Аннотация: Повесть рассказывает о борьбе землянина Джона Старка с демонической олигархией Лхари, разыгрывающейся на великолепном венерианском фоне.


---------------------------------------------


 Ли Брекетт


 Венерианская колдунья



 Глава 1


 Корабль медленно шел по Красному Морю сквозь пелену тумана; парус едва наполняли ленивые толчки ветра. Его корпус из тонкого легкого металла шел беззвучно, поверхность странного моря расходилась перед его носом тихо струящимся потоком огня.
 Ночь сгущалась над кораблем, как индиговая река, наплывающая с запада. Человек, по имени Старк, стоял в одиночестве у задних поручней и смотрел, как наступает ночь. Он был полон нетерпения и чувства опасности. Даже от горячего ветра, казалось, пахло опасностью.
 Рулевой сонно склонился над веслом. Это был рослый человек с молочно-белыми волосами и кожей. Он молчал, но Старк чувствовал, что глаза рулевого время от времени оборачиваются к нему, бледные, расчетливые, под полуопущенными веками, с тайной жадностью.
 Капитан и два других члена команды маленького прибрежного суденышка сидели впереди за ужином.
 Раза два Старк слышал взрывы приглушенного смеха.
 Казалось, что все четверо участвовали в какой-то личной шутке, из которой сам Старк резко исключался.
 Жара угнетала. На смуглом лице Старка выступил пот. Рубашка прилипла к его спине. Воздух был тяжел от влаги и частичек суши, лежавшей к западу за вечным туманом.
 В самом море было что-то зловещее. Даже на собственной планете Красное Море было почти легендарным. Оно лежит за Облачными Горами – гигантским барьером, скрывающим половину планеты. Очень немногие ушли за этот барьер, в тайну Внутренней Венеры.
 А вернулись еще меньше.
 Старк был одним из этих немногих. Он три раза пересекал горы, а один раз оставался там почти на год, но так и не привык к Красному Морю.
 Оно состояло не из воды, а из газа, достаточно плотного, чтобы по нему могли плыть металлические корпуса кораблей, и вечно горящего глубоким внутренним огнем. Туман, окутывающий его, был окрашен кровавым румянцем. Под поверхностью, там, где шли ленивые течения, Старк видел наносы пламени и маленькие вспышки искр, поднимающиеся вверх, распространявшиеся в стороны и смешивающиеся с другими вспышками, так что поверхность моря напоминала космос с малиновыми звездами.
 Это было очень красиво и ярко в сияющей и блестящей темноте ночи. Красиво и странно.
 Шаги босых мог. Капитан Мельфор подошел к Старку; в этом сиянии его контуры казались прозрачными.
 – Подходим к Шараану.
 – Хорошо, – кивнул Старк.
 Путешествие, казалось, длилось бесконечно, и тесное пространство узкой палубы действовало Старку на нервы.
 – Тебе понравится Шараан, – радостным тоном сказал капитан. – Наше вино, наша пища и наши женщины – все отличное. У нас бывает мало посетителей. Мы держимся особняком, ты увидишь. Но те, кто приходит. – он засмеялся и хлопнул Старка по плечу. – Да, ты будешь счастлив в Шараане!
 Старку показалось, что он слышит эхо смеха невидимой команды, словно бы она подслушивала и нашла скрытый смысл в словах Мельфора.
 – Прекрасно, – согласился Старк.
 – Вероятно, – сказал Мельфор, – тебе понравится жить у меня. Я возьму с тебя по-доброму.
 Он взял со Старка по-доброму за проезд с побережья.
 Непомерно по-доброму.
 – Нет, – возразил Старк.
 – Тебе нечего будет бояться, – настаивал венерианец доверительно. – У чужаков, приезжающих в Шараан, всегда одна и та же причина. Это хорошее место, чтобы скрыться. До нас никто не дотянется. – Он сделал паузу, но Старк не поддался на приманку… Мельфор хихикнул и продолжал: – в сущности, это настолько безопасное место, что большинство иноземцев решило остаться там. В моем доме я дам тебе…
 – Нет, – равнодушно повторил Старк.
 Капитан пожал плечами.
 – Ладно. Но ты все-таки подумай об этом… – Он взглянул вперед в красные завитки тумана. – Ага, видишь? – Он указал на тени утесов. – Мы уже входим в пролив.
 Мельфор повернулся и взялся сам за рулевое колесо, а помощник пошел к остальным. Судно начало набирать скорость. Старк увидел, что оно подхвачено течением, несущимся к утесам, а река огня еще быстрей бежала в глубины моря.
 Перед ним как бы вынырнула темная стена. Сначала Старк не видел в ней прохода. Затем неожиданно возникла узкая малиновая полоса, расширилась, превратилась в кишку бурлящего пламени, мчащегося вокруг разбитых скал. Красный туман поднялся, как дым.
 Корабль дрожал, несясь вперед, и рвался, как безумный, в сердце ада.
 Руки Старка невольно сжались на поручне. Клочья тумана проносились мимо. Море, воздух и сам корабль, казалось, пропитались кровью. Не было ни звука на всем этом диком течении через пролив. Только зловещие огни вспыхивали и разгорались.
 Отраженный блеск показал Старку, что проливы Шараана охранялись. На утесах расположились приземистые укрепления. Были там баллисты и большие лебедки, чтобы натягивать сети через узкую горловину.
 Люди Шараана, вероятно, издали закон, который отгонял все иностранные торговые суда от их пролива.
 У них были причины для издания такого закона и подобной защиты. Официальная торговля Шараана состояла из вина и замечательной красоты кружев из паутины шелкового паука. В действительности же город жил пиратством, искусством вызывать крушения и контрабандной торговлей перегнанного сока мака вила.
 Глядя на скалы и укрепления, Старк понял, почему Шараан много лет, даже столетий, нападал на торговый флот в Красном Море и давал убежище ворам, убийцам и нарушителям табу.
 С ошеломляющей легкостью они прошли через узкий пролив и поплыли по спокойной поверхности того, что было, по существу, закрытым заливом Красного Моря.
 Из-за укутывавшего все вокруг тумана Старк не видел земли, но запах ее стал сильнее -запах прелой земли, тяжелый и слегка гнилостный запах полуджунглевой и полуболотной растительности. Один раз ему казалось, что он видит сквозь пар темный остров, но тот тут же исчез в тумане.
 После ужасающей стремительности пролива Старку казалось, что судно их едва движется. Нетерпение и чувство опасности усилилось. Старк стал ходить по палубе нервным, бархатным шагом бродячего кота.
 Влажный, насыщенный паром воздух был тяжел для движения после чистой сухости Марса, откуда так недавно прибыл Старк.
 Внезапно он остановился и, откинув голову, прислушался.
 Медленный ветер принес слабый звук. Он шел отовсюду и ниоткуда – нечто смутное, без источника и направления. Казалось, говорит сама ночь, жаркая синяя ночь Венеры, кричит сквозь туман языком бесконечного горя.
 Звук стих и умер, едва услышанный, оставив после себя чувство боли и печали, словно бы все муки и печали, нужды и желания мира обрели голос в этом безнадежном плаче.
 Старк вздрогнул. С минуту была тишина, а затем звук повторился, его поддержали причуды тяжелого воздуха, и он превратился в пение, поднимающееся и понижающееся. Реальности словно не было, да это и нельзя было выразить словами. Потом он тоже исчез.
 Старк повернулся к Мельфору: – Что это?
 Тот с удивлением взглянул на Старка. Он ничего, видимо, не слышал.
 – Плачущий звук, – нетерпеливо пояснил Старк.
 – Ах, это! – венерианец пожал плечами, – фокусы ветра. Он ударяет в поле камни вокруг пролива…
 Он зевнул, снова уступил свое место у рулевого весла помощнику, а сам подошел к Старку. Землянин игнорировал его. По каким-то причинам тот звук, едва слышный в тумане, резко усилил его тревогу.
 Цивилизация лишь слегка коснулась Старка. С детства воспитанный полулюдьми, он сохранил в своих восприятиях нечто варварское, дикарское. Слух у него был превосходный.
 Мельфор врал. Никакой ветер не создаст крик боли.
 – Я знал несколько землян, – сказал Мельфор, меняя тему, хоть и не слишком ловко. – Они не похожи на тебя.
 – Я не с Земли, – сказал Старк, – а с Меркурия.
 Мельфор вытаращил глаза. Венера – облачный мир, где жители никогда не видели Солнца и мало что знают о планетах. Капитан же кое-что слышал о них.
 Он знал о существовании Земли и Марса, но о Меркурии не слыхивал. Старк объяснил:
 – Это ближайшая к Солнцу планета. И там очень жарко. Солнце пылает, как гигантский костер, а облаков, чтобы прикрыть его, нет.
 – А! Вот почему у тебя такая темная кожа. – Мельфор вытянул свою бледную руку рядом с рукой Старка и покачал головой. – Я никогда не видел у людей такой кожи, – и таких мускулов, – добавил он с восхищением. Наглядевшись, он продолжал в совершенно дружелюбном тоне: – Я хочу, чтобы ты остановился у меня. Лучшего жилья не найти во всей Шараане. И я предупреждаю тебя: люди в городе рады поживиться за счет иноземцев – грабят их, даже убивают. А меня все знают как честного человека. Под моей крышей ты можешь спать спокойно. – Он помолчал и с улыбкой добавил: – К тому же, у меня есть дочь. Отличная кухарка, и очень красивая.
 Горестное пение началось снова; далекое и приглушенное ветром, оно как бы предупреждало против какого-то немыслимого рока.
 – Нет, – в третий раз сказал Старк.
 Не нужна была интуиция, чтобы держаться подальше от капитана: он был явным и не слишком хитрым мошенником.
 В глазах Мельфора на миг мелькнула злоба.
 – А ты упрямый. Шараан же – не место для упрямых людей.
 Он повернулся и отошел. Старк остался на месте.
 Корабль шел через медленную вечность времени, все дальше по спокойному заливу Красного Мора, сквозь жару и туман. Призрачная песня преследовала Старка, как плач погибших душ в забытом аду.
 Наконец курс корабля изменился. Мельфор снова вышел на заднюю палубу, отдав несколько спокойных команд. Старк увидел впереди землю – темное пятно в ночи, а затем различил контуры города.
 На набережных и на улицах горели факелы, а низкие здания получали красноватый отсвет от самого моря.
 Приземистый и безобразный город Шараан скорчился, как ведьма на скалистом берегу” макающая в кровь рваные юбки.
 Корабль шел к набережной. Старк услышал за собой легкое движение, умышленно приглушенные шаги босых ног. Он повернулся с ошеломляющей быстротой животного, чувствующего угрозу, и положил руку на пистолет.
 Нагель, брошенный помощником капитана, с оглушающей силой ударил Старка по голове. Шатающийся, полуослепленный, он смутно увидел приближающихся людей. Низко и резко прозвучал голос Мельфора. В воздухе просвистел второй нагель и ударил в плечо Огарка.
 Руки схватили его. Тяжелые крепкие тела старались повалить его. Мельфор захохотал.
 Белые зубы Старка блеснули в оскале: чья-то щека оказалась рядом, и его зубы вонзились в нее… Старк издал рычание, какое никогда не выходило из человеческой глотки. Похоже, венерианцы испугались, что человек, на которого они насели, колдовским образом превратился в зверя, как только до него дотронулись чужие руки.
 Человек с разодранной щекой выл. Шарканье ног, страшная интенсивность движения – и вот громадное смуглое тело выпуталось из кучи других, поднялось и исчезло за поручнями, оставив в руках Мельфора лишь обрывки шелковой юбки.
 Поверхность Красного Моря без всплеска сомкнулась над Старком. Только вспышка из малиновых искр, минутный след огня ушел вниз, как затонувшая комета.
 И все.




 Глава 2


 Старк медленно погружался вниз в странный мир.
 С дыханием не было никаких затруднений, не то что в море с нормальной водой. Газы Красного Моря прекрасно поддерживали жизнь, и создания, жившие в нем, имели почти нормальные легкие.
 Старк не сразу обратил на это внимание, а только автоматически держал равновесие Он еще чувствовал себя ошеломленным после удара и был вне себя от злости и боли.
 Дикарь в нем, которого звали не Старк, а Н'Чака, и который сражался, голодал и охотился в кипящих долинах Сумеречного Пояса Меркурия, научился многому, чего никогда не забывал; ему хотелось вернуться и убить Мельфора и его людей. Он сожалел, что не перервал им всем глотки, потому что теперь они никогда не оставят его след.
 Но человек Старк, который получил несколько более горькие уроки от так называемой цивилизации, сознавал неблагоразумие подобных желаний. Он рычал, несмотря на боль в голове, и проклинал венерианцев на грубом примитивном наречии своей матери, но не вернулся обратно. Еще будет время посчитаться с Мельфором.
 Тут он заметил, что залив очень глубок. Успокоив свою ярость, Старк поплыл к берегу. Признаков преследования не было, и он рассудил, что Мельфор оставил его в покое. Старк не понимал причин нападения. Вряд ли это была попытка грабежа, поскольку у него просто ничего не было, кроме одежды на еебе и очень незначительной суммы денег.
 Нет, причина была глубже. Она была в настойчивом желании Мельфора, чтобы Старк жил у него. Старк улыбнулся неприятной улыбкой. Он подумал о Шараане и о том, что рассказывали об этом городе по всему побережью Красного Моря.
 Затем лицо его омрачилось. Туман свивающихся огней, по которому он плыл, напомнил ему о том времени, когда он уходил в глубины Красного Моря.
 Он ходил туда не один: с ним был Хильви – высокий парень, сын варварского царька с верхнего побережья Ярелла. Они охотились на удивительных животных в хрустальных лесах морского дна и купались в оздоровляющем пламени, что выбивалось из недр Венеры.
 А теперь Хильви исчез в Шараане и не вернулся.
 Старк плыл. Вдруг он увидел перед собой в красном сиянии нечто такое, что заставило его опуститься ниже.
 Он с удивлением нахмурился.
 Под ним были деревья. Громадные лесные.гиганты, поднимающиеся к ненастоящему небу; их ветви слабо шевелились в медленном течении.
 Старк был поражен. Леса, где охотился он и Хильви, были чисто кристаллические без всякого намека на жизнь. Те “деревья” были не больше деревьями, чем ветвящиеся кораллы в южных океанах Земли, – настоящие, или были таковыми, по крайней мере. Снaчала Старк додумал, что они все еще живы, потому что у них были зеленые листья и местами их обвивали лианы с большими поникшими цветами: золотыми, пурпурными и восково-белыми. Но когда он подошел ближе и коснулся их, он понял, что все это мертво: и деревья, и лианы, и цветы.
 Они не мумифицировались, не обратились в камень: нет, дан остались гибкими и с яркими красками. Они просто перестали жить, а газы моря сохранили их какой-то химической магией, да так, что ни один лист с них не опал.
 Старк не рискнул плыть в темную гущу верхних ветвей: странный ужас овладел им при виде этого громадного леса, спящего в глубинах залива, затонувшего и забытого и словно бы удивлявшегося тому, куда делись птицы, теплые дожди и дневной свет. Он поднялся наверх и поплыл над ветвями, как большая темная птица. Переполненный стремлением уйти из этого неземного места, он плыл вперед, его полудикие чувства вздрагивали от ощущения зла, такого большого, что он должен был призвать весь свой здравый смысл и убедить себя, что его не преследуют демоны.
 Наконец он всплыл на поверхность и обнаружил, что потерял направление в красной глубине и дал большой круг, оказавшись теперь много ниже Шараана.
 Он не спеша поплыл обратно и наконец выбрался на чёрные скалы.
 Он встал на край грязной тропы, ведущей к городу, и пошел по ней не быстро и не медленно, но с большой осторожностью.
 Вскоре из тумана показались хижины-мазанки, затем увеличились в числе и наконец образовали улицу.
 Кое– где сквозь узкие окна пробивался свет. В низкой двери стояли мужчина и женщина. Увидев его, они бросились в стороны, а женщина вскрикнула. Но Старк прошёл мимо. Он не оглядывался, но чувствовал, что они неподалеку и идут за ним.
 Тропа извивалась точно змея и ползла теперь между тесно стоящими домами. Стало больше света, больше народу – вйсоких белокожих людей болотньйс окраин, с бледными глазами, кудельными волосами и волчьими лицами. Старк шел мимо них, чужой, странный со своими черными волосами и загорелой кожей. Люди ничего не говорили и не пытались его остановить. Они только смотрели из красного тумана с любопытной смесью интереса и страха. Кое-кто пошел за ним на почтительном расстоянии. Откуда-то появилась стайка ребятишек, совершенно голых; они с криками побежали в ряд с ним, не слишком приближаясь, пока один мальчик не закричал что-то нетовятное: Старк ухвaтйл только одно слово – Лхари. Все ребята в ужасе остановились, а затем бросились наутек.
 Старк прошел через весь квартал плетельщиков кружев. Инстинкт вел его к пристаням. Свет Красного Моря зайолнял весь воздух, так что он казался туманом, усыпанным капельками крови. Запах вокруг не нравился Старку: пахло грязью, скоплением тел, вином и дыханием мака. Шараан был нечистым городом, и от него пахло злом.
 И было что-то еще – нечто неуловимое и касавшееся холодными пальцами нервов Старка: страх. Он видел тень этого страха в глазах людей, слышал его оттенок в их голосах. Волки Шараана даже в собственном логове не чувствовали себя в безопасности. По мере того, как это ощущение росло, Старк бессознательно становился все более настороженным, а глаза его стали холоднее и тверже.
 Он вышел на широкую площадь против гавани. Он видел призрачные корабли, пришвартованные у набережных, груды винных бочонков, путаницу мачт и снастей на фоне пылающего залива.
 Горело множество факелов. Вокруг площади стояли широкие низкие строения. Оттуда с темных веранд слышались смех и голоса, а где-то женщина пела под унылые задки камышовой дудки.
 Яркая вспышка cвета вдали ударила в глаза Старка.
 Здесь улицы поднимались вверх, и, глядя сквозь туман, Старк смутно разглядел контуры замка, построенного на низких утесах и глядевшего яркими глазами окон в ночь, на улицы Шараана. Старк поколебался, а затем пошел через площадь к большой таверне.
 На площади было много народу, в основном матросы и их женщины. Все были развязны и глупы от вина, но, тем ее менее, они останавливались и смотрели на смуглого чужака, а затем обходили его, продолжая разглядывать.
 Те, кто шел за Старком, тоже вышли на площадь, остановились, а затем, перешептываясь, разошлись по другим группам.
 Поющая женщина замолкла на середине фразы. На площади стало удивительно тихо, нервное шушуканье кружилось иод этой тишиной, и отовсюду – с веранд, из винных погребов – медленно выходили люди. Внезапно растрепанная женщина указала на Старка и засмеялась.
 Три молодых человека с жестокими ртами и коварными глазами загородили Старку дорогу, улыбаясь, как улыбаются собаки перед убийством.
 – Иноземец, – сказали они. – Землянин.
 – И вне закона, – ответил Старк, солгав лишь наполовину.
 Один из парней шагнул вперед.
 – Ты перелетел, как дракон, через Облачные Горы? Или упал с неба?
 – Я приехал на корабле Мельфора.
 По площади прокатился вздох и имя Мельфора.
 Жадные лица юношей выразили разочарование Их лидер резко сказал:
 – Я был на набережной, когда Мельфор швартовался. Тебя на борту не было.
 Настал черед Старка улыбнуться. И при свете факелов его глаза казались холодными и искрящимися, как льдинки на солнце.
 – О причинах этого спроси у Мельфора, – сказал он. – Спроси у человека с прокушенной щекой из его команды. А может, – мягко добавил он, – ты захочешь узнать на себе?
 Парень хмуро взглянул на него со странной нерешительностью. Старк весь подобрался, готовя мускулы.
 Женщина, что смеялась, подошла ближе, разглядывая Старка через свои спутанные волосы и обдавая его запахом макового вина. Она громко сказала: – Он пришел из моря. Вот откуда он. Он…
 Один из молодых людей ударил ее по губам и она упала в грязь. Плотный моряк подбежал к ней и, схватив за волосы, рывком поднял на ноги. Лицо его было испуганное и страшно злобное. Он потащил женщину прочь, колотя ее и ругая за глупость. Она сплевывала кровь, но больше ничего не говорила.
 – Ну, – сказал Старк парням, – наладили свои мозги?
 – Мозга? – раздался голос позади парней, грубый и скрежещущий, неумело управляющийся с плавным произношением венерианской речи…– Нет у них никаких мозгов, у этих щенков! Кабы были, они бы занимались делом, а не торчали бы тут и не приставали к иноземцам!
 Молодые люди обернулись, и в просвете между ними Старк увидел говорившего. Тот стоял на ступеньках таверны. Это был землянин, и в первую минуту Старк принял его за старика, потому что волосы, его были совсем белыми, а лицо в глубоких морщинах. Тело человека было истощено лихорадкой, а мускулы остались веревочными узлами на костях. Он тяжело опирался на палку, одна нога его была скрючена и вся в шрамах. Он ухмыльнулся и сказал на разговорном английском:
 – Гляди, как я их сейчас отделаю! – и начал высказываться: назвал парней идиотами, ублюдками, потомками болотных жаб, полностью лишенными всякого воспитания; и сказал еще, что если они не верят иноземцу, пусть обратятся, как он советовал, к Мельфору. Нмеонец потряс палкой и закричал: – А теперь пошли вон! Убирайтесь!
 Парни неуверенно бросили взгляд на дикие глаза Старка, переглянулись, пожали плечами и пошли через площадь, несколько смущенные, как пойманные на каком-то проступке ребятишки.
 Беловолосый землянин поманил Старка и, когда Старк подошeл, сказал ему чуть слышно и почти сердито:
 – Ты в западне.
 Старк оглянулся через плечо. На краю площади три парня встретили четвертого, у которого лицо было обвязано тряпкой. Они почти тотчас же исчезли в боковой улочке, ко Старк успел узнать в четвертом Мельфора.
 Значит, он поставил свое клеймо на самом капитане.
 Громко и радостно хромой сказал по-венериански:
 – Пойдем выпьем со мной, брат, и поговорим о Земле,




 Глава 3


 Это была обычная венерианская таверна низшего разряда – одна большая комната, но под голой крышей, стены наполовину открытые, с тростниковыми шторами, свернутыми наверху, со щелястым, бревенчатым полом, подпертым сваями. Вдоль низкой стойки маленькие столики, на полу вокруг них грязные шкуры и груды подозрительных подушечек; в одном конце комнаты увеселение: два старика с барабаном и камышовой дудкой и две хмурые истасканные девицы.
 Хромой подвел Старка к угловому столику, велел подать вина и уселся; его глаза, темные, затаившие давнюю боль, горели от возбуждения, руки тряслись.
 Он заговорил, и, прежде чем Старк успел сесть, зазвучали его слова.с запинкой, как будто он не мог их выпускать достаточно быстро.
 – Как там теперь? Йзменилось что-нибудь? Расскажи мне о Земле, о городах, о мощеных улицах, об освещении, о женщинах, о солнце. Господи, я отдал бы все, чтобы снова увидеть солнде, темшоволосых женщин и их наряды! – он наклонился, жадно вглядываясь в лицо Старка; словно надеялся в нем увидеть, точно в зеркале, все эти вещи. – Ради бога, говори, говори поанглийски и расскажи мне о Земле.
 – Ты давно здесь? – спросил Старк.
 – Не знаю. Как считать время без солнца и без единой распроклятой звездочки? Десять лет, сто лет – откуда я знаю? Вечность. Рассказывай о Земле.
 Старк криво усмехнулся:
 – Я был там, очень давно. Полиция была бы рада приветствовать меня. Но когда я в последний раз видел Землю, она была такая же, как всегда.
 Хромой вздрогнул. Он смотрел не на Старка, а куда-то мимо него вдаль.
 – Осенние деревья. Красные и золотые на коричневых холмах. Снег. Я помню, что такое холод. Воздух кусает, когда его вдыхаешь. Женщины носят туфли на высоких каблуках Небольшие голые ноги шлепают по траве, а острые каблучки стучат по чистой мостовой. – Он взглянул на Старка; глаза его были яростными и блестели слезами. – Какого дьявола ты явился сюда и заставил меня вспоминать? Я – Ларраби. Я живу в Шараане. Я жил здесь вечность и буду жить здесь, пока не умру. Нет никакой Земли… Она пропала. Нигде ничего нет, кроме облаков, Венеры и грязи.
 Он трясся и вертел головой по сторонам. Слуга подошел с вином, поставил его на стол перед ними и отошел. В таверне было тихо. Вокруг обоих землян было широкое пространство, а за ним люди лежали на подушках и выжидающе смотрели, потягивая маковое вино.
 Ларраби вдруг хрипло захохотал с искренней радостью:
 – Не понимаю, с чего я стал так сентиментален по отношению к Земле за последнее время. Когда я был там, я мало о ней думая.
 Однако он отводил глаза и, когда поднял чашу с вином, рука его дрогнула, и он пролил немного вина.
 Старк смотрел на него, не веря глазам.
 – Ларраби, – проговорил он. – Так ты Майк Ларраби. Ты тот, кто взял полмиллиона кредитов из запертого помещения “Королевской Венеры”?
 Ларраби кивнул.
 – Я ушел с ними прямо через Облачные Горы, хотя говорят, что через них нельзя перебраться. А знаешь, где теперь эти полмиллиона? На дне Красного Моря, вместе с моим кораблем и моей командой. Один бог знает, почему я остался жив. – Он пожал плечами.Как бы то ни было, я шел в Шараан, когда разбился, и добрался сюда, так что жаловаться нечего.
 Он снова сделал большой глоток. Старк покачал головой:
 – Ты здесь девять лет по земному времени.
 Он никогда не встречался с Ларраби, но помнил его изображения, которые передавались через космос на частотах полиции. И Ларраби был тогда молодым человеком, гордым и красивым.
 Ларраби угадал его мысли.
 – Я изменился, верно?
 – Все думали, что ты умер, – уклончиво ответил Старк.
 Ларраби засмеялся. Уши Старка ловили какой-нибудь звук снаружи, но ничего такого не было. Старк резко спросил:
 – Что там насчет западни, в которую я попал?
 – Скажу тебе только одно, – ответил Ларраби. – Из нее не выбраться. Я не могу помочь тебе. Честно говоря, и не стал бы, если бы и мог. Но я не могу в любом случае.
 – Спасибо, – кисло сказал Старк, – но ты можешь хотя бы сказать, что меня ожидает?
 – Слушай, – сказал Ларраби, – я калека, старик, а Шараан не самое лучшее место в солнечной системе. Но я живу. У меня есть жена, неряшливая шлюха, признаться, но, в сущности, не такая уж плохая. Может, ты и заметил нескольких маленысих черноволосых щенков, катающихся в грязи? Это тоже мои. Я еще сохранил некоторую ловкость по вправлению костей и тому подобному, так что я могу пить бесплатно, как только захочу, а это значит – часто. К тому же, из-за этой сволочной ноги я абсолютно безопасен. Так что не спрашивай меня, что случится. Я бы предпочел не знать.
 – Кто такие Лхари? – спросил Старк.
 – Не хочешь ли встретиться с ними? – Ларраби, казалось, нашел эту мысль забавной. – Тогда иди наверх, в замок. Они живут там. Это лорды Шараана, и они всегда рады иноземцам. – Он вдруг наклонился вперед. – Кто ты такой? Как тебя зовут и какой дьявол привел тебя сюда?
 – Меня зовут Старк. А пришел я сюда по тем же причинам, что и ты.
 – Старк, – медленно повторил Ларраби, пристально глядя на него. – Звучит, как слабый колокольчик. Мне кажется, я однажды видел изображение какого-то идиота, руководившего местным восстанием где-то в юпитерианских колониях, – рослый такой тупарь с холодными глазами, которого колоритно именовали дикарем с Меркурия– Он кивнул, довольный собой. – Дикарь, а? Ну, а в Шараане тебя выдрессируют!
 – Возможно! – сказал Старк. Его глаза непрерывно двигались, следя за Ларраби, за дверью, за темной верандой и за людьми, пьющими, но не разговаривающими между собой. – Кстати, об иноземцах: один пришёл сюда во время последних дождей. Он венерианец, с верхнего побережья. Крупный парень. Я знал его. Может, он окажет мне помощь.
 Ларраби фыркнул: к этому времени он уже выпил свое вино и вино Огарка.
 – Никто тебе не поможет. – Он схватил свою палку и с некоторым трудом встал. Нe глядя на Старка, он грубо сказал: – Тебе лучше проваливать отсюда…Затем повернулся и заковылял к бару.
 Старк встал, глянул вслед Ларраби, и снова его ноздри дернул запах страха. Затем он вышел из таверны, как и вошел через переднюю дверь. Никто не остановил его. Площадь была пуста. Начинался дождь.
 Cтарк пo щиколотки утонул в мокрой, теплой грязи.
 Ему пришла идея, и он улыбнулся и пошел, теперь уже с определенной целью, по краю площади.
 Дождь усилился. Он дымился на голых плечах Старка, бил по соломенным крышам и по грязи с шипением и треском. Гавань скрылась за бурлящими облаками, где вода ударялась о поверхность. Красного Моря и химическим взаимодействием тут же превращалась в пар. Набережные и смежные с ними улицы были поглощены непроницаемым туманом. Жуткими синеватыми вспышками проносились молнии, следом за ними прокатывался гром.
 Старк свернул на узкую дорогу, ведущую к замку.
 Освещенные окна замка гасли одно за другим, стираемые наползающим туманом: На мгновение молнии выгравировали на фоне ночи темную груду замка, и сквозь грохот ударившего затем грома Старку послышался окрик.
 Он остановился и пригнулся, положив руку на оружие. Окрик раздался снова – девичий голос, тонкий, как плач морской птицы сквозь пелену дождя. Затем он увидел на улице позади себя маленькое белое пятно; девушка бежала к Старку, и даже при беглом взгляде на нее в каждой линии ее тела чувствовался страх.
 Старк прислонился к стене и ждал. С ней не было, похоже, никого, но в грозу и в темноте об этом судить трудно. Она подбежала и остановилась прямо перед ним, глядя то на него, то назад с болезненной нерешительностью. В очередной яркой вспышке молнии он отчетливо разглядел ее. Она была очень молода, едва вышла из подросткового возраста и – довольно привлекательна. Но сейчас ее губы дрожали, испуганные глаза широко раскрылись. Юбка облепила длинные бедра, а выше юбки голое тело едва оформившейся женщины блестело, как мокрый снег. Светлые волосы падали ей на плечи.
 – Чего тебе надо от меня! – ласково спросил Старк.
 Она посмотрела на него с таким несчастным видом мокрой куклы, что он невольно улыбнулся, И словно эта улыбка отняла у девушки ее последнюю решимость, она упала на колени и зарыдала…
 – Я не могу этого сделать, – прочитала она. – Он убьет меня, но я все равно не могу этого сделать!
 – Что сделать? – поинтересовался Старк.
 Она подняла на него глаза.
 – Беги! – проговорила она, – Беги сейчас же! Ты умрешь в болотах, но это все же лучше, чем быть с Потерянными Душами! – Она протянула к нему тонкие руки. – Беги!




 Глава 4


 Улица была пуста. Никого не было видно, ничто нигде не шевелилось. Старк наклонился, поднял девушку с колен и потащил ее под навес крыши.
 – Ну, давай, перестань кричать и объясни мне, в чем дело.
 Он услышал ее рассказ, перемежающийся всхлипываниями.
 – Я – Зерит, – сказала она, – дочь Мельфора. Он боится тебя; после того, что ты сделал с ним на корабле, и он приказал мне караулить на площади, когда ты выйдешь из таверны. Затем я должна была идти за тобой и… – она замолчала, и Старк ласково похлопал ее по плечу.
 – Давай дальше.
 – Если я скажу, то ты обещай, что не будешь бить меня” – Она посмотрела на его оружие и вздрогнула.
 – Обещаю.
 Она смотрела в его лицо, насколько могла рассмотреть в темноте, и, кажется, утратила часть своего страха.
 – Я должна была остановить тебя и сказать то, что он велел привести тебя в засаду, а я якобы хочу помочь Тебе избежать этого, потому что ненавижу Мельфора и все это дело с Потерянными Душами. И если бы ты поверил мне и пошел со мной, я привела бы тебя к засаде. – Она покачала головой и снова заплакала, на этот раз потише, и теперь в ней не было ничего от взрослой женщины. Теперь это был жалкий, испуганный ребенок. Старк порадовался, что заклеймил Мельфора. – Но я не могу вести тебя в засаду. И я действительно ненавижу Мельфора, хоть он и мой отец, потому чтo он бьет меня. А Потерянные Души…– она сделала паузу. – Иногда ночью я слышу их, как они поют где-то далеко в тумане. Это oчень страшно.
 – Да, – сказал Старк, – я тоже слышал их. А кто такие Потерянные Души, Зерит?
 – Я не могу сказать тебе этого, – ответила девушка. – Запрещено даже упоминать о них. Во всяком случае, – добавила она честно, – я просто ничего о них не знаю. Люди исчезают, вот и все. Не наши люди из Шараана – эти редко. В основном это иноземцы, вроде тебя. И я уверена, что когда мой отец ходит в болото охотиться с тамошними племенами, он не приносит никакой иной добычи, кроме людей с какого-нибудь захваченного судна. Зачем это – я не знаю. Да и вообще ничего не знаю, я только слышала пение – Эти Потерянные Души живут в заливе!
 – Наверное. Там много островов.
 – А что Лхари, Лорды Шараана? Разве они не знают, что делается? Или они сами участвуют в этом?
 Она вздрогнула.
 – Не наше дело – спрашивать Лхари, или даже думать, что они делают. Люди исчезают из Шараана, и никто не знает – куда.
 Старк кивнул и задумался. Маленькая рука Зерит коснулась его плеча.
 – Уходи. Затеряйся в болотах. Ты сильный, и в тебе есть что-то отличающее тебя от других людей. Ты можешь выжить и найти свой путь.
 – Нет. Прежде чем уйти из Шараана, я должен кое-что сделать. – Он взял влажную головку Зерит в руки и поцеловал ее в лоб. – Ты милая девочка, Зерит, и очень храбрая. Скажи Мельфору, что ты сделала все, что он тебе велел, и уж не твоя вина, что я не пошел за тобой, – Он в любом случае изобьет меня, – философски заметила Зерит, – но может, быть, не очень сильно.
 – У него вообще не будет причины бить тебя, если ты скажешь ему правду – что я не пошел с тобой, поскольку имел намерение идти в замок Лхари.
 Последовало долгое-долгое молчание; глаза Зерит медленно наливались ужасом, дождик стучал по крыше, туман и гром вместе неслись по Шараану.
 – В замок, – прошептала она. – Ох, не надо! Иди в болото и дай Мельфору захватить себя, но не ходи в замок! – Она схватила его за руку. Ее пальцы плотно впились в его плоть. – Ты иноземец, ты просто не знаешь… Прошу тебя, не ходи туда!
 – А почему? – спросил Старк. – Разве Лхари – демоны? Они пожирают людей? – Он мягко снял с себя ее руки. – Тебе пора идти… Скажи отцу, где я. Пусть идет за мной, если хочет.
 Зериг медленно отступила и смотрела на Старка, как на человека, стоявшего на краю ада, – живого, но хуже, чем мертвого. В ее лице было удивление и великая острая жалость. Она хотела было сказать что-то, но только покачала головой; отвернулась и пустилась бежать, как будто ей не под силу было больше смотреть на Старка. Через мгновение ее уже не было.
 Старк посмотрел ей вслед, странно тронутый, а затем пoшел верх по ступеням к замку Лордов Шараана.
 Туман слепил. Старк ощупывал дорогу и, пока поднимался выше, над уровнем города, совсем потерялся в угрюмой красноте. Подул горячий ветер, и каждая вспышка молнии превращала малиновый туман в алопурпурный. Ночь была полна шипения дождя, льющего в залив. Старк остановился и спрятал свое оружие в расщелину между скалами.
 Наконец он наткнулся на резной столб из черного камня и обнаружил массивные ворота, окованные металлом. Он постучал, но его кулаки производили очень слабый шум.
 Затем он увидел рядом с воротами гонг – громадный диск кованого золота. Он схватил лежавший тут же молоток, и глубокий голос гонга прокатился между ударами грома.
 Открылась щель, и на Старка глянули человеческие глаза…
 – Откройте? Я хочу поговорить с Лхари!
 Изнутри послышался смех. Ветер донес обрывки голосов и снова смех, а затем тяжелые створки ворот медленно открылись настолько, чтобы Старк мог пройти.
 Он нрошел и ворота с лязгом закрылись.
 Он оказался в громадном дворе. Там была деревня соломенных хижин с открытыми навесами для стряпни, а за ними – загоны для животных – бескрылых болотных драконов.
 Люди, что вели Старка, столпились вокруг него и подталкивали вперед, к свету, струившемуся из хижин.
 – Он хочет говорить с Лхари! – крикнул один из них женщинам и детям, столпившимся в дверях. Слова его были подхвачены и переданы по всему двору, и тут же раздался взрыв хохота.
 Старк молча оглядел их. Непонятное племя. Мужчины явно были солдатами и стражниками Лхари, поскольку носили военные доспехи. Прочие были столь же явно их женами и детьми, и все они жили в ограде замка и не имели отношения и Шараану. Но их расовые характеристики удивили Старка. Они, конечно, скрещивались с племенами болотных окраин, населяющих Шараан, и многие здесь имели молочно-белые волосы и дикие лица. Но на всех была печать чуждости. Старк был в недоумении: раса, которую он мог бы назвать, была неизвестна здесь, за Облачными Горами, и почти неизвестна на Венере уровня моря, среди жарких болот и вечных туманов.
 Они смотрели на него с неменьшим любопытством, обратив внимание на его смуглую кожу, черные волосы и незнакомую им форму лица. Женщины подталкивали друг друга локтями, перешептывались, хихикали, а одна из них сказала громко:
 – Для ошейника на эту шею понадобится обод от бочонка.
 Стражники сомкнулись теснее.
 – Ну, раз ты хочешь увидеть Лхари, то увидишь,сказал их начальник, – но сначала мы тебя проверим.
 Его окружили острия копий. Старк не сопротивлялся, когда с него сорвали все, что на нем было, оставив только шорты и сандалиа Он так и предполагал, и это его позабавило, потому что взять с него было почти нечего.
 – Ладно, – сказал начальник, – пошли.
 Вся деревня вышла под дождь и провожала Старка до дверей замка. Люди смотрели с тем же зловещим интересом, что и жители Шараана, но с одним различием – эти знали, что произойдет с ним, знали все и поэтому вдвойне оценивали забаву.
 Громадные двери имели простую четырехугольную форму, но не казались грубыми или некрасивыми. Сам замок был из черного камня: каждый блок кладки был идеально вырезан и подогнан к другому, а двери были сбиты тем же металлом, что и ворота, потемневшим, но не поржавевшим.
 Начальник стражи крикнул охраннику:
 – Здесь тип, желающий говорить с Лхари!
 Охранник замка захохотал: – Ну и поговорит! Ночь долгая, и им довольно скучно.
 Он открыл тяжелые ворота и крикнул что-то в холл.
 Тут же из темноты вышли слуги в шелках и украшенных драгоценными каменьями ошейниках, и по гортанному звуку их смеха Старк догадался, что у них нет языков.
 Только тут Старк дрогнул. Перед ним находилась дверь, за которой – как он чувствовал – лежало зло, и Зерит, видимо, была умнее Старка, когда предупреждала его против Лхари. Но затем он подумал о Хильви, о многом другом, и его страх сменился злобой. Молнии по-прежнему жгли небо. Последний крик умирающей грозы потряс землю под ногами Старка. Он оттолкнул ухмыляющегося охранника и вошел в замок, неся с собой вуаль красного тумана, и не слышал, как дверь за ним закрылась тихо и бесшумно, как поступь приближающейся смерти.
 Вдоль стен замка горели факелы. В их дымном пламени ои увидел, что холл был вроде коридора – четырехугольный, безо всяких украшений, облицованный черным камнем. Он был высок и широк, и в его архитектуре чувствовалось спокойное обдуманное достоинство, и внутренняя красота его давала, пожалуй, больше впечатления, чем эстетические красоты разрушенных дворцов Марса.
 Здесь не было ни картин, ни резьбы, ни фресок.
 Казалось, строители чувствовали, что холл прекрасен сам по себе – массивностью, изысканностью линий и темным блеском полированного камня.
 Украшены были только оконные амбразуры. Сейчас они были открыты в небо, и красный туман затянул их, но остатки драгоценного витража в резных рамах показывали, какими эти окна были когда-то.
 Странное ощущение охватило Старка. Благодаря своему дикому воспитанию, он был необычайно чувствителен к тем впечатлениям, какие большинство нормальных людей воспринимают слабо, а то и вовсе не воспринимают.
 Идя по холлу в сопровождении безъязычных созданий в ярких шелках и сверкающих ошейниках, он был поражен неуловимой чуждостью этого места. Сам замок был только развитием мысли его строителей, мечтой, воплощенной в реальность, но эта темная, холодная, удивительно безвременная мечта не могла бы зародиться в мозгу, подобному его собственному, или вообще в человеческом мозгу.
 Холл заканчивался низкими широкими дверями из золота, сделанными в той же целомудренной простоте.
 Мягкие быстрые шаги слуг, неопределенное их хихиканье, злобные и насмешливые взгляды. Золотые двери распахнулись. Старк предстал перед Лхари.




 Глава 5


 С первого взгляда они казались созданиями, мелькающими в горячечном сне, яркими и далекими, облаченными в туманный свет, который создавал иллюзию неземной красоты.
 Помещение, в котором стоял сейчас землянин, по своим размерам напоминало собор. Большая часть его находилась в темноте, и из-за этого казалось безграничным как вверх, так и по сторонам, будто стены были лишь призраками самой ночи. Сквозь черный полированный камень под ногами просвечивал тусклый свет, и пол казался бездонным.
 Далеко в темной глубине комнаты горела группа ламп, как галактика маленьких звезд, и бросала серебряный свет на Лордов Шараана.
 Когда Старк вошел, в комнате была тишина, потому что открытые золотые двери привлекли внимание Лордов к незнакомцу. Старк приблизился к ним в этой полной тишине.
 Где– то справа, в непроницаемом мраке, раздалось резкое шуршание и царапанье когтей рептилии, шипение и что-то вроде бормотания; все это искажалось и усиливалось сводами, превращаясь в демонический шепот, слышимый со всех сторон сразу.
 Старк крутанулся пригнувшись, глаза его сверкнули, а тело покрылось холодным потом. Шум усилился, понесся к нему. От далекого света ламп донесся звенящий женский смех, разбившийся под сводами, как тонкий хрусталь. Шипение и рычание предельно усилились, и Старк увидел что-то неопределенное, видимо, готовое прыгнуть.
 Он протянул руки, чтобы перехватить нападающего, но ничего не случилось: странная фигура оказалась мальчиком лет десяти, тащившем за собой на обрывке веревки молодого дракона, еще беззубого, недавно вылупившегося, который упирался и протестовал изо всех сил.
 Старк выпрямился, чувствуя себя разочарованным, злым и… спокойным. Мальчик же хмуро глядел на него сквозь серебряные локоны, затем бросил грязное слово и побежал обратно, пиная маленькое животное, пока оно не разъярилось, как и любой представитель их вида и не заорало соответственно.
 Заговорил голос. Медленный, хриплый, бесполый, тонким звоном прокатившийся под сводом. Он говорил безжалостно, и слово его было окончательным:
 – Иди сюда. К свету.
 Старк повиновался. Когда он подошел к лампам, внешность Лхари изменилась и стала устойчивой. Красота их осталась, но стала другой. Они выглядели точно ангелы. Теперь, увидев их так ясно, Старк подумал, что они могли быть детьми самого Люцифера.
 Их было шестеро, включая мальчика. Двое мужчин примерно того же возраста, что и Старк, сидели за какой-то сложной игрой: женщина, красавица, одетая в белый шелк, сидела, сложив руки на коленях; женщина помоложе, пожалуй, менее красивая, с горьким и яростным взглядом, на ней была короткая малиновая туника, на левой руке кожаная перчатка, на которой сидела хищная птица с колпачком на свирепых глазах.
 Мальчик стоял возле мужчин, надменно подняв голову. Время от времени он шлепал дракончика, и тот хватал его руку бессильными челюстями. И мальчик гордился, делая это. Интересно, – подумал Старк, – как будет вести себя мальчик, когда у животного вырастут клыки.
 Напротив Старка, скорчившись на груде подушек, сидел третий мужчина? Он был уродлив, с тщедушным телом и длинными паучьими руками; на коленях его лежали острый нож и кусок дерева, из которого он вырезал тучное существо – наполовину женщину, наполовину чистое зло. Старк с удивлением заметил, что лицо молодого урода, как и все лица здесь, было поистине человеческим и поистине прекрасным. На мальчишеском лице стариковские, мудрые и очень грустные глаза. Он улыбнулся Старку, и его улыбка была более сострадательной, чем слезы.
 Все они смотрели на Старка беспокойными голодными глазами. Они были чистой крови, – которая оставила печать чуждости на бледноволюсых людях болот – рабах, живущих в хижинах снаружи. Они происходили от Облачного Народа, жившего на Высоких Плато, королей страны на дальних склонах Облачных Гор.
 Странно было видеть их здесь, на темной стороне барьера, однако же они были тут. Как они пришли и почему оставили свои богатые холодные равнины ради зловония чужих болот, – он не мог догадаться. Но они явно оттуда – ошибки не могло быть – гордая изящная форма тел, алебастровая кожа, глаза, имевшие все цвета, как заря на небе, волосы чистого теплого серебра.
 Они молчали. Они как бы ждали разрешения заговорить, и Старк задумался, у кого это из них такой властный и суровый голос.
 И этот голос сказал снова:
 – Иди сюда. Подойди ближе!
 Старк посмотрел на них, за круг ламп, в тень, и увидел говорившего, вернее говорившую. Она лежала на низкой постели, опираясь головой на шелковые подушки; невероятно огромное тело было покрыто шелковым одеялом. Открыты были только руки – две бесформенные массы белой плоти, заканчивавшиеся крошечными кистями. Время от времени она протягивала одну руку и брала кусочки нищи из запаса, лежавшего рядом с ней, и, сопя и отдуваясь, глотала со страшной жадностью. Черты лица ее давно расплылись в трясущееся желе, за исключением носа, который поднимался из жира, тощий и горбатый, жесткий, как клюв птицы, сидевшей на запястье девушки и видевшей кровавые сны под своим колпачком. А глаза женщины…
 Старк посмотрел в ее глаза и вздрогнул. Затем бросил взгляд на незаконченную резьбу, лежавшую на коленях калеки, понял, какая мысль вела нож.
 Наполовину женщина, наполовину чистое зло. И сильная, очень сильная. Ее сила открыто светилась в ее глазах, и сила эта была скверной: она могла снести горы, но ничего не могла построить.
 Ее глаза сверлили его, как бы желая видеть его насквозь, и он понял, что она хочет заставить его отвернуться под действием ее взгляда. Но он не отвернулся, а улыбнулся и сказал:
 – Я мерился взглядом с каменной ящерицей, чтобы определить, кто из нас съест другого, и сам становился камнем, пока следил за ящерицей.
 Она поняла, что он говорит правду. Старк думал, что она разозлится, но нет. Какая-то рябь прошла по ее телу и вызвала беззвучный смех.
 – Видали? – обратилась она к другим, – Вы – отродье Лхари, но никто из вас не смеет глядеть мне в глаза, а вот это темное создание, бог знает откуда явившееся, может устоять и пристыдить вас. – Она спокойно глядела на Старка. – Кровь каких демонов течет в тебе, если ты не научился ни осторожности, ни страху!
 – Я научился тому и другому еще до того, как стал ходить. Но я выучился также и другой вещи: она зовется злобой.
 – И кто ты такой? Ты такой злой?
 – Спроси Мельфора, злой ли я, и почему?
 Двое мужчин чуть подались вперед, а по губам девушки прошла улыбка.
 – Мельфор? – переспросила туша на кровати, набивая рот жареным мясом и капая жиром. – Это интересно. Но тебя привела сюда не злоба на Мельфора. Я любопытна, пришелец. Скажи.
 – Хорошо. – Старк огляделся вокруг. Это место было могилой, западней. В самом воздухе пахло опасностью.
 Младшие молча следили за Старком, Никто из них не раскрыл рта с тех пор, как он вошел, если не считать выругавшего его мальчишку. И это само по себе было неестественно. Девушка наклонилась вперед, лениво похлопывая птицу, та шевельнулась и с чувством удовольствия выпустила из костяных ножен острые когти.
 Девушка смотрела на Старка самоуверенно и холодно, с каким-то странным вызовом. Из всех них только она видела в нем человека, мужчину, развлечение и нечто меньшее, чем человек.
 – Один человек пришел в Шараан в сезон последних дождей. Его имя Хильви, он сын маленького царька в Ярелле. Он пришел сюда разыскивать брата, который нарушил табу и бежал, спасая жизнь. Хильви пришел сказать ему, что проклятие с него снято, и он может вернуться. Но ни тот, ни другой не вернулся.
 Маленькие глазки в жирных складках заморгали: – И что же?
 – Я пришел за Хильви, потому что он мой друг.
 Глыба жира снова заколыхалась от взрыва смеха, прокатившегося под сводами змеиным шипением.
 – Сильна, видно, в.тебе дружба, иноземец. Ну, ладно, Лхари – народ добрый. И ты найдешь своего друга.
 Это было как бы сигналом прекратить молчание: молодые тоже захохотали; громадный зал гремел от их смеха, и эхо возвращало его звуками, похожими на смех демонов из ада.
 Не смеялся только калека: он склонился над своей резьбой и вздохнул.
 – Не сразу, бабушка! – воскликнула девушка.Оставим его на некоторое время.
 Холодные жестокие глаза повернулись к ней:
 – А что ты будешь делать с ним, Варра? Таскать на веревке, как Бор таскает этого жалкого зверя?
 – Может быть., хотя я думаю, что понадобится крепкая цепь, чтобы удержать его, – Варра повернулась к Старку, прикидывая его рост и вес, вглядываясь в его могучие гладкие мышцы, в железную линию челюсти.
 Она улыбалась. Рот ее был очень привлекателен, как красный плод болотного дерева, несущий смерть в своей пикантной сладости.
 – Это мужчина, – продолжала она, – первый мужчина, которого я видела, как умер мой отец.
 Мужчины за игорным столом встали, покраснев от гнева. Один из них шагнул вперед, грубо схватив девушку за руку.
 – Значит, я, по-твоему, не мужчина? – сказал он удивительно мягко. – Печально., поскольку я буду твоим мужем. Нам лучше уладить это теперь же, до свадьбы.
 Варра кивнула, Старк увидел, как пальцы мужчины яростно впились в крепкую мышцу ее руки, но девушка не дрогнула.
 – Давно пора все это уладить, Эджил. Ты достаточно помучился со мной. Но времена дрессировки прошли. Теперь я должна уметь склонять шею и признавать своего господина.
 Старк не сразу понял смысл: насмешливая нотка в ее голосе была еле заметна. Затем женщина в белом, которая до сих пор не двигалась и не изменяла выражения лица, засмеялась тонким звенящим смехом, уже слышанным Старком. По этому смеху и темной волне крови, хлынувшей в лицо Эджила, Старк понял, что Варра просто повторила Эджилу его собственные слова.
 Мальчик издал насмешливый звук и замер. Варра посмотрела на Старка:
 – Ты будешь драться за меня?
 Старк неожиданно засмеялся.
 – Нет.
 Варра пожала плечами; – Ну что ж, тогда я буду драться сама.
 – Мужчина! – рявкнул Эджил. – Я покажу тебе, кто мужчина, глупая маленькая мегера!
 Он сдернул с себя ремень, одновременно наклоняя девушку свободной рукой, чтобы нанести ей хороший удар. Хищная птица, вцепившаяся в ее запястье, забила крыльями и закричала, дергая закрытой головой. Молниеносным движением девушка сдернула колпачок с головы птицы и бросила ее прямо в лицо Эджилу.
 Эджил выпустил девушку и взмахнул руками, защищаясь от когтей и разящего клюва. Широкие крылья били его. Эджил взвыл. Мальчик Бор выскочил из ряда и заплясал вокруг, визжа от радости.
 Варра спокойно стояла. На ее руке чернели синяки, но она не соблаговолила даже посмотреть на них.
 Эджил ударился об игорный столик и скинул с него фигурки из кости. Затем он зацепился за подушку и упал ничком, а злобные когти рвали в клочья его тунику.
 Варра повелительно свистнула. Птица в последний раз клюнула Эджила в затылок и недовольно взлетела на свой насест – на руку девушки. Держа ее, Варра повернулась к Старку. По ее виду он предположил, что она готова спустить своего любимца и на него. Но та лишь внимательно осмотрела Старка и покачала головой.
 – Нет, – сказала она, надевая на голову птицы колпачок, – ты мог бы убить ее.
 Эджил встал и ушел в темноту, облизывая рану на руке Лицо его было черным от ярости. Второй мужчина взглянул на Варру.
 – Беля бы ты предназначалась мне, я бы выбил из тебя характер!
 – Подойди и попробуй, – предложила Варра.
 Мужчина пожал плечами и сел.
 – Это не мое дело. В своем собственном доме я поддерживаю мир, – Он глянул на женщину в белом, и Старк увидел, что ее лицо, до этого ничего не выражавшее, теперь показывало униженный страх.
 – Ты поддержишь, – сказала Варра. – Я на мосте Эйрил зарезала бы тебя сонного. Но тебе нечего бояться: у нее просто не хватит на это духу.
 Эйрил вздрогнула и посмотрела на свои руки. Мужчина начал собирать разбросанные фигурки и небрежно сказал;
 – В один прекрасный день Эджил свернет тебе шею, и я от этого не заплачу.
 Все это время старая женщина ела и следила, следила и ела, глаза ее блестели интересом.
 – Приятная семейка, а? – обратилась она к Старку. – В полном разуме, а ссорятся, как ястребята в гнезде Поэтому я и держу их около себя, чтобы они были осторожнее в подобном споре Все, кроме Треона,и, она указала на уродливого юношу. – Он ничего не делает. Тупой и мягкотелый, хуже Эйрил. Не внук, а проклятие! Зато у его сестры огня на двоих! – и она снова принялась жевать, гордо ворча.
 Треон поднял голову и заговорил. Голос его звучал точно музыка:
 – Может я и туп, бабушка, и слаб телом и не имею надежд. Однако я буду последним Лхари. Смерть сидит в ожидании на башнях, и она возьмет всех вас раньше, чем меня. Я знаю это, мне сказали ветры, – он перевел страдающие глаза на Старка и улыбнулся с такой болью и покорностью, что у землянина сжалось сердце.
 Но в этой улыбке была также и благодарность, словно какое-то долгое ожидание наконец пришло к концу.
 – Ты, – сказал он мягче, – незнакомец с неистовыми глазами. Я видел, как ты выходишь из мрака; и там, где ты ставил ноги, оставались кровавые отпечатки. Твои руки красны до локтей, твоя грудь забрызгана красным, и на твоем челе символ смерти. Затем я узнал, и ветер шептал мне в ухо: “Так и должно быть. Этот человек разрушит замок, камни же его придавят Шараан; он освободит Потерянные Души– Затем он спокойно засмеялся, – Смотрите на него, все смотрите! Он станет вашим концом!
 Наступила минута молчания, и Старк со всем суеверием дикой расы, сидевшим в нем, похолодел до корней волос. Старуха с отвращением сказала:
 – Значит, тебе об этом сказали ветры, о, несчастный идиот, – и с удивительной силой и меткостью швырнула в Треона спелым плодом. – Заткни этим свою пасть: я до смерти устала от твоих пророчеств.
 Треон посмотрел на малиновый сок, медленно стекавший по его груди и капавший на его работу. Наполовину законченная головка была вся покрыта еоком.
 Треон трясся от дикой радости.
 – Ну, – сказала Варра, подходя к Старку, – что же ты думаешь о Лхари? О гордых Лхари, не унизившихся до того, чтобы смешивать свою кровь со скотом болот? О моем полоумном братце, о моих ничего не стоящих кузинах, о маленьком чудовище Боре, последнем отпрыске нашего древа? Тебя не удивило, что я напустила своего сокола на Эджила?
 Она ждала ответа, откинув голову; серебряные локоны обрамляли ее лицо, мак клочья грозового облака.
 В нем было самодовольство, которое одновременно раздражало и восхищало Старка. Адская кошка, – думал он, – но очаровательная кошка, и нахальная. Нахальная и – честная! Ее губы были полуоткрыты – не то в ярости, не то в улыбке.
 Старк неожиданно схватил ее и поцеловал. Он держал в руках ее гладкое сильное тело как куклу, и не спешил отпускать. Наконец он выпустил ее и ухмыльнулся:
 – Ты этого хотела?
 – Да, – ответила Варра, – именно этого. – Она повернулась, челюсти ее опасно затвердели. – Бабушка…
 Она не успела закончить. Старк увидел, что старая женщина пытается сесть, лицо ее побагровело от усилия, глаза выражали страшную ярость.
 – Ты…– начала она и задохнулась от злости.
 Неслышно появился Эджил, держа а руке какой-то странный тупорылый предмет из черного металла.
 – Ляг, бабушка, – сказал он. – Я хотел воспользоваться этим для Варры…– Говоря это, он нажал кнопку, и Старк, отпрыгнув в спасительную темноту, упал и остался лежать, как мертвый. Не было ни звука, ни вспышки, но громадная рука погрузила Старка в забвение, – но нашел лучшую цель, – закончил Эджил.




 Глава 6


 Красное. Красное. Красное. Цвет крови. Кровь в его глазах. Он стал вспоминать… Добыча бросилась на него, и они сражались на голых пузырчатых камнях Н'Чака не убил. Лорд Скал был огромен – гигант среди ящериц, а Н'Чака маленький. Лорд Скал навалился на голову Н'Чаки прежде, чем деревянное копье успело хотя бы оцарапать его бок.
 Странно, что Н'Чака еще жив. Видно, Лорд Скал был доверху сыт. Только это и спасло Н'Чаку.
 Н'Чака застонал – не от боли, а от стыда. Он промахнулся. Рассчитывая на великий триумф, он нарушил закон племени, запрещающий мальчику охотиться на добычу мужчин, но потерпел неудачу. Старейшина не наградит его поясом и кремневым копьем мужчины; он отдаст ВТЧаку женщинам для наказания маленькими кнутами. Тика будет смеяться над ним, и пройдет много сезонов, прежде чем старейшина дарует ему разрешение на Охоту Мужчин.
 Кровь в глазах. Он заморгал. В нем пробудился инстинкт самосохранения. Он должен как-то подняться и отползти, пока Лорд Скал не вернулся сожрать его.
 Но краснота на уходила. Он снова заморгал, попытался поднять голову, но не смог, и страх навалился на него, как ночной мороз на скалы долины.
 Все было не так. Время, пространство и вселенная потемнели и закружились.
 Голос заговорил с ним. Девичий голос, но не Тики.
 И речь была чужой.
 Тика умерла. Воспоминания пронеслись через его мозг, горькие, жестокие. И Старейшина умер, и все остальные. Голос снова заговорил и назвал его по имени, но это было не его имя.
 Старк.
 Воспоминания рассыпались в калейдоскопе разбитых изображений, фрагментов, они бежали, кружились. Он плыл среди них. Он затерялся в них, и ужас этого вырвал вопль из его горла.
 Мягкие руки коснулись его лица. Послышались быстрые слова, ласковые, успокаивающие. Краснота просветлела и выровнялась, хотя и не исчезла, и внезапно он снова стал самим собой, и вся его память вернулась к нему.
 Он лежал на спине, и Зерит, дочь Мельфора, стояла над ним. Теперь он понял, что это была за краснота.
 Он видел ее слишком часто раньше, чтобы не понять.
 Он был где-то на дне Красного Моря, этого жуткого океана, в котором человек может дышать.
 И он не мог шевелиться. Это не изменилось и не ушло. Его тело было мертвым.
 Ужас, который он чувствовал раньше, был пустяком по сравнению с той агонией, что охватила его сейчас.
 Он лежал, похороненный в собственном теле, и смотрел на Зерит, ожидая ответа на вопрос, который он боялся задать.
 Она поняла.
 – Все в порядке, – сказала она и улыбнулась. – Это пройдет. Ты будешь здоров. Это оружие Лхари. Оно каким-то образом усыпляет тело, которое затем снова просыпается.
 Старк вспомнил черный предмет, который держал в руках Эджил. Излучатель какого-то типа, лучевой поток высокочастотной вибрации, парализующий нервные центры. Удивительно, Облачные люди были варварами, хоть и стояли на более высокой ступени, чем болотные племена, и, конечно, не имели таких научных знаний.
 Интересно, где Лхари могли добыть такое оружие?
 Но это, в сущности, не важно. По крайней мере, сейчас. Доверие захлестнуло его и принесло опасную близость слез. Видимо, эффект слабости, В данный момент Старка беспокоило только это.
 Он снова посмотрел на Зерит. Ее светлые волосы плыли от медленного движения моря – молочное облако на малиновом фоне, прострелянном искрами. Теперь он увидел, что лицо ее осунулось и затуманилось, а в ее глазах была отчаянная безнадежность. Она была живой в их первую встречу – испуганной, не слишком веселой, но полной эмоций и какого-то упорного мужества. Теперь искра в ней погасла.
 На ее белой шее был ошейник – кольцо из темного металла с навечно запаянными концами.
 – Где мы? – спросил Старк.
 – В месте Потерянных Душ.
 Старк вгляделся вдаль насколько мог, так как голова не поворачивалась, и очень удивился.
 Черные стены, черный свод. Громадный холл, полный морских волн, которые вливались в высокие амбразуры шипящими потоками огня. Холл был двойником того, где он повстречался с Лхари.
 – Здесь город, – угрюмо сказала Зерит. – Ты скоро увидишь его., и больше не увидишь ничего до самой смерти.
 – Как ты попала сюда, малышка? – очень мягко спросил Старк.
 – Из-за отца, Я расскажу тебе все, что знаю, то есть очень немногое. Мельфор был с давних пор работорговцем у Лхари. Таких очень много среди капитанов судов в Шараане, но об этом никто никогда не говорит, так что даже я, его дочь, могла только догадываться Я удостоверилась в этом, когда он послал меня за тобой, – Она горько засмеялась. – Теперь я здесь с ошейником Потерянных Душ на шее. Но и Мельфор тоже здесь, – она снова засмеялась, и этот злой смех так не шел этому юному существу. Она посмотрела на Старка, ее руки застенчиво, почти ласково коснулись его волос. Глаза ее были широко раскрыты и полны слез. – Почему ты не ушел в болота? Я же предупреждала тебя!
 – Теперь поздно жалеть об этом, – флегматично ответил он. – Ты говоришь, Мельфор здесьT и тоже раб?
 – Да. – В ее глазах снова появилось удивление и восхищение, – Я не знаю, что ты сказал или сделал Лхари, но Лорд Эджил был в черной ярости и ругал моего отца за глупость и скверную работу, потому что отец не сумел схватить тебя. Отец скулил и просил прощения, и все было бы хорошо, но его подмывало любопытство, и он спросил Лорда Эджила, что же случилось, поскольку по ранам Лорда можно было предположить, что были неприятности. Ты вроде дикого зверя, как говорил Мельфор, но он надеется, что ты не причинил вреда Леди Барре. Лорд Эджил стал прямо пурпурным. Я думала, с ним будет какой-нибудь припадок.
 – Да, – сказал Старк, – спрашивать об этом было ошибкой. – Он вдруг громко рассмеялся. – Мельфору стоило бы держать пасть закрытой!
 – Лорд Эджил крикнул стражников и приказал взять Мельфора. Когда до Мельфора дошло, он тут же свалил все на меня – это была моя вина, что я упустила тебя.
 Старк прекратил смех. Девушка тихо продолжала:
 – Эджил, похоже, совсем взбесился от злости. Говорят, что Лхари сумасшедшие, и так оно и есть, наверное. Во всяком случае, он приказал взять и меня тоже, чтобы семя Мельфора было навеки втоптано в грязь. Вот так мы и очутились здесь.
 Наступило долгое молчание. Старк не мог придумать слова утешения, а что касается надежды, то ему придется обождать пока он не будет уверен, что сможет хотя бы поднять голову. Эджил от злости мог повредить его надолго. Старк вообще удивлялся тому, что еще жив. Он снова глянул на ошейник Зерит. Рабыня. Рабыня Лхари в городе Потерянных душ.
 Но какого дьявола им рабы на дне моря!
 Тяжелые газы донесли знакомый звук: шум приближающихся голосов. Зерит повернула голову Старка, чтобы он мог тоже видеть.
 Потерянные Души возвращались откуда-то: с работы, как они сказали. Они медленно вплывали из тусклой красной темноты. За их белыми телами тянулось угрюмое пламя. Толпа проклятых, волочащаяся через красный ад, усталых, потерявших надежду. Один за другим падали они на тюфяки, лежавшие рядами на черном каменном полу. Они полностью выдохлись. Их светлые волосы плыли в медленных водоворотах моря.
 И на каждом был ошейник. Один из них не лег, а двинулся к Старку, и Старк узнал его.
 – Хильви?
 – Брат!
 Хильви присел на корточки рядом. Когда Старк видел его в последний раз, это был красивый юноша; теперь же это был мужчина. Его веселый смех превратился в мрачный, и глубокие морщины пролегли вокруг рта, кости лица выдавались, как гранитные выступы.
 – Брат, – повторил он, не стыдясь слез. – Ох и дурак же ты! – Он выругал Старка за то, что тот пришел в Шараан увидеть идиота, поступившего точно так же и ставшего теперь почти мертвецом.
 – А ты не пошел бы за мной? – спросил Старк.
 – Ну, я всего лишь невежественное дитя болот,сказал Хильви, – а ты пришел из космоса, ты видел другие миры, ты умеешь читать и писать – ты должен был сообразить получше.
 Старк хмыкнул: – А я все еще невежественное дитя скал. Так что мы оба дураки. Где Тобал?
 Тобал был братом Хильви, нарушившим табу и бежавшим в Шараан. Видимо, теперь он обрел покой, потому что Хильви покачал головой:
 – Человек не может долго жить на дне моря. Дышать и есть – это еще не все. Тобал прожил свой срок, и конец моего тоже близок. – Он поднял руку и резко опустил, наблюдая за танцующими вдоль руки огнями.
 – Мозг гибнет раньше тела, – добавил он небрежно, будто речь шла о пустяках.
 – Хильви охранял тебя, пока другие спали, – сказала Зерит.
 – Не я один, – возразил Хильви. – Малышка тоже была со мной.
 – А зачем меня охранять? – спросил Старк. Вместо ответа Хильви показал рукой на тюфяк неподалеку. Там лежал Мельфор; его полузакрытые глаза были полны злобой, и на его щеке красовался свежий шрам.
 – Он чувствует, что ты не на его корабле, – добавил Хильви.
 Старк похолодел от ужаса. Беспомощно лежать и ждать, когда Мельфор подойдет и протянет растопыренные пальцы к его беззащитному горлу…
 Он сделал отчаянное усилие двинуться, но только задохнулся. Хильви усмехнулся:
 – Теперь мне самое время бороться с тобой, поскольку раньше мне ни разу не удавалось повалить тебя! – Он потрепал Старка по голове, очень нежно, хотя с виду этот жест мог показаться грубым. – Но ты снова повалишь меня. А теперь спи и не беспокойся!
 И он уселся на страже. Старк против своей воли заснул, а Зерит свернулась у его ног, как собачка.
 На дне Красного Моря не было времени. И не было ни дня, ни рассвета, ни периода темноты. Не было ни ветра, ни дождя, ни гроз, которые нарушали бы вечную тишину. Лишь ленивые течения шептались на своем пути в никуда, танцевали красные искры, и громадный холл ждал, вспоминая прошлое.
 Старк тоже ждал. Долго ли – он не знал, но он привык ждать. Он научился терпению на коленях великих гор, которые гордо поднимались в космос, чтобы увидеть солнце, и усвоил их презрение к времени.
 Жизнь понемногу возвращалась в тело Старка. Ублюдок-стражник время от времени приходил осматривать Старка и покалывал ножом его тело, проверяя реакцию, чтобы Старк при этом не сплутовал. Но стражник не учел выдержки Старка. Землянин выносил уколы, не моргнув глазом, пока члены полностью не стали подчиняться ему. Тогда он вскочил и швырнул стражника почти на середину холла, где тот крутился и вопил от страха и злости.
 В следующий период наступления рабочего времени Старк пошел вместе со всеми в город Потерянных Душ.




 Глава 7


 Старку случалось бывать в таких местах, которые подавляли его своей чуждостью или злобностью: Синхарат – прекрасные коралловые и золотые развалины, затерянные в марсианских пустынях Джеккара, Вашкис – города Лау-Канала, пахнущие кровью и вином; утесы-пещеры Аркандора на Краю Темной Стороны; пылающие гробницы-города Каллисто. Но здесь… это был кошмар.
 Старк смотрел на него, пока шел в длинной цепи рабов, и чувствовал такие холодные спазмы в животе, каких ни разу не испытывал.
 Широкие улицы, вымощенные полированными каменными плитами, походили на черные зеркала. Здания, высокие, величественные, чистые и ровные, со спокойной силой, которая могла противостоять веками… Черные, все черные, без единой чешуйки краски или резьбы, которая могла бы смягчить их; только местами встречались оконные стекла, блестевшие в красоте, как затонувшие драгоценные камни.
 Виноградные лозы, как снежные наносы, спускались вниз. Сады с коротко подстриженной травой, цветы поднимаются на длинных стеблях, их венчики раскрыты вслед уходящему дню. Их головки склоняются как бы под забытым ветром. Все чисто, ухожено, ветви подрезаны, земля, вскопанная сегодня утром, – чьими руками?
 Старк вспомнил гигантский лес, спящий в заливе, и поежился Не хотелось думать, как давно эти цветы раскрыты в последний раз на видимом свете. Потому что они были мертвыми, как тот лес, как этот город.
 Вечно цветущие., и мертвы.
 Старк подумал, что это был, наверное, тихий город.
 Трудно было представить тут толпы, стекающиеся на рыночную площадь по этим огромным улицам. Черные стены не отражали ни звука слов, ни смеха. Даже дети, наверняка, тихо ходили по садовым дорожкам – маленькие мудрые создания с врожденными древним достоинством.
 Теперь он начал понимать значение жуткого леса, Залив Шараана не всегда был заливом. Он был богатой, плодородной долиной с громадным городом, а кое-где на верхних склонах были убежища каких-нибудь знатных людей или философов… И от этих убежищ уцелел только замок Лхари.
 Каменная стена не пускала Красное Море в долину.
 Потом она каким-то образом треснула, и зловещий поток медленно вплывал в плодородные низины, поднимался все выше, лизал башни и верхушки деревьев крутящимся пламенем и затопил страну навеки. Знал ли народ о наступлении бедствия? Может, он ушел, позаботившись в последний раз о своих садах, чтобы они остались прекрасными в бальзамирующих газах моря?
 Колонны рабов под руководством надсмотрщиков, вооруженных маленькими черными предметами вроде того, каким пользовался Эджил, вышли на широкую площадь, дальний конец которой скрывался в красной тьме. И Старк увидел развалины.
 В центре площади упало громадное здание. Только богам известно, какая сила взорвала стены и швырнула тяжелые плиты, точно это были маленькие камешки, в кучу. Единственная неопрятная вещь в городе – гора обломков.
 Больше ничего поврежденного не было. Тут, похоже, было место храмов, и они стояли целехонькие вокруг всей площади; тусклые огни мерцали в их открытых портиках. Старку показалось, что внутри, в тени, он видит изображения, какие-то гигантские фигуры. Но ему не удалось рассмотреть их. Надсмотрщики ругались, и теперь Старк увидел, для чего здесь рабы: они расчищали место от обломков упавшего здания.
 – Шестнадцать лет люди работают и умирают здесь, – шепнул Хильви, – а работа и наполовину не сделана. И зачем она вообще нужна Лхари? Я тебе скажу: потому что они безумны!
 Это и впрямь казалось безумием: работать над этой кучей камней в мертвом городе на дне моря. Безумие.
 Но пусть Лхари и не в своем уме, но они не были дураками. Значит, для этого была причина, и причина достаточная – для Лхари, разумеется.
 Надсмотрщик подошел к Старку и грубо толкнул его к саням, уже частично нагруженным битым камнем.
 Глаза Старка злобно сверкнули, но Хильви сказал:
 – Иди, дурак! Уж не хочешь ли ты снова лежать без движения на спине?
 Старк глянул на маленькое черное оружие и неохотно пошел. Так началась его работа.
 Он вел странную жизнь. Он пытался отсчитывать время по периодам работы и сна, но сбился со счета и в конце концов решил, что это все ни к чему.
 – Он работал вместе с другими, перетаскивая громадные блоки, очищая подвалы, частично уже открытые, подпирая непрочные стены подземелий. Рабы держались старой привычки называть рабочий период “днем”, а период сна – “ночью”.
 Каждый “день” Эджил или его брат Конд приходили посмотреть, что сделано, и уходили насупленные и недовольные, приказывали ускорить работу. Треон также проводил здесь много времени. Он приходил медленно, передвигаясь по-крабьи неуклюже, усаживался на камни и молча смотрел своими красивыми глазами. Он возбуждал в Старке смутные предчувствия. В молчаливом терпении Треона было что-то странное, словно он ждал появления черной гибели, задерживающейся, но неминуемой. И Старк вспоминал пророчество Треона и вздрагивал.
 Через некоторое время Старку стало ясно, что Лхари хотели добраться до подвалов. Много громадных черных пещер было уже расчищено, в них ничего не обнаружено, но братья все надеялись. Эджил и Конд снова и снова простукивали стены и полы и злились на задержку, раскопок подземного лабиринта. Что они хотели найти – никто не знал.
 Варра приходила тоже. Она часто дрейфовала в тусклых туманных огнях и наблюдала, улыбаясь загадочной улыбкой. Течения играли ее серебряными волосами. С Эджилом она почти не разговаривала, но не сводила глаз с высокого смуглого землянина, и было что-то в ее взгляде, что тревожило его кровь. Эджил не был слеп, и ее взгляды тревожили его тоже, но в другом плане.
 Зерит видела эти взгляды. Она держалась как можно ближе к Старку, ничего не требуя, только следуя всюду за ним с какой-то спокойной преданностью; ей было достаточно того, что он был рядом.
 Однажды “ночью” в бараке рабов она присела у его тюфяка и положила руку на его голое колено. Она молчала, ее лицо скрывала плывущая масса волос.
 Старк повернулся к ней и осторожно отвел светлое облако волос с ее лица.
 – Что тебя тревожит, сестренка?
 Ее глаза были широко раскрыты и затемнены смутной болью. Но она только сказала: – Не мое дело говорить.
 – Почему?
 – Потому…– ее губы дрогнули. – Ох, я понимаю, это глупо. Но женщина Лхари…
 – Что?
 – Следит за тобой. Все время следит! А Лорд Эджил взбешен. У нее есть что-то на уме, и это принесет тебе только зло. И я знаю это!
 – Мне кажется, – искренне сказал Старк, – что Лхари уже сделали нам всем столько зла, сколько могли.
 – Нет, – ответила Зерит со странной мудростью,наши сердца еще чисты.
 Старк улыбнулся и поцеловал Зерит.
 – Я буду осторожен, сестренка.
 Она вдруг крепко обхватила руками его шею. Лицо Старка стало серьезным. Он неловко погладил Зерит по волосам. Она отодвинулась и свернулась на своем тюфяке и спрятала голову в руки.
 Старк лег. Сердце его было печальным, а глаза щипало.
 Красная вечность высасывала. Теперь уж Старк знал, что имел в виду Хильви, когда сказал, что мозг гибнет раньше тела. Морское дно – не место для созданий воздуха. Он узнал также и назначение металлического ошейника, и о том, как умер Тобал.
 – Здесь есть границы, – объяснил Хильви, – внутри них мы можем ходить, если после работы у нас останется еще сила и желание, но выйти за них мы не можем. Пробиться через барьер нельзя. Как это сделано, я не понимаю, но это так, и ошейники – ключи к этому. Когда раб приближается к барьеру, ошейник его начинает сверкать, как огонь, и раб падает. Я сам попытался, так что знаю. Наполовину парализованный, отползешь назад, в безопасность. Но если спятишь, как Тобал, и лезешь дальше, заряд барьера усиливается…Он сделал руками рубящее движение.
 Старк кивнул. Он стал объяснять Хильви электрические и электронные колебания, но самому ему было ясно, что Лхари не держит своих рабов чем-то в этом роде.
 Ошейники действуют в качестве проводников, возможно, тех же самых лучей, что генерировались и в ручном оружии. Когда металл пересекает невидимую пограничную линию, то включается силовой луч на центральной энергетической станции, как, скажем, послушный электрический глаз открывает двери, и дает сигнальный звонок.
 Первое предупреждение – затем смерть.
 Границы были достаточно широкими и шли вокруг города и захватывали порядочный кусок леса за ним.
 Раб не мог спрятаться и среди деревьев, потому что его ошейник мог быть выслежен все тем же лучом, поставленным на низшую мощность, а наказание пойманного было таким, что лишь у весьма немногих хватало мужества рискнуть на такую игру.
 Поверхность, разумеется, была полностью под запретом. Единственным неохраняемым местом был остров, на котором располагалась центральная энергетическая станция. И рабам иногда разрешалось бывать там ночами. Лхари заметили, что рабы живут дольше и работают лучше, если иной раз подышат воздухом.
 Старк не раз совершал такое паломничество с другими рабами. Они должны были подняться из красных глубин, через полосы огня, где проходили течения, через облака малиновых искр и через мрачные штилевые пятна, похожие на лужи крови. Компания белых призраков, обернутых в пламя, поднималась из своих могил, чтобы вкусить из утраченного ими мира кусочек.
 Они так уставали на работе, что у них едва хватало силы вернуться в барак и лечь спать, но, тем не менее, они находили силы подняться, снова пройти по земле, избавиться от вечной малиновой тьмы и давления на грудную клетку, увидеть жаркую синюю ночь Шараана, вдохнуть аромат цветов, принесенный ветром… На это они находили в себе силы.
 Они пели там, сидя на камнях, и смотрели сквозь туман в сторону берега, которого они больше никогда не увидят. Это их пение и слышал Старк, когда входил на корабле Мельфора в залив, – бессловесный крик скорби и утраты. А теперь он сам был тут, устраивая поудобнее Зерит и присоединяя свой низкий голос к примитивному упреку богам.
 Пока он сидел, завывая точно дикарь, каковым он и был на самом деле, он изучал энергетическую установку – приземистый блокгауз. В те ночи, когда приходили рабы, стражники размещались снаружи. Кроме этого, блокгауз охраняли шоковым лучом. В ту ночь попытка захватить блокгауз означала верную смерть для всех, имеющих к нему отношение.
 Старк сразу же отказался от всей этой идеи. Не было ни секунды, когда бы он не думал о побеге, он был тогда еще достаточно искушен в игре, чтобы биться головой о каменную стену. Как и Мельфор, он предпочитал ждать.
 С появлением Старка Зерит и Хильви заметно изменились. Хотя они никогда не говорили об освобождении, но свой безнадежный вид утратили. Старк ничего им не обещал, но Хильви давно знал его, а у девушки был о. тонкое чутье и понимание, поэтому они оба подняли головы.
 Однажды “днем”, когда работа была окончена, из красной тьмы появилась улыбающаяся Варра и поманила к себе Старка. Сердце его подпрыгнуло. Не оглядываясь, он отошел от Хильви и Зерит и пошел к Варре по тихой широкой улице, ведущей к лесу.




 Глава 8


 Они оставили далеко за собой величественные здания и шли уже среди деревьев. Старку страшно не нравился лее. Город тоже был плох, но он был мертвым, честно мертвым, если не считать кошмарных садов. А в этих громадных деревьях было что-то страшное. У всех них была масса зеленых листьев, их обвивали цветущие лианы, внизу пышно разрослась поросль, и они стояли, как куча трупов, украшенных с помощью погребального искусства. Они качались и шелестели под взмахами свивающихся огней, их ветви склонились под этой ужасной порослью и пародией на ветер. Старк все время чувствовал себя здесь пойманным в ловушку и задушенным местными жесткими листьями и лианами.
 Но он шел, и Варра скользила меж громадных стволов, как серебряная птица, и была, видимо, счастлива.
 – Я часто приходила сюда, как только подросла. Этот лес – чудо. Здесь я могу летать, как мои соколы.
 Она засмеялась, воткнула в волосы золотой цветок и снова побежала, сверкая белыми ногами.
 Старк следовал за ней. Он понимал, что она имела в виду. Здесь, в этом странном мире, достаточно было одного движения, чтобы взлететь – всплыть, потому что давление уравновешивало вес тела. Было что-то захватывающее в том, чтобы подняться над вершинами деревьев, пронестись вниз сквозь перепутанные лианы и вновь взлететь вверх Варра играла со Старком, он это понимал. Кровь его бунтовала. Он легко мог бы схватить Варру, но не делал этого; он только обгонял ее время от времени, показывая ей свою силу.
 Они увеличили скорость, оставляя за собой пламенеющие следы: черный сокол охотился за серебряной голубкой в лесах грез.
 Но голубка выросла в орлином гнезде. А Старк наконец устал от игры. Он схватил Варру, и они медленно поплыли по инерции в этом удивительном полете невесомости.
 Ее первый поцелуй был ленивым, поддразнивающим, любопытствующим. Затем он изменился. Вся тлеющая в Старке ярость перекинулась на другой вид пламени.
 Он сжимал Варру грубо и жестко, а она беззвучно смеялась, и так же сжимала его, и он даже подумал, что ее губы – горький плод, причиняющий человеку боль.
 Наконец, она оторвалась от него и села отдохнуть на широкой ветке, прислонясь к стволу. Она смеялась, и глаза ее были яркими и жесткими, как у самого Старка. Он сел у ее ног.
 – Чего ты хочешь от меня? – спросил он.
 Она улыбнулась. В ней не было ни уклончивости, ни пугливости. Она была крепка, как новый клинок.
 – Я скажу тебе, дикий человек.
 Он с изумлением взглянул на нее: – Где ты подхватила это название?
 – Я спрашивала о тебе землянина Ларраби. И это название отлично подошло к тебе. Вот что я хочу от тебя: убей Эджила и его брата Конда. И Бора тоже – он подрастет и будет еще хуже этих. Впрочем, последнее я могу сделать и сама, если тебе претит убивать ребенка. Хотя Бор не столько ребенок, сколько чудовище. Бабушка не вечна, да и без моих кузенов она мне не угроза. Треси вообще не в счет.
 – А если я это сделаю – что тогда?
 – Свобода. И я. Ты вместе со мной будешь править Шарааном.
 Старк насмешливо прищурился:
 – Надолго ли, Барра: – Кто знает? Да это и неважно… Время покажет.Она пожала плечами. – Кровь Лхари истощилась, пора влить в нее свежую струю. Наши дети будут править после нас и они будут людьми.
 Старк громко захохотал.
 – Мало того, что я раб Лхари. Я должен быть палачом и племенным быком! – Он резко взглянул на нее, – А почему все же я нужен тебе, Варра? Почему ты выбрала меня?
 – Потому что, как я уже говорила, ты первый мужчина, которого я увидела с тех пор, как умер мой отец. Кроме того, в тебе есть что-что…– Она лениво потянулась, мазнув его губами. – Не думаешь ли ты, что это так уж плохо – жить со мной, дикий человек?
 Она привлекала и раздражала, эта серебряная ведьма, сверкающая в тусклых огнях моря, полная злобы и смеха. Старк притянул ее и себе.
 – Не плохо, – пробормотал он, – а опасно.
 Он поцеловал ее. Она шепнула: – Но я думаю, ты не боишься опасности?
 – Напротив, я человек осторожный. – Он оттолкнул ее и заглянул ей в глаза. – А с Эджилом у меня свои счеты, но я не убийца. Бой должен быть честным, и Конд пусть позаботится о себе.
 – Честный бой! А Эджил был честным с тобой… или со мной?
 Он пожал плечами.
 – Только по-моему, или никак.
 Она задумалась, потом кивнула:
 – Ладно. А что касается Конда, ты навяжешь ему долг крови, и гордость заставит его драться. Все Лхари гордые, – добавила она горько. – Это наше проклятие. Оно вошло в нашу плоть и кровь. Ты сам увидишь.
 – Еще одно: Зерит и Хильви тоже должны быть освобождены. И вообще, нужно положить конец рабству.
 Она посмотрела на него: – Ты ставишь жесткие условия, дикарь.
 – Да или нет?
 – И да и нет. Зерит и Хильви ты получишь, если так настаиваешь, хотя одним богам известно, что ты нашел в этой бледной девчонке. Что же касается других… – Она насмешливо улыбнулась. – Я не дура, Старк. Ты хочешь обойти меня, а двое должны играть честно.
 Он засмеялся:
 – Справедливо. Теперь скажи мне, ведьма с серебряными локонами, как мне добраться до Эджила, чтобы я мог убить его?
 – Я это устрою, – сказала она с такой злой уверенностью, что Старк не сомневался: она устроит. Он помолчал и спросил: – Варра, что Лхари ищут на дне моря?
 Она неторопливо ответила:
 – Я тебе говорила, что мы гордый клан. Из-за своей гордости мы ушли с Высоких Плато много столетий назад. Теперь это все, что у нас осталось, но эта вещь большой силы. – Она помолчала, – Думаю, мы давно знали о городе, но он не имел для нас никакого значения, пока он не очаровал моего отца. Отец проводил в нем целые дни; изучая его, и именно он нашел оружие и машину силы на острове. Затем он нашел карту, спрятанную в тайном месте, а с нею и металлическую книгу. Эта книга была записана пиктограммами, как бы предназначенными для расшифровки, а карта показывала площадь с храмами и разрушенными зданиями и отдельный план подземных катакомб. В книге говорилось о тайне – удивительной и страшной вещи. И мой отец был уверен, что разрушенное здание завалило вход в катакомбы, где хранится эта тайна. И он решил найти его.
 Шестнадцать лет человеческих жизней, – подумал Старк и содрогнулся.
 – Что это за тайна, Варра?
 – Способ управлять жизнью. Как это делается, я не знаю, но якобы можно создать расу гигантов, чудовищ или богов. Ты понимаешь, что это значит для гордого и умирающего клана?
 – Да, – задумчиво ответил Старк. – Я это понимаю.
 Величие идеи потрясло его. Строители города воистину были мудры в своих научных исследованиях, если развили.такую чудовищную силу. Переделывать живые клетки тела по своей воле, творить, если ни саму жизнь, то ее форму.
 Раса гигантов или богов. Лхари могли бы стать ею.
 Переделать свою дегенеративную плоть во что-что превосходящее человеческую расу, развить своих помощников и бойцев, чтобы никто не мог противостоять им, увидеть, как их дети превосходят всех человеческих детей… Старк пришел в ужас, представив себе, сколько зла они сделают, если завтра завладеют этим секретом.
 – В книге было предупреждение, – сказала далее Варра, – значение которого не вполне понятно. Но, похоже, древние сознавали, что согрешили перед богами и будут наказаны за это чем-то вроде чумы. Это была чужая раса, не человеческая. Во всяком случае они разрушили громадное здание, чтобы это было барьером для тех, кто придет после них. И выпустили Красное Море, чтобы навеки скрыть свой город. Видно, они были суеверны, как дети, несмотря на все свои знания.
 – Значит, вы плюнули на предупреждение, и вас не беспокоило, что для подтверждения его умер целый город?
 Она пожала плечами.
 – Треон много лет бормочет пророчества насчет этого, но его никто не слушает. Что касается меня, то мне плевать: откроют они секрет или нет. Я уверена, что тайна погибла вместе со зданием, а кроме того, я вообще не верю в подобные вещи.
 – Кроме того, – с жесткой насмешкой сказал Старк, – тебе наплевать, что Эджил и Канд рассядутся на небесах Венеры, и весьма сомнительно, что тебе найдется место в этом новом пантеоне.
 Она оскалилась.
 – Ты чересчур умен для собственного блага. А теперь – до свидания. – Они быстро и крепко поцеловала его и исчезла, поднявшись вверх, над вершинами деревьев, куда он не рисковал идти за ней.
 Старк медленно направился обратно к городу, рас строенный и очень задумчивый.
 Когда он вышел на центральную площадь, направляясь к баракам, он вдруг остановился; каждый нерв его натянулся.
 Где– то в одном из темных храмов качался от удара обрядовый колокольчик, посылая в тишину свою глубокую дрожащую ноту. Звук шел медленно, как биение умирающего сердца, и смешивался с голосом Зерит, называющим имя Старка.




 Глава 9


 Старк осторожно перешел площадь и вскоре увидел Зерит.
 Найти ее на представляло труда. Один из храмов был большой. Старк подумал, что когда-то этот храм стоял напротив входа в разрушенное здание, и громадная фигура внутри храма была поставлена, чтобы наблюдать за учеными и философами, приходившими грезить о великом, а иногда и ужасном.
 Философы исчезли, ученые уничтожили сами себя.
 Но статуя все еще следит за потонувшим городом, ее руки подняты в предупреждении и в благословении.
 На коленях статуи-рептилии лежала Зерит. Храм был открыт со всех сторон, и Старк ясно видел ее – маленькую белую частицу человечества на черной нечеловеческой фигуре.
 Рядом с ней стоял Мельфор. Он и звонил в обрядовый колокольчик. Теперь колокольчик смолк, и слова Зерит отчетливо донеслись до Старка:
 – Уходи! Уходи! Они ждут тебя! Не подходи сюда!
 – Я жду тебя, Старк, – со смехом крикнул Мельфор. – Ты боишься подойти? – Он схватил Зерит за волосы и медленно с расчетом ударил ее дважды по лицу.
 Всякое выражение исчезло с лица Старка, только глаза его загорелись мрачным огнем. Он не спеша двинулся к храму, но шел так, что казалось: даже великая армия не сможет остановить его.
 Зерит вырвалась из рук отца. Возможно, так и предполагалось, чтобы она освободилась.
 – Это ловушка, – вскричала она. – Эджил.
 Мельфор снова схватил ее и ударил уже сильнее, так что она рухнула на колени статуи, что смотрела на все добрыми глазами и ничего не видела.
 – Она боится за тебя, – сказал Мельфор. – Она знает, что я убью тебя, если смогу… Ну да, возможно, Эджил здесь. Я здорово избил ее и еще буду бить, пока она жива за то, что она предала меня. Боишься?
 Старк боялся. Мелифор и Зерит были в храме одни.
 Колоннада была пуста. Однако Старк боялся, потому что инстинкт, более древний, чем речь, предупреждал его.
 Но это не имело значения. Белая кожа Зерит была испещрена черными кровоподтеками. Мельфор улыбался, и это тоже не имело значения.
 Он быстро прошел под тенью крыши, оставляя за собой полоску огня Мельфор увидел его глаза, и его улыбка дрогнула и исчезла. Он пригнулся и в последний момент, когда смуглое тело бросилось на него, он выхватил спрятанный в поясе нож и ударил.
 Старк не ожидал этого. Рабов обыскивали ежедневно на предмет возможного оружия, и даже осколок камня был под запретом. Значит, кто-то дал Мельфору нож, кто-то. Пока он пытался увернуться от смертельного удара, в нем молнией пронеслась мысль: слишком поздно… слишком поздно, потому что его же собственное движение несет его на острие…
 Рефлексы, более быстрые, чем у любого человека,спусковой крючок реакций дикого существа. Мускулы напряглись, центр равновесия переместился в ужасающе болезненном усилии, руки сжались в простреленный огнями красноте, словно стараясь укрепить ее вопреки ее собственным законам.
 Лезвие сделало длинный разрез по всей груди Старка. Но не вошло. Он отклонился на долю дюйма, и оно не вошло.
 Старк еще не успел обрести равновесия, как Мельфор бросился на него. Они схватились. Лезвие ножа блестело красным – голодный язык, жаждущий вкусить жизнь Старка. Мужчины катались, вспенивая море искрами, а статуя следила, ее спокойные черты рептилии оставались неизменно добрыми и мудрыми. Лезвие более темного цвета тянулось через танцующие огни. Старк прижимал руку Мельфора и крепко держал ее обеими руками. Теперь он оказался спиной к Мельфору. Тот пинал Старка и царапал его ногами, а левая рука его пыталась захватить горло землянина, но Старк прижал подбородок к груди. Тогда Мельфор стал рвать лицо Старка, подбираясь к его глазам.
 Старк издал низкий звериный вой, неожиданно дернул головой и поймал челюстями руку Мельфора. Зубы впились в сочленение большого пальца и не выпускали его. Мельфор завизжал, но Старк переключил уже все свое внимание на ту руку Мельфора, что держала нож. Глаза Старка изменились: теперь это были глаза хищника-убийцы.
 Раздался глубокий треск, и рука прекратила борьбу.
 Она склонилась в обратную сторону и выронила нож.
 Мельфор уже не мог даже кричать. Когда же Старк отпустил его, он попытался отползти, но не мог, и Старк сломал ему шею.
 Землянин оттолкнул от себя тело, и оно медленно поплыло по течению через колоннаду, задевая черные столбы и наконец выплыло на площадь. Мельфор не спешил: теперь перед ним была вся вечность.
 Старк осторожно отошел подальше от девушки, которая теперь пыталась встать и сесть. Старк чувствовал чье-то невидимое присутствие в тени и крикнул:
 – Мельфор звал тебя, Эджил. Что же ты не пришел?
 Искра движения в густой тьме выступила над колоннами.
 – А зачем? – спросил Лорд Эджил Лхари. – Я обещал ему свободу, если он убьет тебя, но, похоже, он не смог, несмотря на то, что я дал ему нож и наркотик для твоего друга Хильви, чтобы тот не сунулся сюда.
 Он вышел из темноты, красивый в желтой тунике и с черным тупорылым оружием в руке.
 – Самое главное было – заманить тебя в ловушку. Ты не подошел бы ко мне из-за этого, – он поднял оружие. – Конечно, я мог бы убить тебя за работой, но моя семья много чего наговорила бы по этому поводу – ты же исключительно хороший раб.
 – Они сказали бы что-нибудь вроде слова “трус”, – мягко проговорил Старк, – а Варра с удовольствием выпустила бы на тебя свою птицу.
 Эджил кивнул. Губы его жестко искривились.
 – Именно. Тебя это, кажется, забавляет? Теперь моя милая кузина тренирует другого сокола, чтобы снова кинуть его на меня. Она ведь накрыла тебя колпачком сегодня, не так ли, иноземец? – Он засмеялся. – Прекрасно. Я не стану убивать тебя открыто, поскольку есть лучший способ. Я не хочу, чтобы по всему Красному Морю болтали, как моя кузина променяла меня на чужеземного раба. Я не хочу, чтобы знали, как я ненавижу тебя и за что: нет, я убил бы Мельфора в любом случае, если бы этого не сделал ты, – потому что он тоже знал. А когда я убью тебя и девчонку, я унесу ваши тела к барьеру и оставлю там, и тогда всем, даже Варре, будет ясно, что вы погибли при попытке к бегству.
 Оружие было направлено прямо на Старка, пальцы Эджила задрожали на спусковой кнопке. На этот раз полный заряд. Не паралич, а смерть. Старк прикинул расстояние между собой и Эджилом. Возможно, он умрет раньше, чем ударит, но инерция его удара может опрокинуть Эджила и дать возможность Зерит убежать.
 Он напряг мышцы.
 – А будет ли очевидно, как и почему умер я,раздался голос. – Ведь если ты убьешь их, тебе придется убить и меня.
 Откуда возник Треон, Старк не знал. Но тот был здесь. Голос его звучал, как громкая музыка, глаза сияли светом обреченности.
 Эджил яростно выругался:
 – Идиот! Кривой урод! Как ты здесь оказался?
 – Как приходит ветер или дождь? Я же не такой, как другие. – Он грустно засмеялся. – Я здесь, Эджил, это главное. И ты не убьешь этого чужака, который больше зверь, чем человек, и больше человек, чем любой из нас. Им пользуются боги. – Он встал между Старком и Эджилом.
 – Уйди с дороги, – сказал Эджил.
 Треон покачал головой.
 – Отлично, – сказал Эджил. – Если ты хочешь умереть – пожалуйста.
 Глаза Треона вспыхнули.
 – Это день смерти, – сказал он тихо, – но не его и не мой…
 Эджил бросил короткое грязное слово и снова поднял оружие.
 Все произошло очень быстро. Старк прыгнул, изогнулся над головой Треона и пронесся через горящие красные газы, как горящая стрела. Эджил отступил и нажал кнопку.
 Что– то белое бросилось между Старком и Эджилом и приняло всю силу удара.
 Что– то белое. Тело девушки, увенчанное струящимися волосами, с ярко блестящим металлическим ошейником на красивой шее.
 Зерит.
 Они забыли о ней, о избитой девочке, что скорчилась на коленях статуи. Старк старался держать ее подальше от опасности, а для мощи Эджила она не представляла угрозы, а мысли Треона были заняты лишь им самим и ветрами, что говорили с ним. Она же незамеченная сползла со статуи, и один последний рывок поставил ее между Старком и смертью.
 Прыжок Старка перенес его через нее и бросил на Эджила, и это произошло так быстро, что Лорд Лхари не успел выпустить второй заряд.
 Старк вырвал оружие из его рук. Он был холоден, как лед, и странная слепота овладела им, так что он не видел ничего, кроме лица Эджила. Он закричал ужасным смертельным воплем дикой кошки, находящейся за пределами разума и страха.
 Треон наблюдал. Наблюдал, как кровь струится в море, услышал, как наступила тишина, увидел, как то, что было раньше его кузеном, медленно поплыло по течению, и не удивился, как будто видел все это и раньше.
 Старк подошел к телу Зерит. Девушка еще слабо дышала. Ее глаза посмотрели на Старка, и она улыбнулась.
 Теперь Старк ослеп уже от слез. Вся его ярость ушла с кровью Эджила, осталась только горькая жалость, печаль и благоговение. Он нежно поднял Зерит и держал на руках. Его слезы падали на ее уже неподвижное лицо. Он понял, что она умерла.
 Через какое-то время к нему подошел Треон.
 – Она была рождена для такого конца, – сказал он тихо. – Она знала это и была по-своему счастлива. Даже сейчас она улыбается. И будет улыбаться, потому что смерть ее была лучше, чем будет у многих из нас. – Он положил руку на плечо Старка. – Пойдем, я покажу тебе, где положить ее. Там она будет в безопасности, а завтра ты похоронишь ее там, где она хотела бы.
 Старк пошел за ним, к пьедесталу статуи, нажал в определенном порядке серию скрытых кнопок, и секция площади бесшумно отошла, показав каменные ступеньки, идущие вниз.




 Глава 10


 Треон повел Старка вниз, в темницу, которая освещалась только теми тусклыми огнями, которые они сами внесли за собой. Течений здесь не было. Красный газ лежал плотно и спокойно, запертый стенами из черного камня.
 – Катакомбы, – сказал Треон. – Лабиринт показан на карте, которую нашел мой отец. – И он рассказал Старку еще раз о том, о чем говорила ему Варра.
 Треон шел уверенно, его искалеченное тело двигалось без колебаний мимо боковых коридоров и дверей, за которыми прятался мрак.
 – Здесь вся история города. Все книги, все знания, уничтожить которые у них не хватило духу. Оружия здесь нет, это был не воинственный народ, и я думаю, что сила, которую мы, Лхари, использовали по-другому, была лишь оборонной, защищая их от хищных животных и набегов диких племен болот.
 С большим трудом Старк отвлек свои мысли от своей белой ноши.
 – Я думал, – глухо сказал он, – что лабиринт находится под разрушенным зданием.
 – Мы все так думали. Нас заставили так думать: для этого и разрушили здание. А мы, Лхари, шестнадцать лет убивали мужчин и женщин, чтобы расчистить развалины. Храм тоже был обозначен на карте, но мы думали, что это просто ориентир для определения здания. Но я начал размышлять…
 – Давно ты узнал?
 – Недавно. Много сезонов я искал секрет этого прохода. Я приходил сюда по ночам в то время, когда остальные спали.
 – И ты им не сказал?
 – Нет! Ты думаешь, что если бы я рассказал, это положило бы конец рабству и смертям. Ну, а потом? Моя семья повернула бы силу на разрушение мкра, как был разрушен этот город. Нет, для рабов лучше умирать. – Он потянул Старка в сторону, между открытыми золотыми дверями, в огромное помещение. – Это место захоронения королей. Оставь малышку здесь.
 Старк огляделся вокруг, слишком оцепеневший, чтобы чувствовать страх, но все же влияние места сказалось.
 Ровными рядами стояли ложа из черного мрамора, и ряды эти были так длинны, что им, казалось, не было конца. На ложах спали старые короли. Их тела, чудесно забальзамированные, были покрыты шелковыми покрывалами, руки сложены на груди, мудрые, нечеловеческие лица отмечены печатью мира и покоя.
 Старк осторожно опустил Зерит на мраморное ложе, покрыл ее шелком, закрыл ей глаза и сложил ее руки, и ему показалось, что ее лицо тоже выражало мир и покой. Он вышел с Треоном, подумав, что никто из них там не заслужил места в зале королей, как Зерит.
 – Треон!
 – Да?
 – Ты произнес пророчество, когда я пришел в замок: я должен выполнить его?
 – Треон кивнул: – Таков путь пророчества.
 Он не свернул к храму, а повел Старка в глубь катакомб. Страшное возбуждение горело в нем, и этот свет и ужас передавались Старку. Треон неожиданно принял облик судьбы, и у землянина возникло ощущение, что его схватил какой-то поток, неумолимо тащит, смахивая все со своего пути. И плоть Старка вздрагивала.
 Наконец они достигли конца коридора. И там, в красной тьме, перед черной и закрытой на засов дверью сидела фигура. Гротескная, невероятно уродливая, так странно искаженная, что, по сравнению с ней, тело Треона казалось почти прекрасным. Но лицо фигуры было таким же, как и у статуи в храме, и у старой королевы. Глубоко ввалившиеся глаза все еще хранили мудрость. Одна из семипалых рук все еще казалась гладкой и нежной.
 Старк отшатнулся. Эта фигура вызывала в нем физическую тошноту. Он хотел повернуть обратно, но Треон удержал его.
 – Подойди ближе. Он мертв, забальзамирован, но у него есть сообщение для нас. Все это время он ждал, чтобы передать его.
 Старк неохотно шагнул вперед, И вдруг фигура заговорила:
 – Посмотри на меня. Посмотри и подумай, прежде чем захватить ту силу, что лежит за дверью!
 Старк вскрикнул и отскочил назад. Треон улыбнулся.
 – Так было и со мной. Но затем я выслушал это много раз. Он говорит не голосом, а внутри мозга и только в том случае, если человек перейдет запредельную границу.
 Разумная часть мозга Старка обдумывала это. Мысль-сообщение явно включалась электрическим лучом. Древние хорошо позаботились, чтобы их предупреждение было услышано и понято любым существом, решившим загадку катакомб. Мысль-образ, переданная непосредственно в мозг, не знает границ времени и языка.
 Старк снова шагнул вперед, и телепатический голос заговорил опять:
 – Мы вмешались в тайны богов. Мы не хотели зла. Мы любили совершенство и хотели сделать все живые существа такими же безупречными, как наши дома и сады. Мы не знали, что нарушаем закон… Я был одним Из тех, кто нашел способ изменять живые клетки. Мы пользовались невидимой силой, пришедшей из Страны Богов из-за неба, и так приспособили ее, что могли строить из живой плоти, как гончар из глины. Мы излечивали хромых и увечных, восстанавливали рост, выпрямляли тех, кто выходил из яйца согнутым, и какое-то время были как бы братьями самих богов. И я сам, даже я познал радость совершенства. А затем пришла расплата.
 Клетка, измененная однажды, не останавливается в своем изменении. Увеличение шло медленно, и сначала мы просто не замечали его, а когда заметили, было уже поздно. Мы стали городом чудовищ. И сила, которой мы пользовались, принесла нам только вред, потому что чем больше мы старались привести чудовищную плоть к ее нормальному состоянию, тем больше стимулировали клетки к росту, пока, наконец, тела, с которыми мы работали, не стали похожи на сырую глину, расползавшуюся прямо на глазах.
 Жители города, один за другим, убивали себя. А те, кто остался, осознали кару богов и свой долг. Мы все приготовили и впустили Красное Море, чтобы оно навеки скрыло нас от нашего рода и от тех, кто придет потом.
 Но мы не уничтожили наши знания. Может быть, нам не позволяла наша гордость, но мы просто не в силах были сделать это сами… Может, другие боги, другие расы, более мудрые, смогут отбросить зло и оставить только благо. Потому что это благо для всех созданий – стать, если не совершенством, то по крайней мере, сильными и здоровыми.
 Но ты, кто бы ты ни был, выслушай внимательно это предупреждение: если твои боги ревнивы, если твой народ не имеет такой мудрости и знаний, чтобы успеть там, где мы потерпели неудачу, – в контроле над этой силой – тогда не касайся ее! Иначе ты и весь твой народ станет такими же, как и я.
 Голос умолк. Старк снова отступил назад и недоверчиво спросил Треона:
 – И твоя семья игнорировала бы это предупреждение?
 Треон засмеялся.
 – Они глупцы. Они жестоки, жадны и горды без меры. Они скажут, что это придумано для отпугивания дураков, что человеческая плоть не подчиняется тем законам, что управляют плотью рептилий., или еще что-нибудь в этом роде. Они скажут что угодно, потому что они грезили об этом слишком долго, чтобы теперь отказаться.
 Старк пожал плечами и взглянул на черную дверь.
 – Эту вещь надо уничтожить.
 – Да, – тихо сказал Треон.
 Глаза его сияли, глядя на какую-то личную мечту.
 Он шагнул вперед. Старк хотел идти за ним, но Треон отодвинул землянина и проговорил:
 – Нет. Ты в этом не участвуешь…
 Он покачал головой.
 – Я ждал, – прошептал он как бы про себя. – Ветры приказали мне ждать, пока не созреет нужный день, чтобы упасть с дерева смерти… Я ждал, и сегодня на рассвете ветер сказал мне: “Настало время взять плод в руки”. – Он взглянул на Старка, и в его глазах светился чистый разум. – Ты слышал, Старк: “Мы восстанавливали рост и выпрямляли тех, кто выходил из яйца согнутым”. Настал мой час. Я буду стоять как человек хотя бы на то малое время, что осталось.
 Он повернулся, и Старк не пошел за ним. Он смотрел, как удаляется скрюченное тело Треона, пока оно не миновало чудовищного стража и не подошло к черной двери. Потянулись его длинные руки и отодвинули на двери засов. Дверь медленно качнулась, и Старк медленно и мельком увидел комнату. Там стояло сооружение из хрустальных дисков и стержней, стоявшее на металлическом основании; все оно сияло и сверкало тревожным синеватым светом, который тускнел и вновь загорался, как бы отражая какой-то пульсирующий луч. Были там и другие аппараты – замысловатые нагромождения трубок и конденсаторов, но то, первое, сооружение было сердцем всего, и сердце все еще жило.
 Треон вошел и закрыл за собой дверь.
 Старк отошел подальше от двери и ее стража и присел на корточки у стены. Он размышлял насчет аппаратуры. Невидимая сила, пришедшая из-за неба – видимо, космические лучи. Даже теперь все их потенциальные возможности еще не изучены. Однако некоторые неудачливые космолетчики обнаружили, что при определенных условиях эти лучи могут делать поразительные вещи о человеческой тканью. И эта мысль Старку вовсе не нравилась. Он попытался полностью отвлечь мысли от Треона. Он пытался вовсе не думать.
 В коридоре было темно и очень тихо, бесформенный ужас спокойно сидел у двери и ждал вместе со Старком.
 Старк ждал. Через какое-то время он подумал, что Треон умер, но не двинулся. Ему не хотелось идти в эту комнату и смотреть.
 Он ждал.
 Внезапно он вскочил, обливаясь холодным потом. По коридору прокатился треск. Звук разбитого хрусталя на высокой звенящей ноте.
 Дверь открылась. Вышел мужчина, высокий и сильный, красивый, как ангел. Крепко сложенный мужчина с лицом Треона с его трагическими глазами. Комната за ним была темной. Пульсирующее сердце энергии остановилось.
 Дверь закрылась, засов задвинулся. Голос Треона произнес:
 – Остались пленки и много аппаратуры, так что секрет полностью утерян. Но он недосягаем. – Он подошел к Старку и протянул ему руку. – Давай сражаться вместе, как мужчины. И не бойся: я умру задолго до того, как это тело начнет изменяться. – Он улыбнулся знакомой улыбкой, полной жалости ко всему живому.Я это знаю. Ветры мне сказали…
 Старк взял протянутую руку и пожал ее.
 – Хорошо, – продолжал Треон, – а теперь веди, иноземец с неистовыми глазами. Потому что пророчество о тебе, и этот день твой, а я, всю жизнь ползавший, как улитка, мало что знаю о битвах. Веди, и я пойду за тобой.
 Старк потрогал свой ошейник;
 – Ты можешь избавить меня от этого!
 Треон кивнул:
 – В одной из комнат здесь есть инструменты и кислота.
 Он быстро нашел все необходимое и принялся за работу. А Старк в этом время думал и улыбался – но в его улыбке вовсе не было жалости.
 Наконец они вернулись в храм, и Треон закрыл вход в катакомбы. Все еще была ночь, потому что рабов на площади не было. Старк нашел оружие Эджила.
 – Нам надо спешить, – сказал он. – Идем.




 Глава 11


 Остров был плотно окутан туманом и синей тьмой ночи. Старк и Треон тихо пробирались меж камней, пока не увидели свет факелов, пробивающихся сквозь узкие окна энергетической станции.
 Там было семь стражников – пятеро внутри, а двое патрулировали снаружи.
 Продвигаясь ближе, Старк скользил точно тень; ни один камешек не сдвинулся под его босыми ногами.
 Наконец он нашел подходящее место и скорчился там.
 Часовой находился не далее чем в трех футах: он позевывал и с надеждой глядел на небо, ожидая первых признаков рассвета.
 Прозвучал голос Треона, приятный, хорошо знакомый:
 – Эй, стража!
 Часовой обернулся. Вдоль каменной стены бежал второй стражник, шлепая сандалиями по мягкой земле.
 – Кто говорит? – спросил первый, – Лорд Треон! – Он вглядывался в темноту. И Треон ответил.
 – Да. – Он был достаточно далеко, так что они смутно видели его лицо, но тело его скрывалось за камнями и кустарником.
 – Быстро, – приказал он, – велите открыть мне ворота. – Он говорил прерывисто, как будто очень спешил. – Трагедия! Беда! Велите же им открыть!
 Один из стражников бросился выполнять приказ и замолотил в массивную дверь, запертую изнутри. Другой стоял вытаращив глаза. Дверь открылась, и красный туман залился потоком желтого Света факелов.
 – В чем дело? – кричали люди изнутри. – Что там случилось?
 – Выходите! – задыхаясь, выкрикнул Треон. – Мой кузен, Лорд Эджил умер., убит рабом.
 Трое или четверо стражников вышли наружу, в круг света, с испуганными лицами, словно они боялись, что их сочтут ответственными за это убийство.
 – Вы знаете этого раба, – продолжал Треон, – высокий, черноволосый землянин. Он убил Лорда Эджила и бежал в лес, и нам нужны дополнительные стражники, чтобы ловить его, поскольку вполне возможно, что его охраняют другие мятежные рабы. Вот ты… и ты…– Он ткнул пальцем в четырех самых крепких стражников, – сейчас же идите и присоединитесь к поисковому отряду, а я с остальными останусь здесь.
 Это почти сработало. Четверо неуверенно сделали несколько шагов, но затем один остановился и с сомнением проговорил:
 – Милорд, ведь нам запрещено оставлять свой пост по каким бы то ни было причинам. Лорд Конд убьет нас, если мы уйдем.
 – А вы боитесь лорда Конда больше, чем меня, – философски заметил Треон. – Ну ладно, я понял. – И он шагнул вперед, в полный свет.
 Приглушенный вздох, затем испуганный вопль. Люди, вышедшие со станции, были вооружены только мечами, но часовые снаружи имели парализаторы. Один из этих часовых заверещал:
 – Это Демон с голосом Лорда Треона!
 И оба черных оружия уставились на Треона. Старк, находящийся позади часовых, в быстрой последовательности выпустил два бесшумных заряда, и часовые упали, на много часов очистив путь. Старк бросился к двери.
 Два стражника сделали то же самое и столкнулись Ли Брекетт чтобы удержать его мечом, пока остальные не убегут в здание энергостанции.
 Увидев, что безоружный Треон в опасности, Старк выпустил заряд между двумя сбившими его с ног стражникам-и и уложил того, что угрожал Треону. Затем образовалась куча бьющихся рук и ног, и ловкий удар выбил оружие из руки Старка. Треон добавил к потасовке и себя. Радуясь своей новой силе, он схватил одного стражника за шею и отшвырнул его. Стражники были крупными и мощными и сражались отлично. Старк был избит и окровавлен, прежде чем сам сумел нанести решающий удар.
 Кто– то бросился мимо него к двери. Треон взвыл.
 Уголком глаза Старк увидел, что Лхари сидит на земле, а дверь закрылась, Старк бросилсл к дверк и ударил тяжелую панель плечом с такой силой, что чуть не задохнулся от усилия.
 Дверь распахнулась, и оттуда послышалcя крик боли и звук падения. Старк ворвался внутрь и увидел, что последний стражник катил к двери все, что только можно было, но что-то отскочило обратно и упало ему на ноги. Стражник не успел вытащить меч. Старк, не останавливаясь, нырнул в человека головой, сбил его с ног и покончил с ним с оперативностью дикаря.
 Затем он поднялся на ноги, отдышался, сплюнул кровь и огляделся. Один из стражников сбежал явно для того, чтобы поднять тревогу.
 Механизм был простой. Он состоял из большого черного металлического предмета, размером и формой напоминавшего гроб и снабженного решетками, линзами и циферблатами. Механизм мягко жужжал, но каков был источник его энергии, Старк не знал. Может, те самые космические лучи, приспособленные для другого использования.
 Старк повернул то, что выглядело главным выключателем; жулсйсание прекратилось, и мерцающий свет в линзах умер. Он поднял меч убитого стражника и тщательно переломал все, что только можно было сломать. А затем вышел.
 Треон уже стоял, тряся головой и печально улыбаясь.
 – Похоже, что одной силы явно не достаточно,сказал он. – Нужно иметь еще и ловкость.
 – Барьеры сняты, – сказал Старк. – И путь свободен.
 Треон кивнул, и они пошли обратно в море. На этот раз оба несли парализаторы, взятые у стражников – шесть, считая и оружие Эджила. Полное вооружение для войны.
 Пока они быстро погружались в красные глубины, Старк спросил:
 – А как насчет народа Шараана? Как они будут сражаться?
 – Люди выводка Мельфора будут стоять за Лхари. Это их единственная надежда. Другие будут ждать и смотреть, на чьей стороне перевес. Они поднялись бы против Лхари, если бы осмелились, потому что мы принесли им только страх. Но они, я думаю, будут выжидать.
 Старк кивнул и больше не заговаривал. Они проплыли над молчаливым городом. Старк подумал об Эджиле и Мельфоре, которые составляют часть этой тишины, медленно проплывая по пустынным улицам, где их подхватывают медленные течения и обертывают в саван тусклых огней. Он подумал о Зерит, спящей в зале королей, и глаза его горели холодным жестким светом.
 Они спустились к баракам рабов. Треон остался на страже снаружи, а Старк пошел, взяв с собой лишнее оружие.
 Рабы спали. Одни стонали во сне, других вообще можно было принять за мертвых по их впалым бледным лицам. Рабы. Сто четыре, считая женщин.
 Старк закричал, и они проснулись, глядя на него полными ужаса глазами. Затем они узнали его, увидели, что он без ошейника, а также вооружен, и подняли такой гвалт, что Старку пришлось еще раз крикнуть, призывая к тишине. Затем подал голос Хильви, очнувшийся от наркотического сна.
 Старк рассказал вкратце всем о случившемся.
 – Теперь вы свободны, – сказал он, – и можете сегодня выжить или умереть как люди, а не как рабы.Он сделал паузу. – Кто пойдет со мной в Шараан?
 Они все ответили одним голосом Потерянных Душ, увидевших, что красное покрывало смерти начинает отходить от них, Потерянных Душ, которые вновь обрели надежду.
 Старк засмеялся. Он был счастлив. И он раздал оружие: Хильви и трем другим – по особому своему выбору. Хильви посмотрел ему в глаза и тоже засмеялся.
 Треон сказал в открытую дверь:
 – Идут.
 Старк быстро проинструктировал Хильви и выскочил, взяв с собой одного из мужчин. Они вместе с Треоном спрятались в аллее сада рядом с бараком.
 Подошло двадцать стражников, высоких и вооруженных людей, чтобы гнать рабов на работу – таскать бесполезные камни.
 Спрятанное оружие заговорило своим молчаливым языком. Восемь стражников упали внутри барака, девять снаружи. Десять рабов умерло, прежде чем были перебиты и остальные три стражника.
 Теперь у них стало двадцать мечей на девяносто четыре раба, включая женщин. И рабы прошли через город, поднялись над спящим лесом и вышли из красной тьмы и тишины, чтобы снова обрести свет.
 Первый бледный свет зари просеивался сквозь облака, когда они поднялись на скалы под замком Лхари.
 Старк отделился от рабов и скользнул тенью к тому месту, где был спрятан его пистолет. Ничто нигде не шевелилось. С моря поднимался кровавый туман, а лицо Венеры все еще было темным. Только облака были слегка тронуты перламутром.
 Старк вернулся к остальным. Один из парализаторов он отдал жителю болот с холодным безумием в глазах.
 Затем он сказал несколько слов Хильви и пошел с Треоном назад, под поверхность моря. Треон прошел вдоль выступающего из моря утеса, коснулся руки Старка и указал на круглое отверстие.
 – Оно сделано очень давно, чтобы Лжари и их рабы могли входить и выходить незаметно. Идем – только очень тихо.
 Они поплыли по туннелю вниз, в темноту, пока подъем пола не вынес их над поверхностью моря. Затем они бесшумно пошли, время от времени останавливаясь и прислушиваясь.
 Их единственной надеждой была внезапность появления. Треон сказал, что двое могут пройти, а большее число людей наверняка будет замечено, и люди просто встретят быстрый конец от рук стражников.
 Старк целиком полагался в этом на Треона и не напрасно.
 Они подошли к гладкой стене из полированного камня. Треон нажал плечом с одной стороны, и громадный блок медленно повернулся на центральном стержне. В отверстии появился свет факелов, но в помещении никого не было.
 Они шагнули туда, и как раз в это время в комнату вошел слуга в ярких шелках; он собирался заменить угасающий факел на новый. Увидев их, слуга выронил факел. Рот его закрылся, но ни одного звука из него не вышло. Старк вспомнил, что у здешних слуг нет языков, – чтобы не болтали о том, что видят и слышат в замке. Треон заговорил. Человек повернулся и пустился бежать по длинному, тускло освещенному коридору. Старк без труда догнал его и ударил рукояткой пистолета. Слуга упал и затих.
 Треон поспешил наверх. Лицо его выглядело экзальтированным, странный блеск глаз заставлял Старка вздрагивать. Они прошли по ряду пустых темных комнат, никого не встретив. Наконец Треон остановился у маленькой дверцы полированного золота, взглянул на Старка, кивнул, толкнул дверь и вошел.




 Глава 12


 Они стояли в громадном зале, конец которого исчезал в темноте. Как и раньше, горела гроздь серебряных ламп, и в круге света Лхари смотрели на чужих, вошедших в их личную дверь.
 Конд, Эйрил, сложившая руки на коленях; Бор ко-лотил маленького дракона, чтобы заставить его шипеть и щелкать челюстями и смеялся над его бессилием; Варра, держа птицу на запястье, пробовала белыми пальцами остроту его клюва… и старуха, не успевшая донести до рта кусочек жирного мяса.
 Все они застыли на месте. А Треон медленно подошел к свету.
 – Узнаете меня? – спросил он.
 По всем ним пробежала странная дрожь… Как и тогда, старуха заговорила первой, и глаза ее жадно заблестели.
 – Ты Треон, – сказала она, и все ее громадное тело всколыхнулось.
 От черных стен отразился крик и шепот: – Треон! Треон! Треон!
 Конд бросился вперед и коснулся дрожащими пальцами прямого и сильного тела своего кузена: – Ты нашел секрет?
 – Да. – Треон поднял свою серебряную голову и засмеялся красивым мелодичным звоном далекого колокольчика. – Да, я нашел его, но секрет исчез, уничтожен, и вам вовек не получить его. Эджил умер, и дни Лхари сочтены.
 Наступило долгое молчание. Затем старшая женщина прошептала: – Ты лжешь!
 Треон повернулся к Старку, отвечая:
 – Спроси его, иноземца, который принес на своем челе знамение смерти. Спроси его – лгу ли я.
 Лицо Конда стало каким-то нечеловеческим. Он издал странный, безумный вопль и кинулся к горлу Треона.
 Бор вдруг закричал. Его одного не интересовала находка или утрата тайны и, кажется, только он один понял значение присутствия Старка. Он вопил, глядя на крупного смуглого мужчину, и вдруг бросился вон из зала, на бегу созывая стражу. Он распахнул большие двери и выбежал, и в это время со двора донеслись звуки битвы.
 Рабы с мечами, дубинами, копьями и просто камнями перебрались через стену с утесов.
 Старк двинулся вперед, но Треон не нуждался в его помощи: он держал Конда за горло и улыбался. Старк не стал мешать.
 Старуха задыхалась, говорила, ругалась, приказывала. Эйрил вдруг засмеялась. Она не двинулась с места, руки ее по-прежнему праздно лежали на коленях. Она смеялась и смеялась, а Варра с ненавистью смотрела на Старка.
 – Ты дурак, дикий человек, – сказала она и добавила. – Ты не хотел взять то, что я тебе предлагала, так теперь не получишь ничего, кроме смерти.
 Она сдернула колпачок с головы птицы и бросила ее прямо в Старка. Затем выхватила из-за пояса нож и вонзила его в бок Треону.
 Треон покачнулся. Рука его, державшая горло Конда, ослабла, и Конд вырвался, полузадушенный, разъяренный, с пеной на губах. Он вытащил свой короткий меч и взмахнул им над Треоном.
 Яростные крылья птицы били и грохотали над головой Старка, когти целились в его глаза. Старк взмахнул левой рукой, схватил птицу за ноги и держал ее – недолго, но достаточно для того, чтобы выстрелить в Конда. Затем он свернул птице шею.
 Он швырнул сокола к ногам Варры и снова поднял пистолет. С дальнего конца зала бежали стражники, и Старк стал стрелять в них. Треон сидел на полу.
 Снаружи доносился страшный шум и рев. Люди дрались там, убивали, умирали, кричали от радости или от боли. В зале бушевало эхо, а шум от пистолета Старка напоминал шипящий гром. Стражники, вооруженные только мечами, падали, как колосья под серпом, но их было много, слишком много, чтобы Старк и Треон могли долго сдерживать их.
 Старуха вопила и визжала и вдруг затихла.
 Сквозь стражников пробился Хильви с кучкой рабов в ошейниках. Все растворилось в крутящемся хаосе.
 Старк отбросил свой разряженный пистолет, схватил меч мертвого стражника и стал прорубать себе дорогу к Хильви.
 Внезапно Треон выкрикнул его имя. Старк отскочил от человека, с которым сражался, и увидел как падает Варра с кинжалом в руке. Она собиралась ударить им в спину Старка, но Треон увидел это и успел нажать на спуск. И в первый раз на глазах Треона выступили слезы.
 Старка замутило. Было что-то ужасное в этом зрелище семейного самоуничтожения. В нем было много от дикаря, чтобы испытывать какие-либо сентиментальные чувства к Варре, но все-таки он некоторое время не мог смотреть на Треона.
 Теперь он оказался спина к спине с Хильви, и они размахивали мечами – парализаторы были разряжены, как и пистолет Старка. Хильви говорил, задыхаясь:
 – Хороший был бой, брат! Мы не можем победить, но зато у нас будет приличная смерть, а это лучше рабства!
 Казалось, что Хильви был прав: рабы, истощенные долгим затворничеством на дне Красного Моря и непосильной работой, были отброшены. Поток их повернулся, и Старк был вынесен этим потоком во двор, но и там он упорно продолжал биться.
 Громадные ворота были открыты. За ними стоял народ Шараана и смотрел. Смотрел и пятился. Треон так и предполагал: они будут смотреть и ждать. Впереди, опираясь на палку, стоял Ларраби, землянин.
 Старк пробил себе путь к стене, прижался к ней спиной и стоял, тяжело дыша, покрытый потом и кровью. С его меча капала кровь. Он взмахнул им и крикнул людям Шараана:
 – Чего вы ждете, трусливые бабы? Лхари мертвы. Потерянные Души освобождены. Так неужели мы, земляне, должны делать всю работу за вас? – и он взглянул прямо на Ларраби.
 Ларраби встретил его взгляд; его темные страдающие глаза были полны горькой радости.
 – Ну, конечно, – сказал он по-английски. – А почему бы и нет! – Он вскинул голову – уже без горечи.
 Затем он издал высокий пронзительный мятежный вопль и, подняв в руке палку точно дубину, заковылял к воротам. Люди Шараана обрели языки и пошли за Ларраби.
 Очень скоро все было кончено.
 Тело Бора нашли в стойле, где он спрятался, когда начался бой. Драконы, очумевшие от запаха крови, убили его.
 Хильви не пострадал. Ларраби – тоже. Он осторожно держался в стороне, после того, как толкнул людей Шараана в атаку. Почти половина рабов погибли, остальные были ранены. Из тех, кто служил Лхари, уцелели лишь единицы.
 Старк вернулся в большой зал. Он шел медленно, потому что страшно устал. Ноги его оставляли кровавые следы, и руки были красны до локтей, и грудь была забрызгана красным. Треон смотрел на него и кивал с улыбкой.
 – Все так, как я говорил! И я пережил их всех.
 Эйрил наконец перестала смеяться. Она не пыталась бежать, и волна битвы прокатилась над ней, невзначай утопив и ее. Старуха лежала на своей постели неподвижной горой плоти. Руки ее все еще держали спелый плод; она конвульсивно сжала его в момент смерти, и красный сок стекал по ее пальцам.
 – Теперь и я ухожу, – сказал Треон, – и я очень доволен. Со мной уходят последние остатки нашей гнилой крови, и Венера станет чище. Похорони мое тело поглубже, иноземец с неистовыми глазами. Я не хочу, чтобы оно видело дальнейшее. – Он взмахнул и упал.
 Маленький дракон Бора с плачем выполз из-под старухиной постели и заковылял из зала прочь, волоча за собой веревку.
 Старк склонился над гакабортом; глядя на темную массу Шараана, уходящую в Красный туман.
 Палуба была заполнена неместными рабами, едущими домой. С Лхари покончено, Потерянные Души освобождены навеки, и Шараан теперь всего лишь порт на Красном Море. Его люди по-прежнему останутся разбойниками и пиратами, но это естественно, и так оно и должно быть. Но черное зло ушло.
 Старк был рад увидеть конец этого зла. И он также был бы рад увидеть конец Красного Моря.
 Береговой ветер быстро нес корабль по заливу. Старк подумал о Ларраби, который остался позади со своими мечтами о земном снеге, о городских земных улицах и о женщинах с изящными ножками. Он так долго прожил в Шараане, что у него не хватило духу уехать.
 – Бедняга Ларраби, – сказал он Хильви, стоявшему рядом. – Он умрет в грязи, проклиная ее.
 Позади кто-то хихикнул. Старк увидел волочащиеся ноги и, повернувшись, увидел подходящего Ларраби.
 – В последнюю минуту передумал, – сказал Ларраби. – Я был внизу, чтобы мой грязный выводок не увидел меня и не уговорил передумать еще раз. – Он наклонился к Старку и покачал головой. – Ничего, они прекрасно обойдутся и бeз меня. Я старик и имею право умереть, где хочу. Я поеду с тобой на Землю.
 Старк глянул на него.
 – Я не еду на Землю.
 Ларраби вздохнул.
 – Нет… я так и думал. В конце концов ты не настоящий землянин, если не считать несчастной случайности крови. Куда же ты держишь путь?
 – Не знаю. С Венеры уеду, но еще точно не знаю, куда.
 Темные глаза Ларраби пронзительно смотрели на него.
 Беспокойный, холодноглазый тигр в образе человека, как говорила Варра, Он что-то потерял, говорила она, и он ищет это всю жизнь, но не находит.
 Долгое время стояла тишина. Красный туман окутал их, усилившийся ветер стремительно понес судно вперед.
 Издалека пришел слабый стонущий плач, похожий на прерывающееся пение, и у Старка мороз прошел по коже. Все на борту слышали это. Все слушали в полном молчании, и вдруг одна из женщин заплакала.
 Старк тряхнул головой.
 – Это только ветер, – резко сказал он. – Это ветер в скалах пролива.
 Звук поднимался и падал, усталый и бесконечно тоскливый, и та часть Старка, что была Н'Чакой, уверяла, что Старк солгал. Это не ветер завывал так нечально: это были голоса Потерянных Душ, оставшихся на дне навсегда – Зерит, спящей в Зале Королей, и всех тех, кто уж никогда не оставит спящий город и лес, никогда вновь не обретет света.
 Старк вздрогнул и отвернулся и стал следить за пляшущими огнями пролива впереди судна.