Аннотация: Конрад, О'Доннел и старик, который явился к ним в поисках помощи, отправляются к зловещему холму. Старик сказал, что там обитает его родной брат, который грозился убить несчастного. Они находят вход в старый склеп. Несчастного старика убивают. Конрад и О'Доннел спускаются в подземелья под холмом, которые уводят в адские глубины... --------------------------------------------- Роберт Говард Живущие под усыпальницами Среди ночи меня разбудил бешеный стук в дверь. Удары были столь сильны, что казалось, вот-вот расколются филенки. – Конрад! Конрад! – вопили за дверью. – Ради Бога, пустите меня! Я видел его! – Похоже, это голос Джоба Кайлза, – с тревогой произнес Конрад, вскочив с дивана. – Оставьте в покое дверь! – крикнул он, ища в потемках шлепанцы. – Я иду! – Быстрее! Ради Бога! – надсаживался Джоб. – Я видел демона! Конрад включил свет и распахнул дверь. За ней едва держался на ногах Джоб Кайлз – угрюмый старик, живущий по соседству. С ним, обычно скрытным и сдержанным, произошла разительная и жуткая перемена. Редкие волосы дыбились, лицо заливал пот; его трясло как в лихорадке. – Боже мой, Кайлз! Что с вами случилось? – воскликнул Конрад. – У вас такой вид, будто вы только что повстречали призрака. – Призрака?! – Пронзительные вопли перешли в истерический хохот. – Демона из преисподней, вот кого я видел! Он стоял за моим окном! И смеялся! Боже, как он смеялся!.. – Кто смеялся? – перебил Конрад. – Мой брат Джонас! – закричал Кайлз. Конрад был ошеломлен. Джонас, брат-близнец Джоба, умер неделю назад. Мы с Конрадом видели его тело в усыпальнице, что возвышалась над пологими склонами Дагота. Я помнил, как ненавидел скрягу Джоба его брат, промотавший свою долю наследства и влачивший жалкое, одинокое существование в полуразрушенном фамильном особняке у подножия Дагота. Вся злоба, кипевшая в его душе, сосредоточилась на расчетливом брате, живущем в долине, в собственном благоустроенном доме. Чувство было взаимным. Даже когда Джонас лежал при смерти, Джоб с большой неохотой согласился навестить брата. Случилось так, что у ложа умирающего не осталось никого, кроме Джоба. Сцена приближения смерти, видимо, была столь ужасна, что Джоб не выдержал и пулей вылетел из комнаты. Лицо его было серым как пепел, а вслед ему несся жуткий кудахчущий смех, внезапно перешедший в предсмертный хрип... И вот старина Джоб стоит перед нами, дрожа и обливаясь потом, и снова, и снова повторяет имя брата. – Я его видел! Нынче я засиделся допоздна. Только решил лечь спать и погасил свет, как вдруг увидел его лицо в лунном свете за окном... Перед смертью он клялся, что вернется из ада и утащит меня с собой! Он не человек! Я давно это подозревал! С тех пор, как он вернулся с Востока. Он – демон в человеческом обличье! Вампир! Он замыслил уничтожить меня! Душу и тело! Мы с Конрадом лишились дара речи. Напрашивалась мысль: Джоб Кайлз сошел с ума. Ничего не соображая от страха, он яростно тряс Конрада за отвороты халата. – Я должен идти в склеп! Ничего другого не остается! – в отчаянии кричал старик. – Я должен собственными глазами увидеть труп! Вы пойдете со мной? Я боюсь идти один. Вдруг он подстерегает меня где-нибудь за изгородью или деревом, лежит и ждет. – Это нелепо, Кайлз, – отрезвляюще сказал Конрад. – Джонас мертв. Вам приснился кошмар. – Кошмар? Приснился?! – Голос вновь сорвался на визг. – С тех пор, как я стоял у смертного одра злодея и выслушивал проклятия, меня не оставляют кошмары. Но я не спал! Сна у меня ни в одном глазу! Я видел своего брата-демона наяву! Это чудовище маячило за окном и глядело на меня! Джоб стонал и заламывал руки. Гордость, самообладание, высокомерие – все смыл животный парализующий страх. Конрад взглянул на меня, но мне было нечего посоветовать. Происходящее смахивало на дурной сон, и лишь одно казалось очевидным: надо немедленно вызвать полицию и отправить старика в ближайшую лечебницу для душевнобольных. Будто уловив наше смятение, Джоб завопил: – Думаете, я свихнулся! Я в здравом уме, как и вы. Но пойду в склеп даже в одиночку. Если вы меня оставите, кровь моя падет на ваши головы! Идете? – Подождите. – Конрад стал поспешно одеваться. – Мы пойдем с вами. Полагаю, вы избавитесь от галлюцинаций лишь в том случае, если увидите вашего брата в гробу. – Именно! – Старый Джоб грозно захохотал. – В открытом гробу! Зачем, спрашивается, он приготовил гроб без крышки и перед смертью распорядился, чтобы его не закрывали? – Он всегда слыл чудаком, – предположил Конрад. – Он всегда был демоном! – рявкнул Джоб. – Мы с юных лет ненавидели друг друга. Когда он промотал свою часть наследства и вернулся без гроша в кармане, его, видите ли, возмутило, что я не поделился с ним своим состоянием, нажитым с таким трудом! Черный пес! Дьявол из преисподней! – Скоро мы убедимся, что он преспокойно лежит в гробу, – заметил Конрад. – О'Доннел, ты готов? – Да, – ответил я, пристегивая кобуру с «сорок пятым». Конрад рассмеялся. – Не забыл службу в Техасе, а? – поддразнил он. – Если понадобится, будешь стрелять даже в призрака? – И не говори, – улыбнулся я. – Не люблю ходить по ночам без этой штуковины. – Против вампира пистолет бесполезен, – мрачно произнес Джоб, – годится лишь одно оружие – добрый кол, вонзенный в черное сердце. – О небо! – хохотнул Конрад. – Джоб, вы серьезно? – Почему бы нет? – В глазах старика вспыхнул огонек безумия. – Ведь жили на земле вампиры в былые времена... Да и сейчас они остались – в Европе, на Востоке... Помню, как брат похвалялся познаниями в черной магии. Я подозреваю, перед смертью он испытал на себе один из проклятых колдовских рецептов. Он обещал вернуться и забрать меня в преисподнюю! Мы вышли из дома и пересекли лужайку. Эта часть долины была малонаселенной, лишь в нескольких милях к югу сияли городские огни. Западнее раскинулось поместье Джоба, примыкавшее к владениям Конрада; темный дом безмолвно и мрачно возвышался над деревьями. Дом – единственная роскошь, которую позволил себе старый скупердяй. На севере, в миле от нас, текла река, а на юге виднелись угрюмые очертания низких, округлых холмов – каменистые, поросшие кустарником склоны Дагота. Странное название! Оно не принадлежало ни одному из индейских языков, хотя, по слухам, впервые так назвал эти холмы краснокожий. Здесь почти никто не жил. На обращенных к реке склонах располагались фермы, но в самих долинах слой почвы оказался слишком тонок, слишком много там было камней и скальных обнажений. Менее чем в полумиле от поместья Конрада высилось обветшалое строение, в течение трех столетий там жили Кайлзы. Во всяком случае, каменной кладке было лет триста, хотя сам дом не раз перестраивался. Ночь выдалась ветреная и темная. Облака застили луну. Ветер завывал среди деревьев, принося странные звуки, искажая наши голоса. Мы шли к усыпальнице, приютившейся у вершины самого высокого холма. Ниже находилась ровная площадка, на которой стоял дом Кайлзов. Обитатель гробницы словно смотрел на свои бывшие владения, некогда занимавшие пространство от водораздела до реки. И всего-то от них осталось – полоска земли, взбегающая на холм, дом на одном ее конце и склеп на другом. Как я упоминал, холм, на котором стояла гробница, возвышался над остальными. Наш путь вел по пологому, заросшему густым кустарником склону. Когда мы приблизились к гребню, Конрад спросил: – Почему Джонас построил гробницу так далеко от фамильных склепов? – Джонас тут ни при чем, – буркнул Джоб. – Гробницу соорудил наш предок, старый капитан Джекоб Кайлз, и с той поры этот холм называют Пиратским. Дело в том, что капитан был пиратом и контрабандистом. При жизни он почти не выходил из усыпальницы, а особенно любил бывать здесь по ночам. Но так и не занял ее после смерти. Он погиб в море, смертью воина. С утеса, что сейчас над нами, он слепил, не покажутся ли враги. Вот почему скалу по сей день называют Башней Контрабандиста. К тому времени, когда Джонас поселился в старом доме, гробница почти развалилась, и пришлось ее восстанавливать. Мой брат прекрасно понимал, что не найдет покоя в освященной земле. Он тщательно подготовился: заново отстроил гробницу, заказал открытый гроб... Я был не в силах сдержать дрожь. Мрак, облака, затмевающие щербатую луну, разноголосый вой ветра, хмурые холмы и жуткие слова нашего спутника – все это разбудило мое воображение, населило ночь неведомыми тенями. Я нервно оглядывался на кусты, совершенно черные в едва проникающем сквозь облака свете луны, и ловил себя на мысли, что мне совсем не хочется быть в такой близости от отвесных скал легендарной Башни Контрабандиста, которая торчит из мрачной гряды, словно бушприт. – Я не девчонка, чтобы бояться теней, – бормотал Джоб. – Я видел в окне его лицо, освещенное луной. В глубине души я всегда верил, что мертвецы разгуливают по ночам... Что это? Он застыл как вкопанный. Мы инстинктивно напрягли слух. Ветер шумел в ветвях, шелестела высокая трава. – Ветер, – пробормотал Конрад. – Он искажает звуки... – Нет! Говорю вам, нет! То был... Ветер донес пронзительный крик, в нем звучали смертельный ужас и мука. – Голос брата! – завопил Джоб. – Он зовет меня из преисподней! – Откуда кричали? – спросил Конрад. – Не знаю. – По моей коже бегали мурашки. – Может, сверху... или снизу. Странный какой-то крик, приглушенный. – Объятия могилы и тесный саван не дают ему кричать громче! – визгливо объяснил Джоб. – Ему не лежится на раскаленных жаровнях ада, вот он и кричит! Хочет, чтобы я разделил его участь! Вперед, друзья мои! В гробницу! – Все там будем рано или поздно, – пробормотал Конрад, и от этого мрачного комментария мне не стало уютней. Мы едва поспевали за Кайлзом, почти теряя из виду тощую фигуру старика. Он вприпрыжку подбежал к приземистому строению, похожему на тускло поблескивающий череп. – Ты узнал голос? – обратился я к Конраду. – Трудно сказать. Ты правильно заметил, он был как бы приглушенный. Может, проделки ветра. К тому же ты сочтешь меня ненормальным, если я скажу: кричал Джонас. – Не решу, – пробормотал я. – Вся эта история – безумие, но сейчас я готов поверить во что угодно. Поднявшись к гробнице, мы остановились перед массивной железной дверью. Усыпальница стояла на пологом склоне, покрытом густой растительностью. В расположении мрачного мавзолея мне виделся зловещий умысел, словно фантастические видения ночи подхлестнули воображение строителя. Конрад направил луч фонарика на обветшалый фасад. – Дверь давно не отворяли, – заметил он. – Замок на месте. Взгляните: щеколда густо обвита паутиной. Кроме того, если бы кто-нибудь входил в гробницу или выходил, трава была бы примята. – Что для вампира двери и запоры! – плачущим голосом произнес Джоб. – Он проходит сквозь толстые стены, как призрак. Я же говорил вам: не успокоюсь, пока не войду туда и не сделаю того, что должен сделать. У меня есть ключ... Он достал большой старинный ключ и сунул в замочную скважину. Раздался скрежет ржавого железа и скрип петель. Джоб отпрянул, будто ожидая, что из-за двери на него бросится привидение. Мы с Конрадом заглянули в усыпальницу. Должен признаться, я попятился, настолько мне стало не по себе. Но внутри была тьма египетская. Конрад хотел включить фонарик, но Джоб остановил его. К старику отчасти вернулось самообладание. – Дайте фонарь. – В его голосе звучала мрачная решимость. – Я пойду один. Если он вернулся в склеп и опять лежит в гробу, я сумею с ним справиться. Ждите здесь. Если услышите мой крик или звуки борьбы, спешите на помощь. – Но... – Конрад хотел возразить. – Не спорьте! – рявкнул старый Кайлз. – Я должен сделать это сам! Он выхватил фонарь из руки Конрада и, достав из-под пальто два каких-то предмета, шагнул в гробницу и затворил за собой дверь. – Ей-богу, он спятил! – Мне было очень неуютно. – Зачем он настаивал, чтобы мы сопровождали его, если вошел в склеп один? Ты заметил, как у него блестят глаза? Явный признак безумия. – Не уверен, – ответил Конрад. – Нас разделяет всего несколько футов. Видимо, он нарочно не пустил нас. Ты заметил, что он принес с собой? – По-моему, деревянный колышек и небольшой молоток. Зачем ему молоток, ведь гроб без крышки? – Ты прав! – оборвал меня Конрад. – Какой же я дурак, что не сообразил раньше! Вот почему он потребовал, чтобы мы остались здесь. Он не шутил, когда нес всю эту галиматью о вампирах. Помнишь его намеки, О'Доннел? Он хочет вонзить кол в сердце брата! Пошли. Я не позволю ему надругаться над... В это мгновение в гробнице раздался крик, который, наверное, будет звучать у меня в ушах до самой смерти. Мы застыли на месте, но едва успели собраться с духом, как послышался топот ног, тяжелый удар в дверь, и из склепа, как летучая мышь из врат ада, вылетел Джоб Кайлз. Он растянулся у наших ног. Фонарь упал на землю и погас. Железная дверь осталась распахнутой, и мне почудилось, что там, во тьме, кто-то скребется. Но все мое внимание обратилось к несчастному, который корчился у наших ног. Выскользнувшая из-за темной тучи луна осветила его лицо. Мы невольно вскрикнули: не лицо, а маска ужаса. В глазах угасал рассудок, губы кривились. Конрад встряхнул старика. – Кайлз! Господи, что с вами? В ответ Джоб тихонько заскулил. В бессвязном лепете безумца мы разобрали лишь несколько слов: – Тварь... тварь в гробу! Едва он это произнес, как глаза его закатились, губы растянулись в бессмысленную улыбку, тело скорчилось и застыло. – Мертв! – прошептал Конрад. – Ран на теле не видно, – пробормотал я, потрясенный до глубины души. – Их нет... Нигде ни капли крови. – В таком случае... – Пришедшие мне в голову мысли казались столь страшными, что я не отважился высказать их вслух. Мы взглянули на полоску тьмы, обозначившую вход. С воем, словно кричали торжествующие демоны, налетел ветер, прижал траву к земле. Конрад выпрямился и расправил плечи. – Одному Богу известно, что таится в этой дьявольской могиле, – сказал он. – Но мы должны войти и все выяснить. Старик стал жертвой собственного страха. Наверное, у него было слабое сердце. Ты идешь со мной? Нет ничего страшнее невидимой и неведомой угрозы. Но я кивнул, выражая согласие. Конрад поднял фонарь и удовлетворенно хмыкнул – тот был в исправности. Осторожно, как к логову змеи, мы приблизились к гробнице. Я держал револьвер наготове. Конрад толкнул дверь. Луч фонаря обшарил серые стены, пыльный пол, сводчатый потолок и остановился на открытом гробе, стоявшем на каменном пьедестале в центре зала. Конрад осветил гроб. Мы вскрикнули. Гроб был пуст. – Боже! – прошептал я. – Джоб был прав! Но где вампир? – Джоб Кайлз умер не потому, что увидел пустой гроб, – ответил Конрад. – Последние его слова: «Тварь в гробу!» Кто-то одним своим видом погасил жизнь Кайлза. – Где же он? – спросил я. – Джонас не мог незаметно выбежать из гробницы. Или он способен превращаться в невидимку? Может, притаился? – Не сходи с ума! – рявкнул Конрад, но бросил-таки взгляд через плечо. – Чувствуешь запах? – Да, но не узнаю. – Ничего общего с мертвецами. Так пахнут пресмыкающиеся. Подобные запахи я встречал в глубоких шахтах. Гроб пахнет, словно в нем побывала тварь, живущая под землей. Конрад вновь обвел стены лучом фонарика и застыл. В стене, которая на первый взгляд казалась сплошной, виднелась узкая щель. Одним прыжком Конрад подскочил к ней. Я последовал за ним. Мы внимательно осмотрели стену. Конрад осторожно толкнул, и стена беззвучно отошла в сторону. Нашим глазам открылась такая мгла, о существовании которой я и не подозревал. Конрад рассмеялся, словно ледяной водой окатил мои натянутые нервы. – Одно можно сказать: чтобы входить и выходить, обитатель склепа пользуется отнюдь не сверхъестественными средствами. Потайная дверь подогнана очень тщательно. Видишь, это большой каменный блок на оси. Судя по тому, как бесшумно он поворачивается, ось недавно смазывали. – Конрад направил в подземелье луч фонаря, и мы увидели узкий туннель, пробитый в коренных породах. Гладкие, ровные стены, сводчатый потолок. Конрад повернулся ко мне. – Знаешь, О'Доннел, мне все время чудится что-то темное и грозное. Уверен, здесь не обошлось без злой воли человека. Кажется, будто под нами черная река. Не знаю, куда она течет, но чувствую, за всем этим стоит Джонас Кайлз. Я верю, старый Джоб видел в окне своего брата. – Невозможно! Пуст гроб или нет, но Джонас Кайлз мертв. – Не думаю. Скорее всего, он погрузился в каталепсию. Это практикуется среди индийских факиров. Я сам видел это несколько раз и всегда готов был поклясться, что факир мертв. Что бы там ни говорили ученые и скептики, замедление жизненных процессов – не выдумка. Джонас Кайлз несколько лет провел в Индии, и, бьюсь об заклад, он узнал эту тайну. Видимо, у него были причины разыгрывать из себя мертвеца. Или он сошел с ума, или, напротив, тщательно продумал свой план. Я склоняюсь к последнему, но мои подозрения слишком страшны и фантастичны. Надо осмотреть туннель. Возможно, Джонас прячется где-нибудь поблизости. Идешь со мной? – Иду, – проворчал я, хотя при мысли о том, что нам предстоит спуститься в подземелье, душа ушла в пятки. – Но что ты думаешь о крике, который мы слышали возле башни? И о твари, которую Джоб обнаружил в гробу? – Не знаю. Возможно, Джонас лежал в гробу в каком-нибудь дьявольском гриме. Как бы там ни было, мы должны осмотреть туннель. Помоги перенести старика в гроб. Уложив Джоба в гроб брата, мы оставили его смотреть в потолок остекленевшими глазами. Напоследок я взглянул на него, и мне почудилось, будто порыв ветра вновь донес эхо его слов: «Вперед, друзья мои! В гробницу!» Мы прошли через потайную дверь, оставив ее отворенной, и оказались в подземелье. Единственный ключ от огромного висячего замка входной двери лежал в кармане у Конрада, и это меня радовало. Можно было не бояться, что Джонас запрет нас и мы останемся в гробнице до Судного дня. Туннель постепенно забирал к востоку. Мы медленно продвигались вперед, освещая путь фонариком. – Джонас Кайлз не мог проложить этот туннель, – прошептал Конрад. – Здесь сам воздух говорит о древности... Смотри! Справа показался проем в стене. Конрад посветил, и мы увидели другой, более узкий ход. Из него в обе стороны уходили параллельные коридоры. – Эти коридоры соединены узкими туннелями, – пробормотал я. – Кто бы мог подумать, что под Даготом такие катакомбы! Как Джонас Кайлз их нашел? Взгляни, справа еще один коридор, и еще, и еще! Это геометрически правильная сеть туннелей. Кто мог прорыть их? Должно быть, неведомый доисторический народ. Кстати, совсем недавно по этому коридору кто-то прошел. Пыль на полу потревожена. Все коридоры ведут направо. Видимо, галерея огибает холм. Где-то должен быть второй выход. Гляди! Мы проходили мимо одного из боковых туннелей и увидели стрелку, грубо начертанную красным мелом. Она указывала в глубь бокового туннеля. – Этот ход не может вести наружу, – произнес я, – он прорыт к центру холма. – И в случае чего мы легко сможем вернуться, – добавил Конрад. Мы пошли по туннелю. Несколько раз на пути встречались ответвления, и возле каждого мы видели стрелку. Тонкий луч света почти бесследно исчезал в кромешной тьме; страх и недобрые предчувствия овладели мною. Туннель кончился, и перед нами открылась узкая лестница, ведущая вниз, во тьму. Я не сдержал дрожь при виде выщербленных ступеней. Чьи стопы касались их на протяжении многих веков? У лестницы мы заметили вход в маленькую комнату. Когда Конрад осветил ее, я вскрикнул. Еще недавно тут кто-то жил. Мы стояли, следя за пятном света. Удивляло не то, что в комнате жили, а то, в каком состоянии находились вещи. Возле стены лежала сломанная раскладушка. На каменном полу валялись обрывки одеял, изорванные в клочья книги и журналы, смятые и раздавленные консервные банки, вдребезги разбитая лампа. – Голову даю на отсечение, это тайное жилище Джонаса Кайлза, – сказал Конрад. – Но какой беспорядок! Взгляни на консервные банки – их сплющили о каменный пол, а эти клочья?! Между прочим, располосовать одеяла вовсе не просто, это тебе не бумага. Боже мой, О'Доннел! Человек просто не в силах устроить такой кавардак! – Сумасшедший и не то может, – пробормотал я. Конрад нагнулся, поднял с пола блокнот. – Изорван, – проворчал он. – Но все равно нам повезло. Дневник Джонаса Кайлза. Взгляни, последняя страница помечена сегодняшним числом. Значит, он жив. – В таком случае, где он? – прошептал я, встревожено озираясь. – И чем объяснить это опустошение? – Лишь тем, что он окончательно спятил, – предположил Конрад. – Надо остерегаться: он может устроить засаду. – Я тоже об этом подумал, – сказал я, стараясь подавить дрожь. – Хорошенькое дельце: безумец, подкарауливающий нас в этих дьявольских катакомбах. Ладно, читай дневник, а я пригляжу за дверью. – Я прочту последнюю запись, – отозвался Конрад. – Может, она прольет свет на происходящее. «Все готово для моего Coup de grace [1] . Нынче ночью я уйду отсюда навсегда. Уйду без сожаления. Мрак и безмолвие начинают действовать на нервы. Воображение разыгралось сверх меры. Я пишу, и чудится, кто-то подкрадывается ко мне, хотя до сих пор я не встретил в этих туннелях ни единой живой твари, даже змей и летучих мышей. Ничего, завтра я буду жить в прекрасном особняке братца. В то время как он – жаль, не с кем поделиться столь удачной шуткой, – займет мое место в холодной мгле, гораздо более холодной и мрачной, чем эти подземелья. До чего же я хитер, черт возьми! Кто еще мог бы выполнить столь изощренный замысел? Одно то, как я – ха-ха, если бы вы только знали, глупцы! – обработал суеверного братца, тут и там роняя намеки и отпуская загадочные замечания! Он всегда видел во мне орудие Сатаны. Еще до того, как я окончательно “занедужил”, он готов был поверить в мою сверхъестественность. А после, когда я со смертного ложа изливал на него свой гнев, – то-то он испугался! Не сомневаюсь, он считает меня вампиром. Кого-кого, а братца я знаю как облупленного. Представляю, как он, вооруженный осиновым колом, бежит в гробницу! Но я знаю, он ничего не предпримет, пока его подозрения не подтвердятся. Доказательство он получит. Сегодня же вечером увидит меня в окне. Я появлюсь и исчезну. Не хочу, чтобы он умер от страха, поскольку это может помешать моим замыслам. Оправясь от испуга, он придет в усыпальницу, чтобы заколоть меня. Тут я его и прикончу. Поменяюсь с братом одеждой, уложу его в гроб, а сам займу его место. Мы достаточно похожи, чтобы, зная его привычки и манеры, я мог спокойно жить под его личиной. Разве кому-нибудь придет в голову меня заподозрить? Слишком абсурдно, слишком фантастично. Когда я умру – даст Бог, это случится не скоро, – меня похоронят рядом с остальными Кайлзами, и на моем обелиске будет имя Джоба Кайлза. А Джоб будет лежать в старой усыпальнице на Пиратском Холме! Какая удачная шутка! Не могу взять в толк, как старому Джекобу Кайлзу удалось обнаружить подземелья. То, что он не сам их вырыл, очевидно. Не берусь гадать, в какую эпоху землекопы соединили подземными галереями естественные полости в холмах. Но, скрываясь в этих туннелях, я изучил их. Оказалось, сеть туннелей значительно обширнее, чем я предполагал. Видимо, все холмы пронизаны ими, и ходы ведут в невообразимые глубины. Ярус лежит над ярусом, как этажи здания. Каждые два яруса соединены лестницей. Должно быть, в этих ходах, на самом верхнем ярусе, Джекоб Кайлз прятал контрабанду и награбленное. Гробницу он построил не иначе как для прикрытия и прорыл под ней потайной туннель. Вероятно, он наткнулся на галереи, когда оборудовал черный ход в Башне Контрабандиста. Когда я нашел дверь в скале возле Башни, от нее остались лишь гнилые доски и ржавчина. После смерти Джонаса никто, кроме меня, не знал об этой двери, и маловероятно, что кто-нибудь обнаружит новую дверь, которую я, не пожалев усилий, сделал собственными руками. Впрочем, я приму меры предосторожности, чтобы такого не случилось. Всему свое время. Я пытался узнать, кто создал этот лабиринт. Ни костей, ни черепов не попадалось, хотя на верхнем ярусе нашлись медные вещицы необычной формы. На нижних ярусах, начиная с десятого, удалось отыскать каменные инструменты. А в верхних галереях я видел остатки настенной росписи. Краски выцвели, но качество рисунков говорит о несомненном таланте художников. Рисунки я находил на всех ярусах до пятого включительно, хотя чем ниже, тем грубее они становились, постепенно превращаясь в бессмысленную мазню, словно обезьяна прошлась кистью по стенам. То же и с каменными инструментами, с отделкой потолков, лестниц и дверных проемов. Создалось впечатление, будто некий народ жил здесь и с течением веков все глубже зарывался в земную твердь, с каждым ярусом утрачивая человеческие черты. На пятнадцатом ярусе туннели проложены беспорядочно. Разительный контраст с первым ярусом. С трудом верится, что все это – дело рук одного народа. Должно быть, между созданием первого и пятнадцатого ярусов прошло много веков, и подземные строители окончательно деградировали. Но загадочный лабиринт не заканчивается пятнадцатым ярусом. Самая нижняя лестница завалена камнями. Видимо, сотни лет назад, задолго до того, как старый капитан Джекоб Кайлз обнаружил туннели, обвалился потолок. Любопытство побудило меня расчистить лестницу. Как раз сегодня я пробил отверстие в завале, но не успел спуститься и выяснить, что находится ниже. Сомневаюсь, что мне удалось бы это. Внизу лестница сменяется пологой шахтой. Может, обезьяна или змея и смогли бы подняться по гладкой стене, но человеку это не под силу. Раньше я считал, что землекопы деградировали и полностью вымерли. Правда, я не обнаружил ничего, подтверждающего мою гипотезу. Если верхние туннели пробиты в скале, то нижние прорыты в мягкой породе. Судя по всему, землекопы использовали самые примитивные инструменты. Вряд ли норы прорыты животными – очевидна попытка имитировать верхние, более древние системы ходов. Но ниже пятнадцатого яруса туннели превратились в грубые, беспорядочно расположенные норы. Каких богопротивных глубин они достигают, я не знаю. Я теряюсь в догадках, как назывался этот фантастический народ, в буквальном смысле утонувший в земле. Среди индейцев ходят легенды, что их предки за много столетий до прихода белого человека воевали с загадочным чужим племенем. Им удалось загнать чужаков в пещеры Дагота и завалить выходы. Оказывается, племя не погибло. Кто были эти люди, откуда появились – мне никогда не узнать. Антропологи сумели бы что-нибудь выяснить, изучив рисунки верхнего яруса, но я постараюсь сделать так, чтобы никто не узнал об этих туннелях. Среди людей, изображенных на рисунках, есть индейцы. Они сражаются с воинами народа, к которому принадлежали художники. Мне кажется, предки подземных жителей скорее относились к кавказскому, нежели к индейскому, типу. Но пора навестить моего горячо любимого братца. Я выйду через Башню Контрабандиста. Как бы ни спешил Джоб в усыпальницу, я окажусь там раньше. Сделав дело, я покину склеп, и ноги моей здесь не будет. Я позабочусь о том, чтобы дверь в склеп никогда не отворяли. Мощный заряд динамита обрушит часть скалы и навсегда завалит вход в Башню Контрабандиста». Конрад сунул записную книжку в карман и мрачно произнес: – Не знаю, сошел с ума Джонас Кайлз или нет, но он сущий дьявол. Я не столько удивлен, сколько шокирован. Какой подлец! И все же кое-чего он не учел – что Джоб Кайлз отправится в гробницу не один. – Ты прав, – согласился я. – Хотя отчасти дьявольский план удался. Брат Джонаса Кайлза мертв. Видимо, когда Джоб вошел в склеп, Джонас напугал его до смерти и ускользнул через потайную дверь. Конрад покачал головой. Я видел, что ему не по себе. – Вряд ли Джоб обнаружил в гробу Джонаса. Если поначалу я видел в происходящем злую волю человека, то теперь... Крик, который мы слышали возле Башни, разгром в комнате, исчезновение Джонаса – все указывает на нечто иное. – Что ты хочешь этим сказать? – спросил я. – Предположим, таинственное племя людей, прорывших туннели, не вымерло, – прошептал он. – Предположим, их потомки по-прежнему ведут противоестественный образ жизни в темных норах. Джонас писал в дневнике о своих подозрениях! – Он провел здесь неделю, – возразил я. – Ты забываешь, вплоть до сегодняшнего дня путь в шахту был завален камнями. А что, если норы внизу обитаемы и существа, живущие в них, нашли дорогу наверх? Вероятно, одно из них пробралось в склеп и заснуло в гробу, до смерти напугав Джоба Кайлза. – Конрад, все это чушь, – сказал я. – Раньше в этих туннелях кто-то жил. Дневник наводит на мысль, что за время своего существования это племя значительно деградировало. Где доказательства, что его потомки не ютятся в черных колодцах, которые Джонас обнаружил под нижним ярусом?.. Тихо! Он выключил фонарь. Несколько минут мы стояли в темноте не шевелясь. Откуда-то донесся едва слышный скребущий звук. Мы на цыпочках вышли в туннель. – Это Джонас Кайлз! – прошептал я. – Если так, он прячется внизу, – пробормотал Конрад. – Звуки доносятся с лестницы. Кто-то поднимается. Не хочу включать фонарь: если он вооружен, свет даст ему возможность прицелиться. Я не понимал, почему дрожит Конрад, почему трясутся мои поджилки. Вдруг меня словно током ударило. Из глубины туннеля прилетел тот же тихий, жуткий звук. Пальцы Конрада, будто стальные клещи, впились в мою руку. Внизу, во мгле, сверкнули две желтые искры. – Господи! – услышал я шепот потрясенного Конрада. – Это не Джонас Кайлз! В тот же миг рядом с первой парой глаз появилась вторая, а затем мгла усеялась огоньками. Они текли по лестнице к нам, но мы не слышали ничего, кроме резких скребущих звуков. Неприятный запах щекотал ноздри. – Назад! – хрипло выкрикнул Конрад, и мы помчались прочь. Я услышал шуршание и, повернувшись, выстрелил вслепую. На миг вспышка осветила жуткую тень. Конрад подхватил мой крик. Мы неслись по туннелю, словно беглецы из ада. Сзади кто-то рухнул на каменный пол и забился в конвульсиях. – Включи фонарь! – прохрипел я. – Иначе заблудимся в этом дьявольском лабиринте. В луче света мы увидели кольцевой коридор – тот самый, где заметили первую стрелку. Мы остановились. Конрад посветил назад. Там было темно. – Боже мой, – произнес Конрад, тяжело дыша. – Ты видел? – Не уверен, – прохрипел я в ответ. – Стреляя, я что-то заметил, какую-то летящую тень... Это не человек. Голова, как у собаки... – Когда ты стрелял, я смотрел в другую сторону, – прошептал Конрад. Кожа у меня стала липкой от пота. – Что ты заметил? – спросил я. – Трудно описать. В темноте кишели огромные личинки. Ради Бога, О'Доннел, давай-ка выбираться отсюда! Но, сделав первый шаг, мы застыли на месте. Впереди послышался тот же скребущий звук. – В туннелях их тоже полно, – прошептал Конрад. – Бежим в другую сторону! Коридор огибает холм, он должен вывести нас в Башню Контрабандиста. До конца своих дней не забуду, как мы бежали по черному коридору, а неведомый ужас гнался по пятам. Я был готов к тому, что в любую секунду из тьмы на нас выпрыгнет призрак с клыками зверя. Наконец Конрад, освещавший дорогу, облегченно вздохнул. – Дверь! Господи, что это? Мы очутились у тяжелой двери, обитой железом. Из отверстия в огромном замке торчал ключ. Конрад шагнул к двери и остановился, обо что-то споткнувшись. Он опустил фонарь, и мы увидели скорченный труп. Из расколотого черепа натекла лужа крови. Лицо стало неузнаваемым, но нам было известно имя этого человека, облаченного в саван. В конце концов Джонасу Кайлзу пришлось умереть по-настоящему. – Это он кричал, когда мы проходили мимо Башни, – прошептал Конрад. – Он показался брату, возвратился к себе, и здесь, во тьме, его подстерегла дьявольская тварь. Тут мы снова услышали скребущий звук, бросились к двери, вцепились в ключ, вырывая его друг у друга. Дверь распахнулась, и мы, шатаясь, выбрались наружу. Порыв ветра захлопнул дверь, но мы успели оглянуться. В памяти осталась нереальная картина: обезображенный труп, а над ним – серое чудище с горящими глазами и головой пса. Только сумасшедшему может привидеться такое в кошмарном сне. Дверь с лязгом захлопнулась. Мы мчались вниз по склону, и я услышал сбивчивый шепот Конрада: – Обитатели мрачных нор, где царят безумие и вечная ночь! Гады ползучие, кишащие в неведомых глубинах?.. Крайняя степень вырождения... Господи, и это – потомки людей! Куда, в какие бездны уходят норы под пятнадцатым ярусом, какие демоны там обитают?.. Боже, защити сынов человеческих от тварей... живущих под усыпальницами!