Аннотация: Орден Святой Инквизиции объявил крестовый поход против всех нелюдей — Измененных. Его влияние распространяется с невероятной быстротой на близлежащие королевства. На этом политическом фоне в королевстве Армания появляется карнелиец Роланд — опытнейший воин-наемник со своим другом Тирри — маленьким говорящим зверьком, который, по законам церковников, должен быть сожжен на костре, поскольку является Измененным.
 Получив привычную работу — в качестве телохранителя сопровождать совершающую паломничество дочь священника небольшого городка, Роланд на этот раз попадает в калейдоскоп невероятных приключений, где его ждут битвы с чудовищами, войны магов, новые друзья, заклятые враги и, конечно, любовь.


---------------------------------------------


 Вячеслав ГРАЦКИЙ
 РАЗЛОМ



 Глава первая




1

 Взгляды горожан, собравшихся в трактире «Золотой рог» города Лангбурга, были прикованы к молодому, лет двадцати пяти, воину, засевшему в дальнем углу. Выглядел он для здешних мест непривычно. На темном от загара лице выделялась светлая трехдневная щетина, поблескивали стального цвета глаза. Выгоревшие русые волосы сплетались в толстую косу на затылке и в две косички пожиже за ушами. 
 Будь в трактире женщины, они наверняка нашли бы его привлекательным. Но здесь были только мужчины, а их интересовало совершенно иное. 
 — Да точно тебе говорю, карнелиец это! Вишь, косички бабские, это ж только карнелийцы ходят. Дикари...
 Слово «карнелиец» произвело магическое действие. Горожане стали поспешно отворачиваться, довольствуясь лишь быстрыми взглядами, но нашелся и сомневающийся. 
 — Карнелиец? Что-то росточка он небольшого, да и вообще... Наш кузнец-то, думаю, будет покрепче его. 
 — Тише ты, олух! Если и впрямь карнелиец, убьет и не почешется. 
 — Да не слышит он, дрыхнет, вроде бы... 
 Карнелиец Роланд и впрямь подремывал. Трактирщик не спешил с заказом и при других обстоятельствах Роланд давно бы уже плюнул на это заведение. Но Лангбург был слишком маленьким, чтобы рассчитывать найти здесь второй трактир. 
 Карнелийцу пришлось демонстрировать чудеса терпеливости. Желудок остервенело бросался на ребра, завывая на разные голоса, но Роланд продолжал сохранять невозмутимость. Хотя даже с закрытыми глазами он ощущал на себе пристальные и не очень-то радушные взгляды посетителей трактира. 
 Посмотреть, впрочем, было на что. И если кожаные штаны карнелийца имели заурядный и непритязательный вид, то его сапоги и кафтан, щедро покрытые позументами и галунами, отороченные золотом и обшитые начищенными до блеска серебряными бляхами, кое о чем напоминали. Точнее, о ком. 
 Не далее как вчера из трактира съехал странствующий рыцарь Иннар и многие горожане хорошо запомнили его блистающий роскошью наряд. Наряд, в который сейчас был одет карнелиец. Мысль о том, что он, быть может, заказал этот кафтан у того же портного, что и рыцарь, не пришла в голову никому. 
 Это была, впрочем, не единственная причина повышенного внимания к молодому человеку. Вторая причина являла собой некую помесь лисицы и белки, беспрерывно вертевшуюся возле карнелийца. Существо активно исследовало пустой стол, вдоль и поперек излазило кафтан хозяина, в общем, вело себя как самый обычный прирученный зверек. 
 Если бы на месте парня был кто-нибудь еще, ну, скажем, выходец из Бардии или Алинии, на зверька вряд ли обратили бы внимание, ну мало ли в природе чудных животных! Но в компании карнелийца, горожане нутром чуяли, может находиться только Измененный. 
 Учитывая, что законы Лангбурга категорически запрещали Измененным пересекать городскую черту, конечно, за исключением уманов — существ благонравных и благословленных Господом, можно было представить себе негодование жителей. 
 От массового выражения своего возмущения и неприязни их останавливал только страх. Страх перед карнелийцем, который, как всем было известно, стоил целого десятка рыцарей, и страх перед его мечом, который, как тоже всем было известно, с легкостью сокрушал камень и сталь. 
 Такие мечи изготавливались только в Карнелии и стоили в Армании целое состояние. Не один из посетителей трактира вздыхал в этот день, бросая жадные взгляды на карнелийский клинок, небрежно брошенный на стол. 


2

 Если бы Роланд знал, какую бурю разнообразных чувств вызвало его появление в «Золотом роге», возможно, он и воздержался бы от его посещения. Может быть он даже справился бы с голодом и добрался до какого-нибудь другого городка, где отношение к карнелийцам, и вообще к пришлым, не столь настороженное. 
 Но так случилось, что в этот день Роланд не просто проголодался, он испытывал прямо-таки зверский голод! Очень может быть, что именно это и послужило причиной гибели рыцаря Иннара. 
 Впрочем, Роланд сильно сомневался, что Иннар и впрямь был рыцарем. Во всяком случае до этого дня ни один рыцарь, как бы ему не хотелось заполучить карнелийский меч, не набрасывался на карнелийца чуть ли не с пеной у рта. Нормальные рыцари, те, кто побогаче, обычно действовали через наемных убийц. А этот... Он как будто обезумел! 
 Будь Роланд не настолько голоден, не спеши он в трактир, когда крыши Лангбурга уже виднелись из-за холма, он, возможно, и не стал бы убивать несчастного Иннара. Но увы! 
 Когда желудок взревел особенно громко, Роланд наконец открыл глаза и бросил свирепый взгляд на трактирщика. 
 — Хозяин! — прорычал он. — Мне кажется, ты хочешь чтобы я умер с голоду? Или, быть может, мой золотой был фальшивым?
 Трактирщик побледнел, а его взгляд стал рыскать по трактиру в поисках поддержки. Посетители спешно прятали глаза, еще минуту назад кипевшие праведным гневом. 
 Не дождавшись помощи, трактирщик обреченно повернулся к карнелийцу, взгляд которого пробивал насквозь не хуже арбалетного болта. На столе выгнул спину и зашипел зверек, похоже, голодный не меньше хозяина. 
 — Да-да, господин, я уже иду, прошу меня простить, — забормотал трактирщик. 
 Он чуть ли не бегом бросился на кухню. 


3

 После обеда Роланд поторопился покинуть негостеприимный трактир. Его сильно клонило в сон, но оставаться в столь недоброжелательном месте было по меньшей мере неосмотрительно. Тем более, на дворе стоял жаркий июльский день, а прикорнуть можно было и в лесу. А Тирри посторожит.
 — Правда, Тирри? Посторожишь, пока я сосну где-нибудь? 
 Зверек только возмущенно фыркнул. Свернувшись калачиком на плече Роланда, Тирри и сам был не прочь вздремнуть. 
 — Тирри, ты теперь все время будешь молчать? — поинтересовался Роланд. 
 — Буду! — проворчал зверек. — Ты же сам мне запретил! 
 — Но ты же видел на въезде в город объявление: «Измененным вход запрещен!» 
 — За исключением этих тупоголовых уманов, между прочим. 
 — Да, конечно. И ты прекрасно знаешь почему.
 — Мне от этого не легче! Если бы я только раньше знал, что вы, люди, цените жалких примитивных конеголовых выше нашего высокоразвитого племени, я бы так и остался в лесу!
 — Но ведь ты же знаешь... 
 — Конечно, знаю! — перебил его Тирри. — Наша раса отличается высочайшим уровнем интеллектуального развития, естественно, я прекрасно знаю эту вашу побасенку о божьем благословении уманов и о сатанинском происхождении остальных Измененных, как вы нас называете! 
 Последние слова Тирри пропищал так громко, что Роланд невольно оглянулся.
 — Уж лучше бы ты и впрямь помалкивал, Тирри, пока мы не выбрались из этого дрянного городка. У Святой Инквизиции длинные уши.
 — А ты у меня на что? Для чего я тебя кормлю-пою?..
 — Что?! Ты меня кормишь-поишь? — Роланд опешил от подобной наглости.
 — Чистая правда, между прочим. Кто, спрашивается, отыскал кошелек, зашитый в одежду того напыщенного вояки? Твоих способностей хватило только чтобы отчекрыжить ему башку! Если бы не я, сидел бы ты сейчас в трактире и выковыривал серебряную бляшку из его кафтана дабы за обед рассчитаться. А два дня назад что было?.. 
 — Господин наемник! — донеслось сзади.
 На дороге показался мальчишка лет двенадцати и карнелиец остановился. 
 — Ладно-ладно, уймись, животное, — прошептал Роланд. — Видишь, к нам идут? 
 — Животное?! — ахнул Тирри.
 — Да помолчи ты! 
 Роланд накрыл его голову ладонью и Тирри немедленно сомкнул свои маленькие, но острые зубки на большом пальце карнелийца. Роланд едва не взвыл от боли. 
 — Ополоумел, звереныш?! — прошипел он. — Это же правая рука! Как я буду меч держать? 
 — Господин! 
 Паренек остановился в двух шагах, тяжело дыша, и с подозрением покосился на звереныша. Тирри приветливо оскалился, отчего мальчик изменился в лице и едва не дал деру. 
 Роланд с трудом выдавил улыбку и спрятал укушенную руку за спину. 
 — Меня прислал мэр, — сказал паренек. — Он хочет предложить вам работу.
 — Работу? 
 Роланд и Тирри переглянулись. 
 — Да-да, работу, — закивал паренек. — Его дом возле церкви, найдете? 
 Не дожидаясь ответа, мальчишка бросил быстрый взгляд на Тирри и поспешно ретировался.
 — Думаешь, что-нибудь стоящее? — спросил Роланд у Тирри.
 Тот лишь сердито заверещал в ответ.


4

 Найти дом мэра, конечно же, не составило никаких трудов. За последнее годы власть Святой Церкви в Армании настолько усилилась, что во многих провинциальных городках на должность мэра избирали священников. Не раздумывая, Роланд направился на церковный двор. 
 Обогнув церквушку, карнелиец свернул на присыпанную гравием дорожку и двинулся к дому священника. Рядом с домом зеленел ухоженный огород, чуть дальше виднелся фруктовый садик, возле крыльца благоухали цветы. 
 Роланд шагнул было на ступени крыльца и вдруг застыл. Что-то было не так в хозяйстве мэра-священника. Карнелиец отступил на несколько шагов и более внимательно посмотрел на двор. Обычный огород, садик...
 Вот оно! Роланд усмехнулся. Среди фруктовых деревьев стояло то, что он поначалу принял за чучело. Впрочем, это и было чучелом, вот только использовалось не для отпугивания птиц, а для тренировок с оружием. И земля вокруг чучела была основательно вытоптана.
 Карнелиец озадаченно поскреб затылок и зашел в дом. После увиденного во дворе мэр и священник Лангбурга по имени Хальгар уже не удивил Роланда. Это был высокий и крепкий мужчина сорока пяти лет, с мозолистыми лапищами, куда более привычными к мечу нежели кресту. Да и взгляд его, жесткий и пронзительный, куда больше подходил воину, нежели священнику. 
 В общем-то, в этом не было ничего удивительного. Роланд знал, что крестоносцы с возрастом нередко становились священниками, продолжая борьбу, как говорили церковники, с происками Дьявола на всех фронтах.
 И все же здесь, в тихом, мирном городке, весьма удаленном от мест ожесточенных схваток, такой человек выглядел несколько непривычно. 
 Хальгар пригласил Роланда к столу, тот не стал отказываться. Недавний трактирный обед основательно умялся и карнелиец отчетливо чуял, что скоро он снова захочет есть. 
 Некоторое время мужчины молча разглядывали друг друга. 
 — Мне приходилось видеть карнелийцев в бою, — медленно сказал Хальгар. — Но куда больше о вас ходит всяких слухов. 
 Роланд улыбнулся и потянулся за кувшином с вином. Он знал о чем пойдет речь. Не первый и, скорее всего, не последний раз наниматель хотел развеять множество слухов и небылиц, ходивших о карнелийцах. Он давно уже привык к этому и, чтобы побыстрее покончить с формальностями, предложил:
 — Святой отец, с вашей стороны очень разумно будет узнать обо мне и моей родине непосредственно от меня. Поэтому прошу вас, спрашивайте прямо, я отвечу на все ваши вопросы. Ну, почти на все, хотя должен сказать, у нас на самом деле нет особых тайн.
 Хальгар оживился. 
 — Вот как? Но у нас принято думать, что Карнелия очень закрытая страна. Разве это не так? 
 — Что значит закрытая? — Роланд пожал плечами. — Вы можете совершенно спокойно приехать к нам, я уверен, что вас примут очень тепло и наверняка удовлетворят ваше любопытство. Да так многие и поступают. Конечно, далеко не каждому под силу пересечь Сумеречный Лес, но между нами и Арманией всего пару дней хода. 
 — Но тогда откуда столько противоречивых слухов? 
 — Да от вас же. Очень уж вы тут, в «цивилизованном мире», любите досужие сплетни. 
 Роланд улыбнулся. Ему вспомнился забавный случай. Лет эдак пять назад, будучи навеселе, сболтнул он в трактире о том, что каждый подросток в Карнелии, желающий стать воином, должен три дня провести в Черных Землях. Один, без оружия и без еды. Только имеющие весьма смутное представление о Черных Землях могли поверить в такую побасенку. Но ему поверили. Спустя год о суровых и могучих карнелийских воинах, голыми руками сражающихся с тварями Черных Земель рассказывали на каждом углу.
 — Святой отец, мы долгие годы живем в окружении Сумеречного леса, можно сказать, бок о бок с Измененными. Сами понимаете, с кем поведешься... 
 Он покосился на звереныша. Свернувшись калачиком, тот расположился на столе, рядом с тарелкой Роланда, и старательно изображал, что спит. Роланд улыбнулся краем губ. Пожалуй, на ходу выдумывать побасенки он выучился именно у Тирри. До встречи с ним, Роланд, как истинный сын Карнелии, умел говорить только правду, причем даже в изрядном подпитии. 
 — Так что хоть мы и говорим с вами, арманийцами, лютенами, далийцами на одном языке, но понимаем порой друг друга с трудом. 
 — Хочешь сказать, что наши люди, посещая Карнелию, понимают только то, что могут понять? 
 — Все мы, святой отец, понимаем только то, что можем или желаем понять. Взять к примеру запрет на луки и арбалеты. Признаться, за время, что я путешествую здесь, у вас, я уже забыл как они выглядят. Вернись я в Карнелию, и мне придется заново учиться. Но это полбеды, а вот как можно было запретить использовать лошадей по их прямому назначению...
 Хальгар перекрестился.
 — Не нужно так говорить, сын мой. Лошади — священные животные! Спаситель завещал нам лелеять в них всходы разума, как взлелеял Отец наш небесный разум в уманах. Ибо сказано, возлюбите братьев ваших изменившихся как самих себя. 
 — Да-да, я слышал. Только Господь «взлелеял разум» у многих, но почему-то ваша Церковь призывает возлюбить только уманов, а как же инуры, неко? 
 — Но ведь сказано в Писании, никто не помог Сыну божьему, ни кошка, ни пес, но только лошадь подошла к нему и... 
 — Я слышал эту историю, — перебил его Роланд, — А вы никогда не задумывались, святой отец, как кошка или пес могли помочь ему? Ведь он, кажется, лежал в тот момент у дороги после тяжелого боя с Дьяволом, обессилев от ран, так ответьте, как, каким образом ему могли помочь звери? 
 Хальгар в некотором смущении пожал плечами.
 — Да, я соглашусь с тобой — нам и впрямь нелегко понять друг друга. 
 — О том и речь.
 Роланд отхлебнул вина, пряча усмешку. Ему нравилось ставить священников в тупик своим вопросом. К тому же о нем начинали думать как о тонком знатоке Священного Писания. Хотя вопрос этот в свое время придумал Тирри. Звереныш, впрочем, относительно авторства, никогда не возражал. 
 — Как я понимаю, хотя вы и ведете войну с неко, инурами и другими Измененными, это не мешает вам считать их разумными? — спросил Хальгар.
 — Если бы мы считали их животными, вставшими на задние лапы, нас давно бы уже поглотило Сумеречье. Вы же, кажется, воин в прошлом, святой отец, и должны понимать, как опасно недооценивать врага. 
 — Но я слышал, что некоторые карнелийцы, из тех, что бродят по миру, отказывались убивать Измененных. Если они ваши враги, как это можно объяснить? 
 — Наверное, у них были на то причины. Поймите, святой отец, они враги не потому, что мы ненавидим Измененных, а потому что они не хотят жить с нами в мире. Хотя есть и среди них отдельные племена, с которыми нам удалось найти общий язык. 
 — Вот как? Я этого не знал.
 — Раз уж зашла об этом речь, предупрежу. Я тоже не убиваю Измененных без веских на то причин. Как, впрочем, и людей. 
 — Сын мой, ты говоришь о рыцаре Иннаре? 
 Роланд спокойно встретил прищуренный взгляд Хальгара.
 — Да. Хотя он был таким же рыцарем как и я. К тому же грубым и заносчивым типом. 
 — Но на наших людей он произвел иное впечатление. 
 — А зачем ему ссориться с вами? А я всего лишь бродяга. 
 — Ты хочешь сказать, Роланд, что он не распознал в тебе карнелийца? 
 — Понятия не имею! Он напал на меня, едва мы встретились, а я обычно не склонен затягивать поединки. 
 — Я тебе верю, Роланд, — взгляд Хальгара смягчился. — Но у меня еще пара вопросов, если позволишь...
 — Да хоть сто!
 — Где-то около года назад я слышал одну историю о некоем молодом карнелийце, отличившимся в Лармеоне.
 Роланд ощутил, что краснеет и презрительно хмыкнул. Он не любил эту дурацкую историю, тем более в том виде, в каком ее рассказывали. 
 — Врут, — он наполнил вином кубок и залпом осушил его. — Все было совсем не так.
 — Вот как? Значит история о том, как ты в одиночку уничтожил целую банду Измененных, вооруженных не только мечами, но и запрещенными Церковью луками и арбалетами, все это вымысел? 
 — Да нет, — Роланд поморщился. — Это как раз правда. Хотя, конечно, уничтожил, сильно сказано. Я уложил дюжину, остальные сбежали. А вот потом... Все, что было потом, все враки.
 — Так что же там случилось на самом деле? 
 — Банальная история. Один лармеонский вельможа собрался выгодно пристроить дочурку замуж и решил отправиться с ней в соседний город, к жениху. А в округе как раз объявилась какая-то банда. Вот он и нанял меня. От банды-то я отбился, а вот потом... Потом, накануне встречи с женихом, девушка сбежала с каким-то рыцарем, а я едва не угодил под суд. 
 — Но за что? 
 — Эта девчонка оставила папаше письмишко, в котором утверждала, что я ее соблазнил, и теперь ей остается только покончить жизнь самоубийством. Такая милая девчушка. 
 — Неприятная история. 
 — Неприятность в том, что пока разобрались, слух о том, что я соблазнил невинную девушку пошел гулять по городам и весям. Вот и вы, святой отец, вспомнили. Хотя, если честно, я тоже был виноват.
 — Виноват? В чем же? 
 Роланд вздохнул и налил еще один кубок вина.
 — Я ведь отпустил ее в тот вечер. Она сказала, что хочет прогуляться перед сном, ну я и поверил. А тут дюжина головорезов, пока отбился, ее и след простыл. 
 — Так ты уложил еще десяток бандитов? 
 — А толку-то? Меня теперь выспрашивают не о том, сколько я народу прикончил, а лишил я ее девственности или нет. Многие наниматели отказывались иметь со мной дело после той истории, вот так-то, — Роланд опрокинул в себя еще один кубок с вином.
 — Неужели ты не заподозрил подвоха, когда вышел на прогулку? 
 — Я видел, что она волнуется, но ведь назавтра была назначена свадьба, а она жениха не видела ни разу. Кто ж знал? Мужика бы я никуда не пустил, но девушку. Помогать детям и женщинам это первейший долг всякого карнелийца, нас так воспитывают.
 — Да, я слышал, что в Карнелии матриархат. Это правда? 
 — Матри... что?
 — Так называлось правление женщин в древние времена. 
 — Чушь, — Роланд фыркнул. — У нас правят в основном мужчины, но есть среди правителей и женщины, хотя куда больше их в торговых делах, да и среди ремесленников немало. Женщина в Карнелии не может только одно — стать воином. 
 — Как мало мы все-таки знаем о своем ближайшем соседе, — Хальгар покачал головой. — А все потому, что вы, карнелийцы, редко покидаете свою страну. 
 Роланд вздохнул. Беседа с мэром укладывалась в привычную схему, он уже знал, о чем будет новый вопрос. И у него давно был подготовлен ответ на этот случай. 
 — Я поклялся кое-что сделать, святой отец, поэтому и покинул Карнелию. Вы ведь об этом хотели спросить? 
 — Да-да, уж прости.
 — Все нормально, — отмахнулся Роланд. — Мои сородичи покидают Карнелию либо когда их изгоняют, либо когда посылают с каким-то заданием. Мой же случай совсем редкий — я ушел сам. Но это касается только меня. 
 — Ну хорошо, не будем тратить время попусту. У меня есть к тебе очень важное дело. 
 — Слушаю вас внимательно, святой отец. 


5

 Мэр поднялся и некоторое время расхаживал по комнате. Когда Хальгар повернулся спиной, Роланд легонько ткнул пальцем Тирри в бок. Тот встрепенулся, окинул карнелийца нарочито сердитым взглядом. Роланд кивнул в сторону мэра. Тирри презрительно фыркнул, дескать, чтобы ты без меня делал. 
 Карнелиец, впрочем, и сам частенько задавался этим вопросом. Тирри без труда запоминал все перипетии разговоров Роланда с нанимателями, умел выделить главное, а потом просто и доступно пояснить все, что нужно запомнить карнелийцу. Неудивительно, что звереныш частенько бывал просто незаменим.
 — Роланд, ты что-нибудь слышал о Святых Печатях? — спросил Хальгар. 
 — Слышать-то слышал краем уха, но, честно говоря, имею о них весьма смутное представление, — признался он. — Будет лучше, если вы расскажете поподробнее.
 — Хорошо, тогда начнем с самого начала. Итак, тысячу лет назад, как ты, наверное, знаешь, Сын Божий был распят на Голгофе... 
 Роланд хотел было сообщить, что прекрасно помнит эту историю, так что с самого начала не нужно, но, наткнувшись на стальной взгляд Хальгара, тяжело вздохнул. 
 — Воскреснув же, спустился он в преисподнюю, дабы освободить грешников, кои многовековыми страданиями искупили грехи свои, и стал он Спасителем, — продолжал Хальгар. — Но воспылал на него гневом Владыка Тьмы, и выбрался он из глубин ада, и началась Великая Битва. Битва между Светом и Тьмой. И длилась она несколько дней и ночей, и Сын Божий одолел Врага. Но, как известно, победа далась нелегко. Земля содрогнулась и моря вышли из берегов, и реки повернули вспять. Десятки тысяч людей погибли в те дни, а еще больше погибло после, оставшись без крова и еды. Исчезли с лица земли целые народы, сгинули великие цивилизации — Рим, Парфия, Куявия, да ты, наверняка, слышал о них... 
 Роланд кивнул, хотя слышал о них впервые в жизни. 
 — Но жертвы их не были напрасны. Нечистый был повержен и навеки канул в бездну... 
 Хальгар о чем-то задумался и Роланд поспешил вмешаться.
 — Да-да, мне приходилось слушать ваших миссионеров еще в Карнелии, да и здесь много всяких... э-э... проповедников. Если не ошибаюсь, в Писании сказано, что Разлом образовался как раз от удара Меча Господа. Удар был столь могуч, что раскроил Сатану с головы до пят и пробил землю. Я не ошибся? 
 — Хм, все верно, — удивился Хальгар, — Хотя, если честно, не ожидал таких познаний от молодого воина-карнелийца. 
 Роланд скромно потупил глаза и тотчас наткнулся на насмешливый взгляд Тирри. Источником познаний карнелийца, конечно же, был звереныш. Любознательный от природы, Тирри никогда не упускал случая пополнить свои знания: беседа с бродячим монахом, речь проповедника, подслушанный разговор каких-нибудь ученых людей — он черпал их отовсюду. А потом, вечерами, пытался пересказать все это, вместе со своими рассуждениями, Роланду. Карнелиец переносил это стоически, а иногда даже кое-что запоминал. 
 — Но в Писании также сказано, — продолжил Хальгар, — что перед тем как нанести последний, сокрушительный удар, Сын Божий неоднократно ранил Врага. 
 — Да, припоминаю, — карнелиец поскреб затылок. — Кажется, отрубил вначале рог, вырвал язык, оборвал крылья, по-моему, даже глаза выковырял. 
 — Роланд! Что ты говоришь? — Хальгар нахмурился, но затем махнул рукой. — Так или иначе, на землю пали семь его частей, позднее их стали называть Проклятыми Осколками: Сердце, Рог, Глаз, Клыки, Язык, Крылья и Хвост. Последний, впрочем, в некоторых апокрифах заменяется на Туловище... Так вот, Роланд, Сын Божий сильно устал после этой битвы и не смог развеять все эти останки. И тогда, чтобы никто не мог найти их и собрать воедино, он оставил Святые Печати. 
 — А почему же он не уничтожил их после, когда отдохнул? 
 — Ты забываешь, Роланд, после битвы Сын Божий вознесся на небо в окружении ангелов Господних. Понимаешь? 
 — Честно говоря, не очень, — вздохнул карнелиец. 
 Хальгар несколько помрачнел. 
 — Скажем так, я тоже всего не понимаю, — признался он. — Но ведь главное в учении — Вера, а не Понимание. 
 — Хорошо, будем считать, что я теперь знаю, откуда что взялось. Но какое отношение будет иметь моя работа к этим самым Печатям? 
 — Самое прямое, Роланд. Близится конец тысячелетия и в мире оживает Зло. Мы, слуги Церкви, должны сделать все от нас зависящее, дабы воспрепятствовать возрождению Тьмы и уберечь Святые Печати от разрушения. 
 — Но разве могут простые смертные разрушить Печать Бога? 
 — Простые — нет. Но есть и иные, те, кто погряз в грехах смертных, кто продал свою душу в обмен на силу дьявольскую! Я имею в виду чернокнижников, ересиархов, всех тех, с кем ведет многовековую и изнурительную борьбу Святая Инквизиция. Церковь полагает, что Святые Печати будут их главными целями. Открою тебе больше — одна из Святых Печатей уже разрушена! 
 — И кто же это сделал? 
 — К сожалению, мы не знаем. Самое ужасное, что мы пока не в силах защитить остальные. Лишь недавно мы обнаружили местонахождение одной Печати. Она находится недалеко, в двух дневных переходах отсюда. 
 — Кажется, я начинаю понимать. Вы хотите, чтобы я защитил ее?
 — Нет, Роланд. 
 Хальгар уперся руками в стол и перехватил взгляд карнелийца. 
 — Я прошу тебязащитить не Печать, а мою дочь, — тихо сказал он.
 — Что?! — округлил глаза карнелиец. — Вашу дочь? 
 — Да, Роланд. Она готовится к принятию священного сана.
 — Ваша дочь готовится стать священником? Признаться, я слышал об этом, но за десять лет, что я путешествую, женщин среди священников не видел.
 — Неудивительно, — слабо улыбнулся Хальгар. — Их очень мало. Да, женщины могут стать священниками, но для них это значительно труднее. Дело в том, что они дают обет безбрачия и целомудрия, что, как ты понимаешь, пугает очень и очень многих. 
 — Да уж, такое под силу далеко не каждой, — карнелиец покачал головой. 
 Он хотел добавить, что и на его родине бывает, что женщины становятся жрецами, но, как правило, это удел вдов или старых дев, отвергнутых мужчинами. Однако подумав, Роланд решил поберечь религиозные и отцовские чувства Хальгара. 
 — Завтра моя дочь и еще одна послушница должны проследовать к Печати. Они вознесут молитвы Всевышнему и сотворят святой ритуал, дабы усилить и поддержать Святую силу Печати. Я хочу, чтобы ты охранял их. Дорога проходит через лес, куда время от времени забредают Измененные и я бы не хотел, чтобы все сорвалось. Это дело имеет чрезвычайно важное значение для Церкви. Его преосвященство архиепископ Лирнский Райнхард, несомненно, прислал бы отряд крестоносцев, но на это нужно время, а мы не имеем права медлить. Поэтому его гонец передал мне деньги и велел найти и оплатить услуги по охране. Сколько ты хочешь, Роланд? Уверяю тебя, если присланных денег не хватит, разница тебе обязательно будет возмещена. 
 — Сколько? 
 Роланд бросил задумчивый взгляд на Тирри. Надо заметить, ему еще не предлагали самому определить стоимость своих услуг. Карнелиец никогда не привередничал и не торговался, легко соглашаясь на условия заказчика, и потому совершенно не знал, что же ответить Хальгару. 
 Поняв, что без помощи Тирри не обойтись, Роланд решительно потыкал его в бок.
 — Тирри, хватит дрыхнуть... 
 Тот недовольно заворчал, но глаз не открыл. Перехватив недоуменный взгляд мэра, Роланд пояснил:
 — Это мой боевой друг, Тирри, Измененный, я обычно советуюсь с ним в такого рода делах. 
 — Измененный? — удивился Хальгар. — Но я никогда не видел таких. 
 — Они обитают в глубине Сумеречья, у самой границы Черных Земель. Тирри, скажи что-нибудь. 
 Роланд вновь потыкал его пальцем. Тирри щелкнул зубами, карнелиец едва успел отдернуть палец. 
 — Должен напомнить, Роланд, труды святого Августина доказывают, что разум не может зародиться в черепе столь малых размеров. Не случайно Церковь официально признает существование разума только среди уманов. 
 — Если мой друг захочет, думаю, он сможет вас удивить. Тирри, имей совесть! 
 Зверек перевернулся на другой бок и прикрыл мордочку пушистым хвостом. 
 — Боюсь, мне придется принимать решение самому, — пробормотал Роланд. — Святой отец, думаю, что та сумма, которую прислал многоуважаемый архиепископ Лирнский как нельзя лучше соответствует моим запросам. 
 Со стола донеслось возмущенное фыркание. 
 — Надо было раньше думать, Тирри, — заметил ему Роланд. — А не изображать из себя бессловесную животину. Простите, отец Хальгар, я, наверное, похож на дешевого фокусника, но Тирри капризничает, а когда он капризничает его проще убить. 
 Хальгар вежливо улыбнулся. 
 — Что касается цены, я согласен. Стало быть, по рукам? 
 — По рукам. Когда выступать? 
 — Дочь сегодня весь день будет в храме, готовится к священной церемонии. Завтра я вас познакомлю, и сразу в путь. А сейчас пойдем, я покажу твою комнату на втором этаже. 




 Глава вторая




1

 — Ее зовут Селена. 
 Бог знает, кого Роланд ожидал увидеть в качестве дочери провинциального священника, но, едва увидев Селену, он потерял на время дар речи. Ему привиделся ангел. 
 Во всяком случае, именно об ангеле подумал Роланд, когда увидел это чудесное создание лет семнадцати отроду. Золотые волосы и огромные голубые глаза, одного взгляда которых хватило карнелийцу, чтобы затаить дыхание от восторга. А ее белоснежное платье, с вышитым на груди серебристым распятием, это, в общем-то, самое заурядное платье церковнослужительницы показалось Роланду сказочно красивым. Он и сам удивился своей реакции — в конце концов ему приходилось общаться с придворными дамами, а тут... 
 Рядом говорил Хальгар, что-то объяснял, Роланд понимающе кивал, но в действительности карнелиец не слышал его. Все внимание без остатка поглотила Селена. 
 То, что она тут же упорхнула собирать вещи, значения не имело. Ее образ по-прежнему сиял перед глазами Роланда. 
 — Селена будет завтракать с нами? — спросил он, облизнув пересохшие губы. 
 — Нет, Роланд, перед церемонией требуется долгий пост.
 — Понятно, — промямлил карнелиец.
 Он поспешно склонился над тарелкой, пряча лицо, на котором отразилась целая гамма чувств — от разочарования до недовольства. Роланд готов был возненавидеть все — пост, Церковь, религию, предстоящую церемонию, все, что мешало ему видеть Селену. 
 После завтрака подошла подруга Селены — Дана, еще одна участница священного ритуала, и Роланд вновь испытал изумление. Облик этой стройной миловидной девушки, очень живой и непосредственной, с роскошной копной каштановых волос, никак не вязался с образом послушницы, и уж тем более священницы. 
 Роланд озадаченно поскреб щетину на подбородке. Если бы не Селена... Откровенно говоря, он был в недоумении — что, какая сила могла заставить этих милых девушек, ничуть не обделенных природой, обречь себя на церковную службу?
 Сборы были недолгими, и вскоре Роланд уже шел по лесной дороге, а за ним, о чем-то оживленно щебеча, двигались девушки. 
 Кошелек карнелийца приятно позвякивал, душу грела мысль об оставшейся у мэра второй половине платы, но особой радости Роланд не ощущал. В кои-то веки его сопровождало две симпатичных и с виду совершенно нормальных девушек, так нет же...
 Прислушиваясь к их мелодичным голосам и звонкому смеху, он невольно замедлял шаг, так что приходилось время от времени напоминать себе, что за спиной идут никакие не девушки, а будущие священницы. Или правильнее — священники? 
 Так или иначе, но Роланд предпочитал держаться от них подальше и не затевать даже разговоров. Многолетние странствия многому научили карнелийца. В первую очередь — никогда не перебегать дорогу Церкви и уж тем более Ордену Святой Инквизиции. 
 Страха перед ними не было. Роланд вообще мало чего боялся. Но было ясное понимание того, что если он хочет спокойно продолжать свои путешествия, конфликтов с Церковью нужно избегать. 
 Вот он и избегал, старательно гоня от себя мысли о девушках. То бишь священницах. Или священниках? 


2

 Углубившись в лес, Роланд, не знавший дороги, был вынужден поменяться с девушками местами. И теперь, когда они маячили прямо перед глазами, не думать о них было гораздо тяжелее.
 Лес постепенно густел и темнел, под ногами зашуршала прошлогодняя листва и Роланду все чаще приходилось помогать перебираться девушкам через валежник. Они бросали на карнелийца лукавые взгляды, о чем-то шушукались, хихикали, в общем, вели себя как самые обыкновенные девушки, и Роланд мрачнел вместе с лесом. 
 Чтобы как-то отвлечься, он растолкал Тирри, сопевшего у него на плече. 
 — Просыпайся, морда полосатая, — вздохнул Роланд. — Ты почему слова не мог сказать при Хальгаре? 
 — Это при священнике-то? Сам же мне все уши прожужжал перед входом в город. 
 — Правильно прожужжал. Но священник-то попался нормальный, просвещенный. Не мракобес какой-нибудь, так что мог бы и показаться во всей своей красе. 
 — Нет уж! Меня на мякине не проведешь. Все они, священники ваши, одним мирром мазаны! Сначала охи-ахи, а потом на костер потащат. И ладно я, умница, я-то еще выскользну, а вот ты-то со своим мечом долго не намахаешься. Крестоносцы, я слышал, не хуже твоих соплеменников бьются. 
 — Не хуже... — фыркнул Роланд. — Тебе наболтали с три короба, а ты уши растопырил. 
 — Я располагаю достоверными данными!.. 
 Селена и Дана внезапно остановились, и Роланд привычно поспешил к ним, рассчитывая увидеть очередной завал из валежин, однако ничего такого не обнаружил. Да и смотрели девушки не в лес, а на него. Мысли карнелийца мгновенно превратились в кашу. 
 — Роланд! 
 Вперед шагнула Селена. Он стиснул челюсти, стараясь не показать своего волнения, и вдруг понял, что девушка смотрит не на него, а на Тирри. Звереныш немедленно распушил хвост, и Роланд едва удержался от желания щелкнуть его по лбу. 
 — Папа говорил, что ты, наверное, пошутил, когда сказал, что этот зверек — настоящий Измененный, но я, кажется, слышала как вы сейчас разговаривали. 
 Она подняла свой взгляд на карнелийца и тот едва не растаял на месте. 
 — Э-э-э, ну-у-у, в общем-то... 
 Ужаснувшись своему косноязычию, Роланд растерянно умолк. Ему никогда еще не приходилось лезть за словом в карман, поэтому счел за благо промолчать. На помощь пришел Тирри. 
 — Да, милая Селена, я действительно Измененный, — гордо вскинув голову, заявил Тирри.
 — Ой! 
 Девушка отскочила на шаг. 
 — Дана, он и правда говорит! — полуиспуганно-полурадостно закричала Селена. 
 В мгновение ока девушки оказались возле Роланда. Тирри воспринял их внимание как должное и благосклонно позволил себя погладить. 
 — Да-да, прекрасные девушки, — сказал он, помахивая распушенным хвостом. — Я не только умею говорить. Должен заметить, мои умственные способности намного превышают интеллект уманов, неко, инуров и прочих... 
 — Тирри! — очнулся наконец Роланд. — Может не стоит об этом? Мне думается, девушкам не очень-то интересно...
 — Напротив, нам очень интересно! 
 Селена подскочила к Роланду вплотную и, вытянув шею, вгляделась в Тирри, застывшего на плече карнелийца на задних лапах. 
 — Его зовут Тирри? 
 — Тирри — это название его племени, но мы решили, что для него это вполне подходящее имя, — ответил Роланд. — Тем более, что его настоящее имя человек произнести не сможет.
 — Тирри! Скажи, пожалуйста, еще что-нибудь, — попросила Селена.
 — Да-да, Тирри, мы просим тебя! — откликнулась Дана. 
 — Только если хозяин разрешит, — вздохнул Тирри. 
 — Хозяин? — хором вскричали девушки. 
 — Хозяин? — ошалело повторил Роланд. — Чей хозяин?
 Его слова потонули в криках возмущения.
 — Роланд, разумный Измененный не может быть рабом! — в глазах Селены сверкнули молнии. 
 — Каким рабом? — простонал карнелиец. 
 Он попытался что-либо объяснить, но его не слушали. Девушки внимали Тирри. Мерзкий звереныш, понурив голову, жалостливо лопотал: 
 — Да, хозяин не разрешает мне говорить. А еще он всегда издевается надо мной...
 — Что?! Как ты смеешь? Может ты и бьешь его? — Селена вцепилась в отворот куртки Роланда. 
 — Да-да, он бьет меня! — подхватил Тирри. — А еще он обзывает меня животным и морит голодом! 
 Девушки ахнули. В их взглядах, обращенных к Роланду, полыхнула ненависть. 
 — Что ты несешь! — заорал карнелиец, срывая Тирри с плеча. 
 — Вот видите?! — завизжал звереныш. — Спасите меня! Он хочет меня убить! 
 В тот же миг девушки набросились на Роланда с кулаками. Селена хотела выхватить Тирри, но карнелиец, пытавшийся вырваться из рук разъяренных девушек и не навредить им, далеко не сразу сообразил отпустить главного виновника этой суматохи. За что и поплатился разбитыми губами и исцарапанным лицом. 
 И только когда Тирри переместился на руки Селены, девушки наконец отстали от Роланда. 
 — Ступай прочь, кровожадный убийца! Я всегда знала, что вы, карнелийцы, подобны диким зверям! — гневно выкрикнула Селена. — Но раз уж отец заплатил тебе... А Тирри мы оставим себе! А если ты вздумаешь напасть на нас, предупреждаю, магия Святой Церкви состоит не только из лечащих заклятий! 
 Роланд вытер кровь с лица и на всякий случай отступил в сторону. 
 — Между прочим, ваша Церковь признает разум только за уманами, — буркнул он. — Остальные Измененные объявлены исчадиями Сатаны и подлежат сожжению. 
 — Это не твое дело! — закричала Селена. — Но Тирри мы в обиду не дадим никому! Пойдем, Дана.
 Окатив Роланда неприязненными взглядами, девушки двинулись в путь. 
 — Иди-иди, Тирри, — проворчал он вслед. — Эти милашки сами тебя сожгут! 
 В ответ донеслись возмущенные крики девушек, и Роланд злорадно ухмыльнулся. 


3

 На ночь девушки устраивались основательно, и долго шептали то ли молитвы, то ли охранные заклятия. Роланд был убежден, что в первую очередь они готовились обороняться именно от него. 
 Нельзя сказать, что очередная шутка Тирри позабавила карнелийца. Уж что-что, а чувство юмора у Тирри всегда отличалось сомнительным качеством. Но Роланд, впрочем, не чувствовал себя обиженным. В конце концов, девушки будут вдвойне осторожны, а это ему только на пользу. 
 Он уже засыпал, когда его слух уловил звук крадущихся шагов. Они слышались довольно близко, и Роланд чертыхнулся по адресу Тирри, почему-то не поднимавшего тревогу. Шутки шутками, но так ведь тоже нельзя! Что он там себе позволяет?! 
 Когда шаги приблизились, Роланд рывком вскочил с места и очутился за спиной незваного гостя раньше, чем тот успел сообразить, что случилось. Нож коснулся вражеского горла и тут карнелиец замер, ощутив насколько нежная кожа под его рукой. 
 — Селена! — прошептал он ошарашенно. — Прости! Что случилось? 
 Он убрал нож. 
 — Ничего не случилось, — смущенно отозвалась Селена. — Я просто пришла попросить прощения за наше поведение. Тирри рассказал нам правду. Мы решили завтра просить твоего прощения, но я не смогла заснуть, — она опустила глаза. — Мы причинили тебе боль, Роланд...
 — Ерунда, — Роланд пожал плечами. — Мне было даже приятно. 
 — Приятно? 
 — Конечно! Две красивые девушки наконец обратили на меня внимание... 
 Она слабо улыбнулась. 
 — Ну, тогда я пошла спать... 
 — Подожди. Можно задать тебе один вопрос? 
 — Пожалуйста.
 — Селена, — Роланд замялся. — Я вот что хотел спросить. Ты ведь красивая ба... девушка, и вдруг священница. У нас в Карнелии в тебя были бы влюблены лучшие парни. Ты могла бы выбрать любого. У тебя могло бы быть много детей, умных и красивых. Но что тебе даст служение Богу? 
 — Ты говоришь как торгаш! — она нахмурилась. 
 — Но даже ваша Святая Троица символизирует собой союз мужчины и женщины — Бог-Отец, Бог-Мать и Бог-Сын. 
 Роланд вновь блеснул знаниями, почерпнутыми у Тирри. 
 — Ты не прав, но я не хочу спорить с тобой... Скажу только одно — что значит любовь к мужчине в сравнении с любовью к тому, кто является источником и сущностью всякой любви? 
 — Но...
 — Роланд, сейчас не время для споров, я хочу спать. Доброй ночи, Роланд.
 Карнелиец вздохнул и с тоской проводил взглядом ее ладную фигурку. 
 — Доброй ночи, Селена, — прошептал он.
 Роланд забрался под одеяло, но заснуть опять не успел. Послышались чьи-то легкие шаги и, открыв глаза, карнелиец почти не удивился, увидев перед собой сидящую на коленях Дану.
 Девушка виновато улыбнулась.
 — Прости нас, Роланд, — прошептала она, — Мы не хотели тебя обидеть.
 — Да ладно, — карнелиец уселся напротив нее. — Тирри у нас тот еще шутник. Дошутится он когда-нибудь у меня...
 Он покосился на Тирри, свернувшегося калачиком рядом с Селеной, но тот и бровью не повел, хотя зная его великолепный слух, Роланд был уверен, что тот слышит все до последнего слова.
 Дана протянула руку и тронула разбитую губу карнелийца. 
 — Болит? 
 — Не смеши меня, Дана, я ведь воин, а это — как укус комара... 
 Дана вздохнула.
 — Роланд, можно тебя попросить? — Дана метнула опасливый взгляд в сторону Селены и шепот ее стал едва слышным. 
 — Проси, — он ободряюще улыбнулся и тоже понизил голос. — Ради таких красивых девушек как вы с Селеной я готов на все. 
 — Роланд, скажи, не мог бы ты взять меня с собой? 
 — Что? — он не поверил собственным ушам.
 — Потом, после того, как мы проведем этот ритуал, возьми меня с собой, пожалуйста, Роланд... — она с надеждой заглянула ему в лицо.
 — Но я... Я не понимаю... — Роланд оглянулся на Селену. — Вы ведь будущие священницы... 
 — Это не мое желание! — насупилась Дана. — Это желание отца. Он богатый и уважаемый человек, но у меня три старших брата, которые ждут не дождутся когда он разделит имущество между ними. И если выдать меня замуж, сам понимаешь, приданое... 
 Дана уткнулась лицом в колени. 
 — А я не хочу в священницы! 
 Ее глаза заблестели. 
 — Роланд, если возьмешь меня с собой, я буду все делать — стирать, готовить, я умею, только возьми, а? 
 Она провела дрожащей ладонью по его лицу.
 — Я буду твоей подругой и... любовницей, если захочешь... Только забери меня с собой! 
 Роланд притянул ее к себе и девушка тихонько заплакала у него на плече.
 — Ты понимаешь, какая у меня жизнь? Меня могу убить в любой день. У меня нет дома, и мне нередко приходится голодать и мерзнуть.
 — Я знаю, я понимаю, — прошептала она. — Я согласна на все! Я бы сбежала давно и сама, но мне страшно одной. Не оставляй меня!
 — А как же Селена? 
 — А что Селена? Она у нас как святая. Поверишь, выйдет на улицу — на нее никто и не гавкнет, ни собака, ни человек. Ей как раз самое место в церкви. Так как же, возьмешь меня? 
 Роланд не сразу ответил. 
 — Десять лет назад одна девушка... — медленно начал он. — Очень дорогая мне девушка просила меня примерно о том же. 
 — И что? — затихла Дана. — Ты помог ей? 
 — Да, — кивнул Роланд. — Помог. Я взял ее туда, куда не должен был брать. А потом... Потом ее убили. 
 Помрачнев, Дана медленно высвободилась из его объятий.
 — Я понимаю, — она вытерла слезы. — Но я все равно сбегу, клянусь! 
 Она хотела было уйти, но Роланд перехватил ее за руку. 
 — Постой! Ты вот что. Пока эта ваша церемония, пока вернемся, ты подумай, хорошенько подумай обо всем. И о том, что я сказал, тоже подумай. И если ты не изменишь своего решения...
 Дана просияла и, быстро пригнувшись, неумело поцеловала Роланда.
 — Я тебя люблю, Роланд, — шепнула она и упорхнула к себе.


4

 Дана нырнула под одеяло и покосилась на подругу. Та притворялась спящей, но Дана только хмыкнула и толкнула ее в плечо.
 — Что скажешь о нем? — прошептала Дана.
 — Что я должна сказать? — недовольно отозвалась Селена.
 — Ну, как ты к нему относишься? 
 — Никак я к нему не отношусь. А тебе, между прочим, совершенно не пристало бегать к нему среди ночи. Ты, между прочим, будущий служитель Церкви. — сердито проворчала Селена. 
 Дана не ответила. Очень хотелось похвастаться тем, что скоро она уйдет вместе с Роландом. И что никакая Церковь ей больше не грозит. Что скоро, очень скоро Дана сможет посмотреть мир! 
 Но, с другой стороны, такая новость могла обидеть Селену. Причем очень сильно обидеть. В конце концов, Дана ее единственная подруга. 
 Она тяжело вздохнула, терзаясь сомнениями. 
 — Ох, не знаю, что делать... — пробормотала Дана.
 — Хватит языком чесать, давай-ка лучше спать, завтра будет трудный день. 
 — Ладно-ладно, но ты хоть скажи, как он тебе — симпатичный? 
 — Кто?
 — Да Роланд же! — Дана пихнула Селену в бок. — Хватит прикидываться дурочкой! Отвечай мне немедленно, а то обижусь! 
 Селена вздохнула.
 — Дана, уже ночь, хватит...
 — Отвечай! — яростно зашипела Дана и вновь ткнула подругу локтем. 
 — Дана, что... 
 — Я жду!
 — Ну хорошо, хорошо... — Селена покосилась на подругу. — Он мерзкий и противный. 
 — Селена! — взвизгнула Дана. — Как ты можешь? 
 — Что я могу? 
 — Лгать! Ты, между прочим, будущий служитель Церкви. — передразнивая ее сказала Дана. — Ты должна говорить только правду. 
 Селена ощутила как лицо заливает краска. Пожалуй, Дана права. Грех бросаться зря словами, даже если правду признавать очень и очень не хочется. 
 — Хорошо, Дана, не кричи только, я скажу правду, — прошептала Селена и отвернулась. 
 — Ну же!
 — Роланд... Он... Он сильно отличается от тех, кого мы знаем... Мне сложно сравнивать...
 — Не тяни!
 — Ну, мне кажется он интересным человеком... — еле слышно сказала Селена и поспешно добавила. — Но только потому, что я вижу таких впервые. 
 — И все? — разочаровалась Дана. 
 — Все.
 — Опять врешь? 
 — Нет. 
 — Врешь! — убежденно сказала Дана.
 — Нет. 
 — Ну и черт с тобой! — Дана повернулась к подруге спиной. 
 Какое-то время они лежали молча. Затем Селена повернулась к подруге и тихонько позвала.
 — Дана. 
 — Я с тобой не разговариваю, — сердито отозвалась Дана. 
 — Дана!
 — Отстань! И вообще, если хочешь знать, после того, как мы проведем эту чертову церемонию, я уеду вместе с Роландом! 
 Селена ахнула. Слова Даны настолько потрясли ее, что она спокойно проглотила «чертову церемонию». 
 — Дана... 
 Больше они не разговаривали. Ни ночью, ни утром, ни днем. 


5

 К вечеру следующего дня они добрались до нужного места — древнего храма, возвышавшегося прямо посреди леса. Судя по выглядывающим то тут, то там замшелым каменным строениям, вокруг располагалось людское поселение. Но лесные заросли поглотили его и только храм по-прежнему стоял несокрушимым оплотом цивилизации. 
 Разведя костер и усадив девушек отдыхать, Роланд внимательно исследовал церковь, но ничего подозрительного не нашел. Ни признаков опасности, ни признаков Святой Печати. Самый обычный заброшенный храм. 
 — Ты уверена, что Святая Печать здесь? — спросил он Селену. — Что-то я ничего не приметил. 
 — Ты ожидал увидеть Святую Печать? Разве ты знаешь какая она? 
 — Нет, конечно. Но я рассчитывал увидеть хоть что-то. 
 — Напрасно. Печать надежно укрыта от случайного взора. Только проведя священный ритуал, мы сможем увидеть ее. 
 — А мне можно будет посмотреть? 
 — Нет, Роланд, — Селена отрицательно покачала головой. — Ты должен оставаться снаружи. Более того, ты не при каких обстоятельствах не должен входить внутрь. 
 — Как это не при каких? А если потребуется моя помощь? 
 — Ты ничего не сможешь сделать, Роланд, поверь мне. Если все пройдет гладко, к утру мы сами покинем храм. 
 — К утру? Вы собираетесь начать прямо сейчас? 
 — Да. Архиепископ Лирнский просил не медлить ни дня. Это слишком важное дело для Святой Церкви. 
 Селена поднялась с места. 
 — Нам пора, Дана. 
 Кивнув, Дана встала и улыбнулась Роланду.
 — Мы скоро вернемся, — улыбнулась она. — Не забудь про обещание. 
 — Дана!
 — Иду-иду!
 Дана фыркнула, показала подруге язык и решительно направилась к крыльцу храма. Следом шагнула Селена, но Роланд удержал ее. 
 — Подожди-ка минутку, — он заглянул ей в глаза. — Селена, я не понимаю, к чему такая спешка? Вы бы вздремнули часок, мы же целый день топали! 
 Она мягко высвободилась из его рук.
 — Вот и отдохни, можешь даже вздремнуть. И, пожалуйста, приготовь нам ужин или, скорее, завтрак. К утру мы будем очень голодные. 
 Поднявшись на крыльцо, девушки с трудом сдвинули тяжелую дверь. Та натужно заскрипела, и ее скрип прозвучал в наступающих сумерках весьма зловеще. Карнелийца передернуло от неприятных предчувствий. 
 — Селена, Дана, — он поднялся на крыльцо. — Давайте подождем до завтра. 
 Селена покачала головой.
 — Мы должны это сделать как можно быстрей. 
 Они скрылись за дверью, громыхнул засов, Роланд вздрогнул. 
 — Эй, что вы делаете? — сердито крикнул он. — Как я смогу помочь вам? Немедленно снимите засов!
 Он забарабанил в дверь кулаками, но ответа не было, и карнелиец со вздохом уселся на ступенях. 
 — Что будем делать, Тирри? 
 Звереныш сел рядом. 
 — Ты ведь слышал? Готовим ужин и завтрак. Как понимаю, кому-то придется собирать хворост и разводить костер, ну, а кому-то — сторожить вход. 
 — Мне почему-то кажется, что я знаю этих «кому-то» в лицо, — усмехнулся Роланд. 
 — Невероятная прозорливость для твоего племени. 
 — Но-но! Опять начнешь свою песню — не проживешь и секунды, — Роланд сунул под нос Тирри кулак. 
 — Как это грубо, — огорчился Тирри. — И теперь некому заступиться за единственное разумное существо средь этого мрачного леса, полного свирепых неразумных тварей. Ох, некому спасти единственное существо, чьи умственные способности многократно...
 Карнелиец сложил для щелчка пальцы, но Тирри успел увильнуть и метнулся вниз по ступенькам. Достигнув земли, звереныш обернулся и, обнаружив отсутствие погони, принялся спокойно почесываться. 
 — Я же говорю — дикие, свирепые твари, — заметил он. — Они повсюду.....




 Глава третья




1

 Он проснулся под утро. Медленно опустил с кровати ноги, поднялся, ощущая непривычную слабость во всем теле, и двинулся к окну. Сквозь многочисленные щели в покосившихся ставнях пробивались первые солнечные лучи, и карнелиец заулыбался. 
 Дрожащей рукой он попытался открыть ставни, но те вдруг уперлись, не желая двигаться. Роланд нахмурился. Он так соскучился по солнечному теплу и свету, так давно не видел рассвета, а тут... 
 Карнелиец вцепился в ставни обеими руками, готовый сорвать их с петель к чертовой матери, но в этот момент по ушам ударил стальной перезвон, и Роланд застыл. А затем очень медленно все-таки приоткрыл ставни. 
 Дом находился в самой гуще леса. Деревья и кустарники подступали к самому забору, мало-помалу подминая его под себя. Из-за этого, даже с высоты второго этажа, на котором располагалась комната, Роланд едва разглядел тропинку, уходившую в лес. 
 Он осуждающе качнул головой. Кто бы здесь ни жил, допустить, чтобы все подступы к дому настолько заросли, было непростительной самонадеянностью. 
 Роланд бросил взгляд вниз. Во дворе сражались две девушки. Изумрудного цвета глаза, заостренные уши, пушистые хвосты, короткая шерстка на спине и ногах — это были неко. Самые коварные и опасные противники карнелийцев. 
 На неко почти не было одежды: лишь короткая юбка с разрезами на бедрах, и плотно перевязанная грудь. В таком виде не то что сражаться, по лесу пройтись было бы затруднительно. Даже инуры, с их длинной и жесткой шерстью, никогда не разгуливали полуголыми... 
 Впрочем, как быстро сообразил Роланд, бой был тренировочный. А их одежда висела на веревках рядом с крыльцом. Брюки, короткие курточки, мягкие сапожки из тонкой черной кожи, — самая обычная одежда для неко. Весьма подходящая для ночных рейдов и ударов в спину, чем они, собственно, и славились. 
 И все-таки что-то было не так. Роланд сощурился. Вроде бы неко как неко. Серая в черную полоску шерсть постепенно белела на ребрах, а потом исчезала, открывая спереди обычное человеческое тело. Лица также вполне человеческие, если не считать густого серого пуха, покрывавшего щеки. От затылка шерсть плавно переходила в серебристые волосы, тоже ничем не отличавшиеся от людских.
 Одна неко постарше и повыше, пошире в плечах и бедрах, с более развитой грудью. Она и с мечом работала поуверенней, и двигалась скупо и осмотрительно. Вторая, похоже, только-только перестала считаться подростком, она была и быстрее, и резче, что, однако, не очень помогало против более опытной соперницы. 
 И вдруг Роланда как молнией ударило. Неко бились на мечах! На карнелийских мечах! Хуже того, манера их боя была до боли знакома — эту технику изучали только в Карнелии! 
 Но не успел он прийти в себя от этого открытия, как новая мысль буквально повергла его в шок. Роланд вдруг осознал, что хорошо знает этих неко. И ему отлично известно, что они родные сестры, и что их имена — Инелия и Ирия, и что... 
 Голову пронзила резкая боль, Роланд едва удержал стон. Когда сознание прояснилось, ему показалось, что он превратился в бестелесный дух, повисший в воздухе. 
 Тело стояло рядом, в двух шагах от окна, усиленно растирая виски. И тело это, как отчетливо видел Роланд, принадлежало не ему, а некоему мужчине, возраст которого определить было затруднительно. Он выглядел крайне истощенным, словно после длительной и тяжелой болезни. Одежда свисала мешком, лицо заросло бородой, к тому же было закрыто длинными прядями спутанных волос. 
 Тут только карнелиец сообразил, что сейчас ему полагается спать у ночного костра в ожидании Селены, а не колыхаться бестелесным духом в каком-то полуразвалившемся доме! 
 Сквозь приоткрытое окошко ворвался свежий ветерок и подхватил Роланда. Не имея ни рук, ни ног, не имея ни малейшей возможности что-либо предпринять, карнелийцу оставалось только запастись терпением. Его немного помотало по комнате, а затем сквозняк вынес Роланда во двор и бросил неподалеку от сражающихся неко. 


2

 Вымотавшись, девушки прекратили бой, почти одновременно остановив клинки. Они не были близнецами, но поскольку большую часть жизни сестры провели вместе, то понимали друг друга с полуслова. 
 Тяжело дыша, неко уселись на землю. 
 — Ну, что на этот раз? — Ирия окинула сестру победным взглядом. 
 Инелия пожала плечами. 
 — То же, что и всегда. 
 — Ага, ну, конечно! — хвост Ирии забил из стороны в сторону. — Опять не хочешь признать поражения? А когда я два раза остановила клинок почти у самого твоего носа — это что было? 
 — И ты, конечно, не заметила моего клинка у своего живота? — усмехнулась Инелия. 
 — Какого еще клинка? Да я успела бы десять раз перерезать тебе глотку, прежде чем ты дотянулась бы до меня! 
 Ирия вскочила на ноги. 
 — А еще раньше, когда мой клинок пощекотал тебя ниже пояса? Что, скажешь, тоже могла меня опередить? 
 — Конечно!
 Инелия устало вытянулась на земле во весь рост. 
 — Твоя проблема все та же, Ирия. Ты слишком много суетишься и постоянно забываешь о защите... 
 — Ну конечно, я забываю, а она не забывает! 
 Ирия принялась в возбуждении ходить вокруг Инелии, ее хвост бил по бедрам с удвоенной силой. 
 — Зато я никогда не забываю о нем! 
 Палец девушки указывал в сторону дома. 
 — Ири, не горячись. И не болтай ерунды. 
 — Я не болтаю ерунды! Я говорю правду! Пока он был на ногах, ты и на секунду не отходила от него... Ири, принеси воды, Ири, собери вещи. А сама тут же из штанов выпрыгивала! А стоило ему заболеть, и где наша дорогая Инель? 
 — Успокойся, Ири. Ты знаешь мои чувства к нему ничуть не слабее твоих. 
 — Еще бы! Да только нужен он был тебе для одного дела! 
 — Заткнись! 
 Инелия подскочила с быстротой молнии и залепила пощечину сестре прежде, чем та успела что-либо предпринять. И тут же прижала ее к себе. 
 — Ты! — Ирия попыталась вырваться, но сестра держала ее крепко. — Ты! Ты меня ударила! 
 — Успокойся, Ири, прошу тебя, — зашептала ей на ухо Инелия. — Два года — очень долгий срок. И мне тоже больно, я тоже устала ждать! Но я уверена, я знаю — он справится, он вернется к нам. Рано или поздно... И только от нас зависит — будет ли ему куда и к кому возвращаться. 
 Ирия больше не вырывалась. Уткнувшись в грудь сестре, она плакала. А Инелия гладила и гладила ее волосы. 


3

 Негромкие аплодисменты прозвучали как гром среди ясного неба. Сестры подскочили как ужаленные, в руках сверкнули клинки. 
 По ту сторону забора стоял рыцарь. В лучах восходящего солнца ослепительно сияли его начищенные доспехи, заставляя неко щуриться. Сам рыцарь выглядел скромнее — невысокого роста, полноватый, с мясистым лицом, толстыми губами и крохотными поросячьими глазками, едва заметными под нависшими бровями. 
 Шлем и кольчужные перчатки рыцаря был надеты на заборные колышки, а его пухлые ручонки производили неспешные хлопки. 
 — Браво, девочки! Я в полном восторге! Можно я вас расцелую? — рыцарь сложил губы бантиком и громко чмокнул. 
 Заметив отвращение на лицах неко, он расхохотался. 
 — Кстати, о ком это вы говорили с такой нежностью? Это было так трогательно... Может быть, повторите эту мелодраматическую сцену еще раз, для моих друзей? 
 За спиной рыцаря к ограде медленно и на удивление бесшумно подходили еще с дюжину тяжеловооруженных рыцарей. На каждом — белая накидка с черным крестом. 
 — Проклятие! — Инелия качнула головой. — Как мы могли не услышать такую груду железа? 
 Сестры переглянулись. 
 — Позвольте я отвечу, милые мои кошечки, — встрял рыцарь. — Когда это необходимо, мы умеем двигаться очень тихо. Ну, а вы, мои дорогие, к тому же были очень заняты... А теперь позвольте представиться. Барон Унгар, магистр Ордена Святой Инквизиции к вашим услугам. 
 Инелия побледнела. Она слышала об этом человеке. О том, как он подчистую вырезал поселения Измененных, и о том, что делал с молоденькими неко. 
 — О-о, кажется, вы слышали обо мне, — усмехнулся барон. — Так может не будем терять зря время? Сложите оружие и, возможно, я оставлю вам жизнь... Иногда я бываю добрый... 
 — Убирайся отсюда! — прошипела Ирия. 
 Унгар сощурился.
 — Так-так, уши прижаты, хвост метет землю... Да ты, кажется, приготовилась сражаться, моя милая кошечка? 
 — Я не твоя милая, и я не кошечка! Я — неко! — яростно выкрикнула Ирия. 
 — Спокойно, Ири, — вмешалась Инелия. — Разве не видишь, он дразнит тебя. 
 Она пыталась сохранять спокойствие, и только побелевшие на рукояти меча пальцы выдавали волнение. 
 — А ты, девонька? — Унгар обратил взгляд на Инелию. — Для неко ты удивительно спокойна... Наверное, знаешь себе истинную цену? 
 — Я лично выпущу тебе кишки, барон! — крикнула Ири. 
 Но рыцарь даже не взглянул на нее. Его взгляд ощупывал Инелию с ног до головы, и неко пожалела, что не успела одеться. Ей казалось, что взгляд барона оставляет на коже липкие следы. 
 — Сколько же ты стоишь, милая? Пять, десять, а, может быть, двадцать золотых? Знаешь, мне особенно нравится ваша мягкая шерстка, а пушистый хвост — это нечто...
 — Да ты никак большой поклонник нашего племени? — осведомилась Инелия. — И, наверное, частый гость ваших притонов? 
 Барон громогласно расхохотался. 
 — Нет, дорогая. Мне притоны не нужны. Мне хватает тех, кого я нахожу здесь, в Сумеречье... Кстати, не далее как неделю назад, я имел удовольствие сблизиться с одной очень очаровательной «кошечкой». Она так мило кричала... 
 — Тварь! — процедила Ирия. — Скоро я вырву твой лживый язык! 
 — Нет, милая. За мной хоть и водятся некоторые грешки, кои я не устаю отмаливать, но уж этого за мной нет, слава Всевышнему... 
 — Барон, по-моему, наша беседа затянулась, — холодно заметила Инелия.
 — Как ни странно, но я думаю также. 
 Лицо рыцаря превратилось в каменную маску. Неко напряглись, ожидая нападения, но Унгар не торопился. Он обвел девушек насмешливым взглядом. 
 — Итак! — провозгласил барон. — Именем Господа, Церкви и ордена Святой Инквизиции объявляю вас, богопротивных неко и злобных порождений Сатаны, виновными в искажении божественного промысла и попытке опорочить вышнее предназначение человеческой души и разума. Именем его величества, короля Армании, объявляю вас виновными в разбойных нападениях на мирные поселения, в убийствах, поджогах и грабежах, а также иных бесчинствах над людьми. За все вышеозначенные преступления вы приговариваетесь к смерти. В случае, если добровольно сложите оружие и передадите себя в руки правосудия, вы будете подвергнуты казни через костер. Всеочищающее пламя выжжет семена зла из ваших душ и вы заслужите милость и прощение Господа, а значит в следующих жизнях вы можете рассчитывать на возрождение в человеческом облике. В случае если вы откажетесь, будете преданы смерти здесь же, а ваши души будут навеки прокляты. Итак, каково же будет ваше решение? 
 — Я чуть не заснула, слушая этот бред, — Инелия фыркнула. — Но вообще-то на костер мы не собираемся. 
 — Странная милость у вашего господа, — усмехнулась Ири.
 — Я знал ваш ответ, — барон снова улыбался. — Поэтому я никогда не беру с собой сети. 
 Унгар взмахнул рукой, и его рыцари вломились во двор, разнеся хлипкий забор в щепки. 


4

 Воздух наполнился свистом мечей, боевым воем неко и железным лязгом. Рыцари попытались взять неко «в клещи», но те ловко выскользнули, а затем на землю рухнули несколько воинов, обливаясь кровью. Остальные немедленно отступили. 
 — У них карнелийские мечи! — воскликнул один из рыцарей. — Они положили троих! 
 — Вижу, — хмуро отозвался Унгар. — И что теперь? 
 — Но они режут наши доспехи как масло! 
 Барон не ответил. Его взгляд был прикован к улыбающимся девушкам. Обмотанные вокруг их бедер хвосты медленно распускались. 
 — Что-то не так, барон? — весело крикнула Ирия. — Проблемы?
 — Это у вас, крошка, проблемы, — пробурчал Унгар. — А для нас это работа. Хотя я, конечно, не намерен терять людей только потому, что пара одичавших кошек стащили где-то эти проклятые клинки! 
 — Стащили? — Ирия приподняла бровь и махнула мечом в сторону убитого рыцаря. 
 — Да, это весьма любопытно, — признался барон. — Нечасто увидишь неко с мечом... К тому же ваша манера боя кое-что напоминает... С каких это пор в Карнелии обучают своих непримиримых врагов? Или тут не обошлось без какого-нибудь карнелийского изгоя? Я угадал? 
 — Мы зря теряем время, — сказала Инелия и шагнула вперед.
 — Кто знает, кто знает... — пробормотал барон, бросив косой взгляд вверх.
 Небо стремительно темнело. Налетел сильный ветер и бестелесного Роланда швырнуло на поленницу дров, где он и застрял. 
 — Все ко мне! — рявкнул Унгар. 
 Рыцари окружили барона плотным кольцом и сдвинули щиты. Готовые к атаке неко настороженно замерли. Из-за рыцарского заслона донеслось невнятное бормотание Унгара.
 Сестры переглянулись. 
 — Он колдует?! — воскликнула Ирия. 
 — Молится или призывает силу Господа, — скривилась Инелия. — Кажется так святоши предпочитают называть свою магию. 
 Неко с тревогой смотрели в небо. Прямо над домом собиралась тяжелая грозовая туча, из глубины которой уже слышался глухой рокот. 
 — Ири, нужно остановить барона! Вперед! 


5

 Если бы Роланд имел голову, он бы непременно ею покачал. У девушек не было шанса прорубить рыцарский заслон. Если они и могли выстоять против дюжины или, с учетом выбывших, девятерых рыцарей, то только сразившись с каждым поодиночке. 
 Но атаковать плотно сомкнутый строй, пусть даже с карнелийскими мечами, было полным безрассудством. Тем более, без каких-либо доспехов. 
 Неко были обречены. И вряд ли они не понимали этого. Но Роланд уже понял, ради чего они это делают. Или, точнее, ради кого. Карнелиец уже знал, что жизнь человека, в теле которого он поначалу оказался, девушки ценят гораздо выше своей собственной. 
 Будь иначе, они давно сбежали бы в лес. Но они остались. Остались наперекор своим инстинктам и привычкам. И даже бросились в бессмысленную атаку. 
 Впрочем, Роланд поправил себя, определенный смысл в этом все-таки был. У девушек, очевидно, была слабая надежда, что, сразив их, рыцари уйдут прочь. Или тот человек, что находился в доме, успеет скрыться. 
 Роланд ощутил невольное уважение к этим хвостатым девушкам. На его памяти это был первый случай, когда неко готовы были пожертвовать жизнью ради спасения человека. Ради спасения представителя расы, объявившей неко порождениями Сатаны и нещадно их истреблявшей. 
 А еще Роланда разбирало любопытство. Ему очень хотелось снова увидеть человека, ради которого сражались неко. 


6

 С оглушительным грохотом с неба сорвались молнии и ударили в неко, когда те были уже в двух шагах от строя рыцарей. Девушек отбросило на землю, от одежды повалил дым, резко запахло паленой шерстью. 
 Строй рыцарей разомкнулся и вперед выступил барон. Бледный как полотно, с мокрым от пота лицом, но весьма довольный собой. 
 — Надеюсь, вы еще живы, мои кошечки?
 Подойдя к неко, он отшвырнул в сторону карнелийские клинки, а затем потыкал девушек носком сапога. 
 — Эй, девочки, живы? Мне пришлось изрядно попотеть, чтобы вас не разнесло в клочья. 
 С земли послышался стон и сдавленные ругательства. Унгар довольно усмехнулся и оглянулся на своих воинов. 
 — Ну что? Много ли стоят карнелийские мечи супротив воли Господа?! 
 В доме громыхнула дверь и на крыльце показался уже знакомый Роланду мужчина. За то время, что карнелиец не видел его, мужчина успел преобразиться. Сбрил усы и бороду, волосы стянул на затылке в длинный хвост, и карнелиец наконец увидел его лицо — изможденное, с глубоко запавшими глазами, — почти череп, обтянутый кожей. 
 В руках мужчина сжимал карнелийский меч. 
 — Это что еще за привидение? — удивился барон. — Ты, парень, кто? С того света сбежал? 
 Мужчина молча спустился с крыльца. 
 — Ах, вот оно что... Не тот ли это тип, о котором ворковали наши строптивые девчонки? 
 Унгар присел на корточки возле Ирии и, скрутив ее ухо, силой приподнял голову. В глазах неко блестели слезы. 
 — Ингельд! — прохрипела она. — Беги! 
 С трудом оторвала от земли голову Инелия и с ее губ сорвались те же слова. 
 Роланд вздрогнул. Произнесенное неко имя было знакомо ему. Очень хорошо знакомо. Конечно, в Карнелии, да и в той же Армании это имя имело широкое распространение, да и выглядел этот Ингельд как-то по другому, но... 
 Барон поднялся и брезгливо вытер руки. 
 — Значит я угадал, — торжествующе сказал он. 
 Глядя на медленную и шатающуюся походку мужчины, Унгар с деланным сочувствием заохал. 
 — Бедняга... Ты-то куда лезешь, парень? Как там тебя, Ингельд? 
 Барон взмахнул рукой. 
 — Возьмите его! Будет сопротивляться — убейте. Мужчины меня не интересуют, — Унгар ухмыльнулся. 
 Зазвенела сталь, заскрежетали доспехи, и уже через пару мгновений барон перестал улыбаться. Его рыцари падали один за другим. Несмотря на неуверенную походку, несмотря на видимую телесную слабость, Ингельд разил их с невероятной точностью и силой. 
 На каждого из сраженных рыцарей у него не ушло больше одного удара. Воины казались совершенно беспомощными. Унгар не верил своим глазам. Его рыцари, закаленные во многих битвах, оказались не в состоянии хотя бы ранить этого болезненного вида человека. 
 Рыцари много суетились, отчаянно кричали, но их удары уходили в пустоту. Они походили на малых детей, шумно, но бестолково возившихся вокруг взрослого. 
 — Назад! Все ко мне! — заорал Унгар.
 Но он спохватился поздно. Половина его людей лежали на земле, истекая кровью. Остальные, озверев от гнева и собственного бессилия, вновь и вновь с ревом бросались на Ингельда. Команд магистра они не слышали. 
 Барон торопливо отступил и, косясь на все еще темное небо, принялся шептать заклятие. И тут перед ним предстали, поддерживая друг друга, неко. Сейчас они выглядели ничуть не лучше Ингельда, но в глазах пылала такая ярость, что Унгар запнулся, напрочь забыв нужные слова. 
 — Сучки! — он выхватил меч. — Сейчас вы узнаете истинную силу Святой Инквизиции! 
 Неко набросились на него, но Унгар с легкостью отразил их атаку и атаковал в ответ. Ударил с такой силой, что девушек отбросило на землю. Будь у них простые мечи, они лежали бы уже мертвые, но карнелийские клинки спасли их. 
 Но не выдержали руки девушек. Мечи выскользнули на землю и барон захохотал, глядя как неко безуспешно пытаются снова стиснуть рукояти. 
 — Сдохните! 
 Рыцарь взмахнул мечом. И тотчас сильный удар в грудь отбросил его назад. Унгар поднял взгляд и увидел Ингельда. Переступив тело последнего рыцаря, тот медленно приближался к него. 
 Барон покосился на упавший меч Ингельда. 
 — Ты что, парень, промахнулся? Или хотел зарезать меня рукоятью? 
 Унгар откинул клинок Ингельда подальше. 
 — И что ты теперь будешь делать? Без оружия, без доспехов? Пальцем железо проткнешь? 
 Ингельд молчал, продолжая наступать на барона, и тот невольно поежился. В глазах мужчины читалась такая стальная уверенность в своей победе, что Унгар с трудом удержался от желания оглянуться. 
 — Именем Господа! — заорал барон. 
 Нервы его окончательно сдали, и он с рыком бросился в атаку. Ингельд уклонился от его могучего выпада, и в следующий миг Унгар с грохотом покатился по земле, а его меч оказался у Ингельда. 
 Роланд не поверил собственным глазам. Прием мужчины был прекрасно ему известен, ибо представлял собой разновидность тайной боевой техники его родной семьи!.. 
 Ингельд сорвал с барона шлем и с размаха воткнул меч в землю, едва не порезав рыцарскую шею. Унгар дернулся, лицо его сделалось белым как мел. 
 — Что ты здесь делаешь, барон? 
 Ингельд говорил совершенно спокойным и ровным голосом. Ни затрудненного дыхания, ни единой капельки пота на лице. Как будто сражался не с профессиональными воинами, а с бумажными куклами. 
 Голос мужчины был чем-то знаком Роланду и в то же время казался абсолютно чужим. Карнелийцу очень хотелось снова увидеть глаза этого человека, но тот смотрел на барона. 
 — Я... — Унгар судорожно сглотнул. — Ты кто такой, черт тебя дери?! 
 Ингельд облокотился на рукоять меча. Барон сощурился, он уже представил, как легко можно сбить противника с ног и выхватить меч. В облике этого воина было столько усталости, столько болезненности и слабости, что поверить в то, что он легко уложил десяток рыцарей было невозможно. 
 Но барон лично видел, именно это удерживало его от решительных действий. 
 — Кто привел тебя сюда? — спросил Ингельд. 
 — Так я тебе и сказал, грязный карнелийский выродок! 
 Ингельд выхватил клинок и, с легкостью пробив толстенную грудную пластину, пригвоздил Унгара к земле. Барон захрипел, горлом хлынула кровь, тело забилось в агонии. 
 За спиной Ингельда переглянулись сестры. 
 — Странно... — прошептала Ирия. 
 — Возможно, он еще не до конца выздоровел и не смог рассчитать силу удара? — неуверенно предположила Инелия. 
 Провожаемый недоумевающими взглядами неко, Ингельд выбрался со двора и остановился возле зарослей боярышника.
 — Ты надеялся отсидеться здесь? — бросил Ингельд в сторону кустарника. 
 Раньше, чем из-за переплетенных ветвей появилась косматая фигура инура, вперед бросились сестры. 
 — Я же чуяла эту проклятую псину! — бросила на ходу Ирия. — Как я сразу не сообразила? 
 В считанные секунды они настигли беглеца и швырнули его на землю. Тот не успел даже достать оружия, как инура скрутили и потащили к Ингельду. Ему оставалось только злобно клацать зубами, так что неко старались держаться от его оскаленной пасти подальше. В отличии от неко, челюсти инуров были таким же серьезным оружием как и у их предков. 
 Заломав пленнику руки, сестры заставили его пасть на колени пред Ингельдом. 
 — Зачем ты это сделал, инур? — спросил мужчина. — Разве Святая Инквизиция не сжигает твоих братьев также как неко? Почему ты помогаешь им? 
 Инур зарычал и сделал отчаянную попытку вырваться, но сестры удержали его на месте. 
 — Разве карнелийцы не убивают неко? — отрывисто пролаял инур. — Почему же ты им помогаешь? 
 Ингельд вскинул брови, но инур уже смеялся. 
 — Чего ты добиваешься, инур? Ты хочешь быстрой смерти? 
 — Я хочу твоей смерти! Быстрой ли медленной, мне без разницы. Если бы я знал, что здесь помимо этих кошек скрываешься ты, я уговорил бы барона прислать сюда сотню воинов! 
 — Вот оно что. Мы, похоже, встречались раньше? 
 — Встречались?! Если называть встречей ту резню, которую ты устроил в моей деревне, то — да, мы встречались! Я был еще щенком, но прекрасно запомнил тебя, человек! Ты сильно изменился, ты похудел... Видно, болел долго? Наверное, подцепил какую-нибудь дрянь от своих хвостатых шлюшек? 
 — Тварь! 
 Ирия от души заехала ему кулаком в лицо. Из разбитого носа хлестнула кровь. Но инур только шире растянул губы, демонстрируя ряды крепких желтоватых зубов. 
 — Это все, что ты можешь? — презрительно бросил он.
 Ирия вновь вскинула кулак, но ее остановила Инелия. 
 — О какой деревне ты говоришь? — сдвинул брови Ингельд. 
 — О той, где жили беженцы — люди и инуры! Все те, кому удалось ускользнуть от облав Инквизиции! Это была мирная деревня и там обитали мирные...
 — Мирные?! 
 В голосе мужчины отчетливо прозвенела сталь. 
 — Ты называешь мирными тех, кто устроил травлю этих неко? Которые тогда были еще совсем детьми! Этих жителей ты называешь мирными? 
 — Они украли все деньги, с трудом собранные деревней и предназначенные... 
 — Заткнись! 
 Ингельд вскинул меч и тотчас вперед ринулся инур. Он вложил в этот прыжок всю свою силу, всю свою ненависть. Неко были отброшены, а зубы инура щелкнули в опасной близости от горла Ингельда. Но тот уже уходил в сторону, а его клинок ударил навстречу противнику. 
 Обезглавленное тело инура еще качалось, словно выбирая куда лучше упасть, а Ингельд уже отбросил меч и раскинул объятия. 
 — Ну, а теперь здравствуйте, мои милые! Я вернулся! 
 Неко, сильно смущенные тем, что инур все-таки вырвался из-под их опеки, расцвели в один миг и с визгом кинулись на шею мужчины. 
 Минутой раньше звеневшая в голосе воина сталь и отчужденность исчезли, и Роланд не мог не узнать этот голос. Это был голос человека, несколько лет назад изгнанного из Карнелии за страшное преступление. Голос человека, из-за которого он был вынужден покинуть Карнелию и которого он поклялся убить. Это был голос Ингельда, старшего брата Роланда. 
 А потом сильный порыв ветра выдул бестелесный дух Роланда из поленницы и увлек в сторону леса. И мир вокруг стал стремительно меркнуть. 
 Последнее, что Роланд увидел — невероятно счастливые лица девушек, прильнувших к его брату. А еще, уже темнеющим взором, Роланд успел заметить то, что не могли видеть неко. Огненный, обжигающий взгляд Ингельда, который он устремил в небо. Прямо туда, куда уносило Роланда. Вряд ли старший брат видел его, и все-таки сердце карнелийца, находившееся сейчас где-то совсем в другом месте, болезненно сжалось. 




 Глава четвертая




1

 Роланд проснулся засветло, зябко поеживаясь. Костер едва теплился, а значит Тирри следовало задать хорошую трепку — уж что-что, а подбрасывать ветки в костер тот наловчился давным-давно. 
 Но карнелийцу было не до Тирри. Он вспоминал брата. Что это было, сон? Но это не очень-то походило на сон. 
 Плеснув на руки воды из фляжки, Роланд умылся. 
 Но если это все-таки сон... Роланд вдруг похолодел. Это сон-напоминание? 
 Положа руку на сердце, долго ли он на самом деле искал брата? Ему казалось это легкой задачей — выходцев из Карнелии жило за ее пределами не так уж и много. Ингельда или кого-то, похожего на него, видели то в Лютении, то в Бардии, то в Тургалии. И первые несколько месяцев Роланд носился по его следам как угорелый. 
 А потом... Потом он стал привыкать к новой жизни. Оказалось, что меч карнелийца стоит очень дорого. Его услуги в качестве охранника оплачивались весьма неплохо, а тихая и размеренная жизнь в той же Армании — в сравнении с суровыми буднями Карнелии — пришлась ему по вкусу. 
 Когда же пятнадцатилетний подросток вырос в статного красивого юношу, пользовавшегося неизменным успехом у девушек из самых разных сословий, жизнь Роланда превратилась в настоящий мед. 
 А та боль, из-за которой он покинул Карнелию, постепенно затихла, затушевалась. Но, возможно, именно этого он и хотел? Возможно, именно из-за этого он ушел? 
 Он сдавил ладонями виски. Неужели это правда? Неужели он действительно хотел все забыть? 
 А сон, может это души неотмщенных друзей пришли напомнить ему о долге? 
 Роланд хрустнул костяшками пальцев. Что ж, теперь все будет по-другому! На этот раз он найдет Ингельда! 
 Карнелиец поискал глазами Тирри. Поблизости звереныша не было, и Роланду волей-неволей пришлось подкармливать огонь самому. Затем он поднялся, огляделся и, наконец, обнаружил Тирри, приникшего к дверям храма. 
 — Тирри! Ты что там делаешь? 
 — Бегом сюда! — пропищал Тирри. — Быстрее!
 В голосе звереныша слышался страх, и Роланд, подхватив ножны с мечом, бросился к церкви. 
 — Что стряслось? 
 — Наконец-то проснулся! — проворчал Тирри. — Тебя не добудишься! Я уж было решил, что ты помер!
 — У меня... — Роланд запнулся. — У меня был сон...
 Почти человеческим жестом Тирри приложил лапку ко рту. 
 — Тсс! Твой сон подождет. Слушай! 
 Роланд кивнул. Тирри был совершенно прав. Оставалась невыполненная работа и ее следовало закончить. А поисками Ингельда он займется чуть позже. 
 Карнелиец приложил ухо к двери и волосы на его голове зашевелились. Из глубины церкви несся приглушенный звериный рык. 
 — Что за чертовщина?! 
 Рука карнелийца упала было на меч и тут же отдернулась. 
 — И она еще закрылась на засов! — застонал он.
 Он отошел, окидывая взглядом дверь. Тяжелая дубовая дверь, окованная железом, была серьезным испытанием даже для карнелийского клинка. 
 — Роланд, она сказала не входить, чтобы не происходило, — напомнил ему Тирри. 
 — Да, я помню! — процедил карнелиец. — Но ты никак считаешь, что я должен позволить дикому зверью растерзать Селену и Дану? 
 — Вряд ли это дикое зверье, — тихо заметил Тирри. 
 Из-за двери донесся пронзительный женский вопль. Роланд зарычал и, вырвав меч, собирался уже ударить по двери, когда Тирри метнулся вдоль стены. 
 — За мной!
 — Куда ты? 
 — Я видел дыру неподалеку! 
 Тирри оказался прав. Обежав храм, Роланд обнаружил небольшую пробоину у самой земли. Не раздумывая, карнелиец упал на землю и пополз внутрь. Лаз оказался довольно-таки узким. Несколько раз Роланд застревал и только ценой невероятных усилий, а также ободранных коленей, локтей и кулаков ему все-таки удалось протиснуться внутрь. 
 Выхватив меч, он какое-то время стоял на месте, прислушиваясь. Церковь была окутана тревожной тишиной. Если тут и были звери, сейчас они явно затаились. 
 — За мной, к алтарю, — прошептал Роланд и бросился вперед. 
 Но не успел он сделать и двух шагов как сверху послышалось шуршание. Карнелиец мгновенно прыгнул в сторону, ударив не глядя мечом, и тишину разорвал оглушительный рев. 
 Ночное зрение хорошо подготовленного карнелийца мало чем уступало зрению неко, так что Роланд без труда разглядел множество длинные щупалец, склизкое тело и пару дюжин коротких ножек. Карнелиец поежился, настолько омерзительной выглядела тварь.
 Он на мгновение замер. С чудовищами Роланд сталкивался лишь однажды. Десять лет назад, незадолго до того, как покинул Карнелию, он вместе с небольшим отрядом оказался в Черных Землях. Именно там он наконец уяснил простую истину, которую с малолетства вдалбливали им в голову наставники воинских искусств — убить можно любую тварь, какой бы ужасной и непобедимой она ни казалась. Неуязвимых не бывает, любили они повторять...
 А кроме того... Кроме того, Роланду показалось, что тварь двигалась несколько скованно. Он, конечно, не был в этом уверен, но, учитывая ее размеры и сложение, она могла бы действовать пошустрее. 
 Роланд ринулся вперед. Навстречу метнулись щупальца, но, как и ожидал карнелиец, двигались они довольно вяло, так что он без труда полоснул их мечом и отскочил в сторону. На полу забилось в судорогах обрубленное почти под корень щупальце.
 Тварь издала невнятный хлюпающий звук. Было ли это криком боли или ярости, Роланд не знал, но это уже не имело никакого значения. Теперь он был уверен — тварь была серьезно, возможно, смертельно ранена еще до него. Ему оставалось только добить ее. 
 Спустя пару минут, оставив за собой груду изрубленной плоти, Роланд ворвался в главный зал. 
 Здесь было посветлее. Вдоль стен чадили древние светильники, давая больше дыма, чем света. Впрочем, и его было достаточно, чтобы разглядеть в центре зала чернеющий провал. 
 — Проклятие! Что это значит? — прошептал Роланд. 
 На краю провала лежали окровавленные человеческие останки. Даже видавший виды карнелиец отвернулся, не желая смотреть на то, что осталось от девушки. 
 — Проклятие! — Роланд ударил кулаком в стену. — Зачем вы закрыли дверь, девочки? 
 — Это не Селена! — воскликнул Тирри. — Это Дана...
 — Дана... 
 Сердце Роланда болезненно сжалось. Ему было жаль несчастную девушку, но все же... 
 — Где же тогда Селена? 
 Он огляделся. 
 — Селена! 
 Его крик эхом пронесся по залу, и, будто в ответ, под потолком мелькнуло крылатое существо. Роланд не успел толком его разглядеть, как оно камнем рухнуло вниз и упало за алтарь.
 — Это еще что за...
 Карнелиец осторожно обогнул черный провал. Из-за алтаря донесся слабый стон и сердце Роланда забилось как в лихорадке. 
 — Эта тварь хочет убить Селену! — он бросился к алтарю. 
 — Осторожно! Это может быть ловушка! — закричал ему вслед Тирри.
 Но Роланд вряд ли это услышал. С воинственным криком карнелиец запрыгнул на алтарь, да так там и замер с отведенным для удара мечом. Селена лежала на полу, ее белое платье было изорвано в лохмотья и обагрено кровью. 
 На жертвенник запрыгнул Тирри и покосился на окаменевшего Роланда. 
 — Роланд, так и будешь изображать химеру или все-таки поможешь ей? 
 Карнелиец вздрогнул, выходя из оцепенения, и кивнул. Он бегло осмотрел девушку и облегченно вздохнул. Кровь на ее одежде была чужая. Если не считать пары царапин, Селена была совершенно цела и невредима. 


2

 В сознание Селена пришла к полудню. О том, что произошло в храме девушка практически ничего не помнила. Известие о гибели Даны потрясло ее, она долго плакала, несмотря на все попытки Роланда успокоить девушку. 
 Она плакала до тех пор, пока на удивление молчаливый в этот день Тирри не забрался к ней на колени и позволил себя погладить. 
 — Я не могу понять. Я все сделала правильно, — прошептала Селена. — Конечно, это был не обычный ритуал, все-таки Святая Печать, но... Я же не первый раз... Я многое знаю и умею. Почему это произошло, Роланд? 
 — Ты так ничего и не вспомнила? 
 Она покачала головой. 
 — Я все сделала как надо. Я не могла ошибиться, я выучила молитву наизусть! 
 Роланд протянул ей измятый кусок бумаги, подобранный в храме. 
 — Эту бумажку нашел Тирри. Здесь та самая молитва? 
 Селена кивнула. 
 — Эта молитва написана на древнем языке, которым сейчас никто не пользуется, на нем говорил сам Спаситель, — сказала она. 
 — Ты знаешь этот язык? 
 — Нет, все церковные службы, все священные церемонии проводятся на современных языках, но Райнхард тут все подробно расписал — как, с какими интонациями это надо произносить. 
 — Но если ты не ошиблась, зачитывая текст по бумажке, значит мог ошибиться тот, кто ее писал? 
 — Что ты говоришь! — возмутилась Селена. — Да как ты можешь! Его преосвященство один из самых мудрых и образованных людей в мире! На встречу с ним монархи выстраиваются в очередь! А когда он проводит службы, сбегаются все окрестные жители! 
 — Прости-прости! Я просто пытался понять, что же произошло.
 Селена тотчас поникла и всхлипнула. 
 — Я, кажется, понимаю... Хотя, наверное, я понимала и раньше, но боялась в этом признаться... Я все-таки ошиблась! Я ошиблась и обрекла Дану на смерть! 
 Селена заплакала. Роланд поморщился. 
 — Возьми себя в руки, Селена. Или собираешься остаток жизни провести в слезах? 
 — Оставшуюся жизнь я буду молить Бога простить меня-а-а...
 — Мне кажется, до молитв дело дойдет позднее. А пока, насколько я разбираюсь в ваших религиозных делах, тебе лучше задуматься о суде Святой Инквизиции... 
 — Да, я готова понести любую кару. Моя ошибка не простительна, и я не вправе ожидать снисхождения-а-а! 
 — Да успокойся же наконец! 
 — Не могу-у! Дана погибла из-за меня! 
 — Сомневаюсь, — хмуро отозвался Роланд. 
 — Да откуда тебе-то знать! 
 — Чутье, Селена. Карнелиец без чутья — мертвый карнелиец, понимаешь? Так вот, я не знаю, конечно, что случилось в храме, но чувствую — дело не в тебе. Твой отец сказал, что кто-то уже сорвал первую Святую Печать, возможно, те же силы вмешались в твой ритуал. 
 — Правда? Ты правда так думаешь? — она с надеждой заглянула ему в глаза. — Или ты просто хочешь меня успокоить? 
 — Да, Селена, я и правда хочу тебя успокоить. Но правда также и то, что ты не виновата в происшествии в храме. Ты кстати, уверена, что Печать сорвана? 
 — Да, уверена. То, что было запечатано Святой Печатью теперь на свободе! 
 — И на что это может быть похоже? 
 — Отец сказал, что в этом храме покоятся Крылья Сатаны, но это лишь символ. 
 — Символ никогда не бывает случаен. Скорее всего, то существо, что появилось на свет, кажется, я видел его... 
 — Видел?!
 — Когда я влез в храм, на меня напало одно чудовище. Не знаю, что это было, но мне удалось убить его. Это было довольно легко, и это несколько смущает меня. Возможно, этот монстр был просто для отвода глаз. Но потом я увидел другую тварь. Она быстро исчезла и я не успел ее толком разглядеть, но, по-моему, она походила на крылатого человека. 
 — Наверное, ты прав. Теперь Черные Крылья на свободе и наверняка натворят немало бед...
 Селена вновь начала было плакать и тут Роланд не выдержал. 
 — Да сколько можно! — рявкнул он. — Еще раз заплачешь, я сам тебя убью! 
 От неожиданности Селена замолкла и уставилась на карнейлица широко распахнутыми глазами. Больше она не плакала. Но разговаривала после этого только с Тирри. Роланда, впрочем, это вполне устраивало.


3

 Они возвращались долго. Селена едва-едва передвигала ноги и Роланд не один раз помянул недобрым словом Церковь, некогда запретившую использование лошадей. 
 Он не рискнул возвращаться засветло. Представив какой взрыв страха и гнева вызовет известие о гибели Даны, Роланд счел за благо переждать до позднего вечера. Селена не прекословила. Вряд ли она даже слышала объяснения карнелийца. Всю дорогу девушка провела в молитвах. 
 Ближе к полуночи, когда в деревне погасли последние огни, они пробрались к дому Хальгара. 
 Сказать, что весть о неудаче расстроила Хальгара, это не сказать ничего. Какое-то время он пребывал в полнейшей растерянности, так что Роланду пришлось хорошенько его встряхнуть и даже наорать, прежде чем к святому отцу вернулась способность мыслить. Когда же это произошло, карнелиец сразу понял, что Хальгар не зря занимал должность мэра Лангбурга. 
 — Вам надо уходить, — заявил он после недолгих размышлений. — Причем уходить немедленно! Не приведи Господь наши узнают... 
 — Узнают о гибели Даны или о Печати? — уточнил Роланд. 
 — Каждое из этих известий способны напугать горожан до полусмерти, а сведенные воедино... — он покачал головой. — Может случиться паника! Да и тебе, Роланд, будет лучше не попадаться к ним на глаза. Отец Даны весьма уважаемый человек, к его мнению многие прислушиваются... 
 — Это я сразу сообразил, потому мы и сидели до вечера в лесу, комаров кормили, — проворчал карнелиец. 
 — Кормили... — повторил Хальгар. — Да, конечно, я накормлю вас, но потом вы должны будете уйти до наступления утра! 
 — Селена очень устала, ей бы поспать часок-другой, — заметил Роланд. — Думаю, до утра есть еще много времени...
 — Да-да, ты прав, я сейчас накрою на стол, а потом уложу Селену спать. Ты сам-то не хочешь вздремнуть? 
 — Хочу, конечно, но могу и потерпеть. Святой отец, скажите лучше, куда это вы хотите спровадить нас? Ну, ладно меня, но дочку? 
 — Разве я не сказал? — удивился Хальгар. — Конечно же, к его преосвященству Райнхарду, архиепископу Лирнскому! 
 — Почему я не удивлен? — пробормотал Роланд. 
 — Вы должны все ему рассказать! 
 — Действительно, — закивал карнелиец. — Кто же еще нам поможет, если не архиепископ? 
 Хальгар не уловил его иронии. 
 — Именно так. Завтра я передам Селене письмо архиепископа, подготовленное на этот случай, оно позволит вам беспрепятственно пройти все патрули Святой Инквизиции. 
 — Отлично! Но письмо письмом, а путь-то неблизкий, нам понадобятся еще и деньги.
 — Да-да, конечно, — Хальгар водрузил на стол приятно звякнувший мешочек. — Это вторая часть платы, о которой мы договаривались. Думаю, этого вам с лихвой хватит.
 Роланд поскреб затылок и не стал говорить, что Хальгар фактически поручает ему новое дело, а значит оплачиваться оно должно отдельно. 


4

 После ужина Хальгар отвел Селену спать, а Роланд выбрался из дома и устроился на крыльце. 
 — Почему у меня такое чувство, словно меня забыли кое о чем спросить? — задумался карнелиец. 
 — О чем же? — Тирри бросил на друга удивленный взгляд. 
 — О том, согласен ли я провожать Селену! 
 — Но ты ведь и так был согласен? Зачем спрашивать? 
 — Но ему-то об этом не было известно. 
 — Ну и что? 
 — Да нет. Ничего. Но он мог бы спросить хотя бы ради приличия! 
 — Хватит тебе ворчать, Роланд. Тебе бы самому приплатить мэру за то, что тебе доверили сопровождать такую прекрасную девушку. 
 — Ты-то что понимаешь в девушках? 
 — Я кое-что понимаю в тебе. Ты едва не подпрыгиваешь от радости. 
 — Тирри, ты не знаешь, почему я до сих пор не прибил тебя? 
 — Потому что в нашей команде должен же кто-нибудь думать головой. И вообще не мешай мне спать!
 Тирри спустился с плеча Роланда на крыльцо, свернулся поудобнее и закрыл глаза.
 — Эй, Тирри! Подожди-ка. Недавно я видел сон... 
 — О-о, ради всех ваших святых, избавь меня от этого. 
 — Но я увидел во сне Ингельда! Представляешь? Все было как наяву. Ингельд, пара неко, крестоносцы...
 — Успокойся, Роланд. Вы, люди, частенько видите в снах то, к чему страстно стремитесь. Ищешь брата, вот тебе и брат, захочется девушку, увидишь и ее. 
 — Тебе надо провидцем на ярмарке выступать, Тирри. Такое поразительное знание человеческих душ. 
 — Роланд! Я хочу спать.
 — Ладно-ладно, дрыхни, животное. 
 — И тебе спокойной ночи, животное, — огрызнулся в ответ Тирри.
 Роланд вгляделся в звездное небо и вдруг отчетливо увидел на его фоне женский силуэт. Он помотал головой, прогоняя наваждение, но видение никуда не исчезло. Напротив, оно приблизилось и стало «наливаться плотью». 
 Роланд вцепился в загривок звереныша и немного потряс его.
 — Эй, Тирри! Смотри, девушка! 
 — Ну вот, как я и говорил, — проворчал Тирри, сделав безуспешную попытку укусить Роланда. — Теперь ему девушки мерещатся. Бьюсь об заклад, она — голая.
 Девушка приблизилась, и Роланд судорожно сглотнул.
 — Тирри, но она и впрямь не очень-то одета. Если, конечно, не считать за одежду пару тряпиц и ремней.
 — У тебя, конечно, любопытные фантазии, но я бы предпочел предаваться во сне своим собственным. Меня знаешь ли, совершенно не привлекают человеческие самки. 
 Роланд сгреб Тирри за шкирку и поднял вверх, давая возможность воочию убедиться в существовании девушки. 
 — Это же... — ахнул Тирри. 
 — А я тебе что говорю! 
 Роланд опустил его на крыльцо.
 — Это не похоже на видение, — пробормотал Тирри, закрывая и открывая глаза. — Вряд ли мы оба будем грезить одинаково. 
 — О том и говорю! А что это у нее за спиной? 
 Незнакомка тем временем подошла ближе и остановилась в нескольких шагах от крыльца. Роланд отчетливо разглядел огромные черные крылья, развернувшиеся за спиной девушки. 
 Впрочем, крылья интересовали Роланда меньше всего. Затаив дыхание, он беззастенчиво пялился на девушку. Она была прекрасна. Огромные черные глаза, роскошные черные волосы, обворожительная улыбка. А ее стройное тело, едва прикрытое одеждой, привело Роланда в трепет... 
 — Но, с другой стороны, — продолжал рассуждать Тирри. — Я могу допустить, что за долгое время общения с тобой, я мог приобрести противоестественное влечение к человеческим самкам. О-о-о, какой кошмар! Как я смогу смотреть в глаза моим сородичам после этого? 
 Тирри прикрыл лапками глаза. 
 — Заткнись, Тирри, — поморщился Роланд. 
 — Меня нужно срочно лечить! Я болен! — причитал Тирри. — Я не хочу человеческих женщин! Я хочу тирри! 
 — Заткнись! 
 Роланд легонько щелкнул его по лбу, шагнул было к девушке и вдруг его как будто молнией ударило. Крылья! 
 — Это что, Крылья Дьявола? — пробормотал он. — Так это... Это та самая тварь... Ой, то есть — то самое существо, что я видел в храме! 
 Незнакомка рассмеялась. 
 — Тварь. Существо. Ты забыл сказать — чудовище. Монстр. Это, наверное, твои лучшие комплименты, которые ты привык отпускать девушкам, Роланд? — заговорила она. 
 — Ты знаешь мое имя? 
 Крылья крыльями, но девушка не выказывала агрессивных намерений. Карнелиец несколько расслабился и убрал руку с рукояти меча. 
 — Роланд! У нее крылья! — завопил вдруг Тирри, наконец-то раскрывший глаза. — Крылья Дьявола!
 Роланд в очередной раз окинул взором ладную фигурку девушки с головы до пят. Крохотные куски ткани, прикрывавшие ее грудь и бедра, мало что скрывали, и смотреть на нее было одно удовольствие. 
 — Не спеши с выводами, Тирри, — улыбнулся Роланд. — Может эти крылья не имеют никакого отношения к Сатане.
 — Как мило с твоей стороны, доблестный Роланд, — усмехнулась девушка. — Но ты ошибся. Это и есть крылья Сатаны. 
 — Ну, даже если так, — ничуть не смутился карнелиец. — Должен сказать, они очень тебе идут. Кто ты, прекрасная незнакомка? 
 — Меня... — она вдруг запнулась, но быстро нашлась. — Меня зовут Эльвира! 
 — Какое прекрасное имя, — немедленно выдал Роланд.
 — Что ты несешь, Роланд! — вскрикнул Тирри. — Нам надо бежать, звать святого отца! 
 Звереныш обеспокоенно забегал по крыльцу. 
 — Успокойся, Тирри. Зачем нам святой отец? 
 — Это уж точно, никакой святой отец нам не нужен, — Эльвира подошла к Роланду вплотную. 
 Карнелийца окатило ароматом ее духов, и он едва удержался на месте. Если тонкий запах цветов, исходивший от Селены успокаивал, наполняя сердце благоговейным восторгом, то аромат Эльвиры пьянил почище крепкого вина. 
 И ему уже было все равно — Крылья Сатаны у нее или нет. Крылья Сатаны это или нет. Он страстно желал одного — ощутить ее в своих объятиях. 
 Его остановило одно — легкая, ироничная улыбка Эльвиры. Карнелиец отшатнулся и стиснул челюсти. До него вдруг дошла простая мысль — им умело управляли. Управляли с легкостью, как каким-нибудь животным, почуявшим самку. 
 — Роланд? — она вскинула брови. — Что с тобой? Я тебе не нравлюсь? 
 — Нравишься, — буркнул Роланд, отступив еще на шаг. — Но мне не нравится быть марионеткой. 
 — Неужели? — Эльвира нахмурилась. — Ну надо же. А мне ты показался таким симпатичным парнем. 
 — Роланд! — заверещал Тирри. — Не верь ей! 
 — Ах ты, грызун надоедливый! — Эльвира попыталась пнуть его ногой, но звереныш увернулся. 
 — Грызун?! Да как ты смеешь! — взвился Тирри. — Род тирри не имеет ничего общего с семейством грызунов! Тем более, что среди грызунов никогда не было Измененных!
 Эльвира взмахнула рукой и Тирри с воплем улетел с крыльца.
 — Теперь нам никто не помешает, мой милый. 
 Эльвира вновь подступила к Роланду. 
 — Марионетка, свободная воля — это все слова. Послушай лучше как бьется мое сердце. 
 Она шагнула вперед и прижалась к карнелийцу. Его руки сами собой стиснули ее в объятиях. 
 — Теперь ты слышишь? Наши сердца бьются в одном ритме, — прошептала она. 
 Роланд потянулся к ее губам, но тут с грохотом распахнулась дверь и на крыльцо выскочил растрепанный Хальгар, сжимая в руках крест. 
 — Сгинь! Изыди, Нечистый! — заорал он. 
 Роланд и Эльвира отскочили друг от друга.
 — Спокойно, старик. Нечего тут своим крестом тыкать, — заметила девушка. — Толку от него все одно мало. 
 — Именем Господа! Во имя Отца и Сына и Святой Матери заклинаю тебя, исчадие Сатаны, уйди прочь! — продолжал наступать Хальгар. 
 — Красиво излагаешь, старикан, — Эльвира потихоньку отступала. — Что же ты не отправился в тот храм лично, а? Почему послал свою дочь? Почему послал на смерть две невинные души? 
 — Не смей! — завизжал Хальгар. 
 — Еще как смею! — вскричала в ответ Эльвира. — Почему ты, старикашка, остался дома? Ты мудрый, опытный, праведный, остался в тепле и уюте, а невинные девушки, которые не были даже священницами, отправились на верную смерть? И после этого ты тут берешься размахивать крестом? 
 — Это ложь! Я хотел идти сам! Я был готов! Но архиепископ Райнхард приказал найти и отправить на церемонию именно девушек! Он сказал, что церемонию могут проводить только невинные девы! 
 — И ты поверил? И ты развесил уши? Ты обрадовался, что самому не надо идти? Ведь так, мерзкий старикан? 
 — Эльвира! — к девушке шагнул Роланд. — Остановись. Незачем оскорблять...
 Эльвира резко обернулась к карнелийцу. В глазах ее вспыхнул огонь. 
 — А ты куда лезешь, дубина! 
 Она вскинула руку и Роланда отшвырнуло на несколько саженей. Он с трудом поднялся на ноги. 
 — Эльвира, прошу тебя... 
 — Заткнись! А тебе вообще от меня нужно только одно! 
 — Но ведь ты сама... 
 — Заткнись! — взвизгнула Эльвира. 
 Роланда с силой швырнуло об стену дома, он со стоном сполз на землю. 
 — А теперь ты, старикашка! — Эльвира обернулась к Хальгару. 
 Хальгар стоял с закрытыми глазами, а его крест наливался ярким светом. Эльвира невольно отступила. 
 — Вот значит ты как! Ладно-ладно, я ухожу. У меня еще куча дел. 
 Взмахнув крыльями, Эльвира взвилась ввысь.
 — Но я еще доберусь до вас! — пообещала она на прощание. 
 Ее темный силуэт, похожий на огромную летучую мышь, быстро растворился в ночи. 


5

 Ранним утром, когда Хальгар вывел на крыльцо заспанную Селену, Роланд округлил глаза. На девушке вновь сияло чистотой и свежестью белоснежное платье послушницы, и она вновь походила на ангела, но отправляться в дорогу в этом... 
 — Ты что, идешь прямо в этом?.. 
 — Тебе не нравится мое платье? Или я? — сердито бросила Селена. 
 — Ты ведь не в церковь идешь, — нахмурился Роланд. — Ты хоть представляешь во что твое платье превратится через пару дней?
 — У меня есть плащ, — сверкнула глазами Селена.
 Тряхнув дорожной сумкой прямо перед носом карнелийца, девушка двинулась прочь со двора. 
 — Отец Хальгар? — он повернулся к священнику.
 — Ничего, Роланд, — улыбнулся тот. — Селена — девушка аккуратная, хозяйственная, умеет и стирать и штопать.
 Покачав головой, карнелиец шагнул вслед за девушкой, но, едва вышел за калитку как его нагнал Хальгар. 
 — Роланд, постой. 
 По лицу Хальгара ползли красные пятна. Он бросил взгляд в сторону удаляющейся дочери и вздохнул.
 — Роланд...
 Хальгар хотел что-то сказать, но почему-то никак не мог решиться. 
 — Роланд, у меня будет к тебе личная просьба... — он опять запнулся. — Как отца...
 — Не беспокойтесь, все будет в порядке, — карнелиец ободряюще улыбнулся. — Вы же слышали поговорку, надежен как карнелиец.
 — Да-да, я знаю, но тут... Роланд, я хочу попросить тебя не бросать Селену что бы ни случилось! 
 — Что это значит? 
 Роланд вскинул брови.
 — Я прошу тебя, присмотри за ней, какая бы опасность ей не угрожала, и от кого бы она не исходила, обещаешь? 
 — Я не совсем понимаю, — пробормотал карнелиец. — Вы меня наняли... 
 — Тебя нанял архиепископ Райнхард, — тихо сказал Хальгар. — А сейчас...
 Он пихнул в руки Роланду еще один увесистый мешочек с деньгами. 
 — Это лично от меня. 
 — Эй-эй, постой-ка...
 — Не спорь! — строго сказал Хальгар. — Селена — девушка чистая и неопытная, всякое может с ней случиться. Она может запутаться, может растеряться. В общем, я хочу, чтобы ты защищал ее от всех, не только от бандитов или чудовищ, но и от нее самой, понимаешь? 
 — Не очень, — честно признался карнелиец. 
 — Я хочу, чтобы ты берег ее как зеницу ока! — повысил голос Хальгар. — Даже если она будет категорически против этого, понятно?!
 — Кажется, начинаю понимать, — кивнул Роланд. — Так бы сразу и сказали.
 Ему уже случалось выполнять похожие просьбы отцов относительно своих взбалмошных и непредсказуемых, даже для самих себя, детишек. И все же ему показалось, что Хальгар чего-то не договаривал. Да и Селена ничуть не походила на капризного отпрыска аристократа. Ну, немного строптивости, но не более того, бывало и хуже. 
 Хальгар долго смотрел им вслед, ощущая как ноет сердце. Он и представить себе не мог раньше, что с ним такое возможно. Но это случилось.
 Хальгар хрястнул кулаком в забор. Если бы двадцать лет назад кто-нибудь сказал, что «железный» Хальгар превратится в заботливого отца, он рассмеялся бы тому в лицо. Но это случилось.
 Он очень привязался к Селене. Он растил ее как родную дочь и временами напрочь забывал о ее предназначении. И о том, почему он оставил военную службу.
 Хальгар не мог сказать Роланду правды. Не мог, потому что все еще считал себя воином. А воины должны исполнять приказы. 
 И поэтому ему было очень больно глядеть на Селену, уходившую навстречу своей судьбе. 




 Глава пятая




1

 К утру они добрались до Тормуна, небольшого городка к северу от Лангбурга. Сняв в ближайшем трактире две комнаты, Роланд первым делом зашел к Селене и самым внимательным образом все осмотрел, проверил засов, захлопнул ставни. Это было бессмысленно, — ну кто, в самом деле, будет угрожать Селене здесь? — но Роланд не собирался изменять привычке. Раз уже его наняли...
 — И долго ты будешь здесь ходить? — в конце концов насупилась Селена. — Я бы хотела немного отдохнуть.
 — Уже ухожу. Я оставлю тебе Тирри?
 Селена улыбнулась и Роланд покосился на звереныша.
 — Береги ее, — сказал он. — Если что, ты знаешь что надо делать.
 — Иди-иди, отдыхай, — буркнул Тирри и одним прыжком перепрыгнул на руки к Селене. 
 Вернувшись к себе, карнелиец рухнул в постель и проспал до полудня. Проснувшись от ярких солнечных лучей, Роланд прикрыл глаза рукой и хмуро уставился в настеж распахнутое окно. Неужели он не закрыл ставни у себя? Телохранитель, называется.
 Какое-то время он лежал в постели, уставившись в угол комнаты. Там, запутавшись в паутине, гудела жирная муха, а к ней, перебирая лапками, спешил паук. Роланд усмехнулся. 
 Почему его так тянуло к Селене? Что заставило его взяться за ее охрану? Ведь он с самого начала чувствовал едва ощутимый ореол опасности, окружавший эту девушку. 
 Красивая? Да, конечно. Но попадались и красивее. 
 Нравилась ли она ему? Да, отрицать это было глупо. Но в этом ли причина? Ему нравились десятки женщин.
 А может... Может дело в другом? Если задуматься, он ведь воспринимал ее не как красивую девушку, а скорее как нечто неземное, возвышенное. Как ангела.
 Пожалуй, именно из-за этого его и терзали противоречивые чувства. Он мог часами наблюдать за ней, восхищаясь ее нежным голосом, восхищаясь каждым ее жестом и движением. Он был готов умереть ради этого прекрасного ангела. Но, одновременно с этим, Роланд ощущал какое-то смутное раздражение. 
 И он, кажется, начинал понимать причину этого раздражения. 


2

 Когда он заглянул к Селене, чтобы позвать к обеду, девушка молилась. 
 — Обедать будем здесь или у меня? — осведомился он. 
 — Думаю, нам лучше спуститься, — сказала она. 
 — Спуститься? До Лангбурга рукой подать, здесь нас могут узнать! 
 — Мне нечего скрывать, — она пожала плечами. 
 — Но ведь твой отец хотел чтобы мы пробирались тайно. Да и к чему нам лишние разговоры? 
 — Думаю, мой отец погорячился. Мы не совершили ничего предосудительного, чтобы нам прятаться. Разве мы воры? 
 — Но ведь пойдут ненужные слухи. 
 — На все воля Божья. 
 — Хорошо, но тогда может быть ты не будешь одевать свою ризу? 
 — Это не риза! 
 — Пусть не риза, но за версту видно, что ты служительница Церкви! 
 — Но почему я должна прятаться? — она возмущенно топнула ногой.
 — О, боги! Ты что и правда не понимаешь о чем я толкую? 
 — Понимаю, — нахмурилась Селена. — Но твои страхи совершенно напрасны. Господь не оставит нас в беде, а если что и случится... 
 — Да-да, на все воля Божья, это я уже знаю. 
 — Вот видишь, — Селена улыбнулась. — Тогда пойдем.
 И она первой покинула комнату. Следом, скорчив недовольную гримасу, поспешил Роланд. 


3

 Харчевня сразу не понравилась Роланду. Привыкший к повышенному вниманию к своей персоне, карнелиец немедленно насторожился, когда обнаружил, что никто даже не смотрит в его сторону. И это при том, что вряд ли жители Тормуна имели счастье ежедневно наблюдать за карнелийцами, путешествующими под руку со служительницами Церкви. 
 Причина такого невнимания, впрочем, объяснилась быстро. Посреди зала, в окружении толпы зевак, расположилось несколько ярко одетых и раскрашенных людей, по всей видимости, циркачей. Но, против обыкновения, никакого представления они не устраивали. Если не считать таковым их сбивчивый рассказ о некоем приключении, случившимся с ними недавно. 
 Роланда это совершенно не интересовало, и он немедленно занял место в самом дальнем и темном углу трактира. Но неожиданный интерес к циркачам проявила Селена. Пока он заказывал еду, девушка выскользнула из-за стола и двинулась в толпу. 
 — Тирри, присмотри за ней, — шепнул Роланд. 
 — А ты? — также шепотом возмутился Тирри. — Кажется тебе поручили ее охранять? 
 — Да, поручили мне, но как я буду ее охранять на пустой желудок?
 — А я? А мне что, не надо есть? Я и так, между прочим, работаю на тебя круглые сутки! А мои бесконечные ночные дежурства? 
 — Но ты ведь ночное существо, днем ты, в основном, дрыхнешь. 
 — Я? Да ты мне и часочка поспать не даешь! А ночью? Да знаешь ли ты, каково мне — от рождения огнебоязненному существу — поддерживать ночной костер? 
 — Странно, а я думал тебе нравится возиться с ним. 
 — Нравится? Да я умираю со страху! Вот, кстати, и наше жаркое.
 Тирри облизнулся и ткнул лапой в сторону разносчика с большим блюдом, ловко лавировавшего между столами в их направлении. 
 — Дотянул, усатая морда! Надеюсь, у тебя хватит ума помолчать, когда он подойдет? 
 Не успели Роланд с Тирри приступить к обеду, как у стола появилась Селена. 
 — Нам нужно срочно идти! — с ходу заявила она. 
 — Я рад, что ты наконец это поняла, — заметил Роланд. — Чем быстрее мы отсюда уберемся, тем меньше шансов, что нас кто-то заметит из твоих земляков. Но прежде нам не мешало бы подкрепиться, так что присаживайся... 
 Но Селена и не думала садиться. 
 — Я не о том, Роланд! Мы должны срочно выручить одного человека. 
 Карнелиец онемел от изумления. Какое-то время он просто смотрел на Селену, пытаясь понять — не послышалось ли ему?
 — Прости, Селена, но у нас уже есть один человек, которого мы в данный момент выручаем, — наконец вымолвил он. — И мне этого вполне достаточно. 
 — Это надо понимать как отказ? — она сурово сдвинула брови. — Мужественный герой из Карнелии отказывается помочь несчастному ребенку? 
 — Какому еще ребенку? 
 — Я только что услышала ужасную историю, но у меня нет времени ее тебе повторять. Ребенок может погибнуть! Ты идешь или мне идти одной? 
 Роланд и Тирри переглянулись. Затем карнелиец со вздохом принялся складывать обед в дорожную сумку. 
 — Роланд, поторопись! — бросила напоследок Селена. — Я пойду по западной дороге, догонишь! 


4

 История, рассказанная Селеной по дороге, была стара и банальна как мир. Молодой парнишка по имени Кир сбежал из дома в поисках приключений, а по пути пристал к бродячему цирку. Приключения не заставили себя ждать. Оказалось, что в нескольких километрах от Тормуна некогда стоял замок, в котором обитал могущественный маг. 
 В чем состояло могущество мага, какими деяниями он снискал себе славу, никто уже толком не помнил. Но все горожане были совершенно уверены, что в замке, точнее в тех развалинах, что остались с тех времен, скрыты неисчислимые сокровища. 
 Место пользовалось дурной славой. Там частенько пропадали люди, от нищих бродяг до воинов Святой Инквизиции, многократно пытавшихся навести порядок. Однако живыми из развалин никто не вернулся. 
 Но это, конечно, не могло остановить различного рода искателей приключений и, разумеется, не остановило и юношу. Подбив на это дело несколько человек из труппы, Кир отправился в развалины. 
 И они едва не стали пищей для неведомого чудища, обитавшего в глубине подземелья. К счастью для циркачей, Кир оказался неплохим магом и отвлек внимание монстра. Циркачи сбежали, а сам мальчик остался в подземелье.
 Даже если он и не погиб сразу, даже если ему и удалось забиться в какую-нибудь недоступную для монстра расщелину, шансы выжить у него были исчезающе малы. Особенно если учесть, что циркачи унесли с собой все запасы воды и еды, и что со времени их бегства прошли целые сутки. 
 Кир был обречен, Роланд понимал это прекрасно. Но объяснить это Селене ему так и не удалось. 
 Ему уже приходилось выполнять работу по охране людей, но обычно его клиенты сами всячески стремились выжить. Селена же, похоже, была обуреваема совсем иными чувствами. Тяготила ли ее вина за погибшую подругу, или она именно так понимала обязанности священнослужителя, Роланд не знал. 
 Роланд знал другое. Если он не придумает, каким образом отвлечь ее от посещения развалин, ему вряд ли удастся ее защитить. Если даже рыцари Святой Инквизиции махнули рукой на здешнее страшилище, то что может сделать он один? 
 Но Селена не поддавалась ни на какие уговоры. Так что, по дороге к развалинам, Роланд начал подумывать о том, как бы половчее оглушить ее и в связанном виде унести прочь.


5

 Они долго блуждали среди руин замка в поисках входа. Селена так торопилась, что позабыла разузнать об этом, а Роланд более-менее знакомый с обустройством замков, и не думал ей помогать. Напротив, быстро сообразив, в каком месте следует искать спуск в подземелье, он приложил максимум усилий, чтобы увести Селену в противоположную сторону. 
 Но радовался он недолго. Селена замерла на месте и приложила палец к губам. 
 — Слышал? 
 Роланд пожал плечами. Мало ли что принесет воющий среди камней ветер! Но Селена, однако, думала иначе. 
 — Я чувствую его боль! Я чувствую его страх! Он там! И он живой!
 Она сорвалась с места, карнелийцу оставалось только последовать за ней. Каково же было его удивление, когда Селена вскоре вывела их к широкому провалу в земле, в глубину которого вела узкая винтовая лестница.
 Селена метнула на Роланда победный взгляд, но, заметив недовольство на его лице, нахмурилась. 
 — Ты что, нарочно уводил меня отсюда? 
 Он замялся, но Селена не стала ждать ответа и решительно шагнула на первую ступень. 
 — Селена! — Роланд схватил ее за руку. — Но так же нельзя! Как ты собираешься сражаться с чудовищем? Голыми руками? Или святым распятием? 
 — Бог милостив. 
 — О, нет!.. Я знал, что ты скажешь это. Селена, подожди минутку, дай мне хотя бы факелы зажечь. Мы же сломаем тут шею. 
 Селена остановилась и терпеливо дождалась, пока карнелиец добудет огонь. Получив один из факелов, девушка заторопилась вниз. Следом двинулся было Роланд, но в тот же миг с его плеча спрыгнул Тирри. 
 — Эй, что с тобой? — удивился карнелиец.
 — Я лучше подожду здесь, — звереныш юркнул за ближайший валун. — Я боюсь темноты!
 — Но ведь ты всегда говорил, что ты ночное существо? 
 — Да, ночное, но отнюдь не подземное, — донеслось из-за камня. 
 — Я знал, что ты трус, но... 
 Роланд махнул рукой и шагнул на лестницу. Как он и опасался, подземелье оказалось вдоль и поперек изрезано тоннелями. Однако Селену это не смутило. Она без раздумий шагнула в один из коридоров. 
 — Он там! 
 — Ну конечно! — воскликнул Роланд. — Где же ему еще быть? Кто бы сомневался! 
 Селена невозмутимо продолжала идти вперед и Роланд был вынужден последовать за ней. 
 — За что мне такое, — пробормотал он. — Чем я провинился перед богами? 
 — Бог один! — строго заметила Селена. 
 — Да-да, я слышал. 
 Дальше они следовали в полном молчании. Селена указывала направление, карнелиец вздыхал, но повиновался. 
 Свернув в один из коридоров, Роланд вдруг остановился и вскинул руку, призывая к тишине. Из глубины подземелья донесся приглушенный звериный рев. 
 — Ты слышала? 
 — Вот видишь! Я же говорила, что он жив! Поспешим! 
 Она потянула его за собой. 
 — Подожди, Селена. Это не крик человека, это беснуется зверь! 
 — Значит где-то рядом и Кир! 
 — Да, это я понимаю, я не тупой, — разъярился он. — Но чего я все-таки не могу понять, как ты собираешься его спасать, а? Скажи мне, Селена, растолкуй мне, тупому, что ты будешь делать с этим монстром? Попросишь его уйти? Споешь ему колыбельную? Ты хоть понимаешь, что он сожрет тебя за один присест? Без хлеба и соли? 
 — Роланд, ты не понимаешь очевидных вещей, а у нас нет времени на объяснения. Пойдем. 
 Селена вновь двинулась вперед. Сзади донесся возмущенный возглас карнелийца. 
 — Это я-то не понимаю?! — бушевал Роланд. — О, боги! Что я делаю?! Почему я иду следом за этой ненормальной девчонкой, уверенной в том, что чудище при виде ее тут же раскается во всех своих злодеяниях? Я что, заболел чем? 


6

 Спустя несколько минут они уже стояли на пороге огромного зала. Из глубины доносился разъяренный рев, от тяжелых ударов содрогались стены и сыпались камни. Мрак, сгустившийся здесь, был настолько плотен и вязок, что даже ночное зрение карнелийца оказалось бессильным. 
 — И что теперь? Не видно же ни чего. 
 Роланд покосился на Селену. Та молча передала ему свой факел и сложила вместе ладони. 
 — Селена, сейчас не самое удачное время для молитвы. 
 — О, Светлейшая из Светлых... — начала Селена. 
 Высоко, под самыми сводами зала, будто зажглось солнце, и зал окатило ярким светом. Роланд вернул на место отвисшую челюсть и посмотрел на девушку. 
 — И ты молчала? На все воля Божья, Бог меня не оставит! — передразнил он ее. — А колдуешь как маг! 
 — Я не колдую. И это вовсе не магия, — возразила Селена. 
 — Вот только словами не надо играть, — Роланд отмахнулся. — Магия не магия, я не инквизитор, мне все равно. Главное, чтобы польза...
 Вспыхнувший свет, похоже, на время парализовал чудище, и карнелиец смог рассмотреть его во всех подробностях. 
 Он увидел огромное змеиное тело, зубастую пасть и множество выпученных глаз, щедро усеявших морду. Глаза были самых разных размеров — от огромных, величиной с человеческую голову, до крохотных, с мелкую монету. При этом все они находились на коротких стебельках и с легкостью могли смотреть в любом направлении. 
 Но куда большее удивление у Роланда вызвали короткие отростки возле самого хвоста чудища и чуть пониже морды, напоминавшие человеческие ноги и руки. 
 — Это что — недоразвитые конечности? — он ткнул пальцем в их сторону. 
 — Скорее наоборот, — вздохнула Селена. — Когда-то это существо было человеком... 
 — Человеком? 
 — Отец рассказывал, что у Проклятых Осколков в качестве Хранителей Спаситель оставил святых отшельников... Но даже им нелегко противостоять соблазнам Тьмы. Возможно, и этот не смог устоять и решил завладеть Глазом. 
 — Так здесь покоился Глаз Сатаны? Впрочем, дурацкий вопрос, достаточно взглянуть на этого урода, — пробормотал Роланд. — Что же получается, мы походя нашли еще один Осколок? Или ты и раньше знала? 
 — Ничего я не знала, я просто хотела спасти ребенка. 
 — Послушай, Селена, но если эту Святую Печать сломал собственный хранитель, так может и все остальные тоже? 
 — Сатана умеет находить лазейки в душах людей, — с горечью призналась Селена. 
 — Послушай, но ведь зная об этом, можно легко отыскать все остальные Печати! Наверняка Церковь знает обо всех опасных чудищах... 
 — Ты ошибаешься. Хранитель не обязательно превращается в чудовище. Если его воля окажется крепче, он может подчинить себе силу Сатаны, скрытую в его части. Да и обычных чудищ еще хватает и, как видишь, не на всех Церковь способна найти управу. А теперь пойдем, Роланд, нам надо найти Кира! 
 — Как это пойдем? А чудище? Оно, вроде, еще шевелится... 
 Селена молча шагнула в зал и, не обращая никакого внимания на застывшее чудовище, стала звать Кира. Следом двинулся Роланд, с опаской косясь на монстра и судорожно стискивая меч. 
 Тяжелое дыхание чудовища разносилось по всему подземелью. Подергивались мышцы, тупо таращились в разные стороны глаза, едва ворочаясь на стебельках, но само оно не двигалось. 
 Подойдя ближе, карнелиец невольно покачал головой. Вблизи чудовище производило ужасающее впечатление. Твари, с которыми Роланд столкнулся в Черных Землях, а также чудище из храма под Лангбургом рядом с этим выглядели просто жалко. 
 Чтобы серьезно ранить эту здоровенную тварь, даже с острейшим карнелийским клинком, пришлось бы потратить несколько часов. А чудовищу, чтобы превратить карнелийца в лепешку, хватит и одного удара...
 Неуязвимых не бывает, напомнил себе Роланд, просто не бывает. Любое живое существо можно убить. Если, конечно, сообразить где у него уязвимое место.
 Обогнув огромную тушу монстра, Селена скрылась в одном из коридоров, вход в который был уже основательно разрушен, и карнелиец поспешил за ней. 


7

 Они нашли мальчика в нескольких саженях от входа. Выглядел Кир ужасно — сильно исхудавший, бледный как смерть, в изорванной одежде. 
 Едва его заметив, Роланд даже подумал, что паренек умер. Однако едва под сапогами карнелийца заскрипела каменная крошка, Кир вскинулся, а его взгляд наполнился яростным огнем. 
 — Кто здесь? — ломким, но уверенным голосом крикнул он.
 Роланд не ответил, с любопытством разглядывая парня. Его коротко стриженные волосы слиплись от грязи и космами торчали в разные стороны. Определить их цвет в полутьме карнелиец затруднился, но зато он отчетливо разглядел глаза мальчика. Их совершенно черная радужная оболочка сливалась со зрачками, отчего взгляд Кира казался непривычно глубоким и завораживающим. 
 Мальчишке не было и четырнадцати. Как он умудрился подбить на эту авантюру циркачей, людей взрослых и битых жизнью? Впрочем, если вспомнить о его магических талантах... 
 — Мы пришли помочь, — Селена присела рядом с Киром, положила на его лоб ладонь. — Сейчас станет полегче. 
 — Вы убили его?
 — Пока нет, — Роланд усмехнулся. — Но Селена очаровала его своей милой улыбкой и он нас пропустил. 
 — Шутите, — паренек насупился. — У вас есть вода? 
 — Благодаря мне, — карнелиец метнул на Селену многозначительный взгляд, — у нас есть все.
 Роланд передал Киру флягу с водой, затем развязал мешок и достал вяленое мясо. 
 — Есть будешь? 
 Кир молча накинулся на мясо с урчанием голодного зверя. Тем временем волшба Селены сделала свое дело. Лицо мальчишки порозовело, и скоро он уже уверенно стоял на ногах. Они двинулись в зал, но выйти не успели.
 В тоннель с рычанием сунулась чудовищная морда. Роланд попятился, морщась от его смрадного дыхания. 
 — Черт! Быстро он очнулся. Надо было выносить Кира на руках, — проворчал карнелиец. — А подкормить могли бы и потом. 
 — О, Светлейшая из Светлых... — начала было Селена и двинулась прямо на чудище. 
 — Селена, осторожней! — закричал вслед Роланд. 
 Она вдруг покачнулась и карнелиец едва успел ее подхватить на руки. В двух шагах клацнули челюсти, сверху посыпались камни, выдираемые из стен рвущимся к добыче монстром, но Роланд со своей драгоценной ношей уже спешил назад. 
 — Селена! Что с тобой? 
 Он аккуратно уложил ее на пол. 
 — Она потратила на меня слишком много сил, — виновато признался Кир. — Похоже, она переоценила свои возможности, у начинающих магов это бывает, ей понадобится много времени, чтобы восстановиться. 
 — Ишь ты, грамотный, — проворчал Роланд. — А ты у нас, выходит, не начинающий? 
 — Я родился в семье могучего мага, — Кир пожал плечами. — И у меня с раннего детства были условия для упражнений. 
 — Чего ж тогда из дома сбежал? И чего застрял здесь? 
 — Почему я сбежал из дома — это мое личное дело! — неожиданно резко отозвался Кир. 
 — Личное? Ах ты, сопляк! — вскипел Роланд. — Коли ты такой могущественный колдун, так поделись своими необъятными магическими силами с ней! 
 — Я бы так и сделал, — вздохнул Кир. — Но я не умею. Моя семья, в основном, практиковала магию разрушения. 
 Тоннель потряс тяжкий удар и с потолка посыпались камни. Роланд прикрыл Селену своим телом и заскрежетал зубами, ощущая как по его спине и затылку лупят здоровенные булыжники. 
 Когда каменный дождь иссяк, он оглянулся на Кира. 
 — Живой, умник? 
 Парень кивнул, вытирая с лица пыль. 
 — Тоннель проверял, выход есть? 
 — Стал бы я тут сидеть, — фыркнул Кир. 
 — Тогда просто отойдем, иначе нас завалит камнями. 
 Роланд подхватил Селену и понес ее дальше по коридору. Но уже за первым поворотом он уперся в каменную стену. 
 — Рано или поздно он пробьется, — мрачно сообщил Кир. — Когда я только пришел сюда, тоннель был раза в два длиннее.
 — Значит нам придется его остановить. Ты как, еще можешь колдовать? 
 — Ну, — Кир прикрыл на миг глаза. — Селена влила в меня много сил. Пожалуй, на какое-то время меня хватит. 
 Роланд покачал головой и вдруг хлопнул себя по лбу. 
 — Совсем забыл! Сам не пользуюсь, вот и забыл.
 Он порылся в котомке и извлек на свет небольшую бутыль с мутновато-белой жидкостью.
 — Это лечебный эликсир, которым частенько пользуются наши маги, когда им надо быстро восстановить силы. Надо влить немного в Селену, да и тебе не помешает. Ну-ка хлебни.
 Кир вытащил пробку, осторожно принюхался и сморщился. 
 — Какой резкий запах! Я не буду это пить! Это какое-то крепкое вино! 
 — Наш деревенский маг сказал, что это будет покрепче любого вина. Давай пей, не тяни! 
 — Но я никогда не слышал о таком эликсире. 
 — Эликсир называется «водка», и наши маги берегут его рецепт как зеницу ока. 
 — Я не буду это пить, — твердо заявил Кир. 
 — Дело твое, а Селене, пожалуй, волью чуть-чуть. Подержи ей голову! 
 Ножом разжав девушке зубы, Роланд влил ей в рот немного эликсира. Она мгновенно пришла в себя, закашлялась, но Роланд уже подсовывал ей флягу с водой. 
 — Ну как, получше? 
 Карнелиец вгляделся в ее покрасневшее лицо. 
 — Что это за дрянь? — прошептала она, оторвавшись от фляги.
 Роланд ответить не успел. Веки Селены вновь сомкнулись, и карнелийцу оставалось только озадаченно чесать затылок. 
 — Может надо было побольше влить? 
 — Роланд, оставь ее в покое, — попросил Кир. — Я с магией уже не первый год знаком, и этот твой эликсир мне тоже не нравится. 
 — Чудно, — Роланд пожал плечами. — А вот наши маги очень даже любят. Да и не только маги.
 — Пойдем, может мы сами управимся. Если ты дашь мне пару минут, я что-нибудь придумаю.
 Роланд хмуро кивнул. Кир был прав. Таких чудовищ сподручней убивать магией. 


8

 Завидев людей, чудище принялось крушить стены с удвоенной силой, и вскоре в воздухе повисла густая пелена пыли. 
 — Кир, можешь отодвинуть этого урода? Я не могу сражаться в такой тесноте! — проорал Роланд, силясь перекричать грохот, создаваемый чудищем. 
 Ветвистая молния Кира отбросила чудище от входа и карнелиец выскочил в зал. Чудище взревело и, тяжело топая, кинулось на него. 
 Роланд не спеша потянул из ножен меч. Он был уверен, что продержится столько, сколько будет нужно. Чудовище, несмотря на свои устрашающие размеры, было все-таки громоздко и неуклюже, и тягаться в ловкости с карнелийцем никак не могло.
 Но все пошло не совсем так, как задумывалось. В конце концов, Роланда, как и всех воинов в Карнелии, учили сражаться не с чудовищами, а с людьми или человекоподобными Измененными. Так что вступив в бой, Роланд не мог не сражаться. Даже уворачиваясь от могучих ударов хвоста, карнелиец не забывал время от времени пробовать зверя на прочность. 
 Карнелийский клинок с легкостью резал шкуру чудища, но с такой же легкостью заживлялись и его раны. Но хуже всего было другое. Магия Кира также не наносила заметного вреда монстру. Огненные шары и молнии нещадно рвали его плоть, оставляя жутковатые следы, но все они затягивались быстрее, чем Кир успевал сотворить новое заклятие. 
 Тогда-то Роланд и обратил внимание на многочисленные глазищи монстра. Они казались обыкновенными. То есть беззащитными, как глаза любого другого существа. Улучив момент, Роланд кинулся вперед и нанес удар. Обычное око, даже таких чудовищных размеров, должно было разлететься брызгами. Но этот глаз просто чавкнул и на мече будто сомкнулись железные тиски. 
 Карнелиец опешил, пытаясь освободить клинок, и не успел вывернуться из-под удара змеиного хвоста. Роланд покатился по земле, раздирая одежду и кожу с ладоней. А затем на его пути вырос валун и в голове вспыхнули мириады звезд.


9

 — Роланд!
 Ударив особенно мощной молнией, Кир выскочил в зал, надеясь отвлечь монстра, но тщетно. С необычайной для его размеров резвостью чудище бросился к упавшему карнелийцу. 
 — Роланд! 
 Кир в ужасе закрыл лицо ладонями, ожидая услышать хруст и чавканье. Но вместо этого в зале раздался чей-то резкий крик, а затем наступила мертвая тишина. 
 Кир долго стоял на месте, боясь убрать от лица руки и открыть глаза. И только когда слуха коснулись чьи-то приглушенные ругательства, он решился. Глазам открылось престранное зрелище. 
 Роланд, целый и невредимый, хотя и по-прежнему бесчувственный, лежал у дальней стены. В двух шагах от него, то ли такой же бесчувственный, то ли мертвый, покоился монстр. А рядом, вцепившись руками в самый крупный глаз, стояла полуголая девушка с черными крыльями за спиной и, пыхтя и отдуваясь, пыталась этот самый глаз вырвать. 
 Ошеломленный Кир осторожно приблизился. Под натиском незнакомки стебелек сильно растягивался, пружинил, но рваться не спешил и девушка без устали сыпала самыми грязными ругательствами. 
 Пожалуй, кое-чему она могла научить и недавних попутчиков Кира, циркачей, тех еще матершинников. 
 — Ты убила его? — робко поинтересовался Кир. 
 — А-а, это ты, — она не глядя помахала ему рукой. — Иди сюда, поможешь с этим чертовым глазом! 
 — А как же Роланд? 
 — Живой, живой твой Роланд, пусть пока отдохнет, ему не повредит! А ты иди, поможешь! 
 — А зачем тебе этот глаз? — Кир вцепился в глаз с другой стороны. 
 — Скоро увидишь, — пообещала она. — Кстати, меня зовут Эльвира. А теперь давай на счет три.
 — А меня зовут Кир.
 — Знаю я, как тебя зовут, — Эльвира подмигнула ему. — А теперь поехали. Раз, два, три! 
 Объединенных усилий стебелек не выдержал и лопнул. Кир едва устоял на ногах, Эльвира же с размаху упала на спину, но добычу из рук не выпустила. 
 — Ах ты мой миленький! — она ласково погладила глаз. 
 — Эльвира, а что ты имела в виду?
 — То и имела, что сказала! — отрезала она. — Я знаю, кто ты на самом деле и что здесь делаешь. А теперь не мешай мне! 
 Кир нахмурился и решил сменить тему.
 — А что ты собираешься делать с этим глазом, Эльвира? 
 — Потерпи, увидишь! 
 Девушка как-то неуклюже встала и вихляющей походкой направилась в дальний угол зала. 
 — Эльвира, ты не ранена? — обеспокоился Кир. 
 — Здоровее некоторых, — буркнула она, не оборачиваясь. 
 Швырнув глаз на пол, Эльвира бухнулась перед ним на колени. Странные, текучие слова поплыли по залу, но как Кир не вслушивался, разобрать что-либо знакомое так и не смог. Впрочем, это не мешало ему привычно запоминать слова, интонации, паузы...
 За спиной застонал Роланд и Кир бросился к нему. Карнелиец привстал, стащил с себя остатки изодранного в клочья кафтана и вздохнул.
 — Вот черт, отличная ведь была вещь, — пробормотал он, отдирая серебряные бляхи. 
 — Нашел о чем жалеть, — пожал плечами Кир. — По-моему — совершенная безвкусица. Ты в нем походил на попугая...
 — Много ты понимаешь, мелкий, — буркнул Роланд. 
 Оборвав с кафтана все более-менее ценное, карнелиец отшвырнул его в сторону и огляделся. 
 — Что здесь творится-то? Вижу, тварь наконец сдохла? 
 — Наверное, — Кир пожал плечами. — Нам помогла девушка с крыльями, она назвалась Эльвирой. 
 — Эльвира?! 
 Роланд вскочил на ноги и не упал только благодаря поддержке Кира. Взгляд карнелийца обежал подземелье и наткнулся на Эльвиру. 
 — Что она там делает? 
 — Не знаю. Я помог ей оторвать самый большой глаз, а теперь она колдует...
 — Глаз? Черт возьми, Глаз?! Почему же ты раньше меня не привел в чувство, Кир? 
 Роланд оттолкнул мальчика и, пошатываясь, направился к своему мечу, по-прежнему торчавшему из глазницы чудища. На этот раз клинок легко поддался без каких либо усилий. Из раны хлынула белесая жидкость, Роланд брезгливо отпрянул. 
 — Похоже, теперь с регенерацией у тебя проблемы, — сообщил чудищу карнелиец. 
 — Роланд, а ты знаешь эту Эльвиру? 
 — Еще бы! — Роланд хохотнул и принялся очищать клинок от слизи. — Она — тот еще монстр. Черные Крылья Сатаны, надеюсь, ты понимаешь что это такое? 
 — Но ведь почти обычная девушка... — растерянно отозвался Кир. — Довольно милая...
 — Милая или не милая, она монстр, и сейчас собирается завладеть еще одним Проклятым Осколком — Глазом. Пойдем, Кир, мы должны ее остановить.
 — Ты опоздал, мой милый. Глаз уже мой! 
 Эльвира выступила из-за туши чудища. Глаза ее горели победным огнем, но было в них еще что-то, какой-то странный нездоровый блеск. Кир бросил взгляд на то место, где она оставила Глаз Сатаны, но увидел только мутно-белую лужицу. 
 — Милый Роланд, — проворковала Эльвира. — Я так рада видеть тебя в полном здравии. 
 Она подошла к нему ближе и карнелиец вдруг ощутил, что от его боевого пыла не осталось и следа. И что он не сможет поднять на эту девушку руку, даже будь она самим Сатаной! 
 Эльвира шагнула еще ближе и раскинула руки. 
 — Ну же, Роланд, так и будешь столбом стоять? Давай обнимемся, что ли! 
 Карнелиец в некотором смятении попятился. Как бы она не нравилась ему, все ж таки — Черные Крылья Сатаны...
 В глазах девушки проступило искреннее изумление.
 — Ты что, Роланд? Ты разве не хочешь поцеловать меня? — спросила она, хлопая длинными ресницами. 
 — Прошлый раз, помнится... — начал было он, но Эльвира его перебила. 
 — Забудь. Прошлый раз вмешался этот проклятый священник. Сегодня, правда, мы снова не одни... 
 Эльвира бросила многозначительный взгляд на Кира и тот покраснел. 
 — Я, наверное, пойду, проведаю Селену, — пробормотал он. 
 — Э-э, подожди, Кир. 
 Роланд ухватил его за плечо.
 — Я тоже хочу убедиться, что с ней все в порядке, — заявил карнелиец.
 — Роланд! — ахнула Эльвира. — Ты что, боишься меня? — она вскинула брови. — Или может я недостаточно хороша для тебя? 
 Роланд не сразу нашелся с ответом. 
 — Нет, что ты, — выдавил наконец он. — Ты очень красивая, Эльвира, но здесь не очень-то уютное местечко. 
 Воздух вдруг наполнился глухим рычанием. 
 — Роланд! — Кир юркнул за спину карнелийцу. — Оно еще живое!
 Роланд покосился на Эльвиру. Та всплеснула руками. 
 — Ой, совсем забыла. Да-да, его надо бы добить, но, думаю, теперь вы управитесь и без меня. Без Глаза оно не доставит хлопот. Прощайте! 
 Эльвира растворилась в воздухе, но тут же появилась вновь. 
 — Кир, смотри у меня! 
 Она погрозила парню пальцем, а затем снова исчезла. Роланд бросил на мальчика недоуменный взгляд. Кир почему-то покраснел, но ломать голову над этим времени уже не было. Чудовище готовилось к броску. 
 Карнелиец сощурился. Если не считать двух потерянных глаз, чудище по-прежнему казалось грозным и опасным противником. Но это лишь на первый и очень невнимательный взгляд. Вглядевшись, Роланд отчетливо понял, что перед ним уже иное существо. Куда как более слабое. Теперь оно напоминало того монстра, которого Роланд убил в лесном храме... 
 Из нахлынувших воспоминаний карнелийца вывел острый локоть Кира, вонзившийся ему в бок. 
 — Что будем делать, Роланд? 
 — То же, что и раньше. Думаю, Эльвира не ошиблась. Эта тварь больше нам не опасна.


10

 Эльвира не ошиблась. Первое же заклятие Кира разорвало чудище в клочья. Юный маг и сам удивился той легкости, с какой поверг, прежде казавшегося таким несокрушимым, монстра. Несколько секунд Кир стоял, распахнув глаза, удивленно разглядывая окровавленные ошметки. 
 — Молодец! — Роланд хлопнул мальчишку по плечу. 
 Тот поморщился, хотел было что-то сказать, но удержался. 
 — Да я что, — Кир бросил взгляд наверх. — Смотри, этот свет — это заклятие Селены, да? И оно до сих пор работает. 
 — Ну и что? 
 — Да так, ничего. Если бы Селена не тратила свои силы так щедро, думаю, она расправилась бы с этим монстром еще быстрее, чем Эльвира. 
 — Да, кстати, Кир, у меня к тебе будет просьба. Не нужно рассказывать Селене об Эльвире, ладно? 
 Кир подарил ему ехидную усмешку. 
 — Понимаю-понимаю... 
 — Ничего ты не понимаешь! — рассердился Роланд. — Понималка еще не выросла! Просто ничего не говори. 
 — Но как же тогда чудище? Я не умею лгать.
 — Так, еще один праведник на мою голову, — буркнул карнелиец. Ладно, не можешь — не лги. Просто помолчи. Я сам все устрою, идет? 
 — Хорошо. 
 Селена чувствовала себя гораздо лучше и они немедленно отправились в обратный путь. Но рассказать о бое Роланд не успел. 
 — Здесь была Эльвира? — спросила Селена, едва они ступили в зал. — Это она убила чудище? 
 Наткнувшись на ее чистый и ясный взор, Роланд мигом проглотил все заготовленные объяснения и просто кивнул.
 — Так я и думала, — кивнула Селена. — Значит эта... девушка завладела теперь и Глазом? 
 Роланд снова кивнул.
 — Селена, откуда ты знаешь про Эльвиру? — осторожно спросил он. — Тебе рассказал отец? 
 — Нет. Об Эльвире мне рассказал Тирри. 
 — Что? Этот маленький проходимец? Но когда? Он же все время был при мне. Когда он успел? 
 Селена улыбнулась. 
 — Он очень милый. 
 — Он будет еще милее, когда я хорошенько прочищу ему мозги, — пообещал Роланд.
 — А кто такой Тирри? — спросил Кир. — Это ваш товарищ? 
 — Товарищ. Во всяком случае я так думал раньше, — ответил Роланд. — Но последнее время я в этом уже сомневаюсь. 
 Больше они не разговаривали. Селена улыбалась и указывала путь, Роланд измышлял способы проучить зарвавшегося Тирри, а Кир был настолько вымотан, что едва передвигал ноги. 




 Глава шестая




1

 Снаружи их поджидали темнеющее небо, тонущее на краю земли солнце, трели сверчков и молчаливый как никогда Тирри. Нахохлившийся звереныш сидел на одном из каменных блоков и демонстративно любовался закатным солнцем. 
 В разговоры он не вступал, и Кир, конечно, сразу же усомнился в наличии у него разума. Наскоро перекусив запасами Роланда, они стали укладываться спать. 
 — Ты меня разыгрываешь, Роланд, — уже засыпая, бормотал Кир. — Все знают, что Измененные с небольшим размером черепа не могут быть разумными. Это было убедительно доказано еще великим Августином. 
 — Ничего-ничего, — проворчал в ответ карнелиец. — Скоро ты пожалеешь о том, что твой Августин вместо того, чтобы доказывать всякую чушь, не занялся истреблением этих самых Измененных с небольшим размером черепа... 
 Роланд проснулся на рассвете. Проснулся оттого, что в лицо ткнулось нечто пушистое. 
 — Это ты, предатель? — Роланд перевернулся на другой бок. 
 Но отделаться от Тирри было не так-то просто, так что в конце концов Роланд был вынужден открыть глаза и смерить Тирри сердитым взглядом. 
 — Что тебе, маленький негодяй? 
 — Прости, Роланд. 
 Насколько карнелиец научился разбираться в чувствах звереныша, тот был совершенно серьезен. 
 — Да ладно, — проворчал Роланд. — Подумаешь, сболтнул лишнее, с кем не бывает. 
 — Сболтнул? — удивился Тирри. — Но я прошу прощения за то, что не отправился с тобой туда. 
 Тирри потыкал лапой в землю. 
 — Ах, вот оно что. Да я об этом и думать забыл. Выбрось из головы, Тирри. Даже если бы ты и спустился вниз, какой там от тебя толк?
 — Да, но мы всегда с тобой были вместе. И я очень переживал, что не смог пойти вместе с тобой. Если бы с тобой что-нибудь случилось...
 Тирри замолчал и насупился. 
 — Эй, да ты и впрямь на себя не похож. Что с тобой? 
 Роланд протянул руку и Тирри мигом оказался на его плече. 
 — Помнишь, Роланд, я рассказывал тебе о том, что наша семья жила в развалинах древнего человеческого храма? 
 — Ну да, я хорошо помню твои рассказы. Ты еще говорил, что вы там как сыр в масле... Окрестные хищники и другие Измененные обходили этот храм за версту. А еще ты предполагал, что разумные тирри появились на свет как раз благодаря этому храму. Ведь более нигде в Сумеречном Лесу не было таких как ты. 
 — Да, все так. Но я не рассказал тебе о другом. Куда менее приятном. Мы занимали только надземные этажи храма, но были там и подземелья. Подземелья, из которых каждую ночь на землю выползали ужасные существа. Они походили на змей, но они не были просто змеями. 
 — Измененные? 
 — Да, Роланд. Они тоже были разумны. Но это не мешало им пожирать моих сородичей. И с ними было невозможно договориться. 
 — Поэтому ты легко выучился нести ночную стражу?
 — Конечно. Теперь понимаешь, почему я не мог пойти с тобой? 
 — Не волнуйся, Тирри. Какие могут быть обиды между товарищами? 
 — Ты не держишь на меня зла? 
 — Нисколько. 
 Тирри облегченно вздохнул. 
 — Но вот за другое тебе бы следовало задать хорошую трепку. 
 Пальцы Роланда, до этого ласково поглаживавшие Тирри, мягко прихватили его за шкирку. 
 — Это еще за что? — Тирри сделал неудачную попытку вырваться. 
 — Ты зачем разболтал Селене об Эльвире, стервец? 
 Тирри наконец вырвался и в тот же миг исчез за валуном. 


2

 После завтрака они стали собираться в дорогу. 
 — Селена, — Роланд бросил на девушку внимательный взгляд, — надеюсь, у тебя нет больше в планах очередного героического деяния? И нам больше не нужно куда-нибудь бежать, кого-то спасать? Нет? Слава Всевышнему! 
 Роланд сделал неуклюжую попытку перекреститься, но, под строгим взглядом Селены, осекся. 
 — Значит я наконец могу приступить к обязанностям простого охранника? 
 Селена с улыбкой кивнула. 
 — Вот и хорошо. Так вот, думаю, что в Тормун нам возвращаться нельзя. Внимание горожан, по случаю спасения ребенка, нам не нужно. Думаю, будет лучше, если мы обойдем город.
 — Но, Роланд, ты забываешь о Кире? 
 — А что тут забывать? Думаю он и сам спокойно доберется до города. 
 — Но ты посмотри на него! Он едва живой, вся одежда изорвана, мы просто должны проявить к нему немного заботы. И вообще, Роланд, как тебе не стыдно! Он сражался с тобой бок о бок. 
 — Ну хорошо, я дам ему золотой. 
 — А можно я отправлюсь вместе с вами? — подал голос Кир. 
 — Ты в своем уме, парень? — Роланд припечатал его тяжелым взглядом. 
 — Но вы ведь идете на север? В Лирн, к архиепископу Райнхарду? 
 — Откуда ты это знаешь? Опять Тирри сболтнул? 
 Роланд оглянулся в поисках звереныша, но тот, заполучив от Селены увесистый кусок мяса, вновь юркнул за камень. 
 — Тирри тут не причем, это и так понятно, — Кир пожал плечами. — Я не знаю, куда вы направлялись ранее, но сейчас, после того как вы узнали о сломанной Святой Печати, Селена наверняка отправится в Лирн, ведь так? 
 — Смотрите, какой догадливый, — буркнул карнелиец.
 — Видишь ли, Кир, с нами может быть опасно, — сказала Селена.
 — Опасно? Ты говоришь это после того, как я сразился с чудищем? — усмехнулся мальчик. 
 — Да, ты прав, — она смущенно кивнула. — Наверное, мы могли бы взять тебя с собой, правда, Роланд? 
 Встретив ее взгляд, карнелиец закивал было, да вовремя спохватился. 
 — Нет! Я не могу брать с собой человека о котором ничего не знаю. То, что ты, Кир, неплохой маг, мы уже поняли, но хотелось бы узнать и еще кое-что. Например, почему ты ушел из дома? 
 Кир опустил голову. 
 — Я не могу этого рассказать.
 — Ну тогда извини, — Роланд развел руками. 
 — Я могу сказать только, что я хотел помочь своей семье. Но сейчас я решил вернуться. 
 — Неужели? 
 — Да. Я понял, что смогу помочь, если буду рядом. 
 — Это все, что ты можешь сказать? 
 — Роланд! — Селена укоризненно покачала головой. — Мы должны взять его с собой. Судя по всему, нам по дороге, ведь так, Кир? 
 — Да, конечно. Моя семья живет в Далии. 
 — Вот видишь, Роланд. А от Лирна до границ Далии рукой подать. 
 Карнелиец вздохнул, старательно избегая ее взгляда. Он уже знал, что не в состоянии спорить с Селеной, глядя ей в глаза. 
 — Селена, но ведь у нас очень важная миссия! — бросил он напоследок. 
 — Никакая миссия не должна мешать добрым делам. 
 Роланд уныло кивнул. 
 — Ладно. Хорошо. Мы его берем. В конце концов, могучими магами грех разбрасываться. 
 — Вот и хорошо, — Селена подарила карнелийцу теплый взгляд. — Но, знаешь, Роланд, нам все равно надо в Тормун.
 — Зачем? — простонал тот. 
 — Но Кир не может идти в таком виде. Посмотри на него. Ему, да и мне тоже, надо привести себя в порядок — искупаться, постираться, а Киру хорошо бы одежду новую — у него лохмотья. 
 — В порядок приведете себя в ближайшей речке, а одежда у меня есть запасная, — быстро проговорил Роланд. — Она будет слегка великовата, но ничего, закатаем рукава, штанины, на первое время сойдет. Еще есть причины, по которым нам надо в Тормун? Нет? Вот и ладно.
 Роланд извлек из недр своего мешка свернутую в тугой рулон одежду. 
 — Штаны, рубаха здесь, а башмаки у него еще целые. Одевайся! 
 Кир не шевельнулся, только на лице проступил румянец. 
 — Мне нужно чтобы вы отвернулись.
 — Хорошо.
 Селена послушно развернулась, а Кир покосился на Роланда. 
 — А ты? 
 — Бог ты мой! В какой семье ты вырос, мальчик? Это была какая-то секта, что ли? 
 Роланд нехотя повернулся. Его взгляд упал на Тирри, сидевшего на вершине каменного блока. Разомлевший на солнышке Тирри ответил карнелийцу мутным взглядом. 
 — Ты еще заставь Тирри отвернуться, вот уж кому будет интересно. 
 Тирри оскалил зубы, изображая улыбку. После нескольких месяцев, проведенных с Роландом, Тирри освоил почти весь спектр человеческих чувств и с той поры демонстрировал это к месту и не к месту. 
 — Ничего не понимаю, — вдруг растерянно прошептал звереныш. 
 Он подпрыгнул и выпучил глаза. 
 — Вот люди! — заверещал он. — Смотри что деется, Роланд! — звереныш махнул лапкой куда-то за спину карнелийцу. 
 Роланд не успел ничего ответить. За спиной раздался истошный девичий визг и карнелиец стремительно развернулся, схватившись за меч. Его взгляд первым делом упал на Селену, и только затем Роланд сообразил, что кричал Кир. Который оказался вовсе не Киром. 
 Выронив одежду и прижав ко рту ладони, перед Роландом стояла голая девчонка лет пятнадцати. Ее округлившиеся глаза были прикованы к Тирри. 
 — Он говорит! — ткнула она в него пальцем.
 Заметив взгляд карнелийца, она взвизгнула и торопливо прикрылась. 
 — Да, я знаю. Причем очень и очень много, — медленно проговорил Роланд. — И как ты, наверное, только что убедилась — не всегда кстати. 
 Покрывшись пунцовыми пятнами, девушка бросила на карнелийца сердитый взгляд. 
 — Может ты наконец дашь мне одеться? 
 Роланд отвернулся и подмигнул Тирри. Тот изобразил усмешку. 
 — Судя по некоторым признакам, это все-таки обычная человеческая самка, в ранней стадии полового созревания, — глубокомысленно изрек он. — Стало быть, мои взгляды на человечество остаются без изменений. 
 — Теперь я понимаю, почему Роланд всю дорогу грозил тебя прибить, Тирри! — хмуро бросила девчонка. — Все, я оделась. 
 Повернувшись, карнелиец внимательно оглядел ее с ног до головы и покачал головой. 
 — Чего уставился? — насупилась она. 
 — Как я мог ошибиться? — хлопнул Роланд себя по лбу. — Баба бабой... Ну что ж, девочка, слушаю тебя. А для начала скажи, как нам тебя звать? 
 Карнелиец любезно улыбался, но во взгляде его сверкали молнии. 
 — Кирой меня зовут, — она потупилась. — Что вы на меня так смотрите, подумаешь, переоделась в мужское платье? Это разве преступление? Да и что это меняет в конце концов? 
 — Все в порядке, Кира, — откликнулась Селена. — Ты не сделала ничего предосудительного. Роланд, незачем бросать на нее испепеляющие взгляды. 
 — Как это незачем? А обманывать людей, которые спасают твою шкуру, это что, не преступление? 
 — Но ведь она сражалась рядом с тобой, — возразила Селена. 
 — Я сражался рядом с парнем по имени Кир. Вот ему я бы, наверное, мог довериться. 
 — Но ведь это и была я! — изумилась Кира. 
 — Это был Кир! А ты, — Роланд запнулся. — А ты своим появлением фактически убила его! 
 — Что за глупость, — фыркнула Кира. — Я что, по-твоему, не заслуживаю доверия только потому, что у меня, как ты выразился, не выросла понималка? 
 — Роланд! — ахнула Селена. — Ты это ей говорил? 
 — Я говорил это мальчику, — прорычал побагровевший Роланд. — Все, хватит идиотских разговоров! Хватит терять время! Нам пора идти. 
 — Кира, идет с нами, — твердо заявила Селена. 
 — Отлично! Пусть идет! Можешь собрать хоть целый табун бродяжек, но не жди, что я буду доверять им! 




 Глава седьмая




1

 Проснувшись, Ингельд долго не вставал, разглядывая потолочную балку. Трактир постепенно просыпался. С первого этажа донеслись зычные окрики хозяина, в соседних комнатах захлопали двери, на лестнице затопали сапоги. Но Ингельд никуда не торопился. 
 Рядом с ним, разметавшись по широкой постели и, закинув на него головы, руки и ноги, посапывали Инелия и Ирия. Ингельд улыбнулся. Как уже бывало раньше, одного взгляда на этих милых созданий хватило, чтобы принять решение. 
 Пригладив длинные волосы Инелии, потрепав короткую челку Ирии, Ингельд аккуратно высвободился и поднялся с постели. 
 С того памятного утра, когда он обнаружил себя в заброшенной лесной хибаре прошло уже несколько дней и сейчас Ингельд чувствовал себя гораздо лучше. Он заметно окреп, на теле вновь заиграли упругие мышцы, еще тонкие и худосочные, но с каждым днем они тяжелели и наливались силой. Впрочем, он не собирался ждать, когда полностью окрепнет. Накопилось слишком много дел. 
 Неко что-то замурлыкали и Ингельд, улыбаясь, вернулся к кровати и осторожно сдвинул их поближе друг к другу. Девушки шевельнулись, потянулись было друг к другу во сне, а потом вдруг замерли. 
 Ингельд беззвучно рассмеялся. Какое-то время неко еще лежали в полной недвижимости, а затем одновременно открыли глаза. И тотчас, изменившись в лице, с кошачьим взвизгом отпрянули друг от друга в разные стороны. 
 Ингельд рассмеялся. 
 — Доброе утро, мои милые. Как вы все-таки изменились за два года. Ладно, собирайтесь пока, а я закажу завтрак. 
 — Ингельд!
 Сестры повисли на нем с двух сторон. 
 — Ну что вам еще? Нет, нет, не просите. У нас нет времени на забавы. Думаю, пора нам кое-кого навестить. 
 — Но ты еще недостаточно окреп, — возразила Инелия. 
 — Это ты говоришь после сегодняшней ночи? — усмехнулся он. — Все, хватит терять время. Сегодня нас ждет трудный день.
 — Что ты задумал? 
 Ингельд помахал в воздухе косичкой, срезанной им с убитого инура. 
 — Нам предстоит навестить наш любимый Сумеречный Лес. Пойдем днем, так что вам придется прикупить карнелийскую одежду, коричнево-зеленую. 


2

 Карнелиец и неко бежали по лесу совершенно бесшумно. Не хрустели ветки, не шуршала листва, они будто летели, едва касаясь земли. 
 И все же сами неко слышали друг друга. А вот Ингельд... Ингельд, похоже, вообще не издавал ни звука. Это несколько злило Ирию, и она предпринимала отчаянные усилия, чтобы бежать как можно тише, но, вместо этого, лишь сбивалась с привычного ритма и в результате топала громче обычного.
 Инелию же терзали иные чувства. Бесшумный бег Ингельда был еще одним кирпичиком в растущую башню ее подозрений. Инелия знала — живое существо, неважно, карнелиец ли, неко, кто угодно, не может двигаться абсолютно без шума. Одежда, оружие, снаряжение, дыхание наконец, все эти источники шума можно было уменьшить, но избавиться от них полностью... 
 Перемахнув очередной валежник, Ингельд перешел на шаг и ткнул пальцем в метку на дереве. 
 — Мы уже близко, — сказал он.
 Неко сконфуженно переглянулись. Они настолько погрузились в собственные мысли, что напрочь забыли о том, зачем они здесь. 
 Впрочем, Ингельд не особенно нуждался в их помощи. Ему не нужно было искать деревню инуров. Он просто знал, где она находится. Среди многих его новых возможностей это было одно из наиболее полезных. Но, к сожалению, далеко не все можно было узнать таким образом. Именно поэтому Ингельд и направлялся в эту деревню.
 Среди деревьев показалась хорошо утоптанная тропа, Ингельд вскинул руку, призывая остановиться. 
 — Нас уже заметили, — сказал он. — Подождем немного.
 Неко с неприязнью вгляделись в заросли кустарника, окружавшего тропу. Дозорные инуры были где-то там. В отличии от неко, они никогда не прятались в кронах деревьев. Впрочем, с их сложением это было бы не просто. 
 — Мы пришли с миром, — громко крикнул Ингельд. 
 В кустарнике зашуршало и вскоре на тропу выбралось с дюжину инуров, вооруженных копьями. Судя по всему, дозорные уже успели позвать подмогу.
 — Мне нужно к вождю, — спокойно сказал Ингельд. 
 — Здесь тебе не место, человек из Карнелии! И тем более здесь не место проклятым неко! — прорычал один из них, самый здоровый, с мощными бульдожьими челюстями. — Убирайтесь отсюда, пока я не велел разорвать вас на клочки! 
 Ингельд швырнул на землю косичку убитого им инура. Разглядев орнамент на ленте, вплетенной в косичку, воины взорвались яростными воплями. 
 — Это Трор!
 — Он убил Трора?! 
 Здоровяк уперся в Ингельда тяжелым взглядом. 
 — Это ты, человек, убил его? 
 Толпа надвинулась, но тот и бровью не повел. 
 — Я буду говорить только с вашим вождем, — холодно заметил он. 
 — Ты не смеешь здесь распоряжаться! — рявкнул инур. 
 — Как, впрочем, и ты, — невозмутимо парировал Ингельд. — И что же ты намерен делать, попробуешь меня убить? Ты, наверное, соскучился по встречам с моими сородичами? 
 Инур гневно потряс копьем, но с места не сдвинулся. Что-то коротко прорычал ближайшему воину и тот, подхватив косичку, исчез из виду. 
 — Разумно, — улыбнулся Ингельд. — Ты принял верное решение. 
 Инур глухо зарычал.
 — Тебе лучше помолчать, человек! И не испытывать нашего терпения! 
 — Неужели? — Ингельд явно наслаждался разговором. — Но это так забавно, злить такого как ты.
 — Не думаю, что у тебя есть причина для радости. 
 Ингельд кивнул ему за спину. 
 — Причина уже бежит сюда. 
 Подбежавший инур пролаял что-то здоровяку и тот недовольно сдвинул брови. 
 — Мой отец ошибается, — медленно сказал он. — Но я... 
 Он посмотрел на Ингельда.
 — Ты можешь пройти. Дорогу мы тебе покажем. Неко останутся тут. 
 — Ингельд! — испуганно вскрикнула Ирия. — Ты не можешь идти один! 
 Карнелиец обернулся к девушкам и усмехнулся. 
 — Оставайтесь здесь, я скоро. За меня можете не волноваться. 
 — Только дай мне повод тебя убить! — рявкнул здоровяк. 
 Инуры расступились, пропуская Ингельда, затем взяли его в плотное кольцо и повели в деревню. Присматривать за неко здоровяк оставил двух воинов. 
 — Ингельд... — прошептала Ирия. — Инурам нельзя верить! 
 — Спокойно, сестра, — Инелия положила ей на плечо руку. 
 — Но он один...
 — Да, Ирия, но... — Инелия перешла на шепот. — Мне кажется, Ингельд сильно изменился. Думаю, вся деревня инуров не в состоянии причинить ему вреда. 
 — Что это значит? Что ты хочешь этим сказать?
 — Я и сама толком не понимаю, — печально улыбнулась Инелия. — Но после болезни Ингельд сильно изменился. 


3

 Инуры жили почти как люди. В отличии от неко, по-прежнему предпочитавших шатры или легкие хижины из жердей и веток, инуры быстро переняли у людей умение строить жилища из бревен. Немножко подогнали под себя и вот уже их дома выглядели под стать хозяевам — приземистые, непритязательные с виду, но надежные и теплые. А в случае войны они превращались в настоящие крепости. 
 Быстро научились инуры и ткацкому ремеслу, так что встретить инура в звериной шкуре можно было разве что в дальнем закоулке Сумеречья.
 Инуры перенимали у людей все, что могло принести хоть какую-нибудь пользу. В отличии от заносчивых и недальновидных неко, инуры целенаправленно и упорно, год за годом, шли на сотрудничество с людьми, старательно преодолевая все распри и конфликты. И лишь с карнелийцами, своими древними и заклятыми врагами, они не могли, а может и не хотели договориться. 
 Ингельд двигался в сопровождении огромной толпы. Дети и старики, женщины и мужчины, забыв о своих делах, высыпали на улицу и провожали его неприязненными взглядами. Ненависть, которую испытывали инуры к карнелийцам могла сравниться только с их ненавистью к неко. 
 Ингельд усмехнулся. Если бы не плотное кольцо из воинов, возможно, в него бы уже бросали камни и гнилые овощи. 
 Возле дома вождя кольцо оцепления распалось, карнелиец с улыбкой оглядел свирепые лица воинов.
 — Спасибо за заботу, ребята.
 Ему ответили злобным рычанием, но он уже входил в дом. Вождь, огромный, массивный инур, с седыми волосами на голове и облезлой шерстью по всему телу, встретил гостя взглядом исподлобья. Ингельд спокойно прошел вперед и уселся напротив. За спиной слышалось сдавленное сопение здоровяка. 
 — Я знал, что ты придешь, человек. И я знал, что ты принесешь нам горе, — сказал вождь. — И все-таки, я, Тяжелая Длань, вождь племени Рыжих Псов, приветствую тебя как гостя. 
 Сквозь пряди спутанных волос инура, лежавших на его широкой груди, Ингельд увидел ожерелье из волчьих клыков. Он насчитал десяток пар обычных и одну, принадлежавшую пещерному волку. Это, конечно, был не пещерный медведь и уж тем более не пещерный лев, но все же далеко не каждый человек или инур смог бы выйти победителем из схватки с этим зверем. 
 Во всяком случае ни у сына вождя, ни у кого-либо еще Ингельд не заметил ничего подобного. Одни лишь волчьи, да кабаньи клыки. 
 Ингельд чуть склонил голову. 
 — Мое имя Ингельд из Карнелии, я приветствую тебя, Тяжелая Длань. Позволь спросить, как ты узнал обо мне? У тебя было видение?
 — Да. У меня было ужасное видение. Ты — человек из моего самого кошмарного сна, — с горечью признался инур. 
 — Отец, разреши, и мы избавим тебя от этого кошмара! — прорычал здоровяк. 
 — Остынь, Карн, и уведи отсюда воинов! — приказал вождь. 
 Здоровяк нехотя повиновался. Когда за ним закрылась дверь, вождь бросил взгляд на гостя. 
 — Что ты хочешь от нас, человек? Что может дать тебе наше бедное племя? 
 — Разве тебя совсем не интересует как умер Трор? — оскалился Ингельд. 
 — Но ведь ты пришел сюда не за этим, не так ли? Я знаю, ведь это ты убил Трора. 
 — И ты так спокоен? 
 — Трор пришел к нам несколько лет назад, еще подростком. С ним пришло много детей — и людей, и инуров. Людей мы подкинули в ближайшие села, а инуры стали Рыжими Псами. 
 — Зачем ты мне это рассказываешь? 
 — Трор говорил, что его деревню уничтожил один человек, карнелиец. Все эти годы он искал его. И мне почему-то кажется, что он его все-таки нашел. 
 Ингельд спокойно выдержал пронзительный взгляд вождя. 
 — Он умер достойно. Хотя вряд ли он связался с крестоносцами с твоего одобрения. 
 — В одиночку у него не было против тебя ни единого шанса. 
 — Возможно. Но вступать в сговор с самым злейшим врагом...
 — Зачем ты пришел, карнелиец? 
 — Мне нужно кое-что узнать, вождь. Кое-что, что ты наверняка знаешь. 
 — Ты так уверен в этом? 
 — Вы, инуры, умеете вынюхивать не только запахи, — усмехнулся Ингельд. — Мне нужно, чтобы ты рассказал мне кое-что о местонахождении Святых Печатей, надеюсь, ты знаешь что это такое? 
 Вождь долго молчал. 
 — Да, я знаю о них. Ваша Церковь считает нас неразумными тварями и исчадиями Сатаны. Правда, недавно я слышал, что Церковь изменила свое мнение относительно инуров, но я не уверен, что этому можно верить. Коварство людей сравнимо с коварством презренных неко! Да, возможно, мы не так умны, как вы, люди, возможно, что в отличие от этих гнусных неко мы не так похожи на Создателя, которого вы называете Спасителем. Но в отличие от вас, людей, мы всегда остаемся ему верны, и мы помним о том, что он оставил на земле. 
 — Ближе к делу. Ты можешь указать места или назвать знающего инура? 
 — Я скажу тебе сам. Только прежде я хочу попросить тебя не трогать нашу деревню. 
 — Ты думаешь я могу в одиночку перебить всех твоих воинов? — насмешливо прищурился Ингельд. 
 — Я не знаю, во что мне верить, — вздохнул вождь. — Но мое видение было ужасно.
 — Ладно, что зря болтать, мне не нужна твоя деревня, — отмахнулся Ингельд. — Мне нужны Святые Печати или, если точнее, Осколки. 
 — Ты их получишь, если обещаешь оставить нас в покое. 
 — Хорошо-хорошо, обещаю. А теперь рассказывай, старик. 
 — Мне кажется, про один Осколок тебе можно не рассказывать? 
 Ингельд рассмеялся.
 — Ты верно мыслишь, вождь. Да, карнелийский Осколок меня больше не интересует. Мне нужны все остальные. 
 — Я не знаю про все Осколки. Но знаю, что один из них находился в заброшенном храме где-то возле Лангбурга, другой был почти рядом, только севернее — в развалинах древнего замка вблизи Тормуна... 
 — Что значит был? — подался вперед Ингельд. 
 — Сегодня утром шаман сказал, что чувствует сильные всплески магии как раз в тех местах.
 — И насколько можно доверять твоему шаману? 
 — До этого он никогда не ошибался.
 — Ты хочешь сказать, что кто-то прибрал эти два? Кто же это сделал? 
 Тяжелая Длань развел руками. 
 — Похоже, в игру вступил еще кто-то, — нахмурился Ингельд. — Итак, где же остальные? 
 — Я знаю только еще про два. Один в Далии, в подземелье под Аламаром. А другой возле Рутербурга, но с ним что-то странное. 
 — Что еще? 
 — Шаман сказал, что чувствует нечто необычное, — вождь пожал плечами. — Сказал, что Святая Печать как будто сломана и в то же время не сломана. 
 — Как это возможно? — нахмурился Ингельд. — Объясни.
 — Возможно, что...
 Воинственные крики с улицы заглушили слова вождя. 
 — Смерть человеку! — ревела толпа инуров. 
 В следующий миг на пороге дома очутился Карн. 
 — Что ты здесь делаешь? — прорычал вождь. — Я велел тебе... 
 — Прости, отец, но ты больше не вождь! — зарычал в ответ Карн. — Наши воины устали от твоей мягкости! Мы устали от людей, у которых хватает наглости являться к нам в дом, как будто мы добрые соседи! Мы объявляем им войну! И первым мы убьем этого! 
 Он махнул копьем в сторону Ингельда. 
 — Он наш гость! — повысил голос вождь. 
 — Нет! Он лазутчик и убийца! И он будет наказан за свои преступления! Выходи, человек, и я дам тебе шанс умереть мужчиной! 
 — Я быстро, — пообещал Ингельд вождю и двинулся к выходу. 
 — Нет! Ты обещал! 
 — Не беспокойся, я не собираюсь убивать, — обернулся на пороге карнелиец. — В крайнем случае обойдусь малой кровью. Нам ведь еще есть о чем поговорить? 
 Он открыл дверь и выбрался наружу. 


4

 Его встретил дружный рев полусотни воинов. Впереди стоял Карн, потрясая копьем. 
 Ингельд обежал толпу глазами. Из-за спин воинов выглядывали дети и женщины, они тоже были вооружены, в основном камнями и палками.
 — Скольких из вас мне нужно убить, чтобы вы наконец поумнели? — бросил Ингельд.
 — Ты умрешь от моей руки! — крикнул Карн. — Доставай меч или я приколю тебя как труса! 
 — Смотрю, ты любишь поговорить. 
 Карн с рычанием пошел в атаку. Ингельд легко уклонился, сбил его с ног и, вырвав копье, приставил к горлу. 
 — Этого достаточно? — спросил карнелиец. — Или мне нужно убить тебя, чтобы остудить горячую кровь твоих друзей? 
 Он чуть надавил копьем, острие прорезало кожу и рыжая шерсть инура потемнела вокруг горла. 
 — Нет, человек! — послышался от порога голос вождя. — Прошу тебя, не убивай моего сына! 
 Усмехнувшись, Ингельд повернулся к Тяжелой Длани. 
 — Если только он сам не захочет смерти...
 Из толпы донесся чей-то гневный вопль, и Ингельд тотчас сдвинулся с места. Мелькнуло копье и с хрустом пронзило вождя насквозь. Толпа взвыла. 
 — Отец! — Карн одним прыжком очутился на ногах и бросился к отцу. 
 Но еще раньше возле вождя оказался Ингельд. Он успел подхватить его, и аккуратно опустил на землю. 
 — Проклятие! Старик, не вздумай умирать, — склонился над ним Ингельд. — Ты еще не все сказал! 
 — Сон... Проклятый сон... — прохрипел вождь. 
 — Отец, нет! 
 Оттолкнув карнелийца, Карн обнял отца. Но глаза старого инура уже закрылись. Карн бешено взвыл и подскочил на ноги. Его полный ненависти взгляд уперся в Ингельда.
 — Ты! Это ты виноват! — проревел Карн. — Ты его убил!
 Криво усмехнувшись, карнелиец потянул из ножен меч. 


5

 Когда из деревни донесся шум сражения, стоявшие на страже возле девушек инуры заволновались. 
 — Если хотите жить, лучше вам остаться здесь, — посоветовала им Инелия. 
 Окинув ее испепеляющими взглядами, инуры сорвались с места и вскоре затерялись среди домов. Сестры обменялись взглядами. 
 — Мы должны помочь Ингельду! — встревожилась Ирия. 
 — Не думаю, — Инелия невесело улыбнулась. — Мне кажется, он больше не нуждается в чьей-либо помощи. 
 — Что такое ты говоришь? Мы нужны ему, а он нужен нам! — горячо воскликнула Ирия. — Конечно, если он не нужен именно тебе...
 — Какая чушь! Дело не во мне, дело в нем, Ири. Я же тебе сказала — он стал другим, — тихо сказала Инелия. — Он уже не тот Ингельд, который когда-то спас наши жизни и воспитал нас. Больше всего я боюсь, что он не тот, которого мы любим и который любил нас... 
 — Что ты говоришь?! Замолчи! Ты все лжешь! — глаза Ирии вспыхнули гневом. — Ты все придумала! Если ты больше не любишь его — ну так и убирайся отсюда! А я... Я останусь с ним! 
 — Ири! 
 Инелия притянула ее к себе. 
 — Ири, успокойся! Я вовсе не собираюсь покидать ни Ингельда, ни тебя! 
 — Тогда не надо такое говорить, — Ирия шмыгнула носом. — Не надо говорить всякие глупости. 
 — Хорошо, Ири, хорошо. Я не буду больше говорить глупости, обещаю. 
 Взгляд Инелии был прикован к деревне, откуда доносились истошные вопли и звон оружия. Но довольно скоро все затихло. 
 Ирия бросила нерешительный взгляд на сестру. 
 — Где Ингельд? Может быть нам стоит все-таки пойти за ним? 
 — Он скоро придет, Ири. Потерпи. 
 — Тебе легко говорить, — проворчала Ирия. — Иногда мне кажется, что у тебя лед по жилам течет. А иногда... 
 Она бросила лукавый взгляд на сестру.
 — Что иногда? 
 — Иногда мне кажется, что ты никакая не неко. 
 — Вот как? Кто же я, по-твоему? 
 — Змея! — выдохнула Ирия и едва успела увернуться от стремительного броска Инелии. 
 — Ах ты!.. 
 — Все-все, Инелия, я пошутила! — завизжала Ирия, убегая. 
 Инелия наконец остановилась и погрозила ей вслед кулаком. 
 — В следующий раз я точно попорчу твою мордашку! — пообещала она. — Да так, что Ингельд и не глянет больше на тебя! 
 — Шуток не понимаешь? 
 Инелия перевела взгляд на деревню и не увидела как Ирия показала ей язык. 
 Едва на дороге показался Ингельд как сестры, забыв обо всем, бросились ему навстречу. Наткнувшись на его мокрую одежду, неко ошарашенно отступили. 
 — Это... Это вода? — Ирия оглядела свои влажные руки. 
 — Да, девочки, — Ингельд беззаботно улыбнулся. — Пришлось прополоскаться, слишком много крови.
 Неко вновь прижались к человеку. 
 — Ничего, по такой жаре мигом высохнет, — счастливо улыбнулась Ирия. 
 Не улыбалась только Инелия. Обняв Ингельда, она стиснула его с такой силой, как будто он собирался исчезнуть в сей же час. 
 — Инелия, не волнуйся ты так, — Ингельд погладил ее по спине. — Я же здесь, живой и здоровый, да и куда же я от вас денусь, милые мои? 
 — Видит бог, как хотела бы я в это верить, — неслышно прошептала Инелия. 




 Глава восьмая




1

 Селена поднялась на холм и замерла, с умилением взирая на раскинувшийся у подножия Рутербург. Городок был как на ладони. Со всеми своими домиками, улочками и площадью в центре, откуда тянулась к небу остроконечными шпилями церковь. 
 — Как здорово! — восхитилась Селена. — Давайте побудем немного здесь? 
 Карнелиец знал, что уговаривать ее бессмысленно. Несколько часов назад Селена с Кирой уже устроили привал возле речки. Вопреки всем уговорам и увещеваниям Роланда.
 Девушки хотели искупаться. И Селену не пугало то обстоятельство, что Роланду будет затруднительно защитить ее в воде. И она не желала ждать до прихода в город, где можно было привести себя в порядок, не рискуя наткнуться на разбойников или Измененных.
 Селену горячо поддержала Кира и... Карнелиец два часа провел на берегу, ощущая себя полным идиотом. 
 Роланду уже приходилось иметь с дело с капризными нанимателями. Будь на месте Селены кто другой, он давно бы уже скрутил его в бараний рог. Но поступать так с ангелом...
 На этот раз Роланд и возражать не стал. Просто пожал плечами и махнул рукой в сторону разлапистого дуба, росшего на обочине дороги. 
 Они устроились в тени, девушки о чем-то щебетали меж собой, а Роланда неудержимо влекло в сон. Чтобы не заснуть, он принялся разглядывать городок. 
 — Местная церквушка похожа на главный собор Лирна, — зевнув, заметил он. 
 — Еще бы, до столицы уже рукой подать, — отозвалась Кира. — Чем ближе будем подходить к Лирну, тем сильнее церкви будут напоминать Лирнский собор. 
 — А я никогда не видела его, — вздохнула Селена.
 — Скоро увидишь, — улыбнулась Кира. — Думаю, вряд ли найдется на всем белом свете что-то, сравнимое с ним. А ты, Роланд, видел его? 
 — Только издали. Но сооружение, конечно, здоровенное. 
 — Здоровенное?! Это все, что ты можешь сказать? 
 Роланд хмыкнул.
 — А что еще? У нас в Карнелии такие не строят. Скажу другое, когда я впервые попал в Арманию, куда большее впечатление на меня произвели дороги. 
 — Дороги? А что в них такого? — удивилась Селена. — Разве в Карнелии другие? 
 — Да нет, почти такие же. Только мы передвигаемся на лошадях.
 — Роланд! — укоризненно сказала Селена. — Ты же знаешь...
 — Знаю. Но мне от этого не легче, — раздраженно отозвался карнелиец. — Ты не представляешь, Селена, как мне надоело сбивать ноги, стаптывать сапоги. Ты ведь впервые так далеко от дома забралась, путешествие тебе в диковинку, вот ты и радуешься каждому повороту. А я, знаешь ли, уже десять лет брожу. 
 — Но мы можем взять воловью упряжку, — неуверенно предложила Селена. 
 — Ага, и двигаться в два раза медленнее, да еще кормить этих прожорливых тварей. Вот в Тургалии и Бардии, например, ездят на верблюдах, надеюсь, ты слышала о таких зверях? Почему бы их ни завезти в Арманию? 
 — Папа рассказывал, что верблюды плохо приживаются у нас, да и завозить их слишком дорого, — ответила Селена. — Но зато в Лирне ведутся работы над созданием самодвижущейся повозки. 
 — Чего? Как это самодвижущейся? — не поверил Роланд. 
 — Откуда мне знать? Так говорил папа.
 — Я знаю, о чем идет речь, — вмешалась Кира. — Повозка, которую движет паровой двигатель. У нас в Далии давно научились их делать. Вот только я слышала, что эти двигатели слишком большие для наземных повозок. Поэтому у нас строят только морские и воздушные суда. 
 — Все это выдумки, — отмахнулся карнелиец. — Повозка сама ехать не может, это известно даже ребенку. 
 — Роланд, не говори о том, о чем не имеешь никакого представления! — возмутилась Кира. — В Далии давно уже привечают самых разнообразных мастеров. Особенно тех, кто бежит... 
 Она запнулась и бросила осторожный взгляд на Селену. 
 — От Святой Инквизиции ты хотела сказать? — Селена вздохнула. — Да, я знаю, решения Святой Инквизиции бывают чересчур суровыми. 
 — Чересчур суровыми? — вскинул брови Роланд. — Приходилось мне как-то сталкиваться с ними, и думаю, слово суровые подходит им меньше всего. 
 Взгляд Роланда, бесцельно скользивший по улочкам Рутербурга, вдруг остановился. На главной городской площади замелькали знакомые до зубного скрежета белые плащи с черными крестами. 
 — Заговори о святошах, они тут как тут, — процедил он. 
 — Роланд! — Селена нахмурилась. — Прошу тебя... 
 — Посмотри, — карнелиец ткнул пальцем в направлении города. — Вот и твои суровые витязи креста. 
 — Что они тут делают? — Кира удивленно привстала. 
 — То же, что и всегда, — мрачно усмехнулся он. — Охотятся за ведьмами и Измененными. И тебе, Тирри, снова придется постараться, чтобы сойти за нормальное животное. Хотя, думаю, тебе это будет довольно легко сделать. 
 — Может быть нам не стоит идти в город? — с надеждой пропищал Тирри. 
 — В округе могут быть патрули. Если наткнемся, боюсь, нам придется долго объясняться. Конечно, в одиночку бы я ушел, но что делать с вами, красивые вы мои? 
 — Мы вовсе не твои, — буркнула Кира. — Но я, если ты забыл, неплохо колдую. И не боюсь каких-то там крестоносцев! 
 — Значит, колдуешь? А может у тебя и разрешение есть на волшбу? Нет? Как же так? Как же ты могла, Кира, как тебе не стыдно, являться в эту богом освященную страну не имея на руках какой-нибудь завалящей индульгенции! — голос Роланд зазвенел от сдерживаемой злости. — А может ты происходишь из семьи беглых магов? И твои родители, быть может, до сих пор проходят в списках Святой Инквизиции как особо опасные чернокнижники? 
 — Роланд, — широко распахнула глаза Кира. — Что с тобой?
 — Со мной все в порядке! — отрезал Роланд. — А ты, девочка, по-моему, плохо себе представляешь, что такое Святая Инквизиция! Тебе известно, что в каждом отряде крестоносцев всегда есть кто-то, паладин там или просто священник, с хорошей магической подготовкой? 
 — Подумаешь! — фыркнула Кира. — Я, между прочим, маг в... в общем, бог знает в каком поколении! А эти выскочки... 
 — Если ты думаешь, что справишься хоть с одним боевым магом Инквизиции, ты еще глупее, чем я полагал! 
 — Так ты что, держишь меня за дурочку?! — возмутилась Кира. — Чихать я хотела на тебя и твоих крестоносцев! Пошел ты к черту! Я могу и без тебя обойтись! 
 Она подскочила с места, но ее поймала за руку Селена.
 — Подожди, Кира, ну что ты, не надо так.
 — А что он?! Тоже мне... Выскочка карнелийская! 
 — Давай, иди-иди, костер по тебе уже слезами изошел, — зло бросил Роланд. — Только одежду не забудь вернуть! 
 — Что?! Ах, ты! Ты!..
 Лицо Киры покрылось пятнами, она стиснула кулаки, ее взгляд едва не прожег Роланда насквозь.
 — Роланд! — нахмурилась Селена. — Если ты пошутил, это была неудачная шутка. Если ты забыл, ее лохмотья мы выбросили. 
 — Я не шутил, — мрачно сказал Роланд, отвернувшись. 
 Он знал, что должен остановиться. Он знал, что несет полную чушь, но... Иногда он не мог остановиться. 
 — Терпеть не могу таких дурочек, — буркнул он. — Все они знают, все умеют, прямо так и рвутся в бой. А потом... — карнелиец запнулся, и проворчал едва слышно. — Тоже мне, великий маг... 
 — Ты!..
 В глазах Киры заблестели слезы. 
 — Ненавижу таких как ты! Тупица железноголовый! Болван неотесанный! 
 — Как мне это надоело, — вздохнул Роланд. — Зарекался ведь, не спасать девиц. Мало мне было одной, на боге помешанной, так еще и...
 — Роланд! — вспыхнула Селена.
 — А что, разве я сказал неправду? — раздраженно отозвался карнелиец. — Красивая девушка на выданье, а только о Боге и думает! Ты что, рожать тоже от него будешь?! 
 Роланд сидел спиной к девушкам и не мог видеть, как изменилась в лице Селена. 
 — Роланд... Почему? — прошептала она. — Зачем ты так, Роланд...
 По ее щекам покатились слезы. Она закрыла лицо ладонями, и ее плечи задрожали. 
 — Селена! 
 Кира обняла ее за плечи и бросила на Роланда убийственный взгляд. Карнелиец обернулся и, покосившись на плачущую Селену, нахмурился. 
 — А что я сказал? — пробормотал он.
 — Шел бы ты отсюда! — прошипела Кира.
 — Куда это? — удивился он. 
 — Туда! 
 Кира махнула рукой в сторону леса, откуда они вышли полчаса назад. 
 — Роланд, нам действительно лучше прогуляться, — заметил Тирри. 
 — Ну конечно! Я же еще и крайний. А я, между прочим, не сказал ничего кроме правды. 
 — Да уйди же ты, наконец! — зло бросила Кира. 
 Ворча что-то под нос, Роланд поднялся и зашагал прочь. Вслед донеслись уже не сдерживаемые рыдания Селены. 
 — Что я тут делаю? — бурчал дорогой карнелиец. — Зачем я связался с этой... С этой...
 — Золотишко-то еще звенит в кошельке? — ехидно спросил Тирри. — Да ведь и глаз ты с нее не сводишь всю дорогу. 
 — Что за чушь? Хотя, конечно, девушка она симпатичная... Что ж мне, на тебя пялиться? Но у нее явно с головой не все в порядке. 
 — Роланд! Насколько я разбираюсь в людях, она очень нежное и чистое существо. И было бы куда мудрее с твоей стороны относиться к ее вере с уважением. 
 — А я и не претендую на звание мудреца. 
 — Это уж мне известно, потому-то я и сопровождаю тебя. И тебе следовало бы почаще ко мне прислушиваться. 
 — Ага, вот уж чего не хватало. Мудрец выискался!
 — Между прочим, мои умственные способности...
 — О, только не это! 
 Роланд сбросил Тирри на землю. 


2

 Когда Роланд вернулся, его не удостоили и взглядом. Внимание Селены и Киры было приковано к городской площади. Там толпились мастеровые, стучали топоры и молотки, и он мгновенно понял, что происходит. 
 — Ну вот, кого-то уже поймали, — заметил карнелиец. — Что будем делать, Селена, в обход или обождем здесь? 
 — Я иду в город, — сказала Селена, не отрывая взгляда от площади. — Я намерена спасти ребенка! 
 — Ребенка? Опять? — Роланд схватился за голову.
 — Через площадь провели под охраной молодую женщину с девочкой, — пояснила Кира. — Костер, похоже, как раз для них. 
 — Ведьма, значит, — равнодушно заметил Роланд. 
 — Ребенок не может быть пособником Сатаны! — воскликнула Селена. — Девочке не больше десяти, в таком возрасте дети еще чисты!
 — Детки тоже всякие попадаются, — проворчал он, посмотрев на Киру. 
 Та молча показала ему кулак.
 — Я хочу выяснить обстоятельства этого дела, если есть возможность спасти хотя бы ребенка...
 — Селена, это работа Инквизиции — выяснять обстоятельства. И вообще, с чего ты взяла, что крестоносцы будут тебя слушать? 
 — Я не знаю. Но я попробую с ними поговорить. Кира, ты идешь со мной? 
 — Да, конечно.
 Роланд неожиданно ощутил себя порядочным мерзавцем. Всю дорогу Селена демонстрировала потрясающую силу духа, в то время как он — мужчина, воин, карнелиец! — временами ныл как презренный трус! Конечно, он мог объяснить это осторожностью, предусмотрительностью, заботой о жизни девушки, да много еще чем. Вот только сейчас эти объяснения казались совершенно неубедительными. 
 Ощутив, как краска заливает лицо, Роланд отвернулся. 
 — А если в тебе узнают ведьму, Кира? — глухо спросил он. 
 — Ерунда, — отмахнулась Кира. — Я в мужской одежде, а к мальчишкам-бродягам куда меньше подозрений. И если уж хитромудрый карнелиец не заподозрил во мне девушку, где уж этим железноголовым.
 — У тебя черные глаза, — буркнул он. — Всем известно, что черные глаза бывают только у ведьм и колдунов. 
 — Между прочим, я уже несколько месяцев брожу по Армании, и ни одна собака еще не гавкнула. В общем, мы идем, а ты как хочешь. Но если наберешься храбрости, не забывай называть меня Киром, запомнил? 
 Не дожидаясь его ответа, она подхватила Селену под руку, и они стали выбираться на дорогу. 
 — Селена, я тебе сочувствую. Ну, тебе и охранничек попался — грубиян, зануда, эх... — услышал Роланд. — Как ты его терпела всю дорогу? 


3

 В город пускали беспрепятственно, и это настораживало. Роланд уже сталкивался с работой Святого ордена и знал, что свободный вход, скорее всего, означает закрытый выход. 
 — Это мышеловка, — проворчал он. — А там, дальше, нас ждет кусочек бесплатного сыра. 
 Костер был почти готов. Столб уже стоял, мрачного вида рабочие обкладывали его дровами и вязанками хвороста. 
 Командир отряда крестоносцев находился здесь же. Им оказалась молодая красивая женщина тридцати лет. Легкие доспехи идеально повторяли очертания ее стройной фигуры, и очертания эти мгновенно взволновали карнелийца. Хотя он знал, что в доспехи можно втиснуть далеко не идеальную фигуру, сомнений именно в этой женщине не возникло. Роланд был убежден, что без доспеха она обворожительна ничуть не меньше. 
 — Какая женщина! — пробормотал Роланд. — У меня вдруг возникло желание вступить в Святой орден. 
 Оглянувшись на Роланда, Кира фыркнула. 
 — Желание у тебя, скорее всего, возникло совсем другое, — шепнула она. 
 — Кира! То есть Кир! — осадила ее Селена. — Веди себя прилично! 
 — Откуда бездомный мальчишка может знать что прилично, а что нет? — вздохнула Кира. 
 Роланд, не сводивший поначалу с женщины-крестоносца глаз, по мере приближения к ней постепенно мрачнел. Ее волевой подбородок, плотно сжатые губы, стальной пронизывающий взгляд, все это карнелиец вовсе не находил привлекательным в женщине. 
 А когда он вспомнил, что в Святой Инквизиции была лишь одна женщина — магистр.
 — Жанна Аркийская, — буркнул он. — Знаете, кто это? 
 Селена и Кира кивнули. 
 — Я много слышала о ней, — прошептала Кира. — Но я не думала... Не думала, что она такая красивая.
 — Еще бы, — криво усмехнулся Роланд. — У самых ядовитых змей очень броская внешность.
 — Роланд, не смей! — свирепо посмотрела на него Селена. — Она — живая легенда.
 — Спаси меня ваш бог от вашей этой легенды.
 Карнелиец зябко повел плечами. Вот уж с кем он бы предпочел никогда не встречаться... 
 Жанна родилась в Арке, небольшом городке на востоке Армании. Город находился на самой границе Сумеречного Леса и частенько подвергался набегам Измененных. В один из таких набегов город был сожжен дотла, а все жители, среди которых была и семья Жанны, были вырезаны. Сама она выжила лишь чудом. А спустя несколько дней, когда развалины Арка еще дымились, четырнадцатилетняя девочка уже объезжала соседние города. Там проживали родственники погибших, и Жанне удалось собрать крупное ополчение. После этого она прошлась по Сумеречному Лесу, уничтожив все окрестные поселения Измененных.
 — Неудивительно, что она попала в магистры, — пробормотал он. — Эх, девушки, что вы делаете? Священницы, инквизиторы, завтра в палачи пойдете? 
 — Роланд! — Кира ткнула его в бок локтем. — Думай, что говоришь! Хоть иногда... А сейчас помолчи, мы уже близко...
 Острый взгляд Жанны полоснул по Роланду, Кире, но дольше всех задержался на Селене. 
 — Веселенькая компания — бродяжка, карнелиец и служительница Церкви, — холодно заметила Жанна. — Кто вы и куда направляетесь? 
 Селена представила своих спутников и пояснила, что Роланду было поручено охранять ее до прибытия в Лирн, а бродяжку они намерены вернуть домой. 
 В глазах Жанны читалось множество вопросов, в том числе и к Роланду, но, похоже, больше всего ее заинтересовала Кира. И чем дольше Жанна вглядывалась в нее, тем отчетливее карнелиец понимал, что обмануть Жанну не удастся. Ладно бы еще, когда Кира только вышла из подземелья, чумазая от пыли и грязи, но сейчас... 
 Глаза Роланда забегали, оценивая обстановку на случай боя, но, благодаря Селене, точнее, письму — пропуску Райнхарда, все обошлось. Едва Жанна ознакомилась с подписью архиепископа на этой бумаге, как ее внимание к Роланду и Кире угасло. 
 — Кажется, я догадываюсь об обстоятельствах какого дела вам необходимо сообщить его преосвященству, — медленно сказала Жанна.
 Она аккуратно сложила письмо и вернула его Селене. 
 — Простите, Жанна, но я не могу вам ничего рассказать, — потупив взор, сказала Селена. — Папа говорил, что это дело должно быть изложено лично архиепископу. 
 — Все верно, девочка, я и не собираюсь расспрашивать тебя. Тем более что я догадываюсь о том, что произошло в Лангбурге. Иначе бы твой отец не отправил столь нежное создание в такую дальнюю и опасную дорогу. Представляю, как тяжело тебе пришлось. 
 Селена зарделась. 
 — К счастью у меня есть надежный спутник и товарищ, который во всем поддерживает меня и помогает, — прошептала она. 
 — Карнелиец-то? — Жанна усмехнулась. — Сталкивалась я с такими. Карнелийцы, конечно, воины отменные, и денег своих стоят. Но вот в вопросах веры они, милая моя, не столь надежны. А их речи порой попахивают опасной ересью.
 Жанна бросила пронзительный взгляд на Роланда, который карнелиец хоть и с трудом, но все-таки выдержал. 
 — Селена, может быть мне выделить десяток крестоносцев вам в охрану? — осведомилась Жанна. — Ныне тяжелые времена. Пока мы, не щадя сил, сражались с полчищами Измененных на границах Сумрачного Леса, эти проклятые исчадия Ада обосновались у самого сердца Армании! Ты не поверишь, но здесь, в нескольких днях пути от Лирнского собора проживало два десятка неко и инуров, и никто — ни мэр, ни священник палец о палец не ударили! Жаль, им удалось скрыться перед моим появлением, иначе здесь бы уже полыхало несколько костров. Самое ужасное, что такое попущение этим дьявольским выродкам творится повсеместно. Надеюсь, хотя бы в твоей деревне нравы пали не так низко? 
 — Лангбург находится далеко от Сумрачного Леса, — ответила Селена. — У нас об Измененных знают в основном понаслышке. 
 — Завидую. Хотела бы я жить в такой милой, маленькой деревушке, но... Кто-то должен очищать землю от скверны! Впрочем, дорогая Селена, могу обещать, что очень скоро многое изменится в Армании. Да ты, наверное, слышала о том, что через два месяца состоится Вселенский Церковный собор, на котором, как я полагаю, его преосвященство, архиепископ Лирнский будет избран Главой Церкви и, скорее всего, с этого времени он будет называться Папа Лирнский. Впрочем, суть не в названии. Главное... 
 Жанна взяла Селену под руку и отвела ее в сторону.
 — Хочу поделиться с тобой радостным известием, — с улыбкой сообщила она. — Первым же эдиктом будет объявлен Крестовый поход против Измененных, этих богопротивных тварей! И уже никому, слышишь, никому не удастся остаться в стороне! Обещаю, очень скоро костры заполыхают по всему миру!
 Селена содрогнулась под горящим взглядом Жанны. 
 — Но... — она попыталась возразить, но Жанна перебила ее. 
 — Как же их собственные правители, спрашиваешь? — Жанна скривилась. — Церковь и орден Святой Инквизиции будут превыше светской власти, вот увидишь. Мы станем той объединяющей силой, которая сплотит все государства в единый кулак и везде наведет железный порядок. И я не завидую тем правителям, кто встанет у нас на пути! На этот раз каждый будет поставлен перед выбором. И даже морским разбойникам из Далии и лесным дикарям из Карнелии придется решать, с кем они!
 Жанна замолчала, переводя дух, в глазах ее горел торжествующий огонь. 
 — Впрочем, это дело будущего. А пока я бы хотела обеспечить тебя надлежащей охраной. 
 — Но у меня уже есть охрана! 
 — Мне кажется, этого недостаточно. В свете того, что я уже сказала, твоя миссия, возможно, имеет особое значение, и я должна быть уверена, что ты доберешься к Райнхарду в целости и сохранности. А карнелиец, если честно, не внушает доверия. 
 — Спасибо, Жанна, но карнелиец зарекомендовал себя с самой лучшей стороны! — громко, так, чтобы услышал Роланд, воскликнула Селена. — И даже в вопросах веры он... Он ведет себя весьма достойно. 
 — Неужели? 
 Шагнув к Роланду, Жанна пронзила его взглядом, и он вдруг ощутил, что краснеет. После всего того, что Роланд наговорил совсем недавно, его можно было с легкостью упечь в застенки Инквизиции. И хотя крестоносцев он боялся также как всех остальных, то есть ничуть не боялся, все-таки услышать, как Селена защищает его, оказалось приятно. 
 — Ну-ну, — усмехнулась Жанна. — Кто знает, возможно, по прибытии в Лирн он и впрямь обратится к истинной вере. Ладно, Селена, не хочешь охрану, могу распорядиться насчет воловьей упряжки, медленно, конечно, но будет полегче, возьмешь? 
 — Спасибо, Жанна, но до Лирна осталось всего-то несколько дней.
 — Ну хорошо, неволить не буду. Но, тогда что я еще могу сделать? На выезде вас пропустят, я дам вам провожатого, но как я могу еще помочь? Твое дело, Селена, как я уже сказала, чрезвычайно важно для архиепископа и для всей Церкви, поэтому мне бы хотелось вам оказать посильную помощь.
 «Тогда дайте нам лошадей!» — мысленно попросил Роланд, но вслух, конечно же, ничего не сказал. Не хотелось подводить Селену, так горячо выступившую в его защиту. 
 — У меня будет одна просьба, Жанна, но несколько иного рода, — издалека начала Селена. 
 — Буду рада помочь. 
 — Когда мы спускались с холма, я увидела на площади женщину с ребенком, — Селена смущенно запнулась. — Мне показалось, что они плакали. 
 Лицо Жанны стало каменным. 
 — Еще бы ей не плакать. Она ведьма, а ее ребенок — исчадие самого Дьявола! 
 — Что такое вы говорите? Она же еще маленькая! 
 Жанна сощурилась. 
 — Как ты думаешь, Селена, почему на площади никого нет? Мы собираемся жечь ведьму, а зрителей нет ни единого? Тебя это не смущает? Впрочем, откуда тебе знать, как я понимаю, у вас, в Лангбурге, никогда не сжигали ведьм, ведь так? 
 — Да.
 — Так вот здесь, вокруг костра уже должны стоять толпы зевак, — Жанна обвела рукой площадь. — Где же они, спросишь ты? Я отвечу — они все прячутся по домам. 
 — Я понимаю, они, наверное, не хотят видеть это ужасное зрелище? 
 — Ошибаешься. Как правило, все хотят видеть это, как ты сказала, «ужасное зрелище», хотя оно не может быть ужасным, ибо оно очищает погрязшую в грехе плоть и просветляет душу. Но речь не о том. Жителей здесь нет потому что, по меньшей мере, половина их уже не совсем люди. А оставшиеся прячутся по своим углам в страхе перед той самой девчонкой! Нам пришлось силой тащить сюда вот этих.
 Жанна махнула рукой в сторону работников у столба. 
 — Но что здесь случилось? И причем здесь девочка? 
 — Следуйте за мной, не хочу болтать попусту. 
 Прихватив с собой двух рыцарей, Жанна свернула на ближайшую улочку и кивнула крестоносцам на дверь одного из домов. Рыцари ворвались в дом и вскоре вернулись, волоча за собой нечто, похожее на человека, завернутого в кокон из простыней и одеял. 
 — Что это? — Селена до предела распахнула глаза. — Это человек? 
 — Вытащите его из тени и разворачивайте, — распорядилась Жанна. 
 Рыцари выволокли завернутого в кокон на середину улицы, куда еще доставали лучи перевалившего зенит солнца и принялись обдирать тряпки. Когда из кокона показалась человеческая голова, Селена вскрикнула и отшатнулась. 
 — Что это, Жанна? 
 Озаренный солнечным лучом человек задымился. 
 — Скажите, Жанна, что с ним? — закричала Селена, закрывая лицо руками. — Что это такое? 
 Роланд, уже сообразивший кое-что, подошел к ней и рывком развернул к себе. Едва не падающая в обморок Селена повисла на нем, обмякла, из глаз хлынули слезы. 
 — Спокойно, ничего страшного, — буркнул он. — Обычный вампир, боится дневного света. 
 — Это пока не вампир, это зародыш вампира, — холодно пояснила Жанна.
 Ее взгляд не отрывался от сгорающей на свету твари. Существо, внешне все еще похожее на человека, корчилось в муках, сдавленно мычало, но, похоже, ничего больше сделать было не в силах. Даже глаза его по-прежнему оставались плотно закрытыми. 
 — Незачем было показывать девочке всякую дрянь! 
 Роланд бросил на Жанну свирепый взгляд. 
 — Тебе, кажется, поручали охранять ее, карнелиец? — ледяным голосом осведомилась Жанна. — Вот и охраняй! А о ее душевном равновесии позаботятся другие! 
 — Это ты называешь заботой? 
 Роланд скосил глаза на рыдающую на его груди девушку. 
 — Да, доблестный карнелиец! Из-за таких как она любителей милосердия и жалости ко всем, кому не попадя, сгинул Арк! Хотя если бы мы выжгли заразу из окрестных лесов, дети Арка до сих пор играли бы на его улицах! 
 — Причем здесь Арк? — взорвался Роланд, непрошибаемая уверенность Жанны взбесила его. — Речь идет о молоденькой девчушке, только-только пережившей смерть лучшей подруги! Неужели нельзя было объяснить по-человечески? 
 — Такое зрелище объясняет куда лучше! — отрезала Жанна. — Кстати, такими коконами набито не меньше десятка домов и всему этому мы обязаны той самой милой и невинной девочке, которая на самом деле является злобным вампиром. Причем очень опасным вампиром, хозяином, который в отличии от своих вновь обращенных рабов ничуть не боится ни дневного света, ни распятия, ни святой воды. Теперь, Селена, у тебя пропало желание спасти ее от костра? 
 — Неужели нельзя ничего сделать? 
 Селена вытерла слезы и отстранилась от Роланда, нехотя разжавшего свои объятия. Однако повернуться к Жанне лицом Селена так и не смогла, опасаясь увидеть то, что осталось от сгоревшего вампира. 
 — Ведь есть же церемонии очищения! — воскликнула она. 
 Жанна рассмеялась. 
 — Когда мы пришли к ней и пытались связать, она убила одного рыцаря, а второго покалечила. А ведь рыцари были в железных доспехах, а у нее из оружия — голые руки, руки десятилетнего ребенка! О каких ритуалах ты вела речь? 
 — Можно я попробую с ней поговорить? 
 Роланд забеспокоился. 
 — Мне кажется, это не самая удачная идея. 
 — Нет, ты не понимаешь. Я не могу просто уйти. Если Сатана завладел ее телом, это не значит, что он хозяйничает в ее душе. Я должна попробовать спасти ее. Жанна, вы разрешите мне? 
 Жанна Аркийская медленно приблизилась к Селене и заглянула в ее заплаканные глаза. 
 — Силе твоего духа могли бы позавидовать многие воины, — заметила Жанна. — Но сейчас тебе лучше послушаться своего стража. 
 — Я хочу помочь девочке, — твердо сказала Селена. 
 — Ты ведь даже не священница... 
 — Но я готовилась и знаю все необходимые обряды. Позвольте мне помочь ей!
 — При других обстоятельствах я разрешила бы это без лишних слов, — задумчиво ответила Жанна. — Но... Видишь ли, я полагаю, смерть в огне не только очистила бы душу девочки, но и освободила бы от власти Дьявола всех этих несчастных. Но через несколько часов солнце зайдет, а я, как ты понимаешь, не могу допустить их превращения. Я буду вынуждена отправить их всех на костер. 
 — Другими словами, — заметил Роланд, — на одной чаше весов жизнь этой девочки, а на другой жизни горожан?
 — Всегда приходится чем-то жертвовать. 
 — Я сделаю так, что не придется никем жертвовать! — горячо возразила Селена. — Если я очищу ее душу, это поможет людям? 
 — Думаю, поможет, — Жанна кивнула. — Вот только успеешь ли ты до заката? 
 — Успею. 
 — Но тогда остается еще один вопрос. Как я могу рисковать твоим посланием к Райнхарду? 
 — Все будет хорошо, Жанна. Господь не оставит нас, если мы будем помнить его заветы.
 — Господь милостив, — с улыбкой отозвалась Жанна. — Хорошо, Селена, ты убедила меня. Только не забудь с собой взять карнелийца. Может ему повезет больше чем моим рыцарям. 
 — Роланд? — Селена повернулась к нему. 
 Карнелиец пожал плечами. 
 — Куда же мне деваться-то? 
 — Я тоже с вами! — нарочито грубым голосом заявила Кира. — Я уже не мальчик! 
 — Неужели? 
 Взгляд Жанны обрушился на Киру и та, покраснев, юркнула за спину Роланда. Жанна усмехнулась. 
 — Сдается мне, что ты, паренек, вовсе не тот, за кого себя выдаешь, — тихо заметила она. — Впрочем, сейчас это не важно. Селена, можешь приступать, только помни — у тебя несколько часов до захода солнца. И вот еще что — девочку зовут Эльма. А теперь ступайте, вас проводят. 


4

 Девочку держали в загоне для быков, запертом на несколько тяжелых засовов и заколоченном досками. Несколько минут Селена с друзьями провели в молчании, ожидая пока посланные Жанной рыцари отворят двери. 
 — Селена, — нарушил молчание карнелиец. — Ты понимаешь, что это может быть опасно? 
 Селена кивнула. 
 — Да, Роланд. Но это не имеет значения. В любом случае я не могу допустить, чтобы бедную девочку отправили на костер. 
 Дверь открыли и первым, подсвечивая факелом, в темноту загона ступил Роланд. Следом проскользнули девушки и тотчас сзади загремели засовы. 
 Девочка обнаружилась в дальнем углу загона. Она дремала, но, услышав шаги, испуганно поднялась и прижалась спиной к стене. 
 — Не бойся, малышка, мы пришли помочь, — вперед шагнула Селена.
 — Кто вы? И где моя мама? 
 — Мы пришли помочь. Мы спасем и тебя, и маму. 
 Селена осторожно подсела к девочке и обняла ее за плечи. 
 — Ох, Селена-Селена, — едва слышно проворчал Роланд. — Зачем же... 
 — Тихо! — одернула его Кира. — Селена лучше тебя знает, что делать!
 — Тебе больше нечего бояться, Эльма, — прошептала Селена. — Меня зовут Селена, я хочу помочь...
 — А ты не будешь меня жечь? — настороженно спросила Эльма. 
 — Я похожа на человека, который хочет тебя сжечь? — улыбнулась Селена. 
 — Нет, но... Я боюсь этого! 
 Эльма ткнула пальцем в вышитый на платье девушки крест. Роланд дернулся было на движение девочки, но его вовремя удержала Кира. 
 — Но почему, Эльма? Он причиняет тебе боль? — осторожно поинтересовалась Селена. 
 — Нет, — шмыгнула носом девочка. — Но этот крест на рыцарях... А больше всего я боюсь тетю в доспехах, она обзывала маму ведьмой и сказала, что нас надо жечь! 
 — Не бойся, детка, никто тебя не сожжет, обещаю! — твердо заявила Селена. 
 — Правда? 
 — Будь уверена, я тебя никому не отдам! 
 — Даже рыцарям? 
 — Даже им. 
 — И злой тете? 
 — Особенно ей! 
 Девочка с плачем кинулась Селене на шею.
 — И маму не отдашь? — сквозь слезы спросила она. 
 — И маму не отдам! Все будет хорошо, Эльма, тебе не надо больше плакать. Ты ведь уже сегодня плакала? 
 Эльма кивнула.
 — Значит хватит на сегодня. Если так много плакать — слезы закончатся. Что ты тогда будешь делать всю оставшуюся жизнь? 
 — Закончатся? 
 Эльма озадаченно вытерла глаза. 
 — Разве они могут закончится? 
 — Еще как. 
 — Эльма, — позвала девочку Кира. 
 Она ткнула пальцем в Роланда.
 — Этого человека зовут Роланд, — пояснила Кира. — Знаешь, что с ним случилось? Однажды он выплакал все слезы и теперь никогда не плачет. 
 — Никогда-никогда? — округлила глаза Эльма. 
 — Никогда-никогда, — кивнула Кира и пихнула карнелийца локтем. — Скажи ребенку... Чего как воды в рот набрал? 
 Роланд подошел к девочке и присел на колени.
 — Да, Эльма, Кира права, я уже забыл как это — плакать, — тихо сказал он. — Когда мой брат... Когда пропал мой брат, я очень хотел плакать. Но у меня ничего не вышло, увы. 
 — Ты нашел брата? 
 — Нет, я ищу его уже десять лет. 
 — Бедненький. 
 Эльма оторвалась от Селены и погладила Роланда по щеке. 
 — А можно мне к маме? — Эльма с надеждой заглянула в глаза Селены. — Я хочу к маме. 
 — Да, Эльма, мы скоро отведем тебя к маме, но прежде нам необходимо кое-что узнать. Скажи, ты знаешь, что произошло в твоем городе? 
 — Это не мой город, — нахмурилась девочка. — Мама говорила, что мы здесь ненадолго, что мы скоро уедем. 
 — А почему вы хотите уехать? 
 — Потому что здесь живут плохие люди. 
 — Плохие? 
 — Да. Мама лечила их, а они обзывали ее ведьмой! 
 — Значит, ты не знаешь, что случилось с жителями города? 
 — Не знаю! — в голосе девочки появилось раздражение. — Я хочу к маме! 
 — Да, милая. Скоро ты увидишь маму, — Селена вздохнула и растерянно оглянулась на Роланда. 
 — Позволь мне, — прошептал он и придвинулся ближе. 
 — Эльма, ты знаешь, что в этом городе появилось чудище? 
 — Чудище? 
 Девочка теснее прижалась к Селене. 
 — Да, Эльма. Это чудище перекусало всех горожан, и теперь они прячутся от света. Ты случаем никогда не видела его? 
 Эльма задрожала всем телом. 
 — Я не знаю, — прошептала она. — Я не видела...
 Роланд нахмурился. 
 — А может это чудище и ты, Эльма, одно целое? 
 Сзади чертыхнулась Кира, предостерегающе вскинула руку Селена, но Роланд отмахнулся от них. 
 — Эльма, может, это ты искусала всех людей? Может ты и есть это чудище?
 Взгляд Эльмы заметался, а затем ее лицо исказила злобная гримаса.
 — Ты!
 Взгляд девочки остановился на Роланде. 
 — Ты такой же как все! — выдавила она не своим голосом. — Ты — плохой!
 В следующий миг она оттолкнула Селену и прыгнула на Роланда. Он успел заметить острые белоснежные клыки, появившиеся из-под верхней губы Эльмы. А затем его окутал кромешный мрак.


5

 — Где это я? 
 Роланд торопливо поднялся на ноги, огляделся. Со всех сторон его окружало бескрайнее зеленое поле, с вкраплениями огромных ярких цветов. На небе сияло солнце, время от времени скрываясь в кудрявых облаках. 
 Карнелиец помотал головой. 
 — Ничего не понимаю, — пробормотал он. — Это что, сон? 
 Он оглядел себя — оружие, одежда, ремни, все на месте, что же это за сон такой, похожий на реальность? 
 Карнелиец посмотрел по сторонам, обшаривая взглядом окрестности и, наконец, разглядел невдалеке черное пятнышко. Пожав плечами, Роланд двинулся к нему. 
 Пятнышко постепенно выросло, оказавшись крупным черным волком, сидевшим на небольшом пригорке. Карнелиец невольно замедлил шаг, но зверь вел себя смирно, и Роланд решил подойти ближе.
 Когда до зверя оставалось не больше десятка шагов, волк наконец обратил внимание на человека и приглушенно зарычал. Карнелиец остановился и положил руку на меч. 
 — Спокойно, парень, если ты, конечно, парень, хотя чую, ты все-таки парень, — пробормотал Роланд. — Думаю, нам нечего с тобой делить, по-моему мы потерялись тут оба, как думаешь?
 Волк отвернулся, его взгляд устремился куда-то к горизонту. 
 — Молчишь? 
 Карнелиец вздохнул.
 — А чего я, собственно, ждал от простого волка? — он поскреб затылок. — Хотя с другой стороны, какой это к дьяволу обычный волк? Как и все это место... 
 Роланд присел, сорвал один из благоухающих цветков. Его огромный бутон — с голову ребенка — состоял из лепестков всех цветов радуги. 
 — Я, конечно, ни черта не смыслю в этом, — он с озадаченным видом вертел в руках цветок. — Розы вот знаю, ромашки всякие, и все-таки... Что-то мне подсказывает, что таких цветов не существует. Конечно, в глуши Сумеречья чего только не встретишь, но чтобы такое чудо... Эй, друг, что скажешь? 
 Роланд швырнул под ноги волку цветок, но зверь и бровью не повел. 
 — Значит, все-таки это сон. Или нечто, очень к нему близкое, — нахмурившись заключил карнелиец. — Похоже, там мне здорово досталось? 
 Он скосил глаза на небо. 
 — Неужто девчонка укусила? 
 Роланд снова огляделся и, к своему немалому удивлению, увидел невдалеке Селену. Девушка брела среди цветов, озираясь в полной растерянности.
 — Селена, сюда! — он помахал ей рукой. — Не бойся, волчара не кусается! 
 Увидев карнелийца, Селена просияла и бегом помчалась к нему. 
 — Роланд! 
 Они оказались в объятиях друг друга раньше чем успели это осознать. Осознав же, Селена ойкнула и отступила, отводя взгляд. Роланд прокашлялся. 
 — Рад тебя видеть, в общем-то, — буркнул он. — Ты это... Прости за то, что я тогда нагрубил, ладно? Иногда я несу всякий вздор, самому противно.
 Селена кивнула, глядя куда-то вдаль.
 — Да, я понимаю. Я знаю, воину порой сложно понять чувства священнослужителя.
 Они помолчали, а затем Роланд ткнул пальцем в сторону волка. 
 — Селена, может, хоть ты объяснишь, что здесь происходит? И что это за волк? 
 — Возможно я и ошибаюсь, — задумчиво сказала девушка. — Но мне кажется, это не волк. 
 — Неужели? 
 Селена не заметила иронии.
 — Присмотрись, Роланд. Его облик колеблется и плывет. Впрочем, как и все здесь, — она обвела рукой вокруг. — Это мир Эльмы, Роланд.
 — Как это? 
 — Я не знаю, но я чувствую это. Это все — вроде ее внутреннего мира, это ее мечты и сны, принявшие форму. 
 — Селена, я не маг, и мало что понимаю в этом, но сдается мне, что мы столкнулись с очередным Осколком, — медленно проговорил Роланд. — И этот волк... Может, Клыки Сатаны? 
 Карнелиец схватился за меч, и волк тотчас оскалился. 
 — Постой, Роланд, — Селена вцепилась в руку карнелийца. — Даже если ты прав, что-то в нем не так...
 — В нем все не так! Из-за него едва не сожгли девчонку! 
 — Но ведь девочка осталась девочкой, она не превратилась в монстра! Понимаешь, что это значит? 
 — Не очень, если честно, — пробурчал Роланд. — Не успела, вот и не превратилась.
 — Нет, ты не прав, — Селена покачала головой. — Если бы Сатана полностью овладел ее душой и телом, она больше не была бы человеком, ты же видел, во что превратился бывший Хранитель Глаза. 
 — Но ведь девочка перекусала полгорода!
 — Она еще борется и, по-моему, ей кто-то помогает. 
 Селена бросила пристальный взгляд на волка. 
 — Помогает? Что ты имеешь в виду? — Роланд проследил за ее взглядом. — Уж не этот ли волчара? 
 — Это не волк, — задумчиво проговорила девушка. — Но это и не Клыки Сатаны, точнее, не только Клыки. Мне кажется, частичка Хранителя еще живет в нем. 
 Роланд скосил глаза на волка, по-прежнему смотревшего куда-то вдаль. 
 — И что нам с ним делать в таком случае? — карнелиец с лязгом вогнал клинок в ножны. 
 По полю пронесся ветер, и цветы заколыхались, кивая разноцветными головками. Стремительно потемнело небо.
 — Селена! 
 Карнелиец встревожено ткнул пальцем в сторону горизонта, откуда хлынула черная волна. 
 — Что это? — Роланд прищурился. — Это цветы! Дьявол меня раздери! Цветы обугливаются! 
 Цветочное поле стремительно чернело, кольцом сжимаясь вокруг людей. 
 — Проклятие! 
 Роланд вновь ухватился за меч и бросил угрожающий взгляд на волка. 
 — Селена, мне кажется, это как-то связано с ним! 
 — Не трогай его! — повысила голос Селена. — Я сама все улажу! 
 — Селена, — карнелиец тронул ее за плечо. — Я должен охранять тебя. 
 — Разве ты еще не понял, Роланд? Зло не одолеть посредством зла, и потому Сатану нельзя победить мечом!
 Девушка стряхнула руку карнелийца и шагнула на холм. Волк тотчас повернулся, верхняя губа его дернулась, обнажив пожелтевшие клыки. 
 — Селена, — прошептал Роланд. — Ты хорошо подумала? 
 Она, не оборачиваясь, махнула ему рукой, дескать, не мешай. 
 — Ну, волчара! — Роланд погрозил волку кулаком. — Убью если что! 
 Селена тем временем подбиралась к волку все ближе и ближе. Зверь следил за ней настороженно, но с места не двигался, только верхняя губа приподнялась чуть выше. 
 — Миленький, красивый волчик, — шептала Селена. — Я же ничего тебе не сделаю, я хочу просто с тобой поговорить.
 — Она, видите ли, ничего ему не сделает, — пробормотал Роланд, стискивая рукоять меча побелевшими пальцами. 
 Селена подошла вплотную к зверю и присела, так что ее глаза оказались на одном уровне с глазами волка. Роланда чуть ли не трясло. Когда же девушка положила руку на загривок зверя, карнелиец едва не вскрикнул. 
 Весь его опыт, все его навыки яростно протестовали против такого обращения с хищником. После Измененных в Сумеречном лесу волки были наиболее опасными тварями, отличаясь почти человеческой хитростью и коварством. Если они и не были разумными, то очень и очень близко подошли к этому порогу. 
 Он невольно отвел взгляд, но легче ему не стало. Обуглившееся поле подступило к самым ногам. Прямо на глазах Роланда рассыпались пеплом последние цветы, и карнелиец быстро отступил на холм. 
 Оставаться на засыпанной пеплом земле не хотелось. Очень уж все это напоминало ему о Черных Землях.
 Роланд вновь оглянулся на Селену и затаил дыхание. Прижавшись к волку, девушка продолжала что-то ему нашептывать и зверь, как ни странно, вел себя смирно. Он перестал скалиться и даже полуприкрыл глаза. 
 — Если бы я не знал Селену, я бы решил, что она хочет его соблазнить, — проворчал карнелиец. 
 Небо просветлело, а вслед за этим по земле прокатилась оживляющая волна. Цветы росли еще стремительнее, нежели сгорали. В считанные секунды черное поле приобрело прежний вид. 
 Карнелиец покачал головой. Селена спускалась с холма, запустив пальцы в длинную волчью шерсть. Она счастливо улыбалась. 
 Роланд неодобрительно покосился на волка. На миг карнелийцу показалось, что зверь насмешливо оскалился, и Роланд замотал головой, отгоняя наваждение. 
 — Если бы ты со мной так разговаривала, я бы тоже согласился на что угодно, — буркнул карнелиец. 
 Селена зарделась и отвернулась. Неожиданно для себя смутился и сам Роланд. Он даже открыл было рот, собираясь брякнуть что-нибудь в оправдание, но не успел. 
 Мир опять преображался. Чернели и рассыпались в прах цветы, затягивалось тучами небо, а порывы ветра вновь неприятно холодили кожу. 
 Селена потянулась к волку, как будто намереваясь обнять его, но тот вдруг зарычал и прыгнул на девушку. Роланд рванулся между ними, но было уже поздно. Удар передних лап волка отбросил Селену на несколько саженей и, прокатившись по земле, она потеряла сознание. 
 — Ах ты, тварь! 
 Над головой зверя сверкнул клинок, но тот ловко увернулся и в два гигантских прыжка вернулся на вершину холма. Роланд же склонился над девушкой и с облегчением увидел, как Селена шевельнулась и открыла глаза. 
 — Не трогай его, Роланд, — прошептала она. — Я сейчас все сделаю. 
 — Ну, конечно, она сделает. Ты же едва жива! Полежи пока, я разберусь с ним. 
 — Роланд!
 Но он уже мчался на холм. Волк припал к земле, и карнелиец пригнулся и отвел меч для удара. Но зверь остался на месте. Он оскалил зубы, и мир как будто содрогнулся от его могучего рыка. Земля под ногами задрожала и Роланд, не удержавшись, упал на колени. 
 — Что за чертовщина! 
 Он попытался подняться, но рычание только усилилось. А затем земля приподнялась и ударила Роланда в лицо. 
 Когда карнелиец очнулся, Селена снова подымалась к волку, шепча что-то ласковое. 
 — Селена! — простонал карнелиец. — Это бесполезно! 
 — Нет, Роланд, — не оборачиваясь, откликнулась она. — Теперь я поняла. Я заберу у него Клыки. Другого пути нет. Если воздействовать силой, это убьет Эльму. 
 — Селена! 
 Но девушка уже была в двух шагах от волка. 
 — Милый мой, не бойся, — шептала она. — Я знаю, тебе так много пришлось пережить, но теперь все кончено, волчик. Я заберу у тебя это. И твоя душа больше не будет страдать. Ты снова станешь свободным. 
 Она обняла волка, и Роланд закрыл глаза. Его сердце заколотилось изо всех сил, уши старательно вылавливали малейший шум, но вокруг все было спокойно, и тогда карнелиец решился открыть глаза. 
 И тотчас окружающий его мир исчез в ослепительной вспышке света. 


6

 — Роланд! Ты живой? Роланд! Хватит дрыхнуть! Вставай! 
 Голос, пробивавшийся в сознание Роланда, был хорошо ему знаком. Однако ему понадобилось еще несколько секунд, прежде чем он сообразил, что голос принадлежит Кире. Карнелиец открыл глаза и обнаружил себя в том самом сарае, куда их направила Жанна. Рядом, с жалким огарком свечки сидела Кира. 
 — Селена где? — Роланд торопливо поднялся, нащупал меч.
 — Я в порядке, — послышалось рядом, и карнелиец шагнул на голос. 
 Селена сидела все там же, а в ее объятиях мирно посапывала Эльма. 
 — Все хорошо, Роланд, — Селена устало улыбнулась. — У нас получилось. Эльма свободна.
 — Слава богам! — карнелиец отпустил рукоять меча, облегченно вздохнул.
 — Бог один! — строго заметила Селена.
 — Да-да, ты уже говорила... Но, может быть, кто-нибудь объяснит мне, где мы были с Селеной? 
 — Вообще-то это я постаралась, — призналась Кира. — Когда Эльма кинулась на тебя, я использовала одно заклятие, которое, ну, скажем так, перевело ваше сознание в иную плоскость. 
 — Чего ты сейчас сказала? — нахмурился Роланд. 
 — Ох, ну не знаю, как еще это объяснить, — развела руками Кира. 
 — Если бы не Кира, — тихо заметила Селена, — девочка погибла бы. Или погибли мы. 
 Роланд внимательно вгляделся в смущенную Киру, вскинул руку, намереваясь похлопать по плечу, но, подумав, ограничился тем, что погладил ее по голове. 
 — Не надо объяснений, — сказал он, улыбаясь. — Ты молодец, спасибо. Чтобы мы делали без тебя. 
 Даже в жалких отсветах свечки можно было заметить, как Кира покраснела. 
 — Я уже завидую твоему мужу, — шепнул Роланд, и Кира отшатнулась от него как от огня. 
 — Вот еще! — фыркнула она. 
 Но Роланд уже смотрел на Селену. И взгляд его был исполнен тревоги. 
 — Селена, я припоминаю, ты вроде говорила о том, что собираешься забрать у нее это... Эту сатанинскую дрянь! 
 — Да, Роланд. Я забрала Клыки. 
 — Что? Забрала? Ты их забрала? Они что, теперь, в тебе находятся? Или я чего-то не понимаю? 
 — Нет, Роланд. Ты все понял правильно, — Селена виновато улыбнулась. — Они теперь у меня. 
 — Бог ты мой! Что же теперь будет? 
 Роланд устало осел на землю и обхватил голову руками. 
 — И что нам теперь делать с тобой, Селена? 


7

 — Значит, вам все-таки удалось...
 Жанна отпустила Эльму и девочка с визгом бросилась в объятия матери. 
 — Душа твоей дочери очищена, — магистр окинула мать холодным взглядом. — Она свободна от дьявольского проклятия, вы можете идти. 
 Женщина упала на колени, обливаясь слезами и рассыпаясь в благодарностях, но Жанна рывком подняла ее на ноги и прошептала: 
 — Замолчи, глупая женщина. Если тебе и следует кого благодарить, так это ее, — Жанна ткнула пальцем в сторону Селены. — Но вот тебе мой совет — не трать ни секунды и убирайся из этого города! Уходи немедленно, потому что когда уйдем мы, горожане... Ну, ты понимаешь меня. Что бы там не случилось с твоей дочкой, но ты как была ведьмой, так ей и осталась, не так ли? 
 Женщина отшатнулась от нее как от огня и, схватив Эльму за руку, бросилась прочь. Повернувшись к Селене, Жанна покачала головой. 
 — Вот уж не верила, если честно. 
 Магистр оглядела Селену с головы до ног. 
 — Но ведь и ты изменилась, девочка, — Жанна нахмурилась. — Только вот не могу сообразить, что именно с тобой стряслось? Но что-то определенно изменилось... 
 Она бросила взгляд на Роланда. 
 — Да и ты, воин, хмуришься больше обычного. Похоже, та тварь, что сидела в девочке, доставила вам хлопот? 
 Карнелиец кивнул. Вдаваться в подробности он не собирался и категорически запретил это делать Селене.
 — Ну что ж, я вас больше не задерживаю. Прощайте! 
 — Жанна, — Селена шагнула вперед. — А как же эти люди, что прятались в простынях? 
 — Да в порядке они, — Жанна пожала плечами. — За исключением, конечно, самых первых жертв, тех, кто успел превратиться. Но их-то мы сразу уничтожили. 
 — Уничтожили? 
 — Да, милая моя. Ну, а недавние ее жертвы постепенно возвращаются к человеческому облику. Впрочем, я уверена, половина из них так и останется монстрами. Так что мне придется тут задержаться ненадолго. Думаю, эта штука мне еще пригодится. 
 Она кивнула в сторону костра. 
 — Неужели им нельзя помочь как-то иначе? — прошептала Селена. 
 — Не забивай себе голову, девочка. Ты и так сделала невозможное для этой Эльмы. Но то была девочка, существо, в общем-то, невинное, пусть даже с дурной наследственностью. Но эти, которые сейчас прячутся под кроватями... Уж поверь, среди них немало тех, кто продал душу Сатане задолго до того, как его укусил вампир. И многим все равно, в каком облике существовать. А ты, Селена, поспеши. Райнхард ждет тебя! 




 Глава девятая




1

 Ингельд сидел у окна, ловко орудуя оселком. После схватки в деревне инуров даже знаменитый карнелийский клинок нуждался в правке и хорошей заточке. 
 Дверь в комнату открылась без скрипа и через порог неслышно скользнула Инелия. Эта была давняя игра. Сестры, как и всякие неко умевшие незаметно подкрадываться, много раз пытались застать карнелийца врасплох. И если раньше, до его болезни, в половине случаев это удавалось, то в последнее время все усилия неко были тщетны. Но не потому, что у Ингельда вдруг обострился слух. В отличии от сестры, Инелия знала, что раньше он просто им подыгрывал. Но теперь все было иначе. Ингельд больше не подыгрывал. 
 — Инелия, — не отрываясь от работы, сказал Ингельд. — Что нового? Какие сплетни нынче обсуждают в трактире? 
 Неко приблизилась и обняла его за шею. Сейчас, в отсутствие отправившейся в лавку Ирии, Инелия могла позволить себе расслабиться. 
 — О, Ингельд, — промурлыкала она ему в ухо. — Почему мы так мало времени проводим вдвоем? 
 Ингельд улыбнулся.
 — Потому что нас трое, милая. Или ты предлагаешь сбежать от твоей сестры? 
 — Нет, я люблю ее также как люблю тебя, но, знаешь, Ингельд, я иногда так устаю от нее. 
 — Знаю. Ири шумная и вспыльчивая, и с ней нелегко, но ведь мы любим ее и такой? 
 — Любим, — вздохнула Инелия. — Но от этого не легче. 
 Ее руки пробежали по груди карнелийца, влезли под рубаху и быстро устремились вниз. 
 — Инелия, у нас сейчас нет времени, — строго заметил Ингельд. — И ты еще не рассказала о том, что говорят люди. 
 Инелия нехотя оторвалась от Ингельда. 
 — Говорят в основном не люди, — буркнула она. — И прекрати, наконец, править свой клинок! 
 — Хорошо, Инель, — Ингельд отложил оселок. — Кто же говорит?
 — Утром в город прибыло несколько семей неко, это беженцы из Рутербурга. Они рассказали, что в город нагрянули крестоносцы, так что неко едва успели унести ноги. 
 Ингельд нахмурился.
 — Крестоносцы? Это плохая весть.
 — Ты их стал бояться? 
 — Дело не в этом. То, что я ищу, находится под Рутербургом. И появление там Святой Инквизиции очень некстати. 
 — Но как они могут помешать нам? 
 — Не знаю. Но они могут. В ордене есть сильные маги, они вполне могут устроить какую-нибудь гадость. Нам надо спешить! Собирайся. 
 — А как же Ирия? 
 — Ты же знаешь, она может носиться по лавкам часами. Мы не можем ее ждать.
 — Но Ингельд?..
 — Инель, — Ингельд обнял ее. — Разве я говорю о том, чтобы ее бросить? Я оставлю послание трактирщику, и если Ири поторопится, она нагонит нас на подходе к Рутербургу. 


2

 Ирия возвращалась в трактир не спеша. Инелия никогда не упускала случая напомнить ей о том, что она давно уже не котенок и должна вести себя подобающим образом — то есть не прыгать, не бегать, не играться с хвостом, и не демонстрировать по любому поводу своих чувств. Впрочем, эффект от ее слов как правило бывал прямо противоположным. 
 Однако сейчас, в отсутствие сестры, Ирия была как никогда спокойна. Тем более что здесь и без нее резвилось немало детей. Как человеческих, так и Измененных. 
 Это был хороший город, и он нравился Ирии. Они с Ингельдом побывали во многих городах Армании и навидались всякого. Но здесь, в Ренатаре, жили хорошие люди и отношение к Измененным было очень теплое. Ирия всегда приезжала сюда с легким сердцем. 
 Когда мимо с воем и визгом пронеслась очередная стайка детишек, Ирия выловила за хвост молоденькую неко и, давясь от смеха, сделала ей замечание. На что девочка прореагировала хорошо знакомым образом — с искренним и честным видом пообещала больше не бегать, но, едва получив свободу, побежала с удвоенной скоростью. 
 Глядя вслед убегающей неко, Ирия ощутила как в душе шевельнулось что-то похожее на зависть. Зависть к матери этой девочки. Впервые в жизни Ирия осознала, что она тоже хотела бы такую девочку. Или мальчика. А лучше и того и другого. 
 А еще она хотела бы иметь свой дом, по которому бегали бы ее дети также, как некогда бегала она сама. 
 Ирия вздохнула и замотала головой, отгоняя чересчур бессмысленные грезы. Все знают, что у неко и человека не может быть детей. О том, что она может завести детей не от Ингельда, ей даже не пришло в голову. 
 Ирия заставила себя улыбнуться и заторопилась в трактир. Теперь, после заразительного примера маленькой неко, она так и норовила перейти на бег. Тем более что в заплечном мешке призывно позвякивали и благоухали многочисленные пузырьки, бутылочки и скляночки с духами, мазями, кремами и прочими замечательными вещами. 
 В отличие от сестры, никогда не пользовавшейся ничем подобным, Ирия не могла прожить без них и дня. И это было единственной причиной, по которой Ирия рисковала оставлять Ингельда наедине с сестрой на столь долгий срок. 
 Вспомнив о сестре, Ирия ускорила шаг. Она, конечно, любит Инелию и без раздумий отдаст за нее жизнь, но чтобы довериться ей в этом... Это было превыше ее сил!
 Она уже подходила к трактиру, когда на соседних улицах раздались воинственные крики и — Ирия широко распахнула глаза — топот копыт. Давненько она не слышала этого звука. Пожалуй, со времени их путешествия по Сумеречному Лесу, где Ингельд как раз и научил их пользоваться лошадьми. 
 Но увидеть такое в Армании, было сродни чуду. Орден Святой Инквизиции особенно рьяно отслеживал такие случаи и беспощадно карал всех виновных. 
 Ирия невольно замедлила шаг, желая увидеть этих смельчаков. Не прошло и минуты, как на площадь перед трактиром ворвался отряд вооруженных всадников. 
 Их было не меньше пяти дюжин, но среди них, сколько Ирия не вглядывалась, она не нашла ни одного человека. Только неко и инуры.
 Ирия в полном изумлении покачала головой. Уж кому-кому, а ей прекрасно было известно, что обучить неко, а уж тем более инуров езде верхом было равносильно подвигу. 
 Всадники тем временем торопливо спешились и рассеялись по площади. Часть из них нырнула в здание ратуши, другие кинулись в церковь, а остальные вломились в трактир. Сообразив, что перед ней банда разбойников, Ирия обеспокоено метнулась следом. 


3

 Глазам Ири предстала ужасная картина. Ворвавшиеся оказались не совсем обычными разбойниками. Вместо того чтобы грабить постояльцев, они просто их убивали. Мгновением позже Ирия поняла, что убивали не всех без разбора — только людей и сопротивлявшихся Измененных. Остальных пинками загоняли в угол зала. 
 Ирия уже собиралась броситься на второй этаж, где они снимали комнату, когда ее внимание привлек последний оставшийся в живых человек. Им оказался трактирщик, здоровый и коренастый мужик. Прижавшись спиной к стене, он отмахивался топором, рыча не хуже инура. 
 Глаза Ирии сузились. Трактирщик был хорошим человеком. Также как и многие другие жители этого города. 
 Несколько мгновений Ирия медлила. Пробегавшие мимо разбойники с подозрением косились на нее, но, наткнувшись на ее спокойный и уверенный вид, бежали дальше... 
 Шум боя перекрыл могучий рев. 
 — Всем назад! 
 На пороге трактира показалась и двинулась к трактирщику громадная косматая фигура атамана. Могучий инур, заросший длинной черной шерстью, больше походил на медведя, нежели на инура. 
 — В герои решил податься, человек? — прорычал атаман. 
 Крупный и крепкий по человеческим меркам трактирщик рядом с инуром смотрелся как подросток подле взрослого. 
 — Что молчишь, человек? Язык проглотил от страха? — усмехнулся инур.
 — Мне с тобой не о чем разговаривать! — отрезал трактирщик, тяжело дыша. 
 По его лицу ручьями струился пот вперемешку с кровью, но решимости во взгляде ничуть не убавилось. 
 — Герой, — презрительно скривился инур. — Обожаю убивать героев! 
 Он шагнул вперед, даже не дотронувшись до своего меча, покоившегося в ножнах. И тогда Ирия спохватилась. Рассудив, что Ингельд и Инелия какое-то время продержатся без нее, она метнулась на выручку человеку. 
 Но атаман действовал быстрее. С невероятной для такого грузного тела легкостью он увернулся от удара трактирщика, ловким движением схватил и отбросил топор, а затем его мохнатая лапища сомкнулась на человеческой шее. 
 — Не смей! — закричала Ирия, расталкивая сгрудившихся вокруг разбойников. 
 Человек вцепился руками в запястье инура, но, похоже, проще было разогнуть железный обруч. Инур повел налитыми кровью глазами в сторону неко. 
 — Ты кто еще? 
 Ирия шагнула к нему, выхватив клинок. 
 — Этот человек никогда не обижал Измененных! Оставь его в покое! 
 — Это человек! — рявкнул инур. — Для меня этого достаточно! Я прав? 
 Разбойники ответили дружным ревом.
 — Смерть ему! Смерть людям! 
 — Мы призваны Создателем очистить землю от этой грязи, называемой людьми! — рычал инур. — Земля будет очищена также и от таких как ты предателей! От всех тех, кто забыл о своем происхождении и подался людям в услужение! 
 — О чем ты говоришь? — Ирия задохнулась от ярости. — О каком предательстве? О каком услужении? 
 Послышался хруст, и на пол упало мертвое тело трактирщика. Инур брезгливо вытер о свою шерсть руку. 
 — А ведь я знаю тебя, — атаман ткнул в нее пальцем. — Я слышал о двух неко, живущих с человеком. Похоже, ты одна из них. Я угадал? 
 Затравленно оглянувшись, Ирия отступила к лестнице. 
 — Взять ее! — взревел инур. — Брать живой! Нам нужны ее дружки! 
 Невероятным прыжком, на который способны только неко, Ирия перемахнула большую часть лестницы. Сзади загремели сапоги, но куда больше ей не понравились мелькнувшие впереди тени. Это были ее сородичи-неко, не менее впечатляющим прыжком заскочившие на верхнюю галерею и преградившие ей путь. 
 Их было трое. Трое ровесников Ирии, очень легких и подвижных. Ирия не хотела убивать соплеменников, по какой-то нелепой прихоти оказавшихся в банде полудурка-инура. Но сзади послышалось злобное рычание, и она поняла, что у нее нет выбора. 
 Мечом молодые неко владели гораздо хуже, чем прыгали. Ирия без труда проскользнула мимо них, сделав лишь три коротких выпада. За спиной раздался шум падающих тел, но Ирия не оглядывалась. Ее внимание было приковано к дальней по коридору двери, а в душе медленно нарастала злость. 
 Она уже догадывалась, что могло заставить Ингельда и ее сестричку ослепнуть и оглохнуть настолько, чтобы не услышать прорвавшихся в город разбойников. И Ирии очень не нравилось то, что она ожидала увидеть за дверью. 
 Она была уже рядом с комнатой, когда ей под ноги швырнули ножны. Ирия споткнулась и растянулась во весь рост. В ту же секунду у нее вырвали из рук клинок, а затем крепкий удар в затылок заставил окружающий ее мир подернуться дымкой. 
 — Ингельд! — закричала она. 
 Ответом был лишь разбойничий гогот. На Ирию обрушился град ударов, и она сжалась в комок, прикрывая руками голову. Удары сыпались со всех сторон, многие старательно целили в лицо, очень скоро губы ее распухли, а рот заполнился кровью. 
 — Ингельд! — ее крик больше походил на стон. 
 Получив несколько особенно точных ударов в голову, Ирия потеряла сознание. И уже не услышала повелительного крика атамана, остановившего избиение. 
 Придя в себя, она с трудом открыла заплывшие от побоев глаза и прямо перед собой разглядела огромные кованые сапожищи. 
 — Попалась, крошка! 
 Чья-то пятерня больно ухватила ее за волосы и потянула вверх. Она попыталась вывернуться, но ее встряхнули, до клацанья в зубах, а затем она оказалась лицом к лицу с атаманом. Тот оскалился, показывая ряды крупных желтых зубов, изо рта воняло. 
 — Ингельд! — жалобно вскрикнула она. 
 — Бедная девочка, — ухмыльнулся инур. — Ты надеялась застать здесь своего друга? 
 Он махнул рукой за спину. Дверь была распахнута, и Ирия увидела совершено пустую комнату. 
 — Твои друзья сбежали, девочка. Они бросили тебя. И меня это ничуть не удивляет. Всем известно, что слово «верность» для людей, как и для неко — лишено всякого смысла. 
 — Ты лжешь! — Ирия замотала головой, борясь с подступающими слезами. — Ингельд! 
 — Ты отказываешься верить своим глазам? Как это похоже на ваше трусливое племя. 
 — Ингельд! — Ирия сорвалась на визг.
 Инур легонько хлопнул ее по щеке, голова Ирии мотнулась, и мир вновь покачнулся. 
 — Забудь о нем! Тебе уже пора кричать мое имя, девочка, — усмехнулся инур. — Меня зовут Конрак, что означает Вселяющий Страх. Запомни это имя. Скоро ты будешь кричать его очень и очень часто. 
 Продолжая удерживать ее за волосы, свободной рукой он легко сорвал с нее всю одежду и принялся поворачивать во все стороны. Она попыталась ударить его, но он снова хлестнул ее по щеке. Сознание помутилось, и Ирия обмякла. 
 — Так-так, в общем, ничего, — пробормотал Конрак, оценивающим взглядом прохаживаясь по ней. — Синяки заживут, ребра срастутся. Правда, худосочная, но это все проклятая кошачья порода. А вы как думаете, братья, годится она для меня? Или вам отдать? 
 Разбойники ответили разрозненными выкриками, но их перекрыл истошный вопль Ирии. 
 — Ингельд! 
 Ее резкий взвизг заставил инура дернуться, его могучая длань чуть разжалась и Ирия оказалась на свободе. Собрав остатки сил, она метнулась в комнату. 
 Каждое движение причиняло невероятную боль, но она знала, что это ничто, по сравнению с тем, что ожидает ее в лапах Конрака. Знала и, стиснув зубы, не останавливалась ни на миг. Торопливо задвинула один засов, другой, дверь содрогнулась от ударов, но Ирия уже подтащила к порогу шкаф. 
 — Открывай, сучка! — прорычал Конрак.
 Дверь потрясли удары, но тяжелый шкаф сдержал напор инура. Ирия обессилено опустилась на пол. Из глаз ручьем хлынули слезы, и у нее не было ни сил, ни желания их сдерживать. 
 — Ингельд! 
 — Тоскуешь по дружку? — заревел из-за двери Конрак. — Похоже, я тебе не очень-то по нраву? Ну что ж, тогда ты так и подохнешь здесь! Сейчас я сожгу этот дом! И у тебя будет немного времени, чтобы передумать! Слышишь? 
 Слезы текли по ее лицу, но Ирия не могла даже шевельнуться. Силы окончательно покинули ее. Она могла только шептать. Шептать единственное имя, которое вселяло в сердце надежду. 
 — Ингельд... Ингельд... 


4

 Ренатар остался позади, когда Инелия решилась обернуться. 
 — Ингельд! Смотри!
 Карнелиец недовольно обернулся.
 — Что еще? 
 — Над городом дым! 
 — Ну, мало ли что там могло случиться? 
 Ингельд пожал плечами.
 — Поспешим, Инель, у нас нет времени. Никуда Ири не денется, рано или поздно догонит. 
 Инелия медленно покачала головой.
 — У меня нехорошее предчувствие. Мне кажется, с Ирией что-то стряслось. 
 — Глупости! Ну что могло случиться с ней в Ренатаре? Это самый безопасный для неко город в Армании. 
 — Но туда могли нагрянуть крестоносцы. Нас же они нашли? 
 — Мы прятались в Сумеречном Лесу, на границах которого и размещена большая часть Святого ордена, понимаешь меня? — терпеливо объяснил Ингельд. — Здесь, в центре Армании их отряды как капли в море. Если они куда и направятся, об этом станет известно задолго. Ты же видела — из Рутербурга успели уйти все Измененные. 
 — Я понимаю. Но мое сердце подсказывает...
 — Инелия, у нас очень важное дело, я не могу больше ждать. Ты со мной? 
 Губы Инелии задрожали. 
 — Ингельд! Я... Мы... — она отвернулась и бросилась в направлении города. 
 — Проклятие, — Ингельд поморщился. — Что это на нее накатило? 
 Некоторое время он молча смотрел ей вслед, затем его лицо исказила гримаса гнева. 
 — Какого дьявола? — прорычал он. — Чего я жду? 


5

 Трактир быстро занимался огнем. Когда Инелия добралась до него, языки пламени уже подбирались ко второму этажу. Вся площадь была запружена глазеющими разбойниками. Впереди, ближе всех к трактиру стоял высокий могучий инур. 
 — Не передумала еще? — заорал он, поглядывая в окно второго этажа. 
 Сердце Инелии екнуло. Ей показалось, что из трактира донесся слабый голос Ирии. Не раздумывая, она сорвалась с места и кинулась в толпу, расталкивая разбойников. 
 Подбежав к входу, Инелия в ужасе застыла. Перед ней высилась сплошная стена огня, к которой и подойти-то было невозможно. Инелия со стоном отступила. Ее глаза забегали по окрестным домам, но трактир стоял особняком, и запрыгнуть с соседней крыши на второй этаж также было невозможно. К горлу Инелии подкатил комок. 
 — А это еще кто? — сзади послышались тяжелые шаги. — Неужто вторая пожаловала? 
 Инелия резко обернулась и полоснула яростным взглядом по инуру. 
 — Это ты, тварь, оставил там мою сестру? — прошипела она, хватаясь за меч.
 Инур и глазом не моргнул, только улыбка его сделалась шире. 
 — Так вы сестры? Ну что ж, это даже к лучшему. А то я уже начал расстраиваться, она была такая милая. Впрочем, ты мне тоже подойдешь... 
 Инелия выхватила клинок. Ей казалось, что бой не займет много времени. Инур не выглядел опасным противником, он казался слишком громоздким и неповоротливым. 
 Но неко жестоко просчиталась. Инур без особого труда вырвал меч, а ее швырнул на землю. И тотчас же в Инелию вцепились несколько разбойников. 
 — Держите крепче, чтоб не сиганула в огонь, — распорядился Конрак, с любопытством разглядывая карнелийский клинок. 
 — Клянусь, я убью тебя! — закричала Инелия, тщетно пытаясь вырваться.
 — Все так говорят, — усмехнулся Конрак. — Но почему-то быстро забывают свои клятвы и обещания. Потерпи немножко. Полюбуюсь этим костерком, а потом займусь тобой. Не скучай. Обещаю, тебя ждет чудесная ночь. 
 Он повернулся к огню лицом. 
 — Обожаю смотреть на огонь, — пробормотал он. — Особенно, когда там кто-то есть. 
 — Отпусти ее, — раздавшийся позади него голос был холоден как лед. 


6

 Ингельд прошел через толпу как нож сквозь масло. Несколько раз Измененные пробовали его остановить, но карнелиец гасил атаки в зародыше. Разбойники, ошарашенные наглостью человека, не успевали ни крикнуть, ни выхватить оружия. Короткие точные удары и тычки следовали один за другим, и один за другим валились на землю Измененные, кривя лица от боли и изумления. 
 Оружия Ингельд не вынимал и не оглядывался. Измененные, мимо которых он шел, не были для него противниками. Единственный из них, кто мог вынудить Ингельда взяться за меч, стоял перед самым трактиром. И его внешняя неуклюжесть и неповоротливость не могли обмануть карнелийца. Но, конечно, вначале предстояло сделать кое-что другое.
 Конрак окинул подходившего человека испепеляющим взглядом. 
 — Карнелиец? — губы инура растянулись в ухмылке. 
 Вслед за Ингельдом из толпы вылетело несколько особо рьяных Измененных, но Конрак махнул им рукой. 
 — Назад! Эта пташка не по вашим зубам! 
 Конрак коснулся рукояти меча, его сощуренные глаза следили за каждым шагом Ингельда.
 — А ты, выходит, и есть тот человек, с которым трахались эти шлюшки? Ингельд, кажется? Та дура, что заперлась в трактире, так долго и страстно тебя звала... Эй, ты куда? 
 Ингельд обогнул Конрака и двинулся к трактиру. 
 — Если хочешь жить, отпусти Инелию, — бросил карнелиец, не оборачиваясь. — Я скоро...
 — Что? Да что ты о себе возомнил, человечишка? Я сотру... 
 Инур шагнул было вслед за ним, но, наткнувшись на стену раскаленного воздуха, замер, и глаза его поползли на лоб. Ингельд спокойно подошел к полыхающему крыльцу, одним прыжком перемахнул ступени и скрылся в огненных недрах трактира. 
 В толпе разбойников ахнули.
 — Самоубийца, — констатировал Конрак. — Самоуверенный и наглый, но — самоубийца. Слышишь, ты? 
 Он повернулся к Инелии и ему очень не понравился ее взгляд и, особенно, ее улыбка. 
 — Он спасет Ирию, а потом вернется и убьет тебя! — выкрикнула Инелия и с удвоенной силой забилась в руках разбойников. 
 — Неужели? Твоя сестра давно задохнулась, а он хоть и карнелиец, но такой же человек, как и все, из такой же плоти и крови. И он не может выжить в таком огне! 
 Он зло хлестнул ее по лицу ладонью. Инелия обмякла, но сознания не потеряла, и даже заставила себя гордо вскинуть голову. 
 — Ты просто глупец, инур! — выдохнула она. — Неужели ты не чуешь, что смерть уже дышит тебе в затылок? 


7

 Огонь обступил его со всех сторон, но Ингельд и не думал прикрываться. После его длительной болезни, которая вовсе не была болезнью, в его душе и теле очень многое изменилось. Так что теперь мало что могло всерьез угрожать его жизни.
 С огнем у него были особо трепетные отношения. Ингельд бежал сквозь бушующее пламя, но ощущал лишь приятное тепло. Отчасти это напоминало купание в горячем источнике... 
 Дверь в комнату почти сгорела, и ему хватило легкого удара, чтобы обрушить ее остатки. Ингельд метнулся внутрь и сразу увидел Ирию. Она сидела у окна совершенно голая, с разбитым лицом и обширными кровоподтеками по всему телу. Глаза ее были закрыты, и в первый миг Ингельду показалось, что она мертва. Но, подойдя ближе, он разглядел едва шевелящиеся губы. Ингельд поднял ее на руки, и тут Ирия открыла глаза. 
 — Ингельд... Я знала... Ты придешь... — он скорее угадал по губам, нежели услышал. — Я знала...
 По комнате прокатился сильный огненный всплеск, Ингельд поспешно прижал Ири к себе и прыгнул на подоконник. О том, чтобы вернуться той же дорогой не могло быть и речи. Если от пламени он еще мог как-то ее укрыть, оставался дым и прогоревшие балки. Чудо и то, что она продержалась до его прихода.
 — Я знала... Я знала... Я знала, — беззвучно шептала Ирия, изо всех оставшихся сил прижимаясь к нему. 
 Ингельд выбил ставни ногой и шагнул вниз. В пятки больно ударила земля, и карнелиец присел, смягчая падение для Ири. Загудели ноги, в глазах полыхнули звезды, но Ингельд только поморщился. Прикрыв глаза, он торопливо двинулся прочь от пожарища. 
 С каждым шагом в голове светлело, а пронзившая тело боль быстро отступала. Отойдя на безопасное для Ири расстояние, Ингельд опустил ее на землю. 
 — Ингельд, я знала... Я знала... — продолжали шептать ее губы. 
 — Все хорошо, Ири, теперь все хорошо, — шепнул он. 
 Ингельд окинул взглядом толпу. Разбойники, с отвалившимися челюстями и вытаращенными глазами, медленно пятились от него. И только могучий инур упрямо возвышался на прежнем месте. 
 Яростно вскрикнув, из рук бандитов вырвалась Инелия и упала на колени возле сестры. 
 — Позаботься о ней, — бросил Ингельд. — Я скоро.
 Его взгляд уперся в Конрака и тот мгновенно ощетинился, в руках сверкнул меч. 
 — Ты! Человечишка! Думаешь напугать меня своими дешевыми фокусами? 
 Он оглянулся на своих и зарычал.
 — Куда? Куда это вы собрались? Это всего лишь человек! Даже если он ухитрился пройти сквозь огонь и выпрыгнуть со второго этажа, он всего лишь человек! Слышите меня? А на ярмарке показывают фокусы и получше! 
 — Хватит орать, инур, — Ингельд двинулся вперед. — Умри как мужчина. 
 — Взять его, олухи! Вперед! — завопил Конрак. — Все вперед! Убейте его! Он всего лишь человек! И он один! Чего вы боитесь? Вперед! 
 Разбойники и впрямь опомнились. Подбадривая себя воинственными криками, они бросились в атаку. Ингельд улыбнулся краем губ и выхватил меч. 
 Он двинулся прямо к Конраку. Он не уклонялся и не парировал ударов окруживших его разбойников, он вообще не глядел по сторонам. Но время от времени в его руках молнией взрывался клинок и бандиты падали, падали, падали. 
 Конрак ошалело попятился. Выпады Ингельда были столь стремительны, что инур едва их видел. Измененные накатывали на карнелийца со всех сторон, обрушивая удар за ударом, нередко их оружие почти касалось его тела, но всякий раз человек оказывался быстрее. 
 Только когда число разбойников уменьшилось вдвое, они поняли, что обречены. Их захлестнула паника, и они бежали, бросая оружие, и очень немногие вспомнили об оседланных лошадях, стоявших здесь же, на площади. 
 В считанные мгновения пространство между Конраком и Ингельдом оказалось полностью очищено. Стряхнув с лезвия кровь, карнелиец шагнул вперед. 
 — Иди, иди ко мне, человек! — зарычал Конрак. — Я сам обломаю тебе рога! 
 Ингельд был уже в нескольких шагах от противника, когда сзади послышался встревоженный голос Инелии. 
 — Ингельд! — вскричала она. — Ири умирает! 
 Ингельд окаменел. 
 — Ну что же ты стоишь? Иди ко мне! — ревел Конрак. — Ты ведь хотел моей крови, так иди сюда! 
 — Ингельд! — срывающимся голосом закричала Инелия. — Хватит убивать! Этим ты не поможешь Ири! Ей не нужна твоя месть, ей ничего больше не нужно! Слышишь меня? Она хочет увидеть тебя! Ингельд! 
 Ингельд обернулся вполоборота. 
 — Она не умрет, Инелия, обещаю! — громко сказал он. — Я скоро. 
 — Она уже умирает! Ингельд! Неужели смерть этого придурка важнее для тебя?
 — Она не умрет, — повторил он. — Обещаю.
 Он не успел договорить. Конрак сорвался с места и нанес удар. 
 — Сдохни! 
 Его крик перешел в хрип и бульканье. Захлебываясь кровью, Конрак рухнул на колени. Ингельд выдернул из его тела клинок и двинулся к неко. 
 — Почему? — выплевывая кровь, прорычал вслед инур, зажимая рану в груди. — Почему не в сердце?
 — Оно мне сейчас понадобится, — не оборачиваясь, уронил Ингельд. 


8

 — Она не умрет, — повторил Ингельд, склонившись над потерявшей сознание Ирией. 
 — Не умрет? — всхлипнула Инелия. — Откуда тебе знать? Ты умеешь только убивать! 
 — Возьми себя в руки, Инель. Мне понадобится твоя помощь. 
 — Помощь, какая помощь, о чем ты? 
 — Скоро узнаешь. 
 Ингельд вернулся к умирающему Конраку. На полпути остановился и бросил на Инелию странный взгляд.
 — Инель, тебе лучше этого не видеть. 
 Конрак встретил его ненавидящим взглядом. 
 — Пришел добить? — прохрипел он. 
 — Я же сказал, мне нужно твое сердце.
 — О чем ты? Ты что, колдун? 
 Ингельд присел возле Конрака и уперся ему в грудь левой рукой. 
 — Ты что это задумал? — прошептал Конрак. 
 — У тебя очень сильное сердце, инур. 
 — Нет! — выдохнул Конрак. 
 Ингельд вскинул правую руку. Инелия зажмурилась и не увидела как его рука, за миг до того как погрузиться в инура, проросла крепкими когтями. 
 Заслышав шаги подходившего Ингельда, Инелия открыла глаза и увидела еще бившееся в его руке сердце инура. 
 — Что ты делаешь? — прошептала она. — Что происходит, Ингельд? 
 — В этом сердце очень много жизни. 
 — Но как ты передашь жизненную силу Ири? Разве ты колдун? 
 Ингельд улыбнулся. Инелия вдруг вспомнила, что забыла, когда тот улыбался в последний раз. Кажется, это было еще до его болезни. 
 — Я нечто большее, нежели просто колдун. 
 — Что это значит, Ингельд? 
 — Тебе нет нужды беспокоиться, моя милая Инелия. Мы потеряли здесь слишком много времени, так что займись, пожалуйста, лошадьми, у нас появился отличный выбор. Обещаю, я вылечу Ири. Через полчаса она будет совершенно здорова. 


9

 Ингельд исполнил свое обещание. Инелия не видела подробностей, но когда она вернулась, ведя в поводу лучших скакунов оставленных разбойниками, все раны Ири были исцелены. Но, конечно, отдых не могла заменить никакая магия, так что когда они покинули Ренатар, Ири крепко заснула на руках сестры.
 Они поднимались на очередной холм, когда Ингельд внезапно натянул поводья. 
 — Что случилось? — встревожилась Инелия.
 Она остановила лошадь, бережно придерживая сестру. Неко пристально вгляделась в лицо карнелийца. Ингельд и раньше не очень охотно демонстрировал свои чувства, однако последние дни его лицо все чаще и чаще напоминало каменную маску. 
 — По ту сторону холма... — медленно проговорил Ингельд. — Нам навстречу кое-кто идет.
 Ингельд послал коня вперед. 
 — Ингельд! — закричала Инелия. — Что мне делать? 
 Ингельд развернулся, окинул неко внимательным взглядом. 
 — Держись за мной, но близко не подъезжай. И еще... 
 Ингельд подъехал ближе и улыбнулся. И это была та самая, прежняя, знакомая до слез улыбка. Сердце неко затрепетало. Карнелиец склонился к ней и поцеловал. Инелия потянулась было к нему, но Ингельд уже отступил. 
 — Что бы ни случилось, Инель, помни, я по-прежнему люблю вас. 
 — Ингельд... — прошептала она. 
 Лицо карнелийца стало каменным. 
 — Если почувствуешь опасность, если я не справлюсь, беги немедля, поняла меня? — в голосе его послышалась сталь, привычная в последнее время. — Даже не думай браться за меч, слышишь? Если что — спасай себя и Ирию. Ты меня хорошо поняла? 
 — Да, — кивнула Инелия. — Но может лучше свернуть с дороги? 
 — Слишком поздно, — усмехнулся Ингельд. — Меня уже почуяли.
 Он повернул коня и направил его на вершину холма. Инелия двинулась вслед, ощущая, как внутри нее свивается кольцами страх. Она уже давно не видела, чтобы Ингельд чего-то боялся. И если уж он... 
 С вершины холма донесся железный лязг и неко остановила лошадь, остановился и карнелиец. А через мгновение на дороге показался отряд рыцарей. Две дюжины крестоносцев, чьи начищенные доспехи так и сверкали под полуденным солнцем. 
 Инелия покосилась на Ингельда. Два десятка рыцарей это, конечно, серьезная сила, но вряд ли они могли настолько встревожить Ингельда. Несколько дней назад он уложил дюжину крестоносцев и даже не вспотел, так чего же он так напрягся? 
 Увидев перед собой всадника, рыцари остановились как вкопанные. А затем раздались в стороны, открывая дорогу крытой повозке, запряженной двумя волами. Проехав еще немного, фургон остановился, из него выбралась молодая женщина в доспехах и плаще крестоносца. 
 Тут только, вглядевшись в эту женщину, Инелия поняла, что встревожило Ингельда. Она узнала ее, хотя никогда прежде не видела. Узнала, потому что на службе ордена Святой Инквизиции состояла только одна женщина. 
 Имя Жанны Аркийской было хорошо известно Измененным. Настолько хорошо, что ею пугали детей в дальних селеньях. Пугали еще тогда, когда она не была Инквизитором, и не владела «божественной силой». 
 Встречи с ней Инелия не пожелала бы и злейшему врагу. Особенно сейчас, когда Жанна Аркийская слыла одной из сильнейших магов мира. 


10

 — Ты? — приподняла бровь Жанна. — Неужели доблестный Ингельд, собственной персоной? 
 — Моя скромная персона заинтересовала Святой орден? 
 — Если бы она и впрямь была столь скромна... 
 Лязгая железом, рыцари медленно брали карнелийца в полукольцо. Ингельд скривил губы в усмешке. 
 — Что ты задумала, Жанна? Орден подозревает меня в сделке с Дьяволом? 
 — До Ордена доходили странные слухи, Ингельд. А еще мы не один раз находили наших товарищей, чьи доспехи были изрублены буквально в клочья.
 — Мало ли безумцев ходят по дорогам? Времена ныне неспокойные. 
 — Но не у всех безумцев имеются клинки, способные с такой легкостью сокрушить рыцарские доспехи, и далеко не каждый осмелится поднять руку на Святой орден.
 — Мало ли карнелийцев бродит по миру? 
 — Немало, — согласилась Жанна. — Но и не много. Несколько лет назад архиепископ Райнхард очень хотел увидеться с тобой.
 — Жаль, что я не знал об этом раньше, я бы счел за честь. 
 — Но потом ты исчез на два года, многие даже стали думать, что ты умер. 
 — Некоторое время я тоже полагал, что умер, но, как видишь, карнелийскую кровь не просто извести. 
 — Карнелийскую ли? 
 — Что ты хочешь этим сказать? 
 — Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю, Ингельд. 
 Ингельд развел руками.
 — Честно говоря, не имею ни малейшего представления. 
 — Вот как? Предпочитаешь маску дурака? 
 — Предпочитаю честность.
 Некоторое время они мерили друг друга взглядами. Наконец Жанна широко улыбнулась. 
 — Приглашение архиепископа Лирнского по-прежнему в силе.
 — Быть может архиепископу удовлетвориться встречей с тобой, милая Жанна? 
 В глазах Жанны полыхнул яростный огонь, но тотчас же угас. Она изогнула в усмешке губы. 
 — Твои потуги оскорбить меня смешны. 
 — У меня и в мыслях не было тебя оскорблять, дорогая Жанна. После той далекой чарующей ночи... 
 — Замолчи! — Жанна побледнела. — Если бы не приказ Райнхарда, я казнила бы тебя прямо здесь! 
 — За что? — искренне удивился Ингельд. — Разве нам было плохо вдвоем? 
 — Прекрати! Прошло уже столько лет! Ни ты, ни я не остались прежними. Да и можешь ли ты считаться человеком, если даже ложе свое делишь с животными. 
 Она бросила презрительный взгляд в сторону неко и та едва не захлебнулась от ярости. Страх перед известной всему свету магичкой тут же превратился в дикую, прямо-таки животную ненависть. Только памятуя о приказе Ингельда держаться подальше, она заставила себя остаться на месте. 
 — Измененные вовсе не животные, и ты это знаешь. Это знают все. Кроме ваших церковных ханжей. 
 — Я не собираюсь обсуждать с тобой вопросы веры! Мне нужен только твой ответ. Принимаешь ли ты приглашение архиепископа? И согласен ли ты добровольно проследовать в Лирн?
 Ингельд покачал головой. 
 — Если это приглашение, к чему все это? 
 Он обвел рукой обступивших его рыцарей. 
 — Ты согласен или нет? 
 — У меня есть много важных дел, Жанна. И встреча с Райнхардом не входит в их число. 
 — Вот как? У тебя настолько важные дела, что ты позволяешь себе нарушать законы Армании и Церкви? 
 — Ты про этих милых коняшек? — Ингельд потрепал холку своего коня. — Поверишь ли, за время своих странствий по вашей Армании, я почти забыл как держаться в седле. Но стоило сесть и все сразу вспомнилось. Вот только седалище побаливает... 
 — Да как ты смеешь! 
 Жанна взмахнула рукой, строй рыцарей дружно лязгнул мечами. 
 — Еще как смею. 
 Голос Ингельда ощутимо потяжелел, как тяжелеет туча перед грозой, и в нем явственно обозначились первые раскаты грома. Бросив взгляд на карнелийца, Инелия вздрогнула. Ей показалось, что силуэт Ингельда подернулся тьмой, и что из этой тьмы выглянуло нечто зловещее. Даже лошадь под неко и та испуганно всхрапнула и подалась назад. Заворочалась во сне Ири и Инелия успокаивающе погладила ее. 
 Громыхая железом, отшатнулись и рыцари. Только Жанна Аркийская осталась стоять на месте. Белая как мел, со стиснутыми кулаками, она ни на миг не отводила взгляда от карнелийца. На ее лице плясала усмешка. 
 Напряжение, ледяным панцирем сковавшее Ингельда и Жанну, постепенно таяло. 
 — Теперь я понимаю, архиепископ не ошибся, — уронила она. — Я знаю, кто ты, карнелиец! 
 — Я рад за тебя. Надеюсь, теперь ты не станешь отнимать у меня драгоценное время? 
 Угрожающий рокот в голосе Ингельда затих. 
 — Я не стану напрасно проливать кровь рыцарей, — покачала головой Жанна. — Но я обещаю тебе, что очень скоро мы встретимся снова. 
 — Жду с нетерпением. 
 Жанна махнула своим рукой, и рыцари неспешно освободили дорогу. Ингельд оглянулся на неко и пришпорил коня. Проезжая мимо магистра, Инелия процедила: 
 — Подстилка епископская! 
 Жанна дернулась как от удара и Инелия отвернулась довольная собой. 
 — Надеюсь, ты знаешь, чьей подстилкой стала ты? — донеслось до неко.
 Инелия сделала вид, что ничего не слышит. 


11

 Когда рыцари скрылись за холмом, Инелия нагнала Ингельда и бросила на него пристальный взгляд. 
 — Что еще? — буркнул карнелиец. — Ты ведь знаешь, нам надо спешить.
 — Ингельд, я хотела спросить. Эта Жанна...
 — Инелия, какого демона? — скрежетнул зубами Ингельд. 
 — И все-таки, ты любишь ее? 
 Ингельд рассмеялся. 
 — Что ты, Инелия, я не видел ее десять лет. Да и расстались мы почти что врагами. 
 — Это хорошо, — вздохнула неко. — Но, знаешь, хорошо и то, что Ири ее не видела.
 — У вас, мои милые, нет никаких причин для ревности.
 — Ревности? — неожиданно вскипела Инелия. — Слишком много чести для этой... этой подлой твари! 
 — Тогда вперед? — улыбнулся карнелиец. 
 — Постой... А раньше, Ингельд?..
 — Что раньше? 
 — Раньше, ты любил ее? 
 Ингельд хмуро покосился на убегающую вдаль дорогу.
 — Ты действительно хочешь это знать? 
 — Да, я хочу знать, что могло быть общего у самой отъявленной ведьмы-инквизитора и карнелийца! 
 — Это было десять лет назад, милая моя Инель. Тогда Жанна не была инквизитором. Она была смазливой девчушкой, попавшей в плен к злобным неко. 
 — Что?! Хочешь сказать, что ради нее ты убивал моих соплеменников?
 — Да, Инель. Ты же хотела узнать правду. Или ты забыла, что я родом из Карнелии? И что мы издревле враждовали с Измененными? 
 — Я не забыла, — Инель отвернулась. — Просто... просто мне было больно это слышать. 
 — В тот день я очень далеко оторвался от своего отряда. Я проводил разведку, искал поселения неко, угрожавшие Карнелии. В одной из таких деревень я нашел Жанну. Ее привязали к столбу, и каждый неко мог вдоволь поиздеваться над ней. В то время я ничего не знал об Арке. Я не знал, что эта маленькая измученная девочка сумела увлечь за собой несколько тысяч озверевших от горя и ярости горожан и стереть с лица земли несколько деревень Измененных. А вот пленившие ее знали это очень хорошо. И не собирались убить ее слишком быстро. Рассказать тебе, что произошло дальше? 
 — Не надо. Все и так понятно. 
 — Хорошо, не буду. Хотя нет, кое-что скажу. Мы провели с ней несколько дней, которые мне понадобились, чтобы вывести ее на границу с Арманией. Там мы и расстались. И знаешь, я никогда не жалел об этом. У нас действительно оказалось слишком мало общего. А ее ненависть к вам, Измененным, заглушала в ней все прочие чувства. В общем, с ней было нелегко. 
 — В моем сердце тоже живет ненависть, — тихо призналась Инелия. — Ненависть к людям.
 Ингельд подъехал ближе к неко и ласково коснулся ее подбородка. 
 — Но ведь это не мешает нам быть вместе? — спросил он.
 — Нет, — шепотом ответила она, глядя ему в глаза. 
 — Значит, твоя ненависть не так сильна, — улыбнулся карнелиец. — Иначе бы я давно проснулся с перерезанным горлом. 
 — Сомневаюсь, что с перерезанным горлом ты смог бы вообще проснуться.
 Ингельд хохотнул и натянул поводья.
 — А теперь вперед, Инелия. У нас нет ни минуты лишнего времени. 


12

 Ингельд уезжал, провожаемый тяжелыми взглядами крестоносцев. Среди воинов пронесся недовольный ропот. Едва Ингельд скрылся из виду, к Жанне шагнул один из рыцарей.
 — Что происходит? — нахмурился он. — Магистр, почему вы отпустили этих преступников? Попирая все законы, он и богопротивные неко разъезжают на лошадях прямо у нас перед глазами! Что же это такое? 
 Жанна ошпарила его взглядом, и рыцарь запнулся. 
 — Ты торопишься умереть? 
 Она оглядела мрачные лица крестоносцев. 
 — Вы тоже так думаете, друзья? 
 — Оседлав лошадь, карнелиец плюнул нам в лицо! — выкрикнул кто-то. 
 — Это неслыханная ересь! — крикнул другой. 
 — Ингельд умрет, обещаю вам, — Жанна улыбнулась. — Но не здесь и не сейчас. 
 — Но он был один! Эти грязные кошки не в счет! 
 — Ошибаешься, — Жанна покачала головой. — Ингельд продал душу, теперь я знаю это совершенно точно, и Сатана наделил его огромной силой. Нечего и думать одолеть его нашим небольшим отрядом. Даже с силой Господа...
 — Но мы могли хотя бы попытаться...
 — Хватит! — повысила голос Жанна. — Забыли, что вы не простые рыцари, которым все равно за что обнажать мечи? Вы Святой орден! У вас есть великая цель и великое назначение! Или вы хотите умереть здесь и оставить его преосвященство в неведении? Архиепископ Лирнский единственный человек, способный остановить этого еретика... 
 — Но как же Измененные? Мы в двух шагах от Ренатара, где расположился известный на всю Арманию рассадник этой заразы! 
 Жанна покачала головой. 
 — Мы не можем медлить ни мгновения. Ингельд куда опаснее всех Измененных, вместе взятых. И наша первейшая задача — известить Райнхарда. Разворачивайте повозку! 
 Глядя на неторопливость, с которой разворачивались волы, Жанна вздохнула. 
 — В такие минуты я жалею, что лошади находятся под покровительством Святой Церкви, — прошептала она.
 — Магистр! — в глазах услышавших ее слова рыцарей вспыхнуло изумление. 
 — Остыньте, — поморщилась она. — Если ради того, чтобы предотвратить пришествие Сатаны, придется нарушить все законы — и божьи, и человеческие, будьте уверены — я это сделаю! 




 Глава десятая




1

 Едва Рутербург остался за спиной, как Кира засыпала Роланда и Селену вопросами.
 — Что молчите-то? Что случилось с девочкой? Я имею право знать. Ведь это я помогла вам. 
 Из кармана Роланда выскользнул и забрался на плечо Тирри. 
 — Да и я, признаться, с удовольствием послушал бы эту душераздирающую историю, — пропищал он. 
 — Тирри! — сделал удивленное лицо карнелиец. — Ты так ловко спрятался, что я начал подумывать — не помер ли ты со страху? 
 — Размечтался, — фыркнул зверек. — Я еще тебя переживу. 
 — Известное дело, трусы умирают последними. 
 — Роланд, Селена! — почти жалобно вскричала Кира. — Почему вы молчите? 
 Она подергала их за рукава. 
 — Да нечего рассказывать, — вздохнула Селена. — Думаю, Эльма отыскала в окрестностях города древнее святилище. Но на сей раз Хранитель Печати уцелел. Частично. 
 — Как это — частично? 
 — Я и сама не очень понимаю. Клыки Сатаны разрушили тело и душу Хранителя, но не полностью. Когда рядом оказалась девочка, частичка его измученной души вселилась в нее. Возможно, он надеялся, что ее чистая и невинная душа как-то поможет ему... Очень может быть, что слияние душ произошло с ее согласия. Правда, возможно, и другое, — девушка помрачнела. — Возможно, завладеть душой девочки стремились как раз Клыки, и Хранитель не смог этому помешать. Так или иначе, но душа Хранителя очутилась в Эльме. 
 — Боже мой, — покачала головой Кира. — Столько всего на одну маленькую девочку...
 — К несчастью, девочку терзала ненависть к горожанам, унижавшим и обижавшим ее мать, так что она не смогла долго сопротивляться. Клыки стали все чаще и чаще побеждать, и девочка в такие часы становилась вампиром. 
 — Но ты ведь справилась? 
 — Да. Теперь все в порядке. Я освободила души Хранителя и девочки.
 — Ох, Селена, — Кира лукаво улыбнулась. — Ты ведь, получается, могучая чародейка!
 — Кира, — Селена погрозила ей пальцем. — Не надо так говорить. 
 — Ладно-ладно, хотя я не понимаю, чего уж ваша Церковь к словам цепляется, божественная, магическая, главное ведь не название, — Кира покосилась на карнелийца. — Роланд, а почему ты такой мрачный? Если все закончилось хорошо...
 — Кира, — Роланд скривился. — Я понимаю причины твоей неуемной радости — все-таки не каждому удается вырваться из лап Жанны Аркийской, но уж прости, у меня нет повода для радости. 
 — Роланд, — округлила глаза Кира. — Что с тобой? Я не понимаю, — она оглянулась на Селену, но та почему-то прятала взгляд, и девушка вновь обернулась к карнелийцу. — Что происходит? Что случилось? Вы что, опять поцапались? 
 — Уймись, Кира, — отмахнулся Роланд. — У меня от твоей трескотни голова раскалывается. 
 — Что? Как ты смеешь? — неожиданно даже для самой себя разозлилась Кира и отскочила от Роланда как от зачумленного. — Ты! Ты! 
 Карнелиец поморщился.
 — Кира, если бы ты знала, какую цену Селена заплатила за это чудо, — Роланд покосился на девушку и запнулся. 
 Глаза Селены влажно блеснули и она ускорила шаг. Кира замерла на месте, взгляд ее забегал между Селеной и Роландом. 
 — Ты бы мог внятно сказать, что произошло? — нахмурилась Кира. 
 Карнелиец неопределенно пожал плечами и тогда Кира не выдержала, подступила к карнелийцу и схватила за отвороты рубахи. 
 — Что стряслось, Роланд? Выкладывай, хватит твоих дурацких намеков! 
 Карнелиец повел плечами, высвобождаясь от ее рук.
 — Селена вобрала Клыки в себя. Понятно? 
 Кира ахнула. 
 — Не может быть! 
 — Очень даже может, — он отодвинул Киру с дороги. — Именно поэтому я не вижу причин для радости.
 — Но... Вот значит как... — растерянно пробормотала Кира. 
 В следующий миг растерянность на ее лице сменилась мрачной решимостью. Догнав Роланда, она дернула его за рукав, разворачивая к себе лицом. В глазах ее сверкнула ярость. 
 — Ну и что? — закричала она. — Ну и что? Это разве повод вести себя как на похоронах? Селену опять до слез довел! 
 — Ты, похоже, ничего не поняла... 
 — Это ты ничего не понял, чурбан железноголовый, — яростно прошипела Кира, и вновь вцепилась в него. — Ей помощь нужна, а ты сцены закатываешь! Может ты и судилище устроишь? Именем Святой Иквизиции? 
 — Совсем ополоумела? — холодно осведомился Роланд. 
 Он попытался вырваться, но девушка вцепилась в него мертвой хваткой. 
 — Дикарь! 
 Кира плюнула ему под ноги и бросилась догонять Селену, маячившую уже далеко впереди. 
 — Да что это с ними? 
 Роланд покосился на Тирри. Тот пожал плечами и осторожно сказал: 
 — Я еще не до конца разобрался в сложных человеческих отношениях, но мой высочайший интеллект подсказывает — Кира хотела сказать, что Селене нужна поддержка и сочувствие. 
 Карнелиец испепелил его взглядом. 


2

 Так они и прибыли в Лирн. Впереди брели Селена и Кира, следом шествовал с независимым видом Роланд. Всю дорогу он пытался заставить себя подойти к Селене, попробовать как-то уладить размолвку. Несколько раз нагонял, девушки тут же замолкали, бросая на него косые взгляды, однако карнелиец так ничего и не сказал. И эта нерешительность бесила его больше всего...
 Роланду уже приходилось бывать в столице Армании, но никогда он и близко не подходил к главной достопримечательности города — знаменитому на весь мир Лирнскому собору. У него всегда находились какие-то важные дела, а когда их не было карнелиец предпочитал проводить свободное время в трактирах и на постоялых дворах. Толкаться на площади перед собором, битком забитой иностранными гостями и паломниками, у Роланда не было ни малейшего желания. 
 Поэтому сейчас, очутившись здесь, карнелиец во все глаза рассматривал это огромное, поистине циклопическое сооружение. Роланду приходилось слышать, что собор строили не одну сотню лет, но он и представить себе не мог, что можно построить за это время. Едва вскинув голову, Роланд распахнул рот от удивления — на миг показалось, что башни собора подпирают собой небо. Карнелийцу даже пришлось сощуриться, чтобы разглядеть сверкающее серебром распятие на шпиле главной башни. 
 Распятие, конечно же, было в форме белого сокола. Роланд усмехнулся краем губ. Он готов был биться об заклад, что каких-то сто лет назад на этом кресте был изображен распятый человек или голубка. 
 Даже до лесной Карнелии докатились слухи о многолетних сварах внутри Церкви, касавшихся формы распятия. К сожалению, книги Святого Писания расходились между собой во мнениях относительно того, в облике какой птицы Спаситель покинул крест после смерти. В книге одного апостола утверждалось, что это был белый сокол, в книге другого — белая голубка. Нешуточные споры раздирали священнослужителей не один век, вызывая порой вооруженные столкновения. Наконец на десятом Вселенском соборе враждующие стороны примирились, признав каноническими три формы распятий — в облике человека, белого сокола и голубки. 
 Вражда на этом закончилась, однако предпочтения остались. Орден Святой Инквизиции, к примеру, всегда был рьяным сторонником сокола. И постепенно, по мере усиления этого ордена все иные распятия потихоньку вытеснялись и заменялись... 
 Заглядевшись на собор, Роланд едва не отстал от девушек. Учитывая огромные толпы людей, сновавших туда-сюда, он мог бы и потерять их из виду. Ненадолго, конечно, но для него, как телохранителя, это было бы непростительно. Карнелиец сорвался на бег и, бесцеремонно расталкивая прохожих, быстро нагнал своих попутчиц. 
 Собор не только служил по своему прямому назначению, но уже много лет он являлся резиденцией архиепископа. Вход в резиденцию находился с противоположной стороны от главного, и людей на этой стороне площади было значительно меньше. Однако они все же были, и во избежание ненужных столпотворений часть собора вокруг была обнесена решетчатой оградой с воротами. 
 Роланд шел вдоль забора, с любопытством заглядывая во внутренний двор, где стояла карета, похоже, принадлежавшая самому архиепископу. На первый взгляд она выглядела довольно скромно. В отличие от ярких дворянских карет, блиставших дорогой отделкой, эта была лишена каких бы то ни было украшений, если не считать таковыми серебристых распятий на дверях. Но Роланд сразу заметил, что карету изготовили из железного дерева, ее огромные колеса были обрезинены, а такая отделка считалась баснословно дорогой. 
 А еще были удивительного вида волы, запряженные в карету. Высокие, поджарые, быстрые на вид, они сильно отличались от тех, на которых разъезжала большая часть аристократии. На взгляд Роланда, они больше походили на лошадей. Таких научились выводить только в Далии, и они стоили весьма и весьма дорого. 
 Тем временем Селена подошла к двум могучего сложения рыцарям, охранявшим ворота. 
 — Прошу меня простить, мое имя Селена, я из Лангбурга, и мне очень нужно встретиться с архиепископом Райнхардом.
 Стражники переглянулись. 
 — Подождите здесь, — сказал один из них. — Я позову капитана. 
 Рыцарь торопливо удалился в сторону малоприметной дверцы, находившейся неподалеку от парадного входа. Второй стражник старательно изображал каменное изваяние, однако его глаза то и дело косились на девушку. 
 Подхватив Селену под руку, Кира отвела ее в сторону и тотчас прозвучал встревоженный голос стражника.
 — Постойте! Вы не должны уходить. Я слышал, архиепископ давно ждет вас. 
 — Подождет, никуда не денется, — отмахнулась Кира. — Послушай, Селеночка, а можно мне с тобой? Я никогда не бывала в резиденции Райнхарда и никогда не прощу себе, если не побываю внутри. Можно? 
 — Ну конечно, Кира. 
 — Только ты не выдавай меня, ладно? Пусть я останусь по-прежнему мальчишкой, хорошо? И не говори, пожалуйста, что я из Далии, ага? Скажи, что я живу в деревушке на севере, идет? 
 — Хорошо. 
 Кира оглянулась на Роланда. 
 — А что с ним делать? Возьмем с собой? 
 Селена скользнула по Роланду рассеянным взглядом и карнелиец нахмурился. 
 — Я обещал привезти тебя к архиепископу и я это сделаю, — твердо заявил он. 
 — Но здесь ей уже ничего не угрожает. От кого ты будешь ее охранять? От крестоносцев? — улыбнулась Кира. 
 — Мне заплатили деньги, чтобы доставить ее к Райнхарду и я, черт возьми, сделаю это! — чуть ли не зарычал Роланд. 
 — Какие мы грозные, — фыркнула Кира. — Что будем делать, Селена? Похоже, если его не взять, он ворвется силой. 
 — Пусть идет, если хочет, — равнодушно отозвалась девушка. 
 Роланд поиграл желваками. Он уже готов был пожалеть, что напросился идти с ней. В конце концов, дело и впрямь сделано.
 Он еще терзался сомнениями, когда в воротах показался капитан. Это был рыцарь столь могучего сложения, что и без доспехов казался крупнее и массивнее своих товарищей. 
 — Госпожа Селена? — он подошел к ней. — Пойдемте со мной. Эти люди с вами? 
 — Да, господин капитан. Этого мальчика я обещала вернуть домой. 
 — Я отдам необходимые распоряжения, — кивнул капитан. 
 — Нет-нет, не нужно! — воскликнула Селена. — Я сама отведу его к родителям, но сейчас пусть он останется со мной. Он очень хочет посмотреть собор. 
 — Да, понимаю, — кивнул капитан. — Он стоит того, парнишка, уж поверь. Ладно, с тобой понятно. А этот, похоже, карнелиец? 
 Брови капитана сшиблись на переносице. Судя по всему, карнелийцев он не любил. Впрочем, Роланда это ничуть не удивило. Если уж обычные жители не жаловали его соплеменников, то рыцари в массе своей просто ненавидели воинов из Карнелии. 
 В этой ненависти мешалось многое. Зависть к их превосходной боевой выучке, что позволяло одному карнелийцу заменять десяток рыцарей. Зависть к их карнелийским клинкам, приобрести которые мог далеко не каждый состоятельный человек. При том что всякий карнелиец, пусть даже бездомный бродяга, непременно им обладал. 
 А была еще поощряемая Церковью многовековая неприязнь к язычникам, каковыми считались все без исключения карнелийцы, хотя в Карнелии давно и вполне успешно работали миссионеры из Армании. Во всяком случае, пожалуй, не меньше половины карнелийцев уже истово верили в Спасителя. Хотя, как отмечали в своих донесениях миссионеры, не забывали они и своих языческих богов.
 Углядел Роланд во взгляде капитана и неприязнь к наемническому труду, хотя как карнелийцу было доподлинно известно, к наемникам иного происхождения рыцари относились куда как терпимее. 
 — Его зовут Роланд, — пояснила Селена. — Его нанял мой отец, чтобы он охранял меня по дороге в Лирн. 
 — Ну что ж, карнелиец, твоя служба закончилась, — усмехнулся капитан. — Стало быть отныне ты вольный как ветер. Так что...
 Оценивающий взгляд рыцаря окатил Роланда с головы до пят. Карнелиец презрительно улыбнулся.
 — Во-первых, — процедил он. — Мне обещали заплатить вдвое против того, что я уже получил. 
 Капитан брезгливо скривился и обменялся понимающими взглядами со своими воинами. Вот она, продажная карнелийская натура! 
 — В таком случае, подожди здесь, карнелиец. Я провожу Селену к Райнхарду и выясню насчет оплаты. 
 — Во-вторых, — холодно продолжил Роланд, — я обещал доставить ее непосредственно к архиепископу, а ты, насколько я могу судить, не очень-то на него похож. 
 — Сдается мне, ты хочешь меня оскорбить? — изогнул бровь капитан.
 Роланд едва не рассмеялся. Ситуация была знакома до боли. Очевидно, капитан относился к тому немалому числу рыцарей, считавших карнелийцев зарвавшимися выскочками и любыми путями жаждавших сойтись с ними в поединке. К этому, несомненно, примешивалось и желание завладеть оружием побежденного. 
 Впрочем, по мнению Роланда, такие как он были просто ангелами божьими. Ибо не стоило забывать про тех, кто просто набрасывался толпой где-нибудь в темном переулке и убивал уже безо всяких правил и принципов. Карнелийца, конечно, было не так-то легко застать врасплох, и не так-то легко убить, но неуязвимыми они все-таки не были. 
 Роланд улыбнулся как можно любезнее. 
 — Все, что я хочу, так это проводить госпожу Селену к архиепископу, — Роланд чуть склонил голову. — У меня и в мыслях не было оскорблять многоуважаемого рыцаря. 
 — Что ж, я всегда знал, что слава о карнелийцах сильно преувеличена, — насмешливо заметил капитан. 
 — Прекратите немедленно! — сверкнула глазами Селена. — Что это на вас нашло? Вы же знаете, капитан, карнелийцы чрезвычайно упрямы, так позвольте этому человеку пройти. Мне кажется, так будет гораздо проще от него избавиться.
 Роланд вздрогнул от ее слов. В этот миг он готов был развернуться и уйти, но в памяти неожиданно ярко вспыхнул образ другой Селены. Не этой, надменной и холодной, а той, что упала в его объятия там, в воображаемом мире Эльмы. 
 А потом он вспомнил свое обещание, данное ее отцу. О том, что будет защищать ее даже против ее воли. И скрипнул зубами. 
 — Так ты идешь, карнелиец? — спросил капитан. 
 — Иду. 


3

 На лице Роланда проступила блаженная улыбка. За несколько лет странствий он настолько отвык от горячей воды, что известие о находящейся в подвале собора купальне он воспринял как чудо. Он даже не верил в него до последнего мгновения, пока собственными глазами не увидел эти огромные чаны с горячей водой. 
 Погрузившись в воду по самые ноздри, Роланд вмиг забыл обо всех проблемах и заботах, а сердце его преисполнилось радостью и добродушием. Он готов был простить всех. Наглого капитана крестоносцев, по пути к кабинету управляющего прожужжавшего все уши Роланду своим ерничаньем. Самого управляющего, огорошившего их сообщением о том, что чрезвычайно занятый архиепископ сможет принять их никак не раньше вечера следующего дня. В общем, исконная неприязнь Роланда к Церкви если и не сошла на нет, то хотя бы временно затушевалась. 
 Единственный, кого карнелиец никак не мог простить даже в таком благодушном состоянии был он сам. Роланд тяжело вздохнул и, вынырнув из воды, дотянулся до деревянной стенки, отделявшей его от соседнего чана. Судя по оживленному щебетанию, девушки были еще там. 
 Карнелиец стукнул кулаком в стенку. 
 — Селена! 
 — Что, Роланд? 
 С одной стороны, не видя ее, Роланду было проще собраться с мыслями и сказать наконец то, что давно уже вертелось на языке. Однако, с другой стороны, не видя ее реакции, становилось несколько боязно.
 — Ну, я хотел сказать... Ты, наверное, все еще сердишься на меня? 
 — Нет, Роланд. Отчего же мне сердиться? Ты честно отработал свои деньги. Можешь быть уверен, я обязательно напомню Райнхарду о том, что тебе нужно доплатить. 
 От ее слов сквозило холодом и Роланд поежился. 
 — Причем здесь деньги? — пробормотал карнелиец. — Дело вовсе не в деньгах. 
 — А в чем еще? 
 В ее голосе прозвучала такое искреннее удивление, что карнелиец на мгновение вспыхнул от ярости. Опять захотелось ляпнуть что-нибудь резкое, но его снова остановил памятный эпизод в воображаемом мире Эльмы. Однако настроение Роланда было безнадежно испорчено. 
 — В чем, в чем... — карнелиец сердито плюхнулся в воду. — Скажи мне на милость, Селена, откуда это здесь? Конечно, с нашими карнелийскими банями не сравнить, но тоже очень даже неплохая придумка. Однако, если я не ошибаюсь, эти чаны, эти трубы, подводящие горячую воду, это ведь далийцы придумали? Я видел точно такие купальни только в Далии. Мне, помнится, еще долго объясняли, что где-то поблизости есть некий сложный механизм, питающийся горючим камнем, который как раз и подогревает воду, а трубы разводят ее по всей купальне... 
 — Это называется котельная, — поучительным тоном сообщила Кира. 
 — Вот-вот, — кивнул Роланд. — Я и говорю, как же это наш уважаемый архиепископ решился воспользоваться далийской техникой? Разве не он предавал анафеме далийских колдунов и грозил искоренить там ересь? 
 — Какое же это колдовство? — спокойно откликнулась Селена. — Это придумали вовсе не колдуны, так ведь, Кира? 
 — Это придумал наш гениальнейший ученый, Леон Винчийский, — с гордостью призналась девушка. — Слышали о нем? Кстати, он же придумал тот самый паровой двигатель, о котором я уже рассказывала. 
 — Не тот ли это ученый, что умудрился несколько лет назад сбежать из застенок Святого ордена? Вроде бы даже чуть ли не с костра? — задумчиво заметил Роланд. — Помнится, это едва не стало поводом для войны между Арманией и Далией. 
 — Еще бы! — Кира рассмеялась. — Это наши лазутчики постарались. Я слышала, что на подкуп крестоносцев ушла уйма денег. 
 — Вот я и говорю, как же после этого Райнхард решился на такое? — ухмыльнулся карнелиец. — К тому же, я раньше не замечал приверженности служителей Церкви к купанию. От многих священников и монахов порой так разит... 
 — Опять? Ты опять берешься хулить Церковь? — сердито отозвалась Селена. — Даже здесь, в этих святых стенах... Как ты смеешь? 
 — Можно подумать я говорю неправду, — возмущенно засопел Роланд. 
 Селена молчала, но тут вмешалась Кира. 
 — Ты, Роланд, лучше бы помалкивал, — заметила она. 
 — Я просто хотел узнать, что случилось с Райнхардом. 
 — В чистоте надлежит держать и душу, и тело! — громко провозгласила Кира. — Так, кажется, архиепископ заявил на последнем Вселенском соборе. Правильно я сказала, Селена? 
 — Да. 
 — Вот видишь, все меняется, меняется и политика Церкви. Между прочим, последние годы наши мыловарни большую часть мыла продают именно в Арманию. Здесь, правда, тоже начали его варить, но куда им до нашего-то! Так что отстал ты от жизни, Роланд, ой как отстал! Только и умеешь, что Селене всякие гадости говорить. 
 — Но я же не ее имел в виду! — рассерженно рявкнул Роланд. 
 — Ну и что, она же все-таки священник. Будущий. А ты языком мелешь абы что! Скажи спасибо, что она, добрая душа, в Инквизицию на тебя жалобу не подала. Слушай, Селена, а ведь это мысль, давай на него жалобу напишем, а? Что он в самом деле себе позволяет? Его тут устроили с комфортом — отдельная комната, бесплатная еда, купальня, а он Церковь хулит? 
 Роланд зло хлопнул по воде ладонью. 
 — Ты что несешь, Кира? Ты сама-то кто? Вот уж за кого Святой орден ухватится с радостью. 
 — Прекратите! — прикрикнула Селена. — Вы ведете себя как дети. Впрочем, если вам так хочется, можете продолжать до следующего утра, а я ухожу, надеюсь лечь сегодня пораньше. 
 — Да, я тоже пойду, — сказала Кира. — Я слышала, тут уникальная библиотека. У нас ведь в Далии в основном одни маги-практики, а тут говорят сохранились фолианты, написанные выдающимися теоретиками древности. Надо будет полистать перед сном что-нибудь интересненькое... 


4

 Некоторое время Роланд бултыхался в чане, пытаясь получить удовольствие от купания, однако в голове все еще звучал холодный голос Селены, и настроение карнелийца так и не улучшилось. 
 Впрочем, Роланд пожал плечами, возможно, так и впрямь будет лучше. Даже если Селена и относилась к нему первое время с искренней симпатией, она, наверное, поступает единственно верным способом. Самое время поставить точку в их отношениях, пока они не зашли чересчур далеко. Личные привязанности не нужны ни ему, бездомному бродяге, ни тем более Селене, без пяти минут священнику, особенно если вспомнить обет безбрачия и все такое. 
 Роланд отчетливо осознал, что ему надо уходить отсюда, причем уходить как можно быстрее. А деньги... Вот уж что волновало карнелийца меньше всего, так это деньги. 
 Только одно оставалось между ними. Обещание, данное ее отцу. Что делать с ним, Роланд не имел ни малейшего представления. 
 Он взялся за поручень и стал выбираться из воды, когда за спиной послышалось чье-то хихиканье. 
 — У тебя милая попка, Роланд! 
 Не поворачиваясь, карнелиец бухнулся в воду. Он уже знал, кого увидит. 
 — Эльвира! Какого демона ты здесь делаешь? 
 Стройная фигурка девушки висела непосредственно над водой. И на этот раз ее черные крылья имели миниатюрные размеры. 
 — Мы, карнелийцы, не ханжи, и не стыдимся обнаженных тел, — заметил Роланд. — Но есть ведь элементарные правила приличия. Нельзя же вламываться к едва знакомому мужчине без предупреждения. 
 — Ладно тебе ворчать, скажи еще, что не рад меня видеть. 
 Заметив как Роланд отворачивается, дабы не пялиться на ее прелести, выпрыгивающие из тесной одежды, Эльвира улыбнулась. В ту же секунду одежда с нее исчезла вовсе, а крылья то ли исчезли, то ли сложились куда-то за спину, и девушка с плеском обрушилась в воду. 
 — Эльвира! Что ты делаешь? — возмутился Роланд, отчаянно сражаясь с непреодолимым желанием посмотреть на то, что ясно проступало сквозь воду на расстоянии вытянутой руки. 
 — А как ты думаешь? — Эльвира шевельнулась в его направлении. 
 — Послушай, я, между прочим, уже месяц не видел женщины... 
 — Так это просто замечательно! 
 Эльвира подплыла ближе и карнелиец понял, что уже и сам двигается ей навстречу. Их глаза встретились и перед мысленным взором Роланд вдруг ясно увидел Селену. 
 Это подействовало не хуже ушата ледяной воды. Карнелиец отшатнулся и чуть ли не выпрыгнул из чана. 
 — Что с тобой? — промурлыкала девушка. — Не нужно так дергаться, Роланд. Разве я уродина? 
 Она капризно надула губки. 
 — Нет, ты очень красива, — хрипло ответил карнелиец. — Но ты... Ты похожа на Селену и я...
 — Что?! — брови Эльвиры грозно сшиблись. — Что ты сказал? Чтобы я, Эльвира, Повелительница Ночи, походила на эту... эту глупую и помешанную на Боге девчонку? 
 — Я не хотел обидеть тебя.
 — Ты и не обидел, — Эльвира вынырнула из воды, уселась на край чана и не спеша заложила ногу за ногу. 
 Роланд ощутил как кровь горячей волной хлынула вниз. 
 — Была нужда обижаться из-за этой беспомощной дурочки, — заметила Эльвира. 
 Одеваться она явно не собиралась и, скрипя сердце, карнелиец заставил себя отвернуться. 
 — Ну, скажи мне на милость, Роланд, что на тебя нашло? Из-за чего ты так разволновался? 
 — Если бы я знал, — буркнул он. 
 — Ну какое у тебя может быть будущее с этой... Она ведь почти что священник! 
 — Да и не думал я ни о каком будущем. Я, между прочим, подумываю о том, чтобы уйти. 
 — Как уйти? 
 — Просто уйти.
 — А деньги? 
 — Да ну их к черту! Что вы все привязались к этим деньгам? — воскликнул он и, совершенно неожиданно для себя, добавил. — Я, между прочим, взялся за это дело только ради нее. 
 — Только ради нее? 
 — Ну, почти ради нее, — поспешно поправился Роланд. 
 — Так-так, ну и что же ты не ушел? 
 — Потому что... Потому что тут заявилась ты! 
 — Получается, я во всем виновата? 
 — Нет, я тебя ни в чем не обвиняю, — вздохнул Роланд. 
 — Послушай, что-то я совсем запуталась, — Эльвира улыбнулась. — Если ты собирался бросить эту глупую и никчемную бабенку, что же тогда мешает быть вместе нам с тобой? Или я тебе больше не нравлюсь? 
 — Ну почему же, нравишься, только... — вновь вздохнул карнелиец. 
 — Вот видишь! — Эльвира опять скользнула в воду. — Мы должны быть вместе. Это наша судьба! 
 — Только ведь я вижу в тебе Селену, — договорил он. — Я же говорю, ты очень похожа...
 Эльвира замерла на полпути к Роланду. 
 — Нет, ты решительно хочешь меня обидеть! — сердито воскликнула девушка и плеснула водой в Роланда. — Я тебе никакая не Селена, я — Эльвира! Как ты смеешь сравнивать меня? Как ты смеешь видеть во мне эту дрянную девчонку? 
 — Прости, но... Я ничего не могу с собой поделать. Может потом, когда я уйду, все изменится.
 — Но я не хочу ждать этого потом! 
 Эльвира взмыла в воздух, за спиной расправились черные крылья. В глазах девушки сверкала ярость. Однако одеваться она по-прежнему не спешила, и Роланд опять был вынужден созерцать ее обольстительное тело. 
 — Мне бы следовало испепелить тебя! — вскричала она. — Я думала, что карнелийцы настоящие мужчины, а ты!.. Ты, оказывается, такая же тряпка как все! Ноешь и плачешь, прямо как твоя ненаглядная Селена! 
 — Она плачет? — сердце Роланда дрогнуло. 
 — Плакала, пока не заснула. Да не просто плакала, а рыдала навзрыд, вся подушка мокрая, — зло прошипела девушка. 
 — Это твоих рук дело? — нахмурился Роланд. 
 — Ты бредишь? Чихать я хотела на нее, да и на тебя тоже. 
 — Что же тогда ты делала у нее в комнате, а? Откуда ты все это знаешь? 
 — Я знаю все! — взвизгнула Эльвира. — Кроме одного — почему я до сих пор не раздавила тебя как букашку? 
 У Роланда была на этот счет одна версия, но он счел за благо промолчать. Эльвира была явно не в том состоянии, чтобы признавать очевидные вещи. 
 — Прощай, бестолковый карнелиец! Не хочу тебя больше ни знать, ни видеть, ни слышать! 
 С этими словами Эльвира исчезла. 


5

 Вернувшись в комнату и собрав свои вещи, Роланд однако остался в комнате, бессмысленно уставившись в дверь. Он хорошо понимал, что ему надо уходить, что нет смысла более терзать ни себя, ни Селену, но добраться до двери оказалось не так-то просто. 
 А ведь еще есть обещание Хальгару... 
 Но разве он не выполнил уговор? Он обещал защищать ее, даже от нее самой только по пути сюда, разве не так? Так что же еще могло удержать его здесь?
 Роланд вздохнул. Несмотря на принятое решение, несмотря на все свои убедительные доводы, уходить не хотелось. А если еще вспомнить слова Эльвиры о пролитых Селеной слезах... 
 Было бы просто предательством с его стороны оставить ее именно сейчас! И причина ее слез значения не имела. 
 Роланд шагнул к выходу, распахнул дверь и нос к носу столкнулся с Селеной. Девушка выглядела испуганной, а ее припухшее лицо и красные глаза подтверждали слова Эльвиры. 
 Стоило подумать, что причиной этих слез мог быть именно Роланд, как его сердце чуть не выскочило из груди. Он едва удержался от того, чтобы не заключить ее в объятия. Пришлось напомнить себе, что она почти священник, и что они находятся в соборе, в общем-то, не самое лучшее место для выражения переполнявших его чувств. 
 — Ты уходишь? — встревоженно спросила она. 
 Ее пальцы немилосердно терзали рукава платья. 
 — Ну, как бы это... — пробормотал он.
 — Роланд, я... Я хотела тебе кое-что сказать. 
 Но карнелиец не дал ей договорить. Его мысли и слова давно уже толпились в длинной очереди к языку. 
 — Селена, я тоже хотел сказать, — Роланда захлестнула волна решимости. — Ты уж прости меня за те слова, сам не знаю, я ведь просто беспокоился о тебе. 
 Поглощенная собственными мыслями, Селена не сразу поняла его. 
 — О чем ты говоришь? 
 — Ну, ты ведь обиделась на меня, — несколько растерянно пояснил он. — Мне не хотелось бы, чтобы ты запомнила меня грубияном. 
 — Значит ты и правда собрался уйти? 
 Взгляд ее скользнул по собранному дорожному мешку.
 — Да, но... 
 Губы Селены задрожали и она чуть ли не бегом бросилась к своей комнате. 
 — Селена! — позвал он. — Но ты, кажется, что-то хотела сказать? 
 — Ничего! 
 Селена хлопнула дверью. Роланд немного потоптался на месте, затем решительно двинулся следом. Но стоило ему дотронуться до дверной ручки, как из комнаты вылетела рассерженная Кира. 
 Окатив его огненным взглядом, девчонка взмахнула увесистой книгой и, если бы Роланд вовремя не увернулся, она непременно заехала бы томиком ему в лоб. 
 — Ну что ты за идиот! — прошипела Кира. — Или у вас, в Карнелии, специально таких выращивают? 
 Она снова взмахнула книгой, вынудив Роланда отшатнуться, а затем скрылась в комнате. Замок щелкнул, и карнелиец, поникнув, медленно пошел к себе в комнату. 




 Глава одиннадцатая




1

 После встречи с Жанной, Ингельд вдруг отчетливо понял — того, что ему нужно, больше нет ни в Рутербурге, ни в его окрестностях. И Жанна тут была совсем не при чем. Ингельда опередил кто-то другой. 
 Но, так или иначе, Ингельд должен был попасть в Рутербург. Во-первых, Ири все-таки надо было обеспечить нормальный отдых, хотя бы одну ночь провести под крышей. А во-вторых, карнелиец собирался разузнать все городские новости. 
 Рутербург выглядел пустынным, но это не удивило Ингельда. Он уже бывал в городах, в которых хозяйничал Святой орден. Даже если крестоносцы и не зверствовали, горожане долго еще будут пугливо отсиживаться по домам. 
 Отыскать трактир труда не составило. Обстоятельные арманийцы никогда не изощрялись над городской планировкой, так что побывав в одном городе Армании, можно было без труда ориентироваться во всех остальных. 
 Ингельд вихрем ворвался в трактир, едва не сорвав дверь с петель. На пороге замер и с улыбкой оглядел безлюдный зал. Трактирщик находился здесь же, с унылым видом протирая и без того отполированные до блеска столы. 
 — Живой? — усмехаясь, осведомился Ингельд. 
 В глазах трактирщика промелькнул страх. 
 — Что вам угодно, господин? 
 За спиной карнелийца хлопнула дверь и в корчму зашла Инелия, удерживая спящую Ири на закорках. Карнелиец махнул рукой в сторону неко. 
 — Мне и моим девушкам нужна комната, как видишь.
 Трактирщик попятился. 
 — Но это невозможно! Они Измененные! 
 — Инель, ступай наверх, выбери комнатку получше, — распорядился Ингельд. 
 Неко кивнула, но не успела сделать и двух шагов, как трактирщик ринулся наперерез. В глазах его застыл животный ужас. 
 — Нет! — взвизгнул он. — Не позволю! 
 Ингельд ловко перехватил его за шкирку и отшвырнул к стойке. 
 — Остынь! 
 — Вы не понимаете! — заверещал хозяин, в полной панике глядя на подымающуюся по ступенькам Инелию. — Отсюда совсем недавно ушли крестоносцы! А что если они вернутся?
 — Я в этом уверен, — усмехнулся Ингельд. — Я встретил их по дороге. Думаю, именно сейчас они что было сил спешат сюда.
 — Что? Это... Как это? Почему? 
 Трактирщик затрясся. 
 — Да успокойся ты! — Ингельд хлопнул его по плечу. — Я-то верхом прибыл, а они пешочком топают. Полагаю, они будут здесь не раньше завтрашнего утра. Уверяю тебя, мы к тому времени успеем отбыть. Надеюсь, я успокоил тебя? 
 Трактирщика все еще трясло, так что разобрать кивает он или дрожит было невозможно. Впрочем, Ингельду это было безразлично. Он швырнул хозяину золотую монету. 
 — Будь любезен, приготовь горячую воду и ужин, но прежде... — Ингельд придвинулся к нему ближе и перешел на шепот. — Но прежде я бы хотел узнать о том, что у вас тут стряслось? И что тут делала Инквизиция? 
 Трактирщик отшатнулся.
 — Я ничего не знаю! Я прятался в подвале! Я ничего не видел, ничего не слышал! И ничего не могу рассказать! 
 — Так уж и ничего? — Ингельд надвинулся на него. — А если напрячь память? 
 — Нет, господин мой! — трактирщик рухнул на колени. — Зачем мне что-то скрывать? Я правда ничего не знаю! 
 — Странно, но я тебе верю. 
 Ингельд вздохнул и пошел наверх. На втором этаже он оглянулся и перехватил взгляд трактирщика. И взгляд этот очень не понравился Ингельду. В глазах трактирщика он увидел не только страх. Было там еще что-то, однако разбираться в его чувствах Ингельд не собирался. 
 — Послушай-ка, друг мой, — он навалился на перила. — У меня есть подозрения, что ты можешь сбежать или совершить еще какую-нибудь глупость, так вот прими совет — не надо этого делать. Не забывай, ты имеешь дело с карнелийцем, так что изволь работать быстро и четко, ты понял меня? 
 Потяжелевший взгляд Ингельда сделал свое дело. В глазах трактирщика больше не было ничего кроме страха. Но на этот раз хозяин боялся не возвращения отряда Святого ордена, он боялся его, Ингельда. 
 — Вот и хорошо, — улыбнулся карнелиец. — Теперь я вижу в твоих добрых глазах нечто, похожее на понимание, а я люблю находить понимание в людях. Да, и вот еще что — у меня нет привычки закрывать дверь на засов, замок или еще что, ты понимаешь меня? 
 Трактирщик испуганно замотал головой.
 — Врешь, все ты понимаешь, — укоризненно заметил карнелиец. — В общем, еще раз советую тебе не чудить — ни днем, ни ночью. 


2

 — Ингельд! 
 Карнелиец открыл глаза и увидел над собой улыбающееся лицо Инелии. 
 — Ты просил разбудить тебя, когда стемнеет, — прошептала она. 
 — Да, спасибо, моя милая, — Ингельд поднялся и огляделся. 
 Вымытая и переодетая в чистое Ири лежала на кровати в дальнем углу. Стол, за которым они ужинали, и лохань, где купались, были уже убраны, а пол вычищен до блеска. 
 — Трактирщик не чудил, не перечил? — на всякий случай поинтересовался Ингельд. 
 — Нет, милый.
 — Ири так и не проснулась? 
 — Нет, и это меня начинает беспокоить. 
 — Все правильно, Инель, тебе нет нужды тревожиться. Завтра утром она будет бодрой и здоровой, будь уверена. 
 — Но она осталась без ужина.
 — Сон ей сейчас куда важнее, а утром трактирщик организует нам замечательный завтрак. 
 — А сейчас, Ингельд, — прошептала Инелия. — Ты никуда не спешишь? 
 Карнелиец ответил ей улыбкой.
 — Разве я могу куда-то спешить, если рядом со мной такое очаровательное существо, с таким милым хвостиком... 
 Инелия прижалась к нему. Они, обнявшись, рухнули в постель. 
 — Надеюсь, Ири не обидится на меня, — пробормотала Инелия.


3

 Инелия уже спала, когда карнелиец оделся и сел напротив приоткрытой двери, устроив между коленей ножны с мечом. В углу яростно стрекотал сверчок, и это было единственное существо, осмелившееся нарушить ночную тишь. 
 Ингельд вдруг беззвучно рассмеялся и отбросил меч на кровать. В оружии необходимости не было, во всяком случае для встречи с той тварью, которую он ждал. Но привычка, похоже, еще долго будет сильнее него. 
 Что-то бесшумно скользнуло в комнату, Ингельд немедленно шагнул навстречу. В лунном свете можно было отчетливо разглядеть широкую зубастую пасть, острые клыки и ярко-красные глаза. Все остальное было неотличимо от обычного человека, за исключением разве что неестественно длинных рук с когтями. 
 Заметив его, тварь растянула губы еще шире и бросилась вперед. 
 — Остановись! — свистящим шепотом выдохнул карнелиец. 
 Тварь дернулась как от удара и замерла на расстоянии ладони. Челюсти злобно щелкнули, но в красных глазах уже светилось изумление, перемешанное со страхом. 
 — Кто ты? — прошипело существо. 
 — Нет, милый мой, спрашивать буду я, — усмехнулся Ингельд. — Но на один вопрос ответ я уже знаю — ты ведь вампир, не так ли? 
 — Кто ты? Я не понимаю...
 — Ты, кажется, не расслышал.
 Ингельд быстрым движением накрыл лицо вампира ладонью. Тот было оскалился, но в следующий миг уже корчился от боли. Из-под пятерни Ингельда донеслось сдавленное мычание. 
 Ингельд отдернул руку. 
 — Еще есть вопросы? 
 Вампир не ответил, буравя карнелийца ненавидящим взглядом. 
 — Вот и чудно. 
 Ингельд обошел его кругом, оглядел с головы до пят. 
 — А теперь поведай мне, клыкастый друг, что же случилось в этом славном городке? Откуда здесь взялся такой урод как ты? И почему господа крестоносцы тебя не нашли? Признаюсь, по пути сюда я приметил на главной площади несколько кострищ. И мне почему-то думается, что такому чудишу вроде тебя надлежало бы находиться именно там, а не здесь, но ты, конечно, можешь поправить меня, если я ошибся. Итак, что же здесь творилось? 
 — Здесь был Владыка, — глухо прорычал вампир. 
 — Неужели? И кто же этот твой Владыка? 
 — Ты... — глаза вампира округлились. — Я чую в тебе нечто... 
 — Давай-ка поговорим обо мне попозже, — предложил Ингельд. — А сейчас ответь на мои вопросы, ответь просто и без затей, уж будь так любезен. 
 — Слушаю и повинуюсь, — впервые за время встречи вампир опустил глаза. — Я расскажу все. 
 — Давай-давай, — подбодрил его Ингельд. 
 — Здесь жила маленькая девочка, я не помню ее имени, но это неважно. Каким-то образом ее отметил своим вниманием Владыка и девочка стала обращать людей. Я стал одним из первых, и только мне удалось выжить, когда в город явились крестоносцы. 
 — Так-так, а теперь поподробнее. И не забудь сказать, каким же образом моя любимая Жанна Аркийская не смогла тебя отыскать. 
 — До моего обращения я был сыном трактирщика. 
 — Ах вот оно что, то-то трактирщик на меня так странно смотрел. Но ты продолжай-продолжай, несчастный. 
 — Трактирщик узнал о прибытии крестоносцев в числе первых. В тот же день из города ушли все Измененные, а я... Меня отец вынес из города, когда я еще не полностью переродился. В холмах недалеко отсюда есть развалины древнего поселения, отец укрыл меня там.
 — Поистине, родительская любовь не ведает границ, — Ингельд покачал головой. — Так ты хочешь сказать, что все городские события прошли мимо тебя? 
 — Нет. Хотя днем я и скрывался в темноте подземелий, а ночью рыскал по округе, охотясь на диких зверей, я всегда был мысленно связан с девчонкой. Я почти все видел ее глазами, но потом в город пришли трое.
 — Кто же это? 
 — Девушка в одежде послушницы Святой Церкви, девчонка-подросток, одетая мальчиком, обладающая сильным магическим даром, и карнелиец.
 — Карнелиец? Как он выглядел? — подался вперед Ингельд. 
 — Обыкновенно. Двадцати пяти лет, светло-серые глаза, светлые волосы.
 — Это все, что ты запомнил? Карнелийцев с таким описанием сотни! 
 Вампир развел руками. 
 — Но самым опасным из этой троицы оказался не карнелиец, а девушка-послушница. Именно она поняла, что случилось с девочкой. 
 — Простая послушница? 
 — Похоже, она наделена могучим магическим даром или, как говорят церковники — божественным даром, — вампир скривил губы. 
 Карнелиец задумчиво прошелся по комнате. Вампир смирно стоял в прежней позе, все также опустив глаза к полу. 
 — Каким образом Владыка отметил девочку? 
 — Этого я не знаю. Но я знаю, что случилось это недалеко от того места, где скрывался я, в древних катакомбах. 
 — Ну что ж, это уже кое-что, — пробормотал Ингельд. — Еще что-нибудь знаешь? 
 Вампир помялся немного. 
 — Давай выкладывай, смелей, не съем же я тебя! — улыбнулся Ингельд. 
 — Хотя я и потерял связь с Владыкой, мне показалось, что он исчез не полностью. Как будто послушница пленила его. 
 — Пленила? Что это значит? Как она могла пленить и куда она умудрилась поместить такого пленника? 
 — Я не знаю как, но Владыка, по-моему, оказался заключен внутри, внутри этой послушницы! 
 Ингельд расхохотался. 
 — Так вот кто решился перейти мне дорогу! — воскликнул он. — Это становится забавно, какая-то послушница... 
 — Я не понимаю вас, мой господин. Возможно, я ошибаюсь, но быть может Владыка... 
 Вампир наконец вскинул глаза и заглянул в лицо Ингельда. 
 — Владыка?
 Карнелиец снова хохотнул. 
 — Скажи-ка мне, как звали сию доблестную послушницу? 
 — Ее имя Селена, остальных я не знаю.
 — Они меня и не интересуют. Куда они направлялись? 
 — Я слышал их разговор — они шли в Лирн, к архиепископу Райнхарду. 
 Ингельд застыл напротив вампира. 
 — Ты в этом уверен?
 — Я слышал это ушами девочки! 
 — Да, парень, — усмехаясь, заметил Ингельд. — Да ты поистине настоящий кладезь полезных знаний. 
 — Я рад служить моему господину! Я готов следовать за вами куда угодно!
 — Приятно это слышать. Проблема в том, что ты мне не нужен. Хуже того, ты можешь быть опасен.
 В глазах вампира отразился ужас. 
 — Я не понимаю... 
 — Сюда возвращается наша всеобщая любимица Жанна Аркийская, ты ведь немного знаком с ней? 
 Глаза вампира готовы были выскочить из орбит. 
 — Так вот мне не хотелось бы, чтобы ты, красноглазый, сболтнул ей что-нибудь лишнее.
 Ладонь карнелийца упала на лицо вампира.
 — Нет! Владыка! Нет! Пощадите!
 — Ты еще скажи — помилуйте, — рассмеялся Ингельд. 
 Пальцы карнелийца стали сжиматься. От вампира повалил дым, а спустя несколько мгновений на полу образовалась горстка пепла. Ингельд помахал рукой, разгоняя облако дыма.
 — А надымил-то, — пробормотал он. 
 Карнелиец подошел к постели и лег рядом с Инелией. Учуяв его сквозь сон, неко пододвинулась к нему и промурлыкала что-то. 
 — Все в порядке, милая моя, — прошептал он с улыбкой, — немного разыгрался аппетит, пришлось перекусить.


4

 Ингельд проснулся, почувствовав на себе чей-то напряженный, на грани враждебности взгляд. Карнелиец улыбнулся, не открывая глаз. Он уже знал, кому принадлежит этот взгляд. 
 — Ири, — прошептал он. — У тебя все хорошо? 
 Неко не ответила и тогда карнелиец открыл глаза. Ирия сидела на своей постели, скрестив ноги, хвост ее нервно мотался из стороны в сторону. 
 Ингельд быстро оделся и подошел к ней. Ири демонстративно отвернулась, поджав губы. 
 — Ири, тебе нужно поесть, — заметил он, притянув ее к себе. 
 Неко сначала сопротивлялась, но, столкнувшись с железной хваткой карнелийца, притихла. 
 — Я ее когда-нибудь убью, — сердито пообещала она. 
 — Она твоя сестра, — улыбнулся Ингельд. — А неко не убивают своих родичей. 
 — Все равно убью! 
 — Ири, ты почти целый день проспала в седле у нее на руках. Инелия чуть ли не пылинки с тебя сдувала.
 — Ну и сдувала бы себе на здоровье! Так нет же... Что, не могла подождать пока я проснусь? Вечно ей невтерпеж! 
 — Ири! Мы же не первый год вместе, к чему такие обиды? 
 — Вот именно! Не первый год, а она все норовит меня обставить! 
 Ири бросила на спящую сестру пронзительный взгляд. 
 — Убью! — снова пообещала она. — Если она сделает это еще раз, я ее убью. 
 — Тогда тебе придется убить и меня, — вздохнул Ингельд. 
 — Это еще почему? 
 — Если что-нибудь случится хоть с одной из вас, зачем мне жить? 
 — Правда? — Ири прижалась к нему теснее. 
 — Самая правдивая правда. 
 Ирия вздохнула и в глазах ее сверкнул лукавый огонек. 
 — Но тогда может быть самое время... — она потянула карнелийца за собой. — Око за око, зуб за зуб... 
 — Я не сплю, — спокойно сообщила Инелия, открыв глаза. 
 — Ну вот! — нахмурилась Ирия. — Опять она!.. 
 Ингельд мягко высвободился из ее объятий и поднялся. 
 — Все, мои милые, поговорили и хватит. Пора собираться в путь. Скоро здесь будет Жанна, а мне не хотелось бы с ней встречаться снова.
 — Жанна? Жанна Аркийская? — удивилась Ири. — Встречаться снова? 
 В глазах ее промелькнул страх.
 — Да, Ири, — кивнул Ингельд. — Недавно мы уже имели с ней крайне познавательную беседу и, думаю, нам больше не о чем разговаривать. В общем, не будем терять время. Инелия, давай-ка вниз, хозяин обещал нам завтрак, а потом подготовь лошадей. 
 Инелия бесшумно исчезла за дверью, а Ингельд повернулся к Ири. 
 — Ирия, ты как себя чувствуешь, после вчерашнего? 
 — После вчерашнего? 
 Неко наморщила лоб. 
 — Что у нас было вчера? Что-то я не очень... О, боги! — она обхватила ладонями виски. — Огонь... Ты меня спас, так ведь? 
 Ингельд кивнул с улыбкой. 
 — Но потом, потом ничего-ничего не помню, — Ири вздохнула. 
 — Потом ты заснула, Ири, и проспала почти сутки. Наверное, сейчас ты должна быть голодна как дикий зверь. 
 Ири улыбнулась. 
 — Конечно, я бы предпочла сначала... 
 Игриво улыбаясь, неко шагнула было к Ингельду, но тот скользящим движением ушел в сторону.
 — Ири! — нахмурился он. — У нас нет времени. 
 Неко пожала плечами.
 — Ну ладно-ладно, еды-то все равно нет, эта Инелия вечно копается. Да, кстати, Ингельд а куда мы все время торопимся, мы кого-то преследуем? Или убегаем? От кого убегаем, впрочем, понятно. Жанна Аркийская не самая приятная в мире особа. Но ведь, сдается мне, мы кого-то ищем? 
 Ингельд ответить не успел. В комнату ворвалась с заполненным едой подносом Инелия. 
 — Где ты пропадала, Инель? — накинулась на сестру Ири. — Может быть любезничала с хозяином? 
 — Лошади оседланы, припасы приторочены, хозяин просто из кожи лезет, лишь бы спровадить нас, — улыбнулась Инелия. 
 Ингельд усмехнулся. Если бы хозяин знал, что стряслось с его отпрыском, возможно, он и не был бы столь любезен. Впрочем, Ингельд был уверен, что о судьбе сына трактирщик не узнает уже никогда. 
 Набив рот едой, Ири прорычала что-то неразборчивое, но карнелиец ее понял.
 — Да, Ири, я как раз хотел рассказать вам кое-что. Я не говорил этого раньше, ибо и сам не знал, кто же станет нашей следующей целью. Но теперь я знаю.
 — И кто же этот счастливец? Или может счастливица? — Инелия оскалилась в усмешке. 
 — Чутье тебя не подвело, — отозвался Ингельд. — Это и впрямь девушка.
 — Что? — Ири с Инелией переглянулись, глаза их опасно сверкнули. — Девушка? 
 — У вас, мои милые, нет причин для волнений, — успокоил Ингельд. — Вряд ли ее можно назвать счастливицей. Ее зовут Селена. Она будущий священник, так что, думаю, ее легко будет узнать по одежде. Возможно, она будет не одна. Очень может быть, что ее будет сопровождать некая юная магичка и молодой карнелиец. 
 — Карнелиец? — хором переспросили неко. 
 — Да, милые мои, карнелиец. Как я выяснил, эта троица спешила в Лирн, к архиепископу, так что думаю, пару дней они проведут там. Но потом, я уверен, они непременно отправятся в Далию. Думаю, нам следует перехватить их на границе, там есть прекрасный городок Уормс, мимо которого они никак не пройдут. 
 — Что же тебе нужно от этой девушки? 
 — Об этом я лучше умолчу, мои милые. Я не хочу забивать вам головы всякой чепухой. Одно могу сказать — у нее есть нечто, что должно принадлежать мне. 
 — Надеюсь, это не честь? — сощурилась Ири. 
 — Ири, — укоризненно покачал головой Ингельд. 
 — Это была шутка, — проворчала Ири. — А вы могли бы посмеяться, хотя бы из уважения ко мне. 
 — Сейчас не время для шуток, — заметила Инелия. 
 — Девочки, успокойтесь. Нам предстоит пересечь Змеиный Хвост, и я хотел бы выслушать ваши мнения на этот счет.
 Неко мигом затихли. В их жизни было мало вещей, которых они боялись по-настоящему. И если Жанну Аркийскую боялись все Измененные без исключения, то Дьявольский Хвост, или как его стали называть последние годы — Змеиный Хвост, наводил ужас в первую очередь на племена неко. 
 Под этим грозным именем скрывался на самом деле длинный и вытянутый кусок Сумеречного леса, врезавшийся на пару сотен километров в глубину Армании. С незапамятных времен крестьяне пытались отвоевать захваченные лесом земли, справедливо полагая, что такой громадный клин посреди Армании ни к чему. Но и на таком удалении от Разлома Сумеречье не потеряло своих чудесных или, как это называли священники, дьявольских качеств. Вырубленные, выкорчеванные участки леса зарастали вновь за считанные дни. 
 В конце концов Дьявольский Хвост был оставлен в покое. Но вот от него покоя ждать не приходилось. Десятки и сотни племен Измененных издревле использовали его для набегов на Арманию. Не спасали и многочисленные замки и крепости, выстроенные вдоль опушки. 
 Выход из положения был найден архиепископом Лирнским только лет десять назад. По его инициативе между королем Армании и вождями нескольких наиболее крупных племен инуров был заключен негласный договор. Согласно договору племена инуров селились в этом отрезке Сумеречья и обязывались не только не вторгаться на арманийские земли, но и всяческим образом препятствовать нападению иных Измененных. 
 Король в свою очередь обязался выплачивать инурам ежемесячное содержание, а также не трогать живущие в этом участке леса племена, если, конечно, они не станут нарушать границу. 
 Инуры оказались надежными партнерами. Они не только напрочь перекрыли дорогу всем разбойничающим шайкам через Змеиный Хвост, но и обеспечили спокойствие в Сумеречье на несколько десятков километров к северу и к югу. 
 Выгоды такого сотрудничества были очевидны, и Орден Святой Инквизиции смог отозвать часть своих сил с границ и перебросить их на борьбу с Измененными внутри страны. 
 Расположение властей к инурам выросло настолько, что последнее время стали поговаривать о том, что архиепископ даже готов уравнять их с людьми. И хотя до официального объявления дело не дошло, различного рода попущения властей были уже заметны. Ходили упорные слухи о том, что принявшим истинную веру инурам уже разрешено селиться на землях вокруг Змеиного Хвоста. 
 Так или иначе, но появляться там неко было равносильно самоубийству. 
 — Какие тут могут быть мнения? — пробормотала Ири. — Будь моя воля, моей ноги бы там не было. 
 — Да, я бы тоже воздержалась, — согласилась Инелия. — Впрочем, что-то мне подсказывает, что с Ингельдом нам будет гораздо спокойнее.
 Он рассмеялся. 
 — Что-то вы носы повесили, мои милые. И совершенно зря. Уверяю вас, нас ждет легкая прогулка. 
 — Прогулка? — вскинула брови Ири. — Через этот Змеиный Хвост? 
 Не удивилась только Инелия. После разговора с Жанной она была уверена — изменившийся Ингельд еще не один раз преподнесет им сюрпризы. И очень хотелось надеяться, что эти сюрпризы будут только приятными. 
 — Именно, — кивнул Ингельд. — Я кое-что проверю, а вы, я надеюсь, получите удовольствие от встречи с нашими старыми «друзьями». 
 — Но ведь там обитает чертова прорва этих самых «друзей»! — воскликнула Ири. — Или ты хочешь сказать, они нас не тронут? 
 — Поверь, Ири, у них нет ни единого шанса. 
 Ингельд улыбнулся, и Инелия невольно поежилась. От его улыбки веяло смертью, и неко отвернулась, страшась заглянуть ему в глаза. Она поймала себя на мысли, что впервые в жизни сочувствует инурам. 




 Глава двенадцатая




1

 Архиепископ оказался высоким черноволосым мужчиной лет сорока пяти. Длинное, испещренное шрамами лицо обрамляла короткая бородка с легкой проседью. Под белой ризой перекатывались мускулы, массивный золотой крест покоился на мощной выпуклой груди, которой могли позавидовать многие рыцари Святого ордена. 
 Как всем было известно, двадцать лет назад Райнхард был одним из самых ревностных служителей Святой Инквизиции, а его имя наводило ужас на Измененных не меньший, нежели сейчас имя Жанны Аркийской. 
 Но и сегодня, несмотря на приличный животик и епископскую ризу, Селена видела перед собой скорее крестоносца, нежели священнослужителя. 
 — Удивлена? — раскатистым басом заметил архиепископ. — По глазам вижу, что в твой благообразный образ епископа я не вписываюсь, ну хоть ты тресни! 
 — Ваше преосвященство...
 Селена склонилась было в поклоне, но Райнхард тотчас же подхватил ее под руку и усадил в кресло. 
 — Не будем тратить время на церемонии, — Райнхард уселся рядом. — У нас его и так осталось очень и очень мало. Итак, тебе удалось укрепить Печать? 
 — Нет, — опустила глаза Селена. — Я очень старалась, но что-то пошло не так, и моя лучшая подруга погибла. Видимо, я где-то ошиблась... 
 — Не нужно себя винить, — задумчиво отозвался архиепископ. — Если кто и виноват, то только я. Я не должен был поручать это дело такой юной девушке, но... У меня просто не было иного выбора. Я очень торопился. Отец говорил тебе, что одна Печать была уже разрушена? 
 — Да. Но пока мы шли сюда... Я хочу сказать, что сейчас сломаны еще две Печати... 
 И Селена подробно рассказала о том, что случилось с ней за время пути. Умолчала лишь о двух вещах — о магических способностях Киры, и о разговорчивом Тирри. Впрочем, эти двое не интересовали архиепископа. Куда больше Райнхард расспрашивал об Эльвире. 
 — Значит, вы с Роландом подозреваете, что именно она сломала первую Печать? 
 — Мы не знаем этого точно, — вздохнула Селена. — Но ведь Роланд видел ее в том храме, а потом он видел как она с легкостью расправилась с превратившимся Хранителем второй Печати. Наверное, она — демон, посланный помочь своему хозяину снова воплотиться на Земле. 
 — Что ж, возможно, — кивнул архиепископ. — Как она выглядела? 
 — Я могу поведать лишь то, что слышала от Роланда. Она моего роста и сложения, но у нее черные волосы и черные крылья, ну и, кроме того, она почти без одежды, — Селена потупила взгляд. — Так рассказал Роланд, но, может быть, если вы расспросите его, он сможет вспомнить еще что-нибудь. 
 — В этом нет необходимости. Я узнал достаточно. Достаточно, чтобы обеспокоиться всерьез. Итак, получается, что две части поверженного Сатаны — Крылья и Глаз попали к этой самой Эльвире. Тебе удалось обезвредить Клыки, заключив их в себе, плюс есть еще одна часть, которая была сломана раньше прочих, но мы не знаем к кому она попала... — архиепископ растер виски, чуть тронутые сединой.
 — Может это тоже сделала Эльвира? 
 — Может быть...
 Архиепископ надолго замолчал. Селене вдруг сделалось очень грустно. Собственный рассказ взбудоражил ее и она в очередной раз вспомнила Дану, оставшегося в одиночестве отца, несчастную Эльму, Киру, Роланда наконец... 
 Стоило вспомнить о карнелийце, как его образ растворил в себе остальных и Селена к стыду своему поняла, что уже думает только о нем. Это настолько ее поразило, что она решила немедленно исповедаться в греховных помыслах архиепископу. 
 Однако заглянув в суровое лицо Райнхарда, она передумала. В конце концов, рассудила она, у архиепископа и без нее хватает забот. Да и не было у нее привычки исповедываться кому-либо еще, кроме самого Господа. В Лангбурге был только один священник, ее отец, а к нему, с тех пор как Селена подросла, можно было подступить далеко не во всех случаях. 
 — Селена, — наконец прервал молчание архиепископ. — Мне очень жаль, но я вынужден вновь просить тебя о помощи. Я догадываюсь, что ты, верно, всей душой стремишься домой, к отцу, но мне больше не к кому обратиться. 
 — Я сделаю все, что в моих силах, ваше преосвященство.
 — Селена, твоя чистота, невинность и преданность нашему Господу наделяет тебя необычайной божественной силой. Не владея особыми знаниями, не зная многих наших ритуалов, ты смогла снять с маленькой девочки проклятие. Ты смогла заключить в себе, как в темнице, часть самого ужасного существа во Вселенной. Поверь, на это способен далеко не каждый служитель Церкви. 
 — Ваше преосвященство, — Селена зарделась. 
 — Не нужно слов. Ты еще слишком юна и слишком мало знаешь, чтобы оценить то, что ты сотворила силой своей чистой души. Но я понимаю это очень хорошо. Именно поэтому я хочу попросить тебя сделать то, что окажется не под силу многим другим. Я хочу, чтобы ты нашла остальные Осколки Нечистого. 
 — Но... — глаза Селены округлились. — Но ведь я...
 — Грядет новое тысячелетие, и мы не должны допустить, чтобы Осколки попали в чьи-то недобрые руки, дочь моя. У тебя удивительная и редкая в наше время сила. Тебе не нужно тревожиться. Ты единственная, кто может справиться с этим.
 — Но... Но где я их найду?
 — Не знаю, дочь моя. Но ведь ты уже нашла три из них и, думаю, это не случайно. Уверен, ты была избрана. 
 — Избрана? — Селена широко распахнула глаза. — Но ведь на поиски могут уйти годы! — дрожащим голосом воскликнула она. — И я... Я ведь надеялась, что вы сможете избавить меня от Клыков. Мне страшно, ваше преосвященство!
 — Я понимаю твои чувства, — вздохнул архиепископ. — Но можем ли мы перечить воле Господа? Если он избрал тебя для поисков Осколков, имеем ли мы право вмешиваться сейчас, пока не найдены остальные? Боюсь, это может стать роковой ошибкой. Мы должны довериться его воле.
 — Но что же со мной будет? — прошептала Селена. — А что если однажды этот Осколок... 
 — Ты должна верить, дочь моя. Ты уже доказала силу своего духа и своей веры. И потом, не забывай, Хранители Святых Печатей держались многие века, прежде чем ржа Нечистого стала разъедать их изнутри. 
 — Изнутри? Так значит Святые Печати... 
 — Да, Селена, именно так. Хранители, можно сказать, и были Святыми Печатями, ибо нет ничего прочнее и надежнее человеческого духа и человеческой веры! 
 Селена ошеломленно молчала. Возможность превращения в одного из тех монстров, что она повстречала, привела ее в ужас. 
 — Что же касается времени поисков, — продолжал Райнхард, — то у нас есть средство ускорить это. Ты, наверное, слышала, что в Далии научились строить летающие корабли? 
 — Но, ваше преосвященство...
 — Я знаю, что ты хочешь сказать, — архиепископ поморщился. — Что это дело рук колдунов и еретиков. Да, такова позиция Церкви, но, видишь ли, все меняется со временем. Хотя, конечно, и мне, и Церкви нужно время, чтобы привыкнуть к новым реалиям. Впрочем, не будем обсуждать этот вопрос сейчас. Конец тысячелетия близок и я бы не хотел оказаться нос к носу с восставшим Сатаной из-за нашего нежелания воспользоваться имеющимися возможностями. 
 Селена находилась в полной растерянности. Ей требовалось время, чтобы осознать и принять услышанное. 
 — Вот еще что. Как я понял, карнелиец Роланд зарекомендовал себя с лучшей стороны и, я думаю, будет правильно, если ты возьмешь его снова с собой. Если тебе придется пересечь Сумеречье, как ты понимаешь, лучших проводников нежели карнелийцы тебе не найти. Правда, люди эти весьма своенравные, но я отдам распоряжение, чтобы ему предложили такое количество денег, от которого он просто не сможет отказаться.
 Девушка старательно попыталась скрыть охватившую ее радость. Мысль о том, что Роланд будет ее сопровождать согрела душу и избавила от многих сомнений и колебаний. Ее вдруг разом перестали волновать Сумеречье, Измененные и летающие корабли. Все это казалось теперь несущественным и неважным, главное, Роланд никуда не уходит, он будет рядом...
 Мысли свернули в греховное русло и Селена опять ужаснулась. И даже была вынуждена напомнить себе, что она будущий священник и Роланд ее не должен волновать никоим образом. 
 — Значит нам придется двигаться на этом... летающем судне? 
 — Да, дитя мое, мы не должны терять напрасно время. Ты должна в кратчайший срок добраться до Аламара, и поговорить с тамошними магами — они могут что-нибудь знать о местонахождении остальных Осколков. Я дам тебе письмо к Гериану, королю Далии, думаю, он не откажет в помощи. 
 Селена с трудом дождалась завершения разговора. Сердце колотилось как сумасшедшее, лицо то и дело краснело, девушке не помогали уже никакие увещевания и напоминания. Оставалось надеяться, что Райнхард был слишком озабочен собственными мыслями, чтобы заметить ее реакцию. 
 Когда аудиенция была закончена, Селена бросилась к себе в комнату и, уткнувшись в подушку, заплакала. Причин этих слез она объяснить не могла, да и не пыталась. Она просто плакала. 


2

 Роланд вскинул на плечо давно подготовленный мешок. 
 — Идем, Тирри. Нам тут делать больше нечего. 
 Роланд не ждал ответа. За все время, что они провели в соборе, Тирри старательно изображал обыкновенного зверька, не решаясь на беседу даже в комнате Роланда. Карнелиец настолько привык к этому, что слова Тирри заставили его вздрогнуть. 
 — Куда это ты собрался? — едва слышно проворчал Тирри. 
 — Тирри! — брови карнелийца поползли вверх. — Решил рискнуть напоследок? А если здесь тоже уши? 
 — А ты сядь на кровать и сделай вид, что разговариваешь сам с собой, — прошептал зверек. 
 Роланд послушно сел.
 — Так, и о чем это я решил поговорить сам с собой? — бросил он, не глядя на Тирри. 
 — О Селене, — шепнул Тирри.
 Роланд нахмурился.
 — Нет, о Селене я не хочу говорить, — пробурчал он. — Все, что было можно, я уже сказал. 
 — Что-то я не припомню, чтобы ты что-то говорил.
 — Я говорил это мысленно.
 — А теперь повтори это вслух, пожалуйста.
 — Да с какой это стати? — возмутился Роланд. 
 — Я твой друг или ты меня держишь для охоты на мышей? 
 — В основном для охоты, — ответил Роланд и тотчас ойкнул — Тирри нещадно цапнул его за палец. — Ладно-ладно... Друг. Как будто сам не знаешь. 
 — Ну, ежели друг, выкладывай, чего ты с ней не поделил. 
 — О чем это ты? Мне нет до нее никакого дела. Я свою работу выполнил и хочу сейчас уйти. 
 — И видеть ее ты больше не хочешь? 
 — Нет, не хочу. 
 — И не испытываешь к ней никаких чувств? 
 — Никаких. Я к ней совершенно равнодушен! 
 Последние слова Роланд почти прокричал. 
 — Понятно. Вопросов больше нет. Можешь идти. 
 — Спасибо.
 Роланд поднялся и направился к выходу. Уже открыв дверь, он обернулся.
 — Эй, Тирри. А ты чего разлегся? 
 — Я остаюсь, — отозвался зверек. 
 — Ничего себе! — растерялся Роланд. — Ты что же, хочешь оставить меня? 
 — Совершенно верно. Видеть тебя не хочу. Ты мне не друг, ты меня больше не интересуешь. Я к тебе совершенно равнодушен! 
 Роланд какое-то время молчал, осмысливая услышанное. Наконец с размаху швырнул мешок в стену над Тирри и вернулся в комнату. Мешок падал прямо на Тирри, но тот успел увернуться в самый последний миг. 
 Роланд сгреб зверька за шкирку и поднес к лицу.
 — Вот скажи мне, чудо ты мохнатое, какого черта ты лезешь в наши человеческие отношения! Ну что ты в них понимаешь, а, комок ты шерсти? 
 — Во-первых, не надо привлекать ко мне внимания, — прошипел рассерженно Тирри. 
 Роланд бросил его на постель и отвернулся. 
 — Пожалуйста! Но я надеюсь ты ответишь на мой вопрос? 
 — Во-вторых, ты хоть и человек, однако в человеческих отношениях, похоже, понимаешь меньше моего. 
 — Да неужели? 
 — Совершенно точно. Посмотри на себя внимательно. У тебя же глаза фанатика! Да ты и сам рассказывал, что все детство провел в Сумеречном лесу, в учебном лагере, готовясь стать воином. Потом носился по лесу, изничтожая нашего брата. А затем кинулся как бешеный пес по Армании, разыскивая своего братца. Когда же тебе была нужна самка, в смысле, женщина, ты топал в бордель. И после этого утверждаешь, что что-то понимаешь в человеческих отношениях? 
 — Это мое дело, — вздохнул Роланд. — Я человек и должен сам разбираться со своими делами. 
 — А я твой друг, бестолочь. И не собираюсь спокойно смотреть на твои причуды! Только-только в твоих глазах стали появляться какие-то чувства, какая-то осмысленность, как ты тут же задергался как рыб на сковородке. 
 — Ты это на что намекаешь? — насупился карнелиец. 
 — На то, что тебе пора повзрослеть и понять, что в жизни есть не только война, месть, Измененные и прочая ерунда... 
 — Что ты хочешь этим сказать? — повысил голос Роланд. 
 — Ты и сам прекрасно знаешь. Но если боишься признаться сам себе, пожалуйста, я могу и просветить, что мне, для друга-то — теплого слова жалко? Так вот, Роланд, даже мне, простому Измененному, ничего не смыслящему в человеческой жизни, очевидно — ты втрескался в эту Селену по самые уши, да никак, видно, не осмелишься в этом признаться. 
 — Чушь! 
 Роланд подхватил мешок и вновь шагнул к выходу.
 — Ты спятил, Тирри, вот что я скажу тебе. Ты просто спятил! 
 — Вот то-то и оно. Тебе проще измочалить сотню-другую Измененных, или друга оскорбить, нежели признать очевидную вещь. 
 — Ты бредишь! Ну что ж, если хочешь — оставайся. А я ухожу. 
 — Без меня? 
 — Без тебя! 
 — А думать кто теперь будет вместо меня? 
 Роланд с размаху хлопнул дверью. Уши Тирри трепыхнулись, он долго и старательно ловил малейший звук из коридора и, в конце концов, на его мордочке проступила улыбка. Дверь отворилась, и на пороге показался Роланд. Спихнув Тирри, он рухнул на кровать.
 — Одумался, дубина? — тихонько спросил зверек. 
 — Ничего подобного. Просто архиепископ нанял меня сопровождать нашу драгоценную Селену в Далию. 
 — Вот как? И это единственная причина? 
 — Ты бы заткнулся, а? Или мне тебя Инквизиции сдать? 
 — Сдай, сдай! А можешь убить сам, своими руками. Тебя же научили убивать таких как я. Хотя лучше бы тебя думать научили. Головой думать, а не мечом. 
 — О, боги! 
 Карнелиец со стоном перевернулся на другой бок и накрылся одеялом с головой. 
 — От себя не спрячешься, — донеслось сквозь одеяло. 




 Глава тринадцатая




1

 Путь до Уормса они прошли без происшествий. Роланд и Селена были предельно вежливы и заботливы друг с другом, но обмануть кого-либо это не могло. Выросшая между ними стена отчуждения была заметна невооруженным глазом. 
 Какое-то время Кира, при активной поддержке Тирри, пыталась как-то их расшевелить, но ее попытки не увенчались успехом. И вскоре она оставила их в покое, рассудив, что взрослые люди должны сами решать собственные проблемы. 
 В Уормс они попали затемно, едва успев проскользнуть перед закрытием городских ворот. Чтобы успеть в город, последние несколько сотен метров им пришлось бежать, так что в трактир они ввалились едва перебирая ногами от усталости. Сильнее всех был измотан Роланд, ибо ему пришлось тащить все дорожные мешки. 
 Может быть поэтому он не сразу обратил внимание на двух молодых неко, сидевших в дальнем и темном закуточке. 
 — Селена, Кира, взгляните вон туда, — махнул рукой Роланд. — Вам знакомы эти неко? 
 Скользнув по ним взглядом, Кира пожала плечами и отвернулась, Селена же уставилась на Измененных с искренним любопытством. 
 — Это и есть неко? — прошептала она. 
 — Ты еще не видела живых неко? 
 — Нет. Я же говорила, первый Измененный, которого я увидела воочию был твой Тирри. Но почему они здесь? 
 Роланд пожал плечами. 
 — Недалеко Змеиный Хвост, в случае чего они всегда могут улизнуть в лес. Правда, сейчас там обосновались дружественные Армании племена инуров, но две-три неко могут и проскользнуть. А судя по тому, что на них никто не обращает внимание, к Измененным здесь привыкли. 
 — А они симпатичные, — призналась девушка. 
 — Симпатичные, — фыркнул Роланд. — Это самые хитрые и коварные бестии в Сумеречье. Если инуры предпочитают честный бой, лицом к лицу, то неко нападают со спины. А если учесть, что они умеют ловко передвигаться по деревьям и хорошо маскируются... В общем, неко всегда считались самыми неприятными противниками. 
 Селена вздохнула. 
 — Жаль, что такие милые с виду создания погрязли в ненависти и злобе.
 — Злобе и ненависти? — Кира хохотнула. 
 — Я что-то не то сказала? 
 — Селена, — улыбнулся Роланд. — Они такие же существа как и мы. А злобы и ненависти в них не больше чем у нас. Их привычка убивать исподтишка проистекает из их физической слабости. У них очень тонкая и легкая кость, поэтому они никогда не носили тяжелого оружия или доспехов, предпочитая ножи или короткие мечи. Как же им выдержать лобовое столкновение с закованными в сталь людьми или тяжелыми кряжистыми инурами? Каждый воюет сообразно собственным силам и возможностям. А о природной ненависти и злобе неко или иных Измененных пусть рассуждают церковники, — карнелиец запнулся. — Ох, прости, Селена.
 — Ничего, — девушка пожала плечами. — Я уже привыкла к твоей грубости. Только странно, ты говоришь, они предпочитают ножи, а у этих я вижу мечи, причем очень похожие на твой.
 — Карнелийские мечи? 
 Роланд бросил взгляд в сторону неко и глаза его поползли на лоб. 
 — Как я сразу не приметил, — пробормотал он. — Твоя правда, Селена. Ты, оказывается, очень наблюдательная. 
 — У Селены, к твоему сведению, очень много достоинств, — встряла Кира. 
 — Кира! — одернула ее Селена. 
 — А что я? В кои-то веки, наш доблестный карнелиец отпустил тебе комплимент, правда, какой-то странный. 
 — Послушайте, девочки, — он нахмурился. — Это очень плохой знак. 
 Роланд вспомнил этих неко. Именно их он видел в том самом сне! Впрочем, теперь уже сомнений не было — то был вовсе не сон. А если эти неко реальность, значит где-то рядом должен быть Ингельд! 
 На это указывала даже их одежда. Вместо привычного для них черного цвета, куртки, штаны и сапоги неко были окрашены в коричнево-зеленый цвет. Это была обычная одежда воинов Карнелии, отлично подходившая для маскировки в лесу. 
 Роланд с трудом подавил желание оглядеться. Даже если Ингельд поблизости, он не покажется на глаза. 
 — О чем ты? — донесся до него голос Киры. — Эй? Ты не заснул, парень? Ты говорил что-то про плохой знак. 
 — Да, я, кажется, знаю этих неко, — мрачно заметил Роланд. — И если я не ошибаюсь, эти двое должны путешествовать в компании с карнелийцем. 
 — Где же он? — Кира завертелась, оглядывая трактир. — Никого не вижу. 
 — Пока он не захочет, ты его не увидишь. 
 — Ну и бог с ним. Только я не понимаю, отчего ты разволновался, ведь это твой соплеменник?
 Роланд усмехнулся. 
 — Ты забыла? Мы, в общем-то, не имеем привычки дружить с Измененными, у нас уже не один век идет война. Если карнелиец и мог связаться с неко, я уверен, что он — изгнанник. А от такого ожидать можно чего угодно. 
 — Я слышала, твоего брата тоже изгнали? — тихо спросила Селена.
 Роланд вздрогнул. 
 — Слышала?
 Роланд бросил свирепый взгляд на Тирри, мирно дремавшего на столе. 
 — Когда-нибудь я убью этого мелкого болтливого грызуна! 
 — Так это правда? — оживилась Кира. — Твоего брата действительно изгнали из Карнелии? 
 — Он мне больше не брат, — хмуро отозвался Роланд после недолгого молчания. — Он совершил преступление и его изгнали. А потом был вынужден уйти и я. Потому что мне стало стыдно смотреть в глаза людям. 
 — Значит ты ушел сам? 
 — Я ушел, чтобы найти его, — прошептал Роланд. 
 — Зачем? 
 — Я хочу... Я хочу посмотреть ему в глаза, — еле слышно проговорил карнелиец. — Прежде чем я убью его. 
 — Ты хочешь убить родного брата? — округлила глаза Селена. 
 — Он не брат мне, повторяю! — прорычал Роланд. — Он был моим братом! 
 — Неужели ты не можешь его простить? 
 — Его преступление нельзя простить. И хватит об этом, Селена. Я не хочу говорить о нем. 
 Роланд отвернулся. И его взгляд тотчас наткнулся на улыбающиеся лица приближающихся неко. 


2

 — Селена, будь готова нырнуть под стол, — распорядился Роланд. — Кира, никакой магии, чуть что — тоже под стол. Я все улажу сам. 
 — Почему это никакой магии? — возмутилась Кира. 
 — Ты забыла про Инквизицию? 
 — Какая тут Инквизиция, если неко разгуливают как у себя дома! 
 Роланд осекся. 
 — Ты права, — пробормотал он. — Но лучше бы тебе воздержаться. Доносчиков и тут хватает, а на границе крестоносцы точно будут. 
 Тем временем неко пересекли зал и без лишних церемоний уселись за их стол. Роланд с неудовольствием заметил, что во взгляде Селены по-прежнему не было ни тени обеспокоенности — одно лишь искреннее любопытство. 
 — Мы разве знакомы? — сухо спросил он.
 Неко уселись по обе стороны от него и это ему не понравилось больше всего. 
 — Сейчас познакомимся, — усмехнулась одна из неко. — Я — Инелия, а это моя сестра, Ирия. А вы? 
 Не успел Роланд собраться с мыслями, как в разговор вступила Селена. 
 — Меня зовут Селена, а он... — под уничтожающим взглядом Роланда девушка запнулась. 
 Карнелиец повернулся к Инелии. 
 — Ты сказала — Инелия? — получив утвердительный кивок, Роланд продолжил. — Так вот, Инелия, прежде чем мы продолжим разговор, я бы хотел узнать, что привело вас за наш стол? 
 — Любопытство, — Инелия пожала плечами. — Простое любопытство. Мы, неко, существа любопытные. А карнелиец в компании с послушницей, согласись, редкое зрелище. 
 — Не спорю. Но с чего ты взяла, что я буду разговаривать с вами? И тем более — знакомиться, — он откинулся на спинку скамьи, стараясь уследить за обоими неко сразу. 
 Сестры переглянулись. 
 — Я всегда говорила, что карнелийцы — грубые мужланы, — скривилась Ирия. 
 — Ну что ж, карнелиец, — отозвалась Инелия. — Не хочешь говорить — не надо. Тогда я поговорю с твоими спутницами. Тем более, что Селена, похоже, видит первых неко в своей жизни, не так ли? 
 Селена кивнула, не замечая или сделав вид, что не замечает свирепого выражения на лице Роланда. 
 — Я выросла в небольшом городке, — с виноватой улыбкой призналась она. — И мне никогда не приходилось видеть Измененных — ни неко, ни инуров, ни уманов. 
 — А уманов почти не осталось в Армании, — заметила Кира. — Лет двадцать назад они практически все перебрались на Черный континент. Несмотря на признание их разумными, им так и не удалось ужиться с людьми.
 — Они ни с кем не могли ужиться, — презрительно фыркнула Ири. — Я слышала, что это были весьма наглые и заносчивые твари. 
 — А ведь я так и не услышал ответа на свой вопрос, — карнелиец как бы невзначай коснулся рукояти меча. 
 — Он всегда такой воинственный? — спросила Селену Инелия. 
 Девушка улыбнулась.
 — Его наняли меня охранять, — ответила она. — Вот он и старается. А можно... 
 Селена вдруг покраснела и замолчала. Неко переглянулись и дружно рассмеялись. 
 — Смелее, Селена, — улыбнулась Инелия. — Признайся, ты ведь хотела потрогать мой хвост? Обычно человеческие дети, увидев неко впервые, всегда норовят ухватить нас за хвост. 
 Неко вильнула хвостом, уложив его на стол, рядом с Селеной. 
 — Можно? 
 — Ну, если ты обещаешь не цеплять к нему кружек, кувшинов и горшков, то он в твоем распоряжении. 
 — Обещаю быть предельно аккуратной, — улыбнулась Селена. 
 Она потянулась за хвостом и тут Роланд не выдержал.
 — Селена! — рявкнул он. — Что ты делаешь? 
 Девушка вздрогнула. 
 — Ты что, забыла о том, что я говорил тебе? Неко — не плюшевые игрушки. Это хитрые и смертельно опасные твари. И на счету у каждой из этих двух наверняка не одна человеческая жизнь. 
 — Но ведь ты сам говорил, что в них нет ненависти и злобы, — возразила Селена. — Ты говорил, что они такие же как мы. 
 — Это забавно, — Инелия бросила на Роланда заинтересованный взгляд. — Неужели это сказал карнелиец? 
 Но Роланд не ответил ей. Он, не отрываясь, смотрел на Селену, ласково поглаживающую хвост. 
 — А можно и мне? — попросила Кира. — Я хоть и видела неко, но вот держаться за хвост как-то не удосужилась. 
 На стол рядом с ней упал хвост Ири, Кира с радостью уцепилась за него. 
 — Да вы что? — зарычал Роланд. — Белены объелись? 
 — Да сядь ты, карнелиец, — махнула рукой Инелия. — Не будешь же ты рубить нас прямо здесь без всякого повода? 
 Роланд стиснул челюсти. Затем налил себе вина и залпом осушил кубок. 
 — Чего же все-таки вам надо? — медленно спросил он. — Признаю, рубить вас пока не за что. Но я ведь могу просто взять вас за шкирку и выкинуть вон. Или вы сомневаетесь, что я на это способен? 
 — Грубиян, — Ири покачала головой. — Селена, он и с тобой так разговаривает? 
 — У него тяжелый характер, — слабо улыбнулась Селена. 
 — Ладно, мы уходим, — Инелия поднялась. — А то ваш карнелиец и впрямь начнет мечом размахивать. 
 Они уже уходили, когда Ири склонилась к Селене и что-то шепнула ей на ухо. Селена потемнела лицом, но неко уже шли меж столов. 
 — Что она сказала, эта тварь? — кинулся к девушке Роланд. 
 — Она сказала... — медленно проговорила Селена. — Она спросила — у меня ли еще Крылья, Клыки и Глаз...
 — Что? 
 Рука Роланда упала на меч, взгляд заметался по харчевне, но неко уже и след простыл. 




 Глава четырнадцатая




1

 — Что это значило, Ингельд? Эти Крылья, Клыки, Глаз... Что это Инелия наговорила той девчонке? 
 Глаза неко горели любопытством. Ингельд лежал в постели, закинув руки за голову и блаженно улыбался. Ири и Инелия сидели рядом, пожирая его взглядами. 
 — Или может ты больше не доверяешь нам? — насупилась Ири. — Последнее время мы как ошпаренные носимся вместе с тобой по всей Армании, а ты даже и словечком не обмолвился? Что это за девчонка — Селена, и чем она привлекла твое внимание? 
 Ингельд прикрыл глаза, его улыбка сделалась еще шире.
 — Ингельд! — закричала Ири. — Ты будешь говорить или нет? 
 В ее голосе зазвенела обида. 
 — Ингельд, почему ты молчишь? Если мы надоели тебе, так бы и сказал! Но это просто свинство — лежать сейчас и молчать! 
 Ири бросила взгляд на сестру. Та молча пожала плечами. 
 — Ингельд! — взвизгнула Ири. — Или ты сейчас все нам расскажешь, или... Или мы уйдем от тебя навсегда! 
 Ирия замолчала, похоже, испугавшись собственных слов. Ингельд открыл глаза, а затем рывком поднялся и, обняв сестер, рухнул вместе с ними обратно в постель. Неко потрепыхались для порядка, но вскоре затихли и с удовольствием притиснулись к Ингельду. 
 — Ири, — тихонько сказал он. — Ты не задумывалась, что после вопросов надлежит делать паузы, чтобы я имел возможность ответить? 
 — О чем это ты? — все еще хмурилась Ири. 
 Ингельд рассмеялся. 
 — Инелия, а ты что молчишь? 
 Поколебавшись, Инелия все-таки ответила. 
 — Мне страшно, Ингельд, — прошептала она. — С тобой что-то происходит, и мне страшно.
 — Со мной все в порядке, милые мои. Просто я меняюсь, так же как вы меняетесь со временем, это ведь естественно. 
 — Но иногда ты пугаешь меня. Там, на холме, во время разговора с Жанной, да и раньше тоже.
 — Успокойся, Инель, вам с Ири совершенно не о чем волноваться. 
 Ингельд усилил хватку и неко тоненько пискнули. 
 — Даже если я и меняюсь, одно во мне остается неизменным — моя любовь к вам, мои милые, — сообщил он. 
 — Ингельд, — промурлыкала Ири. — Ингельд, мы сейчас никуда не торопимся? 
 — А как же мои ответы? — засмеялся он. — Разве я уже удовлетворил ваше любопытство? Я как раз собирался вам во всем признаться.
 — Ну тогда побыстрее, — Ири вздохнула. — Я же не бревно, я не могу вот так лежать и ничегошеньки не делать. 
 — Вы слышали когда-нибудь о Святых Печатях? 
 — Нет, — хором ответили неко. 
 — А кто такой Дьявол и Спаситель, вы, надеюсь, знаете? 
 — Откуда, Ингельд? — удивилась Инелия. — Ты забыл, что мы выросли рядом с тобой? А ты никогда нам не рассказывал ничего такого. Конечно, пока ты болел, да и вообще, когда мы посещали поселения людей, мы не один раз слышали разное. Но все, что я поняла — Сатана или Дьявол — это что-то вроде злого бога, а Спаситель — это добрый, правильно? 
 — А я еще знаю, что давным-давно между этими богами была битва, — похвасталась Ири. — А один человек как-то заявил, что мы, как и остальные Измененные, появились после этой битвы. А еще он врал, что этот Спаситель создал нас из кошек. Представляете? Я ничего не имею против кошек, они, конечно, милые, и у них есть такие же хвосты, но это все глупость. На самом деле мы произошли от великого Неко, который и есть настоящий бог. Только он не злой и не добрый, ведь он бог. Добрыми и злыми бывают только люди, а он просто бог. Это нам все мама рассказывала, когда мы были маленькими, помнишь, Инель? 
 — Да, — кивнула сестра. 
 — Ну, девочки, вы меня удивили, — улыбнулся Ингельд. — У вас, оказывается, глубочайшие познания в религиозных вопросах. Что ж, тогда мне будет проще. Так вот, во время той самой битвы Сатана был изрублен на семь частей, после чего Спаситель их запечатал, дабы Сатана никогда больше не возродился. Понимаете? 
 — Конечно, только при чем здесь Селена? Постой-ка... — глаза Ири округлились. — Ты хочешь сказать, что Клыки, Глаз, Крылья это части злого бога? 
 — Да, Ири. И все они теперь у этой девочки. 
 — Невероятно! А с виду такая милая, — пробормотала она. 
 — Я не рассказывал вам раньше, потому что я не был еще уверен. Там, в корчме, я внимательно наблюдал за ней, но увы. Даже со всеми своими возможностями я ничего не почувствовал. Именно поэтому я попросил тебя, Инелия сказать ей пару слов. Только тогда, увидев как она изменилась в лице и как засуетился Роланд, я понял, что не ошибся в ней. 
 — Ты сказал — Роланд? — вскинула брови Ирия. — Ты знаешь этого карнелийца? Нам он так и не назвался.
 — Это мой младший брат. 
 — Брат?! — изумились неко. 
 — Да. До меня доходили слухи, что он покинул Карнелию в надежде отыскать меня и убить. 
 — Убить?! 
 — Да. Но это вас не должно заботить. 
 — Это как-то связано с твоими новыми возможностями? — тихо спросила Инелия. — И вообще... — неко замялась и наконец задала давно мучавший ее вопрос. — Откуда они взялись? Конечно, если ты не можешь этого сказать... 
 — Все в порядке. Тут нет тайны. Я сломал первую Святую Печать, милая моя Инель. Именно за это меня изгнали из Карнелии. 
 — Так в тебе находится часть злого бога? — ахнула Ири. 
 — Мне принадлежит Рог Сатаны. Но тебе нет нужды бояться. Ты же сама сказала, бог не бывает добрым или злым. Добро, зло — это только слова. Но Рог Сатаны — это сила. Сила, с которой можно добиться очень и очень многого. Когда же я заполучу остальные части...
 — Ох, Ингельд, я боюсь, — Инелия крепко обняла его. — Ты говоришь ужасные вещи, и нам очень страшно. 
 — Кому это страшно? — возмутилась Ири. — Мне ничегошеньки не страшно. Ингельд хочет завладеть силой бога, что же здесь ужасного? Он станет самым сильным и могучим, это мне нравится. 
 — Глупышка, завладев силой, он сам станет богом, и тогда... — Инелия вздохнула. — Тогда он и не вспомнит о нас. 
 — Инель, как я могу забыть о вас? 
 Ингельд стиснул неко и они тонко взвизгнули.
 — Не болтайте глупостей, мои милые. Давайте-ка лучше подумаем о том, как мне забрать то, что успела захватить Селена. 
 — Но тебе придется сражаться с братом! 
 — Нет, Ири, не придется, — усмехнулся он. — И вы мне поможете это устроить. 


2

 Пока девушки развешивали простыни, отделяя женскую половину комнаты, Роланд сидел у окна, мрачно вглядываясь в темнеющее небо. 
 — Зачем вы вступили с неко в разговор? — возмущался он. — Я же предупреждал! Они очень коварные существа. Им нельзя верить. А вы сидели и болтали с ними точно они ваши подружки. 
 — Я не чувствую в них зла, — отозвалась из-за простыни Селена. — Ты напрасно сердишься. 
 — Она, видите ли, не чувствует зла! 
 Роланд стукнул кулаком по стене. Свернувшийся калачиком Тирри тотчас поднял голову. Карнелиец успокаивающе помахал ему рукой, но тот на всякий случай перешел на другой край подоконника.
 — Уверяю тебя, Селена, ты почувствуешь зло не раньше, чем они воткнут тебе нож в спину. И потом, почему ты их защищаешь? Это после того как они полностью разоблачили себя? 
 — Ничего они не разоблачили, — возразила девушка. — Вряд ли они понимали о чем говорят. Их просто попросили так сказать, мне кажется. А сами неко... У них очень простые, бесхитростные души. 
 — Ну конечно, они смиренные праведники. Неко — бесхитростные души, это же надо додуматься! Расскажи это родичам тех, чьи семьи были нещадно вырезаны. 
 — Я не говорю обо всех неко. Я имела в виду именно этих двух — Инелию и Ирию. 
 — Ладно, давайте закончим на этом. Нам надо выспаться. Надеюсь, вы уже легли? 
 — Да, мы уже почти спим, а ты все зудишь и зудишь, — отозвалась Кира. 
 — Надеюсь, вы не стали раздеваться? Мы хоть и не в лесу, но должны быть готовы в любой момент...
 — Да замолчишь ты или нет! — в сердцах воскликнула Кира. — Что мы, дурочки?
 Роланд еще долго сидел у окна. С ночного неба ему игриво подмигивали звезды, приветливо улыбалась луна, но карнелиец, казалось, впал в какое-то оцепенение. Очень может быть, что он просидел бы так всю ночь, но вскоре к нему подобрался Тирри и слегка куснул его за руку. 
 — Эй, ты так и будешь тут сидеть? 
 — У меня нехорошее предчувствие, — тихо отозвался Роланд. 
 — Ну и что? Ты же знаешь, на меня можно положиться. 
 — Знаю. Но...
 — Иди спать, иди. Ты нужен нам свежим и бодрым. 
 — Я знаю, Тирри. Но я пытаюсь понять, что задумал мой брат. 
 — Думаешь, это он стоит за ними? 
 — Да, уверен. 
 — Может так оно и есть, Роланд. Но спать все равно надо. 
 — Ладно. Ты как всегда прав. 
 Роланд забрался в свою постель, но не успел и глаз сомкнуть, как от порога донеслось легкое поскребывание. Карнелиец в два прыжка добрался до двери и уронил руку на меч. 
 — Кто там? 
 — Это я, Инелия, — ответили из-за двери. — Помнишь меня? 
 — Что тебе нужно? 
 — Скорее это нужно тебе, Роланд. 
 — Откуда ты знаешь мое имя? 
 — Догадайся... 
 — Ингельд? — выдохнул Роланд. 
 — Он хочет видеть тебя. Пойдем, я провожу тебя к нему. 
 — Я не верю тебе, — нахмурился карнелиец. 
 — Не беспокойся о своей подопечной. Тебе не придется далеко идти, Ингельд остановился здесь же, на третьем этаже трактира. Конечно, если ты не хочешь его видеть, я могу уйти.
 Роланд стиснул рукоять меча. 
 — Почему он сам не пришел? Если он вдруг надумал со мной поговорить. 
 — Видишь ли, разговор будет идти о твоей Селене, так что...
 — Зачем ему Селена? 
 — Мне кажется, этот вопрос лучше задать Ингельду. Так ты идешь? 
 — Сейчас. Подожди минутку.
 Роланд метнулся на женскую половину и разбудил Киру. 
 — Что... 
 Он закрыл ей рот ладонью. 
 — Кира, я уйду на пару минут, меня ждет брат. Мой бывший брат! 
 — Ты его видел? — нахмурилась Кира. 
 — Пока нет, но там, за дверью стоит Инелия, она...
 — У тебя горячка, Роланд!
 Кира демонстративно пощупала его лоб. 
 — Ты только что утверждал, что неко нельзя верить. А сейчас готов оставить Селену и идти невесть куда. 
 — Кира! 
 Кира вздохнула. 
 — Ладно, иди, только недолго. Я присмотрю за Селеной. 
 — Спасибо. Я тебе говорил, что ты очень красивая и славная девушка? 
 Роланд чмокнул ее в щеку и та, неожиданно для себя, ощутила как кровь бросилась ей к лицу. 
 — А теперь запрись и никого не впускай. Поняла меня? Постучу вот так.
 Роланд едва слышно постучал по полу, Кира кивнула. Ее успокаивало только одно — в комнате было достаточно темно, и Роланд никак не мог заметить ее смущение. Впрочем, он тут же исчез из виду, и Кира заторопилась к выходу. 
 Первым делом она закрыла дверь на засов, а потом взгляд ее упал в открытое окно. Немного поразмыслив, Кира залезла в дорожный мешок Роланда и извлекла оттуда моток веревки. 
 Она крепила веревку, когда в дверь мягко постучали. Кира торопливо завязала последний узел, выкинула другой конец в окно, а затем растолкала Селену. 
 — Селена, иди к окну! — прошептала она. — Если что, не медли! 
 — А где Роланд? — оглядевшись, спросила Селена. 
 Но Кира уже шла к дверям. 
 — Роланд, это ты? — на всякий случай спросила она.
 — Нет. Мое имя — Ингельд, — послышался незнакомый низкий голос. — А тебе, Кира, лучше открыть дверь. 


3

 — Ингельд остановился здесь.
 Инелия кивнула в сторону двери. 
 — Смелее, Роланд, — улыбнулась она. — Он заждался. 
 — Ты первая, — прошептал карнелиец. — Я не оставляю неко за спиной. 
 Инелия пожала плечами. 
 — Как скажешь.
 Она отворила дверь. Комната была погружена в темноту, но у окна Роланд тотчас же разглядел высокий силуэт. 
 — Ингельд, — сказала Инелия. — Я привела твоего брата. 
 Роланд шагнул вперед, ощущая как бешено заколотилось его сердце. 
 — Оружие к бою, Ингельд! 
 За спиной громыхнула дверь, и Роланд мгновенно обернулся. 
 — Что это значит, Ингельд? Ты разучился сражаться один на один? 
 Стоявшая у двери Инелия закрыла тяжелый засов.
 — Извини, что напугала тебя, просто хотела, чтобы никто не мешал вашей беседе. 
 Роланд видел в темноте не настолько хорошо, как неко, но вполне достаточно, чтобы разглядеть нехорошую усмешку на лице Инелии. 
 В тот же миг Роланд прыгнул к окну. Стоявший там тотчас отбросил плащ, и глазам карнелийца предстала Ирия, стоявшая на небольшом табурете. 
 — Ловко мы тебя разыграли? — рассмеялась она. 
 В воздухе тихо зашипели карнелийские клинки. 
 — Я знал, что неко нельзя доверять, — прошептал Роланд. 
 Он медленно отступил, стараясь, чтобы обе неко оставались в поле его зрения. 
 — Ненавижу карнелийцев, — жизнерадостно сообщила Ирия. 
 — Вам не следовало меня обманывать, — отозвался Роланд, делая шаг в сторону.
 Неко довольно умело двигались, чутко реагируя на каждый его шаг. 
 — Тебе не следовало угрожать Ингельду, — бросила Инелия. 
 — Он вас хорошо обучил, — признался Роланд. — Но все-таки недостаточно, чтобы выстоять против меня. 
 — Что же ты медлишь? — усмехнулась Инелия. 
 Карнелиец замер на месте. Он вдруг отчетливо понял, что неко не собирались атаковать. И дело было вовсе не в преимуществе защищающегося. Нет, неко просто тянули время. Ингельд послал их не убивать его, а задержать как можно дольше! Ингельду была нужна Селена! 
 — Глупые кошки! 
 Острый как бритва взгляд карнелийца скользнул по Инелии, вынудив ее отшатнуться, а затем уперся в Ирию. Глаза ее распахнулись до предела, предостерегающе вскрикнула сестра, но клинок Роланд уже блеснул перед лицом Ирии. Из ее груди взметнулся фонтанчик крови и неко, посмотрев на рану удивленным взглядом, рухнула на пол. 
 — Ирия, нет! 
 Отбросив меч, Инелия кинулась к сестре с такой безрассудной самоотверженностью, что взметнувшийся над ней клинок Роланда так и остался в воздухе. 
 — Ирия! 
 Инелия упала на колени рядом с сестрой, глаза ее наполнились слезами. Ненавидящий взгляд неко уткнулся в Роланда. 
 — Ублюдок! Я убью тебя! — завизжала Инелия.
 Забыв о брошенном мече, она тщетно пыталась отыскать его на перевязи. Вконец отчаявшись, она кинулась на карнелийца с голыми руками, Роланду пришлось опустить клинок, чтобы неко не налетела на него сдуру. Он с легкостью отшвырнул ее прочь и бросился к выходу. 
 — Ненавижу тебя, карнелиец! — услышал он вслед. — Клянусь, я найду и убью тебя! 
 Роланд молча сорвал засов и кинулся вниз по лестнице. 


4

 Кира отступила от двери, собираясь с мыслями. В голове вертелось несколько простых, но эффективных заклятий, вот только требовали они гораздо большего пространства, нежели скромная комнатка в трактире. 
 Она нахмурилась, лихорадочно пытаясь вспомнить что-то еще, но мысли, как назло, перескакивали с одного мощного заклятия на другое, вот только применить их здесь было равносильно самоубийству. 
 По полу загрохотал упавший засов, и на пороге появился Ингельд.Кира в страхе попятилась, вскинула руку, собираясь использовать все, что угодно, да так и застыла, приоткрыв рот от изумления. 
 Бурлившие вокруг нее потоки магических сил, готовые вот-вот взорваться разрушительными заклятиями, вдруг исчезли, точно их ножом отрезало. Впрочем, как поняла Кира мгновением позже, они, конечно же, никуда не исчезли. Они словно перестали замечать Киру. Как будто ее и не было, как будто ее воля не имела больше никакого значения. 
 Ощущение было не из приятных. Особенно для того, кто купался в магии с младых лет. Похожее ощущение, наверное, испытывает улитка, выдранная из своей раковины. 
 Кира знала, что происходит. Ингельд заключил ее в Сферу Диспеля, рассеивающую все магические потоки. Сфера существовала недолго. Стремящиеся вернуться в прежнее русло потоки обычно срывали ее через несколько минут. Но для победы в поединке магов этого было вполне достаточно. 
 За спиной Киры хлопнули ставни и, резко обернувшись, она увидела, как Селена безуспешно пытается их открыть. 
 — Ты проиграла, Кира. Слишком долго думала, — заметил Ингельд. — Советую отойти в сторонку и не мешать. 
 — Но как ты смог? — прошептала Кира. — Немногие способны создать Сферу Диспеля за доли секунды... 
 Ингельд снисходительно улыбнулся и прошел мимо, не удостоив ее даже взглядом. Кира еще раз попыталась сотворить хоть какое-нибудь заклятие, надеясь, что она ошиблась, что магия еще при ней, но все было впустую. Она в отчаянии стиснула кулаки. 
 — Селена, оставь окно в покое, это бесполезно, — заметил Ингельд, остановившись в нескольких шагах от девушки. 
 Селена повернулась к Ингельду и тот, к своему немалому удивлению, заметил, что в глазах ее не было и тени страха. 
 — Вы брат Роланда? — спросила она. 
 — Да. Хотя, наверное, он больше не считает меня своим братом, — усмехнулся Ингельд. 
 — Что вы хотите от меня? 
 — Ты знаешь, девочка. У тебя есть нечто, принадлежащее мне.
 — Почему вы так решили? Это не может принадлежать вам или мне, это Зло, и его следовало бы совсем уничтожить. 
 — Я не хочу спорить с тобой, девочка. Просто отдай мне это. 
 — Мне очень жаль вас, — тихо призналась Селена. — Вы похожи на Роланда, но в вашем сердце поселилась тьма. 
 — Девочка, у меня нет времени на пустые разговоры. 
 — Поверьте, мне не жалко этого... этих... Я бы с радостью отдала, но я даже не знаю как это сделать. 
 Ингельд нахмурился. 
 — Это упрощает дело, — карнелиец скривился. — Хотя вряд ли это будет безболезненно. 
 Ингельд неожиданно крутнулся на месте, и в следующий миг в его руках забилась Кира. Одной рукой карнелиец поднял ее за воротник в воздух, а второй забрал из ее руки нож.
 — Ох, как это нехорошо, Кира, как это вульгарно для мага — пользоваться презренным оружием тупых воинов. 
 Ингельд с силой отшвырнул ее и Кира, ударившись об стену, потеряла сознание. Карнелиец развернулся к Селене и остолбенел. Окно было распахнуто, а Селена исчезла. Вместо нее на Ингельда с улыбкой поглядывала незнакомая, едва одетая девушка. 
 Но Ингельд недолго пребывал в замешательстве. Заметив за спиной незнакомки крылья, лицо карнелийца рассекла улыбка. 
 — Так значит Крылья у тебя? 
 — У меня есть не только Крылья, карнелиец, — оскалилась девушка. — Значит, ты и есть брат Роланда? Должна признаться, твой брат понравился мне больше. 
 — Я рад за тебя, — поморщился Ингельд. — Но сама-то ты кто? Как понимаю, это ты помогла Селене сбежать? 
 — Я — Эльвира, Повелительница Ночи! 
 Ингельд расхохотался. 
 — Тебе кажется это забавным? — взгляд Эльвиры наполнился гневом. 
 — Да, ты очень забавная. Твои слова, твоя одежда, может я не прав, но сдается мне, что ты из какого-то бродячего цирка. 
 — Цирка?! 
 Вокруг Эльвиры заискрился воздух. 
 — Да, карнелиец, — прошипела она. — Я могла бы одеться вот так! 
 Фигура Эльвиры в одно мгновение покрылось стальными доспехами. 
 — А могла вот так! 
 Доспехи исчезли, а им на смену пришел роскошный наряд придворной дамы. 
 — Или даже так!
 На Эльвире оказалась точная копия одежды Ингельда. 
 — Однако мне нравится именно эта! 
 Девушка вернулась к своему прежнему наряду, состоявшему из двух жалких кусочков ткани. 
 — Это впечатляет, — кивнул карнелиец. — Но, должен признаться, от хвастовства мало толку.
 Их взгляды сшиблись, а затем воздух между ними будто взорвался. Ингельда отшвырнуло к стене, в голове помутилось и карнелиец скрежетнул зубами. Эльвира смотрела на него, как ни в чем не бывало! 
 — У тебя не только Крылья, — пробормотал он. — Но если ты думаешь, что... 
 — Ингельд! — раздался от порога резкий голос. 
 Ингельд медленно повернул голову.
 — Здравствуй, Роланд. Не могу сказать, что сильно соскучился, но все-таки я рад видеть тебя живым и здоровым. 
 — Ты знаешь, зачем я пришел, — Роланд шагнул к нему. 
 — Знаю, — печально улыбнулся Ингельд. — Но у меня нет времени заниматься всякими глупостями. А с тобой, Эльвира, мы еще увидимся. 
 Фигура Ингельда подернулась рябью и растаяла, превратившись в дымное облако.
 — Ингельд! — заорал Роланд. — Ты не можешь уйти прямо сейчас! 
 Струйки дыма метнулись к выходу и, не обращая внимания на машущего руками Роланда, выскользнули прочь. Карнелиец бросился было вслед, но на полпути застыл и оглянулся. 
 — Эльвира?! А где Селена? Где Кира? 
 Взгляд Роланда упал на бесчувственную Киру, и он подбежал к ней. 
 — Она в порядке, — сообщила Эльвира. — Можешь не дергаться, она скоро придет в себя. 
 Карнелиец проверил у Киры пульс, затем направил свой нахмуренный взгляд на Эльвиру. 
 — Где Селена? И что тут делаешь ты? 
 — Спасаю твою задницу, между прочим, — проворчала девушка. — Так что ты мог бы быть повежливей. 
 — Где Селена? 
 Роланд подскочил к ней, ухватил за плечи и сильно встряхнул. 
 — Где она? — прорычал он.
 — Я же просила поласковей, — Эльвира неожиданно прильнула к нему всем телом. — Ох, Роланд. Я так рада, что с тобой ничего не случилось. 
 — Что? — опешил карнелиец. 
 — Ты же слышал, я очень беспокоилась о тебе. 
 — Но где Селена? — уже гораздо мягче спросил он. 
 — Ну что тебе далась эта Селена! — возмутилась Эльвира, продолжая, однако, сжимать карнелийца в объятиях. — Все Селена и Селена, только и слышу от тебя. 
 — Эльвира, ты пойми, — Роланд погладил ее по голове. — Мне очень нужно знать, где она сейчас.
 — Где-где, — Эльвира выпустила его из своих объятий. — Ладно, так уж и быть, скажу.
 — Ну так говори, не тяни! 
 — Ты лучше присядь, милый, а то мало ли что...
 — Ты это о чем? — сдвинул брови Роланд. 
 — О чем, о чем, да о Селене твоей ненаглядной! 
 Она чуть не силой усадила его на кровать. 
 — Милый мой Роланд, а ведь Селена прямо перед тобой. 
 Эльвира со счастливой улыбкой крутанулась на месте. 
 — Ну, как, хороша? — она провела ладонями по груди и бедрам. — По-моему, очень даже... 
 — Что-то я не понял... — насупился карнелиец. 
 — А что тут непонятного? — Эльвира уселась рядом с ним и снова прильнула к нему. — Я — это она. В смысле, я и она — практически одно целое. 
 — Но...
 — Она, конечно, еще ни о чем не догадывается, но мы-то знаем правду! — она подмигнула Роланду. 
 — Но...
 — Все очень просто. Крылья Сатаны. Там в храме, Селена забрала их себе. И тогда на свет родилась я. Такая милая и обаятельная. Я — та, кем хотела бы быть Селена, но так и не смогла. Религия, отец-священник, Спаситель и все такое, сам понимаешь, трудное детство... 
 — Но...
 — Все это годами копилось в ее голове и не находило выхода, представляешь? А тут Крылья — раз! И Селена окончательно стала святой праведницей, но зато появилась я. 
 — Но...
 — Обычно бодрствует Селена, но стоит ей заснуть, или потерять сознание, и я тут как тут. Но сейчас мне пришлось вмешаться самой, все-таки я не зря собираю эти сатанинские кусочки. 
 — Так у тебя...
 Роланд судорожно сглотнул.
 — Да, милый мой, — проворковала Эльвира. — У нас с Селеной уже много чего собралось — и Крылья, и Глаз, и Клыки! 
 Эльвира зажмурилась от удовольствия. 
 — Ой, а что будет, когда мы приберем все остальное! 




 Глава пятнадцатая




1

 — Нет!
 Срывая ногти и сдирая ладони в кровь, Роланд карабкался на холм. Но он чувствовал — ему не успеть. Ингельд шевельнулся и, прокатившись по телу, волна удара взметнула в воздух клинок. Холодный блеск стали, веер кровавых брызг и Тия медленно опустилась на землю...
 Роланд проснулся среди ночи в холодном поту и долго лежал на спине, вглядываясь в небо. Он вспоминал. Вспоминал то, что давно хотел забыть, то, что постоянно возвращалось в ночных кошмарах. 


2

 — Я должна его увидеть! 
 Роланд смерил Тию хмурым взглядом. Девушка стояла, стиснув кулаки, глаза едва не искрились от гнева. В пятнадцать лет Тия превратилась в настоящую красавицу, и сколько бы Роланд не упорствовал, он знал — в конечном счете, он уступит ей. И Тия тоже это прекрасно знала. 
 — Что ты в нем нашла? — буркнул он. 
 Тия фыркнула. Она не собиралась отвечать на глупый вопрос. Ингельд, старший брат Роланда, был лучшим воином в их поселке. По нему вздыхали все девушки, и Тия не была исключением. Исключением было то, что она готовилась стать воином. Вопреки строжайшему запрету, наперекор всем обычаям. 
 Но другого выхода у нее не было. Воины вообще редко появлялись в поселке. Война с Измененными отнимала все их силы и все время. Лучший же воин Ингельд был и вовсе нарасхват. Ночные рейды, военные советы, мирные переговоры, — он успевал везде и всюду. И только домой он заглядывал крайне редко. 
 Тия быстро поняла — если она хочет оказаться поближе к кумиру, ей придется стать воином. И помочь ей в этом мог только Роланд. Ее ровесник и друг детства.
 Роланд тоже считался одним из лучших воинов, но — среди подростков. После же того, как он побывал в Черных Землях, в составе отряда взрослых, его авторитет вырос неимоверно. 
 Впрочем, это была лишь одна из причин, по которой на роль учителя Тия выбрала Роланда. Второй причиной, конечно же, было его родство с Ингельдом, а третьей, самой важной, было то, что Роланд давно уже был в нее влюблен. Так что Тия могла вить из него веревки. Что она регулярно и делала. 
 В тот день группу юных карнелийцев, достигших пятнадцати лет, должны были посвятить в мужчины. Этого дня подростки ждали с нетерпением, ибо только после Посвящения они могли воевать наравне со взрослыми. 
 Именно в тот день Ингельд прибыл в поселок на краткий отдых. И, конечно же, именно ему старейшины поселка поручили роль наставника в предстоящем Посвящении. 
 Молодые воины были в восторге. В восторге была и Тия. Прибытие Ингельда означало очередную возможность показаться ему на глаза, а если ей удастся еще доказать, что она кое-что может как воин... 
 Тия почему-то была уверена, что Ингельд не сможет устоять перед ней. Перед ее красотой, обаянием, воинским умением, наконец. Не зря же они с Роландом провели почти целый год в тренировках. Самое удивительное, что Роланд тоже ей поверил. В конце концов, он же не устоял! 
 — Хорошо, я проведу тебя в лагерь.
 Роланд тяжело вздохнул. Он был уверен, что потеряет Тию, едва она познакомится с Ингельдом, и это наполняло его сердце печалью. 
 Сейчас, десять лет спустя, все это выглядело смешным и наивным, но тогда... Тогда Роланд готов был выть от боли и тоски. 
 Но даже тогда, когда Роланд был убежден, что Ингельд отнимет у него Тию, он не испытывал ненависти к брату. Ингельд всегда оставался для него примером и образцом для подражания. Даже общаясь с Тией, Роланд невольно копировал брата — старался выглядеть сдержанным и молчаливым, хотя, видят боги, ему всегда было трудно держать язык за зубами. 
 Все изменилось спустя несколько часов. 


3

 Лагерь, в котором карнелийцы посвящались в мужчины, располагался у подножия невысокого каменистого холма. Ближе к вершине, в небольшой пещерке обитал Отшельник. Никто не знал его настоящего имени. И никто не знал, когда он появился здесь впервые. Даже старики в поселке принимали Посвящение, когда Отшельник уже жил на этом холме. Казалось, он жил здесь всегда. 
 Отшельник обычно не принимал участия в церемонии, но все воины-наставники считали своим долгом навестить его. О чем они говорили с Отшельником никто не рассказывал, хотя изредка кое-кто признавался, что из речей Отшельника мало что можно было понять.
 Лишь однажды, лет тридцать тому назад, Отшельник все-таки выбрался из пещеры, и об этом случае потом долго рассказывали во всех карнелийских поселениях. 
 Отшельник оказался невысоким худощавым стариком, обросшим длинными седыми волосами и бородой. Выбравшись из пещеры, он предложил юным карнелийцам напасть на него с любым оружием. Подростки переглянулись было, но просьбу старика уважили. Хотя, конечно, действовали весьма аккуратно. Когда они все оказались на земле, старик попросил напасть снова и теперь уже в полную силу. На этот раз юные воители действовали решительней, но это им не помогло. Потом старик попросил присоединиться находившихся там взрослых воинов, но результат был тот же. 
 А потом Отшельник сказал длинную речь. Выражался он довольно мудрено, но общий смысл был понятен. Отшельник утверждал, что для того, чтобы стать непобедимым воином, они должны были полюбить. Всех — друзей, врагов, людей, Измененных. 
 Это напоминало речи миссионеров из Армании, которые тоже призывали ко всеобщей любви во имя спасения души. Отшельник, правда, о спасении даже не заикнулся. Он говорил только о непобедимости. 
 Речь его, впрочем, как и речи миссионеров, осталась для них непонятой. Ибо любовь и непобедимость в головах юных воинов вместе не укладывались. 
 Отшельник вскоре ушел, и за него пришлось отдуваться наставнику. В то время эта почетная роль досталась деду Тии. И он, надо заметить, блестяще разрешил все сомнения ребят. А слова его с того дня повторяли на каждом Посвящении. 
 — Тот, кто провел десятки лет в сражениях и остался жив, — говорил он, — может позволить себе такую роскошь как любовь к врагам. Вы видели, на что способен наш Отшельник, этот ветхий с виду старик. Если мы когда-либо доживем до его лет, если мы приобретем такой же воинский опыт, что враги будут падать от нашего малейшего движения, да, быть может и у нас больше не будет врагов. Но сейчас, парни, не приведи вас боги...


4

 Роланд спрятал Тию на склоне холма, среди завала из валунов. Несколько лет назад Роланд и сам прятался в этом схроне, наблюдая как его старшие товарищи становятся взрослыми. 
 — К полудню Ингельд поднимется к Отшельнику и ты сможешь его перехватить, — сказал Роланд и вздохнул. — Только лучше бы тебе этого не делать.
 — А для чего мы с тобой целый год мечами звенели? — нахмурилась Тия. — Я же сказала — я буду воином, и от своих слов не отступлюсь!
 Роланд снова вздохнул. Тия никогда не говорила об истинной причине своей тяги к воинскому ремеслу, но он был не слепой. Он знал ради чего или, точнее, ради кого все это было затеяно. 
 — Ладно, тогда я пойду, — буркнул он. — Удачи.
 — Роланд, спасибо тебе за все.
 Ее глаза сияли от радости, но Роланду было тяжело на нее смотреть. Он кивнул и стал поспешно спускаться. Он не оглядывался. Он уже смирился с потерей девушки. Так ему казалось в тот миг.
 И только потом, когда Ингельд уже ушел к Отшельнику, Роланд как будто опомнился. Он вдруг понял, что поступил как последний трус — он даже не попытался отстоять Тию! Получалось, что он смирился с ее уходом к Ингельду еще год назад! Ему даже в голову не пришло, что за нее можно и нужно бороться. 
 Несколько минут Роланд бродил по лагерю, обуреваемый смешанным чувством гнева и презрения к самому себе. А затем кинулся к схрону, под недоумевающими взглядами друзей. Но ему больше не было дела ни до чего. Он хотел увидеть Тию и... 
 Он еще не знал толком, что будет делать. Но был убежден, что должен сделать хоть что-то. 
 Но он опоздал. В схроне ее уже не было. Не раздумывая, Роланд побежал к пещере Отшельника. Остановившись перевести дух, Роланд похолодел. 
 Из пещеры выходил Ингельд, и в руках его алел окровавленный меч. Стоявшая у входа Тия попятилась. Но взгляд ее был прикован не к мечу. Она смотрела в глаза Ингельда. Глаза, полыхавшие ослепительным огнем. 
 Когда истошно вопящий Роланд добежал до нее, она была мертва, а в ее широко распахнутых глазах остывало изумление. 
 Роланду повезло. Он взбирался на холм с другой стороны и Ингельд миновал его. 
 Оставшиеся в лагере ребята не могли видеть того, что случилось у пещеры. Услышав истошные крики Роланда, они выбрались из палаток и, недоумевая, вышли навстречу Ингельду. И своей смерти. 
 Через неделю Роланд покинул Карнелию.


5

 Роланд подбросил в костер сухих веток. В темноте ярко сверкнули глаза Тирри.
 — Можешь поспать, — предложил карнелиец. — Я постерегу.
 — Я лучше прогуляюсь, — отозвался Тирри. — Сто лет не охотился, все по трактирам, да по трактирам, что за жизнь... 
 Тирри беззвучно растворился в темноте. Роланд повернулся к огню спиной и задумался. Позавчера они перешли границу, где-то через неделю должны попасть в Аламар — столицу Далии, а Роланд все еще терзался сомнениями — рассказывать Селене правду об Эльвире или нет? 
 Еще в трактире Кира пообещала ему, что Селене будет оказана помощь со стороны лучших магов Далии. Но чем ближе они подходили к столице, тем меньше Роланду хотелось раскрывать тайну Селены кому-то постороннему. Тем более магам Далии. 
 Нельзя сказать, чтобы в Карнелии считали далийцев приспешниками Дьявола, как утверждали церковники. Однако недоверие к техническим и магическим экспериментам северян было велико. В особенности карнелийцы недолюбливали разработки в области вооружений — создание мощных арбалетов, самоходных башен, горючих смесей и прочего. Издревле, привыкшие полагаться на развитие воинских умений и навыков, нежели на вооружение, карнелийцы презирали технику и крайне неприязненно относились к новым видам оружия, создаваемого пытливыми далийцами. 
 Конечно, о войне с Далией карнелийцы и не помышляли. Им с лихвой хватало нескончаемых войн в Сумеречье, однако недоверие к далийцам они впитывали с молоком матери. 
 Далия всегда была небольшой страной, особенно в сравнении с могучими королевствами Армании, Лютении и Тургалии. Правда, ходили упорные слухи о том, что далийцы активно осваивают земли Скандии, а также многочисленные острова на северо-западе, но точно этого не знал никто. Хотя, если принять во внимание могучий далийский флот, которому завидовали и которого боялись все королевства мира, в этих слухах не было ничего удивительного. 
 Помимо флота, побаивались и далийских магов. Объявленные Церковью сто лет назад крестовые походы не только вычистили значительную часть Измененных, но и напрочь отбили у людей охоту заниматься магией или строить какие-либо технические устройства. Все, кому удалось избегнуть костров Инквизиции, бежали на север. Далия оказалась единственным королевством, где власть Церкви и Святого ордена не имела никакой силы. 
 Конечно, на далийских королей оказывалось сильное давление со стороны Церкви и монархов других стран. Но, ощущая за собой поддержку мощного флота, боевых далийских магов и разного рода боевой техники, Далия не шла ни на какие уступки. 
 Сто лет назад Святой Орден, разгоряченный успехами в войне против Измененных, решился напасть на Далию. Огромное войско в пятьдесят тысяч человек атаковало далийские позиции. О том, что случилось потом, ходили самые невероятные слухи. 
 Говорили, что далийские колдуны подняли огненную стену от земли до неба и обрушили ее на армию крестоносцев. Другие рассказывали о железных великанах, растоптавших воинов Святого Ордена. Третьи вспоминали множество свирепых чудовищ, сражавшихся на стороне далийцев. А четвертые... Четвертые просто не забывали упоминуть сразу про всех. 
 Впрочем, были еще пятые. Но они обычно пугали восставшим из ада Сатаной, который якобы и погубил все войско, но этому уже мало кто верил. 
 Так или иначе, но с тех пор Далия была оставлена в покое. Более того, когда добрососедские отношения с ней были восстановлены, оказалось, что ее товары, изготовленные с помощью небогоугодной техники, пользуются огромным и устойчивым спросом по всему миру. В общем, со временем на укрывательство Далией магов и прочего ученого люда Церковь стала смотреть сквозь пальцы. А перевоз беженцев через границу сделался весьма доходным делом. Которым не брезговали и сами крестоносцы. Поговаривали даже, что в недрах Святого ордена ходили тайные списки некоторых лиц, за которых далийские власти готовы были выплатить немалые суммы... 
 Роланд помотал головой — его мысли опять свернули в сторону от проблемы с Эльвирой. Вздохнув, карнелиец подошел к Кире и легонько тронул ее за плечо. 
 — Что там еще? — буркнула девушка, узрев над собой озабоченное лицо Роланда. — Соскучился по брату? А Селену опять на меня оставишь?
 Карнелиец отвел глаза. После того, как они покинули Уормс, Кира точно с цепи сорвалась. За последние дни она не преминула напомнить о его ошибке раз десять, причем по поводу и без повода. 
 — И вообще, Роланд, что у тебя за манера будить меня среди ночи? — Кира окатила карнелийца чуть ли не враждебным взглядом. — Если ты не заметил, я девушка, можно даже сказать, дама, а ты обращаешься со мной, как со своими дикими соотечественниками. 
 — Извини, видимо, я успел привыкнуть к твоему образу мальчишки, — Роланд улыбнулся. 
 — Ага, я же и виновата! — сверкнула глазами Кира. — Ты еще и ошибок своих не любишь признавать. Мужлан! 
 — Да что с тобой, Кира? — удивился Роланд. — Едва мы перешли границу, как тебя точно подменили! 
 Кира быстро отвернулась, и Роланд не успел разглядеть выражение ее лица. 
 — Ну ладно, давай, выкладывай, — буркнула она. — Чего надо?
 Карнелиец помедлил, раздумывая, стоит ли советоваться с Кирой, когда она в таком состоянии, но, наконец, решился. 
 — Мне кажется, Селене все-таки надо рассказать об Эльвире, — еле слышно сказал он. 
 — Мы ведь обсуждали это, — Кира пожала плечами. — Ты же сам сказал, что Селене не так-то просто будет принять существование Эльвиры. 
 — Да, наверное. Но оставлять ее в полном неведении тоже нехорошо. Возможно, узнав о своей второй половине, она могла бы что-то сделать.
 — Роланд, — Кира украдкой зевнула. — Я же говорила тебе, не надо суетиться. Не забывай, Селена — прирожденный маг, чтобы она там не говорила о божественных силах. А тут еще эти дьявольские осколки. Не надо бередить ее душу. Обещаю, доберемся до столицы, и я подыщу хороших магов, пусть они посмотрят, может что и подскажут.
 — Ты хочешь, чтобы все узнали о том, что объявился избранник Сатаны? Темный Мессия, как говорят церковники? 
 — Обещаю, все будет храниться в полной тайне. Можешь на меня положиться. А теперь давай-ка спать. У меня слипаются глаза. 
 Кира зевнула. 
 — Хорошо, Кира, спи. 


6

 Карнелиец вернулся на свое место, подбросил сучьев в огонь. Притихший было костер ярко полыхнул, высветив лесную поляну, и Роланд окаменел. На краю поляны стояла высокая массивная фигура. 
 Роланд опустил руку на рукоять меча. Фигура неспешно приблизилась, и карнелиец с удивлением узрел инура. Очень необычного инура. В полтора-два раза крупнее и мощнее своих сородичей. Он прошел рядом с огнем, и Роланд отчетливо разглядел почти человеческие черты его лица. Карнелиец вскинул брови — если этого инура избавить от хвоста и излишнего волосяного покрова, он легко сойдет за человека.
 Роланд слышал о таких. Это был полукровка. Извечная головная боль ученого люда. Потому как объяснить, почему союзы людей с неко и уманами были бесплодны, а с инурами нет, ученые были не в силах. 
 Но, несмотря на свое человекоподобие, одевался инур диковато — его короткая юбка и безрукавка были сделаны из шкуры пещерного льва. Из той же шкуры были сапоги и широкий, в пядь, ремень с золотой бляхой, изображавший оскаленную львиную пасть. И эта бляха была, пожалуй, единственной вещью, указывавшей на связь инура с цивилизацией. 
 Его мощную шею охватывало ожерелье с тремя парами клыков все тех же пещерных львов, и Роланд ни на мгновение не усомнился — инур лично прикончил могучих зверей. 
 Он и сам напоминал льва — та же обманчивая медлительность, хищная грация, даже шевелюра его и та походила на львиную. 
 Инур неспешно двинулся прямиком к Роланду, глаза карнелийца сузились. Насколько он мог судить по походке Измененного, этот инур отличался не только силой. Он двигался на удивление легко и мягко, так, как умеют двигаться лишь неко и карнелийцы. 
 — Что тебе нужно? 
 — Чтобы ты сдох! — густым басом отозвался инур. 
 Тяжелая двухлезвенная секира с необычайной легкостью скользнула из-за его плеча в руки, и Роланд оценил это движение. Взгляды их сшиблись чуть ли не со скрежетом и искрами. 
 Наконец инур зарычал и шагнул вперед. 
 — Вначале я убью тебя, а затем твоих шлюх! — рявкнул он. 
 — Мне показалось, ты воин, — бросил Роланд. — Но, видно, ты больше привык орудовать языком...
 Атака инура оказалась на удивление быстра и умела — огромная секира в его руках порхала подобно мотыльку. Для обычного Измененного это была слишком сложная техника боя, а значит...
 Роланд хмыкнул. Очевидно, инур учился воинскому ремеслу у людей. А это означало, что союз Армании с племенами инуров был куда крепче, чем могло казаться. Стало быть, и впрямь не за горами тот день, когда они станут полноправными гражданами.
 Роланд в очередной раз ушел из-под удара, сообразив, что не имеет ни малейшего шанса на контратаку. Могучие и стремительные удары инура сыпались один за другим, так что карнелиец был вынужден постоянно отступать. 
 Напор Измененного был неудержим. Обычное для инуров неистовство и самоотверженность, помноженное на искусное владение оружием, превратились в настоящий ураган. 
 Роланд отчетливо сознавал, что каким бы физически крепким не был его противник, ему не сохранить этого темпа и скорости достаточно долго. Рассчитывать, что карнелиец не в состоянии продержаться под шквалом ударов пару-тройку минут было глупо. Продержаться до того мгновения, когда инур выдохнется и ослабит натиск. 
 Рано или поздно он устанет, это неизбежно как восход солнца. Роланд же почти не тратил сил. Ускользать, уворачиваться от ударов, изредка придерживая секиру врага, карнелиец мог еще очень и очень долго. Опасаться было нечего. Он не мог проиграть этот поединок. Инур скоро устанет и тогда он перестанет быть опасным. Он вообще перестанет быть. 
 Тревожило только одно — взгляд инура. И если поначалу казалось, что он готовит какой-то неожиданный ход, то вскоре Роланд понял, что это не так. Измененный ничем не мог удивить искушенного в боях карнелийца. 
 Но при этом во взгляде инура сквозила такая непоколебимая уверенность в своей победе, что в какой-то миг Роланд усомнился в своих ожиданиях. Время шло, секунда за секундой, удар за ударом, но никаких признаков усталости в инуре не наблюдалось. Хуже того, Роланду вдруг показалось, что его противник, быть может, не так уж и глуп...
 В ту же секунду улыбка на лице инура сделалась шире. Роланд чертыхнулся, осознав ошибку, но его нога уже запнулась о корень. Он мог, конечно же мог выровняться и удержаться от падения. Если бы не секира... 
 Инур удвоил усилия и только сейчас карнелиец понял, насколько его противник выдохся. И еще он понял, что это последняя атака Измененного, он вот-вот рухнет без сил, обливаясь потом. 
 Вот только для Роланда это не имело особого значения. Он успел отвести удар секиры, но равновесие удержать не удалось. 
 Уже падая, Роланд понял, что проиграл схватку. Проиграл только потому, что сила духа инура и его желание победить оказалось сильнее. 
 В этот краткий миг карнелиец понял много чего. Но самое главное — Роланд отчетливо понял, что сам он смертельно устал. Устал от затянувшейся охоты за братом, от многолетнего бродяжничества, от нескончаемых схваток. В этом и только в этом заключалась причина поражения. 
 Единственное, что имело смысл — Селена. Именно ее образ заставил карнелийца встрепенуться и изгнать из сознания все мысли о проигрыше. Проиграл он или нет, умрет он сейчас или нет, значения не имело. Так или иначе, но Селену и Киру нужно было спасти. Любой ценой... 
 Карнелиец рухнул в траву, не сводя с противника настороженных глаз. Тот замер, буравя Роланда торжествующим взглядом. По лицу инура ручьем струился пот, он тяжело и шумно дышал. Он вымотался настолько, что был вынужден поставить секиру на землю. 
 — Притомился? — спокойно поинтересовался Роланд, готовясь к броску. 
 Он уже принял решение. Он не будет тратить силы и время на защиту. Он убьет инура, пусть даже ценой собственной жизни. 
 — На тебя... хватит... — бросил инур. 
 Измененный нахмурился. Он понял, что задумал противник. И это ему очень не понравилось. Он пришел, чтобы убить карнелийца и был готов умереть. Но умирать сейчас, в двух шагах от победы... 
 Инур окаменел — черви сомнения могли погубить его также, как минутой раньше сгубили карнелийца. Взревев, Измененный вскинул секиру. 
 — Роланд, нет! 
 Резкий девичий крик ударил по нервам, вынудив остановиться и Роланда, и противника. Они застыли, сверля друг друга уничтожающими взглядами.
 — Что вы делаете? — послышался голос Селены. — Роланд, что здесь происходит? 
 Инур вдруг изменился в лице и отпрянул. Глаза его, обращенные к Роланду, расширились до предела. Карнелиец немедленно вскочил на ноги, готовый к бою, но инур не шелохнулся. 
 — Роланд? — прорычал Измененный. — Ты — Роланд? 
 Он отшвырнул секиру в сторону и уселся на землю, обхватив голову. 


7

 Карнелиец вернул клинок в ножны. Он уже знал, что произошло. 
 — Роланд? 
 Глаза Селены были переполнены страхом. Не раздумывая, карнелиец шагнул к ней и притянул к себе.
 — Все в порядке, Селена. Теперь все в порядке. 
 Девушка со вздохом прижалась к нему, и Роланд едва не растаял от наплыва чувств. А затем, неожиданно для себя, поцеловал ее в губы. 
 Селена замерла, но уже в следующий миг оказалась на другой стороне поляны. А ее взгляд полыхнул гневом. 
 — Роланд! 
 — Ты спасла мне жизнь, Селена, — тихо сказал карнелиец. — Спасибо. 
 — Спасла? — гнев Селены быстро угас. 
 — Да. Инур принял меня за Ингельда. 
 Измененный встрепенулся и бросил на Роланда подозрительный взгляд. 
 — Ты знаешь его, карнелиец?
 — Еще бы, — усмехнулся Роланд, садясь на землю перед инуром. — Ингельд — мой брат. 
 Инур свирепо зарычал. Карнелийцу даже показалось, что он вот-вот бросится за своей секирой. Но инур остался на месте. 
 — Знаешь ли ты, что сделал твой брат? 
 — Догадываюсь. 
 — Он сжег мою деревню! Он и его шлюхи из поганого рода неко несколько дней назад пересекли Змеиный Хвост, уничтожая все и вся. Если бы в тот день я был там! 
 Роланд отрицательно помотал головой. 
 — Тебе не остановить его. 
 — Что ты хочешь этим сказать, карнелиец? 
 Взгляд инура снова потемнел. 
 — Он был лучшим воином, — сказал Роланд. — Но однажды, это случилось почти десять лет назад, он совершил ужасное преступление. Это сделало его сильней, гораздо сильней, чем ты можешь представить себе, инур! А потом... Потом он уничтожил моих товарищей и исчез из Карнелии. Тогда я поклялся найти и убить его. 
 — Вот как? — инур поскреб затылок. — Ну, извини, карнелиец, откуда мне знать, что ты тоже по его душу? Имя-то я знал, у нас несколько детишек выжило, а они слышали как неко своего дружка называли, но я, конечно, привык больше на чутье полагаться. Так я по запаху и шел. Кто ж знал, что в окрестностях его родной братец разгуливает? 
 — Ингельд мне больше не брат, — глухо отозвался карнелиец. 
 — Ну, брат, не брат, а запах-то у вас почти один в один, не разберешь. Так ты сказал — десять лет? 
 Карнелиец кивнул. 
 — Что же так долго, карнелиец? Боюсь представить себе, сколько еще зла принес этот человек, — инур сокрушенно качнул головой. 
 Подошла Кира, протирая спросонья глаза, и тоже уселась рядом. 
 — Ингельд не человек, — заметила она. — Не знаю, как давно это случилось, но то существо, что мы видели в Уормсе — не человек.
 Напротив Киры на землю опустилась Селена. 
 — Мне кажется, в нем еще осталось многое от человека, — прошептала она. — Но его душа, она... Она закрыта для Бога. 
 Инур с любопытством переводил взгляд с одной девушки на другую. 
 — Что-то я не очень понимаю, — проворчал он. — Закрыта, открыта, человек, не человек. Что вы хотите сказать, его что, убить нельзя? 
 — Убить можно любого, если знать как, и если хватит сил, — сказала Кира. 
 — Ну, сил-то у меня хватает, — пожал плечами инур.
 — Я говорю не о физической силе, — поморщилась Кира. 
 — Он что, колдун? Что-то мне ничего не говорили об этом. 
 — У вас в деревне были колдуны? Нет? Вот поэтому ему незачем было демонстрировать все свои возможности. Однако когда он напал на меня, — Кира вздохнула. — Я бы не хотела встретиться с ним еще раз. Хотя Селена вон как-то справилась, даже прогнала его. 
 — Я ничего не помню, — Селена вздохнула. 
 — Э-э, подождите, — инур вскинул ладони. — По-моему, самое время познакомиться. Меня зовут Ральф. Если никто из вас не возражает, я бы хотел присоединиться к вашей компании. Думаю, у нас общая цель? 
 — Не совсем так. Ингельд не является нашей целью, — ответил Роланд. — Я сопровождаю этих милых девушек по весьма серьезному делу. А Ингельд... Он хочет нам помешать. Так что получается наоборот, — карнелиец невесело усмехнулся. — Теперь он будет искать нас.
 — Вот и отлично! — довольно зарычал Ральф. — Не хватало мне за ним годами бегать! Так что, берете меня? 
 Роланд размышлял недолго. Инуры ему попадались всякие, встречал он и отъявленных головорезов. Однако на роль соглядатая Ральф не очень-то подходил. Да и не годились, в общем-то, инуры для такой работы. А отказываться в их положении от умелого воина...
 Роланд оглянулся на Селену. 
 — Ральф, я не могу сказать тебе всего, но нам предстоит очень опасное дело... — начала Селена, но инур прервал ее.
 — Ни слова больше. Меня не интересуют ваши тайны. Все, что мне нужно — это найти и убить Ингельда! А до того можете полностью на меня положиться. 
 — Ну что ж...
 Селена бросила взгляд на Роланда. 
 — Хорошо, Ральф, ты пойдешь с нами, но только при одном условии, — сказал карнелиец. 
 — О чем это ты? — насупился инур. 
 — Никакой самодеятельности, понимаешь меня? 
 Инур фыркнул.
 — Не беспокойся на этот счет. Мы не какие-нибудь неко, мы умеем работать в стае, то есть я хотел сказать в отряде. 
 — Я знаю, Ральф. Просто хотел услышать это от тебя. 
 Какое-то время они молча изучали друг друга. Изучали пристально, почти как тогда, в поединке, почти, но все-таки по-другому. А затем одновременно улыбнулись. Улыбнулись, точно разглядев что-то, что пришлось по душе и тому, и другому. 




 Глава шестнадцатая




1

 Столица Далии поражала воображение. Первыми приезжающих встречали знаменитые Аламарские Башни, окружавшие город по широкой дуге. Они стояли через двести метров друг от друга, и напоминали строй солдат, такой же ровный и подтянутый. Огромные, около ста метров в высоту и около тридцати метров в диаметре у основания, выложенные из крупных каменных блоков, башни не очень-то походили на творения рук человеческих. Неудивительно, что их строительство приписывали ангелу Аламару. 
 Согласно преданию, до того как обратиться к Свету, Аламар был демоном. Но однажды, находясь на Земле, он забрел в маленькое человеческое поселение, располагавшееся где-то в этих местах. 
 Именно здесь-то демон и обратился к Свету, после чего принял участие в Великой Битве на стороне Спасителя. О причинах этого легенды расходились во мнениях. Одни говорили, что он повстречал будущего Спасителя, другие утверждали, что на него просто снизошло божественное откровение. 
 Впрочем, были еще и третьи, которые безапелляционно доказывали, что демона обратил в истинную веру местный священник. Но это, конечно, было уже полной ерундой, так как Церковь возникла гораздо позднее Великой Битвы. 
 Так или иначе, но в память об этом событии Аламар выстроил вокруг того человеческого поселения магические башни, которые должны были навсегда обезопасить его жителей от врагов. 
 Но поселение просуществовало недолго. Случившиеся после Великой Битвы катаклизмы не оставили от него и следов. Устояли только башни. 
 А когда человечество вновь стало заселять опустошенные земли, под защитой башен вырос новый город, который и получил имя ангела... 
 — История, конечно, занятная, — насмешливо заметил Ральф, когда Кира закончила рассказ. 
 — Что тебя смущает? 
 — Башни башнями, магия магией, но все же как это без крепостной стены? Неужто вся оборона на башнях держится? Не очень-то надежная вещь — полагаться на одну магию. 
 — Абсолютная надежность! — заверила его Кира. — Даже если все объявят нам войну, им не собрать такой армии, которая сможет пройти башни. В каждой из них ангел Аламар оставил магический кристалл, который является практически неиссякаемым источником магии. И дежурящим в башнях магам не нужно беспокоиться о том, что их силы могут иссякнуть. Ну и, помимо этого, во всех башнях оборудованы баллисты и большие запасы «далийского огня», слышали, наверное? 
 В голосе Киры слышалась гордость. 
 — Слышать-то слышали, да только все равно... Без стены, как без одежды, — буркнул Ральф.
 — А если нападающая армия тоже использует колдунов? — усмехнулся Роланд. 
 — Исключено! — отмахнулась Кира. — Все самые могучие колдуны давно уже у нас! 
 — Но ведь есть еще и такие как Селена. Или Жанна Аркийская.
 Кира смутилась. 
 — Да, возможно. Но не думаю, что таких очень много. 
 — Ну, если вы так уверены в вашем магическом превосходстве, тогда зачем обыкновенное вооружение? — поинтересовался Роланд. — Все эти баллисты, «далийский огонь», да ваши летающие корабли, которые, как мне кажется, вы тоже скоро приспособите для военных нужд? Те же маги, как я слышал, тоже неплохо умеют летать. 
 — Ты не понимаешь, Роланд. Для того чтобы стать магом требуется много лет упорного труда, понимаешь? Да и то, лишь единицы из наших магов умеют передвигаться по воздуху без каких-либо магических средств. А ведь в наших книгах сохранилось множество свидетельств того, что в древности многие маги умели в один миг телепортироваться на тысячи километров! 
 — Теле...что? — переспросил карнелиец. — Что это означает? 
 — Это означает умение мгновенно передвигаться в пространстве на любое расстояние. Наши маги уже много лет бьются над разрешением этой загадки, но пока все без толку... Поэтому магия магией, но нельзя забывать и об усовершенствовании обычного вооружения. Тем более что обучить обращению с баллистой или катапультой можно за несколько часов... 


2

 Внутри города тоже нашлось чему удивляться. Еще в Лирне Селена не переставала изумляться толпам народа на улицах, обилию высоких — в три, пять этажей — домов. Но Аламар превзошел столицу Армании по всем статьям. Многие здания были десятиэтажными, а пятиэтажные стояли на каждом шагу, ниже почти не строили. 
 Жителей в городе также было заметно больше. Если бы не чистые и широкие улицы, возможно, здесь было и не протолкнуться. 
 Но больше всего Селену поразило другое — город населяли не только люди. Инуры и неко встречались ничуть не реже. И, очевидно, люди и Измененные сосуществовали здесь вместе без особых проблем.
 Кира вывела их к площади у королевского дворца и решительно шагнула в сторону главных ворот. 
 — Эй, Кира, куда это ты? — удивился Роланд.
 — Нам туда.
 Кира махнула рукой в сторону дворца. 
 — Ты живешь во дворце? Впрочем, понимаю, наверняка там прижилось немало магов.
 — Да-да, что-то вроде этого. Пойдемте скорей!
 — Постой-ка, Кира. Мы-то тут при чем? Тебя мы доставили в целости и сохранности, думаю, самое время распрощаться. 
 — Еще чего! 
 Кира фыркнула.
 — Нет уж, Роланд, ты так легко от меня не отделаешься! Моя семья должна выразить тебе свою благодарность, потом обед по случаю моего возвращения, горячая вода, теплая постель, а утром осмотр столичных достопримечательностей. 
 — Кира, ну к чему столько хлопот? — карнелиец окинул неодобрительным взглядом дворец. — Мы можем и в трактире переночевать. 
 — Неужели ты не хочешь провести во дворце пару-тройку дней? — насупилась Кира. 
 — Нет, не хочу, — честно признался Роланд. — Бывал я уже во дворцах, там можно свихнуться от церемоний. 
 — Еще бы, — вздохнула Кира. — Теперь ты понимаешь, почему я сбежала? 
 — Но ведь ты вернулась? 
 — А что мне оставалось? Вы ж в меня клещами вцепились!.. — улыбнулась Кира. — Прошу вас, пойдемте. Погостите хоть несколько дней, а то я с тоски там помру. Или опять сбегу куда-нибудь. Селена, ну ты хоть со мной? 
 — С тобой, — улыбнулась Селена. — Во дворце я еще не была. 
 — Вот и хорошо! Роланд, Ральф, не отставайте. 
 Подхватив Селену под руку, Кира направилась ко дворцу. Переглянувшись, следом двинулись инур и карнелиец. 
 — Ты, я вижу, тоже не в восторге? — заметил Роланд.
 — А чему тут радоваться? — инур пожал плечами. — Я ведь в лесу вырос и не привык за стенами-то отсиживаться. Да и дворцовая суета не по мне. 
 — Был где-то? 
 — В королевском дворце Армании, — ответил Ральф. — У нас ведь соглашение с ними... Смотри-ка! 
 Стоило Кире приблизиться к воротам, как стоявшие на страже рыцари дружно рухнули на одно колено. 
 — Ваше высочество!.. — рявкнул один из них. 
 Он говорил что-то еще, но Роланд уже ничего не слышал. Он подскочил к Кире и ухватил ее за плечо. 
 — Высочество? — вскричал он. 
 Лязгая железом, к нему ринулись стражники, в руках Ральфа мгновенно очутилась секира, но Кира остановила всех одним мановением руки.
 — Стойте! — холодно сказала она. — Это мои друзья, они защищали меня и не раз спасали мою жизнь. Просто я забыла представиться им по всей форме, вот они и удивились слегка. 
 Стражники отступили, продолжая буравить Роланда и Ральфа враждебными взглядами. 
 — А ты, Роланд, раз уж теперь тебе все известно, не будешь ли столь любезен отпустить мою руку? Я все-таки принцесса.
 Карнелиец отшатнулся от нее как от огня. 
 — Вот и славно. А теперь попрошу за мной.
 Кира шагнула вперед, не оборачиваясь, уверенная, что остальные следуют за ней. 


3

 — Король ждет вас!
 Стоявшие у входа рыцари коснулись едва заметных рычажков в стене и двери в тронный зал широко распахнулись. И тотчас брови Роланда поползли вверх. За его плечом закрутил головой Ральф. С любопытством принялась оглядываться и Селена. 
 Посмотреть было на что. Справа и слева от ковровой дорожки журчали, освежая воздух, несколько небольших фонтанов. Под солнечными лучами, падавшими из высоких стрельчатых окон, вода искрилась и переливалась радугой. А сквозь прозрачный пол можно было увидеть снующих по узким желобам рыб самых разнообразных форм и расцветок. 
 В конце зала расположился невысокий помост, украшенный золотыми львами — символами Далии. По обе стороны от него сияли гвардейцы в начищенных до блеска позолоченных доспехах. 
 На ступенях, ведущих к трону, стоял Олард — первый королевский советник и глава Далийского ордена магов. Одетый в черную мантию, без каких-либо украшений, он казался тенью. Да он, в общем-то, и был всегда тенью — тенью короля Далии.
 Его совершенно седые волосы были коротко стрижены, ни бороды, ни усов Олард не носил, а внешне выглядел не старше сорока. И хотя точного его возраста не знал никто, ходили упорные слухи, что он является одним из старейших магов мира. 
 Роланд много слышал о нем. Именно благодаря Оларду в период «охоты на ведьм» в Армании удалось организовать тайную переправку магов и ученых в Далию. И вовсе не случайно архиепископ Райнхард в свое время объявил Оларда врагом Церкви и Армании «номер один». 
 На блистающем золотом и драгоценными камнями троне сидел король Гериан. Едва Роланд с друзьями приблизились и поприветствовали его, Гериан быстрым шагом направился к ним. 
 Одного роста с Роландом, сухощавый и подтянутый, быстрый в движениях, Гериан не очень-то походил на короля. Скорее на матерого, закаленного многолетними боями генерала, хотя Роланд знал, что король никогда лично не возглавлял армию. Образ военачальника дополнял охотничий костюм, без изысков и украшений. И только золотая корона на его челе указывала на царственное положение. 
 — Очень рад вас видеть, друзья мои! 
 Обменявшись крепкими рукопожатиями с Роландом и Ральфом, король подступил к Селене и, не задумываясь, поцеловал ей руку. 
 — Примите мои комплименты, леди Селена. Своей красотой вы затмили всех придворных дам. Поверьте, даже этот скромный церковный наряд не в силах скрыть вашего ослепительного сияния. 
 Зардевшись, девушка пролепетала: 
 — Но, ваше величество, я служу Господу... 
 — Для меня вы, прежде всего, леди, юная и прекрасная, — лукаво сощурился король. — Тем более что вы всего лишь послушница. 
 Оставив ее в полнейшем смущении и растерянности, король вернулся к Роланду.
 — Я очень признателен вам, доблестные рыцари, что вы вернули нашу беглянку.
 — Ваше величество, — заметил Роланд, — должен сказать, Кира сама устремилась домой, едва узнала о беде, грозящей Далии.
 — Да, я понимаю, она очень умная девочка, но, к сожалению, чересчур склонна к авантюрам. 
 — Она еще молода, ваше величество. 
 — Надеюсь, что так, — король усмехнулся. — И бросьте ее защищать, я же не людоед. Я понимаю, рыцарский долг велит защищать слабых, но я все же отец и люблю ее побольше вашего.
 — Простите, ваше величество, но мы не рыцари, — сказал Роланд. 
 — Я всегда считал и считаю — чтобы называться рыцарем, не обязательно иметь официальный титул, — кивнул король. — Но должен сказать, что и это легко поправимо. Я могу посвятить вас прямо сейчас.
 — Простите, ваше величество, но... — начал Роланд. 
 — Да знаю я, что вы мне скажете, — отмахнулся Гериан. — Вы, карнелийцы, известны своей строптивостью и вольнолюбием. Как и инуры... В общем, как хотите. Надеюсь, что вы хотя бы не откажетесь от участия в торжественном ужине в вашу честь? 
 — В нашу честь? — ужаснулся Роланд.
 — Ужин будет посвящен также предстоящему открытию Совета Магов, — успокоил его король. 


4

 Возвращаясь к себе, Роланд заблудился в хитросплетениях дворцовых коридоров, а когда нашел дорогу, у дверей комнаты его поджидал Олард.
 — Я бы хотел показать тебе наш парк, Роланд. С балкона открывается чудесный вид.
 — С удовольствием, — Роланд обменялся с магом пристальными взглядами.
 Они вышли на балкон, находившийся на высоте третьего этажа, и не спеша подошли к балюстраде. 
 Королевский парк был довольно большой, простираясь на пару километров вокруг дворца. Помимо широкой центральной аллеи, по которой они прибыли во дворец, парк извилистыми лентами пересекало еще с дюжину узеньких аллеек и дорожек. И всюду к небу вздымались многочисленные фонтаны. 
 — Парк и впрямь замечательный, — сказал Роланд. — Правда, в лабиринте ваших аллей можно и заблудиться. 
 Он с улыбкой покосился на мага.
 — Или это сделано умышленно? На случай неожиданного нападения на дворец? 
 На лице Оларда не отразилось и тени улыбки.
 — Почему ты сейчас подумал о нападении, Роланд? 
 Карнелиец пожал плечами.
 — Просто так... Хотя, наверное, эти аллейки мне напомнили запутанные тропки в Сумеречье.
 Олард отрицательно покачал головой.
 — Причина в другом. Ты пересек почти всю Арманию, разве ты ничего не заметил? 
 Роланд неопределенно пожал плечами.
 — Ну, смотря что ты имеешь в виду.
 — Воздух пропитан войной, Роланд. Неужели ты, воин, не обратил внимания на это? 
 — Э-э, честно говоря, — карнелиец подергал себя за косичку, — мы как-то об этом не думали. 
 — Отряды крестоносцев, переброшенные с границ Сумеречья вглубь Армании. Ты полагаешь, их собрали только ради того, чтобы избавиться от поселившихся там Измененных? Которые давно уже ведут оседлый образ жизни и ничем не могут угрожать безопасности Армании? 
 — Но разве Райнхард не обещал новый крестовый поход?
 — Конечно. Только на этот раз целью похода будем мы, а не ведьмы и Измененные, которых и так почти не осталось в Армании.
 Некоторое время они молчали, разглядывая колышущиеся кроны деревьев. Зеленое море встревоженно шуршало, играя волнами.
 — Зачем ты мне это сказал? — тихо спросил карнелиец. 
 — У меня есть еще вопрос, — не отрывая взгляда от парка, сказал Олард. — Тебе нравится Кира? 
 — Что? — Роланд округлил глаза и возмущенно засопел. — Какого дьявола? Думаю, это мое личное дело, кто мне нравится! К тому же я и Селена... 
 — Понятно, — Олард оборвал его речь, ставшую вдруг бессвязной. — Можешь не продолжать. Но, как бы там ни было, я вынужден обратиться с этой просьбой именно к тебе. У меня просто нет выбора. 
 — Какой еще просьбой? — нахмурился карнелиец. 
 — Я хочу, чтобы ты забрал Киру с собой. 
 — Как это? — растерялся Роланд. — Куда забрал? 
 — Вы ведь ищите кое-что, не так ли?
 — Ну, допустим, и что? — почти враждебно спросил он. 
 Роланд яростно буравил Оларда тяжелым взглядом. Но тот по-прежнему вглядывался куда-то за горизонт.
 — С тобой должна пойти Кира, — спокойно ответил маг. 
 — Должна? Это что значит? 
 — Именно так, — жестко отрезал маг. — Я хочу, чтобы за ней присматривал ты. Ты и твои друзья. Вы вместе проделали нелегкий путь и, думаю, неплохо ладите. Полагаю, так будет лучше.
 — Но король...
 — Кира покинет дворец тайно. Снова сбежит. Король не особо удивится. 
 — Но неужели нельзя обойтись без побегов? Я знаю о твоем влиянии на короля, ты бы мог предупредить его о грядущей войне... Да и вообще, Далия некогда преподала хороший урок своим врагам, у вас есть Башни, техника, маги, в конце концов, есть великий маг Олард, чего же бояться? 
 Олард ответил не сразу. 
 — Роланд, слышал ли ты о герцоге Торнтаде? 
 — Теперь услышал, и что с того? 
 — Герцог Торнтад — двоюродный брат короля, командующий Южной армией, что стоит на границе с Арманией. Он не маг, и по нашим законам, не может претендовать на престол, при обычных обстоятельствах. 
 — При обычных? Что это значит? 
 — Недавно у герцога побывал с тайным визитом эмиссар Райнхарда. Они вели весьма осторожный разговор. Герцог уверял посланника в своей преданности Святой Церкви, а эмиссар обещал герцогу всевозможное содействие. Странные намеки, многозначительные обещания... Все бы ничего, но... 
 — Так может его арестовать? 
 — За что? — Олард улыбнулся. — Я же говорю — они были весьма осторожны. И потом, герцог очень влиятельный и популярный в определенных кругах человек. Знаешь ли, Роланд, уже давно сложилось так, что большую часть государственных постов в Далии занимают маги. Естественно, что среди нашей аристократии, обычных людей, нашлось немалое число недовольных. При обычных условиях у них не было бы ни единого шанса, но сейчас...
 — Опять обычных? — карнелиец усмехнулся. — Я не понимаю, в конце концов герцога можно отстранить от командования. 
 Олард поморщился.
 — Ох, если бы все было так просто, — он помолчал немного. — Есть еще кое-что. Я не хотел говорить, но... Существует большая вероятность того, что жить мне, и королю Гериану, осталось недолго. 
 Роланд воззрился на Оларда в полном изумлении.
 — Но...
 — Я знаю, что ты хочешь сказать. Но, поверь, только молодые думают, что они бессмертны, только молодые — такие как ты — полагают, что могут изменить судьбу. Я же давным-давно потерял право называться молодым. 
 Он помолчал немного.
 — На днях у меня было видение. В нем и меня, и короля, и королеву, и очень многих постигла смерть... К сожалению, я не увидел, кто стал причиной нашей гибели.
 — А Кира? 
 — Киры там не было. Именно поэтому я обращаюсь к тебе. Даже если она выживет там, где можем найти смерть все мы, сам понимаешь, остаются Райнхард и Торнтад. А для них и смерть короля, и моя смерть будут настоящим подарком. 
 Роланд помрачнел.
 — Никогда не любил все эти магические штучки. А видение... — карнелиец стукнул кулаком о перила. — Я не понимаю, как можно безропотно ожидать гибели!.. Впрочем, дело твое. Но Кира... Обещаю, я буду защищать ее.
 — Этого мало. Обещай, что заберешь ее отсюда. 
 — Но ведь и я не на прогулку ухожу!
 — Роланд, ты должен ее забрать. 
 Карнелиец с трудом выдержал тяжелый взгляд Оларда.
 — Отказаться я, конечно, не могу? 
 — Ну, если тебе безразлично погибнет она или... 
 — Мне небезразлична ее судьба! — повысил голос Роланд. — Но откуда ты можешь знать, где ей будет безопасней? 
 — Все оттуда же. Я — маг. И я «видел», что жизнь Киры зависит от тебя, — Олард отвернулся. 
 — Что? Что это значит? 
 — Только то, что я сказал. Я не могу выразиться точнее. Мои «видения» или скорее предчувствия на этот раз слишком туманны. 
 Роланд скрипнул зубами. Разговор с Олардом ему нравился все меньше и меньше. Карнелийцу уже приходилось иметь дело с магами, и он знал об их умении манипулировать людьми и добиваться своих целей. Зачастую совсем не тех, которые провозглашались во всеуслышание.
 — Мне все это не нравится, — тихо признался Роланд. — Откуда мне знать, маг, чего ты хочешь на самом деле? 
 Олард усмехнулся. Как показалось Роланду — с горечью.
 — Хорошо, Роланд. Поступай как знаешь. Пожалуй, я был не прав, затеяв этот разговор. Так или иначе, но от судьбы не уйти никому. 
 Маг двинулся было прочь, но на полпути остановился и посмотрел на Роланда чуть насмешливым взглядом. 
 — Напоследок, пожалуй, скажу тебе еще кое-что. Моя смерть и смерть короля как-то связаны с тобой. И если бы я не почувствовал, что именно тебе предстоит спасти Киру, я бы сделал все, чтобы ты покинул Аламар как можно скорее. Живым или мертвым. 
 Олард ушел, провожаемый пристальным взглядом Роланда, в котором ярость мешалась пополам с восхищением. 


5

 На торжественный ужин прибыли несколько десятков вельмож и еще больше магов, очевидно, участников грядущего Совета. И те и другие щеголяли в атласных и парчовых одеждах, а от блеска золота и драгоценностей резало глаза. Впрочем, Роланд, бывавший уже на подобных приемах в Армании и Лютении, хорошо знал — львиная доля этой сверкающей мишуры сплошная фальшивка. 
 Единственный раз он оживился лишь при появлении Киры. Именно в этот миг, увидев ее в роскошном белом платье, отделанном золотом и серебром, карнелиец наконец осознал, что девушка, с которой он провел несколько недель в пути, самая настоящая принцесса. 
 Это настолько поразило Роланда, что он невольно перебрал в памяти все их дорожные приключения. И, к стыду своему, был вынужден признать, что частенько обращался с девушкой вовсе не так, как она того заслуживала. И хотя особого значения это не имело, как-никак он не имел понятия о ее принадлежности к особам королевской крови, однако же некоторое смущение и неловкость карнелиец испытал. 
 Кира вскоре затерялась в толпе придворных и Роланд вновь заскучал. Взгляд его то и дело притягивался к Селене, но та упорно отмалчивалась, несмотря на все попытки ее разговорить.
 Тем временем Ральф и Тирри имели немалый успех. На огромного инура просто нельзя было не обратить внимания, к тому же он, в отличии от Роланда, оказался куда более словоохотливым. И вскоре карнелиец заметил, что инур довольно быстро нашел общий язык не только с людьми. К огромному удивлению Роланда среди придворных обнаружились инуры и неко, и с последними Ральф сошелся также просто и легко. 
 Что же касается Тирри, то он как будто всю жизнь провел на таких празднествах. Его заумные рассуждения и шутки имели оглушительный успех, так что в покое его не оставляли ни на минуту. Причем его, в отличии от инура, терзали в основном умудренные годами старики, в коих Роланд сильно подозревал магов. Очевидно, о существовании племени Тирри они не имели ни малейшего представления. 
 — Скучаете, господин Роланд?
 Рядом с карнелийцем присел мужчина лет тридцати пяти — сорока. Невысокий, стройный, лицо тщательно выбрито, глаза смотрят прямо, чуть-чуть насмешливо. Одежда его выглядела несколько скромнее нежели у большей части придворных, но Роланду хватило одного взгляда, чтобы понять — все драгоценности на нем — настоящие. 
 — Герцог Торнтад к вашим услугам. 
 Роланд вскинул брови. 
 — Уже наслышаны? — тот усмехнулся. — Очевидно, господин Олард, не так ли?
 Взгляд герцога на мгновение изменился, сделавшись жестким и давящим, и пальцы Роланда невольно дернулись в сторону меча. Карнелиец нахмурился. Несомненно, герцог был хорошим воином, опытным и опасным, и хотя до выучки Роланда ему было далеко, вести себя с ним следовало весьма осторожно. А еще... Было еще что-то в этом человеке, что-то смутно знакомое и настораживающее. 
 Карнелиец неопределенно пожал плечами. 
 — Можете не отвечать, — герцог вновь был сама любезность. — Я ничуть не удивлен. Олард подозревает всех, кто не является магом, и меня — в первую очередь. Если бы я не был братом короля...
 Он покачал головой.
 — Скажите, Роланд, вы впервые в Далии, да? И как вам тут? Мир и благодать? Люди и Измененные, маги и церковники, все в равных правах, прямо идиллия, так вы, наверное, думаете? 
 — Поэтому многие маги и Измененные хотели бы здесь жить. 
 — Еще бы, — герцог с горечью усмехнулся. — Но вот беда — вся эта идиллия, — герцог обвел зал взглядом, — накануне полного краха. 
 — О чем вы? 
 — Думаю, вы меня поняли, — поморщился герцог. — Все здесь оплачено кровью наших предков, в свое время отстоявших свободу и независимость. Но все это в прошлом. Мы заснули на своих лаврах. Далия ныне далеко не та, что была. А мой дорогой брат упорно не замечает как Райнхард готовит вторжение. 
 — Вторжение? 
 — Оно неизбежно, — кивнул герцог. — А наши армии в ужасном состоянии. Все деньги из казны уходят на всякого рода «научные изыскания и архиважные эксперименты». А мне нечем платить солдатам жалованье. 
 — А вы пытались объяснить это королю? 
 Герцог скривился как от зубной боли.
 — Роланд, о чем вы? Мой брат — маг, а все, что вне магии, для него почти не существует... Послушайте, я знаю, вы прекрасный боец, так вот, если я попрошу вас об одной услуге, что вы на это скажете? 
 Роланд насторожился. Он уже догадывался, о чем его будет просить герцог. 
 — Вынужден напомнить, герцог, — карнелиец встретился с Торнтадом взглядом. — Я воин, а не убийца.
 — Есть разница? 
 Роланд с трудом выдержал потяжелевший взгляд герцога. Будь Торнтад магом, он, пожалуй, запросто бы высверлил в его голове две дырки. 
 — Очень существенная разница, — холодно ответил карнелиец.
 — Странно, — Торнтад улыбнулся. — Мне казалось, что карнелийцы куда более практичные люди. Всего хорошего.
 Он откланялся, и Роланда охватило стойкое подозрение, что Торнтад узнал гораздо больше нежели карнелиец хотел сказать. Проводив герцога взглядом, он вдруг понял, что его тревожило — Торнтад чем-то напоминал Ингельда. 


6

 Разговор с герцогом не улучшил настроения. Роланд залпом осушил бокал с вином и в очередной раз поклялся себе никогда больше ни под каким предлогом не появляться во дворцах. Все эти обхаживания, намеки, интриги — он передернулся от омерзения, и едва удержался от желания плюнуть. Как его угораздило? Эх, если бы не Селена... 
 Он поискал ее глазами и чертыхнулся — Селена уже выходила на балкон. Из-за этого проклятого герцога Роланд едва не упустил ее! Осушив для храбрости еще один бокал с вином, он поспешил следом. 
 — Селена, ты не против, если я составлю тебе компанию? 
 Селена отрицательно покачала головой. Небо уже расцвело звездами, но ярче всех звезд полыхали огоньки магических башен, рассыпанных вокруг города. Они напоминали гигантское бриллиантовое ожерелье. 
 — Интересно, откуда столько силы в этих магических кристаллах? — удивился Роланд. — Они горят даже ночью! 
 — Кира сказала, что это тайна, — ответила Селена. 
 Довольный, что Селена больше не молчит, карнелиец решил больше не тянуть и разрешить наконец все сомнения.
 — Селена, я давно хотел сказать. Просто как-то не получалось. Но, потом, когда... В общем, думаю, что больше не могу это скрывать. Нам предстоит долгое путешествие и ты должна это знать... Знаешь, между тем, кто охраняет и тем, кого охраняют не должно быть никаких чувств. Так меня учили. Любые чувства мешают работе, понимаешь? Но я... Я больше не могу молчать. Возможно, тебе следует нанять кого-то другого, потому что я... Я...
 Храбрость растаяла как дым. Стоило заглянуть в ее широко распахнутые глаза, и язык Роланда прилип к небу. 
 — Все в порядке, — Селена тронула его плечо. — Я не собираюсь больше никого нанимать. Ты хороший воин и... надежный друг. Но... 
 Она отвернулась. 
 — Не нужно мне больше ничего говорить. Мое сердце отдано другому...
 У Роланда потемнело в глазах.
 — Другому? Кому? — прохрипел он. 
 — Ты знаешь. Любовь к нему неизмеримо выше любви к любому из людей... 
 У Роланда отлегло от сердца. Бог, в конце концов, далеко, а он вот, только руку протяни. Впрочем, если учесть ее фанатизм... 
 — Ты говоришь о боге? 
 — Да, Роланд. Несколько лет назад я уже сделала свой выбор. 
 — Но как же... 
 Карнелиец вспомнил ту Селену, какую увидел в мире Эльмы — такую живую, теплую, улыбающуюся. Она ему нравилась куда больше чем эта — холодная и бесстрастная.
 — Но ведь мы... Там, в Рутербурге... И вообще... Я думал... 
 — У всех людей бывают минуты слабости и сомнений. Я не исключение. Но мой путь определен. Прости, Роланд. А теперь я пойду, я хочу спать.
 — Что? — у Роланда перехватило дыхание и он рванул воротник. — Что ты говоришь? Какой путь? Тебе только семнадцать, какой к демонам бог! 
 — Роланд! — повысила голос Селена. — Сколько раз я тебя просила — будь учтивей к Всевышнему! Или мне и впрямь нанять кого-то вместо тебя? 
 Карнелиец отшатнулся и скрежетнул зубами. Его захлестнул гнев. 
 — Нанять? Может тебе лучше его и нанять? Этого твоего бога! Давай-давай, иди, нанимай! Все правильно. Какая чушь! Что за дурацкая вера! Что за дурацкий бог! 
 — Роланд! — Селена почти кричала. — Не смей!
 — К демонам твоего бога! В преисподнюю! В вашу дурацкую преисподнюю! Все! Я собираю вещи! 
 Роланд развернулся и чуть ли не бегом бросился к выходу. Стиснув кулаки, Селена смотрела ему вслед, в ее глазах заблестели слезы. Сердце ныло, но она была уверена, что поступает правильно. Служение Богу — ее судьба. 


7

 Собираться, впрочем, Роланд не стал. Покидать дворец в такое время было просто глупо, к тому же это могло вызвать ненужные расспросы. Да и не юноша он безрассудный, чтоб вот так. Нет, он спокойно выспится, а утром вернет ей все деньги и удалится восвояси. Он имеет на это полное право!
 Он бухнулся на кровать, но, не пролежав и минуты, вскочил и принялся бесцельно кружить по комнате. Мысли волей-неволей возвращались к Селене. 
 — Что со мной? — пробормотал он. — Да с чего я взял, что влюбился? Я просто немного выпил, вот и все! Чего тут расстраиваться? 
 Роланд в очередной раз обшарил взглядом комнату. Тирри явно не торопился возвращаться. Пир был в полном разгаре и звереныш, очевидно, продолжал наслаждаться всеобщим вниманием. 
 — Проклятие! Всякий раз, когда этот грызун нужен, его нет! 
 Карнелиец уселся за стол и уставился на догорающую свечу. Огонек затрепетал от его вздоха, задергался, но постепенно выровнялся. Роландпонимающе закивал и аккуратно провел ладонью над огоньком. 
 — Ты прав, малыш. Мне нужно успокоиться, только и всего. За десять лет я обошел почти весь мир, я сражался... Да с кем я только не сражался! — Роланд пожал плечами. — И что на меня нашло? Из-за какой-то сопливой девчонки! Да к тому же священницы. Я был просто смешон. О, боже, я выглядел так глупо! А может здесь что-то добавляют в вино? 
 Он поскреб затылок.
 — А ведь точно. Мы дорогой сколько вина выпили и ничего. А тут вон как развезло. Да, точно! Это все здешнее вино. Проклятые далийцы! 
 Дверь отворилась от резкого толчка, в комнату впорхнула Кира и тотчас наткнулась на враждебный взгляд карнелийца. 
 — Стучаться у вас в Далии не принято? — пробурчал он с неожиданной даже для себя злостью.
 — Прости, привычка, — вздохнула Кира. — Как особа королевской крови я могу беспрепятственно входить куда и когда угодно. К тому же, ты ведь одетый, что тебя смущает? 
 Карнелиец хмыкнул, вытряхнул из мешка оселок и обнажил клинок. Тот был в идеальном состоянии, но сейчас это не имело значения. Правка и заточка клинка обычно помогали Роланду успокоиться.
 — Что с тобой? 
 Кира обошла его кругом, рассматривая так, точно впервые увидела. 
 — Ты на себя не похож. Что происходит? 
 — Я же говорил, нельзя мне во дворец. 
 Принцесса поморщилась.
 — Думаю, дело не в этом, — задумчиво заметила принцесса. — Впрочем, так или иначе, но в таком состоянии ты вряд ли нам подойдешь. 
 — Кому это нам? 
 — Королевской семье Далии и... — она запнулась, а потом с вызовом бросила. — И мне лично! 
 — Ну и зачем мне подходить вам? — усмехнулся карнелиец, продолжая обрабатывать клинок. — Хочешь дельце подкинуть? Так я и так, Селену вон охраняю. Пока...
 — Тебе надо в прорицатели, Роланд. Нам действительно нужна твоя помощь. Только вот учитывая твое состояние... 
 — Да что ты привязалась к моему состоянию? — воскликнул он. — Я же говорил — не люблю я дворцов! Не люблю этих церемоний, этих дурацких пышных нарядов, этих сладковонючих придворных. Тьфу! 
 — Значит тебе и мое платье не понравилось? — нахмурилась Кира. 
 — Твое? — Роланд замялся. — Ну, твое очень даже ничего. В отличие от этих павлинов, ты, в общем-то... ну, красивая. 
 Кира резко отвернулась, ощущая как краска заливает лицо. Однако внимание карнелийца по-прежнему было приковано к оружию. 
 — Правда? — слабым голосом спросила она. 
 Кира с ужасом ощутила как ее сердце готово выпрыгнуть из груди. Это было странно. Это было странно и непонятно. Они ведь столько времени провели рядом. И болтали о чем ни попадя, и вместе в речке купались, одевались-раздевались, почти не скрываясь. Казалось бы, привыкла к нему, почти как к брату, а тут... 
 — Правда, Кира, — Роланд тяжело вздохнул. — Если честно, никак не могу поверить, что ты принцесса. Может потому и хандрю. Все ж таки столько дней вместе. Сначала мальчишка-оборванец, потом девчонка-бродяжка, в общем, привязался я к тебе, как к младшей сестренке.
 Кира вздрогнула. 
 — А тут вдруг — принцесса, — продолжал он. — Не каждый день, знаешь ли, такое.
 Точильный брусок завжикал по лезвию с удвоенной силой. Кира робко присела на край кровати. 
 — Роланд, — тихо позвала она. — Но ведь я осталась прежней. Принцесса — да, ну что же теперь, я не человек? Я бы хотела, чтобы между нами все осталось по-прежнему, ты будешь просто Роланд, а я Кира. 
 — Честно? 
 Карнелиец впервые заглянул ей в глаза и девушка задрожала, готовясь услышать нечто очень и очень ужасное. Она не смогла ответить, горло что-то сдавило и Кира просто кивнула. 
 — Кира, вряд ли будет по-прежнему. Да, мы можем, когда рядом нет твоих придворных, называть друг друга как раньше. Но это будет лишь видимость, ты ведь умница, ты ведь все понимаешь. 
 Она отрицательно замотала головой, хотя отлично все поняла. Глаза заблестели и Кира торопливо отвела взгляд. 
 — Потому что ты принцесса. А я хоть и дикарь, как ты часто повторяла, но могу себе представить, что такое принцесса, что такое королевская семья, власть, долг, ответственность за страну и так далее. Ты отлично понимаешь о чем я говорю, понимаешь, пожалуй, даже лучше чем я. Ты ведь от этого пыталась убежать? Но кровь оказалась сильнее, Кира. Стоило услышать о разбитых Печатях, как ты рванула домой едва ли не обгоняя нас. 
 Из глаз Киры ручьем хлынули слезы и она закрыла лицо ладонями. 
 — Кира? Ну что ты...
 Роланд вздохнул и, преодолев слабое сопротивление, прижал ее к себе. 
 — Куда тебя понесло? — проворчал он. — Сидела бы дома, во дворце, вон у вас тут фонтаны на каждом шагу...
 — А сам-то чего? — сквозь слезы бросила она. 
 — Ну я, я мужчина.
 — А я принцесса! 
 — А если принцесса — нечего тогда плакать. Принцессы не имеют права плакать. 
 — А если хочется? — тихо спросила она, чуть успокоившись.
 — Ну, если сильно хочется, то немножко можно, — согласился он. 
 — Спасибо, что разрешил, — буркнула Кира.
 Она отступила на шаг, не отрывая от Роланда сердитого взгляда. Карнелиец улыбнулся.
 — Надумаешь еще поплакать — приходи, — заметил он. 
 — Не дождешься! 
 — Ну, нет так нет. А теперь давай рассказывай, что у вас в королевстве случилось? — попросил Роланд. — А то ведь глядя на Аламарские башни и не скажешь, что вам может что-то всерьез угрожать.
 — Может, — тихонько сказала Кира. — Еще как может. Помнишь я рассказывала об ангеле Аламаре? 
 Роланд кивнул.
 — Я рассказала не все. Есть еще кое-что, о чем знают в Далии лишь маги. Именно Аламар после Великой Битвы привел выживших людей на это место. Он заложил город, он передал нашим предкам многие знания, он установил первые законы. А затем ушел в подземелья, оставшиеся еще от древнего города. Перед тем как уйти он сказал, что если случится беда, если городу будет угрожать смертельная опасность, его можно будет разбудить. И он вернется. Вернется, чтобы снова помочь людям. Однажды такая беда случилась...
 — Инквизиция? 
 — Нет, что ты, это случилось гораздо раньше, более тысячи лет назад... 
 — Что? Ты что-то путаешь. Насколько я слышал, тысячу лет назад родился ваш Спаситель.
 — Это позиция Церкви. Но здесь, в Далии, нам известно многое из того, что Церковь никогда не признает. Башни никогда не позволяли захватить город. Аламар никто не грабил и не жег. Сюда ни разу не смогли пробиться орды Измененных. Поэтому в наших библиотеках сохранилось множество древних книг, многие из которых были написаны вскоре после Великой Битвы. К сожалению, далеко не все из них понятны нам, но все-таки кое-что мы смогли уяснить. Например, мы узнали, что Спаситель в действительности родился гораздо раньше... 
 — Ты хочешь сказать, что сейчас вовсе не тысячный год нашей эры? 
 — Да, Роланд. Но даже здесь, в Далии, это знают очень и очень немногие. 
 — И какой по-вашему сейчас год? 
 — К сожалению, мы не знаем точно. Имеющиеся книги порой противоречат друг другу. 
 — Ну хоть примерно? 
 — Примерный год я могу назвать, но только имей в виду, что наши исследования не прекращаются ни на миг, так что и этот год может быть отодвинут еще дальше в прошлое. 
 — Не томи, Кира, который сейчас год? 
 — Примерно двухтысячный год от рождения Спасителя. 
 — Ничего себе! Так что же получается? Не тысячный, так двухтысячный? Как ни крути, а конец света все равно на носу, так что ли? — Роланд рассмеялся. 
 — Не вижу причин для смеха. Конечно, у вас, карнелийцев, все еще процветает политеизм...
 — Что процветает? — нахмурился Роланд. 
 — Я хотела сказать, ваша древняя вера. Боги огня, воды, неба, земли и прочие, так что вам, конечно, трудно принять мысль о конце света, но, поверь, все это действительно более чем серьезно. 
 — Я бы не сказал, что мы не верим. В конце концов легенды о Великой Битве сохранились и у нас. Чтобы тогда не случилось — битва Спасителя с Дьяволом, или битвы наших древних богов, времена были и впрямь тяжелые. Чтобы не случилось в прошлом, это может повториться. 
 — Конечно. Да ты и сам видел — Печати разрушаются одна за другой! А у нас тут еще и Аламар...
 — Аламар? А что с ним? 
 — Однажды его разбудили и он помог изгнать орды врагов. Не знаю, кто это был, Измененные, или кто-то еще, но Аламар спас наш город. Но потом, уходя в катакомбы, сказал, чтобы его больше не будили. Он сказал, что очень устал, что изнемогает в битве со своим бывшим хозяином. А если он проиграет эту битву... В общем, если это случится, он превратится в демона и разрушит город! 
 — Он непостоянен как женщина, этот ваш Аламар, — Роланд усмехнулся. — То демон, то ангел, то опять черт знает кто.
 — Не говори так! — топнула ногой Кира. — Неужели непонятно, что душа Аламара куда важнее для Сатаны нежели твоя или моя? 
 — Ладно-ладно, что же все-таки стряслось у вас? Разбудили? 
 — Да, — Кира отвела взгляд. — Один из наших ученых... Ты слышал о нем, это величайший ум нашего времени, Леон Винчийский, совершил ужасную ошибку. Недавно, узнав о том, что Святые Печати рушатся, он запаниковал, спустился в катакомбы и провел ритуал пробуждения Аламара. 
 — И что Леон? 
 — Погиб, защищая учеников, помогавших в церемонии, но только одному из них удалось спастись. Он-то и рассказал... 
 — Значит, Аламар вновь переметнулся? — насмешливо заметил Роланд. 
 — Мне не нравится твой тон, — сердито бросила Кира. — Он не переметнулся. Если бы это было так, от нашего города остались бы... Да ничего бы не осталось. Аламар, он... Он потерял разум.
 — Что? 
 — Спасшийся ученик рассказал, что Аламар впал в безумие. Он то разрушает и уничтожает все, что попадается под руку, то впадает в состояние полусна.
 — Из огня да в полымя, — карнелиец улыбнулся. — Значит ты предлагаешь мне спуститься в подземелье и убить вашего спятившего демона-ангела Аламара? 
 — Нет! Убивать никого не надо. У Аламара Осколок. Нам надо всего лишь... 
 Роланд изменился в лице. Он вцепился в Киру и с силой встряхнул ее.
 — Нет! — заорал он. — Раздери вас демоны вашей преисподней! Только не говори мне, что ты уже получила согласие Селены, что мне придется только... 
 Кира спрятала глаза, и Роланд выругался сквозь зубы. 
 — Вот оно как... Ты настоящая... принцесса! — скривился он. 
 Кира дернулась как от оплеухи и выбежала вон.




 Глава семнадцатая




1

 Роланд заглянул в подземелье, подсвечивая себе факелом. Повеяло сыростью и холодом, огонь выхватил из темноты мокрые стены и большие лужи. Карнелиец поморщился и перешагнул порог. 
 — Смелее, здесь никого, — бросил он, не оборачиваясь. — Во всяком случае пока...
 Ральф и Селена шагнули следом. Тотчас за спиной громыхнули двери, загремели засовы и замки. Роланд оглянулся с усмешкой.
 — Вот далийские трусы и показали свое гнилое нутро! 
 — Роланд, остынь, — заметила Селена. — Нам надо идти. 
 Вперед шагнул Ральф, поглаживая рукоять секиры, повел носом. 
 — Я пойду первым, — сказал он. — У меня чутье все-таки получше.
 — Лучшее чутье у Тирри, — проворчал карнелиец. — Вот только этот мелкий прохвост отказался спускаться сюда. Вот уж кто самое здравомыслящее существо из нас.
 Они медленно спустились по каменным ступеням в подземный зал с низким сводчатым потолком и огляделись. Справа и слева зияли черные жерла коридоров. 
 — Думаю, нам туда, — Ральф махнул рукой влево и бросил вопросительный взгляд на Селену. 
 Девушка кивнула, и они двинулись в левый проход. 
 — Хоть убей, но я не понимаю тебя, Селена, — вздохнул Роланд. — У тебя же есть миссия, которую доверил тебе ваш уважаемый архиепископ. А ты бросаешься помогать кому ни попадя, рискуя жизнью и своим архиважным поручением. 
 — Спаситель заповедовал не отказывать просящим. 
 — О, ну, конечно, Спаситель, конечно, куда же без него! Но, по-моему, твой Спаситель больше обрадовался, если бы ты занялась более важным делом... 
 — Роланд! Ведь это я посвятила себя служению Господу, позволь же мне судить о важности той или иной миссии. 
 — Посвятила служению! — передразнил карнелиец, ощущая как на него накатывает злость. — Этого я тоже не понимаю. Молодая девушка должна посвящать себя мужу, а не богу. Она должна выйти замуж, нарожать детей, вот ее предназначение. А уж в старости, конечно, можно себя и богу посвятить...
 — Роланд, я не хочу с тобой спорить. 
 — И не надо со мной спорить. Потому что я говорю прописные истины. Можем даже Ральфа спросить. Ральф, кого, по-твоему, должна любить женщина — бога или мужчину? 
 Инур пожал плечами. 
 — Если все женщины будут любить бога, наше племя вымрет, — тихо заметил он. 
 — Вот она, истина! — обрадовался Роланд. — Слышала, Селена? 
 Ей не хотелось говорить на эту тему, но подземелье действовало угнетающе, а спор, пусть даже такой бессмысленный, помогал немного отвлечься.
 — Должна любить, должна посвятить, должна выйти замуж, должна рожать. Слово «должна», похоже, из числа твоих любимых? 
 — Слово как слово, — карнелиец нахмурился. — Что не так?
 — Мне кажется, я не смогу тебе этого объяснить. По-моему, мы говорим на разных языках.
 — И не надо мне ничего объяснять! — взорвался Роланд. — Мне, между прочим, уже двадцать пять лет и пятнадцать из них я провел в сражениях. А тебе, насколько я помню, и семнадцати еще нет! Да и носа ты дальше отцовского двора до сих пор не высовывала! Так что же ты мне можешь объяснить? 
 — Роланд, возьми себя в руки! 
 Ральф развернулся и его тяжелая длань рухнула на плечо карнелийца. Роланд дернулся и сбросил его руку.
 — Ральф, ты тоже решил мне что-то объяснить? 
 — Что с тобой, друг? — Ральф покачал головой. — Какая муха тебя укусила? 
 Некоторое время воины свирепо буравили друг друга глазами, до тех пор, пока невдалеке не послышался возглас Селены. 
 — Смотрите! 
 Селена стояла на пороге подземного зала и вглядывалась в темноту.
 — Смотрите! — повторила она, когда воины подбежали к ней. 
 На другом конце зала показалась девушка, совершенно обнаженная, окутанная светящимся ореолом. 
 — Кто это? — вскинул брови Роланд. — Это и есть Аламар? 
 — Не знаю, — Селена пожала плечами. — Но свет вокруг нее — это проявление божественной силы.
 — Церковное заклятие, короче говоря, — усмехнулся карнелиец. 
 — Что будем делать? — спросил Ральф. — Может быть это одна из помощниц Леона, выжившая после церемонии? 
 Они еще размышляли, когда девушка заметила их факелы и лицо ее осветилось радостью. Она всхлипнула и бросилась к ним. 
 — Что будем делать? — повторил Ральф, его рука легла на рукоять секиры.


2

 Инур шагнул навстречу бегущей девушке и та со слезами бросилась к нему в объятия. Ореол вокруг нее погас и более она ничем не отличалась от самой обычной девушки. 
 — Я так рада, что вы нашли меня! Я все время была одна! Я устала и мне было очень страшно! 
 — Все хорошо, все хорошо...
 Ральф неловко гладил ее по голове, бросая то на Селену, то на Роланда вопросительные взгляды. Но они молчали. Тишину нарушали только всхлипы незнакомки, да успокаивающий шепот Ральфа. 
 Отчаявшись добиться от друзей каких-либо указаний, инур наконец решил действовать сам. Первым делом укутал девушку в свой плащ и вытер ей слезы. Затем извлек из дорожного мешка кусок шерстяной ткани, порвал надвое и плотно замотал ей ноги. 
 — Так-то будет лучше, ты только по сухому ходи, — удовлетворенно заметил он. 
 Взгляд инура пробежался по озадаченным лицам Селены и Роланда, и вернулся к незнакомке. 
 — Как зовут тебя, милая? — ласково спросил он. 
 Глаза ее распахнулись до предела. 
 — Зовут? — повторила она. — Как меня зовут? Как меня зовут?.. 
 Селена и Роланд переглянулись.
 — Она могла потерять память, — заметил карнелиец. — От потрясения или травмы. 
 Роланд тронул девушку за плечо.
 — Эй, ты помнишь как здесь очутилась? 
 Та в страхе прижалась к Ральфу.
 — Как здесь очутилась? — пролепетала она. — Я не помню! Я ничего не помню! 
 Ее затрясло, из глаз вновь хлынули слезы. 
 — Успокойся. Все будет хорошо, — пообещал Ральф. — Сейчас поднимемся в Аламар...
 — Аламар... — повторила девушка, стуча зубами. — Аламар...
 — Ты вспомнила это слово? Молодец! — похвалил ее Ральф. — Скоро ты вспомнишь и все остальное.
 — Аламар... — продолжала повторять незнакомка. — Аламар... 
 — Селена, так мы возвращаемся? — спросил инур.
 Взгляд Селены, прикованный к девушке, потемнел. 
 — Отпусти ее, Ральф! — резко бросила она.
 — Что такое? 
 — Отпусти ее немедленно! — Селена почти кричала. — Разве ты не видишь? 
 Ральф расцепил объятия и отступил на шаг. Девушка обхватила себя за плечи, ее била крупная дрожь.
 — Что я должен видеть? — удивился Ральф. — Она просто замерзла...
 — Она меняется, — прошептала Селена.
 Ральф вгляделся и отступил еще на пару шагов. Девушка не просто дрожала. Ее тело вздувалось буграми, как будто под кожей ворочалось, пытаясь вырваться наружу какое-то существо. 
 — Отходим!
 Роланд сватил друзей за руки и потащил их вглубь прохода. За спиной послышался протяжный стон — начавшись как тонкий, женский, он быстро превратился почти в звериный рев. 
 Все трое невольно обернулись и увидели демона. Огромный, его голова упиралась в потолок, с горящими багровым огнем глазами, с когтистыми руками-лапами, и звериным оскалом. 
 Превращение еще не завершилось, из его тела то и дело с хрустом вырастали все новые и новые шипы, какие-то костяные гребни, и демон время от времени рычал. 
 — Это — Аламар? — растерянно спросил Ральф. — А где же та девушка?.. 
 — Я слышал, ангелы и демоны легко меняют как пол, так и обличье, я прав? — Роланд покосился на Селену.
 Селена кивнула. 
 — Но ведь она... — Ральф никак не мог смириться с такими разительными переменами в облике девушки. 
 — Ральф, разве не видишь, твой плащ у ног этого монстра, — заметил Роланд. — Это она и есть, или он, как тебе больше нравится.
 — Вы, двое, оставайтесь здесь, — внезапно сказала Селена. — Я знаю, что нужно делать. 
 Она вскинула руки и подземелье залил неяркий свет. 
 — Вот так будет лучше, — прошептала она и шагнула вперед. 
 — Селена, я с тобой! 
 Следом двинулся было Роланд, но Селена резко обернулась и уперлась ему в грудь ладонями.
 — Тебе нельзя, — отвернувшись в сторону, сказала она. — Аламар может убить тебя. 
 — А ты? 
 Роланд взял ее за подбородок и заглянул в глаза. 
 — Ты о себе подумала? Аламар не та девчушка...
 Она попыталась вырваться, но Роланд удержал ее. 
 — Селена...
 — Я должна это сделать, — тихо сказала она. — Господь не оставит меня! Отпусти!
 Она наконец вырвалась и быстрым шагом двинулась к Аламару. 
 — Я скоро возненавижу твоего господа! — прошипел ей вслед Роланд. 
 Аламар тем временем закончил превращение и его горящий взгляд остановился на приближающейся к нему девушке.
 — Священница? — низким голосом проревел демон.
 — Я еще не приняла сан, — ответила Селена, остановившись в нескольких шагах. 
 — Это не имеет значения! Ты уже давно ему служишь! 
 — Ты тоже служишь ему, — мягко ответила Селена. 
 Ответом ей стал дикий смех, от которого дрогнули древние своды. 
 — Я больше никому не служу! Я — Аламар! Я — свободен! 
 — Если ты не служишь Добру, ты служишь Злу. 
 — Какая наивность! — Аламар снова засмеялся. — Только служители Церкви способны на такую глупость! И только такая юная девочка как ты может не знать, что Добро и Зло существуют лишь в вашем, человеческом воображении! 
 — Тебе не удастся сбить меня с толку, — покачала головой Селена. — Моя вера... 
 — Вера? — перебил ее Аламар. — Вера — это единственное, что у тебя есть! И с этим ты посмела выйти против меня? 
 — Вера, это все, что мне нужно.
 — Святая простота! — захохотал Аламар. — А как насчет знаний? Разве тебе не интересно узнать кем в действительности был твой любимый Спаситель? А кем был Сатана? 
 — Я знаю достаточно...
 — Ты ничего не знаешь! Может быть тебе интересно узнать, что скрывается в твоей собственной душе? 
 — Ты не смеешь! — повысила голос Селена.
 — А что ты мне сделаешь? Прочитаешь молитву? 
 — Я очищу тебя от Зла! И ты вспомнишь, что ты был верным слугой Господа! 
 — Это уже в прошлом! — усмехнулся Аламар. — Я уже вырос из этого глупого дуализма! Но вот вопрос — кто очистит от так называемого «Зла» тебя, девочка? Я хорошо вижу, в тебе сокрыта не только фанатичная священница! О, я отчетливо вижу темные и бурные страсти, что вздымаются в твоей душе!.. Например, я вижу образ молодого человека... Тебе назвать его имя, девочка? 
 Начавшая было читать молитву Селена запнулась. 
 — Замолчи! — вскрикнула она почти жалобно. 
 Она с трудом взяла себя в руки и вновь начала молитву. 
 — Его зовут Роланд. 
 Голос Селены дрогнул, но она не прервала молитвы. 
 — Знаешь, что я думаю? — продолжал Аламар. — Думаю, ты любишь Роланда гораздо сильнее нежели своего Спасителя! 
 — Ты лжешь! — закричала Селена. — Ты лжешь! Ты лжешь!.. 
 Роланд не верил собственным ушам. Он бросил беспомощный взгляд на Ральфа. 
 — Это ведь ложь? Аламар лжет, чтобы смутить ее? 
 Инур неопределенно хмыкнул.
 — Разве ложью можно так смутить? 
 — Так это правда? 
 — Ты, Роланд, может и хороший воин, но... — Ральф неопределенно пожал плечами.
 — Что значит твое «но»? 
 — Ты просто слепец. Даже я понял это, едва очутился в вашем отряде.
 — Что ты понял? — тупо спросил карнелиец. 
 — Хватит болтать! — одернул его Ральф. — Приготовься, похоже Селене понадобится наша помощь! 
 Селена тем временем отступила на несколько шагов от Аламара. На лице демона сияла довольная усмешка. 
 — Это ложь! — шептала Селена. — Все это ложь! 
 — Это правда. Это ты привыкла кормить себя ложью! А у меня нет привычки лгать. Я свободное существо. 
 — Ты все лжешь! 
 — Ты любишь Роланда, Селена. Любишь уже давно, но твое желание служить Господу загнало эту любовь в такие дебри, что ей самой никогда не выбраться наружу! Правда, я бы мог тебе помочь...
 — Нет! Нет! — исступленно закричала Селена. — Это все ложь! 
 Она покачнулась и, теряя сознание, рухнула на руки подбежавшего Роланда. 


3

 Аламар засмеялся. Его взгляд скользнул по Роланду. 
 — Я еще и пальцем не шевельнул, а один из вас уже выведен из строя! Вот она — мощь истины! 
 Роланд аккуратно опустил Селену на пол и окинул демона свирепым взглядом. 
 — Теперь твоя очередь, — усмехаясь, сказал Аламар. — Полагаю, в твоей душе тоже найдется много чего интересного...
 — Я убью тебя! 
 Обнажив оружие, Роланд и Ральф бросились на демона, но тот растворился в воздухе, а затем появился в десяти шагах поодаль. 
 — Роланд, ты ведь тоже любишь Селену, так что подумай, надо ли тебе сейчас умирать? А ты, Ральф, если ты умрешь, твои родные останутся не отмщенными! 
 — Ублюдок! Ты не смеешь рыться в чужих душах! — прорычал инур. 
 Роланд с Ральфом вновь подступили к Аламару, но на этот раз он не стал исчезать. Он просто чуть дунул и воинов отшвырнуло прочь. Они врезались в стену и, рыча от боли, сползли на пол. 
 — Я смею многое, — сказал демон. — Потому что я свободен от условностей вашего мира. Я могу убить вас в любой миг, а могу оставить в живых. И это будет моя воля, а не воля Бога или Дьявола. 
 Аламар двинулся к воинам. Ральф и Роланд с трудом поднялись на ноги, приняли оборонительные позиции. Но не успел Аламар сделать шаг, как раздавшийся позади голос заставил его обернуться. 
 Перед ним стояла едва одетая девушка, за спиной которой шелестели черные крылья. 
 — Аламар, самое время прочистить мозги и тебе! — насмешливо сказала девушка. — А заодно подрезать твой язычок! В смысле — Язык сам знаешь кого. 
 — Эльвира, — невольно улыбнувшись, прохрипел Роланд. 
 — Эльвира? — Аламар с любопытством оглядел девушку с головы до пят. — Как интересно! Вот уж не думал, что Селена способна на такое.
 — Ты просто плохо ее знаешь. 
 Эльвира развела руки и между ними вспыхнул, потрескивая и разбрасывая искры, голубоватый шар. 
 — Прими подарочек, Аламар!
 Шар с грохотом ударился в демона. Его окутало голубым сиянием и сетью молний, посыпались искры. Но уже через мгновение демон встряхнулся и оскалился как ни в чем ни бывало.
 — Это не поможет тебе, Селена. Или правильней — Эльвира? Я даже не знаю, как теперь называть тебя. 
 Эльвира не ответила. За ее спиной резко хлопнули крылья, а затем в воздух взвились их точные полупризрачные копии. 
 — Сдохни! — звонко крикнула Эльвира. 
 Черные крылья ударили в Аламара и он пошатнулся, отступил на шаг, а его горящие глаза потускнели. 
 — Черные Крылья... — прошептал он изменившимся голосом. — Крылья... Крылья...
 Аламар низко наклонился и тяжело рухнул на руки, расколов каменные плиты пола. А затем его облик вновь стал меняться. Демон увеличился в размерах, руки и ноги превратились в бревноподобные лапы, вокруг клыкастой морды зазмеились многочисленные щупальца, откуда-то со спины проросла еще одна пара конечностей с клешнями.
 От рева чудовища задрожали стены. Ральф и Роланд пригнулись, напружинилсь, готовые прыгать и уворачиваться, но демон не сдвинулся с места. Огромные роговые шипы, покрывавшие его хребет, вонзились в потолок, и чудище не смогло сделать и шага. 
 — Какого черта? — удивился Роланд и оглянулся на Эльвиру. 
 Но девушка тоже была в недоумении. 
 — Он что, настолько спятил, что не смог рассчитать трансформацию? — пробормотала она.
 Аламар взревел с удвоенной силой, дернулся с места, и с потолка с грохотом посыпались камни. Разбиваясь и крошась о массивные роговые пластины панциря чудовища, они окутали его облаком пыли, и Аламар с рычанием замотал мордой. 
 Эльвира рассмеялась.
 — Черт возьми, да он совсем плох! 
 — А если это уловка? — осторожно предположил Роланд. 
 — Какая к дьяволу уловка? — Эльвира презрительно скривилась. — Вы что, не видите — он умудрился потерять контроль над собой! Нормальный чародей давно бы уже сменил облик или хотя бы размеры. А этот... Сейчас он просто громадная туша бесполезного мяса... Он не опасней ребенка!
 Не обращая внимания на предостерегающий окрик Роланда, Эльвира шагнула вперед. В воздухе с быстротой молнии мелькнул длинный язык чудища и, змеей обвившись вокруг девушки, швырнул ее в разверзнувшуюся пасть. 
 — Эльвира, нет! — заорал Роланд. 
 Он бросился было вперед, но инур успел подставить ногу и карнелиец с ругательствами рухнул на пол. Над головой чавкнуло и Роланд тотчас умолк. Ральф дернул его за ноги и оттащил подальше. 
 — Что будем делать, Роланд? 
 Ральф помог ему подняться. 
 — Не знаю, — растерянно выдохнул карнелиец. 
 — Даже если подберемся ближе, — рассудил инур, — черта с два пробьем панцирь! 
 — Эльвира...
 Роланд стиснул рукоять меча. 
 — Я уничтожу эту тварь! 
 Ральф бросил на товарища опасливый взгляд — как бы тот не ринулся в атаку, сломя голову. Тут следовало все тщательно продумать и...
 Раздался мерзкий хруст и воины вздрогнули. Череп чудища раскололся надвое, а из трещины показались два гигантских белоснежных клыка. 
 — Что еще за дрянь? — Ральф вскинул секиру. 
 С оглушительным треском череп Аламара взорвался, разлетевшись кусками плоти и костей. Ральф и Роланд инстинктивно припали к земле, а когда рискнули приподняться, на месте чудища увидели лишь бесформенную груду мяса. Чудовищные клыки исчезли без следа, а от изуродованной туши Аламара к воинам спешила улыбающаяся Эльвира. 
 — Клыки Сатаны, — прошептал Роланд. — Эльвира, ты молодец!
 Он подхватил девушку на руки, не отрывая от нее восторженного взгляда. 
 — Роланд, ты такой милый, — улыбнулась Эльвира. — Только прошу, осторожней, тут же кругом его мерзкая слизь. 
 Карнелиец покосился вниз и, конечно, тотчас поскользнулся и рухнул на пол, пребольно ударившись локтями. Из глаз хлынули слезы, но Роланд продолжал улыбаться. 
 — Я волновался за тебя! — признался он, переводя себя в сидячее положение и поскрипывая зубами от боли.
 — А кого ты больше любишь, Роланд, — лукаво сощурилась Эльвира. — Селену или меня? 
 Карнелиец поперхнулся от неожиданности и долго откашливался. 
 — Ладно, милый, ты подумай пока, а я добычу заберу. 
 Эльвира обольстительно улыбнулась и двинулась к останкам Аламара, покачивая бедрами. 
 — Добычу? Что она имеет в виду? — удивился Ральф. 
 — Язык Дьявола, — пояснил Роланд. — Она заберет Язык. А значит он будет и у Селены.
 Карнелиец помрачнел.
 — У Селены? Почему это? — удивился Ральф. — Кстати, а где она? И откуда взялась эта, с крыльями? 
 — Откуда? Сейчас объясню, отдышусь только...


4

 Они уже уходили, когда Ральф услышал что-то. Едва слышный стон, доносившийся из недр растерзанного Аламара. 
 — Он еще жив? — удивился Ральф.
 — Аламара нельзя убить, — пожала плечами Эльвира. 
 — Но что мы скажем во дворце? 
 — Все в порядке, Ральф, — отозвался Роланд. — Аламар обезврежен. Как я понимаю, он тоже был Хранителем, может быть, самым могучим из всех, раз уж у него хватало сил помогать жителям города. Но, в конце концов, Язык Дьявола завладел его волей. Я прав, Эльвира? 
 — Да, мой милый, — Эльвира прильнула к нему. — Ты как всегда прав, дорогой. Без Языка он не представляет серьезной угрозы. 
 — Так мы что, оставим его здесь? — насупился Ральф.
 — Возможно, так будет лучше для него и для нас, — Эльвира усмехнулась. — Отшельничество пойдет ему на пользу. Ну, а если рискнет вылезти наружу, с ним управятся и местные маги. Но вряд ли он сломает Магические Печати на входе. Я же говорю, без Языка он стал гораздо слабее. Эй, Ральф, ты куда? 
 Инур не ответил. С брезгливым выражением лица он принялся разбрасывать останки чудища. 
 — Ну надо же, — фыркнула Эльвира. 
 Ральф вдруг остановился. 
 — Смотрите! — прошептал он.
 — Ну, чего там еще может быть кроме Аламара? — поморщилась Эльвира. 
 — Это же она...
 Под грудами истерзанного мяса и размозженных костей лежала обнаженная девушка. Та самая, в облике которой Аламар впервые предстал перед ними. 
 — Ну и что? — Эльвира вздохнула. — Ну что тут удивительного? Он же демон! Мог прикинуться и мужчиной, мог даже инуром, ему без разницы. 
 Но инур не слушал ее. Он торопливо расчистил завал из кусков мяса и вытащил девушку. 
 — Ты сошел с ума, Ральф? — рассердилась Эльвира. — Оставь ее! Откуда нам знать по каким причинам он принял такой облик.
 — Какие бы не были причины, я не оставлю ее здесь. Роланд, передай мне пожалуйста, свой плащ. 
 — О, боги, — закатила глаза Эльвира. — Ральф, неужели ты не понимаешь? Возможно, Аламар как раз и рассчитывает на нашу жалость. 
 — Это не имеет значения, пойдемте. А ты, Эльвира, если я все верно понял насчет тебя, то... лучше бы тебе вернуть обличье Селены. 
 Ральф поднял завернутую в плащ девушку на руки и двинулся в обратный путь. 
 — Какая черная неблагодарность! — бросила ему в спину Эльвира. — Когда я схватилась с Аламаром что-то ты не требовал вернуть Селену, или я что-то недослышала? 
 Инур молча скрылся в темноте коридора. 
 — А ты, Роланд, ты тоже так думаешь? 
 Губы Эльвиры задрожали и карнелиец на мгновение растерялся. 
 — Эльвира, но это абсурд, — наконец вымолвил он. — Вы с ней одно целое! 
 — Мне это известно! — глаза Эльвиры сверкнули. — Но если бы я могла — я бы давно уже прибила эту слюнтяйку, с которой приходится делить мое тело. 


5

 На выходе из подземелья их ждал неприятный сюрприз. Кира обещала, что у двери постоянно будет находиться кто-то из магов, который, услышав условленный стук, снимет все запирающие заклятия. 
 Но, сколько Роланд и Ральф не стучали, дверь оставалась неподвижна. 
 — Да что они там, заснули? — рассвирепел Ральф, обрушивая на дверь град ударов. 
 — Прекрати, Ральф, — Роланд устало привалился к стене. — Думаю, там что-то случилось. 
 — Что? Что могло случиться? — недоумевал Ральф. — Мы же справились с их главной проблемой! Или может быть...
 Инур невольно бросил взгляд на пол, туда, где заботливо укрытая плащом лежала та, которая некогда была Аламаром. 
 — Успокойся, вряд ли это она, — отмахнулся Роланд. — Думаю, случилось что-то еще. И это что-то застало их врасплох... Эльвира, ты не могла бы открыть эти двери? 
 — Ага! — торжествующе вскинула палец Эльвира. — Опять вспомнили про меня! То им подавай эту сопливую Селену, а как до дела дошло — сразу ко мне! 
 Инур присел рядом с Роландом и помотал головой. 
 — Не могу поверить, что Эльвира и Селена — один и тот же человек! 
 — Я и сам не верю, — вздохнул карнелиец. — Даже не представляю себе, как такое возможно... 
 — О чем это вы там болтаете, парни? — нахмурилась Эльвира. — Опять вспоминаете свою драгоценную Селену? 
 — Эльвира, так ты можешь открыть двери? — спросил Роланд. 
 — Откуда я знаю! — огрызнулась Эльвира. — Вообще-то я по другому делу, я ведь не вор какой-нибудь... 
 Однако к дверям она подошла и долго возилась там, что-то нашептывала, но в конце концов злобно пнула дверь ногой. 
 — Не знаю я! Там столько всего наворочено... 
 — Отлично, — пробормотал Роланд. — И как же нам выбраться отсюда? Факелы уже гаснут...
 Лежавшая под плащом девушка шевельнулась, и медленно приподнялась на локте. К ней тут же подскочил Ральф.
 — Где я? — слабым голосом спросила она. — Как я сюда попала? Кто вы? 
 — Мы все еще в подземелье, — пояснил Ральф, — но скоро мы отсюда выберемся. Меня зовут Ральф, это Роланд и Эльвира, а тебя-то нам как звать? 
 — Меня? — она наморщилась лоб. 
 — Опять он ломает комедию! — взорвалась Эльвира. — Тебя зовут Аламар, придурок! Ну что, теперь вспомнил? 
 — Эльвира! — одернул ее Роланд. — Что ты делаешь? 
 — Успокойся, нет у него больше силенок в чудище превращаться. 
 — Эльвира, но нельзя же...
 — А чего он дурака валяет? — насупилась она. 
 — Что говорит эта девушка? — та, что была Аламаром повернулась к Ральфу. — Она говорит все это мне? Аламар — мое имя? Но мне не нравится это имя... Оно не может быть моим... Мое должно быть лучше. Гораздо-гораздо лучше. Но я не могу его вспомнить. Ты не знаешь моего имени, Ральф? 
 Инур вздохнул. 
 — Может быть, — он бросил взгляд на Роланда, но тот лишь пожал плечами. — Может быть тебя зовут Мара? 
 — Мара? — девушка задумалась. — Мара... Мне нравится это имя. 
 — Вот и ладно. Будем называть тебя пока Марой, хорошо? 
 — Да, хорошо, — Мара улыбнулась. — Спасибо, Ральф. 
 — Как это трогательно, — проворчала Эльвира. — Полчаса назад он рычал диким чудищем и норовил нас сожрать, а сейчас строит Ральфу глазки и говорит нежным томным голосом «Ральф, о, Ральф»... 
 — Эльвира, я тебя прошу, — прошептал Роланд. — Мы будем держаться настороже, только не надо ей напоминать о том, кем она была раньше, ладно? 
 — Ладно, мне не жалко. Пусть будет Мара, — скривилась она. — Но ты ведь карнелиец, кому же как не тебе знать — зверь хоть и линяет, а норов не меняет. 
 Со страхом поглядывая на Эльвиру, Мара пододвинулась ближе к инуру. 
 — А что мы здесь делаем, Ральф? Здесь сыро и холодно...
 Он кивнул на дверь.
 — Мы не можем выйти. Наши друзья должны были открыть двери, но то ли они заснули, то ли еще что стряслось, не знаю... Но тут мощные заклятия. 
 — Заклятия? — Мара нахмурилась. — Кажется, я знаю, что такое — заклятия... 
 Она поднялась и, не обращая внимания на соскользнувший с нее плащ, коснулась руками двери. Ральф торопливо подобрал плащ и накинул ей на плечи. 
 — Бесстыжая девка, эта ваша Мара! — прошипела Эльвира. — Голышом готова ходить перед мужиками! 
 — Ну, ты и сама не очень-то одета, — буркнул Роланд. 
 — Мне можно! — отрезала Эльвира. — Я ведь не строю из себя невинную девчонку. 
 — Но ведь ты...
 Роланд хотел напомнить о Селене, но, перехватив ее яростный взгляд, вовремя осекся. Как бы хорошо Эльвира к нему не относилась, однако сдерживать свой гнев, в отличие от Селены, она не умела. 
 Тем временем дверь под ладонями Мары вздрогнула, а затем натужно заскрипели петли. 
 — Мара! — прошептала пораженный Ральф. — Тебе это удалось!
 — Да... Только мне надо... Отдохнуть...
 Она покачнулась и упала на руки подоспевшего инура. 




 Глава восемнадцатая




1

 Входную дверь с грохотом сорвало с петель и на пороге тронного зала показался Ингельд. Колышущийся за его спиной черный плащ казался сгустком мрака.
 Взгляд Ингельда уперся в строй воинов, ощетинившихся копьями. В задних рядах виднелись седобородые старцы в одеждах магов. За их спинами, вцепившись в подлокотники трона, сидел бледный как мел король Гериан, рядом, обнявшись, стояли королева и принцесса. 
 В зале воцарилась тишина, нарушаемая лишь журчанием фонтанов и плеском играющих рыбок. 
 — Вот вы где, — усмехнулся Ингельд. — То-то я смотрю — охраны почти нет, я и удивился, такой большой дворец и так мало рыцарей. А вы вот где. Что ж, это хорошо, возни меньше. 
 Лязгая железом, рыцари отступили в стороны и вперед шагнул Олард. На его груди сверкнул драгоценными камнями амулет, изображавший солнечный диск. 
 — Я знаю, кто ты, — сказал маг.
 — Очень рад. Надеюсь, это позволит избежать пустой траты времени? Где Осколок?
 — Ты хочешь стать всемогущим, — сказал Олард. — Но ты был и останешься только вторым. 
 — Что это значит? — нахмурился Ингельд. 
 — Первый — тот, кто снял первую печать. Он начал эту игру и ему достанется выигрыш. А ты — всего лишь игрушка в его руках. 
 — Бред, — скривился Ингельд. — Выигрыш достанется тому, кто соберет все Осколки. 
 — Как ты собираешься контролировать силу всех Осколков, если ты не можешь контролировать силу одного? 
 — Ты ошибаешься, колдун, и скоро в этом убедишься.
 — Это ты ошибаешься. Сейчас ты опьянен своими новыми возможностями. Но ты воин, не маг, и не сможешь полностью овладеть этой силой. Это значит — скоро эта сила сама подчинит тебя! 
 — Никто не будет контролировать меня! — прорычал Ингельд. — Ни бог, ни дьявол, ни твоя пресловутая «сила»! И хватит болтовни! Где он? 
 — У меня его нет. Но даже если и был, я бы не отдал его тебе.
 — Я знаю. Будь он у кого-нибудь из вас, я бы с вами не разговаривал. Поэтому я спрашиваю — где он? Я знаю, он спрятан где-то в Аламаре. Обещаю, тот, кто откроет его местонахождение останется жив.
 — Ты хочешь бросить вызов непобедимым магам Далии?
 Ингельд расхохотался.
 — Непобедимые маги... Непобедимые башни... Где теперь они? — насмешливо спросил он. — От ваших знаменитых башен — одни руины, а ведь я и пальцем не пошевелил. А ваши грозные маги валяются по всему дворцу и пачкают пол своей кровью Остались только ты и эта жалкая кучка рыцарей. 
 Ингельд с улыбкой вгляделся в искаженные страхом лица воинов и магов. Сощурился, разглядывая упругие магические сферы, окутавшие людей. Самая мощная и толстая окружала Оларда, потоньше и пожиже — королевскую семью, еще попроще маги наколдовали вокруг себя и рыцарей.
 А еще Ингельд ощущал мощные магические потоки, прокачиваемые через себя магами. Воздух в зале замерцал и заколыхался, точно марево, и это марево готово было вот-вот обрушиться на карнелийца. 
 И тотчас в ответ на враждебную магическую мощь внутри Ингельда отозвался Рог. Как будто где-то в неизмеримо глубокой бездне проснулось и подняло голову некое существо, невероятно могущественное и смертельно опасное. И вся его магическая сила сейчас мощным потоком хлынула в Ингельда.
 Ему еще никогда не приходилось использовать всю силу Рога. В этом не было нужды. Но сейчас Ингельд знал — ему понадобится она вся без остатка. Олард был гораздо сильнее тех, с кем Ингельду приходилось иметь дело.
 Он вдруг ощутил сразу всех. Услышал биение человеческих сердец и шум несущейся по их жилам крови, почувствовал окутавший людей страх и страстное желание выжить. Все эти люди, с их жалкими мыслишками, страстями и страхами были перед ним как на ладони. И он мог сделать с ними что угодно. Заставить бежать отсюда в панике или корчиться в муках, стереть в порошок или позволить им жить, все это было в его власти. 
 И только Олард виделся ему какой-то неясной и бесформенной глыбой, оставшейся за пределами его обострившихся чувств. И все же, Ингельд знал это совершенно точно, он был сильнее Оларда.
 — Ты умрешь, колдун, — потяжелевшим голосом сказал Ингельд. — Вы все умрете. 
 Было время, когда невероятная и непостижимая мощь Рога пугала карнелийца, но все это давно уже осталось в прошлом. Сейчас Ингельд хотел одного — смести все и вся на своем пути... 
 Олард стиснул зубы, его ладонь плотно обхватила амулет на груди. 
 — Если ты откроешь этот путь, — прошептал маг, — человек по имени Ингельд перестанет существовать.
 — Человек по имени Ингельд, — с усмешкой ответил Ингельд, — умер давным-давно.
 Он закрыл глаза, и в следующий миг по залу прокатилась волна магического пламени. Истошно закричали сгораемые заживо люди, зашипела, испаряясь вода в фонтанах, шевельнулись прозрачные плиты пола, плавясь от немыслимого жара, воздух заполнился клубами жирного вонючего дыма. 
 В воцарившейся тишине кто-то бросил пару исполненных силы слов, и дым в зале рассеялся. Тронный зал выглядел плачевно. Помутневший, покореженный пол, покрытые копотью стены, высохшие и оплавленные фонтаны. И везде — обгорелые останки людей. Ближайшие к Ингельду превратились в пепел, от тех, кто стоял подальше остались обугленные кости.
 Выжили только королевская семья и Олард. Ингельд улыбнулся, глядя как Олард встревоженно ощупывает треснувший амулет. Маг выглядел неважно. По лицу струился пот, а его защитная сфера стала заметно тоньше. 
 Не лучше выглядела и королевская семья. Соскочив с полурасплавленного трона, король сгорбился и тяжело дышал. Его жена прижимала к себе дочь. В их глазах стыл ужас.
 Использование Рога не прошло даром и для Ингельда. Его слегка мутило, слезились глаза и очень сильно хотелось спать. Пожалуй, в таком состоянии его можно было бы сокрушить одним могучим ударом. Но — кто нанесет такой удар? Ни Олард, ни Гериан, ни тем более королева с принцессой были уже ни на что не годны. В их душах царил страх. Все они были обречены. 
 — Ты... Ты сделал ошибку... — прохрипел Олард.
 — Я же сказал — ты умрешь, колдун.
 Ингельд щелкнул пальцами. За его спиной, в коридоре, хрястнуло копье, выдергиваясь из тела убитого стражника, и шлепнулось в руку карнелийцу. 
 В глазах Оларда сверкнул огонь, но Ингельд нанес удар первым. Заклубился вздымаемый с пола пепел, и маг застонал, отчаянно сопротивляясь заклятию окаменения. В ту же секунду копье Ингельда ударило Оларда в грудь, пробив амулет и ладонь. Маг рухнул без единого звука. 
 — А теперь дело за вами, ваши величества, — Ингельд издевательски поклонился. — Кто из вас хочет умереть первым? 


2

 Не обнаружив за дверью ни одной живой души, они бегом поднялись по лестнице и ворвались во дворец. И тотчас Ральф с Роландом потянулись за оружием, а Эльвира забормотала слова боевых заклятий. 
 Дворец был буквально завален телами погибших. Они лежали в лужах крови на некогда роскошном мозаичном полу, на инкрустированных бриллиантами столах и кушетках. Многие висели на стенах, приколотые дротиками, точно жуки на шпильках. 
 Перебиты были все. Дворцовая гвардия, придворные, слуги. Женщины, старики и дети. Люди, инуры, неко. Неведомый враг не церемонился ни с кем. 
 — Ну, и куда смотрели эти хваленые башни? — прорычал Ральф.
 Одной рукой он придерживал лежавшую на плече Мару, во второй покачивалась секира.
 — Думаю, здесь прошла не армия, — заметила Эльвира. 
 — Ты права, — нахмурился Роланд. — Закованных в сталь рыцарей рвали на куски вместе с доспехами. Люди на такое не способны... Боги, а как же Кира? — лицо карнелийца посерело. 
 Он побежал по коридору. Ноги скользили на окровавленном полу, но руки, пытавшиеся найти опору, натыкались лишь на такие же скользкие от крови стены. 
 Ворвавшись в тронный зал, Роланд невольно застыл на месте. Даже ему, видевшему не одно сражение, стало не по себе. Пол был усеян пеплом и останками гвардейцев в оплавленных доспехах. На троне восседал мертвый король, пробитый копьем насквозь. У ее ног лежала мертвая королева.
 — Кира! — выдохнул Роланд.
 К его немалому облегчению, девушка была еще жива, хотя выглядела ужасно — изорванное платье и всклокоченные волосы, на лице следы копоти, расчерченные ручейками пота и слез. 
 Неумело размахивая клинком и закусив губу, Кира медленно отступала, теснимая высоким человеком в черном плаще. 
 Человек стоял спиной ко входу, но Роланду хватило одного взгляда, чтобы его узнать. 
 — Ингельд! — яростно вскричал карнелиец. — Обернись! 
 Инур осторожно уложил свою драгоценную ношу у стены и, посмотрев на Ингельда, встряхнул секирой. Глаза Ральфа полыхнули ненавистью, губы сами собой растянулись в усмешке — его заклятый враг был наконец прямо перед ним.
 Инур шагнул вперед, но, вспомнив об обещании действовать в команде, покосился на Роланда. 
 Карнелиец же не сводил глаз с Киры. Без сомнения, Ингельд играл с принцессой как сытый кот с мышью, и если Роланд набросится на брата прямо сейчас...
 — Роланд! 
 Спотыкаясь и оскальзываясь, Кира по широкой дуге обогнула Ингельда, и бросилась Роланду на шею. Ее трясло, из глаз неудержимо текли слезы.
 — Роланд! Роланд! — повторяла она. — Он убил всех! Маму... Папу... Мне страшно...
 — Все будет хорошо. 
 Кира обмякла и лишилась чувств. 
 — Ральф! — закричал Роланд, не сводя взгляда с Ингельда, — Помоги мне! 
 Ральф подхватил Киру на руки, отнес ее к выходу и уложил рядом с Марой. 
 Роланд тем временем медленно кружил вокруг Ингельда, на лице которого играла улыбка. 
 — Какая встреча, — Ингельд сложил на груди руки. — Я тут ищу кое-что. Может быть ты мне поможешь? 
 — Я помогу отправиться тебе в ад!
 Роланд выхватил меч, краем глаза заметив как вернувшийся инур обходит Ингельда с другой стороны.
 — Отдай его мне, Роланд! — крикнул инур. 
 — Вы еще подеритесь, друзья мои, — усмехнулся Ингельд. — Но можете нападать вдвоем. Я не обижусь. 
 Взгляд его зацепился за Эльвиру.
 — А как же ты, детка? 
 — Заскучал без меня? 
 За спиной Эльвиры затрепетали Черные Крылья, но первым атаковал Ингельд. Воздух пронзило нечто длинное и призрачное, похожее на копье или рог, ударило в грудь Эльвиры и на миг пришпилило ее к стене. 
 Девушка закричала от боли, но призрачный рог уже исчез, и Эльвира сползла на пол. Из раны на груди и изо рта хлынула кровь.
 Ральф и Роланд замерли. 
 — Эльвира! Нет! — прошептал карнелиец. 
 — Это же... Это... — прохрипела Эльвира, отплевывая кровь. 
 — Рог Сатаны, моя милая, точнее, его магический слепок, — охотно пояснил Ингельд. — Уж не думала ли ты, что только ты владеешь наследием Владыки Ада? 
 — Эльвира! — Роланд шагнул было к ней.
 — Я справлюсь, Роланд! — вскинула ладонь Эльвира. — Убейте Ингельда! Я справлюсь... Меня... так просто... не возьмешь... 
 Приложив ладони к груди, она остановила кровотечение, но на большее ее сил не хватило. Побелев как полотно, Эльвира охнула и потеряла сознание. 
 — А теперь дело за вами, — Ингельд поманил к себе воинов. — Что же вы остановились? 
 Ральф и Роланд одновременно ринулись в атаку. Они действовали быстро и слаженно, казалось, что меч или секира вот-вот настигнут противника, но всякий раз Ингельд ускользал от ударов. Ускользал в самый последний миг, чуть ли не впритирку с лезвиями. И каждый раз Ингельд не забывал демонстративно хлопнуть противника по плечу или щелкнуть по носу. 
 — Стой, Ральф! — заорал Роланд, останавливаясь. — Он издевается над нами! 
 — Развлекаюсь, братец, — усмехнулся Ингельд. — Пока я только развлекаюсь.
 — Сейчас я тоже повеселюсь! — прорычал инур.
 Ральф снова атаковал. Когда Ингельд в очередной раз улыбнулся ему в лицо, инур резко взмахнул свободной рукой. Ингельд так же легко и изящно увернулся от второго удара и тотчас его голову накрыло небольшое пыльное облачко. 
 Ингельд взревел диким зверем и, закрыв лицо ладонями, рухнул на пол. 
 — Ну что, тварь, весело тебе? — крикнул Ральф. 
 — Что ты сделал? — опешил Роланд. 
 — Черный перец, — недобро усмехнулся инур. 
 — Перенимаешь оружие неко? 
 — Этот гад уничтожил мой род, и я уничтожу его любой ценой! 
 Ральф шагнул к катающемуся по полу Ингельду и взмахнул секирой. Однако вместо того, чтобы разрубить карнелийца на части, инур неожиданно крутнулся на месте. Об секиру что-то лязгнуло, высекая искры, и на пол полетели расплющенные железные арбалетные болты. 
 Обернувшись, Роланд увидел знакомые фигуры неко, застывшие в оконном проеме. 
 — Мы, кажется, вовремя, — улыбнулась Ирия, перезаряжая арбалет. 


3

 Инелия мягко спрыгнула на пол.
 — Ирия, будь осторожна, твои раны еще не зажили, — шепнула она сестре. 
 Отведя клинок, Инелия стала обходить Ральфа, стараясь не перекрыть сестре прицел. 
 — Двое на одного, где же ваша хваленая воинская честь? — сощурилась Ирия, переводя арбалет с Ральфа на Роланда и обратно. 
 — Ральф, я займусь арбалетом. 
 Роланд двинулся к окну, пристально глядя на целящуюся в него Ирию. Ральф помедлил мгновение, выбирая между стонущим Ингельдом и подобравшейся на расстояние удара Инелией, и наконец шагнул к неко. 
 — Мерзкие кошки! — процедил он. — Я убью сначала вас, а потом и вашего дружка! 
 Ральф взмахнул секирой, но неко не приняла боя и закружила вокруг, уводя инура подальше от Ингельда. Несмотря на всю свою ловкость, тягаться с неко инуру было тяжело. Ральф понимал, что его отвлекают от главного врага, но сделать ничего не мог. Оставлять за спиной эту шуструю бестию было нельзя.
 Настигнув Ирию, карнелиец навязал ближний бой, выбраться из которого она уже не смогла. Вскоре напомнила о себе рана, нанесенная Роландом еще в трактире, но по-настоящему Ирию встревожило другое. 
 Едва скрестив с карнелийцем мечи, она вдруг поняла — Роланд оставил не только телесную рану. В ее душе поселился страх перед карнелийцем. Панический страх. И с каждым мгновением становилось все труднее и труднее сдерживать его напор. 
 За те несколько лет, что она провела вместе с Ингельдом, она не один раз вступала в смертельно опасные схватки. Не один раз Ирии попадались противники, внушавшие страх. Но обычно ей как-то удавалось с этим справиться. То ли потому что среди противников не было карнелийцев, то ли потому что бок о бок с ней всегда сражались Ингельд и Инелия. 
 Так или иначе, но сейчас страх оказался сильнее. Удары Роланда сыпались один за другим и очень скоро Ирия ощутила, что смерть дышит ей в лицо. 
 Где-то невдалеке мелькнуло перекошенное от ужаса лицо сестры, спешившей на помощь, но Ирия знала, что она не успеет. Острый как лезвие карнелийского клинка взгляд Роланда навис над ней, заполонив собой весь мир. 


4

 Меч неко жалобно звякнул и закувыркался в воздухе. Ирия без сил опустилась на пол, а ее широко распахнутые глаза завороженно следили за взметнувшимся над ней клинком. 
 — Нет! 
 Пронзительный визг Инелии ударил карнелийца по ушам. Но не это остановило руку Роланда. У него в голове как будто что-то хлопнуло, точно распахнулось окно и карнелиец разом увидел... 
 Две маленьких неко со всех ног бежали ему навстречу. Следом, потрясая вилами, топорами и косами неслась толпа разъяренных людей и инуров. 
 Увидев человека, неко остановились и в глазах их мелькнул ужас. Взявшись за руки, они застыли напротив него, готовые ко всему. 
 А затем Роланд увидел как протягивает им руки. Увидел как страх и обреченность в глазах неко медленно превращается в надежду. 
 Испуганно оглянувшись, одна из неко наконец рискнула протянуть свою руку. И Роланд готов был дать голову на отсечение, что эта была маленькая Ирия...


5

 Роланд опустил меч и отступил. Невесть откуда взявшиеся воспоминания Ингельда стали как будто его собственными, и он понял, что не сможет убить Ирию. 
 — Назад! 
 От голоса Ингельда, казалось, дрогнули дворцовые стены. Роланд крутнулся на месте, глухо зарычал инур, так и не успевший настигнуть неко. 
 Ингельд уже стоял на ногах. Он часто-часто моргал, из покрасневших глаз ручьем бежали слезы, но от него как будто исходили тяжелые волны, от которых шевелились волосы на затылке. 
 Инелия упала рядом с сестрой на колени. Та сидела на полу, невидяще глядя куда-то в пространство, глаза ее влажно блестели. 
 Инелия крепко обняла сестру. Ничто более не имело значения. Только Ирия, только ее потерянный, застывший взгляд, который почему-то показался Инелии ужаснее, чем если бы он был преисполнен боли и страдания. 
 — Ири! Ири, что с тобой? 
 Сестра не отвечала. Инелия в страхе и растерянности оглянулась на Ингельда, и обмерла, наткнувшись на его взгляд — колючий и холодный как лед.
 — Я запретил вам идти со мной, — медленно произнес Ингельд.
 — Разве ты хочешь умереть? — взвизгнула Инелия. — Они едва не убили тебя! 
 Ее крик как будто подстегнул всех. Роланд кинулся к Ингельду, Ральф же, помедлив, двинулся к неко, решив покончить сначала с ними. 
 Навстречу поднялась Инелия, но в глазах ее не было прежней уверенности.На лице Ральфа появилась довольная усмешка. Он уже видел страх в ее глазах. Он уже знал, что на этот раз неко живыми не уйти. Ральф собирался убить их быстро — ведь его ждал Ингельд. 


6

 Ингельд был изрядно вымотан. Схватка с Олардом потребовала огромного напряжения, и его тело, его все еще человеческое тело, похоже, оказалось не готово использовать всю мощь Рога. Одеревенели ноги и руки, голову будто набили ватой, а перед глазами поплыл кровавый туман. 
 Но, глаза Ингельда остановились на приближающемся Роланде, так или иначе, он должен сделать еще кое-что. 
 Он стоял неподвижно, не притрагиваясь к мечу. И только когда Роланд занес для удара клинок, Ингельд вытянул перед собой руку. Полыхнула ослепительная вспышка и Роланда отшвырнуло через весь зал. 
 — Ингельд! — донесся отчаянный крик Инелии. — Я больше не могу!
 Она сражалась из последних сил. Удары Ральфа становились все опасней и опасней. На взгляд Ингельда жить неко оставалось не больше минуты.
 — Зачем вы пришли сюда? — холодно спросил он. — Вы решили умереть? 
 — Ингельд! 
 Очередной удар инура выбил из ее ослабевших рук клинок и неко с жалобным криком упала на пол. Кое-как доползла она до Ирии и прикрыла сестру своим телом. 
 — Это ее не спасет! — зарычал Ральф. — Я убью вас одним ударом! 
 Он взмахнул секирой и тогда Ингельд вновь вскинул руку. Ральфа ударило об стену один раз, другой, третий. Наконец Ингельд удовлетворенно кивнул и инур рухнул на пол.
 — Инелия, добей этого бешеного пса, — тихо сказал Ингельд. — А я займусь братцем. Карнелийца не просто убить.
 Инелия закивала и, выхватив из-за голенища нож, подскочила к стонущему Ральфу. 
 — Остановись! 
 Незнакомый голос, прозвучавший в зале, был настолько слаб, что Инелия не сразу расслышала его. А расслышав, не поверила своим глазам. У входа стояла обнаженная девушка, едва прикрытая плащом, и смотрела прямо на нее. 
 — Кто ты? — Ингельд нахмурился, оглядывая хрупкую фигурку с головы до пят.
 — Вы мне не нравитесь. Уходите. 
 Инелия коротко хохотнула и взмахнула ножом. Но прежде, чем она успела коснуться горла инура, из глаз девушки ударили молнии. В груди неко взорвалась обжигающая боль и она упала без чувств. Мгновенно учуяв ее, инур шевельнулся и, превозмогая боль, потянулся к ее шее. 
 Вздрогнула Ирия, приходя в себя, с криком бросилась к сестре, вцепилась в руки инура, а поняв, что ее сил не хватает, зубами впилась инуру в ухо...
 — Уходите! — повысила голос Мара.
 За ее спиной очнулась Кира и округлила глаза. От Мары веяло сейчас магией такой силы, что Кира могла только позавидовать.
 Ингельд скрипнул зубами. В нем все еще бушевала сила Рога, он все еще был способен на многое, он мог убивать и убивать, но его тело... Его уже трясло от напряжения, еще чуть-чуть и он просто рухнет замертво!
 Ингельд примиряюще вскинул ладони, выдавил улыбку. 
 — Хорошо, мы уйдем.
 Его взгляд переметнулся на неко. Инелия по-прежнему лежала без сознания, рядом яростно возились Ирия и Ральф, вцепившись друг в друга руками и зубами.
 Ингельд исчез, и тут же появился возле неко. Швырнул визжащую и брыкающуюся Ирию на одно плечо, бесчувственную Инелию на другое, а затем оглянулся на Мару.
 — Еще увидимся, — прошептал он, прежде чем раствориться в воздухе.




 Глава девятнадцатая




1

 Облокотившись о перила балкона, Кира с тоской вглядывалась вдаль. Туда, где за широкой полосой парка просыпался город. В Аламаре начинался самый обычный день. Как будто ничего не случилось. Как будто не рухнули башни. Как будто не было ужасной бойни во дворце. Как будто на престоле по-прежнему находился король Гериан.
 Конечно, были торжественные похороны и тысячи горожан искренне скорбели о смерти королевской четы. Был траур и были приспущены флаги. Но прошло несколько дней и жизнь в городе вернулась в привычное русло. 
 И только Кире уже не суждено было вернуться к прежней жизни. Она отвернулась, чтобы Роланд и Ральф не заметили ее повлажневших глаз. Сколько бы лет ей не было, она теперь королева. А королевы не плачут. Во всяком случае, на людях. 
 — Что случилось с башнями, Кира? — мягко спросил Роланд. — Почему они рухнули? 
 — Думаю, дело в Аламаре. Или теперь уже в Маре. 
 — Хочешь сказать, это его сила подпитывала магией башни? 
 — Наверное. Но точно не знает никто. Наши лучшие маги погибли во время боя с Ингельдом... Они приехали на Совет магов, чтобы защитить нас от безумия Аламара. Но беда пришла откуда не ждали... Аламар же, получается, опять спас нас. Пусть даже в облике ничего не помнящей девушки. Жаль, конечно, что в облике Мары его силы оказалось недостаточно, чтобы поддержать башни, но я благодарна ему или ей. Если бы не она... 
 — Да, я недооценил Ингельда, — горько признался Роланд, потрогав свежий шрам на лице. 
 — А Мара действительно невероятна, — заметила Кира. — Она поставила тебя и Ральфа на ноги за пару дней, излечила ужасную рану Селены, кстати, как она? 
 — Немного хандрит, — буркнул Роланд.
 Это было мягко сказано. Очнувшись, Селена потребовала объяснений и Роланд рассказал все. Об устроенной во дворце бойне, и о том, как была ранена Селена. Умолчать на этот раз об Эльвире было невозможно и он был вынужден поведать о ней с самого начала. 
 Известие о существовании Эльвиры потрясло Селену. Несколько дней девушка провела в молитвах. Все это время она постилась и ни с кем не разговаривала. Но и потом, вернувшись к обычной жизни, Селена пребывала в крайне подавленном состоянии, навещая королевскую часовню чуть ли не каждый час. 
 Кира покачала головой.
 — Жаль, во дворце не осталось искушенных в целительстве магов... Береги ее, Роланд. Если бы могла, я бы отправилась вместе с вами, но... Сам понимаешь.
 — Когда нам нужно выехать? 
 — Не выехать, Роланд. Вы полетите. 
 — Что? 
 — Помнишь, я говорила тебе о летающих кораблях? 
 — Ну, говорила. Так ты что же, хочешь отправить нас на этом самом корабле? 
 — Испугался? 
 Кира слабо улыбнулась ему. Улыбнулась впервые за эти несколько дней. 
 — Есть немного, — признался карнелиец. — Летать мне еще не доводилось. 
 — Последнее время Леон Винчийский частенько летал над Разломом и кое-что успел увидеть на дне ущелья.
 — Что же? 
 — Думаю, то, что ищет Селена.
 — Еще один Осколок? 
 — Возможно. Огромных размеров кости. Если это останки Дьявола, там может быть и Осколок. 
 — Что-то уж больно легко у него получилось, — не поверил Роланд. — Ингельд годами рыскает. 
 — Ингельд всего лишь воин. А Леон был человеком знания. Он нашел только то, что искал и ожидал там найти. Он изучил много древних книг и пришел к выводу, что останки Сатаны могли упасть только в Разлом. И еще он сказал, что Меч Господа тоже должен быть там.
 Роланд присвистнул.
 — Меч Господа?
 — Да, меч, которым был сражен Сатана. Мы давно планировали новый полет, но Леон был так занят, и мы все откладывали и откладывали... Ну, а потом ты знаешь, что было. 
 — Мне очень жаль, Кира. Если бы мы не остановились во дворце...
 — Не говори глупостей! — сдвинула брови королева. — Ингельд пришел не за Селеной, я уверена. Он пришел за Осколком. Возможно, он даже знал, что Аламар — Хранитель... А мы... Несмотря на все наши архивы, на все наши знания, мы и понятия не имели об этом! Никто из наших величайших магов даже не задумался о том, почему Аламар вступил в незримую схватку с Дьяволом. Если бы мы знали...
 Заметив как изменилось ее лицо, Роланд поспешил сменить тему. 
 — Мы выезжаем сегодня? В смысле вылетаем? 
 — Да, — кивнула Кира. — Медлить нельзя. Иначе Ингельд доберется туда раньше вас. Что будет, если он завладеет Мечом Господа, я боюсь даже предполагать. 
 Девушка повернулась к инуру.
 — Ральф, а ты? Ты полетишь с Роландом и Селеной? 
 — Думаю, это лучший способ вновь повстречаться с Ингельдом, — инур недобро оскалился. 
 — А как насчет Мары? Она ведь за тобой последует, да? — спросил Роланд. 
 Ральф насупился. С Марой возникли некоторые трудности. Несмотря на всю свою магическую силу, мышление ее оставалось на уровне маленькой девочки, так что временами она демонстрировала незнание элементарных вещей. Однако главная проблема заключалась в другом. Мара игнорировала всех, за исключением Ральфа. За ним, точно приблудный щенок, она могла ходить часами. 
 Волей-неволей ему пришлось взять на себя обязанности ее опекуна. Он, впрочем, и не противился. Пожалуй только инур, оставшийся без родного племени, мог понять ее одиночество. 
 — Или может лучше ей остаться здесь? — задумчиво спросил Роланд. — Башни разрушены, погибла гвардия и лучшие маги. Думается, магические способности Мары могут очень пригодится для защиты города. Та же Инквизиция давно уже точит зубы на Далию. 
 — Мара отправится с нами, — твердо сказал Ральф. — Я должен найти Ингельда, а Мара... Со мной ей будет безопасней. 


2

 Вне дворцовых стен за Кирой всюду следовали четверо вооруженных до зубов рыцарей. После резни, устроенной Ингельдом, в Аламар спешно прибыл командующий Северной армией и брат покойного короля граф Эйдор. Он быстро навел порядок во дворце и распорядился приставить к Кире охрану. Она не спорила. После гибели родителей никакие меры безопасности не казались излишними. 
 Воздушный порт располагался на просторной лужайке в глубине королевского парка. Летающий корабль удивил Роланда. По дороге сюда ему представлялось нечто, отчасти напоминающее морское судно, снабженное для полета крыльями. Однако вместо этого карнелиец увидел раздутую тушу гигантской касатки, под брюхом которой размещалась длинная кабина. 
 Роланд остолбенел, и лишь мгновение спустя сообразил, что перед ним все-таки не морской зверь невероятных размеров, а баллон с воздухом, сделанный в форме касатки. Для особо непонятливых на кабине было выведено крупными буквами — «Касатка». 
 Карнелиец с сомнением покачал головой. Его взгляд зацепился за другую машину, стоявшую поблизости и напоминавшую развернувшую крылья птицу. 
 — Это и есть летающий корабль? 
 — Да, — ответила Кира. — Но он вмещает не более двух человек. Поэтому вы полетите вот на этом, — Она ткнула пальцем в «Касатку». — Это дирижабль, и как раз находясь на нем Леон заметил в Разломе останки Дьявола. Идемте, я представлю вас капитану. 
 Капитан Брен, высокий, мощного сложения мужчина, сорока лет отроду, с черной окладистой бородой и совершенно лысым черепом, ждал их у входа в кабину. 
 Пока королева представляла ему пассажиров, капитан придирчивым взглядом оглядел каждого из них с ног до головы. 
 — Уверен, ребята, что никто из вас еще не поднимался в воздух? — спросил он, улыбаясь. — Что ж, считайте, вам крупно повезло. Обещаю, наше путешествие вы запомните на всю жизнь. 
 Он поднялся по сходням, с лязгом открыл дверь и приглашающе махнул рукой. 
 — Прошу. 
 Он помог Селене и Маре переступить высокий порог, с некоторой долей неприязни проводил взглядом рослую фигуру инура. Роланд с трудом удержал улыбку. Пусть ненамного, но Ральф превосходил капитана по всем статьям, и ему это явно не пришлось по вкусу. 
 Перехватив взгляд Брена, Роланд кивнул.
 — Извините, капитан, я сейчас.
 Пожав плечами, Брен исчез в кабине, а Роланд посмотрел на Киру. Сердце его сжалось. «Забери ее с собой», — вспомнил он слова Оларда. Пусть даже силой... 
 Пророчество не подвело старого мага. Но ведь уже все кончилось. Роланд вырвал Киру из лап Ингельда. И теперь она в безопасности. 
 Да, конечно, восстановить былую силу Аламара невозможно. Без башен и боевых магов столица Далии кажется совершенно беззащитной.
 Но ведь и граф Эйдор не теряет зря времени. Из прибывших с ним рыцарей уже сформирована королевская гвардия. На подступах к городу начались работы по возведению крепостных стен. В столицу созваны все более-менее опытные маги, из числа тех, кто по каким-то причинам не успел или не приехал на Совет магов.
 «Кира в безопасности, — повторил про себя Роланд. — Граф Эйдор сможет о ней позаботиться». 
 И если Роланд заберет ее с собой, в это тяжелое для страны время, то забирать ее наверняка придется силой... 
 Кира сейчас не просто королева. Она — символ надежды и возрождения. И ее похищение может нанести Далии непоправимый ущерб. Роланда, конечно, объявят преступником, но главное — его возненавидит Кира. 
 Готов ли Роланд заплатить такую цену за просьбу покойного мага? Да и осталась бы его просьба в силе, если бы он был жив? Теперь-то, после всего, что случилось? 
 Он вздохнул. Не вовремя ты ушел, Олард, ох, не вовремя... 
 Взгляд Роланда пробежался по стражникам — молодые рыцари, вряд ли успевшие побывать хотя бы в одном бою. Они не смогут его остановить.
 Что-то такое мелькнуло на его лице, потому что Кира вдруг попятилась и с опаской заглянула в карнелийцу в глаза. 
 — Роланд, что ты задумал? 
 Мгновение тот раздумывал, а затем решился. 
 — Незадолго перед смертью Олард просил меня, чтобы я не оставлял тебя здесь, — он говорил очень тихо, чтобы не услышали стражники.
 Глаза Киры округлились.
 — Он предчувствовал беду и не хотел, чтобы с тобой что-то случилось. Я обещал исполнить его просьбу.
 Кира сделала еще один шажок назад. 
 — Нет, Роланд, это невозможно, мое место здесь. Я никуда не лечу! 
 Она оглянулась на рыцарей, те встревоженно переглянулись, подались было вперед, но Кира остановила их взмахом руки.
 — Роланд! Ты не должен этого делать, Роланд. Я знаю, мои рыцари не остановят тебя, поэтому прошу тебя... 
 — Но, Кира, я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось, — признался он.
 — Ты... Ты не сердишься на меня? Я вынудила тебя и Селену спуститься в подземелье...
 — Это дело прошлое, — Роланд пожал плечами. — Так или иначе, мы все живы-здоровы, чего тут обижаться? Но ты... Ты мне как младшая сестра, — он улыбнулся. 
 Сестра, повторила про себя Кира. Если бы на ее месте оказалась Селена, Роланд наверняка забрал бы ее с собой, даже не спрашивая согласия! Но она — всего лишь сестра...
 Она отвернулась, пряча задрожавшие губы и увлажнившиеся глаза. 
 Роланд нахмурился, видя как Кира едва удерживается от слез. Ему хотелось обнять ее, ободрить, но он не сдвинулся с места. Стоит сделать полшага и Кира бросится ему на шею прямо здесь, на виду у всех. 
 Карнелиец стиснул челюсти. Не дело, если подданные королевы окажутся свидетелями ее слабости. 
 — Я должна быть здесь, — тихо сказала Кира, глядя в сторону. — А ты должен лететь.
 — Да, Кира.
 Роланд кивнул, быстрым шагом поднялся в кабину и, выглянув в иллюминатор, помахал ей рукой.
 Глухо заурчал двигатель, замолотили по воздуху управляющие винты, возле корабля засуетились техники, отвязывая канаты, и через несколько минут дирижабль стал набирать высоту.
 Фигурка Киры стала уменьшаться, и Роланд невольно сжал кулаки. Отсюда, с высоты, она выглядела такой одинокой и беспомощной, что карнелиец вдруг пожалел о своем решении. 
 Он украдкой оглянулся. У соседнего иллюминатора стоял Ральф и Мара, ладошка которой, казалось, утонула в огромной лапище инура. 
 Роланд покосился на Селену. Она тоже смотрела вниз, и глаза ее поблескивали. Карнелиец подошел к ней и обнял за плечи. Селена не сопротивлялась. 
 — С Кирой все будет в порядке, — уверенно сказал он. — Далия мощное государство. Соберут оставшихся в живых магов, снимут с дальних кордонов войска, все будет хорошо. 
 Селена кивнула, а Роланд тяжело вздохнул. Он и сам был бы не прочь поверить своим словам. В конце концов, Кира всего-навсего неопытная девчонка. 
 — Я буду молиться за нее, — тихонько сказала Селена. 
 — Вот и хорошо. А я буду тебя защищать. И тогда ни один волос не упадет ни с твоей, ни с ее головы. Обещаю.
 Селена заглянула ему в глаза и карнелиец ободряюще улыбнулся. 
 — Веришь? 
 Селена кивнула и прижалась щекой к его плечу. 




 Глава двадцатая




1

 — Проснулась, Ири? 
 Инелия присела на кровать рядом с сестрой.
 — Что с Ингельдом? — прошептала Ирия, едва открыв глаза. 
 — Все хорошо, — успокоила ее Инелия. — Он сейчас придет. 
 Ирия приподнялась на локте, поморщилась — заныли многочисленные ушибы, царапины и порезы. Неко обвела взглядом комнату — они находились все в том же трактире, где остановились перед тем как отправиться во дворец. 
 — Сколько мы уже здесь? 
 — Со вчерашнего дня.
 — Но мои раны уже заживают, — Ирия оглядела свое тело. 
 — Ингельд теперь творит могучую волшбу, — вздохнула Инелия.
 — Это хорошо, — улыбнулась Ирия. — Не хочу сутками валяться в постели, истекая кровью. 
 Окинув сестру внимательным взглядом, Ири нахмурилась.
 — Инель, мне показалось или ты и впрямь не очень-то рада его могуществу? 
 — Нет, тебе не показалось. У меня нет причины для радости.
 — Почему это? — в голосе Ирии прозвучали враждебные нотки. — Между вами что-то произошло? 
 — Только не между нами. 
 Инелия встала и распахнула ставни. В комнату ворвались лучи яркого полуденного солнца, и Ирия невольно зажмурилась. 
 — Тогда в чем дело? Что ты молчишь, Инелия? Ты можешь толком все объяснить? 
 Ирия спрыгнула с постели и, подбежав к сестре, развернула ее к себе лицом. И едва не отшатнулась. По лицу Инелии катились слезы. 
 — Инелия... — прошептала Ирия. — Прекрати... Что с тобой? 
 — Прости, — Инелия вытерла лицо и улыбнулась. — Так вышло, ветер, наверное. 
 — Ветер? При чем тут ветер? — рассердилась Ирия. — Что-то ведь случилось — я чувствую! Рассказывай немедленно! А не то... А не то я тоже заплачу.
 — Ну уж нет, — Инелия обняла сестру. — Сейчас не самое удачное время для этого. 
 — Инелия, ты скажешь? 
 — Я уже говорила. Ингельд очень изменился. Он больше не тот человек, которого мы знали.
 — Как это не тот? По-моему, очень даже тот. Он просто стал сильнее. И, по-моему, это весьма кстати. Вспомни позавчерашнюю ночь, разве нам было плохо? Я чуть с ума не сошла!.. 
 — Не уверена, — Инелия улыбнулась. — Помнишь, к нам стучался трактирщик? Ты кричала так, что он решил будто здесь кого-то убивают.
 — Инелия, ты опять заговариваешь мне зубы? Лучше скажи, чем тебе не угодил Ингельд? 
 — Не угодил... — грустно повторила Инелия. — Дело в этом, Ири. Ингельд... Он стал другой. Совершенно другой. От старого Ингельда осталась только внешность, а внутри прячется кто-то другой...
 — Инелия, — Ирия округлила глаза и отступила на шаг. — Да что ты в самом деле? Может это ты с ума сошла? 
 — Ты хорошо помнишь, что было вчера? Во дворце? 
 — Помню, конечно, — насупилась Ирия. — Конечно, мы проиграли, но главное — мы выбрались живыми! Благодаря Ингельду!
 — Да, все верно, благодаря Ингельду, — прошептала Инелия. — Вот только мне кажется, что он не собирался нас спасать...
 — Как это? — Ирия не верила собственным ушам. — Что значат твои слова? Он спас нас!
 — Да. Спас. За мгновение до смерти. А ведь он мог спасти чуть раньше. Но он ждал до последнего момента. Он почему-то медлил. Он не торопился нас спасать.
 — Что ты говоришь? Что ты себе вообразила? — возмутилась Ирия. 
 — Не сердись. Просто вспомни. Он никогда не поступал так раньше.
 — Он ведь сражался, а бой, как известно... 
 Она запнулась. 
 — Вспомнила? — невесело усмехнулась Инелия. 
 — Да нет! — отмахнулась Ирия. — Я о другом... Тот карнелиец, Роланд. Он едва не убил меня... 
 — И вряд ли бы Ингельд успел...
 — Да что ты привязалась к Ингельду! — огрызнулась Ирия. — Он вмешался ровно тогда, когда возникла необходимость!.. Но тот карнелиец... Почему он не убил меня? Я не понимаю... И его лицо... Они хоть и братья, но совершенно не похожи. И в тот момент, ты не поверишь, мне показалось, что я увидела Ингельда! Представляешь? Увидела его таким, каким он был давным-давно, когда мы впервые увидели его... Помнишь, Инелия? 
 — Теперь я очень часто вспоминаю тот день. И все последующие годы, до того дня как мы спустились в Разлом. До того мгновения, когда Ингельд попробовал взять тот меч... 
 — Да-а, это были наши лучшие годы, — мечтательно вздохнула Ирия. — Особенно в сравнении с тем, как мы жили до встречи с ним. Он заменил нам родителей, а потом стал нашим другом. Единственным и любимым... 
 — Да, Ири, поэтому мне так больно смотреть на него теперь. Он меняется прямо на глазах, и меня это пугает... 


2

 — О чем воркуете, мои полосатые девочки? 
 — Ингельд! 
 Ирия с криком метнулась в объятия карнелийца, показавшегося на пороге комнаты. 
 — Где ты пропадал так долго? 
 — Мне нужно было кое-что обдумать. Ты не поверишь, но иногда это бывает полезно. 
 — А я чуть не умерла без тебя! У Инелии плохое настроение и она стращает меня всякими ужасами. 
 — Вот как? Инелия, зачем ты стращаешь сестренку? — усмехнулся Ингельд. 
 Глаза Инелии сузились. Ирия плавно переместилась с шеи Ингельда на его согнутую правую руку. Так она любила сидеть с детства. До тех пор, пока не выросла и не стала слишком тяжелой. Но в последнее время Ингельд удерживал ее на руке без каких-либо усилий. 
 Он подошел к окну и, заграбастав Инелию свободной рукой, крепко прижал ее к себе.
 — Что-то ты и впрямь сегодня какая-то вялая. Ночные кошмары? 
 — Наверное. 
 Инелия заглянула ему в глаза. Она все еще надеялась увидеть в его взгляде хоть что-то знакомое и привычное, но... Чуда не случилось. Она как будто налетела на стену. Холодную и безжизненную. 
 — Я боюсь, что ты хочешь оставить нас, — тихонько сказала Инелия. 
 Ингельд улыбнулся. Широкой и совершенно чужой улыбкой. Затем он к вящему неудовольствию Ирии ссадил ее на пол и выглянул из окна. 
 — Сегодня хороший день. Солнечный и теплый, — сказал он. 
 — Ты пугаешь меня, Ингельд, — сказала Инелия.
 Ее сердце будто зависло над пропастью и тоненькая ниточка готова была вот-вот оборваться. 
 — Я не хочу вас пугать, девочки. Но, думаю, тянуть больше бессмысленно. Так или иначе, сегодня я собирался об этом поговорить, но раз уж ты начала первой...
 — Ингельд, Инелия, о чем это вы? О чем вы говорите? 
 Губы Ирии задрожали. Инелия тотчас ее обняла и усадила на кровать, чувствуя как бешено колотится сердце сестры. Впрочем, на грани истерики находилась и сама Инелия. Если бы не необходимость присматривать за Ири... 
 — Я не понимаю... О чем вы оба толкуете?.. — голос Ирии сделался непривычно тонким и пронзительным.
 — Вчера я понял, что время пришло, — Ингельд говорил, по-прежнему смотря в окно. — Больше не имеет смысла лгать вам. Пришло время нам расстаться.
 — Ингельд! — сдавленно вскрикнула Ирия. 
 Ее глаза распахнулись до предела. 
 — Если это из-за того, что мы нарушили вчера обещание, Ингельд, клянусь, я больше никогда... — Ирия попыталась подняться, но Инелия удержала ее на месте. 
 — Дело не в этом, Ирия. Дело не в вас. 
 — Но, Ингельд, как же так? — глаза Ирии заблестели. — Я... Мы с сестрой... Мы ведь... Мы любим тебя... 
 — Любовь, ненависть, все это только слова, — Ингельд сложил на груди руки. — Слова, лишенные смысла. Это только символы. Символы человеческой слабости и бессилия. Но во мне больше нет слабости. Я изменился. 
 — Инелия, — Ирия окинула испуганным взглядом сестру. — Так ты знала? 
 — Вряд ли твоя сестра могла знать. Но она умница, она смогла о многом догадаться, — Ингельд наконец повернулся к ним лицом. 
 — Ингельд! — пискнула Ирия, но тут же запнулась. 
 Взгляд Ингельда источал такую силу, что неко мигом забыла все, что хотела сказать. Только больно-больно защемило сердце. 
 — Во мне очень мало осталось от человека, — признался Ингельд. — Но все, что осталось — связано с вами и только с вами. Однако эта связь слабеет с каждым днем. Вчера я осознал это отчетливо. Поэтому решил, что сегодня самое время нам разойтись. 
 — Это все Рог Дьявола, да? — дрогнувшим голосом спросила Инелия. — Но ведь ты говорил, что ничего не изменится между нами? Ты говорил, что мы... 
 К горлу подкатил ком и Инелия замолчала.
 — Не только Рог, Инелия. Помните тот меч, за которым мы опустились на дно Разлома? 
 — Еще бы не помнить! — Инелия сжала кулаки. — После того как прикоснулся к этому проклятому мечу ты впал в забытье на целых два года! Как мы можем забыть его? 
 — Меч-то как раз не проклятый, — усмехнулся Ингельд. — Ведь это был Меч Господа. Но думаю, он-то и ускорил все дело. Впрочем, возможно, наоборот — замедлил. Кто знает? В одном я уверен, те два года, что провел без сознания, помогли мне понять многое. Помогли разобраться с тем самым Рогом. Я ведь поначалу даже не знал, что с ним делать. Да, я надеялся, что он сделает меня сильнейшим воином мира, но, оказалось, что он способен на большее... 
 — Но ведь ты стал сильнейшим воином? 
 — Стать сильнейшим в мире воином с детства мечтает любой карнелиец. Но — для меня это уже в прошлом. Теперь у меня есть настоящая цель. А вы, милые мои, стали мне мешать. Поэтому нам лучше расстаться. Лучше для вас. Потому что когда связь между нами полностью исчезнет... В общем, я ухожу. Прямо сейчас.
 Сердце Инелии словно рухнуло в бездну. Хотелось плакать и кричать, но она лишь крепче стиснула челюсти. 
 — Ингельд! — по лицу Ирии ручьем лились слезы. 
 Она вновь и вновь пыталась кинуться к Ингельду, и Инелии пришлось постараться, чтобы удержать ее на месте. 
 — На столе я оставил немного золота, — сказал Ингельд и направился к выходу. — Это последнее, что я могу сделать для вас. 
 Уже отворив дверь, Ингельд остановился и, не оборачиваясь, бросил: 
 — И еще, примите напоследок совет. Постарайтесь не попадаться на моем пути. Это может быть опасно для вас. 




 Глава двадцать первая




1

 Большую часть кабины дирижабля занимали двигатель и технические отсеки. На долю пассажиров осталось немного. Кают-компания, как называл капитан самое просторное помещение, предназначалась для общего времяпрепровождения днем и для ночлега мужчин. Крохотная каютка для девушек, еще сохраняла запахи продовольственного склада. Наконец, уборная или гальюн в терминологии Брена. Была еще рубка, но там капитан категорически запретил появляться кому бы то ни было из пассажиров.
 Обстановка в кают-кампании была спартанская и состояла из нескольких привинченных к полу кушеток вдоль бортов. 
 Едва столица Далии скрылась за облаками, Селена забилась в угол каюты и приняла свой обычный равнодушно-набожный вид. Она изо всех сил старалась вести себя как раньше, но в душе ее царила полная растерянность. Существование Эльвиры оказалось, пожалуй, самым сильным потрясением. Конечно, это было ничем иным как очередным испытанием, ниспосланным свыше. Но все же, время от времени, Селена ощущала странное и непривычное чувство, больше всего похожее на обиду. Это пугало ее, заставляя с удвоенным рвением предаваться молитвам.
 А еще Селену пугало стойкое подозрение, что Роланд рассказал о проделках Эльвиры далеко не все. Стоило только на миг представить, на что была способна эта... эта Эльвира, и от щек Селены, казалось, может вспыхнуть пожар. 
 Вот и сейчас, почувствовав на себе взгляд Роланда, Селена поспешно отвернулась, пряча проступивший румянец. Он смотрел на нее так, будто... будто эта Эльвира посмела ему что-то обещать!
 Карнелиец скосил взгляд в другой угол каюты, где вполголоса ворковали о чем-то Ральф и Мара, и завистливо вздохнул. 
 Из рубки выглянул капитан. 
 — Как самочувствие? — осведомился Брен. — Все в порядке? 
 Карнелиец пожал плечами.
 — Что-то вы грустные, — удивился капитан. — Впрочем, понимаю, первый полет, морская, тьфу, воздушная болезнь. 
 — Как долго лететь до Разлома? — поинтересовался Роланд. 
 — Кто его знает? Многое зависит от ветра. Прошлый раз мы с Леоном, упокой Господь душу его, управились, помнится, за сутки. Хотя бывало по разному, но в любом случае не больше двух-трех дней. 
 — Два-три дня? — вскинул брови Роланд. 
 — Да, при хорошем раскладе, — кивнул Брен. 
 Карнелиец покачал головой. 
 — И мы что же, все это время будем болтаться в воздухе? 
 — Естественно, это же воздушное судно! Где же еще ему быть? А чего ты расстраиваешься-то? Или предпочел бы пешочком по Черным Землям пройтись? — усмехнулся Брен.
 — Да, капитан, ты прав, — нахмурился Роланд. — Черные Земли... 
 Он прикрыл глаза. Вряд ли ему суждено забыть тот давний рейд, во время которого они забрели в Черные Земли. Забрели почти случайно, увлекшись преследованием «белоголовых» — так карнелийцы называли особенно жестокую и дерзкую банду неко. 
 Но очень скоро им стало не до беглецов. Спустя сутки, потеряв больше половины воинов, карнелийцы были вынуждены повернуть назад. 
 Черные Земли намертво отпечатались в памяти Роланда. Безжизненные равнины, протянувшиеся вдоль Разлома на тысячи верст. Почерневшая земля, редкие остовы обуглившихся деревьев и множество болот, смердящих и топких. Но сильнее всего запомнились местные обитатели — злобные кровожадные чудовища, смертельно опасные даже для карнелийцев. А еще — стелющийся над землей туман, очень густой и плотный, туман, делавший атаки тварей вдвойне опасными. 


2

 Через двое суток Роланд вновь увидел Черные Земли и этот мерзкий туман. Любоваться здешними видами у карнелийца не было никакого желания, и он невольно стал поглядывать в сторону Тирри, свернувшегося калачиком на столе. Во время нападения Ингельда звереныш забился в такую глубокую щель, что Роланд едва смог его найти. При этом на все обвинения в трусости Тирри упрямо заявлял, что укрылся там исключительно для важных размышлений. 
 — Тирри, я не узнаю тебя последнее время, такой тихий стал, и не кусаешься, — поинтересовался Роланд. — Неужели стареешь? Или может зубы притупились? 
 — Оставь в покое мои зубы, — не открывая глаз, проворчал звереныш. — Уж поверь, у меня найдутся более важные занятия нежели хватать зубами таких типов как ты. 
 — Важные размышления, как я понимаю? 
 — Должен заметить, те несколько часов, что я провел в обществе умнейших людей мира, заставили меня многое переосмыслить. И вообще, я узнал столько нового...
 — Тирри, на что это ты намекаешь? — нахмурился карнелиец. — Хочешь сказать, за все годы, что мы бродили с тобой, ты не научился и сотой доли того, о чем узнал от тех замшелых стариканов? 
 — Роланд, — Тирри наконец открыл глаза и подарил карнелийцу укоризненный взгляд. — Я имел в виду нечто совсем иное. Вот ты, например, знаешь, что появление Измененных было обусловлено сложнейшим комплексом мутагенных факторов, возникших после Великой Битвы? 
 Роланд округлил глаза. 
 — Чего ты только что сказал? Ты хотел меня оскорбить что ли? 
 — Вот видишь, истинные знания доступны далеко не каждому разумному существу, — вздохнул Тирри. 
 — По-моему, ты все-таки хочешь меня оскорбить, — насупился карнелиец. 
 — Роланд! Я хотел сказать, что мы, Измененные, и я, и Ральф и прочие, результат многовековых мутаций! Так что и я, и Ральф — мы представляем собой новый, но активно развивающийся разум, который, очевидно, в скором времени неизбежно вытеснит с земли человеческий. Мы — мутанты... или мутаторы?.. Нет, точно мутанты... Так вот, за нами, мутантами, будущее! 
 — Ральф, ты слышал? — усмехнулся Роланд. — Это животное обзывает тебя каким-то мутатором! 
 — Роланд! — Тирри подпрыгнул на месте и возмущенно щелкнул зубами. — Я попросил бы тебя воздержаться от оскорблений! К твоему сведению, уважаемые маги предлагали мне вступить в Аламарский орден. Да будет тебе известно, что туда принимают далеко не каждого. 
 — В качестве кого тебя пригласили? — ухмыльнулся карнелиец. — Может быть подопытного кролика? 
 — Роланд! Как ты!.. Эй, вы только послушайте его! 
 Тирри нервно забегал по кушетке, раздираемый противоречивыми желаниями. С одной стороны, ощущение собственной значимости советовало ему не обращать внимания на колкости человека, чей разум фактически уже стал достоянием древней истории. С другой стороны, животная натура Тирри страстно жаждала укусить карнелийца. 
 Тирри не успел принять решения. В каюту заглянул улыбающийся капитан. 
 — Радуйтесь, мои морские волчата, тьфу ты, воздушные то есть. Разлом прямо по курсу. 
 Они поспешно припали к иллюминаторам. Удивительное дело, абсолютно все в этом мире, от мала до велика, от людей до Измененных, отлично знали о существовании гигантской пропасти, протянувшейся от Северного до Южного моря. Многие даже с уверенностью называли его размеры — тысяча километров в длину, двести метров в глубину. Однако никто и никогда даже не пытался утверждать, что он видел Разлом воочию. Больше того, не сохранилось никаких достоверных свидетельств о том, что в Разломе когда-либо бывали люди. Сумеречье и Черные Земли уже многие века считались непреодолимой преградой. 
 Гулявший здесь ветер разносил наползавший из Черных Земель туман в клочья, и ничто не могло помешать оценить эту циклопическую пропасть. С высоты птичьего полета Разлом выглядел грандиозно и величественно. И первое, что бросалось в глаза — его невероятно ровная линия. Конечно, то тут, то там виднелись следы выветривания и обвалов, но в целом Разлом и впрямь походил на рану, оставленную в земле гигантским мечом. 
 Роланд с улыбкой покачал головой. Пожалуй, сюда можно было привозить сомневающихся в правдивости Святого Писания. 
 — Смотрите внимательней, сейчас будем пролетать мимо одного замка, — донесся из рубки голос Брена. — Видите, на самом краю Разлома? 
 Из клубов тумана, наползавшего с болот, проступил черный силуэт замка. Его крепостные стены и все нижние постройки тонули в тумане, но главная башня возносилась высоко в небо. 
 — Лунный замок, чума на его башни! — сообщил Брен. — Проклятое место. Одно время я возил сюда ученых и магов, но потом... Когда они вдруг стали погибать один за другим, отменили все полеты. 
 — Почему Лунный? — спросила Селена.
 Брен ответил не сразу.
 — Проклятое место, — повторил он. — Проклятое и загадочное. Когда бы вы не опустились во двор замка — вы никогда не найдете там тумана. Зато всегда увидите одно и то же — ясное звездное небо и полную луну. Как будто время там остановилось.
 — Магия? 
 — Наши говаривали, что замок едва не бурлит от заклятий с верхушки до основания. Особенно мощный источник магии — в главной башне, на самом верху. Но в этот зал нашим магам так и не удалось проникнуть. Впрочем, они вообще мало что распутали из местных заклятий. 
 — Кто же выстроил его здесь? Вокруг Черные земли, Разлом, где взяли камень для строительства, как вообще здесь могли люди выжить? 
 — А кто сказал, что строили люди? — Брен хмыкнул. — Замок очень древний. В наших книгах мало что сказано о нем. Известно только, что строили его задолго до появления Разлома. Что строили его дьяволопоклонники и что потом они длительное время проводили в нем свои обряды. Ну, а после Разлома кто знает...
 Они пролетели прямо над башней и, вглядываясь вниз, Роланд невольно поежился. Даже он, далекий от магии человек, почувствовал тяжелую ауру этого места. И еще было ощущение чужого взгляда, острого и пронзительного, исходившего от башни. Похожее ощущение Роланд уже испытывал, давным-давно, в Сумеречье, когда засевшие в засаде неко выцеливали его из луков. 
 — Одно хорошо, — продолжал Брен. — Замок — верная примета, что нужное нам место где-то рядом. 


3

 Капитан опустил судно в пропасть и снизил скорость до минимума. Вблизи Разлом оказался еще более удивительным — стены и дно его были сильно оплавлены, превратившись почти в ровную блестящую поверхность. Похоже, Меч Спасителя был раскален настолько, что превратил землю и камни в однородную стеклянистую массу. 
 — Смотрите внимательней! — крикнул из рубки капитан. — То, что мы ищем больше всего похоже на груду побелевших костей. Я, конечно, запомнил примерное местоположение, но все же будьте начеку.
 Капитан не ошибся. Не прошло и получаса, как они разглядели вплавленные в дно и выбеленные до блеска кости. Брен немедленно приземлился, на лице его расцвела счастливая улыбка.
 — Слава богу, я уж боялся, что придется потратить на поиски несколько дней. Ну что ж, свою часть задания я выполнил, дело теперь за вами. 
 Он отворил дверь кабины, опустил трап и с наслаждением вдохнул воздух. 
 — Прогулялся бы с вами, но мое место при штурвале, — сказал Брен, отступая от двери. — А ты, Ральф, помоги-ка мне закрепить якоря, пока нас не снесло. 
 Цеплять якори было не за что, поэтому Ральф забил их глубоко в спекшуюся землю, и поспешил вслед за Роландом. 
 Издалека кости выглядели самыми обыкновенными. Их было немного, да и размерами они не превышали габариты какого-нибудь не очень-то крупного зверя. 
 И все же Роланд с друзьями подбирались к останкам медленно и осторожно. Осознание того, чьи именно кости вмурованы тут в землю, заставляло их нервничать и беспрестанно оглядываться, как будто на этом голом месте, просматривавшемся вдоль и поперек, кто-либо мог устроить ловушку. 
 — Смотрите, там! — внезапно вскричал Тирри. — Что это? 
 На высоте человеческого роста, из толстенного шипастого гребня, похожего на костистый позвоночник торчал меч. Самого заурядного вида, грубой ковки, без каких-либо украшений. 
 — Неужели это он? — покачал головой Роланд. — Селена? Это и есть Меч Господа? 
 Девушка неопределенно пожала плечами. Она не ощущала никакой магии — ни в костях, ни в мече. Не дождавшись ответа, Роланд нахмурился, поскреб затылок, а затем решительно взобрался на хребет. 
 — Не могу поверить своим глазам, — он подступил к мечу, оглядел его со всех сторон. — Неужто тот самый? Но тогда почему такой маленький? Да и скелет что-то мелковат для Нечистого...
 Роланд потыкал сапогом кость. Ральф же, разглядывавший у себя под ногами оплавленную до зеркального блеска землю, хмыкнул. 
 — Ошибаешься, — заметил он. — Смотри внимательней. Эти кости — только самая верхняя часть. 
 Карнелиец скосил глаза вниз и окаменел. Оплавленная земля была полупрозрачной и сквозь нее можно было отчетливо увидеть, что кости уходят далеко вглубь. 
 — Не понимаю, — озадаченно сказал Роланд. — Как же так? Этот простенький меч... И этот Разлом...
 — Потому что это не меч, — вмешался в разговор Тирри, сидевший на плече Селены. — Маги мне рассказывали, что легендарный Меч Господа скорее всего просто ключ. Ключ к магии огромной силы! Ключ, которым может воспользоваться далеко не каждый. А форму меча он принимает потому, что таким его привыкли считать люди. 
 — Это не совсем так, — поправила его Селена. — Думаю, меч — это одна из его форм, одно из его предназначений.
 — Все, что вы рассказали, конечно, весьма познавательно, — хмуро кивнул Роланд. — Но что делать-то? Можно ли его взять в руки? 
 Селена вздохнула. 
 — Я не знаю. В действительности мы ничего не знаем об этом... Об этой вещи. 
 — А как насчет Осколка? — карнелиец обвел вокруг себя руками. — Где спятивший Хранитель? Где очередное чудовище? 
 — Я не знаю, — Селена растерянно огляделась. — Я не чувствую здесь ничего подобного... Возможно, Печати здесь нет.
 — Как это нет? Это ведь Осколок?
 — Не знаю. Папа говорил, что в апокрифах последним Осколком указан не Хвост, а Туловище, но... Я не чувствую ничего.
 — Ну нет так нет, — взгляд Роланда упал на меч. — Зато здесь есть эта штука и мне думается, она будет даже поважнее.
 Он протянул было к мечу руку, но испуганный вскрик Селены заставил его отдернуть ее.
 — Роланд! 
 — Что такое? — карнелиец опасливо огляделся. — Что с тобой? 
 — Роланд, мне страшно, — тихо призналась Селена. 
 — Ну, мне тоже не по себе, — пожал он плечами, — но не оставлять же здесь такую ценную вещицу! Раз уж от костей этого чертова Дьявола толку никакого, так хоть меч добудем!
 — Обожди! Кажется, я начинаю понимать, — задумчиво сказала Селена. — Здесь нет Хранителя потому что его роль, наверное, выполнял Меч! За долгие века он полностью уничтожил силу Нечистого в этих останках и теперь это просто кости. Обычные кости. Поэтому я ничего и не чувствую. 
 — А Меч? Ты чувствуешь магию в нем? 
 — Нет, но ведь это Меч Господа. Его божественная мощь настолько чиста, что человек, наверное, просто не в состоянии ее ощутить.
 — В состоянии или нет, но нам придется его взять, — сказал Роланд, не отводя взгляд от меча. — Если он смог уничтожить дьявольскую магию в этих костяшках, то этот меч — твой единственный шанс, Селена. Понимаешь меня? 
 — Да, но... — Селена запнулась. — Я не знаю точно, но боюсь, что... Это ведь такая мощь... Что если обычный человек не выдержит?
 — И что ты предлагаешь? 
 — Не знаю. Я ничего не знаю!
 Селена опустилась на землю, закрыв лицо руками. Она чувствовала себе прескверно. Откуда-то нахлынул смутный страх, в руках и ногах возникла слабость.
 — Селена! По-моему, сейчас не самое удачное время для слез! — пробурчал Роланд. 
 Он спрыгнул с хребта, присел рядом с девушкой и обнял ее за плечи. 
 — Ну, что с тобой? 
 — Я не плачу, — Селена отняла от лица руки и уткнулась взглядом в землю. — Просто я не знаю, что теперь делать. Я думала найду Осколок, и все будет ясно, но сейчас мне как-то не по себе... 
 — Успокойся, все будет отлично. Думаю, надо рассуждать просто. Мы ведь не знаем, что произойдет если взять этот меч, правильно? 
 Селена шмыгнула носом и кивнула.
 — Правильно, — продолжил Роланд. — На тебя возложена важная миссия и рисковать тобой мы не имеем права. Тем более, что у тебя есть Осколки, то есть магия, противоположная магии этого меча. Значит, тебе меч в руки давать нельзя. Тем более сейчас, пока не собраны все Осколки. Правильно? 
 — Да, наверное. 
 — Значит меч нужно взять кому-то другому, чья шкура не так важна. 
 — Я могу рискнуть, — шагнул вперед инур.
 На его руке тотчас же повисла Мара. 
 — Ральф! — испуганно вскрикнула она. 
 — Нет-нет, Мара. Успокойся, — Роланд поднялся на ноги и бросил взгляд на меч. — Я нутром чую — меч этот предназначен для меня. 
 — Роланд, нет! — Селена испуганно подскочила и вцепилась карнелийцу в рукав. 
 — Все хорошо, Селена, — он мягко высвободился из ее рук. — Я же говорю, надо рассуждать просто. Вы с Марой маги, Ральф орудует секирой, у Брена тоже на поясе топорик, Тирри отпадает, остаюсь я. Моим любимым оружием всегда был меч. 
 — Роланд! Может быть нам надо придумать что-нибудь еще? — жалобно попросила Селена. — Никто не знает, что произойдет... Роланд, прошу тебя, давай хорошенько все обдумаем... 
 — Селена, послушай, — вздохнул карнелиец. — В отличии от Тирри, я, к сожалению, не имел продолжительной беседы с лучшими магами Далии, но даже я знаю, что такие вещи как этот меч не попадаются кому попало и где попало. Так ведь? 
 Девушка кивнула. 
 — Вот и ладно. В общем, я за мечом. 
 Карнелиец запрыгнул на хребет, взялся за рукоять меча и без усилия выдернул его из позвоночника. После чего спрыгнул на землю, и с некоторым недоумением повертел в руках. 
 — Ничего не случилось, как видите, — пробормотал он. — Или это вовсе не Меч Господа или...
 Меч неожиданно окутался золотистым сиянием, которое в момент обволокло карнелийца с головы до пят. Роланд изумленно уставился на сияющую светом руку. 
 — Что это? — прошептал он. — Меня переполняет такая энергия... 
 Он вдруг застонал и тяжело рухнул на колени, затем уперся ладонями в землю и мотнул головой. 
 — Вот черт! — прохрипел он. — Проклятие, так ведь и сгореть можно... 
 — Роланд! — вскрикнула Селена. 
 Она бросилась к нему, но Ральф перехватил ее за плечи и удержал на месте. Селена собралась было обрушиться на инура с кулаками, и тут страшно закричал Роланд. А потом стал подниматься на ноги. Ореол света вокруг него почти растаял. Только меч как будто превратился в ослепительно яркий луч. 
 — Роланд? — прошептала Селена.
 Глаза Роланда сияли обжигающим светом, так что выдержать его взгляд было невозможно. Карнелиец взмахнул мечом и с легкостью разрезал древний хребет. 
 Взгляд Роланда упал на Ральфа и он шагнул к нему, отводя для удара клинок.
 — Селена, Мара, назад! — Ральф почти отшвырнул девушек в сторону дирижабля. — Быстро к кораблю! 
 — Что ты задумал, Ральф? — испугалась Селена. — Это же Роланд!
 — Я не собираюсь его убивать! Но мозги бы ему вправить не мешало! — буркнул Ральф. 
 Он выхватил из-за плеча секиру и тотчас карнелиец обрушил на него град ударов. Ральф уклонялся, следя за каждым движением Роланда. Сияющий клинок с шипением разрезал воздух, обдавая инура жаром, и Ральф никак не решался подставить секиру. 
 Карнелиец выглядел по-прежнему быстрым и ловким, но все же инур сразу ощутил некую скованность его движений. Так, будто управление собственным телом доставляло ему неудобства. 
 Улучив момент, Ральф метнулся вперед и нанес Роланду сильнейший удар топорищем в лоб. Будь перед ним прежний Роланд, инур вряд ли пошел бы на такой риск. Но сейчас, учитывая медлительность этого Роланда, у Ральфа был шанс обойтись без крови. 
 Но удар, которым инур с легкостью останавливал воинов и поздоровее, на карнелийца почти не подействовал. Тот лишь отступил на шаг, помотал головой, а затем вновь ринулся в бой. 
 Некоторое время инур отступал, пытаясь придумать что-нибудь еще, но... 
 — Мара, Селена! — закричал инур, не оглядываясь. — Знаете сонные заклятия? 
 Но все попытки девушек были тщетны. На Роланда не подействовало ни одно заклятие. Он просто рычал, шатался, а затем снова шел в атаку. Хуже того, с каждой минутой его движения становились все уверенней и быстрее. И Ральф с ужасом осознал, что если так будет продолжаться и дальше, если Роланд наберет прежнюю скорость и ловкость... 
 Изловчившись, Ральф нанес Роланду несколько неопасных, но болезненных ранений, надеясь, что боль замедлит его движения. Но и это не помогло. Раны Роланда затянулись мгновенно. 
 А потом инур понял, что время безвозвратно ушло и Роланд стал по-настоящему опасен. И не только потому что обрел прежнюю сноровку. Ральф просто не мог блокировать удары его меча, боясь что пышущий жаром клинок пройдет сквозь секиру как горячий нож сквозь масло. 
 Оставалось одно — двигаться и кружить вокруг Роланда. Но очень скоро Ральф ощутил подступающую усталость. Ноги сами собой запнулись и инур рухнул на землю. 
 — Ральф! — вскрикнула Мара. 
 В руках ее полыхнул огонь и Селена закричала от ужаса. Огненная струя ударила в Роланда, но тот лишь отступил на несколько шагов, не получив ни малейшего повреждения. А затем снова пошел в атаку. 
 Мара зашептала новое заклятие, но к Роланду уже спешила Селена. 
 — Нет, Мара! Забирай Ральфа и уходите! — закричала она. 
 Селена заступила Роланду путь. 
 — Роланд! Остановись! 
 За ее спиной Мара спешно помогала подняться Ральфу.
 — Селена, он опасен! — хрипло бросил Ральф. 
 — Уходите! — не оглядываясь, крикнула Селена. — Роланд! Ты помнишь меня?
 Глаза карнелийца вспыхнули, он начал отводить для удара меч.
 — Роланд! Прошу тебя, очнись! — из глаз Селены хлынули слезы. — Прошу тебя! Роланд! 
 Роланд ударил, но ударил как-то неуверенно, как будто через силу, так что Селена увернулась без особого труда. 
 — Ты помнишь Аламар, Роланд? Ты помнишь тот вечер? Роланд, помнишь, как ты хотел что-то сказать мне? Что-то очень важное! А я... А я оказалась полной дурой! Роланд, прости меня...
 Карнелиец вновь неуклюже взмахнул мечом, и Селена вновь уклонилась. 
 — Роланд! Прости! Я не хотела об этом даже думать! Я хочу, чтобы ты вернулся! Потому что я... я люблю тебя, Роланд! Слышишь, Роланд? Я люблю тебя! 
 Карнелиец опять размахнулся, но Селена не стала больше уходить. Она остановилась и закрыла глаза. 
 — Роланд, нет! — зарычал Ральф. 
 Инур бросился вперед, отчетливо понимая, что ему уже не успеть.




 Глава двадцать вторая




1

 Трактирщик постучался и, не дождавшись отклика, решительно толкнул дверь. Как он и полагал, неко пребывали все в том же состоянии. Одна из них валялась в постели, уставившись в потолок, вторая сидела за столом, уронив голову на руки. Поднос с едой стоял на прежнем месте, почти не тронутый, опустел лишь кувшин с вином. 
 Впрочем, отсутствие аппетита у неко мало волновало трактирщика. И комната, и еда были оплачены на две недели вперед, а во все остальное он предпочитал не вникать. 
 Он и не вникал, до тех самых пор пока в Аламар не вошли отряды крестоносцев... 
 — Госпожа Инелия, — трактирщик медленно приблизился к сидящей за столом неко. — Как я уже говорил вам несколько дней назад, война с Арманией... Южная армия капитулировала, это все герцог Торнстад, чтоб ему!.. Эй, вы слышите меня? 
 Инелия подняла голову и бросила на трактирщика непонимающий взгляд. 
 — Я же говорил, башен нет, магов нет, теперь вот войска... — пробормотал трактирщик. — Крестоносцев никто не остановит... Гляньте в окно, город заполнен беженцами! Еще пару часов и крестоносцы будут топать под нашими окнами. 
 — Чего ты хочешь? 
 — Я же говорю, через пару часов крестоносцы будут здесь, понимаете? Крестоносцы! Святая Инквизиция! 
 В глазах Инелии наконец появилось осмысленное выражение. 
 — Инквизиция? 
 — Да-да, я же говорю. Бежать вам надо, бежать как можно быстрее! 


2

 Трактирщик ошибся. Крестоносцы были уже в городе. Улицы постепенно заполнялись дымом — полыхали дома, поджигаемые убегающими далийцами, и первые костры Инквизиции.
 Неко бежали задними дворами, избегая схваток. Но это оказалось не так-то легко. Крестоносцы заходили в город с четырех сторон, оставляя за собой многочисленные посты и патрули.
 На появление неко крестоносцы реагировали как кошка на мышь. Спасало только то, что рыцари весьма неохотно отвлекались от грабежей. Но уж если отвлекались... 
 Неко выручала их природная скорость. Они проскальзывали между закованными в тяжелые доспехи рыцарями и скрывались в задымленных переулках прежде, чем им успевали преградить путь. Случись такое где-нибудь в Армании, на их узких и тесных улочках, неко пришлось бы гораздо хуже. Но на просторных улицах Аламара у них был шанс. 
 Их остановили на окраине города. Точнее, неко остановились сами. Они не могли не остановиться.
 За очередным поворотом их поджидало неприятное зрелище. Связав дюжину пленных Измененных, среди которых были и неко, и инуры, крестоносцы облили их горючей жидкостью и готовились поджечь. 
 Это был не первый случай расправы, увиденный неко. Но они впервые застали соплеменников еще живыми. 
 Прежде, чем Инелия успела что-либо предпринять, Ирия с диким воплем бросилась в самую гущу рыцарей. Это была совершенно безумная затея, атаковать две дюжины закованных в железо крестоносцев. Но остановить сестру Инелия не успела и теперь оставалось только прикрыть ей спину. 
 Они успели уложить человек пять, прежде чем рыцари сообразили, что неко не настолько беззащитны и слабы. А когда сообразили, сестрам пришлось туго. Прикрываясь щитами и ловко орудуя копьями, рыцари оттеснили их от пленных и прижали к стене дома. 
 Атаковать рыцари почему-то не спешили, но попытки вырваться из кольца пресекали немедленно. Разрубив с дюжину копий и щитов в обмен на несколько болезненных ран, неко были вынуждены остановиться. 
 — Успокоились? — осведомился один из рыцарей со знаком капитана. — Вам крупно повезло, зверюшки, с вашими мечами, не хотелось бы попортить... Поэтому предлагаю обмен. Вы отдаете нам оружие, мы же отпускаем вас живыми и невредимыми. 
 — А если нет? — спросила Инелия. 
 — Ну что ж, тогда нам придется рискнуть, — усмехнулся капитан. — Карнелийский клинок, в общем-то, весьма надежная вещь... Но прежде мы доведем до конца одно дело. 
 Он махнул рукой и один из рыцарей подошел к группе пленных с факелом в руке. 
 — Что скажете? 
 — Убирайся в ад! — воскликнула Ирия. — Этот меч я отдам не раньше, чем выпущу тебе кишки! 
 — Как грубо, — покачал головой капитан. — Но что еще ждать от говорящих животных! А ведь я знал, что с ними бесполезно разговаривать. 
 — Постой! Откуда нам знать, что ты не обманешь? — спросила Инелия. 
 — Инелия! О чем ты говоришь? — закричала Ири. — Они убьют нас сразу, едва мы отдадим оружие! 
 — Возможно, — улыбался капитан. — А, возможно, и нет... Впрочем, это шутка. Я могу обещать вам. 
 — Я слышала, архиепископ Лирнский не считает грехом нарушение клятвы, данной Измененному! — воскликнула Инелия. 
 — Разве у вас есть выбор? 
 — Клянусь, я лично перережу твое горло! — яростно взмахнула мечом Ирия. 
 — Не знаю, о чем ты там мявкаешь, но, по-моему, мы и так уделили вам внимания больше чем вы того заслуживаете. 
 — Скажи это вот им! — Ирия с довольным видом махнула рукой в сторону убитых рыцарей. 
 — Может быть лучше уж вот этим? — усмехнулся капитан и сделал знак рыцарю с факелом. 
 Тот швырнул факел в толпу и воздух огласили душераздирающие вопли.
 — Нет! 
 Ирия зарычала, шагнула было вперед, но Инелия перехватила ее и оттащила назад. 
 — Ты их не спасешь! — прикрикнула она на сестру. — Хватит уже твоих глупостей! 
 — Глупостей?! 
 — Их уже не спасти, пойми это, дурочка! 
 Глаза Инелии полыхнули так яростно, что Ирия опешила и перестала вырываться, только вздрагивала на каждый вскрик сгоравших заживо Измененных. Но Ирия больше не двигалась с места. Она впервые видела сестру в таком состоянии и это всерьез напугало ее. 
 Ирия опустила голову. 
 — И чего мы ждем? — тихо спросила она.
 — Ничего. Просто ждем, — ответила Инелия.
 — Какой в этом смысл, они все равно нас убьют, — Ирия вздохнула, не поднимая глаз. 
 — Возможно. Но нужно ли нам торопиться умирать? 
 Ири не ответила. В нескольких шагах от нее умирали в огне ее соплеменники, оглашая улицы ужасными криками, и Ири стояла белая как мел. Больше всего на свете она хотела зажать себе уши, но... Но у нее был меч и она не собиралась выпускать его из рук. И тогда Ири приказала себе слушать эти крики. Слушать до тех пор, пока они не смолкли... 
 — Ну что? Я вас убедил? — обратился к ним капитан. — Я даю вам последний шанс. 
 — Убирайся к Дьяволу! — взвизгнула Ирия. 
 — Понятно, — разочарованно бросил капитан. — Тогда давайте заканчивать. Убейте их! 


3

 В воздухе замелькали арбалетные болты. Несколько рыцарей из задних рядов рухнули, обливаясь кровью. Строй крестоносцев смешался. 
 — Это еще кто? 
 Из плотной завесы дыма, заполнившего улицу, вынырнул отряд рыцарей. Воины были в знакомых плащах, с нашитыми крестами, но в руках они сжимали арбалеты и явно готовились сделать еще один залп. 
 — Что это значит? — заорал в ярости капитан. — Арбалеты запрещены эдиктом архиепископа! Как вы... 
 Щелкнул арбалет, стальной болт с хрустом пробил грудной панцирь капитана, и швырнул его на землю. А рыцари странного отряда уже доставали мечи. 
 — Измена... — капитан попытался привстать, но из горла хлынула кровь, послышалось бульканье и он рухнул навзничь. 
 Неко переглянулись и ринулись в бой. Их мало интересовали разборки внутри Святой Инквизиции, но другого такого случая для бегства могло и не представиться. Они быстро прорубились сквозь ряды охваченных паникой крестоносцев, но Ири, заметив, что капитан еще жив, немедленно метнулась к нему. 
 — Помнишь, что я обещала тебе? 
 Ирия с радостью разглядела страх в глазах рыцаря. 
 — Ири, нам надо уходить! — поторопила ее Инелия, встревоженно наблюдая, как вновь прибывшие воины быстро добивают последних противников. 
 — Капитан, — хищно улыбнулась Ири. — Я всегда держу свое слово!
 Она выхватила из-за голенища сапога нож и полоснула рыцаря по горлу.
 — Ну, тварь, — вытирая лезвие, Ири поднялась и пнула крестоносца ногой, — тебе больше не нужен мой меч? 
 — Ири! — Инелия дернула ее за руку. — Бежим! 
 Но они опоздали. Покончив с крестоносцами, группа рыцарей рассредоточилась по улице и неко стали затравленно оглядываться, ища пути к отступлению. 
 Тем временем один из рыцарей убрал в ножны меч и снял шлем, обнажив лицо тридцатилетнего мужчины, обрамленное небольшой бородкой. 
 — Мы услышали ужасные крики и поспешили сюда! — он медленно двинулся к неко. — Вы в порядке, леди? 
 — Леди? — страшно удивилась Ири. — Этот придурок назвал меня леди?
 Пришел черед удивиться рыцарю. 
 — Ах, вот оно что, — он улыбнулся и ткнул себя в крест на плаще. — Это маскировка. Перед вами остатки далийской армии, и я — граф Эйдор. С сожалению, вынужден признать, что сейчас мы не столько воюем, сколько уносим отсюда ноги. Можете присоединиться к нам, леди. 
 — Опять он за свое! — насупилась Ири. — Он что, издевается? 
 Инелия, пристально разглядывавшая Эйдора и его отряд, медленно вернула меч в ножны. 
 — Похоже, не врет. Хорошо... 
 — Эй-эй, Инелия, что с тобой? — возмутилась Ири. — С каких это пор ты стала доверять людям? 
 — Так-так, — сощурился Эйдор. — Похоже, вы, леди, издалека прибыли к нам, не так ли? 
 — Возможно, — пожала плечами Инелия. — Это что, так важно? 
 — Ни в коем случае, итак, вы с нами? 
 — Да, — кивнула Инелия и пихнула Ири в бок. 
 — Да-да! Идем! — Ири демонстративно отвернулась. 
 — Пойдете в арьергарде, — махнул рукой Эйдор. — Там уже есть несколько ваших соплеменниц, правда, не таких диких... 
 Когда Ири проходила мимо него, он тронул ее за плечо. 
 — Вы великолепно сражались, леди, я восхищен! 
 Ири покраснела и побежала за Инелией, провожаемая веселым взглядом Эйдора. 
 — Если он не перестанет называть меня леди, — запальчиво прошипела она, — клянусь, я его убью! 


4

 Дальше стало полегче, плащи с крестами оказались чрезвычайно полезны. Ничего не подозревающие крестоносцы спокойно подпускали к себе беглецов, а когда замечали среди рыцарей вооруженных Измененных было уже поздно. Их брали в кольцо и уничтожали в считанные секунды. 
 В отряде Эйдора оказалось немало некогда мирных горожан. Большую их часть составляли инуры и неко, по каким-то причинам не успевших покинуть город раньше. И все они бились насмерть, хорошо представляя ожидавшую их судьбу. Тем более, что об этом постоянно напоминали изуродованные трупы, развешанные тут и там. Людей среди них почти не попадалось.
 А еще неко приметили в отряде совсем еще юную девушку, которую далийские рыцари берегли как зеницу ока. Лицо ее было почему-то знакомо неко, но разглядеть ее повнимательней было невозможно, рыцари постоянно прикрывали ее со всех сторон. 
 В конце концов Эйдору удалось благополучно вывести отряд из города, но на этом полоса везения закончилась. Возле развалин одной из Башен дорогу перекрыл большой отряд рыцарей. И здесь, на открытой, издалека просматриваемой местности, далийцам не помогли ни маскировка, ни арбалеты. 
 Прикрывшись щитами и выставив копья, железный клин крестоносцев ринулся в атаку. Их было вдвое больше, так что исход боя был предрешен. Но, конечно, ни отступать, ни сдаваться никто в отряде Эйдора не собирался. 
 — Сомкнуть ряды! Сцепить щиты! — заорал Эйдор. — Живее-живее! 
 Далийцы спешно перестраивались, выдвигая вперед наиболее рослых и крепких рыцарей, а Измененных оттесняли назад. Наступила тягостная тишина, слышалось лишь громыханье и топот надвигающихся крестоносцев. 
 Далийцы готовились умереть. Некоторые едва слышно шептали молитвы, но большая часть стояли молча, буравя ненавидящим взглядом сверкающие на солнце доспехи крестоносцев. 
 Ири, стиснув челюсти, собралась было пробиться в первые ряды, но Инелия вовремя ухватила ее за плечо и ткнула пальцем в сторону развалин. 
 — Гляди туда, Ири, — шепнула она. — Видишь расщелину у самой земли? 
 Ирия нахмурилась.
 — Ты хочешь бежать? 
 — А ты хочешь умереть? Разве это наша война? 
 Ири сдвинула брови, ее взгляд пробежался по лицам Измененных, готовившихся дать последний бой.
 — Но, Инелия...
 — Пойдем, Ири, пока не поздно! 
 — Но... Но я все равно не смогу жить без него! — глаза Ири блеснули влагой. 
 — Глупости! — поджала губы Инелия. — Как-то ведь жили раньше, значит сможем и дальше. 
 — Но что мы будем делать? Как...
 Яростно громыхнули щиты, зазвенели мечи, заскрежетали доспехи, шум боя заглушил последние слова Ири. Но Инелия и не собиралась ее дослушивать. Она схватила сестру за руку и потащила к развалинам. 
 Расщелина оказалась довольно узкая по человеческим меркам, но тонкие в кости неко без особого труда втиснулись и забились как можно глубже. 
 Здесь было темно, и почти тихо — грохот боя едва проникал сюда. 
 — Можешь подремать, Ири, — предложила Инелия. — До вечера ждать осталось недолго, а тогда нас никто уже не поймает.
 — А как же они? — насупилась Ири, в душе которой скреблись кошки. — Мы же... Мы ведь вместе пробивались из города. Эйдор, вроде, неплохой парень, хотя болтает всякие глупости.
 — Это их война, — жестко отрезала Инелия. — Это их город. Мы здесь чужие. 
 Далийцы сражались бесстрашно, но силы были слишком неравны. Железный клин крестоносцев довольно быстро продавил оборону и началась бойня. Измененные погибли почти сразу, и только несколько оставшихся в живых далийских рыцарей смогли выдержать вражеский напор и почти организованно отступить к развалинам. За их спинами по-прежнему держалась смутно знакомая неко девушка.
 — Эта девчонка еще жива! — вскинула брови Ири.
 — Ее все прикрывают, — процедила Инелия. — Похоже, это довольная знатная особа. 
 — Инелия! Может мы можем... 
 — Нам тогда не уйти, понимаешь? 
 — Но где же мы могли видеть ее? — наморщила лоб Ири. — Тем более, если она знатная... 
 — О, черт! — выдохнула Инелия. — Кира! Там, во дворце, вспомнила, Ири? Это принцесса! 
 Ирия хлопнула себя по лбу.
 — Точно! И еще раньше, помнишь, в корчме, вместе с тем чертовым карнелийцем!.. Но тогда что получается? Выходит — она наш враг? 
 Инелия не ответила. Кира враждовала с Ингельдом. А значит и в корчме, и во дворце она была врагом и для них. Но это было раньше. А сейчас... 
 — Она ведь... — голос Ири дрогнул. — Она как мы...
 Инелия кивнула. Она понимала чувства Ири. Прошло уже много лет, но сестры хорошо помнили тот день, когда они впервые увидели Ингельда. И тот животный страх, охвативший их перед разъяренной толпой... 
 Дольше всех под натиском крестоносцев продержался Эйдор. Когда пали все его товарищи, он какое-то время в одиночку сдерживал напор врага. От его доспехов остались жалкие куски, из многочисленных ран сочилась кровь, но он стоял на ногах, а его меч все еще был смертельно опасен. 
 Когда счет убитых им рыцарей перевалил за второй десяток крестоносцы отступили. Вперед выбрался огромный воин, почти на целую голову возвышавшийся над строем. 
 — Как твое имя, рыцарь? — громыхнул он тяжелым басом. — Я — граф Гелен фон Валленберг, командующий особым корпусом ордена Святой Инквизиции. 
 — Мое имя как и мои титулы сейчас ни к чему. Мы не на рыцарском турнире. 
 — Так или иначе, — нахмурился граф Гелен, — но это честь для меня, сразить такого сильного воина как ты! 
 Он обнажил меч. 
 — Перед тем как мы скрестим мечи, назови мне хотя бы имя этой девушки. Я вижу, что она очень важна для тебя. Клянусь честью, если ты назовешь ее имя, я сохраню ей жизнь. 
 — Честь? — Эйдор покачал головой. — Ни ты и никто из твоих людей понятия не имеет о чести! 
 Крестоносцы возмущенно зароптали. 
 — Тихо! — повысил голос граф. — Напрасно ты пытаешься оскорбить меня.
 — Оскорбить? — Эйдор расхохотался. — Я сообщаю свершившийся факт! О какой чести ты говоришь? Или может быть это не вы нарушили пакт о ненападении? Или может вы одержали ряд блестящих побед над нашей армией, нет?.. — его голос наполнился яростью. — Ах да, предатель Торнтад, он сдал вам границу, армию, надо же какая славная победа. 
 Эйдор плюнул графу под ноги. 
 — Жаль, что ты не Торнтад, ему я вспорол бы брюхо куда охотней, впрочем, сгодишься и ты. В конце концов, вступить в сговор с герцогом могли лишь такие же бесчестные люди как и он сам!.. Так что забудь про честь, и ты, и весь ваш орден — банда негодяев, сброд! 
 За спиной графа лязгнуло железо, но Гелен махнул рукой своим. 
 — Отставить! Это мой бой! — граф принял боевую позицию. — Возможно, ты не знаешь, но победы одерживают не только силой оружия, впрочем, я не собираюсь перед тобой оправдываться. Но если эта девушка погибнет, это будет на твоей совести! 
 Эйдор с рычанием взмахнул мечом. Гелен принял удар на щит и тотчас, с необычайной скоростью перешел в контратаку. Впрочем, необычайной его скорость была в сравнении с Эйдором. Тот едва стоял на ногах.
 — Черт! — Ири стиснула кулаки. — Эйдор... Но почему Кира не использует магию? 
 — Посмотри на нее, она тоже едва жива. Кроме того, она не хочет, чтобы ее узнали. Сбегутся попы, и тогда у нее не будет ни единого шанса...
 Могучие удары графа сыпались один за другим, Эйдор каким-то чудом все еще отбивался, но было очевидно, что ему не продержаться и пары минут. 
 Инелия оглянулась в темноту расщелины. 
 — Инель! Мы должны помочь этой девушке! — Ири схватилась за меч. 
 — Оставайся здесь, я сама! — бросила Инелия. — А ты проползи-ка чуть дальше, сдается мне, расщелина ведет в подземелье. 
 Очередной мощный удар вдребезги разнес меч Эйдора и раскроил ему грудь. Фонтаном ударила кровь и Эйдор со стоном осел на землю. 
 — Дядя Эйдор! — всхлипывая, Кира упала рядом с ним на колени. — Дядя...
 — Прости... Я не смог... — глаза Эйдора остекленели.
 В следующий миг Кира с криком подхватила меч Эйдора. Но Гелен поспешно отступил, снял шлем, под которым обнаружилось суровое обветренное лицо сорокалетнего мужчины. Губы графа сложились в усмешку. 
 — Леди, может быть вам стоит отложить меч? — предложил он. — Мы не воюем с женщинами и детьми. Обещаю, никто вас не тронет.
 — Улицы Аламара залиты кровью детей и женщин! — резко ответила она.
 — Это невозможно, — уверенно возразил Гелен. — Войскам даны строжайшие указания не трогать гражданское население. 
 — Может быть она имеет в виду этих человекоподобных зверюшек? — предположил другой рыцарь.
 — Вы и есть настоящие звери! 
 — Ах вот оно что в чем дело, — граф рассмеялся. — У меня в замке тоже есть и кошки, и собаки, однако мне не приходит в голову называть их самок женщинами, а щенков детьми. Не думал, что далийские нравы упали столь низко.!
 Кира стояла совсем рядом, так что Инелии достаточно было протянуть руку. Неко мягко обхватила ее щиколотку и рванула на себя. Девушка с криком упала и Инелия изо всех сил потащила ее к себе. 
 Больше всего неко опасалась, что перепуганная Кира начнет цепляться за что ни попадя, но все обошлось. Падая, Кира разбила нос, и была почти в обморочном состоянии. 
 Снаружи послышались разъяренные вопли и железный лязг, но ни мечи, ни пики уже не могли достать девушек. 
 — Ползи сюда, Инель! — донесся счастливый вопль Ирии. — Здесь, похоже, башенные казематы! 


5

 Втащив Киру в подземелье, Инелия блаженно потянулась. В тесноте расщелины она разодрала всю одежду и расцарапала кожу, так что оказаться в просторном помещении оказалось невыразимо приятно. 
 — Кто вы? 
 В руках Киры неожиданно вспыхнул светящийся шарик. 
 — Не узнаешь? 
 — Нет... — Кира настороженно переводила взгляд с одной неко на другую.
 — Ну да, мы же все для вас на одно лицо, — усмехнулась Инель.
 — Глупости, — отмахнулась Кира. — Но я действительно... Постойте, вы — те самые неко, что...
 В глазах Киры полыхнул огонь.
 — Давай обойдемся без криков, проклятий и заклятий, ладно? — предложила Инелия. — Мы сейчас в одной лодке, кажется, так у вас говорят? 
 — Зачем вы спасли меня? — хмуро бросила Кира. — Чтобы выдать своему дружку? 
 Инель отрицательно покачала головой.
 — Теперь мы сами по себе, — тихо сказала она и отвела взгляд. — Ингельд больше не с нами. Он ушел. 
 — Тогда зачем я вам понадобилась? Или надеетесь купить свои жалкие жизни? 
 — Не выдумывай, — Инелия поморщилась. — С нами никто даже разговаривать не будет! 
 — Лучше бы спасибо сказала, — вмешалась Ири. — Впрочем, чего еще ждать от принцессы? 
 Кира погасила шарик, — он отнимал последние силы, — устало привалилась к холодной стене, и медленно сползла на пол. Она не чувствовала опасности со стороны неко, и могла немного расслабиться. Хотя, конечно, зная их коварство, совсем терять бдительность не следовало, но... Напряжение последних часов спадало, и девушку неудержимо потянуло в сон. 
 — Спасибо, — вздохнула она. — Только я уже не принцесса. Меня недавно короновали.
 — А кто был этот Эйдор? — вдруг спросила Ири. — Ты называла его дядя. 
 — Граф Эйдор — командующий Северной армией, мой дядя и двоюродный брат отца, — Кира вытерла выступившие слезы. — Когда он узнал о гибели родителей, то прибыл в Аламар и очень помог мне. Из его рыцарей была сформирована новая гвардия, взамен уничтоженной вашим Ингельдом! Хотя наша новая гвардия ненамного пережила старую. Этот предатель Торнтад! Он ввел во дворец крестоносцев, одев их в одежду нашей Южной армии!.. Но ничего бы этого не было, если бы не ваш проклятый Ингельд! — Кира почти кричала.
 — Он не наш! — нахмурилась Инелия. — И давай не будем больше об этом. Что было то прошло. Нам предстоит еще придумать, как выбраться отсюда. 
 — И что же нам делать, Инель? — спросила Ири. 
 — Пока ничего. Нам остается только ждать. Эти мерзавцы сейчас наверняка оцепили развалины, мышь не проскочит. Будем ждать ночи, а там посмотрим. 
 — Не нужно ничего ждать, — тихо сказала Кира. — Все башенные казематы имели тайные проходы до ближайшего леса. Я выведу нас отсюда...
 — Это хорошая новость, — кивнула Инелия. — Но, если не секрет, куда ты отправишься? 
 Кира пожала плечами. Делиться своими планами с недавними врагами было, по меньшей мере, глупо. Однако уже в следующий миг она поняла, что больше не воспринимает неко как врагов. Она не испытывала к ним ненависти, гнева или недоверия. Напротив, Кира ощутила прилив жалости. 
 В отсутствие Ингельда неко выглядели совершенно потерянными и отчасти напуганными. О причинах этого Кира догадывалась. Она хорошо запомнила какими неко были раньше, в трактире и особенно во дворце. Она запомнила, как они смотрели на Ингельда. 
 Наверно, если бы такое случилось с ней самой... Кира вздрогнула. А разве это не так? Разве ей легче? Вначале родители, а затем... Затем ее оставил Роланд. 
 Кира поймала себя на мысли, что впервые призналась себе в этом. Она заставляла себя думать о чем угодно — о насущных проблемах королевства, о войне с Арманией, о погибших родителях, но мысли о Роланде упорно гнала прочь. 
 Только сейчас, потеряв страну, потеряв почти все, что у нее было Кира вдруг поняла, что она мало чем отличается от несчастных неко. 
 — Я хочу попасть в Скандию, — ответила она. — Король Скандии многим обязан нашей семье, а кроме того... Месяц назад наш флот отбыл туда, для проведения совместных учений... Райнхард еще пожалеет о том, что бросил нам вызов! 
 — Все далийские порты будут закрыты, — напомнила Инелия. 
 Кира покачала головой. 
 — Я уйду в Арманию, думаю, оттуда будет проще найти корабль. 
 — Кира, ты... — Инелия запнулась. — Мы могли бы сопровождать тебя, если ты не против. Мы неплохо сражаемся, так что от нас может быть польза.
 — Что? — Кира не поверила собственным ушам. — Вы собираетесь сопровождать меня? 
 — Да, конечно, путешествовать вместе с неко стало опасно, но мы что-нибудь придумаем. Спрячем хвосты, забинтуем уши, и нас не отличишь о людей. 
 — Не знаю, я не думала... — растерялась Кира. — Я уверена, Райнхард ужесточит режим по всей стране. Будут хватать не только Измененных, но и всех магов, ведьм. Скорее, это вам будет опасно со мной... 
 — Значит, нам тем более нужно держаться вместе, — улыбнулась Инелия. — Так что, берешь нас? 
 Кира кивнула, ощутив как запершило в горле. 
 — Из-за него? — едва слышно спросила она. — Вам плохо без него? 
 — Да, — не сразу ответила Инелия. — Ты можешь считать его негодяем и мерзавцем, но для нас... — голос ее дрогнул. — Нам больше некуда идти, Кира. 
 Юная королева зашмыгала носом. Слова Инелии отдавались в ее душе знакомой болью. 
 — Я тоже, — прошептала она. — Роланд ушел с Селеной... А я...
 Не в силах больше сдерживаться, Кира заплакала. А спустя несколько секунд рыдали уже все трое. 




 Глава двадцать третья




1

 Глаза Ральфа поползли на лоб — падавший на Селену клинок вдруг исчез. Карнелиец пошатнулся и, обхватив голову руками, рухнул без чувств. 
 Взвизгнув, Селена бросилась к Роланду. Ей было горько и обидно. В памяти постоянно всплывал их разговор во дворце и Селена готова была себя проклинать. Ее взгляд то и дело вздымался к небу, в душе опять проснулась пугающее чувство обиды, но... Резкие слова так и остались запечатанными в глубине души. 
 Но запечатать мысли оказалось невозможно. Именно сейчас, склонившись над телом Роланда, Селена впервые в жизни задумалась о выбранном пути. И осознала, что судьбу священницы определил для нее отец. А она... Она приняла это как должное. Она просто не задумывалась о чем-то другом. Так было с самого детства. Так было, пока она не встретила Роланда... 
 Рядом опустился Ральф и проверил пульс.
 — Эй, не нужно слез, — мягко сказал он. — Все хорошо, Роланд жив. 
 Селена кивнула и вытерла слезы. Карнелийца отнесли в кабину дирижабля. Селена не отходила от него ни на шаг. В памяти вихрем носились все известные лечащие заклятия, но использовать их на Роланде, который явно находился под чарами, она так и не решилась. 
 — Селена, что будем делать с останками Нечистого? — прервал ее размышления Ральф. — Может отколоть кусочек? Иначе вернемся с пустыми руками. 
 — Как хочешь, Ральф. Но там нет ни капли магии. 
 Ральф поскреб затылок. 
 — Между прочим, из этих костей можно изготовить оружие или доспехи, получится получше стали. Оружейники могут отвалить кучу денег. 
 — Поступай как считаешь нужным, — ответила Селена. 
 — Ну, тогда... — Ральф посмотрел на Мару. — Пойдем?
 Мара счастливо закивала и, взявшись за руки, они покинули корабль. Проследив за ними взглядом, Брен покачал головой. 
 — Удивительная парочка. Инур-полукровка и магичка с мозгами ребенка. Честно говоря, с трудом верится, что это она прогнала того безумного карнелийца, как там его звали, Ингельд, кажется? 


2

 Секира Ральфа с трудом рубила костяной остов. Прежде чем инур сумел вырубить хоть одно ребрышко, далеко не самое толстое, он взмок от пота. 
 Тяжело дыша, инур присел на землю рядом с Марой. 
 — Ральфи! — тихонько позвала его девушка. 
 — Я же просил тебя не называть меня Ральфи! — проворчал Ральф. — Меня зовут Ральф! Что я тебе, щенок малолетний? 
 — Прости, Ральфи, — Мара вздохнула. — Можно тебя спросить? 
 — Спрашивай. 
 — Когда Селена прокричала «люблю» Роланду, я... Что-то отозвалось у меня в сердце. Мне кажется, я могу что-то вспомнить, что-то важное. Но, не могу вспомнить... Ральф, что хотела сказать Селена, что значат ее слова? 
 Ральф поскреб затылок. За последние несколько дней он только тем и занимался, что объяснял ей значение тех или иных слов. Во всем, что не касалось магии, Мара ориентировалась с большим трудом. 
 Обычно Ральф охотно откликался на ее вопросы, но сейчас он был смущен. И в который раз уже задумался о том, что его связывает с Марой.
 То, что она постоянно бегала за ним было понятно, в конце концов, он ведь был первым, кто проявил к ней сочувствие. Но что притягивало его к ней? Тоска по жене и детям, погибших от руки Ингельда? Или что-то еще?..
 — Ну, что тут сказать... 
 — Я прошу тебя, Ральфи! Я почувствовала — Селена готова была умереть в тот миг, и я думаю... — Мара наморщила лоб. — Я не понимаю, почему? Все живые существа хотят жить. Но потом вспомнила ее слова и подумала... Но я не могу понять... Почему она готова была умереть? Ответь мне, Ральфи, прошу. 
 — Ох, Мара. На этот вопрос ответит не всякий мудрец, а я... Я просто инур.
 — Так ты не знаешь ответа? — Мара вздохнула. 
 — Ну, как это объяснить... Скажем, когда тот, кого любишь рядом — тебе хорошо. А когда его нет — тебе плохо...
 — Но я не понимаю, почему Селена готова была умереть? 
 — Почему-почему... — инур насупился и яростно взъерошил свою гриву. — Любовь, она ведь... От нее не только радость, но и боль... 
 Исчерпав свое красноречие, Ральф замолчал и поднялся, собираясь продолжить работу. Да так и застыл, почувствовав, как под ногами едва заметно вибрирует земля. 
 Инур покрутился на месте, раздувая ноздри, припал ухом к земле, а когда вскочил, лицо его было искажено от ужаса. 
 — Что случилось, Ральфи? 
 Мара испуганно подскочила к нему. 
 — В кабину, Мара, быстро! 
 — Но что случилось? Я не чувствую магии. 
 — Это не магия, — отрезал инур. — Нам надо уходить! 
 Ральф подхватил ее на руки и бросился к дирижаблю. Дрожь усилилась, остекленевшая земля под ногами пошла трещинами. 
 — Брен! — заорал инур, ворвавшись в рубку. — Подымай корабль! 
 — Какого дьявола тебя сюда занесло, акулий ты потрох! Я же говорил, сюда — ни ногой! — сердито бросил Брен.
 — Ты что, оглох?! — прорычал инур. — Быстро поднимай судно! Или тебе жизнь надоела?! 
 — Да что случилось-то? — нахмурился Брен. 
 — Ты что сам не видишь?! 
 Капитан глянул в боковой иллюминатор и окаменел. Стены пропасти вибрировали, быстро покрываясь сетью ветвистых трещин. То тут, то там с грохотом начинали сходить камнепады. Тяжелые валуны, падавшие с огромной высоты, разлетались вдребезги, бешено барабаня осколками по обшивке кабины. 
 — Проклятие! 
 Брен схватился за рычаги управления. 
 — А ты что стоишь?! — рявкнул он на Ральфа. — Девчонку-то опусти, что ты с ней носишься, как дикарь с бусами! 
 Смутившись, инур поспешно опустил улыбающуюся Мару на пол. 
 — А теперь проваливайте отсюда, дети каракатицы! Распустились тут! 
 Вернувшись в кают-компанию, инур наткнулся на испуганный взгляд Селены. 
 — Что происходит, Ральф? 
 — Если бы я знал! Но я чую опасность! Что-то приближается к нам, и приближается очень быстро! 
 Загудел двигатель, заскрежетали лебедки якорей, тросы натянулись и поднимающийся было дирижабль точно споткнулся. 
 — О, дьявольщина! — заорал из рубки Брен. — Ральф, отродье кашалота, ты что, молотом якоря забивал? 
 Ральф молча выхватил секиру и выпрыгнул из кабины. Земля ходила ходуном. Повсюду грохотали разбивающиеся валуны, осыпая инура каменным градом. 
 Первый трос спружинил секиру Ральфа, и тот едва увернулся от удара обухом. Инур яростно зарычал и принялся рубить землю. Один из якорей вырвался, и Ральф бросился ко второму. 
 Лицо, руки и ноги его заливала кровь. Осколки били и били по нему, от особенно сильных ударов темнело в глазах, и иногда инур падал, не в силах устоять под натиском этого каменного шквала.
 Второй якорь вырвался быстрее, и Ральф метнулся к кабине, прикрывая кровоточащее лицо рукой. Сквозь грохот камнепада из рубки донесся какой-то полузвериный рык капитана. 
 — Отдать швартовы! — забывшись, ревел Брен. — Поднять паруса! Полный ход вперед! Самый полный! 
 «Касатка» медленно оторвалась от земли и стала набирать высоту. Инур, мало что видя сквозь заливающую глаза кровь, немного промахнулся и трап промелькнул над его головой. 
 — Ральф! — пронзительно вскрикнула Мара.
 Рыча от боли и ярости, Ральф подпрыгнул и вонзил секиру в трап. 
 — Ральфи! — визжала девушка.
 — Не высовывайся! — прорычал инур.
 Стиснув зубы, и уже ничего не видя, он полз вверх наощупь. Крики Мары приблизились, но тут по голове инура хрястнул особенно крупный камень и Ральф обвис. Его руки мертвой хваткой вцепились в трап, но он и на пядь не мог сдвинуться с места. 
 — Брен! — как сквозь туман донесся до инура истошный вопль Мары.
 Чьи-то сильные руки схватили его за шкирку и рывком втянули в кабину. Громыхнули сходни, хлопнула дверь. 
 — Секира! — прохрипел Ральф.
 — Тут твоя железяка, — буркнул Брен. — Расколол мне трап, чума! 
 Он поспешил в рубку. 
 — Давай, касаточка моя, быстрее, выручай нас, милая! — вскоре донеслось оттуда.
 Град осколков, лупивших по кабине, заметно ослабел. Но все же дирижабль подымался слишком медленно. Ральф, над которым хлопотала Мара, смывая кровь и обследуя раны, ощутил как зашевелились волосы на голове. 
 Мягко отодвинув девушку, инур заглянул в иллюминатор и в сердцах хлопнул кулаком в борт. 
 — Быстрее, Брен, быстрее! — крикнул он. — Слышишь? 
 Селена бросила на Ральфа изумленный взгляд. Если даже неустрашимого инура трясло от ужаса... 
 Мара, тоже заглянувшая в иллюминатор, внезапно засмеялась и захлопала в ладоши. 
 — Смотрите-смотрите! Сколько воды!
 Ральф глухо зарычал. С севера, во всю высоту Разлома, двигалась сплошная стена воды. Вода приближалась совершенно бесшумно и это пугало больше, чем если бы она рычала и ревела. 
 — Неужели северная гряда рухнула? — ахнула Селена. 
 Ей никто не ответил. Да она и не ждала ответа. Удар Меча, породивший Разлом, создал две горные гряды, ставших естественными плотинами на пути Северного и Южного морей. 
 — Это из-за Меча, — прошептала Селена. — Вытащив его, Роланд разрушил заклятия, державшие плотины!
 — Мы не успеем, — мрачно сказал Ральф. — Мы поднимаемся слишком медленно! 
 Инур крикнул в рубку.
 — Брен! Ты что не видишь, быстрее! 
 — Да вижу я! — заорал в ответ капитан. — Но это дирижабль! Он не может быстрее! 
 Ральф начал затравленно оглядываться. Если и было что-то в этом мире, чего инур боялся, так это была вода. Ральф съежился, ловя себя на желании заскулить, как беспомощный щенок. 
 — Ральфи, почему ты расстроен? — к нему подвинулась Мара. — У тебя еще болят раны? 
 — Мара! — глаза инура вдруг загорелись. — Мара, ты можешь использовать магию, чтобы подбросить наш корабль повыше? Иначе этот поток воды убьет нас! 
 Мара выглянула в иллюминатор. Бурля и вспениваясь, водяная стена стремительно надвигалась. 
 — Я попробую, — неуверенно сказала она и, приложив к вискам ладони, закрыла глаза. 
 Корабль бросало и трясло словно игрушку в руках великана. Приникнув к бесчувственному Роланду, Селена бормотала молитвы. Ральф, обняв нашептывающую какое-то заклинание Мару, изнемогал в борьбе с сильным желанием закрыть глаза и уши. Ему приходилось заставлять себя смотреть в иллюминатор. Но иначе было нельзя. Стоит только хоть однажды поддаться этому страху...
 Дирижабль взмыл над Разломом, а через несколько секунд пенистые валы с юга и севера сшиблись с ужасающим грохотом. Ральф успел увидеть как в небо взметнулась белая от пены водяная гора, точно длань морского божества в попытке настигнуть ускользающую жертву, а затем мир объяла тьма.




 Глава двадцать четвертая




1

 В Далии пылали костры. Жгли неко, магов и ведьм. Жгли с огромным энтузиазмом. Крестоносцы как будто хотели наверстать упущенное за все те годы, что Далия была вне протектората Церкви. 
 Жгли рьяно еще и потому, что знали — скоро все это закончится. Герцог Торнтад, а ныне король Далии, спешно коронованный Райнхардом, уже вел переговоры о выводе крестоносцев. 
 Торнтад, проклятый многими, едва ступив на трон, показал себя умелым политиком. Первое, что он сделал — это взял под контроль Северную армию. После гибели ее командующего — графа Эйдора, армия отступила в северные провинции, Торнтад был объявлен изменником и узурпатором и приговорен к смерти. Никто не сомневался в неизбежности долгой и кровопролитной войны. Но случилось иначе. 
 Рискуя жизнью, Торнтад прибыл в расположение штаба Северной армии и провел там несколько часов. После чего армия признала его законным королем. Были, конечно, и недовольные, были и брожения в войсках, но все мятежи были подавлены на корню. 
 И теперь, имея в своем распоряжении все далийские войска, Торнтад мог позволить себе многое. В том числе мягко, но настойчиво требовать вывода крестоносцев.


2

 Одевшись в рванье и обмотавшись тряпками, неко изображали прокаженных, Кира — поводыря. Выглядело довольно правдоподобно, однако крупные города они старались избегать. Но крестоносцы были уже повсюду... 
 На площади перед ратушей города Танен, куда неко и Кира зашли чтобы пополнить запасы провизии, тоже готовился костер. Городок был крохотный, все его улочки вели на главную площадь, так что не заметить экзекуцию было невозможно. 
 Едва ступив на площадь, неко остановились как вкопанные, глаза сверкнули ненавистью — у столба стояла их молодая соплеменница. 
 — Твари! — Ири стиснула кулаки. 
 — Спокойно, — Инелия успокаивающе погладила ее по плечу. — Только не дергайся, тут две дюжины рыцарей и еще штук сорок жителей, и я не знаю кто из них опасней... 
 — Не останавливайтесь! — прошипела Кира. — На нас уже смотрят! Медленно идем через площадь и уходим отсюда, едой разживемся еще где-нибудь... 
 В костер полетели факелы и жертва отчаянно закричала. Ирия задрожала, ее руки потянулись за свертком с мечом. 
 — Ири, нет! — Инелия вцепилась в руки сестры. — Мы должны...
 Из толпы раздался детский крик и взгляд Ири остекленел. Из толпы выбежал маленький мальчик-неко и бросился к костру. Один из крестоносцев со смехом подцепил его за шкирку и швырнул в разгорающееся пламя. 
 Дальнейшее случилось в доли секунды. Дико взвизгнув, Ири с легкостью отшвырнула Инелию и Киру, и метнулась в толпу, срывая с себя маскировочные тряпки. Сдавленно ругаясь, следом бросилась Инелия, на ходу вытаскивая клинок. Кира же, не раздумывая, ударила первым вспомнившимся заклятием. 
 Мощный порыв ветра погасил огонь, и мальчик, отделавшись одним испугом, повис на матери. Следующим заклятием Кира взрезала веревки неко и та, подхватив сына, прыгнула в разбегающуюся толпу. 
 А сестры уже рубились с рыцарями. Многие замешкались, иные отступили, не веря, что их противники только две разъяренных неко, но вскоре крестоносцы опомнились, и сестрам пришлось тяжко. 
 Но Кира уже ничем не могла им помочь. Навстречу ей спешил священник. Высокий, худой, с фанатичным блеском в глазах. Именно такие чаще всего попадались по дороге сюда, именно такие чаще всего жгли Измененных и ведьм, и как раз таких Кира ненавидела всей душой. 
 Кира вытянула вперед руку и с каким-то кровожадным удовольствием стиснула пальцы в кулак. Это было простое, но довольно эффективное заклятие. В самый раз для священника. 
 Она отчетливо ощутила как ее пальцы погружаются в его сухую плоть и как трепещет в кулаке сердце. Еще мгновение и оно чавкнет, превратившись в кусок бесполезной плоти... 
 Но оно не чавкнуло. Кира неожиданно ощутила жжение под пальцами, как будто вместо сердца в руку угодила раскаленная головня. 
 Она вскрикнула и перехватила торжествующий взгляд священника. 
 — Я все равно уничтожу тебя! — прошептала Кира. 
 В памяти пронеслись десятки изощренных заклятий, но она не успела даже выбрать. Ее желудок внезапно подпрыгнул, и Киру скрутила тошнота. Она рухнула на колени. Ее желудок был пуст, она не ела со вчерашнего утра, ее просто не могло тошнить, однако желудок точно обезумел. 
 — Тварь! — выдохнула она, косясь на подходящего священника. — Я все равно...
 Ее вновь скрутило, и она не увидела зашедшего со спины рыцаря. На ее затылок обрушился тяжелый удар, и Кира потеряла сознание. 
 — Проклятая ведьма! 
 Крестоносец попытался было пнуть ее, но священник остановил его. 
 — Не нужно, сын мой! Отнеси ее в подвал. А я займусь этими...
 Неко еще держались. Их спасали природная ловкость и карнелийские клинки. Однако силы были уже на исходе. 
 — Отойдите в сторону, — бросил священник, и ему поспешно освободили дорогу.
 — Это ты приказал сжечь их? 
 Ирия окатила священника полным ненависти взглядом. 
 — Исчадия Дьявола! — процедил священник. — Вас также ожидает костер! Но не сейчас...
 — Ты сам сдохнешь!
 Сестры ринулись к нему, но тут же упали, держась за животы. Лязгая железом, подскочили крестоносцы и, вырвав у неко оружие, принялись избивать их ногами. 
 — Хватит, хватит! — прикрикнул священник. — Оставьте их! 
 — Они троих уложили! — выдохнул кто-то с ненавистью.
 — Они свое еще получат, но сейчас они мне нужны живыми! 
 — Жить будут, — отозвался один из крестоносцев. — У них ведь как у кошек — по девять жизней. 


3

 Кира очнулась от холода, почти в полной темноте. Единственным источником света служило крохотное окошко под самым потолком, но от него было мало толку. Хотя, конечно, рассматривать здесь было нечего — промозглые каменные стены, да окованная железом дверь невдалеке. 
 Кира шевельнулась и, к своему немалому облегчению, ощутила, что она вполне здорова, и даже без оков, если не считать металлический обруч на шее. 
 Едва заметив на полу две скорчившиеся фигурки, опутанные цепями, Кира подбежала к ним. Неко были в ужасном состоянии — их избили настолько, что они с трудом могли разговаривать, а о том, чтобы двинуться не могло быть и речи. Любое движение причиняло нестерпимую боль, они не могли даже говорить — губы и вообще все лицо было опухшим от побоев. Но, едва Кира решила взяться за лечение, как ее вновь накрыло знакомое ощущение улитки без панциря. 
 Она сдавленно выругалась, вцепилась обеими руками в обруч на шее, но, конечно, разомкнуть сталь было не в ее силах. 
 — Ошейник Диспеля! — прошипела она. 
 Кира уже ненавидела этого Диспеля, легендарного древнего чародея, придумавшего столько способов для нейтрализации магии. 
 — Мерзавцы! — выдохнула Кира, бросив полный ненависти взгляд в сторону двери. — Когда-нибудь я доберусь до вас! 
 Загрохотали засовы, дверь скрипнула и по лестнице медленно спустился священник с факелом в руке. 
 — Как продвигается лечение? — поинтересовался он без тени усмешки.
 — Они едва живые, им нужен лекарь! — выпалила Кира. — Разве Церковь не твердит на каждом углу о милосердии? 
 — Господь говорил о милосердии к людям. Их души еще могут быть обращены к Свету. Но эти — существа дьявольской природы. Их души изначально принадлежат Злу. 
 — Что ты несешь? — сердито вскрикнула Кира. — Еще десять лет назад вы твердили это об инурах! А теперь? Теперь вы разрешаете им селиться на землях Армании! Что же случилось за это время с их душами? Всей толпой обратились к Свету? 
 — Тебе бы следовало подумать о собственной участи, девочка. Тебя ведь также ждет костер. 
 — Я не боюсь! 
 Священник покачал головой. 
 — Все храбрятся поначалу... Впрочем, всем вам повезло. И тебе, девочка, и неко. Я даже, пожалуй, и впрямь несколько подлатаю вас. Похоже, крестоносцы перестарались... 
 — Они их чуть не убили! 
 Он присел возле неко, и Кира ощутила потоки магической силы, окутавшие священника. Но уже через пару минут он поднялся. 
 — Вот так. Теперь они смогут говорить. Не так ли? 
 Священник тронул носком башмака Инелию. Та шевельнулась и, звеня цепями, приподнялась.
 — Что тебе нужно, святоша? — с трудом ворочая языком, спросила она. 
 — Мне нужен тот человек, с которым вы путешествуете. Жанна Аркийская разослала всем подробные описания, так что я не мог ошибиться. Две неко с карнелийскими мечами. Не думаю, что найдутся еще две такие. А значит, где-то поблизости должен быть тот человек. Ингельд, кажется? Именно он нужен Жанне. 
 — Если бы он был поблизости, мы бы здесь не сидели, — Инелия попыталась усмехнуться, но распухшие губы едва слушались. — Он бы тебя выпотрошил и сожрал! 
 — Все в руках Господа. Значит, вы не знаете, где он? 
 — Даже если бы и знали...
 — Ну что ж. Я отправлю вас к Жанне. Дорогой у вас будет время подумать и что-нибудь вспомнить. 
 — А я? — позвала его Кира. — Меня ты тоже отправляешь к ней? 
 Священник приблизился и, подсвечивая факелом, заглянул в лицо. 
 — Ты, девочка, напоминаешь мне кое-кого.
 — И кого же? 
 — Знаешь ли, дитя мое, что Торнтад, нынешний король Далии, последнее время очень беспокоит нас. 
 — Неужели? И зачем ты мне это рассказываешь? Чихать я хотела на вашего Торнтада! 
 — На вашего, дочь моя, на вашего, мы ведь в Далии. А рассказываю я это затем, чтобы сообщить, что Церковь очень заинтересована в скорейшей поимке некоей Киры, бывшей королевы Далии. Она крайне нужна нам, живая и невредимая.
 — Вот оно что, — усмехнулась Кира. — Самозванца Торнтада пугать? Ну что ж, ищите-ищите, но я-то тут причем? 
 — Именно это я и хотел бы выяснить. 
 — Вот и выясняй, только без меня.
 Кира отвернулась к стене. 
 — Ну что ж, у меня, к сожалению, нет сейчас возможности заняться тобой, так что придется тебе подождать встречи с Жанной. Думаю, она найдет способ тебя разговорить. 
 — А Жанна в Далии? 
 Священник молча направился к дверям.
 — Значит не в Далии, — задумчиво заметила Кира. — Значит, с границы сняли не всех? И как Измененные, не беспокоят? 
 Священник с лязгом захлопнул за собой дверь. 
 — Кира... — позвала Инелия. — Спасибо тебе...
 — Спасибо? — слабо улыбнулась Кира. — За что? Я не смогла помочь ни вам, ни даже себе...
 — За того ребенка. Если бы не ты, его бы убили.
 Кира пожала плечами.
 — Кто знает, успел ли он сбежать, — она вздохнула.
 — Еще как успел, — буркнула Ири. — Мы стянули на себя всех железноголовых, а неко только дай шанс — проскользнут в любую щель! Жаль, конечно, что ты не успела жахнуть по этим... Вот бы посмотреть как они корчатся в огне! 
 — Помолчи, Ири, — строго заметила Инелия. — Это ведь ты втянула нас в эту историю!
 — И что же нам было делать? — взорвалась Ири. — Позволить этим ублюдкам сжечь ребенка? 
 — Знаешь, сколько таких по всей стране, кого мы не смогли спасти? Они ведь здесь отвыкли прятаться... — тихо ответила Инелия. — А теперь... А теперь еще сожгут и нас, и Киру, а она ведь тоже ребенок... 
 — Я не ребенок, Инелия, — отозвалась Кира. — Я королева.
 — Ох, королева она, — усмехнулась Инелия. — Королева должна думать о спасении всей страны, а не биться за каждого встречного. 
 — Я знаю, Инелия, — вздохнула Кира. — Только не надо сейчас об этом, ладно?
 — Ладно, — кивнула Инелия. — Что сделано, то сделано. Хотя... Ты уж прости меня и Ири. За то, что мы втравили тебя. И еще за то, что мы сделали тогда, во дворце... 
 — Но вы ведь делали это ради любимого человека, да? — еле слышно спросила Кира. 
 — Да, но... Он ведь уже не был человеком... А мы... Мы все еще... — Инелия запнулась, горло сдавили невидимые пальцы. 
 — Все хорошо, Инелия, я не держу зла на вас.
 Инелия кивнула. Справившись с нахлынувшими чувствами, тихо сказала:
 — Кира, клянусь, если нам удастся выжить, я буду всегда защищать тебя, отныне моя жизнь принадлежит тебе... 
 — И моя тоже, — ворчливо отозвалась Ирия. 
 — Что ж, — улыбнулась Кира. — Я принимаю ваши клятвы и... Учитывая тяжелое положение королевы в изгнании, думаю, я смогу обойтись без церемоний. В общем, посвящаю вас в далийские рыцари. Если вы, конечно, не против.
 — Чего? — не поверила собственным ушам Ирия. — Чего ты сказала про рыцарей? 
 — Мы не против, — улыбнулась Инелия. — У королевы всегда должны быть рыцари. Даже если она в изгнании. И тем более, если она в плену. 
 — Эй, вы обе! — насупилась Ири. — О чем это вы толкуете? О каких еще рыцарях? Это что, шутка такая? Или игра? 
 — Это не шутка, и не игра, — отозвалась Кира. — Отныне вы рыцари. Даже у нас в Далии среди рыцарей очень мало женщин, ну, а среди Измененных вы будете первыми. Так ты согласна, Ири? 




 Глава двадцать пятая




1

 — Ох, касаточка моя, как же ты так... 
 Брен едва не плакал. «Касатка» упала на берегу моря, заполнившего Разлом. Некогда огромный и красивый воздушный корабль превратился в груду искореженных металлических балок и грязных лохмотьев парусины. 
 Из кабины выбрался Ральф, неся на руках Роланда. За инуром спешили Мара и Селена. Ральф мельком бросил взгляд на корабль, покосился на капитана и пожал плечами. Чувства Брена были ему непонятны и чужды — вещь есть вещь, чего тут слезы лить? 
 Селена расстелила на земле плащ, и Ральф аккуратно уложил Роланда. Рядом устроилась Селена и, прижав к себе руку карнелийца, принялась что-то шептать. С другой стороны Роланда свернулся калачиком Тирри.
 Ральф и Мара двинулись к воде. Разлома больше не существовало, как, впрочем, и большей части Черных Земель. О недавнем прошлом напоминали только редкие остовы мертвых деревьев. На востоке они постепенно «опускались» и тонули в море, а на западе уже виднелись зеленые заросли Сумеречного леса.
 Присев на корточки, Мара похлопала по воде ладонями, вздохнула. 
 — Мне кажется, что когда-то я уже видела это...
 — Тебе нравится море? 
 — Да, — кивнула девушка. 
 — А я, если честно, даже сейчас побаиваюсь, — признался инур. — А тогда, когда целая стена воды, чуть с ума не сошел.
 Мара поднялась на ноги, и погладила Ральфа по плечу. 
 — Ничего, я буду беречь тебя, Ральфи.
 Инур обнял ее, и Мара прижалась к его широкой груди.
 — Как тебе удалось спасти нас? Волна была уже рядом.
 — Не знаю, я просто захотела оказаться где-нибудь в другом месте, а дальше я не помню. 
 — Ты уже второй раз спасла нас от смерти, Мара.
 — Да, Ральф, — девушка заглянула ему в глаза и радостно добавила. — Ведь я люблю тебя...
 Ральф опешил и довольно долго вглядывался в ее счастливое лицо, силясь сказать хоть что-то, но в голове воцарилась абсолютная пустота... 
 — Что будем делать, капитан?
 Селена мягко коснулась плеча Брена. Тот поднял на нее мутный взгляд, и Селена поразилась выражению скорби на его лице. 
 — Брен, что... 
 — Ты не понимаешь, — горько улыбнулся капитан. — Тебе не понять... «Касатка» была для меня как... как женщина для мужчины... Впрочем, ты ведь, я слышал, почти священница, откуда тебе знать... — он отвернулся.
 Селена вздрогнула и отошла в сторону, опустив глаза. 
 — А что делать — спроси лучше Ральфа, — буркнул за ее спиной Бран. — Я был капитаном на море, в воздухе, а теперь... Я и в лесу-то никогда не был. Думаю, теперь ваш капитан — Ральф. 
 — У нас нет выбора, Селена, — отозвался, не оборачиваясь, инур. — У нас есть только один путь — на запад. 


2

 Сумеречный лес встретил их жутковатой картиной. Земля была едва ли не вспахана — все кругом покрывали отпечатки лап, маленьких, больших и просто огромных. Кустарники были вытоптаны и обглоданы, многие деревья сломаны, а уцелевшие стояли голые, с начисто содранной корой. 
 И семи пядей не требовалось, чтобы понять — большая группа обитателей Черных Земель спаслась от затопления и сейчас двигалась на запад. 
 Ральф был не на шутку встревожен. Мало того, что эти твари представляли опасность сами по себе, так они еще, пожирая на своем пути все и вся, грозили оставить путников без еды — лес вокруг казался вымершим. Похоже, вся лесная живность была или съедена, или в страхе бежала из этих мест. 
 Ральф решил повернуть немного к северу, надеясь выбраться из мертвой полосы, но это не помогло — чудовища Черных Земель шли огромной ордой, а уйти на дальнюю разведку и оставить своих без присмотра инур не рискнул.
 Вечером, у костра, Ральф выглядел мрачнее тучи. 
 — Не нравится мне все это, — ни к кому не обращаясь, проворчал инур. — Я еще понимаю когда пожар, но тут... Судя по следам, они ушли за несколько часов до потопа, понимаешь? 
 — Чутье, Ральф, — отозвался Тирри, улегшийся по обыкновению возле Роланда. — Многие звери умеют предчувствовать беду, разве ты не знал? 
 — Чутье?! Какое тут к черту чутье?! Роланд даже еще меча не вытащил! 
 — Ну, не знаю... — Тирри поскреб затылок когтем.
 — Я тоже не знаю, — вздохнул Ральф. — Брен, у тебя есть какие-то догадки? 
 Капитан пожал плечами. 
 — Несколько лет назад, еще когда я служил в далийском морском флоте, был один случай. По просьбе короля Скандии мы помогали ловить пиратов в Северном море, развелось их в то время как мух... И вот как-то заметили мы пиратский драккар, а тут как назло переменилась погода — полный штиль. У нас парусник, а пираты — на веслах... Подозвал я тогда мага, приписанного к моему судну, и попросил помочь. Обычно в таких случаях маги ветер гнали, но на сей раз... Маг был новенький, горячий, только из академии, ну и решил, видно, силу свою показать. 
 Брен замолчал, подбросил в огонь хворост и оглянулся на девушек. Селена уже спала под боком Роланда, Мара подремывала, положив голову на колени инура.
 — Ну и?.. — заинтересовался Тирри.
 — Ну и показал, — продолжил капитан. — Сначала драккар в воде завяз, как в киселе, а потом, минут через пять, его окружили акулы. Самых разных видов и размеров. В общем, где-то через полчаса все было кончено. На воде остались лишь обгрызенные куски драккара, да кровавые разводы... Абордаж, оно, конечно, тоже не праздник, кровищи-то, положим, не меньше, но... Мне было нехорошо. Да и моим ребятам тоже. А через пару дней, когда мы добрались в порт, я попросил заменить мага. 
 Заворочалась Мара, и инур ласково погладил ее по голове, подоткнул с боков плащ. 
 — Хочешь сказать, — Ральф метнул на капитана тяжелый взгляд, — что кто-то призвал всех этих тварей? Какой-то колдун? 
 — Не знаю, — развел руками Брен. — Просто вспомнилось... 


3

 Ральф проснулся далеко за полночь. 
 — Вставай, Ральф, вставай, нас окружают! — шипел ему прямо в ухо Тирри. 
 Инур приоткрыл глаза. В лесу царила тишина. Лишь мерно потрескивал костерок, зудели комары, а еще... А еще был запах. Знакомый до зубовного скрежета запах. Ральф с трудом подавил рвущийся из груди рык. 
 — Два или три десятка неко, — сообщил Тирри, перехватив взгляд инура. — Кстати, это очень странные неко — с мечами. 
 — Понял, — едва двигая губами ответил Ральф. — Подымай остальных, но без шума, иначе они нападут сразу... 
 Ральф медленно поднялся, избегая глядеть по сторонам. Подбросил в костер веток и потянулся за секирой. 
 — Ну что, коты облезлые, хватит что ли прятаться! 
 Неко как будто ждали его слов. Из лесных зарослей не спеша выбралось дюжины две воинов. Чутье Тирри не подвело — все они были при мечах. 
 Нельзя сказать, чтобы неко чурались этого оружия. Но, все же, предпочитая ночные налеты и удары в спину, неко обычно использовали свое традиционное оружие — длинные, в локоть, ножи. 
 Ножи, впрочем, были и у этих. Но в руках неко держали мечи и держали, на взгляд инура, довольно умело. Вывод напрашивался только один — это были «белоголовые», хотя и без привычных для них знаков...
 Вперед выступил вожак неко. Стройный, гибкий и, Ральф нутром чуял, очень и очень опасный. 
 — Может, будет разумно избежать ненужной крови? — вкрадчивым голосом предложил неко. 
 Неко держался в темноте и инур не видел его лица, но он услышал его голос. И голос этот очень не понравился Ральфу. Это был очень мерзкий и гнусный голос. Какой может быть только у неко.
 — А ты никак собрался сложить оружие? — усмехнулся инур. 
 Слова неко насторожили Ральфа — «белоголовые» переговоров обычно не вели, или они задумали какую-то хитрость?.. 
 — Нет, собираюсь предложить это тебе. Ну, а если ты не хочешь этого делать, я даже готов пойти тебе на встречу. Отдай мне этих женщин и можешь идти на все четыре стороны. 
 Ральф невольно оглянулся. Мара и Селена были уже на ногах, протирая спросонья глаза, и еще явно не понимая, что происходит. Брен прикрывал девушек с другой стороны. 
 Инур скрежетнул зубами. Силы были не равны. Даже если им с Бреном и удастся отбиться, то защитить девушек... 
 И Мара на этот раз вряд ли сможет помочь. Неко подобрались слишком близко, кто-нибудь да дотянется до нее. 
 Взгляд инура невольно задержался на лежащем Роланде. Вот уж кто бы сейчас был как нельзя кстати!
 — Ты их не получишь! — прорычал Ральф.
 — Ну почему вы, инуры, такие упрямые? — посетовал неко. — Не иначе как наследие предков сказывается. Преданность людям, стае и прочее...
 — Ты так и будешь болтать всю ночь? — рявкнул Ральф.
 — Нет, ну что ты, я не займу у тебя много времени, — почти дружелюбно улыбнулся неко. — Но все же подумай. Или ты так уверен в своих силах? 
 — Достаточно уверен, чтобы не бояться кучки драных котов! 
 — Хмм, а может ты надеешься больше на этих ведьм? 
 Неко кивнул в сторону женщин. 
 — Мы так часто встречались с человеческими ведьмами или служителями бога, как они себя называют, что давно уже научились распознавать их с первого взгляда. Кстати, вам, инурам, везло на такие встречи гораздо меньше. 
 — Потому что у нас не было привычки вырезать людские поселения до единого жителя! 
 — Это спорный вопрос...
 В воздухе мелькнули ножи и, прежде чем Ральф успел дернуться, девушки со стоном опустились на землю. 
 — Тварь! 
 Ральф пригнулся, готовясь к прыжку, но неко не сдвинулись с места.
 — Тихо, инур! Они живы! Тупым концом ножа не убивают. Тем более мы не закончили еще разговор, не так ли? А метать в тебя ножи бессмысленно, ты все-таки опытный воин. 
 Склонившийся над девушками Брен успокаивающе махнул рукой.
 — Все в порядке, Ральф. Живые!
 Ральф выругался. Если у него еще и теплилась надежда на магию Мары, то теперь... 
 — А что нам оставалось? — неко рассмеялся. — У нас нет колдунов, мы воины... Ты еще не передумал? Если эти ведьмы так дороги тебе, что ж, возможно, мы оставим их в живых. 
 — Неужели? С каких пор вы оставляете своих жертв в живых? 
 — Мы — неко. Мы — свободный народ. Мы не связаны условностями и глупыми предрассудками. Мы всегда поступаем по собственной воле и собственному усмотрению. Если мы захотим, мы можем быть милосердны.
 — Милосердные неко? — Ральф захохотал. — Да у тебя горячка! 
 Вожак неко медленно обходил инура по кругу. 
 — Кто знает? — улыбался он. — Может быть, эти ведьмы смогут нам помочь, и тогда мои воины сделаются мягче, добрее и, может быть, не станут убивать ведьм. Каков же будет твой ответ, полукровка? 
 — Будь ты инуром или хотя бы человеком я предложил тебе поединок, — медленно ответил Ральф, не сводя взгляда с неко. — Но ты всего лишь блудливый кот, который боится собственной тени и прячется за чужими спинами. 
 — Напрасно ты пытаешься меня разозлить, инур, напрасно. Это твои соплеменники теряют голову от пары резких слов, но для нас, неко, твои слова подобны комариным укусам... Так ты отказываешься принять мое предложение? Если твои женщины погибнут во время нашей с тобой схватки, они уже никому не смогут помочь, ни нам, ни тебе. Конечно, если тебе безразлична их судьба...
 Неко продолжал нарезать круги, не останавливаясь ни на мгновение. 
 — Нет, мне не безразлична, — отозвался инур, следя за каждым движением неко. — Именно поэтому мне придется убить вас всех! 
 Неко вновь рассмеялся. 
 — Вы, инуры, такие заносчивые... Ты хочешь справиться со всеми нами в одиночку? 
 — Ты забыл про меня, тупая тварь! — выпалил Брен, взмахнув мечом. 
 — Где ты нашел этого глупого и бесполезного человечка? — спросил неко, не удостоив Брена и взгляда. 
 — Кого ты называешь бесполезным? — взорвался Брен. — Ты — глупое животное, научившееся разговаривать! А я — капитан воздушного судна! Уверен, ты даже понятия не имеешь о том, что это такое! 
 — Воздушное судно? Любопытно, — отозвался неко. — И где же оно, твое воздушное судно? 
 Брен помрачнел. 
 — Оно разбилось в Черных Землях, — пробурчал он.
 — Жаль. Но лучше бы тебе было не покидать его. Здесь, на земле, твоя жизнь не стоит ничего... 
 Брен сдавленно вскрикнул и Ральф, обернувшись, увидел как капитан упал с ножом в груди. Инур зарычал, и ему стоило немалых трудов не броситься в бой. Но он знал — именно этого и ждали от него. Стоит ему отойти от девушек...
 — Вот видишь, инур. Теперь ты совершенно один. Итак, я даю тебе еще одну минуту на размышление...
 В наступившей тишине слышалось лишь похрустывание сучьев под ногами неко, и сопение инура, примерявшегося как бы половчее и одним ударом разрубить вожака надвое. 
 Шорох, раздавшийся за спиной инура, заставил его вздрогнуть. Ральф метнул назад быстрый взгляд и едва поверил собственным глазам. Откинув одеяло, на ноги медленно поднимался Роланд. 
 — Это еще кто? — неко невольно отступил на шаг. 
 — Роланд, ты как?.. — спросил Ральф.
 Его взгляд опасливо заметался между неко и карнелийцем — не хватало еще получить в тылу спятившего Роланда. 
 — Все хорошо, Ральф, — тихо отозвался Роланд. 
 — Каранелиец! Смотрите! Это карнелиец! — прошелестело среди неко. 


4

 Роланд не спеша огляделся. Окружившие их воины не были обычными неко. И дело было не только в мечах. «Белоголовые». 
 Так их называли за белые повязки, которые они надевали в бою. Некоторые, правда, предпочитали красить волосы и шерсть на голове в белый цвет, но тогда им приходилось большую часть времени проводить под капюшонами, так что большинство предпочитало повязки. Они быстро одевались и легко снимались, позволяя неко мгновенно растворяться в лесных зарослях. 
 Они не были отдельным племенем. Это были самые обыкновенные с виду неко. Они зачастую и жили как все — охотились, заводили семьи и растили детей. Но — до поры до времени. До того часа, когда они брали оружие в руки и уходили в ночь. И тогда они становились «белоголовыми» — жестокими и беспощадными убийцами. 
 Нельзя сказать, чтобы обычные неко отличались великодушием, но, как правило, они убивали только воинов. «Белоголовые» же вырезали поголовно целые селения инуров и карнелийцев, не щадя никого — ни детей, ни женщин, ни стариков. И они никогда и ни с кем не заключали мира. 
 На тех, кто стоял сейчас перед Роландом, не было повязок, но он заглянул в глаза вожаку и сразу все понял. 
 Покосившись на девушек, карнелиец сдвинул брови. 
 — Их оглушили, — сообщил Ральф. — А вот Брену не повезло. 
 — Я вижу, — глухо сказал Роланд. 
 Он, не отрываясь, смотрел в глаза вожака. Карнелиец был еще слаб, стоять на ногах стоило немалых усилий, но Роланд стоял, стиснув челюсти. На лице проступил пот, но он и не подумал его вытереть — проклятый неко мог и по движению руки догадаться о его слабости. 
 Все силы, что были еще у Роланда, он вложил во взгляд. И вожак неко, в конце концов, отступил. Возможно, что пот и стиснутые зубы он принял за едва сдерживаемую ярость? Кто знает... Но, так или иначе, повинуясь жесту вожака, неко стали пятиться. 
 — Уже уходите? — инур с усмешкой шагнул вперед. 
 — Так значит из-за этого мясника ты был такой смелый? — презрительно скривился вожак. 
 Неко один за другим бесшумно таяли в лесу. 
 — Я не прощаюсь, инур, как-нибудь встретимся, — бросил вожак напоследок. 
 — Жду с нетерпением! — прорычал Ральф. — Только не забудь прихватить еще десятка два своих уродов... 
 — Я так и сделаю, инур, — донеслось уже из леса.
 — Вот поганая тварь! — процедил Ральф. — Ты слышал, Роланд? Эй, что с тобой? 
 Роланд постоял еще какое-то время, напряженно ловя малейшие шорохи из леса. И только убедившись, что неко ушли, он позволил себе расслабиться. Тотчас пошатнулся и, поддерживаемый Ральфом, присел возле костра. 
 — Где мы? — прошептал Роланд. — Помню как взял в руки меч, а потом... потом ничего... Что со мной было? 


5

 Утром, похоронив Брена, они отправились в путь. Селена, не отходившая до этого от карнелийца ни на шаг, теперь шарахалась от него как от зачумленного.
 Она не знала как ей относиться к Роланду. Теперь, когда он был на ногах, когда не нужно было заботиться о нем, не нужно было молить Бога о его выздоровлении, она не знала, что делать. Она была в полной растерянности. 
 Селену с детства готовили служить Господу. Она всегда знала, что Его и только Его она будет любить всю жизнь, и только Ему она посвятит себя без остатка. Она была уверена в этом и теперь. Одно только не давало ей покоя. Те несколько минут, проведенных над бездыханным телом Роланда. Несколько минут, в течение которых ей показалось, что она может любить не только Спасителя.
 Но сейчас, спустя несколько дней, она готова была винить во всем Эльвиру. Возможно, именно ее темное влияние заставило думать, будто Селена может любить кого-либо кроме Господа. Селена поклялась не выпускать ее больше никогда, и принялась молиться с этого дня в два раза чаще. 




 Глава двадцать шестая




1

 Несколько дней они шли по лесу, натыкаясь на следы тварей из Разлома. Загаженная земля, переломанные, поваленные деревья, с начисто объеденными кронами и корой, жалкие остатки кустарника, съеденного почти до самых корней, останки растерзанных зверей, нередко попадались и кости самих чудищ, очевидно, пожранных более крупными собратьями. 
 Один раз наткнулись на уничтоженную деревеньку неко. Все домики были разрушены, от жителей не осталось и следа, если не считать пары-тройки обглоданных костей, завалившихся в укромное место. 
 — Они пожирают все живое, — заметил Тирри с плеча Роланда. 
 — Как эти чудища могут тут выжить? — задумчиво спросил Роланд. — Они ведь жили в Разломе, и там всегда стоял туман, прикрывавший их от палящего солнца? Но здесь? Даже несмотря на густую тень, тут хватает света... Как они могли так далеко зайти? 
 — Чудища... — пробормотал Тирри. — Что за варварский термин! Умные люди называют этих созданий мутантами. В этом кроется причина их живучести.
 — В правильном названии? — улыбнулся Роланд. 
 — Слово «мутант» происходит от слова «мутация», — заметил Тирри. — Что означает определенные изменения в природе живого организма, позволяющие ему адаптироваться к изменяющимся условиям существования...
 — Тирри! — сдвинул брови Роланд. — Прекрати! 
 — Ладно-ладно, — вздохнул зверек. — Так тяжело общаться со слабыми умами... В общем, никакие это не чудища, это мутанты. И если они смогли устроиться в гнилых болотах Разлома, что помешает им выжить здесь? Они снова изменятся, приобретут новые формы... Конечно, странно, что за столько короткий срок, но... 
 — И станут еще чудовищнее? — ужаснулась Селена. 
 — Ну, это зависит от точки зрения! Вы же, люди, не считаете нас с инурами чудовищами? А мы ведь тоже мутанты.
 Шедший последним Ральф навострил уши: 
 — Эй ты, мелкий! Как ты меня назвал? 
 — Успокойся, — Тирри помахал инуру лапой. — Ты должен принять эту правду. Да, я понимаю, это больно, мне тоже было плохо поначалу, когда мудрецы Аламара открыли мне истину, но теперь... 
 — Какую еще истину? — зарычал Ральф. — Мы были созданы Господом в поучение людям, это знают все Измененные.
 — Да кто спорит? Но не сам же он нас лепил из глины. Произошли определенные мутации в доселе неразумных тварях вроде кошек или собак.
 — Тирри! — Ральф погрозил ему кулаком. — Ты что несешь? Может твои предки и вышли из каких-то там сусликов, сурков или еще каких крыс, но мы, инуры, не имеем никакого отношения к собакам. Хотя, должен заметить, питаем к этим существам уважение. 
 — Вряд ли суслики или сурки, — задумчиво отозвался Тирри. — Но, если подумать, неисповедимы пути мутации.


2

 На пятый день пути, во время очередного привала, из леса показались уже знакомые «белоголовые». Вожак шел первым, демонстрируя пустые руки и широкую улыбку. Как сразу заметил Роланд, число воинов поубавилось, оставшиеся выглядели потрепанными. 
 — Я пришел с миром! — бросил вожак издалека. 
 Воины столпились за ним плотной группой, даже не пытаясь рассеяться по всей поляне. Ральф и Роланд переглянулись. Не было на их памяти случаев, когда «белоголовые» приходили с миром. Однако ни Ральф, ни Роланд не чувствовали опасности. Да и выглядели неко чересчур усталыми для боя. 
 Пожав плечами, инур вернул секиру за спину, карнелиец медленно убрал в ножны меч. 
 — Подсаживайся к огню, «белоголовый», — Роланд приглашающе махнул рукой на землю рядом с собой — врага следовало держать поближе. — Хотя твоим людям лучше разбить свой костер, здесь будет тесновато.
 Неко понимающе кивнул, бросил своим несколько слов и те поспешно отступили на другой конец поляны, засуетились, собирая сушняк. Сам вожак, под настороженным взглядом Роланда, неспешно присел у костра и покосился на карнелийца. 
 — Давно догадался? — спокойно полюбопытствовал неко.
 — Таких как ты всегда выдают глаза, — ответил Роланд.
 Сейчас, при свете дня карнелиец наконец смог внимательно рассмотреть этого неко. Как и большинство представителей его племени, вожак был невысок, худощав и очень гибок. Он как будто бы не двигался, а переливался из одного положения в другое. Из-за многочисленных шрамов, покрывающих лицо вожака вдоль и поперек, обычная для неко шерсть на щеках росла клочьями. Выглядело это уродливо, даже по меркам неко, но зато, если не заметить зеленые с вертикальным зрачком глаза, лицо его можно было легко спутать с человеческим. 
 Карнелиец почему-то тотчас уверился, что вожак неко не один раз пользовался этим своим уродством. Достаточно было пониже опустить капюшон плаща, упрятать хвост, уши и все — мирные поселяне, а то и неопытные воины могли запросто обмануться. Сколько же доверчивых стражей поплатились жизнью, позволив этому неко подойти на расстояние броска?.. 
 — Таких как ты тоже, — парировал неко. — Думаю, на твоих руках крови моих соплеменников не меньше чем на моих — крови карнелийцев.
 — Ты пришел сюда, чтобы посчитаться кровью? 
 — Ты прав, — неохотно признался вожак. — Я здесь не для того, чтобы ворошить давние обиды.
 — Давние? — свирепо прорычал Ральф.
 — Давние, — холодно повторил неко, даже не взглянув в сторону инура. — То, что я хотел убить вас в прошлый раз... В общем, я немного поспешил. 
 — Ладно, не будем время тратить, что тебе нужно? — бросил Роланд.
 Неко ответил не сразу. Несколько минут он вглядывался в огонь, и в его зеленых глазах плясали крохотные язычки пламени. 
 — Ты должен понять, карнелиец, мне не так-то легко говорить с тобой, — тихо сказал он наконец. 
 — Да уж и для меня, знаешь ли, тоже было бы куда легче снести твою «белоголовую» башку нежели с тобой языками чесать! — зло бросил инур.
 — Ральф, спокойно, — повернулся к нему Роланд. — Я же сказал, сейчас не самое лучшее время для свар. 
 Инур фыркнул и, подхватив секиру, пересел подальше. К нему тотчас подобралась Мара, что-то встревоженно зашептала на ухо, время от времени испуганно косясь на неко. Инур принялся успокаивать ее, поглаживая по спине. 
 — Не время для свар, — эхом отозвался вожак. — Ты прав, карнелиец... Поэтому ты не очень-то удивился, увидев меня вновь, я прав? 
 — После того, что мы увидели, — ответил Роланд, — было бы странно, если бы люди и Измененные продолжали свои войны как ни в чем не бывало.
 — Да, верно, — кивнул вожак. — Если мы не объединимся, нас всех сожрут с потрохами. 
 — И для начала ты бы мог извиниться за прошлый раз, — ввернул Ральф. 
 Несмотря на перешептывания с Марой, он, похоже, не забывал прислушиваться к неко. 
 — Мне не за что извиняться, — вожак развел руками. — Я не сделал ничего такого, за что мне было бы стыдно.
 — Вот как? 
 Ральф потянул к себе секиру. За соседним костром зазвенело оружие, но вожак гаркнул что-то резкое и неко мигом утихли. Роланд перехватил взгляд инура и укоризненно покачал головой. Ральф передернул плечами и с видимой неохотой убрал руку с оружия. 
 — Не понимаю... — буркнул он. — Он, видите ли, ничего не сделал. А кто Брена убил? 
 Ноздри Ральфа вновь стали раздуваться, в глазах сверкнул огонь. 
 — Ральф, сразиться мы всегда успеем, — тихо сказал Роланд. — Но против существ из Разлома пригодится любая помощь. 
 — Я все понимаю, — мрачно склонил голову инур. — У меня есть разум, хотя иногда я сильно жалею об этом.
 На губах неко играла тонкая усмешка, он явно жаждал вставить какое-то замечание, но все же сдержался, решив, очевидно, не усугублять конфликт с инуром. 
 — С чем ты пришел, неко? — осведомился Роланд. — Ты уже столкнулся с этими тварями? 
 — Да, — улыбка исчезла с лица неко. — Как видишь, я потерял часть моих воинов. 
 — Много ли этих тварей? 
 Неко кивнул.
 — Слишком много. Один дневной переход, лес закончится и начнется широкая равнина. Почти вся она занята этими. 
 — И что они там делают? Накапливают силы? 
 — Да, что-то вроде. Очень похоже, кто-то удерживает их там. Там земли Армании, плодородные и богатые земли. Когда-то мы совершали набеги, мы знаем... Но сейчас там больше ничего нет. Эти твари уничтожили все — окрестные деревни, посевы, пару городков. А землю загадили так, что вряд ли там скоро что-нибудь вырастет. 
 — Ты сказал кто-то их удерживает? 
 — Да. Сами по себе эти твари совершенно тупы и безмозглы, но ими кто-то руководит. Иначе бы они давно уже перегрызлись и разбежались. Такое ощущение, что кто-то готовит из них армию вторжения. Впрочем, армия, пожалуй, готова. В лесу уже почти никого нет, вы ведь никого здесь не видели? 
 — Нет, мы шли по их следам. Но Разлома больше нет, а значит те, кто не ушел, скорее всего погибли.
 — Нет Разлома? — удивился неко.
 — Его затопило море. Мы едва успели убраться оттуда.
 — Но что могло случиться? — воскликнул неко. — Что могло разрушить такие мощные завалы на севере и юге? 
 — Не знаю, а гадать не хочу, — коротко ответил Роланд. 
 Неко покачал головой. 
 — Невероятно... Но если ты говоришь правду, а я склонен тебе верить, это означает, что этой армии чудовищ некуда возвращаться. Они уничтожат Арманию. А потом уничтожат вообще всех. Людей, инуров, неко, вот этих мелких, — он махнул рукой на Тирри. 
 — Не надорвутся ли? — усмехнулся Ральф.
 — Когда ты столкнешься с ними лицом к лицу, ты поймешь... 
 — Их что, нельзя убить? — подался вперед Роланд.
 — В общем-то можно, но они как черви. Их режешь на куски, а потом каждый из кусков нападает на тебя... 
 — Чушь! — с презрением бросил Ральф. — Ни одна тварь не сможет напасть с разможжеными мозгами! 
 — Ни одна из привычных нам тварей, — кивнул неко. — Но эти — другие. И они очень разные, они постоянно меняют форму, так что ты не всегда можешь угадать где у них уязвимое место. Но даже так, даже когда ты превратил его мозги в кашу, он через какое-то время оживает. Точнее, оживают его части, они склеиваются, срастаются, и через несколько минут перед тобой новое чудище. 
 — Ускоренная мутация, — вмешался Тирри. 
 — Магия, — тихо сказала Селена. 
 Все это время она сидела в сторонке с отрешенным видом, точно разговор с неко ее ничуть не касался. Впрочем, она поначалу так и думала, но, волей-неволей вслушиваясь в беседу, она вдруг поняла, что знает ответы на некоторые из вопросов, прозвучавших у костра. Именно знает, а не просто строит догадки и предположения. Откуда она могла это знать — думать почему-то не хотелось. 
 На ней скрестились вопросительные взгляды Роланда и Измененных. Не смотрела только Мара. Она уже крепко спала, положив голову на колени Ральфа. 
 — Никакие живые существа на это не способны, даже эти страшные существа из Разлома, — пояснила Селена. — Думаю, кто-то пробуждает в них жизнь и помогает менять форму.
 — А если их сжечь? — спросил Роланд. 
 — Мы пробовали, — отозвался вожак. — У меня было несколько магических вещей и я пробовал огненные заклятия, не ахти какие, но все-таки. Но это не очень помогло.
 — Что это значит? 
 — Часть тварей погибла, но часть даже не почувствовали огня. Я даже подозреваю, что некоторые увеличились в размерах. Честно говоря, мы были вынуждены бежать и подробностей я не разглядел. 
 — Малоприятные создания, — покачал головой Роланд. — Но если убить того, кто использует их, наверное, это сделает их гораздо уязвимее. 
 — Его еще надо найти. А потом пробиться сквозь всю эту орду. Нужно большое войско. 
 — Что ж ты не пошел на север, в Арк — там должен быть крупный гарнизон? 
 — Дорога не близкая, а у вас есть маги, — усмехнулся вожак. — Амулеты — дело хорошее, но магов они не заменят. Ну что, согласны? Подумайте вот о чем, если эта армия сокрушит Арк, дорога к сердцу Армании будет открыта.
 — Думаешь, они собираются ударить по Арку? 
 — Уверен. Благодаря стараниям известной всем Жанны, Арк превратился в настоящую цитадель. И на месте того, кто собрал это войско чудищ, я бы первым делом ударил именно по нему. 
 — А ты никак распереживался из-за людей Арка? — насмешливо спросил Ральф. 
 — Людей? — вожак недобро усмехнулся. — Причем здесь люди? Ты настолько туп, инур? 
 Ральф глухо зарычал, иРоланд успокаивающе вскинул руку.
 — Знаешь, инур, что это за земли вокруг? — продолжил неко. — Это мои земли. Земли моего племени. Но его больше нет. Мы — последние. Понимаешь меня? 
 Неко говорил по-прежнему мягко и тихо, но Роланд отчетливо ощутил глубоко запрятанный клокочущий гнев. Ральф не ответил, угрюмо уставился на огонь. 
 — Так что же ты намерен делать когда достигнешь Арка? — спросил Роланд. — Сражаться вместе с людьми? 
 — Я уже сказал. Я намерен убить того, кто вытащил этих тварей из Разлома.Пока они будут сражаться с людьми, я пробьюсь к нему и убью.
 — У тебя осталось слишком мало воинов, — покачал головой карнелиец.
 — Я знаю, — спокойно ответил вожак. — Но если ты и твои магички помогут, возможно, все будет по другому. 
 Роланд оглянулся на инура. 
 — Я пойду с тобой, неко, — глухо бросил Ральф, не отрывая взгляда от огня. — Только не воображай, что я изменил свое мнение о таких как ты! 
 — Благодарить не собираюсь, — заметил неко, пронзив инура острым взглядом. — Думаю, у тебя есть на то свои причины. И, похоже, у них много общего с моими.
 Ральф молча поднял ветку, перемешал угли и к небу взметнулся сноп искр. Покосившись на мирно посапывающую Мару, спрашивать о ней Роланд не стал. Ответ был известен заранее — она пойдет за инуром куда угодно. 
 — А что скажешь ты, карнелиец? — неко заглянул в лицо Роланда.
 — Я охраняю Селену, — Роланд кивнул в ее сторону. — Магичку, как ты сказал. 
 — Селена, это хорошее имя, — медленно сказал неко. — А меня зовут Зарель. 
 Он порывисто поднялся и, подойдя к Селене, припал на одно колено. Глаза Роланда поползли на лоб. 
 — Прошу прощения, Селена, за то, что пытался причинить тебе вред, — неко склонил голову. — Я был преисполнен ярости. Скажи, как мне искупить вину? 
 Селена слабо улыбнулась и погладила его по голове. Роланд затаил дыхание, не отрывая от них изумленного взгляда. Чтобы гордый неко, к тому же «белоголовый», вставал на колени перед человеком... 
 — Я не сержусь на тебя, Зарель, — сказала она. — Ты потерял своих близких, и это ужасно. Я бы с радостью помогла тебе, хотя я и не священница и не знаю боевых заклятий, но мне нужно как можно быстрее увидеть архиепископа Райнхарда. Если он позволит...
 — Уверен, ты его найдешь в Арке, — неко поднялся. — Туда будут стягиваться все силы. Что же до боевых заклятий... Очищающий Свет, вот все, что понадобится нам против этих исчадий ада. А кто может сотворить его лучше священника? 
 — В Арке будут сотни священников. А Селена еще слишком молода, что принимать участие в бою, — нахмурился Роланд. 
 — Если мы хотим уничтожить этих тварей, нам понадобятся все силы, иначе... — Зарель покачал головой. — Селена, каков будет твой ответ? 
 — Селена, неужели ты и впрямь... 
 Роланд посмотрел на девушку и запнулся. Он понял, что она скажет. 
 — Я сделаю все, что в моих силах, Зарель, — ответила она. 




 Глава двадцать седьмая




1

 Многоногая змея, сверкая и громыхая железом, неспешно выползала из городских ворот. Трепетали стяги с черными и красными крестами, блистали начищенные доспехи и щиты с гербами, колыхались на шлемах разноцветные плюмажи. Крупный отряд крестоносцев покидал бастионы Арка и уходил на юг. 
 С вершины невысокого холма за уходящими войсками наблюдала Жанна. Шлем она держала в руках, ее короткие жесткие волосы едва колыхались на ветру. 
 Проходящие рыцари приветствовали ее, Жанна кивала, улыбалась, но мысли ее были далеко-далеко...
 Когда в Арк пришли первые вести об орде ужасных тварей, выплеснувшихся из Сумеречного леса, поначалу никто не воспринял это всерьез. Конечно же, Жанна предприняла все необходимые меры — сообщила об очередной вылазке Измененных Райнхарду и стала спешно готовить карательный отряд. 
 Тем временем с юга приходили все новые и новые беженцы, которые в один голос утверждали, что никаких Измененных нет и в помине, и что к Арку приближается несметная армия чудовищ. 
 Жанна не очень-то доверяла крестьянам. Не раз были случаи, когда перепуганные вусмерть крестьяне принимали обычную банду Изменнных за демонов из ада. И только когда с юга не вернулись разведчики Жанна забеспокоилась. 
 Когда же пришло известие о том, что орду неведомых монстров возглавляет человек похожий на карнелийца, сердце Жанны дрогнуло.
 Она сразу поняла, что это Ингельд. И что жизнь, так резко разделившая их пути-дороги много лет назад, похоже, готова свести их вместе. В последний раз.
 Несколько недель назад, когда Жанна встретила Ингельда, ей показалось это нелепой случайностью. Ингельд давно уже разыскивался Святой Инквизицией без каких-либо успехов. Он был как призрак. То появлялся где-то, то исчезал. И встречу с ним на дороге Жанна восприняла именно как встречу с призраком. Как с чем-то неуловимым и даже не очень-то реальным. Несмотря на все предпринятые ею усилия, она вовсе не рассчитывала встретить его вновь.
 Но теперь Жанна поняла. Та встреча на дороге не была случайностью, то был знак. Знак свыше. 
 Потому что сейчас Ингельд больше не был призраком. Осколок Дьявола сделал свое дело. Ингельд превратился во Врага. Неважно, кого он возглавлял — Измененных или каких-то чудищ. Настоящим врагом был он сам. И Жанна чувствовала — эту встречу переживет лишь один из них.
 И это чувство наполняло ее сердце болью... 
 У подножия холма, где остановились ее лейтенанты, послышался какой-то шум и вскоре к Жанне поднялся оруженосец. Взобравшись на холм, он с трудом отдышался. 
 — Магистр, к вам рвется какой-то священник! Мы пытались ему объяснить, что в Арке военное положение, что вы заняты, но он утверждает, что доставил кого-то, кого вы очень хотели увидеть! 
 — И кто же это? — не оборачиваясь, спросила Жанна. 
 — Отец Дэйв.
 — Я имею в виду — кого он доставил? 
 — Одну девушку и двух неко. 
 — Неко? — вскинула брови Жанна. 
 — Так точно. Я ему говорю, с какой стати вам нужны эти зверюшки, давно бы уже на костер... 
 — Зови его сюда, — распорядилась Жанна. — Впрочем, нет, я сама. 
 Она быстрым шагом спустилась с холма и жестом велела пропустить священника. Он прибыл в сопровождении дюжины крестоносцев, за спинами которых отчетливо позвякивали кандалы. 
 — Что это за неко, отец Дэйв?
 — Думаю, те самые, что были объявлены в розыск. Те, кто сопровождал карнелийца Ингельда.
 Священник махнул рукой и к Жанне подвели пленниц. Двух молодых неко, закованных в цепи, и девушку с обручем Диспеля на шее. 
 Они выглядели жалко — грязные, пыльные, нечесаные. Неделя в железной клетке далась нелегко. Священник, правда, не забывал их кормить, опасаясь преждевременной смерти, но этим его забота и ограничилась. 
 Впрочем, Киру больше угнетало другое. Она вспоминала Роланда и память о нем причиняла ей боль. Всю дорогу она мечтала о том, что карнелиец вот-вот разгонит проклятых крестоносцев, зарубит священника и освободит их. Но все мечты разбивались о рифы здравого смысла. Роланд был слишком далеко отсюда. Да и как он бы смог отыскать ее?
 А еще Кира вспоминала о том как они расстались. О том, что она увидела в его глазах. И о том, как он назвал ее. Он сказал — сестренка! Иногда ей хотелось его убить за эти слова. 
 Хуже всего было понимание, что Кира поступила как подобает поступать королеве. И если бы Роланд посмел похитить ее тогда — она не простила бы ему этого. 
 Также как сейчас она не могла простить ему того, что он оставил ее в Аламаре. Ненавижу его! Эти слова Кира шептала в перерывах между мечтами о спасении...
 Несмотря на грязь и лохмотья, Жанна сразу узнала неко. Да и могла ли она забыть тех, кого она совсем недавно видела вместе с Ингельдом? Тех, кто, возможно, проводил с ним не только все дни, но и ночи. 
 Жанна, однако, сейчас не испытывала к ним особых чувств. Ни гнева, ни обиды, ничего. Все уже было в прошлом. А Ингельд...
 Жанна велела подвести к ней неко и жестом отослала священника и рыцарей. 
 — Знаете меня?
 Сквозь грязные спутанные космы волос блеснули полные ненависти глаза. 
 — Не меня вам следует проклинать, девочки, — тихо сказала Жанна. — Он вас бросил, не так ли? 
 — Это не твое дело! — огрызнулась Ирия. 
 — Да, ты права, Ингельд теперь головная боль для всех. 
 — Что это значит? — нахмурилась Инелия. 
 — Как ты думаешь, куда направляются эти войска? — Жанна кивнула на крестоносцев.
 — Я слышала, из леса выплеснулась новая орда Измененных? 
 — Похоже, на сей раз это не Измененные. Скажите, девочки, когда Ингельд бросил вас, он еще был человеком? 
 — О чем это ты? — враждебно бросила Ирия. 
 — Не нужно притворяться. Я вижу по вашим глазам, вы знаете, о чем я говорю. Сюда идет огромная армия... И привел ее Ингельд. Точнее, то существо, что некогда было Ингельдом. 
 — Это ложь! — вскрикнула Ирия. — Ты просто бесишься от ревности! Я сразу тебя раскусила, старая змеюка! 
 — Старая? — Жанна коротко хохотнула. — Ну, старой меня еще не называли, наверное, и впрямь пора... Но я не лгу. Я знала, Ингельд рано или поздно придет к этому. Я пыталась его остановить, еще тогда, но... 
 — Ты хочешь его убить? — глухо спросила Инелия. 
 — Он больше не человек. Он разрушит этот мир, если его не остановить.
 — Ты убеждаешь себя? 
 В глазах Жанны сверкнул гнев. 
 — Ты слишком много возомнила о себе! 
 Жанна жестом подозвала священника. 
 — Готовьте костер, отец Дэйв, эти неко больше не нужны мне. 
 — Стойте! — яростно вскрикнула Инелия, когда их с сестрой поволокли прочь. — Жанна, прошу тебя!
 Жанна махнула рукой рыцарям и те замерли. 
 — Что еще? — нетерпеливо бросила Жанна. 
 — Если в тебе еще осталось хоть что-то от той девушки, ты понимаешь меня, Жанна, сохрани ему жизнь! 
 — Уведите их! — повысила голос Жанна. — Мне надоела эта глупая болтовня! 
 Неко увели, Ирия плевалась и шипела, Инелия молчала, только ее взгляд долго еще обжигал затылок Жанны. 
 — Отец Дэйв, — позвала она священника. — Кто ваша третья пленница? 
 — Я предполагаю, — шепотом заметил священник, — что это Кира, королева Далии. 
 — Неужели? — приподняла бровь Жанна.
 — Да-да, — закивал священник. — Я, к сожалению, не видел ее воочию, но мне кажется... 
 — Ведите сюда.
 Когда привели Киру, Жанна долго вглядывалась в ее лицо, наконец удовлетворенно кивнула. 
 — Я помню тебя, девочка, — с улыбкой сказала Жанна. — Я видела тебя в обществе карнелийца Роланда и еще одной юной священницы, кажется, Селены... 
 — У вас хорошая память, — буркнула Кира. 
 — Помнится, в тот раз ты усилено рядилась в мальчишку.
 Кира пожала плечами. 
 — А сейчас? В кого ты рядишься сейчас? В низвергнутую королеву Далии? 
 — Я не королева, — отрезала Кира.
 Жанна холодно улыбнулась.
 — Еще пару дней назад я, возможно, сохранила бы тебе жизнь. Но сейчас... — Жанна с сомнением покачала головой.
 — Позволю себе напомнить вам, магистр, о Торнтаде, — вставил священник. — Как я слышал...
 — Сейчас не до игр с Торнтадом, отец Дэйв, — перебила его Жанна. — Кроме того, что бы не воображал о своем хитроумии нынешний король Далии, он целиком в нашей власти. С Кирой или без Киры, он будет делать все, что мы прикажем. А эта девушка... Отец Дэйл, что она совершила? 
 — Использовала богопротивную волшбу, пытаясь помешать сожжению сатанинских исчадий — неко! Она действовала заодно вместе с этими...
 — Возьмите из обоза несколько мастеровых и готовьте костер. А потом, отец Дэйв, догоняйте нас. Нас ждет тяжелая битва, на счету каждый воин и священник. 
 — Но позвольте, магистр... 
 — Не позволю. Военное положение, отец Дэйв. Все ваши рыцари поступают в мое распоряжение. Сколько у вас их сейчас, десяток? Отлично. Закончите с костром и немедленно к нам. Обещаю, я доложу о вашем рвении. 
 Отец Дэйв что-то еще бормотал в полной растерянности, но Жанна уже решительным шагом двигалась к своей повозке. 


2

 — Магистр! 
 Жанна резко обернулась, раздраженная, что ее размышления вновь прерывают, но, едва увидев обратившегося, морщины на ее лице тут же разгладились. 
 Склонив голову, перед ней застыл капитан Таннер. Высокий, стройный рыцарь тридцати пяти лет, отпрыск благородной и уважаемой семьи. Он снял шлем и Жанна с удовольствием вгляделась в его чисто выбритое лицо, небесного цвета глаза, коротко стриженные русые волосы. 
 Жанна всегда симпатизировала капитану, но не только из-за его внешности. Таннер считался лучшим мечником в ордене, отличался острым умом и был надежен как скала. Именно его Жанна оставляла в Арке вместо себя, когда была вынуждена покидать город. Так было всегда, и лишь на этот раз она решила взять его с собой. Потому что на этот раз судьба города, как впрочем и всей Армании решалась не на стенах Арка. 
 Между ними не было, да и не могло быть ничего. Никто даже не догадывался о ее симпатиях. Если до нее и долетали иногда сплетни злопыхателей, то касались они в первую очередь ее и архиепископа, хотя, конечно, там ничего не могло быть в принципе. Более ревностных служителей Господа чем она и Райнхард было не найти. 
 И все же иногда, в особенности, заглядывая в лицо такому рыцарю как Таннер, Жанна ловила себя на мысли, что возможно тогда, десять лет назад, она совершила ошибку. Возможно, она и Ингельд...
 — Магистр, — рыцарь встретился с ней взглядом. — Сейчас не лучшее время для казни.
 Кровь бросилась Жанне в лицо. Она стиснула кулаки, с трудом заставила себя расслабиться. Это ведь Таннер, напомнила она себе. Он всегда выступал против казней Измененных. Он единственный, кто всегда пытался ее переубедить. Он единственный, кому она это позволяла. Из уважения к нему и его заслугам. 
 Но только ли из уважения? Жанна нахмурилась. 
 Глаза Таннера чуть расширились, но больше он никак не выказал, что заметил вспышку ее гнева. 
 — Думаю, сейчас не самое удачное время для разговоров на эту тему, — тщательно выговаривая каждое слово, заметила она. 
 — А я полагаю, что сейчас как раз самое время, — упорствовал Таннер.
 Жанна подавила новую вспышку ярости. Это мой подчиненный, сказала она мысленно. Причем не самый худший. Если он чего-то не понимает, ни к чему срывать на нем злость. 
 Но как он смеет! Жанна закусила губу. Или он дерзит намеренно? Никогда раньше он не заходил так далеко. 
 — Сейчас самое время искать союзников, — невозмутимо продолжал рыцарь. — Этот маг угрожает не только людям. Наши разведчики доносят, что, прежде чем напасть на Арманию, его монстры уничтожили в Сумеречном лесу поселения неко и инуров. Измененные будут сражаться с ним также как и мы. Оставив этих неко в живых, мы сможем заручиться...
 — Замолчи! — выдохнула Жанна. — Ты не понимаешь! Ты ничего не понимаешь! Эти неко как звери, они никогда не будут сражаться вместе с нами. А если и будут, то рано или поздно ударят в спину. Им нельзя доверять. Они не люди. Они звери. Кровожадные звери. Ничем не лучше этих тварей из Разлома! 
 — Когда-то мы думали так и об инурах, — хмуро отозвался рыцарь.
 — Займись своими обязанностями, Таннер! 
 Он бросил на нее странный взгляд, учтиво поклонился, и ушел. Жанна смотрела ему вслед, ощущая как по всему телу прокатываются волны ярости. Этот проклятый Таннер! Он посмотрел на нее так, как смотрел Ингельд десять лет назад. Перед тем как уйти. 
 Жанна поиграла желваками. Они не смеют так смотреть на нее! Никто не смеет так смотреть на Жанну Аркийскую!


3

 — Вонючие людишки! — срывая голос, кричала Ири, когда ее волокли и привязывали к столбу. — Только и умеете, что жечь беззащитных! Если бы у меня был меч, никто из вас не ушел бы живым! 
 После нескольких дней в железной клетке Ири не очень-то уверенно стояла на ногах, и вряд ли смогла бы удержать меч, впрочем, она готова была рвать врагов зубами. 
 Ее взгляд с тоской зацепился за отобранные у них с сестрой карнелийские мечи. Связанные, они болтались за плечами лейтенанта крестоносцев, присматривавшего за сооружением костра. 
 — Ири, не нужно, — устало бросила Инелия. — Что толку орать. 
 — Если бы они сняли этот дьявольский ошейник, — прошептала Кира. — Я думала, его снимут перед тем как... 
 Она запнулась. 
 — Кира, ты и так сделала для нас очень много, — тихо сказала Инелия. — Благодаря тебе я стала лучше относиться к людям. Не ко всем, конечно, но все же...
 Длинная вереница рыцарей уже перевалила через холм, когда все работы наконец были завершены и священнику был вручен горящий факел. Отец Дэйв медленно и торжественно приблизился к первому костру и перехватил напряженный взгляд Киры. 
 Девушка смотрела на него неверящим взглядом. Все это казалось кошмарным сном. Еще несколько недель назад она была принцессой Далии, одного из сильнейших в мире королевств. Еще несколько недель назад у нее были родители. Еще несколько недель назад ничто не предвещало подобного...
 — Боишься, ведьма? — усмехнулся отец Дэйв. — Это хорошо. Если тебя страшит гнев Господа, еще не все потеряно. Ты еще можешь спасти свою бессмертную душу. У нас, к сожалению, не так много времени, но я даю тебе пару минут, укрепи себя молитвой, скоро ты предстанешь перед судом Всевышнего...
 В глазах Киры сверкнули слезы. Она не хотела и не собиралась плакать. Это было унизительно — плакать. Унизительно для королевы и унизительно для ведьмы. Но она ничего не смогла с этим поделать. Слезы хлынули сами собой.
 Улыбка священника сделалась шире.
 — Плачь, ведьма, плачь. Слезы и огонь очистят твою душу!
 — Да заткнись ты, урод! — заорала с соседнего столба Ирия. 
 Она уже в который раз подергала веревки и в который раз бессильно обвисла. 
 — Мерзкий старикан! — взвизгнула она. — Ты бы мог пощадить хотя бы ее! Она же еще ребенок! 
 — А тебе, отродье Сатаны, вечно гореть в геене огненной! — метнул на неко свирепый взгляд отец Дэйв. 
 — Заткнись, ублюдок! 
 Если бы взгляд Ири обрел силу от священника осталось бы мокрое место. Но неко могла лишь скрежетать зубами от ярости. 
 Священник подошел ближе к Кире, остановившись у самого костра и вгляделся в девушку. На ее темном от грязи лице отчетливо пролегли светлые ручейки слез. 
 — Надеюсь, эти слезы — слезы раскаяния, — сказал он. — Помилуй, Господи, эту заблудшую душу! 
 Он перекрестил девушку и швырнул факел в костер. 




 Глава двадцать восьмая




1

 Утром, рыскавшие по окрестностям разведчики-неко, вернулись взмыленные, никто даже не пытался спрятать страх. Зарель немедленно бросился к Роланду.
 — С северо-востока идет крупный отряд этих тварей! — сообщил он. — И я боюсь, что они взяли наш след, у них дьявольски острое чутье! 
 — Что ты предлагаешь? 
 — Я? 
 — Но ты ведь уже имел с ними дело? 
 — Лучшее, что мы можем сделать, это бежать! 
 — Кто бы сомневался в твоем ответе, — презрительно фыркнул Ральф. 
 — Но бежать вместе с женщинами, — Зарель покачал головой. 
 — Я бы тоже предпочел избежать схватки, — кивнул Роланд. — Что ж, уходим на восток. Если у них общий сбор на границе с Арманией, возможно, они не станут долго нас преследовать. 
 Но они не успели далеко уйти. Спустя несколько минут в глубине леса затрещали падающие деревья, донесся звериный вой и рычание. 
 — Слышите? Они идут отовсюду! Они окружили нас! — заорал Зарель.
 — Всем в круг! — приказал Роланд. — Девушки в середину! 
 — Ты собираешься сражаться? Это безумие! Мы должны бежать! Мы еще можем прорваться! 
 Роланд покачал головой.
 — Уже нет! Разве ты не слышишь? Их слишком много. 
 Из леса хлынули потоки чудовищ. Они бежали, ползли, прыгали, они были самых разнообразных размеров, видов и форм, в которых причудливо переплетались черты людей, животных и насекомых. 
 За те несколько дней, что Роланд провел в болотах Разлома, он не встретил и сотой доли того разнообразия существ, что сейчас вывалились из леса. Карнелиец заметил еще кое-что — эти твари отличались от прежних. Склизкая кожа, пригодная для влажных и туманных болот Разлома, уступила место тяжелым роговым наростам. 
 Конечно, быть может, это всего-навсего означало недостаток его знаний об обитателях тех земель, но Роланд все же склонялся к другому мнению. Очень похоже, что эти существа быстро приспособились к новым условиям жизни. И это очень ему не нравилось. Столь живучие твари могли с легкостью уничтожить все человечество. 
 И если раньше они ничего такого не делали, если раньше они и носа не показывали дальше Разлома, это означало одно — давший им такую возможность маг был чрезвычайно опасен.
 — Нам сейчас очень не помешает магия! — оглянулся на Селену Зарель. — Я видел как ваши священники делают этот адский огонь... Или как он у вас называется — Очищающий Свет. Слышишь, Селена?
 — Я не умею этого, — девушка виновато развела руками. — Меня никто не учил! 
 — Не умеешь?! — ахнул Зарель. — Но как... Что же ты раньше?.. Черт возьми! Но тогда быть может Мара?
 Роланд вгляделся в надвигающиеся толпы чудищ. Их было много, очень много. Пожалуй, будь он один или хотя бы вместе с Ральфом, они, возможно, и смогли бы прорваться. Но сражаться, прикрывая двух девушек... 
 — Мара, — карнелиец вгляделся в ее лицо. — Мара, если ты не поможешь...
 Девушка молчала и карнелиец даже не был уверен, что его услышали. Он метнул взгляд на Ральфа. Тот окинул хмурым взглядом сонмища тварей и склонился к Маре.
 — Марочка, я не просил тебя раньше, но, похоже, у нас нет другого выхода. Пожалуйста, помоги нам. Если ты можешь, расчисти нам дорогу.
 Мара улыбнулась и Роланд поразился происшедшей с ней перемене. Еще мгновение раньше совершенно холодное лицо, маска, а не лицо, вдруг стало живым и человеческим. 
 — Я попробую, — кивнула она.
 — Давай, милая моя... Быть может, это покажется кому-то глупым, — он окинул сердитым взглядом Роланда и Зареля. — Но...
 Ральф нагнулся и поцеловал Мару в губы. Девушка просияла, щеки окрасились легким румянцем и она кинулась в объятия инура. 
 — Я люблю тебя, девочка...
 — Давайте что-нибудь делать, а? — пробурчал Зарель. — Они уже близко!
 — Зарель! — одернула его Селена.
 — Да вы что, спятили? Нас сейчас сожрут, пока вы тут... Черт знает что!
 Он отвернулся и уставился на приближающиеся ряды чудищ. Те были уже в нескольких шагах, когда на их пути выросла ослепительно сияющая сеть, словно сотканная из раскаленных добела стальных нитей, заключившая людей и Измененных в огромный купол. 
 — Наконец-то, — проворчал Зарель и оглянулся.
 Мара стояла с закрытыми глазами, между ее чуть разведенными в стороны ладонями сверкало точное подобие сетчатой сферы, хотя и меньших размеров. 
 — Вот что я называю магией, — пробормотал он. — Похоже, я не зря перешел на вашу сторону...
 Зарель удовлетворенно хмыкнул и перевел взгляд на монстров. От сверкающих нитей исходил ощутимый жар и твари старались держаться поодаль. Они злобно выли и рычали на разные голоса, изредка вступали в короткие, но яростные схватки между собой, но пройти сквозь нити не рискнул никто. 
 А затем сетка дрогнула и стала медленно расширяться. Чудища попятились, но нити двигались все быстрее и быстрее. Очень скоро воздух разорвали первые вопли боли и ярости, на землю посыпались куски трепещущей плоти. 
 Не сводивший с Мары взгляда Ральф похолодел. Белое как мел лицо девушки вдруг исказилось в странной гримасе. В первые мгновения инуру показалось, что Мара испытывает боль, но потом, по мере того, как она разводила ладони все шире и шире, по мере того, как вокруг нарастал пронзительный визг, рев и вой, Ральф понял, что Мара улыбается. И чем сильнее бесновались умирающие монстры, тем шире становилась ее улыбка. 
 Потрясенный этим зрелищем, несколько секунд Ральф боялся даже шевельнуться. Он не понимал, что происходит с Марой. Но мурашки, разбегавшиеся по его спине, и вздыбленные на затылке волосы были красноречивей каких бы то ни было объяснений. С ней творилось что-то ужасное, Ральф нутром ощутил, что должен положить этому конец. Пока не случилось что-то еще более страшное. 
 Он решительно шагнул вперед, но коснуться Мары не успел. Девушка с каким-то неясным всхлипом взмахнула руками и шар между ладонями исчез. Мара покачнулась и упала прямо на руки Ральфа. Озабоченный ее состоянием, инур напрочь забыл про толпы монстров и уже не увидел как магическая сеть будто взорвалась. И как десятки и сотни чудовищ, а также все деревья и кустарники на несколько десятков шагов вокруг оказались разрезаны на мелкие части. 
 Лес окутала тишина, нарушаемая лишь чавкающим звуком распадающихся на куски монстров, шелестом рассыпающихся листьев и перестукиванием деревяшек. 
 — Ничего себе! — ахнул Зарель. 
 Роланд брезгливо вгляделся в завалы шевелящихся останков. Куски плоти двигались, срастались друг с другом, приобретая причудливые формы, и спешно отращивали новые лапы, когти, клыки, щупальцы. 
 — Быстро уходим! — бросил карнелиец. — Ральф, как Мара?
 — Я понесу ее на руках.
 — Тогда вперед! Селена, держись за меня! 
 Они бросились бежать. Сражаясь с подступающей дурнотой, Селена старалась не смотреть под ноги, из-за чего ее несколько раз хватали за ноги особо шустрые особи, успевшие отрастить конечности, и в конце концов Роланд подхватил ее на руки. Селена была на грани обморока и не сопротивлялась. 
 Они бежали несколько часов. Селена скоро пришла в себя и какое-то время пыталась бежать сама, но, заработав с дюжину синяков и ссадин, наконец сдалась и позволила нести себя попеременно Роланду и неко. Инур же не доверил своей драгоценной ноши никому. Что, впрочем, не помешало ему выглядеть куда менее уставшим чем остальные. И только когда Роланд объявил привал, только когда Ральф заботливо уложил так и не пришедшую в сознание Мару, лишь тогда инур позволил себе расслабиться. И тут же рухнул как подкошенный у ног Мары. 


2

 Наутро Мара пришла в сознание. О том, что произошло вчера она не вспоминала, на лесть Зареля никак не реагировала, а расспрашивать ее Ральф не хотел. После вчерашнего инур всерьез был обеспокоен ее состоянием, и не отходил от Мары ни на шаг, что девушке, однако, очень нравилось. 
 Бежать больше необходимости не было, так что Мара и Ральф двинулись в путь, взявшись за руки. Над ними хихикал и подшучивал Зарель, поначалу украдкой и вполголоса, а затем, поняв, что инуру уже нет до него никакого дела, ничуть не скрываясь. 
 Вскоре, впрочем, неко это надоело и он перевел внимание на Тирри, с которым они стали затевать бесконечные и нудные диспуты. Как оказалось, Зарель не хуже Тирри нахватался где-то разного рода мудрствований, отчего по вечерам их длинные и умные споры действовали на остальных как хорошее снотворное. 
 Воины-неко вели разведку, несли ночную стражу, разводили костры и готовили еду, после чего предупредительно уходили в сторону, где уже устраивались сами.
 В общем, так или иначе, но все были заняты какими-то делами и только Роланд и Селена словно бы не находили себе места. Встречаясь друг с другом взглядами, поспешно отворачивались, случайно коснувшись друг друга — отшатывались как от огня. И стена отчуждения между ними крепла день ото дня. 
 В одну из ночей, когда все уже спали, не считая караульных неко, Селена проснулась и, повинуясь смутному предчувствию, двинулась к близлежащему ручью. Была она еще не вполне проснувшейся и, возможно, поэтому так легко решила покинуть лагерь. 
 Впрочем, ей ничего не угрожало. Лес вокруг выглядел пустынным. Несмотря на полное отсутствие даже следов пребывания чудовищ, здесь стояла почти полная тишина — ни зверей, ни птиц. Похоже, перепуганные нашествием прожорливых тварей из Разлома, лесные обитатели не торопились возвращаться домой. 
 Склонившись над ручьем, Селена зачерпнула холодной воды и умылась, изгоняя остатки сна. Сквозь переплетения ветвей над головой протиснулась полная луна и Селена без труда разглядела в ручье собственное отражение. Увидела немного испуганные и почему-то грустные глаза. 
 — Почему? — прошептала она. — Почему мне так тяжело? Что я делаю не так? Я должна посвятить себя служению высшей силе. Эта сила — причина и источник всего сущего, причина и источник вселенской любви. Как можно сравнить с этим любовь мужчины и женщины? Это несоизмеримые вещи! Но если так, почему мне так больно? Почему мое сердце разрывается на части?.. 
 — Потому что ты дура! 
 Селена в ужасе отпрянула от ручья, ей показалось, что голос прозвучал именно оттуда. Сердце заколотилось с такой силой, что девушка невольно прижала руки к груди, словно надеясь удержать сердце на месте.
 — Госпожа Селена? — послышался от костра встревоженный голос неко.
 Селена успокаивающе помахала стражу рукой.
 — Все хорошо, — бросила она, не оглядываясь. — У меня все хорошо.
 Она почти не лукавила. Присутствие зла Селена ощутила бы в числе первых. И все же к ручью она шагнула с опаской. Там никого не могло быть, это было очевидно, на это указывали и разум, и предчувствия. Но все же ей стоило немалых усилий заставить себя заглянуть в зеркальную гладь.
 Она увидела только то, что ожидала — свое отражение. Селена облегченно вздохнула и, опустившись на корточки, поплескала в воде рукой. Отражение заколебалось, пошло рябью, но стоило убрать руку, как водяное зеркало быстро разгладилось, а в следующий миг Селена увидела чье-то лицо.
 На этот раз она не успела испугаться. Она узнала лицо. Несмотря на кое-какие отличия, несмотря на немного чужой взгляд, это было ее собственное лицо. Или, точнее, лицо Эльвиры. 
 — Ты?.. — невольно прошептала Селена. 
 — А ты кого ожидала увидеть? — отражение усмехнулось. — Пресвятого Господа или Сатану? 
 — Не бого... — Селена запнулась и сдвинула брови. — Постой, но это невозможно! Ты — это ведь я! Я не могу разговаривать сама с собой!
 — Но ты же разговариваешь, — Эльвира пожала плечами. — Раздвоение личности и все такое... 
 — Но я вижу тебя, — недоумевала Селена. 
 — Это только твое воображение. 
 — Ты думаешь? 
 — Уверена. Ладно, хватит, пора к делу. 
 — К какому еще делу? — удивилась Селена. 
 — К тому, ради которого я тебя разбудила и вытащила сюда.
 — Вытащила? 
 — Да-да, вытащила. Я тебя вытащила, — раздраженно сказала Эльвира. — Просыпайся уже и хватит задавать дурацкие вопросы! Я собираюсь поговорить с тобой о Роланде. 
 — О Роланде? Что значит — о Роланде? 
 Селена вдруг ощутила страх. Она понимала, что в сущности еще так и не проснулась и просто видит некий странный сон. И вот сейчас какая-то ее часть, видимо, принадлежавшая Селене, остро захотела проснуться. Но та, другая, явно была против. 
 — Даже и не думай проснуться! — негодующе воскликнула Эльвира. — Я столько усилий приложила, чтобы достучаться до твоей тупой башки! Ну-ка, давай, выкладывай, что там у тебя с Роландом стряслось? 
 — У меня? С Роландом? — растерялась Селена.
 — Да, девонька, да! Боже, какая же ты медленная во сне, — покачала головой Эльвира. 
 — Но если ты и я одно целое, ты и так должна знать... — неуверенно сказала Селена.
 — Должна, да рассчиталась! — сварливо отозвалась Эльвира. — У тебя в голове такая каша последнее время, с ума можно сойти! — Она хохотнула. — А ты чего не смеешься хорошей шутке? 
 — Ну, я не знаю... — пробормотала Селена. 
 Она и впрямь еще не знала как следует вести себя в разговоре с самим собой. 
 — Ладно, хватит мне зубы заговаривать. Итак, скажи мне на милость, милая моя, почему ты не можешь с ним объясниться? Ты ведь влюблена в него, так? 
 — Я? Влюблена? 
 Селена с ужасом ощутила как багровеют щеки. Она еще успела порадоваться темноте, но тотчас сообразила, что Эльвире не нужно видеть, чтобы понять ее состояние. 
 — Так-так, — сощурилась Эльвира. — Краснеем, значит.
 — Это ничего не значит! — возмутилась Селена. — И вообще, какие бы чувства не были у меня к нему... Подожди, но ведь это все твои чувства! Это ведь ты влюбилась в него!
 — Я, ты, мы... Прекращай это! — насупилась Эльвира. — Здесь все свои.
 — Я посвятила себя служению Господу! Он — моя единственная любовь! И никто другой! Он — источник и причина...
 — Я слышала это, — перебила ее Эльвира. — И не один раз! Неужели ты впрямь готова забыть о любви ради своего Господа? 
 — Любовь к мужчине это только греховная похоть, это проявление презренного животного начала! Любовь же к Господу чистейший и... 
 — Заткнись! — рявкнула Эльвира. — Как ты мне надоела со своими проповедями! И ты, и твой папаша, и твой Господь. Ты хоть понимаешь, почему на свет появилась я? Ты хоть раз задавала себе этот вопрос? 
 — Да, — отвела взгляд Селена. — Да, я очень много думала... И я поняла. Ты — свидетельство моей недостаточной чистоты. Ты — наказание и испытание, посланное мне свыше. 
 — Боже ты мой, — вздохнула Эльвира. — И с этим человеком я делю это тело! Такое славное тело, самим Господом предназначенное для любви и плотских утех...
 — Замолчи! — Селена подскочила на ноги, стиснув кулаки. — Не смей! Я... Я больше не позволю тебе! Никогда! Ты никогда больше не появишься на свет! Я запрещаю! Я отрекаюсь от тебя! Ты — олицетворение моей животной природы и я отрекаюсь от этого! Я отрекаюсь от тебя и от Роланда! Я не люблю Роланда и не хочу его любить! Он для меня никто! Также как и ты! А теперь сгинь! Исчезни! Я больше не хочу тебя видеть! Никогда! 
 Селена сердито ударила по воде руками, разгоняя образ Эльвира. Та и впрямь исчезла, но ее последние слова отчетливо прозвучали в голове. 
 — Мне так жаль тебя... — успела сказать Эльвира.
 — Ты не смеешь меня жалеть! — прошептала Селена и двинулась к лагерю. — Ты не смеешь существовать! И ты не смеешь меня жалеть! 


3

 Утром, собираясь в путь, Роланд поискал глазами Тирри. Тот, как и ожидалось, уже расселся на плече Зареля в явном предвкушении очередного заумного диспута. 
 — Нашел себе нового дружка, Тирри? — хмуро спросил Роланд. 
 — Ну, видишь ли, Роланд, — задумчиво заметил Тирри. — Обдумав кое-какие сведения, полученные от уважаемого Зареля, я пришел к любопытным выводам относительно моих с неко общих предков.
 Ни слова не говоря, карнелиец забросил дорожный мешок за спину, и двинулся в лес. 
 — Идемте, время не ждет, — бросил он на ходу.
 Карнелиец находился в скверном расположении духа. Он услышал кое-что ночью. Конечно, он не слышал всех слов Селены, он даже так и не понял, с кем она разговаривала, но это его и не интересовало. Потому что он услышал главное — «я не люблю Роланда». Так она сказала. «Не люблю и не хочу его любить». 
 И Тирри... Верный Тирри, с которым он провел столько лет. Мало того, что после Далии он резко переменился в характере, так он еще и переметнулся к другому. И к кому? К вожаку неко! К главарю самого опасного и коварного врага карнелийцев! Нет, у Роланда не было особых предрассудков к неко. Всякое бывало, с некоторыми племенами карнелийцы дружили, но все-таки именно неко считались наиболее серьезными врагами. И вот теперь друг Тирри любезничал с этим неко, наплевав на их дружбу... 
 — Что это с ним? — удивился Тирри, когда фигура Роланда замелькала среди деревьев. 
 Зарель улыбнулся.
 — Сдается мне, он ревнует тебя, — прошептал неко. 
 — Ревнует? — звереныш распахнул пасть в изумлении. — Роланд? Ревнует? 
 — А почему нет? Он ведь человек, — Зарель пожал плечами. — А вы с ним, как я понял, уже не один год бродяжничаете. Тем более, что между нами и карнелийцами извечная вражда. Ты бы сходил, поговорил с ним. Он все-таки вожак нашего отряда, а когда у вожака такое скверное настроение, добра не жди.
 — Поговорить? — Тирри почесал лапкой затылок. — Ладно, но я скоро вернусь, у меня есть кое-какие соображения.
 — Давай-давай, я буду ждать с нетерпением.
 Тирри спрыгнул с его плеча на ближайшее дерево, и длинными стремительными прыжками со ствола на ствол быстро настиг карнелийца. 
 — Привет, Роланд! — радостно пропищал он ему в ухо. — Ты не обижайся, пожалуйста, на меня. 
 — Обижаться? — деланно вскинул брови карнелиец. — О чем это ты? И в мыслях такого не было. Да и с чего бы мне обижаться? 
 — Ну, я и впрямь последнее время много болтаю с Зарелем.
 — Так что же? Почему бы тебе не поговорить с ним? 
 — Ну, я думал... Видишь ли, Зарель оказался умным парнем, так что с ним интересно поболтать, но ты не думай, я не забыл о тебе, хочешь, я останусь с тобой? 
 — Тирри, Тирри...
 Карнелиец погладил звереныша по голове, ощущая как медленно уходит напряжение последних дней. 
 — Иди, поговори со своим неко, я ведь понимаю, что не мастер вести умные беседы, а ты всегда жаждал этого, я помню... Так что иди, со мной все отлично. 
 — Правда? 
 — Будь уверен.
 — Ну ладно, тогда я пошел, хорошо? 
 — Иди-иди.
 Тирри вновь запрыгал по деревьям и карнелиец невольно улыбнулся. Тирри, конечно, молодец. Как бы там ни было, но после беседы с ним на душе просветлело, пусть даже самую малость. 
 Именно сейчас Роланд в полной мере осознал, что очень скоро их с Тирри пути разойдутся. Если бы не вторжение Армании в Далию, возможно, Роланд уже давно путешествовал бы один. Да и сейчас, рано или поздно, но Тирри прибьется еще к каким-нибудь мудрецам. А Роланд... Что ж, ему не привыкать к одиночеству.


4

 К Арку они шли несколько дней. К северу следов чудищ стало значительно меньше, а потом исчезли вовсе, что было понятно. Управлять и содержать чересчур огромную армию нелегко даже сильному магу. Тем более, если она состоит из тупых и прожорливых монстров или мутантов, как их упорно называл Тирри. Судя по всему, неведомый колдун ограничился вызовом чудищ лишь из небольшой области Разлома. С одной стороны, это было хорошо, все-таки чем меньше этих тварей, тем лучше, но с другой... С другой выходило, что маг и не нуждался в больших силах. 
 Выбравшись из леса, они взобрались на небольшой пригорок и остановились. В нескольких километрах от них раскинулся Арк. Высокие тройные стены, башни через каждые сто шагов, город выглядел грозно и неприступно. После того, как Измененные разрушили его десять лет назад, город не просто подняли из руин, его превратили в самую мощную крепость на границе Сумеречья, да и население выросло в несколько раз. 
 Покосившись на многочисленные церковные кресты, выглядывавшие из-за гребня стены, Зарель скривился. 
 — Как не придешь, а кресты все множатся, — проворчал он. — Жанна ставит церкви, как репу сажает. 
 — Зарель! — Селена покачала головой.
 — Прости, — вздохнул неко. — Моя память переполнена кровью. 
 — Смотрите! 
 Инур махнул рукой в сторону городских ворот, откуда медленно тянулись длинные шеренги рыцарей. 
 — Очевидно, Жанна готова нанести ответный удар, — заметил Зарель. — Вот только зачем они покидают такую мощную крепость? 
 — От этих тварей за стенами не отсидеться, — сказал Ральф. — А когда они ворвутся в город...
 — Не думаю, что на равнине будет проще их разбить, — возразил неко. — А стены есть стены!
 — Нет смысла спорить, — Роланд поморщился. — Селена, ты ведь хотела увидеть Райнхарда? 
 Девушка посмотрела на Зареля. 
 — Не знаю, — тихо сказала она. — Я должна увидеть архиепископа как можно скорее, но если я... Если я пойду вместе с рыцарями, возможно, мне удастся спасти чьи-то жизни. 
 — Селена, ты не понимаешь. Это война, а ты даже не в состоянии сотворить боевого заклятия! Зарель! — Роланд с надеждой посмотрел на неко. 
 Тот пожал плечами.
 — Она права. Пусть не умеет убивать, но зато она превосходно лечит. В сражении с этими мутантами, как говорит Тирри, понадобится любая помощь.
 Роланд скрипнул зубами. 
 — Селена, а как же задание Райнхарда? Что будет, если с тобой что-нибудь случится? Ты подумала об этом? Ты рискуешь не исполнить поручение архиепископа. 
 — Но так мне подсказывает сердце. 
 Роланд мгновение вглядывался в ее лицо. Почему он еще с ней? Какого демона он тащится за ней? Она ведь уже высказала свое отношение к нему! За что все это на его голову? Почему его угораздило влюбиться? Почему именно в нее?..
 Он сплюнул в сердцах и отвернулся.
 — Глупая девчонка! — прошипел он едва слышно. 
 — Благодарю тебя, Селена, — Зарель чуть склонил голову. — Ты заставила меня изменить мнение о людях и священниках... 
 — Ладно, хватит этого пафоса! — резко бросил Роланд. — Если решение принято, что будем делать? Не думаю, что Жанна встретит нас с распростертыми объятиями, я имею в виду неко и тебя, Ральф. Думаю, будет правильно проследовать вслед за этой армией. 
 — Подождите! 
 Зарель подался вперед, застыв на самом краю обрыва. 
 — Смотрите! Они готовят костры! Проклятие на их головы! 
 Роланд вгляделся. От идущего войска отделилась небольшая группа людей. С дюжину рыцарей, священник, несколько простолюдинов. Последние быстро и ловко срубили три деревца, умело обтесали, и вскоре на обочине поднялись три столба, у их подножий спешно стали укладывать дрова. 
 — Почему? — сквозь зубы процедил Зарель. — Почему даже сейчас? 
 Ему никто не ответил. Из-за спин рыцарей вывели троих девушек, и Зарель схватился за меч. Расстояние было слишком далеко, но у двух из несчастных отчетливо виднелись хвосты. 
 — Опять! Они опять сжигают моих соплеменников! 
 — Они из твоего рода? — спросил Роланд. 
 — В руках людей все неко — мои соплеменники! — отрезал Зарель. 
 Он хмуро покосился на Селену.
 — Прости, но мой бой начнется прямо сейчас! 
 Неко порывисто развернулся и жестом подозвал своих воинов.
 — Подожди! — за ним шагнул Роланд. — Не время пороть горячку! Если тебя убьют, кто будет охотиться на повелителя монстров? 
 — Но я не могу оставить их умирать! — в ярости закричал Зарель. — Что жы вы, люди, за твари такие? Даже перед лицом общей опасности вы никак не уйметесь! Что ж, если так, вам придется самим сражаться с чудовищами из Разлома, а я... Я буду сражаться за своих! 
 — Подожди, не горячись! Смотри!
 Роланд показал на конец колонны, затем на холм, через который шли рыцари. 
 — Через пару минут весь отряд скроется за холмом, у нас появится шанс! 
 — У нас? — сощурился Зарель.
 — Ненавижу охотников на ведьм, — буркнул Роланд. — Тем более, что третья девушка — человек... Селена...
 — Поступай, как велит сердце, Роланд, — тихо сказала она. 
 Роланд скупо улыбнулся и повернулся к Ральфу. Инур всматривался вдаль, покусывая губы. 
 — Ты с нами? — спросил карнелиец.
 — Кажется, я знаю, что это за девушка, — мрачно сказал он. — И что это за неко...
 — Знаешь? 
 Роланд напряг зрение, и ему тоже почудилось что-то знакомое в осужденных, но... 
 — Зрение может подвести, — уронил инур. — Нюх не подведет никогда. Это Кира, а эти две — неко, что были с Ингельдом.
 — Кира?! — в один голос ужаснулись Селена и Роланд. 
 Роланд молча прыгнул со склона и, рискуя сломать шею, заскользил вниз. За ним также молча попрыгали неко во главе с Зарелем. На вершине холма остались лишь Селена, Мара и Ральф. 
 — Они не успеют, — мрачно сказал инур.
 Он повернулся к Маре.
 — Я не хотел тебя просить снова, но у меня нет другого выхода. Там наши друзья и если мы не поможем им... Только умоляю тебя, Мара, не надо ничего разрушительного, просто погаси огонь и все, хорошо? Все остальное сделают Роланд и неко.
 — Да, Ральфи. 




 Глава двадцать девятая




1

 Факел упал на вязанки хвороста, те было занялись, но уже через мгновение невероятно сильный порыв ветра разом погасил пламя. 
 Отец Дэйв мгновенно все понял и волчком крутнулся на месте. 
 — Магия?! 
 Из-за ближайшего к лесу холма вынырнули воины. Первым мчался человек, за ним по пятам неслось с дюжину неко. Священник попятился, за его спиной с воплями бросились врассыпную мастеровые, большая часть которых побежала к Арку. 
 Взгляд священника метнулся на городские стены, высившиеся совсем рядом, перекинулся на холм, за которым скрылись крестоносцы. 
 — Лейтенант! — заорал он. — Пошлите за подмогой! 
 — Не успеем! — хмуро отозвался лейтенант.
 Рыцари быстро сомкнули строй вокруг священника. 
 — Ничего, — отмахнулся лейтенант. — Один человек, две дюжины неко, это не противники. 
 — Идиот! — рявкнул священник. — Это не просто человек, ты что не видишь?!
 Рыцарь прищурился и чертыхнулся. 
 — Вот дьявол! Это же карнелиец, черт его дери! 
 С далекого холма стали спускаться две девушки в сопровождении рослого инура и священник тотчас перекрестился. 
 — Вот они! Ведьмы! — прошипел он. — Вот кто загасил факел! Как они посмели! В двух шагах от Арка! Ну что ж, сейчас вы на себе испытаете гнев Господа!..
 Он вскинул руки и тотчас гримаса ужаса перекосила его лицо. Он ощутил как его будто окутала мягкая, но упругая перина, гасившая все его попытки призвать Божественную Силу. 
 — Господи... Что же это... Как же это... — пробормотал он.
 Заглянув в его посеревшее лицо, лейтенант побледнел. За последнее время он настолько привык к магической поддержке священника, что без нее сразу ощутил себя весьма и весьма неуютно. Он хорошо знал, что делают неко с пойманными крестоносцами. И также хорошо знал, чего стоит в бою карнелиец. 
 — Лейтенант, прикажите зажечь факелы! — процедил отец Дэйв. — Мы должны успеть! 
 Лейтенант дрожащей рукой вытер со лба пот. Без поддержки священника у них не было ни единого шанса. А если они еще и убьют кого-нибудь из осужденных...
 — Не думаю, отец Дэйв, — глухо сказал он. — Нам не успеть.
 — Вы смеете не выполнить мой приказ?! — брызгая слюной, заорал отец Дэйв. — Выпустите меня, я сам это сделаю!
 — Нет, отец Дэйв. Не знаю как вам, а мне моя жизнь еще дорога.


2

 Спустившись с холма, Роланд перешел на шаг, внимательно оглядывая строй рыцарей. 
 — Зарель, освободи всех. Я займусь рыцарями. 
 — Один? — сощурился неко. 
 — Я не собираюсь биться. 
 — Как скажешь, — Зарель пожал плечами. 
 Его воины быстро разбросали хворост и освободили пленниц. Кира повисла на руках неко, она была в полуобморочном состоянии, сестры-неко держались, Ири даже попыталась вырвать у Зареля меч. Нежданное спасение придало ей сил, так что Инелии и Зарелю стоило некоторых трудов удержать ее на месте. 
 — Пустите меня и дайте меч! Я выпущу этому святоше кишки! — кричала она. 
 — Успокойся, девочка, — заметил Зарель. — Поверь, я не люблю людей не меньше твоего, но оружие тебе сейчас не нужно. Тебе нужно отдохнуть... 
 — Вы просто боитесь! Вы все боитесь! 
 Из глаз Ири посыпались слезы, она обмякла и ее бережно опустили на землю. 
 — Все в порядке, — прошептала Инелия. — Все уже закончилось, Ири. 
 — Я знаю, у вас поджилки трясутся, — сквозь слезы бормотала Ири. — Вы трусы! Все вы трусы! 
 Рядом, уложив голову Киры на колени, Селена шептала слова исцеляющей молитвы. Лицо Киры порозовело, и она приоткрыла глаза. 
 — Обруч... — прошептала она. — Снимите чертов ошейник... И я сама...
 Селена пощупала обруч и вскинула брови. Теперь было понятно, почему Кира так безропотно ожидала казни. Ошейник Диспеля. Селена слышала от отца, что Святая Инквизиция в отдельных случаях и исключительно в целях противодействия богопротивным магам использует некоторые магические средства. А Ошейник Диспеля был просто незаменим для содержания магов под арестом.
 Селена подозвала Ральфа и тот, хорошенько поднапрягшись, сломал ошейник. Облегченно вздохнув, Кира прикрыла глаза и растянулась в траве. Магические потоки заструились по всему телу, наполняя Киру ощущением силы и уверенности. Пожалуй, большее блаженство она могла бы испытать только в горячей ванне. Или все-таки меньшее?..
 Роланд, вдруг вспомнила Кира. Если здесь Селена и Ральф, то... Она открыла глаза и наткнулась на заботливый взгляд Селены.
 — Бедная девочка, — вздохнула Селена. — Тебе пришлось столько...
 — Роланд, — прошептала Кира. — Он здесь?
 Их взгляды встретились. Но через мгновение обе отвели глаза. Селена поднялась и, чтобы заполнить неловкую паузу, пробормотала: 
 — Я займусь неко.
 — Да, конечно, — Кира машинально кивнула, но глаза ее уже вовсю рыскали в поисках карнелийца. 
 Селена уходила с тяжелым сердцем. Почему-то поведение Киры причинило ей боль. 


3

 Пройдя вдоль ощетинившегося копьями строя, Роланд нахмурился. Взгляд его скользнул по настороженным лицам рыцарей. Сжав челюсти, они следили за каждым его шагом. Но в глазах многих Роланд увидел страх. 
 Карнелиец дружелюбно улыбнулся и продемонстрировал пустые руки. 
 — Я не хочу сражаться, — сказал он. — Я пришел, чтобы помочь вам остановить чудовищ из Разлома. 
 Растолкав рыцарей, вперед выступил отец Дэйв с перекошенным от гнева лицом. 
 — Если ты пришел помочь, прогони своих дружков-неко и не смей мешать правосудию Святой Инквизиции! Если же нет...
 — Послушай, священник, — перебил его Роланд. — Из болот Черных Земель вырвался враг, который угрожает всем — и неко, и людям, и инурам, и победить его мы сможем только вместе! 
 — Ты не смеешь мешать Святой Инквизиции! 
 — Я только спас от смерти своих друзей. 
 — Ты спас ведьму! — разъяренной змеей прошипел отец Дэйв. — И проклятых Господом неко! 
 — Кира не ведьма, — Роланд повернулся к ней. — Селена, можешь подойти? 
 Селена, закончившая читать целительную молитву над неко, кивнула и медленно приблизилась. Бросила взгляд на священника и того едва не хватил удар. Хотя и изрядно потрепанная, но на Селене по-прежнему была одежда послушницы. Да и взгляд ее был исполнен хорошо знакомой священнику силы.
 — Что я вижу? — глаза священника застряли где-то в области лба. — Этого не может быть! Я чувствую в тебе Божественную мощь Господа! 
 — Да, святой отец, — склонила голову Селена. — Я готовилась в священницы, но...
 — Как ты могла! — взвизгнул отец Дэйв. — Ты! Как ты могла? С этими нечестивцами?! 
 — Прекрати визжать! — рявкнул Роланд. — Селена выполняет приказ Райнхарда, так что советую тебе заткнуться! 
 — Ты лжешь! 
 — Это не ложь, — покачала головой Селена. — Я пришла сюда чтобы встретиться с его преосвященством. 
 — Но... Но эти неко и эта ведьма! Они должны быть казнены! 
 — Кира моя подруга и я буду просить архиепископа помиловать ее. 
 — Кира? Так она все-таки королева Далии? — священник нахмурился, что-то лихорадочно соображая. — Ну что ж... Что ж... Возможно, его преосвященство действительно решит ее судьбу иначе. Жанна слишком торопилась. Что ж, хорошо! Это многое меняет.
 Священник важно кивнул. 
 — Я временно приостановлю исполнение приговора. Но насчет этих неко не может быть никаких исключений! Тем более, что они — близкие друзья этого человека, этого злобного колдуна, призвавшего тварей из Разлома! 
 — Что? — пришел черед удивляться Роланду. — Они? 
 Страшная догадка пронзила Роланда. Он резко обернулся и наткнулся на спокойный взгляд Инелии, давно уже прислушивавшейся к их разговору. 
 — Это правда? — Роланд облизнул пересохшие губы. — Это Ингельд? 
 — Так говорила Жанна, — Инелия нарочито равнодушно пожала плечами. 
 — Эй, ты! — священник с подозрением покосился на Роланда. — Так ты знаком с этим колдуном? 
 — Он мой брат, — прошептал Роланд. 
 Округлив глаза, священник попятился, осеняя себя крестным знамением. 
 — Что же это?.. — пробормотал он. — Что здесь происходит?.. 
 — Успокойся, священник, — Роланд уже взял себя в руки, его глаза холодно сверкнули. — Я искал его десять лет. Искал, чтобы убить. И на сей раз я это сделаю. 
 Карнелиец повернулся к Селене.
 — Что будем делать? 
 Девушка взглянула в лицо священника. 
 — Святой отец, вы не знаете, когда его преосвященство прибудет в Арк? 
 Священник пожал плечами. 
 — Я слышал, что он в спешке покинул Лирн, думаю сегодня-завтра будет здесь. 
 Селена заглянула в лицо Роланду.
 — Мы должны остановить Ингельда! 
 Роланд улыбнулся.
 — Зарель? 
 — Я с тобой.
 — Я тоже, — буркнул Ральф, поглаживая плечо льнувшей к нему Мары. 
 — Роланд! — позвала Инелия. — Мы тоже пойдем с тобой, если нам вернут оружие. 
 Роланд отрицательно качнул головой. 
 — Почему я должен верить вам? 
 Инелия медленно подошла к нему. 
 — Ингельд больше не человек, Роланд, — тихо сказала она. — Да, я не хочу убивать его. И я не смогу его убить. Но... Если он и вправду вывел из Разлома монстров... Я буду сражаться. Вместе с моими соплеменниками. Я и моя сестра. 
 Мгновение Роланд вглядывался в ее лицо, затем кивнул. 
 — Хорошо, я понимаю тебя, — он повернулся к священнику. — Верните неко оружие!
 — С какой это стати, карнелиец? — священник принял надменный вид. — Я не верю ни тебе, ни этим гнусным неко, да и эта девушка, Селена... 
 Он запнулся. 
 — Вы очень сильны, святой отец, и я перед вами как на ладони, — Селена улыбнулась. — Неужели вы не видите, я говорю правду. 
 — Я не понимаю, — буркнул священник. — Я много видел. Но я не понимаю, что ты делаешь в компании этих... Этих существ... Я не могу отдать оружия.
 — Послушай, священник, — Роланд нахмурился. — Я теряю терпение. Мы должны спешить на юг, на помощь к твоим же крестоносцам, а ты тянешь время! В конце концов, я бы мог забрать оружие силой.
 — Только попробуй! — повысил голос отец Дэйв. — С нами Господь!
 — А у нас есть Мара, — усмехнулся Роланд. — Ты ведь уже ощутил ее силу? А твои рыцари... Это всего лишь рыцари. Отдай мечи и отправляйся в город, подожди Райнхарда и расскажи ему все как было. Поверь, он одобрит твои действия.
 Священник наморщил лоб. 
 — Хорошо, — наконец сказал он. — Я не хочу проливать кровь воинов Господа ради двух нечестивых неко. Лейтенант, отдайте оружие! 
 Лейтенант, крайне довольный, что обошлось без кровопролития, торопливо передал Роланду мечи.
 — Кстати, лейтенант, вы с нами? — улыбнулся Роланд. 
 — Нет, — вместо лейтенанта ответил отец Дэйв. — Все эти рыцари находятся в моем подчинении и отправятся со мной. Ты, карнелиец, прав в одном — Райнхард должен быть извещен как можно быстрее. 
 Священник и рыцари уходили спешно, причем лейтенант даже не пытался скрыть радости. 


4

 Едва дождавшись пока Роланд останется один, Кира бросилась к нему. Карнелиец и опомниться не успел как она повисла у него на шее.
 — Кира... 
 — Я знала что ты спасешь меня, я знала! — Кира заплакала. — Я думала о тебе, Роланд... Когда этот проклятый священник требовал, чтобы я молилась... Я и правда стала молить Бога. Я просила его, чтобы он прислал тебя! Чтобы ты пришел и спас меня! Я верила, что ты придешь! И ты пришел! 
 — Все хорошо, Кира, — карнелиец пригладил ее взъерошенные волосы. — Теперь все будет хорошо. 
 — Не оставляй меня больше, прошу, не оставляй, — Кира подняла на него заплаканные глаза. — Я знаю, ты любишь Селену, но пусть так, пусть... Но я... Позволь мне просто быть рядом. Мне больше некуда идти, у меня больше нет королевства, у меня нет никого. Я одна... 
 — Все будет хорошо, Кира, я буду защищать тебя.
 — Обещаешь? 
 — Обещаю. И обещаю вернуть тебе трон. Рано или поздно.
 Всхлипнув, Кира уткнулась ему в грудь. 
 — Кира, незачем больше плакать. Я же сказал, что не оставлю тебя.
 Роланд аккуратно вытер ее слезы. 
 — Да-да, я уже не плачу, — прошептала она.
 Кира с надеждой заглянула ему в глаза. Роланд знал, что она ждет от него, знал, но... Карнелиец невольно покосился на Селену. Занятая лечением Ирии, Селена вроде бы не смотрела в его сторону, и все же Роланд кожей чуял, что она все видит.
 Он украдкой вздохнул. Многое бы он отдал, чтобы на месте Киры сейчас оказалась Селена.
 Кира наконец оторвалась от Роланда, но одной рукой продолжала придерживать его за рукав. Как будто боялась, что он может исчезнуть. 
 — Видишь, со мной уже все в порядке, — Кира заставила себя улыбнуться. 
 К ним подошел Зарель и склонил перед Кирой голову.
 — Ваше величество, если бы мы знали, что смерть угрожает королеве Далии мы спасли бы вас еще быстрее.
 — Не называй меня величеством, — тихо попросила Кира. — Далия уничтожена и твои слова причиняют мне боль. Зови меня Кирой.
 — Прости, Кира. Я хотел сказать... Я всегда восхищался Далией. Единственная страна, к которой мы, неко, относились с уважением. Мне очень жаль, что проклятые попы добрались и до нее. Но я уверен, рано или поздно Далия будет свободна. 
 — Спасибо, Зарель. 
 Уходя, неко подмигнул Роланду и тот молча показал ему кулак. Заметив этот жест, Кира ощутила как щеки покрываются румянцем. Ох, если бы намек Зареля имел под собой хоть какую-то почву... 


5

 Исцеляющие молитвы Селены оставили Ири в некотором недоумении. Ингельд не один раз врачевал ее раны, но для полного излечения обычно требовалось какое-то время, однако магия Селены сотворила настоящее чудо. Неко ощущала себя настолько здоровой и бодрой, что, пожалуй, могла без труда вступить в бой прямо сейчас. 
 Пожав плечами, неко поднялась на ноги. Ее взгляд наткнулся на сидевших на обочине Ральфа и Мару. Мгновение поколебавшись, Ири решительным шагом двинулась к ним.
 Заметив это, Роланд невольно напрягся и подался вперед. Насколько он помнил, эта юная неко отличалась крайне невыдержанным характером и ждать от нее можно было какой угодно глупости. А уж зная об отношениях неко и инуров... 
 — Не беспокойся, Роланд, — дернула его за рукав Кира. — Думаю, Ири хочет поблагодарить инура за спасение.
 — Вот как? С чего бы это неко благодарить инура? 
 — Роланд, — Кира покачала головой. — Я понимаю, глупо рассчитывать, что ты будешь доверять тем, кто готов был тебя убить, но поверь мне, Ири сильно изменилась. Я провела рядом с этими неко несколько недель и знаю это. Она — удивительно добрая девушка. 
 — Видела бы ты глаза этой доброй девушки, когда у нее в руках сверкал меч, — усмехнулся Роланд. 
 — Видел бы ты глаза Ири, когда она пыталась спасти от костра маленького неко, — нахмурилась Кира. — Думаешь, как мы попали в лапы инквизиции? 
 Роланд неопределенно пожал плечами.
 — Она очень добрая, но страшно стесняется этого и поэтому ведет себя нарочито грубо. Она немного похожа на меня, — Кира вздохнула. — Только мне пришлось рано взрослеть, королевская семья, ты ведь знаешь, долг, ответственность, а она... Она осталась ребенком. Иногда я ей завидую.
 Карнелиец недоверчиво хмыкнул. 
 — И незачем так хмыкать! — рассердилась Кира. — В конце концов, если хочешь знать, Ири и Инелия теперь мои рыцари! Так что без моего ведома они и шагу ступить не могут! 
 — Неужели? 
 — Ты что, не веришь мне? 
 В глазах Киры сверкнул гнев и Роланд вскинул брови. Похоже, испуганная девчонка вновь уступает место королеве. 
 — Верю, ваше величество, охотно верю, — улыбнулся он. — Но неко есть неко, за ними глаз да глаз нужен. 


6

 Застыв напротив инура, Ири некоторое время молчала, собираясь с мыслями. Бросив на неко мимолетный взгляд, Ральф как ни в чем не бывало продолжил разговор с Марой. А вот Мара смотрела на Ири во все глаза. Так, как будто никогда в жизни не видела неко. Это было странно, в конце концов они пришли вместе с целым отрядом неко, впрочем, Ири решила не обращать на это внимания. 
 — Так значит, инур, это благодаря тебе и твоему неподражаемому нюху мы остались в живых? — наконец сказала Ири, покачиваясь с носков на пятки. — Что ж, прими нашу с сестрой благодарность. Хотя, если честно, не думала, что мне когда-нибудь придется благодарить инура. А тебе, Мара, отдельное спасибо, я слышала, что это ты не позволила тому сумасшедшему святоше запалить костры? 
 Ральф просто кивнул ей и вновь повернулся к Маре. 
 — Ладно, — нахмурилась Ирия. — Не хотите разговаривать и не надо. Спасибо я сказала, так что моя совесть чиста. А от инура я ничего другого и не ждала. 
 Она развернулась, но уйти не успела. Радостно взвизгнув, Мара вскочила с места и вцепилась в хвост Ири. 
 — Эй, что это ты делаешь? 
 Неко растерянно уставилась на Мару, которая с видимым удовольствием принялась играться с кончиком хвоста. 
 — Это мой хвост, — зачем-то сказала Ири и на всякий случай сдвинула брови. 
 — Он пушистый, — улыбнулась Мара. — И совсем не такой как у Ральфи. 
 Она уселась на землю, одной рукой удерживая хвост неко, а второй быстро подтянула хвост Ральфа, так что оба Измененных были вынуждены подсесть к Маре поближе. 
 — Эй, что это ты собираешься делать с моим хвостом? — проворчала неко, косясь на улыбающуюся Мару. — Ты же взрослая девушка, а ведешь себя как ребенок. К тому же у тебя была целая толпа неко во главе с Зарелем, чего ты их за хвосты не таскала? 
 — Зарель? — на мгновение наморщила лоб Мара. — Не знаю... Но ты другая... Ты хорошая. И хвост у тебя хороший. Красивый! У Ральфи тоже красивый, но у него он жесткий, а у тебя пушистый. 
 Ири невольно улыбнулась. 
 — Понятное дело, — сказала неко. — Инур он и есть инур.
 Роланд едва сдерживал смех — инур и неко хмуро косились друг на друга, но сидели молча, терпеливо снося забавы Мары. 
 Рядом с Роландом остановился Зарель, на его плече довольно оскалился Тирри.
 — Вот видишь, Зарель, — заметил звереныш. — А ты не верил в союз инуров и неко. Вот и наглядный пример.
 — Прямо идиллия, — процедил Зарель. — Убери только Мару и они вцепятся друг другу в глотку!
 — Почему ты злишься? — повернулся к нему Роланд.
 Зарель полоснул по карнелийцу взглядом и молча отвернулся. 
 — Нам пора уходить, — глухо сказал он. 
 Карнелиец кивнул.
 — Да, Зарель. Ты прав. Уходим прямо сейчас.




 Глава тридцатая




1

 Десятитысячный отряд крестоносцев был уничтожен за несколько часов. Твари из Разлома не были Измененными и не умели сражаться. Но зато они не ведали страха и было их слишком много. 
 Рыцари словно угодили в бушующее море из тысяч оскаленные пастей, звериных лап и щупалец. Под их свирепым натиском трещала и корежилась закаленная сталь доспехов, ломались мечи и вдребезги разлетались щиты. 
 Но самое ужасное заключалось в том, что этих тварей почти нельзя было уничтожить. Куски их изрубленных тел обретали собственную жизнь, срастались друг с другом, выпускали новые конечности и лезли обратно в бой. 
 Рыцарям оставалось надеяться только на помощь Господа. И какое-то время казалось, что у них есть шансы. Когда Жанна и священники использовали Очищающий Свет, обратив в пепел всех тварей вокруг на несколько десятков шагов, крестоносцы победно взревели. 
 Но это оказалось лишь передышкой. На смену погибшим спешили все новые и новые чудовища. А круг Очищающего Света все слабел и слабел. Священники падали замертво от усталости, Жанна едва стояла на ногах, но армия монстров по-прежнему казалась безбрежным морем.
 Очень скоро об Очищающем Свете пришлось забыть. Все, на что хватало сил у Жанны и уцелевших священников, это Святое Благословение, которое приносило рыцарям удачу и позволяло меньше уставать. 
 Но крестоносцы были уже обречены. Это понимали все. Пробиваться из окружения было бессмысленно. С вершины холма, на котором рыцари заняли круговую оборону, было отчетливо видно, что полчища монстров заполонили все окрестности. 
 Ряды рыцарей таяли на глазах. Несмотря на лучшее в Армании оружие, несмотря на отчаянное сопротивление и помощь святых отцов, крестоносцы не могли выдержать бешеный напор почти неуязвимых чудищ. 


2

 Земля как будто качнулась под ногами Жанны, в глазах потемнело и она без сил опустилась на колени. Она продержалась дольше всех — все святые отцы ордена уже лежали без чувств. Жанне и самой страстно хотелось закрыть глаза и отдаться на волю Господа, но она держалась и даже продолжала подпитывать Святое Благословение. Это было бессмысленно, бесполезно, но ее рыцари все еще сражались и она не могла оставить их без поддержки. 
 Рядом, тяжело дыша, присел Таннер. Его доспехи были изрядно изломаны и залиты кровью. Он стянул покореженный шлем и Жанна ахнула — лицо рыцаря превратилось в кровавую маску.
 — Будь ты проклят, Ингельд! — выдохнула она. — Таннер, если бы мы могли убить его!
 Рыцарь покачал головой.
 — Он так и не показался на глаза. Ни разу. 
 — Я чувствую, что он где-то рядом, — прошептала Жанна. 
 — Возможно. Но кроме этих звериных харь тут ни черта не видно!
 — Не сквернословь, — слабо улыбнулась Жанна. — Ты рыцарь Господа.
 — Прости, Жанна.
 Он склонился к ней.
 — Жанна, мне надо в бой. Думаю, это наш последний разговор. Я бы хотел, чтобы ты знала. Я... Я... — Таннер нахмурился, скрипнул зубами, и отвернулся. — Прости, Жанна. 
 Он поднялся и крепко стиснул пальцами забрало шлема, выправляя погнувшуюся сталь. 
 — Таннер, — удивленно прошептала Жанна. — Подожди, ты ведь...
 Жанна вдруг ощутила острейшее желание узнать, что же хотел сказать Таннер. Сердце затрепетало, как будто от слов рыцаря зависела ее жизнь. 
 — Прости, Жанна. 
 Таннер торопливо надел шлем, стянул ремни и стал спускаться вниз. 
 — Таннер... — она хотела крикнуть, но из горла вырвался лишь невнятный хрип. 
 Рыцарь исчез в гуще боя. Какое-то время Жанна еще видела его, а потом в глазах защипало и Жанна опустила голову.
 — Почему, Таннер? Почему?.. 


3

 Тишина обрушилась так неожиданно, что в первое мгновение Жанне показалось, что она оглохла. Исчезло все — рев чудовищ, звон и лязг железа, крики рыцарей. Недоумевая, она кое-как поднялась и, сквозь уже довольно редкий строй воинов разглядела отступающих монстров. 
 Ничего не понимая, Жанна, покачиваясь, двинулась вперед. Рыцари расступились и через минуту Жанна уже стояла рядом с Таннером. Рыцаря сильно шатало и он был вынужден опереться на меч. От доспехов Таннера остались лишь жалкие куски, свисавшие на крепежных ремнях, вязаная рубаха под ними была совершенно мокрая от пота и крови. 
 — Таннер... Живой...
 Она попыталась перехватить его взгляд, но рыцарь смотрел куда-то в сторону. Смотрел горящими от ненависти глазами. 
 — Что здесь про... 
 Жанна запнулась. Ответ стоял прямо перед ней, в десяти шагах. Ее сердце дрогнуло.
 — Ингельд... — прошептала она.
 На нем был длинный черный плащ, ровный и гладкий, без единой складки, словно сотканный из цельного куска мрака. Взгляд Жанны скользнул по лицу Ингельда. Оно было хорошо знакомо ей, и в то же время — чужое. 
 Еще там, на дороге, он уже сильно отличался от того Ингельда, которого она когда-то знала. А сейчас, пристально вглядываясь в его лицо, Жанна все отчетливей понимала, что это существо — не он. Не просто не тот Ингельд, а вообще не Ингельд. И то, что у него было лицо Ингельда, ничего не меняло.
 — Мне все равно, что будет с вами, — холодно сказал он. — Но я бы хотел кое-что предложить. Эти твари... 
 Он махнул рукой за спиной, где на почтительном расстоянии топтались притихшие чудища. 
 — Они — что-то вроде небольшого опыта, чтобы проверить кое-что... 
 — Проверить? — гневно перебила его Жанна. — Ради этого ты уничтожил тысячи невинных людей? Чтобы проверить?
 — Надо же... — Ингельд изобразил удивление. — И это говоришь мне ты? Которая сожгла сотни невинных людей и Измененных? Какая ирония... 
 Ингельд перевел взгляд на Таннера. 
 — Я не договорил. У этих тварей, конечно, много достоинств, как вы, наверное, заметили, но они не армия. Они просто тупая и безмозглая масса. А мне нужна армия. Хорошая и дисциплинированная армия. Хотите стать ее первыми воинами? 
 Среди рыцарей прокатился глухой ропот. 
 — Когда я буду править этим миром, думаю, вы сможете рассчитывать на кое-какие привилегии.
 — Заткнись! — грянул сильный голос Таннера. — Ты не смеешь предлагать такое нам, воинам Креста! 
 Ингельд с улыбкой обежал глазами рыцарей и они вдруг один за другим стали хрипеть под его взглядом. Горло Жанны как будто схватили чьи-то железные пальцы, она пошатнулась, но Таннер вовремя поддержал ее и приобнял за плечи. Впрочем, невидимые пальцы на горле уже исчезли и Жанна судорожно вздохнула. 
 — Все хорошо, Жанна, — шепнул Таннер.
 Она окинула его благодарным взглядом. 
 — Я смею, доблестные рыцари, — усмехнулся Ингельд. — Я много что смею. И я не люблю повторяться. Как я понимаю, все вы предпочитаете смерть? 
 — Ты стал чудовищем, Ингельд, — прошептала Жанна.
 Ингельд покачал головой.
 — Ошибаешься, дорогая Жанна. Полагаю, я стал богом. И, на правах бога, я решил прервать ваши никчемные жизни.
 Он вскинул руки и между его ладонями появился огненный шар. Он стремительно налился ослепляющим светом, а потом полыхнула ярчайшая вспышка и Жанна зажмурилась. Сильный удар швырнул ее на землю, сверху кто-то навалился, но она не успела ни крикнуть, ни застонать. Мир объяло таким жаром, что горло пересохло в один миг. Раскалившиеся доспехи обожгли сквозь одежду, Жанна замычала от боли, а затем сознание покинуло ее. 


4

 Когда Роланд с товарищами нагнал крестоносцев, битва уже подходила к концу. От армии рыцарей осталась лишь сотня человек, каким-то чудом все еще сдерживавшая натиск чудовищной орды. Впрочем, даже непосвященному в азы магии Роланду хватило одного взгляда, чтобы понять — этим чудом являлась Жанна. 
 Заляпанные с головы до пят кровью и грязью, в помятых, изломанных доспехах и с выщербленным оружием, крестоносцы были окружены незаметной глазу, но легко ощутимой аурой Святого Благословения. Именно она еще поддерживала силы смертельно уставших людей, именно она заставляла чудовищ промахиваться, и помогала рыцарям наносить смертоносные удары. 
 И все же исход битвы был предрешен. С вершины холма, на который взобрался Роланд, можно было разглядеть белое как мел лицо Жанны. Она стояла в середине отряда, прикрытая со всех сторон, но ее силы явно подходили к концу, а число рыцарей медленно, но все-таки таяло. 
 — Мы опоздали! — мрачно сказал Зарель. — Не думал, что все закончится так быстро. 
 — Что будем делать, Роланд? — инур повернулся к Роланду. — Что-то я нигде не вижу Ингельда. Может он тоже превратился в какую-нибудь уродливую тварь? 
 — Селена, — повернулся к девушке карнелиец. — Ты чувствуешь его? 
 Она покачала головой.
 — Аура Зла слишком сильна здесь... 
 — Но мы не можем здесь просто стоять и смотреть, как они умирают! — неожиданно вмешалась Ирия. 
 — Ты хочешь сложить голову за людей? Не они ли пытались тебя сжечь? — усмехнулся Зарель. 
 — Ты же сам твердил всю дорогу, что эти монстры хуже людей! — обожгла его взглядом Ири. 
 — Мы потеряли слишком много времени, спасая вас, — Зарель подарил Ири самую обаятельную улыбку, что с его изуродованным лицом получилось не очень-то хорошо. — Даже с нашими магами нам не справиться с такой прорвой, а я не собираюсь умирать просто так. 
 — Смотрите! — вскрикнула Кира.
 Кольцо вокруг рыцарей неожиданно разжалось. Чудища спешно отхлынули, а напротив строя крестоносцев появилась человеческая фигура. 
 — Это он! Ингельд! — вскричал Ральф. — Роланд! 
 — Подожди, — Роланд вскинул руку. — Он что-то задумал. 
 — Он колдует, — тихо сказала Селена.
 — Ему, похоже, надоело часами топтаться вокруг рыцарей, — заметил Зарель. 
 На миг Ингельда окутало плотной завесой огня, а затем огонь плеснул во все стороны, сжигая на своем пути все. В считанные секунды огненная волна растеклась по всему полю, оставив за собой лишь пепел и обугленные кости. 
 — Черт возьми! — изумился Зарель. — Он не пощадил и своих...
 — Возможно, он в силах призвать еще одно такое войско, — отозвалась Инелия. 
 — Но откуда, если Разлом затоплен? 
 — Откуда мне знать? 
 Оставшийся в одиночестве Ингельд двинулся вперед, что-то разглядывая на земле, среди залежей пепла и почерневших рыцарских доспехов. 
 — По-моему, Роланд, самое время ударить, — сказал Зарель. — Пока он не наплодил новую орду. Вот только магия у него...
 Роланд обвел товарищей взглядом. Глаза всех, за исключением Селены и Мары, уже горели яростью схватки. 
 — Селена, — тихо сказал Роланд. — Тебе лучше остаться здесь. 
 — Я иду со всеми, — твердо заявила девушка.
 — Но ты ведь не знаешь боевых заклятий. 
 — Они не понадобятся. 
 Роланд поиграл желваками. 
 — Хорошо. Тогда, всем за мной!


5

 Она пришла в себя от похрустывания золы под чьими-то размеренными шагами. Жанна рывком сбросила с себя неожиданно полегчавшее тело рыцаря и едва удержала крик. В груде оплавленных доспехов, из отверстий которого сыпался пепел и обуглившиеся кости, она едва узнала Таннера. 
 Ахнув, Жанна оглянулась и глаза ее расширились до предела. Не было больше ни чудовищ, ни рыцарей. Лишь горячий пепел, оплавленное железо и обгоревшие кости. И знакомая фигура в черном плаще, шагавшая к ней. 
 — Ингельд... 
 Жанна была полностью истощена. Не было сил ни двигаться, ни кричать, ни даже думать. Оставалось только смотреть и ждать. 
 Ингельд присел рядом, а затем решительно привлек Жанну к себе. И тотчас ее глаза заблестели от слез. 
 — Ингельд... Почему? Почему ты ушел тогда? — прошептала она. — Я... Я любила тебя...
 Он покачал головой. 
 — Ты любила свою ненависть куда больше, Жанна. 
 — Неправда! 
 — Это правда. Ты и сейчас любишь только ее...
 — Это ложь! Ты лжешь! Зачем ты лжешь мне, сейчас? — сдавленно выдохнула она.
 — Ты почти не изменилась. Все также слышишь только себя. 
 — Все ложь... Почему ты лжешь? Ты ушел, потому что думал только о Силе, ты искал эти проклятые печати! 
 — Когда я встретил тебя, я забыл о них. 
 — Это ложь! — вскрикнула она. — Ложь!
 — Я не хочу тебя ни в чем убеждать. Слишком поздно. Для тебя, и для меня. 
 — Ингельд... Я... Я... 
 — Не нужно ничего говорить. Я не тот Ингельд, которого ты знала. Я вообще не он. Но тот Ингельд все еще живет во мне. И он все еще помнит тебя. 
 Ингельд погладил ее по щеке, вытер слезы. 
 — Не бойся, я дам тебе легкую смерть. 
 — Ингельд... Поцелуй меня... Прошу!
 Улыбнувшись, Ингельд коснулся ее губ, а когда их уста разомкнулись, Жанна была уже мертва. 


6

 — Ингельд!
 Тяжело дыша, Роланд остановился в десятке шагов от брата, бросил ладонь на рукоять меча. За Роландом, вздымая тучи пепла, мчались Зарель и его воины, чуть поодаль Ральф, а последними, значительно отстав, брели девушки. 
 Причиной задержки была Селена. То, что издалека казалось весьма простеньким делом — пересечь пепелище — обернулось для нее тяжким испытанием. Белая как мел, Селена смотрела строго вперед, но мерзкий хруст под ногами заставлял ее то и дело вздрагивать. 
 От обморока Селену удерживала лишь помощь Киры и Мары, а еще, пожалуй, понимание того, обморок вызовет к жизни Эльвиру. А этого Селена страшилась сильнее всего...
 — Ингельд, надеюсь, ты больше не сбежишь как последний трус? — Роланд медленно вытянул из ножен меч. — Доставай оружие! 
 — Оружие? 
 Ингельд рассмеялся и развел руки, демонстрируя что под плащем нет никакого оружия. 
 — Я теперь сам — оружие, — усмехнулся он.
 Роланд стиснул зубы.
 — Что ж, даже если так, я все равно убью тебя! 
 — Роланд! 
 Возле карнелийца остановились Зарель и Ральф. Инур с рычанием выхватил секиру, Зарель махнул своим воинам рукой и те рассыпались вокруг Ингельда. 
 — Зарель, отзови их! — хмуро бросил Роланд. — Я убью его сам! 
 — Ты что, спятил? — осведомился Зарель. — Он же колдун!
 — Отзови! — рявкнул Роланд. — И ты, Ральф, тоже не вмешивайся!
 Ральф и Зарель переглянулись. Неко выразительно покрутил у виска пальцем, однако «белоголовым» дал отбой. Инур же набычился, засопел, буравя спину Роланда тяжелым взглядом, но все же остался на месте.
 — Хочешь в одиночку, братец? — Ингельд оскалился белозубой улыбкой. — Я могу устроить.
 Он взмахнул рукой, Роланд пригнулся, готовый ко всему, но атаки не последовало. А в следующий миг взгляд Роланда наткнулся на огромный полупрозрачный купол, накрывший их с Ингельдом. 
 — Теперь твои друзья уж точно не помешают, — пояснил Ингельд. 
 Яростно взревел Ральф, налетел на магическую стену, ударил, и едва успел увернуться — отскочив, секира едва не снесла ему голову. 
 Роланд перевел взгляда на брата. С момента их последней встречи прошло не так много времени, но Ингельд разительно изменился. Лицо его теперь больше напоминало маску, Роланду даже показалось, что перед ним и не Ингельд вовсе, а кто-то другой, натянувший его личину.
 — Ингельд? — глаза Роланда сузились. — Ты ли это? 
 — В том числе, — улыбнулся Ингельд. 
 — Что это значит? 
 — Я больше чем просто Ингельд. Для тебя я почти что бог. 
 Роланд скривился. 
 — Ты сошел с ума, Ингельд. Еще в тот день, когда ты... — Роланд скрипнул зубами. — Все эти десять лет я хотел найти тебя, чтобы спросить за их смерть, но теперь... Не знаю, — Роланд покачал головой. — Ты просто безумец. 
 — Безумец? Что ты называешь безумством? 
 Ингельд вскинул руки и пепел под ногами Роланда зашевелился, прорастая щупальцами и клешнями. Карнелиец отшатнулся под дикий хохот Ингельда. 
 Выросшее из золы чудовище потопталось на месте, а затем с утробным рычанием набросилось на Роланда. Молнией засверкал меч карнелийца, монстр осыпался на землю кровоточащими кусками, но каждый из них тотчас задергался... 
 — Это, по-твоему, безумие? 
 Ингельд щелкнул пальцами и трепещущие куски плоти рассыпались в прах. 
 — Если я безумец, кого же ты назовешь богом? 
 Роланд медленно стал обходить Ингельда по кругу. 
 — Все это не имеет значения, — прошептал Роланд. — Ты не просто безумец, Ингельд, ты опасный безумец. Я остановлю тебя!
 Ингельд поморщился. 
 — Что толку объяснять червяку что такое бог... Хочешь моей смерти? Тогда поторопись, у меня сегодня еще есть кое-какие дела. 
 Роланд кружил вокруг Ингельда, выискивая малейший изъян в его обороне, но брат был безупречен. В кого бы он не превратился, его боевые навыки никуда не делись. 
 — Ну что же ты? — усмехнулся Ингельд. — Боишься бросить вызов богу? Или не хватает духу прикончить родного брата? А-а, понял — не хочешь атаковать первым, так? Хочешь, чтобы я открылся, допустил ошибку, да? Ну ладно, пойдем тебе навстречу. Я атакую, ты готов? 
 Страшной силы удар отбросил Роланда к магической стене. Та неожиданно оказалась твердой как камень и Роланд сполз на землю, почти потеряв сознание. Перед глазами поплыли сверкающие круги, в голове набатом забухала кровь. 
 Голос Ингельда донесся как из-под земли. 
 — Ну же, Роланд, атакуй. Теперь-то ты наверняка засек все мои бреши в защите? Ну давай, действуй. 
 Сжав челюсти, Роланд со стоном оторвался от земли, и наконец встал на ноги. 
 — Молодец! — кивнул Ингельд. — А теперь еще раз.
 Роланд вновь хрястнулся об стену и рухнул на землю, хрипя и выкашливая кровь. 
 — Давай, Роланд, вставай. Я подарю тебе смерть, о которой мечтает любой карнелиец. Ты умрешь как настоящий герой, в бою, с мечом в руках, все как положено. 
 Уперевшись спиной в купол, Роланд стал подниматься. Голова кружилась, дрожали и подгибались колени, но он, цепляясь взглядом за смутно темнеющую сквозь кровавую пелену фигуру Ингельда, кое-как выпрямился, выставил меч...
 — Отлично! 
 Ухмыляющееся лицо Ингельда вдруг очутилось совсем близко, так что клинок почти коснулся его шеи, но в тот же миг глаза Ингельда полыхнули нечеловеческим огнем и мир вокруг Роланда закувыркался. А затем последовал тяжелый удар, от которого голова едва не взорвалась от нестерпимой боли. В глазах потемнело, и только на ощупь Роланд понял, что опять лежит возле купола. 
 Глаза заливала кровь, и не было сил, чтобы вытереть лицо. И все же, сквозь слипающиеся веки и багровый туман Роланд разглядел припавших к прозрачной стене друзей. Почти у самой земли, как раз напротив себя, Роланд разглядел лицо Киры. В широко распахнутых глазах ее блестели слезы, рот открывался и закрывался, но крика он не услышал. То ли из-за стены, то ли что-то случилось у него со слухом... 
 Роланд с трудом перевернулся на другой бок. Едва шевеля распухшими губами, выплюнул кровь, перемешанную во рту с пеплом. Скрежеща зубами от боли, вскинул все-таки руку и вытер глаза. 
 Ингельд стоял в нескольких шагах от него. И на его лице по-прежнему играла омерзительная усмешка. 
 — Ты еще живой, Роланд? Это хорошо, а то я готов был уже разочароваться в тебе. Давай, подымайся и подбери меч, он в двух шагах от тебя, сам понимаешь, без меча карнелийцу никак нельзя. 
 Рыча от боли и ярости, Роланд вновь уперся в стену, и стал подниматься. 
 — Да, ты настоящий герой, Роланд, — заметил Ингельд. — О твоей смерти будут слагать песни. 
 Роланд медленно оторвался от стены. Его посеревшее от пепла лицо расчертили струйки пота и крови, но вытираться он даже не пытался — берег силы. С трудом переставляя дрожащие и подгибающиеся ноги, двинулся на Ингельда.
 — Меч, Роланд, ты забыл про меч, — напомнил Ингельд. — Без меча нельзя, какой же ты герой, если без меча? 
 Закусив губу, Роланд рухнул возле меча на колени, подхватил его и, застонав от боли, встал. 
 — Мне пригодились бы такие воины как ты, Роланд. Но предлагать тебе это бессмысленно, не так ли? Как впрочем и всем карнелийцам. Полагаю, что Карнелию придется уничтожить, от таких упрямцев только хлопоты. 
 До Ингельда оставалось каких-то два шага, когда очередной приступ боли скрутил Роланда и швырнул лицом в пепел. 
 — Хм, какая незадача, — Ингельд склонился над ним и рывком перевернул на спину. — Человеческая плоть так хрупка, братец.
 — Ты больше... не брат мне... — едва слышно прохрипел Роланд. 
 — Я знаю, — с улыбкой кивнул Ингельд. — У бога не может быть братьев, у бога бывают только рабы. 
 Из руки Ингельда вырос полупризрачный клинок, сотканный из струящегося света. 
 — Ты умрешь как карнелиец, Роланд, от меча, хотя и не стального.
 Светящееся лезвие ударило точно в сердце. 


7

 В истошном крике зашлась Кира и, прижимаясь к куполу, медленно опустилась на землю, оставляя на магической стене слезы. Селена, с помертвевшим лицом, бормотала что-то неясное, глаза блестели. Рядом скрежетал зубами Ральф, с бессильной ненавистью буравя Ингельда глазами. 
 — Тварь! — рычал он. — Я еще доберусь до тебя!
 Его плеча легонько коснулась Мара. Обернувшись, он разглядел на ее лице страх.
 — Прости, Ральфи, — прошептала она. — Я не могу. Этот человек... Он очень... 
 — Все в порядке, Мара, — инур крепко обнял ее. — Все хорошо. Мы разберемся с ним.
 — Ральф? 
 К инуру подошел Зарель. Сидевший на его плече Тирри плакал и по-человечески вытирал глаза лапками. 
 — Он не сможет всю жизнь отсиживаться за этим чертовым куполом! — прорычал Ральф. — Когда он уберет его, я его убью! Ты со мной?
 — Да, Ральф, — кивнул Зарель. — Мы убьем его.
 Он покосился на Инелию и Ирию — по дороге сюда Тирри успел рассказать, что значил для них Ингельд. Сестры жадно всматривались сквозь магическую стену и, хотя глаза их подозрительно поблескивали, Зарель был уверен, что вряд ли их расстроила смерть Роланда. 
 — Вы двое, — Зарель нахмурился. — Мне кажется, вам лучше уйти. Я бы не хотел оглядываться слишком часто.
 Сестры смерили его обжигающими взглядами. 
 — Это больше не Ингельд, — прикусив губу, сказала Инелия. — Этот человек... Это существо убило Ингельда.
 — Я не доверяю вам. 
 — Мы никуда не уйдем, — твердо ответила Инелия. 
 — И будете сражаться с ним? — усмехнулся он.
 — Не знаю, — тихо сказала Инелия. — Я не знаю.
 — Мы будем сражаться! — неожиданно вмешалась Ирия. — Это существо, похожее на Ингельда, убило того, кто был дорог нашей Кире. Сестра, разве ты забыла, кто мы теперь? Ты забыла, что мы рыцари? И если Кира будет сражаться с ним, мы будем защищать ее! А значит мы будем сражаться тоже! Это тебе понятно? 
 Встретившись с ее горящим взором, Зарель пожал плечами. Похоже, Ирия была настроена всерьез. Хотя, конечно, будь это в его власти, Зарель убрал бы их отсюда как можно дальше. Уж кто-кто, а он хорошо знал, что от своих соплеменниц, тем более влюбленных, можно ожидать чего угодно. 


8

 Ингельд с улыбкой окинул полные ненависти лица друзей Роланда и мановением руки убрал купол. 
 — Селена, ты мне нужна, — усмехнулся он. — Никуда не уходи, я быстро. 
 В атаку с рычанием бросился Ральф, устремились вперед неко, кольцом охватывая Ингельда. Взяла себя в руки и стала поспешно плести заклинание Кира. 
 Ингельд расхохотался. 
 — Вы так забавны, — уронил он и щелкнул пальцами.
 И мир как будто остановился вокруг него. На бегу застыли неко и Ральф, окаменели Кира и Мара. Магия не затронула только троих — Селену и сестер. 
 — Как я и обещал, много времени это не заняло, — заметил Ингельд. — Подождешь еще чуточку? 
 Селена не ответила. Потрясенная гибелью Роланда, она была настолько растеряна и подавлена, что с трудом осознавала где она и что происходит вокруг. 
 Взгляд Ингельда зацепился за Мару. Преодолевая действие заклинания, девушка медленно разворачивалась к нему. В глазах ее разгорался огонь ненависти.
 — Вот оно как, — задумчиво заметил Ингельд. — Я недооценил тебя в тот раз... Но, так или иначе, пока ты в этой тушке, ты мне не противник. Когда же твоя ярость разрушит это жалкое тельце, а я чувствую — это случится уже скоро, вот тогда... Думаю, тогда мы найдем общий язык.
 Подарив ей улыбку, он двинулся к сестрам. Выставив мечи, Инелия и Ирия не сводили с него настороженных глаз. Ингельд обогнул неподвижные фигуры воинов и застыл напротив сестер, едва не касаясь грудью клинков. 
 — Я ведь говорил вам, девочки, не попадайтесь мне больше на глаза, — почти доброжелательно сказал Ингельд. — Почему вы не послушались? 
 — Ты не Ингельд! — прошипела Ирия. — И ты не смеешь говорить с нами как Ингельд! 
 — Странно. Сегодня все только и твердят — не смеешь это, не смеешь то. Как это глупо. 
 Он чуть шевельнул пальцами, и мечи неко по самую рукоять вонзились в землю. Девушки бросились за мечами, попытались выдернуть, но Ингельд вновь щелкнул пальцами и неко застыли, не в силах ни разогнуться, ни выпустить оружие из рук.
 — Вот так и подобает стоять перед богом, — насмешливо сказал Ингельд. — Вы всего лишь игрушки в моих руках. И всегда были игрушками. 
 Он запустил пятерню в волосы Инелии и подтянул ее к себе. В глазах девушки застыл страх. Она все слышала, видела и чувствовала, но тело больше ей не принадлежало, она и впрямь ощутила себя игрушкой, куклой в руках опытного кукловода. 
 — Зачем ты пришла сюда, Инель? Ты ведь умная девочка, почему ты меня не послушала? 
 Инелия пыталась что-то сказать, но язык как будто приклеился, неко могла только мычать. 
 — Не нужно слов, девочка, их время прошло. 
 Он отпустил ее и Инелия вновь склонилась над мечом. Взгляд Ингельда упал на Селену.
 — А теперь ты, моя милая. Ты знаешь, что мне нужно. Прошлый раз ты ловко одурачила меня своей Эльвирой, но теперь я знаю — ты и она одно целое. Или ты отдаешь мне Осколки, или... 
 — Но я... 
 Селены все еще с трудом осознавала происходящее. Это казалось каким-то дурным сном. Смерть Роланда, Ингельд...
 — Я не знаю... — прошептала она. — Я не умею...
 — Ну, это не проблема. Я что-нибудь придумаю. Главное — ты должна дать свое согласие. 
 — Я не знаю...
 — Посмотри на своих друзей, Селена, — Ингельд обвел вокруг себя рукой. — Посмотри внимательно. Все они ждут твоего решения. Потому что их жизнь зависит только от тебя. Понимаешь меня? 
 Селена испуганно распахнула глаза. Капельки пота проступили на ее лице и поползли вниз, оставляя за собой блестящие полосы, словно Селена плакала. Но она не плакала. Она все еще не верила происходящему. 
 — Я знаю, ты не боишься смерти, ты уверена, что Господь защитит тебя, хотя сейчас тебя скорее защищает сам Сатана, — Ингельд рассмеялся. — Но как насчет твоих друзей? Готова ли ты пожертвовать ими? 
 Ингельд шагнул к неко и медленно провел рукой по спине Ири.
 — Ты, наверное, знаешь, Селена, когда-то эти неко были со мной. Когда я был еще человеком. Они любили меня и я любил их, — рука Ингельда опустилась ниже и стала поглаживать ягодицы Ири. — Им нравилось, как я любил их.
 Глаза Селены распахнулись до предела. Дурной сон продолжался. Всего этого не могло быть. Роланд не мог погибнуть. А этот Ингельд только иллюзия, ей нужно всего лишь проснуться... 
 — Я знаю, они и сейчас жаждут этого, но вот вопрос — понравится ли им любить бога? Любовь бога не знает человеческих ограничений. Любовь бога как океан, который может быть тихим и ласковым, но может превратиться в смерть. 
 — Я не понимаю... — прошептала Селена. — Я... Я...
 — Если ты думаешь, что они умрут также легко как твой Роланд, ты ошибаешься.
 — Я не могу больше... Я должна проснуться... Ты просто сон...
 Улыбка исчезла с лица Ингельда, а глаза его как будто залило раскаленной добела сталью. 
 — Проклятие! — рявкнул он. — Ты спятила? Ты что, ничего не слышала из того, что я сказал? 
 — Это сон... — бормотала она. — Только сон...
 Перекошенное яростью лицо Ингельда разгладилось, но в глазах по-прежнему сверкала сталь. 
 — Все нужно делать самому, — вздохнул он и поманил Селену пальцем. — Подойди ко мне, девочка, обещаю, мы покончим с этим делом довольно быстро.
 Селена шагнула вперед, завороженно глядя в его горящие глаза. Особенно яркие на фоне его залитой кромешным мраком фигуры. Черный силуэт Ингельда будто закрыл собой полмира и Селене стало казаться, что ее затягивает в бездонную бездну. Бездну, из которой на нее пристально смотрели чьи-то обжигающе ледяные глаза.
 А потом все кончилось также внезапно как и началось. Яркая вспышка заставила ее зажмуриться, а когда Селена открыла глаза, первое, что она увидела было изумленное лицо Ингельда. А чуть ниже — торчащее из его груди лезвие карнелийского меча, окутанное золотистой аурой. 
 А затем лезвие исчезло. Ингельд резко обернулся, захрипел и упал на колени. Тогда только Селена наконец поняла, откуда взялся этот меч. 
 Прямо напротив девушки стоял Роланд. Целый и невредимый. С мечом в руках. С самым заурядным карнелийским мечом. Уже безо всякого свечения. 
 Селена же словно превратилась в камень. Она не могла ни шевельнуться, ни вымолвить слова. Просто стояла и смотрела, боясь поверить собственным глазам. 




 Глава тридцать первая




1

 В пещере трещал костерок, над которым весело булькал и пузырился котелок с каким-то густым варевом. Рядом, на небольшой деревянной колоде сидел Отшельник и с трудом ворочал в котелке ложкой.
 Взгляд Ингельда с жадностью обежал всю пещеру, но, не обнаружив ничего примечательного, помимо сушеных трав, вернулся к Отшельнику.
 Что-то мешало Ингельду начать разговор. Он так рвался сюда, он так страстно хотел оказаться здесь, чтобы разрешить все сомнения и наконец исполнить свое давнее желание, но... Он думал стоит попасть сюда и все выйдет само собой, но сейчас он не мог связать и двух слов. Как будто какая-то сила сдавила ему горло. 
 — Я ждал тебя, — тихо сказал Отшельник, не отрывая взгляда от варева.
 Ингельд откашлялся и с трудом выдавил: 
 — Ждал? Меня? 
 — Тебя или кого-то еще, — Отешльник пожал плечами, по-прежнему не оглядываясь. — Кого-то, кому понадобится Осколок. 
 — Какой Осколок? 
 — Ты ведь пришел за этим, не так ли? 
 Покряхтывая, Отшельник поднялся, снял со стены какую-то вещь, обернутую в грязные тряпицы. Ингельд затаил дыхание. Все в Карнелии знали, что Отшельник хранит некую необычайно древнюю вещь, заключающую в себе могущественную магию. Но никто еще не мог похвастаться, что видел ее. И вот сейчас...
 Отшельник долго разворачивал тряпицы и наконец на свет появился небольшой, с локоть, рог, сверкающий белоснежной чистотой. Ингельд испытал было легкое разочарование, но уже через миг ощутил как между ним и рогом что-то произошло. Что-то такое, что заставило его невольно податься вперед, пожирая его взглядом. 
 Наблюдавший за ним Отшельник хмыкнул, присел на свой чурбан, и воткнул рог в другую колоду. Ингельд следил за рогом как завороженный. От него словно исходила какая-то сила, и Ингельд впитывал ее с жадностью, взахлеб, словно дорвавшийся до воды путник после перехода через пустыню.
 — Значит, время и впрямь пришло, — заметил Отшельник.
 Ингельд с трудом оторвал от рога взгляд и перевел его на Отшельника.
 — Какое время, старик? — севшим голосом спросил он. — О чем ты бормочешь? 
 — Ты знаешь о чем я говорю, — пожал плечами Отшельник.
 Он зачерпнул ложкой варево, старательно подул на него, попробовал и удовлетворенно крякнул. 
 — В самый раз, — заметил он. — Надеюсь, мой юный друг, ты позволишь мне пообедать? 
 — Я не понимаю тебя, старик, — нахмурился Ингельд. 
 Отшельник голой рукой снял котелок с огня, поставил на землю перед собой и стал есть, косо поглядывая на Ингельда. 
 — Старик! — повысил голос Ингельд. — Ты не мог бы объяснить мне, что здесь происходит? 
 — Мог бы, а зачем? 
 Ингельд бросил взгляд на рог, затем на Отшельника.
 — Так я могу забрать эту вещь? — он облизнул вдруг пересохшие губы.
 — Безусловно. Только позволь мне доесть этот прекрасный суп. Хотелось бы, знаешь, перед смертью вкусить...
 — Перед смертью? О чем ты? 
 — О тебе. Я буду первой твоей жертвой. Дети, те, которых ты привел на посвящение, будут следующими...
 — Что ты несешь! Какие жертвы? — Ингельд ощутил гнев. — Ты спятил, старик, мне не нужны жертвы, я и так потерял слишком многих! Потому-то я сюда и пришел! 
 — Жертвы нужны ему, — Отшельник махнул ложкой в сторону Рога. — В таких случаях всегда нужны жертвы.
 — В каких случаях? 
 Ингельд испытал острейшее желание разрубить Отшельника надвое. Его непонятная болтовня раздражала Ингельда. 
 — Этот Рог — Осколок Дьявола, надеюсь, ты слышал об этой истории? Слышал? Вот и хорошо, не люблю много говорить.
 — Старик, ты хоть знаешь зачем мне этот Рог? 
 — Конечно, — старик кивнул. — Ты хочешь принести людям и Измененным мир, не так ли? Мир и счастье, так? 
 — Откуда ты... — потрясенно отозвался Ингельд. 
 — Не ты первый, не ты последний. Многие империи создавались с такой же целью. 
 — Я не думал об империи, но если нужно, — Ингельд пожал плечами. — Все, что я хочу — это прекратить эту бессмысленную войну. Знаешь, старик, я убил своего первого врага в десять лет. А днем раньше я потерял своего лучшего друга. И я до сих пор теряю друзей. Год за годом. День за днем. 
 Ингельд замолчал. 
 — Ты понимаешь меня, старик? Я воюю уже пятнадцать лет. И каждый год теряю своих близких. И я давно уже не могу понять, ради чего продолжается эта война? Почему Измененные и мы не можем жить в мире? Почему, старик? — Ингельд почти кричал.
 — Если ты устал от войны, почему воюешь? — тихо спросил Отшельник. — Почему ты не ушел в Отшельники, как я? Источник и причина войны в наших душах, разве ты не знаешь этого? Пока нас переполняет ярость и гнев, война будет продолжаться... 
 — О чем ты говоришь, старик? Ты предлагаешь мне лечить мою собственную душу? В то время как мои соплеменники будут умирать от ран в Сумеречном лесу, ты предлагаешь мне отсиживаться в пещере? 
 Отшельник отставил опустевший котелок.
 — Ты не услышал меня. Но я не удивлен. Рог твой. Но прежде ты должен узнать кое-что. Ты не первый, кто решил сорвать Святую Печать. Впервые это случилось почти пятьдесят лет назад. И все мы, Хранители Святых Печатей, почувствовали это. Хотя мы и жили в разных местах, мы могли общаться меж собой, и мы могли вместе противостоять Нечистому. Но когда была сорвана Первая Печать, мы стали каждый сам по себе. Нам пришлось тяжело. Многие не выдержали. А я... Я стал слабее. Жаль, что ты не пришел хотя бы лет двадцать назад. 
 — Зачем ты мне это рассказываешь? 
 — Тот, кто сломал Первую Печать. Он начал все это. И он все это закончит. Рано или поздно все Осколки попадут к нему. Ты — только звено в цепи. Впрочем, это уже не имеет значения... Осталось лишь одно действительно важное — те дети, что ждут тебя внизу. Готов ли ты пожертвовать ими ради своих иллюзий? 
 Ингельд отшатнулся как от удара.
 — Я не собираюсь приносить никого в жертву, старик! Хватит меня стращать! Отдай мне Рог и я уйду!
 — Я уже сказал — Рог твой. Но если ты возьмешь его — ты обречешь детей на смерть.
 Несколько минут Ингельд и Отшельник буравили друг друга тяжелыми взглядами. Наконец Ингельд отвернулся и шагнул к Рогу. 
 — Пусть так, старик, — глухо сказал он. — Но, прекратив войну, я спасу куда больше жизней. 
 Едва он приблизился к Рогу, тот задрожал, вырвался из колоды и ринулся к Ингельду. Тот, улыбнувшись, подставил ладонь, но Рог на огромной скорости обогнул протянутую руку и вонзился Ингельду в грудь. Карнелиец ощутил как что-то острое кольнуло в сердце, но, не успел он удивиться или испугаться, как боль исчезла, а затем Рог стал таять, тоненькой струйкой вливаясь в грудь. 
 А затем в глазах Ингельда вскипела сталь. Отшельник молча поднялся и преградил карнелийцу выход. Он знал — даже с многовековым воинским опытом ему не одолеть избранника Рога. Но он знал также, что иначе — нельзя. 


2

 Воспоминания схлынули и Ингельд очнулся. Он лежал на земле, придерживая рукой кровоточащую рану на груди. Боль была почти такая же как в тот памятный день, вот только на этот раз она не спешила исчезнуть.
 Кто-то поднял ему голову, аккуратно уложил на колени. Ингельд с трудом разлепил веки и наткнулся на взгляд Роланда. Взгляд, в котором больше не было прежней ненависти, а было понимание и сочувствие. И еще Ингельд вдруг понял, что Роланд видел то же, что и он — тот день, и ту пещеру. 
 — Ты... Ты видел это? 
 — Да. Я видел, — еле слышно прошептал Роланд. — Я понимаю твою боль, брат. Но так нельзя было...
 — Заткнись! — Ингельд скривился. — Это ведь Меч Господа, верно? Как я сразу... Из-за него я провалялся несколько лет. А ты... Ты даже ничего не понял. 
 — Ингельд... 
 — Помолчи! Дай мне руку!
 Роланд стиснул протянутую руку Ингельда. 
 — Теперь это на тебе! Прощай...
 По телу Роланда пробежала странная дрожь, мелькнула страшная догадка, и Роланд попытался отдернуться, но было уже поздно. Тело Ингельда распадалось, осыпаясь черным пеплом, но Роланд этого уже не видел. 
 В глазах вовсю полыхали разноцветные огни, тело трясло и бросало то в жар, то в холод, градом катился пот. Выронив меч и обхватив голову руками, Роланд с рычанием подскочил и побежал прочь от останков Ингельда. Ему показалось, что это может помочь, что та дрянь, что жила все эти годы в брате, не сможет завладеть им.
 Шатаясь и мыча от боли, он прошел несколько шагов, но затем ноги подкосились и Роланд едва не ткнулся лицом в пепел. Уперся руками в землю, а затем его стало выворачивать наизнанку. 
 Когда тошнота и лихорадка отпустили, и Роланд наконец поднялся на ноги, вокруг него кольцом стояли все — Селена, Кира, Ральф, Мара, Зарель. И все они пялились на него как на ожившего покойника. Впрочем, подумалось ему, наверное, так оно и есть.
 Взгляд Роланд скользнул в сторону. Там, на том самом месте, где только что лежал умирающий Ингельд, стояли на коленях двое — Инелия и Ирия. И по лицам их струились слезы. Вытирая глаза, неко вглядывались в пепел, словно надеялись угадать, что именно осталось от Ингельда, а что от сгоревших тварей... 
 На плечо Роланда вскочил Тирри и запищал что-то радостно невнятное.
 — Все хорошо, Тирри, — Роланд погладил его. — Но вам, ребята, лучше не подходить ко мне. Ингельд передал мне... Передал мне часть этого...
 Он не договорил. К нему на грудь с криком метнулась Кира, обливаясь слезами. Шагнувший было следом Ральф, увидев такое, махнул рукой и обнял Мару. 
 Взгляд же Роланда не отрывался от Селены. Девушка стояла на прежнем месте и выражение лица ее ничуть не изменилось. Роланд смущенно улыбнулся и тогда только Селена сорвалась с места. 
 Кира тотчас же хотела отстраниться, но Роланд не отпустил и вскоре на груди карнелийца ревели обе девушки. 
 — Никогда не понимал женщин, — проворчал Ральф. — Им бы следовало рыдать когда его убили. 
 — Хочешь совет, Ральф? — повернулся к нему Зарель, на его лице играла усмешка. 
 — Чего еще? — нахмурился Ральф. 
 — Ты бы присматривал за своей Марой, друг, — сказал Зарель. — Наш-то карнелиец парень не промах. 


3

 — Ничего особенного я не помню.
 Роланд поворошил костер, который выплеснул в темнеющее небо сноп искр. Выбравшись за пределы огромного пепелища, оставшегося от орды монстров, они устроили привал и теперь все с нетерпением поглядывали на карнелийца. 
 Откровенно говоря, ему не хотелось ничего рассказывать. Все происшедшее с ним казалось настолько заурядным, что интерес друзей был ему непонятен. 
 — Ничего особенного, — повторил он. — Я почувствовал боль в сердце, а потом все исчезло в полной темноте. Как будто наступила ночь. Не знаю, сколько прошло времени, но затем я увидел свет вдалеке. Очень яркий и манящий. Ну, я и пошел к нему. А когда приблизился — увидел меч. Мой меч, только вокруг клинка полыхала легкая золотистая аура. Честно говоря, я не очень-то задумывался над происходящим. Можно сказать, все получилось само собой. Я увидел меч и взял его. Вот и все.
 — И все? — изумилась Кира. — Все-все? Больше ничего не было? 
 Роланд виновато развел руками. 
 — Едва коснулся меча, очнулся там же где лежал. Живой и здоровый, даже здоровее прежнего — ничего не болит, не ноет, на теле ни одной раны. В руке мой меч, такой как там, в темноте — с аурой вокруг лезвия. Ну, а дальше вы знаете. 
 Рассказывать о том, что случилось в прошлом Ингельда, Роланд не стал. Это уже не имело никакого значения. 
 — Меч Господа, — задумчиво сказала Кира. — Никогда не думала, что он существует. Неужели он теперь всегда будет внутри тебя? 
 — Откуда мне знать? Признаться, меня куда больше беспокоит то, что передал мне Ингельд.
 — Не думаю, что тебе следует тревожиться о мече, — тихо сказала Селена. — Если этот меч действительно Меч Господа, он способен защитить тебя. 
 — Хм, но тогда почему бы ему вовсе не уничтожить эту проклятую частичку дьявола? 
 — Потому что для этого ты должен захотеть это сделать.
 — Но я хочу. 
 Он бросил взгляд на Селену, но девушка избегала смотреть ему в глаза. А ведь еще несколько минут назад казалось, что она стала другой, и Роланд подумал было, что у него все-таки есть шанс, но... Судя по всему, девушка уже стыдилась своих недавних слез. 
 Роланд вдруг ощутил, что равнодушие Селены больше его не ранит. Как будто он свыкся с этим. Примирился с ее потерей. Совсем как тогда, десять лет назад. 
 Воспоминание о Тие нахлынуло и тут же ушло, не оставив привычной горечи. Роланд нахмурился — что же с ним такое? Откуда эта апатия? Неужели смерть Ингельда так подействовала на него?.. 
 — Все не так просто, — вмешалась Кира. — Твое желание должно исходить из сердца, а не из ума. Это очень сложно. Ты же видел, Роланд, во что превратились Хранители, а они ведь подбирались из числа святых, ну, или отличившихся аскезой монахов, так ведь, Селена? 
 — В Священном Писании сказано — «праведные мужи»...
 — Вот-вот, — улыбнулась Кира. — Святые, кто же еще? Но ведь и они не устояли перед искушением. 
 — Вы меня успокоили, — усмехнулся Роланд. — А ведь я даже не знаю, что это за Осколок. Правда, он был похож на рог...
 — Это и есть Рог, — уверенно сказала Селена.
 — Откуда ты можешь это знать? 
 — Просто знаю, — Селена пожала плечами. — Думаю, потому что во мне их уже четыре. 
 — Один из Осколков был уничтожен Мечом Господа в Разломе, — задумчиво сказал Ральф, — получается, остался только один — Хвост или Сердце. Где же искать того, кто владеет этим последним Осколком? 
 — Кто бы и где бы он ни был, скоро мы с ним встретимся, — сказал Роланд. — Уверен, что Осколки притягиваются друг к другу. 
 — Не знаю насчет Осколков, но, как маг с большим опытом, — с улыбкой заметила Кира, — могу сказать, что этот последний сам будет искать нас.


4

 После ужина, расставив посты из своих воинов, Зарель огляделся. Положив голову на руку Ральфа мирно посапывала Мара. Озабоченно хмурил брови инур, похоже, даже во сне он продолжал охранять девушку. Ворочалась Кира, прикрытая с двух сторон сестрами-неко. Возле костра, прямо с куском мяса в зубах дремал Тирри. 
 Зарель обнаружил Роланда невдалеке от лагеря. Привалившись к дереву, карнелиец разглядывал звезды. 
 — Не спится? — Зарель присел рядом. 
 — Мне больше не нужно спать, — спокойно отозвался Роланд. 
 — Как это? — опешил Зарель. — Откуда ты знаешь?
 — Просто знаю. 
 — Меч?
 — Возможно. А может и Рог. 
 — Ты как-нибудь ощущаешь их? 
 Роланд отрицательно покачал головой.
 — Никак не ощущаю. Просто вдруг понял, что спать не обязательно. 
 Они немного помолчали. Пока Зарель раздумывал как задать волновавший его вопрос, Роланд его опередил: 
 — Хочешь остаться с нами? 
 Неко вскинул брови.
 — Опять просто знаешь? 
 — Нет, — улыбнулся карнелиец. — Это у тебя на лице написано. Да и куда тебе податься? Я ведь знаю каково неко приходится в чужих племенах, тем более вожаку. 
 — Да, это правда, — помрачнел Зарель. — У нас не любят проигравших. А потерявший племя — всегда проигравший, даже если он отомстил обидчикам. 
 — Можешь идти с нами. Если, конечно, знаешь, зачем это тебе? 
 Зарель пожал плечами.
 — Понятно, зачем... У таких как я остается только одно.
 — Месть? 
 — Пока есть кому мстить, моя жизнь имеет хоть какой-то смысл. 
 — И кому ты собираешься мстить? 
 — Когда Кира сказала, что нас будут искать, я кое-что понял. Твой брат — тоже жертва. Жертва того, кто затеял всю эту игру. 
 — Игру? О чем ты? 
 — Как это о чем? — удивился Зарель. — Тирри мне рассказал про сломанные печати и я... 
 — Тирри? Ох, когда-нибудь я все-таки отрежу ему язык! 
 Зарель миролюбиво вскинул руки.
 — Да ладно, брось, Роланд, он отличный парень! Так вот, выслушав его рассказ, я сразу понял — кто-то задумал собрать все Осколки... 
 Роланд вспомнил слова Отшельника из воспоминаний Ингельда. Тот тоже говорил о человеке, сломавшем первую Святую Печать. И если это правда, а Роланд чувствовал, что это правда, значит догадка Киры верна — последний оставшийся владелец Осколка, или, если точнее, самый первый, будет их искать. 
 — Звено в цепи, — пробормотал Роланд. — Почему ты не прислушался к Отшельнику, Ингельд? 
 — Роланд?
 Зарель пристально вгляделся в него, но лицо Роланда было подобно камню. 
 — Роланд, я понимаю твои чувства, но Ингельд сделал свой выбор.
 — Да, я знаю, но... Но ведь он хотел мира, — с горечью сказал карнелиец. — Он хотел прекратить войну.
 — Роланд, — Зарель нахмурился. — Знаешь, как на свет появились «белоголовые»?.. Двадцать лет назад, когда мне было пятнадцать, нашу деревню сожгли люди. Уцелел я и еще несколько подростков. И мы создали отряд «белоголовых». Отряд возмездия. И мы тоже хотели прекратить войну. Знаешь как? 
 — Как? 
 — Уничтожив всех людей и инуров. Сначала мы хотели истребить вас, карнелийцев, затем инуров, а после взяться за всех остальных. Понимаешь меня, Роланд? Мы тоже хотели мира, но в нашем мире не было места ни для кого, кроме неко. 
 — Это было наивно и глупо, Зарель. 
 — Для нас, пятнадцатилетних, это было реальностью... Очень скоро нам стали подражать, появились другие отряды «белоголовых». Через несколько лет из первого отряда в живых остался лишь я. Но недостатка в бойцах я не испытывал. Мы воевали десять лет. Это были кровавые десять лет. Но потом я устал. И не только я. Мы подняли наши племена и ушли на юг, подальше от Карнелии, инуров и крестоносцев. Мы не хотели больше войны. Конечно, недалеко оставалась граница Армании, но там, на юге Сумеречного леса крестоносцы вели себя не столь бесцеремонно. И без поддержки инуров или карнелийцев они не очень-то совались в лес. Мы прожили эти десять лет почти в мире. Я вырастил детей и на душе у меня было спокойно. Я забыл о мести. Как я думал, навсегда. Но... Эти твари уничтожили все. Всех, кто был мне дорог. Все, что я создавал годами. И я снова вспомнил «белоголовых». Конечно, эти воины не могут называться настоящими «белоголовыми», они совсем молодые, они почти не воевали, но я хорошо их учил. 
 — Поэтому ты не стал нападать в нашу первую встречу? 
 — Да. Наверное, я смог бы прикончить тебя, но я наверняка остался бы один. 
 — Тех, первых «белоголовых» такие мысли не остановили бы. 
 — Да. Поэтому мы не носим повязок. 
 — Значит, снова месть?
 Зарель ответил не сразу. 
 — Иногда я думаю, что смерть моих близких — это расплата за «белоголовых», — наконец тихо сказал он. — Как говорят ваши попы — наказание за грехи, — Зарель брезгливо скривился. — Но, так или иначе, мне не остается ничего другого. Так я жил и так мне предстоит умереть. И еще я знаю — тот, кто затеял все это, должен умереть. Не только потому что, в конечном счете, именно он обрек на смерть мой род и семью. Он должен умереть еще и потому, что... Думаю, в мире есть еще такие как я, уставшие от войны. Так вот я хочу убить его ради них. Понимаешь меня, командир? 
 Карнелиец молча кивнул и Зарель ушел, провожаемый взглядом Роланда. Он знал, чего стоит вожаку неко назвать кого-то «командиром». 
 Карнелиец вздохнул. Каких-то пару месяцев назад они с Тирри были обычными путешественниками, можно даже сказать, бродягами, а теперь... Святые Печати, Ингельд, Меч Господа, весь этот водоворот событий так стремительно затянул Роланда, что он и опомниться не успел. И, конечно же, Селена. В особенности Селена... 
 Последнее время Роланд искренне завидовал инуру. Несмотря на шутки и намеки Зареля, отношения Ральфа и Мары не были похожи на отношения любовников. Да и откуда взяться таким отношениям, если девушка по-прежнему оставалась большим ребенком? Но если даже и так, Роланд все равно завидовал инуру...
 Слуха Роланда коснулись звуки чьих-то шагов. Эта была Кира и шла она к нему. Роланд знал это абсолютно точно, и для этого ему больше не нужно было внимательно вслушиваться. 
 Кира села рядом, старательно глядя куда-то в сторону.
 — Можно я посижу тут? — спросила она, избегая встречаться с Роландом глазами. — Я понимаю, ты предпочел бы чтобы здесь была Селена, но... В конце концов у нее есть ее Бог, а у меня... 
 Ее голос дрогнул. Роланд улыбнулся, обнял Киру и девушка немедленно прильнула к нему.
 — Сиди уж, — вздохнул Роланд. — Не могу же я прогнать королеву? 
 — Вот именно. Так что повежливей.
 Они улыбнулись друг другу, а затем Кира положила голову ему на плечо и вскоре задремала. А Роланд долго еще сидел, вглядываясь в ночное небо.




 Глава тридцать вторая




1

 Дорога к Арку петляла меж холмов. Разведчики-неко ушли далеко вперед, иногда взбираясь на холмы и оглядывая окрестности. Особой нужды в этом не было — орда чудовищ и крестоносцы уничтожены, и угрожать путникам было просто некому. А обнаружить загодя хозяина последнего Осколка, как уверяла Кира — могущественного мага, неко вряд ли были способны. 
 Зарель, впрочем, считал, что расслабляться перед решающей битвой не стоит, и потому гонял своих неко в хвост и гриву. Роланд не возражал. 
 Карнелиец знал, чувствовал, что должен что-то делать, как-то готовиться ко встрече с неведомым чародеем. В первую очередь — научиться использовать Меч Господа, который наверняка все еще в нем, во вторую — как-нибудь нейтрализовать Рог. Но карнелиец даже не пытался что-то делать. Навалившаяся вчера апатия все еще властвовала над ним.
 — А ты, Ральф, куда ты теперь? 
 Роланд поравнялся с инуром, под руку с которым шла Мара. Время от времени девушка срывалась с места, чтобы сорвать на обочине дороги понравившийся цветок, и тут же бежала обратно к инуру. Ральф улыбался.
 — Мы возвращаемся в Змеиный Хвост, — сказал он. — Разыщу родственников из дальних поселений, а там будет видно. 
 — Мара будет с тобой?
 — Я обещал не оставлять ее.
 — Но как же... — карнелиец запнулся, покосившись на девушку. — Она ведь... А ты — не маг. 
 Инур пожал плечами. 
 — Думаю, это даже хорошо, что я не маг. Знаешь, — Ральф оглянулся на отбежавшую за очередным цветком Мару, — когда она творила магию, она менялась... И мне было страшно. Думаю, будет лучше, если мы вообще забудем про эту чертову магию.
 Мара снова вернулась и сунула под нос инуру уже довольно большой букет. 
 — Красиво?
 Ральф с шумом втянул воздух и улыбнулся.
 — Просто чудо! 
 Роланд украдкой вздохнул и ускорил шаг. 


2

 — Карета? Здесь?
 Роланд с удивлением вгляделся в лица разведчиков-неко. Перевел взгляд на холм, за которым, как утверждали они, и двигалась чья-то карета под охраной двух дюжин рыцарей. 
 — Карета с серебряным соколом на дверях, далийские мулы, — задумчиво повторил Зарель. — Далеко не каждый дворянин может себе такое позволить.
 Роланд нахмурился, вспомнив где он видел похожую карету. 
 — Архиепископ Райнхард, — тихо сказал он. 
 — И всего две дюжины рыцарей? — скептически поджал губы Зарель. — Думаешь, он решил покончить жизнь самоубийством? 
 — Сейчас узнаем.
 Карета, выехавшая из-за холма, была точной копией кареты, стоявшей во дворе Лирнского собора. Когда же она остановилась и из нее выбрался Райнхард, сопровождаемый отцом Дэйвом, Роланд уже не удивился.
 — Ваше преосвященство! — глаза Селены влажно сверкнули. 
 Она сорвалась с места и чуть ли не бегом кинулась к Райнхарду. Рыцари угрожающе подались наперерез, но, повинуясь жесту архиепископа, расступились, и через мгновение Селена припала к руке Райнхарда.
 Роланд отвернулся. Это было превыше его сил — видеть как Селена, обливаясь слезами, взахлеб рассказывает что-то Райнхарду. Хотя, если быть предельно честным, кто же если не Райнхард мог помочь им? 
 К тому же архиепископ и так уже помог. Ледяной панцирь, сковавший вчера душу Роланда, трещал и лопался по всем швам. Сердце колотилось как сумасшедшее, и Роланд отчетливо понял — будь на месте Райнхарда кто другой...
 Карнелиец прикрыл глаза, несколько раз глубоко вздохнул. В конце концов, уж кто-кто, а архиепископ меньше всего виноват в его личных проблемах. 
 Волна ярости пошла на спад, и Роланд вдруг ощутил кое-что — обострившееся за последнее время чутье едва не кричало об опасности. 
 Он недоуменно оглянулся, пытаясь понять, откуда исходит опасность, и в этот миг Зарель с силой сдавил ему локоть. 
 — Это он! — прошипел Зарель. — Бьюсь об заклад, он и есть тот самый последний носитель Осколка! 
 — Райнхард? 
 — Сам посуди, кто послал Селену в тот храм, где она якобы случайно сломала Печать? Кто дал свиток, в котором неизвестно что было написано? А кто послал ее собирать остальные? Да и сюда он на кой черт приперся? И почти без охраны... 
 Зарель еще что-то говорил, приводил убедительные аргументы, но Роланд уже ничего не слышал. Он почувствовал — неко говорит правду. 
 — Остынь, Зарель, — сказал Роланд безжизненным голосом. — Разве ты не видишь? 
 Он едва заметно кивнул в сторону Райнхарда. Зарель сдвинул брови — Селена стояла слишком близко к архиепископу. Размышлял, впрочем, Зарель недолго.
 — Селена! — позвал он. — Ты могла бы подойти сюда? 
 — Зарель? — удивилась Селена. — Что случилось? 
 — Я бы хотел поблагодарить тебя за помощь и попрощаться. Прости, но подойти к этому человеку — архиепископу — я не смогу, боюсь, мы от природы несовместимы.
 Среди рыцарей поднялся возмущенный ропот. 
 — Видите, ваше преосвященство? — возмущенно вскричал отец Дэйв. — Я вам говорил — под предводительством этого карнелийца собралась крайне опасная банда! А вон та девчонка — королева Далии! Я уже докладывал...
 — Твари! 
 Кира стиснула кулаки. Взгляд ее, обращенный к Райнхарду, едва не сыпал искрами. Еще немного и девушка пустит в ход магию. 
 — Кира, — Роланд придвинулся к ней. — Кира, не сейчас, я прошу тебя. 
 — Это ведь он, Роланд! — с ненавистью выдохнула она. — Это он отдал приказ уничтожить мою страну! 
 — Я понимаю тебя, Кира, — прошептал карнелиец, — но у него в руках Селена. Подожди немного.
 — Подождать? — Кира вгляделась во внешне бесстрастное лицо Роланда и понимающе кивнула. 
 — Селена, так ты подойдешь? — вновь крикнул Зарель.
 Пожав плечами, Селена оглянулась на Райнхарда. Взгляд архиепископа скользнул по Роланду и его товарищам, дольше всех задержавшись на Маре, наконец Райнхард улыбнулся. 
 — Что ж, они ведь твои друзья, Селена? Ступай, дочь моя, попрощайся.
 Селена двигалась медленно и Роланд, не сводивший с нее взгляда, ощутил как покрывается потом. Чувства его настолько обострились, так что не отрывая взгляда от Селены, он в то же время видел и чувствовал всех. 
 Отца Дэйва, что-то с жаром втолковывавшего Райнхарду, и ощущал его ненависть. 
 Каждого из рыцарей, обливающихся потом в своих доспехах. 
 Ральфа и Мару, с некоторым удивлением и непониманием наблюдавших за происходящим. 
 Киру, уже предвкушавшую скорую расправу над архиепископом, а за ней — вцепившихся в рукояти мечей Инелию и Ирию.
 Зареля и его воинов, внешне спокойных, а внутри — как тугие пружины, готовые распрямиться в любой миг. 
 И еще был Райнхард. Фигура которого с каждым мгновением все сильнее и сильнее наливалась угрозой и опасностью. И который — Роланд был убежден — ощущал все то же самое. 


3

 Когда Селена приблизилась, Зарель мягко подхватил ее под руку и потихоньку стал отводить назад. 
 — Селена, надеюсь, ты не рассказала о Мече? — шепотом спросил он. 
 Девушка окинула Зареля недоумевающим взглядом. 
 — Нет, но я не понимаю, какое это имеет значение? И куда ты меня ведешь? 
 — Сейчас я все объясню.
 Зарель покосился на Роланда, тот коротко кивнул и двинулся вперед. Чуть помедлив, за ним шагнула Кира, пристально следя за карнелийцем и пытаясь понять — когда же...
 — Ваше преосвященство, — Роланд на ходу поклонился, — у меня есть к вам очень важный разговор. 
 — Вот как? 
 Архиепископ раскатисто рассмеялся. 
 — Хочешь перехитрить меня, карнелиец? 
 Голос архиепископа налился свинцовой тяжестью, лицо исказилось в странном, нечеловечески-хищном оскале. 
 Первыми забеспокоились животные в упряжке. Испуганно фырча, они сорвались с места и вскоре скрылись за холмом. Принялись встревоженно озираться рыцари, но, конечно, допустить, что угроза может исходить от архиепископа никому и в голову не пришло. И только чуткий отец Дэйв, с глазами, похожими на чайные блюдца, истово крестясь, стал пятиться прочь от Райнхарда. 
 В руках Роланда блеснул клинок, вокруг Киры, отливая всеми цветами радуги, развернулась защитная сфера, но они не успели ничего сделать.
 Сзади раздался истошный крик. Обхватив руками голову и рухнув на колени, кричала Мара. Ральф попытался коснуться ее и тотчас покатился по земле. 
 Роланд крутнулся на месте, взгляд его заметался между Марой и архиепископом, бывшим уже в нескольких шагах, но принять решение карнелиец не успел — Райнхард растворился в воздухе.
 А через мгновение он уже стоял рядом с Селеной. В ту же секунду Зарель отлетел в сторону, а затем вокруг Райнхарда и Селены взметнулся смерч, расшвырявший всех — неко, инура, Киру, Роланда. 
 Всех, кроме Мары. На миг показалось, что девушка как будто сделана из камня — ураганный ветер даже не покачнул ее, только чуть взъерошил волосы.
 — Аламар! — грянул из воздушной воронки необычайно сильный голос, в котором с трудом узнавался Райнхард. — Очнись, Аламар! Вспомни, кто ты есть! Аламар! Ты — Аламар!
 Мара поднималась медленно и с трудом. Ее трясло и шатало, но дело было явно не в смерче. Что-то происходило с ней. Что-то, из-за чего ее фигура расплывалась и подергивалась, точно рябь на воде. 
 Ральф закрежетал зубами — под напором вихря не мог сдвинуться ни на шаг. 
 — Мара, нет! — перекрывая рев смерча закричал он. 
 — Просыпайся, Аламар! — гремел Райнхард. 
 Роланд пытался ползти, но чем ближе он подбирался к смерчу, тем сильнее становился напор ветра и, в конце концов, карнелиец понял, что больше не сдвинется ни на пядь. 
 — Мара! — крик инура был страшен.
 Мара стремительно теряла человеческий облик. Вытянулось и заострилось лицо, над глазами нависли тяжелые костистые наросты, губы растянулись в хищном оскале, обнажив звериные клыки. Разорвав одежду, быстро разрасталось и преображалось тело, и тело это больше не принадлежало женщине. Теперь это был мужчина, огромный, в два-три человеческих роста и с чудовищно развитыми мышцами. Из его спины с хрустом вылезли серые кожистые крылья и существо закричало то ли от ярости, то ли от боли. 
 — Займись ими, Аламар! — донесся голос Райнхарда. — Можешь делать с ними что хочешь, но Роланда — доставь ко мне живым! 
 Вихрь разом стих, медленно осела пыль и Роланд с ужасом понял, что Райнхард исчез вместе с Селеной. 


4

 Аламар тяжело переступил с ноги на ногу. Его налитые багровым огнем глаза обежали людей. С одной стороны под командованием отца Дэйва разворачивали боевые порядки крестоносцы, с другой — спешно собирали своих Зарель и Роланд. 
 Аламар медлил, похоже, размышляя с кого лучше начать, но его сомнения развеял отец Дэйв. 
 — Демон! Демон из преисподней! — завизжал священник. — Изыди, дьявол! За мной, воины Господа! 
 Размахивая крестом, священник решительно двинулся на демона. Лязгая железом, за ним колыхнулся строй рыцарей, но, по мере приближения, крестоносцы постепенно замедляли свой ход, и вскоре отец Дэйв оказался один на один с демоном. 
 Роланд торопливо оглядел своих. Если не считать ссадин и ушибов, от смерча Райнхарда не пострадал никто. Вот только Ральф...
 Поставленный ветром на колени, инур так и остался там стоять. И он все также, не отрываясь, смотрел на демона.
 — Что будем делать, командир? — Зарель тронул Роланда за плечо и кивнул на демона. — Эта тварь скоро вспомнит про нас.
 — Но ведь это Мара... 
 Заклятия священника не произвели на Аламара особого эффекта — демон лишь вздрагивал и гневно рычал. Приблизившись, Аламар схватил отца Дэйва и вскинул над собой. Священник побагровел и захрипел.
 — Это не Мара, — тихо сказала Кира. — Мары больше нет, Роланд. Это Аламар. И теперь он снова демон. Древний и опасный демон. 
 — И нет способа вернуть Мару? 
 — Я не знаю, — горько призналась Кира. 
 Аламар швырнул священника к себе в пасть, тот успел отчаянно вскрикнуть, а затем его кости захрустели на зубах демона. 
 Потрясенные этим зрелищем, крестоносцы бросились врассыпную. И тотчас же Аламар, двигавшийся до этого крайне неторопливо и даже вразвалку, продемонстрировал чудеса расторопности. Невероятно длинным прыжком он очутился прямо среди разбегающейся толпы рыцарей и принялся давить и рвать их на части.
 — Проклятие! — Зарель поежился. — Что за шустрая бестия! Что будем делать, Роланд? 
 От тяжелых прыжков Аламара дрожала земля, пронзительно кричали гибнущие рыцари, заглушаемые победным рычанием демона. 
 — Уходите все, — тихо сказал карнелиец. 
 — Что? 
 — Уходите, прячтесь, убегайте, — глухо повторил Роланд. — Или вы собираетесь сдохнуть у него в пасти? Вы не можете с ним сражаться! Зарель, уводи всех. Попробуйте укрыться по ту сторону холма. 
 — Как скажешь. 
 Приказав своим воинам скрыться, сам Зарель однако остался где стоял. Роланд смерил его оценивающим взглядом. 
 — Ты не ребенок, Зарель. Я не буду уговаривать тебя.
 — А зачем меня уговаривать? — Зарель пожал плечами. — Я ведь не такой неуклюжий, как эти рыцари. 
 Карнелиец мрачно посмотрел на Киру, также не сдвинувшуюся с места. 
 — А ты, Кира? Я только что потерял Селену, и не собираюсь терять еще и тебя!
 — Я маг! — звонко воскликнула Кира. — Если уж кто и может справиться с демоном, то это я! 
 — Маг, говоришь? — прорычал Роланд. — Ну так отойди в сторону и колдуй сколько влезет! 
 Роланд бросил свирепый взгляд на Инелию.
 — Вы, кажется, поклялись защищать ее, чего же вы ждете? 
 Сестры-неко переглянулись и, подхватив Киру под руки, потащили за холм, не обращая внимания на ее яростные протесты. 
 Сожрав последнего рыцаря, Аламар сытно рыгнул, а затем взгляд его остановился на Роланде. 
 Карнелиец метнулся к инуру.
 — Ральф! 
 На лицо инура нельзя было смотреть без боли. 
 — Ральф, очнись! Маре уже не помочь, эта тварь уничтожила ее, растворила в себе, понимаешь? 
 Ральф окинул Роланда невидящим взором, медленно поднялся на ноги. 
 — Я не позволю... 
 Он оттолкнул карнелийца.
 — Уходи, Роланд, — глухо сказал он. — Оставь ее мне! 
 — Но...
 — Уходи и скажи Кире, чтобы не трогала ее.
 Мгновение Роланд вглядывался в лицо инура, затем махнул рукой Зарелю и они отошли в сторону. 
 — Ты слышал его, Зарель? Беги к Кире, и передай слова Ральфа, — тихо сказал карнелиец. 
 — Ты веришь, что он...
 — Просто передай его слова, ладно? 
 Пожав плечами, Зарель сорвался с места. Роланд перевел взгляд на подходившего Аламара и поежился. Рядом с демоном могучий инур выглядел детской игрушкой. Карнелиец не знал, на что рассчитывал Ральф. Но он знал другое — воин должен сам выбирать время и место своей смерти.


5

 — Мара!
 Аламар дернулся от крика Ральфа как от удара и замер в двух шагах от инура. Роланду даже показалось, что на морде демона проступило изумление. 
 — Я знаю тебя, — тягучим рокочущим басом отозвался Аламар. — Я помню тебя. Ты — Ральф.
 — Верни мне Мару, демон! 
 — Мары больше нет. Время Мары закончилось. 
 — Ты уничтожил ее? — яростно взревел инур.
 Аламар присел на корточки, словно хотел поближе рассмотреть существо, посмевшее разговаривать с ним в подобном тоне. 
 — Ты смелый, Ральф. Я уважаю смелых. 
 — Ты должен вернуть мне Мару! 
 Демон неторопливо поковырялся у себя в зубах, вытащил что-то и щелчком отправил на землю. К ногам Ральфа подкатилась голова рыцаря в шлеме, но инур и бровью не повел.
 — Верни мне Мару, тварь, — повторил Ральф. 
 — Ты смелый, но глупый. Я уже сказал тебе. Мары больше нет. 
 — Тогда я убью тебя! 
 — Убьешь? Ты не можешь меня убить, ты — смертный. 
 — Я сделаю это!
 — Это невозможно. Уходи, инур, я оставляю тебе жизнь. Еще никто не отваживался угрожать мне. Ты мне нравишься.
 — Я никуда не уйду! Я буду драться с тобой, пока ты не вернешь Мару! 
 — Это глупо. 
 — Сражайся, если ты не трус!
 Инур взмахнул перед собой секирой.
 — Ну же, я уже устал слушать твою болтовню! — зарычал Ральф.
 Роланду вновь показалось, что демон изрядно удивлен. За спиной карнелийца раздались шаги и, обернувшись, он наткнулся на Зареля.
 — Я передал ей все как ты сказал! — бросил неко.
 — Зачем ты вернулся? 
 — Глупый вопрос, — скривившись, Зарель встал рядом с Роландом.
 Аламар продолжал пристально разглядывать инура словно удивительную зверюшку. 
 — Значит, ты хочешь умереть, Ральф, — сказал наконец демон. — Хорошо. Ты умрешь.
 Аламар вскинул было руку, намереваясь одним ударом прихлопнуть инура, и вдруг окаменел. Вскинутая над головой рука дрожала. 
 — Чего же ты ждешь, трус? — кричал Ральф. — Вот он я! Прямо перед тобой! 
 — Не понимаю... — голос демона прозвучал глухо, будто из-под земли. — Не могу... Я не могу убить тебя... 
 Стиснув пальцы в кулак, Аламар грохнул им в землю рядом с инуром. Земля содрогнулась, и Ральф, не удержавшись, рухнул навзничь, но тотчас вскочил, свирепо размахивая топором. 
 — Не понимаю... Что со мной? — зарычал Аламар.
 Схватившись за голову, демон протяжно взвыл. 
 — Что ты сделал, смертный? Что ты сделал со мной? Ты должен умереть! Я — Аламар! 
 Тяжелый кулак демона вновь потряс землю. 
 — Ну, давай, демон, подходи! — заорал Ральф. — Чего ты ждешь? 
 — Ты умрешь, смертный! Я — Аламар! Никто не властен надо мной! Ни бог, ни дьявол! И тем более — не человек!
 Демон выпрямился, поднявшись во весь немалый рост. Инур тотчас набычился, пригнулся, готовый ко всему. 
 Роланд усмехнулся. Уж кто-кто, а Роланд убедился, что громоздкий на вид Ральф в бою невероятно быстр и ловок. Если Аламар будет действовать также как раньше, карнелиец, пожалуй, сделал бы ставку на инура. 
 Сдавленно рыча, Аламар все-таки нанес удар. Инур успел увернуться, но, хотя его секира была готова для удара, он не ударил. 
 — Верни мне Мару, демон! — крикнул Ральф. 
 Аламар ударил еще раз и вновь инур увернулся, и опять не стал наносить ответный удар. Демон однако взревел словно смертельно раненый.
 — Почему Ральф не атакует? — Роланд сжал кулаки. 
 — Ты забыл про Мару, — отозвался Зарель. — А Ральф еще помнит. 
 Огромные когти демона вонзились в землю, перепахав ее не хуже плуга, но Ральф уже стоял в другом месте. 
 — Верни мне Мару!
 Но Аламар лишь зарычал в ответ. Демона затрясло как в лихорадке, зашатало, но он все же нанес очередной удар.
 — Удивительно, — Зарель покачал головой. — Похоже, Ральф не ошибся. Он еще и пальцем не тронул демона, а тот уже как будто едва живой! Невероятно! Неужто обойдется вообще без крови? 
 С каждым ударом демон двигался все неуклюжей и скованней, а его рычание все больше и больше напоминало болезненный стон. 
 — Мара! — кричал Ральф. — Уверен, ты слышишь меня! Останови эту тварь! Вернись ко мне! Я люблю тебя! Мара!
 Лапа демона вновь вспахала рядом с ним землю, но инур даже не шевельнулся. Он уже видел, что Аламар промахнется. 
 Ральф сдвинул кустистые брови. Аламар умирал, это было очевидно. Глаза демона были полузакрыты, в груди сипело и хрипело, ноги заплетались, казалось, что он вот-вот рухнет. И Ральфу вдруг стало страшно — вместе с демоном могла погибнуть и Мара! 
 — Аламар! — крикнул инур. — Остановись! Ты убьешь себя и Мару! Прекрати! 
 — Я — Аламар, — прохрипел демон. — Я — Аламар! Никто из смертных не может меня убить! 
 — Верни мне ее, демон, и тогда ты останешься жить! 
 — Жить как смертный? — губы демона скривились. — Я — Аламар. А ты, инур, должен умереть! 
 Демон прекратил атаки и застыл, тяжело дыша и буравя инура горящим взглядом. 
 — Мне не нужна твоя смерть! — вновь крикнул Ральф. — Верни Мару и все закончится!
 — Все и так скоро закончится. 
 Багровые глаза демона вдруг посветлели, и стали быстро заполняться нестерпимо ярким сиянием. 
 — Ральф! — закричал Роланд. — Ральф, беги! 
 На затылке Ральфа вздыбилась шерсть, но он так и не сдвинулся с места. 
 — Я обещал, что не оставлю тебя, Мара, — тихо сказал он.
 Инур вспомнил, как Селена шагнула под клинок обезумевшего Роланда, и отшвырнул секиру. 
 — Если нет другого способа... 
 — Ральф, уходи! — донесся вопль Роланда.
 Но инур уже ничего не слышал. Прищурившись, он смотрел на демона. Глаза болели, по лицу струились целые ручьи слез, но Ральф не отводил взгляда.
 — Мара...
 Из глаз Аламара ударили молнии и Ральфа швырнуло на землю. Его развороченная грудь дымилась. 
 — Ральф!
 Карнелиец метнулся вперед и тотчас упал, сбитый подсечкой Зареля. Роланд тут же вскочил, окинул неко бешеным взглядом. 
 — Ему уже не поможешь, — холодно отозвался Зарель. 
 — Что же ты предлагаешь? — прорычал Роланд. — Прятаться? 
 По ушам ударил протяжный вой. Задрав морду, демон выл с такой силой, что Роланд невольно закрыл уши. 
 — Он что, окончательно спятил? — заорал карнелиец. 
 — Я Аламар! — прогремел демон. — Аламар! 
 Он грузно осел на колени, рухнул навзничь, а затем его тело стало медленно погружаться в землю. 
 — Аламар! 
 — Да что это с ним?
 Сзади послышались шаги и возле Роланда остановилась запыхавшаяся Кира, от нее ни на шаг не отставали сестры, чуть дальше вытянулась цепь воинов Зареля.
 — Кира! Я же велел... 
 — Все кончено, Роланд, — тяжело дыша, бросила Кира. — Не знаю, почему, но Аламар уходит. Я чувствую. Он уходит из нашего мира.
 — Уходит? 
 — Возможно, снова засыпает. Возможно, отправился в ад. Не знаю. Но его сила тает. 
 Земля, как будто превратившаяся в топь, мягко расступалась под телом Аламара, и вскоре ее края сомкнулись на ним. Остался лишь невысокий земляной вал, но и он постепенно просел и вскоре сравнялся с поверхностью. 
 Опустившись на колени возле инура, Роланд закрыл ему глаза. На плечо Роланда взобрался Тирри. Зверек плакал, растирая глаза лапками. 
 — Спасибо тебе, Ральф, — тихо сказал Роланд. — И прости меня за то, что я позавидовал вам с Марой.


6

 Ральфа похоронили там же, где ушел в землю демон. Роланд считал, что инур одобрил бы такую могилу. Никто не возражал. Кира же с трудом удержалась от желания похвалить Роланда за предусмотрительность — похоже, именно смерть инура заставила уйти Аламара, и если хоть какая-то частичка души Мары сохранилась в демоне, могила Ральфа могла запечатать его не хуже иного заклятия. 
 Впрочем, Кире было что еще сказать Роланду. Нечто куда более важное. Важное настолько, что Кира все еще не знала — говорить ли об этом вообще. 
 Когда все двинулись к дороге, Кира осталась у могилы. Прикусив губу, девушка хмуро поглядывала на уходящего Роланда. Она загадала кое-что. Может быть это было и не вовремя, но... 
 Роланд обернулся, не сделав и дюжины шагов. 
 — Кира? 
 Она улыбнулась краем губ. 
 — Я знаю, где его убежище. Прости... 
 Подойдя к Роланду, Кира ткнулась ему в плечо. 
 — Простить? За что? 
 — Неважно, — она отмахнулась. — Так ты хочешь добраться до Райнхарда? 




 Глава тридцать третья




1

 — Он оставил портал?
 Роланд покачал головой.
 — Мерзавец!
 — Предусмотрительный. Как и любой маг, — отозвалась Кира. — Вот он.
 Она подвела их к ничем непримечательному месту, взмахнула рукой и в воздухе проявился полупрозрачный голубоватый овал.
 — Хочешь сказать, эту штуку он оставил специально для нас? — недоверчиво сощурился Зарель. 
 — Для Роланда. Слышали ведь? Ты, Роланд, нужен ему живым и невредимым. А сам ты придешь или тебя притащит Аламар, какая Райнхарду разница? 
 — Что ж, — Роланд поправил на груди перевязь с мечом. — Так или иначе, он облегчил нам задачу. 
 — Я иду с тобой, — сказал Зарель. 
 Карнелиец кивнул и перевел взгляд на Киру. 
 — Что это ты на меня так странно смотришь? — нахмурилась она. — Только не вздумай сказать, что собираешься отправиться туда без меня. 
 — Но ведь ты... — Роланд замялся, но Кира его прекрасно поняла.
 Она порозовела и отвернулась.
 — Какие все глазастые стали... — проворчала она. — Это была минута слабости, в конце концов, Райнхард причинил мне куда больше гадостей, чем всем вам! 
 — Кира...
 — Да знаю я, что ты мне можешь сказать! Но лучше подумай вот о чем. Этот портал рассчитан на один раз — переместитесь в логово Райнхарда и все, он закроется. А если вдруг придется удирать, ты подумал об этом? А я вот подумала. В общем, если я уйду с вами, я смогу удержать проход еще немного. Ну что, оценил? 
 Какое-то время Кира и Роланд буравили друг друга пристальными взглядами. 
 — Зачем ты это делаешь, Кира? 
 — Хочу и делаю! — насупилась девушка.
 — Ладно, будь по-твоему. Только держись за мной, а вы, — Роланд повернулся к сестрам, — смотрите за ней в оба. 
 Неко насмешливо хмыкнули, дескать, мы и сами знаем, что нужно делать, но карнелиец уже шагнул к порталу. 


2

 За порталом их поджидала ночь. Мириады звезд подмигивали с неба, а полная луна светила так ярко, словно бросала вызов солнцу. 
 Магический проход вывел их прямо напротив замка, мрачная громада которого занимала полнеба. 
 Замок возвышался на крутом утесе, у подножия которого грохотали и пенились волны. Вокруг, насколько позволяла увидеть ночь, простиралось море. И только на самом краю горизонта можно было разглядеть темную прибрежную полосу. Берег, как показалось Роланду, был усеян тонкими, изломаными силуэтами, не узнать которые карнелиец не мог. 
 — Я знаю этот замок, — прошептал он.
 — Я тоже, — бросила Кира.
 Она показала на небольшую плиту у входа, испещренную магическими символами. 
 — Эту плиту оставили наши маги. Знак высшей степени опасности. Несомненно, это Лунный замок. 
 Роланд кивнул.
 — Как насчет портала? — поинтересовался он.
 — В лучшем виде, — улыбнулась Кира. — Главное — успеть сюда добежать.
 Попасть в замок было нетрудно — здесь не было ни рва, ни подъемного моста, ни ворот, ни решетки. Голые крепостные стены, четыре угловых башни и, через пустынный двор, огромный силуэт донжона. 
 Замок был очень и очень стар. Выщербленные стены, вывалившиеся плиты и камни, многочисленные выбоины в брусчатке двора. И все это было щедро залито лунным серебром и резкими мазками теней.
 — Неуютное здесь место, — поежился Зарель. — Такое ощущение...
 — Тсс! — Кира приложила к губам палец, а затем прошептала. — Быстрее! 
 Она первая перешла на бег, за ней двинулись Инелия и Ири. 
 — В чем дело, Роланд? — прошептал Зарель, недоуменно крутя головой. — Ты что-нибудь видишь? 
 Роланд молча указал вниз, на плиты мостовой, туда, где текли и извивались черные тени замка. 
 — Проклятие! 
 Они сорвались с места и остановились у начала широкой каменной лестницы, подводившей к донжону. Кира с сестрами-неко стояли наверху лестницы, в проеме входа, на их бледных лицах отражался страх.
 Оглянувшись, Зарель невольно присвистнул. На миг показалось, будто весь двор пришел в движение. Из стен, из башен, из мостовой, из едва приметных дыр, проломов и расщелин одна за другой, с легким шелестом и шорохом выскальзывали тени. 
 Наливаясь плотью, тени стремительно вырастали в размерах, превращаясь в существ, странным образом напоминавших одновременно инуров и неко. В лунном свете серебрились их глаза и длинные когти — на передних лапах, задних и... на их хвостах, длинных и голых как у крыс хвостах.
 Существа быстро и ловко обступили парадную лестницу.
 — Чего вы ждете? — прошипела сверху Кира. — Бежим!
 — Как я понимаю, — медленно сказал Роланд, — в этом замке нет дверей. 
 Кира встревоженно оглянулась и хлопнула себя по лбу.
 — Да, точно... Я слышала об этом, дверь есть только на самом верху, в главном зале. Райнхард наверняка там! 
 — Оставайся наверху, Кира. Сначала нам придется разобраться с этими...
 — Это нараки, — тихо заметил Зарель. — Демоны из легенд. Если есть что-то, что объединяет нас с инурами, так это нараки. Мерзкая помесь инура с неко. Сильные как инуры и быстрые как мы. 
 Зарель выхватил из дорожной сумки белую ленту и быстрым движением повязал себе голову. Остальные неко тотчас последовали его примеру. 
 — Уходи, Роланд, — Зарель кивнул в сторону донжона. — Тебя ждет Селена. А эти твари — это наш бой. И поторопись, пока они не оттеснили нас от лестницы! 
 — Зарель...
 — Мы «белоголовые», Роланд, — тихо сказал Зарель. — Не забывай! Вряд ли мы сможем помочь тебе против магии, а вот эти демоны — в самый раз. Идите! 
 К нему на плечо прыгнул и пронзительно заверещал Тирри. Обычно говорливый до надоедливости, сейчас он не мог сказать ни одного внятного слова. 
 — Все в порядке, Тирри, — Зарель погладил звереныша. — Вы должны идти. 
 Он взял Тирри на руки и бережно передал его карнелийцу.
 — Тирри, теперь ты один защищаешь Роланда. Не подведи! 
 — Зарель, ты — хороший человек, — сказал Роланд. 
 — Я не человек, — оскалился Зарель. 
 — Я сказал то, что хотел сказать. 
 — Знаешь, Роланд, мне еще не приходилось защищать не моих соплеменников, — улыбнулся неко. 
 — И как оно? 
 — Очень необычные ощущения... 
 Зарель развернулся и стал перестраивать своих воинов. Роланд помедлил мгновение, глядя как нараки бесшумной волной хлынули к лестнице, а затем в несколько длинных прыжков добрался до Киры. 
 — Роланд, я могу помочь, — бросилась к нему девушка. — Хотя я и не слышала об этих тварях, но я могу попробовать...
 — У нас еще долгий путь, Кира, мы не можем тратить время и силы здесь. Зарель прав, это его бой.
 — Но, Роланд... 
 Карнелиец покосился на Инелию. Неко кивнула сестре, и они, подхватив Киру под локти, двинулись внутрь замка. 
 — Это нечестно! — закричала Кира. — А вы, Инелия, Ири, вы же мои рыцари! Почему вы слушаетесь его? 
 — Мы здесь лишь затем, чтобы защищать тебя, — отозвалась Инелия. — Другой причины нет. 
 Роланд шагнул было вслед за ними, но, не удержавшись, оглянулся. Нараки и впрямь были чрезвычайно опасны. Они атаковали с такой скоростью и ловкостью, что карнелиец тотчас понял — будь на месте Зареля и его воинов обычные неко, они не продержались бы и минуты. 
 Но эти неко стояли насмерть. И Роланд, пожалуй, впервые осознал, почему даже карнелийцы ненавидели и избегали «белоголовых». 
 И то, что среди тех, кто бился сейчас, настоящим «белоголовым» был один Зарель, ничего не меняло. Ему удалось подготовить достойных бойцов. 
 Неко совершали невозможное. Удивительное для их расы владение мечом поразило Роланда. Кому как не ему было знать, что лишь единицы из воинов Карнелии добиваются того, о чем потом по всему свету ходят легенды. Но то, что делали сейчас две дюжины неко... Карнелиец покачал головой. Он бы не хотел столкнуться с ними в бою. 
 Его взгляд заметался среди сражающихся, но отыскать Зареля он так и не смог. Роланд разглядел лишь смутную тень, окутанную блеском меча. Эта тень черной молнией скользила среди врагов, и они падали, падали, похоже, не успев даже толком разглядеть противника...
 — Роланд! — донесся из полумрака замка крик Киры. — Роланд, ты где? 
 Роланд кинул последний взгляд на сражающихся и, нахмурившись, бросился в замок. Как бы ни было велико мастерство этих неко, они не смогут сражаться в таком темпе слишком долго. Карнелиец знал это очень хорошо. И также хорошо он знал, что живыми «белоголовых» он больше не увидит. 


3

 Луна заглядывала в каждый оконный проем замка. Иногда Кире казалось, что это никакая не луна, а бельмастый глаз гигантского чудища, пытавшегося до них добраться.
 Навстречу тянулись длинные коридоры, галереи и лестницы. Если бы не магическое чутье Киры, уверенно направлявшей их по нужному пути, здесь, пожалуй, можно было бродить сутками. И все-таки, когда один поворот сменялся другим, одна лестница другой, в голову Роланд нет-нет да и лезли подозрения, что Кира все же заплутала и они совершенно без толку ходят по кругу. 
 Тем более что каких-либо заметных ориентиров в замке не было. Ни лестницы, ни проходы, ни залы ничем друг от друга не отличались. Не было никакой отделки, никаких украшений, не было даже косяков и оконных рам, лишь голые стены и проемы. Замок как будто бросили, так и не достроив, так и не приспособив для проживания. Впрочем, тут же возразил себе мысленно Роланд, кто знает, возможно, для проживания нелюдей он подходит идеально. 
 Однако ни нелюдей, ни тем более людей, они не встретили. Замок выглядел пустым и безжизенным. И только по мере приближения к залу на верхнем этаже, где по уверению Киры и скрывался Райнхард, они стали ощущать кое-что. Кое-что, отчего их до костей продирал озноб. 
 — Потоки магической силы, — пояснила Кира, заметив, как неко и Роланд стали встревоженно озираться. — Райнхард готовит какой-то ритуал, вот и хлещет во все стороны. Идемте, видите дверь в конце коридора? Райнхард за ней. 
 — Единственная дверь во всем замке, — проворчала Ирия. — Неудивительно, что здесь такие сквозняки. 
 — Скоро будет жарко, Ири, — улыбнулась Кира. — Обещаю!
 — Да пора бы уж, — Ири демонстративно растерла плечи. — Мы, неко, тепло любим.
 Тяжелая дубовая дверь отворилась с противным скрипом, и в лицо Роланда пахнуло жаром. Глазам открылся просторный зал, залитый неярким голубоватым светом, исходившим от огромной прозрачной сферы, похожей на мыльный пузырь. Основанием сферы служила растущая из пола гигантская рука с растопыренными пальцами, снабженными мощными звериными когтями. Рука была сделана из черного камня, и так искусно, что казалась живой. Казалось, она вот-вот сожмется и мыльный пузырь лопнет.
 Внутри сферы, с раскинутыми в стороны руками парила, не касаясь стенок, Селена. Обнаженная, с закрытыми глазами и поникшей головой, она как будто спала. 
 Руки Роланда выхватили меч раньше, чем он это осознал. Его взгляд забегал по залу в поисках Райнхарда, и тот не заставил себя долго ждать. 
 В наступившей тишине раздались звуки шагов и, обогнув сферу, показался архиепископ. Больше он не рядился в церковную одежду. На нем была черная блестящая мантия, на груди выделялся золотой амулет, с выгравированным изображением оскалившегося чудовища.
 На лице Райнхарда кривилась усмешка. 
 — Добро пожаловать, Роланд из Карнелии. Мы ждали только тебя.
 — Отпусти ее, и я подарю тебе жизнь! — процедил Роланд, с трудом сдерживая охвативший его гнев.
 — Конечно же, я так и сделаю, не сомневайся, но сначала... 
 Взгляд Райнхарда переместился за спину Роланда.
 — О, вот и наша драгоценная Кира, — улыбка архиепископа сделалась шире. — Я ожидал и вас, ваше величество, вы будете очень кстати. 
 Вперед шагнули неко, загораживая Киру. В их взглядах, обращенных к Райнхарду, полыхала такая ненависть, словно это он был виновен в гибели Ингельда. 
 — А вот наши кошечки тут совершенно ни к чему, — продолжил Райнхард. — Зачем вы их сюда притащили? Впрочем, это дело поправимо. 
 Архиепископ вдруг широко распахнул рот и резко втянул воздух. Сильнейший порыв ветра пошатнул Роланда, он встревоженно схватил за плечо Киру, но девушка тоже устояла. Не повезло лишь неко. Их сорвало с места, и через мгновение они с пронзительным визгом исчезли во рту Райнхарда. 
 Карнелиец окаменел от изумления. Все произошло так быстро, что он даже не заметил, каким образом неко смогли протиснуться в рот Райнхарда. То ли они уменьшились, то ли растянулся его рот.
 — Вот так будет лучше, — осклабился Райнхард. — Теперь займемся делом. 
 Карнелиец метнулся к Райнхарду, сзади забормотала слова заклятия Кира, но архиепископ их опередил. Он вновь раскрыл рот, но на этот раз он выдохнул. Плотная струя воздуха швырнула Роланда на пол. Зал завертелся вокруг него с невообразимой скоростью, затем голову потряс тяжелый удар и Роланд погрузился забытье. 


4

 Очнувшись, Роланд обнаружил себя лежащим на полу. Вокруг блистал, переливаясь всеми цветами радуги, пузырь, похожий на тот, что окружал Селену. А верный карнелийский меч, точно в насмешку лежал всего в двух шагах от него, но за стенкой пузыря. 
 Райнхард стоял на прежнем месте, у сферы с Селеной, и по-прежнему скалился в усмешке. 
 — Отпусти ее, тварь! — прорычал Роланд. 
 Ему страшно хотелось немедленно броситься на проклятого мага, но чутье подсказывало, что преодолеть пузырь будет не просто, и Роланд остался на месте. 
 — Кого именно, карнелиец? 
 Райнхард махнул рукой в сторону, и Роланд заскрежетал зубами. Там, у стены, с головы до ног облепленная длинными извивающимися отростками, ползущими из многочисленных отверстий в стенах, стояла Кира, уронив голову на грудь. 
 Вокруг девушки вспыхнул нежно-голубой свет, и тотчас, словно бирюзовое ожерелье опоясало зал, спиралью уходя к сводам. А бусинками в ожерелье были голубоватые ореолы, окутавшие иссохшие останки людей, судя по остаткам лохмотьев — магов. 
 — Кира!
 Роланд в ярости ударил кулаком в пузырь, раздался мерзкий треск и по его телу зазмеились десятки молний. Карнелиец судорожно затрясся, и рухнул на пол, не в силах пошевелиться. Мышцы тела дрожали и отказывались повиноваться. 
 — Тварь! — с трудом ворочая непослушным языком произнес Роланд. 
 — Это было глупо, — отозвался Райнхард. 
 — Я все равно доберусь до тебя!
 Роланд заставил себя подняться, метнул на архиепископа полный ненависти взгляд. 
 — Сколько ненужной бравады, — Райнхард поморщился. — Неужели нельзя спокойно дождаться своей участи? Я столько лет готовился, старался, а ты думаешь прийти и все разом испортить? Какая наивность! 
 — Если тебе нужно то, что сидит во мне и Селене, так отпусти хотя бы Киру! 
 — Ну что ты! — Райнхард хохотнул. — Вы трое — мои самые дорогие гости на этом празднике! Да, без Киры, признаюсь, можно было обойтись, но кто же будет отказываться от вкусного десерта? 
 — Ты превратился в людоеда, поп? 
 Райнхард вновь расхохотался.
 — Ну, нельзя же быть таким тупым воякой! Я не собираюсь никого есть, фу, какая мерзость! Я что, похож, на какого-нибудь сатаниста? Кира — всего лишь свежий и мощный источник магической силы. Она не первая и не последняя в этом замке. 
 — Зачем тебе это, Райнхард? Ты и так обладал огромной властью, зачем тебе это все? 
 Карнелиец отчаянно тянул время. Он еще ничего не придумал, он еще не знал, что вообще можно сейчас сделать, но хорошо знал, что времени не бывает много. 
 — Что ты знаешь о власти, человечишко? — скривился Райнхард. — Что ты, о, великий карнелийский воин, можешь сейчас сделать? И также любая власть этого мира против власти иной. 
 — Потом, поп... Что будет потом? Когда ты воспользуешься этими дьявольскими Осколками? Ты оставишь Селене жизнь? 
 — Ты все еще беспокоишься об этой девчонке? 
 Райнхард медленно подошел к нему.
 — Но ты ведь ничего не знаешь о ней, не знаешь ничего о ее прошлом, о ее будущем, о ее предназначении наконец, как ты можешь беспокоиться о ней? Знаешь ли ты, смертный, что для всех вас было бы гораздо лучше, если бы она умерла? 
 — О чем ты говоришь? 
 — О том, что жизнь этой невинной девушки означает конец вашего мира. 
 — Что за чушь! 
 Райнхард кивнул.
 — Вот именно. Твой жалкий разум бессилен понять такие вещи. Ты понятия не имеешь, сколько лет я ждал рождения этой девушки. Ты не знаешь, каких усилий мне стоило найти ее семнадцать лет назад. Ты не знаешь, что это я избавил ее от жалкого нищенского существования, в каком прозябали ее настоящие родители. Я подобрал ей в отцы Хальгара и, можно сказать, что я подарил ей семнадцать лет счастливой жизни. Но ты ведь должен знать, что рано или поздно приходит пора отдавать долги. 
 — Но как Селена может угрожать миру? 
 Райнхард покачал головой. 
 — Не знаю, стоит ли рассказывать тебе. Хотя, ты ведь один из главных участников нашего праздника, — Райнхард хохотнул и направился к сфере. 
 — Роланд... 
 На полу, рядом с пузырем, притаившись за вывалившимся из стены камнем, сидел звереныш и почти по-человечески хмурился. 
 — Тирри! — прошептал Роланд. — Тебе лучше убраться отсюда!
 — Путешествуя с тобой, Роланд, я кое-что понял. Побеждает не тот, кто сильнее или быстрее. А тот, кто наносит удар вовремя и точно. 
 — Тирри, что ты... 
 — Эта штука вокруг тебя, — он махнул лапкой на стенку пузыря. — Это просто боль. Убивать тебя он не будет, иначе давно бы уже...
 — Тирри, он убьет тебя за две секунды! 
 — Значит, у тебя будет целых две секунды. 
 Тирри юркнул под прикрытие камня и, перебегая из тени в тень, стал подкрадываться к Райнхарду. 
 — Тирри! 


5

 Зарель устало опустился на холодные ступени. В груди осатанело колотилось сердце, ныли многочисленные раны, а одежда была мокрой от крови. От своей крови. Погибавший враг не кровоточил. Нараки просто исчезали. Поэтому двор замка был усеян лишь телами «белоголовых».
 Зарель остался один. Такое уже бывало с ним. Не один, не два, и не три раза. Он уже сбился со счета. 
 Много лет назад, во время одной из первых своих вылазок ему удалось взять живым одного карнелийца. Это был старик, и все же, перед тем как его — израненого — бросили на землю, он успел уложить дюжину «белоголовых». Голыми руками. 
 Охваченные жаждой крови неко хотели его тут же прикончить, но Зарель не позволил. Это был первый и последний человек, которого пощадил Зарель. Но он никогда не пожалел об этом. Потому что карнелиец был учителем. И Зарель сразу понял, что с его помощью «белоголовые» из обычной банды, пусть даже чрезвычайно жестокой, могут превратиться в реальную силу.
 Они увели старика с собой. Зарель долго раздумывал над тем, что нужно сказать карнелийцу, чтобы заставить обучить неко. Зарель знал, что пытки не помогут — любой карнелиец умел останавливать собственное сердце. Нужно было придумать что-то еще. Но деревня старика лежала в руинах, а все его родные и близкие были мертвы. 
 Зарель не смог ничего придумать и отправился к старику в весьма мрачном состоянии духа. Впрочем, старик давно уже понял, почему он еще жив. И, похоже, тоже успел все хорошенько обдумать. Потому что когда Зарель зашел в хижину к пленнику, тот сказал, что согласен. Пока Зарель переваривал услышанное, старик сказал еще несколько слов. 
 — Я буду учить тебя и остальных только по одной причине, — сказал старик. — Потому что, то, чему я научу тебя, рано или поздно заставит тебя отказаться от мести. И когда-нибудь убийство вызовет у тебя отвращение. 
 Зарель посмеялся над стариком и забыл о его словах на десять лет. Десять долгих и кровавых лет. А потом случилось то, о чем говорил карнелиец. Зарель понял, что не может больше убивать. Не хочет, не видит в этом никакого смысла. 
 Было ли к этому причастно искусство боя, которому учил его старик или к этому Зарель пришел сам? Он не знал ответа. Зато он знал, что отсутствие достойных противников превратило сражения в нудную работу задолго до того, как он отказался от войны. 
 Но сегодня, впервые за много лет Зарель сражался на пределе. Сражался, ведомый лишь одним желанием — успеть перебить противников до того, как они уничтожат его воинов. 
 И нараки умирали под его ударами. Но все же недостаточно быстро, чтобы его товарищи могли выжить. 
 И Зарель вновь остался один. 
 Деревня, где он родился. Первые «белоголовые». Его новое племя. Семья. Последние «белоголовые». Он потерял их всех... 
 Зарель медленно встал и, оставляя на лестнице кровавые следы, стал подниматься к замку. У него оставались еще кое-кто. Они не были его родичами или друзьями, он и знал-то их всего несколько дней, но все же... 
 Все же они оставались последними, с кем его связывали хоть какие-то отношения. И он не хотел потерять их, как потерял всех остальных. 


6

 — Что это ты там шепчешь, Роланд? — бросил Райнхард. — Проклятия? 
 Он провел по сфере рукой и по ее поверхности, словно по воде, стали расходиться круги. 
 — Ты любишь Селену, она любит тебя, все это очень кстати. Признаю, я не планировал этого заранее, но, в конечном счете, это пойдет на пользу. 
 — Что ты несешь? 
 Сердце Роланда встревоженно трепыхнулось. 
 — Все очень просто. Истинным обладателем всех Осколков станешь ты, Роланд. 
 — Что это значит? — зарычал карнелиец.
 Он пододвинулся вплотную к пузырю. Кончик носа защекотало, между ним и пузырем стали проскакивать искорки. 
 — Что за бред? Зачем это мне? 
 — А кто сказал, что это предназначено тебе? Ты всего лишь инструмент, нужный для совершения ритуала. Просто инструмент. Также как и Селена, также как и я. Но я, конечно, инструмент более высокого уровня, — Райнхард усмехнулся. 
 — О чем ты? 
 — Я говорю о возрождении Владыки! И ты станешь ключевым звеном в его новом воплощении на земле! 
 — Во мне? Ты хочешь, чтобы он воплотился во мне? 
 — Какой же ты тупой, — поморщился Райнхард. — Бог не может воплотиться в обычном человеке, ты не прожил бы в таком случае и нескольких секунд! Даже с теми Осколками, что я скоро передам тебе, ты проживешь всего несколько минут! Что же ты такой недогадливый? Для чего, скажи на милость, мне понадобилось собирать здесь вас двоих? Посмотри на эту прекрасную девушку, Роланд. Разве она не рождает в тебе никаких чувств? Разве ты не хотел бы овладеть ею прямо сейчас? 
 Роланл взревел от гнева.
 — Мерзкий ублюдок! Как ты мог так долго скрываться под личиной попа? 
 — Во мне сокрыто много талантов, дорогой Роланд. Как и в тебе, между прочим. Так распорядилась судьба. Или звезды, если угодно. Ты должен гордиться, что именно тебе выпала честь зачать дитя Владыки, — Райнхард перевел взгляд на Селену и облизнулся. — Признаться, я немного завидую тебе. Такая милая девушка, я так долго заботился о ней. А теперь все самое сладкое я должен отдать тебе. Это немного несправедливо, согласись?
 — Ты не заставишь меня это сделать! 
 — Я и не собираюсь, — Райнхард пожал плечами. — Но когда в твоем теле окажутся все Осколки, ты это сделаешь. Сделаешь все, чтобы зачать этого ребенка. Это твоя судьба... 
 — Клянусь, я убью тебя! 
 — Ох, как это неблагодарно с твоей стороны. Тебе досталась такая почетная роль, а ты... — Райнхард укоризненно покачал головой. — Кстати, учитывая, что Осколки убьют тебя через несколько минут, ты, наверное, волнуешься о Селене, и будущем ребенка, как-никак, ты будешь его физическим отцом, — архиепископ хохотнул. — Спешу уверить тебя, Роланд, я позабочусь о них. Ну, пожалуй, и хватит разговоров. А теперь... 
 Глаза архиепископа вспыхнули нестерпимо ярким светом, но Роланд не смог не то чтобы повернуть голову, он не смог даже зажмуриться. А в следующий миг карнелиец ощутил как этот обжигающий свет вливается ему в глаза. Роланд зарычал в ярости, попытался замотать головой, но шея была как чужая. А свет все вливался ему в голову, в сердце, растекался по всему телу жаркой волной. 
 Это длилось несколько мгновений, но Роланду показалось, что он состарился и умер. В конце концев все кончилось, и карнелиец рухнул на пол, содрогаясь от тошноты. Желудок подскакивал к горлу с такой силой, словно надеялся извергнуть непрошеный дар Райнхарда. 
 — Ну, как, Роланд? — Райнхард улыбнулся. — Надеюсь, теперь ты поумнел? 
 — Не боишься? 
 Оттолкнувшись руками от пола, Роланд поднялся и бросил на архиепископа испепеляющий взгляд. 
 — Как же ты решился остаться без Осколка? 
 — Не беспокойся обо мне, — отмахнулся Райнхард. — Меня еще хватит на десять таких как ты! А теперь следующая порция.
 Он повернулся к сфере и поманил рукой. Из Селены медленно выплыла и зависла в воздухе полупризрачная крылатая фигура. 
 — Эльвира? — выдохнул Роланд.
 Она приблизилась. Подобно Селене она была полностью обнажена, а ее распущенные черные волосы медленно колыхались сзади, словно Эльвира плыла под водой. Взгляд девушки заполняла боль. 
 — Прости, Роланд. Я — только отражение Селены, — едва слышно прошептала она, без труда проникнув сквозь пузырь. — В действительности я ведь не существую, и я ничего не могу сделать. Но ты, Роланд, ты можешь. И я прошу тебя, спаси Селену. Я... Она любит тебя...
 Ее губы коснулись его губ, а в следующий миг призрачное тело Эльвиры целиком погрузилось в Роланда. Горячая волна тепла прокатилась по его телу и ударила в голову. 
 — Надеюсь, Роланд, ты нас не подведешь... 
 Голос Райнхарда донесся откуда-то издалека, а через мгновение карнелиец напрочь забыл о его существовании. Его окутала кромешная тьма. 


7

 Несколько мгновений неко стояли недвижимо, ошеломленно оглядываясь. Они как будто угодили в болота Сумеречья. Под ногами хлюпала липкая жижа, а все пространство вокруг заполнял туманный сумрак, сквозь который проступали заросли странных лианообразных отростков. Если бы не слабенький свет, источаемый этими «лианами», здесь не было бы видно ни зги. 
 — Где мы? — прошептала Ири. 
 В ее голосе явственно ощущался страх. Инелия хотела было успокоить сестру, но тут же запнулась. Среди зарослей здешнего «леса» почудилось какое-то движение. 
 — Он ведь нас проглотил, да? — Ирия передернула плечами. — Как здесь мерзко! Неужели это его желудок? Но как мы могли сюда поместиться? Или он уменьшил нас? 
 Инелия отрицательно помотала головой.
 — Если бы он хотел нас просто сожрать, сжевал бы, а мы бы и пикнуть не успели... А если бы наши тела вдруг уменьшились, я уверена, мы бы это заметили. 
 — Но тогда что это за дрянь?
 Ири зло топнула ногой, разбрыгивая мутную воду.
 — Успокойся, Ири, он ведь маг. Возможно, он просто выбросил нас в какой-то другой мир. 
 — Но зачем?
 — Откуда мне знать? 
 Инелия резко обернулась. К мелькающим теням в глубине тумана добавился отдаленный плеск воды. 
 — Но я уверена в одном, Ири. Если он сразу не убил нас, значит рассчитывает, что от живых ему будет больше пользы, чем от мертвых.
 — Что будем делать? Инелия, ты слышала только что? Там, в тумане? 
 Ирия выхватила меч и приняла боевую позицию. 
 — Да, Ири, — мрачно кивнула Инелия, — и это что-то явно подбирается к нам.
 На них напали одновременно со всех сторон и неко завертелись, разя врага направо и налево. Перед глазами мелькали небольшие, не крупнее собаки, мохнатые тела, сухо щелкали клешни, жвала и щупальца, ничего больше неко рассмотреть не успели, да особо и не стремились. 
 Их интересовало только одно, и они узнали это в первые же мгновения — эти твари с легкостью погибали под ударами мечей. Трещали панцири, с чавканьем разлетались ошметки плоти, слышался истошный писк и визг, и неко улыбались, встречаясь друг с другом взглядами. 
 Отбив нападение, неко выбрались из завалов искромсанных тел на чистое место. Но не успели они отдышаться, как в тумане вновь замелькали тени. 
 — Похоже, их тут как грязи, — проворчала Ири, очищая клинок от налипших кусков шерсти. 
 — Они возьмут нас измором, — нахмурилась Инелия. — Мы должны выбираться отсюда! 
 — Куда? — слабо усмехнулась Ирия. — Как ты собираешься ориентироваться в этом болоте? Не видно ни неба, ни земли, один туман этот чертов! 
 Инелия не знала, что ответить. Ирия была права, здесь они могли бродить сутками, но так ничего и не найти. Но Инелия чувствовала, что оставаться на месте означало верную смерть. Эти ли твари доберутся до них, или еще что, но... 
 Инелия нахмурилась. Она вспомнила кое-что. Ингельд как-то рассказывал, что некоторые особенно могущественные маги способны запирать своих врагов внутри себя, а потом медленно ими подпитываться — их страхом, болью, яростью, гневом, любыми сильными эмоциями. Любая эмоция — это всегда всплеск силы, так учил их Ингельд. 
 Ингельд... Инелия с такой теплотой и любовью вспомнила о нем, что ей показалось, будто она видит его наяву. Его темная призрачная фигура стояла чуть поодаль и, похоже, он смотрел на них. Смотрел, как ей показалось, с любовью и нежностью...
 Рядом вдруг ахнула Ирия.
 — Инелия! Смотри! — неко тыкала пальцем в сторону. — Это же... Это... 
 Инелия замотала головой, избавляясь от наваждения, но оно никуда не исчезло. Сквозь туман и впрямь виднелась фигура Ингельда. 
 — Ловушка? — Инелия поудобнее перехватила меч.
 — Ингельд! — Ирия сорвалась с места. 
 — Ири, стой! 
 Инелия бросилась вслед за сестрой, безуспешно взывая к ее разуму. Однако до Ингельда они добраться не успели. Из тумана с противным потрескиванием и попискиваньем хлынули твари и неко пришлось пробиваться к Ингельду с боем. 
 Но теперь все внимание сестер было обращено к Ингельду. Он вдруг превратился для них в маяк посреди бушующего моря. Они так боялись, что потеряют его из виду, или он вдруг исчезнет, что управились с монстрами быстрее чем в первый раз. 
 Но затем, едва они бросились к нему, Ингельд вдруг отодвинулся в сторону, вновь превратившись в смутную фигуру.
 — Я не понимаю... — выдохнула Ири. 
 Воткнув меч в одну из лиан — та сразу задергалась, заерзала, тщетно пытаясь вытолкнуть из себя клинок — Ирия уперлась руками в колени, тяжело дыша и отдуваясь.
 — Что происходит? 
 Инелия задумалась. Ловушка в ловушке? Это было бы глупо, они ведь и так во власти Райнхарда. Но тогда почему Ингельд или, скорее, его призрак здесь? Призрак или тот, кто хочет быть похожим на его призрак...
 Ири вдруг яростно хлопнула себя по лбу. 
 — Я поняла! Какие же мы глупые! Дорога! — взволнованно прошептала она. — Он показывает нам дорогу! 
 — Дорогу куда?
 — Не знаю! Но мы должны идти за ним! 
 — А если это Райнхард... 
 Ири пожала плечами и Инелия мрачно кивнула.
 — Да, ты права. У нас ведь нет выбора. Еще одна или две атаки этих тварей и мы выбьемся из сил. А Ингельд, или тот, кто так похож на него — это, возможно, шанс. 
 Инелия огляделась и прислушалась к плеску воды. Очевидно, надвигалась очередная атака.
 — Только давай на этот раз поспокойнее, Ири. Мы должны поберечь силы, кто знает, сколько нам идти. 
 Они выдержали не одну или две атаки, а гораздо больше. Сколько именно они не знали. Сестры быстро сбились со счета. Они просто шли к Ингельду. К тому, кто вырастил их и кому они беззаветно доверяли. К тому, кто столько раз спасал их жизни, и кто явился даже после смерти, чтобы спасти их вновь. К тому, наконец, кого они любили. 
 Это было все, что они помнили. Остальное — свист мечей, визг умирающих тварей, плеск воды, хруст панцирей — все это было как дурной сон. Длинный, нудный, бесконечный сон, который никак не желал заканчиватсья. Который все тянул и тянул к ним свои длинные мохнатые лапы и норовил задержать, затянуть и оставить здесь, в этом мерзком вонючем болоте. 
 Когда же неко, наконец, смогли приблизиться к Ингельду, они уже едва-едва перебирали ногами, а мечи постоянно выскальзывали из мокрых ладоней. 
 Фигура Ингельда отодвинулась, но на этот раз недалеко, только на пару шагов и неко увидели кое-что. Нечто странное, багрового цвета, висело в тесном переплетении «лиан» и все время пульсировало. Больше всего эта вещь походила на человеческое сердце. 
 — Что это? 
 Ирия устало опустилась на колени. 
 — Это сердце? Сердце Райнхарда? — прошептала Инелия. — Мы должны уничтожить его, да, Ингельд? 
 Но Ингельд ничего не ответил, его фигура медленно растворялась в воздухе. 
 — Ингельд! — Ири с трудом ворочала языком. — Ты опять ушел...
 Инелия же смотрела только на «сердце». 
 — Да-да, несомненно, мы должны его уничтожить, — прохрипела она. — Слышишь, Ири, мы должны его остановить! Сейчас... Сейчас... 
 Криво усмехнувшись, Инелия вскинула меч и рухнула в воду, сбитая взметнувшейся из тумана тварью. Отплевывая гадкую жижу и сдавленно ругаясь, Инелия разрубила врага надвое, метнулась было к «сердцу», но ей наперерез вылетело еще с десяток тварей. 
 Инелия стиснула зубы. Все мышцы ныли, и едва слушались ее. Если она и сможет еще пару раз взмахнуть мечом, то увернуться ей уже было не под силу. 
 Ири кое-как подняла себя на ноги, но она, похоже, пребывала в еще более плачевном состоянии. Ее сильно шатало, а взгляд был мутный как жижа под ногами. 
 — Я не могу больше, — прошептала она.
 Ири медленно осела к ногам сестры, рядом бултыхнулся ее клинок. 
 — Инелия, прости, я не могу... — дрожащим голосом произнесла она.
 — Не бойся, Ири, — прошептала Инелия. — Я справлюсь. 




 Глава тридцать четвертая




1

 Не было никого и ничего. Ни света, ни звука, ничего. Роланд ощущал лишь собственное тело. Необыкновенно мощное звериное тело. Его лапы, туловище, челюсти все было переполнено силой. 
 Ему было хорошо. И от ощущения играющей в нем мощи, и от ощущения окружающей тьмы. Он знал, чувствовал, ощущал — тьма такая же часть его, как и это прекрасное тело. 
 А потом он увидел ее. Девушку. Бегущую куда-то в этой тьме. Он захотел приблизиться и тотчас оказался у нее за спиной. 
 Девушка бежала, не оглядываясь, но Роланд вдруг понял кто это. Он узнал ее и вспомнил имя — Селена. И еще он вспомнил, что это имя что-то значит для него. 
 Вспомнил и тотчас увидел себя со стороны. Впрочем, теперь уже не был уверен, что он видит именно себя. 
 Он увидел как тьма собирается за спиной бегущей в нечто могучее, хищное и смертельно опасное. Опасное для девушки. Для Селены.
 Сверкнули во мраке багровые глаза, блеснули белоснежные клыки, и тогда Роланд отчаянно закричал. Закричал, ощущая, как летит навстречу этому сотканному из мрака зверю. Летит ослепительно-ярким лучом света. 
 А затем все исчезло...


2

 Зарель с трудом передвигал ноги. Нещадно ныли раны, откликаясь на каждое движение, теплые потоки крови струились по всему телу. Зарель чувствовал, как с каждым шагом из него вытекает жизнь. 
 Он уже давно не задумывался правильно ли он идет. У него больше не было сил думать. Он просто шел, стискивая зубы. Шел медленно и осторожно, касаясь рукой стены, чтобы не упасть. Он знал, что если упадет, вряд ли сможет подняться. 
 Когда впереди по коридору появились двери, Зарель невольно заторопился, понимая, что осталось совсем чуть-чуть, нутром чувствуя, что времени не осталось ни у него, ни у Роланда. 
 Но Зарель не рассчитал собственных сил. Измученное тело уже мало на что было способно. Стоило ускорить шаг, как он споткнулся и со стоном растянулся на полу. 
 Беззвучно выругавшись, неко собрал волю в кулак и пополз к дверям. 


3

 Роланд упал на пол, ощущая себя выжатым как лимон. Замотал головой, отгоняя остатки наваждения. Все это больше не волновало его. Он чувствовал — ни эти проклятые Осколки, ни Меч больше не имеют для него никакого значения. 
 Значение имела лишь Селена, по-прежнему окруженная магическим пузырем, и Кира. Больше ничего. Вскинув голову, Роланд наткнулся на неверящий взгляд Райнхарда. 
 — Как это возможно? — выдавил из себя архиепископ. — Что произошло? 
 Карнелиец медленно поднимал себя на ноги. Дрожали и подгибались колени, тряслись руки, кружилась голова, но Роланд неудержимо, рывок за рывком, поднимался. 
 — Почему? — Райнхард шагнул к Роланду, глаза его сверкали безумным огнем. — Почему я ничего не чувствую? Я же передал тебе... 
 А затем Райнхард дико взвыл и повалился на пол, нелепо задрав ноги. Глаза Роланда расширились. На щиколотке архиепископа повис Тирри, впившийся во врага зубами и когтями. 
 — Тирри!
 Роланд бросился на стенку пузыря и закричал от боли. В голове как будто взорвалось солнце, и его обжигающие лучи пронзили насквозь тело Роланда, пронзили каждую его клеточку. 
 Карнелиец с криком забился в судорогах, почти потеряв сознание. Он уже не видел, как задымилась и стала тлеть одежда, не видел как лопалась от ожогов кожа, как брызнула из ран кровь. Он не чувствовал больше ничего. Ничего кроме невыносимой боли, раздиравшей его плоть на куски. 
 И все же, несмотря на эту дикую боль, тело Роланда, его вышколенное, великолепно обученное тело, словно запомнив поставленную цель, бросилось вперед. 
 Роланд прорвался сквозь магический барьер в полубессознательном состоянии. Ничком упал на пол, и его рука тотчас наткнулась на меч. Ладонь сама собой сомкнулась на рукояти, и Роланду как будто стало легче — в голове прояснилось, отступила терзавшая тело боль. 
 Карнелиец нашел глазами Райнхарда. Тот, визжа и ругаясь, изо всех сил молотил по Тирри кулаками. Сердце Роланда екнуло. Разбитый череп звереныша заливала кровь, тельце безвольно болталось под ударами архиепископа — Тирри был уже мертв. И только ослепленный яростью и болью Райнхард не замечал этого. 
 — Ублюдок!
 Стиснув зубы, Роланд рывком оторвался от пола. Его затрясло, в глазах потемнело, но он выровнялся и кое-как приподнялся на одно колено, затем, превозмогая новый приступ боли, на второе... 
 Сообразив, наконец, что Тирри убит, Райнхард выругался, с некоторым трудом расцепил его челюсти и отшвырнул звереныша прочь. 
 — У тебя ничего не выйдет, Роланд, — прошипел архиепископ. — Не знаю, как тебе удалось преодолеть волю Владыки, но я... Я не позволю...
 Входная дверь со скрипом отворилась, и в зал ввалился Зарель. Глаза его заливала кровь, но упавшего невдалеке Тирри он увидел почти сразу. Зарель зарычал, вытащил нож и, цепляясь за дверь, поднялся на ноги. 
 — Ты... умрешь... — прошептал он, окатив Райнхарда огненным взглядом.
 — Это еще кто? — на лице Райнхарда отразилось изумление. — Роланд, твой друг выжил! Ну что же, это можно исправить. 
 Он вытянул руку, и с его пальцев с грохотом сорвалась молния. Зарель судорожно изогнулся, его грудь взорвалась фонтаном крови, но каким-то чудом он удержался на ногах и двинулся к архиепископу. 
 — Ты... забыл... — скривился Зарель. — У кошек... девять жизней... 
 Райнхард ухмыльнулся.
 — Но ты ведь не кошка! 
 Вновь ударила молния. От неко повалил дым, запахло горелым мясом, но он продолжал идти, не отрывая от Райнхарда ненавидящего взгляда. 
 — Семь... — прошептал неко. 
 С лица архиепископа сползла улыбка и он вытянул перед собой обе руки. 
 — Сдохни же ты, наконец!
 Двойной разряд молний швырнул неко на пол, но Зарель тут же дернулся и пополз вперед. 
 — Шесть... 
 — Что за... 
 Райнхард внезапно вздрогнул и схватился за сердце, его лицо сделалось белым как мел. 
 — Драные кошки! — просипел он. — Как они смогли... 
 Райнхард отвлекся лишь на несколько мгновений. Но эта заминка оказалась роковой. Собравшись с силами, Зарель оттолкнулся всем телом от пола и ударил ножом туда, куда смог дотянуться — по голени Райнхарда.
 Архиепископ тонко взвизгнул, отшатнулся и, услышав за спиной шаги, резко обернулся. Перед ним, на расстоянии удара застыл Роланд. 
 Карнелиец выглядел так, словно побывал в преисподней. Дымящиеся лохмотья, всклокоченные волосы, сочащаяся по всему телу кровь. Роланд криво улыбнулся и Райнхард содрогнулся. 


4

 Твари набросились на нее и с мерзким чириканьем уже терзали ее тело, когда Инелия, превозмогая боль, наконец, дотянулась до сердца. Клинок глубоко погрузился в пульсирующую плоть, и тотчас исчезли злобные твари, а затем исчез и весь этот туманный мир. 
 Инелия обнаружила себя уже в знакомом зале и в один миг охватила его взглядом. Увидела у своих ног бесчувственную Ири, чуть дальше — залитого кровью Зареля, увидела лежащую в центра зала Селену, Киру, облепленную щупальцами, увидела и бездыханного Тирри.
 В двух шагах от Инелии стоял Райнхард. Его расширенные глаза были намертво прикованы к Роланду. Карнелиец, всклокоченный, оборванный и окровавленный, походил на демона. От него веяло такой яростью и ненавистью, что Инелия ощутила отчетливое желание убраться отсюда как можно дальше.
 Архиепископ вскинул руки, но сделать ничего не успел. В воздухе сверкнул клинок, и из рассеченной груди Райнхарда фонтаном хлестнула кровь.
 Вереща от боли, Райнхард обхватил рану руками и, упав на карачки, пополз прочь. От сильного взмаха Роланда занесло и, не удержавшись, он припал на колено рядом с умирающим Зарелем. Их взгляды встретились, Зарель слабо улыбнулся, а потом глаза его стали стекленеть. 
 Райнхард же не спешил умирать. Оставляя за собой кровавую полосу, он полз по залу, бормоча что-то себе под нос. Роланд зарычал, оттолкнул протянутую руку Инелии и кое-как поднялся сам. Добравшись до Райнхарда, Роланд пинком отшвырнул его на спину и обомлел. 
 Архиепископ смеялся. Беззвучно смеялся, подрагивая всем телом. Из жуткой раны на груди струилась кровь, но архиепископ давился от смеха. 
 — Идиот! — хрипло выдавил он, заглянув в лицо Роланда. — Думаешь, победил? Идиот! Ты всего лишь пешка! Ты ничего не понимаешь! 
 Райнхард вновь рассмеялся, но изо рта хлынула кровь, и он с надрывом закашлял. 
 — Идиот... — выдохнул он, наконец. — Печати сняты, врата преисподней распахнуты настежь. Рано или поздно она станет матерью Темного Мессии. И тогда мир будет разрушен. 
 — Ты лжешь! 
 — Лучше бы ты убил ее, идиот! Или она, или этот мир...
 — Даже если ты говоришь правду, — воскликнул Роланд, отводя меч для удара, — мне не нужен мир, где не будет ее. 
 Клинок с лязгом скользнул по окровавленной одежде архиепископа, и глаза Роланда поползли на лоб. Мантия Райнхарда зашевелилась, сливаясь в нечто плотное и бугристое. С неприятным похрустыванием, его тело стало увеличиваться в размерах. Руки и ноги стремительно превращались в звериные лапы, череп вытянулся, заплыл наростами и шипами, в пасти сверкнули острые зубы-кинжалы. 
 Роланд ударил вновь, но лезвие вновь скользнуло по броневым плитам монстра. 
 — Проклятие!
 Роланд отступил, с бессильной ненавистью глядя на растущее чудовище. Неуязвимых монстров не существует, в который раз вспомнил он, но... 
 Роланд оглянулся и перехватил ошеломленный взгляд Инелии. У ее ног шевельнулась Ирия, в глазах неко застыл ужас. 
 — Инелия, вытащи Киру и уходите отсюда! — крикнул Роланд. — И побыстрей! 
 Инелия кивнула и бросилась к стене. Пробегая мимо Зареля, она остановилась на миг и, что-то прошептав, закрыла неко глаза. 
 Добравшись до Киры, Инелия быстрыми и точными ударами отсекла щупальца и подхватила девушку на руки, осторожно осмотрела. Из пробитых щупальцами ран не вытекло ни единой капли крови, похоже, здесь хорошо знали ей цену. Дрожащими руками Инелия проверила пульс и слабо улыбнулась — Кира была жива.
 Косясь на превращающееся чудище, Роланд достиг каменной руки и подхватил Селену. 
 — Это ты... — Селена чуть приоткрыла глаза. — Роланд... Я...
 — Все в порядке! Я вытащу тебя отсюда!
 Он двинулся к выходу, где уже стояли неко с Кирой. 
 — Роланд... — вновь позвала его Селена.
 В глазах ее сверкнули слезы. 
 — Я...
 — Мы поговорим потом, обещаю, сейчас вам всем надо уходить, — Роланд передал Селену Инелии.
 — Роланд! — жалобно вскрикнула Селена. — Не уходи! Я хочу сказать...
 — Я быстро! — Роланд поцеловал ее в губы, а затем окинул горящим взглядом неко. — Уносите их отсюда! 
 — А ты?
 — Убирайтесь! — рявкнул он.
 Он почти вытолкнул их из зала, захлопнул дверь и обернулся. Чудовище почти завершило трансформацию. Карнелиец быстро ощупал его глазами. Четыре бревноподобные лапы, мощное, в рост человека туловище, массивный череп, толстый длинный хвост, все было щедро усеяно тяжелыми костяными пластинами. Незащищенными казались лишь глаза, но попасть в эти узкие щели-бойницы, укрытые среди роговых наростов, было почти невозможно.
 Багровые глаза, не мигая, смотрели на Роланда. 
 — Надеешься их спасти? — пророкотало чудовище. 
 — Я вырву твое сердце, тварь!
 — Мое сердце? Или Сердце Дьявола? — монстр засмеялся. — Ты жалкий глупец! Я был Хранителем Сердца. Я уничтожил Первую Печать! Я убил второго Хранителя и завладел Хвостом! 
 Роланд сдвинул брови. Похоже, Селена ошиблась. В Разломе не было Осколка. Там был лишь Меч. 
 — Это было нелегко — найти Хранителя, после того как наша связь была прервана. Но гораздо труднее оказалось его убить — я едва выжил, — продолжал Райнхард. — И тогда я решил выждать. Я знал, что с каждым годом Хранители будут слабеть и сходить с ума. Мне оставалось лишь подготовить церемонию и отыскать избранных... 
 — Ты сам все испортил, — перебил его Роланд. — Ты жалкий трус, ты ведь испугался за свою жизнь, за свое будущее, и поэтому не отдал мне Сердце? И провалил всю церемонию! Ты оказался плохим слугой не только для Спасителя, но и для своего Владыки. 
 — Это ложь! — от рева чудовища с потолка посыпались камни. — Это ты оказался плохим избранником! 
 Взгляд карнелийца наткнулся на бездыханного Тирри. Ральф, Зарель, Тирри — проклятый Райнхард отнял у Роланда всех друзей! Даже Тирри, совершенно безобидный Тирри...
 — Ты хотел стать мудрецом, Тирри, — шепнул Роланд. — Но ты умер как воин. Мой старый друг...
 — Что ты там бормочешь над телом этой никчемной зверюшки? — проревел Райнхард. — Слезы льешь? Обещаю, над твоим телом лить слезы будет некому! 
 Превращение закончилось, и чудовище с хрустом потянулось, поскрипывая роговыми плитами. 
 — Больше ты никого не убьешь, — пообещал Роланд. 
 Ответом ему был раскатистый смех, от которого задрожали стены. От удара лапы содрогнулся пол. Острые когти вырвали кусок каменной плиты, а вторым ударом Райнхард разбил плиту в пыль.
 — Я раздавлю тебя как этот камень! — прорычал Райнхард. 


5

 Неуязвимых не бывает, напомнил себе Роланд. И эта тварь, что сейчас бесновалась перед ним, не была исключением. Ее надежно закрытая костяными плитами спина и ребра наверняка имели «оборотную сторону». Будь иначе и этот монстр превратился бы в медленное и неповоротливое создание вроде черепахи. 
 Выбрав миг, Роланд поднырнул под тяжелую лапу, прокатился по полу и очутился на расстоянии вытянутой руки от монстра. Райнхард с ревом встал на дыбы и взмахнул второй лапой, грозя расплющить Роланда. Карнелиец молнией метнулся прочь. Он уже увидел то, что хотел — мягкое, покрытое лишь толстой кожей брюхо.
 Удар лапы все-таки зацепил Роланда, отшвырнув его к стене. Он врезался в останки одного из магов, и те с хрустом развалились на кусочки. Карнелиец сполз на пол, морщась от боли и омерзения — по его телу уже расползались щупальцы замка. Не глядя, Роланд рубанул мечом, отсекая наиболее назойливых и вскочил на ноги. 
 Рядом раздались тяжелые шаги, послышалось хриплое дыхание. 
 Неуязвимых не бывает... Теперь Роланд знал, как убить эту тварь. Но вот как поднырнуть под брюхо? Как оказаться напротив сердца чудовища, имея в запасе лишь одну попытку? 
 Увернувшись от очередного удара, Роланд стиснул челюсти. Горячка первых минут схватки уже миновала, и он ощутил, что устал. Подстегнутое было яростью тело теперь быстро слабело. Если Роланд не покончит с чудовищем в самое ближайшее время... 
 Но Райнхард не дал ему ни единого шанса. Слабеющему Роланду все с большим трудом удавалось уходить из-под ударов. Ноги все чаще спотыкались о камни, выбиваемые чудовищем из стен и пола, из ран сочилась кровь, резко потяжелевший меч то и дело норовил выскочить из рук.
 — Я же говорил, — Райнхард остановил свои беспрерывные атаки. — Ты уже выдохся, Роланд, теперь ты мой!
 — Ты... — хрипло выдохнул Роланд. — Сдохнешь первым! 
 По лицу градом катился пот, колени подгибались, и карнелиец был вынужден опереться на крупный обломок каменной плиты. 
 — Хочешь продолжить веселье, человек? — длинный хвост чудовища закачался из стороны в сторону. — Предлагаю забавную игру — сколько ударов хвоста ты выдержишь, прежде чем умрешь? Ты готов?
 Длинная черная тень метнулась к человеку. Роланд отпрыгнул, но его подвело измученное тело. Тяжелый удар настиг его сбоку и карнелиец закувыркался по полу. 
 Отплевываясь хлещущей из носа и разбитых губ кровью, Роланд медленно взгромоздился на дрожащие ноги. 
 — Герой! — похвалил Райнхард. — Не каждый может выдержать мой прямой удар! Что ж, продолжаем. Ты готов? 
 Второго удара Роланд даже не почувствовал. Перед глазами вдруг замелькали с бешеной скоростью стены, и карнелиец понял, что снова пропустил удар. Боль пришла чуть позже, когда он ударился головой об каменную плиту.
 Карнелиец застонал и с трудом перевернулся на живот. Левая рука болталась бесчувственной плетью, но в правой по-прежнему тускло блестел клинок. 
 Уперевшись в пол головой и локтем правой руки, Роланд заставил себя встать. И тотчас наткнулся на горящие радостью глаза чудовища, замершего в двух шагах от него. 
 — Я бы мог убить тебя прямо сейчас, — сказал Райнхард. — Но ведь мы договорились сыграть в честную игру, не так ли? А я держу свое слово. Ты готов? 
 Роланд скрипнул зубами. Чудовище подошло так близко, а его череп опустился так низко... Один стремительный выпад и Роланд смог бы дотянуться до его глаз! Если бы Райнхард позволил себе такое несколько минут назад, он бы уже ревел от боли! Но сейчас, сейчас Роланд не мог даже пошевелиться. Он мог только стоять и буравить Райнхард ненавидящим взглядом.
 И вновь Роланд ничего не почувствовал. Просто мир на мгновение померк, а когда в глазах прояснилось, карнелиец обнаружил себя висящим высоко на стене. По всему телу жадно шарили десятки щупалец. Ими было оплетено все — руки, ноги, шея, голова, туловище, даже меч, намертво зажатый в правой руке. 
 Многие щупальцы впились в плоть и явно впрыснули ему в тело какую-то гадость, потому что Роланд уже не чувствовал никакой боли. Одно лишь неприятное шевеление продвигающихся внутри тела щупалец. А вскоре накатила приятная сонливость, и карнелийцу стало уже все равно.
 — Ты им пришелся по вкусу, — пророкотал Райнхард. — Думаю, ты заслужил выбор.
 Чтобы посмотреть на Роланда, ему пришлось задрать высоко голову. 
 — Ты выжил после трех моих ударов, и я решил дать тебе выбор. Пойти мне на обед или медленно-медленно, но зато безболезненно умирать на этой стене. Итак, каков будет твой ответ? Поспеши, Роланд, скоро тебя начнет клонить в сон, и ты уже не сможешь связно мыслить. Ты превратишься в бесчувственую куклу, из которой этот замок, капля за каплей, будет вытягивать твои жизненные соки. Итак, я слушаю тебя? 
 — Нет! 
 Истошный крик полоснул засыпающего Роланда по нервам. Встрепенувшись, он бросил взгляд в сторону двери, и его прошибло холодным потом. Там, опираясь о притолоку, в накинутой на плечи куртке Инелии, стояла Селена. Мгновением позже, пошатываясь, из-за дверей показалась Кира. 
 — Назад! — прохрипел карнелиец. — Я же сказал вам уходить! 
 В зал скользнули хмурые неко. После изнурительного боя они были не в лучшей форме, и увести вцепившихся в двери девушек оказалось не так-то легко. 
 — Идиотки! — заорал Роланд. — Бегите!
 — Успокойся, куда им бежать? — Райнхард медленно развернулся к девушкам. — Я рад, что мне не придется искать вас по всем закоулкам замка. Вы сберегли мне немало времени. 
 Грузно переваливаясь, чудовище двинулось к выходу. Под его лапами затрещали, рассыпаясь в пыль, обломки камней. 
 — Райнхард, нет! 
 Роланд отчаянно забился в живых путах. А затем глаза застила багровая пелена и карнелиец ощутил приток сил. 
 Свирепая ярость берсерка обжигающей волной хлынула по жилам Роланда. И карнелиец счастливо рассмеялся. Пусть каждая минута этой ярости сжигала месяцы и годы его жизни, это не имело значения. Значение имели только жизни его друзей. 
 — Оставь их, Райнхард! — закричал Роланд. — Ты же обещал мне выбор! 
 — Выбор? — в голосе Райнхарда послышалось удивление. 
 — Ты же сказал — честная игра! Ты сказал, что сдержишь слово! И я выбрал! Я хочу, чтобы ты сожрал меня! 
 — Вот как? — чудовище не спеша приблизилось к стене. — Ты прав. Я держу слово. Бежать им некуда, а тебя и впрямь лучше не оставлять за спиной. Ты готов, Роланд?
 — Инелия, дьявол тебя раздери! — заорал Роланд. — Что ты там возишься? 
 — Роланд, нет! — взвизгнула Селена, чуть ли не зубами цепляясь за дверной косяк. — Я никуда не уйду!
 Кира боролась с Ири молча, сил на крики уже не оставалось. Но взгляд ее, как и взгляд Селены, был прикован к Роланду. 
 Карнелийцу было уже не до них. Он смотрел на Райнхарда. Чудовище остановилось прямо под ним, медленно поднялось на дыбы, его передние лапы ударили в стену по обе стороны от Роланда, из раскрывшейся пасти пахнуло жаром и зловонием. 
 — Готов? — прорычал Райнхард. 
 Роланд с яростным воплем вырвал из живых оков правую руку, полоснул клинком по левой, невзначай лишившись мизинца и безымянного пальца, одним движением взрезал щупальца вдоль тела, глубоко поранив бедро, и рухнул вниз. 
 Он не заметил, что ранил себя. Он готовился к удару, который должен решить исход боя, все остальное больше не существовало для него. 
 Над головой лязгнули челюсти. Падая, Роланд уперся ногами в стену и изо всех сил оттолкнулся. Мягкое брюхо чудища оказалось прямо перед глазами. Роланд даже успел разглядеть, как в намеченном для удара месте в такт сердца колеблется кожа. 
 За миг до удара Роланду вдруг показалось, что эта плоть, пусть даже незащищенная костяной броней, чересчур толстая, и что его клинок, возможно, просто не дотянется до своей цели. А если еще и наткнется на кость грудины... 
 И тогда, в самый последний миг Роланд вспомнил Меч Господа. Вспомнил, как он ярко сиял у него в руке, вспомнил с такой ясностью и отчетливостью, что почти не удивился, когда в сердце Райнхарда ударил ослепительно белый свет. 
 Ничего больше Роланд не увидел. Упав на пол, он ощутил как хрустнула в ноге кость, тело пронзила острейшая боль, а затем карнелиец лишился чувств. 
 Он уже не видел, как из нависшего над ним чудовища ударили во все стороны яркие лучи света, и как его туша стала стремительно таять. 




 Вместо эпилога




1

 Земли и поселения к югу от Арка пустовали очень долго. Пришествие орды заставило сняться с мест тысячи людей, но даже спустя месяц после разгрома орды монстров из Разлома, никто не спешил возвращаться обратно. 
 Поэтому нескольким путникам, поселившимся в домике мэра одного из обезлюдевших городков, никто не мешал. 
 Если бы некий расхрабрившийся пилигрим все-таки навестил эти земли, и рискнул заглянуть в этот домик, единственный из всех, над котором вился уютный дымок, он мог бы увидеть кое-что любопытное. 
 А именно — накрытый поистине с королевской роскошью стол. Изысканные блюда никак не вязались с бедной обстановкой в доме, и скромной одеждой двух молодых неко и пятнадцатилетней девушки, сидевших за столом. 
 — И что же было дальше? 
 Кира без энтузиазма ковырялась в своей тарелке. Изредка она вылавливала кусочек мяса, но, оглядев его со всех сторон, отправляла обратно в тарелку. 
 Оторвавшись от еды, Ири подарила Кире укоризненный взгляд. 
 — Ты бы поела, а? Глянь, сколь еды наколдовала, мы же одни не справимся. 
 — Не хочу, — Кира отрицательно помотала головой. — Инель, что было дальше? Я ведь совершенно ничего не могу вспомнить.
 — Дальше было просто, — улыбнулась Инелия. — Замок стал разрушаться, мы подобрали Роланда и бросились к порталу. 
 — Но ведь он выходил прямо в поле? 
 — Ты совсем-совсем не помнишь? Ты ведь была на ногах, и даже пыталась помочь нам нести Роланда. 
 Кира вновь помотала головой.
 — Когда мы вышли в поле, — продолжила Инелия, — ты подозвала тех волов, на которых прибыл Райнхард, помнишь? Они паслись неподалеку, но без твоей магии мы бы, конечно, вряд ли их нашли. Потом мы погрузились в карету и направились сюда. В карете-то ты и потеряла сознание. Как, впрочем, и Селена. В общем, в этот дом нам пришлось затаскивать всех — Роланда, тебя, Селену. 
 — А потом? 
 Вилка Киры царапнула по тарелке с неприятным скрежетом, от которого Ири аж позеленела.
 — Кира!
 — Прости, — буркнула Кира. — Что было дальше? 
 Инелия вздохнула.
 — Меньше всех пострадала Селена. Она пришла в себя в тот же день и быстро подлечила наши раны. Но потом... Знаешь, Кира, после замка она была сама не своя. С ней было трудно говорить. Она как будто витала где-то в другом месте. В общем, на следующее утро, убедившись, что ты и Роланд идете на поправку, она ушла. 
 — Она ничего не сказала? 
 — Я провожала ее до околицы. Уговаривала, расспрашивала, пытаясь понять, что с ней происходит, но... — Инелия развела руками. — Не силой же было ее удерживать. Она сказала только одно. Велела передать Роланду, чтобы он никогда не искал ее. 
 В комнате воцарилась тишина, нарушаемая только пронзительным хрустом куриных косточек на зубах Ири. 
 — А потом ушел и он, да? 
 Кира склонилась над тарелкой так низко, что разглядеть ее лицо было невозможно. Но Инелия слышала, как дрожал ее голос. 
 — Да, Кира. 
 Инелия коснулась плотно сжатого кулака девушки, но та резко отдернулась.
 — Роланд очнулся вечером на следующий день. Спросил где Селена, в каком направлении она ушла, ну и... Я просила его подождать, мы ведь даже не успели раздобыть одежду, но он не стал слушать. 
 — Ничего не сказал? — еле слышно прошептала Кира.
 Инелия поняла, что хотела спросить Кира. Но неко нечем было утешить Киру, а соврать она не смогла. 
 — Нет.
 Тишина воцарилась вновь и на этот раз притихла даже Ири. На Киру было больно смотреть. Затем она сорвалась с места и, упав в постель, заплакала. 


2

 На следующий день они покинули городок. Но стоило им выбраться на тракт как Кира остановилась как вкопанная. Невдалеке, в тени огромного вяза, росшего на обочине, сидел человек, чей силуэт сразу показался ей знакомым. 
 Сердце Киры колотилось как бешеное, но она стояла несколько минут, пристально вглядываясь и ужасно боясь ошибиться. Наконец человек поднялся, и все сомнения девушки рассеялись в один миг. Она бросилась вперед, но, не добежав пары шагов, вдруг остановилась. 
 Ее губы задрожали, а глаза полыхнули гневом. 
 — Ты! — выдохнула она. — Ты — мерзавец! Ненавижу тебя! 
 Она порывисто шагнула к нему, размахнулась, намереваясь дать оплеуху, но Роланд без труда перехватил руку и вгляделся в заблестевшие глаза Киры. А потом рывком притянул ее к себе. Девушка зашипела, в ярости забарабанила по нему кулаками, но очень скоро затихла и уткнулась в грудь лицом. 
 — Я обещал, что помогу тебе вернуть трон, — тихо сказал карнелиец.
 Когда неко приблизились, мокрое от слез лицо Киры лучилось от счастья. О том, что путь их лежит на север, куда отправилась и Селена, юная королева старалась не думать.