---------------------------------------------


 Блок Лауренс
 Жажда смерти

 Лоренс Блок 
 Жажда смерти 
 Поначалу коп не присматривался к застывшему на середине моста автомобилю. Машины частенько останавливались там, особенно ночью, когда транспортный поток ослабевал и остановка не вызывала шквала сердитых гудков водителей, едущих следом. Мост грациозной параболой изгибался над широкой рекой, делившей город надвое, и с самой высокой точки моста открывался великолепный вид: старые дома, сгрудившиеся слева от реки, водяные мельницы, построенные на правом берегу, бездонное небо, парящие над водой чайки. Второй такой обзорной площадки не было. Подростки мост не жаловали: слишком людно. Они отдавали предпочтение автостоянкам, автомобильным кинотеатрам да пустынной дороге вдоль северного берега, туристы часто наведывались на мост, любовались панорамой и ехали дальше. 
 У самоубийц мост тоже пользовался популярностью. Коп вспомнил об этом не сразу, лишь когда увидел темную фигуру, отделившуюся от автомобиля. Человек поднялся на узкую пешеходную дорожку, проложенную у самого ограждения, взялся за поручень. Что-то мрачное почудилось копу в этой одинокой фигуре, замершей на мосту, в тумане, поднимающемся с реки, в серой мгле ночи, подсвеченной фонарями. Коп выругался, гадая, успеет ли он прийти вовремя. 
 И зашагал к мужчине, стоявшему на пешеходной дорожке, наклонившемуся над ограждением. Он не стал кричать или свистеть, зная, что резкий звук может побудить потенциального самоубийцу к решительным действиям. В какой-то момент увидел, как напряглись руки, сжимающие поручень, как мужчина поднялся на цыпочки. Вот тут он едва не закричал и не пустился бегом, но мужчина опустился на всю ступню, руки ослабили хватку, разжались, он достал сигарету и закурил. Теперь уж коп знал, что время у него есть. Они всегда выкуривали последнюю сигарету, прежде чем переваливались через ограждение. 
 Когда их разделяло меньше десяти ярдов, мужчина внезапно повернулся, вздрогнул от удивления, кивнул, словно смирившись с неизбежным. Высокий, лет тридцати пяти, с длинным узким лицом, глубоко посаженными глазами, прячущимися под черными кустистыми бровями. 
 - Чудная ночь,- начал разговор коп. 
 - Да. 
 - Решили посмотреть на город. 
 - Верно. 
 - Я вас увидел, вот и и решил подойти, поговорить. Одиноко здесь в столь поздний час,- коп похлопал себя по карманам в поисках курева.- Не найдется сигареты? Мои закончились. 
 Мужчина дал ему сигарету. С фильтром. Обычно коп курил сигареты без фильтра, но тут ничего говорить не стал. Не тот случай. Поблагодарил мужчину, прикурил от его зажигалки и встал рядом, положив руки на поручень, чуть наклонившись над водой, обозревая реку и город. 
 - Красиво тут. 
 - Вы так считаете? 
 - Конечно. Душа обретает покой. 
 - Не могу с вами согласиться. Я вот думал об одном из способов покончить с этим миром. И обрести покой не для души, а для тела. 
 - Мне представляется, что при любых обстоятельствах не следует сводить счеты с жизнью,- заметил коп.- В конце концов все образуется, так или иначе. Иногда бывает очень тяжко, но надо помнить, что это не навсегда, черная полоса не бесконечна и наверняка сменится белой. 
 - Вы действительно в это верите? 
 - Естественно. 
 - При всем том, с чем вам приходится сталкиваться по службе? 
 - Да,- кивнул коп.- Мир наш жестокий, но едва ли кто об этом не знает. Да только лучшего нет. И уж наверняка вы не найдете такового на дне реки. 
 Мужчина долго молчал, потом бросил окурок в реку. Он и коп проводили взглядом маленькую искорку, до них донеслось тихое шипение: окурок упал в воду. 
 - И никаких брызг,- вздохнул мужчина. 
 - Никаких,- согласился коп. 
 - От таких, как мы, полетели бы,- мужчина помолчал, повернулся к копу.Меня зовут Эдвард Райт,- представился и коп.- Не думаю, чтобы я на это решился. Во всяком случае, сегодня. 
 - Нет смысла рисковать, не так ли? 
 - Похоже, что нет. 
 - А вот вы рискнули. Приехали сюда, встали на краю, все обдумали. Если человек стоит здесь слишком долго, он начинает нервничать и прыгает вниз. Он этого не хочет, начинает жалеть о случившемся еще уже в полете, но поздно. Он переступил черту и обратного хода для него нет. Нельзя слишком уж искушать судьбу, она отыграется на тебе. 
 - Полагаю, вы правы. 
 - У вас что-то случилось? 
 - Да нет... во всяком случае, ничего особенного. 
 - Вы были у врача? 
 - Не один раз. 
 - Они могут помочь, знаете ли. 
 - Они говорят то же самое. 
 - Может, чашечку кофе? 
 Мужчина открыл рот, хотел что-то сказать, передумал. Закурил, выдохнул струю дыма, наблюдая, как ветерок размывает ее. 
 - Теперь я в порядке. 
 - Вы уверены? 
 - Да. Поеду домой, отосплюсь. Не могу выспаться с тех пор, как моя жена... 
 - Продолжайте,- кивнул коп. 
 - Она умерла. Я так ее любил, а она умерла. 
 Коп положил руку на плечо мужчины. 
 - Вы это переживете, мистер Райт. Постарайтесь не сдаться, и ничего больше. Вы выстоите, и рано или поздно боль отступит. Может, вам и кажется, что вам невмоготу, что мир уже никогда не будет прежним, но... 
 - Я знаю. 
 - Так как насчет кофе? 
 - Нет, я лучше поеду домой. Извините, что доставил столько хлопот. Я постараюсь расслабиться. Со мной все в порядке. 
 Коп наблюдал за отъезжающим автомобилем, гадая, а не следовало ли ему отвести мужчину в участок. Нет смысла, подумал он. Мужчина даже не пытался совершить самоубийство, хотя и подумывал об этом. Однако, если отводить в участок всех тех, у кого в голове бродят такие мысли, так не останется места для настоящих преступников. 
 Он зашагал к берегу. Войдя в свою будочку, решил все-таки отметить это происшествие. Достал ручку, маленький блокнот, записал: "Эдвард Райт". И добавил, чтобы потом вспомнить, что означают эти имя и фамилия: "Кустистые брови. Жена умерла. Намерение прыгнуть с моста". 
 Психоаналитик погладил остренькую бородку и посмотрел на лежащего на кушетке пациента. Важность бороды и кушетки состояла в том, о чем он неоднократно говорил жене, что они являлись непременными атрибутами профессии, а не индивидуума, тем самым помогая пациенту открыть все шлюзы свободному потоку сознания. Бородку жена его ненавидела и подозревала, что он использует кушетку для своих амурных делишек. Действительно, он и Ганна, его пухленькая светловолосая секретарь, несколько раз занимали кушетку вдвоем. Он закрыл глаза, вспоминая их совместные сексуальные изыскания. 
 С неохотой он заставил себя вернуться к проблемам пациента. 
 - ... я больше не вижу смысла в жизни,- говорил мужчина.- Я жду не дождусь, пока пройдет день, и со страхом жду следующего. 
 - Многие из нас живут одним днем. 
 - Но все ли видят в этом обузу? 
 - Нет. 
 - Прошлой ночью я едва не покончил с собой. Нет, позапрошлой. Я чуть не прыгнул с моста Морриси. 
 - И что? 
 - Ко мне подошел полицейский. Но я бы все равно не прыгнул. 
 - Почему? 
 - Не знаю. 
 Разговор продолжался, бесконечный диалог пациента и доктора. Иногда доктор мог целый час не думать о пациенте, вставляя автоматические реплики, реагируя, как всегда, не слыша при этом ни одного обращенного к нему слова. Интересно, думал он, приношу ли я этим людям пользу? Может, им просто хочется поговорить и им необходим иллюзиорный слушатель. Может, весь психоанализ не более, чем игра в доверие для интеллектуалов. Будь я священником, я бы мог пойти к моему епископу и признаться, что моя вера ослабла, но у психоаналитиков нет епископов. Беда нашей профессии отсутствие четко выстроенной иерархии. Религия, отпускающая грехи, не должна быть столь демократична. 
 Теперь ему рассказывали о сне. Практически все его пациенты пересказывали ему свои сны, раздражая этим психоаналитика, потому что ему никогда ничего не снилось. Время от времени ему приходила мысль о том, что все это - колоссальное надувательство, и никаких снов они не видят. Перепитии этого сна он выслушивал с чисто академическим интересом, то и дело поглядывая на часы. Скорей бы прошли эти пятьдесят минут. Этот сон свидетельствовал об ослаблении воли к жизни, усилении желания покончить с собой, которому пока противостояли страх и установившиеся моральные нормы. Он задался вопросом, сколько еще времени протянет его пациент, прежде чем наложит на себя руки. Он приходил к нему уже третий раз, и ситуация менялась к худшему. 
 Опять сон. Психоаналитик закрыл глаза, вздохнул и перестал слушать. Осталось пять минут, напомнил он себе. Пять минут, и этот идиот уйдет, а потом он, возможно, сумеет уговорить пухленькую светловолосую Ганну на еще один эксперимент. 
 Врач посмотрел на мужчину, отметил про себя его кустистые черные брови, глубоко посаженные глаза, в которых читались вина и страх. 
 - Мне надо промыть желудок, доктор. ВЫ можете сделать это здесь или надо ехать в больницу? 
 - А в чем дело? 
 - Таблетки. 
 - Какие таблетки? Снотворное? Вы об этих таблетках? 
 - Да. 
 - Какие именно? Сколько вы приняли? 
 Мужчина назвал препарат, сказал, что проглотил двадцать штук. 
 - Десять - смертельная доза,- сообщил ему врач.- Давно вы их приняли? 
 - Полчаса тому назад. Нет, меньше. Минут двадцать. 
 - А потом решили, что пора прекратить дурить? Удивительно, что вы не заснули. Двадцать минут? Чего вы столько ждали? 
 - Пытался вызвать рвоту. 
 - И не получилось? Ладно, попробуем промыть желудок насосом. 
 Процесс этот не оставил пациенту удовольствия и занял достаточно много времени. Таблетки, однако еще не рассосались и их содержимое не попало в кровь. 
 - Будете жить,- уверенно заявил врач. 
 - Спасибо вам, доктор. 
 - Не надо меня благодарить. Я должен сообщить об этом в полицию, знаете ли. 
 - Я бы хотел без этого обойтись. Я... я хожу к психоаналитику. Это скорее случайность, ничего больше. 
 - Двадцать-то таблеток?- врач пожал плечами.- Расплатитесь со мной прямо сейчас. Я не хочу посылать счет потенциальному самоубийце. Слишком рисковано. 
 - За такую цену это превосходное ружье,- суетился вокруг него продавец.- Но у нас есть более дальнобойные и точные ружья. А стоят всего на несколько долларов дороже... 
 - Нет, это подойдет. И я возьму коробку патронов. 
 Продавец положил коробку на прилавок. 
 - Три коробки обойдутся вам всего... 
 - Одной хватит. 
 - Как скажете,- продавец достал из-под прилавка регистрационную книгу, раскрыл ее, положил на прилавок.- Вам надо здесь расписаться. Таков порядок,- он подождал, пока мужчина распишется.- А теперь я должен взглянуть на какой-нибудь документ, удостоверяющий вашу личность, мистер Райт. Водительского удостоверения вполне достаточно,- он взял удостоверение, сравнил подписи, переписал номер удостоверения и, покончив с формальностями, удовлетворенно кивнул. 
 - Спасибо вам,- мужчина получил сдачу, забрал покупку.- Большое вам спасибо. 
 - Вам спасибо, мистер Райт. Я думаю, охота будет удачной. 
 - Нисколько в этом не сомневаюсь. 
 В девять вечера Эдвард Райт услышал звонок двери черного хода. Он спустился на первый этаж, со стаканом в руке, допил то, что в нем оставалось, подошел к двери. Высокий мужчина, с глубоко посаженными глазами под черными кустистыми бровями. Он посмотрел в глазок, узнал стоящего за дверью и, после мгновенного колебания, открыл ее. 
 Гость наставил ружье на живот Эдварда Райта. 
 - Марк... 
 - Пригласи меня в дом,- приказал мужчина.- Тут холодно. 
 - Марк, я не... 
 - В дом! 
 В гостиной Эдвард Райт смотрел в дуло ружья, понимая, что пришла его смерть. 
 - Ты убил ее, Эд,- говорил гость.- Она собиралась с тобой развестись, а ты и слышать об этом не хотел, не так ли?Я убеждал ее ничего тебе не говорить. Говорил ей, что это опасно, что ты - просто животное, не понимающее слов. Просил ее убежать со мной и забыть о твоем существовании. Но она хотела соблюсти приличия, и ты ее убил. 
 - Ты сумасшедший! 
 - Ты все обставил, как надо, не так ли? Несчастный случай. Как тебе это удалось? Лучше расскажи мне, а не то я выстрелю. 
 - Я ее ударил. 
 - Ударил и убил? Только и всего? 
 Райт шумно сглотнул слюну. Посмотрел на ружье, на мужчину. 
 - Я ударил ее несколько раз. Всего несколько. А потом сбросил вниз по лестнице в подвал. В полицию можешь не ходить. Доказать это невозможно, тебе они не поверят. 
 - Разберемся без полиции. Я с самого начала не обратился к ним, не так ли? Они же не знали, что у тебя был мотив для убийства. Я мог бы им сказать, но не пошел к ним, Эдвард. Сядь за стол. Быстро. Хорошо. Достань лист бумаги и ручку. Делай, что я говорю, Эдвард. Я хочу, чтобы ты кое-что написал. 
 - Ты не... 
 - Пиши. "Я не могу этого вынести. На этот раз все получится". И распишись. 
 - Не буду писать. 
 - Напишешь, Эдвард,- он приставил дуло к затылку 
 Эдварда Райта. 
 - Ты этого не сделаешь,- прошептал Райт. 
 - Еще как сделаю. 
 - Тебе это с рук не сойдет, Марк. Тебя поймают. 
 - Все спишут на самоубийство, Эдвард. 
 - Никто не поверит, что я покончил с собой. С запиской или без. 
 - Напиши ее, Эдвард. А потом я отдам тебе ружье и оставлю тебя наедине с твоей совестью. Я хочу пройти с тобой первый этап, записку, а потом оставлю тебя. 
 Не то, чтобы Райт поверил ему, но дуло ружья, упирающееся ему в затылок, не оставляло выбора. Он все написал, расписался. 
 - Обернись, Эдвард. 
 Он обернулся и его брови изумленно взлетели вверх. 
 Перед ним стоял другой человек. В парике, с накладными бровями, запавшими глазами. 
 - Ты знаешь, на кого я теперь похож? 
 - Нет. 
 - На тебя, Эдвард. Разумеется, полного сходства нет. 
 Мне не провести тех, кто тебя знает, но мы с тобой одного роста, одинакового телосложения. Добавь характерные приметы: прическа, кустистые брови, запавшие глаза. Да еще если этот человек представляется Эдвардом Райтом и показывает документы, выписанные Эдварду Райту. Что у нас получится? Твой двойник, Эдвард. 
 - Ты выдавал себя за меня? 
 - Да, Эдвард. 
 - Зачем? 
 - Готовил почву для твоего самоубийства. Ты вот не относишь себя к тем, кто может покончить с собой, и говоришь, что в твое самоубийство никто не поверит. Однако, ты бы удивился, узнав, чем ты занимался в последнее время. Полицейскому пришлось отговаривать тебя от прыжка с моста Морриси. Психоаналитик лечит тебе от суицидальной депрессии с классическими снами и фантазиями. А есть еще и доктор, который только сегодня промывал тебе желудок,- он ткнул дулом в живот Эдварда. 
 - Промывал мой... 
 - Да, да, твой желудок. Очень неприятная процедура, Эдвард. Видишь, что мне пришлось пережить ради тебя? Настоящая пытка. Я даже опасался, что по ходу у меня слетит парик, но эти новые эпоксидные смолы - просто чудо. Говорят, в таких париках можно плавать и мыться под душем,- он потер накладную бровь пальцем.- Видишь, не отваливается. И похожа на твои, не так ли? 
 Эдвард молчал. 
 - Вот такое ты творишь, Эдвард. Странно, что ничего в памяти ничего не остается. А ведь ты еще купил и это ружье, Эдвард? 
 - Я... 
 - Купил, купил. И часа не прошло, как ты заглянул в магазин и купил ружье и коробку патронов. Тебе пришлось расписаться в регистрационной книге. Предъявить водительское удостоверение. 
 - Как ты раздобыл мое удостоверение? 
 - Зачем оно мне? Я изготовил новое,- мужчина хохотнул.- Полицейский сразу бы заметил, что это подделка, но полицейские никогда его не увидят. А вот продавец ничего не заподозрил. Аккуратно переписал номер в регистрационную книгу. Так что ты все-таки купил это ружье, Эдвард. 
 Мужчина пробежался пальцами по парику. 
 - Волосы - как настоящие. Если я облысею, обязательно куплю себе такой,- он рассмеялся.- Ты, значит, не из тех, кто может наложить на себя руки, Эдвард? Да на прошлой неделе ты всем своим видом показывал, что думаешь только о самоубийстве. Свидетелей тому, хоть пруд пруди. 
 - А мои друзья? Сослуживцы? 
 - Они нам только помогут. Когда человек кончает с собой, его друзья начинают вспоминать, что в последнее время он ходил больно уж мрачным. Тут каждый внесет свою лепку. Благо, после ее смерти ты наверняка старался казаться подавленным и печальным. Не мог же ты радоваться тому, что остался вдовцом? Не следовало тебе ее убивать, Эдвард. Я ее любил, в отличии от тебя, Эдвард. Напрасно ты ее не отпустил. 
 Райт покрылся холодным потом. 
 - Ты же сказал, что не собираешься убивать меня. 
 Сказал, что оставишь меня с ружьем и... 
 - Не стоит верить всему, что тебе говорят,- мужчина быстро и ловко вогнал ствол в рот Райта и нажал на спусковой крючок. Потом снял с Райта один ботинок, поставил ружье так, чтобы со стороны могло показаться, что он нажал на спусковой крючок большим пальцем ноги. Стер с ружья отпечатки своих пальцев, позаботился о том, чтобы на нем остались отпечатки пальцев убитого. Предсмертную записку оставил на столе. Визитную карточку психоаналитика вложил в бумажник Райта, чек из оружейного магазина засунул в карман пиджака. 
 - Не следовало тебе убивать ее,- повторил он трупу. 
 Улыбаясь чему-то своему, выскользнул из двери черного хода, притворив ее за собой, и растворился в ночи.