--------------------------------------------- Джордж Мартин Второй род одиночества 18 июня Сегодня мой сменщик покинул Землю. Конечно, пройдет не меньше трех месяцев, прежде чем он появится здесь. Но он уже в пути. Сегодня он взлетел с Мыса так же, как я четыре года назад. На станции «Комаров» он пересядет в лунный челнок, который доставит его на окололунную Станцию Дальнего Космоса. Только тогда его путешествие начнется по-настоящему. А до того времени он все еще остается на задворках Земли. Нет, пока «Харон» не оторвется от Станции Дальнего Космоса и не уйдет во тьму, мой сменщик не почувствует истинного одиночества. До тех пор, пока Земля и Луна не растворятся позади, он не столкнется с ним один на один. Конечно, он знает, что обратной дороги нет. Но есть разница между «знать» и «чувствовать». Будет остановка на орбите Марса, чтобы переправить припасы в Берроуз-Сити. И множество остановок в поясе астероидов. Но затем «Харон» начнет набирать скорость. Она сильно возрастет, когда корабль достигнет Юпитера. Воспользовавшись для разгона гравитацией гигантской планеты, корабль помчится еще быстрее. После этого у «Харона» нет остановок. Никаких остановок до тех пор, пока он не прибудет сюда, на Звездное Кольцо Цербера, в шести миллионах миль от орбиты Плутона. У моего сменщика будет много времени для размышлений. Так же, как у меня. Сегодня, четыре года спустя, я все еще предаюсь размышлениям. Вначале нашлось много других дел. Но корабли Кольца редки. Через некоторое время вы устаете от звукозаписей, фильмов, книг и просто размышляете. Вы начинаете думать о прошлом, грезить о будущем и пытаетесь не дать одиночеству и скуке свести вас с ума. Это были долгие четыре года. Но теперь они подходят к концу. Как приятно вернуться назад! Я хочу снова прогуляться по траве, увидеть облака и поесть мороженого с фруктами. И все же я не сожалею о потраченном времени. Эти четыре года во мраке космоса пошли мне на пользу. Земля кажется сейчас очень далекой, но я могу вспомнить проведенные на ней годы, если захочу. Воспоминания эти не так уж приятны. Я был тогда выжат, как лимон, и нуждался во времени, чтобы поразмышлять, а это единственное, что вы обретаете здесь. Вернувшись на Землю, я начну совершенно новую жизнь. Я это знаю. 20 июня Сегодня прошел корабль. Я не знал, конечно, что он летит. Я никогда не знаю. Корабли Кольца нерегулярны, а я здесь играю с энергией, которая превращает радиосигналы в трескучий хаос. К тому времени, когда сигнал наконец пробился через статические разряды, радары Кольца уже засекли его и известили меня. Это явно был корабль Кольца, много крупнее, чем старые ржавые ведра вроде «Харона», хорошо защищенный, чтобы выдержать объятия нуль-пространственного вихря. Он прошел мимо, не снижая скорости. Когда я спускался в рубку управления, меня поразила одна мысль. Этот корабль мог оказаться последним… Впрочем, нет — до смены три месяца, и этого достаточно для дюжины кораблей. Правда, корабли Кольца ходят от случая к случаю… Эта мысль почему-то обеспокоила меня. Корабли четыре года были частью моей жизни. Важной частью. Я никогда не забывал об этом. По одной веской причине: они придают смысл моему нынешнему существованию. Рубка управления — сердце моего жилища. Она центр всего: там собраны нервы, сухожилия и мускулы станции. Но она не впечатляет ни размерами, ни обстановкой. Стены, пол, потолок — все монотонно белое. Из мебели — одно мягкое кресло, которое стоит перед пультом, сделанным в форме подковы. Возможно, сегодня я сел в это кресло последний раз. Я пристегнулся, надел наушники и опустил стекло шлема. Протянул руку к пульту и включил питание. Рубка исчезла. Конечно, это голография. Но когда я сижу в кресле, это не имеет ни малейшего значения. Сейчас я не внутри станции. Я парю в пустоте. Вместо рубки меня окружает гудящая тьма. Солнце — всего лишь звезда среди великого множества далеких светил. Я словно смотрю на Кольцо со стороны. Огромная конструкция. Но отсюда она — ничто, тонкая серебристая нить, затерявшаяся в черноте. Ее поглотила необъятность космоса. Но я-то знаю: Кольцо огромно. Мое жилище занимает всего один градус в круге диаметром больше сотни миль. Остальное — цепи управления, радары и энергетические батареи. И генераторы, обслуживающие нуль-пространственные передатчики. Кольцо безмолвно поворачивается подо мной, его противоположная сторона вытянута в ничто, в небытие. Я дотрагиваюсь до следующего переключателя. Подо мной просыпаются нуль-пространственные передатчики. В центре Кольца рождается новая звезда. Сначала это крошечная точка среди тьмы. Сегодня она ярко-зеленая. У нуль-пространства много цветов. Ожившие передатчики вливают внутрь невообразимое количество энергии, разрывая дыру в самом пространстве. Дыра была тут задолго до Цербера, задолго до человека. Люди нашли ее совершенно случайно, когда достигли Плутона. Они построили вокруг нее Кольцо. Позже нашли еще две дыры и построили другие звездные Кольца. Дыры малы, слишком малы. Но их можно расширить. Ненадолго. На это уходит огромное количество энергии. Если накачивать энергию в эту крошечную, невидимую дыру во Вселенной до тех пор, пока спокойная поверхность нуль-пространства не замутится, то сформируется нуль-пространственный вихрь. Вот как сейчас. Звезда в центре Кольца вырастает и сплющивается в яркий пульсирующий диск, который начинает разбухать. Вращающийся зеленый диск выпускает огненно-оранжевые копья, они падают обратно, оставляя дымчато-голубые тени. Красные пятна пляшут и мелькают на зеленом фоне. Вихрь. Нуль-пространственный вихрь. Завывающий шторм, хотя, конечно, космос молчалив… К вихрю приближается корабль Кольца. Вначале движущаяся звездочка, он на глазах обретает форму, становится темно-серебристой пулей, которая мчится прямо в вихрь. Прицел хорош! Корабль попадает в центр Кольца. Водоворот цветов смыкается за ним. Я отключаю энергию — и вихрь пропадает. Корабль, конечно, исчезает вместе с ним. И опять — только я, Кольцо, звезды. Мне будет не хватать кораблей и Кольца. Мгновений вроде сегодняшнего. Надеюсь, что встречу еще несколько кораблей, прежде чем расстанусь с Кольцом навек. Хотя бы еще разок. Вновь почувствовать, как просыпаются под руками нуль-пространственные генераторы, увидеть, как кипит вихрь, ощутить одинокое парение между звезд. Еще раз — прежде чем улечу. 23 июня Этот корабль наводит меня на размышления. Как ни странно, я никогда не думал прокатиться на таком. Есть целый новый мир на другой стороне нуль-пространства: Второй Шанс, богатая зеленая планета у звезды такой далекой, что астрономы не уверены, принадлежит ли она нашей Галактике. У дыр есть одна особенность: вы не узнаете, куда они ведут, пока не пройдете через них. Еще мальчишкой я увлекался книгами о межзвездных путешествиях. Авторы называли Альфа Центавра первой системой, которую мы исследуем и колонизируем. Ближайшая, и все такое. Теперь их ошибка кажется забавной. Наши колонии есть на орбитах солнц, которые мы не можем даже увидеть. Но я не думаю, что мы когда-нибудь попадем на Альфа Центавра. Даже в мыслях я никогда не связывал себя с колониями. Земля — вот где я потерпел неудачу и где должен преуспеть теперь. Колонии стали бы для меня просто новым бегством. Вроде Цербера? 26 июня Сегодня прошел корабль. Значит, тот не был последним. А этот?.. 29 июня Почему человек добровольно берется за подобную работу? Почему бежит к серебристому Кольцу (шесть миллионов миль за орбитой Плутона) сторожить дыру в пространстве? Почему решается на четыре года одинокой жизни во тьме космоса? Почему? В первые дни я часто спрашивал себя об этом и не мог ответить. Сейчас, наверное, я на это способен. Человек бежит к Церберу, спасаясь от одиночества. Парадокс? Да, парадокс. Но я знаю, что такое одиночество. Оно было сутью моей жизни. Однако есть два рода одиночества. Большинство людей не понимают разницы. Я понимаю. Я испробовал оба. Обычно говорят об одиночестве людей, управляющих звездными Кольцами. Смотрители маяков пространства, и все такое. Здесь, на Цербере, мне иногда кажется, что я — единственный человек во Вселенной. Земля была просто горячечным бредом. А люди, которых я помню, — порождения моих грез. Иногда мне так сильно хочется с кем-нибудь поговорить, что я кричу и бьюсь о стены. Бывают моменты, когда скука заползает в душу и едва не сводит меня с ума. Но бывает и по-другому. Когда приходят корабли. Одиночество? Да. Но торжественное, наводящее на возвышенные мысли, трагическое одиночество. Одиночество, окрашенное великолепием. Одиночество, которое человек ненавидит, и все же страстно жаждет его. И есть второй род одиночества. Для того чтобы оно влилось в вас, не нужно Звездное Кольцо Цербера. Вы можете найти его на Земле. Я знаю. Я чувствовал его всюду, куда бы ни шел, что бы ни делал. Это одиночество человека, попавшего в западню внутри самого себя. Человека, который так часто ошибался, что боится открыть рот и заговорить с кем-нибудь. Одиночество, рожденное не расстоянием, а страхом. Люди закупорены в меблированных комнатах перенаселенных городов, потому что им некуда пойти и не с кем поговорить. Они заходят в бары только для того, чтобы открыть для себя простую истину: они не умеют начать разговор, и у них не хватит храбрости сделать это, даже если бы они знали как. В таком одиночестве нет ничего возвышенного. Нет смысла, Поэзии. Это одиночество без цели, печальное и грязное, оно пахнет унизительной жалостью. О да, это мучительно — одиночество среди звезд. Но гораздо мучительнее быть одиноким на вечеринке. 30 июня Читаю вчерашнюю запись. Вот и говори о жалости к себе… 4 июля Сегодня нет Кольцевого корабля. Очень жаль. 10 июля Прошлой ночью мне приснилась Карен, и я никак не могу выбросить сон из головы. Я думал, что давным-давно забыл ее. В любом случае, это было моей фантазией. Да, я ей безусловно нравился. Возможно, она даже любила меня, но не больше, чем полдесятка парней до нашего знакомства. На самом деле я не был для нее кем-то особенным, и она никогда не понимала, кем была для меня. Как сильно я желал быть особенным для нее! Как сильно мне хотелось стать особенным для кого-то… И я выбрал ее. Но все это оказалось фантазией. У меня не было права даже на боль. Впрочем, в этом нет ее вины. Карен была неспособна причинить боль другому. Она просто не понимала меня. Первые годы здесь, на станции, я грезил. Будто она изменила свое решение. Будто ждет меня. Но это была очередная иллюзия. Когда я это понял, то подписал с собой соглашение. Его суть: Карен не способна ждать меня. Она не нуждается во мне и никогда не нуждалась. Словом, я не очень-то люблю вспоминать о тех днях. И как бы ни сложилась моя жизнь на Земле, я не должен встречаться с Карен. Надо начать все сначала. Я должен найти женщину, которая нуждалась бы во мне. И я ее обязательно найду. 18 июля Уже месяц, как мой сменщик покинул Землю. «Харон» сейчас в поясе астероидов. Осталось два месяца. 23 июля Вновь кошмары. Боже, помоги мне. Мне снова снится Земля. И Карен. Каждую ночь одно и то же. Забавно называть Карен кошмаром. До недавнего времени она была мечтой. Прекрасным сном, женщиной с длинными мягкими волосами и милой улыбкой. В этих снах исполнялись все мои желания. В снах Карен нуждалась во мне, любила меня. Кошмары несли в себе частицу правды. Сюжет? Разговор с Карен в тот последний вечер. По сравнению с прежними вечер складывался удачно. Мы поели в одном из моих любимых ресторанов и сходили на концерт. Мы смеялись и болтали о разных разностях. Только позже, зайдя к ней домой, я очнулся. Я попытался рассказать ей, как много она для меня значит. Помню, как неловко и глупо я себя чувствовал, как запинался и мямлил… Она посмотрела на меня… с удивлением. И попыталась ответить. Очень мягко. А я смотрел ей в глаза, слышал ее голос — и не находил любви. Только жалость. Жалость к косноязычному болвану, который позволил жизни пройти мимо и не прикоснулся к ней. Не потому, что не хотел. А потому, что боялся и не знал как. Она встретила этого болвана и полюбила его; да, по-своему она, кажется, любила меня. Она пыталась помочь, передать ему свою уверенность, смелость, с которыми шла по жизни. Но болван любил фантазировать о том, когда больше не будет одинок. И когда Карен попыталась помочь ему, он принял это как воплощение всех своих фантазий. Он, конечно, подозревал правду, но предпочитал лгать самому себе. И когда пришел день крушения всех иллюзий, он был еще слишком уязвим, чтобы отступить на время. Он так и не набрался смелости на новую попытку. И поэтому бежал. Надеюсь, кошмары прекратятся. Невозможно выносить их ночь за ночью. Не могу выдержать постоянные воскрешения после того часа в квартире Карен. Я пробыл здесь четыре года и достаточно изучил себя. Я изменил то, что мне не нравилось, или пытался это сделать. Пытался накопить уверенность в себе, чтобы смело встретить новые отказы, с которыми придется столкнуться на Земле. Но теперь я знаю себя чертовски хорошо и понимаю, что добился только частичного успеха. Ведь все еще остаются воспоминания… Боже, как я надеюсь, что кошмары прекратятся! 26 июля Новые кошмары. Пожалуйста, Карен! Я любил тебя. Оставь меня в покое. Пожалуйста. 29 июля Слава Богу, вчера был корабль Кольца. Я нуждался в нем. Впервые за неделю он отвлек мои мысли от Земли, от Карен. И прошлой ночью не было кошмаров. Мне приснился нуль-пространственный вихрь. Бушующий, безмолвный шторм. 1 августа Кошмары вернулись. Теперь в них не только Карен, приходят воспоминания и о более старых разочарованиях. Не таких важных, но все же мучительных. Все глупости, которые я сделал, все девушки, с которыми не повезло, все слова, которые не сказал. Плохо. Плохо! Я вынужден постоянно напоминать себе: я больше не такой, как прежде. Есть новый «я», сотворенный самим собой здесь, в шести миллионах миль от Плутона, человек из стали, звезд, из нуль-пространства. Твердый, уверенный и полагающийся только на себя. Тот, кто не боится жизни. Прошлое осталось позади. Почему же мне все еще больно?.. 2 августа Кошмары продолжаются. Проклятие! Сегодня прошел корабль. 3 августа Прошлой ночью не было кошмаров. Второй раз за последнее время я отдыхал спокойно после открытия дыры для Кольцевого корабля. Целый день отдыха. День? Нет — ночь. Здесь это не имеет смысла, но для меня это все еще что-то значит. Четыре года я придерживался земных привычек. Наверное, это вихрь отпугивает Карен. 13 августа Еще один корабль прошел несколько ночей назад, и не было никаких сновидений. Я борюсь с дурными воспоминаниями. Думаю о счастливых моментах. На самом деле их было немало и будет еще больше, когда я вернусь. Я уверен. Эти кошмары нелепы. Я не позволю им мучить меня. Ведь у нас с Карен было столько хорошего, столько приятных минут. Почему же я не могу вспомнить их? 18 августа «Харон» около двух месяцев в пути. Интересно, кто мой сменщик. Что погнало его сюда? Сны о Земле продолжаются. Нет, не так. Назовем их снами о Карен. Неужели я даже боюсь написать ее имя? 20 августа Сегодня прошел корабль. После этого я задержался в рубке и долго смотрел на звезды. Кажется, несколько часов. Но они не показались мне долгими. Здесь прекрасно. Одиноко, конечно. Но такое одиночество возвышенно. Ты наедине со Вселенной, звезды сверкают у твоих ног и над головой. Каждая — солнце. Хотя выглядят холодными и далекими. Я чувствую себя ничтожным, потерявшимся в этой беспредельности, удивляясь, как попал сюда и зачем. Надеюсь, мой сменщик, каков бы он ни был, оценит это чувство. Есть столько людей, которые, гуляя ночью, никогда не посмотрят на небо. Надеюсь, мой сменщик не из таких. 30 августа В последнее время я регулярно спускаюсь в рубку и «парю» в космосе. Кораблей нет. Но пребывание среди звезд заставляет воспоминания о Земле тускнеть. Я все больше склоняюсь к мысли, что стану скучать по Церберу. Через год на Земле я буду глядеть на ночное небо и вспоминать, как сияло серебром при свете звезд Кольцо. Я знаю, что так будет. И вихрь. Я буду вспоминать вихрь: как кружились и смешивались цвета… Очень жаль, что я никогда не был специалистом по голограммам. На Земле можно сделать состояние, имея пленку с вихрем. Балет красок в пустоте. Удивляюсь, что никто до этого не додумался. Возможно, я предложу эту идею моему сменщику. Ведь это хоть какое-то занятие, чтобы скрасить часы одиночества. Думаю, Земля станет богаче, если получит такую запись. Я сделал бы подобную запись сам, но аппаратура не годится для таких целей, а времени на ее переделку у меня нет. 9 сентября Продолжаю выходить наружу и упиваюсь созерцанием космоса. Скоро все исчезнет для меня. Навсегда. Я чувствую себя так, словно не должен терять ни одной минуты. Я должен все хорошо запомнить, чтобы запечатлеть в себе благоговейный трепет перед Чудом и Красотой. 12 сентября Сегодня ни одного корабля. Но я вышел наружу, пробудил генераторы и дал пореветь вихрю. Почему я всегда пишу о ревущем и воющем вихре? В космосе царит безмолвие. Я ничего не слышу. Но я вижу вихрь. И он ревет. Именно так. Звуки безмолвия. Но не в том смысле, который имеют в виду поэты. 13 сентября Сегодня я снова наблюдал за нуль-пространственным вихрем, хотя корабля не было. Раньше я никогда этого не делал. Это запрещено. Расход энергии огромен, а Цербер живет энергией. Так почему же?.. Я словно не хочу лишиться вихря. Но мне придется. Скоро. 14 сентября Идиот, идиот, идиот! Что я сделал? «Харон» меньше чем в неделе пути, а я пялюсь на звезды, словно никогда их не видел. Я даже не начал укладывать вещи, а ведь я еще должен подготовить записи для сменщика и привести станцию в порядок. Идиот! Зачем я теряю время, заполняя этот проклятый дневник?! 15 сентября Почти все собрано. Откопал несколько любопытных вещиц, которые убрал подальше в первый год. Например, свой роман. Я сочинял его первые шесть месяцев, полагая, что он принесет мне славу. И Карен… Перечел его год спустя — дерьмо. И еще я нашел фотографию Карен. 16 сентября Сегодня я прихватил бутылку шотландского виски в рубку. Выпил за Тьму, Звезды и Вихрь. Мне будет не хватать их. 17 сентября По моим расчетам, до прибытия сменщика остался день. Скоро я вернусь домой и начну жить заново. Если у меня хватит смелости прожить ее. 18 сентября Почти полночь. Никаких вестей от «Харона». Что случилось? Ничего страшного. Расписания далеко не всегда точны. Я сам добрался сюда с опозданием. Так почему я волнуюсь? Интересно, о чем думал тот бедняга, которого я сменил? 20 сентября Вчера «Харон» тоже не прибыл. Устав ждать, я взял бутылку и вернулся в рубку управления. Наружу. Поднять еще один тост за Звезды и Вихрь. Я пробудил вихрь, дал заполнить космос красками и выпил за него. Незаметно я прикончил бутылку. И сегодня у меня такое похмелье, что, кажется, мне никогда не вернуться на Землю. Глупо было так поступать. Экипаж «Харона» мог увидеть вихрь. Если они доложат обо мне, я потеряю даже то небольшое состояние, которое ждет меня на Земле, и лишусь всего, о чем мечтал. 21 сентября Где «Харон»? Летит ли он? Может, с ним что-то случилось? 22 сентября Снова выходил наружу. Боже, как прекрасно, как одиноко, как огромно. «Насыщенное призраками» — самое верное выражение. Красота там, снаружи, насыщена призраками. Иногда я думаю, что буду дураком, вернувшись назад. Я меняю вечность на пиццу, возможность переспать со случайной женщиной и брошенное мимоходом доброе слово. НЕТ! Что, черт возьми, я пишу? Нет. Конечно, я возвращаюсь. Я нуждаюсь в Земле, я ХОЧУ на Землю. На сей раз все будет иначе. Я найду Карен, и на этот раз все будет хорошо. 23 сентября Болен. Боже, я болен! Ведь я думал, что изменился, и вдруг обнаружил, что на самом деле мечтаю о том, чтобы остаться. Контракт еще на один срок. Я не хочу! НЕТ! Господи, как я боюсь Земли. 24 сентября Карен или Вихрь? Земля или Вечность? Проклятие, это же гадко! Карен! Земля! Я должен набраться смелости и рискнуть. Я должен начать жить. Я не скала. Не остров. Не звезда. 25 сентября Никаких признаков «Харона». Опоздание на целую неделю. Такое иногда случается. Но редко. Он скоро прибудет. Я знаю. 30 сентября Никого. Каждый день я смотрю и жду. Проверяю показания приборов, выхожу наружу и шагаю взад-вперед по Кольцу. Такого опоздания никогда не бывало. Что случилось? 3 октября Корабль прибыл сегодня. Но это был не «Харон». Когда радары засекли его, я решил, что это он. Но затем пригляделся, и сердце мое упало. Он был слишком велик и проследовал дальше, не снижая скорости. 4 октября Я хочу домой. Где они? Не понимаю. Ничего не понимаю. Они не могут бросить меня здесь. Не могут и не бросят. 5 октября Корабль прибыл сегодня. Корабль Кольца. Раньше я ждал их с нетерпением. Теперь я их ненавижу, потому что это не «Харон». Но я дал кораблю пройти. 7 октября Я распаковался. Глупо сидеть на чемоданах, когда я не знаю, придет ли «Харон». Однако я по-прежнему жду его. Жду. Он летит, я знаю. Просто где-то задержался. Может, чрезвычайное происшествие в поясе астероидов. Существует много объяснений. Между тем я занялся мелким ремонтом обшивки Кольца. Я так и не привел его в порядок к прибытию сменщика. Был слишком занят наблюдениями за звездами. 8 января (или около того) Тьма и отчаяние. Я знаю, почему не прибыл «Харон». Календарь врет. Это январь, а не октябрь. Я месяцы жил по неправильному календарю. Даже Четвертое Июля отпраздновал не в тот день. Я открыл это вчера, когда занимался внешним осмотром Кольца. Хотел удостовериться, что все в порядке. Для своего сменщика. Только сменщика не будет. «Харон» прибыл месяцы назад. И я — я! — уничтожил его. Болезнь. Это была болезнь. Я был болен, безумен. Это поразило меня. То, что я сделал. О Боже, я кричал. А затем снова установил календарь. И все забыл, наверное, преднамеренно. Наверное, я не смог вынести воспоминаний. Не знаю. Знаю только, что все забыл. Но сейчас я вспомнил. Вспомнил все. Радары предупредили меня о приближении «Харона». Я был снаружи, ждал. Любовался вечностью. Пытался вобрать в себя достаточно звезд и тьмы, чтобы хватило надолго. И тут появился «Харон». Он казался таким медленным по сравнению с кораблями Кольца. И таким маленьким. Это было спасение, но суденышко выглядело таким хрупким и нелепым. Просто убогим. Оно напомнило мне о Земле. Корабль опускался в Кольцо сверху, приближаясь к шлюзам жилой секции Цербера. Медленно, очень медленно. Я смотрел, как он приближается, и тут внезапно подумал о тех словах, которые должен сказать членам экипажа и моему сменщику. Я гадал, что они подумают обо мне. Где взять такие слова?.. И вдруг я понял, что не смогу этого вынести. Я испугался «Харона». Я возненавидел его. И пробудил вихрь. Красное пламя разветвилось желтыми языками, быстро разрослось и выстрелило сине-зелеными молниями. Одна прошла возле «Харона». Корабль содрогнулся. Теперь я убеждаю себя: я не ведал, что творю. Но ведь я знал, что у «Харона» нет защиты. Знал, что он не справится с энергией вихря. Знал… «Харон» был таким медлительным, а вихрь таким быстрым. Через два удара сердца воронка вихря коснулась корабля, а через три поглотила его. «Харон» исчез. Не знаю, расплавился ли корабль или развалился на куски. Уверен только в одном: он не мог уцелеть. Однако на моем звездном Кольце нет крови. Останки корабля где-то по другую сторону нуль-пространства. Если есть какие-нибудь останки. Кольцо и тьма выглядят такими же, как всегда. Они помогли мне забыть этот случай. А я очень хотел забыть. А теперь? Что теперь? Узнает ли Земля? Будет ли когда-нибудь сменщик? Я хочу домой. Карен… 18 июня Сегодня мой сменщик покинул Землю. По крайней мере, я так думаю. Календарь врет, и я не совсем уверен в дате. Но я обязательно починю его. Во всяком случае, корабль не мог отстать больше, чем на несколько часов, иначе я бы это заметил. Так что мой сменщик в пути. Ему понадобится три месяца, чтобы добраться сюда. Но он летит.