая и выносливая, как Мышка, а слабенькая, на грани истощения. На ней было нечто, раньше бывшее белым костюмчиком, а теперь превратившееся от непрерывной носки в запачканные лохмотья. Девочка была босой, ее пятки кровоточили.
 — Не включай свет, — сказала Пенелопа. — Он скоро вернется.
 — Какой он расы? — спросила Мышка.
 Пенелопа пожала плечами:
 — Не знаю.
 Мышка вытянула из левого ботинка кинжал.
 — Если он вернется до того, как мы отсюда выйдем, то его ждет сюрприз.
 Пенелопа решительно покачала головой:
 — Нельзя его убивать. Пожалуйста, пошли отсюда.
 Мышка протянула руку и поставила Пенелопу на ноги. Потом спросила:
 — Где твои папа и мама?
 — Не знаю. Умерли, наверное.
 — Ты можешь ходить?
 — Да.
 — Очень хорошо, — констатировала Мышка, направляясь к двери. — Пошли отсюда.
 — Подожди! — внезапно остановилась Пенелопа. — Я никуда не пойду без Дженнифер.
 — Дженнифер? — изумилась Мышка. — Какая еще Дженнифер?
 Пенелопа бросилась в угол комнаты и подобрала с пола грязную тряпичную куклу.
 — Это Дженнифер, — сказала она, приподняв куклу так, чтобы ее осветил фонарик. — Теперь можно идти.
 — Дай руку, — сказала Мышка и приказала двери уйти в стену.
 Высунув голову в коридор и не приметив никакого движения, Мышка быстро пошла по направлению к лестнице, почти волоча за собой ослабевшую девочку. По лестнице они спустились в подвал и направились к прачечной.
 — А теперь слушай внимательно, — зашептала Мышка. — Ты сейчас поползешь на четвереньках точно так же, как поползу я, позади вот этого ряда тележек с бельем, пока мы не доберемся до трубы. Видишь трубу?
 Пенелопа всмотрелась в темноту и отрицательно покачала головой.
 — Ну, я тебе скажу, когда мы доберемся, а там я тебя подсажу и ты залезешь внутрь, труба узкая и темная, но ты не застрянешь, потому что именно так я сюда влезла, а я толще тебя.
 — А я не боюсь, — сказала Пенелопа.
 — Я знаю, что не боишься, — успокоила ее Мышка. — Но теперь тебе надо помалкивать. Если раздастся хоть малейший шум, то горничные, которые сейчас работают у стиральных машин на другом конце комнаты, могут услышать, а если они подойдут поближе посмотреть, кто тут скребется, то мне придется их убить.
 — Убивать неправильно.
 — Вот и молчи, тогда мне не придется их убивать, — ответила Мышка. — Ты готова?
 Пенелопа кивнула, и Мышка поползла к лазу. Когда она доползла до места, то обернулась проверить, как дела у Пенелопы, и с удивлением обнаружила, что малышка почти рядом с ней.
 Мышка убедилась, что горничные все еще заняты тем, что загружают и разгружают стиральные и сушильные машины, приложила еще раз палец к губам и, приподняв Пенелопу, помогла ей влезть в трубу. Девочка извивалась и брыкалась, но в конце концов ей удалось начать движение к повороту трубы направо, туда, где труба выходила из здания и оканчивалась люком под вагончиком Мерлина.
 Мышка уже была готова последовать за ней, когда услышала жалобный шепоток:
 — Я не могу найти Дженнифер!
 — Ползи дальше! — зашипела Мышка. — Я ее подберу.
 Она подождала секунду, ожидая, пока ребенок возобновит движение, потом сама забралась в трубу. На тряпичную куклу, застрявшую в стыке, она наткнулась на повороте, сунула ее за пояс и поползла дальше, пока не догнала Пенелопу, которая добралась до решетки под вагончиком и не знала, что же ей делать дальше.
 Мышка быстро сняла решетку, втолкнула Пенелопу в вагончик и сама последовала за ней, высунувшись потом в потайной люк в дне, чтобы поставить решетку на место.
 — Жди здесь, — приказала она. — И ни звука.
 Она надвинула черный капюшон и появилась на сцене, когда до завершения финального номера оставалось не больше десяти секунд. После представления, когда большая часть толпы разошлась, она повела Мерлина в вагончик.
 — Что у тебя произошло? — спросил волшебник. — Ты едва-едва успела.
 — Я наняла помощника, — сказала Мышка с улыбкой.
 — Помощника?
 Мышка показала на Пенелопу, которая спряталась за ящиком с бутафорией.
 — Бог ты мой! — проговорил Мерлин, отодвигая ящик. — Где ты ее нашла?
 — Прикованной к ножке кресла в номере какого-то иножителя.
 Волшебник опустился на корточки рядом с девочкой и осмотрел ее синяки.
 — Туго тебе пришлось, малышка?
 Она молча уставилась на него.
 — У нее есть семья или родственники на Вестерли? — спросил Мерлин у Мышки.
 — Не думаю.
 — Что она здесь делала?
 — Не знаю, — ответила Мышка.
 — Пряталась, — сказала Пенелопа.
 — Он не имеет в виду сейчас, Пенелопа, — сказала Мышка. — Он хочет сказать — когда я тебя нашла.
 — Пряталась, — повторила Пенелопа.
 — Может, ты хочешь сказать, что тот иножитель, который тебя украл, прятался от кого-то?
 Девочка покачала головой:
 — Он прятал меня.
 Мышка кивнула:
 — От твоих родителей.
 Пенелопа опять покачала головой:
 — Мои родители умерли.
 — Тогда, наверное, от властей, — предположила Мышка.
 — Нет.
 — Так ты знаешь от кого? — спросила Мышка, теряя терпение.
 Пенелопа показала своим тоненьким дрожащим пальцем в единственное окно вагончика: у дверей отеля Смит Могила и Олли Три Кулака громко и яростно распекали швейцара.
 — От них.

 ГЛАВА 2

 Пенелопа крепко спала, прижимая к груди свою тряпичную куклу, а корабль несся сквозь пустоту к сухому, пыльному миру Чероки. Сразу после взлета Мышка накормила девочку, искупала, положила лечебную мазь на израненные ноги, а после того, как Пенелопа заснула, пошла в корабельный камбуз, где посреди обычного разгрома за обеденным столом сидел Мерлин. На столе было установлено небольшое зеркало, и он внимательно изучал в нем отражение своих рук, отрабатывая репертуар карточных фокусов.
 — Ну? — спросил он.
 — Что ну?
 Мерлин засунул колоду карт в карман.
 — Она что-нибудь сказала?
 — Конечно, сказала, — ответила Мышка. — Она ведь не немая, по правде говоря.
 — Хорошо, сказала ли она что-нибудь важное? — настаивал он. — Ну, к примеру, зачем кому-то понадобилось нанимать двух бешено дорогих убийц, чтобы выследить ее?
 — Мы уже об этом говорили, — устало сказала Мышка. — Она еще совсем маленькая, и в голове у нее все перепуталось. — Мышка приказала шкафу открыться и извлекла оттуда бутылку и стакан. — Намного более вероятно то, что они охотились за ее похитителем. Посмотри на вещи трезво: скорее всего иножитель ее похитил, семья решила не платить выкуп и наняла пару убийц, чтобы вернуть девочку назад.
 — Если все именно так, то нам нужно отделаться от нее, и побыстрее, — пробормотал Мерлин. — Если объявлена награда, то по прибытию в Чероки мы сделаем на нее заявку. Если награды нет, то мы избавимся от нее до того, как за нами отправятся Смит и Олли.
 — На Чероки нет никаких властей, — заметила Мышка, наливая себе из бутылки. — Чероки на Внутренней Границе. Потому мы туда и летим, ведь так?
 — На Чероки есть почта, а на ней все стены покрыты объявлениями «Разыскивается», и там есть мощный подпространственный передатчик, — возразил Мерлин. — Мы можем по крайней мере выяснить, предложена ли за нее награда или нет.
 — Уж не знаю, будет ли там награда в обычном смысле этого слова, — сказала Мышка задумчиво. — Но кто-то что-то предложил, это несомненно, иначе Смит Могила и Олли Три Кулака не гнались бы за похитителем. — Она подумала еще немного. — Если девочка достаточно ценна, чтобы заинтересовать профессиональных убийц и охотников за премиями, то у семьи, наверное, куча денег. Я думаю, дело в том, что они стараются не производить лишнего шума. Может быть, у нее есть братья и сестры, тогда нет смысла кричать на всех перекрестках, что охрана никуда не годится.
 — В таком случае как мы узнаем, кто она и откуда? — спросил Мерлин. — Не можем же мы просто повесить объявление, что, мол, нами у злоумышленника-иножителя украдена маленькая светловолосая девочка. Смит и Олли через пять минут постучатся в нашу дверь. — Он задумчиво уставился на свои тонкие белые пальцы. — Я не знаю. Может быть, мы откусили больше, чем сможем прожевать.
 — А что ты хотел, чтобы я бросила ее там прикованной к креслу? — раздраженно спросила Мышка.
 — Нет, пожалуй. — Мерлин глубоко вздохнул и раскурил тонкую сигару. — Но у меня очень нехорошее предчувствие насчет всего этого.
 — Не понимаю почему, — объявила Мышка, опрокидывая стаканчик.
 — Потому что мы всего лишь парочка мелких мошенников. Если Могила и Олли действительно замешаны в этом деле, то мы по уши в дерьме. И у меня есть еще одно предчувствие: здесь происходит что-то, о чем мы еще и представления не имеем.
 — Ну например?
 — Не знаю, — признался он. — Но я просто забыть не могу тот ее взгляд, когда она показывала пальцем на Олли со Смитом — как будто она их раньше видела.
 — Ну видела, ну и что из того, — пожала плечами Мышка. — Почему бы и нет? Предположим, они выстрелили в ее похитителя, промахнулись, а она перепугалась настолько, что решила, что те двое стреляли в нее.
 — В этом все и дело, — вздохнул Мерлин.
 — В чем?
 — Эти ребята не промахиваются. — Он замолчал и задумчиво потер подбородок. — И еще… кое-что.
 — Кое-что?
 — Джентльмены удачи не любят делиться, очень не любят. Ты знаешь, сколько нужно денег, чтобы уговорить их работать вместе друг с другом? — Мерлин встревоженно уставился на Мышку. — Если она действительно столько стоит, то почему мы раньше о ней не слышали?
 — Когда ты по-настоящему богат, то не хвастаешь своими деньгами, а держишься в тени.
 — Ну не знаю, — проворчал Мерлин. — У тебя на все есть ответ… Но мне все равно это не нравится.
 — Я тебе вот что скажу, — предложила Мышка. — Как только мы садимся на Чероки, начинаем очень осторожно расспрашивать, вдруг нам удастся узнать, кто она и кто ее разыскивает… и будем так делать, осторожно и с оглядкой, на каждом мире, на котором окажемся, пока не получим ответа. А пока она может начать репетировать номер. Что скажешь?
 — Да я согласен. Вопрос вот в чем: согласится ли она?
 — Что ты хочешь этим сказать? — удивилась Мышка.
 — Что, если она хочет попасть домой прямо сейчас, где бы ее дом ни находился? — предположил Мерлин. — Ты говорила, что тот иножитель держал ее прикованной к креслу. Что, если она попытается убежать от нас?
 Мышка покачала головой:
 — Она думает, что я ее освободила; что я, кстати, и сделала. Я смогу помочь ей успокоиться.
 — Я просто не могу представить себе тебя заботливой мамой…
 — Давай уж об этом я сама позабочусь, ладно?
 — Пожалуйста. Только не забудь позаботиться.
 В молчании они просидели около получаса; Мышка читала новости с телетайпной ленты, Мерлин тренировался в манипуляциях с тремя монетками. Потом они услышали, как Пенелопа застонала, и Мышка отправилась узнать, в чем дело.
 — Что случилось? — спросила она, подходя к постели девочки.
 Пенелопа, похоже, не вполне проснулась.
 — Я подумала… Мне показалось, что я опять там, где ты меня нашла.
 — Это был только сон, — успокоила ее Мышка.
 — Мне страшно, — захныкала Пенелопа.
 — Не надо бояться. Здесь-то с тобой все будет в порядке.
 Пенелопа помотала головой.
 — Правда, все в порядке, — продолжала Мышка. — Завтра мы приземляемся на новой планете, и мы решили, что ты будешь потихоньку учиться помогать нам на представлениях, разве это не здорово?
 — Они сделают так, что ничего не получится.
 — Кто это они?
 — Все.
 — Но никто на том мире даже не знает тебя, — сказала Мышка.
 — Кто-нибудь найдется. Всегда кто-нибудь находится.
 Мышка нахмурилась.
 — На скольких мирах ты уже побывала?
 Пенелопа подняла обе руки, внимательно изучила пальцы и загнула мизинец и безымянный на правой руке.
 — На восьми мирах?
 Пенелопа кивнула.
 — И на каждом из восьми кто-нибудь обязательно тебя знал?
 — Да. Почти на всех.
 — Кто тебя знал?
 — Взрослые дяди.
 — Просто дяди?
 — Плохие взрослые.
 — Взрослые с оружием?
 — Некоторые с оружием.
 — Да, нелегко тебе пришлось, верно, Пенелопа? — пробормотала Мышка. — А теперь постарайся уснуть. Когда ты проснешься, все покажется тебе не таким мрачным.
 Она легонько прижала к себе девочку и вышла из каюты.
 — Что там такое? — спросил Мерлин, когда она присоединилась к нему.
 — Страшный сон.
 Он пожал плечами.
 — Неудивительно.
 — Именно. Ты знаешь, что они гонялись за ее похитителем по восьми мирам?
 — Это она тебе сказала? — спросил Мерлин.
 — Да.
 Он нахмурился.
 — Вот еще одно не сходится.
 — Что не сходится?
 — Если этот иножитель настолько крут, что на восьми мирах все время оказывался на шаг впереди Смита Могилы, то как так получилось, что ты просто зашла и вывела ее?
 — Он не знал, что я в доме. Никто не знал.
 — И поэтому он не предпринял никаких мер предосторожности, даже дверь хорошенько не запер, рассчитывая, что ни один любитель наживы не будет к нему ломиться? На мой взгляд, очень и очень сомнительно.
 — У него явно не было сообщников, — ответила Мышка. — Или их к тому времени перестреляли. В любом случае не мог же он смотреть за девочкой каждую секунду.
 — Я так понимаю, что именно это он и делал к тому времени уже на восьми мирах.
 Мышка выглядела раздраженной:
 — Почему, как только ты обнаружишь, что находишься в незнакомой ситуации, то становишься самым большим параноиком на Границе?
 — Нет, я вовсе не против незнакомых ситуаций, — ответил Мерлин, повел в воздухе рукой и вытащил из него букет. — Я даже не против непонятных ситуаций. Но эта ситуация не просто незнакомая и непонятная; я чувствую, что запахло опасной ситуацией, а это мне уже не нравится.
 — Ну, — сказала Мышка после минутного молчания, — ничего не поделаешь. Она здесь, и, пока мы не сможем вернуть ее тому, кто заплатил Олли Три Кулака и Смиту Могиле за ее поиски, она остается здесь.
 — Посмотрим.
 — Она останется здесь, Мерлин, — твердо сказала Мышка. — После всего того, что ей довелось пережить, я не собираюсь бросать ее в какой-нибудь дыре на Границе одну, без друзей и без родственников.
 — Хорошо, хорошо, — сказал он, сдаваясь. — Я узнаю этот тон. Она остается, пока мы не найдем того, кто заплатит за ее возвращение.
 — Не стоит так огорчаться по этому поводу, — добавила Мышка.
 — А почему бы и нет? — отозвался Мерлин. — У меня все те же вопросы, что час назад; ни один из них не отпал просто потому, что у тебя на все есть готовый ответ. — Он помолчал. — Единственное, что изменилось с начала разговора, так это одно: теперь окончательно ясно, что нам надо кормить еще один рот.
 — Это очень маленький рот.
 — Это очень много где побывавший, очень загадочный маленький рот, — поправил ее Мерлин.

 ГЛАВА 3

 Корабль коснулся поверхности Чероки на совершенно голом участке земли в миле от единственного здешнего города, Приюта Торговца. Обычно Мерлин и Мышка отправлялись в город и снимали комнату в местном отеле, просто чтобы вырваться хоть на некоторое время из надоевшей тесноты своих кают, но теперь, не желая афишировать присутствие путешествующей с ними маленькой светловолосой девочки, они остались на ночь в корабле.
 Они приземлились в глухую полночь, и, когда желтое солнце Чероки поднялось над кроваво-красными песчаными дюнами и бесплодными скалистыми холмами, оставили Пенелопу на корабле и отправились в город.
 Как и большинство таких Приютов Торговца на Внутренней Границе, этот вырос вокруг первого на планете бара и первого же публичного дома. Были здесь пара дешевых отелей, два-три ресторана, второй публичный дом и еще три бара, ангар для частных кораблей, почта, обслуживавшая не только Чероки, но и все пригодные к заселению миры в радиусе пяти световых лет, закрытая за ненадобностью правительственная контора по регистрации заявок на месторождения, магазин охотничьего снаряжения, семь экспортно-импортных компаний, небольшая пивоварня, два универсальных магазина и примерно пятьдесят куполообразных жилых домов
 Когда-то Чероки был добывающим минералы миром, но после того, как его ограниченные запасы алмазов и урана были исчерпаны, исчезла и основная причина, по которой его некогда колонизовали, так что теперь Чероки служил в основном торговой базой и опорным пунктом для дозаправки кораблей, отправлявшихся к Новейшей Гебриде, Океании III и прочим более занимательным планетам, что были ближе к центру Галактики. Осталось на Чероки всего несколько тысяч человек; планета стала настолько пустынной, насколько это вообще возможно для все еще населенного мыслящими существами мира.
 Мышка остановилась у почты и стала просматривать многочисленные объявления в надежде найти какое-нибудь упоминание о пропавшей девочке лет десяти со светлыми волосами, но ничего, кроме голограмм разыскиваемых преступников, не обнаружила. Потерпев неудачу в своих поисках, она направилась к самой большой местной таверне, где стала ждать Мерлина, который пытался узнать какие-нибудь новости о Пенелопе и ее семье на станции подпространственной связи.
 Таверна оказалась действительно довольно большой. Вдоль одной из стен помещалась длинная деревянная стойка, в задней части зала гудели несколько игровых автоматов, посередине кучкой расположились круглые столики. Троица ленивых вентиляторов под потолком неторопливо вращалась, пытаясь разогнать по сторонам душный воздух. Над баром повисла в воздухе голограмма пышнотелой обнаженной брюнетки, испещренная следами от сотен стрел для игры в дартс. Вездесущая красная пыль Чероки покрывала пол таверны и, похоже, наполняла даже неподвижный воздух.
 Клиентура бара напоминала население большинства подобных Приютов Торговца, коих Мышке довелось посетить немало: смесь иножителей и людей, некоторые откровенно богатые, некоторые столь же откровенно бедные, все в погоне за мечтой о легком богатстве, которую Внутренняя Граница всегда дарила и редко осуществляла.
 Два лодинита с шевелящейся, несмотря на неподвижность воздуха, рыжей шерстью занимали один из столов и увлеченно играли в джабоб, довольно быстро ставшую популярной на Внутренней Границе карточную игру. В углу, явно кого-то ожидая, примостился высокий изможденный канфорит. Остальными посетителями, сидевшими за столиками по двое или по трое, были люди. На некоторых было шелковое или атласное одеяние, блестящая настоящей кожей обувь и сверкающее новое оружие; другие, еще не успевшие разбогатеть или, что вероятнее, промотавшие все, что успели заработать, носили запыленную, поношенную одежду старателей. Две девушки из находившегося неподалеку публичного дома присели у стойки и что-то пили, но по некоего рода обоюдному соглашению никто из присутствовавших не приближался к ним и даже не обращал на них внимания, не желая прерывать их обеденный перерыв.
 Мышка присела за свободный столик, провела несколько беспокойных минут в ожидании Мерлина и наконец заказала кружку местного пива. Пиво было горькое, но утоляло жажду, которую Мышка заработала, прогулявшись по горячим, запыленным улицам, так что она быстро допила кружку и заказала еще.
 Через минуту вошел Мерлин и присоединился к ней.
 — Какие успехи? — спросил он, усаживаясь на стул со старомодной высокой спинкой.
 — Никаких. А у тебя?
 Он покачал головой.
 — Ни черта. Что нам, интересно, теперь делать?
 — Отыграем сегодня наше представление, а потом летим отсюда. Такие планеты хороши только один день. Черт возьми, я даже сомневаюсь, что смогу украсть достаточно, чтобы расплатиться за дозаправку.
 — А девчонка? — спросил Мерлин.
 — Здесь она точно не останется, — твердо сказала Мышка. — Полетит с нами дальше, пока мы не узнаем о назначенной награде или по крайней мере не найдем для нее безопасного местечка.
 — Хорошо бы поскорее, — заметил Мерлин. Он встал и пошел к стойке заказать себе выпить. Когда он вернулся и сел, от бара отошел высокий худой человек и приблизился к их столику. Его антрацитово-черная одежда была тщательно подогнана и отличалась заметным отсутствием пыли, ботинки были сшиты из синей с белым шкуры какого-то экзотического полярного животного, а за поясом торчал небольшой ручной топор.
 — Не возражаете, если я к вам присоединюсь? — спросил он, придвинул стул, смахнул с него остатки красной пыли носовым платком и сел.
 — Мы разве знакомы? — подозрительно спросил Мерлин.
 — Я почти уверен, что нет, — сказал высокий. — Но достаточно того, что я знаю вас.
 — Вот как?
 Человек кивнул.
 — Вы тот волшебник, что промышляет на планетах Внутренней Границы, так?
 — А кому это интересно, с позволения спросить?
 — Меня зовут МакЛемор, — представился человек. — Джек Мачете МакЛемор. Может, вы слышали обо мне раньше?
 — Боюсь, что нет, — ответил Мерлин.
 — Что ж, Галактика большая, — сказал МакЛемор, слегка пожав плечами. — Совсем необязательно, чтобы вы слышали раньше мое имя. — Он выдержал паузу. — А вы Мерлин Волшебник, правильно?
 — Мерлин Великолепный, — поправил его фокусник. — А это моя ассистентка, — добавил он, сделав жест в сторону Мышки.
 — Приятно познакомиться, — сказал высокий, благосклонно ей улыбаясь.
 — Где вам случилось видеть мои представления? — поинтересовался Мерлин.
 — А я никогда не видел ваших представлений, — сказал МакЛемор. — Магия меня не интересует.
 — Я, должно быть, неправильно вас понял, — отозвался Мерлин. — Мне показалось, вы говорили, что видели меня раньше.
 — Я сказал, что знаю, кто вы, — сказал МакЛемор. — А это совсем не одно и то же. — Он помолчал. — Так или иначе, я собираюсь заказать для вас пиво и, может быть, заключить небольшую сделку.
 — Что вы продаете? — спросила Мышка, украдкой вытягивая из ботинка нож и держа руки под столом.
 МакЛемор улыбнулся.
 — Я не продаю ничего, мэм. Продажа — не мое дело, совсем не мое.
 — Хорошо, — сказала она холодно. — Что вы покупаете?
 Улыбка осталась на месте.
 — Что ж, по правде говоря, приобретение — тоже не мое дело.
 — Тогда что же ваше дело?
 — Ах, ничего особенного. Немножко того, немножко сего. — Он повернулся к Мерлину. — Пару дней назад вы останавливались на Вестерли, не так ли?
 — А каким образом это касается вас? — спросил Мерлин.
 — Куда вы летите, меня не интересует, — сказал МакЛемор. — Вестерли — такой же мир, как и все, неплохой, может быть, лучше, чем большинство. — Внезапно он подался вперед, вперив взгляд в волшебника. — Но когда вы были там, вы взяли чего-то, что вам не принадлежало. — Он на секунду замолчал. — Вот это уже мое дело.
 — Не понимаю, о чем вы говорите, — ответил Мерлин.
 — О, я думаю, что понимаете, — отозвался МакЛемор. — Это что-то находилось в номере у некоего иножителя.
 — Я волшебник, а не вор, — отрезал Мерлин. Он помолчал, глядя прямо в глаза незнакомцу. — Но из чистого любопытства, насколько дорогим был этот пропавший предмет?
 — Я думаю, вы знаете не хуже меня, иначе вы бы его не взяли.
 — Я ничего не брал.
 — Я думал, мы поговорим как деловые люди, — сказал МакЛемор. — А вы делаете бессмысленное заявление, задевающее мой интеллект. Этого достаточно, чтобы человек обиделся. — Его улыбка началась и закончилась на одних губах. Глаза оставались холодными и жестокими.
 — Уверяю вас, я никого не хотел обидеть, — сказал Мерлин. — А что касается дела, — продолжал он осторожно, — то я еще не слышал предложения.
 — Вы все еще живы, — ответил МакЛемор. — А это необязательное состояние организма.
 Мерлин выглядел скорее раздраженным, чем испуганным.
 — Мне частенько угрожали профессионалы. — Он протянул руку вперед и щелкнул пальцами. В руке у него появился направленный прямо между глаз верзилы небольшой лазерный пистолет.
 — Очень хорошо, — согласился МакЛемор. — Может быть, мне следует побольше интересоваться магией.
 — Может быть, вам следует поменьше интересоваться не вашими делами, — отрезал Мерлин.
 — Почему бы вам не заключить сделку со мной, — продолжал МакЛемор. — Вам обязательно придется заключить сделку с кем-то прежде, чем вы сможете покинуть планету.
 — Никто больше не знает, что мы здесь.
 МакЛемор засмеялся.
 — А как вы полагаете, откуда я это знаю, — или вы думаете, что я живу в этой дыре? — Он повернулся к Мышке. — Вам предстоит повстречаться с чертовой уймой людей, которые вовсе не будут вести себя столь доброжелательно и рассудительно, как я, мэм. Может, будет лучше, если вы посоветуете вашему другу заключить со мной сделку, пока он еще в силах это сделать.
 — Я все еще не услышал никаких предложений, — заявил Мерлин. — Или скажите мне, чего вам надо и сколько вы в состоянии за это заплатить, или идите и приставайте к кому-нибудь еще.
 — Я уже сделал симпатичное предложение: вы остаетесь в живых.
 — Вы, похоже, забыли, у кого пистолет.
 МакЛемор пожал плечами.
 — Не так-то просто это забыть, — непринужденно заметил он. — Черт побери, в этой забегаловке все знают, что вы целитесь мне в лоб из лазерной пушки. — Внезапно он улыбнулся. — Но вы не знаете тех двоих, которые являются моими напарниками.
 — Мышка, — сказал Мерлин, не отводя глаз от МакЛемора. — Есть соображения?
 — У него нет напарников, — холодно сказала Мышка. — Такие, как он, работают в одиночку.
 — У меня аналогичное впечатление, — согласился Мерлин.
 — Если он сейчас не встанет и не уйдет, убей его, — сказала Мышка.
 — Здесь много свидетелей, — сказал МакЛемор, внезапно напрягшись.
 — Им глубоко наплевать на нас по отдельности и вместе взятых, — ответила Мышка.
 — Простите мое замечание, но вы весьма кровожадная маленькая ведьма, мэм, — сказал МакЛемор. Его правая рука медленно опускалась к ручному топору, заткнутому за пояс.
 Внезапно Мышка вскочила и бросила в него нож. Он воткнулся верзиле в правое плечо, и тот вскрикнул от боли.
 — Даром не пройдет, не будь я Джек Мачете! — заорал он, судорожно пытаясь вытащить топор левой рукой.
 Раздалось негромкое гудение лазерного пистолета Мерлина, и МакЛемор рухнул на стол. Его голова дымилась и шипела.
 — Замечательно, — пробормотал Мерлин, обводя внимательным взглядом сидящих у бара людей, которые все как один повернулись посмотреть, что случилось. — Что теперь?
 — Теперь убираемся отсюда, — сказала Мышка, резким движением выдернув нож.
 — Отходи к двери.
 Она кивнула и скользнула к выходу. Мерлин прикрывал ее, повернувшись лицом к зрителям.
 Никто не двигался. Тишина теперь была почти осязаемой, нарушаясь только поскрипыванием продолжавших медленно вращаться вентиляторов под потолком.
 — Он угрожал нам, — сказал наконец Мерлин, медленно пятясь к двери. — Это была самооборона.
 Бармен, который оставался абсолютно неподвижным, взял со стойки стакан и принялся вытирать его с отсутствующим видом.
 — Никто не собирается спорить с тобой под дулом пистолета, мистер, — произнес он. — А также никто не собирается проливать горьких слез на могиле Джека Мачете, поверь мне.
 — Я восхищен вашим благоразумием, — сказал Мерлин, протягивая руку к двери.
 — Пистолет-то у тебя.
 — Вот и не забывайте.
 — И все-таки у меня есть для тебя совет, парень, — сказал бармен.
 — В чем дело?
 — Я бы не стал на твоем месте испытывать свою пушку на следующем, кто подойдет поговорить с тобой. Вряд ли то, что от тебя останется, будет заслуживать похорон.
 — Кто еще меня разыскивает?
 — Ты очень скоро сам все выяснишь, — заверил его бармен. — Я не знаю, что у тебя там есть, мистер, но некоторые весьма опасные люди не хотят, чтобы оно у тебя оставалось.
 — Кто?
 — Ты сам узнаешь, парень, когда увидишь.
 — Если вам случится встретиться с ними раньше меня, — сказал Мерлин, — то скажите им, что я миролюбивый человек и все, что имею, могу продать.
 — Хорошо, раз уж просишь, — ответил бармен. — А теперь сделай одолжение, иди ко всем чертям, пока они не нашли тебя. Я не хочу, чтобы мою таверну разнесли на части.
 Мерлин помахал в воздухе пистолетом.
 — Если кто-нибудь последует за мной, то он пожалеет об этом.
 — Ты ясно высказался, — отозвался бармен. — А теперь катись.
 Мерлин, пятясь, выбрался на улицу.
 — Ты все слышала? — спросил он Мышку.
 — Да, — ответила она. — Нам лучше вернуться на корабль, если он еще на месте, конечно.
 — Черт! — выругался Мерлин. — Я об этом не подумал. Раз девчонки с нами не было, то они, конечно, пошли к кораблю!
 Они быстро зашагали прочь из Приюта Торговца, стараясь держаться по мере возможности в тени зданий, поскольку в любом месте могла быть засада.
 — Как так быстро все узнали о том, что мы сделали? — спросил вдруг Мерлин, шагая все быстрее и быстрее.
 — Ее семья, наверное, еще богаче, чем я думала, — заключила Мышка.
 — В данный момент любой, кто захочет получить девчонку, получит ее, — заявил Мерлин. — В первый раз в жизни я убил человека. Мне плевать на то, сколько там за нее назначили, она не стоит всех этих неприятностей!
 — В первый раз? — удивленно спросила Мышка.
 — В первый.
 — Ты очень хорошо держался.
 — Пока ты не бросила в него нож, все было как игра: кто кого испугает, — отозвался Мерлин. — А потом я просто нажал на курок, не думая.
 — Так лучше всего, — сказала Мышка. — Начни думать о том, что собираешься сделать, — и ты начнешь думать о том, что с тобой будет, и сомневаться, и не успеешь опомниться, как окажешься трупом.
 — Ты говоришь об этом, как о мелочи какой-нибудь, которая каждый день бывает. Я только что человека убил!
 — Он собирался убить нас, — сказала Мышка, пожав плечами.
 — Но…
 — Перестань о нем думать. Может быть, прежде чем улететь отсюда, нам придется перестрелять еще десяток-другой.
 — Давай просто отдадим им девчонку.
 — Сначала им надо хотя бы попросить нас об этом. Раз они уже вычислили, что она на корабле, то скорее всего не станут нас беспокоить просьбами.
 — Замечательно, — пробормотал Мерлин.
 Они достигли городской окраины. Мерлин оглянулся, чтобы убедиться, что из таверны за ними никто не последовал, и стал вглядываться вдаль, туда, где солнце отсвечивало от поверхности корабля.
 — Он все еще там, — сказала Мышка наполовину удивленно.
 — Боже! — вздохнул Мерлин. — Похоже, он теперь значительно дальше отсюда, чем был утром.
 — Одна из причин, почему я работаю с тобой вместе, — сказала Мышка, — так это то, что в случае опасности ты хорошо держишься. А вот когда опасность еще только приближается, ты никуда не годишься, как и большинство мужчин.
 Мерлин не ответил, просто окинул ее яростным взглядом, и они продолжили путь. Когда до корабля оставалось метров пятьсот, Мерлин снова остановился.
 — Мне это не нравится, — сказал он. — Мы замечательная мишень. Здесь негде спрятаться, а из-за песка мы не сможем бежать быстро, если понадобится.
 — Чем скорее мы доберемся, тем скорее придет конец твоим волнениям, — сказала Мышка.
 — Я вовсе не хочу, чтобы мою башку поскорее отстрелили.
 — А тебе не приходило в голову, что если кто-то на корабле планирует нас пристрелить, то он уже пять минут назад мог это спокойно сделать? Мы давно находимся в радиусе поражения любого длинноствольного оружия, мне известного: реактивного, лазерного, акустического, молекулярного.
 Мерлин нахмурился.
 — Ты права.
 — Стало лучше?
 — Уже не так напоминаю себе мишень по крайней мере. Кто бы там ни искал девчонку, он хотя бы подпустит нас достаточно близко, чтобы поговорить.
 — И если мы сможем подойти так близко… — пробормотала Мышка.
 Мерлин зашагал еще быстрее.
 — Да, мне намного лучше.
 — А я знала, что так и будет.
 Когда до корабля оставалось триста метров, волшебник опять замедлил шаг.
 — Ну теперь что? — спросила Мышка.
 — Я никого не вижу.
 — И что?
 — Если они уже внутри корабля, то девчонка у них, и мы им больше не нужны.
 — Тогда почему они нас не подстрелили? — спросила Мышка.
 — Зачем рисковать промахнуться, стреляя с полумили, когда можно просто подождать, пока мы не дойдем до корабля, а там выстрелить с десяти метров? — возразил он.
 — Так что ты предлагаешь — стоять здесь и ждать, когда нас хватит тепловой удар?
 — Я не знаю.
 — Ты можешь делать, что считаешь нужным, — сказала Мышка, — а я иду на корабль.
 Мерлин, бормоча что-то про себя, пошел за ней. Потом, когда они были уже в сотне метров от корабля, Мышка остановилась и, прикрыв глаза рукой, начала всматриваться прямо перед собой.
 — Ну что еще? — спросил Мерлин.
 — Я не уверена… Так слепит… но мне кажется, что у корабля лежат два тела.
 — Они шевелятся?
 — Похоже, они мертвые.
 — Чертовщина какая-то, — сказал Мерлин. — На этой планете у нас, кажется, нет знакомых ангелов-хранителей. Если уж на то пошло, у нас их вообще нет.
 — Может, эти типы поссорились, — предположила Мышка.
 — Пойдем проверим.
 К кораблю они приближались очень осторожно, но Мышка оказалась права: двое мужчин, оба увешанные оружием, лежали мертвые у входного трапа.
 — Очень странно, — сказала Мышка. — Ни один из них даже не попытался применить оружие.
 — Что их убило? — спросил Мерлин.
 — Тот, что справа, похоже, сломал себе шею. На другом нет никаких очевидных следов.
 — Люк закрыт, но не заперт, — сказал Мерлин. — Как ты думаешь, там есть еще кто-нибудь внутри?
 — Есть только один способ проверить, — сказала Мышка, взбираясь по трапу и открывая люк.
 — Пенелопа! — позвала она. — Ты где? С тобой все в порядке?
 Из одной из кают выбежала маленькая светловолосая пассажирка и, прижимая к груди свою тряпичную куклу, бросилась в объятия Мышки.
 — Пожалуйста, не оставляйте меня больше одну! — всхлипывала она. — Я так испугалась!
 — Но теперь-то все в порядке, — сказала Мышка, нежно поглаживая ее по голове. — Никто тебя больше не обидит.
 — На борту есть еще кто-нибудь? — спросил Мерлин, в свою очередь, поднимаясь по трапу.
 Пенелопа покачала головой:
 — Только я.
 Мышка посадила ее на пол и опустилась рядом с ней на колени:
 — Расскажи, что здесь случилось.
 — После вашего ухода пришли два очень плохих человека, — начала Пенелопа.
 — Я знаю.
 — Я думаю, они хотели меня забрать.
 — Я тоже так думаю, — сказала Мышка.
 — И я рада, что они умерли.
 — Я тоже этому рада, по правде говоря, — сказала Мышка. — Но как они умерли?
 — Без вас мне стало так одиноко и скучно, и я взяла Дженнифер и пошла наружу поиграть, но вокруг не было никаких других девочек. — Пенелопа сморщилась, как будто снова готовая разразиться слезами. — Вокруг не было никого. — Она замолчала. — А нам обязательно надо оставаться на этой планете?
 — Мы через несколько минут взлетим, — сказала Мышка. — Так что все-таки случилось с теми взрослыми дядями?
 — Я увидела, как они идут к кораблю. Я испугалась и забралась внутрь, но оставила Дженнифер на ступеньках у двери.
 — Ты хочешь сказать, у входного люка?
 — У двери, — повторила Пенелопа, показывая на открытый люк. — Один из них начал подниматься по лестнице, но поскользнулся, когда наступил на Дженнифер, и упал на землю, и больше не двигался.
 — А тот, второй?
 — Он опустился на колени перед первым, наверное, хотел посмотреть, что с Ним случилось и жив он или нет, и что-то укусило его.
 — Укусило? Что-то? Что именно?
 — Я не знаю. Оно живет в песке. Он закричал и схватился за руку, и потом он тоже умер. — Она уставилась на люк. — Они были очень плохие.
 — Мерлин, — сказала Мышка, — проверь их.
 Волшебник вышел наружу, пока Мышка успокаивала девочку, и через минуту вернулся.
 — У него на руке есть след от укуса, это так. Это место вздулось и побагровело. Он лежал на боку, иначе мы бы сразу заметили. — Он присвистнул и изумленно покачал головой. — Чтоб мне сдохнуть, везет же дуракам иногда!
 — Я не дурочка! — яростно возразила Пенелопа.
 — О нет, — подтвердил Мерлин. — Далеко не дурочка. Но что тебе везет, так это точно. — Он повернулся к Мышке. — Я узнал того, что сломал себе шею.
 — Охотник за сокровищами?
 — Так, время от времени. Убийца в любом случае.
 — Нам надо хорошенько все обдумать, тебе не кажется? — сказала Мышка.
 — Согласен, — кивнул Мерлин. — Следующий, кто придет к нам, не споткнется на кукле и не станет терпеть укусы от всяких там инопланетных змей. — Он запер люк, вошел в рубку и включил двигатели. — Но прежде, чем мы поговорим, наша задача — смыться с этой чертовой планеты до того, как какой-нибудь более удачливый убийца доберется до нас.
 — Ты прав, — сказала Мышка, усаживая Пенелопу в кресло и пристегивая себя и ее ремнями. Корабль преодолел атмосферу, и, когда они были уже в относительно безопасном космосе, Мерлин перевел управление на автопилот и присоединился к Мышке на камбузе.
 — Если они знают, что мы приземлялись на Чероки, то они наверняка знают наш регистрационный номер, — сказал он. — А если они знают наш номер, то они найдут нас, где бы мы ни пытались скрыться.
 — Мы не можем позволить себе купить новый корабль, и я не думаю, что украсть какую-нибудь посудину будет такой уж блестящей идеей.
 — Я полностью согласен.
 — Тогда скажи мне, что ты задумал? — спросила Мышка.
 — Не стоит удаляться от Внутренней Границы. Я совершу посадку на пяти-шести мирах и незаметно высажу вас на одном из них.
 — А ты?
 — Я славно поиграю в прятки, пусть побегают за мной, пока ты не выяснишь, чья девчонка. — Мышка открыла было рот, чтобы возразить, но Мерлин предостерегающе поднял руку, не дав ей сказать и слова. — Послушай, — сказал он, — я предпочитаю убегать от неприятностей, а ты любишь встречать их лицом к лицу. Такой расклад имеет смысл.
 — Как мы будем поддерживать связь друг с другом?
 — Никак, — ответил Мерлин. — Если у них есть наш номер, то они могут отследить любое сообщение, принимаемое или передаваемое кораблем. Мы просто выберем планету и назначим встречу, скажем, через тридцать суток по галактическому стандарту, начиная с сегодняшнего дня.
 — А что, если они сумеют поймать тебя?
 — Что ж, меня, конечно, совсем не устраивает такой сценарий, — признался он, — но если они не взорвут просто к чертям собачьим весь корабль с потрохами, то они очень быстро убедятся, что у меня нет девчонки.
 — Они заставят тебя сказать, где находимся мы, — сказала Мышка. — Ты не очень-то стойко переносишь боль, да даже если бы и переносил, на то и наркотики, чтобы ты рассказал им все, что знаешь.
 — Я в курсе, — ответил он. — Вот поэтому ты садишься на первый же корабль и улетаешь с той планеты, на которой я тебя оставлю. Я же не могу рассказать им то, о чем не имею представления.
 — Ты можешь рассказать им о том, что это за планета, на которой ты запланировал встречу с нами через тридцать галактических суток начиная с сегодняшнего дня, — заметила Мышка.
 Мерлин насупился.
 — Я об этом не подумал. — Он надолго замолчал, наконец пожал плечами. — Что ж, тогда, наверное, придется просто не дать им меня поймать.
 — Так не пойдет, — сказала Мышка. Несколько минут на камбузе царило молчание, потом Мышка вдруг сказала:
 — Есть.
 — Что?
 — Я не буду с тобой встречаться через тридцать дней — но если ты скажешь мне, где ты будешь, то я сделаю так, что кто-нибудь, кого ты не знаешь, кого ты даже никогда не видел раньше, найдет тебя и скажет, где нам встретиться. Но он пойдет на встречу с тобой только в том случае, если убедится, что ты один, без хвоста и сопровождающих. Если у него возникнут подозрения, то он к тебе не подойдет, и мы будем ждать еще тридцать дней до следующей попытки.
 — Мне, конечно, нравится думать, что я такой крутой, мужественный ковбой, что меня легко заметить, — лукаво произнес Мерлин. — Но дело в том, что я слишком похож на несколько миллиардов человек в пределах Республики. Как можно быть уверенным, что этот твой связной узнает меня?
 — Ты же волшебник. Устрой представление.
 Он ухмыльнулся.
 — Знаешь, я так давно не устраивал обычных, без жульничества представлений, что мне и в голову такая мысль не пришла.
 — Ну мыслям пора начать приходить нам в головы, — мрачно отозвалась Мышка. — Тот, кто пытается загнать нас в угол, соображает, судя по всему, очень неплохо.

 ГЛАВА 4

 Мерлин посадил корабль на Байндере X, одном из немногих более населенных пунктов Внутренней Границы, задержавшись ровно на столько, сколько понадобилось для высадки Мышки и Пенелопы, и направился прямиком к центру Галактики.
 Через три часа Мышка с Пенелопой уже летели к Эвергрину, миру буйных джунглей, открытому всего лишь три десятилетия назад. Там они провели одну ночь, а потом погрузились на корабль, отправлявшийся на Соломон, планету горных разработок, на которой были в свое время добыты три самых крупных из когда-либо найденных алмазов. Космопорт находился в небольшом, но оживленном городе Хаггарде, и к закату Мышка уже сняла номер в неприметном отеле.
 — Сколько нам еще прятаться и убегать? — устало спросила Пенелопа, когда Мышка принялась распаковывать их единственный чемодан.
 — Пока я не буду уверена, что за нами никто не гонится.
 — Я есть хочу.
 — Вымой руки и мордочку, и мы пойдем вниз пообедаем.
 Девочка пошла в ванную, сделала все, что ей было велено, и появилась снова, вытянув руки и растопырив пальцы, с надеждой ожидая, когда Мышка проверит результаты умывания.
 — Очень хорошо, — одобрила Мышка.
 — Я рада, — сказала Пенелопа. — Я хочу тебе понравиться.
 — Ты бы мне нравилась, даже если бы руки у тебя были грязные, — ответила Мышка. — Ты вообще очень симпатичная девочка. Просто в этом случае я бы не стала с тобой здороваться за руку.
 — Ты правда думаешь, что я хорошая?
 — Да, правда.
 — Ты мне тоже нравишься, — заявила девочка и помолчала. — Ты всегда будешь мне другом?
 — Конечно! — сказала Мышка. — Почему бы и нет?
 — Не знаю, — сказала Пенелопа. — Но много людей притворялись, что они мои друзья, а они были вовсе не друзья.
 — Да? — спросила Мышка. — А кто?
 — Очень много всяких.
 — Ты не хочешь об этом говорить?
 Пенелопа затрясла головой и сказала:
 — Я есть хочу. Дженнифер тоже.
 — И я тоже есть хочу, — сказала Мышка. — Бери Дженнифер, и пошли поедим.
 Они вышли из комнаты и спустились на аэролифте в холл, а оттуда прошли в ресторан. Мышка быстро осмотрела всех присутствующих, сама не зная, что именно она ищет, но надеясь, что сможет угадать того, кто охотится за Пенелопой, либо по спрятанному под одеждой оружию, либо по бросаемым взглядам. Но на Внутренней Границе оружие носили абсолютно все, и никто не обращал на них с девочкой никакого внимания.
 Они набрали на компьютере свои заказы — Мышке пришлось помочь Пенелопе разобраться в названиях некоторых блюд — и уселись в ожидании заказанного.
 — Если мы собираемся быть друзьями навсегда, — сказала Мышка, — то мне надо побольше узнать о тебе. Мы так были заняты в последние дни, то убегали, то прятались, что даже не успели поговорить как следует.
 — И мне тоже хочется о тебе побольше узнать, — согласилась Пенелопа.
 — Справедливо.
 — Почему тебя называют Мышкой?
 — Потому что я очень маленькая, — ответила Мышка. — И потому что я умею забираться туда, где другие люди не помещаются.
 — Вроде вентиляционной трубы в той прачечной?
 Мышка кивнула:
 — Именно.
 — А почему ты там оказалась? — спросила Пенелопа.
 — Потому что именно там Мерлин давал представление.
 — А мне нравятся его фокусы, — сказала Пенелопа. — Такие смешные. — Она немного помолчала. — Мерлин твой муж?
 Мышка хихикнула:
 — Слава Богу, нет. Мы с ним партнеры, работаем вместе.
 — Ты его любишь?
 — Нет.
 — Он тебе нравится?
 — Да.
 — Больше, чем я?
 — Я тебя еще и не знаю вовсе, Пенелопа, — сказала Мышка. — Но я уверена, что, когда мы хорошенько познакомимся, мне никто не будет нравиться больше, чем ты.
 — Я очень этого хочу, — сказала Пенелопа. — А теперь моя очередь задавать вопросы.
 — Хорошо.
 — С какой ты планеты?
 — Не знаю.
 — Я не имею в виду тот мир, где ты родилась. Я хочу спросить, где ты живешь.
 — О, на Соломоне.
 — Это мир, на котором мы сейчас находимся, — заметила Мышка.
 — Значит, здесь я и живу.
 — Давай тогда по-другому. Где ты выросла?
 — Везде.
 Мышка нахмурилась.
 — А где жили твои родители?
 — Со мной.
 Прибыл официант с заказанной едой, и Мышка отложила другие вопросы до того, пока они не пообедают. Потом, пока они ожидали десерта, она снова попыталась.
 — Ты не знаешь, зачем тот иножитель похитил тебя?
 — Что значит «похитил»?
 — Почему он украл тебя, забрал тебя у твоей семьи?
 — Он не забирал меня у моей семьи. Он украл меня у Джимми Воскресенья. — Она подумала немножко. — Он спас меня от Джимми Воскресенья, — поправилась она, — но вообще-то он очень плохо со мной обращался.
 — Джимми Воскресенье? — повторила Мышка. — Я слышала о нем, охотник за богатством. Говорили, что его тело нашли на Гленнарисе V.
 — На Гленнарисе IV, — поправила ее Пенелопа. — На Гленнарисе V никто не живет.
 — Так ты говоришь, иножитель украл тебя у Джимми и убил его?
 — Он спас меня от него, — повторила Пенелопа. — Джимми Воскресенье хотел сделать мне больно. — Она вдруг замолчала, раздумывая. — Я не знаю, кто его убил.
 Мышка выглядела вконец озадаченной.
 — Почему это ему надо было сделать тебе больно?
 Пенелопа пожала плечами.
 — Не знаю.
 — Может быть, тебе просто показалось, что он хочет сделать тебе больно. Может быть, он был просто невежливый.
 — Он собирался убить меня, — уверенно заявила Пенелопа.
 — Но тогда что-то я ничего не понимаю.
 — Те двое, на Чероки, тоже собирались меня убить.
 — Ничего подобного! — сказала Мышка. — Они собирались забрать тебя у нас и вернуть твоей семье.
 — У меня нет семьи.
 — Но у тебя же должен быть кто-то — двоюродный брат или дядя, хоть кто-нибудь?
 — Может быть. — Пенелопа опять пожала плечами.
 — В любом случае они не собирались тебя убивать. Кто-то предложил много денег за то, чтобы тебя забрали и вернули им. Никто не получит награды, если тебя убьют.
 — Ты же не собираешься меня возвращать, нет? — внезапно испугавшись, спросила Пенелопа.
 — Нет, конечно, — соврала Мышка. — Но мне надо выяснить, кто это хочет тебя забрать, чтобы сообщить им, что ты в безопасности и предпочитаешь остаться со мной. — Она помолчала. — А кто, как ты думаешь, хочет тебя забрать?
 — Все, — сказала Пенелопа. — Особенно Человек-Число.
 — Человек-Число? — переспросила Мышка. — Это еще кто такой?
 — Я не знаю.
 — А почему ты назвала его Человек-Число?
 — Потому что у него имя — это число.
 — Число? Пенелопа кивнула.
 — Число. Тридцать Два, — сказала она.
 — Может быть, это какой-то код.
 — Все его так называли.
 — А кто это все?
 — Все, кто был там.
 — А где это — там?
 — В доме.
 — В каком доме?
 — Я не знаю.
 — А где был этот дом? — спросила Мышка.
 — Очень далеко, — сказала Пенелопа. — На большой планете, где было много домов.
 — Если бы я назвала планету, ты бы узнала название?
 — Ага.
 — Земля?
 — Нет.
 — Сириус V?
 — Нет.
 — Делурос VIII?
 — Он, — сказала Пенелопа.
 — Значит, ты была на Делуросе?
 Пенелопа кивнула:
 — Это очень большой мир.
 — Самый большой, — согласилась Мышка. — Ты там жила?
 Пенелопа покачала головой:
 — Человек-Число забрал меня туда.
 — Зачем это кому-то понадобилось везти тебя в столицу Республики?
 — Не знаю.
 — Как долго ты там пробыла?
 — Очень долго.
 — Неделю? Месяц? Год?
 Пенелопа пожала плечами:
 — Очень долго.
 — Тебе там понравилось? — поинтересовалась Мышка.
 — Нет. Все были одеты в форму, и все были очень злые. И никто со мной не играл.
 — Как ты оттуда ушла?
 — Кто-то меня украл.
 — Джимми Воскресенье?
 Пенелопа покачала головой:
 — Нет, Джимми был после этого.
 Мышка некоторое время собиралась с мыслями, пытаясь переварить услышанное и понять, правда ли все это и в какой степени.
 — А теперь моя очередь, — заявила Пенелопа.
 — Твоя очередь?
 — Задавать тебе вопросы.
 — Задавай, — сказала Мышка.
 — Тебя всегда называли Мышкой?
 — Нет. Когда-то у меня было настоящее имя.
 — А как тебя раньше звали?
 Мышка горько улыбнулась.
 — Это было очень давно, так давно, что я об этом больше и не вспоминаю.
 — А как давно?
 — Очень давно.
 — А сколько тебе лет? — спросила Пенелопа.
 — Тридцать семь стандартных.
 — Значит, ты намного старше Мерлина, — заключила Пенелопа.
 — Ну не так уж, — попыталась защищаться Мышка. — На шесть или семь лет, только и всего.
 — А чем ты занималась до того, как встретила Мерлина?
 — Да разными вещами, — ответила Мышка.
 — Ты была когда-нибудь замужем?
 — Нет.
 — А ты когда-нибудь хотела выйти замуж?
 Мышка пожала плечами.
 — Однажды мне показалось, что хочу. Только я ошиблась.
 — И ты тогда стала Мышкой?
 Мышка улыбнулась.
 — Не совсем.
 — А как Мерлин делает свои фокусы? Это настоящее волшебство, да?
 — По правде говоря, нет; это просто иллюзия. И он никогда мне не рассказывает, как он все это делает.
 — Но он же твой друг, да?
 — Да.
 — Тогда он должен тебе все рассказать.
 — Но я ему тоже друг, вот я его и не спрашиваю.
 — Я не понимаю, — сказала Пенелопа.
 — Когда вырастешь и станешь большой, то поймешь. — Внезапно Мышка увидела верзилу, который во все глаза смотрел на них через дверь между рестораном и холлом. Когда она поймала его взгляд, он сразу отвернулся.
 — Пенелопа, — тихо сказала Мышка, — сейчас ты поверни, пожалуйста, очень медленно голову и скажи мне, узнаешь ли ты человека, который стоит у колонны за дверью. Только не быстро, а как бы случайно, как будто тебе стало скучно, и ты смотришь по сторонам.
 Пенелопа сделала, как ей было сказано, и опять посмотрела на Мышку.
 — Ты его когда-нибудь раньше видела? — спросила Мышка.
 Пенелопа покачала головой:
 — Нет.
 — Ты уверена?
 — Да.
 — Может быть, я и ошибаюсь, но мне кажется, что он таращится на нас. — Мышка взяла Пенелопу за руку. — Не нужно бояться. Он и пальцем не пошевелит, когда вокруг столько свидетелей. В настоящий момент мы в безопасности.
 — Я так и знала, что это никогда не кончится, — горько сказала Пенелопа.
 Мышка отпустила руку Пенелопы и принялась быстро проверять под столом свое оружие: кинжал в ботинке, распылитель кислоты в кармане, акустический пистолет за поясом. Убедившись, что все в порядке, она дала компьютеру указания переслать счет в номер и встала из-за стола.
 — Что ж, нетрудно выяснить, ошибаюсь я или нет, — объявила она. — Держись около меня, но все время так, чтобы я была между тобой и этим человеком, понятно?
 — Да.
 — И не бойся. Никто тебя не обидит.
 — Я не буду бояться, — сказала Пенелопа. Мышка взяла Пенелопу за руку и пошла из ресторана по направлению к аэролифту. Большой человек последовал за ними, держась метрах в пятнадцати позади.
 — Черт побери! — пробормотала Мышка вполголоса. Она потянула Пенелопу на невидимую воздушную подушку, и они вместе поднялись на восьмой этаж. Громила воспользовался лифтом, что был слева от них, и оказался на восьмом этаже секунд на десять позже.
 Мышка и Пенелопа направились к двери своего номера, их преследователь по-прежнему был метрах в пятнадцати позади.
 Мышка остановилась у двери и начала набирать комбинацию замка, но вдруг почувствовала, как маленькая рука остановила ее.
 — Не надо, — прошептала Пенелопа. Мышка обернулась к ней.
 — Там кто-то есть, внутри.
 — Откуда ты знаешь? — спросила Мышка.
 — Просто знаю, — сказала Пенелопа с абсолютной убежденностью.
 Мышка поверила ей на слово, схватила ее за руку и быстро пошла по коридору, подальше от верзилы.
 — Скорей бы дойти до лестницы, — пробормотала она.
 Они завернули за угол и увидели над одной из дверей надпись «Выход».
 — Быстрей! — сказала Пенелопа и бросилась бежать. Мышка последовала ее примеру.
 Они выбежали на лестничную площадку, и дверь с шумом захлопнулась за их спинами как раз в тот момент, когда их преследователь добрался до угла коридора. Мышка выхватила нож и притаилась в темном углу.
 — Не выйдет ничего! — шепнула Пенелопа.
 — Лучше пусть выйдет, черт! — ответила Мышка.
 — Не выйдет, — повторила Пенелопа. — За мной.
 Она ринулась вниз по лестнице, и Мышке ничего не оставалось, как броситься за ней. Когда они добежали до пятого этажа, сверху раздался шум, подтверждающий, что верзила пустился вслед за ними.
 На площадке Пенелопа остановилась, бросила короткий взгляд в темноту за дверью, потом протянула руку и извлекла откуда-то метлу.
 — Ты иди первая, — сказала она.
 — Не пойдет! — яростно зашипела Мышка, покрепче перехватывая нож и готовясь к защите.
 — Ты не сможешь достать его ножом! — зашептала Пенелопа. Она приподняла метлу. — А вот это его остановит.
 Мышка в изумлении уставилась на нее, а девочка положила метлу на ступеньки и кинулась вниз, на следующую площадку.
 — Быстрее! — поторопила Пенелопа Мышку: сверху уже показался преследователь.
 Мышка одним прыжком оказалась на той же площадке, что и Пенелопа, и приготовилась к бою.
 Человек с акустическим пистолетом в руке мчался вниз по лестнице и был так увлечен погоней, что не заметил метлы и споткнулся о нее. Он врезался в стену, хрюкнул от удивления и тяжело рухнул на ступеньки, воя от боли. Когда он выкатился к ним на площадку, Мышка быстро присела и со знанием дела перерезала ему горло.
 Внезапно Пенелопа заревела и бросилась Мышке на шею, всхлипывая ей в плечо.
 — Когда все это кончится! — хныкала она.
 Мышка, тяжело дыша, гладила Пенелопу по светлым волосам. Потом она отстранилась и обеими руками сжала лицо девочки.
 — Пожалуйста, всегда делай точно то, что я говорю, — сказала она. — Я же тебе приказала держаться все время позади меня. Он ведь мог выстрелить!
 — Ну вот, теперь и ты на меня сердишься! — плакала Пенелопа. — Я думала, мы друзья.
 — Мы и есть друзья, — сказала Мышка. — Поэтому я и сержусь. Тебя могли запросто убить только потому, что ты не слушалась.
 — Но ты не смогла бы убить его ножом! — запротестовала девочка.
 — Не смогла? Но вот же он, убитый!
 — Но тогда ты не смогла бы ударить его по шее. Ты бы ткнула его в живот или грудь.
 — И он точно так же был бы убит.
 Пенелопа затрясла головой.
 — Нет, нож не причинил бы ему вреда, — упрямо повторила она.
 — Почему ты повторяешь это? — спросила Мышка.
 — А ты посмотри, — сказала Пенелопа, показывая пальцем на труп.
 Мышка опустилась на колени, быстро осмотрела его и взглянула на Пенелопу в изумлении.
 — На нем бронежилет! — воскликнула она.
 — Я тебе все время пыталась это сказать.
 — Но его не видно под одеждой, — продолжала Мышка. — Как ты узнала, что на нем броня?
 — Я не знала.
 — Но ты только что сказала, что знала.
 Пенелопа покачала головой:
 — Я сказала, что знала, что ты не смогла бы убить его ножом.
 Мышка нахмурилась:
 — Но ты не знала, почему?
 — Нет.
 — А как ты узнала, что за той дверью стояла метла?
 Пенелопа пожала плечами.
 — А я думала, мы друзья, — сказала Мышка. — Друзья не имеют друг от друга секретов.
 — Я видела ее, — сказала Пенелопа.
 — Но ты никогда не была на этой лестнице.
 — Верно.
 — Тогда как ты могла видеть ее? — настаивала Мышка.
 — Я видела ее, — Пенелопа показала пальцем на свою голову, — вот здесь.

 ГЛАВА 5

 — Постой, постой, давай разберемся, — сказала Мышка. — Ты что, хочешь сказать, что ты видишь будущее?
 — Будущих много, — ответила Пенелопа. — Я вижу не все из них.
 — А что ты видишь?
 — Я вижу, что сейчас случится… иногда.
 — Но ты же ошиблась, — сказала Мышка. — Ты увидела, что я ударю этого типа ножом в бронежилет, а я этого не делала.
 — Я пытаюсь сделать так, чтобы случилось самое лучшее из будущих, — сказала Пенелопа. — Но не всегда получается. Люди все еще стараются повредить мне.
 — Ты хочешь сказать, ты видела, что случится, если я попытаюсь ткнуть его ножом, а также и то, что случится, если я этого не сделаю?
 — Это не так, как читают книгу, — объяснила девочка. — Я видела, что если бы ты ткнула его, то он бы убил нас. Поэтому я побежала, и, когда мы добрались до пятого этажа, я увидела, что если бы я подняла метлу и положила ее на ступеньки поперек лестницы, то он бы споткнулся.
 — А как насчет нашей комнаты? — продолжала Мышка. — Ты увидела кого-то внутри?
 Пенелопа кивнула:
 — Там был человек. Если бы мы вошли, то он бы в нас выстрелил.
 — Так как же тогда тебя кто-то мог поймать, Джимми Воскресенье, или тот иножитель, или этот человек, которого ты называешь Тридцать Два?
 Пенелопа пожала плечами.
 — Иногда я не могу убежать ни в одном из будущих, которые вижу.
 — Как давно ты умеешь это делать?
 — Делать что?
 — Видеть будущее.
 — Всегда, наверное, умела.
 — А как далеко вперед ты умеешь видеть?
 — Все время по-разному.
 — На минуту? На час? На неделю?
 — Нет, не на неделю, — ответила Пенелопа. — Обычно только на несколько секунд вперед. Иногда, может, и на минуту. — Она помолчала. — И мне не всегда это удается. Только когда очень нужно.
 — Как, например, когда кто-то собирается сделать с тобой что-то плохое?
 — Да.
 — А как все это получается? — спросила Мышка. — Ты читаешь их мысли?
 — Нет. Я просто вижу то, что сейчас случится, и если мне не нравится, то я пытаюсь это изменить.
 — О да, это дар, — сказала Мышка. — Теперь я понимаю, почему они так сильно хотели получить тебя назад.
 — Я не хочу назад, — захныкала Пенелопа. — Я хочу остаться с тобой.
 — Никто не собирается отдавать тебя назад, — ответила Мышка. Внезапно она сообразила, что они так и стоят на лестничной площадке, а у их ног все так же лежит труп. — Нам надо выбраться отсюда. — Она побежала вниз по лестнице.
 — А как же наша одежда? — спросила Пенелопа.
 — Тот человек все еще сидит в нашей комнате?
 — Не знаю.
 — Рисковать все равно не стоит. Купим себе одежду на следующей планете. Пошли.
 Они спустились в холл, вышли через парадную дверь и взяли наземное такси.
 Когда они уже приближались к космопорту, Пенелопа вдруг потянула Мышку за рукав.
 — Нам не стоит здесь останавливаться, — сказала она. — Здесь опасно.
 — Ты уверена?
 Пенелопа кивнула.
 — Но нам надо улететь с планеты. Ты не видишь, случайно, как они собираются на нас напасть?
 — Не-а. Я просто вижу, что там опасно.
 — Значит, ты не знаешь, как можно избежать опасности?
 — Что значит «избежать»?
 — Это значит не встретиться, держаться подальше.
 — Я не знаю, — призналась Пенелопа.
 — Хорошо, — сказала Мышка. — Будем поступать как можно осторожнее. — Она наклонилась вперед и приказала водителю отвезти их к пункту проката автомобилей. Там она рассчиталась с шофером и, подождав, когда тот отъедет, выбрала наземную машину и заплатила за два дня.
 Они покружили по улицам Хаггарда, нашли открытый ночью магазин, купили дюжину сандвичей и несколько банок минеральной воды и выехали из города.
 — Куда мы едем? — поинтересовалась Пенелопа, бережно прижимая к груди Дженнифер.
 — Подальше от всех, кто хочет тебе повредить, — ответила Мышка.
 — Хорошо, — сказала Пенелопа. — Ты мой единственный друг. — Она привалилась к Мышкиному плечу и через секунду заснула крепким сном.
 Мышка вела машину по ночной дороге. Растительности становилось вокруг все меньше и меньше, и к рассвету она обнаружила, что они находятся на окраине огромной пустыни. Мышка съехала на обочину, остановила машину и принялась разбираться в картах на смотровом экране.
 — Где это мы? — сонно спросила Пенелопа, просыпаясь и протирая глаза.
 — Я еще точно не знаю, — сказала Мышка, внимательно всматриваясь в карты. — А, вот мы где.
 — Где?
 — На Наковальне Дьявола.
 — Чего?
 — Так называется эта пустыня. — Она ткнула пальцем в крохотную точку посреди пустыни. — А вот это поселение под названием Офир. — Она нажала на клавиатуре две кнопки, и карта сменилась справочником. — Один бар, один магазин, одна гостиница.
 — Зачем это строить город в середине пустыни? — спросила Пенелопа.
 — Хороший вопрос, — одобрила Мышка. — Сейчас выясним. — Она набрала еще одну команду на компьютере. — Гм, а нам, кажется, везет.
 — Почему?
 — Потому что в пяти милях от Офира находится алмазная трубка.
 — Что значит алмазная трубка?
 — Шахта, где добывают алмазы, — пояснила Мышка. — Алмазы там еще есть, иначе Офир уже превратился бы в город-призрак.
 — А почему нам везет? — настаивала Пенелопа.
 — Потому что когда где-то есть деньги такого рода, то обычно есть и корабль, а то и два. Ни один владелец алмазной трубки не станет ездить за три сотни миль по Наковальне Дьявола, чтобы проверить, как идут дела.
 — Но он может полететь на самолете, не обязательно на корабле.
 — Может быть, — сказал Мышка. — Но если он с другой планеты, то у него точно есть корабль — и, между нами говоря, я не представляю, как кому-то захочется жить на такой мелкой, паршивой планетке, если он может позволить себе жить еще где-нибудь.
 — А если у него есть алмазная шахта, то он может позволить себе жить где-нибудь в другом месте, — оживившись, заключила Пенелопа, неожиданно гордая тем фактом, что смогла уследить за ходом мысли Мышки и довести ее до логического конца.
 — Правильно, — согласилась Мышка, потом вздохнула. — Что ж, не стоит терять время. Поехали.
 Она снова вывела машину на шоссе и углубилась в пески Наковальни Дьявола.
 Километров через шестьдесят пять дорога с покрытием кончилась, и Мышка немедленно сбросила скорость.
 — А ты можешь ехать и быстрее, — сказала Пенелопа. — Здесь твердая земля.
 — Я знаю, — сказала Мышка. — Но если я не приторможу, то мы будем оставлять за собой такую тучу пыли и песка, что если за нами кто-то следит, то сразу нас обнаружит. — Она повернулась к девочке. — А за нами кто-нибудь следит?
 Пенелопа пожала плечами.
 — Не знаю.
 — Ну раз мы не можем знать наверняка, следят за нами или нет, то лучше делать как безопаснее.
 — Но здесь так жарко.
 — Кондиционер старается изо всех сил, — ответила Мышка. — Температура снаружи, наверное, градусов шестьдесят по Цельсию. Постарайся просто не думать об этом.
 Пенелопа некоторое время молчала. Потом она повернулась к Мышке:
 — Чем больше я стараюсь не думать об этом, тем меньше получается, — пожаловалась она.
 — Тогда поспи.
 — Но я только что проснулась.
 — Тогда давай поговорим, — сказала Мышка. — Может быть, это поможет отвлечься от жары.
 — Хорошо, — согласилась Пенелопа.
 — Расскажи мне об этом человеке, о Тридцать Два.
 Пенелопа покачала головой:
 — Я не хочу разговаривать о тех, кто хотел мне плохого, — сказала она твердо.
 — Что ж, я согласна, — сказала Мышка. — А кто не хотел тебе плохого?
 — Ты и Мерлин.
 — Но должен же быть еще кто-то, за всю-то твою жизнь.
 Девочка помолчала минуту, погруженная в мысли, потом сказала:
 — Может быть, мама.
 — Всего лишь «может быть»?
 — Она разрешила меня забрать.
 — Возможно, у нее не было выбора.
 — А вот у тебя был выбор, — заметила Пенелопа. — Тебе вовсе не обязательно было меня спасать, но ты же меня спасла.
 — Ты еще не совсем спасена, — сказала Мышка. — Сначала нам надо убраться с этой планеты и снова связаться с Мерлином.
 — А потом что?
 Мышка пожала плечами:
 — Не знаю еще.
 — Ты не заставишь меня вернуться?
 — Нет, я не заставлю тебя вернуться, — сказала Мышка. — Я это тебе уже говорила.
 — Мне много чего говорили. — Пенелопа помолчала и добавила: — И почти все меня обманывали.
 — Ты еще слишком маленькая, нельзя быть такой циничной.
 — А что это значит? — спросила Пенелопа. Мышка вздохнула.
 — Это значит, что слишком много людей тебя обманывали.
 — А мы опять разговариваем обо мне, — пожаловалась Пенелопа. — Я думала, мы будем говорить о тебе.
 — У меня есть идея получше, — сказала Мышка. — Давай поговорим о нас.
 — О нас?
 — Ну о тебе и обо мне.
 — А что о нас? — спросила девочка.
 — Ну мы же теперь одна команда.
 — Одна команда? — спросила Пенелопа, и ее лицо просияло.
 Мышка кивнула:
 — Мы вместе, так?
 — Так.
 — И те люди, которые ищут тебя, охотятся теперь и за мной, так?
 — Правильно.
 — И если мы сможем убежать, ты будешь работать вместе со мной и с Мерлином, так?
 — Я думаю, да.
 — Поэтому мы теперь одна команда.
 Пенелопа поразмышляла над этим заявлением несколько минут, потом улыбнулась.
 — Мне нравится быть с тобой в одной команде.
 — И мне тоже, — сказала Мышка. — И первое правило для тех, кто в одной команде, — это никогда не иметь секретов от своих товарищей.
 — А я не знаю никаких секретов.
 — У всех есть какие-то секреты.
 — У меня нет.
 — Даже у тебя есть, — сказала Мышка. — Например, ты никогда мне не говорила, откуда у тебя Дженнифер,
 Пенелопа взглянула на потрепанную куклу, которая сейчас отдыхала тут же, притулившись на сиденье рядом с ней.
 — Мне ее дала мама.
 — Где?
 — В гостиной, по-моему.
 — Нет, я хочу сказать, на какой планете?
 Пенелопа пожала плечами.
 — Не помню.
 — А как она умерла?
 — Дженнифер не умерла. Она вот тут, рядом с нами.
 — Я имею в виду твою маму.
 — Я не знаю, умерла она или нет, — ответила девочка.
 — Но ты думаешь, что умерла.
 Пенелопа кивнула.
 — Почему?
 — Потому что она бы меня спасла, если бы была жива.
 — Но не в том случае, если она не имеет представления, где ты находишься.
 — Но ты же меня нашла.
 — Я тебя даже не искала, — сказала Мышка. — Это был просто счастливый случай. — Она помолчала. — Если это единственная причина, чтобы считать ее умершей, то очень может быть, что твоя мама еще жива. А как насчет отца?
 — Они забрали его.
 — Они? — переспросила Мышка. — Кто это «они»?
 — Те, что пришли вместе с Тридцать Два. Папа не хотел, чтобы меня забирали, поэтому они забрали нас обоих.
 — И ты с тех пор его не видела?
 — Нет.
 — Если твоя мама еще жива, то она наверняка тебя повсюду разыскивает.
 — Я думаю, нет.
 — Почему нет?
 — Она меня боится.
 — Боится тебя?
 — Да.
 — Почему? — спросила Мышка.
 — Потому что я не такая, как все.
 — Ты хочешь сказать, потому что ты умеешь видеть будущее?
 Пенелопа кивнула.
 — Я когда была маленькая, то думала, что все умеют, и всегда об этом говорила, а мама мне не верила, и мне пришлось ей показать, что я правду говорю. С тех пор она меня боялась.
 — А твой отец? — настаивала Мышка. — Он тоже тебя боялся?
 — Нет.
 — А чем он зарабатывал себе на жизнь?
 — Не знаю.
 — Он был богат?
 — Не знаю. — Пенелопа скорчила недовольную рожицу. — Мы опять говорим обо мне.
 — Мы говорим о секретах, — сказала Мышка. — И сейчас я тебе открою один секрет.
 — Правда? — оживилась Пенелопа. — Какой?
 — Кто-то очень богатый пытается тебя найти.
 — Ты мне уже это говорила… но не сказала почему.
 — Потому что ты умеешь видеть будущее.
 — А что хорошего в том, чтобы видеть будущее? — спросила Пенелопа. — Все за мной гоняются, и как бы я ни старалась спрятаться, в конце концов они все равно меня ловят.
 — Ты когда-нибудь держала пари? — осведомилась Мышка.
 — Нет. Папа и мама не любили, когда спорят.
 — Но ты же знаешь, как все это делается? — продолжала Мышка. — Я говорю: все произойдет вот так; а ты говоришь: нет, все произойдет не так, а вот так; и тот, кто оказался прав, выигрывает пари.
 — Знаю.
 — Человек, который видит будущее, заранее знал бы, как лучше спорить.
 — Так не получается, — сказала Пенелопа.
 — Не получается?
 — Когда люди Тридцать Два пытались заставить меня делать все такое, они вот, например, спрашивали, на какую сторону ляжет монетка и сколько дырочек выпадет на кубике, если его подбросить в воздух.
 — И у тебя не получалось?
 — Иногда получалось.
 — Понимаю, — кивнула Мышка. — Если бы ты просто пыталась угадать точно так же, как и все остальные, то ты тоже бы иногда угадывала, а иногда нет.
 — Нет, я хочу сказать, что иногда у меня получалось видеть в голове, как упадет монетка или кубик.
 — Но только иногда?
 — Только иногда.
 — А ты когда-нибудь ошибалась? — спросила Мышка. — То есть, я хочу сказать, ты ошибалась когда-нибудь, когда видела в голове монетки?
 Пенелопа покачала головой.
 — Вот поэтому тот богатый тебя и ищет, — торжественно объявила Мышка. — Тебе не обязательно знать правильные ответы каждый раз, когда ты говоришь им, на что ставить или куда вкладывать. Тебе достаточно оказаться правой в тех случаях, когда ты действительно видишь будущее.
 — Как жаль, что я не умею не видеть будущего, — насупилась Пенелопа. — Тогда бы все оставили меня в покое.
 — Но ты спасла мне жизнь, когда заглянула в будущее, — заметила Мышка.
 — Они бы не стали тебя убивать, если бы я не умела заглядывать в будущее, — сказала Пенелопа. — Я хотела бы быть обычной девочкой.
 — Но тогда бы мы никогда не встретились, — сказала Мышка, успокаивающе улыбаясь Пенелопе.
 Пенелопа глубоко вздохнула.
 — Я об этом совсем забыла, — призналась она. — Но по правде говоря, мне сейчас хочется только, чтобы нас с тобой оставили в покое.
 Мышка пожала плечами:
 — Нам надо просто найти место, где нас не найдут.
 — Может быть, в Офире мы будем в безопасности, — предположила девочка.
 — Никто не бывает в безопасности на приисках, — ответила Мышка. — Каждый думает, что все остальные пытаются спереть у него добычу, и никто никому не доверяет. Я буду просто счастлива, если мы сможем остаться в живых, пока не удастся нанять или украсть корабль. — Она помолчала.
 — Бог ты мой, как здесь жарко! — Она похлопала по старенькому кондиционеру. — Работает эта штука или нет?
 Пенелопа протянула свою маленькую белую ручку к одному из воздуходувов.
 — Работает. — Она подумала. — Более или менее, — добавила она секунду спустя.
 — Они, наверное, выкапывают здесь просто огромные алмазы, если уж идут на то, чтобы жить в этой дьявольской жаре, — сказала Мышка. Помолчав, она добавила: — Что ж, мы, кажется, рассказали друг другу по секрету. Кажется, нам стоит еще один изобрести.
 — Изобрести секрет? — переспросила сбитая с толку Пенелопа.
 Мышка кивнула:
 — Нам нужно выдумать секретный код, тайный сигнал, чтобы предупреждать друг друга об опасности.
 — Секретный код! — воскликнула Пенелопа в невероятном возбуждении. — Как в кино!
 — Точно как в кино.
 — Что, если я буду делать вот так? — предложила Пенелопа и скорчила такую гримасу, что Мышка от души расхохоталась.
 — Подобное не останется в секрете надолго.
 — Гм-мм. Ну я могу притвориться, что чихаю.
 — Нет, — сказала Мышка. — Нам нужно что-нибудь такое, что вообще не привлекает внимания. Вот попробуй, к примеру, почесать подбородок.
 Пенелопа изобразила левой рукой когти и отчаянно вцепилась себе в подбородок. Мышка покачала головой:
 — Нет, попробуй одним пальцем, и только слегка. Девочка сделала все, как сказала Мышка.
 — Вот, замечательно. Если у кого-нибудь будут недобрые намерения, ты так и делай.
 — А если я буду в одной комнате, а ты в другой? — спросила Пенелопа. — Может бить, мне тогда засвистеть песенку?
 — Нет, не надо привлекать слишком много внимания.
 — Но если кто-нибудь будет нам угрожать, то разве не лучше привлечь внимание?
 Мышка угрюмо хмыкнула:
 — Я не такая большая и сильная, чтобы драться с каким-нибудь убийцей; все, что мне надо, так это предупреждение, чтобы мы могли вовремя скрыться, прежде чем на нас набросятся. Только привлеки внимание в таком городишке, как Офир, и четверо из пяти встречных, знающих, кто ты такая, бросятся не спасать нас, а выкрадывать.
 Пенелопа надолго затихла, задумчиво тренируясь в почесывании подбородка, а Мышка погнала машину быстрее, пытаясь спастись от все время усиливающейся жары внутри автомобиля.
 Через два часа они прибыли в крошечный старательский городок под названием Офир.

 ГЛАВА 6

 Мышка с Пенелопой вошли в бар, и обе вздохнули с облегчением, когда волна прохладного воздуха обдала их с ног до головы. Внутри оказалось двенадцать больших, явно не новых столов из местной породы железного дерева, пустых в этот полуденный час, и Мышка в изнеможении опустилась на ближайший стул. Стены были покрыты голограммами армейских знаменитостей, известных спортсменов и голых блондинок. Все это не произвело на Мышку особого впечатления.
 Бармен, коренастый, заметно прихрамывающий коротышка с редкими усиками, от которых его верхняя губа казалась не волосатой, а скорее грязной, приветливо кивнул вошедшим.
 — Уж не знаю, как вы здесь живете, — улыбаясь, сказала Мышка. — Я встречала печки и попрохладнее.
 Бармен довольно ухмыльнулся:
 — Самая жара начнется часа через два, но вы не бойтесь, привыкнете постепенно.
 — Стоит ли привыкать? — отозвалась Мышка. Потом она вгляделась в стойку позади бармена. — Что у вас есть в смысле выпить?
 — Что ни назовете: у нас есть все.
 — Нам еще нужна комната.
 — Комната в вашем распоряжении, gratis.  <  Gratis — бесплатно (лат.).> 
 — Вы не берете денег за комнаты? — в изумлении переспросила Мышка.
 — Если я когда-нибудь возьму деньги за комнату, это будет в первый раз, — ответил бармен.
 — А как вы ухитряетесь зарабатывать на жизнь?
 — Да так, помаленьку, — ответил бармен. — Кстати, меня зовут Райан, Райан Перильца.
 — Перильца? — переспросила Мышка. — Какое необычное имя.
 Райан хихикнул:
 — О, по-настоящему меня зовут не так. Я получил это прозвище в мой первый год здеcь.
 — За что?
 Он наклонился вперед, опершись большими руками о полированную поверхность стойки.
 — Какой-то пьяница начал дебоширить. Я вежливо попросил его утихомириться. Он не послушался. — Райан улыбнулся своим воспоминаниям. — Тогда я оторвал от лестницы перила и сломал их о его голову. С тех пор и по сей день я Райан Перильца.
 — А как давно вы здесь? — спросила Мышка. Райан сделал паузу, пока подсчитывал.
 — Восемнадцать лет. Купил это местечко семь лет назад.
 — Бар?
 — Да нет, весь этот чертов город — все три здания со всеми потрохами.
 — Что ж, Перильца, история весьма занимательная, но мы все еще страшно хотим пить.
 — Чего изволите?
 — Мне холодного светлого пива, пинтовую кружку.
 — Первая за счет заведения, — сказал Райан.
 — Вы шутите!
 Он покачал головой:
 — Насчет одной вещи я не шучу никогда — это деньги.
 — Когда-нибудь я попрошу вас рассказать, как вам удается сводить концы с концами.
 — Когда-нибудь я расскажу, — заверил ее Райан.
 — А как насчет тебя? — спросила Мышка Пенелопу. — Что ты будешь пить?
 — Стакан воды, пожалуйста, — сказала девочка.
 — О кей, — сказал Райан. — Триста кредиток.
 — Что? — переспросила Мышка.
 — Три сотни кредиток, — повторил Райан.
 — За стакан воды? — недоверчиво сказала Мышка.
 — Никто не приставляет вам к виску пистолет, — весело сказал Райан. — Если вы полагаете, что за углом дешевле, то я не возражаю.
 — Теперь я вижу, как вы сводите концы с концами, — раздраженно сказала Мышка.
 — Здесь, в этих краях, вода стоит в сотни раз дороже, чем жилье, — отозвался Райан. — На две сотни миль в любом направлении на поверхности планеты нет ни капли, а то немногое, что удается найти под землей, используют старатели для добычи своих алмазов.
 — А очищать ее никак нельзя?
 Он отрицательно покачал головой:
 — Радиоактивная. Два стакана, и тебе не понадобится ночью фонарик.
 Мышка вытащила пачку кредиток, бросила ее на столик, и мгновение спустя из-за стойки появился Райан с кружкой пива и стаканом воды в руках.
 — Время от времени я продавал воду дороже, много дороже, чем в данный момент, — объяснил он доброжелательно. — Вы не поверите, сколько может заплатить старатель с полным карманом крупных алмазов за канистру воды перед отправкой в Хаггард — особенно если он не предупредил партнеров о своем Отъезде.
 Мышка бросила взгляд через запыленное окно на необъятные просторы песка и скал и задумчиво сказала:
 — Да, я думаю, я тоже бы заплатила немало.
 — Кстати, как долго вы с девочкой собираетесь пробыть здесь?
 — При трехстах кредитках за стакан воды — думаю, что не так долго, как собиралась.
 — Если у вас нет денег, то работа в Офире найдется, — сказал Райан.
 — Я не имею ни малейшего представления о горной работе, Райан.
 Райан покачал головой:
 — Я не это имел в виду. — Он помолчал. — У меня тут небольшое предприятие, на верхнем этаже. Я всегда могу нанять здоровую женщину… а маленькая девочка могла бы зарабатывать еще больше.
 — Не подходит, — сказала Мышка.
 — Вы не представляете себе, как щедры бывают некоторые из старателей.
 — Забудем об этом.
 Райан пожал плечами.
 — Что ж, если передумаете, дайте мне знать.
 Мышка просто посмотрела ему в глаза, и он отправился обратно за стойку.
 — Не возражаете, если я задам один вопрос? — спросил он, наблюдая, как она потягивает пиво.
 — Если он не касается упомянутого предмета.
 — Что вы здесь вообще-то делаете, вы и ваша дочка?
 — Может быть, я замужем за одним из старателей.
 — Может быть, я султан Сириуса V, — ответил он с улыбкой. — Если бы вы принадлежали одному из наших, вы бы о нем сразу спросили.
 — Я не принадлежу никому, — сказала Мышка, протестуя против такого подбора выражений.
 — Это я и имел в виду, — вздохнул Райан. — Так зачем вы сюда приехали?
 — Мне нравится пустыня.
 — Полиция на хвосте, да? — продолжал Райан. — Что вы там натворили, в Хаггарде?
 — Ничего.
 — Никто не приезжает в Офир наслаждаться погодой и прекрасными видами. Если вы скажете, от кого прячетесь, то, может быть, я смогу вовремя вас предупредить.
 — Мы ищем человека, который нас ограбил, — пискнула вдруг Пенелопа. — Кое-кто сказал нам, что он скрылся в Офире.
 — Как я замечаю, он оставил вам достаточно денег, чтобы нанять машину и заплатить за воду, — сказал Райан, развлекаясь от души. — Неплохо придумано, малышка.
 — Но это правда, — поддержала выдумку Пенелопы Мышка. — Машину наняли мои родители, они же дали немного денег.
 — А родители живут в Хаггарде?
 — Именно.
 — Что находится на углу Пятой и Квотермейн? — спросил Райан.
 — Контора мэра.
 — Танцзал «Офир», — сказал Райан. — От него пошло название нашего местечка.
 — Больше ее там нет, — возразила Мышка, не моргнув глазом. — Ее снесли три года назад.
 — Я вам не верю.
 Мышка пожала плечами:
 — Вы вольны верить или не верить чему угодно.
 Он внимательно рассматривал ее с минуту, а потом ответил точно таким же пожатием плеч:
 — Да на кой черт в конце концов. Не мое это дело.
 — Именно.
 — Я просто хотел разговор поддержать, леди. Здесь до темноты ни души, очень скучно и одиноко.
 — А потом приходят старатели?
 — Точно.
 — А их здесь много?
 — Да все время по-разному. У большинства из них собственные пузырьковые модули — но в них, по правде говоря, ни расслабиться как следует, ни друзей собрать. Вот и заходят сюда дюжины две, наверное.
 — Так много?
 — Вы как будто удивлены.
 — Но я не видела ни кораблей, ни машин.
 — Они же не станут оставлять их здесь и тащиться пешком все шесть миль до копей, — ответил Райан. — Надо только чуть-чуть думать, причем головой.
 Он перевел дыхание и почесал затылок.
 — Послушайте, леди, если вы действительно ищете кого-то, то можете застрять здесь надолго в ожидании, пока он объявится. В этих краях больше восьмидесяти старателей. Вы лучше поезжайте на своей машине прямо к копям и посмотрите, не там ли он, когда они пошабашат на закате.
 — Может быть, так будет лучше, — сказала Мышка. — В каком направлении копи?
 — На северо-запад. Поезжайте прямо по колеям.
 — Спасибо, — сказала Мышка. — Не сейчас. Я слишком устала, да и жарко очень. Но если он не появится, то мы поедем туда еще до рассвета, посмотрим, может, и найдем его.
 — А потом что? — спросил Райан.
 — А что — потом? Потом я вернусь в Хаггард и вызову полицию.
 Райан засмеялся.
 — А что в этом такого смешного? — поинтересовалась Мышка.
 — В эту чертову дыру за вором они не потащатся. Чтобы заставить их прибыть сюда, нужен маньяк, на счету у которого с десяток убийств.
 — А что же мне тогда делать, если я его найду? — беспомощно спросила Мышка, продолжая играть свою роль и молясь только, чтобы Пенелопа держала рот закрытым.
 — Наверху расположился парень, который, возможно, вам поможет, — сказал вдруг Райан доверительно.
 — Я так понимаю, он не старатель, да? — вопросила Мышка сардонически.
 — Слышала когда-нибудь об Олли Три Кулака?
 — Кто же про него не слышал, — отозвалась Мышка, почувствовав себя неуютно. — Он что, здесь?
 — Нет. Но тот парень наверху убил Олли несколько месяцев назад.
 — Но Олли еще жив, — выпалила Пенелопа.
 — Ах вот как? — переспросил Райан, с триумфом ухмыляясь. — А откуда ты это знаешь, моя маленькая леди?
 Пенелопа беспокойно заерзала на стуле, беспомощно и с надеждой взглянув на Мышку.
 — Как зовут того парня? — спросила Мышка с полным самообладанием, не обращая внимания на промашку со стороны девочки.
 — Он утверждает, что его зовут Банди, — сказал Райан, — но я узнал его по рекламным картинкам: это Вечный Малыш.
 — Вечный Малыш? — переспросила Мышка. — Странное прозвище, даже для Границы.
 Райан кивнул.
 — Но вполне к нему подходит. Он не то результат эксперимента, не то мутант. Рос как все нормальные люди до восемнадцати или девятнадцати лет и не постарел ни на день за последние два столетия.
 — Он кто — джентльмен удачи?
 — Вам бы он не пригодился в таком случае, — возразил Райан. — Разве что за вашего человека назначена награда. Нет, Вечный Малыш убийца. Он нанимается к кому угодно, кто сможет себе это позволить.
 — Что он здесь делает?
 — Некоторые вопросы невежливо задавать.
 — Но вы сами заговорили об этом.
 — Я не хочу сказать, что вам не следовало спрашивать меня, — с усмешкой сказал Райан, — я имею в виду, мне не следовало спрашивать его.
 — Когда он должен спуститься вниз? — спросила Мышка.
 — Это зависит от того, насколько хорошо его развлекают наверху, — ответил Райан. — Но раз он разместился в отеле, то и обедать он тоже будет здесь, я полагаю.
 — И он точно убийца, а не охотник за премиями?
 — Угу — только вам-то большой разницы в этом нет. Малышка фактически прямо сказала, что никто вас не грабил.
 — Не верьте всему, что слышите, — отрезала Мышка. Райан снова засмеялся.
 — Если бы я поверил в половину того, что мне доводилось в разные времена выслушать, то я бы уже был мертв и похоронен.
 — Нам нужна комната, Перильца, — напомнила Мышка, вставая из-за стола и делая знак Пенелопе последовать ее примеру.
 Райан взглянул на компьютер, стоявший у него за стойкой.
 — Комната 203, — сказал он. — Две кровати с видом на бассейн.
 — У вас здесь есть плавательный бассейн? — потрясенно спросила Мышка.
 — Угу. Только воды в нем нет, а сам он стоит, почему бы нет. Хотя бы пейзаж украшает, все польза. — Он хохотнул и положил руки на клавиши. — У вас двоих имена-то есть?
 — Ну придумайте что-нибудь сами, — ответила Мышка.
 Райан кивнул, как будто привык слышать эту просьбу по сто раз на дню, и быстро набрал код:
 — О кей, Миссис Мама и Мисс Дочка. Лестница вон туда, налево, за занавесками, дверь не заперта. Когда будете внутри, код замка будет высвечен на панели над одной из кроватей. Ужин через полчаса после заката.
 — Спасибо, — сказала Мышка, уводя Пенелопу. — Кстати, когда он сюда приехал?
 — Малыш-то? Появился сегодня утром. — Райан показал за окно. — Вон его машина, в нескольких метрах от вашей. — Он помолчал. — Он здесь, наверное, на работе. Но не мое это дело — задавать вопросы.
 — Это точно, — сказала Мышка и начала подниматься по лестнице.
 Комната 203 представляла собой небольшое и относительно чистое помещение, хотя даже герметически закрытое окно не могло предотвратить проникновение вездесущей пыли внутрь. Здесь были две кровати с пневматически регулируемыми матрацами, голографический видеомагнитофон и компьютер (и тот, и другой включались только по предъявлении личного кредитного кубика), письменный стол, два довольно рассохшихся деревянных стула и ванная комната, в которой находились химический унитаз и сухой душ.
 Мышка присела на краешек своей кровати, и Пенелопа, усадив Дженнифер на подушку, уселась сама.
 — Извини, — сказала девочка. — Я про Олли Три Кулака. У меня как-то случайно вырвалось.
 — Не имеет большого значения: он все равно знал, что мы его обманываем.
 — Он донесет на нас, как ты думаешь?
 — Кому? — спросила Мышка рассеянным тоном. — Если уж на то пошло, он сам здесь представляет власть и закон. Кроме того, он не знает, кто мы.
 — Он скоро узнает.
 — Ты видишь это в будущем?
 Пенелопа покачала головой:
 — Нет… Но рано или поздно они всегда все узнают,
 — Может быть, не в этот раз, — сказала Мышка. — Я хочу потолковать с этим парнем, как его?.. С Вечным Малышом.
 — Но он убийца!
 — Хотя бы не охотник за выкупом.
 — А что, большая разница? — спросила Пенелопа.
 — Есть разница между тем, чтобы тебя поймать, и тем, чтобы тебя убить, — объяснила Мышка. — Большинство из тех, кто охотится за тобой, хотят добыть тебя живой. А Малыш не из тех, кого нанимают для поимки. Его специальность — это смерть.
 — Может быть, его наняли, чтобы он убивал всех, кто со мной.
 — Это вполне вероятно, — признала Мышка. — Вот поэтому я хочу поговорить с ним наедине. Если он свободен, то я постараюсь нанять его, чтобы он нас защищал, пока мы не сможем снова объединиться с Мерлином.
 — А что же я?
 — А ты останешься в этой комнате, ужин я принесу тебе прямо сюда.
 — Но я же могу тебе помочь, — запротестовала Пенелопа. — Если он захочет тебя убить, я это сразу увижу.
 — Даже если он хочет меня убить, он не станет этого делать, пока не узнает, где ты.
 — Бармен ему скажет.
 — Нет, бармен ему ничего не скажет, если только Малыш не выложит ему, за кем он охотится и почему… а убийцы имеют тенденцию держать рот на замке, особенно если за их жертву назначена награда. — Мышка помолчала. — Это игра, Пенелопа, азартная игра, но нам придется поиграть в нее.
 — Почему?
 — Потому что у него наверняка есть корабль, — терпеливо объяснила Мышка. — Если мне удастся нанять его для нашей защиты до той поры, пока мы снова не сможем связаться с Мерлином, то это значит, что нам не придется отправляться в пустыню и пытаться увести корабль у одного из старателей, а у меня есть предчувствие, что свои корабли они охраняют так же бдительно, как и свои алмазы.
 Пенелопа нахмурилась с несчастным видом.
 — Я-то думала, что мы теперь работаем на пару, в команде, — пожаловалась она.
 — Так оно и есть, — успокоила ее Мышка. — Но у разных членов команды разные обязанности. Ты же знаешь, я ведь не пытаюсь исполнять магические трюки Мерлина.
 — А какие обязанности у меня? — требовательно спросила Пенелопа.
 — Следующие несколько дней — предупреждать меня об опасности, — ответила Мышка. — Но только если твое появление не увеличит опасность еще больше.
 — Ладно, — задумчиво сказала Пенелопа. — Пожалуй, это справедливо.
 — Хорошо. — Мышка улеглась на кровать. — Я жутко устала. Эта жара так меня иссушила, просто дальше некуда. Я хочу вздремнуть. — Она полезла в карман, вытащила кредитный кубик, раздобытый на Вестерли, и бросила его Пенелопе на колени. — Посмотри пока видео, хорошо? И разбуди меня перед самым закатом, пожалуйста.
 — Хорошо, — сказала девочка.
 Через секунду Мышка уснула. Еще через секунду Пенелопа ее разбудила.
 — Что случилось?
 — Кубик не работает, — сказала девочка.
 — Хм, наверное, владелец уже успел заявить о пропаже. — Мышка покопалась в кармане и достала еще три кубика. — Выброси тот и попробуй вот эти. Один из них-то уж наверняка работает.
 Она снова легла, и скоро до нее донеслось хихиканье Пенелопы, которая нашла какую-то комедию. Потом она заснула сном полностью измученного человека и спала как убитая, пока Пенелопа не потрогала ее тихонько за плечо.
 — Что, ни один кубик не работает? — спросила Мышка, силясь сообразить, сколько прошло времени.
 — Уже почти совсем темно, — сказала Пенелопа. — Ты проспала весь день.
 Мышка села, яростно взъерошила свои коротко остриженные волосы, потом потянулась и выглянула в окно.
 — У меня еще есть время на сухой душ, — решила она и вышла в ванную смыть со своего маленького жилистого тела грязь и пот. Она от души пожалела, что у них нет с собой чистой одежды, но эту проблему она частично решила, оставив свою нынешнюю под сухим душем на несколько минут. После этого одежда стала мятой, но чистой, и через несколько минут Мышка спустилась по лестнице в холл, строго-настрого предупредив Пенелопу не впускать никого в номер.
 У самой двери за столиком сидели несколько старателей. Это были закаленные работой крепкие ребята, пившие свое пиво так, будто от этого зависела их жизнь или смерть, и, долго и громко жаловавшиеся на все, начиная с погоды и кончая ценами на промышленные и ювелирные алмазы.
 Потом Мышка взглянула в дальний конец комнаты и заметила там расположившегося в темном углу спиной к стене молодого человека с копной светлых волос и выражением привычной скуки на красивом лице — такого молодого, что ему, казалось, еще не нужно бриться. Одет он был хорошо, даже щегольски, но без показного богатства, просторная куртка с успехом скрывала полдюжины единиц самого различного оружия. На столе перед ним стоял стакан с водой.
 Мышка обошла стороной столик старателей, благодарная в душе их пиву за то, что они так увлеклись, что им было не до одобрительного свиста и недвусмысленных обращений, и приблизилась к молодому человеку.
 — Добрый вечер, — сказала она любезно.
 — Правда? — отозвался он, взглянув на нее снизу вверх, и ее внезапно до глубины души поразило, какими скучающими и старыми были эти голубые глаза.
 — Он может оказаться добрым, если вы пригласите меня за свой столик.
 Он кивнул в сторону стула напротив него:
 — Будьте моей гостьей.
 — Что желаете, Миссис Мама? — окликнул ее Райан из-за стойки. — Еще стакан воды?
 Мышка покачала головой:
 — Пусть будет пиво.
 — Уже иду.
 — И принесите меню, — добавила она. Райан ухмыльнулся.
 — Звучит так, как будто здесь есть выбор.
 — А что, нет?
 — Здесь-то? Нам еще везет, когда вообще есть что подать клиентам. Я принесу вам тарелку, когда будет готово. Еще минут пять, хорошо?
 — Окей, спасибо.
 — А как малышка?
 — Она спит, — ответила Мышка, изучая незаметно молодого человека, пытаясь распознать его реакцию на известие, что она путешествует с ребенком. Лицо его не выразило ничего. — Я собиралась отнести ей чего-нибудь наверх, когда она проснется.
 Райан подошел к столику, поставил перед Мышкой стакан пива и отступил за стойку.
 — Ну вот, с этим порядок, — сказал молодой человек с глазами старика. — Чем могу быть вам полезен, леди?
 — Это зависит от обстоятельств, — ответила Мышка.
 — От каких, например?
 — Например, от того, кто вы.
 — Меня зовут Банди.
 — От вашего имени, по правде говоря, ничего не зависит.
 Молодой человек пожал плечами:
 — От вашего, если честно, тоже. Почему бы вам просто не сказать, что вам угодно?
 — Мне нужна защита, — сказала Мышка. — Я думаю, что вы сможете мне ее обеспечить.
 — Защита — чтобы вы могли прожить еще лет пятьдесят? — спросил он. — Поверьте мне, леди, оно того не стоит.
 — Все равно, мне нужна ваша защита.
 — Разве я похож на защитника, леди? — спросил молодой человек. — Господи, да я же еще мальчишка.
 — И мальчишкам бывает по двести лет, — сказала Мышка, глядя прямо в его чистые голубые глаза.
 — Двести двадцать три, если быть точным, — отозвался Вечный Малыш, ничем не показав ни удивления, ни раздражения от того, что она знала, кто он такой.
 — Это очень большой срок, мало кому, наверное, удавалось оставаться на Границе в живых так долго, — сказала Мышка. — Особенно для человека вашей профессии.
 — Долголетию приписывается обычно слишком много хорошего, — заметил Малыш.
 — Мне тридцать семь, — напрямик сказала Мышка. — И у меня неплохие шансы не достичь тридцати восьми, если я не найду кого-нибудь, кто поможет мне выбраться отсюда.
 — Я вам искренне сочувствую, — сказал Малыш, в его голосе было столько же скуки, сколько и в его глазах.
 — Мне нужно больше, чем ваше сочувствие.
 — Мое сочувствие выдается бесплатно, — сказал Малыш. — Все остальное стоит денег.
 — Сколько?
 — Как далеко вы хотите, чтобы я вас сопровождал?
 — Очень далеко.
 — Тогда это будет стоить очень много.
 — Вы еще не назначили цену, — заметила Мышка.
 В первый раз за все время Вечный Малыш улыбнулся:
 — Вы еще не сказали — от кого вас защищать.
 — Я не знаю, кто это.
 — Тогда я с трудом понимаю, как я могу вам помочь.
 — Но со мной путешествует кое-кто, кто будет знать.
 — Девочка?
 — Вы знаете о ней?
 Малыш кивнул.
 — Бармена нельзя назвать молчуном. За кем идет охота: за вами или за ней?
 — В данный момент за обеими.
 — И вы хотите, чтобы я вас защищал.
 — И еще мне нужен ваш корабль, — добавила Мышка.
 — Это будет стоить еще больше.
 — Для начала я еще не знаю, сколько стоите вы сами.
 — Я весьма недешев, — сказал Малыш.
 — Мне и не подошел бы кто-нибудь дешевый.
 Он уставился на нее и долго изучал ее лицо. Наконец он сказал:
 — Сто тысяч кредиток в неделю.
 Мышка глубоко вздохнула.
 — Это просто ужасно дорого.
 — А как дорого вы цените вашу жизнь?
 — Вы будете там, где я вам скажу, и будете делать то, что я вам скажу?
 Малыш кивнул.
 — Возможно, мне придется платить в другой валюте.
 — Рубли нового Сталина и доллары Марии Терезии приемлемы. Фунты Крайнего Лондона я не возьму.
 — По рукам, — сказала Мышка, ломая голову над тем, где раздобыть деньги и что может сделать с ней Вечный Малыш, если она их не достанет.
 — Я хочу получить аванс за неделю.
 — Об этом не может быть и речи.
 — Откуда мне знать, заплатите ли вы мне вообще?
 — Вам придется мне поверить.
 — Я поверил один раз, это было два века назад, — сказал Вечный Малыш, и его глаза на мгновение сверкнули яростью жизни. — Она меня обманула. С тех пор я никому не верю.
 — Но у меня пока нет нужной суммы, — запротестовала Мышка.
 — Тогда вам придется раздобыть ее до моего отъезда.
 — Когда это будет?
 — У меня есть небольшое дельце сегодня чуть попозже. Я рассчитываю уехать завтра утром.
 — Вы приехали сюда в соответствии с контрактом?
 Малыша это явно начинало забавлять.
 — Никто не приезжает в Офир поправлять здоровье.
 — Это старатель?
 — Какое вам до этого дело?
 — Потому что вас наняли убить кого-то, а не ограбить, — сказала Мышка. — Позвольте мне пойти вместе с вами. Если у него окажется алмазов на сто тысяч кредиток, то мы еще сможем договориться.
 — Почему вы считаете, что я не прикарманю его алмазы сам? — спросил Малыш.
 — Вы убийца, вы не вор, — сказала она решительно. Малыш уже по-настоящему улыбался.
 — Почему вы считаете, что эти две профессии взаимоисключающи?
 — Потому что я воровка, и если бы я была убийцей, то вы бы мне не понадобились.
 Он долго смотрел на нее, и она беспокойно заерзала на стуле.
 — Вы меня забавляете, — сказал он наконец.
 — Надо ли мне это понимать так, что сделка не состоится? — удрученно спросила Мышка.
 — Я не встречал забавных женщин давно — гораздо больше ваших тридцати семи лет, — продолжал Вечный Малыш. Он помолчал, снова вглядываясь в ее лицо, и наконец кивнул. — Окей, по рукам.
 Мышка протянула руку.
 — Пожмите.
 Малыш уставился на ее руку.
 — Я никогда не пожимаю рук.
 — Как вам будет угодно, — сказала Мышка, пожимая плечами. — Когда мы отправляемся?
 — Через час или около того. Я хочу, чтобы они успели расслабиться.
 — Они! — спросила Мышка. Малыш кивнул.
 — А… а сколько старателей вы собираетесь убить сегодня вечером?
 — Восемь.
 — Восемь? — с недоверием переспросила Мышка.
 — Не стоит так волноваться, — сказал Малыш. — Тем больше будет у вас возможностей обогатиться.
 — Восемь, — повторила Мышка еще раз. — Это чертовски неравное соотношение сил.
 — Я беру чертовски большие деньги.
 — Если бы вы подождали хотя бы до полуночи, то смогли бы подкрасться к ним незаметно, — предложила Мышка.
 — Я сильно в этом сомневаюсь.
 — Почему?
 — Еще днем я послал им записку, что приду сегодня, — сказал Малыш.
 — Вы послали записку? Зачем?
 — Всегда есть какой-то шанс, — сказал он почти тоскливо.
 — Шанс, что они вас убьют? — спросила она, немножко сбитая с толку.
 Он вперил взгляд куда-то в пространство, потом наконец произнес:
 — Нет. Нет, такая удача им не улыбнется. — Он вздохнул. — И мне тоже.
 Как раз в это время Райан принес ужин. Внезапно Мышка поняла, что лишилась аппетита.

 ГЛАВА 7

 В большинстве пустынь по ночам холодно, но здесь, решила Мышка, когда они вместе с Вечным Малышом катили через пески в открытом автомобиле, было просто менее жарко.
 — С самого ужина вы весьма молчаливы, — заметил Малыш. — Что-нибудь не так?
 — Вы шутите?
 — Я бросил шутить около ста лет назад.
 — Ну, сказать по правде, я размышляю, смогу ли найти дорогу назад в Офир в темноте после того, как вас там убьют.
 — Вам не придется этого делать, — отозвался Малыш. — Я не собираюсь проигрывать.
 — Не хотите ли вы сказать, что вас нельзя убить?
 — Как-то раз меня очень сильно порезали, — ответил он. — Да, меня можно убить, но не сегодня, и не этим ребятам.
 — Там, — сказала Мышка, показывая рукой в том направлении, куда они ехали, — вас поджидают восемь человек. Вероятно, они заняли оборону. Черт, откуда вы знаете, что один из них не залег в паре сотен метров впереди и не ждет, когда мы подъедем на расстояние верного выстрела?
 Малыш покачал головой:
 — Они все будут в своем лагере, черпая присутствие духа друг в друге.
 — Откуда вы знаете?
 Он повернулся к ней:
 — Я занимаюсь этим делом больше двухсот лет. Я знаю, как ведут себя загнанные люди.
 — Но может быть, именно эти поведут себя по-другому.
 — Надеюсь, что так, — сказал он серьезно.
 — Почему? — спросила она, искренне заинтригованная.
 — Потому что слишком давно я не встречал ничего новенького.
 — Да-а, вот это ответ.
 — Вы думаете, быть Вечным Малышом легко? — спросил он. — Знать, что, когда все, кто живет сейчас во всей Галактике, будут прахом уже несколько веков, мне все еще будет восемнадцать? Есть одну и ту же еду, летать по одним и тем же мирам и заниматься одним и тем же день за днем, год за годом, столетие за столетием? — Он помолчал. — Все хотят жить вечно, но позвольте сказать вам, леди, что к этому не стоит так уж стремиться. Почему, как вы думаете, я выбрал себе именно это занятие? Потому что рано или поздно кто-нибудь обязательно избавит меня от…
 — …от ваших страданий? — предположила она.
 Он покачал головой.
 — От моей скуки.
 Еще две мили они проехали в молчании, а потом увидели вдали огоньки маленького лагеря.
 — Вот и он, — сказал Малыш, кивая в сторону огней.
 — Тогда не пора ли остановиться?
 — Скоро, — сказал он, сбавляя скорость. — У них нет оружия, из которого можно попасть на расстоянии трехсот метров.
 — Вы на это надеетесь?
 — Я знаю, — ответил он, наконец останавливаясь.
 — Мне кажется, я видела движение вон за тем валуном, слева от последнего пузыря, — прошептала Мышка.
 — Вы не ошиблись.
 — Ну и что вы собираетесь предпринять на этот счет?
 Малыш вышел из машины и лениво потянулся.
 — Сейчас я собираюсь взяться за работу.
 — А как насчет меня?
 — Вы оставайтесь здесь, пока все не будет кончено.
 — Ах, неподвижная мишень в припаркованном автомобиле, — сказала Мышка, вылезая со своей стороны машины. — Нетушки, спасибо большое.
 — Вам будет безопаснее в машине.
 — Вы заботьтесь о своей безопасности, а я позабочусь о своей, — парировала она.
 Он пожал плечами.
 — Как угодно.
 Он сделал несколько шагов в сторону.
 — Позвольте мне пойти с вами, — сказала Мышка, внезапно почувствовав, что оставаться одной будет неуютно.
 — Вы просто будете мешаться под ногами.
 — Может быть, есть что-то, что я могу сделать?
 — Есть.
 — Что?
 — Пойдите к ним в лагерь под белым флагом и скажите, что у них есть пять минут для примирения с собой и любыми богами, которым они поклоняются.
 — Я? — недоверчиво переспросила Мышка. Вечный Малыш хихикнул.
 — Вы видите здесь еще кого-нибудь?
 — Этого я не сделаю ни за что, — с вызовом сказала Мышка.
 — Это ваше дело. Я позову вас, когда все будет кончено.
 — Вы знаете, — продолжала Мышка, — между уверенностью и безрассудством очень тонкая граница.
 Ответа не последовало, и Мышка поняла, что она разговаривает сама с собой. Малыш ушел.
 Она осталась стоять рядом с машиной, всматриваясь в темноту и пытаясь разглядеть в трехстах метрах впереди восьмерых старателей.
 Через несколько минут она услышала единственный пронзительный крик, потом несколько ружейных выстрелов и гудение лазерных пистолетов. Она пригнулась за машиной просто на тот случай, если Малыш ошибался насчет точности прицельного огня старателей, но через несколько минут абсолютной тишины решилась выглянуть.
 Три тела, два из них странным образом скорченные, лежали в небольшом пятне света у входа в лагерь; еще была видна неподвижная голая нога четвертого, торчащая откуда-то из темноты.
 Внезапно последовал высокий, душераздирающий вопль, без сомнения, женский, и мгновение спустя из одного из пузырьковых модулей появилась, шатаясь и держась за живот, женщина; сделав несколько шагов, она рухнула рядом с трупами.
 — Хватит! — крикнул мужчина. — Я сдаюсь!
 — Это не детская игра, — ответил Малыш откуда-то из темноты. — Из этой игры ты не можешь выйти только потому, что наверняка проиграешь.
 Три ружья — два реактивных и одно лазерное — разорвали темноту в том месте, откуда доносился голос Малыша, и снова наступила тишина. Через мгновение напряженного молчания из модулей появились две женщины и один мужчина и осторожно приблизились к тому месту, куда только что был направлен огонь их винтовок. Внезапно одна из женщин вскрикнула и рухнула на землю, а двое оставшихся в живых старателей развернулись и принялись беспорядочно поливать огнем темноту вокруг себя. Потом все стихло, и мужчина заорал:
 — Да будь ты проклят, выйди наконец и встань с нами лицом к лицу!
 Из темноты сразу же появился Вечный Малыш.
 — Кто бы тебя ни нанял, я заплачу тебе больше, чтобы ты ушел, — сказала женщина.
 — Боюсь, что это неприемлемое предложение, — ответил Малыш. Его правая рука сделала какое-то неуловимое движение, и оба старателя повалились наземь.
 Малыш некоторое время проверял, мертвы ли все его жертвы, и, удовлетворенный результатом, обернулся в сторону автомобиля.
 — Вы можете выходить! — крикнул он в темноту. Мышка, все еще потрясенная легкостью, с которой были отправлены на тот свет восемь вооруженных людей, осторожно приблизилась к лагерю.
 — Чем это вы их, черт меня возьми совсем? — спросила она, подходя к первому трупу.
 — Кое-чем очень маленьким и очень острым, — сказал Малыш. — Восемь кое-чего, если вам это интересно.
 — Удивительно! — пробормотала вполголоса Мышка, обходя кругом еще два тела.
 — Идите забирайте вашу добычу, и нам пора, — сказал Малыш.
 — Вы даже не запыхались, — заметила Мышка.
 — А что, должен?
 — Большинство покрылось бы испариной после убийства восьмерых невинных старателей, — ответила она едко.
 Он с интересом уставился на нее.
 — Невинных, вы говорите?
 — Что бы они ни натворили, они уж точно не заслужили такой смерти.
 — Кто знает? — философски заметил Малыш, пожимая плечами.
 — Вы что, хотите сказать, что даже не знаете, почему их убили? — требовательно спросила она.
 — Конечно, знаю, — ответил Малыш. — Потому что мне заплатили, чтобы я их убил.
 — Но вы не знаете, в чем они виноваты?
 Он опять пожал плечами.
 — Это совершенно меня не касается.
 — Вас это никогда не касается?
 — Нет, по правде говоря, — ответил он. — Большинство людей заслуживает по той или иной причине, чтобы их убили.
 — Вы всегда придерживались такого мнения?
 Неожиданно Вечный Малыш ухмыльнулся:
 — Возраст полового созревания сделал из меня циника. — Он кивнул в сторону модулей старателей. — Мое дело закончено, пришло время вам приступить к выполнению своего. — Он направился к машине. — Я подгоню автомобиль, пока вы собираете трофеи наших завоеваний.
 — А вы случайно не собираетесь оставить меня здесь одну? — спросила Мышка с подозрением.
 Он хихикнул:
 — Пока у вас есть деньги — нет, не собираюсь.
 Она быстро обшарила модули, собирая необработанные алмазы и пачки денег, и через несколько минут выскользнула из последнего пузыря.
 Малыш ожидал ее рядом, у машины, и через пятнадцать минут она уже трясла за плечо Пенелопу.
 — Пошли, — прошептала она, разбудив наконец девочку. — Нам пора.
 — Куда? — сонно переспросила Пенелопа.
 — Не знаю, — призналась Мышка. — Но в любом случае подальше отсюда.
 — Ты купила корабль?
 — Даже лучше, — ответила Мышка. — Я купила человека, у которого есть свой корабль.
 — А чем ты ему заплатила? — спросила Пенелопа, усаживаясь на постели и протирая глаза.
 — Алмазами, — сказала Мышка, протягивая ей небольшой мешочек с необработанными камнями.
 Пенелопа заглянула в пакет.
 — Тут пистолет, — заметила она.
 — Я его подобрала там же, где достала алмазы, — ответила Мышка.
 — Зачем?
 — Просто на тот случай, если ты почувствуешь, что Вечный Малыш не на нашей стороне.
 — Как долго он останется с нами?
 — Пока мы не окажемся на безопасной планете, — ответила Мышка. — Или пока не кончатся деньги. Одно из двух.
 — Но есть ли для нас безопасные планеты?
 — Есть одна, — сказала Мышка неохотно. — Я не хотела туда лететь, но не думаю, что у нас есть выбор. О нашем с тобой пребывании здесь обязательно станет известно: это место будет кишеть убийцами к завтрашнему вечеру, самое позднее — на следующее утро.
 Пенелопа принялась быстро одеваться.
 — Как называется та планета? — спросила она.
 — Последний Шанс.
 — Ты там когда-нибудь бывала?
 Мышка покачала головой:
 — Не доводилось.
 — Тогда почему ты так уверена, что тебе не хочется туда лететь? — настаивала Пенелопа. — Может быть, там хорошо, и озера, и реки, и зелень всякая.
 — Мне просто не нравится человек, который управляет этой планетой, — ответила Мышка.
 Пенелопа некоторое время раздумывала над ее ответом.
 — Если он тебе не нравится, то почему ты считаешь, что мы там будем в безопасности?
 — Потому что он передо мной в очень большом долгу.
 — А он согласился отплатить тебе?
 Мышка скривилась.
 — Думаю, что он даже не подозревает, что я еще жива.
 — Как давно ты видела его в последний раз? — спросила Пенелопа, подбирая Дженнифер и направляясь к двери.
 — Очень давно.
 — Он, может быть, тебя уже и не помнит, — предположила Пенелопа.
 — Он вспомнит, — сказала Мышка угрюмо.




 Часть 2
 КНИГА АЙСБЕРГА



 ГЛАВА 8

 Его называли Последний Шанс, и он получил свое название не зря. Это был (в настоящее время по крайней мере) самый последний населенный мир на пути к центру Галактики, последний источник ядерного топлива, последнее место, где можно было запастись продуктами, последняя планета (насколько пока известно), где можно было встретить разумное существо.
 Последний Шанс ничем, за исключением своего расположения, не был примечателен. Это был маленький мир, но гравитация оказалась в пределах нормы для человеческой расы. Мир этот был горяч, но не настолько, чтобы пребывание живых существ на нем стало невозможным. Мир этот был сух, но не настолько, чтобы воду нельзя было добыть через толщу красноватой глины, покрывавшей большую часть поверхности. Год на Последнем Шансе отличался необычной длиной — четыре тысячи шестьсот двадцать три дня по галактическому стандарту. Переходы от одного времени года к другому были мягки, но хорошо различимы. Животный мир — в основном птицы и сумчатые — уникален, но немногочислен.
 Этот мир мог похвалиться единственным поселением, наполовину деревней, наполовину городом, — Дальним Приютом, известным также (это название тоже хорошо ему подходило) как Конец Пути. Конец Пути состоял из двух гостиниц, меблированных комнат для более или менее постоянных жителей и посетителей, нескольких маленьких ангаров для частных кораблей, почты, публичного дома, трех пустовавших зданий, назначение которых было забыто давным-давно, конторы общественного маркшейдера, универсального магазина и таверны «В Конце Пути», бывшей также и рестораном, и магазином по продаже книг и кассет, подпространственной передающей станцией, игорным домом и оружейной мастерской.
 Таверна принадлежала Айсбергу, и он управлял ею так же безусловно и полностью, как всей остальной планетой. Ни один корабль не садился здесь без его разрешения. Ни один корабль не взлетал без его ведома. Ни один мужчина и ни одна женщина не появлялись в Дальнем Приюте без его согласия. Если по известным только ему причинам кто-либо из этих мужчин и женщин никогда больше не покидал города, никто не призывал его к ответу, да и никому, кроме самоубийцы, такая мысль не пришла бы в голову.
 Никто не знал в точности, почему его называли Айсбергом. Настоящее его имя было Карлос Мендоса, но он не использовал его уже более десятка лет, сменив за то время много других имен так же легко, как обычные люди меняют одежду. Имя Айсберг не было его собственным изобретением, но оно его устраивало, и он решил его оставить.
 Внешне он был незаметным человеком. У него отсутствовал леденящий душу взгляд Гробовщика Мак-Найра, ему не хватало устрашающего роста и широченных плеч Бэйтса Человека-Горы, не было у него и шапки светлых волос, как у Вечного Малыша. Он был на дюйм или два ниже среднего роста, у него начинало расти брюшко, а каштановые волосы — редеть и седеть, но все равно люди обычно запоминали его. Особенно те люди, в которых он не видел для себя особой пользы.
 Прошлое Айсберга было неясным, его будущее рисовалось неопределенным, его настоящее представляло собой его сугубо личное дело. Он был достаточно дружелюбен: мог поболтать с любым, мог пошутить, мог переспать со случайной женщиной; он не испытывал отвращения к азартным играм; изрядно выпив, иногда даже читал вслух стихи собственного сочинения, но даже те люди, которые думали, что знают его или хотя бы имеют представление о том, что движет этим человеком, ошибались. Только однажды за всю его жизнь кто-то был с ним достаточно близок для этого.
 И этот человек в данный момент находился на орбите вокруг Последнего Шанса, запрашивая разрешение на посадку.

 ГЛАВА 9

 Мышка вошла в таверну «В Конце Пути», приметила в углу свободный столик и повернулась к Вечному Малышу.
 — Не могли бы вы заказать номер для меня и Пенелопы и другой для себя? — спросила она. — Я скоро приду.
 Малыш обвел взглядом огромную таверну и видневшиеся части игорного зала и казино.
 — Здесь пятеро джентльменов удачи, которых я знаю, — произнес он тихим голосом.
 — Со мной все будет в порядке, — успокоила его Мышка.
 — Вы платите мне, чтобы я вас защищал.
 — Я заплатила вам, чтобы доставить меня на Последний Шанс. Я уже здесь.
 Он покачал головой.
 — Вы заплатили мне за неделю. У вас еще четыре дня под моей опекой.
 — Просто верните мне половину денег, и будем считать, что мы в расчете.
 — Я не возвращаю денег.
 — И кроме того, вы были бы не прочь взяться прямо сейчас за всех пятерых, — сказала с понимающей улыбкой Мышка.
 — Я был бы значительно расположен именно к такому исходу событий, — признался он, пытаясь сохранить невозмутимость.
 — Здесь меня никто не потревожит, — сказала Мышка.
 — Отчего вы так убеждены?
 — Пенелопа меня бы предупредила.
 Вечный Малыш уставился сверху вниз на девочку.
 — Вот как?
 Мышка улыбнулась, протянула руку и взъерошила Пенелопе волосы.
 — Она мой партнер. Вас просто пришлось нанять в помощники.
 — Это правда, — сказала девочка. — Мы партнеры.
 — Как ты можешь знать, кто именно доставит вам неприятности? — спросил ее Малыш.
 — Просто будьте ей благодарны за то, что она знает, — сказала Мышка.
 Малыш не отрывал пристального взгляда от Пенелопы. Наконец он вздохнул и отвел глаза.
 — Вечно мне не везет, — пробормотал он.
 — Вы это о чем? — спросила Мышка.
 — Последняя вещь, которую я хотел бы получить, — это преимущество над противником. И похоже, что я получил его, хочу я того или нет.
 — Всего лишь на четыре дня, — ответила Мышка. — А потом можете связаться хоть с тремя сотнями убийц одновременно, если вы именно этого хотите.
 Малыш пожал плечами, взял Пенелопу за руку, вышел на покрытую пылью улицу и направился к ближайшему из двух местных отелей. Мышка обратила внимание, что, несмотря на свое очевидное стремление к смерти, он тем не менее держал Пенелопу за руку левой рукой, в то время как правая все время находилась всего в паре дюймов от акустического пистолета.
 Мышка села за угловой столик, и через несколько мгновений к ней подошла рыженькая официантка.
 — Что желаете? — спросила девушка.
 — Пиво, — сказала Мышка. Глупо было бы заказывать пиво определенной марки: в мире, столь близком к центру Галактики, наличие любого пива — уже достижение.
 — Минутку, — ответила официантка.
 — И я хочу встретиться с Карлосом Мендосой.
 — С кем?
 — Нынче его называют Айсбергом.
 — Вы с ним встретитесь.
 — Когда?
 — Когда это будет ему удобно, — ответила официантка. — Он знает, что вы здесь. Ваш заказ за счет заведения. Ваша комната — тоже.
 «Да, — мрачно подумала Мышка, — еще бы ему не знать, что я здесь».
 — Он подойдет к вам, когда будет готов, — закончила официантка.
 Она прошла в бар, вернулась с заказанным пивом и снова исчезла за дверью. Мышка некоторое время отсутствующим взглядом смотрела на свой стакан, потом поднесла его к губам и сделала один большой глоток. Когда она поставила стакан обратно на стол, то обнаружила напротив себя сидящего Айсберга.
 — Давно мы не виделись, — сказал он.
 — Да, давненько.
 — Я думал, тебя уже нет в живых. Я рад узнать, что ошибался.
 Наступило долгое, неуютное молчание.
 — Как ты жила все это время? — спросил он.
 — Хорошо. А ты?
 — Потихоньку.
 — Когда ты оставил службу? — спросила Мышка.
 — Девять лет назад, — ответил Айсберг. — Я решил тогда, что пятнадцать лет — достаточный срок для кого угодно.
 — Да, пожалуй.
 Снова последовало молчание.
 — Я бы никогда не подумал, что тебе захочется меня снова увидеть, — сказал он наконец. — Я думал, это будет мучительно для тебя.
 — Так оно и есть, Карлос. Но мне нужна услуга.,
 — Вот как?
 Она кивнула.
 — У меня неприятности.
 — Судя по тем взглядам, которые бросают на тебя некоторые из присутствующих, — сказал он, кивая в сторону охотников за премиями, — у тебя крупные неприятности.
 — Говорят, что ты управляешь этим миром, — продолжала она, не обращая внимания на его замечание. — Говорят, что здесь ничего не происходит без твоего разрешения. Это правда?
 — В принципе.
 — Мне нужно безопасное укрытие, место, где я могла бы переждать пару недель.
 — Всего-то пару недель?
 — Через месяц здесь будет столько охотников за добычей, что ты не сможешь выдворить их с планеты, даже если захочешь.
 В появившейся на его губах улыбке не было и тени веселья.
 — Ты была бы удивлена, если бы знала, что я могу творить в своем собственном мире.
 — Все равно через месяц мы улетим, может быть, даже раньше. Но мне нужно некоторое время, чтобы обдумать свой следующий ход, не пугаясь каждой мелькнувшей тени.
 — Значит, ты полагаешь, что все эти джентльмены удачи не последуют за тобой, когда ты все-таки улетишь?
 — Если ты сможешь организовать нам фору в десять часов, то это все, что мне нужно.
 — Это можно устроить.
 — Значит, мы можем полагаться на твое покровительство?
 — Одному из вас оно не нужно, — сказал Айсберг, — И, насколько я знаю, он скорее всего и не желает его.
 — Значит, ты знаешь Вечного Малыша?
 — Я знаю о нем, — ответил он и замолк. — Почему он в одной компании с тобой?
 — Я наняла его… но я смогу позволить себе такую трату не более чем еще на несколько дней.
 — Кого он должен убить?
 — Не знаю, — сказала Мышка. — Любого, кто попытается убить меня.
 Айсберг поразмыслил, потом, сказал:
 — Если эта девочка та, о ком я думаю, то работа ему не по плечу.
 — И кто же она, по-твоему?
 — Пенелопа Бейли.
 Мышка кивнула.
 — Каким образом ты… э-э-э… приобрела ее? — спросил Айсберг.
 — Я освободила ее, когда она была в плену у какого-то иножителя в гостинице на Вестерли.
 — Ты бы лучше украла мегатонную бомбу со склада Флота, — сказал Айсберг с кривой усмешкой. — Ты была бы в значительно большей безопасности.
 — Я не знала, кто она такая, — сказала Мышка. — Я просто увидела маленькую девочку, прикованную в номере иножителя, и я решила, что не могу ее просто так оставить. — Она помолчала. — И с тех пор мы в бегах. Я думаю, что сейчас за нами охотятся тридцать или сорок человек, что-то около того.
 — Тридцать или сорок? — повторил Айсберг со смешком.
 — Вполне возможно.
 — Так ты еще до сих пор не знаешь, что ты натворила, так?
 Она нахмурилась:
 — Что ты хочешь сказать?
 — Эту маленькую девочку пытаются найти три правительства, и приблизительно две сотни очень решительно настроенных мужчин и женщин полны желания заявить о своем праве на награду.
 Мышка посмотрела на него с изумлением.
 — Три правительства? — переспросила она.
 — По меньшей мере.
 Она погрузилась в молчаливое переваривание того, что только что услышала.
 — Я и подумать не могла, что на всей Границе найдется две сотни джентльменов удачи.
 — Теперь их две сотни.
 Мышка потрясенно покачала головой:
 — И все из-за Пенелопы?
 — Именно, — ответил Айсберг.
 — А как насчет тебя? — вдруг резко спросила она.
 — Что — насчет меня?
 — Ты тоже заинтересован в вознаграждении?
 Он отрицательно помотал головой:
 — У меня достаточно денег, и я оказал Республике достаточно услуг.
 Она уставилась на него:
 — Ты, вероятно, последний человек, которого я бы стала просить об услуге, но нам нужна твоя защита.
 — Нам?
 — Мне и Пенелопе.
 — Ей не нужна защита, — сказал Айсберг. — Тебе — да, но только не ей.
 — Я не позволю никому забрать ее и посадить под замок в какой-нибудь лаборатории.
 — Большинство из них не хочет этого.
 — Есть по крайней мере один — Тридцать Два.
 Он вдруг напрягся и подался вперед, заглянув ей в глаза:
 — Что ты знаешь о Тридцать Два?
 — Только то, что она как-то была у него в руках и что он хочет ее вернуть, — ответила Мышка. — А что знаешь о нем ты?
 — Больше тебя, — сказал Айсберг и нахмурился. — Как он мог упустить ее? Он самый дальновидный и осторожный человек из всех, кого я знаю.
 — Откуда ты его знаешь?
 — Я имел с ним дело когда-то.
 — В те далекие времена, в свою бытность главным шпионом? — спросила она сардонически.
 — Главный шпион — это просто тот, кто занимается наймом шпионов на работу, — отозвался Айсберг.
 — Я знаю. Вот как ты нанял меня, например.
 — Абсолютно точно.
 — Не случалось ли тебе нанимать и его?
 Айсберг покачал головой.
 — Мы работали на разные агентства. Время от времени наши дорожки пересекались. — Он запнулся, собираясь с мыслями. — Он был лучше всех, намного лучше. Я не могу себе представить, чтобы он оказался настолько небрежным, что девчонка сбежала. Она, наверное, действительно может все то, что ей приписывают.
 — Она просто насмерть перепуганная малышка, которая даже не знает, на какой планете родилась.
 — А еще она самое потенциально мощное оружие во всей Галактике, — сказал Айсберг.
 — Она всего лишь маленькая девочка.
 — Маленькие девочки вырастают, ты же знаешь.
 — Но ее способности очень ограниченны.
 — Способности тоже могут развиваться.
 Мышка покачала головой.
 — Все, что она умеет делать, — это угадывать, когда кто-то собирается причинить ей зло.
 — А тебе не кажется, что кто-то с даром предзнания, чьи способности еще в зачаточном состоянии, может представлять угрозу?
 — Для кого? — требовательно спросила Мышка. — Для головорезов, которые за ней охотятся?
 — Для любого человека и любого мира, которые ей почему-либо не понравятся.
 — Не будь смешным!
 — Разве? Подумай: из того, что я слышал, в том числе и от тебя, ты путешествуешь с ребенком, который может сделать так, что взрослый человек упадет на месте и умрет.
 — Все происходит вовсе не так, как ты думаешь, — сказала Мышка.
 — Ты хочешь сказать, что она не может заставить человека умереть?
 — Это не так просто.
 — Мне кажется, что это именно так просто.
 Мышка покачала головой.
 — Она обладает какой-то формой предзнания.
 — Это я уже слышал.
 — Она может видеть варианты возможного будущего и иногда влиять на то, какой из них воплощается в реальность.
 — Как я уже сказал, тебе нужна моя защита. Ей защита никогда не была нужна.
 — Она далеко не всегда может выбрать будущее, в котором она в безопасности. Иногда просто нет никакой альтернативы, и тогда ее ловят.
 — Тебе не приходило в голову, что по мере того, как она будет расти, ей будет открываться все большее и большее число альтернатив?
 — Я очень надеюсь, что так оно и будет, — сказала Мышка. — Она уже и так настрадалась вполне достаточно.
 Айсберг сделал нетерпеливый жест рукой.
 — Я не имею в виду те варианты будущего, в которых ей ничто не угрожает.
 — А что же?
 — Если существует бесконечное количество возможных вариантов будущего и она научится все лучше распознавать и манипулировать ими, то почему ты так уверена, что не наступит день, когда она увидит будущее, в котором железной рукой будет управлять всей Галактикой, а также сможет повернуть события так, что именно это будущее превратится в реальность?
 — Боже мой, Карлос! Она всего лишь перепуганная до смерти маленькая девочка. В твоем же представлении это какой-то монстр.
 — Я не сомневаюсь, что Калигула, и Адольф Гитлер, и Конрад Бланд когда-то были перепуганными маленькими мальчиками. Они выросли. — Он помолчал. — Ты уверена, что хочешь, чтобы и она выросла?
 Она вперила в него яростный взгляд:
 — Ты действительно мерзавец. Ты не помог мне одиннадцать лет назад; мне надо было сразу сообразить, что от тебя ждать помощи не приходится.
 — Ты знала, на что шла, — сказал Айсберг. — Когда я узнал, что тебя поймали, я пытался устроить обмен, но обмен их не интересовал.
 — И ты просто списал меня.
 — Любым из нас можно пожертвовать. — Его лицо не отражало никаких эмоций. — Это заложено в природе игры.
 — Игра вовсе не кажется тебе игрой, когда ты сидишь в камере на чужой планете.
 — Вероятно, ты права.
 Снова наступило молчание; Мышка рассматривала того Айсберга, что сидел перед ней, и пыталась согласовать увиденное со своей памятью о Карлосе Мендосе.
 — Ты хорошо выбрал свое новое имя, — сказала она наконец. — Ты никогда не отличался особой теплотой и не показывал, что чувствуешь, но теперь ты холоден как лед.
 — Горячность и экспансивность никогда не решали проблем, — отозвался он. — В конечном счете они приносят только боль.
 — Мне теперь трудно поверить, что когда-то я любила тебя, — сказала она. — Такое впечатление, что ты был совершенно другой человек.
 — То был совершенно другой человек. Его звали Карлос Мендоса, и его больше нет.
 — Может, оно и к лучшему, — сказала Мышка, вставая из-за стола. — Похоже, нам придется попытать счастья еще где-нибудь. Извини, что напрасно потревожила тебя.
 — Заткнись и сядь, — сказал Айсберг. Он даже не повысил голоса, но его тон был настолько властным, что, к своему изумлению, Мышка обнаружила, что подчинилась ему.
 — Так-то лучше, — продолжал он. — Ты и девочка в безопасности, пока вы находитесь на Последнем Шансе, — это по крайней мере я тебе должен. — Он выдержал паузу. — Мое покровительство не распространяется на Вечного Малыша. Теперь отправляйся в отель и побудь там, не выходя из комнаты, полчаса. За это время я дам знать всем, кому нужно.
 — Что насчет Малыша?
 Айсберг пожал плечами.
 — Он может остаться или улететь, как ему будет угодно, — но если он желает найти кого-нибудь, кто положит конец его бесконечной скуке, то здесь у него столько же шансов, как и везде.
 — Ты имеешь в виду себя?
 Он покачал головой.
 — У него нет причин желать мне смерти, а мне незачем самоутверждаться.
 — Если я буду еще здесь через три недели, — сказала Мышка, — то кое-кто ко мне присоединится. Это иллюзионист, его зовут Мерлин. Я хочу, чтобы защита распространялась также и на него.
 Айсберг изучающе посмотрел ей в лицо и кивком подтвердил свое согласие.
 Мышка отодвинула стул и поднялась.
 — Еще увидимся, — сказала она.
 — Полагаю, что да.
 — Официантка сказала, что с меня не возьмут плату за комнату и выпивку. Это остается в силе?
 — То же распространяется и на еду.
 — Ну еще бы, — сказала она. — Хорошо, когда чистую совесть можно купить так дешево.
 — Я не чувствую за собой вины, — отозвался он. — Но я чувствую себя обязанным.
 — Ты просто ошеломляешь меня глубиной своих переживаний, — сардонически заметила Мышка.
 — Можешь не верить, но я рад, что ты жива.
 — Сейчас ты скажешь, что все еще любишь меня.
 — Нет, не люблю.
 — Или что никогда не любил.
 — Я любил тебя когда-то. — Он помолчал. — То была большая ошибка; нельзя подвергать опасности того, кого любишь.
 — Ты хочешь сказать, что перестал подвергать людей опасности?
 Айсберг печально качнул головой.
 — Нет. Я перестал их любить.

 ГЛАВА 10

 В конце дня Мышка зашла в контору оценщика и обратила свои алмазы в наличные за стандартные тридцать три процента от рыночной стоимости. Она вышла со ста шестьюдесятью пятью тысячами кредиток в кармане и, заплатив Вечному Малышу за всю неделю, отправилась в комнату, которую делила с Пенелопой, и спрятала оставшиеся деньги вместе с извлеченными из карманов мертвых старателей двадцатью тысячами в подушку девочки.
 — Деньги здесь будут в безопасности? — спросила она. Пенелопа, занятая в тот момент игрой со своей куклой, пожала плечами:
 — Думаю, что да.
 — Но ты не знаешь наверняка?
 — Никто пока ими не интересуется.
 — А не позарится ли на них кто-нибудь сегодня ночью, когда все будут думать, что мы крепко спим? — спросила Мышка.
 — Нет, наверное, — ответила Пенелопа.
 — Почему «нет, наверное»? — спросила Мышка. — Почему не «да», или «нет», или «не знаю»?
 — Потому что я не могу видеть все будущие так далеко. В тех, в которых я вижу, никто не пытается забрать эти деньги. — Она задумалась. — Кроме одного варианта, пожалуй.
 — А что случается в этом будущем?
 — Человек, которого ты называешь Айсбергом, убивает женщину, когда она пытается забраться сюда и ограбить нас.
 — Он что, на самом деле ее убьет?
 — Только если она попытается сюда забраться. В других будущих, которые я вижу, она не останавливается у конторы оценщика, или она останавливается, но человек, который там работает, не говорит ей ничего про наши деньги.
 — Должно быть, это очень запутанно — отделять настоящее от будущего или реальное будущее от воображаемого.
 — Они все воображаемые, пока одно из них не случится, — ответила Пенелопа, беззаботно поправляя платье на своей кукле. — Раньше я очень путалась, но я все время учусь понемногу разбираться в том, что вижу.
 — А ты когда-нибудь видишь будущее, в котором никто не пытается повредить нам или нас ограбить? — спросила Мышка.
 — Почти никогда.
 — Да, наверное, во всем этом есть определенная странная логика, — признала Мышка. — У меня такое ощущение, что половина Галактики хочет нам навредить, а большая часть другой половины рвется нас ограбить. — Она вздохнула и с наслаждением растянулась на кровати. — Ну по крайней мере на некоторое время мы в безопасности. — Она тихонько хихикнула. — Черт, под защитой одновременно Вечного Малыша и Мендосы мы, может быть, сейчас в большей безопасности, чем когда-либо.
 — Мышка, — сказала Пенелопа после довольно продолжительного молчания.
 — Что?
 — Сколько осталось до ужина?
 — Ты же только час назад пообедала. Ты опять хочешь есть?
 — Нет, по правде говоря, — призналась Пенелопа. — Но здесь нечего делать, а Вечный Малыш сказал, что нельзя уходить из комнаты, кроме как затем, чтобы поесть, да и то только под его присмотром.
 — Что ж, мы за это ему и платим.
 — Я знаю… но мне все равно скучно.
 — Поиграй с Дженнифер, — предложила Мышка, кивая на куклу.
 — Ей тоже скучно.
 — Может быть, посмотрим телевизор?
 — Здесь только одна программа, а я уже видела то, что они показывают.
 Мышка села.
 — Хорошо. Найди-ка колоду карт, и я научу тебя играть в дубайский джин.
 Девочка без особого успеха покопалась в ящиках комода, потом подошла к обшарпанному столику у двери и в конце концов нашла колоду карт. Когда она вынула их из футляра, то, к своему восхищению, обнаружила на рубашке каждой карты голографическое изображение какого-нибудь сказочного персонажа. Здесь были-Поль Баньян и Танцующий Бизон, Тарзан и апостол Иаков, йеху и Джеронимо, Санта-Клаус и Сент-Нгани, все в самых торжественных позах.
 Мышка коротко объяснила правила дубайского джина, потом перетасовала карты и принялась их сдавать.
 — Не забудь сдать Дженнифер тоже, — напомнила Пенелопа, усаживая куклу рядом.
 — Я не забуду, — сказала Мышка и положила девять карт рубашкою вверх перед куклой.
 — Какие красивые! — проговорила Пенелопа, раскладывая карты по мастям.
 Поль Баньян — в американском фольклоре великан-дровосек; Танцующий Бизон — индеец, герой вестернов; йеху — персонаж романа Свифта «Путешествия Гулливера»; Джеронимо — герой итальянских народных сказок.
 — Если тебе интереснее просто разглядывать карты, то можно и не играть.
 — Нет, нет, — поспешно сказала Пенелопа. — Я правда хочу играть.
 — Хорошо, — сказала Мышка. — Тебе надо взять карту из колоды и сбросить одну в снос. — Она показала, куда складывать снос.
 Пенелопа сделала, как ей сказали.
 — Теперь очередь Дженнифер, — объявила она. Она вытянула одну карту не глядя, положила ее перед куклой и сбросила четверку.
 — Может быть, тебе бы лучше было посмотреть в карты Дженнифер, прежде чем разыгрывать их, — предложила Мышка.
 — Это будет нечестно, — сказала Пенелопа. — Мне надо смотреть только в свои карты.
 — Тогда Дженнифер проиграет, — сказала Мышка.
 — Да? — спросила девочка заинтересованно. — А почему?
 — Потому что она снесла очень мелкую карту, четверку. Иногда это может оказаться и умным ходом, но вообще-то всегда следует избавляться сначала от крупных карт.
 — Дженнифер это знает.
 — Очевидно, нет, потому что она этого не сделала.
 — Она собиралась следующим ходом снести десятку, — объяснила Пенелопа.
 — Какую десятку?
 — Ту, которую она только что взяла. — Пенелопа протянула руку и перевернула десятку червей, на которой было голографическое изображение Афины Паллады. — Она такая красивая, что ей просто захотелось подержать ее чуть-чуть.
 — Откуда ты узнала, что это десятка? — спросила Мышка резко. — Я за тобой смотрела. Ты не подглядывала в карты.
 — Я просто увидела, что на ней нарисована красивая леди, — сказала Пенелопа виновато. — Мне было все равно — десятка это или нет.
 — Но ты же знала, что это десятка, — настаивала Мышка.
 — Я просто хотела, чтобы Дженнифер посмотрела на картинку, — ответила Пенелопа, теперь уже едва сдерживая слезы. — Я не хотела жульничать, честное слово.
 — Я знаю, что ты не хотела, — успокоила ее Мышка.
 — Ты на меня сердишься?
 — Как я могу сердиться на своего партнера? — сказала Мышка, заставляя улыбку появиться на губах, чтобы скрыть заинтересованное выражение. — Интересно только… — И она нарочно остановилась на полуслове, как бы задумавшись.
 — Что интересно?
 — Ты узнала, какая это карта, только потому, что хотела посмотреть на картинку, или ты могла бы сделать это снова?
 — А ты обещаешь не сердиться, если я тебе скажу?
 — Честное благородное слово.
 — На следующей карте худой мужчина весь в черном и с черно-красным капюшоном.
 — А ты видишь ее достоинство?
 — Достоинство?
 — Ну, масть и какая она по старшинству.
 — Это король пик.
 Мышка перевернула карту. Это был пиковый король с довольно устрашающим изображением графа Дракулы на рубашке.
 — Ты знаешь, что у меня на руках? — спросила Мышка.
 Пенелопа быстро описала картинки, а потом со значительно меньшим интересом перечислила достоинство карт.
 — Очень хорошо, — сказала Мышка.
 — Ты будешь еще играть со мной, теперь, когда ты знаешь? — спросила Пенелопа. — Я могу попробовать забыть, какие это карты, при дальнейшей игре.
 — Я хочу, чтобы ты ничего не забыла, — сказала Мышка.
 — Но если я не забуду, то я почти все время буду выигрывать.
 — Почему почти все время? — с любопытством спросила Мышка. — Разве ты не можешь выбрать будущее, в котором ты будешь выигрывать всегда?
 Малышка покачала головой.
 — В некоторых будущих ты их перетасовываешь не так, как надо. Кроме того, это значило бы жульничать.
 Мышка посидела молча, раздумывая над полученной информацией, а потом пожала плечами.
 — Да на кой черт в конце концов — нельзя же нам все время выигрывать! Это бы только отпугнуло людей.
 — Нам? — переспросила Пенелопа. — Я думала, что я играю против тебя.
 Мышка нетерпеливо дернула головой:
 — Мы больше не играем.
 — Но ты обещала! — воскликнула Пенелопа, готовая вновь разреветься.
 — Мы будем играть в другую игру, поважнее, — объяснила Мышка.
 — В какую игру?
 — В такую, где мы будем не противниками, а партнерами. — Мышка выдержала паузу и добавила: — И ты будешь подавать мне тайные сигналы, помнишь, мы с тобой раньше об этом говорили.
 — Правда? — спросила Пенелопа, оживляясь.
 — Правда.
 — Но разве это не значит, что мы будем обжуливать других? Если я буду тебе помогать?
 — Мы не будем обжуливать никого, кто этого не заслуживает, — ответила Мышка. — Ведь мы застряли здесь, на Последнем Шансе, пока либо не появится Мерлин, либо я не соберу достаточно денег, чтобы купить корабль.
 — А мы разве не можем просто попросить Вечного Малыша, чтобы он взял нас с собой? — спросила Пенелопа.
 — Не можем, потому что он не оказывает услуг — он их продает. А у меня не хватит денег, чтобы нанять его еще на одну неделю.
 — Ты уверена, что так будет по справедливости? — настаивала Пенелопа с обеспокоенным видом.
 — Я не только уверена, что это по справедливости, — ответила Мышка, — но я к тому же думаю, что это единственный для нас способ выбраться из этой дыры. — Она помолчала и добавила: — Кроме того, нам опасно оставаться где бы то ни было больше чем всего на несколько дней — слишком много людей хотят отобрать тебя у меня.
 — Знаю, — мрачно ответила Пенелопа. — Я все пытаюсь выбрать будущее, в котором все они наконец обо мне забудут, но я не знаю как.
 — Пока просто выбери будущее, в котором мы выиграем кучу денег за карточным столом в таверне «В Конце Пути».
 — Я попробую, — пообещала девочка.
 — Хорошо, — сказала Мышка. — Тогда еще пару часов мы будем проверять, насколько хорошо ты помнишь правила. Значит, так, самая младшая комбинация — это пара, потом идет две пары, потом тройка, потом стрит, потом…

 ГЛАВА 11

 Таверна была переполнена. Ее огни, большие сверкающие шары, невесомо парящие под потолком, освещали лица столпившихся вокруг отполированных до блеска хромированных стоек и игорных столов торговцев, старателей, охотников за сокровищами, искателей приключений, игроков, шлюх — десятков неприкаянных людей, пены в кипящем котле населения Внутренней Границы. То тут, то там мелькал затесавшийся в людскую толпу иножитель, либо сосредоточенно поглощающий особые напитки, поставляемые Айсбергом для своих клиентов-иножителей, либо пытающий счастье за игорным столом, а то и продающий товары черного рынка, которые невозможно достать на остальных мирах Республики.
 Мышка медленно протискивалась сквозь смешанную толпу, крепко держа Пенелопу за руку. Девочка привлекла к себе несколько любопытных взглядов ослепительно разряженных профессиональных игроков, несколько неодобрительных взглядов вызывающе одетых проституток, несколько жадных взглядов беспокойных джентльменов удачи, но приказания Айсберга были уже известны, и никто не осмеливался произнести слово или сделать движение в их направлении.
 Мышка с беспокойством ощущала жадный интерес этих хищников и была почти потрясена властью, которой, по всей видимости, обладал Айсберг. Здесь находились хладнокровные, жестокие, сильные люди, люди, не отступавшие ни перед кем, и все же одного-единственного приказа, разнесенного местной системой тайного оповещения, оказалось достаточно, чтобы никто из них не решился пересечь проведенную Айсбергом черту.
 — Будете пить или играть? — спросил сзади тихий голос. Мышка обернулась и встретилась взглядом с Вечным Малышом.
 — Играть, — ответила Мышка.
 — Стоит ли? Здесь сегодня собралось более чем достаточно профессионалов.
 — Все будет в порядке, — заверила она его. — И кроме того, чтобы нанять вас еще на одну неделю, мне понадобятся деньги.
 Он пожал плечами.
 — Это ваше дело. Как только вы выберете стол, я найду такую позицию, чтобы иметь возможность за вами присматривать.
 — Спасибо, — сказала она. — Айсберг передал всем, чтобы никто нас не беспокоил, пока мы находимся на Последнем Шансе, но всегда существует вероятность, что не все еще слышали об этом. — Она почувствовала внезапный прилив горечи. — Кроме того, однажды я уже понадеялась на него, и он меня подвел.
 Она прошла мимо нескольких столиков, за которыми играли в незнакомые ей инопланетные игры, мимо группы игроков в кости и наконец остановилась перед шестиугольным столом, за которым трое мужчин, две женщины и один лодинит играли в покер. Сдававший карты игрок выделялся даже в этой сверкавшей дорогими одеждами и украшениями толпе: призматическая, ткань одеяний меняла цвет с каждым движением, пальцы были унизаны кольцами с кровавыми алмазами чистейшей воды, а сапоги сверкали кожей какой-то заморской рептилии. Он носил монокль из простого стекла, прикрепленный золотой цепочкой к его тунике, а на плече сидела крошечная инопланетная птичка, чьи оранжевые глаза неотрывно смотрели на перстни банкомета, как будто птица готова была в любую секунду сорваться с места и проглотить их.
 Мышка встала за спиной женщины, перед которой лежало самое скромное количество жетонов. Она была одета в такую дешевую, поношенную кожаную одежду, что выделялась в толпе игроков и завсегдатаев даже больше, чем банкомет. Вскоре женщина поднялась с места, собрала немногие оставшиеся жетоны и покинула стол.
 — Здесь играет своя компания? — спросила Мышка.
 — Нет, — ответил банкомет. — Но играют здесь по-крупному.
 — Сколько?
 — Вступительный взнос — десять тысяч. Минимальная ставка — одна тысяча.
 — Подойдет, — отозвалась Мышка, занимая место напротив банкомета и выкладывая на стол тридцать тысяч кредиток. Как только она вступила в игру, Вечный Малыш присел за соседний столик, который в данный момент не использовался.
 — Вижу, что вы пришли играть, — с одобрением сказал банкомет, мгновенно меняя тон. — Кассир! — позвал он. — Жетоны даме!
 Подошел кассир казино, забрал деньги и заменил их на тридцать элегантных жетонов, вырезанных из нежно-розовой кости неведомого животного.
 — Как насчет вашей девочки? — спросил банкомет, когда кассир направился к другому столу.
 — Она не играет, — ответила Мышка.
 — Она также не ходит вокруг и не смотрит ни в чьи карты, — добавил банкомет.
 — Вы хотите обвинить меня в мошенничестве еще до первой сдачи?
 — Вовсе нет, леди, — ответил банкомет. — Я просто хочу удостовериться, что мне не придется делать это позднее.
 Мышка обернулась к девочке.
 — Пенелопа, поди сядь там, — она указала на стол, за которым сидел Вечный Малыш и который она прекрасно видела, не поворачивая головы, — и подожди меня.
 — А можно мне колоду карт? — спросила Пенелопа. — Я буду раскладывать пасьянс.
 Банкомет извлек из кармана запечатанную колоду и перебросил ее через стол.
 — Передайте ей, будьте любезны.
 — Спасибо, — сказала Мышка, отдавая колоду Пенелопе. — Теперь иди присядь, жди меня.
 Пенелопа поблагодарила банкомета за карты и отошла к Вечному Малышу.
 — У вас есть имя, мэм? — спросил банкомет.
 — У меня их много, — ответила Мышка.
 — Есть из них какое-нибудь одно, с которым я мог бы к вам обращаться?
 — Выберите любое.
 Банкомет улыбнулся:
 — Я всегда был неравнодушен к имени Мелисанда.
 Мышка обдумала это предложение и нахмурилась:
 — Меня зовут Мышка.
 Банкомет пожал плечами.
 — А как зовут вас? — спросила она, поднимая свои карты и внимательно изучая их.
 — Видите ли, когда я прохожу через таможню там, в Республике, то меня зовут Валенте, Рикардо Валенте. Но здесь, на Границе, где я зарабатываю на хлеб, ухаживая за богиней удачи, меня зовут Король Зазывала.
 — Так мне вас называть Король или Зазывала? — спросила Мышка.
 — Называйте меня так, как вам угодно, — отозвался Король Зазывала.
 — Давайте сыграем в покер, пока я обдумываю выбор, — сказала Мышка, пододвигая два жетона в центр стола.
 Лодинит и двое мужчин сделали ставку, женщина объявила пас, и Король Зазывала вновь обозрел свои карты.
 — Поднимаю на тысячу, — заявил он, пододвигая три жетона к уже лежавшим в центре стола.
 Мышка притворилась, что внимательно рассматривает карты, а сама бросила быстрый взгляд поверх карт на Пенелопу. Девочка потерла нос — знак того, что Мышка проиграет этот круг, а потом вернулась к размышлениям над своим пасьянсом.
 Мышка подумала, не запасовать ли ей сразу, сведя таким образом к минимуму потери, но решила этого не делать: было бы странно, если бы она немедленно сдалась, так что она с сожалением тоже повысила ставку, поменяла две карты, но отказалась увеличить ставку до пяти тысяч.
 Затем она дважды выиграла небольшие суммы, один раз спасовала, и тут снова пришла очередь сдавать Королю Зазывале. Когда Мышка подняла свои карты, поверх них она быстро взглянула на Пенелопу, которая казалась абсолютно поглощенной пасьянсом и не обращающей на Мышку ни малейшего внимания.
 У Мышки были двойка, пятерка, шестерка, девятка и дама, три из них — красные, две — черные, так что она открыла игру ставкой в одну тысячу. Остальные четверо игроков сделали то же самое. Затем Король Зазывала выложил на центр стола пять жетонов.
 Мышка нахмурилась и притворилась, что рассматривает карты, снова украдкой взглянув на Пенелопу. Как и раньше, девочка казалась погруженной в свою игру и сидела прямо и неподвижно.
 — Отвечаю, — сказала Мышка и повторила ставку Короля Зазывалы, надеясь, что отсутствие отрицательного сигнала Пенелопы было намеренным, а не просто от невнимания.
 — Я пас, — сказал лодинит в переводящее устройство.
 — Я тоже, — как эхо отозвался один из мужчин. Второй игрок долго и сосредоточенно рассматривал свои карты, потом вздохнул и подтолкнул небольшую горку жетонов к ставке Короля Зазывалы.
 — Сколько меняете, мэм? — любезно спросил Король Зазывала.
 — Три, — сказала Мышка, сбрасывая двойку, пятерку и шестерку.
 — Мне одну, — сказал мужчина.
 — Банкомет остается при своих, — объявил Король Зазывала.
 Мышка медленно подняла свои карты и обнаружила, что ей пришли две девятки и дама.
 — Проверка, — сказала она.
 — Согласна, — отозвалась другая женщина.
 — Что ж, — заявил Король Зазывала, — боюсь, что для того, чтобы увидеть, что у меня на руках, вам придется заплатить еще пять тысяч.
 Мышка уставилась на него, отчаянно сопротивляясь желанию ухмыльнуться во весь рот.
 — Отвечаю, — сказала она наконец, — и добавляю пять тысяч.
 Мужчина бросил карты, а Король Зазывала развернул свои веером так, чтобы видеть их края.
 — Вы меняли три карты, так?
 — Правильно, — ответила Мышка.
 Он еще раз посмотрел в свои карты и глубоко вздохнул, как будто внезапно принял окончательное решение.
 — Отвечаю пять тысяч, — сказал он, пододвигая большую стопку жетонов к центру, — и поднимаю еще на пять.
 «Боже мой, — мелькнула у Мышки мысль, — подумать только о тех стенах, о которые я разбивала коленки, и тех вентиляционных шахтах, в которые я протискивалась едва ли за одну двадцатую этой суммы!»
 Она выложила на стол полный дом — три девятки и пару дам, — и Король Зазывала бросил карты на стол — у него был флеш, показывая кивком головы, что она выиграла кон.
 — Очень смело было с вашей стороны блефовать с парой девяток на руках… или это были дамы? — заметил Король Зазывала.
 Мышка даже позволила себе такую роскошь, как улыбка:
 — Хорошая попытка, Король Зазывала, — сказала она. — Но если вы хотите знать, с какими картами я начинаю торговаться, то это обойдется вам еще в двадцать тысяч.
 Он ответил ей улыбкой на улыбку.
 — Я думаю, что попробую прожить, ничего не зная по данному вопросу.
 Она нарочно проиграла в следующих кругах один раз пять, в другой раз семь тысяч кредиток, потом снова пошла в атаку и выиграла пятьдесят тысяч, большая часть которых принадлежала Королю Зазывале.
 Так и шло дело следующие девяносто минут. Через час остальные игроки покинули стол, и она осталась один на один с Королем Зазывалой. Она никогда не бросала плохие карты сразу и проигрывала как раз достаточно для того, чтобы поощрять его к испытанию ее на прочность… а потом, когда Пенелопа с полной сосредоточенностью погружалась в свой пасьянс, забывая об окружающем мире, Мышка неизменно выигрывала крупные ставки.
 Наконец Король Зазывала откинулся на стуле.
 — Вы выходите из игры? — вежливо спросила Мышка.
 — Я знаю, когда карты оборачиваются против меня, — сказал он. — Вы будете здесь завтра вечером?
 — Я полагаю, что да, — ответила она, решив, что, вне зависимости оттого, купит ли она корабль, или продлит услуги Вечного Малыша, или и то, и другое, ей понадобятся еще деньги.
 — Я вернусь, — пообещал он, вставая из-за стола и низко и церемонно кланяясь Мышке, и вышел из зала.
 — Ему это не принесет пользы, не так ли? — послышался тихий голос у нее из-за плеча.
 Она обернулась и оказалась лицом к лицу с Айсбергом, сидевшим на соседнем стуле.
 — Я не поняла. Что ты хочешь этим сказать?
 — Я хочу сказать, что моя защита не распространяется на людей, которые обманывают моих клиентов, — даже на тебя.
 — Разве моя вина, что он ошибается в оценке своих карт? — попыталась защищаться Мышка.
 — А ошибался бы он, если бы маленькие девочки оставались в гостиничных номерах по вечерам? — спросил Айсберг. — Может, ты еще не осознала этого, но сегодня вечером ты нажила себе могущественного врага.
 — У меня и раньше их было немало.
 — Твоя храбрость не делает тебе чести, — сказал Айсберг. — Она есть лишь следствие крайнего невежества. — Он помолчал. — На твоем месте я бы вышел из игры, пока еще можно.
 — Если я собираюсь улететь когда-нибудь с этой паршивой планетки, мне нужны большие деньги.
 — На твоем месте я бы придумал другой способ их добывать.
 — Я могу получить то, что мне надо, еще за один вечер, — сказала она. — Не мог бы ты продлить свою защиту еще на сорок восемь часов?
 Он ответил не сразу, обдумывая ее просьбу.
 — Я дам тебе знать, — сказал он, вставая из-за стола и направляясь прочь.
 Когда только он ушел, Пенелопа подошла к Мышке.
 Мышка подозвала кассира, обменяла жетоны на наличные, а потом, взяв Пенелопу за руку, направилась в обход многочисленных столов к двери казино; в нескольких шагах позади за ней неотступно следовал Вечный Малыш.
 — Славно провели время, как я погляжу, — сказал Малыш, когда они вышли на улицу.
 — О да.
 — Заработали достаточно, чтобы улететь прямо сейчас, или мы еще здесь побудем?
 — Я хочу поиграть еще один вечер, — ответила Мышка.
 — Отлично.
 Она остановилась и с любопытством уставилась на него:
 — Почему это вдруг вам стало не все равно?
 — Потому что вы выиграли сегодня не у кого-нибудь, а у Короля Зазывалы, — сказал Вечный Малыш. — Он вернется.
 — И принесет еще денег, я надеюсь, — сказала она, пытаясь преодолеть растущее беспокойство.
 — Если вам повезет.
 — А если не повезет? — спросила Мышка.
 Глаза Вечного Малыша загорелись предвкушением:
 — Тогда… У меня есть предчувствие, что тогда повезет мне, — сказал он.

 ГЛАВА 12

 Мышка безмятежно проспала все следующее утро и провела остаток дня, слоняясь по комнате и просматривая старые телепрограммы с Пенелопой, которая была готова смотреть все по …надцатому разу, когда выдавался случай делать это не в одиночку, а в компании.
 Еду она заказала в номер, а перед закатом приняла продолжительный душ, оделась во все то новое, что успела купить во время короткой пробежки по магазинам Дальнего Приюта (и которое все равно выглядело серым и скучным по сравнению с тем, что ей предстояло увидеть на посетителях казино), и провела несколько минут, причесывая растрепанные волосы Пенелопы и в последний раз инструктируя ее. Потом в сопровождении девочки она покинула гостиницу и быстро прошла несколько сот метров, отделявших ее от таверны и казино.
 Айсберг ожидал ее внутри, как она и подозревала. Он остановил ее прежде, чем она успела пройти к столу, где Король Зазывала, одетый еще более роскошно, чем накануне, и все с той же крошечной инопланетной птичкой на плече, сдавал карты троице мужчин, чья синеватая кожа выдавала в них мутантов из колонии на Каккаба Кацу IV.
 Мышка нашла взглядом Вечного Малыша, который в одиночестве сидел за столом точно посередине между залами казино и таверны, потом повернулась к Пенелопе:
 — Иди посиди с Малышом.
 Пенелопа послушно кивнула, остановилась у бара попросить колоду карт поиграть, разрешила бармену налить специально для себя в элегантный стеклянный бокал для коктейлей фруктового сока, потом присоединилась к Вечному Малышу за его столиком.
 Мышка повернулась и посмотрела Айсбергу прямо в глаза:
 — Что же ты решил, Карлос?
 — Если ты настаиваешь на использовании девочки, я отменяю свою защиту.
 — Мне нужны еще деньги, — сказала Мышка. — Мне придется в таком случае рассчитывать на поддержку другого моего защитника.
 — Это его? — спросил Айсберг, кивнув головой в сторону Вечного Малыша. — Даже и думать забудь. Здесь он не смог бы защищать тебя даже пять секунд.
 — Ему неплохо удается защищать людей вот уже больше двухсот лет, — сказала Мышка.
 Айсберг покачал головой:
 — Ему неплохо удается убивать людей вот уже больше двухсот лет. Есть определенная разница. И единственная причина, по которой он все еще живой, заключается в том, что он защищает себя сначала, а своих клиентов — уже потом. — Айсберг оглядел привычным взглядом бар и казино. — Здесь сейчас находятся шесть мужчин и три женщины, которые прекрасно разбираются в этом виде деятельности. Любой из них сможет убить тебя и украсть ребенка в ту самую секунду, как будет отменен мой приказ. Даже Вечный Малыш не спасет тебя от них от всех.
 Мышка обвела взглядом помещение, пытаясь распознать девятерых убийц и охотников за премиями.
 Двоих-троих она знала по голографиям, еще одного угадала по характерному оружию… но тут же ей пришлось признаться себе, что более половины охотников ей были неизвестны.
 — Принимай решение, — сказал Айсберг. — Делай, что считаешь лучшим. Но помни о том, что я тебе сказал. Если ты решишься использовать девочку против Короля Зазывалы, я…
 В этот момент в двери таверны «В Конце Пути» вошли двое, человек и иножитель, и Айсберг нахмурился.
 — Что такое? — обеспокоилась Мышка.
 — Ничего, — ответил Айсберг.
 — Вот только не говори мне «ничего», Карлос, — резко сказала она. — Мне доводилось видеть этот взгляд.
 Он повернулся к ней.
 — Ты помнишь, что я тебе сказал насчет того, чтобы не использовать девочку?
 — Да.
 — Забудь. — Он едва заметно кивнул головой в сторону двух вновь прибывших. — Твой друг только что сравнял счет.
 Она слегка повернулась ровно настолько, чтобы видеть их краем глаза.
 — Кто это? — спросила она.
 — Человека зовут Золотой Герцог. Слышала о нем что-нибудь?
 Она покачала головой.
 — Так присмотрись к нему хорошенько, — тихо продолжал Айсберг. — И если тебе когда-нибудь придется встретиться с ним где-нибудь, кроме как на Последнем Шансе, то беги без оглядки.
 — Убийца? — спросила она.
 — Всего понемножку, — ответил Айсберг, посматривая исподлобья на высокого, худого как скелет человека.
 Предки Золотого Герцога, очевидно, происходили с Востока, что было заметно по разрезу его глаз, оттенку кожи, выдающимся скулам и прямым черным волосам. Он передвигался с изящной грацией атлета, как будто готовый в любую секунду изменить направление и скорость движения. Он не носил оружия, но его правая рука оканчивалась сделанным из чистого золота протезом кисти, скрывавшим четыре смертоносных складных ножа, по одному в каждом длинном тонком золотом пальце.
 — Там, в Республике, он был когда-то известен как король наркобизнеса, — продолжал Айсберг, — не говоря уж о другого рода мошенничествах.
 Золотой Герцог и его спутник уселись за стол Короля Зазывалы, и внезапно все остальные игроки, похоже, вспомнили о по рассеянности забытых неотложных встречах и совершили массовый исход к длинной хромированной стойке бара.
 — Он еще и игрок? — спросила Мышка.
 — Не то чтобы очень, — ответил Айсберг.
 — Тогда зачем он сел за карточный стол?
 — Я полагаю, что Король Зазывала пригласил его участвовать в игре с тобой.
 — Но ты только что сказал…
 — Я сказал, что он не ахти какой игрок, — прервал ее Айсберг. — Помощь Королю Зазывале в мошенничестве ведь игрой не назовешь, не правда ли?
 — Как, ты думаешь, они будут действовать? — спросила Мышка.
 — Они скорее всего попробуют тебя подпилить, — ответил Айсберг.
 — Подпилить? — переспросила она. С карточным жаргоном она была мало знакома.
 — У них есть договоренность о сигнале — у кого из них сильнее карты. Остальные двое довольно скоро запасуют, так что если ты и выиграешь, то выигрыш будет много скромнее, но если ты будешь проигрывать, то тебе придется заплатить умопомрачительную сумму, потому что тот, у кого карты лучше, будет поднимать ставку так, как будто ему завтра помирать.
 — Понимаю, — сказала Мышка. Потом кивнула в сторону иножителя: — А это кто?
 — Она-то? — сказал Айсберг, бросая взгляд на гуманоида с широко посаженными оранжевыми глазами, широкими ноздрями, рыжеватым париком, едва прикрывающим зияющие ушные отверстия, в облегающем спецкостюме, благодаря которому по всей поверхности торса и ног циркулировала прозрачная жидкость. — Они называют ее Траур Сентября. Вот она настоящий игрок, и чертовски хороший. Работает подсадной уткой для Короля Зазывалы на инопланетных мирах. — Он продолжал внимательно смотреть на нее. — Она не то чтобы дышит жабрами в этой жидкости, ей просто надо держать кожу все время влажной. Если костюм перестанет перегонять по ней жидкость больше чем на пару минут, то она скукожится и умрет… или по крайней мере впадет в состояние комы, когда все проявления жизнедеятельности прекращаются.
 — Откуда ты знаешь?
 — Я видел, как однажды такой костюм внезапно отказал на одном из ее соплеменников, — ответил Айсберг. — Не очень приятное зрелище. — Он помолчал. — И раз уж на то пошло, то и запах тоже не из приятных.
 Они помолчали еще несколько секунд, потом Мышка наконец решилась задать свой вопрос:
 — А что будет, если Король Зазывала попытается убить меня прямо за столом? Ты даже оружия с собой не носишь.
 — Это мой мир — здесь мне не нужно оружия. Он не посмеет стрелять.
 — Ну а если все-таки?..
 — Тогда в нем окажется одиннадцать дырок прежде, чем он успеет прицелиться.
 — У тебя в баре одиннадцать человек, и все за ним наблюдают?
 — Двенадцать, — отозвался Айсберг. — Я допускаю, что один из них может промахнуться.
 — Где они?
 — Вокруг.
 — Хорошо спрятались, однако, — заметила Мышка, повнимательнее осматривая таверну и казино.
 — Им так положено.
 — Сколько их за этим зеркалом? — продолжала она, кивая в сторону огромного зеркала в глубине бара за стойкой.
 — Несколько.
 — Это одностороннее зеркало, да?
 Айсберг почти улыбнулся:
 — Мало бы было от тех людей пользы, будь это не так, правда?
 — Да, пожалуй, — ответила Мышка. — Что ж, — добавила она, оглядываясь по сторонам, — пойду-ка я лучше к столу, и пусть Король Зазывала со своими головорезами отрабатывает свою репутацию.
 — Просто помни: они совсем не дураки.
 Она улыбнулась, пряча неуверенность, которую внезапно ощутила.
 — Это всего лишь деньги, Карлос.
 — У тебя есть нечто значительно более ценное, чем деньги, и ты рискуешь потерять это нечто, — сказал Айсберг, взглянув как бы невзначай на притихшую за столом Пенелопу. — Король Зазывала и его приятели еще не знают, кто она и зачем здесь, но, если кто-нибудь из вас допустит малейшую оплошность, они догадаются в одно мгновение.
 — Мы все еще под твоей защитой, — напомнила она ему.
 — Я полагал, что ты играешь, чтобы собрать деньги на корабль, — отозвался он. — Как только ты взлетишь с поверхности Последнего Шанса, ты будешь предоставлена самой себе.
 Она заглянула ему в глаза, пытаясь найти какой-то след переживания — раздражения, зависти, ревности, чего угодно, — но не нашла ничего. Потом она повернулась и быстрым шагом пересекла таверну, вошла в зал казино, приблизилась к столу Короля Зазывалы и уселась так, чтобы можно было наблюдать за Пенелопой, не особенно это афишируя.
 — Добрый вечер, мэм, — сказал Король Зазывала. — Надеюсь, что вы готовы предоставить мне шанс отыграть немного моих денег?
 — Если получится, — с милой улыбкой сказала Мышка.
 — Похоже, что сегодня крупной игры не будет, — сказал Король Зазывала. — Нас всего лишь четверо.
 — Для меня в самый раз, — сказала Мышка.
 — Отлично. Этот джентльмен по левую руку от меня зовется Герцог. — Она вежливо улыбнулась Золотому Герцогу, который с безучастным видом рассматривал ее. — А эта прекрасная леди прозывается Сентябрь. — Иножительница с забавным именем Траур Сентября слегка наклонила голову и на мгновение скривила лицо в подобии улыбки.
 — Такая же игра, как вчера? — поинтересовалась Мышка.
 — Это было бы прекрасно, мэм, — сказал Король Зазывала.
 Мышка подала знак кассиру, и тот, открыв сейф, принес множество жетонов по одной тысяче и разложил их в три аккуратные стопки перед ней.
 — Не поднять ли нам ставку сегодня до двух тысяч, мэм? — предложил Король Зазывала.
 — Похоже, вы очень торопитесь отыграться, — сказала Мышка.
 Он пожал плечами.
 — Если вы против…
 Она посмотрела на него в упор.
 — Нет, две тысячи мне вполне подойдет, но только если нам принесут нераспечатанную колоду.
 — Это проявление очень серьезного недоверия, мэм, — сказал Король Зазывала, хотя и не казался удивленным этим требованием.
 — Мы играем на очень серьезные деньги, — ответила Мышка.
 Он пожал плечами и, подозвав служителя, попросил запечатанную колоду. Мышка сама ее вскрыла; Король Зазывала положил в банк два жетона и принялся тасовать карты с изящной точностью, пока остальные игроки разбирали жетоны и делали ставки.
 Мышка выиграла первый круг, притом проиграла три небольшие ставки подряд. Золотой Герцог казался абсолютно равнодушным к игре, бросая карты в самом начале торговли и не отводя от нее своих темных пронзительных глаз. Траур Сентября разыгрывала свои карты с большим изяществом и мягкостью, и из четырех первых кругов она выиграла два.
 Потом Мышка сорвала большой куш, выиграв сразу шестьдесят тысяч кредиток: ее каре — четыре валета — побило полный дом Короля Зазывалы. После этого началось подпиливание, когда Золотой Герцог, Король Зазывала и Траур Сентября по очереди разыгрывали свои карты; тот, у кого ничего особенного не было, быстро выходил из игры, оставляя остальных торговаться с Мышкой. Мышка не смогла определить, как именно им удается подавать друг другу сигналы, да и было ей, по правде говоря, все равно.
 Игра продолжалась еще час, у Мышки постепенно скапливалась значительная сумма, пока наконец, когда очередь сдавать опять перешла к Королю Зазывале, он вдруг перестал тасовать карты, положил их на стол и долго молчал, разглядывая ее.
 — Вы чрезвычайно везучий игрок, мэм, — сказал он наконец.
 — Может быть, я просто талантлива, — отозвалась она.
 Он решительно покачал головой:
 — Нет, я бы скорее все-таки назвал это везением.
 Она пожала плечами:
 — Хорошо, если так вам больше нравится: мне везет.
 — Не просто везет, чрезвычайно везет.
 — Не обвиняете ли вы меня в мошенничестве? — спросила Мышка.
 — Я никогда не обвинил бы вас в мошенничестве, не зная наверняка, как это у вас получается.
 — Вы знаете, в таком варианте ваше заявление нравится мне ненамного больше.
 — Да и как бы вы могли смошенничать, — сказал Король Зазывала с выражением, противоречащим смыслу его слов. — Боже мой, да если бы мой друг Герцог хоть на секунду заподозрил, что вы нас обманываете, то он вырезал бы вам сердце прямо за этим столом. Если и есть на свете кто-то, кого Герцог не любит, так это мошенников.
 — Что ж, вашему другу Герцогу следовало поучиться играть в покер, — сказала Мышка.
 — Видите ли, его специальность — не покер, — значительно сказал Король Зазывала.
 Мышка коротко взглянула на Золотого Герцога.
 — В это нетрудно поверить. — Она откинулась на стуле. — Все это становится довольно неприятным, — объявила она. — Я думаю, что с меня на сегодня вполне достаточно.
 — Сколько у вас жетонов? — поинтересовался Король Зазывала.
 — Не знаю, — ответила Мышка. Король Зазывала уставился на ее жетоны.
 — Похоже, там тысяч двести.
 — Вам виднее.
 — Знаете что, мэм, — вдруг сказал Король Зазывала. — Давайте сыграем на них — каждый возьмет по одной карте, выиграет тот, у кого она старше.
 — На весь выигрыш?
 Он кивнул.
 Мышка бросила быстрый взгляд на Пенелопу, но девочка сосредоточенно обдумывала очередной ход в пасьянсе. Что ж, так оно и должно быть, решила Мышка; она не может мне сказать, проиграю я или выиграю, пока я не решу, стану ли вообще играть.
 — А что, если я откажусь? — попробовала почву Мышка. — С соответствующим выражением уважения, конечно.
 — Я думаю, что тогда мой друг Герцог примет это как личное оскорбление, — ответил Король Зазывала.
 Мышка ответила улыбкой на его милую улыбку:
 — Моему другу Айсбергу это может не понравиться.
 — Тогда давайте оставим друзей в покое, — сказал Король Зазывала. — Я и вы, больше никого. Мы сыграем на всю сумму. — Он вытащил из кармана запечатанную колоду. — И мы возьмем новую колоду.
 — Меня вполне устраивает та, которой мы играли.
 — На деньги такого рода надо играть совершенно новой колодой.
 Мышка подумала, не попросить ли его взять колоду в казино, но решила сначала взглянуть на Пенелопу. Та не подала отрицательного сигнала, и Мышка в конце концов кивнула Королю Зазывале.
 — Хорошо, — сказала она. — Вы поставите столько же, сколько есть у меня, и мы сыграем один раз на все. — Она выдержала паузу. — Если вы проиграете, то проиграете. Никаких дублей. Никаких удвоений ставки. Вы так можете продолжать всю ночь, пока наконец не выиграете.
 — Идет, — сказал Король Зазывала. Он вскрыл колоду и перетасовал карты, затем положил их на стол. — Вы моя гостья, — сказал он.
 — Вы первый, — ответила она.
 — Я бы хотел, чтобы вы сняли первой.
 Она решительно покачала головой:
 — Это мой выигрыш. Если вы хотите сыграть на него, то вы берете карту первый.
 — Как пожелаете, — ответил он. Король Зазывала протянул руку, коротко погладил колоду и быстро открыл карту — короля.
 Мышка посмотрела на Пенелопу, которая, казалось, забыла обо всем, кроме своего пасьянса. Наконец Мышка откашлялась, протянула руку, нехотя подержала ее на, картах и осторожно примерилась пальцами к краям колоды.
 И вдруг Пенелопа опрокинула стакан фруктового сока, вскрикнула и отпрыгнула от стола, стараясь, чтобы сок не попал ей на платье.
 — Эй, что такое? — спросила Мышка, и ее рука застыла над колодой карт.
 — Ой, прошу прощения, — забормотала Пенелопа, вытирая стол салфеткой. — Я случайно. Я просто неуклюжая. Ты не сердишься?
 — Нет, конечно, нет, — ответила Мышка.
 — Мэм, — нетерпеливо сказал Король Зазывала. — Мы вас ждем.
 Мышка посмотрела на карты, глубоко вздохнула и сняла колоду. Это был туз.
 — Мои поздравления, мэм, — сказал Король Зазывала, поднимаясь из-за стола и низко кланяясь. — Наверное, сегодня не мой день.
 Траур Сентября тоже встала, но Золотой Герцог остался сидеть, все еще безмятежно рассматривая Мышку. Наконец, когда Король Зазывала с его инопланетной спутницей уже достигли двери, он тоже встал и безмолвно вышел вслед за ними.
 Как и предыдущим вечером, Пенелопа подошла к Мышке, а Вечный Малыш остался сидеть за столиком.
 — Получилось, мы выиграли! — прошептала Мышка, пытаясь унять свое возбуждение и радость. — Что это там были за фокусы со стаканами?
 — Я видела, что если ты бы взяла тогда карту, то тебе выпадала тройка, так что я начала соображать, как бы это изменить, — объяснила Пенелопа. — Если бы я просто вскрикнула, то ты бы посмотрела на меня и вытащила бы валета, и если бы я… ну, еще много чего, то ты бы вытащила другие карты, но потом я увидела, что если я опрокину на себя сок, то ты вытаскиваешь туза. Все зависело, наверное, от того, насколько сильно ты вздрагивала и двигала ли рукой.
 — Вот это да! — только и смогла сказать Мышка. — Просто невероятно! — Она подозвала кассира, поменяла свои жетоны на кредитки и отнесла деньги не сдвинувшемуся с места Вечному Малышу. — Вот, — сказала она, протягивая ему деньги. — У вас лучше получится их защищать, чем у меня.
 Малыш засунул пачку банкнот в карман.
 — Почему такое вытянутое лицо? — весело спросила Мышка. — Я выиграла. Теперь я смогу позволить себе ваши услуги еще на неделю или даже на две.
 — Они только что ушли, — сказал Малыш с несчастным видом.
 — А чего вы ожидали?
 — Нет, но мне хотелось… — начал он. — До меня доходили слухи про Золотого Герцога. Я не слышал, чтобы он когда-нибудь избегал драки. — И он снова разочарованно покачал головой.
 — Послушайте, мне жаль, конечно, что вам не удалось откинуть копыта на этой Богом забытой планетке, — сказала Мышка с притворным сочувствием. — Но посмотрите на дело с другой, приятной стороны: за эти две недели у вас будет масса шансов сыграть в ящик. А сейчас не отвели бы вы Пенелопу в гостиницу?
 — Я по идее должен присматривать за вами обеими, — заметил Вечный Малыш.
 — Со мной будет все в порядке, — успокоила его Мышка. — Кроме того, все видели, как я только что отдала вам деньги. Не стоит слишком надеяться, но после этого если уж кому-то и будет угрожать опасность, то именно вам.
 От этой мысли Малыш явно воспрял духом, но Пенелопа вдруг огорчилась.
 — Разве я не могу остаться с тобой? — спросила она. Мышка покачала головой.
 — Мне надо поговорить с Айсбергом.
 — Я его не боюсь.
 — Я знаю, — сказала Мышка с улыбкой. — Но у меня такое ощущение, что он боится тебя.
 — Это он-то? — недоверчиво переспросила Пенелопа.
 — Именно он, — подтвердила Мышка. — А сейчас иди в гостиницу. Я буду там через несколько минут.
 Малыш поднялся из-за стола, взял Пенелопу за руку и с самым разнесчастным видом вышел в прохладную ночь.

 ГЛАВА 13

 Мышка заметила Айсберга, наблюдавшего за ней, прислонившись спиной к длинной стойке. Она сделала ему знак, приглашая к своему столу, и он, взяв стакан, пошел к ней мимо полудюжины по-королевски одетых удачливых старателей и торговцев, обойдя за метр огромного торквалианца, которому не так, судя по всему, было интересно пить виски, пиво или любой экзотический инопланетный напиток, как постоять в проходе между высокими стульями у стойки бара. Ослепительная рыжеволосая красавица быстро подошла к Айсбергу, остановила его и прошептала что-то на ухо; он бросил взгляд куда-то в глубь таверны, подумал несколько секунд над тем, что ему только что сообщили, потом кивнул головой и, не удостоив более женщину ни единым взглядом, быстро преодолел остаток расстояния до стола Мышки.
 — Ты сегодня выиграла кучу денег, — заметил он, усаживаясь поудобнее и ставя стакан на стол перед собой. — Ты не имеешь намерения оставить их у меня, пока они тебе не понадобятся?
 — Вечный Малыш никому не позволит отобрать их у себя, — отозвалась она. — Кроме того, они мне понадобятся завтра утром.
 — Вот как?
 Она кивнула.
 — Мне надо купить корабль.
 — Я думал, что у Вечного Малыша есть корабль.
 — Да, есть, но я не могу вечно платить ему по сотне в неделю. Рано или поздно мне будет необходим мой собственный корабль — и скорее рано, чем поздно.
 — Большой?
 — Достаточно большой для трех человек, — ответила Мышка. — Нет, пусть будет на четырех человек, на тот случай, если Малыш будет все еще с нами, когда к нам присоединится Мерлин.
 Айсберг приподнял бровь при упоминании о Мерлине, но не стал задавать вопросов.
 — Так что? — спросила Мышка.
 — Что «что»?
 — Смогу я завтра купить корабль?
 — Иди к ангару. Обычно у них есть несколько кораблей на продажу, а если нет, то они могут сказать, где можно достать. — Айсберг помолчал. — Так ты точно улетаешь завтра?
 Она кивнула.
 — Слишком много людей уже знает, что она здесь. Чем дольше я буду ждать, тем больше их окажется, когда я наконец улечу. Теперь, когда у меня есть деньги, причин оставаться я не вижу.
 — Она вне опасности, — сказал Айсберг.
 — Ты что, смеешься?! — воскликнула она. — Ты вокруг посмотри. Не все в твоей таверне пришли просто выпить твоего пива и поиграть за твоими столами.
 — Ты в большой опасности, — отозвался Айсберг, поймав как бы случайный взгляд двух охотников за призами, притворявшихся, что совершенно не интересуются Мышкой. — Но ты еще, похоже, так и не поняла, с кем ты путешествуешь.
 — Я путешествую с самым, чтоб мне провалиться, лучшим напарником для игры в покер во всей Галактике.
 Айсберг пожал плечами и отпил из своего стакана.
 — Поступай, как считаешь нужным. Это совершенно не мое дело в конце концов.
 — Я в толк не возьму, почему ты настаиваешь, что она такой опасный субъект, — продолжала Мышка. — Я тебе еще раз повторяю: она всего лишь очень усталая, очень напуганная маленькая девочка.
 — Именно: маленькая девочка, за которой вот уже сколько месяцев охотятся по всей Границе две сотни вооруженных до зубов профессионалов, но которая все еще на свободе, — сказал Айсберг. — Это тебе ни о чем не говорит?
 Кассир поймал взгляд Айсберга, сделал ему какой-то неуловимый сигнал рукой, и Айсберг покачал головой. Мгновение спустя кассир уже терпеливо объяснял рассерженному клиенту, что шиллинги Новой Кении не котируются на Последнем Шансе.
 — Когда я ее нашла, она была в плену у иножителя, — сказала Мышка. — Я тебе уже говорила, кажется.
 — А сейчас она тоже в плену у иножителя?
 — Нет. Ей чертовски повезло, что мне посчастливилось ее найти.
 — Скажи, ты часто заходишь в секции для иножителей, когда обчищаешь гостиницу? — спросил Айсберг.
 — Никогда.
 — Сколько было комнат в том отеле? — продолжал он.
 — Не знаю.
 — Несколько десятков?
 — Больше.
 — Ты никогда не задавала себе вопрос, как ты умудрилась зайти именно в ту комнату, где оказалась она?
 — Сколько раз тебе пересказывать одну и ту же историю? — Мышку все больше и больше раздражала эта беседа.
 — Да, я ее хорошо знаю.
 — Ты совсем не изменился, Карлос. Ты никогда никому и ничему не доверял.
 — Может быть, именно поэтому я еще живой. — Он помолчал. — Но позволь мне дать тебе один совет.
 — Что еще?
 — Никогда, никогда не допускай того, чтобы она на тебя рассердилась.
 — Я ее единственный друг.
 — У нее вовсе не так плохо шли дела, когда у нее вообще не было друзей, — заметил он.
 — Что ты хочешь, чтобы я сделала? — в упор спросила Мышка. — Бросила ее одну? Вернула ее твоему другу Тридцать Два?
 Айсберг долго смотрел на нее.
 — Если бы на твоем месте был я, — сказал он наконец, — то, думаю, я бы убил ее, пока еще есть возможность.
 Она уставилась на него, и так они просидели довольно долго.
 — Нет, — сказала она с отвращением, — ты нисколько не изменился.
 Она встала из-за стола и направилась к двери, пересекла улицу и оказалась в гостинице. Она вошла в аэролифт, приказала поднять себя на свой этаж и пошла по коридору к номеру. Как только она завернула за угол, за которым находилась ее дверь, она оказалась лицом к лицу с Золотым Герцогом. Он держал в руке акустический пистолет и жестом велел ей пройти в темную комнату через три от ее собственной дальше по коридору.
 — Свет, — скомандовал тихий голос, и внезапно вся комната оказалась залита ослепительным Светом.
 — Добрый вечер, мэм, — сказал Король Зазывала.
 Золотой Герцог занял позицию у дверей. Она в отчаянии оглянулась вокруг, беззвучно проклиная себя за глупость, что не оставила Пенелопу при себе, и отмечая про себя, что Траур Сентября мягко улыбается ей со своего места у единственного окна гостиничного номера.
 — Что вам надо? — спросила Мышка. — Если денег, то у меня их с собой нет.
 — Ах о деньгах мы поговорим чуть попозже, мэм, — сказал Король Зазывала. — Сейчас, я думаю, мне хочется поговорить об удаче.
 — Удаче? — повторила Мышка.
 — Удаче. — Он выступил вперед и указал пальцем на небольшой шрам над виском. — Вы видите это, мэм?
 Мышка кивнула, но ничего не сказала.
 — Вы знаете, что это такое?
 — Нет.
 — Это хирургический шов. След операции.
 — Кто-нибудь, кого вы подпиливали, выстрелил вам в голову?
 Он хихикнул.
 — Нет, мэм, боюсь, что все не так просто, — так же внезапно его улыбка исчезла. — Именно сюда мне пересадили кремниевый имплантат, модуль Стейметца/Хардинга 90347.
 — Предполагается, что это должно мне о многом сказать?
 — Это самый мощный математический модуль из, изобретенных за все время нейрохирургии, — объяснил Король Зазывала. — Я могу сделать одиннадцать миллионов вычислений до того, как карты, которые вы увидели, отпечатаются на сетчатке вашего глаза. — Он выдержал паузу. — А теперь, видите мой левый глаз, мэм?
 — Очень похож на ваш правый глаз, — заметила Мышка.
 — Это так кажется. Но он искусственный, мэм. С его помощью я могу видеть в инфракрасном диапазоне точно так же, как это искусственное устройство, — он поднял к небу указательный палец левой руки, — может оставлять на поверхностях особую, метку, которую можно увидеть только вышеупомянутым левым глазом. — Он выдержал еще одну паузу. — Вот поэтому, мэм, я с математической точностью знаю, насколько вы были удачливы в последние два вечера. Вы имеете представление, насколько?
 — Почему бы вам мне не рассказать? — сказала Мышка.
 — Что ж, для начала у меня было девять к одному шансов на выигрыш, просто из-за факта существования моего модуля. Потом я начал проигрывать и стал потихоньку жульничать. К концу вечера вы, мэм, побили все рекорды, выиграв при шансах один к шести тысячам пятистам. Это уже достаточно впечатляло. Но сегодня, — продолжал он, — Боже мой, сегодня я играл с помощниками. И мы вас подпиливали. И я знал, что вытяну короля, потому что я пометил его, когда вскрывал колоду. Точная цифра, соответствующая вашим шансам на успех сегодня вечером, мэм, составляла пятьдесят три тысячи двадцать четыре к одному. — Он выдержал еще одну паузу, потом укоризненно продолжал: — В победу при такой вероятности трудно поверить… поэтому вы, я надеюсь, простите меня, если я в нее не поверю.
 Мышка ничего не ответила, так что Король Зазывала продолжал свою речь:
 — Вы знаете, мэм, две ночи подряд я ломал голову над тем, как это у вас получается. Я знал, что вы не могли читать карты, потому что у вас нет зрения в инфракрасном спектре, да и если бы было, то вы бы не смогли разгадать мой код. Я знал, что у вас не было помощника, потому что за столом больше никого не было, и я знал, что ни под каким видом вы не могли узнать, что у меня на руках, потому что в двух случаях я даже сам не посмотрел в свои карты.
 — Давайте ближе к делу, — сказала Мышка.
 — К делу? — переспросил Король Зазывала. — А дело в том, что я не мог понять, как вы обманываете меня, так что я решил вынудить вас поставить все на одну карту; я выбрал короля и потом просто сидел и ждал, что произойдет.
 — А произошло то, что я вытянула туза, вы явно об этом забыли.
 — Да знал я, прекрасно знал, что вы вытянете туза, мэм, — сказал Король Зазывала. — Мне и в голову не пришло, что вы можете вытащить что-либо другое. Нет, я жаждал увидеть, что произойдет до того, как вы его вытянете.
 — Ничего не произошло.
 — Не совсем, — поправил ее Король Зазывала. — Дело оказалось в девочке. — Он помолчал. — Сначала я подумал, что она просто телепат, но потом присмотрелся повнимательнее и понял, что телепат не мог бы знать, где лежит туз, как не мог он и прочесть мои карты, когда я в них сам не глядел. И тут я вспомнил, что мне доводилось слышать истории о маленькой девочке, которую разыскивают, похоже, абсолютно все. — Он в упор посмотрел на Мышку. — Ее фамилия Бейли, так?
 — Не смешите меня, — ответила Мышка. — Это моя дочь.
 — Герцог? — сказал Король Зазывала, и четыре тонких лезвия выскользнули из пальцев протеза правой руки Золотого Герцога.
 — А теперь, мэм, я вас спрошу еще раз, и если вы мне солжете, то мой друг выпотрошит вас, как карпа. Вы меня понимаете?
 — Поди ты к черту, — сказала Мышка.
 — Я уверен, что именно туда мы все и направляемся, мэм, — сказал Король Зазывала. — Еще раз: это та самая девчонка, Пенелопа Бейли?
 — Не надо! — завопил вдруг тоненький голосок по ту сторону двери.
 Король Зазывала и Золотой Герцог на мгновение замерли. Потом игрок жестом приказал Герцогу оттащить Мышку в угол, неторопливо вытащил из кармана маленький лазерный пистолет и нажал кнопку управления дверьми.
 — Не причиняйте ей вреда! — сказала Пенелопа. — Она мой лучший друг.
 — Прошу входить, моя маленькая леди, — сказал Король Зазывала, делая шаг в сторону и пропуская Пенелопу внутрь. Та подбежала и вцепилась в Мышку.
 — Тебе не надо было этого делать, — сказала Мышка. — Он блефовал.
 Пенелопа покачала головой:
 — Во всех будущих, которые я видела, ты ему ничего не говорила, и Золотой Герцог тебя убивал.
 — Так вот как это все работает! — сказал Король Зазывала, расплываясь в улыбке. — И всего-то лишь? Как просто! Ты видишь миллион будущих и выбираешь то, которое тебе больше нравится?
 — Все просто, но не настолько, — сказала Пенелопа.
 — Если бы все было столь элементарно, то вы бы никогда не застали меня врасплох, — добавила Мышка.
 — Угу, но только она была в своей комнате, очень далеко от вас, мэм, иначе, я нисколько не сомневаюсь, вы бы уже примчались туда, в таверну, и просили Айсберга о помощи.
 — Он, кстати, в эту самую минуту наблюдает за вами, — сказала Мышка.
 — Да? Я в этом сильно сомневаюсь, — сказал Король Зазывала. — Моя подруга Сентябрь успешно обнаружила все до единого его голографические «жучки» — это один из ее многочисленных талантов: она чувствительна к энергии, любому виду энергии… электрической, индуктивной, ядерной, — а мой друг Герцог со знанием дела перерезал провода.
 — Тогда он догадается, что здесь что-то происходит, чего он не должен видеть.
 — Вы полагаете меня слишком наивным, мэм, — сказал Король Зазывала. — В данный момент его служба безопасности наблюдает голограммы пустой комнаты: моя подруга Сентябрь позаботилась об этом, прежде чем за дело взялся Герцог.
 — Он все равно все узнает.
 — Я в этом уверен, — согласился Король Зазывала. — Но произойдет это уже после того, как мы будем вне пределов досягаемости.
 — Я не был бы так уверен на вашем месте, — раздался юношеский голос из все еще открытой двери; обернувшись, все увидели: в дверях стоял Вечный Малыш, нежно касаясь кончиками пальцев кобуры акустического пистолета.
 — Я знаю, кто вы, — сказал Король Зазывала.
 — А я знаю, кто вы, ну и что? — сказал Вечный Малыш.
 — Наше дело совсем не касается вас. Просто ступайте своей дорогой, и никто не пострадает.
 — Сейчас вы спуститесь вместе с вашими двумя друзьями вниз в холл, иначе пострадает уйма народа, — отозвался Малыш. Его глаза в первый раз за все время знакомства с Мышкой горели оживлением.
 — Мы не хотим конфликтов, — предупредил Король Зазывала.
 — Вовсе не всегда достается то, чего больше всего хочется, — сказал Малыш.
 — Я беру его, — сказал Золотой Герцог, наблюдая за своим противником со все тем же абсолютным равнодушием.
 — Можешь попробовать, — сказал Малыш, и рука его напряглась.
 — Нет! — внезапно вскрикнула Пенелопа. Все на мгновение замерли.
 — Что такое? — спросила Мышка.
 — Я не хочу, чтобы ты умерла! — рыдала Пенелопа.
 — Я не собираюсь умирать.
 — Если Вечный Малыш выхватит пистолет, то, что бы ни произошло, ты умрешь, ты умрешь, и я ничего не могу поделать, — плакала девочка.
 — Ну и что? — повернулся Король Зазывала к Малышу, улыбка вернулась на его губы.
 — Малыш, — наконец выдавила из себя Мышка. — Вам лучше уйти.
 — Я справлюсь с этими тремя, — запротестовал он.
 — Никто не говорит, что не справитесь, — ответила Мышка, пытаясь унять дрожь в голосе. — Но даже если получится, я получу лазерный луч или акустический заряд в затылок. — Она умоляюще взглянула на него. — Пожалуйста, Малыш.
 Малыш долго смотрел на Золотого Герцога, как будто взвешивая шансы, потом медленно попятился из комнаты и быстро исчез за углом гостиничного коридора.
 — Очень умно с вашей стороны, мэм, — сказал Король Зазывала, вытирая пот со лба.
 — Я еще не готова умирать, — сказала Мышка.
 — Вряд ли кто-нибудь когда-либо бывает к этому готов, — согласился он.
 — Тогда отпустите нас, и Айсберг вас не убьет, — сказала Мышка. — Он не Вечный Малыш. Я не смогу попросить его уйти.
 — Вот уж об Айсберге позвольте мне беспокоиться самому, ладно? — сказал Король Зазывала. — Он не покидал планеты пять лет. Вряд ли он решит прогуляться именно теперь. — Он помолчал. — Однако вам с девочкой придется.
 — Вам даже не дожить до получения премии, — сказала Мышка.
 — Полагаю, что это может оказаться для вас тяжелым ударом, — сказал Король Зазывала, — но я совершенно не интересуюсь объявленной наградой.
 — Ну да, конечно, зачем она вам?
 — Честно. Премия — это единичная ограниченная выплата, в то время как возможности, заключенные в использовании этой маленькой девочки, бесконечны. Вы представляете, сколько, например, можно выиграть с ее помощью в казино покрупнее в пределах Республики?
 — Я никогда не, буду вам помогать, — сказала Пенелопа.
 — Будешь, дорогая моя, — с приятной улыбкой заверил ее Король Зазывала.
 — Вы все равно меня не заставите, что хотите делайте!
 — Ты редчайшее сокровище, дорогая моя, — сказал Король Зазывала. — Я и в мыслях не имею обижать тебя. — Внезапно он протянул руку и обнял Мышку за талию. — Но я абсолютно не возражаю против того, чтобы пообижать ее.
 — Не надо! — сказала Пенелопа. — Она — мой единственный друг! Оставьте ее в покое, и я пойду с вами.
 — Ах, я не могу этого сделать, дорогая моя. Теперь, когда я хорошо понял, что ты из себя представляешь, мне и в голову не придет сотрудничать с тобой без надежного средства держать тебя в узде. Рано или поздно ты нашла бы способ убежать или, возможно, даже и убить нас. Но если ты будешь знать, что Герцог по моему приказу убьет твою подругу при первом твоем неповиновении, то я думаю, что у нас сложатся долгие и счастливые отношения. — Он улыбнулся. — Ты еще очень молода, дитя мое, но когда ты станешь постарше, то, я уверен, ты оценишь мою точку зрения по достоинству.
 — Пошли наконец, — сказал Золотой Герцог, прижимая свои когти к горлу Мышки и готовясь выйти в коридор.
 — Погоди еще немного, — сказал Король Зазывала.
 — Что еще? — спросил Золотой Герцог.
 — Повязку и кляп девчонке.
 — Зачем? С ней никаких проблем.
 Король Зазывала вздохнул.
 — Я рад, что хотя бы один из нас использует свои мозги по прямому назначению. — Он подал Трауру Сентября знак, и та ловко принялась завязывать Пенелопе глаза. — Ты, может быть, уже успел позабыть, но так получилось, что сейчас в коридорах бродит в отвратительном настроении один убийца и поджидает нас. Пока Мышка уверена, что ее убьют, она не подаст ему сигнала к нападению. А теперь, как ты думаешь, что произойдет, если девчонка увидит будущее, в котором убитыми окажемся только мы трое?
 Черты Золотого Герцога озарил свет понимания.
 — Именно! — продолжал Король Зазывала. — А если она не сможет подать им сигнал, то они и не будут рисковать. — Он проверил повязку на глазах Пенелопы. — Отлично. А теперь кляп.
 Иножительница запихала в рот девочке скомканный платок.
 — Очень хорошо, — сказал Король Зазывала, оглядывая своих пленников. — Теперь, думается мне, мы готовы выступать. — Он повернулся к Мышке. — Мэм, будьте так любезны, попросите вашего друга не приставать к нам по дороге.
 — Малыш! — заорала Мышка. — Если ты еще там, то пропусти нас. — Она прислушалась. — Помни, ты все еще работаешь на меня. Это приказ!
 Ответа не последовало.
 — Малыш, — крикнула Мышка, — я не шучу!
 Затем вся компания вышла в коридор; ножи Золотого Герцога покоились на горле Мышки. Она боялась увидеть Малыша за каждым поворотом коридора, или в холле, или даже в ангаре, но уже через десять минут они были на борту корабля Зазывалы, а еще через пять минут Последний Шанс остался так далеко позади, что даже не отражался на экране радара.

 ГЛАВА 14

 Таверна «В Конце Пути» была уже закрыта на ночь, когда туда прибежал Вечный Малыш. Он замолотил кулаком в дверь, и мгновением позже во внутренних помещениях таверны вспыхнул свет, а Айсберг произнес семизначный цифровой код, который отпирал разноцветную дверь
 — Я искал тебя, — сказал Вечный Малыш зловещим тоном
 — Ты меня нашел.
 — Почему я не могу получить разрешение на вылет с Последнего Шанса?
 — Сначала я хотел с тобой поговорить, — сказал Айсберг. — Не желаешь выпить?
 — Я очень тороплюсь.
 — Они подождут, — сказал Айсберг. — Если бы Король Зазывала просто желал получить назад свои деньги, то он бы послал по твоему следу Золотого Герцога. Но ему нужна девочка. — Он помолчал. — Она и Мышка в настоящее время в безопасности.
 — Ты знаешь, что они улетели?
 Айсберг почти улыбнулся.
 — На этой планете немного случается такого, о чем я не знаю
 — Тогда почему ты их не остановил? — спросил Малыш. — Мне кажется, я припоминаю, что Мышка и девочка находились под твоей личной защитой.
 — А я припоминаю, что тебе платили за то, чтобы их защищать, — парировал Айсберг. — Похоже, что мы оба не справились с возложенными на нас обязанностями. — Он пересек опустевший зал и вынул из-под стойки бара диковинную изогнутую бутылку и два стакана. — Ты уверен, что не будешь пить?
 Малыш покачал головой:
 — Просто дай мне разрешение на взлет: я все еще на них работаю.
 На сей раз Айсберг по-настоящему улыбнулся.
 — Тебе нет до них никакого дела, — сказал он напрямик. Малыш ничего не ответил, и он продолжал: — Ты просто хочешь помериться силами с Золотым Герцогом.
 Малыш размышлял над заявлением Айсберга не больше мгновения, а потом пожал плечами.
 — Какая разница? — отозвался он, даже не пытаясь протестовать. — Результат один и тот же. Я убью его и освобожу их.
 — Что ж, этому я не собираюсь препятствовать, — сказал Айсберг, наполняя свой стакан голубоватой жидкостью.
 — Тогда почему мне не дали разрешение на взлет?
 — Потому что я подумал, что тебе может понравиться идея отправиться вместе со мной.
 — Ты неправильно подумал.
 Айсберг осушил свой стакан.
 — Мой корабль намного быстрее и удобнее, чем твой.
 — Я работаю в одиночку.
 — Я знаю, куда полетит Король Зазывала.
 Это не произвело на Малыша большого впечатления.
 — Я его все равно найду. Такой человек, как он, не останется долго в тени.
 — Твой контракт кончается через два дня, — продолжал Айсберг. Выдержав паузу, он добавил: — Иди работать на меня, и я удвою ставку, сколько бы тебе там ни платила Мышка.
 Вечный Малыш посмотрел на него и долго молчал перед тем, как ответить.
 — А тебе какой интерес в этом деле? — спросил он наконец. — Не могу сказать, чтобы ты поражал меня филантропическими наклонностями.
 — Этот мир мой, — ответил Айсберг. — Я управляю им настолько безусловно, как не снилось ни одному королю на старушке Земле. Я приказал, чтобы их оставили в покое, пока они на моей планете, а Король Зазывала ослушался меня. — Он налил себе еще стакан и осушил его одним глотком. — Если я позволю ему уйти, то через год я не буду управлять даже этим баром.
 — И это все? — спросил Малыш.
 — В основном, — ответил Айсберг. — Тебе, похоже, забавно.
 — Это потому, что тебе до них самих не больше дела, чем мне, — сказал Малыш. — Ты собираешься защитить свою репутацию, а я собираюсь помериться силами с Золотым Герцогом. — Он помолчал. — Мне это кажется забавным.
 — А, ну что ж, герои стали редки в наше время, — сказал Айсберг с тонкой иронией. — Здесь, на Границе, каждый берет то, что ему попадется. Им попались мы.
 — Сколько человек ты берешь с собой?
 — Никого.
 Вечный Малыш поднял брови, но ничего не сказал.
 — Я найму того, кто мне понадобится, прямо там, куда мы прибудем, — добавил Айсберг.
 — Говорят, что ты сам был неплохим убийцей в свое время, — сказал Малыш.
 — Много чего говорят, — отозвался Айсберг. — Не все из этого правда.
 — Не все из этого и ложь, однако.
 Айсберг устремил отсутствующий взгляд в темноту за дверями бара.
 — Когда-то это было правдой, — сказал он наконец. — А потом я обнаружил, что намного легче нанимать людей, жажда которых сильнее моей.
 — Жажда убивать?
 Айсберг покачал головой.
 — Жажда умереть. — Он поставил бутылку обратно под стойку. — Готов?
 — Как насчет моего корабля?
 — Оставь его здесь. Если ты вернешься целым и невредимым, то я не стану взимать плату за хранение. Если нет, то тебе он больше не понадобится.
 — А деньги Мышки? — продолжал Малыш, похлопывая по пачке бумажек под рубашкой.
 — Возьми с собой. Сюда она больше не вернется, что бы ни случилось с тобой или девочкой.
 Малышу хватило пяти минут, чтобы собрать свои пожитки и уложить их в небольшой рюкзак, который он перекинул через плечо, а еще через пять минут они с Айсбергом погрузились на корабль последнего, снялись с орбиты и направились к более населенным мирам Внутренней Границы, на окраине буйно разрастающейся Республики человечества.
 Они спали, положившись на корабельный компьютер, а проснувшись, позавтракали в полном молчании. Наливая себе кофе, Айсберг посмотрел на сидевшего напротив него юношу.
 — Ты не самый разговорчивый человек из тех, кого я знаю, — сказал он сухо.
 — Когда ты проживешь пару веков, то поймешь, что успел за это время сказать практически все, что хотел, — ответил Вечный Малыш.
 — Наверное, — сказал Айсберг, задумчиво кивая.
 — У меня есть вопрос-другой к тебе лично, — сказал: Малыш. — Но они могут и подождать.
 — Задавай.
 — Может, лучше пока не стоит. Нам с тобой торчать вместе на этом корабле еще несколько дней. Нет смысла злиться друг на друга.
 — Я никогда теперь не злюсь, — сказал Айсберг.
 — Ты ведь охотишься за Королем Зазывалой не ради удовольствия, — возразил Малыш.
 — Я охочусь за ним, чтобы преподать ему конкретный урок: никто не смеет не подчиняться мне на Последнем Шансе. Но злобы у меня нет. Это бизнес, и не более того.
 — И ты, конечно, не будешь особенно возражать, если он убьет девочку, верно?
 — Почему ты так решил?
 — У меня есть глаза и уши. Я ими пользуюсь время от времени.
 Айсберг помолчал.
 — Он ее не убьет, — наконец сказал он, не отвечая на вопрос Вечного Малыша.
 — Когда он выиграет достаточно или кто-то догадается, что происходит, он может ее убить.
 — Никогда.
 — Тебе так кажется? — с иронией спросил Малыш. — Они с Золотым Герцогом не показались мне жалостливыми людьми.
 — Жалость тут ни при чем, — сказал Айсберг.
 — Тогда почему ты думаешь, что он ее не убьет?
 Айсберг не торопился с ответом.
 — Потому что она ему не даст это сделать, — наконец произнес он.
 Малыш впал в задумчивость и долго молчал.
 — Так она в самом деле беспокоит тебя, да?
 — Нет, — ответил Айсберг. — Так, интересует.
 — Тогда не интересуйся слишком сильно, — сказал Малыш. — Я все еще защищаю ее по договору.
 — Сейчас тебе плачу я, — сказал Айсберг. — Ты будешь делать то, что я тебе скажу.
 — Не раньше чем через два дня, — ответил Малыш. — И на твоем месте я бы не отдавал слишком много приказов. Я не убиваю детей.
 — Наемные убийцы убивают того, за кого им заплатят, — сказал Айсберг. — Однако, — добавил он, — никто не убьет этого ребенка: ни Король Зазывала, ни Золотой Герцог, ни ты, никто. — Он опять помолчал. — Пенелопа Бейли не нуждается в твоей помощи. Я тебе плачу, чтобы ты помог мне освободить Мышку и убедить всех в необходимости повиноваться мне на моей планете.
 — Не возражаешь, если я задам вопрос? — спросил Малыш после непродолжительных размышлений.
 — Прошу.
 — Почему тебе вдруг так загорелось освободить Мышку? Она говорила, что в последний раз, когда ей была нужна твоя помощь, ты оставил ее гнить в тюрьме на Мсалли IV.
 — На этот раз все по-другому. Когда я посылал ее на Мсалли IV, мы оба работали на правительство по секретному заданию. Она могла отказаться от порученного ей. Она знала свои шансы и знала, что если все-таки поймают, то политическая и военная обстановка просто не позволит провести операцию по освобождению. — Он перевел дух. — А они взяли и поймали ее, вот так. Мне приказали отменить спасательный рейд на Мсалли IV.
 — У меня сложилось впечатление, что в те времена вы были довольно близки.
 — Были.
 — Но не настолько близки, чтобы не подчиняться приказам, наверное?
 — Мышка была лучшим мастером скрадывания из всех, кого я когда-либо знал, — сказал Айсберг. — Не было ни стены, по которой она не смогла бы забраться, ни комнаты, в которую она не смогла бы проникнуть, ни ситуации, из которой не смогла бы выпутаться. Холодная голова, быстрый ум, стальные нервы. Именно поэтому я ее нанял. — Он замолчал. — Но у нее был недостаток. Если на то пошло, он у нее остался до сих пор.
 Малыш подумал над этим, потом пожал плечами:
 — Что за недостаток?
 — Как сказал в свое время Шекспир, она любит не мудро, но слишком. Она пошла на Мсалли IV вовсе не потому, что рассчитывала выполнить задание; она пошла потому, что любила меня, а я ее попросил. Сейчас она решила стать матерью Пенелопе Бейли, и она проходит через муки любви другого рода, и она снова в опасности. — Он печально покачал головой. — Она допускает, чтобы эмоции затуманивали ее суждения, и очень скоро это ее убьет.
 — Мы вытащим ее из этого целой и невредимой, — с уверенностью сказал Вечный Малыш, — Может быть, и не годимся мы в герои, но теперь мы спасатели, черт меня возьми!
 — Все по порядку, — отозвался Айсберг. — Мы летим прежде всего карать.
 — Но ты не возражаешь, если где-нибудь там по дороге мы ее освободим? — спросил Малыш, который находил разговор забавным.
 — Я даже не уверен, от кого ее больше всего надо освобождать, — угрюмо сказал Айсберг.
 Потом они замолчали — Айсберг, погруженный в свои раздумья и воспоминания, Вечный Малыш, просто уставший разговаривать, — а корабль продолжал нестись сквозь пространства Внутренней Границы.

 ГЛАВА 15

 Внезапно Пенелопа села и выпрямилась на своей койке.
 — Он идет! — прошептала она испуганно.
 — Кто идет? — спросила Мышка, с опаской поглядывая на запертую дверь в их каюту.
 — Айсберг.
 — Он здесь, на корабле?
 Пенелопа покачала головой.
 — Но он идет.
 — Ты, наверное, ошибаешься, — сказала Мышка. — Он никогда не покидает Последнего Шанса.
 — Он идет, чтобы убить Короля Зазывалу и Золотого Герцога, — сказала Пенелопа с глубоким убеждением. — А еще, может быть, меня.
 — Ты думаешь, что Айсберг убьет тебя?
 — Он думает, что я плохая, — сказала Пенелопа. Она повернулась к Мышке. — Почему он меня так ненавидит?
 Мышка слезла с верхней полки, уселась рядом с девочкой и успокаивающе обняла ее за плечи.
 — Он никого не любит и никого не ненавидит, — объяснила она. — Он слишком бесстрастен для того, чтобы испытывать нечто подобное.
 — С ним Вечный Малыш, — сказала Пенелопа. — Может быть, хотя бы он спасет нас от Айсберга.
 — Ты все путаешь, Пенелопа, — сказала Мышка. — Если они вместе, то это значит, что они собираются спасать нас от Короля Зазывалы и его приятелей.
 Пенелопа увидела внутренним зрением холодное, отстраненное лицо Айсберга и содрогнулась.
 — По мне лучше остаться с Королем Зазывалой.
 — Айсберг не причинит тебе зла, — принялась успокаивать ее Мышка. — Я тебе обещаю.
 — Ты ошибаешься, — сказала девочка. — Из всех, кто за мной охотится, он единственный, кто действительно может причинить мне зло.
 — Откуда ты знаешь?
 — Просто знаю. — Внезапно по ее лицу скатилась слезинка. — Я скучаю по Дженнифер. Как бы я хотела, чтобы нам не пришлось ее оставлять.
 — У нас не было выбора, — сказала Мышка.
 — Но она сейчас одна там, в гостинице, и ей страшно.
 — Если бы она осталась с нами, то она бы тоже была пленницей, — заметила Мышка. — Ей сейчас в любом случае лучше, чем нам.
 — Но она была моей первой подругой, а теперь я ее больше никогда не увижу.
 — Она на самом деле никогда не исчезнет, пока ты ее помнишь, — сказала Мышка.
 — Но я все равно хочу, чтобы она была со мной, — сказала Пенелопа.
 — Иногда приходится прощаться с тем, кого любишь, — ответила Мышка. — Это неизбежно, если ты растешь.
 — А все оставляют кого-нибудь, кого любят, когда вырастают? — спросила девочка.
 — Почти все. — Мышка подумала. — А иногда оставляют даже самих себя. Наверно, это в конце концов одно и то же.
 Мышка обняла девочку, потом подняла ее на верхнюю койку и в сотый раз принялась осматривать каюту. Стены, потолок и пол этого маленького помещения были отлиты из титанового сплава и имели тускло-серый оттенок, типичный для боевых кораблей. Обе койки были привинчены к металлической балке. Компьютерный замок каюты был отключен, и дверь сейчас была закрыта на засов снаружи. Крошечная уборная состояла из сухого душа, химического унитаза и сухого умывальника. Вентиляционные трубы были не толще руки, и даже Мышка не смогла бы по ним пролезть. Не было ни экрана, ни интеркома, ни иллюминатора.
 Мышка побродила взад и вперед по каюте в надежде найти слабое место, но ничего не обнаружила. Если бы был хоть отдаленный намек на возможность бегства, то она бы уже наверняка его заметила. И все же она методично обследовала каждый дюйм каюты, притворяясь, что не успела это сделать уже двадцать пять раз, и в конце концов снова вернулась на нижнюю койку.
 Через несколько минут они услышали, как отодвинулся засов, и в кабину вошла Траур Сентября с двумя подносами.
 — Ужин, — сказала она, подавая поднос каждой из пленниц.
 — Скоро мы прибудем? — спросила Мышка. Лицо иножительницы исказилось в гротескной пародии на человеческую улыбку.
 — Если я вам скажу, то вы можете догадаться, куда мы летим.
 — А какая, собственно, разница? — сказала Мышка. — Кому, вы думаете, мы тут все расскажем?
 — Вы? Никому. — Траур Сентября бросила взгляд на Пенелопу. — Она? Кто знает.
 — Пенелопа же не телепат.
 — Вы говорите, она читает будущее. Я говорю, она читает мысли. Большая разница?
 — Разница в том, что она не может общаться ни с кем телепатическим путем, так что вы вполне можете сказать нам, куда мы летим.
 Траур Сентября снова улыбнулась.
 — Если я не скажу вам, разницы не будет. Если я скажу вам, а она телепат, тогда большая разница.
 — Но я не умею читать мысли и передавать их на расстоянии, — запротестовала Пенелопа.
 — Ты бы утверждала то же самое независимо ни от чего, — коротко ответила Траур Сентября.
 С этими словами она вышла из каюты, и дверной засов вновь с легким скрипом встал на место.
 — Мне это вовсе не нравится, — сказала Мышка.
 — Что именно? — спросила Пенелопа.
 — Если они думают, что ты телепат, то они могут потребовать, чтобы ты читала мысли или передавала свои на расстоянии, и если ты будешь объяснять, что не умеешь, а они не поверят, то мы можем заработать кучу неприятностей.
 — Мы уже заработали кучу неприятностей, — сказала Пенелопа, без энтузиазма ковыряя вилкой еду.
 — Что касается тюрем, то я видела и хуже, — сказала Мышка, исследуя собственный поднос и принимаясь поглощать экзотический салат из полудюжины овощей с разных миров.
 — А как выглядела та инопланетная тюрьма? — спросила Пенелопа. — Та, где Айсберг тебя бросил?
 — Не очень приятная.
 — Она была, наверное, холодная, темная и сырая? — спросила Пенелопа с невинной детской мечтательностью в голосе.
 Мышка помолчала, собираясь с мыслями.
 — Там действительно было темно, — сказала она, — но совсем не холодно. По правде говоря, она больше походила на печку. Мсалли IV — очень жаркий мир.
 — Они тебя пытали?
 Мышка покачала головой.
 — Нет, по крайней мере не напрямую. Они просто бросили меня в камеру и оставили там. Иногда они не забывали меня кормить, иногда забывали.
 — На сколько тебя приговорили?
 Мышка криво улыбнулась.
 — У клаев — это раса, что живет на той планете, — так обычно не делается. Когда тебя признают виновным в чем угодно, тебя бросают в тюрьму, а когда ты там умираешь, то тебя хоронят. — Она помолчала. — Пару раз я чуть не умерла просто от их воды. Болезни разных рас вообще-то не передаются друг другу, но я думаю, что достаточное количество грязи в пище свалит с ног кого угодно, а такой грязной воды, как там, я больше никогда не видела.
 — Они к тебе присылали врача?
 — Да, в конце концов прислали. Собственно, так я и сбежала.
 — Ой, расскажи! — радостно воскликнула Пенелопа. — Ты его, наверное, убила каким-нибудь хирургическим ножиком?
 Мышка улыбнулась.
 — Сразу видно, что тебе не доводилось встречать никого из клаев. Ростом они что-то около двух с половиной метров, а весят чуть меньше трех центнеров, кожа толстая, как броня. Резать и стрелять в них бесполезно, они только приходят в ярость.
 — Тогда что ты сделала? — настаивала девочка.
 — Я притворилась совсем больной и вконец слабой, больше, чем на самом деле, и через пару дней, когда они сторожили меня уже не так строго, как следовало бы, я выбралась из камеры и нашла в коридоре вентиляционный канал, который вел наверх, в полуподвал. Там я пряталась три дня, исследовала коридоры и проходы, пока не нашла туннель для сточных вод, который вел в сливную яму почти за полмили от тюрьмы.
 — Как тебе удалось улететь с планеты?
 — Через два дня после моего побега войска Республики совершили вторжение на ту планету, и я просто присоединилась к одному отряду. Они переправили меня на флагманский корабль, где меня допрашивали, пока не убедились, что я та, за кого себя выдаю, а потом меня доставили на ближайший человеческий мир.
 Пенелопа поерзала, занимая на верхней койке такую позицию, чтобы лучше видеть Мышку.
 — Почему Айсберг не попытался тебя освободить?
 — Я часто спрашивала себя о том же, — призналась Мышка. — Я не могла понять, почему он больше заботился об инструкциях, чем обо мне. — Она пожала плечами. — Потом однажды я поняла, что он никогда не послал бы кого-нибудь, кого любит, с подобным заданием, и тогда все наконец встало на свои места.
 Глаза Пенелопы сузились.
 — Мне он не нравится.
 — Что ж, на свете есть люди, которых я тоже обожаю больше, — сухо согласилась Мышка.
 — Почему он разыскивает нас? — спросила Пенелопа, решив к тому времени, что еда ей не понравилась, и отодвинув поднос в сторону. — Он не любит тебя, а меня ненавидит.
 — Всему, что он делает, есть причина, — ответила Мышка. — Я думаю, он хочет, чтобы Вечный Малыш убил Короля Зазывалу и его приятелей просто для того, чтобы доказать, что никто не может безнаказанно ослушаться его приказа на Последнем Шансе. — Она помолчала. — А вот справится ли Малыш со всеми троими?
 — А если Айсберг хочет, чтобы меня убили? — спросила Пенелопа.
 — Тогда ему сначала придется убить меня, — пообещала Мышка. — А этого он не сделает.
 — Почему бы и нет, если он тебя не любит?
 — Потому что я знаю, каким образом он принимает решения. Он ненавидит тратиться впустую, а убивать меня было бы бессмысленно.
 — Нет, если ты будешь защищать меня, то это имело бы смысл.
 — В таком случае он попытается каким-то образом обойти меня, — сказала Мышка. — Можешь мне поверить.
 — А как он это сделает?
 — Вот этого не знаю. — Мышка вдруг заметила на лице Пенелопы неподдельный страх и взяла девочку за руку. — Ты не бойся. Это еще спорный вопрос. Он пока что идет спасать нас, а не убивать.
 — Надеюсь, что ты права.
 — Ты пока не знаешь?
 Пенелопа покачала головой:
 — Нет еще. До этого еще далеко.
 — Что ж, поверь мне: я никому не позволю тебя обижать.
 Внезапно Пенелопа быстро перебралась на койку Мышки и крепко обняла ее.
 — Ты мой лучший друг. Мой единственный друг, — поправилась она. — Я хочу, чтобы мы всегда были вместе.
 — А ты — мой единственный друг, — сказала Мышка. Внезапно Пенелопа выпрямилась и напряглась.
 — Что такое? — спросила Мышка.
 — Мы только что изменили курс.
 — Я ничего не почувствовала. Как ты догадалась?
 — Я просто знаю.
 — Ты знаешь, куда мы теперь летим?
 Пенелопа сощурилась, напряженно глядя в пространство, как будто пытаясь прочесть написанное в ее уме.
 — Звездная Лодка, — сказала она наконец.
 — Звездная Лодка? — повторила Мышка. — Это еще что такое?
 — Это огромный корабль, он вращается по орбите вокруг красного мира.
 — Очень большой корабль?
 — Огромный, в нем много кают и много больших комнат, как у Айсберга.
 — Таверн?
 — И их тоже.
 — Казино?
 Пенелопа кивнула.
 — Комнат, где играют в карты и во всякие другие игры на деньги.
 — Ты знаешь название красного мира?
 — Нет. — Внезапно Пенелопа улыбнулась. — Но я вижу кое-что еще.
 — Что?
 — Я вижу, что на Звездной Лодке есть человек, который может нам помочь.
 — Кто?
 — Я не знаю, как его зовут, но он одет в очень яркие одежды, и он очень высокий, а еще у него есть борода.
 — Это убийца? — спросила Мышка. — Джентльмен удачи?
 — Не думаю.
 — Как он сможет нам помочь?
 — Я еще не знаю, — сказала Пенелопа. — Но, когда мы прибудем на Звездную Лодку, я узнаю.
 — Если он подумает, например, что ты помогаешь обманывать его в карты, то он может просто убить нас всех.
 Пенелопа покачала головой и твердо заявила:
 — Нет. Я не знаю, что он будет делать, но нам он не причинит никакого вреда.
 — Он поможет нам обеим, не одной тебе?
 — Да.
 — Ты абсолютно уверена?
 — Я буду уверена еще до того, как дам ему знать, что нам нужна его помощь.
 — Как только он узнает, то лучше бы сразу принимался за дело, — сказала Мышка. — А то ты недосчитаешься своего лучшего друга.
 — Король Зазывала причинит тебе зло только в том случае, если я ослушаюсь его, — сказала Пенелопа с абсолютной убежденностью в голосе. — Когда я найду кого-нибудь, кто мне поможет, он больше будет заботиться о собственной шкуре.
 — Ты и это тоже видишь?
 Пенелопа улыбнулась.
 — Не в будущем. Я знаю это, потому что Короля Зазывалу вообще раскусить нетрудно.
 — Вот как?
 Девочка кивнула.
 — Он ненамного сообразительнее бедняжки Дженнифер, — сказала она, и Мышка обратила внимание на нотку презрения в ее голосе, которая раньше никогда не звучала.
 — Он оказался достаточно сообразительным, чтобы поймать нас, — отозвалась Мышка, вглядываясь в Пенелопу и наблюдая за ее реакцией.
 — Я тогда не могла заглянуть в будущее достаточно далеко. Через неделю или через месяц смогу. — Она снова прижалась к Мышке. — Они думают, что смогут тебе повредить, но я им не дам. — Она задумчиво помолчала и добавила: — Они вообще очень глупые люди, Король Зазывала и Золотой Герцог. — Внезапно на ее лице мелькнуло выражение детской ярости. — И они пожалеют, что заставили меня оставить в гостинице Дженнифер.
 Мышка, вздрогнув, всмотрелась повнимательней — и тут так же быстро, как и появилось, почти нечеловеческое выражение ярости исчезло с лица Пенелопы.
 — Я люблю тебя, Мышка, — сказала она. Мышка обняла ее.
 — Я тоже тебя люблю, Пенелопа.
 — И если они попробуют сделать тебе больно, — продолжала та, — то с ними случится что-нибудь нехорошее.
 — Например? — спросила Мышка.
 — А, не знаю, — сказала Пенелопа, пожав плечами. — Просто что-нибудь плохое.

 ГЛАВА 16

 Звездная Лодка была самой впечатляющей и элегантной космической станцией на Внутренней Границе.
 Сотни кораблей, некоторые из них маленькие, а некоторые невероятных размеров были пришвартованы к ее гладкому, сверкающему корпусу. Корпус был первым, что бросалось в глаза посетителю, поскольку на нем крошечными солнцами вспыхивали семидесятиметровые буквы, складывающиеся в название станции, и с кораблей их замечали за тысячи миль от нее.
 Внутренние помещения оправдывали ослепительные обещания вывески. Здесь были рестораны, бары, ночные клубы и двенадцать колоссальных открытых для публики игорных домов, равно как и множество меньших по размеру частных игорных заведений, где шла игра по-крупному, игра по ставкам, которые не мог позволить себе даже Король Зазывала. Мужчины в строгих костюмах, женщины, на которых весьма мало что надето, иножители в экзотических одеяниях ненавязчиво предлагали напитки, наркотики, инопланетные табаки, обменивали деньги на жетоны.
 Сами столы были разделены почти поровну между человеческими и инопланетными играми, и разодетые клиенты-люди толпились вокруг столов для наиболее популярных инопланетных игр, проигрывая десятки тысяч за раз, например, в джабоб — игру настолько сложную для человеческой логики, что требовались годы, чтобы просто усвоить правила, в то время как десятки представителей инопланетных рас: канфориты, домарианцы, лодиниты, даже пара метанодышащих атрианцев в своих тяжелых защитных костюмах — проигрывали не меньшие суммы в покер, очко и рулетку.
 Золотого Герцога оставили на корабле присматривать за Мышкой, а точнее, наказать ее в случае, если Пенелопа вдруг откажется предоставить свои таланты в распоряжение ее тюремщиков, а Король Зазывала, прихватив Траур Сентября и девочку, отправился на борт Звездной Лодки.
 Их очень быстро и тщательно проверили при входе. Потом Король Зазывала подошел к одной из множества касс, открыл на свое имя крупный кредит и осмотрел игорные залы. В конце концов он нашел стол, который по какой-то причине понравился ему больше других, и пригласил Траур Сентября занять одно из свободных мест.
 Потом он наклонился к Пенелопе и прошептал ей на ухо:
 — Ты хорошо помнишь сигналы?
 Она кивнула.
 — Я касаюсь левого уха, если ты должен выиграть, и правого уха, если лучшая карта находится на руках у Траура Сентября.
 — Правильно, дитя мое, — сказал он. — А ты помнишь, что случится с твоей подругой, если ты подашь мне случайно не тот сигнал, что нужно?
 — Помню, — отозвалась Пенелопа. Затем она оглядела игорный зал. — Где ты хочешь, чтобы я села?
 — Пойдем со мной, — сказал Король Зазывала, отводя ее к длинной стойке у дальней стены. Он посадил ее на диковинный высокий стул и подозвал бармена, белонианца с оранжевой кожей.
 — У вас есть что-нибудь безалкогольное для этой юной леди, любезный? — спросил он отменно приятным голосом.
 — У нас очень широкий выбор, — ответил белонианец через переводящее устройство.
 Король Зазывала извлек из кармана пачку рублей Нового Сталина и положил ее на стойку бара.
 — Дайте ей все, что она попросит, и проследите, чтобы ее никто не беспокоил.
 Белонианец обнажил сиреневые зубы в своей версии счастливой улыбки и забрал деньги.
 — С превеликим удовольствием, сэр, — отозвался он. Король Зазывала повернулся к Пенелопе.
 — Я не хочу, чтобы ты куда-нибудь уходила отсюда, понимаешь?
 — Понимаю, — сказала девочка.
 — Надеюсь, что так, ибо мне, дитя мое, не хочется обращаться грубо с твоей подругой.
 Пенелопа посмотрела на него, но ничего не сказала, и мгновение спустя он отошел назад к столу, за которым уселся так, чтобы хорошо видеть девочку.
 Белонианец предложил Пенелопе на выбор три фруктовых коктейля, и она выбрала напиток в самом изысканном бокале — из горного хрусталя, в форме рога какого-то древнего животного. Мгновение спустя был разыгран первый круг, и она невзначай дотронулась рукой до правого уха. Король Зазывала улыбнулся — его партнеры решили, что он улыбнулся удачной шутке кого-то из них, — и принялся поднимать ставку, пока все, кроме Траура Сентября, не запасовали; тогда он, не показывая своих карт, бросил их на стол. Его напарница продемонстрировала полный дом на тузах и валетах.
 Тюремщики девочки проиграли следующие два круга, а потом Пенелопа дотронулась до левого уха, сигнализируя о выигрыше Короля Зазывалы. На этот раз поднимать ставку и торговаться стала Траур Сентября, пока все, за исключением одного игрока, не вышли из игры, а потом она бросила карты, предоставив Королю Зазывале добить противника в одиночку.
 Подобным же образом игра продолжалась еще около получаса. Мошенники не всегда торговались изо всех сил, когда Король Зазывала получал сигнал о преимуществе одного из них, и не всегда быстро выходили из игры, если знали, что все равно проиграют, но постепенно все деньги игравших за этим столом перешли к ним. Пара игроков — канфорит и землянин — решили, что с них достаточно, и их заменили еще двое, на этот раз оба люди.
 И пока Король Зазывала и Траур Сентября обогащались, Пенелопа неподвижно сидела за стойкой бара, ее голубые глаза пробегали по огромному залу, ее мозг сортировал различные вероятности, различные варианты будущего, различные способы достижения поставленной ею перед собой цели.
 Наконец она нашла, что искала. Это был высокий, ошеломляюще богато одетый человек в постоянно меняющих цвет развевающихся одеждах, с отливающими всеми цветами радуги бородой и волосами, в сапогах, отделанных фосфоресцирующим мехом ныне вымершего ледяного демона с Беллока III. Казалось, он просто бесцельно бродит по залу, останавливаясь на секунду у одного стола, на секунду — у другого, рассматривая всех и не упуская ни одной детали. Наконец он остановился у рулетки, подозвал одного из многочисленных официантов-кассиров, заказал пригоршню жетонов и стал следить за колесом. Пенелопа не знала ни его имени, ни причины, что привела его на борт Звездной Лодки, но она была твердо уверена, что это именно тот человек, которого она искала.
 Пенелопа понаблюдала за ним некоторое время: человек четыре раза поставил на разные номера и все четыре раза проиграл. Она так сосредоточилась на нем, что чуть не забыла подать знак Королю Зазывале, что пришла его очередь выигрывать, и попыталась не обращать внимания на его яростный взгляд, когда она наконец дала ему знать уже после начала торговли.
 Потом наконец возникла та возможность, которой она ждала и о которой знала. Высокий молодой человек подошел к стойке бара, и она ловко опрокинула свой уже почти пустой стакан; часть сока вылилась на нее, часть — на него.
 — Ой простите пожалуйста! — сказала она извиняющимся тоном.
 — Никаких проблем, — сказал человек, подавая знак бармену и вытирая принесенным им полотенцем рукав рубашки. — Но следует быть более осторожной, моя маленькая леди.
 Пенелопа подождала, пока бармен не удалился настолько, что не мог слышать их разговор, и очень тихо прошептала:
 — Я сделала это нарочно.
 Молодой человек уставился на нее, но ничего не сказал.
 — Мне нужна помощь, — продолжала она.
 — Если ты и дальше будешь опрокидывать стаканы на незнакомцев для развлечения, то тебе нужно больше чем помощь, — сказал он. — Тебе не помешала бы толика хороших манер.
 Он отвернулся и пошел было прочь.
 — Если вы уйдете, — быстро прошептала она, — то я не скажу вам, какой номер выиграет следующим в рулетке.
 — А если я останусь, то ты, соответственно, сообщишь мне выигрышный номер, и я выиграю миллион кредиток? — спросил он с веселым смешком.
 — Сколько вы выиграете, зависит только от того, сколько вы поставите.
 Молодой человек бросил взгляд на стол с рулеткой.
 — Колесо сейчас вращается, — сказал он. — Почему бы тебе в знак доброй воли не сказать мне, какой номер выиграет сейчас?
 — Двадцать семь, — сказала Пенелопа без колебания.
 — Ты уверена?
 — Да.
 Он продолжал ухмыляться.
 — Что я получу, если ты ошиблась?
 — Ничего, — ответила она, застыв на месте как статуя. Король Зазывала, которому выпала проигрышная карта, бросил на нее взгляд через зал. — Да вам ничего и не причитается: вы ведь не поверили мне.
 — Тебя, похоже, никто никогда не учил, как разговаривать со взрослыми, — сказал молодой человек. — Потому что…
 — Двадцать семь, черное, — объявил крупье. Пенелопа едва удержалась от злорадной улыбки при виде лица молодого человека.
 — Повезло, — сказал он.
 — Если вы так считаете, я не скажу вам следующий номер.
 — Да почему ты вообще сообщаешь мне выигрышные номера?
 Она подождала, пока двое проходивших мимо бара лодинитов не заслонили ее на мгновение от Короля Зазывалы.
 — Я вам сказала: мне нужна помощь.
 Он нахмурился.
 — Ты хочешь, чтобы я поставил за тебя?
 — Нет. Я хочу, чтобы вы освободили моего друга и меня, и не смотрите на меня, когда говорите, — добавила она.
 — Какого еще друга? — спросил он, вертя головой и оглядывая полный народа игорный зал.
 — Ее здесь нет. Она на борту корабля, который пришвартован снаружи.
 — Я не занимаюсь спасательством, моя маленькая леди, — сказал молодой человек.
 — Следующий номер — восемь, — вдруг сказала она.
 Молодой человек подождал, пока шарик не остановился и крупье не объявил во всеуслышание, что выиграл номер восемь.
 — А теперь вы верите, что я могу вам называть выигрышные номера? — прошептала Пенелопа, бросая искоса взгляд на Короля Зазывалу и убеждаясь, что тот слишком занят разыгрыванием своих карт, чтобы обращать на нее внимание.
 — Очень интересно, — сказал молодой человек, и его ухмылка куда-то испарилась. — Минуту назад я бы мог поклясться, что это колесо без подвоха.
 — Оно и есть без подвоха.
 — Я тебе не верю.
 — Какая вам вообще разница? — спросила Пенелопа. — С подвохом или нет, я вам могу называть выигрышные номера.
 Он смотрел на нее во все глаза.
 — Каждый раз?
 — Да. — Она снова бросила быстрый взгляд на стол Короля Зазывалы. — И прекратите на меня смотреть.
 — Почему?
 — Я не хочу, чтобы кто-нибудь знал, что мы друг с другом разговариваем.
 — Так зачем ты затеяла этот разговор?
 — Устала повторять: мне нужна помощь.
 — Почему ты выбрала меня?
 — Вы мне не нужны, — сказала Пенелопа. — Мне нужен тот человек, на которого вы работаете.
 — Почему ты решила, что я на кого-то работаю?
 — У меня нет времени вам все объяснять, — сказала Пенелопа. — Но если я подойду прямо к нему и все ему расскажу, то они убьют ее. Никто не знает, кто вы такой, поэтому я решила заговорить с вами.
 — Ты знаешь чертовски много вещей, которые тебя никоим образом не касаются, моя маленькая леди, — нахмурившись, сказал молодой человек. — На кого же, по-твоему, я работаю?
 — На мужчину в высоких меховых сапогах.
 — А если ты и права, то почему ты решила, что он захочет тебе помочь?
 — Он пока не хочет, но он захочет, когда вы передадите ему от меня пару слов.
 — Почему это я должен передавать ему что-то от маленькой девочки, которая слишком много знает?
 — Потому что если вы этого не сделаете, то я найду кого-нибудь еще, и вам от него здорово влетит.
 Молодой человек скосил глаза на рулетку, потом обратно на Пенелопу.
 — Что я ему должен передать?
 — После того, как толстая женщина с белыми волосами уйдет из-за стола, следующие три выигрышных номера будут тридцать один, девять и одиннадцать.
 — Тридцать один, девять и одиннадцать?
 — Да.
 — А потом что?
 — Потом возвращайтесь сюда, и я скажу вам, где находится мой друг. Я не могу допустить, чтобы они увидели, как я с ним говорю.
 — Они? Кто это они?
 Пенелопа почесала правое ухо, потому что Траур Сентября взяла выигрышную карту и Король Зазывала посмотрел на нее через заполненный игроками зал.
 — Да идите же, — прошептала она. — Я и так уже слишком долго с вами говорю.
 Молодой человек еще раз оглядел просторный зал, пытаясь вычислить тех, о ком толковала девочка и кого она так боялась, встал, прошелся, потом как бы случайно оказался у стола рулетки. Секунду спустя беловолосая женщина, страдающая от очевидного избытка веса, покинула стол, и молодой человек молча стоял рядом с колесом, пока шарик не остановился на номере тридцать один. Наконец он приблизился к ярко одетому человеку и что-то прошептал ему но ухо. Тот, с интересом поглядев на него, пожал плечами и сделал крупную ставку на номер девять.
 Собрав выигрыш, он поставил стопку жетонов на номер одиннадцать. Когда шарик остановился именно на этом номере, он, в свою очередь, что-то шепнул молодому человеку. Тот отправился в обратный путь, остановившись ненадолго около пары покерных столов и стола для игры в джабоб.
 Оказавшись у бара в двух метрах от Пенелопы, он перегнулся через стойку, внимательно разглядывая коллекцию алкогольных напитков.
 — Хорошо, моя маленькая леди, — сказал он тихо. — Договорились. — Он выдержал паузу. — Есть одно условие.
 Пенелопа знала, что это за условие, но все равно спросила, какое.
 — Он хочет еще два номера.
 — После того, как он освободит мою подругу.
 — Угу, угу, — пробормотал молодой человек. — Если мы захватим корабль, то нам скорее всего придется рвать когти, и как можно быстрее. Он хочет номера сейчас.
 — За столом сидит мужчина с золотым передним зубом. После того, как он выиграет, следующие два номера будут два и двадцать девять.
 — Я сейчас вернусь.
 Молодой человек передал информацию своему шефу, потом вернулся на свое место у стойки.
 — Хорошо, — сказал он. — Если номера выиграют, сделка состоялась. — Он помолчал. — Теперь говорите. Кто ваша подруга?
 — Ее зовут Мышка, — сказала Пенелопа.
 — Мышка? — повторил молодой человек. — Что-то мне даже подумать страшно, как она, должно быть, выглядит.
 — Она очень симпатичная, — заступилась за Мышку Пенелопа.
 — Где она?
 — На корабле Короля Зазывалы.
 — Кто такой Король Зазывала?
 — Он сейчас играет в покер за столом прямо посередине зала.
 — Прежде чем я обернусь посмотреть, скажи, как его узнать. Здесь черт знает сколько народа.
 — С ним сидит Траур Сентября.
 — Яснее не стало.
 — Она иножительница. На ней водяной костюм.
 — Дышит жабрами? Ни одного такого не заметил, а я очень внимательно осмотрел зал.
 — Она не дышит водой, но костюм все время перегоняет воду по ее телу.
 — Понятно, достаточно.
 Молодой человек медленно обернулся, его глаза обежали зал, потом он снова стал обозревать бутылки за стойкой бара.
 — Хорошо. Кто-нибудь еще в деле, кроме Короля Зазывалы и иножительницы?
 — На борту корабля находится мужчина.
 — И все — их трое?
 — Еще моя подруга.
 — У корабля есть название? — спросил он как раз в тот момент, когда первый из указанных Пенелопой номеров выиграл.
 — Я не знаю его.
 — Регистрационный номер?
 — Не знаю.
 — Надеюсь, ты не ожидаешь, что мы будем врываться во все пришвартованные корабли подряд.
 — Я могу описать, как он выглядит и где пришвартован, — сказала Пенелопа.
 — Почему бы тебе просто не пойти с нами и не ткнуть в него пальцем?
 — Потому что если я пойду с вами, то Золотой Герцог убьет ее еще до того, как мы дойдем до корабля.
 — Золотой Герцог? — переспросил молодой человек. — О нем я что-то слышал.
 Выиграл второй номер.
 — Хорошо, — сказал он. — Скажи, как найти корабль.
 Пенелопа описала корабль, его размер и местонахождение.
 — Когда ты в следующий раз увидишь меня, быстро выходи из зала через дверь возле стола для игры в кости.
 — Если можно, побыстрее, — сказала Пенелопа.
 — Мы освободим тебя и твою подругу, — сердито ответил человек. — Разве этого недостаточно?
 — За нами охотится еще кое-кто, — сказала Пенелопа. — Они будут здесь очень скоро.
 — Послушайте, что вы двое натворили — ограбили сокровищницу Делуроса VIII?
 — Мы ничего не натворили, — с жаром сказала Пенелопа.
 Разноцветно одетый человек забрал свой выигрыш с рулеточного поля, остановился ненадолго у окошка кассира, потом вышел из зала, так и не взглянув в ее сторону.
 — Пора на работу, — сказал молодой человек. — Я вернусь через несколько минут.
 — Будьте осторожны, — сказала Пенелопа.
 С сардоническим смешком тот ответил:
 — С твоей стороны очень мило заботиться о моем здоровье.
 — Действуйте осторожно, чтобы Золотой Герцог не причинил зла Мышке.
 — Он, может быть, и убийца, но он не сумасшедший, — ответил человек. — Когда он сообразит, что ему светит, то он освободит ее без сопротивления.
 — Иногда он так и поступит, а иногда и по-другому, — сказала Пенелопа.
 — О чем это ты говоришь? Мы собираемся освобождать ее только один раз.
 — Просто постарайтесь сделать так, чтобы Мышка осталась невредимой.
 — Мы сделаем все, что в наших силах.
 — Вот-вот.
 Он хихикнул.
 — А то что?
 — А то вы сильно пожалеете, — сказала Пенелопа с такой убежденностью в голосе, что улыбка сползла с лица молодого человека. Секунду он смотрел на девочку, размышляя о том, во что он влип, потом покачал головой и вышел из казино.

 ГЛАВА 17

 Корабль Короля Зазывалы все еще был пришвартован к Звездной Лодке, когда внезапно заработала система внешней коммуникации.
 — Запрашиваю разрешение подняться на борт, — произнес бесстрастный голос Айсберга.
 — Вы? — удивленно воскликнул Король Зазывала. — Вы пролетели такое расстояние — за ними?
 — Я, — сказал Айсберг.
 — Идите к черту, — сказал Король Зазывала в микрофон. — У меня их даже и нет больше.
 — Требую разрешения подняться на борт.
 — В разрешении отказано.
 Наступила десятиминутная тишина. Потом по кораблю вновь разнесся голос Айсберга:
 — Я только что установил небольшое взрывное устройство в одной из вытяжных дюз вашего корабля. Я держу руку на спусковом механизме. Теперь, так или иначе, но я взойду на борт этого корабля. Вопрос о том, застану ли я кого-нибудь в живых по прибытии, мне совершенно безразличен.
 — Я вам не верю, — сказал Король Зазывала.
 — Это ваше дело. В вашем распоряжении тридцать секунд, чтобы открыть входной люк.
 Игрок подождал двадцать три секунды, потом неохотно отдал бортовому компьютеру приказ открыть люк, и мгновение спустя внутрь маленького корабля шагнули Айсберг и Вечный Малыш.
 Внутренние переборки корабля между рубкой, камбузом и одной из кают были убраны, так что Айсберг встретился с Королем Зазывалой на пространстве размером пять на пять метров. Траур Сентября, в данный момент без защитного костюма, сидела голой в узком прозрачном чане с подкрашенной жидкостью и смотрела на них своими нечеловеческими глазами. Золотой Герцог с лазерным пистолетом на боку не обратил ни малейшего внимания на Айсберга, но напряженно смотрел, не отрываясь и не мигая, на Вечного Малыша.
 — Так бомба есть! — спросил Король Зазывала.
 — Вполне возможно, — ответил Айсберг.
 — Вряд ли это можно назвать определенным ответом, — скривился игрок.
 — Ты верно заметил.
 Король Зазывала пожал плечами.
 — В любом случае это не имеет значения. Людей, за которыми ты прилетел, здесь больше нет.
 — Те, за кем я прилетел, находятся прямо передо мной, — сказал Айсберг.
 Игрок покачал головой.
 — Их здесь нет, — повторил он. — Девчонка обдурила нас.
 — Каким образом?
 — Ты когда-нибудь слышал о Янки Клиппере?
 — Нет.
 — Он называет себя торговцем, но он просто пират. У него довольно приличный флот, и он работает в пространстве вокруг скопления Хинеллуса. Ни один груз нельзя ввезти или вывезти, не поделившись с ним, и ни один корабль любого типа не пройдет мимо, не заплатив ему дани. Такой тип воров хуже всех остальных.
 — Хуже всех остальных воров тот, кто крадет людей, а не деньги, — сказал Айсберг.
 — Я возмущен этим замечанием!
 — Можете возмущаться сколько угодно, — сказал Айсберг. — Так что насчет Янки Клиппера?
 — Сегодня вечером он был на Звездной Лодке, играл в рулетку. Каким-то образом, и я еще не понял каким, девчонке Бейли удалось с ним связаться и уговорить его забрать ее с собой. Я даже и представления об этом не имел до тех пор, покуда их уже и след простыл.
 — А Мышка? — спросил Айсберг. — Где она?
 — Ее они тоже забрали, — сказал Король Зазывала. — Вот тогда я все и узнал — когда Герцог сказал мне, что ее забрали.
 Внезапно все вздрогнули: засмеялся Вечный Малыш.
 — Ты позволил им забрать Мышку?
 — Их было сорок человек, — прорычал Золотой Герцог, оправдываясь. — Что бы ты сделал на моем месте?
 — Остановил бы их, — ответил Вечный Малыш.
 — Я не обвиняю моего коллегу, — продолжал Король Зазывала. — Это все была работа девчонки. Сначала я этого не сообразил, но если она умеет видеть будущее, то она может его и изменять — именно это она и сделала, хотя я смотрел за ней все время. — Он пожал плечами. — Я рад, что избавился от этого монстра. Сегодня вечером я выиграл кругленькую сумму, и если она всегда манипулирует событиями так, как у нее получилось на сей раз, то рано или поздно я и мои друзья были бы убиты.
 — Я склонен думать, что скорее рано, — заметил Айсберг.
 — Она представляет собой серьезную опасность, — сказал Король Зазывала.
 — Да, это вполне вероятно.
 Король Зазывала с любопытством уставился на Айсберга.
 — Вы и не собирались никогда ее освобождать! — сказал он наконец.
 — То, что я собираюсь сделать с ней, касается только меня.
 — Вы преследовали нас, чтобы убить ее! — продолжал игрок.
 — Я этого не говорил.
 — Но я же вижу, это написано у вас на лице, — сказал игрок. — Послушайте, у нас ее больше нет. Давайте заключим перемирие и объединим усилия. Я ей кое-что должен после того, как она так обвела нас вокруг пальца.
 — Вы все еще не понимаете, верно? — сказал Айсберг.
 — Чего не понимаю?
 — Я пришел вовсе не за ней.
 — Тогда за Мышкой?
 Айсберг покачал головой.
 — Там, на Последнем Шансе, я отдал приказ. Вы ему не подчинились. Настало время расплаты за собственные поступки.
 Глаза Короля Зазывалы расширились от изумления:
 — Так ты пришел вовсе не за ними!
 — Это не спасательная экспедиция, — сказал Вечный Малыш, улыбаясь Золотому Герцогу. — Это карательный отряд.
 — Но это же смешно! — воскликнул Король Зазывала. — Мы с вами не враги! Враг там, сейчас враг — это девчонка Бейли!
 — Вы нарушили закон, — сказал Айсберг.
 — Какой закон, ради Бога?
 — Мой закон. — Он повернулся к Вечному Малышу. — Что ж, посмотрим, так ли ты хорош, как сам думаешь.
 — Намного лучше, — сказал Малыш, выхватывая акустический пистолет.
 Пальцы Золотого Герцога сомкнулись на рукояти лазерного пистолета, но он был мертв еще до того, как успел вытащить его. Затем медленно, почти небрежно Малыш повернул оружие в сторону Короля Зазывалы и отправил игрока к праотцам.
 — Проклятие! — пробормотал Вечный Малыш.
 — Не падай духом, — сказал Айсберг. — Это была казнь, а не убийство.
 — Я не могу упасть духом оттого, что избавил Галактику от пары разбойников, — отозвался Малыш. — Но я так надеялся, что Золотой Герцог окажется серьезным противником. — Он пожал плечами. — Не представляю, на чем, будь он проклят, он ухитрился заработать свою репутацию. — Его взгляд упал на Траур Сентября, которая наблюдала за всей процедурой молча и неподвижно. — А как быть с ней?
 — Убей ее.
 Айсберг повернулся и пошел обследовать остальные отсеки корабля, надеясь обнаружить хоть какой-то намек на то, куда пират увез Пенелопу и Мышку. Когда он вернулся, Траур Сентября лежала мертвой.
 — Что теперь? — спросил Вечный Малыш.
 — Я отправляюсь по следу Янки Клиппера, — сказал Айсберг. — Ты отвезешь этих троих на Последний Шанс.
 — Какой в этом смысл? — спросил Малыш. — Они уже мертвы.
 — Я хочу, чтобы весь Последний Шанс знал об этом.
 — Пошли туда голограмму.
 — Хороший специалист по спецэффектам может сделать из голограммы чудо фантазии, — отозвался Айсберг. — Когда ты вернешься на Последний Шанс, ты повесишь их где-нибудь, где их хорошо будет видно всем.
 Малыш погрузился в размышления и после долгого молчания наконец сказал:
 — Пожалуй, я не согласен.
 — Ты работаешь на меня, не забыл?
 Малыш покачал головой.
 — Я все еще ношу при себе больше двухсот тысяч кредиток — это Мышкины деньги, — ответил он Айсбергу. — Я смотрю на вещи следующим образом: эти деньги не принесут ей ровно никакой пользы, пока она в заключении, поэтому она и девочка только что наняли меня еще на две недели.
 — Девочке не нужна твоя помощь, — сказал Айсберг. — К настоящему моменту это уже должно было стать очевидным.
 — Это ты так думаешь.
 — Так оно и есть.
 — Есть и еще одна причина.
 — Вот как?
 Лицо Малыша вдруг оживилось радостным предвкушением:
 — Я хочу встретиться лицом к лицу сразу с сорока пиратами.
 Айсберг подумал мгновение, потом пожал плечами.
 — Что ж, если ты действительно хочешь умереть в славной битве, то можешь отправляться со мной, — сказал он. — А теперь я договорюсь, чтобы кто-нибудь отвез этих троих на Последний Шанс, и мы сразу взлетаем.
 — Погоди минутку, — сказал Малыш.
 — Что еще?
 — Я знаю, зачем иду я, — сказал он. — Зачем отправляешься ты?
 — Разве это имеет для тебя какое-то значение?
 — Нет, пока мы туда не доберемся, — ответил Малыш.
 — А там что?
 — Я собираюсь спасать девочку, не убивать ее. — Он выдержал паузу. — Если ты хочешь убить ее, то сможешь сделать это только через мой труп.
 — Ты стал бы стрелять в своего работодателя? — спросил Айсберг.
 Вечный Малыш не смог бы сказать, рассердился он, любопытствует или просто развлекается.
 — Не стал бы, — ответил Малыш.
 — Тогда дело улажено.
 — Не совсем, — сказал Малыш. — Я уволился. Я больше на тебя не работаю.
 Айсберг улыбнулся.
 — Меня восхищает уровень твоего профессионализма. — Он помолчал. — Конечно, я могу быть заинтересован и просто в том, чтобы освободить Мышку. Я не утверждал обратного.
 — Сомневаюсь.
 — Почему?
 — Потому что я знаю тебя лучше, чем два дня назад.
 — Я не говорил, что строю планы убить кого-либо, ты не станешь это отрицать, — заметил Айсберг.
 — Что ты говоришь, не имеет значения, — убежденно заявил Малыш. — Просто запомни: если ты попытаешься убить девочку прежде, чем кончатся Мышкины деньги, тебе сначала придется иметь дело со мной.
 — Делай то, что считаешь необходимым, — ответил Айсберг, нисколько не встревоженный.
 — Я так и собираюсь, — сказал Малыш. Внезапно на его лице появилась мальчишеская улыбка. — А это может оказаться интересным…
 — Возможно, — согласился Айсберг.
 В течение долгой неуютной минуты они смотрели друг другу в глаза. Потом Айсберг повернулся к входному люку.
 — Пойдем, — сказал он. — Давай наймем кого-нибудь, кто бы переправил тела на Последний Шанс.
 Он прошел в люк, и мгновение спустя Малыш последовал за ним.
 Сделав распоряжения о транспортировке трупов, Айсберг через двадцать минут после перестрелки на корабле Короля Зазывалы, заключив неустойчивое перемирие с Вечным Малышом, направил свой корабль к отдаленному скоплению Хинеллуса в погоне за Янки Клиппером и его живым грузом.




 Часть 3
 КНИГА ЯНКИ КЛИППЕРА



 ГЛАВА 18

 — По правде говоря, мне не нравится слово пират и связанные с ним двусмысленные ассоциации, — сказал Янки Клиппер, откидываясь в кресле и потягивая альтаирский бренди. — Я считаю себя обыкновенным бизнесменом, зарабатывающим хлеб свой в поте лица.
 Мышка и Пенелопа сидели в роскошной гостиной на борту пиратского корабля. Здесь находилось множество столов, стульев, диванов, картин в рамах, все было начищено, сияло и сверкало. Ковровое покрытие первый раз Мышке довелось увидеть ковер на борту корабля — было довольно строгим, приглушенной расцветки. Переборки корабля были увешаны картинами и голограммами — как реалистическими, так и абстрактными — с более чем сотни миров, да и вся гостиная представляла собой собрание произведений искусства, награбленных с разных планет.
 — У обыкновенных бизнесменов не бывает таких кораблей, — сказала Мышка. — Одна эта каюта просторнее, чем большинство кораблей, на которых мне приходилось летать.
 — Мне очень везет в моих предприятиях, — отозвался Янки Клиппер. — И конечно, я довольно агрессивен в моем стремлении к финансовой стабильности. — Он произнес короткую команду в микрофон компьютера, и в тот же миг каюта наполнилась звуками Девятой симфонии Бетховена.
 — Что ж, тут поневоле придется отдать вам должное, — сказала Мышка. — Вы действительно не похожи ни на одного пирата из тех, кого я знаю.
 Он улыбнулся.
 — Я так понимаю, что это комплимент. — Янки Клиппер достал из кармана толстую сигару, любовно подержал ее в руке и только после этих манипуляций зажег. — Превосходно! — сказал он. — Всякому, кто сомневается в мудрости политики порабощения инопланетных рас, необходимо выкурить одну-единственную сигару с Антареса, и он в мгновение ока станет адептом тех несколько туманных принципов, на которых была основана наша возлюбленная Республика.
 — Республика, которую вы не без успеха грабите, — заметила Мышка.
 — Приходится признать, что у меня есть кое-какие разногласия с упомянутыми принципами, — легко согласился он, — но только не по вопросу о качестве инопланетных табачных смесей, в нем наши взгляды совпадают. — Он выпустил дымок и благодушно улыбнулся, положив сигару в дорогую пепельницу. — Вы бы поверили, что я когда-то на них работал?
 — На них? — переспросила Мышка. — Вы имеете в виду табачные плантации на Антаресе?
 Он хихикнул:
 — Нет — Республику и ее принципы. Я провел больше десяти лет простым винтиком в ее механизме.
 — Во Флоте?
 — Что заставило вас так подумать?
 — Ну вы же командуете кораблем, — ответила Мышка.
 — Этим кораблем сможет командовать любой, — отозвался он. — Вы активируете компьютер на мостике и говорите в микрофон: «Туда», или «Сюда», или «Уничтожить такое-то судно». Для того чтобы командовать кораблем, никакого обучения не нужно вообще. — Он снова улыбнулся той же благодушной улыбкой. — Я предпочитаю владеть целым флотом, и тогда пусть мои подчиненные беспокоятся о том, как добраться «отсюда» «туда».
 — Какого рода работа подготовила вас к вашему нынешнему положению? — спросила Мышка.
 — Такой не было, — ответил Янки Клиппер, заметив, что его сигара успела погаснуть, и зажигая ее снова. — По правде говоря, я был сборщиком налогов. Я поработал на всех уровнях, став в конце концов главой Бюро Налогов всего Ниландера IV. Потом я решил, что мне больше по душе самому быть хозяином, чем наемным рабом, так что я экспроприировал несколько миллионов кредиток и принялся размышлять над путями их выгодного приложения. — Он отпил бренди, потом повернулся к Пенелопе, которая сидела совершенно неподвижно. — Я уверен, что вам уже скучно. Вы имеете полную свободу передвижения по кораблю и обследования его при условии, что будете спрашивать разрешения, прежде чем что-нибудь трогать или нажимать.
 — Я лучше останусь с моим другом, — сказала Пенелопа, придвигаясь поближе к Мышке и беря ее за руку.
 Янки Клиппер пожал плечами.
 — Как пожелаете. — Он вновь повернулся к Мышке. — Чтобы обнаружить следы моих деяний, им понадобилось почти два года, в течение которых у меня была масса времени на выбор дальнейших шагов.
 — Им понадобилось столько времени, чтобы понять, что вы ограбили казну? — недоверчиво спросила Мышка.
 — Я удивлен, что им это удалось так быстро, — ответил он. — Я неплохо умел подправлять записи в книгах, а они тогда пытались управлять с Делуроса VIII почти пятьюдесятью тысячами миров, удаленных от столицы на пол-Галактики. — Он положил сигару в хрустальную пепельницу и взялся за бокал бренди. — Сначала я планировал просто ограбить казну планеты самым обычным способом, но Ниландер IV — очень бедная планета, что бы там ни говорили, и я решил, что мои финансовые амбиции мне на ней не удовлетворить. Так что я купил корабль — не этот, тогда еще не этот — и распрощался с системой Ниландер. — Он покачал головой, отвечая улыбкой приятным воспоминаниям. — Я находился в довольно шатком финансовом положении, так что я начал оглядываться в поисках наилучшей отдачи от своих инвестиций. Мой, э-э-э, как бы это сказать, спорный статус диктовал профессию, требующую длительного пребывания за физическими границами Республики. Мне никогда не нравилась Внешняя Граница — Обод всегда был таким неприкаянным местом, а Рукав Спирали слишком мало населен, так что я остановился на Внутренней Границе. Я провел некоторое время в системе Переплетчика, пересматривая свою стратегию, и в конце концов мой выбор пал на тот вид деятельности, который вы обозначаете термином «пиратство». По некоторому размышлению я даже обрел новое, более практичное имя, что, похоже, стало уже обычаем на Границе. — Он выдержал паузу. — Я принял его после того неприятного инцидента у Новой Ботсваны.
 — Так это вы уничтожили эскадру Флота?
 — Как ни прискорбно, это так, — сказал он с очевидной неискренностью. — Но они объявили вознаграждение за мою голову, и я решил дать наглядный урок.
 — Урок, во время которого более четырех тысяч человек лишились жизни, — сказала она.
 — О, я весьма сомневаюсь, чтобы общий список превысил две с половиной тысячи, — сказал он, отмахнувшись изящным движением левой руки. — И все же, — задумчиво добавил он, — именно в этот день я стал официально признанным пиратом в глазах Республики. До того момента я был всего лишь вором.
 — Вы должны признать, что у них есть определенные основания для такого взгляда.
 — Я полагаю, что так, — со вздохом согласился Янки Клиппер. — Но у этого названия такой неприятный привкус. Большинство пиратов — такие вульгарные, неумные типы. Я с самого начала решил заправлять своим предприятием по-настоящему, оценивать каждый риск холодно и рационально, никогда не позволяя гордости и эмоциям влиять на мое мнение. — Он помолчал, задумчиво выпустив кольцо дыма. — И я должен признать, что сейчас я богаче, чем ожидал.
 — А я думала, что все пираты богатые, — заметила Мышка. — Или мертвые.
 Янки Клиппер покачал головой.
 — Большинство из них в произвольно взятый момент времени находится в глубокой нужде. — В его голос вползла нотка презрения. — Они растрачивают попусту то, что награбят, а потом им приходится выходить и делать одно и то же снова и снова. Я решил, что должен быть наилучший выход. Так что я собрал свою команду, нанимая отставных космолетчиков при первой возможности — людей, которые понимают смысл дисциплины и выполняют приказы без обсуждений, — и платил им непомерные суммы. Половина доходов от наших скромных предприятий делится между мной и моей командой, а оставшаяся половина идет на то, что я бы назвал расширением капиталовложений.
 — Когда вы все описываете в подобных терминах, мне очень трудно не забыть, что вашей профессией являются убийство и грабеж, — сказала Мышка.
 — Только когда это совершенно необходимо, — сказал Клиппер. — Мы предпочитаем продавать наше покровительство изолированным мирам на Границе. В конце концов, — добавил он, — после убийства человека с него вам уже не получить прибыли. Но если же; вы входите в долговременное деловое сотрудничество… — Он мечтательно улыбнулся и замолк.
 — И какое, по-вашему, деловое сотрудничество намечается с нами? — спросила Мышка.
 В это время на запястье пирата замигал огонек интеркома радиосвязи, который тот выключил, не обращая на него внимания.
 — Самое лучшее из всех, — пообещал Янки Клиппер. — Выгодное сотрудничество.
 — Вы освободили меня с того корабля и вы помогли Пенелопе вместе со мной сбежать от Короля Зазывалы с его приятелями, мы вам очень признательны, — сказала Мышка. — Но, насколько я понимаю, за это вам заплатили заранее.
 — Разве я просил еще денег? — сказал Янки Клиппер.
 — Нет, — сказала Мышка. Она помолчала, глядя ему прямо в глаза. — И это меня изумляет.
 — Тогда успокойтесь; пожалуйста, вам нет причин волноваться, — сказал Янки Клиппер. — Вы мои гости, а не пленные, и у вас есть полная свобода передвижения по кораблю. Ваши апартаменты роскошны и просторны, — со вкусом продолжал он, — они содержат все мыслимые удобства. Наш камбуз не уступит камбузу иного крейсера, и у нас даже есть небольшой спортивный зал с самым современным оборудованием.
 — И это все? — с подозрением спросила Мышка. — Теперь мы в расчете?
 — Безусловно. Вы свободные люди, и с вас не спросят ни единой кредитки за все время вашего здесь пребывания в качестве моих личных гостей. — Он выдержал короткую паузу. — На четвертом уровне здесь есть магазин, к сожалению, маленький. Вы можете выбрать все что угодно бесплатно.
 — Бесплатно? — подозрительно спросила Мышка.
 — Я повторяю еще раз: вы мои гости.
 — Куда мы направляемся? — спросила Мышка.
 — В скопление Хинеллуса, — сказала Пенелопа.
 Янки Клиппер посмотрел на девочку сверху вниз и довольно улыбнулся:
 — Вы абсолютно правы, дорогая. — Он вновь обратил внимание на Мышку. — Скопление Хинеллуса — моя основная база, и там мы будем в относительной безопасности. С тех пор, как мы улетели со Звездной Лодки, я осторожно навел кое-какие справки, и мне показалось, что целый легион разнообразных представителей разумных существ интересуется вашей симпатичной крошечной спутницей. — Он улыбнулся Пенелопе. — Вам совершенно не о чем беспокоиться, уважаемая леди. Пока вы остаетесь с нами, вы в абсолютной безопасности.
 — Мы ценим ваше гостеприимство, — сказала Мышка, — но я думаю, что лучше сесть в первой человеческой колонии в скоплении, где мы и сойдем. Нам нужно кое о чем договориться и плюс ко всему связаться с нашим другом.
 — Я даже и слушать не буду, — уверил ее Янки Клиппер. — Мой подпространственный передатчик в вашем полном распоряжении. Прямо с корабля вы можете связаться с кем угодно.
 — Полагаю, что, раз мы с вами теперь в расчете, нам, пожалуй, больше не следует вас беспокоить.
 — Не составит ни малейшего беспокойства, — настаивал пират.
 — Но все равно нас лучше всего отпустить сразу же, как только мы доберемся до скопления.
 — Что ж, конечно, раз уж вы настаиваете, — сказал Янки Клиппер, красноречиво пожав плечами.
 — Скажем так, мы очень вас просим об этом, — ответила Мышка.
 — Ваше желание — для меня закон, — сказал Янки Клиппер. Помолчав, он добавил: — Пять миллионов.
 — Пять миллионов чего?
 — Пять миллионов кредиток, конечно.
 — Это понятно, — сказала Мышка. — Что за пять миллионов кредиток?
 — Это плата за то, что вы покинете мой корабль.
 — Вы сказали, что мы вам ничего не должны.
 — Это так.
 — И что мы ваши гости.
 — Вы действительно мои гости, — отозвался он, осушив наконец свой бокал бренди и поставив его обратно на хромированную поверхность стола. — Но также несомненно, что, как только вы отклоните мое гостеприимство и оставите комфорт и безопасность моего корабля, вы перестанете быть моими гостями, так? — Он улыбнулся. — Вы знаете и я знаю, что юная Пенелопа стоит многих десятков миллионов для заинтересованных сторон. Я с готовностью буду вашим гостеприимным хозяином до тех пор, пока ее стоимость растет, но если мне предстоит расстаться с этой потенциальной прибылью, то тогда мне придется спросить с вас минимальную плату в пять миллионов кредиток.
 Мышка молча уставилась на него. Внезапно она почувствовала, как Пенелопа сжала ее руку.
 — Все в порядке, — сказала девочка.
 Мышка посмотрела на нее:
 — Ты знала, что он так поступит, да?
 — Он был нам нужен, — сказала Пенелопа, проигнорировав ее вопрос.
 — Но мы теперь фактически пленницы на его корабле.
 — Все в порядке, — повторила Пенелопа. — По крайней мере Айсберг нас не поймал.
 — Айсберг? — прервал их разговор Янки Клиппер. — Кто такой Айсберг?
 — Очень плохой человек, — сказала Пенелопа. — Он хочет причинить мне зло.
 — Тогда вы сделали очень мудрый выбор, уважаемая, — сказал пират. — Я бы и думать не стал о том, чтобы повредить вам, и уж тем более не позволю, чтобы это сделал кто-то другой.
 — Я знаю.
 — Кроме того, я отнюдь не остаюсь безучастным к судьбе ребенка в ситуации, подобной вашей, — продолжал Янки Клиппер и задумчиво помолчал. — Также я подозреваю, что ваша рыночная цена сильно упадет, если с вами что-то случится.
 Мышка в ярости обернулась к нему.
 — Так что же, мы просто будем летать по скоплению Хинеллуса, пока вы не решите, что она стоит достаточно, чтобы можно было с ней расстаться? — требовательно спросила она.
 — В принципе все обстоит именно так, — ответил Янки Клиппер. — Я уже сделал осторожные запросы в адрес различных заинтересованных лиц.
 — Они разнесут ваш корабль на кусочки, — сказала Мышка.
 Пират улыбнулся:
 — Ну уж нет, пока она на борту, никто не посмеет. — И добавил: — Но прежде чем я откажу себе в удовольствии, которое приносит мне ваше общество, мне кажется крайне разумным, чтобы мы установили на девочку справедливую рыночную цену. Я вряд ли смог бы это сделать, не сообщив всем о том, что она… э-э-э… доступна за определенную сумму.
 — Если, разумеется, мы не раздобудем пять миллионов кредиток, — поправила Мышка.
 — Разумеется, — подтвердил Янки Клиппер. — Я вовсе не неразумный человек и понимаю, что синица в руках полезнее журавля в небе. Это прекрасное дитя может подхватить смертельную болезнь, или попытаться совершить самоубийство, или просто вдруг утерять свое замечательное качество. — Он оглядел собеседница и улыбнулся. — Конечно, я не представляю, как вы сможете достать подобную сумму в сложившейся ситуации, но я всегда буду готов признать, что ошибся по данному пункту.
 — Если бы вы стали играть в карты или рулетку, я бы могла помочь вам выиграть пять миллионов кредиток, — сказала Пенелопа.
 — Не думаю, уважаемая леди, — ответил Янки Клиппер. — Все уже знают, кто вы и что из себя представляете. — Он вздохнул. — А это делает невероятно затруднительным поиск добровольцев для игры со мной, пока вы на борту корабля,
 Пенелопа нахмурилась.
 — Вы ничуть не лучше Короля Зазывалы.
 — Наоборот, уважаемая леди, я намного лучше, — поправил он ее. — Во-первых, я предоставляю вам любые удобства и средства, находящиеся в моем распоряжении. Во-вторых, я уже дал вам слово, что никакое физическое воздействие к вам не будет применяться ни с моей стороны, ни со стороны всех тех, от кого я смогу вас защитить. Но я лучше Короля Зазывалы в основном потому, что я умею учиться на ошибках других.
 — Вы это о чем? — спросила Мышка.
 — Я думаю, это даже слишком очевидно. Причина, по которой вы здесь, а не на Звездной Лодке, — в том, что наша прелестная маленькая Пенелопа смогла каким-то образом изменить ход событий так, чтобы я смог освободить ее. — Он благожелательно посмотрел на девочку, но, хотя его голос оставался сердечным и ласковым, глаза его смотрели жестко. — Я вынужден предупредить вас, мое дорогое дитя, что если на борту моего корабля случится какая-либо неожиданность: если я поскользнусь и сломаю ногу, или если порежусь, когда буду бриться, или если этот загадочный Айсберг окажется слишком близко, — то я помещу вас в анабиозную ванну и погружу в биокриогенный сон, пока буду вести деловые переговоры с тем, кому вы наиболее необходимы. Отключка, как ее неофициально называют здесь, а именно криогенный анабиоз — абсолютно безболезненное средство, мы используем его при перелетах на особо дальние расстояния, и я склонен подозревать, что, когда ваш мозг глубоко уснет и метаболизм будет заторможен почти до нуля, вы окажетесь не в состоянии влиять на события с такой же легкостью, как в случае с Королем Зазывалой.
 Внезапно Янки Клиппер поднялся из-за стола.
 — Но достаточно о делах. Вы мои почетные гости, и я буду счастлив, если вы составите мне компанию за ужином сегодня вечером. А тем временем, — он снова ослепительно улыбнулся и направился к двери, отодвигавшейся в переборку, — пожалуйста, устраивайтесь по своему вкусу. Я надеюсь, что вы будете моими гостями некоторое время.
 Когда он удалился, Пенелопа и Мышка остались одни в огромной, пустой гостиной.
 — Ты видела, что так будет там, на Звездной Лодке? — спросила Мышка.
 — Не совсем, — ответила Пенелопа. — Я знала, он освободит нас, и знала, что он нас не обидит.
 — Но ты не знала, что он продаст тебя, как на аукционе? — продолжала Мышка.
 — Это не имеет значения, — сказала девочка. — Он везет нас куда надо. Только это и важно.
 — Туда, куда надо? — переспросила Мышка. Пенелопа кивнула.
 — Куда надо для чего?
 — Я еще не знаю, Мышка, — ответила Пенелопа. — Но я знаю, что так надо. — Она сильнее сжала ее руку в своей. — Не волнуйся. Я никому не позволю обижать тебя.
 Внезапно Мышка поняла, что верит ей, и осознание этого испугало ее больше, чем мысль о том, что теперь они во власти Янки Клиппера.

 ГЛАВА 19

 Мышка привела Пенелопу в маленький магазин, они прошли мимо довольно скудного запаса одежды и туалетных принадлежностей, а также даже еще более скромного выбора книг, кассет и кристаллов, пока не добрались до отдела, который, если бы на него кому-нибудь пришло в голову повесить табличку, был бы обозначен как «Разное».
 — Что мы ищем? — спросила девочка.
 — Увидишь, — ответила Мышка с улыбкой.
 Она принялась копаться в том, что, судя по всему, было невостребованными остатками пиратской добычи, и в конце концов нашла, что искала.
 — Ой, какие красивые! — воскликнула Пенелопа, когда Мышка повернулась к ней и продемонстрировала четыре изящнейшие куклы в разноцветных платьях и сверкающих украшениях.
 — Думаю, что это с Новой Кении, — сказала Мышка, — но могу и ошибиться. Наверное, можно у кого-нибудь спросить.
 — Они очень большие, — сказала Пенелопа. — Намного больше Дженнифер.
 — Ну, видишь ли, их сделали не для того, чтобы с ними играть, а чтобы их поставить куда-нибудь и любоваться, — отозвалась Мышка. — Поэтому они почти не гнутся. Полагаю, что они раньше находились в составе какой-то коллекции. Может быть, остальные были уничтожены или же на них были настоящие драгоценности, и теперь они стоят у кого-нибудь в каюте.
 — Такие красивые бусы, — сказала Пенелопа, осторожно перебирая жемчужные нити на шее одной из кукол.
 — Я думаю, что каждая из них представляет какой-нибудь народ или веру, — сказала Мышка.
 — А какие восхитительные платьица! — продолжала девочка. И тут ее взгляд упал на что-то, что было наполовину погребено под аккуратно сложенным отрезом шелка.
 — Что ж, — сказала Мышка, — выбирай. Ты можешь взять себе любую — или все четыре, если хочешь.
 — Я хочу вот эту, — сказала Пенелопа, сунув руку под отрез шелка и вытаскивая оттуда маленькую тряпичную куклу, вокруг которой был обернут единственный крошечный лоскуток красного сукна.
 — Ее я даже не заметила, — сказала Мышка.
 — Зато я заметила.
 — Она не такая красивая, как все остальные.
 — Ну и пусть.
 — Почему бы тебе не взять всех? — предложила Мышка.
 — Я хочу именно эту, — твердо сказала Пенелопа. — Остальные для взрослых. А эта для маленьких девочек.
 — И она напоминает тебе Дженнифер? — спросила Мышка с улыбкой.
 Пенелопа кивнула.
 — Хорошо, она твоя. — Она огляделась вокруг. — Интересно, где тут за все платят?
 — А мы ни за что не платим, — сказала Пенелопа. — Помнишь, что Янки Клиппер нам сказал? Мы здесь можем брать все, что захочется, за бесплатно.
 — Помню. Но все же неплохо бы найти продавца или кассира и объяснить ему, в чем дело, а то вдруг нас случайно пристрелят за ограбление частного магазина.
 — Нас не пристрелят, — сказала Пенелопа.
 Мышка пожала плечами:
 — А, ну да — насколько я помню, ты еще ни разу не ошиблась. — Она подумала. — Кстати, а как ты хочешь ее назвать? Дженнифер?
 Пенелопа покачала головой:
 — Дженнифер больше нет. Для нее мне нужно новое имя. — Она нахмурилась, рассматривая куклу повнимательнее, потом посмотрела вверх на Мышку. — Как тебя зовут?
 — Мышка.
 — Нет, я хочу знать, как твое настоящее имя.
 — О, в моем настоящем имени нет ничего особенного, — отозвалась Мышка. — Я счастливо избавилась от него в тот день, когда оказалась на Внутренней Границе.
 — И все-таки я бы хотела его знать.
 Мышка пожала плечами.
 — Марианна, — сказала она с отвращением.
 — Марианна, — задумчиво повторила Пенелопа. — Марианна. — Она с одобрением кивнула головой. — Вот так я ее и назову.
 — Ты абсолютно уверена?
 — Да. Таким образом, даже когда тебя со мной не будет, Марианна будет напоминать мне о тебе.
 — Ты тут хозяйка, — сказала Мышка с безнадежным вздохом.
 — Правда? — спросила Пенелопа.
 — Я хочу сказать, что ты хозяйка в том, какая кукла тебе нужна и как ее назвать, — сказала Мышка и помолчав, добавила: — А если бы здесь был Карлос, то он, наверное, попытался убедить меня, что ты могла бы стать хозяйкой всей Галактики, если бы только захотела.
 — Это же глупо, — сказала Пенелопа.
 — Согласна. — Мышка оглядела магазин в последний раз. — Ладно, пошли обратно в каюту.
 — Иди одна, хорошо? — сказала Пенелопа. — Я хочу показать Марианне корабль.
 — Я пойду с тобой, — предложила свои услуги Мышка.
 — В этом нет нужды, — ответила Пенелопа. — Потеряться я не могу, а Янки Клиппер предупредил всю команду, что мы его личные гости.
 — Но я и сама не возражаю пойти с тобой, — сказала Мышка. — Никаких проблем.
 — Это в самом деле не обязательно, — твердо повторила Пенелопа.
 — Ты уверена, что с тобой все будет в порядке? — озабоченно спросила Мышка.
 — Со мной все будет в порядке.
 Мышка смотрела на девочку несколько секунд, потом пожала плечами.
 — Что ж, полагаю, что каждый заслуживает немного личного времени, — сказала она наконец. — А я, наверное, вернусь в каюту и прилягу.
 Мышка обняла Пенелопу и направилась к отведенной им каюте, а девочка, все еще держа куклу на руках так, как будто она была хрустальная и в любой момент могла разбиться, пошла в противоположном направлении. Она прошла мимо лазарета, потом поднялась на аэролифте на верхнюю палубу и повернула налево. Здесь было значительно более оживленно, потому что это был рабочий уровень, и члены корабельной команды непрерывно и целеустремленно переходили из одного отсека в другой, не обращая на нее ни малейшего внимания.
 Пенелопа, передвигаясь не менее целеустремленно, пошла вниз по коридору к наблюдательной рубке, довольно большой каюте с пятнадцатью экранами, каждый из которых передавал с внешней камеры голографическое изображение какого-либо участка космоса, и все они вместе показывали окружающее корабль пространство более чем на парсек в каждом направлении.
 Посередине комнаты стоял в одиночестве тот худой молодой человек, с которым она заговорила на Звездной Лодке.
 — Добрый день, — сказал он, заметив девочку.
 — Добрый день, — ответила она со всей подобающей официальностью в голосе.
 — Похоже, это новая кукла.
 — Ее зовут Марианна, — сказала Пенелопа, приподнимая куклу, чтобы тот смог ее получше рассмотреть.
 — Знаешь, я как-то и не успел спросить, как зовут тебя?
 — Пенелопа.
 — Добро пожаловать на наш корабль, Пенелопа, — сказал молодой человек. — Меня зовут Потемкин — Миша Потемкин.
 — Это похоже на настоящее имя, — удивленно сказала Пенелопа.
 — Оно и есть настоящее.
 — Я думала, что здесь вообще никто не пользуется своим настоящим именем, кроме, конечно, меня и Марианны.
 — Вот именно поэтому я так и назвался, — сказал Потемкин, улыбнувшись. — Чтобы меня лучше запоминали.
 — Должно действовать.
 — И действует. А скажи, Пенелопа, что ты здесь делаешь одна?
 — Я не одна, — ответила девочка. — Со мной Марианна.
 — Я приношу свои извинения, — сказал Потемкин. — Что вы с Марианной здесь делаете?
 — Я разговариваю с вами, а Марианна рассматривает вон те экраны.
 Потемкин хихикнул.
 — Я не это имел в виду.
 Пенелопа вежливо заглянула ему в глаза, ожидая, когда он объяснит ей, что имел в виду.
 — Я хотел спросить, — сказал он наконец, — как вы вообще оказались в наблюдательной рубке?
 — Я увидела вас, а все, похоже так сильно заняты, вот я и подумала, что с вами можно поговорить.
 — О чем же ты хочешь поговорить? — спросил Потемкин.
 — О, я еще не знаю, — ответила Пенелопа, осматриваясь в рубке. Ее взгляд упал на один из экранов. — Как эта штука работает? — спросила она, указывая на экран. — То есть это же наверняка не окно, потому что мы находимся в самом центре корабля.
 — Это как голографическая картина у тебя дома, — объяснил Потемкин. — У нас есть камеры, они расположены снаружи корабля и передают сюда все, что видят.
 — Но здесь же нельзя переключать каналы.
 Он улыбнулся.
 — Вот поэтому у нас так много экранов.
 — А как вы чините камеру, если она вдруг сломается?
 — Мы их не чиним, — ответил Потемкин. — Мы их просто выбрасываем и устанавливаем новые.
 — Вы сами их устанавливаете?
 Потемкин весело улыбался.
 — Нет, это не по моей части.
 — А что по вашей части? — спросила Пенелопа. — Все вокруг чем-то заняты и работают, а вы просто стоите и рассматриваете экраны. Вы случайно не тот, кто предупреждает капитана, когда приближается метеоритный поток?
 — Нет, это корабль выполняет автоматически.
 — Тогда что вы делаете?
 — Сейчас — ничего.
 — Тогда вы пассажир? — настаивала она.
 — Нет, — ответил Потемкин. — Я боевой вождь.
 — Боевой вождь?
 Он улыбнулся.
 — Там, в Республике, подобная должность называется советник по обороне. Я не приступаю к работе, пока мы не начнем боевые действия или сами не подвергнемся нападению, но когда это случается, то мне приходится действительно очень много работать.
 — И если вы говорите Янки Клипперу напасть на кого-нибудь, то он нападает, а если говорите «не надо», то он не нападает?
 — Обычно так.
 — Так вы очень важный здесь человек, — сказала она с восхищением.
 — Время от времени.
 Она погрузилась в размышление, потом подняла на него глаза и спросила:
 — Что случится, если вы дадите ему неправильный совет?
 — Тогда мы потерпим поражение.
 — Что значит «потерпим поражение»?
 — Погибнем.
 — И много вы зарабатываете?
 — Я не думаю, что это твое дело, моя маленькая леди, — сказал Потемкин.
 — Пока нет, — согласилась Пенелопа.
 — А это еще что значит?! — воскликнул Потемкин. Пенелопа заботливо посмотрела на свою куклу.
 — Мне кажется, что ей хочется есть, — объявила она.
 — Она подождет, — сказал Потемкин. — Что значит «пока нет»?
 — Вы знаете, что я имею в виду, — сказала Пенелопа, не поднимая глаз от куклы.
 — Все равно скажи.
 — Когда-нибудь вы можете дать ему неправильный совет.
 — Возможно, — согласился Потемкин. — Никто не бывает всегда прав.
 — Я бываю, — сказала Пенелопа без тени хвастовства.
 — Вздор.
 — Мне очень жаль вас, мистер Потемкин, — сказала она искренне.
 — Ах вот как? Почему это?
 — Потому что когда-нибудь — может быть, завтра, а может, даже и сегодня — Янки Клиппер вспомнит то, что я сделала в казино, и он поймет, что у меня намного лучше получится быть боевым вождем, чем у вас.
 Потемкин резко засмеялся.
 — Ты не имеешь даже отдаленного представления о военной тактике.
 — Но я знаю все о будущем, — заметила она. — Если он должен выиграть битву, то я буду знать, как у него это может получиться. Если не может, то я буду знать почему.
 Потемкин прищурился и долго смотрел на нее.
 — Ты пришла сюда не случайно, так? — спросил он наконец.
 — Нет, не случайно, — признала девочка. — Я знала, что вы здесь.
 — И ты знала, что у нас получится такой разговор?
 — Вроде этого, — ответила Пенелопа. — Я не знала точно, какие мы будем говорить слова, но я знала, что мы поговорим, если мне этого захочется.
 — А ты знаешь, что мне случалось убивать людей, которые угрожали моему положению?
 — Нет, — отозвалась она. — Но охотно верю. У вас хорошие манеры, но вы не очень хороший человек.
 — Если я решу, что ты права, — продолжал Потемкин, — то почему ты думаешь, что я не убью тебя?
 — Вы не очень хороший человек, — повторила Пенелопа, — но вы умеете соображать. Вы хорошо знаете, что если вы убьете меня, то Янки Клиппер поймет, почему вы это сделали, и тогда он расправится с вами за то, что вы убили кого-то, кто мог бы помочь ему никогда не терпеть поражение.
 — Я могу и рискнуть, — зловеще сказал Потемкин. — Все лучше, чем снова стать простым матросом.
 — Вам вовсе не обязательно убивать меня или становиться матросом, — сказала Пенелопа.
 — Что?
 — Все, что вам нужно сделать, — это выпустить меня и моих друзей на какой-нибудь планете.
 — Друзей?
 — Мышку и Марианну, — ответила она, показывая на куклу.
 Потемкин покачал головой.
 — Пожалуй, я не стану этого делать, — сказал он. — Ты стоишь пару миллионов кредиток, может быть, и больше. Насколько мне известно, Янки Клиппер уже связался с теми людьми, которые вас разыскивают, и рассчитывает получить за вас деньги.
 — Деньги для вас так много значат? — спросила Пенелопа.
 — Это мое хобби.
 Она посмотрела ему прямо в глаза.
 — В одном из будущих, которые я вижу, вы высаживаете меня на одной планете вместе с Янки Клиппером, а сами становитесь капитаном и забираете себе все его деньги.
 — А ты не видишь, остаюсь ли я жив после того, как совершаю сие деяние? — спросил он с сардоническим смешком.
 Она покачала головой.
 — Я не умею видеть будущее людей после того момента, когда я их покидаю. — Она подумала. — Но я вижу много будущих, в которых я становлюсь боевым вождем, и намного больше тех, в которых Янки Клиппер вас убивает после того, как вы мне мешаете.
 — А как насчет будущего, в котором мы все остаемся при своих, а тебя в конце концов продают тому, кто даст больше?
 — Нет.
 — Почему нет?
 — Потому что их я не ищу.
 — Так поищи, поищи получше, — сказал Потемкин. — Потому что так оно и будет.
 — Вряд ли, — со всей серьезностью сказала Пенелопа. — Очень скоро Янки Клиппер решит, что из меня выйдет хороший боевой вождь. — Она еще подумала. — Задолго до того, как у вас появится возможность меня продать. — Она снова посмотрела на куклу. — Я действительно должна идти, ее надо покормить, — извиняющимся тоном сказала она и пошла к выходу из рубки.
 Потемкин молча наблюдал, как она уходит, но как раз в тот момент, когда она была на пороге, окликнул ее:
 — Не то чтобы я поверил всему этому бреду хоть на секунду, но если бы я поверил, то на какой планете я бы высадил вас?
 Пенелопа вернулась в рубку и подошла к тому экрану, на который смотрела раньше. Некоторое время она рассматривала его, потом показала пальцем на желтую звезду:
 — Вокруг этой звезды вращается одиннадцать планет, — сказала она. — Мы хотим на четвертую.
 — Ты бывала там раньше? — спросил он.
 — Нет.
 — Тогда почему ты выбрала именно ее?
 Она улыбнулась Потемкину.
 — Она мне больше всех понравилась.
 — Звезда похожа на все остальные звезды класса С в скоплении. — Он подозрительно посмотрел на нее. — Ты уверена, что там у вас нет друзей?
 — Уверена.
 — Но может быть, вы их там найдете? — продолжал он.
 — Разве что одного.
 — Только одного? — с недоверием переспросил он.
 — Иногда и одного вполне достаточно, — сказала Пенелопа, потом снова прижала к себе куклу — Мне действительно надо идти, а то Марианна на меня очень рассердится.
 Она вышла из рубки, оставив Потемкина задумчиво смотреть ей вслед, и через несколько минут уже вновь была в своей просторной каюте. Мышка, которая все это время спала, резко села при едва слышном звуке отодвигающейся двери.
 — Извини, — сказала Пенелопа. — Я не хотела тебя будить.
 — Да все равно, — отозвалась Мышка, отбрасывая в сторону атласное одеяло. — Если бы ты меня не разбудила, то уж и не знаю, смогла бы я уснуть сегодня ночью или нет.
 — В космосе всегда ночь, — заметила Пенелопа.
 — Это военный корабль. На нем время идет по галактическому стандарту. — Мышка протерла глаза. — Как вы с Марианной поживаете?
 — Ей нужна новая одежда, — сказала Пенелопа. — Она не может все время ходить в простом обрывке ткани.
 — Тогда мы ей сошьем что-нибудь.
 — Правда? — радостно спросила Пенелопа.
 — А почему бы и нет, — сказала Мышка, оглядывая каюту. — Знаешь, если нам удастся найти немного ткани, которой здесь отделывали мебель, то она у нас будет одета лучше всех на корабле.
 — Было бы здорово, — согласилась Пенелопа.
 — Как Марианне понравилась прогулка по кораблю?
 — Мне кажется, что здесь ей не очень нравится, — призналась Пенелопа.
 — Мне очень жаль, потому что у меня есть предчувствие, что мы здесь застряли надолго.
 — Может быть, и нет, — сказала девочка.
 Мышка уставилась на нее.
 — Ну-ка, ну-ка?
 — Не очень далеко отсюда есть очень симпатичная планета, — продолжала Пенелопа. — Я думаю, что там Марианне было бы намного веселее.
 — И кто, по-твоему, собирается отпустить Марианну на эту очень симпатичную планету? — осторожно спросила Мышка.
 — Не знаю, — ответила девочка. — Кто-нибудь.
 — Кто-нибудь вроде Янки Клиппера? — настаивала Мышка.
 Пенелопа покачала головой.
 — Нет, не думаю.
 — Я знаю, Пенелопа, он кажется очень приятным человеком, но он очень опасен.
 — Он тебя не обидит, — сказала Пенелопа. — Ты мой единственный друг. — Внезапно она вспомнила про Марианну. — В любом случае ты мой лучший друг. Я никогда никому не позволю тебя обижать.
 Мышка печально улыбнулась:
 — По идее именно это должна была бы я сказать тебе.
 — Прости, — вспыхнув, сказала Пенелопа. — Я не хотела говорить начальственно. Только не с тобой.
 Мышка встала, прошла по широкому пространству ковра, разделявшего их, и крепко ее обняла.
 — Ты говоришь вовсе не начальственно, Пенелопа. Ты обо мне заботишься, а лучше этого не придумаешь. Я просто не хочу, чтобы ты влезала в неприятности. У тебя есть чудесный дар, но ты все еще маленькая девочка, и ты не знаешь, во что могут превратиться некоторые из людей, если их разозлить.
 — Нет, я знаю, — сказала Пенелопа. — Я хорошо вижу, какие они на самом деле, — она приложила палец к виску, — вот здесь.
 — Тогда ты будешь стараться их не злить понапрасну.
 — Но нам надо добраться до той планеты.
 — Что такого важного на той планете?
 Пенелопа пожала плечами.
 — Этого я еще не знаю.
 — Но ты уверена, что нам надо туда лететь? — настаивала Мышка.
 Девочка покивала головой:
 — Да.
 — Как думаешь, когда будешь знать почему?
 — Скоро, — ответила Пенелопа с абсолютной убежденностью. — Очень скоро.
 Потом она вспомнила о Марианне, и, пока Мышка озадаченно наблюдала за ней, она провела следующие полчаса, тщательно отмывая маленькую куклу и подгоняя получше ее одежку — на первый взгляд просто светловолосая малышка, которой ни до чего нет дела, а вовсе не дорогостоящая пленница на борту самого мощного пиратского корабля в скоплении Хинеллуса.

 ГЛАВА 20

 Пенелопа крепко спала, когда до ее плеча дотронулась чья-то рука и осторожно его потрясла. Девочка застонала, забормотала что-то невнятное и повернулась на другой бок, но рука продолжала ее трясти.
 — Уйдите! — пробормотала она.
 — Проснись, малышка, — прошептал мужской голос.
 — Оставьте меня в покое!
 — Надо поговорить.
 Проснулась Мышка, села на постели, бросила взгляд в другую часть их просторной каюты и увидела худощавого молодого человека, присевшего на краешек постели Пенелопы.
 — Что вам надо? — громко спросила она.
 — Это вас не касается, — ответил Потемкин.
 — Все, что связано с ней, касается меня.
 — Я не собираюсь ей делать ничего плохого, — сказал Потемкин. — Мне просто надо с ней поговорить.
 — Уйдите отсюда, — снова забормотала Пенелопа.
 — Малышка, если ты не проснешься, я включу свет или вылью на тебя ведро холодной воды, — сказал Потемкин. — Выбирай.
 Пенелопа медленно села на кровати и протерла глаза.
 — А, — наконец вырвалось у нее, когда она узнала Потемкина. — Это вы.
 — Пенелопа, если ты не хочешь с ним разговаривать, то я могу позвать на помощь, — сказала Мышка.
 — Он и есть наша помощь, — сказала Пенелопа, чем окончательно сбила ее с толку.
 — Может быть, так, а может быть, и нет, — сказал Потемкин. — Сначала мне надо задать тебе пару вопросов.
 — Ты знала, что он придет? — спросила Мышка.
 — Не думала, что так скоро, но знала, — сказала Пенелопа.
 — Это как-то связано с той прогулкой по кораблю, в которую ты тогда отправилась? — продолжала расспрашивать Мышка.
 — Не могли бы вы задать свои вопросы чуть попозже, леди, — попросил Потемкин. — Я тороплюсь.
 — Мышка, не беспокойся, — успокоила ее Пенелопа. — Он не собирается причинять нам неприятности.
 — Не будь в этом так уж уверена, — сказал Потемкин.
 — Если бы вы собирались что-нибудь нам сделать, я бы знала, — сказала Пенелопа без малейших следов страха или неуверенности. — Вы пришли говорить о деле.
 — Я мог бы и передумать.
 — Вы сообразительный человек, а это было бы большой глупостью, — сказала девочка, уставившись на него немигающим взглядом.
 Он секунду тоже смотрел ей в глаза, потом отвел взгляд в сторону.
 — Хорошо, — сказал он. — Мне нужны ответы, причем быстро.
 — Я скажу вам все, что смогу, — ответила Пенелопа.
 — Эй, погоди, ничего не говори, — вмешалась Мышка. Потом она повернулась к Потемкину. — Я уже нашла три следящих устройства, и наверняка здесь есть еще.
 — Все будет в порядке, — сказал Потемкин. — Сейчас на вахте мой человек. — Он повернулся к Пенелопе. — Я еще не готов взяться за Клиппера. У него слишком много преданных людей. Не думаю, что мне удастся…
 — Вы уверены? — спросила девочка.
 — Черт побери, мы говорим о бунте против самого удачливого пирата в скоплении! Дело не стоит риска, если ты не гарантируешь успех.
 — Я сказала: я не могу видеть ваше будущее после того, как меня с вами больше не будет.
 — Я знаю… но мне пришел в голову еще один способ доставки вас на вашу планету.
 — Чью планету? — перебила его Мышка.
 — Леди, будьте любезны заткнуться — я разговариваю с девочкой! — Потемкин вновь повернулся к Пенелопе. — Что, если я устрою так, что аукцион состоится на этой планете? — Он выдержал короткую паузу. — Клипперу придется отвезти вас туда, чтобы там продать.
 — Он отправится туда не один, — сказала Пенелопа. — С ним будет очень много охранников.
 Потемкин неприятно засмеялся:
 — Не пытайся убедить меня в том, что не сможешь сбежать от кучки охранников, если захочешь. Черт, вы же с успехом уходили от целой толпы охотников по всей Республике и Внутренней Границе!
 — Я только сказала, что с ним будет много охранников.
 — Что случится с ним на планете?
 Пенелопа пожала плечами.
 — Не знаю.
 — Не поверю ни на одну секунду, — сказал Потемкин. — Он останется жив или умрет?
 — В некоторых будущих остается в живых, в некоторых погибает. В некоторых я не могу точно сказать.
 — Сколько ты видишь будущих, в которых он понимает, что высаживается на этой планете из-за моего желания удалить тебя с корабля?
 — Очень мало, — ответила Пенелопа.
 — И в этом очень маленьком числе будущих какого рода действия он предпринимает против меня?
 — Как только он оставляет меня, я уже не вижу, что он будет делать.
 — Если он умрет, то каким образом ты его убиваешь? — спросил Потемкин. — Возможно ли это будет впоследствии связать со мной?
 — Я его вообще не буду убивать, — сказала Пенелопа. — Что вы, я всего лишь маленькая девочка.
 Он ткнул большим пальцем в сторону Мышки.
 — Это сделает она?
 — Нет.
 — Ты уверена?
 — Абсолютно.
 — Так что, если он погибнет на той планете, то в его смерти нельзя будет обвинить меня? — продолжал Потемкин.
 — Если он погибнет на планете, то в его смерти вас нельзя будет обвинить, — согласилась Пенелопа.
 — А если он не погибнет, а вы скроетесь, то и в этом нельзя будет обвинить меня?
 — Я не знаю. Но если он не будет знать, что это вы выбрали планету, если он будет думать, что это сделали другие…
 — Окей, — сказал Потемкин. — Вот и все, что мне нужно было знать.
 — Вы устроите так, чтобы мы туда попали? — спросила Пенелопа.
 — Мне надо будет подумать.
 — Помните, вам невыгодно, чтобы мы оставались на корабле.
 — Я знаю.
 — И вы не собираетесь причинять нам зло.
 — Я сказал, что подумаю, — раздраженно ответил Потемкин. Он встал и пошел к двери. — Я дам вам знать, когда решу окончательно.
 Он вышел в коридор, и дверь скользнула на место, закрывшись за ним. Мышка с озадаченным выражением во все глаза смотрела на Пенелопу.
 — Ты не хочешь мне рассказать о том, что происходит? — спросила она в конце концов.
 — Нам надо добраться до той планеты, о которой я тебе говорила, — ответила Пенелопа. — Потемкин проследит за тем, чтобы нам это удалось.
 — Потемкин? Это его так зовут?
 Пенелопа кивнула.
 — Миша Потемкин. Правда, забавное имя?
 — Ты уверена, что он высадит нас на той планете, о которой ты все время говоришь?
 — Более или менее, — ответила Пенелопа, пожав плечами. Она взяла на руки Марианну и принялась разглаживать ее красное одеяние.
 Мышка снова нахмурилась.
 — Ты — пленница Янки Клиппера, а Потемкин на Клиппера работает. Они выручат миллионы кредиток, продав тебя тем, кто за тобой охотится. Почему это он вдруг захочет высадить тебя там, где ту пожелаешь, и лишиться таких денег?
 — Я объяснила ему, почему с его стороны было бы очень разумно так поступить, — сказала Пенелопа, приглаживая волосы Марианны. — Когда мы сможем начать шить Марианне новую одежду?
 — Не знаю, — рассеянно ответила Мышка. — Завтра можно побродить по кораблю и найти подходящую ткань.
 — Ей не повредит, если я помою ее в сухом душе?
 — Нет, не думаю. Давай еще минутку поговорим о Потемкине, ладно?
 Пенелопа вздохнула.
 — Если хочешь. — Она приподняла Марианну и осмотрела ее. — Но я хочу как можно скорее ее помыть. Ей нужно каждый день принимать ванну, а то она может заболеть.
 — Попытайся сосредоточиться, Пенелопа, — сказала Мышка, с большим усилием придавая голосу ровные и успокаивающие интонации. — Очень опасный человек собирается лишить своего шефа нескольких миллионов дохода и высадить нас на незнакомой ему планете. — Она перевела дыхание. — Ты не можешь мне сказать, с чего бы это вдруг?
 — Если я тебе скажу, ты будешь смеяться, — сказала Пенелопа.
 — Я не буду смеяться, даже если мне покажется, что это смешно, — успокоила ее Мышка.
 — Обещаешь?
 — Обещаю.
 — Он меня боится, — сказала Пенелопа и захихикала. — Правда, смешно: большой пират боится маленькой девочки?
 — Почему он тебя боится? — резко спросила Мышка. — О чем вы говорили сегодня днем?
 — Много о чем. — Пенелопа потеряла интерес к разговору. — Я правда хочу помыть Марианну прямо сейчас, Мышка.
 Мышка нахмурилась, отчаянно пытаясь найти наилучший способ удержать внимание Пенелопы.
 — А я вот боюсь, — сказала она наконец. — Может быть, ты мне объяснишь почему не следует бояться?
 — Янки Клиппер не сделает нам ничего плохого, потому что мы стоим очень много денег, — сказала девочка.
 — Он может сделать нам что-нибудь и не убивая нас.
 — Но он этого не будет делать, — сказала Пенелопа. Потом она задумчиво добавила: — По крайней мере пока мы на борту корабля. Дальше я не могу видеть.
 — Как насчет Потемкина?
 — Ему хотелось бы нам повредить, но он боится.
 — Почему?
 — Почему он хочет нам зла или почему он боится? — спросила Пенелопа.
 — И то, и другое.
 — Он держит на нас зло, потому что я объяснила ему, что я бы была более полезным боевым вождем, чем он сам.
 — Ага, понятно, — сказала Мышка и на мгновение задумалась. — Он тебе поверил?
 — А почему он должен был мне не поверить? — спросила Пенелопа. — Ведь это правда.
 — Тогда почему он боится тебе что-нибудь сделать?
 — Потому что Янки Клиппер знает, что я могу видеть будущее. Он еще не догадался, что из меня бы вышел хороший боевой вождь, но если Потемкин мне что-нибудь сделает, то он спросит себя «зачем» и очень скоро все поймет.
 — Да, хорошенький у вас разговор получился с Потемкиным сегодня, — протянула в задумчивости Мышка.
 — Он очень расстроился, — с улыбкой сказала Пенелопа, потом внезапно опять захихикала. — Ты бы видела его лицо! Он был красный, как помидор.
 — Не сомневаюсь, что как помидор, — улыбнулась Мышка. — Так что ты его убедила, что лучший способ от тебя избавиться — это высадить тебя на какую-нибудь планету?
 — Высадить нас на какую-нибудь планету, — поправила ее Пенелопа. — Я не стала бы говорить только о себе, Мышка.
 — Молодец, — сказала Мышка. — Ты ему случайно не предлагала, чтобы он захватил корабль и высадил вместе с нами и самого Янки Клиппера?
 Пенелопа покачала головой.
 — Это была его идея, но не очень удачная. Гораздо лучше просто сделать так, чтобы Клиппер повез нас туда, где меня будут покупать.
 — Ты насчет этого не беспокоишься? — спросила Мышка.
 — Нет, — ответила девочка.
 — Почему нет? — настаивала Мышка. — Он, вероятно, возьмет с собой двадцать — тридцать человек, которые все только и будут, что нас охранять.
 — Это не имеет значения, — ответила Пенелопа, демонстрируя полнейшее безразличие к вопросу охраны.
 — Почему это не имеет значения?
 — Потому что я там найду друга.
 — Но ты еще не знаешь кого?
 — Нет.
 — Тогда откуда ты знаешь, что этот друг сможет нам помочь?
 Пенелопа пожала плечами.
 — Ну просто знаю, и все.
 — Ты возлагаешь на этого друга, которого еще никто не видел, невероятно сложную задачу.
 — Так он не единственный, кто может нам помочь, — ответила Пенелопа, пожав плечами.
 — Не единственный? — удивилась Мышка. — А кто там еще есть?
 — Есть Вечный Малыш.
 — Он на той планете?
 — Он туда явится, как только его корабль ему сообщит, что мы приземлились.
 — Ты не упомянула Карлоса Мендосу, — заметила Мышка. — Он все еще с Малышом?
 Пенелопа нахмурилась.
 — Да, с Малышом, но он совсем не хочет мне помогать.
 — Я тебе уже раньше говорила: я не позволю ему причинить тебе зло.
 — Никто из остальных меня не ненавидел, даже Тридцать Два. — Девочка помолчала. — А Айсберг хочет убить меня не за деньги или потому, что кто-то ему приказал. — По ее щеке скользнула слезинка. — Он даже не знает меня, а хочет, чтобы я умерла. — За первой слезинкой последовали еще две. — Я не понимаю почему. Я ему ничего не сделала.
 — Ты ошибаешься, — попыталась успокоить ее Мышка. — Он на самом деле не хочет тебе ничего дурного.
 — Я не ошибаюсь, — упрямо повторила Пенелопа.
 — Тогда его ждет неудача, — решительно заявила Мышка.
 — Как он когда-то мог тебе нравиться, Мышка? — спросила Пенелопа.
 — Мне было очень одиноко, — сказала Мышка со вздохом. — А одинокие люди иногда ошибаются в выборе.
 — Ты была одинокой, когда нашла меня?
 — Нет, — сказала Мышка, прижимая ее к себе. — Ты — самый лучший выбор в моей жизни.
 — Правда? — спросила Пенелопа, немного успокаиваясь.
 — Честное слово.
 — И мы всегда будем вместе?
 — Всегда, — пообещала Мышка.
 Потом Пенелопа вспомнила про Марианну и принялась с ней играть. Мышка почти целый час зачарованно наблюдала, как девочка изливает свою любовь и внимание на тряпичную куклу. Потом Мышка заснула, а вскоре и Пенелопа последовала ее примеру.
 На следующий день рано утром дверь скользнула в стену, и на пороге появился Янки Клиппер во всей красе.
 — Вы имеете привычку иногда стучаться? — раздраженно спросила его Мышка.
 — Проснитесь и слушайте, леди, — объявил пират, придвигая стул и усаживаясь на него. — Произошла некоторая перемена планов: похоже, что некоторые из заинтересованных в получении девочки сторон решили, что им не будет спокойно и уютно проводить деловые свидания на борту того, что они считают флагманским кораблем пиратского флота. — Он загадочно улыбнулся. — Полагаю, что на их месте я бы чувствовал примерно то же. — Он выдержал паузу и откашлялся. — Поэтому мы собираемся перевезти вас двоих на ближайшую планету, где мы и завершим это дельце.
 — Вы бы не могли уточнить, что за заинтересованные стороны? — спросила Мышка.
 — Зачем волноваться из-за таких мелочей? — отозвался он. — Вы узнаете того, кто предложит наибольшую цену за нее, а остальное вас не должно заботить.
 — Так это будет аукцион?
 Янки Клиппер рассмеялся.
 — Нет, ее не будут выставлять для осмотра, и аукционер не будет демонстрировать всем качество ее зубов, если вы это имеете в виду. Я предоставлю заинтересованным сторонам убедиться, что она находится у меня, после чего начнется процесс определения вознаграждения, которое я приму.
 — Самое высокое, естественно, — сухо сказала Мышка.
 — Не обязательно, — серьезно ответил Янки Клиппер. — Например, ее хочет получить Республика, равно как и Конфедерация канфоритов. У меня есть, э-э-э, так сказать, разногласия с обоими правительствами; прощение грехов от любого из них в добавление к деньгам может перевесить в моем мнении различные другие варианты.
 — Почему? — спросила Мышка с любопытством. — Не собираетесь ли вы оставить пиратство?
 — Нет, конечно, — ответил он. — Но в данный момент я не могу, например, вкладывать деньги во что-либо в пределах Республики или Конфедерации без риска потерять их. Далее, — продолжал он, — мне бы было легче жить с мыслью, что если дела пойдут хуже некуда, то найдется правительство, которое выразит готовность предоставить мне убежище.
 — Какие-то пораженческие настроения, с моей точки зрения, — сказала Мышка.
 — Разве? — спросил Янки Клиппер. — С моей точки зрений, это в финансовом и политическом отношении здоровая практика. В конце концов, кто может знать, что принесет мне завтрашний день, — внезапно он ухмыльнулся, — за исключением некоторых маленьких девочек?
 — Когда мы отбываем? — спросила Пенелопа.
 — В одиннадцать ноль-ноль по корабельному времени, — ответил пират. — Корабль слишком велик для приземления, так что мы перейдем на капсулу-челнок.
 — «Мы»? — переспросила Мышка.
 — Несомненно, — ответил Янки Клиппер. — Я отправляюсь с вами. — Он заулыбался. — Я знаю, что капитану не положено покидать свое судно на небезопасной территории, но я думаю, что нестандартные ситуации требуют нестандартных решений. — Он обернулся к Пенелопе. — Я не имею представления о том, что вы можете со мной сотворить, если я останусь на борту корабля. Вероятно, мне не о чем беспокоиться, но я стараюсь никогда не полагаться на вероятность, если могу действовать наверняка. А вы наверняка не заставите челнок потерпеть катастрофу, раз сами в нем находитесь, так что и я рассчитываю в нем находиться. — Он помолчал. — Мы станем большими друзьями, Пенелопа, дитя мое. Я рассчитываю не выпускать вас из виду до самого завершения операции и все время держать по меньшей мере дюжину вооруженных людей плотным кольцом вокруг нас. — Он еще раз ей улыбнулся. — Если я поперхнусь куском мяса, или у меня случится удар, или еще что-то случится, у них будет приказ немедленно вас уничтожить. Вы понимаете?
 — Я понимаю, — сказала Пенелопа.
 — Очень хорошо, — сказал Янки Клиппер. — Тогда, возможно, мы даже сможем извлечь удовольствие из сложившейся ситуации. — Он снова помолчал. — По крайней мере нам не будет скучно. Наша деловая встреча состоится на одной из самых интересных планет в скоплении.
 — Ах вот как? — сказала Мышка.
 Он кивнул.
 — Это мир, который я уже давно намереваюсь посетить, но до сегодняшнего дня у меня просто не было времени.
 — Как он называется? — спросила Мышка.
 — Каллиопа, — ответил Янки Клиппер.

 ГЛАВА 21

 Каллиопа была известна во всем скоплении Хинеллуса как планета наслаждений, и, конечно, на ее долю приходилось больше обычного публичных домов, притонов, где продавали наркотики, и мест всевозможных извращенных развлечений — но это было бы довольно узкое толкование слова «наслаждение», а Каллиопа в конце концов была целой планетой, а не маленьким районом пресыщенного города.
 В западном полушарии она могла похвастаться парком динозавров, огромным заповедником в двадцать две тысячи квадратных миль, по которому бродили восемьдесят тысяч гаргантюанов, теплокровных рептилий с первобытной планеты Кантос VIII. Одно из внутренних морей было заселено завезенными с Пиннипеса II морскими хищниками и промысловой рыбой, и каждый из сотен отелей, которыми было усеяно побережье, предоставлял в распоряжение своих клиентов не только флотилии рыбацких лодок, но и миниатюрные удобные подводные лодки, чтобы можно было наблюдать за охотой.
 Здесь были грандиозные ранчо, на которых посетители могли принять участие в настоящих родео, огромные арены, на которых матадоры сражались с храбрыми быками (или любыми другими такими же храбрыми и обреченными животными), головокружительный набор сафари, гольф-клубы без числа.
 Как раз за парком развлечений на девятнадцати тысячах гектаров неподалеку от космопорта восточного полушария располагался ипподром, где проводились скачки особей семнадцати видов животных с любого из множества кислородных миров, на которых были разрешены ставки на бегах. Здесь были даже клоны ныне вымершей лошади Земли, и Воин, Цитата, Секретарь и Заводь Сиэттла встречались друг с другом и со своими знаменитыми конкурентами на регулярно проводившихся скачках.
 Больше трети Большого Восточного Континента было отведено под охотничьи угодья для энтузиастов сафари, и настолько прославилось это место среди поклонников кровавых видов спорта, что правительство рекламировало не трофеи сафари, а число убитых зверями охотников.
 Гора Ремси могла похвастаться вторым по длине склоном для лыжного спуска в Галактике, и поговаривали, что решивший одолеть его целиком энтузиаст начинал свой путь до рассвета и все еще продолжал его после захода солнца.
 На здешних соляных равнинах приводились ежедневные автомобильные гонки, парусные гонки — на реке Джордан и ежедневные спортивные соревнования по более чем тысяче видов спорта на возведенных по всей планете двенадцати гигантских стадионах. На планете было девять городов, и самым крупным из них был Ксанаду. Каждый город представлял бесконечное разнообразие круглосуточно действующих увеселительных заведений, ресторанов, магазинов; два из этих девяти были рассчитаны почти исключительно на иножителей, а третий, под названием Новая Гоморра, располагал семью мультиатмосферными отелями и закрытым парком развлечений для хлородышащих существ.
 Компания Янки Клиппера, состоявшая из него самого, Мышки, Пенелопы Бейли и восемнадцати вооруженных охранников, приземлилась в космопорту неподалеку от Ксанаду, и вскоре их имена значились в книге посетителей очень закрытого частного отеля на окраине города близ одного из парков поскромнее. Мышка с Пенелопой поселились в роскошном номере пирата, где все окна и двери находились под постоянным наблюдением его людей, работавших сменами по шесть человек. Еда, питье и все, что бы ни понадобилось пленницам, включая новую одежду для Марианны, доставляли прямо в номер, и ни Мышке, ни Пенелопе не разрешено было покидать помещения; если же Янки Клиппер находил необходимым уйти куда-либо на время, один из его подручных входил в номер и оставался там с оружием наготове до прихода своего шефа.
 Наутро второго дня на планете наслаждений Янки Клиппер с только что изящно подстриженной бородой и в еще более роскошной одежде, чем раньше, вошел в гостиную и уселся на кожаный диван.
 — Счастлив вас обрадовать, моя юная леди, еще день или два, и вы отправитесь к месту дальнейшего пребывания.
 — Кто участвует в торгах? — спросила Мышка.
 Пират ухмыльнулся:
 — Лучше спросите, кто не участвует. Наша маленькая девочка пользуется огромной популярностью. Ее хочет заполучить Республика, того же хочет Конфедерация, два научно-исследовательских института, одна религиозная организация и девять частных лиц. — Он остановился, раскурил сигару и положил ее на краешек изысканной хрустальной пепельницы. — Мне сообщил Потемкин, что представители всех заинтересованных сторон прибудут самое позднее к завтрашнему вечеру. У нас будет приятный ужин, мы обменяемся любезностями и заключим сделку, а потом, — он затянулся и добавил: — а потом я наконец перестану беспокоиться о том, как бы вы со мной что-нибудь не сделали.
 — Я не могу ничего с вами сделать, — сказала Пенелопа, стоя у огромного окна, из которого с высоты открывался вид на центр города. — Я у вас в плену.
 — Вы бывали пленницей и раньше, — сказал пират. — Большинство из ваших тюремщиков не смогут нам рассказать, что с ними сталось, но держу пари — ничего хорошего.
 — Они были плохими людьми, — сказала Пенелопа, пожав плечами.
 — Когда-нибудь я умру от старости, — сказал пират, пожав плечами. — А тем временем, однако, я предлагаю вам поразмышлять над неприятностями, ожидающими вашего друга в случае любого нежелательного происшествия в моей жизни.
 Он вышел из гостиной, и дверь закрылась за ним.
 — У тебя один день по галактическому стандарту для того, чтобы найти нашего неведомого друга, — заметила Мышка. — Или, точнее, у него есть один стандартный день, чтобы найти нас, потому что маловероятно, чтобы мы выбрались из этого номера, разве что кто-нибудь перестреляет всех стражников Янки Клиппера.
 — Мы выберемся, — с убеждением сказала Пенелопа.
 — Каким образом?
 Девочка пожала плечами.
 — Еще не знаю. Будущих очень много.
 — А их всегда много, — сказала Мышка. — Вопрос вот в чем: сможешь ли ты повлиять на них в достаточной степени для того, чтобы вытащить нас отсюда?
 Пенелопа ничего не ответила, и, поскольку она, похоже, сконцентрировалась на чем-то, что только она одна могла постичь или увидеть, Мышка тихонько вставила в плейер голодиск и принялась просматривать трехмерные рекламные ролики местных развлекательных компаний.
 — Черт возьми! — шипела тихонько Мышка. — Это же просто нечестно!
 — Что нечестно? — спросила Пенелопа.
 — Всю свою жизнь я мечтала о такой планете, кишащей толстыми людьми и толстенными кошельками, — сказала Мышка. — А теперь, когда я наконец здесь оказалась, я сижу запертой в гостинице, а вокруг столько денег, что я даже чувствую их запах. — На ее лице появилось тоскливое выражение. — Знаешь, сколько бы мы с Мерлином могли здесь заработать?
 — А я думала, что теперь я твой партнер, — оскорбленно отозвалась Пенелопа.
 — Ты и есть мой партнер, — удивилась Мышка.
 — Тогда зачем ты говоришь про Мерлина?
 — Потому что Мерлин тоже мой партнер, и у него самые проворные пальцы на свете, — ответила Мышка. — Мы с тобой хороши в других делах, а Мерлин мог пройти из одного конца фойе в гостинице в другой и по пути прикарманить два десятка кошельков. — Она улыбнулась. — И Боже мой, что бы он мог сделать в бурлящей толпе на скачках!
 — Я могу добыть тебе денег намного больше, чем он, — сказала Пенелопа.
 — Нисколько не сомневаюсь.
 — Он нам не нужен.
 — Нам нужна всякая помощь и от кого угодно, кто только сможет нам ее предоставить, — сказала Мышка.
 — Только не от Мерлина.
 — Ты чего вдруг так ополчилась на Мерлина? — спросила Мышка. — Ты о нем не вспоминала несколько недель.
 — Мы были счастливы без него, — сказала Пенелопа.
 Мышка вздохнула.
 — Ты должна понять, Пенелопа, что нельзя перестать любить друга или быть преданным ему только потому, что появился кто-то другой, кто тебе понравился больше.
 Пенелопа уставилась на нее во все глаза.
 — Я правда тебе нравлюсь больше?
 — Да, — ответила Мышка. — Но не забывай: Мерлин уже много недель водит за собой Олли Три Кулака, и Смита Могилу, и еще кое-каких головорезов, чтобы отвлечь их от нас. — Она помолчала. — И какие же мы друзья, если не будем ему благодарны после того, как он ради нас рисковал жизнью?
 — Ты права, Мышка, — ответила Пенелопа после некоторого размышления. — Прости меня, пожалуйста.
 — Да все в порядке, — ответила Мышка успокаивающе. — Тебе не надо извиняться.
 — Я просто боюсь, что снова останусь одна.
 — А я боюсь, что мы отсюда не выберемся, — сказала Мышка. Она снова — уже в четырнадцатый раз — обошла все доступное ей пространство, проверяя стены, вентиляцию, пол, потолки, каждую щелку и отверстие, выискивая слабые места и не находя ни одного.
 — Есть много способов, — сказала Пенелопа, наблюдая, как Мышка обходит гостиную в поисках каких-либо путей побега. — Я просто не знаю, какой из них я уже могу заставить случиться.
 — Они касаются того друга?
 Пенелопа покачала головой.
 — Он даже еще не знает, кто мы такие.
 — Тогда как он может быть нашим другом?
 Девочка беспомощно развела руками.
 — Не знаю.
 — А ты уверена, что ты права?
 — Я так думаю, — ответила Пенелопа. — Выбрать нужное будущее стало не так просто, как раньше. Я теперь вижу столько всего и часто половину просто даже не понимаю.
 — Что, например? — спросила Мышка, наконец завершив последнюю инспекцию помещения и возвращаясь ни с чем в свое кресло.
 — Не знаю, — сказала Пенелопа. — Так, всякие вещи.
 — Картины? Образы? Целые сцены?
 — Я не могу объяснить, — ответила девочка. — Просто все стало намного сложнее, чем раньше. — Она помолчала и нахмурилась. — Казалось бы, раз я расту, все должно становиться легче.
 — Уверяю тебя, что когда-нибудь наступит день, когда все встанет на свои места, — сказала Мышка.
 — Я рада, что ты не видишь то, что я вижу, Мышка, — сказала Пенелопа. — Иногда все очень запутанно и страшно.
 — Страшно?
 Пенелопа кивнула.
 — Я вижу, как Айсберг и Вечный Малыш нас находят, и я вижу, как Янки Клиппер убивает тебя, когда узнает, что они нас нашли.
 — Ох, — грустно прошептала Мышка.
 — Но я не дам этому случиться, — сказала Пенелопа. — Есть и другие будущие.
 — Я бы хотела на это надеяться.
 — Но не все из них я понимаю.
 — Просто выбери то, где меня не убивают, и остановимся на нем, — предложила Мышка.
 — Тебя не убьют, — уверила ее Пенелопа.
 — А Карлос и Вечный Малыш уже на Каллиопе? — спросила Мышка.
 — Не знаю, — ответила девочка. — Но я знаю, что к сегодняшнему вечеру они найдут наш номер, так что если они и не на планете, то очень близко. — Внезапно она напряглась.
 — Что случилось?
 — В некоторых будущих они погибают, в некоторых остаются в живых.
 — Давай надеяться на то будущее, где они не умирают, — сказала Мышка.
 — Это я сейчас и вижу, — сказала Пенелопа.
 — Тогда почему у тебя такой расстроенный вид?
 — Потому что если они оба войдут в эту комнату, то попытаются убить друг друга.
 — Это из-за чего? — озадаченно спросила Мышка.
 — Из-за меня.
 — Ты совершенно уверена?
 Пенелопа нахмурилась.
 — Нет еще. Айсберг еще не решил окончательно.
 — Насчет чего?
 — Убивать меня или нет.
 — Так пусть только попробует, Вечный Малыш не даст ему это сделать.
 Пенелопа закрыла глаза и сосредоточилась на чем-то. Наконец она открыла их и уставилась на Мышку потрясенным взглядом.
 — Не знаю. Я не вижу, кто побеждает.
 — Карлос немолодой человек, и он не дрался ни с кем вот уже, наверное, с десяток лет, — сказала Мышка. — Малыш — профессиональный убийца. Я видела, как он работает. Карлос не сможет его победить.
 — Я не вижу, — в отчаянии повторила Пенелопа. Она начала мелко дрожать. — Нам надо уходить отсюда, Мышка.
 — Я только об этом и говорю.
 — Ты не понимаешь, — нетерпеливо сказала девочка. — Я не хочу быть здесь, когда Айсберг доберется до номера. Если он хочет, чтобы я умерла, и может убить Вечного Малыша, то я пока еще слишком слаба и не смогу его остановить.
 — Пока еще? — переспросила Мышка.
 — Может быть, когда-нибудь и смогу, но не теперь. — Лицо Пенелопы было белее мела. — Мышка, не дай ему меня убить!
 — Не дам, — сказала Мышка и крепко ее обняла. Перепуганная малышка прижалась к ней, а она спрашивала себя, насколько сильной рассчитывает Пенелопа стать, когда вырастет.

 ГЛАВА 22

 Дверь скользнула в стену, и в гостиную вошел Янки Клиппер.
 — Извините, что побеспокоил вас, уважаемые леди, — сказал он. — Мы на минутку.
 За ним вошли два охотника за призами, которых Мышка сразу узнала по Вестерли. Один из них сделал пару шагов к Пенелопе, с интересом, но без всяких признаков страха наблюдавшей за ним, потом кивнул пирату. Мгновение спустя оба джентльмена удачи удалились, оставив их наедине.
 — Заинтересованные стороны начинают прибывать, — объяснил Янки Клиплер. — Каждая, конечно, желает сперва убедиться, что я действительно доставил Пенелопу Бейли, так что, боюсь, нам придется время от времени нарушать ваш покой.
 — Могу себе представить, как это вас расстраивает, — с сардоническим смешком сказала Мышка.
 — Хотите верьте, хотите нет, но мне не доставляет никакого удовольствия продавать человека, — сказал пират. — Но речь у нас идет о действительно большой сумме денег — и плюс к тому, по правде говоря, я буду чувствовать себя значительно спокойнее, когда Пенелопа наконец окажется на противоположном от меня конце Галактики. — Он помолчал и добавил: — И кстати, ее вовсе не продают в рабство. Принимая во внимание ее настоящую цену, я уверен, что с ней будут обращаться с крайней предупредительностью и окружат роскошью. — Он устало улыбнулся. — И по крайней мере эта мысль меня несколько успокаивает.
 Он вышел из гостиной, и спустя мгновение в комнате возник один из охранников.
 Пенелопа занялась тем, что одевала Марианну в новые одежды, которые она заказала раньше, а Мышка включила головизор и попыталась сосредоточиться на результатах бесконечных спортивных состязаний планеты. Еще дважды Янки Клиппер приводил в гостиную людей: один раз это был представитель военного министерства Республики, другой раз ничем не примечательная женщина, которая могла оказаться кем угодно, от чиновника до охотника за премиями, — и наконец Мышка заказала для себя и Пенелопы обед.
 Через десять минут прибыл официант, управляя небольшой аэротележкой с подносом, полным всяческой еды. Он терпеливо подождал, пока охранник обыскал его, потом приблизился к отполированному столу из железного дерева, за которым Мышка в кресле безучастно смотрела головизор.
 — Обед, мадам, — сказал официант.
 При первых же звуках его голоса Мышка моментально отвернулась от голоэкрана и взглянула ему в лицо. Официант, стоявший спиной к стражнику, подмигнул ей и улыбнулся; внезапно Мышка почувствовала колоссальное облегчение.
 — Где будет обедать юная леди? — спросил официант.
 — Прямо здесь, — ответила Мышка, надеясь, что ее голос не выдаст охватившего ее возбуждения.
 — Как пожелаете, — сказал официант, ставя прибор для Пенелопы, которая продолжала играть с Марианной и, кажется, даже не заметила его появления.
 — Извините, пожалуйста, — сказал официант, обращаясь к стражнику, — но я, кажется, принес лишний десерт. Не желаете? — Он подобострастно улыбнулся. — Никакой дополнительной платы, разумеется.
 Охранник пожал плечами.
 — Почему бы и нет?
 Официант поставил на дальний конец стола закрытое блюдо.
 — Принесите сюда, — приказал охранник.
 — Как пожелаете, — отозвался официант. Он подхватил блюдо и подошел к охраннику, остановившись прямо перед ним.
 — Что это такое? — спросил охранник.
 — Минутку, сэр, — сказал официант, снимая крышку с блюда и подавая его охраннику.
 Охранник подался вперед и протянул руку, чтобы взять блюдо, как вдруг обнаружил, что ему между глаз смотрит дуло небольшого лазерного пистолета.
 — Эй, где, черт возьми, ты это взял?! — воскликнул охранник.
 — Руки быстрее глаз, — ответил официант. Он пошарил под беретом свободной рукой и вытащил оттуда букет цветов. — Понюхайте, — предложил он, поднося цветы к лицу охранника. — Это, конечно, не розы, но зато не так болезненно и не так окончательно, если сравнить с пистолетом.
 — Ты что?.. — начал охранник и свалился на пол, не закончив вопроса.
 Официант бросил взгляд на лежавшее у его ног бесчувственное тело, бросил на него букет и повернулся к Мышке с Пенелопой.
 — Привет, Мерлин, — сказала Пенелопа.
 — Как же я рада тебя видеть! — воскликнула Мышка, вскакивая на ноги. — Ты что здесь делаешь?
 — Давайте отложим вопросы на потом, — предложил Мерлин. — Нам нужно поторапливаться. Я закоротил следящее устройство перед тем, как войти в номер, но они быстро догадаются, что это не сбой в автоматике.
 — Другие охранники все еще в коридоре? — спросила Мышка.
 Мерлин кивнул.
 — Неприятная компания. Мимо них мы ни за что не проскочим.
 Он быстро подошел к окну и осмотрел его.
 — С охранной сигнализацией? — спросил он Мышку.
 — Нет, конечно, — ответила она. — Мы на семнадцатом этаже. Кто сюда сможет забраться?
 — Ты как всегда права, — признал Мерлин.
 Пока они говорили, Мерлин внимательно рассматривал огромное панорамное окно, потом сжал руку в кулак и прижал свое кольцо к стеклу в самом низу.
 — Обожаю всякие штучки, — сказал он, ухмыляясь. — Внимание, фокус-покус.
 Мышка услышала жужжание крошечного моторчика в кольце, безо всяких усилий прорезавшем оконное стекло. Мерлин быстро очертил круг сантиметров в шестьдесят, оставив только небольшую перемычку, потом вытащил из кармана присоску, прижал ее к стеклу, после чего перерезал оставшийся кусок и втащил стеклянный круг внутрь.
 — Даже если на стене достаточно опор для рук и ног, кто-нибудь обязательно увидит, как я спускаюсь вниз, еще до того, как я ступлю на землю, — сказала Мышка. — А если и не заметит никто, то вы двое не сможете за мной последовать все равно.
 — Ты полезешь не вниз, а вверх, — сказал Мерлин.
 — Вверх? — переспросила Мышка.
 Он кивнул.
 — Это пентхауз. Крыша в двух метрах над окном.
 — А как насчет тебя и Пенелопы?
 Мерлин снял часы и нажал скрытую пружину.
 — Вот, — сказал он, вытаскивая из браслета часов тонкую, невероятно прочную проволоку и прикрепляя ее к поясу Мышки. — Это титановый сплав с упрочненными молекулярными связями, проволока выдерживает около тонны нагрузки. Когда заберешься на крышу, привяжи свой конец к чему-нибудь надежному, потом мы с Пенелопой последуем за тобой.
 — Ты не сможешь по ней забраться, перебирая руками, — сказала Мышка. — Она тебе перережет пальцы.
 Мерлин улыбнулся:
 — Мне не надо перебирать руками. Здесь сматывающий механизм, он нас поднимет.
 — Он тебе руку вывернет.
 Мерлин продолжал улыбаться.
 — У меня под пиджаком официанта титановый каркас. Со мной все в порядке.
 Мышку это не убедило.
 — Ты когда-нибудь раньше пробовал этот трюк?
 — Нет… но этот аппарат я раздобыл у друга, который каждый вечер работает с ним в цирке.
 — Почему же он так легко с ним расстался?
 — Он сейчас в больнице, ему ставят протезы вместо обеих ног, — ответил Мерлин. — Ему она все равно не нужна. — Он заметил ее обеспокоенное выражение. — Нет, вовсе не поэтому. Во время совсем другого номера.
 — Не знаю… — с сомнением начала Мышка.
 — Пожалуйста, Мышка, — сказала Пенелопа. — Надо спешить!
 — Хорошо, — немедленно согласилась Мышка. Она пригнула голову, шагнула через дыру в окне на карниз, быстро и со знанием дела нашла опору для рук и ног и полезла вверх на крышу по внешней стене.
 — Осторожно, — шептал Мерлин, скорее себе самому, чем Мышке, которая уже проползла половину пути. — Осторожно.
 — Все в порядке, — сказала Пенелопа, поднимая Марианну с пола, где она с ней только что играла, и прижимая ее к себе. — Она не упадет.
 — Вот мне бы твою уверенность, — сказал Мерлин, запрокидывая голову, чтобы лучше видеть Мышку.
 Пенелопа подошла к столу и спокойно съела один из сандвичей, которые Мерлин в качестве официанта недавно доставил им в номер.
 — Тебе что, плевать на то, что с ней произойдет? — раздраженно спросил он, увидев, чем она занимается.
 — Я тебе уже сказала: она не упадет.
 — Смотри не ошибись, — бросил он. — Потому что если ты ошибешься, то я не только потеряю партнера, но и застряну здесь вместе с тобой.
 Пенелопа поднесла последний кусочек сандвича ко рту Марианны, потом положила его на стол и аккуратно промокнула губы куклы салфеткой. Потом она сунула куклу под мышку и подошла к окну.
 — Мышка уже должна быть на месте, — объявила она.
 — Она уже на месте, — отозвался Мерлин со вздохом облегчения. Потом повернулся к Пенелопе. — Давай теперь подумаем. Мы не можем вместе пролезть через дыру, и мы не можем разбить стекло, потому что, если оно обрушится на улицу, мы себя этим выдадим. — Он снова осмотрел окно. — Принеси-ка пару салфеток со стола.
 Пенелопа с улыбкой дала ему две салфетки, которые захватила с собой.
 — А, ты тоже догадалась? — сказал он. — Сообразительный ребенок. — Он прикрепил проволоку к каркасу под пиджаком. — Будь очень осторожна, когда полезешь через стекло. Когда окажешься на карнизе, оберни руки салфетками и держись за край стекла, пока я не вылезу. — Он перевел взгляд с девочки на карниз, потом на крышу и снова на Пенелопу. — Полагаю, что ты не такая сильная, чтобы удержаться у меня на спине?
 — Не думаю, — ответила Пенелопа.
 — Хорошо, — продолжил он после мгновенного раздумья. — Когда я тоже вылезу на карниз, то подниму тебя, и ты обхватишь меня руками за шею, а ногами вокруг талии. Тогда я смогу тебя придерживать рукой. — Он помолчал. — И не волнуйся. Когда механизм начнет работать, нас очень быстро втянет на крышу.
 — Я совсем не волнуюсь, — сказала Пенелопа.
 — Если бы я мог про себя сказать то же самое, — пробормотал Мерлин. — Все, конечно, должно сработать, но это больше по Мышкиной части. Я никогда ничем подобным не занимался.
 — С нами все будет в порядке.
 Он почувствовал подергивание проволоки: Мышка подавала сигнал, что закрепила свой конец на крыше.
 — Надеюсь, — сказал он. — Положи куклу, я помогу тебе пролезть в дыру.
 — Марианна пойдет со мной, — сказала Пенелопа.
 — Это всего лишь кукла, — сказал Мерлин. — Я тебе другую куплю.
 — Мне не нужна другая. Мне нужна эта.
 Он смотрел на нее какое-то мгновение, потом, пожав плечами, вздохнул.
 — Хорошо, отдай ее мне, я ее суну в карман.
 — Не дам, — твердо сказала Пенелопа. — Ты ее оставишь здесь.
 — Хорошо, неси ее сама, — раздраженно ответил Мерлин. — Мне уже все равно.
 Он помог Пенелопе пролезть через дыру в окне, а она прижимала Марианну к груди. Потом он развернул ее так, чтобы она не потеряла равновесия на узком оконном карнизе. Девочка ухватилась обернутой салфеткой рукой за край стекла, а другой придерживала куклу.
 Мгновение спустя Мерлин стоял на карнизе рядом с ней, стараясь не глядеть по сторонам, а еще через секунду Мышка уже направляла их движение вверх. Сначала они не могли преодолеть край крыши, и Мерлин пришел к твердому убеждению, что сейчас лопнет проволока или откажет подъемный механизм, но в конце концов они все же с помощью Мышки достигли относительной, хотя и временной безопасности на крыше гостиницы.
 — За мной, — сказала Мышка; Мерлин, уперевшись руками в колени, пытался перевести дыхание, а Пенелопа внимательно осматривала Марианну, не поцарапалась ли она.
 Мерлин кивнул и заставил себя последовать за Мышкой и Пенелопой по крыше. Когда они достигли края, то увидели метрах в двадцати внизу крышу соседнего здания.
 — Слишком рискованно спускаться по пожарной лестнице, — объяснила Мышка, — можем наткнуться на людей Клиппера в вестибюле. Лучше переберемся на крышу соседнего здания и выйдем оттуда. Какой длины твоя проволока, Мерлин?
 — Во всяком случае, достаточно длинная, чтобы туда спуститься.
 Мышка улыбнулась.
 — Не переживай. Вниз спускаться значительно легче, чем подниматься вверх.
 — В любом случае быстрее, — пробурчал он.
 Они оба оказались правы: это было и легче, и быстрее, и через пять минут все трое уже спускались по пожарной лестнице соседнего здания на первый этаж.

 ГЛАВА 23

 Пожарная лестница вывела их в бурлящий холл административного здания. Большая часть отходившего от вестибюля пассажа, похоже, принадлежала конторам местных туристических агентств, но еще здесь были отделение банка и магазин одежды, специализировавшийся на экипировке для сафари.
 — Как ты нас нашел? — спросила Мышка, когда они выходили через центральную дверь. — Да что там, как даже просто узнал, что мы на Каллиопе?
 — Потом расскажу, — сказал Мерлин, оглядываясь. — Давай немножко увеличим расстояние между собой и вашим приятелем, пиратом.
 Он подозвал наземное такси, спросил водителя, какой недорогой семейный отель вблизи одного из развлекательных комплексов в южной части города тот мог бы посоветовать, и в полном молчании они через пятнадцать минут доехали до гостиницы.
 Мерлин подошел к портье и объяснил ему, что в космопорту произошла путаница и что их багаж прибудет только вечером или завтра утром, после чего заказал две смежные спальни. Никаких комментариев это не вызвало: перепутанные расписания и отправленный не туда чемодан были здесь обычным делом при том количестве багажа, которое проходило через космопорт, к тому же они трое выглядели как типичное семейство, не особенно богатое, но тем не менее настроенное вовсю использовать предоставляемые Каллиопой возможности.
 Когда все разместились в своих комнатах и открыли соединяющую их дверь, Пенелопа подошла к Мышке.
 — Я видела на площадке для игр девочек, — сказала она. — Можно, я с ними поиграю?
 Мышка покачала головой:
 — Боюсь, что нет.
 — Почему нет?
 — Потому что тех девочек не разыскивают восемнадцать пиратов и половина охотников за премиями в скоплении. Мы не можем рисковать тем, что тебя кто-нибудь узнает.
 — Никто не узнает, — сказала Пенелопа. — По крайней мере не сегодня.
 — Ты уверена? — спросила Мышка.
 — Да.
 — И ты предоставляешь ей это решать? — изумился Мерлин.
 — Конечно, — сказала Мышка.
 — Если ее заметят, нам всем крышка, — продолжал волшебник, и только тут Мышка вспомнила, что он еще не осведомлен о необыкновенных способностях девочки, что они расстались еще до того, как Пенелопа в первый раз проявила их.
 — Ее не заметят, — сказала Мышка. — Если ты не доверяешь ей, то тебе придется поверить мне на слово.
 Мерлин положил Пенелопе руку на плечо, и она повернулась и посмотрела на него снизу вверх.
 — Веди себя очень осторожно, — сказал он. — И если увидишь, что кто-нибудь на тебя внимательно смотрит, то сразу беги сюда и дай мне знать.
 — Никто на меня не будет смотреть, — ответила Пенелопа.
 — Я уверена, что никто не будет, — сказала Мышка прежде, чем Мерлин успел возразить. — Иди правда поиграй.
 — Ты не присмотришь пока тут за Марианной? — спросила девочка. — Я не хочу, чтобы она испачкала свое новое платье.
 — С удовольствием, — сказала Мышка, беря куклу на руки.
 — Спасибо, — сказала Пенелопа. — Я, пожалуй, пойду.
 — Желаю тебе приятно провести время, — ответила Мышка.
 На пороге Пенелопа внезапно остановилась с обеспокоенным выражением на лице.
 — Что случилось? — спросила Мышка.
 — Я не знаю никаких игр, — сказала Пенелопа. — Я не видела ни одной девочки с тех пор, как мне было пять лет.
 — Так они тебя научат.
 — А вдруг я им не понравлюсь?
 — Чепуха, — сказала Мышка. — Ты очень симпатичная девочка.
 — Ну а вдруг?
 — Обязательно понравишься, — попыталась успокоить ее Мышка.
 Пенелопа посмотрела на куклу.
 — Наверное, я все-таки возьму Марианну с собой. Если я им не понравлюсь, то, может быть, понравится она.
 — Ну не волнуйся ты так. — Мышка погладила ее по голове. — Кому это может не понравиться такая прелестная маленькая девочка?
 — Много кому, — серьезно ответила Пенелопа. — Например, Айсбергу.
 — Здесь ты всем понравишься, — успокоила ее Мышка. — Просто скажи им, как тебя зовут, и они с удовольствием примут тебя в игру.
 — Надеюсь, — неуверенно сказала Пенелопа. Потом она приказала двери открыться, вышла в коридор, нервно помахала на прощание рукой Мышке и Мерлину, после чего под шипение не слишком хорошо пригнанной двери пошла вниз по лестнице.
 — Кто такой Айсберг? — спросил Мерлин, с отвращением оглядывая дешево обставленную комнату. — Персональный страшилка?
 — Не совсем, — сказала Мышка, усаживаясь с ногами в большое кресло. — Давным-давно мне доводилось работать на этого человека.
 — Я никогда не слышал, чтобы ты о нем упоминала.
 — Тогда у него было другое имя, — сказала Мышка. — Но довольно об Айсберге. Как тебе удалось нас найти?
 — О, это длинная история, — ответил он, глядя на голограмму инопланетного пейзажа над кроватью. — Господи, какая безвкусица!
 — Может быть, ты начнешь с начала? — сказала Мышка. — Как ты сумел скрыться от всех этих матерых головорезов после того, как высадил нас на Байндере X?
 — Я не сумел.
 Мышка нахмурила брови.
 — Я тогда чего-то не понимаю.
 — От всех мне убежать не удалось, — повторил Мерлин. — Я думал, что оторвался, но потом Олли Три Кулака догнал меня в одной ужасной дыре под названием Жаброкрыл. — Мерлин вздохнул. — Шесть миллионов птиц, пятьдесят миллионов рыб и один городишко с двумя обшарпанными гостиницами. Готов поклясться, что половину населения планеты составляют исключительно орнитологи и ихтиологи. Если и было в Галактике место, где никому и в голову бы не пришло меня искать (как я тогда думал), то это Жаброкрыл.
 — Так ты, очевидно, ошибся.
 — Я провел там почти месяц, — ответил волшебник. — Олли Три Кулака нашел меня только несколько дней назад.
 — Так он, очевидно, тебя не убил.
 Мерлин хмыкнул.
 — Что, заметно?
 — Так что произошло-то?
 — Он искал девчонку. Они со Смитом Могилой прослышали, что Янки Клиппер выставил ее на аукцион, а их клиенту она необходима позарез. Но у них возникли трудности: никто из них никогда не видел Пенелопу вблизи. Олли знал, что я-то ее видел, и они решили убедиться, что на продажу выставлена не подделка, так что они со Смитом предложили мне сделку — полмиллиона кредиток за то, чтобы я опознал девчонку вне зависимости от того, сможет ли их клиент ее купить или нет.
 — Так вот как ты узнал, где нас держит Янки Клиппер!
 — Да, конечно, именно так я и узнал, — ответил Мерлин с улыбкой. — Я же иллюзионист, а не волшебник. — Он прошел по выцветшему ковру к простому деревянному стулу и уселся, морщась от неудобства. — Все заинтересованные стороны могли удостовериться, что товар не фальшивый. По правде говоря, я чуть не столкнулся с парой угрожающего вида джентльменов удачи, выходивших из номера, когда влез в костюм официанта.
 Мышка уже от души веселилась.
 — Ты человек многогранных талантов, без сомнения, — сказала она. — Сегодня ты был официантом, а завтра можешь вернуться к ремеслу фокусника, но на настоящий момент ты — герой! Ты спас меня и Пенелопу.
 — Я спасал тебя, — поправил ее Мерлин. — Пенелопу я взял взаймы.
 — Не мог бы ты выражаться пояснее? — настороженно спросила Мышка.
 — Если только за опознание Олли Три Кулака готов отвалить пятьсот тысяч, то представь себе, сколько Янки Клиппер заплатит, чтобы ее вернуть. — Он помолчал. — А если мы найдем безопасное убежище, то можем спрятать ее и устроить аукцион сами.
 — Да ты о чем говоришь?
 — Ты что-то удивительно тупая, Мышка, — сказал Мерлин. — У нас же с тобой золотая жила. Мы можем заработать столько, что после этого в пору удалиться на покой. Я слышал, что только начальная цена у Янки Клиппера — десять миллионов.
 Мышка долго смотрела на него.
 — Ты дурак, — объявила она наконец.
 — А я думал — герой, — ответил он.
 — Я тоже так думала. Но ошиблась.
 — Мне не приходится рассчитывать на пояснение?
 — Во-первых, я обожаю эту девочку и не позволю ни тебе, ни всем остальным продать ее как редкого зверя. А во-вторых, тебе случайно никто не сказал, почему она так дорого стоит?
 — А какое мне дело? — спросил Мерлин, пожав плечами. — Она стоит золотые горы, и она у нас в руках. Это все, что мне надо знать.
 — Нет, это далеко не все, что тебе надо знать, — сказала Мышка, наблюдая сквозь грязное окно, как одинокая Пенелопа стоит рядом с тремя играющими во что-то девочками.
 — Прекрасно, — сказал Мерлин, ерзая в деревянном кресле с высокой спинкой. — Предположим, ты расскажешь мне, почему она такая бесценная.
 — Она ценна тем, что у нее есть дар, способность, которую куча людей, включая несколько правительств, хотят держать под своим контролем.
 — Я не обязана отчитываться перед тобой в причинах своих чувств, — внезапно разозлилась Мышка. — Все, что тебе надо знать — это что она остается с нами!
 — Хорошо, хорошо, — сказал Мерлин. — Если уж так надо, то и ладно. Она присоединяется к нашей команде, и первым делом завтра утром мы сваливаем отсюда к черту.
 — Так-то лучше, — заметила Мышка, спрашивая себя, не слишком ли быстро Мерлин сдался.
 Мерлин встал.
 — Здесь должен быть бар неподалеку, а мне всегда думается лучше всего в барах. Присоединишься ко мне? Выпьем.
 Мышка покачала головой.
 — Я лучше посижу в номере. Вдруг Пенелопа вернется.
 Мерлин удивленно посмотрел на нее, а потом улыбнулся.
 — Забавно, — проговорил он. — Я никогда не думал, что из тебя получится хорошая мать.
 — И я не думала, — сказала Мышка. Волшебник направился к двери.
 — Я вернусь через полчаса, наверное. Может быть, и раньше, если придумаю, как нам получше выпутаться.
 Он вышел, а Мышка принялась бродить по комнате, включила головизор, проверила октафонический музыкальный центр, осмотрела шкафчики в ванной и шкафы в спальнях — больше по привычке, чем из надобности.
 Через несколько минут в комнате появилась Пенелопа.
 — Ты рано вернулась, — заметила Мышка. — Разве ты не подружилась с девочками?
 — Нет, мне очень понравилось, — сказала Пенелопа.
 — Тогда в чем дело?
 — Нам надо уходить, Мышка.
 — Уходить? Ты имеешь в виду — из гостиницы?
 Пенелопа кивнула.
 — Быстро.
 — Кто-нибудь узнал, что мы здесь?
 — Да.
 — Сколько у нас есть времени? — спросила Мышка.
 — Может быть, десять минут, может быть, немного меньше.
 — Хорошо, — сказала Мышка. — Мерлин сейчас в баре. Забираем его и сматываем удочки.
 — Нет! — воскликнула Пенелопа.
 — Он только что рисковал для нас жизнью, не забудь, — сказала Мышка.
 — Он нам не нужен, Мышка.
 — Мы не предаем своих друзей, Пенелопа; — строго сказала Мышка. — Я тебе уже это, кажется, объясняла. — Она встала и направилась к двери. — Интересно, как это они так быстро нас нашли? Я думала, что на несколько дней мы здесь в безопасности.
 — Мерлин им как раз сейчас все рассказывает.
 — Они здесь!
 — Нет. Он говорит с ними по видеофону, но они будут здесь очень скоро.
 — Ты видела, как он им звонит?
 Пенелопа приложила палец к виску.
 — Вот здесь.
 Мышка долго и внимательно смотрела на девочку.
 — Ты уверена?
 — Да.
 — Вот двуличный мерзавец!
 — Пойдем, Мышка, — сказала Пенелопа, трогая ее за рукав. — Надо спешить!
 — Где тот твой друг, которого мы должны были встретить на Каллиопе? — спросила Мышка. — Вот сейчас нам бы совсем не помещал хороший друг!
 — Не знаю.
 Мышка вышла в коридор, осмотрелась, проверяя, не возвращается ли Мерлин, потом кивнула Пенелопе.
 — Сюда, — сказала она, уводя ее влево по коридору. — Там нам пришлось бы идти мимо бара, а я не хочу, чтобы он видел, как мы уходим.
 Пенелопа, прижимая к себе куклу, спешила за Мышкой, держа ее за руку.
 — Быстрее, — сказала Мышка, увеличивая темп. — Если повезет, то мы успеем поймать такси и уехать раньше, чем Мерлин обнаружит, что нас уже нет.
 Они пробежали мимо маленького голографического театра, кофейни, большого закрытого бассейна и осторожно вышли в холл.
 — Друзья Мерлина уже прибыли? — шепотом спросила Мышка.
 — Нет еще, — сказала девочка.
 — Отлично. Побежали.
 Они быстрым шагом пересекли холл и вышли наружу, где Мышка принялась ловить такси.
 — Ну когда же все это кончится? — устало повторяла Пенелопа.

 ГЛАВА 24

 Если Ксанаду выставлял напоказ сотням тысяч туристов ухоженную парадную сторону Каллиопы, то Новая Гоморра демонстрировала сторону менее процветающую. Город этот вырос посреди травянистых равнин, как нарыв на гладкой поверхности западной саванны. Он располагал семью мультиатмосферными гостиницами, и почти все иножители, попадавшие на Каллиопу, немедленно отправлялись в Новую Гоморру.
 Имелись здесь свои достопримечательности, непременные на Каллиопе развлечения, улицы были достаточно безопасны, и многие сафари начинались от площадки Норфолк II — но, может быть, оттого, что у иножителей было не так много денег, а может быть, просто потому, что они были иножители, развлечения Новой Гоморры казались не такими соблазнительными, как у ее восточного соседа.
 Там, где Ксанаду предлагал цирки со сказочными акробатами и экзотическими животными, Новая Гоморра предлагала карнавалы, уличные представления и шулеров. Если в Ксанаду были театры, в Новой Гоморре располагались голографические шоу. В Новой Гоморре гостиницы были простыми, функциональными конструкциями, а в Ксанаду даже самые дешевые выглядели как дворцы. Если Ксанаду мог похвастаться изысканными ресторанами с тонко приготовленными блюдами, то Новая Гоморра предлагала в изобилии столовые для иножителей с набором яств, которых большинство людей никогда не видело, не говоря уж об их несъедобности для человека.
 Мышка и Пенелопа избегали космопортов, понимая, что за космопортами будут наблюдать особо. Поскольку к их услугам была вся остальная поверхность планеты, Пенелопа взглянула на карту и сразу ткнула пальцем в Новую Гоморру. Им понадобилось трое суток, чтобы добраться туда самыми головоломными и окольными путями, и к концу путешествия их жизненные силы и наличность оказались в равной степени на исходе. Мышка, не видевшая постель вот уже три дня, хотела было потратить последнюю сотню кредиток на гостиницу, но Пенелопа настояла, чтобы они сразу отправились на какой-нибудь карнавал.
 — Зачем? — устало спросила ее Мышка.
 — Потому что там мы встретим моего друга.
 — Ты уверена, что твой друг на самом деле существует? — спросила Мышка. — Я хочу сказать, что раньше, когда он был очень нужен, он так и не появился.
 — Теперь он нам нужен еще больше, — сказала Пенелопа.
 — Если он здесь сейчас, то он будет здесь и завтра утром, — отозвалась Мышка. — Давай лучше снимем комнату и отоспимся хотя бы.
 — Я боюсь его упустить, — сказала Пенелопа.
 — Ты говоришь так, как будто он странствующий коммивояжер.
 — Я не знаю, кто он. Я просто знаю, что он здесь.
 — И ты полагаешь, что он на одной из местных ярмарок? — спросила Мышка.
 — Не знаю. У меня просто есть ощущение, что нам обязательно надо отправляться туда.
 — Что ж, до сих пор твои ощущения обычно оправдывались, — сказала Мышка с усталым вздохом. — Пошли.
 Они сели в автобус, бесплатно доставлявший туристов до ближайшей ярмарки, предназначенной для семейных пар с детьми. Уже издалека был слышен восторженный детский визг из палаток; в толпе сновали десятки клоунов, людей и иножителей, раздававших бесплатные билеты на развлечения попроще.
 — Ну? — спросила Мышка.
 Пенелопа покачала головой.
 — Нам не сюда.
 — Слава тебе Господи, — вздохнула Мышка. — Все эти умытые, бессмысленные лица глав семейств меня просто бесят.
 — Тебе не нравятся семьи, Мышка? — спросила Пенелопа.
 Мышка неопределенно пожала плечами.
 — Не знаю. У меня просто никогда не было семьи. — Она посмотрела на Пенелопу и улыбнулась. — Ты для меня, впрочем, самая настоящая семья.
 — И ты для меня семья, — с готовностью ответила Пенелопа. — Ты и Марианна.
 — Ну куда теперь? — Спросила Мышка.
 — Давай просто отправимся дальше, — сказала Пенелопа. — Когда мы окажемся в нужном месте, я сразу узнаю.
 — Как скажешь, — сказала Мышка, останавливая следующий бесплатный автобус.
 Они миновали зоопарк под открытым небом, в котором содержались в основном инопланетные звери, огромный стадион, на котором, похоже, в этот день не было соревнований, большую ферму по выведению гигантских рептилий с Антареса и наконец оказались на кипящей жизнью ярмарке.
 — Это здесь, — прошептала Пенелопа, дергая Мышку за рукав, и Мышка попросила водителя высадить их.
 — Да здесь, наверное, не меньше тридцати акров, — сказала Мышка, остановившись у входа. — Ты хоть имеешь представление, как он выглядит?
 — Я даже не знаю, это он или еще кто-нибудь, — ответила Пенелопа. — Но я точно знаю, что мы найдем его здесь или он найдет здесь нас.
 — Ты его узнаешь, когда увидишь?
 Пенелопа пожала плечами.
 — Наверное.
 Мышка заплатила за вход, и они провели следующие несколько часов, протискиваясь сквозь толпу туристов, прохаживаясь мимо бесконечных рядов игр и выставок, мимо фокусников и шулеров, стриптизерш и уродцев, пони, на которых можно было покататься за мелкую монетку, дрессированных коров и свиней со старушки Земли.
 — Я уже готова сдаться, — сказала Мышка, когда дневная кара достигла своего пика. Она села за пустой столик около открытого кафе и указала Пенелопе на стул рядом с собой. — Здесь, наверное, не меньше пятнадцати тысяч человек, — продолжала она, когда девочка присела рядом. — Мы, наверное, раз десять прошли мимо него и даже не заметили.
 — Он будет здесь, — твердо заявила Пенелопа.
 — Скоро?
 — Не знаю.
 — Сегодня? Завтра? На следующей неделе? — уныло спросила Мышка. — Я не хочу тебя огорчать, но мы почти банкроты. Большая часть наших денег осталась у Вечного Малыша, а остаток я уже почти весь потратила. И чтобы искать твоего загадочного друга, и чтобы заказать себе билет с этой планеты, нужно найти способ раздобыть денег. Имеющихся хватит еще от силы на три дня — четыре, если мы найдем себе гостиницу из самых дешевых. — Она помолчала. — Не знаешь, за это время, твой друг появится?
 Пенелопа пожала плечами.
 — Не знаю.
 — Ты уверена, что мы сейчас там, где надо? — спросила Мышка. — В Новой Гоморре полно ярмарок.
 — Мы именно там, где надо.
 Мышка глубоко вздохнула.
 — Тогда, вероятно, для нас лучшим вариантом будет остаться прямо здесь, на ярмарке. Чем меньше мы будем показываться в Новой Гоморре, тем меньше вероятность, что нас заметят.
 — А нам разрешат здесь остаться? — спросила Пенелопа.
 — Только не в качестве туристов. Однако я тут приметила много пустых палаток и будок, так что все, что нам надо сделать, — это выдумать себе номер и убедить менеджера, что мы сможем привлечь клиентов.
 — А что мы можем делать?
 — Это, конечно, задачка, — призналась Мышка. — Я, допустим, могла бы наняться в стриптизерши, но я такая костлявая и жилистая, что мне будут платить, только бы я все обратно надела.
 — Неправда! — горячо возразила Пенелопа. — Ты очень красивая, Мышка.
 — Ну это спорный вопрос, — уклончиво ответила Мышка. — В любом случае, поверь мне на слово, в этом качестве меня не возьмут.
 — Тогда что же нам делать?
 Мышка задумчиво склонила голову, потом взглянула на Пенелопу и улыбнулась:
 — Ты знаешь, чего я здесь не видела, хотя мы прошли всю ярмарку вдоль и поперек три раза?
 — Чего?
 — Палатки с гадалкой.
 — А что такое гадалка? — спросила Пенелопа.
 — Гадалка? Это обычно женщина, которая притворяется, что умеет делать то, что у тебя на самом деле получается, — предсказывать будущее. — Она ненадолго задумалась. — Ты помнишь, как видела мои карты в казино на Последнем Шансе?
 — Да.
 — Ты как полагаешь, смогла бы ты предсказать, кто выиграет гонку или схватку?
 — Наверняка, — сказала Пенелопа. — Сейчас я умею это делать намного лучше, чем раньше.
 — А когда не сможешь, то и будешь знать, что не сможешь, да?
 — Именно.
 — Тогда можем открывать собственное дело.
 — Здорово! — воскликнула Пенелопа. — Тогда, после того как мы погадаем и заработаем немного денег, то сможем отправиться на бега или на боксерский матч, я скажу тебе, кто выиграет, и мы на него и поставим, а потом…
 — Не пойдет, — прервала ее Мышка. — Если я выиграю слишком много денег, то привлеку к себе ненужное внимание. Лучше делать это незаметно, потихоньку. — Она посмотрела на Пенелопу и сосредоточенно; сощурилась. — И еще одна проблема плюс ко всему. Если пойдет слух, что на ярмарке появилась маленькая девочка, которая угадывает будущее, то к нам пожалуют гости — не самые приятные гости.
 — Тогда можно сделать так же, как на Последнем, Шансе, — предложила девочка.
 — Я же тебе сказала: мы не можем рисковать, делая большие ставки.
 — Ты не поняла, — сказала Пенелопа. — Я имею в виду, что мы сделаем так же, как тогда в карты. Ты играла, а я тебе давала сигналы. Может быть, ты притворишься гадалкой, а я буду тебе подавать сигналы, что тебе надо нагадать.
 Мышка обдумала ее предложение.
 — А что, — призналась она наконец, — это идея.
 И поскольку лучших идей как-то не появилось, они; провели остаток дня, разрабатывая сложную систему сигналов, с помощью которых Пенелопа должна была сообщать Мышке необходимую информацию о ее клиентах. Потом Мышка нашла менеджера выставок и аттракционов, коротко и быстро продемонстрировала ему свои способности, предложила ему шестьдесят процентов выручки в обмен на использование свободной палатки плюс еду и ночлег на территории, и через десять минут они принялись за дело.
 Вечер они провели, разрисовывая палатку и мастеря подходящий костюм гадалки для Мышки, потом съели поздний ужин в столовой для персонала и свалились почти без чувств на топчаны, поставленные в задней части палатки.
 На следующее утро они проснулись рано, быстро позавтракали и стали ждать открытия ярмарки. Пенелопа находилась в таком возбуждении, что едва могла усидеть на месте.
 — Расслабься, — посоветовала ей Мышка. — Они еще полчаса не будут открывать ворота.
 — Знаю, — сказала Пенелопа. — Но разве это не удивительно и не замечательно? Мы снова вместе работаем! И посмотри, как здесь много людей, какие одежды, дети, а сколько иножителей!
 — И все жулики, — сказала Мышка.
 — Что?
 Мышка усмехнулась.
 — Да нет, ничего. Я просто очень рада, что ты наконец счастлива.
 — О да. А мы можем всегда работать вместе, Мышка?
 — Я бы с большим удовольствием ушла на пенсию и прозябала в роскоши, — сказала Мышка с улыбкой. — А пока это невозможно, мы с тобой — одна команда.
 Вскоре и остальные участники ярмарки принялись в спешке открывать свои палатки, устанавливать будки и лотки. Две трети из них составляли кричаще разодетые люди, но было и множество канфоритов, лодинитов, моллутов, домарианцев, а прямо напротив них заправлял какой-то совершенно бессмысленной, с точки зрения Мышки, азартной игрой иножитель неведомой даже самому менеджеру расы. Это было двуногое существо, покрытое светло-зелеными чешуйками, с серым панцирем на спине от шеи до ягодиц. В нем не было и полутора метров роста, но его массивное тело и тяжелые конечности безошибочно говорили о невероятной силе. Мышка кивнула ему в знак приветствия, и оно приоткрыло свой клюв, изображая нечто, что, как надеялась Мышка, у его расы означало приветственную улыбку.
 Потом распахнулись ворота, и бесконечный поток туристов нового дня хлынул на пустынные улицы ярмарки. Мышке пришлось ждать своего первого клиента почти три часа, а второго — еще два, но потом на местных бегах случился выигрыш со ставками один к двадцати трем, по ярмарке прошел слух, что некая гадалка предсказывала это, и вскоре к ней выстроилась очередь.
 Она гадала для несчастных, обманутых мужей и неверных жен, полных надежд игроков и безнадежных наркоманов, богатых и бедных, людей и иножителей, честных и подлых. Пенелопа не отлучалась дальше чем на пять метров, играя свою роль сборщицы денег и зазывалы.
 А потом, на третье утро, сразу после того, как она предсказала лодиниту с грустными глазами желательный для того результат матча без правил среди супертяжеловесов, что должен был происходить тем же вечером, в палатку вошел очередной посетитель, и Мышка увидела перед собой знакомую бородатую физиономию.
 — Ну и заставили вы нас побегать, — сказал Янки Клиппер без всякой враждебности в голосе. Он крепко держал Пенелопу за руку и под одеждой прижимал ей к боку пистолет.
 — Как вы нас нашли? — спросила Мышка.
 Он ухмыльнулся.
 — А как вы думаете, сколько вы можете предсказать удач прежде, чем пресса начнет кричать, что на бегах творится что-то неладное?
 Мышка огляделась, но не увидела ни одного из головорезов пирата.
 — А где же все ваши люди?
 — Они разыскивают вас по всей Новой Гоморре, — ответил Янки Клиппер. — Некоторые отправились на бега, некоторые околачиваются в казино. А я подумал, что стоит пойти на ярмарку, — разве можно придумать для вас прикрытие лучше, чем ярмарочная гадалка? — Он весело улыбнулся. — Вы прямо как тот дезертир, что спрятался посередине поля брани.
 — А теперь что? — спросила его в упор Мышка.
 — Теперь вы свободны.
 Мышка нахмурилась.
 — Не понимаю.
 — Вы плохо влияете на ребенка, — объяснил пират. — Я забираю ее с собой, а вы можете идти куда вздумается.
 — Нет! — вскрикнула Пенелопа.
 — Надо, дорогая моя, — сказал Янки Клиппер. — Я прекрасно понимаю, что, имея в своих руках Мышку, можно заставить вас быть более сговорчивой, но дело в том, что она помогла вам сбежать, что доставило мне кучу неприятностей, не говоря уже о цене трехдневной охоты за маленькой девочкой в многомиллионном городе. Кроме того, — заключил он, — так как я планирую избавиться от вас еще до заката, мне, по правде говоря, совершенно все равно, будет ли ваш новый… э-э-э… хозяин иметь в своем распоряжении средства управления вами или нет.
 — Вы не можете разлучить нас! — крикнула Пенелопа.
 — Могу и сделаю, — отозвался пират. Он повернулся к Мышке. — В том случае, если вы за мной последуете, я, не колеблясь, вас убью.
 Мышка беспомощно смотрела на него, ее мозг лихорадочно перебирал и отбрасывал варианты, каждый из которых был еще несбыточнее предыдущего. Наконец ее плечи поникли, и она со вздохом вынуждена была признать поражение.
 — Тогда, раз нам больше нечего друг другу сказать, я вас покину, — объявил Янки Клиппер, крепче сжимая руку Пенелопы.
 Вдруг массивный чешуйчатый иножитель вышел из своей палатки и тяжело приблизился к ним.
 — Прошу у вас прощения, — произнес он с сильнейшим акцентом, — но я должен говорить с Прорицательницей.
 — Что ж, я не буду вас отрывать от столь важного занятия, — осклабился пират. Он еще раз подтолкнул Пенелопу. — Пойдемте, юная леди.
 — Нет, — сказал иножитель, преграждая им дорогу. — Я должен говорить с Прорицательницей.
 — Вон она сидит, — сказал Янки Клиппер, кивая головой в сторону Мышки. — А теперь отойдите, пожалуйста.
 — Я смотрел на них все это время, — спокойно продолжал иножитель. — Я знаю, кто здесь Прорицательница, а кто самозванка.
 — Мне неинтересно, что вы знаете! — раздраженно воскликнул Янки Клиппер.
 — И напрасно, — сказал иножитель. — Ибо среди того, что я знаю, есть и следующее: вы совершили тяжкую ошибку.
 — Что? Ошибку?
 — Вы не смеете прикасаться к Прорицательнице без ее соизволения.
 — Да вы знаете, с кем говорите?! — воскликнул Янки Клиппер.
 — Да, — безмятежно ответил иножитель. — С человеком, не успевшим исправить свою ошибку.
 И с тем же хладнокровием, с каким он все это говорил, иножитель внезапно извлек оружие, подобного которому Мышке не доводилось видеть никогда раньше, раздался едва различимый жужжащий звук, и Янки Клиппер скорчился на земле. Он был мертв.
 Иножитель протянул Пенелопе руку.
 — Пойдем со мной, Прорицательница, — сказал он мягко. — Я ждал тебя.
 Пенелопа заглянула в его ужасное лицо со счастливой улыбкой.
 — Мой друг, — сказала она.




 Часть 4
 КНИГА ЧЕРЕПАХИ КВАЗИ



 ГЛАВА 25

 Существо выглядело рептилией, но на самом деле не было ни рептилией, ни любой другой знакомой Мышке формой жизни.
 Его мощные конечности и массивный торс казались мужскими, но оно не обладало полом, по крайней мере в том смысле, который был доступен пониманию людей. Янки Клиппера оно убило совершенно хладнокровно, но поведение его было вежливым и даже почтительным, особенно по отношению к Пенелопе.
 Его имя было невозможно произнести, так что Мышка, раз взглянув на его зеленые чешуйки, сероватый панцирь, мягкий клюв и смыкающиеся посередине глаза веки, решила называть его Черепахой Квази. Оно не проявило ни одобрения, ни неодобрения, но отзывалось на это имя, и в общем-то это было все, что нужно.
 Так как его оружие не произвело никакого шума и не привлекло ничьего внимания, оно просто позвало доктора, когда пират упал на землю, и в возникшей затем суматохе подождало, пока Пенелопа заберет из палатки Марианну, потом взяло девочку за руку и спокойно повело ее к выходу с ярмарки. Мышка вытащила из кассы свою часть выручки и быстро последовала за ними к главным воротам. Автобус довез их до космопорта, а там они сразу погрузились на корабль Черепахи Квази.
 Мышка пребывала в полной уверенности, что кто-нибудь из людей Янки Клиппера обязательно их заметит, но Пенелопа не выказывала никаких признаков страха или опасения, и вскоре они благополучно покинули Каллиопу и понеслись прочь, в глубь Внутренней Границы.
 — Нам скоро придется сесть в человеческой колонии, — объявил Черепаха Квази после того, как они покинули систему Каллиопы. Все трое сидели в рубке корабля, который был спроектирован явно не для людей. Потолок был необычайно низок, а кресла предназначались для существ с панцирем на спине, как у Черепахи Квази. Цвета, даже на панели управления и клавишах корабельного компьютера, были: таким блеклыми, что Мышка пришла к заключению: раса, сконструировавшая корабль Черепахи, воспринимала цвета совсем не так, как люди.
 — У меня нет съестных припасов, пригодных для людей, — продолжал иножитель.
 — Значит, вы не ожидали нас? — спросила Мышка.
 — Нет.
 — Почему же вы решили нам помочь?
 — Она Прорицательница, — сказал Черепаха Квази.
 Мышка нахмурилась.
 — А это здесь при чем? Ваша религия случайно не предсказывает пришествия Прорицателя?
 — Моя религия является моим частным делом, — спокойно ответил иножитель, но таким тоном, который ясно давал понять, что тема закрыта.
 — Тогда мне придется повторить вопрос, — сказала Мышка, пытаясь устроиться поудобнее в не предназначенном для человека кресле. — Почему вы нам помогли?
 Черепаха Квази повернулся к девочке.
 — Вы Пенелопа Бейли, не так ли?
 — Да, — ответила Пенелопа, усаживая Марианну рядом с собой на широком сиденье.
 — Вот почему.
 — Можно подумать, что вы просто еще один охотник за премией, — сказала Мышка. — Но это невозможно. Во-первых, вы не знали, что мы появимся на Каллиопе, и, во-вторых, что важнее, Пенелопа вам доверяет.
 — Это правда, — хладнокровно согласился Черепаха Квази. — Я не предвидел вашего появления на Каллиопе, и мне можно доверять.
 — Тогда, может быть, вы мне все-таки скажете, почему вы нами интересуетесь?
 — Я вами не интересуюсь совсем.
 — Вы из тех личностей, с которыми тяжело разговаривать, — сказала Мышка огорченно.
 — Я совсем не личность, — ответил иножитель. — Я… — И он произнес слово, которое Мышка раньше не слыхала и повторить бы не смогла. — Но вы можете меня называть Черепахой Квази.
 — Хорошо, Черепаха Квази, — сказала Мышка. — Тогда начинаем все сначала. Почему вы интересуетесь Пенелопой?
 — Она Прорицательница.
 — Вы только это и повторяете! — рявкнула Мышка.
 — Это правда.
 Пенелопа хихикнула, а Мышка попыталась сохранить самообладание.
 — Почему для вас имеет значение, Прорицательница она или нет? — продолжала Мышка.
 — Потому что если бы она не была Прорицательницей, то оказалось бы, что я без причины убил человека, — ответил Черепаха Квази.
 — Почему вы убили человека? И не говорите мне, пожалуйста, что это потому, что она — Прорицательница.
 Черепаха Квази хранил молчание.
 — Ну? — требовательно спросила Мышка.
 — Вы приказали не отвечать вам, — терпеливо объяснил иножитель.
 — Я сейчас с ума сойду, — сказала Мышка. В ярости она начала топать ногами, но сразу же прекратила, поняв, что из-за этого движения она теряет равновесие и съезжает в углубление, предназначенное для панциря иножителя. — Не можете ли вы объяснить простыми и ясными словами, почему вы почувствовали, что должны ее спасти?
 — Конечно. Раньше вы об этом меня не спрашивали.
 Мышка едва удержалась от того, чтобы возразить ему, но дождалась, пока он не продолжит.
 — Мой мир не входит в Республику, — сказал Черепаха Квази. — Но он не является и членом Конфедерации. Мы — неприсоединившийся мир вот уже несколько столетий, стали им еще до того, как появилась Конфедерация, и даже раньше, до того, как Республика сменила Империю.
 — Какое это имеет отношение к Пенелопе?
 — Вы спросили, — сказал Черепаха Квази, не выказывая раздражения, — позвольте мне ответить.
 — Извините, — сказала Мышка. — Продолжайте, пожалуйста.
 — Мой мир желает оставаться нейтральным. Мы не стремимся поддерживать торговлю или заключать договор с любым другим миром или расой. — Иножитель остановился, как будто подбирая для выражения своих мыслей соответствующие понятия людей. — Мы будем сопротивляться любой попытке ассимиляции нас в любое сообщество. — Он опять остановился. — Люди всегда жаждали новых миров. Недалек тот день, когда они возжаждут мой. До сих пор мы были в состоянии сохранять нейтралитет, поддерживая баланс сил; но если люди, что правят Республикой, добьются поддержки и помощи Прорицательницы, то они в конце концов уничтожат Конфедерацию, а затем настанет день, когда они не будут просить нас присоединиться к ним, но придут требовать.
 — Да она всего лишь ребенок! — запротестовала Мышка. — Она всего на один шаг опережает действия людей, которые ее преследуют; как вам могло прийти в голову, что она в состоянии определить исход галактической борьбы за власть?
 — Дети растут.
 Мышка довольно долго смотрела на Черепаху Квази, безуспешно пытаясь понять, что выражает его лицо.
 — Мне начинает казаться, что у вас нет намерения дать ей вырасти, — медленно сказала она. — Единственный для вас способ не дать ей попасть в руки ваших врагов — это убить ее.
 — Это потому, что вы глупы, — все так же невозмутимо ответил иножитель.
 — Все в порядке, Мышка, — сказала Пенелопа, беря Мышку за руку. — Черепаха Квази — мой друг.
 — Чтоб я сдохла, если он говорит, как твой друг, — ответила Мышка.
 — Вы ошибаетесь, — сказал Черепаха Квази.
 — Тогда почему бы вам не рассказать, что вы собираетесь с нами делать? — упрямо стояла на своем Мышка.
 — Я возьму вас с собой на свою родную планету, где вы будете в безопасности.
 — Мы будем там в качестве гостей или пленников? Или вы считаете эти два слова синонимами?
 — Вы будете гостями, — ответил Черепаха Квази. — Она — Прорицательница. Мы не могли бы держать ее пленницей, даже если бы желали того.
 — И мы сможем покинуть ваш мир, когда захотим? — настаивала Мышка.
 — Вы сможете покинуть наш мир, когда захотите.
 — Тогда почему бы не высадить нас на каком-нибудь из ближайших человеческих миров?
 — На любом из ближайших человеческих миров вы не будете в безопасности, — ответил Черепаха Квази.
 Мышка повернулась к девочке.
 — Пенелопа?
 — Это правда, — отозвалась та. — Люди Янки Клиппера уже ищут нас повсюду.
 — Хорошо, — сказала Мышка, вновь поворачиваясь к Черепахе Квази. — Итак, мы высаживаемся на вашей родной планете. А потом что?
 — Потом я надеюсь убедить Прорицательницу, что мы — мирная раса, которая никому не желает зла, так что, когда она вернется к собственному народу, она прикажет ему не заставлять нас вступать в Республику.
 — Ей всего восемь лет, как вы не поймете, — сказала Мышка. — Кто ее вообще станет слушать, что бы она ни говорила?
 Иножитель уставился на нее, не произнося ни слова.
 — Ну? — продолжала Мышка. — Вы не согласны?
 — Я уже говорил вам, что вы глупы, — мягко сказал Черепаха Квази. — Повторять бессмысленно, ибо это только разозлит вас.
 Мышка снова повернулась к Пенелопе.
 — Ты уверена, что это существо — наш друг?
 — Я ее друг, — сказал Черепаха Квази. — Поскольку я не желаю вам зла, вы мне так же безразличны, как и я вам.
 — Но ведь он же спас нас? — сказала Пенелопа.
 — Я не «он», Прорицательница, — прервал ее иножитель. — Но вы можете обращаться ко мне в мужском роде, если вам так удобно.
 — Мне все равно, — сказала Пенелопа. — Вы мой друг, и это главное.
 — А чем вы занимались на Каллиопе, если вы не ждали Пенелопу? — спросила Мышка.
 — Я ждал Пенелопу, — ответил Черепаха Квази.
 — Мне показалось, что вы говорили, будто не знали, что на Каллиопе встретите нас, — резко отозвалась Мышка.
 — Это правда.
 — Тогда как же вы могли ждать нас?
 — На моем корабле случилась поломка, и мне пришлось сесть на Каллиопе для поиска неисправности. Так как валюта моей планеты не котируется на Каллиопе, то я был вынужден искать работу, чтобы заплатить за ремонт.
 — Теперь двигатель работает отлично, и никто не попытался нас остановить, так что, очевидно, вы заплатили за ремонт до того, как мы встретились.
 — Это правда, — ответил иножитель. — Но мне еще надо было оплатить еду и проживание, и до завтрашнего утра у меня не было бы необходимой суммы.
 — А какое это имеет отношение к ожиданию появления Пенелопы?
 — Для меня совершенно очевидно, что Прорицательница устроила все так, чтобы я приземлился на Каллиопе и оставался там до тех пор, пока не оказался ей нужен.
 — Это просто смешно! — воскликнула Мышка. — Она даже не знала, кто вы и где будете.
 — Спросите ее, — сказал Черепаха Квази.
 — Пенелопа, — строго спросила Мышка, поворачиваясь к девочке и вопросительно глядя на нее, — он говорит правду?
 Пенелопа неловко заерзала в кресле.
 — Вроде того, — наконец ответила она.

 ГЛАВА 26

 Мышка пристально смотрела на Пенелопу.
 — Что это значит — «вроде»? — спросила она.
 — Я знала, что на планете будет кто-то хороший, кто станет нашим другом, — сказала Пенелопа. — Мне хотелось, чтобы он оставался там, пока мы не повстречаемся. — Она остановилась, собираясь с мыслями. — Я не знала, что это будет Черепаха Квази, не знала я и как он выглядит, но мне думалось, что это не человек. И потом, мне показалось, что он будет в Новой Гоморре, и, когда мы туда попали, я сразу поняла, что он окажется на ярмарке.
 — Но он же в течение двух дней находился прямо напротив нас, и ты его даже не узнала.
 — Но он был нам не нужен до тех пор, пока не появился Янки Клиппер.
 — Но ты ведь не имела отношения к его посадке на Каллиопе, нет?
 — Мне кажется, нет, — сказала Пенелопа.
 — Так ты не знаешь точно?
 Девочка покачала головой.
 — У меня все время в уме те странные картинки, и я еще не понимаю большинства из них.
 — Прорицательница будет расти, и так же будет расти ее сила, — сказал Черепаха Квази. — Она будет расти в мире и спокойствии на моей планете, — иножитель почтительно повернулся к Пенелопе, — если она того желает.
 — А если она не пожелает этого? — вопросила Мышка.
 — Тогда она вольна покинуть мою планету.
 — Но ведь как хорошо, когда за нами никто не будет гоняться, — мечтательно проговорила Пенелопа.
 — Надо сначала посмотреть, что из себя представляет эта планета, а уже потом строить планы, — скептически заметила Мышка.
 — Это кислородный мир с очень низким уровнем загрязнения, гравитация ненамного больше вашей земной, — сказал Черепаха Квази. — У нас зеленые моря, трава сочного золотого оттенка и высокие, величественные горы, покрытые шапками ледников. Большая часть животного мира вымерла, но мы отвели для оставшихся особей обширные заповедники и надеемся когда-нибудь вновь заселить планету их потомками.
 — Как вы называете вашу планету? — спросила Мышка.
 Черепаха Квази произнес что-то очень неразборчивое на своем языке.
 — На ваш язык это можно перевести как Летнее Злато. — Он задумчиво помолчал. — Вероятно, это самое красивое место в Галактике.
 — Если оно такое прекрасное, то зачем вам понадобилось отправляться на корабле за сотни световых лет от него?
 — На поиски Прорицательницы, — рассудительно ответил Черепаха Квази.
 — Откуда вы вообще узнали, что где-то есть Прорицательница и что вам надо ее искать? — требовательно спросила Мышка.
 — До нас дошли слухи, что дитя человеческое имеет дар предзнания и что она со своей спутницей скитается по Внутренней Границе. Дальнейший сбор информации показал, что имя ее Пенелопа Бейли и что последний раз ее видели в компании печально известного игрока по прозвищу Король Зазывала. — Иножитель помолчал. — Мы знали, что правительство и отдельные могущественные личности будут разыскивать ее для того, чтобы использовать в собственных целях, и мы были полны решимости найти ее первыми.
 — Это большая Галактика, — сказала Мышка. — Как могли вы рассчитывать разыскать ее, зная только то, о чем вы только что сказали?
 — Я и не рассчитывал.
 — Мне кажется, я не понимаю.
 — Я ожидал, что она разыщет меня, — сказал Черепаха Квази.
 — Почему? — удивленно вопросила Мышка.
 — Потому что я в отличие от остальных разыскивающих ее не желал ей зла.
 — И только на основании своей доброй воли, больше ничего, вы рассчитывали, что она вас найдет? — спросила Мышка. — Ничего глупее я в жизни не слышала.
 — Но она же на самом деле нашла меня, не так ли? — спокойно ответил иножитель.
 Мышка не нашлась, что ответить, и промолчала.
 — А на Летнем Злате, есть дети, с которыми я могла бы играть? — спросила Пенелопа через некоторое время.
 — Это можно устроить, Прорицательница, — сказал иножитель.
 — Прекрасно! — с восторгом воскликнула Пенелопа. — Мне удалось поиграть с девочками на Каллиопе, и…
 Вдруг она замолчала, и на ее лице отразился ужас.
 — В чем дело, Пенелопа? — спросила Мышка.
 — Это он.
 — Он?
 — Айсберг. Он уже гонится за нами.
 — Кто такой Айсберг? — спросил Черепаха Квази.
 — Плохой человек, — сказала Пенелопа. — Все другие хотят поймать меня, а он хочет меня убить.
 — Его постигнет неудача, Прорицательница.
 — Тогда почему же я его так боюсь? — спросила Пенелопа, и глаза ее наполнились слезами.
 — Потому что вы ребенок и еще не осознаете, что это значит на самом деле — быть Прорицательницей, — ответил Черепаха Квази. — Мы будем защищать вас на Летнем Злате, пока вы не вырастете высокой и сильной и не сможете взглянуть в лицо своей судьбе, какова бы та ни была.
 — Ну а пока она еще ребенок, позвольте спросить, какое вооружение у этого корабля? — спросила Мышка.
 — Никакого, — ответил иножитель. — Это не военный корабль.
 — Как далеко мы находимся от Летнего Злата?
 Черепаха Квази нажал на клавишу и всмотрелся в цифры, появившиеся на экране компьютера.
 — Приблизительно в двух днях по галактическому стандарту.
 — А что, если мы не станем садиться в человеческой колонии за едой?
 — Прорицательница — всего лишь ребенок, — заметил иножитель. — Ей нужно питаться.
 — У вас нет анабиозной камеры? — спросила Мышка. — Вы бы могли заморозить нас, пока мы не прибудем.
 — Это всего лишь маленький частный корабль. Здесь нет криогенной автоматики.
 Мышка повернулась к Пенелопе.
 — Они далеко от нас?
 — Не знаю, — ответила девочка.
 — Забудьте про еду, — сказала Мышка. — Она не стоит такого риска. Мы всего несколько часов как взлетели с Каллиопы. Если их корабль даже на самую капельку быстроходнее нашего, то нас догонят, остановись мы даже на час.
 — Нам нет нужды строить догадки, — сказал Черепаха Квази спокойно. Он повернулся к Пенелопе. — Безопасно ли нам останавливаться, Прорицательница?
 — Нет, — сказала Пенелопа.
 — Вы сможете прожить два дня без пищи? — продолжал иножитель.
 — Да.
 — Пьет ли ваша раса воду? — спросила Мышка.
 — Да. Я прикажу автоматике модифицировать ее так, чтобы она пришлась по вкусу людям.
 Черепаха Квази дал навигационному компьютеру команды для расчета курса на Летнее Злато, затем отправился на камбуз проследить за фильтрацией воды.
 — Он никак не хочет остановиться, — жалобно сказала Пенелопа. — Почему он не оставит меня в покое, Мышка?
 — Ты уверена, что он пустился в погоню, чтобы убить тебя? — спросила Мышка. — Может быть, он считает, что Черепаха Квази украл тебя, и они с Вечным Малышом хотят нас освободить?
 — Не знаю, — сказала Пенелопа. — Ведь он сам не знает.
 — Подумай хорошенько, Пенелопа. Или он хочет тебя убить, или спасти. Он бы не стал гнаться за нами, если бы не решил это для себя.
 — Он еще не решил, убьет ли он меня, — сказала Пенелопа. — Но он считает, что мне надо умереть. — Она повернулась и посмотрела Мышке в глаза. — Почему? — всхлипнула девочка. — Что я ему такого сделала?
 — Ничего, — ответила Мышка и нахмурилась, в который раз злясь на себя за то, что когда-то этот человек; был ей дорог. — Знаешь, возможно, пришло время, чтобы нам подумать о каких-то мерах против него.
 — Я не желаю никому зла. Я просто хочу, чтобы меня оставили в покое.
 — Иногда не получается, чтобы выходило только то, что хочешь, — сказала Мышка. — Или по крайней мере выходит, но не сразу.
 — Это несправедливо, — сказала Пенелопа, убаюкивая на руках Марианну.
 — Конечно, нет, — мрачно отозвалась Мышка. — И все же, может быть, нам уже начало везти. Ты нашла еще одного друга, а на Летнем Злате мы, наверное, будем наконец в безопасности.
 — Я так устала, Мышка, — сказала Пенелопа.
 Мышка обняла ее за плечи.
 — Я знаю.
 — Ты всегда будешь со мной?
 — Всегда.
 Пенелопа положила голову на грудь Мышке и через минуту заснула беспокойным сном.
 — Прорицательница доверяет вам, — сказал Черепаха Квази, возвращаясь в рубку с двумя стаканами воды.
 — Да, доверяет.
 — Тогда, наверное, вы и не так глупы.
 — Большое спасибо. — В этот отчет Мышка вложила весь накопившийся за время разговора сарказм.
 — Я надеюсь, вы повлияете на нее, чтобы она согласилась остаться на нашей планете, — сказал Черепаха Квази.
 — Сначала мне надо посмотреть, что ваша планета собой представляет.
 — Девочке нужно время, чтобы спокойно вырасти, не подвергаясь давлению извне, — продолжал иножитель.
 Мышка перевела взгляд на спящую малышку и погладила ее по светлым волосам.
 — Да, нелегко ей пришлось, уж это точно.
 — Летнее Злато даст ей покой и убежище.
 — Никто никогда ничего не предлагает просто так, — сказала Мышка.
 — Я сказал, в чем заключаются наши интересы.
 — Помню, — ответила Мышка, — сказали. А теперь мне надо решить, верю я вам или нет.
 — Она бы знала наверняка, если бы я солгал вам, — сказал Черепаха Квази. — Вы можете учесть это, когда будете принимать решение.
 — Приму к сведению.
 Они провели следующий час в молчании, потому что говорить друг другу больше было нечего. Потом проснулась Пенелопа, и Черепаха Квази предложил ей стакан воды, а потом девочка с Мышкой сыграли в слова, а потом и во все устные игры, которые помнили, чтобы отвлечься от мыслей об Айсберге.
 Они снова поспали, снова проснулись, снова попили воды, а когда до Летнего Злата оставалось несколько часов лету, Черепаха Квази связался по подпространственному радио, сообщил координаты корабля, рассказал, кто находится на борту, и указал приблизительное время прибытия.
 Последовала недолгая тишина, потом пришел ответ, иножитель снова что-то сказал, подождал следующего ответа, затем отключил приемник. После всех этих манипуляций он повернулся к Пенелопе.
 — Мне очень жаль, Прорицательница, — сказал он, — но мы не можем приземлиться на Летнем Злате.
 — Почему нет? — спросила Мышка.
 — Нам отказано в разрешении на посадку.
 — Почему?
 — Потому что сейчас к моей планете приближается несколько кораблей, каждый из них набит охотниками за премиями и представителями военного министерства Республики. Мы не настолько могущественны, чтобы отказать им в посадке на Летнем Злате, и мы не смеем вступать в конфликт с представителями Республики, поэтому мы не можем обеспечить безопасность Прорицательнице.
 — И что же нам теперь делать? — требовательно спросила Мышка.
 — Мы должны изменить курс и углубиться в пределы Внутренней Границы.
 — Не поможет, — заявила Мышка. — Каждый из этих кораблей стартовал с Каллиопы после нас. Если некоторые из них уже приближаются к Летнему Злату, то они явно намного быстроходнее нас. Мы не сможем обогнать их.
 — У моего корабля регистрационный номер Летнего Злата, и, без сомнения, кто-то на ярмарке сумел распознать, к какой расе я принадлежу. — Множитель помолчал. — Им было значительно легче догадаться, что я отправлюсь домой на Летнее Злато, чем сейчас понять, каков мой следующий ход, по одной простой причине: я сам не знаю, куда мы направимся.
 — Разве ваши соплеменники не дали вам дополнительных инструкций, помимо совета спасаться бегством?! — воскликнула Мышка.
 — Безусловно, дали, — невозмутимо отозвался Черепаха Квази. — Они дали мне самые лучшие инструкции, которые только возможно дать, и это единственно правильные инструкции в ситуации, подобной нашей.
 — Я так полагаю, что вам не очень хочется делиться с нами этими инструкциями, — с сарказмом сказала Мышка.
 — Для их выполнения мне, безусловно, необходимо сообщить все вам, — ответил Черепаха Квази. — Они приказали мне спросить о дальнейших шагах у Прорицательницы и делать, как она скажет.
 Он повернулся к Пенелопе и застыл, ожидая ее решения.

 ГЛАВА 27

 Пенелопа вгляделась в экран компьютера, на котором появилась модель Внутренней Границы.
 — Вот сюда, — сказала она, указав на бело-золотую звезду.
 — Это Альфа Тремино, также известная как МакКаллистер, по имени человека, члена Корпуса Пионеров, который трансформировал вторую планету ее системы, сделав ее пригодной для человека, — сказал Черепаха Квази, переводя со своего языка появлявшиеся на экране компьютера данные после того, как ввел координаты звезды. — Эта планета известна сейчас также как МакКаллистер II. В системе еще шесть планет, внутренняя планета сильно радиоактивна, остальные пять — газовые гиганты, ни одна из них не обладает ни одной из известных форм органической жизни. — Он прищурился, вчитываясь в текст помельче. — На МакКаллистере II один город, расположенный в южной умеренной зоне. Двести лет назад на планете исчерпался запас урановой руды, и сейчас она используется в основном как промежуточный пункт дозаправки для кораблей, направляющихся в глубь Внутренней Границы.
 — Сколько у нас займет времени перелет туда? — спросила Мышка.
 Множитель справился у навигационного компьютера.
 — Приблизительно шесть стандартных часов.
 — А как насчет наших преследователей? — продолжала Мышка. — Сколько времени это займет у них?
 — Мы выиграем три или четыре часа у большинства из них, потому что они находятся ближе к Летнему Злату, чем мы.
 — Тогда ложитесь на курс к МакКаллистеру II.
 — Я сделал это сразу после того, как Прорицательница выбрала планету, — меланхолично отозвался иножитель.
 Мышка повернулась к Пенелопе.
 — Ты знаешь что-нибудь про МакКаллистер II?
 — Нет.
 — Я, наверное, не так выразилась, — сказала Мышка и, собравшись с мыслями, спросила: — Ты видишь, что с нами случится на нем?
 — Нет, — повторила Пенелопа.
 — Тогда почему ты выбрала эту планету?
 Пенелопа пожала плечами.
 — У меня было такое предчувствие.
 — Что ж, я уже имела случай сказать, что твои предчувствия неплохо работают, — со вздохом признала Мышка.
 Иножитель отправился на камбуз и принес им еще два стакана воды.
 — Спасибо, — сказала Пенелопа, беря стакан.
 — МакКаллистер II — человеческая колония, — сказал Черепаха Квази. — Прорицательница, вы сможете получить там еду.
 — Надеюсь, у них хорошая еда, — сказала Пенелопа. — Мне очень хочется есть.
 — Мне очень жаль, Прорицательница. Я бы предложил вам собственную еду, если бы ваши организмы смогли ее переварить.
 — Я знаю, Черепаха. — Девочка задумчиво рассматривала иножителя. — Наверное, вам лучше упаковать кое-что из своей еды.
 — Зачем, Прорицательница? — спросил Черепаха Квази.
 — Она вам может понадобиться.
 — Сделаю, как вы сказали, Прорицательница, — сказал иножитель, вновь отправляясь на камбуз.
 — Зачем все это? — спросила Мышка.
 — Мне просто кажется, что Черепахе Квази скоро; может понадобиться его еда, — сказала Пенелопа.
 — У него же полный камбуз еды.
 Пенелопа не ответила, и когда Мышка обернулась, чтобы посмотреть, слышала ли ее Пенелопа, то увидела на лице девочки выражение напряженной сосредоточенности.
 — Она читает будущее, — сказал Черепаха Квази, возвращаясь с камбуза.
 — По крайней мере пытается в нем разобраться, — согласилась Мышка.
 Пенелопа оставалась неподвижной минут пять, и в конце концов Мышка обеспокоенно протянула руку и тихонько потрясла ее за плечо.
 — Что случилось? — спросила девочка.
 — У тебя был такой вид, как будто ты впала в транс, — сказала Мышка. — Я никогда не видела тебя такой и даже испугалась.
 — Не бойся за меня, — успокоила ее Пенелопа.
 — Что ты делала?
 — Пыталась заглянуть вперед.
 — Ты никогда раньше не впадала в кататонию.
 — Что такое кататония?
 — Это когда человек становится неподвижным, как бы одеревеневшим и словно не знает, где он и что с ним происходит.
 — Я смотрела дальше, чем обычно, вот мне и пришлось сильно сконцентрироваться, — объяснила Пенелопа.
 — Ты что-нибудь увидела?
 — Да.
 — И что? — сказала Мышка.
 — Я видела, как мы приземляемся на МакКаллистере II, — сказала Пенелопа. — И человек в космопорте будет с нами очень добр. Он даст мне сандвич, фруктов и чашку чая.
 — Пока мы там будем, кто-нибудь еще приземлится?
 — Это зависит от того, сколько мы там пробудем, — ответила Пенелопа. — Многие из них уже знают, что мы поменяли курс.
 — Сколько кораблей следуют сейчас за нами?
 — Много.
 — Включая Карлоса и Малыша?
 — Да, — сказала Пенелопа. — Но они не смогут поймать нас по пути на МакКаллистер.
 — Сколько мы пробудем на МакКаллистере II? — спросила Мышка.
 Пенелопа нахмурилась.
 — Не знаю.
 — Час? Сутки? Неделю?
 — Это зависит от того, что я скажу Черепахе Квази, — сказала Пенелопа. — А мне надо решить, правильно или нет будет сказать ему.
 — Сказать ему что?
 — Мне надо решить, — повторила Пенелопа, умолкая. Через минуту она прижала к себе Марианну, как будто в поисках утешения.
 Через пять часов корабль Черепахи Квази затормозил до субсветовой скорости, а еще через двадцать минут корабль сел в маленьком космопорте рядом с городом.
 — Я буду заполнять корабельные резервуары горючим, пока вы добываете еду, — сказал Черепаха Квази, когда все трое выбрались из входного люка.
 — Не надо, — сказала Пенелопа, державшая на руках взятую на прогулку Марианну.
 Мышка вздрогнула, но иножитель просто наклонил голову.
 — Я сделаю, как вы пожелаете, Прорицательница, — сказал он. — Я буду ждать вас здесь.
 — Пожалуйста, пойдемте с нами, — попросила Пенелопа. — Нам не надо сейчас разделяться.
 Черепаха Квази послушно последовал за ними, не произнеся больше ни слова.
 Они вошли в небольшой ресторанчик космопорта, и официант действительно оказался крайне любезным, как и предсказывала Пенелопа. Пока они ждали заказанную еду, Мышка повернулась к девочке.
 — Ну хорошо, — сказала она. — Ты готова сказать мне, что происходит.
 — Да, — сказала Пенелопа с самым несчастным видом. — Нам надо сделать кое-что очень плохое.
 — Что именно?
 — Нам надо украсть корабль.
 — Мне почему-то показалось, что ты именно над этим все время раздумывала, — сказала Мышка.
 — Я не хочу, — сказала Пенелопа. — Красть неправильно. Но если мы не поменяем корабль, то они поймают нас очень быстро.
 Официант вернулся с их заказом, и Пенелопа помалкивала, пока он не удалился на безопасное расстояние.
 — Мы их всех обманем, если поменяем корабль? — спросила Мышка.
 — Большинство из них, — ответила Пенелопа. — Они поймут, что мы сделали, но мы тогда будем уже так далеко, что они не смогут нас догнать.
 — У них есть подпространственные приемники, — сказала Мышка. — Почему они не поддерживают связь друг с другом?
 — Потому что каждый хочет сам получить за меня награду, — ответила Пенелопа. — И никто из них не будет помогать другим меня ловить.
 — Какой из кораблей космопорта нам следует экспроприировать, Прорицательница? — спросил Черепаха Квази.
 — Вот этот, — ответила Пенелопа, показывая пальцем на готовый к отлету блестящий голубой корабль, стоявший на поле позади ангаров.
 — Голубой? — спросила Мышка.
 — Да.
 — Но он находится прямо на открытом месте, — засомневалась Мышка. — Может, нам лучше выбрать какой-нибудь другой?
 — Вы не должны спорить с Прорицательницей, — сказал Черепаха Квази безмятежно. — Она предсказала, что нам понадобится именно этот корабль. Это все, что нам нужно знать.
 — Я не спорю с ней, — попыталась защищаться Мышка. — Мне просто хочется знать, почему именно этот.
 — На большинстве других находятся люди, — ответила Пенелопа. — Или же они недостаточно быстрые, или им надо заправляться.
 Пенелопа доела сандвич и принялась выбирать кусочки фруктов из чашки.
 — Очень вкусные, — сказала она. — Но чай мне не нравится. Можно мне молока?
 — Да, Прорицательница, — сказал Черепаха Квази, поднимаясь и отправляясь на поиски официанта.
 — Уж лучше бы он называл меня Пенелопой, — призналась девочка Мышке. — Мне ужасно непривычно, когда он меня называет так, как будто я какая-то богиня.
 — Ну в конце концов ты и есть Прорицательница, — сказала Мышка. — Прорицатель — это тот, кто умеет видеть будущее.
 — Все совсем не так, — сказала Пенелопа. — Ты просто видишь разные варианты будущего, а потом пытаешься заставить случиться тот, который тебе больше нравится. — Она взглянула на тарелку Мышки. — Ты съела только половинку твоего сандвича. Ты не хочешь есть?
 — Я заберу половинку с собой, — ответила Мышка. — Чего мне сейчас больше всего хочется, так это тронуться в путь. Нас все еще преследуют несколько кораблей.
 — Они не поймают нас, Мышка, — успокоила Пенелопа, когда Черепаха Квази вернулся со стаканом молока. — По крайней мере не на МакКаллистере II.
 — Все равно. Я буду чувствовать себя в относительной безопасности, только когда взлетим, — сказала Мышка.
 — Нам еще рано отправляться, — упорствовала Пенелопа. Она улыбнулась Черепахе Квази. — Спасибо за молоко.
 — Ну а когда же нам будет пора отправляться? — спросила Мышка.
 — Через несколько минут. — Девочка осушила стакан. — Замечательно. Обожаю молоко.
 — Ты не очень-то общительна сегодня, — сказала Мышка, стараясь подавить раздражение в голосе.
 — Я не знаю, что это значит.
 — Я имею в виду, что ты не говоришь мне, о чем думаешь.
 — Прости меня, Мышка, — извинилась Пенелопа. — Я просто подумала, что неплохо бы раздобыть кружевное платье для Марианны. Те, которые нам прислали на Каллиопе, были неплохие, но ей нужна нарядная обновка.
 Мышка глубоко вздохнула.
 — Хорошо. Делай, как хочешь.
 — Мышка, ты, по-моему, рассердилась, — встревожилась Пенелопа. — Я что-то сделала не так?
 — Прорицательница не может сделать что-то не так, — сказал Черепаха Квази тем же размеренным тоном, как всегда.
 — Я не сержусь, просто расстроена, — сказала Мышка.
 — А что я сказала? — спросила Пенелопа.
 — Дело не в том, что ты сказала, а в том, чего не сказала, — объяснила Мышка. — Я знаю, что у тебя есть причина, чтобы не отправляться на корабль прямо сейчас, точно так же, как у тебя были определенные причины сесть на МакКаллистере II и причины хотеть украсть этот конкретный корабль. Но я не могу видеть будущее, а так как единственное, что я сейчас знаю наверняка, — это то, что все эти охотники дышат нам в затылок, то мне непонятно, почему мы здесь сидим и чего мы, собственно, ждем.
 — Ох, и это все? — обрадовалась Пенелопа, довольная тем, что ничем серьезным не обидела Мышку. — Видишь вон того толстого дяденьку в кожаной куртке в дальнем конце ресторана?
 Мышка бросила быстрый взгляд в ту сторону.
 — Да.
 — Это его корабль мы сейчас украдем, — сказала Пенелопа. — Через пять минут он встанет из-за стола и пойдет в туалет, он там будет долго, и мы сможем просто пройти через взлетное поле, сесть в корабль и улететь.
 — А он не донесет на нас службе безопасности космопорта?
 Пенелопа покачала головой.
 — У него на корабле есть что-то, о чем он не хочет, чтобы знали другие. Он купит еще один корабль и попробует найти нас самостоятельно, но никому сообщать не станет.
 — Что он пытается провезти? — спросила Мышка. — Наркотики? Деньги?
 — Не знаю.
 — И охрана нас не остановит?
 — Он уже дал им денег, чтобы они не обращали внимания на его корабль; они подумают, что мы на него работаем. — Она с тревогой вгляделась в лицо Мышки. — А теперь ты меня снова любишь?
 — Конечно же, я люблю тебя, — заверила ее Мышка. — Просто я немного расстраиваюсь, когда не вижу то, что видишь ты.
 — Уж лучше бы я сама всего этого не видела, — серьезно сказала Пенелопа. — Тогда, может быть, все оставили бы меня в покое.
 — Прорицательница, вы благословлены великим даром, — сказал Черепаха Квази. — Со временем вы научитесь его ценить.
 Пенелопа, казалось, хотела поспорить с иножителем, но просто пожала плечами и снова принялась доедать фрукты из своей чашки. Через несколько минут грузный мужчина встал из-за стола и направился к туалету. Как только он скрылся из виду, Мышка, Пенелопа и Черепаха Квази тоже встали и не торопясь отправились к его кораблю.
 — Не заперто, — сказала Пенелопа, когда они приблизились к входному люку.
 Люк распахнулся сам, как только они оказались в поле чувствительности сенсора корабля, и один за другим они забрались внутрь. Здесь было гораздо просторнее по сравнению с кораблем Черепахи Квази, и, что самое главное, этот корабль был предназначен для людей. В нем, кроме рубки, оказалось еще четыре помещения: хорошо оснащенный камбуз, две спальные каюты и запертый грузовой отсек.
 — Система управления мне незнакома, — объявил Черепаха Квази, изучив оснащение рубки. — К тому же, хоть я и говорю на языке Земли, читать я почти не умею.
 — Никаких проблем, — сказала Мышка, проходя мимо него в рубку и уверенно усаживаясь в кресло пилота. — У этого компьютера модуль Горшена Бломберга. Нам только надо сказать, чего мы хотим, а он сам все сделает. — Она повернулась к своим спутникам. — Пристегнитесь.
 Меньше чем через минуту они взлетели, а еще через десять минут корабельный компьютер объявил, что готов покинуть орбиту и перейти на сверхсветовую скорость.
 — Время решать, — сказала Мышка. — Мне надо указать направление навигационному компьютеру.
 — Прорицательница? — спросил Черепаха Квази, поворачиваясь к Пенелопе и ожидая ее решения.
 — Я не знаю, как он называется, — сказала Пенелопа.
 Мышка вывела на экран компьютера голографическое изображение Внутренней Границы.
 — Так, — объявила она. — Вот это Летнее Злато, вот это МакКаллистер, а вон там Последний Шанс.
 Девочка долго изучала изображение, наконец она протянула руку и ткнула пальцем в одинокую звезду.
 — Сюда, — сказала она.
 Мышка быстро ввела в навигационный компьютер команду лечь на необходимый курс и выдать описание звезды.
 — Куда мы направляемся? — спросил Черепаха Квази.
 — Звезда называется Лучник 26, — ответила Мышка.
 — Любопытное название.
 Мышка сощурилась, вглядываясь в текст.
 — Это была двадцать шестая звездная система, описанная пионером Мильтоном Лучником три тысячи двести лет назад. Третья из пяти планет была колонизована в двести восемьдесят восьмом году галактической эры и сначала называлась Ван дер Гельт III, по имени человека, который финансировал экспедицию.
 — Сначала? — спросил Черепаха Квази. — Значит, название изменилось?
 Мышка кивнула.
 — Все жители колонии были вырезаны маньяком по имени Конрад Бланд в триста сорок первом году галактической эры, с тех пор она носит нынешнее название: Гавань Смерти.
 — Проживает ли кто-нибудь там в настоящее время? — спросил Черепаха.
 — Посмотрим, — сказала Мышка, возвращаясь к тексту. — Она оставалась покинутой в течение трех тысячелетий, но сейчас там пара сотен фермеров и небольшая религиозная секта, которая пытается построить свою собственную Утопию, по образу и подобию сельскохозяйственной коммуны тех времен, когда человечество еще жило на Земле. Я так поняла, что сама по себе планета довольно живописна, и большинство домов спроектировано в викторианском стиле Старой Земли. В тексте нет упоминания о центральном городе, но я полагаю, что должен быть, — Гавань Смерти находится так далеко от основных маршрутов, что картографы просто не в курсе последних событий.
 У Черепахи Квази не было больше вопросов, так что Мышка переключила компьютер и, поднявшись из кресла, направилась к запертому отсеку.
 — А теперь пора точно узнать, что за контрабанда у нас на борту, — сказала она.
 Иножитель не выказал желания помочь, но Пенелопа с детским любопытством последовала за ней к двери отсека.
 Мышка приказала компьютеру отпереть дверь. Тот попросил ввести пароль.
 — Черт побери! — пробормотала Мышка. — Придется взламывать.
 Она огляделась в поисках инструментов, нашла небольшой набор и провела следующие два часа, возясь с механизмом замка, и все это время горько сожалела о том, что Мерлин, для которого ни один замок не представлял препятствия, присоединился к оппозиции.
 Наконец, когда она уже была почти готова признать себя побежденной, послышалось тихое попискивание, и дверца скользнула внутрь переборки. Мышка пригнулась и вошла в довольно низкий грузовой отсек.
 — Ну и что вы на это скажете! — воскликнула она через минуту. — Четыре мешка семян альфанеллы.
 — Что такое семена альфанеллы? — спросила Пенелопа.
 — Галлюциногенный наркотик. Запрещены законом по всей Республике и практически на всех планетах Границы.
 — Какой, ты сказала, наркотик?
 — Галлюциногенный, — повторила Мышка. — Когда жуешь семечко, то впадаешь в транс и видишь всякие причудливые картинки. Чаще всего такой эксперимент кончается смертью… но если выживаешь в первый раз, то всю оставшуюся жизнь не сможешь без этих семян жить. Можешь забыть о еде, перестать спать; все, чем ты занимаешься, — это ищешь еще семян.
 — Зачем кому-то может вообще понадобиться их жевать?
 Мышка пожала плечами.
 — Новые, неизведанные ощущения, — сказала она без особой убежденности. — Не спрашивай меня, я никогда не понимала тех, кто жует эти семена. — Она нежно похлопала мешки по пузатым бокам, потом вышла из отсека. — Кто бы мог подумать? Семена альфанеллы!
 — Какая разница? — спросил Черепаха Квази. — Никто из нас не собирается отведать их.
 — В случае, если это ускользнуло от вашего внимания, — заметила она, — так я вам напомню, что нас нельзя назвать купающимися в деньгах. У меня после Каллиопы осталось примерно две тысячи пятьсот кредиток, у вас наверняка еще меньше.
 — Это правда, — признал иножитель.
 — Ну и вот. Каждый из этих мешков стоит несколько сот тысяч кредиток. Что вы на это скажете?
 — На это скажу: оставьте их там, где они находятся, — ответил Черепаха Квази. — Они погубят каждого, к кому попадут.
 — По моему личному убеждению, — пожала плечами Мышка, — если кто-то достаточно глуп, чтобы жевать эти семена, то он заслуживает всего, что с ним может произойти.
 — Давайте спросим Прорицательницу.
 — Это несправедливо, — горячо возразила Мышка. — Если она скажет нет, то мы застрянем на чужой планете без денег, а за нами по пятам придет дюжина убийц, а если Она скажет да, то мы таким образом сделаем из нее соучастницу торговли наркотиками. Ни одному ребенку нельзя позволять принимать подобное решение.
 — Она Прорицательница, — ответил Черепаха Квази. — Она сделает правильный выбор.
 Он выжидающе посмотрел на девочку.
 — Нам надо оставить семена альфанеллы там, где мы, их нашли, — без колебаний высказалась Пенелопа.
 — Но у нас едва хватит денег на несколько дней на Гавани Смерти, — сказала Мышка.
 — Они нам не понадобятся.
 — Ну а как насчет того времени, когда мы оттуда улетим? — настаивала Мышка. — Тогда уж нам точно понадобятся деньги.
 — Мы не будем улетать с Гавани Смерти.
 — Но за нами все еще гонятся.
 — Я знаю.
 — Но зачем же?.. — начала Мышка.
 — Затем, что пришло время прекратить убегать.
 Это не был город, торговый центр планеты, по крайней мере в представлении Мышки. Это была просто кучка зданий: ресторан, универсальный магазин, магазин сельскохозяйственной техники, склад семян, церковь и двухэтажная гостиница.
 Там не было даже улицы, всего лишь грунтовая дорога, проходившая мимо домов, настолько покрытая выбоинами и рытвинами, что те немногие машины, которые попадались на глаза, предпочитали объезжать ее за три метра.
 — Ну и местечко для сражения с двумя дюжинами головорезов, — бормотала Мышка по пути в город.
 — Вы должны доверять суждениям Прорицательницы, — заметил безмятежно Черепаха Квази.
 — Пусть первые пять кораблей с преследователями разобьются, и я буду доверять им с большей уверенностью, — едко проговорила Мышка.

 ГЛАВА 28

 Они миновали поля пшеницы и сахарной свеклы и наконец подошли к тому, что считалось здесь городом.
 — Что мы будем делать теперь, Прорицательница? — спросил Черепаха Квази, не замечая любопытных взглядов, которые бросали на него люди.
 — Теперь мы будем ждать, — ответила Пенелопа.
 — Прямо здесь? — удивилась Мышка.
 — Нет, — ответила Пенелопа. — Они прибудут сюда не сразу.
 — Хорошо, — сказала Мышка. — Тогда надо снять комнату. Мне не помешал бы душ.
 — Мне тоже, — ответила Пенелопа. Потом она задумчиво оглядела куклу. — И Марианна вся в пыли.
 Мышка направилась к гостинице и вошла в дверь. Гостиница сильно походила на фермерский дом древнего прошлого Земли — вся деревянная, на полу вместо коврового покрытия лежали дешевые половики. Мебель была крепко сбита и казалась удобной, но изящной ее назвать было нельзя, и, несмотря на стоявшие кое-где букеты цветов, воздух был какой-то затхлый.
 Под ее ногой заскрипела половица, когда она подошла к стойке администратора, представлявшей собой просто деревянный стол, за которым сидел тощий, изможденный старик.
 — Сколько стоят здесь комнаты? — спросила Мышка.
 — Восемьдесят кредиток в сутки. Сто, если нужен номер с ванной.
 — Три комнаты, пожалуйста, — сказала она. В этот момент Пенелопа и Черепаха Квази тоже вошли в здание. — Одну из них с ванной.
 — Только две, — сказал старик. — Вашему зеленому другу придется поискать себе другое место жительства.
 — Тогда мы двумя и ограничимся, — пожала плечами Мышка. — Мы с девочкой можем обойтись одним номером на двоих.
 — В таком случае могу предложить только одну.
 — Если вы не принимаете иножителей, то почему не повесили объявления об этом? — требовательно спросила Мышка.
 — Это первый иножитель, которого я вижу почти за тридцать лет, — сказал старик. — А комнаты я сдаю уже семнадцать лет.
 — Раз у вас нет объявления об ограничениях, то мы займем две комнаты, — твердо сказала Мышка.
 — Могу предложить только одну, — сказал старик.
 — Послушайте, — проговорила Мышка. — Мы приехали издалека, мы устали и хотим есть, нам нужны две комнаты.
 — Мало ли что вам нужно, — ответил старик. — Если будете разговаривать со мной в таком тоне, то можете скоротать ночь в пшенице.
 — Если вы будете разговаривать в таком тоне, то вскоре вам придется только вспоминать, как выглядел этот уродливый мир в те времена, когда ваша голова еще находилась на плечах.
 Мышка почувствовала, как кто-то потянул ее за рукав.
 — Предложи ему еще денег, — сказала Пенелопа.
 — Это еще зачем? — возразила Мышка. — Он не вывесил объявления об ограничениях.
 — Мышка, просто сделай, как я говорю, — устало повторила Пенелопа.
 Мышка пожала плечами и вновь обратилась к старику:
 — Пятьсот кредиток в сутки за две комнаты.
 — Тысяча, — сказал старик.
 Мышка была уже готова торговаться, но Пенелопа сжала ее руку и закивала в знак согласия.
 — Хорошо. Тысяча.
 — Деньги вперед.
 Мышка полезла в кошелек, где держала все свои богатства, вытащила тысячу кредиток и швырнула их на стол.
 — Вверх по лестнице, — сказал старик, указывая на деревянные ступеньки. — Первые две комнаты налево.
 — Где наши ключи? — потребовала Мышка.
 — Где ваш багаж?
 — Это вас не касается.
 Старик подумал над ее ответом, потом полез в ящик и положил на стол два ключа.
 — Спасибо, — саркастически сказала Мышка.
 — Если вам не нравится наше обслуживание, то вы всегда можете обратиться к нашим конкурентам, — сказал старик.
 — Да, конкуренция вам бы не помешала, — отрезала Мышка.
 — Как же без нее, — ухмыляясь, сказал старик. — Вторая гостиница на другой половине планеты. Небольшая прогулка, разомнете ноги, полезно для здоровья.
 Мышка взяла ключи и первая пошла наверх. Когда они добрались до площадки второго этажа, Мышка вручила один из ключей Черепахе Квази.
 — Почему вы ничего не сказали? — спросила она его, все еще кипя от злости.
 — Что мне надо было сказать? — невозмутимо спросил иножитель.
 — Я видела, как хладнокровно вы застрелили Янки Клиппера, так что не рассказывайте мне, пожалуйста, что вас учили подставлять другую щеку. Почему вы не стали отстаивать свои права?
 — Прорицательница не давала мне указаний спорить.
 — А если Прорицательница велит вам спрыгнуть со скалы, то вы спрыгнете?
 — Несомненно, — ответил Черепаха Квази. Мышка буркнула какое-то ругательство и вошла в отведенную им комнату, Пенелопа за ней. Черепаха Квази смотрел ей вслед какое-то время, затем тоже прошел в свою комнату.
 В комнате Мышки были две узкие кровати, комод с большим зеркалом, кресло-качалка, пара маленьких ковриков — один между кроватями, другой у двери в ванную, — и на каждой стене висели фотографии старика с первого этажа, такой же старой женщины, нескольких мужчин и женщин среднего возраста, а также детей всех возрастов, начиная с грудных младенцев до подростков. Мышка заключила, что эта дети и внуки старого скряги.
 — А здесь нет головизора, — пожаловалась Пенелопа.
 — А я удивляюсь, что здесь окно-то есть, — отозвалась Мышка и глубоко вздохнула.
 — Наверное, не стоит мыть Марианну настоящей водой, — сказала Пенелопа, сидя скрестив ноги на кровати и задумчиво разглядывая куклу. — Я надеялась, что в ванной окажется сухой душ.
 Мышка села на свою кровать.
 — Нам надо побеспокоиться о более важных вещах, — сказала она.
 — Я знаю, — серьезно ответила Пенелопа.
 — Когда они начнут прибывать?
 — Скоро.
 — Сегодня?
 — Думаю, да.
 — Сколько их будет?
 — Сегодня? Только один корабль.
 — Ты еще не можешь сказать, кто там на борту?
 — Еще нет.
 — Может быть, Карлос и Вечный Малыш?
 Пенелопа нахмурилась.
 — Надеюсь, что нет.
 — Если ты все еще так его боишься, почему мы сидим здесь и ждем его? — в недоумении спросила Мышка.
 — Я сказала тебе: мы больше не будем убегать.
 — Но почему здесь? Почему мы не могли перестать убегать на Каллиопе или МакКаллистере?
 Пенелопа пожала плечами.
 — Мне кажется, что здесь лучше.
 — Ну что ж, — сказала Мышка, вздыхая. — Надеюсь, это имеет какой-то смысл. Большинство кораблей, гнавшихся за нами, осталось на МакКаллистере. — Она помолчала. — Интересно, что бы случилось, если бы мы сейчас вернулись на корабль и взлетели? От скольких из них мы бы ушли?
 — Они бы поймали нас до того, как мы добрались до следующей планеты, и убили, — сказала Пенелопа.
 — Они не стали бы нас убивать, потому что ты слишком ценна для них.
 — Они и не собирались убивать, — сказала девочка. — Они бы просто попытались вывести из строя корабль, а он не очень прочный. Как только они бы в него попали, мы бы умерли, все трое.
 — Так, значит, вот почему мы не можем больше убегать?
 Пенелопа закивала.
 — Вот дерьмо! — воскликнула Мышка. — Я-то надеялась, это потому, что ты придумала какой-нибудь способ остановить их. Я и не догадывалась, что мы погибнем, если и дальше будем убегать.
 Пенелопа тяжело вздохнула.
 — Что бы здесь ни случилось, по крайней мере этот кошмар скоро кончится, — сказала она. — Я так устала.
 — Я знаю, — сказала Мышка с сочувствием. Последовало недолгое молчание, пока Пенелопа продолжала стряхивать пыль с куклы. Наконец она повернулась к Мышке.
 — А сейчас мы можем поесть?
 — Конечно, — ответила Мышка. — Хотя я сомневаюсь, что у них в ресторане будет еда, пригодная для Черепахи Квази.
 — Он обидится, если мы не пригласим его, — сказала Пенелопа.
 — Если он вообще может обижаться, — сказала Мышка, припоминая сцену с администратором.
 — Все могут обижаться, Мышка, — сказала Пенелопа. Мышка вздохнула и взъерошила светлые волосы девочки.
 — Я знаю, — сказала она. — Наверное, я просто тоже устала.
 Они вышли из номера и постучали в дверь Черепахи Квази.
 Иножитель сразу же появился.
 — Они уже прибыли? — спросил он.
 — Мы проголодались, — сказала Пенелопа. — Мы идем в ресторан напротив поесть. Вы не хотите с нами?
 — Если вы желаете этого, Прорицательница, — сказал Черепаха Квази.
 — Я думаю, нам надо держаться вместе, — ответила Пенелопа.
 Они спустились по лестнице, прошли мимо стойки, за которой теперь никого не было. Мышка открыла дверь, чуть не наступила на небольшое сумчатое животное размером с кошку, которое там грелось на солнышке, и направилась к ресторану. За ней шагали Пенелопа и иножитель.
 — Мышка, — позвала Пенелопа, когда они были на полпути.
 — Что такое?
 — Сколько бы они ни запросили за еду, заплати им.
 — Но Черепаха даже не может есть нашу пищу, — сказала Мышка. Она повернулась к иножителю — Правда?
 — Не могу, — согласился Черепаха Квази.
 — Так с какой стати я должна позволять им обдирать нас? — продолжала Мышка. — Если им не нравится его присутствие, он может подождать за дверью.
 — Заплати, — повторила Пенелопа. — Невежливо заставлять его ждать на улице.
 — Такими темпами у нас к концу завтрашнего дня не останется денег, — сказала Мышка. — Я уверена, что Черепаха нас поймет.
 — К завтрашнему вечеру нам не понадобятся деньги, — сказала Пенелопа.
 — Почему?
 — Потому что, что бы ни случилось, завтра это уже кончится.
 — Так давай будем надеяться на лучшее и предположим, что мы останемся живы, — сказала Мышка. — В этом случае нам понадобятся деньги.
 — Если мы будем живы, ты возьмешь деньги у тех, кто не останется жив, — твердо сказала Пенелопа, закрывая эту тему.
 Она поднялась по ступенькам широкой веранды ресторана и остановилась, засмотревшись на деревянные качели.
 — Как здорово, — сказала она. — Можно, я покачаюсь, когда мы поедим?
 — Почему бы и нет, — сказала Мышка, все еще раздумывая над тем, что девочка ей сообщила о предстоящих событиях.
 Они вошли в ресторан, где было всего восемь покрытых дешевыми выцветшими скатертями столов, сейчас незанятых. Пухлая женщина средних лет вышла из другой комнаты и подошла к ним.
 — Чего желаете? — неприветливо сказала она, с неприкрытой враждебностью разглядывая Черепаху Квази.
 — Мы хотели бы пообедать, — сказала Пенелопа.
 — Слишком поздно для обеда.
 — Тогда поужинать, — сказала Мышка.
 — Для ужина слишком рано.
 Мышка подошла к столику и уселась.
 — Мы подождем, — объявила она, делая знак своим спутникам, чтобы они к ней присоединялись. Женщина ушла в комнату, из которой выходила, но через какое-то время появилась снова.
 — У нас только рагу, — сказала она.
 — А какой есть салат? — спросила Мышка.
 — Я же сказала: все, что у нас есть, — это рагу.
 — Из чего оно?
 — Говядина и овощи, — сказала женщина
 — А вы могли бы приготовить еще рагу, если понадобится?
 — Наверное. Вы что, собираетесь съесть десять килограммов?
 — Нет. Но я хочу, чтобы вы взяли те овощи, которые пошли бы в рагу, и приготовили из них салат, — сказала Мышка.
 — Вам приходилось есть салат из одной картошки? — спросила женщина с хриплым смешком.
 — Нет, и сейчас не собираюсь. Сколько бы времени ни заняло приготовление простого салата, я подожду. — Она помолчала. — Мы все подождем.
 — Мне, пожалуйста, рагу, — сказала Пенелопа. Женщина показала пальцем на Черепаху Квази.
 — А что будет есть оно?
 — Ничего, спасибо, — ответил иножитель. Женщина повернулась на каблуках и вышла из комнаты.
 — Никогда не видела ничего подобного, — сказала Мышка. — Можно подумать, они раньше никогда не встречали иножителя.
 — Наверное, большинство из них и не встречало, — сказал Черепаха Квази. — Гавань Смерти — замкнутый, изолированный мир.
 — Тогда им должно быть любопытно, — сказала Мышка.
 — Насколько я могу судить по опыту, ваша раса проявляет любопытство необычным образом, — сказал Черепаха Квази, не выказывая при этом никаких эмоций. — Такое со мной уже случалось.
 — Тогда зачем вы рисковали жизнью, чтобы спасти нас? — спросила Мышка, внезапно почувствовав себя виноватой.
 — Потому что она Прорицательница, — сказал Черепаха Квази, словно объясняя очевидные факты маленькому ребенку.
 Пухлая женщина вновь появилась, не произнося ни слова, поставила миску салата перед Мышкой и тарелку с рагу перед Пенелопой и повернулась, чтобы уйти.
 — Еще, пожалуйста, воды, — попросила Мышка. Женщина бросила на Мышку яростный взгляд, но все же принесла им два стакана воды.
 — Спасибо, — сказала Пенелопа, когда та снова уходила.
 Мышка начала есть свой салат, сморщилась и помешала его в поисках соуса. Не обнаружив ничего похожего, она пожала плечами и принялась есть.
 — Знаешь, — сказала она, — у меня отчетливое впечатление, что они совсем не рады видеть нас всех.
 — Они ведут устоявшийся, замкнутый образ жизни, — сказал Черепаха Квази. — Мы его нарушили.
 — Но не может же быть, что мы их первые посетители. Зачем им тогда гостиница и ресторан?
 — Возможно, их клиенты — это фермеры, которые приезжают в город покупать семена и машины, или агенты с других планет, которые скупают здесь урожай.
 — Возможно, — сказала Мышка.
 — Мы для них нежданные гости, — продолжал Черепаха Квази. — Кроме того, и вы, и я вооружены с ног до головы, и мы не извещали их о своем прибытии.
 — Что ж, надеюсь, они проявят не больше радушия, когда прибудут остальные, — сказала Мышка. Внезапно ей стало смешно. — Может, те даже с голоду перемрут, дожидаясь, пока их обслужат.
 Словно услышав последнюю реплику, пухлая женщина снова вернулась к ним.
 — С вас пятьсот кредиток. Наличными, — объявила она.
 — Пятьсот кредиток за миску салата и тарелку рагу? — возмутилась Мышка.
 — Если вас не устраивают наши цены, не надо было есть то, что вам дали.
 — Мышка! — просительно протянула Пенелопа. Та глянула на девочку и полезла в кошелек за деньгами.
 — Ну и на какие чаевые вы рассчитываете? — спросила она язвительно.
 — Не нужны мне ваши чаевые, — сказала женщина. — Расплачивайтесь и уходите.
 Мышка вручила ей деньги.
 — Мы уйдем, когда сочтем нужным, — объявила она. Женщина яростно глянула на нее.
 — Когда начнется стрельба, уж, пожалуйста, уберитесь из моего ресторана.
 — Какая стрельба? — спросила Мышка.
 — Не надо здесь передо мной разыгрывать дурочку, — сказала женщина. — Уже пришло сообщение по радио, что на Гавань Смерти направляется толпа головорезов. Мы здесь мирные люди, значит, ясно, что они гонятся за вами. — Она помолчала. — Убирайтесь из моего ресторана. Если бы у нас здесь была своя полиция, я сама бы вас им передала.
 — Я вам сказала, — холодно отрезала Мышка, — мы уйдем, когда будем готовы.
 Пенелопа потянулась через стол и положила руку на запястье Мышки.
 — Не волнуйся. Я поела.
 — Хорошо, — сказала Мышка, поднимаясь. — Пойдем испытаем те качели.
 — Мне больше не хочется, — сказала Пенелопа.
 — Не бойся ее, — сказала Мышка, все еще не остыв.
 — Я не боюсь, — сказала Пенелопа.
 — Так ты действительно не хочешь покачаться на качелях?
 — Не хочу, — ответила девочка.
 — Ну что же, — сказала Мышка. — Вернемся в гостиницу.
 Они покинули зал ресторана и стали спускаться по ступенькам веранды.
 — Тогда, может быть, причина всему в конце концов и не ксенофобия, — сказала Мышка.
 — Может быть, не только ксенофобия, — поправил ее Черепаха Квази.
 Они зашагали по направлению к гостинице. Когда они добрались до середины грунтовой дороги, разделяющей два здания, Пенелопа застыла на месте.
 — Что такое? — заботливо спросила Мышка.
 — Он здесь.
 — Он?
 Пенелопа уставилась как завороженная куда-то поверх плеча Мышки.
 — Он! — прошептала она в ужасе.
 Мышка повернулась и увидела двоих мужчин, стоящих у входа в отель. Один из них был Вечный Малыш.
 — Привет, Мышка, — сказал второй. — У тебя исключительный талант по организации погонь за собой.
 — Привет, Карлос, — сказала Мышка.

 ГЛАВА 29

 — Ближе не подходите, — сказал Черепаха Квази.
 — А ты еще кто такой? — спросил Айсберг.
 — Я друг Прорицательницы, — ответил иножитель. — Это все, что тебе стоит знать.
 — Так она теперь Прорицательница?
 — И я служу ей.
 — Будь она кем угодно в Галактике, кроме себя самой, так я бы сказал, что ей понадобятся все друзья, какие у нее только есть, — заметил Айсберг. — Вам, должно быть, известно, что к закату здесь приземлится шесть кораблей.
 — Известно, но ты единственный, кого она страшится, — ответил Черепаха Квази. — Держись на безопасном расстоянии.
 — Он не собирается трогать девочку, — сказал Вечный Малыш и повернулся к Мышке. — Я все еще у вас на службе; полагаю, что это включает в себя охрану девочки. — Он выдержал паузу и добавил: — Если вы, конечно, не хотите получить обратно свои деньги.
 — Оставьте деньги себе, — быстро сказала Мышка, чувствуя, как огромная тяжесть сваливается с ее плеч. — Вы все еще работаете на меня.
 — Ну что, Айсберг? — сказал Малыш. — Мы так и не успели решить, что же будем делать, когда догоним их. С моей точки зрения, тебе пришло время сообщить нам о своей позиции.
 — Время у нас еще есть, — ответил Айсберг. — Что бы мы ни решили прямо сейчас, это будет оспариваться дюжиной или более джентльменов удачи. Если мы перестреляем друг друга, тем меньше нас останется, чтобы встретить их.
 — Почему мы должны верить тебе, Карлос? — резко спросила Мышка.
 Айсберг внимательно посмотрел в глаза девочке.
 — Скажи им, — произнес он.
 — Он не сделает мне ничего, по крайней мере пока мы не избавимся от остальных, — сказала Пенелопа.
 — А потом? — спросила Мышка.
 — Я не знаю.
 Мышка снова повернулась к Айсбергу.
 — Карлос?
 — Она не знает, потому что не знаю я, — ответил тот.
 — Я все еще не решила, могу ли я тебе доверять, — сказала Мышка.
 — Прорицательница не может допустить ошибку, — безмятежно сказал Черепаха Квази. Он двинулся к гостинице. — Пойдемте. Лучше устроиться внутри и обсудить наше положение. Группа существ на пустой улице — хорошо различимая мишень.
 Айсберг кивнул в знак согласия, и все пятеро вошли в гостиницу. Старикашка снова сидел за своей стойкой.
 — Комнат больше нет, — сказал он угрюмо. — Все заняты.
 — Нам не нужен номер, — ответил Айсберг.
 — Принимать гостей не разрешается.
 Айсберг внимательно посмотрел на старика.
 — Уходите, — сказал он наконец.
 — Это моя гостиница!
 — Не заставляйте меня повторять, — сказал Айсберг. Он не повысил голоса, наоборот, сейчас он говорил даже мягче, чем обычно. Но в его голосе было что-то, что заставило старика встать из-за стола и выйти в дверь, не произнеся более ни слова. В ту же секунду Мышка ощутила, что Пенелопа прижимается к ней, как будто пытаясь поставить Мышку между собой и Айсбергом.
 — У нас есть еще немного времени, — сказал Айсберг. — Где мы можем поговорить?
 — У них здесь есть гостиная, — сказала Мышка, указывая на комнату, главным украшением которой был большой камин из красного кирпича.
 Они вошли туда, и Вечный Малыш остановился у двери, откуда хорошо просматривалась пустынная улица. Пенелопа подождала, пока Айсберг устроится в кресле, потом села подальше от него. Мышка присоединилась к ней, а Черепаха Квази, обнаружив, что в комнате нет мебели, пригодной для размещения его панциря, притулился в углу, откуда он мог всех видеть.
 — Ну что? — сказала Мышка. — Что будем делать?
 — Будем ждать, — сказал Айсберг.
 — А потом мы их всех убьем, — радостно прибавил Вечный Малыш.
 — Его, пожалуйста, не спрашивайте, что нам делать, — с насмешкой сказал Айсберг. — Ему не терпится в одиночку дать бой им всем сразу.
 — Почему бы нам не попытаться удрать прежде, чем они прибудут? — спросила Мышка. — Я понимаю, почему мы не можем улететь на нашем корабле, но почему бы не улететь на вашем?
 — Потому что Республика снарядила за вами два боевых крейсера, — ответил Айсберг. — Они прибудут не раньше чем через пару дней, но им мы не можем противостоять, и хотя наши корабли быстрее, но на крейсерах значительно больший запас горючего, и они поймают нас сразу же, как только мы сядем заправиться. — Он помолчал. — Единственный способ провести их и уйти — это сделать то же самое, что вы сделали на МакКаллистере: поменять корабли и надеяться, что они не догадаются об этом так же быстро, как догадались мы.
 — И единственные корабли, которые стоило бы взять, принадлежат охотникам за премией, — добавил Вечный Малыш.
 — Итак, у нас нет выбора, — заключила Мышка. — Мы остаемся здесь и вступаем в бой.
 — Выбор есть, — сказал Айсберг.
 — И в чем он заключается? — спросила Мышка.
 — Оставить девочку здесь и убираться сейчас. Никто из нас им не нужен.
 — Нет! — закричала Пенелопа.
 — Никогда, — сказал Черепаха Квази.
 — Глупое предложение, Карлос, — сказала Мышка, пытаясь сдержать растущую ярость.
 — Возможно, — ответил он. — Но это ты спросила, есть ли у нас выбор. — Он опять перевел взгляд на Пенелопу. — И уж ты бы позаботилась, чтобы нам это не сошло с рук, правда?
 — За что вы меня так ненавидите? — спросила Пенелопа, придвигаясь поближе к Мышке и беря ее за руку как будто просят защиты.
 — Я вовсе не ненавижу тебя, — ответил Айсберг.
 — Но вы хотите, чтобы я умерла.
 — Возможно.
 — Значит, вы ненавидите меня.
 — Не больше, чем я ненавижу раковую опухоль, требующую операции, или стервятника, которого надо застрелить. Ты не виновата в том, что ты есть то, что ты есть, но тебя слишком опасно оставлять в живых.
 — Ты сможешь тронуть ее хоть пальцем только через мой труп! — сказала Мышка,
 — И через мой, — вставил Черепаха Квази.
 — Ваших денег хватит еще на четыре дня, Мышка, — просто сказал Вечный Малыш. — К тому времени, я надеюсь, мы совсем разберемся.
 — А что случится, когда деньги кончатся? — спросил Айсберг.
 Малыш улыбнулся ему.
 — Тогда я могу выступить против тебя просто для разнообразия.
 — Наверное, тебе лучше побеспокоиться о тех, с кем тебе придется столкнуться сегодня, — равнодушно сказал Айсберг. — В течение часа они будут здесь.
 — Жду не дождусь, — заверил его Вечный Малыш.
 — Нисколько не сомневаюсь, — отозвался Айсберг.
 — Прорицательница, — прервал их беседу Черепаха Квази, — как мы можем помочь защитить вас?
 — Ты, наверное, плохо слушаешь, да? — спросил Айсберг. — Не нужна ей никакая помощь.
 — Сам ты плохо слушаешь! — вскипела Мышка. — Они идут не убивать ее, а ловить.
 — Ну и сколько времени она останется у них, когда они ее поймают? — Он опять повернулся к девочке. — Сколько людей уже успело тебя поймать? И где они все теперь?
 Пенелопа еще крепче ухватилась за руку Мышки.
 — Пусть он отстанет от меня, Мышка.
 — Ты слышал, что она сказала? — спросила Мышка.
 Айсберг пожал плечами.
 — В таком случае я пойду через дорогу, выпью, пока еще есть время.
 — Это ресторан, а не бар, — сказала Мышка.
 — Ну уж какой-нибудь алкоголь у них найдется, — уверенно сказал Айсберг. Он поднялся, вышел из комнаты и покинул гостиницу. Через окно им было видно, как он пересек пустую улицу.
 Мышка повернулась к Пенелопе.
 — С тобой ничего не случится, если я уйду на несколько минут?
 — Куда ты идешь?
 — Мне надо потолковать с Карлосом, — ответила она. — Мне необходимо точно знать, можем ли мы на него рассчитывать и спокойно поворачиваться к нему спиной, когда поднимается стрельба.
 — Он очень плохой человек, — сказала Пенелопа.
 — Я начинаю с тобой соглашаться.
 — Тогда не ходи, — взмолилась вдруг Пенелопа, цепляясь обеими руками за Мышку.
 Мышка ободряюще встряхнула ее мягко убрала ее руки и встала.
 — Я приду через несколько минут, — сказала она. — А ты здесь в полной безопасности, пока рядом Малыш и Черепаха Квази.
 — Он будет говорить про меня ужасные вещи, — сказала Пенелопа. — Обещай, что ты не будешь ему верить.
 — Конечно, не буду. — Мышка улыбнулась. — Мы все еще в одной команде, ты помнишь?
 Она еще раз обняла девочку и вышла из гостиницы, направляясь к ресторану.
 — Это опять вы? — воскликнула пухлая женщина, когда Мышка поднялась по ступенькам веранды и вошла в ресторан.
 — Впустите ее, — сказал Айсберг, сидевший один в обеденном зале.
 Как это случилось со стариком в гостинице, женщина уловила в его голосе что-то такое, что заставило не возражать ему.
 — Пиво для дамы и коньяк с Лебедя для меня, — сказал Айсберг.
 Женщина вышла, и Мышка уселась напротив Айсберга.
 — У меня было предчувствие, что ты придешь сюда, — сказал он. — Наверное, это к лучшему. Нам надо поговорить.
 — Да, надо, — согласилась Мышка. Женщина вернулась со стаканами.
 — Спасибо, — сказал Айсберг, выкладывая на стол пару купюр. — А теперь оставьте нас.
 — А если вам еще что-нибудь понадобится? — спросила та.
 — Не понадобится.
 Женщина повернулась и, ничего не говоря, вышла. Мышка наклонилась вперед и вперила взгляд в Айсберга.
 — Зачем ты явился сюда, Карлос?
 — Потому что мне хотелось выпить.
 — Не прикидывайся, что не понял, — раздраженно бросила она. — Ты здесь не для того, чтобы получить награду, и, конечно, не для того, чтобы спасать меня, — так зачем ты здесь?
 — Ты все еще не можешь в это поверить, — сказал он. — Ты сидишь на мине замедленного действия и все еще не можешь этого понять.
 — Ты говоришь так, будто она дьявол во плоти, — сказала Мышка. — А у нее нет ни единой злобной мысли. Это просто маленькая девочка, и я ее люблю.
 — Я не говорил, что она преисполнена злобы.
 — Так в чем же дело?
 Айсберг сделал несколько маленьких глотков, поставил стакан на стол и встретился глазами с Мышкой.
 — Где бы она ни появилась, там умирают люди.
 — Только те люди, которые желают ей плохого.
 — Она еще ребенок, Мышка, — сказал Айсберг. — Но она будет расти, становиться сильнее, и ее понятия о плохом тоже будут меняться, а уж о том, что плохо для нее, тем более. Пока что это только люди, которые хотят забрать ее у тебя, но будет время, когда это будет любой, кто осмелится противостоять ее желаниям.
 — Чушь.
 — Ты думаешь, только наемные убийцы умеют спотыкаться на трапах и ломать себе шеи? — продолжал Айсберг. — Ты думаешь, губернатор планеты не может поперхнуться за обедом или президент Республики не может поскользнуться в дождь?
 — Она никогда бы этого не сделала!
 — Откуда ты знаешь?
 — Это порядочный, чувствительный ребенок. Ты не знаешь ее так, как я.
 — Никто не знает ее лучше тебя, — согласился Айсберг. — Но она убьет и тебя, если ты станешь у нее на пути.
 — У нее на пути? — повторила Мышка. — На пути к чему?
 Он пожал плечами.
 — Не знаю. Но первейшая обязанность силы — это защищать себя, и первый инстинкт сильных — это пожирать слабых.
 — Ты глупец, Карлос!
 — Возможно.
 — Она не причинила зла никому, кто сам не желал ей зла.
 — Пока что у нее не было такой возможности.
 — У нее прямо сейчас есть такая возможность, — сказала Мышка. — Если она такая, как ты о ней думаешь, то почему ты не подавился этим коньяком или не свалился с сердечным приступом?
 — Очевидно, я ей нужен — скорее всего чтобы справиться с головорезами, — сказал Айсберг, не проявляя никаких эмоций. — Вот почему нам надо поговорить. — Он поднял глаза от стакана и внимательно посмотрел на Мышку. — Если один из охотников за премией все-таки захватит ее, то она уже будет проблемой Республики, и удачи им, беднягам. — Он помолчал. — Но если ты окажешься единственной, кто переживет этот кошмар, то тебе лучше заранее задуматься о том, как ты ее убьешь.
 — Ты мне расписываешь, какое она чудовище, а она маленькая девочка!
 — Как бы то ни было, потенциально это чудовище, — возразил Айсберг. — Чем дольше ты будешь ждать, тем труднее с ней будет справиться.
 — А тебе когда-нибудь приходило в голову, что она может оказаться силой добра? — спросила Мышка.
 — То, что есть добро для нее, не будет для нас добром.
 — Она человек!
 — Она более чем человек, — ответил Айсберг. — И чем больше она будет взрослеть, тем меньше она будет оставаться человеком.
 — Тогда почему же ты не попытался ее убить в ту минуту, когда впервые увидел ее на улице?
 Он какое-то время смотрел в свой стакан, потом перевел взгляд на нее.
 — Существует вероятность, что я ошибаюсь.
 — Вот это первая разумная мысль, какую ты высказал.
 — Все, что я говорю, разумно, — ответил он. — Я могу ошибаться по поводу того, сколько зла она может принести в этот мир. И это будет не первой моей ошибкой. — Он поставил стакан обратно, так и не сделав глотка. — Но в этом я сомневаюсь.
 — Тогда я повторю свой вопрос: зачем ты вообще здесь? Почему бы тебе не отойти в сторону и не позволить охотникам за сокровищами просто забрать ее?
 — Я собираюсь отойти в сторону.
 — Не понимаю!
 Если она сможет устроить так, чтобы Вечный Малыш убил их всех, то, значит, она действительно так опасна, как я о ней думаю. Если не сможет, тогда я буду действовать.
 — Это не докажет ровным счетом ничего, — сказала Мышка. — Я видела, как он спокойно расправился с восемью старателями одновременно.
 — То были старатели, — сказал Айсберг. — Сюда же прибудут охотники за премиями. Здесь будут Олли Три Кулака, и Джимми Колючка, и Смит Могила, и еще человек пять не хуже. Вечный Малыш, конечно, великолепен, но не настолько.
 — Так что, ты хочешь сказать, что будешь сидеть и смотреть, как он умирает, защищая Пенелопу?
 — Во-первых, ничто не осчастливит его больше, чем смерть, а во-вторых, я не думаю, что он погибнет.
 — Так о чем же ты думаешь?
 — Я полагаю, что он убьет их всех, а затем я попытаюсь убить ее вне зависимости от того, будет он мне мешать или нет. — Айсберг устало помолчал. — Если же мне не удастся это сделать, то я надеюсь, что ты отбросишь в сторону свои чувства и сделаешь то, что нужно.
 — И не надейся, — ровно ответила Мышка.
 — Тогда мне будет тебя очень жаль. — Наступила короткая пауза, после которой он добавил: — Ты все время любишь не того, кого надо. Однажды это встало тебе в целый год в инопланетной тюрьме. Теперь это может стоить тебе жизни.
 — Тебе всегда было на меня наплевать! — воскликнула Мышка. — А Пенелопа меня любит!
 — Она любит тебя потому, что ей нужна мать, а ты являешься для нее таковой, — сказал Айсберг. — Что же будет, когда мать окажется ей больше не нужна?
 — Все маленькие девочки рано или поздно вырастают, и им тогда не нужны матери, — сказала Мышка. — Но это еще не значит, что они их больше не любят.
 — Но ты-то ей не мать, — заметил он. — К тому времени, когда она станет взрослой, с тобой у нее будет не больше общего, чем у тебя с насекомым.
 — Ты не знаешь ее, иначе ты бы ни за что так не говорил.
 — Я вполне с тобой согласен, — сказал Айсберг. — Я всего лишь пытаюсь тебе доказать, что и ты ее не знаешь. Она выглядит как обычная маленькая девочка и ведет себя как обычная маленькая девочка, но ею она не является. — Он выпил глоток и подумал. — Тогда, на Последнем Шансе, я задал тебе один вопрос. Сейчас я снова хочу спросить тебя о том же: сколько женщин и мужчин убила эта обычная маленькая девочка?
 — Я устала тебе повторять, — возмутилась Мышка. — Каждый раз, когда она убивала кого-нибудь или причиняла зло, это было исключительно в целях самозащиты.
 — Ты мне не ответила. Сколько? Цифру.
 — Не знаю.
 — Больше, чем Вечный Малыш?
 — Сомневаюсь. Но дело-то совсем не в этом. Она не наемный убийца. Она просто пытается остаться в живых.
 — Знаю. Но позволь мне спросить и следующее: выражала ли она когда-нибудь сожаление или раскаяние по поводу того, что убила столько людей?
 — Нет, — сказала Мышка. И тут же поправилась, защищаясь: — А ты бы чувствовал себя виноватым, если бы убил кого-нибудь, кто пытался убить тебя?
 — Нет, — ответил Айсберг.
 — Тогда почему ты считаешь, что она должна быть не такой, как ты?
 — Потому что, когда я был мальчишкой, в свои восемь лет я не мог убить десять, двадцать — или сколько любителей наживы она там убила, — сказал Айсберг. — Она все еще маленькая девочка, и у нее простые желания. Она хочет жить и хочет быть свободной, качаться на качелях, может быть. — Он бросил, не поворачивая головы, взгляд за окно. — Но какие у нее появятся желания, когда она вырастет?
 — Я не знаю. И ты не знаешь.
 — Никто не знает, — подтвердил он. — Возможно, даже сама Пенелопа. Но одно я знаю точно: если возможности будут продолжать расти, а у нас нет причин предполагать, что они перестанут расти, то, когда она вырастет, она сможет получить все, что захочет Планету? Звездную систему? Триллион кредиток? Ей стоит только попросить, точнее захотеть, и произвести необходимое воздействие.
 — Точно так же поступают все политики и все бизнесмены!
 — Но разница есть, — ответил Айсберг. — Их можно остановить, ее — нельзя. Черт побери, она уже убила больше людей, чем большинство головорезов, которые гонятся за ней. Разве ты не видишь, что нас всех ждет?
 — Это все догадки! — Она уже почти кричала. — Ты хочешь, чтобы я убила ее, потому что считаешь, что она может стать чудовищем, когда подрастет! Так она не чудовище и никогда им не будет! Ты не знаешь ее так, как я!
 — Не знаю, — в который раз согласился Айсберг. — Но я знаю кое-что еще. Я знаю, что и раньше на свет появлялись монстры — и я тебе это тоже говорил, вспомни Гитлера, Калигулу, Конрада Бланда. У них у всех были матери, и они любили их.
 — И что все это, по-твоему, значит?!
 — Подумай, сколько жизней можно было бы сохранить, если бы хоть одна из тех матерей увидела в своем ребенке того монстра, которым он был. — Он замолчал и заглянул ей в глаза. — Ты можешь об этом подумать, у нас пока еще есть время.
 Он поднялся из-за стола и ушел из ресторана, оставив ее один на один со своим пивом и своими мыслями.




 Часть 5
 КНИГА ПРОРИЦАТЕЛЬНИЦЫ



 ГЛАВА 30

 Прошел час.
 Черепаха Квази, Мышка и Пенелопа тихо сидели в зале гостиницы пожилого скряги. Айсберг прислонился к стене, глядя на улицу в окно, а Вечный Малыш стоял у открытой входной двери, полностью расслабившись и лениво поигрывая рукояткой акустического пистолета.
 Айсберг зажег сигару, глубоко затянулся и повернул свое лицо, не выражавшее, как всегда, ничего, к девочке.
 — Не надо так, — сказала Пенелопа.
 — Не надо чего? — спросил он.
 — Не смотрите на меня так, — сказала она. — Мне страшно.
 Он снова затянулся, потом вышел в холл и присел на краешек стола.
 — Да где же они все, черт возьми? — нервно сказала Мышка, поднимаясь и подходя к двери, чтобы выглянуть наружу.
 — Скоро будут, не беспокойся, — сказал Айсберг.
 — Странно как-то воевать безо всякого плана, — так же нервно произнесла она.
 — Когда придет время, Прорицательница скажет нам, что делать, — рассудительно сказал Черепаха Квази.
 — А вы почему, черт возьми, такой безмятежный? — набросилась на него Мышка. — Вы вообще когда-нибудь волнуетесь?
 — А почему вы так взволнованы? — ответил Черепаха Квази спокойным и ровным голосом. — У вас нет веры в Прорицательницу?
 Мышка уже собиралась ответить иножителю какой-то резкостью, но потом передумала и снова принялась бродить по комнате.
 Пенелопа прижала Марианну к груди, покачиваясь взад и вперед на старом диванчике, наполовину шепча, наполовину напевая кукле колыбельную. Время от времени она останавливалась, чтобы посмотреть, на прежнем ли месте Айсберг, затем принималась любовно разглаживать платье куклы и снова напевать ей колыбельную.
 Вечный Малыш вытащил из кобуры акустический пистолет и проверил заряд.
 — Если ты так и будешь вертеть в руках эту игрушку, ты в конце концов незаметно используешь весь заряд, — прокомментировал Айсберг. — Если ты нервничаешь, ступай напротив и выпей.
 — Я не нервничаю, — поправил его Малыш. — Мне скучно. Я еще ни разу не встречал ни Колючку, ни Смита Могилу. Интересно, на что они способны?
 — Они могут убить тебя — вот на что они способны, — сказал Айсберг.
 — Ты действительно думаешь, у них есть шанс? — спросил Малыш почти с надеждой в голосе.
 — У каждого всегда есть шанс, — ответил Айсберг не задумываясь. — Здесь, на Границе, так: если ты вооружен, то пока что не побежден.
 Малыш улыбнулся, что он делал чрезвычайно редко.
 — Я раньше никогда так не думал, — сказал он.
 — Ты еще молод, — саркастически сказал Айсберг. — Еще узнаешь.
 Малыш чуть не засмеялся, затем сунул пистолет обратно в кобуру.
 — Он с ума сошел, — сказала Мышка, наконец усаживаясь рядом с Пенелопой.
 — Кто? — спросила девочка.
 — Малыш. Ему предстоит драться с лучшими стрелками Внутренней Границы, а он чуть ли не смеется. С тех пор как я его встретила, ни разу не видела, чтобы он радовался. — Она встала и снова прошлась по комнате. Затем неловко уселась на деревянный стул, попыталась усидеть спокойно, но снова заерзала.
 Внезапно Пенелопа подняла взгляд от куклы.
 — Они здесь, — объявила она.
 — Кто? — требовательно спросила Мышка.
 — Два корабля, и третий скоро приземлится.
 — Я знаю, — сказал Малыш со своего поста у входа. — Я только что видел, как они спускались. Они по меньшей мере в трех милях от нас. Может, в пяти. — Он помолчал. — А вот и следующий.
 — Что ж, у нас, возможно, полчаса или более того, пока они доберутся сюда, — сказал Айсберг. — Если они вообще сюда доберутся.
 — Что ты хочешь сказать? — спросил Черепаха Квази.
 — За девочку назначена огромная награда. И они, наверное, не собираются делить ее на десять или двенадцать человек. Они могут перебить друг друга до того, как доберутся до города.
 — Надеюсь, что нет, — страстно сказал Вечный Малыш.
 — А сколько еще кораблей прибудет? — спросила Мышка.
 — Насколько мне известно, два, — сказал Айсберг. — Всего у нас на хвосте было пять.
 — Еще три, — поправила его Пенелопа.
 Айсберг пожал плечами.
 — Возможно, один мы не заметили. А может, кто-то из них вызвал подкрепление.
 — Уж поскорее бы они сюда добрались, — заметил Малыш. — Меньше чем через час стемнеет.
 — Может, они подождут до утра, — сказала Мышка с надеждой.
 — Маловероятно, — сказал Айсберг. — К утру остальная троица будет тоже здесь. Им надо захватить девочку и убраться как можно быстрее.
 — Ну что ж, пусть им будет труднее, — сказала Мышка. Она повернулась к Пенелопе. — Я хочу, чтобы ты поднялась наверх и тебя не было видно.
 — Я хочу остаться с тобой, Мышка, — запротестовала девочка.
 Мышка обратилась к Черепахе Квази:
 — Ступайте с ней и защищайте дверь, если они зайдут так далеко.
 Иножитель вежливо смотрел на нее, но не отвечал и не двигался с места.
 — Вы что, не слышите? — рявкнула Мышка. — Отведите ее наверх!
 — Я подчиняюсь только Прорицательнице, — сказал Черепаха Квази. — Когда она скажет мне идти наверх, я пойду.
 — Послушайте, вы, — начала Мышка, — когда я говорю…
 — Прекратите! — закричала Пенелопа, и все взгляды обратились на нее. — Вы мои друзья, — продолжала девочка, — и я не хочу, чтобы вы ругались.
 — Они явились сюда за тобой, — сказала Мышка. — И ты должна позволить нам защитить тебя.
 Черепаха Квази поднял руку, требуя тишины, затем внимательно посмотрел на Пенелопу.
 — Что вы видите, Прорицательница? — спросил он. — Кто будет жить, а кто умрет?
 — Я не могу сказать, — ответила девочка. — Все еще слишком много будущих.
 — А я готов поставить поместье против одной кредитки, что во всех из них ты остаешься жить, — сказал Айсберг. — Я прав?
 — Нет, — сказала девочка, — не во всех.
 — Если ты остаешься жить хотя бы в одном, этого достаточно, — сказала Мышка. — Только скажи, как нам реализовать это будущее.
 — Я пока не знаю, — сказала Пенелопа, явно взволнованная. — Я знаю, что я хочу быть с тобой, Мышка. Пожалуйста, не заставляй меня уходить.
 Мышка долго смотрела на девочку, затем вздохнула и развела руками.
 — Как я могу приказывать Прорицательнице? — сказала она с кривой улыбкой.
 Пенелопа подбежала к Мышке и обняла ее:
 — Спасибо, Мышка. Я люблю тебя.
 — Я знаю, — сказала Мышка, обнимая ее в ответ. — Вот почему я так из-за тебя волнуюсь.
 — По-моему, вот еще один, — сказал Вечный Малыш, подходя к двери. — Впрочем, может, это птица. — Он помолчал. — Нет, это все-таки корабль. — Последовала еще одна пауза, на этот раз длиннее. — Этот садится на севере. Значит, они будут; подходить с двух сторон.
 — Может быть, мы здесь запремся и дадим им возможность побороться меж собой за право сразиться с тобой, — предложил Айсберг. Он встал и подошел к двери; прикрыв глаза рукой, он осмотрел небо.
 — Если слухи верны, то в конце концов я останусь один на один с Джимми Колючкой, — сказал Малыш, размышляя над возможностями. Потом он сплюнул пыль. — Черт возьми, я хочу сразиться больше чем с одним. — Он задумчиво помолчал. — Может быть, они будут подходить группами.
 — Если бы я знал, что это так много для тебя значит, то я бы сообщил наши координаты боевым кораблям Республики, — с холодной иронией сказал Айсберг.
 — Интересно, скольких я уложу, прежде чем убьют меня, — вслух размышлял Малыш.
 — Меньше, чем хотелось бы, — откликнулся Айсберг. Вдруг Черепаха Квази пересек холл и присоединился к Малышу на крыльце.
 — Что тебе здесь надо? — спросил Малыш.
 — За отсутствием инструкций от Прорицательницы, — сказал иножитель, вынимая свое странное бесшумное оружие, — я решил присоединиться к вам на вашем посту.
 — Ну не знаю, — протянул Вечный Малыш. — Я собирался в одиночку встречать всех, кто появится.
 — А как насчет Айсберга?
 Малыш презрительно фыркнул.
 — Он не любит пачкать ручки. Он понаблюдает за всем изнутри, а потом припишет себе все мои победы.
 — Звучит неплохо, — сухо сказал Айсберг.
 — Кроме того, — продолжал Малыш, — ты должен оставаться с девочкой на тот случай, если кто-нибудь прорвется мимо меня.
 — Она позовет меня, если я ей буду нужен, — сказал Черепаха Квази.
 — А если не позовет?
 — Значит, я ей не понадобился, — ответил иножитель.
 — Я рад, что здесь еще кто-то, кроме меня, понимает, с кем мы имеем дело, — сказал Айсберг.
 — Я всегда понимал, с кем мы имеем дело, — безмятежно сказал Черепаха Квази, — вот почему я здесь.
 — Тогда ты самый большой дурак из всех, — сказал Айсберг.
 — Почему ты так считаешь? — полюбопытствовал иножитель.
 — Мышка все еще не понимает, что представляет собой эта девчонка, Малышу наплевать, но ты — ты знаешь и все-таки пытаешься помочь ей.
 — А почему ты здесь?
 Айсберг пожал плечами.
 — Я сам хотел бы знать.
 — Тогда кто из нас глупее: я, понимающий свои мотивы, или ты, не имеющий представления о собственных?
 Айсберг обдумал это заявление.
 — Возможно, приятель, что ты прав, — неохотно признал он.
 Вечный Малыш сошел с крыльца на улицу.
 — Вы, двое, кончили выяснять, кто из вас глупее? — спросил он.
 — Да, — сказал Айсберг. — Я думаю, мы согласимся на ничью.
 — Хорошо, — сказал Малыш. — Тогда уходите в дом.
 — Нет, — спокойно ответил иножитель.
 Вечный Малыш повернулся к нему.
 — Я работаю на Мышку, и мне платят, чтобы я защищал девочку, — сказал он. — А тебя я встретил только сегодня, и, по моему мнению, тебе я ничего не должен. Я уже давно жду такой шанс, и если мне придется убить тебя, чтобы заполучить то, что я хочу, то я убью тебя.
 Мышка подошла к двери.
 — Оставьте его в покое, Малыш. Я скажу вам, кого убивать.
 — Хорошо, — согласился Малыш, — но никто не может приказывать мне, кого не убивать, даже вы.
 — Что ж, кому-то же надо напомнить вам, кто здесь злодей, — сказала Мышка. Она показала на пшеничные поля за кучкой домов. — Враг вон там.
 — Здесь и сейчас враг — это тот, кто не дает мне делать то, что я хочу, — ответил Малыш.
 В дверях рядом с Мышкой появилась Пенелопа, прижимая к себе Марианну.
 — Иди в дом, Черепаха, — сказала Пенелопа. — Если ты не уйдешь, он тебя убьет.
 — Если таково ваше желание, Прорицательница, — сказал иножитель, сразу же поворачиваясь и уходя в гостиницу.
 — У меня и раньше были домашние животные, — заметил Айсберг, — но никто из них не был так хорошо выдрессирован.
 — Хватит хохмить, Карлос, — сказала Мышка. — Мы выясним наши разногласия позже. Повторяю тебе то, что сказала Малышу: враг вон там.
 — Уже нет, — сказал Вечный Малыш, когда несколько мужчин появились в полумиле от них на грязной дороге. — Айсберг, уходи с моей улицы.
 — Слушаю и повинуюсь, — иронически сказал Айсберг, отступая за дверь. Он бросил быстрый взгляд на север. — Между прочим, не хочу нарушать твою идиллию, но похоже, что еще двое приятелей сейчас прибудут с другого конца города.
 Руки Малыша упали на рукоятки пистолетов.
 — Чем больше, тем веселее, — сказал он.
 Айсберг внезапно заметил, что Мышка все еще стоит рядом с ним.
 — Тебе лучше уйти внутрь, — сказал он ей. — Ты даже не вооружена.
 — Ты действительно собираешься оставить его наедине со всеми этими головорезами? — требовательно спросила она.
 — Я и раньше говорил тебе, что собираюсь. Кроме того, он сам этого хочет. — Айсберг взглянул на приближающихся людей. — Они будут здесь примерно через две минуты, — сказал он Малышу. — Я надеюсь, ты готов.
 — Я готов уже двести лет, — сказал Вечный Малыш, и на его красивом юном лице появилась улыбка предвкушения.

 ГЛАВА 31

 Восемь любителей наживы — пятеро мужчин и три женщины — достигли кучки деревянных построек, образовывавших этот так называемый город, с промежутком в минуту. Один из них остался поодаль, примерно в сотне метров позади основной группы, а остальные семь остановились напротив гостиницы и уставились На Вечного Малыша, который стоял перед ними с руками на поясе, совершенно расслабленный.
 — Я знаю, кто ты такой, — сказал один из мужчин.
 — Тогда ты должен знать, зачем я здесь, — ответил Малыш.
 — Ты не охотник за премиями, — сказала женщина. — У тебя нет причин интересоваться девчонкой.
 — Мои причины вам известны, они копия ваших — деньги, — сказал Малыш.
 — Нам не нужна драка с тобой, — продолжала женщина. — Почему бы тебе не уйти, пока не поздно?
 — Уходить некуда, — сказал Малыш.
 — Уж не думаешь ли ты, что сможешь справиться со всеми восемью? — изумилась женщина.
 — Я насчитал только семь, — спокойно заметил Малыш. — Один из ваших друзей выказывает редчайшее по нынешним временам здравомыслие.
 — Никакой он мне не друг, — сказал мужчина, что заговорил первым. — И он еще подойдет, можешь не волноваться.
 — Вы что, собираетесь разделить награду на семерых? — спросил Малыш. — Если нет, то у меня нет никаких серьезных возражений против того, чтобы вы сперва отошли на одно из полей и разобрались между собой. — Он выдержал паузу. — Я постою здесь, подожду победителя.
 — По правде говоря, мы договорились по радио, так что наш ответ на вопрос о разделе — «да», — сказал мужчина. — Денег предостаточно, даже если разделить их на семерых.
 — Или на восьмерых, если пожелаешь присоединиться к нам, — добавил еще один головорез.
 — А как насчет вашего друга там, на улице? — полюбопытствовал Малыш. — Или насчет тех двух кораблей, что еще не приземлились?
 — Мы сделали им предложение. Они его отвергли. Тем хуже для них. И для тебя тоже, если собираешься сопротивляться.
 — Я не теряю ничего, кроме денег, — сказал Вечный Малыш. — Если вы сейчас же не вернетесь на корабли, то потеряете больше, чем деньги.
 — Ты с ума сошел! — сказала женщина, и трое джентльменов удачи начали расходиться, образовывая полукруг. — Ты что, серьезно думаешь, что сможешь справиться с семью вооруженными охотниками?
 Малыш уверенно улыбнулся.
 — Ты что, серьезно думаешь, что не смогу?
 Говоря это, он выхватил оружие обеими руками; удар лазерного луча и очередь коротких зарядов почти монолитного звука из акустического пистолета уложили двоих женщин и двоих мужчин практически мгновенно, а третья женщина схватилась руками за живот и согнулась пополам, корчась от боли.
 Двое оставшихся в живых мужчин уже с оружием в руках — у одного из них был акустический пистолет, у другого старомодный реактивный — бросились искать укрытие, отстреливаясь. Вечный Малыш не пригнул голову, не присел, не упал, не отошел за столб, даже не встал боком. Он, твердо стоя на крыльце, как будто не замечая пуль и акустических зарядов вокруг него, тщательно прицелился из лазера и уложил обоих. Затем как ни в чем не бывало снова повернулся к раненой женщине, отчаянно пытавшейся вытащить пистолет, прицелился ей между глаз и выстрелил. Без звука она замерла на земле.
 И только теперь восьмой нападающий, тот, что оставался позади, стал подходить к Малышу.
 — Неплохо, — сказал он. — Совсем неплохо.
 — Превосходно, провалиться мне на этом месте, — ответил Малыш.
 — Гм, это спорный вопрос, — спокойно продолжал мужчина. — Четверо из них были мертвы, а еще один все равно что мертв еще до того, как они поняли, что драка началась.
 — Когда сил семь к одному не в твою пользу, ты не будешь ждать, когда судья махнет флажком, — сказал Малыш. — Если они не были готовы, то это их проблема.
 — Полностью согласен, — сказал подошедший. — По правде говоря, мне надо бы быть благодарным тебе. Ты избавил меня от необходимости самому их убивать.
 — Я так понимаю, ты не очень любишь делиться, — с улыбкой сказал Малыш.
 — Я работаю один.
 — Тогда не поразмыслить ли тебе над тем, не хочешь ли ты умереть тоже в одиночку, — предложил Малыш.
 — Я мог бы сказать то же самое тебе.
 — Мог бы, — согласился Малыш. — Но, вероятно, я не стал бы слушать.
 — Да уж готов поклясться, не стал бы, — сказал тот. — У нас с тобой много общего.
 — Ты так думаешь?
 Мужчина кивнул.
 — Мне наплевать на наградные деньги и на девчонку, тебе тоже на них наплевать. Мужчины вроде нас живут только ради прелести соревнования.
 — Или умирают ради него, — отозвался Малыш.
 — Или умирают ради него, — эхом откликнулся мужчина. — Ты Вечный Малыш, так?
 Малыш кивнул.
 — Мне приходилось слышать о тебе.
 — Не знаю, приходилось ли мне слышать о тебе или нет, — отозвался Малыш.
 Мужчина усмехнулся.
 — Может, мое имя тебе поможет вспомнить — я Джимми Колючка.
 — Ты знаешь, я все спрашивал себя, не было ли тебя в этой банде, — сказал Малыш, кивая в сторону семерых мертвых охотников за премиями, на оружии которых тускло отсвечивало красноватое солнце. — Но судя по тому, что я о тебе слышал, мне стало ясно: тебя среди них быть не могло.
 — Моя репутация меня опередила. Бальзам на раны.
 — Я так ждал встречи с тобой, — сказал Малыш.
 — Мне одно время хотелось, чтобы мы встретились за стаканчиком когда-нибудь, может, обменялись бы рассказами, — ответил Колючка. Он вздохнул. — Но, наверное, такая встреча лучше.
 — Гораздо лучше, — согласился Малыш; над ними лениво закружилась етая неведомых пернатых.
 — Я заметил, что ты не попросил меня вернуться на корабль, пока жив, — сказал Джимми Колючка с довольной улыбкой.
 — Потому что я не хочу, чтобы ты возвращался.
 — Слушай, да ты мой идеал! — хихикнул Колючка. — В другой жизни мы могли бы стать большими друзьями.
 — Ну, ты в ту другую жизнь попадешь несколько раньше меня, — сказал Малыш. — А когда я в конце концов к тебе присоединюсь, то мы станем друзьями.
 — Надеюсь, — отозвался Колючка. — У меня есть предчувствие, что там, куда мы направляемся, нам понадобится как можно больше друзей. — Он окинул взглядом гостиницу. — Девчонка там?
 Малыш кивнул.
 — Она одна?
 — Не имеет никакого значения, — ответил Малыш. — Тебе сначала надо пройти мимо меня, а у тебя это не получится.
 — Мы еще посмотрим, — сказал Колючка, делая шаг вперед.
 Вечный Малыш выхватил акустический пистолет. Но прежде чем он успел выстрелить, Джимми Колючка сделал короткое, быстрое движение правой рукой, и три длинных дротика впились в грудь Малыша. Тот на мгновение застыл неподвижно, с недоверием уставившись на кровь, хлеставшую по куртке.
 — Черт меня побери, — прошептал он, и губ его коснулась улыбка. — Наконец случилось.
 Затем он упал.
 Джимми Колючка подошел к телу Малыша, перевернул его на спину и внимательно всмотрелся в него. Он долго разглядывал улыбающееся мальчишеское лицо, потом вздохнул и повернулся к входу в гостиницу. Он успел сделать только два шага, когда в окне появился Черепаха Квази со своим странным оружием. Послышалось тихое гудение, и Колючка повалился поверх безжизненного тела Малыша.
 Айсберг вышел из дверей осмотреть произведенное опустошение, через мгновение за ним последовали Мышка, Пенелопа и Черепаха Квази.
 — Какие бессмысленные потери, — пробормотал Айсберг.
 — Он пожертвовал своей жизнью ради нас, — возгласил Черепаха Квази. — Это был благородный человек.
 — Ты не прав по обоим пунктам, — сказал Айсберг.
 — Не понимаю.
 — Во-первых, в этом не было ничего благородного. Он не меньше сотни лет пытался добиться того, чтобы его убили, и вот наконец у него получилось, — пояснил Айсберг. — И во-вторых, он не пожертвовал собою ради нас.
 — Без сомнения, пожертвовал.
 Айсберг покачал головой.
 — Нет, кто-то пожертвовал им ради нас. — Он повернулся и посмотрел в упор на Пенелопу. — Или я ошибаюсь?
 — Оставь ее в покое, Карлос! — рявкнула Мышка. Он перевел глаза с девочки на Мышку, потом опять на девочку, пожал плечами и пошел посмотреть, не сможет ли опознать кого-нибудь из покойников.
 — Мне кажется, этих двух я знаю, — объявил Айсберг. — Одного звали Баззард Булыжник, а эта женщина, — он указал на женщину, которая говорила с Малышом, — это Нина Паллоне. Он не представлял собой ничего особенного, но она считалась одной из лучших. — Он помолчал, оглядывая тела. — Тех пятерых никогда не видел.
 — Что нам делать с телами? — спросил Черепаха Квази.
 — После того как я схожу чего-нибудь выпью, я похороню Малыша там, за гостиницей, — сказал Айсберг. — Ты можешь мне помочь.
 — А остальные?
 — Оставим их там, где сейчас лежат, — сказал Айсберг. — Должны прибыть еще два корабля. Возможно, это зрелище заставит их о чем-нибудь призадуматься.
 Он повернулся и зашагал к ресторану. Мышка повернулась к Черепахе Квази.
 — Спасибо, что отомстил за смерть Малыша.
 — Он значил для меня не больше, чем я для него, — отвечал иножитель. — Я защищал Прорицательницу.
 — Ну какие бы ни были у вас на то причины, все равно спасибо, — сказала Мышка. — Может быть, вам лучше начать копать могилу Малышу. Я думаю, Карлос присоединится к вам через пару минут.
 — Позволяешь ли ты мне покинуть тебя, Прорицательница? — спросил Черепаха Квази.
 — Да, — сказала Пенелопа.
 Иножитель сошел с крыльца.
 — У меня нет инструментов для рытья, — объявил он.
 — Там, за гостиницей, есть сарай, — сказала Мышка. — Может быть, в нем что-нибудь найдется: лопата, кирка.
 Не произнеся больше ни слова, Черепаха Квази зашагал в обход гостиницы.
 — Уйдем внутрь, Пенелопа, — сказала Мышка.
 — Зачем? — спросила девочка.
 — Нам надо поговорить, и я бы предпочла сделать: внутри, чтобы нас никто не услышал, даже Черепаха.
 Мышка вошла в дом и быстро пересекла холл, оказавшись в гостиной. Пенелопа последовала за ней.
 — Присядь, — сказала Мышка.
 Пенелопа уселась на диван, и Мышка опустилась рядом.
 — В чем дело? — спросила девочка. — Ты ведешь себя так, словно злишься на меня.
 — Я не злюсь, но мне кое-что хотелось бы знать.
 — Что?
 Мышка заглянула Пенелопе в глаза.
 — Карлос говорил правду?
 — Я не понимаю, о чем ты, — сказала девочка.
 — Обязательно ли Вечный Малыш должен был умереть?
 — Он хотел умереть, — ответила Пенелопа. — Об этом не надо печалиться.
 — Ты не ответила на мой вопрос. Он должен был умереть?
 — Джимми Колючка был быстрее.
 — Но Джимми Колючка был нашим врагом, а Вечный Малыш был нам другом.
 — Он умер так, как ему хотелось.
 — Посмотри на меня, — сказала Мышка. — Ты вмешивалась в ход сражения?
 Пенелопа с готовностью встретила ее взгляд.
 — Нет.
 — Ты уверена?
 — Неужели ты не веришь мне, Мышка?
 Мышка смотрела на нее какое-то время, потом обняла ее и прижала к себе с облегчением.
 — Да, я верю тебе.
 — Она говорит правду, — сказал голос из-за двери. Мышка подпрыгнула от неожиданности.
 — Я думала, ты пошел выпить.
 — Они заперли все двери, когда началась стрельба, — отозвался Айсберг.
 Внезапно Мышка нахмурила брови.
 — Погоди, если ты согласен, что она говорит правду, то к чему ты вообще тогда завел тот разговор о жертве? — спросила она.
 — Ты задала не тот вопрос.
 — Ну и какой же вопрос мне надо было задать?
 Айсберг перевел взгляд на Пенелопу.
 — Спроси ее: остался бы Малыш жив, если бы она вмешалась?
 — Уйди прочь, оставь меня в покое! — закричала Пенелопа, почти в истерике.
 — Пожалуйста, Карлос, — сказала Мышка.
 Он кивнул.
 — Мне надо похоронить тело. — Он повернулся к ним спиной и бросил через плечо, уходя: — Кроме того, я уже знаю ответ.
 И Мышка осталась один на один с Пенелопой.
 — Ну? — спросила она.
 Пенелопа, все еще напряженная, продолжала молча смотреть на то место, где только что стоял Айсберг.
 — Пенелопа? — сказала Мышка. — Это правда? Ты что, могла спасти его?
 — Он хотел умереть.
 — Он был готов умереть, — сказала Мышка. — Это не одно и то же.
 — Одно и то же.
 — Нет, — сказала Мышка. — Если бы он хотел умереть, он бы не стал стрелять в тех семерых. Он бы просто стоял не двигаясь и позволил им застрелить себя.
 Пенелопа постепенно успокаивалась, но ничего не отвечала.
 — Ты могла его спасти? — снова спросила Мышка.
 — Может быть, — неохотно призналась Пенелопа.
 — Это не ответ, — сказала Мышка. — Ты могла бы спасти его — да или нет?
 — Да.
 — Как?
 — Мне надо было разбить окно в тот момент, когда Малыш выхватывал пистолет. Джимми Колючка отвлекся бы, совсем ненадолго, но Малыш успел бы его убить.
 — Тогда почему ты этого не сделала?
 — Ему было все равно — жить или умереть.
 — Но нам не все равно, — сказала Мышка. — Во-первых, потому что он был нашим другом, а во-вторых, потому что он нужен нам для того, чтобы сразиться с оставшимися двумя — теми, что еще не приземлились.
 — Они могли бы убить его, — сказала Пенелопа.
 — Могли бы? — повторила Мышка.
 — В зависимости от того, где бы они стояли.
 — Ты могла бы сказать ему, где встать.
 — Да какая разница?! — воскликнула Пенелопа. — Он все равно не имеет никакого значения. Я люблю только тебя. — Она бросилась Мышке на худенькую грудь и обвила ее шею руками. — Тебя, и Марианну, и, может быть, еще Черепаху Квази. А он никому не нужен. — Она заплакала. — Скажи, что ты не сердишься на меня, Мышка.
 Мышка рассеянно погладила ее светлые волосы и посмотрела через окно на тела, лежавшие на улице.
 — Нет, я не сержусь на тебя, Пенелопа, — сказала она встревоженным голосом.
 — И ты меня все еще любишь?
 — Я всегда буду любить тебя.
 — И мы с тобой все еще партнеры, мы всегда будем вместе?
 Мышка глубоко вздохнула, все так же рассеянно продолжая гладить светлые волосы Пенелопы.
 — Ты не отвечаешь мне, — сказала девочка. Мышка крепко ее обняла, но хранила молчание. На ее лице застыло тревожное выражение.

 ГЛАВА 32

 Наступила ночь.
 Айсберг вытащил на крыльцо кресло-качалку и устроился в нем с расчетом заметить два оставшихся корабля еще в небе, когда они будут приземляться. Пенелопа заснула, свернувшись калачиком на диване в гостиной, и Черепаха Квази встал на страже ее сна.
 Мышка, уже давно беспокойно бродившая по всем комнатам гостиницы, наконец решилась и подошла к Айсбергу.
 — Я все думала над тем, что ты тогда сказал, — начала она мягко.
 — И?
 — Она спасается бегством всю свою жизнь. Она нигде не задержалась настолько, чтобы кто-нибудь успел ей объяснить разницу между добром и злом.
 — Я знаю.
 — Она вовсе не злая, — быстро прибавила Мышка. — Она не хочет никому причинять вреда. Она просто еще многого не понимает. — Она помолчала. — Она думала, что оказывает Малышу услугу тем, что дает ему умереть!
 — Уверен, что именно так она и считала, — сказал Айсберг. — Но в конечном счете мы имеем только одно — он мертв.
 — Ей нужно воспитание, только и всего, — сказала Мышка.
 — И ты собираешься этим заняться?
 — Я хочу попробовать.
 — А что будет, если она не согласится с тем, чему ты будешь ее учить?
 — Мне просто придется набраться терпения и объяснять ей, пока она не поймет, — ответила Мышка.
 — Дети никогда не отличались особым терпением, — заметил Айсберг. — Многие из них всего лишь ревут, другие ломают игрушки. Этот ребенок может уничтожать планеты.
 — Я не могу убить ее, Карлос. Она любит меня.
 Айсберг долго смотрел в темноту и долго молчал, прежде чем ответить.
 — Тогда тебе надо ни на секунду не отходить от нее, — сказал он. — И никогда, никогда не давать ей малейшего повода усомниться в твоей любви или в том, что она самое важное в твоей жизни. — Он опять замолчал. — Единственно важное в твоей жизни.
 — Она никогда не причинит мне зла, Карлос.
 — Она всего лишь ребенок, и притом невоспитанный ребенок, — отозвался Айсберг. — У нее будут сомнения, у нее будут страхи, ревность, капризы, как у всякого нормального ребенка, но только она не поймет их истинной сути. — Он повернулся к ней лицом. — Обычные дети по сотне раз на дню желают всяких бед на головы своих родителей, братьев и сестер. Это нормальное явление. Разница только в том, что все ее желания будут сбываться.
 Мышка ничего не ответила.
 — И еще тебе лучше быть поосторожней с Черепахой Квази, — сказал Айсберг.
 — Почему? Он предан ей.
 — Ты называешь это существо «он», ты дала ему смешную кличку «Черепаха Квази», и это заставляет тебя забыть, что он иножитель, со своими собственными, не человеческими мотивами и не человеческими понятиями. У него вежливые, с нашей точки зрения, почти подобострастные манеры, но он совершенно хладнокровно убил Янки Клиппера и без всяких признаков колебания застрелил Джимми Колючку.
 — Он защищал Пенелопу.
 — Я знаю. Но его поведение будет оказывать на Пенелопу такое же влияние, как и твое воспитание, а кто знает, может, он каждый день перед завтраком убивает по человеку.
 — Но кажется он таким мягким и заботливым, — возразила Мышка.
 — Ты видела его только в присутствии девочки, которую он боготворит. Ты ничего не знаешь о его этике и его принципах, кроме того, что он не колеблясь убивает людей, если, по его мнению, причин на то достаточно.
 — Так что я, по-твоему, должна сделать? — напрямик спросила Мышка. — Убить их обоих?
 — Убей девочку, и иножитель уже не будет иметь значения, — сказал Айсберг. — Но если ты оставишь ее в живых, то тебе лучше будет избавиться от иножителя, и чем скорее, тем лучше.
 Она посмотрела ему в глаза.
 — Ты жестокий человек, Карлос.
 Он уже собирался ответить, но вдруг небо прорезал светящийся след приближающегося корабля.
 — Как ты думаешь, на каком он расстоянии от нас? — спросил Айсберг, когда корабль наконец исчез из их поля зрения и, вероятно, опустился на планету неподалеку от города.
 — Четыре-пять миль, как и остальные.
 — Кто бы им ни управлял, он наверняка должен зафиксировать корабли тех ребят сенсорами и решить, что там если не космопорт, то посадочная площадка. — Он подумал. — Ну что ж, у нас есть время до рассвета.
 — Почему бы ему не прийти за нами прямо сейчас? — спросила Мышка.
 — Потому что он не может знать наверняка, не заминировали ли мы всю дорогу сюда, — ответил Айсберг. — Нет, он не отправится сюда, пока не сможет видеть, куда он идет. — Он еще раз взглянул на небо. — Кроме того, его напарник еще не прибыл.
 — Откуда ты знаешь, кто это и что у него есть напарник? — спросила Мышка.
 — Потому что я видел, кого убил Малыш: среди них не было Олли Три Кулака, — объяснил Айсберг. — Олли слишком хорошо знает свою работу, чтобы потерять наш след, и плюс к тому он знает, что к чему, и будет все время поддерживать контакт со Смитом Могилой. — Айсберг мрачно усмехнулся. — Вот кого мы ждем.
 — Может быть, нам все-таки заминировать дорогу? — предложила Мышка. — У нас достаточно времени. Рассветет не раньше чем через четыре-пять часов.
 — У меня нет никакого снаряжения, — сказал Айсберг. — Кроме того, это не имеет значения.
 — Почему?
 — Потому что эти двое лучше всех по своей части. Второй глупой ошибки они не сделают.
 — Второй? — спросила Мышка. — Какая же была первая?
 — Такая же, как и твоя, — ответил он, откидываясь на спинку кресла-качалки в ожидании прибытия корабля Смита Могилы. — Они решили, что Пенелопа Бейли — беспомощная маленькая девочка.

 ГЛАВА 33

 Рассвет наступил на Гавани Смерти с удивительной быстротой. Только что было темно, а через секунду стало светло, а еще через мгновение откуда-то сверху спустились птицеподобные хищники и продолжили свой вчерашний пир на трупах, которые загромождали улицу.
 — Идут, — объявила Пенелопа из дома.
 — Пойду скажу Карлосу, — послышался голос Мышки.
 — Нет необходимости, — сказал Айсберг, все еще сидевший в кресле-качалке. — Я не сплю.
 Мышка показалась в дверях и всмотрелась в даль пыльной дороги.
 — Я их еще не вижу.
 — Наверное, до них еще километра два, — сказал Айсберг.
 — Что ты собираешься делать? — спросила Мышка.
 — Я буду играть по слуху, а не по нотам.
 — Ты хочешь сказать, что останешься здесь сидеть?
 — Именно это я и хочу сказать.
 — Это глупо, Карлос, — сказала Мышка. — У нас еще есть время занять оборону. Ты мог бы залезть на крышу, Черепаха спрячется за рестораном, а я…
 — Я слишком стар, чтобы лазить по крышам, Мышка, — прервал ее Айсберг.
 — Но ты же не можешь просто ничего не делать!
 — Почему? — спокойно спросил Айсберг. — Как правило, это лучше всего.
 — Что происходит, Карлос? — требовательно спросила она и вдруг посмотрела на него с подозрением. — Ты случайно не собираешься присоединиться к ним?
 — Вряд ли они примут меня в долю.
 — Тогда что ты собираешься делать? — настаивала она.
 — Не знаю.
 — Ну, у тебя есть десять минут, чтобы придумать что-нибудь и сказать нам.
 — Я не хочу ничего придумывать.
 Она нахмурилась.
 — Кончай трепать языком, Карлос! Что ты задумал?
 Он повернулся к ней.
 — Если я не буду знать, что я буду делать, то и она не будет знать, что я буду делать.
 — Не пойдет, Карлос, все не так, как ты думаешь, — сказала Мышка. — Она видит разные варианты будущего, а затем пытается манипулировать событиями так, чтобы осуществилось то, которое ей нужно.
 — Если она не будет знать, что я собираюсь делать, то ей будет сложнее манипулировать событиями, — ответил Айсберг. — Может быть, ей понадобится, чтобы я чихнул, когда потянусь за пистолетом, а может быть, и нет — но если я сам не знаю, потянусь ли я за пистолетом, то ей это уже может помешать.
 — На твоем месте я бы больше беспокоилась по поводу Олли Три Кулака и Смита Могилы, — сказала Мышка.
 Айсберг пожал плечами.
 — Они всего-навсего убийцы.
 Мышка еще раз окинула его взглядом, а затем исчезла в доме.
 Айсберг вытащил из кармана тонкую касторианскую сигару, зажег ее и продолжал качаться в кресле.
 Из-за ресторана выглянуло солнце, и он сощурился на дорогу, пожалев, что забыл захватить шляпу, чтобы прикрывала глаза.
 А потом на дороге появились две фигуры, одна человеческая, другая явно не человеческая. По мере того, как они приближались, Айсберг разглядел, что на иножителе был серебряный костюм, и то ли одна рука была лишняя, то ли одной не хватало. Айсберг понял, что это Олли Три Кулака. На втором был неопределенной формы костюм тускло-коричневых и темно-зеленых оттенков, какие носят люди, желающие слиться с окружающей местностью, но у Айсберга не возникло сомнений, что перед ним Смит Могила.
 — Я стою у окна гостиницы, — послышался голос Черепахи Квази. — Я буду целиться в человека.
 — Не стреляй, пока я не скажу, — предупредил Айсберг. — Вчера мы уже попробовали метод Малыша, и все, чем мы можем похвастаться, — это кучка трупов и объевшиеся птички.
 — Еще два трупа, и мы сможем спокойно улететь отсюда, — ответил Черепаха Квази.
 — Эти ребята не такие дураки, — сказал Айсберг. — И им случалось работать вместе и раньше. Один из них подойдет ко мне, а другой будет стоять вне досягаемости прицельного выстрела, и если с партнером случится неприятность, то он разнесет всю гостиницу к чертям.
 И словно услышав его слова, Смит Могила остановился, когда до гостиницы им оставалось еще метров восемьсот; Олли Три Кулака продолжал подходить своей несколько неуклюжей, раскачивающейся походкой.
 — Ближе подходить не надо, — сказал Айсберг, вставая с качалки и сходя с крыльца, когда иножитель был в сорока метрах от него.
 — Я тебя знаю, — сказал Олли Три Кулака, останавливаясь и разглядывая Айсберга своими выпуклыми фасеточными глазами. — Ты Мендоса.
 — Я тебя тоже знаю.
 — Давненько я тебя не видел, — продолжал иножитель.
 — Ну я никуда не девался.
 — Теперь ты работаешь на девчонку?
 Айсберг покачал головой.
 — Просто работаю.
 — Мы пришли за ней.
 — Я знаю.
 — Ты собираешься нам помешать? — спросил Олли Три Кулака.
 — Нет, если получится.
 — Тогда отойди в сторону.
 — Я сначала хотел перекинуться парой слов, — сказал Айсберг.
 — Покороче.
 — Ты знаешь, что Клиппера больше нет?
 — Конечно. Мы были на Каллиопе, когда его застрелили.
 — Тогда на кого ты работаешь?
 Гримаса Олли Три Кулака была совсем непохожей на улыбку.
 — Я не могу тебе этого сказать, Мендоса. Ты можешь захотеть доставить девчонку туда сам и потребовать награду.
 — Это мне в голову не приходило, — сказал Айсберг.
 — Ты не изменился, Мендоса.
 — Я сильно, изменился, — сказал Айсберг. — Я больше не работаю на Республику.
 — На кого ты теперь работаешь?
 — На себя.
 — Тогда при чем тут девчонка?
 — Я выкуплю ее у тебя.
 Олли Три Кулака нахмурился.
 — Не сходится, Мендоса. Она и так уже у тебя. Зачем тебе ее выкупать?
 — Ты никогда не был самым догадливым убийцей на Границе, — сказал Айсберг. — Подумай-ка, Олли.
 Иножитель оставался безмолвным не более секунды.
 — Ты хочешь заплатить нам, чтобы мы ушли?
 — Именно.
 — Зачем?
 — Затем, что я не хочу тебя убивать, а еще потому, что она поможет мне вернуть все, что я тебе выплачу.
 — Ты не убьешь меня, Мендоса, — заверил его иножитель. — Ты уже не мальчик.
 — Но у меня есть друзья.
 Олли Три Кулака внезапно напрягся.
 — Как ты сказал?
 Айсберг кивнул.
 — Девять. В каждом здании этого города, держат тебя под прицелом.
 — Я не верю тебе, Мендоса.
 Айсберг указал рукой на восемь трупов, разбросанных на улице.
 — Ты думаешь, что я смог бы сделать это сам?
 — С тобой был Вечный Малыш, — сказал Олли Три Кулака. — Он мог бы.
 Айсберг подошел к телу Джимми Колючки и ногой перевернул его лицом вверх.
 — Смог бы он справиться со всеми восьмерыми, включая Колючку, за раз?
 — Нет, — покачал головой Олли Три Кулака. — Только не с Колючкой.
 — Тогда, может, тебе все же стоит принять мое предложение.
 — Где сейчас Вечный Малыш?
 Айсберг показал на магазин семян.
 — За дверью, держит твою голову на мушке.
 Иножитель снова ухмыльнулся.
 — А я чуть не поверил тебе, Мендоса. Но я знаю Вечного Малыша, и если бы он был жив, то ничто не могло бы его удержать от соблазна встретиться со мной. Отсюда следует, что он мертв, а ты здесь один.
 — Ты наполовину прав, — признал Айсберг. — Малыш мертв, но я здесь не один.
 — Мы достаточно поговорили, — сказал Олли Три Кулака. — Мне пора забирать девчонку.
 — Два миллиона кредиток, — сказал Айсберг. Иножитель уставился на него.
 — Год назад это была справедливая цена. Сейчас девчонка стоит намного больше.
 — Но если ты примешь два миллиона, ты просто уйдешь с этими деньгами в кармане. Если ты откажешься, то тебя похоронят вместе с остальными, — сказал он, кивнув в сторону горы трупов.
 — Я не боюсь тебя, Мендоса.
 — Никто не говорил, что ты меня боишься. Вопрос лишь в том, веришь или нет.
 — Не думаю.
 — Я предлагаю тебе два миллиона кредиток только за то, чтобы ты поверил, — сказал Айсберг. — Неплохая прибыль за отсутствие стрельбы.
 Олли Три Кулака разглядывал его с минуту.
 — Еще два миллиона для моего напарника, — сказал он наконец.
 — Просто возьми деньги и скажи ему, что девчонки здесь нет.
 — Он знает, что она здесь, — сказал иножитель.
 — Довольно опасная осведомленность, — заметил Айсберг.
 — Что ты хочешь сказать?
 — Я хочу сказать, что все до единого охотника за премией, которые знали, что она здесь, умерли в своих беспокойных поисках, — сказал Айсберг. — Все те, которые считают, что она где-то в другом месте, пока еще живы.
 — Ты предлагаешь мне убить его? — спросил Олли Три Кулака с улыбкой, значение которой человеку понять было вообще не дано.
 — Если ее здесь нет, то тебе не нужен партнер, — ответил Айсберг. — И тебе не надо будет делить деньги.
 — Я всегда говорил, Мендоса, что ты самый интересный гомо сапиенс из всех, кого мне доводилось встречать, — сказал Олли Три Кулака.
 — Я так понимаю, что это комплимент.
 — Скажи мне, — продолжал иножитель, — в те времена, когда ты был молодым, ты бы сделал мне такое предложение?
 — Возможно, — сказал Айсберг. — Так я и смог дожить до своих преклонных лет.
 — Это очень интересное предложение, Мендоса, — сказал Олли Три Кулака после некоторого раздумья. — Полагаю, что его стоит обсудить с моим напарником.
 — Я подожду здесь, — сказал Айсберг. — Мне бы не хотелось вмешиваться в ваши личные переговоры.
 — Сначала еще вот что, — сказал иножитель. — Мне надо увидеть деньги.
 — Откуда мне знать, что ты не убьешь меня сразу, не заберешь деньги и не отправишься за девочкой?
 — Откуда мне знать, что у тебя вообще есть такие деньги?
 — Нам придется друг другу поверить, — сказал Айсберг.
 — Может, мне просто убить тебя сразу?
 — Можешь попробовать, — сказал Айсберг. — Но учти, что ты действительно под прицелом.
 — Теперь, значит, от них от всех остался уже один?
 — Да, всего один, — согласился Айсберг. — Но этого одного вполне достаточно. На твоем месте я бы очень хорошо подумал, прежде чем совершить что-то, о чем ты можешь уже не успеть пожалеть.
 Иножитель какое-то время стоял, ничего не говоря.
 — Три миллиона на двоих, — сказал он наконец.
 — По рукам, — сказал Айсберг. — Скажи ему, чтобы подошел.
 — Я отнесу ему деньги сам.
 Айсберг покачал головой.
 — Прежде чем я заплачу деньги любому из вас, мне надо знать, что он согласен уйти без девочки.
 Олли Три Кулака, казалось, некоторое время обдумывал это возражение, потом кивнул и махнул Смиту Могиле, который тут же сдвинулся с места и пошел вперед.
 Айсберг смотрел, как второй наемный убийца идет по пыльной дороге, пытаясь абсолютно ни о чем не думать, избегая даже намека на решение по поводу того, что делать дальше.
 — Что здесь происходит?! — крикнул Смит Могила, останавливаясь в полутораста метрах от них.
 — Это Мендоса, — сказал Олли Три Кулака. — Ты еще помнишь Мендосу?
 — Я думал, он уже умер, — сказал Смит, осторожно приближаясь. Он прищурился в ярком свете только что взошедшего солнца. — Ты сильно изменился, Мендоса.
 — Он сделал нам интересное предложение, — сказал иножитель.
 — Что?
 — Он предложил нам три миллиона кредиток за то…
 В то мгновение, когда Смит повернулся к напарнику, Айсберг выхватил пистолет и прострелил убийце грудь, потом бросился на землю, откатился в сторону и лежа выстрелил в Олли Три Кулака. Иножитель схватился за живот и упал на бок.
 — Порядок, — сказал Айсберг, с кряхтеньем вставая на ноги и поворачиваясь к гостинице. — Теперь можете выходить.
 Мышка выскочила на крыльцо первой.
 — Я не ожидала, что у тебя получится! — воскликнула она.
 — И никто не ожидал, бьюсь об заклад, — многозначительно сказал Айсберг, с трудом наклоняясь, чтобы отряхнуть с себя пыль, и тяжело дыша.
 Пенелопа и Черепаха Квази спустились по ступенькам с крыльца, подойдя к Мышке.
 — Что ж, наконец мы можем отсюда улететь, — сказала Мышка.
 — Все не может быть так просто, — сказал Айсберг. Он посмотрел на девочку. — Правда?
 Пенелопа бросила на него яростный взгляд, и внезапно страх исчез с ее лица.
 — Нет, — сказала она.
 Внезапно Айсберг почувствовал жгучую боль в левой ноге: лазерный луч прожег одежду и плоть насквозь до самой кости. Он рухнул на землю, схватившись за ногу руками, и оглянулся, чтобы увидеть, что произошло.
 Олли Три Кулака приподнялся на земле, в единственной свободной руке у него был лазерный пистолет.
 — Ты обманул меня, Мендоса! — прохрипел он. Он попытался прицелиться в Пенелопу, с трудом удерживая дрожащую руку. — Мы ведь договорились. Если не мне, то никому!
 — Застрелите его! — взвизгнула Пенелопа, кидаясь к Мышке.
 Мышка инстинктивно обняла Пенелопу, и в этот момент лазерный пистолет Олли Три Кулака и бесшумное оружие Черепахи Квази выстрелили, неся смерть.
 Олли Три Кулака зарычал, перевернулся на спину и умер. Мышка упала на колени, у нее на боку дымилась кроваво-коричневая отметина.
 — Пенелопа?.. — проговорила она, пытаясь сфокусировать взгляд.
 — Я люблю тебя, Мышка, — печально сказала Пенелопа, но в ее голосе не было ни слез, ни отчаяния.
 Девочка шагнула в сторону, и Мышка упала на землю.
 — Мне очень жаль, — сказал Черепаха Квази. — Она умерла ради вашего спасения. — Он помолчал. — Мне надо было выстрелить чуть раньше. Это моя вина.
 Айсберг, все еще сжимая простреленную ногу, повернулся к девочке и Черепахе Квази.
 — Ты такой же дурак, как она! — заорал он. — Скажи ему, чья это вина, Пенелопа!
 — Я любила ее, — сказала Пенелопа.
 — Тогда почему ты не приказала Черепахе стрелять раньше? Ты все знала!
 — Это ты виноват во всем! — закричала Пенелопа, и ее лицо исказилось от детской ярости. — Из-за тебя она меня больше не любила!
 — Ты убила ее, точно так же, как если бы выстрелила сама! — зарычал Айсберг, морщась от жгучей боли в ноге.
 — Она больше не хотела быть моим другом, — обиженно сказала Пенелопа. — Она хотела бросить меня.
 Айсберг взглянул на иножителя.
 — Ну? — бросил он. — Не собираешься закончить свою работу?
 Черепаха Квази повернулся к Пенелопе.
 — Каково ваше желание, Прорицательница?
 Пенелопа посмотрела на растянувшегося в пыли Айсберга с его окровавленной и перебитой ногой.
 — Он всего лишь жалкий старик, — сказала она с презрением. — Он не сможет больше причинить мне зла.
 — Лучше убей меня сразу, — сказал Айсберг. — Если ты этого не сделаешь, то я вернусь и буду преследовать тебя до конца.
 — Ничего ты мне не сделаешь, — уверенно сказала Пенелопа. — Никто не может ничего мне сделать.
 — Тебе повезло! — ответил он с искаженным от боли лицом. — В следующий раз не повезет.
 Она подошла к раненому Айсбергу и посмотрела ему в глаза.
 — Ты что, правда думаешь, что мне и моему другу просто повезло, и поэтому мы единственные, кто остался жив? Ты что, на самом деле так думаешь?
 — Идем, Прорицательница, — невозмутимо сказал Черепаха Квази. — Пришло время уходить.
 Айсберг попытался дотянуться до пистолета, но тот упал слишком далеко, и человек не смог подтянуть к нему свое тело.
 — Я найду тебя, — пообещал он.
 — Нет, не найдешь, — ответила Пенелопа. — Черепаха Квази и я сейчас улетим, но не на Летнее Злато, а в такое место, где никто меня не найдет. И я вырасту, и я узнаю больше о том, как быть Прорицательницей, и когда-нибудь, когда я буду готова, я вернусь. — Она повернулась и посмотрела на тело Мышки. — И больше я никого не буду любить.
 — Я буду ждать тебя, — сказал Айсберг; глаза его застилал кровавый туман.
 — Ты-то? — сказала Пенелопа. — Ты будешь стариком на одной ноге. — Она улыбнулась. — А если никто не придет к тебе на помощь, то даже до вечера не доживешь. — Она повернулась к Черепахе Квази и взяла его за руку. — Пора идти.
 — Да, Прорицательница, — ответил тот, беря ее за руку и направляясь вниз по длинной пыльной дороге к своему кораблю.
 Айсберг смотрел им вслед, пока не потерял сознание.

 ГЛАВА 34

 Когда он очнулся, то обнаружил, что находится в больнице на МакКаллистере II, и следующие две недели провел там, привыкая к своему новому протезу. После выздоровления он вернулся на Гавань Смерти. Двенадцать тел были похоронены за гостиницей. Так как никто не знал, кто они такие, на могилах не было никаких надписей, просто двенадцать холмиков. Он наугад решил, что та, что слева, принадлежит Мышке, и положил на нее букетик полевых цветов.
 Он зашел в ресторан, прежде чем вернуться на готовый к отлету корабль.
 Пухлой женщины здесь уже не было, никто его не узнал, и он смог поесть в тишине и спокойствии. Наконец официант, молодой человек с каштановыми волосами и жидкими усиками, подошел к нему со счетом.
 — Простите, сэр, я случайно заметил, что вы осматривали могилы там, за гостиницей, — сказал он. — Никто из них не был вам родственником?
 — Нет, — сказал Айсберг.
 — Вот это была битва, — сказал молодой человек, и лицо его осветилось. — Жаль, что меня тогда здесь не было. — Он помолчал, потом доверительно прибавил: — Говорят, что среди них был сам Вечный Малыш.
 — Неужели?
 Молодой человек кивнул.
 — Насколько смогли понять те, кто здесь присутствовал, вся заваруха случилась из-за какой-то маленькой девочки. За ней охотились десять головорезов, а она пряталась вот здесь, в гостинице напротив! Вот это да, правда?!
 — Просто не верится, — согласился Айсберг, терпеливо дожидаясь счёта.
 — Надо бы повесить здесь табличку или что-нибудь, — продолжал героический официант. — В конце концов из-за нее погибло десять человек.
 — Двенадцать, — поправил его Айсберг.
 — Да, правда, — с энтузиазмом согласился официант. — Я и забыл совсем. Там еще были мужчина и женщина, они отдали за нее свои жизни. Что ж, по крайней мере они умерли как герои.
 — Вам виднее, — отозвался Айсберг.
 Он заплатил по счету и вышел на высушенную солнцем, пыльную улицу.