Аннотация: Что ожидало юного Келдера на родной ферме? Скука смертная. Чего он хотел от жизни? А чтоб было нескучно и разнообразно. Значит, что надо было делать? Рюкзак на плечи — и вперед по Волшебной Дороге. А впереди... Да-а... Впереди — крылатая красавица, волшебник — недоучка. Впереди — бандиты, демоны, демонологи, заклятия, проклятия, чародеи, те, кто нуждается в защите, и те, от кого не знаешь, как и защититься-то. Впереди — великие города и великие приключения. И уж до того нескучно и разнообразно, что безнадежно мечтаешь об одном — сбавить обороты...


---------------------------------------------


 Лоуренс Уотт-Эванс
 Волшебная Дорога



 Пролог


 Девочка заерзала на стуле, но старуха, одарив ее коротким, злым взглядом, вновь сосредоточила внимание на посетителе.
 — Так чего ты ко мне пришел, мальчик?
 Мальчик замялся.
 — Я... я Келдер из Шулары.
 — Знаю, — кивнула старуха.
 И естественно, солгала, ничего-то она не знала. Более того, подумала, что имя скорее всего вымышленное. Глупо верить всему, что тебе говорят. Келдер из Шулары наверняка выдумка. К тому же не очень оригинальная. Но тут же, чтобы не затягивать паузу, старая лиса добавила загадочным тоном:
 — Я знаю все, что надобно знать.
 Фраза произвела на гостя должное впечатление. А девочка, что сидела на стуле за его спиной, закатила глаза и прошептала что-то вроде: “Да перестань, бабушка”. Но этот шепот предназначался только для ее собственных ушей.
 — Итак, Келдер из Шулары, — с излишней торопливостью продолжила старуха, — ты пришел к Зиндре Провидице, чтобы узнать свое будущее... Я вижу, как оно открывается передо мной, во всем блеске, уходящее вдаль. Я многое могу рассказать тебе, дитя мое, ибо впереди у тебя долгая, насыщенная событиями жизнь. Ты должен задавать мне конкретные вопросы, я отвечу на все...
 Девочка кашлянула, и старухе вновь пришлось осадить ее взглядом.
 — ...За каждый тебе придется заплатить по три гроша.
 Келдер, к счастью, не заметил молчаливого диалога Зиндре и девочки, потому что всматривался в хрустальный шар, стоящий перед ним на столе. Казалось, он хочет что-то разглядеть.
 Мысль эта не порадовала Зиндре. Она не жаловала клиентов, обладающих магическими способностями.
 Правда, откуда магические способности у этого недотепы? Обычный крестьянин.
 А мальчик уже преодолел смущение и задал первый из интересующих его вопросов:
 — Удастся ли мне уйти из Шулары?
 Такие вопросы Зиндре щелкала, как орехи.
 — О да. Ты уйдешь, и уйдешь далеко, за горы и незнакомые земли, и благополучно вернешься.
 Он, возможно, и не вернется, но Зиндре знала, что в девяноста девяти случаях из ста от нее ждали именно такой концовки.
 — Вернусь? В Шулару?
 Зиндре мысленно выругалась: надо повнимательнее вслушиваться в интонации этого молокососа.
 — О да. Ты вернешься, покрытый славой, чтобы рассказать тем, кто остался, об увиденных тобой чудесах.
 — Вернусь, чтобы остаться в Шуларе? — И тут же, не дожидаясь ответа, Келдер продолжил, переключившись на другое: — Чудеса? Какие чудеса?
 — Много чудес, — тут же ввернула Зиндре, дабы отвлечь мальчика от естественного вопроса: а где же он побывает? — Тебе откроются великие города и бескрайние равнины, ты встретишь страшных чудовищ и прекрасных женщин и не раз столкнешься со всесильной магией. — Обычно вместо равнин она упоминала о горах, но подумала, что для жителя гористой Шулары слово “равнины” прозвучит более экзотично и притягательно.
 — Магия? Но что я буду делать? Куда пойду?
 Зиндре широко развела руки, прежде чем впереться взглядом в хрустальный шар.
 — Необычная магия, которая мне неведома, недоступная ни чародеям, ни ведьмам. Она будет твоей и не твоей. Ты будешь странствовать по свету, станешь защитником униженных и оскорбленных, тобой будут гордиться умершие и еще не родившиеся.
 Неопределенно, загадочно, и любой мог отнести сие на свой счет.
 Уголком глаза Зиндре заметила одобрительный кивок девочки. Повторила про себя последние фразы и решила, что внучка права: она попала в десятку.
 — Я вижу дорогу, исчезающую за горизонтом, но что это за дорога, я не знаю.
 На лице Келдера отразилось разочарование. И тут же в разговор вмешалась девочка:
 — Извини, но тебе уже напредсказывали на пятнадцать грошей, а ты заплатил только большой медяк. Прежде чем задавать моей бабушке следующий вопрос, надо бы рассчитаться.
 Келдер вздрогнул от неожиданности, обернулся и, разинув рот, уставился на девочку.
 Та протянула руку.
 Келдер порылся в поясном кошеле, достал еще один медяк.
 — Больше у меня нет.
 — Значит, за нами один грош. Возьмешь сдачу или задашь еще один вопрос?
 — Вопрос, — без запинки ответил Келдер.
 — Только хорошенько подумай, прежде чем задавать его, Келдер из Шулары, — напевно прозвучал голос Зиндре Провидицы.
 Келдер подумал.
 — Расскажи мне о девушке, на которой я женюсь.
 Зиндре кивнула.
 — Девушку ты встретишь умную, красивую, со звонким, словно соловьиная трель, смехом. И ей будет подвластна магия, особая магия. Ты с гордостью введешь ее в свой дом, и вы заживете в счастье и радости. — Стандартный вопрос, который задавали ей сотню раз. Трудностей с ответом у Зиндре не возникло.
 — Дети?
 — Деньги, — напомнила девочка.
 — Денег у меня больше нет, — признался Келдер.
 — Это и не важно, — успокоила его Зиндре. — Заклинание теряет силу, будущее покрывается мраком. Я уже ничего не могу разглядеть. — С этими словами она взяла со стола сложенную салфетку из плотной зеленой материи, развернула, набросила на хрустальный шар.
 — Жаль. — Келдер с неохотой поднялся.
 Провидица указала на дверь, и Келдер, вежливо поклонившись, отбыл. Девочка повернулась к бабушке:
 — Думаю, он всему поверил.
 — Разумеется, поверил, — самодовольно усмехнулась старуха и прошлась по комнате, поправляя развешанные по стенам картины, свечи, чуть погнувшиеся от неравномерно стекающего воска. — Есть кто-нибудь еще?
 — Нет, — ответила девочка. — Знаешь, бабушка, я никак не могу понять, как это у тебя получается? Неужели люди не могут отличить настоящей магии от обмана?
 — Те, кто может, к нам никогда не придут.
 А на улице, в сгущающихся сумерках, Келдер нашел своих сестер, судачащих с дочерью кузнеца неподалеку от кузницы.
 — Где ты был? — спросила Сэлла, когда он подбежал к ним.
 — Говорил с Провидицей.
 Девушки, как одна, вытаращили на него удивленные глаза.
 — Келдер, ты сошел с ума? — воскликнула Эдара.
 — Это еще почему? — оскорбился мальчик.
 — Надеюсь, ты не истратил все свои деньги на эту шарлатанку?
 — Нет, — раздраженно бросил Келдер.
 — А сколько ты у нее оставил? — напирала Сэлла.
 — Совсем ничего.
 — Так сколько?
 — Два больших медяка.
 — О Келдер! — воскликнула Эдара.
 — Магия дорогого стоит, — оправдывался он.
 — Келдер, — покачала головой Сэлла, — эта Зиндре владеет магией так же, как и я. Старая лгунья!
 — Ничего подобного!
 — Шарлатанка! Она приезжает сюда каждый год. Ни одно из ее предсказаний не сбылось.
 — Может быть, пока не сбылось.
 — И не сбудется, Келдер. Она шарлатанка. Ничего из того, что ты от нее услышал, не сбудется.
 — Сбудется, — уперся Келдер. — Сама увидишь! — Он отвернулся от сестер, обиженный и рассерженный. — Еще как сбудется! — А через секунду добавил: — Я приложу все силы, чтобы сбылось!




 Глава 1


 На вершине холма Келдер уселся на траву и положил рядом с собой заплечный мешок. Боги уже разлили по небу чернила ночи, солнце закатилось за горизонт, пришла пора устраиваться на ночлег.
 Ему предстояло провести вне дома третью ночь подряд и, судя по всему, самую холодную. Оставалось только недоумевать почему: весна все-таки, ночи должны становиться теплее, а не холоднее.
 Мальчик посмотрел вниз, на еще различимую в сгустившихся сумерках дорогу: полосу утоптанной земли, светлеющую меж темной травы. По его сторону трава росла на склоне холма, плавно сбегающего к дороге, по другую, северную, — на равнине. Так что сидел он на вершине последнего до дороги холма.
 В здешних краях разводили скот, распаханных полей не было, но коров или бычков в такой час не пасли. И о присутствии человека напоминала только дорога.
 Келдер практически не сомневался, что видит перед собой Великий Тракт. И душу его переполнило разочарование.
 Ожидал-то он совсем другого.
 Он представлял себе, что жизнь на дороге бьет ключом. Странники, караваны, менестрели, марширующие отряды солдат, не дорога, а городская площадь в день ярмарки. Он думал, что вдоль Тракта выстроились харчевни и лавки, что в какой-нибудь таверне он вольется в веселую компанию, где и потратит тяжким трудом заработанные деньги на эль и апельсины, а затем выиграет еще больше денег у безработных незнакомцев, которые решатся сыграть с ним в кости (в кости он никогда не играл, но сей факт нисколько не смущал Келдера). На этом вечер, естественно, не закончится. Он понаблюдает, как маг творит чудеса, и поднимется с миловидной дамой в номера, по пути бросив несколько грошей менестрелю, поющему у очага. Келдер видел себя говорящим на дюжине языков, все восхищались его остроумием и отвагой, пророчество становилось реальностью.
 Но вместо этого его глазам открылась узкая полоска твердой, как камень, земли, петляющая меж пастбищ, начисто лишенная признаков жизни.
 Келдер вздохнул и начал распаковывать заплечный мешок.
 Следовало бы самому обо всем догадаться, корил он себя, доставая одеяло. Жизнь — она не такая, как описывают ее прорицатели и сказители. Ему очень не хотелось соглашаться, но, похоже, она действительно скучная и неприглядная, о чем постоянно твердили сестры. Он думал, что серое однообразие царит только на семейной ферме. Но, видать, остальной Мир не слишком-то от нее отличается. И все его предыдущие вылазки лишь подтверждали этот прискорбный факт.
 Впервые он убежал с фермы через неделю после разговора с Зиндре Провидицей на деревенской ярмарке. В двенадцать лет.
 Убежал в спешке, молодой и неопытный. Кстати, Зиндре не говорила, что он должен отправиться в странствия молодым.
 Однако на то у Келдера были свои причины. Его отец решил, что ферма должна остаться в семье. Потому, договорившись с женихами сестер, что они заберут жен к себе, он наотрез отказался отдать Келдера кому-то в ученики или найти ему богатую невесту. Келдер, заявил отец, унаследует ферму, а последнее означало, что мальчик не мог ни стать учеником, ни заранее обрести невесту.
 То есть всю свою жизнь Келдеру предстояло провести на крошечном клочке земли. Ни повидать Мир, ни узнать что-нибудь интересное, ни сделать доброго дела. Ему вменялось в обязанность лишь одно: продолжение семейных традиции. Какие уж тут странствия по свету, обещанные Провидицей, и защита униженных и оскорбленных!
 Келдер не желал до конца своих дней просидеть на ферме, ковыряясь в земле и продолжая семейные традиции.
 Поэтому в гневе и запальчивости покинул ферму, убежденный, что приключения ждут его за ближайшим холмом. В тот, первый, раз из припасов он взял с собой лишь краюху хлеба и взобрался на вершину холма, чтобы, к полному своему разочарованию, обнаружить на противоположном склоне маленькие фермы, ничем не отличающиеся от отцовской.
 Ночь Келдер провел на природе, но уже утром голод вернул его в семейное лоно.
 В следующий раз он ушел в тринадцать лет, с ленчем в пакете и шестью железными грошами в поясном кошеле. Миновал десяток холмов и удалился от фермы миль на пять. Ему говорили, что дневные переходы солдат могут превышать двадцать миль, но Келдер остался доволен своим результатом: он не спешил, часто отдыхал, да и подъемы сильно замедляли продвижение.
 День, однако, сменился ночью, которую Келдер провел, свернувшись калачиком под стогом сена. Утром он бодро зашагал дальше, но к полудню, когда от захваченной провизии остались одни воспоминания, а кроме холмов и ферм, вокруг по-прежнему ничего не было видно, решил, что срок исполнения пророчества еще не наступил, и повернул назад.
 Очередной весной, в четырнадцать лет, Келдер целый месяц готовился к походу. Запасся едой, хорошим одеялом, тремя медными грошами и дюжиной железных, острым ножом.
 Определился он и с конечным пунктом — Шулара Кип, куда и добрался без всяких проблем на второй день путешествия. Но замком, увиденным впервые, Келдер восторгался недолго. Спало и волнение, вызванное видом бурлящей толпы на ярмарочной площади. Встал вопрос: а что делать дальше? С кем-либо заговорить он не решался — кругом сплошь незнакомцы.
 Наконец, когда на закате стражник шуганул его от замка, Келдер сдался и повернул к дому.
 В пятнадцать он предпринял новую попытку. Миновав Шулара Кип, проследовал на запад и утром третьего дня прибыл к Эланкора Кастл. Эланкора находилась “за горами” и, хотя ничего особенного Келдер не обнаружил, это была “незнакомая земля”, а значит, он двигался в правильном направлении.
 Но тут Келдер столкнулся с проблемой, о существовании которой даже не подозревал. Большинство жителей Эланкоры не говорили на шуларском, а он, в свою очередь, понимал всего дюжину слов на эланкорском. Осознав свою ошибку и упершись в языковой барьер, Келдер вновь повернул назад.
 С тех пор минул целый год. И год этот Келдер посвятил тщательной подготовке. Нашел учителей, пусть и с немалым трудом, и выучился говорить на нескольких языках, резонно рассудив, что путь предстоит дальний и неизвестно, куда выведет дорога.
 Старик Ченден обучил его ариоморскому языку и нескольким словам на ураморском. Сын Тикри-Тикри, проживающий на другой стороне долины, — торговому наречию. Его Келдер учил с особым усердием — по мнению людей бывалых, говорили на нем по всему Миру, и не было купца, который бы его не знал.
 Несколько соседей могли объясниться на эланкорском и рессаморском, но никто из них не пожелал тратить время на то, чтобы поделиться с ним своими знаниями. Так что обучение ограничилось пятью-шестью словами.
 Выяснилось, что Лурелла Любопытная, отравившая ему все детство, говорит на этшарском! Ее обучила бабушка, хотя никто и представить себе не мог, что старушка, недавно почившая в бозе, знала этот язык.
 Ради того, чтобы выучить этшарский, Келдер терпел бесконечные шпильки Луреллы. Не зря же говорили, что Гегемония Этшаров больше, чем все Малые Королевства, вместе взятые. Противоположную точку зрения никто никогда не высказывал, из чего Келдер сделал вывод, что утверждение это соответствует действительности.
 И если уж ему суждено увидеть великие города и бескрайние равнины, то где же им быть, как не в этой самой Гегемонии.
 К полному своему удовлетворению, Келдер обнаружил, что каждый новый язык дается ему легче предыдущего. Он-то опасался, что память переполнится словами и наступит момент, когда он больше ничего не сможет запомнить. Однако оказалось, что во всех языках имеются определенные закономерности, так что третий язык пошел у него лучше второго, а четвертый — легче третьего.
 Разумеется, года, учитывая, что от работы на ферме его никто не освобождал, не хватило, чтобы говорить свободно хотя бы на одном языке. Но Келдер чувствовал, что сможет объясниться на торговом наречии, да и на этшарском свяжет пару фраз. На ариоморском, по его разумению, он говорил на уровне трехлетнего ребенка, а вот по-ураморски, рессаморски и эланкорски знал лишь отдельные слова да элементарные выражения.
 Но, опять же, Келдер полагал, что ураморский, рессаморский, эланкорский и даже ариоморский ему не понадобятся. Он решил идти на север, до самого Великого Тракта, где в ходу были лишь торговое наречие да этшарский, ибо на востоке Великий Тракт упирался в легендарные базары Шана-в-Пустыне, а на западе — в гигантскую густонаселенную Гегемонию Этшаров, с ее древней столицей Этшаром Пряностей. Провидица сказала, что видит исчезающую за горизонтом дорогу, которую ему предстоит пройти. Речь могла идти только о Великом Тракте.
 Наконец он выступил в поход, с заплечным мешком на спине, и три дня шагал на север, через пастбища и луга, мимо деревень и ферм, сначала пересек большую часть Шулары, потом Севмор.
 По крайней мере Келдер полагал, что пересек Севмор, потому что никто не слышал о каких-либо дорогах на его территории. Великий Тракт проходил через Глимору.
 А что за дорога лежала перед ним, как не Великий Тракт?
 Но на поверку Тракт этот оказался полоской вытоптанной земли.
 За три дня жажда, сбитые ноги, гудящие под тяжестью мешка плечи в немалой степени поспособствовали тому, что грандиозные планы, которые строил Келдер, выглядели уже не столь привлекательными. А пустынная дорога стала последним камешком, потопившим баржу. Это путешествие, как и прежние, закончилось полным провалом.
 Видать, его сестры говорили правду, и Зиндре — обыкновенная шарлатанка. Никогда он не увидит великие города, как она наобещала ему, страшных чудовищ и прекрасных женщин, не говоря уж о чудесах всесильной магии.
 Келдер завернулся в одеяло, а вместо подушки подложил под голову мешок. Еды у него не осталось, последнюю он съел еще днем. Так что в дальнейшем, куда бы он ни пошел — вперед или назад, — за пропитание предстояло расплачиваться деньгами, избытком которых он похвастаться не мог.
 Утром, решил про себя Келдер, он двинется в обратный путь. Вернется на семейную ферму в занудную Шулару и останется там навсегда, пусть ему этого и не хочется. Прислушается к мнению близких и забудет об обещаниях Провидицы.
 В конце концов какой ему прок от чудес, о которых она упоминала? Он мог уверенно смотреть в будущее. Трех его сестер выдадут замуж, так что в один прекрасный день он станет владельцем фермы, зеленых пастбищ, плодородных полей и тридцати голов скота. На ком-нибудь женится, пусть и не на красавице, владеющей магией, как следовало из предсказания, а на местной девице. Скажем, на Инзе Синеглазке, что живет на другом конце долины, и у них родятся дети. Все будет так, как постоянно твердили ему родители и сестры. Судя по всему, они оказались правы на все сто. Он не увидит чудес, им не будут гордиться мертвые и еще не родившиеся... зато родители порадуются, когда он скажет, что остается на ферме.
 Но какая же скучная ждала его жизнь!
 Келдер открыл глаза и всмотрелся в Великий Тракт. Большая луна заливала землю светло-желтым сиянием, так что он мог различить полосу дороги.
 Но и от нее (вот ужас-то!) веяло той же скукой. Скука пропитала всю жизнь, окутала Мир, не оставив места для чудес, чудовищ, красавиц.
 "Может, я просто устал, — подумал Келдер. — Может, утром будущее перестанет казаться мне таким беспросветным?”
 Но в любом случае ему придется вернуться домой и отнюдь не покрытому славой.
 С тяжелым вздохом Келдер закрыл глаза и уснул.




 Глава 2


 Ночью Келдер дважды просыпался от холода. Поплотнее заворачивался в одеяло и засыпал вновь. В третий раз он открыл глаза, когда солнце уже поднялось.
 Юноша сел, вспоминая, где находится.
 На севере, у подножия невысокого холма, лежал знаменитый и столь разочаровавший его Великий Тракт. По левую руку обе луны висели над западным горизонтом, справа солнце начало путь к зениту. По холмам бежали причудливые тени. Редкие облака светились золотым и розовым. Холодный воздух врывался в ноздри Келдера, наполненный запахами влажной травы и утреннего тумана.
 Заря, вне всякого сомнения, относилась к разряду чудес, да только ничем не отличалась от тех, какими он мог любоваться дома.
 Келдер встал, потянулся и вновь разочарованно досмотрел на полоску вытоптанной земли.
 По крайней мере, решил он, надо пройти по ней несколько шагов, чтобы с чистой совестью сказать родителям, что он путешествовал по Великому Тракту. В конце концов ради чего он отправился в такую даль? Не для того ли, чтобы было чем прихвастнуть дома? Он ведь еще не знал, насколько серьезны его намерения уйти навсегда, да и Провидица говорила, что он вернется. Все-таки у него и в мыслях не было полностью порывать с домом.
 Просто не хотелось возвращаться так скоро.
 С давних пор, из-за насмешек сестер, он никому не говорил о пророчестве Зиндре. Однако не оставлял надежды, что когда-нибудь они обернутся явью.
 Теперь Келдер точно знал, что сбыться им не суждено. Мир — не такое уж интересное место. И нет в нем никаких чудес.
 Выход оставался один: подаваться в фермеры. Неожиданно уголком глаза Келдер уловил какое-то движение и повернулся налево.
 Великий Тракт, равнина на дальней стороне, холмы на ближней... и какая-то яркая точка, сверкающая в солнечных лучах.
 Точка увеличивалась в размерах, двигаясь вдоль Тракта, и вскоре превратилась в большую красивую птицу. Она постепенно приближалась, и Келдер подумал, что ни разу не видел птиц, оперение которых отражает свет. Прошло еще немного времени, и он понял, что это не птица.
 К нему летел человек, человек с крыльями.
 Келдер уже не знал, что и делать: бежать со всех ног или оставаться на месте. Человек мог летать только при помощи магии, а магия, как известно, таила в себе опасность.
 Выходило, зря он уверовал, что Мир скучен. Но с другой стороны, наличие магии указывало на то, что Мир не так уж и безобиден.
 Летающее существо находилось уже достаточно близко, чтобы по округлостям фигуры и по длинным золотистым волосам Келдер понял, что перед ним женщина, молодая женщина. Естественно, шестнадцатилетнему юноше захотелось рассмотреть ее получше. Так что с места он не сдвинулся.
 Крылья шевелились изредка, ловя легкий утренний ветерок. Женщина скорее парила, чем летела, но расстояние между ними неуклонно сокращалось. Солнечный свет отражался от ее крыльев, то серебристо-белых, то начинающих переливаться всеми цветами радуги. Наряд летуньи состоял из белой туники, расшитой понизу, и выглядывающих из-под нее светло-коричневых бриджей. Разумеется, женщине было бы куда пристойнее носить юбку, но Келдер здраво рассудил, что для подобного способа передвижения юбка больно уж непрактична. Поскольку она летела, а не шла, не требовалась ей и обувка.
 Келдер затаил дыхание, ожидая, что женщина с крыльями вот-вот исчезнет, но нет, она лишь увеличивалась в размерах. Он уже мог различить черты лица: высокие скулы, вздернутый носик, большие глаза, чувственный рот. Он уже понял, что женщина очень молода, не женщина — девушка, его возраста, а то и на год-два моложе. Разглядел Келдер и вышивку по подолу, туники: синие и зеленые листья и цветы.
 Келдер так и стоял, разинув от изумления рот, когда девушка с последним взмахом крыльев плавно опустилась на землю в десяти футах от него.
 Такой красавицы ему видеть не доводилось. Лицо сердечком, темно-синие глаза, падающий на плечи золотой дождь волос. Келдер слышал о существовании блондинок, даже видел их на картинках, но наяву — впервые.
 Крылья, белые, блестящие, росли из лопаток, для каждого в тунике имелся аккуратный разрез. Спереди же шелковистая ткань плотно облегала грудь. И какую грудь!
 После приземления крылья, размах которых составлял никак не меньше пяти ярдов, сложились и упали по бокам девушки, словно накидка. Келдер заметил, что вышивкой украшен не только подол ее туники, но и рукава, и вырез на груди. А на шее девушки сверкал на солнце Кровавик, красный камень размером с верхнюю фалангу его большого пальца.
 Прекрасная незнакомка была на четыре или пять дюймов ниже Келдера, который никак не мог считаться гигантом. Скорее, чуть не дотягивал до среднего роста. Она пристально смотрела на него большими синими глазами.
 — Привет, — поздоровалась девушка на этшарском. Мелодичный, шелковый голос.
 — Привет, — ответил Келдер, как только к нему вернулся дар речи.
 "Какое счастье, — подумал он, — что бабушка Луреллы знала этшарский”. Что это за необыкновенное создание? Почему оно заговорило с ним? Неужели Зиндре Провидица сказала правду? И он видит перед собой одно из обещанных чудес?
 — Я — Ирит Летунья. А кто ты?
 — Я... я... — У него вновь перехватило дыхание. — Я — Келдер из Шулары.
 Девушка задумалась, потом указала на юг.
 — Шулара там, не так ли? — и кокетливо склонила головку набок.
 Келдер кивнул, не отрывая от нее глаз. Какая красавица!
 — Тогда что ты тут делаешь?
 — Я... я хотел повидать Великий Тракт. — Келдер понял, как глупо звучит его ответ, еще до того, как слова сорвались с его губ.
 Ирит же повернулась к дороге.
 — Да, смотреть тут не на что. — Она опять взглянула на Келдера и улыбнулась. — Впрочем, это самый пустынный участок. Куда интереснее там, где Тракт начинается и заканчивается.
 Столь ценные сведения пролились бальзамом на сердце Келдера.
 — Так ты прошла его из конца в конец?
 Этшарские слова давались ему с трудом, и он уже опасался, что разговор заглохнет.
 Ирит ослепительно улыбнулась:
 — Сотню раз! А ты?
 — Я вышел к Тракту прошлым вечером, — признался Келдер.
 — Понятно. — Она бросила короткий взгляд на юг. — Ведь в Шуларе не говорят на этшарском?
 — Нет, — покачал головой Келдер.
 — А я не припоминаю шуларского. — В голосе Ирит слышались извиняющиеся нотки. — Может, перейдем на торговое наречие?
 — Э... да, так будет проще, — с облегчением согласился Келдер. С торговым наречием шуларский имел куда больше общего, да и грамматика была проще. Кроме того, как учитель, сын Тикри-Тикри мог дать сто очков вперед Лурелле Любопытной.
 Ирит кивнула:
 — Хорошо. — Она перешла на торговое наречие. — Ты пересек страну в одиночку?
 Келдеру потребовалась минута, чтобы переключиться на другой язык.
 — В Шуларе нет дорог, так что пришлось идти напрямую, через холмы и долины.
 Да, торговое наречие давалось ему намного легче.
 — Я знаю, — вновь сверкнула улыбка Ирит. — Когда-то, давным-давно, я побывала в Шуларе. Места там красивые, но очень уж скучно. — Она пожала плечами. Посмотрела Келдеру в глаза. — Почему ты ушел? Захотелось приключений?
 — Пожалуй. — Келдера поразило, с какой легкостью девушка стрекочет на каждом из языков. — Хотел найти свою судьбу, ты понимаешь, как говорится во многих сказаниях. Мой отец спит и видит меня фермером, таким же, как он, а я... меня от этого воротит. Во всяком случае, пока.
 О пророчестве Келдер не упомянул, из опасения, что Ирит поднимет его на смех так же, как и сестры.
 Ирит кивнула:
 — Взрослые зачастую такие зануды.
 И засмеялась.
 "Смех у нее, — подумал Келдер, — звонкий, как трель соловья”.
 Умная, невероятно красивая, со звонким смехом, владеющая особой магией — та самая девушка, на которой ему суждено жениться. Сомнений быть не могло. Он с гордостью введет ее в свой дом, и они заживут в счастье и радости.
 Именно эти слова он услышал от Зиндре. Келдер шумно сглотнул.
 Ирит улыбнулась и села на траву. Штанины ее бриджей чуть задрались, обнажив лодыжки, и на одной Келдер увидел несколько браслетов, охватывающих ногу.
 Девушка потянулась, широко раскинув руки, сладко зевнула. И Келдер сразу забыл про лодыжки, привлеченный более интересными округлостями тела Ирит. Золотоволосая, с крыльями, куда до нее той же Инзе Синеглазке.
 — Сегодня я поднялась пораньше, — поделилась Ирит с Келдером. — Хотела немного полетать до того, как народ начнет просыпаться.
 Келдер осторожно опустился на землю рядом с Ирит. Он во все глаза смотрел на ее великолепные сверкающие крылья и гадал, откуда она такая взялось. Раз уж им предстоит долгая совместная жизнь, надо хоть что-то узнать о ее прошлом. Может, где-то проживает целое племя летающих людей?
 Такое чудо хотелось бы увидеть собственными глазами.
 — Ты живешь неподалеку? — спросил он.
 — У меня нет постоянного пристанища. Живу там, где приземляюсь. — И Ирит вновь одарила Келдера своей фирменной улыбкой.
 Юноша поспешил улыбнуться в ответ.
 — А твои родственники?
 — Никого у меня нет. Все давным-давно померли.
 — О, извини.
 Ирит безразлично пожала плечами.
 Они помолчали, глядя на траву, на дорогу внизу. Постылое местечко, как оно представлялось Келдеру всего несколько минут назад, с появлением Ирит окрасилось в яркие цвета грядущих приключений. Келдеру хотелось произвести на девушку впечатление, сказать что-то значимое, дабы ускорить процесс ухаживания и приблизить момент бракосочетания.
 Но он словно впал в ступор. Не мог ни о чем думать, кроме как о красоте Ирит.
 Поэтому первой заговорила она:
 — Раз уж ты отправился на поиски судьбы, сколько тебе лет? Традиционный для сего деяния возраст — тринадцать, не так ли? Но ты же старше.
 — Мне шестнадцать, — признался Келдер.
 — Поздноватенько ты оторвался от дома, знаешь ли.
 Келдер согласно кивнул.
 — А сколько тебе?
 — Пятнадцать, — ответила Ирит.
 Келдер вновь кивнул. Так он, собственно, и предполагал. Девушка на год его младше. Впрочем, он не стал бы возражать, окажись они даже ровесниками. После короткой паузы Келдер таки нашел, как продолжить разговор.
 — Я впервые вижу человека с крыльями.
 Она засмеялась, звонко, как птичка.
 — Насколько мне известно, крыльев больше нет ни у кого. Только у меня.
 — Понятно. — Тем самым Ирит развеяла его мечты побывать в стране крылатых людей, но ее прошлое по-прежнему оставалось тайной. Келдер попытался поизящнее сформулировать следующий вопрос, но без особого успеха: словарного запаса явно не хватало. Так что пришлось спрашивать прямо в лоб:
 — А откуда у тебя крылья? Ты с ними родилась?
 — Разумеется, нет, глупый! — Ирит игриво толкнула его в плечо.
 Столь внезапная фамильярность несказанно обрадовала Келдера.
 — Тогда где ты их взяла?
 Девушка подмигнула Келдеру и наклонилась к его уху, словно хотела поделиться секретом.
 — Знаешь, давным-давно я была ученицей у чародея. И неплохо преуспевала. Но с мастером мне не повезло. Старый козел слишком уж чтил инструкции и постановления своей драгоценной Гильдии. Насчет обязанностей ученика и всего прочего. В конце концов мне это обрыдло. Как-то раз он особенно достал меня, просто довел до слез. А потом ушел по делам, на рынок или куда-то еще. Я же взяла его Книгу Заклинаний, он строго-настрого запрещал мне прикасаться к ней, нашла заклинание, с помощью которого, как он говорил, можно обзавестись крыльями, воспользовалась им, и у меня все получилось. Видишь?
 Она приподнялась и взмахнула засверкавшими на солнце крыльями.
 — Они прекрасны! — восхищенно воскликнул Келдер.
 Ему очень хотелось потрогать белые перья, но он не решался.
 Ирит с улыбкой повернула голову, любуясь на свое произведение.
 — Это точно. А летать так здорово!
 Улыбнулся и Келдер.
 — А что произошло потом? Чародей поймал тебя?
 Девушка рассмеялась:
 — Нет, глупый. По крайней мере тогда. Я просто улетела и больше не возвращалась. В следующий раз наткнулась на него много лет спустя, он уже не держал на меня зла, и мы решили не поминать прошлое.
 Келдер кивнул.
 — Значит, на чародея ты не выучилась?
 — Нет. А зачем? Я получила все, что хотела. — Она широко развела крылья, и поднятый ими ветер взъерошил Келдеру волосы. — Видишь?
 Он же в восторге смотрел на Ирит. Смущал, правда, один момент. Что значит много лет? Наверное, эти слова не следовало воспринимать буквально. В конце концов, в ученики ее взяли в двенадцать, эту древнюю традицию не нарушал никто и никогда. Не меньше года потребовалось для того, чтобы накопленные знания позволили ей воспользоваться заклинанием. Да и мастер едва ли обрыдл ей за меньший срок. Келдер, однако, полагал, что магия — наука не из легких и надо быть по меньшей мере подмастерьем, чтобы творить сложные заклинания. Многие маги ограничивались тем, что зажигали огонь и заставляли деревья свистеть. И вряд ли кто мог стать подмастерьем до восемнадцати лет, в самом лучшем случае — до шестнадцати. Ирит же заявляла, что обзавелась крыльями много лет назад. А сейчас ей только пятнадцать...
 Разумеется, чародеи, с которыми Келдер сталкивался в таком захолустье, как Шулара, к разряду лучших не относились, но наверняка требовался год-другой, чтобы Ирит могла овладеть заклинанием.
 А еще она говорила, что бывала в Шуларе и сотню раз проходила Великий Тракт из конца в конец. Она любит все преувеличивать, решил Келдер.
 И неудивительно. Многие знакомые ему девушки выдумывали Бог знает что, и не только девушки. Он решил не обращать внимания на то, что Ирит не в ладах с хронологией.
 Конечно, хотелось бы узнать, как все было на самом деле. “Ученицей, — думал Келдер. — она наверняка оказалась способной, раз такой молодой сумела обзавестись крыльями. И убежала от мастера лишь несколько месяцев тому назад”.
 Слова пророчества снова зазвучали у него в голове: “Необычная магия, недоступная ни чародеям, ни ведьмам. Она будет твоей и не твоей”. Магия жены действительно будет и его, и не его. А необычная — это ли не прямое указание на крылья Ирит?
 Однако, если верить Ирит, чародеям эта магия как раз доступна.
 Впрочем, Зиндре могла ошибиться в одной мелочи или Ирит что-то напутала.
 Мелочи же — не главное, так? И Келдер решил, что с вопросами можно повременить. Он успеет все выяснить после того, как они поженятся.
 — И куда ты направляешься? — спросила Ирит. — Как я поняла, ты пришел, чтобы увидеть Великий Тракт?
 — Совершенно верно, — согласился Келдер.
 — Вот ты его и увидел. Теперь вернешься домой, к своим старикам?
 — Разумеется, нет! — воскликнул юноша.
 Она, конечно, угадала его намерения, но Келдер не собирался признаваться в этом девушке, которую хотел взять в жены. Не мог же он предстать перед ней трусом или дураком, проделавшим столь долгий путь ради одного взгляда на полоску вытоптанной земли?
 Опять же, неожиданное появление девушки подтвердило, что Зиндре ему не лгала.
 Он ушел далеко, за горы и незнакомые земли, увидел дорогу, исчезающую за горизонтом, встретил девушку, на которой должен жениться... но его взгляду еще не открылись великие города и бескрайние равнины, он не повстречал страшных чудовищ и прекрасных женщин (Ирит на множественное число никак не тянула). Магия Ирит могла толковаться как “всесильная”, правда, Келдер в этом сомневался, но в пророчестве говорилось, что он столкнется с ней не один раз. И он еще не стал защитником униженных и оскорбленных. Нет, домой возвращаться рано, пусть и с красавицей женой.
 И не дай Бог, Ирит подумает, что он дурак или трус. Тогда она отвергнет его, и все планы, которые он уже строил на будущее, рухнут.
 — Так куда ты направляешься? — упорствовала Ирит.
 — А куда направляешься ты? — нашелся Келдер.
 — О, я еще не решила. И потом, я спросила первой. — Она жизнерадостно улыбнулась. — Так куда ты направляешься?
 — Туда. — Он махнул рукой на восток.
 — Отлично! — Ирит аж захлопала в ладошки. — До самого Шана-в-Пустыне?
 Келдер кивнул. Почему бы и нет? Почему не дойти до самого Шана-в-Пустыне? Ведь это великий город, не так ли? Пророчество указывало, что он увидит великие города. А на Рынке, как говорили, полным-полно чудес и магии.
 — Я не бывала там с давних пор. — Ирит все улыбалась. — Могу я пойти с тобой? Мы бы получше узнали друг друга... Мне иногда так одиноко. Живешь сама по себе...
 — Конечно. — Келдер изо всех сил старался изгнать из голоса восторженные нотки. — Вдвоем путешествовать куда приятнее.
 Душа Келдера пела от счастья. Ему еще не доводилось видеть такую красавицу. Он бы с радостью пошел за ней на край света. А тут получалось, что она сама идет за ним. То есть явно проявляет к нему интерес.
 Судя по всему, дело быстро шло к свадьбе.
 Конечно, в дороге могут возникнуть определенные сложности — с деньгами у него негусто... Келдер старался об этом не думать.
 Ирит двинулась вниз.
 Келдер устремился следом, но тут же остановился.
 — Подожди. Мне надо собрать вещи.
 Он быстро покидал все в заплечный мешок, огляделся, дабы убедиться, что ничего не оставил, и поспешил к Ирит, которая с улыбкой дожидалась его внизу. Только подойдя к ней вплотную, Келдер заметил, что крыльев у Летуньи больше нет.
 — Эй! — изумленно воскликнул юноша.
 — Что такое? — Ирит огляделась.
 — Твои крылья. Куда они подевались?
 Тут он подумал, что крыльев не было вовсе, они ему привиделись. Но разве она не говорила, что у нее есть крылья?
 — А! — Ирит захихикала, — разве я тебе не объяснила? Заклинание-то хитрое. Крылья появляются у меня лишь по необходимости. Когда я хочу полетать. Если же я иду пешком, они мне будут только мешаться, поэтому я от них избавляюсь.
 — Но... — Продолжать Келдер не стал. Собственно, он и не знал, как сформулировать вопрос, особенно на торговом наречии.
 — Не волнуйся, глупый! Пошли!
 Ирит зашагала по дороге, и Келдеру не оставалось ничего другого, как следовать за ней.
 — Но куда они подевались? — спросил он, поравнявшись с Ирит.
 Девушка пожала плечами:
 — Не знаю. Это же магия.
 — Но... если тебе надо, чтобы они вернулись, когда ты... я хочу сказать...
 Ирит вздохнула:
 — Ты не волнуйся, ладно? Я оборотень, и этим все сказано. Таково заклинание. Я могу превращаться из крылатой в бескрылую и наоборот, точно так же, как чародеи могут превращаться в кошек, птиц или кого-то еще. Только и всего.
 — Понятно, — протянул Келдер.
 Оборотень — это хорошо, но до него никак не доходило, как что-то могло быть, а потом исчезнуть без следа.
 Но Келдер решил, что волноваться действительно нечего. Магия есть магия. Она не подчиняется законам логики, ее следует воспринимать как нечто само собой разумеющееся. Если Ирит может менять свой облик, значит, она может, и нет смысла пытаться понять, как ей это удается. Не задумывался же он, каким образом чародей заставляет дерево свистеть.
 Куда важнее разобраться, кто такая Ирит.
 Зато теперь уже совершенно ясно, что в постели крылья мешать не будут. А то ведь он уже задавался вопросом, куда их девать, когда дело дойдет до самого интересного.
 Так они и шагали по Великому Тракту навстречу восходящему солнцу и Шану-в-Пустыне, болтали, молчали, наслаждаясь компанией друг друга.
 О том, что он будет делать в Шане или где-то еще, как исполнится оставшаяся часть пророчества и исполнится ли вообще, Келдер старался не думать.




 Глава 3


 Изредка их обгоняли люди, тоже держащие путь на восток. Они ехали верхом на лошадях или тяжелогруженых мулах. Пару раз мимо пробежали одетые в коричневое мужчины. На запад же брела одна-единственная старуха со скоростью улитки, как и подобало ее возрасту. Ни с кем из путников ни Келдер, ни Ирит не заговаривали, но Келдера радовало, что по Великому Тракту все-таки ходят. Пусть не караваны, не армии, не менестрели и чародеи, таковых, во всяком случае, Келдер не заметил, но дорога не пустовала.
 Они прошагали чуть меньше часа, когда вдали показался лес. У Келдера широко раскрылись глаза.
 Он и раньше видел деревья и даже рощи, но этот лес казался бесконечным. Он протянулся к югу от дороги, которую с севера подпирали домики фермеров, чередующиеся с полями и пастбищами, где паслись коровы и овцы.
 — Это лес Амрамиона, — пояснила Ирит. — Большая его часть находится в Ураморе, а эта относится к Глиморе.
 — Правда?
 — Да. Мы неподалеку от границы Глиморы и Амрамиона, но еще не пересекли ее.
 — Понятно. — Келдер еще раз окинул взглядом лес. — Очень большой.
 — Ничего особенного, — пожала плечами Ирит. — Вот леса Деруа действительно впечатляют. Деревья там в два раза выше.
 — Не может быть! — Келдер повернулся к девушке. Ее лицо зачаровывало куда больше, чем все леса, вместе взятые. Он еще надеялся, что она заговорит о себе или как-то позволит перевести разговор на собственную персону. Все-таки хотелось узнать побольше о будущей жене.
 Он рассчитывал, что наверняка представится случай задать дельный вопрос, так или иначе связанный с ее прошлым. Вот он и представился, а теперь Келдер боялся, что Ирит посмеется над его невежеством.
 — Точно, — кивнула Ирит. — Я сама видела. И слышала, что лес Лумета гораздо больше. А еще люди говорили, что на севере, в Алдагморе и Сардироне такие чащобы, с которыми не потягаться ни одному лесу в Малых Королевствах.
 — По-моему, это ерунда.
 — Не знаю, — пожала плечами Ирит. — Но так говорят.
 Некоторое время они шли молча. Келдер обдумывал, как продолжить беседу. Наконец тему подсказал урчащий от голода желудок.
 — Ты завтракала?
 Ирит искоса посмотрела на него:
 — Нет. Но я не голодна.
 — А вот мне хочется поесть. Как ты думаешь, найдем мы какую-нибудь харчевню?
 — Если только в Амрамионе, где есть королевский замок.
 — Далеко до него?
 Ирит посмотрела на уходящий вдаль Великий Тракт, потом обернулась.
 — Примерно три мили. До Глиморы, разумеется, ближе.
 — Правда?
 — Конечно. Я провела там прошлую ночь. Откуда, по-твоему, я прилетела?
 — Не знаю. — Келдер пожал плечами. — Я думал, ты спала на природе, как и я.
 Ирит посмотрела на него, как на сумасшедшего:
 — Как ты мог такое подумать? Воздух холодный, трава мокрая, земля жесткая. В постели спать куда приятнее.
 — Но... — Келдер покраснел: во-первых, непонятно, о чем спрашивать дальше, во-вторых, торговым наречием он овладел не настолько, чтобы изъясняться совершенно свободно. — А далеко до Глиморы?
 — Чуть больше лиги. Но находится она позади, если мы идем в Шан. И скукотища там жуткая.
 — Ага. — Теперь Келдеру предстояло решать, что лучше: идти в Шан и не скучать или поесть. Три лиги, которые предстояло отшагать на пустой желудок, не вдохновляли.
 Путники им давно уже не встречались, так что попросить поесть было не у кого. Келдер вгляделся вдаль, но увидел лишь поля, пастбища, лес. Обернулся: те же поля и пастбища. Он подумал, что до Глиморы ходьбы час с небольшим, до Амрамиона — три, а то и больше, если с привалами. Существенная разница, если отправился в путь без плотного завтрака.
 Келдер вроде бы пришел к решению, но посмотрел на Ирит и забыл о еде.
 — Тогда пошли в Амрамион. — Келдер огляделся. — А если увидишь что-нибудь съедобное, скажи мне. — Он оценивающе посмотрел на поле, но пшеница еще не заколосилась.
 — Хорошо, — кивнула Ирит.
 Вскоре они достигли леса. Никто их не обгонял и не попадался навстречу. Двадцать минут спустя Ирит указала на растение у самой обочины:
 — Это земляника. Но я не знаю, созрели ягоды или нет.
 Келдера степень созревания не волновала. Он набрал целую пригоршню ягод, несколько бросил в рот. И сразу понял, что съедобны только созревшие, остальные пришлось выбросить. Желудок недовольно заурчал.
 Еще через час, после молчаливой встречи с двумя всадниками и двумя пешими путниками, держащими путь на запад, они вышли к границе Глиморы и Амрамиона, отмеченной сторожевой башней, сложенной из красного камня. Келдер решил, что башня давно заброшена, но внезапно между ее зубцов показался стражник в блестящем шлеме, который что-то прокричал.
 Слов они не разобрали, но Ирит весело помахала ему рукой.
 По мере того как они приближались к башне, Келдер нервничал все сильнее, Ирит сохраняла полное спокойствие.
 Стражник вновь подал голос, на этот раз Келдер понял, чего от них хотят: говорил стражник на торговом наречии.
 — Кто идет?
 Келдер посмотрел на Ирит, не зная, что следует отвечать. Девушка вновь махнула стражнику рукой:
 — Привет!
 Стражник прищурился.
 — Ирит?
 Она кивнула.
 — На этот раз пехом, а? Что случилось с твоими крыльями?
 Ирит улыбнулась и отступила в сторону.
 Отходила от Келдера обычная девушка, пусть редкостная красавица, но девушка. А мгновением позже у нее на спине выросли огромные сверкающие крылья. Келдер понял, что размах у них поболе пятнадцати футов — добрые двадцать.
 Затем Ирит сложила крылья, и они исчезли так же внезапно, как и появились. Келдер хотел что-то сказать, но передумал.
 — Магия, — пробормотал он себе под нос. — Магия и чудеса.
 — А он кто такой? — Стражник указал на Келдера.
 — Мы встретились на дороге, — крикнула в ответ Ирит. — Его зовут Келдер.
 — Это так, парень? — спросил стражник.
 — Да, сэр. Келдер из Шулары.
 — Ты торговец?
 — Нет, сэр.
 — Благородного происхождения?
 — Нет, сэр.
 — Вооружен?
 — Нет. У меня с собой только нож.
 — Это не в счет. Ты чародей?
 — Нет.
 — Клянешься, что сказал правду?
 — Да, сэр.
 — Ирит?
 — Не знаю, я только что с ним познакомилась, — девушка чуть покраснела, — но думаю, все это правда. Мне он говорил то же самое.
 — Хорошо, идите, — вынес вердикт стражник. — А ты, Келдер, будь осторожен с Ирит.
 Последняя фраза поставила Келдера в тупик. В полной мере торговое наречие он еще не освоил и не понял, что имел в виду стражник: то ли ему надлежало заботиться об Ирит, то ли остерегаться ее.
 Второе как-то не укладывалось у Келдера в голове. Да, пусть она оборотень, но при этом и девушка. Сам стражник не очень-то ее остерегался: поприветствовал как закадычную подругу.
 Следовательно, он советовал Келдеру заботиться о ней.
 Юношу это вполне устраивало: он намеревался заботиться об Ирит до скончания века.
 И стражник знал Ирит, назвал ее по имени. Поверил ей, когда она подтвердила слова Келдера. Значит, она действительно путешествовала по Великому Тракту и, возможно, не единожды. Келдер взглянул на свою спутницу, гадая, как ей это удалось. Судя по всему, Летунья появилась здесь в первый раз совсем молодой.
 Но если она так много повидала, осознал Келдер, произвести на нее впечатление будет нелегко. Оставалось только сожалеть, что он практически ничего не знает ни о ней, ни о женщинах вообще. С девчонками, которые окружали его, Келдер рос с пеленок и понятия не имел, как привлечь к себе внимание. А ему очень хотелось, чтобы Ирит увлеклась им. Какая же она красивая! У Келдера аж дух захватывало. Сейчас он одновременно радовался и мучился. Радость доставляло одно ее присутствие, муку вызывало сознание того, что он всего лишь шагает рядом. Ему хотелось прикоснуться к Ирит, обнять, но он не решался.
 Впрочем, ее присутствие говорило за то, что Ирит он понравился. Ведь, возникни у нее такое желание, она в любую секунду могла улететь. Но она никак не проявляла своих чувств и не показывала, чего она от него хочет.
 Так что Келдеру оставалось одно — шагать со своей избранницей в ногу, то и дело поглядывая в ее сторону.
 Через два часа они уже вошли в Амрамион.
 Городок Келдеру приглянулся. Довольно большой, может, чуть уступавший в размерах Эланкора Кастл. Замок стоял на низком холме, к югу от Великого Тракта. По сравнению с Шуларой и Эланкорой он был, пожалуй, менее укрепленный. Четыре более мощные угловые башни, двенадцать башенок поменьше. Наполненный водой ров отсутствовал.
 А вокруг десятки домов, мастерских и лавок. Кузнецы, бондари, гончары, ткачи, кого тут только не было! Вдоль дороги выстроились лотки, с которых продавали шерсть, пряжу, копченое мясо, всевозможные ранние овощи, причем многие Келдер видел впервые. От дразнящих запахов рот юноши наполнился слюной.
 На Ирит вся эта суета не производила ни малейшего впечатления.
 Харчевни находились на въезде в городок и на выезде, четыре на западной окраине, через которую они входили в Амрамион, три, по словам Ирит, на восточной.
 Келдер слишком оголодал, чтобы пройти натощак оставшуюся сотню ярдов. Чуть ли не на первом лотке он купил апельсин, несомненно, привезенный из дальних краев — в амрамионском климате апельсины не росли, вгрызся в него зубами, а потом направился к ближайшей харчевне.
 Но Ирит остановила его:
 — Туда не пойдем. Второсортная забегаловка. Позавтракаем здесь!
 Она указала на другую, с вывеской, изображающей мужчину, сидящего на земле скрестив ноги. Опустив голову, мужчина держался руками за посох.
 — Это местечко называется “Усталый Путник”. Здесь выпекают такой бисквит, какого не сыщешь на всем Великом Тракте.
 Келдер без возражений последовал за ней.
 И десять минут спустя похвалил себя за то, что решил не спорить, — если ему не изменяла память, лучшего бисквита он действительно еще не пробовал. Да и завтрак оказался отменно вкусным.
 Разумеется, голод — лучшая приправа. Это Келдер знал хорошо. Тем не менее в “Усталом Путнике” могли гордиться поварами.
 Хоть Ирит и говорила, что не голодна, ела и пила она с аппетитом. Помимо знаменитого бисквита, харчевня предлагала фирменный лимонад, для приготовления которого, кроме воды, лимонов и меда, несомненно, использовали спиртное. Ирит и Келдер уговорили по несколько кружек.
 Келдера уже не удивляло, что хозяйка харчевни приветствовала Ирит по имени. Не мешала она и трапезе: ушла на кухню, как только поставила еду на стол.
 Единственный недостаток такого плотного завтрака обнаружился в самом конце, когда Келдеру, предложившему оплатить счет, назвали сумму в два раза больше той, что он ожидал услышать. Платить он вызвался потому, что мужчине положено платить за свою даму. Опять же Ирит ничем не показывала, что у нее есть деньги. Теперь он пожалел о своей поспешности.
 — Много, однако.
 Ирит пожала плечами:
 — Лучшее всегда стоит дорого. На Тракте вообще цены довольно высокие.
 Келдер скривился, но заплатил.
 Подкрепившись, они продолжили путь, пересекли Амрамион и вновь зашагали среди полей. Движение на дороге оживилось: им встречались и фургоны, и группы людей. Одна рыжеволосая женщина несла цимбалы, и Келдер просиял от радости: долгожданный менестрель, увиденный им впервые в жизни.
 Около полудня они миновали еще одну сторожевую башню. Ирит сказала, что это граница Амрамиона и Иондры. Стражник пропустил их, не задавая ни одного вопроса.
 — Охрана из Амрамиона, — пояснила Ирит, когда Келдер полюбопытствовал, чем вызвано полнейшее безразличие к их персонам. — Им важно знать, кто входит в Амрамион, а кто выходит — их не волнует. Стражник из Иондры наверняка бы нас допросил, но Иондра свои границы не охраняет.
 Они проследовали дальше.
 Ирит, похоже, не знала устали, а вот Келдер уже с трудом передвигал ноги. Сил ему хватало лишь на то, чтобы не отставать от девушки, с интересом разглядывающей растущие по обочинам кусты и порхающих над цветами бабочек. Камни и пыль не доставляли ей никаких хлопот, что в немалой степени удивляло Келдера: шла Ирит все-таки босиком. У него ступни давно горели огнем, а полусапожки, совсем еще новые шестиночье тому назад, заметно пообтрепались. А на миниатюрных ножках Ирит, защищенных лишь собственной кожей, не появилось даже царапинки.
 И Келдер вновь задался вопросом: кто же она такая? Версия насчет ученицы чародея поначалу казалась Келдеру весьма убедительной, но при детальном рассмотрении разваливалась на глазах. Ей же всего пятнадцать лет — как она могла успеть столько сделать и повидать?
 Ирит явно что-то недоговаривала, и если ему, Келдеру, суждено обратить пророчество в явь и жениться на ней, эта тайна должна быть раскрыта.
 Как могла девушка, моложе его по возрасту, столько путешествовать? Почему она странствует одна, почему у нее нет семьи, друзей, почему ее везде знают? Почему она не устает? Может, тут тоже не обошлось без магии?
 Ирит, конечно, прелесть. Как с крыльями, так и без. Когда он приведет в Шулару такую жену, когда родственники и соседи увидят ее, у них отпадет всякое желание посмеиваться над его стремлением повидать Мир. И уж вряд ли кто-то посмеет назвать старую Зиндре шарлатанкой. Если за пределами Шулары можно встретить сказочных красавиц летуний, есть смысл уходить из дома.
 Келдера так и подмывало прямо сейчас объясниться с Ирит и пойти с ней обратно в Шулару, но ему не хватило духа.
 Ирит скорее всего ответила бы отказом. Да, относится она к нему дружелюбно, но не влюблена же по уши и не так беззаботна, чтобы разом отказаться от своих, какими бы они там ни были, планов и последовать за ним на ферму. И уж конечно, достаточно благоразумна, чтобы не выходить замуж за незнакомца, которого только что встретила на дороге. Даже если Келдеру очень этого хотелось, с чего бы ей во всем ему потворствовать?
 Келдер решил подождать, пока мимолетное знакомство постепенно перерастет в любовь.
 Кроме того, возвращаться домой рановато: он не повидал обещанных пророчеством чудес, не нашел своей судьбы. Великие города, бескрайние равнины, страшные чудовища, магия ждали его впереди.
 Зато он обзавелся проводником, который на Великом Тракте чувствовал себя как рыба в воде. Без Ирит Келдер никогда бы не остановил свой выбор на “Усталом Путнике”, не попробовал бы бесподобной еды, которой там кормили. Девушка могла вывести его и на другие чудеса. У Келдера не было уверенности, что бисквит должен проходить по разряду чудес, но по вкусу равному ему точно не было.
 Еще через час они добрались до Йондра Кип, маленького, древнего, увитого виноградом и иссеченного дождем и ветрами замка, стоящего на вершине холма, с деревушкой, жавшейся к его стенам. Ирит посмотрела на замок, и на ее лице отразилась тревога.
 — Келдер, может, нам остановиться здесь на ночь?
 — Но ведь до вечера еще далеко, — удивился юноша. — Зачем останавливаться так рано?
 — До Кастл Ангаросса еще четыре или пять лиг, — объяснила Ирит. — Поэтому засветло мы дойти туда не успеем, по крайней мере ты не успеешь, а я не хочу лететь или идти быстрее тебя, это неинтересно. А Ангаросса... Скажем так, в пределах Ангароссы идти по этой дороге в темноте мне бы не хотелось.
 — Э... А почему? Там что, драконы?
 — Драконы? — вытаращилась на него Ирит. — На Великом Тракте? — Она улыбнулась, потом рассмеялась. — Ох, Келдер, ну ты даешь! Драконов тут нет и в помине. — Улыбка исчезла, и продолжила она более чем серьезно: — А вот бандиты есть.
 — Понятно, — кивнул Келдер. Конечно, неплохо бы в присутствии Ирит разметать целую банду, но что он мог сделать одним ножом? Келдер оглядел Йондра Кип. — Ладно, давай переночуем здесь.
 — Отлично! — Ирит радостно захлопала в ладоши. — Я знаю одно местечко!




 Глава 4


 Гостиница находилась не на Великом Тракте, а в глубине деревни, за рядами домов и лавок. Маленький домик, всего с четырьмя комнатами наверху, причем одну из них занимал хозяин. В зале стоял один длинный стол, за который одновременно могли усесться человек двенадцать.
 Зато обслуживание и качество еды нареканий не вызывали. И Келдер с содроганием думал, какой ему выставят счет.
 Естественно, впрочем, он этого ожидал, все знали Ирит. Не только хозяин гостиницы, но и половой, и повар, и другие постояльцы. Ирит представила Келлера. Он поклонился, в полной уверенности, что не сможет запомнить все имена и соотнести их с лицами.
 За столом уже сидело с полдюжины купцов, чему, разумеется, удивляться не приходилось: кому путешествовать по Великому Тракту, как не торговцам? Келдер сидел и слушал бесчисленные рассказы о проведенных сделках. Купцы полагали, что истории эти очень интересные, но Ирит, извинившись, ретировалась на кухню, где и провела остаток дня, играя с котятами.
 Келдер пришел к выводу, что поступила девушка куда как правильно. Зачастую он понятия не имел, о чем шла речь в историях купцов с их бесконечными уровнем цен, скидками и процентами.
 На Великом Тракте говорили не только на торговом наречии. Келдер слышал и другие языки, но только в отдалении от Тракта, на улочках городков. Купцы же и путники поначалу обращались к незнакомому человеку на торговом наречии.
 Поэтому, собственно, язык этот и получил такое название. Опять же, выучить его не составляло особого труда.
 Лишь после обеда Келдер осознал преимущества маленьких гостиниц. Поскольку комнат было наперечет, одну он разделил с Ирит.
 Келдер уже собрался поступить по-рыцарски и выразить готовность провести ночь на конюшне или в крайнем случае на полу, но по улыбке Ирит понял, что она обо всем знала заранее и не случайно привела его именно сюда: в другой гостинице, побольше и попросторнее, в одну комнату их могли и не поселить.
 Из всего этого Келдер сделал вывод, что его ухаживания не остались незамеченными. Более того, принесли быструю победу. Мысль о том, что победу, возможно, одержала Ирит, Келдер с возмущением отмел.
 Да и какая, собственно, разница, если они созданы друг для друга, думал он.
 Они еще долго проговорили ни о чем, Келдер запомнил много слов на торговом наречии, которое осваивал все лучше, а потом занялись более серьезным и приятным делом.
 Такого блаженства Келдер еще не испытывал.
 Так что заснул он глубокой ночью.
 Когда они наконец поднялись, другие постояльцы уже позавтракали и отбыли. Келдер никуда не спешил, но Ирит начала проявлять признаки нетерпения, поэтому они скоренько поели и без промедления покинули гостиницу.
 Впервые Келдер начал задумываться о тех странностях, которые водились за Ирит. К примеру, она никогда не снимала с шеи Кровавик, даже на ночь. Может, попалась тугая застежка? Впрочем, в сумраке комнаты он не разглядел, на чем держится камень.
 И еще шесть или семь узких браслетов на правой ноге у лодыжки. То ли из материи, то ли из металла. В три, он заметил, были вплетены перышки, один цветом напоминал перламутр. Келдер решил при случае разглядеть их получше.
 В том, что случай представится, он не сомневался. Постепенно внимание Келдера вновь переключилось на дорогу. Путников заметно поубавилось: к востоку от Йондра Кип Великий Тракт использовался менее интенсивно, чем к западу. А расстояние до ангаросской границы в три раза превышало расстояние до границы с Амрамионом. Келдеру сие показалось странным: обычно замок возводился посередине королевства.
 В данном случае это правило было нарушено, и, хотя шли они уже достаточно долго, граница все не показывалась.
 — Скажи мне, — обратился он к Ирит, которая не шла — порхала чуть впереди, сверкая на солнце золотом волос, — как мы пойдем?
 Она обернулась.
 — Тебя интересует, по каким королевствам проложен Великий Тракт?
 Келдер кивнул.
 — Сейчас мы идем в Ангароссу. Потом будут Синодита и Дверра, дальше начинается пустыня, за которой лежит Шан.
 — И далеко нам еще идти? До Шана-в-Пустыне?
 Ирит посмотрела вперед и задумалась.
 — Примерно пятнадцать лиг, — ответила она наконец.
 — Ага. — Келдер оглянулся на пустой Тракт. — А сколько мы уже отмахали? В расстояниях я не силен.
 — Четыре или пять лиг. — Девушка неопределенно махнула рукой, как бы показывая, что ответ ее — скорее догадка.
 Келдер остановился, всматриваясь вдаль. Значит, они прошли уже четверть пути?
 Подобная мысль не радовала.
 Разумеется, он преодолел немалое расстояние, добираясь до Великого Тракта, и Ирит этого не учитывала.
 Но в сказаниях люди шли целые шестиночья, месяцы, годы.
 Какой смысл торопиться в Шан? Никаких дел у него там не было. Это просто удобный конечный пункт, цель, к которой надо стремиться. Потащился-то он в Шан только потому, что в пророчестве упоминались великие города, но Зиндре говорила только о самом путешествии. Чем медленнее они будут идти, тем больше времени он проведет с Ирит, прежде чем предложит ей выйти за него замуж. И она к нему попривыкнет — тоже дело хорошее.
 Так зачем спешить?
 — Эй, сбавь-ка ход! — крикнул он Ирит, которая продолжала идти вперед, не замечая, что он остановился. — Куда ты летишь?
 — Я не люблю бандитов, — отозвалась Ирит. — Пошли.
 Келдер вздохнул и припустил чуть ли не бегом, чтобы догнать девушку.
 Полуразрушенную сторожевую башню они миновали перед самым полуднем.
 — Мы уже в Ангароссе, — предупредила Ирит. — И если в Йондре бандитов увидишь нечасто, хотя иной раз они пересекают границу, чтобы захватить путников врасплох, то холмы Ангароссы ими просто кишат. — Она опасливо оглядывалась по сторонам и говорила на полном серьезе.
 — Правда? — В голосе Келдера слышался откровенный скепсис. Во-первых, он не очень-то верил в существование бандитов. А во-вторых, невысокие, с пологими склонами холмы Ангароссы в Шуларе или Севморе считались бы равниной.
 — Да, правда, — отрезала Ирит.
 Келдер огляделся и застыл на месте, указывая вперед:
 — Смотри! Что это?
 Ирит проследила взглядом за направлением его пальца, расправила крылья, которых мгновение тому назад не было вовсе, и поднялась в воздух. Порывом ветра Келдера едва не сбило с ног.
 — Куда ты? — крикнул юноша. — Что случилось?
 — Хочу посмотреть, что там, — донеслось сверху. — Сейчас вернусь.
 Он наблюдал, как сверкающие крылья поднимали Ирит все выше и выше. А потом вновь устремил взгляд к непонятному пятну на горизонте.
 Деталей он различить не мог, но видел что-то большое, по цвету не очень-то отличающееся от дороги, возможно, из-за пыли, покрывающей это что-то. Сей предмет находился на вершине холма и медленно исчезал, переваливая через гребень.
 А тут вернулась и Ирит. Крылья сложились, исчезли.
 — Это караван. Большой караван.
 — Я видел караван? — с замиранием сердца переспросил Келдер.
 Девушка усмехнулась:
 — Отсюда, глупый, ты мог видеть только зад последнего фургона.
 — Понятно, — опечалился Келдер.
 — Пошли. — Ирит устремилась вперед. — Если мы их догоним, нам, возможно, разрешат идти вместе с ними. Так безопаснее.
 — Ты уверена? — Келдер поспешил за ней.
 — Конечно. — Ирит почти бежала. — У них же охранники и все такое!
 Келдера мучили неясные сомнения, но он не отставал. Девушка не знала устали, а вот у Келдера начали заплетаться ноги задолго до того, как они догнали караван.
 — Подожди, — взмолился он. — Мне надо передохнуть.
 Тревожно взглянув на караван — расстояние между ними заметно сократилось, он как раз втягивался в очередной пологий подъем, — Ирит остановилась. Нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, дождалась Келдера.
 Но едва юноша перестал задыхаться и смог выпрямиться в полный рост, с криком “Пошли!” сорвалась с места.
 — Ты иди, — ответил Келдер. — Я тебя догоню.
 Ирит нахмурилась, кивнула, на спине тут же появились крылья. Она их расправила и взмыла в воздух.
 Келдер тащился далеко позади.
 Теперь он отчетливо видел караван. Пять фургонов все еще преодолевали подъем, остальные уже перевалили за гребень холма. Люди сидели не только внутри фургонов, но даже на их плоских крышах. Вокруг сновали всадники на лошадях и мулах, кто-то шел на своих двоих. Чувствовалось, что это не случайная группа людей, какие встречались им к западу от Йондры. Караванщики долго и тщательно готовились к путешествию.
 Окрашенные в яркие цвета (последний, шафрановый, здорово припорошило пылью, остальные же сверкали на солнце красными, зелеными, синими красками), гигантские фургоны мало чем напоминали телеги, которыми в Шуларе пользовались фермеры, или крытые повозки местных купцов. Каждый из них тянула четверка или шестерка волов.
 Такая процессия, разумеется, не могла двигаться быстро, и Келдер без труда мог настичь ее, чуть ускорив шаг.
 Но не настигал, поскольку не видел необходимости в спешке.
 А Ирит уже летела над караваном. Люди поднимали головы, как только на них падала ее тень, показывали пальцами, что-то кричали друг другу.
 Келдер заулыбался. Слов он слышать не мог, но решил, что путешественники скорее всего выкрикивают имя девушки. Может, подумал он, ему и Ирит разрешат сесть в какой-нибудь фургон, а то и накормят.
 Но внезапно мужчина, шагающий рядом с третьим от конца фургоном, наклонился, поднял камень и швырнул его в парящую в воздухе крылатую фигуру. Другой выхватил меч, третий достал из-под сиденья лук и стрелу.
 — Эй! — закричал Келдер и побежал к каравану.
 Ирит метнулась в сторону. Камень пролетел мимо. Она же, описав широкий полукруг, вернулась к Келдеру.
 Юноша обнял ее, прижал к груди, с облегчением убедившись, что Ирит цела и невредима.
 Крылья все еще были при ней и мешали объятию. поэтому Келдеру пришлось отстраниться.
 — С тобой все в порядке? — спросил он.
 — Конечно. А с тобой?
 Он кивнул и, повернувшись к каравану, хотел спросить, почему тамошний народ встретил ее так враждебно, но слова так и не слетели с его губ: к ним приближался всадник. Фургоны продолжали свой путь как ни в чем не бывало, но один из верховых, по-видимому, охранник, возвращался назад.
 Келдер и Ирит застыли, ожидая, пока он подъедет поближе.
 — Что тебе нужно? — спросил Келдер на торговом наречии.
 — Я хотел бы извиниться и предупредить, — ответил всадник на том же языке.
 Ирит и Келдер переглянулись, затем вновь посмотрели на незнакомца.
 — Мы тебя слушаем, — бросил Келдер.
 Всадник кивнул:
 — Во-первых, я извиняюсь. Если вы на самом деле всего лишь мирные путники, какими выглядите, мы сожалеем о том, что оказали вам столь холодный прием.
 Он выдержал паузу, но ни Ирит, ни Келдер не произнесли ни слова.
 — А теперь предупреждение. В этих краях водятся бандиты...
 — Мы это знаем, — прервала его Ирит. — Поэтому и хотели присоединиться к вашему каравану!
 Незнакомец усмехнулся и продолжил, словно ничего не услышал:
 — В этих краях водятся бандиты, которые пускаются на разные хитрости. Соответственно, мы не можем доверять людям, встреченным здесь, особенно таким, как вы, владеющим могучей магией. Мы никому не хотим причинить никакого вреда, однако, если вы вновь приблизитесь к каравану, охрана убьет вас.
 — Убьет меня? — вскричала Ирит. — Я же Ирит Летунья! На Великом Тракте меня знают все! А это Келдер, его вообще нечего бояться!
 Всадник пожал плечами:
 — Может быть, вы и правы, но лишний риск нам ни к чему. Извините.
 И прежде чем Ирит успела раскрыть рот, он развернул коня и ускакал вслед уходящему каравану.
 Ирит, кипя от ярости, повернулась к Келдеру:
 — Они не могут так поступать с нами!
 — Почему же? — удивился Келдер и сразу прикусил язык: подобная реакция не могла произвести хорошего впечатления. Как бы Ирит не приняла его за труса.
 — Тракт им не принадлежит! — продолжала бушевать девушка. — Мы можем идти там, где нам хочется!
 Келдер покачал головой: обзовут его трусом или нет, здравый смысл взывал к осторожности.
 — Ты права, это несправедливо, но я бы не стал нарушать их требования. Охранников слишком много.
 Ирит повернулась и какое-то время смотрела на фургоны, потом показала им язык.
 — Да кому они нужны? Кстати, ты заметил, какой от них идет странный запах?
 — Какой запах? — переспросил Келдер. По его разумению, пахло только пылью и лошадьми.
 — Запах зла. Он шел от всадника и от всего каравана тоже. Ты не заметил?
 — По-моему, ничем не пахнет, — ответил Келдер. — Только лошадьми. Может, еще кожей.
 — Значит, твой нос ни на что не годен, — ответствовала Ирит. — Потому что караван воняет.
 — Я ничего не почувствовал, — повторил Келдер.
 Ирит пару мгновений молчала.
 — Все равно караван воняет, — подвела она черту под дискуссией. — Да и кому он нужен?
 Они обменялись улыбками и зашагали следом за караваном, держась в двухстах ярдах от последнего фургона.




 Глава 5


 — Почему в Ангароссе так много бандитов? — полюбопытствовал Келдер. — Почему здесь, а не в других королевствах?
 Они шли за караваном уже не один час. Двигался караван медленнее обычного пешехода, но ни Келдеру, ни Ирит не хотелось уходить с дороги, чтобы догонять его по пастбищам. Вместо этого они тоже сбавили скорость, так что у юноши появилось время для раздумий.
 — Благодаря королю Карену, глупый, — ответила Ирит.
 Келдер в недоумении повернулся к ней:
 — Кому?
 — Королю Карену, — повторила Ирит. — Правителю Ангароссы.
 — Ага. — Келдер ничего не понимал. — А при чем здесь король Карен? Он плохой король?
 — С точки зрения бандитов — отнюдь, — усмехнулась Ирит.
 — Он что, не может управлять своим королевством?
 — Все зависит от того, к кому обратиться с этим вопросом: к хозяину каравана или к бандиту. — Ирит по-прежнему улыбалась.
 — Мне кажется, что сейчас ты говоришь глупости. — Келдер начал заводиться. — Одна из обязанностей короля — положить конец бандитизму. — Может, Мир он знал и не так хорошо, как Ирит, но это-то он знал точно!
 — Что ж, если отталкиваться от твоих слов, то Карен — отвратительный король, потому что он сам так не считает.
 — Не считает? — Келдер не верил своим ушам.
 — Нет. Пока бандиты платят налоги, король Карен не чинит им никаких препятствий.
 — Налоги? — Келдер не переставал удивляться. Он даже подумал, а не подшучивает ли над ним Ирит, но не заметил в ее глазах озорных искорок. — Бандиты платят налоги?
 — В Ангароссе платят, — ответила Ирит. — Если не хотят, чтобы их отловили люди короля Карена.
 — Они платят налоги? — Такое просто не укладывалось у Келдера в голове.
 — Одну восьмую от стоимости добычи, — уточнила Ирит.
 — Но... — Тут Келдер вообще лишился дара речи.
 — Отвратительный король, не так ли? — усмехнулась Ирит.
 — Это... это... — Оказывается, в Мире хватало чудес, не имеющих никакого отношения к магии.
 — Это ужасно, не правда ли? — Ирит все улыбалась.
 Келдер остановился, чтобы перевести дух и, наконец, выразить свое возмущение, а Ирит тем временем продолжала:
 — Король Карен жаден. Думаю, как и большинство королей. Взойдя на трон, он обнаружил, что в казне нет ни гроша. Попытался раздобыть денег. Но в Ангароссе нет ничего путного. Плодородие земли оставляет желать лучшего, погода обычно плохая, полезные ископаемые отсутствуют, в армии три калеки. Единственная ценность в королевстве — Великий Тракт, и король Карен попытался регулировать движение по Великому Тракту, беря плату за проход и проезд по его территории.
 — Здравая мысль, — кивнул Келдер.
 — Да, конечно, при условии, что люди соглашаются платить. А вот купцы платить не захотели. Они обычно организовывали большие караваны, вроде того, что идет впереди, и двух или трех стражников, пытавшихся остановить их и взять плату, просто поднимали на смех. Если же в дело вмешивались солдаты, охрана каравана просто их избивала. Тогда король Карен пригрозил, что выдвинет на Великий Тракт всю свою армию, но соберет плату.
 — И что произошло?
 — Купцы направили делегацию в Кастл Ангаросса на переговоры. Они заявили королю Карену, что не платили за проезд раньше и не хотят платить теперь. Что ничего не платят в Йондре, Амрамионе или Синодите и не видят необходимости что-либо платить в Ангароссе. И вообще, почему бы ему не пополнить казну за счет налогов с трактирщиков и фермеров, как поступают все прочие короли? Опять же, аккурат в это время на дороге начал пошаливать бандит, которого звали Телар Краснобородый, и купцы сказали, что король обязан сначала обезопасить Тракт от Телара, а уж потом требовать с них плату.
 Келдер слушал внимательно, изредка показывая кивком, что ему очень даже интересно.
 — В итоге король Карен и купцы нашли взаимоприемлемое решение: если он берет в плен или убивает Телара Краснобородого, они соглашаются на минимальную плату за использование участка Великого Тракта, проходящего по территории Ангароссы. Король отдал соответствующие приказы. Солдаты выследили и схватили Телара... а Телар предложил им деньги в обмен на свою свободу.
 — И его отпустили? — задал Келдер очевидный вопрос.
 — Нет, все очень боялись короля — знали, какой у него скверный характер. Солдаты не без основания полагали, что король их четвертует, если узнает, что они ослушались его приказа. Поэтому Телара привели к королю Карену, и бандит предложил деньги уже ему. Король думал недолго. Во-первых, оказалось, что предложенная сумма больше ежегодного сбора за проезд, во-вторых, он понял, что с Теларом иметь дело проще, чем с купцами, и взял деньги. Другие бандиты прослышали об этом и решили, что им тоже неплохо бы заручиться поддержкой самого короля. — Ирит пожала плечами. — Поэтому плату за проезд или проход по Великому Тракту в Ангароссе не берут, зато вокруг полно бандитов.
 Келдер обдумал ее рассказ.
 — Чушь какая-то. Почему купцы с этим мирятся?
 — Некоторые мириться не хотят, — признала Ирит. — И поговаривают о постройке новой дороги, к югу от Ангароссы, через Шимильон и Оманон. А пока что нанимают охрану или берут с собой магов.
 — А они не предлагали платить за проезд, если король Карен разгонит бандитов?
 Ирит покачала головой:
 — Я не знаю.
 Они зашагали дальше, а Келдер все думал о короле, который так легко продался за деньги. Хотя первейшая обязанность королей — оберегать и защищать своих подданных.
 Но с другой стороны, купцы не являются подданными короля Карена. Они — иностранцы, проходящие по территории его страны, тогда как бандиты — местные жители. Означало ли это, что другие короли предавали свой народ, уничтожая бандитов?
 Нет, это глупо... Но почему глупо?
 Проблема эта никак не выходила у Келдера из головы, но в конце концов, когда солнце уже начало клониться к западу, он раскусил этот крепкий орешек.
 Защита бандитов шла на пользу последним, но больно ударяла по местным торговцам и трактирщикам, потому что у купцов отнимались деньги, которые они наверняка потратили бы в городе. А по большому счету такая политика могла больно ударить по всем ангароссам, если купцы возьмут да построят новую дорогу.
 Кроме того, не мог же король гарантировать, что бандиты убивают и грабят только иностранцев?
 Следовательно, король Карен, если он заботится о своем народе, должен разогнать бандитов.
 — Опять этот запах, — ворвался в его размышления голос Ирит.
 — Какой запах?
 — От каравана, очень неприятный.
 Келдер принюхался.
 — Я ничего не чувствую.
 — Значит, твой нос в самом деле ни на что не годится, — проворчала девушка.
 — Может, ветер переменился, — предположил Келдер.
 Ирит выпустила крылья, расправила их.
 — Нет, ветер тот же, с северо-запада.
 Крылья исчезли.
 — Ты действительно его не ощущаешь? — спросила Ирит.
 — Нет, — признал Келдер.
 — Запах-то сильный.
 — Я ничего не ощущаю. Может быть, это магические флюиды? И почуять их могут только девушки?
 Ирит нахмурилась. Келдеру же вдруг захотелось обнять ее и забыть о загадочных запахах, враждебно настроенном караване, продажных королях и всем прочем.
 — Ну, не знаю. С таким запахом я сталкиваюсь впервые.
 Келдер не знал, что и сказать. Он-то мог выделить только три запаха: травы, пыли да помета, оставленного на дороге идущими в караване животными. Он огляделся, чтобы хоть как-то отвлечься от прелестей Ирит: желание обнимать, целовать, искать девушку не спадало.
 И тут на горизонте его глаз уловил какое-то движение.
 — Что это?
 Взгляд Ирит последовал за его вытянутой рукой. Отвечать ей не пришлось: нескольких мгновений хватило, чтобы ситуация прояснилась.
 С севера на караван накатывалась кавалерийская атака.
 — Бандиты! — воскликнула Ирит. В следующую секунду у нее за спиной развернулись крылья, и, прежде чем Келдер успел вымолвить хоть слово, девушка взмыла в воздух, подальше от опасности.
 У Келдера столь эффективных средств спасения не оказалось. Но он пришел к выводу, что ему ничто не угрожает. В конце концов, ни у бандитов, ни у каравана не было никаких причин разбираться именно с ним. Так что он стоял и наблюдал.
 Сама идея стать свидетелем подобной схватки привлекала и отталкивала одновременно. С одной стороны, он запасется историей, которую в Шуларе будут слушать затаив дыхание. С другой — не хотелось смотреть, как калечат и убивают ни в чем не повинных людей. Но Келдер смотрел, понимая, что кого-то все равно покалечат и убьют, вне зависимости от того, будет он стоять к каравану лицом или отвернется.
 Нападающие выхватили клинки, заблиставшие в солнечных лучах. Они что-то орали, но юноша не мог разобрать ни слова. В караване бандитов, естественно, уже заметили, охранники и купцы заметались, волы или невозмутимо шли вперед, или уже остановились, если у возниц хватило ума натянуть вожжи.
 Келдер полагал, поскольку он уже слышал о подобных историях, что сейчас охранники организуют оборону, а купцы и прочие невооруженные люди отойдут под укрытие фургонов, чтобы не попасть под горячую руку. Но в этом караване люди повели себя иначе. Большая часть, включая охранников, сгруппировалась к югу от фургонов, подальше от надвигающихся всадников.
 — Смотри! — крикнула сверху Ирит, ее голос едва перекрыл шумовой вал, накатывающийся от каравана.
 Келдер посмотрел.
 Мужчина в черном развевающемся одеянии залез на крышу одного фургона, выпрямился во весь рост и начал что-то выкрикивать. Голос его доносился ясно и отчетливо.
 Но Келдер опять ничего не понял: он вообще никогда не слышал, чтобы кто-либо говорил на таком языке. Более того, ему не хотелось понимать этот язык. По его разумению, любой нормальный человек был просто не в состоянии издавать такие грубые, гортанные звуки.
 Бандиты уже вплотную приблизились к фургонам. Единая цепь атакующих разорвалась: кого-то лошади несли быстрее, кого-то медленнее. Особо разогнавшиеся натягивали поводья, чтобы не впечататься в борт фургона или не пронестись мимо каравана.
 До начала боя оставалось всего несколько секунд, когда из земли выскочила черная тень.
 Поначалу Келдер даже не понял, что происходит, но за первой тенью показалась вторая, третья, потом счет пошел на десятки. Целое море выхлестнулось из-под фургона, на котором все еще стоял странный черный человек, выкрикивающий что-то непонятное.
 Ростом чернецы не превышали четырех футов, но шириной плеч не уступали крепкому мужчине. В конечностях чувствовалась сила. Одежда отсутствовала, черные или темно-серые волосы висели патлами. Помимо одежды, отсутствовала и броня, а вот руки сжимали ножи, топоры, мечи, вилы.
 А какими же отвратительными были у них лица. Глаза-бельма, носы, словно вырубленные топором, раззявленные рты, торчащие из них желтые зубы. Келдер возблагодарил Бога, что стоит далеко и не может разглядеть их получше. Такого отвратительного зрелища ему еще видеть не доводилось.
 Во всяком случае, до того мгновения, как завязался бой.
 Появившиеся из-под земли существа не делали различий между человеком и лошадью. Они атаковали все движущееся и не имеющее отношения к каравану. Лошади ржали и бились в агонии: ножи и топоры вспарывали им животы, рубили ноги. Они падали, и к их ржанию присоединились крики всадников.
 — Демоны! — крикнула с неба Ирит. — Мужчина в черном — демонолог!
 Догадка показалась Келдеру вполне логичной. От слов Ирит по его телу пробежала дрожь, он попятился назад. Хотел развернуться и убежать, но боялся повернуться к этим уродам спиной.
 Разве демонология не запрещена законом? Разве последние демоны не исчезли с лица земли сотни лет назад, после окончания Великой Войны? Откуда они могли взяться?
 Юноша не отрывал глаз от побоища.
 Один из демонов обнаружил новую цель — купца, не успевшего спрятаться за фургоном. Он бросился к нему, уже занес топор, но внезапно застыл, а потом отбежал прочь.
 И тут Келдера осенило: запах, идущий от каравана, о котором говорила Ирит. Магический запах, оберегающий от демонов!
 Но почему Ирит его почувствовала, а он — нет?
 Потому, что она — тоже магическое создание, как и демоны, а он обычный человек?
 Наверное — да, но сейчас Келдер не мог думать об этом: все его внимание поглотило завершающееся сражение.
 Некоторые бандиты развернули коней, пытаясь ускакать прочь, но демоны догоняли их без труда. Наконец последний всадник рухнул на землю, но демонов это не остановило. Они продолжали резать, колоть, рвать. Кровь хлестала во все стороны, летели куски плоти, а демоны визжали и вопили от радости. Караванный люд инстинктивно подался прочь от дороги.
 Расправа с бандитами заняла у демонов считанные секунды, все случилось слишком быстро, чтобы кто-то мог осознать ужас происходящего.
 — Потрясающе! — воскликнула Ирит, висевшая над головой юноши.
 Полдюжины демонов повернули головы, увидели ее. И стоящего внизу Келдера.




 Глава 6


 Келдер пятился все быстрее. Над его головой раздался крик, хлопнули крылья, затем все стихло.
 Демоны, отвратительно улыбаясь и визжа, двинулись на юношу. Один побежал, заранее занеся топор, за ним последовал второй, с коротким мечом. Мужчина в черном на крыше фургона замахал руками, вновь принялся что-то выкрикивать, но у Келдера уже не было времени раздумывать, что сие означает.
 Он повернулся и бросился бежать со всех ног: только они и могли спасти ему жизнь.
 Демоны с визгом устремились следом, их вопли становились все громче по мере того, как сокращалось расстояние. Внезапно все стихло.
 Звенящая тишина столь поразила Келдера, что он споткнулся и упал. Закрыл руками лицо, ноги подтянул к животу, свернулся калачиком в дорожной пыли, ожидая, когда в него вонзится топор.
 Ожидание затягивалось. Он осторожно открыл глаза и убрал руки.
 Караван остался на прежнем месте, мужчина в черном одеянии слезал со своего насеста, купцы и охранники потянулись к дороге.
 Демоны исчезли.
 Как сквозь землю провалились.
 Единственным свидетельством их появления оставались изуродованные тела лошадей и всадников. Келдер осторожно поднялся на ноги.
 Нет демонов. Видать, демонолог отправил их туда, откуда вызывал, и они ушли.
 Один из охранников каравана отрубал мечом головы бандитов. Зачем, Келдер не понимал, во всяком случае, не для того, чтобы гарантированно их убить: демоны об этом позаботились.
 Келдер постоял, прикидывая, что же делать дальше, потом поплелся к каравану. Не потому, что хотел поближе взглянуть на трупы, фургоны или что-то еще. Юноша боялся, что демонолог примет его за уцелевшего грабителя, если он попытается убежать. Шагая, Келдер оглядывался в поисках Ирит: ему очень не хватало ее компании.
 Но видел лишь синее небо с редкими белыми облаками. Ирит как сгинула.
 Келдер застыл. Куда же она могла улететь? Он медленно повернулся, вглядываясь вдаль. И таки заметил ее, далеко на западе. Крылатая фигура уже превратилась в точку. Келдер запаниковал: очень уж ему не хотелось терять ее. Он просто не мог позволить себе потерять ее! Иначе пророчество никогда не станет явью! Юноша закричал, замахал руками, потом опустил их и замолчал, осознав, что девушка слишком далеко, чтобы увидеть или услышать его.
 Он уже собирался бежать за ней, но точка вроде бы начала увеличиваться в размерах. Келдер пригляделся. Да. Точно увеличивается. Ирит возвращалась.
 Пока он стоял и ждал ее, в трехстах метрах к востоку караван двинулся в путь, не обращая внимания ни на него, ни на летящую девушку. К тому времени, когда Ирит опустилась на землю, все фургоны уже покинули поле боя. Теперь каждый из них украшали пики, на которых красовались окровавленные головы бандитов.
 Ирит сложила крылья, они исчезли.
 — Что, что это было? — спросил ее Келдер.
 Ирит пожала плечами:
 — Не знаю.
 — Как это не знаешь? Ты же училась магии.
 Девушка посмотрела на него так, словно он сморозил глупость, усмехнулась:
 — Я училась у чародея, а не демонолога.
 — Но разве тебе ничего не говорили о других магах? Чтобы ты знала, на что способны конкуренты?
 — Нет, — качнула головой Ирит. — Обучение чародейству отнимало все мое время. — Голос ее немного смягчился. — Там, где я жила, ничего не знали о демонологии.
 Последняя фраза Ирит в который раз смутила юношу. Если исходить из ее слов, получается, что обучение она закончила давным-давно.
 — Когда это было?
 Она сердито зыркнула на него, хотя Келдер и не мог взять в толк почему.
 — Давно. — Ирит отвернулась, всем своим видом показывая, что не хочет иметь с ним никаких дел.
 Келдеру оставалось лишь тяжело вздыхать.
 Наконец она посмотрела на юношу:
 — Пошли.
 Он кивнул, и крылья Летуньи тут же исчезли. Пять минут спустя они поравнялись с первым из убитых бандитов. Кровь, заливавшая все вокруг, уже побурела, обезображенное тело покрывали бесчисленные раны. Голова, естественно, отсутствовала.
 Такие же изувеченные трупы лежали и дальше, вперемешку с трупами лошадей. Мухи кружились над ними тучами, ползали по открытым ранам.
 К горлу Келдера подкатила тошнота, ему пришлось приложить неимоверные усилия, чтобы не расстаться с завтраком. Видеть смерть ему доводилось: на ферме убивали животных, старики умирали в постели. Но с такой жестокостью он столкнулся впервые.
 — Фу, — поморщилась Ирит, переступая через лужицу свернувшейся крови.
 — Фу? — вскинулся Келдер. — И это все, что ты можешь сказать?
 Ирит недоуменно подняла глаза:
 — А что еще я должна сказать?
 — Не знаю, — раздраженно бросил Келдер. — Что-нибудь более уважительное, чем “фу”!
 — Уважительное? — Ирит явно ничего не понимала. — А что ты нашел неуважительного в “фу”?
 — Неужели мертвые не заслуживают более... более... — Слов ему не хватило. Впрочем, он сомневался, что сможет произнести приличествующую случаю фразу даже на родном шуларском, не говоря уж о торговом наречии или этшарском.
 — Мертвые? — В голосе Ирит слышалось облегчение. — Я думала, ты имеешь в виду себя!
 — Себя? — Теперь пришел черед удивляться Келдеру. Он надеялся, что в конце концов завоюет уважение Ирит. Но не ожидал, что это произойдет так быстро. — Нет, я имел в виду не себя... трупы.
 — А им-то что до моих слов? Они умерли, так что мои “фу” им без разницы. И они действительно отвратительно выглядят. Я не люблю кровь.
 — Я тоже, — не задумываясь, добавил Келдер. — Но все-таки ты могла бы проявить больше... больше сострадания. Я хочу сказать, это же люди, может, у них были семьи.
 В душе Келдера бушевала буря. Ирит такая прекрасная, владеющая магией, столько знающая. Он ждал от нее совершенства во всем. Но ожидания вступали в противоречие с реальностью.
 Он хотел, чтобы его жене не были чужды забота о ближнем и сострадание, а Ирит сама судьба предназначила ему в жены.
 Девушка пожала плечами:
 — Я их не убивала.
 — Но у тебя же возникают какие-то чувства, когда ты видишь, что с ними сталось?
 Он так хотел вернуть Ирит на возведенный для нее пьедестал.
 Но она раздраженно покосилась в его сторону:
 — Разумеется, возникают. Поэтому я и сказала: “Фу!”
 Келдер чувствовал, что запутывается в словах и недопониманиях. Ему не хотелось спорить с Ирит, наоборот, он бы лучше во всем с ней соглашался. Глядя на нее, он буквально таял, такая она была красивая. Какие уж тут споры.
 Может, все дело в том, что несовершенен он?
 — Извини, — сдался Келдер. — Просто такого я никогда не видел. Вот и разволновался. И мне казалось, что ты должна волноваться больше меня.
 Ирит оглядела трупы.
 — Кажется, я тебя понимаю, особенно если ты впервые на поле боя. Но для меня все это не в диковинку. На войне я видела много трупов. Понимаю, это зрелище малоприятное, но мне доводилось видеть и другие, ничем не лучше.
 — Тебе доводилось? — Келдер огляделся и его вновь едва не вырвало.
 — Да, — кивнула Ирит. — Как-то раз заклинание сработало неудачно, и чародея с помощниками разорвало на куски... — Она заметила кислую мину Келдера и не стала продолжать. — Но тебе, полагаю, не хочется знать подробности.
 — Да, — согласился Келдер. — Не хочется.
 — Тогда не будем об этом говорить и постараемся побыстрее выбраться отсюда.
 Келдер кивнул и быстрым шагом двинулся по дороге. Ирит же еще раз оглядела обезображенные трупы, оторванные конечности, лужи крови, скорчила гримаску, выпустила крылья и полетела вперед.
 Миновав последний труп, Келдер все еще гадал, какую же войну могла видеть Ирит. В Малых Королевствах всегда где-нибудь воевали. Иначе и быть не могло, когда на небольшой территории располагались двести с небольшим независимых государств, но о серьезных сражениях в последнее время никто не слышал. И королевства, по территории которых пролегал Великий Тракт, всегда старались жить в мире с соседями, поскольку войны резко снижали число путников, что незамедлительно отражалось на деловой жизни и, следовательно, на доходах казны.
 Так о какой же войне говорила Ирит? Может, она обучалась чародейству в Корозе или Тротлурии, воевавших в последние годы? Если она участвовала в войне, следовательно, видела поля сражений. Поэтому она и унеслась прочь?
 Тут Келдер вспомнил, что Малые Королевства воевали без привлечения магии, хотя ходили самые невероятные слухи о так называемой Империи Вонда, где какой-то сумасшедший ворлок вроде бы воспользовался своими магическими способностями, чтобы покорить окрестные королевства. Но ученицу чародея в Корозе и Тротлурии и близко не подпустили бы к полю боя.
 Ирит сказала, что заклинание сработало не так, как положено. Где такое могло случиться? У Вонда?
 Так откуда же она пришла на Великий Тракт?
 Прямого вопроса он не задавал, но подозревал, что ответа ему не получить: Ирит старалась обходить эту тему. Еще одна загадка, подумал Келдер, но, взглянув на Ирит, ожидавшую его в сотне ярдов, решил ни о чем не спрашивать.
 Во всяком случае, пока.
 А может, признался он себе, и никогда. Девушка вроде бы не хотела говорить о войнах, в которых участвовала, и он не знал, хочет ли о них слышать. Его, разумеется, интересовало прошлое Ирит, но куда больше его интересовало ее будущее. И забыть о бандитах в сложившейся ситуации, возможно, наилучший выход.
 Он шел, не оглядываясь, но неожиданно замедлил шаги.
 To ли уловил какое-то движение. То ли почувствовал на себе чей-то взгляд.
 Ирит нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, но Келдер все равно остановился, повернулся.
 Увидел пыль и кровь. Если кто и шевелился, так это мухи. Келдер посмотрел по одну сторону дороги, по другую. Одна трава. Присмотрелся повнимательнее. Вроде бы к северу от дороги в высокой траве кто-то сидел.
 Нет, показалось. Келдер поспешил к Ирит, крикнув, чтобы она подождала его, хотя девушка и не собиралась идти одна.




 Глава 7


 Кастл Ангаросса расположился на равнине. Каменные стены окружали не только замок, но и рыночную площадь с примыкающими к ней домами и лавками. То есть замок скорее напоминал укрепленный город.
 Келдер увидел его буквально через несколько минут после того, как они покинули поле боя. Заходящее солнце окрасило крыши домов багрянцем. Караван, уничтоживший бандитов, втягивался в городские ворота. Над фургонами по-прежнему вздымались пики с отрубленными головами.
 — Скорее, — торопила Ирит, и они поспешили вперед.
 Келдер полагал, что Ирит не сильно на него сердится, иначе давно бы улетела в город одна. Он не хотел портить с ней отношения и рассудил, что лучший способ добиться этого — ничего не говорить. Так что до ворот они дошагали молча.
 Солнце уже зашло, сгустились сумерки, единственными источниками света остались фонари и факелы. Келдер замялся и спросил, не опасно ли заходить в замок короля, который открыто покровительствовал бандитам. Ирит его высмеяла.
 — Это единственное место в Ангароссе, где можно не бояться бандитов, глупый! — объяснила она. — Сюда они не полезут. Зачем им сердить короля?
 — Понятно.
 Келдер злился на себя. Его невежество и излишняя осторожность проявлялись очень уж явно. Ирит вполне могла принять его за дурака. Дав себе слово, что больше этого не повторится, он решительно отправился на рыночную площадь.
 — Ты знаешь здесь хорошую гостиницу? — спросил он.
 — Конечно, — ответила девушка. — Но сначала хочу прогуляться по площади.
 Келдер спорить не стал и последовал за Ирит, которая уделяла особое внимание тканям и украшениям.
 Торговцы уже начали закрывать лавки: мало кто жаждал делать покупки при свете факелов, когда разглядеть дефекты куда сложнее. Келдера это только радовало — его ноги давно ныли от усталости.
 Караван, за которым они шагали чуть ли не весь день, разместился на постоялом дворе на одной из улиц, отходящих от площади. Келдер узнал ярко разрисованные фургоны и пики с боевыми трофеями.
 Он уже хотел указать на них Ирит или поговорить с кем-то из купцов, но передумал. Во-первых около фургонов не было ни души, во-вторых, ему не хотелось иметь никаких дел с демонологом. При воспоминании о маге в черном по телу Келдера пробежала дрожь.
 — Демонология узаконена? — спросил он Ирит.
 Они как раз остановились у прилавка с тканями.
 — Где?
 — В каком-нибудь государстве.
 — Конечно. Во многих. Во всем Этшаре.
 — В Шуларе вроде бы нет. — Голосу Келдера недоставало уверенности.
 — Скорее всего нет, — согласилась Ирит. — В большинстве Малых Королевств демонов не жалуют. Я, кстати, тоже.
 — А здесь? — Келдер обвел рукой рыночную площадь.
 — Кто его знает? — пожала плечами девушка.
 — Если демонология запрещена законом, как же караван мог ее использовать?
 — Бандиты тоже не в законе, Келдер, — напомнила Ирит. — Даже если король не хочет прижать их к ногтю. Многие нарушают закон.
 Последнее, естественно, не стало для Келдера откровением, но он продолжил расспросы, поскольку любопытство взяло верх над желанием лишний раз не досаждать Ирит.
 — Я думал, ворота ада закрылись с окончанием Великой Войны. Как получилось, что демонология по-прежнему в ходу?
 Ирит вздохнула.
 — Келдер, неужели ты полагаешь, что я с демонологией на ты?
 — Нет, — признался Келдер.
 — Тогда больше не задавай мне подобные вопросы, хорошо? — Она пристально посмотрела на юношу, потом добавила: — Скажу лишь, что закрытие ворот Ада означает, что демоны не могут появляться в Мире без вызова, по собственному желанию. А демонологи умеют их вызывать. — Девушка вновь повернулась к выставленным тканям.
 — Понятно, — пробурчал Келдер.
 А Ирит уже внимательно разглядывала отрез черной парчи. Хозяйка убрала с прилавка часть товаров и терпеливо дожидалась, купит ли что-нибудь последний покупатель.
 И тут, как совсем недавно на поле, Келдер почувствовал на себе чей-то взгляд. Он оглянулся.
 Площадь заметно опустела. Остались лишь несколько покупателей да два десятка купцов и фермеров, еще не закрывших свои лавки. На сторожевой башне, под факелом, опираясь на алебарду, зевал солдат. Трое или четверо детей бегали друг за другом у ворот. Какая-то босоногая девочка в поношенной синей тунике стояла особняком.
 Она-то и смотрела на него, решил Келдер, или на Ирит, или на лавочницу, чей товар заинтересовал Летунью. Ее взгляд он и почувствовал.
 Келдер подумал, что со стороны маленькой девочки опасность ему не грозит. Хотелось только знать, чего она на него уставилась. На площади было скорее темно, чем светло, но Келдеру показалось, что девочка плачет.
 Может, ее побила мать, предположил Келдер. А может, ей просто не хочется идти домой и она завидует возрасту Ирит и ее красоте.
 Может, она даже узнала Ирит: Келдер уже неоднократно убеждался, что Летунью знают по всему Великому Тракту. Сейчас она, правда, без крыльев, но много ли блондинок в Ангароссе?
 Много ли блондинок во всех Малых Королевствах?
 И тут Келдера осенило: Ирит-то родом не из Малых Королевств. Наверное, она из далеких варварских стран, что лежат за Гегемонией Этшаров. Из Тинталлиона или Керроа. Говорили, что на севере блондинок куда больше.
 А ведь Тинталлион охвачен гражданской войной. Это многое объясняло. К примеру, ее участие в сражениях. Может, там действовали другие законы и ученики брали не с двенадцати лет, а раньше? Тогда становилось понятно, почему она столько успела, хотя ей всего пятнадцать. И в Малые Королевства она удрала потому, что от Тинталлиона они очень далеко и суровый учитель не мог ее тут найти.
 Версия получалась убедительная.
 Значит, Ирит из Тинталлиона. Он задумчиво смотрел на девушку, болтающую с хозяйкой лавки на торговом наречии, и пожалел, что не знает ни слова на тинталлионском.
 Келдер забыл о девочке, вслушиваясь в разговор и пытаясь по произношению определить, откуда Ирит родом. Однако ее акцент ничем не указывал на то, что она с северо-запада. С другой стороны, он никогда не слышал настоящих этшарцев, только местных жителей, говорящих на этшарском. Опять же, где гарантии, что варвары говорят на этшарском с тем же акцентом, что и народы Малых Королевств?
 А Ирит вообще говорила без всякого акцента, так и шпарила на торговом наречии. Чего там, она говорила на нем лучше, чем хозяйка лавки, и женщины отчаянно торговались.
 Келдер задумался. Вроде бы он мог просто спросить Ирит, откуда она родом. Вопрос-то вполне естественный.
 Надо просто улучить удобный момент и как бы между прочим задать его по ходу разговора. Она уже сердилась на него из-за вопросов о демонологии, так что о лобовом вопросе не могло идти и речи. Зачем самому нарываться на неприятности?
 Ирит отвернулась от прилавка. Хозяйка лавки прокричала ей в спину “последнюю цену”, но Ирит лишь рассмеялась и зашагала прочь. Келдер поспешил за ней.
 — По-моему, ты ничего и не собиралась покупать, — заметил он.
 Ирит улыбнулась, подмигнула Келдеру.
 — Разумеется, нет. Что я буду делать с отрезом черной парчи на дороге в Шан? Нести на плече? — Девушка вновь рассмеялась. — Если б я решила остаться в городе, то купила бы. Ткань хорошая.
 Келдер кивнул.
 — Гостиница там. — Ирит указала на узкий проулок.
 — Правда? — с сомнением спросил Келдер.
 — Правда. Это самый короткий путь к черному ходу. Я тебе покажу.
 Она пошла первой, Келдер за ней. Пройдя несколько шагов по проулку, юноша обернулся.
 Девочка, наблюдавшая за ними, стоя у ворот, перебралась к лавке, где торговалась Ирит, и пристально смотрела им вслед. Келдеру стало не по себе. Он тронул Ирит за руку:
 — За нами следит какая-то девочка.
 Ирит обернулась, пожала плечами и спокойно отравилась дальше.
 — Мне к этому не привыкать.
 Келдер еще раз взглянул на девочку, тоже пожал плечами и последовал за Ирит.
 Проулок вывел их на кухонный двор. В одном углу воинственно вышагивал петух, в другом располагался колодец. Большой серый кот спал на подоконнике освещенного окна у массивной черной двери. К ней-то и направилась Ирит, постучала.
 Открылась заслонка, за ней появилось озабоченное лицо.
 — Привет, Ларси, — поздоровалась Ирит. — Это я.
 — Летунья? — спросил женский голос.
 Ирит кивнула.
 Заскрипел засов. Серый кот шевельнулся, но с места не сдвинулся. Келдер глянул в проулок.
 Девочка в синей тунике бежала к ним со всех ног.
 Дверь открылась, и Ирит поднялась на гранитный порог. Полная женщина, которую она назвала Ларси, отступила в сторону, давая ей пройти.
 — Я привела друга. — Девушка указала на Келдера.
 Келдер поймал выражение лица девочки, как раз пробегавшей мимо факела, и импульсивно поправил ее:
 — Двух друзей.
 "Ты станешь защитником униженных и оскорбленных”, — предрекла ему Зиндре, а девочка, судя по всему, в аккурат подпадала под эту категорию.
 Ирит удивленно обернулась, увидела девочку, вбегающую во двор, прочитала молчаливую мольбу в глазах Келдера и поправилась:
 — Двух друзей.
 Юноша облегченно вздохнул. К живым Ирит могла проявлять сострадание, в котором отказывала мертвым, и ему это понравилось. Может, благодаря этой маленькой девочке он сможет еще больше сблизиться с Ирит, а заодно и осуществить пророчество.
 — Что ж, заходите оба, — разрешила Ларси.
 Они оказались в большой кухне с каменным полом. Деревянная бочка стояла на железной подставке над каменной раковиной. Столы с каменным верхом примыкали к облицованным каменными плитами стенам. Большие деревянные двери вели в глубь гостиницы. В металлических подсвечниках мерцали свечи. Тона преобладали черные и серые. Яркими пятнами выделялись разве что огонь в огромном очаге да овощи на одном из столов: оранжевая морковь, зеленый салат, белый, только что почищенный картофель.
 — Выходите отсюда. — Ларси открыла одну из дверей. — На кухне вам делать нечего. Я уже жалею, Ирит, что показала тебе эту дорогу!
 — Я бы все равно ее нашла, — улыбнулась Летунья. — Сверху ее отлично видно.
 Ларси скорчила недовольную гримаску и выпроводила их в обеденный зал.
 Свету прибавилось, но цветовая гамма практически не изменилась: серое и черное уступили место черному и коричневому. Коричневые деревянные столы и стулья, черный камень камина, коричневый деревянный пол. Зал освещался дюжиной фонарей, кое-где за столами сидели посетители.
 — Я принесу вам жаркое. — Ларси усадила их один из двух длинных столов.
 Ирит кивнула:
 — И пиво, которое ты варишь.
 Ларси выразительно посмотрела на девочку в синей тунике:
 — Она будет пить воду.
 Девочка согласно закивала.
 Ларси фыркнула и ретировалась на кухню.
 — Н-да, смотреть тут особо не на что, — отметил Келдер, как только за ней закрылась дверь. Действительно, обеденный зал выглядел очень уж мрачно. Ни ярких картин, ни медной чеканки, вообще никаких излишеств.
 Ирит пожала плечами:
 — Возможно, но еда здесь лучшая в Ангароссе. — Она повернулась к девочке.
 Посмотрел на нее и Келдер. Ему представился шанс показать Ирит, какой он добрый, отзывчивый, но одновременно строгий.
 — А теперь говори, кто ты и почему преследуешь нас?
 Девочка замялась, но потом ответила:
 — Меня зовут Аша из Амрамиона, и я думаю, что вы убили моего брата.
 Келдер и Ирит удивленно вытаращились друг на друга. Такого ответа они не ожидали.
 Девочка не сводила с них глаз.
 — Я вообще никогда никого не убивал, — признался ей Келдер.
 — Думаю, я не убивала твоего брата, — добавила Ирит.
 Келдер не преминул отметить, что Ирит не ответила: “Я тоже”. Но размышлять о том, что сие означает, не хотелось, поэтому он сосредоточился на Аше.
 — Значит, кто-то его убил, а вы при этом присутствовали.
 — Мы? — удивился Келдер.
 Аша кивнула.
 — Где?
 — Сегодня на дороге, в лиге от города.
 — Ты хочешь сказать, что твой брат был среди бандитов? — спросила Ирит.
 Аша с неохотой кивнула.
 Несколько мгновений над столом висела тишина, нарушил ее Келдер:
 — Мы никого не убивали. Это демоны.
 На лице Аши читалось недоверие.
 — Правда, правда, — заверила ее Ирит. — Эти маленькие чудища растерзали бандитов в клочья. Отвратительное зрелище.
 — Откуда они взялись? — пожелала знать девочка.
 — Выскочили из-под земли, — ответила Ирит.
 — Их призвал демонолог, — пояснил Келдер.
 — Какой демонолог? — спросила Аша. — Не видела я никакого демонолога. Если только это один вас.
 Брови Келдера взлетели вверх.
 — По-твоему, я похож на демонолога? — воскликнул он.
 Аша молча смотрела на него, потом ткнула пальцем в Ирит:
 — Она может летать. Я видела.
 — Конечно, — кивнула Ирит, — я летаю. Когда хочу, у меня появляются крылья. Я — оборотень. Но это чародейство, а не демонология. О демонах я ничего не знаю.
 — А откуда мне знать, что моего брата и его друзей убило не чародейство? — спросила Аша. — Почему я должна верить вам на слово?
 Келдер взглянул на Ирит, пожал плечами:
 — Не знаю. Но тебе не остается ничего другого, как верить нам.
 — Но почему?!
 До этого Аша говорила в взвешенной, рациональной манере взрослых, но тут голос ее дрогнул, чувствовалось, что она на грани истерики.
 — Потому что мы его не убивали. Честное слово, не убивали.
 — Тогда кто его убил? — вопросила Аша. — Я следовала за Абденом, но они ехали верхом, и я отстала, а когда добралась до дороги, они уже лежали мертвыми. Вы двое стояли рядом и спорили. Больше я никого не видела, поэтому и последовала за вами...
 Тут она начала всхлипывать.
 Келдер уже хотел сказать ей что-нибудь успокаивающее, но первой заговорила Ирит:
 — А что бы ты сделала, если б твоего брата убили мы?
 Слезы Аши мгновенно высохли, лицо перекосило от злобы. Рука нырнула под стол и вернулась с ножом. Обыкновенным поясным ножом, не боевым, но тоже способным причинить немалый вред.
 Келдер схватил ее за оба запястья.
 — Мы никого не убивали, — повторил он. — Мы шагали за караваном, бандиты напали на него и угодили в ловушку. Караван сопровождал демонолог. Я практически ничего не знаю о магии, но он призвал демонов, которые повыскакивали из-под земли за считанные секунды. Должно быть, заклинание он подготовил заранее, по-моему, вот так сразу призвать нельзя.
 Аша смотрела на него и молчала.
 — Караван двинулся дальше, мы тоже и, должно быть, как раз поравнялись с... мертвыми, когда ты нас увидела. Но мы никого не убивали.
 — Какой караван! — Аша боролась с рыданиями. — Не видела я никакого каравана!
 — Брось нож, девочка, — раздался голос Ларси, и острие меча уткнулось в шею Аши.
 Все трое обернулись.
 Ларси стояла у стола с полным подносом еды, рядом с ней — юноша с мечом. Тощий и прыщавый.
 Аша, не шевелясь, смотрела на сверкающий клинок. Келдер отпустил ее запястье и взял нож. Девочка не сопротивлялась.
 Келдер облегченно вздохнул и взглянул на Ларси.
 — Продолжай, — подбодрил ее Келдер.
 — Я убежала, — повторила Аша, — а идти мне было некуда. Кроме Абдена, у меня нет ни родственников, ни друзей.
 — А он подался в бандиты?
 Аша кивнула:
 — Он убежал в прошлом году куда глаза глядят, его остановили бандиты, денег у него не было, выкупа за него никто бы не дал, но силы ему хватало, драться он умел, так что ему разрешили остаться. Он нашел возможность послать мне весточку.
 — А сегодня их всех убили, — уточнил Келдер.
 Аша кивнула и всхлипнула.
 — А что в это время делала ты?
 — Я убежала позавчера. Хотела найти Абдена и остаться с ним. Нашла его этим утром, но он сказал, что оставаться мне нельзя, что они не могут заботиться о маленьких девочках, но я никуда не уходила, надеясь что-нибудь придумать, потому что не могла идти домой. А потом прибежал разведчик с сообщением о караване, и они ускакали, а я побежала следом. Когда добралась до дороги, их уже убили, кроме вас двоих, я никого не увидела, и решила пойти за вами.
 Аша посмотрела на него.
 — Поэтому я здесь.
 — Сколько тебе лет, Аша? — спросил Келдер.
 Девочка нахмурилась:
 — Точно не знаю. Думаю, что девять.
 "Точно не знаю”. Келдер изумленно уставился на нее. Как можно не знать, сколько тебе лет?
 — Ты слишком мала, чтобы жить самостоятельно.
 — Все так, поэтому я и хотела остаться с Абденом! — Она всхлипнула. — А теперь его нет.
 — Может, тебе все-таки вернуться домой?
 — Нет, — сказала как отрезала Аша.
 — И что же ты собираешься теперь делать? — поинтересовался Келдер.
 Аша опустила голову.
 — Не знаю, — прошептала она.
 — А что бы ты хотела делать? — спросила Ирит.
 Девочка повернулась к ней:
 — Я бы хотела найти этот караван и перебить всех. Они убили моего брата, а он никому не желал дурного!
 — Вот тут ты не права, — покачал головой Келдер. — Он собирался их ограбить, не так ли? Едва ли их это могло порадовать. Они зарабатывают на жизнь торговлей. Если б у них отняли товары, они бы умерли с голоду.
 Аша пепелила его взглядом.
 — Бандит — опасная профессия. Твой брат не мог этого не знать.
 Девочка отвернулась.
 — А потом, убив их, ты ничем не поможешь своему брату.
 — Ему уже никто не поможет, — вырвалось у Аши. — Его даже не похоронят!
 — Вот тут, — Келдер обдумал ее слова, — мы можем что-нибудь сделать. Втроем. Скажем, вернуться и сложить погребальный костер. — В его голове зазвучали слова пророчества: “...ты будешь защитником униженных и оскорбленных, тобой будут гордиться мертвые...” — Среди нас нет теурга или некромансера, дабы направить его душу на истинный путь, но уж по крайней мере мы можем освободить ее от тела.
 — Нет, не можем, — возразила Аша.
 — Почему нет? — удивился Келдер.
 — Потому что его голову увезли, — напомнила девочка.
 Келдер действительно об этом забыл. Караван увез головы всех бандитов, насадив их на пики. Так всегда поступали с ворами, Келдер это знал, но как-то не задумывался над религиозными аспектами сей процедуры.
 Если человек умирал и его не хоронили, душа оставалась в теле недели, месяцы, а то и годы, не имея возможности улететь и найти путь к богам загробной жизни. Она становилась добычей ловцов призраков, ночных татей и демонологов, которые соответственно порабощали души, ели их или отдавали демоном, расплачиваясь за услуги. У магов были действенные способы выхода на неприкаянную душу.
 Опять же, все знали, что нет смысла сжигать тело, лишенное сердца или головы: за похороны такое считаться не могло. Лучше, конечно, хоронить тело целиком; в крайнем случае чего-то могло недоставать, но только не головы или сердца.
 Так что, отрубая бандиту голову, его душе одновременно отрезали путь в загробную жизнь.
 И Келдер сразу увидел, что создавшаяся ситуация позволяет сделать еще один шаг к исполнению пророчества: не просто помочь Аше, несомненно, униженной и оскорбленной, но и освободить душу ее брата, тем самым заслужив уважение мертвых.
 Столь благородным поступком он бы произвел впечатление на Ирит, что не могло не радовать. И стал бы героем для девочки и ее убитого брата, причем для этого ему не пришлось бы убивать дракона или совершать иное деяние, чреватое немалыми опасностями для собственной жизни.
 — Может, завтра мы сумеем вернуть его голову, — предположил он.
 — Ты рехнулся? — спросила Ирит, а глаза Аши вспыхнули надеждой.
 Келдер ожидал от Ирит совсем иной реакции.
 — Я подумал, а почему нет? Им же не нужно столько голов.
 Ирит нахмурилась, хотела что-то сказать, но передумала и лишь повторила: “Ты рехнулся”.
 Келдер погрустнел, он-то рассчитывал, что Ирит горячо его поддержит, но отступать было уже поздно: Аша ему поверила, а защитник униженных и оскорбленных не мог ее разочаровать.
 — Почему не попробовать? Чем нам это повредит? Ты же знаешь, караван в городе, мы оба видели...
 Аша сразу подобралась, и Ирит, вздохнув, заговорила:
 — Послушай, эта затея — чистое безумие, но, если ты хочешь попытаться, надо все обдумать. Ты же не собираешься всю ночь блуждать по улицам Ангароссы, а я не намерена говорить тебе, как выйти отсюда в нужное место. Давай подождем до утра. Если Аша все еще будет здесь, а у тебя не отпадет желание добыть голову ее брата, мы поговорим.
 — Хорошо, — кивнул Келдер.
 На ночные улицы его не тянуло, и он понял, что это предложение — разумный компромисс.
 — А что я буду делать ночью? — спросила Аша.
 Келдер посмотрел на нее, потом на Ирит.
 Золотые волосы, белоснежная кожа, туника, которую не пачкала дорожная пыль. Островок света в темном море обеденного зала. Как ему хотелось вновь оказаться с ней в одной комнате, за которую пусть даже придется заплатить половину оставшихся у него денег, в одной постели.
 Ирит едва заметно кивнула. Юноша вздохнул. Теперь он понимал, сколь непросто быть защитником униженных и оскорбленных. Приходилось идти на жертвы.
 — Ты можешь провести эту ночь с нами, — с неохотой выдавил из себя Келдер.




 Глава 8


 Ночью у Келдера несколько раз возникали серьезные намерения подобраться к Ирит, невзирая на маленькую девочку, свернувшуюся калачиком рядом с прекрасным оборотнем. Он долго ворочался с боку на бок, потому что не привык спать на деревянном полу: кровать в комнате была только одна, так что ее поделили Ирит и Аша. Но всякий раз, открывая глаза, юноша обдумывал сложившуюся ситуацию и оставался на месте.
 Ему полегчало, когда догорела свеча: он не мог разглядеть соблазнительные формы Ирит.
 Когда он проснулся окончательно, не очень-то отдохнувший, девушка уже оделась и стояла у окна. Аша по-прежнему спала, все так же свернувшись калачиком.
 Солнце, судя по всему, взошло час назад, и Келдера кольнула совесть: он спал слишком долго. С другой стороны, условия не позволяли хорошо выспаться, и юноша решил, что вина его не так уж и велика.
 — Разбудим ее? — шепотом спросила Ирит, указывая на девочку.
 — Нет, пусть спит, — покачал головой Келдер. — Бедняжка вчера совсем вымоталась. Ей бы сидеть дома, а не бродить по дорогам.
 Ирит кивнула.
 — Ужасная судьба выпала ее брату, не так ли?
 Келдер согласился.
 — Как насчет завтрака? — спросил он.
 — Я не выходила из комнаты.
 — Тогда я пойду посмотрю, что там делается, — предложил Келдер.
 — Конечно, сходи, — улыбнулась Ирит.
 Келдер спустился вниз. В большом зале завтракали несколько гостей, почти все, как заметил Келдер, завершали трапезу. Ларси увидела Келдера и кивнула ему:
 — Хотите есть? Как я понимаю, за ночь вы с Летуньей нагуляли аппетит.
 Келдер уже начал говорить, что Аша не дала им разгуляться, но вовремя осекся. Они же брали комнату на двоих, и за третьего человека Ларси могла потребовать дополнительную плату.
 — Не очень-то и нагуляли, но, конечно, позавтракаем, — ответил он.
 — Вам повезло. Куры сегодня хорошо неслись, так что у меня осталось еще четыре яйца. Есть, конечно, и ветчина, и горошек. Яйца, ветчина и чай обойдутся вам в большой медяк. Принести поднос в комнату, или поедите здесь?
 — Обслуживание в комнате стоит дороже? — спросил Келдер.
 Ларси улыбнулась:
 — Естественно. Всего на два гроша.
 — Мы поедим внизу. Я сейчас вернусь. — И юноша направился к лестнице.
 Он постучал, на случай, если кто-то из дам пользуется горшком, и вошел.
 Аша все еще спала, Ирит исчезла.
 Келдер в недоумении огляделся, хотя спрятаться в комнате было негде. Вышел в коридор, но и там никого не нашел. Спуститься девушка могла только по лестнице, но он бы ее заметил. Келдер вновь вернулся в комнату и только тут обнаружил, что окно открыто.
 Маленькое окно, более чем в десяти футах от пола. Келдер в него бы не протиснулся, но Ирит могла. А уж протиснувшись, отрастила бы крылья и улетела.
 Келдер высунулся в окно. Футом ниже находился узкий слив, затем шла гладкая каменная стена. Земля была влажная — ночью прошел дождь, но следов он никаких не увидел.
 Если Ирит покинула комнату через окно, то наверняка улетела, а не ушла. Келдер взглянул наверх, но Ирит не нашел. Впрочем, его взору открывался лишь маленький кусочек неба.
 Келдер пожал плечами, подался назад, больно ударился головой о раму и громко выругался.
 Аша, однако, его не услышала. Девочка спала так крепко, что Келдер даже ей позавидовал.
 Он решил, что Ирит скоро вернется, иначе она не послала бы его справляться о завтраке. И присел на краешек кровати.
 Сидеть и ждать для человека, только что проснувшегося и голодного, — занятие не из приятных. Чтобы хоть как-то скоротать время, Келдер оглядел комнату, но не нашел ничего достойного внимания. В итоге его взгляд остановился на Аше.
 Какая же она маленькая, худенькая. Внезапно до него дошло, что темное пятно на ее щеке — не грязь, а синяк. Келдер наклонился к девочке, поднял простыню и пригляделся повнимательнее.
 Синяки на руках, новые и старые, на ногах, даже на шее, шрамы, похоже, зажившие рубцы от ударов плетью.
 Келдер нахмурился, вновь укрыл девочку простыней.
 — Что-нибудь не так? — раздался голос Ирит.
 Келдер аж подпрыгнул и повернулся.
 Девушка стояла у окна, словно и не покидала комнату.
 — Я не заметил, как ты вошла. — Действительно, он не слышал хлопанья крыльев.
 — Я и не хотела, чтобы ты заметил, — улыбнулась Ирит.
 С некоторой натугой улыбнулся и Келдер. Похоже, в семейной жизни с Ирит его ожидало много сюрпризов.
 — Завтрак нам подадут, как только мы спустимся вниз.
 Ее улыбка исчезла.
 — Это хорошо, но, боюсь, завтрак нам придется пропустить.
 — Почему? — удивился он.
 — Потому что караван уже отбыл из города. Из Кастл Ангаросса их даже не видно. На постоялом дворе мне сказали, что они уехали с рассветом, то есть больше часа тому назад.
 — Высоко ты поднималась?
 — Не очень, — призналась Ирит. — Не хотела привлекать к себе внимания. Но с крыши гостиницы их не видать.
 Келдер нахмурился. Посмотрел на Ашу, на Ирит.
 — Спешить не будем. Ей надо отдохнуть, а мне — позавтракать.
 — Хорошо. — На лице Ирит читалось облегчение. — У меня нет никакого желания разыскивать чью-то голову. — И девушка скорчила гримаску.
 Келдер обратил внимание, что его слова она истолковала однозначно: с караваном они больше не связываются, хотя ничего подобного он не говорил. Юноша решил не разубеждать ее в этом.
 — А теперь пойдем поедим. — Он перехватил взгляд Ирит, брошенный на Ашу. — Пусть поспит.
 Ирит кивнула, и рука об руку они спустились вниз.
 Пока они ели, Келдер думал о следах побоев на теле Аши. Заметила ли их Ирит? Лежит ли ответственность на бандитах? Если нет, то на ком? Не из-за побоев ли Аша убежала из дому? Если да, почему не говорит об этом?
 — Что будет с телами? — спросил он.
 Девушка оторвалась от яичницы.
 — Ты о чем?
 — Я про тела бандитов. Они же остались у дороги. Что с ними будет?
 Ирит пожала плечами:
 — Не знаю. Наверное, там и останутся.
 — Пока не сгниют?
 Вновь пожатие плеч.
 — Вонь-то будет изрядная, — резонно заметил Келдер.
 Ирит ответила с явной неохотой:
 — Они... их... ну, ты понимаешь, звери, там, птицы.
 Келдер насупился.
 — И никто о них не позаботится?
 — А кому охота? То есть, если найдутся родственники, они, наверное, что-нибудь сделают. А может, король Карен отдаст солдатам приказ сжечь тела или закопать.
 — А как же брат Аши? — Келдеру по-прежнему хотелось завоевать уважение мертвых, сделать доброе дело и освободить хотя бы одну грешную душу.
 — Дался тебе брат Аши! Ты действительно хочешь что-то для него сделать? Келдер, караван ушел, их здесь нет, и я не думаю, что они оставили голову брата Аши на столе, за которым завтракали.
 — Мы сумеем догнать их. Идут они медленно.
 — А если и догоним, тело-то останется здесь! Перестань, Келдер!
 — Тогда сначала вернемся и...
 — Пока мы будем возвращаться, караван уйдет так далеко, что мы его уже никогда не догоним. Это не наше дело, Келдер, давай забудем об этом, хорошо?
 — Нет, — раздался позади дрожащий голосок.
 Ирит повернулась. Аша стояла на лестнице в одной сорочке.
 — Ну... — начала Ирит, но ее перебил Келдер:
 — Аша, не волнуйся. Послушай, мы сможем быстро вернуться и построить могильник над телом твоего брата, а потом догоним караван и добудем его голову. Караван идет в Шан, мы тоже, так что догнать его будет нетрудно. Я хочу сказать, дорога туда ведет только одна.
 — Мы построим могильник? — переспросила Аша.
 — Ну да, такой склеп из камней.
 — Интересно. А что, такие строят в Шуларе?
 — Да нет, но я слышал о них в какой-то сказке о заколдованной принцессе.
 — Что за сказка? — подозрительно спросила Аша.
 — Мне рассказывала ее бабушка.
 — Странно все это.
 — Мы должны построить могильник, — заявила Аша.
 Келдер согласно кивнул.
 Ирит посмотрела на Келдера, на Ашу, потом пожала плечами:
 — Вы оба сумасшедшие, но хорошо, построим.




 Глава 9


 Ирит скептически оглядела сооружение.
 — Да, я никогда не строил могильников. — Что еще мог сказать в свое оправдание Келдер. — Но и ты не очень-то мне помогала.
 — А я никогда не слышала о могильниках, — Ирит отбросила со лба прядь волос, — и считаю, что мы занимаемся глупостями. Хорошо бы мне и дальше о них не слышать.
 Аша силилась поднять большой булыжник. Келдер выхватил его у нее из рук и оглядел каменный овал, пытаясь определить наилучшее место.
 — А друзей Абдена мы оставим на земле? — спросила Аша, когда булыжник лег на другие камни.
 Келдер оглядел изуродованные тела, сморщил нос: запах уже чувствовался.
 — Да.
 Аша пожала плечами:
 — Хорошо. Но я подумала, что надо спросить.
 — Иди принеси еще камень, — распорядился Келдер.
 — Как же это глупо. — Ирит, скрестив ноги, сидела на траве. — И скучно. Кстати, как ты собираешься построить крышу, не придавив его?
 — Попробую сделать арку.
 Ирит скорчила гримаску.
 Келдер нахмурился.
 — Да, может не получиться, — признался он и огляделся в надежде найти какое-нибудь приемлемое решение.
 Но увидел лишь обезглавленные трупы да лошадиные туши. Последние, однако, с головами.
 Ирит тоже огляделась, морща носик.
 — Фу, — вырвалось у нее. — Мне кажется, мы могли бы накрыть его седлами, а сверху завалить их камнями. Они достаточно прочные.
 Келдер обдумал ее предложение и кивнул.
 — Должно получиться. — Он направился к ближайшей лошади. — Просто удивительно, что никто до сих пор не позарился на седла.
 Ирит пожала плечами:
 — Грабить трупы — удовольствие маленькое. У тех, кто проходил мимо, находились более важные дела. И потом, они боялись нарваться на заклятие. Однако, несмотря на заклятия и запах, я готова спорить, что кошелька ты не найдешь ни одного.
 Келдер оторвался от седла:
 — Ты серьезно насчет заклятий?
 — Не говори глупостей. Кому это нужно накладывать на нас заклятие за то, что мы помогаем маленькой девочке достойно похоронить ее брата?
 Ответа у Келдера не нашлось. Кроме того, он на собственном опыте убедился, какой это тяжелый труд — снимать седло с мертвой лошади. Выходило, что у защитника униженных и оскорбленных куда как нелегкая жизнь. И его усилия не производили никакого впечатления на суженую.
 — Э-эх... — Руки юноши сорвались с седла, и он повалился на спину. — Слушай, не могла бы ты мне помочь?
 Ирит обреченно вздохнула, но поднялась.
 Вдвоем они освободили седло, Келдер отнес его к могильнику, поставил на каменный овал. Чувствовалось, что седло не прогнется под тяжестью камней и послужит надежной опорой. Он повернулся к Ирит:
 — Спасибо за помощь и за дельное предложение.
 Она отмахнулась:
 — Я просто не хотела сидеть весь день, пока ты будешь строить каменные арки.
 Через три часа постройка могильника завершилась: безголовое тело Абдена покоилось под камнями и кожей. На сооружение крыши потребовались три седла.
 — Ты уверена, что мы похоронили именно Абдена? — спросил Келдер, оглядывая остальные тела, лежащие в траве.
 Аша кивнула.
 — Хорошо. — Келдер разогнулся, потирая ноющую поясницу. — Тогда в путь. — Он взглянул на солнце. — Сомневаюсь, что мы догоним караван уже сегодня, но хоть сократим расстояние.
 Ирит покачала головой:
 — Не сократим.
 Келдер уставился на нее:
 — Это еще почему?
 — Потому что от Кастл Ангаросса до Синодиты четыре лиги, и по пути нет ни одной приличной гостиницы. Мы ухлопали полдня на это глупое занятие, а я не хочу ходить по здешним дорогам после наступления темноты.
 Келдер взглянул на солнце и вновь на Ирит.
 — Еще час дня, не больше. Далеко ли до ангаросской границы?
 Ирит задумалась.
 — Чуть больше двух лиг.
 — А в Синодите тоже есть бандиты?
 — Это ты к чему? — осторожно спросила девушка.
 — Король Синодиты такой же псих, как король Карен, и разрешает бандитам делать все, что им заблагорассудится?
 — Королева, — поправила его Ирит. — В Синодите правит королева. Нет, она заботится о своих подданных и бандитов не жалует.
 — Значит, границу мы пересечем до захода солнца и в Синодите будем в полной безопасности. Я понимаю, что до города мы доберемся уже ночью, но большая луна дает достаточно света, чтобы не сбиться с дороги. И потом, у нас нет ничего такого, что могло бы прельстить бандитов.
 — Может, у тебя нет ничего такого, что может прельстить бандитов, Келдер из Шулары, — Ирит уперла руки в боки и одарила его грозным взглядом, — а вот мне совсем не хочется, чтобы меня изнасиловали!
 Келдер отвел глаза. Действительно, этого он не учел, ему не хотелось, чтобы кто-то приставал к его будущей жене даже... даже если она этого еще не знала.
 — Тогда ты, Ирит Летунья, полетишь вперед и подождешь нас у ворот Синодиты.
 — Нет там никаких ворот. Стены тоже.
 — Отлично. Укажи место, которое найдут даже такие дураки, как мы с Ашей, и мы тебя найдем.
 Ирит пожевала нижнюю губу, злобно сверля Келдера взглядом, потом повернулась к Аше. Девочка все еще стояла рядом с могильником.
 — Ты хочешь прошагать сегодня четыре или пять лиг?
 — Нет, — ответила Аша, — но я прошагаю, чтобы догнать караван.
 Ирит нахмурилась, вновь посмотрела на Келдера, и всплеснула руками.
 — Сдаюсь. Я сдаюсь. У вас обоих что-то с головой. Но я не могу позволить маленькой девочке идти в такую даль, особенно после того, как она полдня ворочала камни. Она же едва держится на ногах!
 Келдер взглянул на Ашу и признал, что Ирит абсолютно права.
 Об этом он тоже не подумал. Ведь Аша совсем ребенок, откуда у нее силы для такого путешествия? Келдер уже хотел согласиться на вторую ночь в Ангароссе, но тут Ирит обратилась в лошадь.
 Глаза Келдера едва не вылезли из орбит, а Аша улыбнулась, потом рассмеялась и захлопала в ладоши.
 Превращение прошло мгновенно: перед ними стояла ладная грациозная белая кобылка с длинной волнистой гривой, хвостом, на пару дюймов не достающим до земли, стройными ногами. Белая туника превратилась в расшитую попону, браслеты и ожерелье исчезли.
 — Я и не знал, что такое тебе под силу! — воскликнул Келдер, гадая, куда делись украшения и появятся ли они вновь, когда Ирит примет человеческий облик.
 Лошадь фыркнула, послав ему испепеляющий взгляд. Келдер даже не подозревал, что животные способны так смотреть на людей.
 — А говорить ты можешь? — поинтересовался юноша.
 Лошадь покачала головой.
 — Так Аша может ехать на тебе?
 Ирит кивнула.
 — А можем мы сесть на тебя вдвоем?
 Ирит попыталась лягнуть его, но Келдер увернулся. Он заметил, что копыта у нее не подкованы. Конечно, подумал он, иначе и быть не могло: Ирит не признавала обуви.
 — Значит, не можем?
 Вновь сердитый взгляд.
 — Аша, — позвал Келдер, — иди сюда.
 Девочка с опаской подошла. Ирит наклонила голову, чтобы Аша погладила ее, но девочка отпрянула назад.
 — Не бойся, — успокоил ее Келдер, — это же Ирит.
 — Но она... она — лошадь? — прошептала Аша.
 — Выглядит совсем как лошадь, — согласился Келдер.
 — Я никогда не ездила верхом. — Аша отступила еще на шаг. — Я никогда не прикасалась к лошади.
 — Это же не настоящая лошадь, — уверенно заявил Келдер. — Просто Ирит приняла ее облик. Магия, только и всего.
 Девочка переборола страх и подошла к магическому животному.
 Келдер поднял ее, осторожно усадил на спину Ирит.
 — Вот так... осторожнее, не пинай ее в бок... Готово!
 Аша поерзала, устраиваясь поудобнее.
 — Держись за холку, — посоветовал Келдер.
 Аша вцепилась в гриву лошади, но чувствовалось, она с трудом сохраняет равновесие.
 — Не волнуйся, сначала Ирит пойдет медленно, — Келдер похлопал Ашу по плечу, — а потом ты привыкнешь. Вот увидишь.
 Ирит шагнула вперед. Аша еще сильнее схватилась за гриву. Келдер страховал девочку рукой. Троица не спеша двинулась в путь.
 — Может, нам взять седло? — предложил Келдер, видя, как Ашу качает.
 И заслужил еще один злобный взгляд.
 — Нет?
 Ирит покачала головой: ни в коем разе.
 — Я удержусь, Келдер, — подала голос девочка. — Не волнуйся.
 — Хорошо, — кивнул Келдер. — Об одном ты можешь не беспокоиться, Ирит, — добавил он, пройдя несколько шагов. — Уж теперь-то тебя точно не изнасилуют.
 Лошадь вновь попыталась лягнуть его, и Келдеру пришлось отскакивать в сторону, чтобы тут же вернуться и подхватить Ашу, которая от резкого движения Ирит едва не свалилась на землю.




 Глава 10


 Келдер не ошибся: ночью по небу плыла большая луна. И ее тусклого оранжевого света вполне хватало, чтобы не сбиться с пути и заметить изменение ландшафта. После того, как они пересекли границ Ангароссы и Синодитты, почва стала более песчаной, а пологие холмы уступили место плоской как стол равнине. Вдоль дороги уже не росли деревья, а фермы, мимо которых они проходили, выглядели довольно уныло. Разводили там только коз и лошадей — для коров грубой травы не хватало, а зерновые на песчаной почве не росли.
 Дважды они проходили мимо пасущихся жеребцов, которые вскидывали головы и призывно ржали, глядя на Ирит. К счастью, пастбища отделяли от дороги крепкие изгороди.
 Ирит шла с опущенной головой, игнорируя все и вся, разве что изредка бросала злобные взгляды на Келдера.
 Келдер же старался не замечать раздражения Иритт. Сбитые ноги распухли и болели, думать он мог только о той минуте, когда наконец-то снимет обувку. Чтобы отвлечься, он разговаривал с Ашей.
 На закате, когда солнце окрасило землю и небо в багряно-пурпурные тона, Аша рассказала, что заставило ее убежать из дома.
 — Мой отец гонит ушку, — объяснила она. — Винокурня у него в амбаре. Он выращивает зерно и из него гонит ушку. Часть продает. Может, вы слышали о нем, Абден, сын Илдрина. Абден Старший. Ушка у него лучшая в Амрамионе.
 Келдер и Ирит покачали головами. Келдер с трудом удержался от того, чтобы сказать, что “лучшая в Амрамионе” не есть знак качества. Один из его шуларских соседей похвалялся, что такой ушки, как у него, не сыскать в пяти королевствах.
 Аша пожала плечами, продолжила:
 — Часть он продает, но очень много выпивает сам. — По ее телу пробежала дрожь, а Ирит тряхнула гривой, показывая, что очень ей сочувствует.
 Келдер же просто кивнул.
 — Пьет он постоянно. С тех пор, как умерла наша мама. Она должна была родить, но что-то пошло не так, и они оба умерли, мама и младенец. Абден, я про Абдена Младшего, моего брата, говорил, что при жизни мамы отец так сильно не пил, но я этого не помню. Мне было четыре, когда она умерла, я и ее плохо помню.
 — Я очень тебе сочувствую, — пробормотал Келдер.
 Аша его словно не услышала.
 Какое-то время они молчали, потом Келдер задал интересующий его вопрос:
 — Отец тебя бил?
 — Ты видел отметины?
 — Да, — кивнул Келдер.
 — Да, бил. Он бил и Абдена, пока тот не сбежал. Я тогда очень обрадовалась — поняла, что есть выход. И тоже сбежала, чтобы быть вместе с Абденом, но его убили.
 Аша всхлипнула, и только тут Келдер заметил, что по щекам девочки текут слезы.
 — Не печалься, — попытался успокоить ее Келдер, — тебе не придется возвращаться к отцу.
 — Я не смогу жить одна. — Аша все всхлипывала. — Я еще слишком мала и не знаю как.
 — Мы тебя куда-нибудь пристроим.
 Он понятия не имел, каким образом ему удастся выполнить это обещание, но говорил искренне, потому что действительно хотел позаботиться о судьбе Аши.
 Разве мог поступить иначе защитник униженных и оскорбленных? Может, те, еще не родившиеся, что должны уважать его, — дети Аши?
 — Спасибо тебе, — прошептала Аша.
 И они продолжили путь.
 Когда они достигли Синодиты, Келдер дернул Ирит за гриву. Она остановилась, вопросительно посмотрела на него. Келдер протянул руки, снял Ашу с ее спины. Девочка уже задремала и вздрогнула от неожиданности.
 — Мы прибыли. — Келдер поставил ее на землю.
 — Куда? — оглядываясь, спросила Аша.
 Ирит приняла свой естественный облик... вернее, обычный облик, поправил себя Келдер. Превратилась в пятнадцатилетнюю красавицу. Попона стала туникой, вернулись и бриджи, золотые волосы ниспадали на плечи.
 Келдер подумал, что у него нет никакой возможности узнать, естественное ли это для Ирит состояние. Он никогда не имел дела с оборотнями. И ничего о них не знал.
 А если по своей природе она не человек, стоит ли на ней жениться?
 — Почему мы остановились? — спросила Ирит.
 Келдер недоуменно воззрился на нее.
 — Это же Синодита, разве не так?
 — Я думала, мы дойдем до “Летающего Ковра”, — ответила Ирит. — Это на другом конце города.
 — Ты про гостиницу?
 Девушка кивнула:
 — Да. Это единственная приличная гостиница в Синодите.
 — Я же не знал, — оправдывался Келдер.
 "Может, — думал он, вглядываясь в лицо Ирит, — ей вовсе и не пятнадцать. Может, она — старая карга, которая сумела превратиться в девочку?”
 Хочет ли он жениться на старой карге?
 — Жаль, — ответила Ирит.
 — Тогда пошли, — предложил юноша.
 — Я не собираюсь опять превращаться в лошадь.
 — И не надо. Аша пойдет сама... Так, Аша?
 Девочка кивнула.
 Несколько минут спустя Келдер уже стучал в дверь гостиницы. Над его головой поскрипывала вывеска, раскачиваемая теплым ветром, дующим с востока. Рисунка на вывеске Келдер не разглядел, но Ирит заверила его, что они прибыли куда надо.
 Еду им принесли холодную (все уже давно поужинали), свободная комната осталась одна: чулан под самой крышей, где Келдер не мог выпрямиться во весь рост, не ударившись головой о балку.
 — В столь поздний час мы уже никого не ждали, — извинялся хозяин.
 — Слава Богу, что у вас нашлась свободная комната, — сонно пробормотала Аша, прежде чем упасть на подушку, которую хозяин гостиницы положил ей вместо матраца.
 Ирит и Келдер достались соломенные маты. Ирит долго массировала ноги, а Келдер с любопытством поглядывал на нее.
 — Лошади используют другие мышцы, — объяснила Ирит, коротко взглянув на него. — Я не привыкла долго ходить в этом облике.
 — Понятно, — кивнул он и после паузы добавил: — Спасибо, что помогла Аше.
 Ирит пожала плечами:
 — Она не тяжелая. — И продолжила массировать голени.
 — Ты можешь превратиться в кого угодно? — спросил Келдер.
 Ирит повернулась к нему:
 — Что?
 — Ты вот превратилась в лошадь, способна отращивать крылья, говорила, что ты — оборотень... ты можешь превращаться в кого угодно?
 — Тебя интересует, могу ли я превратиться в дракона и сжечь тебя? — Улыбка Летуньи очень не понравилась Келдеру.
 Он кивнул.
 — Нет. — Ирит вновь занялась своими ногами. — Мне подвластны семь превращений, но драконом я стать не могу.
 — Понятно. — В голосе Келдера слышалось облегчение. — А ты можешь превратиться в другого человека?
 — Нет. А зачем мне это?
 — Не знаю. Спрашиваю из любопытства. — Не мог же Келдер признаться в своих подозрениях насчет старой бабки.
 — Нет, не могу.
 — Всего семь превращений?
 Ирит кивнула.
 — Одно — лошадь?
 — Второе ты видишь перед собой.
 Келдер задумался.
 — Третье — с крыльями?
 Кивок.
 — А... э... остальные?
 — Не твоего ума дело. — Девушка вытянула ноги и откинулась на спину. — Ложись спать.
 — Но... — Он считал себя ее будущим мужем, а потому полагал, что все превращения напрямую касаются его, однако объясняться с Ирит по этому поводу не хотелось.
 — Заткнись и ложись спать, Келдер. Я слишком устала для разговоров. — Ирит свернулась калачиком, закрыла глаза.
 Келдер хотел обсудить с ней еще один вопрос и теперь жалел, что начал не с него.
 Дело это не терпело отлагательств.
 Речь шла о деньгах: у него осталось лишь несколько медных грошей, и он сомневался, что их хватит на оплату гостиницы.
 С другой стороны, такая комнатенка не могла стоить очень уж много.
 Перед ним возникали все новые и новые сложности, хотя он и руководствовался пророчеством. Ирит, несомненно, его нареченная, красавица и хохотунья, лучше ему не найти, но при этом еще и оборотень. И она не желала делиться с ним своими секретами. Благодаря Аше он стал защитником униженных и оскорбленных, а освободив душу ее брата, завоюет уважение мертвых, но догнать караван и выцарапать голову Абдена, похоже, задача не из легких.
 Что ж, Зиндре и не утверждала, что ему все принесут на блюдечке с голубой каемочкой.
 Мог ли он отказаться от предначертанного ему будущего? Мог ли все бросить и вернуться домой, если трудности станут непреодолимыми?
 Почему нет, кто будет его останавливать?
 Опять же, возможно, случившееся с ним не более чем цепочка совпадений. Может, Зиндре — шарлатанка, а он дурит себе голову, подгоняя свою жизнь под выстроенную ею схему? И наилучший выход — плюнуть на все и двинуться в обратный путь?
 Келдер со вздохом задул свечу и вытянулся на соломенном мате.
 Он решил, что еще долго не сможет сомкнуть глаз, думая о деньгах, пророчестве Зиндре, Ирит.
 Но ошибся. Три минуты спустя он уже крепко спал.




 Глава 11


 — Это все, что у тебя есть? — грозно вопросил хозяин гостиницы.
 Келдер молча кивнул.
 — Господи, какой позор! — прошептала у него за спиной Ирит. — Келдер, я не могу поверить... В “Летающем Ковре”!
 К немалой радости Келдера, Аша предпочла держать рот на замке.
 Хозяин гостиницы рассматривал гроши с таким видом, словно Келдер публично оскорбил его.
 — Да перестаньте. Не хватает-то всего трех грошей. И я клянусь, больше у нас нет.
 Из груди хозяина гостиницы вырвался долгий выдох.
 — Ну ладно, хоть я и не должен потакать таким, как вы. Выметайтесь отсюда и не смейте болтать на улицах, какой я глупец и какое у меня доброе сердце!
 — Благодарю вас. — Келдер поклонился. — Пусть боги благословят вас и возьмут под свою защиту. — Он поспешил к двери, дабы хозяин гостиницы не успел передумать.
 На улице Келдер повернул налево. Но Ирит схватила его за руку и развернула на сто восемьдесят градусов.
 — Там запад. А мы идем на восток.
 Келдер замотал головой:
 — Нет, не идем. Во всяком случае, я не иду.
 Ирит уперла руки в боки. Прядь волос упала ей на лицо. Девушка откинула ее и вперилась взглядом в Келдера.
 — А как же я? — подала голос Аша. — Как же Абден?
 Келдер посмотрел на нее сверху вниз.
 — Извини, но я устал, у меня больше нет денег, я не знаю, что мы можем предпринять. Что сделаем, если и догоним караван? С какой стати им помогать нам? И сколько пройдет времени, прежде чем мы их догоним? Что мы будем есть? Где спать?
 — Я не знаю, — прошептала Аша.
 — Я — тоже, — продолжил Келдер. — Поэтому я возвращаюсь домой. Я могу спать на траве и кормиться с полей, так что дойти до дома сил у меня хватит, если я прямо сейчас отправлюсь в обратный путь. — Тем самым он ставил крест на пророчестве Зиндре, но это его уже не волновало. Накопившаяся усталость и унизительная сцена в гостинице сделали свое дело.
 Может, через несколько лет он снова покинет Шулару и станет-таки защитником униженных и оскорбленных. Гораздо проще быть героем, когда в кармане бренчат деньги.
 — А как же я? — спросила Аша. — Я не могу вернуться домой!
 Келдер нахмурился.
 — Разве, кроме отца, у тебя нет других родственников?
 Аша покачала головой, и по ее щекам покатились слезы.
 Но тут заговорила Ирит:
 — Келдер из Шулары, если ты думаешь, что я позволю тебе нарушить обещание, которое ты дал этому несчастному ребенку, то ты законченный идиот! Мы оба пойдем с ней в Шан, добудем голову ее брата, принесем назад и зажжем погребальный костер! А потом найдем место, где она будет в полной безопасности. После этого ты можешь возвращаться на свою жалкую ферму, чтобы мамочка и папочка заботились о тебе. Но не раньше! Ты меня понял?
 Келдер вздохнул:
 — Ирит. У меня. Больше. Нет. Денег.
 — Что с того?
 — Поэтому я никуда не могу идти.
 — Келдер, а ты, однако, глуп! Зачем тебе деньги? Ты, между прочим, не один. Ты в одной компании с Ирит Летуньей!
 Келдер долго смотрел на нее.
 — И что?
 — А то, глупый, что я оборотень и знаменитая чародейка. На Великом Тракте меня знают все. Деньги я могу добыть в любой момент!
 — Можешь?
 — Разумеется, могу! Или ты думаешь, что все эти годы меня кормили такие, как ты?
 Келдер не задумывался, каким способом Ирит добывала пропитание. Такого вопроса у него просто не возникало, и он понял, что попал впросак.
 — Я... э... — Аша теперь смотрела только на Ирит, в ее глазах читалось обожание. Келдера это задело за живое: вроде бы он претендовал на роль защитника. — Знаешь, я, наверное, действительно глуп, как ты говоришь. Я не понимаю, как ты можешь добыть деньги.
 Ирит скорчила гримаску.
 — Я их заработаю! Я могу делать то, что другим не под силу!
 — А где ты найдешь работу? — спросил Келдер.
 — Спрошу, не надо ли кому чего. А если не найду, то займу деньги. Люди знают, что я всегда отдаю долги.
 — Понятно. — Келдер помялся, но задал вопрос, который вертелся у него на языке: — А сейчас у тебя деньги есть?
 — Естественно!
 — Есть? — В нем начала закипать злость. — У тебя есть деньги?
 — Да, есть! — ответила Ирит.
 — Тогда... — Келдер глубоко вдохнул, успокоился и продолжил:
 — Тогда почему... — Он вновь замолчал, зато потом выложил все: — Тогда почему, во имя ада, ты не сказала об этом до того, как мне пришлось унижаться перед хозяином гостиницы?
 — Потому что ты не спрашивал! — фыркнула Ирит. — Я понятия не имела, что у тебя кончились деньги! Ты же мне ничего не говорил! Я узнала об этом, когда ты пересчитывал свои гроши перед Бардеком!
 — Но и тогда промолчала?
 — Потому что не знала, куда деваться от стыда!
 Келдер хотел сказать что-то еще, но у него перехватило дыхание.
 — Ты и правда собираешься вернуться в Шулару? — неожиданно спросила Аша.
 Келдер посмотрел на нее, и злость сняло как рукой.
 — Не знаю.
 — До Шана два дня пути, — вставила Ирит. — Даже меньше, если мы прибавим шагу.
 Келдер повернулся к ней, вспомнил, как далеко идти до Шулары, вновь взглянул на Ашу.
 — Нет, пожалуй, в Шулару я не пойду. Пока не пойду. — Он вновь повернулся к Ирит. — Два дня?
 — Даже меньше. До Дверры, что стоит у самой пустыни, три с половиной лиги. Там и кончаются Малые Королевства. До Шана нам придется идти по Великой Восточной Пустыне, это еще три с половиной лиги. Всего семь. Из-за жары на них обычно уходят два дня.
 — Какой жары?
 — В пустыне-то жарко, глупый! Но в это время года температура еще сносная.
 — Семь лиг, — задумчиво повторил Келдер.
 Ирит кивнула.
 — Я могу пролететь их за два часа.
 — А сколько мы прошли после нашей встречи?
 Ирит пожала плечами:
 — Точно не скажу. Наверное, лиг пятнадцать.
 — Ты думаешь, мы действительно сможем что-то сделать для Аши?
 Ирит ответила не сразу.
 — Насчет далекого будущего не знаю, но вернуть голову ее брата и сжечь его тело нам вполне по силам.
 Келдер, похоже, еще колебался, поэтому Ирит продолжила:
 — А кроме того, разве ты не хотел увидеть Шан-в-Пустыне? Очень интересное место. Городской рынок, его называют Рынок, просто фантастический. И там есть колдуны, во всяком случае, были.
 Все-таки пророчество сбывалось: невеста, униженные и оскорбленные, нуждающиеся в его защите, великий город, который ему предстояло увидеть... все увязывалось в единую цепочку.
 Не мог же он все это бросить и повернуть назад, чтобы превратиться в зануду фермера. Нет, его ждала другая судьба.
 — Хорошо, пойдем в Шан. Сначала пешком, а если ты устанешь, Аша, мы передохнем, и, может, Ирит вновь превратится в лошадь...
 Девушка злобно глянула на него.
 Келдер не отвел глаз.
 Аша не стала ждать, чем это все закончится, и зашагала к городским воротам. Келдеру и Ирит не осталось ничего другого, как последовать за ней.




 Глава 12


 Замок Дверры в отличие от других замков, расположенных вплотную к Великому Тракту, возвели на огромной скале, возвышающейся над песчаной равниной в полумиле к северо-западу от дороги.
 И сам Тракт вел уже не на восток. Еще до Синодиты он начинал смещаться к северо-востоку, после Синодиты на три лиги вновь уходил на восток, а затем плавно поворачивал на север.
 Тем самым он огибал скалу, на которой высился замок Дверры. Вдоль дуги выстроилось несколько гостиниц, но едва ли их можно было назвать городом.
 А дальше Тракт выводил к высокому обрыву.
 Келдер вырос среди гор, маленьких гор или высоких холмов, как кому нравилось, так что спуски и подъемы его не удивляли, но такой природный феномен он видел впервые. Обрыв тянулся в обе стороны до самого горизонта, словно кто-то давным-давно разделил Мир на две части и не смог их правильно сложить. На верхней части, где они стояли, песка хватало, однако здесь преобладали зеленые тона и наблюдалось некоторое разнообразие: замок на холме, гостиницы, редкие кусты.
 Нижняя часть, у подножия обрыва, являла взгляду лишь золотистый песок, так ярко блестевший под полуденным солнцем, что Келдер не мог смотреть на него, не сощурившись.
 Перед ним, несомненно, лежала бескрайняя равнина: еще одна часть пророчества стала явью.
 — Великая Восточная Пустыня.
 Вздрогнув от неожиданности, Келдер обернулся. Только что Ирит была лошадью, везла на спине Ашу, а теперь стояла рядом не на четырех, а на двух ногах.
 — Но это же север.
 Ирит пренебрежительно хмыкнула:
 — Ты, однако, глупый. Граница Пустыни — не прямая. Она выступом вдается на запад, а Шан находится аккурат посередине этого выступа. Мы на его южном краю.
 — Понятно. — Келдер вновь оглядел песчаное море.
 Далеко-далеко, на самом горизонте, что-то сверкало. “Не Шан ли это”, — подумал Келдер.
 Неужели они действительно пойдут туда? Неужели он собственными глазами увидит это экзотическое место?
 Бескрайние равнины, великие города, рядом с ним красавица, на которой он собрался жениться, — даже если пророчество и не реализуется полностью, он уже стоит поблагодарить Зиндре. Ее слова подтолкнули его к этому путешествию, и, несмотря на сбитые ноги и пустой кошелек, он ничуточки не жалел, что отправился в путь.
 Особенно после того, как компанию ему составила Ирит.
 — И далеко она вдается на запад? — спросил Келдер. — Наверное, далеко, раз края мы не видим.
 Ирит пожала плечами:
 — Лиг на десять.
 — Ты считаешь, что десять лиг не так уж и много? — удивился Келдер.
 — В сравнении со всей пустыней — нет. Ее не зря назвали Великой, Келдер. Она занимает немалую часть Мира.
 — А что находится по другую сторону?
 — Мира? — Ирит вытаращилась на него, как на сумасшедшего.
 — Нет, нет, — поспешил объясниться Келдер. — На другой стороне этих десяти лиг.
 Ирит опять пожала плечами:
 — Степь. Бескрайняя степь.
 Он кивнул:
 — И Шан в трех или четырех лигах отсюда?
 — Около того, — согласилась она.
 Келдер посмотрел на обрыв, на песок внизу.
 — Как мы туда попадем?
 — Ножками, — улыбнулась Ирит и показала, куда надо смотреть.
 Дорога, оказывается, не обрывалась, как Келдеру поначалу показалось, а резко поворачивала и пологой диагональю прочерчивала отвесную стену, чтобы исчезнуть в песке у ее подножия.
 — Песок задувает Тракт, но каждые полмили на нем установлены маркеры, — объяснила Летунья. — Дорога-то вымощена, но сверху всегда лежит слой песка.
 Келдер вздохнул, поднял голову. Солнце уже миновало зенит.
 — Пожалуй, не будем терять времени.
 Ирит кивнула.
 — Аша, — повернулась она к девочке, — ты сможешь идти пешком? Лошадям не так-то легко ходить по наклонной плоскости, да и надоело мне быть лошадью.
 — Конечно. — И девочка двинулась к тому месту, где дорога уходила вниз.
 Келдер и Ирит последовали за ней.
 — Не очень-то приятно быть лошадью? — полюбопытствовал Келдер, когда они уже шли вдоль отвесной стены.
 — Я бы так не сказала. — Ирит рассмеялась. — Наоборот, хорошо ощущать себя большой и сильной. Но когда не различаешь цветов и не можешь разговаривать, это быстро надоедает. И затекают пальцы ног.
 — Не различаешь цветов? — удивленно повторил Келдер.
 — Совершенно верно, — кивнула Ирит. — Лошади видят только белое, серое и черное. — Она помолчала. — Во всяком случае, я, становясь лошадью, цветов не различаю. Насчет настоящих лошадей ничего сказать не могу.
 — Понятно, — протянул Келдер и тут же добавил: — А ты не можешь их спросить?
 — Спросить кого?
 — Настоящих лошадей. Ты можешь говорить с ними, когда принимаешь облик лошади?
 — Нет, глупый! Лошади не разговаривают!
 — Даже между собой? Я понимаю, они не говорят на наших языках, но разве у них нет своего?
 Ирит только рассмеялась.
 — Но ведь в сказках они разговаривают, — оправдывался юноша.
 — Келдер, это же сказки! Вымысел!
 — Кто знает.
 — Не говори ерунды. Разговаривать могут только лошади, созданные магией. Боги научили говорить людей, но не животных!
 Несколько минут Келдер молчал.
 — А как насчет других твоих превращений?
 — Каких превращений? — спросила Ирит, не поворачиваясь к нему.
 — Ты же сказала, что можешь превращаться в семь существ. В других обликах ты различаешь цвета? Говоришь?
 — Есть у меня крылья или нет, это не важно. Я остаюсь сама собой, различаю цвета и говорю.
 — А насчет остальных?
 — Каких остальных?
 — Еще четырех.
 — Говорить я не могу ни в одном. В двух различаю цвета.
 — Каких именно?
 — Не твое дело.
 На том разговор оборвался.
 Они молча дошли до конца спуска и молча углубились в пустыню. Келдер просто не знал, о чем говорить: в голове вертелись вопросы, на которые Ирит не желала отвечать. Аша не отрывала глаз от дороги. Летунья погрузилась в собственные мысли.
 Первой не выдержала Аша:
 — Этот песок проникает всюду. Ирит, ты не можешь снова стать лошадью?
 — Нет, — резко бросила Ирит.
 — Слушай, я могу понести тебя на плечах, — предложил Келдер.
 Аша посмотрела на него, потом покачала головой:
 — Спасибо, Келдер, я пойду сама.
 Келдер пожал плечами:
 — Как хочешь. — В голосе проскользнули нотки раздражения. Разве так униженные и оскорбленные должны говорить со своим защитником?
 Он последовал за девушками, надувшись, как ребенок. С этим пророчеством одни неприятности!
 Искоса он взглянул на Ирит, ее золотые волосы, округлости фигуры.
 "С другой стороны, — отметил Келдер. — есть в нем и свои плюсы”.
 И продолжил путь, думая о будущем.




 Глава 13


 Последнюю милю они прошли, ориентируясь на сияние, поднимающееся над стенами Шана. Солнце уже зашло, большая луна еще не поднялась, от малой толку не было никакого.
 Шан, однако, сверкал перед ними, как огромный костер, окрашивая полнеба в оранжевый цвет.
 Ашу шатало от усталости. В конце концов она сдалась и позволила Келдеру посадить ее на плечи. Так она въехала в городские ворота и на Рынок.
 Караван они не догнали. Келдер очень на это надеялся, но по пути увидеть его не удалось.
 Впрочем, особых волнений юноша не испытывал: если караван не остановился на день в Дверре, они наверняка найдут его в Шане. Дальше-то дороги не было.
 На Рынке Аша начала вертеться, то и дело оглядываться по сторонам, и Келдер опустил ее на землю.
 Они стояли на центральной площади Рынка и от удивления не могли сдвинуться с места. Ирит нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, ожидая, когда схлынет первый восторг.
 Рынок разительно отличался от всех рыночных площадей, которые когда-либо видел Келдер. Прежде всего этажностью: занимал он два яруса, а может, и больше. Открытую площадь окружали не таверны или лавки, а аркады и галереи, ярко освещенные факелами и фонарями, где многочисленные купцы предлагали свой товар ордам покупателей.
 На плоских крышах аркад и галерей тоже сидели купцы. Путь туда лежал по приставным лесенкам. Товар укрывали от непогоды тентами и навесами, но кое-где стояли более существенные сооружения. Келдер не видел, но подозревал, что на их крышах тоже велась торговля. Если постоянных прилавков не было, товар выкладывался на одеяла и укрывался ими, в случае если продавец куда-то отходил. Целые караваны стояли под колоннадами, окружавшими площадь, многие, судя по всему, достаточно давно.
 А ведь состоял Рынок не из одной площади. Да, эта площадь была центральной, и ее размеры впечатляли, но колоннады, аркады и галереи тянулись вдоль отходящих от площади улиц, и Келдер не видел конца лабиринту, заполненному торговцами, покупателями и товарами.
 Он даже подумал, что Рынок занимает всю территорию, огороженную стенами. Абсурд?
 А может, и нет?
 — Ничего не понимаю. — Келдер покачал головой. — Откуда они здесь взялись?
 — Взялся кто? — Вопрос, похоже, удивил Ирит.
 — Купцы. — Келдер обвел площадь рукой. — Посмотри на них! Где они живут? А откуда столько покупателей? На дороге я что-то не заметил такой прорвы народа. Мы же посреди пустыни, фермеров тут нет... Что они едят? Откуда берут товары на продажу?
 — Разве ты не знаешь? — Брови Ирит взлетели вверх, она рассмеялась. — Келдер, иной раз мне кажется, что ты вообще ничего не знаешь.
 Келдер, все еще пораженный увиденным, даже не рассердился.
 — О чем это ты?
 — Все, разумеется, создано магией! Мы уже не в Малых Королевствах, глупый. Здесь магию воспринимают серьезно.
 — Какой магией? — спросил Келдер.
 В магии в конце концов Летунья разбиралась куда лучше его. И хотя Келдеру хотелось побольше узнать о всех этих чудесах, он уже понял, что они далеко не безобидны, особенно после того, как увидел расправу над бандитами.
 — Полагаю, чародейством, — ответила Ирит, — но и колдовством тоже. Хотя сейчас колдуны уже не те, что были прежде...
 — О чем ты говоришь? — Келдер ничего не понимал. — При чем тут колдуны и чародеи?
 — Я говорю о Шане-в-Пустыне, — пояснила Ирит, одаривая Келдера пренебрежительным взглядом.
 Келдер молчал, ожидая продолжения. Ему вспомнилось, как однажды она упомянула о знаменитых колдунах с Рынка, но он решил, что говорить об этом не стоит.
 — Так ты ничего не знаешь о Шане?
 — Ничего, — подтвердил Келдер. — Кроме того, что в него упирается Великий Тракт и купить здесь можно все, что угодно. — Он оглядел Рынок. — В это я готов поверить.
 — Понятно, — кивнула Ирит. — Тогда объясняю. — Она глубоко вздохнула. — Шан не является частью Малых Королевств, он никогда не входил в состав Старого Этшара. Шан — это все, что осталось от Восточной группировки, которая в Великую Войну сражалась под командованием генерала Террека. Ты об этом что-нибудь знаешь?
 — Немного. То есть о войне знаю. Думаю, что слышал и о генерале Терреке. По-моему, его убил демон.
 Ирит кивнула.
 — Вернее, целая армия демонов. Она полностью уничтожила Восточную группировку. Все демоны ада вырвались на свободу и понеслись на восток, не оставляя на своем пути ничего живого. Тогда-то и возникла Великая Восточная Пустыня. Раньше пустыни тут не было.
 — Понятно. — Келдер думал о бескрайней песчаной равнине, окружавшей Шан, и гадал, какие же силы могли превратить цветущую землю в пустыню. Демоны, уничтожившие бандитов, в сравнении с этими силами представлялись жалкими букашками.
 Мысль эта напомнила ему о караване, который они хотели найти. Юноша огляделся, но знакомых фургонов не было.
 Над некоторыми повозками поднимались пики с отрубленными головами, да только отрубили их давно — на пиках остались одни белые черепа.
 А Ирит продолжала:
 — Да, все это сотворили демоны, и они уничтожили бы весь Мир, но боги спустились с небес и победили демонов.
 Келдер кивал, слушая вполуха, и взглядом отыскивал караван. О чудесном вмешательстве богов, нанесших поражение демонам, он уже слышал не раз.
 — Но генералу Терреку и его солдатам боги, разумеется, помочь не успели. За исключением Шана. — Ирит обвела рукой Рынок. — Видишь ли, здесь располагалась тыловая база Террека, здесь находились все его маги, защитными заклинаниями они смогли сдержать демонов и продержаться до прихода богов.
 — Ясно. — Келдер продолжал оглядываться.
 — После окончания войны все эти люди остались здесь, чародеи, тыловики. Никуда не делись и стратегические запасы. А поскольку группировку уничтожили, их начали продавать.
 Келдер вновь кивнул. Объяснение логичное, за исключением одной мелочи.
 — Слушай, но война-то уже двести лет как закончилась. Они наверняка все давно уже распродали!
 — Разумеется, распродали, глупый! — согласилась Ирит. — Но они купили что-то другое или сделали так, что по-прежнему покупают и продают. Поскольку нигде в Мире не было таких запасов магических материалов, необходимых для заклинаний, многие маги по-прежнему наведываются сюда. И не только чародеи. Здесь как нигде работают со стеклом лучше, чем в Этшаре-на-Песках. Старатели привозят из пустыни драгоценные камни. И потом... — Она задумалась.
 Келдер терпеливо ждал.
 — Насчет стекла я сказала. Колдовские зелья, магические материалы, правда, практически все уже можно купить и в Этшаре, кое-какие лекарства, духи, да, духи здесь превосходные. — Она пожала плечами. — Раньше торговля шла живее. Когда я побывала здесь в первый раз.
 — Наверное, тут все очень дорого, — предположил Келдер. — Путь-то не близкий, доставка обходится ой как недешево. — Тут его осенило. — Слушай, а откуда берутся все эти покупатели? На дороге мы почти никого не встретили.
 — Сейчас не сезон, — ответила Ирит. — Обычно толпа погуще.
 Келдер в очередной раз огляделся: на Рынке сотни, нет, тысячи покупателей и продавцов.
 — Многие не пользуются Великим Трактом, — заметила Ирит. — Чародеи прилетают или перемещаются с помощью магических средств. Из восточных Малых Королевств люди приходят в Дверру, минуя Тракт. И потом, они добрались сюда днем, поэтому мы и не видели их по пути. Под пустыней, я слышала, проложены магические тоннели.
 — А что они едят? — спросил Келдер. — Где живут?
 — Тут все есть. Гостиницы для приезжих, дома для местных жителей. А еду они получают, используя магию.
 Пока они говорили, Аша отошла к ближайшей лавке.
 — О! — воскликнула она. Келдер и Ирит обернулись. — Посмотрите!
 Они посмотрели.
 Аша сняла бархатное покрывало со стеклянной фигурки дракона: под желтым светом фонаря она отливала золотом. Раскрытая пасть, острые зубы. Стоял дракон на трех лапах, четвертую занес для удара. Хвост упирался в подставку, белоснежные крылья широко раскрылись, готовые в любой момент унести магическое существо в небо.
 Келдера неудержимо потянуло к скульптуре.
 Ирит удостоила ее лишь мимолетного взгляда.
 — Уже поздно, а я проголодалась. Не пора ли пообедать? А потом не грех и поспать.
 Келдер и Аша затаив дыхание смотрели на дракона.
 — Келдер! — позвала Ирит. — Пойдем, есть хочется.
 Келдер с неохотой повернулся к девушке.
 — Ты когда-нибудь такое видела, Ирит?
 Она пожала плечами:
 — Этого нет, но видела других. Я здесь бывала, Келдер, и много раз. Из стекла можно сделать уйму красивых вещей.
 Келдеру стеклянная скульптура казалась уникальной. Но спорить он не стал.
 Однако и уходить от дракона не хотелось.
 — Пока мы будем есть, он никуда не денется, — резонно заметила Ирит, и этот аргумент подействовал.
 — Пошли, Аша, — позвал Келдер. — Пора обедать.
 Маленькая девочка не хотела уходить. Келдеру пришлось взять ее за руку и увести.
 Следуя за Ирит, они пошли на северо-восток, прокладывая путь через толпу торговцев.
 Как только они покинули площадь, Келдер понял что имела в виду Ирит, говоря о падении деловой активности. Аркады тянулись и дальше, но многие помещения пустовали, в других сидели только продавцы, покупатели же начисто отсутствовали.
 И народ пошел больше другой. Келдер видел оборванных, изможденных мужчин и женщин. Кто-то привалился к колонне, кто-то, свернувшись в клубок, спал прямо на земле. Все это запустение скрывала толпа, бурлящая на площади.
 Келдеру показалось странным, что так много людей торговали именно на площади, вместо того чтобы равномерно распределиться по боковым улицам, о чем он и не замедлил сказать Ирит.
 Девушка пожала плечами:
 — Прибывающие караваны разгружаются в галереях, которые идут вокруг площади. Наверное, там закупают товар купцы, торгующие на боковых улицах.
 — Но я не заметил... — Келдер осекся.
 Он хотел сказать, что не заметил караван, за которым они следовали в Шан, но тут, справа, его глаза ухватили лицо, застывшее на очень большой высоте, чуть ли не у каменной арки, только лицо: тело отсутствовало.
 Келдер тряхнул головой, а потом понял, что видит голову, поднятую на пике, недавно отрубленную голову. Сие означало, что искомый караван все-таки прибыл в Шан. Эта голова даже могла принадлежать Абдену, брату Аши.
 Он пожевал нижнюю губу, раздумывая, не указать ли Ирит на свою находку. Но решение принял желудок — караваном заниматься рано. Сначала надо поесть, а уж потом думать, как добыть голову Абдена.
 — Чего ты там углядел? — спросила Ирит.
 — Ничего особенного. Ты знаешь место, где нас хорошо покормят?
 — Конечно, — кивнула Летунья. — Нам туда.
 И указала на проход между колоннами, заваленный бочками и ящиками. Тут же Келдер заметил стол, уставленный бутылками из зеленого стекла. С вином, предположил он. И в бочках наверняка спиртное. Эта аркада, похоже, специализировалась на продаже горячительного. Келдер искоса взглянул на Ашу, вспомнив, что она говорила про своего отца.
 Но девочка смотрела не на бутылки и бочки, а на мужчину, полулежащего на земле и привалившегося спиной к колонне.
 Келдер скорчил гримасу и огляделся.
 Первый пьяница не оказался последним. Другие сидели или лежали под колоннами. Пожалуй, их было никак не меньше торговцев спиртным.
 Келдер раздраженно подумал, что последние могли бы шугануть тех, кто не знает меры. Но тут же обратил внимание, что трезвых среди покупателей нет. И понял, что торговцам нет резона гонять желающих что-то купить.
 Он вздохнул. Все-таки Мир не столь хорош, как хотелось бы. Пожалуй, он бы многое переиначил, если б ему предложили создать его вновь.
 — Пошли. — Ирит взяла его за руку.
 Аша держалась за другую, так что Келдер оказался центральной частью трехзвенной цепи. Ирит с силой тянула его за собой: наверное, очень хотела есть. Аша старалась не отставать и едва не наступила на старика, лежащего у них на дороге. Девочка вскрикнула.
 Ирит повернулась, а пьяный поднял голову:
 — Ирит!
 Келдер в изумлении уставился на старика.
 Тот, не отрывая глаз от лица Летуньи, отбросил пустую бутылку, что держал в руке, и потянулся к девушке.
 — Ирит, ты вернулась!




 Глава 14


 Ирит вытаращилась на изрезанное морщинами лицо, красный нос, налитые кровью глаза, грязную бороду, нечесаные волосы, отпустила руку Келдера и отпрянула.
 — Ирит, это я. — Старик попытался встать.
 Аша вырвала свою руку, попятилась.
 — Послушай, старик... — начал Келдер.
 — Ирит, — пьяница словно его не услышал, — Разве ты не помнишь меня? — Опираясь одной рукой о колонну, он поднялся на колени. Его зловонное дыхание достигло носа Келдера.
 — Помню тебя? Я никогда в жизни тебя не видела! — зло бросила Ирит.
 — Нет, видела, — настаивал старик. — Прошли годы, боги видят, много лет, но ты меня знала, как ты можешь этого не помнить? — Он все-таки встал, держась за колонну. — Неужели ты не узнаешь меня?
 Он вглядывался в ее лицо, но не находил того, что хотел в нем увидеть: Ирит не желала его признать.
 — Неужели ты меня не узнаешь?!
 — Нет! — прокричала Летунья. — Я никогда тебя не видела!
 — Послушай, старик, оставь ее в покое... — Келдер попытался втиснуться между Ирит и пьяницей.
 Его смущало, что эта сцена привлекает внимание завсегдатаев винного ряда. Несколько торговцев спиртным уже смотрели на них, вокруг начали собираться зеваки.
 Пьяница с удивительной для старика силой грубо отстранил Келдера и шагнул к Ирит.
 Девушка отступила, тут же за спиной появились крылья. Она расправила их, чтобы взлететь, но крылья уперлись в стены и потолок аркады. Ирит испуганно огляделась, как попавший в ловушку зверек, крылья исчезли.
 — Уйди от меня! — взвизгнула она. — Не приближайся!
 Келдер, придя в себя от неожиданности, бросился на старика, толкнул.
 — Ирит! — вскричал старый пьяница. — Ирит!
 Ирит кинулась бежать, ее туника белым пятном вспыхивала под каждым фонарем и тут же пропадала в следующей темной прогалине.
 — Быстро за ней! — рявкнул Келдер на Ашу.
 Несмотря на усталость, девочка повиновалась и бросилась следом за оборотнем. Келдер прижал старика к колонне.
 — Ирит! — звал тот, не обращая ни малейшего внимания на Келдера.
 — Послушай меня, — начал юноша.
 Из глаз пьяницы хлынули слезы.
 — Нет! Я не могу потерять ее вновь! Ирит, вернись!
 И попытался оторвать от себя Келдера.
 — Черт побери! — Келдер споткнулся о какой-то ящик и, падая, увлек пьяницу за собой.
 — Отпусти меня! — ревел старик, стараясь вырваться. — Позволь мне пойти за ней!
 — Нет. — Келдер крепко держал его за тунику. 
 Всхлипывая, пьяница взмахнул рукой, целя Келдеру в нос. Юноша легко увернулся.
 Пьяница вновь замахнулся, и Келдеру пришлось отпустить его, чтобы уйти от удара. Старик с трудом поднялся на ноги и двинулся за Ирит.
 Келдер вскочил, прыгнул на него сзади и бросил на мостовую.
 Пьяница бормотал что-то непонятное, зато его действия трактовались однозначно: встать, отделаться от Келдера, догнать Ирит. Скрипя зубами, Келдер сжал кулак и со всей силы двинул пьянице по носу.
 Старик ударился затылком о колонну, сполз на землю и застыл, из его ноздрей потекла кровь.
 Костяшки пальцев саднило, Келдер испугался, что убил старика: он где-то слыхал, что у пьяниц очень хрупкие кости.
 Но этот оказался крепким, даже не потерял сознание. Несколько секунд полежал, а потом тряхнул головой, окончательно приходя в себя.
 Келдер же, убедившись, что старик жив и даже не покалечен, со всех ног бросился за Ирит и Ашей.
 Скоро винный ряд остался далеко позади, и он замедлил шаг, боясь потеряться в лабиринте колонн и двориков. Остановившись, юноша тихонько позвал:
 — Ирит?
 Ему ответил голос Аши:
 — Сюда, Келдер!
 Идя на голос, он попал в темный проулок, где сразу наткнулся на девочку.
 — Все в порядке?
 Она кивнула.
 — Где Ирит?
 Аша махнула рукой в глубь проулка. Келдер осторожно шагнул в темноту.
 — Ирит?
 Впереди мяукнула кошка.
 Кто-то коснулся спины Келдера. Тот аж подпрыгнул, потом понял, что это Аша.
 — Она сказала, что там таверна, в которой хорошо кормят, — прошептала Аша.
 Келдер кивнул, показывая, что понял ее.
 — Ирит? — повторил он.
 — Здесь, — откликнулась девушка. Келдер видел лишь смутный силуэт. — Его нет?
 — Нет, можешь не волноваться. Я... я его ударил.
 — Молодец! — с жаром воскликнула Ирит.
 Келдера такая реакция удивила.
 — Где мы? — спросил он.
 — Переулок Лошадников, так он раньше назывался, — ответила Ирит. — Я тут давно не была. В дальнем конце есть очень уютная таверна. “Хрустальный Череп”. Туда мы и идем.
 — “Хрустальный Череп”? — переспросил Келдер, оглядываясь на Ашу. Девочка отстала на пару шагов.
 Ирит кивнула и тут же поняла, что кивка Келдер скорее всего не увидел.
 — Да. Хозяин где-то достал большой кусок кварца, который по форме напоминает череп. Он держит его на каминной доске.
 — Понятно, — откликнулся Келдер.
 Вообще-то ему не нравились заведения, названия которых вызывали неприятные ассоциации, но в данном случае он решил довериться Ирит. Держа Ашу за руку, юноша последовал за ней к дальнему концу проулка.
 — Факела нет, — с удивлением отметила Летунья, когда они вышли на более широкую, но тоже неосвещенную улицу. Темноту разгоняли лишь малая луна да отблеск сияния над центральной площадью. Ирит указала на нужную арку. — Сюда.
 Келдер молча повиновался, предчувствуя, что их ждет.
 Над аркой чернела подставка для факела. Из стен торчали металлические кронштейны, на которых в свое время крепилась вывеска. Копоть на камне посерела: если факелы и жгли, то очень давно. Келдер уже понял, что здесь их не накормят, но Ирит, не желая ничего замечать, нырнула в темноту.
 Поначалу Келдер подумал, что дверь открыта, но тут же понял, что ее просто нет. Как не было и крыши. Миновав арку, они вновь вышли под звездное небо, оказавшись среди каменных глыб и бревен.
 — Таверны больше нет. — В голосе Ирит слышалось нескрываемое изумление.
 Келдер огляделся.
 — Это точно.
 — А что с ней случилось? — полюбопытствовала Аша.
 — Откуда мне знать? — Ирит резко повернулась к девочке. Аша попятилась, а Келдер заступил между ними.
 — Она совсем ребенок.
 — Я не собиралась прикасаться к ней! — бросила Ирит.
 Аша расплакалась, колени у нее подогнулись, она уселась на землю.
 Келдер и Ирит переглянулись.
 — Куда теперь? — спросил Келдер.
 — Не знаю, — ответила девушка.
 — Здесь нас не накормят. — Келдер обвел рукой руины. — Таверны давно уже нет.
 И от этого “давно” ему стало как-то не по себе.
 — Я уже много лет не бывала в Шане. Обычно поворачивала у Дверры, иногда даже у Ангароссы.
 — И ты не знаешь ни одной гостиницы или таверны? Из тех, что еще при деле?
 — Нет, — покачала головой Ирит. — Обычно я ходила только сюда.
 — А до того, как ты нашла эту таверну? — спросил Келдер.
 — Та закрылась еще раньше.
 Келдер вздохнул:
 — Что ж, придется что-нибудь найти. Пошли.
 Ирит опасливо выглянула на улицу:
 — А старик?
 — Почему ты о нем вспомнила?
 — Вдруг он меня отыщет?
 И тут у Келдера словно открылись глаза.
 Когда Ирит была здесь в последний раз? Таверна-то закрыта не день и не два.
 Ее забросили давным-давно, много лет назад. По разумению Келдера, никак не меньше десяти или пятнадцати.
 А Ирит всего пятнадцать. Еще три года назад ее бы просто не пустили в таверну без сопровождения взрослых.
 Как она могла бывать в “Хрустальном Черепе”? Да еще, по ее же словам, неоднократно?
 Это с одной стороны.
 А с другой...
 — Как получилось, что старик тебя узнал? — спросил Келдер.
 — Ты это о чем? — Ирит попыталась уйти от прямого ответа.
 — О том, что он назвал тебя по имени. Сказал, что не хочет терять тебя вновь. Так и сказал — вновь. Когда же он тебя потерял?
 — Он и не терял. — Голосу Ирит недоставало уверенности. — Он или псих, или врун.
 — Но как он узнал твое имя?
 — Наверное, подслушал, как кто-то из вас двоих произнес его, — предположила Ирит, — а может, спутал меня с какой-нибудь другой Ирит. Имя-то у меня не из редких. — Она скорчила гримаску. — пожалуй, одно из самых распространенных, не так ли, Келдер?
 Келдер пропустил ее шпильку мимо ушей: он уже привык к шуткам на предмет своего имени, действительно широко распространенного в Мире.
 Нельзя было не признать и правоты Летуньи: девочек таким именем называли очень даже часто. Собственно, в анекдотах о мужчине и женщине первого всегда звали Келдер, а вторую — Ирит.
 — Ты уверена, что не знала его, когда была маленькая?
 — Разумеется, уверена! — без запинки ответила Ирит. — С чего мне знаться с такими, как он?
 — Я хочу сказать, он не твой отец, или мастер, или какой-нибудь родственник?
 — Разумеется, нет! Мой отец умер, родственников у меня нет, и он определенно не мой бывший мастер. Он — жалкий старик, который с кем-то меня перепутал. — Она отвернулась и шепотом добавила: — Конечно, перепутал, иначе и быть не может.
 — Сюда ты приходила одна? Я о таверне. Ты же была совсем маленькой девочкой.
 — Нет, Келдер, не говори глупостей. Это было не так давно!
 — Но...
 — Слушай, давай закончим с этим, хорошо? Пойдем.
 Келдер с неохотой подчинился.
 — Давай. Надо найти место, где нас покормят и уложат спать. А утром мы...
 — Утром мы уберемся отсюда! — оборвала его Ирит.
 — Откуда? — не понял Келдер.
 — Естественно, из Шана! Пойдем в более цивилизованные города, где нет руин и пьяных стариков, которые бросаются на добропорядочных людей.
 Аша перестала плакать и посмотрела на Ирит.
 Келдер предпочел не озвучивать вопрос, который вертелся у него на языке. Задала его Аша:
 — А как же мой брат?
 — Забудь о своем брате! — рявкнула Ирит. — Я хочу убраться подальше от этого ужасного города и отвратительного старика.
 — Но подожди... — начал Келдер.
 — Ты обещала! — взвизгнула Аша.
 — Ничего я не обещала!
 — Обещала!
 — Тихо! — проорал Келдер. — Успокойтесь, вы обе!
 Ирит и Аша затихли, злобно глядя друг на друга. Келдер вздохнул. Слишком уж все усложнялось. Он не ожидал, что у его будущей жены будет таинственное прошлое, и понятия не имел о том, как трудно быть защитником униженных и оскорбленных.
 — Послушай, Ирит, мы обещали помочь ей. Но мы сможем покинуть город, как только добудем голову Абдена.
 — И сколько у нас на это уйдет времени?
 — Не так уж и много. Я знаю, где расположился караван. А добыть голову, думаю, труда не составит.
 — Но как? — пожелала знать Ирит. — Она же на пике, до нее не достать, и едва ли они отдадут нам ее добровольно.
 — По-моему, ты можешь летать, — напомнил Келдер. — А мы с Ашей как-нибудь отвлечем охрану, ты в это время подлетишь, снимешь голову и скроешься в темноте. Никто тебя и не увидит.
 — Ты хочешь сказать, этой ночью? Прямо сейчас?
 Келдер уже собрался ответить, но тут недовольно заурчал его желудок.
 — Может, и этой ночью. После того, как мы поедим.




 Глава 15


 — Может, не стоит идти за головой этой ночью. — Келдер никак не мог прожевать кусок бифштекса: мясо подали жесткое, чего, по словам Ирит, в “Хрустальном Черепе” не бывало.
 — Мы могли бы найти место и получше, — заметила Летунья.
 — Получше поблизости нет, — пробурчал Келдер. — А я голоден.
 Сидели они в обеденном зале гостиницы “У Большого Бредона”. Мясо им подали, срезанное скорее всего с туши вьючного животного, попавшего в Шан с одним из караванов. Маленькая Аша изо всех сил боролась со сном. Ее голова едва не падала в тарелку с жареным картофелем.
 — Почему не стоит? — спросила Ирит.
 Келдер вилкой указал на Ашу.
 — Со мной все в порядке! — запротестовала девочка. — Просто немного устала.
 — Устала, — согласился Келдер. — Вот я и думаю, может, нам всем отдохнуть, а головой заняться в следующую ночь?
 Аша нахмурилась:
 — А если караван уйдет?
 — Это вряд ли, — без особой уверенности ответил Келдер. — Несколько дней они точно проведут в Шане. Я прав, Ирит?
 — Не знаю. — Ирит яростно атаковала вилкой картофель.
 Келдер бросил на нее недовольный взгляд:
 — И потом, я думаю, все мы очень устали. И можем напортачить. Завтра ночью сделаем все как надо.
 — Еще на день я в Шане не останусь! — раздраженно заявила Ирит. — С тех пор, как я была здесь последний раз, город разительно изменился к худшему. Везде руины, половина аркад пустует...
 — Ты злишься из-за “Хрустального Черепа”, — вставил Келдер.
 — Да, но что из этого? Какая разница, почему мне здесь не нравится? А мне не нравится, и я хочу отсюда уйти.
 — Мы никуда не уйдем, не попытавшись вызволить голову Абдена, — ответил Келдер.
 — Так давай пытаться! — Ирит бросила вилку, повернулась к Аше и... рассмеялась.
 Келдер повернулся, чтобы посмотреть, что ее развеселило. Аша спала, улегшись щекой на жареную картошку. Келдер улыбнулся, осторожно приподнял голову девочки и убрал тарелку.
 — Хорошо, — Ирит заговорила первой, не дав Келдеру открыть рот, — давай поспим. Но ждать целый день вовсе не обязательно. Мы можем встать, скажем, за два часа до рассвета и заняться этим делом. Тогда мы успеем уйти из города до того, как в караване кто-то проснется. У них полно дел, и скорее всего пропажу головы не заметят. А если и заметят, не сообразят, кто ее мог взять и зачем. Так что погони не будет.
 Келдер обдумал ее слова и решил, что предложение здравое.
 — Значит, на сон у нас четыре часа. Все лучше, чем ничего.
 Ирит ослепительно улыбнулась, пожалуй, впервые с того момента, как они начали строить могильник.
 — Отлично! — Улыбка померкла. — Слушай, а снять голову с пики — не такое уж простое дело.
 Келдер кивнул:
 — Я понимаю. Но снимать, кроме тебя, некому. Только ты можешь летать.
 Ирит арендовала комнату, и им пришлось отнести туда спящую Ашу: Келдер подхватил девочку под руки, Ирит взялась за ноги.
 И в самый последний момент, уже задув свечу, Келдер осознал, что без посторонней помощи ему не проснуться раньше полудня. Поэтому он спустился вниз и пообещал ночному сторожу шесть медных грошей, если тот разбудит их через четыре часа.
 Сторож согласился.
 Келдер не помнил, как вернулся в кровать. Вроде бы он даже не успел заснуть, когда чья-то рука крепко тряхнула его за плечо и голос на торговом наречии объявил, что пора вставать.
 Он еще не совсем проснулся, чтобы думать на торговом наречии, поэтому на шуларском посоветовал пришельцу катиться к дьяволу, а по пути перейти на шуларский.
 Пришелец, теперь уже на этшарском, ответил, что не говорит на квиларском. Столь неадекватный ответ окончательно разбудил Келдера.
 Он сел, мигнул и понял, что перед ним ночной сторож.
 — Не на квиларском, а на шуларском, — пробормотал он немного растерянно.
 — Я на нем тоже не говорю. — Сторож перешел на торговое наречие.
 — Ничего страшного. Спасибо, что разбудил.
 — Восемь грошей. — Сторож протянул руку ладонью вверх.
 — Шесть, — возразил Келдер. — Когда мои друзья встанут и мы проверим, который теперь час.
 Сторож пожал плечами:
 — Шесть. Я подожду.
 Келдер недовольно зыркнул на него и разбудил Ирит.
 Пять минут спустя они уже шагали по улицам Шана. Ночной сторож, получив от Летуньи шесть грошей, вернулся на свой пост в гостинице.
 — Значит, я поднимусь в воздух, сниму голову с пики, и мы тут же уходим? — Ирит споткнулась о пустую бутылку, ее качнуло, и она едва не разбила голову, ударившись о каменную колонну.
 Келдер кивнул:
 — Совершенно верно.
 — А что будете делать вы двое?
 — Наверное, наблюдать за тобой, — ответил Келдер, но тут же поправился: — Нет, караван наверняка охраняется. Мы будем отвлекать сторожей.
 — Это правильно, — согласилась Ирит.
 — Там! — крикнула Аша. — Смотрите!
 — Ш-ш-ш! — вырвалось одновременно у Келдера и у Ирит.
 Девочка только посмотрела на них и ничего не сказала.
 — Ты видишь сторожей? — спросил Келдер.
 Ирит покачала головой.
 — Но они есть, это точно. — И тяжело вздохнулa. — Скажи мне, почему я должна это делать?
 — Потому что ты обещала Аше.
 Этот аргумент ее не убедил.
 — Потому что я попросил тебя, — зашел с другой стороны Келдер.
 Ирит вздохнула вновь, и как по мановению волшебной палочки за ее спиной появились крылья. Она развернула их во всю ширь.
 Келдер протянул руку, чтобы удержать ее, но передумал.
 — Проверяю, — объяснила Ирит. — А то они плохо меня слушаются. Несколько дней я не летала.
 Юноша кивнул.
 — Значит, встречаемся у городских ворот?
 — Отлично. — И крылья унесли Ирит в ночное небо.
 Несколько мгновений Келдер и Аша как зачарованные смотрели ей вслед.
 Потом Келдер повернулся к девочке:
 — Пошли. — И направился к каравану, стараясь держаться в тени домов. Аша ни на шаг не отставала от него.
 Фургоны выстроились вдоль аркады. Каждый с вечера освещали факелы, но сейчас многие уже сгорели, остальные догорали. Основной свет давала только большая луна. Келдер отметил, что двери в фургонах наглухо закрыты, ставни опущены, флаги и гирлянды, украшавшие их, убраны, лестницы и скамьи сложены, колеса заблокированы. Волов и лошадей увели в стойла, упряжь убрали. И над каждым фургоном высилась пика с отрубленной головой бандита.
 Поначалу Келдеру показалось, что около каравана нет ни живой души. Потом кто-то громко зевнул.
 Келдер почувствовал, что Аша дергает его за рукав, но не повернулся, пытаясь определить, откуда донесся этот зевок.
 И определил: высокий, широкоплечий мужчина в темной тунике и килте привалился к колонне. На поясе у него висел меч, рядом стояло длинное копье. В том, что мужчина охраняет караван, сомнений быть не могло. Он что-то обстругивал. Блеснул нож, светлая стружка полетела на землю. При этом мужчина не забывал поглядывать вокруг.
 — Черт, — пробормотал Келдер.
 Присутствие бодрствующего охранника не сулило ничего хорошего.
 — Келдер! — прошептала Аша.
 Юноша повернулся и приложил палец к губам, призывая говорить еще тише.
 — Что?
 — Где Абден?
 Келдер непонимающе смотрел на нее.
 — Я хочу сказать, где голова Абдена?
 Келдер повернулся, чтобы показать:
 — Да вот...
 Он осекся.
 Вновь посмотрел на Ашу.
 — Не знаю. А как... как выглядел твой брат? Это его голова? — Келдер указал на ближайшую пику.
 — Нет. Это Келдер... другой Келдер, Келдер маленький, так его все звали.
 — Я и без тебя знаю, что это не моя голова. — В голосе Келдера слышались саркастические нотки. — Посмотри на другие. Которая его?
 Аша с минуту всматривалась в головы, находившихся в их поле зрения.
 — Абдена я не вижу, — наконец признала она.
 С первой попытки найти голову ее брата не удалось.
 — Черт! — выругался Келдер.




 Глава 16


 «Сколько же здесь голов», — спрашивал себя Келдер, оглядывая небо в поисках Ирит. Едва ли кто на ночь прячет отрубленную голову в фургон. Так можно нарваться на визит злого духа. Он посмотрел на Ашу в надежде, что та предложит какой-нибудь выход, но увидел, что девочка вот-вот разрыдается. И быстро поднял к небу глаза.
 — Головы никто убирать не будет, — говорил он скорее себе, чем Аше. — Следовательно, все они на фургонах. Надо только найти ту, что нам нужна.
 Аша согласно кивнула.
 Келдер нахмурился. Нужную голову могла найти только Аша. Кроме нее, никто не знал, как выглядел Абден.
 Ирит, должно быть, это уже поняла... Но где она? Почему не вернулась, чтобы получить дальнейшие инструкции? Он обнаружил в небе лишь маленькую птичку, порхающую на фоне малой луны.
 Келдер пожал плечами и наклонился к Аше:
 — Нам придется подобраться как можно ближе, чтобы найти нужную... э... нужную пику. А потом скажем Ирит, которая...
 Внезапно за его спиной хлопнули крылья, Ирит опустилась на землю всего в нескольких шагах от ближайшего фургона.
 — Келдер, — сердито начала Летунья, — я же не знаю, какую голову мне брать!
 — Мы только что это поняли, — признался Келдер.
 — Так что же нам делать?
 — Ты сможешь поднять Ашу в воздух? Она бы тебе показала.
 Ирит оглядела девочку, покачала головой:
 — Нет. Ни в коем разе.
 Келдер другого и не ожидал.
 — Хорошо, тогда мы с Ашей постараемся подобраться как можно ближе, чтобы она нашла ту, что...
 — А может, Ирит снимет все? — предложила Аша. — Мы унесем их и сожжем все тела... 
 Она почувствовала на себе удивленные взгляды и замолчала.
 — Нет, — отрезала Ирит. — Только одну.
 — Ладно, — кивнула Аша. — Я найду ее. Но я не могу идти одна.
 — Разумеется, — тут же согласился Келдер.
 Ирит оглядела фургоны, частично освещенные оставшимися факелами, частично прячущиеся в тени, заметила и охранника, который по-прежнему что-то строгал.
 — Идите вдвоем, — предложила она. — Я подожду здесь.
 Келдер уже хотел согласиться, потом подумал, что именно Ирит должна знать, какая им нужна голова: лететь-то ей. Но спорить не стал.
 — Пошли, Аша.
 И они осторожно двинулись к фургонам.
 Всего Келдер насчитал их двенадцать. Охранник стоял около седьмого, они же вышли к девятому.
 — Сюда, — шепнул Келдер, махнув рукой в сторону охранника. Фургонов там было больше, следовательно, выше вероятность того, что нужная голова окажется именно там.
 Над восьмым фургоном они увидели не лицо, а затылок. Аша покачала головой: не та прическа.
 Над седьмым им предстало лицо, но опять Аша показала, что голова не Абдена. Медленно, очень медленно они прошли мимо охранника: тот изредка поднимал голову, переставая строгать, но увидеть их в тени, которую отбрасывала стена, не мог.
 Над шестым фургоном глазам Келдера и Аши вновь предстал затылок. Девочка засомневалась, но в конце концов решила, что и эта голова принадлежала кому-то другому.
 Келдер уже начал думать, что им следовало пойти к хвосту каравана, когда Аша сдавленно пискнула.
 — Вот она, — вырвалось у нее. — Абден.
 Пятый фургон владелец выкрасил ярко-зеленой краской и поверху расписал золотом. Этшарские руны указывали, что принадлежит он некоему Думери из прибежища кораблей, места, где они могли укрыться от опасности, что-то в этом роде. Келдер решил, что сейчас не время разгадывать этот ребус [1] . На пике красовалась голова молодого человека, вроде бы похожего на Ашу. Впрочем, ручаться за это Келдер бы не стал.
 — Хорошо, — прошептал он. — Возвращайся и скажи Ирит.
 Аша кивнула и побежала назад.
 Ее босые ноги громко зашлепали по брусчатке. Келдер метнулся за ней, но остановился, не пройдя и трех шагов.
 Он повернулся и увидел, что охранник, отложив нож, вглядывается в темноту, откуда донесся шум.
 Келдер решил, что ему показываться пока не стоит. И отступил под ближайшую арку.
 — Ирит? — звала Аша. — Где ты?
 Келдер не знал, что и делать.
 — Ирит? — позвала Аша еще громче.
 Она стояла примерно в том месте, где они расстались, освещенная обеими лунами. Охранник не спускал с нее глаз.
 Более того, второй охранник, о существовании которого они даже не подозревали, услышав шаги, вышел из-за последнего, двенадцатого фургона. Высокий и тощий, с длинной, чуть ли не до пупка, бородой.
 Ирит как сквозь землю провалилась.
 Рядом мяукнула кошка, Келдер на мгновение обернулся, но, не заметив зверька, вновь посмотрел на Ашу.
 — Келдер! — позвал его знакомый голос.
 Он чуть не подпрыгнул. За его спиной стояла Ирит.
 — Как ты здесь... — начал он.
 — Какой? — оборвала его девушка.
 — Какой что? — Келдер подумал, речь идет об охранниках, и никак не мог понять, что интересует Ирит.
 — Какой фургон, глупый?
 — А-а-а, — протянул Келдер. — Зеленый, вот этот. — Он показал.
 Ирит кивнула и расправила крылья, которых секунду назад не было вовсе.
 — Отвлекай их.
 И свечой ушла ввысь.
 Келдер, задрав голову, посмотрел ей вслед.
 — Ирит? — звала перепуганная Аша. — Келдер?
 Келдер нахмурился. И подумал, что самое простое решение в данной ситуации наверняка окажется наилучшим. Поэтому выступил из-под арки и поспешил к девочке.
 — Я здесь, — позвал он.
 Аша бросилась ему навстречу.
 Первый охранник сунул нож в чехол, схватился за копье. Второй настороженно оглядывался.
 Келдер их словно и не замечал, не отрывая глаз от Аши.
 Он протянул к ней руки:
 — Я здесь, Индра.
 Почему-то это имя первым пришло ему в голову.
 — Келдер! — Аша подбежала, бросилась ему в объятия.
 "Как хорошо, что у меня самое распространенное в Мире имя, — подумал Келдер. — По нему меня никогда не найдут”.
 Он подхватил Ашу и закружил ее в воздухе, тем самым получив возможность взглянуть на ближайшего из охранников.
 Тот смотрел на них, а не на зеленый с золотом фургон. Келдер тоже изо всех сил старался не глядеть на него. Опустив Ашу на землю, он повернулся к охраннику.
 Тот теперь оглядывал пустынную мостовую перед фургонами. “Наверное, — подумал Келдер, — догадался, что его внимание хотят отвлечь”.
 Он-то, во всяком случае, вышел на открытое место именно с этой целью. Аша же совершенно забыла о прежних договоренностях, переволновавшись из-за того, что нашла голову Абдена, но потеряла Ирит. В итоге она вела себя очень даже естественно и не могла вызвать ни малейших подозрений.
 Келдера это вполне устраивало: он не хотел, чтобы охранник понял, что его водят за нос.
 Тем более что второй охранник, как заметил Келдер, скрылся за фургонами.
 Первый же, любитель построгать, зажав в руке копье, вглядывался в темноту.
 — Кого-нибудь ищете? — вежливо осведомился Келдер.
 Охранник коротко глянул на него, молча покачал головой.
 — А я вот потерял жену. Сестру этой девочки. Она у меня высокая, с черными волосами, в зеленой тунике и темно-коричневой юбке. Не видели ее? — Он старался не замечать изумленной физиономии Аши.
 Охранник вновь покачал головой.
 — Вы уверены? — не отставал от него Келдер.
 — Никого я не видел. — У этого молодца оказался на удивление пронзительный голос. — Кроме вас двоих.
 — Ну, если увидите...
 — Извини, но я на службе. — Охранник двинулся вдоль фургонов, изредка заглядывая под них и тыча копьем в подозрительные тени. Затем что-то крикнул, из-за фургонов ему ответил другой голос.
 Келдер с облегчением отметил, что идет охранник к последнему фургону, а не к первому. Оставалось только надеяться, что и его напарник движется в ту же сторону.
 — Если вы ее увидите, — прокричал Келдер ему в спину, — скажите ей, что мы будем ждать в гостинице. — Затем повернулся, взял Ашу за руку и потянул за собой.
 — Келдер, — запротестовала Аша.
 Но он сильно рванул ее за запястье, и девочка перестала упираться.
 Миновав дом, они нырнули в проулок, где их уже не могли видеть охранники. Келдер остановился, приложил палец к губам, осторожно выглянул из-за угла.
 Охранник с копьем уже дошел до последнего фургона. Там к нему присоединился второй, длиннобородый. Они обменялись несколькими словами, до Келдера лишь донеслись их голоса, и двинулись в обратную сторону.
 А над аркадой в оранжевом свете большой луны на мгновение сверкнуло белое крыло.
 Келдер улыбнулся.
 — Теперь можно идти к воротам, — сказал он девочке. — Голова у Ирит.
 — Ты уверен? — В глазах Аши застыло сомнение.
 — Пошли, — подтолкнул ее Келдер.




 Глава 17


 Свет обеих лун отражался от песка. Они уже прошли зенит — узкий серп малой быстро закатывался к горизонту, от большой осталось только три четверти. Их розовое сияние в сочетании с желтым отблеском окрашивало пустыню в густо-оранжевый цвет, который очень не нравился Келдеру.
 — Почему нельзя подождать до рассвета? — спросил он Ирит.
 — Пойдем сейчас, — решительно возразила Летунья. — Нечего нам тут делать!
 Аша ничего не сказала, но, несомненно, полностью согласилась с Ирит. И дернула Келдера за рукав. Юноша с неохотой двинулся вперед.
 — Почему так спешит Аша, понятно, — ворчал он на ходу. — Она хочет как можно быстрее освободить душу своего брата. Но вот ты-то куда торопишься, Ирит?
 Девушка оглянулась. Городская стена тускло блестела под лунным светом, факелы освещали небольшой участок перед воротами, далее улица пряталась а тени. Ей почудилось там какое-то движение, но, возможно, у нее просто разыгралась фантазия.
 — Скажем так, Шан-в-Пустыне мне не приглянулся, — ответила Ирит.
 — Это потому, что та харчевня давно закрылась? — спросила Аша.
 — Нет.
 — Дело в старике пьянице, — усмехнулся Келдер. — Во всяком случае, без него тут не обошлось. Но я не понимаю, почему ты так разволновалась из-за этого психа.
 — И он тут ни при чем. — Ирит вновь обернулась.
 Келдер коротко взглянул на нее.
 Ирит лжет, он не сомневался. Она спешила покинуть Шан именно из-за старика.
 Они отошли от города примерно на лигу, когда села малая луна. Да и большая заметно — опустилась. Свет померк, и Келдер заволновался:
 — Мы все еще на Тракте?
 Несколько секунд все молчали. Ответила ему Ирит:
 — Не знаю. Плохо видно.
 Последовала новая пауза.
 — Если нет, может, оно и к лучшему, — изрек Келдер. — Караванщики нас не найдут.
 — Демоны могут, — возразила Ирит.
 Аша заплакала.
 — Могла бы этого и не говорить, — пробурчал Келдер.
 — Да заткнись ты, — сердито бросила Ирит.
 — Мы будем кругами бродить по пустыне, пока не умрем! — взвизгнула Аша.
 — Нет, не будем, — отрезала Ирит.
 Келдер не счел за труд успокоить девочку:
 — Не волнуйся, Аша, все в порядке, поверь мне. Мы знаем, что идем на юг, потому что большая луна справа от нас, так? И взгляни налево. Небо уже просвелело, там восток, значит, скоро взойдет солнце. Если мы и сойдем с Тракта, то все равно упремся в обрыв. Заблудиться просто невозможно.
 Всхлипывания Аши стихли, но молчала она недолго.
 — Я устала.
 — Мы тоже.
 — Так давайте отдохнем.
 Келдер повернулся к ней, чтобы резко возразить, передумал:
 — Ты права. Что нам мешает? Посылать погоню караванщики не будут. Невелика пропажа. Голов у них предостаточно. Так зачем спешить? — Он уселся на холодный песок. — Я валюсь с ног. Посижу, пока не взойдет солнце. Опять же, мы увидим, куда идти.
 Аша с довольной улыбкой уселась рядом.
 Ирит уже прошла с дюжину шагов, но остановилась и обернулась:
 — Эй! Чего это вы расселись?
 — Почему нет? Кому мы мешаем?
 Ирит посмотрела на Шан, его сияние чуть подсвечивало горизонт.
 — Если они организуют погоню, мы загодя их заметим, — добавил Келдер. — Ты успеешь выпустить крылья и улететь.
 — Но нас-то они схватят, — перепугалась Аша.
 — Несомненно, — признался Келдер. — От погони нам не уйти, но ее не будет. Кроме того, если Ирит останется на свободе, она найдет способ вызволить нас, я уверен.
 Ирит подозрительно посмотрела на Келдера, не без причины предполагая, что он издевается.
 — Хорошо, почему бы нам не отдохнуть. — Она села, скрестив ноги.
 Спать никто не собирался, все просто хотели перевести дух.
 С другой стороны, за последние сутки спали они всего четыре часа, много ходили, переволновались, добывая голову брата Аши. Келдер подрался со стариком, Ирит снимала голову с пики, Аша отвлекала стражников...
 Не прошло и пяти минут, как все трое крепко заснули.
 Взошло солнце. Его лучи согрели Келдеру лицо. Свет проникал сквозь веки, заставляя открыть глаза.
 Он приподнял голову, и на него тут же упала тень, под чьими-то ногами заскрипел песок. Келдер шевельнулся, еще окончательно не проснувшись.
 Послышался незнакомый голос, взвизгнула Ирит.
 Келдер вскочил, как от удара.
 Ирит визжала и визжала. Вот она поднялась, отбиваясь от кого-то руками, за спиной у нее, учинив песчаную бурю, выросли крылья, и мгновение спустя Летунья унеслась в небо.
 Сквозь песок Келдер разглядел какую-то темную фигуру, которая бросилась на Ирит, пытаясь схватить ее, удержать, прижать к земле. Нападение не удалось: Ирит ускользнула. И летела все дальше и дальше, держа курс на юг, полностью забыв о существовании Келдера и Аши.
 Человек, бросившийся на Ирит, побежал следом, выкрикивая ее имя, но через несколько шагов упал на песок и разрыдался. Наконец он поднял голову. К полному своему изумлению, Келдер увидел, что это тот самый пьяница, который испугал Ирит в Шане.
 — Ирит, — звал старик, — вернись! Я не причиню тебе вреда, клянусь! Я просто хочу поговорить! Пожалуйста!
 Точка, в которую превратилась Ирит Летунья продолжала уменьшаться.
 — И что нам теперь делать? — спросила Аша.
 Келдер огляделся. Его заплечный мешок остался на месте. Вроде бы его не открывали, следовательно никуда не делась и голова Абдена. Он поднял глаза. Ирит возвращаться не собиралась.
 Юноша задумался. В том, что он ее найдет, сомнений не было: Зиндре предрекла, что он женится на ней и приведет в Шулару.
 Но когда, где и как это случится?
 Конечно, он мог отложить ее поиски на потом и заняться более насущными проблемами.
 — Абдена мы сможем сжечь и вдвоем. Но сначала я хочу разобраться, что здесь происходит. — Он подошел к старику и схватил его за плечо.
 Тот вздрогнул от неожиданности, но даже не по-вернулся, продолжая смотреть вслед Ирит.
 — Старик, кто ты?
 Пьяница словно не слышал и не отрывал взгляда от крошечной точки.
 — Отвечай мне, черт побери! — взревел Келдер. — Кто ты? Почему она тебя боится?
 На этот раз его услышали.
 — Боится? — Старик обернулся и в изумлении уставился на Келдера. — С чего ей меня бояться?
 — Вот это я и хочу знать! — рявкнул Келдер. — Кто ты?
 Старик мигнул, словно не понимал, чего от него хотят.
 — Как тебя зовут? — спросила Аша, подходя к Келдеру.
 — Эздрел, — ответил старик. — Меня зовут Эздрел.
 — Просто Эздрел? — уточнил Келдер.
 Старик пожал плечами:
 — Пожалуй. Правда, в Шане меня называют Эздрел Пропойца. Это так. Но сейчас я не пьян. Не выпил ни капли с той минуты, как прошлым вечером увидел Ирит. А раньше-то пил крепко, отрицать не стану.
 — Понятно, Эздрел. — Келдер убрал руку с его плеча. — Откуда ты знаешь Ирит?
 Старик опустил голову, кашлянул, что-то выплюнул, вытер рот грязным рукавом. Присел на корточки, потом опустился на землю, скрестив ноги.
 Келдер ждал.
 Эздрел взглянул на него, знаком предложил сесть рядом. Аша не заставила себя ждать и уселась перед стариком. Келдер после короткого колебания последовал ее примеру.
 — В восемнадцать лет я встретил...
 — Когда это было? — оборвала его Аша.
 Эздрел нахмурился:
 — Какой сейчас год?
 — Пять тысяч двести двадцать второй, — ответил Келдер.
 — Тогда мне... сейчас прикину... шестьдесят два, так? Родился я в первый день месяца Оттепели пять тысяч сто пятьдесят девятого года.
 — Значит, тебе уже шестьдесят три, — поправил его Келдер.
 — Получается, произошло это сорок пять лет тому назад, — подвел итог Ээдрел.
 Аша кивнула.
 — Продолжай, — молвил Келдер.
 — В восемнадцать лет я встретил девушку, красавицу с золотыми волосами, каких я никогда раньше не видел. Я работал в конюшне в Мезгалоне, она проходила мимо, и я подумал, что прекраснее ее нет никого на свете. Мы разговорились, она сказала, что зовут ее Ирит Летунья, я спросил, почему у нее такое имя, и она показала мне, что может отращивать крылья и летать.
 — Сорок пять лет тому назад? — переспросил Келдер.
 Эздрел кивнул.
 — Ты не мог встретиться с той же Ирит. Нашей всего пятнадцать. Так она говорит.
 Эздрел покачал головой, глядя на Келдера из-под тяжелых век.
 — Тогда ей тоже было пятнадцать.
 Келдер поджал губы.
 — Продолжай.
 — Мы говорили и говорили, и я в нее влюбился. Влюбился по уши. Такая уж она была красивая. Мы вместе ушли из Мезгалона и отправились путешествовать по Малым Королевствам. Из Шана шли в Ламум, из Филилы в Ларетон. — Он улыбнулся. — Ну и же весело мы тогда жили. Однажды в Глиморе украли у ювелира драгоценные камни, чтобы Ирит могла поиграть с ними. Танцевали голыми в лесу Амрамиона. Напились с наследным принцем Туои, после чего Ирит вызвала придворного чародея на магический поединок и едва не погибла. Она не только может принимать другой облик, но и владеет полдюжиной заклинаний. Но настоящему чародею она не соперник. — Эздрел вздохнул.
 Повествование на какое-то время прервалось, но Аша и Келдер молча ждали продолжения, переваривая услышанное.
 — Мы прожили вместе больше года, — вновь заговорил Эздрел. — Мне уже исполнилось девятнадцать, а может, и двадцать. Я начал подумывать о том, чтобы осесть, купить домик, завести детей. Но однажды проснулся, а Ирит исчезла. Мы были в ее любимой гостинице Шана-в-Пустыне. Называлась она “Хрустальный Череп”. И больше Ирит туда не вернулась.
 Келдер искоса взглянул на Ашу, которая жадно ловила каждое слово.
 — Почему она ушла от тебя? — спросила девочка.
 Эздрел развел руками:
 — Кто знает? Может, ей стало скучно.
 — И что ты делал?
 — Сначала ждал с месяц, надеялся, что она вернется. Потом отправился искать ее по Великому Тракту, в тех местах, где мы с ней бывали. Но не нашел. Я слышал о ней много разных историй. Как она летала над Кастл Ангаросса, выкрикивая ругательства, как играла с кошками королевы Оферы, но наши пути больше не пересекались. Я вернулся в Шан, подрабатывая и прося милостыню, да так там и остался, дожидаясь ее.
 — Почему ты не забыл о ней? — спросил Келдер. — Почему не нашел другую женщину?
 — Потому что не мог, черт побери! — прокричал Эздрел. — Не мог! Или ты думаешь, я не пытался? Но я не мог заснуть, не вспомнив о ней, не мог взглянуть на другую женщину, не подумав, что Ирит красивее... Я по уши влюбился в нее и люблю до сих пор! — Он помолчал и продолжил уже ровным, спокойным голосом: — Я начал пить, чтобы забыть ее. Пил целыми днями, все деньги тратил на ушку, а вчера вечером поднял голову и увидел ее. Со дня нашей встречи она ничуть не изменилась. Поначалу я подумал, что она мне снится, что это подействовало вино, хотя я выпил немного. Потом подумал, что я умер и вижу ее призрак, потому что сам стал призраком. Только потом до меня дошло, что передо мной живая Ирит, и тогда я позвал ее.
 Эздрел вновь замолчал, а Келдер вспомнил события прошлого вечера, он уже не чувствовал себя героем и спасителем Ирит.
 — Я позвал ее, — повторил Эздрел, — а она заявила, что знать меня не знает, и с криком убежала. Потом ты ударил меня, и я упал.
 — Извини, — прошептал Келдер.
 — Да ладно, ты же ничего этого не знал. А я вот знал. Знал, что она сознательно избегала меня все эти годы, потому-то и не появлялась в Шане, знал, что она сразу же попытается уйти, чтобы более не встречаться со мной. Но я хотел с ней поговорить, считал, что должен поговорить, должен сказать, что люблю ее, поэтому я отправился к воротом и притаился там, надеясь, что она не перелетит через стену. Она не перелетела, но с ней шел ты, желания затевать драку у меня не было, и я последовал за вами, думая о том, что мне сказать ей, как убедить выслушать меня. — Эздрел тяжело вздохнул.
 В молчании они сидели на песке, поглощенные собственными мыслями.




 Глава 18


 — Может, это была ее мать, — предположила Аша. — Или бабушка.
 Эздрел покачал головой.
 — Но Ирит только пятнадцать, — заметил Келдер. Мысль о том, что его невеста вовсе не беженка из Тинталлиона, побывавшая в Шане чуть ли не ребенком, очень его тревожила. И уж совсем не хотелось верить, что Ирит путешествовала по Малым Королевствам с другим мужчиной. Так что он изо всех сил пытался найти доводы, ставящие под сомнение рассказ Эздрела.
 — Да, конечно, — согласился Эздрел. — Ей всегда пятнадцать.
 Келдер всмотрелся в старика.
 Он-то выглядел на свои шестьдесят три года, а то и старше. Волосы и борода седые, длинные, нечесаные, глаза налиты кровью, губы бледные, нездорового цвета, кожа пожелтевшая. Туника, как на вешалке, болталась на его худых плечах, грязная, заштопанная во многих местах. Хватало штопки и на бриджах. Рваные края штанин едва прикрывали колени. На обувь денег у него, естественно, не было.
 Из рукавов выглядывали костлявые руки с распухшими суставами и скрюченными пальцами. Почерневшие ногти потрескались. Когда Эздрел поднимал руку, она заметно дрожала. Пояс ему заменяла веревка, на которой висел парусиновый мешок размером с голову Аши.
 И Келдеру никак не удавалось представить его молодым сильным парнем, идущим вместе с Ирит на поиски приключений.
 С другой стороны, зачем ему все это выдумывать? В том, что говорил он искренне, сомнений не было.
 Но сорок пять лет тому назад он просто не мог встретиться с той самой Ирит, на которой Келдер собирался жениться.
 — Скорее всего ты знал ее бабушку, — повторил Келдер предположение Аши.
 Однако, произнося эти слова, он вспоминал несоответствия, на которые обратил внимание еще раньше: рассказы Ирит о том, где она бывала, что делала после того, как убежала от мастера (все это никак не укладывалось в один-два года), воспоминания о таверне или гостинице в Шане, которая уже лет пятнадцать разрушена, упоминания других мест, куда она никак не могла попасть, если ей было всего пятнадцать. В версию о тинталлионском происхождении Ирит все это не укладывалось. Тинталлионская версия абсолютно не совпадала с реальностью.
 Имелось и другое объяснение: ей шестьдесят или семьдесят лет, а юность и красоту она сохранила благодаря магии.
 "Но ведь Ирит вела себя как пятнадцатилетняя девушка, — думал Келдер. — Значит, это тоже отпадает”.
 Келдеру нравилось думать, что он уже взрослый, а не ребенок. Действительно, он повзрослел по сравнению с тем мальчишкой, каким был несколько лет назад. Но в действительности, и он отдавал себе в этом отчет, считать его взрослым нельзя. И речь шла не о силе рук, седине в волосах или морщинах: взрослые вели себя иначе, потому что обладали жизненным опытом, который непосредственно влияет на поведение человека.
 Но к Ирит сие не имело ни малейшего отношения.
 Ирит ничем не отличалась от других пятнадцатилетних девушек. И она не играла эту роль, как актеры театров, иной раз приезжавших в Шулару, она действительно была пятнадцатилетней.
 Как это понять?
 Логического объяснения он предложить не мог. Факты свидетельствовали, что она гораздо старше того возраста, на который выглядит: ее собственные рассказы, рассказ Эздрела, ее известность по всему Великому Тракту. Но факты свидетельствовали и об обратном: ее внешность и поведение соответствовали пятнадцатилетней девчонке.
 И объединить эти две взаимоисключающие группы фактов Келдеру не удавалось.
 Ирит, конечно, сумела бы внести ясность, если бы вернулась или если бы он ее нашел. Келдер оглядел небо, но Ирит не увидел.
 Он знал, что должен на ней жениться, но история Эздрела кардинально меняла ситуацию.
 — Пожалуй, я склонен тебе поверить. — Келдер повернулся к старику. — Может, речь идет об одной и той же девушке. Но теперь это не важно — она все равно улетела.
 Келдер знал, что обязательно найдет Ирит, но это не означало, что ее должны найти Эздрел или Аша.
 Эздрел с надеждой посмотрел в небо.
 — Она может вернуться... ты ей нравишься. Я понял, что ты ей нравишься.
 Келдер покачал головой:
 — Я так не думаю. Пока ты здесь, Ирит точно не вернется. Она тебя боится.
 — Да как можно меня бояться? — вскричал Эздрел. Келдер пожал плечами.
 А вот Аша ответила:
 — Вид у тебя страшный. Борода торчит во все стороны. Руки напоминают звериные лапы, ты грязный, от тебя пахнет вином, или ушкой, или еще какой-то гадостью.
 Эздрел оглядел себя:
 — Наверное, вы правы. — Он посмотрел на Келдера, на Ашу. — Вы двое собираетесь подождать ее возвращения? Может, я успею помыться в городе, а потом мы снова здесь встретимся?
 — Нет, нет, — без запинки ответил Келдер. — Ждать мы не можем. В Ангароссе у нас неотложное дело. Надо похоронить брата Аши.
 — Понятно, — кивнул Эздрел.
 — Нам пора. — Аша многозначительно взглянула на Келдера.
 Келдер знал, что она хотела сказать своим взглядом: они должны как можно быстрее отделаться от этого безумного старика. Собственно, он мечтал о том же.
 Прежде всего ему хотелось, чтобы Ирит вернулась. А в том, что она не вернется, пока старик будет с ними, Келдер не сомневался.
 — Ты права. — Он поднялся и подхватил заплечный мешок. — Пошли. — Он взглянул на Эздрела. — Надеюсь, до Шана ты доберешься без проблем. Желаю тебе найти свою Ирит.
 "Если только, — добавил он про себя, — Ирит Эздрела совсем не Ирит Келдера”.
 Эздрел уперся руками в песок, пытаясь подняться.
 — В Шан я не пойду. Теперь она еще много лет будет обходить его стороной. Придется искать ее на Великом Тракте.
 — Что ж, — в голосе Келдера слышалось разочарование, — удачи тебе.
 Он взял Ашу за руку и зашагал на юг, к обрыву, еще скрытому за горизонтом.
 И пару мгновений спустя понял, что Эздрел тащится следом. Келдер хотел уже повернуться и осадить его, но передумал.
 Что он мог сказать? В конце концов, старик имел такое же право идти по песку, как и он. Если старик держится на расстоянии, то к нему нельзя предъявить никаких претензий. Да и как он, Келдер, мог его остановить?
 — Знаете, — прокричал Эздрел, — я бы хотел поговорить с вами об Ирит. Как вам понравилась ее компания? Что вы вместе делали? Где бывали? Куда, по-вашему, она могла улететь?
 Поначалу Келдер решил не реагировать на бесконечные вопросы, которыми Эздрел бомбардировал их расстояния пяти ярдов.
 — Прибавим шагу, — шепнул он Аше. — Тогда мы сможем оторваться. Этот пьянчуга старый и больной.
 Аша кивнула и прибавила шагу, но ничего путного не получилось. Келдер легко оторвался бы от Эздрела, но девятилетней девочке не хватало сил, чтобы идти достаточно быстро.
 А Эздрел, несмотря на возраст и подорванное многолетним пьянством здоровье, мог идти со скоростью Аши.
 Если б Келдер оставил Ашу, он, конечно, ушел бы от старика, но разве так поступают защитники униженных и оскорбленных? С неохотой Келдер признал свое поражение, и они продолжили путь в прежнем порядке: Келдер и Аша впереди, старик — отставая на несколько шагов.
 Когда они достигли обрыва, разделявшего Великую Восточную пустыню и Малые Королевства, Келдер смирился: все трое теперь шли бок о бок и дружески болтали.
 События недавней поры прошли мимо Эздрела: он ничего не слышал ни о поддержке бандитов королем Ангароссы, ни об использовании демонологов для защиты караванов, ни о создании империи неким Вондом Ворлоком. Он даже не знал, кто такие ворлоки, хотя смутно помнил о катаклизмах, случившихся двадцать лет назад, в Ночь Безумия.
 — Именно тогда и разрушился “Хрустальный Череп”, — пояснил он.
 Келдеру эта информация радости не доставила. Возможно, конечно, у старого пьяницы все смешалось в голове, или он просто фантазирует, но уж больно складно все у него выходило. А если он говорил правду, Ирит никак не могло быть пятнадцать.
 Впрочем, каким-то образом она могла заглянуть в память другого человека, старше ее по возрасту. Посредством магии почерпнуть оттуда воспоминания о “Хрустальном Черепе”. Келдер слышал, что этим занимаются ведьмы, но, может, такое под силу и чародеям?
 А может, она уходила из Мира на те же сорок пять лет? Допустим, чародей, которого она вызвала на поединок, превратил ее в камень, и лишь недавно она ожила вновь... это ли не объяснение?
 Келдер решил, что такое возможно. Во всяком случае, теоретически. Отсюда следовало, что однажды Ирит уже путешествовала по Малым Королевствам с другим мужчиной, молодым Эздрелом, который за эти годы превратился в старика пьяницу, а Ирит действительно прожила только пятнадцать из прошедших шестидесяти лет. Мысль о том, что та же магия сделала Ирит вечно пятнадцатилетней, Келдер старался гнать. Лучше уж смириться с тем, что в свое время у нее был другой кавалер.
 Своей теорией Келдер не поделился ни с Ашей, ни с Эздрелом. Сказал себе, что сначала надо все хорошенько обдумать, но в душе боялся, что ему укажут на серьезные изъяны в подобных логических построениях и придется искать другое объяснение возрасту Ирит.
 Разумеется, если его предположения соответствовали действительности, Ирит скорее всего не бросала Эздрела. Злопамятный чародей мог ее похитить. Келдер понимал, что такая догадка прольет бальзам на сердце старика, но решил не обсуждать с ним этот вариант.
 "А если он не прав, — сказал себе Келдер, — зачем пробуждать в старике тщетные надежды?”
 Но главное, его больше заботили свои собственные чувства.
 В обрыв они уперлись далеко от дороги. Поглядев на небо, на пустыню, Келдер пришел к выводу, что они сильно взяли к востоку, и повел компанию направо, вдоль обрыва.
 После полудня они нашли-таки Тракт, а когда поднялись к Дверре, солнце уже скатилось к самому горизонту.
 Эздрел посмотрел на редкие пучки травы, больше рядом с Трактом ничего не росло, и изрек:
 — Давненько я не поднимался сюда. Что-то, оказывается, может расти прямо на земле.
 Аша огляделась, потом вытаращилась на Эздрела. Впервые ей попался человек, который много лет не видел травы.
 — Может, пойдешь с нами в Амрамион, — буркнул Келдер, — увидишь лес.
 — Может, и пойду, — кивнул Эздрел, — если ноги не подведут. Я очень устал. Не пора ли найти гостиницу и перекусить?
 Келдер скорчил гримасу.
 — Если ты хочешь что-нибудь поесть, боюсь, придется просить милостыню. Этим мы сейчас и займемся. А уж спать будем под открытым небом. Денег у нас нет.
 — Нет?
 — Нет, — подтвердил Келдер. — Я потратил свои по пути в Шан, а у Аши их никогда и не было. В Шане за нас платила Ирит, но ты ее спугнул. К счастью, мы успели наполнить фляги водой. — Тут его осенило. — А у тебя есть деньги?
 — Есть, — признался Эздрел. — Несколько грошей. На ночевку в гостинице не хватит, а вот хлеб я купить смогу.
 — Сможешь? — с надеждой переспросила Аша.
 Старик кивнул. Посмотрел на Великий Тракт, плавно обтекающий замок Дверры, гостиницы, выстроившиеся вдоль дороги.
 — Которая из них лучшая?
 Аша посмотрела на Келдера, Келдер — на Ашу.
 — Не знаю, — ответил юноша. — Выбирай любую.
 Пожав плечами, Эздрел выбрал.




 Глава 19


 Хлеб оказался черствым, но с голодухи они и такой почли за счастье. Тем более что хозяин гостиницы раздобрился и за бесплатно попотчевал их остатками солянки, которую все равно собирался выбрасывать. Они, конечно, не наелись до отвала, но все-таки устроились спать на склоне холма с полными желудками.
 Одно из двух своих одеял Келдер оставил себе, второе отдал Аше, Эздрел заявил, что прекрасно обойдется и так.
 — У меня есть чем согреться. — Он достал из висевшего на поясе мешка черную бутыль. — Берег на всякий случай.
 — Что это? — спросила Аша.
 — Ушка, — улыбаясь, ответил Эздрел. — Самая лучшая ушка, из Сардирона-на-Водах. Она упала с фургона в прошлом месяце, а я ее подобрал. Винокурня Адреана. — Он продемонстрировал этикетку.
 Аша отвернулась, Келдер кивнул без всякого энтузиазма.
 — Я берег ее, — повторил Эздрел, вытаскивая пробку.
 Заворачиваясь в одеяло, Келдер подумал, а не попросить ли старика угостить его глотком ушки. Согреться было бы очень даже неплохо, отвращения к ушке он не испытывал. Наоборот, несколько раз пробовал ее в Шуларе, по торжественным случаям.
 Аша, однако, терпеть не могла спиртного, слишком живы были воспоминания о вечно пьяном, злобном отце, да и Эздрел наглядно показывал, к чему может привести злоупотребление алкоголем.
 — Хочешь выпить, Келдер? — Язык Эздрела уже заплетался. — Ушка отличная, а пить одному — удовольствие маленькое.
 Келдер притворился, что спит, дав себе зарок не брать в рот ни капли ушки.
 — Не хочешь — тебе же хуже, — буркнул Эздрел, и Келдер услышал, как ушка забулькала в его горле. Юношу передернуло.
 Мгновение спустя бутылка звякнула о камень: Эздрел выронил ее из руки, а потом упал на землю и сам. Келдер лежал не шевелясь; внезапно до него дошло, что спать ему вовсе не хочется.
 Старик громко захрапел, а Келдер приподнялся на локте и оглянулся.
 Ночь выдалась темной, малая луна только что взошла на востоке, до восхода большой оставалось не меньше часа. Костер они разжечь не удосужились, и Келдер с трудом различил силуэт Эздрела.
 Хотя слышал его отчетливо: уж очень громко храпел старый пьяница.
 — Он спит, — констатировала Аша.
 — Ш-ш-ш! Ты его разбудишь!
 — Как бы не так, — говорила Аша, не понижая голоса. — Он слишком пьян. Его теперь ничем не разбудишь. Это надо же, в пять минут выпил целую бутылку ушки! Такого не мог даже мой отец!
 Келдер с сомнением смотрел на Эздрела:
 — Ты уверена?
 — Абсолютно. — Девочка подобралась к Эздрелу и ткнула его пальцем. Пьяница продолжал храпеть. — Видишь?
 Келдер кивнул:
 — Вижу.
 — Так мы останемся здесь или уйдем, чтобы отвязаться от него?
 Келдер задумался.
 — Даже не знаю. Старик-то он неплохой.
 — От него воняет, и он грязный.
 — Все так, — согласился Келдер. — Но если его отмыть... Он много знает, много путешествовал, и может нам пригодиться. Не так уж плохо иметь рядом взрослого.
 «Гораздо лучше иметь рядом человека с деньгами», — подумал юноша, но оставил эту мысль при себе. Не упомянул он и о том, что старик мог многое рассказать об Ирит. А послушать ему хотелось.
 — Ты — взрослый.
 Келдер покачал головой:
 — Не совсем. Мне только шестнадцать. Если бы стал учиться, то еще числился бы в учениках. Взрослым я стану только через два года.
 — Я не знала.
 — Естественно.
 Они молча сидели рядом с храпящим Эздрелом, занятые своими мыслями.
 — Он спит? — послышался сверху женский голос.
 Келдер в изумлении поднял голову и увидел парящую над ними Ирит. Ее крылья блестели в свете поднимающейся малой луны.
 — Да! — крикнула ей Аша. — Спускайся!
 Крылатая девушка медленно спланировала вниз, приземлившись в нескольких ярдах от Келдера. Аша вскочила, подбежала к ней, обхватила своими ручонками.
 Келдер не торопясь встал на ноги и тоже обнял Ирит.
 Едва восторги утихли, Ирит решительно махнула рукой в сторону Великого Тракта:
 — Скорее, нам надо как можно дальше уйти от него.
 Келдер отметил, что ее крылья остались открытыми. Девушка держала их наготове, чтобы сразу взмыть в воздух, если Эздрел внезапно проснется. То есть вновь бросить его и Ашу...
 — Подожди.
 — Чего нам ждать? — Ирит нетерпеливо повернулась.
 — Я не уверен, что мы поступаем правильно. — Он посмотрел на Эздрела. Пьяный храпящий старик, несомненно, еще один униженный и оскорбленный, а Келдеру на роду написано быть защитником униженных и оскорбленных.
 Да еще надобно выяснить кое-какие моменты. Если ему суждено жениться на Ирит... Супружество — это партнерство, а он собирался быть равным партнером, ни в чем не уступающим жене. Ирит имела преимущество за счет магии. Он мог уравнять шансы только неуступчивостью и умением добиваться своего.
 — Что ты несешь? — уставилась на него девушка. — Разумеется, правильно. Что у нас может быть общего со старым, грязным пьяницей? Надо уходить, пока есть такая возможность! Ему тут хорошо, он прекрасно обойдется без нас.
 — Откуда тебе это известно?
 — Прожил же он в Шане все эти годы сам по себе, не так ли? — вопросила Летунья.
 — Дело в другом, и ты это знаешь, — ответил Келдер. — Кроме того, я хотел бы кое-что выяснить.
 — Что же? Чего он успел тебе наврать?
 — Пока я не знаю, врал он или нет. Ты слышала, что он нам рассказывал?
 — Кое-что.
 Аша, стоявшая рядом с Ирит, вскинула головку:
 — Ты кое-что слышала?
 — Да. Немного.
 — А как ты могла слышать?
 — Она умеет становиться невидимой, если захочет, Аша, — ответил Келдер. — Не знаю как, но умеет.
 Ирит удивленно таращилась на него, юноша видел это даже в темноте.
 — Так вот о чем ты хочешь поговорить, Келдер, — пробормотала она.
 — Да, думаю, что да.
 — Разве нам обязательно говорить здесь, в холоде и темноте, рядом с этой храпящей свиньей?
 — Нет, но без него я не пойду дальше ближайшей гостиницы, пока ты не ответишь на мои вопросы.
 Ирит раздраженно топнула ножкой. Посмотрела на Ашу, потом на Келдера.
 — Ну, ладно. Ночью мы все равно далеко бы не ушли. Поговорим в гостинице. Хорошо?
 — Хорошо, — согласился Келдер.




 Глава 20


 Когда они подошли к гостинице, крылья Ирит исчезли, вместе с ними испарилась и немалая доля ее раздражения. Девушка даже не разозлилась, когда вспомнила, что расплачиваться придется ей.
 — Во всяком случае, здесь нам будет удобнее, — только и сказала она.
 В обеденном зале столы стояли торцами к стене и высокие спинки скамей образовывали кабинки: сидящие в одной не видели тех, кто сидит в соседней. Троица уселась в ближайшей кабинке, Ирит заказала два пива и лимонад. Как только молодой человек в белом фартуке принял заказ и удалился, Аша спросила:
 — Ты и вправду можешь наблюдать за нами, а мы тебя не видим?
 Ирит вздохнула:
 — Я должна отвечать на этот вопрос?
 — Думаю, да, — ответил Келдер. — Если хочешь, чтобы мы путешествовали вместе.
 — Хорошо. Я могу превратиться в птичку или кошку, а иногда просто стать невидимой, но с этим у меня проблемы.
 — Что значит невидимой? — переспросила Аша.
 — То есть я здесь, а меня никто не видит. Но это состояние мне неприятно, я почти ничего не вижу, и длится оно лишь несколько минут. Поэтому я по большей части становилась птичкой или кошкой и наблюдала за вами с некоторого расстояния. Беда в том, что птицы и кошки... кошки не слышат низких шумы, и, превращаясь в кошку, я не могла разобрать, кто что говорит. Птицы низкие шумы слышат, но у них просто плохой слух. Когда вы поднимались по обрыву, я подкрадывалась поближе в образе кошки, а потом становилась невидимой и слушала ваши разговоры. Старик сказал тебе, что давным-давно пришел со мной в Шан, но это не правда. Я никогда с ним туда не ходила!
 — Ты уверена? — спросил Келдер.
 — Разумеется, уверена! Я никогда не путешествовала с этим старым пьяницей!
 — Тогда он не был старым пьяницей, — заметил Келдер.
 — Когда? — не поняла Ирит.
 — Сорок лет назад. Точнее, сорок четыре. — Келдер пристально наблюдал за ее реакцией. Она удивится? Скажет, что сорок лет тому назад ее и на свете не было?
 — Сорок лет? — переспросила Ирит.
 Однако, внутренне вздохнул Келдер. Вроде бы она не отмела эту идею, но и ни в чем не призналась.
 — Сорок четыре года тому назад ты путешествовала по Великому Тракту?
 — Разумеется, путешествовала, но только не в кампании грязных стариков!
 Вот так-то! Путешествовала она сама, а не ее мать или бабка. Аша смотрела на Ирит, широко раскрыв глаза. Келдер шумно глотнул.
 — Ему было девятнадцать, может, и двадцать.
 — Ага. — Ирит нахмурилась. — Наверное, ты прав.
 Келдер поощряюще кивнул.
 — Я как-то об этом не задумывалась.
 — Ты его знала?
 Ирит вздохнула:
 — Трудно сказать. Как его зовут?
 — Эздрел.
 Глаза Ирит чуть не вылезли из орбит.
 — Эздрел! Он — Эздрел из Мезгалона? Этот старик?
 — Во всяком случае, так он говорит.
 — Я боялась, что он — один из тех, кого я знала в прошлом. — Слова полились потоком. — И мне так не хотелось думать, что тот, кого я знала, превратился в грязного, пьяного старика. Потому-то мне и не понравилось, когда он позвал меня по имени. Я хотела как можно быстрее отделаться от него... но я и подумать не могла, что это — Эздрел! — Она покачала головой. — Ужасно!
 — Он говорит, что в молодости путешествовал вместе с тобой, но однажды утром он проснулся, а ты исчезла.
 — Примерно так оно и было, — призналась Ирит. — Только поначалу я просто сделалась невидимой. Готова спорить, он не упомянул о том, что вечером мы крепко поссорились, не так ли? А как он докучал мне этими глупыми разговорами о домике и детях!
 — Что здесь глупого? — опередила Келдера Аша.
 — Для этого я слишком молода, вот что! — без запинки ответила Ирит.
 Аша и Келдер переглянулись. Надежды Келдера свить с Ирит семейное гнездышко стали куда как призрачными.
 — И потом, с тех пор прошло столько лет.
 — Ирит, все это произошло очень давно, больше сорока лет тому назад, но ты по-прежнему говоришь, что тебе только пятнадцать.
 — Мне только пятнадцать! — отрезала Ирит.
 — Как такое может быть? — спросил Келдер. — Где ты была все эти годы? На тебя наложили заклятие?
 — Заклятие? — изумилась Ирит.
 — К примеру, превратили в камень.
 — Глупый. — Она звонко рассмеялась. — Разумеется, нет. Все эти годы я путешествовала и наслаждалась Миром!
 — Сорок лет?
 — Гораздо больше.
 — Так сколько же?
 — Ну...
 — Сколько? — гнул свое Келдер.
 — Точно не знаю, — уклончиво ответила Ирит. — Учета я не веду.
 Ответ привел Келдера в замешательство. Как можно такого не знать?
 А во взгляде Летуньи уже читалось раздражение.
 — Почему ты задаешь столько вопросов? Какая тебе, собственно, разница?
 — Когда ты родилась? — спросил Келдер. — В каком году?
 — Раз ты настаиваешь, я тебе отвечу. В четыре тысячи девятьсот семьдесят восьмом.
 — Больше двухсот лет тому назад! — вскричал Келдер.
 — Похоже на то.
 — То есть тебе больше двухсот лет? — пискнула потрясенная Аша.
 — Нет, мне пятнадцать! — настаивала Ирит. — Мне уже двести лет пятнадцать, и мне всегда будет пятнадцать!
 — Всегда? — переспросил Келдер.
 Ирит кивнула:
 — Это часть заклинания.
 Аша и Келдер переглянулись.
 — Значит, кто-то наложил на тебя заклятие? — спросила Аша.
 — Не совсем так.
 — А как? — пожелал знать Келдер. — О каком заклинании ты говоришь?
 — О заклинании, которое сделало меня такой, какая я есть, — ответила Ирит. — Превратило в оборотня и все такое.
 Молодой человек вернулся с полным подносом. Они подождали, пока он поставил кружки на стол и отошел.
 Келдер отпил эля, повернулся к Ирит:
 — Думаю, тебе придется все нам рассказать.
 Ирит посмотрела на него, ставшего вдруг суровым и неулыбчивым, на Ашу, маленький ротик которой превратился в узкую полоску, вздохнула.
 — Ладно, расскажу вам всю историю. — Она заерзала на скамье. — Знаете, с вами не так уж и весело.
 Келдер и Аша предпочли промолчать, так что Ирит продолжила:
 — Называется оно Вторым Джавановым Расширением магической памяти. Я про заклинание.
 — Расскажи нам о нем.
 — Как ты его выучила? Ты — чародейка? — спросила Аша.
 Ирит нахмурилась:
 — Пожалуй, мне надо начать с того, как я попала в ученики к чародею.
 Она глубоко вдохнула:
 — Я родилась в Третьем военном округе Старого Этшара, который уже назывался Дриа. Командующий носил звание полковника, но, когда мне исполнилось пять, провозгласил себя королем. Округ занимал куда большую территорию, чем нынешняя Дриа, — простирался до самого Тата.
 По выражению лиц Келдера и Аши она поняла, что все эти названия ничего им не говорят.
 — Это восточные равнины, между горами и пустыней, к югу отсюда.
 — Но здесь же не Этшар, — запротестовала Аша. — Этшар далеко на западе.
 — Там Новый Этшар, — поправила ее Ирит. — Гегемония Этшаров, так он называется. Все это захваченные территории, а Старый Этшар раньше находился на месте Малых Королевств. На них-то он развалился, знаете ли.
 — Продолжай, — кивнул Келдер.
 — Так вот, я выросла в Дриа, тогда еще части Старого Этшара, во время Великой Войны. Вы о ней знаете? О том, как мы сражались с Северной Империей? О демонах, колдунах, которые воевали на их стороне?
 — О войне мы знаем, — заверил ее Келдер.
 — Поскольку все боялись северян, Малые Королевства старались жить в мире. Поэтому когда очередной тыловой генерал занимал участок земли и провозглашал себя королем нового королевства, никто не спорил — мы не могли воевать между собой. Нам едва хватало сил обеспечивать потребности четырех армий, которые защищали нас. Война продолжалась сотни лет, может быть, тысячу, и в какой-то момент возникло ощущение, что мы проигрываем, так, во всяком случае, думали мои родители. Новости от генералов приходили хорошие, генерал Гор успешно действовал на западе. Генерал Анаран терроризировал пограничные районы Северной Империи, а вот Старый Этшар все более впадал в нищету.
 — Какое отношение все это имеет к твоим заклинаниям? — спросил Келдер.
 — Я к этому перехожу! — Ирит злобно глянула на него.
 — Так переходи!
 Ирит какое-то мгновение сверлила его взглядом, потом продолжила:
 — Все очень волновались за свое будущее, в детстве я наслушалась ужасных историй о северянах, мои родители говорили о том, что каждый должен всеми силами способствовать успешному завершению войны, король выпускал указы, заявляя, что защитники Дрии до последней капли крови будут сражаться за каждую пядь своей земли. Теперь я понимаю, что расти в таких условиях — не сахар, но выбора у меня не было. Я всего и всегда боялась, но хотела сделать все, что могла, ради победы, поэтому в двенадцать лет пошла в замок Дрии. Результаты проверки выявили у меня потенциал сильного чародея, армии требовались сильные чародеи, наши чародеи и теурги превосходили тех, что служили у северян, поэтому они и не победили, но их колдуны и демонологи были сильнее.
 Келдер, чувствуя, что повествование Ирит движется в правильном направлении, поощряюще кивнул.
 — Меня определили ученицей к чародею, который вышел в отставку и более не участвовал в боевых действиях. Жил он не в Кастл Дриа, а на западе, в горах. Мастером он оказался хорошим, но уж очень старым. Жениться он не удосужился, детей у него, соответственно, никогда не было, поэтому, хотя о магии он знал все, что только можно, общение с ним удовольствия не доставляло. Он не понимал, в каких условиях я росла, как все эти страхи отражались на моем характере.
 Келдер изобразил сочувствие.
 — Да и в чародеи я особо не рвалась, а старый Калирин после окончания учебы хотел отослать меня к генералу Терреку, чтобы я участвовала в боях. Он говорил, что мне следует заняться созданием новьх боевых заклинаний, но я знала, что все маги-экспериментаторы погибали... редко кто протягивал больше месяца! И я ненавидела возню с такими омерзительными компонентами, как мозги ящерицы, внутренности паука, слезы неродившегося младенца. Фу! Кому охота быть таким чародеем!
 Аша начала что-то говорить, но Ирит остановила ее взмахом руки.
 — Да, конечно, приятно, когда заклинание срабатывает, как тебе этого хочется, но подготовка, подбор нужных компонентов, ритуал — тут уж не до веселья, знаете ли. И они хотели, чтобы я заучивала боевые заклинания, которые годились только для войны, к примеру, разрывающие людей на куски. О способности летать, изменять облик и тому подобном речь просто не шла. Короче, я ненавидела то, чем занималась. Когда мне исполнилось пятнадцать и я уже многому научилась, в войне произошел перелом. На востоке генерал Террек потерпел несколько поражение и его войска покатились назад. Кто из нас мог тогда знать, что он просто заманивает армию северян в ловушку? Я думала, что война окончательно проиграна, что придут северяне, сначала нас всех изнасилуют, а потом убьют или будут пытать до скончания веков. Поэтому, когда Калирин отлучился, я раскрыла его Книгу Заклинаний, пролистала ее, дабы найти какое-нибудь заклинание, которое поможет мне уберечься от северян, и наткнулась на Второе Джаваново Расширение магической памяти.
 — Калирин был твоим мастером? — спросил Келдер.
 — Совершенно верно. Калирин Умный. Он давно уже обучал новых магов... Наверное, я была его двухсотой ученицей.
 Келдер кивнул.
 — Так что это за Второе Джаваново Расширение не помню уж чего?
 — Ты что-нибудь знаешь о чародействе? — спросила Ирит.
 Келдер задумался, покачал головой:
 — Практически ничего.
 — Тогда слушай внимательно. В основе чародейства, с этим согласны многие авторитеты, лежит создание каналов связи с хаосом, из которого образовалась наша реальность. Если ты не понимаешь, что это такое, ничего страшного, я тоже не понимаю, но так объяснял Калирин. Каналы образуются посредством использования компонентов, обладающих магическим потенциалом, к примеру, крови дракона или толченых ножек пауков. Определенные сочетания этих компонентов обеспечивают прорыв в хаос. Во всяком случае, чародеи думают, что именно этим они и занимаются, но по-настоящему никто ничего не знает. Известно лишь следующее: если сделать так, так и вот этак, результат будет вот такой. Если насыпать щепотку самородной серы на кончик... э... кинжала, произнося одновременно нужное магическое слово, вспыхнет огонь. Но никто в действительности не знает, почему это происходит и почему огонь не вспыхивает, если вместо серы используется, скажем, фосфор... Я хочу сказать, что фосфор горит лучше серы, то есть огонь тем более должен зажечься. Но он не загорается. Опять же, и кинжал надобно определенным образом заговорить.
 Келдер кивнул, показывая, что все понял.
 — Есть заклинания, подготовка к которым занимает часы, даже дни, а достать некоторые компоненты — сущая мука. Так что чародейство — профессия не из легких. Это тебе не теургия, где всего-то делов обратиться к Богу и попросить у него об услуге, и не ворлокство. Я не знаю, как ворлоки это делают, но они прекрасно обходятся без заклинаний и без специфических компонентов.
 — Так... — начал Келдер.
 — Так вот, — перебила его Ирит, — чародей Джаван, судя по всему — гений, начал искать возможность избавиться от всех этих ритуалов, магических слов и компонентов, которые не найти днем с огнем. Он хотел получить прямой доступ к хаосу, без всяких промежуточных этапов. Рассуждал он следующим образом: если магические слова и компоненты — суть символы чего-то в мире хаоса, почему бы не использовать символы символов? И он сумел практически реализовать свою теорию, по крайней мере частично. Он нашел способ вживлять заклинания в мозг чародея, а может, в его душу. То есть чародею приходилось проделывать весь ритуал подготовки заклинания, но не в тот момент, когда он хотел это заклинание использовать. Исследования Джавана позволяли чародею создать в голове запас заклинаний и воспользоваться им в любое удобное ему время. К примеру, он мог выбрать какое-нибудь заклинание окаменения, на подготовку которого уходило два дня. Пройти весь ритуал, а потом, добавив новое заклинание, “загнать” все это себе в голову и хранить до того момента, пока ему не встретится человек, которого он хотел обратить в камень. Чародею оставалось лишь указать на объект и произнести одно-единственное слово, чтобы заклинание сработало и человек этот стал статуей.
 Ирит помолчала.
 — Я думаю, что на этом принципе построено ведовство, но полной уверенности у меня нет.
 Келдер кивнул, а по выражению лица Аши чувствовалось, что она давно уже перестала что-либо понимать.
 — Но, если чародеи могут носить заклинания в голове, почему... — промямлила она.
 — Ирит все объяснит, — перебил ее Келдер.
 — Точно, — кивнула Ирит. — Объясню. Джаван нашел способ напрямую проникать в хаос и назвал новое заклинание Джавановым Расширением магической памяти. Потому что теперь чародей мог хранить свои заклинания в голове как воспоминания. Открытие Джавана оказалось весьма полезным, хотя ритуал требовал очень много времени. Это заклинание и сейчас в ходу, но мало кто из чародеев о нем знает. Во-первых, потому, что оно достаточно сложное, во-вторых, из-за свойственных ему недостатков.
 — Каких же? — спросила Аша.
 — С его помощью можно запастись только тремя-четырьмя заклинаниями, если они простые, и даже двумя, если они очень сложные. И пока они хранятся в голове, никакие другие заклинания тебе не под силу. Иногда с запасенными заклинаниями происходило что-то странное: они не срабатывали, как надо. И каждое годилось лишь для одноразового использования. Если, к примеру, ты обратил в камень какого-то человека, а рядом с ним стояла пара приятелей с мечами, у тебя могли возникнуть серьезные неприятности, потому что превратить в статуи и приятелей уже бы не удалось. И не представлялось возможным избавиться от заклинаний, не использовав их. То есть, если человек, кому предназначалось заклятие, умер раньше, чем его настигли чары, память чародея блокировалась и он никогда более не мог сотворить даже самое простенькое заклинание. Так что в некоторых случаях Джаваново Расширение скорее мешало, чем помогало.
 Аша кивнула.
 — С Первым Расширением все ясно, — вставил Келдер. — Расскажи про Второе.
 — Как раз к нему и перехожу. Значит, Джаван создал новое заклинание, но оно оказалось не совсем таким, как ему хотелось бы. Во-первых, позволяло запасти только три заклинания, во-вторых, они не всегда срабатывали, как надо, в-третьих, само расширение требовало немалых усилий. Вот он и попытался улучшить его.
 — И придумал Второе Расширение, — предположил Келдер.
 — Совершенно верно, — согласилась Ирит. — Но он не стал улучшать уже существующее заклинание, а разработал совершенно новое. Оно позволяло запасти двенадцать заклинаний, использовать их сколько угодно раз, но в голове они оставались навсегда. То есть новым заклинаниям ты научиться уже не мог.
 Келдер не сводил с нее глаз, ловя каждое слово.
 — И контрзаклинания тоже нет, по крайней мере пока его никто не нашел. Поэтому так и не появилось Третье Расширение. Джаван провел на себе испытания, загрузил в голову дюжину заклинаний, мог с легкостью использовать любое из них, но и в голове они остались навсегда, блокируя доступ к любым другим известным заклинаниям и к разработке новых. А так как он не воспользовался заклинанием Вечной Молодости, то подписал себе смертный приговор. Умер он лет через тридцать, и в эти годы ему были доступны только те десять или двенадцать заклинаний, что хранились в его голове, и ничего больше. — Она скорчила гримаску. — Все это он записал, чтобы любой желающий мог повторить его заклинание. Я имею в виду чародеев, которые работали с заклинаниями высокого порядка, потому что Второе Джаваново Расширение магической памяти — заклинание не из простых. Но никто его так и не повторил. — Тут Ирит глубоко вздохнула. — Кроме меня.




 Глава 21


 Девушка надолго замолчала, но Келдер и Аша не решались произнести ни слова, терпеливо дожидаясь окончания.
 — Все это я узнала от Калирина. Он рассказал мне, как великий Джаван погубил себя. Я же боялась за исход войны, не хотела становиться чародейкой, учеба мне действительно обрыдла: я три года возилась со всякой гадостью. Так что идея мне приглянулась и я решила воспользоваться Расширением, тем более что к тому времени много чему научилась. Потому я начала подбирать нужные заклинания и практиковаться. В книге указывалось, что Второе Джаваново Расширение — заклинание седьмого порядка, но мне оно казалось более простым. Я уже справлялась с заклинаниями четвертого порядка и решила, что в случае неудачи от меня не убудет. Обычно, если заклинание не срабатывало, ничего не случалось. Я не имею в виду военные заклинания, когда ошибка могла привести к печальным последствиям, понимаете?
 Келдер кивнул.
 — Итак, я начала подбирать заклинания и необходимые компоненты. Я до сих пор помню, что требуется для Расширения. Может, тем оно мне и понравилось, что среди компонентов не было никакой мерзости. Мне требовались три пальца с левой лапки черного петуха, перо из хвоста фазана, семь круглых белых камней шесть одного веса, седьмой — в три раза тяжелее, унция пахучего вещества особого состава, которое надобно готовить в открытом поле в утреннем тумане, и, разумеется, мой магический кинжал. — Ирит наклонилась вперед, лицо ее светилось счастьем. — Знаете, я уже столько лет об этом не вспоминала! Что нужно для заклинании, как их творить!
 — А сейчас магического кинжала у тебя нет? — спросила Аша.
 — Разумеется, нет. — Ирит откинулась на спинку скамьи. — Его пришлось сломать, как того требовал ритуал. Я еще порезала колено.
 — Продолжай, — вырвалось у Келдера.
 — На подготовку ушло примерно два месяца. И целое шестиночье на сами заклинания. Сработали не все. Как выяснилось, некоторые оказались слишком сложными. А кое-какие получились ущербными, как то, что делает меня невидимой. Я говорю о Эннерловой Абсолютной Невидимости. Сработало оно не совсем так, как указывалось в Книге Калирина. Но заклинание это пятого порядка, а я обычно дальше четвертого не шла, так что, возможно, где-то и напутала. — Ирнт пожала плечами. — Все лучше, чем ничего.
 — А какими другими заклинаниями ты воспользовалась? — спросила Аша.
 — Я постаралась взять самые полезные, но не имеющие отношения к боевой магии. Прежде всего я не повторила глупую ошибку Джавана: первым шло у меня заклинание Вечной Молодости. Если б оно не получилось, я бы не стала браться за остальные. После совершения ритуала я не могла определить, сработало оно или нет, но теперь понятно, что сработало. Тогда мне было пятнадцать и теперь пятнадцать. Я не постарею даже на день, пока что-либо не разрушит заклинание, а разрушить его невозможно! — И Ирит ослепительно улыбнулась.
 — Какие еще? — спросил Келдер.
 — Ну, заклинание Вечной Сытости, которое позволяло не кормить солдат. Видите? — Она оттянула вниз бархатную ленту, и Келдер понял, что Кровавик не висит на цепочке, а вживлен в кожу. — Пока этот камень на месте, есть, пить и даже дышать мне не обязательно... но я все это делаю. Во-первых, приятно, а во-вторых, если долго не есть и не пить, возникают какие-то неприятные ощущения и я боюсь, это может плохо кончиться. Кроме того, я не устаю, как обычные люди. — Келдеру стало понятно, почему девушка так легко порхала по дороге когда он едва волочил ноги.
 — И наконец я могу менять облик, — продолжала Ирит. — Мне подвластны семь превращений. Заклинание это называется Холдейнова Мгновенная Трансформация, и с ним мне пришлось попотеть — делать браслеты из шкуры каждого животного и пропитывать их собственной кровью, помешивая ее крыльями бабочки.
 Келдер вспомнил браслеты на ее лодыжке, теперь их назначение понятно.
 — Семь превращений? — повторила Аша. Каких же?
 Ирит помялась.
 — Наверное, если я вам и скажу, хуже не будет. Я могу стать лошадью, птицей, рыбой, кошкой, самой собой, самой собой с крыльями и лошадью с крыльями. Прежде чем вы спросите, сразу скажу, что не могу летать с лишним весом, даже в облике лошади. Поэтому не смогла бы доставить вас в Шан по воздуху. Летать очень тяжело.
 — А где ты взяла шкуру летающей лошади? — спросил Келдер. Он никогда не слышал о летающих лошадях и, конечно же, ни одной не видел.
 — Она мне и не потребовалась. Я взяла полоски лошадиной кожи и переплела их с перышками. А чтобы отрастить себе крылья, переплела с перышками свои волосы.
 Келдер кивнул.
 — А что еще? Трансформация, невидимость, вечная молодость, насыщение — это четыре заклинания, а ты говорила, что всего их двенадцать.
 — Их могло быть двенадцать, — поправила его Ирит. — Я воспользовалась только десятью, половина из них не сработала. — Она пожала плечами. — Я же только училась чародейству.
 — Половина... значит, осталось еще одно?
 Ирит прикусила губу, и Келдеру показалось, что она покраснела. Впрочем, освещение оставляло желать лучшего, так что он мог и ошибиться.
 — Есть ведь еще одно, не так ли? — добавил он. — По крайней меньшей мере одно.
 — Только... только одно, — призналась Ирит. — Я даже хотела, чтобы оно не сработало и я бы получила одно из защитных заклинаний, позволяющих шагать по воздуху или разжигать огонь. Я до сих пор не могу поверить, что напортачила с заклинанием, зажигающим огонь. Я хочу сказать, это самое простое заклинание, которое ученик чародея осваивает чуть ли не первым. Я оставила его на самый конец, но к тому времени, наверное, очень устала....
 — Ирит, — оборвал ее Келдер. — каким еще заклинанием ты владеешь?
 Он не мог допустить, чтобы у его жены были от него секреты. Пусть Ирит и не знала, что ей суждено стать его женой, он-то знал!
 — Я хочу сказать, что творила заклинание седьмого порядка, и если не могла справиться с Триндловым Огнем...
 — Ирит!
 — А может, — в ее голосе слышалось отчаяние, — может, я и не пыталась его сотворить, может, я про него забыла или решила, что оно окажется полезным для армии. В конце концов, если использовать его, когда что-то уже горит, будет сильный взрыв, а ведь это уже оружие, не так ли? Вот я, должно быть, и решила отказаться от него, но память иной раз меня подводит...
 Келдер наклонился вперед и схватил ее за обе руки.
 — Ирит, — он надеялся, что говорит не терпящим возражений тоном, — о каком заклинании ты еще не упомянула?
 Девушка посмотрела на него и сдалась:
 — Это любовное заклинание. Фенделова Ослепляющая Влюбленность.
 На лице Келдера отразилось недоумение: почему она так упиралась? Что ужасного в любовном заклинании? Фермеры-соседи часто рассказывали истории любовных эликсирах, и ничего отвратительного он в них не находил.
 — А может, это было другое заклинание, — быстро продолжила Ирит. — Точно не знаю. Иной раз мне трудно думать о магии, когда я хочу сотворить то или иное заклинание, возникает ощущение, что приходится продираться сквозь туман, добираясь до нужной ячейки памяти. Возможно, были и другие заклинания, одноразовые, вроде Вечной Молодости, которыми нельзя пользоваться многократно...
 "Она вновь пытается отвлечь меня”, — понял Келдер. И тут его пронзила ужасная мысль.
 — Ирит, а ты не наложила на меня любовное заклинание?
 Ирит в изумлении уставилась на него. А потом расхохоталась:
 — Нет, глупый! Разумеется, нет. Ты не любишь меня так сильно, иначе не спорил бы со мной все время и не задавал столько вопросов! Разве ты не знаешь, как действуют любовные заклинания? — Она помолчала. — Нет, конечно, не знаешь.
 — Не знаю, — холодно признал Келдер.
 Думал-то он о другом. Она всегда может наложить на него это заклинание в будущем. Вот почему он должен на ней жениться. “Нет, — сказал он себе, — тут что-то не вяжется”. Он хотел жениться на ней без всякого заклинания.
 — Не все любовные заклинания действуют так как это, но оно не случайно названо Фенделова Ослепляющая Влюбленность.
 — Ты им когда-нибудь пользовалась? — спросил Келдер.
 — Видишь ли, я очень боялась северян. Поэтому в одном из превращений обеспечила себя крыльями чтобы улететь, в другом могла стать рыбой и уплыть. Невидимость служила той же цели: спрятаться, остаться незамеченной. Заклинание Насыщения позволяло обходиться без еды, пока я буду прятаться. Только заклинание Вечной Молодости не имело никакого отношения к северянам: просто я не хотела стареть. Благо, глядя на Калирина, я собственными глазами видела, что такое старость. А любовное заклинание требовалось мне на случай, если я все-таки попаду в руки северян. Тогда я могла бы заставить их полюбить меня, и они бы не причинили мне зла. Вот и все.
 — Но северяне так и не пришли, — резонно заметил Келдер.
 — Не пришли, — согласилась Ирит. — После того, как я сотворила Второе Джаваново Расширение магической памяти и оно сработало, я убежала и спряталась. Прошло какое-то время, северяне не появлялись, поэтому как-то раз я проникла в таверну, просидела там целый вечер и узнала, что генерал Террек только что одержал решающую победу, своим отступлением он лишь заманивал врага в ловушку, так что северян можно уже не опасаться. Но вернуться к Калирину я не решилась: дезертирство во время воины каралось смертной казнью. Потом я три года пряталась в горах, продвигаясь на север, к Великому Тракту, изредка заходя в деревни или таверны, чтобы узнать текущие новости. В четыре тысячи девятьсот девяносто шестом году северяне бросили в бой целую армию демонов, которая растерзала группировку Террека и превратила огромные территории в Великую Восточную пустыню. Я уже подумала, что смерть неминуема, потому что вместо северян придут демоны, а уж они-то меня разыщут и никакое любовное заклинание не поможет. Но тут в войну вмешались боги, победили демонов и уничтожили северян, так что война закончилась, и я перестала волноваться, а вскоре перестала и прятаться. Однажды даже столкнулась с Калирином. Я думала, старик меня убьет, но он просто махнул рукой, сказав, что война окончена, так что наказывать меня нет нужды. Теперь я уж точно могла не прятаться, однако идти мне было некуда, поэтому я начала путешествовать по Малым Королевствам, главным образом по тем, что лежат вдоль Великого Тракта. Так до сих пор и путешествую.
 — Но ты все равно попробовала на ком-то это любовное заклинание, хотя северяне так и не появились. — Келдер прекрасно понимал, что Ирит не могла устоять перед искушением, иначе не стала бы так увиливать от прямого ответа, когда речь зашла о последнем заклинании.
 — Готова поспорить, на Эздреле, — вставила Аша.
 Келдер аж подпрыгнул. Как он мог не увидеть очевидное?! Он бросил на Ашу короткий взгляд, восхищенный ее проницательностью, и вновь повернулся к Ирит.
 Девушка кивнула:
 — Совершенно верно. Я зачаровала Эздрела.
 — Поэтому он и сейчас влюблен в тебя? — спросил Келдер. — Поэтому искал тебя все эти годы?
 Ирит кивнула.
 — А почему ты не сняла с него заклинание, когда уходила?
 Летунья удивленно взглянула на него.
 — Потому что не могла, глупый! Я же не знала как! Я умею только накладывать заклинание, но не снимать его!
 От таких откровений у Келдера отнялся язык. А Ирит торопливо пустилась в объяснения:
 — Я же не знала, какова его суть. Мне было всего пятнадцать лет, и с двенадцати я жила в доме Калирина в горах, неподалеку от Дегмора, где видела только чародеев, офицеров да безмозглых слуг. И ничего не знала о любви, сексе или влюбленности. Так что опробовать заклинание мне было не на ком. Посмотреть, какие оно дает результаты, я не могла. А контрзаклинание было, но оно не являлось частью основного заклинания, поэтому я не включила его в те, что решила заложить себе в память, а может, и включила, но оно у меня не получилось. Я не помню, не помню, а теперь творить новые заклинания я не могу! Не могу даже прикоснуться к Книге Калирина!
 — Но это заклинание... Если верить Эздрелу, оно загубило ему жизнь! — воскликнул Келдер.
 — Но я же не знала! — оборонялась Ирит. — Не знала, как оно работает! Я воспользовалась им пару раз, с другими людьми, они уже умерли, а Эздрел был таким душкой, когда я его увидела. Большой, красивый, так здорово управлялся с лошадьми, они успокаивались, стоило ему их погладить. И мне, знаете ли, захотелось превратиться в лошадь, чтобы он вот так же погладил и меня. Но Эздрел даже не смотрел в мою сторону, и я непроизвольно сотворила заклинание. Тогда он подошел, заговорил со мной, такой сильный, нежный, нам было очень хорошо, и мы вместе ушли из Мезгалона, и всюду, куда бы мы приходили, никто не мог сравниться с ним красотой. Он был такой веселый...
 — Тогда почему ты его оставила? — спросил Келдер.
 Ирит пожала плечами:
 — Мне с ним стало скучно. А он говорил, что нам суждено вечно жить вместе. Я знала, что этому не бывать, мне же так и останется пятнадцать, а он начнет стареть и все такое. Ни к чему мне оставаться в одном месте. Опять же, я знала, что в действительности он меня не любит, на него просто наложено заклинание, и любовь эта ненастоящая. Значит, в расчет ее лучше не брать. И потом, не хотела я жить с ним вечно, я знала, что рано или поздно уйду, а когда мы поссорились потому, что в таверне я танцевала с кем-то другим, я решила, лучше уйти раньше. И я думала, что заклинание со временем снимется само по себе! Что в мое отсутствие оно снимется обязательно и он обо мне забудет.
 — Правда? — спросила Аша.
 Ирит вновь покраснела и уставилась в стол.
 — Я думала, что может и сняться. Знать — не знала, но думала и понимала, произойдет это не сразу.
 — А оно так и не снялось, — вздохнула Аша. — Он по-прежнему влюблен в тебя.
 По телу Ирит пробежала дрожь.
 — Но я-то в него определенно не влюблялась. Не пора ли забыть о нем и идти дальше?
 Келдер мог ответить на ее вопрос без запинки: нет, не пора. Может, Ирит хватит эгоизма, чтобы уйти, может, и Аша придерживалась того же мнения, но он не уйдет. Так определила судьба!
 Но он же намеревался жениться на Ирит, пророчество Зиндре четко указывало, что так оно и будет. Ирит такая умная, веселая, невероятно красивая, а магические способности создавали вокруг нее ореол таинственности.
 Келдер по-прежнему хотел на ней жениться, но понимал: Второе Джаваново Расширение изменило все. Девушка совсем не такая, какой он ее видит, и мысль о том, что он любит и хочет жениться на существе, которое по большому счету уже не человек, не могла не пугать. Кроме того, Келдер знал, что Ирит далека от совершенства, она эгоистична и безответственна, а главное, покинет его, как только ему прибавится годов... может, еще до того, как ему исполнится хотя бы двадцать.
 Он не хотел, чтобы жена ушла от него через несколько лет. По шуларским традициям женились на всю жизнь. Келдер исходил из того, что и Зиндре предрекла ему именно это — он проживет с Ирит до конца своих дней. Но теперь, получше узнав Летунью, юноша ясно понял: его старость она не украсит.
 С другой стороны, что в этом плохого? Он переживет уход Ирит, будет считать себя вдовцом, а пусть и короткие годы их совместной жизни сулили немало радости. Келдер это уже прочувствовал на собственом опыте.
 Однако сомнения оставались. Все выходило не так, как он ожидал. Великий Тракт оказался грязной дорогой. Великий город Шан ему не понравился. И бескрайняя равнина Великой Восточной пустыни скорее испугала его, чем вызвала благоговейный трепет. Обещанная пророчеством жена обернулась летающим непредсказуемым существом. И наконец, он думал, что защита униженных и оскорбленных — это схватка с грабителями, битва с драконом или что-то не менее героическое, но уж никак не кража головы бандита или снятие заклинания с пьяного старика.
 И если все это — обещанная ему судьба (а мог ли он сомневаться, что это не так?), стоит, пожалуй, крепко подумать, прежде чем решить, нужен ли ему такой подарок?
 А если он решит, что нет, может ли отказаться или уже обречен?
 Ответов на эти вопросы не было. Он не учел подобные нюансы, когда в двенадцать лет говорил с пророчицей? Может, он обречен нести свой крест, может, нет, этого Келдер просто не знал.
 А если судьба его еще не определена окончательно, следует ли идти дальше тем же путем?
 Выполнить данное Аше обещание труда не составит: они похоронят тело Абдена и освободят его душу.
 Но стоит ли жениться на Ирит?
 Красоты у нее не убавилось, Келдер знал, что будет наслаждаться ее компанией, пока они будут вместе, но нельзя забывать и о том, что девушка сотворила с бедным Эздрелом. Кому охота жить с мыслью, что некий старый пьяница по уши влюблен в твою жену, причем ответственность за сие полностью лежит на ней, а ей самой абсолютно на все наплевать?
 И это заклинание... неприятно, знаете ли, сознавать, что у жены за пазухой такой камень. Вдруг он устанет от нее прежде, чем она от него? Или возьмет и прямо сейчас от нее отвернется? Или решит не жениться на ней, а она захочет выйти за него? Что будет, если она воспользуется этим заклинанием?
 А может, уже воспользовалась? К чему это приведет? Эздрел понял, что Ирит бросила его, избегает его, но старик по-прежнему влюблен, все еще ее ищет.
 Келдер не хотел жить под такой угрозой.
 Он, конечно, знал, во всяком случае, теоретически, что заклинания можно снимать. И Ирит подтвердила — контрзаклинание существует, по крайней мере она вроде бы видела его в Книге Калирина, но Ирит, по собственному признанию, в том, что касается магии, могла ошибаться.
 Так можно снять любовное заклинание?
 Можно снять заклинание с Ирит: Второе Джаваново Расширение магической памяти? Ирит уже две сотни лет не практиковалась в магии, так что ее знания могли устареть. Может, контрзаклинание уже нашли. Если она превратится в обычную девушку, это существенно упростит его будущую семейную жизнь.
 Келдер, конечно, понятия не имел, хочет ли Ирит, чтобы с нее сняли все заклинания, но уж с одним она обязательно должна расстаться — с Фенделовой Ослепляющей Влюбленностью.
 Несколько минут все трое сидели молча, занятые, своими мыслями. Первым заговорил Келдер:
 — После того как мы покончим с нашими делами в Ангароссе, похороним тело Абдена и освободим его душу, мы пойдем в Этшар, все четверо, ты, Ирит, ты, Аша, я и Эздрел, и посмотрим, не удастся ли нам найти чародея, который снимет со старика любовное заклинание.
 — Все четверо? — переспросила Ирит.
 — Совершенно верно, все четверо! Тем самым бедняга Эздрел получит шанс последний раз побыть рядом с тобой, пока мы не доберемся до Этшара. Я уверен, что там мы найдем чародея, который избавит его от влюбленности.
 — Но зачем брать на себя такие хлопоты? — удивилась Ирит.
 — Для того, чтобы Эздрел смог прожить остаток дней в мире и покое, — раздраженно ответил Келдер. — Да и тебе стоит избавиться от этого заклинания, чтобы случайно не использовать его вновь. По крайней мере ты узнаешь, как его снимать.
 Тут он обнаружил прокол в своих рассуждениях: если у Ирит появится возможность не только налагать, но и снимать любовное заклинание, она будет пользоваться им куда как чаще, а вот этого бы и не хотелось.
 Чего доброго, Летунья начнет прибегать к нему в каждой ссоре!
 Но слово не воробей, мысленно вздохнул Келдер. Назад не вернешь.
 — Ты, вероятно, прав, — после короткого раздумья согласилась Ирит. — Если кто-либо сможет снять заклинание, бедняге Эздрелу хуже не станет. То есть сорок лет ему не вернут, он все равно останется стариком, но зато уже не будет преследовать меня или ждать моего возвращения.
 Келдер кивнул, довольный тем, что последнее его предложение Ирит, похоже, пропустила мимо ушей.
 — Действительно, отличная идея! — продолжила девушка. — Какая мне радость от того, что этот ужасный старик все время думает обо мне. — Она помолчала. — Нам всем надо идти?
 — Твое присутствие скорее всего понадобится, — ответил Келдер. — Чародей, возможно, захочет увидеть, как работает Расширение. Эздрел нам тоже нужен — на него будут накладывать контрзаклинание. Аше идти все равно некуда, а я хочу убедиться, что визит к магу пройдет так, как надо.
 Ирит кивнула.
 — Мне не хочется, чтобы твой подопечный отирался рядом, но, пожалуй, до Этшара я потерплю
 — А зачем идти до самого Этшара? — спросила Аша.
 — Потому что там лучшие чародеи, — ответила Ирит.
 — Но чародеи есть и в Малых Королевствах, разве не так?
 — Разумеется, так, — согласился Келдер. — И по пути мы будем справляться, не смогут ли они нам помочь. В каждом замке. Но мне говорили, что с серьезными делами надо идти прямиком в Этшар Пряностей. — Кроме того, пророчество Зиндре однозначно указывало, что он увидит Этшар до возвращения домой. О каком еще известном городе могла идти речь? Великий Тракт соединял Шан и Этшар, он не вел к Сардирону-на-Водах, Тинталлиону-на-Берегу или другим крупным городам.
 — Хороших чародеев можно найти в любом из Этшаров, — уточнила Ирит, — но Этшар Пряностей самый большой, да и расположен ближе остальных. — Она отпила эля. — И я давным-давно не бывала в Этшаре Пряностей!
 — А сколько всего Этшаров? — спросила Аша.
 — Всего четыре, — ответила Ирит. — Три, соответствено, находятся в Гегемонии Трех Этшаров. — Она стала записать пальцы. — Этшар Пряностей, Этшар-на-Скалах, Этшар-на-Песках. Есть еще Этшар-на-Равнине, это одно из Малых Королевств, по площади едва ли не самое маленькое, находится к юго-востоку отсюзда. Оно отделилось от Дрии сразу после окончания Великой Войны. А может, аккурат перед тем, как война закончилась.
 — Я этого не знал, — подал голос Келдер. — Я думал, есть только три больших Этшара.
 Ирит пожала плечами:
 — Никто не знает всех Малых Королевств. Их куда больше сотни, разве упомнишь названия. Но я знаю многие. Мои странствия не ограничивались Великим Трактом.
 — Да уж, — Келдер отсалютовал ей кружкой, — времени тебе хватило.
 Ирит пристально посмотрела на него, подозревая, что юноша пытается ее поддеть, но решила, что он просто констатирует факт. Она улыбнулась Келдеру и отпила из своей кружки.
 Келдер же не отрывал от нее глаз, гадая, удастся ли снять с Ирит все заклинания, а если удастся, изменится ли она к лучшему.




 Глава 22


 Они поняли, что Эздрел просыпается, когда тот громко икнул и перестал храпеть.
 Келдер и Аша повернулись к нему, Ирит, сидевшая у окна и расчесывавшая волосы, — нет.
 Старик даже не пошевелился, когда Келдер, Аша и Ирит перетащили его в гостиницу, подняли по лестнице и в комнате уложили на маленький коврик. Там Эздрел пролежал остаток ночи.
 К счастью, храпел он не все время, поэтому остальным удалось немного поспать.
 Эздрел громко чмокнул губами, чихнул и открыл глаза.
 Но тут же закрыл их, потер рукой, наконец открыл вновь.
 Посмотрел на коврик, чисто выметенный деревянный пол, ножку большой кровати, которую в эту ночь делили Келдер и Ирит. К сожалению, только делили. Келдер хотел бы еще кое-чего, но Аша спала рядом на кушетке, Эздрел — на полу, так что приставать к Ирит он не стал.
 Старик повернул голову, заметил Ашу, потом Келдера, медленно сел. Пробурчал что-то напоминающее «доброе утро», правда, на мезгалонском, потом откашлялся, повторил то же самое на торговом наречии.
 Начал оглядываться и увидел Ирит. Она все так расчесывала волосы, напевая себе под нос. Рот старика открылся, глаза округлились, руки потянулись к девушке.
 — Ирит, — прохрипел он.
 — Доброе утро, Эздрел, — ответила она, не глядя на старика.
 — Ирит. — Он приподнялся.
 Вот тут Ирит повернулась:
 — Если ты прикоснешься ко мне, Эздрел, я выпрыгну в окно и улечу. И клянусь всеми богами, после этого ты меня больше не увидишь.
 Эздрел замер, стоя на одном колене.
 — И не смотри на меня, — фыркнула Ирит. — Это невежливо.
 Эздрел тут же отвел взгляд, уставившись в коврик.
 — Ирит, как давно...
 — Да, я знаю. Тяжелое дело.
 — Я тебя люблю.
 — Я знаю. Ты ничего не можешь с этим поделать.
 — Я всегда буду тебя любить, — настаивал старик.
 — Может, и нет. Мы постараемся это исправить.
 Эздрел моргнул и покосился на девушку.
 Окно выходило на юго-восток, солнечные лучи превращали расчесанные волосы Ирит в золотой дождь, льющийся на плечи. Эздрел как зачарованный не мог отвести от нее глаз.
 — Келдер, скажи ему. — И Летунья вновь отвернулась к окну.
 — Сказать что? — Эздрел по-прежнему смотрел на Ирит. Келдер заметил, что старик весь дрожит.
 — Эздрел, ты знаешь, почему ты так сильно любишь Ирит, даже после того, как она бросила тебя и вы не виделись столько лет?
 — Потому что она самая совершенная, самая прекрасная женщина в Мире, — ответил старик.
 — Нет, — покачал головой Келдер, — потому что она зачаровала тебя.
 Старик нахмурился, повернулся к Келдеру.
 — Она зачаровала тебя, — повторил юноша. — С помощью любовного заклинания, которое называется Фенделова Ослепляющая Влюбленность. Это заклинание действует всю жизнь, и Ирит не знает, как его снять! Это магия! Всего лишь заклинание, ничего больше! — Он уже кричал. — Поэтому ты так любишь ее!
 Брови Эздрела сошлись у переносицы.
 — Такого не может быть. Я хочу сказать, может, она и воспользовалась заклинанием, но я бы все равно полюбил ее. Я знаю, что полюбил бы. Да ты только посмотри на нее! Разве ты видел кого-нибудь, кто мог бы сравниться с ней красотой?
 Келдер непроизвольно глянул на девушку и не мог не признать, что старик абсолютно прав: Ирит могла дать сто очков вперед любой женщине. Но вслух ничего не сказал. Его ответ не имел никакого значения. На Эздрела наложено заклинание, а потом, внешность — это далеко не все.
 Но Ирит очень красива. Так что Келдеру пришлось шумно сглотнуть слюну, а уж потом он смог продолжать:
 — Это заклинание, Эздрел. Может, ты бы и полюбил ее, но любовь не затмила бы для тебя весь Мир. Короче, этой ночью мы посовещались и решили, что негоже оставлять тебя в таком виде. Мы намерены отправиться с тобой в Этшар Пряностей и найти чародея, который сможет снять заклинание. А может, мы найдем такого чародея по пути.
 — Не надо этого делать. — Эздрел вновь любовался Ирит. — Я и так счастлив.
 — Но едва ли ты будешь счастлив, если Ирит уйдет, — осторожно заметил Келдер.
 Эздрел резко повернулся к нему.
 — Но она же не уходит. — И его взгляд опять устремился на девушку. — Ирит, ты ведь не уходишь?
 Летунья положила гребень на подоконник, вздохнула и посмотрела на Келдера, не зная, что сказать.
 — Нет, она не уходит, — пришел ей на помощь Келдер. — При условии, что ты согласишься пойти с нами в Этшар и позволишь чародею снять с тебя заклинание.
 — Хорошо, — кивнул Эздрел. — Как ты захочешь, Ирит, так и будет. Если ты хочешь снять заклинание, я не против.
 — Я хочу снять заклинание, и перестань пялиться на меня!
 Взгляд Эздрела вновь скользнул на пол.
 — Как скажешь, Ирит, — пробормотал он смущенно. — Я готов на все, Ирит, только не покидай меня.
 Келдер безрадостно взирал на эту картину. Такая покорность, такое раболепие.
 "Негоже, — думал он, — одному человеку находиться в столь полной зависимости от другого”.
 И если это результат воздействия любовного заклинания, его использование следует запретить.




 Глава 23


 Прежде чем они покинули гостиницу, Ирит потребовала, чтобы Эздрел помылся. Она заявила, что отказывается идти рядом с таким грязнулей. Старик подчинился беспрекословно, и, пока Ирит с Ашей завтракали, Келдер и двое слуг занимались Эздрелом.
 Бороду и волосы ему подстригли. Тунику и бриджи отнесли в стирку. Старика усадили в ванну, Келдер натер ему спину, с остальным Эздрел справился сам.
 Когда он вытерся и причесался, Келдер подумал, что теперь с ним не стыдно выходить на улицу.
 Но тут принесли одежду.
 Бриджи расползлись по всем швам: гнилые нитки стирки не выдержали. Тунике повезло больше: дыр не появилось, зато пятна, скрытые ранее слоем грязи и жира, проступили наружу.
 — Что же нам делать? — Келдер в отчаянии смотрел на одежду. — Не можешь же ты шагать по дороге голый?
 Слуги посовещались.
 — А деньги у вас есть? — спросил тот, кто уносил одежду в стирку.
 Келдер посмотрел на него, потом на Эздрела, который пожал плечами.
 — Не знаю. У Ирит, должно быть, есть.
 — Я мог бы продать что-нибудь из старья. Комплекция у нас одинаковая.
 — Пожалуй, идея хорошая, — согласился Эздрел.
 Деньги у Ирит нашлись, одежда пришлась Эздрелу впору.
 — Дороговато он нам обходится, — пожаловалась Летунья, когда все четверо вышли из гостиницы.
 Келдер взглянул на Эздрела в опрятной светло-зеленой тунике, расшитой желтым, и темно-зеленом килте с черной вышивкой по подолу. Старик ну ничем не напоминал пьяницу, которого они встретили в Шане.
 — Но деньги потрачены не зря? И потом, я думаю, ты ему кое-чего задолжала.
 Ирит предпочла не отвечать.
 Поскольку из гостиницы они ушли поздно, то до Синодиты добрались далеко за полдень. Аша и Эздрел заявили, что они валятся с ног, а потому все отправились в “Летающий Ковер”.
 Келдер извинился перед Бардеком, но хозяин тем не менее настоял, чтобы Ирит заплатила за стол и комнату вперед.
 Ирит надулась, но заплатила, а Келдер остаток дня провел, рыская по городку в поисках работы. К закату он стал богаче на семь медных грошей и пакет сушеных фиг, полученных за колку дров и участие в поисках сбежавшей козы. По ходу он также наслушался сплетен об оргиях в покоях королевы, жалоб на идиотизм короля Карена, предположений, что Ирит Летунья — богиня, чье появление сулит благоденствие, и стал молчаливым свидетелем дискуссии о видах на урожай, зреющий на юге королевства.
 Келдеру нравилось слушать повседневные разговоры обычных людей. Радовали его и голоса, отличные от мелодичного сопрано Ирит, фальцета Аши, сипения Эздрела. За обеденный стол он уселся уставший, но в превосходном настроении.
 По причине усталости Келдер не возражал и против того, чтобы Ирит с Ашей легли на одну кровать (слишком узкую для двух взрослых), а он занял вторую. Эздрелу достался брошенный на пол матрац.
 На следующий день они вышли пораньше, к полудню миновали Кастл Ангаросса и вскорости пришли на поле боя. Могильника Абдена никто не касался, а вот другие трупы исчезли: оставалось только догадываться, что с ними сталось. Келдер предположил, что местные жители закопали их если не из сострадания, то из чисто практических соображений: чтобы не допустить распространения какой-нибудь заразы.
 Наибольшие трудности возникли у них с горючими материалами: близ дороги поваленные деревья или избыток хвороста не просматривались. В конце концов Келдер постучался в ближайший дом и на свои семь грошей плюс деньги Ирит приобрел телегу дров и хвороста. Сбить цену ссылками на богоугодный характер миссии ему не удалось. Фермер резонно указал, что должен получить адекватную компенсацию за ужин всухомятку и ночевку в холодном доме.
 За все время их пребывания у могильника мимо проследовали несколько фургонов и целый караван, но никто не предложил своей помощи. Наконец погребальный костер был сложен, Келдер высек искру, раздул трут, запалил мелкий хворост и отступил назад, когда пламя охватило поленья, на которых покоились останки Абдена.
 — Интересно, увидим ли мы его душу? — Аша смотрела на костер во все глаза.
 — Ты едва ли, — ответила Ирит. — Люди их не видят. — А после паузы добавила: — Я иногда вижу благодаря магии.
 — Скажи мне, если увидишь, — попросила ее Аша. — Скажи, улыбался ли он.
 Ирит согласно кивнула, потом наклонилась к Келдеру и шепнула ему на ухо: “Он, наверное, ужасно зол из-за того, что голова так долго находилась отдельно от тела”.
 Келдер нахмурился, потом шепнул в ответ: “Но душа сможет освободиться? После его смерти действительно прошло много времени”.
 Ирит пожала плечами:
 — Откуда мне знать? Я не некромансер.
 Прошел почти час, пока труп окончательно не сгорел, а Ирит, разумеется, не могла все время смотреть на костер. Наконец она взглянула наверх и вскинула руку:
 — Вон он!
 Остальные тоже подняли головы, но не увидели ничего, кроме дыма и искр.
 — Он улыбался? — с надеждой спросила Аша.
 — Я не разглядела, — ответила Ирит. — Он отлетал ко мне спиной, да и видела я его на короткое мгновение.
 — Так он ушел? — спросил Эздрел.
 — Полагаю, да.
 Келдер заметил, что Аша плачет, слезы катились по ее щекам, грудь часто поднималась и опускалась.
 — Тогда можем идти и мы. — Ээдрел посмотрел на покатившееся к горизонту солнце. — Куда? Обратно в Кастл Ангаросса?
 Аша повернула к нему заплаканное лицо.
 — Зачем туда возвращаться? — всхлипывая, спросила она.
 — Чтобы устроиться на ночлег. Ближе города нет.
 — Но нам-то идти в противоположную сторону, — указал Келдер.
 — Йондра Кип далеко, — вставила Ирит. — До темноты нам не успеть.
 — Мы сможем спать и под открытым небом.
 Ирит еще обдумывала его слова, когда Келдер повернулся и зашагал на запад. Девушка побежала за ним.
 — Послушай, Келдер, вдруг мы сможем найти в Кастл Ангаросса чародея, который снимет с Эздрела заклинание...
 — А там есть хорошие чародеи? — осведомился Келдер.
 — Вроде бы нет, — призналась она. — Но...
 Келдер не ответил, продолжая шагать к границе с Йондрой.
 — Слушай, ведь тебе нравится делать людям добро? — не отставала Ирит. — А в смерти брата Аши прежде всего повинен король Карен. Может, мы попытаемся его наказать?
 — Как? — спросил Келдер. — Я — невооруженный странник без ломаного гроша в кармане, а он — король, у него замок и охрана. — Защита униженных и оскорбленных имела свои пределы. Ему хватало старика и ребенка. Народ Ангароссы и купцы, которые пользовались Великим Трактом, в категорию униженных и оскорбленных никак не втискивались, а потому не могли требовать его внимания. Не было у него возможностей решать проблемы каждого.
 — Ну, мои заклинания...
 — Так ты можешь как-то повлиять на короля Карена?
 Ирит его вопрос не понравился.
 — Ладно. — Она скорчила гримаску. — Одна ночь на свежем воздухе мне не повредит.




 Глава 24


 Дождь прекратился вскоре после полуночи, и полчаса спустя Ирит перестала жаловаться и ворчать, что им следовало вернуться в Кастл Ангароссу.
 Когда же они поднялись на рассвете и Келдер увидел, как дрожит в мокром одеяле Аша, его кольнула совесть, все-таки именно он настоял на том, чтобы идти на запад, но юноша стиснул зубы и ничего не сказал.
 Жалкие, промокшие и продрогшие, они вновь двинулись в путь. Но ветер разогнал облака, одежда просохла, и все уверенно зашагали вперед, прибыв в Йондра Кип аккурат к полудню.
 — Далеко до следующего города? — спросила Аша, когда они завтракали в маленькой придорожной харчевне.
 — С лигу, — ответила Ирит.
 Девочка кивнула:
 — А до следующего?
 Ирит призадумалась.
 — От Амрамиона до Глимора Кастл, должно быть, три... нет, четыре лиги.
 — Амрамиона? — переспросила Аша. — Мы около Амрамиона?
 — Конечно, — ответила Ирит. — До границы совсем ничего.
 — Может, мне следует пойти домой. — Девочка неуверенно взглянула на большак.
 — А как же твой отец? — полюбопытствовал Келдер.
 Аша ничего не ответила и уставилась в стол. Больше этой темы не касались.
 Все ели в молчании, прежде чем она вновь не заговорила:
 — По крайней мере для Абдена все кончилось. Он покинул этот Мир.
 Комментировать никто не стал.
 — Я думаю, на ночь мы остановимся в Амрамионе, — объявил Келдер после короткой паузы.
 Так они и сделали.
 На границе им учинили короткий допрос, но Ирит стражники знали, а от старика и ребенка не ждали ничего плохого. Келдер вызвал определенные подозрения, но за него поручилась Ирит.
 В Амрамион они пришли задолго до захода солнца и сняли комнату в “Усталом Путнике”. Ирит сообщила, что деньги у нее на исходе, так что надобно пополнить казну, иначе придется просить милостыню или воровать.
 После этих слов Келдер отправился искать работу, а Ирит, Аша и Эздрел поднялись к воротам королевского замка, где заявили, что нуждаются в совете Пирры Всеведающей, королевской чародейки. Ирит сразу узнали и всю троицу незамедлительно препроводили в покои Пирры.
 Келдер узнал об этом за ужином, массируя гудящие мышцы и задаваясь вопросом, почему везде ему предлагают только одну работу: колоть дрова. Работа эта ему совершенно не нравилась.
 Ответ, разумеется, лежал на поверхности: он получал эту работу, потому что она не нравилась никому. А выполнять ее мог любой человек с сильными руками. Потому-то колку дров доверяли посторонним.
 Конечно, сие означало, что ему вручали топор, но кто же допускал на двор незнакомца, вид которого внушал подозрения?
 Занятый своими мыслями, Келдер не слишком внимательно слушал рассказ о том, как все в замке узнавали Ирит, как чародейка хотела поговорить с ней, как разочаровалась, узнав, что Летунья не помнит ритуал заклинаний, которыми владела.
 — ...когда Пирра услышала о Фенделовом Любовном Заклинании, — тараторила Аша, — то заявила, что наверняка есть простое контрзаклинание, но, к сожалению, она его не знает. Она знает другое любовное заклинание — Фенделово Усиление Страсти, и еще одно, похожее на заклинание Ирит, которое называется Катенова Страстная Влюбленность, но оно все-таки другое, для него нужны пот кобылы и волосы жеребца, и ей известны два контрзаклинания, но вот снять заклинание Ирит она не может.
 Тут Келдер отвлекся от своих проблем.
 — Пирра говорит, есть два контрзаклинания? — переспросил он. — Может, их стоит попробовать? Если любовные заклинания похожи, может, что и получится.
 — Я так не думаю, — возразила Ирит.
 — Но почему не попробовать? — настаивал Келдер. — Хуже-то не будет. Она сказала, что это за заклинания?
 Ирит и Аша переглянулись. Ирит вздохнула:
 — Да, сказала. Но я думаю, нам не стоит прибегать к ее услугам. Во всяком случае, пока мы не будем знать наверняка, что нам нужно одно из этих контрзаклинаний.
 — Почему?
 — Хотя бы потому, что они очень сложные.
 — В смысле?
 — В первом случае необходимо четыре ночи подряд в полночь выпивать по чашке крови девственницы. Выпивать полностью, не пролив ни капли, не закашлявшись, не блеванув. И после этого сразу ложиться спать. Стоит произнести хоть слово — заклинание не сработает. — Она скорчила гримаску. — Ты когда-нибудь пил кровь? Тут самое трудное — не блевануть. И кровь надо брать у одной и той же девственницы в детородном возрасте, на которую никогда не накладывали заклинание. Смешивать кровь разных девственниц нельзя.
 Келдер взглянул на Ашу, отчаянно замотавшую головой.
 — Я еще слишком молода.
 — Я не об этом... я знаю... просто я... Пирра так и сказала? Ирит в ритуалах путается...
 — Да, так и сказала, — подтвердила Аша. — И это более легкое заклинание.
 — Какое же второе? — спросил Келдер, чувствуя, что совсем не хочет слышать ответ.
 — Для него достаточно капли крови. Крови дракона.
 — Так что в этом особенного? — недоуменно спросил юноша. — Вроде бы маги постоянно используют кровь дракона.
 — Все так, но есть дополнительное условие. Нужна кровь кастрированного дракона.
 — Понятно, — протянул Келдер. — Вероятно, мы сможем найти...
 — Келдер, — оборвала его Ирит, — нам нужна целая кварта крови девственницы. Если она будет чуть поменьше меня, то наверняка умрет, а мы даже не знаем, подействует ли это контрзаклинание. Скорее всего нет. Оно предназначено для снятия другого заклинания, и я уже говорила тебе, что в магии свои законы. Нельзя взять фосфор вместо серы и разжечь костер с помощью Тринглова Огня. Поэтому едва ли нам удастся снять Фенделову Ослепляющую Влюбленность кровью девственницы.
 — Но, если дракон еще маленький...
 Остальные молча смотрели на него.
 — Ты права, — сдался Келдер, — это другое заклинание. Значит, идем в Этшар.
 — Идем в Этшар, — согласилась Ирит.
 В этом, думал Келдер, откусывая кусок пирога, нет ничего плохого. Очень даже хочется увидеть Этшар — величайший город Мира! А если он его увидит — исполнится еще одна часть пророчества.
 Но все-таки хотелось бы как можно быстрее снять с Эздрела любовное заклинание, думал он, глядя на старика, присосавшегося к кружке с вином.
 Трапеза продолжалась в тишине. Аша о чем-то думала, Эздрел пил, то поглядызая на Ирит, то заставляя себя не смотреть на нее. Если Ирит ловила его взгляд, ее перекашивало. Келдер же слишком устал, чтобы шевелить языком.
 Когда все поели, а служанка убрала пустые тарелки, оставив лишь бутылку вина, которую ревностно оберегал Эздрел, Аша наклонилась к Ирит:
 — Могу я попросить тебя об одном одолжении?
 — О чем именно? — посмотрела на нее Ирит.
 — Не могла бы ты слетать домой... ко мне домой и сказать отцу об Абдене? И о том, что со мной все в порядке?
 Ирит прикусила нижнюю губу, бросила на Келдера тревожный взгляд.
 — Слетай, — кивнул Келдер. — Вреда он тебе не причинит, может, даже не увидит тебя.
 — Я, между прочим, устала... — начала Ирит.
 — Слетай! — отрезал Келдер. — Я наколол кучу дров ради нескольких грошей, которые сейчас пропивает твой дружок... Думаю, ты должна отработать свой стол и кров!
 — Не смей так говорить со мной! — взвилась Ирит.
 Келдер хотел резко ответить, но тут на него упала тень. Повернувшись, он увидел Эздрела, нависшего над ним с бутылкой в руке.
 — Не дело так говорить с Ирит, — просипел он.
 На мгновение все четверо застыли: Ирит и Келдер на одной скамье, Аша — на другой, Эздрел с бутылкой у стола.
 — Успокойся, — нарушила тяжелое молчание Ирит. — Он, пожалуй, прав, не так-то я и устала. Думаю, это хорошо, что Аша беспокоится из-за отца, и я с радостью все ему расскажу.
 Эздрела качнуло.
 — Спасибо тебе, Ирит, — прошептала Аша.
 — Сядь, Эздрел. — Ирит посмотрела на старика.
 — Да, сядь. — Келдер было рассердился на Эздрела (человек, которому он пытался помочь, едва не поднял на него руку), но быстро вспомнил о заклинании и нашел самый удачный выход из создавшегося положения. — Выпей еще вина.




 Глава 25


 Чуть ли не все утро следующего дня они шли мимо леса Амрамиона, и Эздрел, который не видел деревьев уже много лет, удивленно таращился по сторонам.
 Охранники на границе между Амрамионом и Глиморой весело помахали Летунье рукой и обошлись без обычных вопросов.
 Но после возвращения из дома Абдена Старшего Ирит стала очень уж тихой. Погруженная в свои мысли, она даже не ответила на приветствие. Подробности встречи с отцом Аши девушка оставила при себе, сказав лишь, что выполнила просьбу девочки.
 И лишь когда они пересекли глиморскую границу, Ирит прорвало:
 — Аша, как ты могла там жить?
 Аша подняла на нее глаза, но промолчала.
 — Она не могла, — ответил Келдер. — Потому и убежала.
 — Там все воняет. Везде грязь. Дом разваливается, один амбар уже развалился. А твой... Этот человек пил и пел самому себе... Когда же он увидел меня... Я рассказала ему о смерти сына, и он заплакал, а потом начал жаловаться, что никто ему не помогает, что ты его бросила. Когда же я заверила его, что с тобой все в порядке, он начал ругаться, попытался меня схватить, но я обернулась птицей и улетела, а он вновь заплакал. — По телу Ирит пробежала дрожь. — Мой отец никогда таким не был.
 Аша по-прежнему молчала.
 Ирит взглянула на Эздрела и со злобой добавила:
 — Даже ты, когда мы тебя нашли, таким не был.
 Келдер ожидал резкого ответа или гордого молчания, но старик залепетал:
 — Извини, Ирит, пожалуйста, не сердись на меня.
 Келдера перекосило.
 Раболепие Эздрела ужасало... С другой стороны, Ирит выказывала к старику все больше сострадания. Келдер даже подумал, что общение с Ашей и Эздрелом идет ей на пользу.
 Во всяком случае, ему хотелось на это надеяться.
 Да и его присутствие ей не вредило.
 После пересечения границы они уже шли два с половиной часа, когда Келдер внезапно остановился и уставился на холм слева от дороги.
 — Что такое? — спросила Аша.
 — С этого холма я впервые увидел Великий Тракт, — объявил Келдер. — Ночь я провел на склоне. А утром встретил Ирит.
 Летунья кивнула:
 — Совершенно верно. Я помню. Поначалу я подумала, что ты повернешь назад и отправишься обратно в Шулару.
 — Я тоже так думал, — признался Келдер.
 И тут его осенило: он же может пойти в Шулару прямо сейчас. Повернуть на юг, вернуться на семейную ферму и больше не ломать голову над тем, где взять деньги, как снять с Эздрела любовное заклинание и где пристроить бездомную Ашу.
 Идея казалась ему все более привлекательной. Он повернулся к остальным.
 Увидел лицо Ирит и выкинул из головы эти глупые мысли. Она, конечно, еще не готова пойти с ним и стать женой шуларского фермера, но и он еще не готов забыть о предсказании Зиндре и вернуться домой без нее.
 — Пошли. — Келдер двинулся дальше. — Дорога впереди длинная.
 Но уже через сотню-другую ярдов они увидели башни глиморского замка. Келдер вспомнил, каким голодным проснулся в то утро. Когда это было? Неужели минуло лишь шестиночье? Знай он, что замок так близко, никогда бы не повернул на восток.
 Но в этом случае он не встретил бы Ашу и Эздрела... но мог бы встретить других людей. Никогда не знаешь, что ждет тебя впереди... разумеется, без магии.
 Зиндре-то знала, предположил юноша. Знала, что он повернет на восток, как и произошло на самом деле... а может, такие мелкие подробности знать ей было и ни к чему, потому что в своем пророчестве она имела дело с закономерностями. Может, судьба предопределила его встречу с униженными и оскорбленными, а вот с кем конкретно, решил случай.
 Вообще Келдера все больше занимал вопрос: а что есть пророчество? Несмотря на то что слова Зиндре наперед принимались им за аксиому, он хотел знать, как работает сам механизм. Все ли его действия предопределены? Или только некоторые? Если так, то почему?
 Если все, что бы он ни сделал, предопределено, тогда он совершенно не контролирует собственную жизнь и его деяния и мысли не имеют абсолютно никакого значения. Этот вариант Келдеру совсем не понравился.
 Ежели, однако, он таки мог что-то контролировать, как это что-то могла предсказать Зиндре? Да, тут было о чем подумать. Вот Келдер и думал, пока вся компания шагала по Великому Тракту.
 — Следующий город — Урдурон, — объявила Ирит.
 — Сколько до него? — спросил Келдер.
 Ирит задумалась.
 — Не помню, — призналась она. — Наверное лиги три.
 Келдер вскинул голову:
 — Человек обычным шагом может пройти лигу в час. Солнце зайдет не раньше чем через четыре часа.
 — Тогда пошли, — предложила Ирит.
 Эздрел, естественно, с ней согласился, так что голоса распределились три к одному. К возражениям Аши никто не прислушался.
 — Ты можешь хоть ненадолго превратиться в лошадь? — спросила девочка.
 Келдер ожидал, что Ирит откажется, но та лишь кивнула:
 — Хорошо.
 И исчезла, а на том месте, где она только что стояла, появилась белая кобылка.
 Эздрел во все глаза смотрел, как Келдер помогает Аше усесться на спину Ирит, затем протянул руку, чтобы коснуться ее бока.
 Кобылка отпрыгнула в сторону и протестующе заржала. Аша едва успела схватиться за гриву и чуть не упала.
 — Не надо ее трогать, — предупредил старика Келдер.
 Эздрел более не пытался прикоснуться к кобылке, зато не отрывал от нее взгляда.
 Келдер, разумеется, понимал, что любуется старик отнюдь не лошадью. Поначалу его удивляло застывшее в глазах Эздрела восхищение: конечно, кобылка из Ирит получилась ладная, но уж в человеческом обличье Ирит выглядела куда как привлекательнее. Лично у него интерес к Ирит разом пропадал, едва она становилась каким-нибудь животным.
 Потом он вспомнил о любовном заклинании и понял, что тут облик не существен. Эздрел любил Ирит, как бы она ни выглядела. Для него главное состояло не в том, что Ирит — лошадь. Решающее значение имела ее обнаженность.
 Это открытие еще больше усилило неприязнь Келдера к любовному заклинанию. Противно смотреть, какие сладострастные взгляды бросает Ээдрел на кобылу. Даже жалость, которую юноша испытывал к несчастному, уступила место отвращению.
 И он еще более укрепился в желании снять заклинание с Эздрела, не ради него или Ирит и даже не потому, что на это нацеливало его пророчество. Просто в столь неестественном состоянии человек находиться не должен.
 Они прошли достаточно большой отрезок пути, прежде чем Келдер уяснил элементарную истину: если взрослый человек может прошагать лигу в час, сие не означает, что старик, ребенок и лошадь пройдут за три часа три лиги. А следовало бы еще учесть остановки на отдых или по нужде, не говоря уж о том, что дорога, проложенная по холмам, то поднималась, то опускалась.
 Поскольку Аша ехала на спине Ирит, их сдерживал только Эздрел. У него не было ни малейшего желанния ускорить шаг. Попытки Келдера и Аши заставить его идти быстрее ни к чему не приводили. Три-четыре быстрых шага, и старик вновь едва переставлял ноги.
 Он наверняка бы послушался Ирит, но в лошадином облике говорить девушка не могла.
 Келдер попытался найти выход. Очевидное решение напрашивалось само собой: посадить Эздрела на лошадь, но Ирит этого бы не допустила. Во-первых, не захотела бы нести двух седоков, а во-вторых, не позволила бы старику прикасаться к ней. Аша не могла идти быстрее Эздрела, так что уговаривать Ирит тащить старого пьяницу смысла не было. Опять же, Келдер не хотел подпускать Эздрела к Ирит.
 В конце концов Келдер сумел отыскать оптимальный вариант: шепнул Ирит на ухо, чтобы та шла быстрее и не обращала внимания на Эздрела.
 Старик поначалу отстал, не делая попыток прибавить ходу, потом закричал: “Эй! Куда вы так летите! Подождите меня!”
 — Извини, Эздрел, но нам надо засветло добраться до Урдурона, — обернувшись, ответил Келдер. — Если ты не поспеваешь, найдешь нас там.
 — Подождите! — взмолился Эздрел. — Ирит!
 Ирит заржала, но не замедлила шага.
 Келдер то и дело оглядывался, отмечая, что Эздрелу какими-то невероятными усилиями удавалось не терять их из виду.
 Если Келдера и мучила совесть за то, что он использует любовное заклинание в своих целях, то несильно. В конце концов они шли в Этшар, чтобы вылечить Эздрела, для его же пользы. Так чего позволять ему тормозить?
 Расстояние до Урдурона оказалось несколько большим, чем три лиги. Келдер прикинул, что они прошли миль десять, может, даже одиннадцать, то есть три лиги с приличным довеском. И прибыли в Урдурон одновременно с заходом солнца.
 В гостинице под названием “Камень с Неба” Ирит встретили с распростертыми объятиями. Их накормили и выделили комнатку, но уж очень маленькую. Такую маленькую, что Эздрел и Аша легли спать на маленьких кроватях, Келдер — на полу, а Ирит превратилась в кошку и свернулась клубочком в ногах у Аши. Для четвертого человека места здесь просто не было, а на вторую комнату денег у Ирит не хватило.
 На следующий день им предстояло пройти четыре лиги от Урдурона до Оферы. Вышли они рано, до Оферы добрались быстро, а остаток дня использовали на пополнение казны.
 Ирит поработала воздушным почтальоном: доставила в Урдурон какие-то компоненты для сотворения заклинаний, за что ей заплатили три сребреника. Она хотела получить больше, но оферский чародей увеличить вознаграждение отказался, заявив, что сильф обойдется ему дешевле.
 Келдер, как обычно, работал за медяки, правда на этот раз не колол дрова, а выпалывал сорняки на огороде за гостиницей, которую выбрала Ирит. Этого хватило на оплату еды и комнаты.
 Аша по молодости работать не могла, но получила два гроша, присматривая за детьми, пока матери ходили куда-то по делам.
 Эздрел заявил, что искал работу, но ничего не нашел, и его взнос в общий кошелек оказался нулевым.
 Оба чародея, с которыми пообщалась Ирит, отправитель посылки из Оферы и получатель в Урдуроне, знали любовные заклинания и контрзаклинания. Однако среди них не значилось контрзаклинание к Фенделовой Ослепляющей Влюбленности.
 — Я не пользуюсь заклинаниями Фендела, — отметил оферский чародей. — Они мудреные и, пожалуй, чересчур сильные. Да, сотворить их легко, но они далеко не всегда дают нужный результат. Фендел из тех людей, от которых только и жди неприятностей, вот и с заклинаниями его хлопот не оберешься.
 Келдера, надо отметить, такой вывод не удивил.
 Что начало его злить, так это легкость, с какой Ирит дважды покрыла расстояние между Урдуроном и Оферой, то самое, которое они отмеряли ногами чуть ли не целый день. Сами собой возникли мысли, что ходьба — не лучший способ передвижения.
 С другой стороны, отметил он, Ирит явно привязалась к нему и, несомненно, к Аше. Пожалуй, она даже испытывала некое чувство вины из-за того, что зачаровала Эздрела. Иначе чего ей идти пешком, когда она могла добраться до Оферы по воздуху.
 Это обнадеживало. Похоже, еще немного, и он мог предложить ей выйти за него замуж.
 Вечером, несмотря на вялые попытки остановить его, Эздрел высосал три бутылки вина, и в комнату его пришлось тащить на руках. Зато и уложили старика на полу, а кровать на этот раз досталась Келдеру. Впрочем, в комнате их было три, но все узкие.
 Критимион располагался совсем рядом с Оферой, и за завтраком Келдер предложил в тот же день дойти до Багоа.
 — Зачем? — запротестовала Ирит. — Этшар никуда не денется, даже если мы придем туда несколькими днями позже.
 Келдер указал на плохо соображающего Эздрела, привалившегося к стене, с открытым ртом и крошками хлеба в бороде.
 — Чем быстрее мы доставим его туда, тем лучше.
 — Спешкой ему не поможешь. У старика все ноги в пузырях. Ты же буквально загнал его позавчера, когда мы торопились в Урдурон.
 — Очень сожалею. — Впрочем, особого сожаления в голосе Келдера не чувствовалось.
 — Кроме того, мы не опрашиваем всех местных чародеев. Просто не успеваем, перескакивая из королевства в королевство. Может, из-за твоей спешки и пропустили того, кто знает контрзаклинание.
 — Вряд ли, — покачал головой Келдер. — Если тебе нужен хороший чародей — иди в Этшар, так всегда говорила моя бабушка. — Он подумал о том, не самое ли сейчас время упомянуть о пророчестве, но решил воздержаться.
 — Хорошо, но в лошадь я больше превращаться не стану, — вскинула подбородок Ирит.
 — Слушай, давай доберемся до Критимиона, а там уж посмотрим, что делать дальше, — предложил компромисс Келдер. — Может, останемся на ночь. Лады?
 Ирит на мгновение задумалась, потом кивнула:
 — Лады.




 Глава 26


 Город, окружавший королевский замок, назывался иначе, чем королевство: Критим — то есть окончание исчезло.
 Критимионский язык, объясняла Ирит, когда они подходили к городу, представлял собой смесь этшарского и торгового наречий. Если в королевстве и существовал местный язык, в чем Ирит очень сомневалась, на нем уже никто не говорил, за исключением разве что нескольких очень упрямых фермеров.
 — Когда я была девочкой, — добавила Ирит, — эти глупые языки еще не придумали. Обходились пятью-шестью диалектами, и все поголовно знали этшарский.
 — Хорошее было время, — вздохнул Келдер.
 Критим по размерам превосходил городки, которые он видел после ухода из Шана-в-Пустыне. Королевский замок высился в полумиле к югу от Великого Тракта, и все это пространство занимали улицы, парки, дома, мастерские, лавки. Центральные улицы даже вымостили брусчаткой.
 На Великий Тракт ее, правда, не хватило, но вдоль него тянулись деревянные тротуары. Тут же выстроились гостиницы, харчевни, бордели. Три широких проспекта соединяли Великий Тракт с рыночной площадью, отстоящей на квартал к югу.
 В центре площади красовался фонтан: по периметру красный мрамор, посередине — колонна из белого, на ней статуя женщины с кувшином, из которого и текла вода. Колонну окружали скульптуры поменьше. Келдер не привык к таким атрибутам городской жизни.
 Он даже задался вопросом, не следует ли считать Критим “великим городом”, но все-таки решил, что на большой город он еще тянет, а вот на великий — определенно нет.
 На площади дети с громкими криками играли в салочки, гоняясь друг за другом. Один по инерции перескочил через парапет фонтана. Во все стороны полетели брызги. Келдер шуганул его, но никто из окружающих никак не отреагировал, так что мальчишка предпочел не заметить возмущения Келдера.
 Аша с завистью смотрела на резвящихся детей, Эздрел косил глазом на витрины винных магазинов, у Келдера ныли ноги: холмы после Оферы закончились, но приходилось все время лавировать между колдобинами.
 — Я думаю, сегодня мы останемся здесь, а утром двинемся дальше, — изрек он.
 Ирит одарила его ослепительной улыбкой.
 — Где тут хорошая гостиница?
 — Здесь их несколько, — призадумавшись, ответила Летунья.
 — Остановимся в той, что подешевле, — предупредил ее Келдер. — С деньгами у нас негусто.
 — Значит, в “Прыгающей Рыбе”.
 — “Прыгающей Рыбе”? — переспросил Келдер. — Откуда такое название?
 Ирит пожала плечами:
 — Не знаю, так она называлась всегда.
 — Неужели мы рядом с морем?
 Девушка захихикала:
 — Разумеется, нет. До моря никак не меньше пятидесяти миль.
 — Может, тут озеро или река?
 Ирит покачала головой:
 — Нет тут ни озера, ни реки. Гостиница стоит на улице Медников. — И она указала на уходящую на запад улицу.
 Келдер кивнул, оглядел компанию.
 Ему показалось, что все уже изрядно поднадоели друг другу.
 — Аша, — он повернулся к девочке, — можешь пойти поиграть, но к ужину возвращайся в гостицу. Называется она “Прыгающая Рыба”, находится на Удлице Медников. Если не найдешь сама, спроси кого-нибудь из местных жителей. Они покажут тебе дорогу.
 — Хорошо, Келдер! — Девочка сорвалась с места и мгновением позже уже играла с детьми.
 Келдер посмотрел на Ирит и Эздрела.
 Эздрел разглядывал витрины винных лавок, но и не выпускал из поля зрения Ирит. Любовное заклинание держало его крепко, и он не решался отойти от девушки даже ради выпивки. Келдер вздохнул, гадая, что сказать старику.
 Ирит, однако, быстро оценила ситуацию и нашла решение. Она исчезла.
 — Ирит! — завопил Эздрел. — Ирит, вернись!
 Люди начали оборачиваться. Еще бы: Эздрел вертелся вокруг своей оси и размахивал руками, словно слепец, внезапно потерявший ориентировку.
 — Эздрел! — Келдер схватил старика за руку. — Эздрел, не волнуйся! Она вернется! К ужину! Мы встретимся в “Прыгающей Рыбе”!
 Ему потребовалось несколько минут, чтобы успокоить несчастного. Однако от внимания Келдера не ускользнула грациозная черная кошечка, лавировавшая между ног прохожих. Перед тем как юркнуть в проулок, кошечка повернулась и подмигнула ему.
 Эздрел ничего не заметил: он просто не помнил всех обликов, какие могла принимать Ирит. Келдер думал, что старик влюбился бы в кошечку, если б понял, что это Летунья.
 Наконец Эздрел утихомирился, застыл рядом с Келдером с поникшей головой, руки его повисли как плети.
 — Вечером мы будем ужинать вместе, — заверил его Келдер.
 Эздрел кивнул и, не произнеся ни слова, направился в ближайшую винную лавку.
 Юноша проводил его взглядом и только тут понял, что остался один в этом приятном и интересном городе. Конечно, он предпочел бы компанию Ирит, но она и не думала возвращаться. Опять же, за ними обязательно увязался бы Эздрел. Не смея прикоснуться к Ирит, он пожирал бы ее глазами. Смотреть на это — удовольствие маленькое.
 Так что Келдер решил, что в Критиме ему будет неплохо и одному. Он улыбнулся, помахал Аше рукой и зашагал к рынку, чтобы сначала осмотреть город, а уж потом поискать работу.
 Часом позже, насмотревшись на витрины, он явился к воротам замка, полагая, что именно здесь следует спразиться о возможных вакансиях. И обратился к стражникам, лениво беседующим у открытых ворот:
 — Простите, пожалуйста!
 Стражники обернулись. Молча, ничем не показывая, что поняли его. Келдер, однако, пришел к выводу, что поняли, все-таки город стоял на Великом Тракте, жители наверняка владели торговым наречием, и продолжил:
 — Добрый день. Попал вот в ваш город, а денег у меня в обрез. Не подскажете, где бы я мог найти работу?
 — В городе с дюжину купцов... — начал один из стражников, но напарник остановил его взмахом руки.
 — Ты хочешь немного подзаработать? — с ухмылкой спросил он у юноши.
 Келдер кивнул, хотя ухмылка эта совсем ему не понравилась.
 — Совершенно верно.
 — Так уж получилось, — добавил второй стражник, — что у меня есть знакомый чародей, который хорошо платит тем, кто ему помогает.
 Келдер сердцем чувствовал, что тут не все чисто, но, с другой стороны, помнил, что чародей в Офере заплатил Ирит серебром. Уж у чародеев-то деньги водились.
 Он подозревал, что в городах, через которые они проходили, ему сильно недоплачивали, но пожаловаться было некому.
 Здесь же у него появлялся шанс получить сполна за выполненную работу.
 — И какая ему нужна помощь? — осторожно осведомился Келдер.
 — Просто помощь, — ответил стражник, подмигнув своему приятелю.
 Почему не выяснить это самому, подумал Келдер.
 — Где его найти?
 — Зовут его Сенессон из Йолдера, живет он на улице Извозчиков. Пойдешь вниз, у маленькой синей часовни повернешь налево, затем направо на втором перекрестке и ищи дом с зеленой черепицей.
 — Зеленой... С чем зеленым? — На торговом наречии слово “черепица” юноша слышал впервые.
 — С зеленой крышей, — уточнил стражник.
 — Благодарю вас. — Келдер вежливо поклонился и отбыл.
 Он шел не спеша, поглядывая по сторонам, пока не увидел синюю часовенку с маленькой золотой статуэткой богини. Перед часовенкой искрились на солнце струи фонтанчика. Юноша повернул налево, пройдя между пекарней и огороженным металлическим забором парком.
 Стражник его не обманул: повернув второй раз и прошагав три квартала, он увидел большой дом под зеленой черепицей. Вывеска, указывающая, что именно здесь практикует чародей, отсутствовала, но других домов с зеленой крышей поблизости не просматривалось. Лишь поднявшись на крыльцо, Келдер заметил этшарские руны на медном брусе, встроенном в стену поверх двери, и прочитал:
  СЕНЕССОН ИЗ ЙОЛДЕРА, НЕСРАВНЕННЫЙ ЧАРОДЕЙ 
 Келдер уже собирался постучать, как дверь распахнулась и на крыльцо, едва не сбив его с ног, выскочила девушка.
 — Прочь с дороги, глупец, — рявкнула она на этшарском.
 — Извините, — ответил Келдер на том же языке, — но я ищу работу...
 — Я тоже искала, да только здесь работать не буду.
 Она попыталась протиснуться мимо Келдера, но тот, отступив в сторонку, схватил ее за руку.
 Девушка развернулась и взмахнула свободной рукой, уже сжатой в кулак, с тем чтобы врезать ему под дых. Келдер легко ушел от удара. Невысокого роста, порывистая незнакомка оказалась не очень-то сильной. Короче, Келдер справился бы с ней одной левой.
 — Подожди минуту. — Незаметно для себя он перешел на торговое наречие. — Мне надо с тобой поговорить.
 Девушка дернулась, и Келдер отпустил ее руку.
 — Я твоего языка не понимаю, каким бы он ни был, — ответила она на этшарском.
 — Извини. — Келдер перешел на этшарский. — Мне надо с тобой поговорить.
 — Не о чем нам говорить! — Она отвернулась, чтобы уйти.
 — Подожди! — крикнул Келдер вслед. — Почему здесь не стоит искать работу?
 По инерции она шагнула вперед, потом повернулась:
 — А ты не знаешь?
 Келдер покачал головой.
 — Ты не местный?
 — Нет. Я из Шулары.
 Он уже заметил, что по-этшарски она говорила не так, как он. Во-первых, быстрее, во-вторых, растягивала согласные. Но и критимийцы говорили иначе.
 — А ты откуда?
 — Не твое дело.
 Он поднял руки, показывая, что не жаждет ответа на свой последний вопрос.
 — Хорошо, хорошо, но почему здесь не стоит искать работу?
 Девушка долго сверлила его взглядом, потом рявкнула:
 — А ты не знаешь?
 — Нет. — Келдер покачал головой. — Стражники у ворот замка сказали мне, что тут я смогу заработать немного денег. Больше мне ничего не известно.
 Девушка фыркнула:
 — Они пошутили. Или хотели оскорбить тебя.
 — Почему?
 — Потому что, — ее голос уже сочился сарказмом, — ты для этой работы никак не подходишь.
 — Почему нет?
 — Сенессону нужны не работники, — объяснила она, — а магические материалы.
 — Какие материалы? — недоуменно спросил Келдер.
 — Кровь девственницы, — сердито ответствовала девушка.
 Келдер мигнул и оглядел ее с головы до ног.
 Примерно его возраста, отметил он, хоть и мала росточком, длинные вьющиеся черные волосы, падающие на плечи, лицо сердечком, прямой нос, высокая грудь, узкая талия, крутые бедра.
 — Это не мое дело, но... — Юноша осекся.
 Он намеревался спросить, а соответствует ли она требованиям чародея, но понял, что неприлично задавать такой вопрос незнакомому человеку.
 Впрочем, Келдер бы удивился, если б соответствовала. Конечно, до Ирит ей далеко, но ведь не дурнушка, даже очень симпатичная.
 — Ты прав, это не твое дело.
 Келдер улыбнулся:
 — Извини.
 Он отвернулся от двери.
 — Ты не собираешься постучать? — спросила девушка.
 — А зачем? У меня все равно нет того, что ему нужно.
 Она пристально посмотрела на Келдера.
 — Я могла и солгать. Чего это ты поверил мне на слово?
 — Да вот поверил. Ты не знаешь, где еще можно найти работу?
 Она покачала головой.
 — Так куда ты теперь пойдешь? — спросил Келдер.
 — Обратно на рыночную площадь.
 — Я тоже.
 — Хорошо.
 И они вместе зашагали прочь от дома под зеленой крышей.




 Глава 27


 Прошло полчаса, прежде чем он улучил возможность спросить, как ее зовут.
 — Азрая, — ответила она, бросив камешком в голубя. — Азрая из Этшара [2] .
 Птичка поднялась в воздух, вновь приземлилась рядом с камешком и клюнула его, дабы разобраться, не бросили ли ей что-то съедобное.
 — Ты из Этшара? — спросил Келдер, откидываясь на спинку скамьи.
 — Я же только что тебе об этом сказала, — фыркнула Азрая.
 — Нет, ты назвала мне свое имя, но это не означает, что ты оттуда родом.
 — Это одно и то же. — Азрая сбавила тон.
 — Ты права, — согласился Келдер. — Извини.
 Они по-прежнему говорили на этшарском, поскольку выяснилось, что Азрая не знает шуларского, торгового наречия, ариоморского, ураморского и эланкоранского, а Келдер не силен в тинталлионском или сардиронском. Ни один из них не говорил и на критимионском, хотя Азрая понимала его местами, а Келдер практически все. Так что общаться они могли только на этшарском.
 — А как твое имя? — спросила Азрая.
 — Келдер. Келдер из Шулары.
 Девушка с сомнением оглядела его с головы до ног — к такой реакции Келдер уже привык, — потом решила, что он не врет. С другой стороны, не имело ни малейшего значения, врал он или нет.
 — Келдер. — Она пристально разглядывала голубя. — Понятно.
 — Ты идешь на восток по Великому Тракту? — полюбопытствовал юноша.
 — Нет.
 — Тогда на запад? В Этшар?
 — Возможно. А куда идешь ты? Обратно в Шулару?
 — Нет, в Этшар.
 Она кивнула.
 — И здесь ты вышел на Великий Тракт?
 — Нет. На большак я первый раз вышел у Глиморы и направился на восток, к Шану-в-Пустыне. Теперь иду на запад.
 Она заинтересовалась:
 — Ты побывал в Шане?
 Келдер кивнул.
 — И как там?
 Юноша пожал плечами.
 — Мы там пробыли совсем ничего. Думаю, город знавал лучшие дни. — По-этшарски он говорил все свободнее: сказывалась практика.
 — Понятно. — В голосе Азраи слышалось разочарование. — А как остальные города?
 — Из тех, что я видел, Критим — самый лучший.
 — Ясно. — Азрая бросила в голубя еще один камешек. Птица недовольно захлопала крыльями, поднялась в воздух и улетела. — Тогда я точно возвращаюсь в Этшар.
 — А как ты вообще попала сюда?
 — Не твое... а, черт, не важно как. — Она наклонилась вперед, оперлась локтями в колени и положила подбородок на сложенные ладони.
 — Может, и не важно, но мне любопытно.
 Она ответила коротким взглядом.
 — Почему?
 — Просто нравится узнавать новое.
 Азрая уставилась в камешки на дорожке.
 — Мои родители умерли от лихорадки, когда мне было лет восемь.
 Келдер понял, что ему предстоит выслушать длинную историю, а потому поощряюще кивнул.
 — Мы не могли заплатить теургу, чтобы он помолился за них, или ведьме, чтобы она сварила лекарственный отвар. Не могли нанять чародея, чтобы он сотворил заклинание выздоровления, и они умерли. Умерли два моих брата и старшая сестра. Соседи испугались, как бы болезнь не перекинулась на их семьи, поэтому не подпускали нас к себе и заколотили дверь нашего дома. В живых остались я, моя сестра Амари и только что родившийся Регран. Я была самой старшей, так что взяла на себя заботу о них. По ночам выскальзывала из дома, крала еду. Когда болезнь прошла, я сняла доски с двери, и тут же появились сборщики налогов. Они забрали дом, потому что заплатить мы не могли. Мы не знали, где наши родители прятали деньги, даже если они у них и были.
 Келдер сочувственно покивал.
 — Поэтому мы пошли на Площадь Ста Футов и жили там среди нищих и воров, — продолжила Азрая. — В квартале между Улицами Сводников и Суеверий, в Полевом районе. Наш-то дом находился в Восточном районе, но соседи... Короче, мы подумали, что в Полевом районе нам будет лучше, а Площадь Ста Футов огибает весь город.
 Келдер понятия не имел, что такое Площадь Ста Футов, не слышал ни о каких районах и Улицах Этшаpa. Конечно, ему хотелось задать уточняющие вопросы, но он решил, что невежливо прерывать Азраю.
 — После того как нас выгнали из дома, я не воровала. Амари, думаю, воровала, а я — нет. Я просила милостыню и выполняла поручения. В Полевом районе с этим просто. Там казармы, а солдатам вечно что-то надо. То передать записку женщине, то что-то прикупить в квартале Чародеев, а иногда просто оставить кого-нибудь на вахте, если им вдруг захотелось вздремнуть, трахнуться, поиграть в карты, побросать кости. — Она глубоко вдохнула. — Регран умер в два годика, аккурат перед тем, как мне исполнилось десять. От чего — не знаю, поболел и умер. Кто-то его ударил, может, от этого. Мы делали все, что могли, даже наняли сиделку, которой заплатили половину того, что заработали за несколько месяцев, но дети иногда умирают. Потом мы с Амари разбежались и с тех пор виделись все реже. Последние два года я ее вообще не видела. Может, она тоже умерла. — Азрая помолчала, собираясь с мыслями.
 Келдер хотел сказать что-то утешительное, но, пока подбирал нужные этшарские слова, девушка заговорила вновь:
 — Я уже сказала, что мы жили около Улицы Сводников. Так вот, через некоторое время сводники обратили на меня внимание, и я стала их избегать. Мне уже исполнилось тринадцать, и я не бегала с поручениями на Улицы Сутенеров и Шлюх.
 Слова “сводник”, “сутенер”, “шлюха” на этшарском Келдер слышал впервые, но догадался, о чем говорит Азрая.
 — А потом я решила, что мне все это надоело. Надоела Площадь Ста Футов, надоели грязь и мухи, лунатики, разговаривающие сами с собой, воры, перерывающие твои вещи, стоит хоть ненадолго отлучиться, сутенеры, лапающие все, что движется, солдаты. Поэтому в поисках работы я отправилась на рыночные площади. Сначала не нашла там никого, кроме тех же сутенеров и фермеров, которые отказывались дать мне работу, полагая, что я слишком мала. А вот в ученицы меня уже никто не брал. В двенадцать лет я об обучении не задумывалась, а теперь опоздала.
 Келдер очень хорошо ее понимал. Может, и ему следовало податься к кому-нибудь в ученики, не принимая во внимание волю родителей.
 — В конце концов я добралась до Рынка в Гавани и уже подумывала, а не податься ли мне в матросы, когда столкнулась с человеком, который набирал добровольцев для охоты на дракона в Малых Королевствах. Я решила, что это предложение как раз для меня. Во-первых, удастся выбраться из города, во-вторых, я хоть и молода, но далеко не глупа, да и сила во мне кое-какая есть. Поэтому я и завербовалась.
 — В охотники на дракона? — Келдер с уважением посмотрел на Азраю. Смелая девушка, ничего не скажешь, или сумасшедшая.
 Она кивнула:
 — Тем более что в награду обещали тысячу золотых монет. Я понимала, что одной мне дракона не одолеть, но подумала, что меня возьмут в команду и я получу свою долю.
 — И где обитал этот дракон? — спросил Келдер. — Каких он был размеров?
 — В королевстве, которое называется Двомор, к югу отсюда. А насчет размеров я ничего сказать не могу. Я его не видела, и, насколько мне известно, он до сих пор жив.
 Келдер слышал о Двоморе — одно из самых больших королевств в горах центрального региона. Если где и могли водиться драконы, так именно там.
 — Значит, ты его не убила?
 — Даже не пыталась.
 — Почему?
 Азрая вздохнула:
 — В охотники завербовалось много народу. На корабле мы переплыли Восточный залив, потом по реке поднялись до Экероа. Там нас погрузили в фургоны и довезли до Двомора. Затем была аудиенция у самого короля, все шло очень хорошо, никто ко мне не приставал, никто не лапал, все думали только о предстоящей охоте. Двомор мне не очень-то понравился, но он сильно отличался от Этшара. Замок заполняли желающие убить дракона, они формировали команды, и я полагала, что обязательно войду в одну из них, когда лорд-канцлер отозвал меня в сторону и кое-что объяснил.
 — Например?
 — Например, насчет награды, — с горечью ответила Азрая. — Вербовщик солгал. Да, тысяча золотых монет в казне имелась, место при королевском дворе тоже, да только это была не награда, а приданое принцесс. Наградой победителю дракона служила женитьба на одной из дочерей короля. Их было пять, не считая уже выданных замуж, поэтому, в соответствии с королевским указом, на дракона охотились пятерками. И в состав пятерок могли войти только мужчины!
 — Понятно. — Келдер действительно все понял. Избыток принцесс в Малых Королевствах — излюбленная тема похабных анекдотов. Принцев-то на всех не хватало, а выйти замуж за простолюдина принцесса могла только в экстраординарных обстоятельствах. К каковым относилась и победа над драконом.
 — Не знаю, отослали бы они меня обратно в Этшар или нет. Я не стала ждать, пока это выяснится. Просто взяла да ушла из замка. Несколько месяцев бродила по Малым Королевствам. Шла через Экероа, Петмор, Рессамор, подрабатывала, когда могла, если работы не находилось, воровала. Только вчера добралась до Критима и теперь должна решить, то ли возвращаться в Этшар, то ли продолжить поиски.
 — А чего ты ищешь? — спросил Келдер.
 — Не знаю. Наверное, лучшей жизни. Места, где мне не придется нищенствовать, торговать собой, спать в грязи. — Она замолчала, Келдер подумал, что в ее рассказе поставлена точка, и уже сам хотел что-то сказать, но Азрая добавила: — Или продавать свою кровь мерзкому старому чародею.




 Глава 28


 — Мы остановились в “Прыгающей Рыбе”, — на прощание сказал Келдер Азрае. — Если хочешь, давай встретимся там за ужином...
 — На это не рассчитывай, — отрезала девушка.
 Келдер проводил ее взглядом, потом повернулся и зашагал к замку. Охранники, конечно, посмеялись над ним, но по его разумению работу следовало искать именно там.
 Азрая с этим не согласилась и пошла своим путем.
 Келдер мог только сожалеть: девушка ему понравилась.
 А может, подумал он, такая уж у него судьба: выслушивать грустные истории и приходить на помощь униженным и оскорбленным. Может, Зиндре это почувствовала и в своем пророчестве основывалась не на магическом знании, а на особенностях его характера? Аша с ее отцом-пьяницей, Эздрел с наложенными на него любовными чарами, даже Ирит с ее нерушимыми заклинаниями — все они числились среди неудачников этого Мира.
 И бедная сиротка Азрая, несомненно, вписывалась в их компанию.
 Правда, девушка не искала защитника. Она сама могла позаботиться о себе.
 Глядя на таких людей, Келдер начал осознавать что в скучной шуларской жизни, возможно, больше плюсов, чем минусов.
 На этот раз стражники не шутили и не ухмылялись. Тот, что послал его к Сенессону, извинился, второй предпочел промолчать.
 — Жаль, что Сенессон не воспользовался твоими услугами, но ничего другого предложить не могу. Хотя наверняка найдутся купцы, которым требуются люди для разгрузки фургонов.
 Келдер хотел что-то ответить, но тут у его ног мяукнула кошка. Он повернулся и увидел Ирит.
 — Боги и демоны! — испуганно воскликнул один из стражников.
 — В чем дело? — не понял Келдер.
 — Она же возникла ниоткуда. Не было — и вдруг появилась. Как она меня напугала! Я думал, у меня разорвется сердце.
 — Это Ирит Летунья, — улыбнулся второй стражник. — Она и не такое умеет.
 — Я знаю Ирит, — ответил первый, — но никогда не видел, как она это делает, вот и перепугался.
 — Привет, — прервала дискуссию Летунья. — Я пришла повидаться с королевской чародейкой. Она по-прежнему живет в замке?
 Стражники переглянулись.
 — В прошлый раз я с ней общалась. Ее зовут Перина.
 — Перина Мудрая, — уточнил стражник. — Живет. А кроме нее, есть еще две ведьмы и колдун.
 — Меня интересуют только чародеи, — ответила Ирит. — Мы можем пройти?
 — Мы?
 — Он со мной. — Ирит взяла Келдера за руку.
 Стражники вновь переглянулись, один пожал плечами:
 — Черт с ними, пусть идут.
 — Я думаю, лучше дать им сопровождающего, — ответил второй.
 Его напарник подумал и согласился.
 — Подождите здесь. — Он повернулся и прошествовал в замок.
 — Тут неподалеку живет еще один чародей, — поделился Келдер с Ирит. — Его зовут Сенессон из Молдера. Может, ему известно контрзаклинание?
 — Кто знает? — пожала плечами Ирит. — Старикашка он мерзкий, но спросить можно.
 Келдер кивнул и хотел рассказать ей о встрече Азраей, но тут вернулся охранник, ведя за собой замкового служителя.
 — Я провожу вас в мастерскую чародейки, — объявил вновь прибывший.
 — Спасибо, — поклонился Келдер. — Пошли.
 В мастерскую вела длинная крутая лестница. Когда до цели осталось совсем немного, Келдер тяжело дышал, да и Ирит с трудом переставляла ноги.
 — Ты как хочешь, — пробормотала она, — а я вниз полечу.
 Девушка остановилась, выпрямилась, коснулась рукой Кровавика. Усталость вроде бы как рукой сняло, и она легко преодолела последние ступени.
 — И правильно, — усмехнулся Келдер. — Я бы сам слетел, если б мог.
 Служителю же подъем не доставил никаких хлопот. Он подождал несколько секунд, чтобы его спутники могли перевести дыхание, по мнению Келдера, меньше, чем следовало бы, затем постучал в черную деревянную дверь.
 На черном фоне ярко вспыхнула сложная, незнакомая Келдеру руна, глуховатый женский голос спросил: “Кто здесь?”
 Как отметил Келдер, на торговом наречии.
 — Двое гостей к Перине Мудрой, — отчеканил служитель, как показалось Келдеру, на ломаном этшарском. Но юноша тут же понял, что это — критимионский. — Одна — Ирит Летунья. Второго я вижу впервые.
 — Келдер из Шулары, — представился Келдер, гадая, почему вопрос звучал на одном языке, а ответ другом.
 Мгновение спустя дверь распахнулась, и женщина заговорила уже на критимионском:
 — Входи, Ирит, и пригласи своего друга. Благодарю тебя, Келдер. Ты можешь идти. 
 Келдер замялся, а служитель поклонился и шагнул назад.
 — Подождите, — остановил его Келдер. — Она сказала — Келдер...
 — Это я, — ответил стражник. — Келдер Высокий. Только, пожалуйста, никаких шуток. — И его сапоги застучали по лестнице.
 — Не мне же отпускать шутки насчет этого имени, — пробормотал Келдер, следом за Ирит переступая порог.
 Они оказались в просторной комнате с окнами в трех стенах. Повсюду стояли столы, шкафы, полки с книгами, на полу лежали пушистые ковры, в центре находилась спиральная лестница, ввинчивающаяся в потолок. На ней и стояла симпатичная женщина средних лет с белоснежной прядью в черных волосах.
 — Ирит, — чародейка спустилась вниз, — как приятно вновь увидеть тебя. — Говорила она на критимионском, но Келдер достаточно хорошо ее понимал.
 — Привет, Перина. — Ирит ответила на том же языке и закрыла за Келдером дверь. — Это Келдер из Шулары, в последнее время он мне помогает.
 Такая рекомендация Келдеру совсем не понравилась, но он улыбнулся и поздоровался:
 — Привет.
 — Я же не видела тебя больше года. — Келдера Перина словно не замечала. — Каким ветром тебя принесло сюда?
 — Мне нужно заклинание. Вернее, контрзаклинание.
 Перина взяла девушку за руку.
 — Давай присядем, и ты все мне расскажешь. — Она повела Ирит к маленькому диванчику, обитому бархатом с золотым шитьем.
 — Так уж получилось, что я зачаровала одного человека. Хотя вроде бы и не хотела.
 Ирит села. Перина устроилась рядом, Келдер, увидев, что на диванчике места больше нет, проследовал к ближайшему шкафу.
 — Я наложила на него заклинание, — продолжила Ирит, — и думала, что с годами чары спадут сами по себе, но они никуда не делись. Теперь он — старик, а мое заклинание по-прежнему действует, и это ужасно. Так что мне хотелось бы найти способ снять его.
 Келдер внимательно изучал выставленные на верхней полке черепа, задавшись целью определить, где чей. С человеческим проблем у него не возникло, опознал он кошачий, собачий и лошадиный, а вот на остальных запнулся.
 — Действительно, печальная история. — Перина похлопала Ирит по колену. — И что это за заклинание, дорогая?
 — Фенделова Ослепляющая Влюбленность, — ответила Ирит. А потом добавила: — Я так думаю.
 Келдер повернулся к ней, забыв о странном черепе с рогами. Он впервые услышал, что Ирит не очень-то помнит, какое заклинание наложено на Эздрела.
 — Да, тяжелое дело. — Перина поцокала языком. — Непредсказуемое это заклинание, знаешь ли. Может привести совсем не к тому результату, на который рассчитываешь.
 Келдер с надеждой посмотрел на чародейку и вновь повернулся к шкафу. Следующую полку занимали бутыли и бутылочки, все без наклеек, так что оставалось только дивиться, каким образом Перина могла определить, что в какую налито.
 — Ты его знаешь? — спросила Ирит.
 — Скорее нет, чем да, — призналась Перина. — Я о нем слышала, но есть куда более практичные заклинания, и этим я никогда не пользовалась. Ходят же истории о том, как люди влюблялись не в тех, в кого хотелось, даже в животных! — Она скорчила гримаску. — Фендел — умнейший человек, но даже лучшие из нас далеки от совершенства, от его заклинания можно ждать только неприятностей. Почему ты им воспользовалась?
 — Потому что не знала другого любовного заклинания. В Книге Калирина, у которого я училась было только оно.
 — Действительно, старик... Калирин, не так ли? Твой мастер?
 Ирит кивнула.
 — Да уж, он, полагаю, особой потребности в любовных заклинаниях не испытывал. Жаль, конечно.
 Келдер тем временем гадал, для чего может понадобиться бутыль с двумя горлышками, свернутыми в кольца. Или как используется синее стекло?
 — Значит, контрзаклинания ты не знаешь? — спросила Ирит.
 — Боюсь, что нет. — Перина вновь похлопала Ирит по колену. — Очень сожалею.
 На третьей полке тоже стояли бутылки, по форме больше напоминавшие винные. Только во второй слева что-то шевелилось, а четвертая справа разглядывала его зелеными стеклянными глазами.
 — Кажется, для этого контрзаклинания нужна кровь, — задумчиво молвила Перина. — Вроде бы я об этом слышала.
 — Кровь девственницы? — уточнила Ирит.
 Перина покачала головой:
 — Нет, кажется, нет. Впрочем, точно не помню.
 В этот момент Келдер заметил тонкое черное щупальце, высунувшееся откуда-то снизу и подбирающееся к его ноге. Он отпрянул и едва не наступил на ногу Ирит. Щупальце, однако, ретировалось.
 — Послушай, если ты найдешь контрзаклинание, расскажи мне о нем, хорошо? Может пригодиться, знаешь ли.
 — Конечно, — кивнула Ирит. — А если ты что-то услышишь, дашь мне знать?
 — Обязательно!
 На нижней полке стояли цветочные горшки. Растения, которые были в них посажены, Келдер видел впервые. Щупальце вроде бы вытянулось из горшка, где росло нечто напоминающее кочан капусты.
 Может, это и есть чудище, упомянутое в пророчестве? Или под эту категорию можно подвести существа в бутылках? Конечно, без магии тут не обошлось, но Келдер не мог сказать, насколько она всесильна.
 — Кто, по-твоему, может знать это контрзаклинание? — спросила Ирит. — Мы идем на запад... рассчитываем найти в Этшаре опытного чародея.
 Перина задумалась, а Келдер перекочевал к другому шкафу. В нем стояли книги, выглядевшие совсем неопасными.
 — Я уверена, что в Этшаре есть люди, которые наверняка знают контрзаклинание. К примеру, Торум-Маг с Улицы Чародеев. Если сам он его не знает, то обязательно посоветует, к кому обратиться. Милейший человек.
 Ирит кивнула. Келдер пытался прочесть названия книг на корешках, но обнаружил, что написаны они на незнакомых языках.
 — Иридит из Этшара, если ты сможешь ее найти, — продолжала Перина. — Думаю, что уж такая-то чародейка знает все. Правда, я понятия не имею, где она живет. Она никому этого не говорит. — Перина улыбнулась. — И уж конечно, всегда есть Фендел Великий... Ходят слухи, что он до сих пор живет отшельником в Тинталлионе или где-то в тех краях.
 Келдер посмотрел на женщину, вновь на книги, и у него округлились глаза: та, которую он только что разглядывал, сменила название.
 — Наконец, остается твой мастер, — промурлыкала Перина. — Все забываю, как его звали.
 — Калирин Мудрый.
 — Да, Калирин... Он умер?
 — Думаю, что да. Так, во всяком случае, говорили, а я в последний раз видела его в пять тысяч двадцать пятом году.
 — Почти двести лет назад, — покивала чародейка. — Да уж, скорее всего умер. — Она вздохнула.
 Келдер решил, что лучше смотреть в окно. К нему направился.
 — Больше ты ничего предложить не можешь? — спросила Ирит.
 — Нет. К сожалению, нет, — развела руками Перина.
 Келдер выглянул в окно и решил, что делать этого все-таки не следовало, — по другую сторону стекла оказался совсем не Критимион. Он увидел громадные волны, накатывающие на черные утесы, уходящее вдаль море и какие-то мрачные каменные строения по правую от себя руку.
 Вот это всесильная магия, отметил Келдер, тут двух мнений быть не могло.
 — Раз уж мы здесь, скажу тебе, что у нас с Келдером проблема с деньгами. — Ирит поднялась. — Может, мы могли бы что-нибудь для тебя сделать?
 Юноша перешел к следующему окну и с облегчением увидел под собой город Критим с домиками-игрушками и людьми-муравьями: мастерская чародейки занимала верхнюю часть самой высокой башни замка.
 — Пожалуй, что нет, — встала и Перина, — но, если хочешь, я одолжу тебе несколько сребреников. А расплатишься контрзаклинанием. Полагаю, оно стоит десять сребреников, половину я готова дать прямо сейчас.
 — А если мы не найдем контрзаклинание? — вмешался Келдер.
 — Келдер, не будь таким занудой, — осадила его Ирит.
 — Тогда вы найдете другой способ расплатиться со мной, — успокоила всех Перина.
 Келдер колебался, но, с другой стороны, ему надоело за гроши колоть дрова и постоянно тревожиться, где взять деньги. Пять сребреников равнялись пятидесяти большим медякам или четырем сотням медных грошей. Приплюсовав их к тем деньгам, что у них уже были, они могли не беспокоиться о ближайшем будущем.
 Ирит вопросительно глянула на него, и Келдер кивнул.
 — Спасибо, Перина, — тепло улыбнулась чародейке Ирит, — ты очень нас выручишь.
 — Подождите минутку, я только схожу за кошельком. — И Перина поднялась по спиральной лестнице.
 Ирит и Келдер остались одни, разделенные лишь несколькими футами.
 — Она вроде бы много знает, — прошептал Келдер.
 — В смысле? — Ирит вопросительно посмотрела на него.
 — Здесь столько магических материалов, она знакома с могущественными чародеями... Если ей не известно нужное нам контрзаклинание, значит, найти его не так-то просто.
 Ирит покачала головой:
 — Глупый, Пери просто пустила тебе пыль в глаза. Она не вхожа во Внутренний Круг. Все, что ты здесь видишь, унаследовано ею от матери, которая действительно была знаменитой чародейкой. Пери этой магией не владеет. Что же касается имен, то она встречалась с этими людьми в детстве. То ли они приезжали к ее матери, то ли мать ездила к ним и брала с собой Пери, а может, мать просто рассказывала ей о них. Торума Пери не видела как минимум лет пятнадцать, а с Фенделом скорее всего не встречалась вовсе. В половину книг она наверняка не заглядывала. Возможно, она вообще не раскрывала ни одной.
 — Понятно, — кивнул Келдер.
 — Контрзаклинание вполне может быть в одной из этих книг, — продолжила Ирит, — но нам его не найти. Нас может убить какое-нибудь охранительное заклинание.
 — Понятно, — повторил Келдер.
 Тут вернулась Перина с бархатным кошельком в руке.
 — А вот и мы. — Она достала из кошелька пригоршню сребреников.
 Три перекочевали к Келдеру, два — к Ирит, остальные вернулись на место, после чего Ирит поцеловала Перину и подошла к окну.
 — Тебе уже пора? — спросила Перина, когда Летунья раскрыла створки.
 — К сожалению, да.
 Из ее лопаток выросли крылья.
 — Будь осторожна, — напутствовала девушку Перина.
 Ирит ступила на подоконник и улетела.
 Оставшись наедине с чародейкой, Келдер заметно оробел.
 — Пожалуй, я тоже пойду.
 Перина улыбнулась:
 — Конечно. Только скажи мне, юноша, как ты встретился с Ирит?
 Келдер пожал плечами:
 — Случайно увидел ее на Великом Тракте.
 — Она тебе нравится, правда? Я это вижу сразу, глаз у меня наметанный. — И чародейка заговорщически подмигнула Келдеру.
 — Пожалуй, — промямлил Келдер.
 — Это заметно. Во всяком случае, для человека опытного, такого, как я.
 — Наверное, заметно, — не стал спорить Келдер.
 — Я могла бы помочь тебе, — добавила Перина.
 Келдер недоуменно поднял брови.
 — Я действительно не знакома с Фенделовой Ослепляющей Влюбленностью, но... именно это заклинание она наложила на тебя?
 — Нет, разумеется, нет! — без должной уверенности ответил Келдер.
 Конечно, Ирит не накладывала на него это заклинание, но мог ли он знать наверняка, что она не воспользовалась каким-нибудь другим, более простеньким? Мысль эта очень ему не понравилась.
 — Хорошо, у меня тоже сложилось ощущение, чго Фенделово заклинание на тебя не наложено. — Улыбка стала шире. — А я знаю очень неплохие любовные заклинания. К примеру, Внезапной Влюбленности или Разбуженной Страсти. Может, тебя они заинтересуют.
 — С тем, чтобы наложить их на Ирит? — спросил Келдер.
 Перина кивнула, продолжая мило улыбаться.
 Келдер задумался. Он хотел, чтобы Ирит осталась с ним, хотел на ней жениться. Если наложить на нее заклинание, она станет такой же, как Эздрел, — всегда будет при нем, никогда не соскучится, никуда не улетит. Станет покорной рабыней.
 Заманчивое предложение, чего уж там говорить
 Но жестокое и несправедливое по отношению к Ирит. А в далекой перспективе чреватое теми же осложнениями, что и заклинание, наложенное на Эздрела. Келдер знал наверняка — он Ирит нравится. То есть она выйдет за него замуж без всяких заклинаний. И поедет с ним в Шулару. Пророчество Зиндре прямо на это указывало.
 Конечно, наложение чар на Ирит может быть частью пророчества. И отказ от любовного заклинания приведет к тому, что оно не будет реализовано. И все-таки предложение Перины Келдер принять не мог. Он не хотел любви, вызванной магией.
 Как только юноша пришел к выводу, что Ирит должна полюбить его сама, без всяких магических штучек, ему вспомнились слова Летуньи о том, что никакие заклинания более на нее не подействуют. Чародейство против нее бессильно. Она вызывала чародеев на магические дуэли и смеялась над ними, поскольку все их усилия были тщетны. Чего уж там говорить о любовных заклинаниях.
 Знала ли об этом Перина? Не пыталась ли заманить его в ловушку?
 Может, предлагая зачаровать Ирит, она преследовала какие-нибудь особые, только ей ведомые цели.
 — Заклинания стоят больших денег, а у меня... — начал Келдер.
 Перина остановила его взмахом руки.
 — Не волнуйся. Для тебя все будет бесплатно.
 — Но... почему?
 — Потому что я хочу, чтобы вы были счастливы, вот почему!
 — Не знаю, как мне и благодарить вас. — Келдер застенчиво улыбнулся. — Большое спасибо за столь великодушное предложение, я обязательно его обдумаю.
 — Конечно, обдумай, — кивнула Перина.
 С тем Келдер и удалился через дверь, ведущую на лестницу.
 И спускаясь, все пытался найти ответ на вопрос: какую выгоду преследовала Перина?




 Глава 29


 Вопрос о предполагаемой выгоде мучил Келдера целый день, то и дело всплывая в сознании. Ирит ждала его у ворот замка, и они вместе отправились к Сенессону. На этот раз Келдер постучал, и неугомонная парочка предстала перед чародеем — сгорбленным, седеньким старичком. Келдер решил, что Сенессон с помощью магии нашел способ удлинить себе жизнь, да вот заклинания вечной юности ему не дались: выглядел он лет на сто, даже Эздрел в сравнении с ним казался бодрым мужчиной среднего возраста. Зубы у старика выпали, так что понимать его было трудно, из уголка рта стекала струйка слюны. Он постоянно похохатывал и то и дело бросал похотливые взгляды на Ирит. В общем, Келдер мог понять, почему Азрая в такой ярости вылетела из дома чародея.
 Сенессон, только недавно переехавший в Критимион, заявил, что уже встречался с Ирит в другом королевстве, хотя девушка этого и не помнила. Он предложил Келдеру подождать в приемной, а сам увел Летунью в мастерскую поговорить о делах.
 В результате, пока Келдер сидел в приемной и размышлял о мотивах Перины, в соседней комнате Ирит сводила на нет домогательства чародея, одновременно выясняя, не знает ли он контрзаклинания к Фенделовой Ослепляющей Влюбленности. Достаточно быстро выяснилось, что не знает. Келдер прислушался к разговору и вмешался аккурат в тот самый момент, когда страсть Сенессона начала выходить из-под контроля.
 Ирит покинула дом чародея в не меньшей ярости, чем Азрая.
 К тому времени, когда Келдер и Ирит уселись за столом в “Прыгающей Рыбе”, юноша пришел к выводу, что Перина хотела использовать его, чтобы наложить на Ирит совсем не любовное заклинание. И цель у Перины была одна: поставить Летунью себе на службу.
 Келдер не знал, для чего может понадобиться чародейке прирученный оборотень, но полагал, что Перина нашла бы, как использовать недюжинные способности Ирит. Успокоившись на этот счет, Келдер задался другим вопросом: а покажется ли Азрая?
 Аша и Эздрел прибыли вовремя, Аша — улыбающаяся и счастливая, Эздрел — мрачный и пьяный.
 Старик бросился к Ирит, едва увидел ее, и девушка уже стала было невидимой, но в последний момент передумала.
 Келдер заступил между ними, усадил Эздрела по другую сторону стола, заказал еду.
 Азрая все не приходила, и Келдер испытывал некоторое разочарование, хотя его восхищали подсвеченные лампами роскошные волосы Ирит.
 Зиндре говорила о прекрасных женщинах во множественном числе. Поначалу Келдер не принял Азраю за красавицу, но со временем осознал, что она без всяких натяжек подпадает под эту категорию. То есть реализовалась еще одна часть пророчества. А если учесть всякие магические трюки, с которыми он столкнулся в башне Перины, получалось, что выполнение пророчества идет полным ходом. Еще один великий город, еще одна бескрайняя равнина, потом триумфальное возвращение домой с Ирит-невестой, и можно утверждать, что пророчество стало явью.
 Келдер полагал, что оно и к лучшему: ему уже надоело путешествовать, есть и спать в гостиницах, вроде “Прыгающей Рыбы”.
 Впрочем, кормили тут хорошо, ужин прошел спокойно, только у Эздрела все валилось из дрожащих рук.
 После ужина пьяница отключился на полу их L-образной комнаты, прежде чем кто-то успел указать старику, где он будет спать. Аша улеглась на маленькую кушетку, стоящую в нише у окна.
 Ирит досталась большая кровать в другом конце комнаты, вне поля зрения девочки, даже если бы она и проснулась. Эздрела не разбудило бы и извержение вулкана. Так что Ирит и Келдер с удовольствием воспользовались представившейся возможностью побыть вдвоем впервые за последние дни.
 — До Багоа Кастл всего семь миль, — объявила Ирит, когда утром они собирали вещи. — А оттуда еще одиннадцать или двенадцать до Синдиши. Думаю, к вечеру мы доберемся туда.
 Эздрел застонал, но стоило Ирит посмотреть на него, тут же пробормотал: “Как скажешь, Ирит”.
 Аша скорчила гримаску, но тоже спорить не стала.
 — Нам это под силу.
 — За Синдишей лежит Туйа. До нее еще десять миль. Но это уже перебор.
 — Скорее всего. — Келдер искоса взглянул на Эздрела.
 — Из Туйи примерно восемь миль до Шесты, потом еще столько же до Ламама. А Ламам Кип стоит на границе между Малыми Королевствами и Гегемонией Этшаров.
 Келдер ловил каждое слово.
 — Считается, что путь от Ламама до Этшара занимает два дня. Первый — до гостиницы “У Моста”, второй — до городских ворот.
 — То есть остается совсем ничего, — подвел итог Келдер.
 Ирит покачала головой:
 — Не так уж и ничего. Во время Великой Войны армейская часть добиралась до Этшара в два дневных перехода. На самом деле от гостиницы Валдера до Западных Ворот никак не меньше десяти лиг.
 Аша жалобно застонала, даже Келдер заколебался.
 — Зато от Ламама до гостиницы ближе, — успокоила их Ирит. — Восемь лиг, не больше.
 — Ладно. — Келдер закинул заплечный мешок за спину. — Там разберемся.
 — Может, по дороге найдем чародея, который знает заклинание, — предположила Аша.
 Ирит на мгновение задумалась.
 — Между прочим, может, и найдем.
 — Правда? — вырвалось у Келдера.
 — Помнишь, Перина упоминала, что Иридит из Этшара может знать контрзаклинание? Думаю, нам стоит к ней заглянуть. Все равно будем проходить мимо.
 Келдер согласно кивнул.
 Они прошли по большаку приблизительно милю, когда позади раздался знакомый голос: “Эй, Келдер!”
 Юноша оглянулся и увидел нагоняющую их Азраю из Этшара.
 — Азрая!
 Ирит удивленно посмотрела на Келдера, затем бросила на Азраю подозрительный взгляд. Аша с интересом оглядела незнакомку, а Эздрел словно и не заметил ее появления: старик не отрывал глаз от Ирит.
 Когда все остановились, остановился и он. Руки его болтались как плети, одна заметно подрагивала.
 — Это Азрая из Этшара, — представил Келдер девушку на торговом наречии. — Мы познакомились вчера.
 Азрая, узнав свое имя, вежливо поклонилась.
 — Это мои попутчики, — продолжил Келдер на этшарском, отдавая себе отчет, что Аша его не поймет. — Ирит Летунья, Аша из Амрамиона и Эздрел... — Он помолчал, но, взглянув на старика, решил, что скрывать тут нечего. — Пропойца.
 Ирит кивнула, Аша последовала ее примеру, Эздрел выдавил из себя подобие улыбки.
 — Мы идем в Этшар, — добавил Келдер. — Хочешь составить нам компанию?
 — В общем-то да, — ответила Азрая. — Так оно безопаснее.
 Ирит уже открыла рот, чтобы что-то сказать, но в последний момент передумала.
 К удивлению Келдера, в Багоа они прибыли еще до полудня. Аша старалась догнать Азраю, которая всегда шла чуть впереди, Ирит тоже от нее не отставала, а Эздрел тащился за Ирит. В итоге они шли быстрее, чем обычно.
 От замка Багоа, производящего впечатление своими размерами, во все стороны разбегались улицы с домами, лавками и мастерскими. Причем в промежутке между Трактом и замком, составляющем ярдов пятьсот, плотность домов достигала максимума.
 После коротких дебатов в город решено было даже не заходить.
 После Багоа большак поворачивал на юг. Келдер заметил, что Великий Тракт следовало бы спрямить. Ирит ответила, что раньше так и было.
 — Из Критимиона в Синдашу раньше шли через Мезгалон, а не Багоа. — Она искоса глянула на Эздрела. За разговором старик не следил, но лицо его расплылось в улыбке, когда он перехватил взгляд Ирит. — Не знаю, почему проложили новую дорогу.
 Говорила она на торговом наречии, и Азрая спросила Келдера, о чем идет речь. Юноша перевел ей слова Ирит, к явному раздражению последней.
 Несмотря на крюк, шли они очень быстро, иной раз Келдеру казалось, что все вот-вот перейдут на бег: Азрая и Ирит почему-то очень спешили. В результате они практически не разговаривали.
 В лиге от Багоа Аша споткнулась и упала. Эздрел зацепился за нее ногой и тоже повалился на дорогу. Девочка заплакала, пьяница просто лежал, уткнувшись лицом в пыль.
 Келдер и девушки вернулись. Ирит подняла Ашу, поставила на ноги, но та, всхлипывая, снова уселась на землю.
 Эздрела Азрая и Келдер поднять не смогли, только перевернули на спину.
 — Что у тебя болит, Аша? — допытывалась Ирит, поглаживая девочку по волосам. — Что у тебя болит?
 Аша качала головой.
 Ирит не отставала и девочка наконец ответила:
 — Я просто устала.
 — Может, мы слишком спешим? — предположил Келдер. — Аша, ты хочешь прокатиться верхом?
 Ирит возмущенно взглянула на него, но потом повернулась к девочке:
 — Ты хочешь, чтобы я превратилась в лошадь?
 — Нет! — воскликнула Аша, да так громко, что удивила всех. Даже Эздрел и тот дернулся. — Нет, — повторила она гораздо тише. — Все нормально, Ирит. Не надо тебе становиться лошадью.
 — О чем они говорят? — спросила Азрая у Келдера.
 — Ирит интересуется у Аши, не хочет ли та проехаться верхом, — ответил Келдер.
 Азрая ответила недоуменным взглядом:
 — Проехаться на чем?
 Тут только Келдер вспомнил, что этшарке ничего не известно о магических способностях Ирит.
 — Объясню позже.
 — Ты можешь идти? — спросила Ирит Ашу.
 — Еще нет. Давайте немного отдохнем.
 Келдер передал ее просьбу Азрае, которая недовольно хмыкнула:
 — Я-то надеялась, что сегодня мы сможем пересечь три королевства.
 — Не получится, — покачал головой юноша.
 — И зря. Почему ты вообще путешествуешь в этой компании, Келдер?
 Ирит зыркнула на нее.
 — У Аши нет семьи, — объяснил Келдер. — Мы стали свидетелями смерти ее брата, так что взяли на себя заботу о ней. А Ирит случайно зачаровала Эздрела, поэтому мы ищем чародея, который смог бы снять с него заклинание.
 — Он зачарован?
 — На него наложено любовное заклинание. Поэтому он хвостом ходит за Ирит.
 — Понятно. Но почему этим должен заниматься ты?
 — Не должен. Просто стараюсь помочь. — Не мог же он объявить во всеуслышание, что такая уж у него судьба — защищать униженных и оскорбленных. Его бы подняли на смех. Впрочем, Азрая не требовала более детальных разъяснений.
 Вопрос о том, идти дальше или отдыхать, перешел в разряд теоретических: Эздрел все еще лежал без сознания.
 — Что теперь? — спросила Азрая.
 Келдер вздохнул:
 — Посидим, перекусим, у меня с собой сыр и хлеб, а когда он придет в чувство, двинемся дальше.
 Ни Азраю, ни Ирит такое решение не устраивало, но они смирились с плохо скрываемым раздражением. Нести Эздрела не хотелось никому. Келдер, опасаясь, что старик не очухается, внес, как ему представлялось, дельное предложение: Ирит превращается в лошадь, а Эздрела они кладут ей на спину. Но Ирит отказалась.
 — Он сползет, — возразила она на этшарском. — А кроме того, я не хочу, чтобы он оказался на мне. И тут мне без разницы, в каком я облике и в сознании ли он. Я не хочу, чтобы он оказался на мне!
 Упоминание о смене облика привело к вопросам Азраи о магии Ирит. Келдер отвечал на них, разрезая сыр и хлеб, купленные в Критимионе. Ирит экскурс в ее прошлое явно не нравился, но она не обрывала Келдера. Сидела на траве, скрестив ноги, с Ашей, положившей головку ей на бедро, и молчала.
 Во время еды разговор особо не клеился: Аша не знала этшарского, Азрая говорила и понимала только этшарский. Ирит все более донимали просьбы девочки перевести сказанное Азраей или Келдером.
 Когда от сыра и хлеба остались одни воспоминания, они вновь попытались привести Эздрела в чувство. Не вышло.
 — Чтобы демоны пожрали его внутренности! — воскликнула Ирит и добавила еще несколько фраз на незнакомом Келдеру языке.
 Азрая рассмеялась.
 Для Ирит сие послужило последней каплей.
 — Увидимся в Синдише. — За ее спиной появились крылья. — Если вы туда доберетесь. — И она унеслась в небо.
 Азрая, разинув рот, проводила Ирит взглядом.
 — Она и вправду может летать!
 — Да, конечно, — кивнул Келдер. — Я же тебе говорил.
 Азрая коротко глянула на него, потом вновь уставилась на удаляющуюся Ирит.
 Когда та скрылась из виду, этшарка наклонилась над Эздрелом.
 — А теперь давай займемся Пропойцей.
 Трясти старика она не стала, зато влепила ему несколько увесистых пощечин.
 — Жаль, что Ирит улетела, — прошептала Аша.
 — Это точно, — согласился Келдер, обняв ребенка за плечи.
 Усилия Азраи ни к чему не привели, и, рассердившись, она бросилась прочь, но не по дороге, а через тянувшееся вдоль нее пшеничное поле. Келдер наблюдал за девушкой, гадая, вернется она или нет. Вспыльчивостью она не уступала Ирит, а пророчество не гарантировало, что он увидит ее вновь.
 Об этом Келдер мог только сожалеть: Азрая ему понравилась, несмотря на буйный темперамент.
 Аша прижалась к нему, он же обратил внимание, что синяя туника, единственная ее одежда, сильно износилась, и подумал, умеют ли Ирит, Азрая или Эздрел шить. Сам он иголки в руках не держал. А материю они могли купить в Синдише, хотя на нее ушла бы немалая толика общих денег.
 — Почему ты не захотела ехать верхом? — спросил Келдер девочку.
 Она посмотрела ему в глаза:
 — Потому что не хочу видеть, как Эздрел таращится на Ирит в облике лошади. Сил нет, до чего противно.
 Келдер кивнул:
 — Я тебя понимаю.
 Прижавшись друг к другу, они сидели и ждали.




 Глава 30


 Азрая вернулась через несколько минут, и ее следующая попытка поднять Эздрела на ноги оказалась удачной. Вскоре все четверо продолжили путь.
 На границе Синдиши их встретили затянутые в синюю форму стражники. В отсутствие Ирит поручиться за них было некому, как что Азрае и Келдеру пришлось заполнять “таможенные декларации”, сообщая писцу, имеют ли они при себе предметы, наделенные магической силой (нет), золото и в каком количестве (нет), ведут ли в королевство живность (нет), собираются ли поселиться или проследовать дальше.
 Эздрел еще ничего не соображал и, уж конечно, не мог отвечать на столь каверзные вопросы, поэтому чиновник проинформировал Келдера, что он несет ответственность как за себя, так и за поступки Пропойцы. Азраю, соответственно, определили в опекуны Аше и предупредили девушку, что на территории Синдиши все проступки Аши отнесут на ее счет.
 Азрае вся эта процедура очень не нравилась. Девушка терпела, пока один из солдат не решил познакомиться с ней поближе. В то же мгновение в ее руке сверкнул нож, и она рявкнула: “Не прикасайся ко мне!” После этой стычки таможенники-стражники скоренько их пропустили.
 До Синдиша Кастл они добрались часом позже, и Ирит, как и обещала, ждала их около ворот.
 Перед ними предстал не замок, окруженный домами, но город, опоясанный четырьмя концентрическими кругами крепостных стен. Между двумя наружными кругами домов не было: все пространство отводилось под Рынок. Фермеры, ремесленники, купцы громко рекламировали свой товар, покупатели яростно торговались, так что шум стоял невообразимый.
 Между второй и третьей стенами располагался сам город, с одной круговой улицей и отходящими от нее переулками. Опять же, одна радиальная улица соединяла ворота в наружной и внешней стенах.
 Ирит сказала, что между третьей и четвертой стенами живет городская знать, а уж за четвертой находится королевский дворец.
 — Почему они понастроили столько стен? — удивлялся Келдер.
 — Мне кажется, это — разумное решение, — не разделила его удивления Азрая.
 — А по-моему, перебор, — возразил Келдер. — Стены влетели им в приличную сумму.
 Ирит пожала плечами:
 — В этих местах королевства самые маленькие и воинственные. Они только и делают, что воюют между собой. А принцы строят замки и провозглашают себя королями. Вот синдиши и решили себя обезопасить. Может, и перестарались.
 Попытки найти местного чародея успехом не увенчались, хотя они и познакомились с тремя ворлоками, четырьмя ведьмами и теургом. Поскольку заклинание Ирит к этим магическим школам не имело ни малейшего отношения, с надеждой излечить Эздрела в Синдиши пришлось распрощаться.
 По рекомендации Ирит они поселились в гостинице “Сломанный Меч” и сняли две комнаты.
 — Если эта Азрая собирается прибиться к нам, ничего другого не остается, — заявила Ирит. — Пять человек слишком много для одной комнаты!
 Келдер, впрочем, так не считал: наемные работники, которых брали на ферму в страду, спали и по пятнадцать человек. Но спорить не стал. Аша и Эздрел идти дальше не могли, так что им не оставалось ничего другого, как ночевать в Синдише, а он не хотел криков и ссор. Опять же, две комнаты означали, что одну он сможет разделить с Ирит.
 Вышло, однако, иначе.
 Келдер так и не понял, кто и как принимал решение, но вопрос о расселении даже не поднимался: Ирит, Азрая и Аша отправились в одну комнату, а Келдеру и Эздрелу досталась вторая.
 Его это ни в коей мере не устроило, тем более что через разделяющую тонюсенькую перегородку он слышал голоса Ирит и Азраи. Вскоре девушки угомонились, Эздрел отключился еще раньше, а Келдер долго лежал без сна, представляя себе, как тихонько открывается дверь и в комнату входит Ирит...
 Или Азрая, хотя он и полагал, что от последней такого не дождешься.
 Эздрел за обедом дорвался до ушки: где-то раздобыл денег и купил бутылку у хозяина гостиницы. Келдер попытался убедить его не напиваться, но Эздрел, свободный человек в свободной стране, мог делать все, что ему заблагорассудится, разумеется, в рамках закона, не внимая советам юнца.
 За поддержкой Келдер обратился к Ирит, зная, что уж ее-то Эздрел послушается, но та лишь пожала плечами: “Пусть пьет”.
 Так что ночь он провел без женщины и под храп старого пьяницы.
 Следующий день выдался на редкость неудачным. Аша и Эздрел поочередно валились в пыль, теряя сознание. И если Аша быстро приходила в себя, с Эздрелом всякий раз приходилось возиться. Старик шел, то и дело спотыкаясь, а руки у него уже постоянно тряслись. Он ни с кем не разговаривал, на вопросы отвечал односложно. На двенадцать миль, отделявшие Синдишу от Туйи, они потратили целый день.
 На этот раз Азрая “выдала свечу” и ушла вперед. Келдер опасался, что больше не увидит юной темпераментной этшарки, но она поджидала их у въезда в Туйу, привалившись спиной к стене кузни и наблюдая, как местные детишки гоняют мяч.
 Они вновь сняли две комнаты в указанной Ирит гостинице, одну — для женщин, вторую — для мужчин. Келдер обратил внимание Ирит на изношенность туники Аши, но та предложила подождать до Этшара.
 — Там мы найдем хорошую материю по низкой цене.
 Как и в Синдише, чародеев в Туйе они не нашли. Из магов в этом городе практиковали только два ведьмака.
 Правда, на другой день с Ашей и Эздрелом проблем не возникло: к полудню путешественники миновали Шеста Кип и еще до заката вошли в Кастл Ламам. Великий Тракт вновь повернул на запад, к границе между Малыми Королевствами и Гегемонией Этшаров, пологие холмы уступили место равнине.
 В Ламаме они нашли-таки двух чародеев, колдуна и ворлока, но один из чародеев контрзаклинания Фенделовой Ослепляющей Влюбленности не знал, а второй проводил трехдневный ритуал, так что к нему никого не пускали.
 — Может, подождем окончания ритуала? — предложила Ирит.
 Келдер с сомнением взглянул на Эздрела, спящего на скамье в городском сквере.
 — По-моему, не стоит.
 — До Этшара два дня пути. — напомнила Ирит, — длинных дня, очень длинных. Полагаю, нам стоит передохнуть, прежде чем двигаться дальше. Может, Эздрел потому и вымотался, что мы все идем и идем.
 Келдер искоса взглянул на Азраю, но та изучала витрину ближайшей пекарни, не прислушиваясь к разговору.
 — Хорошо, мы подождем здесь, Эздрел, Аша и я... а ты, Ирит, полетишь вперед. Выяснишь, есть ли там чародеи, которые могут нам помочь, и вернешься.
 — Ты хочешь, чтобы я слетала в Этшар? — вытаращилась на него Ирит.
 — Да, конечно.
 — Ну, не знаю. Надо подумать.
 Она подумала и решила, что идея ей не по душе.
 — Лететь слишком далеко и, опять же, мы достаточно скоро доберемся туда пешком. Почему бы мне вместо Этшара не облететь соседние королевства? Тарион на севере, Порону на востоке, Траллимион на юге.
 Келдер не мог не признать, что мысль эта здравая. На том и порешили. Ночь они проведут в Ламаме, а утром Ирит начнет облет соседних королевств. Остальные будут дожидаться ее в гостинице.
 Во всяком случае, четверых это решение устроило полностью: Ашу (она хотела отдохнуть), Эздрела (он делал все, что говорила Ирит), Ирит и Келдера (зря, что ли, они выходили вместе). Лишь Азрая придерживалась иного мнения.
 — Что, просто сидеть и ждать? — переспросила она.
 — Можно поискать работу, — ответил Келдер. — С деньгами у нас негусто.
 — Ха! — вырвалось у этшарки.
 Вечером она своими планами делиться не стала, но спустилась к завтраку со сложенным заплечным мешком и воинственно оглядела остальных.
 — Уходишь одна? — спросил Келдер, когда они поели.
 — Ты чертовски прав, — фыркнула Азрая.
 — Мне очень жаль, но раз уж ты так решила — счастливого пути.
 Девушка пронзила его взглядом, словно ожидая какой-нибудь шпильки, потом ответила, уже более мирно:
 — Прощай, Келдер.
 — Где мы сможем тебя найти, когда доберемся до Этшара? — спросил юноша, когда она уже направилась к двери.
 Азрая остановилась, помялась, потом все-таки обернулась.
 — Если вы действительно туда доберетесь и захотите меня найти, каждое утро приходите в северовосточный сектор рыночной площади в Гавани. Только сильно не задерживайтесь. Я решила завербоваться в матросы, а место там бойкое, предложений хватает.
 — Спасибо тебе. Я постараюсь успеть.
 Азрая едва не улыбнулась, но в последний момент передумала, повернулась и вышла.
 — Наконец-то мы избавились от нее! — воскликнула Ирит, едва за Азраей закрылась дверь.
 — Ну, не знаю, — покачала головой Аша. — Мне она понравилась.
 Ирит сверкнула глазами, Келдер промолчал, а Эздрел, как обычно, видел только Ирит.




 Глава 31


 В Тарионе чародеев не оказалось, в Клатоа правили ведьмы, запретившие все прочие школы магии. В Икале все три чародея учились у одного мастера, который принципиально не использовал любовные заклинания. Келдера подобный подход к магии только порадовал.
 На том первый день и закончился.
 Король Пороны возражал против бесед двух своих чародеев с иностранцами, поэтому Ирит пришлось превращаться в птичку и проникать в замок через окно, с тем чтобы выяснить, что ни один из них не знает контрзаклинания к Фенделовой Ослепляющей Влюбленности. Единственный чародей Траллимиона куда-то отбыл и не вернулся, хотя Ирит прождала его вторую половину дня и вечер, прежде чем уже при свете луны вернуться в Ламам.
 Вечером того же дня Теллеш Кудесник завершил ритуал и начал читать послания, которые принимал его ученик. Наутро Ирит — а проснулась она поздно, так как вернулась чуть ли не в полночь, — получила записку от чародея.
 — Ее доставил шагающий стол, — доверительно сообщил ей хозяин гостиницы.
 Ирит и Келдер переглянулись, гадая, не подшучивают ли над ними, потом Ирит развернула листок зачитала текст.
 Теллеш не знал контрзаклинания, которое требовалось Ирит, но приглашал зайти и обсудить интересующую ее проблему.
 Ирит послала ему ответ с местной девочкой, которой пришлось заплатить два медных гроша. Письмо Летуньи содержало вежливую благодарность. Потом она, Келдер и Аша обсудили дальнейшие планы.
 Остаток дня они провели в Ламаме. Ирит посетила Перилию и еще два королевства на юге, где пообщалась с полудюжиной чародеев. Один сказал, что вроде бы у него есть это контрзаклинание, но его еще надо найти. А за работу потребовал три золотых. Меняться на другие заклинания он не захотел. Наличные, и точка.
 Девушка с негодованием отказалась.
 Еще двое, очень уж занятые, не нашли времени для Ирит. Двое других признались, что никогда не слышали об этом заклинании. Последний говорил на каком-то тарабарском наречии, неведомом даже Летунье.
 В Ламам она вернулась к ужину, и все улеглись спать пораньше.
 По просьбе Келдера хозяин гостиницы разбудил их за час до рассвета. Все оделись, позавтракали собрали вещи, и, когда на востоке поднялось солнце, они уже шагали к границе Ламама, где солдаты в красных килтах пропустили путников в Гегемонию Этшаров.
 Итак, далее лежал Этшар.
 До чего же скучный пейзаж, вскорости отметил Келдер. Милю за милей Великий Тракт тянулся между бесконечных, ровных как стол полей кукурузы и пшеницы. Зеленую монотонность изредка нарушали аккуратные белые домики фермеров. Нигде Келдер не видел столь интенсивного землепользования. Каждый кусочек земли был вспахан и засажен. Ни уходящих от большака проселочных дорог, ни выпирающих из земли валунов, ни деревьев, ни кустов. Только поля и крошечные садики у домов.
 И поля эти уходили за горизонт. Великий Тракт стрелой устремлялся на юго-запад, и со всех сторон его окружала зелень набирающих силу ростков.
 Несомненно, Келдер видел перед собой вторую бескрайнюю равнину. Очередная часть пророчества обернулась явью.
 Трехдневный отдых в Ламаме пошел всем на пользу, хотя Эздрел и Аша шли медленнее, чем хотелось Келдеру. Час уходил за часом, а ландшафт не менялся. И, если бы не Кастл Ламам, уже скрывшийся за горизонтом, могло создаться ощущение, что они топчутся на месте. Другие, более шустрые путники иногда обгоняли их, держа путь на запад. Навстречу не попался ни один человек!
 Солнце добралось до зенита, когда Келдер не выдержал:
 — Какое занудство!
 Ирит кивнула:
 — Поэтому я бываю здесь редко. В Малых Королевствах куда интереснее.
 — Одни бесконечные поля!
 — Точно, — согласилась Ирит.
 На каком-то поле, ничем не отличающемся от остальных, они остановились перекусить. Пока ели, мимо тянулись люди, идущие только на запад.
 В противоположном направлении никто не шел. Келдер не преминул отметить это обстоятельство.
 — Иначе и быть не может, глупый! — отозвалась Ирит. — Мы еще не прошли половины пути, а между мостом и Ламамом ночевать не принято: местные фермеры могут и убить.
 Лишь через два часа после полудня показался первый человек, бредущий на восток.
 — Да помогут нам боги! — воскликнул Келдер. — Неужели мы прошли только половину?
 — Скорее всего нет, — возразила Ирит. — Они-то шагают быстрее нас.
 На глазах Аши выступили слезы, но она попыталась ускорить шаг.
 Солнце уже садилось, подсветив пурпуром редкие облака, когда Келдер озадачился предстоящим ночлегом. Он посмотрел на оранжевый шар, медленно скатывающийся к горизонту, и неожиданно для себя сделал два важных открытия.
 Во-первых, солнце садилось правее дороги: Великий Тракт вновь повернул, и шли они на юг, а не на запад. Во-вторых, появился легкий наклон. Юноша посмотрел себе под ноги, дабы убедиться, что не ошибся.
 Заметила наклон и Ирит. За ее спиной выросли крылья, она поднялась над большаком.
 — Я вижу реку, — донеслось с вышины, — залитую лучами заходящего солнца. Там яркая полоска — это блестит мост Азрада, и темная — тень, которую он отбрасывает. На противоположном склоне холма, поднимающегося за мостом, — гостиница. Приглядись, может, ты разглядишь дымок.
 Келдер пригляделся и действительно увидел столб дыма, поднимающегося в бездонное синее небо. Но сам по себе дым ничего не значил: печи были и в домах фермеров.
 — Думаешь, там гостиница? — спросил он.
 — Будь уверен, — подтвердила Ирит.
 Мост они увидели уже ночью: в черном небе мерцали звезды, малая луна поднялась, большая — еще нет, поля прятались в темноте, меж ними едва белела дорога.
 По существу, виден был не мост, а две цепочки факелов, горящих по сторонам проезжей части. У Келдера с Ашей сразу прибавилось сил, они ускорили шаг.
 Ирит, однако, отстала, и Келдер обернулся, не понимая, в чем дело.
 — Они берут деньги, — пояснила Летунья, прежде чем он задал вопрос.
 — Что?
 — За проход через мост взимается плата, точно так же, как Карен хотел брать деньги с тех, кто пересекает Ангароссу.
 Келдер остановился.
 — Сколько?
 — По большому медяку с каждого взрослого, дети и скотина пропускаются бесплатно.
 Значит, три медяка, за него, Ирит и Эздрела. За Ашу платить не нужно.
 — Я перелечу... или переплыву, — продолжила Ирит. — Сто лет не плавала рыбкой. Встретимся на том берегу.
 Тогда два медяка. Келдер прикинул, сколько у них денег. Ему очень не хотелось расставаться с лишней монетой.
 — Может, я тоже переплыву реку?
 — А ты хорошо плаваешь? — спросила Ирит. — Река широкая, да и плыть придется в темноте.
 — Я никогда не плавал, — признался Келдер. — В Шуларе этим заниматься негде.
 — Значит, ты утонешь, глупый, — заулыбалась Ирит. — Плавать надо учиться. А так ты просто пойдешь ко дну.
 — Понятно, — разочарованно протянул Келдер.
 — Пошли! — позвала Аша.
 Она в дискуссии не участвовала и убежала далеко вперед.
 Келдер и Ирит последовали за ней.
 У моста охранников не оказалось, и Келдер даже подумал, не устарела ли информация Ирит. Об этом он и сказал, остановившись у первого факела.
 — Вряд ли, — покачала головой Летунья. — думаю, что они на другой стороне моста. Но даже если их нет, я все равно хочу поплавать. Давно не была рыбкой! — Она прижалась к Келдеру, чмокнула его в щечку, перелезла через ограждение и прыгнула в темноту.
 Келдер попытался проследить за ней взглядом, но ничего не увидел. Поэтому тяжело вздохнул и повел Ашу и Эздрела дальше.
 Ирит насчет охраны не ошиблась. Выйдя на середину моста, они услышали громкие голоса, доносящиеся с противоположного берега. Говорили стражники на этшарском, произнося слова точно так же, как Азрая. Рассказывали друг другу похабные анекдоты. Заметив путников, они прервали разговор лишь для того, чтобы получить свои законные медяки, после чего вернулись к прерванному занятию, более не обращая на троицу ни малейшего внимания.
 Когда мост остался позади, Келдер остановился и огляделся. Ни Ирит, ни гостиницы. Правда, Летунья сказала, что гостиница на противоположном склоне низкого холма, поднимающегося прямо за мостом, но Эздрел едва держался на ногах, и Келдер опасался, сможет ли старик пройти оставшиеся ярды.
 — Вы идите вперед, — решил он, хотя ему не хотелось посылать пьяницу и ребенка в кромешную тьму. — А я подожду Ирит.
 — Я могу подождать, — вызвалась Аша.
 Келдер прикинул, что оставлять девочку одну совсем уж негоже.
 Но прежде чем он ответил, раздался дрожащий голос:
 — Я здесь.
 Келдер повернулся: девушка поднималась по узкой тропинке, ведущей к реке. Даже в слабом отсвете факелов он видел, что одежда ее промокла насквозь и прилипла к телу, а волосы висят мокрыми патлами.
 Келдер смотрел на Ирит не без удовольствия — мокрая туника только подчеркивала достоинства великолепной фигуры Летуньи, но надо было быть слепым, чтобы не заметить — девушка совсем продрогла.
 — Что случилось? — спросил он, подавая Ирит руку и помогая ей выбраться на дорогу. — Разве одежда не изменяет свой облик вместе с тобой.
 — Изменяет, — кивнула Ирит. — Я такая дура.
 — Почему? — удивилась Аша.
 Ирит лишь фыркнула, и Келдер почувствовал, что она дрожит.
 — Поговорить мы еще успеем. Пошли в гостиницу. Там ты обсохнешь и согреешься.
 Спорить никто не стал, все четверо двинулись вверх по склону. Вода с туники и волос Ирит капала в пыль. Промок и рукав Келдера на той руке, которой он обнимал девушку.
 Подъем казался длиннее, чем он предполагал, гостиница стояла не у вершины холма, а у подножия.
 Эздрел впервые за последние дни проявлял активность, вероятно, потому, что беспокоился из-за Ирит.
 — У тебя есть одеяло, Келдер? — спросил старик, когда они только поднимались на холм.
 Келдер выругал себя за глупость, не останавливаясь, выхватил из заплечного мешка одеяло и накинул на плечи Летуньи.
 В конце концов они добрались до гостиницы, обошли ее, остановились перед закрытой дверью, освещенной факелом. Вывеска отсутствовала, сквозь щели в ставнях пробивался свет. Вроде бы внутри кто-то был, но Келдер поначалу не решался даже постучать.
 — Ты уверена, что это гостиница? — спросил он Ирит.
 — Уверена.
 Летунья решительно открыла дверь и переступила порог.




 Глава 32


 Шум, свет и тепло окутали Келдера, едва он проследовал за Ирит в просторный уютный зал с десятком столов разной формы. У одного из них, стоящего в углу, толпилось с полдюжины мужчин. Еще двое, сидевшие друг против друга, сцепив руки, мерились силой. Лица их покраснели от напряжения. Есть никто не ел, но некоторые из болельщиков держали в руках стаканы.
 Каменные стены прорезали несколько дверей и окон, закрытых ставнями, в дальней стене в камине полыхал огонь. На каминной доске выстроились пивные кружки, а над ними в проволочных петлях висел боевой меч.
 Прибытие четверки для большинства осталось незамеченным, лишь мужчина лет тридцати, с каштановыми волосами, в фартуке, посмотрел на них и воскликнул: “Ирит”!
 — Валдер [3] ! — ответила Ирит на торговом наречии. — Как поживаешь?
 — Отлично, — ответил мужчина на том же языке. — А как ты?
 — Я ужасно замерзла и промокла, — раздраженно бросила Ирит, — в остальном полный порядок.
 — Так иди скорее к огню. Я распоряжусь, чтобы тебе принесли выпить чего-нибудь теплого. Тетта!
 Из двери, ведущей на кухню, выглянула служанка и вопросительно посмотрела на хозяина.
 — Подбрось в огонь пару поленьев. И попроси кого-нибудь принести чаю. Котелок ведь еще горячий?
 Сам он уже разворачивал стол и ставил стулья поближе к камину.
 Тем временем поединок по армрестлингу завершился, свидетельством чему стали радостные вопли половины болельщиков.
 — Здорово он тебя приложил, Келдер! — послышался громкий крик, и Келдер невольно оглянулся.
 — Как насчет двух из трех? — раздался другой голос.
 — Я уже выиграл два из трех! — ответили ему.
 — Тогда три из пяти!
 — Заметано, ставлю большой медяк.
 — Согласен.
 Начавшие было расходиться болельщики вновь сбились в кучу. Тетта ретировалась на кухню, Валдер развел руками, показывая, что тут он бессилен, и указал на стулья.
 Усталые путники тут же расселись: Ирит — в центре, Эздрел — по ее левую руку, Келдер — по правую, Аша — справа от Келдера. Какое-то время они молчали, согревая руки и ноги, а Валдер шуровал кочергой в камине, громко требуя, чтобы принесли еще дров.
 Появилась Тетта с охапкой поленьев, за ней — юноша с металлическим подносом, на котором стояли чайник и с полдюжины чашек.
 — Вы не сказали, сколько нужно чашек, сэр, — обратился он к Валдеру. — Этих хватит?
 — Похоже на то. — Валдер взял у него поднос. Тетта положила поленья на подставку и начала по одному бросать их в огонь. Хозяин гостиницы разлил чай и начал раздавать чашки дорогим гостям.
 Эздрел поначалу чашки и не увидел, а когда понял, что перед ним поставили, с отвращением отвернулся.
 — А нет ли, часом, у вас чего-нибудь покрепче, сэр? — спросил он. — Капелька ушки согреет меня куда лучше, я уверен.
 Валдер посмотрел на остальных, и Келдер, успев перехватить его взгляд, покачал головой.
 — Очень сожалею, — ответил хозяин гостиницы, — но эти шумливые пьяницы прикончили все мои запасы. — Он указал на болельщиков, толпящихся возле силачей. — Так что сегодня крепкого у меня не подают.
 Ирит, пригубив чашку с чаем, улыбнулась Валдеру. Эздрел уставился в пол, Тетта, отправив в камин последнее полено, направилась в кухню. Валдер налил себе чаю, сел рядом с Ашей и повернулся к Летунье:
 — А теперь, Ирит, расскажи, как тебе удалось так промокнуть. Дождя не было уже целое шестиночье.
 — Да, Ирит, — подала голос Аша. — Почему ты такая мокрая?
 — Я превращалась в рыбу, — ответила Ирит.
 — Но почему ты оказалась в мокрой одежде, вновь приняв человеческий облик? — спросил Келдер.
 — По собственной глупости. — Ирит хихикнула. Горячий чай, струящееся от камина тепло значительно улучшили ее настроение. — Я превратилась в рыбу, чтобы переплыть реку и не платить за проход через мост. В воду попала без проблем, прыгнула и в воздухе стала рыбой. Добралась до противоположного берега, следуя по мостовым быкам. Внизу темно, а рыбы в темноте видят не лучше людей.
 — Я как-то об этом не подумал! — воскликнул Келдер.
 — Естественно, — кивнула Ирит. — Я, кстати тоже, но я уже бывала рыбой, а ты — нет.
 — Продолжай, — вмешался Валдер. — Внизу было темно...
 — Совершенно, но дорогу я нашла. У рыб развито чувство направления, даже в стоячей воде. Если же есть течение, ориентироваться им совсем просто. Как — объяснить не могу, но рыбы это умеют.
 У Келдера ее слова удивления не вызвали. Все говорили, что у различных тварей различные же органы чувств.
 — Я добралась до берега и только там вспомнила, почему уже сотню лет не превращалась в рыбу.
 Она выдержала театральную паузу.
 — Не томи, Ирит, скажи нам! — взмолилась Аша.
 — Рыба не может сама выбраться из воды.
 Мгновение над столом висела тишина. Затем Валдер расхохотался. К нему присоединились Келдер и Аша. Эздрел смотрел на Ирит.
 Девушка улыбнулась сама, потом повернулась налево, увидела мрачного Эздрела и недовольно дернула носиком.
 — Значит, тебе пришлось принимать человеческий облик под водой? — отсмеявшись, переспросил Валдер.
 — Если бы. — Ирит вновь заулыбалась. — Превратившись из рыбы в человека, я обнаружила, что лежу лицом вниз в холодной воде. У самого берега и в одежде. Я быстренько поднялась, чтобы не наглотаться воды, и вышла по тропе на дорогу, где эти трое стояли, гадая, что со мной приключилось. А я минут десять ломала голову, как мне все-таки вылезти из этой дурацкой речки.
 Аша вновь засмеялась, к ней присоединился и Келдер.
 — Послушай, — обратился Валдер к Летунье, когда смех затих, — у тебя с Теттой практически один размер. Почему бы тебе не взять у нее сухую одежду, а твоя пока высохнет у огня?
 — Я с удовольствием.
 — Отлично, — кивнул Валдер. — Тетта! — Потом оглядел стол. — Вы ели?
 — Нет, — хором ответила юная троица.
 — С этим разберемся, как только вернется Ирит. — Из кухни появилась служанка. — Скажи кому-нибудь, пусть приготовят ужин на четверых, а потом отведи Ирит наверх и найди ей сухую одежду, хорошо?
 Тетта вернулась к двери кухни, что-то кому-то сказала и вновь подошла к столу.
 Ирит поднялась, поставила чашку.
 — Показывай дорогу.
 В следующий момент загомонили болельщики: тезка Келдера потерпел третье, окончательное поражение, и народ начал расходиться. Двое мужчин проводили Ирит восхищенными взглядами.
 Как только девушки поднялись по лестнице, подал голос Эздрел:
 — Я, пожалуй, пойду посмотрю, может, смогу чем помочь с приготовлением ужина. — Он поднялся и поплелся на кухню.
 Валдер вопросительно посмотрел на Келдера, тот вздохнул:
 — Он ищет спиртное, а я не знаю, как его остановить. Разве что где-нибудь запереть.
 — Тогда пусть идет, — решил Валдер.
 У камина они остались втроем.
 — Расскажите мне, кто вы такие и каким образом оказались в компании Ирит? — спросил он пару минут спустя.
 Встретили их столь радушно, что Келдер только сейчас осознал — Валдер понятия не имеет, кто его гости.
 — Я Келдер из Шулары. Это Аша из Амрамиона, а человек, отправившийся на поиски ушки на вашу кухню, Эздрел Пропойца. Я встретил Ирит на Великом Тракте, и мы решили путешествовать вместе. На Ашу мы наткнулись в Ангароссе, после того как она убежала от отца, а ее брата убили. Эздрела нашли в Шане-в-Пустыне.
 Валдер обдумал его слова.
 — Вы вроде бы люди приятные, но я не понимаю, почему Ирит путешествует с вами. Возможно, она пожалела девочку. — Он кивнул Аше, которая улыбнулась в ответ. — Но с чего ей связываться со стариком?
 — Она его зачаровала, — объяснил Келдер. — Давным-давно, когда он был чуть старше меня. Наложила на него любовное заклинание и до сих пор не знает, как его снять.
 — Так почему она не улетела и не забыла о нем? — удивился Валдер.
 Келдер подивился проницательности хозяина гостиницы.
 — Именно так она и поступила, но мы случайно столкнулись с ним в Шане. Старик узнал Летунью и начал ее преследовать. Когда же Ирит рассказала нам, в чем причина, я сказал, что надо попытаться излечить его, а не бросать одного.
 — У тебя доброе сердце, юноша, — улыбнулся Валдер. — Большинство людей именно бросили бы его.
 — Ну, я так не думаю, — смутился Келдер.
 — А я думаю, — встряла Аша. — Почему он сам не нашел контрзаклинание?
 — Скорее всего он не знал, что зачарован, — ответил ей Келдер.
 — Впервые слышу, что Ирит владеет любовными заклинаниями, — заметил Валдер.
 — Она ими редко пользуется, — ответил Келдер. — С ними хлопот не оберешься. Как с превращением в рыбу.
 Валдер улыбнулся:
 — Это точно. Так вы ищете контрзаклинание?
 Келдер кивнул:
 — Думаю, мы найдем его в Этшаре.
 — Может, вам и не придется так далеко идти. Что за заклинание?
 — Вы — чародей? — подозрительно спросила Аша.
 — Нет, но моя жена чародейка.
 — Называется оно Фенделова Ослепляющая Влюбленность, — ответил Келдер, гадая, с чего это чародейка вышла замуж за хозяина гостиницы.
 — Это сильно упрощает дело. — Валдер радостно заулыбался. — О заклинаниях Фендела Иридит знает практически все. Фендел заглядывал сюда лет пять тому назад, и они обменялись фирменными залинаниями.
 У Келдера аж отвисла челюсть.
 — Вы шутите?
 — Разумеется, нет.
 — Но ведь Фендел Великий мертв!
 — За сегодняшний день сказать ничего не могу, но едва ли он умер в эти пять лет. По-моему, он позаботился о том, чтобы жить вечно.
 Тут Келдер вспомнил слова Перины о том, что, по слухам, Фендел еще жив. Вспомнилось ему и кое-что другое.
 — Вы упомянули Иридит. Это та самая знаменитая чародейка Иридит из Этшара?
 — Я говорил про мою жену. Она действительно чародейка, и неплохая, но не думаю, что она так уж и знаменита. Она из Этшара, но обычно ее зовут просто Иридит.
 — Но есть же и другие женщины с именем Иридит, так что...
 — А разве ты единственный Келдер из Шулары?
 Келдер решил, что спор беспредметен.
 — Насколько я вас понял, вы женились на могущественной чародейке, и этот Фендел Великий ваш друг. Но с какой стати чародейке выходить замуж за хозяина таверны, а Великому Фенделу — с ним дружить?
 — Мне хотелось бы думать, — в голосе Валдера, безусловно, слышались саркастические нотки, — что я понравился Иридит, поэтому она и вышла за меня. А Фендел не только мой друг, но и деловой партнер. Впервые мы встретились во время войны.
 — Какой войны? — спросил Келдер, уже догадываясь, что он услышит в ответ.
 — Разумеется, Великой Войны. А как, по-твоему, я мог подружиться с Ирит? Те, кто живет дольше, чем обычные люди, я пока не могу говорить о бессмертии, но, с другой стороны, у меня нет намерения умереть в ближайшее время... короче, у тех, кто живет больше ста или двухсот лет, в конце концов жизненные дорожки пересекаются.
 Аша во все глаза смотрела на Валдера.
 — Так, значит, вам больше двухсот лет? — уточнил Келдер.
 — Примерно двести пятьдесят, — ответил хозяин гостиницы. — Я тоже зачарован. Фендел допустил ошибку в заклинании, когда накладывал его на мой меч. Я тогда служил в армии. — Валдер указал на меч, висящий над камином. — Я не могу умереть, пока он не убьет меня, а он не может меня убить, пока я не убью определенное число врагов. Но война-то закончилась, так что мне теперь нелегко рубить головы. А кроме того, я не спешу помирать.
 — Понятно. — Келдер не мог решить, верить услышанному или нет.
 — Обычно я об этом не рассказываю, — продолжил Валдер, — но, раз уж вы притащили сюда Эздрела аж из самого Шана-в-Пустыне, значит, вы пришли с добрыми намерениями.
 — Так вы... вы встретились с Фенделом во время войны, потому что он накладывал заклинания на мечи? — Келдер еще не утолил своего любопытства. — И он все еще приходит в вашу гостиницу? И во время войны вы встретили Иридит? А Ирит?
 — Нет, — покачал головой Валдер. — Фендела я встретил случайно, наткнувшись на его тайное убежище. Меч мой он зачаровал, чтобы избавиться от меня. С тех пор я видел его лишь однажды, когда он остановился здесь, держа путь Бог знает куда, и обменялся заклинаниями с Иридит. Что же касается моей жены, то с ней я познакомился после войны, когда искал чародея, который смог бы снять заклинание с моего меча. Ирит же я встретил через пятьдесят лет, когда она заглянула в мою гостиницу. Поскольку девушек с крыльями встречаешь нечасто, я заинтересовался, и она рассказала мне свою историю. — Валдер помолчал. — Ты, конечно, знаешь, какая она и как такой стала?
 — С ее слов, — ответил Келдер.
 Валдер сухо улыбнулся:
 — Не знаю, что тебе наговорила Летунья, но, возможно, всей правды она не сказала. Ты знаешь, что она воспользовалась Вторым Джавановым Расширением?
 — Да, если стало скучно...
 — Она до смерти перепугалась, — оборвал его Валдер.
 — Она боялась северян, которые могли вторгнуться...
 — Может, северян она тоже боялась, но в основном не хотела идти на службу.
 — Службу?
 — Естественно. Шла война, и каждый подмастерье был обязан отслужить пять лет... иногда и больше. А Ирит этого не хотела.
 — Понятно, — протянул Келдер.
 — Она сказала тебе о заклинании Красоты?
 — О чем?
 — Есть такое заклинание, — пояснил Валдер. — Природа и так не обидела Ирит красотой, а уж заклинание сделало ее просто неотразимой... Так о нем Ирит не упомянула, не так ли?
 — Нет, — признался Келдер, — не упомянула.
 — И она, наверное, ничего не сказала о заклинании Вечной Молодости, — продолжил Валдер. — Поскольку она не могла наложить любовное заклинание на старика, следовательно, это случилось, когда он был молод, так что ты мог бы об этом догадаться.
 — Она сказала, — возразил Келдер.
 — Сказала все?
 — О чем вы?
 — Она сказала, что не может не только стареть, но и взрослеть? Ей всегда будет пятнадцать лет, не только физически, но и духовно.
 — Она говорила, что ей пятнадцать, — кивнул Келдер.
 — Так оно и есть. Ей пятнадцать во всех смыслах, кроме возраста. В своем развитии ей не перешагнуть этого рубежа. Ирит навсегда останется ветреной, избалованной, эгоистичной.
 — Но... — начал Келдер.
 Все это просто не укладывалось в голове. Он повернулся к Аше, чтобы узнать ее мнение, и обнаружил, что девочка спит.
 А тут Ирит спустилась в обеденный зал, дверь кухни открылась, чтобы пропустить слугу с их ужином, и Келдер решил, что еще успеет задать оставшиеся у него вопросы.




 Глава 33


 Валдер, щедрости которого Келдер, надо отметить, не оценил, предоставил своим гостям по отдельной комнате, не взяв с них ни гроша. Только Ашу уложили в комнате Тетты.
 Поели они тоже за счет заведения, платить пришлось только за выпивку. Эздрелу удалось-таки раздобыть ушки, и он отключился прямо за столом. В итоге Валдер оттащил его наверх.
 Аша покидала еду в рот и вновь заснула, так что и ее отнесли в комнату Тетты.
 Вернувшись из комнаты Эздрела, Валдер сел за стол, посмотрел на Ирит, потом на Келдера:
 — Нам действительно надо снять с него заклинание.
 — Я знаю, — ответил Келдер.
 Девушка не отрывала глаз от тарелки.
 — Иридит вернется через пару дней, — продолжил Валдер, — и я уверен, что она знает, как это делается... возможно, особых усилий и не потребуется.
 — Ее здесь нет? — Ирит подняла на него глаза.
 — Нет, она сейчас в другой гостинице.
 — Где? — переспросила Летунья.
 — Разве я тебе не говорил?
 Ирит покачала головой.
 — Мы купили еще одну гостиницу, в Сардироне, — пояснил Валдер. — Ее владелец состарился и решил переселиться на ферму к внуку. Называется она “Алый Волк” и расположена в очень удачном месте, между копями Тазмора и Сардироном-на-Водах. Я полагаю, что в должное время смогу перебраться туда, а несколько лет спустя в Этшар вернется мой сын и будет вести здесь дела.
 — Ваш сын? — переспросил Келдер.
 — У Валдера нет сына, глупый, — вмешалась Ирит. — Но нет и иного способа скрыть от людей, что ему двести лет.
 Реплика Ирит, подтверждающая, что Валдер действительно отсчитывает третью сотню лет, успокаивала. Как и ощущение того, что у хозяина гостиницы и Ирит много секретов. Сие означало, что Валдер не лгун и не псих.
 — Понятно, — кивнул Келдер. Это слово стало для него самым ходовым.
 — Полагаю, нам придется подождать ее возвращения, — добавила Ирит.
 Келдер, конечно же, согласился.
 — Я буду только рад, если вы поживете у меня, — улыбнулся Валдер. — Возможно, вам только придется потесниться, если народу прибавится. У меня редко пустуют три комнаты.
 — Нет проблем, — ответил Келдер, — вот только с деньгами...
 — Об этом можешь не волноваться, — прервал его Валдер. — Я не беру денег с Ирит и ее друзей.
 — Ну, если вы так говорите...
 — Говорю.
 — Что ж, большое спасибо.
 — И я постараюсь держать спиртное подальше от старика, — добавил хозяин гостиницы. — Но не уверен, что мне это удастся.
 — Я знаю. Но буду вам очень признателен.
 — С ним все ясно. Но насколько я понял, он — не единственная ваша забота. Как насчет девочки?
 Келдер и Ирит переглянулись, потом повернулись к Валдеру.
 — Отец ее бил, поэтому она убежала из дома, — пояснила Ирит, — и намеревалась остаться у брата, который присоединился к банде, промышляющей в Ангароссе. Но бандиты попытались ограбить караван, охраняемый демонологом. — Она повела плечами. — Купцы нынче с грабителями не церемонятся.
 — Брат мертв? — уточнил Валдер.
 — Да, — подтвердил Келдер. — Мы сами сложили ему погребальный костер.
 — А другие родственники? Мать?
 — Мать умерла, — ответил Келдер, — других родственников нет.
 — Она очень упрямая, — добавила Ирит.
 — И самостоятельная, — вставил Келдер. — Если у нее будут еда и крыша над головой, в остальном она о себе позаботится.
 — Ты хотел бы взять ее с собой?
 Келдер помялся, прежде чем ответить.
 — Дело в том, что крыши над головой у меня нет, и я не всегда знаю, удастся ли поесть.
 — Но дом-то у тебя где-то есть?
 — Мои родители живут в Шуларе, но я не думаю, чтобы они пустили Ашу. А может, и пустили бы. Не знаю. — Келдер как-то об этом не задумывался. Он намеревался привести в Шулару Ирит, свою жену, а вот мысль об Аше просто не приходила ему в голову.
 — Она может работать? — спросил Валдер.
 Келдер и Ирит вновь переглянулись.
 — Не знаю, — ответил Келдер.
 — Если может и если захочет, я готов оставить ее здесь. Пока слуг мне хватает, но Тетта постоянно говорит о том, что уйдет, а Сембер действительно хочет уйти и поступить к кому-нибудь в ученики, иначе будет поздно. Так что в один прекрасный момент я могу остаться без слуг. Работа, по правде говоря, не тяжелая.
 — Вам надо спросить у нее, но, мне кажется, идея хорошая, — заметил Келдер.
 — Полностью с этим согласна, — добавила Ирит.
 — Тогда все проблемы решены. — Валдер поднялся.
 — Пожалуй, что да, — встала и Ирит. — Пойду-ка я спать. Устала. Слишком часто в последнее время использовала заклинание с Кровавиком.
 — Я еще посижу, — улыбнулся ей Келдер.
 И проводил взглядом Ирит, грациозно поднимающуюся по лестнице. В простенькой темно-синей тунике Тетты, черной юбке, но все равно ослепительно красивую.
 Валдер подождал, пока Летунья уйдет, а потом вновь сел за стол рядом с Келдером.
 — Ты ведь в нее влюблен?
 — Полагаю, что да, — с неохотой признался Келдер. Он хотел было рассказать о пророчестве Зиндре, но в последний момент сдержался. Да, Валдер из тех, кому можно довериться, но, с другой стороны, пророчество касалось только его, Келдера, и никого больше.
 — Ты думаешь, она могла наложить это заклинание и на тебя?
 Келдер покачал головой:
 — Едва ли. Я не одержим ею, как Эздрел. И Ирит говорит, что я бы никогда с ней не спорил, если бы она меня зачаровала.
 — А вы спорите?
 — Случается.
 — Тогда ты прав, она тебя не зачаровала.
 Что ж, подумал Келдер, приятно слышать это от знающего человека.
 — Спасибо на добром слове. — Юноша помолчал. — А вот Ирит зачарована.
 — В смысле?
 — На нее наложено заклинание. И я хотел бы его снять.
 У Валдера округлились глаза.
 — На Летунью нельзя наложить любовное заклинание. Это невозможно... никакая магия ее не возьмет.
 Келдер покачал головой:
 — Я не про любовное заклинание. Речь о Джавановом Расширении.
 — А-а, вот ты о чем, — протянул Валдер. — Она не захочет его снять.
 — Вы уверены?
 — Видишь ли, Иридит предлагала ей снять заклинание много лет назад, но Ирит не проявила ни малейшего интереса.
 — Теперь, может, и проявит.
 Валдер пожал плечами:
 — Как знать?
 В ту ночь, лежа в постели, Келдер долго думал о своем будущем.
 Он уже напутешествовался. Города вдоль Великого Тракта мало чем отличались друг от друга, и он не видел себя ни в одном из них. Не прельщали его и постоянные странствования, ночевки в гостиницах, случайные заработки, едва позволяющие сводить концы с концами. Келдер понял, что пора бросить якорь, хотя бы на какое-то время.
 Но хотел ли он возвращаться домой, в Шулару?
 Зиндре предрекла, что он вернется, поэтому юноша воспринимал такой исход как должное, но хотел ли он возвращаться? К зеленым холмам, к тяжелой, однообразной работе на ферме, к сестрам, воспринимающим его как мальчишку? Приятно, конечно, вернуться покрытым славой, но жить там снова... После увиденного Шулара казалась еще меньше и зануднее. Маги и менестрели не шли толпой по Великому Тракту, он не видел, как играют в кости, не уложил в постель ни одной дамы. Мир не имел ничего общего с праздничным карнавалом. Выяснилось, что он огромный и куда более сложный.
 Возвращаться в Шулару... Келдер уже понимал, что это не выход.
 Но если он не хотел странствовать и не хотел возвращаться домой, что ему оставалось?
 Разумеется, можно осесть в каком-нибудь другом месте, найти постоянную работу. Может, друзей.
 Он вспомнил Азраю и ее намерения стать матросом. Может, это наилучший вариант? Корабль — твой дом, команда — твои друзья, и при этом ты путешествуешь по Миру, видишь чудеса.
 Об этом стоит серьезно подумать.
 На реке завербоваться на корабль нельзя. Значит, предстоит выбрать один из двух путей.
 Один лежал на юг, в Этшар Пряностей, величайший город Мира, в котором, как утверждали сказители, проживал миллион человек. Этшар, крупнейший мировой порт, откуда корабли уходили на север, юг и запад. Этшар, где базировалась непобедимая армия правителя города, где жили могущественные чародеи, самые знаменитые ученые, где, по слухам, за деньги продавалось и покупалось все.
 Один дневной переход — и он там. И он сможет найти в Этшаре работу, на худой конец пойдет солдатом в городскую гвардию.
 Другой путь лежал в Шулару, на ферму, к родителям. Но ни одно Малое Королевство, в котором он побывал, ни один город не показались ему. Если не назад, в Шулару, то вперед, в Этшар.
 Но обязательно ли ему возвращаться домой? Пророчество ясно на это указывало.
 Правда, в нем не говорилось когда, а вот насчет того, что он должен повидать Этшар, ссылка имелась. Если Иридит сможет снять заклинания с Эздрела и Ирит, необходимость идти в Этшар отпадала. Но ведь никто и не запрещал. А уж домой-то он мог отправиться в любой момент, даже из Этшара.
 Но, вернись он сейчас в Шулару, он всегда сможет снова уйти, не так ли?
 Пожалуй, что нет, особенно если появятся дети и фермерские заботы полностью лягут на его плечи. Так что лучше бы сначала повидать Этшар, а уж потом топать домой.
 И еще Ирит. Он полагал, что она еще не готова ответить согласием на его предложение руки и сердца. А может, и готова, только он еще не созрел для такого предложения.
 Если же она это предложение примет, куда ему идти, в Этшар или Шулару?
 Он попытался представить себе Ирит, живущую с ним в Шуларе, прибирающуюся в доме, помогающую на ферме, торгующую на Рынке. Не вытанцовывалось. Всякий раз Ирит возникала перед его мысленным взором расправляющей крылья и улетающей в небо, подальше от фермы и семьи.
 Однако, если с нее снимут заклинание, исчезнут и крылья.
 Он вспомнил, как однажды, мальчиком, он видел юных муравьиных маток, вылетающих из муравейника и поднимающихся к небу на сверкающих, прозрачных крыльях. Его отец объяснил, что каждая из них будет искать новое место для муравейника. А когда найдет, сбросит крылышки и начнет откладывать яйца и ее потомки приступят к строительству нового муравейника.
 Ирит чем-то напоминала такую вот муравьиную матку. Она улетела из старого дома, где более не могла жить в безопасности, и теперь порхала над Миром.
 Но, рано или поздно, не мог не прийти и ее черед сбросить крылья и остепениться.
 Не прошло и месяца, как Келдер ушел из дома, а он уже чувствовал, что готов осесть на одном месте... но только с Ирит.
 Однако Келдер понимал, что она не осядет, если не снять с нее заклинания. Вернее, может, и попытается, но он будет стареть, а она — нет. Так что наступит день, когда ей все надоест и она улетит.
 Но в юноше жила уверенность, что Ирит согласится отказаться от своей магии. В конце концов она странствовала по свету уже двести с лишним лет. Наверняка она уже устала, готова повзрослеть, создать семью.
 Может, ей еще надо это осознать, но в душе она точно готова.
 С этой мыслью Келдер заснул.




 Глава 34


 Иридит вернулась в гостиницу “У Моста” через три дня после прибытия Ирит и ее компании. Она приземлилась прямо у двери ближе к вечеру, в немалой степени поразив Келдера, который никогда не видел людей, летающих без крыльев.
 Эти три дня прошли в мире и покое. Ашу безмерно обрадовало предложение остаться в гостинице. Девочка сразу начала осваивать новые обязанности на кухне, по двору, в конюшне. Эздрел пил и таращился на Ирит, и если не спал, то обязательно ходил за ней хвостом. Правда, спал он гораздо больше времени, чем бодрствовал.
 Келдер и Ирит гуляли по окрестностям, любовались широкой рекой, синим небом, зелеными полями, внушающим уважение мостом Азрада... и друг другом.
 В первое же утро Келдер, к своему удивлению, обнаружил, что гостиница построена на развилке: Великий Тракт делился надвое.
 Перед путником, идущим с севера, из Малых Королевств, открывался путь как на юг, в Этшар Пряностей, так и на запад, к Этшару-на-Песках и другим северным землям.
 Когда прибыла Иридит, Аша мыла тарелки, Эздрел храпел у камина, Ирит, обернувшись птичкой, куда-то улетела, а Келдер сидел на крыльце и задумчиво смотрел на уходящие от гостиницы дороги. Так что только он засвидетельствовал прилет и мягкую посадку чародейки. Опустилась она всего в паре шагов от крыльца.
 — Вы, должно быть, Иридит, — предположил юноша на торговом наречии, когда незнакомка поднялась по ступеням и направилась к двери.
 — Должно быть, — ответила Иридит на этшарском.
 Келдер тут же перешел на этот язык, извинился за плохие манеры, представился, открыл Иридит дверь и вошел в гостиницу следом за ней.
 Он постоял в стороне, стараясь не смотреть, с каким пылом обнимаются Иридит и Валдер. Когда же восторги от долгожданной встречи утихли, Келдер завел разговор о контрзаклинаниях.
 — Это любовное заклинание — сущий пустяк, — вынесла вердикт чародейка, когда ее ввели в курс дела. — Капелька крови заклинателя в каждый глаз жертвы полностью нейтрализует чары.
 — Заклинателя? — переспросил Келдер.
 — Того, кто наложил заклинание. В нашем случае Ирит.
 — Так нам понадобится ее кровь?
 — Естественно. Всего две капли. Достаточно уколоть палец булавкой.
 Келдер не знал, согласится ли Ирит, но в конце концов речь действительно шла о каких-то двух каплях. Не столь уж высокая плата за излечение Эздрела.
 А вот со Вторым Джавановым Расширением магической памяти никакой уверенности у Иридит не было.
 — Понимаешь, на этот счет я высказывала кое-какие идеи, но Ирит и слушать меня не хотела.
 — Я думаю, на этот раз выслушает, — гнул свое Келдер. — Я думаю, она наконец-то повзрослела.
 Валдер с Иридит переглянулись и вновь посмотрели на юношу.
 — Келдер, — мягко заговорила Иридит, — Ирит не может повзрослеть. Никогда. До той поры, пока с нее не будет снято заклинание.
 — Я думаю, она повзрослела, — не отступал Келдер. — На самую малость.
 — Хорошо, — сдалась Иридит, — мы можем ее спросить.
 Они спросили, часом позже, в обеденном зале.
 — Келдер, — Ирит вытаращилась на юношу, — ты сошел с ума? Отказаться от магии? Превратиться в старую уродину, а потом умереть? Проводить все время в одном облике, не имея возможности скрыться от тех, кто мне не симпатичен? Лишиться способности летать?
 — Но, Ирит...
 — Ты сумасшедший? — повторила Ирит. — Разумеется, я никогда этого не сделаю!
 — Я думал, ты пойдешь со мной в Шулару... — начал Келдер.
 — В Шулару? Чтобы стать фермершей? Сидеть на одном месте до самой смерти? — Она не верила своим ушам. — Ты сумасшедший! Келдер, зачем мне такая жизнь? Сейчас я знаменита и свободна! Второй такой просто нет!
 Чтобы до Келдера лучше дошел смысл ее слов, девушка исчезла. А через мгновение за окном хлопнули крылья. Келдер вышел на крыльцо и увидел набирающую высоту Ирит. Роскошные белые крылья рассекали воздух.
 Его охватило жестокое разочарование.
 — Этого и следовало ожидать.
 Валдер и Иридит промолчали.
 Летунья возвратилась к ужину, и более вопрос о снятии с нее заклинаний не поднимался. Иридит, однако, объяснила, каким образом можно излечить Эздрела.
 — И все? — переспросила Ирит. — Две капли крови? Я могла это сделать много лет назад!
 — Да, — кивнула Иридит. — Могла бы, если б знала как.
 Ирит нахмурилась:
 — Что ж, в следующий раз я не растеряюсь.
 — В следующий... — У Келдера перехватило дыхание.
 — Так закапаем кровь прямо сейчас? — спросила Иридит, вытаскивая из чехла, висевшего на поясе, маленький серебряный кинжал.
 Ирит покосилась на тускло блестящее лезвие, посмотрела на Эздрела, который спал на скамье у камина.
 — Никакой спешки нет. Для Эздрела ничего не изменится, если мы подождем несколько дней.
 Этот камешек переполнил чашу терпения Келдера. Он схватил Ирит за руку, притянул к себе.
 — Слушай, с Эздрелом мы разберемся прямо сейчас! Я уколю тебе палец, и мы капнем твою кровь в оба его глаза, как сказала Иридит, независимо от того, будет он спать или нет. Он и так сорок лет проходил под твоим чертовым заклинанием!
 — Хорошо. — Ирит выдернула руку. — Только не надо кричать!
 Она повернулась, с отвращением посмотрела на пьяницу, но, когда Келдер вновь потянулся к ней, подошла к лавке, на которой лежал Эздрел, опустилась рядом с ним на одно колено, вытянула левую руку:
 — Вот.
 Под взглядом Иридит Келдер уколол острием ножа мизинец Ирит. Выдавил капельку крови на свой мизинец, а другой рукой приподнял веко Эздрела и перенес капельку на его глаз.
 Эздрел даже не дернулся, продолжая храпеть.
 Келдер проделал то же самое со вторым глазом, затем присел на корточки, ожидая, что будет дальше.
 Ничего не изменилось, разве что Ирит воскликнула: “Больно, однако! Есть у кого-нибудь бинт или хотя бы вода? Иридит, ты знаешь заживляющие заклинания? ”
 Ужинали Ирит и Келдер молча, дуясь друг на друга. За соседним столиком Валдер и Иридит оживленно обменивались впечатлениями последних дней. Еду подавала Аша, изо всех сил старавшаяся произвести хорошее впечатление на хозяйку. Когда девочка отворачивалась, Иридит сияла радостью. Когда же смотрела на чародейку, та делала серьезное лицо, давая понять, что она справедлива, но строга.
 После ужина Келдер решил, что ситуация критическая. Ирит, заподозрил он, может и сбежать — из страха, что ее насильно лишат магии. Этого он допустить не мог. Если девушка улетит, скорее всего он больше ее не увидит. А пророчество Зиндре, похоже, накрепко их связало. Оставалось одно: поговорить с Ирит наедине, все объяснить, признаться в любви и попросить выйти за него замуж.
 И почему он должен держать пророчество в секрете? Если ей суждено стать его женой, они должны полностью доверять друг другу. Даже с ее магией, даже с ее отказом поселиться в Шуларе он хотел взять Ирит в жены. Они могли жить в Этшаре и где угодно еще, по ее выбору. С возвращением в Шулару торопиться необязательно, ничего его туда не тянуло, разве что пророчество Зиндре. Оно же и побуждало Келдера просить руки Ирит.
 В конце концов, неужели обычный деревенский парнишка посмел бы посвататься к такому легендарному существу, как Летунья, если б и его не поддерживали магические силы?
 Надо поговорить с ней, твердо решил Келдер. Поговорить наедине, а не в обеденном зале, где полным-полно народу и рядом постоянно снуют слуги.
 Наконец юношу осенило, и он попросил у Валдера фонарь.
 — Пойдем на вершину холма, — предложил он Ирит. — Полюбуемся рекой. Взошли обе луны. Тебе понравится.
 Думала она долго.
 — Хорошо.
 Вместе, не произнося ни слова, они поднялись на холм, отделяющий гостиницу от реки, и сели на траву. Вечер выдался теплым. Вода переливалась золотисто-розовым светом. Молчание затянулось.
 — Спасибо, что излечила Эздрела, — наконец не выдержал Келдер.
 — Это не его вина, — ответила Ирит.
 Юноша еще старался понять смысл ее слов, когда ночь прорезал леденящий кровь вопль. Оба вздрогнули. На мгновение замолчали даже цикады.
 — Что это? — спросила Ирит.
 — Не знаю, — ответил Келдер. — По-моему, кричали в гостинице.
 Он обернулся.
  — ГДЕ ОНА? — проревел мужской голос. —  ГДЕ ЭТА СУКА? 
 — Эздрел, — прошептала Ирит. — Видать, он зол на меня.
 Келдер не задумывался, как поведет себя Эздрел, когда развеются чары. А повел он себя естественно: озверел. Заклинание защищало себя, не позволяя Эздрелу хоть в чем-то укорить Ирит. Теперь его сняли, и злость, накопившаяся за сорок четыре года, разом выплеснулась наружу.
 И, разумеется, на Ирит.
 Келдер посмотрел в сторону гостиницы. На дороге был ясно виден силуэт мужчины, потрясающего кулаком.
  — ИРИТ! — неслось в темноту. —  Я ТЕБЯ НАЙДУ И УБЬЮ, ГЛУПОЕ МАЛЕНЬКОЕ ЧУДОВИЩЕ! 
 — Что нам делать? — Ирит обхватила ногу Келдера.
 — Не знаю.
 Фигура у гостиницы поворачивалась, наконец взгляд Эздрела устремился на холм. До Келдера внезапно дошло, что его силуэт четко выделяется на фоне ночного неба, а Эздрел в своих бедах может обвинить не только Ирит, но и его, пусть даже не имея на то никаких оснований.
 Эздрел его заметил.
  — ИРИТ! 
 Келдер и предположить не мог, что его примут за девушку.
 — Пошли отсюда.
 Он поднял Летунью на ноги и увлек вниз по склону, к реке, подальше от разбушевавшегося старика.
 Эздрел же, увидев, что фигура на вершине холма исчезла, уже не сомневался, что это Ирит, и бросился вдогонку.
 — Я угробил всю жизнь, разыскивая тебя, паршивая сучка, — кричал он на бегу, — так что на этот раз, клянусь богами, я тебя отловлю!
 Ирит и Келдер в панике чуть ли не кубарем катились по склону. Келдер, однако, крепко держал девушку за руку. Четверо солдат, собиравшие плату за проход, повернулись, дабы разобраться, по какому поводу шум, поэтому он потянул Ирит в сторону от моста, забыв, что там нет ничего, кроме крутого откоса.
 — Келдер, — выдохнула Ирит. — Келдер, пусти меня!
 Юноша поскользнулся на мокрой от росы траве, и Ирит вырвала руку. Повернулась и увидела Эздрела, с невероятной для его возраста скоростью бегущего следом за ними.
 Она в страхе пискнула, застыла, а потом исчезла, чтобы мгновением позже птичкой взмыть в небо.
 Еще через несколько секунд Эздрел пронесся по тому месту, где стояла Ирит, и, не в силах остановиться, свалился в реку.
 Брызги полетели во все стороны, несколько капель даже попало на бриджи Келдера, и вода сомкнулась над стариком.
 Эздрел на поверхности не появился.
 — Ирит! — закричал Келдер. — Спаси его!
 Ирит возникла в воздухе, из птички превратившись в крылатую девушку.
 — Ты шутишь? Он пытался меня убить! Кроме того, я промокну.
 — Но он утонет!
 — Он старый мерзкий пьяница. Пусть тонет!
 Келдер не находил слов, которые смогли бы убедить Ирит помочь Эздрелу, а потому в отчаянии сам прыгнул в реку.
 Юноша шлепнулся на живот, руки и ноги разнесло в разные стороны, поразила его и сила удара, он никак не ожидал, что вода окажется такой твердой. Потом он камнем ушел под воду и быстро осознал правоту Ирит: не зря она говорила, что плавать надо учиться.
 Келдер изо всех сил замахал руками, стараясь вынырнуть на поверхность, но ничего не добился. Воздух уходил из его легких, вода сомкнулась над его головой. Он попытался оттолкнуться от дна, но не достал до него ногами. Позвал было на помощь, и вода потекла ему в рот и нос. А грудь — так та просто грозила разорваться.
 Перед глазами почернело, и он уже решил, что умирает, но пришла за ним вовсе не смерть.
 Келдер почувствовал, как сильные руки подхватили его и потянули наверх. Спасителя он не видел, но чувствовал, что его тащат против течения. Наконец его уложили на землю и с такой силой надавили на грудь, что рот открылся сам по себе и речная вода потоком хлынула в траву.
 Вот тут Келдер и лишился чувств.




 Глава 35


 Открыв глаза, Келдер далеко не сразу понял, где он находится. Перед глазами были лишь выбеленный потолок да играющие на нем солнечные зайчики. Он явно лежал в постели, да только не знал в какой.
 Наконец до него дошло, что это комната в гостинице Валдера, а постель та же самая, в которой он проспал уже несколько ночей.
 Повернув голову, юноша увидел Тетту, служанку из обеденного зала, читающую что-то на верхнем из сложенных стопкой листков бумаги. Он попытался заговорить, спросить, что с ним приключилось, но из горла вырвался только хрип.
 Однако этого хватило, чтобы Тетта оторвалась от своих листочков.
 — Ты проснулся! — воскликнула она.
 Келдер не знал, как ему реагировать на констатацию столь очевидного факта, но подумал, что особого значения ответ иметь не будет, поскольку голос по-прежнему его не слушался.
 — Одну минуту. — Тетта ободряюще хлопнула Келдера по плечу. — Я сбегаю за Валдером. — Она вскочила со стула и исчезла за дверью.
 Келдер использовал это время, чтобы разобраться, вернется ли к нему дар речи, так что, когда Тетта привела Валдера, он смог уже достаточно внятно, пусть и хрипло, спросить: “Что случилось?”
 — Солдаты вытащили тебя из реки. Эздрела тоже. Они услышали всплеск и крики Ирит.
 — А с Эздрелом все в порядке?
 Валдер скривился:
 — Более или менее. Он не утонул, если ты об этом, и в отличие от тебя не наглотался воды и не пытался ею дышать... Келдер, ты совсем не знал, как вести себя в воде?
 Келдер кивнул.
 — Ты все делал наоборот.
 Юноша пожал плечами и выдавил из себя некое подобие улыбки.
 — В общем, Эздрел не утонул, но, когда его вытащили из реки, злости у него не поубавилось. Он орал, что убьет Ирит, тебя, меня, Ашу, да и всех, кто попадет ему под руку. Впрочем, я его не виню. — Валдер вздохнул. — Я попросил солдат постеречь старика, а когда прибыла смена, его увели в Этшар... В путь они двинулись несколько часов тому назад, так что ушли уже далеко.
 Келдер мигнул.
 — Что... — У него перехватило дыхание и пришлось повторить: — Что с ним... — Его вновь подвело горло.
 — Что с ним станет? — догадался Валдер. Юноша кивнул. — Не знаю. Я попросил, чтобы ему нашли какую-нибудь работу, но едва ли что-то получится. Скорее всего он окажется на Площади Ста Футов, однако это лучше, чем задворки Шана.
 Келдер глубоко вдохнул, тщательно готовясь к следующему вопросу.
 — Что такое Площадь Ста Футов? — Он гадал об этом с тех пор, как о ней упомянула Азрая.
 — Ты не знаешь? — Валдер улыбнулся. — Видишь ли, Этшар обнесен крепостной стеной. Строился город во время войны, когда к укреплениям относились со всей серьезностью, а уж крепостная стена Этшара, пожалуй, самое внушительное из подобных сооружений. Она охватывает город с трех сторон, а торцами упирается в бухту. Военный лагерь занимал восточную часть города, она так и называется, Полевой район. По самой стене осуществлять быструю переброску войск или техники невозможно. А ведь при осаде могли возникнуть ситуации, когда потребовалось быстро укрепить какой-то отдельный участок. Вот Азрад Великий и повелел оставить вдоль стены полосу чистой земли, запретив там любую застройку. Ширина ее составила сто футов. По внутреннему периметру проложили улицу, естественно, она получила название Стеновая, но улица шириной в сто футов никому не нужна, и пространство между мостовой и стеной, по существу, чистое поле, окрестили Площадью Ста Футов.
 На лице Келдера по-прежнему отражалось недоумение, поэтому Валдер продолжил:
 — Поскольку это была единственная в городе территория, где ничего не строилось, Площадь Ста Футов облюбовали нищие и воры. Потом к ним присоединились безработные и неудачники. Так что любой, кому требовались временные работники, отправлялся туда. Эту гостиницу двести лет тому назад построили люди, которых я нанял на Площади Ста Футов. — Валдер улыбнулся. — Поверь мне, Площадь Ста Футов — не самое плохое место для Эздрела.
 Келдер вспомнил, что Азрая отзывалась об этой площади менее благожелательно и она там действительно жила, а Валдер — нет.
 — По-моему, ничем не лучше Шана, — с горечью просипел юноша.
 Валдер пожал плечами:
 — Нельзя спасти того, кто не хочет спасения. По крайней мере заклинание с Эздрела снято, у него появился шанс начать новую жизнь. Кроме того, Шан-в-Пустыне умирает, и продолжается это уже добрых сто лет. Никому неохота тащиться на край света, появились другие места, где можно купить все, чем торгуют в Шане. Великий Тракт нынче не так уж велик. Большинство моих постояльцев держат путь в Сардирон или в один из Этшаров. Эти города процветают и быстро растут.
 Слова Валдера успокоили Келдера, но до конца не убедили. Он очень хотел справиться с возложенными на него обязанностями защитника униженных и оскорбленных. Да, Аше он нашел стол и кров здесь, в гостинице. Хотелось, чтобы такая же удача ждала всех, кто странствовал вместе с ним.
 Разумеется, Азрая ушла сама, и едва ли у него появится возможность узнать, как сложилась ее судьба. Теперь вот ушел и Эздрел.
 Оставалась лишь Ирит... и, разумеется, он сам.
 — Где Ирит? — спросил Келдер.
 — Внизу. Хочешь повидаться с ней?
 Юноша кивнул, и Валдер вышел из комнаты.
 Минуту спустя в дверь всунулось встревоженное личико Ирит.
 — Келдер? Как ты?
 — Отлично, — просипел он.
 Летунья вошла, села на стул у кровати.
 — Действительно все в порядке?
 Келдер кивнул.
 — Как славно! — заулыбалась Ирит. — Глупый, зачем ты прыгнул за Эздрелом, если не умеешь плавать? Я и подумать не могла, что ты попытаешься спасти его сам! Это настоящая дурость, Келдер! — Она залилась нервным смехом, звонким, как трель соловья.
 Келдер молча смотрел на нее.
 Что она нашла смешного в его попытке спасти человеческую жизнь?
 — Но теперь он в надежных руках, — продолжила Ирит. — Солдаты увели его в Этшар. Аше у Валдера очень хорошо, так что мы остались вдвоем. И в Этшар нам идти не надо. Город хоть и большой, но мы все равно можем наткнуться на Эздрела. Опять же, и делать там нечего, потому что теперь никакой чародей нам не нужен. — Она вновь засмеялась. — Я же говорила тебе, что мы можем встретить Иридит! Она много путешествует, однажды отсутствовала целых два года, поэтому я не знала, застанем ли мы ее. И еще, она обычно не жалует тех, кто знает, что Иридит-чародейка и Иридит — жена хозяина гостиницы — это одна и та же женщина. Ты понимаешь, иной раз это создает определенные неудобства.
 Келдер по-прежнему не сводил с нее глаз.
 — Я все время удивляюсь, как она выдерживает. Великая чародейка живет, как обычные люди. Но, с другой стороны, Валдер такой душка, и она своими чарами сохраняет ему молодость. Жаль, что мне такое не под силу!
 Ирит взглянула на Келдера, удивляясь, что он молчит, а потом затараторила вновь:
 — Я подумала, что мы можем пойти на восток, по Великому Тракту, потому что Шана-в-Пустыне ты, по существу, не увидел, во всяком случае, днем. Если хочешь, можем заглянуть и в Шулару, я познакомлюсь с твоими родственниками, но навсегда там не останусь. Действительно, что мне делать на ферме? Превратиться в кошку и ловить мышей? Мышей я ненавижу. Я хочу сказать, они очень вкусные, но надо вырасти кошкой, чтобы ловить и есть их, особенно сырыми.
 Келдер все смотрел на Ирит. Красавица, ничего не скажешь. Золотые, сверкающие в солнечных лучах волосы, прекрасное лицо, точеная фигура, но теперь-то он понял, что это еще далеко не все.
 — Ты ведь тоже там не останешься, да? — спросила Ирит. — Я про ферму.
 Юноша покачал головой:
 — Нет. — Зиндре не говорила, что он останется в Шуларе, просто вернется туда в целости и сохранности, что он и намеревался сделать. Когда-нибудь.
 А сейчас он не испытывал ни малейшего желания возвращаться в Шулару. Да и вообще уже не имело никакого значения, провидица Зиндре или шарлатанка.
 — Хорошо! — ослепительно улыбнулась Ирит. — Тогда мы пойдем в Шан, я тебе там все покажу. И нам не придется убегать от отвратительного старика-пьяницы и воровать отрубленные головы. Мы отлично проведем время, да?
 — Нет, — повторил Келдер.
 Ирит воззрилась на него.
 — Келдер, почему нет? — изумилась она.
 — Я иду в Этшар. Думаю там остаться.
 — Ты все еще не пришел в себя. — Летунья похлопала его по руке. — Мы поговорим еще раз, когда тебе станет лучше, и решим, как нам быть. До свидания, Келдер.
 Она повернулась и вышла из комнаты.
 Келдер проводил Ирит взглядом. Белая туника подчеркивала достоинства ее фигуры. Тут до Келдера дошло, что она ничуть не изменилась, осталась такой же, как и в день их встречи.
 Но чего ей меняться? Не прошло и месяца с того дня, как они встретились, а что есть месяц в сравнении с прожитыми ею годами? Вот он за этот срок изменился. И Аша. И Эздрел.
 Но не Ирит.
 Она не изменится никогда.
 А разве он мог, уготовила ему судьба такое будущее или нет, жениться на пятнадцатилетнем ребенке?




 Глава 36


 Келдер закинул заплечный мешок за спину и поднял голову.
 Ирит, в последний раз махнув ему рукой, полетела на восток, поблескивая крыльями в лучах восходящего солнца. И вскоре исчезла вдали.
 Увидит ли он ее снова, подумал Келдер. Если увидит, она скорее всего сделает вид, что не узнает его. Да и ему, сказал он себе, незачем возобновлять прежнюю дружбу.
 Валдер и Аша хлопотали по хозяйству, но юноша все равно помахал им рукой, на случай, если кто-то выглянет в окно. А затем решительным шагом двинулся в сторону Этшара.
 Келдер хотел увидеть город, найти там свое место, может, разыскать Азраю.
 Он никогда не слышал, как она смеется. Может, и у нее смех звонкий, как трель соловья. Многие женщины так смеются.
 А Зиндре скорее всего лгунья и шарлатанка. Впрочем, не важно теперь, что она сказала — правду или ложь. Надо жить своей жизнью, переходить от одного этапа к другому и не думать, соответствует он пророчеству или нет.
 Келдер все-таки надеялся, что, придя в Этшар, сумеет разыскать Азраю. Может, они поселятся вместе.
 Мысли эти вызвали у него улыбку. А что, может, и поселятся.
 А может, и нет.




 Авторское послесловие:
 ЛИНГВИСТИЧЕСКОЕ


 Некоторые ученые могут удивиться, откуда у жителей Малых Королевств такая способность к изучению иностранных языков.
 Но надобно помнить, что все двести языков, на которых говорят в Мире в пятьдесят третьем столетии человеческой истории, отпочковались от материнского языка за какие-нибудь пятьсот лет, причем материнский язык, этшарский, по-прежнему в ходу и прекрасно себя чувствует.
 Для двоморца изучение куоруланского эквивалентно не изучению японского американцем, а итальянцем — испанского. Многие из так называемых языков на самом деле всего лишь диалекты. Различий между критимионским и этшарским ничуть не больше, чем в английском, на котором говорят в Йорке и Нью-Йорке.
 Торговое наречие — упрощенная версия этшарского.
 Пожалуй, лингвистически наиболее различны семматский и островной диалекты тинталлионского, но различаются эти языки примерно так же, как английский и немецкий.