---------------------------------------------


 Андерсон Пол
 В мире тени

 Пол Андерсон 
 В МИРЕ ТЕНИ 
 Перевод с англ. Л. Молокана 
 Жил-был человек по имени Данило Руварац, подписавший в свое время Декларацию Прав. Когда эту Декларацию отклонили, общественные волнения переросли в восстание, и Руварац возглавил мятежников в своем районе. После того как сухопутные мониторы вошли в Загреб, Данило был убит очередью из пулемета. 
 В то время Зеархом был Хуан III, у которого хватило хитрости и коварства, чтобы использовать в своих целях акты милосердия. Он помиловал большинство повстанцев, провел некоторые реформы и таким образом потушил пожар прежде, чем тот как следует разгорелся. Однако он знал, что под пеплом осталось еще достаточно углей и лучше всего раскидать их в разные стороны. Следователи, занимавшиеся этими вопросами, установили, что у Рувараца было несколько детей. Над ними была установлена правительственная опека. Таким образом десятилетний Карл был отправлен в пансион в Северной Америке, а потом в Космическую академию. Он с успехом закончил ее и стал замечательным пилотом, а его участие в спасении лайнера "Летающий мир" сделало его национальным героем. Это, однако, нисколько не улучшило его характера. Он всегда был вспыльчивым, колючим,, чрезвычайно неуравновешенным человеком, в его досье было отмечено предположение о наличии в нем подспудного озлобления. Вполне естественным решением могущих возникнуть из-за этого проблем было предоставление ему места в экспедиции на Ахерон. 
 И сам он, наверное, должен был чувствовать благодарность к властям за такое предложение, ведь оно позволяло ему надежно исчезнуть из поля их зрения на достаточно большой промежуток времени. 
 Таким образом он оказался на пути к невидимой звезде. О том что она невидима, он узнал слишком поздно. Короткие толчки двигателя застарили его корабль двигаться по крутой спирали в направлении к выжженной карликовой звезде, которую, как он полагал, ему нужно было отыскать. Он напряженно следил за пультом управления, переводя горящий взгляд с неба на экран радара, регистрирующего сигналы посланных вперед разведывательных зондов. Как только-до него дойдут отраженные откосмического тела импульсы, а его приборы могут зарегистрировать обломки диаметром в метр на расстоянии в тысячу километров, он отключит двигатель и будет двигаться в свободном полете. Но на экране загорались лишь отдельные искры да короткие вспышки от пронизывающих космическое пространство частиц. 
 - В командный отсек вошел Аарон Вилер. Он держался за поручень, чтобы сохранить равновесие при постоянно меняющемся ускорений корабля. Его интересовало, нет ли каких-нибудь признаков карликовой звезды. 
 - Нет, - ответил Карл Руварац. - Оставайтесь в кормовой части, там, где вам и следует находиться. 
 Вилер оскорбился. Обида была заметна даже сквозь скафандр. 
 Это был стройный седовласый мужчина с острыми чертами лица. Он происходил из хорошей семьи, занимающей высокое положение в обществе. На протяжении всей жизни окружающие считались с его мнением. 
 - Могу напомнить, если вы забыли, - ядовито сказал он, - что эта экспедиция осуществляется по моей инициативе. А ваше дело всего лишь доставить меня на тот объект, который я должен исследовать. 
 Руварац слегка повернулся к нему всем своим массивным телом. 
 Его глаза горели в темноте зеленым огнем на грубо вылепленном лице. 
 - Пока мы здесь одни, - сказал он. - Я - капитан корабля. Возвращайтесь к себе. Я дам вам знать, если что-нибудь обнаружу. К чему эти препирательства? 
 Вилер упрямо торчал в рубке, и Руварац подумал, что надо бы выдворить его силой. Это доставило бы ему искреннее облегчение. Боги, наделившие пилота недюжинной физической силой, поместили его в такие условия, где он не мог найти этой силе никакого применения. Именно в этом и заключалась основная причина постоянного раздражения и злости на мир. 
 Но нет, он не должен покидать свой пост. Они все не принадлежат самим себе и не могут делать все, что заблагорассудится. И он сам обязан вести себя дипломатично. Экспедиция состояла из двадцати человек, кроме того, добрая дюжина астрономических лабораторий работала дома, а дом удалялся от них на пятьдесят километров каждую секунду. Их окружала неизвестность, и если случится какое-нибудь несчастье, помощи ждать неоткуда. Они должны сотрудничать, иначе они погибнут. 
 Силуэт Вилера выделялся на фоне черного провала космоса и сияющих, как острие лезвия, звезд. Странно сплющенное солнце беспощадно сверкало. Найти Ахерон было бы невозможно, если бы не его чудовищное притяжение. Корабль осторожно пробирался сквозь блистающую космическую ночь. 
 Руварац вздохнул. Казалось, усталость от полета надолго угнездилась в его теле. Шесть месяцев прошло с момента их старта с лунной орбиты до того момента, когда они потеряли свою цель. 
 И тогда начались утомительные маневры. Один за другим следовали запуски радиоракет, постоянно делались расчеты гипотетических координат Ахерона на основании кривых, появляющихся на экранах приборов. Оптический поиск с помощью телескопов не дал результатов. И только после этого корабль получил приказ идти на сближение. Нервы экипажа сдавали. 
 Хватит психовать, сказал сам себе Руварац. Прекрати! Доктор 0Кейси утверждает, что мы в хорошей форме. 
 - Послушайте, сэр, - стараясь говорить вежливо, сказал он. Его голос показался ему самому глухим, звук с трудом пробивался сквозь гул вентиляторов кондиционера и регенератора воздуха, рокот термоядерной энергоустановки, потрескивание электрических разрядов, возникающих при прохождении кораблем ионных потоков. - Послушайте, мы уже гораздо ближе к этому небесному телу, чем мне бы хотелось, но пока ничего не видим. Может быть, какой-нибудь поглощающий эффект делает наш радар неэффективным, но, черт возьми, мы уже сейчас должны различать это тело невооруженным глазом, без всякого радара! Когда наконец приборы что-то покажут, мы можем оказаться настолько близко, что мне придется немедленно тормозить. И тогца вы можете сильно разбиться или налететь на приборы управления, поломать их. Пожалуйста, ради вашей же безопасности, идите и пристегнитесь ремнями. 
 - Ради вашей тоже, - буркнул Вилер. 
 - Да, я предпочитаю оставаться живым. 
 - По вашему поведению этого не скажешь. 
 Руварац не стал утруждать себя ответом. Он всегда старался быть предельно лаконичным при общении со старшими по званию. Даже здесь, на борту "Шикари"[ Охотник.], он и астрофизик едва ли принадлежали к одному социальному слою. но во время таких длительных перелетов возможность побыть одному была необходима, как кислород. На таком гигантском корабле неизбежно возникали различные группировки. Вилер не бражничал и не скандалил с инженерами, не ухаживал за девицами. Руварац не понимал, что такое он сам мог бы вспомнить о родимой земле, чем бы стоило дорожить. Уж, конечно, это были не снега Гималаев и не походы под парусами на соленом ветру Мексиканского залива. На заработок космического пилота не больно-то разгуляешься, разве что зайдешь в дешевый бар в ЧикагоКомплекс. 
 Внимательно посмотрев на него, Вилер смягчился. 
 - Хорошо, - сказал он,- Может быть, я неправильно понял. Я никогда не бывал дальше лунной обсерватории. Хотя и вы тоже многого не понимаете... Он не договорил и вышел из отсека. 
 Руварац остался один. Лишь скопища звезд сияли над ним, сверкающие и бессердечные, как бриллианты, немигающие, словно змеиные глаза. Он не понимал, почему они должны казаться ему странными. Созвездия практически не изменились, хотя они пролетели почти полтора миллиарда километров. Дело, наверное, было и в том, что люди потеряли привычное ощущение покоя - игра мускулов под кожей, дыхание в ноздрях, струя воздуха в лицо, запах машинного масла и чьей-то плоти. 
 Он настроил спектроскоп. Допплеровское смещение звездного света позволяло измерить скорость. Скорость также была измерена при помощи волны, идущей от радиозонда, дистанционно управляемого с корабля-носителя. Данные, введены в ЭВМ, и через некоторое время на экране появились результаты обработки сигнала. Из них следовало, что корабль вращается вокруг объекта, который пилот не может обнаружить. 
 Неожиданно для себя он услышал собственный голос по селекторной связи: 
 - Не будем препираться, профессор. Может быть, я был слишком груб, когда говорил с вами. Так что же я не понимаю? 
 - Что? - Руварацу было слышно, как удивился астрофизик, который сидел сейчас опутанный проводами среди металлических коробок приборов. - О, да. Вы не понимаете, как это для меня важно. Я многим пожертвовал, чтобы присоединиться к этой экспедиции. А космос мало подходит для людей среднего возраста. Но ради такого редкого и удивительного явления... - В его словах сквозила необидная, легкая насмешка. - А сейчас я чувствую себя снова шестилетним мальчищкой в давнее утро моего дня рождения. И вы обвиняете меня в том, что я всего-навсего хочу полюбоваться на подарки? 
 Руварац нахмурился. Он был озадачен. Неужели то маленькое пятнышко существовало для того, чтобы им можно было любоваться? 
 Но в этом что-то было. Научный Совет давно рвался запустить побольше аппаратов, хотя бы телеметрических зондов, за пределы системы. Но у него не- было на это достаточных полномочий. Даже Зеархи и те вынуждены были считаться с мнением налогоплательщиков при планировании таких дорогостоящих программ, отдачу от которых можно было получить лишь через много лет, и то выражалась она исключительно в приобретении чистых знаний. Однако, когда речь зашла о полете на так называемый Ахерон, не было произнесено ни слова против. 
 Дело было в том, что траектория этого небесного тела проходила через всю систему, в результате его прохождения Уран выталкивался на новую орбиту, возмущения касались планеты-гиганта Юпитера, даже галактическая траектория Солнца и та менялась. Меньше всего это задевало Землю. Разве что приборы на лунных станциях сходили с ума, помехи забивали передачи квантового радио, рентгеновские детекторы, а также детекторы космических частиц показывали невиданную интенсивность потоков излучений;
 Но экспедиция не раскрыла ни одной загадки таинственного пришельца, не наблюдала ни одного фотона, испущенного им, ни одного электрона, не было зафиксировано даже затмения. Единственное, что сопутствовало "Шикари", это пустота и тьма. 
 Иногда Руварац задумывался над тем, какого, собственно, черта, он отправился в этот полет! Единственным разумным поводом, какой он мог найти, было то, что, когда он вернется, у него будет соответствующий престиж, который он сможет использовать, чтобы добиться участия в предлагаемых межзвездных полетах. Скажем, к Тау-Кита. У нее должны быть планеты. Можно было. проспать мертвым сном целые десятилетия полетов, а потом... О, Господи, бродить по миру, не загроможденному городами, толпами людей, правительствами, полицией, по миру, не изуродованному человеком. Но открыть Новую Землю за время его жизни не представлялось возможным. Так что его поводы не выдерживали никакой критики. Разве что он сам себе бросил вызов. 
 - Вы что-то заметили? - воскликнул Вилер. 
 Руварац вздрогнул, потом усмехнулся. 
 - Нет. Извините. Я просто одурел от этого кувырканья в пространстве. Я хотел спросить, почему вы так взволнованы. То есть я знаю, что это будет первый объект такого рода, который мы когда-либо исследовали. Вы, видимо, открыли новый закон природы. Но разве это отчасти не странно? Ведь теория достаточно точно предсказывает, как должна выглядеть звезда, исчерпавшая последние запасы своей энергии? 
 - Нет, - ответил Вилер. -- Согласно теории она не должна быть такой... такой невидимой... если, конечно, не является черной дырой. Знаете, это когда мертвое солнце сжато до такой степени, что ничего не излучает. Кроме того, она не обладает достаточной массой, чтобы быть мертвым солнцем. Если она все-таки имеет массу солнца, то даже в максимально возможном состоянии квантовой дегенерации она не может быть настолько малой, чтобы мы не могли ее различить с такого близкого расстояния. Она вообще не должна быть темной, она должна быть довольно яркой. 
 Его равнодушие исчезло. 
 - Пилот,- сказал он, - если мои ожидания справедливы, мы никогда не увидим эту звезду. 
 -Да? 
 - А разве вы не знаете? Разве вае-не инструктировали о том, что... 
 - Нет. Я всего лишь лентяй, который так и норовит кого-нибудь обмануть, понимаете? У ученых слишком мало времени, чтобы тратить его на меня. Продолжайте. 
 - Все, что мы получим...это уникальную информацию... увидим нечто удивительное в галактике, нечто такое, что заставит меня поверить в существование Бога, который заботится о нас. 
 - И что это? 
 - Пожалуйста, - взмолился Вилер, - не лишайте меня возможности получить удовольствие. Я должен немедленно рассказать вам все, а вы рассудите, прав я или нет. 
 Руварац сжал кулачище. 
 - Я хочу, черт возьми, знать, в какую историю мы ввязываемся, -сказал он. 
 - Если верить моим предположениям, нам не причинят никакого вреда. Если же я ошибаюсь, то буду так же сбит с толку, как и вы. Где мы сейчас находимся? 
 - Кто знает. Нам ведь не с чем свериться, кроме как с расчетным центроидом. Но мы идем по орбите со скоростью 435 километров в секунду. Если бы это было солнце, то мы неслись бы уже в слоях атмосферы. Но глубоко погружаться в гравитационный колодец мы не можем, у нас не хватит активной массы для реактора, чтобы оттуда выбраться. 
 - Гравитация растет так, словно это тело подобно солнцу, верно? 
 - Да, это так. А этого не должно быть. Если это нейтронная звезда, глыба вырожденной материи размером меньше Земли, то ее поле должно меняться так резко, что... 
 И тут они почувствовали удар. 
 В пустоте глубокого космоса, казалось, не было особых причин тратить энергию на то, чтобы постоянно контролировать возможные метеориты. Кроме того, противометеоритному маневру препятствовало мощное притяжение гравитационной массы неизвестного тела. 
 В результате всего этого автоматические устройства корабля не успели своевременно среагировать на опасность. 
 Первым ощущением Рувараца было ощущение шока. Кулак тролля обрушился на него, сильно ударив по голове, - шлем скафандра был открыт. Металл отозвался злобным звоном. Кабели питания электросистем, проходивших по потолку, искрили, в воздухе запахло горелой изоляцией. Сработали предохранители, и двигатели отключились. Корабль свободно падал. Слышны были хлопки газовых выбросов из дырявого корпуса. 
 - Опустите лицевую пластину! - автоматически взревел Руварац и сам сделал то же самое. Давление упало, его барабанные перепонки чуть было не лопнули. Но ему некогда было обращать внимание на боль, не было времени испугаться дли сделать еще чтонибудь, кроме как предпринять отчаянную попытку выжить. 
 Он скользнул взглядом по приборам: большая часть из них продолжала работать. Он отметил, что ни силовая установка, ни ионные двигатели не были повреждены. Но один из громоздких резервуаров был, должно быть, разбит, и жидкость из него устремилась в космос. Стрелка соответствующего индикатора поползла к нулю. Системы встроенного контроля регистрировали повреждение кабеля. Руварац отключил кабели, которыми его скафандр был соединен с системой корабля, и невесомый поднялся с кресла. 
 Теперь в корабле был вакуум. Свет флуоресцентных панелей падал на замерзшие лужи жидкости на переборках, оставляя в углах могилъно-черные тени. Руварац оттолкнулся и устремился в кормовой отсек корабля, хватаясь за поручни. В центральном отсеке сквозь дыру в разорванной обшивке на него глянуло небо. Через пробоину в перегородке обломки попали и в кормовой отсек, к резервуару. Обломки летали повсюду. В космической тишине, заполнившей корабль, царил хаос. Руварац посмотрел ва разбитый воздухообменник, и его замутило. 
 По направлению к нему двигалась облаченная в скафандр фигура. 
 - Назад! - заорал Руварац, не соблюдая субординации. Вилер жестами что-то испуганно показывал. Руварац сообразил, что его рация выключена. Он включил ее и сквозь стиснутые зубы произнес: 
 - Убирайтесь с моего проклятого пути. Вы убили нас, но я не позволю вам вмешиваться в мою работу. 
 - Но-но что... - Солнечный свет, проникавший в пробоину в борту, высвечивал искаженное ужасом лицо Вилера. - Что случилось? 
 Руварац зарычал, схватил его за плечи и вытолкал в спальный отсек. 
 - Пристегнитесь, - приказал он. - И сидите здесь, пока я за вами не пошлю. -,Вилер отшатнулся от пилота, послышалось всхлипывание, Руварац что-то проворчал и вернулся в главный отсек. 
 Часа через два его гнев немного остыл. Он должен выловить все обломки, провести общее обследование, приварить запасные пластины обшивки и пустить, воздух из запасного накопителя. Это было нелегкой задачей для одного человека, даже заранее подготовленного и умеющего сохранять хладнокровие. 
 Он не торопился. Корабль двигался под действием сил, которые будут существовать до тех пор, пока все звезды галактики не сгорят дотла. Это было чудовищное, почти совершенно невероятное невезение, что корабль с чем-то столкнулся в таком глубоком космосе. Вероятность повторного столкновения была, образно выражаясь, астрономически малой. Поэтому он в конце концов вызвал Вилера. Необходимо было рассчитать, что же привело их к столкновению. 
 Прозвенели сигнальные звонки. Члены экипажа устремились к своим постам. Были отправлены сообщения кораблям, направляющимся в район Ахерона. "Шикари" реконструировал два поврежденных отсека и продолжил путь 
 Корабль двигался осторожно. Он бороздил космос со скоростью 100 километров в секунду и больше всего напоминал огромную, уязвимую для любого воздействия руину. Его приближение к темной звезде, торможение и выход на орбиту выполнялись со всеми возможными предосторожностями. 
 Командир Натан был вымотан нервным напряжением еще до того, как пришло сообщение о катастрофе. Вглядываясь в сверкающую миллионами звезд тьму космоса, он чувствовал себя очень старым. 
 "Ты забрал себе двух хороших людей, - думал он. -И теперь хочешь взять и остальных?" 
 У Янис Фальконе в тот момент не было никаких дел. Все на корабле обязаны были быть профессионалами, но ее работа заключалась в том, чтобы содержать в порядке научные приборы. Но сейчас она могла просто сидеть в своей каюте, окруженная со всех сторон вибрирующим металлом переборок, и стараться не плакать, хотя ей это не очень-то удавалось. 
 К ней вошла Маура 0Кейси, биомедик. Она чувствовала, что девушке сейчас необходимо, чтобы кто-нибудь был рядом. 
 - Не убивайся так, дорогая, - шептала она, пока белокурая головка лежала у нее на плече. - Мы еще не проиграли. Мы вернем их. 
 - Мы обязаны! - воскликнула Янис. 
 - А теперь... - Маура умолкла. Сейчас было не время напоминать о том, что нужно быть готовым к новым потерям. Холод и пустота космоса, слепая жестокость мертвой материи, потоки радиоактивных частиц, несущие кораблю невидимую смерть... И вдруг она поняла, что страдания Янис вовсе не от страха. 
 - Ты хочешь сказать, что здесь что-то личное? - спросила она. 
 - Да-да, ведь это наши друзья. Мы должны быть друзьями здесь 
 - мы все здесь одиноки... - Янис выпрямилась и крепко зажала глаза ладонями. 
 - Сомневаюсь, чтобы ты так волновалась из-за доктора Вилера, - сказала Маура. 
 Янис посмотрела на нее. Ее плечи снова вздрогнули. 
 - Неужели ты нанялась на эту работу из-за Карла Рувараца? 
 Ответом Мауре было лишь прерывистое дыхание. 
 - Ну что ж, - сказала Маура, - Результат тот же самый, как если бы эта привязанность появилась уже здесь. Но знаешь, ты не должна слишком увлекаться. 
 - Почему? - с вызовом спросила Янис. 
 - Ты сама прекрасно это знаешь. Нам это не раз объясняли, прежде чем отправиться в полет. Наша возможность выжить слишком мала, мы не должны ввязываться в конкуренцию, ревность, интриги, не должны даже горевать о поводу чьей-нибудь смерти. Можно поддерживать компанейские отношения, но вступать в очень уж личные - не следует. - На мгновение Маура задумалась,. - Я уже все это пережила. И может быть, я просто забыла, что такое - быть молодой. 
 Янис посмотрела на свои руки, сжатые на коленях. Потом ответила: 
 - Виновата, - тихо сказала она. - Но я иногда мечтаю о том, как все будет, коща мы вернемся домой. 
 - А Карл разделяет твои мечты? 
 - Не знаю. Он не из тех, кто любит откровенничать. Большую часть времени он разговаривает и шутит, как все остальные. Но иногда он молчит. И никогда не говорит о чем-либо значительном. 
 - Ты хочешь сказать, значительном с точки зрения женщины? - улыбнулась Маура. - Мы ведь собирались исследовать Ахерон не меньше года, а потом будем долге ползти назад. У тебя достаточно возможностей, чтобы воздействовать на мужчину, если, конечно, ты будешь соблюдать при этом правила приличия. 
 - Я постараюсь, -жалко произнесла Янис. До нее дошел скрытый смысл сказанного. Она усмехнулась. - Что вы имели в виду, коща сказали "не меньше года"? 
 - Трудно сказать, как долго мы сможем здесь задержаться. Корабль замкнутая экологическая система. Если мы наткнемся на что-нибудь интересное... 
 - Нет! Они не посмеют! Мы заключили контракт на определенный период. Что же, состаримся здесь? 
 - Не спеши, малышка, не все сразу, - успокоила Маура. - Сначала мы должны спасти наших мужчин. 
 "Если мы сможем что-нибудь сделать, - подумала она. - Я лично не вижу, каким образом мы поможем им". 
 Корабль продолжал двигаться по орбите диаметром около 4,5 млн. километров. Холод окутывал его, бледный солнечный свет падал на металл обшивки. Млечный Путь очерчивал границы видимой вселенной. В контрольном отсеке едва слышались звуки работы аппарата. Между этими звуками и нормальным шумом обитаемого корабля лежала напряженная тишина, подобная барабанной перепонке. Руварац с удивлением осознавал, что почти успокоился. 
 Буюеваливантовые штормы, пламя билось за тонкой скорлупой обшивки, свет и огонь не один миллиард лет истекали из неистового жерла, именуемого звездой. Ни секунды нельзя было прожить в этом аду. Никому. И тем не менее его датчики регистрировали снаружи вакуум, обычную космическую радиацию, слабое, порожденное плазмой магнитное поле. Его радиоприемник принимал сигналы с "Щихари", трещал космическими помехами, шелестел далекими голосами туманностей и галактик. 
 - Я тебя не понимаю,--произнес Руварац. Какая-то часть его существа ведоумеваяа. Неужели он был самой заурядной личностью, откродевйр посредетвйиабй, почему он не мог понять и оценить ситуацию? Ну что ж, острые ситуаций - тоже один из способов оценки человеческого характера. Он посмотрел на Вилера. Астрофизик сидел рядом с ним на аварийном сидении помощника пилота. Должно быть, они разговаривали по внутренней связи, но присутствие соседа помогало. 
 - Расскажи подробнее о своей теории. 
 - Сначала объясните, что с нами случилось? - возразил Вилер. Теперь его надменность казалась беззлобной, это была всего лишь маска, защита. Лицо у него было белое, как мел, веко дергалось. 
 - В нас врезалась исследовательская ракета, - ответил Руварац. 
 - Одна из тех, что мы выпустили, как только вошли в сферу притяжения. Батареи сели, и она не подавала никаких сигналов. Вспомните, несколько ракет-зондов на ближних орбитах имели телеметрию на борту, чтобы можно было следить за их траекториями и сообщить математикам, как выглядит. Ахерон. 
 - Пожалуйста, не будьте ко мне чересчур снисходительны! - Вилер замолчал и вдруг сказал: - Нет. Знаете, мои нервы на пределе, извините меня. Говорите, как считаете нужным. 
 - Прежде, чем передачи прервались, был произведен расчет орбит ракет. Неизвестно почему, но эти орбиты выглядели довольно странными. Мы вычислили кривую сближения, которая не должна была пересекаться ни, с одной из этих орбит. Но тем не менее это случилось, кто-то ошибся. И мне кажется, я знаю почему. 
 - Я тоже, - резко кивнул Вилер. - Предположительное местонахождение ракет рассчитывалось с учетом того, что Ахерон является нейтронной звездой, небольшой и ультраплотной. А поскольку, видимо, дело обстоит иначе, - что ж, орбита претерпела искажения, кроме того, само силовое поле непредсказуемо меняется с изменением плотности звезды. Я был бы... нет, пожалуй, нет, поскольку траектории были непредсказуемы, мыс вами должны были пойти на риск. 
 Руварац задохнулся. Он был близок к тому, чтобы ударить старика. 
 - Это не так! - взревел он. - Если бы вы, самодовольные тупоголовые снобы, сказали бы мне, что из себя может представлять этот Ахерон, я мог бы предупредить эту опасность и принять меры предосторожности. - От ярости он не мог больше говорить. 
 Вилер сидел молча до тех пор, пока пилот не успокоился. Потом астрофизик предельно сухо произнес: 
 - Если вы рассчитываете, что я стану извиняться, то пожалуйста, я извинюсь. Но никто не намеревался пренебрегать вами. Просто никто не подумал, что вы придадите какое-то значение такой маловероятной возможности, вот и все. Все, кроме, меня, считали, что этого попросту не может быть. 
 Руварац ничего не ответил. Вилер продолжал, скривив рот: 
 - Правильно, данные, полученные с исследовательских ракет, практически исключают возможность того, что Ахерон является ультраплотным шаром. Но есть причины полагать, что у нейтронных звезд могут быть Пространные атмосферы. Тогда стало бы понятным и поведение ракет. Наличие такой атмосферы привело бы к их столкновению с центральным шаром, прежде чем корабль достигнет их орбит. Единственным надежным доказательством моих предположений было то, что нам не удалось обнаружить звезду оптическими средствами. Сделав грубые допущения, это можно объяснить наличием способности отклонять световые лучи у... 
 Руварац решил смягчиться, прежде чем его заговорят до смерти. 
 - O'кей, - прервал он Вилера, - возможно, ваши поиски были не так уж и глупы, просто природа застала их врасплох. Но как бы там ни было, мы с вами находимся в затруднительном положении. 
 Активной массы, которая у нас осталась, достаточно для того, чтобы уйти от Ахерона. Но вот свидание с "Шикари" или любым другим кораблем мы уже позволить себе не можем. Они не смогут подойти к нам достаточно близко. Наш корабль был единственным транспортным средством, которое могло менять скорость в таких широких пределах, и это позволяло ему глубоко опуститься в гравитационный колодец звезды, а потом выбираться из него. 
 - А разве они не могут послать нам дополнительную массу, скажем, на борту беспилотной ракеты? 
 - Вы не представляете, что значит маневрировать в непосредственной близости от такого объекта, да еще на значительных скоростях. - Руварац содрогнулся. -Конечно, мы можем рискнуть. Собственно, именно это мы и собираемся сделать, но я сомневаюсь, чтобы нам это удалось. А у нас, как вы понимаете, будет не более двух попыток. Наш воздухообменник разбит так, что мы уже не можем его ни к чему подключить. У нас запаса кислорода еще на несколько дней. Ну, а потом - гуд бай, бэби. 
 Вилер закусил губу. 
 - Сейчас нам нет смысла торопиться, - сказал Руварац. - "Шикари", да и все корабли экспедиции появятся поблизости не так скоро. Поэтому еще несколько часов нам не следует начинать маневр выхода но спирали. Прежде чем мы к нему прибегнем... что ж, может быть, нам удастся придумать что-нибудь получше. Давайте выкладывайте, что вы думаете по этому поводу? 
 Вилер усмехнулся. 
 - Не могу понять, как это якобы образованный человек может не знать об одном из-основных явлений физики. 
 - Черт побери, - прорычал Рварац. - Я со своей стороны не могу понять, как может считать себя образованным человек, который не знает, как работает управляемая им машина. - Сделав усилие над собой, он снизил тон. - Ведь могло же случиться так, что об этом явлении лишь вскользь упоминалось на одном из занятий, и я просто забыл о нем. Мы с вами слишком много должны были усвоить, хотя и по разным специальностям. Коме того, в Зеархе не дается по-настоящему широкого образования. Поэтому люди должны научиться думать собственной головой. 
 Как и предполагалось, Вилер отказался от дальнейшей пикировки. Руварац, хоть и невесело, рассмеялся: 
 - Не обращайте внимания. Я всегда был оппозиционером. Продолжайте, профессор, если я правильно понял ваши высказывания, вы предполагаете существование помимо нашей еще одной вселенной. Теневая вселенная, ведь так вы ее называете? Как это следует понимать? 
 - Эта идея была впервые выдвинута в XX веке, чтобы как-то объяснить некоторые аномалии в поведении элементарных частиц, - начал Вилер. По мере того как он говорил, он углублялся все дальше в теоретические дебри, ибо был лектором по натуре, и получалось у него почти удачно. - Понимаете, была обнаружена теоретически давно предсказанная составляющая К-мезонного луча. Теоретически она была введена для объяснения некоторых особенностей пи-мезонного распада. Этот принцип был настолько важен, что был предпринят ряд попыток построения теории, которая обосновывала бы сохранение этого принципа. Плодотворной оказалась гипотеза, которая допускала существование теневой вселенной. Впоследствии эта гипотеза, хотя и в несколько видоизмененном и расширенном виде, была введена в состав фундаментальной физики. Конечно, она была полезна только в теоретических расчетах, поэтому нет ничего удивительного, что вы не знакомы с этой концепцией... 
 Итак, существует еще одна вселенная из материи и энергии, в том же самом пространстве-времени, что и наша, и в принципе ничем от нее не отличающаяся. Но между этими двумя вселенными отсутствуют так называемые сильные взаимодействия, поэтому мы не можем обнаружить материю этой вселенной или хотя бы ее фотоны. Они не взаимодействуют с их полем. . 
 Однако не исключаются слабые взаимодействия, к такому относится К-мезонный распад, ради которого и появилась эта теория. Есть определенная вероятность того, что К-мезон, теряя два теневых иона, становится не обнаруживаемым для нас. А гравитация относится к слабым взаимодействиям. "Слабая, как бешеный дьявол! -.подумал Руварац. - Что она вытворяет с нашим кораблем. Хотя... Вся масса звезды не может разогнать нас до скорости 500 км/с. И слава Богу, это бы нас убило". 
 Он отмахнулся от этой жутковатой мысли и спросил: 
 - Как происходит, что мы не можем отличить иона от других К-мезонов вселенной? 
 - При достаточной плотности потока смогли бы, - ответил Вилер. Например, на Ахероне. Теперь понятно, почему я был так взволнован! Когда Ахерон пересек нашу систему, уже тогда я мог надеяться, что он окажется солнцем теневой вселенной. Но мою гипотезу никто не поддержал, думаю, поэтому она и не нашла отражения ни в каких информационных отчетах. Но по мере поступления данных, моя уверенность росла. Поэтому я и настоял, чтобы полететь с вами. 
 "Теневое солнце!" Он говорил о нем так, как, наверное, Ланселот говорил о чаше Грааля, и в глазах у него стояли слезы. 
 - Мы можем его исследовать, даже можем полететь туда на специально сконструированном корабле. Мы можем проследить градиенты плотности и их изменение во времени, подробно изучить ядернпе реакции, исследовать то, что человек отчаялся когда-либо изучить. Вполне вероятно, что наши открытия приведут к революции в физике. И давно пора. На земле застой, люди считают, что все уже изучено и единственное, что им осталось сделать, - это поставить очередную точку, отделяющую десятичную дробь от целого числа. 
 Если нам удайся найти другую расу на другой планете, близкую нам, но с отличающимся от нашего мировоззрением, с новыми знаниями и философией... Он погрустнел. - Но люди не очень-то стремятся приложить такие усилия. Может быть, теневая звезда тоже могла бы сослужить службу. 
 "Сатана на ракете! - с удивлением подумал Руварац. - Честное слово, старый прохиндей - человек! Он почти что симпатичен". 
 И он продолжал расспросы. 
 - Предполагаю, что то, что мы увидим, будет ни что иное, как два иона, возникающие из ничего, - сказал он. 
 Вилер согласился. 
 - Тогда почему мы раньше этого не сделали? 
 - Потому что концентрация теневой материи в области солнца очень мала, - объяснил ученый: - И вероятность такого события стремится к нулю. Конечно, это вполне естественно, Космос в основном пуст. Несомненно, в теневой вселенной мы находимся где-то между галактиками. 
 Теория имела огромное космогоническое значение. Если рассматривать мироздание с гравитационной точки зрения, то в результате существования двух вселенных в одних пространственных координатах межзвездная среда оказывается вдвое плотнее. Это позволяло объяснить необходимое распределение галактики. Все-таки фантастическая удача, что мы обнаружили эту звезду. 
 - Удача? Ха! - Руварац кисло улыбнулся. - Что ж, может, вы и правы. Только в чем она заключается, эта удача, как вы думаете? --- Смею надеяться, что Ахерон вырвался из своей галактики, об этом говорит егоскорость. И возможно... 
 - Вместе с планетами? 
 - А почему бы и нет? Мы можем их обнаружить по их гравитационному полю. - Вилер вернулся к действительности. -Но все-таки я считаю, что наша ближайшая цель - поскорее унести отсюда ноги. Вы точно уверены, что вероятность стыковаться с носителем дополнительной активной массы так уж мала? 
 - Уверен, - ответил Руварац. Искорки интереса к космогоническим проблемам у него пропали. 
 - А как насчет менее традиционных способов? Не забывайте, что наша ситуация довольно необычна. Вы, наверное, слишком привыкли мыслить только привычными категориями астронавтики и... 
 - Заткнись! - взорвался Руварац. 
 Он ударил кулаком о кулак. В нем вновь поднялась ярость, вытесняя все остальное. Он мог пойти на смерть, но не по причине же того, что между двумя общественными группами не был налажен нормальный обмен информацией. И кроме того, ладно, пусть его останки вращаются вокруг этого призрака солнца, но умирать от удушья? Извините! 
 "Пусть я умру, как мой отец, в бою, - подумал он, - в борьбе с чем-нибудь настоящим. Дайте мне оценить моего противника. Достойный ли это враг?" 
 Оценить! 
 У него вырвались слова клятвы. Вилер спросил, что он этим хотел сказать, но Руварац пропустил его вопрос мимо ушей. Губы пилота беззвучно шевелились, невидящие глаза были устремлены на звезды. 
 Затем он с треском включил тумблер мазера и пролаял: 
 -Хэллоу, "Шикари". Это я. Соедините меня с навигатором Шэ, и пусть он приготовится сделать некоторые серьезные расчеты. 
 Ждать было тяжелее всего. Командир Натан еще больше высох и поседел, пока тянулись часы ожидания. Тягучая тишина заполнила все отсеки корабля. Все члены экспедиции виновато поглядывали друг на друга и отводили глаза, стараясь чем-нибудь заняться, чтобы время шло побыстрее. Янис Фальконе сидела рядом с Маурой O'Кейси, но казалось, от всех остальных ее отделяла глубокая стена, сквозь которую не могли проникнуть ни слова, ни жесты. 
 Пот градом струился со склонившихся над приборами Шэ и его сотрудников. Но ни один телескоп не мог достать на таком расстоянии корабль-носитель, локаторы потеряли его и не могли засечь снова, то же самое можно было сказать о лазерном сканере. Корабль летел на Ахерон, и единственный свет, сопровождающий его, был огонь факела его ракетного двигателя. 
 На Ахерон, вниз, к сердцевине солнца, где давление достигало миллионов атмосфер, температура - миллионов градусов, где с атомов были сорваны электронные оболочки и ядра притягивались друг к другу с такой силой, что сливались, выделяя чудовищную энергию. И все это для людей было призрачным, неощущаемым, нереальным. 
 А реальность состояла в грохоте двигателей, дрожи переборок, варварских перегрузках, вызванных ускорением и притяжением массы, близкой к солнечной. 
 Можно представить себе Рувараца среди этого ада: глаза прикованы к приборам, пальцы впились в клавиатуру, пот стекает по коже, собственный вес стал невыносим. И все-таки он должен управлять кораблем, управлять с ювелирной точностью, используя рассчитанные для него векторы сдвига, сознавая, что данных для расчета мало, что все держится на теоретических выкладках и может оказаться ошибочным. 
 Можно представить себе: Вилер сидит в своем кресле, хрупкая конструкция провалилась, кости ученого трещат, сердце сдает. И неясно, то ли он потерял сознание, то ли мертв. 
 Можно представить себе: корабль, выбрасываемый факел пламени, лотом некоторое время движение по инерции, притягиваемый теневым солнцем, пока не приходит время сменить орбиту, и тогда Снова включаются двигатели. 
 Внутрь, к сердцу звезды, - и вокруг него с предельным ускорением, какое могли обеспечить двигатели и выдержать пилот. 
 Энергия массы реагирования носит .не только кинетический характер, поскольку эта масса находится в определенном гравитационном поле, она имеет и потенциальную составляющую. Если бы корабль следовал нормальным курсом и снижался по спирали, потенциальная составляющая энергии не играла бы никакой роли. Кинетическая энергия была бы израсходована на то, чтобы выше поднять остаточную массу. 
 Падая, корабль попал на траекторию кометы, огибающую центр Ахерона. В Момент, когда направление его движения было изменено на противоположное и он устремился прочь от теневой звезды, было затрачено максимальное количество энергии. Дальнейшая траектория выводила его на расчетную орбиту. Массу реагирования корабль оставил на две гравитационные колодки. 
 Принцип прост. Сам Оберт впервые обнаружил его, когда космические полеты и снились-то лишь немногим. Обычно этот прием использовался при выполнении маневра выхода из окрестностей планет. Руварац сначала даже и не подумал о нем, как все пилоты, он старался держаться подальше от солнца. Солнце пожирает людей. 
 Ахерон вел себя иначе. Его свет был неощутим для человека. Но, конечно же, расчеты были непростыми. Корабль не должен был кружиться вокруг точечной массы, необходимо было пройти сквозь протяженный объект с переменной плотностью. Закон притяжения был иным, чем известный закон Ньютона, и о многих параметрах можно было только догадываться. 
 А на всех кораблях экспедиции люди ждали. 
 - Вот они! Я нашел их! - диким голосом завопил оператор радиолокационной установки. Его руки, словно самостоятельные живые существа, плясали на клавишах пульта. Данные,текли лавиной, в доли секунды они обрабатывались, и навигатору Шэ сообщалось о том, что происходило. 
 Из легких с шумом вырвалось дыхание. 
 -- Им удалось, - сказал он. - Они развили скорость большую, чем вторая космическая, намного большую. - И он снова погрузился в расчеты. Когда он их закончил, ему было ясно, по какой орбите двигался корабль и с каким из аварийных кораблей ему лучше всего будет встретиться, когда он достаточно удалится от теневой звезды. По мазеру послали команды. 
 От Рувараца не было известий. Возможно, он был мертв. Даже современные средства, позволяющие адаптироваться к ускорению, не могли спасти при таких нагрузках. А может быть, повреждена система связи? В любом случае требовалось время для того, чтобы другой корабль мог с ним состыковаться. И снова люди должны были ждать, ждать и ждать. 
 Наконец в приемнике раздался треск. 
 - "Шикари", это Руварац. Кажется, я на вас наконец настроился. Вы хорошо меня слышите? 
 - Да...да..да! Как у вас дела? 
 Еще секунды ожидания, пока фотоны пересекли космос туда и обратно. 
 - Кажется, у нас все работает нормально. 
 -Акак Вилер? 
 - Пока не знаю. Я только что пришел в сознание, а он слабее меня. От него ни слуху, ни духу. Сейчас посмотрю. - Руварац со свистом выдохнул сквозь зубы.- Там звезды, - пробормотал он. Эй, вселенная! 
 Через 24 часа Маура O'Кейси выписала его из корабельного лазарета. Приятно было чувствовать свой вес, "Шикари" выходил из зрны влияния Ахерона. Длительное свободное падение не просто наносит физический вред, кроме этого, потом приходится иметь дело с медициной, а это само по себе достаточно неприятно, думал пилот. Кроме того, как-то оскорбительно было то, что он не мог пользоваться своими собственными мускулами. 
 Теперь у него появилась такая возможность. O'Кейси не хотела, чтобы он приступил к выполнению обязанностей пилота, пока "Шикари" не выйдет на подходящую орбиту, разделится на отсеки, соединит их пятикилометровым-многожильным кабелем и начнет вращение. 
 Он усмехнулся. 
 - Что смешного? - спросила Янис. Она крепко держала его руку, пока они спускались по пустому коридору. 
 - Конец. Нет больше рядом той маленькой звездочки. 
 Она содрогнулась. 
 - Не говори о ней. Она едва не убила тебя. 
 - Она пыталась, но не очень настойчиво. Даже Вилер недели через две снова будет в норме. Последний раз, когда я заглянул к нему, он посылал к черту врача. Он хочет вырваться из лазарета, чтобы начать исследовать Ахерон. 
 Янис вздрогнула. 
 - Как мне хочется, чтобы он оказался тем, чем мы считали его раньше. Тлеющим угольком, а не призраком. 
 - При свете этой звезды мы кажемся призраками. Более того, у нее, вероятно, есть планеты, и может быть, на одной-двух имеется жизнь. 
 - Я знаю, знаю, - прошептала она. - Мне это снилось. 
 - Поэтому мы... 
 Загрохотала внутренняя связь. По коридорам, отскакивая от железных перегородок, прокатилось эхо, ничего общего не имеющее с человеческим голосом. Но говорил всего-навсего командир Натан. 
 - Сообщение для всех. Сообщение для всех. По-моему, это должно заинтересовать каждого. Сделано открытие, в которое, честно говоря, я сам едва могу поверить. Сообщение пришло с корабля 4 там работают пилот Кришнамурти и физик Оливейра. Вы знаете, что как только окончились спасательные работы, мы поручили кораблям, находящимся в зоне теневого солнца, приступить к поискам планет, И планета была найдена, Ее масса приблизительно равна массе Земли. Сейчас корабль находится на околопланетной орбите, идет подготовка к некоторым операциям, предложенным доктором Вилером. У меня все. 
 Руварац слушал молча. Потом вдруг хлопнул себя по бедру, будто выстрелил пистолет, и заорал: 
 - Ну, как тебе это? 
 - Да, конечно, это грандиозно, - произнесла Янис, губы почему-то не слушались ее. 
 - Неужели ты не понимаешь?- Он неистово сжал ее плечи. - .Планета типа Земли, вращается вокруг звезды типа Солнца. Там почти наверняка есть жизнь! 
 - Призраки, - прошептала она дрожащим голосом. - Мы никогда не сможем узнать их. Это просто еще одна новость, которая лишит нас сна. 
 - Но может быть, нам удастся узнать! Я думал об этом. Мы с Вилером беседовали о такой возможности, пока ждали, когда нас поднимут. Если Ахерон покинул свою галактику, это должно было произойти очень давно. За одну ночь невозможно пересечь расстояние в миллионы световых лет. Поэтому и планета должна быть старой. У нее было время, чтобы на ней возник, разум, и... они, наверное, опередили нас в своем развитии. Неужели ты не понимаешь? 
 Она всхлипнула, протестуя: 
 - Нет, не понимаю. То есть ты, может быть, и прав, но как мы это узнаем? 
 - С помощью мезонов. Любая крупная ядерная энергоустановка, которая у них есть, должна вырабатывать так много К-мезонов, что мы сможем уловить пионы, которые принадлежат нашей вселенной. Если нам это удастся, то мы сможем построить свой лучевой генератор, выйти на орбиту, совпадающую с орбитой планеты, разместимся прямо в ее центре. Используем следующую систему, чтобы бить в одну точку. Туда, где находится энергоустановка. Кто-нибудь должен находиться там. Нас заметят и ответят. 
 - Если, если, если!.. - воскликнула она, едва не плача. - Попробуйте. Никакого ответа вы не получите от ваших проклятых призраков. 
 И они попробовали. 
 Десять мужчин и столько же женщин заполнили кают-компанию "Шикари". Нашедшиеся среди них художники еще раньше пытались оживить ее настенными росписями, но эти сентиментальные пейзажи лишь подчеркивали утилитарность помещения. Шум дыхания, едва слышное перешептывание, шарканье ног нарушало тишину, сплетясь с бесконечным гудением самого корабля. 
 Командир Натан взглянул на них. Он уже провел свой корабль сквозь пустоту, и ему еще предстояло довести его домой. Но годы взяли свое, подточив его, и он уже не мог диктовать людям свою волю, не интересуясь их мнением. Маленький, сгорбленный, слегка трясущийся, он произнес: 
 - Вы ведь знаете, зачем мы здесь собрались. Но я думаю, что лучше будет, если я вкратце изложу суть дела. В противном случае мы можем уклониться от основной темы разговора. 
 На теневой Земле есть жизнь. Разумная жизнь, обладающая техникой, которая не уступает нашей, а может быть, и превосходит ее. Это установлено точно, так как на наши сигналы мы очень быстро получили ответ. Соответствующий набор импульсов был направлен в центр планеты, туда, где был наш корабль. Это дает возможность оценить их уровень развития. Кроме того, это доказывает, что сквозь их вселенную можно послать пучок частиц. Но человек не может определить, есть ли у них какой-то туннель или они используют неизвестный нам индукционный эффект, а может быть, что-нибудь еще. Очевидно одно - они стремятся установить с нами-связь. 
 - Я тоже так думаю! - рявкнул Руварац. - Будь я Иуда, если не так! На протяжении всей своей истории они находились, как им представляется, в межзвездной пустоте. И ни одной звезды, только несколько клубящихся туманностей. Ни черта больше. Спорю, что им понадобился миллион лет, чтобы перейти от собирания кореньев к науке. Они знают, что ими правило невидимое солнце, и это все, что они знают, несчастные, одинокие существа! 
 - Пожалуйста, - содрогнулся Натан. - Не надо! За последние несколько часов и так было многовато эмоций. Это деловое собрание. 
 - Но черт возьми, это дело нам небезразлично. Мы должны решить, как нам поступить. - Янис ущипнула Рувараца за руку, он проворчал что-то и сел. 
 - Проблема состоит вот в чем, - сказал Натан. - Пионы дают нам возможность установить с ними связь. Мы можем перейти от импульсного кода к... к чему-нибудь еще, это теоретически. Со временем мы даже сможем обмениваться изображениями. Но на это потребуется немало сил и времени. Придется построить установку, которую вряд ли будет возможно транспортировать на каком-нибудь корабле. Фактически мы будем вынуждены разместить "Шикари" на Теневой Земле и открыть там исследовательский центр. Потом, когда мы проведем соответствующие эксперименты, отладим приборы, начнется двусторонний процесс создания взаимно понятного языка. Понадобятся годы, чтобы только приступить к осуществлению этого проекта. А весь проект займет столетия и более того. Но вас нанимали только на год. Согласно правилам, за исключением крайних случаев, для того чтобы изменить условия найма, требуется согласие двух третей участников экспедиции. И тогда меньшинство подчиняется большинству. Короче говоря, мы должны проголосовать, возвращаться нам или оставаться. Предлагаю начать обсуждение. 
 Поднялось несколько рук. 
 - Доктор Вилер, - произнес Натан. 
 Астрофизик поднялся. Он так и светился энтузиазмом. 
 - О моем желании знают все, - начал он. - Года - нет, времени осталось даже меньше, - едва ли хватит, чтобы хотя бы приступить к изучению Ахерона. Лично я с удовольствием посвятил бы этому остаток своей жизни. Но, конечно, не все присутствующие здесь разделяют мое желание. Поэтому я хотел бы напомнить вам, что такое Теневая Земля. Это целый мир- Мир со своей геосферой, матеосферой, океаносферой и биосферой, со своей химией, там своя цивилизация, с долгим опытом, искусством, философией, да и наукой тоже. Может быть, это звучит фантастически, ао не исключено, что они научат нас путешествовать со скоростью большей скорости света. И тоща вся галактика будет открыта для человечества. Но даже если этого и не случится, мы сможем рассказать Земле такое, о чем она даже и помыслить не могла. Мы должны оставаться. Это наш долг. 
 - Шеф Монтелйус. По-моему, вы против. 
 - Да, - ответил главный инженер. - У меня дома семья. Если на Земле захотят узнать побольше о теневой вселенной, они могут послать другую экспедицию и набрать людей, которые отправятся туда с охотой. А я, я лучше останусь на Земле. 
 Янис едва сдержала радостный возглас. 
 - Нет-нет, доктор Вилер, пожалуйста, ждите теперь своей очереди, Доктор Сэттл. 
 - Я не уверен, что Земля отправит еще один корабль, - сказал инженер по динамике плазмы. - Я буду говорить откровенно и надеюсь, что никто не припомнит мне это, если мы все-таки вернемся. Решение о второй экспедиции будет принимать Зеарх, а он, вероятно, обдумает все, и не раз. Революция в философии и науке неминуемо приведет к социальной революции. Ему даже не надо будет прибегать Кофициальному отказу. Достаточно убедить всех, что Ахерон удаляется от нас все дальше и вторая экспедиция невозможна. 
 Руварац вскочил на ноги. 
 - Верно! - заорал он. 
 - Вы нарушаете порядок, - запротестовал Натан. 
 - Виноват. Но послушайте. - Массивная фигура пилота нависла над собравшимися, он полуугрожал, полуумолял. - Это с какой радости правительство, которое удерживает власть с помощью оружия, захочет чего-то нового? Все было окей, пока ученые, играли своими игрушками. Экспедиция на какую-нибудь никчемную мертвую звезду делала их счастливыми. Что им было до человеческих забот, с чего бы им интересоваться чем-то наподобие свободы? А это? Нет! Я там был, и вот что я вам скажу. 
 Если мы останемся и сообщим на Землю о наших открытиях, у них не будет другого выхода, кроме как послать сюда еще один корабль с более сложной аппаратурой. В деле управления миром государство зависит от профессионалов. Пусть эти парни заинтересуются - и как только мы начнем посылать ценную информацию, оно правительство - вынуждено будет уступить в надежде на то, что эти знания можно использовать в своих целях. А теперь можете возвращаться домой, если хотите. 
 - Ахерон вместе с нами отдаляется от Земли с каждой секундой, заметила Янис. - Нужно будет построить новый корабль, послать сюда... Сколько лет на это уйдет? 
 Начался бедлам. Все повскакивали со своих мест, каждый норовил перекричать соседа. Натан пытался что-то сказать, но его никто не слушал. 
 Руварац выскочил вперед. Он набрал воздуху и рявкнул, перекрикивая галдеж. 
 - Тихо. Или я разобью кому-нибудь башку. 
 - Попробуй, - крикнул красный от злости Монтелйус. 
 Руварац взглянул на него с высоты своего роста и молодости и сквозь стихающий шум ответил: 
 - Ты мне друг, Конрад, и мне неприятно с тобой ссориться. Но я смогу пойти и на это, ты меня знаешь. 
 - Карл, - взмолилась Янис. - Твой голос дошел до их ушей, но не до мозгов. 
 Он ще раз призвал их к порядку, а затем начал говорить, вкладывая в слова всю свою энергию и убежденность. 
 - Послушайте, - начал он. - Вот вы... некоторые из вас хотят вернуться. Вернуться к зеленым холмам Земли. Но к каким зеленым холмам? Если вы стоящие люди, то вы и здесь найдете квадратный километр, который не будет населен мерзавцами. Если же вы хотите сделать так, как приказывает государство, вы можете вернуться и жить безмятежно и мирно, как коровы в хлеву. Но я не думаю, что вы такие. Если бы вы такими были, то вас здесь попросту не было бы. 
 Мы можем устроить себе здесь неплохую жизнь. Если разобрать некоторые блоки, у нас будет вдвое больше места, чем сейчас. Кто хочет, может устроить себе довольно комфортабельное жилище. Боже, да разве у древних монахов были лучшие условия! 
 И мы не будем сидеть и скучать. Там, на Теневой Земле, живут неплохие парни. Готов поспорить, что через год-два они найдут способ установить с нами надежный контакт. А когда мы начнем изучать то, что знают они, мы соорудим такую аппаратуру и будем проводить такие эксперименты, что сам черт побоится связываться с нами. 0кей, может быть, корабль номер два прибудет не скоро, но мы не успеем состариться, когда он прилетит. Что касается меня, то я хотел бы остаться здесь и на потом. До тех пор, пока мы не построим себе корабль типа этой самой Теневой Земли, который позволит и нам путешествовать по галактике. Имеем ли мы право лишать нашу расу такой возможности? Или, может быть, мы уверены, что таких шансов нам еще представится миллион? 
 Не думайте, я сам никакой не подвижник и не альтруист. Я только говорю, что мы можем хорошо провести здесь время - гораздо лучше, чем кто бы то ни было со времен Колумба. Ну, что вы об этом думаете? 
 В силе есть тайна и магия. Назовите это массовым психозом. Назовите даром божьим или манной небесной - все равно вы будете ходить вокруг да около настоящего названия, которое сами не понимаете. Натан отдал все свои силы этому кораблю и всем другим кораблям, которыми раньше командовал. У Вилера этих сил никогда и не было. В сегодняшнем споре Руварац оказался самым сильным на корабле. Это вроде бы не должно было иметь никакого значения, ведь никто не собирался драться. Однако где-нибудь в джунглях это было бы важно. Здесь же он был сильнее всех психологически, ибо знал, чего хотел. 
 Позже, когда они остались в кабине одни, Янис долго смотрела на него. Она не плакала, в ней не было отчаяния. 
 - По-моему, я должен извиниться, - неловко начал он. - По крайней мере, перед тобой. 
 - Не за что. -Ее слова утонули в шуме механизмов корабля. 
 - Я знаю, что ты предпочла бы вернуться домой, растить детей-и... 
 - Хотя и не твоих, - она попыталась улыбнуться. - Нет уж, я лучше изменю свое решение. - После паузы она продолжала: - Но я все-таки удивлена. Почему ты-то хочешь остаться здесь?... Запертый в металлическую коробку на всю оставшуюся жизнь. И вокруг ничего не будет, кроме недосягаемых звезд. Ты же не ученый и не будешь разговаривать с Теневой Землей. 
 - Когда-нибудь буду, - ответил он, - с пилотом космического корабля из их вселенной. 
 - О, да, у тебя есть мечта. Совершенно донкихотская мечта о странствиях по галактике. Но надежды на это так мало, ты не можешь не признавать этого; ты же не дурак. А что касается всего остального, науки, техники, свежего взгляда на мир, если этот взгляд не слишком чужд - даже всех изменений, которые могут произойти на Земле, так это ведь только вера, а ты не слишком-то доверчивый человек. Так что же это, Карл? Месть? 
 - Не думаю. - Он уселся на кровать рядом с ней. 
 - Тогда что же? 
 - Только то, что сейчас у меня в руке. - Он перевел взгляд с ее лица на переборку и увидел то, что за ней было, - Полярную звезду, Андромеду, совсем не враждебный космос. - Свобода. Сейчас я принадлежу сам себе.