Аннотация: Зло сгущается, и слуги его – могущественны и сильны. Зло превращает людей в марионеток, покорных его воле. Зло отнимает память, похищает душу, заставляет совершать преступления.
 Но где-то в разных концах земли, по разным пока еще дорогам, бродят троетех, кого боится всесильное Зло. Если пути этих троих сойдутся, Тьма падет, и ничто уже не будет таким, как раньше.
 Если троим удастся дожить до времени встречи…


---------------------------------------------


 Майкл Стэкпол
 Зло нарастает



 От автора


 Разумеется, все события этой книги вымышленные, но вымысел этот основан на исследовании НЛО. И несмотря на то, что большую часть информации невозможно проверить, некоторым из вас может показаться, что эта книга не содержит в себе вымысла, а излагает факты. И вы будете по-своему правы, так как я представляю себе свою повесть как предупреждение (даже Бату не удавалось совладать со многими энлэошными штучками.) Все факты и термины взяты из семинаров, радиопередач и книг по уфологии. Автор искренне старался придать всему этому как можно более фантастический вид, но вскоре бросил эту затею. Иногда правда выглядит гораздо менее убедительно, чем вымысел.
 Для более подробного рассмотрения предмета Уфологии и феномена НЛО советую моим читателям обратиться к следующим книгам:
 UFOs Explained (New York: Random House, 1974).
 UFOs: The Public Deceived (Buffalo: Prometheus Books 1983).
 UFO Abductions: A dangerous game (Buffalo: Prometheus Books 1988).
 Все эти книги написаны Филиппом Дж. Классом, человеком, которому я посвятил "Зло нарастает".




 Пролог


 Страшный крик ужаса и отчаяния жгучей волной окатил ее и вывел из стасиса. Она задрожала; по спине пробежал озноб. Очнулась. И еще пару минут боролась с сильнейшим желанием вернуться обратно, в сладкое забытье.
 Где?
 Почему?
 Но разум ее уже просыпался, и через мгновение она поняла, где находится. Обрывки памяти промелькнули в сознании, словно высвеченные стробоскопом: серые фигуры тащат ее по темным туннелям все глубже и глубже – а она все глубже и глубже уходит в себя, чтобы спастись. Спастись и суметь подготовиться.
 При мысли о необходимости подготовки и о том, что за этим стоит, ее прошиб холодный пот. Сначала ей показалось, что это реакция на воспоминания, но потом она услышала слабый отзвук зловещего смеха. Звук был замедленным, но она интуитивно поняла, что существо, которому принадлежит этот смех, находится где-то близко, едва ли не в этом же измерении. Надо было вернуться обратно в стасис, чтобы сохранить рассудок.
 Это он! Он по-прежнему существует, хотя прошло столько времени. Снова раздался крик – он прозвучал гораздо ближе, чем смех. Именно поэтому крик сумел пробить все ментальные щиты, которые она поставила в целях собственной безопасности. Итак, он был здесь, в этом измерении, но его изгнали. Он потерпел поражение. Только как это оказалось возможно?
 Она с трудом открыла глаза и, дождавшись, когда предметы обретут четкость, нетерпеливо взглянула на дисплей прямо над экранами системы жизнеобеспечения ее капсулы стасис-поля. Зеленые цифры показывали целевое время и прошедшее. Последняя величина встревожила ее куда больше, чем все, что было до этого.
 Я находилась в стасисе время, эквивалентное 3,27144 единичным отрезкам существования, а по проекту это должно было занять 4,978831. Я еще не готова!
 Она снова взглянула на первую цифру и, нахмурившись, стала подсчитывать. Итак, с тех пор, как меня поместили в стасис-поле, для Земли прошло двадцать шесть единичных отрезков. Быть может, за это время земляне достигли такого прогресса, что сумели с ним справиться? Егыть может, опасность уже миновала?
 Отвратительный смех то усиливался, то затихал, кик стихает музыка, когда звуки относит ветер. Иногда она слышала его совсем близко, иногда – так далеко, что сомневалась, не примерещилось ли. Злоба, звучавшая в нем, постепенно сошла на нет, сменившись почти отеческой гордостью и уважением. Она знала, что это значит: кто-то привлек "к себе "излишнее внимание этого существа, и вскоре оно обрушит на него ужасную, смертельную кару.
 Я была помещена в стасис, чтобы сразиться с ним и защитить несчастных от его мести. Я превратилась в скальпель, безжалостный и острейший, при помощи которого эта страшная опухоль будет удалена раз и навсегда. Она коснулась пальцами внутренней обшивки капсулы стасис-поля и, перед тем как снова услышать крик, опять подумала: я не готова.
 В эмоциональном спектре смеха возникла новая составляющая, и это ранило ее, словно острый клинок. Она автоматически блокировала боль и создала еще один ментальный щит. Прорвавшись сквозь стену неприятных ощущений, она видела, обоняла, чувствовала, читала и слышала его и его мысли. За их переплетением довольно трудно было следить, хотя они, несомненно, имели единую задачу и цель. Казалось, биллионы разумов звучат в унисон одному, словно все оркестры мира подыгрывали одной-единственной флейте пикколо.
 Она постепенно начала преодолевать оцепенение, неизбежное после пребывания в капсуле стасис-поля, я даже слегка улыбнулась. Итак, вот он, тот, кто зовется Скрипичником. Да уж, имечко подходящее. У нега есть здесь приспешники – много приспешников, – но есть и те, кто сражается с ним. Его самый любимый подручный от него отвернулся и теперь борется против Хозяина. Впрочем, Скрипичника это не пугает.
 Он задумал ловушку и, заманив в нее своих врагов, отнимет у них победу.
 Тайны мыслей Скрипичника затягивали ее все глубже и глубже. На дисплее последняя цифра выросла на единицу, и одновременно с этим возросла уверенность Скрипичника в успехе. Уловив это чувство, она похолодела, и во рту у нее появился металлический привкус страха.
 Я не готова! – кричала одна часть ее сознания, но палец, будто бы по собственной воле, потянулся вверх.
 Поднять его было так трудно, словно она пыталась сдвинуть ту гору, под которой ее погребли когда-то. Может быть, стоило подождать, пока на дисплее не вспыхнет 4,978831 и капсула откроется автоматически, но что-то в мыслях Скрипичника подсказывало ей, что медлить нельзя. Миллиметр за миллиметром ее палец поднимался все выше и наконец коснулся кнопки. Раздался легкий щелчок.
 Этот звук утонул в шипении воздуха, выходящего из капсулы. Крышка приподнялась, и сверху пролился слабый свет. Девушка заморгала, но не от света, а от пыли, клубами ворвавшейся в щель. Потом капсула открылась, и пыль медленно осела.
 Девушка вздохнула.
 Громкое эхо, отразившееся от каменных стен, напугало ее. Вспомнив, что здешние обитатели, вместо того чтобы общаться при помощи телепатии, произносят вслух звуки, она опять улыбнулась. Она родилась здесь и лишь незадолго до погружения в стасис сумела убедить родителей пользоваться для общения передачей мыслей, а не речью.
 Круговерть мыслей Скрипичника мешала хотя бы на мгновение предаться приятным воспоминаниям о прежней жизни. Она попыталась прервать с ним связь, но безуспешно. Результатом была лишь напрасная трата сил и вспышка боли, от которой она едва не потеряла сознание.
 Девушка подняла руки, и свет с потолка отразился от золотистых ногтей. Подтянувшись, она вылезла из капсулы и соскользнула на пол. Ноги не слушались, и ей пришлось усесться прямо на камень.
 Она огляделась по сторонам. Ее взгляд без усилия проникал сквозь полумрак, но ничего подозрительного она не увидела. В небольшой комнате кроме нее не было никого и стояла полная тишина.
 Она привстала на колени, помогая себе руками, и ощутила под пальцами толстый слой пыли. Странное ощущение. Непривычное. Она отряхнула руки. Давненько. похоже, сюда никто не заглядывал.
 Она поднялась на ноги и осмотрелась. Деревянный ящик с какими-то металлическими обломками, за ним – четыре картотечных шкафа. Доктор говорил, что никому не придет в голову обыскивать эту комнату И он оказался прав.
 Ее взгляд упал на тяжелую железную дверь, и она вспомнила о ключе, который доктор Чандра повесил ей на шею. Только сейчас она почувствовала холодное прикосновение металла к груди. Она сняла ключ и решила потренироваться с замком, чтобы потом не возникло проблем.
 Но замка на двери не было.
 Встав на цыпочки, она ощупала дверь сверху донизу, но ни зацепки, ни скважины, ни выступа не нашла. Отойдя на шаг, она обшарила стены рядом с дверью и обнаружила клавиатуру.
 Девушка улыбнулась: такие устройства были ей хорошо знакомы. Положив ладонь на замок, она приказала ему открыться.
 Ничего.
 Со второго раза тоже не получилось. Девушка ужаснулась – неужели за время, проведенное в стасисе, она разучилась пользоваться своей силой? Но это невозможно, наоборот, ее возможности должны были возрасти… теоретически. А практика порой бывает весьма далека от теории. На нее опять навалились сомнения и страх оказаться в ловушке.
 Третья попытка тоже была неудачной, но на четвертый раз она уловила, что некоторые из кнопок ощущаются иначе, чем остальные. Она пробежалась по клавишам легкими касаниями пальцев и убедилась в своей правоте.
 Ну конечно, ведь люди, их нажимают. Они не умеют открывать замки при помощи телепатии. Что ж, четы ре клавиши определены, но какова последовательность?
 Она еще раз проверила клавиатуру. Код из четырех цифр – вряд ли такое может быть. Впрочем, одна клавиша прослушивалась более четко, чем прочие три, – значит, на нее нажимали дважды. Вторая в верхнем ряду; восьмерка, судя по положению. Остальные расдолагались в разных местах клавиатуры, образуя некую геометрическую фигуру: шестерка находилась ниже и немного правее восьмерки. Двойка – опять же в цент ре ряда, но в самом низу. И на другом конце того же ряда – четверка, рядом с цифрой 6.
 Итак, код из пяти цифр, четыре из которых известны, наверняка. Есть смысл попробовать. Она еще раз посмотрела на клавиатуру. Если набрать не правильную комбинацию – включится сигнализация, а этого мне совсем не нужно. Придется искать другой способ…
 Нахмурившись, она попыталась вспомнить что-нибудь, что бы помогло ей открыть дверь. Картины прошлого проплывали перед глазами: доктор Чандра, добрейший человек в Федеральном тренировочном центре Лиазона. Она улыбнулась, вспомнив его и других людей, которые ее учили. Мать всегда говорила, что "люди небрежны, тщеславны и неаккуратны".
 Небрежны. Вместо того чтобы запоминать цифры, они записывали их на бумажке. Она посмотрела на клавиатуру и улыбнулась. Шпаргалки и мнемонические приемы. Что ж, это может помочь. Так, на что должна быть похожа эта фигура?
 Она тронула клавиши и набрала 8-6-2-4-8. Получился алмаз.
 Пара восьмерок и неполный стрит. Да уж, не по торгуешься с такой картой.
 Она даже не поняла, откуда взялась эта мысль, но тут дверь открылась.
 Девушка осторожно выглянула и, не заметив опасности, выскользнула из комнаты. Внезапно она увидела справа небольшую нишу, освещенную желтым светом лампы. Там за конторкой сидел солдат и читал газету.
 – Черт побери! – Он вскочил, оглядел девушку с головы до ног и попятился. – О Боже!
 Его мысли побежали как муравьи. Сначала – приятное удивление, ибо он первым делом заметил, что девушка совершенно голая. Потом бросил взгляд на золотые волосы, и это еще больше его возбудило. Затем его мечты омрачила реальность. Он вспомнил, что находится на посту, а значит, не должен думать о девушках, одетых или раздетых. Прежде всего это посторонний, а его работа – держать посторонних подальше от того, что ВВС хранят в этом подвале. После этого он испугался.
 Солдат еще раз взглянул на нее, на сей раз совсем другим взглядом, не принимая во внимание ни золотые волосы, ни обнаженное тело. В его ужасе она увидела собственное отражение. Ее иссиня-черная кожа и золотистые с металлическим отливом ногти поразили его, хотя, видимо, ему уже приходилось видеть нечто подобное в одном из борделей Лас-Вегаса; даже золотистые полоски, бегущие от пальцев вверх по руке и от щиколоток вверх по ногам, не показались ему чем-то из ряда вон выходящим. Но глаза…
 Большие, миндалевидные – у него отчаянно заколотилось сердце. Разглядев вертикальные, немигающие зрачки, он вспомнил, что панически боится змей. Солдат отпрянул еще на шаг и застыл, глядя, как объект его вожделения на глазах превращается в чудовище.
 Почувствовав состояние парня, она поняла, что не сможет успокоить его мирным способом. Она развела руки, внушила ему, будто он видит, как ее ноги превращаются в змеиный хвост, а раздвоенный длинный язык тянется к нему.
 Глаза солдата закатились. Он повалился на стул, а потом, бесчувственный, упал на пол.
 Она присела возле него и коснулась рукой его лба.
 Найдя область кратковременной памяти, она быстро ее просмотрела и увидела страничку из газеты: женщина с большой грудью, вываливающейся из платья. Жаль, что эта Джейн Фонда не блондинка, как тебе нравится, но ты будешь доволен.
 Потом она проникла глубже, и перед ней открылся мир его фантазий. У нее не было времени просматривать их все; она торопливо подменила основные мечтой о Джейн Фонда и, когда на губах солдата заиграла радостная улыбка, принялась расстегивать на нем рубашку…
 Брюки пришлось подвернуть, а в ремне пробить новую дырку, но в общем одежда была удобной и теплой.
 С ботинками вышло хуже, они оказались на несколько размеров больше, чем нужно. Пригодилась и газета.
 Разворачивая ее, она увидела фотоснимок и замерла на мгновение. Итак, он был здесь.
 Большая фотография, почти на всю полосу, сделанная, очевидно, ночью, изображала огромное чудовище, возвышающееся над небоскребом. Она никогда не видела Скрипичника, но теперь поняла, что описание ей дали абсолютно точное.
 Вглядевшись в символы под фотографией, она попыталась вспомнить, что они значат. У нее получилось:
 "Генетически дефектный паук атакует мифическую птицу, возрождающуюся из собственного пепла".
 Понимая, что перевод скорее всего неточен, она еще раз вгляделась в текст и, увидев, что название птицы, кроме заголовка, упоминается еще и в самом тексте, пришла к выводу, что Феникс – это, видимо название какого-то места.
 – Ф-фе-е-никс, – медленно произнесла она, пробуя на вкус человеческую речь. Речь мира, в котором она родилась, но который был ей чужим. Как и она ему.
 Феникс. Здесь Скрипичник потерпел поражение. Здесь живут его противники – живут, не зная о грозящей опасности. Она скомкала газету и сунула ее в ботинки.
 Их надо предупредить.




 Глава 1


 Койот поправил галстук движением, каким, по его мнению, сделал бы это Микаэль Лоринг, и повернулся к столу, поскольку Лилит ввела посетителя – господина Синклера Мак-Нила. Койот быстро подошел к нему.
 – С вашей стороны весьма любезно приехать так быстро, господин Мак-Нил.
 Невысокий темноволосый Мак-Нил опасливо взглянул на Койота, но протянутую руку пожал.
 – Приглашение подразумевало, что дело чрезвычайной срочности, вот я и поторопился. – Его голубые глаза сузились. – По-моему, мы уже встречались, мистер Лоринг. – Он покосился на третьего мужчину в комнате. – Но, кажется, в тот раз вы были в обществе другого человека.
 Койот кивнул и, увидев, что Лилит по-прежнему стоит в дверях, сказал ей:
 – Пока все, Лилит. Сообщи мне, когда пришлют шаттл.
 – Да, мистер Лоринг.
 Как только она закрыла за собой дверь. Койот указал на мужчину, который до этого молча сидел по другую сторону стола:
 – Синклер Мак-Нил, это – Деймон Кроули.
 Синклер посмотрел на Кроули, но руки не подал.
 – Мы уже встречались с мистером Кроули. На вечеринке примерно год назад, знаете, в Башне Годдарда.
 Только тогда он был гораздо старше вас. Он ваш отец?
 Кроули рукой в перчатке брезгливо ударил себя по коленке и сделал вид, что не услышал вопроса.
 – Как сейчас помню, ее устраивал Дейтрич. Врачи обожают такие сборища.
 Синклер повернулся к Койоту:
 – Так вы теперь, значит, мистер Лоринг. Ловко! Но все-таки, как я полагаю, вы ведь Койот, не так ли – и позвали меня сюда не для того, чтобы поговорить о погоде.
 Койот улыбнулся.
 – Присядьте. – Он сам опустился на краешек стола и протянул руку к стопке свежих газет. – Жаль, что так вышло с вашим отцом и вас выгнали из «Билдмора». Вы правы, я был там. Но сейчас «Лорике» нужен человек с вашими способностями, и у меня есть для вас особое поручение. – Он протянул Синклеру газету. – Вы читали этот материал о Фениксе?
 Синклер взглянул на название газеты и фыркнул:
 – "Полуночника" я не читаю.
 – Я знаю. И знаю, что вы выписываете "Токио симбун" и "Японские новости" – две газеты на японском, которые печатают Ямагучи-гуми. Вы жертвуете деньги по подписке на четырнадцать журналов, но достойными внимания считаете только "Методы промышленной безопасности" и "Бюллетень борьбы с терроризмом". Между прочим, ваша статья о взяточничестве в кругах исполнительной власти за границей весьма неплоха. – Койот заметил, как хорошо Синклер скрыл удивление. – Как вы проверяли меня, мистер Мак-Нил, так и я проверял вас. Именно поэтому вы сейчас здесь. Л теперь вернемся к первоначальному вопросу: вы читали о том, что случилось в Фениксе две недели назад?
 Синклер выдавил из себя улыбку:
 – Я просмотрел пару выпусков новостей, но статья "Паук-мутант нападает на Феникс" – нет, я ее не читал. А что касается самого инцидента, – он посмотрел на свои руки, – я все начисто проспал. И потом – я никогда не питал интереса к групповым галлюцинациям.
 Кроули наклонился вперед:
 – А что, если я предположу, что за дымом этой статьи скрывается огонек правды?
 – Об этом вам лучше поговорить с отцом, он неплохо разбирается, где ложь, а где правда.
 – Хорошо, мистер Мак-Нил, очень хорошо. – Койот прошелся по комнате и уселся в кресло. – Ваш скептицизм вам пригодится, ибо то, что мы собираемся вам рассказать, весьма удивительно. Дело в том, что эти события происходили в действительности, несмотря на то, что на первый взгляд они кажутся небылицей.
 Мак-Нил бросил газету на пол.
 – И вы хотите скормить мне еще одну? У меня нет времени.
 Койот пропустил мимо ушей его сарказм: он заранее знал, что Мак-Нил отреагирует именно так. Интереснее посмотреть, что он скажет, узнав, каким образом Скрипичника удалось остановить.
 – Мистер Мак-Нил, это существо на фотографии – настоящее. Вы знаете, что все башни Феникса оснащены по последнему слову техники. Две недели назад, во время грозы, в основание одной из них ударила молния, возникло сверхнапряжение и открылось окно в соседнюю реальность. Оттуда и пришел этот паук.
 Синклер покивал:
 – Иная реальность, вот как? По-моему, вы слишком часто смотрите сериал про капитана Крушера.
 – На самом деле существует множество реальностей, или, как их еще называют, «измерений». Просто случилось так, что Земля является связующим звеном в цепи реальностей и поэтому мы иногда видим странные существа. – Койот поежился. – А главное, что цель этих существ – разрушить, к чертям собачьим, наш мир для собственного развлечения.
 Синклер встал:
 – Они могут развлекаться за наш счет, вы – за мой, но мне сейчас не до развлечений. Я не собираюсь верить всякой чепухе. Счастливо оставаться, джентльмены.
 – Кроули, вы были правы. Покажите ему.
 Человек в сером костюме чуть подался вперед:
 – На той вечеринке, помните, мы столкнулись в туалете, когда я мыл руки. Вы обратили внимание на довольно странный шрам у меня на левой руке и сказали, что раньше такое видели только на пойманных рыбах.
 Кроули неторопливо стянул перчатку, и Койот увидел на тыльной стороне ладони круглый, узловатый зарубцевавшийся шрам. Кроули поднял руку, чтобы Мак-Нил рассмотрел получше.
 – Укус миноги. Я помню этот шрам. – Синклер посмотрел на лицо Кроули, потом – на его руку. – Но тот человек со шрамом был лет на двадцать или тридцать моложе. Вы его просто подделали?
 – Потрогайте, если хотите. Убедитесь, что он настоящий. – Кроули протянул Синклеру руку, и тот заколебался. – Вы помните, что в туалете нас было только двое, и никто, повторяю, никто, кроме вас, не видел этого шрама. Неужели вы думаете, что я исключительно для того, чтобы сейчас вас разжалобить, располосовал себе руку скальпелем, а потом специальным образом заживлял, чтобы получилась именно такая форма?
 Синклер снова посмотрел на руку Кроули, а потом на его лицо:
 – В это легче поверить, чем в то, что вы стали моложе на несколько десятков лет.
 Кроули надел перчатку.
 – Существуют измерения, где некоторые вещи… меняются.
 Койот откинулся в кресле:
 – Простые объяснения не всегда верные. Особенно когда имеешь дело со Скрипичником, с этим так называемым пауком-мутантом. Есть измерение, где время течет медленнее. Это часть Тартара, греческого ада, где живет титан Титий. В этом измерении ткани регенерируют очень быстро, и можно залечить практически любое ранение. Кроули лечил там девочку, которая была ранена Скрипичником. В процессе этого он сам помолодел лет на двадцать – тридцать, хотя шрам у него остался – и это наглядное доказательство существования иных измерений.
 Синклер плюхнулся в кресло и посмотрел на Койота и Кроули так, будто попал в компанию сумасшедших:
 – Я вас слушаю, но пока вы меня еще не убедили.
 Койот побарабанил пальцами по крышке стола.
 – Что ж, ладно. Все эти истории о йети, Несси, летающих тарелках и зомби имеют под собой вполне реальную основу. Ученые, полагая, что простое объяснение всегда самое верное, придумывают, будто древние люди с помощью таких сказок объясняли те явления природы, которые не могли понять. Как они, как вы, так и я сам, пока не столкнулся со Скрипичником буквально нос к носу, не мог поверить, что это не продукт мифологического сознания, а вполне точное описание того, что было на самом деле. Теперь я знаю: другие измерения существуют, и на протяжении всей человеческой истории они давали о себе знать.
 – То есть вы хотите сказать, что граф Дракула был настоящим вампиром из параллельного мира?
 – Возможно. Но скорее всего он был обычным человеком, попавшим под влияние Темного Властелина. – Койот расстегнул на рубашке верхнюю пуговицу и ослабил галстук, словно ему стало вдруг душно. – Я не жду, что вы поверите, будто все странности в мире – результат деятельности Темного Властелина, – навалом людей, которые готовы угробить жизнь на создание очередной псевдонаучной чепухи, – я просто хочу, чтобы вы осознали: такие вещи, как Скрипичник, существуют, и с ними надо бороться. И хотя это прозвучит мелодраматично, я прошу, чтобы ты помог мне спасти наш мир от Скрипичника.
 – Как только у меня будет свободный уик-энд – пожалуйста.
 Койот улыбнулся:
 – Рад, что чувство юмора тебе не изменяет. Оно тебе пригодится.
 – Вы говорили, что хотите предложить мне работу?
 – Да. До недавнего времени я был наемным убийцей и служил Скрипичнику. Меня отправили в Феникс с заданием убить Неро Лоринга. Но у меня открылись глаза на истинное положение вещей, и я встал на сторону человечества. Теперь я намерен бороться со Злом до конца.
 – Так, значит, Скриличник и есть Темный Властелин?
 Койот кивнул.
 – И у него есть на Земле организация?
 Койот кивнул снова.
 Кроули скрестил ноги.
 – Скрипичник – только один из многих. Пигмалион, Мертвый Язык, Барон Самдэй и множество других обрабатывают нашу планету. У Скрипичника аппетиты побольше, и его влияние на Земле сильнее.
 – Чтобы скорее установить свое господство на Земле, Скрипичник создал организацию, которая готовит убийц и шпионов. Я лишь приблизительно знаю, где она располагается. Уточнить ее местонахождение и немного понаблюдать – в этом будет заключаться ваша работа. – Койот размял пальцы и посмотрел на Синклера с полной серьезностью. – Именно за этим вы отправитесь в Японию.
 Мак-Нил вскинул голову и сжал ручки кресла.
 – В Японию? Не думаю, что вы заставите меня поехать в Страну восходящего солнца. Вы же читали мое досье, мне нельзя там появляться.
 – Я знаю о вашем конфликте с якудза, но, кроме вас, это некому сделать, – раздался сигнал, и Койот наклонился к переговорному устройству:
 – Да, Лилит?
 – Шаттл прибыл, мистер Лоринг.
 – Что ж, пора отчаливать. Прошу прощения, что прерываю беседу, но мне надо поторопиться, самолет вылетает через пару часов.
 – Эй, а я что, должен действовать вслепую?
 Койот встал и пошел к двери.
 – Мисс Акрес предоставит вам всю необходимую информацию и посвятит в подробности вашего задания.
 Она уже заказала вам номер в токийском отеле и подготовила документы. Вы получите пятьдесят тысяч на счет и пять тысяч на руки. Надеюсь, ваш любимый пистолет по-прежнему "беретта M92S".
 Синклер растерянно кивнул.
 – Но без прикрытия работать в Японии будет чертовски трудно.
 – Совершенно с вами согласен. Именно поэтому в «Нью-Палас-отеле» вас будет кое-кто ждать. Мисс Акрес через неделю отправится в токийское представительство «Лорики», и если она вам понадобится, ищите ее там. И еще. – Койот открыл кейс и достал толстую папку. – Передайте это в Главную Башню Феникса, комната 10542.
 Синклер взвесил папку на руке:
 – Хэлу Гаррету?
 Койот одобрительно кивнул:
 – Абсолютно верно, а откуда вы знаете?
 – У меня хорошая память на цифры. После твоего визита ко мне в квартиру я навел справки о Гаррете и запомнил номер комнаты.
 – Ну и отлично, значит, тебе будет проще. Я свяжусь с тобой в Токио, как только смогу, но с мистером Кроули вы встретитесь раньше.
 – И еще, Койот…
 – Да?
 – Вы – наемный убийца, почему же вы сами не возьметесь за это дело?
 Койот улыбнулся:
 – Потому что я не знаю, где находится организация, и посылаю вас, чтобы вы это выяснили. Впрочем, Кроули, так же как и я, считает, что мне нужно закончить обучение, которое мне планировал Скрипичник, поэтому я должен уехать. Надолго ли – я и сам не знаю. Но если я управлюсь достаточно быстро, а вы выполните задание, то мы сумеем нанести Скрипичнику поражение.
 – А если мы облажаемся?
 Койот кивнул на Кроули:
 – Помните его шрам?
 Синклер кивнул.
 – Представьте себе, какая у нас будет жизнь после того, как Скрипичник сделает то же самое с вашей Землей.




 Глава 2


 Синклер прикрыл глаза от пыли, которую взметнул шаттл, отрываясь от земли. "Перегрин CV-27" на секунду завис, превращаясь из подобия геликоптера в небольшой самолет, а затем, набирая скорость, рванулся по направлению к аэропорту.
 Отбросив с лица прядь волос, Син посмотрел на Феникс. С вершины башни «Лорики» были видны все сто этажей надземного города. Далеко внизу копошились две бригады рабочих "Аризона паблик сервис", устраняя последствия бури, которая случилась пару недель назад.
 Четыре рукотворных острова плавали в черном океане, называемом "Застывшая Тень". На северо-востоке возвышался комплекс «Билдмора», и, поглядев в ту сторону, Синклер позволил себе с гордостью улыбнуться.
 Это был самый большой из островов. По сравнению с ним остальные казались просто крошечными.
 Из центра города, как из гнезда, по всем направлениям торопились скоростные поезда; они связывали между собой башни и несли им жизнь, как кровеносные сосуды несут жизнь внутренним органам. Син вырос в Вилдморе и жил там, когда не уезжал в Европу или Японию, и это зрелище было ему не в диковинку. В день его восемнадцатилетия отец привел Сина на крышу башни и, указав широким жестом руки на город внизу, торжественно произнес:
 – Когда-нибудь все это будет твоим.
 И я бы, поверил, если бы не знал, что моим троим старшим братьям он говорил то же самое…
 – Мистер Мак-Нил?
 Он обернулся и в коридоре, ведущем внутрь башни, увидел мисс Акрес:
 – Да, мисс Акрес, в чем дело?
 Блондинка кивнула ему один раз и заученно улыбнулась:
 – Мистер Лоринг велел мне проинструктировать вас и передать все необходимое. Будьте добры пойти со мной.
 Син в последний раз посмотрел на город и вдохнул полные легкие сухого воздуха пустыни и рассмеялся:
 – Не меньше 110 по Фаренгейту. Хорошо хоть воздух сухой. В Японии в это время года высокая влажность.
 – Мистер Мак-Нил?
 – Простите. – Он кивнул и пошел вслед за Лилит внутрь башни. Двери за ними автоматически закрылись.
 В кондиционированном воздухе дышать было значительно легче. – Многие приезжие говорят, что в Фениксе очень жарко, но сухо, и поэтому, дескать, жить можно. Объяснять им, что в печи тоже сухо и жарко – бесполезно. И все-таки здесь переносить жару проще, чем в Токио.
 Лилит кивнула, но Син понимал, что это просто жест вежливости. Девушке были совершенно не интересны разговоры о погоде. Лестница закончилась тяжелой железной дверью, рядом с которой мерцал электронный замок. Лилит прижала ладонь к нему, и он заиграл огоньками, считывая отпечаток.
 Девушка придержала дверь, а Син достал из кармана платок и вытер замок. Они вошли внутрь и оказались в приемной офиса Лоринга. Деревянная панель задвинулась, и не осталось даже щели, будто двери на этом месте никогда и не было. Син улыбнулся, свернул платок и убрал его обратно в карман.
 Мгновение Лилит молча сверлила его взглядом своих зеленых глаз, а потом все-таки спросила:
 – Простите, но зачем вы это сделали?
 – Я ведь специалист по безопасности, не так ли? Этот зеленый свет и довольно мудреный сканер «Тоджикорп» скопировала у замков фирмы "Аллард Текнолоджи".
 Но кое-какие программы, вшитые в чипы, им слизать не удалось, поэтому существует парочка фокусов, с помощью которых не представляет труда вскрыть такой замок. – Он пожал плечами. – Впрочем, воров такой квалификации довольно мало, а кроме того, даже из них далеко не все располагают необходимыми средствами.
 – Понятно. – Лилит одернула жакет и включила наручный диктофон:
 – Заметка: заменить все замки на устройства фирмы "Аллард Текнолоджи".
 Она опустила руку и жестом велела Сину идти за ней.
 – Забавная вещица, – кивнул он на диктофон.
 – Я заказала такую же для вас. – Лилит кивнула рыжеволосой секретарше и провела Сина в свой кабинет. Пока дверь за ними закрывалась, он обвел быстрым взглядом комнату, выдержанную в пепельных тонах. Золотой ковер и большие окна делали ее зрительно больше, чем она была на самом деле. Из окна в стене, обращенной на север, открывался потрясающий вид на Сквейв Пик и Кэймблэк Маунтин.
 Лилит жестом указала на стул рядом с большим стеклянным офисным столом. Сначала Син не понял, как можно работать за столом, на котором не стоит решительно ничего, даже телефона, но увидев, как Лилит касается его поверхности, сразу все понял.
 Вся поверхность стола – сенсорный жидкокристаллический дисплей.
 – Это что же. Большой Голубой XR-8500? – Он наклонился вперед, но конструкция была задумана так, что изображение на дисплее мог видеть только тот, кто стоял со стороны стула. – Надо же, я только читал о таком.
 Лилит улыбнулась и не отказала себе в удовольствии похвастаться.
 – Это усовершенствованный прототип, XR-9900. – Она ткнула пальчиком в экран и негромко сказала:
 – Дафнэ, принесите чемодан мистера Мак-Нила.
 За спиной у Сина раскрылась дверь, и секретарша внесла алюминиевый кейс. Син посмотрел на замок и увидел, что все цифры кода выставлены на «О». Он подождал, пока Дафнэ выйдет из комнаты, и лишь после этого опустил чемоданчик на пол.
 – Код – день вашего рождения, – сказала Лилит.
 Внутри – паспорт, удостоверение личности, кредитки, билеты на самолет и пять тысяч долларов наличными.
 От себя я положила туда досье на мистера Гаррета. Он живет в комнате… – Она взглянула на стол.
 – 10542, – опередил ее Мак-Нил.
 – Неплохо. – Лилит склонила голову. – Не ожидала, что вы запомните.
 Син улыбнулся.
 – Я специально тренировал память на числа. Весьма полезно в некоторых случаях. Например, этот чемодан закодирован на день моего рождения, но ведь эту дату будет знать каждый, кто прочтет мое досье. Я предпочитаю дать коду случайное число, а потом заучить его.
 Син ждал, что Лилит снова потянется к диктофону, но она этого не сделала.
 – Хотите проверить содержимое?
 – Да нет, я вам верю.
 С тобой, птичка, все в порядке, но бот с твоим. боссом придется повозиться.
 – Я хотел бы связаться с вами сразу после вашего приезда в Японию.
 – Если я вам понадоблюсь, мистер Мак-Нил.
 Она улыбнулась, и он невольно поморщился. За свою жизнь Син достаточно насмотрелся подобных улыбок, заставляющих думать, что у тебя расстегнулась ширинка или в зубах застрял шпинат. Лилит недвусмысленно давала ему понять, что отношения у них не пойдут дальше деловых, и это вполне устраивало Сина. Однако в Японии ему наверняка придется вести светскую жизнь, а какой может быть выход в свет без надежной, проверенной дамы?
 Лилит проводила его до лифта:
 – Счастливого путешествия, мистер Мак-Нил.
 – Спасибо, мисс Акрес.
 Он вошел в металлическую капсулу, нажал кнопку и стал ждать, пока двери откроются и перед ним окажется линия маглева. Кабина рванулась вниз так стремительно, будто кто-то подрезал канаты, но где-то на уровне 12-го этажа пошла медленнее. Син смотрел, как мимо проплывают этажи громадной башни «Лорики», и не переставал удивляться слабости системы безопасности компании. Впрочем, его мысли быстро вернулись к насущным проблемам.
 Итак, Микаэль Лоринг, он же Койот, и Деймон Кроули купили газетку с историей про гигантского паука.
 Син слукавил немного, сказав, что проспал всю грозу; он слышал какие-то восторженные вопли, но не придал им значения. Потом ходили слухи, что ребятки из АПС нашли кучки пепла и сломанное оружие. Но даже если и так, увидеть эти улики не удастся никому.
 Син обладал хорошим воображением: в его профессии это необходимо. Когда имеешь дело с охранными системами, надо уметь придумывать невозможные способы их взлома, чтобы этого самого взлома не допустить. В Японии он не раз поражал своих хозяев такими фокусами, которые им и не снились, а однажды вошел в главный компьютер компании «Тоджикорп» и несколько часов кряду таскал оттуда все, что попадалось под руку, а охранные системы даже не пикнули.
 Но во всем остальном Син считал себя здоровым скептиком. Возможно, йети действительно обитают в тибетских горах, но он не собирался в них верить, пока не увидит собственными глазами, как йети сидит в компании Лилит у костра на снегу.
 Была еще одна сложность: Сину нравился Койот, нравилась холодная отвага, с которой он до сих пор действовал, нравилось его отношение к Хэлу Гаррету и даже то, как он быстро вошел в роль мистера Лоринга. Мак-Нил с трудом мог понять, как такой человек поверил в сказки про гигантского паука – причем поверил настолько, что послал специалиста, довольно дорогого, в Японию, для того, чтобы разыскать якобы существующую там школу убийц, где сотнями разгуливают прихвостни этого членистоногого мутанта.
 Это задание – просто глупость, а с его – Сина – стороны было еще большей глупостью на него согласиться.
 Двери с легким урчанием распахнулись, и Син вошел в комнату ожидания вагона VIP.
 Ну что ж, на самый крайний случай можно просмотреть досье Гаррета и, если удастся, поговорить с ним. Возможно, у него я узнаю больше, чем если поеду в Японию. В конце концов Феникс – мой родной дом.
 Линию маглева построил когда-то Неро Лоринг, который основал «Лорику», как Дариус Мак-Нил основал «Билдмор». Составы состояли из треугольного поезда и вагонов. Первый класс, на самом верху, где было просторно, уютно и тихо, предназначался для особо важных персон. В среднем условия были немного похуже, а внизу публика попроще была вынуждена толкаться в переполненных стоячих вагончиках.
 Син достал из кармана бумажник и вытащил оттуда пластиковую карточку с эмблемой «Билдмора». Он вставил ее в слот возле двери и хотел было войти, но наткнулся на закрытую дверь, а карточка выехала обратно. По ту сторону двери появилась девушка в блестящей униформе:
 – В чем дело, сэр, я могу вам помочь?
 – Да. – Син постучал пальцем по стеклу. – Откройте мне дверь. Должно быть, карточка опять размагнитилась.
 Лицо девушки из приветливого сделалось официально деловым:
 – Сэр, это комната ожидания для VIP, вы, видимо. ошиблись, вам нужен бизнес-класс.
 – Что? – Син посмотрел на карточку и еще раз постучал по стеклу. – Попробуйте еще раз, прошу вас!
 Девушка покачала головой:
 – Сэр, у вас недостаточный доступ. «Билдмор» не относит вас к числу своих служащих.
 Вот сукин сын Он стиснул зубы, чтобы не выругаться. Ублюдок Син пошел прочь, гневно потрясая кейсом. И неожиданно вспомнил, что лежит внутри.
 Что ж. Койот, сейчас посмотрим, что ты мне тут подсунул Син перешел улицу и присел на скамейку. Покопавшись в недрах металлического кейса, он достал пластиковую карточку и, захлопнув крышку, снова пошел к комнате ожидания.
 Заметив его, девушка уже было потянулась к кнопке вызова охраны, но назойливый посетитель вставил карточку в слот, и двери раскрылись. "Синклер шагнул внутрь и вытащил карточку с другой стороны. Бросив взгляд на дисплей, чтобы узнать, когда приходит следующий маглев, он присел рядом с двумя мужчинами в деловых костюмах. Интересно, что бы эти ребята сказали по поводу зомби или гигантского паука?
 Тем временем девушка вышла из своей кабинки я подошла к Сину.
 – Сэр, вам не стоит ждать здесь.
 – Почему? У меня хорошая карточка.
 Она нервно улыбнулась и понизила голос:
 – Нет, сэр, проблема не в этом, – и, взяв его легонько за рукав, добавила:
 – Это обычная комната ожидания.
 Будьте добры. Идите за мной.
 Удивленный, Син достал свою карточку и внимательно посмотрел на нее. Все было так же, как и на карточке компании его отца, только вместо эмблемы «Билдмора» стояла эмблема «Лорики». И должность была написана смешная: вице-президент по специальным связям. По краям карточки шла белая полоса. Такой полосы Сину еще видеть не приходилось.
 Девушка провела его в комнату, расположенную напротив станции.
 – Пожалуйста, ваш карт-бланш, – попросила она и, когда Син отдал ей карточку, вставила ее в слот. Дверь буквально улетела в потолок, и перед ними открылось небольшое помещение, которое, после того как Син сделал первый шаг, оказалось баром.
 За стойками суетились два проворных бармена. В углу стояли колонки, люди непринужденно танцевали, а в потолке зажигались и гасли разноцветные квадраты.
 Между дверью и стойками довольно плотно стояли столы, а одна из стен почти сплошь состояла из дверей, ведущих в маленькие уютные кабинки. Всего лишь две из них были закрыты.
 Син нахмурился. Что еще за чертовщина?
 За стойками, потягивая из высоких стаканов напитки, сидели молодые женщины и мужчины. Все как по команде повернулись к двери и уставились на вошедших. Провожатая Синклера сунула карточку ему в руку:
 – Я ухожу, сэр, – ее улыбка стала шире, – если только вы не захотите, чтобы я осталась.
 Син покачал головой. Девушка перестала улыбаться и пошла к выходу. Вдогонку Син сказал ей «спасибо» и спросил:
 – Как я понимаю, та дверь в конце бара ведет "а перрон?
 – Да, конечно. Ваша карточка ее откроет.
 Син снова поблагодарил ее и пошел к стойке. Быстрым взглядом окинув женщин, он повернулся к бармену:
 – Никогда не думал, что здесь есть такое.
 Бармен понимающе улыбнулся:
 – А, вы здесь впервые, понятно. Вы получили карт-бланш, а с ним и все прочее. Что вам налить?
 – Пиво – "Генри Вейнардс", если у вас есть.
 Из дальнего угла бара к нему направилась хорошенькая брюнетка, напомнившая Сину некую Кристину – не очень приятные воспоминания. Он поднял руку:
 – Можно просто пива.
 Брюнетка остановилась и вернулась к своему столику такой походкой, что Син почти пожалел о своем решении. Бармен поставил перед ним запотевшую бутылку пива и отошел к другому краю стойки. Мак-Нил отпил.
 Пиво приятно освежило горло.
 Гигантский паук вторгся в наш Феникс? Койот знал об этом баре, а я – нет. Возможно, он знает и то, о чем говорит.


* * *

 Служанка на десятом этаже Главной Башни Феникса любезно проводила Сина в пятое крыло, в комнату № 42.
 Он легонько постучал в дверь, а потом толкнул ее и вошел внутрь.
 – Мистер Гаррет, я Синклер Мак-Нил. Не знаю, помните ли вы…
 Он осекся, увидев, что у Гаррета есть еще посетители.
 Сам Хэл лежал на огромной больничной койке. Рядом висели две капельницы: одна с прозрачной, другая с розоватой жидкостью. Тонкая прозрачная трубка в носу снабжала Гаррета кислородом. Несмотря на широкий халат, было видно, что он весь замотан бинтами.
 Хэл выглядел довольно бодрым, и легкий огонек в его глазах сказал Сину, что он не накачан обезболивающими до предела и вполне способен трезво соображать.
 Негр медленно поднял и опустил огромную руку, не то в знак приветствия, не то в знак нежелания разговаривать.
 –..Мак-Нил… помню… твой отец вложил десять тысяч.
 Син кивнул Гаррету и тому посетителю, которого он узнал, и аккуратно прикрыл за собой дверь. В углу у самой кровати стоял мужчина ростом ниже Хэла, но явно сильнее и тяжелее. Неприветливый взгляд темных глаз из-под лохматых, нависших на лоб волос вонзился в Сина, как два железных прута, а бугры его мышц напомнили Мак-Нилу статую неосоциалистического героя, которую он однажды видел в Тиране.
 Похоже, на нем та же самая майка, в которой он был, когда явился к нам на прием с Койотом. И, похоже, с тех пор он ее не стирал.
 В ногах кровати сидела маленькая девушка, похожая на мулатку. Она приветливо улыбнулась Сину. Кокетливый пучок на затылке, перевязанный голубой ленточкой, совершенно не вязался с кожаной мужской курткой, леопардовыми колготками и тяжелыми высокими сапогами.
 Син решил, что, видимо, ленточку женщина отрезала у Гаррета от халата. Он так задумался об этом, что едва не налетел на еще одну посетительницу – девушку, которая чем-то напомнила ему Лилит. Длинноногая блондинка – из тех, что десятилетиями трудятся секретаршами, чтобы под конец жизни начать хоть как-то влиять на дела компании. Хотя, глядя, как девушка складывает руки на груди и оправляет длинную юбку, которую она носила с наглухо застегнутой блузкой, Син подумал, что это одна из местных монашек, которая зашла навестить раненого.
 Здоровяк в углу сделал шаг к Сину:
 – Вы ошиблись комнатой, мистер Мак-Нил.
 Гаррет снова поднял руку, а девушка, сидящая на кровати, схватила здоровяка за запястье.
 – Ват, я знаю, что его отец дал деньги этим ублюдкам… Все в порядке.
 Син увидел боль, мелькнувшую в глазах Гаррета; он понимал, что это не физическая боль. Те же убийцы, чьи выстрелы приковали его к постели, меньше чем год назад застрелили его жену и едва не развязали войну банд в сумрачном мире Застывшей Тени.
 – Мне очень жаль, мистер Гаррет. Я должен был это предотвратить, но не смог. – Син повернулся к Вату и добавил:
 – А если тебе нужен кусок моего папаши, можешь взять мое пальто и делать с ним что угодно, когда я уйду.
 Хэл улыбнулся, и Бат вернулся в свой угол.
 – Это Нэтч Ферал и Джитт Рэйвел. С Хвалибогом Кабатом вы уже встречались.
 Син кивнул Нэтч – той девушке, что сидела на кровати. Джитт потупилась, а Бат скрестил руки на груди и стал сверлить Сина взглядом.
 – Меня прислал Койот, чтобы я отдал вам досье.
 При упоминании о Койоте лица Хэла и Нэтч осветились. Даже Джитт подняла глаза и улыбнулась. Открывая чемодан, Син обратил внимание, что Бат продолжает смотреть на него с неприязнью. Мак-Нил быстро достал папку и протянул ее Нэтч.
 Она открыла папку и стала держать ее так, чтобы Хэлу было удобно читать.
 Тот быстро пробежал глазами пару страниц, а потом откинулся на спину и закрыл глаза.
 – Джитт, прочти, пожалуйста, и скажи им.
 Джитт взяла папку и быстро пролистала.
 – Койот ненадолго покинул Феникс. Говорит, чтобы мы были начеку и держали с ним связь через мистера Мак-Нила, который будет находиться в Токио.
 – Почему ты, Мак-Нил?
 И правда, почему я?
 Но прежде чем он успел ответить, Хэл поднял руку:
 – Потому что мы должны остаться здесь и не допустить войны банд, Нэтч.
 – А кроме того, – вмешался Мак-Нил, – я какое-то время жил в Японии и знаю, как там оставаться незаметным.
 – Не горячись, Мак-Нил, – сказал Ват. – Тебя послали туда совсем не поэтому.
 – А почему? – удивился Син.
 – Ты не связан с Койотом.
 – И?
 Бат улыбнулся, Как каннибал в морге:
 – И стало быть, ты – расходный материал.




 Глава 3


 Она почувствовала змею задолго до того, как увидела ее или услышала ее шорох. В пустыне Невады, где нет ни души, это было нетрудно. На серебре лунной дорожки змея казалась темным камнем. В ней было не меньше четырех футов. Свернутые в тугой пучок кольца застыли неподвижно. Шевелилась лишь голова.
 Раджани протянула к ней руку, и змея зашипела громче, словно предупреждала: "Только двинься – и я укушу". Раджани опустилась на колени, на всякий случай убрав голые руки в карманы кожаной пилотской куртки. Она сосредоточилась и, пронзая примитивные инстинкты силой своего разума, остановила волны страха змеи и повернула их обратно, к источнику.
 Не бойся меня, сестра, твой яд не вреден мне. Она улыбнулась, услышав, что шипение стало стихать. Я твой союзник, сестра, я – маленькое солнце, которое согреет тебя. Если ты поведешь меня, я буду тебя защищать.
 Слова помогали ей передать чувство покоя и безопасности. Примитивный мозг змеи уловил их и откликнулся на них. Змея развернула кольца и перетекла ближе к Раджани. Раджани вынула руку из кармана и протянула ее перед собой.
 Меня зовут Раджани. Я не причиню тебе вреда.
 Раздвоенный язычок змеи ткнулся ей в ладонь.
 Да, у меня странный вкус, но я ведь не похожа на твою добычу? Мы, будем друзьями.
 Раджани расстегнула куртку, затем – рубашку. Змея скользнула вперед и угнездилась между рубашкой и теплым телом Раджани. Обернувшись вокруг девушки дважды, она успокоилась.
 Раджани медленно встала на ноги. Она ждала, что змея снова начнет беспокоиться, но этого не случилось.
 Раджани была почти уверена, что змеиный яд не причинит ей вреда, однако проверять не хотела. Во-первых, в детстве она питалась едой, которую привозили с Земли, а во-вторых, мать не раз говорила, что существа ее природы и люди очень легко скрещиваются. Из уроков по биологии Раджани помнила, что змеи питаются мелкими грызунами, и сделала вывод, что если змея проголодается, то небольшой кусочек человеческой, например, руки вполне подойдет ей для завтрака.
 С базы "Зона 51" Раджани выбиралась два дня. Это было трудно, хотя и легче, чем ожидалось, так как охранные системы были запрограммированы на предотвращение попытки войти на базу, а не выйти оттуда.
 Пришлось украсть куртку: под горой было довольно холодно. С одеждой ей вообще повезло. Она даже смогла выбрать из большого ящика то, что больше подходит для девушки. На складе было столько пыли, будто никто не заглядывал туда уже месяца три, и Раджани не могла взять в толк, почему такие ценные вещи так небрежно хранятся: ведь они замечательно защищают от холода.
 Итак, она стащила пару ботинок и убрала волосы под бейсболку. Взглянув в зеркало, которое стояло там же, она попыталась увидеть себя глазами обычного человека и решила, что вполне сойдет за бедную девочку, которая вынуждена из-за нехватки денег донашивать папины шмотки. В этом было даже свое преимущество, так как одежда скрадывала диспропорцию между головой и туловищем: у соплеменников Раджани относительные размеры головы были больше, чем у людей.
 Самым трудным было выйти из ворот базы. Но тут ей пришла на помощь удача: неожиданно в воздухе пронеслись, заходя на посадку, два черных самолета, и солдаты, которые охраняли ворота, повернулись взглянуть.
 – Похоже, F-42 завершили ночные маневры.
 Второй охранник сдвинул фуражку и почесал затылок:
 – А правда, что они могут обнаруживать "стелсы"?
 Его напарник рассмеялся:
 – Еще бы! Я сам летал на таком – видит их запросто. А эти яйцеголовые говорят, что скоро будет радар, который покажет в «стелсе» все до молекулы.
 – Я думаю.
 Раджани убежала в пустыню. Слово «яйцеголовый» ассоциировалось у нее со страхом и отвращением. Так иногда доктор Чандра называл одного из своих помощников, Никласа Ханта. Когда этот низенький человек смотрел на Раджани, она чувствовала волны того же самого отвращения, основанного на страхе, и они лишь слегка утихали, если Никлас заговаривал с Чандрой.
 Доктор называл это предубеждением. На интеллектуальном уровне Раджани понимала механизм того, как неизвестное обращается в ненавистное. Но благодаря своей способности к эмпатии она чувствовала это отвращение к себе гораздо сильнее и глубже, чем Чандра, и ей не было никакого дела до того, что, как говорил Никлас, это связано с какой-то неприятной историей, случившейся с ним в детстве.
 Легкое шипение змеи вернуло Раджани к реальности. Сначала она подумала, что ее плохие мысли разозлили змею, но потом расслышала лай собаки и плач ребенка неподалеку. Повернувшись к ветру лицом, девушка быстро установила направление к источнику звука и двинулась туда.
 Она взмокла от пота, пока поднималась и спускалась с высоких дюн. Дул сильный ветер, и, хотя кактусы немного защищали, все равно приходилось нагибаться как можно ниже, чтобы не наглотаться песка. Способность Раджани видеть в темноте позволяла ей передвигаться совершенно бесшумно. Наконец она вышла к краю палаточного лагеря.
 Прячась в темноте, Раджани провела рекогносцировку и увидела в лагере двух детишек, прикованных к металлическому колышку, воткнутому в землю рядом с костром. Они были одеты в рабочие робы, и пыль покрыла их с головы до ног; только на щеках слезы оставили в ней темные дорожки. Девочка, стараясь скрыть собственный страх, успокаивала мальчика, который был ее младше. Рядом вертелась собака, и между ней и детьми Раджани уловила узы союзничества. Продолжая осмотр, Раджани обнаружила грузовик и двоих мужчин, которые лежали неподвижно – вероятно, спали.
 Бесшумно, как тень, девушка вошла в лагерь. Волна изумления, вылетевшая из сознания девочки при виде Раджани, едва не заставила ее вскрикнуть. Девушка подняла руку, показывая, что просит хранить тишину, и повернулась влево, к собаке.
 Да, брат мой, я пришла стать вашим другом. Я освобожу тебя и твоих друзей.
 Шерсть на загривке пса опустилась. Он лизнул руку Раджани, и это, кажется, немного успокоило прикованную девочку. Мальчик, который, видимо, приходился ей братом, посмотрел одним глазом на чужую тетю. Раджани улыбнулась ему и, подойдя ближе, взялась за цепь обеими руками.
 Девочка зашикала на нее:
 – Нет, нет! Уходи, оставь нас! – шептала она, и хотя ее голос не был громче лязга цепи, страх и паника, излучаемые ею, буквально сбивали Раджани с ног. Любопытство мальчика тоже сменилось страхом, но к этому страху примешивалась надежда на освобождение.
 Его чувства были на удивление сильны – воспринимать их было все равно что смотреть на солнце в большой телескоп. Раджани прижала к вискам кулаки.
 Какая боль! Промедление грозило безумием, и она мгновенно отгородилась ментальным щитом. Теперь страх детей Раджани видела только по их глазам.
 Расшатав колышек, она вынула его из земли. Зазвенели цепи, но дети сразу же подхватили их, чтобы не шуметь.
 – Вы свободны.
 Внезапно чья-то рука схватила ее за плечо и резко развернула. Неопрятный толстяк в расстегнутой на животе рубахе спросил, обдавая ее неприятным запахом изо рта:
 – А ты что тут делаешь?
 Он потянулся к ее бейсболке, но Раджани сама резко вздернула подбородок, и ее золотые волосы рассыпались по плечам.
 – Смотри-ка, Боксез, у нас тут сюрприз, – ухмыльнулся толстяк. Он рванул ее за ворот и обнажил грудь. – Ото!
 Да ты симпатичная! Я первый!
 Раджани не ожидала такого напора и в первое мгновение могла думать только о грубых руках, хватающих ее за грудь. Толстяк потащил ее за собой, но неожиданно вскрикнул и упал навзничь. Вокруг его руки обвилась змея.
 На крик подбежал Боксез в одних джинсах и рваных носках и уставился на Раджани бычьим взглядом.
 Он схватил ее, но она вцепилась золотыми ногтями ему в лицо. Он завизжал и, отшвырнув ее, закрыл руками окровавленные щеки.
 Раджани тяжело упала на землю. Она даже не успела подняться, как на Боксеза набросился пес и, схватив его за ногу, повалил. Через мгновение рядом была девочка с цепью в руках. Она обвила цепью Боксеза и, упершись покрепче ногами, дернула. Раздался отвратительный хруст. Раджани закричала от ужаса, но быстро пришла в себя и посмотрела на толстяка: тот лежал под ближайшим кактусом. Ноги его слегка шевелились, но полное отсутствие эмоциональных волн не оставляло сомнений, что его нервная система поряжена. Вокруг его шеи обвилась змея, словно торжествуя победу.
 Раджани быстро сканировала ближайшую территорию, но не обнаружила никого, кроме двух трупов, девочки с мальчиком и собаки. Ментальные щиты ей пришлось снова поднять на полную мощность: волна ненависти, идущая от девочки, была просто обжигающей. Мальчик заплакал, и собака лизнула его в лицо.
 Присев возле костра, Раджани застегнула рубашку на единственную оставшуюся пуговицу. Девочка подошла и села рядом. В свете пламени ее соломенные волосы отливали алым.
 – Боксез знал, что когда-нибудь я его убью.
 От ее тона Раджани вздрогнула. Ее биологический возраст двенадцать или тринадцать единичных отрезков существования, но этот голос и этот гнев…
 Девочка бросила цепь и скрестила руки на груди.
 – Меня зовут Дороги, а это Мики. Тот, кого укусила твоя змея, – дядя Энди. Боксез – его приятель. Они привезли нас сюда, чтобы продать.
 – Продать? – Раджани взглянула на мальчика, который кутался в простыню. – Твои родители об этом знают?
 – Родители? Конечно, знают, просто у них кончились деньги и они решили меня продать.
 – Что?
 – С тех пор как умерла мама, у палы дела идут неважно. – Мики захныкал, и Дороти повернулась к нему:
 – Ладно, ладно, ты не виноват. Папа не хотел тебя обидеть, когда говорил это.
 Мальчик замолк, и в глазах его снова вспыхнуло любопытство. Он украдкой поглядывал на Раджани из-под простыни, и она улыбнулась.
 – Твой брат стесняется.
 – Да уж, бойким его не назовешь. Только вы не подумайте, мой отец неплохой человек. Честный. Он хорошо с нами обращался. Мики, скажи тете спасибо за то, что она нам помогла.
 – Паибо, – промямлил мальчик из темноты. Он уже набрался храбрости сбросить простыню и теперь с интересом смотрел на пляшущие языки костра. Встретившись глазами с Раджани, он, сам того не желая, улыбнулся и тут же застенчиво потупился.
 – Сколько тебе лет, Мики?
 Он выставил перед собой открытую ладошку.
 – Пять?
 Малыш радостно кивнул.
 Дороти погладила его по вихрастой головке.
 – Все хорошо, Мики, эта тетя – добрая. Если бы она была плохая, Рекс бы ее укусил.
 Раджани в подтверждение слов девочки улыбнулась Малышу и обвела взглядом лагерь.
 – На грузовике аризонский номер. Я полагаю, вы недалеко от дома?
 Дороти покачала головой:
 – Нет, мы недалеко от…
 – Флаи, – перебил малыш. Огонь внезапно осветил его лицо. Казалось, даже нарочно нельзя слепить маску безобразнее. Верхняя губа, поднимаясь, разделялась надвое, как театральный занавес, и обнажала черные кривые зубы. Он не мог опустить ее, и это уродство, несомненно, сильно мешало ему говорить.
 Раджани видела, что Дороти внимательно следила за ее реакцией. Она почувствовала, как Мики приготовился к тому, что тетя, которая только что ему улыбалась, отпрянет в ужасе. Раджани захотелось погладить его по голове, но она подавила этот порыв, опасаясь, что сейчас любое движение мальчик примет за нападение, и повернулась к Дороти:
 – Ваша мать умерла, когда родился Мики?
 Дороти кивнула:
 – Крови было ужас сколько. Мне тогда было семь.
 С тех пор я забочусь о Мики. Одно время у папы была подружка, которая немного помогала, но отец ее быстро прогнал, ему и нас с Мики хватало. – Она потрепала брата по голове. – Он сказал «Флагстафф» в ответ на твой вопрос.
 Раджани кивнула Мики.
 Спасибо, малыш, – мысленно сказала она ему.
 Мики потянул сестру за рукав и стал показывать на свое ухо.
 – Что с тобой? Опять ухо болит? У него вечно уши болят, от этого он, наверное, плохо слышит.
 – С ним все в порядке, Дороти. – Раджани протянула руки к огню. – Его никто не показывал доктору?
 Девочка покачала головой:
 – Отец подписал договор с "Дадзамоки корп." во Флагстаффе, когда мама была беременна. «Дадзамоки» сказали, что если мама выживет и они получат ее голос, то обо всем позаботятся. Но мама умерла, а Мики все время болел, и поэтому, то, что дали «Дадзамоки», все ушло на лечение. Потом дядя Энди стал уговаривать папу продать меня и на эти деньги вылечить Мики. Но я знала, что это брехня, и взяла Мики с собой. – Дороти задумалась, а потом резко вскинула голову:
 – Ну а ты?
 Черная кожа, золотые полоски на руках, глаза горят – ты, наверное, танцовщица из Лас-Вегаса? Или ты из какой-нибудь банды вроде тех, что орудуют в Затмении?
 Раджани была абсолютно уверена, что Дороти говорит на английском. Она поняла первый вопрос и хотела было ответить положительно, но понятия не имела, что такое Лас-Вегас, а Дороти, судя по всему, было больше по душе второе объяснение.
 – Да, я из банды, но раньше работала в Вегасе.
 Дороти широко улыбнулась:
 – Так ты, значит, из Феникса? Ты туда возвращаешься? – На мгновение от нее полыхнуло тревогой. – А мы во Флаг. Пойдем вместе? Чем больше народу, тем безопаснее путь.
 – Феникс? Я иду в Феникс.
 – Ну и отлично, – проворно отозвалась девочка. – Флаг по дороге в Феникс, так что пойдем вместе.
 Итак, Феникс и Затмении – синонимы.
 – Конечно, пойдем вместе. – Раджани наклонилась и обняла девочку за плечи.
 Да, мир изменился, пока я находилась в стасисе. Я надеялась, что смогу спасти его от Скрипичника, но если он переменился настолько, что отцы продают своих дочерей… Я не уверена в успехе.




 Глава 4


 Любуясь прекрасным древним монастырем, прилепившимся к склону горы. Койот почувствовал себя так, словно попал на тысячу лет в прошлое. Он покосился на Кроули, ожидая увидеть на его лице восхищение, но оказалось, что тот с интересом глядит на него, ожидая такой же реакции. В результате оба расхохотались и пустили своих пони дальше по склону.
 Из Феникса они направились в Лос-Анджелес, а оттуда сразу вылетели в Токио. Из Токио – в Нью-Дели; потом Гувахати, Паро, Бутан и в конце концов – Гонгар, Тибет. С каждым новым перелетом самолеты становились все меньше и меньше, а последний вообще был собран на шасси армейского грузовика времен гражданской войны 1999 года.
 Из Гонгара до Лхасы ехали на автобусе. Кроули заметил, что столица весьма изменилась с тех пор, как он был здесь последний раз.
 – В 1985-м, когда китайцы праздновали здесь двадцатилетие Тибетской автономии, был огромный скандал из-за того, что кто-то сделал лозунг на тибетском языке. Теперь же, смотри – кругом все по-тибетски.
 О пребывании Кроули на Тибете Койоту было отлично известно, но тем не менее не мешал попутчику предаваться воспоминаниям. Койот и сам знал из книг, что в восьмидесятых годах здесь имели место волнения из-за сильного влияния Китая. В Тибет был запрещен въезд иностранцев, и запрет этот оставался в силе до самого 1997 года, когда вторая культурная революция создала столько проблем, что Пекину пришлось ослабить хватку, которой он держал дальние регионы. Тибет, Монголия и Маньчжурия избавились от угрозы стать колониями Поднебесной, и после двух лет кровопролития четырнадцатый далай-лама, вернувшись, в день своего рождения провозгласил Тибет снова свободным.
 Во время путешествия из Ламы в Шигейст, а оттуда – в Намлинг Койот повсюду натыкался взглядом на следы недавней войны. Маоистские статуи были сброшены с пьедесталов и отданы на растерзание суховеям. Когда они проезжали через Сигхаст, Кроули заметил:
 – Теперь китайские здания и статуи в том же состоянии, до которого во время первой культурной революции китайцы довели тибетские архитектурные и скульптурные сооружения. Тибет заново обретает собственную историю, и скоро ничего китайского здесь не останется.
 В Намлинге пришлось бросить взятый напрокат «лендровер» и продолжить путешествие на лошадях в сопровождении желтого сухощавого монаха, которого Кроули назвал гетсулом Кхедрупом и объяснил, что он еще не совсем монах, но скоро будет посвящен.
 Они зарысили вслед за Кхедрупом вверх по долине Ярлунг. Через два дня не осталось и следа цивилизации. На пути попадались лишь кочевники и стада яков.
 По мере того как они поднимались выше, становилось прохладнее. Койот не переставал удивляться нестабильности здешнего климата. Они взяли с собой теплые вещи, однако пока по ночам вполне хватало вязаных пледов, которыми снабдил их проводник, а днем – рубашки или легкой куртки. Дождей не предвиделось и путешествие было приятным и необременительным.
 Когда они подъезжали к монастырю, Койот повернулся к Кроули:
 – Красиво. Наверное, местные власти отреставрировали его в первую очередь.
 Обменявшись улыбкой с Кхедрупом, Кроули объяснил:
 – Монастырь не нуждается в реставрации. Китайцы его и пальцем не тронули, хотя от Норбулинка и Йокханга, Серы или Потала они не оставили камня на камне.
 – Наверное, потому, что сюда трудно добраться.
 – На самом деле китайцы хотели разрушить Кангенпо в первую очередь, но далай-лама остановил их – перед тем как покинуть Тибет в марте 1959-го. – Он показал на изрезанную шрамами землю. – С тех прошло пятьдесят лет, но следы мотострелковой дивизии, которую пригнали китайцы, чтобы уничтожить далай-ламу и его семью, еще видны. Мао не давало покоя, что он сбежал из Нарбулинка, переодевшись солдатом.
 Койот нахмурился:
 – Ну, лама – понятно, а как удалось уберечь монастырь? Я мог бы даже отсюда стрелять по стенам пистолетом. – Он положил руку на прохладную рукоятку.
 – Да, только ты его видишь, а они не видели. Мао хотел разрушить монастырь еще во время первой культурной революции, но ни он, ни его солдаты просто не видели, что надо рушить.
 Койот задумался:
 – Значит, я могу видеть его благодаря каким-то моим скрытым способностям. Кажется, раньше ты говорил, что некоторые люди развивают в себе способность видеть в ультрафиолете? Может быть, я вижу его потому, что он излучает ультрафиолет?
 – Логично, но все же неверно. – Кроули повернулся к Койоту, вздохнул и снова показал на монастырь:
 – Что ты теперь видишь?
 Койот снял солнцезащитные очки и протер их. На месте высоких стен и блестящих крыш не было ровным счетом ничего.
 – Он исчез!
 – Продолжая твою аналогию – что ты увидишь на месте предмета, который не излучает никаких световых волн?
 – Ничего.
 – Вот именно. – Кроули прикрыл глаза, и через пару секунд монастырь возник снова. – Кангенпо одно из немногих мест на Земле, где эмпатичеекие способности приглушаются. Сейчас ты идешь этот храм потому, что я посылаю тебе его образ через сознание Кхедрупа, которому позволено видеть подобное великолепие. Если бы мне захотелось, я мог бы изменить изображение так, что ты увидел бы нечто совсем другое.
 – Но если это место просто отбивает у меня всякие способности, то как я смогу их усовершенствовать – мы ведь именно за этим туда едем?
 – Я ведь сказал «приглушает», а не «отбивает». Представь себе тренировку по поднятию тяжестей в мире, где гравитация намного превышает земную. Тебе придется приложить гораздо больше усилий, зато на Земле ты будешь силачом В этом смысле Кангенпо, пожалуй, единственное место, где ты действительно сможешь как следует всему научиться А без проводника сюда попасть невозможно.
 Койот снова протер очки:
 – Кангенпо. Ты говорил, это значит "ледяной замок". Но если без проводника сюда не добраться, то как его нашел ты и находили другие?
 – Я думаю, кхенпо объяснит тебе лучше. Я лично считаю, – он снял перчатку и хлестнул ею лошадь" – что мне эта честь была дарована из-за того, что я предотвратил убийство далай-ламы летом 1989 года, когда китайское правительство устроило повальные репрессии.
 Было произнесено Слово, и я попал в Кангенпо – для того же, для чего сейчас туда едешь ты.
 Когда они подъехали к массивным бронзовым воротам монастыря, створки открылись сами. Первое, что бросилось в глаза Койоту – два каменных льва у подножия винтовой лестницы с причудливыми перилами и внутренний средневековый дворик, мощенный камнем.
 Изнутри стены были украшены искусной резьбой.
 Монахи в оранжевых одеждах и их ученики небольшими группками прохаживались по узким коридорам.
 Койот заметил среди них темнокожих людей, совершенно не похожих на коренных тибетцев. Кроме этого. Койота поразила еще одна вещь:
 – Нет женщин?
 Кроули покачал головой:
 – Женщин нет, и это довольно странно, если учесть, что "гелюкпа буддизм" построен на традиции Виджраяны, или, как называют это на Западе, "тантрического буддизма". Тантрическая практика включает в себя эзотерические сексуальные ритуалы и особые принципы медитации, что так возмущает миссионеров и почтенных обывателей Запада. Но лишь после того, как монахи изучат пять традиционных дисциплин, для них открывается тантра. А до тех пор, в период двадцатилетнего обучения, они должны оставаться абсолютно целомудренными и не употреблять наркотики и алкоголь.
 – Ты хочешь похоронить меня здесь на двадцать лет?
 – А ты спешишь поскорее увидеться со своей помощницей?
 Койот прищелкнул языком:
 – Лучше с ней, чем со Скрипичником; впрочем, двадцать лет меня никто из них дожидаться не станет.
 – Это точно. Нет, ты войдешь в группу учеников третьего или даже четвертого уровня. Оум – это учение о пути между крайностями, а санията уже имеет дело с «не-деянием» и «не-бытием». Вот он, – Кроули кивнул на Кхедрупа, – будет сначала изучать оум, а потом – санияту, потому что его цель – объединиться со Вселенной и достичь просветления. Но ты будешь изучать их в обратном порядке, так как твоя задача – научиться проникать сквозь Вселенную.
 Копыта процокали по камням внутреннего дворика, и рапьюнги закрыли ворота. Кхедруп жестом предложил гостям спешиться. Проводник поклонился одному из монахов и поспешил внутрь монастыря.
 Кроули легко соскочил с седла и тоже поклонился монаху:
 – Тши дили, лама Монг.
 Монах улыбнулся и поклонился в ответ, – Пияг дан по-ла Ми-ма-йин.
 Койот слез с лошади немного медленнее своего спутника и сразу почувствовал, как болят ноги. Он вежливо кивнул монаху и с трудом поклонился. Тем временем рапьюнг увел лошадей.
 – Нга мин Койот йин, – сказал Койот единственную известную ему фразу по-тибетски.
 Монах посмотрел на Кроули:
 – Койот? Ха ко-ма сонг, Ми-ма-йин?
 – Кий ркан-джнуис, – сказал Кроули и повернулся к Койоту:
 – Он не знает слова «койот», я объяснил ему.
 Монах кивнул:
 – А твой друг знает, что ты назвал его собакой?
 – Нет, не знает. – Койот опешил, услышав, что монах разговаривает по-английски.
 – Куй-кан, Ми-ма-йин, я думаю, что лучше назвать его шакалом, чем собакой.
 – Как захотите.
 – Тогда ты будешь Куй-кан.
 Койоту показалось, что в голосе монаха прозвучало пренебрежение, однако на его лице прочесть было ничего невозможно.
 – Спасибо.
 Кроули безучастно посмотрел в сторону.
 – Монг – кхенпо Кангенпо.
 Койот снова поклонился. Монг ответил на его поклон, а потом протянул руку. Пожимая ее. Койот отметил, какие крепкие у старика пальцы. Сильные руки.
 Пожалуй, он больше, чем просто старый аскет.
 – Я надеюсь, в Кангенпо ты найдешь то, что ищешь.
 – Я тоже надеюсь, лама Монг.
 Койот посмотрел по сторонам и с удивлением заметил, что по стенам в маленьких альковах сидят двадцать семь монахов в позе лотоса. На южной стене точно так же сидели еще двадцать семь, а вместо ворот была просто каменная стена, словно их в мгновение ока заложили камнем. На западной и восточной сторонах тоже сидели по двадцать семь монахов.
 – Могу я спросить, почему ваши ворота ведут в никуда и зачем там сидят эти люди?
 – Это па-тсабы. Стражи Кангенпо. Благодаря им монастырь остается невидимым. – Монг бросил взгляд на южные ворота. – Двадцать семь монахов на четыре стены образуют число 108, это число магическое.
 – Понимаю.
 – Тебе еще многому предстоит удивиться. Койот. – Кроули хлопнул его по плечу. – Итак, я оставляю тебя в заботливых руках ламы Монга. 0-на-гха-ле ску бзугж, лама Монг.
 – О-на гха-ле пеб, Ми-ма-йин, – поклонился старый монах.
 Кроули пошел к южным воротам. Он повернулся влево, как будто хотел взобраться по ступеням, но его тело, казалось, существовало лишь в двух измерениях.
 Без единого звука на лестнице исчезла его нога, а за ней и весь Кроули. Через мгновение уже ничто больше не напоминало о его существовании.
 – Ми-ма-йин сменил тело, но не душу, – сказал Монг. Потом его взгляд упал на пистолет Койота. – И я понимаю, какая перемена произошла с тобой, Куй-кан.
 – Не сомневаюсь, особенно на фоне Кроули. Вас это тревожит?
 – Почему меня должно это тревожить?
 – Да, скорее это должно тревожить других, но никак не вас. Я хочу узнать еще одну вещь, если позволите: почему вы называете Кроули "Ми-ма-йин?
 – Когда он впервые у нас появился, у него был иной облик, и лишь часть его была теперешним Кроули. Мима-йин означает – "тот, кто не человек". Обычно так называют духов, но в этом случае…
 Койот скрестил руки на груди.
 – Тогда научите меня тому, чему учили его. Существо, за которым я охочусь, – тоже не человек.




 Глава 5


 Синклер Мак-Нил улыбнулся стюардессе, которая принесла пепси.
 – Вы уверены, мистер Мак-Нил, что не хотите чего-нибудь покрепче? Вы выглядите так, будто у вас был тяжелый день, а между тем сейчас всего лишь восемь часов утра.
 – И да и нет, – сказал он, принимая стакан из ее рук. Их пальцы соприкоснулись, и Мак-Нил успел прочитать имя на фартуке:
 – Спасибо, Эрика. Боюсь, что для меня новый день еще не наступил, а продолжается старый.
 – Я вернусь спросить, не нужно ли вам еще чего-нибудь. – Стюардесса улыбнулась и пошла дальше вдоль салона первого класса "Боинга-787".
 Син откинулся в кресле и стал потягивать пепси.
 Это просто безумие. У меня нет никаких причин тащиться в Японию ради какого-то психа. – Он поставил стакан на столик. – Но и оставаться в Фениксе тоже глупо.
 Его отец, Дариус Мак-Нил, все же исполнил свою угрозу и вышиб сына из «Билдмора». После визита в больницу к Хэлу Гаррету Мак-Нил сделал попытку вернуться домой, но выяснил, что доступ к жилому сектору башни для него закрыт. Он обратился к охране, но в ответ получил только небольшой чемоданчик с личными вещами и сообщение, что все остальное конфисковано в пользу компании "Билдмор".
 Один их охранников даже набрался наглости попытаться его раздеть, и Син решил, что это уже слишком.
 Когда санитары унесли наглеца, Син двинулся к отцу в кабинет. Секретарша у двери вскочила, но остановить его не посмела.
 Дариус Мак-Нил попивал виски в компании еще двух джентльменов. Одного, высокого и худого с огромным уродливым носом и тяжелым подбородком, Син узнал.
 Додд, Ватсон Додд. Бухгалтер.
 Дариус и Додд возвышались над совсем маленьким человеком; тот, впрочем, казалось, не замечал их преимущества в росте. Когда Син вошел в кабинет, он сжал кулаки. Но тут же разжал их и, склонив голову, ухмыльнулся по-волчьи:
 – Гутен абенд, герр Мак-Нил.
 – Привет, фашистский пигмей. – Син махнул рукой Додду:
 – Вы, ребята, похожи на заговорщиков – наверное, у Додда пропала жена, а твои воины, Генрих, только что разграбили очередную синагогу.
 – Так-так, возвращение блудного сына, – протянул Дариус, левой рукой как бы невзначай удерживая Додда на месте. Генрих откинулся на кресле и лизнул коктейль. – Не нужно грубить моим гостям, Синклер.
 – Гостям? Отец, я же вижу, тебе противно Их общество! – Син широкими шагами направился к бару.:
 – Мы вдвоем сейчас живо их выставим.
 Дариус пригладил волосы.
 – С этим придется подождать. Я объясняю мистеру Додду обязанности моего вице-президента по безопасности.
 – Что?! – Син так посмотрел на Додда, что едва не прожег в нем две дырки. – Это моя работа!
 – Была, предатель, – голубые глаза Дариуса вспыхнули. – Две недели назад ты был уволен за то, что исчез без предупреждения, да еще так надолго. Компания не может позволить себе ждать своих сотрудников столько времени. И после этого ты еще пытаешься вмешиваться в мои финансовые отношения с Воинами Арийского Мирового Союза. Убирайся!
 Генрих опустил глаза и вздохнул:
 – Ты обидел меня, Синклер. Я думал, что мы друзья.
 – Я обижу тебя еще больше, змееныш. В следующий раз, когда захочешь убить кого-нибудь, возьми сам пистолет. А я тебе потом руки обломаю! – Син повернулся к отцу:
 – Я только что был в больнице у Хэла Гаррета. Он останется жить, но нога скорее всего будет парализована. Пуля повредила нервные окончания. Это все из-за тех денег, которые ты платишь арийцам. – Он повернулся к Додду:
 – Когда у тебя появятся дети, не забудь рассказать им, как папочка нанимал людей, чтобы те калечили мирных граждан. Пусть они гордятся тобой.
 Дариус покачал головой:
 – Простите моего сына, джентльмены. В детстве ему слишком много позволялось.
 – Ты назвал меня сыном? Такого обращения я от тебя не слышал лет с десяти. А когда ты меня увольнял, ты вспомнил, что я твой сын? – Он нажал потайную кнопку в баре и получил хрустальный бокал. – Твои «гости», как я вижу, пьют из обычных стаканов.
 Дариус снова покачал головой.
 – Да, твоя мать тебя очень избаловала.
 Син налил в бокал виски.
 – Давай, опять вали все на мать, потому что она назвала меня нормальным именем. Господа, вы ведь знакомы с моими братьями Шарпо, Гипо и Думбо?
 – Александром, Ксерксом и Тиберием. Не смей унижать их! Они всегда помнили о своем долге перед отцом.
 – Зомби. Ходячие машины. – Син со злостью отхлебнул виски. – Ты с самого начала ненавидел меня за то, что я всегда перечил тебе. Как их, ты меня топтать не мог, это уж точно.
 – Потому что ты всегда прятался от любых сложностей.
 – А победители делают историю, так? – Син поставил бокал на стойку. – Только, боюсь, многие из "малых сих" с тобой не согласятся.
 – Как ты можешь так себя вести после всего, что я для тебя сделал? – В голосе отца послышались умоляющие нотки. – Если не ради меня, то хотя бы. -..
 – Я мог бы быть счастлив, папа!
 – Ты опять о Кристине, – казалось, Дариус сам очень расстроен. – Я же говорил тебе – ей были нужны только мои деньги.
 Син покивал, а потом повернулся к Додду:
 – Понимаете, джентльмены, я вернулся из колледжа с невестой. Папаша все твердил мне, что она недостаточно для меня хороша и гонится только за его деньгами. Он отправил меня в Лондон по какому-то делу, а когда через месяц я вернулся, Кристи расторгла нашу помолвку. И догадайтесь почему? Да потому что мой милый папочка сам ее трахал.
 – Я только подтвердил тот факт, что ей были нужны мои деньги.
 – Да и продолжал подтверждать это еще в течение трех лет. – Син стукнул себя кулаком по коленке. – Помните, Додд, чем рискуете, если мой отец вдруг скажет, что у вас плохая жена.
 – Ты закончил? – рассмеялся Дариус.
 – Нет, папа, мы, закончили. Ты сволочь, сволочью был и сволочью умрешь. Я пришел только забрать мои вещи. Больше мне от тебя ничего не нужно.
 – И ничего не получишь. – Дариус повелительно указал на дверь. – У тебя нет больше отца.
 – Никогда и не было, – бросил Син.
 – Давай, беги, как ты всегда убегая, когда тебя прижимали.
 – Я ухожу, но не потому, что ты мне приказал. – Син рывком опрокинул в себя виски. – А потому, что я по горло сыт тобой и твоими деньгами, и в любом месте мне будет лучше, чем здесь.


* * *

 Он стукнул кулаком по ручке кресла. Черт, надо же было быть таким идиотом. Он разыграл весь этот спектакль как по нотам, а я ему только подыгрывал. Дурак!
 Рядом в свободное кресло опустилась Эрика:
 – Не возражаете, если я тут посижу немножко? Устала.
 Син кивнул:
 – Мне как раз не хватало хорошей компании. Вы из Феникса или из Токио?
 – Из Феникса, но скорее всего ближайшие две недели пробуду в Токио. После этого рейса у меня отпуск. – Она поправила локон. – А вы в Японию по делу или отдохнуть, мистер Мак-Нил?
 – Синклер, с вашего позволения. Честно признаться, даже и не знаю. Строго говоря, по делу, но надеюсь, что и поразвлечься удастся.
 Эрика похлопала его по колену.
 – Не сомневаюсь, у вас получится, как вы хотите. – Она побарабанила пальчиками по экрану, вделанному в спинку кресла напротив. – Будете смотреть фильм? Он получил несколько призов на последнем фестивале.
 – Я знаю, он считается лучшим со времен Оливье и Гибсона, но в роли Генриха Пятого вместо Маклея Колкина какой-то придурок. Я лучше вздремну.
 В голове салона прозвенел звоночек.
 – Ну что ж, приятного сна. Я разбужу вас перед посадкой.


* * *

 Когда самолет начал снижаться в аэропорт Нарита, Эрика тронула Мак-Нила за плечо. Пилот посадил лайнер так мягко, что пассажиры почувствовали лишь слабый толчок, когда колеса коснулись полосы. Син взглянул сквозь забрызганное дождем стекло на серые здания.
 Да, кошмарное зрелище. Тот, кто еще в 1970 году устроил акцию протеста против открытия аэропорта был, несомненно, прав. С тех пор бетонная зараза расползлась по всей Японии. Ни клочка живой земли не осталось.
 Син заполнил иммиграционные бумаги и указал, что остановится в «Нью-Палас-отеле». Затем достал из рукава карточку и отдал Эрике вместе с остальными бумагами. Собрав документы, стюардесса повела привилегированных пассажиров в комнату ожидания первого класса. Там она отдала бумаги лысому японцу в темно-синем костюме и, прежде чем вернуться на самолет, подошла к Мак-Нилу.
 – Рада была познакомиться, Синклер. Может быть, посчастливится увидеться в Токио?
 – Буду очень рад. – Он взял ее за руку, и Эрика, обняв его за плечи, прошептала:
 – Я положила ваши бумаги сверху, так что таможню пройдете первым.
 Син лишнее мгновение задержал ее в объятиях – в знак того, что оценил эту услугу. Эрика ушла. А он решил посидеть в кресле – и сразу же пожалел об этом решении, потому что рядом плюхнулась в кресло дама преклонных лет с мопсиком. Мопсик был похож на кусок свалявшегося ковра с глазами. Дама не сводила с него восторженных глаз и не переставая бормотала ему что-то нежное; Син мог разобрать только «-еньк», "-ечк", «-очк» и прочие уменьшительные суффиксы.
 – Мистер Мак-Нил? – позвал таможенник.
 Син встал и подошел к стойке. Таможенник внимательно рассматривал карточку, которую Койот положил в кейс.
 – Коннихт-ва? – спросил Син.
 Таможенник не удивился, услышав японскую речь.
 – А как ваши дела? – спросил он, продолжая изучать документы.
 – Анмари.
 – Хорошо? Я за вас рад. Должно быть, полет был долгим?
 – Хай.
 – Мистер Мак-Нил, вы можете говорить по-английски" я владею им в совершенстве.
 Пропустив карточку через считывающее устройстве, он бросил взгляд на дисплей, потом нахмурился, вздохнул и забарабанил пальцами по клавиатуре.
 – До ситан дайо?
 – Все в порядке, мистер Мак-Нил. Мне показалось, что… Но нет, все нормально.
 Он шлепнул на документы Мак-Нила последний штамп.
 – Ваш багаж без промедления будет отправлен в «Нью-Палас-отель». Счастливого пребывания в Японии.
 – Домо аригато, – вежливо ответил Син, забирая карточку.
 Он прошел по короткому коридору и оказался в суете международного аэропорта. Сверившись с указателями, Син неторопливо направился к ближайшей станции поезда до Токио.
 Этот Койот не так уж и плох. Таможенника явно что то насторожило, но он промолчал. Что ж, если у Койота есть влияние в Японии, его акции идут на повышение. Он покачал головой. В последний раз Синклер уезжал из Японии абсолютно незаконно, по поддельным документам, и даже когда самолет вылетел из зоны досягаемости «стингеров», Син не сразу поверил, что все позади. С тех пор он оставался персоной нон грата в Стране восходящего солнца.
 Втиснувшись в плотную толпу людей, идущих к поезду, окунувшись в их голоса и раскатистую, немного каркающую речь, он еще раз вернулся мыслями в прошлое. После того как отец украл Кристину, Син поехал в Японию и нанялся консультантом по безопасности, что означает – встречал особо важных персон из Соединенных Штатов и провожал их обратно. Впрочем, он быстро выслужился и вскоре стал одним из основных специалистов "Райбоин корпорейшн" в своей области.
 Он не терпел болтовни, действовал быстро, точно и не боялся применять пистолет, которым владел в совершенстве, – а это в Японии того времени ценилось весьма высоко.
 Уголком глаза Син заметил, как от стойки бара отделился толстый японец в черном блейзере и темных очках. У него был бы довольно забавный вид, если бы, судя по всему, он не собирался перехватить Сина в толпе.
 Не нравится мне все это. Толстяк приближался.
 Син выбрался из толпы и пошел в сторону кухни бара.
 Служащие кричали ему что-то возмущенное, но он не останавливался и, бормоча направо и налево «семимазен», добрался до задней двери.
 Слишком все просто. Неужели кто то меня заложил?
 Он прикрыл дверь, оставив лишь узкую щелку. Когда с той стороны показалась тень, Син ногой распахнул дверь, бросился вперед и со всей силы ударил японца под дых, а когда тот сложился пополам – сцепленными руками по спине. Толстяк упал на колени, а Син отступил на шаг и стал смотреть, как медленно закрывается дверь. Едва японец начал подниматься, она ударила его сзади, и он опять растянулся на полу. Син улыбнулся и в этот момент услышал сзади аплодисменты.
 Повернувшись, он увидел в дальнем конце коридора невысокого мужчину.
 – Коннихт-ва, Такаги Кацуо-сан.
 – Коннихт-ва, Синкару-сан, рад видеть тебя, мой друг. – Молодой японец учтиво поклонился, а потом протянул руку для рукопожатия. – Сколько прошло – три года?
 – Хай. – Син улыбнулся и посмотрел на руку японца. – Я вижу, твой оябун еще не оттяпал тебе пятерню?
 Кацуо вздрогнул.
 – Дядя Такеши любит меня. Говорит, что я похож на него в молодости. А я смотрю, ты такой же шутник, как был.
 Син поежился.
 – Шутник – это ты. Кого ты мне подослал? Я ведь мог его убить, сам знаешь, у меня здесь старые счеты.
 – А, твой дружок Нагашита! Он, с тех пор как потерял тебя, стал полковником, охраняет императора и от наших дел далеко.
 – Перефразируя Джона Поля Джонса, дайте мне еще разок убежать от старины Ямаширо Нагашиты, и я сделаю его самим императором. – Син обнял старого друга за плечи. – Проводи меня до гостиницы. У меня есть две бутылки отличного виски. Одну я, конечно, подарю твоему дяде, зато вторую мы вполне можем распить вдвоем.
 – И потом ты расскажешь, почему ты вернулся?
 – Придется, Кацуо, так как без тебя мне, боюсь, не справиться с этим делом.




 Глава 6


 Раджани смотрела со стороны на свое спящее тело и понимала, что это ей снится.
 Рядом с ней пригрелась змея; Мики свернулся калачиком, а Рекс пристроился так, чтобы мальчику было тепло. Дороги спала между Раджани и Мики, запустив пальцы в черную шевелюру братца. У них в ногах чернели остывшие угольки костра.
 Над ними простиралась пелена облаков. Днем, когда они уходили из Эш Форка, небо было чистым и голубым, и ночевка в лесу, который некогда был национальным парком, казалась заманчивым приключением. Однако по мере того как темнело и становилось холоднее, Раджани решила, что это будет не так уж приятно; что касается детей, то их погода, похоже, ни капли не волновала.
 Раджани огляделась, и внезапно окружающий пейзаж начал меняться. Облака загорелись зеленым светом, потом сквозь прорывы в них пробились алые полосы. Земля стала багровой, а сосновые иглы зарделись, словно они были стальными и раскалились. Раджани невольно протянула руки к кажущемуся теплу и очень удивилась, когда оно отозвалось жизнью.
 Потом деревья окутала розовато-зеленая дымка; кроваво-красная земля словно прогнулась полусферой, а небо опрокинулось на нее колпаком, и соприкоснувшись, они образовали замкнутую сферу, внутри которой оказались Раджани и ее спутники. Там, где полусферы соединялись, закружились небольшие смерчи и пролегла черная полоса.
 Что это? Раджани вытянула перед собой руки и, даже не касаясь черной линии, почувствовала сопротивление. Я в ловушке!
 Листва у нее над головой вскипела; Раджани посмотрела вверх и увидела, что с неба спускается тускло поблескивающий стержень, похожий на копье. По всей длине «копье» ритмично пульсировало. Оно скользнуло по сфере, оставляя за собой большую дыру; Раджани рванулась к отверстию, но копье устремилось ей наперерез и больно ударило по бедру.
 Раджани вскрикнула, но тут же сообразила, что спит, и, значит, боль имеет не физическое происхождение. Усилием воли она прорвалась сквозь стену боли и в следующее мгновение обнаружила, что вторглась в дебри мыслей Скрипичника. Мимо – полыхнуло у нее в голове.
 Паутина пролетела дальше и унесла боль с собой.
 Первым порывом ее было бежать прочь, но копье поплыло к Мики и Дороти. Раджани нырнула за ним, словно пловец, бросающийся в волну позади корабля.
 Она успела ухватить копье, и боль тут же вернулась, но Раджани была к этому готова и блокировала ее усилием воли.
 Мимо В следующее мгновение Раджани узнала, за кем охотится эта штука. Это не Джеггер Койот.
 Яростно вращаясь, копье начало подниматься. Раджани разжала пальцы, но продолжала настороженно следить за его передвижениями. А копье поднималось все выше и выше, и когда оно вышло за пределы оболочки, сфера лопнула, словно воздушный шар, пробитый иглой, и Раджани опять оказалась в мире ночной темноты и призрачного сияния звезд.
 Оглядевшись, она заметила вдалеке движущиеся огоньки и поняла, что там рыщут такие же поисковые устройства, как то, с которым она столкнулась минуту назад.
 Они, ищут Джеггера Койота. Разумно предположить, что он причастен к поражению Скрипичника.
 – На этот раз тебе повезло, но ты играешь в опасные игры.
 Раджани почувствовала на своем плече сильную руку. Она обернулась и увидела странное кольцо на безымянном пальце. Рука была практически черной.
 Они ищут тебя? – спросила она мысленно. – Кто ты?
 Человек резко развернул ее к себе:
 – Что ты делаешь? Ты что с ума сошла?
 – Не понимаю.
 – Посмотри на себя!
 Она посмотрела и поняла, почему в его голосе звучала такая тревога. Ее окружал золотой ореол. Золотые полоски на руках и ногах просвечивали даже сквозь куртку. На мгновение ей почудилось, что каждая звездочка на небе – это душа, которая светится отраженным от нее светом.
 Кроме него. Он ничего не излучает.
 – Они ищут Койота, но я не собираюсь подставлять себя вместо него.
 Раджани выразительно кивнула и спросила, одновременно выстраивая ментальную защиту:
 – Кто ты?
 И снова человек не ответил.
 – Вам нужно поскорее уходить. Тебе удалось увести охотника от детей, потому что те, кто управляет ими, медлительны и тупы. К сожалению, этим ты насторожила других. Возвращайся и защити ребенка.
 Кто ты?
 Ее ментальный удар был нанесен с такой силой, что человек задрожал. Золотой сгусток энергии вылетел из ее лба и ударил его прямо в грудь. Глаза и ноздри его вспыхнули золотом, и в следующее мгновение он схватился руками за виски. В эту секунду она вытащила из него все, что могла, но кто он и откуда, так и не смогла выяснить.
 – У тебя неплохо получается, но ты не умеешь себя контролировать. Лучше взгляни туда! – Он показал на небо. Там по направлению к ним двигались огоньки.
 Охотники.
 – Прости…
 – Ерунда. Защити мальчика. Ему грозит большая опасность. А я попробую отвлечь охотников.
 Раджани вытянулась в струну, подняла руки и рванулась сквозь темноту вниз, к своему телу. Она достигла его раньше, чем успела даже подумать об этом. Человек наверху превратился в сверкающий сгусток, который сразу же смел двух охотников.
 Раджани вошла в свое тело и приказала ему проснуться. Повернувшись на другой бок, она толкнула Дороти:
 – Проснись, Дороти. Проснись!
 – Что? – Дороти откинула с лица волосы. – Эй, что с тобой?
 Раджани почувствовала, как по ноге течет что-то теплое. Там, где ее ужалил охотник, на штанине расплывалось темное пятно. Я ранена. Она прижала к ране ладонь, и черная кровь потекла между пальцами.
 – Пустяки, Дороти. Разбуди Мики. Мы должны уходить отсюда.
 Но Мики уже проснулся.
 – Фто? – спросил он, протирая заспанные глаза.
 Рекс потянулся, потом сел и начал чесаться. Неожиданно он вздернул голову и зарычал; шерсть у него на загривке поднялась дыбом. Раджани почувствовала в собаке стремление выполнить долг, смешанное со страхом. Рекс повернулся к кустам и громко залаял.
 Ему ответил вой дюжины волчьих глоток. Мики потянулся к собаке, но Рекс отскочил и встал между мальчиком и опасностью. В тот же момент Раджани шагнула вперед, а Дороти нырнула в темноту и вернулась с увесистой палкой. Оставшись один, Мики свернулся калачиком и накрыл одеялом голову.
 Он такой маленький, – но его страх огромен.
 Раджани пришлось выставить ментальные щиты: мальчик распространял вокруг оглушающие волны ужаса.
 – Тише, Мики, – выдохнула Дороти и взяла палку обеими руками. – Они идут, Раджани!
 В кустах на высоте трех футов от земли заплясали красные огоньки. Два отделились от остальных и, поплыли вперед и вверх. На поляну вышел волк, на ходу превращаясь в человека.
 – Привет! – прорычал он злорадно и посмотрел на Раджани, потом – на Дороти. На Мики его взгляд задержался. И при этом Раджани почувствовала исходящее от него такое сильное удовлетворение, что сама едва не заулыбалась.
 Усилием воли преодолев влияние эмоций волка, она Крикнула:
 – Уходи! Здесь для тебя нет ничего!
 – Возможно, ты или она действительно мне не сгодитесь, но этот малыш – лакомый кусочек. – Он посмотрел на Мики и зарычал так, что мальчик вздрогнул. – О да!
 Волна страха едва не сшибла Раджани с ног, но волку доставила немалое удовольствие. Раджани почувствовала во рту вкус крови и поняла, что волк желает этот страх так же, как Энди желал ее тело.
 – Если ты посмеешь тронуть его… – начала она.
 За спиной волка выстроились в линию койоты и одичавшие псы. Громадная овчарка оскалилась на Рекса.
 Волк рычанием отогнал ее, и Раджани успела почувствовать: собаке не нравится вожак. Но вся стая неодобрительно зарычала и овчарка отошла, подгоняемая волной ярости от человека-волка.
 Потом он повернулся и уставился на Раджани изучающим взглядом. Он понюхал воздух, но вокруг девушки висела пелена дыма, и он отбивал все запахи.
 – Интересно… Никогда не видел такой добычи. Но сейчас мне нужна не ты. – Он показал на Мики когтистым пальцем. – Мне нужен он!
 Мики зарылся головой в одеяло, и его страх пронзил Раджани насквозь. У волка блеснули глаза почти в экстатическом наслаждении, и он тихонько взвыл от удовольствия. По стае пробежала волна беспокойства. Овчарка снова вышла вперед и встала перед вожаком.
 Он еще не до конца подчинил их себе. Опустившись на колено, Раджани подняла с земли змею. Волк посмотрел на змею, а потом встретился взглядом с Раджани.
 Я не отдам тебе мальчика.
 У тебя не останется выбора, чужеземка.
 – Дороти, кричи!
 До сих пор девочка старалась не показывать виду, что боится, но сейчас она выплеснула весь свой страх в одном-единственном крике, и этот крик вверг Мики в еще более глубокую пучину ужаса. Волк облизнулся и полностью открыл свое сознание, чтобы насладиться страхом людей.
 Шквал эмоций едва не сбил Раджани с ног, но она справилась с собой, и вместо того чтобы сдерживать в себе собственный страх, она присоединила его к страху детей и направила на волка. Она почувствовала, как в кровь вливается адреналин, давая ей дополнительные силы для трансформации физической энергии в ментальную силу. Из собственного страха и страха детей она отлила страшное оружие.
 Волк грелся в лучах человеческого ужаса, как цветок на солнце. Раджани удержала в себе накопленную энергию и сконцентрировала ее, как световой луч концентрируется в лазере. Стиснув зубы и сжав кулаки, она собрала ее всю до капли, скопила в себе и, лишь когда у нее не осталось сил удерживать ее больше, бросила страх на волка.
 Он был открыт и не успел защититься. Как и у того странного человека, у него вспыхнули золотом ноздри и уши. Казалось, сгусток энергии, вылетевший из сжатых рук Раджани, пронзил зверя насквозь. Страу выступил у него на коже, как пот, полился изо рта, как блевотина.
 Его сердце заколотилось, он заметался; его охватил ужас, которого он никогда не испытывал в жизни. Он старался не выдать страха, овладеть им, но только зря тратил силы. Пытаясь обрести себя, он метался, как от боли, но лишь разносил свой страх по всей поляне.
 Почуяв, что вожак ослаб, стая бросилась на него и повалила. Юркий питбуль вцепился ему в живот, доберман ухватил за горло, терьер впился зубами в заднюю ногу. Когда волк упал, овчарка тоже бросилась к нему, но сбоку подскочил Рекс, сбил ее с ног, и они, рыча, покатились по земле.
 – Быстрее! – Раджани указала на ближайшие кусты.
 – Эекс! – закричал Мики, вскакивая на ноги.
 – Рекс найдет нас, Мики. Беги!
 Дороти схватила его за руку и побежала сквозь заросли.
 Раджани задержалась на мгновение, глядя на дерущихся Псов, а потом рванулась следом. Правая нога болела, но слушалась. Догнав детей" она побежала впереди, указывая дорогу: из них троих только она могла видеть в темноте.
 Дороти остановилась и тяжело привалилась к дереву:
 – Погоди. Дай отдышаться. – Она с трудом перевела дух. – Это был вервольф?
 – Какой еще вервольф?
 – Ну, человек-волк, оборотень. Подружка моего отца рассказывала нам всякие истории.
 – Истории! – подхватил Мики.
 – Да, плохие истории. Это был он?
 – Не знаю. Верволъфы? Их не существует – по крайней мере не существовало, когда меня погружали в стасис. Неужели мои родители ошибались или доктор Чандра что-то не рассчитал? Неужели на Земле все настолько изменилось?
 Кусты зашуршали. Раджани обернулась. Мики улыбнулся:
 – Ээкс!
 – Ко мне, Рекс! – обрадовалась Дороги.
 Мики захлопал в ладоши. Раджани тоже заулыбалась, глядя, как собака быстро бежит к ним.
 – Да, похоже, что это Рекс.
 Она послала псу мысленное приветствие, но не почувствовала ответа. Присмотревшись, она увидела, что пес подволакивает заднюю ногу. Рекс подбежал ближе и вдруг превратился в вервольфа.
 – Почти удался… твой трюк. – Он прижал ладонь к животу, и Раджани заметила, что у него на руке не хватает нескольких пальцев. – Но я убил всех. И даже вашего Рекса. – Он тяжело сглотнул и посмотрел на Раджани:
 – Отдай мне парня. Пожалуйста.
 – Нет. Убирайся.
 Вервольф болезненно улыбнулся.
 – Я попросил. Теперь я требую. Он нужен мне, отдай мне его!
 – Нет. – Раджани заслонила собой Мики. – Я не позволю тебе его взять.
 Ты не в состоянии со мной справиться. – Вервольф оскалил зубы в волчьей ухмылке. – Мы, должны властвовать над этими жалкими созданиями. Если для сотого мне понадобится убить тебя, я это сделаю.
 Твой лай меня не пугает.
 Тогда попробуй вот этого!
 Он посмотрел на нее, и снова их глаза встретились.
 Раджани сделала попытку вновь обрушить на него страх, но он послал ей навстречу свои эмоции, и его жаркие, жестокие звериные инстинкты сломили ее усилия. Она увидела внутренним взором, как он бежит во главе стаи по разоренным городам, почувствовала удовольствие от того, что его лапы утопают в крови, испытала страх его жертв – страх, когда понимаешь, что твое сердце бьется все слабее, но боишься, что оно остановится недостаточно быстро, чтобы ты не страдал.
 Она тряхнула головой, и волосы упали ей на лицо.
 Раджани попыталась вновь воздвигнуть ментальный щит, но кровавые фантазии волка сокрушили его. И перед глазами у нее снова поплыли горы трупов и лужи крови, а в ушах зазвенели крики, наполняя ее ужасом и отчаянием. Сквозь алую завесу она смутно увидела, что волк направился к Мики.
 Тебе конец! Я непобедим.
 Внезапно он резко дернулся всем телом и замер.
 Раджани показалось, что с неба что-то упало. Раздался отвратительный чавкающий звук.
 Сосредоточься. Сфокусируй зрение, – мысленно Приказала она себе, стиснув зубы. – Ты должна видеть, что происходит.
 Перед глазами у нее прояснилось, и она увидела. Отливая серебром, из спины вервольфа торчало копье охотника. Оно пронзило его почти насквозь. Помедлив немного, копье, вращаясь вокруг продольной оси, двинулось в обратном направлении. Оно исчезло в небе, и Раджани услышала смех. Он доносился, казалось, отовсюду.
 Обожаю такие милые совпадения. На плечо Раджани снова легла призрачная рука. Сбереги мальчишки.
 Мир на мгновение качнулся, и Раджани обнаружила, что стоит над мертвым вервольфом. Мики посмотрел него, потом – на нее и помахал ручкой.
 – Да, Мики, он ушел навсегда. – Дороти обняла брата и посмотрела на Раджани:
 – Что случилось? Он уставился на тебя и ты перестала шевелиться-, а потом у него из живота пошла кровь…
 – Бестящая тучка! – сказал Мики, показывая на труп. – Бестящая тучка.
 – Что? Какая еще блестящая штучка, Мики? – Дороти растерялась. – О чем это он?
 Раджани покачала головой.
 – Не знаю. Должно быть, ему померещилось что-то.
 Этого вервольфа, наверное, изранили псы, и то, что он побежал за нами, его доконало. – Дороги недоверчиво насупилась. И Раджани быстро добавила:
 – Я видала такое в Затмении.
 Дороти покачала головой.
 – Может, и так, не знаю.
 – Это не важно, Дороти. Главное, что теперь нам ничто не угрожает. Завтра или через день мы будем во Флагстаффе, и вы вернетесь к отцу. И когда вы будете в безопасности, я смогу отправиться в Феникс и разыскать этого Джеггера-Койота.




 Глава 7


 Густые волосы на груди у Койота вымокли от пота.
 Сделав сотое приседание, он выпрямился и взглянул на монаха:
 – Доброе утро, лама Монг.
 Мгновение Монг смотрел на него, потом кивнул и улыбнулся:
 – Рад, что ты уже отдохнул после поездки. Ты спал очень долго и очень крепко.
 Койот вытер простыней пот со лба и груди.
 – Должен признаться, что тут виноваты не только утомительные перелеты. Последний месяц был для меня довольно тяжелым. Я не понимал этого до тех пор, пока не оказался здесь. Словно бы я все это время был на привязи и неутомимо старался освободиться. Здесь я перестал это чувствовать, и усталость сразу меня одолела.
 Монах показал на куртку, черную, как и брюки, которые Койот уже успел надеть.
 – Одевайся. Я покажу тебе монастырь. У тебя впереди трудная учеба.
 Сначала шелк казался холодным, но быстро нагрелся.
 – Сколько времени займет у меня обучение всему, что мне нужно знать?
 Монах повел Койота в полумрак коридора.
 – Это мне неизвестно. Темные Властелины не говорят нам, чему и как они учат.
 – Я тем более не имею об этом сведений.
 – Осознанных сведений, ты имеешь в виду, – уточнил Монг. – Мы посмотрим, что ты умеешь, и в зависимости от этого назначим тебе обучение.
 Древность монастыря произвела на Койота сильное впечатление – особенно если учесть, что его знания о собственном прошлом исчерпывались событиями последнего месяца. Ознакомившись с файлами своей биографии, которые дала ему Джитт, он не нашел в них ничего достойного внимания – одни слухи и преувеличения. Отнестись к этому серьезно было довольно трудно.
 Он коснулся пальцами каменной стены. Это место станет для меня коконом. Вспомнив, как Скрипичник называл его своей «забавой» и обращался с ним, как с недочеловеком, Койот укрепился в решимости покончить со своим бывшим господином. Я завершу свое превращение и стану сам себе хозяин. Я поверну умение. которое он мне дал, против него самого.
 Лама остановился возле каких-то дверей и пропустил Койота вперед:
 – Здесь наш арсенал и зал для тренировок.
 Койот медленно спустился по широким ступенькам.
 Крышу зала поддерживали большие колонны; судя по всему, он размещался непосредственно под храмом. Пол покрывали маты, истоптанные тысячами ног; под потолком висели масляные светильники.
 В зале тренировались двадцать рапьюнгов в коричневых одеждах. Они синхронно наступали, наносили удары и ставили блоки, подчиняясь командам наставника. Многие улыбались, словно это была увлекательная игра, но некоторые выглядели спокойными и отрешенными, ведя этот бой с тенью.
 Монг спустился вслед за Койотом.
 – Понять самого себя и осознать уязвимость своего физического тела очень важно в наших занятиях. Для большинства людей представление о своем «я» прежде всего связано с мыслью. Но лишь в той точке, где сознательное объединение тела и разума сменяется союзом материи и духа, в котором мысль исчезает, начинается путь к просветлению.
 Койот кивнул и показал на стену, увешанную оружием:
 – А умение владеть вот этим помогает осознать мимолетность жизни?
 – Да. И многое говорит о человеческой природе.
 Ведь первыми инструментами человека были палки и камни. От них берут начало все виды современного оружия. По мере того как человек совершенствовал свои инструменты, мир усложнялся. Человек – это прежде всего изобретатель и производитель инструментов; понять это – значит понять сущность человеческого рода.
 Койот снял со стены какое-то оружие. Лезвие шло перпендикулярно древку, как у топора, только было узким и слегка изогнутым. Там, где лезвие соединялось с древком, болталась цепь длиной около фута; на конце цепи было металлическое грузило. Койот взял древко в левую руку, а правой поднял цепь и начал ее вращать.
 – Кузари-гама, японское оружие. Ниндзя его обожают. С помощью такой штуки Адама Шинрикан многих самураев отправил на тот свет, прежде чем Араки Матамон не прикончил его самого в бамбуковой роще.
 – Верно. А что, если вместо цепи приделать палку, а вместо грузила – камень?
 Койот кивнул, но потом на мгновение задумался.
 – И все же довольно сложно объяснить происхождение всех инструментов от палки и камня. Как насчет радио и машин, например?
 Монах улыбнулся:
 – Это немного сложнее. Но надо принять во внимание, что человек на протяжении всей своей истории боролся с природой и обстоятельствами, которые угрожали его погубить. Палки и камни помогали ему обратить силу разума в силу физическую. Стуча двумя палками друг о друга, он мог предупредить остальных членов племени об опасности или о приближении возможной добычи. Они спешили к нему, и сила его возрастала многократно. Конечно, радио не то же самое, что стук палок, слышимый на большом расстоянии, но отправная точка одна и та же.
 – Да, человек – это создатель инструментов. И с помощью их он умудряется выжить, – согласился Койот, убыстряя вращение цепи. Раскрутив ее как следует, он ударил грузилом по ближайшей колонне и, когда оно отскочило, поймал его в ладонь.
 – Я знаком с этим оружием.
 – Я вижу, – кивнул Монг. – А что ты скажешь об остальных, Куй-кан?
 – Об остальных? – Койот повесил кузари-гама на место. – Копья, ассегаи, яри, нагината, пилум, – начал перечислять он. – Мечи: клеймор, рапира, дайто, катана, вакизаши, симитар, двуручный меч; я вижу здесь даже обсидиановую булаву древних ацтеков.
 Осматривая оружие, Койот поймал себя на том, что почти чувствует каждое в своих руках, знает все тонкости атаки ими, а также тысячу способов защиты от них.
 Если я был забавой Скрипичника, то явно забавой во емкого назначения. Я знаю об этих штуках гораздо больше, чем нужно простому убийце.
 – Мне известны все эти виды оружия, лама. Эти и еще много других, – сказал он вслух. – Похоже, основная часть вашей работы уже сделана.
 – Возможно, Куй-кан, возможно. – Монах направился обратно к лестнице. – Скрипичник неплохо тебя сконструировал.
 – Вы имеете в виду – "вышколил"?
 – Нет, я имею в виду именно "сконструировал".
 – Что? – Койот на мгновение сбился с шага. – Сконструировал?
 Монах кивнул и повел его по коридору, в конце которого мерцал солнечный свет.
 – В семидесятых – восьмидесятых годах прошлого века многие женщины утверждали, что их похитили и заставили зачать детей. Они говорили, что это, наверное, инопланетяне или какие-нибудь сатанисты, которым нужны человеческие гибриды или младенцы для жертвоприношений. Тогда этому не уделили внимания; скептики заявили, что это всего лишь самовнушение, которое вообще свойственно женщинам в период беременности.
 Никакие доказательства найдены не были, а кроме того, все жертвы похищений имели либо психические отклонения, либо плохую наследственность. В то время никто не мог поверить, что инопланетяне настолько глупы, что отбирают именно их для воспроизведения потомства.
 – Зачем кому-то понадобилось придумывать такие ужасные истории? – Койот нахмурился. – Вы хотите сказать, что со мной произошло то же самое?
 – Маскировка, Куй-кан. – Они вышли в небольшой дворик, залитый солнцем. – На самом деле женщин похищали не для того, чтобы зачать ребенка, а для того, чтобы его выносить. Их использовали в качестве инкубаторов. Кроме женщин были и мужчины, у которых брали сперму, – но они об этом молчали, потому что им все равно бы никто не поверил.
 – Так вы знаете, кто мои родители?
 Монах покачал головой:
 – Нет, не знаю, но, очевидно, это были люди, обладающие превосходным здоровьем, высоким интеллектом и творческими способностями.
 – Что ж. – Койот помедлил. – Я действительно физически хорошо развит; а что касается творческих способностей – наверное, это как-то связано с эмпатией?
 – Вероятно. – Монах подошел к другой лестнице и, положив руку на гриву каменного льва, стал подниматься по ступенькам. – Твои тренировки сделали тебя физически сильным. А творческие способности развивались иными путями. Без сомнения, твой хозяин хотел бы научить тебя тому, чему можем учить мы, но ты свои умения получил от него в дар, а не заработал их. Поэтому они тебе не принадлежат.
 – Значит, у нас с ним до сих пор существует некоторая связь? Игрушка и Хозяин.
 – Да. – Монг поднялся на площадку и показал на раскрытые бронзовые двери.
 – Это лаканг, главное помещение в монастыре. Здесь обитает Будда. Лаканг используется для молитв и медитаций. Ты живешь в дукханге, как и остальные монахи.
 Под лакангом находится гонкханг, где находится страж монастыря, Йидам. Это священное место, и я просил бы тебя туда не входить.
 – Как скажете, лама, – согласился Койот и вошел внутрь лаканга. На алтаре между двумя золотыми чашами возвышалась статуя сидящего Будды. В одной чаше был рис, в другой – цветы. Рядом с Буддой Койот увидел статуэтки поменьше, изображающие бодхисатв, святых и достойных монахов прошлого. Стены были расписаны фресками. На полу, скрестив ноги, сидели монахи и монотонно читали мантры.
 – Кроули сказал, что вы будете учить меня санияте и оуму. Именно в таком порядке, хотя, по его словам, обычно вы учите в обратной последовательности. – Он скрестил руки на груди. – Я видел, на что способен Кроули, – например, уходя отсюда, он пропутешествовал между двумя мирами. Но, полагаю, это умение не входит в число тех, которым вы обычно учите своих послушников?
 – Это лишь частность, – ответил Монг и повернулся к окну, выходящему во двор. – Сюда приходят, чтобы понять целое. А того, кого интересует дерево, способность перепрыгивать с ветки на ветку не особенно занимает.
 – И все же она может оказаться полезной.
 Монг вздернул бровь:
 – Полезной?
 – Я имел в виду – "в обыденной жизни". – Койот натянуто улыбнулся. – Вот у вас здесь, по моим подсчетам, человек пятьсот, однако вы не возделываете поля, вам никто не доставляет провизию, и все же вчера, когда я проснулся, мне дали какой-то совершенно неизвестный фрукт, похожий на апельсин.
 Монах пожал плечами:
 – Ты и Ми-ма-йин обращаете внимание лишь на части целого.
 – Но вы посылаете гетсулов и телонгов в другие реальности?
 – Реальность одна" а то что мы получаем провизию из других измерений – это счастливый дар. – Лама сунул руки в рукава своего одеяния. – Пожалуй, прежде чем ты приступишь к занятиям, тебе стоит увидеть еще кое-что. Иди за мной.
 Монг вышел из лаканга и, обогнув его, повел Койота к стене.
 – Ты вошел через западные ворота, но выйдешь через восточные.
 Восточные ворота были такими же, как и все остальные. Только элементы резьбы на них были переставлены так, что создавалось давящее, зловещее впечатление.
 На стене, как и возле прочих трех ворот, сидели двадцать семь монахов, погруженных в медитацию, но Койот заметил, что они вооружены. Некоторые были одеты в традиционные доспехи тибетских воинов, и кроме копий и мечей у них ничего не было – зато у других на груди висели автоматы АКМ, а у одного даже торчал из-за спины ручной гранатомет.
 Как и остальные, эти ворота, казалось, уходили прямо в гору, но на мгновение Койоту померещилось, будто он видит створки. Впрочем, видение было размытым и сразу исчезло.
 Напротив ворот на стене лаканга был изображен огромный чернокожий великан, протягивающий руки к воротам. Его глаза были налиты кровью, а в обеих руках он держал по молнии. Вокруг шеи – ожерелье из черепов, причем многие из них были явно не человеческими.
 Койот посмотрел на изображение, потом – на ворота, потом – снова на изображение.
 – У меня такое чувство, что я чего-то не понимаю.
 – Это Йидам. Его имя – Виджрабхайрава, он защищает нас от созданий зла. Монахи, охраняющие ворота, все время произносят его имя, чтобы монастырь был в безопасности. – Он кивнул на восточные ворота. – Это единственный путь, которым ты можешь выйти отсюда. Если ты это сделаешь, значит, ты овладел тем мастерством, ради которого пришел к нам.
 – А если у меня не получится?
 Монах помрачнел:
 – Молись, чтобы получилось. Перерождение – участь, которую я не пожелаю даже самому злейшему Темному Властелину.




 Глава 8


 Проложив клюшку на плечо, Синклер Мак-Нил ждал, пока зеленое поле превратится в площадку для гольфа с семнадцатью лунками. Надувной ковер разгладился, и в дальнем его конце появилась лунка; слуга поставил возле нее флажок с номером.
 Такеши Такаги натянул перчатку:
 – Я выбрал поле как на соревнованиях в Скоттсдейле в честь твоего визита, Синклер.
 – Я почтен, оябун.
 Син присел на корточки, глядя, как его кадди ставит мячик на горку. Ты, старый лис, знаешь, что я проиграл эту лунку на играх в Билдморе три месяца назад.
 Ковер был на редкость ровным и, казалось, можно бить в полную силу, но Син по опыту знал, что таким образом скорее выбьешь мячик за пределы поля.
 Другие два кадди – тоже якудза – поставили на горки мячи Кацуо и Такаги. Кацуо ударил небрежно, и мяч остановился в пяти футах от старта. Такаги, седой оябун Ямагучи-гуми, тщательно прицелился, и его мячик замер в пятнадцати футах от конечной лунки. Правда, он попал на сторону Сина, но Такаги надо было всего лишь выбить его оттуда, и он оказывался почти у цели.
 Син на мгновение прикрыл глаза. Поле, которое выбрал Такаги, было одним из самых трудных. К тому же он играл с двумя самыми влиятельными людьми в преступном мире Японии. И хотя это была всего лишь дружеская встреча, Син чувствовал себя в таком же напряжении, как на соревновании в Билдморе. И даже, пожалуй, сейчас ему было труднее.
 Эти люди могут запросто меня прикончить прямо здесь, и никто не узнает. Пришла пора постараться.
 Син выпрямился и протянул короткую клюшку своему кадди. Якудза непонимающе взглянул на него и повернулся к Такаги:
 – Дай ему длинную клюшку, пусть попробует.
 – А вы… – Якудза многозначительно посмотрел на своего босса.
 – Это зависит от результата.
 Вот как? Син встал поудобнее и осторожна махнул клюшкой. Мячик остановился у носка его левого ботинка. Легче… легче… Сосредоточься. Осторожнее. Он отвел клюшку, прицелился и ударил.
 Мячик заметался по полю, как бильярдный шар по столу, завертелся на краю лунки и остановился в футе от конечной цели.
 – Неплохой удар, Синклер. – Такаги вышел на позицию для удара и жестом велел кадди принести клюшку для левой руки. Сменив клюшку, он на мгновение замер, прицеливаясь, а потом легким ударом отправил мяч в лунку.
 – С левой руки? Впечатляет.
 Мяч покатился по полю. Казалось, что он вот-вот вылетит за пределы, но Такаги рассчитал точно. Он придал мячу как раз нужную скорость, чтобы взлететь на край, задержаться там на мгновение и, скатившись обратно, повторить траекторию мяча Кацуо, заканчивающуюся прямо в лунке.
 Синклер восхищенно захлопал в ладоши. Такаги молча кивнул, и на поле вышел Кацуо. Он сильным ударом послал мяч к лунке, но все же немного не рассчитал, и мяч замер на самой кромке. Секунд десять Кацуо ждал, не свалится ли мяч сам, потом подошел и подтолкнул его клюшкой.
 – Пар.
 Син подошел к своему мячу и взял у кадди клюшку.
 Если я загоню мяч, то выиграю. Промахнусь – победит оябун. Он посмотрел на Такаги. Такаги посмотрел на него. Син примерился и для пробы махнул клюшкой над мячом. Один фут. Спокойнее.
 Он ударил, и мяч легко покатился прямо в последнюю лунку.
 – Отлично, Синклер. – Такаги отдал клюшку своему кадди и жестом предложил Сину подняться по винтовой лестнице, ведущей в "Сим кантри клуб". Кацуо тоже отдал клюшку кадди, скинул туфли, бросил их на мат рядом с полем и пошел за оябуном. Было довольно странно после сугубо английского поля для гольфа оказаться в японской комнате с циновками и седзи. Такеши использовал этот домик в качестве загородного отделения клуба.
 Оябун опустился на белый кожаный диван и взглядом показал Сину на такое же кресло напротив.
 – Я уже давно не знал поражения, Син. Мои партнеры не так хороши, как твои.
 Конечно, когда у них не хватает мизинцев.
 – Благодарю, Такеши-сан. В отличие от твоих людей, у меня работа не столь обременительна и позволяет время от времени практиковаться в игре. – Син сел и сразу почувствовал, будто кресло превращается в громадную жабу, которая хочет его проглотить.
 Кацуо сел в кресло справа от Сина.
 – А теперь, на новой работе, у тебя будет еще больше свободного времени, а?
 – Это зависит, мой друг, от многих вещей.
 Син взял с подноса, который принес дворецкий, бокал с янтарной жидкостью. Телохранители Такаги тоже взяли по бокалу, с разрешения хозяина. Оябун чуть наклонился вперед, кивнул Сину и отпил глоток виски.
 – Благодарю за игру.
 – До итасимаситэ, Такеши-сан.
 Держа бокал в ладонях, Такеши оперся локтями за колени.
 – Племянник сказал мне, что ты больше не работаешь на компанию твоего отца. Еще он говорит, что для успеха в твоей новой работе требуется наша помощь. Я хотел встретиться с тобой как можно скорее, но меня задержали дела в Гонконге. Прошу тебя не принимать мое опоздание за пренебрежение нашей дружбой.
 – У меня и в мыслях этого не было, оябун. Я знаю, что вы занятой человек. – Син отхлебнул виски и почувствовал, как начинает спадать внутреннее напряжение. – Приглашение сыграть в гольф здесь, в вашем доме, явилось для меня весьма приятным сюрпризом.
 – Это самое меньшее, чем я могу отплатить тебе за то, что ты помог Кацуо, когда он был в Фениксе, и выразить восхищение тем, что ты имел смелость вернуться на наш остров. – Глаза Такаги на мгновение вспыхнули. – Твой новый наниматель, должно быть, влиятельный человек.
 От Сина не ускользнула нотка любопытства в его голосе. Ищешь информации, старый, лис, или подтверждения тому, что уже знаешь?
 – Я работаю на него всего лишь неделю, но, судя по всему, у него действительно хорошие связи. Впрочем, есть вещи, в которых даже он не разбирается, и ему нужен помощник. Он лично отправил меня в Японию, будучи отлично осведомлен и о моих трудностях в прошлом, и о моих союзниках здесь.
 Такеши откинулся на диване.
 – Я не забыл, как три года назад ты взял вину нашего синдиката на себя. Я знаю, что из-за твоего раннего возвращения в Америку у тебя возникли разногласия с отцом. Так что мой долг перед тобой велик, и поэтому – говори. Я помогу.
 – Мне нужна информация об одном учебном заведении, довольно странном и сугубо частном. Одно из тех, на которые никто, как правило, не обращает внимания, но коммивояжеры сказали бы, что оно необычно. У вас много ушей в Японии, пусть они ловят любые намеки, но, если заведение, о котором я говорю, существует, вашим людям лучше не проявлять излишнего любопытства. Не хотелось бы насторожить тех, за кем я охочусь. – Он отпил из бокала и продолжал:
 – Где-то в Японии есть некий институт, или, скорее, тренировочный центр. Его ресурсы практически неисчерпаемы и даже за границей его влияние очень заметно. На первый взгляд оно должно казаться даже излишне обыкновенным. Его руководители не будут светиться, но и прятаться тоже не станут.
 Кацуо улыбнулся:
 – Допустим, склад, который похож на любой другой и работает, как любой другой, но не приносит ни прибыли, ни зарегистрированных убытков.
 – Именно так. Там скорее всего есть рабочие, которые двигают ящики туда-сюда, но ни у одного исполнительного чиновника никогда не было причины там побывать. Или это может быть какой-то колледж, в котором есть базовый и расширенный курсы, но он никогда не набирает учеников из домов по соседству. Он может финансировать бейсбольную команду, и у нее будут победы и призы, но она ни разу не будет участвовать в престижных соревнованиях.
 Такеши кивнул.
 – Как письмо в рассказе у По, они прячутся на видном месте.
 – Хай! – Син поставил бокал на ручку кресла и наклонился вперед. – Но есть вещи, которые невозможно скрыть. Например, в тире они могут убираться так тщательно, что ни пуль, ни кусочков мишеней не остается. С другой стороны, прачки, которые им стирают, вполне могут почувствовать запах пороха на рубахах. Разносчик может заметить, что на коробке, которая приходит в эту школу, не проставлен обратный адрес или что фирмы, имеющие с ними дело, чересчур часто меняют профиль производства.
 Такаги поскреб подбородок.
 – Итак, тебе нужна информация о некоем заведении, которое абсолютно ничем не примечательно, и ты хочешь, чтобы, собирая ее, мои люди тоже держались в тени. Одним словом, надо найти такие фирмы, о которых, по сути, никто ничего не может сказать.
 – Да, абсолютно верно. Именно поэтому мне нужна ваша помощь. – Син тяжело вздохнул. – Есть еще один момент, за который вы можете зацепиться: эта фирма скорее всего использует большое количество иностранцев в качестве клиентов или служащих, проживающих при ней. Один из таких людей исчез шесть недель назад и до сих пор не появился. Кроме того, эта фирма связана с оружием. Причем, вероятно, высокой мощности. Разумеется, этим оружием надо учить владеть, поэтому обратите внимание на слухи о том, что где-то была стрельба или перестрелки. Оружие и снаряжение, конечно, ввозятся и вывозятся скрытно, поэтому наличие частных самолетов и кораблей – тоже примечательный фактор. Безусловно, для осуществления своей деятельности этим людям нужна власть, поэтому они должны иметь прикрытие в высших кругах. И наконец, им требуется быстрая и качественная связь. Я уверен, у них есть собственный спутник для этой цели.
 Дядя и племянник обменялись многозначительным взглядом, и Син это заметил.
 – Что? – быстро спросил он.
 Кацуо пожал плечами:
 – Существует единственное место, где можно, не привлекая к себе внимания, заниматься тем, о чем ты говоришь. К сожалению, это еще и единственное место в Токио, где наше влияние не имеет большой силы. Кимпунсима.
 – Резервация! Об этом я подумал. Остров, где отмывают денежки. Да, это может облегчить задачу – или сделать ее неразрешимой.
 Когда в 80-90-х годах в Японии в результате столкновения культур обострились отношения между коренными жителями и подданными других государств, как грибы после дождя начали возникать организации националистического толка, и они заставили правительство принять закон о создании изолированных зон обитания для постоянно проживающих в Японии иностранцев.
 Предполагалось, что при таком порядке вещей с иностранцами будут вести дела только те японцы, которые сами этого захотят, и влияние на национальную культуру будет сведено к минимуму.
 Кимпунсима была самой крупной из таких «колоний». Ее построили в 80-х годах в виде искусственного острова в токийской гавани. В середине девяностых ее снес тайфун; власти восстановили Кимпунсиму, и она постепенно расширилась настолько, что начали говорить, мол, в цепи Японских островов появляется еще один.
 Син с большим удовольствием прожил там первые два года, потому что он мог выйти из американского сектора и, сев на трамвай, через несколько минут очутиться во Франции или в Италии; однако вскоре он понял, что не может обеспечивать безопасность японским боссам, если не будет жить с ними бок о бок. С помощью Ямагучи-гуми ему с большим трудом удалось получить вид на жительство.
 – Если возможно, проверьте, нет ли других подходящих мест для подобного центра, кроме Кимпунсимы.
 Такеши кивнул:
 – Мы это сделаем Синклер. Мы проведем поиски методично и тщательно. – Он допил виски и поставил бокал на столик. – Я думаю, нам стоит встречаться раз в неделю в моем загородном клубе, то есть здесь, и за гольфом обсуждать новые обстоятельства.


* * *

 Поднимаясь на лифте в свой номер, Синклер качал головой и причмокивал языком, вспоминая, как ловко Такаги заставил его каждую неделю играть в гольф. – В конце концов он побьет меня, это уж точно. Он будет выбирать самые трудные маршруты, чтобы, мы оба выкладывались на полную катушку. Что ж, это интересно.
 Син вошел в номер и включил свет. Большая гостиная была обставлена в европейском стиле, но все покрывала были расшиты на японский манер. Мак-Нила раздражало это смешение стилей, однако выбирать не приходилось.
 Национализм проник не только в социальную сферу Японии, но и в экономическую. При императоре Акихито Япония словно вернулась во времена сегуната – только теперь сегун жаждал не только военной, но и политической мощи и мечтал править всем миром, а не только Японией.
 В 1800 году Япония решила отложить ружья и вернуться к благословенным дням самураев, когда она была страной, полностью изолированной от внешнего мира.
 Это было большой ошибкой, которая, в определенной степени, послужила причиной поражения Японии во Второй мировой войне. И когда страна начала возрождаться, это возрождение шло по западному образцу; даже традиционалисты выступали против замкнутости японского общества и высасывали из остального мира все, чего не имели сами, хотя стремились при этом сохранить то, что составляло сущность Японии.
 Такая ситуация ставила того, кто был сегуном, в парадоксальное и двусмысленное положение. С одной стороны, ему надо было поддерживать императора, который олицетворял собой дух Японии, с другой – стараться не встать поперек дороги промышленникам, которым традиции только мешали Промышленникам, в свою очередь, приходилось сквозь пальцы смотреть на деятельность Якудзы, поскольку якудза, несмотря на то, что поголовно были националистами" очень ловко умудрялись держать в узде нижние слои населения. При этом, разумеется, нельзя было отказываться от торговых и деловых контактов с Западом, но одновременно было необходимо избегать влияния его культуры. Одним словом, это было бесконечное хождение по лезвию ножа.
 Как говорят на Востоке, между крокодилом и львом.
 Опасно, да, но зрелище, наверное, увлекательное.
 Улыбнувшись, Син нажал на красную кнопку рядом с личным лифтом и Получил два сообщения, присланных по факсу. Одно было от Эрики, которая приглашала его на вечеринку в Кимпунсиму, а второе – от Лилит Акрес, где говорилось о том, что она задержится в Америке еще на неделю.
 Второе сообщение Син сразу же отправил в уничтожитель бумаг, а записку от Эрики перечитал и улыбнулся:
 Отлично, Эрика. Я думаю, мне споит принять предложение. Лучшего повода побывать в Кимпунсиме у меня не будет. Такого даже Койот не смог бы организовать.




 Глава 9


 По пути из Невады во Флагстафф Раджани предполагала, что найти отца детей будет делом несложным. В начале восьмидесятых, когда ее погружали в стасис, она прекрасно знала, что нужно делать, чтобы вернуть детей родителям. Но за эти десятилетия все изменилось, и в этом мире Раджани чувствовала себя беспомощной.
 Сначала она была против того, чтобы возвращать детей человеку, который хотел их продать, – но и Дороти и Мики с такой любовью о нем отзывались, что Раджани совсем растерялась. Дороти очень неохотно вступала в разговоры об отце; Раджани считала, что она обижена тем, что ее превратили в товар, но ее больше угнетала разлука, чем то, что отец, по существу, предал их. Дороти объясняла его поступок тем, что жилось ему нелегко, не говоря уже о том, что как раз в то время, когда была годовщина смерти жены, его новую подругу зверски убил ее напарник: он толкнул ее в бетономешалку.
 Но, понимая, что выбора у нее нет и детей придется вернуть, Раджани подумала, что проще всего будет сдать их в полицию Флагстаффа. До погружения в стасис она видела по телевизору, как полиция радостно усаживает детей в черно-белые автомобили и отвозит прямехонько к родителям. Но когда Раджани предложила Дороти такой вариант, та насмешливо фыркнула:
 – В Аризоне люди живут ужасно, и на такие мелочи всем наплевать. В румынских детских домах, чтобы дети все доедали, их пугают тем, что если они оставят еду на тарелке, то налетят голодные ребята из Аризоны и живо все уплетут.
 В первое мгновение Раджани поразилась такому циничному заявлению Из уст маленькой девочки, но потом вспомнила все, что с ними уже успело произойти, и подумала, что на этот раз пострадавшие действительно помощи не дождутся, а только навлекут на себя подозрение властей. Несмотря на те сведения о полиции, которые она почерпнула из телесериалов "Кегни и Лейси" и "Барни Миллер", она решила не торопиться и применить запасной вариант. К сожалению, «Кувалда», Нэш Бриджес и рэйнджер Уокер не оставили номера своих телефонов в телефонных справочниках Аризоны, а местная газета не печатала объявлений о розыске родственников.
 Впрочем, когда Раджани поняла, что эта проблема остается целиком на ее совести, она не особенно огорчилась. Ей нужно было потренироваться, чтобы научиться ориентироваться в этом мире, который стал для нее незнакомым. Если я не смогу найти их отца, то как же я могу надеяться найти Койота и победить Скрипичника?
 Решив пробраться во Флагстафф и признав, что даже "Команде А" это сделать было бы нелегко, она начала вырабатывать план.
 Компания «Дадзамоку», как выяснилось, по существу, владела всем городом. Для защиты своих интересов эта многонациональная корпорация обнесла город стенами и траншеями, которые напомнили Раджани фотографии берлинской стены – только та была размалевана лозунгами, а по этой чинно разгуливали вооруженные люди со злобного вида собаками на поводках.
 – "Дадзамоки" контролируют восточные и южные ворота. Мормоны стерегут западные, а индейцы – северные. Мы не индейцы, и я не хочу попасть в лапы мормонов. – Дороти скрестила руки на груди. – Мы пойдем через восточные ворота, но лишь потому, что там иногда дежурил Энди. Вообще-то да нашего дома ближе от южных.
 Раджани придумала очередной стратегический ход и, нахмурившись, тут же его отвергла. Под стенами Флагстаффа вокруг костра расположился шумный лагерь каких-то беженцев: пьяные мужики, растрепанные бабы и грязные оборванные детишки, с воплями играющие в какие-то свои дикие игры.
 – Я видела, что некоторых людей охранники пускают в город. Почему?
 – Это проксеры, как мой папаша.
 – Не понимаю.
 Дороти подсела поближе и, воровато оглянувшись, извлекла из складок одежды голубую карточку с голограммой «Дадзамоку». На ней крошечными буквами были написаны права и привилегии, которые эта карточка обеспечивала.
 – Это моя карточка, – прошептала Дороти. – Она голубая, потому что я не могу голосовать, но мне ее дали, потому что мой отец продал свой голос "Дадзамокам".
 За это мы получили еду и пристанище. Не много, но все-таки…
 – Поняла, – тоже шепотом сказала Раджани, подражая Дороти. – Так, значит, ты можешь войти?
 – Нет, только со взрослым, у которого полноценная карточка. Тот, у кого есть карточка другой компании, может поменять ее на местную. У меня есть карточка Мики; если бы раздобыть тебе чистую карточку, то нам можно будет войти.
 Раджани медленно улыбнулась:
 – Значит, если у меня будет карточка, то я смогу войти в город и поменять ее на карточку "Дадзамоку"?
 А потом вернуться за вами?
 Дороти кивнула:
 – Да, вот только где ее взять? – Она проворно сунула карточку обратно в складки одежды, потому что мимо как раз проходила компания подозрительного вида молодых людей. – Бродяги тоже охотятся за карточками, которые дают право пройти внутрь.
 – А разве нельзя… – как же там это слово? – подделать карточку?
 Даже Мики хихикнул, услышав эту бредовую идею.
 Дороти пристально посмотрела на Раджани и покачала головой:
 – Для бандитки из Затмения ты вылитая Белоснежка. В эти карточки вплетены особые нити, специально, чтобы их нельзя было подделать. Их структуру практически невозможно сдублировать, и если подделка обнаружится, тебя просто пристрелят.
 – За подделку?
 Дороти с серьезным видом кивнула.
 – "Дадзамоки" покупают голоса проксеров, чтобы с их помощью устанавливать собственные порядки. Возможно, они уже протолкнули закон, по которому шляться в окрестностях Флагстаффа приравнивается к государственной измене, и тогда нас всех возьмут и расстреляют.
 – Но это же незаконно! – возмутилась Раджани. – Разве это уже не Соединенные Штаты?
 – Лет десять назад какой-нибудь суд, может, и счел бы это незаконным и приструнил бы кое-кого, но теперь город у них в кармане, они сами пишут законы и вершат правосудие – свое правосудие. – Дороти протянула руку и взъерошила брату волосы.
 – Дай-ка мне еще раз взглянуть на твою карточку. – Когда Дороти протянула ей голубую карту, Раджани постаралась отрешиться от всего отвлекающего и принялась тщательно ее изучать. Она запомнила, как выглядит карточка и что на ней написано, оценила ее вес, фактуру и температуру; когда каждая мельчайшая деталь отложилась у нее в памяти, она вернула карту Дороти.
 – Какие компании присылают сюда своих работников? Не очень известные, чтобы фальшивку не могли раскусить с первого взгляда.
 Дороти пожала плечами:
 – Ну, какие-нибудь из Феникса… «Сумимото-Диал», "Генентех-Карбид".
 Она осмотрелась вокруг и в куче мусора увидела смятую жестяную крышку от коробочки из-под венских сосисок. Она подняла ее и, распрямив, показала Раджани:
 – Эти сосиски делает «Генентех-Карбид». Вон в углу их логотип.
 Хорошо. Размер как раз подходящий для карты.
 Раджани обломила бортики крышки и о камень обточила линию слома. Потом она показала получившийся четырехугольник Дороти:
 – Ну, что ты об этом думаешь?
 Дороти поежилась и обняла Мики.
 – Я думаю, что тебе проще найти какого-нибудь охранника-извращенца и соблазнить его, чем заставить их поверить, будто это – настоящая карточка.
 Раджани посмотрела на ночное небо:
 – Еще пару часов подождем, и я пойду. – Она улыбнулась дьявольской улыбкой. – Все получится, поверь мне!
 Было около трех часов ночи, когда Раджани пошла к воротам. Выйдя из зоны действия постоянной тревоги Мики, она открыла себя мыслям и чувствам троих мужчин, дежуривших у ворот. Двое казались совсем сонными, хотя их ментальная активность немного возросла при появлении Раджани. Третий сидел за стеклянной перегородкой, и разум его был затуманен, словно он был под воздействием наркотиков или смотрел телевизор.
 – Мне нужно поменять карточку. – Раджани протянула кусок жести охраннику, который вышел ей навстречу.
 Тот замялся, и Раджани почувствовала его растерянность. Она сдвинула кепку на затылок, и мужчина посмотрел ей в глаза. Есть.
 Она немедленно послала ему в сознание образ карточки Дороти, только с другим логотипом. Растерянность охранника превратилась едва ли не в панику, за которой Раджани уловила чувство стыда: он понимал, что сделал ошибку, и готов был это признать. Он покраснел; потом покачал головой. Вместе с Раджани он не понимал, как ему хотя бы на минуту могло прийти в голову, что эта хрупкая женщина может представлять опасность?
 Он махнул рукой, чтобы она прошла к охраннику за стеклом. Раджани направилась туда, и сердце у нее отчаянно билось. Доктор Чандра неплохо обучил ее управлять мыслями и настроением живых существ, но, к сожалению, на компьютеры она воздействовать не умела.
 Прочность цепи определяется прочностью ее слабейшего звена. В данном случае это звено – офицер Грант.
 Раджани мило улыбнулась мужчине в стеклянной будке и увидела в его очках отражение экрана телевизора. Когда он взглянул на нее, Раджани почувствовала, как ему досадно, что его потревожили, но она тут же внушила ему, что с ней совсем не будет хлопот. Обыкновенный обмен карточки, и времени это займет не больше, чем занимает средний рекламный ролик.
 Из стены выехал маленький подносик. Панель поднялась наподобие верхней челюсти аллигатора.
 – Положите, пожалуйста, свою карточку. – Микрофон и усилитель сделали голос охранника каким-то механическим. Раджани немедленно почувствовала, что та непрочная связь, которая установилась между ними, начинает рваться.
 Нужно, чтобы он снова посмотрел на меня.
 Она протянула карточку, но не спешила ее опускать.
 Охранник начал сердиться, но его отвлек телевизор. Он ждал, вытянув руку в сторону окошечка, а в стеклах его очков мелькали картинки.
 – Ну же, девушка, чего вы ждете.
 Голос звучал требовательно, и в нем уже слышались первые нотки подозрительности.
 Раджани, пересилив страх, прочла на жетоне охранника его полное имя.
 – Вы – Боб Грант? А у вас, случайно, нет брата по имени Джон?
 Грант поднял голову, и Раджани встретилась с ним взглядом.
 – Джон? Да, есть.
 Подозрительность слегка возросла, но зато он больше не злился. Раджани вытягивала из собеседника фрагменты его памяти.
 – Значит, я не ошиблась. Вы похожи. – Образы сразу хлынули мощным потоком, и из них уже можно было выделить самостоятельные воспоминания. – Мы с ним встречались в Таосе несколько лет назад.
 На лице офицера отразилось замешательство.
 – В Таосе? Но Джон никогда…
 – У меня был отпуск. Он тоже приехал отдохнуть.
 Вы же знаете, как он отдыхает. – Она мечтательно улыбнулась и опустила глаза. – Мы были вместе всего неделю, но я никогда его не забуду.
 Она постаралась, чтобы голос звучал страстно, но в ответ почувствовала только еще большее замешательство офицера. Тогда, подумав, она послала ему свой образ в несколько измененном виде: черты лица жестче и на подбородке пробивающаяся щетина.
 Эта внезапная перемена пола заставила Гранта покраснеть и вызвала в нем горячее желание как можно скорее избавиться от свидетельства столь явной распущенности своего брата:
 – Вы точно хотите войти? «Дадзамоки» не любят чужаков. Они очень консервативны.
 – Я знаю, – сказала Раджани, подняв голову и снова становясь женщиной. – Это было раньше, до того, как я поняла, кто я на самом деле, и сделала операцию.
 Она улыбнулась и послала Гранту легкое смущение, затем несколько порций усталости и, наконец, надежду, что чертова машинка не сломается и не придется выписывать карточку вручную.
 Ее атака принесла результат, и рудиментарные защитные механизмы его мозга окончательно сдали. Для Гранта она теперь была транссексуалом-гомосексуалистом, который не ограничился только сменой пола. Нет, он дошел до того, что покрасился в черный с золотом и еще что-то сделал с глазами. Гранту определенно не терпелось избавиться от этого психа и вернуться к Фестивалю кинокомедии Сильвестра Сталлоне. Ну почему именно в мое дежурство?
 Раджани решила еще немного его подтолкнуть:
 – Я помню, как Джон рассказывал о том, как вы пошли на рыбалку, и за вами погнались собаки. Он говорил, что ужасно злился на вас за то, что в итоге все укусы достались ему одному. Но потом, когда тот парень с фермы выходил его и открыл в нем новые желания, Джон стал считать этот случай большой удачей.
 Чувство вины хлынуло из Гранта, как нефть из пробитого трубопровода. В ответ на это Раджани послала ему свой вариант:
 Не хотелось бы, самому менять ей, карточку. Как только она пройдет, так обязательно во что-нибудь влипнет, а виноват окажусь я. Может, она еще захочет вернуться в тот же день?
 Эта идея ему явно понравилась, и Раджани продолжала разжигать ее в нем. Грант лучезарно улыбнулся ей из-за перегородки.
 – Знаете что, поскольку вы подруга Джона, я дам вам временный пропуск. Когда войдете, получите карточку в центре. Таким образом, вы можете сохранить свою старую карточку на случай, если захотите уехать.
 Он подмигнул ей, чтобы она поняла, какую честь ей оказали.
 – О, Боб, да вы просто классный парень! – Она спрятала свой кусочек жести, поскольку поднос для карточек уже уехал в стену. Грант быстро нацарапал что-то на листке бумаги, подписался и на подносе переправил листочек Раджани. Она схватила пропуск, едва не расхохотавшись при виде нечитаемой росписи, и подмигнула Гранту:
 – Может быть, я зайду к тебе как-нибудь, когда устроюсь на новом месте?
 – Обязательно. Выпивка за мной! – улыбнулся он, хотя испытывал в тот момент только панический страх и смятение.
 Раджани подбавила ему паники и усилила его замешательство до такой степени, что прошло аж четыре дня, прежде чем он вспомнил, что, получив пропуск, она почему-то направилась обратно в лагерь.
 Служащий иммиграционной службы у восточных ворот принял у нее временный пропуск и за считанные секунды выдал ей постоянную карточку. "Лесли Грант" с двумя приемными детьми на законных основаниях вошла во Флагстафф.
 Как только они прошли через ворота, командование на себя взяла Дороти. Мики позволил Раджани взять себя за руку, и они вместе плелись следом за девочкой.
 Раджани почувствовала разочарование Дороти, когда они добрались до места назначения:
 – Черт, опять тут все переделали. Это был наш контиминимум, но я его не узнаю.
 – Ты, наверное, хотела сказать кон-до-мк-ниум'! – Раджани посмотрела на здание, возле которого они остановились. Стены, как обычно, были выкрашены в цвет хаки. Издали было похоже, что они обиты листовым железом. В каждой квартире было одно окно, смотрящее на улицу. С торца здания не было ни окон, ни дверей, а во двор выходили балкончики, соединенные лестницей, которая и вела внутрь.
 На доме не было обычного номера, но под каждым окном было крупно выведено восьмизначное число.
 – Какой у вас адрес, Дороти?
 – Мы живем в № 49337629. – Она указала на третий этаж. Всего же их было четыре. – Да, раньше это было здесь, но теперь тут все по-другому. И я хотела сказать контиминимум. Что, у вас там в Фениксе все такие неграмотные?
 Мики вытянул вперед руку:
 – К'ан!
 Дороти посмотрела туда, куда показал брат, и улыбнулась.
 – Да, кран. Пойдем.
 Взяв Мики за руку, она зашагала вниз по улице. Они прошли несколько похожих домов, которые отличались один от другого по виду и высоте, но все состояли из одинаковых квартир-кубиков.
 Похоже на норы, – подумала девушка. Она увидела, как кран поднял очередной блок и водрузил его на вершину здания.
 Хранить вещи в контейнерах люди научились еще до того, как меня погрузили в стасис. Только теперь они еще придумали прорезать в них окна и жить.
 Блок встал точно на место, и двое рабочих принялись соединять его с кубиками предыдущего ряда.
 – Вон наша квартирка, в самом низу.
 Дороти пошла через дорогу, направляясь к строящемуся зданию.
 Раджани схватила ее за руку:
 – Погоди. Они же еще работают, разве это не опасно?
 Дороти непонимающе нахмурилась.
 – Чего же тут опасного? Немного проедешься, потом – бум! – и живешь себе дальше, как обычно.
 – То есть, когда эти блоки перевозят, люди так и сидят внутри?
 Дороти вытаращила на нее глаза.
 – Неужели ваш контиминимум ни разу не переезжал?
 Раджани покачала головой:
 – Нет, никогда. А зачем они его переставляют?
 – Ну, наверно, мормоны переселяют сюда своих людей, чтобы разбавить этот район.
 Она освободила руку и двинулась к дому. Крановщик что-то закричал ей, но она только отмахнулась и пошла к блоку номер № 49337629. Мики крепко держал Раджани за руку и тянул ее через дорогу.
 Когда они вошли в квартиру, первое, что поразило Раджани, это страшная вонь, смесь запаха пота и кислого пива. Она сначала подумала, что здесь кто-то умер, но потом уловила некоторую мозговую активность в районе кресла.
 Мики вырвался от нее, бросился вперед и обхватил ноги худого, бледного человека, сидевшего перед черно-белым телевизором, свет которого придавал его лицу мертвенно-серый оттенок. Человек держал в одной руке банку с пивом, а в другой пульт и не мигая смотрел, как скачут картинки. Казалось, он даже не заметил своего сына.
 Раджани обернулась на луч света; Дороти открыла холодильник.
 – А, опять пивная диета.
 В ее голосе смешались боль, гнев и страх за брата и отца.
 Раджани проглотила комок в горле.
 – Это и есть ваш отец? – В голосе ее слышалось презрение. Мики резко поднял голову. – Это и есть человек, ради которого ты так стремилась домой?
 Дороти закрыла холодильник, и в комнате опять стало темно.
 – Да, это мой отец, это наша семья. – Она не объясняла, но Раджани и так поняла, что лучше цепляться за плохого человека, чем остаться совсем одной.
 Человек в кресле шевельнулся:
 – Дот? Подкинешь папе пивка?
 Рука его разжалась и банка упала на пол с бульканьем, по которому Раджани определила, что он не допил.
 – Конечно, па. – Холодильник открылся, и Дороти достала запотевшую банку:
 – Лови!
 Мики пригнулся. Дороти швырнула банку на кресло. Человек даже не пошевелился, чтобы поймать ее.
 Раджани рванулась вперед и поймала банку, когда она уже падала ему на живот.
 Банка была такой ледяной, что у нее по спине побежали мурашки. Раджани посмотрела на Дороти:
 – Пойди умой брата. И уложи его спать. – Она сунула банку в руку мужчине. – Ступай, а мы с твоим папой немного поговорим.
 – Дот, дай папе пивка, – пробормотал мужчина.
 Дороти набрала в грудь побольше воздуха, собираясь заспорить, но Раджани жестом остановила ее. Дороти посмотрела ей в глаза и поняла, что на этот раз в поединке своеволий ей придется уступить. Мики посмотрел на Раджани, потом – на Дороти и, отпустив драгоценное колено, пошел за сестрой.
 Раджани встала между мужчиной и телевизором.
 Мужчина потыкал пальцем в кнопки на пульте, но ничего не изменилось. Он моргнул, потом еще раз и еще два раза. На лице его появилась невыразительная гримаса. Он провел языком по губам.
 – Ко-о-о-о…
 – Кто я? – Раджани обрушила на его мозг острый топор ужаса и проникла в его воспоминания, которые всплыли в нем в ответ на этот удар. Она уловила его страх за детей, отчаяние, вызванное смертью любовницы, боль, поселившуюся в нем после гибели жены, но все это было не то. То, что ей было нужно, лежало глубже.
 Она проникала все дальше и дальше, пока не коснулась воспоминаний о том времени, когда он был немногим старше Мики.
 – Ты прав, я страшный Чучул! – прорычала она, используя имя домового, которым его в детстве пугала мать. – Я хочу посмотреть на человека, который продает своих детей, прежде чем разорвать его на кусочки. – Она схватила банку и вонзила в нее свои золотистые ногти. Пиво брызнуло мужчине прямо в лицо, и Раджани швырнула пустую жестянку в кучу мусора возле кресла. – Жаден, слаб, а главный грех – глуп!
 Мужчина в ужасе уставился на нее:
 – Не продавал… Не продавал…
 – Не лги мне! – крикнула Раджани, вызывая в его памяти то, как он отдавал своих детей дядюшке Энди. – Продай их подороже, чем дороже, тем лучше. – Она заставила эти слова эхом повторяться у него в голове.
 С их помощью она расшатала его мнение о самом себе и в гневе лишь через пару мгновений поняла, с какой легкостью оно рухнуло. Под обломками гранитной статуи героя обнаружился пищащий младенец, который становился все меньше и меньше, возвращаясь к той точке, когда человек уже не способен выжить.
 Он умирает. У него нет воли к жизни. Он шаг за шагом губит себя с тех пор, как их не стало. Она спроецировала в его сознание свое изображение, мысленно подхватила младенца на руки и стала укачивать. Нет, ты у меня не умрешь. Ты, нужен своей, дочери. Ты нужен своему сыну. Ты будешь жить ради них.
 Младенец смотрел на нее беспомощным взглядом.
 Он открыл рот, но закричать не смог. Он схватился пальчиками за руку Раджани.
 – Я никому не нужен. Пусти меня.
 Раджани покачала головой, и золотой локон ее волос коснулся ладони ребенка. Он сжал пальцы и изо всех сил дернул. Раджани понимала, что он хочет сделать ей больно, но не может. Используя это желание, она начала постепенно возвращать ему волю.
 Ты не можешь причинить мне вреда. Ты, меньше своих детей, а они не в состоянии мне повредить. Во всяком случае, пока. Я защищена от них и защищена от тебя.
 Младенец у нее на руках быстро рос. Его ножки окрепли, он смог встать; через мгновение он стал того же возраста, как его сын. Он посмотрел на себя, потом – на Раджани:
 – Зачем? Мир превратился в ад, когда я вырос. Он стал еще хуже, когда родилась Дороти, и совсем Отвратительным – когда появился Мики. Я потерял их и потерял их мать. Им лучше жить без меня.
 – Нет.
 – О них позаботятся другие.
 – Но твои дети не любят других, они любят тебя.
 Раджани спроецировала в его разум свои воспоминания о том, как дети отзывались об отце, как вспоминали его. Она заставила отца увидеть себя глазами собственных детей. Его долг перед ними заключался не только в том, чтобы кормить их и утирать им нос. Он служил для них гарантией прочности мира, и Раджани постаралась внушить это ему как можно сильнее.
 А ребенок тем временем превратился в юношу; он изумленно разглядывал свои длинные руки, скреб угри на лице и теребил волосы на груди. Желая стать меньше, он упал на колени и обхватил себя руками:
 – Я не могу за них отвечать. Я слаб, для меня это так трудно…
 Раджани схватила его за руки:
 – Нет, ты сильный. Если ты не сумеешь изменить этот мир, то смогут и они, только дай им такую возможность. У них достаточно сил, но без тебя им не справиться. Только ты знаешь, как избежать той участи, которая постигла сейчас тебя. Ты и твоя жена обретете бессмертие в ваших детях.
 – Как?
 – Одним тем, что ты будешь жить, ты дашь им основу. – Раджани отпустила его руки и отступила на шаг. – Этим маленьким усилием ты дашь им возможность осуществить твои самые безумные мечты.
 Она вышла из его разума, напоследок еще раз внушив ему эту мысль. Он посмотрел на нее, потом глаза его закрылись. На мгновение ей показалось, что он снова уходит, но потом она услышала громкий храп и улыбнулась.
 – Он все время храпит, как бензопила, – сказал Дороги, которая уже успела вернуться и стояла, прислонившись к стене. – Ты не из Феникса, Раджани, правда?
 Раджани кивнула:
 – Правда, но я иду именно туда.
 – А ты человек?
 – Во мне достаточно человеческого, чтобы понять, что значит потерять родителей. – Она посмотрела на отца Дороти. – Теперь все будет в порядке. Он знает о том, как много он для вас значит и чем обязан вам. Он потерял это знание, когда умерла ваша мать, но теперь обрел снова.
 – Может, останешься? У нас есть свободная комната.
 Раджани ласково улыбнулась, глядя в лицо Дороти, на котором страх смешался с надеждой.
 – Не волнуйся, Дороти. У тебя хватит сил вырастить брата и заботиться об отце. Я тебе не нужна. Я бы осталась, но у меня есть дела в Фениксе. Я должна уйти сегодня же.
 Дороти обхватила ее руками и прижалась к ней всем телом:
 – Спасибо, Раджани.
 Раджани обняла Дороти в ответ:
 – Передай Мики, что я его люблю.
 Дороти кивнула и всхлипнула:
 – Желаю тебе найти то, что ты ищешь.
 Раджани улыбнулась на прощание и вышла. Она впустила в сознание грохот работающего крана, чтобы заглушить грустные мысли, и внезапно почувствовала, что надо обернуться. В окне маячил Мики:
 – Азяни, пасяй! – крикнул он. Сломанная улыбка осветила его лицо и отразилась улыбкой на лице Раджани.
 Она помахала ему рукой. Прощай Мики. Береги себя.
 Ты, тоже, Раджани. Прощай.
 Она еще раз взглянула на него и с легким сердцем зашагала в ночную тьму.




 Глава 10


 Койот сделал глубокий вдох и закрыл глаза, стараясь не замечать боли в ребрах. Во время утренней тренировки один гетсул крепко его приложил.
 Больно, но мой контрудар убил бы, его, не задержи я руку. Он не ожидал, что атака пройдет, и думал о том, что делать, когда я парирую. Он заглядывал слишком далеко вперед и за это поплатился.
 Он услышал шелест босых ног Монга задолго до того, как тот подошел к двери, но не открыл глаз, напротив, еще плотнее сжал веки и сосредоточился, мысленно отмечая все признаки присутствия человека. Он достаточно хорошо знал Монга, чтобы понимать – даже этот легкий шум монах производит нарочно; но ему всегда хотелось узнать, способен ли Монг устранить завихрения воздуха, создаваемые им при движении, и чуть заметный запах высохшего пота? Вряд ли – хотя, если бы оказалось, что и это ему под силу, Койот бы нисколько не удивился.
 – Ты хорошо дрался сегодня, Куй-кан. Великолепное сочетание благородного айкидо и самой жесткой формы карате.
 – Благодарю, лама Монг. Ваши служители искусны в бою. – Койот заставил себя разжать кулаки и положил руки на колени ладонями вверх. – Только их отвращение к убийству помешало им меня победить. – Койот открыл глаза и увидел, что лежит лицом к Монгу.
 – Возможно, Куй-кан, возможно. – Монах прищурился. – Боевые искусства и тренировки с оружием они воспринимают как путь к концу.
 – Так же, как и я.
 – Только они не играют со смертью, как ты, а познают себя вопреки ей. Дисциплина и единство души и тела – вещи, необходимые любому ученику. – Монг сделал ладонями жест, словно сжимая воображаемый шар до размеров тугого маленького мяча. – Самопознание необходимо, ибо оно освобождает человека от условностей и делает его тем, кто он есть на самом деле.
 Койот вздохнул:
 – Я не вполне вас понял, лама Монг.
 Лама благосклонно улыбнулся:
 – Средний человек – а я уверяю тебя, что ты таковым не являешься, – на вопрос "кто ты" ответит весьма предсказуемым образом: он назовет фамилию, имя, затем упомянет о том, что он выпускник такого-то колледжа, или о том, что он получил премию за выдающуюся работу или что-то этом роде. Это почти то же самое, что, говоря об устройстве автомобиля, сказать лишь, какого цвета у него кузов и какого класса покрышки. Это только его мнимая суть, а не истинная.
 Койот кивнул. Его собственное знание о самом себе фактически состояло из двух очень тонких папочек. Первая содержала сведения о том, что он Тихо Кейн, наемный убийца, обученный в специальной школе. Он любит гоночные машины, азартные игры и считается одним из лучших наемных убийц в мире. Все остальное было придумано им самим, его бывшим хозяином и предыдущим Койотом.
 Если верить второй папке, он был Микаэлем Лорингом – человеком, созданным Неро Лорингом и Джитт Рэйвел. Этому персонажу был всего лишь месяц от роду.
 Обе эти ипостаси вполне отвечали требованиям современного мира. Кейн и Лоринг с успехом окончили несколько колледжей, что подтверждалось не только документами, но и свидетельствами очевидцев. Имелись даже «одноклассники» и "друзья детства", всегда готовые подтвердить, что давно его знают. Все документы, все аттестаты, дипломы, удостоверения личности – все это можно было посмотреть в любой момент. И все же, несмотря на легализацию в реальном мире, внутренняя сущность Койота выглядела совершенно иначе. Слушая Монга, он понимал, что у него очень мало общего с теми ярлыками, которые на него налепили. Те, кто меня тренировал, смели все наносное и сделали так, чтобы потом это наносное уже больше не появилось вновь. Я был подготовлен к тому, чему меня будут учить здесь.
 Он гордился тем, что мог рассказать о себе. Он отлично дрался и был способен в критических ситуациях действовать с молниеносной быстротой, четко и уверенно. Он обладал единством души и тела, что делало его самым опасным противником. Но даже притом что теперь ему претила мысль о том, чтобы убивать за деньги, в чем ему не было равных, он знал, что дверца, ведущая к темной стороне его натуры, уже приоткрыта.
 – Саниятой мы называем дисциплину, которая занимается небытием или пустотой. Она необходима, так как ярлыки, подобно якорям, приковывают нас к реальности и не позволяют освободиться. Определяя себя по отношению к вещам этого мира, мы привязываем себя к нему. Ми-ма-йин представил меня как кхенпо Кангенпо, но я считаю себя просто Монгом. Мое звание и ярлык должны быть оставлены на земле, так же как воздушный шар, наполненный горячим воздухом, взлетает, когда перерезан канат и сброшен балласт.
 Койот кивнул:
 – Поскольку мой багаж в этом смысле весьма невелик, я думаю, что это возможно. Но я был бы последним глупцом, если бы надеялся, что это окажется просто.
 – Открытие всегда просто, но совершенствование – сродни пытке. – Монг сложил руки на груди. – Мима-йин учился стремительно, потому что у него, как и у тебя, было слишком мало якорей в этом мире. Его совершенствование тоже происходило быстро – потому что у него была необходимость. У тебя она есть? Перед мысленными взором Койота возник Скрипичник и череп девочки, из которого вынули мозг.
 – Да.
 – Отлично! Итак, начнем с простого. – Тень улыбки скользнула по губам монаха. – Вот одна из древних буддистских загадок: что такое звук хлопка одной руки?
 Монг поднялся и вышел из комнаты, а Койот прикрыл глаза и попытался представить себе хлопок одной руки. Сначала он увидел, как хлопает ладонью по коленке или щелкает пальцами о ладонь. Да, похоже, но в первом случае рука действует не одна, а во втором звук выходит не тот. Нет, не правильно.
 Он призвал на помощь логику. А возможно ли хлопнуть одной рукой? Вопрос предполагает, что возможно. Может быть, имеется в виду случай, когда рукой машут в воздухе, будто хотят хлопнуть по несуществующей ладони?
 Он перебрал дюжину предположений, но все отверг.
 Либо хлопок предполагал наличие еще чего-нибудь, кроме руки, либо хлопка просто не получалось.
 Погрузившись в медитацию, он решил пойти другим путем. Какова цель этого упражнения? Избавиться от собственного «я», от того, что Монг называет «балластом». Похоже, здесь привычный западный подход теряет смысл. В других измерениях я видел вещи, которые сводят на нет многие законы, физики. Может быть, у меня не получается именно потому, что я не в состоянии отказаться от логики?
 Придя к такому выводу, он попытался отойти от путей логики или абстракций. Стараясь определить "цвет энтропии" или "смерть смерти", он поймал себя на том, что мыслит в терминах, которых не знал раньше. Плывя по этому океану, он чувствовал, что приближается к ответу на вопрос, хотя ему и мешало то, что в своей нелогичности он оставался чертовски логичным.
 Еще он понял, что логика является частью его сущности. Что куда бы он ни попал, она поможет ему найти выход, и даже если тот мир станет беспорядочным и нелогичным, то он. Койот, поймет это, только применив логику.
 Внезапно он осознал, что вопрос, который ему задал Монг, гораздо шире, чем тот угол зрения, под которым он пытается его рассмотреть. Он решил сосредоточиться на механизмах производства звука, чтобы представить себе, как он должен звучать. Ведь, по существу, его спросили, что такое этот звук?
 Я знаю, что нет способа хлопнуть одной рукой. Это невозможно и соответственно никакого звука не будет. Итак, звук хлопка одной рукой – это ничто.
 Идея этого «ничто» взорвалась у него в голове с мощностью бомбы в несколько мегатонн. И логика, так же как и не-логика, осталась позади, вернее, просто не осталось ничего или, наоборот, ничто осталось, а все остальное исчезло.
 Кровь пульсировала, выталкивая его сознание за пределы тела, мир раздробился, и наконец, он смог проникнуть мысленным взором вверх, за пределы комнаты.
 Когда ушло ощущение себя, весь монастырь сделал, ся будто бы стеклянным. Сквозь толстые кирпичные стены Койоту были видны тени и смутные силуэты людей. Только темное сердце монастыря оставалось непроницаемо для мысленного зрения, и это его сильно беспокоило.
 Это и есть гонкханг, место где живет Йидам. Я не вижу его, но чувствую…
 От черного прямоугольника исходило ощущение чего-то сильного и враждебного. Эти излучения ранили его, как осколки гранаты, и когда он попытался их обойти, едва не забросили его обратно, в тело. Койот сосредоточился на идее «ничто», и боль немного утихла.
 Койот направился вперед и вниз, навстречу черноте, но потом понял, что при этом проецирует свои ощущения на этот прямоугольник. Он увидел красную сферу, которая медленно вращалась вокруг него, а потом слилась с темнотой. Те неприятные импульсы, которые его терзали, исчезли, и стенки прямоугольника стали прозрачными.
 Неожиданный переход от опасного и чуждого к безобидному смутил Койота. В то же мгновение он открыл глаза и увидел, что стоит в своей комнате на коленях, весь в поту. Тонкий лучик дневного света, который обычно проникал через дверь, исчез. Пот быстро высыхал от ночного холода, и Койот поежился, но не потому, что замерз.
 Ночь. Значит, пока я медитировал, прошло несколько часов. В животе у него громко заурчало. Или дней.
 Он поднялся, натянул черную майку без рукавов и вышел из комнаты. Босиком прошел по темному каменному коридору, ощущая сквозь двери, как в своих комнатах спят монахи. Кроме того, как постоянный шелест прибоя, он чувствовал энергию, которую излучали часовые у ворот. И все же, несмотря на всю глубину и остроту его чувств, сердце монастыря оставалось для него закрытым и казалось огромным сгустком пустоты – самое неестественное ощущение, которое Койот только мог вообразить.
 Он медленно пробирался по направлению к храму, надеясь проникнуть в гонкханг через дукханг. Койот помнил, что обещал Монгу не ходить туда, но тайна не давала ему покоя и настойчиво призывала: бояться нечего. Он выжил в битве со Скрипичником, а эта пустота в центре монастыря вряд ли опаснее.
 Когда он проходил через тренировочный зал, за его спиной, рассекая воздух, свистнул клинок. Койот остановился и прислушался, но звук не повторился. Тогда он сосредоточился и стал ждать, не придут ли к нему другие ощущения. Но комната была нема.
 Койот улыбнулся. Звук хлопка одной руки. Выскользнув из зала для тренировок, он начал спускаться по лестнице. Здесь он еще больше замедлил шаг и лишь через полчаса достиг основания. Койот почувствовал себя охотником, хотя наверняка знал, что существо, за которым он охотится, гораздо умнее и сильнее его.
 В любую секунду он может напасть на меня и уничтожить.
 Его глаза уже успели привыкнуть к темноте, и он увидел длинную высокую комнату и стал искать движение, но нет, ничего. Как часто бывает с теми, кто долго сидит в темноте, перед глазами Койота замелькали какие-то пятна. Сначала он считал, что они объясняются именно нарушением зрения, но потом, когда пятна стали складываться в замысловатые узоры, он в этом сильно усомнился.
 Снова раздался звук. Легкий щелчок, казалось, был вызван взмахом хлыста, или тем, что кто-то задел шелковым рукавом за рукоять меча. Койот резко обернулся на звук и успел увидеть какой-то темный силуэт.
 Потом, откуда-то слева, донесся еще один щелчок и сразу же после этого третий – справа.
 Койот понимал, что сразу три щелчка после продолжительного затишья – это не просто случайность. Это, несомненно, была ловушка, и он нацелился туда, откуда донесся последний щелчок.
 Если от меня ждут, что я посмотрю туда, значит…
 Он быстро повернулся влево и прыгнул в темноту.
 Почувствовав рядом мимолетную искру удивления, он ударил в этом направлении левой ногой. Его ступня встретила сопротивление, и толстое древко нагинаты затрещало. В один скачок он перемахнул через сломанное оружие, припал к земле, а потом перекатился вправо, к лестнице.
 Подняв руки, он прикрыл голову и в тот же миг получил такой мощный пинок, что откатился в сторону, и рука, по которой пришелся удар, онемела.
 Он запросто мог размозжить мне голову., если бы я не успел прикрыться.
 Прижав левую руку к груди, он начал перекатываться через левое плечо обратно на то место, где получил удар. Резко выставив левую руку, он остановил движение и выбросил ноги вперед, чтобы сделать подсечку.
 Противник, видимо, был готов к этому приему и подпрыгнул вверх, но недостаточно быстро, и ноги Койота все-таки зацепили его за лодыжку. Койот почувствовал, что враг потерял равновесие, потом услышал звук падения, но противник успел сгруппироваться и, приземлившись, откатился в сторону, шурша шелком одеяния.
 Койот, оттолкнувшись от пола, вскочил на ноги, но от усталости он потерял ориентацию в темноте. Он полуобернулся влево, пытаясь найти какую-нибудь зацепку, позволяющую определить его положение в пространстве, и вдруг из глаз у него посыпались искры. Удар ногой пришелся прямо над левой бровью. Голова его дернулась вправо, и он повалился на пол.
 Койот упал, но в ту же секунду подскочил, как мячик. Быстро восстановив контроль над своим телом, он закружился волчком, и сила инерции поставила его на ноги. Койот бросился к лестнице и со всего размаху врезался головой в стену.
 Перед глазами у него замелькали яркие огненные круги, словно фейерверк. Он потряс головой и закрыл глаза, но круги никуда не делись. Он провел ладонью по голове и понял, что из раны течет кровь. Мне нужна помощь.
 В темноте кто-то взял его под мышки и как ребенка поставил на ступеньки. Койот открыл глаза, но снова увидел лишь цветные пятна:
 – Кто ты?
 Глаза противника вспыхнули алым огнем.
 Койота неодолимо потянуло в сон.
 Койот открыл глаза. Монг хлопал его по щекам. Койот лежал у подножия лестницы, а над ним склонились монахи. Голову обхватывала тугая повязка.
 – Ты видел? – спросил Койот.
 – Лежи. – Монг предостерегающе поднял руку. – Ты сильно ушибся. После медитации надо было поесть.
 Ты был слаб и оступился в темноте.
 – Вот как?
 Монг серьезно кивнул.
 – Гетсул услышал, как ты кричишь. Мы сразу же прибежали и нашли тебя на полу. Не знаю, что тебе снилось, пока ты тут лежал, но сейчас тебе пора перебраться в свою комнату.
 Койот закрыл глаза.
 Складно врешь, Монг, только замечание насчет снов все подпортило. Здесь что-то было, и это «что-то» гораздо более вещественное, чем хлопок одной руки.
 Несмотря на страшную боль в затылке. Койот попытался вспомнить, что он увидел перед тем, как потерять сознание. Он перебрал все образы, убрал радужные круги и понял, что уже видел своего противника раньше.
 Я боролся с Йидамом. Он открыл глаза и по пристальному взгляду Монга понял, что его догадка верна.
 Ладно, Монг. Играй в свои игры, а я буду играть в свои. Делай что хочешь, но я твердо обещаю, что рано или поздно узнаю, почему в недрах монастыря живет этот буддийский демон и почему ты так тщательно его прячешь.




 Глава 11


 Эрика села на кровати и закурила. Син протянул руку и погладил ее по спине. Она улыбнулась ему, сделала затяжку и протянула ему сигарету, но он отказался.
 – Никогда не одобрял этой привычки.
 Она улыбнулась, и огонек сигареты осветил ее лицо:
 – Я давно бросила, но после секса покурить всегда приятно.
 Она поскребла ноготками его волосатую широкую грудь.
 – Однако, если так дальше пойдет, я стану заядлой курильщицей.
 Он поймал губами ее руку:
 – Все-таки курить вредно. Тебе придется делать зарядку, чтобы нейтрализовать вредное влияние никотина.
 Эрика улыбнулась и тихонько рассмеялась:
 – Жду не дождусь этого потрясающего курса.
 – Я тоже, – зевнул Сан. – Не знаю, как ты, а я уже умираю от усталости.
 Эрика кивнула и смяла сигарету в пепельнице.
 – Я тоже устала, но чертовски счастлива. – Она легла, прижалась к нему и подтянула простынь к груди. – Надо поспать хотя бы пару часов, а потом посмотрим, что мы можем сделать для процветания табачных компаний.
 Син подоткнул простыню и поцеловал девушку в курносый носик.
 – Я приму душ, – сказал он, выбираясь из постели, – и очень скоро вернусь к тебе.
 – Погоди.
 – Что?
 Она подняла палец, как делают художники, измеряя пропорции модели.
 – Хочу точно запомнить, как ты выглядишь, чтобы поместить тебя прямо в мой сон.
 – О?
 – Это будет прекрасно. – Она зевнула и потянулась. – Разбуди меня, когда вернешься, и я покажу тебе, что мне приснилось.
 Она повернулась набок и заснула, свернувшись клубочком.
 Слегка покачиваясь, Син побрел в ванну. Он закрыл за собой дверь и включил свет. Глазам с непривычки было больно, но он приложил ладонь ко лбу козырьком и подождал. Привыкнув к свету, Син оперся на раковину обеими руками и посмотрел на свое отражение в зеркале:
 Койоту бы понравилось мое времяпрепровождение.
 Он улыбнулся и вспомнил, как она вышла к нему навстречу в голубом платье, которое в настоящее время валялось на полу комнаты.
 Если бы он ее увидел в этом платье, он бы меня понял. Не одобрил бы, но понял.
 Син залез в кабинку, поставил регулятор температуры на среднюю отметку. Вода была – просто чудо, такое же чудо, как та вечеринка, на которую его пригласила Эрика. Когда она держала его под руку, никто не обращал внимания на то, что высокий человек в строгом костюме не столько пьет, сколько прислушивается к разговорам. Кимпунсима почти не изменилась с тех пор, как он был здесь последний раз. Как и раньше, здесь было полно приезжих придурков, которые кичились своими высокими заработками, не подозревая, что для Японии это не такие уж большие деньги.
 Сина удивило, что на вечеринке было много японцев, причем довольно известных. Большинство из них представлялись как поднявшиеся до высшей ступени служащие крупных японских корпораций. Син поразился тому, что почти все они по рождению были американцами и европейцами – или возвысились благодаря умению вести дела с иностранцами из Кимпунсимы. Син даже узнал в одном из них, симпатичном юноше, Риухито – внука императора.
 Еще одной странностью была неизменность тем для разговора. Он успел привыкнуть к тому, что всевозможные новые поветрия то и дело охватывают население Кимпунсимы. Был один месяц, который Син предпочел бы вообще забыть, когда казалось, что все европейцы навсегда пришили к талии по хулахупу. В ту пору на политической арене господствовали ретропартии, помешанные на 50-х годах. Ему вспомнилась одна вечеринка, на которой все гости должны были одеваться в костюмы своих любимых телевизионных героев. Им пришлось тогда одеться в черно-белые туалеты, и макияж у дам тоже был в оттенках серого – для большего сходства.
 Он вспомнил некрасивую драку, которая произошла после того, как Фред застал Роуди Йейтс с Дэйлом Эвансом, но, слава Богу, никого не убили.
 Однако на этой вечеринке он заметил кое-что новое.
 Казалось, что все присутствующие только и говорят, что о тренировочном центре Арриго и Мишель Эль-Лехтеров. Поначалу Син решил, что это нечто вроде курсов повышения квалификации, но, поговорив с несколькими гостями, он пришел к выводу, что тут нечто большее.
 Они без конца намекают на некое тайное знание, а это значит, что им там дурят голову. Да, одна из вещей, которые не снились старику Горацио и его мудрецам, это то, как много на свете людишек, которым не терпится залезть в карман к собрату.
 Вдруг он услышал, как хлопнула дверь ванной.
 – Решила присоединиться?
 Дверь душевой кабинки открылась, и Син увидел дуло собственного пистолета «беретта». Его держал маленький японец. Взведя курок, он прислонился к косяку:
 – У нас в Японии запрещено иметь такие пушки, мистер Мак-Нил.
 – В следующий раз я его спрячу и никому не покажу. – Син выключил воду. – Кстати, здравствуй. Нагашита, давно не виделись.
 Полковник внутренней службы покачал головой:
 – Я ведь могу пристрелить тебя, а начальству скажу, что ты на меня прыгнул.
 – Они тебе не поверят. Скажи, кто в этой чертовой стране не знает, что у нас с тобой счеты? – Син посмотрел на полотенце:
 – Можно?
 Нагашита опустил пистолет, целясь в ноги Сина.
 – Ты останешься жить, только потеряешь немного резвости.
 Спокойно, Син. Не глупи, сейчас не время.
 Он потянулся к полотенцу, глядя на офицера. На нем был костюмчик, похожий на те, что носят ниндзя в дешевых боевиках. Судя по тому, как натянулась ткань на его груди, под костюмчиком был довольно внушительный бронежилет, а на руках и ногах – кевларовая защита. Скорее всего где-то в рукавах были спрятаны сурикены, и не из металла, а керамические. Всю это картину довершали мини-"узи" с глушителем в ножной кобуре и продолговатая ручка катаны, торчащая из-за левого плеча.
 – Чем обязан столь приятной встрече? – спросил Син, вытершись и обернув полотенце вокруг бедер. – Ты все еще дуешься за то, что три года назад меня упустил? Я думал, ты умеешь проигрывать.
 Глаза Нагашиты блеснули, но он ничего не ответил.
 Медленно поставив «беретту» на предохранитель, он взял пистолет за ствол и протянул Сину.
 – Я ничего не забыл, просто сейчас ты нужен моему господину. А его желание – закон.
 Син взял пистолет, демонстративно вытащил обойму, передернул затвор, чтобы убрать патрон из ствола, потом поймал его и запихнул в обойму, однако вставлять ее обратно не стал.
 – Что тебе надо, Нагашита?
 Японец открыл дверь:
 – Пока что пройдем в твою гостиную.
 Син прошел в гостиную. От Эрики осталась только пачка сигарет. Швырнув пистолет на постель, он взялся за брюки, но получил грубый тычок в спину:
 – Мне сказали доставить тебя. Насчет одежды приказов не было.
 Выругавшись про себя, Син направился в спальню.
 Там по кругу стояли шесть ниндзя. Двое – возле двери, в которую он вошел, двое – возле входной двери. Еще двое стояли по обе стороны кресла, которое высилось троном посреди комнаты.
 Единственным освещением был лучик, проникавший через дверь. Сина посадили лицом к двери. Из кресла раздался голос, который заставил Мак-Нила вздрогнуть.
 Нет, это невозможно!
 – Простите, мистер Мак-Нил, за вторжение. Также прошу прощения за то, что вы больше не увидите миссис Конклин, по крайней мере здесь, в Японии. Ей запрещено видеться с вами, и, прошу вас, не ищите ее, так будет лучше для вас обоих.
 Синклер кивнул и уронил капельки воды на пол:
 – Все-таки я не понимаю, что происходит.
 Человек в кресле поднял руки и подождал, пока капельки впитаются в ковер.
 – Сегодня вечером вы были на вечеринке, где среди гостей, как вы знаете, оказался и мой внук. Он сообщил мне о вас, и господин Нагашита просил у меня позволения убить вас. Вы доставили ему столько неприятностей три года назад, что просил у меня разрешения сделать сеппуку, если я не разрешу ему убить вас.
 – Он слишком привержен традиции.
 – Не надо, мистер Мак-Нил, не стоит оскорблять наши обычаи, я тоже очень их уважаю, как и мистер Нагашита, но я человек прагматичный. Полковник Нагашита слишком дорог мне, так же как и вы слишком дороги мне. Короче, мне нужны ваши услуги.
 – Прошу прощения, но я уже работаю на одного человека.
 – Я знаю. Но, думаю, что ваша миссия и мое задание во многом совпадают. Мне также известно, чтобы вы потом не удивлялись, что Майкл Лоринг управляет «Лорикой», что Неро Лоринг умер при загадочных обстоятельствах, и знаю, что вы имеете к этому прямое отношение. А кроме того, какой-то гигантский паук хозяйничает в Фениксе.
 Американец рассмеялся.
 – Неужели вы верите в это? Я скорее поверю в то, что вчера вечером Годзилла обчистил игрушечный магазин, чем в то, что какой-то гигантский паук хозяйничает в Фениксе.
 – Однако, – жестом прервал его человек в кресле, – если бы вы знали, что этот паук, или тот же Годзилла угрожают вашей семье, то вы бы попытались его остановить?
 – Конечно, да, – быстро ответил Син.
 – Об этом и речь. Вы слышали об Арриго и Мишель Эль-Лехтер?
 Син кивнул снова.
 – Слышал, что они живут в Кимпунсиме и содержат какой-то то ли институт, то ли храм.
 – Мне кажется, что они имеют слишком большое влияние на моего внука.
 – Убейте их, как убили Эрику! – ответ прозвучал грубо, и за спиной Сина зашипел Нагашита. – Простите за резкость, но чем не выход?
 Старик замолчал. А потом заговорил тише:
 – Я не могу. У них довольно влиятельные друзья, а мой внук, кажется, начисто потерял самостоятельность.
 Поэтому мне нужен свой человек внутри их организации, который мог бы на него повлиять. Вы американец, а кроме того, вас ненавидит Нагашита, и об этом многие знают. Лучшего агента мне не найти.
 – Я вас понял, но зачем мне влиять на вашего внука? Разве вы сами не можете объяснить ему, что к чему?
 – Есть два факта в истории императорской семьи.
 Во-первых, индустриальный сегунат отобрал у императора последнюю власть, а это особенно больно для молодого человека, который беспокоится о будущем своей нации. Ввиду того, что он – особа императорской крови, ему не пристало наращивать физическую и экономическую мощь, но по той же причине он лучше всего подходит на роль вождя нации. – В голосе императора послышались жесткие нотки. – И второе: мой отец участвовал во Второй мировой войне – ради того, чтобы сохранить нацию и поддержать ее. Христиане всюду кричат, что их Христос умер за них. Мой отец тоже принес себя в жертву своему народу. Он отказался от престола. Однако это не значит, что в наших жилах не течет благородная кровь. Только не подумайте, что я выдумываю, мистер Мак-Нил, это факт и факт исторический, а вовсе не легенда или сказка. Сила, которую дает человеку императорская кровь, неизмерима. И если использовать эту силу в не правильном направлении, последствия могут быть ужасными.
 Сину стало не по себе.
 Кровь богини? Это такая же чушь, как паук, напавший на Феникс, – хотя я и ловлю себя на том, что верю Койоту.
 – Значит, вы думаете, что Арриго и Мишель Эль-Лехтер пытаются использовать силу вашего внука, чтобы навредить Японии?
 – Не только Японии, но и всему миру. – Старик сцепил руки в замок. – У Эль-Лехтеров есть представительство в Фениксе. Было и на Гавайях, но его прикрыли, после того как их уличили в незаконном подключении к телефонной сети. У них огромное количество последователей, и они провозглашают себя дальними родственниками первых космических путешественников. И мы не можем сказать точно, правда это или нет.
 Син понял, что как бы странно это ни звучало, но, видимо, эти люди не менее опасны, чем те, найти которых его послал Койот.
 – Ладно – я согласен, только на двух условиях.
 – Если вам удастся повлиять на моего внука, моей благодарности не будет границ.
 – Конечно, ни капли в этом не сомневаюсь. Первое условие: Нагашита должен держаться подальше от меня и моих друзей. Мне не нужен наблюдатель и телохранители – а если они мне понадобятся, я сам вам об этом скажу. Кроме того, мне нужно немного времени.
 Старик кивнул:
 – Будет.
 – Второе: когда все кончится, мне понадобится ваша помощь в осуществлении моего задания.
 – Конечно, если только вы спасете моего внука.
 – Я сделаю все возможное. А что, если мне не удастся его убедить?
 Император секунду сидел неподвижно, потом подался вперед:
 – Полковник сказал мне, что у вас есть пистолет. Я полагаю, вы умеете им пользоваться.
 – Вы хотите, чтобы я убил вашего внука?
 – Я не хочу его смерти, но лучше оплакивать его, чем весь наш мир.




 Глава 12


 Мики возил автомобильчик по тротуару возле своего дома, с головой погрузившись в маленький, созданный им самим мирок. Задние оси машинки (колес давно не было) оставляли в песке приятный, на взгляд мальчика, след. Он представлял, как он, папа, Дороти и Раджани едут в этой машинке далеко-далеко, где все счастливы.
 Он не услышал, как к нему подошел человек, но не столько потому, что у него вследствие частых отитов было плохо со слухом, сколько потому, что был совершенно погружен в свои мечты. Однако он почувствовал что-то и поднял глаза. Лысая голова человека блестела на солнце, и казалось, что вокруг нее светится небольшой нимб.
 Мики хотя и видел, что человек довольно мал ростом, но уже на примере Раджани знал, что даже такие маленькие люди бывают очень сильными.
 – Йии.
 – Да, здравствуй, здравствуй. – Голос человека звучал тихо, почти как шепот, но Мики хорошо его слышал, даже сквозь шум стройки.
 Как дела, малыш?
 Ты можешь разговаривать мыслями? – улыбнулся Мики, хотя помнил, как остальные люди подозрительно к этому относятся.
 Могу.
 Человек присел на корточки, и солнышко ослепило Мики. Человек взял Мики за подбородок. Мальчик вырвался, но человек схватил его снова:
 Я не сделаю тебе больно, Мики, я пришел помочь тебе.
 Малыш растерянно моргал:
 – Пометь?
 – Да, помочь. – Глаза человека на секунду загорелись голубым, и он погладил мальчика по щеке. Мики почувствовал, какая мягкая и теплая у него ладонь.
 – Как они запустили твои болячки, надо было давно разобраться с этим.
 Мики почувствовал, как у него прочистились ушки:
 – Пометь? – снова спросил он, глядя на человека невинными глазами.
 Человек кивнул в ответ и встал:
 – Да, я тебе помогу. Пойдем со мной, – Он протянул ему руки.
 Мики посмотрел через плечо на свой дом.
 – Орофи?
 – Не думай о своей сестре, она обрадуется, когда увидит, что у тебя все хорошо. Это твой шанс стать таким, каким она всегда хотела тебя видеть.
 Голос человека окутал его, как объятия сестры.
 Но я должен попрощаться.
 – Лучше поздороваешься, когда вернешься, – сказал человек так ласково, что Мики не почувствовал лжи в его словах. – Пойдем со мной.
 Мики встал и взял человека за руку. Рука была сухая и прохладная, однако это не удивило Мики. Он улыбался во весь свой изуродованный ротик и бодро шагал с чужим человеком к окраине. Вскоре они вышли из города.




 Глава 13


 Увидев ветхий пикап, Раджани едва не отказалась от намерения ехать. В облаке пыли он катил по дороге, и когда она махнула рукой, начал постепенно замедлять ход. Раджани приходилось видеть машины на кладбище автомобилей, и она могла с уверенностью заявить, что многие из них были в худа лучшем состоянии, чем та, которая сейчас подъезжала к обочине. Большая, квадратная, без дисков на колесах, с болтающимся бампером, отчего казалось, что пикап криво ухмыляется. Одна половина решетки радиатора проржавела насквозь, а вторая попросту отсутствует.
 Свет единственной фары ударил Раджани в лицо, и она отступила в тень кустов. Впрочем, в сознании двух мужчин, сидящих в пикапе, не было враждебности, это Раджани уловила сразу. Один даже явно обрадовался.
 Дверца со стороны пассажира медленно открылась и оттуда вылез сухощавый старик. Он повернулся к тому, кто сидел за рулем, и что-то сказал ему на незнакомом Раджани языке, а потом, держась за дверцу, чтобы не соскользнуть в кювет, обошел машину и улыбнулся:
 – Здравствуй. Как я понимаю, тебе с нами по пути.
 Залезай.
 Противоположная дверца открылась, и Раджани почувствовала вспышку недоверия и тревоги со стороны второго мужчины с длинными черными волосами. У старика волосы тоже были длинные, но уже совсем седые.
 – Дед, поосторожнее с ней, она может оказаться одной из них, – с этими словами он потянулся к ружью, которое висело на задней стенке кабины.
 Старик вздохнул:
 – Ох уж эта молодежь! Пойдем со мной, сестренка. – Старик обернулся к внуку:
 – Уилл, сегодня такой хороший денек, не надо портить его, прошу тебя. И оставь в покое ружье.
 Уилл нахмурился, но руку убрал:
 – Ты просто свихнулся – подбирать на ночной трассе бандитов! Я дальше с тобой не поеду!
 Парень говорил резко и грубо, от него исходил явственно ощущаемый страх, но старик излучал приветливость, и Раджани не стала возражать, когда он аккуратно положил ей на спину ладонь и подтолкнул к открытой дверце. Садясь в машину, она как можно теплее улыбнулась Уиллу, и вздох, который он издал в ответ, был уже не таким тяжелым; тем не менее вид у него оставался недовольным, и, захлопывая дверцу, он смотрел на старика осуждающе. В кабине было довольно тесно, и Раджани это немного смутило.
 Уилл с треском врубил первую передачу, стараясь держать руку подальше от коленок Раджани:
 – Мы едем в резервацию к востоку от Феникса.
 Там вылезешь.
 Прежде чем она успела ответить, старик поднял руку:
 – Не слушай его, сестренка, мы отвезем тебя туда, куда ты захочешь. Меня зовут Тот, Чьи Гримасы как Свет в Глазу Ворона.
 – У воронов глаза всегда блестят в темноте, – проворчал Уилл.
 – Ты можешь называть меня Джордж, а это мой внук, Уилл.
 Чистота мыслей и радушие старого индейца смягчали неприятное ощущение подозрительности и враждебности, исходящие от Уилла.
 – Меня зовут Раджани.
 – Ну и куда тебя несет, Раджани? – буркнул Уилл, переключая двигатель на вторую передачу– Пришлось драпать из Флагстаффа?
 В первое мгновение Раджани хотела придумать какую-нибудь правдоподобную историю, но поняла, что этих людей обмануть будет не так просто, как Мики и Дороги. Она посмотрела на старика и почувствовала, что может спокойно сказать ему правду.
 – Мои родители родом из другого мира. Меня назвали Раджани, по имени индийской богини, в честь доктора Чандры, лучшего друга моих родителей. Два десятилетия я провела в стасис-капсуле на секретной военной базе. Теперь я еду в Феникс, чтобы предупредить одного человека о ловушке, которую ему готовит чудовище из иного измерения.
 Машина вздрогнула: Уилл ударил по тормозам и посмотрел через плечо на девушку.
 – И ты хочешь, чтобы мы в это поверили?
 – Не останавливайся, Уилл, мы еще не приехали. – Джордж загадочно улыбнулся. – Мы сделаем все, чтобы помочь тебе, сестренка.
 – Дед, она же врет!
 Старик повысил голос:
 – Уилл, всего неделю назад ты просил меня научить всему, что умею. Ты видел бурю над Фениксом и этого громадного паука. И только после этого о чем-то задумался.
 – Да, я отлично все помню, но при чем здесь эта девица? – Уилл вспыхнул. – Простите, мисс, но я не могу поверить.
 Раджани чувствовала, что в нем борются два начала. Одно принадлежало традициям его народа, которым была не одна сотня лет, а второе толкало юношу к образу "человека двадцать первого века", который никогда в жизни в такое бы не поверил. Однако Уиллу уже не раз приходилось убеждаться, что слова его деда имеют силу, так же как традиции и все, что с ними связано.
 Уилла тянуло к традициям, но какая-то часть его души так зло и обидно насмехалась над этим, что он переставал вообще во что-нибудь верить.
 – Уилл, слушай, что говорит тебе твое сердце. – Старик протянул руку и, коснувшись лба внука, сказал:
 – Посмотри на нее моими глазами, но смотри в нее, а не на нее. – Джордж слегка сжал руку Раджани и попросил:
 – Откройся ему, впусти его.
 Она кивнула и сняла все щиты; Уилл потянулся к ней разумом – слабо и неуклюже, но Раджани чувствовала, что скоро он станет очень силен. В ответ она послала ему волну доверия, и он на мгновение улыбнулся, но почти сразу же оборвал связь и уставился в окно.
 – Он научится, сестренка, непременно научится. – Джордж тихо и мелодично засмеялся. – Так этот человек, которого ты хочешь предупредить, кто он?
 Раджани пожала плечами.
 – Я не уверена, но по-моему… – она вспомнила имя того, кого искали охотники, – его зовут Койот.
 Уилл насторожился, и даже Джордж на мгновение утратил приветливость.
 – Вот как? Койот?
 Раджани кивнула.
 – Вы его знаете? Ему грозит большая опасность.
 Джордж покачал головой.
 – Мы знаем о нем. Это человек-легенда. Кто-то поговаривает, что он уже умер, другие утверждают, что он вернулся, после того как победил чудовище в Фениксе.
 – Скрипичника?
 – Отшельника, – улыбнулся Джордж. – По-моему, так зовут человека, который управляет подобными существами.
 – Вы можете отвезти меня к Койоту?
 Старик снова покачал головой:
 – Мы не знаем, где он. – Раджани поежилась и поплотнее закуталась в куртку. – Но мы знаем людей, которые могут знать, где его найти.
 Уилл повернулся к нему:
 – Неужели?
 – Прибавь газу, Уилл, придется прокатиться немного. – Старик сцепил руки и вытянул их вперед, хрустнув суставами. – Одолеть Скрипичника нам, конечно же, не под силу, но помочь найти брешь в его броне было бы приятно.


* * *

 Входя вместе с Джорджем в полутемный коридор десятого этажа "Феникс дженерал", Раджани с трудом скрывала волнение. Уилл припарковал автомобиль возле башни и хотел идти с ними, но дед не позволил:
 – То, что я хочу сделать, лучше делать вдвоем.
 Раджани не поняла, что имел в виду старик, но, когда он пошел к башне, почувствовала, что аура его изменилась. Сначала она съежилась, почти исчезла, а потом, наоборот, простерлась широко, так что коснулась Раджани, когда Джордж взял ее за руку. Улыбнувшись, он повел девушку к больничному отсеку. Перед автоматическими дверями он на мгновение задержался, чтобы они успели открыться, а потом буквально вбежал в приемное отделение. Ни на что вокруг не обращая внимания, он проскользнул в конторку медсестры и быстро набрал имя на клавиатуре. На экране появилась информация, и старик улыбнулся. Когда медсестра повернулась к терминалу, Джордж незаметно взял ее карандашик и уронил. Пока она его поднимала, старик уже убрал информацию с монитора и, ни слова не говоря, потащил Раджани к лифтам. Войдя в кабинку, он нажал кнопку десятого этажа и только тогда отпустил руку Раджани.
 – Как ты это сделал, мы что, невидимые?
 Джордж покачал головой:
 – Нет, просто не правдоподобные.
 – Как так?
 – Нас видели все. Охранники, сестры, служащие и пациенты, но, скажи мне, кто поверит своим глазам, если увидит, что, когда часы приема закончились, по больнице шастает старый индеец под ручку с девицей нечеловеческого происхождения? – Раджани удивленно моргнула, и он улыбнулся. – Разумеется, такого просто не может быть, и я немного усилил их уверенность в этом.
 Они отлично знают, что не могли увидеть такую картину, и теперь решат, что у всех просто разыгралось воображение.
 Звякнул звонок, двери открылись. Джордж провел Раджани по коридору, прошел мимо стойки дежурной сестры и направился к северному крылу. В палату № 42 они вошли с такой легкостью, будто бы табличка "Не входить" была повешена не для них.
 Войдя, Раджани сразу окунулась в ощущение физической боли, заполнившее всю комнату. Потом она увидела лежащего на кровати огромного негра. Из двух капельниц в него вливалась какая-то жидкость, а еще одна трубка, казалось, высасывала из раненого кровь. Его черная кожа посерела и стала похожа на бинт у него на голове. Из ноздрей у него торчали трубки кислородного аппарата, и от звука прерывистого хриплого дыхания Раджани невольно вздрогнула.
 Джордж шумно вздохнул. Он подошел к кровати и протянул к раненому ладони. Постояв так несколько секунд, старик опустил руки и проворчал:
 – Он мог бы поправиться, но он не хочет жить.
 Глаза негра открылись.
 – Кто?..
 Раджани послала ему мысленную волну спокойствия и, подойдя, встала с другой стороны кровати.
 – Мне сказали, что вы знаете Койота. Я приехала издалека.
 Негр кивнул:
 – Ах да, Койот. – Он шумно фыркнул, и Раджани уловила гнев. Потом возник образ красивой женщины и растворился в крови.
 – Койот убил вашу жену? – поразилась Раджани.
 – Нет, нет. – Негр тяжело вздохнул. – Он не мог ее уберечь. Мне сказали об этом только два дня назад. Он не знал.
 – Мне нужна помощь Койота, мистер Гаррет. – Раджани взяла его большую ладонь в свои руки. – Он в большой опасности. Ему угрожает Скришгчник.
 Глаза Гаррета сверкнули:
 – Скрипичник? Нет, Койота здесь нет.
 – Мне нужно его найти. Вы не скажете мне, где он?
 Гаррет покачал головой:
 – Для этого вы должны кое с кем повидаться, но я не могу вас отвести к этим людям.
 – Почему?
 – Сестренка, он тяжело ранен, – сказал Джордж и, приподняв простыню, показал Раджани трубку, идущую к груди Гаррета. – Только через пару месяцев он сможет хоть как-то передвигаться.
 – У нас нет пары месяцев! – воскликнула Раджани.
 – У тебя не осталось даже пары минут! – раздался голос от двери. В палату вошла белокурая девица, а за ней – парень, который аккуратно прикрыл за собой дверь. На обоих были кожаные брюки и армейские ботинки. Парень держал в руках небольшой автомат, а девица – автоматический пистолет с глушителем.
 – Похоже, вместо одного трое. Карл, – фыркнула она.
 – "Воины", – прохрипел Гаррет и заворочался на постели.
 Раджани почувствовала его желание встать и помериться с ними силами, но он смог только скрипнуть зубами от беспомощности.
 – Да, Гаррет, мы пришли завершить работу. Ждали только, пока жара спадет.
 Оборвав связь с Гарретом, Раджани улыбнулась Карлу:
 – И пока мистер Гаррет останется без защитников.
 – Заткнись, сука. Не пытайся геройствовать, ты все равно сдохнешь бесславно. – Парень отошел на шаг и махнул подружке:
 – Давай, Хайди, давай развлекись.
 Блондинка издевательски долгим и эротичным движением оттянула затвор пистолета. От металлического щелчка Раджани вздрогнула, и блондинка, увидев это, радостно улыбнулась. Раджани посмотрела на Джорджа, но тот отвел взгляд.
 – Хэл Гаррет, ты приговорен к смерти "Воинами Арийского Мирового Союза". – Блондинка начала медленно опускать пистолет, на уровень головы Гаррета. – Ты обвиняешься в преступлении против арийской расы и приговариваешься к смерти. Твои сообщники умрут вместе с тобой.
 Увидев в сознании блондинки образ пули, Раджани резко рванулась вперед и ударила снизу по глушителю, как раз в тот момент, когда девица нажала курок. Раздался грохот, взлетели перья – пуля попала в подушку.
 Хайди выругалась и повернулась к Раджани, но та изо всех сил ударила ее в живот. Блондинка закашлялась и упала на колени. Карл поднял автомат…
 Неожиданно в двери образовалась дыра, из которой вырвался желтый оранжевый язык пламени. Пули разворотили грудь Карла и отбросили Хайди к противоположной стене. Она стекла по ней, будто ее кости внезапно стали мягкими. На Хайди упал Карл; его автомат звякнул об пол.
 Держа расистов на прицеле, Уилл пинком распахнул дверь.
 – Видел – они подкупили охранника. Пошел за ними. Я посмотрел на них твоими глазами, дед. – Он повернулся к Джорджу:
 – Слава Богу, успел вовремя.
 Гаррет схватил Раджани за рукав:
 – Иди в «Вершину», поговори с Батом. Он тебе поможет.
 – Надо уходить, – вмешался Уилл. – Их прикрывают па лестнице. Как минимум еще двое.
 Раджани покачала головой:
 – Нельзя оставлять вас здесь. Они вернутся и убьют вас.
 – У меня небольшой выбор, – от напряжения Гаррет дрожал всем телом. – Берите пушки и сматывайтесь отсюда.
 – Нет!
 От крика Раджани все трое мужчин вздрогнули. Она быстро вытащила из Гаррета иголки капельниц и указала Уиллу на трубку, ведущую к груди раненого:
 – Убери ее!
 Уилл замотал головой:
 – Ты врешь!
 Она посмотрела на Джорджа:
 – Ты мне доверяешь. Убери ее.
 Старик кивнул:
 – Уилл, она знает, что делает.
 Раджани повернулась и, закатав рукава, прижала большие пальцы к переносице Гаррета.
 – Доверься мне, Хэл Гаррет. Работай вместе со мной.
 Он кивнул, а потом застонал, когда Джордж вытащил у него из груди трубку.
 – Готово!
 Раджани уставилась в глаза Гаррету и вошла в его сознание. Она спустилась в самую глубину, туда, где формировалась его личность, и увидела там тряпичную куклу с тремя пулевыми отверстиями. Ее руки и ноги беспомощно и безвольно раскачивались над черным гробом.
 Ты знаешь, что не виноват в смерти, своей, жены.
 Ты ничего не мог сделать.
 Лицо куклы исказилось.
 Я должен был сделать хоть что-то. Я должен был увезти, ее в безопасное место.
 На земле Раджани увидела двух маленьких детей.
 Ты не бросишь их, Хэл Гаррет. Ты сильный и будешь бороться за их будущее. Ты, должен выжить сейчас, чтобы те, кто охотится за тобой, потом не начали охоту на них. Если ты сдашься, те, с кем сражался Койот, победят.
 Руки куклы перестали качаться.
 Нет времени лечиться.
 Работай вместе со мной. Доверься мне. Я тебя вылечу.
 Кукла кивнула, и Раджани, перехватив ее взгляд, заставила померкнуть все образы в сознании Хэла, заместив их другим видением, как учил ее в свое время доктор Чандра. Она увидела Хэла Гаррета таким, каким он был в реальности: сложный узор молекулярных структур. Они работали на то, чтобы поддерживать жизнь, но Раджани заставила их излучать жизнь и рождать ее заново.
 Она добралась до мозговых центров Гаррета и включила и стимулировала те, которые ответственны за регенерацию тканей. В следующее мгновение организм Гаррета включился в борьбу. По нервным клеткам понеслись сигналы, железы принялись выделять в кровь нужные гормоны, увеличивая активность других желез и органов. Клетки вокруг ран начали делиться со скоростью раковых клеток, заращивая два отверстия в легких и одно в желудке. Лейкоциты и макрофаги начали охоту за возможными инфекциями, метаболизм ускорился, и тело начало стремительно перерабатывать жиры, чтобы дать пищу для митохондрий.
 Раджани вышла из сознания Гаррета и отпустила его голову. Он не откинулся бессильно на подушке, как все ожидали. Мышцы на его шее напряглись и мягко опустили голову.
 – Спасибо. – Он откинул простыню и, держась за спинку кровати, осторожно спустил ноги на пол. – Мои вещи там. – Он показал Джорджу на шкаф, скрытый занавеской.
 Уилл покрутил головой:
 – Вам нельзя выходить из больницы.
 Хэл слизнул капельку крови с тыльной стороны ладони.
 – Сынок, многие приходят сюда, чтобы умереть, но я решил, что я не из их числа. А теперь, если мы собираемся драться с остальными «Воинами», дайте мне одежду, чтобы не светить голой задницей.
 Раджани улыбнулась, глядя на великана.
 – А потом мы найдем Койота и предупредим его об опасности.
 – Найдем и предупредим, – улыбнулся ей Хэл.




 Глава 14


 Койот перехватил озадаченный взгляд Монга, но все равно надел под футболку кевларовый бронежилет. Потом настала очередь кобуры с "вилди вулфом" и еще двух на поясе – в каждой по «крайту». Закончив с этим, Койот встал и попрыгал, чтобы убедиться, что достаточно крепко зашнуровал ботинки.
 Монг покачал головой:
 – Мне хотелось бы, чтобы в первом путешествии по измерениям тебе было удобно.
 Койот улыбнулся:
 – Без этого железа мне удобно не будет. Я знаю, там может встретиться опасность, и хочу быть готов.
 Кроме того, мне, видимо, придется путешествовать по измерениям с еще большим количеством оборудования, так что это хорошая возможность потренироваться.
 – Да, это достойная цель, Куй-кан. Я сам мог бы тебе это посоветовать. А теперь сядь пожалуйста, – Монг указал на низенькую скамеечку рядом с кроватью Койота, – и начни дыхательные упражнения. Ты должен полностью очистить свое сознание.
 Койот повиновался. Немного мешали обоймы в карманах, но все же он старался сохранять нужное положение. Он заставил себя забыть о волнении и о неприятном ощущении на затылке, где Монг выбрил ему волосы.
 Дыша медленно и размеренно, он закрыл глаза и, успокоив душу, обрел полную власть над своим телом.
 – Твое первое путешествие будет основано на образах и опыте твоих последних медитаций в пустоте. Твои бывшие хозяева тебя отлично к этому подготовили. Мима-йину пришлось бороться с собственными представлениями о себе, но у тебя их нет. Сейчас ты не отягощен ни ярлыками, ни привычным образом. Ты очень мало знаешь о том Куй-кане, которым был до недавнего времени.
 Койот медленно кивнул. Голос Монга постепенно отдалялся. Да, – подумал он и оборвал все, кроме одной, самой последней, связи с реальностью, в которой был рожден.
 – Готово.
 – Первое место, куда ты отправишься, – это протоизмерение. Оно недалеко, и там ты будешь в безопасности, так же, как здесь, в Кангенпо. – Койот услышал шорох одежды: Монг сел на пол. – Это измерение мы обычно используем для входа и выхода из монастыря.
 При необходимости его можно блокировать от внешних и внутренних воздействий, а также полностью очистить от того, что в нем существует.
 – Что-то вроде воздушного шлюза, – улыбнулся Койот.
 – Да, почти. Теперь сосредоточься и представь себе место, в котором не светло и не темно, не жарко и не холодно. Оно не острое и не мягкое, безопасное и готово гостеприимно встретить любого. Когда представишь, просто входи туда.
 Похоже на описание материнского чрева.
 Вскоре Койот понял, что это довольно точное определение. Перед его внутренним взором возникла субстанция, которой он раньше не видел. Он медленно двинулся к ней, и внезапно его втянуло внутрь.
 В первое мгновение ему показалось, что он наткнется на стену, но этого не произошло. Открыв глаза, он увидел, что стоит посреди серого мира. В сухом воздухе стоял тяжелый запах мертвых цветов. Койот повел рукой, и вокруг его ладони завертелись небольшие спирали тумана, которые почти сразу рассеялись.
 – Очень неплохо, Куй-кан, – из тумана появился Монг; его оранжевая одежда на сером фоне казалась непривычно яркой. – Ты достиг этого места быстро и без всяких трудностей.
 Койот кивнул и нахмурился.
 – Я понимаю, что ребенок сначала начинает ползать и только потом – ходить. Но это протоизмерение менее четкое и менее вещественное, чем то, в котором я оказался между Седоной и Аризоной. Там были хотя бы разные краски. Здесь я чувствую себя так, словно меня завернули в серую простыню.
 – Ты должен понять, Куй-кан, как работает протоизмерение. Представь себе, что измерения – это книги, стоящие на полках библиотеки. Протоизмерение проникает, подобно червю, сквозь несколько томов сразу.
 Например, отсюда можно попасть в измерение, где мы берем пищу.
 Пока Монг говорил, Койот увидел троих монахов, которые прошли сквозь завихрения серого тумана и исчезли.
 – Значит, по аналогий с библиотекой, я могу попасть в любое измерение, если точно знаю его "библиотечный индекс"?
 – Совершенно верно, – улыбнулся монах. – Этот «индекс» содержит много параметров, но, в отличии от библиотеки, они скорее чувственные и осязаемые, нежели цифровые. Однако есть существа, способные отыскивать измерения на карте по координатной сетке.
 – Я знаю. Кроули воспользовался каким-то устройство, чтобы отправить нас в Плутонию; Там жили существа, похожие на Скрипичника.
 Монах поднял руку и описал в воздухе круг:
 – Прошу тебя, будь внимателен и осторожен. Система защиты здесь все же слабее, чем в Кангенпо, и твои Мысли могут привлечь врагов.
 – Не понимаю.
 – Подобно тому, как ты представляешь себе место, в которое хочешь попасть, ты можешь, представив себе своего врага, позволить ему воспользоваться этой мысленной связью и пройти в твое измерение.
 – Гора идет к Магомету?
 – Да.
 Койот кивнул.
 – Значит, если я могу описать измерение, то в состоянии и попасть в него?
 – Да. Этот путь сложнее, но в принципе такое возможно. – Монг поднял голову, будто прислушиваясь к чему-то. – У тебя уже есть что-то на уме?.
 Койот поправил «крайт» на правом боку.
 – В последний раз мы дрались со Скрипичником на моей территории. Я думаю, неплохо было бы сменить поле битвы.
 – В этом нет ничего хорошего!
 Монг повернулся и, протянув руку, схватил за одежду раненого монаха, ворвавшегося в, протоизмерение.
 Потом он вгляделся в серый воздух, и йод его взглядом в нем возникла воронка желтого света.
 – Туда, быстро!
 Койот увидел, как Монг толкнул в воронку монаха и понял, что должен идти следом. Сам Монг прошел сквозь стену, окружающую измерение, и Койот не раздумывая прыгнул в воронку.
 Приземлившись, он перекатился через голову и поднялся на ноги уже с пистолетом в руке. Справа он увидел какое-то существо и торопливо дернул предохранитель, но тут появился Монг. Глаза у ламы стали багровыми, и когда он бросил взгляд на существо, оно завертелось, объятое пламенем.
 – Кто это был? – спросил Койот, глядя на существо, корчащееся в огне.
 Тварь, ростом футов двенадцать, очень напоминала описания легендарного "снежного человека" – только у нее было двенадцать конечностей. Все восемь рук были сильными, но казалось, что верхние четыре приспособлены для более тонкой работы, чем нижние.
 – Я думаю, они послужили поводом для легенд о йети. – Монг присел возле окровавленного монаха и прижал пальцы к его шее. – Мертв.
 – А остальные? Их же было трое?
 Монг покачал головой:
 – Горфаши плотоядные. – Он посмотрел на небо. – И многочисленные. Обычно их стаи здесь появляются редко, только в сезон сбора урожая.
 Койот посмотрел на ближайшие кусты – это были лианы, усеянные сочными плодами. По запаху они напоминали те плоды, которыми его угощали в Кангенпо.
 – Не хочется умирать в битве за урожай. Так мы пойдем искать остальных монахов?
 Монг на мгновение задумался.
 – Нет. Твой пистолет против них бессилен.
 Койот убрал «крайт» в кобуру и достал "вилди".
 – Калибр «крайта» всего десять миллиметров, а это четыреста пятьдесят седьмой «вилди-магнум». Хорошая начальная скорость и большие дырки. Пойдем.
 – Нет, Куй-кан, сначала надо отнести Тринли в Кангенпо. – Монг взял тело монаха за руку, и в этот момент невдалеке раздался крик. Койот повернулся и побежал на звук. Сухая трава цеплялась за одежду. Добравшись до вершины холма. Койот упал и прополз чуть вперед, не обращая внимания на порезы от острых стеблей.
 Внизу, в свете красной луны, водили хоровод несколько горфашей. Внутри круга беспомощно бился монах, пытаясь выбраться, но горфаши снова и снова сбивали его на землю и продолжали плясать. Размахивая руками, они сорвали с него остатки одежды. Голый и израненный, монах свернулся калачиком на земле.
 Койот прикинул на глаз расстояние.
 Двадцать пять метров. Дюжина целей. Судя по всему, там двое детенышей, четыре самки и шесть самцов, фунтов эдак четыреста каждый. Одна пуля. Может быть, две. Он сунул руку в левый карман и достал две обоймы для «вилди». Интересно, быстро ли они смогут добежать до меня?
 Он прицелился и нажал на курок. Увидев, куда попала первая пуля, он сразу же выпустил вторую. Одна пробила шею чудовища, вторая живот. Горфаш упал.
 Койот улыбнулся. Все правильно рассчитал: две пули на каждого.
 Но тут раненый горфаш поднялся и устремился к нему. Третья пуля угодила ему точно между глаз и снесла полголовы. Койот опустил пистолет и тут же снова поднял его, потому что все горфаши, рыча, начали приближаться к холму.
 Плохо. Была двадцать одна пуля. Если на каждого по три, то они, пожалуй, мной пообедают.
 Двумя выстрелами он уложил еще одного горфаша, за ним – следующего, сменил пустую обойму и снова открыл огонь, но горфаши неумолимо приближались, Опустела вторая обойма, и Койот вставил третью.
 Если я что-нибудь не придумаю, мне крышка. Он вжался в землю и начал посылать пулю за пулей со всей быстротой, на какую был способен. Здорово же я влип.
 Когда горфаши были уже совсем близко, Койот свернулся клубком и покатился вниз по холму. Горфаши устремились за ним, и один вырвался далеко вперед.
 Койот ухватился за пучок травы, чтобы остановить падение и, подпустив его ближе, поднял свой "вилди".
 Но вместо выстрела он услышал только сухой щелчок. В патроннике было пусто. Черт!
 Он вскочил на ноги и схватился за кобуру с «крайтом», но застежку, как назло, заело. Койот приготовился к смерти, но внезапно какая-то сила отбросила его вправо. Затем послышался сухой шепот какого-то метательного оружия и негромкий хлопок. Горфаш остановился и бесформенной кучей рухнул на землю. Остальные развернулись и бросились наутек.
 Койот медленно поднялся, достал «крайт» и, направившего на мертвого горфаша, подошел к трупу. Запах чужой крови вызывал тошноту.
 Подойдя, Койот переложил пистолет в левую руку и, присев на корточки, осмотрел рану в правом боку горфаша.
 Лезвие отрубило руку и пробило сердце. Оно у этой твари, должно быть, большое. А может, их у горфашей вообще два. Он задумчиво потрогал шерсть на спине горфаша. Чтобы свалить такого, нужно что то вроде копья или нагинаты. Черт побери, кто же это сделал?
 Услышав шорох. Койот вскинул пистолет, но из-за кустов вышел Монг.
 – Ты не ранен, Куй-кан?
 – Нет. А вы?
 – Все в порядке. Вставай, нам надо идти. – Монг махнул ему рукой в знак того, что нужно спешить. – Нас кто-то выслеживает. Задерживаться опасно. День назад здесь кто-то хорошо поработал.
 Койот вспомнил, как почти то же самое говорил Кроули в одном из измерений.
 – Вы чувствуете силу или насилие?
 – И то и другое. И, видимо, и то и другое привлекло рорфашей. Идем.
 Монг взял его за руку. Пейзаж прорезала ярко-желтая полоса. Монг протащил Койота через нее; мелькнула серая дымка протоизмерения, а потом они оказались в келье Койота.
 – За то, что ты сделал сегодня, прими мою благодарность. Двое монахов останутся в живых, – сказал Монг, отпустив руку Койота.
 Койот кивнул.
 – У меня не было выбора.
 – Отчего же, – возразил Монг. – Ты мог – и должен был – повиноваться мне. Ты хорошо умеешь перемещаться по измерениям, может быть, даже настолько хорошо, что сумеешь найти родное измерение Скрипичника. Но здесь ты знаешь правила, и поэтому твои порывы верны и часто достойны похвалы. В другом измерении они могут тебя погубить.


* * *

 После того как Монг ушел, Койот отправился в зал для тренировок. Там никого не было, и Койота это не удивило. Он зажег фонарик и пошел к стене, на которой висело оружие. Нагинату, казалось, не трогали, но Койот все равно снял ее и внимательно осмотрел наконечник.
 Чистый, без единой выщербинки, без следа ржавчины.
 Он пожалел, что под рукой нет необходимого оборудования. Набор химикатов, спектральный анализ – и я бы с легкостью определил, пользовались тобой или нет.
 Он повернул наконечник к свету; там, где оно крепилось к древку, остался клочок какого-то плотного волокна, и Койот снова пожалел, что не может воспользоваться лабораторией, хотя ему и так уже все было ясно.
 Он лишь хотел подтверждения.
 Это клочок шкуры горфаша.
 Он повесил нагинату на место и выключил фонарик.
 Йидам, с которым я дрался, пытался убить нагинотой меня. Теперь кто то при помощи нагинаты спас мне жизнь. Что за странное совпадение? Он непроизвольно вздрогнул. И где же нам снова предстоит встретиться?




 Глава 15


 Синклер Мак-Нил поправил галстук, проверил, на месте ли наручный диктофон, который Лилит наконец ему предоставила, и, улыбнувшись, подошел к конторке секретаря:
 – Синклер Мак-Нил к мистеру Кену Мартину.
 Брюнет лениво взглянул на него:
 – Вам назначено?
 – Нет. Просто скажите мистеру Мартину, что я пришел. У меня буквально минутное дело.
 – Если вам не назначено, я не могу пропустить вас.
 Такова наша политика.
 – Уверяю вас, мистер Мартин изменит свою политику ради меня.
 – В последний раз когда я кому-то поверил, меня чуть не уволили. – Секретарь посмотрел в книгу записи на прием. – Это политика не мистера Мартина, а всей Голландской Химической Ассоциации. Я могу записать вас на прием на следующий четверг, через неделю.
 Прекрасно! Я выполняю важное поручение, а какой-то секретарь будет мне палки в колеса вставлять.
 Син улыбнулся так дружелюбно, как только мог:
 – Послушайте, передайте мистеру Мартину…
 – Если вы хотите назвать какой-то магический пароль, то не утруждайтесь. – Секретарь зевнул, прикрыв рот тонкими пальцами. – Боюсь, у нас нет времени на Джеймсов Бондов.
 Син вспыхнул:
 – Когда мы в последний раз рыбачили со стариной Кипом, наживкой служил один паренек вроде тебя. Но он был не такой длинный, так что на него клевали только простые акулы. С тобой же мы вполне можем рассчитывать на большую белую.
 Секретарь побледнел и заглянул в журнале:
 – Похоже, что встреча, назначенная на 8.15, отменяется, – и нажал кнопку интеркома:
 – К вам мистер Мак-Нил.
 – Синклер Мак-Нил? – треснул голос в динамике. – Пусть входит немедленно.
 Син толкнул дверь позади конторки и улыбнулся Кипу Мартину, который встал ему навстречу из-за орехового стола. Он обошел стол и протянул Сину руку.
 – Рад видеть тебя, Син. – Мартин улыбнулся и покачал головой. – Не ожидал, правда, встретить тебя по эту сторону гавайского озера, но, я гляжу, у тебя все в порядке.
 Они обменялись рукопожатием.
 – Да и ты, я смотрю, в отличной форме, Кип. Хороший у тебя кабинет.
 Кип гордо улыбнулся:
 – Да, с тех пор как мы с тобой вместе вели дела, кое-что изменилось.
 Три стены, обшитые панелями тоже из орехового дерева, были сплошь увешаны литографиями с изображением кораблей. Самая большая висела напротив стола.
 Под ней помещались фотографии самого Кипа со свежепойманной рыбой в руках. Син не смог определить, что это была за рыба, но знал, что Кип при первой же возможности выложит ему все про свой улов.
 Четвертая стена представляла собой окно, из которого открывался вид на Токио. Издали город напоминал лес серых сталагмитов, покрытый дымкой тумана. Среди тысяч домов Син едва разглядел зеленую ограду императорского дворца. Местами туман отражал голубой океан и сам становился от этого голубоватым.
 – Что ж, дружище, ты столько учился, что грех тебе было бы не оказаться в первых рядах. Еще когда тебя брали консультантом по безопасности, я знал, что ты достоин лучшей доли. – Син уселся в кресло для посетителей. – Сильно они тебя прорабатывали?
 – Как обычно, – пожал плечами Кип. – Выволочка семь на семь.
 – И по времени ты работаешь столько же, сколько японцы?
 – Почти. Но у меня есть час на обед, и я имею право не выходить на работу в субботу. – Кип улыбнулся. – Другие за меня вкалывают, а я отправляюсь рыбачить.
 – Как говорится, лодка – это бездонная дыра, куда ты швыряешь деньги.
 Кип помрачнел.
 – Сейчас у меня нет лодки. Я ее потерял.
 – Что случилось?
 Кип посмотрел на свои сцепленные в замок руки.
 – Не знаю. Я что-то поймал, что-то очень большое. – Он поднял голову и посмотрел на Сина. – Я думаю, эта тварь тоже порядком перепугалась, но так или иначе, я пришел в себя, когда меня везли в реанимацию. Не советую рыбачить за пределами бухты.
 – Да, паршиво вышло. А как поживает Сьюзан?
 Кип помрачнел еще больше.
 – Она сбежала с интерном, который меня лечил.
 – Плохо. – Син оперся локтями на колени и наклонился вперед. – Тебе надо было давно со мной поговорить, дружище.
 – А что ты мог сделать, Син? Кроме того, я считаю, что Сьюзан не виновата. Когда она выходила за меня замуж, я был обычным счетоводом со средним достатком. После того как мы переехали сюда, она лучше узнала мир, и меня ей, видимо, перестало хватать. Она переросла меня.
 Никогда не думал, что у него в жизни такое случится.
 – Ладно, не буду тебя больше расспрашивать, а то схлопочу по физиономии.
 Кип улыбнулся.
 – Да брось, никаких обид. Моя нынешняя жена Мико, которая служила здесь раньше, истинная японка, воспитанная в древних традициях. Она меня любит, и ей плевать, что я иногда поздно возвращаюсь домой. Каждый вечер она готовит мне потрясающие блюда, греет ванну, делает массаж и… так далее. – Он погладил себя по животу. – Так что жизнь не такая уж и плохая штука.
 Син усмехнулся.
 – Никто не обладает такой способностью к выживанию, как ты.
 – Спасибо. – Кип наклонился ближе к Сину. – А что, позволь узнать, ты делаешь в Японии? Я слышал, ты был на какой-то званой вечеринке в Кимпунсиме неделю назад. Я попытался проверить это по своим каналам, но, когда вышел на стюардессу, мне сказали, что ты будто сквозь землю провалился, да и она тоже.
 – Но ведь сейчас я здесь, Кип, во плоти. Я теперь работаю на «Лорику». Меня наняли в качестве консультанта по разным вопросам. Сейчас новый шеф подумывает о том, чтобы купить кусок Кимпунсимы. Меня он послал на разведку. Надо узнать, многое ли изменилось с тех пор, как я последний раз здесь был, и наладить кое-какие связи, чтобы можно было прислать людей.
 – Трудновато тебе придется, а?
 – Согласен, но на такой должности у меня есть шансы выбраться на самый верх. – Син улыбнулся приятелю. – И я смогу обедать в самых дорогих и шикарных ресторанах. Кстати, на вечеринке поговаривали о блюдах, что подают в Галбро, но я решил не пробовать, пока не спрошу твоего мнения.
 Кип откинулся и сцепил руки знакомым Сину жестом. Что-то не так, его что-то гнетет.
 – Я с радостью закажу тебе обед сюда или покажу дюжину ресторанов, где можно не зря потратить деньги и время.
 – Но?
 Кип вздохнул.
 – Я ушел из института Галбро. Народ там довольно странный, и, мне кажется, они по уши в каком-то очень подозрительном дерьме.
 – О чем ты?
 Кип показал на закрытую дверь и понизил голос.
 – Прежде чем там воцарился мистер Конгениальность, – сказал он, имея в виду секретаря, – была у меня одна пташка по имени Дженни Пигот. Умница и хотя не красавица, но все равно девчонка что надо. Я было начал ухлестывать за ней, после того как ушла Сьюзан, но здесь это не одобряется, а кроме того, она мне гораздо больше нравилась в роли секретарши. Только на беду, она приняла приглашение в одно из их заведений, и ей так все это понравилось, что по понедельникам она едва держалась на ногах и несла полную ахинею. Больше ни на что не была способна, и я понял, что скоро лишусь секретарши.
 – Какую ахинею?
 – Самую настоящую. – Кип подчеркнул эти слова выразительным жестом. – Полную чушь. Всего не упомню, но вот, например, она совершенно меня поразила, когда сказала, что мою лодку утопили, потому что я зацепил крючком космический корабль, выполнявший задание Центра в глубинах океана. И добавила, что «хорошие» инопланетяне меня спасли и вытащили на берег.
 Син рассмеялся:
 – Вот это да! И ты ей поверил?
 Кип опустил руку под стол и задрал брючину:
 – Нет, конечно Если ты мне покажешь хоть одного инопланетянина, который способен на это, дай мне знать. – Он показал круглую ралу на ноге.
 – Похоже, по тебе прокатилась прилипала.
 – Да, и притом не маленькая. Моя лодка была тридцать футов длиной и исчезла бесследно. – Он опустил брючину и положил ногу на стол. – Но Дженни это не разубедило. А потом стали происходить странные вещи: например, на пару дней исчезали кое-какие папки с делами и копировальный автомат использовался кем-то в нерабочее время. Начали пропадать всякие мелочи.
 Син кивнул.
 – И ты решил, что она таскает информацию этим людям?
 – Нет, я подумал, что Дженни собирает улики, чтобы доказать мне, что она права. Она продолжала выдумывать всякие глупости, и вскоре у нее началась просто настоящая паранойя. Например, она не поднимала трубку телефона, если он звонил на седьмую минуту часа. – Кип пожал плечами. – Пришлось ее уволить. Сейчас она в Галбро и, насколько мне известно, является личной секретаршей Арриго Эль-Лехтера.
 Син покачал головой:
 – Да, странное дело.
 – Пожалуй, тебе стоит туда наведаться.
 – Согласен, только не знаю, как это сделать. – Син улыбнулся. – Один мой знакомый, Джо Иббара, говорил:
 "Начинать надо с самого трудного". Мне бы побывать на одном таком семинаре, а там дело пойдет проще.
 Кип кивнул.
 – Я могу свести тебя с одним из вербовщиков. В ближайший уик-энд, если хочешь.
 – Спасибо. Слушай, а что ты собираешься делать в обед? Могу я пригласить вас с Мико в ресторан?
 – Нет, сегодня не выйдет. – Кип потрогал конверт, лежащий на его столе. – Мико в Осаке у своей матери, а у меня билет на игру "Дадзамоку оспрейз" против "Гончин драгонз". Хочешь пойти?
 – Баскетбол? – Син усмехнулся. – Не видел его с тех пор, как последний раз был здесь.
 – "Оспрейз" играют на своем поле и их тренирует Кевин Джонсон. Помнишь его? Он играл в "Феникс сан".
 – Помню. Мне тогда было лет десять. Неплохо. Когда начало?
 Кип посмотрел на часы:
 – Встретимся в шесть. В обед поработаю и смогу пораньше уйти.
 Син встал и направился к двери:
 – Значит, в шесть. Ну что ж, погуляю по Кимпунсиме.
 – Эй, Син.
 – Да?
 – Если встретишь инопланетян, спроси, как у них со страховыми агентами. Может, я получу хотя бы доллар за свою лодку.




 Глава 16


 Хэл Гаррет произвел на Раджани сильное впечатление. Несмотря на то что ему еще было нужно время, чтобы поправиться полностью, он нещадно подгонял своих спутников, не забывая при этом следить, не увязался ли за ними хвост. По дороге он куда-то звонил по мобильному телефону и обменивался с собеседниками короткими кодовыми фразами. Потом он дал Уиллу указания и лишь после этого прилег на заднее сиденье в автомобиле.
 Раджани совершенно не представляла, где именно в Затмении они находятся. Купол высотой сто футов превращал город в страну вечной ночи. Под куполом виднелись гнезда, свитые людьми, между которыми струились тротуары. Кругом горели костры, и воздух бы" горячим и спертым; Раджани это нравилось, но Гаррета ужасно бесило.
 От неоновых вывесок было светлее, чем от фонарей.
 Второй ярус дорог казался пустынным, но те редкие машины, которые там проезжали, как заметила Раджани, выглядели весьма шикарно. Проезжая через грязное шумное Затмение, Раджани снова вспомнила о Скрипичнике. А не победил ли он там, наверху?
 Уилл высадил их в темноте между домами и протянул Гаррету ружье.
 – Это мне ни к чему. – Гаррет тяжело привалился к фонарному столбу. – Спасибо за помощь, а теперь – уезжайте.
 Раджани обняла Джорджа:
 – Спасибо за помощь и за доверие.
 Старик улыбнулся ей и забрался обратно в пикап.
 – Верь в себя, сестренка. Скрипичник еще не знает, что его дни сочтены.
 Едва пикап отъехал, Раджани и Гаррета окружили какие-то люди-тени. Включив ночное зрение, Раджани смогла хорошо их рассмотреть. Почти все, за редким исключением, были неграми, как и Хэл, только выше ростом и не такие могучие. Раджани обратила особое внимание на их руки. Они добавили веса в кисти, что бы был мощнее удар. И лица тоже – брови и щеки увеличены, для того чтобы защитить глаза.
 Один из них вышел вперед и пошел прямо к Гаррету. Он поднял кулак, и Раджани уже хотела рвануться вперед, чтобы принять удар на себя, но волна радости, хлынувшая от Гаррета, остановила ее.
 – Это что, землячок? – спросил подошедший.
 – То, что и должно быть, братишка, – ответил Хэл.
 Он тоже поднял руку, и их кулаки столкнулись в приветствии. – Мне нужно спрятать эту крошку. Только не вздумай трогать ее, Джалал.
 – Э, я буду холоден, как рыба зимой. – Он посмотрел на Раджани и улыбнулся:
 – Черная. Она наша сестра.
 Половины слов Раджани не понимала, но чувствовала в молодом негре гордость и силу, а еще – готовность драться и умереть за Гаррета. Джалал считал своим долгом беспрекословно выполнять приказы Хэла. А то, что Джалал считал своим долгом, его люди, которые называли себя «Кровопускателями», считали законом природы.
 Джалал повел Раджани и Гаррета в заброшенный дом: кабели, ведущие к лампам на потолке, разрисованные стены, облезлые двери. В конце коридора Джалал остановился и постучал два раза, а потом – три. Металлическая дверь приоткрылась, произошел короткий обмен паролями, и дверь открылась чуть шире – ровно настолько, чтобы мог пройти один человек. Джалал ввел гостей в боковую комнату, где стояли два стула, стол и две койки. Прежде чем он закрыл дверь, Раджани успела увидеть в соседней комнате оружие и поразилась тому, что «Кровопускатели» были оснащены лучше, чем солдаты на базе, с которой она сбежала.
 Хэл тяжело опустился на ближайший стул; по его лицу волной пробежала боль, но он прогнал ее смелой улыбкой.
 – Ну вот и приехали. Не знаю, что ты там сделала со мной в госпитале, но сейчас я чувствую себя гораздо лучше. Так кто ты и зачем тебе нужен Койот?
 Раджани скинула куртку, закатала рукава рубашки и показала Гаррету золотые полоски на коже.
 – Вы, наверное, мне не поверите, но я буду говорить правду. Я родилась на вашей планете в 1969 году. В 1984-м меня поместили в стасис-капсулу, чтобы подготовить к борьбе со злым существом. Вы называете его Скрипичником.
 При упоминании о Скрипичнике улыбка Гаррета померкла.
 – Я был госпитале, когда они с ним схватились, но мне все подробно рассказали. – Его глаза блеснули. – Что до меня, то я тебе верю – по крайней мере в основном. Теперь выкладывай остальное, я хочу убедиться, что ты не подослана к нам. Если ты не подсадная утка, я устрою тебе встречу с Койотом.
 Как Хэл ни старался, но два дня пришлось ждать.
 Все это время Раджани оставалась в банде, и «Кровопускатели» развлекали ее своим умением собирать и разбирать автоматы и быстро заряжать магазины.
 Несмотря на то что она с трудом понимала их негритянский сленг, эти люди ей нравились. Она чувствовала с их стороны неподдельный интерес, похожий на тот, который испытывал к ней доктор Чандра и его ученые, и при этом она не улавливала и намека на ту ненависть, с которой в свое время смотрел на нее ассистент Чандры Никлас. Они взялись учить ее обращаться с оружием и так бурно радовались ее успехам, как не радовались даже ученые в лаборатории. Раджани это тоже было приятно.
 Через два дня вернулся Хэл Гаррет и привел с собой двух человек. Джалал отвел всех в небольшую комнату, закрыл дверь и прислонился к ней спиной.
 – Мы хорошо заботились о нашей гостье, Хэл.
 – Спасибо. – Гаррет, который выглядел теперь значительно лучше, представил людей, которых привел:
 – Раджани, это Нэтч, Бат и Джитт. Если ты ответишь на их вопросы, мы поможем тебе найти Койота.
 Нэтч была почти одного с Раджани роста; она держала себя нарочито сдержанно. На ней был мешковатый кожаный пиджак и красная беретка. Она оглядела Раджани с головы до ног, и под ее взглядом та почувствовала себя заключенным перед судом.
 – Ты не здешняя, так, Раджани? – спросила Нэтч и слегка улыбнулась.
 – Нет, не здешняя. – Раджани вернула улыбку и посмотрела на высокого крепкого мужчину, стоящего за спиной у Нэтч. Если в суде над Раджани Нэтч выполняла роль председателя, то Бат выглядел как заправский палач. Раджани чувствовала, как он оценивает ее на примитивном, почти животном уровне. Его поверхностные мысли, которые ей удалось поймать, напоминали сухие отчеты о том, как лучше взорвать танк. Немного углубившись в его сознание, она поняла, что для Бата не существует понятий целесообразности или эффективности – он будет принимать или отвергать то, что ему предлагается, только из соображений собственного удовольствия и желания повеселиться.
 Вздрогнув, она переключила внимание на Джитт. На первый взгляд эта высокая красивая блондинка не могла представлять никакой угрозы. Но было в ней что-то ненатуральное, и это настораживало. Едва Раджани попыталась проникнуть в ее сознание, как Джитт покачала головой:
 – Пожалуйста, не надо.
 Раджани моргнула.
 – Что именно?
 – Не надо лезть в мои мысли. – Джитт обхватила себя руками, словно защищаясь. – Я очень замкнутый человек. Пожалуйста, не надо.
 Раджани кивнула:
 – Я приношу всем свои извинения. Умение читать мысли и улавливать чувства присуще мне от рождения.
 Отключить его для меня все равно что закрыть глаза или заткнуть уши. Но я ни в коем случае не хочу вторгаться в вас.
 Она подняла ментальные щиты, но по-прежнему ощущала чувство облегчения, которое испытали Джитт и Нэтч.
 – Ты не похожа на инопланетянку, – неожиданно заявил Бат. – Они серые, маленькие, и головы у них приплюснутые. Ты не такая. Ты врешь нам?
 Раджани присела на краешек койки.
 – Нет, я не лгу. Я все объясню, если хотите.
 Нэтч взяла Бата за руку:
 – Давай.
 – Раса, которую вы описали, называется «китера», но внешность, о которой вы говорите, они принимают лишь в один из периодов жизненного цикла. Китера очень развиты интеллектуально и начали путешествовать в космосе еще много столетий назад. Они открыли несколько обитаемых планет в своей солнечной системе, а потом наткнулись на моих соотечественников – кстати, мы называем себя «джесда». Именно китера принадлежала идея построить большие корабли и отправиться сюда, в систему вашего Солнца. – Раджани нахмурилась, пытаясь точнее припомнить все, что говорила ей мать и объяснял доктор Чандра.
 – Мы, джесда, путешествуем вместе с китера и сосуществуем с ними. Экипажи кораблей комплектуются в основном китера, а джесда за время полета становятся совершенно похожими на них.
 Лицо Джитт осталось невозмутимым, но она покачала головой:
 – Ламаркизм? Идея о том, что изменения, вызванные влиянием окружающей среды, наследуются потомством? Эту теорию у нас отвергли давным-давно. – Она посмотрела на Нэтч. – Ведь дети Бата не унаследуют, например, его шрамы?
 – Нет, это совсем другое. – Раджани закрыла глаза и сосредоточилась. – Доктор Чандра говорил, что мы «психомиметичны», то есть обладаем способностью к психологической мимикрии и в результате тренировок можем стать «психоморфичными». Наши дети в первые пять лет по вашему времяисчислению морфологически способны меняться, приспосабливаясь к среде. Мимикрия, если хотите, возможность принимать форму окружающих предметов. Я родилась на Земле, и меня вырастили в лаборатории, где я находилась в постоянном контакте как с людьми, так и с моими родителями.
 Я унаследовала цвет кожи родителей, но физиологически стала больше похожа на людей, хотя мои родители были точь-в-точь китера, потому что выросли среди них.
 Бат с сомнением покрутил головой:
 – Красивые полоски. У тебя были тигры вместо игрушек?
 Раджани вспыхнула:
 – Эти «полоски» не естественного происхождения.
 Она скинула куртку, расстегнула рубашку и сняла ее, а потом подняла руки, чтобы всем было видно, как полоски тянутся от плеч до ногтей. Затем повернулась, и все увидели, что на ее спине тоже есть одна большая полоска, от шеи до пояса. Раджани потянулась было к молнии:
 – Они есть и у меня на ногах…
 Хэл жестом остановил ее:
 – Мы тебе верим, не надо снимать штаны. Теперь надень, пожалуйста, рубашку, и продолжим разговор.
 Раджани накинула рубашку, но не стала застегивать.
 – Эти полоски что-то вроде татуировки. Они появились у меня после того, как я прошла ритуал, напоминающий ваше крещение. Мои родители были приверженцами философской концепции, принятой среди моего народа. Она называется… мой речевой аппарат уже плохо приспособлен для произнесения таких звуков… Приблизительно так – «эсдитра». Эта философия, или, если хотите, религия, учит нас быть гибкими и уметь легко приспосабливаться.
 Она почувствовала, что дрожит, и постаралась успокоиться. Нэтч села рядом и слегка обняла ее за плечи.
 Это немного помогло, но волны недоверия, излучаемые Батом, вонзались в нее словно иглы.
 Ненависть и предвзятость – я с этим уже знакома. Но по крайней мере это доказывает, что я существую. Он отказывается верить мне, что бы, я ни сказала. Он отрицает мою сущность. Он перемалывает меня в пыль.
 В ней вспыхнула гордость. Она подняла голову и смело посмотрела Бату в глаза:
 – Наши психомиметические способности утрачиваются после одного единичного отрезка существования, но последователи эсдитры способны с помощью особых упражнений и медитаций сохранить и даже развить в себе это свойство. Один из помощников доктора Чандры, его зовут Никлас, очень боялся этого моего умения, но он изучал его и изучал эсдитру. Вы можете проверить, он наверняка что-нибудь опубликовал.
 Выражение лица Бата не изменилось, но его недоверие стало менее интенсивным.
 – А зачем стасис-капсула?
 – Стасис-капсула нейтрализует воздействия окружающей среды. Я была помещена туда для того, чтобы «подключиться» к мыслям Скрипичника. Теперь я как бы настроена на его частоту и могу узнать, о чем он думает. Мой отец хотел, чтобы я могла шпионить за Скрипичником, сама оставаясь незамеченной. Разумеется, защищаться от мысленного воздействия я тоже училась.
 Мне пришлось выйти из стасиса раньше срока, потому что Скрипичник начал проявлять угрожающую активность. В результате я не успела научиться читать его мысли полностью. Кроме того, меня поместили в стасис, чтобы обезопасить. Погружаясь в медитацию, мы становимся более подвержены внешним воздействиям. Скажем, если бы в эту минуту где-нибудь поблизости были вы, Бат, – она улыбнулась ему, – то, выйдя из медитации, я стала бы очень похожа на вас. Во всяком случае, психологически.
 От Бата хлынула волна агрессии, но в ней Раджани уловила и тень уважения. Она немного смутилась, а Бат прислонился спиной к стене и скрестил руки на груди.
 Хэл посмотрел на него, потом снова на Раджани:
 – Значит, когда Скрипичник появился в Фениксе, ты вышла из стасиса?
 Раджани кивнула:
 – Я уловила его мысли, вернее, только эмоции, но такой интенсивности… Если бы не капсула, он смял бы меня б лепешку. Такой гнев и опустошение…. А потом я почувствовала, что тот, кто его победил, вот-вот угодит в ловушку: Скрипичник ее подготовил и успокоился.
 Потом я напоролась на охотников, которые искали Койота. Затем встретила Джорджа и Уилла… И вот я здесь.
 Гаррет посмотрел на Джитт:
 – Что скажете?
 – Индейцы проверили. Они прятали Неро Лоринга, когда его дочь за ним охотилась. Они не работали на Скрипичника. – Лицо Джитт было непроницаемо; она напоминала машину, которая запоминает факты, а потом беспристрастно их излагает. – Зона 51 до сих пор существует и является объектом государственного значения. Доктор Чандра работал на министерство обороны в качестве консультанта до 1986 года, пока не заболел раком мозга. Его тело и неопознанный труп женщины были найдены возле Большого Медвежьего Озера в Калифорнии. Шесть пуль. Полиция решила, что женщина убила его и покончила с собой. Никлас Хант был известен как соавтор исследований доктора Чандры и даже опубликовал кое-какие работы в 1981 году. С 1984-го его след теряется.
 Джалал улыбнулся.
 – Я думаю, Чандра утопил Никласа, чтобы тот не выдал Раджани.
 – Нет, он бы никогда так не поступил! – Раджани на мгновение задумалась. – Нет, он никогда бы так не поступил. Скажите, а вы уверены, что доктор Чандра мертв?
 Эта фраза превратила Джитт в обычного человека.
 Она растерянно моргнула и опустила глаза в пол.
 – Боюсь, что да.
 – Успокойся, Раджани. – Нэтч обняла ее за плечи. – Он знал, что ты в безопасности, и умер счастливым.
 Раджани смахнула слезу и улыбнулась:
 – Слезы. Мой народ не умеет плакать. Значит, капсула плохо меня берегла.
 – Что-нибудь еще, Джитт? – спросил Хэл, садясь в кресло.
 – Мы проверили, все сходится. Я думаю, она в порядке.
 – Согласен. – Хэл посмотрел сначала на Бата, потом на Нэтч. Они кивнули. – Ну вот и отлично. Раджани, выйти на контакт с Койотом будет непросто. Его связной находится в Токио, так что приготовься к путешествию.
 Нэтч вздохнула:
 – А нас ты возьмешь?
 Хэл лукаво улыбнулся:
 – У меня там есть парочка старых приятелей но моей бывшей команде. Они работают на местные корпорации. Давно меня приглашали.
 Раджани почувствовала, как в комнате становится веселее всем, и ей в том числе, но один вопрос еще требовал выяснения. Она посмотрела на Бата:
 – Ты не поверил мне, но не потому, что я сказала. будто я с другой планеты. Ты не поверил мне потому, что я не похожа на тех инопланетян, которых ты видел.
 А где ты видел китера?
 – Их чемпион как-то поспорил, что разорвет человека в клочки за минуту, – в улыбке Бата промелькнула жестокость, – и он проиграл.




 Глава 17


 Увернувшись от копья. Койот, продолжая движение, выбросил вперед правую руку, целясь в голову гетсула, но тот успел уклониться. В следующее мгновение тяжелое древко копья пронеслось в миллиметре от виска Койота. Он потерял равновесие, упал и, сделав кувырок назад, заметил, что монах уже готов издать победный клич.
 Усилием мысли Койот скользнул в соседнее измерение и оттуда увидел, как наконечник копья тычется в ткань той реальности, которая его поглотила. Койот ухватил его, толкнул вперед, потом вправо и на себя, и копье оказалось у него в руке.
 Он открыл следующую дыру и шагнул туда, потом вернулся, открыл еще одну дыру, метнул в нее копье, потом выскользнул назад и прижался к земле.
 Кажется, этого будет достаточно, чтобы, его задержать. Если нет, значит, из пятерых осталось еще двое.
 Койот тренировался всего три недели, но уже мог выполнить все, что требовал Монг. Монах придирчиво проверял успехи своего нового ученика, давал ему самые разные задания, и порой Койоту казалось, что он просто хочет его сломить.
 На этот раз Монг повел Койота в измерение, которое он назвал "тисками".
 – Куй-кан, это протоизмерение сродни множеству пузырей внутри одного большого пузыря. Умелый человек, пользуясь своим мастерством, может двигаться сквозь стены измерений без особого риска. Так что эти «тиски» довольно мягкие и легко могут быть взяты под наш контроль.
 – Довольно мягкие?
 Койот помнил, что Монг улыбнулся, отвечая на этот вопрос.
 – Там довольно мало "местных жителей" и все они абсолютно безвредны. Но туда отправятся еще пятеро гетсулов, которые постараются тебя убить. Ты должен вывести их из строя, но не лишать жизни.
 – А я?
 Улыбка Монга стала зловещей.
 – Я не боюсь за твою жизнь, но опасаюсь, что тебе не хватит мастерства выполнить это задание.
 Пока все нормально.
 Койот закрыл глаза и стал мысленно бродить по измерениям, пока не дотянулся до самого дальнего, в котором и укрылся. Он ждал, как притаившийся зверь, движения в соседних измерениях, но ничего не происходило.
 Он давал названия новым измерениям, чтобы их легче было запоминать. Измерение, в котором он был сейчас, называлось Ржавчина. Здесь было довольно тепло, относительно сухо, а воздух имел металлический привкус. Необитаемый Марс поразил его тем, что был самым нормальным из всех измерений в «тисках». Стычка с гетсулом произошла в Грязи, а копье Койот метнул в Ночь.
 Похоже, они меня окружили. Грязь, Ночь и Разрушение – единственные три измерения, куда я могу отсюда выйти. Я был в Грязи, так что, пожалуй, надо попробовать Разрушение.
 Придя к такому выводу, он шагнул влево, сосредоточился, чтобы убрать стену между измерениями, и двинулся дальше.
 Атмосфера Разрушения напоминала ту, которая царит в жаркий солнечный день в металлическом гараже. В среднем гравитация здесь была на тридцать процентов выше, чем на Земле, но кое-где она менялась, становясь равной земной или даже слабее. Вокруг раскинулись сероватые холмы, а на ослепительно синем небе застыло солнце. Оно здесь всегда стояло в зените.
 Единственным признаком жизни в Разрушении были коричневые лианы, которые тянулись к тем пятнам, где гравитация падала.
 Койот пригнулся – отчасти не по своей воле – и мысленно прощупал соседние измерения. Ржавчина казалась чистой, но в Скольжении он засек чужое присутствие.
 В Скольжении легче обороняться. Так как предполагается, что охота идет за мной, и я буду искать удобное для защиты место, возможно, мне удастся преподнести им сюрприз.
 Койот сосредоточился и постарался максимально очистить свой разум. Он прекратил прощупывать Скольжение и вместо этого сделал свой разум пассивным и полностью открытым. Образы и ощущения Скольжения свободно текли сквозь него, и в голове не осталось ни одной своей мысли – только мысли гетсула. Словно самолет-невидимка, Койот растворил собственное изображение, и теперь гетсул не мог заподозрить его присутствия.
 Мягкая смена. Вместо того чтобы менять измерение четко и быстро, чтобы как можно скорее достичь места назначения. Койот осторожно монтировал Скольжение из отдельных кусочков и обрывков. Он ощутил более низкую гравитацию, более прохладный и сухой воздух, потом наполнил прозрачный пейзаж тенями и цветом. Небо порозовело, и по нему поплыли голубоватые облака.
 Выстроив Скольжение, он устремился вперед. Не сделав ни шага, он мягко прошел сквозь стену между Скольжением и Разрушением и, открыв глаза, увидел, что образ, мысленно созданный им, абсолютно точен, за исключением одной небольшой детали. Гетсул стоял, чуть пригнувшись, в дюжине футов перед ним, абсолютно не подозревая о присутствии противника.
 – Ты проиграл!
 Гетсул резко обернулся и этим сделал большую ошибку. Как Койот успел уже выяснить, Скольжение запросто можно было назвать «Сало» или «Тефлон». Коэффициент трения здесь был ничтожен. Гетсул поскользнулся и с коротким криком боли рухнул ничком. Койот бросился к нему, упал на колено, приподнял ему голову и приложил пальцы к сонной артерии. Живой. Только сознание потерял. Итак, остался последний. Койот быстро проверил Грязь и Разрушение, но никого не обнаружил. Оставаться здесь неохота. Может, через Грязь в Батут, потом – в Шторм, и спрятаться там?
 Он снова сосредоточился, вошел в стену Скольжения и, проскользнув в Грязь, утонул почти по колено в вязкой жиже, которая заполняла всю поверхность этого измерения. Эту субстанцию, очень похожую на пищевой желатин, Койот считал формой жизни. Эта штука скорее всего не ест то, к чему прикасается, а просто очень прочно приклеивается.
 Он постоял, прислушиваясь. Слизь текла по его ногам. Наконец Койот медленно забрался на склон холма, лег на спину и сосредоточился на Ржавчине и Угле.
 Сначала он уловил след гетсула, но потом потерял его за гораздо более мощным впечатлением. Кто-то или что-то вошло в измерения и оставило в них довольно заметный след. Сначала он подумал, что тот, кто вошел, просто забыл о защите, но, проанализировав след, понял, что он устроен так, что за пределами «тисков» не ощущается.
 Забавно. Приманка и ловушка.
 Чем больше Койот вникал в ощущения этого нового охотника, тем больше убеждался в том, что это не Монг и не один из его монахов. Несомненно, существо было мужского пола, но назвать его человеком Койот бы не смог. Внезапно он понял.
 Йидам!
 Койот перевернулся на живот и пополз к вершине холма. Ощущение присутствия Йидама было подобно топоту копыт: он открыто шел сквозь измерения и прятаться не собирался. Внезапно он появился словно из неба прямо перед Койотом – мрачный, затянутый в черное. Он опустился на холм, не сводя взгляда с Койота. Его глаза горели золотом, и клыки казались ослепительно белыми по сравнению с иссиня-черной кожей.
 На шее у него болталось зловещее ожерелье из черепов.
 Быстрым движением Йидам ударил Койота ногой в ухо. У Койота перед глазами закружились звездочки, и он почувствовал, что падает. Одновременно с этим в его разум вторгся кто-то чужой. Он тряхнул головой, чтобы прогнать чужака и оборвать контакт, но добился только того, что еще быстрее покатился по склону холма.
 Прочь из моего сознания! Усилием воли Койот закрыл свой разум от чужака и быстро оценил ситуацию.
 Он знал, что сейчас, после удара, еще не восстановил контроль над своим телом, и понимал, что противник попытается этим воспользоваться. Единственный шанс!
 Койот рванулся в Батут, заранее приготовившись к удару, и приземлился на шестиугольную каменную плиту, из которых состоял мир Батута. Она упруго прогнулась и подбросила его вверх. Ты так же силен, как нахален?
 Перевернувшись в воздухе несколько раз. Койот нашел взглядом дыру в Грязь и, дождавшись, когда в ней покажется Йидам, еще раз оттолкнулся от упругого камня и на лету ударил ногами противника в грудь. Есть!
 Он услышал, как хрустнули черепа.
 Йидам упал, и если бы не жижа, наверняка сломал бы себе шею. Не дожидаясь, пока он очухается. Койот открыл дыру в еще одно протоизмерение и рванулся в Шторм.
 Из края упругих камней он попал в страну снега. В небе сверкнула молния, пронзительно засвистел ветер.
 Снег залепил Койоту глаза.
 Да уж, не лучший выбор.
 Он смахнул с лица снег и тут почувствовал приближение Йидама. Койот медленно повернулся спиной к ветру и левой рукой прикрыл глаза. Снова ударила молния, в свете ее он увидел справа силуэт Йидама. В следующее мгновение его закрыла снежная пелена.
 Койот прыгнул вправо и наугад ударил. К его удивлению, он во что-то попал и услышал, как охнул противник. Уходя от предполагаемого ответного удара, Койот упал на землю, перекатился вправо и встал, пригнувшись.
 Снег сменился дождем, и он снова увидел Йидама: тот был совсем рядом.
 Сделав полшага вперед. Койот ударил противника ногой в бок, левой рукой блокировал ответный удар, а правой со всей силы ударил в то же место, куда только что бил ногой. Сразу вслед за этим он отскочил – и вовремя: Йидам, упав на землю, выбросил ноги вперед и едва не задел Койота.
 Где-то в глубине сознания Койота сложился схематический образ Йидама. Его мозг пытался подвести это чудовище под какие-то стандарты, но тщетно: с такими противниками Койот еще не встречался; рост Йидама и его размеры были настолько непривычны, что он даже приблизительно не мог определить, где у того нервные центры и болевые точки. Откуда он только такой взялся?
 Глаза Йидама сверкнули. Меня прислал твой Хозяин, приспешник тьмы! Он оттолкнулся от земли и, вскочив, встал в боевую стойку. На руках у него сверкнули золотые когти.
 Я знаю, зачем ты был послан, но сейчас с этим будет покончено!
 Койот метнулся вправо как раз в тот момент, когда Йидам атаковал. Огромный кулак едва не раздробил Койоту плечо. Вслед за первым Йидам обрушил на противника целую серию ударов, и Койот, уворачиваясь, был вынужден отступать. Ярость и сила монстра вселяли страх, но самообладание не покидало Койота, и ни один удар не достиг цели.
 Йидам подпрыгнул и ударил ногой с разворота. Койот легко уклонился. Слишком легко. Едва он об этом подумал, как Йидам наклонился вперед, ухватил Койота за лодыжку и подбросил его в воздух.
 Упав, Койот тяжело ударился о камень. Удар на мгновение оглушил его, а когда он взглянул вверх, то увидел, что Йидам уже занес ногу, чтобы последним ударом разбить ему череп. Койот попытался поднять руки, чтобы защитить голову, но не смог даже пошевелиться.
 Прости, Кроули, придется тебе одному заниматься Скрипичником.
 Нога так и не опустилась. Градины размером с куриное яйцо ударили Йидама в спину, подобно залпу картечи, и сшибли с ног. Перелетев через Койота, он упал в небольшую ложбину. Белое мокрое снежное одеяло накрыло их обоих, и в следующее мгновение порыв студеного ветра превратил его в корку льда; налетела песчаная буря.
 Койот сбросил с себя ледяной панцирь, перекатился набок и заскользил вниз по склону туда, где лицом вниз лежал погребенный под снегом Йидам. Разломав корку льда над головой монстра, он увидел, что тот еще дышит. Веки Йидама дрогнули, и Койот занес кулак, но опустил руку, увидев, что глаза поверженного врага остались закрытыми.
 Что-то я тут задержался.
 Койот сосредоточился и, пробив стену между измерениями, приземлился в сухой и теплой непроницаемой тьме. Когда он впервые попал в Ночь, то не на шутку испугался, что ослеп; впрочем, потом он привык и нашел, что полное отсутствие визуальных раздражителей помогает лучше сосредоточиться. Темнота казалась тяжелой, словно мокрая черная ткань, и струилась вокруг, подобно морскому течению.
 Успокоив сердцебиение, Койот прощупал в поисках последнего гетсула, но ничего не обнаружил. Потом обшарил Грязь и Разрушение. Чисто. В Батуте и Скольжении тоже никого не было. Шторм? Нет, ничего. А где же Йидам? Неужели он здесь, в Ночи?
 Койот сосредоточился, проверяя измерение, в котором сейчас находился, но ничего не почувствовал. Может быть, он движется быстрее, чем я успеваю отслеживать? Может, он уже сидит у меня за спиной и посмеивается?
 Койот двинулся вправо, выставив перед собой руки. Если он здесь, то по крайней мере мы оба слепые.
 Ошибаешься, Куй-кан, – прозвучал у него в голове голос Йидама. – Я вижу в ультрафиолетовом спектре.
 Сильные пальцы ухватили Койота за волосы, а потом удар кулака лишил его сознания.
 Мокрый и грязный, Койот очнулся и увидел над собой ночное небо Тибета. Невдалеке вырисовывались восточные ворота, но никто из стражей не обращал внимания на Койота.
 Нос болел – вероятно, был сломан. Койот провел языком по губам и почувствовал соленый вкус крови.
 Он с трудом сел и прислонился к стене дукханга, ожидая, пока пройдет волна тошноты и головокружения.
 Какая-то бессмыслица. Тот, с кем он дрался в зале для тренировок, и тот, кто убил горфаша, – одно и то же существо. В первую встречу Йидам едва не прикончил Койота, во второй – спас ему жизнь. В третий раз монстр опять едва не убил его – но не убил, хотя вполне мог это сделать. Ничего не понимаю.
 Койот медленно встал и прислонился к стене. Подняв голову, он увидел на стене изображение Йидама и покачал головой.
 Ты, надсмеялся надо мной, потому что решил, что мной управляют, но я не советую тебе тешиться этой, мыслью. Все меняется, меняюсь и я. Скрипичник тоже думал, что он меня контролирует, и тебе, так же как и ему, вскоре предстоит понять, как опасен я бываю, когда приходит время открыть карты.




 Глава 18


 Помня разговор с Кипом об Институте Галактического Братства, сокращенно – Галбро, Син не знал, чего ожидать, когда получил приглашение вербовщицы посетить семинар Арриго Эль-Лехтера. По телефону слова девушки звучали так же невинно, как предложение совершить круиз, но сама тема разговора – "Таинственные хозяева вашей жизни" – настораживала.
 Семинар начинался в 7.30 вечера, но Син приехал минут на пятнадцать пораньше, чтобы успеть осмотреться. Судя по карте, комплекс Галбро занимал территорию, которую и полагается занимать обычной многонациональной корпорации, – лишь соотношение жилых зданий и нежилых было подозрительным для организации такого рода. Кроме того, как выяснилось. Институт имел собственные доки в гавани, а также ангары и взлетно-посадочную полосу в аэропорту второго уровня на южной оконечности острова.
 Посетителей встречали две улыбающиеся девушки в униформе; они проводили Сина в фойе, облицованное мрамором, где за стойкой какой-то мужчина нордического типа искал фамилии гостей в списке приглашенных и выдавал карточки с именами.
 – Добро пожаловать в Галбро! Чем могу помочь? – Он был молод, у него были светлые волосы и голубые глаза. Он казался сошедшим с рекламного плаката.
 Син улыбнулся ему невинной улыбкой:
 – Я записан на вечернюю лекцию. Меня зовут Синклер Мак-Нил.
 – Голубоглазый блондин пробежал глазами распечатку, поставил галочку напротив его фамилии и протянул Сину карточку:
 – Синклер К. Мак-Нил. Пожалуйста. – Он указал на двойные двери. – Проходите и занимайте место. Советую сесть поближе, чтобы вы могли лучше рассмотреть мистера Эль-Лехтера.
 – Спасибо. – Син взял карточку, прицепил ее к нагрудному карману пиджака и пошел к дверям, за которыми оказалась просторная аудитория. Син сел поближе к кафедре и огляделся. Размерами и планировкой помещение здорово смахивало на спортзал, только на полу не было линий разметки, а на стенах не висели баскетбольные кольца – вместо них повсюду были гардины, занавеси и картины на тему "Посетители со звезд".
 Син подумал, что многие из них написаны явно любителями, и это странно, учитывая, что Галбро довольно хорошо оснащен. О том, что он хорошо оснащен, Син узнал минуту назад, когда получил пригласительный билет. Он договорился с Лилит, что она будет каждые три часа изменять среднюю букву в его инициалах. На карточке стояла буква «К», а значит, служба безопасности Галбро ознакомилась с личным делом Сина примерно через 36–38 часов после того, как они поговорили с вербовщицей. Мак-Нил отлично знал систему безопасности «Лорики», и если они так быстро ее миновали, значит, у Галбро отличные хакеры в штате, или же свой человек в "Лорике".
 Единственное, зачем им понадобилось держать тут эту мишуру, – помочь нам расслабиться, а потом как следует вдарить по мозгам. Глядя на эти картинки, едва ли подумаешь, что инопланетяне способны утопить лодку Кипа или выполнять секретные миссии.
 Все это весьма любопытно, если не сказать больше.
 Он сел в третьем ряду ближе к правому краю. Над кафедрой висел большой флаг: на голубом фоне – того же оттенка, что и на флаге ООН, – белые меридианы и параллели, изображающие земной шар, и вокруг шара – созвездия. Еще выше красовался длинный плакат:
 ГАЛАКТИЧЕСКОЕ БРАТСТВО ПРИВЕТСТВУЕТ ВАС.
 По обеим сторонам кафедры было две двери. Одна, ближайшая, довольно облезлая, являлась, несомненно, пожарным выходом; на ней мерцала красная табличка «EXIT». Другая, металлическая, была снабжена кодовым замком, панель которого Син внимательно рассмотрел: он понимал, что ему предстоит когда-нибудь открыть эту дверь и посмотреть, что Галбро за ней прячет.
 Зал быстро заполнился людьми; рядом с Сином сел щеголеватый молодой человек, от которого пахло духами. Он беспрерывно напоминал присутствующим о том, что приходит сюда уже пятый раз и повторял, что "здесь вы узнаете вещи, которых раньше даже и во сне не могли увидеть".
 – У всех нас есть небольшие секреты, – улыбнулся он Сину.
 – Еще бы, – рассмеялся Син. – Вот я, например – секретный агент японского правительства, который получил задание внедриться в эту организацию.
 Надушенный молодой человек не понял шутки, но остальные громко расхохотались, и он обиженно умолк. Под потолком заработали кондиционеры, и прохладный ветерок хотя бы немного развеял сладкую вонь духов. Свет начал медленно гаснуть. Так, кажется, шоу начинается.
 Щелкнули колонки на стенах:
 – Дамы и господа, Институт Галактического Братства рад представить вам сегодняшнего лектора – Арриго Эль-Лехтер.
 На мгновение зал погрузился во мрак; потом луч прожектора высветил дверь с кодовым замком. Она медленно открылась, оттуда пополз белый дым, а когда он немного рассеялся, все увидели фигуру мужчины.
 Арриго Эль-Лехтер был высок и строен. Черты его худощавого лица были очень четкими, даже немного резкими; нос у него был прямой, острый. Глаза голубые.
 Белые густые волосы собраны в хвостик, открывая высокий лоб. Хотя мускулы у Арриго не бугрились под одеждой, Син готов был поспорить, что это очень сильный – и, несомненно, умный – человек.
 Арриго был одет в белый смокинг весьма необычного покроя – что-то среднее между военным мундиром и одеждой человека будущего. Пиджак обрезан по пояс, оттопыривающиеся полы его напоминали крылья. Светлые брюки были как раз такой длины, чтобы прикрывать белые туфли, не образуя складок.
 Он легко поднялся на кафедру. В тот же миг луч прожектора стал слабее, а свет в зале, наоборот, немного ярче; сине-белый флаг Галбро затрепетал под искусственным ветром.
 Арриго поднес кулак к сердцу, потом воздел раскрытую ладонь (кое-кто в публике повторил этот жест) и заговорил:
 – Приветствую вас и желаю всего наилучшего от имени Института Галактического Братства. Для тех из вас, кто пришел сюда впервые, скажу: мы появились на свет тридцать лет назад, для того чтобы помочь людям осознать единство всех разумных существ и занять достойное место в Галактике.
 Син почувствовал, что та части публики, которая состояла из людей, приглашенных сюда в первый раз, начала, как и он, задаваться вопросом: "Какого черта мы тут делаем?" Арриго, который, несомненно, понимал это, лучезарно улыбнулся:
 – Вы наверняка слышали о нас и о работе, которую мы ведем, множество диких, ужасных и просто невероятных сплетен. – Он засмеялся и зал его поддержал. – Что ж, я предоставляю вам самим после сегодняшней встречи решить, есть ли хотя бы капля истины в этих слухах. Все, о чем я прошу вас, это открыть ваше сознание и попытаться отрешиться от предрассудков. Не спрашивайте себя, правда или нет то, что вы здесь услышите, – спросите себя, может ли это быть правдой, что было бы, если бы это было правдой, и что бы вы должны были предпринять в этом случае.
 Син улыбнулся. На первый взгляд, предложение Лехтера звучало разумно, но он понимал, что при таком отношении к его словам Арриго может убедить публику в чем угодно. По сути, он призывал людей отказаться от своего права рассуждать и принимать решения и предоставить это право только ему.
 – История, которую я собираюсь вам рассказать, может показаться странной и довольно бессвязной. На самом деле она гораздо сложнее, чем прозвучит в моем изложении, и в изучении всех аспектов этих событий заключается основная работа нашей организации. Будьте уверены, что все факты, которые я вам представлю, тщательно проверены нашими учеными. – Он слегка наклонился вперед. – Около шестидесяти лет назад, второго июля 1947 года, космический корабль представителей внеземной цивилизации потерпел аварию во время грозы и упал на поле возле Короны, штат Нью-Мексико, США. Этот случай обычно называют "Росуэльский инцидент", несмотря на то, что он произошел в восьмидесяти милях от этого города. На месте катастрофы были найдены четыре ВБС – внеземных биологических существа. Трое погибли при аварии, но четвертый выжил, хотя и был ранен. Его имя было Крллл. Крллл служил связным между правительством Соединенных Штатов и своим народом – эта раса известна нам под названием «серые». В то время когда произошла авария, «серые» принимали участие в программе, предполагающей похищение людей и вивисекцию животных. Они умудрились скрыть свидетельства своей деятельности от американского правительства и, в обмен на помощь в развитии высоких технологий, позволяющих строить антигравитационные космические корабли, вступили в альянс с США и их союзниками. Позже они заключили подобное соглашение с Советами, и к тому времени, когда президент Кеннеди настоял на том, чтобы высадить на Луне человека, «серые», при участии ЦРУ и КГБ, уже построили там свои базы.
 Син вздохнул. Высадка человека на Луну произошла задолго до его рождения, но он изучал этот вопрос, когда вырос. Он немало прочел и об аварии в Короне, которую большинство ученых называли падением метеорологического спутника. Вранье!
 Понизив голос, Арриго продолжал:
 – Вплоть до сегодняшнего дня «серые» занимаются похищениями людей, которых используют для генетических экспериментов. По условиям соглашения, заключенного с США, они построили несколько подземных баз, где занимаются клонированием гибридов человека с «серыми». Об этом нам рассказывали те немногочисленные похищенные, которым удалось спастись. В некоторых районах США «серых» считают сверхъестественными существами и называют Серыми Дьяволами, а дети – Чучулами. Пользуясь соглашениями, заключенными с альянсом, «серые» начали вживлять каждому сороковому человеку крохотные устройства, которые в определенное время среагируют на посланный сигнал и превратят этих несчастных в армию зомби, и наш мир будет ею разрушен. Если кто-то из вас, проснувшись утром, обнаружил кровь на подушке и думал, что это связано с кровотечением из носа, то, возможно, причина не в этом.
 Может быть, ночью он был похищен, и ему имплантировали такое устройство.
 Многие в зале узнали себя в этом описании. Некоторые начали потирать носы, а один мужчина принялся громко сморкаться в платок. Син поймал себя на том, что бессознательно морщит нос; он нахмурился и усилием воли прекратил это делать.
 – Было бы безответственно с моей стороны, дорогие друзья, обрушивать на вас эту бомбу, не предложив некоего решения проблемы. Как вы понимаете, «серые» – не единственная разумная раса во Вселенной. На самом деле через год после Росуэльского инцидента на Земле появился представитель другой межгалактической расы – нум, который пытался предупредить людей об угрозе со стороны «серых». Но его не послушали и подняли на смех – в основном потому, что он утверждал, будто прибыл с Венеры, хотя на самом деле его родина находится значительно дальше. Он называл себя Валиант Тхор и долгие годы упорно старался спасти нас от «серых». – Арриго опустил взгляд И скромно потупился. – Валиант Тхор, работая с доктором Франком Е. Стрэйнджесом, встретил мою мать и женился на ней. Я его сын, и дело моего отца, после того как «серые» его убили, лежит на мне.
 Здесь, в нашем институте, есть оборудование, с помощью которого можно избавить человечество от влияния «серых». Мы можем научить вас оказывать сопротивление и опрокидывать их планы. – Он улыбнулся. – Говорят, что побочным эффектом наших тренировок бывает улучшение материального благосостояния учащихся. – Он выпрямился и хлопнул в ладоши. – Я понимаю, что вам сложно усвоить сразу такое количество информации. Повернитесь, пожалуйста, налево, и мы покажем вам видеопрезентацию, в которой извлекаются на свет факты, подтверждающие мои слова. Правительство делает все, чтобы они не стали достоянием широкой общественности, но нам удалось их раскопать. После просмотра я буду рад ответить на вопросы, а потом мы перейдем к более неформальной части нашего семинара и вам будет предложен скромный фуршет.
 Вновь погас свет, и из-под потолка спустился экран.
 Син развернулся к нему и откинулся на спинку кресла.
 В основном презентация состояла из зернистых фотографий НЛО, сопровождаемых перечислением мест, где они были замечены. Потом пошли изображения лица на Марсе и отрывки из классических фильмов типа "Люди в черном" и "Близкие контакты третьего рода", и диктор говорил, что фильмы эти были причислены к жанру фантастики в соответствии с планом дезинформации, выработанным «серыми» с целью заверить людей, что внеземные биологические существа на самом деле не представляют собой никакой угрозы.
 Подбор картинок и коротких "свидетельств очевидцев" показался Сину довольно случайным и нелогичным. Он увидел несколько фотографий Билли Мейера, о которых было давно известно, что это подделка, и вновь услышал обвинение Филиппа Дж. Класса, который всю жизнь развенчивал легенду о НЛО, в том, что он работал На ЦРУ. Рассказчик продолжал возмущаться двуличностью людей, которые давно умерли, и задавал вопросы, явно служившие для того, чтобы посеять сомнения в умах присутствующих: "Не любопытно ли…" – или "Разве может быть простым совпадением…"
 Одним словом, из разрозненных фактов Арриго сплел отличную паутину для ловли легковерных. То, как он описывал разные феномены, было направлено на одно: чтобы каждый в аудитории нашел для себя хотя бы один фактик, который бы звучал правдоподобно. А когда один факт казался убедительным, человек начинал склоняться к мысли, что и остальное тоже правда.
 В результате все, начиная от экологических проблем вроде озоновой дыры до убийства Джона Кеннеди, которое якобы совершил один из телохранителей, объяснялось тайным заговором. В принципе можно было бы, и не напускать на все такой таинственности, и от этого. факты не стали бы менее впечатляющими, но таинственность вызывала другое, более зловещее ощущение у зрителей. В конце концов человек спрашивал себя: "Что, если это действительно правда, а правительство не хочет, чтобы я об этом узнал?"
 Сина, разумеется, он ни в чем не убедил, но способность Арриго манипулировать публикой была достойна восхищения. Наконец экран снова уехал под потолокши Эль-Лехтер вернулся за кафедру. Молодец. Он предлагает надежду и обещает власть, показывает угрозу и сразу за этим – пути к спасению. Неудивительно, что, для Риухито это было так привлекательно, и его дед беспокоится.
 Арриго улыбнулся присутствующим:
 – Спасибо, что согласились выслушать меня. А теперь, если желаете, я отвечу на ваши вопросы.
 Син внимательно следил за Арриго, когда тот отвечал на вопросы. Был ли вопрос с подвохом или обычной банальностью – с его лица не сходила улыбка и на нем неизменно присутствовало выражение искреннего интереса. На каждый вопрос он отвечал с большим знанием дела, подчеркнуто обращался только к спросившему и лишь в конце добавлял ту или иную фразу, относящуюся ко всей аудитории.
 С меня хватит. Син поднял руку. Арриго кивнул, и ОН ПОДНЯЛСЯ.
 – Синклер Мак-Нил, мистер Эль-Лехтер. Вы говорили, что «серые» контролируют правительства мира при помощи таких организаций, как Комиссия Трех Сторон.
 Мне хотелось бы знать, почему столь могущественные и влиятельные люди, которые делают все, чтобы сохранить свою деятельность в тайне, до сих пор позволяют вам существовать?
 Его тон и логичность постановки такого вопроса вызвали среди публики большую заинтересованность. Люди с нетерпением ждали ответа. Улыбка Арриго стала еще шире, чем прежде.
 – Отличный вопрос, мистер Мак-Нил. Защитой мне служит только моя известность. Любой попыткой причинить мне вред они признают, что я говорю правду. Поэтому меня не трогают. Они позволяют мне существовать, но" стараются нейтрализовать людей, которых мы обучаем, и тех, кто помогает нам в наших исследованиях.
 – Нейтрализовать? – Син покачал головой. – Боюсь, что я не улавливаю…
 – По определенным причинам мы не включили эту информацию в наш фильм, но нам известно, что правительство США содержит несколько тюрем в Аризоне для тех, кто слишком много знает.
 Син сделал вид, что весьма удивлен.
 – Я сам из Аризоны. Там нет никаких тюрем.
 Улыбка Арриго стала снисходительной.
 – Их нет, или вы просто о них не знаете? Согласитесь, ведь это большая разница.
 Ловушка захлопнулась. Син кивнул.
 – Да, вы правы, это большая разница. Нет, я никогда их не видел.
 – "Серые" – отчаянные парни, мистер Мак-Нил! Они не оставляют никаких следов. – Арриго почесал ухо. – На самом деле, когда вы в последний раз были в Японии, корпорация вашего отца, возможно, работала над постройкой подземного города на юге Каса Гранде.
 Син медленно сел, понимая, что его отец готов был заключить сделку даже с дьяволом, при условии гарантированных дивидендов в следующем месяце. Несомненно, у него была куча проектов, о которых я не подозревал.
 "Вилдмор" вполне могла заниматься деятельностью, о которой он не знал… Стоп. Минуточку!
 Он улыбнулся и мысленно кивнул. Эль-Лехтер выискал «факт», в который он, Синклер, готов был поверить. У него свои люди в «Билдморе», это точно. Хорошо. значит, у меня есть все шансы, что меня попытаются завербовать.
 – Если ни у кого больше нет вопросов – прошу в фойе. – Арриго опять улыбнулся и развел руками. – Мне все время напоминают о текущих расходах, так что не поможете ли организации и не купите ли одну из моих книг или пленок? Кроме того, там вы сможете узнать о наших занятиях. Спасибо всем за визит.
 Раздались негромкие аплодисменты, публика зашевелилась и двинулась к выходу. Син нарочно задержался, однако все-таки не сумел избежать разговора с надушенным молодым человеком. Судя по всему, он – и, вероятно, не только он – был подсадной уткой Галбро.
 Эль-Лехтер подошел к креслу Сина:
 – Я хочу поблагодарить вас, мистер Мак-Нил, за ваш вопрос.
 Син усмехнулся:
 – Поблагодарить? Вот уж не думал. Мне казалось, что вы воспримете мой вопрос как оскорбление, мистер Эль-Лехтер.
 – Ари, с этой минуты. А я могу называть вас Синклер? Спасибо. – Арриго придал своему лицу серьезное выражение. – Ваш вопрос свидетельствует о том, что вы задумались о сказанном мною. В нашей организации есть сотни тысяч людей, которые верят мне простое потому, что хотят верить хотя бы во что-нибудь, и они помогают нам, как могут, но на самом деле главную помощь мы получаем не от них.
 – Не улавливаю, Ари.
 – Проще говоря, Синклер, Галактическое Братство приглашает всех и любому может найти применение, но больше всего нам нужны люди, которые умеют думать. и руководить. – Он посмотрел на свои руки, а потом снова в глаза Сину. – Я знаю, что сейчас вы переживаете трудный период, и восхищен вашей твердостью духа, Развод – болезненная вещь, и вы правильно решили смягчить эту боль поездкой в Японию. Это значит, что вы умеете принимать решения и выполнять их.
 Син скрестил руки на груди.
 – Кажется, вы неплохо обо мне осведомлены. Особенно о разводе, который был занесен в мое досье два дня назад. У вас хороший источник информации.
 – В устах человека вашей профессии это большой комплимент. Разумеется, вы понимаете, что шпионов «серых» мы должны отсекать сразу.
 – Туше, Ари. – Син улыбнулся. – Что вы предлагаете?
 Арриго щелкнул пальцами, и к нему подскочил один из помощников.
 – Мистер Хэнди проводит вас в гостиницу. В полночь начинается симпозиум, он продлится примерно неделю.
 Уверен, вы найдете его захватывающим и поучительным.
 Если вы тот человек, о котором сказано в вашем досье, вы извлечете большую выгоду из этого предложения.
 – Какую?
 – Отлично, просто отлично! – Арриго отступил на шаг. – Все время думает. Работа бесплатная. Жилье и еду вы получите. Возьмите с собой бритву и смену белья. Должен сразу предупредить: вам придется носить униформу. Мы делаем это, чтобы усилить дух товарищества в наших рядах.
 – Хорошо, договорились. – Син хотел протянуть ему руку, но Арриго уже пошел к двери с кодовым замком.
 – Замечательно. – Эль-Лехтер остановился перед дверью. – Я отдам необходимые распоряжения. Вам будет весьма интересно.
 Он приложил ладонь к сканеру. Загорелся зеленый свет, и дверь открылась. Эль-Лехтер на прощание помахал Сину рукой.
 Син помахал ему в ответ и повернулся к помощнику:
 – Ну что, пойдемте, мистер Хэнди?
 – Да, сэр! – Мужчина улыбнулся. – Вы не пожалеете, сэр. Это будет самая увлекательная неделя в вашей жизни.
 Син хлопнул его по спине ладонью:
 – Что-то подсказывает мне, мистер Хэнди, что вы чертовски правы.




 Глава 19


 Раджани держала палец на кнопке «двери», не давая лифту закрыться, как велела ей Нэтч. Она бросила быстрый взгляд в пустой коридор нижнего этажа "Нью Палас отеля":
 – Все чисто, так надо говорить?
 Нэтч щелкнула пузырем жевательной резинки.
 – Точно. Скоро ты отлично научишься стоять на стреме.
 Нэтч подцепила пластину отмычкой, которую держала в правой руке, и нажала на нее другой отмычкой, которую держала в левой. Пластинка над кнопкой «Пентхаус» немного сдвинулась вправо, и Нэтч выругалась:
 – Проклятый Корбин!
 – Что значит "корбин"? – По пути в Японию В обществе Нэтч Раджани неплохо выучила всякие сленговые словечки, но такого не слышала.
 Нэтч ласково улыбнулась:
 – Корбин – имя изобретателя. – Она осторожно подвела отмычки под пластину и стала ковыряться в замке. – У него грибовидные реверсы в третьей и пятой позициях.
 – Это значит, что ты не можешь его взломать?
 – Девочка, нет такого замка, который я не могла бы взломать. «Корбин», или какой другой, мне наплевать. – Нэтч вздохнула и снова принялась работать отмычками. – Просто с этим нужно быть поосторожнее. Едва касаться.
 От напряжения Нэтч высунула кончик языка. Раджани восхищалась умением Нэтч полностью сосредоточиться на одной конкретной задаче. Ее руки двигались с точностью рук хирурга. Наконец Раджани услышала щелчок и увидела, как пластина отъехала влево. Нэтч победно рассмеялась.
 – Отпусти двери, – сказала она. – И поехали.
 Раджани повиновалась. Нэтч нажала кнопку, и лифт начал подъем.
 – Если мистер Мак-Нил ваш связной в Токио, зачем же мы врываемся к нему в номер? – с сомнением спросила Раджани.
 – Хэл звонил ему несколько раз в пятницу и потом еще и в субботу. Не дозвонился. Либо Мак-Нил нас предал, либо с ним что-то случилось.
 Дверь лифта открылась в номер Мак-Нила, и они вышли. При виде царящей в номере роскоши Раджани улыбнулась.
 – Не то что у «Гиатта», правда? – Нэтч молча кивнула, и Раджани уловила уже знакомый ей всплеск враждебности. Перевернув бейсболку козырьком назад, Раджани спросила:
 – Почему ты так его не любишь?
 Нэтч пожала плечами и нажала красную кнопку в дверце серванта.
 – Просто не люблю, и все.
 Принтер вывалил на столик несколько листов бумаги. Нэтч просмотрела их и отложила в сторону.
 – Четыре от Хэла, один от какого-то Кипа Мартина, один от Лилит и один от Эрики. Кроме тех, что Хэла, все остальные пришли в субботу; Мартин интересуется, почему Мак-Нил его продинамил.
 Раджани убрала ментальный щит и прощупала комнату. Номер в «Гиатте» был настолько стерильным, что даже кровати ничего не излучали, все казалось абсолютно серым; в отличие от него, апартаменты Сина горели всеми цветами радуги. К сожалению, черные потоки, исходящие от Нэтч, заглушали это многообразие ощущений и впечатлений.
 – Пожалуйста, Нэтч, не надо так к нему относиться.
 Из черноты выбилось несколько красных язычков:
 – С чего бы? Это он нанимал «Воинов» для «Билдмор». Из-за него погибла жена Хэла.
 Раджани отрицательно покачала головой:
 – Нет, это невозможно. – Она потрогала руками воздух. – Человек, который был здесь, никогда не совершил бы такого убийства. Нет, я не верю.
 – Как ты можешь что-то о нем знать? – недоверчиво спросила Нэтч. – Ты с ним даже не разговаривала.
 – Люди оставляют впечатление о себе на окружающих вещах. – Раджани оглядела комнату. – Синклер прожил здесь две недели, и их тут больше, чем достаточно.
 Сказав это, она сама поразилась, почему не назвала его не Мак-Нилом, как Нэтч, а именно Синклером.
 – Другие люди тоже оставили здесь следы.
 Нэтч улыбнулась.
 – А я-то думала, что Хэл послал меня с тобой, чтобы я тебя нянчила. – Она сунула руки в карманы. – Ладно, расскажи мне об этих других., Раджани освободила свой разум от посторонних мыслей, и ее сразу же потянуло к себе кресло в гостиной.
 Она подошла к нему и потрогала подлокотники.
 – Здесь был кто-то очень яркий. В этом месте впечатление гораздо сильнее. Я не чувствовала такого с тех пор, как в последний раз проникла в мысли Скрипичника.
 – А что ты можешь извлечь из этого? – Нэтч сунула Раджани под нос черный шелковый чулок, который вытащила из-под покрывала кровати. – Или Мак-Нил одевается не как все, или он тут с кем-то кое-чем занимался.
 Раджани взяла чулок и потребила его в пальцах.
 – Женский, это понятно, но он новый, и я ничего не могу сказать о его владелице. – Она вздохнула. – А что значит "кое-чем занимался"?
 – Ну ты знаешь, люди ложатся в кровать и… Одним словом, занимаются кое-чем. – Нэтч уперла руки в бока. – Ну, ты знаешь чем.
 Раджани перехватила взгляд Нэтч и увидела спальню, увидела женщину и Мак-Нила:
 – О, они занимаются размножением, как вы с Батом.
 Нэтч покраснела.
 – Ты опять мысли подсматриваешь?
 – Нет-нет! – Раджани нервно сглотнула. – Джитт просила меня этого не делать, и с тех пор я никогда не вторгаюсь в ваши мысли. Единственное, что я делаю, – это ловлю впечатления, которые люди не в состоянии скрыть. Некоторые из них вы переводите в физические действия, например, в поцелуй или в ласку. Я хочу сказать, что ты не можешь скрыть определенные эмоции, и я «слышу» их, как слышу шипение змеи, перед тем как она укусит. – Раджани видела, что Нэтч не верит, и торопливо продолжала:
 – А у вас с Батом я: проста догадалась. Вы живете в одной комнате, много времени бываете вместе, ты беспокоишься и заботишься о нем.
 Неужели это не признаки близости между людьми?
 – У нас с Батом особенные отношения. – Нэтч опустила глаза. – Однажды он помог мне в очень нехорошей ситуации. Он сделал это не ради меня, просто меня продали одному человеку, а Ват его ненавидел. Тогда я и Койот, настоящий Койот, впервые работали вместе. – Она подняла голову и посмотрела в глаза Раджани. – Мне тогда было здорово плохо. Меня посадили на цепь, и я не могла убежать. Мне был нужен кто-то, а Бат был рядом. Он отнекивался, но я думаю, что раньше он просто никому не был нужен. Он здорово удивился, когда я не рассыпалась, едва он коснулся меня.
 – Ты для него якорь.
 – Нет. Хотя я бы очень хотела быть для него якорем. – Нэтч перевернула бейсболку козырьком вперед, чтобы прикрыть глаза. – Нет, но по крайней мере иногда торможу его, замедляю немного, если он начинает упрямиться.
 Раджани почувствовала, что Нэтч не хочет продолжать, и быстро сменила тему:
 – Судя по этому чулку и тому, что я чувствую насчет Синклера, у него вряд ли была тесная связь с этой женщиной. Если бы не чулок, я бы вообще не заметила, что она здесь была.
 Нэтч пожала плечами:
 – Попробуй найти что-нибудь, что подскажет нам, где он сейчас.
 Раджани прошла мимо нее в спальню. От кровати шли сильные эмпатические волны, и она опять почувствовала, что тут была женщина. Но сейчас это ее не волновало. Раджани прошла в ванную и в изумлении остановилась на пороге.
 – Нэтч, иди сюда.
 – Что?
 Раджани указала на пустую полочку над умывальником.
 – Когда у меня еще была возможность смотреть телевизор, я видела фильмы про полицейских. Они всегда находили какие-то мелочи, вроде волоска из расчески, которые им говорили о многом, и могли по марке духов определить, сколько у человека денег в кармане.
 – Точно. Здесь таких мелочей, наверное, полно.
 – И я так думаю. – Раджани повернулась к ней и улыбнулась. – Сегодня утром я была в ванной в квартире у Хэла. Там лежали его бритвенные принадлежности. У него даже есть небольшой чемоданчик специально для них и на нем – эмблема бейсбольной команды, в которой он играл. А у Синклера на полочке пусто.
 Если бы его схватили, то вряд ли бы взяли с собой и их.
 Нэтч вернулась в комнату, и Раджани услышала, как открылась дверца шкафа.
 – Все вещи на месте, и на смокинге еще осталась целлофановая обертка. Похоже, не хватает одного делового костюма. Может, эта баба утащила нашего мальчика погулять?
 – Может быть.
 Раджани прошла к туалетному столику и взяла в руки пару цепочек, которые там лежали.
 – Джитт не сможет проверить, не нанял ли он ма-. шину, не купил ли билет куда-то или заказал что-нибудь в магазине?
 Нэтч кивнула на телефон:
 – Позвони ей и попроси.
 – Нет, я не могу.
 – Это еще почему?
 – Джитт меня побаивается. – Раджани потеребила цепочку в пальцах, а потом намотала на руку. – Она мне не доверяет и сторонится меня.
 Нэтч рассмеялась.
 – Она так со всеми, даже с собой. Ты заметила, что она никогда не подходит к зеркалу?
 Раджани отрицательно покачала головой.
 – Ну да, ты ее почти не видела. Давным-давно она угодила в лапы человека, которого все называют Пигмалион. Я о нем ничего не знаю, кроме того, что он делает с человеческой плотью примерно то же самое, что делал Микеланджело с мрамором. Я слышала, что до этого Джитт была жуткой уродиной.
 – Как так? Она же красавица.
 Нэтч пожала плечами.
 – Не знаю, по крайней мере, она так говорит. И еще она все время повторяет, что ничего не помнит об этом Пигмалионе, хотя, мне кажется, просто не хочет вспоминать. Она ненавидит и его, и себя, и поэтому такая замкнутая. Она и так слегка не в себе, а когда Койот исчез и появилась ты со своим предупреждением…
 – У нее в голове все перепуталось?
 – Точно. – Нэтч снова посмотрела в шкаф. -, Значит, ты думаешь, что у Мак-Нила нет романа с этой девицей в чулках?
 Раджани снова коснулась цепочки на руке.
 – Он надел ее под смокинг на вечеринку и достиг там успеха. Он делал все, чтобы произвести впечатление, и ему это кажется удалось.
 – Итак, шелковый чулок: вещественное доказательство номер один.
 – Мне представляется, правда, что на вечеринке она присутствовала только формально, а потом он решил развлечься. Но после вечеринки он вышел из дома с какой-то вполне определенной целью. – Раджани посмотрела на кресло. – Я бы предположила, что к нему кто-то пришел и попросил выполнить кое-какую работу.
 – Опасную?
 – Не знаю. – Раджани сняла цепочку. – Об этом вещи мне ничего не говорят.
 Нэтч хлопнула себя по лбу:
 – Черт, голова у меня с дырой.
 – Что такое?
 Нэтч пошла обратно в гостиную, и Раджани за ней.
 – Мак-Нил ведь эксперт по безопасности?
 – Ну да.
 Нэтч встала на колени и пошарила рукой под кроватью.
 – У него должен быть пистолет. Причем положить он его должен был так, чтобы в случае чего быстро достать и при этом он бы не бросался в глаза, особенно прислуге. За хранение оружия в Японии сажают.
 Раджани смотрела, как Нэтч шарит по комнате.
 – Тебе уже приходилось делать обыски?
 – Девочка, я долгое время жила тем, что находила вещи, которые люди тщательно прятали.
 – А мне что делать?
 Нэтч в очередной раз пожала плечами, а потом указала на металлический кейс.
 – Скорее всего пистолет там. Проверь. Если, кейс заперт, скажи мне.
 Раджани поставила кейс на колени, нажала кнопочки, и замок щелкнул. Она аккуратно подняла крышку, а потом снова опустила.
 – Ничего нет, кроме кучи бумаг. Что дальше?
 Нэтч поднялась.
 – Нет? Похоже, ты была права. Мак-Нил отправился по какому-то делу, причем не забыл прихватить пистолет.
 А это значит, что он напрашивается на неприятности.




 Глава 20


 Стоя перед зеркалом, отполированным листом серебра, Койот заклеивал пластырем разбитый нос. Вернувшись из «тисков», он занимался тем, что в основном спал. Иногда, просыпаясь, он обнаруживал, что ему сменили повязки и помыли. Постепенно порез на лице затянулся, а синяки стали рассасываться.
 – Ты быстро поправляешься, Куй-кан.
 Койот медленно повернулся.
 – Да, лама Монг. Когда я смогу продолжить тренировки?
 – Как только будешь физически на это способен. – Монах внимательно оглядел его. – Если так дело пойдет и дальше, то через пару дней.
 – Физически я способен уже сейчас. Монг, я могу пойти на внутренний дворик и выполнить любое упражнение по вашему выбору.
 – В самом деле? – Монг нахмурился. – Но синяки у тебя на лице говорят об обратном.
 Койот прижался горячим лбом к прохладной стене.
 – Физически я готов, но мне нужны ответы на кое-какие вопросы, Монг, прежде чем мы продолжим. Во первых – и это самое главное, – к чему эти шарады?
 – Шарады? – Монг засунул руки в рукава одежды. – Какие шарады?
 – Да все эти игры с тренировками в других измерениях. – Койот принялся чистить ногти. – На то, чем я овладел за неделю, твоим гетсулам понадобится лет пять, если не больше. За четыре часа я понял устройство Вселенной – на это люди порой тратят целую жизнь.
 – Я всегда ценил твою доблесть, Куй-кан, и уже не раз говорил тебе, что, так как ты пришел к нам из внешнего мира, многое из того, что важно для нас, тебе ни к чему. Мы учим тебя тому, что необходимо.
 – Это одна болтовня, Монг. – Койот сжал правую руку в кулак. – На самом деле меня ничему здесь не научили. Вы просто помогли мне освежить в памяти то, что я и так умел. А сами тем временем разглядывали меня, как букашку под микроскопом. Вы изучали меня, Монг, – почему?
 Лама разозлился; Койот впервые видел Монга таким.
 – Оставь себе свои домыслы. Ты думаешь, что я бы позволил тебе войти в Кангенпо только для того, чтобы позабавиться, изучая тебя?
 Койот оттолкнулся от стены и прошелся по комнате.
 – Вы учили Кроули и от него узнали обо мне. Вы узнали, что меня обучали у Скрипичника и о том, что я выступил против своего бывшего хозяина. – Он посмотрел на Монга. – Вы испугались, что я – один из шпионов Скрипичника. Вы решили выяснить это, и если ваши подозрения подтвердятся, остановить меня.
 – Ми-ма-йин говорил мне, что ты быстро оцениваешь ситуацию.
 – Почему вас так это встревожило?
 Монг, казалось, смутился:
 – В 1989-м я отправился в Пекин, чтобы подать петицию правительству. В Пекине я увидел много удивительных вещей, о которых не знал в Кангенпо. Меня захлестнул этот пожар, и я проникся духом свободы. Я был на площади Тяньаньмэнь третьего и четвертого июня. Я видел смерть и раньше, но такого… Я видел, как студенты, опьяненные свободой, шли, взявшись за руки, навстречу танкам, веря, что их сограждане не причинят им вреда. Я видел, как люди с песнями шли на пулеметы. Меня заставили сжигать трупы и уничтожать свидетельства того, что происходило, а потом я вернулся домой, и накатилась новая волна репрессий. – Он помолчал. Было видно, что ему тяжело говорить об этом. – Там, на площади Тяньаньмэнь, я впервые столкнулся с Темными Властелинами.
 Не знаю, был ли это Скрипичник, или другой, но я понял, что злые силы действительно существуют во Вселенной.
 Когда Ми-ма-йин сказал, что ты был воспитан одним из них, мне ничего не оставалось, как поместить тебя туда, где я мог бы понаблюдать за тобой и посмотреть, на что ты способен. И если, как утверждал Ми-ма-йин, ты восстал против своего хозяина, ты мог бы послужить хорошим орудием против него и остальных, подобных ему.
 Койот сцепил руки за спиной.
 – Ну и что вы думаете? Я все еще принадлежу Скрипичнику?
 – Если бы я так думал, ты не оправился бы от своих ран. – Монах угрюмо улыбнулся. – Впрочем, я не пророк и не могу знать всего.
 – Йидам. – Койот поскреб подбородок. – Я начинаю понимать. Тогда, первой ночью, он пытался заставить меня проявить какое-нибудь тайное умение, подаренное мне Скрипичником. Потом он убил горфаша, потому что еще не понял, кто я. Но почему тогда… – Койот вздернул голову. – Вы вызвали его из Кангенпо, так? Именно поэтому вы попытались запретить мне вмешиваться.
 – Он уже дрался с горфашами раньше.
 – Заметно. Потом, два дня спустя, во время тренировки в измерениях, он опять сделал попытку меня спровоцировать. Он угрожал меня убить, но не стал этого делать. – Койот потрогал разбитый нос. – Почему?
 – На этот вопрос я не могу ответить. Спроси лучше у самого Йидама.
 Губы Койота сжались в прямую линию.
 – Я знаю, где он живет. Вопрос только в том, как мне туда пробраться.
 Монг улыбнулся.
 – Ты и так знал достаточно, прежде чем попал сюда, но все же я дал тебе еще кое-какие умения. Ты знаешь, кто ты; – в этом твоя сила. Если ты достоин ответа на вопрос, то отыщешь его.


* * *

 В лучах заходящего солнца дукханг отбрасывал длинную тень; она сомкнулась вокруг Койота, как пелена. Он встал спиной к восточным воротам и, глядя на изображение Йидама, размял кисти рук.
 "Ты, знаешь, кто ты, в этом твоя сила". Скрипичник делал из меня не простого убийцу, а охотника, который может ходить по измерениям с единственной целью – убивать врагов хозяина.
 Поняв это. Койот понял и кое-что еще. Тогда, в Скольжении, он оказался за спиной у гетсула не случайно, он сделал это автоматически. Используя мысли гетсула, он появился в измерении так, чтобы оказаться за спиной у врага и прикончить его с легкостью. И еще одну вещь понял Койот: чем сильнее противник, тем легче его выследить.
 Многое наводило его на мысль, что он был подготовлен для очень узкой специализации. Кроули мог взглядом двигать предметы или воспламенять их, взяв в руки вещь, мог узнать о том, кто к ней прикасался, и даже обладал способностью читать мысли – правда, лишь у обычных людей. Он, Койот, не владел такими умениями и подозревал, что Скрипичник сделал из него исключительно гончую, и способность к эмпатии заменяет ему нюх, чтобы эффективнее выслеживать добычу.
 Койот закрыл глаза и вызвал в сознании образ Йидама. Зафиксировав его, он открыл глаза и стал изменять образ, который он создал, приводя его в соответствие с изображением на стене. Он припомнил ощущение, которое испытал, коснувшись Йидама во время схватки в Шторме, добавил ощущение ментального контакта с ним и смертоносности его ударов.
 Постепенно дневной свет померк; Койот, внешне оставаясь неподвижным, все глубже и глубже погружался во тьму, которую видел в храме.
 Это гонкханг, жилище Йидама.
 Койот оказался в большом помещении; архитектура здесь была такая же, как во всем Кангенпо. Толстые колонны, поддерживающие своды, масляные светильники, отбрасывающие на потолок круги желтого света.
 Сухой, пыльный воздух делал гонкханг похожим на склеп, но все равно это место внушало благоговение.
 По всему помещению стояли на ножках большие коробки, открытые сверху. Внутри Койот увидел макеты пейзажей и фигурки солдат. Армии, выстроившиеся в боевом порядке, были воспроизведены с потрясающей точностью; некоторые армии Койот узнал. Солдаты в голубых и серых мундирах, видимо, жили во времена Войны за независимость. Яркие мундиры наполеоновских солдат заполняли большую часть другого стола. Слева от битвы при Фермопилах, в которой отважные спартанцы дрались с персами, возвышался стол с панорамой Сталинграда.
 Но, двигаясь дальше, Койот увидел изображения иных сражений; в них участвовали бойцы, сошедшие, казалось, со страниц романов фэнтэзи, – но тонкость деталей говорила о том, что и эти битвы происходили на самом деле, хотя в это было трудно поверить. Когда он прошел мимо стола с гигантскими роботами и лучниками верхом на боевых динозаврах, по спине у него пробежал холодок. Должно быть, эти бои происходили в других измерениях. Невозможно даже представить себе масштабы разрушений, которые им сопутствовали.
 У дальней стены сидел Йидам, склонившись над широким рабочим столом. Вокруг темной фигуры монстра возник золотой ореол; Койот приближался к нему сзади, но догадался, что Йидам его почувствовал. Впрочем, монстр не поднял головы и продолжал работать. Подойдя ближе, Койот увидел ряды маленьких фигурок, которые ожидали раскраски, и понял, чем занимается Йидам.
 – Кто ты?
 Йидам повернулся к нему и нацепил на нос очки, перевязанные веревочкой.
 – Ты хочешь спросить, кем я был, ибо странно видеть Йидама, который занимается тем, чем я. Я был военным офицером, тактиком и историком.
 Койот кивнул:
 – Это я понял. Некоторые битвы мне знакомы, но многие – нет. Я знаю, что ты умеешь путешествовать по измерениям. Видимо, другие битвы происходили там.
 – Другие места, другое время. – Йидам снял очки и положил их на стол. – Я рано обнаружил в себе интерес к военным конфликтам, и мне прочили блестящее будущее. Но моя сравнительная теория войн свела на нет прежнее восхищение.
 Йидам встал, и Койот отступил на шаг.
 – Ты нашел во всех войнах общий элемент или открыл причину их возникновения? Я думаю, ты обнаружил то, чего сам не в состоянии объяснить.
 В свете масляных ламп клыки Йидама казались желтыми.
 – На самом деле я обнаружил две вещи, но они взаимосвязаны. Первая – это искра безумия, которая разжигает войну. Она принимает одну из двух форм: либо ничем не мотивированная уверенность в полной победе, либо такая же уверенность в том, что невидимые враги убьют тебя, если ты не ударишь первым. Вторая вещь тревожит меня гораздо больше – превращение совершенно нормального и трезвомыслящего индивидуума в дикаря, одержимого навязчивой идеей причинить другим как можно больше страданий.
 – И так же как Монг, ты увидел за этим Темных Властелинов? – Койот поймал себя на том, что машинально сжал кулаки и разжал их. – Но когда попытался объяснить это, у тебя не было доказательств, и никто не поверил тебе, что они существуют?
 Йидам кивнул.
 – Когда я узнал об экспедиции в другую звездную систему, вашу систему, мы с женой вызвались добровольцами. Я всегда стремился побольше узнать об иных расах во Вселенной – страдают ли они от Темных Властелинов или свободны от их влияния? И оказалось, что Темный Властелин уже поработал здесь. – В его глазах заплясали красные огоньки. – Я сделал ошибку, когда привез сюда свою семью.
 Койот подтянул перчатку на левой руке.
 – Ты говоришь, что я хотел спросить тебя, кем ты был. Теперь я снова задаю свой первоначальный вопрос: кто ты сейчас?
 Йидам мрачно улыбнулся:
 – Сейчас я – Йидам Кангенпо. – Браслет из монет у него на ноге звякнул, когда он встал в боевую стойку. – И если ты – творение Скрипичника, то я – твоя смерть.




 Глава 21


 Синклер Мак-Нил поднял руку и насмешливо улыбнулся инструктору, стоящему перед небольшой группой учеников.
 – Миссис Маркграф, я ни капли не сомневаюсь в том, что, как вы утверждаете, США сбили и НЛО «серых», замеченное над Лонг-Айлендом в 1989 году, но моя логика не удовлетворена. Видите ли, вы сказали, что Джеймс Форрестал, секретарь безопасности США, один из первых похищенных, был убит ЦРУ прежде, чем успел опубликовать информацию о «серых». Это значит, особенно учитывая, что случаи похищения в восьмидесятые годы резко участились, что правительство понимало – люди не в состоянии остановить "серых".
 – К чему вы клоните, мистер Мак-Нил?
 – Понимаете, мэм, если бы я знал, что кто-то или что-то может похитить меня или мою семью для того, чтобы поиздеваться над ними, и я буду бессилен этому противостоять, я все же попытался бы что-то сделать. – Син посмотрел на сидящего неподалеку задумчивого японца. – Я хочу сказать, что на Месте президента не стал бы сбивать летательный аппарат «серых», понимая, что расплата наступит быстро и будет весьма неприятной.
 Миссис Маркграф улыбнулась:
 – Наверное, президент был тоже похищен, и ему вживили имплантант. Может быть, он действовал по указке "серых".
 – Простите, миссис Маркграф, – подал голос Риухито, – но трудно представить, чтобы «серые» приказали своим подчиненным сбить свой же корабль. Даже если бы они действительно хотели от него избавиться, вряд ли бы они стали демонстрировать людям, как это делается.
 – Ваше высочество, вы и мистер Мак-Нил ошибочно полагаете, что «серые» пользуются человеческой логикой. Они думают совершенно иначе, абсолютно не так, как мы.
 Риухито энергично кивнул:
 – Похоже на то, так как ваше объяснение их поступков лишено всякой логики. Вы утверждаете, что наши люди помогали им строить корабли, способные совершать межзвездные путешествия, и бороться с генетическими дефектами. Вы говорили, что «серые» прибыли сюда, чтобы таскать отсюда генетический материал, но существует ли возможность замены их ДНК на нашу? Более того, если их уровень технического развития позволил им путешествовать между звездами и выяснить, что нашу ДНК имеет смысл воровать, то неужели они не могли решить эту проблему сами?
 Син подлил масла в огонь:
 – И еще, миссис Маркграф, вы сказали, что у нас было оружие, способное сбить летательный аппарат пришельцев. Кажется, вы упомянули акустическое оружие под кодовым названием «Джошуа». Если вы утверждаете, что именно его использовали, чтобы сбить НЛО над Лонг-Айлендом, то имелись бы свидетельства использования этого же оружия в Ираке, или в каком-либо другом вооруженном конфликте.
 Женщина опустила глаза и смущенно потеребила пальцами свисток на шее.
 – Оно действует только на "серых".
 – Ерунда. – Риухито взмахнул руками. – «Джошуа» – оружие, фокусирующее ультразвуковые волны.
 Эта технология была использована за последние четверть века не один раз. Например, для исследования внутренних органов, для разгона толпы; даже продолжительного проигрывания обыкновенного рок-н-ролла оказалось достаточно, чтобы сдвинуть Мануэля Норьегу с Папала Нунчио во время американского вторжения в Панаму. То, что действует на камни в почках, будет действовать и на бункеры, а Саддам Хусейн не так уж и отличался от Норьеги. Если бы США располагали таким оружием в 1989-м, то они наверняка использовали бы его в 1991-м.
 – Ладно, ладно… – Миссис Маркграф вытерла лоб рукавом черной футболки. – Ваши вопросы очень интересны, только задайте их мистеру Лехтеру. А сейчас настало время прерваться и переодеться к ужину. Закончим на этом.
 Син проследил за ее взглядом и увидел в дальнем окне мужскую фигуру. Арриго Эль-Лехтер махнул рукой, кивнул и сделал миссис Маркграф знак, словно просил ее продолжать. Миссис Маркграф звучно сглотнула слюну и провела языком по губам:
 – Скажу вам одно: вы свободны.
 Она подняла к губам свисток и пронзительно свистнула.
 – Так, четыре круга и по комнатам. Думаю, что вечером я смогу вам ответить.
 Син бросил взгляд на окно и даже на таком расстоянии заметил на лице Арриго довольную улыбку.
 Или миссис Маркграф получила пашу группу в виде наказания, или, же ним полагается быть умнее инструктора. А возможно, и то и другое. Пробегая второй круг, Синклер увеличил скорость и нагнал Риухито. Похоже, они еще не успели оплести как следует внука императора. И я искренне надеюсь, что мне не придется увидеть, как это произойдет.


* * *

 Арриго Эль-Лехтер отошел от окна и, подойдя к своему столу XR-8500, коснулся экрана. Жалюзи на окнах ©пустились. Потом он включил селектор.
 – Да, сэр? – спросил тонкий голосок секретарши.
 – Дженни, милая, меня не будет начиная с ужина и до самого вечера. Ты можешь идти, только сделай сначала так, чтобы меня не беспокоили телефоны.
 – Да, сэр, – поколебавшись, она спросила:
 – И частную линию вашей жены тоже прикажете закрыть?
 Ноздри Арриго раздулись, но он быстро взял себя в руки:
 – Да, Дженни, и ее тоже. Позвони Раулю и скажи, что сегодня вечером мне не хотелось бы ни видеть, ни слышать мою жену. И еще, девочка, подготовься к тому, чтобы поужинать сегодня со мной.
 – Да, сэр! Спасибо, мистер Эль-Лехтер.
 – С этой минуты – Ари.
 – Да, Ари!
 Он опять коснулся экрана; окна и двери закрылись, а потом поверхность стола изменилась. Вместо обычных иконок и кнопок на черном фоне возникли непонятные знаки, словно из фильма ужасов. Арриго набрал одному ему известную комбинацию, а потом протянул руку к невидимой кнопке.
 Стеклянные дверцы книжного шкафа, стоявшего напротив стола, закрылись, шкаф, будто кровать Мерфи, повернулся вокруг своей оси. За ним открылся тайник, в котором висели черные кабели, которые могли показаться случайному посетителю (если бы Арриго пускал их к себе в кабинет) вполне обычными проводами.
 Когда шкаф опустился и замер на полу, субстанция, прилипшая к его задней стенке, заколыхалась. Сначала Арриго называл ее черным желе, но за годы контакта его мнение изменилось. Внутри этого желе задрожали зеленые огоньки; они постепенно приближались к поверхности, образуя медленно набухающую массу. Кабели стали толще и начали светиться от пробегающей по ним энергии.
 Зеленое свечение стало интенсивнее, а блестящая набухающая мерзость начала менять форму, превращаясь в кисть огромной руки с длинными костлявыми пальцами.
 Арриго провел языком по пересохшим губам и начал снимать одежду, уверяя себя, что на этот раз бояться нечего. Он сделал все, что приказал ему хозяин, и даже больше. Хозяин будет гордиться им, Арриго это знал и знал, что заслужил награду. Он шагнул вперед и вошел в слизистую массу. Она была холодной, и он начал дрожать. Впрочем, в глубине души он понимал, что дрожит не столько от холода, сколько от страха.
 Повернувшись лицом к своему столу, он сел в громадную ладонь и прислонился спиной к среднему пальцу. Немного поерзал, устраиваясь, потом поднял руки я скрестил их на груди, готовясь к тому, что будет дальше.
 Ладонь зашевелилась; палец заскользил по спине Арриго вверх, пока не добрался до плеч. Арриго сжал челюсти, чтобы не стучали зубы, и сосредоточился на том, чтобы дышать через нос.
 Слизь опустилась ему на голову и начала растекаться по лицу и плечам. Она отвратительно воняла; Эль-Лехтер хотел закричать, но сдержался: вкус этой гадости был куда хуже, чем запах. Слизь расползлась по всему его телу и, покрыв Арриго полностью, начала набухать.
 Жена Эль-Лехтера, которая однажды застала его за общением с Хозяином, потом говорила врачам, что видела его как бы в большой плаценте. Образ ему не понравился, так же как и: ее реакция, но он не мог не признать, что она выразилась совершенно точно.
 Итак, я рождаюсь снова и с новыми силами.
 В слизи образовались два тонких канала, ведущих к ноздрям Арриго. Слизистый кокон сомкнулся над ним, и легкие перестали работать. Снабжение организма кислородом и вывод углекислоты происходили теперь через эти две трубки.
 Так что ты приготовил мне, моя з-забава? – Вопрос прозвучал прямо у него в голове, но был задан не словами, а яркими образами. – У тебя ли тот, кого ты обещал з-зделать моим?
 Арриго хотел кивнуть, но в вязкой массе не смог.
 Да, он у меня. Хозяин. Он в группе «Альфа» и верит, что самый лучший. Он нетерпелив; его беспокойство заставит его буквально наброситься на твое предложение.
 Отлично, моя з-забава. В мозгу у Арриго словно лопнул шарик, наполненный удовольствием. Он знал, что это хозяин подействовал на один из его нервных центров, и хотел, чтобы тот делал это снова и снова. Чем еще ты, послужил мне, моя з-забава? Я чувствую, что ты добился чего-то еще.
 Арриго с трудом овладел собой.
 Там же, в группе «Альфа», есть еще один человек.
 Такой же сильный, как Риухито. Он приехал из Америки и у него большие связи. Он эксперт по безопасности.
 Ты хорошо его проверил? Он не тот, кого мы потеряли?
 – Нет, – вздохнул Арриго, – это не Джеггер. Он невысокого роста. Я хорошо помню Джеггера, это не он.
 Ты не знал Джеггера как следует, но я тебе верю. И кто же этот человек?
 – Его зовут Синклер Мак-Нил. Его отец – владелец компании «Билдмор» в Фениксе. Теперь Синклер работает на «Лорику», он недавно развелся и сейчас испытывает душевный разлад. Его будет легко оплести.
 Слизь завибрировала: хозяин смеялся. Арриго ощущал этот смех как весьма неприятный зуд. Потом слизь заколыхалась, и тысячи электрических разрядов вонзились в мозг Арриго, причиняя нестерпимую боль.
 Простите, Хозяин!
 Прощаю, кретин. До тех пор, пока Ведьма не потеряла ее, «Лорика» была моей. Теперь ее использует Джеггер. Мак-Нил – агент Джеггера, а сам Джеггер спрятался и думает, что избавился от моего влияния. Но скоро ему предстоит узнать, что он жестоко ошибся, и человек, которого он прислал к нам, послужит наживкой.
 – Хозяин, я знаю пытку, которую никто не в состоянии вынести. – Арриго улыбнулся. – Миссис Маркграф будет рада ему отомстить.
 Он не успел закончить фразу, как на его мозг обрушилась волна боли.
 Ты ничего не понял! Если Джеггер выбрал его, значит, этот человек очень опасен. Просто убей его и избавься от трупа. Джеггер уз-знает об этом и придет отомстить.
 Арриго вздрогнул, вспомнив Джеггера и его мастерство.
 Хозяин, Джеггер очень хорошо умеет убивать. Мне бы не хотелось оказаться тем, за кем он будет охотиться.
 Ты раз-зачаровываешь меня, з-збава. Я воз-знаграждаю тех, кто мне предан. Да, Джеггер придет за тобой, но я обеспечу тебе защиту. Я дам тебе силу, которая позволит вернуть мне Джеггера или его уничтожить.
 Внук императора будет напуган и подчинится мне; после этого уже ничто не сможет меня остановить.


* * *

 Син и Риухито вежливо рассмеялись дурацкой шутке товарища по группе. Сменив серую униформу на собственную одежду, все немного повеселели и с нетерпением ждали обеда.
 Син, помня о роли, которую он играет, надел брюки с подтяжками и строгую рубашку. В последнюю минуту он нацепил на руку диктофон, увидев на запястье Риухито такой же. Принц проявлял большую активность на дискуссиях и занятиях, поэтому Син никак не мог улучить время поговорить с ним. Надевая диктофон, он надеялся, что внук императора им заинтересуется и сам завяжет беседу.
 Они стояли на дорожке, посыпанной белым гравием. Позади них с неизменной каменной улыбкой возвышалась копия «Локешвары» Анкора Вата – центр дворика, к которому сходились все дорожки. Син заметил вокруг статуи полосу, словно пьедестал мог подниматься испускаться.
 – Не удивлюсь, если они ее убирают, чтобы сыграть в волейбол.
 Риухито посмотрел на него и улыбнулся:
 – Может быть, но я думаю, что они привезли ее сюда под землей и подняли. – Он указал на толстые деревья во дворике. – С вертолета ее спустить почти невозможно.
 – Верно, я не подумал. – Син провел рукой по гладкому камню. – Отличная копия.
 – Нет, Синклер, это оригинал. Добрый вечер. – Арриго Эль-Лехтер, одетый в костюм, напоминающий военный мундир, слегка поклонился и показал на стоящую рядом симпатичную черноволосую женщину:
 – Разрешите представить вам мою секретаршу, Джанет Пигот.
 Син был поражен. Высокая, несомненно, очень уверенная в себе женщина, была ничуть не похожа на тот образ, который сложился у Сина на основании того, что говорил Кип. Гладкая кожа, правильные черты лица.
 Может, Мико – более подходящая пара для старины Кипа, но все же странно, что эту женщину он ценил больше в качестве секретарши, а не любовницы:
 Син обменялся с ней рукопожатием:
 – Рад познакомиться. Мы друзья с Кипом Мартином; он просил передать вам привет, если я вас увижу.
 Улыбка Джанет стала чуть шире.
 – Вы очень любезны, мистер Мак-Нил. Я позвоню мистеру Мартину и узнаю, как он поживает.
 Эль-Лехтер направился к Риухито. Син повернулся к ним, чтобы проследить за выражением лица Риухито во время разговора, но тут кто-то тронул его за плечо.
 Это был мистер Хэнди.
 – Простите, мистер Мак-Нил, звонок от мисс Акрес.
 Он получен по одному из наших секретных каналов, и Я перевел его в комнату для занятий. Пойдемте со мной.
 Син кивнул.
 Что ей нужно? Неужели что-то случилось с Койотом?
 Хэнди повернул направо, вместо того, чтобы пойти налево.
 – Я думал, что все комнаты для занятий в восточном крыле, – заметил Син.
 – Только основные. – Хэнди остановился перед дверью с кодовым замком. – Есть и другие; они просто ближе. Я подумал, так будет быстрее.
 Син кивнул и, коснувшись рукава рубашки, включил диктофон, надеясь потом по звуку определить комбинацию кода, который мистер Хэнди как раз начал набирать.
 – Прошу, сэр. – Хэнди распахнул дверь, и Синклер вошел. Он ждал, что ему протянут телефонную трубку" но вместо этого Хэнди сунул руку в ящик стола и вытащил оттуда его же, Синклера Мак-Нила, «беретту», и снял ее с предохранителя.
 – Мы нашли это во время проверки комнат. Вы отлично придумали спрятать оружие в вентиляционный люк, – движением пистолета Хэнди приказал Сину поднять руки. – Мистер Эль-Лехтер говорит, что вы шпион «серых» и должны умереть.
 Син выиграл секунду на том, что «беретта» для первого выстрела требует, чтобы передернули затвор. Он схватил пистолет, но Хэнди успел нажать на курок. Осечка.
 Он передернул затвор, патрон выскочил и угодил Хэнди в лицо. Тот вскрикнул, а Син отвел пистолет вниз и в сторону, ударил Хэнди коленом в пах, вырвал пистолет из его руки и со всей силы стукнул ассистента Арриго рукояткой «беретты» по голове. Хэнди упал; Син наставил на него пистолет и подождал, не очнется ли он.
 Хэнди не шевелился. Из ссадины у него на голове текла кровь. Красная. Значит, он человек.
 Син опустился на корточки и обыскал противника.
 Ничего. Ни ключей, ни карточек, ни денег.
 – Ладно, полежи и дай мне подумать. – Он поднял с пола патрон, вставил его в обойму, снова вогнал ее в рукоятку «беретты» и передернул затвор.
 Ну что ж, маски сорваны. Но Син не думал, разговаривая с императором, что придется стрелять. Я был честен от начала и до конца, если не считать моего третьего инициала и развода с женой. Никто не мог знать, что я работаю на Койота, а кроме того, какое дело до этого Галбро? Он уже выходил из двери, когда вдруг сообразил: Черт! Галбро и есть та самая школа убийц!
 А это значит… Это значит, что мне хотелось бы иметь немного больше, чем четырнадцать патронов.
 Син выглянул в коридор. Чисто. Он вышел из комнаты и направился в дальний конец коридора, сложив на груди руки, чтобы прикрыть «беретту». По пути он представил себе схему института. Если повезет, я выйду к воротам, через которые нас привезли.
 В конце коридора была дверь в какую-то комнату. Там никого не было, кроме парня в комбинезоне, который чинил телефон. Услышав шаги, он поднял голову, но Мак-Нил просто кивнул ему и продолжал идти дальше.
 – Эй, парень, погоди – ты что тут делаешь?
 – Выполняю поручение мистера Эль-Лехтера, – улыбнулся Син. – Вот ведь как выходит, а? Ты здесь с машинкой воюешь, а он там прохлаждается с гостями.
 – Ты прав. – Парень вытер рукавом лоб. – Мне-то, в общем, плевать, чем он там занят, но мог бы купить оборудование получше, чтобы облегчить всем жизнь, так?
 Если ты дашь мне отсюда выбраться, моя жизнь тоже станет значительно легче.
 – Это точно. – Син пожал плечами и пошел дальше, к двойным стеклянным дверям. – Только без работы тут никто все равно не останется.
 – Метко подметил, черт побери. – Парень улыбнулся ему вслед. – Ладно, пусть тебя обойдут стороной "серые".
 Поздно!
 Два охранника, смеясь и переговариваясь, вошли в стеклянные двери. У одного на плече висел полиэтиленовый мешок для трупов, на груди – АКМ. Другой нес в руке автоматическую винтовку. Оба остановились, увидев, что человек, которому предназначался мешок, пока еще в нем не нуждается.
 Син поднял «беретту» и дважды выстрелил в того, кто нес мешок. Промахнуться с такого расстояния было нельзя.
 Первая пуля попала охраннику в плечо, вторая – в грудь.
 Прежде чем он упал, Син навел пистолет на второго, но тот успел спрятаться за стол. Послышался щелчок затвора. Времени на раздумья не оставалось. Син упал на колено и трижды выстрелил в стол. После второго выстрела раздался крик.
 Син выбежал в коридор и с опозданием сообразил, что второпях не прихватил автомат или винтовку. Мгновение он сомневался, не вернуться ли, но, услышав крики с обеих сторон коридора, решил этого не делать. Он повернулся влево и высадил ногой дверь.
 Она упала, и он оказался в небольшой комнате, где стоял круглый стол и несколько стульев. Син понимал, что стол не обеспечит ему надежного прикрытия – ну и черт с ним. Он стулом разбил окно и выпрыгнул наружу.
 Черт, ошибся?
 До стены, за которой спасение, было не меньше сорока метров. Небольшие джунгли из лиан, невысоких кустиков и плетеных кресел выглядели роскошно, но только не для Сина. Лишь справа, за небольшим каменным очагом для жарки мяса, можно было укрыться. Син метнулся туда.
 В комнате, из которой он выбрался, раздался громкий голос, отдающий приказ, и пули защелкали о камни и металлическую решетку. Син, прислонившись спиной к камням, смахнул пот со лба и подобрал колени.
 Так, пока все нормально. У тебя двадцать футов до стены, за которую, если хорошо разбежишься, сможешь уцепиться и влезть. Против тебя – батальон. вояк, вооруженных автоматами. И нет сомнений, что они уже вызвали подкрепление.
 Он лег на живот и отполз в сторону. Охранники продолжали поливать огнем очаг, пригибаясь после каждой очереди, что плохо сказывалось на точности их стрельбы. Син поднялся на колени и, когда в окне появился силуэт человека, выстрелил дважды. Одна пуля пробила стекло, другая – горло охранника.
 Син опять лег на живот и пополз к другому краю очага. Он оглянулся, а когда посмотрел перед собой, увидел на стене охранника с автоматом.
 Они спустили курки одновременно. Первая пуля ударила в стену, вторая прошила охраннику бедро, а третья, задев рожок, пробила ему живот. Охранник перевалился на другую сторону стены, продолжая стрелять; Син подскочил, но одна пуля все же попала в цель: Мак-Нил вскрикнул от боли, когда раскаленный кусок свинца задел берцовую кость.
 Небольшая царапина, выживешь! Он на мгновение прикрыл глаза, стараясь успокоить обжигающую боль, которая волнами поднималась по позвоночнику и пронзала мозг. Черт! ЧЕРТ!!! Он скрипнул зубами, глядя, как на брюках расползается темное пятно. Осталось пять патронов, черт знает сколько охранников, а с дыркой в ноге стена станет на целую милю выше. Он сглотнул и впервые почувствовал страх. Похоже, мне крышка.
 Со стороны здания раздался крик Хэнди:
 – Тащите гранатомет! Он там за очагом, и мы его сейчас поджарим как следует.




 Глава 22


 Раджани проснулась от звуков неприятного злобного смеха. В первое мгновение она испугалась, что начинается одно из тех землетрясений, о которых ее предупреждал Хэл. Она бросилась в ванную, потом обратно и почувствовала, как что-то кольнуло руку.
 Она посмотрела на ладонь: сине-черная кровь сочилась из ранки.
 Держась за косяк, она присела и подняла с пола цепочку. Потом пососала ранку и посмотрела на нее снова. Царапина.
 Она сосредоточилась, и ранка затянулась. Раджани улыбнулась и расправила купальник на ягодицах. Хэл просил ее остаться в гостинице на случай, если Синклер вдруг позвонит. Сам Гаррет пошел в "Дадзамоку оспрейз", а Бат, взяв с собой Нэтч, отправился исследовать криминальный мир Токио. Джитт заперлась в комнате с кучей всякой электроники и строго-настрого приказала Раджани ее не беспокоить.
 Вскоре Раджани устала пялиться на телефон и приказала передавать звонки в бассейн. Было воскресное утро, и никто не мешал ей как следует искупаться. Она злилась на себя и на других. Как же так, ее поместили в стасис, чтобы помочь Койоту, а она даже не может до него добраться, и ее все время отпихивают, потому что она не умеет стрелять или драться.
 Она сделала несколько кругов, и когда усталость приглушила обиду, вернулась в комнату, прилегла на диван и, взяв в руки цепочку Сина, сосредоточилась. Пожалуйста, Синклер, позвони. Она с надеждой посмотрела на телефон, хотя понимала, что, не зная точного местонахождения Сина, не может послать ему обращение. Тогда она снова сосредоточилась и, освободив сознание, стала слушать эхо своего послания, искать совпадения с впечатлением от цепочек в бетонном сердце Токио.
 Она не нашла Синклера, но уловила отражение, которое привело ее в ужас. Раджани быстро вернулась в тело и подняла ментальный щит. Она вспомнила смех, который ее разбудил. Скрипичник здесь! Но самое страшное заключалось в том, что фрагмент послания, который она поймала, был тесно переплетен с аурой Сина.
 Убей его и избавься от трупа!
 Она закрыла глаза и снова осторожно отправила свой разум на поиски. Стены исчезли, ее сознание ракетой взмыло ввысь, и Токио превратился в светящийся лабиринт с миллионами разноцветных точек внутри – живыми существами, людьми.
 Чуть выше и левее над островом в Токийском заливе разливался зеленый свет. Поискав его источник, Раджани увидела черную жемчужину, окруженную малахитовым ореолом. Горящая зеленая точка вертелась в самой его середине, а рядом с ней вторая и третья. Лицо и глаза.
 Потом образ Скрипичника растаял во тьме, зато далеко внизу вспыхнул свет, оттенок которого был таким же, как цвет цепочки.
 Синклер там – и его пытаются убить.
 Борясь с приступом тошноты, Раджани ворвалась обратно в тело, вскочила, натянула джинсы, сунула ноги в сандалии и выбежала из комнаты, никого не предупредив и даже забыв накинуть кожаную куртку, которую ей подарила Нэтч.
 Она выскочила в коридор, ударила по кнопке вызова лифта, но, подождав секунд десять, рванула вниз по лестнице.
 Вылетев в вестибюль, она посмотрела по сторонам и увидела медленно открывающиеся стеклянные двери.
 Швейцар взглянул на нее с удивлением, но быстро опомнился и, повернувшись к входу, указал на такси. Раджани кивнула и побежала к машине. Водитель открыл дверь, и, упав на заднее сиденье, она показала рукой направление:
 – Туда, на остров, быстро!
 Пожилой водитель с сомнением посмотрел на нее:
 – Кимпунсима, хай?
 – Давай, давай! – Раджани сунула руку в карман, достала пачку иен вперемешку с долларами и швырнула деньги таксисту:
 – Быстрее!
 Она не заметила волны радости, которая хлынула от водителя, не услышала визга шин, не почувствовала, как ее вдавливает в мягкие подушки сиденья на повороте.
 Яркие неоновые огни не производили на нее впечатления. Она приглушила внешнее зрение, сосредоточившись только на цепочке Мак-Нила и на ее связи с ним. Она сжимала ее в руках и нащупывала Мак-Нила, но, когда контакт состоялся, едва не задохнулась от злости и разочарования.
 Однажды доктор Чандра показывал ей, как сделать телефон из двух картонных коробочек и нитки. Несмотря на то что это устройство передавало звук, общаться с его помощью было практически невозможно. Сейчас было то же самое: Раджани могла уловить ощущения Сина, но обмениваться с ним информацией была не в состоянии.
 По крайней мере непосредственно в эту минуту ему ничто не угрожает.
 Раджани успокоила сердцебиение и на время отключилась от связки с Сином. Открыв глаза, она увидела, что они уже едут по берегу, и указала на остров:
 – Туда!
 – Хай, Кимпунсима, хай. – Водитель крутанул баранку и помчался между двумя складами, сшибая ящики и коробки. Он не переставая смеялся и что-то восклицал, но Раджани не понимала ни слова.
 – Быстрее, быстрее!
 Такси, взвизгнув покрышками, свернуло вправо и въехало на мост в Кимпунсиму, освещенный розовыми фонарями. Промчавшись по мосту, водитель с большой неохотой сбросил скорость до сотни миль в час и устремился в глубь Кимпунсимы.
 Раджани, для которой разница между островом и городом была только в интенсивности ощущений, которые она улавливала, почувствовала большую опасность.
 Она ударила по стеклу, отгораживающему водителя от пассажира:
 – Сюда! Быстрее, мы уже близко.
 Водитель свернул направо и взвизгнул, увидев посреди улицы байкеров из банды босозоку. Одетые в кожу здоровяки на больших американских мотоциклах надсмехались над прохожими и угрожающе помахивали цепями.
 Волна страха, хлынувшая по связке, едва не лишила Раджани сознания. Она распахнула дверь, ненароком сбив с ног стоящего рядом байкера, и бросилась бежать по улице. Сзади слышались крики и рев заводимых моторов, но она не обратила на это внимания, потому что волна страха, идущая по связке, становилась все интенсивнее.
 Раджани бежала со всех ног и вскоре увидела забор.
 Ориентируясь на устойчивость связки, она повернула к берегу и вскоре по одной из аллей выбежала к кирпичной стене, рядом с которой стоял джип с эмблемой службы охраны.
 Из него выбрался человек с автоматом, влез на крышу автомобиля, а оттуда – на стену. Там он пригнулся и выставил автомат перед собой. Раджани вспомнила уроки стрельбы, которые ей преподали "Кровопускатели".
 – Синклер! – закричала она и увидела, как длинный язык пламени вырвался из ствола автомата. В следующее мгновение ответный выстрел отбросил мужчину назад; он тяжело ударился о крышу машины и замер.
 Он его снял!
 По связке промчался приступ боли; у Раджани подогнулись колени, и она едва успела ухватиться за открытую дверь джипа. Нет, я тебя не отпущу!
 Раджани подхватила автомат и вынула поврежденный пулей магазин, сняла с пояса трупа другой и с приятным уху щелчком вставила его на место. Потом передернула затвор, вскарабкалась на крышу автомобиля, а оттуда – на стену.
 По другую сторону стены воздух был сизым от порохового дыма. Слева от Раджани за невысокой каменной оградой лежал Синклер Мак-Нил. Напротив него, укрывшись в здании, засели четверо мужчин; один из них, излучая уверенность, положил на оконный проем толстую трубу.
 – Готово! – заорал он. – Сейчас я его подстрелю.
 Взяв автомат обеими руками, Раджани опустила его на уровень живота, как ее учили «Кровопускатели», и нажала курок. АКМ стоял на автоматическом режиме стрельбы и выплюнул все тридцать пуль. Красивые вспышки осветили патио, и посыпались разбитые стекла.
 Однако стрелковая подготовка Раджани была сугубо теоретической, и это сослужило ей плохую службу. «Кровопускатели» не объяснили ей про отдачу, поэтому ствол автомата задрался, Раджани не удержала равновесия, упала на крышу автомобиля, перевернулась через голову и скатилась на землю, больно ударившись затылком.
 В глазах у нее вспыхнули звездочки, и в тот же миг за стеной с грохотом взметнулся столб дыма и пламени. На машину посыпались комья земли и обломки камней. Лобовое стекло обрушилось на капот, по крыше забарабанила бетонная крошка.
 Раджани потрясла головой, перевернулась на живот и встала, опираясь на крыло джипа. В проломе, образовавшемся в стене, появился человек. Он хромал и то и дело оборачивался, стреляя в кого-то у себя за спиной.
 Увидев Раджани, он наставил на нее пистолет:
 – Ты кто?
 – Я Раджани, у меня твоя цепочка. – Она вынула ее из кармана и показала ему.
 – Черт бы побрал этих горничных. – Он застонал и оперся на крышу джипа. – Водить умеешь? Нет, лучше не надо, я видел, как ты стреляешь. – Он обошел автомобиль, сел в кресло водителя и рукояткой пистолета вышиб остатки лобового стекла. – Ну что, поехали? – Раджани подбежала к другой дверце и забралась в машину. Синклер выжал сцепление. – Не знаю, кто ты такая, но спасибо. Ты спасла мне жизнь.
 – Меня привез Хэл Гаррет, – сказала Раджани, с замиранием сердца глядя, как Син одного за другим обходит мотоциклистов. – Ты пропал из гостиницы, и мы встревожились.
 Син застонал и вжал голову в подголовник кресла.
 – Итак, ты проникла в мою комнату и обнаружила цепочку. – Он со свистом втянул воздух сквозь сжатые зубы, и Раджани почувствовала раскаленный докрасна сгусток боли. – А как ты нашла меня? Я считал, что не оставил следов.
 Раджани почувствовала, что Сип в любую минуту может потерять сознание.
 – На этой улице поверни и останови машину.
 – Ты шутишь?
 – Я нашла тебя и спасла тебе жизнь. Поверь мне, останови машину. – Она почувствовала его сомнение, но Синклер повиновался. – Не выходи. – Она вылезла, обежала автомобиль, открыла дверь со стороны Сина и положила руку на его раненое бедро. – Будет немного больно.
 – Ты хочешь сказать – еще больнее, чем сейчас?
 Золотым ноготком она разрезала брюки и осмотрела рану. В ней белели кусочки чего-то – она подумала, что это бетонная крошка.
 Син потряс головой:
 – Рана сквозная. Похоже, раздроблена кость.
 Раджани посмотрела ему в глаза и почувствовала, как он испугался, увидев ее золотые зрачки.
 Ее глаза – они не настоящие.
 Настоящие Синклер, успокойся.
 Раджани усилила интенсивность контакта и, так же, как с Гарретом, пройдя по ней, отдала команды нужным участкам мозга, чтобы ускорить регенерацию тканей и приглушить боль. Вскоре от Сина повеяло спокойствием. Раджани улыбнулась и вышла из его сознания.
 Син посмотрел на нее и удивленно моргнул.
 – Леди, вы хотя бы сами знаете, что вы сделали? – Он вздохнул и покачал головой:
 – Господи, да ты лучше, чем морфий.
 – Тебе легче?
 – Учитывая наше с тобой положение – легко, как никогда! – Он вылез из джипа. – Надо уносить ноги.
 Они следят за этой машиной, а я с ними снова сталкиваться не хочу.
 – Откуда ты знаешь, что они следят за машиной? – изумилась Раджани.
 – Я не знаю, – ответил Син. – Но я бы на их месте именно так и сделал. К тому же нам с тобой вдвоем спрятаться проще простого. А чего это ты в купальнике? Плавала?
 – В гостинице хороший бассейн, – ответила Раджани, смущенно потеребив лямку купальника. – Я искупалась.
 – Ну что ж, давай убираться отсюда. – Син открыл канализационный люк и жестом предложил Раджани спускаться. – Ты, конечно, не получишь там золота за плавание, зато по крайней мере и свинца тоже.




 Глава 23


 Йидам расстегнул застежку. Тяжелый плащ упал на пол, и монстр предстал перед Койотом в своем истинном облике. Сразу стало ясно, почему он такой высокий: у него был второй плечевой пояс и дополнительная пара рук, расположенных на фут ниже первых. Посаженные чуть ближе к спине, они не несли на себе тяжести огромных бицепсов и не были расчерчены золотыми линиями, как верхние. Койот заметил, что такие же мерцающие полоски вытекают из пальцев Йидама на ногах и, поднимаясь вверх, исчезают под куском материи, обернутой вокруг его бедер.
 Ошеломленный, Койот не успел даже опомниться.
 Монстр проворно схватил верхними руками его за запястья, а нижними зажал ему голову.
 – Ты не убил меня там, в Шторме. Теперь посмотрим, на что ты способен.
 Их взгляды встретились, и Койот почувствовал, как Йидам вторгается в его разум. Он попытался сопротивляться, но не мог справиться с сознанием монстра. Он сделал попытку оборвать контакт, но сумел лишь с огромным трудом вернуть себе небольшую часть своей личности.
 Йидам вошел в сознание Койота и удобно там расположился. Он сортировал его воспоминания, как детектив, который достает из шкафа папки и торопливо их просматривает. Койот почувствовал, что последние два месяца его жизни, когда он под именем Тихо Кейна сражался со Скрипичником, Йидама только насторожили, – а когда он добрался до приступа клаустрофобии, который Койот испытал, очнувшись в мешке для трупов, к этой настороженности добавилась тень сомнения.
 Койот помнил, что эту амнезию устроил ему его предшественник при помощи сильных психотропных средств.
 Ты думаешь, что биохимический барьер сможет меня остановить? – услышал он смех Йидама у себя в голове. – Твое тело тебя предало.
 Внезапно Койот увидел собственное сознание в виде трехмерного лабиринта нейронов и синапсов. Заблокированная территория светилась красным. Койот почувствовал, как его тело начинает откликаться на приказы Йидама, вспрыскивая в кровь гормоны и нейтрализующие вещества. Красный цвет стал бледнеть, и когда монстр ворвался в запретную область памяти, Койот закричал. Освобождение из тесных тисков амнезии было болезненным, а в следующее мгновение жизнь Койота начала разворачиваться перед ним, как старая кинолента. Словно со стороны Койот глазами Йидама смотрел, каким он был в прошлой жизни. Он увидел, как изучает строение человеческого тела и работает с клонами.
 Увидел, как ломает доски, отрабатывая смертоносные удары, увидел, как просиживает долгие часы в химической лаборатории, изучая яды и взрывчатые вещества.
 Воспоминания становились все отчетливее и полнее, но Койот не ощущал, что воссоединяется с тем человеком, которым он был до амнезии, – напротив, он бессознательно старался держаться как можно дальше от своего прошлого.
 Он увидел себя, наблюдающего за жертвой через оптический прицел снайперской винтовки пятидесятого калибра. Пальцем правой руки он нажал спусковой крючок, и голова женщины взорвалась, как воздушный шарик, наполненный кровью. Он уловил легкое сожаление в душе своего двойника, но тут же выяснилось, что жалел он только о трех граммах пороха, потраченных на патрон.
 Он неожиданно понял, что был социопатом. Однако почти сразу же отверг этот диагноз, вспомнив поступки, которые совершил после потери памяти. У социопата нет совести. Он думает только о себе. А во мне все же была совесть, или что-то другое, что позволило мне стать нынешним Койотом.
 Йидам продолжал копаться в его памяти.
 Здесь, Койот, здесь. Я отыщу это, и тогда ты увидишь, кто ты есть на самом деле. Воспоминания мелькали все быстрее. Словно издалека Койот увидел изгиб берега Китая, под ним – похожий на кинжал полуостров Кореи, врезавшийся в океан, и лишь потом – острова Японии. Неожиданно он понял, что провел здесь большую часть своей жизни – и что-то подсказывало ему: это важное воспоминание.
 Неожиданно Йидам закричал. На месте солнца вспыхнула зеленая пульсирующая сфера. Она разгорелась ярче, а потом вдруг вытянулась в острую длинную иглу, которая вонзилась в Койота, словно булавка, которой пришпиливают к картону пойманное насекомое.
 Моя з-забава, ты вернулся ко мне? Койот почувствовал, как на его лице против воли расплывается радостная улыбка. И ты преподнес мне подарок.
 Йидам пытался бороться, как рыба борется с сетью, он искал связи со Скрипичником, но, когда нашел ее, понял, что уже слишком поздно, что Темный Властелин предвидел это сопротивление и легко может его нейтрализовать. Койот чувствовал, как радуется Скрипичник бессилию Йидама.
 Это ты, Викрам? Разве я не уничтожил тебя вместе со всем экипажем? Неужели это действительно ты – а ведь сколько времени миновало.
 Да, это я – живое доказательство того, что ты не всегда выигрываешь.
 Именно всегда, Викрам, это неизбежно. Многие твои товарищи с радостью перешла на мою сторону, и ты можешь к ним присоединиться. Иди ко мне.
 Йидам не сдавался.
 Я не для тебя, зверь. Если бы ты был так силен. как хочешь казаться, то уже бы меня уничтожил.
 Но Койот почувствовал в мыслях Йидама отчаяние И понял, что он блефует. Внезапно на зеленом фоне мелькнула золотистая вспышка:
 Отец?
 Раджани?
 Скрипичник был поражен не меньше Йидама, и на мгновение оба разжали тиски, сжимающие разум Койота.
 У него было время лишь на одно-единственное движение, и он его сделал. Он смешал свою ненависть к Скрипичнику с ненавистью к своему прошлому и, создав из этого сплава острейшее лезвие, обрубил им контакт.
 Койот сам едва не упал и еле успел подхватить Йидама. Он аккуратно уложил его на пол, потом поднял плащ, свернул его и положил монстру под голову.
 Красные глаза Йидама открылись.
 – Спасибо, – просипел он.
 – Это был Скрипичник, я это точно знаю. Но что случилось, кто такой Викрам?
 Йидам пропустил этот вопрос мимо ушей и попытался встать, но Койот не дал:
 – Нет, черт побери, ты меня вывернул наизнанку, а теперь не хочешь отвечать. Ты все еще думаешь, что я прихвостень Скрипичника?
 Йидам откинулся назад и покачал головой:
 – Нет. Если бы ты им был, то не смог бы прервать связь. Ты очень силен; несомненно, поэтому он тебя и выбрал.
 – Значит, ты согласишься с тем, что я могу быть мощным оружием против него. Ответь на мои вопросы.
 – Нет времени.
 – Отвечай коротко. – В гонкханге появился Монг, и Койот повернулся к нему:
 – Была атака…
 – Я знаю. Четыре человека погибли. Десятерым оказывается помощь. Они умрут без боли. – Монах присел на корточки перед Йидамом. – Мы усилим защиту. Теперь обнаружить нас будет труднее.
 – Ответы! Я хочу их услышать немедленно! – Койот сжал кулаки и посмотрел на обоих.
 Йидам положил руку на плечо Монга.
 – Моя жена изучала религии – так же как я изучал войны. С помощью далай-ламы она познакомилась с Монгом, и он рассказал ей о своей судьбе. Женщины не допускаются в монастырь, поэтому она попросила меня остаться здесь на какое-то время, чтобы обеспечить монахам защиту. Я был здесь, когда Скрипичник уничтожил команду корабля, на котором мы прилетели.
 Койот кивнул:
 – И твоя жена тоже погибла.
 Йидам на мгновение закрыл глаза.
 – Да, и она тоже. Но Скрипичник напоролся на другого Темного Властелина, и они схлестнулись между собой.
 Тем временем мне удалось добраться до доктора Чандры и обезопасить свою дочь, Раджани. Скрипичник, вероятно, выслеживает ее, но он ищет похожий ментальный образ.
 Китера он способен вычислить в два счета. Мою жену он нашел не сразу, а Раджани в этом смысле не отличается от людей. Он вряд ли ее заметит. – Йидам слабо улыбнулся. – Ты ведь знаешь, что у людей очень своеобразная ментальная структура?
 Койот улыбнулся в ответ:
 – Человечество давно уже в этом не сомневается.
 – Надо найти мою дочь. Она способна читать Скрипичника.
 – Читать?
 – Мы поместили ее в стасис-капсулу для подготовки. Если она уже вышла из нее, значит, может слышать мысли Скрипичника. Поэтому она смогла послать мне весточку через нашу с ним связь. – Йидам сел, опершись нижними руками о пол. – Стасис обезопасил ее от внешних влияний. Это едва ли не самое важное. Я, например, когда впервые пришел сюда, внешне мало чем отличался от тебя или Монга, – свободными руками Йидам обнял колени, – но само окружение, молитвы и мысли монахов превратили меня в Йидама, божество, которое охраняет монастырь.
 Койот поежился.
 – Да, ты здорово изменился.
 – Что ж, если это цена за возможность сопротивляться Скрипичнику, то она совсем небольшая, – с помощью Монга и Койота Йидам встал. – Мы должны как можно быстрее найти Раджани.
 – Ты знаешь, где она?
 – В Японии. И ей угрожает опасность.
 Койот застонал.
 – Даже если вызвать вертолет, мы доберемся туда не раньше, чем через пару дней.
 – Нет, мы попадем туда другим Путем. – Йидам посмотрел на Монга и тот кивнул. – Иди и собери все, что тебе понадобится. Ты достаточно обучен, чтобы покинуть это место. А я укажу дорогу.




 Глава 24


 Син задвинул за собой крышку люка и тоже начал спускаться. Каждое движение отдавалось болью в ноге, но рана болела уже не так сильно и, казалось, заживала буквально на глазах.
 Он спрыгнул с нижней перекладины в вязкую жижу.
 – Раджани, если я верно запомнил?
 Раджани кивнула. Ее золотые волосы в темноте стали Серыми.
 – Да, Синклер?
 – Зови меня Син. – Он бросил взгляд в черноту туннеля. – Уверен, они считают, что мы пойдем по канализации к океану, поэтому нам нужно найти боковой туннель, который уведет нас в глубь Кимпунсимы.
 Она указала рукой на один из туннелей.
 – Например, этот?
 Син повернулся в ту сторону:
 – Ты еще и в темноте видишь?
 Раджани протянула ему руку, а другой рукой обхватила его за плечи. Син почувствовал тепло ее тела.
 – Здесь растут растения, излучающие ультрафиолет.
 Пошли, я тебя поведу.
 – О'кей.
 Интересно, есть ли что-нибудь, чего она не умеет?
 Она не только вылечила мне ногу одним взглядом, но и нажала какую-то кнопочку у меня в голове, которая заставляет меня ощущать себя гораздо лучше. Раньше это удавалось лишь Эрике, да и то не в такой степени. И как она может видеть в такой темноте? Син посмотрел на нее. По-моему, именно ее голос я слышал в своем сознании.
 Он услышал шорох и моментально выхватил "беретту".
 – Ты слышала?
 – Это крысы. Подожди, я сосредоточусь, и они к нам больше не подойдут.
 Син хотел было что-то сказать по этому доводу, но оступился и едва не упал. Раджани подхватила его.
 – Как ты? Может, снова убрать боль.
 – Нет, не надо. – Син слегка закашлялся. – Это, конечно, хорошо, но… лучше тебе не делать такого с людьми.
 – Что ты хочешь сказать? Я ведь знаю, что это приятно.
 – Да, конечно, но мне нужна чистая голова, понимаешь? – Он вздохнул, потому что ему показалось, что она все же не поняла. – Ты уникальная девушка, ты знаешь об этом?
 Она печально кивнула.
 – Думаю, что л – единственная джесда, рожденная в этом мире.
 Рожденная в этом мире? Син сглотнул. Интересно, какое сумасшествие или религия заставили ее исполосовать себя татуировками? А может, это была простая шизофрения?
 – Так ты не с Земли?
 – Я же сказала. – Она остановилась. – Мы возле того туннеля, который ведет от океана.
 – Да, все правильно. – Син пошевелил ногой, и боль превратилась в унылый зуд. Он хотел снять ее руку со своего плеча, но внезапно Раджани задрожала.
 – Ты что, замерзла?
 – Да, но не только. – Она пошатнулась и почти рухнула на него. – Он все еще здесь.
 Син убрал пистолет и подхватил ее:
 – Кто?
 Он услышал плеск воды и повернулся в ту сторону, закрыв собой девушку. Она что-то пробормотала, но он не разобрал слов. Внезапно он почувствовал, как что-то острое коснулось его. В ноге снова вспыхнула боль.
 – Раджани, что это?
 Она покачала головой, и ее волосы коснулись его плеча, – Убегай, быстро!
 – Надеюсь, оно не учует мой запах, так как я истекаю кровью. Отличив, истекаю кровью в канализации, где все кишит заразой. Уж лучше бы, меня грохнули из гранатомета.
 Нет, Синклер, не лучше.
 – Раджани, ты что-то сказала?
 Оно приближается. Она тяжело навалилась на него, пытаясь повернуть. Он подхватил ее на руки и тяжело пошел в том направлении, которое она указала. Дальним уголком сознания Син чувствовал, как что-то приближается сзади, и терялся в догадках, что бы это могло быть.
 Наконец он не выдержал. Он поставил Раджани на пол.
 – Ну давай выходи! Ты и я. Раджани, оно живет в помойке, трудно будет с ним справиться?
 – Очень, – прошептала она. – Оно не из этого мира.
 – Что?
 Скрипичнику нужно, чтобы, мы умерли.
 Неожиданно из жижи выскочила суставчатая конечность. Раздался щелчок, и острый коготь впился в грудь Сину. Потом лапа снова спряталась в темноту.
 Син зашипел и прижал ладонь к ране.
 – Да уж, инструмент у него что надо. – Син сглотнул. – Где оно, Раджани? Чтобы убить, я должен его увидеть.
 Она ничего не сказала, но, доставая пистолет, он почувствовал на плече ее руку. На мгновение зрение покинуло его, а потом он увидел себя со стороны, достающего пистолет. Я вижу ее глазами.
 Темнота рассеялась, и картина, представшая перед Си, ном, поразила его даже больше, чем способ, которым он это увидел. Отвратительная гигантская многоножка поднялась на хвосте, будто кобра, готовая прыгнуть. Ее голова, покрытая толстым хитином, казалось, состояла из одних челюстей, жадно пощелкивающих зубами. Глубоко посаженные фасеточные глаза горели бледно-зеленым светом.
 Син шагнул вправо; существо проворно метнулось вперед и сомкнуло пасть на его руке, в которой он держал пистолет. Зубы впились ему в кисть, Син почувствовал прикосновение острого жала, но не стал пытаться освободить руку. Вместо этого он, наоборот, сунул кисть с пистолетом еще глубже в глотку чудовища и нажал на курок.
 Пуля снесла монстру полголовы; осколки хитина застучали по стенам. Челюсти разжались, бледно-зеленые глаза померкли, и существо медленно осело на пол, в грязную жижу.
 – Что, кусок оказался побольше, чем ты мог проглотить? – Раджани вернула Сину его зрение, и он не успел увидеть двух глубоких царапин на стволе пистолета.
 Син повернулся к Раджани:
 – А это была не такая уж и дрянная шутка. – Он увидел, что она медленно сползает на пол, и подхватил ее под мышки. – Держись, девочка, держись.
 Отец? – услышал он у себя в голове.
 Син убрал пистолет и взял Раджани на руки. Она показалась ему на удивление легкой; было такое впечатление, будто у него прибавилось сил. Нога уже почти не беспокоила его, да и кисть, которую пыталось откусить чудовище, совсем не болела.
 Син сделал шаг вперед и внезапно осознал всю невозможность ситуации, в которой очутился. Вот он стоит, держа на руках красивую, но очень странную женщину на руках, по колено в грязи, с пистолетом без патронов, забрызганный кровью какого-то таинственного существа, сошедшего, казалось, со страниц комиксов.
 Ни дать ни взять, герой фильма "Американский ниндзя-9". Чушь какая-то.
 Но хуже всего было то, что в данный момент он и в самом деле соответствовал этому образу, который весь построен на внешних эффектах. Для пущей яркости как раз не хватало Раджани, которая вылечила ему ногу, разговаривала с ним при помощи телепатии и передала ему свое зрение. Часть его сознания надеялась, что это только кошмарный сон, от которого можно очнуться, а другая боялась, что какая-то галлюцинация, которую ему внушили в Галбро.
 К сожалению, обе эти версии были неубедительны. В Фениксе действительно творились странные дела, и Койот связывал их со Скриппчником. И сейчас, в канализации под древним городом на другом конце земного шара, он вновь услышал это же имя. Из всего этого можно было сделать только один вывод: в мире и впрямь происходит что-то весьма необычное.
 С той же внезапностью, с какой напала на них эта тварь, переменился взгляд Сина на вещи. Все окружающее стало казаться ему лишь декорациями на киностудии, и если раньше корень всех зол он искал в чьей-то некомпетентности или зависти, то теперь вместо простых и понятных причин он видел за этими бедствиями направляющую руку какого-то непонятного и зловещего Скрипичника. В тот же миг он понял, что если и дальше мыслить в том же направлении, то недалеко и до паранойи. Син постарался отвлечься, но не смог полностью выбросить эти мысли из головы. Даже если ты склонен к паранойе, это еще не значит, что тебя не хотят убрать на самом деле. Он улыбнулся сам себе.
 Я знаю, что таких ребят навалом, так что лучше побыстрее самим убираться отсюда. Думай, Син, думай. Из доклада о безопасности трехлетней давности он помнил, что в Кимпунсиме канализационные колодцы расположены примерно через каждые пятьдесят метров, а в центре острова есть большая площадь, где обычно по ночам гуляет много туристов. Шлепая по грязи, Син удалялся от океана. Сорок люков прошли; мы уже примерно под этим районом. Еще немного к северу, и все в порядке.
 Раджани открыла глаза. Они светились золотым. Потом она моргнула, и сияние исчезло.
 – Син?
 – Спокойно девочка, я о тебе позабочусь. С тобой все в порядке. – Он не видел ее в темноте, но все равно улыбнулся. – Не знаю, что это было, но теперь его нет.
 Она заговорила слабым шепотом, таким тихим, что он даже не отражался эхом от стен:
 – Его послал Скрипичник. Один из его… питомцев.
 Он, должен был нас убить.
 – Скрипичник пошлет другого?
 Раджани покачала головой.
 – Нет… Сейчас он сбит с толку. – Она схватила его за плечо. – Здесь… здесь надо подняться наверх! Там друзья.
 – Ты можешь стоять?
 – Кажется, да.
 Он осторожно поставил ее на ноги, но продолжал придерживать рукой. Она повисла у него на шее, дожидаясь, пока ее ноги не нальются силой. Син улыбнулся и обнял ее.
 – Хорошо. Переходим к более сложной части.
 – Да?
 – Я ни черта не вижу. Положи мои руки на лестницу.
 Она положила его ладони на перекладины железной лестницы. В отличие от первой, она не была вделана в бетон, а просто свисала сверху, из чего Син сделал вывод, что этот выход не относится к числу заложенных в проект изначально.
 Взобравшись наверх, Син толкнул крышку и оказался в каком-то темном помещении. Он так обрадовался, Что наконец вылез из канализации, что даже не подумал о том, куда может вести этот неизвестно кем сделанный колодец. Она сказала, что у нее здесь друзья.
 Он помог выбраться Раджани и закрыл люк. Рядом начиналась еще одна лестница, на этот раз деревянная, и они полезли по ней. Поднимаясь, он услышал американскую музыку и почуял запах дорогого американского табака.
 Хорошо, людное место.
 – Мы уже почти дома, девочка.
 Син толкнул дверь, и они оказались в слабо освещенном коридоре, который вел мимо двух туалетов в бар, где столбом стоял сигаретный дым. Син обнял Раджани за плечи и улыбнулся:
 – Найдем твоих друзей и сразу уйдем, хорошо?
 Она кивнула и обхватила его за пояс.
 – Хорошо.
 Судя по шуму, в баре было полно народу, но, войдя, Син увидел только орущие колонки и при этом – ни одного живого человека. Впрочем, парни, которые были здесь, явно были здесь только что, судя по количеству дыма и недопитых бокалов пива.
 – Добро пожаловать в кафе "Мария Селеста", – пробормотал Син.
 Кроме двух человек, которые были почти не видны в темной нише у дальней стены, все остальные посетители бара исчезли; последний торопливо прошмыгнул мимо хохочущих байкеров из банды босозоку. Увидев их, Син сразу понял причину столь быстрого бегства клиентов. Он толкнул Раджани назад к двери, но ее уже успели захлопнуть.
 – И это твои друзья?
 Она отрицательно помотала головой.
 Низенький байкер с бритой головой и в темных очках преградил им дорогу.
 – Бака-да!
 – Ты о чем, приятель? – Син сузил глаза. – Я тебя в первый раз вижу, чем же, я успел тебе насолить?
 Другой байкер, с крысиным лицом, прохрипел:
 – Не ты, янки! Она. – Его взгляд блуждал между Сином и Раджани. – Отдай ее нам и останешься цел.
 – Наменна-йо, – сказал Син и сжал кулаки. – Это не стоит той боли, которую ты испытаешь.
 Низенький байкер, за спиной которого толпились его приятели, выглядел слишком уверенно, и Сину это не очень понравилось.
 – Син, сзади! – крикнула Раджани.
 Он обернулся, и тут же его ударили по лицу. Из глаз посыпались искры, колени налились тяжестью, из носа потекла струйка крови. Син уже приготовился к тому, чтобы упасть, но не упал – и не сразу понял, почему не упал.
 Оказалось, что сзади его схватила за воротник чья-то рука – огромная, как у борца сумо, – и когда эта рука развернула его, Син увидел «серые» злые глаза и мощную бычью шею.
 – Буккоросите яру, – улыбнулся верзила, обнажая гнилые зубы, и поднял левую руку. – Я буду бить тебя, пока ты не сдохнешь.
 Кулак устремился в голову Сину, но не достиг цели: его остановила, накрыв, другая ладонь. Пальцы байкера затрещали, и он упал на колени, выпустив Сина. Бат, развернув руку, ударил байкера локтем по голове, а потом, ухватив его за толстую шею, – коленом в лицо, Байкер упал и скорчился на полу. С демонической улыбкой Бат повернулся к его приятелям:
 – Человек просил вас не приставать к нему, и если кому-то это еще не понятно, я могу это ему объяснить.
 Из ниши вышла Нэтч с пистолетом в руке:
 – Не волнуйтесь, вам будет совсем не больно.
 Ват шагнул вперед, и босозоку как ветром сдуло.
 Син вытер рукавом разбитый нос:
 – Вот уж не думал, что когда-нибудь обрадуюсь вашему появлению, мистер Кабат.
 – Если бы я знал, Мак-Нил, что на тебя так хорошо ловятся байкеры, я бы надел ботинки с коваными носами, – с этими словами он схватил за шиворот избитого байкера, дотащил до двери и выкинул за порог. Глядя ему вслед, он улыбнулся:
 – На другой стороне улицы они опять наберутся смелости.
 Раджани, вздыхая, помогла Сину подняться.
 – Ты думаешь, они попытаются отплатить?
 – Надеюсь, – мрачно улыбнулся Бат.
 – О Боже! – Син вытер платком кровь с лица. – Я предпочел бы не мешать вашему веселью и убраться отсюда побыстрее. – Он посмотрел на бармена, который трясся в углу. – Денва, аримаска!
 Бармен протянул Сину телефон, и он быстро набрал номер. На другом конце провода ответили после первого же гудка.
 – Кацуо, это Синклер. Я тут с друзьями, и мне нужен транспорт. Я в баре, только не знаю, в каком, но тебе сейчас скажут.
 Бармен взял трубку и начал быстро что-то объяснять. Син повернулся к своим спасителям:
 – Кацуо заберет нас отсюда, но мы должны как можно скорее встретиться с Хэлом и остальными.
 Нэтч убрала пистолет.
 – А почему такая спешка?
 – Потому, Нэтч, что я отыскал то место, найти которое меня послал Койот. Тот тренировочный центр, где Скрипичник готовит своих придурков.
 – Замечательно, но зачем так спешить?
 – Затем, что один из этих придурков – внук императора. И если верить тому, что мне рассказал его дед, то отдать парня в лапы Скрипичника то же самое, что своими руками перезарядить пистолет убийце, который хочет тебя пристрелить. Поскольку никому из нас – да и никому на свете – это не нужно, мне хотелось бы сделать все, чтобы еще разок огорчить Скрипичника.




 Глава 25


 Определяешь, фиксируешь, убиваешь? Мики стоял в темноте. Ноги на ширине плеч и чуть согнуты в коленях, опора на носки. Определяешь, фиксируешь, убиваешь! Руки свободно висят вдоль тела, ладони сложены в виде наконечника копья. Определяешь, фиксируешь, убиваешь!
 Комната осветилась, и Мики увидел, что перед ним стоят уродливые сгорбленные люди. Они поигрывали мышцами и потрясали дубинами, копьями и мечами. Огромные челюсти и вытянутые морды контрастировали с маленькими глазками, а уши были низко посажены, чтобы остромордые головы крепче сидели на плечах.
 Магилла Горилла, только плохая.
 Точно, Мики, они были плохими. – Голос маленького человечка рассеял сомнения, которые Мики внушил несерьезный облик противников. – Они были плохими, и ты должен их наказать.
 – У них нет шапок, – сказал он вслух и улыбнулся.
 Ему недавно заменили челюсть, и теперь он спокойно выговаривал те слова, которые раньше произносить не мог.
 Шапок?
 Мики кивнул:
 – У Магиллы Гориллы обязательно должна быть шапка. А почему у этих нет шапок?
 Они их просто потеряли, Мики. Поэтому они плохие.
 – Плохие. Наказать.
 Правильно, Мики.
 Зазвучал гонг, и дюжина команов с воинственными воплями ринулась на Мики.
 Не обращай внимания, Мики.
 Они окружили его и начали бить дубинами по голове и плечам. Он чувствовал сотрясение, но не боль. Он знал, что если ему вонзить нож в живот, то будет больно, но его научили отводить боль. Удар дубины по коленной чашечке парализовал ногу, но Мики не стал паниковать.
 Теперь, Мики, ты, должен себя защитить. Последовательность обычная. Начни с "когтя тигра". Давай!
 Определяешь! Мики повернул голову и сканировал нападающих. Он проанализировал их оружие, а также их искусство владеть им, оценил диспозицию, относительное умственное развитие, расстояние до него и состояние здоровья. Одна часть его мозга искала самых опасных противников, другая выясняла, совпадают ли эти противники с уже известными ему. Оказалось, что ему уже приходилось драться с такими существами, у него был в памяти образец, и сейчас он дополнил его новыми данными.
 Перво-наперво Мики решил убить громадного комана с окровавленным ножом в руке. Мики сверил изображение с образцом. Красными точками на комане, в центре грудной клетки и на горле, были изображены уязвимые точки. Фиксируешь! Мики сложил руку, отведя пальцы так, чтобы ладонь была под углом к предплечью.
 Убиваешь!
 Мики выбросил руку вперед, и на мгновение она стала почти невидимой. Его пальцы пробили плоть комана прежде, чем тот успел заметить начало движения Мики.
 Наклонившись вперед, Мики ладонью пронзил ему солнечное сплетение, и ребра комана, прорвав кожу, остались торчать наружу. Сломанные кости проткнули легкие, и из них с шипением стал выходить воздух. Мики раздавил сердце врага о его позвоночник. Пальцы нащупали кость, и он выдернул руку из мертвого тела вместе с куском позвоночника.
 Коман упал на спину, и кровь хлынула под ноги Мики. Он отвернулся от трупа и сложил ладонь наконечником копья. Определяешь! Двинувшись влево, он увидел комана с рапирой. Сразу же образ противника был сравнен с образцом. Фиксируешь!
 Убиваешь!
 Мики, как искусный фехтовальщик, изогнулся, чтобы избежать удара, а потом сделал резкий выпад, целя в глаза коману. Пальцы прошли насквозь, сокрушив кость между глазницами. Если бы даже мозг комана не проткнули обломки кости, он бы все равно умер, когда рука Мики вошла в его череп до самого затылка.
 Послышался чавкающий звук, когда он вытащил руку. Потом Мики «определил» комана с дубиной, который ударил его по колену. Сложив пальцы в кулак, Мики зафиксировал объект, и, увернувшись от удара дубиной, убил его, оторвав ему левое ухо, и кинул на труп предыдущего противника.
 Определяешь, фиксируешь, убиваешь!
 Потом Мики убил комана с топором и шилом, а потом стал убивать остальных комбинациями из двух ударов вроде "молота и наковальни", "ореха и молотка" и тому подобных. Два удара локтями – и тараноподобный удар ногой прикончил последнего комана. Потом Мики вернулся в исходную стойку.
 С его рук стекала кровь и собиралась в лужицу на полу.
 На поле боя вышел низенький человек и ласково улыбнулся. Он щелкнул пальцами, и сверху опустился зеленый шар. Повиснув в пяти футах над полом, шар выдвинул из себя красноватый светящийся глаз, который посмотрел вправо, потом вниз, влево и еще раз вправо, пока не сканировал Мики целиком.
 Низенький человек радостно кивал:
 – Ты отлично поработал, Мики. Четкие движения.
 Очень хорошо. – Он посмотрел вниз и увидел, что кровоподтек на коленке Мики исчез. – Ты отлично восстанавливаешься. Ты – само совершенство.
 Мики широко улыбнулся:
 – А можно мне теперь пойти домой и повидать Дороти?
 Маленький человек подпер правую руку левой и постучал пальцами себе по зубам.
 – Скоро Мики ты поедешь домой, очень скоро. Еще пара упражнений, и ты сможешь вернуться домой. – Он улыбнулся, и Мики перестал испытывать разочарование. – И, поверь мне, все запомнят твое возвращение очень надолго.




 Глава 26


 От бури эмоций, которая разразилась в комнате, Раджани начало клонить в сон.
 – Пожалуйста, прекратите, вы все.
 Син и полковник Нагашита подняли головы от схемы, по поводу которой они так жарко спорили. Кацуо и Бат, стоявшие сзади них, удивленно посмотрели на девушку. Хэл, стоявший возле карты города с масштабной линейкой в руке, казалось, понял, что ее так разозлило Нэтч, чистившая пистолет, подняла голову. Джитт, сидевшая за терминалом в углу комнаты, оставалась неподвижной.
 Син вздохнул и вытер рукавом пот со лба.
 – В чем дело, Раджани?
 Она почувствовала, что он волнуется за нее и хочет помочь, и от этого ей стало легче говорить.
 – Вы все стремитесь к противоположным целям.
 Ты, – она указала на Нагашиту, – отвергаешь план Сина, потому что считаешь, что решение этой проблемы с самого начала следовало поручить тебе. К тому же тебе не нравится, что к этому привлечен мистер Такаги и его люди. Ты просто не понимаешь серьезности ситуации.
 Син кивнул и застыл, когда она обратилась к нему:
 – И ты, Син, не лучше. Ты злишься, потому что тебя подстрелили, и, считая, что Нагашита провалит всю операцию, отвергаешь его предложения. Ты забываешь о том, что он и его люди имеют некоторый опыт в такого рода делах. Ты считаешь, что надо использовать якудза в качестве диверсантов, и отчасти это правильно, но, с другой стороны, ты на этом настаиваешь специально, чтобы позлить Нагашиту. – Раджани повернулась к Кацуо:
 – Вы, мистер Такаги, руководствуетесь своим чувством долга по отношению к императорской семье.
 Вы настаиваете на том, чтобы ваши люди вошли в Кимпунсиму первыми, потому что в первую очередь рассчитываете уничтожить банду босозоку, которая раздражает вашего дядю. – Она взглянула на Вата, непроизвольно вздрогнула и замолчала.
 Син посмотрел в смущении на свои ноги:
 – Ты права, Раджани. – Он поднял глаза на Нагашиту. – Полковник, давайте отложим наши разногласия до тех пор, пока не вызволим Риухито.
 – Хай, – кивнул тот, и они с Сином пожали друг другу руки.
 Кацуо Такаги тоже кивнул. Хэл просто улыбнулся.
 К воззванию Раджани остался равнодушным только Бат.
 – Так вот, что я предлагаю. – Син указал на схему Галбро в том месте, где он отстреливался от нападавших. – Здесь в стене есть пролом. Наверняка они уделяют ему довольно много внимания. Кацуо, твои люди должны прибыть сюда и сделать вид, что основная часть сил сосредоточена именно там. Только осторожно, у них есть тяжелое вооружение, базуки и ПТУРСы и, я уверен, даже самоходные установки. Я не знаю, где они их держат, но представляю себе, сколько почитателей у этой организации по всему миру. Так что будьте осторожны, и, если вдруг начнется стрельба, направляйтесь сюда.
 Кацуо кивнул:
 – Вакаримас. Полковник, вас устраивает такой вариант?
 Нагашита кивнул:
 – Да, отвлечь их внимание на этот пролом – хорошая мысль. Когда ваши люди войдут, пусть повяжут на руки голубые платки, чтобы мои солдаты в них не стреляли. Идет?
 – Хай.
 – Хорошо, – Син повернулся к фасаду здания Галбро, – на этом участке у них самая слабая защита. В коридоре много окон и эта аудитория совсем пустая, так что даже если раздастся тревога и туда прибегут защитники, им решительно негде будет прятаться. Кроме книжных киосков, здесь нет никаких укрытий. Но надо войти тихо. Вот, – он ткнул пальцем в дверь на схеме, – эта дверь ведет в зону безопасности. Это главная часть института, отсюда можно легко управлять всем комплексом и за очень короткое время оказаться в любой его части. Я могу провести вас через эту дверь, а потом можно будет разделиться на отряды, найти Риухито и вывести его из здания.
 Полковник Нагашита прикрыл глаза и вздохнул:
 – Мне не нравится, что вся операция зависит от того, сумеете ли вы открыть эту дверь. Может быть, надежнее будет ее взорвать? Все-таки там кодовый замок, считывающий папиллярный узор.
 Сип покачал головой.
 – Раджани, дай мне, пожалуйста, меню обслуживания в номерах.
 Она взяла со столика закатанное в пластик меню и кинула его Сину. Он открыл его и показал всем находящимся в комнате:
 – Это лучшее из всего, что сделал Коуб. Мы войдем, поверьте мне.
 Джитт ударила по клавише:
 – Пользуясь сетью компании «Лорика», я взломала защиту Галбро и вышла на их вспомогательную сеть.
 Они оповещают людей, приглашенных на сегодняшний семинар, что он отменяется.
 – Хорошо. – Син повернулся к Нагашите:
 – Мой план сработает, поверьте.
 – Мне кажется, что все доверие к вам, мистер Мак-Нил, я потерял три года назад, когда вы исчезли, – сказал Нагашита, вытянувшись в полный рост и одарив Сина таким взглядом, что Раджани поежилась. – Однако я служу человеку, который верит вам. Ваш план хорош, м мы будем действовать в соответствии с ним.
 – Джитт, ты можешь получить доступ к сетям более высокого уровня?
 Она покачала головой, и Раджани почувствовала волну разочарования.
 – Тот уровень, в который я проникла сейчас, служит в основном для административных целей, например, для сообщения с людьми, находящимися на отдаленных базах. Я попыталась достичь более высокого уровня, но, видимо, у них сепаратная система.
 Раджани нахмурилась:
 – Сепаратная?
 Джитт улыбнулась ей механической улыбкой:
 – Перенос информации из нижней сети в верхнюю, видимо, осуществляется путем переписывания данных на диск однократной записи и физического его перемещения. Однако для передачи приказов от верхней сети к нижней они могут использовать такую же линию связи, что и мы.
 Блондинка была настолько сосредоточена, что Раджани не улавливала с ее стороны никаких эмоций. Пальцы Джитт снова перепорхнули на клавиатуру и сухо застучали по клавишам. Потом она замерла, и все присутствующие затаили дыхание. Через несколько мгновений Джитт набрала еще одну длинную последовательность знаков и откинулась на спинку кресла.
 – Диски однократной записи характерны тем, что на них можно хранить гораздо больше информации, чем в состоянии выдержать даже самая загруженная система. На эти накопители можно записать только один раз, а читать – неоднократно, и диск, который сейчас находится в дисководе, видимо, использовался в последние несколько месяцев. Для того чтобы обеспечить системе полную безопасность, они должны уничтожать диски после каждого переноса информации, но, очевидно, это крайне невыгодно. Я прочту все данные и скажу, есть ли возможность доступа дальше.
 – Доброй охоты, – сказал ей Син и посмотрел на Хэла. – Вы с Джитт будете координировать наши действия внутри здания. Вы войдете вместе со вторым эшелоном войск полковника Нагашиты, займете позицию в офисе Галбро и будете следить за тем, чтобы мы двигались в нужных направлениях. Вам также предстоит выводить Риухито, когда мы его найдем.
 Хэл кивнул, и Раджани почувствовала его облегчение, когда он узнал, что ему не нужно будет стрелять. Это не удивило девушку, особенно когда она вспомнила о том, что Хэл недавно потерял жену, да и вообще плохо относится к пушкам. К тому же она чувствовала его убежденность в том, что именно из-за насилия в мире столько бед. Впрочем, если бы он знал, что существуют люди, для которых убийство – норма и даже потребность, то наверняка счел бы, что лишить их жизни можно и даже нужно.
 Син посмотрел на Бата, получил в ответ каменный взгляд и снова повернулся к Нагашите:
 – Вы сможете, полковник, расставить своих людей по местам и вернуться сюда за нами через один час тридцать минут?
 – Хай.
 – Тебе хватит этого времени, Кацуо?
 – Хай.
 Раджани повернулась и открыла дверь балкона; Син проводил японцев до лифта. Она вышла на балкон и поежилась, но вместо того, чтобы вернуться за курткой, закрыла за собой дверь. Новые обтягивающие джинсы и невесомая блузочка с короткими рукавами почти не защищали от ночной сырости, но этого и не требовалось. Девушке хотелось померзнуть.
 Она вспоминала все, что узнала за последние четыре часа. Но самое сильное впечатление на нее произвела встреча с отцом. Раджани всегда надеялась, что он выживет, но, когда ее помещали в стасис, уже не верила, что когда-нибудь увидит его. Отец внушил ей уверенность в том, что она идет по верной дороге, и говорил, что гордится тем, что его дочь взяла на себя такую ношу.
 Перегнувшись через перила балкона, она посмотрела туда, где сверкал огнями императорский дворец. Он казался таким же далеким, как и всегда, но явно изменился. Это было не то же самое, что средневековый замок в современном мире, но он поразил ее тем, что и простота, и надежность его стали заметнее. Он изменился, так же как и она.
 Раджани понимала, что продолжает меняться, но не так, как она менялась в стасисе, или до этого, когда общалась только с доктором Чандрой и его помощниками. Все они, даже ненавистный Никлас, хоть и были сильными личностями, но меркли на фоне Нэтч, Бата или Сина. Она сама большую часть своей жизни чему-то обучалась, вместо того чтобы просто жить. Она поняла, что как бы хорошо она ни относилась к доктору Чандра и его друзьям, как бы хорошо они к ней ни относились, она для них была только лабораторной крысой.
 Несмотря на то, что она растерялась, когда отдача АКМ скинула ее со стены, это происшествие ее позабавило. Доктор Чандра излагал ей принцип действия и противодействия, и этот случай с автоматом явился демонстрацией этого принципа на практике. Это был хороший урок, и она никогда его не забудет, но в старые добрые времена учить ее таким образом никто бы не позволил.
 Гораздо более важным казалось ей то, что она наконец что-то сделала. Раджани в глубине души понимала, что хотя она и выполнила довольно сложную работу, доставив детей из Зоны 51 во Флагстафф, но при этом не обошлась без их помощи. Они ведь знали, где их дом.
 А спасая Сина, она действовала самостоятельно. Она понимала, что поступала импульсивно и даже глупо, но у нее не было выбора, и поступи она по-другому, Син был бы уже мертв.
 Внезапно она поняла, что больше всего на свете боится этого.
 Ей понравилось, как удивился Бат, когда услышал от Сина, что она автоматной очередью сбила с прицела человека с базукой, но гораздо больше ей понравилась благодарность, с которой Син рассказывал это. Ей понравилось, как он рассмеялся, когда вспоминал, как предложил ей вести машину, но решил, что если она с автоматом не справилась, то с машиной вообще сотворит что-нибудь ужасное.
 Люди в лаборатории были чем-то похожи на Бата. В их жизни была одна-единственная цель, Синклер же оказался человеком многогранным. Его сознание всегда бежало немного впереди, стараясь предугадать пользу каких-то действий или отношений, или чего-то еще. И он заботился о людях, причем воспринимал их не как средства для достижения своей цели, но именно как людей, равных себе. Когда он дал консьержке денег на новое платье, он сделал это ради нее самой, а не для того, чтобы, например, переспать с ней, или пустить кому-то пыль в глаза.
 – Эй, девочка, ты собираешься идти?
 Она резко повернулась, и волосы хлестнули ее по лицу.
 – Син! Я не слышала, как ты вошел.
 Он кивнул.
 – Витала где-то в заоблачных далях. – Он накинул ей на плечи голубую ветровку. – По-моему, это тебе пригодится. Думала об отце?
 Раджани кивнула и повернулась обратно к дворцу.
 – И о нем тоже. Да, я пойду в Галбро. А почему ты спросил?
 – Ты будешь нашей системой дальнего слежения. – Син подошел к перилам и оперся на них локтями. – Если Скрипичник призвал этого громадного червя, чтобы прикончить нас, представь себе, что он сделает, чтобы прикончить Риухито. Мы должны знать, где это начнется и как нам реагировать. – Он повернулся к ней, и она прочитала обеспокоенность на его лице даже раньше, чем почувствовала ее. – Я знаю, тебе драка кажется грубой, так что тебе придется нелегко. Ты ведь такая чувствительная.
 Раджани замотала головой.
 – Мне претит не насилие, а эмоции дерущихся. Есть чувства, которых никому и никогда лучше не испытывать.
 – Да, представляю себе, что ты почувствовала, когда была рядом с Батом, который колошматил того босозоку. Наверное, это то же самое, что читать этого ужасного "Американского Психо". Мне было довольно трудно, так как я ждал, кто всадит в меня пулю первым: Бат, Эль-Лехтер или Нагашита.
 – Син, не беспокойся о Бате.
 – Да? – вздернул брови Син. – Он ненавидит меня примерно так же, как японцы плохую погоду.
 – Может, и так, но он очень тебя уважает. – Раджани улыбнулась краешком рта. – Я почувствовала это, когда ты рассказал о том, как расправился с мистером Хэнди, потом о том, как убил того питомца Скрипичника. А твой план и то, как ты спорил с Нагашитой, Кацуо и Хэлом, просто сразили его наповал. Теперь, я думаю, Бат достаточно знает тебя, чтобы держаться подальше.
 – Прости меня, если я сегодня всю ночь не сомкну глаз. – Он улыбнулся. – А ты умеешь предсказывать будущее?
 – Нет, но могу заглянуть в твои мысли. – Она пожала плечами. – Хотя зачем? Ты придумал отличный план, все просчитал. Единственный элемент случайности связан со Скрипичником, но, я думаю, ты и эту проблему частично предусмотрел. Будет опасно, но не слишком. Единственный вариант, при котором мы можем проиграть, – это если вообще ничего не будем делать. – Раджани повернулась спиной к перилам и полулегла на них. – Все остальное – проявления космического разума. – Она Поежилась и завернулась поглубже в куртку. – Если бы только знать еще точно, что это за проявления.
 – Да, если бы мы знали, то сегодня бы никуда не пошли. – Он обнял ее за плечи. – Пойдем внутрь, Раджани, я попрошу принести чай, ты согреешься и перестанешь дрожать. Внутри тепло.
 – Нет, Сиа, я, пожалуй, еще постою тут.
 – Оставайся и простужайся, сколько влезет. Только, пожалуйста, не умирай, я этого очень не хочу, – сказал он и крепче обнял ее.




 Глава 27


 Пронизывающий, необычно холодный ветер ударил в лицо Койоту, когда он встретил толпу монахов с Монгом и Йидамом. Он порадовался, что на этот раз надел на бронежилет свитер с высоким воротом, а не обычную футболку. «Вилди» висел в наплечной кобуре, а два «крайта» занимали свое законное место на поясе.
 В придачу к легкому вооружению он нес короткий карабин, который на первый взгляд напоминал М16; от старой штурмовой винтовки его отличал более вместительный магазин и больший калибр. К двенадцатизарядному карабину у него было три обоймы разрывных и одна – зажигательных пуль.
 Его черные штаны, армейские ботинки и свитер с высоким воротом не должны бросаться в глаза на улице. На всякий случай он прихватил с собой небольшой рюкзачок, в который собирался складывать магазины и оружие, которые удастся подобрать на поле боя.
 Йидам, к сожалению, не мог не бросаться в глаза даже в самом диком районе Токио. Четыре кителя вьетнамского образца пришлось распороть и сшить вместе, чтобы получить одежду для четырехрукого. На нем также были сапоги из шкуры яка, специально сшитые для когтистых лап. На голенищах побрякивали монеты. Ноги, руки и голова оставались открытыми, но, поскольку они были темного цвета, их и так не было заметно в темноте.
 Скрыть же ружье, которое Йидам держал в правой руке, словно английский сквайр в предвкушении утиной охоты, представлялось совершенно невозможным.
 Я бы, обрезал приклад и ствол, но это все равно бесполезно. Оно было на добрый фут длиннее, чем «стормклауд» Койота. Калибр у него был такой, что можно было вполне засунуть в ствол кулак. И по лентам с патронами, которые висели крест-накрест напруди Йидама, Койот понял, что, несмотря на большой диаметр ствола, это не винтовка.
 – На медведя идем?
 Йидам улыбнулся. Монг указал пальцем на ружье Йидама.
 – Это старое оружие довольно эффективно против танков, и мы подумали, что оно понадобится. Танки у врагов могут быть.
 Койот посмотрел еще раз на оружие и кивнул:
 – Калибр 14,5 мм. Противотанковое ружье или ПТРС образца 1941 года. Советы делали его для борьбы с немецкими танками. Стреляет 14,5-миллиметровыми болванками, бронебойными или зажигательными. Магазин на пять патронов. Полуавтоматическое. Отдача небось зверская. – Он указал на отполированное цевье. – На твоем месте я бы поставил туда сошки, но тебе они не понадобятся.
 – Да, не понадобятся, – согласился Йидам.
 Койот усмехнулся и вздохнул.
 – В свое время эта штука была очень полезна, но, мне кажется, изобретатели брони не в носу ковыряли последние шестьдесят лет.
 – Броня меня не волнует. Меня интересует существо, которое к нам пошлет твой бывший хозяин.
 – Кстати, – вмешался Монг, – к этой штуке изобрели новые патроны, так что теперь она будет лучше работать, – когда Койот вопрошающе посмотрел, монах произнес одно только слово:
 – Тефлон.
 Сквозь дверной проем из коридора, освещенного факелами, были видны восточные ворота. Монахи по-прежнему сидели в нишах, но внимание Койота привлекли темные пятна. Монг сказал, что он потерял людей и потеряет еще больше, Глядя на то, что сделал Скрипичник с охраной монастыря, Койот сказал:
 – Монг, спасибо тебе за то, что ты осветил мне путь к мудрости и потратил время на мое обучение.
 – Куй-кан, мы, те, кто знает о Темных Силах, несем на себе большую ответственность. Ты отплатишь мне тем, что будешь хорошо сражаться.
 Койот положил руку на плечо монаху.
 – Мой предшественник считал, что платить надо авансом, а не задним числом, и мы заплатим вперед, обязательно.
 Йидам поправил свое противотанковое ружье.
 – Самое время вернуть Темному Властелину должок.
 Монг кивнул:
 – Мы будем с вами в наших молитвах.
 Йидам повел Койота по коридору.
 – Когда я перетряхивал твое сознание, то увидел, что Кроули как-то показывал тебе прибор для путешествия по измерениям. Мы пойдем туда, где он находится, так как до Японии 3500 км, и даже если идти по измерениям, времени это займет порядочно. Этот прибор уцелел, так как он находится в одном из древних измерений, которое особой ценности для Темного Властелина не представляет.
 – Хотелось бы верить.
 Они подошли к массивным воротам и остановились.
 Койот глубоко вдохнул, закрыл глаза и досчитал до пяти.
 Потом выдохнул. Он замедлил работу сердца, когда сконцентрировал внимание. Послышался тонкий писк, а потом что-то толкнуло в спину.
 Он сделал шаг вперед и потянулся сознанием из тела.
 Он почувствовал, как Йидам прошел мимо, и проскользнул в его коридор, чтобы сэкономить время. Сначала все было гладко, но потом земля встала на дыбы, и его колени прижались к груди. Койот почувствовал, что бежит огромными шагами, словно по трамплину, а потом вдруг остановился и упал на землю.
 Он почувствовал, что лежит на траве, открыл глаза и увидел странный ночной пейзаж. Потом кто-то взял его за плечи и поднял. Сначала он подумал, что это Йидам, но тут монстр появился справа от него, а человеком, который его поднял, оказался Кроули.
 – Что ты здесь делаешь? – прошептал Койот.
 Кроули присел на землю между ним и Йидамом:
 – Около часа назад, после проявления, я понял, что ты придешь.
 – Проявления? – Койот тоже сел.
 – Сеть, которую Скрипичник приготовил, чтобы тебя поймать, вывела меня из весьма приятной жизненной ситуации. Я как раз разглядывал ладонь Джейн Фонды, когда мне буквально врезал по башке кусок мыслей Скрипичника. Я начал было подсчитывать, сколько ему понадобится времени, чтобы уничтожить защиту Кангенпо, но потом увидел тебя и остановился. – Кроули рассмеялся – звук, который не каждый день услышишь от тени. – Все хорошо, что хорошо кончается, однако думаю, что мисс Фонда не была обрадована моим странным интересом к Серым Дьяволам. Кстати говоря, что это за Гунга Дин и что у него в руках?
 – Йидама из Кангенпо. Он с нами.
 Йидам протянул Кроули правую нижнюю руку:
 – Я Йидам, и тоже приписан к "так называемым "серым".
 – Отлично, – обрадовался Кроули. Джейн спрашивала, уж не агент ли я Арриго Эль-Лехтера, и сказала, что она пару раз была на его семинарах в Институте Галактического Братства в Кимпунсиме. Я все проверил и выяснил, что Арриго скоре всего один из питомцев Скрипичника и содержит тренировочный центр.
 Судя по всему, у него есть и прибор для путешествия по измерениям. Я был уверен, что ты придешь сюда, поэтому немного поторопился и успел первым. А потом обнаружил вот это. – Кроули показал на юг.
 Койот повернул голову и увидел, что над поляной висит что-то, напоминающее букву S, и светится золотом. Длиной это «проявление» было раза в два больше Йидама, и казалось, можно увидеть, как сквозь него идут какие-то гуманоиды. Многие двигались по земле с запада на восток, но некоторые двигались и в обратном направлении через верхнюю зону. Нельзя было точно сказать, какого она размера, но начиналась и заканчивалась она, очевидно, в одном и том же месте: нигде.
 – Что это?
 Кроули пожал плечами:
 – Понятия не имею. Может быть, туннель между измерениями; никогда раньше такого не видел.
 Йидам посмотрел повнимательнее, а потом скрестил нижние руки на груди.
 – Я слышал кое-какие сказки, и мне кажется, это то, что называют каналом между измерениями. Я думаю, его сделали специально, чтобы можно было незаметно пройти в наш мир. Судя по всему, Койот, мы с тобой наткнулись на него по дороге сюда. Поэтому ты упал.
 – Это работа Скрипичника?
 – Нет, для него это слишком тонко. – Кроули покачал головой. – Это работа какого-то другого Темного Властелина, может быть, Алмазной Императрицы, или Мидаса Длинные Когти.
 – У нас нет на это времени. Где телепортер?
 Кроули приподнял траву позади себя, и Койот увидел небольшой каменный круг.
 – Мы стоим в самом центре. Этот поток питает его. Надо лишь правильно переставить камни, и он заработает. – Он встал между камнями и начал их переставлять, повернувшись лицом в ту сторону, откуда, по ощущениям Койота, двигался поток. – Я установил его так, чтобы мы появились в двадцати метрах к югу от подобного же прибора Эль-Лехтера.
 – Ты с нами?
 Кроули кивнул на букву S, висящую в небе:
 – Пожалуй, мне лучше рассмотреть повнимательнее, что это такое. Вернусь, как только смогу. Удачи вам.
 Койот махнул рукой, вогнал обойму в «стормклауд» и снял его с предохранителя. Йидам тоже зарядил свой ПТРС и взял его на изготовку.
 – Мы готовы. Давай, Деймон!
 Койот услышал свист ветра, потом мир развалился на две половинки. Ночь и стена света исчезли в темном океане, но, прежде чем Йидам успел привыкнуть к этому, в темноте грянул гром, и они появились в мире огня.




 Глава 28


 Син протянул руку и открыл обе двери японского автобуса "Грей-лайн".
 – Институт Галактического Братства. Все на выход.
 Хэл и Джитт начали заботливо выводить из автобуса улыбающихся мужчин и женщин в широких гавайских рубахах. Они шумно болтали и, смеясь, помахивали сумками и фотоаппаратами. Нагашита вылез последним и, приказав туристам не толпиться, устремился ко входу.
 Два охранника переглянулись и вышли вперед. Син не узнал ни одного из них – за время обучения ему не приходилось с ними встречаться. Они остановились в дверях и стали о чем-то спрашивать Нагашиту. Он учтиво кланялся, улыбался и показывал пальцем на замок.
 Охранник все-таки открыл наконец стеклянную дверь:
 – Мы вас не ждали.
 – Жалко, – улыбнулся Нагашита, вынул пистолет с глушителем и в два плевка уложил обоих охранников выстрелами в голову. Потом он открыл дверь пошире и послал вперед своих людей.
 То спокойствие, с которым Нагашита убил двух парней, разозлило Сина. Он согласился на то, чтобы люди Нагашиты контролировали коридор, но почему-то понадеялся, что он прикажет оглушить охранников и связать их.
 Опять, – напомнил он сам себе, – он ведет себя с ними, как с террористами, которые захватили, заложников. Он считает Риухито заложником и жаждет крови тех, кто подверг его опасности.
 Син включил передатчик:
 – Команда 1 в здании. Давай Нэтч, теперь ты.
 Из-за угла показался черный фургон, который резко затормозил рядом с автобусом, правая сторона открылась и оттуда выскользнули четверо в костюмах ниндзя. У каждого был «узи» с глушителем, а на спине – катана. Двое тащили мешок, который внесли в коридор и поставили на пол. Первая команда начала скидывать с себя попугайские рубахи, под которыми оказались черные костюмы.
 Син взял свою сумку и начал расстегивать рубашку.
 Он прошел мимо двух ниндзя, застывших в дверях, и наткнулся на Нагашиту. Мак-Нил вытащил пистолет, накрутил на него глушитель. В это время люди Нагашиты открыли дверь в аудиторию:
 – Чисто!
 – Работаем!
 Син ворвался в комнату и, пригнувшись, повел стволом из стороны в сторону, готовый выстрелить в любое движущееся существо. Нагашита вошел следом и согласился с тем, что в комнате чисто.
 Син дождался его кивка, а потом кинулся к двери с кодовым замком на другой половине комнаты. Тем временем в аудиторию вломились остальные ниндзя.
 – Так ты эту дверь собрался открывать?
 Нагашита прижался спиной к стене рядом с панелью.
 Син кивнул и убрал пистолет в кобуру.
 – Этому замку «Тоджикорп» кое-чего не хватает.
 Последний, кто открывал эту дверь, оставил на панели отпечаток ладони. Устройство фирмы "Аллард Текнолоджи" запоминает последний отпечаток для того, чтобы впоследствии сравнивать его с входящими. Этот же аппарат запоминает отпечаток один раз, экономит место на запоминающем устройстве, следовательно, дешевле обходится, но его можно обмануть.
 Син полез в сумку и достал оттуда большой кусок мяса в полиэтиленовой упаковке. Правой рукой он прижал мясо к панели. Она сработала, сканировала и заткнулась.
 Нагашита схватил его за плечо:
 – Почему она не открылась?
 – Секундочку, – успокоил его Син, – мясо должно привести в действие старый отпечаток. Судя по всему, устройство ищет в памяти отпечаток.
 Син затаил дыхание, глядя, как панель снова начинает светиться, и даже позволил себе тихий возглас "Есть!", когда дверь щелкнула и открылась.
 Нагашита посмотрел на него так, что казалось, вот-вот пробуравит кевлар. Он отбросил бифштекс в сторону, открыл пошире дверь, и четверо ниндзя вошли в коридор. Син последовал за ними. После того как они проверили половину комнат, двери которых выходили в этот коридор, Син позвал Джитт и Хэла и указал на терминал, за которым стояли несколько дисплеев.
 – Джитт, ты можешь отключить систему безопасности отсюда?
 Она на секунду задумалась, потом кивнула:
 – Думаю, да. Я нашла кое-какие коды в Таосе, они только что их раскрыли. Пожалуй, я смогу с их помощью войти в систему.
 – Отлично, валяй.
 Син помог Хэлу развернуть план института и пальцем указал на то место, где они находились.
 – Мы будем все время докладывать о наших передвижениях. Если якудза придется впустить внутрь, вы будете координировать наши действия.
 Хэл выразительно посмотрел на Сина, и тот понял, о чем беспокоится негр.
 – С ними Бат. Когда они войдут, направь их на участки, где нас нет, а то ведь перестреляем друг друга почем зря.
 – Значит, я остаюсь здесь?
 Син повернулся и увидел Раджани. Он с трудом подавил смех. В кевларовом жилете она смахивала на ребенка, которого чересчур заботливая мамаша кутает при первом порыве ветра. Глаза Раджани еще светились, но ей явно было не по себе.
 – Да, оставайся здесь и следи за Скрипичником. Ты как себя чувствуешь, ничего?
 – Да, впервые за последнее время мне тепло, – улыбнулась она.
 Син рассмеялся в ответ и кинулся по коридору. Ниндзя из команды «Фалькон», его команды, уже добрались туда.
 – Джитт, мы в конце коридора.
 Син не получил ответа по радио, но дверь зажужжала. Син повернул выключатель, чтобы приглушить звук, и вышел в коридор. Справа все было чисто, но в дальнем конце из туалета вышел охранник, держась лесой рукой за живот, а правой застегивая ширинку. Он поднял глаза, удивленные и немного испуганные. Наверное, так выглядел бы любой мужик, которого застали с расстегнутой ширинкой. Потом он увидел пистолет Сина и попятился.
 Син вскинул оружие и выстрелил, почти не целясь, в живот охраннику. Звука выстрела практически не было слышно, но удар тела о дверь показался Силу слишком громким. Охранник ойкнул и на карачках уполз обратно в туалет.
 Син и двое людей Нагашиты бросились за ним. Они подошли к дверям и бросили внутрь гранату. Оттуда раздались два выстрела, но видеть их охранник не мог и стрелял наугад. Пули попали в стену, но по сравнению с осколочной гранатой это было, конечно, несерьезно. Граната взорвалась громко. Из двери повалил дым, и ниндзя, стоящий впереди, вошел внутрь. Один унитаз был разбит, и в красной от крови воде плавал труп.
 – "Фалькон" обнаружил себя, запускай «Собак». – Син услышал по радио ответ, потом отступил обратно в коридор, к людям своей команды.
 – Хэл, Джитта нашла, где Риухито?
 – Ответ отрицательный, «Фалькон». Она занимается этим сейчас.
 В рации раздался голос Нагашиты:
 – "Орлы" летят на острова.
 – Понял вас, «Орлы». – Голос Хэла на секунду замолк, а потом появился снова:
 – "Фалькон", Орлы, у нас есть информация, что Риухито находится в Замке Солнца. Давайте туда.
 Замок Солнца, насколько помнил Синклер, был самым большим внутренним двором комплекса. Он располагался к северу от Кхмер и Йеллостоун, и там был большой фонтан в стиле древних ацтеков, полный солнечных зайчиков. Гид говорила, что это место используется для инициации и торжественных обрядов, например, свадебных. Также она говорила, что в этом фонтане совершают омовения перед крещением, и что ночью он светится.
 Син побежал по коридору и свернул в первый проем налево. Второй коридор соединял две половинки комплекса. Син два раза выстрелил в стекло и, подождав, когда осыплются осколки, вошел в пролом. Он оказался во внутреннем дворе Кхмер, похожем на джунгли. Син побежал к ближайшей пальме и прижался к ней спиной.
 – "Фалькон" в секторе К.
 – "Орлы" в секторе Йот.
 – "Фалькон", Раджани только что выбежала из комнаты и куда-то унеслась.
 – Что, почему?
 Черт! Син кивнул двум ниндзя, чтобы они заняли следующую позицию. Дорожки, посыпанные белым гравием, обегали большое открытое пространство в центре, где Син часто попивал с Риухито горячительные напитки, болтая о том о сем. Команда «Фалькон» продвигалась по направлению к центру двора, избегая тропинок.
 Выглянув в очередной раз из-за дерева, Син обнаружил, что большая каменная голова исчезла. Ему показалось, что он видел какое-то движение, и послал двух людей проверить. Когда они вышли, то увидели, что на месте исчезнувшей головы находится какое-то существо.
 Син только успел крикнуть в передатчик "Ложись!".
 Рамтеховский робот-охранник 4 был раскрашен под тигра, но на этом его сходство с живым существом заканчивалось. Он вылез на середину двора, поднялся во весь свой трехметровый рост, зажег фары и принялся строчить из «узи», встроенного в правую «руку». Железными когтями на ногах он вцепился в гравий и закрепился на месте. Очереди посекли кучу экзотических растений и буквально разрезали надвое одного бойца из команды Сина.
 Его напарница успела крикнуть, что ей нужно прикрытие, и умолкла, поймав две пули в грудь. Она упала на живот, и Сину показалось, что он услышал ее последний вздох.
 В нижней части туловища у робота-охранника торчала 25-миллиметровая пушка, которая смотрела в сторону команды «Фалькон». Син знал, изучив в свое время рекламные проспекты «Рамтеха», что эта пушка нужна для того, чтобы выводить из строя бронированные машины. Кроме того, немного ниже «узи» располагался большой пулемет, который мог бы скосить всю команду «Фалькон» без остатка, однако Син знал, что робот запрограммирован не использовать для мелких целей крупные орудия.
 Да уж, уложить этого монстра будет нелегко.
 Неожиданно Син услышал хруст гравия под чьими-то шагами. Он посмотрел вправо и увидел Раджани: она бежала по дорожке прямо на робота. Син услышал гидравлическое шипение механизмов, а потом Раджани остановилась и упала. Он использовал иглу, она будет жить. Но эта надежда быстро исчезла, когда робот стронулся с места, подошел к девушке.
 – Хэл, у нас здесь робот-охранник. Он овладел участком К, а также Раджани, – Син облизал губы, – если у Джитт есть в запасе какое-нибудь чудо, пусть она нам его покажет прямо сейчас, – над головой у него снова засвистели пули, и он пригнулся. – Если нет, то Риухито нам придется искать в следующей жизни.




 Глава 29


 Раджани почувствовала, как ее сердце тяжело забилось, когда она увидела, как Син выбежал из здания. Она хотела послать ему телепатическое сообщение, но передумала, решив, что у него в голове и так много лишней информации.
 Кстати, тебе тоже надо кое о чем помнить и не отвлекаться.
 Она села в мягкое кресло и сконцентрировалась, стараясь не замечать парящих в воздухе уравнений и формул Джитт. Гораздо больше ей мешала неприязнь Хэла к насилию, но, напрягшись, Раджани смогла уловить обе команды, команду «Орлов» и команду «Фалькон». Они четко двигались, выполняя поставленную задачу, а потом вышли из здания. В этот момент она видела их словно бы маленькими точечками на большой карте.
 Стены и двери ей представлялись ярко-голубыми пятнами на синем фоне. Вот замерцали желтые огоньки жизненной энергии – команда «Фалькон». Потом она увидела яркие вспышки другого отряда, и самая крупная из них явно принадлежала Бату.
 На широком внутреннем дворе она никого не увидела.
 – Хэл, в Кхмере и Йеллоустоуне все чисто. «Собаки» приближаются к охранникам.
 – Ты уверена насчет двориков?
 Раджани сначала кивнула, а потом проверила еще раз:
 – Никаких следов человеческой жизни.
 – А что в Замке Солнца?
 – Чисто. Секундочку, погодите. – Она напряглась и заерзала на стуле. Для ее сознания центральная круглая площадка была пуста, но у нее не было времени хорошенько сосредоточиться. – Там что-то не так.
 – Хэл, Риухито скорее всего в Замке Солнца, – если верить тому, что я обнаружила, – сказала Джитт.
 – Сейчас проверим. – Раджани дала волю злости, и гнев придал ей сил. Словно молотом, она своим гневом расколола пелену над Замком Солнца и увидела, что в нем полно золотых огоньков, но в самом центре сияла белая сфера.
 – Риухито там, теперь я точно знаю.
 Она услышала, как Хэл начал что-то быстро говорить по рации, но наушник выпал у нее из уха, потому что она резко повернула голову вправо. Темнота снова пыталась сомкнуться, но Раджани боролась. Она видела, как команда «Фалькон» движется к внутреннему дворику, и в девушке проснулась решимость.
 Неожиданно с неба ударил зеленый луч и засветился зеленовато-серым светом. Потом внутри его появился черный стержень, который становился все заметнее и нарастал с каждой секундой.
 Свет этот пробил дыры в мраморных статуях и набросился на золотые пятнышки людей, которые там стояли. Она увидела, как вокруг них концентрируется зеленая жижа и затмевает их собственный цвет. Потом посреди всего этого образовалось зеленое кольцо, которое затем снова свернулось в шар, но Раджани слишком поздно поняла, что к чему, и даже стукнула себя по лбу ладошкой.
 Я здесь ради тебя, – звучало в ее мозгу. – Иди, ко мне, идите ко мне все.
 Она сразу поняла, что это транслировал Скрипичник через своего агента, находящегося в Замке Солнца, Однако чем дальше, тем более вялым становился призыв; скоро Скрипичник разговаривал уже практически своим голосом, не стесняясь, и Раджани пыталась выстроить в своем сознании зеркало, чтобы отражать его призыв обратно в него.
 Надо подойти поближе, – решила она и сорвалась с места, не обращая внимания на сердитые оклики Хэла.
 Она чувствовала, как растет удовлетворение Скрипичника, а между тем желтые огоньки постепенно становились зелеными.
 Иди ко мне, я пришел ради тебя! – призывала зеленая энергия.
 Начав бежать, Раджани поняла кое-что про Скрипичника и от этого у нее прибавилось сил. Он собирал людей и вещи и смешивал их вместе. Если для начала их нужно было сломить, он это делал, но скоро потерял вкус к этому делу, поскольку, подневольные, они не были так интересны. Ему нужны были те, кто приходит к нему добровольно. Она вспомнила все те желтые огоньки в Замке Солнца и поняла, что на такое может купиться даже Риухито, и вот это как раз и надо было предупредить.
 Под ее ногами захрустел гравий. Неподалеку послышались выстрелы, но Раджани очертя голову бросилась вперед, так как до цели оставалось всего метров сорок.
 Что? Это Син? Здесь пахнет кровью?
 Она услышала, как Син громко зовет ее по имени, и выбежала на середину дворика. Только она собралась обернуться на зов, как ее настигла игла робота-охранника. Раджани подняла руки к горлу и упала на землю.
 Она чувствовала, как по ее телу растекается какое-то вещество, а открыв глаза, увидела, что робот-охранник наклонился над ней. Она хотела закричать, но не могла.
 Видимо, это зелье в иголке, кроме всего прочего, парализовало и связки. Окажись на ее месте человек, он бы немедленно умер, но она не была человеком, и поэтому наркотик подействовал лишь в одном месте, и его влияние вполне можно было превозмочь.
 Я умру.
 Не уверен в этом, дочка!
 Справа от нее стоял кто-то большой с длинным ружьем. Робот начал разворачиваться и наводить пушку, пытаясь найти у себя в памяти похожих противников, но ничего не нашел и принял решение использовать все вооружение, которое у него есть, но в этот самый момент великан нажал на курок.
 Зажигательней патрон ПТРСа весил около двух с половиной унций. К тому моменту, когда ружье изрыгнуло язык пламени, пуля уже со скоростью трех тысяч футов в секунду неслась к цели. Он долетела до робота едва ли не раньше, чем раздался звук выстрела. Пуля и тефлоновым покрытием прошила машину как раз том месте, где какой-то любитель раскрашивать роботов нарисовал небольшой синяк. В момент удара броня прогнулась и раскалилась. Внешняя оболочка брызнула в стороны, окатив дождем осколков процессор и два фирооптических проводка, ведущих к гироскопам. Уже одного этого было достаточно, чтобы вывести робота из строя, но пуля, благодаря своему покрытию, почти не замечающему силы трения, наткнувшись на препятствие, лишь сменила направление! Она прошила броню робота и, пройдя вниз по его туловищу, взорвалась. Химикаты, которые взрываются от удара, соединившись с кислородом, превратили все внутренности сложной машины – память, электрические реле и прочее – в горстку пепла и облако черного дыма.
 Но пуля на этом не успокоилась. Ее наконечник прошел сквозь спину робота, и поэтому в какой-то момент было похоже, что из него спереди и сзади высовываются два огнедышащих дракончика. Вспышка осветила весь внутренний дворик и исчезла с синим послесвечением.
 Робот-охранник застыл в неподвижности, потом покачнулся и упал на правый бок.
 Раджани откатилась влево и назад, чтобы не попасть под ливень гравия, взметнувшегося в воздух при падении робота. Девушка потянулась к горлу, но иглы не Почувствовала. Отверстия от укола тоже не оказалось.
 Раджани еще дважды ощупала себя, не веря, что на ее руках так мало крови.
 Син подбежал к ней и утащил под прикрытие поверженного робота:
 – Ты как?
 – Ничего, – ответила она и заметила, что сзади к Сину подходят двое. Одного из этих людей она не знала, но второй…
 Отец?
 Да, Раджани, это я. Она задрала голову так высоко, что едва удержалась на ногах. Существо, которое ответило ей, было просто гигантом. Она узнала только татуировку. Да уж, со времени их последней встречи он сильно изменился. Даже его сознание сделалось другим, но все-таки обмануть ее он бы не смог.
 Раджани улыбнулась и бросилась к нему в объятья:
 – Папа! – Она прижалась головкой к его груди, и четыре руки крепко сжали хрупкую девичью спинку.
 Но тут вмешался еще один голос, который присутствующим был неплохо знаком.
 – Олли, Олли на з-звободе! Идите в Замок Солнца, мои друз-зья! Идите, идите вз-зе!
 Голос человека, который говорил, Раджани знала, но не надо было быть слишком умным, чтобы догадаться, что вещает сам Хозяин. Она хотела было воспротивиться призыву, но в нем не было ни угрозы, ни злости. Пренебрежение и отеческие нотки – да, но только не угроза.
 Ее отец посмотрел на своего товарища, и оба кивнули:
 – Это наша игра.
 – Если Скрипичник окажется у тебя на мушке, – сказал друг ее отца, – стреляй не раздумывая.
 – Не беспокойся.
 Она освободилась из объятий отца и почувствовала, что он и его товарищ знают, что в Замке Солнца может быть ловушка, но надеются спасти Риухито. Они знали также, что драться лицом к лицу с Темным Властелином попросту глупо, но товарищ отца надеялся, что любовь Скрипичника к себе сослужит им неплохую службу.
 Син пошел за ними, но на полпути развернулся и взял Раджани за руку:
 – Мы обязательно победим, обязательно.
 Она улыбнулась в ответ:
 – Тебе-то я верю, а вот Скрипичнику что-то не очень.
 Все четверо последовали за командой «Фалькон» по направлению к Замку Солнца. Слева от них Раджани увидела небольшую группу ниндзя – это были "Орлы"
 Нагашиты. Между ними появились Хэл и Джитт, а потом и якудзы во главе с Нэтч, Батом и Кацуо. Между тем возле фонтана стояли празднично одетые люди, словно они так и стояли с тех пор, как Син их покинул.
 Между ними суетились два десятка охранников.
 Внимание всех присутствующих было обращено на Арриго Эль-Лехтера. Он парил в воздухе, футах в десяти над землей, сжав кулаки над светящимся основанием фонтана. Под ним, на зеленом диске, качаясь между небом и землей, стоял Риухито. Вокруг головы Арриго светился и потрескивал, словно наэлектризованная шевелюра, нимб и отражался в глазах тех, кто стоял внизу, вокруг фонтана.
 Арриго поднял голову и посмотрел на всех с демонической улыбкой.
 – А, моя з-забава вернулаз-зь на з-звой теплый коврик. Хорошо, что блудный з-зын тоже будет при этом присутствовать. – Он поднял глаза и посмотрел на окружающих:
 – Вы пришли сюда, чтобы родиться в новом мире.
 Раджани ощущала его взгляд как прикосновение чьих-то грязных лап. Ей вдруг страшно захотелось принять ванну. Син положил руку ей на плечо и прижал к себе, – Риухито проз-зил продемонстрировать ему на практике ту власть, которую я предлагаю. Вам это известно, господин Нагашита?
 Риухито сложил руки за спиной и коротко поклонился полковнику.
 – Я вижу, мистер Мак-Нил вернулся после всего, что ему пришлось переж-жить. На ваше счастье, меня там не было, но теперь я з-здесь. – Арриго сложил руки вместе и поднес их к вискам. – Вы хотите видеть силу?
 Вы хотите посмотреть, что я вам предлагаю? – Его руки задрожали и пальцы засветились зеленым, потом из запястий вырвались зеленые языки пламени – и исчезли. – Вот она, сила!
 – Да это же ничто, она просто испарилась, – рассмеялся Син.
 Раджани вздрогнула.
 – Нет, Син, она не исчезла. Посмотри им в глаза.




 Глава 30


 Койот и без комментария Раджани почувствовал неладное. Прямо перед собой он увидел женщину, которая выгибалась и шипела, словно от боли. Потом голова пригнулась к животу и, войдя в него, показалась с другой стороны, из спины. Протащив сквозь себя все тело и оставив внутри конечности, она переродилась в двадцатифутовую змею с головой женщины и ядовитыми зубами, на которых застыли капельки яда.
 Она чувственно перекатывала кольца своего нового тела и посверкивала раздвоенным язычком.
 Рядом с ней и другие люди, добровольно принявшие приглашение Скрипичника, тоже начали меняться. Какой-то грузный мужчина стал таять на глазах, словно кости его были губкой и всасывали плоть. Он превратился в скелет и, не имея больше связок, хохотал единственно доступным ему образом – щелкая челюстями.
 Маленький и лысый человечек стал большим и толстым, с черной кожей, и Койоту показалось, что он вот-вот превратится в горфаша, если бы только этот лысый знал, кто такие горфаши.
 Каждый из этих людей становится карикатурой на то, какими они больше всего хотели видеть себя.
 Подарок Скрипичника – это словно желание, исполненное злым джинном. Ребенок, который загадал, чтобы ему никогда больше не пришлось голодать, оказался бы на необитаемом острове среди нескончаемого множества заплесневевшего хлеба и прогорклого масла.
 Это потому, жто они прозто пешки, Джеггер. Они зтали теми, кем хотели быть. А ты был создан, чтобы управлять ими. Они будут твоими верными подданными.
 Скрипичник вломился в сознание Койота через дыру, которую там открыл Йидам. Сам того не желая, Койот видел, каким представлялось будущее Скрипичнику. Он видел, как сам становится частичкой того зеленого пламени, которым Скрипичник окропил толпу. Но что-то Внутри него взорвалось. Он даже обрадовался прорыву этой непонятно откуда взявшейся энергии. Она подняла его на такие высоты, где ему до сих пор ни разу не приходилось бывать. Тысячи и тысячи возможностей вставали перед ним, и все они зависели от повиновения Скрипичнику. Он мог делать все, что угодно! Он мог воплощать в жизнь желания людей.
 Неожиданно он услышал голоса окружающих. Женщина-змея что-то радостно кричала, довольная своим чудесным превращением. Толстяк, превратившийся в натуральный скелет, радовался тому, что похудел. И другие тоже радовались своим новым формам. От них веяло таким благополучием и счастьем!..
 Он увидел, как его руки тянутся к ним, чтобы обнять их всех и объединиться с ними физически и духовно, собрать их всех под свое теплое крылышко. Он становился больше и больше, сильнее, его невостребованная энергия делала его просто гигантом. Он смотрел, как люди вливаются в него, подобно тому, как ручьи вливаются в море, и увидел, как стали жалки Йидам и Бат.
 Они ничего не значили по сравнению с его силой, жалкие смертные, которых он при желании может съесть на завтрак.
 Я дам тебе эту силу, моя з-забава. Ты узнаешь все истинные возможности. Ты, уничтожишь наших врагов, и мы станем неуязвимы.
 Слащавый тон Скрипичника посеял в душе Койота сомнения. В минуту пробуждения он все еще видел этих счастливых людей, которые были одним целым с ним. Их голоса были еле слышны, но пульсировали черной энергией.
 Он пригнулся и стал припоминать все положительные и правильные вещи, которые знал, но его душа уходила в свой темный и страшный угол и тянула его за собой.
 Черными жемчужинами показались Койоту страхи и кошмары тех, кого осчастливил Скрипичник. Трепещущий ужас и агрессия исходили от них, как черные частички того вихря, который их всех захлестнул. Они изменились, но только после того, как подвергли страшной пытке свое прежнее тело и душу.
 Теперь ты, знаешь, какой властью я обладаю. Теперь это все – твое. Займи свое законное место по правую руку от меня и все, что ты ни попросишь, будет твоим.
 – Нет! – Койот поднял «стормклауд», целясь в змею, которая уже встала на хвост и приготовилась к атаке.
 Первый выстрел ударил ее пониже головы, остановив лучше, чем любая, самая прочная стена. Вторая пуля попала ей в лицо. Ее тело рухнуло на землю и резко распрямилось, заставив скелет отпрыгнуть.
 Толстое создание, напоминающее помесь птеродактиля с акулой, взмыло вверх, чтобы получше разогнаться, а потом ринулось в бой, обнажив острые зубы.
 Син обернулся и высадил в зверюгу две пули. В том месте, где крыло соединяется с туловищем, появились большие дыры. Акула приземлилась и побежала в сторону Сина.
 Койот навел «стормклауд» и дважды нажал на курок. Разрывная пуля почти не причинила твари вреда, по крайней мере на первый взгляд, а вот зажигательный патрон сделал свое дело. Двадцатипятифутовый язык пламени вырвался из ее легких, глаза потухли".
 Тварь упала на землю и перевернулась, как детский грузовичок.
 И люди, и монстры одинаково опешили, когда во двор вошли голубые и красные трицератопсы. Трассирующие пули из автоматов отскакивали от их толстой шкуры и взлетали в небо как праздничные фейерверки. Их морды были в крови, а у одного торчал из пасти голубой сатиновый пиджак.
 Койот повернулся, собираясь выстрелить в трицератопса из своего «стормклауда», но Йидам нижними руками оттолкнул его, а потом чинно, словно участник сафари, поднял свой ПТРС. Динозавр, глаза которого блестели человеческим пониманием своей неуязвимости, побежал прямо на него.
 Прогремел выстрел, и отдача развернула Йидама прямо в противоположную сторону от его цели. Пуля ударила трицератопса прямо между глаз и ушла в его голову, словно в свежевыпеченную булку. Осколки черепа вылетели обратно через выходное отверстие. Зажигательный заряд взорвался внутри черепа, высадив глаза и превратив голову животного в лепешку.
 Трицератопс уткнулся мордой в землю в семи метрах от Йидама. Человек-скелет взобрался на тело трицератопса, как очень худой Брюс Ли. Его костлявые пальцы разорвали лицо одного из людей Такаги на ленточки для бескозырок. Человек-скелет согнул правую руку и всадил ее, как нож, под ребра другому, после чего приподнял его над землей, и парень, хотя отчаянно барахтался, все равно отправился прямо на рог трицератопса.
 На лице Бата отразилась искренняя радость, когда он оттащил от человека-скелета двоих парней из якудзы и подошел к нему сам. Монстр взмахнул окровавленными когтями, но Бат отступил назад и отбил удар.
 На лице скелета отразилось удивление, и Койот понял, что скелет знал о том, что хоть он и страшен на вид, но ни черта не умеет драться.
 Бат правой рукой ударил скелету в челюсть. Обломки кости и зубов посыпались на траву, а Бат завершил комбинацию убийственным хуком по ребрам, и, ломая конечности скелета, словно сухие ветки, скоро превратил его в груду костей.
 Между тем полковник Нагашита пересек двор и подбежал к бегемоту, в которого превратился маленький лысый человек. Бегемот взмахнул кулаком размером с голову Нагашиты, но японец увернулся и катаной рассек здоровяка надвое. Верхняя половина упала на Нагашиту, а нижняя попыталась уйти, но тоже упала, только в другую сторону.
 Сопротивляешься, з-забава? Ты знаешь, как я люблю показывать свою силу. Ты помог мне донести мое умение до Риухито, а теперь я подкину тебе еще игрушечек.
 Из-за фонтана вышли охранники Галбро – но теперь они были волками с жадными зелеными глазами.
 Голодная, воющая стая бросилась на якудзу и на ниндзя, постепенно подбираясь к Койоту и его людям. Койот успел обернуться и отстрелить волку лапу, но зверь не остановился.
 Справа появился еще один, но этого удалось сбить одной пулей. За спиной Койота умер третий: Бат раскроил ему череп берцовой костью скелета. Тем временем Нэтч тремя выстрелами прикончила еще одного.
 Нагашита убил двоих своей неуловимой катаной.
 – В голову или позвоночник! – крикнул Койот и снова обернулся. Но несмотря на собственные же инструкции, ни в голову, ни в позвоночник он не попал, пришлось тратить вторую пулю. Волки питались энергией Скрипичника через Эль-Лехтера, и из останков убитых поднимались новые.
 Койот постучал Сина по плечу и приказал отойти на шаг назад. Подбив из «стормклауда» очередного оборотня, он спросил:
 – Что будем делать? У нас ни малейшего шанса.
 Син выстрелил навскидку, лишив еще одного волка приличного куска головы:
 – Главное здание. Мы сможем отходить через комнаты с боем. Только они-то эти комнаты знают лучше нас.
 Черт! Я должен что-то сделать.
 Волки совсем оттеснили ниндзя, и теперь бывшие подчиненные Сина и Нагашиты дрались против настоящих охранников.
 Мы проигрываем!
 Иди ко мне. Койот. Я сделаю так, что ты, победишь.
 Голос Скрипичника, преисполненный надежды, напомнил Койоту о предыдущих посланиях.
 Он хочет, чтобы, я пришел к нему добровольно. Таким образом он получит больше моей силы. Если меня сломать, я буду ему не нужен. Вместе мы будем неуязвимы, так он говорил. Значит, один он очень даже уязвим.
 Правильно рассуждаешь, з-забава. Но я настолько же уязвим, как и твои люди.
 Отряд якудзы обратился в бегство. Бат рухнул под тяжестью одного из волков, но быстро поднялся и, схватив зверя за шею, попытался сломать ее, однако тот вывернулся и упал на землю. Тогда Бат сгреб его за шкуру и надел на рог одного из трицератопсов.
 Победа Бата порадовала Койота, но он уже понял, что им не устоять. С десяток волков побежали за якудза, а остальные рассыпались в линию и стали их окружать, отрезая путь к отступлению. Он едва видел оставшихся в живых ниндзя за телами волков. Снова он заряжал «стормклауд» и снова стрелял, но наконец патроны кончились.
 Это твой последний шанс! Иди ко мне, быстро!
 Отчаяние Скрипичника легко угадывалось, но Койот все еще колебался. Его друзья были изранены и разбиты. Драться против этих полчищ… Койот понимал, что если он примет сторону Скрипичника, то спасет жизнь своим друзьям, но тут же понял, что их жизнь будет им не нужна, если он окажется при Хозяине.
 Прикладом он сшиб очередного зверя, не заметив, что тот оставил следы зубов у него на запястье:
 Никогда, Скрипичник, ни за что.
 Нет!
 Крик Скрипичника пронзил сознание Койота, как раскаленный нож, но почти сразу же он понял, что возглас относился не к нему.
 Койот почувствовал, что на поле боя выходит какая-то другая сила. Сначала ничего не было видно, но потом он вдруг обратил внимание, что волки и Эль-Лехтер смотрят в одну сторону. Потом послышались повизгивания и крики боли, а потом в воздухе мелькнул клок волчьей шкуры.
 Сквозь толпу гуманоидов Койот разглядел молодого смазливого паренька, мечущегося как уж на сковородке. Его руки и ноги двигались с поразительной быстротой, а предплечья и локти были в черной крови. Вокруг его тела, красиво обрисовывая рельеф мышц, трепетала черная линия.
 Парнишка наносил удар за ударом, и если тело после падения еще шевелилось, то только в конвульсиях.
 – Как ты смеешь! – заорал Арриго и послал на него своих солдат.
 Парень остановился. Позади него в золотом круге появился какой-то человек. Сначала Койоту показалось, что этот человек находится где-то очень далеко, но, когда силуэт стал четче, оказалось, что он просто очень низкого роста.
 – Как я смею? Я много чего смею, Скрипичник.
 – Ты? Ты был никем, я дал тебе все, что ты имеешь, и теперь забираю у тебя мои дары. – Тело Арриго Эль-Лехтера вздрогнуло.
 – Умри!
 Маленький человечек, на всякий случай отступив назад, элегантно взмахнул ручкой:
 – Убей его.
 Прежде чем парень двинулся с места, вперед выбежал Нагашита, с катаной в руке, прорубившись сквозь стену волков. Полковник подпрыгнул и всадил свое оружие в живот Эль-Лехтеру. Изумление и испуг сменились на лице Арриго ухмылкой, когда он схватил Нагашиту обеими руками и начал сдавливать его грудь.
 – Ну тогда обоих прикончи, чего уж там, – пожал плечами коротышка.
 Но юный убийца немного опоздал. Арриго всадил пальцы под ребра Нагашите, а тот, в свою очередь, загнал поглубже катану да еще и повернул ее пару раз. Кровь и слюна брызнули изо рта Арриго прямо в фонтан, где вскоре смешались с кровью Нагашиты.
 Последним движением полковник повернул лезвие и провел им внутри живота Арриго. Зеленый нимб вокруг головы лидера Галбро померк, и, сцепленный навеки с Нагашитой, он упал в бассейн.
 Когда волны рассеялись, в фонтане никого не было.
 Значит, здесь окно между измерениями. Койот посмотрел наверх, надеясь увидеть там того маленького японца, который парил над ними. По идее, оба трупа должны были попасть к нему. Сначала не было ничего видно, но лотом Койот увидел золотой трон и на нем того самого коротышку.
 Он вышел вперед, освещенный лучами трона:
 – Ну что, Риухито, ты хочешь силы Скрипичника, или тебе больше нравится то, что есть у меня? – На его губах заиграла надменная улыбка. – Он предлагает тебе силу для того, чтобы менять себя, а я дам тебе силу менять других. Взять хотя бы моего герольда. Каков, а?
 Джитт упала на колени.
 – Пигмалион!
 Раджани опешила не меньше:
 – Никлас?
 Коротышка ничуть не смутился. Он подмигнул Джитт и сделал в воздухе движение, будто гладит ее лицо:
 – Ты лучшее из моих творений. А от тебя, Раджани, одно беспокойство. Мики, убей ее.
 – Мики! – закричала Раджани, когда он повернулся к ней. Парень на секунду замешкался, и этой заминки Бату оказалось достаточно. Он прыгнул на мальчика, повалил на землю и зажал его в двойном "нельсоне".
 – Нет, Бат, не надо! – закричала Раджани. – Он всего лишь ребенок!
 Пигмалион хотел было повторить приказ, но тут ворота за его спиной закрылись. Это ненадолго отвлекло его внимание, но потом он обернулся и сказал:
 – Риухито, если ты пойдешь к Скрипичнику, то станешь его рабом. Я это знаю, поскольку сам, пока не пошел служить Люциферу, служил у этого болвана. Как ты видишь, я делаю из одного человека такое, что Скрипичник не может сделать из многих. Пойдем со мной, и мир будет крутиться по нашей указке.
 Риухито кивнул. Золотой трон задрожал и медленно превратился в сферу. Она сжалась до размера ореха и мягко приземлилась на ладонь Пигмалиона.
 Он жадно улыбнулся, как человек, который наконец получил то, что искал всю жизнь.
 – Жаль, конечно, оставлять вас в живых, – он огляделся и посмотрел на сферу в своей руке, – но я должен откланяться.
 – Я тоже, – вмешался Мики.
 – Не думаю, – холодно отозвался Пигмалион.
 – Как, ты ведь обещал, что я повидаюсь с Дороги, ты обещал!
 – Ты разочаровал меня, Мики. – Маленький человечек держал в руках сферу и улыбался в ее лучах. – Мне не нужны такие люди.
 – Ты обещал! – Мики зашелся криком и начал вырываться из рук Бата. – Ты обещал!
 – Значит, я нарушаю свое обещание, ты ведь тоже был многообещающим, а проиграл… – Пигмалион сплюнул. – Ты никто.
 Койот видел, как мальчик, поняв, что из рук Бата ему не вырваться, вдруг обмяк и заплакал. Бат, который не отпускал его до этого момента, на секунду расслабился. Мики заметался в его руках, размазывая по лицу слезы и кровь.
 Пигмалион улыбнулся и посмотрел на остальных.
 – Подарите ему что-нибудь и скажите, что у меня целая армия таких, как он. Вы скоро о нас услышите.
 Приготовьтесь к этому.
 Син щелкнул обоймой в пистолете:
 – Я лично готов!
 – Что посеешь, то и пожнешь, – улыбнулся Пигмалион, потом накрыл рукой сферу и свет ее померк. – Когда мы вернемся, он будет вашим императором, а я – вашим Богом.
 Его смех еще звучал в Замке Солнца, а самого Пигмалиона уже не было. Он исчез.




 Глава 31


 Я смотрел, как Кроули аккуратно обходит свору вервольфов, которых уводили двое люден Нагашиты.
 – Ты опоздал на вечеринку.
 Кроули ткнул носком ботинка мертвую летающую акулу.
 – Если бы ты сказал, что сезон охоты открыт, я бы постарался приехать. – Он поморщился, и я впервые заметил, что он припадает на правую ногу. – На самом деле у меня самого была кое-какая работа с этим золотым туннелем.
 – С тобой все в порядке? – Я знал, что он всегда владеет собой, но сейчас я не чувствовал ни малейшего намека на то, что он чем-то расстроен.
 Кроули пожал плечами:
 – Жить буду. Оказалось, что этот туннель принадлежит Темному Властелину по имени Пигмалион. Он новичок среди своих коллег, и работает в основном с жителями Земли.
 – Я знаю. – Я показал туда, где Раджани, Джитт, Нэтч и Бат, которые стояли рядом с воином, которого Пигмалион называл Мики. – Он здесь был и оставил нам Мики. Раджани, дочь Йидама, говорит, что, когда она в последний раз его видела, ему было не больше пяти лет.
 Кроули поднял бровь:
 – Кода это было?
 Я пожал плечами и почувствовал боль в исцарапанной груди.
 – Две или три недели назад. Она говорит, что во Флагстаффе у него есть отец и сестра.
 – Да, возвращение блудного сына будет весьма живописным, – сказал Кроули. – Что тебе известно о Пигмалионе?
 – Не очень много, и все понаслышке. – Я положил тяжелый «стормклауд» на плечо. – Как я понял, раньше он был ученым по имени Никлас Хант. Скрипичник обещал ему власть в обмен на преданность. Но Пигмалион взбунтовался, и с тех пор они со Скрипичником на ножах.
 Глядя на Мики и Джитт, которые оба были созданиями Пигмалиона, я понял, что в каком-то смысле восхищаюсь его искусством. Кроме того, мне было по душе, что он восстал против Скрипичника, – кому как не мне знать, насколько приятно его позлить. К тому же я хорошо знал, как трудно устоять перед искушением властью, которую предлагает Скрипичник. Пока я держусь – но всегда ли буду делать тот же выбор, что и сейчас?
 Голос Кроули прервал мои размышления:
 – Он досаждает не только Скрипичнику. Среди Темных Властелинов идет бесконечная борьба за главенство. Может, Пигмалион и новичок, но уже попортил кровь многим старикам. Во многом благодаря ему у Темных Властелинов опять возрос аппетит к новым мирам.
 Это я мог понять. Власть – это наркотик, который никогда не дает удовлетворения, а лишь еще больше разжигает голод. Даже если у тебя достаточно власти, чтобы выжить, сам факт, что кто-то завидует твоей силе, толкает тебя на борьбу. Темные Властелины, которые проспали целую вечность, проснулись с пустым желудком, и Земля представляется им лакомым блюдом.
 Кроули обернулся к группе измененных людей, которых уводили люди Нагашиты.
 – Что ты с ними собираешься делать?
 – Пока оставим здесь. Без Скрипичника, который ими руководил, они впали в ступор. – Я покачал головой. – Они искали секрет, который позволил бы им возвыситься над своими собратьями, и думали, что найдут его в Галбро. Теперь это просто персонажи для комиксов.
 – На худой конец могут податься в цирк. – Кроули подошел к туше трицератопса и наклонился над его роговым щитом. – У Пигмалиона были какие-то искусственно созданные существа, которые строили этот его туннель. Я переместил метки, которые он оставил для них, к воротам между измерениями. Мне удалось запрограммировать их так, чтобы пункты назначения менялись каждые три секунды, так что я разбросал его воинов и рабочих по разным измерениям. Вернуться они не смогут. Многие из них похожи на этого паренька. Некоторые мне даже понравились.
 Я кивнул.
 – После того как Раджани с ним поговорила, он успокоился. Она считает, что ей удалось нарушить в его мозгу ту цепочку, которая делала его убийцей, выполняющим приказ, и тот факт, что он ее не убил, служит лучшим тому подтверждением. Он был проворен, Кроули: Очень проворен. Эти черные спирали и линии сначала показались нам простым украшением, но на самом деле это броня из углеродных волокон. Интересно было бы сделать рентгеновский снимок. Подозреваю, что кости на руках и ногах ему заменили титановыми протезами.
 – А где тот верзила с четырьмя руками? – Кроули огляделся по сторонам, а потом посмотрел на раздробленный череп трицератопса. – Пошел искать чучельника?
 Звук выстрела прорезал ночь.
 – Там в саду был спущенный с цепи робот-охранник.
 Мы обменялись улыбками, и оба посмотрели в сторону главного здания, откуда к нам направлялись Син и Хэл, а с ними – еще пятеро мужчин. Четверо из них были в черных костюмах и, несмотря на темноту, в солнцезащитных очках. На страшилищ они, казалось, не обратили никакого внимания. Пятый мужчина был невысокого роста и двигался осторожно, как человек явно немолодой, хотя я чувствовал, что жизненной силы у него побольше, чем у Пигмалиона.
 Син остановился и; жестом показал на меня:
 – Позвольте вам представить – это Койот. Койот, это…
 – Я знаю, – перебил я его и склонился в глубоком поклоне. Медленно выпрямляясь, я заметил уголком глаза;, что Кроули тоже поклонился старику. Я вежливо улыбнулся и сказал:
 – Позвольте представить вам Деймона Кроули.
 – Мы встречались.
 Кроули улыбнулся:
 – Как мило с вашей стороны, что вы меня помните.
 Это было так давно.
 Я вопросительно посмотрел на Кроули, и он пожал плечами.
 – Коронация и застенки красных. Очень давно это было.
 Старик обвел взглядом дворик:
 – Это ваша работа?
 Я нехотя кивнул.
 – Можно сказать и так. Но человек, который заварил всю эту кашу, Арриго Эль-Лехтер, уже мертв. Ваш полковник Нагашита его убил.
 – А мой внук, он тоже… Один из этих… существ?
 – Нет, сэр, он – нет. Эль-Лехтер служил Темному Властелину" которого мы называем Скрипичник. Риухито ему не поддался, но другой Темный Властелин, Пигмалион, предложил ему нечто большее, и ваш внук ушел с ним.
 Старик тяжело вздохнул и некоторое время молчал.
 Син с виноватым видом опустил взгляд, но император покачал головой:
 – Вы должны были найти его и объяснить, что он заблуждается. Но все оказалось гораздо сложнее, чем я предполагал, и я не виню вас. – Он посмотрел на меня. – Мистер Мак-Нил и мистер Гаррет сказали мне, что вы лучше всех умеете сражаться с Темными Властелинами. Это правда?
 – Это сказано слишком великодушно и оптимистично, но я, как и мои друзья, с большой охотой брошу им вызов.
 – Вы можете вернуть моего внука?
 Я поколебался, чувствуя, какая огромная ответственность ложится на меня. Удастся ли нам найти измерение, в которое ушел Риухито, и отнять его у Пигмалиона? Хм На это уйдет масса времени и сил. С одной стороны, я знал, что это практически невозможно, но с другой – понимал, что было бы преступлением хотя бы не попытаться.
 – Это трудное и опасное дело, но я готов попробовать.
 – Хорошо. Вы получите все, что вам нужно. С этого момента эта территория ваша, мои люди будут охранять ее. Составьте список необходимых вещей, и вам все доставят. Любые расходы я оплачу.
 – Вы очень любите своего внука.
 – Это правда, но не в этом причина моей щедрости.
 Как я уже говорил мистеру Мак-Нилу, – раздраженно заметил старик, – я действую не из любви к Риухито, но из любви к нашему миру.
 Он поклонился и пошел прочь в сопровождении своих телохранителей.
 Синклер посмотрел ему вслед, а потом с озадаченным лицом повернулся ко мне:
 – Ты думаешь, это возможно?
 – Возможно, но у Элвиса больше шансов стать папой римским, чем у нас – вернуть Риухито. – Я обвел рукой поле битвы. – Если бы Пигмалион не вмещался, мы бы проиграли. Драться один на один с Темным Властелином – дохлое дело.
 Кроули улыбнулся:
 – Не думаю, что мы возьмемся за него в одиночку, Койот.
 – Это в каком же смысле? – от его насмешливого тона я вздрогнул.
 – Как я уже сказал, Пигмалиона Темные Властелины не любят. По дороге сюда я встретил кое-кого, кто предложил нам свою помощь в борьбе с Пигмалионом.
 – В самом деле?
 – Да. – Кроули важно кивнул. – Он говорит, что без него у нас ни черта не получится, и, по-моему, он прав.
 – Кто? – внутри у меня все похолодело, когда я понял, о ком говорит Кроули. – Скрипичник? Заключить союз со Скрипичником? Да это равносильно самоубийству!
 – Без него это как раз и будет самоубийством. – Взгляд Кроули сделался жестким. – Не хочу навязывать тебе свое мнение, но надеюсь, что ты все хорошенько обдумаешь. В одиночку ты погибнешь сам – ас тобой и весь мир.