Аннотация: Очнувшись в незнакомом месте, Стюарт не может вспомнить, что с ним произошло. Пытаясь выяснить это он вступает в схватку с таинственными силами... Остросюжетный, захватывающий фантастический детектив несомненно увлечет читателя.


---------------------------------------------


 Уолтер Йон Уильямс
 ЗОВ СМЕРЧА



 1


 Стюарт парил в серо-стальном небе. Внизу неясной громадой темнела земля. Он скользил в холодных потоках воздуха, постепенно опускаясь все ниже и ниже. Тело напряглось в предчувствии встречи с земной твердью. Что-то вот-вот должно было произойти. Стальная плоскость неба медленно и неотвратимо поворачивалась.
 Вдали пламенел горизонт, пульсируя багряно-алым, словно кровь, хлещущая из разорванной осколком артерии. Клубы черного дыма заволакивали зарево. Стюарт знал: это не отблески умирающего заката. Это — пожар…
 Он очнулся от смутного наваждения. Не было ни страха, ни удивления. Стюарт чувствовал себя на редкость бодрым и свежим, ощущая необычайный прилив сил — хоть вскакивай и пляши.
 Он попытался вспомнить то, к чему стремился в том холодном и сером небе, но в голове была пустота.
 Кабинет доктора Ашрафа находился в угловой части одного из последних этажей высотного здания госпитального комплекса. Через стеклянные стены в кабинет врывалось ослепительное небо Аризоны. Приподнявшись на мягкой кушетке, Стюарт увидел горы, возвышавшиеся за городом Флагстаффом. Три вершины, изрезанные рядами стеклянных кондекологов. Зеркальные стены зданий отражали горы, небо, госпиталь и серебристую скоростную магистраль. Окружающий мир дробился, искажался, множился. Преображенную реальность можно было рассматривать бесконечно.
 Кабинет доктора был абсолютно звуконепроницаем. Сюда не доносился даже грохот скоростной железной дороги, проходившей рядом с госпиталем. Лишь чуть вибрировали стеклянные стены. Стюарт мог видеть внешний мир, но слышать его он был не в состоянии. Слух воспринимал лишь куда менее интересную действительность — ровный и монотонный голос доктора Ашрафа да тихое жужжание кондиционеров. Убаюкиваемый этими мерными звуками, он размышлял — кого Ашраф хочет сделать из него, Этьена Ньяги Стюарта?
 Доктор сидел позади Стюарта за столом, заставленным всевозможными приборами, от которых протянулись провода к датчикам, в изобилии облепившим тело Стюарта. Здесь были анализаторы тембра голоса, пульса, дыхания, сокращения мышц. Вполне возможно, имелись и датчики потовыделения — Стюарт точно не знал, поскольку видел лишь отблески индикаторов в глазах доктора, когда поворачивал голову.
 Но как перехитрить всю эту аппаратуру, являвшуюся, по сути дела, детектором лжи, он знал прекрасно. Помнил Стюарт и долгие часы, проведенные под глубоким гипнозом, а также под действием развязывающих язык наркотиков. Но он не видел пока никаких весомых причин для того, чтобы пустить в ход свое искусство обмана, поэтому рассказывал все как есть, умалчивая лишь о Натали. Да и в этих случаях Стюарт таился скорее ради собственного спокойствия, чем из желания ввести в заблуждение Ашрафа.
 Однажды доктор начал расспрашивать его о том призрачном полете-сне.
 — Может быть, это память о планете Шеол? — предположил Стюарт. — Полет на параплане или что-то вроде того.
 — Но это же невозможно, — возразил Ашраф.
 Стюарт промолчал. Глядя в окно, он думал, что в нем скрывается столько же разных личностей, сколько отражений дрожит на зеркальных стенах кондекологов. И эти личности словно примеряют к нему свои маски, пытаясь выяснить, какая больше подходит. И судя по всему, доктор Ашраф считал, что личность, которой принадлежит воспоминание о полете, для Стюарта неприемлема. Больше об этом воспоминании Стюарт не заговаривал.
 На стенах бесчисленных расходящихся коридоров госпиталя красовались разноцветные стрелки-указатели. И если пациенту случалось заблудиться в этом лабиринте, то ему требовалось всего лишь взглянуть на браслет у себя на руке, а потом следовать стрелкам того же цвета, которые неумолимо приведут скитальца в родное отделение. А там уже в этот цвет выкрашены все стены. И даже на униформе медсестер имелись небольшие цветные полоски. В ожоговом отделении цвет желтый, в отделении интенсивной терапии — красный, в родильном — небесно-голубой. Браслет Стюарта отливал нежной зеленью. Этот приятный и успокаивающий оттенок был цветом отделения психологии.
 Поскольку Стюарт не был больным, ему разрешалось носить обычную одежду. Отправляясь на прогулку по госпиталю, он всегда надевал рубашку с длинными рукавами, пряча под манжетами зеленый браслет «психа». Он не хотел; чтобы его считали сумасшедшим.
 — Помнится, тогда в Марселе враждовали несколько банд подростков, — рассказывал Стюарт. — Иногда дело доходило даже до перестрелок. Я лет с двенадцати сшивался с «Бешеными утками». В основном мы занимались всякой информационной ерундой — приторговывали пиратскими компьютерными играми, порнухой. Ну и, конечно, наркотики. Короче говоря, обычный набор. Мы были довольно опасной шпаной.
 Стюарт вспомнил, как в последний раз он сидел на балконе с какой-то юной блондинкой. Они потягивали виски и любовались морем. Боже, как оно было прекрасно! Синее-синее. С ним не могли сравниться даже синие глаза его подружки, в которых запросто можно было утонуть. Ярче, чем пронзительное небо Аризоны. Помнится, вдалеке вдруг затрещали автоматные очереди. Грохот выстрелов эхом отдавался от стен зданий, слышно было даже, как чиркают по бетону пули. В тот момент Стюарт отчетливо осознал, как он устал от всего этого. Он был сыт по горло этой жизнью!
 — Похоже, это «Яростные амазонки» от кого-то опять отбиваются, — протянула девушка, прислушиваясь. — Интересно, кто на них напал на этот раз?
 Этьен узнал о готовящемся нападении еще двенадцать часов назад.
 — «Бритоголовые самураи».
 — Может, пойдем? — предложила она.
 Стюарт закурил и взглянул на ее красивое загорелое лицо. Он знал, что видит его в последний раз.
 — Пошли, — согласился он.
 К этому моменту он уже принял решение.
 — Тогда мне было всего шестнадцать, — продолжал Стюарт свой рассказ, не глядя на доктора. — Но я уже понял, что в жизни есть нечто более ценное, чем смерть ради пары заурядных шлюх из Старого Квартала.
 Полное лицо доктора Ашрафа осталось бесстрастным. Длинные напомаженные волосы даже не шелохнулись.
 — Именно тогда вы решили завербоваться?
 — Да.
 Когда Стюарт впервые пришел в сознание, он был еще очень слаб. В горло ему вставили трубку, а дышала вместо него машина, нагнетая в легкие воздух. Из основания черепа недавно удалили вживленный разъем, через который мозг считывал информацию из компьютера. И теперь в голове роились образы и воспоминания, с которыми Стюарт пока не мог совладать. Настоящая каша, и, чтобы разобраться в ней, требовалось время. Примерно то же творилось и с телом. Ежедневно Стюарт истязал себя многочасовыми тренировками, упрямо поднимая тяжести и меряя шагами беговую дорожку тренажера. Первым делом надо было привести в порядок все мышцы. В свободном углу спортзала он до изнеможения вел бои с тенью — отрабатывал блоки, удары ногами и руками, различные комбинации. Так же исступленно Стюарт боролся и с памятью, стараясь навести в мозгу ясность. Остальные пациенты старались не обращать внимания на его яростные тренировки. В отделении психологии лежали в основном люди, восстанавливающиеся после операций. Старики, обретшие новые молодые тела, делали здесь первые неуверенные шаги.
 Свободного времени в госпитале было предостаточно, Стюарт не хотел растрачивать его впустую. Он стремился как можно быстрее восстановить рефлексы и вновь обрести контроль над телом, вернув ему память об утраченных боевых навыках. Все это могло потом пригодиться.
 В соседней палате обитал пациент по имени Корсо. Несчастного и во сне и наяву мучили кошмары. Это был настоящий параноик. Его Альфа — человек, живший в прежнем теле, — сошел с ума. Бедняга несколько месяцев безуспешно боролся со своей душевной болезнью и наконец, отчаявшись другим способом избежать психической пытки, покончил с собой, бросившись с моста. И вот теперь та же больная личность, обретя новое тело, опять не находила себе места, преследуемая навязчивыми страхами. Казалось, раздробленный внутренний мир Корсо, словно отражаясь в разбитом зеркале, беспокойно мельтешит и суетится, не в силах обрести утраченную целостность.
 Врачи пытались облегчить страдания несчастного всевозможными лекарствами. Это давало некоторый положительный эффект, но по ночам Корсо по-прежнему продолжал тревожить соседей душераздирающими воплями. Просыпаясь от его криков, Стюарт лежал в постели, разглядывая тени на легких занавесках, пропускавших серый ночной полумрак, и вспоминал горящее на горизонте небо, силясь восстановить в памяти нить событий.
 За другой стеной жили супруги Торнберги. В прошлой жизни они заработали кучу денег и могли позволить себе купить новые молодые тела. И вот теперь супруги ночи напролет занимались любовью, оглашая стены госпиталя сладострастными стенаниями. Днем же они либо без устали болтали об акциях, облигациях и прочих способах вложения капитала, либо увлеченно обсуждали развлечения респектабельной публики — гольф и теннис. Деньги Стюарта не волновали, а из всех видов спорта в своей прошлой жизни он интересовался лишь теми, что напрямую связаны с тотализатором: скачками и «джаи-алаи» — австралийским жестоким футболом. Помнится, в той, такой далекой теперь жизни он, просыпаясь утром, первым делом включал телевизор и настраивался на спортивную волну какого-нибудь пиратского спутника. Что же касается Торнбергов, то они жили в Калифорнии в пресвитерианском кондекологе, где по соображениям религиозной морали не разрешалось смотреть программы, передаваемые пиратскими станциями. Там запрещались также все азартные игры и порнография. Хотя Торнберги и обрели новые тела, взгляды у них остались прежними. Так что Стюарту с ними не о чем было разговаривать.
 В отделении психологии было немало таких, как Торнберги. Стюарту почему-то казалось, что сам он никогда не станет похожим на этих людей. А вот интересно, не хочет ли доктор Ашраф сделать из него очередного Торнберга?
 — Вы никогда не задумывались, почему они выбрали именно вас? — спросил доктор Ашраф.
 — Наверное, я подходил им, — ответил Стюарт.
 — А вам известно, почему именно вы подходили «Когерентному свету»? — настаивал Ашраф. — Ведь желающих поступить к ним на службу хватало. Но они выбрали почему-то именно вас. Оплатили образование, дали жилье, обеспечили транспорт. Ваша группа «Орлы» влетела в копеечку. Неужели вы никогда не задумывались на эту тему?
 — Они предложили мне работать на них, и этого мне было достаточно. Значит, я был им нужен.
 — «Бешеные утки» вам, похоже, не слишком нравились?
 — «Утки» — анархисты, им плевать на все. Для них главное — продать свое барахло, неважно что и неважно кому.
 — А вам хотелось чего-то другого?
 — Просто они мне осточертели. Да и, кроме того, у «Уток» не было никаких перспектив.
 — Я просмотрел некоторые документы «Когерентного света». Теперь они рассекречены. Их требования к своим работникам, как оказалось, были вполне обычны. Ничем не отличались от требований большинства других фирм, входящих в состав «Внешних поликорпов».
 Ашраф во время разговора имел привычку слегка покусывать кончики пальцев. Вот и сейчас, даже не глядя на доктора, только по тембру его голоса Стюарт знал, что тот снова нервно теребит свои длинные пальцы.
 — Фирма нуждалась в людях, — продолжал Ашраф, — готовых посвятить себя целиком какому-то одному делу. В таких, которые жить не могут без цели. Фирма хотела, чтобы ей служили не ради денег, чтобы способные и талантливые люди полностью посвятили себя «Когерентному свету», отдав ему во владение душу и тело. Цель «Когерентного света» должна была стать целью «Орлов». Требовалась истинная преданность. Как по горизонтали, то есть внутри группы, так и по вертикали, то есть фирме. Итак, им нужны были те, кто умеет быть верным. Те, кому нужен Спаситель, чтобы служить Ему, восхвалять Его и молиться Ему. И таким Спасителем должен был стать «Когерентный свет».
 Ашраф умолк. Стюарт тоже молчал, разглядывая горы за окном.
 — Так что вы обо всем этом думаете? — спросил доктор.
 — Думаю, они нашли тех, кого искали, — спокойно ответил Стюарт.
 Доктор Ашраф считал, что пациенту еще рано знакомиться с информацией о планете Шеол. Но Стюарта разбирало любопытство, и он не был уверен, что последует совету доктора. В конце концов в один прекрасный день он засел за компьютер и подключился к библиотеке, решив побольше узнать о Мощных.
 «Мощные» — это перевод самоназвания со странного языка загадочных существ. У них до четыре ноги и по две руки. Ростом эти существа с пони. Стюарт долго вглядывался в видеозаписи о жизни Мощных; стремительные и сильные движения, язык — смесь цоканий, храпов и звуков, напоминающих музыку органа. Головы этих удивительных созданий, лишенные костей, свободно поворачивались во все стороны, постоянно то увеличиваясь, то уменьшаясь в диаметре, словно воздушные шары.
 Выглядело это весьма забавно. По данным, имевшимся в распоряжении Стюарта, именно из-за этих причудливых существ и началась война.
 Он еще раз прокрутил видеозаписи. Нет, дело на Шеоле было в чем-то другом.
 — Что с ним случилось? — спросил Стюарт.
 В тот день он расположился на мягкой кушетке лицом к доктору Ашрафу, по-прежнему восседавшему за столом с приборами. Прозрачная стена-окно теперь находилась у Стюарта за спиной.
 — Он умер. На планетоиде Рикот, — скупо ответил Ашраф.
 — Это я и сам знаю. Как он умер?
 — Какое это имеет значение?
 Для Стюарта ответ на этот вопрос имел большое значение, но он не хотел, чтобы Ашраф догадался об этом. Поэтому он просто пожал плечами, стараясь не выдавать своей заинтересованности. Стюарт умел скрывать свои чувства.
 — Я мог бы порасспросить людей, знавших его, — сказал он. — Наверное, мне полезно узнать, что с ним случилось.
 Ашраф ненадолго задумался, поглядывая на показания индикаторов на столе, потом произнес:
 — Его убили, мистер Стюарт.
 Стюарт напрягся, хотя и был готов к такому ответу. Он хорошо понимал: надо во что бы то ни стало сохранять спокойствие, не показывать виду, что взволнован.
 — Как? — почти безразлично спросил Стюарт.
 — Это не имеет значения.
 — Кто его убил?
 — Неизвестный. Или неизвестные.
 А вот это уже странно. Стюарт немного удивился:
 — Его убили на Рикоте?
 — Да. — Ашраф явно не собирался раскрывать тайну.
 — Но это ведь очень странно. Население Рикота немногочисленно, и там вполне безопасно. Почему же не нашли убийцу?
 — Не нашли, и все. Ваш Альфа работал в службе безопасности. Возможно, он и погиб, пытаясь предотвратить какое-то преступление.
 «Вероятно, — подумал Стюарт, — убийца все же известен. Но информация, как видно, засекречена».
 Вопросов на эту тему он решил больше не задавать. Все равно от Ашрафа ничего не добьешься.
 — Здорово же они вас натаскали! — воскликнул Ашраф.
 Впервые за все время доктор позволил своим эмоциям вырваться наружу. Обычно голос Ашрафа был ровным и бесцветным.
 — Похоже, «Когерентный свет» обучил вас военному искусству и основам дзен-буддизма, — продолжал Ашраф. — Вернее, одному из направлений дзен-буддизма.
 — Ум спокоен, как недвижная вода, — процитировал Стюарт буддистскую молитву. — Единство стрелы и цели. Совершенное действие не замутнено ничем, дух управляет им.
 — Они научили вас только тому, что могло оказаться полезным для них самих. Научили не задумываться о последствиях. Они сделали из вас морального урода, превратили в робота, запрограммированного на шпионаж и диверсии, на воровство и шантаж.
 Голос Ашрафа продолжал звучать необычно резко. Стюарт оторвался от окна и взглянул на доктора. Тот нервно перебирал пальцами, в глазах горело негодование.
 — Я никогда не стремился быть кем-то другим, — сказал Стюарт. — И я честно признаю, кто я есть. Вернее, кем я был.
 «Что он от меня хочет?» — думал Стюарт. Нападки Ашрафа на «Когерентный свет» раздражали его. Ведь все это в прошлом. «Когерентного света» больше нет. Стюарт заставил себя расслабиться. «Ум подобен неподвижному озеру».
 — Вам вдолбили в голову, что мораль фирмы важнее человеческой морали, что сообщество превыше личности, — продолжал злиться Ашраф. — Вас превратили в зомби.
 — Может быть, — нахмурился Стюарт, — мораль просто спряталась на дне моей души. Вам не кажется, что вы чересчур воинственны для психоаналитика?
 — Я вовсе не собираюсь подвергать вас психоанализу. Моя задача куда проще — я должен познакомить вас с суровой действительностью, а потом спокойно выкинуть в реальный мир.
 Ашраф сдержанно забарабанил пальцами по столу, не отрывая глаз от лица своего пациента.
 «Спокойно, — приказал себе Стюарт. — Ум как прозрачное озеро». Но спокойствие не приходило, никак не удавалось отогнать тревожные мысли.
 — Моя жена жива? — спросил Стюарт.
 — Да. Она живет на орбите. И не хочет вас видеть.
 — Почему? — Стюарт хмуро разглядывал серый потолок.
 — Этого мы не знаем.
 — Но вы должны мне хоть что-то сказать. Она должна была назвать причину.
 Ашраф молчал, раздумывая. Очевидно, решал, стоит ли ткнуть пациента мордой в «суровую действительность», или же, напротив, успокоить его, оставив в неведении.
 — Она сказала нам — решился наконец доктор, — что вы ее использовали. И она не хочет повторения.
 Нервы Стюарта натянулись, как струна. Он чувствовал — здесь кроется что-то очень важное.
 — Использовал? Как?
 — Не знаю. Она не объяснила.
 — Это сказала моя вторая жена? Ее зовут, кажется, Ванда?
 — Да, — после небольшой паузы ответил Ашраф. — Она сказала, что он, то есть вы, манипулировали ею. И поэтому она больше не желает вас видеть.
 — Он. Но не я.
 — Мистер Стюарт, вам надо найти себе другую женщину. Прошлое закрыто навсегда. Ванда — просто чье-то имя, не более того. Теперь она для вас ничего не значит.
 Но Стюарт знал, что на самом деле это не так. Здесь крылось что-то очень важное. Надо лишь догадаться, что.
 — Это был не я, — упрямо повторил он.
 — Недавно я встретил человека из своего прошлого, — сказал Стюарт и почувствовал смутное желание закурить. Он помнил, что во время обучения на курсах «Когерентного света» он бросил курить. Но память о вкусе сигарет сохранилась до сих пор.
 — Где? — спросил доктор Ашраф. — И когда?
 — Это произошло случайно. Два дня назад я решил прогуляться в зоопарк. Там я и встретил ее. Она узнала меня. Она была там вместе с… кажется, с племянницей.
 — Кто она?
 — Ее звали… Вернее, ее зовут Ардэла. Ее родители были нашими соседями по комплексу «КС» в Кингстоне, когда мы с Натали учились на курсах «Когерентного света». Тогда Ардэле было лет тринадцать или четырнадцать. — Стюарт вспомнил лицо Натали. Высокий чистый лоб, к которому почему-то никак не приставал загар, как она ни старалась. Темные волосы, чуть-чуть тяжеловатый подбородок, широкие скулы, зеленые глаза, чувственные губы. — В тот же вечер мы встретились с Ардэлой в баре, когда она отвела свою племянницу к… Не помню, к кому, но это не важно. Мы вместе выпили, поболтали. Она работает в солидной фирме, у нее там хорошие перспективы.
 — Вы ничего не рассказали ей? — спросил Ашраф.
 Стюарт представил себе Натали на балконе в облаке сигаретного дыма. Где-то звучат выстрелы, и гулкое эхо отражается от каменных стен.
 — Я сказал Ардэле, что развелся. А она в ответ заметила, что теперь я выгляжу моложе. — Стюарт явственно ощутил запах сигаретного дыма. Воспоминания все наплывали.
 — Мистер Стюарт, вам следовало бы рассказать ей, что…
 — Она пригласила меня к себе домой. — Глаза Ардэлы так похожи на глаза Натали. — Я согласился, и мы отправились к ней. — Теперь Стюарт вспомнил Натали всю целиком, все ее тело. Ардэла оказалась такой же страстной.
 — Мистер Стюарт, — с неудовольствием произнес Ашраф, — это ваше первое знакомство за пределами госпиталя.
 «Знакомство?» — рассеянно подумал Стюарт.
 — И вам не следовало, — обличающе продолжал Ашраф, — начинать это знакомство со столь серьезного обмана. Более того, мне кажется, что строить отношения, основываясь на прошлом, опасно для вашего здоровья. Прошлое существует для кого угодно, но только не для вас. Для вас оно закрыто навсегда. Лучше бы вам найти другую женщину, не имеющую никакого отношения к прошлому. Лучше всего, женщину из далекой страны. Не связывайтесь со своим прошлым.
 — Но наша встреча никому из нас не повредила. Мы не чувствуем себя несчастными.
 — Вы не имеете права, — загремел Ашраф, — морочить этой женщине голову! Ведь она думает, что вы настоящий!




 2


 В раскаленных стенах небоскребов отражался пламенеющий закат Аризоны, невидимый с улицы, по которой шагал Стюарт. Зеленый браслет, выдававший его принадлежность к «псих-отделению», он затолкал подальше под длинный рукав тонкой синей рубашки из хлопка. Вот и пешеходная площадь, где небесный потолок «украшен» причудливыми голубями-мутантами, а пол загажен их экскрементами. Он заметил, как из толпы, заполнившей площадь, ему машет Ардэла. Светло-каштановые волосы, растрепанные ветром, причудливый макияж, имитирующий крылья бабочки — новая мода, завезенная откуда-то из-за пределов орбиты Марса.
 Они обменялись приветственными поцелуями. И тут Стюарт вдруг почувствовал, что совершенно не знает эту женщину. И как он мог спутать ее глаза с глазами Натали? И улыбка совсем другая.
 Они направились в бар. Темные бархатные кресла, белые пластмассовые столы, официантки в корсетах и коротких юбочках — стиль, царивший в моде лет тридцать назад. Теперь весь этот антураж именовался ретро. Впрочем, Стюарту он нравился куда больше, чем новая мода. В углу бара красовался синтезатор, стилизованный под витиевато украшенное пианино. Сделанное, конечно, не из дерева, а из черного пластика, с орнаментом из хромированной стали. Стюарт чувствовал себя не очень уютно. Здесь, похоже, собирались любители травки да мелкие дельцы. Разговоров об инвестициях и деньгах Стюарт не любил. Ведь в каком-то смысле он сам был инвестицией. В него вложили деньги, и немалые.
 Он заказал китайский коктейль «Плакучая ива», расплатившись из тех денег, что выдала на первое время страховая компания. Ардэла заказала себе бокал вина. Надо все-таки набраться смелости и сказать ей правду, решил Стюарт.
 — Послушай, Ардэла. Я должен сказать тебе нечто важное.
 — Я слушаю, — ослепительно улыбалась она.
 И он честно выложил ей все, как есть. Ардэла лишь покачала головой и рассмеялась:
 — Теперь понятно, почему ты так молодо выглядишь. Значит, ты и в самом деле еще юнец!
 — Мне три месяца, — признался Стюарт.
 — А память, говоришь, у тебя сохранилась только пятнадцатилетней давности, так? Тогда еще не было войны.
 — Да, — кивнул Стюарт. — Прежнее тело врачи называют телом Альфа. По первой букве греческого алфавита. И человека со всей его памятью, жившего в прежнем теле, также называют Альфой. А у меня новое тело. Я Бета, вторая буква.
 — Подожди! Я ведь додумала, что он погиб на войне вместе с остальными. Но, значит, он умер позже, ведь иначе ты был бы старше. Правильно?
 — Да, его убили всего восемь месяцев тому назад. На планетоиде Рикот. Как и кто его убил, я не знаю. Последние пятнадцать лет он почему-то не считывал информацию со своего мозга. Поэтому последний отрезок его жизни мне неизвестен. И я даже не могу себе представить, что с ним могло случиться.
 Ардэла мягко положила свою изящную загорелую ладонь на его пальцы. В глазах ее читались сочувствие и понимание.
 — Да не трави ты себя, — ласково сказала она, — ведь все это тебя не касается.
 — Нет. Я чувствую, что это очень важно.
 — Значит, он оставил тебе только память о далеком прошлом? Когда ты, то есть он, еще был женат на Натали.
 — Знаешь, — тяжко вздохнул Стюарт, — я много думал над этим. Может быть, он не хотел, чтобы меня мучили воспоминания о войне? Воспоминания о тех ужасах, через которые ему пришлось пройти. Может быть, он пожалел меня?
 Но более вероятным Стюарту представлялось другое объяснение. Скорее всего. Альфа попросту не удосужился обновить память. А может быть, со временем забыл, что когда-то оставил крошечный кусочек своей плоти хранить в замороженном виде всю генетическую информацию о его теле. И когда Альфа погиб на Шеоле, этот клочок разморозили и методом клонирования вырастили из него новое тело. А потом ввели в новый мозг оставленную Альфой информацию — воспоминаний пятнадцатилетней давности. За эту процедуру было заплачено заранее. Он поступил так, чтобы Натали ни при каких обстоятельствах не осталась вдовой. Ведь она была замужем за «Орлом», а это кое-что значило.
 Официантка принесла выпивку. Стюарт глотнул обжигающе крепкий коктейль.
 — И что ты собираешься теперь делать? — спросила Ардэла.
 — Найду работу.
 — Какую?
 — Не знаю. «Когерентный свет» дал мне слишком специфическое образование, которое, как я подозреваю, вряд ли сейчас кому-нибудь может понадобиться. Устарело.
 — Ты был секретным агентом?
 — Да, точнее, Альфа был им.
 Ардэла закусила чувственную нижнюю губу.
 — Подожди, — сказала она, — дай подумать. Может быть, я смогу найти для тебя подходящее место.
 Стюарт подозрительно огляделся по сторонам — не подслушивают ли. Место для подобных разговоров явно неподходящее.
 — Что-то не нравится мне здесь. В любую минуту кто-то может подойти к тому пианино и включить какую-нибудь песню, популярную лет десять тому назад и которую я никогда не слышал. Не лучше ли нам побыстрее допить и смыться отсюда?
 — Ко мне? — чуть улыбнулась она.
 Беспокойство, таившееся внутри Стюарта, испарилось от этих слов моментально.
 — D'accord. [1] 
 — А знаешь, — с озорным блеском в глазах сказала она, — до прошлой ночи я никогда раньше не занималась этим с клоном.
 Большой глоток «Плакучей ивы» приятно обжег ему горло.
 — К счастью, это искусство я не забыл.
 В госпиталь он вернулся утром. В номере его ждала полиция.
 Допрашивали Стюарта в комнате, окрашенной в блекло-розовый цвет, сверху стены окаймляла коричневая полоса. Надписи на стенах, оставленные хулиганистыми пациентами госпиталя, никто не удосужился стереть. Стюарту почему-то вспомнилось, как кто-то рассказывал ему, что розовый цвет действует на психику успокаивающе. В комнате стояла обычная казенная кушетка, на столе маленький магнитофон. Допрос вели два детектива. Один — Лемерсьер, приземистый молодой человек, злобный и агрессивный, с резкими и порывистыми движениями. При разговоре он то и дело обнажал зубы в хищном оскале. Другого звали Хикита. Этот был постарше, с седеющими волосами и небольшими усами, похожими на зубную щетку. Выглядел он устало. Детективы долго мурыжили Стюарта бесконечными вопросами, но, похоже, так и не поверили в его невиновность даже после того, как он честно признался им, где провел ночь.
 — Ваше алиби подтвердилось, — сказал наконец Хикита, входя в комнату с чашкой кофе в руках.
 — Спасибо, — ответил Стюарт.
 — Признаться, вы нам показались самым подозрительным. Ведь вы обучены убивать. К тому же, когда мы приехали, вас не оказалось в госпитале.
 Стюарт лишь пожал плечами. Полицейских он недолюбливал. Видимо, срабатывал старый рефлекс. Лемерсьер между тем не успокаивался:
 — Как вы думаете, кто мог убить доктора Ашрафа? Ответьте хотя бы просто для протокола.
 — Я видел этого человека всего лишь пять — десять часов в неделю. Мы всегда разговаривали наедине, и я не знаю, с кем еще, кроме меня, общался доктор Ашраф. Вы ведь можете посмотреть его записи и узнать, с кем из пациентов он работал.
 — Мистер Стюарт, доктора убили очень жестоко, — процедил Лемерсьер сквозь зубы. — Перед смертью его пытали. Сперва чем-то острым, вроде скальпеля. Затем плоскогубцами. А потом задушили гарротой. Знаете, что это такое? Они чуть не отрезали ему голову. Хотите взглянуть на фотографии?
 — Нет.
 Лемерсьер наклонился ближе. Стюарт вспомнил, что кабинет Ашрафа хорошо звукоизолирован, так что никто не мог услышать криков несчастного. Тот, кто пытал доктора, очевидно, знал об этом.
 — Допрос с пристрастием, так, кажется, они называли это? — спросил Лемерсьер. — Они ведь обучили вас этим штучкам? Вам показывали, как следует применять плоскогубцы при допросах?
 — Да, — ответил Стюарт, глядя Лемерсьеру прямо в глаза. — Я помню лекцию о плоскогубцах. Мы всегда должны были конспектировать лекции. — Стюарт перевел взгляд на другого детектива. — Вы что, все еще подозреваете меня? Ведь мое алиби подтвердилось, не так ли?
 Хикита и Лемерсьер переглянулись.
 — Мы не можем посмотреть записи доктора Ашрафа, — пробормотал Хикита, не отрываясь от чашки с кофе, — кто-то проник в компьютер госпиталя и все стер. В нашем распоряжении остался только журнал доктора с расписанием встреч с пациентами.
 — Мистер Стюарт, вас обучали взламывать компьютерную защиту? — спросил Лемерсьер.
 — Да. Но, насколько я понимаю, мои познания в этой области давным-давно устарели.
 Стюарт отвернулся от детективов и принялся изучать надписи на стенах. «Здесь был человек из штата Мэн», — гласила одна из них. Ниже указана дата. Еще ниже надпись по-французски: «Ecrasez l'infame!» [2] А это написал сам Стюарт два часа назад, маясь в ожидании допроса и чувствуя на себе чей-то пристальный взгляд. Девиз «Бешеных уток».
 — Скажите, была ли назначена у доктора встреча с кем-нибудь в прошлый вечер? — спросил Стюарт.
 — Нет.
 — Да, нелегкая у вас задача.
 — Ecrasez l'infame! — процитировал Хикита. — Я видел, как вы написали это. Что это за недостойную тварь вы хотите уничтожить?
 — А какую недостойную тварь вы знаете? — ответил вопросом Стюарт.
 — Ладно. — Хикита поставил чашку с кофе на стол. — Вы свободны.
 Стюарт с облегчением поднялся с казенной кушетки и вышел через звуконепроницаемую дверь в коридор. Пахло свежей краской. Стены радовали глаз желтым сиянием.
 За окнами горный пейзаж поблескивал стеклянными полосками зданий. Стюарт постоял у окна, вглядываясь в зеленые горы на горизонте и размышляя.
 Настала пора разузнать о планете Шеол.
 Нового врача Стюарту должны были назначить через несколько дней. На тот случай, если вдруг в этот промежуток времени пациенту станет плохо, ему открыли счет для покупки лекарств. Стюарт сразу посетил аптеку, положил купленные капсулы в карман и тут же забыл о них. После этого он первым делом отправился в библиотеку изучать Войну Грабителей.
 Из документов служб безопасности «Внешних поликорпов» — объединения корпораций, занимающихся космосом, — лишь немногие были рассекречены и преданы огласке. Выживших после той войны осталось немного, поэтому засвидетельствовать подлинность тех или иных фактов было почти некому. Пользуясь этим, высокопоставленные сотрудники поликорпов постарались многое утаить. В атмосфере всеобщей неразберихи спрятать концы в воду было совсем нетрудно.
 У Стюарта возникло ощущение, что на самом деле все обстояло гораздо хуже, чем он представлял. Война началась после того, как почта одновременно открыли три системы, на планетах которых обнаружилось великое множество руин и прочих остатков материальной культуры то ли погибших, то ли улетевших цивилизаций, исчезнувших тысячелетия назад и совершенно неизвестных. Позже выяснилось, что эти руины оставлены Мощными. Но тогда этого никто не знал. «Внешние поликорпы», пользуясь своей монополией на межзвездные полеты, тут же развили бурную деятельность, лихорадочно засылая одну за другой многочисленные исследовательские экспедиции для изучения брошенных культурных остатков, в поисках новых и невероятных технологий, разработанных неведомой расой, исчезнувшей где-то в запредельных далях бесконечного космоса.
 Но вскоре в возникшей суматохе начались беспорядки. В первую очередь на планете Шеол, которая вращалась вокруг звезды под названием Волк-294. Там действовало шестнадцать независимых экспедиций, принадлежащих различным звездным корпорациям. Каждая экспедиция имела свой вооруженный отряд и свою службу безопасности. И каждая стремилась обскакать конкурентов. В конце концов исследования планеты Шеол выродились в настоящий грабеж. Грабеж массовый и беспорядочный. В условиях недостаточно хорошей связи с Солнечной системой командиры экспедиций все больше начинали действовать самостоятельно, то и дело заключая и расторгая друг с другом временные союзы. Вскоре их начальники в Солнечной системе перешли к такой же тактике. Корпорации объединялись в воинственные блоки, которые часто распадались, перетасовывались и вновь образовывались. Как только в результате исследования древних руин вскрывались новые военные и полувоенные технологии, информация о них сразу же пересылалась в Солнечную систему, где немедленно появлялось новое оружие — биологическое, химическое, субъядерное, ракеты с повышенной точностью наведения. Уничтожались десятки тысяч квадратных километров лесов и плодородных полей. В качестве оружия использовались даже астероиды. Разогнав небесную махину до огромных скоростей, ее направляли в ту точку планеты, где, по донесениям разведки, находился вражеский объект. Разрушительная сила астероидов не уступала мощи ядерных бомб. После подобной астероидной бомбардировки на израненных телах планет оставались обширные мертвые кратеры. Вместе с врагом уничтожалось и награбленное добро. Так разразилась настоящая война, и все полетело в тартарары.
 В конце концов на недавно открытых планетах от некогда многочисленных экспедиций в живых осталось лишь несколько человек. Начальство, все это время отсиживавшееся в уютной тиши Солнечной системы, плюнуло на них, не в силах больше поддерживать своих сотрудников. Среди звездных корпораций началась эпидемия банкротств, сопровождавшаяся сокращением штатов и режимом жесткой экономии. И наконец на покинутые планеты внезапно вернулись хозяева — Мощные. Война кончилась.
 Выживших на Шеоле «Орлов» Мощные доставили на своем космическом корабле обратно на Землю. К этому времени «Когерентный свет» уже списал своих сотрудников со счетов, решив, что все они погибли. А может быть, «Орлов» просто предали, бросили на произвол судьбы.
 Стюарт попытался вспомнить знакомые лица соратников. Полковник Де-Прей, Райт, Фриман, Малыш Сирии, который вечно умудрялся порезаться, когда точил свой огромный кривой нож, Драгат и еще сотни других. Кто из них выжил? Горстка, как уверяют историки. Но имен не называют.
 С тех пор минули годы. Все, кто уцелел в той бойне, за это время наверняка постарались забыть кошмар войны и как-то приспособиться к новой жизни. Начать все сначала.
 Все, кроме Стюарта, в котором еще жила преданность давно уже несуществующей корпорации. Преданность боевым товарищам. Почти все из них погибли, а те немногие, что выжили, теперь находились неизвестно где. Преданность ребенку, которого он не помнит. И женщине, родившей этого ребенка. Стюарт вспоминал о ней с любовью. Говорят, они развелись. Когда? Это произошло в последние пятнадцать лет. Больше он ничего не знал.
 К новой жизни приспособились все, кроме Стюарта. А он все еще летит в сумрачном небе, не различая под собой земли. Летит в неизвестность. И только неясное зарево на горизонте указывает путь.
 На следующий день, позавтракав в кафетерии госпиталя, Стюарт вернулся в свою палату. На кровати лежал пакет. На обычном коричневом конверте указана его фамилия. Ни марки, ни адреса. Значит, пакет отправили не почтой. Разорвав бумагу, Стюарт обнаружил металлическую видеокассету величиной с зажигалку. Больше в конверте ничего не было.
 Стюарт включил видеомагнитофон, вставил кассету. На фоне негромкого шипения раздался голос:
 — Здравствуй. Я должен сказать тебе кое-что.
 Изображения на экране не было, лишь хаотично мельтешили серые полосы. Как Стюарт ни пытался настроить видеомагнитофон, ничего вразумительного на экране так и не появилось.
 — Если ты получишь эту видеокассету, — продолжал голос, — значит, меня убили. Я доверил эту кассету своему другу, а он передаст ее тебе. Но не пытайся найти этого человека. Все равно он не сможет тебе ничем помочь.
 Стюарт зачарованно смотрел на темный экран, но видел только свое собственное смутное отражение. Оставалось лишь внимательно слушать.
 — Сейчас я нахожусь на планетоиде Рикот. Я работаю на фирму «Консолидированные системы». Работа здесь очень сложная… — На секунду голос замолк. Наверно, Альфа подыскивал нужные слова. Затем голос зазвучал снова, громче и резче прежнего. — Ты должен твердо усвоить одну важную вещь. Если тобой заинтересуются, если ты снова возьмешься за подобную работу, знай — никому и никогда нельзя верить. Такой урок преподали «Орлам». Этому нас научило все, что происходило на планете Шеол. Нас предали. Нас предала наша же корпорация. Итак, не верь никому. Учись верить только самому себе. Именно так следовало поступать и мне. И если то, к чему тебя будут склонять чьи-то законы и правила, вдруг окажется…
 Голос снова затих. Когда он зазвучал вновь, это был уже почти крик. У Стюарта по спине пробежали мурашки. Хорошо, что он не видит искаженное болью лицо Альфы, его сверкающие гневом глаза, обращенные к камере. Голос чеканил каждое слово:
 — Если все вокруг окажется враньем, если ты увидишь… Ты должен суметь найти правду внутри себя. Ты должен жить только своим умом. Поступай так, как считаешь нужным. Как я пытаюсь поступать сейчас.
 Из видеомагнитофона послышалось позвякивание. Стук стекла о стекло. Очевидно, Альфа наливал в стакан из бутылки, и рука его дрожала. Стюарт взглянул на свои собственные руки — они были совершенно спокойны.
 — Я работаю на человека, которого зовут Курзон. Здесь он мой непосредственный начальник. Я собираюсь проникнуть в комплекс корпорации «Ослепительные солнца» на астероиде Веста. Я должен выполнить там опасное задание. Похоже, что мне удастся справиться. А теперь слушай внимательно.
 Стюарт машинально поднял глаза на тусклый экран и тут же нервно рассмеялся.
 — Я отправляюсь туда на охоту за полковником Де-Преем. Это он ответственен за то, что произошло на Шеоле. Это была его идея. Теперь он работает на корпорацию «Ослепительные солнца».
 Нет, подумал Стюарт, этого не может быть. Кулаки его непроизвольно сжались, ногти впились в ладони. Неужели полковник Де-Прей предатель?! Ведь он учил и тренировал «Орлов»… Как он мог потом предать их?! Но тот человек… Альфа не может врать.
 Стюарта охватил гнев. Так вот, значит, кто оказался предателем! Голос продолжал:
 — Но прежде, чем добраться до полковника, я должен еще кое-что сделать. Об этом… Этого я не хочу доверять записи. Иначе погибну раньше времени. А так все должно завершиться благополучно. Кажется, Курзон рассчитал все точно. Но помни о том, что я тебе сказал. Не верь никому. Повторяю, никому! То, что я собираюсь сделать, очень нужно Курзону. Поэтому я не могу верить всему, что он говорит. Кроме того, не исключено, что кое-кто, стоящий выше Курзона, в свою очередь, врет ему.
 Повисла пауза. Послышался звук, словно на стол около микрофона поставили стакан.
 — Я охочусь только за полковником Де-Преем. А Курзону надо что-то еще. И мы с ним оба знаем об этом. Поэтому, после того как я расправлюсь с Де-Преем, у нас с Курзоном больше не будет общей цели, и я могу оказаться опасным для него. И вполне возможно, Курзон захочет избавиться от меня. Поэтому, если меня убьют, знай, что скорее всего, меня убрали свои.
 Послышался шум микрофона, задетого стаканом. Затем несколько секунд магнитофон молчал. Видимо, Альфа пил. После этого голос зазвучал устало и медленно.
 — Я и сам не знаю, зачем говорю тебе все это. Извини за вычеркнутые годы. Жаль, что так получилось…
 Снова пауза, еще один глоток.
 — И последнее. — Пауза в три удара разгоняющегося сердца Стюарта. — Извини, что говорил так долго.
 На этом запись обрывалась.
 В этот день Стюарт прослушал кассету несколько раз. Потом долго лежал на койке, следя за солнечными зайчиками на белом потолке и размышляя.
 Несколько раз звонил телефон. Стюарт не реагировал. Ближе к вечеру он облачился в спортивный костюм и отправился в спортзал. Перед выходом из палаты Стюарт спрятал видеокассету в ванной. Конверт разорвал на мелкие кусочки и выкинул в урну в коридоре.
 В спортивном зале было пусто. В тишине огромного помещения отчетливо слышался даже легкий шорох мягких спортивных тапок. Стюарт размялся. Взошел на беговую дорожку и включил тренажер. Он увеличивал скорость, пока дыхание не заглушило шум двигателя. Стюарт представлял, что бежит к какой-то цели. Легкие наполнились болью, а он все бежал и бежал. Наконец, когда счетчик отсчитал предельное количество метров, тренажер автоматически отключился. Стюарт протянул было руку, чтобы снова включить двигатель, но, почувствовав, что сил больше нет, спрыгнул на пол.
 Некоторое время он стоял переводя дыхание. Немного отдохнув, вышел на середину ковра и начал бой с тенью. Сначала легкий разминочный танец, чтобы войти в ритм. Потом удары ногами и руками в невидимых врагов спереди и сзади. Локтями в воображаемые кости противников, пальцами в воображаемые глаза. Постепенно удары становились размашистее и злее. В каждый удар Стюарт вкладывал накопившуюся злость. Он тренировался до исступления, пока не потемнело в глазах и он не рухнул на ковер.
 Перед глазами вспыхивали целые россыпи звезд. Задыхаясь, Стюарт перевернулся на спину, хватая ртом воздух. Едкий пот заливал глаза. Звезды погасли, и Стюарт погрузился в темноту. Он вытянул вверх руку, словно слепой. Пустота. Ничего, сейчас пройдет, успокоил он себя.
 Зрение возвращалось медленно, словно неспешный рассвет. Наконец Стюарт смог сесть, потом, пошатываясь, встал на ноги. Дыхание восстановилось.
 Он вернулся в палату, сбросил пропитавшийся потом спортивный костюм, встал под душ. Внезапно его охватило беспокойство — на месте ли кассета. Но Стюарт заставил себя не спеша вытереться и лишь потом проверил тайник.
 Видеокассета оказалась на месте. Настроение сразу улучшилось. Стюарт надел легкие брюки и спортивную рубашку. Кассету положил в задний карман брюк. Когда он выходил из палаты, раздался телефонный звонок. Не обращая на него внимания, Стюарт закрыл дверь.
 Выйдя из госпиталя, он направился по одной из улиц между зеркальными небоскребами. Вечерело. Автомобили неспешно скользили по улицам. Люди выходили из квартир и офисов в поисках развлечений. В какой-то забегаловке Стюарт купил бутылку пива и большую банку креветок в соусе из красного перца. Останавливаться не стал, пошел дальше, жуя на ходу.
 Постепенно здания на улицах становились все ниже. Начиналась старая часть города. Все здесь было оставлено в прежнем виде, как в музее. Прохожих было немного, и выглядели они куда менее солидно. Видимо, здесь обитала небогатая публика. Стюарт зашел в винный магазинчик, купил охлажденную бутылку джина, завернутую в мягкий теплоизолирующий материал. В таком виде бутылка могла оставаться холодной несколько дней. Стюарт пошел дальше, глотая на ходу обжигающую можжевеловую настойку, снова и снова ощущая, как приятное пламя растекается по всему телу. Горы были уже совсем рядом, башни кондекологов остались за спиной. Сверху тихо спускались сумерки.
 Из машин, тихо шуршащих мимо, доносилась негромкая музыка. Улица постепенно взбиралась вверх. В небе парил узкий месяц, плавно пробираясь сквозь искусственные созвездия спутников, космических энергостанций и орбитальных жилищ. Где-то там, в небесах, на одной из этих рукотворных звезд живет Натали с ребенком, родившимся после войны. Прохладный ветерок донес аромат сосен. После дневной жары вечерняя свежесть была удивительно приятна.
 Через час Стюарт уже карабкался по предгорьям, время от времени подбадривая себя джином. Сгустилась темнота, уютная, словно домашнее одеяло. Между стволами сосен мелькали далекие огоньки домиков, облепивших склон горы. Стюарт взбирался все дальше.
 Остановился он только тогда, когда исчезли последние признаки жилья. Сделал еще пару глотков джина. Взглянул на расстилавшийся внизу светящийся город. Паутина из бриллиантовых бус. На крышах небоскребов сияли красные огоньки. Где-то вдалеке гудел вертолет. Стюарт опустился на ковер из хвои, скрестил ноги и задумался. Кто звонил ему? Звонит ли телефон сейчас? Может быть, и звонит.
 Видеокассета в заднем кармане штанов вдавилась в тело, но Стюарт не обращал на это внимания. Глотнул еще джина. Поднимающийся от теплой земли воздух дрожал, россыпь огней ночного города слегка трепетала. Верхушки сосен тревожно шумели на ветру. Но внизу ветер не чувствовался. Шелест ветвей напоминал одобрительный гул громадной аудитории. Стюарту казалось, что он сидит в центре огромного стадиона, а миллионы людей вокруг гудят, одобряя его решение.
 Наутро, помятый, небритый и распространяющий вокруг себя запах перегара, Стюарт никак не мог поймать попутку: водители не желали связываться с подозрительным субъектом; Он провел ночь на сосновых иголках, а одеялом ему служили падающие сверху сухие сучья. Волосы и одежда были перепачканы сосновой смолой. Пустую бутылку из-под джина Стюарт наполнил родниковой водой, которую часто и жадно глотал, понуро бредя назад в госпиталь.
 Добравшись до койки, он какое-то время прислушивался к шуму кондиционера, напомнившему ему укоряющее бормотание доктора Ашрафа. Казалось, доктор призывает его образумиться, не впутываться в искалеченное прошлое.
 — Шел бы ты, док, куда подальше… — сказал вслух Стюарт. — Они ведь изрезали и замучили тебя до смерти. И я уверен, даже не объяснили, почему.
 «Если хочешь понять правду-матку, — продолжал Стюарт уже мысленно, — не забивай себе голову рассуждениями о том, что такое хорошо и что такое плохо. Подобные мысли — болезнь ума, это все равно, что переливать из пустого в порожнее».
 Так советует древняя песнь дзен-буддизма. И ему это нравится.
 Он позвонил Ардэле на работу и сообщил, что его выписывают из госпиталя.
 — Что с тобой вчера случилось? — обеспокоенно спросила Ардэла. — Я названивала тебе весь день. Опять полиция?
 — Могу я пожить у тебя, пока не найду работу?
 — Почему бы и нет, — рассмеялась она, — заходи за ключом.
 — Благодарю. Скоро буду.
 Стюарт быстро ополоснулся под душем, побрился, переоделся, сложил вещи. Все его пожитки уместились в одной спортивной сумке. Он бросил ее на кровать и осмотрелся. Взгляд остановился на видеомагнитофоне. Как быть с кассетой?
 Стереть, решил он. Вставил кассету в видеомагнитофон и нажал кнопку записи. Представил себе, как упорядоченная структура переходит в хаос. Информация исчезает. Куда? Безвозвратно ли?
 Спустившись вниз, Стюарт объяснил в регистратуре, что покидает госпиталь насовсем.
 — Но ведь ваш курс лечения еще не закончен, — удивился клерк.
 — Я совершенно здоров. — В подтверждение Стюарт перекрестил себе сердце. — Честно.
 — Но за вас уплатили вперед, и срок еще не истек.
 — Может, я еще и вернусь. Если вдруг почувствую себя плохо.
 Стюарт расписался, что берет всю ответственность на себя, и оставил в картотеке больницы свой отпечаток пальца. В вестибюле, прежде чем выйти на улицу, стянул зеленый браслет и швырнул в урну.
 Мир встретил его будничным шумом, полуденной жарой, сверкающими зеркалами зданий.
 И внезапно Стюарт почувствовал себя вернувшимся домой.




 3


 Стюарт вошел в вестибюль кондеколога, до отказа напичканный аппаратурой для обнаружения оружия. У стойки он зарегистрировался в качестве гостя. Эта процедура включала в себя снятие отпечатка большого пальца и оформление расписки в том, что Стюарт обязуется выполнять все требования устава данного сообщества. Устав был вполне обычным, основанным на понятии «разумного самоограничения», что означало, насколько понимал Стюарт, добровольное соглашение жителей дома не совершать действий, которые могли бы повлечь за собой неприятности. С точки зрения Стюарта, правила проживания выглядели довольно либерально. Запрещалось немногое — оружие, наркотики (кроме официально разрешенных), общественно опасные виды религии, кое-какая политическая литература (список прилагался), некоторые компьютерные программы и игры, порнография. Запрещалось также ходить голым и заниматься сексом прилюдно. Сожительствовать с кем-либо у себя в квартире не возбранялось. Просмотр некоторых телевизионных каналов, плохо влияющих на нравственность (эти каналы тоже были указаны в уставе), являлся достаточным основанием для изгнания нарушителя из кондеколога. Стюарту дали временное разрешение на посещение кондеколога сроком на шесть недель, и он поднялся на лифте в квартиру Ардэлы. Здесь он первым делом решил побродить по комнатам и осмотреться.
 Квартира свидетельствовала о благополучии хозяйки — со вкусом подобранная мебель, столики из стекла и дорогих сплавов, полки, аккуратно заставленные черными видеокассетами с белыми этикетками. На стене плоский жидкокристаллический телевизор. Обои в абстрактный рисунок песчаных тонов. Казалось, художник тщательно избегал изобразить хоть что-то определенное.
 Словно в пику абстракционизму обоев, начисто лишенному индивидуальности художника, само жилище выдавало привычки хозяйки с головой. В гостиной там и сям валялись яркие пластмассовые игрушки племянницы, повсюду красовались пепельницы, полные окурков, грязные бокалы и рюмки со следами пальцев и губной помады. Разбросанные кипы иллюстрированных журналов с наполовину разгаданными кроссвордами. Среди всего этого кавардака потерянно ползал робот-пылесос в форме гигантской черепахи. Единственным во всей квартире относительно опрятным местом была кухня, куда, судя по царящей в ней чистоте, Ардэла заглядывала раз в столетие. Стюарт открыл холодильник. Батареи винных бутылок и увядшая кучка овощей.
 Стюарту вспомнилось, как они с Натали покупали мебель для своей квартиры в Кингстоне. Они тогда обошли магазинов пятнадцать, прежде чем обнаружили кухонный стол, понравившийся им обоим. Это была прозрачная прямоугольная пластина, крепившаяся на одной-единственной тонкой и витой ножке из особо прочного орбитального сплава. Казалось, эта хлипкая с виду конструкция вот-вот должна неминуемо рухнуть, но стол оказался на редкость устойчивым. Их первое совместное приобретение.
 У них с Натали в квартире всегда царили порядок и чистота. Прозрачный кухонный стол так и сверкал. Может быть, подумал Стюарт, причиной тому было то, что они оба, как люди военные, привыкли содержать имущество и оборудование в полной исправности.
 В свой первый приход царящего здесь беспорядка Стюарт просто не заметил. И неудивительно — ведь они вошли тогда в темную квартиру и ни разу не включили верхний свет. Во второе посещение Стюарт уже кое-что заметил и поморщился — он тогда все еще рассуждал, как «Орел».
 Теперь же ему этот кавардак был до лампочки. Стюарт стал другим.
 Он скинул ботинки и босиком прошелся по мягкому ковру. Голова полнилась мыслями. Неясными, неопределенными, словно звездная туманность.
 Потом, все еще витая в облаках, Стюарт спустился в магазин. Купил банку лосося под соусом и две бутылки шампанского. Сегодня у него праздник. Вернувшись в квартиру, перемыл всю посуду.
 Ардэла ворвалась вся потная, с расплывшейся от жары косметикой. Пока Стюарт откупоривал и разливал по бокалам ледяное шампанское, она сварливо чихвостила своего начальника, жаловалась на жару, которой Стюарт даже не заметил, проклинала слишком большие толпы на улицах и даже успела перемыть косточки соседям, которых встретила в лифте. Затем, пошвыряв одежду в спальню, Ардэла открыла в ванной холодную воду и залпом выпила бокал шампанского. Стюарт с бутылкой и другим бокалом в руках последовал за ней в ванную комнату. Здесь приятно пахло ароматическим маслом. Стюарт, наливая Ардэле шампанское, рассматривал ее маленькие загорелые груди, розовые соски, коленки, островками выступавшие из воды, темный клин внизу живота. Он поставил бутылку на пол и стянул рубашку.
 Ему вспомнился морской прибой на песчаном берегу у Порт-Рояля на Ямайке, обнаженное тело Натали, ее страстные объятия. Теплые волны ласкали кожу, розовые и бирюзовые лодки, чуть светившиеся в темноте, едва заметно покачивались на воде, скрывая влюбленных от любопытных глаз… В сотне метров от них расположилась местная секта пятидесятников. Святоши возносили к небу унылые песни о вознесении Спасителя и искуплении, о грядущем втором пришествии, о славе Господней. Их монотонные завывания сливались со стонами Натали и мерным шорохом прибоя. Рыбешки иногда касались ног. На другом берегу залива сиял в темноте величественный зиккурат «Когерентного света». Ночь полнилась любовью и умиротворением. Где-то внизу под песком покоились руины знаменитого дворца Генри Моргана, некогда выстроенного с размахом и роскошью, присущими великим грабителям и пиратам, а потом погребенного на дне моря в результате неожиданных катаклизмов и смерчей истории. Так и бури планеты Шеол впоследствии заметут самого Стюарта, и Натали, и несокрушимую громаду «Когерентного света». А заодно и высокомерие человечества, еще недавно возомнившего себя полновластным хозяином Вселенной…
 — Ой, — вскрикнула Ардэла, — на спине неудобно.
 — Тогда давай поменяемся местами.
 Стюарт лег на спину. Ардэла оседлала его, запрокинула голову и закрыла глаза, целиком погрузившись в блаженство. Стюарт любовался красивым изгибом ее шеи, загорелой кожей, упруго облегающей изгибы плечей — нежные ямочки возле ключиц, бугорки на суставах. Когда у нее начался оргазм, она наклонилась вперед, прильнула к Стюарту, прижала к себе его голову, так что ее крики и стоны раздавались ему в самое ухо… Он крепко обнял ее. Дыхание и стоны Ардэлы до предела возбудили его. В какой-то момент Стюарту показалось, что он слышит оглушительный вой смерча.
 Они допили бутылку шампанского, не вылезая из ванны. Ардэла полулежала на Стюарте, все еще обнимая его за шею. В воде среди радужных пятнышек ароматического масла плавали белесые нити спермы.
 — Они могли бы стать началом новой жизни, — сказала Ардэла, помешивая рукой в воде. — А вместо этого бедняги отправятся в канализацию.
 — Лосось, наверно, уже готов. Ты не проголодалась? — спросил Стюарт.
 — Ты бы поберег свои деньги. Я ведь знаю, что их у тебя не так много. Отныне обедаешь за мой счет.
 — Я хотел отметить праздник.
 — И что, по-твоему, я должна делать с мукой, которую ты приволок? В жизни ничего не пекла!
 Она встала, капли воды заискрились на загорелом теле. Стюарт поцеловал ее, выбрался следом из ванны, взял полотенце. Вытерся, прошел на кухню, вытряхнул лосося из банки на тарелку, открыл вторую бутылку шампанского. Вернулся обратно в ванную. Ардэла, завернувшись в большое полотенце, другим вытирала волосы. Стюарт налил ей шампанского, она положила полотенце и взяла бокал. Выпив и расчесав волосы, последовала за Стюартом на кухню.
 — Хочу попытаться найти работу в какой-нибудь космической корпорации, — сказал Стюарт, когда они покончили с едой.
 Ардэла закинула ногу на ногу и задумалась. В огромное окно за ее спиной Стюарт наблюдал, как поблескивает на солнце серебристая магистраль, ведущая на юг, в столицу штата Аризона.
 — У тебя ведь не хватит денег, чтобы заплатить за учебу. Может, тебе и удастся сдать вступительные экзамены, но твои знания устарели на пятнадцать лет, поэтому ты, скорее всего, не попадешь в число тех двух процентов, которых обучают бесплатно. Придется тебе искать работу попроще здесь, на Земле.
 — Нет, я хочу поступить во «Внешние поликорпы». В корпорацию «Яркая звезда». Стану сопровождать грузы. Я всегда любил путешествовать.
 Ардэла нахмурилась, достала сигарету, закурила. Начинка сигарет «Занаду» представляла собой смесь марихуаны и обычного табака с ментолом.
 — Стюарт, ты слышал, что я тебе сказала? Ты не слушаешь меня.
 — Слушаю. Но я хочу в космос. И я найду способ туда попасть.
 Она затянулась, невесело отвернулась к окну, где извивалась серебристая змейка магистрали, теряясь в Долине Солнца.
 — Тебе так нужен космос?
 — Да. Там мое место. — «Там ответы на мои вопросы», — подумал Стюарт.
 Она взглянула на него.
 — Там, где живет Натали?
 Он не ответил. Закурил и глубоко затянулся, втянув в легкие вместе с дымом добрую порцию мексиканской травки, канцерогенов и сотен других не менее полезных вещей. Сигареты «Занаду», названные по имени райской долины из поэмы Кольриджа «Кубла Хан», — страшная вещь. Никакие другие сигареты по части разрушения легочной ткани им в подметки не годились. Именно по этой причине «Бешеные утки» и любили «Занаду».
 — Ладно, — вздохнула Ардэла. — У меня в офисе найдутся кое-какие справочники и учебники. Они помогут тебе сдать экзамены. Может быть, тебе повезет и ты устроишься ассенизатором на Рикоте.
 Упоминание о Рикоте словно пронзило Стюарта холодным током.
 — Рикот? Это хорошо, — сказал он.
 «Там я найду ответы на свои вопросы».
 Утром, когда Ардэла ушла на работу, Стюарт спустился в спортивный зал кондеколога, побаловался немного с гантелями и штангой. Потом принял душ. Завтракать в одиночку не хотелось. Кафе кондеколога ему не понравилось — грязные деревянные столы и стулья, громкая навязчивая музыка, чопорная публика, почитывающая журналы, разрешенные уставом. Поэтому Стюарт вышел на улицу и побрел на север к старой части города. Остановился у кафе с топографической вывеской, растерявшей часть своих букв: «ЛУ ШИЙ РЕС ОРАН ГО ОДА». Внутри ресторанчик был разделен на открытые кабинки; глаз радовали яркая пластиковая мебель и официантка необъятных размеров, поприветствовавшая Стюарта злобным взглядом.
 Покончив с едой, Стюарт принялся за кофе и сигареты «Занаду», наблюдая, как мрачная официантка пререкается с китаянкой, втолковывая озадаченной клиентке, что поданное ей странное блюдо и в самом деле является не чем иным, как «жареным цыпленком». Китаянка почему-то все не сдавалась, на ломаном английском пытаясь объяснить толстухе, что «это» никак не может быть цыпленком, тем более жареным, но недостаточное знание местных ругательств сводило на нет ее усилия.
 Стюарт покуривал, развалясь на стуле, и улыбался. У него тоже, помнится, случались похожие трудности, когда он впервые приехал в Штаты.
 Спор женщин затих при появлении управляющего. Бесплатный концерт закончился, а посему Стюарт быстро допил свой кофе и вышел на улицу. Он долго бродил по старому городу, разглядывая обветшавшие фасады магазинчиков; стариков, продававших газеты и лотерейные билеты; юнцов, предлагавших свой товар, запрещенный в респектабельных кондекологах, — порнографические открытки, журналы и, конечно, наркотики. Стюарт вспомнил похожие сцены в Марселе. Но там все это выглядело несколько иначе, веселее и красочнее. Даже цвета окружающей действительности тогда, кажется, были ярче. А здесь торговцы какие-то ленивые, вялые, словно им все до фени. В Америке не было войн более сотни лет. Здесь люди забыли, что значит страдать от голода по нескольку месяцев. Здесь не ведают, что такое беспощадная борьба за выживание. Здесь и не слыхивали о жестоком танце со смертью, получившем название «Мелкий галоп».
 Америка стареет, размышлял Стюарт. Впрочем, так же, как и вся Земля. Она бездумно следует модам из космоса — образ жизни, кондеколога, сменяющие друг друга идеологии. Все это — лишь подражание жизни на орбите, протекающей в холоде космической пустоты. Мода на оливково-зеленый цвет кожи тоже пришла на Землю из космоса, из тех далеких искусственных жилищ, где люди не знают прямого солнечного света. Земля давно уже не престижна, и моду теперь диктует космос.
 Стюарт купил газету, дошел до запущенного парка и расположился на траве. В ярком безоблачном небе отчетливо были видны искусственные звезды — спутники разных типов, космические жилища и фабрики. Где-то там живет и Натали. Какая из этих сверкающих точек дала ей приют? Как выглядит Натали теперь, спустя пятнадцать лет? Что изменилось в ее жизни за это время? Стюарт вдруг почувствовал боль. Он опустил глаза. Уж лучше наблюдать земной пейзаж. Воспоминания о космосе слишком печальны.
 — Как ты попал в банду «Бешеная утка»? — спросила Ардэла.
 — «Бешеные утки», — поправил Стюарт.
 Они лежали в постели. Ардэла, перевернувшись на живот, листала свежий номер еженедельника «Он», время от время делая пометки. Стюарт просматривал учебники, принесенные Ардэлой.
 — Как ты знаешь, у слова «утка» имеется второй смысл, — сказал Стюарт. — Оно может означать также и обман. Такая двусмысленность была в духе нашей банды.
 — Но ты так и не ответил на мой вопрос.
 — Как я попал туда? Это все из-за моей бабушки. Она была цветной. — Стюарт замолчал.
 — Не зли меня, Стюарт. Рассказывай!
 — Ладно. — Он положил в книгу закладку, захлопнул и отложил в сторону. — Моя бабушка родом из Африки, а образование получила в Канаде. Там она влюбилась в холод и снег, а потому выбрала профессию арктического геолога. Потом на островах Новой Земли она повстречала шотландца, который так же, как и она, был влюблен в Арктику. Ну и так далее, сама понимаешь. Их второму сыну Арктика пришлась не по нраву. Он возненавидел снег и вечную мерзлоту, кроме которых ничего не видел с самого рождения, и подался в теплое Средиземноморье, где женился на моей матери. Она родом из Марселя. Отец неплохо устроился в Ницце, он работал экономистом в корпорации «Далекая драгоценность», когда моя мать еще училась в школе. — Стюарт нахмурился, уставившись в стену и подбирая слова. — Его убили во время «Мелкого галопа».
 — Я слышала о тех событиях.
 «Что ты могла слышать?» — подумал Стюарт. Он вспомнил, какая в Европе воцарилась жуткая анархия после неудачных попыток космических поликорпов навязать землянам новое устройство общества. В те времена численность землян превышала население поликорпов в космосе, а экологическая система Земли казалась более устойчивой. Поэтому поликорпы регулярно проводили на Земле эксперименты, прежде чем внедрять новые экологические технологии на космических жилищах. Это одна из причин, почему Земля все еще представляла для поликорпов некоторый интерес.
 Но в результате непродуманных экспериментов на Земле наступила экологическая катастрофа. И все сотрудники поликорпов, проживавшие на планете, в том числе и невинные, жестоко поплатились за эти игры.
 Как рассказать Ардэле о той трагедии? Кто-нибудь из «Бешеных уток» просто пожал бы плечами. Мол, постороннему этого не понять, надо все испытать на собственной шкуре. В Марселе несчастье коснулось каждого. У кого-то погибла мать, у кого-то отец, сестра или брат, дядя или тетя. Способны ли понять эту трагедию сытые американцы? Стюарт решил рассказывать без прикрас.
 — Особенно тяжко пришлось на юге Франции. Мятежники врывались в экодромы, так назывались высотные здания поликорпов, убивали сотрудников, вышибали из окон огромные стекла. Осколки падали на головы прохожим, взрываясь, словно гранаты. Представляешь? В тот день и погиб мой отец, а вместе с ним еще тысячи две человек. Но если бы он тогда и уцелел, все равно его убили бы позже. Ведь ему были вживлены биологические имплантанты, и в черепе у него имелись разъемы для прямого подключения мозга к компьютеру. Банды тогда всех подряд проверяли металлоискателями, и тех, у кого находили имплантанты, расстреливали прямо на месте.
 — Господи! — воскликнула Ардэла. — У нас в Америке люди ходят с имплантантами уже сотни лет. Кому они мешают?
 На этот раз Стюарт не удержался и пожал плечами. Как ей объяснить?
 — Понимаешь, поскольку имплантанты вживлялись корпорацией «Далекая драгоценность», они, как и все, связанное с этой фирмой, считались злом, подлежащим искоренению. Ведь разъяренной толпе надо было с кем-то расправиться, а под рукой были только безвинные сотрудники корпорации… Те же, кто ответственен за все, были вне досягаемости, они жили далеко, в поясе астероидов. Поэтому толпа крушила то, до чего могла добраться. Во Франции все, что было хоть как-то связано с «Далекой драгоценностью», уничтожили. Оборудование, сотрудников. Если кому-то и довелось выжить в той бойне, то работы они все равно лишились, поскольку корпорации убрались восвояси, втихую умыв руки. Правительство Франции бежало в Португалию, и помочь таким, как я и моя мать, никто не мог. Мы вынуждены были переселиться из Ниццы в Марсель, к тетке. Но и там продолжали голодать. Вот такие дела. Есть у тебя еще «Занаду»?
 — В кармане моей рубашки. Я слышала, что тогда даже были случаи людоедства. Это правда?
 — Вполне возможно, — нахмурился Стюарт. — Но я этого не помню. В Марселе банды поддерживали относительный порядок.
 — Так это «Бешеные утки» помогли тебе?
 — Да. — Стюарт дотянулся до стула, на котором висела рубашка Ардэлы, и вынул пачку «Занаду». Осталась одна сигарета. — Банды подростков тогда более-менее управляли городом. По крайней мере они хозяйничали в Старом квартале. Так, например, именно благодаря им действовал водопровод. Разумеется, всюду, кроме экодромов. Эти банды имели характерные для французов своеобразные представления о достоинстве, чести и идеологии. Господи! Половина всех стычек между бандами сводилась к скандированию политических лозунгов. На улицах вечно торчали подростки, раздававшие прохожим листовки в поддержку какого-нибудь «общества генетического бихевиоризма» или «нового движения за возрождение». Но «Бешеным уткам» на все эти политические течения было глубоко наплевать. Мы хотели просто выжить и разбогатеть и поэтому от души потешались над наивными недорослями, принимавшими лозунги всерьез.
 Стюарт нашарил на полу пепельницу и водрузил ее на кровать. Зажег сигарету и откинулся на подушку.
 — А ты разбогател тогда? — спросила Ардэла.
 — Я, как примерный мальчик, отдавал деньги матери. Когда все утихло, они помогли ей снова вернуться в экодром. А я завербовался в «Когерентный свет».
 — Тоже в каком-то смысле богатство.
 — «Бешеные утки» были обычными посредниками. — Стюарт глубоко затянулся, закрыл глаза. — Они считали, что это лучший способ зарабатывать деньги. Следили за обстановкой, за конъюнктурой рынка, за действиями поликорпов. Доставали нужные товары. Сшибали проценты на перепродаже и посредничестве. И никогда не вступали в союзы с другими шайками. Иногда просто ради развлечения мы устраивали конкурирующим бандам пакости. Например, от имени какой-нибудь группировки издавали и распространяли абсурдные листовки. Потешались, выдумывая всякий политический маразм.
 — И как сложилась потом судьба вашей банды?
 — Большинство погибло. В стычках с другими бандами. Будучи центристами, «Бешеные утки» попали под перекрестный огонь. Союзников у них не было, и они стали легкой добычей. Я вовремя смылся в «Когерентный свет», — усмехнулся Стюарт. — Думаю, остальные члены нашей банды одобрили мое решение. Они всегда одобряли разумные вещи.
 — Получается, «Когерентный свет» спас тебя.
 — Просто я подошел им.
 — Подошел корпорации, которой уже нет. Замечательно. — Ардэла швырнула журнал на пол. — Я почему-то никак не могу представить тебя членом банды. Когда ты был нашим соседом, ты выглядел таким образцовым солдатиком. Ты был похож на… — Ардэла задумалась на секунду, — …похож на летящую к цели стрелу. Всегда такой аккуратный, подтянутый. Квартира у вас так и сверкала чистотой. Помнится, тебя переполняли планы и мысли о будущем. Ты все рассуждал, как сделать нашу галактику лучше и безопаснее.
 — После всего того, что мне довелось испытать в Ницце и Марселе, «Когерентный свет» был для меня пределом мечтаний. Кроме того, ведь между солдатом и бандитом не такая уж большая разница. Разные банды и разные методы. И только.
 — Ха. — Ардэла отобрала у него сигарету, затянулась. — А как ты выглядел, когда был бандитом?
 — Тощий. Сильный.
 — Ты и сейчас тощий и сильный. Если бы не твои мускулы, был бы похож на жердь.
 — Да, теперь я сильный. Но это мое новое тело всегда хорошо питалось. А прежнее голодало несколько лет. Я обожал носить темные очки, рваную шелковую куртку и высокие кроссовки. Дома у меня стоял отличный компьютер, напичканный новейшими ворованными играми. Я тогда беспрерывно смолил «Занаду», одну сигарету прикуривая от другой. И разъезжал на черном мотоцикле. Словом, обычная шпана.
 Стюарту странно было думать, что с тех пор прошло двадцать лет. Ведь в памяти все свежо, как будто это было совсем недавно.
 — Черт! Заговорил ты меня! — Догорающая сигарета обожгла Ардэле пальцы.
 Чертыхаясь, она раздавила окурок в пепельнице, рассыпав пепел по постели. Потом, проклиная все на свете, встала на карачки и принялась стряхивать пепел на пол. Стюарт любовался изящным изгибом ее тела, грациозными движениями, игрой мышц под тонкой нежной кожей.
 Ему снова вспомнилась Натали, ее отточенные и красивые жесты. В постели она двигалась так же грациозно. «Черт возьми, — подумал Стюарт, — если я действительно был таким умным, как рассказываю, тогда почему же я потерял Натали? Наверное, я привык делать глупости так же не задумываясь, как и все остальное».
 На следующее утро Стюарт сидел в забегаловке «ЛУ ШИЙ РЕС ОРАН ГО ОДА» над второй чашкой крепкого кофе, чувствуя, как под воздействием кофеина просыпаются последние участки еще недавно дремавшего мозга. На тарелке перед ним лежал недоеденный сладкий рулет. Сидевшие вокруг постоянные клиенты лениво листали свежие газеты, потягиваясь и позевывая.
 Стюарт собрался было подать официантке знак, чтобы та принесла третью чашку кофе, как вдруг в открытую дверь своей кабинки заметил человека, который показался ему знакомым. Нервы затрепетали, натянувшись, словно струны. Стюарт засуетился, стараясь проследить, куда сядет человек. Тот прошел в угловую кабинку, и в следующее мгновение официантка заслонила его своей необъятной спиной. Может, просто показалось? Стюарт чувствовал себя полным идиотом. Конечно, показалось. Всего лишь случайное сходство. Чего только не померещится!
 Но вот официантка удалилась, и Стюарт получил возможность присмотреться к взволновавшему его посетителю. Во рту пересохло. Залпом проглотив кофе, Стюарт встал. На мгновение заколебался, пол, казалось, закачался у него под ногами. Человек повернул голову, и Стюарта бросило в дрожь.
 Смуглое лицо с европейскими чертами, короткие волосы. Одет опрятно — темная куртка с короткими рукавами поверх синей спортивной майки. Большие, жилистые руки. Под сухой темной кожей отчетливо проступают вены. Седые усы, раньше их не было. Может, все-таки ошибка? Стюарт помнил его другим: молодым, улыбчивым, более мускулистым. На бицепсе вместо прежней татуировки теперь проступали беловатые следы. Последние сомнения оставили Стюарта. Это он!
 Пол под ногами все никак не мог успокоиться, словно грозя раздвинуться и поглотить Стюарта в иной мир, где все не так, где властвуют совсем другие законы.
 — Гриффит! — негромко позвал Стюарт.
 Человек замер, не донеся руку с чашкой до рта, потом медленно повернул голову. Усталые глаза, окруженные сеткой морщинок, блеснули. Раньше эти глаза были совсем другими.
 — Стюарт, — пробормотал человек, как бы про себя. Поставил чашку на стол. Голос прозвучал резко, скрипуче.
 А ведь Стюарт помнил, как хорошо он пел. Приятный баритон звоном отдавался от металлических стен квартиры Стюарта в орбитальном комплексе «Когерентного света». Баллады Уэльса, похожие на гимны, перемежались с непристойными куплетами. Как же изменился этот голос!
 — Господи, — прошептал Гриффит. Лицо его озарилось слабой улыбкой. — Как же ты удивил меня! А ты неплохо выглядишь, Капитан. Присаживайся.
 «Капитан?» — мельком подумал Стюарт. Улыбка Гриффита померкла, лицо помрачнело.
 — Я не видел тебя с тех пор, — сказал он, — как мы вернулись с Шеола.




 4


 Гриффит не столько ел, сколько терзал еду, нервно размазывая ее по тарелке, кромсая яйца и ветчину на кусочки, кроша в пальцах поджаристые гренки, лишь изредка отправляя в рот маленький кусочек. Теперь было понятно, почему он так исхудал. Пока Гриффит уродовал завтрак, Стюарт рассказывал о себе. Сообщил, что он клон, и хотя сохранил все навыки своего Альфы, но событий, происшедших за последние пятнадцать лет, не помнит. В том числе и событий на планете Шеол.
 — Он никогда не обновлял электронную память? — спросил Гриффит, выслушав его рассказ.
 Стюарт отрицательно покачал головой.
 — Почему?
 — Он не объяснил.
 — Черт возьми! — Гриффит пригладил усы. Удивление на его лице сменилось жалостью и подозрительностью. — Он мертв, так? Иначе тебя не было бы на свете.
 — Верно.
 Гриффит задумался, роясь в памяти, потом спросил:
 — А как он погиб? Тебе рассказали?
 — Его убили на Рикоте или, может быть, на Весте. Он охотился за полковником Де-Преем.
 После этих слов Гриффит молчал еще дольше.
 — Ну что ж, — сказал наконец он, — это похоже на Капитана. Похоже, — мрачно повторил он и снова принялся рассеянно терзать еду.
 Стюарт молчал, не решаясь прервать горькие воспоминания Гриффита.
 Итак, они называли Альфу Капитаном. Такое обращение свидетельствовало не только о чине, но и об авторитете. Всего этого Стюарт не помнил, он даже не знал, что Альфа имел офицерский чин. Скорее всего, звание тот получил уже на Шеоле.
 Гриффит вдруг побледнел, положил вилку и нож, извинился и вышел в туалет. Вернулся он уже с нормальным цветом лица, закурил, жадно затянулся.
 — У меня что-то с желудком, — объяснил он. — Боли иногда мучают по нескольку дней подряд.
 — А что ты делаешь в Аризоне?
 — Живу здесь в кондекологе. Компания, на которую я работаю, снимает для меня квартиру. Я теперь в некотором смысле коммивояжер. Фирма называется «Светоч лимитед». Мы предлагаем всевозможные услуги в области связи: программы для шифровки и расшифровки, разное оборудование и так далее. А ты работаешь?
 — Нет пока. Но собираюсь. Хочу поступить на работу в «Яркую звезду».
 Гриффит на мгновение задумался, в глазах мелькнула тоска.
 — Снова хочешь вернуться в космос? Я бы, наверное, тоже не отказался.
 — Хочу путешествовать. Долго сидеть на одном месте мне не по нутру.
 Гриффит закивал, выпуская кольца сигаретного дыма.
 — Я бы тоже не прочь снова взглянуть на Мощных. Пожить рядом с их удивительной аппаратурой. Об этом я больше всего тоскую, когда вспоминаю о космосе. Только ради того, чтобы взглянуть на приборы Мощных, стоило пуститься в то путешествие.
 — Неужели?
 — А ты похож на Капитана. Такой же скептик. — Гриффит глянул на Стюарта с любопытством. — Мощные почему-то не произвели на него сильного впечатления. На самом же деле стоит только увидеть их, как сразу понимаешь, насколько они величественны. Какие они… Какие они действительно Мощные. Мы, люди, по сравнению с ними… пигмеи. Мелюзга. Ничтожества. Нам еще расти и расти до них. — Гриффит перевел взгляд на свою тарелку с растерзанным завтраком и снова нахмурился. — Кажется, я знаю кое-кого в «Яркой звезде». Одного пилота. Дай подумать минутку. Эта женщина, может быть, согласится взять тебя в ученики. — Он задумался. — Знаешь, мне нужно кое-куда позвонить вначале.
 — Спасибо. Я бы очень хотел снова попасть в космос.
 — Не спеши благодарить, — махнул рукой Гриффит. — Я пока не знаю, смогу ли помочь тебе.
 — Гриффит, — Стюарт почувствовал, как адреналин разгоняет кровь в жилах, — я хочу знать, что произошло на Шеоле.
 Гриффит, уловив в его голосе жесткие нотки, удивленно взглянул на Стюарта, но тут же опустил голову, принявшись изучать свои руки.
 — Не забивай себе голову, дружище, — сказал он тихо. — Это тебя не касается. Тебе будет слишком сложно переварить это. Извини, но…
 — Это очень важно, — резко прервал его Стюарт.
 Гриффит отер пот со лба.
 — Извини, но это… невозможно.
 — Ну что ж, хорошо. — «Хотя, что уж тут хорошего», — подумал Стюарт, но вслух добавил: — Не можешь сказать, так не можешь.
 — Извини меня, — повторил Гриффит и посмотрел на часы. — Мне надо спешить на работу. Я буду занят весь день.
 — Может быть, встретимся вечером? Выпьем?
 — Не могу. Вечером у меня встреча с клиентом. Возможно, удастся уломать этого придурка купить наше оборудование.
 Гриффит сделал последнюю затяжку и затушил окурок в пепельнице. Стюарт уловил в его глазах замешательство, словно бы он порывался что-то сказать помимо своей воли. А может быть, этот Гриффит тоже клон? Может, первый Гриффит, Альфа, погиб на Шеоле? А этот не Альфа, а Бета, и не хочет говорить о войне просто потому, что там не был?
 — Как насчет ленча завтра? — спросил Гриффит, вставая изо стола.
 — Да. Конечно.
 — Здесь? В девять?
 — Хорошо.
 Гриффит вышел из кабинки, взмахнув на прощанье рукой. Жест, очень похожий на салют.
 — До завтра! — крикнул он и направился к двери.
 Стюарт проводил его взглядом, внимательно всматриваясь в удаляющийся затылок.
 На затылке Гриффита, под короткими волосами у основания черепа, был вживлен имплантант. Значит, понял Стюарт, это не клон, а настоящий Гриффит. Всем «Орлам» вживили такие разъемы, чтобы можно было управлять некоторыми видами оружия и транспорта, а также скафандром. Имплантанты, конечно, не редкость, но коммивояжеру они ни к чему. Для демонстрации оборудования торговец легко может воспользоваться нейронаушниками. Пусть это немного дольше, но коммивояжеру скорость и не требуется. Итак, у Гриффита сохранился разъем, а значит, и вживленные в мозг микросхемы с боевыми рефлексами на случай перестрелок или рукопашного боя.
 Стюарт не отрывал от Гриффита взгляда, пока тот не исчез из виду. Он чувствовал невероятное возбуждение, почти эйфорию. Еще бы! Ведь появилась надежда добраться до цели. И часть пути уже пройдена.
 Гриффит должен вывести его на след Альфы.
 Стюарт постоянно возвращался в мыслях к Мощным. Когда-то эти существа населяли планеты, из-за которых и началась Война Грабителей. С возвращением Мощных война закончилась. В них причина начала и причина конца трагедии. На видеозаписях, которые просмотрел Стюарт, Мощные выглядели не слишком привлекательными. Чем же они так понравились Гриффиту? Стюарт порылся в городской библиотеке и просмотрел всю информацию о Мощных, какую только смог найти. Хотя материалов оказалось больше, чем в библиотеке госпиталя, но все же для серьезных выводов их было явно недостаточно. Складывалось впечатление, что люди, общавшиеся с Мощными, предпочитали говорить вокруг да около, не касаясь существа дела.
 Итак, известно, что Мощные — это перевод с их странного языка на человеческий того слова, которым они сами себя называют. Язык Мощных — необычная смесь щелчков и песнопений, причем частота этих звуковых сигналов нередко выходит за пределы доступного человеку диапазона и простирается далеко в ультразвуковую область. Многие идиомы Мощных вообще не поддаются точному переводу ни на один земной язык.
 Вначале Мощные обитали на Шеоле и некоторых других планетах. В какой-то момент они внезапно покинули родные миры. Через несколько тысячелетий эти планеты были обнаружены людьми. Борьба за обладание остатками высокоразвитой цивилизации привела к войне. Но вскоре Мощные вернулись и прекратили войну. Никому не известно, почему Мощные покинули свои планеты и почему вдруг вернулись. Они не удосужились объяснить это людям. Мощные просто объявили, что пространство, заключенное в конусе с углом восемьдесят шесть градусов и с вершиной, находящейся в звезде Росс-986, отныне для людей закрыто. Появляться там могут только сами Мощные. Почему они выбрали именно эту область космического пространства, люди не знали. Но на смерть перепуганное человечество беспрекословно подчинилось требованию загадочных существ.
 Внешне Мощные напоминали мифических кентавров — человекоподобный торс с двумя руками на лошадином теле. Нижняя, «конская» часть не превышает размеров упитанного пони, «человеческое» же туловище лишь чуть меньше соответствующей части среднего землянина. На этом сходство кончалось. Пропорции Мощных были далеки как от пропорций пони, так и от человеческих. Короткие и толстые ноги-лапы с сильными когтистыми пальцами, напоминающими страусиные. Головы лишены костей, этакие мускулистые шары на тонких, словно стебли, телах-торсах. В верхней части головы располагается единственное дыхательное отверстие весьма приличных размеров и два органа зрения, напоминающие глаза ящерицы. Эти глаза способны вращаться по отдельности, глядя во все стороны, даже назад, а могут фокусироваться в одной точке одновременно, соединяя преимущества бинокулярного и монокулярного зрения. Главный мозг помещается у Мощных не в голове, а где-то в груди. Имеется и второй мозг, расположенный в районе спины. Между передними ногами у них есть орган, включающий в себя рот, голосовые связки и еще одну ноздрю. Сзади располагается нечто крайне сложное, вырабатывающее что-то вроде гормонального аэрозоля. Так сказать, синтезатор гормонов. На спине и по бокам имеются цветные пятна, представляющие собой примитивные глаза, уши и органы обоняния. По-видимому, между собой Мощные общаются в основном с помощью запахов, вырабатываемых синтезатором гормонов и улавливаемых верхней ноздрей. Таким необычным для человека средством связи Мощные могут передавать друг другу тончайшие оттенки своего настроения, чувств и чего-то еще, свойственного только им. Более того, они способны общаться, так сказать, на разных уровнях одновременно, передавая эмоции на языке пахучих гормонов, логический текст при помощи голосовых связок и еще какую-то информацию в виде завываний или песен, производимых выдуванием воздуха через верхнюю ноздрю.
 Цвет их тел, как правило, темно-фиолетовый. Но встречаются особи и других оттенков, от почти черного до темно-лилового. Кожа гладкая. Волосы растут только на верхушке головы и вдоль хребта. Похоже, это тоже некие чувствительные датчики.
 Мощные — существа всеядные и теплокровные Каждая особь бисексуальна. Размножаются они, откладывая яйца. Живут, по-видимому, долго. По крайней мере известно, что некоторые лидеры Мощных прожили тысячи лет. Сексуальные спаривания у Мощных, судя по всему, происходят крайне редко и не имеют ничего общего с тем, что у людей именуется любовью. Или, если выражаться наукообразно, их сексуальные контакты лишены эмоционального контекста. Яйца Мощных после кладки сразу передаются в общественный инкубатор, где и вылупляются на свет маленькие Мощнята. Родителей своих Мощные не знают. Для них главное — общество. Институт семьи отсутствует. Некоторые социологи из человеческого рода усматривают в этом огромный прогресс. Но большинство людей считают это огромным несчастьем.
 Общественный строй Мощных удивляет жесткой иерархией, многоступенчатостью служебной лестницы, строгой регламентированностью, обилием традиций и ритуалов, в том числе во взаимоотношениях начальников с подчиненными. В зависимости от положения на служебной лестнице заметно меняется стиль общения, для каждой ступени есть свои оттенки пахучих гормонов. Инакомыслящих и диссидентов среди Мощных замечено не было. Может быть, кто-то из Мощных и не во всем согласен с устройством их общества, но людям они ничего об этом не говорили. Правят обществом всего несколько особей, постоянно сопровождающие одного главного босса или царя. Правящая группировка обитает в том скоплении звезд, которое Мощные называют домом или столицей.
 Для некоторых человеческих понятий на языке Мощных не нашлось аналогов — раскольничество, инакомыслие, индивидуализм, права личности, законность, религия, свобода, общественный прогресс. Социологи призывали отнестись к этому с пониманием, ведь Мощные так сильно отличаются от людей, и к ним нельзя подходить с привычными мерками.
 Некоторые из землян дерзко заявляли, что Мощные просто выродки. Мол, именно автократический строй их застойного общества привел Мощных к вырождению, и теперь они замкнулись в узкой области космического пространства и не способны к дальнейшему расширению сферы своего влияния в галактике. Нашлись наглецы, обвинявшие земные корпорации в том, что они ведут человечество тем же тупиковым путем. Но многие считали иначе, и в качестве опровержения подобных инсинуаций просто указывали на тот факт, что Мощные запретили людям появляться в обширной области. «Разве это не экспансия? — спрашивали они своих недовольных собратьев. — Так при чем же здесь вырождение?»
 Война Грабителей разрушила экономику «Внешних поликорпов». А появление Мощных привело корпорации к окончательному краху. Так завершилась монополия «Внешних поликорпов» на межзвездные путешествия со сверхсветовой скоростью. Из осколков прекративших существование корпораций были созданы две новые. Первая — «Консолидированные системы» со штаб-квартирой на искусственной планете Рикот. Проект этого планетоида был разработан еще в бытность «Когерентного света» и пережил своего создателя, будучи осуществлен уже после его гибели. Вторая корпорация — «Ослепительные солнца» со штаб-квартирой на астероиде Веста. Эта парочка монстров была создана с одной-единственной целью — торговать с Мощными. Очевидно, Мощные также были заинтересованы в существовании этих фирм, поскольку решительно отвергали любые другие предложения, в том числе и очень выгодное для них предложение правительства Земли.
 На Земле Мощных не было. Они пробыли там всего несколько месяцев, а потом внезапно улетели. Ходили слухи, что у Мощных оказалась повышенная восприимчивость к земным микробам. Корпорации этих слухов не опровергали. С того момента, как Мощные покинули Землю, они жили в стерильных космических жилищах, надежно защищенных от любых микробов и вирусов. С людьми Мощные предпочитают общаться через электронные средства связи и очень редко решались на непосредственный контакт. Они продавали людям лекарства и сложные химические вещества, некоторые виды полезных микробов и вирусов, новые технологии, в том числе и по обработке земли. В обмен на это Мощные получали химические реактивы, кое-какую электронику, бактерии и человеческие знания. До сих пор эти существа оставались для людей абсолютной загадкой.
 Стюарт еще раз просмотрел видеозаписи о Мощных, сделанные во время их пребывания на Земле. Он обратил внимание, насколько стремительны и точны их движения. Мускулистые головы непрерывно менялись в размерах, то надуваясь огромными шарами, то стремительно опадая. Выглядело это одновременно и отвратительно и занятно.
 Интересно, чем они так очаровали Гриффита? Непонятно. Стюарт чувствовал, что ответ на этот вопрос может иметь огромное значение. Но, просматривая видеозаписи снова и снова, он так и не смог ничего сказать на этот счет.
 На следующее утро Гриффит, покуривая, поджидал Стюарта у входа в ресторанчик. В футболке с короткими рукавами и черных джинсах он выглядел очень бодро.
 Мимо бесшумно проплыл автомобиль-робот с транспарантом на дверцах, возвещавшим о наступлении Дней Дарвина.
 — Здорово! — поприветствовал Гриффит Стюарта. — Я так и не смог связаться со своей приятельницей. Ее сейчас нет на Земле.
 — Ничего. Спасибо за хлопоты, — ответил Стюарт.
 — Но я обязательно дозвонюсь до нее. Она должна вернуться на следующей неделе. Хочешь прогуляться? — Гриффит показал кивком вдоль улицы. — У меня есть идея.
 — Конечно.
 Они двинулись по улице, не обращая внимания на настойчивые призывы стариков, продававших лотерейные билеты. Других торговцев в это время на улицах еще не было. Гриффит повернул в направлении одного из городских парков. По пути он то и дело бросал на Стюарта внимательные взгляды.
 — А ты неплохо выглядишь, держишь форму, — сказал Гриффит. — Тренируешься?
 — Да. Каждый день.
 — А я теперь редко утруждаю себя.
 Гриффит вынул из кармана носовой платок, чтобы вытереть выступивший на лбу пот. При этом из кармана выпал ингалятор. Такие ингаляторы обычно используют люди, страдающие астмой, а также наркоманы, впрыскивающие наркотик через ноздри. Гриффит молча подобрал баллончик и сунул обратно в карман.
 — Теперь ведь у тебя в мозгу нет вживленных микросхем с боевыми рефлексами? — спросил он.
 — Нет. Чтобы поставить их, мне пришлось бы выложить круглую сумму.
 — Так. — Гриффит немного помолчал. — Может быть, они тебе и не понадобятся.
 Стюарт вопросительно взглянул на него, но Гриффит, ничего не добавив, свернул с дорожки и начал взбираться по крутому склону, поросшему травой. Стюарт, подавив раздражение, последовал за ним. Добравшись до вершины, Гриффит с трудом перевел дух. Отсюда открывался вид на парк — торговые палатки, модели космических кораблей и спиралей ДНК. Издалека доносилось бормотание громкоговорителей. Неоимажинисты праздновали Дни Дарвина.
 Стюарт решил, что настала пора выяснить все до конца.
 — Так почему мне не понадобятся встроенные рефлексы?
 Гриффит не спеша закурил новую сигарету и только потом заговорил:
 — Дело в том, что я занимаюсь не только торговлей в фирме. Кроме-этого, я… Короче, я делаю еще кое-что. — Гриффит нервно улыбнулся. — Может быть, я смогу помочь тебе заработать немного денег, которые позволят тебе устроиться в «Яркую звезду».
 Стюарта охватило знакомое чувство тревоги. Он словно снова оказался в Марселе. Все это уже было однажды. Он тогда стоял, опершись на свой мотоцикл, а какая-то незнакомая парочка уговаривала его купить подозрительную порнушку, которой в Марселе было навалом. Стюарт долго не мог решить, стоит ли поддаваться на их уговоры.
 Он помнил даже такие мелочи, как украшения девчонки, поблескивавшие на солнце, расслабленную позу парня, его ковбойские сапоги с серебристым узором. Стюарт тогда разрывался между желанием купить запрещенный товар и страхом.
 Он изучающе посмотрел на Гриффита, пытаясь угадать, что же произошло на Шеоле. Может быть, Гриффит с тех пор сильно изменился? Может, там на войне произошло нечто такое, после чего он затаил на Стюарта злобу? И теперь хочет отомстить?
 — Неоимажинизм, — вещал между тем громкоговоритель в парке, — это новая революция во взглядах! Это новое видение. Вы о таком и не мечтали.
 — Так чем же ты занимаешься по совместительству? — спросил Стюарт.
 — Понимаешь, — как-то судорожно дернув уголком рта, заговорил Гриффит, — мне приходится выкладывать круглые суммы за лечение. Шеол здорово меня покалечил. Пребывание на этой планете трудно назвать полезным для молодых неокрепших тел.
 — Ты стал наркоманом?
 Гриффит, явно удивившись, замотал головой.
 — Нет, что ты! Просто на Шеоле я надышался нервно-паралитических газов и нахватался отвратительных вирусов. С тех пор у меня больная печень. И почки, и поджелудочная железа, и легкие. Вот потому я и ношу с собой ингалятор. Наркотики! — Он рассмеялся, передразнивая Стюарта. — Боже упаси! Ничего подобного! — Он снова глубоко затянулся, выпустил дым. — Я подрабатываю посредничеством. Мелкие сделки между друзьями.
 — И что ты перепродаешь?
 — Разное. Что придется. Мы с друзьями расспрашиваем своих знакомых, что им нужно или что они хотели бы приобрести. И достаем им то, о чем они просят. Словом, чистая любительщина. — Гриффит, прищурившись на яркое солнце, сошел с бетонной дорожки на траву. Стюарт последовал за ним. — Что касается тебя, то тут все очень просто. Надо доставить в Лос-Анджелес один пакет. Я собирался попросить об этом кого-нибудь другого, но тут подвернулся ты. Вот я и решил подбросить тебе работенку.
 — И что я должен сделать?
 — Полетишь в Лос-Анджелес. Найдешь одного человека. Передашь ему пакет и заберешь деньги. За это получишь два процента от стоимости сделки. Две тысячи долларов в акциях фирмы «Яркая звезда». Они помогут тебе устроиться на работу.
 Стюарт улыбнулся. Ситуация все больше напоминала ту, в Марселе. Совсем, как во времена «Бешеных уток».
 — Итак, — сказал Стюарт, — два процента означают две тысячи долларов в акциях «Яркой звезды»? Но в таком случае это отнюдь не любительская сделка.
 — Поверь мне, — обиженно отозвался Гриффит. — Я сам заинтересован в успехе сделки, потому что моя доля составляет пять процентов. Желающих подзаработать хватает, я могу попросить другого. Да, черт возьми, эта сделка даже законна! В пакете нет ничего запрещенного. Полицейские могут придраться, мол, откуда ты это достал. Но ты имеешь полное право не отвечать им. Я и сам бы отвез пакет в Лос-Анджелес, если бы не был загружен делами по горло.
 — Ладно. Я понял тебя. — Стюарт, прищурившись, взглянул на небо, где на фоне серебристых точек искусственных спутников тянулся белый след суборбитального шаттла. — А зачем ты работаешь в фирме, если можешь зарабатывать хорошие деньги простыми полетами в Лос-Анджелес?
 Гриффит нахмурился.
 — Пока я приторговываю по мелочи, никто мной всерьез не интересуется. Но если я решу развернуться, сразу же возникнут сложности. Мои хреновы конкуренты тут же ополчатся на меня так, что хлопот не оберешься. Себе дороже. Я уже не молод и не могу конкурировать с нынешними шустрилами. Падлы.
 — Понятно. Но я должен знать, что будет в том пакете.
 Гриффит бросил на него косой взгляд, потом кивнул:
 — Конечно, ты имеешь право знать. В пакете будет «Гром».
 — Кажется, я что-то читал об этом, — неуверенно сказал Стюарт, — но точно не помню, что это такое.
 — Ладно, слушай. — Гриффит затянулся сигаретой, стряхнул пепел на темно-зеленую траву. — Это нейрогормон, синтезированный в фирме «Благоухание роз» года два назад. Его фирменное название «Генезис три», иногда еще его называют витамином В—44. Но на черном рынке он известен как «Гром» или «Черный гром». Это лекарство очень хорошо помогает при травмах нервных волокон. Даже паралитики часто излечиваются, вот что это такое. Бывшие калеки начинают танцевать.
 — А почему же лекарство продается на черном рынке?
 — Потому что, кроме всего прочего, это еще и сильнейший наркотик. Он дает отличный кайф Более того, при достаточно длительном употреблении «Гром» повышает коэффициент интеллектуальности аж на двадцать пунктов. Но зато потом в мозгу подавляется выработка нейросекретов вазопрессина и окситоцина, что резко ослабляет функции мозга. Для восстановления его работы после этого необходимо вливать все более высокие дозы наркотика, что, в свою очередь, ведет к еще большим отрицательным последствиям, снова требующим еще больших доз наркотика. И так далее по нарастающей, пока человек…
 — Понятно, — подхватил Стюарт. — Положительная обратная связь, ведущая к засасыванию в наркотическую трясину и бесконечному повышению доз до смертельного уровня.
 — Присоединитесь к нашему грандиозному празднику! — взревел голос из громкоговорителей со стороны карнавала неоимажинистов.
 — Правильно, — согласился Гриффит. — Так развивается наркомания. Очень хреново. Но фирма «Благоухание роз» не спешит обнародовать отрицательные последствия и продолжает распространять свое изобретение в качестве лекарства. Синтез этого вещества настолько сложен, что подпольные химические лаборатории пока не в состоянии производить его в больших количествах, к тому же затраты очень велики. Получается слишком дорогое лекарство. Но у меня есть друг в Орландо, который работает на шаттле. Он имеет доступ кой-куда.
 — Это он достает тебе «Гром»? — спросил Стюарт.
 — Да. Так ты согласен?
 — Звучит очень заманчиво. Кому я должен передать пакет?
 Гриффит стер со лба пот.
 — Пареньку по кличке Спасский. Небольшой такой, лет пятнадцати. Он там главарь небольшой банды. Спасский сделал себе пластическую операцию под названием «Маска города». Наверное, видел таких?
 — По телевизору.
 Это был последний писк моды — путем пластической операции лицу придается чудовищное, умышленно отвратительное выражение, прозванное «Маской города».
 — Этих молодых балбесов с «Маской города» невозможно отличить друг от друга, — сказал Гриффит. — Именно поэтому они и уродуют себя. Своего рода маскировка.
 — Чего только не придумают молокососы!
 — Вот дерьмо! Ненавижу. На Шеоле я видел настоящих мутантов, не то что эти ублюдки.
 Стюарт заколебался: не расспросить ли сейчас о Шеоле? По спине пробежал нервный озноб. Он посмотрел на карнавал, на праздничные транспаранты, флаги. Небо вдруг потемнело, словно затянулось тучами. У него возникло чувство, что где-то внутри повернулся невидимый выключатель. Решение было принято. Словно перешел через мост в неизвестность.
 — Я доставлю пакет, — сказал Стюарт.
 — Хорошо. — Гриффит бросил сигарету в траву, затоптал ногой.
 — Гриффит, я хотел бы узнать еще кое-что.
 Но тот, казалось, не обратил на его слова никакого внимания, пристально разглядывая туманный горизонт.
 — Шеол. Расскажи о Шеоле, — выдавил из себя Стюарт.
 Гриффит дернулся, словно от удара хлыстом.
 — Я знал, — тихо сказал он. — Я знал что ты попросишь об этом.
 От волнения у Стюарта пересохло во рту.
 — Расскажешь?
 — Завтра, — сказал Гриффит, по-прежнему глядя вдаль. — Завтра, когда передам тебе пакет.
 Стюарт вздохнул с облегчением.
 — Для меня это очень важно. Извини.
 — Ничего. — Гриффит перевел взгляд на траву. — Ты здесь ни при чем.
 Стюарт достал из кармана пачку «Занаду». Ему хотелось продлить чувство облегчения.
 — В самом деле, — кивнул он, — я здесь ни при чем.
 Поздним вечером Стюарт ожесточенно тренировался на крыше кондеколога Ардэлы. Под ногами, словно трава, похрустывал зеленый искусственный ковер, положенный на бетон. Освещенное дно бассейна отливало золотисто-голубым сиянием, по краю потянулись тени от металлических труб, поросших мохнатыми водорослями.
 Стюарт уже обливался потом, но упрямо продолжал наносить удары. Он был предельно собран, вслушиваясь в ритм сердца, контролируя дыхание.
 Стюарт часто приходил сюда, как правило, поздно вечером, чтобы потренироваться без любопытных глаз. Днем здесь толкалось слишком много народу, но с наступлением темноты публика расходилась. По вечерам на крыше было чудесно. Где-то внизу шумел город, а здесь было тихо и темно, лишь загадочно мерцала вода в бассейне.
 Стюарт яростно колотил воображаемого противника, наращивая темп. В крови бурлил адреналин. Незадолго до этого Стюарт выпил с Ардэлой, разбавив кровь алкоголем. И теперь разбушевавшийся от физического перенапряжения инсулин стремительно пожирал глюкозу. Организму становилось все трудней и трудней, Стюарт приближался к грани, за которой грозно маячили гипогликемическая кома и полная потеря контроля над собой. Он любил это состояние, получая от него странное, тревожное удовольствие, погружаясь в своеобразную эйфорию, когда балансируешь на самом краю пропасти. Стюарт помнил, что в прошлом не раз испытывал подобное опасное веселье, смешанное со страхом, когда на мотоцикле подъезжал к какому-нибудь совершенно незнакомому человеку и предлагал ему свой нелегальный товар, не зная заранее, что получит в ответ — удар ножом или деньги. Руки и ноги дрожали от нервного возбуждения, но Стюарт, пересиливая себя, со спокойной улыбкой разговаривал с клиентом…
 В глазах начало темнеть. Перенапряжение росло. Катастрофа приближалась стремительно, как сверхзвуковой лайнер. Стюарт решил попробовать выдержать, преодолеть надвигающуюся ударную волну, достичь последней стадии дзен — полного совершенства. Из последних сил он нанес в воображаемую цель удар ногой, потом рукой. На какое-то мгновение ему почудилось, что все вокруг окрасилось кровью. Земля покачнулась перед его глазами, словно он снова летел на потерявшем управление планере, штопором ввинчиваясь в зияющую пустоту. И в этот миг, падая в бездну, Стюарт безудержно расхохотался.
 Вот он и побывал там. В самом пекле.




 5


 Лос-Анджелес. Поздний вечер. Сквозь окно снижающегося самолета Стюарт рассматривал сияющие внизу россыпи земных звезд, разбросанных по всему побережью. Огни Земли мерцали теплом и надеждой.
 Самолет чуть задрожал, выпуская шасси. Навстречу стремительно неслись сверкающие небоскребы Лос-Анджелеса.
 Стюарт улыбнулся. Вот он и дома. Хотя никогда здесь и не бывал.
 Стюарт положил в карман пакет, который должен передать Спасскому в Лос-Анджелесе сегодня ночью.
 — В холодильнике есть пиво, — сказал ему Гриффит. — Чувствуй себя как дома.
 Квартира Гриффита, принадлежащая фирме «Светоч», была обставлена с удобством и напоминала гостиничный номер — просторная кровать, массивные кресла, телевизор с видеомагнитофоном, холодильник, ниша с плитой. Она была похожа на сотни точно таких же квартир в точно таких же зданиях. Служебное жилище.
 Стюарт расположился в кресле, обитом шершавой коричневой материей.
 Гриффит затушил окурок и отправился в ванную. Стюарт бездумно глазел на телевизионный экран. Бутылка водки из рекламного ролика, казалось, была наполнена волшебной серебристой жидкостью. В ванной зашумела вода. Гриффит вернулся, подошел к холодильнику и достал банку мексиканского пива «Негра Модело».
 — Хочешь? — спросил он у Стюарта.
 Тот отрицательно качнул головой. Гриффит уселся в кресло перед телевизором и вскрыл банку. Стюарт наконец набрался решимости и попросил:
 — Расскажи о Шеоле.
 Прежде чем ответить, Гриффит долго смотрел на него.
 — Я не люблю говорить об этом. Ты же знаешь.
 — Но ты вчера пообещал рассказать. Мне необходимо знать, что там произошло с Капитаном, каким он стал после этого.
 — Помню. — Гриффит отвел взгляд. — Не думай, я не пытаюсь увильнуть от ответа. Я просто хотел, чтобы ты осознал, насколько тяжелы для меня эти воспоминания.
 — Извини.
 Гриффит помолчал, потом тихо и медленно заговорил:
 — Вряд ли ты поймешь, что там происходило. Даже если я расскажу тебе об этом. Понимаешь, такие вещи… Как бы это сказать?.. Это нельзя объяснить словами. Это надо видеть.
 Стюарт молча слушал, не отрывая взгляда от лица Гриффита. На экране телевизора развертывалась беззвучная драма. На дне рождения маленький мальчик подавился и теперь задыхался. Взрослые метались потеряв голову, другие дети рыдали в три ручья. Гриффит, раздраженный искусственными телеужасами, в сердцах выключил изображение.
 — Ладно, — сказал он, заметно побледнев, — я расскажу тебе.
 Стюарт продолжал молчать, боясь проронить хоть слово и не спугнуть удачу.
 — Понимаешь, — начал рассказ Гриффит, — там было трудно не только психологически. Такое при всем желании не забудешь. Не выкинешь просто так из памяти. Это с тобой всегда, каждую минуту. Когда я вернулся с Шеола домой, я сразу же женился. Жена была симпатичная, все у нас ладилось. Нам бы с ней жить-поживать счастливо. Мы очень хотели детей и несколько раз пытались завести ребенка. Но каждый раз все заканчивалось выкидышем… И, как оказалось, к счастью. Потому что всякий раз это были уроды, настоящие чудовища. Мои гены сильно повреждены. Из-за пребывания на Шеоле. Там применялось бактериологическое и химическое оружие, оно и перекорежило наши хромосомы. Разнообразные лекарства, в избытке засылаемые нам «Когерентным светом», являлись в основном экспериментальными образцами. Их дозировка была тогда известна лишь приблизительно. Некоторые из лекарств оказались просто бесполезными, другие давали страшные побочные эффекты. А некоторые необратимо изменяли наши хромосомы. «Когерентному свету» было на нас наплевать. Для них главное деньги. Мы, «Орлы», стали для корпорации подопытными кроликами. На нас экспериментировали, получая интересные результаты.
 Гриффит помассировал себе грудь и продолжал:
 — Я помечен. И эти метки у меня навсегда. Я помечен Шеолом. Память об этой планете сидит не только в моей голове, она в каждой клеточке моего организма. В мельчайших кусочках молекул ДНК, несущих мою изуродованную генетическую информацию. Я навсегда отравлен. В любой день я могу заболеть каким-нибудь новым видом рака. И это все Шеол. Я запросто могу вдруг умереть, стать паралитиком или калекой. Из-за газов, которых я там надышался. Так уже случилось со многими, вернувшимися с Шеола живыми. Все мы несем в себе мины замедленного действия. — Гриффит вспотел, вытер со лба пот рукой. — Вот почему я не могу забыть о Шеоле. Из-за мин, сидящих во мне. Они напоминают мне каждый день, каждую минуту. А ты, Стюарт, счастливчик. Твое тело в норме.
 — А ты не можешь обзавестись новым телом?
 — Нет. В свое время я не застраховался, и у меня нет страхового полиса для клонирования. Ведь у меня тогда еще не было семьи. Я тогда получил деньги, положенные мне за вредность, и сразу пропил их. Мы гуляли целую неделю перед отправкой на Шеол. Грандиозная была пьянка. Да ты же знаешь.
 — Нет. — Стюарт показал на свой висок. — В моей памяти нет событий того времени. Я помню только то, что происходило пятнадцать лет назад и раньше.
 — Верно. — Гриффит тяжело вздохнул. — Я забыл, что ты намного моложе меня. Хотя родился раньше.
 Ардэла полулежала одетая, откинувшись на подушку, и курила «Занаду». Рядом валялся раскрытый журнал «Он».
 — Говоришь, он предлагает тебе две тысячи долларов «Яркой звезды», — сказала она, — и всего за один день работы? Недурно.
 — Недурно, — согласился Стюарт. Перед ним лежал раскрытый учебник. Но думал он сейчас о другом.
 — Насколько я понимаю, это противозаконная сделка, — сказала Ардэла, почесывая ногу.
 — Нет, все законно. С помощью твоего компьютера я проверил это в библиотеке.
 — Тогда это опасная сделка.
 — Может быть, — нахмурился Стюарт. — Но Гриффит уверяет, что нет.
 Ардэла кинула сигарету Стюарту, он затянулся.
 — Ты хорошо знаешь Гриффита? — спросила она.
 — Раньше знал хорошо.
 — Ты говорил, что он сильно изменился. — Ардэла приподнялась, оперлась локтями о его колени.
 — Да.
 — Это опасно.
 Стюарт лишь пожал плечами, вернул сигарету Ардэле. Она машинально взяла, но затягиваться не стала, увлеченная допросом.
 — В какой компании он работает?
 — «Светоч». «Светоч лимитед».
 — Не знаю такой. Надо будет посмотреть в моем компьютере. Может, найдется что-нибудь об этой фирме.
 Стюарт молча пожал плечами, не проявив интереса. Зеленые глаза Ардэлы прищурились.
 — Такое впечатление, что тебе наплевать, обманет тебя твой старый друг или нет.
 — Он поможет мне, — ответил Стюарт.
 Ардэла вспомнила наконец о сигарете, затянулась и тут обнаружила, что табака почти не осталось. С досадой она воткнула окурок в пепельницу.
 — Ты ведь надеешься, что он даст тебе шанс снова попасть в космос? Так? Или деньги? Да уж без них ты не обойдешься, особенно, если тебя прикончат.
 — Шеол, — лаконично ответил Стюарт.
 Воцарилось молчание. Словно это короткое слово зависло в воздухе и медленно-медленно стекает вниз, как густой мед с ложки. Ардэла покачала головой, снова откинулась на подушку.
 — Ты что, хочешь, чтобы Шеол снова убил тебя? Мало тебе одного раза?
 — Опасна эта сделка иди нет, я не знаю. — Стюарт примирительно положил Ардэле на колено руку. — Тут я ничего не могу изменить, поскольку это от меня не зависит. Я могу только быть готовым к любому повороту. И я готов.
 — Ты труп. — Ардэла отвернулась, едва сдерживая слезы. — Мерзкий труп.
 Стюарт убрал с ее колена руку и уставился в учебник.
 — Я вернусь приблизительно через день, — сказал он.
 Ардэла все еще обиженно изучала стену.
 — Это ты так думаешь, — пробурчала она.
 — Поначалу там было легко. Планета Шеол была открыта корпорацией «Разведчик». Но в звездную систему Волк-294 раньше всех проникла экспедиция «Когерентного света». Это сделали мы, «Орлы». «Когерентный свет» мобилизовался и объявил войну всем конкурентам. В экспедицию набрали только мужчин. Женские батальоны оставили в Солнечной системе для охраны от диверсий со стороны конкурентов. Этим были недовольны и женщины, — зачем тогда их обучали? — и мужчины, оставшиеся без подруг. От корпорации «Разведчик» на планете тогда находились лишь несколько исследователей, работавших в северном полушарии, а база у них была на большом спутнике этой планеты. Мы их взяли в плен и захватили все находки. Потом укрепили базу и запустили несколько искусственных спутников, после чего спустили на планету исследователей. Кроме научной группы «Орлов», среди них имелись еще две бригады сотрудников корпорации, набранных и зачисленных в экспедицию в последние минуты перед стартом с Земли. Прибыли также сотни две археологов, ксенобиологов и прочих ученых.
 Гриффит уронил голову, стирая предплечьем с лица несуществующий пот. Голос под воздействием нахлынувших воспоминаний изменился:
 — Шеол был… замечательной планетой. Когда мы приземлились, в северном полушарии стояло лето. Мощные возделывали эту планету тысячелетиями. Они превратили ее в цветущий сад с горами и реками. Правда, после их исчезновения все заросло и пришло в запустение, но следы высокой цивилизации никуда не исчезли. Там… Как бы это сказать… Там царила гармония.
 Гриффит, несколько воодушевленный, поднял голову, глаза его как будто заблестели.
 — Понимаешь, Стюарт, Мощные не похожи на нас. Они лучше. Они… Они умеют ладить друг с другом. Умеют жить вместе. Это чувствовалось и на Шеоле, и на его естественном спутнике. Мощные строили красиво. Правда, за многие годы их отсутствия на поверхности планеты мало что уцелело. Но под землей сохранилось почти все. Там был настоящий подземный мир, целые города. Тысячи и тысячи туннелей и комнат с тщательно законсервированным оборудованием. Туннели имелись и на спутнике, наполненные чистейшим воздухом, которым смогли дышать и мы. Очевидно, Мощные собирались вернуться. Но мы тогда об этом не догадывались. Какая же это была замечательная планета! Чудесная! — Гриффит покачал головой. — А мы там развязали грязную войну. Среди всего этого великолепия, красоты…
 Он порылся в карманах в поисках сигарет.
 — Помнится, ты, то есть Капитан, как-то сказал нам, что мы слишком рассеялись по планете, пытаясь завладеть как можно большей частью культурных остатков. А они там были на каждом шагу, куда ни сунься. Поэтому Капитан призвал нас держаться вместе, не рассеиваться. И мы тогда сконцентрировались на относительно небольшом участке. Но все равно, необычных находок оказалось так много, что мы не знали, что с ними делать. Мы не справлялись. Полковник Де-Прей сказал нам, что первоначальные планы основаны на неточных картах Шеола, которые наши агенты выкрали в главном офисе фирмы «Разведчик». Для изменения планов полковник отправился в штаб-квартиру «Когерентного света», оставив командовать вместо себя майора Сингха. На Шеол полковник должен был вернуться с подкреплением. Но Капитан оказался прав. — Гриффит снова покачал головой. — Вместо подкрепления прилетели военные отряды из «Разведчика». И тогда все началось.
 Слушая рассказ Гриффита о тех боях, Стюарт пытался представить себе, что там творилось. Космические корабли «Разведчика» на всех парах несутся к искусственным спутникам «Когерентного света». Яркие всполохи огня. Спутники разлетаются на мелкие осколки. Потом из космоса, пронзая густую облачность, на позиции «Когерентного света» налетают истребители и бомбардировщики, а навстречу им несутся противовоздушные ракеты и лазерные лучи. Пламя охватывает чудесные зеленые пейзажи. Вот самолеты «Разведчика» приземляются, из них выскакивают десантники, и бой уже идет на поверхности планеты, а потом и в подземелье. И залитые солнцем зеленые пространства, и мрак туннелей охвачены настоящим безумием. Эфир до предела засорен яростными командами и предсмертными криками.
 Потом все повторяется снова — из безмолвного космоса опять подлетают космические корабли, и опять к поверхности планеты пикируют истребители. Это войска корпорации «Дерротеро», которая тоже желает урвать свою долю Шеола. Потом «Дерротеро» и «Разведчик» ненадолго объединяются для того, чтобы отразить атаку невесть откуда взявшихся посланников фирмы «Горький». Вскоре «Горький» разбит, и «Разведчик» наносит вероломный удар по своему союзнику, но тому удается выстоять, хотя и не без потерь. А чуть позже чаша весов уже склоняется в пользу «Дерротеро», и теперь она господствует в небе. Остатки «Когерентного света» под руководством майора Сингха заключают союз с «Дерротеро» против «Разведчика». Но тут на Шеол прибывают бесчисленные полчища объединившихся фирм «Магнус» и «Риск» и сметают «Дерротеро» напрочь. На естественном спутнике Шеола вспыхивает колоссальный ядерный взрыв.
 — Еще в самом начале войны мы установили в туннелях этого спутника ядерную бомбу. На всякий случай, если вдруг нас выкурят оттуда. В одном из туннелей прятался Де-Лопес с детонатором. Когда наших на спутнике не осталось, Де-Лопес подорвал бомбу. Там погибло немало наших врагов и несколько их космических кораблей. — Гриффит, волнуясь, сглотнул. — Может быть, зря мы первыми начали использовать ядерное оружие. После этого развязалась еще более кровавая и жестокая бойня. В средствах уже никто не стеснялся.
 Потом наступила зима. И плохо подготовленные сотрудники «Когерентного света», из тех, что набрали в экспедицию в последнюю минуту, начали дохнуть как мухи. — Гриффит вскрыл вторую банку пива. — Эти парни, конечно, тоже умели сражаться, но на Земле у них было мало времени, и они не успели сработаться. Поэтому они погибали чаще, чем мы. Их разрозненные отряды никак не могли скоординировать свои действия. Только «Орлы» имели шанс устоять в той мясорубке. Мы были отлично подготовлены и могли успешно, со знанием дела вести партизанскую войну. Боже мой! Только мы одни оказались готовы к зиме.
 Пергаментное лицо Гриффита осунулось еще больше. Запавшие глаза, казалось, смотрели куда-то внутрь, в прошлое. В руке дымилась забытая сигарета.
 — Там, на Шеоле, зимы очень суровые. Вот почему, вероятно. Мощные построили так много туннелей. Они, наверное, прятались под землей во время морозов. На Шеоле почти нет гор и зимой дуют ужасные ветры. Большая часть планеты занята океаном, и океанские смерчи на Шеоле — это что-то чудовищное. Скорость снега и воздушных потоков просто сумасшедшая. Жуть. Ты представляешь, что такое смерч в степи? Это смерть. Бури иногда бушевали целыми неделями. Люди из «Разведчика» открыли эту планету зимой. Поэтому они и назвали ее Шеол, этим библейским словом, в переводе с древнееврейского означающим преисподнюю.
 Пепел с сигареты осыпался Гриффиту на брюки. Он яростно вкрутил окурок в пепельницу, стряхнул пепел и продолжил:
 — Время от времени мы получали сообщения от нашей фирмы. Она отправляла космический корабль, он приближался к нашей планетной системе, передавал нам сообщение и улетал. Изредка сквозь блокаду прорывались корабли с грузом для нас. Но в конце концов «Когерентный свет» прекратил всякие попытки связаться с нами. Мы тогда не знали, что корпорация переключилась на поддержку фирмы «Далекая драгоценность» и заключила с ней союз. Теперь они вместе сражались против остальных корпораций. Нам пришлось положиться на самих себя и пытаться выжить за счет захваченного добра Мощных. Кое-что мы находили в туннелях. Кое-какую пищу умудрялись выращивать в бочках. Но мы все еще продолжали бороться. Из-под земли. Под прикрытием смерчей совершали налеты на отдельные посты. Иногда нападали просто для того, чтобы раздобыть себе жратву. Всех, кто сдавался в плен, мы убивали. Ведь нам нечем было кормить пленных и негде было держать их. За нами, разумеется, охотились. Но мы успешно скрывались в туннелях.
 Руки Гриффита дрожали, пиво из банки чуть не выплескивалось. Он почти задыхался.
 — Они никак не могли выкурить нас из наших нор. Туннелей было слишком много, и достать нас в этом лабиринте было практически невозможно. Тогда они начали травить нас газами. Взрывать туннели. Использовали даже биологическое оружие. — По лицу Гриффита потекли слезы. — Вот тогда мы и поняли, что нас предали. Что «Когерентный свет» уже никогда не придет за нами.
 Теплая ночь была наполнена огнями и звуками. Из многочисленных кафе и ресторанчиков доносилась самая разнообразная музыка. В серебристых стенах и зеркальных стеклах отражались бесчисленные праздные гуляки. Над тротуарами беззвучно парили топографические дисплеи. Стюарт медленно шел по улице. На нем была черная рубашка и куртка пепельного цвета, расстегнутая на груди. На шее болтался жидкокристаллический экран, по которому бежали большие, сантиметров восемь высотой, радужные буквы, складывающиеся в слова из поэмы номер 551 Джека Тотема: «Наши электронные языки пробуют на вкус кремниевое сердце Америки». Колдовские слова. Заклинание, призывающее местных бесов навстречу Стюарту.
 Он приближался к условленному месту встречи, прислушиваясь к городу, стараясь почуять биение его пульса, ритм его жизни. Конечно, за столь короткое время многого не поймешь, не станешь похож на местного жителя, но кое-что уловить можно. На ногах у Стюарта кроссовки, почти такие же, как тогда в Марселе. Он не смог удержаться и незадолго до отлета купил их в Аризоне. В память о прошлом.
 В кармане лежал пакет. Стюарт колебался, стоит ли брать его с собой. Гриффит уверял, что сделка безопасна. Показать ему свои сомнения Стюарт тогда не решился, опасаясь, что тот обидится и предложит поехать в Лос-Анджелес кому-то другому. И теперь Стюарт шел по залитой огнями улице, не в силах избавиться от неясных сомнений.
 Гриффит лежал на кровати и курил, глядя в потолок. Недавний приступ дрожи уже прошел. Дыхание успокоилось. И Гриффит продолжил рассказ.
 — Однажды мы получили сообщение. От полковника Де-Прея. Он приказывал майору Сингху вступить в союз с фирмами «Разведчик» и «Горький» против фирм «Магнус» и «Риск». Приказывал перейти в наступление. Де-Прей, находясь в Солнечной системе, не знал, что войск «Горького» на Шеоле уже не осталось. А мы жили в туннелях, загнанные звери, обложенные со всех сторон микробами, вирусами и чудовищами. Биологическое оружие, будь оно проклято! Почва в бочках, в которых мы выращивали себе еду, была отравлена. Теперь мы не могли снять скафандры даже на минуту. Выжить можно было только в скафандре. Люди болели и умирали. Новичков осталось не больше тысячи. Тяжелого вооружения и оборудования у них уже не было. Все мы превратились в партизан, и «Орлы» в том числе. А людям «Разведчика» приходилось еще хуже, чем нам. Сингх решил подчиниться приказу Де-Прея. Но ты, то есть Капитан, стал возражать. Капитан сказал, что правление «Когерентного света» уже месяцы оторвано от места событий, не владеет ситуацией и поэтому не способно принять правильное решение. Но Сингх поверил полковнику и ответил, что «Когерентный свет», наверное, знает нечто важное. Может быть, он тешил себя надеждой, что помощь уже летит к нам.
 Стюарт вдруг понял, что Гриффит рассказывает все это не ему и не самому себе, а Капитану.
 — Мне рассказывали, — продолжил Гриффит, — что ты. Капитан, и Сингх страшно кричали друг на друга. Но когда ты вернулся с совещания, то был совершенно спокоен. Помнится, ты напомнил мне слова Корман, нашей старой учительницы по боевым искусствам. Помнишь, что Корман говорила нам о дзен-буддизме? Что жизнь похожа на смерч. Но дзен-буддист не пытается бороться с жизнью. Смерч проходит мимо, оставляя буддиста спокойным и равнодушным.
 «Почему, обращаясь к Капитану, он говорит мне „ты“, как бы обращаясь ко мне?» — подумал Стюарт. Значит, я все же кое-что значу для Гриффита. Значит, я похож на Капитана. Стюарта бросало то в жар, то в холод. А Гриффит между тем продолжал:
 — Ты был тогда немного болен, так же, как и все мы. Тебя лихорадило. И вражеское биологическое оружие, и наши собственные несовершенные вакцины истощали нас, тянули из нас последние соки. Ты часто недосыпал и слишком много работал. Ты так похудел, что напоминал привидение, ей-богу. Да и все мы выглядели не лучше. И ты сказал, что недостаточно быть равнодушным и неподвижным, чтобы выстоять против Обрушившегося на нас смерча. Ты сказал, что единственный способ выжить — это самим стать смерчем.
 Стюарту показалось, что он заглядывает Гриффиту внутрь черепа, а вместо глаз у того зияют черные дыры. Внутри мрак и пустота, в которой бешено кружится снег, бьется о стенки черепа, слышен пронзительный вой снежного смерча.
 — Я прошел сквозь жестокие бои, — сказал Гриффит. — В меня стреляли, меня травили газами, меня заметал буран. Но никогда прежде я так не пугался, как после этих слов. Потому что до меня вдруг дошло, что ты единственный, кто понимает, во что мы ввязались. И я увидел, что, несмотря на это, ты все еще не сошел с ума, все еще способен действовать. Раньше, наблюдая тебя в бою, я думал, что ты окончательно обезумел. Такая в тебе жила ярость. Но в тот момент я понял, что выбраться из этого пекла можно, только следуя за тобой. И это поняли многие. Люди любыми способами старались перейти из своих отрядов к тебе, Капитан. Под любыми предлогами. Все чуяли, что если кто-то и останется в живых, то только отряд Капитана.
 Голос его стал тише, спокойнее и увереннее:
 — Ты действительно был смерчем. Капитан. А мы просто следовали за тобой. Ты был таким же неистовым снежным смерчем, какие свирепствовали на Шеоле.
 Такси здесь, похоже, не водились. Стюарт присмотрелся к движению внимательнее: мимо проезжали лишь частные автомобили и мотоциклы.
 Дома в этом районе были в основном невысокие, старой постройки, некоторые здания пережили не один десяток лет. Изредка встречались и кондекологи. Но вывески были совсем новые — клубы, магазины, торговые лавки. Чуть подкрашенные и обновленные, они словно старались угнаться за временем.
 Это и есть территория банды малолетних, понял Стюарт. Здесь шпана Лос-Анджелеса добывает себе кусок хлеба, здесь она вершит свой нехитрый бизнес. Люди старше двадцати пяти на улицах почти не встречались. Во всяком случае, сейчас, поздним вечером.
 Молодежь, заполонившая многочисленные ресторанчики, словно старалась перещеголять друг друга невероятными одеяниями и боевой раскраской. Косметика, наложенная вокруг глаз в виде крыльев бабочки; волосы, заплетенные в нелепые и экстравагантные косички; щеки и руки утыканы жутковатыми металлическими украшениями. Оглушительная, бьющая по нервам и разнузданная музыка отлично подходила для бесноватых оргий. Но изредка встречались и заведения несколько иного стиля — чуть более сдержанные, не такие шумные. Музыка там была сложнее, с замысловатым переплетением ритмов. Публика тоже поспокойнее.
 Здесь Стюарт впервые увидел живьем «Маску города». Зубы у этого субъекта были искусственные, острые, из прочного сплава. Ушные раковины удалены и заменены на плоские черные коробочки, в которых располагались слуховые устройства. На глазах черные толстые очки, изнутри представляющие собой видеоэкраны. Можно наблюдать окружающую действительность, а можно переключиться на какой-нибудь фильм, если реальный мир тебе глубоко до фени. Впрочем, экранами дело не ограничивалось: естественные глаза субъекта тоже заменены на искусственные, которые намеренно сделаны непохожими на обычные глаза. Эти глазные протезы целиком из пластмассы, а вместо белков сверкает и переливается абстрактное разноцветье жидких кристаллов. Нос сильно приплющен, из-за чего лицо стало почти плоским, да к тому же оно все размалевано татуировкой — цветными пейзажами облачного неба, одноцветными графиками и математическими формулами.
 Ошарашенный этим безобразным зрелищем, Стюарт почувствовал себя крайне неуютно. Ему захотелось побыстрее выбраться отсюда. Нет, эти монстры были ему явно не по душе.
 Такая мода надолго не приживется, подумал он с надеждой. Слишком экстравагантно и противоестественно для нормальных людей. Но сейчас дурацкий стиль, похоже, пользовался большим успехом.
 Стюарт вспомнил о пакете с «Громом» в кармане. Теперь, после увиденного, решение пришло само. С пакетом ценой в сто тысяч долларов невозможно чувствовать себя уверенно в клубе, битком набитом этими отвратительными типами. Надо найти банк, работающий круглосуточно, и спрятать там товар. Не стоит искушать судьбу.
 Гриффит неподвижно распластался на кровати, напоминая труп — глаза закрыты, руки и ноги разбросаны в стороны. Голос его звучал так тихо, что Стюарту приходилось напрягаться, чтобы расслышать.
 — Наше наступление захлебнулось на второй день, — продолжал он свой рассказ. — Остатки экспедиции «Разведчика» находились в еще более плачевном состоянии, чем мы, поэтому они не могли помочь нам. Контратака противника нанесла нам большие потери. Погибло больше двух тысяч наших людей. И последнее тяжелое вооружение. Только отряд Капитана вышел из боев более или менее целым. Это произошло только благодаря тому, что Капитан не подчинялся приказам, предпочитая спасать своих людей. Мы быстро управились с объектами, которые надо было уничтожить в первую очередь. Потом сели в захваченный самолет. У нас имелось трофейное бактериологическое оружие. Используя захваченные шифры, мы сумели обмануть противника и беспрепятственно подлетели к одному из его штабов, а там запустили микробы во все вентиляционные отверстия, какие только смогли найти. Потом, не дожидаясь контрнаступления, быстро отступили. Добиться большего было не в наших силах. Мы и так сделали все, что могли. После этого мы несколько недель добирались до командного пункта, где находился Сингх. Иногда я думал, что Капитан просто не хочет возвращаться назад к Сингху. Ведь Сингх истерично требовал продолжать наступление. А Капитан этим приказам не подчинялся. Вероятно, Сингх все еще надеялся, что прилетят отряды «Горького» и помогут нам. — Гриффит помолчал. — А потом от полковника Де-Прея поступил новый приказ. Новые инструкции. В корпорации «Когерентный свет», как оказалось, пришли к заключению, что фирма «Магнус» уже созрела для предательства своего союзника «Риска». Поэтому нам приказали вместе с «Магнусом» и «Дерротеро» выступить против «Риска». У нас к этому времени вместе с союзниками оставалось всего человек восемьсот. В отряде Капитана было пятьдесят. Часть ученых и инженеров присоединилась к нашему отряду, остальные погибли. По нашим расчетам зима должна была вскоре кончиться. Но проклятые морозы все не отступали.
 Гриффит горестно покачал головой.
 — И вот, — продолжил он, — произошла очередная стычка Капитана с Сингхом. Сингх все еще верил Де-Прею и «Когерентному свету» и настаивал на исполнении приказов. Но на этот раз Капитан не уступил майору и принял командование на себя. Просто сам себя назначил. И Сингх не смог ничего поделать, потому что все поддержали Капитана. С майором Сингхом почти никто не остался, все давно перешли к Капитану.
 — Так я и поверил! — скептически воскликнул Стюарт. В тишине квартиры голос его прозвучал неожиданно громко, как-то неуместно. Стюарт не мог представить, чтобы Сингх добровольно отдал власть. Это был властный, жесткий, решительный и цепкий человек, настоящий боец. Может быть, не слишком умный. Человек действия. Такой не уйдет так просто.
 — Конечно, все было по-другому. — Гриффит открыл глаза, уставился в потолок. Прочитать выражение его лица было невозможно. — Я сам участвовал в этом деле. Я стоял рядом с Капитаном в тот момент, «котла он выхватил пистолет и убил майора Сингха выстрелом в голову. А я наставил свой автомат на людей Сингха и держал под прицелом до тех пор, пока их не разоружили. Потом их распределили по разным отрядам. Я не видел другого выхода. Нас захлестнул смерч, а Сингх с ним пытался бороться. Он никак не хотел понять, что все изменилось. Вот что произошло на самом деле. После этого Капитан стал нашим единственным командиром. Именно такой командир был нам нужен. И он вывел нас из этого кошмара.
 — Неоимажинизм, — громогласно вещал динамик, — это больше чем философия. Больше чем образ жизни.
 Улица бурлила неоимажинистским карнавалом. Девушки раздавали листовки и брошюры. Стюарт решил, что эти девицы тоже принадлежат к местной шайке. Голографические видеоэкраны над улицей демонстрировали искусственные орбитальные жилища, из которых выглядывали довольные улыбающиеся люди, приспособленные для жизни в невесомости. Их гены были переделаны еще до рождения, и эти модифицированные существа родились с организмами, хорошо переносящими отсутствие силы тяжести. Время от времени на экранах появлялись модели молекул ДНК, наглядно иллюстрируя возможности науки в области генной инженерии.
 Над улицей, вращаясь, висела огромная эмблема фирмы «Благоухание роз» — главного организатора рекламного карнавала.
 — Мы переделываем человеческую породу, — вещал из динамиков приятный женский голос, специально синтезированный компьютером. Дабы привлекать людей и внушать доверие.
 Праздновались так называемые Дни Дарвина. Пропаганда последних достижений генетики. Теперь генофонд человечества можно кромсать и перекраивать как угодно. Насколько позволит фантазия.
 — Итак, Капитан знал, что «Магнус» в союзе с «Дерротеро» собирается предательски напасть на своего союзника «Риск». Поэтому Капитан сообщил командованию отрядов «Магнус», что заключает с ними союз. Вместе с «Магнусом» они разработали план нападения. А затем Капитан тайно установил связь с разведкой «Риска» и передал им планы наступательных операций. Вскоре «Магнус» заметил, что «Риск» начал принимать меры предосторожности, и форсировал подготовку к нападению. Таким образом, мы заставили эти фирмы готовиться к войне друг против друга. В конце концов они друг друга начали истреблять, а мы тем временем прятались в туннелях. Мы не воевали ни на чьей стороне. Мы все время перемещались, время от времени совершая неожиданные налеты то на одних, то на других. Мы захватывали их боеприпасы и продовольствие, тем и кормились. Разумеется, они охотились на нас. Но мы устраивали им засады в туннеле, а потом быстро сматывались. Нашу тактику Капитан называл покусыванием мертвечины.
 Над прилавком светилась голографическая надпись: «НАШ БИЗНЕС ОСНОВАН НА ВЗАИМНОМ ДОВЕРИИ. МЫ НАДЕЕМСЯ, ЧТО ВЫ ОПЛАТИТЕ ПОКУПКУ ВПЕРЕД». При входе в магазин были установлены самые современные детекторы оружия. А под потолком красовались мощные лазеры.
 Магазин назывался «ЛОМБАРД. СПОРТИВНЫЕ ТОВАРЫ». Его внутренность полностью соответствовала названию.
 «Итак, — мысленно сказал себе Стюарт, — доверие. Ладно». За прилавком, скрестив на груди руки, восседала тощая продавщица лет тридцати с лицом, изрытым оспинами.
 — Плеть-однохвостку, — сказал ей Стюарт, показывая на понравившееся ему холодное оружие. — Вон ту, что называется «Швейцарский офицер»
 Ничуть не удивившись французскому акценту покупателя, продавщица сняла с полки предмет, напоминавший рукоятку ножа с выкидным лезвием.
 — Подожди, — сказала она, — сейчас включу защиту. Не выходи из квадрата.
 — D'accord.
 Продавщица зашла в укрытие — прозрачную будку из прочной пластмассы и наступила ногой на кнопку на полу. Теперь, в случае, если клиент вдруг решит опробовать оружие на продавщице, немедленно включатся лазеры под потолком и в считанные доли секунды разрежут его на мелкие кусочки.
 Стюарт взглянул вниз, чтобы убедиться, что он находится в пределах очерченного на полу квадрата. Потом взял с прилавка рукоятку ножа и нажал кнопку. Из торца рукояти выскочило лезвие в виде тончайшей сверхпрочной нити длиной сантиметров восемьдесят со свинцовым набалдашником на конце. Стюарт размахнулся и рубанул по воздуху.
 Лезвие беззвучно рассекло воздух. Стюарт большим пальцем нажал переключатель на рукояти, и лезвие тут же потеряло твердость, и нить под действием свинцового груза на конце свободно обвисла. Сабля превратилась в режущую нагайку.
 — Учти, если ты выколешь себе глаз, я не несу никакой ответственности, — сообщила из своего укрытия продавщица. — Можешь хоть отрезать себе башку этой штукой, меня это не касается.
 Стюарт принялся размахивать нагайкой. Сначала медленно, вспоминая, как учили «Орлов» обращаться с этим опасным оружием. В свою бытность в банде «Бешеные утки» он никогда не решался пользоваться столь страшной штуковиной. Ведь тут требуется огромное умение, иначе запросто можно серьезно покалечиться.
 Боевые рефлексы постепенно возвращались, и Стюарт стегал воздух все сильнее и быстрее, превращая оружие то в нагайку, то в саблю. Продавщица бесстрастно взирала на его упражнения.
 Наконец он выключил плеть, нить втянулась в рукоять. Он положил оружие на прилавок и отступил назад. Продавщица отключила защиту и вышла из укрытия.
 — Детекторы оружия способны обнаружить эту штуку? — спросил Стюарт.
 — Зависит от детектора, — равнодушно пожала плечами продавщица. — Но не вздумай пронести ее через  мои детекторы.
 — Ладно. — Стюарт уважительно посмотрел вверх на лазеры.
 Потом вынул кредитную иглу, заплатил за плеть-однохвостку и двинулся вдоль прилавка, присматривая себе еще что-нибудь. Взгляд его остановился на морских осветительных патронах, способных гореть даже в воде.
 — Дайте мне и вот это, — попросил он.
 Пригодится, решил Стюарт.
 Недалеко от магазина он нашел лавку, где купил сумку. Сумка из белой парусины была сделана в Малайзии. На одной стороне красовался черный абстрактный рисунок, а на другой стороне Стюарт обнаружил странную надпись: «ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫЙ БЕЛЫЙ ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ НАБОР КОЛЕС». Первые три слова были написаны черными буквами, следующие слова — красными. «Что бы это значило? — с недоумением подумал Стюарт. — Какой-то бред».
 Он перекинул ремень сумки через плечо. Надпись безмолвно взывала с белой парусины.
 Стюарт смешался с прохожими и направился к клубу, где была назначена встреча с покупателем лекарства-наркотика. Он шел в толпе сторонним наблюдателем, созерцая и впитывая окружающее как истинный дзен-буддист.
 — Потом прилетел отряд фирмы «Горький». Теперь эта корпорация стала союзником «Разведчика». Но ее постигла неудача. Высадившийся на планету десант был разгромлен. Они смогли удержать в своих руках только спутник. Тогда люди из отряда «Горького» стали бомбардировать Шеол астероидами. Отряды фирм «Магнус» и «Риск» отстреливались ядерными ракетами, некоторые из которых достигали цели. В результате этого ада весна так и не наступила. Слишком много всякой пыли и грязи носилось в атмосфере, не пропуская солнечного тепла. Зима, правда, стала мягче. Вместо снежных смерчей на нас теперь обрушивался дождь со снегом. Трупы в туннелях мы сваливали в кучи.
 У входа в клуб Стюарт бросил свою сумку в широкую щель камеры хранения. В ответ автомат выплюнул карточку с магнитным кодом. Стюарт спрятал ее в карман и направился к дверям клуба.
 Он решил, что не стоит искушать судьбу проверкой на детекторе оружия. Если нагайка будет обнаружена и поднимется тревога, Стюарт окажется в центре внимания. Поэтому на всякий случай лучше оставить оружие у входа.
 Бронзовые и словно оплавленные буквы на голографической вывеске бара призывали заглянуть на огонек. Сквозь раскрытые двери виднелись шершавые бетонные стены, выкрашенные в черный цвет. Пластмассовые столы на блестящих ножках из хромированного металла напоминали столики для компьютеров. Около половины посетителей радовали глаз «Маской города».
 На остановившегося в дверях Стюарта поднялись десятки глаз. Лица и тела в татуировках, на столах разноцветные коктейли, головы покачиваются в такт музыке. Оглядев толпу посетителей, Стюарт прошел к стойке бара. Бармен средних лет был похож на профессионального боксера — мощная грудная клетка, сильные руки и хриплый голос.
 — Коктейль «Звездное чудище», — попросил Стюарт.
 Пронзительные звуки музыки неприятно резали слух. Низкие частоты были явно приглушены. На площадке перед пустой эстрадой дергалась в предсмертных конвульсиях небольшая толпа. Ни одного привлекательного лица.
 Ночь только начиналась. Главные события еще впереди.
 — Я иногда думал, почему бы нам не сдаться? — продолжал Гриффит, теребя усы. — Это казалось очень разумным. Очевидно, верность въелась в нашу кровь. Боевой дух у «Орлов» был чересчур высок. Никто из нас даже заикнуться не смел о добровольной сдаче в плен. А вскоре это потеряло смысл. Мы жили в туннелях как первобытные дикари. Мы-то научились добывать себе пропитание, а вот у наших противников еды для пленных не хватало. Сдача в плен означала гибель. Но вскоре и нам пришлось убивать пленных. У нас не было другого выбора. Многие из них были просто пушечным мясом, они не годились для подобной войны. Молодые девчонки из Кореи, мальчишки из бедных кварталов Рио-де-Жанейро. Все они там пропали. — Гриффит покачал головой. — Дело шло к тому, что мы в конце концов начали бы пожирать друг друга.
 Стюарт, отпив глоток своего «чудища», принялся изучать посетителей. Люди все прибывали. Разговоры становились громче, порой даже перекрывая оглушительную музыку.
 Стюарт начал догадываться, кто из них Спасский. Похоже, вон тот маленький юркий парнишка в синих джинсах и яркой желтой куртке без рукавов со множеством разнообразных застежек и молний. Черные волосы на его голове, уложенные полосами, плавно переходили на лице в вертикальные зубчатые линии татуировки. Длинные и острые металлические зубы располагались в шахматном порядке, чтобы острые концы попадали как раз в углубления в деснах. Глаза закрыты черными очками с видеоэкранами, обращенными внутрь.
 За столом с этим субъектом сидели еще два парня и девица, которая постоянно висла на руке юркого малыша, не обращавшего на нее ни малейшего внимания. Лоб ее покрывала густая татуировка, а середина лица была закрыта лентой. По-видимому, решил Стюарт, она совсем недавно перенесла пластическую операцию на носу.
 Парни рядом с предполагаемым Спасским были его полной противоположностью — громилы под два метра ростом. На ногах тяжелые ботинки. Черепа обриты наголо и разрисованы татуировкой. Один из парней толстый, другой, напротив, жилистый и худой. Глаза жирного прикрыты черными очками. Тощий был без очков, его искусственные глаза переливались всеми цветами радуги. «Интересно, вживлены им микросхемы с боевыми рефлексами? — спросил себя Стюарт. — Наверное, да»
 Он заметил, что головы парней чуть поворачивались к входной двери всякий раз когда там зажигалась зеленая лампочка, указывающая, что оружия у очередного посетителя при себе нет. Но головы поворачивались лишь чуть-чуть, почти незаметно. Очевидно, они кого-то ждали.
 Внезапно музыка оборвалась. Танцующие растерянно помялись немного и разошлись по своим столикам.
 На эстраду взобрался бледный подросток лет пятнадцати. Обнаженный, со впалой прыщеватой грудью. В руке он держал какой-то мешочек. Раздались жидкие аплодисменты. Прожектора залили мальчика зеленым светом. С потолка спустился микрофон.
 — Змея гнездится в их сердцах, — прокричал юнец в микрофон. Затем достал из мешочка блестящую иглу сантиметров пятнадцать длиной и пронзил ею себе левую ладонь. Показалась кровь. Публика грянула рукоплесканиями.
 Стюарта действие на сцене заинтриговало.
 — В сердцах собак кровавых улиц, — снова продекламировал мальчик и вытащил из мешочка вторую иглу. Теперь прожектора высветили его розовым.
 Послышались крики одобрения. Стюарт смотрел на эстраду во все глаза, но не мог понять, как делается этот фокус. Может быть, при таком свете секрет трюка невозможно заметить? Мальчик воткнул иглу в предплечье, ни на мгновение не прекращая читать стихи. Так он доставал и вонзал в себя все новые и новые иглы. Наконец Стюарт понял, что никакого фокуса тут нет. Иглы — самые настоящие, и парень протыкает себя тоже по-настоящему. С этого момента зрелище потеряло для него всякий интерес.
 Вместо того, чтобы развлекать публику сложными фокусами, этот малолетний недоумок не смог придумать ничего лучшего, чем зарабатывать себе деньги и славу публичным самоистязанием.
 «Дни Дарвина, — подумалось Стюарту. — Вот он, естественный отбор, прямо здесь, на этих подмостках».
 Он заказал себе еще одну порцию «Звездного чудища». Когда бармен принес ему коктейль, Стюарт спросил его, указав на заинтересовавший его столик:
 — Это Спасский?
 — Это зависит от того, кто ты такой, — осторожно ответил бармен, подозрительно глядя на Стюарта.
 — Спасибо. — Стюарт взял стакан и направился к столику. Навстречу ему синхронно повернулись головы.
 — Я от Гриффита.
 — Присаживайся, — высоким мальчишеским голосом пригласил его Спасский.
 Стюарт удивился, но тут же мысленно упрекнул себя за забывчивость — что же тут странного? Ведь Стюарт и сам в столь же юном возрасте уже состоял в банде «Бешеных уток» и вовсю занимался похожим бизнесом.
 Он опустился на свободный стул и принялся внимательно рассматривать Спасского. В переносицу оправы очков, как оказалось, были встроены две крошечные видеокамеры. А в надбровных дугах находились миниатюрные устройства, позволяющие переключать видеоэкраны очков на фильм или действительность одним лишь усилием мысли, подавая команду прямо из мозга, не нажимая кнопок. Очки, таким образом, стали органом тела.
 Стюарт отхлебнул из стакана. Крепкий коктейль обжег глотку, словно напоминая об осторожности.
 Тем временем на подмостках голый юнец наклонился и вонзил иглу в ступню. Руки его уже все были в крови. Нелегкая, видать, работенка. Но юнец продолжал читать стихи.
 Девица, цеплявшаяся за Спасского, наблюдала зрелище с нескрываемым любопытством. Вокруг ее глаз после недавней пластической операции все еще не сошли синяки.
 — Деньги у тебя есть? — спросил Стюарт, глядя на Спасского.
 Тот кивнул и встал.
 — Пошли ко мне. Деньги там.
 — Нет, — покачал головой Стюарт. — Только в людном месте. Это необходимое условие сделки.
 Спасский уставился на Стюарта, как бы изучая его сквозь свои глаза-очки и рассматривая во всевозможных ракурсах.
 — У меня нет при себе денег.
 — А у меня, может быть, нет при себе товара.
 Мальчик на эстраде уже тяжело дышал, в голосе его явно чувствовалась боль.
 — Вы с Гриффитом, — сказал Спасский, — слишком стары, чтобы заниматься таким бизнесом.
 — Так у тебя есть деньги или нет? — спросил Стюарт.
 — Пошли ко мне, и ты получишь свои бабки.
 — Пошел ты… — Стюарт отодвинулся со стулом от стола, вставая. Тут же следом вскочили верзилы. Стюарт перевел взгляд на их плоские татуированные морды.
 А Спасский все смотрел на Стюарта, словно лицезрел на экранчиках своих очков не очень понятное кино.
 — Послушай, кореш, — сказал он наконец, — это мой город.
 Стюарт повернулся и зашагал к двери. Нервы напряглись до предела. В кровь ударила мощная волна адреналина. Руки чуть дрожали. Он вышел на улицу и опустил чек в щель камеры хранения у двери.
 Такси поблизости видно не было. А искать его нет времени. Стюарт оглянулся на раскрытую дверь бара.
 К выходу уже приближались громилы. Сейчас они покажут Стюарту кузькину мать. В конце концов это действительно их город. В руках у громил наготове карточки камеры хранения. Тоже, наверное, оставили там свои опасные игрушки.
 А за их спинами на сцене мальчик, освещенный голубым светом, с рыданиями протыкал себе иглой крайнюю плоть.
 Автоматика выбросила наружу сумку Стюарта. Он схватил ее и побежал.
 Гриффит сильно побледнел. Казалось, тяжелые воспоминания высосали из него кровь, силы и чувства. Но он продолжал:
 — А потом прилетели Мощные. На этом война кончилась. Мощных было так много! Сотни звездолетов. Вооруженные отряды фирмы «Горький» не осмелились выступить против них, перетрусили и быстренько слиняли обратно в Солнечную систему. А мы остались.
 Руки Гриффита снова задрожали. Он высморкался в носовой платок и вышел в ванную. Оттуда послышался шум льющейся воды. Когда он вернулся, то выглядел немного лучше, мертвенная бледность сошла. Он уселся в кресло перед выключенным телевизором, отдышался и продолжил рассказ:
 — Тогда между Капитаном и остальными «Орлами» возникли серьезные разногласия. Капитан не хотел заканчивать войну, он не мог допустить даже мысли о сдаче. Но мы объявили ему, что не хотим бессмысленно сражаться с явно превосходящими силами странных существ. Но Капитан словно обезумел, он не слушал никаких уговоров и упрямо рвался в бой. Он был как смерч. И смерч этот не мог и не желал останавливаться. Я боялся, что повторится та же история, что и с майором Сингхом. Я понимал: если не переубедить Капитана, то мы снова втянемся в бесконечную войну, пока все не передохнем. И тогда я придумал, как можно повлиять на него. Я сказал ему, что если мы не прекратим сейчас эту войну, то он никогда не увидит Натали. — Гриффит тяжело и медленно вздохнул. — И это подействовало. После этих моих слов Капитан опустил пистолет и понуро побрел в свою комнатку в штабе. Я слышал, как он там плачет. А через несколько минут Капитан вышел и приказал уничтожить все оружие. После этого мы отправились сдаваться Мощным. Представляешь, — хохотнул Гриффит, — Де-Прей уже был там. Этот тип, оказывается, взорвав на спутнике Шеола ядерную бомбу, отсиживался после этого в туннелях несколько месяцев, следя за ходом нашей войны по рации. Жратвы у него там хватало. Он отъелся, выглядел таким жирным, здоровым, веселым… А на нас смотрел как на спятивших инопланетян…
 Понятия не имею, — продолжал Гриффит, — почему Мощные не передавили нас словно клопов. Ведь мы обезобразили их планету. Она стала неузнаваемой — изуродованная, отравленная, разграбленная. Но Мощные почему-то позаботились о нас. Накормили, раздали уцелевшие лекарства и одежду. Они даже любезно спросили нас, как им поступить с человеческими трупами. И похоронили всех погибших как полагается. Я испугался, когда увидел Мощных впервые. Меня страшно поразил внешний вид этих существ, их движения и их звуки, напоминавшие музыку расстроенного органа. Мы не понимали их язык, не знали, как с ними общаться. Но потом я понял, что они гораздо лучше нас, достойнее. А через месяц я уже не хотел расставаться с ними. Такие же теплые чувства к Мощным стали испытывать и многие другие…
 А когда мы вернулись назад на Землю, то оказалось, что «Когерентного света» больше не существует, а руководство корпорации за решеткой. И позаботиться о нас некому. Некому оплатить наше лечение. Нас попросту вышвырнули на улицу без средств к существованию. Так мы узнали, что нас предали.
 Он помолчал.
 — Выяснилось, что «Когерентный свет» и не рассчитывал на нашу победу в той войне. «Орлов» использовали всего лишь как средство для давления на остальные фирмы. Руководство «Когерентного света» пришло к выводу, что фирма «Далекая драгоценность» имеет хорошие шансы победить в битве за другие планетные системы, где тоже осталось немало следов неизвестной цивилизации Мощных. Поэтому «Когерентный свет» направил все свои усилия на материально-техническую поддержку «Далекой драгоценности» в обмен на обещанную долю награбленного на тех планетах. А приказы о все новых и новых наступлениях нам посылались лишь для того, чтобы мы связывали на Шеоле силы конкурентов «Далекой драгоценности». Когда я узнал все это, я… Вот оно, человечество! Я, как и большинство вернувшихся, стал работать на Мощных. Устроился переводчиком, хотя у меня и нет к этому особых склонностей. А потом Мощные улетели с Земли, и я остался без работы. Расстаться с Мощными оказалось намного труднее, чем с Шеолом. Даже не знаю, как объяснить тебе это. Целую неделю я провалялся в постели, чувствуя себя абсолютно больным. Так тяжко мне никогда еще не было.
 Добежав до боковой улицы, Стюарт свернул и помчался по аллее, петляя и пытаясь скрыться из поля зрения преследователей. Только бы добраться до территории, контролируемой другой бандой! На ходу вынул из сумки рукоять нагайки и сунул в карман куртки. Выключил на рубахе дисплей, чтобы хоть немного стать незаметнее.
 Громилы бежали быстро, не выпуская свою жертву из виду. Еще у клуба Стюарт заметил, как они что-то достали из камеры хранения. Скорее всего, оружие. Может быть, даже огнестрельное.
 Стюарт уже справился с выбросом адреналина в кровь. Первоначальный шок прошел. Руки перестали дрожать, тело стало послушнее. Теперь можно было вспомнить об уроках дзен-буддизма.
 Он свернул на следующую аллею. Впереди показался перекресток — надо будет свернуть направо или налево. Здесь темно, могут и не заметить. Стюарт сделал отчаянный рывок, пытаясь хоть ненамного оторваться от громил. Завернул за угол и притаился за водосточной трубой. Холодная кирпичная стена приятно холодила спину. Теплый летний воздух обжигал разгоряченные легкие. Стюарт опустился на корточки, положил нагайку перед собой на бетон, достал из сумки два осветительных патрона, в горячих ладонях показавшихся ледяными, — по одному в каждую руку. И стал ждать.
 Грохочущие по бетону шаги быстро приближались. Вдруг они замедлились. Как видно, у этих головорезов расширенный диапазон зрения, и с помощью своих очков эти ублюдки способны видеть в инфракрасном свете тепло, исходящее из-за водосточной трубы. Стюарт чуть приподнялся, готовый выпрыгнуть. Осторожные шаги за углом все ближе. Метров десять? Восемь? Пять?
 Стюарт почувствовал, как по шее стекает липкая струйка пота. Чиркнул по бетону взрывателем и швырнул патрон за угол, навстречу преследователям. В следующее мгновение раздались душераздирающие вопли. Пламя термозаряда, похоже, оказалось для инфракрасных очков слишком ярким, и головорезы на время ослепли.
 Стюарт, подхватив нагайку, стремительно выпрыгнул из-за угла. Аллею заполнял оранжевый дым. Верзилы беспорядочно размахивали перед собой холодным оружием. У одного в руке нейромеч, у другого — кинжал. Очевидно, в черепах-ублюдков имелись вживленные микросхемы с боевыми рефлексами — слишком уж быстры были их движения. Слишком быстры для Стюарта.
 Но пока они не пришли в себя, преимущество на его стороне. Он с силой хлестнул нагайкой ближайшего верзилу по голове — металлическая нить обмоталась вокруг лысого черепа — и дернул рукоять на себя. Раздался душераздирающий вопль, сквозь оранжевый дым проступила ярко-алая кровь. Другой верзила скрывался где-то в плотных фосфоресцирующих клубах. Внезапно из-за дымовой завесы вынырнул нейромеч. Стюарт успел пригнуться, и меч просвистел над его головой. Стюарт наугад хлестнул в дым нагайкой и, почувствовав, как она за что-то зацепилась, тут же повернул переключатель на рукоятке. Если нить обмоталась вокруг тела противника, то она должна разрезать его, но Стюарт чувствовал сопротивление, словно металлу противостояло что-то твердое. Может быть, нить обмоталась вокруг водосточной трубы?
 Вопли поверженного верзилы эхом отражались от кирпичной стены. Едкий дым ел глаза. Стюарт еще раз с силой рванул рукоять на себя и отпрыгнул, но нагайка не поддалась и выскользнула из руки. В этот момент молниеносный взмах меча рассек воздух там, где он только что стоял. Стюарт попятился назад, нащупал рукой стену и скрылся за угол. Тут дым почти не чувствовался и можно было перевести дыхание. Тяжело дыша, он медленно побежал, стараясь в потемках не споткнуться, на ходу вытирая ручьем льющиеся слезы. Казалось, во всем Лос-Анджелесе в атмосфере вдруг кончился кислород. Вдогонку неслись жуткие вопли.
 Не останавливаясь, Стюарт вытащил из сумки второй патрон, зажег его и бросил назад. Теперь путь был виден до самого конца аллеи.
 Он выскочил на ярко освещенную улицу. Слепящее неоновое сияние ударило в глаза. Вверху развевалась эмблема фирмы «Благоухание роз».
 Дни Дарвина, пронеслось в мозгу Стюарта. Сумасшедшие дни. Рядом стояло такси. Первое такси, увиденное Стюартом в этом безумном городе. Не раздумывая, он вскочил внутрь и прокричал водителю адрес гостиницы.
 А из аллеи на улицу уже выскочил тощий верзила. За ним волочилась нагайка, все еще обмотанная вокруг рукава его бронежилета. Ослепленный на мгновение яркими огнями уличного карнавала, верзила остановился, утирая рукавом нос и заходясь в приступе судорожного кашля.
 Но такси уже набирало скорость. Опасность осталась позади.
 — Больше Капитана я не видел. Ему, в отличие от меня, было к кому возвращаться. К Натали. А у меня никого. Но я наконец нашел работу. Женился. Мы хотели детей. Но ничего не вышло. Мои испорченные гены беспокоили меня куда больше, чем мою жену. Ей как будто было на это наплевать. Ладно, сказала она, нет детей, так нет. Проживем и без них. А мне хотелось дать жизнь кому-то новому, невинному, здоровому. Я все болел и болел, а жена помогала мне выкарабкиваться. Но в конце концов она устала от такой жизни. Я не виню ее. Она ведь дала мне гораздо больше, чем я ей.
 Гриффит замолчал. Спрятал в ладонях лицо. Стюарт медленно встал, только сейчас почувствовав, как сильно затекли ноги. Опустил голову, потом поднял, взглянул на Гриффита.
 — Спасибо тебе.
 — Если бы меня об этом стал расспрашивать кто-то другой, а не ты, Капитан, я бы послал его куда подальше… Но ты… Я обязан тебе. — Голос Гриффита был спокоен и безжизнен. Вдруг он встряхнул головой: — Который час?
 — Два часа.
 — Черт возьми! В час тридцать у меня была назначена деловая встреча. — Гриффит потянулся к телефону.
 — Извини.
 — Ничего, я сам виноват. Чтоб они все провалились!
 Пока Гриффит разговаривал по телефону, Стюарт, ощущая, как пакет в кармане впивается в тело, вышел из квартиры. Добрел до кондеколога Ардэлы. Поднялся в квартиру. Ему хотелось побыть одному.
 Он сидел на кровати, скрестив ноги, и думал о Шеоле. О бурях, бушующих над безжизненными равнинами. О снежных смерчах, заметающих входы в древние туннели. О людях, бредущих по заснеженной степи в маскировочных скафандрах, внешняя поверхность которых поддерживалась при такой же низкой температуре, как и окружающий снег, чтобы не дать возможности обнаружить себя вражеским инфракрасным детекторам. Вот, сгорбившись под тяжестью оружия, люди едва ковыляют по туннелям, дыша через противогазы скафандров. Мир, отравленный газами, болезнетворными микробами, смертоносными вирусами. На горизонте бескрайней белоснежной равнины вздымается облако смерча, угрожающе надвигается высокой стеной, готовое вот-вот обрушиться и похоронить беспомощных людей под многометровым слоем снега. Смерч, порожденный Шеолом, превратил в смерч самого Стюарта.
 Он мысленно превратился в вихрь, взлетел над Землей и понесся к своему первоистоку, к тому хриплому голосу на видеокассете. К голосу почти его собственному, к голосу Альфы. К тому, кто нашел в себе силы выстоять среди мороза снежных равнин и в холоде подземных туннелей, бесстрашно пробираясь то во чреве Шеола, то сквозь безумие мчащихся под действием кориолисовых сил и дико завывающих смерчей. Это безумие стало его собственным безумием.




 6


 В гостиничном номере было темно, если не считать разноцветного потока, струившегося с экрана телевизора. Стюарт лежал на кровати, уставившись в потолок. Он еще не обсох после душа. От сигареты «Занаду» вверх поднимался легкий дымок, отбрасывая на стену едва заметную тень. Стюарт постепенно отходил от недавней кровавой драки, чувствуя, как адреналин словно вытекает из него, подобно воде, струящейся по водосточному желобу.
 К его груди, поросшей короткими волосками, прилепился маленький радиотелефон. Сигналы поступали Стюарту прямо в мозг, в слуховые центры, минуя несовершенные человеческие уши. Голос Гриффита был слышен в голове Стюарта предельно отчетливо:
 — Господи! Неужели Спасский пошел на это?
 — Я как следует врезал одному из них. Моя нагайка, надеюсь, навсегда вправила ему мозги.
 — Боже мой!
 Гриффит зашелся в кашле, характерном для заядлого курильщика. Стюарт поморщился от громких звуков в голове. А кашель все продолжался и продолжался. Наконец послышалось шипение ингалятора — Гриффит впрыскивал себе в глотку лекарство. Когда он заговорил снова, голос его изменился. Гриффит теперь говорил быстро и зло.
 — Гребаные молокососы! Подонки! А я-то считал их друзьями! Они еще пожалеют об этом!
 — Похоже, ты не слишком хорошо знаешь своих друзей, — сказал Стюарт, разглядывая кольца дыма. — Мне кажется, что Спасский нисколько не сомневался, что, убрав меня, он сохранит свою дружбу с тобой. Если, конечно, эта дружба для него что-нибудь значит.
 После этих слов Гриффит некоторое время молчал. Потом спросил:
 — Послушай, с тобой все в порядке?
 — Ни одной царапины. — Стюарт ощутил, как марихуана туманит голову. Адреналиновая эйфория уступала место кайфу другого рода.
 — А пакет с «Громом» уцелел? — спросил Гриффит.
 — Я положил его в сейф банка перед тем, как встретиться со Спасским. Мне не понравилась тамошняя публика.
 — Послушай. Не пытайся забрать пакет из банка. Там он будет в безопасности.
 — Ладно.
 — Я заплачу причитающиеся тебе деньги. А потом ты мне дашь код от сейфа. Я найду человека, который заберет пакет.
 — Хорошо, — сказал Стюарт. — Но только давай сделаем это где-нибудь в людном месте.
 — Черт бы тебя побрал, дружище! Ладно, как скажешь. Извини, что втравил тебя в эту историю.
 От «Занаду» мышцы плеч и шеи чуть расслабились. Стюарт с силой, так что хрустнули шейные позвонки, вдавил голову в подушку. Он наконец пришел в себя, беспокойство улетучилось. Его начало клонить в сон.
 — Позвоню тебе завтра, — сказал Стюарт.
 — Хорошо. Подожди. Я никак не могу понять, чего хотел этот малолетний подонок…
 — Завтра, — перебил Стюарт.
 Он отключил связь и осторожно отлепил от груди радиотелефон. Потом загасил в пепельнице окурок. На потолке тускло мерцали отсветы от телеэкрана.
 Стюарт прикрыл глаза. И тут же из тумана начали выплывать картины прошедшего дня. Небольшим усилием он отогнал их и представил себя орлом с распростертыми крыльями, парящим в воздухе.
 Гриффит выглядел совершенно больным. Глаза красные, из носа течет. Его так и трясло. Всякий раз, как только он пытался затянуться сигаретой, на него нападал приступ неудержимого кашля. Гриффит не стал заказывать себе ни завтрака, ни даже чашечки кофе. Толстая официантка-фурия, казалось, готова была растерзать его на куски.
 — Вот, — Гриффит протянул Стюарту через стол кредитную иглу. — Две тысячи долларов в акциях «Яркой звезды». Плюс еще пятьсот. Так сказать, плата за вредность. Не возражаешь?
 — Спасибо. — Стюарт взял кредитную иглу и подошел к телефону, расположенному возле мужского туалета. Бросил в щель монету, вставил в специальное отверстие кредитную иглу и перевел деньги на свой счет, который заранее открыл в банке «Каньон». Через минуту Стюарт снова связался с банком, чтобы убедиться, что деньги поступили на его счет. Разумеется, банковский компьютер не позволил бы никому постороннему узнать код своего клиента. Но мало ли чего на свете не бывает! Лучше лишний раз перестраховаться.
 Значит, деньги у Гриффита настоящие, чего не скажешь о некоторых его друзьях. Стюарт усмехнулся и вернулся к столу.
 Гриффит снова заходился в приступе кашля.
 — Может быть, — сказал ему Стюарт, — тебе лучше вложить свои деньги в новое тело?
 — Это слишком дорого, — нахмурился Гриффит.
 — Но доходы у тебя, как видно, немалые.
 — Дружище, деньги текут сквозь пальцы как вода. Раз — и их уже нет. Мне приходится платить за многое… Черт возьми! Не хочу даже говорить об этом.
 Стюарт вернул ему кредитную иглу и сказал:
 — А теперь слушай. Пакет спрятан в банке «Источник», это на улице Виннетке. Пароль MALAFIDES.
 Это был латинский юридический термин, означающий недобросовестность.
 — Лучше запишу, — сказал Гриффит, — а то забуду.
 Он нашарил в кармане ручку, записал пароль на пластиковой многоразовой салфетке, которую спрятал в карман. Официантка, заметив это мелкое воровство, одарила его очередным свирепым взглядом.
 — Сегодня постараюсь отлежаться, — сказал Гриффит, — а завтра уеду. Но я постараюсь дозвониться до своей подруги из «Яркой звезды» насчет тебя.
 — Я очень ценю твою любезность. Спасибо.
 Стюарт отпил очередной глоток кофе, чувствуя, как тело просыпается. Хотелось надеяться, что подруга Гриффита из «Яркой звезды» окажется порядочнее, чем та шпана из Лос-Анджелеса.
 Стюарт лежал на полу в квартире Ардэлы, закинув руки за голову. Он только что вернулся сюда и теперь, скинув рубашку, пытался отойти от невыносимой уличной жары. Разгоряченное тело благодарно нежилось в кондиционированной прохладе. По телевизору показывали «Инопланетного инквизитора».
 К Стюарту подполз один из черепахообразных пылесосов-роботов, но, обнаружив перед собой человека, испуганно юркнул в сторону. Наткнувшись на брошенные джинсы Ардэлы, он призадумался, изучая сей предмет, потом пополз назад. Похоже, улыбнулся Стюарт, в такие ситуации этот бедняга попадает регулярно.
 Распахнулась дверь, и в квартиру ввалилась Ардэла. Швырнув портфель в угол прихожей, она остановилась над Стюартом. Со вздохом облегчения опустилась на пол и расстегнула туфли.
 — Странная какая-то эта фирма «Светоч», — сказала она, хмуря брови. — Людей в штат не набирает. Я не смогла почти ничего о ней найти.
 — Значит, эта фирма очень мала, — откликнулся Стюарт.
 Ардэла дрыгнула ногой и сбросила расстегнутую туфлю. Затем принялась за другую.
 — Но я все же выяснила, что она занимается услугами в области связи. Я позвонила моей подружке, которая работает, в «Макродэйте».
 — Спасибо.
 — А почему твой друг послал с пакетом тебя, а не слетал туда сам?
 — Может, он был занят. Или хотел дать мне возможность подзаработать. Просто дружеская услуга.
 — Ничего себе дружок, — проворчала Ардэла.
 Стюарт сел, размял плечи и шею, похрустывая шейными позвонками. Похрустывание ему не понравилось, наверное, не стоит так много тренироваться.
 — Теперь все позади, — сказал он. — Почему меня хотели надуть, я не знаю. Но это уже не важно, я больше не буду связываться с такими делами.
 — Ты кое-что узнал о Шеоле. Ведь именно этого ты и добивался. Это было главным. Так?
 Стюарт поднялся. На экране инопланетный инквизитор пытал пленницу, производя какие-то манипуляции с ее ногтями.
 — Странно, — удивился Стюарт, — как руководство кондеколога позволяет вам смотреть такие фильмы.
 — Дело в том, что этот фильм передается по «Черной сети», принадлежащей партии Дестинариев. А руководство кондеколога покупает для наших нужд время искусственного интеллекта фирмы «Маркетплекс», которая исповедует идеологию Дестинариев. И необходимым условием сделки был выдвинут показ фильмов из «Черной сети». Наше руководство согласилось ради возможности пользоваться искусственным интеллектом.
 Стюарт перевел взгляд на экран. Маленькая изящная ступня пленницы выглядела прелестно. Она, несомненно, принадлежала очаровательной женщине, предназначенной для любви и неги. Оператор и гример явно перестарались над красочными струйками крови, высокохудожественно сочащимися из-под ногтей бедняжки.
 — Вырывание ногтей является частью философии Дестинариев? — поинтересовался Стюарт.
 Ардэла пожала плечами:
 — Просто они хотят показать хрупкость и уязвимость человеческой плоти по сравнению с оправленным в металл искусственным интеллектом. Я пошла в ванную.
 Стюарт выключил телевизор. Понаблюдал, как постепенно гаснет жидкокристаллический экран, превращаясь в цветистый калейдоскоп. Из ванной послышался звук льющейся воды. Стюарт прошел на кухню, налил себе стакан вина. Робот-пылесос безнадежно застрял между столом и холодильником. Стюарт слегка подтолкнул ногой белую пластмассовую поверхность-полусферу, и черепаха, благополучно выбравшись из западни, отправилась в гостиную. Стюарт последовал за ним. Проходя мимо двери ванной, он услышал, как Ардэла закрыла кран и плюхнулась в ванну. Задумался, глядя на пылесос, оставлявший за собой на пушистом ковре чистый след. Пылесос терпеливо трудился, пробираясь среди мебели и разбросанных там и сям вещей.
 Так и будет бедняга трудиться всю свою жизнь, запрограммированный на работу, смысла которой не понимает. Запрограммированный людьми, о существовании которых ничего не знает и присутствие которых ощущает только как помеху, время от времени появляющуюся на его пути.
 Стюарт посмотрел в окно, за которым виднелись пирамиды и параллелепипеды кондекологов. Они тоже исправно служат своим хозяевам. Создают им благоприятные условия для жизнедеятельности. Защищают от непогоды и внешней среды. Предоставляют нужную идеологическую и религиозную информацию. И делают все это настолько хорошо, насколько позволяют современные технологии. Хорошие убежища, где можно спрятаться от внешнего мира.
 Вдруг Стюарту почудилось, что его деньги в банке в этот самый момент исчезают с его счета. Тревожное чувство почти переросло в уверенность. Он набрал телефонный номер банка «Каньон».
 Деньги оказались на месте. Спокойно себе лежали на счету. Удостоверившись в этом, Стюарт открыл дверь в ванную. Ардэла покоилась в воде, погрузившись до самого подбородка. Экстравагантные крылья бабочки вокруг глаз смотрелись загадочно и удивительно красиво на ее загорелом лице. Стюарт присел на край ванны и протянул Ардэле бокал с вином. Она благодарно улыбнулась.
 — Денег у меня теперь побольше, — сообщил Стюарт. — За последние двадцать четыре часа я увеличил свое состояние в десять раз.
 — Но этого все равно слишком мало для поступления в «Яркую звезду».
 — Зато достаточно, чтобы я расплатился с тобой.
 Ардэла зажмурила глаза, запрокинула назад голову, облокотившись на мягкую подушечку в изголовье ванны. Перекинула ногу через край ванны, упершись мокрой ступней в бедро Стюарта.
 — Но ты мне ничего не должен.
 — Я живу у тебя уже две недели. По крайней мере за это я должен тебе.
 — Лучше положи свои деньги в банк нашего кондеколога. Так ты получишь большие проценты. Наш искусственный интеллект один из лучших, он знает, как с выгодой пускать деньги в оборот.
 — Но если я положу сюда деньги на срочный вклад, то не смогу снять их в любой момент, если они вдруг мне понадобятся.
 Ардэла широко распахнула свои зеленые глаза. Посмотрела на Стюарта и легонько толкнула его ногой.
 — Эй ты, бывший бандюга, что ты такое задумал, с какой это стати деньги могут тебе понадобиться в любой момент?
 — Космос, — коротко ответил Стюарт.
 — Ты все еще витаешь в своих мечтах?
 — Там ответы на мои вопросы.
 — Ну-ну. Мечтай дальше.
 Стюарт посмотрел ей в лицо, перевел взгляд на чудесные волосы, прилипшие к мокрой шее.
 — Ардэла, все же я думаю, что обязан заплатить тебе за гостеприимство.
 Она на мгновение поймала его взгляд, потом закрыла глаза, откинула голову на подушечку.
 — Хорошо, что ты хотя бы иногда думаешь.
 Стюарт хлебнул вина и быстро заговорил:
 — Понимаешь, законы Дарвина справедливы во всей вселенной. Постоянно происходит естественный отбор культур и цивилизаций. С исчезновением «Внешних поликорпов» исчезла и их монополия на межзвездные путешествия. Это означает, что космическое пространство вскоре заполнится представителями самых разнообразных идеологий и философий. И однажды, а это весьма вероятно, вспыхнет новая Война Грабителей, но только еще более жестокая и более обширная, с гораздо большим количеством воюющих сторон. В этой войне примут участие и Мощные…
 Паранойя становится образом жизни, — продолжал он излагать свои мысли. — В космическом пространстве разбросаны сотни маленьких сообществ, почти изолированных друг от друга. В результате этой изоляции они становятся странными и смешными. Они замыкаются в своих оболочках, тщательно охраняют свои секреты и испытывают страх перед множеством других сообществ, о которых ничего не знают. Неоимажинисты выводят новые породы людей, выращивая их в искусственных матках. Им не нужен приток людей и идей извне. На нормальных людей они смотрят как на уродов. А что такое эти земные кондекологи, как не подражание изоляционистской философии? Изобретаются все новые и новые машины, которые заменяют человека. Люди все больше и больше отдаляются друг от друга, толком не понимая, что происходит. Развивается не столько человек, сколько его машины и его общество. Это очень опасная ситуация. Ошалевшие люди ищут укрытия.
 Стюарт встал. Спинные позвонки отчетливо хрустнули. Он оперся руками на раковину, рассматривая себя в зеркале. Смуглая чистая кожа, темные глаза, густые черные брови. Речь его потекла медленно, взвешенно:
 — Люди объединяются в такие муравейники, как этот кондеколог, ради безопасности. Они живут словно в осаде. Одни увлекаются накоплением денег, другие ищут спасения в религии, третьи предпочитают возвратиться к древним образам жизни, например, к феодализму, и живут, как в крепости. Неоимажинисты переделывают свои тела. Дестинарии видят будущее в умных машинах, более долговечных, чем человек, считая, что искусственный интеллект придет на смену живым существам. Они полагают, что искусственный интеллект превосходит людей только потому, что способен быстрее управляться с потоками информации. Но при этом забывают, что данные, с которыми работает компьютер, являются всего лишь несовершенным способом описания действительности. Дестинарии путают описание с самой действительностью, а это очень разные вещи. Любое описание реального мира всегда неполно.
 Ардэла плеснула водой, поудобнее устраиваясь в ванне.
 — В чем же тогда искать нам спасение, о Единый и Всемогущий? — молитвенно спросила она. — Ответь мне, бывший бандит, бывший «Орел», бывший пациент психушки.
 Стюарт медленно заговорил, по-прежнему глядя на себя в зеркало:
 — Надо стремиться к центру. Искать настоящую правду. Следить за ветрами перемен.
 «Или, быть может, самому изменить направление ветра», — подумал он. Ему казалось, что голос исходит из зеркала. Он замолчал, желая убедиться, что говорит все же он сам, а не его зеркальный двойник. Не говорит ли он сам с собой? Слышит ли его Ардэла?
 — А настоящую правду ты можешь найти только в космосе. Я правильно тебя поняла? — спросила она бесцветным голосом.
 Стюарт насупился и оторвался от зеркала.
 — Похоже, так, — согласился он.
 — И тебе не нужны убежище, безопасность и прочие подобные глупости? Ты хочешь проникнуть в самый центр смерча?
 — Полная безопасность — это иллюзия. Я знаю совершенно точно. — Стюарт прислонился к раковине, отхлебнул вина. — Например, завтра утром может оказаться, что искусственный интеллект, ведающий деньгами вашего кондеколога, обманут каким-нибудь другим искусственным интеллектом, более сообразительным. И все ваши денежки накрылись. После этого к вам в гости заявляются представители фирмы «Кришна» и ставят вас перед невеселым выбором. Или вы становитесь кришнаитами, и ваш кондеколог подчиняется уставу ашрама, или они откажут вам в помощи, и тогда вам придется расстаться со всеми своими накоплениями. Что бы ты тогда выбрала?
 — Сделалась бы кришнаиткой и часами созерцала свой пупок.
 Стюарт улыбнулся в стакан с вином. Ардэла перевернулась на спину. Из воды выглянули мокрые плечи. Волосы закреплены на затылке заколками.
 — Послушай, философ, — сказала она, — я немного вздремну. А потом, раз уж ты так жаждешь расплатиться со мной, поведешь меня в ресторан. Например, в «Южный край». Ты когда-нибудь танцевал на прозрачном полу, под которым каньон глубиной в полтора километра?
 — Ни разу.
 — Вот там я и узнаю, как ты относишься к безопасности. А ресторан этот ужасно дорогой. Я полагаю, тебе доставит огромное удовольствие заплатить за меня.
 — Отлично. — Стюарт улыбнулся и залпом допил вино.
 Голос Гриффита звучал бодро, в нем не было и следа недавней болезни. Стюарт выключил магнитофон с учебными записями Ардэлы.
 — Знаешь, старина, — сказал Гриффит, — у меня есть кое-какие новости о Спасском.
 — Что за новости? — Стюарт водрузил плоский телефон себе на грудь и прижал его, чтобы он прилип к коже.
 — Некто прогуливался по улице с пистолетом «гаусс-экспресс» калибра 0,66. Увязался за Спасским и выстрелил ему в спину. Пробил насквозь. Продырявил бронежилет.
 — Замечательная работа.
 — По высшим стандартам «Орлов», старина. Теперь молокососу для его разорванного спинного мозга потребуется такое количество «Грома», какое он мог получить в том пакете. Но я не собираюсь продавать этому щенку лекарство.
 — Хорошо. Спасибо. Ты сделал этот день для меня немного ярче. — Стюарт поудобнее устроился на диване.
 — Кроме того, я поговорил со своей подругой из «Яркой звезды». Теперь как раз настала ее очередь набирать учеников. Она хочет с тобой встретиться.
 Сердце Стюарта забилось чаще.
 — Где она? — спросил он.
 — Она прилетела вчера утром на шаттле на космодром Гран-Сабана. Из отпуска. А сейчас находится в Виллемстаде на острове Кюрасао. В гостинице «Морская пена». Зовут ее Риза. Позвони ей.
 — Обязательно. Завтра я уже буду там. Вылечу на суборбитальном шаттле из Ванденберга в Гавану.
 — Стюарт, тебе следует знать, что… — В голосе Гриффита чувствовалась неуверенность. — Что в таких случаях приняты небольшие подарки. Хватит одной тысячи долларов в акциях «Яркой звезды».
 — Буду иметь это в виду. Большое спасибо, дружище.
 — Не вздумай благодарить меня. В таких делах друзья обязаны помогать друг другу. Мне это ничего не стоило.
 — Но почему бы тебе самому не воспользоваться такой возможностью, ведь ты так хочешь вырваться в космос.
 — Меня не возьмут из-за здоровья. Слишком много во мне засело мин Шеола.
 Стюарту стало неловко, и он замолчал. Потом извинился:
 — Я не подумал об этом. Прости, старина.
 — Ничего. — Голос Гриффита звучал уже не так радостно. Но он, как видно, сделал над собой усилие и постарался придать своему голосу бодрость. — Позвони мне через несколько дней, расскажешь, как у тебя прошло собеседование с Ризой. Записывай телефон, по которому меня можно будет найти.
 Стюарт схватил ручку, которой подчеркивал в учебнике, и записал номер телефона.
 — Спасибо, дружище.
 — Не за что, старина. — И Гриффит отсоединился.
 Стюарт задумался. Телефон соскользнул с груди, и он рефлекторно поймал его. Взглянул в окно. Утреннее солнце уже начало раскалять город. Пробежав взглядом по сверкающим рядам кондекологов, поднял глаза к небу, затемненному поляризующим стеклом окна. Ярких точек на небе — орбитальных жилищ и фабрик — видно не было. Ничего, пройдет не так много времени, и, если повезет, он вознесется туда, к звездам.
 Прежде Стюарт никогда не бывал в Виллемстаде. С судна на подводных крыльях, которое доставляло пассажиров с плавучего аэродрома, горизонт выглядел привычно — небесная синева, изрезанная зеркальными коробками кондекологов, предназначенных для людей, которым ненавистна даже мысль об уединенном жилище. Судно замедлило ход, плавно бухнулось пузом о водную поверхность и вошло в искусственную бухту, оглашая берег ревом турбин. По набережной прогуливались праздные туристы и немногочисленные местные жители. Откуда-то доносилась музыка. Бухта вела к озеру Шоттегат, заслоненному от яркого солнца башнями небоскребов.
 Здание таможни также стояло в тени — современное воздушное сооружение на столбах, увитых национальными знаменами острова Кюрасао и флагами Фрикономицистов. Еще одна крошечная нация, принявшая идеологию из космоса от Мощных Фрикономицистов, чтобы защитить свой остров от соседей.
 У таможни Стюарт нанял такси до гостиницы «Морская пена». Отель находился на некотором удалении от города, вдали от скоплений кондекологов, усеявших берег залива. Несмотря на близость воды, пейзаж казался засушливым — пустынные кустарники и кактусы. Но воздух был свеж и бодрящ, а небо радовало глаз пронзительной синью. Стюарт расплатился с водителем долларами «Яркой звезды» и по аллее, обсаженной деревьями диви-диви, направился ко входу в гостиницу. Это было старинное здание из камня, но с новой блестящей крышей из поляризующего сплава, щедро утыканной антеннами. Пассат гудел среди металлических стержней, трепал Стюарту рубашку.
 За стойкой портье восседал огромный негр. В курчавых волосах поблескивали фосфоресцирующие бусинки. Надпись на рубашке без рукавов гласила: «Клуб любителей раковин Сент-Круиса». Отсутствующий взор. На груди прилеплен радиоприемник, из которого льется тихая музыка. Стюарт положил свою небольшую дорожную сумку на стол, снял солнечные очки и подошел к портье.
 — Мое имя Стюарт. Я заказывал номер.
 Негр улыбнулся, но взгляд его остался таким же отсутствующим.
 — Добро пожаловать, мистер Стюарт. Мы приготовили вам седьмой номер. Для вас оставила сообщение мисс Риза.
 — Спасибо.
 — Столовая открыта с семи тридцати до двадцати тридцати.
 Затем портье сообщил Стюарту разницу с орбитальным временем. Видимо, посчитал, что Стюарт, как и Риза, тоже недавно спустился с орбиты.
 Стюарт направился было за своей сумкой, но тут его внимание привлекло содержимое специального прилавка рядом с портье.
 — Это действительно то, что здесь написано? — поинтересовался Стюарт.
 — Да, сэр. Боливийский кокаин. Восемь долларов Малых Антильских островов за грамм. Или два доллара фирмы «Яркая звезда».
 — Он настоящий? Не синтетический? Не суррогат?
 — Прямо с гор, сэр. Вам сколько, два грамма?
 Стюарт в сомнении уставился на зеленые пакетики под стеклом, соседствовавшие с ингаляторами и жевательной резинкой.
 — Я думал, что такого уже никто не производит. От него становятся наркоманами? — спросил Стюарт.
 — Не знаю, сэр. Сам я не замутняю свое сознание химикалиями.
 Стюарт внимательно посмотрел в отстраненные глаза портье.
 — Хорошая мысль, — заметил он. И подхватил свою сумку.
 — Бог это любовь, сэр.
 По пути в номер Стюарт пришел к выводу, что уже знает, что это за государство такое — Кюрасао.
 Комната оказалась меньше, чем Стюарт предполагал. Но беленые стены делали ее чуть просторнее. Кровать и обшарпанный стол из яркого пластика. На полу плетеные соломенные коврики. На стене неподвижно замер геккон — маленькая домашняя ящерица, которых пруд пруди в этих краях. Экран телевизора укреплен под потолком перед кроватью, чтобы можно было смотреть, не вставая с постели. Тут же видеокамера для тех, кто предпочитает любоваться на телеэкране собственной персоной. На телефоне вдруг в каком-то замедленном ритме замигала красная лампочка. Стюарт снял трубку.
 Послышался низкий женский голос с выговором уроженки среднего запада Америки.
 — Привет. Это Риза. Сегодня я весь день собираюсь заниматься подводным плаванием. Но если ты свободен вечером, то мы можем встретиться за ужином в шесть часов.
 Стюарт посмотрел на часы. Сейчас три. Потом взглянул на ящерицу на стене. Из раскрытого окна тянул ветерок, донося с собой запах моря. Вспомнился Порт-Рояль, теплые волны, молитвенные песнопения, доносимые пассатом, современный зиккурат на противоположном берегу залива — черная громада, возвышающаяся над сверкающим ночными огнями городом… В ту пору Стюарт постигал боевое искусство. Неделями изматывал себя тренировками в бесконечных металлических коридорах и на жарких городских улицах, отрабатывая приемы ведения войны в условиях города.
 Боевое искусство. Тогда он им овладел в совершенстве. Но за прошедшие годы многие из этих навыков потеряли былое значение. А сам Стюарт так далеко от тех мест, где хотел бы сейчас быть. Теперь он заброшен в эту маленькую комнатку. Скучает без дела и рассматривает унылые белые стены и неподвижно застывшего геккона. Единственное развлечение — ждать, когда же наконец эта ящерица сдвинется с места, внеся в скуку хоть какое-то разнообразие. Все, к чему Стюарт стремится, — это разобраться в искореженной жизни другого человека, надеясь восстановить и продолжить ее.
 Риза является всего лишь средством для достижения этой цели. Так же, как и все остальные: Ашраф, Ардэла, Гриффит. Они всего лишь ступени той лестницы, которая должна вывести Стюарта за пределы Земли. Туда, где вместо этих карибских пассатов дуют совсем иные ветры. Где обитают совсем другие люди: Натали и Де-Прей. И Курзон, о котором Стюарту пока еще ничего не известно. В этих людях Стюарт сможет разглядеть отражение и самого себя, и своего Альфы.
 Геккон все не проявлял признаков жизни. Стюарт бросил сумку на кровать и подошел к окну. Посмотрел на деревья диви-диви, на океан. Издалека берег казался нагромождением песка и скал. Надо обязательно наведаться туда.
 У Ардэлы Стюарт видел учебный видеофильм о том, как следует вести себя на собеседовании при устройстве на работу. Фильм советовал, как надо одеваться, как держаться, как сидеть, как улыбаться. В качестве примера демонстрировали двух мужчин в пиджаках консервативного стиля без лацканов. Один постарше, другой помоложе. У старшего на ногах были краги, на некоторое время вошедшие в моду в послевоенный период. Помнится, вопрос о приеме на работу молодого решился окончательно тогда, когда старший выяснил, что молодой, так же, как и он, увлекается настольным теннисом. В фильме это называлось установлением взаимопонимания. Но Стюарт, как ни старался, никак не мог вспомнить ни одного эпизода фильма, в котором бы советовалось, как надо вести себя при собеседовании с ведущей такелажницей грузового космического корабля, причем где-нибудь на террасе гостиницы или бара на одном из островов Карибского моря, да еще во время этого собеседования ухитриться всучить упомянутой такелажнице взятку.
 А это, глубокомысленно заметил про себя Стюарт, немаловажно. Главное искусство, которое от тебя потребуется при собеседовании, — это искусство дать взятку.
 Когда на открытой террасе столовой появилась Риза, Стюарт, одетый в белый тропический костюм, уже допивал третью порцию ананасового сока. Риза выглядела лет на тридцать пять. Чуть повыше Стюарта, с маленькими аккуратными грудками, длинноногая, с волнующей походкой. Волосы короткие, цвета темной бронзы, но под ярким солнцем начинающие выгорать и отливать медью. Одета в белые хлопковые штаны со стрелками и яркую тропическую майку. На ногах сандалии. Длинные серебристые серьги свисают почти до плеч, слегка маскируя еще не сошедшие следы на коже от маски для подводного плавания. В руке Риза держала стакан с золотистым напитком со льдом.
 — Советую попробовать жареную летающую рыбу, — сказала она, подойдя к Стюарту. — Салат из моллюсков тоже неплох.
 — Попробую и то и другое. С утра ничего не ел, — ответил Стюарт, вставая для рукопожатия. Заметил, как под кожей на протянутой руке Ризы перекатывается мощный бицепс. — Кажется, мы единственные клиенты в этой столовой.
 — Сейчас не сезон. — Риза обвела взглядом пустые столы, покрытые белыми скатертями. — К тому же еще слишком рано.
 Они сели. Солнце на террасе ослепительно било в глаза, поэтому Стюарт не снимал темные очки. Риза была без очков и даже не щурилась. Стюарт решил, что ее темно-серые глаза искусственные.
 — Ты выглядишь слишком молодо для старого друга Гриффита.
 — Это новое тело. Я клон, — объяснил Стюарт.
 — Гриффиту тоже следовало бы поскорее обзавестись новым телом. С каждой нашей новой встречей он выглядит все хуже.
 — Откуда вы друг друга знаете?
 Риза улыбнулась.
 — Мы оба оказались выброшенными на улицу после Войны Грабителей.
 — Ты тоже была на Шеоле? — внутренне напрягся Стюарт.
 — Нет. Я служила на планете Архангел в системе звезды Росс-47. В экспедиции фирмы «Далекая драгоценность». Там война была менее жестокой.
 Стюарт глотнул сока, расслабился, откинулся на спинку стула.
 — А мы с Гриффитом были в одном отряде, — сказал он.
 — Я знаю. — Риза поставила свой стакан на стол, задумалась ненадолго, нахмурилась. Потом подняла на Стюарта глаза, спросила: — Ты проходил тренировки в вакууме?
 — Да.
 — Изучал радиационную защиту?
 — Да.
 — Когда?
 — Месяцев восемь или девять назад, это по меркам моей памяти. А на самом деле с тех пор прошло несколько лет.
 Такой ответ поначалу сильно озадачил ее, но тут же Риза сообразила:
 — Значит, твой предшественник… не обновлял память?
 Стюарт немного удивился ее проницательности.
 — Да, я потерял около пятнадцати лет.
 — Боже мой! — воскликнула Риза. — Он, наверно, даже не объяснил тебе, почему сделал это?
 — Нет, к сожалению.
 — Надеюсь, ты не столь забывчив, как он.
 — Он не забыл. Я думаю, что он хотел уберечь меня от тяжких воспоминаний.
 — Да. Наверно. — Риза неуютно поерзала на стуле. — Конечно, у каждого из нас есть что-то такое, что хотелось бы навсегда вычеркнуть из памяти. — Она отхлебнула золотистый напиток. — Ты, наверно, не знаком с инерционным приводом FSVII? С ним тебе придется иметь дело на нашем космическом корабле «Макс Борн».
 Стюарт почувствовал некоторое облегчение.
 — Знаком. Он использовался на некоторых кораблях «Когерентного света».
 На самом деле Стюарт изучал это устройство в основном для диверсионных целей. Тем не менее он разбирался, что там к чему.
 — Вот как, — улыбнулась Риза. — Это намного упрощает дело.
 — А я боялся, что на вашем корабле установлена какая-нибудь новая фантастическая система, о которой я даже не слышал.
 — На многих кораблях теперь действительно стоят новые системы. Но наш «Макс Борн» весьма почтенного возраста. — Риза сделала еще глоток. — Кстати, тебе следует знать, что «Макс Борн» не является собственностью нашей «Яркой звезды». Это корабль-трамп, он принадлежит фирме «Талер». Но двигатели принадлежат «Яркой звезде» и сданы в бессрочную аренду владельцу этого космического корабля. Поэтому и такелажники являются сотрудниками «Яркой звезды». А все остальные члены экипажа входят в штат фирмы «Талер». У «Макса Борна» в отличие от некоторых других кораблей есть своя собственная телеметрическая система и бортовой компьютер. А иначе «Талеру» пришлось бы и их брать в аренду вместе с еще одной командой из другой фирмы.
 Эта информация не очень-то удивила Стюарта. Сложное и дорогое такелажное оборудование обычно брали в аренду. А уж мелким фирмам, занимающимся грузовыми перевозками, и вовсе не имело смысла покупать дорогостоящую технику.
 — Такое положение, насколько я понимаю, дает такелажникам некоторую независимость, — сказал Стюарт.
 — В некотором роде, да, — кивнула Риза.
 Теперь предстояло перейти к главному. Стюарт поправил очки, потер переносицу. И, преодолевая неловкость, решился:
 — Есть еще одна вещь, о которой я бы хотел упомянуть. У меня есть возможность произвести некоторую инвестицию. Возможно, это тебя заинтересует.
 Риза удивленно оживилась, поставила ногу на соседний стул.
 — Что за инвестиция? — спросила она.
 — Это такой специфический счет, который открывается начиная с суммы не менее чем тысяча долларов «Яркой звезды». А потом ты можешь делать с этими деньгами все, что тебе захочется.
 Риза рассмеялась.
 — Ладно. — Ее серебристые серьги засверкали, переливаясь на солнце. — Предыдущий паренек предложил мне тысячу триста долларов фирмы «Благоухание роз». Но мне пришлось потрудиться, обучая его. За это обучение стоило заплатить лишних триста долларов. Эй! — Риза помахала рукой официантке, снова взглянула на Стюарта. — Я умираю от голода. Поужинаем?
 Подошла официантка — негритянка лет шестнадцати с огромным прыщом на носу и в платье, разрисованном яркими прибрежными пейзажами с пальмами. Приняв с улыбкой от Ризы заказ, она, покачивая бедрами, удалилась на кухню.
 Риза допила свой коктейль и, наклонившись к Стюарту, заговорила:
 — Главным требованием к человеку, которого принимают на подобную работу, является склонность к одиночеству, точнее, способность к одиночеству. Причем в течение довольно длительного времени. Ведь в космосе приходится проводить долгие месяцы в замкнутом пространстве в обществе всего четырех коллег. А если ты нуждаешься в шумных компаниях, то очень быстро сведешь всех с ума.
 — Я хорошо переношу одиночество. Я могу никому не надоедать и быть совершенно незаметным.
 — Гриффит именно так и отзывался о тебе. Но порой я не знаю, что и думать о его друзьях.
 — Я понимаю, что ты имеешь в виду, — улыбнулся Стюарт.
 — Какую религию ты исповедуешь?
 — Я агностик и дзен-буддист.
 — Люди, которые постоянно разглагольствуют о Боге, утомляют. С такими полет кажется слишком долгим. А как насчет идеологии?
 — Мне кажется, у «Яркой звезды» нет официальной идеологии.
 — Верно, нет. А у тебя?
 — Тоже нет.
 — Куришь?
 — Да.
 — Бросишь. — Взгляд Ризы похолодел. — Это необходимое условие. У меня аллергия, и я не собираюсь глотать табачный дым.
 — Я уже бросал курить.
 — Ты должен бросить совсем. И никаких перекуров тайком, когда меня поблизости нет. Я скорее готова смириться с наркоманом, торчащим на игле, чем с курильщиком. По крайней мере тот, кто вводит себе отраву шприцем в вену, не травит окружающих.
 — Я брошу курить.
 Выражение лица Ризы свидетельствовало о ее глубоких сомнениях на этот счет. Но она сделала вид, что поверила.
 — Ладно. Теперь поговорим о зарплате и голосовании. Первые три года ты будешь работать в качестве ученика. Твоя зарплата в этот период будет ничтожна, но зато тебя бесплатно обеспечат жильем, питанием и медицинским обслуживанием. По истечении трех лет ты получишь наше гражданство и один голос на выборах. Кроме того, ты сможешь покупать акции «Яркой звезды», приобретая на них дополнительные голоса. Причем правилами установлено, что каждые десять лет ты можешь получать не более трех дополнительных голосов. Таким образом, через пятьдесят лет ты сможешь иметь шестнадцать голосов и вносить свой посильный вклад во время принятия решений в нашей плутократической демократии. Конечно, твои несколько голосов ничего не значат на фоне десятков тысяч, которыми обладают председатель, члены правления и основные держатели акций. Но такова политика соблюдения приличий. У нас в «Яркой звезде» более либеральные порядки, чем в других фирмах.
 — А как будет расти зарплата дальше? — спросил Стюарт.
 — Незначительно. Если ты стремишься разбогатеть, не стоит рваться в такелажники. На эту работу идут только те, кто обуреваем страстью к путешествиям. — Риза улыбнулась. — Это как раз тот случай, когда за двумя зайцами не угнаться.
 — Страховка для клонирования есть?
 — Есть. Но это очень дорого. При заключении договора о такой страховке ты попадаешь в кабалу на тридцать лет. — Риза наклонилась к Стюарту ближе. — Однако у нас имеется дополнительный источник доходов. Обычно на корабле остается немного свободного места, поэтому можно брать с собой некоторые личные вещи. Кое-какой товар. Владельцу корабля при этом надо заплатить за лишний вес. Занимаясь торговыми операциями, можно за тридцать — сорок лет скопить достаточно деньжат, а потом уйти в отставку. Этих денег хватит на всю оставшуюся жизнь.
 Официантка принесла салат из моллюсков для Стюарта и коктейль для его собеседницы. Риза, не обращая на нее внимания, продолжала:
 — Есть еще одна вещь, о которой ты должен знать. Я ни с кем из нашей команды не трахаюсь. И никто на корабле ни с кем не трахается. Таков у нас закон. А если ты считаешь себя неотразимым и набрасываешься на каждую первую встречную, то эта работа не для тебя. Если же тебе станет невтерпеж и ты будешь не в силах совладать со своими бушующими мужскими гормонами, то на борту корабля имеется достаточно лекарств, которые помогут тебе избавиться от похоти.
 Стюарт бросил взгляд на официантку: интересно, как та отреагирует на тираду Ризы. Но официантка, храня абсолютную невозмутимость, спокойно спросила:
 — Еще сока?
 — Нет, больше не надо. Спасибо, — ответил Стюарт.
 Официантка забрала пустой стакан Ризы и удалилась. Стюарт повернулся к Ризе.
 — Я в состоянии справиться и с этим, — сказал он. — Мне уже доводилось проходить через это в прошлом. В бытность «Орлов».
 — Многие не способны вытерпеть. А когда люди на корабле начинают крутить романы, то страдает работа.
 — Понимаю. — Стюарт уткнулся взглядом в свой салат.
 — Просто я посчитала необходимым напомнить об этом.
 — Салат замечательный. Спасибо за хороший совет.
 Риза прищурила глаза, но ничего не ответила. Потом расслабилась, взяла свой стакан с напитком, откинулась на спинку стула. Покачав головой, проговорила:
 — А ты не такой, как я ожидала. Никак не могу понять, что ты за фрукт.
 — Если я поступлю на работу, у тебя будет достаточно времени, чтобы разобраться во мне.
 — Верно. — Риза посмотрела через плечо на берег. — Как тебе понравился Кюрасао?
 — Много скал и ящериц. Такого количества я нигде не видел.
 — Некоторые места здесь просто великолепны.
 — Покажешь? — спросил Стюарт.
 Риза рассмеялась:
 — Знаешь, если я возьму тебя на работу, то в нашем распоряжении будет много долгих месяцев для того, чтобы хорошенько изучить друг друга. Зачем торопиться? Предпочитаю до поры до времени сохранить свою тайну.
 — Как скажешь.
 Стюарт наблюдал, как она пьет свой золотистый коктейль, и думал о том, что вполне сможет поладить с ней в замкнутом пространстве корабля. Риза не дает забыть, что она все-таки начальница, и ее можно понять. Но при этом не слишком настойчиво подчеркивает свое начальственное положение, и это очень хорошо. Это означает, что она знает свое дело и уверена в себе, поэтому и не пытается унизить своих подчиненных. Долгое пребывание рядом с ней не будет слишком утомительным.
 Стюарту также понравилось, как Риза приняла взятку. Как нечто само собой разумеющееся. Как привычную процедуру при обычной сделке. А не как царица, милостиво принимающая скромное подношение ничтожного подданного. Риза даже по-хорошему рассмеялась неловкости Стюарта.
 У Стюарта, так же, как у Ризы, имелись свои требования к человеку, с которым предстоит провести немало времени бок о бок.
 Официантка принесла ужин. Расставила тарелки на столе, спросила, не хотят ли клиенты чего-нибудь еще.
 — Кофе, — попросил Стюарт.
 Девушка улыбнулась. А когда принесла кофе и Стюарт поблагодарил ее, ласково ответила:
 — Благослови вас Бог.
 На следующее утро перед завтраком Стюарт выбрался потренироваться на берегу моря. Ступни слегка вязли в песке, но тем интереснее было держать равновесие во время крученых ударов ногами по воздуху.
 Он быстро вошел в ритм. Сердце, легкие, тело и мозг — все работало синхронно. Зыбкий песок не мешал равновесию. Рядом однообразно шелестел прибой, казавшийся шумовым фоном вселенной.
 Из-за изгиба мыса появилась Риза. Она бежала по песку босиком. На ней была лишь нижняя часть купальника. Стюарт заметил ее появление, но продолжал бой с тенью, молотя воздух руками и ногами. «Тоже тренируется», — подумал он. Стюарт наносил новые и новые удары по воображаемым противникам, разметая песок по ветру. Риза пробежала мимо. Не заговорив и словно не заметив Стюарта, поглощенная своим собственным ритмом. Стюарт, тоже не обращая внимания на Ризу, продолжал свой бой. Вскоре он покрылся потом, песок прилипал к влажному телу. Ему вдруг стало ясно, что он принят.
 Гриффит встречал Стюарта в аэропорту Лос-Анджелеса, куда вертолет доставил его из Ванденберга. Выглядел Гриффит очень бодро. И на редкость элегантно: темная шелковая рубашка и брюки кремового цвета.
 — Поздравляю с поступлением, — сказал он, протягивая Стюарту руку.
 — Это твоя заслуга. Спасибо.
 — Я сделал это ради своих корыстных побуждений, — хитро улыбнулся Гриффит.
 — Только, пожалуйста, не говори мне, что ты хочешь, чтобы я доставил какой-нибудь пакет твоему очередному другу куда-нибудь на спутник Сатурна.
 — Нет. И не собираюсь. Я хотел бы попросить тебя передать некую информацию. — Заметив настороженный взгляд Стюарта, Гриффит быстро добавил: — Нет, это не то, что ты думаешь.
 — А что же?
 — Пошли в кафе, выпьем по чашечке кофе. Там и объясню. Но вначале скажи мне, ты умеешь играть в шахматы?
 — Ходы знаю, а играю совсем плохо.
 — Значит, имеешь представление. Это уже хорошо.
 Они нашли маленькое полутемное кафе, абсолютно пустое в этот ночной час. Половина зала была огорожена — там шла уборка. Гриффит заказал две порции кофе и повел Стюарта к дальнему столику в углу.
 — Вот теперь можно и поговорить, — сказал он, закуривая. — Слушай.
 — Ты собираешься доказать мне, что этот бизнес даже не противозаконен?
 — Не противозаконен. А ты предпочел бы нарушить закон?
 Стюарт не ответил. Ему жутко хотелось курить. Но он сдержал себя и принялся за кофе.
 — Итак, — начал рассказывать Гриффит, — мы с друзьями обычно продаем информацию. А спекуляция товарами, как это было на прошлой неделе, это второстепенное.
 — А сколько вас, друзей? — спросил Стюарт.
 — Если считать всех, даже тех, кто участвует в нашем деле лишь время от времени, то наберется сотни две. В основном это ветераны войны. Но я далеко не с каждым из них встречаюсь.
 — Если вас сотни две, тогда о вас должны знать. Где-то наверняка есть списки. Возможно, таких списков даже много.
 — Может быть, — пожал плечами Гриффит. — Кого это волнует? Мы ведь не нарушаем законы.
 — Если человек числится в подобных списках, это может плохо отразиться на его карьере, — возразил Стюарт.
 — Стать такелажником — это не карьера. Это низкооплачиваемая и бесперспективная работа, за которую берутся только те, кто жаждет путешествовать, но не может найти себе в космосе более прибыльную работу.
 — Значит, вы продаете информацию. Похоже на шпионаж.
 — Послушай. Ты будешь работать в некотором роде почтальоном. А почтальон не знает, что написано в письмах, которые он разносит. И почтальонов не сажают в тюрьму за доставку почты.
 Стюарт сосредоточенно смотрел в чашку с кофе, стараясь не обращать внимания на сигаретный дым. Курить хотелось все сильнее.
 — Ладно. Рассказывай подробнее.
 — Хорошо, старина, — засмеялся Гриффит. — Все очень просто. Ты, наверно, слышал, что шахматисты по компьютерным сетям обмениваются информацией? В их компьютерной сети имеется своя «доска объявлений».
 — Слышал.
 — Итак, тысячи шахматистов помещают на эту доску объявлений шахматные задачи и этюды, чтобы другие шахматисты их решали. Часто они через компьютер играют друг с другом. Обмениваются и другой информацией.
 — И что дальше?
 Гриффит улыбнулся, неспешно затянулся, выпустил облако дыма.
 — Дальше вот что. Делается это так. Прибываешь на станцию, находишь там компьютерный терминал или телефон, отыскиваешь на шахматной доске объявлений указанную тебе заранее задачу. У тебя с собой будет инфоигла, где записано неверное решение. Ты вставляешь эту иглу в компьютер и набираешь пароль. Компьютер запишет в память твоей иглы некоторую информацию. Потом ты возвращаешься на свой корабль, покупаешь немного времени на передатчике, направляешь в нужное место антенну и передаешь информацию по указанному мной адресу в Антарктиде. После этого переданная информация попадает на рынок. А ты получаешь за работу свои десять процентов от прибыли. Эти деньги поступят на твой счет в любом указанном тобой банке, находящемся в любом месте от Земли до Нептуна.
 — А зачем нужен я, посредник? Почему бы человеку, укравшему информацию, не продать ее самому? — спросил Стюарт.
 — Потому что этот человек не имеет свободного доступа к передатчикам. Многие корпорации ревностно оберегают свои секреты, поэтому они очень тщательно следят за информацией, передаваемой из их жилых комплексов. Но они не могут уследить за информацией, передаваемой с чужого грузового корабля. — Гриффит усмехнулся. — Неплохо придумано?
 Стюарт нахмурился, напряженно размышляя.
 — Значит, я даже не увижу того человека, от которого получу информацию? И он меня не увидит?
 — Нет. В этом и состоит вся прелесть подобной работы. Даже если бы ты передавал информацию не с корабля, а прямо с общественного передатчика на станции и корпорация засекла бы утечку секретной информации, то и в этом случае они не смогли бы установить, кто является шпионом.
 — Мне надо подумать.
 Лицо Гриффита осветилось улыбкой.
 — Не забудь сообщить мне о своем решении перед тем, как отправишься в космос. Я дам тебе шахматную задачу и пароль. Обговорим способ перечисления на твой счет денег. И способ, как мы с тобой будем поддерживать связь. Шахматная задача и пароль время от времени меняются.
 — Я подумаю, — повторил Стюарт.
 Он смотрел, как Гриффит тушит в пепельнице окурок, и думал, что в душе уже согласен с его планом. А колебания и слова о том, что надо подумать, являются не более чем формой поддержки в себе самоуважения. Конечно, он согласен работать на Гриффита. Никакого изъяна тут не видно, все рассчитано правильно. Кроме того, дополнительный заработок не помешает. Да и встречаться с сомнительными друзьями Гриффита больше нет нужды.
 Но гораздо важнее, что такая работа поможет ему находиться в курсе того, что творится в современном мире. И кроме того, не стоит терять бдительности и прежних навыков. Таким образом, даже там, в вакууме космического пространства, он продолжит совершенствоваться в приспособлении к условиям новой реальности.
 На это надо смотреть как на продолжение тренировок.
 Самолет из Лос-Анджелеса отправлялся в шесть утра. До аэропорта Стюарт добрался на такси. В машине он попытался поспать, но кофеин все еще будоражил нервы, и сон не шел.
 Войдя в квартиру Ардэлы, Стюарт застал ее беседующей по телефону. Она была уже одета и готова к выходу. Ардэла приложила палец к губам. Стюарт тихо прошел в гостиную — там на диване спала пятилетняя племянница Ардэлы, накрытая одной из ее старых курток. Когда Ардэла положила трубку, Стюарт вышел к ней в прихожую.
 — Скоро Лиза заберет ее, потом я уйду на работу, — объяснила Ардэла. — Лизе нужна была свободная квартира на ночь.
 — А я устроился на работу, — сказал Стюарт.
 — Поздравляю. — Ее глаза сузились. — Это то, что ты хотел?
 — Мне еще предстоит пройти экзамен. Но с приемом в ученики уже покончено.
 — Космос. Свобода, — замахала руками Ардэла. — Предназначение. Приключения. Вакуум. Какая там может быть свобода, если даже нельзя выйти наружу, чтобы подышать свежим воздухом!
 — До начала тестирования у меня есть свободная неделя. — Стюарт смотрел на ее ухоженное лицо. От нервозности веки Ардэлы чуть подрагивали. — Это могла бы быть замечательная неделя.
 Ардэла помолчала, посмотрела в сторону гостиной.
 — Да, могла бы, — тускло сказала она.
 Стюарт взял Ардэлу за руки. Против воли на ее лице проступила улыбка.
 — Ладно, — сказала она. — Так и будет.
 — Замечательно. — Но мыслями Стюарт уже был далеко-далеко отсюда. В герметично изолированном жилище, с огромной скоростью несущемся в бесконечной бездне черной пустоты.




 7


 Чартерная станция в четвертой точке Лагранжа. Когда-то это был постоянный орбитальный комплекс фирмы «Мицубиси». Тогда он имел форму веретена. Теперь комплекс усложнился и разросся в размерах благодаря новейшим достижениям науки и техники. Вокруг появились новые искусственные жилища, стыковочные узлы, лаборатории, солнечные батареи. Мощные прожектора освещали многочисленные корабли, замершие в ожидании, когда им разрешат причалить. Космическая обитель, свободная от тяготения, парящая в безвоздушном пространстве, усеянном сверкающими бриллиантами звезд. Серебристая поверхность «Чартера» отражала свет прожекторов, бело-голубую Землю и бледную Луну.
 Разобраться в том, кто является хозяином «Чартера», было непросто, потому что его узлы принадлежали самым различным фирмам. Многие части конструкции и значительная часть оборудования были сданы в бессрочную аренду как поликорпами, так и частными лицами. Остальное принадлежало самой фирме «Чартер». Основное назначение чартерной станции — перевалочный пункт, где бороздящие космический океан корабли останавливаются по пути в другие точки Солнечной системы, куда они везут всевозможные грузы.
 Публика здесь представляла собой разношерстную смесь владельцев местной собственности, арендаторов и обслуживающего персонала. Здесь работали специалисты высокого класса, выполнявшие сложнейшую работу. Ту, которая невозможна на Земле. Именно потому жизнь на Земле считалась непрестижной. Стюарту вспомнилось, как в прошлом он уже вкусил прелестей космической жизни. В ту пору, когда он был сотрудником «Когерентного света». Тогда жизнь обрела для Стюарта и цель, и смысл. Тогда он был на своем месте… Тогда он испытывал удовлетворение, чувствуя себя важным винтиком сложного механизма, целью которого является дальнейшее расширение сферы возможностей человечества, эволюция на следующую, более высокую ступень развития. А теперь он оказался на обочине жизни, со стороны наблюдая деловитую суету замысловатого переплетения малопонятных ему действий… Новая паутина внеземной жизни.
 То, что на Земле выглядело эксцентричным и неуместным, здесь в невесомости являлось неприметной обыденностью. Всевозможные искусственные имплантанты, вживленные в тело приборы, казавшиеся на Земле дурной модой, здесь были лишь необходимым условием для успешного выполнения работы и ведения бизнеса. Все в космосе выглядело иначе, совсем буднично. Здесь тоже была своя мода. Но в основе этой моды лежал прагматизм. То, что на Земле встречалось лишь изредка, здесь было распространено повсеместно. Например, люди с огромными головами, увеличенными хирургическим путем, дабы вместить дополнительное количество мозга. О появлении поблизости такого «головастика» всегда можно было узнать заранее благодаря гудящему нашейному устройству, снабжающему огромный мозг кислородом. Встречались люди с встроенными в череп компьютерами, напрямую соединенными с мозгом. Встречались существа, щеголявшие дополнительными кистями рук или дополнительными пальцами. Иногда подобные изменения производились хирургическим методом. А иногда люди уже рождались такими, поскольку родители позаботились переделать их гены. Были здесь и более экзотичные создания — так называемые «четырехрукие», приспособленные исключительно для жизни в невесомости. У них не было ног. Одна пара рук у «четырехруких» находилась на привычном месте, но вот другая пара заменила ноги. Когда такие «четырехрукие» передвигались по своим жилищам, загребая воздух руками, они до ужаса напоминали земных жаб.
 Корабль «Макс Борн», еще не пристыкованный к «Чартеру», держался от станции на некотором расстоянии, пока станционные рабочие проверяли на нем исправность стыковочного узла. «Макс Борн» — старая посудина, представлявшая собой причудливую смесь старого и нового: здесь имелось как оборудование, сделанное еще до рождения Стюарта, так и самое современное. Но «Макс Борн» и не стремился скрыть свой истинный возраст, поскольку не занимался пассажирскими перевозками, а транспортировал исключительно грузы. А грузам наплевать на внешний вид корабля. Внутри рубки управления такелажными работами тут и там змеились оптоволоконные кабели. Мягкая обшивка твердых поверхностей в некоторых местах треснула и держалась лишь на липкой ленте. Стены каюты Стюарта были в несколько слоев обклеены порнографическими открытками и завешаны такими же голограммами, оставшимися от предшественника Стюарта.
 Пока шли работы по проверке стыковочного узла, во время которых не исключалась опасность разгерметизации, экипаж «Макса Борна», в том числе Стюарта и Ризу, переведи в комнаты ожидания на станции, своеобразные гостиницы — шестигранные цилиндры высотой в восемнадцать этажей, на каждом из которых имелось по крошечной однокомнатной квартире. В каждой такой квартире наличествовали: койка, раскладной столик, туалет, телевизор и дисплей, подсоединенный к компьютерной сети. Вместе со Стюартом и Ризой в один из таких «цилиндров ожидания» попала и Кайра, главный инженер «Макса Борна». При поступлении на работу Стюарта представили ей, но с тех пор он ни разу Кайру не видел.
 Но даже здесь, вне корабля, Стюарт не мог позволить себе праздно проводить время. Хотя он и прошел все необходимые тесты для поступления на работу в фирму «Яркая звезда», ему еще предстояло как следует изучить устройство двигателей, с которыми ему придется иметь дело. Тем более, что познания Стюарта на самом деле не так уж и глубоки, как думает Риза. А разочаровывать ее Стюарту не хотелось. Поэтому он проводил большую часть времени лежа на кровати, принимая усиливающие память таблетки и упорно штудируя системы «Борна». К счастью, ничего другого изучать не пришлось, потому как «Яркая звезда», в отличие от некоторых других поликорпов, привязанностью к какой-то определенной идеологии не страдала. Корпорация была сосредоточена исключительно на выживании. Именно выживание являлось ее бизнесом.
 В свободное время Стюарт обычно старался не выходить из своего жилища, потому что память, усиленная таблетками, запоминала всякие ненужные мелочи: подробности сияющей улыбки Ризы; детали его собственного искаженного отражения в искривленной поверхности металла; обертоны гудения «головастика»; изгибы красивого тела темноволосой девушки, которой он залюбовался в гимнастическом зале, и как она в ответ вдруг посмотрела на него с необъяснимой ненавистью в глазах, а вокруг этих глаз желтели синяки…
 Поэтому Стюарт старался не засорять память бесполезными мелочами. Он занимался в своей кабине по пятнадцать часов в сутки, и вскоре тесты уже не представляли для него особой проблемы. От таблеток разладился сон — в голове все время крутились бесчисленные образы, мешающие уснуть. Из-за этого Стюарт спал плохо и мало. Свободные от учебы и сна часы он посвящал шахматам. Разбирал шахматные партии, размышлял над природой этой древней игры. Все в мире меняется, во вселенной растет энтропия, хаос, и лишь шахматы остаются неизменными. Каждая шахматная фигура находится в определенных отношениях с другими фигурами. Потом некто делает ход, и эти взаимоотношения меняются. Точно так же и Стюарт волей судьбы претерпевает изменения в своих взаимоотношениях с другими людьми. Он является той же самой фигурой, что и его Альфа. Но фигурой из другой партии. Обе партии начались одним и тем же дебютом, но в миттельшпиле события в партии Стюарта начали развиваться иначе…
 Действие последней таблетки наконец закончилось, и Стюарт проспал двое суток подряд. Когда он проснулся, память об изученном сохранилась, но ощущение себя как шахматной фигуры прошло. Снаружи доносился гул рабочей суеты вокруг чартерной станции. Звуки сливались в непрерывный белый шум. Что происходит за пределами квартирки, по этим звукам Стюарт догадаться не мог. Он словно потерял способность выделять полезный сигнал на фоне шума.
 Стюарт выбрался наружу и отправился бродить по станции, наблюдая за ее жизнью. И станция, и ее персонал выглядели весьма причудливо. Общение с этими странными существами казалось ему невозможным. Зайдя в бар, он заказал кофе, цыпленка и кукурузные лепешки. И очень удивился тому, что бармен понял его. По пути к своему столику Стюарт расплескал кофе — жить в искусственном тяготении центрифуги он еще не привык. Эта сила тяжести слишком слаба по сравнению с земной. Взять чашку с подноса, не пролив ее содержимого, тоже оказалось не просто. Во время еды он не отрывал взгляда от своего отражения в блестящей хромированной стене. Глазеть по сторонам он просто был не в состоянии. Но постепенно организм начал привыкать к невесомости и приходить в норму. Стюарт мало-помалу начинал воспринимать новую реальность как нечто естественное. Шум вокруг постепенно превращался в незаметный фон. Заказав новую чашку кофе, Стюарт даже умудрился не расплескать ее. И почувствовал себя более уютно. Решил, что пора принять душ, а потом отправляться на изучение обстановки. Но, зайдя к себе в квартирку, обнаружил там Ризу, поджидавшую его, сидя на койке.
 — Ты, разгильдяй, ты читаешь хоть иногда сообщения?! — зарычала Риза. — Через сорок минут «Борн» пристыковывается к станции!
 Стюарт уставился на красную лампочку, мигавшую на его дисплее.
 — Виноват, — сказал он.
 Риза встала, сутулясь под низким потолком.
 — Отправимся к нашему кораблю из дока номер шестьдесят один. Пока ты не производишь впечатление подходящего работника.
 Во время подхода «Борна» к доку Стюарт изо всех сил старался сдержать зевоту, но получалось это плохо. Он сидел на своем рабочем месте внутри корабля в нейронаушниках, через которые в зрительный центр его мозга подавались изображения индикаторов системы электропитания. Стюарт должен был следить, чтобы во время маневров и при стыковке источники питания работали нормально. Работа нетрудная, не требующая большого внимания. Главные генераторы и двигатели при маневрах были не нужны. Поэтому сейчас использовалась только малая часть источников, которой хватало, чтобы питать радары, компьютер и систему жизнеобеспечения. Позади Стюарта сидела Риза, тоже в нейронаушниках, и наблюдала за работой небольших маневровых двигателей и устройств наведения. Тут тоже не требовалось особого внимания. Все было автоматизировано. Стюарт и Риза присутствовали при стыковке только потому, что так было предусмотрено в контракте «Яркой звезды», которая перестраховывалась, опасаясь за сохранность своих драгоценных двигателей.
 — Стыковочный узел готов, — доложила Кайра, главный инженер. В отсутствие капитана, который на корабле все еще не появился, стыковкой руководила она. — Давление в пневмозамке нормальное. Приготовиться к появлению слабого тяготения. Пневмозамок закрыт. Подключение к электросети станции осуществлено.
 Невесомость исчезла, Стюарт почувствовал, как тело его наливается тяжестью. Кабели, свободно болтавшиеся в воздухе, обвисли и замерли.
 — Все в норме, — доложила Кайра. — Приготовиться к переключению с внутренних источников на сеть станции.
 — Оставь источники четыре-А и седьмой, — приказала Стюарту Риза.
 — Четыре-А и седьмой, — повторил Стюарт, как требовалось по инструкции. На самом деле он, конечно, и без того прекрасно помнил, какие внутренние источники питания должны остаться подключенными в качестве дублеров питания системы жизнеобеспечения. Индикаторы, светившиеся до этого зеленым светом, загорелись желтыми огоньками.
 — Переключаемся на электросеть станции.
 Огни в помещении засветились чуть ярче.
 — Внутренние источники питания отключены, — доложил Стюарт. — Источники четыре-А и седьмой оставлены для дублирования. — Потом расстегнул и сбросил с себя аварийный скафандр. Поправил на потолке оптоволоконный кабель, выскользнувший из зажима.
 — Стыковка завершена, — объявила Кайра. — Погрузка начнется через тридцать минут. А до этого я хотела бы поговорить со Стюартом в общей комнате.
 Кайра родилась в космосе и гордилась тем, что ее нога ни разу не ступала на что-либо более крупное, чем планетоид. Маленького роста, тоненькая, она, как и все, живущие в невесомости, носила короткую прическу. Волосы ее уже начинали седеть. В щеки были вживлены марсианские бриллианты, в кисти рук — ярко-красные рубины. Люди, живущие в невесомости, предпочитают вживлять себе украшения, чтобы они случайно не соскакивали и не причиняли вреда, плавая в воздухе где попало. Когда Стюарт вошел в комнату, Кайра уже сидела в кресле и пила из термоса кофе. Стюарт, с непривычки подпрыгивая, подошел к другому креслу и осторожно сел.
 — Вы хотели поговорить со мной?
 — Да, Стюарт. — Кайра пытливо уставилась на него темными глазами. — У вас есть трудности с адаптацией к новой жизни?
 Столь неожиданный вопрос вызвал у него удивление и недоумение. Почему она спрашивает об этом?
 — Нет, — ответил Стюарт.
 — Фирма «Талер» назначила меня смотрителем нравов. В переводе на обычный язык меня можно назвать партийным комиссаром. Я ответственна за идеологическую обработку и за привлечение членов экипажа на собрания, посвященные самокритике.
 — Но я сотрудник «Яркой звезды», а не «Талера», — попытался возразить Стюарт. — И по контракту я не обязан выслушивать ваши лекции.
 — Я умею читать, — раздраженно сказала Кайра.
 — Я всего лишь хотел напомнить вам.
 — Я не требую, чтобы ты ходил на собрания. Но я обязана сообщить тебе, что такие собрания проводятся. Ты можешь приходить на них, если у тебя возникнут какие-либо затруднения и тебе потребуется совет и моральная поддержка.
 — Хорошо. Спасибо.
 — Там литература по Фрикономицизму, — показала Кайра на увесистую стопку, лежащую на полке над головой Стюарта. — Никто не заставляет тебя читать. Но ты имеешь на это право.
 — Кроме того, по-видимому, я могу брать пропагандистские видеозаписи в библиотеке, — добавил Стюарт.
 Это не произвело на Кайру ровно никакого впечатления.
 — Больше я не стану касаться этих вопросов. Я выполнила свою задачу и теперь могу послать письменный отчет руководству фирмы «Талер» о проведенной с тобой работе.
 — Если хотите, я тоже напишу им о том, какую большую и замечательную работу вы провели со мной, — серьезно сказал Стюарт.
 Ее лицо посуровело.
 — Мне не до шуток, Стюарт. Твой контракт также не обязывает тебя присутствовать при погрузочных работах. А мне предстоит выдержать смену длительностью в шестнадцать часов. Так что увидимся через два дня.
 — Я только, может быть, переберусь из гостиницы станции на корабль. — Стюарту снова захотелось зевнуть. — Гостиница мне надоела.
 — Как хочешь, — пожала плечами Кайра. — Но корабль еще успеет тебе осточертеть за сорок три дня полета к Весте.
 При упоминании этого астероида Стюарта прошиб холодный ток. Зевоту как рукой сняло.
 — К Весте? — переспросил он.
 — Мы должны доставить туда кристаллы, выращенные в невесомости. Это наш основной груз. Останется место и для другого, но его мы доставим позже. Если хочешь, можешь взять на борт немного товара для спекуляции. Приказ о полете на Весту поступил к нам двадцать четыре часа назад. Фирма очень хорошо заработает на этом, — хохотнула Кайра. — А ты, похоже, и в самом деле не читаешь присылаемых тебе сообщений. Так, Стюарт?
 — Я слишком увлекся изучением системы электроснабжения.
 Она покачала головой.
 — У других это обычно занимает больше времени. Куда ты так спешил? Чем теперь займешь себя по пути на Весту? Может быть, почитаешь кое-что из моей литературы?
 — С тем же успехом я могу воспользоваться и наркотиками.
 Кайра осторожно встала, держась руками за высокие подлокотники кресла.
 — Я бы на твоем месте, — посоветовала она, — нашла бы себе здесь подружку.
 — Может быть, и найду, — ответил Стюарт.
 Но Кайра уже вышла из комнаты, направляясь к грузовому отсеку, и вряд ли слышала слова Стюарта.
 Подругой Стюарта стала Торнер, студентка колледжа. Она остановилась на станции перед вылетом на Луну в горный колледж фирмы «Семь Лун». Торнер уже провела на «Чартере» сутки, осмотрела все достопримечательности и на оставшееся время хотела найти себе компанию.
 Волосы ее заплетены в косы, оливковая кожа, одна ноздря проткнута бриллиантовою брошью, лодыжки обвиты татуировкой, изображающей существо с телом льва, хвостом скорпиона и головой человека. Стюарт обнаружил Торнер вскоре после беседы с Кайрой, когда зашел в бар влить в себя смесь кофе и чего-нибудь спиртного. Торнер в этот момент стояла у игрового автомата. Он была одета в вельветовые штаны, голубую с розовыми полосками рубашку и куртку без воротника. Заказывая себе кофе, Стюарт наблюдал, как она пританцовывает, не отрывая глаз от вращающегося барабана автомата и мигающих огоньков. Наконец из автомата что-то шлепнулось. Приз.
 — Дьявол! — в досаде воскликнула девушка. Призом оказалась пачка сигарет «Игрок». Торнер оглянулась, увидела Стюарта и показала ему пачку. — Чертова машина облагодетельствовала меня сигаретами, а они мне ни к чему. Ты куришь?
 — Бросил, — ответил Стюарт.
 — Вот невезуха! И стоило играть! — Она сунула пачку в карман. — А что это у тебя в чашке?
 — Кофе по-ирландски.
 — Да? Я тут заказывала коктейль «Рычащие тигры». Может, для разнообразия надо попробовать и кофе по-ирландски?
 И она, оседлав высокий стул по соседству со Стюартом, забарабанила по стойке кредитной иглой, чтобы привлечь внимание бармена. Потом они со Стюартом пили кофе и рассказывали друг другу о своей жизни. Торнер родилась в поясе астероидов, в обители, населенной сектой менонитов. Но во время финансовых неурядиц, возникших после Войны Грабителей, это искусственное жилище обанкротилось и проголосовало за присоединение к фирме «Семь Лун». До поступления в колледж Торнер ни разу не покидала пределов своей обители. И теперь, понял Стюарт, она стремится наверстать упущенное.
 — Послушай, — сказала девушка, — ты ведь родился на Земле. Не объяснишь ли ты мне одну вещь? Когда я спрашивала об этом у других, надо мной почему-то всегда смеялись.
 — Ладно, давай.
 Она наморщила лоб, собираясь с мыслями.
 — Я хочу понять, — сказала она, — что такое ветер. Я никогда не была на планете, на которой есть ветер. Неужели у вас там на Земле всегда дует ветер?
 — Почти всегда. Иногда наступает безветрие, но обычно ненадолго.
 — А на что он похож? Это то, что чувствуешь, когда стоишь перед вентилятором?
 — Приблизительно. — Стюарт никогда раньше не задумывался, что такое ветер. — Но не совсем. У ветра сила все время меняется. А воздушный поток вентилятора постоянен.
 — Ммм… — Она задумалась. Потом вскинула глаза на Стюарта. — А ветер… Как бы это сказать… Он пахнет чем-нибудь? Или ветер, наоборот, уносит все запахи, так что уже вообще ничем не пахнет?
 — Ветер пахнет, и всегда по-разному. Он может пахнуть деревьями или цветами. Может пахнуть отбросами, а может приносить с собой запах моря.
 — Отбросами? — Она сморщила нос.
 — Да, если они имеются поблизости.
 — Вот как. А ты скучаешь по ветру?
 Стюарт задумался — скучает ли он по ветру?
 — Да, — ответил он. — Скучаю. Как раз сейчас.
 Она допила кофе, вытерла с верхней губы сливки.
 — Хочешь потанцевать? — спросила она.
 Стюарту даже в голову не приходило это. Но он ответил:
 — Почему бы и нет?
 И они пошли в клуб, где сила тяжести была еще меньше — в самый конец веретенообразной станции. Торнер заказала коктейли, скинула туфли и босиком заскакала под быструю музыку. Из-под коротких брючек выглядывали татуированные лодыжки. Вдоволь наплясавшись, парочка двинулась в номер к Стюарту, прихватив с собой шашлык под соусом из арахисового масла. Здесь Торнер повалилась на кровать и тут же заснула, накрывшись своей курткой, из карманов которой торчали остроносые туфли. Босые ноги беспомощно свешивались на пол.
 Стюарту после кофе не спалось. Он сел на стул у окна и принялся разглядывать спящую Торнер. В ее бриллианте отражалось мерцание красного огонька дисплея. Надо бы, подумал Стюарт, взглянуть на сообщения.
 Сначала высветились два сообщения от Ризы — о предстоящем путешествии на Весту и о стыковке, которую он чуть было не проворонил. Кроме этого, имелись еще два сообщения. Одно исходило от администрации гостиницы и касалось правил проживания. Другое — от Гриффита. Он прислал шахматную задачу с неправильным решением и пароль, а в конце присовокупил свои наилучшие пожелания.
 Задача называлась «Демон Циолковского». Явная неправдоподобность решения, присланного Гриффитом, бросалась в глаза даже не искушенному в шахматах Стюарту. Пароль тоже был странным: «Маршал Сталин». Кто такой Сталин? Стюарт о таком никогда не слышал.
 Стюарт порылся в списке директорий, нашел шахматную доску объявлений и начал просматривать шахматные задачи. Их было великое множество.
 Наконец он нашел задачу под названием «Демон Циолковского». От волнения пересохло во рту.
 Он быстро пошарил в сумке, достал иглу с данными и вставил ее в щель компьютера. Ввел решение, присланное Гриффитом. Компьютер в ответ сообщил, что решение неверно. Стюарт набрал на клавиатуре пароль: «Маршал Сталин».
 Вскоре около щели, куда была вставлена игла с памятью, замигал светодиод, означающий, что игла считывает информацию. Стюарт задумался.
 Почему информация идет с «Чартера»? Ведь это открытый порт, какой смысл тут шпионить? Ничего секретного здесь быть не должно. Впрочем, может быть, информация собрана где-то в другом месте. А потом некто, пролетая мимо, во время остановки сбросил сюда собранную им информацию. Сбросил потому, что не имел возможности передать ее со своего собственного корабля, тщательно охраняемого службой безопасности.
 Но тогда почему бы этому человеку не передать информацию на Землю прямо отсюда, с «Чартера»? Здесь ведь имеются антенны. Десятки антенн, доступных всем желающим. Может быть, человек, выкравший откуда-то информацию, не знает адреса в Антарктиде? Если не знает, то почему?
 Итак, информацию Стюарт получил, она уже сидит в памяти его иглы. Это хорошо. Светодиод погас. Компьютер осведомился, не хочет ли Стюарт еще раз попытаться решить задачу. Стюарт ответил отрицательно и отсоединился.
 Вынув иглу, подержал ее на ладони, как бы взвешивая. Где-то там, в глубине этого небольшого кристалла, только что невидимая структура носителя памяти претерпела некие изменения. А это значит, что новая информация принесет Стюарту деньги. Но чтобы эти потенциальные деньги воплотились в реальные, Стюарт вместе со своей иглой должен включиться в то, чего он не знает и не понимает, — в схему Гриффита. Вплестись в обширную сеть тех людей, которые крадут и продают информацию, орудуя на черном рынке. А людей этих он не знает. Так же как не знает их целей. У Стюарта имеется своя собственная цель. И непонятно, стоит ли связываться с этой подозрительной паутиной? Сумеет ли Стюарт, если когда-нибудь возникнет такая необходимость, из нее выбраться?
 Торнер забормотала во сне, перевернулась на спину. Стюарт спрятал иглу в кулак. Девушка потянулась, открыла глаза, взглянула на Стюарта. Улыбнулась.
 — Кажется, я немного вздремнула. — Села на кровати, застегнула пуговицу на рубашке. — В этой гостинице, наверно, нельзя заказать ужин в номер?
 — Нет, конечно, — улыбнулся Стюарт.
 — Жалко, а то могли бы выпить бутылочку. — Тут она обратила внимание на включенный дисплей. — Ты работаешь?
 — Нет. Решал шахматную задачу. Я слишком много выпил, работать не могу.
 Он наклонился над сумкой и незаметно выронил иглу. Девушка подняла руку и включила вентилятор на полную мощность.
 — Вот, — сказала она и посмотрела на Стюарта. Волосы ее развевались в потоке воздуха. — Ветер.
 Стюарт улегся рядом с ней на узкой кровати. В лицо дул сильный бриз. А совсем рядом темнели глаза Торнер.
 — Можно считать, что мы находимся на берегу моря, — сказала она. — На Земле. Правда?
 — Почему бы и нет?
 Она наклонилась и поцеловала его. Не закрывая глаз. Как и Стюарт. Она ничуть не напоминала Натали, и он не знал, благодарен ли он этой незнакомой девушке за это. Но воспоминания тем не менее нахлынули… Песок, океан, бриз, зеленые глаза близко-близко. Он закрыл глаза и окунулся в воспоминания.
 Ненадолго он сам превратился в ветер.
 В конце концов почему бы и нет, решил Стюарт. Надо переслать информацию в Антарктиду.
 «Чартер» в тот момент был повернут так, что Земля Мэри Лэнд, где находился нужный Стюарту адресат, не попадала в зону прямой видимости. Поэтому Стюарт решил передать информацию через земной спутник связи фирмы «Благоухание роз», находившийся на геостационарной орбите над Южной Атлантикой. Он вставил инфоиглу в отверстие считывающего устройства, направил антенну на спутник связи и нажал кнопку «передача». Не успел рассмотреть на стене фотографию Эвереста, утопающего вершиной в облаках, как информация уже была передана.
 Так Стюарт оказался вплетенным в ту невидимую паутину, о которой он пока почти ничего не знал.
 За спиной Стюарта распахнулась дверь.
 — Что это ты делаешь на моем передатчике?
 Стюарт оглянулся, едва удержавшись, чтобы не выдернуть иглу из передатчика. В дверях стоял загорелый человек с голубыми глазами и в зеленой тропической рубашке, заполнив собой почти половину маленькой комнатки связи.
 — Посылаю сообщение, — спокойно ответил Стюарт.
 — Так я и думал. — Человек протянул для приветствия огромную веснушчатую руку и представился: — Я Фишер. Связист. — Говорил он со среднеевропейским акцентом.
 — Стюарт. Помощник такелажника.
 — Сейчас посмотрим. — Фишер склонился над аппаратурой, проверяя, все ли в порядке с передатчиком. На его затылке Стюарт увидел вживленный в череп разъем-интерфейс, к которому можно было подключать кабель для прямой связи мозга с электроникой.
 — Я воспользовался приемно-передающей антенной номер два.
 — Вижу. Все правильно. Но прежде, чем делать это в следующий раз, лучше дождись меня, — оскалил зубы в улыбке Фишер. И загрохотал: — Из-за тебя мы могли пропустить важнейшее сообщение наших хозяев. Чрезвычайно важное указание изучать очередной номер еженедельного партийного журнала «Вопросы Фрикономицизма», где излагается новый изгиб линии нашей мудрой партии. Является ли введение фирмой «Семь Лун» таможенных тарифов на сплавы с изменяемой кристаллической решеткой идеологически оправданным или же это признак сползания в уклонизм? Потрясные для всей галактики новости, старина, должен я тебе доложить!
 Стюарт вынул иглу и спрятал ее в карман. Фишер принялся просматривать последние сообщения, не обращая больше на Стюарта никакого внимания. Заметив шелушащуюся от сильного загара кожу на лбу Фишера, Стюарт спросил:
 — Недавно с пляжа?
 — Нет. Лазил по ледникам Аляски. Ты передавал сообщение в Асунсьон?
 — Нет, в Антарктиду, — ответил Стюарт.
 — А, — Фишер постучал по своему виску пальцем, — в самом деле, я не обратил внимания на этот индекс. У тебя что, там живут знакомые?
 — Нет, просто мой друг сейчас путешествует по Антарктиде, у него отпуск.
 — Сорок четыре наносекунды, — недоверчиво заметил Фишер, глядя на показания аппаратуры. — Не слишком ли много для обычного письма?
 Стюарт почувствовал тревогу. Пока легкую, но уже отчетливую. Надо будет, решил он, сразу стереть информацию с иглы, как только вернусь к себе в кабину.
 — Я послал своему другу копию видеофильма из библиотеки станции, — объяснил Стюарт.
 — Надеюсь, фильм идеологически правильный? Идеологией концерна «Благоухание роз» является неоимажинизм. И на своих спутниках они не держат идеологически вредной продукции.
 — А мне сам неоимажинизм кажется довольно вредной штукой.
 — Верно, старина, — усмехнулся Фишер и отбарабанил на клавиатуре команду припарковать антенну. — На борт только что прибыл наш капитан Су-Топо. Можешь зайти к нему в рубку. Дай только ему распаковать свои вещи.
 — Так и сделаю.
 Тревога все еще не отпустила Стюарта. Капитанская рубка благоухала ароматом пяти карликовых деревьев в керамических горшках, рядком выстроившихся на полке. Под потолком висели лампы, дававшие деревьям необходимый им яркий свет.
 Капитан «Борна» оказался невысоким, средних лет человеком, выходцем с острова Явы. Мускулистое тело. Узловатые руки увиты сложной татуировкой. Одет в темную капитанскую куртку, на голове черная фуражка с кокардой, свидетельствующей о его звании — три четырехугольные звезды на фоне красного треугольника фирмы «Талер». Вместо ногтя в средний палец левой руки вделан жидкокристаллический экран компьютера. Похоже, что когда-то его маленькие узкие глаза были увеличены хирургической операцией. «А где же находится клавиатура его компьютера? — подумал Стюарт. — Может быть, ее вообще нет, а компьютер управляется напрямую из мозга? Или же клавиатура находится у кого-то другого, а Су-Топо читает на дисплее своего пальца присылаемые ему сообщения? Впрочем, какое мне до этого дело», — решил он. Не надо впадать в паранойю. В самом деле, какой смысл получать сообщения извне через всем видимый дисплей, когда это можно делать непосредственно через приемник, вживленный в мозг и подсоединенный к слуховому нерву.
 — Добро пожаловать к нам на борт, — поприветствовал капитан.
 — Спасибо. Я счастлив работать у вас.
 — Кайра сказала мне, что ты усердно учиться, — мягким голосом сказал Су-Топо, полузакрыв глаза и скрестив руки на груди.
 — Приблизительно так. Я привык учиться.
 — Это хорошо. — Су-Топо чуть нахмурился. — Но во время долгого полета куда важнее уметь справляться с бездельем.
 «Вот для чего тебе нужны карликовые деревья», — подумал Стюарт.
 — Бездельничать я тоже умею, — ответил он. — В самом деле это не так уж трудно.
 Глаза капитана приоткрылись шире.
 — Ты обучен военному искусству, — безразличным тоном заметил он. — Причем искусству весьма специфическому. И обучен очень хорошо. — По тону капитана невозможно было понять, как он относится к этому и волнует ли его этот факт вообще. Или же Су-Топо говорит об этом просто, чтобы поддержать беседу.
 — Да. Но я больше не собираюсь заниматься такими вещами.
 — Вот как. Ты, похоже, решил выбрать иной жизненный путь?
 — Да. — Стюарт начал подозревать, что Су-Топо затеял этот разговор, чтобы предложить ему какую-то другую работу.
 — Так. — Капитан кивнул, как бы соглашаясь со своими собственными мыслями. — Это хорошо. — Он поправил одну из прилепившихся к потолку лампочек, словно показным безразличием хотел дать понять, что завел разговор на эту тему просто так, без каких-либо задних мыслей, из вежливости. — Известно, что поликорпы внедряют в организации конкурентов своих агентов. А такие транспортные компании, как «Яркая звезда» и «Талер» — самое благодатное место для шпионажа, поскольку их корабли летают повсюду. И мне бы очень не хотелось, чтобы «Макс Борн» столкнулся с трудностями из-за того, что кто-то из членов нашего экипажа решил заняться чем-то подобным.
 — Ко мне это не относится, — заверил Стюарт.
 — Рад слышать это. — Капитан повернулся к своим карликовым деревьям. — Ты разбираешься в деревьях? Я обожаю их.
 — Нет, не разбираюсь. Мне больше нравятся плоды.
 — Это карликовый серый вяз. — Су-Топо ласково тронул один из стволов. — Его посадил еще мой дед. Деревцу почти сто лет. Этот сорт называется чоккан. Его прямой, полный достоинства ствол навевает покой и умиротворение.
 — Умиротворение. Это замечательно, — поддакнул Стюарт.
 — А вот это аризонский кипарис. — Су-Топо благоговейно взглянул на соседнее деревце. Глаза его увлажнились. — Это подарок моей жены. Она живет на малой планете Аполлон в комплексе «Москва». Каждый раз, когда мы с ней встречаемся, она дарит мне новое дерево. И я тоже. А потом в экспедициях мы смотрим на деревья и вспоминаем друг друга.
 Стюарт разглядывал деревца в простых глиняных горшках, покрытых глазурью.
 — У вас есть дети? — спросил он.
 — Две дочери. Они выросли в обителях «Талера», а теперь работают в этой же фирме на хороших местах. Был еще сын. Он погиб на планете Архангел. — Су-Топо замолчал.
 — Соболезную, сэр. Я не знал, что фирма «Талер» тоже участвовала в войне.
 — Она не участвовала. Мой сын сам пошел на войну. — Капитан показал на другое деревце. Рука его бережно остановилась в сантиметре от маленького растения. — Эту ель Йеддо я храню в память о моем сыне. Хоть имя его осталось рядом со мной.
 «Су-Топо — тоже жертва войны, хоть и не участвовал в ней», — подумал Стюарт. Но война навечно осталась в его памяти, так же, как и в памяти самого Стюарта, тоже не воевавшего.
 — Как трогательно, — сказал Стюарт.
 Су-Топо недружелюбно глянул в ответ, возможно, обидевшись за то, что Стюарт вмешался в его воспоминания.
 Он снова принял чрезвычайно официальный вид. Отошел от деревьев.
 — Извини, но мне пора просмотреть доклады Кайры. И проверить, как уложен груз в трюме.
 — Разумеется. Рад был познакомиться с вами, сэр, — сказал Стюарт.
 Сбегая вниз по лестнице к своей каюте, Стюарт тревожно раздумывал, существуют ли списки сети Гриффита, а если существуют, то насколько они широко распространены? Может быть, на друзей Гриффита уже заведены сотни досье, разбросанных по службам безопасности всех поликорпов. Может быть, пароль к шахматной задаче не является таким уж большим секретом, как наивно полагает Гриффит? А что имеется в досье на самого Стюарта? Не появилась ли там уже такая строчка: «Знакомый Гриффита. Возможно, его курьер».
 И вдруг Стюарт похолодел от жуткого озарения. Какую же он сморозил глупость! Он получил информацию через терминал, установленный не где-нибудь, а в номере гостиницы, зарегистрированном на фирму «Яркая звезда». И если кто-то из службы безопасности узнал об этом, то вычислить Стюарта будет совсем просто — ведь сейчас на станции из «Яркой звезды» находится всего несколько человек. Может быть, имя Стюарта уже пламенеет красными буквами на дисплеях секретных служб?!
 Впрочем, охранники «Чартера» едва ли следили за Стюартом. Такими вещами они не занимаются. Разгильдяйство службы безопасности «Чартера» стало притчей во языцех еще в те времена, когда Стюарт ходил в «Орлах». Но «Талер» — это совсем другое дело, возможно, его агенты проверяют сотрудников «Яркой звезды», сотрудничающих с «Талером», чтобы убедиться, что те не причинят им лишних хлопот своей шпионской деятельностью. Но, может, охранники «Талера» не заподозрят ничего плохого в том, что кому-то вздумалось поиграть в шахматы, и они не сочтут этот факт достаточным для дотошной проверки. Нет, решил Стюарт, от «Талера» угрозы исходить не может. А Су-Топо, скорее всего, проводил с ним обычную вводную беседу о шпионаже, как со всяким новым сотрудником «Яркой звезды».
 Стюарт немного успокоился. На этот раз его оплошность вряд ли заметили. Но в такой обители, как Веста, принадлежащей солидной поликорпорации, служба безопасности наверняка не дремлет, и подобная ошибка может оказаться фатальной. Тогда «Яркая звезда», получив нагоняй от вышестоящей фирмы, разозлится. И Стюарта, возможно, пинком отправят назад на Землю. Он навсегда попадет в черные списки и никогда больше не сможет найти приличную работу. Эта черная отметина станет преследовать его до конца жизни.
 «Проклятый Гриффит! — в сердцах подумал Стюарт. — Как он подставил меня! Нет, — тут же поправился он. — Это я сам подставил себя под удар. Сам виноват».
 Добравшись до своей кабины, Стюарт немедленно стер с иглы информацию. Пусть теперь проверяют. Улика уничтожена. Он осмотрелся. Со стены на него пялилась огромная вульва. Увеличенная до невероятных размеров. Всю эту порнуху надо будет содрать. Облегчение от недавних страхов, внезапное сексуальное возбуждение и страстное желание закурить смешались воедино. Стюарт постарался отогнать всю эту чушь, сконцентрировался и погрузился в медитацию. Он свободен и окружен космосом. Через четырнадцать часов «Борн» стартует в направлении пояса астероидов. И никто не станет за ним гнаться.
 Мозг Стюарта раскалялся. «Борн», устремлялся вперед с постоянным ускорением в полтора «g». Вот он пролетал мимо Луны, используя ее поле тяготения для дополнительной разгонки, чтобы, набрав скорость, выпрыгнуть за пределы орбиты Марса к поясу астероидов. Двигатели будут работать еще трое суток, поддерживая величину ускорения корабля на одном уровне.
 Самое трудное — первые часы, когда ускорение еще больше, перегрузка высока и дает о себе знать. Все эти критические двенадцать часов Стюарт и Риза постоянно держали связь друг с другом и с приборами. Наблюдали за работой двигателей, камер сгорания, насосов охлаждающей системы, за дублирующей системой, за расходом топлива и т.д. Вся эта многочисленная информация поступала по кабелю прямо в мозг, раскаляя его до предела.
 Первые четыре часа вахту несла Риза, а Стюарт лишь следил, как она управляется с мощными двигателями «Яркой звезды». В следующие четыре часа на вахту заступил Стюарт, а Риза наблюдала и подстраховывала, готовая поправить его в случае ошибок.
 Стюарт попытался расслабиться, окинуть хлещущую в его мозг аналоговую информацию с точки зрения дзен. Ему это удалось, и правильные решения начали приходить легко, автоматически. Очевидно, штудирование учебных материалов не прошло-таки даром. Когда-то, будучи «Орлом», Стюарт тренировался на тренажере, и многое из прошлого теперь пригодилось. В обтюраторе возникла утечка гидразина, и Стюарт моментально пустил поток по запасной линии. Один из топливных насосов часто перегревался, и все время приходилось регулировать его температуру.
 Хотя работа Стюарту показалась несложной, он все же испытал облегчение, когда закончилась его смена. Напряженные мышцы расслабились. И только заметив на ладонях почти кровавые следы от ногтей, он понял, насколько был напряжен все это время. Он устало откинулся в кресле, постарался отвлечься от мелькающих в голове индикаторов и графиков, счастливый от одной лишь мысли, что на некоторое время он избавлен от ответственности.
 — Пойду посплю, — сказала Риза, когда закончилась ее смена. — Если случится что-нибудь серьезное, просто выключи двигатели. У нас есть запас времени. В топливном насосе сейчас нормальная температура, но ты все-таки не спускай с него глаз.
 Стюарт махнул рукой, показывая, что понял ее. Риза перебралась в более мягкое кресло, люк сверху раскрылся, и кресло унесло Ризу на следующий этаж, в ее каюту. В условиях больших перегрузок было слишком опасно пользоваться лестницами — в случае падения ноги могли уподобиться хрупким веточкам.
 Мозг Стюарта снова начал раскаляться от напряжения, усугубляемого перегрузкой. Теперь вся ответственность лежала на нем одном, и Стюарт сконцентрировался, готовый к любым катастрофам. Забарахлила лампа накачки одного из лазеров оптоволоконной системы связи, и Стюарт включил дублирующую систему. В следующие два часа все шло без происшествий. Показания датчиков мерцали зелеными огнями. Земля отдалялась вместе со своими бесчисленными искусственными спутниками. Стюарт начал терять бдительность, чуть расслабился.
 Вдруг что-то неуловимо изменилось. Он скорее почувствовал это, чем заметил. Нечто в общем рисунке множества индикаторов на мгновение изменилось, прежде чем автоматика сработала и выправила появившееся откуда-то возмущение. Стюарт принялся изучать ситуацию, вникая, что же произошло. Все выглядело нормально. И вдруг его осенило — две поломки, сливаясь вместе, дают видимость кажущегося благополучия.
 Топливный насос раскалился добела, угрожая вот-вот взорваться и выплеснуть из своего чрева расплавленный литий. А датчик температуры, с самого начала не вполне исправный, почти расплавился и теперь давал еще более искаженную информацию, создавая обманчивое, но взрывоопасное спокойствие. И автоматика не видела причины для беспокойства.
 Стюарт немедленно выключил раскаленный насос, задействовав дублирующий. Нависшая было угроза взрыва отступила. Позже кому-то придется облачиться в скафандр и выйти в открытый космос для замены неисправного датчика и починки насоса. Но это можно сделать потом, когда корабль перестанет ускоряться и двигатели затихнут.
 До самого конца смены Стюарт не мог заставить себя расслабиться.
 — А ты, парень, оказывается, не зря получаешь зарплату, — похвалила Риза, принимая от Стюарта вахту.
 — Спасибо.
 — Именно из-за нашей интуиции компьютеры и не могут обойтись без человека, — философствовала она, втыкая в разъем на голове кабель. — Искусственный интеллект в такой ситуации ни за что не справился бы.
 — Спасибо. — Он снял нейронаушники, но показания датчиков все еще ярко мерцали в его голове. — Могу я поспать?
 — Сладких снов тебе, старина, — улыбнулась она.
 — Это было бы отлично.
 Через три дня ускорения у персонала «Яркой звезды» почти не осталось работы на корабле, если не считать мелкого ремонта. Теперь корабль мчался к поясу астероидов по инерции.
 Перегрузка закончилась. Для создания искусственной силы тяжести включилась центрифуга, создавая на борту первые несколько дней восемь процентов от земной силы тяжести, дабы экипаж отдохнул от перегрузок. А потом центрифуга ускорилась, и искусственная сила тяжести сравнялась с земной.
 Через несколько дней для Стюарта пришло зашифрованное сообщение — на его счет в банке в Улан-Баторе поступили тысяча пятьсот долларов в акциях фирмы «Семь Лун». Кроме того, открытым текстом Гриффит сообщал: «Удачное начало».
 Стюарт убивал время по-разному: смотрел видеофильмы, учился готовить китайские блюда на отлично оснащенной корабельной кухне, много тренировался, оттачивая искусство рукопашного боя и наращивая мышцы на тренажерах. Частенько они с Ризой тренировались вместе. Она даже согласилась стать его спарринг-партнером. Такие тренировки были куда полезнее, чем бой с невидимой тенью. Реакция у Ризы была лучше, благодаря встроенным в ее мозг микросхемам с запрограммированными рефлексами и электронервам, проводящим импульсы от мозга к мускулам быстрее, чем живые нервы Стюарта. Чтобы пробить защиту Ризы, Стюарту приходилось изобретать сложные комбинации со многими ударами и обманными движениями. Но даже такие комбинации редко оказывались эффективными.
 Другие члены экипажа также проводили немало времени в спортзале. Хорошая физическая форма была единственным средством для успешного противостояния невесомости и перегрузкам. Фишер занимался аэробикой и наращивал мускулатуру на тренажерах, что соответствовало его увлечению скалолазанием. Кайра предпочитала гимнастику, упражняясь на снарядах. Су-Топо набегал бесконечные в своем однообразии километры, храня во время долгого бега абсолютную невозмутимость. Километров сто семьдесят днем и еще немного вечером. И только лишь однажды Стюарту удалось увидеть его без фуражки — тогда, когда Су-Топо зашел в гимнастический зал.
 Фишер оказался чересчур общителен и назойливо любопытен, он надоедал Стюарту бесконечными расспросами о его жизни на Земле, сравнивая ее со своим детством, проведенным на орбите. Фишер предпочитал яркую и ужасно шуршащую одежду. Он то и дело взрывался оглушительным хохотом, распахивая при этом огромную пасть и демонстрируя желтые квадратные зубы. Своей белоснежной нордической коже он с маниакальной старательностью пытался придать смуглый оттенок, горстями глотая каротиновые таблетки.
 Кайра обычно была погружена в свои мысли, литрами поглощая черный кофе. Су-Топо держался очень официально.
 Если не считать тренировочных боев и редкой совместной работы, Стюарт почти не видел Ризу. А когда они встречались, тесного общения не получалось — их диалоги обильно пересыпались взаимными, едва замаскированными колкостями, едкими двусмысленностями и ядовитыми намеками. Стюарту почти ничего не удалось узнать о ней. О Су-Топо было известно, что он увлекается карликовыми деревьями. Фишер не скрывал, что влюблен в скалолазание. А чем увлекается Риза? Удаляясь в свою комнату, она всегда закрывала дверь на замок. В гости никого никогда не приглашала. Но несмотря на то, что общение у них не складывалось, несмотря на ее явное нежелание приоткрыть свой внутренний мир, Стюарт почему-то чувствовал к Ризе симпатию. Как бы там ни было, несмотря на внешне очень холодные отношения, они друг друга уважали. Какая-никакая, но все же была дружба. Стюарт старался этой дружбой не злоупотреблять, не лезть к Ризе в душу без ее разрешения. Так и должно быть между друзьями, решил он.
 На стенах его каюты оказалось удивительно много слоев порнографических фотографий — шесть или восемь. Потрудиться пришлось немало, отдирая бумагу и закрашивая обнажившийся наконец голый пластик.
 Через две недели скучного полета Стюарт начал сожалеть о содеянном — по крайней мере порнуха хоть как-то скрасила бы невыносимое однообразие.
 Через четыре недели полета он снова был рад, что содрал все со стен. Созерцание одних и тех же картинок изо дня в день оказалось бы еще утомительнее. Теперь он начал понимать, почему его предшественник заклеивал стены все новыми и новыми фото.
 Стюарт довольно часто вспоминал о карликовых деревьях капитана, о фотографии Эвереста над столом Фишера. Маленькие деревца помогали Су-Топо не терять связь со своим любимым прошлым — с семьей, с нежными воспоминаниями. Для Фишера приятные воспоминания заключались в Эвересте. А что бы хотел иметь в своей комнате сам Стюарт? О чем он мог бы хоть изредка вспоминать?
 Фотографии Натали у него нет. И вообще нет ничего из прошлого. Доктор Ашраф советовал Стюарту забыть о нем. А как было бы хорошо иметь здесь в комнате хоть какое-то изображение Натали. Чтобы вспоминать о том, что он имел. И что потерял.
 Правда, у него есть и другое воспоминание — экран телевизора и голос. Голос, в известном смысле, его собственный. Голос, рассказывающий о том, к чему Стюарт приближается с каждой секундой этого полета — к поясу астероидов. К поясу, в котором находится и полый астероид Веста, искусственная обитель, где в поисках полковника Де-Прея сгинул Альфа.
 Стюарт запросил у бортового компьютера карты и историю Весты. Данных, к его удивлению, оказалось немало. Имелись даже подробнейшие современные схемы электросетей, водоснабжения, вентиляции, линий связи. Карты расположения шлюзов и секретных зон. Местные обычаи и законы. Вся эта подробная информация больше походила на разведывательные данные для секретных агентов, чем на путеводитель для путешественника. Уважение Стюарта к разведслужбе «Талера» заметно возросло.
 Первой осваивать Весту начала фирма «Разведчик». Вначале в астероиде рыли шахты для своей горнодобывающей промышленности. Вскоре Веста превратилась в главное искусственное жилище в поясе астероидов. Ее население возросло до восьмидесяти тысяч человек. В ходе Войны Грабителей численность жителей Весты уменьшилась почти на треть. Потом, после распада «Внешних поликорпов», была создана новая фирма «Ослепительные солнца». Тогда же на Весту прибыли Мощные и заняли половину астероида, отгородившись от людей стеной секретности и биологической защиты.
 В центре Весты располагались доки и ремонтные базы для космических кораблей, электростанция и всевозможные заводы, занимающиеся в основном очисткой и изготовлением металлов и кристаллов. Значительная часть заводов и еще одна электростанция были вынесены на поверхность. Обитала здесь и колония «четвероруких» — шесть тысяч существ, отлично чувствовавших себя в условиях ничтожной гравитации. Все они были заняты на работах, требующих невесомости. Нормальные люди жили в трех огромных зданиях-центрифугах, где создавалась земная сила тяжести.
 Разработка рудников продолжалась и поныне — Веста была довольно большим астероидом, триста километров в диаметре. И копать можно было еще много, места хватало. Но горнодобывающая промышленность отошла на второй план, уступив место торговле. Половина всего товарооборота приходилась на долю Мощных. И в результате Веста превратилась в самое бойкое торговое место во всем поясе астероидов.
 О Мощных можно было узнать немногое. Доступ на их половину строго ограничен — два шлюза для персонала и один для товаров. Порядок на территории Весты поддерживался строжайший — все общественные места находились под неусыпным наблюдением искусственного интеллекта. Колоссальные доходы, получаемые от торговли с Мощными, позволяли «Ослепительным солнцам» содержать большой штат прекрасно оснащенной полиции. Во всем космическом пространстве, занимаемом людьми, не сыскать полиции лучше, чем здесь. Ради высокоприбыльной торговли покой и безопасность Мощных стояли на первом месте. Все внутренние линии связи на Весте «просвечивались» службой безопасности. Внешняя связь жестко ограничена и полностью контролируется местной охраной. Служба безопасности состояла из нескольких иерархических слоев, самым высоким из которых являлось Управление Общей Информации. Это ничего не значащее и широко распространенное название напомнило Стюарту «шпионские» романы, которыми он зачитывался в детстве. Главная ударная сила УОИ — элитный отдел «Пульсар», занимавшийся контрразведкой. В компьютере «Борна» имелись сведения о структуре даже этого отдела.
 Гораздо меньше сведений содержалось о некой «группе семь», которая занималась внешней разведкой и промышленным шпионажем. Точнее, сведений не было вообще, давалось только название этой группы.
 Корпорация «Ослепительные солнца» была создана другими поликорпами в спешном порядке в целях поддержания порядка в торговле с Мощными, дабы не возникало торговых войн. «Ослепительные солнца» властвовали исключительно на Весте. Но тем не менее это была одна из самых богатейших корпораций за все время существования поликорпов, в ее распоряжении имелся один из мощнейших торговых флотов. На Весте находилась лишь малая часть сотрудников этой корпорации. Остальные работали на многочисленных торговых станциях и бороздили бескрайние просторы космоса.
 Именно здесь, на Весте, жил полковник Де-Прей, являясь сотрудником «Ослепительных солнц». Здесь Альфа нашел Де-Прея и, возможно, убил его. А потом был убит сам. Убит здесь же или где-нибудь позже Курзоном. Но это темное пятно в истории Весты никак не освещено данными, имеющимися в компьютере фирмы «Талер».
 На основе этой скудной информации Стюарт попытался составить план действий. Но после длительных раздумий пришел к выводу, что информации явно недостаточно. Надо будет, решил он, попробовать разузнать что-нибудь уже на самой Весте. Тогда, может, что-то и прояснится.
 А как быть с сетью Гриффита? На Весте, где все прослушивается и просматривается, получать секретную информацию — подобно самоубийству Нет, здесь нельзя связываться с шахматной программой. Это можно сделать потом.
 Не стоит быть Слишком жадным.
 Наступил период торможения. Двигатели снова работали трое суток подряд, вжимая людей в кресла. Стюарт и Риза опять засели за компьютеры, сменяя друг друга через четыре часа. Под конец они измотались до предела и с радостью встретили освободительное наступление невесомости. Вначале Стюарт хотел было выбраться с корабля на Весту как можно раньше, но почувствовал, что силы не позволяют. И поэтому решил сначала отправиться в свою каюту и как следует отоспаться. Его примеру последовала и Риза. По пути их остановил Су-Топо в своей неизменной фуражке.
 — Мне нужны ваши паспорта, — потребовал капитан, — я отнесу их для прохождения паспортного контроля на таможне. Потом подойдите к Кайре сдать кровь на анализ. Тут на Весте они все спятили на почве вирусобоязни. И пока они не получат образцы нашей крови, нас на станцию не пустят.
 — Я ведь сдавала им кровь в прошлый раз, — проворчала Риза.
 Паспорт «Яркой звезды» представлял собой черную пластиковую карточку с памятью, где были записаны личный код, отпечатки пальцев, рисунок сетчатки глаза и медицинские данные, необходимые врачам.
 — Хорошего отдыха, — пожелал Стюарт Ризе, передавая паспорт капитану.
 — Сойти с борта корабля можно только с моего разрешения. И только после того, как покончим с разгрузкой, — объявил Су-Топо, пряча паспорт в карман.
 — Жаль.
 И Стюарту с Ризой пришлось отправиться в корабельный медпункт, где Кайра взяла у них пробы крови.
 Добравшись наконец до койки в своей каюте, Стюарт с облегчением закрыл глаза. И сразу в голове вспыхнули индикаторы. Сон пришел раньше, чем через сто вздохов.
 Проснувшись часов через семь, он принял душ и оделся — рубашка без воротника, вельветовые джинсы и такая же куртка. Перед выходом из кабины Стюарт решил ознакомиться с сообщениями, чтобы не повторять прежнюю досадную ошибку. Оказалось только одно аудиосообщение. На фоне шума и смеха невнятный голос Фишера приглашал Стюарта посетить некое заведение под названием «Время ноль», где уже собралась веселая компания. Стюарт проплыл к выходу для персонала, ведущему к шлюзу Весты.
 Паспорт, подумал он, уже проверен, так что можно идти. Приложил большой палец к пластинке с эмблемой «Яркой звезды». Устройство считало отпечаток пальца, дверь отодвинулась. Стюарт нырнул в проем, впереди открылась следующая дверь, за которой виднелся длинный туннель. Стюарт оттолкнулся и поплыл по воздуху.
 Вскоре впереди показались два человека в куртках, застегнутых на все пуговицы. Каждый держал в руке но маленькому реактивному двигателю для скоростного передвижения в невесомости. Один прятал руку в кармане.
 Труба была довольно широкой. Но парочка двигалась прямо на Стюарта. Сейчас они свернут, решил он, ведь у них есть ручные двигатели, еще успеют. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что «пешеходы» одеты в форму, напоминающую военную. Служба безопасности!
 Адреналин бросился ему в голову, в кровь, в нервы, наполняя ужасом все тело. Его хотят арестовать! Почему? За что? Раздумывать поздно, они уже совсем рядом.
 Стюарт лихорадочно оглянулся. Скрыться было некуда. Охранники быстро приближались. Замолотить руками по воздуху, попытаться развернуться и уйти? Бесполезно. От реактивных двигателей не уйдешь. Нет, решил Стюарт, надо выдержать первый удар, оттолкнуться и прислониться спиной к стенке. Тогда можно будет вступить в бой.
 Расстояние сократилось уже до десяти метров. Охранники с каменными лицами плыли навстречу. Стюарт приготовился. Парочка действовала деловито, без спешки.
 Он ткнул ногой в первого. Но тот уклонился, и удар пришелся по воздуху. Второй быстро ухватил Стюарта за рукав и вынул из кармана руку — она оказалась в когтистой перчатке. Стюарт почувствовал, как внутри вихрем взметнулась паника. Он снова нанес удар ногой, даже сумел вырвать рукав из цепкой хватки. Последнее, что Стюарт заметил, — торжествующе-садистскую улыбку охранника, всаживающего когти своей перчатки ему в ногу.
 Мозг пронзила ослепительная молния, по нервам словно полоснули электрическим током, все тело вздрогнуло от нестерпимой боли. Из легких вырвался вопль. Из глаз брызнули слезы. Стюарт еще пытался кричать, как-то двигаться, но обмякшее тело не слушалось. Глаза ничего не видели за пеленою слез. Охранники схватили его и поволокли по туннелю.
 Один из них вынул шприц.
 — Поспи, щенок, — усмехнулся он.
 Стюарт почувствовал боль от укола в бедро сквозь джинсы, а затем растекающееся по всему телу жжение.
 Он хотел было спросить их — за что? Но потом решил, что не стоит. Скоро он и так все узнает.




 8


 Стюарт дышал с трудом, втягивая в себя воздух сквозь распухшие и пересохшие губы. Попытался облизнуть их, но язык оказался сухим и шершавым, как наждак. Голова раскалывалась. Наконец ему удалось открыть глаза.
 Все хуже некуда. Он лежал внутри металлической коробки площадью в три квадратных метра. Серебристые с темными крапинками стены. Дверь с «кормушкой» — окошком для подачи еды. На этой же стене два прожектора и вентилятор, надежно защищенные прочными кожухами. Под Стюартом короткий поролоновый матрац в темном пластиковом чехле. Сверху наброшены два одеяла. Мебели никакой, если не считать умывальника и унитаза. Одежды на Стюарте тоже не было.
 Тело казалось тяжелее обычного. По-видимому, сила тяжести здесь превышала земную процентов на тридцать. Чтобы жизнь заключенному не казалась медом.
 «По-видимому, за мной наблюдают, — безразлично подумал Стюарт. Терпеть сухость во рту не было больше сил. — Заметили ли они, что я проснулся? Впрочем, какая разница?» Стюарт осторожно приподнялся. На матраце остался влажный след. Стюарт ощупал себя. Весь в поту. Очевидно, результат действия наркотика. На ноге, чуть выше колена красовались две отметины, оставленные когтями шоковой перчатки охранника. Дышать было очень трудно. Наверное, концентрация кислорода здесь нарочно понижена. Все подчинено одной цели — сломить дух пленника. Стюарт подполз к умывальнику. Жажда мучила все нестерпимей.
 Припал к крану и долго глотал воду. Безвкусную, дистиллированную. Добавочная сила тяжести прижимала вниз, давила физически и морально. Напившись, Стюарт вернулся на матрац. Попробовал размять затекшее тело. Потом попытался собраться с мыслями.
 Головная боль постепенно отступала, Стюарт почувствовал себя лучше.
 Черт с ними! Надо взять себя в руки. Сдвинул матрац и одеяла к стене и начал отжиматься от пола. А что еще в таких условиях можно делать?
 Отжавшись шестьдесят раз, он понял, что при такой силе тяжести его надолго не хватит. Но нельзя же дать повод для насмешек! Из последних сил он отжался еще сорок раз, стараясь держать тело прямым. Потом сел на корточки и начал подпрыгивать. Стоя тут не распрыгаешься — некуда.
 — Заключенный Стюарт! — послышался невыразительный мужской голос из-за двери. — Встать на колени спиной к двери. Руки на затылок.
 — Подождешь. — Стюарт продолжал прыгать.
 — Стать на колени, — пробубнил тот же равнодушный голос, — спиной к двери. Руки на затылок.
 — Девять, десять, — начал считать вслух Стюарт, продолжая прыгать. Интересно, сколько раз повторят команду, прежде чем пустят в ход свою когтистую рукавицу? Ладно, решил он, сейчас не самое подходящее время проверять их терпение. И повиновался.
 Дверь распахнулась. По грохочущим по металлу шагам Стюарт решил, что охранников двое или трое. Один из охранников схватил его за локоть и грубо накинул ему на плечи какую-то робу вроде халата из тонкой хлопковой ткани. Потом защелкнул на руках, отведенных назад, наручники. Стюарт осторожно ощупал их. Два стальных кольца соединялись не цепью, а твердым стержнем.
 — Встать. — Голос прозвучал как-то странно, словно из телефона.
 Стюарт поднялся и повернулся. Перед ним стояли трое — двое мужчин и женщина. Глаза женщины тонули в темных крыльях бабочки, обе руки облачены в когтистые шоковые перчатки. Все трое были выше Стюарта. Мощные, с каменными лицами, в серой униформе и бронежилетах. На головах пластиковые шлемы с опущенными прозрачными забралами. Если бы даже Стюарт и решил ударить кого-нибудь из этих типов, то только разбил бы себе кулак. Странный тембр их голосов объяснялся тем, что говорили охранники в микрофончики, вмонтированные в шлемы, — звуки исходили из динамика, установленного на поясе.
 Один из охранников подступил к Стюарту и застегнул халат — тюремную робу бледно-голубого цвета, на которой черной краской были написаны номер и фамилия. Потом на пол перед Стюартом шмякнулись пластиковые шлепанцы. Он сунул в них ноги.
 — Кругом, — приказал охранник.
 — Скажите лучше, за что меня здесь держат? — спросил Стюарт, решив полюбопытствовать, какие здесь нравы. Но предполагаемого удара не последовало. По-видимому, им приказали обращаться с ним помягче.
 — Кругом, — спокойно повторил охранник.
 Стюарт повернулся. Охранник ухватился за стержень наручников.
 — Вперед.
 Стюарт старался запомнить как можно больше. Коридор, как и камера, был полностью металлический. Сквозь щели в потолке тускло мерцали флюоресцентные лампы. Охранники провели Стюарта мимо шести таких же, как в его камере, дверей — он внимательно вглядывался в каждую. В конце коридора за столом сидел еще один охранник, в шлеме, но с поднятым забралом. Здесь один из конвоиров Стюарта остановился и расписался. Дверь распахнулась, и вся компания оказалась перед лифтом. Вместо простого нажатия кнопки один из охранников вставил в щель карточку с кодом. Лифт поднялся на четыре этажа. Тело Стюарта заметно полегчало. Очевидно, лифт двигался к центру гигантской центрифуги.
 На этом этаже коридор был уже не столь пустынен. Кроме охранников, здесь деловито сновали люди в штатском. Пол и потолок тоже были металлическими, но стены покрывали бежевые пластиковые обои. Все двери были пронумерованы и снабжены кодовыми электронными замками. Стены увешаны плакатами, призывающими к бдительности. На доске объявлений приколоты всевозможные бумаги. Рядом — видеоэкран, тоже с объявлениями, но периодически меняющимися.
 Охранники провели Стюарта в большую комнату, кишащую людьми и переполненную столами и компьютерами. Пол в комнате покрывал ковер, потолок был обит звукопоглощающим материалом, на столах царил рабочий беспорядок. Люди тихо переговаривались или барабанили по клавиатурам своих компьютеров. У противоположной стены Стюарт заметил автоматы с кофе и прочими безалкогольными напитками.
 — Стоять! — приказал охранник. Стюарт повиновался.
 Один из охранников подошел к женщине, сидящей за ближайшим столом, и что-то тихо спросил Та кивком головы показала на человека в штатском, который в этот момент стоял у автомата и наливал кофе в пластиковый стаканчик. Он повернулся, и Стюарт смог разглядеть его: среднего роста, на вид лет сорок, начинает толстеть. Темные брюки, просторная куртка, светло-голубая рубашка. Лоб в больших залысинах, волосы коротко острижены. Охранник обратился к нему весьма почтительно. Человек отхлебнул из стаканчика, придал липу свирепое выражение и вперил взгляд в Стюарта.
 От этого взгляда Стюарт поежился. Глаза лысого смотрели зло, угрожающе. Они пронзали, как рентгеновские лучи, как солнечный ветер. Выражение его лица недвусмысленно сообщало: «Я тебя уничтожу». Стюарту стало ясно — дела его плохи.
 Человек в штатском подошел к своему столу, достал из выдвижного ящика иглу-ключ с шифром и положил ее в карман. Потом набрал номер на телефонном аппарате и что-то коротко сказал в трубку, после чего подхватил со стола папку и направился к охранникам Стюарта.
 — В комнату номер двенадцать, — бросил он им. И прошествовал мимо, не удостоив Стюарта взглядом.
 Стюарт никогда прежде не слышал такого своеобразного акцента.
 — Кругом! — приказал охранник.
 Стюарт повернулся, и его снова повели по коридору. От аромата кофе у Стюарта зашумело в голове.
 У одной из дверей лысый остановился, вставил в замок инфоиглу и набрал на клавиатуре код. Замок открылся.
 — Посадите его, — приказал охранникам лысый.
 Те подвели Стюарта к табуретке, прикрепленной к полу, усадили. Стержень наручников прищелкнули к металлическому креплению, установленному в задней части сиденья.
 Прямо перед Стюартом оказался небольшой стол, за которым устроился лысый. В его глазах отражались огоньки светодиодов детектора лжи — аппаратуры, следящей за тембром голоса и напряжением мышц рук, прикрепленных через наручники к чувствительному датчику.
 Итак, надо приготовиться к допросу с применением детектора. У Стюарта от волнения пересохло во рту.
 Теперь, понял он, надеяться не на кого. Никто ему не поможет, кроме него самого. Он беззащитен. Оружия у него нет. Поэтому он должен создать его сам. Заклинаниями дзен.
 «У меня нет тактики, — приказал он себе. — Я просто существую, и все. Моя тактика — пустота. У меня нет крепости. Моя крепость — бессмертный дух. У меня нет меча. Мой меч — мысль. Мир враждебен мне. Но он станет моим».
 И Стюарт принялся вспоминать названия созвездий и расположение звезд. Шаг за шагом пред его мысленным взором предстало все звездное небо. Вот Скорпион. Сколько в этом созвездии звезд? Как они расположены? Антарес, самая яркая. М4, М7… Все это когда-то он изучал на курсах навигации.
 — Оставьте нас, — приказал охранникам лысый. — Я вас позову.
 Стража удалилась. Металлическая дверь с грохотом захлопнулась. Стюарт продолжал перечислять в уме звезды. А лысый молча смотрел на него, неторопливо отхлебывая кофе. Стюарт дышал ровно. Подергал за наручники, проверяя, в каких пределах он может шевелиться. Постарался отрешиться от всего — от тяжелого взгляда лысого, от металлической комнаты. Унестись от всего этого как можно дальше. А когда наконец лысый заговорил, Стюарт постарался этого не заметить.
 — Я полковник Анжел, — сообщил лысый бесцветным голосом, — из отдела «Пульсар». Я выпотрошу из тебя все.
 Ахернар, вспоминал Стюарт. В созвездии Эридан. Звезда Волк-294, солнце Шеола.
 Анжел упорно сверлил Стюарта взглядом. Альдебаран, продолжал вспоминать Стюарт, в созвездии Орион. Нет, в Тельце.
 — Во-первых, — сказал Анжел, — прокурор установил, что твой случай подпадает под действие «Кодекса внутренней безопасности». Это означает, что мы будем держать тебя в заключении столько, сколько посчитаем нужным. И материалы следствия будут засекречены навечно. Ты будешь иметь дело только со мной. Никаких адвокатов. И вообще, о тебе не узнает никто. Законы о неприкосновенности личности на тебя не распространяются. Для других ты просто пропал без вести. Я единственный, кто может тебе помочь отсюда выбраться.
 Стюарт перевел взгляд на полковника. Тот казался чем-то далеким на фоне звездного неба.
 — Я не уверен, что я сделал что-то, противоречащее тому кодексу, о котором вы говорите, — сказал Стюарт.
 — Во-первых, ты совершил несколько убийств.
 На виске Анжела пульсировала вена. «Значит, — подумал Стюарт, — убийств было несколько?»
 — Во-вторых, диверсии, шпионаж, — продолжил Анжел. — Нападения на аккредитованных членов торгового представительства Мощных. И прочие мелочи, например, кража и уклонение от прохождения таможни.
 — Когда же я совершил все это?
 — Девятнадцатого февраля. Этого года.
 — Точно! — заставил себя улыбнуться Стюарт. — Но в этот день я был совсем в другом месте.
 Выражение лица Анжела нисколько не изменилось.
 — Может быть, ты сможешь доказать это? — ехидно спросил он. — У тебя есть свидетели и все такое прочее? Ты можешь подтвердить, что был в этот день на Рикоте?
 — Я никогда не был на Рикоте. Весь февраль я провел в пробирке, замороженный в криогенном сосуде. В городе Флагстафф, штат Аризона, США.
 Анжел никак не отреагировал.
 — Это на Земле, дружище, — добавил Стюарт.
 — Новые тела попадают к нам часто. Я вижу, ты и впрямь выглядишь моложе, чем тот.
 — В моем мозгу нет памяти о том, что происходило с моим первым телом после того, как оно достигло возраста двадцати двух лет. Так что меня бросили в тюрьму за то, чего я не совершал и чего я даже не помню, — усмехнулся Стюарт. — Я думаю, ты окажешься в дурацком положении перед прокурором.
 — Но со стороны «Консолидированных систем» было бы очень глупо оставить тебе прежнюю идентификацию после того, что ты натворил, — желчно заметил Анжел.
 — Им наплевать. Дело вот в чем. Мой Альфа, то есть тот, за которым вы охотитесь, погиб на Рикоте в марте. А я не интересую «Консолидированные системы». Поэтому они и не позаботились о новой идентификации. Если бы я все еще продолжал работать на них, неужели вы думаете, что мне не дали бы по крайней мере нового имени и других отпечатков?
 Его тирада не произвела на Анжела ни малейшего впечатления.
 — Тактика затягивания тебе не поможет, Стюарт. Выбраться отсюда ты сможешь только в одном случае — если будешь сотрудничать с нами.
 — Проверьте. Посмотрите записи в госпитале, где я лежал.
 — Записи можно подделать.
 Стюарт пожал плечами, насколько позволяли наручники. Дверь за спиной Анжела открылась, и в комнату вошел человек. У Стюарта что-то царапнулось внутри. Страх моментально сменился гневом. Он узнал этого огромного узкоглазого детину. Тот самый, что цапнул его шоковой перчаткой во время ареста. Верзила молча прислонился к стене у двери. Рука его снова была спрятана в кармане. Опять, видимо, в когтистой перчатке.
 «Хотел бы я встретиться с тобой один на один, — со злостью подумал Стюарт — когда ты будешь без этой штуки. Тогда тебе не поможет даже твой вес».
 Светодиоды, отражавшиеся в глазах Анжела, замерцали красным.
 Стюарт успокоил дыхание. М44. В созвездии Рака.
 Известная техника допроса. Перво-наперво изолировать допрашиваемого, чтобы он почувствовал себя заброшенным и одиноким. Для этого сгодится небольшой металлический ящик — засунуть арестанта туда голым. И светить круглосуточно прожекторами, чтобы он потерял чувство времени. Чтобы не знал — день теперь или ночь. Потом провести его по тюремным коридорам, показав, что попал он не куда-нибудь, а в мрачную и беспощадную машину. А затем отвести в кабинет, где объяснить, что существует лишь один-единственный способ выбраться из адской машины, а именно: выложить все, что от тебя требуют. А для пущего устрашения рядом с допрашиваемым должен стоять звероподобный детина, палач и заплечных дел мастер, который уже успел продемонстрировать несчастному свое умение…
 Вот тогда рядом с палачом Анжел покажется сущим добряком. Только он может спасти допрашиваемого от палача. Только он способен вызволить истерзанного арестанта из пыточной машины. Поэтому радетеля-гуманиста надо задобрить, рассказать ему все-все, о чем тот просит. И даже добавить лишнее.
 Стюарт и сам прекрасно знал всю эту кухню. Но от этого ему было ненамного легче. Эта техника может сработать. Против нее есть только одно средство — стоять до конца, не поддаваться. Держаться как можно дальше — в бесконечной вселенной, и пересчитывать звезды.
 «Допрашивают не только они, — размышлял Стюарт. — Анжел и палач знают, что случилось на Весте. От меня они хотят узнать больше. Вряд ли им это удастся. Зато я в более выгодном положении — по их вопросам можно догадаться, что же тут произошло. Надо только заставить их вести допрос дальше, заставить задавать мне вопросы. Я попытался доказать, что невиновен. Это правильно, ведь было бы подозрительно, если бы я вел себя иначе. Но теперь, чтобы продолжить допрос, надо постараться внушить им, что мне известно нечто, что может их заинтересовать. Надо создать впечатление, что я знаю значительно больше, чем говорю».
 Анжел допил кофе, смял пластиковый стаканчик и швырнул его на пол. Раскрыл папку. На обложке Стюарт заметил надпись: «Спецдосье: Стюарт.1».
 — Куда вы направлялись, Стюарт? — спросил Анжел. — Вы шли на встречу с кем-нибудь? Или просто хотели взглянуть на то, что натворили здесь в прошлый раз?
 — Я собирался зайти в местечко под названием «Время ноль», — ответил Стюарт.
 — С кем вы там собирались встретиться?
 — С Фишером. Он служит связистом на борту «Борна». Фишер передал для меня сообщение, что находится в заведении под названием «Время ноль». Там собралась веселая компания. — Стюарт взглянул на Анжела и усмехнулся. — Я уверен, что вы записывали все сообщения как внутри, так и вне нашего корабля. Прослушайте свои записи. Прокурор наверняка похвалит вас за усердие.
 Палач вынул из кармана руку. Разумеется, рука была в перчатке. Но в этой шоковой перчатке он держал обычный ингалятор. Поднес его ко рту и брызнул себе в глотку лекарство.
 «Этот урод, — презрительно подумал Стюарт, — к тому же еще и астматик».
 — Кого вы знаете на Весте? — спросил Анжел.
 Стюарт постарался глянуть на него как можно ядовитее:
 — А то вы не в курсе? …твою мать, контрразведчики!
 — С кем вы встречались в феврале?
 Стюарт не ответил. Только взглянул на Анжела как на полного придурка.
 — Кто послал вас сюда? — продолжал тот.
 Мира. В созвездии Кита.
 Верзила начал стягивать куртку, готовясь к экзекуции.
 — Приказ исходил с самого верха? Или от Курзона?
 При упоминании этого имени что-то внутри Стюарта вздрогнуло. Этот всплеск, очевидно, не ускользнул от внимания приборов. Значит, Анжел теперь решит, что Стюарту что-то известно.
 Тем временем верзила с курткой в руках медленно приближался к Стюарту.
 Процион из Малого пса, вспомнил Стюарт.
 — Курзон послал вас сюда по собственной инициативе? Правление знало об этом? Председатель знал? — продолжал допытываться Анжел.
 Верзила встал у Стюарта за спиной. Волоски на шее у Стюарта вздыбились. Вдруг палач накинул ему на голову свою куртку. И плотно прижал. В нос Стюарту шибанул запах пота и пластика. Дышать стало трудно. В голове вихрем взметнулась паника, но Стюарт подавил ее.
 Голос Анжела, ничуть не изменившись, продолжал:
 — Председатель знал? Это была его идея?
 В ушах громко стучал пульс. Сквозь тонкую ткань тюремной робы на плече почувствовалось прикосновение когтей-электродов шоковой перчатки. Вот-вот ткань прорвется, когти вопьются в тело.
 Фомальгаут. Созвездие… Меня здесь нет. Я — пустота.
 — Пошел к черту, Анжел.
 Звезды погасли.
 После нескольких таких допросов Стюарт уже не мог спать на спине из-за ожогов, остававшихся от шоковых перчаток. Правая рука уже почти не слушалась, Электроразряды парализовали нервные узлы.
 Анжел все время задавал одни и те же вопросы. Кто его соучастник на Весте? Кто послал Стюарта на Весту? Кто отдал приказ? Участвовал ли в этом председатель? Болтливостью Анжел не отличался. Ни разу не сказал ничего, что могло бы дать Стюарту дополнительную информацию. Просто повторял одни и те же вопросы. А когда Стюарт уставал от однообразия, коллега Анжела «встряхивал» его своей шоковой лапой.
 На эти вопросы Стюарт не мог ничего ответить. А других ему не задавали.
 Почему они не развяжут ему язык с помощью наркотиков? В свою бытность «Орлом» Стюарт подвергался действию наркотиков и гипноза. Их специально обучали сопротивляться подобным допросам. Но такую защиту все-таки можно пробить, если следователь достаточно терпелив. Правда, допросы с применением наркотиков таят в себе подводные камни — допрашиваемый может начать бредить и нафантазировать Бог знает что. Или способен, идя навстречу пожеланиям своих мучителей, услужливо сознаться в том, чего никогда не совершал. Тем не менее наркотики все же эффективнее метода Анжела. При тщательном допросе с наркотиками можно отделить фантазии от реальности.
 Может, просто Анжел привержен классическим методам? Или не верит в возможности наркотиков?
 А может, он просто любит запах паленого мяса? Но вероятнее всего другое объяснение: они уже испытали на нем наркотики. Сразу после ареста, когда Стюарт был без сознания. Но толку не добились.
 «Итак, они упомянули о председателе. Это единственное, что удалось узнать. Кто такой председатель? Кто-то из службы безопасности „Консолидированных систем“?»
 Стюарт привстал и сморщился от боли. Это был один из тех случаев, когда он проснулся сам, а не от голоса, приказывавшего повернуться спиной к двери и стать на колени, а руки положить на затылок.
 Надо показать этим ублюдкам, что они еще не сломили его. Стюарт прислонил к стене матрац и начал отжиматься от пола. На кулаках. С криком выдыхая воздух при каждом подъеме. Потом, тяжело дыша, показал фигу телекамере, закрытой бронированным стеклом, и прохрипел:
 — Вот тебе, Анжел!
 Напившись воды из-под крана, начал бой. Прожекторы отбрасывали на противоположную стену две тени. Тени почему-то шатались, как пьяные. Стюарт с трудом удерживал равновесие.
 Клацнул электрический замок. Дверь открылась. Стюарт обернулся так резко, что у него закружилась голова. В дверях стояла охранница. Та самая, которую он увидел в первый день. Но на сей раз без защитного шлема, из-под расстегнутого бронежилета выглядывала униформа. Теперь Стюарт видел, что это блондинка с простым лицом. Не слишком яркий грим в виде двух крыльев бабочки. В руках — аккуратно сложенная одежда Стюарта.
 — Возьмите. — Она бросила одежду. — Вы свободны.
 — Это еще почему? — удивился Стюарт.
 — Не знаю, — пожала она плечами. — И не знаю, за что они вас посадили. Это не мое дело. — Она отступила в коридор. — Проверьте ваши карманы, все ли на месте. Вы должны будете расписаться. Постучите, когда оденетесь.
 И дверь снова захлопнулась. А Стюарт все стоял, ошеломленный, тяжело дыша, щурясь от слепящего света прожекторов. В голове все плыло. Подумав немного, оделся. Но не полностью — рубашку и куртку надевать не стал. Возможно, ему представится шанс. Осмотрел карманы. Постучал в дверь.
 Дверь открылась. До Стюарта дошло, что она и не была заперта. Охранница осмотрела его с ног до головы.
 — Почему вы не надеваете рубашку?
 — Мне нравится мой теперешний вид. С отметинами на спине. Пусть все видят.
 — Как хотите, — нахмурилась охранница.
 Стюарт перекинул рубашку и куртку через руку и проследовал за ней к столу у двери в конце коридора, где расписался в сохранности своих вещей. Потом они поднялись в лифте, двинулись по бежевому коридору. Мимо кабинета номер двенадцать, мимо большой комнаты, где за столами сидело много людей за компьютерами, а у стен стояли торговые автоматы.
 Здесь Стюарт остановился. Спросил себя: многие ли из этих безобидных клерков занимаются такими вещами, что вытворяли с ним в комнате номер двенадцать? Может быть, все. Что поделать, работа. А устав от трудов, возвращаются сюда, чтобы выпить кофе.
 — Сюда, — показала охранница вдоль коридора, загораживая собой вход в большую комнату.
 Но Стюарт не двинулся с места. Анжела и палача видно не было. Наверно, работают в другую смену.
 — Я хочу кофе, — сказал Стюарт.
 — Нет.
 — Черт возьми! «Ослепительные солнца» должны мне хотя бы немного кофе! — Стюарт повысил голос.
 Головы разом повернулись к нему. Заметив на его обнаженном теле жженые метки, тут же отвернулись. Никто не возмутился. Привычное, видать, для них дело. Охранница не стала слишком возражать, и Стюарт прошел в комнату. Вот и стол Анжела. То, что интересовало Стюарта, лежало где-то здесь, в куче бумаг.
 Стюарта пошатывало. Пытки давали о себе знать. Но он притворился еще более слабым. Перестарался и чуть не упал. «Так-так, — сказал он себе, — полегче, приятель».
 Налил из автомата кофе со сливками, повернулся лицом к комнате, осматриваясь. Публика притихла, проявляя необычное рвение: все как один уставились на экраны своих компьютеров, усердно колотя по клавишам. Стюарт улыбнулся. Ну надо же, какое трудолюбие! Со стаканчиком кофе пошел обратно, преувеличенно шатаясь. Наблюдала за ним только охранница. Как бы обхитрить ее?
 Отхлебывая на ходу кофе, он внезапно споткнулся и повалился вперед, расплескав кофе по столу Анжела.
 — Черт возьми! — выругался Стюарт. И принялся размазывать разлитый кофе курткой. Тщательно, не спеша, пока не спрятал в складках одежды то, что его интересовало. Крепко зажав в куртке добычу, чуть смущенно развел руками. Мол, что я наделал!
 — Ну и хрен с ним, — произнес он громко. — Будет знать, как мучить невинных людей.
 Тут же подоспела охранница, озабочено осмотрела стол.
 — Нечаянно, понимаете, разлил кофе, — начал оправдываться Стюарт.
 — Ну, теперь вы пойдете к выходу?
 — Ладно. — Стюарт скомкал пустой пластиковый стаканчик из-под кофе, бросил его в мусорную корзину. — Пошли.
 Всю дорогу, бредя следом за наивной охранницей, он едва сдерживал радостную улыбку.
 В комнате ожидания тюремного здания Стюарта встречал экипаж «Борна» в полном составе. Все в униформе. Риза в светло-синей форме «Яркой звезды». Остальные в темно-серых куртках «Талера». Был среди этой компании и незнакомец — сотрудник «Яркой звезды» с фиолетовыми петлицами на воротнике. Такого знака различия Стюарт еще не встречал. Когда Стюарт вошел, вся компания устремилась ему навстречу.
 Вперед вырвалась Риза. Потрясенная, остановилась, осторожно тронула следы ожогов на теле Стюарта. Изумление быстро сменилось гневом.
 — Очень больно было? — спросила она.
 Стюарт попытался держаться как заправский герой, которому все нипочем. Мол, я и не такое способен выдержать.
 — К пыткам тоже можно относиться по-разному, — сказал он, обводя глазами присутствующих. — Сколько дней держали они меня там?
 — Шесть.
 — Мне показалось дольше.
 — Это мистер Лал, — представила Риза незнакомца в униформе «Яркой звезды», — консул «Яркой звезды».
 Консул быстро пожал Стюарту руку. Пожатие оказалось крепким. Форма на консуле сидела как влитая.
 — Очень рад, что мне удалось вас вызволить, — сказал консул.
 — Мне кажется, это было не так уж и трудно, — сказал Стюарт. — Они ведь убедились, что я невиновен. Мне хотелось бы, чтобы вы сфотографировали эти следы пыток. Меня пытали.
 — Но мы не можем себе позволить вмешиваться во внутренние дела другой фирмы, — возразил Лал.
 — Значит, «Ослепительные солнца» тоже не станут возражать, если «Яркая звезда» решит поиздеваться над их сотрудником? — спросил Стюарт. — Какая чепуха! Я сам напишу на них жалобу! И все узнают об этом. — Он повернулся к остальным: — Давайте пойдем отсюда.
 С этими словами Стюарт протолкнулся сквозь маленькую толпу, чуть зацепив Лала, и двинулся к выходу. Краем глаза успел заметить одобрительную улыбку Ризы. Вслед за Стюартом к двери направилась вся компания.
 У двери было несколько видеокамер и эмблема отдела «Пульсар» — взрывающаяся звезда в центре спиральной галактики. Улица за дверью представляла собой коридор из темного сплава с блестящим потолком, в котором отражались идущие по туннелю люди.
 Навстречу попадались редкие прохожие. На Весте начиналась новая смена. Одни шли на работу, другие — домой.
 — Знаешь, Лал не хотел помогать, — сказала Риза. — Мне все время приходилось подталкивать его. Когда он узнал, что тебя схватили агенты «Пульсара», то сразу же заявил, что твое положение безнадежно.
 — Неудивительно, — ответил Стюарт.
 — Но зато видел бы ты капитана! — Риза уважительно посмотрела на Су-Топо. — Я никогда не видела его таким разъяренным. Как он стучал по столу и орал на них!
 — Спасибо, — повернулся к Су-Топо Стюарт.
 — Это моя работа, — улыбнулся капитан.
 — Нет, это обязанность Лала.
 — А что такого натворил здесь твой Альфа, почему они так взбесились? — спросила Риза.
 — Кого-то убил. Так они мне сказали.
 — Тогда понятно. От этого взбесишься.
 Риза шагала в ногу со Стюартом, стараясь не отставать. По другую руку от него шел улыбающийся Фишер, время от времени поглаживая белесые усики, из-под расстегнутого форменного кителя выглядывала красно-зеленая тропическая рубашка. За Фишером в своей Неизменной фуражке вышагивал Су-Топо, лицо его, как всегда, было чрезвычайно сосредоточено. А рядом с Ризой шла Кайра.
 «Словно птичий клин», — подумал Стюарт. Клин, шествуя по третьему уровню центрифуги Весты, врезался в толпу граждан «Ослепительных солнц». И острием этого клина был Стюарт. Он ощутил сияние власти. Сплоченность отряда. К сожалению, все это ненадолго. Ведь у них разные цели. И к своей цели Стюарт должен идти в одиночку. Но как хорошо сознавать, что рядом есть люди, которые не оставят тебя в беде, встанут за тебя горой! По крайней мере в таких случаях, как этот.
 Но была и другая причина для этой сияющей радости. В ладони Стюарт победно сжимал инфоиглу полковника Анжела. Иглу, являвшуюся ключом к секретам. Открывавшую доступ в комнату номер двенадцать. И к секретнейшим файлам компьютера. Секретность, как учили Стюарта, охраняется настолько хорошо, насколько хороши люди, обеспечивающие эту секретность. Анжел допустил халатность. И теперь Стюарт постарается открыть как можно больше дверей.




 9


 — Приму обезболивающее, — сказал Стюарт. — А потом лягу спать.
 Кайра направила фотокамеру на другое плечо Стюарта и нажала кнопку, запечатлевая следы пыток на пленке.
 — Правильно, — сказала Риза. — Отдохни как следует.
 — Когда проснусь, составлю жалобу. А потом, наверно, разошлю фотографии в информационные агентства Земли. Некоторые из них, возможно, не поддадутся давлению «Ослепительных солнц» и опубликуют фотографии.
 — Хочешь, чтобы тебя осмотрел врач? — спросила Кайра.
 Стюарт подвигал правой рукой, проверяя, как она слушается. Онемелость еще чувствовалась.
 — Может быть, — сказал он. — Это зависит от того, как буду себя чувствовать, когда проснусь.
 Кайра закончила снимать, выпрямилась. Посмотрела на индикатор фотоаппарата.
 — Шесть кадров, — сказала она. — Как ты думаешь, этого достаточно?
 — Думаю, хватит, — кивнул Стюарт. Зевнул, почесал переносицу. — Загляну в корабельную аптеку, а потом на боковую.
 — Давай залеплю ожоги пластырем, — предложила Риза, вставая.
 — Лучше не надо. Просто промою их. Перед сном наведаюсь в душ.
 — Ой, — воскликнула Кайра, — тебе же больно будет!
 — Лучше все-таки залепить, — присоединилась Риза.
 — Нет. — Стюарт опять зевнул. — Не надо. Единственное, чего мне сейчас хочется, — так это спать.
 — Ладно, — согласилась Риза, — но если вдруг тебе что-то понадобится…
 — Нет, все в порядке. Лучше отправляйтесь на станцию и отпразднуйте мое освобождение. Выпейте за мое здоровье.
 Стюарт зашел в корабельную аптеку — каморку, где хранились всевозможные лекарства и медицинские принадлежности. Нашел дезинфицирующее средство и бинт. Наполнил пневматический шприц обезболивающим лекарством, приставил его к руке и нажал кнопку. Струйка жидкости под высоким давлением впилась под кожу. Потом взял несколько таблеток «спада» — наркотика из группы стимуляторов. Чтобы отогнать сон. Некоторое время придется еще пободрствовать.
 Тут же проглотив, не запивая, таблетки, Стюарт отправился в душ. Сбрил шестидневную щетину, оставив темные усы. Взял несколько чистых инфоигл. Натянул спортивные штаны, свитер с высоким воротом, темную куртку без воротника, отдаленно смахивающую на униформу какой-нибудь фирмы без опознавательных знаков. Осмотрев себя в зеркало, решил, что вполне может сойти за молодого начинающего сотрудника «Ослепительных солнц». Потом включил компьютерный терминал, вывел на экран карты Весты. Изучив их, распечатал несколько интересующих его участков. Выключил терминал. Чистые инфоиглы вместе с иглой Анжела сунул в кожаную неприметную сумочку. Приоткрыл дверь, прислушался.
 Слышно было только тихое шипение вентиляции. Стюарт беззвучно выскользнул в коридор и закрыл за собой дверь. Начало сказываться действие «спада» — сонливость отступила, голова прояснилась. Стюарт добрался до отсека с невесомостью. Проплыл по воздуху к шлюзовому отделению. На вешалке среди скафандров нашел свой. Подплыл с ним к небольшому воздушному шлюзу, ведущему в открытый космос. Выходить через главный шлюз опасно — там можно напороться на Кайру. Иногда она пользовалась главным шлюзом для разного рода мелких работ. На всякий случай проверил работоспособность компрессора.
 Наконец, Стюарт вынырнул в открытый космос. Некоторое время глаза привыкали к сумраку. Где-то внизу тускло сияла Веста. Поверхность испещряли цветные пятна прожекторов. Свет отражался от десятков транспортных кораблей, жуками усеявших неровную поверхность астероида. Стюарт слышал только шум собственного дыхания внутри скафандра. «Спад» бодрил мускулы. Под действием слабого гравитационного поля астероида Стюарт медленно поплыл вниз.
 Тщательно выбрав направление, он включил маленький реактивный двигатель. Под действием ускорения скафандр прижался к спине, задев ожоги. Приблизившись к поверхности, Стюарт протиснулся между огромными, поблескивающими корпусами транспортными кораблями. Поплыл над голой скалистой горой, обозначенной мигающими сетями красных и белых огоньков. По рисунку сети, цвету и частоте мигания огоньков можно было определить расположение производственных зон, радарных станций, воздушных шлюзов. Сориентировавшись, Стюарт повернул в направлении белых индикаторов, обозначавших шлюз. Приземлился у входа на мягкий ковер, покрытый липучкой. Удар о ковер оказался не сильным — словно спрыгнул с небольшой высоты, если судить по земным меркам. Над входом мерцала надпись: «Уровень 1, Юг 33, точка 7». Это означало, что шлюз ведет в главный транспортный туннель «Юг 33». Попытка войти в какой-нибудь другой шлюз, например, ведущий в секретный промышленный комплекс, потребовала бы представить свою идентификацию — имя, отпечатки пальцев, рисунок сетчатки и прочие личные приметы. А этот шлюз Стюарт открыл без ненужных сложностей — не называя себя. Звук коврика, отлипающего от ног при ходьбе, в вакууме, конечно, был не слышен. Но Стюарту казалось, что каким-то странным образом шорох ковра все-таки достигает его ушей.
 Он протиснулся в приемный отсек На вешалке висели два аварийных скафандра фирмы «Ослепительные солнца». Рядом с ними Стюарт повесил и свой. Разгладил чуть помявшуюся куртку. Открыл тяжелую дверь, ведущую на внутреннюю улицу-туннель. Мимо, почти в невесомости, по воздуху проплывали прохожие, время от времени отталкиваясь от петель под потолком или от липучих ковриков. Их примеру последовал и Стюарт. Добрался до интересующего его перекрестка, свернул на эскалатор, ведущий к одной из гигантских центрифуг. Там создавалась искусственная сила тяжести. В приподнятом от «спада» настроении Стюарт спустился по эскалатору вниз, ко входу в центрифугу.
 Двинулся по этажу, где сила тяжести составляла восемьдесят процентов от земной. Здесь, в комфортабельных условиях пониженного тяготения, располагались офисы всевозможных поликорпораций. Вторая смена была в разгаре, поэтому прохожие на улице попадались редко. От избытка сил, вызванного «спадом», хотелось танцевать. На лицо против воли то и дело наплывала улыбка. Стюарт приструнил себя, стараясь выглядеть серьезным.
 Зашел в платную библиотеку. Вставил в аппарат кредитную иглу и купил немного компьютерного времени. Начал просматривать хронику криминальных происшествий за девятнадцатое февраля. Именно в тот день, как «любезно» сообщил Стюарту на допросе полковник Анжел, был убит полковник Де-Прей. Но никаких сообщений об убийствах не нашел. Не было в газетах и никаких некрологов. Так же как и упоминаний о человеке по фамилии Стюарт.
 Единственное, что удалось обнаружить, — сообщение о тревоге, поднятой в связи с заражением торгового представительства Мощных. Никаких подробностей не сообщалось. Известно стало только, что часть Весты, занимаемая Мощными, была в срочном порядке полностью изолирована. Мобилизовались аварийные отряды по биологической защите. Вся торговля остановилась. Было введено нечто вроде военного положения, которое отменили спустя пять дней. Очевидно, цензура в те дни свирепствовала сильнее обычного. Однако сообщения некоторых поликорпов, запрещенные в те дни, но опубликованные позже, прозрачно намекали, что в зону Мощных попали какие-то земные бактерии и колонию чужаков охватила эпидемия. Стюарт вспомнил слухи о том, что Мощные покинули Землю из-за того, что оказались очень восприимчивыми к земным микробам.
 Но большого вреда, по сообщениям прессы, нанесено не было. Глава торгового представительства — Мощный, известный под именем Самуэль, — выразил благодарность администрации «Ослепительных солнц» за своевременные и действенные мероприятия по устранению последствий заражения. Полная изоляция была снята через двадцать четыре часа, и торговля возобновилась как обычно.
 «Итак, что же получается? — размышлял Стюарт. — Можно предположить, что Курзон послал Альфу заразить зону Мощных. Но заражение быстро устранили. Нормальная торговля возобновилась всего через несколько дней. Разумеется, зараза, занесенная в зону Мощных, могла в действительности уничтожить сотни чужаков. Но правда о случившемся могла и не просочиться в прессу»
 Кто-то поблизости бросил на пол стопку распечаток, и Стюарт чуть не выпрыгнул из своего кресла. «Спад» слишком взбудоражил нервы. Стюарт широко улыбнулся через плечо, и снова повернулся к экрану компьютера.
 «Возможно, — продолжал рассуждать он, — торговля все-таки не была возобновлена в прежнем объеме. Пресса, находясь под неусыпным оком цензуры, приукрасила ситуацию». От криминальных новостей Стюарт перешел к изучению сообщений о прибытиях и отправлениях кораблей. После тревоги, поднятой в связи с заражением, количество отправляющихся с Весты кораблей, как и следовало ожидать, резко сократилось. После отмены тревоги оно снова подпрыгнуло. Раньше Весту, как подсчитал Стюарт, покидало от тридцати пяти до сорока кораблей в день. А в течение первых пяти дней после объявления тревоги количество отправлений в день оказалось в несколько раз меньше. И даже через неделю после отмены тревоги эта цифра сохранилась.
 Спад в торговле налицо. Но достаточный ли это мотив для диверсии против «Ослепительных солнц»? Конечно, потери были колоссальными. Но даже и при снизившемся товарообороте поток денег все равно оставался огромным. Кроме того, сокращение торговли оказалось кратковременным. Взамен погибших Мощные прислали в торговое представительство новых своих представителей. Вдобавок такая дерзкая, выходящая за рамки обычной диверсии акция, очевидно, не могла остаться безнаказанной. «Консолидированные системы» должны были предвидеть, что их ожидает возмездие. Может быть, защита «Консолидированных систем» крепче, чем у «Ослепительных солнц»? И поэтому «Системы» были готовы отразить нападение «Солнц»?
 Возможно также, что размеры катастрофы оказались не так уж и велики. А цель диверсии — заставить Мощных усомниться в способности фирмы «Ослепительные солнца» защитить их от болезней. Чтобы Мощные переключились на торговлю через посредничество «Консолидированных систем».
 Стюарт выключил дисплей, вынул кредитную иглу и вышел на немноголюдную улицу. Вторая рабочая смена еще не закончилась. Теперь надо найти место, где его никто не потревожит.
 Прогуливаясь по улице, он посматривал на эмблемы и названия фирм, украшавших вывески офисов. Набредя на «Четвертый спутниковый офис» филиала фирмы «Новые коммуникации», решил, что это вполне подойдет. И вошел внутрь. В вестибюле дружелюбно кивнул охраннику в униформе, тот в ответ тоже кивнул.
 Внутри здания было множество кабинок, в каждой из которых имелся стол с компьютерным терминалом. Большинство кабинок пустовало. Стюарт зашел в первую попавшуюся и включил терминал.
 Вставил в считывающее устройство инфоиглу Анжела и начал изучать содержимое памяти иглы. Там оказался сложный личный код Анжела и двенадцать списков телефонных номеров, по которым можно было связаться с различными офисами отдела «Пульсар» и получить доступ к их компьютерным файлам. Шестой список с названием «персонал» показался Стюарту самым многообещающим. Поэтому он потребовал у компьютера показать содержимое именно этого файла. Нервозность, усиленная «спадом», подгоняла. В лихорадочной спешке Стюарт даже не сразу нашел на клавиатуре цифру шесть. Заметив рядом кабель с плоским нейронаушником, Стюарт прицепил его за ухом, чтобы вводить в компьютер команды мысленно — так будет значительно быстрее.
 На экране высветилась надпись: «Разведчик С—71». Потом еще одна: «Личный код подтвержден. Выберите, пожалуйста, опцию и наберите пароль». Но списка опций не было. Если теперь дать неправильную команду, то компьютер сообщит оператору, что кто-то посторонний пытается выкрасть секретную информацию.
 Компьютерные программы разведчика, как было известно Стюарту, обычно пишутся на ассемблере-С. Этого языка Стюарт не знал, за исключением нескольких команд, изученных когда-то на курсах «Орлов» с целью взламывания компьютерной защиты. Может, эти знания сейчас и пригодятся.
 Стюарт набрал команду для входа в программу, обслуживающую базу данных. Сработало! По-видимому, Анжел имел право доступа к программам, написанным на С-матрице.
 Стюарт облегченно вздохнул. Программное обеспечение «Разведчик С—71», похоже, было создано еще в те времена, когда Вестой владели «Внешние поликорпы». Уроки «Орлов» пригодились! Знания еще не устарели.
 Он начал просматривать директории, поддиректории и списки файлов. Подаваемые через кабель и нейронаушник прямо в зрительный центр мозга, они мелькали перед Стюартом с предельно возможной скоростью. Экран терминала для этого не требовался. Часть директорий имела общую пометку «Пульсар». Одна из них называлась «Пульсар* спецдосье».
 То, что нужно!
 Только сейчас Стюарт заметил, что его пальцы нервно барабанят по бедрам, а ступни ерзают по ковру. Чертов «спад» все взвинчивал нервы, наполняя нетерпением мышцы. Но сейчас не до этого. Стюарту предстояло взломать программу, обслуживающую данные из директории «спецдосье».
 Он припомнил голос инструктора, когда-то обучавшего «Орлов» «взламывать» компьютеры: «Степень защиты информации — это палка о двух концах. Можно сделать защиту чрезвычайно сложной, но при этом она, во-первых, будет занимать в памяти слишком много места, а во-вторых, и для самих пользователей доступ к данным может оказаться чересчур усложненным, что затруднит работу. Поэтому приходится идти на компромисс. Балансирование между двумя крайностями — искусство. Об этом и следует помнить тому, кто решил украсть информацию».
 «Пульсар» — подразделение, где требуется повышенная секретность. Поэтому доступ к файлам директории «спецдосье» обставлен, очевидно, многочисленными ловушками. При малейшей ошибке со стороны Стюарта в «Пульсаре» немедленно узнают, что кто-то пытается проникнуть в их тайны. И тогда за Стюартом начнется слежка. Но количество ловушек не бесконечно. Иначе Анжелу пришлось бы тратить слишком много времени на получение доступа к собственным файлам.
 Баланс защиты и надежности. Посмотрим, какова степень защиты «спецдосье».
 Он начал просматривать программу, также написанную на С-матрице. Большинство символов ему было не знакомо, текст казался полной тарабарщиной. Стюарт начал внимательно выискивать строки, касавшиеся входа в файлы с пометкой «пульсар*». Этому «Орлов» обучали. В этих строках он находил ловушки и переделывал их так, чтобы они не срабатывали в ответ на пароль «Анжел» Если вмешательство постороннего будет раскрыто, тогда такой пароль бросит подозрения прежде всего на самого Анжела.
 А это вполне возможно. Такое подразделение, как «Пульсар», по всей вероятности, хранит у себя копии всех программ и время от времени — раз в несколько дней, а может, даже и каждый день — сверяет нулевую копию с работающей программой, выявляя расхождения. Как только изменения, внесенные Стюартом, обнаружатся, поднимется тревога.
 Он работал с предельной быстротой, полностью сосредоточившись. А когда закончил и немного расслабился, оказалось, что прошло почти два часа. Стюарт только сейчас почувствовал, как вспотел. От постоянных подергиваний в результате действия «спада» мышцы ног ощутимо ныли. Стюарт встал, повесил куртку на спинку кресла, сделал несколько приседаний и снова вернулся к дисплею. Вставил чистую инфоиглу.
 Вытерев со лба пот, вышел из оболочки матрицы-С и приступил к поиску нужных файлов. Набрал пароль «Анжел». Есть! Доступ к файлу «Спецдосье: Стюарт.1» был открыт. Он рассмеялся. Не тратя время на изучение содержимого файла, переписал его в память своей инфоиглы. Потом вывел список всех файлов директории «спецдосье» и нашел файлы «Де-Прей.1», «Курзон, А.К.1» и «Курзон, К.Д.1». Файла «Председатель» не было. Нашелся еще один интересный файл с названием «Анжел.1». Все эти файлы Стюарт также переписал в свою инфоиглу.
 Потом начал копировать и другие файлы, вероятно, тоже содержащие интересные данные: «Персонал.1», «Персонал.2», «Персонал.3». Может быть, это списки шпионов. Память иглы иссякла, Стюарт вынул ее и вставил новую.
 В этой директории находились сотни файлов. Он начал переписывать их хаотически, наугад, заполняя информацией одну иглу за другой. Возможно, эти сведения можно будет продать Гриффиту.
 Заполнив память всех игл, Стюарт несколько минут неподвижно сидел, невидяще уставившись на экран. Размышлял, оставить ли изменения, внесенные им в программу? Решил, что не стоит. Конечно, было бы очень забавно, если бы в «Пульсаре» поднялась паника. Особенно досталось бы за разгильдяйство Анжелу. Но украденные сведения будут представлять существенно большую ценность, если об их утечке «Пульсар» ничего не узнает. Поэтому Стюарт снова отредактировал программу, устранив все внесенные изменения. Наконец, когда все было закончено, снял нейронаушник.
 Перед глазами все плыло. Мочевой пузырь подавал сигналы. Действие бодрящего наркотика кончилось, осталась только нервная лихорадка да беготня мурашек по коже. В горле скопилась слизь, дышать было трудно. Правая рука и плечо почти онемели. Стюарт опустил инфоиглы в карман куртки и тщательно застегнул его. Перекинул куртку через плечо и отправился на поиски туалета.
 В коридоре было пусто и сумрачно. Наверное, уже началась третья смена. В туалете Стюарт взглянул в зеркало. Запавшие глаза, мешки. За ухом на коже отчетливый след нейронаушника. Под мышками и на груди пятна от пота. Стюарт умылся, провел мокрыми руками по волосам. Принял таблетку «спада», чтобы хватило сил вернуться на «Борн». Осторожно надел куртку, стараясь не зацепить болезненных ожогов. И направился к выходу вприпрыжку, как бы наслаждаясь пониженной силой тяжести.
 Вместо прежнего охранника у двери стоял новый, более молодой.
 — Хорошо поработали? — спросил он.
 — Да, — устало улыбнулся Стюарт. Подошел к прозрачной пластиковой двери, толкнул ее. Дверь не поддалась. В душе взметнулась тревога.
 — Сейчас открою, — сказал охранник.
 Стюарт успокоился. Охранник открыл дверь. Стюарт пожелал ему доброй ночи и вышел в туннель. Еле сдержался, чтобы не рассмеяться.
 У мусорного ящика вынул из кармана инфоиглу Анжела, положил ее на металлический пол и растоптал. Потом выбросил осколки в ящик. Завтра Анжел обнаружит пропажу, тогда его игла станет уликой. «Пульсар» внесет изменения в свои программы, и пользоваться этой иглой станет уже невозможно.
 А остальные иглы надо будет спрятать в грузовом отсеке, куда уже загружен товар. До отправления с Весты к ним лучше не прикасаться.
 И покидать корабль тоже больше не следует. Сойти с борта можно будет только тогда, когда «Борн» причалит где-нибудь там, где Анжел не сможет достать Стюарта.




 10


 После выхода из тюрьмы прошло четверо суток. Стюарт валялся в своей каюте на кровати и смотрел по телевизору фильм Кавагучи «Четвертое тысячелетие». Это была классическая фантастическая драма Имажинистов, снятая в прошлом тысячелетии, вычурно изображавшая будущее. Цивилизация существ с измененными генами, так называемых постчеловеков, столкнулась с нормальными людьми из далекой и давно забытой космической колонии. Комедия вперемежку с язвительной сатирой и насилием. Неоимажинистская корпорация «Благоухание роз» недавно выпустила современную версию этого фильма, дабы усилить свою политическую пропаганду о правильном построении будущего. В главной роли снялась стареющая кинозвезда — актер театра кабуки Катаока XXII. «Ослепительные солнца», как деидеологизированный поликорп, не возражали против трансляции этого фильма с Весты. Комедия Стюарту нравилась. Правда, на его взгляд, в фильме имелся небольшой перекос в пользу постчеловеков, что диктовалось современным политическим положением. Фирма «Благоухание роз», обеспокоенная снижением темпов своего развития, решила приукрасить предлагаемое ею будущее, дабы увеличить количество своих сторонников.
 Стюарт пошевелил правой рукой. Онемелость уже почти прошла. Значит, необратимых повреждений нет.
 В дверь кто-то постучался.
 — Входите, — сказал Стюарт.
 И переключил телевизор на запись, чтобы досмотреть фильм позже. Порог переступила Риза с хмурым от досады лицом.
 — Вставай, старина. Нам приказано через час быть на Весте. В торговом представительстве Мощных.
 Стюарт резко сел на кровати. В голове замелькали тревожные мысли.
 — Зачем? — спросил он.
 — В доке стоит корабль нашей «Яркой звезды», — начала объяснять Риза. — Грузчики этого корабля заболели, да еще и автоматика сломалась. Груз, который они должны Принять на борт, такой специфический, что начальство не хочет, чтобы в этом деле участвовали посторонние. Им нужны только сотрудники «Яркой звезды». Потому нам и приказали явиться туда, чтобы помочь грузить товар вручную.
 — Но почему именно нам?
 — Из-за хороших анализов крови. Мы подходим для контакта с Мощными.
 Стюарт раздраженно выключил телевизор, кипя от досады.
 — Это нарочно подстроено, — сказал он. — Это ловушка. Меня хотят заманить на станцию, чтобы спровоцировать там какой-нибудь инцидент и снова засадить меня в ящик. Или убить.
 — Вряд ли. — Риза прислонилась к стене, скрестила на груди руки. — Они ведь отпустили тебя. Какой им смысл было выпускать тебя, чтобы потом сложными ухищрениями схватить снова?
 Стюарт задумался. Какое еще они могут предъявить ему обвинение, кроме кражи инфоиглы Анжела?
 — Может быть, — пробормотал он, — у них вновь возникли какие-то подозрения на мой счет? — Он вскочил и принялся расхаживать взад-вперед по каюте. — Или, может, они давно уже решили меня убить. А выпустили только для того, чтобы убийство не вызвало подозрений. Чтобы разработать схему убийства, им понадобилось время. И вот этот час настал. — Мысли вихрем вертелись в его голове. — Послушай, я поищу какие-нибудь таблетки, которые сделают меня больным. А ты скажешь начальству, что я не могу сегодня работать.
 Риза неодобрительно покачала головой.
 — У нашей фирмы есть серьезные обязательства по своевременной погрузке. Если ты не пойдешь на Весту, «Яркая звезда» может потерять миллионы долларов.
 — Но если я туда пойду, — сказал Стюарт, в упор глядя на Ризу, — то «Яркой звезде» придется искать себе нового ученика такелажника.
 Риза покачала головой:
 — Нет, все будет хорошо. Давай позвоню по телефону, разузнаю все, поговорю с нашим консулом…
 — С Ладом? — перебил ее Стюарт. — С этим трусом?
 — Не перебивай, старина. — Голос ее, к удивлению Стюарта, обрел неприятную едкость, а взгляд свирепость. — Я добьюсь гарантий от персонала Весты. Они будут присматривать за тобой.
 Стюарт рассмеялся. Какая чепуха! А Риза, выставив палец в лицо Стюарту, ядовито продолжала:
 — Я обещаю тебе, Стюарт. Если ты вздумаешь симулировать болезнь, я подам на тебя рапорт. Я сама хлопотала о твоем освобождении из тюрьмы «Пульсара». И мне не хочется, чтобы ты снова туда попал. Но я не хочу также, чтобы наша фирма понесла убытки. Поэтому быстро собирайся. Мы будем там трое суток. А я пошла звонить. О результатах я тебе сообщу.
 — Риза, — спокойно сказал он, — меня хотят убить.
 — Я не позволю им.
 — Не думаю, что ты сможешь остановить их.
 С непроницаемым лицом она повернулась и вышла, закрыв за собой дверь. Глядя ей вслед, Стюарт ненадолго задумался. В поведении Ризы было что-то странное. Она же видела, в каком состоянии вышел он из тюрьмы отдела «Пульсар». Что же случилось? Может быть, «Ослепительные солнца» заплатили ей за содействие в организации его убийства?
 Стюарт схватил рюкзак и за несколько минут собрался. Потом начал мерить шагами свою маленькую комнатку, яростно сжимая и разжимая пальцы, словно скручивая Анжелу шею.
 Постепенно он заставил себя остыть и спокойно подумать над тем, что, по-видимому, неизбежно. От идеи симулировать болезнь он отказался. Конечно, можно попробовать, но, когда действие таблеток кончится, его все-таки заставят работать.
 Лучше избрать другой путь — быть начеку. Стюарт надел ремень с тяжелой металлической пряжкой — при необходимости его можно использовать как оружие. Сунул за пояс джинсов нож с выкидным лезвием. Рукоятку ножа, высовывающуюся из-за, пояса, прикрыл курткой. Другого оружия у него просто не было. Нож у такелажника — вещь понятная. А для того, чтобы взять с собой на борт что-нибудь более серьезное, он не нашел подходящего предлога. Да и люди из «Пульсара» не такие уж простаки, они способны обнаружить все, что угодно, — шоковые перчатки, пистолет или баллончик с ядовитым газом.
 Он выбрал самую толстую куртку, способную хоть немного смягчить удары. Сунул в карман изолирующие перчатки, чтоб предохранить хотя бы руки от электрических ожогов. Наведался на склад за пожарным шлемом, который мог защитить голову и шею. К шлему прилагался сменный прозрачный щиток для лица.
 Собравшись, Стюарт сел на кровать и стал ждать. В тишине он слышал собственное дыхание. В жилах тревожно стучал пульс. Смерть надо встретить достойно. Похоже, ему придется отправиться на тот свет вслед за Альфой скорее, чем можно было предположить.
 Жизнь — стрела. Короткий полет от лука к цели.
 Ризы не было около получаса. Вернулась она с распечаткой. Заметив шлем, усмехнулась.
 — Почитай, самурай, — она протянула ему листы.
 Там было два документа. Первый — сообщение консула «Яркой звезды» о том, что он получил от «Ослепительных солнц» заверение в том, что Стюарт не числится в розыске и против него не возбуждено никакого преследования. Посмотрев на подпись Лала, Стюарт презрительно улыбнулся. Второе сообщение исходило от службы безопасности «Ослепительных солнц». В нем утверждалось, что никакого расследования, касающегося Стюарта, больше не ведется, поэтому он может свободно прибыть на Весту и не беспокоиться — арестовывать его они не собираются.
 Скорчив гримасу, Стюарт сложил лист и сунул в карман куртки.
 — Замечательная эпитафия.
 — Вставай, Стюарт. Хватит ныть!
 Он поднялся, закинул рюкзак за спину.
 — Иди впереди, — сказал он, — а я буду держаться сзади.
 Плывя в воздухе по длинному коридору, соединяющему причал с астероидом, Стюарт на какое-то мгновение вдруг запаниковал — ему показалось, что он падает вниз головой. Со злостью приказал себе сохранять присутствие духа. Пока он боролся с собой, приблизился шум рабочей суеты дока. Стюарт завертел во все стороны головой, изучая обстановку — нет ли чего подозрительного, не приближаются ли навстречу верзилы в просторных куртках.
 — Я подожду у стены, — сказал он Ризе.
 В его памяти еще не померкли впечатления — беспомощное барахтанье в воздухе без всякой опоры, и двое в форме с реактивными двигателями в руках. Но-Риза указала на местный автомобиль с эмблемой «Яркой звезды», уже ждавший их, прилепившийся к стальной стене электромагнитами. Машинка напоминала бобслей — узкая и длинная, с восемью креслами, расположенными одно за другим за сиденьем шофера.
 — Вот наша карета, — объявила Риза.
 Оттолкнувшись ногами от стенки, Стюарт быстро пролетел метров десять к «бобслею». Смягчив удар выставленными вперед руками, уселся за спиной водителя.
 — Ты что, собрался тушить пожар? — спросил водитель, удивленно оглядываясь на Стюарта, облаченного в пожарный шлем.
 — Просто соблюдаю технику безопасности, старина, — ответил тот.
 — Вот как?!
 Риза ловко и грациозно заняла место за Стюартом. Они пристегнули ремни безопасности, и шофер отключил электромагниты. Включив предупреждающий звуковой сигнал, водитель направил машину ко входу в узкий туннель с односторонним движением. Потом ввел в бортовой компьютер адрес, передал эти сведения транспортному компьютеру Весты, поставил ногу на педаль экстренного торможения и скрестил на груди руки. Машина, управляемая с этого момента компьютером, сорвалась с места. Сила ускорения вжала пассажиров в спинки кресел. «Бобслей» несся по туннелю, как пуля в стволе ружья. Фары высвечивали стенки из блестящего сплава. Стюарт напрягся в ожидании удара. Если его хотят убрать, это так просто сделать именно сейчас, подстроив аварию. Всего лишь одна команда из центрального компьютера службы безопасности — и дело сделано.
 Наконец машина замедлила ход и остановилась. Водитель убрал ногу с педали экстренного торможения, переключил машину на ручное управление и выехал из туннеля в пустое помещение. Остановился перед маленьким воздушным шлюзом.
 — Дальше я не поеду, — объявил он. — У меня нет допуска в их торгпредство. Наверно, нашли какие-то вредные для них микробы. Вы разгрузите корабль Мощных и доставите товар к большому грузовому шлюзу. Там я приму груз в машину.
 Из-под шлема струился пот. В толстой куртке Стюарту было нестерпимо жарко. Он внимательно огляделся — нет ли рядом врагов? Но в помещении было пусто.
 — Хорошо, — сказал он.
 — Там, внутри этого шлюза, — продолжил шофер, — вы пройдете очистку. Не беспокойтесь, просто проверят, не притащили ли вы с собой какую-нибудь заразу.
 За дверью шлюза стоял резкий запах больницы. Из стен, словно стволы пулеметов, торчали хромированные трубки. Потолок утыкан ультрафиолетовыми лампами. Синтезированный голос велел Ризе и Стюарту раздеться и сложить одежду в одни выдвижные ящики, а прочие вещи — в другие.
 Стюарт стянул пропитанный потом шлем и швырнул в ящик. Удар о мягкие стенки ящика получился глухим. «Что делать?» — в отчаянии спрашивал себя Стюарт. Он в западне. В тисках огромного механизма, который раздавит его, когда посчитает нужным. А ему остается лишь ждать. И надеяться на чудо.
 События начинали напоминать какое-то сюрреалистическое действо, словно Стюарту снился дурной сон. Угроза мерещилась повсюду — в резком химическом запахе, в блестящих стволах, торчащих из стен. Лампы за крепкой прозрачной защитой напоминали прожекторы тюремного ящика «Пульсара». Сердце стучало, как молот, и он уже не находил в себе сил его успокоить. Стюарт и Риза разделись, бросили одежду в ящики для дезинфекции. Труднее всего оказалось расстаться с ножом. Стюарт несколько раз тяжело вздохнул, прежде чем положить его в ящик. Поймал на себе понимающий взгляд Ризы.
 Компьютерный голос приказал им встать посреди комнаты и поднять вверх руки. Вспыхнули ультрафиолетовые лампы. После краткого облучения из стволов, выдвинутых из стен, на обнаженные тела хлынули мутные потоки чего-то дезинфицирующего. Стюарт с трудом сдерживал нервную лихорадку, ежась под неприятными липкими струями. Наконец и это закончилось. Включилась вентиляция, осушая кожу теплым потоком воздуха. Держа руки высоко поднятыми, Стюарт крутился почти в невесомости, подставляя искусственному ветру мокрые участки тела, как танцор в фигурном катании, вращающийся в волчке.
 Вентиляторы выключились. Щелкнули электронные замки ящиков. Компьютерный голос приказал одеться и выйти в ту дверь, над которой мигает лампочка. Риза, оттолкнувшись ногами от стенки, проплыла по воздуху к своему ящику. Лишь сейчас Стюарт заметил у нее на пояснице старый шрам.
 Одежда в ящиках оказалась сухой и теплой, чуть отдавая запахом дезинфекции. Аккуратно сложена. Все карманы расстегнуты. Очевидно, проверены охранниками или роботом. Содержимое карманов было на месте.
 Стюарт с пересохшим от волнения ртом открыл ящик. Нож лежал там как ни в чем не бывало. Кредитная игла тоже цела. Первым делом он схватил нож и лишь затем начал одеваться.
 — А это похоже на рентгеновскую трубку, — показала Риза на устройство в стене. — Они искали у нас имплантанты.
 — Которых у меня нет, — добавил Стюарт.
 — А у меня в ступне вместо некоторых костей железки. Интересно, спросят ли они меня об этом? — Риза без опоры неуклюже вертелась в воздухе, пытаясь надеть штаны. Наконец достигла стены и ухватилась за одну из трубок. — А в кишках у нас остались бактерии! Они ведь не засовывали нам суппозитории!
 — Это еще может случиться в другой комнате.
 Когда они покончили с туалетом, Риза нажала на указанной им двери кнопку. Дверь бесшумно раздвинулась. В лицо потянуло воздухом, напоенным странным запахом.
 За этой дверью начинались владения Мощных. Воздух тут был густым, почти вязким. И холоднее, чем в человеческой части Весты. Насыщен всевозможными органическими веществами. Стюарт почувствовал привкус дрожжей. Он, конечно, читал, что Мощные насыщают воздух вокруг себя гормонами, используя для общения и язык запахов. Но не думал, что до такой степени. Что воздух здесь напоминает легкий туман.
 Стюарт вошел в дверь вслед за Ризой и очутился в другой комнате. Сердце екнуло — у стены стоял человек в униформе внутренних сил безопасности «Ослепительных солнц». Ноги полицейского упирались в липкий коврик. Стюарт напрягся, приготовившись к возможной схватке. Рукоять ножа холодила кожу. Лицо у полицейского было странного оранжевого цвета. В руке он держал сканер. Вероятно, заключил Стюарт, этот тип злоупотребляет каротиновыми таблетками.
 — Вы Риза? — спросил полицейский. — Если не возражаете, я хотел бы посмотреть вашу ступню.
 Стюарт осторожно пробрался в угол, все время прижимаясь спиной к стене, продвигаясь от одного коврика с липучкой к другому. Риза подплыла к полицейскому. Тот начал сканировать прибором ее ступню, выясняя, нет ли внутри взрывного устройства, оружия или ампул с вирусами. Рассмотрев картинку на экранчике прибора, улыбнулся.
 — Все в порядке, — сказал он. — Можете работать. Проходите в следующую комнату.
 Стюарт тут же прыгнул к двери и нажал кнопку. Как только дверь открылась, сразу скользнул в следующее помещение. Навстречу необычным звукам, напоминавшим музыку расстроенного органа. И остановился, ошеломленный. Он оказался в длинном большом зале, полном Мощных.
 В нос ударил тошнотворный запах. Воздух здесь был еще насыщеннее, чем в шлюзе. На Стюарта Мощные не обратили никакого внимания. Кентавроподобные существа деловито и с огромной скоростью сновали по залу, отталкиваясь сильными задними ногами, выставляя вперед передние ноги и руки. Их глаза при этом непрерывно вертелись в разные стороны, а головы то сдувались, то раздувались. Из верхних ноздрей неслись органоподобные звуки, эхом отражаясь от металлических стен. Мощные казались больше, чем на видеозаписях. Ростом они действительно были меньше человека, но весили наверняка раза в два больше. Попробуй с такими справиться!
 Кроме того, они еще и стремительнее, подвижнее. Тела, головы, руки, ноги — все двигалось с нечеловеческой быстротой, когда Мощные приближались друг к другу и проделывали непонятные ритуалы.
 За Стюартом в помещение вплыла Риза. Завертела головой в изумлении, пытаясь хоть что-то понять в смрадной и оглушительной суматохе.
 — Господи, — выдохнула она.
 — Я думал, ты уже видела их, когда была на Архангеле.
 — Не нравятся они мне. Несмотря на то, что спасли нам жизнь в той войне.
 Диссонирующие органные звуки резали слух. Стюарт содрогнулся, вспомнив о Гриффите.
 — А некоторые от них без ума.
 — Только не я.
 Полицейский в дверях хитро и понимающе улыбался. Нетрудно было догадаться, как часто он наблюдает реакцию новичков, впервые попадавших в торговое представительство Мощных. Он небрежно махнул рукой, приветствуя кого-то, и уплыл в одну из дверей с ярко-оранжевой голографической цифрой. Раздались два длинных гудка.
 — Это наша машина, — дернула Риза за рукав Стюарта.
 Стюарт прекратил разглядывать Мощных и заметил «бобслей», чуть поменьше предыдущего, четырехместный. Водитель, одетый в форму «Яркой звезды», с нетерпением ждал Ризу и Стюарта.
 — Извините, что мы побеспокоили вас, — сказал он, когда они забрались в машину и пристегнулись ремнями, — но у нас сложилось тяжелое положение. Автоматические разгрузчики Мощных сломались, а многие из наших людей заболели дизентерией, подхватив заразу в столовой.
 Акцент водителя смахивал на южноамериканский. Но это еще ничего не означало — он вполне мог родиться и где-нибудь в космосе.
 — Ничего, — сказала Риза, — я все равно бездельничала.
 Стюарт внимательно взглянул на нее, пытаясь прочитать, что написано у нее на лице.
 Водитель обернулся. Кожа темно-синего цвета. В брови и щеки вживлены бриллианты, вместо левого уха — черный пластмассовый радиоприемник.
 — Между прочим, меня зовут Колорадо, — представился он.
 Стюарт пристально вгляделся ему в глаза — может, это убийца? Вроде не похоже. Но кто его знает.
 — Рад познакомиться, — ответил Стюарт и назвал себя.
 Колорадо дал звуковой сигнал, включил реактивные водородные двигатели и направил машину к двери, помеченной ярко-зеленым символом.
 Они въехали в колоссальное складское помещение длиной, вероятно, в несколько километров. Дальняя стена не просматривалась из-за дымки органического смога, выделяемого Мощными. Роботы и Мощные таскали большие контейнеры с грузом, что было не так уж трудно благодаря ничтожной гравитации. Машина помчалась по магистрали. Проехав почти половину дока, затормозила. У ворот площадью около двадцати квадратных метров «бобслей» прилепился к стальной полосе.
 Здесь воздух пах по-другому, но еще более резко. Стюарт расстегнул ремень безопасности.
 — Весь груз предназначен для «Яркой звезды», — начал объяснять Колорадо. — На корабле Мощных все автоматические грузчики вышли из строя. Я слышал, что Мощные собираются отдать под суд механика или главного инженера, не знаю, как он у них там называется. Поэтому нам придется заходить в грузовой трюм, хватать контейнеры вручную и выволакивать их наружу. А там уже ставить на поддоны, дальше их будут транспортировать грузовые роботы станции. А это неплохая идея, — усмехнулся он, глядя на Стюарта, — ты не зря нацепил шлем. Нам тоже надо будет подобрать себе на складе.
 Стюарт отработал смену, потом еще половину, из-за шлема и толстой куртки непрерывно истекая потом, но никто почему-то так и не попытался убить его. В воздухе пахло озоном, и Стюарту мерещилось, что вот-вот грянет гром, отчего волоски на руках то и дело вставали дыбом. В команде грузчиков работало четверо Мощных и девять людей. Чужаки вкалывали словно черти, и в полном молчании. Лишь когда появлялся кто-нибудь из начальства осведомиться, как продвигается дело, Мощные начинали распевать свои нестройные органоподобные песни.
 Груз находился в одинаковых металлических контейнерах со стальными полосами, благодаря которым контейнеры крепились к магнитным стенкам грузового трюма. Разгрузка происходила так: грузчик устанавливал на контейнере маленькие реактивные двигатели с пероксидным топливом, потом отключал электромагнит, и контейнер плыл по воздуху из трюма к поддону, прикрепленному к стене дока. Масса некоторых контейнеров достигала шести тонн, поэтому приходилось соблюдать осторожность. Из-за слабой силы тяжести вес почти не чувствовался, но масса, разумеется, никуда не делась. Остановить летящий контейнер мгновенно невозможно, даже если скорость у того мала, — из-за большой массы импульс слишком велик. Чтобы не повредить внутренности корабля Мощных, Стюарт работал очень внимательно.
 Подошла к концу и вторая смена, а работы все еще было непочатый край. Один корабль к этому времени был разгружен, принялись за второй. Но своей очереди ждал еще и третий.
 После работы Колорадо отвез Ризу и Стюарта в жилище для людей, расположенное в гигантской центрифуге, принадлежащей торговому представительству Мощных. Здесь Ризу и Стюарта поселили в двухкомнатную квартиру. Для питания в столовой выдали талоны. В квартире запахов Мощных почти не чувствовалось.
 — Мне бы следовало показать вам, как гостям, окрестности. И может быть, выпить с вами, — сказал Колорадо, — но я отработал полторы смены подряд и чертовски устал. Так что вы уж извините меня за негостеприимство.
 — Давай хотя бы пообедаем вместе, — предложил Стюарт.
 — Но я уже позвонил из дока домой и сказал, что скоро приду. Там меня ждет накрытый стол. А после завалюсь спать.
 — Тогда до завтра.
 В столовой Стюарту понравилось. Все было автоматизировано. Он выбрал себе блюда случайным образом, опасаясь, как бы не отравили. Сел за стол спиной к стене. Каждое блюдо подозрительно осматривал и обнюхивал и только потом приступал к еде.
 Ризу его подозрительность забавляла. Ее насмешки выводили Стюарта из себя.
 — А спать ты тоже будешь в шлеме? — спросила она.
 — Может быть.
 — Если они и в самом деле захотят убить тебя, то ведь просто могут заявиться к нам на «Борн», ты же знаешь.
 «Как ни крути, а Риза права». Пришлось согласиться.
 Тем не менее в квартире перед сном Стюарт забаррикадировал дверь стулом. А под подушку положил нож.
 На следующий день Стюарту снова предстояло отработать две смены с часовым перерывом на еду. Во время этого перерыва в столовой к Стюарту с Ризой присоединились Колорадо и его подруга Наваская — высокая светлокожая блондинка лет шестнадцати, с идеальными чертами лица и изящной фигурой. Над ее внешностью явно постаралась генная инженерия — гены девушки претерпели изменения еще до ее рождения. Лицо Наваской было раскрашено в желто-песочные цвета, а над переносицей красовался шеврон — алые полоски, сходящиеся под углом.
 Когда-то первые Имажинисты увлеклись генной инженерией. Они рассчитывали семимильными шагами вырваться к эре «новых людей», мечтали вырвать душу из тюрьмы надоевшего «несовершенного» человеческого тела и переселить ее в более совершенную оболочку. Они фантазировали о великом прорыве к невообразимым и бесконечным возможностям, к «постчеловеческой сингулярности», населенной «божественным постчеловечеством». Имажинисты вывели новые породы существ — людей с повышенным интеллектом и памятью. Создали расу «четырехруких», способных жить в условиях невесомости — истинных внеземных жителей. Но потом выяснилось, что наивные мечтатели недооценили мудрость Природы. И были жестоко наказаны за свою гордыню — грубое вторжение в сложные конструкции ДНК не прошло бесследно. Суперинтеллигенты оказались предрасположенными к душевным болезням — шизофрении, эпилепсии, мрачным приступам паранойи. Иммунная система «новых людей» не справлялась даже с обычными микробами. Выигрывая в одном. Имажинисты теряли в другом. Истинного прогресса не получалось. Переделка тел, не затрагивающая разум, тоже имела дурные последствия. «Четырехруким» неплохо жилось в космосе. И они отлично зарекомендовали себя там, где требовалась невесомость. Но эти «новые люди» совершенно не выносили перегрузок, неизбежных при межпланетных перелетах. В результате товары из астероидного пояса к Земле, Сатурну и другим планетам пришлось доставлять нормальным людям.
 Неоимажинисты предпочитали избегать крайностей. Умственные способности Наваской незначительно превосходили средний уровень. А тело ее, несмотря на кажущуюся хрупкость, было достаточно крепким — она наравне с Колорадо участвовала в аврале, связанном с разгрузкой корабля Мощных. В «Яркой звезде» Наваская стала работать сразу после школы. Начав с самого низа служебной лестницы, она надеялась дослужиться до звания капитана.
 Перед едой девушка прочла молитву, чем немало озадачила Стюарта. Кому она возносила хвалу и благодарность?
 — Мне увеличили способности к языкам, — рассказывала Наваская за обедом, принявшись обсуждать свои измененные гены и презрительно глянув в сторону соседнего столика, за которым доминировала тема новых ботинок. — А в школе я прошла спецкурс по национализации средств производства. Мои генетические изменения направлены на лучшее овладение профессией дипломата. Но капитан корабля тоже в некотором смысле должен быть дипломатом. В полетах люди месяцами оторваны от общества, замкнуты в тесном пространстве. Капитан должен уметь улаживать конфликты. А иногда, когда корабль отправляется в далекое межзвездное путешествие, можно повстречать чужаков. Например, Мощных.
 — Ты понимаешь их язык? — спросил Стюарт.
 Наваская отхлебнула чай и на секунду задумалась.
 — Многие слова я знаю, — ответила она. — Но контекст не всегда понимаю. Подтекст тоже мне пока недоступен. Чтобы понять идиомы Мощных, надо многое знать из их жизни. Поэтому даже при сотрудничестве с Мощными люди до сих пор не в состоянии понять некоторых их выражений. Но я ведь совсем недавно начала, — улыбнулась девушка. — Если бы не этот аврал с разгрузкой, я сидела бы сейчас на курсах по изучению языка Мощных. — Тут она состроила гримаску: — Я не привыкла работать грузчиком.
 — Неправильные гены, — оскалился Колорадо в улыбке.
 Девушка рассмеялась и обняла Колорадо. Стюарт наконец улыбнулся. Надо воспользоваться хорошим настроением компании — сейчас его вопрос не покажется подозрительным.
 — Я слышал, — сказал Стюарт, — что несколько месяцев назад здесь на Весте объявили биологическую тревогу. Какое-то заражение, что ли?
 Лицо Колорадо окаменело. Наваская тоже мгновенно посерьезнела, отставила чашку с недопитым чаем. Подобную реакцию можно было понять — с тех пор, как Орбитальный Совет пережил ураган эпидемий, жители космоса обзавелись паранойей в таких вопросах. А Наваская с ее неоимажинистскими генами должна особенно обостренно реагировать на все, связанное с заразой.
 — В то время я была на другой стороне астероида, — сказала она. — И тогда у меня еще не было допуска в торгпредство Мощных. А вот Колорадо тогда там был.
 — Да, это было не самое лучшее время, — отозвался Колорадо, уткнувшись взглядом в свою тарелку. — Но я был в стороне от главных событий.
 — Пострадавшие были? — спросил Стюарт.
 — Немного, — покачал головой Колорадо. — Заражение коснулась в основном только жилищ Мощных. Кроме того, здесь часто проводятся учебные тревоги, поэтому все знают, что в таких случаях следует делать. Многие успели спрятаться в убежищах. Как только объявили тревогу, чужаки заперлись в своих кораблях. Но те из Мощных, что находились во внутренних помещениях Весты, сильно пострадали. Говорят, их собственная полиция просто-напросто перестреляла всех, кто подхватил заразу. Правда это или нет, не знаю, но трупов было много. Кое-кто из моих знакомых сам их видел. Все торговое представительство пропахло тогда, как бы это лучше объяснить… — Он пожал плечами. — Короче говоря, насквозь провоняло падалью. Как видно, много тогда Мощных погибло.
 — Нам лучше не затрагивать эту тему. — Наваская нервно оглянулась по сторонам.
 — Да и среди людей имелись жертвы, — продолжал Колорадо, не обращая на нее внимания. — Я думаю, их затоптало стадо Мощных во время бегства. Говорят, эти твари приходят в настоящее бешенство, когда узнают, что заражены. Во время паники они многое тут покорежили. Когда мы после всего этого вновь пришли на работу, в доке царил полный кавардак.
 — Но они быстро навели порядок, — вмешалась Наваская.
 — Да, всего за несколько дней. По-видимому, болезнь у них проявляется в первые же часы после заражения. Поэтому им быстро удалось разобраться, кто из них заразился. С тех пор Мощные никого из людей в свои жилища не пускают.
 Стюарт пожалел, что не захватил с собой магнитофон. Он постарался запомнить все подробности, но сказывалась усталость.
 — Кроме того, с тех пор у них новый Самуэль, — добавила Наваская.
 Стюарта словно пронзило ударом электрического тока. Интуиция подсказывала, что это важно, очень важно. Колорадо бросил на Наваскую удивленный взгляд. Заметив всеобщее удивление и интерес, Наваская, глядя на Стюарта своими темными глазами, принялась объяснять:
 — Самуэль является главой представительства Мощных. Дело в том, что у Мощных нет имен в нашем понимании этого слова. Они называют друг друга по должности и титулам. Например, Второй Заместитель Первого Помощника Начальника отдела ассенизации. — Наваская залилась смехом. Стюарт тоже весело загоготал, вдохновляя ее на дальнейшее повествование. И Наваская любезно продолжила: — А самые выдающиеся Мощные удостаиваются вдобавок к этому и человеческих имен. Потому что они поддерживают деловые и дипломатические связи с людьми, а люди привыкли называть живых существ по именам. С тех пор, как я немного пообщалась с Мощными, изучая их язык, я научилась различать их. А раньше все они казались на одно лицо. Я видела прежнего Самуэля на видеозаписях, сделанных еще до того мора. А потом как-то раз вживую увидела нового Самуэля. И поняла, что это не один и тот же человек, вернее Мощный.
 — Ты уверена, что тот Самуэль погиб? — наклонился к ней Стюарт.
 Но столь пристальное внимание явно озадачило Наваскую. Поэтому он тут же отпрянул, постаравшись скрыть свою заинтересованность, расслабить напрягшееся от волнения тело. Пусть думают, что мор, постигший Мощных, его не очень-то интересует.
 — Мне кажется, да, — ответила Наваская, но уже тише.
 Поскольку она, как будущий дипломат, изучала психологию и прошла специальную практику, ей не составило особого труда усмотреть в поведении Стюарта некоторые странности. Это, конечно, не могло не навести девушку на некоторые размышления. Она могла, например, заподозрить в Стюарте осведомителя, которому начальство «Яркой звезды» поручило выяснить, не выбалтывает ли Наваская секретную информацию. Пытаясь развеять ее подозрения, Стюарт улыбнулся и решил слегка сменить тему.
 — Интересно, как у Мощных устроено общество? — спросил он. — Какие там порядки? Что происходит, например, когда умирает глава торгового представительства?
 — У них очень жесткая иерархия. — В глазах Наваской еще угадывались следы удивления и подозрительности. Говорила она теперь более медленно и взвешенно, будто подвергала себя самоцензуре, стараясь не сболтнуть лишнего. Стюарт обругал себя за несдержанность. — Некоторые решения имеет право принимать только сам Самуэль. А новому Самуэлю, исполняющему обязанности прежнего, до утверждения в новой должности более высоким начальством для решения этих вопросов придется обращаться за указаниями наверх.
 — Такие обращения возможны раз в несколько месяцев?
 Наваская кивнула. Стюарт почувствовал, что ничего стоящего больше из нее не вытянет. Плеснув себе воды из пластиковой бутылки, он задумался. Удар, нанесенный Альфой, обезглавил торгпредство Мощных. Теперь они не в состоянии решать некоторые важные вопросы, если таковые вдруг возникнут. Кроме того, удар Альфы заметно понизил численность населения Мощных на Весте, замедлив тем самым интенсивность торговли. Возможно, взамен погибших сюда уже летят новые кентавры. Но полет требует времени. А пока здесь на разгрузку мобилизованы почти все Мощные. Итак, что же это за важный вопрос, который заставил Курзона и «Консолидированные системы» нанести удар? И почему именно в тот момент? От такого удара «Ослепительные солнца» смогут оправиться не раньше чем через год. Что же должно произойти за этот год?
 — А почему ты этим так интересуешься? — спросил Колорадо. — Это имеет к тебе какое-то отношение?
 Стюарт небрежно пожал плечами.
 — Просто я знал на Земле человека, — сказал он, — который некоторое время жил рядом с Мощными, и они ему очень понравились. Но он не может снова попасть в космос из-за болезней. И очень страдает от этого.
 Наваская не сводила со Стюарта пристального взгляда, все еще пребывая в сомнениях. Но Колорадо, похоже, несколько успокоился.
 — У нас тоже имеются такие. По уши влюбленные в Мощных, — презрительно заметил он. — Странные люди. И это не просто симпатия. Такое впечатление, что эти болваны жить не могут без Мощных.
 Наваская, не говоря ни слова, положила руку на бедро Колорадо. Он удивленно взглянул на нее. Она, поджав губы, еле заметно качнула головой. Озадаченный Колорадо быстро смекнул, в чем дело, и с этого момента уже как бы и не видел Стюарта. Беседа закончилась, и все уткнулись в свои тарелки.
 Стюарт почувствовал на себе взгляд Ризы. Все это время она внимательно наблюдала за ним. Очевидно, она тоже сделала для себя кое-какие выводы.
 Их было несколько человек. Все в форменных куртках того же покроя, что и обычная форма «Яркой звезды», но не серого цвета, а темно-лилового, с ярко-красными полосками на левой стороне груди и спины. Они столпились у одного из грузовых кораблей, рядом с небольшим контейнером. Из вскрытого контейнера одна за другой появлялись небольшие пластмассовые коробочки.
 Стюарт направил мимо них свой шеститонный контейнер, внимательно следя за положением реактивных двигателей, установленных на нем. Время от времени он нажимал на клаксон, предупреждая об осторожности. Типы в лиловых куртках не обратили на него внимания. Один из них, коренастый малыш с мощной грудной клеткой, открыл пластмассовую коробочку и принялся рассматривать ее содержимое.
 Внезапно Стюарт узнал его. Вихрем взметнулись воспоминания. Малыш Сирии. Непал. «Орлы». Тренировки. Стюарт болтается на веревочной лестнице под порывами ветра, достигающими скорости двадцать метров в секунду. Вверху в десяти сантиметрах от его лица раскачивается горный ботинок Сирина с изрезанной мощными шипами подошвой. И вот теперь Сирин стоял тут, у контейнера, улыбаясь, с коробочкой в руке. На его поясе висел кривой нож, похожий на большую кость какого-то доисторического животного, но заостренную и блестящую. Глаза у Сирина такие же острые, как и его нож.
 Стюарта бросило в жар. Тревога исчезла. Вот и поддон. Стюарт остановил контейнер, аккуратно опустил его вниз. Махнул рукой рабочему, чтобы тот включил электромагниты. Тяжелый контейнер ухнул, прочно прилепившись к поддону. Стюарт отцепил от контейнера двигатели и, оттолкнувшись, поплыл по воздуху в сторону непальца, все еще разглядывавшего коробочку. Приземлился прямо перед ним на ковер с липучкой.
 Сирин поднял глаза. Лицо его было полнее, чем помнил Стюарт и фигура уже не такая спортивная, как раньше. Отрастил усы. Но голос остался прежним.
 — Капитан, — только и произнес он.
 — Привет, — улыбнулся Стюарт. — Сколько зим, сколько лет! Чем ты тут занимаешься?
 Сирин быстро захлопнул коробочку. Но Стюарт успел заметить там что-то блестящее, какие-то тоненькие трубочки, свернутые в кольца, и крошечную батарейку — очевидно, это был крошечный холодильник. Размером с пачку сигарет.
 — Я член торгового представительства Мощных, — сказал Сирин. — Они дали мне гражданство. Разве ты не понял по моей униформе?
 Стюарт удивился. Ведь Сирии не дипломат и не торговец. Он солдат. Чем же он может быть полезен Мощным?
 — Я еще не разобрался в униформах «Ослепительных солнц», — объяснил Стюарт. — Я работаю в «Яркой звезде». А здесь нахожусь по чистой случайности.
 Сирин как будто и не удивился встрече со Стюартом.
 — Понятно, — сказал он. — А мне моя работа нравится. Я все время нахожусь рядом с Мощными. Это как раз то, что мне нужно.
 Присмотревшись, Стюарт заметил, что глаза у Сирина теперь совсем другие. Они словно были обращены внутрь.
 Кто-то быстро подскочил к ним. Стюарт от неожиданности отпрянул, обнаружив совсем рядом с собой кентавра, распространяющего резкий запах. Голос исходил из коробки на груди Мощного — автоматического переводчика, выдававшего чистейший английский.
 — Нарушение, — произнес компьютерный голос. При этом руки Мощного быстро и хаотично двигались. — Вам запрещено вступать в разговоры с сотрудниками нашего представительства. Это нарушение вашего контракта. Ваш поликорп будет оштрафован.
 — Извините меня, пожалуйста, — сказал Стюарт. — Я знал этого человека много лет назад и не думал, что он теперь член вашего представительства.
 — Разве вас не инструктировали об униформах? Как вы могли не заметить, что этот человек является нашим карантинным сотрудником? Я подам протест консулу «Яркой звезды».
 «Замечательно, — подумал Стюарт. — Не хватало еще, чтобы Лал узнал и об этом».
 — Простите меня, прошу вас, я больше не буду. Теперь, когда вы предупредили меня, в протесте нет нужды. — Стюарт повернулся к Сирину: — Прости, что доставил тебе неприятности.
 Но тот уже, не слушая его, отошел к своей группе.
 — Уходите, уходите, — сказал Мощный, суча длинными и тонкими руками около колен Стюарта, словно собираясь подрезать ему поджилки.
 К ним уже изо всех сил спешил Колорадо.
 — Простите, простите, очень извиняюсь, — забормотал Стюарт, отступая от Мощного.
 Подлетел Колорадо и схватил Стюарта за плечо.
 — В чем дело? — завопил он, оттаскивая Стюарта. — Разве ты не знаешь, что означают их чертовы красные полосы?
 — Нет. Правда, не знаю. А что?
 — Кому-то сильно влетит, вот что! Вас должны были проинструктировать, что с Мощными нам разговаривать запрещается.
 — Но я говорил со своим старым другом. Он и в самом деле гражданин Мощных?
 — Именно так, черт возьми! — Колорадо, все еще сжимая Стюарта за плечо, оглянулся на группу людей в униформе. — Только им разрешается находиться в секции Мощных на центрифуге. Они все сумасшедшие.
 — Потому что любят Мощных?
 Колорадо сплюнул. Невесомый плевок стремит тельно удалился вдаль.
 — Потому что у них нет мозгов в башке.
 От прожекторов, освещающих док, на них легла тень. Подлетела Риза, воспользовавшись для скорости контейнерным реактивным двигателем.
 — Что-то случилось, Стюарт? — обеспокоенно спросила она.
 — Да просто встретил тут одного своего старого приятеля, из моего прошлого. Я учился с ним в команде «Орлов». Но теперь с ним, оказывается, даже разговаривать запрещено.
 — Если увидишь кого-нибудь в лиловой куртке с красными полосами, то держись от такого подальше, — сказал Колорадо Ризе. Потом повернулся к Стюарту: — Так ты был «Орлом»?
 — Я старше, чем выгляжу.
 Риза принялась разглядывать группу людей, принявших гражданство Мощных.
 — А ведь я тоже знаю одну из них, — удивилась она. — Вон ту высокую, рыжую. Она была в разведгруппе на Архангеле. — Она помолчала, переваривая увиденное. Посмотрела на Стюарта: — Может, они все бывшие военные? Зачем они нужны Мощным?
 — Они работают на Самуэля, — ответил Колорадо. — Помогают ему создавать нужный образ перед людьми, предотвращать утечку информации и вести торговые переговоры.
 — И все-таки, — настаивала Риза, — почему Мощным понадобились именно военные?
 — Черт их знает, — сказал Колорадо. — Они, насколько я знаю, никогда не покидают пределов торгпредства.
 Стюарт молчал. Он думал о странных глазах Сирина.




 11


 В каюте Стюарта появилась новая вещь. Подобно тому, как Су-Топо отдыхал душой наедине с карликовыми деревьями, Фишер любовался горным пейзажем, а бывший обитатель каюты — многочисленными женскими органами, Стюарт тоже решил обзавестись чем-то, что согревало бы душу. Он вырезал фотографию из журнала в тот самый день, когда «Борн» отчалил от Весты.
 Фотография изображала телевизионный экран в синей пластмассовой рамке. А на экране сплошные помехи, напоминающие интерференционные полосы. На фоне помех, как казалось Стюарту, еле-еле угадывалось неясное изображение.
 Именно о таком изображении на телеэкране Стюарт чаще всего вспоминал. Этот образ не выходил у него из головы, мешаясь со светящимися индикаторами двигателей, которые настолько въелись в мозг, что стояли перед глазами даже после шести часов сна. Наконец период ускорения и непрерывного наблюдения за работой двигателей закончился, а вместе с ним и перегрузки. «Борн» покинул астероидный пояс и летел в направлении Чартерной станции. Расстояние от Земли до Весты в это время года было больше, чем при вылете с «Чартера», и на обратный полет требовалось немного больше времени — пятьдесят два дня. Чтобы дать экипажу отдых после перегрузок, в полтора раза превышавших земную силу тяжести, центрифугу включили полностью. И теперь в невесомости Стюарт парил по каюте, предоставив своим конечностям свободно болтаться в воздухе.
 Хотелось пить. Все тело болело. Перед глазами мигали проклятые индикаторы. Казалось, они будут преследовать его вечно.
 Но главное — он жив. Ожидаемого убийства не произошло. И теперь Стюарт наслаждался буквально всем — и болями в теле, и жаждой, и холодными огнями, вспыхивавшими в голове, когда он закрывал глаза. Ему удалось попасть на Весту и выбраться оттуда живым, да еще прихватив с собой дюжину инфоигл с секретными сведениями. Стюарту казалось, что он чувствует на своем плече прикосновение Альфы, видит его лицо на экране за помехами, созданными вражеской службой безопасности.
 Стюарту удалось приблизиться к главному. И теперь пришло время познакомиться с тем, что записано в инфоиглах.
 Он запер дверь каюты на замок, отсоединил свой компьютер от центрального компьютера корабля. На всякий случай — может быть, «Талер» имеет программу, которая шпионит за сотрудниками «Яркой звезды», живущими в его корабле. После этих мер предосторожности Стюарт вставил в компьютер инфоиглу и нашел файл «Спецдосье: Стюарт.1». Его охватило волнение. Что там? Ради чего он претерпел столько мучений на Весте?
 Глубоко вздохнув, собрался с духом и вывел на экран содержимое файла.
 Первая страница перечисляла кары, которым подвергнется всякий, кто, не имея спецдопуска, осмелится заглянуть в секретную информацию, — тюремное заключение, принудительная психотерапия и даже смертная казнь. Часть информации этого файла разрешалось знать только лицам, обладающим высшей степенью допуска.
 Столь свирепые обещания весьма порадовали Стюарта. Он улыбнулся — похоже, читать это досье будет очень и очень интересно.
 Первая часть оказалась довольно скучной — физические данные, история болезней и прочие медицинские сведения о Стюарте, биография первых лет его жизни. Текст пестрел ссылками на физиологические и психологические параметры, изложенные в следующих частях досье. Потом следовала биография после Шеола.
 Тут Стюарт стал внимательнее. После возвращения с Шеола на Землю Стюарт-Альфа сменил несколько мест работы, но нигде не задержался надолго. Несколько раз имел неприятности с законом, чаще всего в связи с оскорблениями и угрозами. Незадолго до рождения ребенка Натали поступила на работу на спутник Новое Человечество, вращающийся вокруг Луны, и перебралась туда на постоянное жительство. Через год, не покидая космоса, Натали развелась с Альфой.
 Стюарта захлестнул океан воспоминаний. Смеющаяся Натали весело кувыркается в невесомости внутри корабля, причалившего к планетоиду Рикот. Лицо ее окутано облаком развевающихся волос, зеленые глаза смотрят счастливо и призывно. О Новом Человечестве Стюарт лишь слышал, что это мир, полностью свободный от гравитации — старое орбитальное жилище, построенное Имажинистами для четырехруких.
 Итак, теперь Стюарт знал, где живет Натали. Только ради одного этого стоило помучиться на Весте.
 Но что же произошло с Альфой дальше? Стюарт отвлекся от воспоминаний.
 Альфа устроился на работу в агентство безопасности «Солнечная элита», которое оказывало услуги по охране людей, объектов и информации. Такие услуги обычно требовались мелким фирмам, не достигшим статуса наций и не имевшим собственных служб безопасности. Альфе поручили заниматься охраной секретов в маленькой, но подающей большие надежды фирме «Сиви», специализировавшейся на изготовлении компьютерных имплантантов-переводчиков, после вживления которых люди обретали способность понимать неведомые им прежде человеческие и машинные языки. Конкуренция в этой области была очень суровой, принимая порей самые жесткие формы. Из-за этого «Сиви» постепенно впадала в паранойю, стараясь охранять свои секреты с многократным запасом надежности. После ряда крупных достижений эта фирма присоединилась к «Консолидированным системам», и ее штат переселился на орбиту, чтобы работать над проблемами общения с Мощными. Тогда Стюарт-Альфа и перешел в службу безопасности «Консолидированных систем». Очевидно, он хорошо зарекомендовал себя еще на работе в «Сиви», предотвратив ряд покушений со стороны конкурирующих фирм, и стал незаменимым работником. Поэтому «Консолидированные системы» встретили его с распростертыми объятиями. Они выкупили его контракт с фирмой «Солнечная элита» и предоставили ему право жить на искусственном жилище Рикот, где помещалась штаб-квартира «Консолидированных систем».
 Альфа продолжал успешно работать и довольно быстро продвигался вверх по служебной лестнице. Он придумал несколько хороших методов для защиты Мощных от инфекций, изобрел способы, как за короткое время проводить медицинские осмотры большого количества иностранных жителей, обитавших на Рикоте. Там же Альфа женился на Ванде. Она работала инженером и специализировалась на выращивании кристаллов методом Пенроуза. К моменту свадьбы она закончила колледж на Рикоте и была на десять лет младше Альфы.
 В досье имелась фотография. Ванда оказалась блондинкой с короткой стрижкой и темными глазами. Под ее левым глазом в качестве украшения была вживлена россыпь самоцветов в виде взрывающейся звезды. На фотографии Ванда весело улыбалась. Выглядела она весьма привлекательно.
 Стюарт долго и сосредоточенно разглядывал ее лицо, не зная, как он должен относиться к этой девушке. Фотография не вызывала у него никаких ассоциаций. «Похоже, — подумал он, — Альфа выбрал женщину, как можно более не похожую на Натали».
 За несколько лет не слишком сложной работы Альфа шаг за шагом поднялся в иерархии «Консолидированных систем» на достаточно высокую ступень и привлек к себе внимание «Ослепительных солнц». Вот в этот момент полковник Де-Прей, работавший теперь в службе безопасности «Ослепительных солнц», и заглянул в досье Альфы и узнал своего бывшего подчиненного. Де-Прей добавил в досье собственное описание критериев, которыми руководствовался «Когерентный свет» при наборе в группу «Орлов». В заключение он изложил свои соображения относительно перевербовки Альфы на сторону «Ослепительных солнц».
 У Стюарта по спине пробежал холодок при виде слов, написанных Де-Преем. Читая бесстрастные фразы, Стюарт, казалось, слышит голос полковника.
 «В группу „Орлы“ набирались люди, удовлетворяющие следующим требованиям: достаточно умные, чтобы мыслить и действовать самостоятельно, способные принимать ответственные решения без приказа свыше. В то же время новобранцы должны были испытывать безусловное уважение к авторитетам, особенно вышестоящим, и к целям „Когерентного света“. „Орлы“ не должны были считать себя наемниками, простыми солдатами или профессиональными убийцами. Они должны были стать мыслящими и фанатично преданными воинами, не доверяющими ничему и никому, кроме своего „Когерентного света“. Предпочтение отдавалось людям, не имеющим прочных корней — в основном гражданам земных наций, но не гражданам корпораций. То есть тем, кто не подвергся идеологической обработке поликорпов, желательно из низов общества, где хаос и насилие являются обыденной вещью. Такие люди по контрасту должны были воспринять „Когерентный свет“ как символ стабильности и порядка. „Орлов“ не, подвергали массированной идеологической обработке, их обучение основывалось на древних традициях религиозно-воинской мистики. Очень полезным для такой индоктринации оказалось учение буддистской секты дзен, проповедующее проникновение в некую туманную „истину“, якобы скрытую в любой вещи. Причем, в „истину“, которая не имеет ничего общего с понятиями добра и зла».
 Стюарту вспомнился доктор Ашраф, его враждебные выпады против дзен-буддизма «Орлов». Де-Прей, по сути, повторил слова Ашрафа, сформулировав те же идеи своим ледяным языком.
 «Успех такой обработки „Орлов“ станет очевиден, если познакомиться с историей войны на планете Шеол, во время которой „Орлы“ продолжали наносить смертельные удары по любым указанным нами противникам даже спустя долгое время после того, как ситуация в корне изменилась и их собственная жизнь оказалась под угрозой. Тот факт, что Стюарт, несмотря на обработку, раньше других осознал пагубность такого поведения, что он возглавил восстание против слепого подчинения приказам „Когерентного света“, что он восстал даже против своего непосредственного начальника, все еще продолжавшего подчиняться приказам свыше, — этот факт говорит не столько о недостаточности проведенной обработки „Орлов“, сколько о существовании некоторого психологического фактора, присущего исключительно Стюарту. Этот фактор объясняется тем, что Стюарт сумел выжить в условиях жесточайшей разрухи, воцарившейся в Европе после провала программы корпорации „Далекая драгоценность“.
 Поэтому на Шеоле Стюарт вернулся к своему прежнему опыту, научившему его выживать любой ценой, даже ценой предательства. Конечно, этот факт свидетельствует и о том, что в обработке «Орлов» имелись некоторые изъяны. Но надо учесть, что при тех чрезвычайных обстоятельствах» что сложились на Шеоле, любая индоктринация рано или поздно должна была дать трещину».
 Стюарт недовольно заворчал — напрасно Де-Прей чернит свои методы. Надуманные извинения. Той индоктринации хватило, чтобы уничтожить более девяноста процентов экспедиции «Когерентного света» — тех самых людей, которых Де-Прей так тщательно и со знанием дела обрабатывал.
 «Хотя идеология выживания сослужила Стюарту добрую службу в жестких условиях Шеола, но, как видно, та же идеология оказалась вредной по его возвращении на Землю. Выяснилось, что агрессия и жестокость, необходимые для выживания, неуместны в обычных условиях. Особенно для Стюарта при его стрессах, вызванных потерей прежней руководящей роли, непривычными требованиями семейной жизни, исчезновением „Когерентного света“, появлением Мощных и нищенским существованием. Как он покидал Землю почти нищим, так нищим и вернулся. Вероятно, все эти трудности, неудачи и разочарования вынудили Стюарта бросить свою семью. При этом он, возможно, преследовал скрытую цель освободиться хотя бы от семейного бремени».
 Дочитав до этого места, Стюарт заметил, что со лба его падают капли пота. «Чертов ублюдок!» — обругал он вслух Де-Прея. Представил себе его физиономию и мысленно искромсал подлую харю на части.
 «Поступление на работу в „Солнечную элиту“ явилось для Стюарта точкой возврата. Не связанный больше семейными узами, он весь отдался работе. Его действительно выдающиеся успехи привлекли внимание службы безопасности „Консолидированных систем“. Принимая их предложение поступить к ним на работу, Стюарт мог рассчитывать, что его прежние заслуги перед „Когерентным светом“ будут учтены и ему поручат лучшую работу. Но имеющиеся данные о его службе в „Консолидированных системах“ показывают, что вместо этого Стюарту поручались скучные задания, не вызывавшие у него большого энтузиазма.
 Усилия службы безопасности «Ослепительных солнц» по вербовке Стюарта должны быть сосредоточены на его утраченной цели, которую он имел в прошлом. Эта цель — преданность «Когерентному свету». Вербуемому следует дать понять, что можно опять обрести преданность великому делу, на этот раз делу «Ослепительных солнц». Что снова возможны интересные задания. Надо разбудить в Стюарте прежнее чувство цели или по крайней мере вызвать у него ностальгию по цели. К месту упоминаемое имя полковника Де-Прея может способствовать пробуждению воспоминаний о былых славных делах, о старых боевых друзьях…»
 Упоминание полковником своего имени в третьем лице рассмешило Стюарта. Вспомнилось, как Де-Прей создавал себе мудрый образ, изображая себя перед «Орлами» больше наставником, чем командиром. Этакий папаша, заботящийся о достойном воспитании своих подопечных… И вот вдруг пред Стюартом предстал совсем другой человек — не личность, а инструмент для манипулирования подчиненными. Черствый расчет, тщеславие. Стюарт почувствовал во рту металлический привкус. Он снова взглянул на экран и даже привстал в изумлении.
 «Необходимо также выяснить, не является ли Стюарт В-наркоманом. А если является, то как он к этому относится? Благодарен ли он „Консолидированным системам“ за это или наоборот, считает виновником своих бед?»
 «Итак, — задумался Стюарт, — В-наркомания. Что это?» Незнакомое слово завертелось в голове. Стюарт зашевелил губами, сердце забилось чаще. Он быстро пролистал текст на экране, нашел истории болезней Альфы — аппендицит, скарлатина, малярия… Ага, вот оно. В-метка. В-наркомания. В колонке против этих строк стояли два «да». Тут же имелась ссылка на приложение в конце файла. Стюарт лихорадочно нашел приложение и прочитал:
 «Сведения о наличии и этиологии В-наркомании имеют право знать только лица, имеющие допуск XVI степени и выше, а медперсонал — XII степени и выше. Нарушители подвергаются уголовному преследованию вплоть до тюремного заключения, принудительного лечения в психиатрической больнице, смертной казни или более сурового наказания. О всяком, распространяющем сведения о В-наркомании, следует немедленно докладывать в отдел „Пульсар“ или в другие органы безопасности „Ослепительных солнц“.
 «Смертная казнь или более суровое наказание?! — подумал Стюарт и рассмеялся. — Что бы это значило?» В голову хлынули мысли, словно летний ливень. Стюарт вскочил и принялся расхаживать по каюте.
 Первое, что пришло Стюарту в голову, — В-наркотиком называется новый наркотик, имеющийся в «Консолидированных системах». Этот наркотик, названный веществом В, «Консолидированные системы», возможно, испытывали на своих сотрудниках. Может, даже без их ведома. Но этот наркотик, рассуждал Стюарт, есть, очевидно, и у «Ослепительных солнц». Обе фирмы торгуют с Мощными. Значит, они покупают его у Мощных и держат это в секрете, что дает им преимущество перед другими поликорпами. Возможно, наркотик В резко повышает умственные способности или меняет у людей поведение в нужную сторону.
 Вспомнились слова шофера на Весте: «Я не имею к ним допуска. У меня, наверно, микробы».
 Догадка пришла внезапно, смерчем взорвавшись в голове. В вихре кружились факты, вылезшие из забытых закоулков прошлого. Стюарт остановился, замер, пытаясь привести все в порядок, выстроить факты так, чтобы они приобрели новый смысл. Итак, что получается?
 Мощные покинули Землю будто бы из-за заразы. Каждый прилетающий на Весту обязательно сдает кровь на анализ. Может быть, они ищут предрасположенность к наркотику В, которая выявляется по В-метке?
 На основании анализа крови многих людей к Мощным не допускают, причем без объяснения причин.
 Некоторым людям Мощные нравятся. Нравятся слишком, без меры. А кое-кто из таких людей даже принимает гражданство Мощных. А получив гражданство, они почему-то никогда не покидают торговое представительство Мощных.
 Глаза у Сирина явно странные. Мощные, по-видимому, дурманят людей своими наркотиками. Ведь Мощные насыщают воздух вокруг себя гормонными аэрозолями. Некоторые из этих гормонов, очевидно, оказывают на людей наркотический эффект. Наверное, за время длительного полета, когда Мощные доставляли «Орлов» на Землю, некоторые из людей пристрастились к гормонам Мощных, а попросту стали наркоманами. И Гриффит, сам того не ведая, тоже стал наркоманом. Потому ему так тяжело далась разлука с Мощными. Но истинной причины этого Гриффит не смог понять. И Сирин тоже стал наркоманом. Потому он и поступил на работу к Мощным. Предрасположенность к В-наркотику, очевидно, передается наследственным путем. Именно поэтому ее можно обнаружить по анализу крови — выявить, есть ли в хромосомах В-метка.
 Итак, В-метка, В-наркомания. Стюарт похолодел от ужаса. По спине побежали мурашки.
 Неужели и у него есть В-метка?! Он ведь провел целых три дня рядом с Мощными!
 Вот почему в «Пульсаре» выпустили его из тюрьмы! Они поступили хитрее. Они устроили его на работу к Мощным, чтобы превратить Стюарта в В-наркомана. Атакой наркоман сделает все, что угодно, лишь бы снова вернуться к Мощным, к своему наркотику.
 Стюарт запаниковал. Попытался взять себя в руки. Сел перед монитором, взглянул на экран. Зловещие фразы грозили смертными карами за несанкционированное знакомство со сведениями о В-наркомании. Смерть или хуже. Что это все-таки значит? Что может быть хуже смерти?
 Страх постепенно отпустил. Вернулась способность соображать. Стюарт припомнил — в торгпредстве Мощных он не испытывал никакой эйфории. Чувствовал тогда себя вполне обычно. Работа там была физически трудной, но работать Стюарту ничто не мешало — действия наркотика не ощущалось, никаких признаков наркотического опьянения. Может, В-наркотик действует очень слабо?
 Вглядываясь в экран компьютера, Стюарт заметил в стекле свое слабое отражение. Что изменилось в его лице? Ничего. Он не чувствовал никакой тоски по Мощным. Он вовсе не жаждал вновь оказаться среди них.
 Нет, он не стал наркоманом. Так в чем же дело? Голова шла кругом. Стюарт уронил голову на колени, судорожно вздохнул. Сполз на коврик с липучкой. Казалось, все так прекрасно укладывается в стройную схему. Казалось, вот-вот он обо всем догадается. Но теория неверна. Камень преткновения — собственные ощущения. Они, ощущения, в эту теорию никак не желали укладываться.
 Ведь нельзя же сбрасывать со счетов самого себя. Может быть, В-наркомания — это что-то другое? Стюарт надолго и глубоко задумался. Снова и снова прокручивал в уме свою, как казалось вначале, правильную теорию. Но его теоретические построения рассыпались при столкновении с реальностью. Теория насмехалась над ним… В чем же дело?
 По-видимому, решил Стюарт, В-наркомания все же как-то связана с Мощными. Вероятно, они синтезируют новые наркотики, а потом продают их «Ослепительным солнцам» и «Консолидированным системам». Одновременно Мощные испытывают действие своих наркотиков на людях, изучают способы воздействия на человечество. Об этом, наверное, знают и «Ослепительные солнца», и «Консолидированные системы». Знают, но не могут этому воспрепятствовать, потому что иначе остановилась бы торговля с Мощными, на которой эти фирмы держатся. Не могут воспрепятствовать, но пытаются хотя бы ограничить число людей, на которых экспериментируют Мощные.
 Впрочем, все эти умозаключения выглядят не очень убедительно. Лучше посмотреть, что там еще имеется в файлах.
 В конце своего доклада полковник Де-Прей просил комиссара службы безопасности «Ослепительных солнц» дать отделу «Пульсар» разрешение на вербовку Стюарта. Поскольку вербовка подобных агентов обычно проводилась «группой семь», Де-Прей просил сделать в этом случае исключение, потому что его личные взаимоотношения со Стюартом могут способствовать успеху вербовки. Далее в досье следовал протест начальника «группы семь». Но комиссар все же разрешил заняться вербовкой лично полковнику Де-Прею. Отдел «Пульсар» злорадно торжествовал победу.
 Потом в файле следовало несколько донесений от агентов, следивших за Альфой в торговом представительстве Мощных на Рикоте. В этих донесениях сообщалось, что Альфа-Стюарт не удовлетворен наложенными на него ограничениями и скучной жизнью на Рикоте. Много пьет, мало внимания уделяет Ванде. К нему осторожно обращались с соответствующими намеками, и Альфа не дал положенного в таких случаях отпора. Тогда агент «Ослепительных солнц» начал действовать смелее. Альфа выказал тайное желание снова работать с Де-Преем. Ободренный агент пошел дальше — начал внушать Альфе, что его В-наркомания нарочно поддерживается «Консолидированными системами» с целью сделать его более послушным и зависимым от них. Агент подчеркнул, что в «Ослепительных солнцах» сотрудники пользуются большей свободой, ведут более интересную жизнь. Агент даже посулил, что в «Ослепительных солнцах» Альфе могут помочь избавиться от наркомании. Но Альфа воспринял эту идею равнодушно.
 Наконец, агент предложил Альфе украсть для него какую-нибудь секретную информацию. Украсть просто для того, чтобы подтвердить свою искренность. Альфа согласился. Он просто скопировал некоторые материалы, которые его жена приносила с работы домой, — секретную технологию выращивания кристаллов методом Пенроуза. За эту услугу «Ослепительные солнца» перевели на секретный номерной счет Альфы в одном из банков Антарктиды четыре тысячи долларов в акциях фирмы «Яркая звезда». После этого агент стал напирать на то, что хотя Альфа, конечно же, может получить эти деньги в любой момент, но свободно распоряжаться ими будет очень опасно из-за постоянных ограничений и слежки, которую ведут за ним на Рикоте «Консолидированные системы».
 Далее в течение нескольких недель они торговались об условиях будущей работы Альфы. В конце концов заключили следующий договор: Альфа дезертирует из «Консолидированных систем» за десять тысяч долларов «Яркой звезды» (они должны быть перечислены на номерной счет Альфы). Альфу переправят на Весту, где он получит высокую должность в отделе «Пульсар». Кроме этого. Альфа должен захватить с собой массу секретных документов как со своей работы, так и с работы Ванды. А по прибытии на Весту должен в подробностях проинформировать о сотрудниках «Консолидированных систем», в особенности о тех, кто занимает высокие должности. Альфа также упомянул, что в период службы в фирме «Сиви» он создал там систему защиты банка данных и предусмотрительно оставил для себя все шифры и коды. А фирма «Сиви» все еще сохраняла ведущее положение в своей области, поэтому соответствующие специалисты «Ослепительных солнц» всячески стремились запустить в информационную сокровищницу «Сиви» свои алчные лапы. В отделе «Пульсар» возрадовались, разразившись торжествующими меморандумами. Один из них включили в досье специально для завистливых глаз соперников «группы семь».
 Вскоре был осуществлен план побега. Альфу доставили на Весту на маленьком грузовом корабле. Предложение о похищении его жены Ванды Альфа отклонил без всяких сантиментов. Ей предстояло прожить всю оставшуюся жизнь с клеймом жены предателя.
 Рапорт агента, сопровождавшего Альфу в полете, сообщал, что из-за прекращения приема В-вещества у Альфы началась ломка. Но седативными препаратами ее удалось значительно облегчить. По прибытии на Весту Альфу поселили в роскошных апартаментах в торговом представительстве Мощных. Здесь здоровье и настроение Альфы быстро пришли в норму, после чего специалисты «Ослепительных солнц» допросили его под воздействием наркотиков, развязывающих язык.
 Допрос с применением наркотиков. Стюарт задумался. Вот почему полковник Анжел использовал при допросе только шоковые перчатки. Альфа оказался устойчивым к допросам с применением наркотиков. Вот почему Анжелу пришлось применять другой метод.
 Остальная часть досье была напичкана попытками оправдаться в катастрофическом провале, который выявился при следующих обстоятельствах. Альфе как сотруднику службы безопасности высокого ранга было разрешено поговорить с Главой торгового представительства Мощных. Главу торгпредства Мощных иначе называют Председателем… Стюарт задумался.
 «Знал ли Председатель? Это была его идея?» Эти два вопроса Анжел часто повторял Стюарту на допросе. Не об этом ли Председателе идет речь?
 При встрече с Председателем Альфа незаметно выпустил в воздух какие-то вирусы. Через несколько часов после этой встречи Председатель почувствовал себя плохо, начал беспорядочно разбрызгивать во все стороны гормоны, предупреждая соплеменников о заразе. От Председателя заразились другие. Среди Мощных поднялась безумная паника. Всякий контроль был утерян. В штаб-квартире торгпредства, в центре инфекции. Мощные перестреляли друг друга. Взвыла тревога, люди попрятались в укрытия. В течение двух дней погибло более восьмисот Мощных — треть всего торгового представительства. А до того, как в торгпредстве поднялась паника, Альфа пришел в кабинет к Де-Прею и выстрелил в него четыре раза из крупнокалиберного пистолета с глушителем. Врачи оказались бессильными, Де-Прей умер. Как Альфа исчез с Весты, выяснить не удалось.
 Вред, нанесенный торгпредству, мог бы оказаться даже большим, если бы там в тот момент оказался Первый Заместитель Председателя. Но он за несколько дней до катастрофы улетел в ту область космического пространства, где обитает основное население Мощных. А вот Де-Прею повезло значительно меньше. Страховая компания «Свет жизни», бывшая составной частью «Когерентного света» и расположенная на Земле, почему-то не смогла сохранить память Де-Прея для введения в мозг его клона. То ли произошла какая-то ошибка, то ли еще что-то, но факт остается фактом — Де-Прей погиб навсегда.
 Хорошо сработал Курзон, подумал Стюарт. Сам Альфа не смог бы разрушить память, оставленную Де-Преем для своего клона. Это, как видно, устроили агенты «Консолидированных систем», работающие на Земле.
 Стюарт улыбнулся. Ведь он был застрахован в компании, также являвшейся частью «Когерентного света». Вполне могло случиться и так, что Альфа выбрал бы компанию «Свет жизни». И тогда Стюарт мог родиться почти в одно время с клоном Де-Прея. Забавно, что бы сказал Де-Прей, окажись он в одном больничном отделении со своим недавним убийцей?
 Стюарт начал просматривать файл дальше. Потянулись долгие записи его допросов полковником Анжелом. Запросы «Ослепительных солнц» в госпиталь — действительно ли Стюарт является клоном с необновленной памятью. Потом положительный ответ из Аризоны. Наконец, решение выпустить Стюарта из тюрьмы. Злой росчерк Анжела. Стюарт улыбнулся.
 Закончив с этим файлом, он перешел в следующий — в досье Де-Прея. В-метки у Де-Прея не оказалось. Степень доктора философии и военных искусств, полученная в колледже Святого Кура, специализирующемся на подготовке наемников для поликорпов. Фотография молодого Де-Прея — худое лицо, осторожный взгляд, на голове берет. Тема диссертации: «Воинский фанатизм — война без морали и правил». Интересная диссертация и успешная практика во время короткого и крайне удачного военного похода «Далекой драгоценности» в китайскую провинцию Сычуань побудили поликорп «Когерентный свет» заинтересоваться молодым и подающим надежды Де-Преем. Из «Далекой драгоценности» Де-Прей перешел в «Когерентный свет». Это было одно из тех многих дезертирств сотрудников «Далекой драгоценности», которые явились грозным предвестником скорого провала ее программы на Земле, после чего Европу захлестнул ужас «Мелкого галопа».
 Предварительные исследования техники индоктринации, предложенной Де-Преем, а также опыт боевых стычек на Земле, разгоревшихся после провала «Далекой драгоценности», доказали действенность методов Де-Прея. Поэтому его повысили в звании до подполковника и поручили ему подготовку двух батальонов «Орлов». Вскоре Де-Прей получил следующее повышение — звание полковника, после чего ему доверили еще четыре батальона.
 Во время Войны Грабителей Де-Прей вошел в состав правления «Когерентного света». Там он проводил политику убеждения других воюющих поликорпов в том, что «Когерентный свет» намеревается захватить только Шеол. На самом же деле главной целью «Когерентного света» являлись совсем другие планеты. А Шеол был обречен на уничтожение. Когда «Когерентный свет» развалился, Де-Прей перебежал в фирму «Семь Лун», прихватив с собой секретную информацию, которая позволила «Семи Лунам» поглотить большую часть обломков «Когерентного света».
 Поликорп «Семь Лун» стал одним из учредителей «Ослепительных солнц». Так Де-Прей попал на службу в отдел «Пульсар». Здесь в его задачи входило следить за благонадежностью граждан, предотвращать диверсии, заниматься контрразведкой. Прямо противоположное тому, чему он обучал «Орлов». Некоторые документы из досье показывали, что Де-Прею удалось найти взаимопонимание с Управлением Общей Информации. Оба подразделения соперничали с «группой семь». Для более успешной борьбы Де-Прей разыскивал и брал к себе на службу бывших «Орлов».
 Это показалось Стюарту интересным. Насколько он разобрался в уставах «Консолидированных систем» и «Ослепительных солнц», этим поликорпам запрещалось иметь большие военизированные отряды. Разрешалась лишь немногочисленная внутренняя полиция, которая имела право действовать только в пределах соответственно Рикота и Весты. По-видимому, решил Стюарт, «Ослепительные солнца» выжидают момент, чтобы добиться права на крупные вооруженные силы. На каком основании остальные поликорпы могут разрешить им это? Может быть, диверсия Альфы и была направлена на разрушение этого плана?
 Стюарту стало ясно, что такие сведения из досье Де-Прея могут весьма заинтересовать остальные поликорпы.
 Он оторвался от компьютера, взглянул на картинку над своей кроватью — экран с помехами, скрывающими изображение. В чем состоял замысел Курзона? Что планировали «Ослепительные солнца»? Почему «Консолидированные системы» хотели эти планы разрушить?
 Файл Де-Прея заканчивался сообщением о неудаче страховой компании «Свет жизни» воскресить Де-Прея в виде клона.
 Стюарт перешел к файлам, содержащим в своих названиях фамилию Курзон. Вначале просмотрел файл о А.К.Курзон. Это оказалась женщина — торговый представитель мелкой шахтерской фирмы из пояса астероидов. Ничего интересного. Стюарт вывел на экран содержимое файла о другом Курзоне. Карлос Данцер Курзон занимал должность Бригадира-Директора Внешнего Директората полиции «Консолидированных систем». Как понял Стюарт, это означало, что К.Д.Курзон является начальником шпионов «Консолидированных систем».
 Но этот файл оказался разочаровывающе скудным, биография не содержала ничего интересного. Курзон пошел по стопам своих родителей. И мать, и отец занимали высокие должности в службе безопасности фирмы «Риск». И потерпели крах вместе с этой фирмой. По-видимому, оба родителя Курзона погибли. После распада «Риска» Курзон прибыл на станцию «Чартер» на корабле, набитом беженцами с Земли. Он прихватил с собой секретную информацию о «Риске» и вел переговоры о ее продаже с различными поликорпами. А потом вдруг исчез в неизвестном направлении. Ходили слухи, что разъяренные остатки «Риска» убили Курзона, дабы дезертир не выдал их секреты. Но спустя три года Курзон снова объявился на Рикоте, на сей раз в качестве главы Внешнего Директората.
 В досье оказалось несколько фотографий Курзона — полноватый мужчина с высоко поднятыми бровями, шатен. Точный возраст неизвестен, по-видимому, лет сорок. Сексуальная ориентация тоже неизвестна, так же, как и семейное положение. Неизвестны вероисповедание и идеология. О друзьях и покровителях в «Консолидированных системах» тоже нет данных. Отсутствуют сведения и о генетических изменениях, и об имплантантах. Если что-то из этого и имелось, то на фотографии незаметно. Бюджет его организации тоже не установлен.
 Стюарт потер виски, пытаясь снять головную боль. Он был уже переполнен информацией, но толку от этого чуть. Ключа к прошлому он так и не нашел, нужного файла не было. Оставшиеся файлы — случайные, и в них вряд ли обнаружится что-то интересное. Хотя можно попытаться, ведь там десятки тысяч страниц.
 Стюарт запустил программу по поиску ключевых слов: «Курзон», «Председатель», «Первый Заместитель Председателя». Откинулся на спинку кресла в ожидании результатов.
 Ему предстояло еще несколько непростых дней.
 На следующий день, пока Фишер тренировался в спортзале, Стюарт зашел в радиорубку, сориентировал антенну и послал Гриффиту шифровку, в которой сообщал, что на Весте не встретил «демона Циолковского», но зато сам добыл кое-какую информацию. Стюарт зашифровал первые пятьдесят файлов, исключая свой собственный, и отправил их в Антарктиду. Потом уничтожил свои сообщения с записывающей аппаратуры. Сделать это оказалось не трудно — у Фишера было простое коммерческое оборудование, не предназначенное для разведки.
 Предварительно Стюарт просмотрел все отправленные файлы. Ничего нового они ему не добавили, но для других эти сведения могли представлять большой интерес. Стюарт сообщил Гриффиту, что переданные файлы можно продать агентам «Ослепительных солнц» или «Консолидированных систем». А файл о Де-Прее окажется интересным владельцам и клиентам «Ослепительных солнц», так как проливает свет на заговор, зреющий на Весте, и на долговременную стратегию «Ослепительных солнц».
 На следующий день Гриффит прислал ответ, состоящий из одного слова: «Потрясающе».
 А еще через день Стюарт обнаружил, что на его счету в банке прибавилось восемь тысяч долларов «Яркой звезды».
 Стюарт просмотрел остальные файлы, пытаясь найти какие-либо упоминания о нем самом, Де-Прее или о Мощных. Он узнал массу занимательных сведений о хитрой политике «Ослепительных солнц», о том, как многие люди безуспешно пытались делать на Мощных деньги. В некоторых файлах речь шла о выявленных и скрытых шпионах. Стюарт передавал файлы в Антарктиду пачками по пятьдесят, а то и по сто штук. Его счет в банке рос не по дням, а по часам.
 Когда Гриффит продал последний файл, на счету Стюарта скопилось больше пятидесяти шести тысяч долларов «Яркой звезды». Целое состояние. Теперь он мог позволить себе праздную жизнь. На этой работе оставаться нет больше смысла, рассудил Стюарт, если только, конечно, он не хочет попутешествовать. С такими деньгами контракт можно легко выкупить. Стюарт распределил свой капитал по разным банкам, разбросанным по всей планете, а часть обратил в надежные акции поликорпов.
 «Я начинаю жить полнокровной жизнью, — размышлял Стюарт. — Теперь у меня есть акции, деньги и все прочее, что стало возможным благодаря связям с Гриффитом».
 С каждым днем у него росло странное ощущение нереальности происходящего. Никогда прежде он не был так богат.
 Стюарт вошел в воздушный шлюз, прижался лицом к большому иллюминатору. За бронированным стеклом сияла звездная бездна. Ему показалось, что звезды вдруг стали ближе. Он нашел в черноте космоса Луну и Землю. Оба небесных тела окружало бледное марево из созвездий искусственных спутников. Одна из этих индустриальных звездочек, являлась поселением «Новое человечество». Там, на окололунной орбите, живет Натали. Это ведь совсем близко от «Чартера». Билет на внутриорбигальный шаттл стоит какую-то сотню долларов.
 В памяти взметнулись воспоминания — смех, далекие песни, упругая кожа Натали. Стюарт сейчас летит туда сквозь пустоту. Летит к тому, чего никогда не сможет забыть.
 За воспоминаниями потянулись вопросы. Кое-что ему уже удалось узнать. Эти знания добыты дорогой ценой. И теперь Стюарт немного ближе к своей цели. Но не накладывают ли эти знания на него определенных обязательств? Приближаясь к Альфе, не должен ли он завершить и его дело?
 В дверь шлюза постучали, хотя она была и не заперта. Обычная вежливость — мало ли чем тут занимаются? Может, кто-то решил развлечься сеансом самоудовлетворения.
 — Входите, — сказал Стюарт.
 Вошла Кайра с фляжкой водки, настоянной на перце.
 — Ты не падаешь духом? — спросила Кайра, в упор глядя на Стюарта темными глазами.
 — Кажется, нет, — улыбнулся он.
 В бриллиантах на ее щеках отражались звезды.
 — Раз ты здесь, значит, дело плохо. Я часто замечала, что люди, когда им становится трудно, приходят сюда посмотреть на звезды. — Она перевела взгляд на иллюминатор в бездонную, бесконечную пропасть, усеянную холодными и вечно неизменными искрами звезд. — Я ведь родилась здесь, землянин. Что ты думаешь о моем доме?
 Снова обожгло воспоминание о Натали. Ее дом теперь тоже в космосе.
 — Я думаю, что в космосе, как и на Земле, есть свои прелести, — ответил Стюарт. — Но это вещи несоизмеримые.
 Кайра протянула ему перцовку. Он отказался.
 — Здесь, в космосе, находится будущее, землянин. Ты должен научиться охватывать взглядом большую картину, если хочешь преуспеть в этой жизни.
 — Верно, — согласился он.
 Будущее показалось вдруг Стюарту замечательным. В голове напевала свои загадочные песни память. Когда-нибудь, быть может, уже скоро, ему придется решать, что делать с памятью — примириться с ней или исторгнуть вон. Но сейчас она как раз то, что ему нужно.
 В тишине черной бездны беззвучно струились воспоминания.




 12


 В голове сверкало от многочисленных показаний датчиков двигателей. Из старого зажима на потолке выскользнул кабель. Стюарт воткнул его обратно, но тот снова выпал.
 — Подключение к электросети станции завершено, — доложила Кайра. — Все в норме.
 — Питание корабля отключить, — прогремел в голове голос Су-Топо. Стюарт аж поморщился. Кабель снова выпал, полоснув по щеке.
 — Батареи четыре-А и седьмая оставлены в качестве дублирующих. — Стюарт уменьшил громкость в наушниках. — Перехожу на питание от станции.
 — На этот раз отправлюсь отдохнуть куда-нибудь подальше. — Риза отстегнула ремни безопасности, с наслаждением потянулась. — Индийский океан, Кения, Сейшельские острова. И Барьерный Риф на десерт. Вдоволь наплаваюсь. А тебя, — многозначительно посмотрела она на Стюарта, — я туда не приглашаю.
 — Ладно, красавица. Я тоже немного подустал от твоего соседства, — не остался в долгу Стюарт.
 — Только без обид, — усмехнулась она.
 — На тебя я не обижаюсь, — в тон ей улыбнулся Стюарт.
 Освободившись от ремней. Риза кувыркнулась назад и поплыла в невесомости, разминая суставы. При этих манипуляциях она умудрялась не сводить глаз со Стюарта.
 — Боже, как я не люблю гравитацию. А ты где собираешься провести отпуск?
 Им предстояло шесть недель отпуска, и можно было потратить заработанные в долгом полете деньги. В таких случаях экипажи грузовиков разлетаются во все стороны, как осколки гранаты.
 — Вначале я отосплюсь, — ответил Стюарт. — А там видно будет.
 — А о чем же ты думал все пятьдесят два дня полета?
 Стюарт выбрался из ремней, оттолкнулся и поплыл к выходу, на ходу разминая затекшие мышцы.
 — О моих инвестициях, — неопределенно сказал он.
 Как Риза покинула борт корабля, Стюарт не видел. На прощание она оставила ему на компьютере сардоническое сообщение. Среди прочего, там содержались советы по поводу рынка ценных бумаг. Очевидно, на тот случай, если Стюарт и в самом деле решил вдруг всерьез заняться выгодным размещением своих капиталов. В частности, она передала ему слова своего друга, которого встретила недавно на станции. Акции «Ослепительных солнц» могут упасть. Во-первых, они уже на два пункта упали. Во-вторых, как сообщил друг Ризы, на Весту срочно направился корабль, набитый представителями поликорпов, владеющих «Ослепительными солнцами». Причем корабль всю дорогу собирается лететь с постоянным ускорением — девяносто процентов от земного «g». В связи с этим Риза советовала Стюарту как можно быстрее обменять акции «Ослепительных солнц» на что-нибудь понадежней.
 Быстро сработано, подумал Стюарт. Как видно, преданные огласке секретные досье породили массу сомнений — с какой стати «Ослепительным солнцам» понадобилось обзаводиться военным подразделением? Чтобы успокоить держателей своих акций, «Ослепительные солнца» могут пойти теперь на заметное повышение дивидендов. Поэтому, решил Стюарт, акции продавать пока рановато.
 Он отправился в комнату отдыха выпить кофе и полистать афиши — чем новым сейчас можно поразвлечься на «Чартере»? Оказалось, почти ничего нового. Все то же самое, что и полгода назад.
 После недавних перегрузок во время торможения мышцы еще болели. Приняв это обстоятельство во внимание, Стюарт пришел к небезосновательному заключению, что размышлять о рынке ценных бумаг будет гораздо приятнее в баре, где голова слегка затуманится от хорошей дозы крепкой «Плакучей ивы».
 Сразу за воздушным шлюзом «Чартер» встретил его деловитым шумом и суетой. Сила тяжести тут была гораздо слабее, а воздух пропитан весельем отпускников. Только что выпущенные на «волю» экипажи космических грузовиков обалдело носились по замкнутому маршруту — гостиница, бар, гостиница. Веселье и шум переполняли «Чартер». От металлических стен эхом отражалась легкая музыка. Повсюду звучал беззаботный смех.
 Смена обстановки оказалась для Стюарта чересчур резкой. Он предпочел бы более плавный переход. Слишком сильно отличается жизнь на станции от той, к чему он привык на корабле. По прилипающему к ногам ковру он направился в бывшее веретено «Мицубиси». В голове все еще мелькали индикаторы двигателей. Голографическая реклама со стен туннеля зазывала посетить всевозможные места развлечений. Искусственная сила тяжести постепенно увеличивалась, приближаясь к земной. Стюарт почувствовал, как его захватывает напряжение, не оставлявшее его на Весте. Время от времени он невольно оглядывался, выискивая подозрительные лица, стремительные силуэты. Вышел из коридора в просторное помещение с потолком в виде небесного купола. Искусственная небесная твердь была поделена на квадраты и прямоугольники, каждый со своим небом — дневным, сумеречным или ночным. Над головой, словно в воздушном балете, парила блестящая модель самолета. Теперь таких просторных помещений больше не строят. И тут Стюарт явственно почувствовал, что кто-то за ним следит.
 Он незаметно обернулся. Так и есть. Следом за ним шел человек. Стюарта охватило беспокойство. Нервы и кровь всполошились в легкой суматохе, схожей с той, что царила на «Чартере». Хвост был по крайней мере один — среднего роста мужчина в темно-синей куртке с застежками-молниями. Раз есть молнии, значит, этот тип с Земли. Жители космоса предпочитают липучки, которые не заедают, как молнии.
 Стюарт постарался улыбнуться. Какая чушь! Это всего лишь нервы. Ну какая тут может быть слежка? Здесь ведь не Веста. Не вражеская территория.
 В углу помещения находилось нечто вроде бара под названием «Кафе Кола». В забегаловке было несколько входов-выходов. Стюарт вошел внутрь и сел спиной к стене. Через два столика от него дымила сигаретой женщина. От запаха табачного дыма нестерпимо захотелось курить. Но Стюарт пересилил себя и заказал очередную «Плакучую иву».
 Человек в темно-синей куртке тоже вошел в кафе. Сел у другой стены так, что Стюарт мог видеть его профиль. Теперь он мог рассмотреть преследователя получше. Выглядел он лет на сорок, темнокожий, чисто выбрит, без особых примет. Кисти рук кажутся слишком нежными. Очевидно, работа генных инженеров. И уши тоже имеют не в меру совершенный вид. Но лицо самое заурядное, нет скульптурной красивости, обычно присущей людям с измененными генами. «Хвост» заказал себе кофе с печеньем. Когда официантка принесла заказ, человек встал и направился к Стюарту, захватив с собой тарелку и чашку с кофе.
 — Вы заметили, как я шел за вами, — сказал он Стюарту.
 — Да.
 Вблизи уже не возникало сомнений, что над генами этого человека поработали. Но позаботились так, чтобы не затронуть лицо. Очевидно, намеренно, чтобы глазу не за что было зацепиться. А это значит, что родители еще до рождения ребенка предначертали ему работу в органах безопасности. Так же, как и Курзону.
 — Моя фамилия Стойчко, — представился человек. — Мне бы хотелось с вами поговорить. Если вы, конечно, не возражаете.
 — О чем? — спросил Стюарт и пригубил коктейль.
 — Вы позволите мне сесть?
 — Так о чем ты хочешь поговорить со мной, дружище? — повторил Стюарт, ставя стакан на стол.
 Стойчко не обиделся на фамильярность, глядя на Стюарта по-прежнему внимательно и изучающе.
 — О файлах, которые ты украл на Весте, — наконец ответил он.
 Стюарт улыбнулся. Вот и продолжение паутины, в которую он впутался в тот момент, когда послал первое сообщение на Землю Мэри Лэнд.
 — Что ж, садись, — сказал Стюарт и слегка пододвинул ногой ему стул.
 Стойчко сел, поставил на стол кофе с печеньем.
 — Прежде всего, — начал он, — я должен сказать, что меня не очень-то волнует кража тех файлов. Более того, люди, на которых я работаю, высоко оценили твои способности. Ловкий трюк.
 Новый глоток «Плакучей ивы» обжег горло. Стюарт почувствовал, как по телу растекается тепло. А в голове роились мысли о «демоне Циолковского». Не с этого ли все началось? Бизнес. Связи.
 — Раз уж ты об этом упомянул, — сказал Стюарт, — скажи, на кого ты работаешь?
 Стойчко в ответ лишь рассмеялся.
 — Стюарт, если бы ты знал, что натворили те файлы! Твои друзья в Антарктиде устроили настоящую бурю с аукционом. Одна цена за эксклюзивное право на файл, другая цена за неэксклюзивное. Все файлы разошлись всего, за несколько дней. Людей из отдела «Пульсар» чуть не хватил инсульт. Они, бедолаги, пытались скупить все файлы.
 — Но «Пульсар» не должен был узнать об этом.
 — Аукцион был слишком открытым. Поэтому информация и просочилась. Через некоторое время после начала аукциона «Пульсару» сообщили о нем люди, на которых работаю я.
 Это был прямой намек.
 — «Группа семь», — догадался Стюарт.
 Но Стойчко как ни в чем не бывало с блаженной улыбкой продолжал вспоминать:
 — «Пульсар» получил по заслугам. Шайка тупых ковбоев. Позволили надуть себя простому такелажнику. Ты оказался хитрее всех этих дубоголовых ковбоев, вместе взятых. — Глаза Стойчко весело блеснули. — Видел бы ты, как они запаниковали! — Он покачал головой. — Веста достойна более умных и деликатных людей, а не этой бывшей солдатни. Корпорация нуждается в искусных и проницательных людях, а не в тупоголовых баранах.
 Стюарт едва сдерживал улыбку. Мрачные ожидания не подтвердились. Агент казался таким любезным, что даже не верилось в действительность происходящего.
 — Ты из «группы семь», — настойчиво повторил свой вопрос Стюарт, — так?
 Стойчко поднял руку с печеньем, как бы отдавая честь, и отрапортовал:
 — Профессиональная разведслужба «Ослепительных солнц».
 — Ты хочешь завербовать меня. Чтобы я служил людям, которые пытали меня. Верно?
 — Дружище, — засмеялся Стойчко, — тебя пытал «Пульсар», а не мы. — Он с наслаждением откусил печенье. — Ты слишком хорош для «Яркой звезды», да ты и сам это знаешь. И твои друзья в Антарктиде тебе тоже не подходят, они же дилетанты. Сами они ни за что не смогли бы добыть столь ценную информацию. — Стойчко отодвинулся, облокотился на спинку стула, вытянув на стол руки. — Мы не хотели бы брать тебя на постоянную работу. У тебя слишком независимый характер. Да и таланты твои растрачивались бы в этом случае впустую. Мы всего лишь хотим заключить с тобой временный контракт. Ты всегда можешь отказаться. В любой момент, когда пожелаешь.
 — Я могу позволить себе нигде не работать. На тех файлах я заработал достаточно денег.
 Выражение лица Стойчко от этих слов не изменилось. Осталось таким же любезным и благожелательным. Но зрачки еле заметно сузились.
 — Конечно, — сказал Стойчко, — ты можешь позволить себе это. Но тогда ты больше никогда не увидишь Мощных.
 В голове Стюарта раздался предупреждающий сигнал. Так, вот оно! Чтобы Стойчко ненароком не догадался, что у него на уме, Стюарт опустил глаза. Мелкими глотками начал втягивать в себя коктейль. Надо выиграть время и подумать. Он вспомнил поведение Гриффита, когда тот говорил о Мощных. Вспомнил странные глаза Сирина — как бы с поволокой, обращенные куда-то внутрь. Постарался изобразить их состояние. Устремил мечтательный взгляд в точку где-то далеко за спиной Стойчко и произнес:
 — Да. Хотелось бы снова оказаться рядом с ними.
 — Послушай, Стюарт.
 При этих словах Стюарт немного вздрогнул. Перевел взгляд на Стойчко, как бы удивляясь, словно тот вырвал его из сладкой мечты.
 — Я не знаю, — продолжил агент, — какие у тебя планы на отпуск. Возможно, тебе захочется как следует отдохнуть. Погулять, повеселиться. Смотри, что у меня есть.
 Стойчко расстегнул на кармане молнию и вынул красивую алюминиевую коробочку в темной пластиковой теплоизоляции. Легонько запустил ее по столу к Стюарту. Тот взял коробочку в руки. На ощупь она казалась холодной. Накатила волна воспоминания — точно такую же коробочку Стюарт видел в руках Сирина при разгрузке корабля Мощных. Ингалятор с наркотиком. Ингалятор, как и у Гриффита. Но этот немного отличался — с маленьким внутренним холодильником и отделением для батарейки.
 — Возьми, — сказал Стойчко. — Это поможет тебе скоротать отпуск. Покайфуй. Я ни в коем случае не давлю на тебя, не заставляю работать на нас. Но если вдруг надумаешь подзаработать и, возможно, еще раз встретиться с Мощными, тогда позвони мне.
 Стюарт опустил ингалятор в карман куртки. Холод чувствовался даже сквозь изоляцию. Мелькнула мысль: сколько может стоить химический анализ этого вещества?
 — Благодарю. — И Стюарт снова попытался изобразить мечтательный взгляд, рассматривая некий невидимый объект за головой Стойчко.
 — Стюарт, еще пару слов. Сперва мы хотим тебе предложить мокрую работу.
 «А это уже хуже», — подумал Стюарт.
 — Не знаю. — Он изобразил сомнение. — Такая работа мне не по душе.
 — Ты заговоришь по-другому, если я скажу тебе, кого надо убрать. Полковника Де-Прея.
 У Стюарта екнуло сердце. В сознании вдруг водворилась окружающая действительность со всеми ее мелочами. Спокойный взгляд Стойчко, уже не такой любезный. Затейливая флюоресцирующая надпись над стойкой бара. Синева топографической рекламы, отражающаяся на поверхности коктейля в стакане.
 — Он мертв. Клонирование не удалось, — тщательно взвешивая слова, сказал Стюарт.
 — Нет, — покачал головой Стойчко. — Де-Прея действительно застрелили на Весте. Но за три недели до этого «Консолидированные системы» совершили со страховой компанией «Свет жизни» тайную сделку. Тело и запись памяти мозга Де-Прея перешли в распоряжение «Консолидированных систем». Полковника после смерти успешно клонировали. Он воскрес. А «Пульсару» подсунули ложную информацию о неудачном воскрешении Де-Прея. — Стойчко рассмеялся. — Таким способом «Консолидированные системы» набирают себе лучших людей. Тех, кто хорошо показал себя в старых боевых операциях «Когерентного света». А если человек нужен позарез и имеется информация о готовящемся на него покушении, то бывает и так, что клона этого человека воскрешают, не дожидаясь, пока его Альфу убьют. Вот такие трюки. «Пульсар» пока еще не знает об этом.
 У Стюарта пересохло во рту.
 — Мне надо подумать, — сказал он обескураженно.
 — Эй, — ободряюще улыбнулся Стойчко, — я совсем не собирался портить тебе отпуск. Не бери в голову. Веселись, наслаждайся той вещицей, что я тебе подарил. На этой станции больше ни у кого нет такого ингалятора. Радуйся. Найди себе подружку. Итак, — он тронул Стюарта за рукав, — мы еще поговорим. Я живу в гостинице «Отель Ксилофон». Просто позвони мне, и мы поговорим подробнее.
 — Хорошо. — Стюарт облизнул пересохшие губы. — Позвоню. Обязательно.
 Стойчко улыбнулся. Доел печенье, застегнул карман, где недавно лежал ингалятор.
 — До встречи, — сказал он. И удалился легкой походкой.
 А Стюарт остался сидеть в задумчивости.
 Какое-то время он переваривал впечатление от Стойчко. Манеры и выражение лица этого человека располагают к непринужденному общению. Этот опыт, по-видимому, приобретался на протяжении десяти поколений. И вот выработался такой тип — дружески настроенный, жизнерадостный, умеющий удачно и к месту ввернуть комплимент. А душа — жидкий гелий. Из глаз так и веет холодом.
 Де-Прей, оказывается, все еще жив! От одной этой мысли Стюарт почувствовал тошноту. На душе заскребли кошки. Кстати, а что в ингаляторе? Не яд ли? Может быть, таким хитрым способом Веста хочет отомстить Стюарту?
 Не допив коктейля, Стюарт поднялся и быстро вышел из бара. Долго блуждал по «Чартеру», проверяя всеми известными ему способами, нет ли хвоста. Но слежки не обнаружил.
 В отделе справок «Чартера» Стюарт узнал телефоны нескольких местных химиков. Вставил кредитную иглу в телефон-автомат и позвонил первому попавшемуся.
 — Это интересно.
 Зоу искусственными пластиковыми глазами рассматривал на экране компьютера трехмерное голографическое изображение структурной формулы молекулы наркотика. Модель молекулы напоминала сперматозоид. Головой служило индольное кольцо, а хвост состоял из атомов водорода и углерода. Такого вещества Зоу, судя по его удивлению, еще не встречал.
 Зоу — двадцатилетний студент фармацевтического факультета. Стюарту его порекомендовал один из химиков. Зоу жил на «Чартере» в небольшой уютной квартирке, битком набитой аппаратурой для химического синтеза и анализа, компьютерами и криогенными шкафчиками. На лбу и щеках Зоу красовались яркие флюоресцентные полоски.
 Из принтера выпал лист с изображением молекулы. Зоу взглянул на распечатку, потом еще раз на экран и сказал:
 — Это разновидность нейрогормонов. Можно сказать, что в этой молекуле объединены гормон и витамины В. Но это вещество официально не зарегистрировано. По-видимому, оно недавно получено, поэтому не успело пройти экспериментальную проверку и не получило торгового названия. Синтезировать это вещество крайне сложно и дорого.
 — Оно естественное или искусственное? — спросил Стюарт.
 — Не знаю, — пожал плечами Зоу. — Но велика вероятность, что живые существа такого не вырабатывают. Чуть позже я объясню тебе, почему.
 Предлог, выдуманный Стюартом для анализа наркотика из ингалятора, был таков: его друг, работающий такелажником на дальних рейсах, случайно достал ингалятор, но точно не знает, что там за лекарство. Стюарт подозревал, что Зоу ему не поверил. Но скептицизм студента не отразился на скорости и качестве его работы. Анализ был выполнен за несколько минут. И еще два часа ушло на размышления над результатами.
 — Есть у тебя какие-нибудь предположения о том, как он действует? — спросил Стюарт.
 Зоу самодовольно улыбнулся и забарабанил по клавиатуре. На экране появилась очень похожая молекула.
 — Вот, — сказал Зоу. — Это «Генезис три», новый нейрогормон фирмы «Благоухание роз». Другое название — витамин В—44. Или «Черный гром».
 Стюарт чуть не присвистнул от удивления. Вспомнились сцены в Лос-Анджелесе — мелькающий нейромеч; чудовищные зубы Спасского; мальчик, истязающий себя на сцене. Зоу достал из кармана кредитную иглу и начал тыкать ею, словно указкой, в различные участки молекулы на экране, объясняя:
 — Эта штука отличается от твоей только хвостом. У них разные функциональные группы. Карбонильная группа здесь заменена на нитритную. И хвосты немного отличаются по структуре. Ароматические группы в боковых цепях одинаковые, но находятся в различных положениях. — Игла-указка уверенно летала по экрану. — Но есть и еще одна любопытная разница. Смотри.
 Зоу снова забарабанил по клавишам. На экране высветилась предыдущая молекула. Потом снова появилась молекула «Черного грома».
 — Заметил разницу? — спросил Зоу. — Боковую цепь. У твоей молекулы она имеется, а у «Генезиса три» нет. Это, как я полагаю, и есть главное отличие.
 — И что это значит?
 — «Генезис три» стабилен при комнатной температуре. Поэтому им удобно торговать на черном рынке. В обычном пластиковом пакете «Генезис» сохраняется месяцами. А это вещество, — Зоу снова вывел на экран образец Стюарта, — из-за боковой цепи не стабильно. При комнатной температуре ветвь начинает отламываться от индольного кольца. Наверно, процесс распада длится всего несколько дней. Разложение ускоряется при нагревании, под действием света и при доступе воздуха. Вот почему это вещество охлаждается и содержится в герметически закрытом сосуде. Только в таких условиях оно может хорошо храниться. Иначе через неделю этот нейрогормон превратится в нейтральное вещество и потеряет все свои свойства.
 Из соседней двери послышалась музыка. Зоу, увлеченный работой, на это никак не отреагировал.
 — Какое действие оно может оказывать на человека? — спросил Стюарт, глядя на вращающуюся молекулу.
 — Думаю, подобно «Генезису три». Усиливает функции мозга, стимулирует нервную систему. Но должно намного легче усваиваться в организме. Поэтому допустимы очень большие дозы.
 — Тоже подавляет выработку собственных медиаторов мозга?
 — Трудно сказать. Вполне возможно. — Зоу еще раз внимательно посмотрел на молекулу. В глазах его отражались яркие цвета экрана. Потом улыбнулся, достал из кармана никотиновую палочку. — Я не прочь оставить немного этого вещества у себя. Хотелось бы кое-что проверить.
 — Это может оказаться не очень разумным, — предостерег Стюарт. — Если это экспериментальный гормон, да еще сложный для синтеза, значит, какая-то организация затратила на него немало труда и денег. И она будет защищать свое изобретение от посторонних, не считаясь со средствами. В таких случаях дело доходит иногда до убийств.
 — Не такой уж я и дурак, все прекрасно понимаю, — обиделся Зоу. Втянул из палочки немного никотиновой жидкости, холодно улыбнулся. — Занятную задачку ты мне подкинул. Я посмотрю литературу по этому вопросу. И потом еще подумаю.
 — Позвоню тебе завтра. У меня пока нет постоянного адреса.
 — Как скажешь, — равнодушно сказал Зоу.
 Стюарт взял со стола прохладную коробочку ингалятора, положил в карман.
 — Я позвоню, — еще раз сказал он на прощание.
 И вышел в узкий коридор жилого отсека станции. Издалека доносился обычный гул «Чартера». Ингалятор оттягивал карман. «Итак, — подумал Стюарт, — Стойчко советовал мне поразвлечься, найти подружку. Это можно. Но вначале надо разобраться с этой штуковиной».
 Он направился в дорогой ресторан, специализировавшийся на земной кухне. Тут вам не предложат какую-нибудь пакость вроде овощной пасты, приготовленной за несколько секунд в растительном масле под высоким давлением. Стюарт решил, что может позволить себе немножко посорить деньгами. И заказал жаркое из телятины с сельдереем. Самую свежую телятину, только что доставленную с Земли ежедневным шаттлом. Не дожидаясь, пока официантка принесет вино, Стюарт вышел в роскошный туалет с ванной. Вымыл руки и извлек из кармана ингалятор.
 «Итак, В-наркомания, — сказал себе Стюарт. — Сейчас разберемся».
 Судя по всему, размышлял он, именно это вещество стало причиной В-наркомании Альфы. Этот нейрогормон, синтезированный Мощными в их совершенных лабораториях. Как следует из досье, Стюарт несет в своих хромосомах В-метку. Черт его знает, что это такое. Но понятно одно: из-за этой метки нейрогормон на Стюарта должен действовать. Вспомнились быстрые движения Мощных, удивительных конеподобных существ. Тяжелый воздух, насыщенный их пахнущими гормонами. И странные глаза Сирина. Если принять немного этого вещества, то, наверное, можно познакомиться с тем, что ощущает Сирин.
 Понять это необходимо. Привыкание к наркотику не может развиться в результате разового приема — это общее свойство всех наркотиков. Маловероятно, что это яд. Если бы Стюарта хотели отравить, выбрали бы более простой путь, не столь сложный и дорогой. Существует огромное количество относительно недорогих ядов, есть из чего выбирать. Глядя на себя в зеркало, Стюарт поднес ингалятор к носу. Верхней губы коснулся холодный металл. По телу пробежал озноб. Стюарт прыснул по одному разу в обе ноздри.
 Носовые пазухи обожгло ледяным прикосновением. Из глаз выступили слезы. Сквозь пелену проступило присутствие Мощных, их тяжелый запах, причудливая речь с органными воями. Стюарт содрогнулся. Кровь в жилах вскипела. В ушах застучал пульс.
 Постепенно сердцебиение замедлилось. Ничего особенного не случилось. Наркотического действия почему-то не ощущалось. Стюарт внимательнее присмотрелся к своему отражению в зеркале. Лицо немного удивленное, только и всего. А где же стимуляция функций мозга? Где усиление нервных связей? Он не чувствовал ровным счетом ничего.
 Страх прошел. Но вызванный им прилив адреналина еще будоражил кровь. Ноги сделались ватными. Стюарт оперся дрожащими руками на раковину. Итак, нейрогормон на него не подействовал; По крайней мере действия не ощутилось.
 Стюарт слабо улыбнулся отражению в зеркале. Снова брызнул в ноздри загадочным аэрозолем.
 Опять ничего.
 Обед в ресторане оказался превосходным.
 Подругу Стюарт нашел себе немного позже, когда прогуливался после обеда по барам около доков, где сила тяжести меньше земной. Ему хотелось как следует повеселиться, потанцевать. И в этом ему помогла Дартамая. Ее недавно приняли на работу в фирму «Благоухание роз». До полета у нее оставалось свободное время — тридцать шесть часов. Гены девушки были переделаны для лучшей переносимости разреженной атмосферы — увеличены сердце и легкие. Длинные и тонкие руки и ноги. Темнокожее лицо исполнено покоя, как у мадонны. К удивлению Дартамаи, Стюарт повел ее не в дешевые номера возле дока, а вглубь веретена станции — в шикарную гостиницу «Георг V». Здесь Стюарт снял пентхауз — роскошные апартаменты с прозрачным потолком, сквозь который можно было любоваться звездным небом и соседним орбитальным жилищем. Сейчас на этой стороне веретена царила ночь, и в черной бездне над потолком горели огоньки, словно новые и незнакомые созвездия.
 Двигалась Дартамая грациозно, как и все люди с измененными генами. Говорила не только голосом, но и руками — привычка, появившаяся у нее после тренировок в безвоздушном пространстве. Пальцы ее при этом двигались ловко и быстро, напоминая язык немых. Из-за большого объема легких казалось, что она почти не дышит. И только прежде чем заговорить, она вздыхала, набирая в грудь воздух. Но раньше, чем Дартамая успевала произнести что-либо, начинали говорить ее пальцы.
 Она была совсем не похожа на Натали. И Стюарту это нравилось. Сейчас ему так нужны были покой и безмятежность, исходившие от этой девушки. Дартамая врачевала его истерзанную душу. Но можно ли его душу вылечить, Стюарт не знал.
 Под утро пространство над потолком расцвело новыми красками. Проявились зеленые и коричневые параллелепипеды орбитальных домов. Стюарт заказал в номер шампанское и завтрак. Причем не в космических пластиковых бутылочках, а настоящее шампанское, земное. И бокалы, а не баллончики, привычные на станции. Потом Стюарт выпрыгнул из кровати, потянулся. Суставы все еще побаливали. Низкая сила тяжести здесь оказалась кстати.
 — Как ты со своими деньгами умудрился стать простым такелажником? — спросила Дартамая, все еще нежась в постели.
 — Я разбогател совсем недавно. Удачная операция с акциями.
 Девушка обвела взглядом роскошный пентхауз, прозрачный потолок, дальние космические жилища.
 — Везет же людям, — вздохнула она.
 Стюарт в ответ лишь улыбнулся. В дверь постучали. Официант внес заказ.
 — Ты когда-нибудь пила шампанское? — спросил Стюарт.
 — Из хрустальных бокалов ни разу.
 — Это лучше всего. Только так можно почувствовать букет шампанского, вдохнуть его аромат.
 Ее лицо медленно озарилось улыбкой.
 — Теперь я буду вспоминать, как вдыхала шампанское!
 Дартамая вернулась на свой корабль. Соблюдая конспирацию, Стюарт вышел из гостиницы «Георг V», чтобы позвонить из телефона-автомата. Набрав номер отдела паспортного контроля станции, представился капитаном Шлягером из директората службы безопасности. Разузнал, что Стойчко — гражданин Узбекистана. Прилетел на «Чартер» на лунном шаттле из Танжера. Но Танжер был промежуточной остановкой — билет Стойчко купил в африканском городе Мао.
 Никто в паспортном отделе даже не поинтересовался, существует ли на самом деле капитан Шлягер. «Чартер» оставался верен своим традициям всеобщего разгильдяйства. Стюарт улыбнулся. Затем он связался через компьютер с библиотекой и осведомился о городе Мао. Оказалось, что это маленький городок в самом центре Африки, главным достоинством которого является его удаленность от людных мест — городок со всех сторон окружала Сахара. Единственная промышленность, имевшаяся в Мао, — «Биолаборатории Экспресс», филиал «Ослепительных солнц». Поскольку «Ослепительным солнцам» по уставу запрещено вводить свои законы где-либо, кроме Весты, то «Экспресс» не относится к нациям поликорпов и не имеет таможни. В Мао действуют, по крайней мере официально, местные законы. И лаборатории «Экспресс» считаются обычным частным предприятием.
 Стюарт повесил телефонную трубку и задумался, глядя на терминал. Кое-что о Стойчко начало проясняться. Настало время, решил Стюарт, навестить его. Теперь можно поговорить с этим типом подробнее.
 Отель «Ксилофон» — гостиница с умеренными ценами, останавливались здесь в основном офицеры кораблей и путешествующие бизнесмены. В вестибюле на стенах висела масса голографических видеоэкранов с изображениями маленьких сверхлегких самолетиков, парящих вокруг веретена станции. На одной из голограмм пилот приветственно вскинул руку как раз в тот момент, когда мимо проходил Стюарт. От удивления Стюарт остановился.
 И тут сзади кто-то хлопнул его по правому плечу. Стюарт, еще более удивленный, вздрогнул от неожиданности. Повернулся направо — никого нет. Слева раздался смех.
 — Здорово, старина. — Ему в лицо улыбалась Риза.
 С дорожной сумкой через плечо и в куртке, испещренной изображениями курортов, живописных берегов с пальмами, пляжей с белым песком и чистым голубым небом. Наверно, решил Стюарт, купила эту куртку на Кюрасао у официантки в гостинице «Морская пена».
 — Воспользовался моим советом насчет акций? — спросила Риза.
 — Нет пока, — ответил он, удивленно рассматривая ее. — Я думал, ты уже улетела.
 — Да встретила тут одного своего старого дружка и решила немного пожить у него. А потом отправлюсь отдыхать.
 — Неплохо. Если он тебе даст еще какой-нибудь совет насчет акций, скажи мне об этом. Ладно?
 — А ты, таинственный чудик, нашел себе подружку? — Глаза Ризы искрились, словно отражая яркое синее море на ее груди.
 — Нашел. И прелестную.
 — Молодец. Я звонила тебе прошлым вечером на «Борн». Дело в том, что у моего друга есть знакомая, с которой тебе было бы очень интересно встретиться. Но сегодня утром она уже улетела в Испанию.
 — Это так любезно с твоей стороны. Благодарю.
 — Ну, мне пора. — Риза весело ткнула его под ребро. — Собираюсь позавтракать с моим советником по финансам.
 — До встречи, красавица.
 Стюарт проводил ее взглядом. Риза, чуть покачивая бедрами, вышла на металлическую улицу. Теперь можно звонить. Он набрал номер Зоу.
 Химик сообщил, что просмотрел научную литературу, но не нашел ничего, что напомнило бы ему вещество Стюарта. Тогда Стюарт высказал предположение, что этот нейрогормон сделан в биолабораториях «Экспресс».
 — Это секретные лаборатории, — помолчав, ответил Зоу. — Что там делается, мало кому известно. Они заключили сделку с правительством, в результате которой в их распоряжение перешли тысячи квадратных километров пустыни вокруг городка Мао. Там нечто вроде еще одной Весты, но только на Земле. Хотя официально эта территория не принадлежит «Ослепительным солнцам». Таким способом «Ослепительные солнца» обходят наложенные на них ограничения и имеют свою национальную территорию вне Весты. В лабораториях «Экспресс» работают именно такие люди, о которых ты упоминал вчера. Они очень не любят конкуренции.
 — Я так и думал.
 В трубке послышался знакомый Стюарту звук — Зоу всасывал жидкость из никотиновой палочки. «Заправившись», Зоу продолжил:
 — Я еще немного поизучаю литературу. Но навряд ли смогу сообщить тебе что-нибудь новое.
 — Ладно. Сделай, что сможешь. Завтра я снова позвоню.
 Потом Стюарт позвонил Стойчко, предупредил его, что зайдет. Поднялся по лестнице на второй этаж. Толстый ковер заглушал звук шагов. По стенам развешены яркие голограммы. В коридоре было тихо, лишь монотонно жужжал робот-пылесос. Найдя нужный номер, Стюарт постучал.
 Стойчко встретил его в белых штанах и рубахе со множеством карманов на пуговицах. Только по одним пуговицам можно было уверенно определить, что этот человек большую часть своей жизни провел на Земле.
 Улыбка Стойчко была столь радушной, что Стюарт помимо воли улыбнулся в ответ. Вот она, волшебная сила искусства, подумал он.
 — Входи. Садись. Коньяк? Кофе? — загостеприимничал Стойчко.
 — Кофе, пожалуйста. Черный, без сахара.
 В автоматическом агрегате на подносе уже стоял горячий кофейник.
 — В чашке или в баллончике? — продолжал любезничать Стойчко.
 — В чашке.
 — Ты пьешь по-земному. Хороший стиль.
 Стюарт взял чашку и опустился в мягкое кресло. Себе Стойчко налил коньяк.
 — Ты не поверишь, — сказал он, придвигая ближе к Стюарту свое кресло, — но я просто наслаждаюсь здесь, в гостинице. Как хорошо оказаться вдруг вдали от суеты, в таком вот тихом месте. Сидеть в кресле, смотреть телевизор, слушать музыку, пить хороший коньяк. Замечательная перемена обстановки. Настоящий отдых.
 — Отдых от очередного мокрого дела, — съязвил Стюарт.
 Стойчко весело рассмеялся. Но нервно потеребил пальцем край рюмки.
 — Приблизительно так, — кивнул он. — Хотя я не специалист по убийствам. Именно поэтому я и хочу поговорить с тобой.
 — Чтобы я для тебя убил Де-Прея.
 — Отнюдь нет. Из-за Де-Прея «Ослепительные солнца», конечно, понесли большие потери. Но это уже в прошлом. Де-Прей меня больше не волнует. Он всего лишь… как бы это сказать? Он всего лишь дополнительная приманка, чтобы заинтересовать тебя. — Стойчко взглянул на Стюарта с некоторым лукавством. — Вначале я не был уверен, что ты испытываешь к Де-Прею такие же чувства, как твой Альфа. Но, как оказалось, в этом ты полностью солидарен с Альфой.
 Стюарт рассмеялся.
 — Курзон тоже предлагал Альфе застрелить Де-Прея в качестве дополнения к заражению Мощных на Весте. И вот теперь история повторяется. Ты предлагаешь мне помочь в убийстве Де-Прея, если я для тебя кое-что сделаю. — Стюарт сделал глоток кофе. — А если Де-Прей наконец исчезнет насовсем, чем тогда меня смогут заинтересовать ваши люди?
 Стойчко немного наклонился к Стюарту и подмигнул.
 — Может быть, деньгами? — спросил он, и тут же рассмеялся. Рассмеялся очень сердечно, распространяя коньячный аромат. Именно такой смех любят в компании, тогда все вдруг начинают смеяться, даже толком не понимая, над чем. Отличный малый.
 Стюарт еле сдержался, чтобы не поддаться беспричинному веселью.
 — Это зависит от того, — он изо всех сил пытался оставаться серьезным, — какую ты мне предложишь работу. Предположим, ты расскажешь мне, что я должен сделать.
 Стойчко чуть нахмурился, встал с грацией, напомнившей Стюарту грацию Дартамаи. Снова измененные гены. Улучшена координация движений или вестибулярный аппарат во внутреннем ухе. Стойчко прошелся по комнате, остановился у окна. За стеклом неподвижно замерли верхушки деревьев. Такое встречается только на старых станциях. На новых для растений давно уже нет места.
 — Не возражаешь, если я закурю? — спросил Стойчко, взяв короткую сигару.
 — Кури.
 Сигару Стойчко зажег спичкой — еще одно доказательство его земного происхождения. Минуту курил в молчании.
 — Однажды в поселении на Маркусе я чиркнул спичкой, — заговорил наконец Стойчко. — Так сразу же сработала пожарная сигнализация. Автоматические огнетушители с ног до головы залили меня пеной. — Он внимательно посмотрел на Стюарта. — А как насчет Мощных?
 Прежде чем ответить, Стюарт долго молчал.
 — Я думаю, что они… чем-то лучше нас. — Стюарт изобразил смущенное хихиканье. — Мне кажется, в них наше спасение.
 — Может быть, ты прав. — Стойчко снова глубоко затянулся, выпустил облако дыма. — «Консолидированные системы» нанесли нам удар. Почему? Мы не знаем. Но Мощные гибли в ужасных муках. Ты знаешь об этом, читал файлы.
 — Да, знаю.
 — На Весте считают, что это только первый шаг в предстоящей жестокой войне. Поэтому мы должны показать «Консолидированным», что их наглое ковбойство не останется безнаказанным. — Стойчко сел на кровать рядом с креслом Стюарта, устремил на него доверительный взгляд. — Это означает, что мы должны принести еще одну жертву. Но эта жертва остановит войну. Стабилизирует положение. В конечном итоге будут спасены жизни. Жизни людей и Мощных.
 Поняв, к чему клонит Стойчко, Стюарт почувствовал в сердце холод.
 — Контрудар?
 — Это тебя пугает? — Стойчко смотрел теперь насмешливо и лукаво. — Меня тоже.
 — Но… Ведь погибнут Мощные. — Стюарт знал, какого ответа от него ожидают.
 — Да, — печально покачал головой Стойчко. Пальцы его нервно поигрывали на рюмке. — Но эта жертва остановит войну. Лучше пусть погибнут немногие сейчас, чем развяжется опустошительная война потом. Мы обязаны показать «Консолидированным системам», что можем найти в их защите бреши. Продемонстрировать, что они не смогут избежать возмездия.
 — Мне надо подумать над этим.
 — Думай, сколько найдешь нужным. — Стойчко дружески положил ему на плечо руку. — Но я должен тебе сказать, что наше оружие гораздо гуманнее, чем то, что использовали против нас «Консолидированные». Мощные умирали в агонии. Они сходили с ума, рвали друг друга в клочья. А от нашего вещества Мощные просто заснут. Для людей же наше оружие совсем безвредно.
 — Какое это имеет значение? — Стюарт попытался изобразить неуступчивость.
 Стойчко пожал плечами.
 — Кроме того, если ты убьешь Де-Прея, это явится еще одним предостережением их руководству. Пусть знают, что у нас длинные руки.
 Стюарт встал и начал расхаживать взад-вперед по комнате. Ему хотелось скрыться от глаз Стойчко, таких искренних, убедительных и одновременно внимательных, цепких. Стюарт сосредоточился, сжал кулаки и засунул в карманы. Он не знал, по какому сценарию следует продолжать разыгрывать эту пьесу. «А если сейчас отказаться? — спрашивал он себя. — Выйду ли я после этого отсюда живым?»
 В тяжелых раздумьях Стюарт подошел к окну и устремил взгляд на живые деревья. Сквозь стекло доносились радостные визги детей. Эта старая станция строилась в расчете на привычки земных людей, которым необходимы трава и деревья. А теперь подобная роскошь считается пустой тратой жизненного пространства.
 — И что вы можете мне предложить? — спросил Стюарт, стараясь выиграть время.
 — Десять тысяч долларов «Яркой звезды» авансом. И тридцать тысяч по выполнении задания.
 — Двадцать пять авансом, — начал торговаться Стюарт.
 — Двадцать.
 — Мне надо подумать.
 Вся комната уже провоняла дымом сигары. Стюарту стало еще неуютнее.
 — Мы также поможем тебе проникнуть туда, — сказал Стойчко. — Направим на Рикот срочный груз через «Чартер». И устроим так, чтобы «Талер» доставил этот груз на «Борне». Все будет выглядеть очень естественно.
 — Обеспечение? Дублер?
 — Мы предоставим тебе планы Рикота, схемы его служб безопасности. Дадим оружие. Что тебе еще может понадобиться? Если ты не наделаешь ошибок, выберешься оттуда живым и невредимым. Они ни за что не заподозрят тебя.
 «Значит, — понял Стюарт, — у них нет иного пути на Рикот, кроме „Борна“.
 — Единственный исполнитель при неблагоприятном стечении обстоятельств имеет право отказаться, — сказал Стюарт.
 — Конечно.
 За окном на лужайке молодая женщина поддерживала маленького мальчика, делающего первые неуверенные шаги. У Стюарта подкатил комок к горлу.
 — Я не могу решиться на это прямо сейчас. — Стюарт отвернулся от окна.
 Стойчко понимающе кивнул. Стюарт следил за ним во все глаза — не появится ли во взгляде Стойчко грозного знака, означающего быструю смерть Стюарта прямо здесь и сейчас? Не сузились ли у Стойчко глаза? Или, быть может, сузились чуть заметно только его зрачки? На всякий случай, Стюарт приготовился к схватке. Чтобы не выдать своих переживаний, заставил себя расслабиться хотя бы внешне. Но при малейшем намеке на опасность он был готов мгновенно броситься вперед. Возможно, мелькнула мысль, опытные глаза Стойчко заметят эту готовность. Стюарт попытался расслабиться еще больше, выглядеть естественно. Стойчко тем временем изучал содержимое пепельницы. Затушив окурок, он поднял глаза на Стюарта.
 — Да, тебе есть над чем подумать, — сказал он. — Увидимся завтра? Здесь, за ужином?
 — Хорошо. Но не уверен, что к этому времени смогу принять решение.
 — Я понимаю. Если тебе захочется узнать какие-нибудь подробности и если это облегчит принятие решения, я отвечу на все твои вопросы. Но есть одна вещь, которую Веста тебе не простит никогда. О наших разговорах ты должен молчать.
 — За кого ты меня принимаешь? — обиделся Стюарт.
 — Не рассчитывай, что твои дружки в Антарктиде смогут продать эту информацию без нашего ведома. — Выражение глаз Стойчко стало жестким. Теперь перед Стюартом был совсем другой человек. Не хитрый вербовщик с заразительным смехом, а холодный и беспощадный агент. — А узнаем мы обязательно. И тогда ты не скроешься от нас нигде.
 — Поверь мне, старина, — сказал Стюарт.
 — Просто я считал, эти слова должны быть произнесены. Чтобы потом не было недоразумений.
 — Я знаю правила игры. — Стюарт провел ладонью по лбу, вытирая воображаемый пот. Погибать здесь совсем не хотелось.
 — Я сказал это на всякий случай, — улыбнулся Стойчко.
 И Стюарт опять против воли почувствовал желание улыбнуться. Великая сила искусства.
 — Ну как, ты нашел себе подружку? — дружески поинтересовался Стойчко. — Побалдел с ингалятором?
 — Да, он уже кончился, — засмеялся Стюарт. — Нет ли у тебя еще?
 Стойчко, довольно посмеиваясь в ответ, подошел к портфелю, достал ингалятор.
 — На, но смотри, это последний. Больше у меня нет.
 — Спасибо. — Стюарт благоговейно принял коробочку, положил в карман и направился к выходу. У двери изобразил смущенное замешательство. — Знаешь, я давал это попробовать и своей подружке. Но на нее это не произвело никакого действия. Не знаешь, почему это?
 — Наверно, у нее невосприимчивость, — махнул рукой Стойчко. Мол, какие пустяки. — Я не силен в химии.
 — Вот как. Понятно. Завтра приду. В шесть вечера?
 — Да, я буду здесь. Гуляй пока, — напутствовал Стойчко, кладя Стюарту на плечо руку. — И не беспокойся насчет ингалятора. Если возникнут трудности, обращайся ко мне.
 В коридоре и вестибюле гостиницы Стюарт не мог отделаться от ощущения, что спину ему сверлят враждебные ледяные глаза. Может, за ним и в самом деле следят? Хотят убить? А может быть, кто-то, вовлеченный в секретную паутину на Земле Мэри Лэнд, тоже хочет использовать его в своих целях?
 В гостинице «Король Георг V» он расплатился за номер. Вернулся на борт «Борна». Здесь, решил Стюарт, будет безопаснее. Вытянулся на кровати, достал из кармана ингалятор. Пальцы ощутили холод. Что там за нейрогормон? Какое значение имеет он во всей этой темной истории? «Может быть, — размышлял Стюарт, — на мой организм этот наркотик действительно слабо действует? Но почему не чувствовалось никакого наркотического опьянения? Может быть, попробовать еще раз?» От жутких мыслей и ингалятора мороз пробрал до мозга костей.
 А может, в этом втором ингаляторе яд? Стойчко дал яд, потому что Стюарт колеблется, потому что не сразу согласился заразить Мощных? Захотелось разбить проклятую коробку, зашвырнуть куда подальше. Стюарт с трудом взял себя в руки. Положил ингалятор на полку, закрепил его, чтоб не болтался по всей кабине из-за невесомости.
 Может, и впрямь согласиться и отправиться на Рикот? Найти там Де-Прея, Курзона. Это можно.
 Но убивать невиновных Мощных ему совсем не хотелось. Стюарту они не причинили никакого зла.
 Он глянул на полюбившееся фото — экран телевизора с помехами в виде линий. Альфа тоже клюнул на эту приманку. Тоже не выдержал искушения поквитаться с Де-Преем. И заглотил крючок Курзона — согласился заразить Мощных на Весте. Но может, у Альфы и к Мощным имелся счет? Какой? Неизвестно. Но сам Стюарт к Мощным не испытывал недобрых чувств. Да, они ему не нравятся, не то что Гриффиту. Но и ненависти к ним у него тоже нет. Стюарт не видел причин убивать их.
 Соглашаться на предложение Стойчко Стюарту не хотелось. Но он жаждал выяснить, что стоит за всем этим. Что знает Стойчко о «Консолидированных системах», о взаимоотношениях Де-Прея с Курзоном?
 В конце концов Стюарт пришел к выводу, что надо еще раз поговорить со Стойчко. А там видно будет — соглашаться на его предложение или нет.
 Потом подошел к компьютерному терминалу, вывел на экран расписание рейсов. Ежедневный шаттл на Землю отправлялся в девятнадцать тридцать.
 Стюарт решил так: если после разговора со Стойчко останется жив, то полетит на этом шаттле. С надеждой, что не погибнет в дороге.
 Утром Стюарт соединился со своим роботом-брокером и дал ему указание как можно быстрее продать акции «Ослепительных солнц». А потом купить, если их стоимость упадет больше чем на десять пунктов. Позавтракал Стюарт на корабле. Затем отправился к Зоу. Химический анализ показал, что содержимое второго ингалятора идентично первому. Значит, травить Стюарта Стойчко не собирался. Химик также сообщил, что опять не нашел в научной литературе никакой информации о нейрогормоне и его действии.
 — Мы можем испытать его на людях, — с улыбкой предложил Зоу. — И тогда узнаем, как это вещество действует.
 Стюарт покачал головой.
 — Да я пошутил, — скривил улыбку химик.
 Стюарт забрал оба ингалятора с собой, положил их в сумку. Следующий визит — в «Отель Ксилофон». Вестибюль был полон людей. Мимо сверхлегких самолетиков, порхающих на голографических видеоэкранах на стенах, Стюарт поднялся на второй этаж. Теперь ни один из пилотов не помахал ему рукой.
 Тихо прошел по коридору. Дверь номера Стойчко оказалась слегка приоткрытой, как бы приглашая в гости. Слышались звуки включенного телевизора. Доносился запах сигар. Стюарт почуял неладное.
 Недолго постоял у двери, прислушиваясь. Потом осторожно толкнул ее. Дверь легко открылась. Дурное предчувствие заставило Стюарта не входить.
 Стойчко неподвижно сидел в кресле. Он был мертв. Убит выстрелами в упор в сердце и легкие. Голова свесилась на грудь, прищуренные глаза придавали лицу хитроватый вид. Алая кровь стекала на колени, на кресло. Рядом в пепельнице еще дымилась сигара.
 «Со смертью Стойчко отменяется и его предложение», — отрешенно подумал Стюарт.
 Телевизор работал, экран отражался в мертвых желтых глазах Стойчко. Стюарта пронзил импульс — бежать! Убийца, может быть, еще в комнате.
 Но он сдержался, застыл, лихорадочно размышляя. Темные связи сплели воедино Весту, Антарктику и станцию «Чартер». По всей солнечной системе в компьютерной сети носится «демон Циолковского». Стюарт понял, что влип в паутину, нити которой скрыты во мраке. Может быть, хоть что-нибудь прояснится здесь, в номере Стойчко. Стюарт сжал в руке сумку, готовый метнуть ее в лицо убийце, если тот окажется в комнате.
 И осторожно вошел.




 13


 Стюарту казалось, что все это происходит во сне. Прошлые визиты сюда проходили иначе.
 В комнате никого, не считая Стойчко, не оказалось. На экране телевизора женщина в кожанке поливала из огнемета огромного негра в черном трико. Вопли и сполохи огня с экрана наполняли комнату. Стюарт опустил сумку на пол, прикрыл ногой дверь. Нервы были взвинчены до предела. Он тряхнул головой: это не сон, все происходит на самом деле. Стойчко убит. Стюарт вспомнил уроки своего учителя буддиста Мусаши. Ум недвижен, как озерная гладь.
 Постепенно он успокоился. Начал припоминать, на чем мог оставить отпечатки пальцев в прошлые свои посещения. Дверь, кофейная чашка. Возможно, окно. Но кофейные чашки уже другие — наверное, горничная заменила. Чашки стояли у кофеварки, все еще завернутые в салфетки. Стюарт снял куртку, протер ею оконное стекло и раму, дверь и дверную ручку. Сквозь куртку нажал на кнопку у двери, включающую на внешней стороне двери надпись «Просьба не беспокоить».
 В комнате витало ощущение смерти. Кровь с кресла беззвучно капала на ковер, густела. Видеофильм заканчивался, зазвучала финальная музыка. Стюарт постарался сконцентрироваться, как бы создать внутри себя тишину и пустоту, некое безвоздушное пространство, готовое впитать в себя суть случившегося в этой комнате. Принялся методично изучать вещи Стойчко, стирая после прикосновений свои отпечатки курткой.
 Агент «группы семь» путешествовал налегке. У него оказалась всего одна сумка, дорогая, из натуральной кожи. Стюарт обнаружил ее в шкафу. Вытряхнул содержимое на кровать. Среди грязного белья обнаружились два несессера. В одном инструменты — отвертки, разводной ключ и прочее. В другом имелись четыре отделения для плоских бутылочек. Три из них пустовали, а в четвертом лежала бутылочка коньяка. Размер отделений как раз подходил для ингаляторов. Видимо, здесь и хранил их Стойчко.
 В шкафу оказалась только одна смена верхней одежды. Стюарт нашел чистый носовой платок. Начал стирать отпечатки им. За выдвижными ящиками стола Стойчко ничего не прятал. В ванной комнате тоже не обнаружилось ничего интересного — обычный набор туалетных принадлежностей. Тюбик с зубной пастой и дезодорант Стюарт на всякий случай положил в карман — вдруг внутри что-то спрятано. Это можно будет выяснить позже.
 На столике возле кровати лежали книжка в мягкой обложке — легкое чтиво, обычный боевик — и две инфоиглы с ярлыками, приклеенными очень аккуратно, в чем сразу угадывался стиль Стойчко. Судя по ярлыкам, на иглах была записана музыка. Их Стюарт тоже положил в карман.
 Еще раз окинул взглядом комнату. Тело Стойчко безжизненно развалилось в кресле. Сигара в пепельнице истлела уже до конца. В телевизоре женщина с оливковой кожей и макияжем в виде двух крыльев бабочки страстно целовалась с азиатом свирепого вида.
 «В „группе семь“ подумают, что это я убил Стойчко, — мелькнуло у Стюарта, — значит, придется скрываться».
 Гостиничная обслуга узнает о смерти клиента только завтра. А может, и позже, если серьезно отнесется к надписи на двери «Просьба не беспокоить».
 На «Чартере», скорее всего, нет больше агентов из «группы семь». Значит, в ближайшие часы преследования можно не опасаться. Если только… Ведь может случиться и так, что убийца по каким-то неведомым соображениям сам скоро сообщит об убийстве в полицию. При этой мысли Стюарта прошиб озноб.
 Тем не менее шансы на спасение есть. И их надо использовать. Главное — не впадать в панику. Ум должен быть совершенно спокоен.
 Стюарт еще раз внимательно осмотрелся. Ничего не упущено? Зачем Стойчко могли понадобиться инструменты? Что могло лежать в четвертом отделении его несессера? Взгляд Стюарта замер на убитом. Внезапно пришло озарение.
 Вот что еще надо сделать! Стюарт бросился к мертвому телу. Оно было теплым. Кровь еще не запеклась. От кошмарной реальности веяло настоящим ужасом. Близость смерти взметнула в Стюарте смерч. Пульс вихрем бился в голове. Стюарт быстро обыскал передние карманы. Кредитная игла, карточка-ключ от номера, связка других ключей. Все это Стюарт швырял на пол. Надо осмотреть и задние карманы. Стюарт схватил Стойчко за ремень, потянул на себя тяжелое тело, безжизненное, неподатливое, словно бы без костей. Ремень лопнул. Из раны на груди Стойчко хлынула кровь. Стюарт стремительно отпрыгнул назад, чтобы кровь не попала на туфли. Подошел с телу сзади, обыскал карманы. Ничего.
 Спокойно, приказал он себе. Недвижная гладь озера отражает суть вещей.
 Зачем Стойчко инструменты? Сосредоточиться мешал телевизор. Послышался звук ломающегося хряща. Это азиат на экране с разворота хрястнул смазливого блондина ногой в лицо.
 Стюарт выключил орущий ящик, выдернул шнур из розетки. Взял отвертку, снял с телевизора заднюю крышку.
 Внутри был спрятан металлический черный флакон размером с ладонь. Маленькая этикетка с черепом и надписью: «Внимание! Герметически закрыто. Открывать только в стерильных условиях».
 Отложив флакон в сторону, Стюарт поставил на место заднюю крышку. Протер все, к чему мог прикасаться. Сунул флакон в задний карман.
 Теперь все. На ковер уже натекла изрядна лужа крови. Стюарт внимательно осмотрел свою одежду.
 Спокойствие перерастало в боль. Пора уходить.
 Зоу дома не оказалось. Пришлось обратиться в службу доставки. Стюарт вложил в пакет флакон, записку и кредитную иглу с авансом, надписал адрес Зоу. Двинулся в сторону доков, часто оглядываясь и проверяя, нет ли слежки. Он едва сдерживался, чтобы не побежать. По мере приближения к докам искусственная сила тяжести уменьшалась. Назойливо пульсировали голографические вывески. Стюарта не оставляло ощущение, что за ним кто-то следит. Но хвоста видно не было. Спокойствие исчезло, уступив место боли, но в душе все еще чувствовалась пустота. Хотелось ее чем-то заполнить.
 Шаттл «Яркой звезды» уже отчалил. Может быть, на нем улетела и Риза.
 Стюарт принялся изучать расписание. Один из кораблей совершал круговой рейс по спутниковым жилищам, расположенным на лунной орбите: Солон, Порт-Артур, Принц, Новое Человечество, Краеугольный Камень, Солон. Потом снова Порт-Артур и так далее.
 Новое Человечество. Там живет Натали с сыном Альфы. В искусственном орбитальном жилище, где царит вечная невесомость. Цена билета на шаттл была смехотворно мала.
 Уступить своей слабости и отправиться к Натали? Но с собой он может принести в ее дом беду. А так хочется заполнить свою душу теплом, отвлечься от воспоминаний о человеке, чье тело остывает сейчас в гостиничном номере перед грохочущим телевизором. Кроме того, пока еще есть время. «Группа семь» возьмется за дело немного позже.
 И может случиться, что они схватят Стюарта уже через несколько дней. И тогда шанса увидеться с Натали ему больше никогда не представится.
 Стюарт решился. Новое Человечество. Это как раз то, что ему сейчас нужно.




 14


 Чтобы сбить с толку возможных преследователей, Стюарт купил билет дальше — до колонии Порт-Артур. Большинство пассажиров этого шаттла были знакомы между собой. Улыбались друг другу, приветствовали знакомых, дружески болтали. На Стюарта посматривали с откровенным любопытством. Он отказался от предложенного стюардессой ленча. Попытался расслабиться и отдохнуть.
 Рой мыслей жег голову, словно августовская жара с ее пронизывающими мистралями — холодными северными ветрами на юге Франции. Стоило только закрыть глаза, как возникали образы кровавых пятен, ослепительные, как сияние лазера. «Демон Циолковского» дышал в спину. Как же отделаться от всего этого? Стюарт заказал виски.
 По вкусу сразу определил, что виски японское. Морщась, залпом проглотил отраву.
 Росло предвкушение встречи. Чтобы справиться со смятением, охватившим душу, Стюарт обратился за помощью к разуму. Словно под гипнозом начал твердить себе слова доктора Ашрафа: «Это уже не имеет к тебе отношения». Мертвые, как и сам Ашраф, слова крутились в голове бессмысленным хороводом.
 Через шесть часов и три порции виски в иллюминаторе шаттла появилось Новое Человечество — блестящее серебристое сооружение длиной в несколько километров. По форме оно не имело ничего общего с тороидами и веретенами тех орбитальных жилищ, где вращением поддерживается искусственная сила тяжести. Вместо этого здесь было множество цилиндров и параллелепипедов, утыканных антеннами в виде штырей и тарелок и солнечными батареями. Стюарт оказался единственным пассажиром, вышедшим на этой станции.
 Восемьдесят лет назад имажинистские концерны построили это космическое жилище, назвав его Новым Человечеством. Оно призвано было стать выставкой новой идеологии, полигоном для испытания новых человекоподобных существ — безногих «четвероруких» и прочих «многоруких», выведенных специально для жизни в невесомости и неспособных жить в условиях силы тяжести.
 Полный провал этой «светлой» мечты о будущем человечества Стюарту стал очевиден, как только он сошел с шаттла. Воздух на спутнике имел неприятный кислый привкус, словно воздухоочистители здесь были заражены бактериями или в атмосферу подмешали какой-нибудь веселящий газ. На таможне апатичная шестирукая женщина, парящая в воздухе перед компьютером, при виде Стюарта выказала слабые признаки каких-то чувств, слегка удивившись появлению нормального человека. В туннелях и коридорах живых существ почти не встречалось. Стены были испещрены надписями, зачастую непристойными. Промышленность в этой колонии еще продолжала влачить жалкое существование, но процветали только две отрасли — производство металлов и фармацевтика. На этих заводах оборудование обновлялось благодаря поддержке поликорпов. Первоначальные спонсоры давно канули в небытие. Теперь Новое Человечество было государством, принадлежащим поликорпорациям.
 Никаких признаков местной полиции и служб безопасности не обнаруживалось. Стюарт решил, что в этом богом забытом месте попросту нечего красть.
 Эхо Дней Дарвина докатилось и до Нового Человечества. Колония давно уже растеряла прежние амбиции.
 Спальный мешок, туалет, душ и компьютерный терминал, окрашенные в унылые серые тона, — вот и все, что имелось в гостиничном номере. Да еще на стене висел плакат с трехмерным изображением счастливого лягушкообразного четырехрукого ребенка, резвящегося на аляповатом ковре. На плакате надпись: «Мы строим будущее». Спальный мешок, то и дело норовивший упорхнуть, Стюарт прикрепил к стене липучкой. По местному расписанию следующая рабочая смена должна была начаться приблизительно через час. Пристегнувшись к стулу у компьютерного терминала, Стюарт начал просматривать местный справочник.
 Вот и адрес Натали. От волнения в горле пересохло. Тревога, страх и надежда переполняли Стюарта. Он посмотрел по схеме, как добраться к Натали из гостиницы. Она жила на дальнем конце колонии около биозавода, где, по-видимому, и работала. Запомнив дорогу, Стюарт вышел из гостиницы, оттолкнулся ногами и полетел по туннелю.
 Кратчайший путь оказался не самым удобным. В туннеле оказалось темно. Из каждых трех ламп горела только одна. Туннель вывел Стюарта на внутреннюю улицу жилого квартала, которая представляла собой широкую шестиугольную трубу. На каждой из шесте граней тянулся ряд подъездов — входов в ряды квартир. Затхлый и неподвижный воздух. Вентиляция здесь, понял Стюарт, отключена. Значит, дела у Нового Человечества и впрямь идут неважно.
 На главной улице несколько фонарей все же горели. Где-то вдали светился зелененький огонек, обозначавший поворот на улицу, ведущую к Натали.
 Стюарт поплыл по воздуху медленнее, рассматривая подъезды. На некоторых двери были сломаны, на других вообще сняты. Внутри в тусклом свете с трудом можно было разглядеть вырванные из зажимов кабели, свободно болтающиеся у стен. Стены испещрены надписями. В застойном воздухе неподвижно висел мусор.
 Зеленый огонек впереди заслонил чей-то силуэт. Подлетев ближе, Стюарт разглядел бледное лицо, уставившееся в его сторону. Но с телом было что-то не так. Подлетев еще ближе, Стюарт смог наконец рассмотреть странное существо — огромный череп, покрытый кое-где редкими бесцветными волосками, и шесть конечностей. Четыре нижние конечности тоже были руками. Затхлую тишину пронзило визгливое хихиканье. У Стюарта волосы встали дыбом. Приблизившись, он различил безумные глаза.
 Многолапчатое существо резко развернулось и, загребая воздух, потащилось к одной из дверей. Все шесть конечностей были худы, как спички, локтевые суставы выпирали. Очевидно, несоразмерно огромный мозг забирал себе основную часть питания и кислорода, оставляя тело на голодном пайке. Паукообразный человечек был ростом с десятилетнего мальчика.
 Добравшись до своей квартиры, «новый человек» снова хихикнул и открыл дверь. Суча лапками, быстро забрался внутрь. Как насекомое, прячущееся в щели. В квартире зажегся голубой свет, отсвечивая лазурью на бледной коже страшноватого существа. В комнате хаотично висели компьютерные устройства, перемежаясь разнообразным хламом — пустыми бутылками, пакетами из-под еды, старыми картриджами. На двери висел плакат: «Ковалентное правило». Один из лозунгов «Нового движения за обновление».
 Человек-паук высунул из двери голову, нервно улыбнулся Стюарту и пропищал:
 — Микробы, понимаете. Боюсь заразиться, — и захлопнул дверь.
 Стюарт поплыл дальше. «Вот так будущее, — думал он. — Дни Дарвина».
 Свернул на другую трубу-улицу, добрался по ней до следующего скопления жилищ, где обитала Натали. Этот квартал был заселен погуще. Не столь заброшенный, освещение поярче. Вентиляция работала, воздух здесь был явно свежее. Стюарт испытал невероятное облегчение, подставив лицо дуновению чуть более чистого воздуха. Слышался смех детей, игравших на детской площадке. Скоро должна была начаться следующая рабочая смена. Улица заполнялась людьми, выходившими из квартир на работу. В основном это были четырехрукие. Стюарт мысленно называл их лягушками. Но изредка встречались и нормальные люди. По голограммным указателям Стюарт нашел подъезд Натали. Оттолкнувшись ногами, подлетел к ее двери.
 От нервной лихорадки его бросало то в жар, то в холод, глаза застилал пот. Закрепившись ногами на коврике с липучкой, Стюарт нажал кнопку звонка. Из-за двери просачивался запах свежего кофе. Стюарт вдруг почувствовал голод.
 Дверь открыла сама Натали. Паря в воздухе головой к Стюарту, она смотрела на него такими знакомыми глазами. От всего же остального Стюарт испытал шок. Он не предполагал, что увидит такое, Стюарт ожидал всего, чего угодно, но только не этого.
 Стрижка у Натали теперь была короткой. Черные волосы посеребрила седина. Серые штаны, рубашка с короткими рукавами и металлическими кольцами, с помощью которых можно привязываться ремнями к столу. Босые ноги. В руке баллончик с кофе.
 Кожа бледная, дряблая, местами в красных пятнах. Очевидно, результат нездоровой жизни в плохо проветриваемых помещениях. Лицо какое-то обрюзгшее. Долгая жизнь в невесомости наложила свою недобрую печать на весь облик Натали.
 Немного оправившись от потрясения, Натали вздохнула. Пальцы ее на двери сжались сильнее.
 — Надо было предупредить. — Но голос был все тот же, каким его помнил Стюарт.
 — Можно войти? — спросил он.
 — А ты чертовски молодо выглядишь. — Натали осматривала его с головы до ног.
 — Так получилось, — пожал плечами Стюарт.
 — Мускулистый, крепкий. Такой же, как был когда-то.
 — Такой я тебе когда-то нравился, насколько я помню.
 Некоторое время Натали молча разглядывала его. Но по лицу ее Стюарт, к своему сожалению, не мог прочитать, что она чувствует сейчас. Какие мысли проносились в ее голове?
 — Ты мне позволишь войти? — снова попросил Стюарт.
 — Мне надо идти на работу. Через несколько минут.
 — Пусть на несколько минут. Впустишь?
 На лице ее промелькнула тень сомнения. Наконец она оттолкнулась руками от двери и вплыла внутрь комнаты, приглашая Стюарта. У противоположной стены Натали остановилась, зависла, не сводя со Стюарта пристального взгляда. Он вошел, закрыл за собой дверь, оттолкнулся и подлетел к той же стене, остановился рядом с Натали.
 Комната оказалась маленькой и опрятной. Ни пола, ни потолка, что естественно в условиях невесомости. Просто шесть стен. У стен закреплены откидные столики. Сейчас они были подняты и пристегнуты к стенам. Кухня тоже маленькая. Компьютер с ремнями, чтобы можно было работать пристегнувшись. На книжных полках книги, журналы, инфоиглы с этикетками. В спальной комнате было темно. По стене ползет пылесос-робот. Игрушек нигде видно не было. Где же сын? Никаких следов. У Стюарта снова пересохло во рту.
 — Угостишь меня кофе? — спросил он.
 — Бери сам.
 Она разглядывала Стюарта как-то равнодушно, словно совершенно постороннего человека. Стюарт удивился: почему ее взгляд так безразличен? Неужели она его совсем забыла?
 На кухне он налил кофе, вернулся к Натали. Кофе оказался неплохим.
 — От тебя несет спиртным, — сказала она. — Ты что, напился?
 — Да. Выпил на борту шаттла. Японское виски. Страшная гадость.
 — Ты теперь пьешь по утрам?
 — По моему времени сейчас ночь.
 — Надеюсь, ты не зря летел сюда всю ночь, не для того, чтобы увидеть все это, — развела она руками, как бы показывая себя, свою квартиру и все Новое Человечество.
 — Мне тоже хотелось бы на это надеяться. — Стюарт внимательно разглядывал Натали, пытаясь подобрать к ней ключ, понять, какие струны в ней можно затронуть, как сломить эту отчужденность, найти общий язык.
 — Я уже и забыла о твоей напористости. Он, правда, немного изменился с годами. Первый. Но все равно в любой момент мог проявить свой характер.
 — Альфа?
 — Ты называешь его Альфой? А себя Бетой? — Губы ее скривились в улыбке. — Такая терминология не уязвляет твое самолюбие?
 — Я работаю над собой.
 — Работаешь? Стараешься стать похожим на Альфу? — Зеленые глаза пристально смотрели на Стюарта.
 Он почувствовал себя неуютно. Так и не нашелся, что ответить на ядовитый вопрос. И просто пожал плечами.
 — Я пытаюсь остаться самим собой.
 — А твое появление здесь? Тоже часть этой работы?
 — Я думаю, — сказал он, выдержав ее взгляд, — это часть моих надежд.
 Она нервно отвела глаза, закусила губу.
 — Ты ошибся, Бета. Все уже в прошлом.
 — Ты уверена?
 Она повернулась, поплыла в спальню.
 — Мне надо собираться на работу. — И махнула рукой, как бы отгоняя его от себя.
 — Послушай, — Стюарт решил быть понастойчивей, — выслушай меня хотя бы.
 — Я и так знаю, какие у нас могут быть отношения, — донесся из спальни ее голос.
 Стюарт подплыл к двери спальни, остановился у двери.
 Натали парила перед зеркалом. Зажгла яркий свет. Смотреть на ее лицо было больно. Даже издалека Стюарт видел все морщины, всю теперешнюю непривлекательность. Печальное зрелище. Как это не вязалось с воспоминаниями! Океан, прибрежный песок, тихое пение… Стюарт с трудом проглотил кофе.
 — Ты можешь позвонить на работу? Сказать, что задержишься? — спросил он.
 — У нас так не принято. — Глаза Натали равнодушно смотрели на свое отражение в зеркале. Она закрыла глаза, прыснула себе в лицо какой-то жидкостью. Бледное лицо потемнело, кожа слегка разгладилась. Морщины чуть отступили. Подождав, пока жидкость высохнет, Натали принялась наносить макияж. Чуть подрумянила щеки, провела на скулах зеленые полоски.
 — Не спеши от меня отделаться. Я богат, обеспечен на всю жизнь.
 — Мне не нужны твои деньги, — резко повернула она к нему голову. Голос прозвучал грубо, отталкивающе. Желтоватое лицо уже скрылось за слоем косметики. — Мне наплевать, откуда у тебя деньги и сколько их. Ты мне ничего не должен. У тебя нет никаких обязательств предо мной. Все обязательства умерли в прошлом вместе с… — По лицу ее пробежала тень. — Вместе с тем человеком.
 — Мне кажется… что, — с трудом подбирал слова Стюарт, — что… это не так.
 — Очень жалко, что Этьен… твой Альфа… не оставил тебе воспоминаний, чтобы ты смог понять, о чем я тебе говорю. Эти воспоминания… не очень приятные. — Натали снова повернулась к зеркалу.
 — Ты знаешь о моих воспоминаниях? — удивился Стюарт.
 — Да. Твой доктор звонил мне несколько раз. Ашли, что ли. Не помню, как его зовут.
 — Ашраф.
 — Да, Ашраф. Он не хотел, чтобы я говорила с тобой. И я согласилась с ним.
 От злости Стюарт чуть не скрипнул зубами.
 — Ашраф слишком много на себя взял. Его убили.
 Натали быстро бросила в сторону Стюарта подозрительный взгляд и снова занялась своим лицом.
 — Убил не я, — добавил Стюарт. — Я вообще не имею к этому никакого отношения.
 — Я и не говорила, что имеешь.
 Стюарт заставил себя успокоиться, подавил вспыхнувшую было злость. Оттолкнулся от двери, подлетел к стене, откуда мог видеть отражение Натали в зеркале. Она рисовала себе вокруг глаз зеленые крылья бабочки.
 — Почему бы тебе все-таки не позвонить на работу? — спросил он. — Скажи, что у тебя гости издалека.
 Она резко развернулась к нему. Накрашенное лицо, искаженное злобой, выглядело жутковатой карикатурой на ту Натали, которую помнил Стюарт, неприятно контрастируя с болезненно бледными руками и дряблой шеей. Стюарт чуть не вздрогнул от захлестнувшей его волны боли и отвращения, с трудом заставив себя не отвести взгляд.
 — Я не собираюсь тратить на тебя свое время, — почти прокричала она. — У меня есть другие заботы. Смотри. — Она вернулась в переднюю комнату, подлетела к компьютерному терминалу. Стюарт последовал за ней. На экране компьютера высветилось изображение. Зазвучала странная электронная музыка.
 На экране парил ребенок. К груди его была привязана клавиатура электронного музыкального инструмента. По клавишам сновали пальцы — непропорционально короткие и толстые. Хаотичный набор звуков, сливающихся в какофонию, больно резанул Стюарту нервы. Сердце сжалось при виде уродца.
 Лицо у ребенка было гладкое, круглое, безмятежное, улыбающееся. Похоже, выражение этого лица никогда не меняется. Голова ненормально большая, невидящие глаза в глубоких глазницах закачены вверх. Ноги карликовые, раза в два короче обычных.
 — Это мой сын Андрей, — сказала Натали. — Спинной мозг расщеплен надвое. Сильно недоразвиты речевые центры. Аутизм. Его хромосомы испорчены Шеолом.
 Сумбурная и дисгармоничная музыка резала слух, но иногда случались и удачные отрывки. Стюарт смотрел на детское лицо, обезображенное Шеолом, и чувствовал, как внутренности его наполняются холодной смесью боли и ужаса. Способен ли он полюбить такого ребенка?
 — Он сможет выжить лишь в невесомости, — продолжала Натали. — За ним нужно ухаживать круглые сутки. Это изображение передается сюда из нашего госпиталя.
 Стюарт немного оправился от потрясения, обрел дар речи.
 — Его можно вылечить? — спросил он.
 Натали пожала плечами.
 — Говорить он никогда не сможет. Но остальная часть мозга нормальная. Андрей хорошо обучаем, нужно только заинтересовать его. Но привлечь к себе внимание малыша очень трудно. Может быть, когда-нибудь он даже сможет найти работу. Будет выполнять ее с помощью приборов дистанционного управления, находясь в госпитале. Тогда заработка хватит, чтобы оплатить часть его содержания.
 — Он знает, что мы сейчас видим его?
 — Когда я включаю трансляцию, в его палате на видеокамере зажигается красная лампочка. Но сейчас он увлечен музыкой и ни на что не обращает внимания. Андрей делает это часами. Это единственное, что ему по-настоящему нравится. — Глаза Натали потеплели. — Вот из-за кого я живу здесь, в Новом Человечестве. Никто не возьмет меня замуж с Андреем. А его я ни за что не брошу. Правда, здесь для биологов наступили тяжкие времена. Мне пришлось перейти на другую работу, неинтересную. Зато я могу содержать Андрея. В Новом Человечестве для этого имеются условия. Многие люди с сильно измененными генами рано или поздно становятся инвалидами. Поэтому здесь для них построили хороший госпиталь.
 Стюарту вспомнился человечек-паук, его жуткий высокий голос: «Микробы, понимаете». В глазах защипало. Стюарт снова перевел взгляд на Андрея, едва сдержав нервную дрожь. Вот что означают искореженные гены! Вот отчего погибла любовь.
 — Я хочу вам помочь, — сказал Стюарт.
 — Нет, — покачала головой Натали. — Это тебя не касается.
 — Но это и мои гены.
 — Это испорченные гены. Значит, не совсем твои.
 — Не все так просто.
 — Стюарт, я не хочу стать целью твоего очередного крестового похода за справедливость. — Взгляд ее снова похолодел. — Тот… Альфа постоянно воевал за справедливость. Всюду искал правду. Все пытался с кем-то свести старые счеты, о которых давно все забыли. Все, кроме него одного. И так постоянно. Этого, — посмотрела она на экран, — он не мог простить себе. Он корил себя, что вернулся с Шеола с испорченными хромосомами. Он понял, что сила и ум не всегда могут помочь. Понял, что есть в мире такое, что ему не подвластно. Даже считал, что лучше бы он сгинул тогда на Шеоле. Он начал ввязываться в опасные авантюры, потому что не мог жить с сознанием своей вины за Андрея.
 Натали выключила монитор. Музыка оборвалась. Глядя на погасший экран, Стюарт чувствовал, как в нем самом что-то тоже гаснет и умирает — надежды, часть его жизни. Вспомнил голос с видеозаписи без изображения, звон стекла о стекло. Пропитой голос человека, потерявшего все, что имел.
 Натали допила кофе, поставила баллончик на полку.
 — Я смирилась со всем этим еще несколько лет назад. У меня не осталось к нему никаких чувств. Я устала от него, не было уже сил терпеть его выходки. Он для меня вообще теперь ничего не значит. И ты тоже.
 — Но я не он, — возразил Стюарт. И тут же усомнился в своих словах.
 — Зачем ты пришел сюда?
 — Я хочу помочь.
 — Мы не нуждаемся в твоей помощи. Ни я, ни Андрей. Нам хорошо с ним вдвоем. Когда Альфа погиб, выяснилось, что он оставил нам приличную сумму. Он и раньше посылал нам деньги. Мы неплохо обеспечены.
 — Я могу обеспечить вас еще лучше.
 Натали не ответила. В голове Стюарта крутились тягостные образы. Уроды, сконструированные генными инженерами. Бутылка, звякающая о стакан, и пропитой голос. Уродец с генами, испорченными Шеолом. Электронные звуки терзали память, как отчаянные крики младенцев.
 — Мне надо идти на работу, — мягко сказала Натали.
 Баллончик с кофе давно уже остыл в руке Стюарта. Он поставил его на полку и вышел из квартиры.
 Улица гомонила, полнилась людьми, спешащими на работу. Стюарт пробрался сквозь толпу к голографической схеме, чтобы найти обратный путь в гостиницу.
 Возвращаться прежним путем ему не хотелось, слишком живы еще были жуткие впечатления — голубой свет на бледной коже шестиногого чудища, его сатанинское хихиканье.
 Стюарт выбрал другую дорогу. Длинную.




 15


 Стюарт вплыл в свой убогий гостиничный номер. На стене лягушачий ребенок все так же жизнерадостно улыбался светлому будущему. Потрясенный недавними впечатлениями, Стюарт с болью чувствовал, как закаленный вольфрам его прежней решимости рассыпается вдребезги. Решимость треснула от нескольких слов Натали, от открывшейся перед ним печальной картины. Все взорвалось в одно мгновение.
 Под струями вентиляции тело медленно и хаотично болталось по номеру. Бессмысленное кружение. Стюарт пытался унять в голове сумятицу. Ум чист и спокоен, как недвижная гладь озера.
 Закрыл глаза. И сразу же из темноты выплыл экран, испещренный пляшущими помехами. Пропитой голос. Мятущиеся разноцветные осколки радуги — само воплощение хаоса. Стюарт понял, что приблизился к нему вплотную. Еще немного, всего несколько шагов, и он погрузится в этот хаос, сольется с ним.
 У него больше нет ничего общего с Альфой. И даже самые лучшие воспоминания уже не в состоянии помочь.
 Жизнь утратила смысл.
 Стюарт знал, что заснуть не сможет, поэтому занялся делом. Для него это была ночь, а для Нового Человечества — начало нового дня, первая рабочая смена. Он уже давно не ел, но из еды в его распоряжении имелся только кофе. Стюарт украл кофейник в ресторане гостиницы после того, как ему отказались принести кофе в номер.
 Чтобы действовать, надо знать. И Стюарт начал добывать знания.
 Исследовал все, что захватил с собой из комнаты Стойчко. В тюбике с зубной пастой и в баллончике с дезодорантом не оказалось ничего, кроме зубной пасты и дезодоранта — разочаровывающе, но ожидаемо. На инфоиглах действительно была записана музыка. Но на одной оказалось и кое-что еще. И Стюарт три часа кряду усердно расшифровывал коды.
 Когда наконец его труд увенчался успехом и на экране компьютера высветились схемы и карты, Стюарт сразу узнал их. Это были детальные карты Рикота и информация о службе безопасности.
 Стюарт улыбнулся — приятные воспоминания. Рикот он знал отлично, провел на этом планетоиде «Когерентного света» восемь месяцев, обучаясь в диверсионной школе. Вот знакомые места, где установлена инфракрасная наблюдающая аппаратура, вот ползающие роботы-истребители модели «Волк-18», которые патрулируют запретные трубы и коридоры. Все до боли знакомо.
 Рикот. Это станет возвращением домой.
 В телефонной трубке зазвучал голос Зоу. «Чартер» в этот момент находился по другую сторону Луны, поэтому сигнал, передаваемый через транслятор на станции «Принц», приходил с секундной задержкой.
 — Да, — сказал Зоу, — я изучил это. Вещество во флаконе напоминает мелкий коричневый порошок. Это, старина, живые вирусы, хранившиеся в сухой инертной среде. Как только вирус соприкоснется с влагой, например, попадет на слизистую оболочку, так сразу проснется и начнет действовать.
 — Есть какие-нибудь предположения о его действии? — Стюарт говорил из телефона-автомата, расположенного в торговом районе Нового Человечества. Со всех сторон в глаза лезла броская голографическая реклама, играла музыка. Кофеин все еще бодрил нервную систему.
 — Не имею понятия, старина. У меня нет подходящей аппаратуры, чтобы исследовать их. Длиной эти вирусы около двухсот нанометров. Это мало даже для вирусов. А внутреннее строение этих тварей довольно необычное. Нуклеопротеид, в котором хранится генетическая информация… мне такой прежде никогда не встречался. Но, впрочем, я в этом деле не специалист. Вирусолог, возможно, сказал бы тебе больше.
 — Вирус заразный?
 — Не очень. Он плохо переносит присутствие кислорода. Если в течение нескольких часов этот вирус не внедрится в чей-нибудь организм, то погибнет. Но я не знаю, в каком организме он сможет жить. Я ввел этот вирус двум крысам, и он быстро погиб. Может быть, ему нужна другая кислотность среды или еще что-то. Я могу провести дальнейшие исследования.
 — А с крысами что случилось?
 — Крысы чувствуют себя превосходно, — хихикнул Зоу. — Они блаженствуют в стерильных ящиках. Я наблюдаю за ними. Может быть, что-нибудь произойдет дальше.
 Стюарт парил в невесомости, ухватившись за телефонную трубку. Вокруг сновали люди-лягушки. Аляповатые вывески беззастенчиво рекламировали свои убогие лавки.
 — Дальнейшие исследования не требуются, — сказал Стюарт. — Но я хочу предупредить тебя кое о чем. Будь осторожен с этим флакончиком. Если ты о нем кому-нибудь разболтаешь, тебя убьют. А перед смертью будут сильно пытать. Можешь не сомневаться в этом.
 — Ты угрожаешь мне, старина? — тихо спросил Зоу.
 — Угроза исходит не от меня. Если ты проболтаешься, меня тоже убьют.
 — Аа… — Послышался звук всасывания жидкости из никотиновой палочки. Потом рассудительный голос Зоу произнес: — Тогда никому не скажу.
 — Так будет лучше в любом случае, поверь мне. Теперь о другом. Я исчезну на несколько недель. Положи флакон в сейф надежного банка и пришли мне ключ на мой адрес в Москве.
 — Неужели ты назовешь мне свое настоящее имя и адрес? — удивился Зоу.
 — Какое это имеет значение? Если кто-нибудь из нас проговорится, то нас обоих убьют вне зависимости от того, где и под какими именами мы будем жить. Понял?
 Зоу неестественно рассмеялся.
 — Знаешь, — сказал он, — мои молчаливые крысы очень подходят для такой работы.
 — Ты выбрал верных компаньонов, — улыбнулся в трубку Стюарт.
 — Я хотел бы обратиться по поводу вклада в трастовый фонд, — сказал Стюарт.
 Он находился в Солоне, тихой колонии на лунной орбите недалеко от Нового Человечества. Это был скучный и тихий тороид. Негромкие беседы, компьютеры, шелест банкнот. Солон — банковский центр, через секретные счета которого проходят огромные суммы жителей Земли и орбитальных спутников.
 Отсюда Стюарт решил лететь на Землю. Здесь же просмотрел новости с «Чартера». Никаких сообщений о мертвеце в гостинице «Ксилофон». Значит, удача пока еще на его стороне. Значит, никто за ним пока не гонится.
 Из всех банков на Солоне самым подходящим Стюарту показался «Каменный банк». Здесь не было привычных окошек с кассирами и компьютерных терминалов, с помощью которых клиент может сам связываться с банковским искусственным интеллектом. В этом банке все было иначе. Темный шерстяной ковер, наверняка доставленный с Земли, покрывал пол, массивные столы из красного дерева своей основательностью радовали глаз. Тут и там имелись звуконепроницаемые кабинки, в которых работники банка встречались со своими клиентами. В кабинках, помимо подсчитывания своих доходов, можно было наслаждаться выпивкой и табаком. Именно такие банки предпочитал Стюарт еще в те времена, когда состоял в банде «Уток». В таких банках удивительно хорошо понимают клиентов.
 У входа за столом сидела молодая женщина в темной шелковой блузке и очень приличном синем блейзере с белыми кантами. В разъем у основания ее черепа был вставлен кабель, соединявший мозг с банковскими компьютерами. Осмотрев Стюарта с ног до головы, его потрепанную куртку и потертые джинсы, женщина засомневалась:
 — Я не уверена, что…
 Но Стюарт тут же вынул кредитную иглу, посверкивающую полированным серебром, и объявил:
 — Тридцать тысяч долларов «Яркой звезды».
 Сказал просто для того, чтобы помочь взаимопониманию. Женщина сообразила сразу. Но выражение ее лица нисколько не изменилось — привычная работа, всего лишь очередной кусочек информации, поступивший в ее мозг. Стюарт улыбнулся, восхитившись таким профессионализмом.
 — Я думаю, — бесстрастно сказала женщина, — ваши запросы лучше всего поймет Дженис Везерман.
 Банковской служащей Дженис Везерман на вид было лет двадцать пять. Изящные черты, светлорусые волосы. А от ее кашемировой шали и золотых украшений Стюарт не мог оторвать глаз. Очень вежливо и деликатно она оформила Стюарту трастовый фонд на имя Андрея» Стюарта, проживающего по адресу: госпиталь Нового Человечества. Условия следующие. Натали не имеет права распоряжаться деньгами из этого фонда. Трастовый служащий банка будет выделять деньги Андрею по мере надобности, советуясь с докторами госпиталя. Другой служащий «Каменного банка» будет регулярно отчитываться перед Натали, сколько и на какие цели потрачено. И если Натали сочтет траты неправильными, то имеет право пожаловаться руководству банка. Стюарт начиная с момента подписания трастового договора больше не имеет на эти деньги никаких прав. Он также не может расторгнуть договор или изменить его условия. Деньги фонда распределяются по многочисленным банкам, чтобы даже в случае крушения «Каменного банка» и половины всех поликорпов какая-то часть денег все равно уцелела.
 Подписание договора Стюарт и Везерман отметили совместным поеданием восхитительных пирожных с кремом. После чего довольный Стюарт отправился к причалу. Шаттл должен был доставить его на Землю, на плавучий космодром около порта Тринкомали.
 Оттуда Стюарт отправится в Узбекистан. Там есть подходящие госпитали, в которых ему сделают все, что он потребует. Причем вполне легально.
 До сих пор чутье не подводило Стюарта. Пока он еще не ошибался. По крайней мере так ему казалось.
 И вдруг в безмятежном спокойствии и уверенности в своей правоте родилась и засверкала идея, холодная и совершенная, как драгоценный кристалл. Рассматривая прозрачную чистоту ее бриллианта, Стюарт не обнаружил изъяна.
 У него нет, и у Альфы не было В-метки! Потому Стюарт и не подвержен действию наркотических аэрозолей Мощных. Альфа схитрил! Он нарочно соврал своему начальству, будто является наркоманом Мощных. Соврал, чтобы добраться до Председателя, чтобы проникнуть в торговое представительство Мощных. А «Пульсар» не проверил этого, потому что поверил данным досье. Перебежчик, признавшийся в наркомании, думали в «Пульсаре», вряд ли станет врать. А когда у Стюарта, у Беты, взяли на Весте кровь для анализа, в «Пульсаре» опять поверили данным досье и не дали себе труда свериться с результатами анализа крови.
 Стюарт закрыл глаза, улыбнулся. Всплыло воспоминание — красное пламя на горизонте, надвигающаяся земля, небо цвета стали. Он приближается к цели. Вспомнились стихи Хагакуры:



   За истиной не ходи далеко,
   Истина рядом с тобою.
   Золотые слова.



 Шаттл спустился на Землю в объятия естественного тяготения.




 16


 На станцию «Чартер» Стюарт вернулся шаттлом из Москвы. Сходя с трапа, из соображений безопасности он держался в центре группы служащих «Талера», возвращавшихся из отпуска. Каждый нерв Стюарта был напряжен до предела. На каждом плече — по большой дорожной сумке. Вот и знакомая голографическая реклама. Стюарт шел не спеша, внимательно обводя взглядом людей, ждущих неподалеку посадки на шаттл. Нет ли среди них подозрительных субъектов? Из мелких закусочных у ворот причала доносился запах еды. Кругом шла обычная суета.
 Из веретена станции Стюарт направился к грузовым докам. Искусственная сила тяжести уменьшилась, нести сумки стало легче. Стюарт взбежал вверх по эскалатору, расталкивая людей. Слежки он так и не обнаружил.
 В ярко освещенном доке «Макс Борн» принимал на борт груз. Кайра, стоя спиной к Стюарту, отбрасывая в лучах прожекторов десяток теней, наблюдала за ходом автоматической погрузки. На движущейся ленте транспортера в грузовой трюм поступали небольшие стандартные контейнеры. Визгливый дребезг транспортера отражался от металлических стен. Стюарт настороженно окинул взглядом длинный док. Никого, кроме Кайры.
 — Привет, инженер, — сказал Стюарт.
 Кайра обернулась, заулыбалась. Свет прожекторов переливался в украшениях на ее щеках.
 — Привет, Землянин, — ответила она и на секунду приобняла его за талию.
 — У меня кое-что есть для тебя. — Стюарт достал из сумки двухлитровую бутылку шампанского. — Один из лучших продуктов моей планеты. Но пить его надо только из бокалов, причем из хрустальных или стеклянных, а не пластмассовых.
 — Этот продукт мы на днях синтезируем здесь, — Кайра, улыбаясь, досмотрела бутылку на свет, — чтобы не вытаскивать его из гравитационной ямы.
 — Верно, так и сделаем.
 — Положи ее, пожалуйста, в мою каюту. — Она протянула ему бутылку.
 — Хорошо.
 — В твоей каюте на койке скопилась огромная куча посылок.
 — На Земле у меня много друзей. И все присылают подарки.
 — Судя по обратным адресам, большинство из них живет в Узбекистане?
 — Узбеки замечательные люди. — Стюарт повернулся и пошел к кораблю.
 — Подготовься к длительному полету, — крикнула ему Кайра вдогонку, перекрывая шум механизмов. — Мы полетим за пояс астероидов.
 — Куда? — Стюарт настороженно остановился.
 — Рикот, недалеко от Юпитера. Срочная доставка лекарств.
 Это укладывалось в схему Стюарта. Он словно предчувствовал. Но чья это работа? Весты? Может быть, там думают, что он будет действовать по плану Стойчко? Впрочем, это не так важно. Главное, что «Борн» отправится на Рикот, и Стюарт попадет туда, куда ему нужно.
 Во время пребывания на Земле Стюарт постоянно следил за новостями с «Чартера». Стойчко обнаружили на второй день после смерти. Но полиция «Чартера» не знала, кого подозревать в убийстве. Откуда прибыл убитый, установить также не удалось. Спустя какое-то время был сделан вывод, что убийство Стойчко произошло в результате каких-то делишек, не имеющих отношения к «Чартеру». Вывод, по сути, правильный, но мало что значащий. Стюарт понял, что полиция попросту не сумела напасть на след преступника.
 Стюарт много перемещался, часто переезжая из города в город, тщательно соблюдая конспирацию. Все расчеты производил наличностью, предусмотрительно запасенной в памяти кредитных игл. Жил в госпиталях и гостиницах под разными именами. С Гриффитом и его людьми не встречался — неизвестно, сколько связей от «демона Циолковского» протянулось к Весте, где «группа семь», может быть, только и ждет момента, чтобы отомстить Стюарту за гибель своего агента. Ответить смертью на смерть.
 Войдя в свою каюту, Стюарт первым делом просмотрел на компьютере полученные сообщения. Среди них было четыре послания от Натали. В сердце вошел нож тяжкого воспоминания. Письма Натали Стюарт просмотрел одним махом. Во всех выражалось недовольство заботой Стюарта о благополучии Андрея. Потом Стюарт прочитал послания Натали внимательнее. Нет, на ее письма отвечать бессмысленно, решил он. Слова ей не нужны, а изменить он уже ничего не может, да и не хочет.
 На койке грудой были навалены посылки, посланные Стюартом самому себе. Вскрывал он их тщательно, проверяя сохранность оберток — не рылся ли кто посторонний? Все оказалось в порядке. Множество инфоигл с важной для Стюарта информацией. Всевозможные безделушки — статуэтки индийских религиозных культов, русские сувениры, тибетские молитвенные коврики. Все это вполне годилось в качестве спекулятивных товаров, разрешенных к провозу на корабле. И все они перемежались безобидными с виду вещицами, которые, собранные в единое целое, превращались в длинноствольный пистолет, сделанный по заказу Стюарта из прочной пластмассы, которую не способен обнаружить ни один детектор оружия. Пистолет с глушителем, без отдачи, со сгораемыми гильзами, чтобы не оставалось следов. Кроме пистолета, Стюарт в избытке запасся химикалиями, позволяющими изготовить пластиковую взрывчатку и детонаторы из веществ, имеющихся на борту «Борна» для чистки туалетов, обслуживания топливных элементов, смывания старой краски и т.д. В одном из пакетов — скафандр, температура поверхности которого может поддерживаться равной температуре окружающей среды, чтобы человек был невидим для инфракрасных приборов. В памяти одной из инфоигл — схема ультразвукового подавителя, заметно приглушающего звуки движений, дыхания и сердцебиения. Сделать этот подавитель Стюарт успеет за время полета к Рикоту. Приобрел Стюарт и видеоочки, способные увеличивать изображение и усиливать его яркость, видеть в инфракрасном и ультрафиолетовом диапазонах. Все переключения можно совершать одним лишь усилием мысли — мозговые импульсы подаются в интерфейс, встроенный в переносицу оправы очков. С виду очки напоминали обычные зеркальные солнцезащитные, только с более толстыми стеклами. На Земле такие обычно, служат частью людной «Маски города». А Стюарту они понадобятся для дела.
 Полчаса он потратил на раскладывание и маскировку всех этих хитрых штучек в каюте. Свободного места осталось мало. К сожалению, заранее неизвестно, какие из этих вещей на самом деле понадобятся. Поэтому пришлось запастись с излишком.
 Кроме забот, связанных с приобретением боевого снаряжения, Стюарт во время отпуска много времени посвятил тренировкам. Сбрасывал лишний вес, развивал реакцию, точность ударов. Полная целеустремленность. Все ради главного.
 Так день за днем он творил из самого себя инструмент для осуществления своей цели.
 Риза прилетела на «Чартер» на следующий день. Волосы ее выгорели на солнце до цвета светлой меди. Она прибыла к самому началу четырехдневной серии проверок двигателей перед стартом. После первой проверки во время тренировочного боя в спортзале Стюарт легко достал Ризу задним ударом с разворота ногой в ухо. Риза удивленно отступила, очумело улыбнулась из-под защитной маски.
 — Раньше ты так не мог, — сказала она сквозь пластмассу.
 — Совершенство, постоянность, стойкость, — ответил Стюарт, — заповеди искусного бойца.
 — Какое к черту совершенство! Просто тебе поставили искусственные нервы.
 — Просто мне надоело постоянно, проигрывать тебе. А теперь мы в равных условиях.
 Бой продолжился. Стюарт провел комбинацию из пяти ударов, заложенную в память его микросхемы в мозгу. Четвертый удар прошел сквозь защиту Ризы, а в следующее мгновение Стюарт успешно уклонился от ответного хлещущего удара рукой в голову. И торжествующе рассмеялся — ведь шесть недель назад такой удар он обязательно бы пропустил.
 Эта мечта Стюарта сбылась благодаря лабораториям в Узбекистане. В микросхемы, вживленные в его мозг, была записана в виде рефлексов информация не только о рукопашном бое. Теперь Стюарт мог стрелять с молниеносной быстротой и прежде недостижимой меткостью. Его новые микросхемы совершеннее тех, что вживлялись «Орлам». Тех, что были у Альфы и до сих пор вживлены Ризе. При необходимости в электронную память можно добавить и новые рефлексы через разъем, вживленный в основание черепа Стюарта.
 Он решил, что Ризе можно дать понять о своих новых способностях.
 В серебристом боку Рикота отражался, слегка искажаясь, оранжевый шар Юпитера. Казалось, на металле полыхает пожарище. «Борн» завис недалеко от Рикота, дожидаясь своей очереди причалить к доку на полюсе. Стюарту хотелось выпрыгнуть из корабля, чтобы побыстрее оказаться на желанном планетоиде. От близости цели в крови бушевало нетерпение.
 Рикот явился последним гигантским творением тщеславного «Когерентного света». Осколок былого величия, материальное свидетельство высокомерной попытки переселить человечество за пределы пояса астероидов. Ради этой цели на развитие планетоида в то время не жалели средств. Строился он с размахом, как шедевр, глядя на который все человечество должно было замереть в благоговейном изумлении и признать «Когерентный свет» мессией. И тогда, по грандиозным замыслам создателей, богатство и новые технологии из внутреннего пространства пояса астероидов потекли бы полноводной рекой в пространство внешнее, контролируемое «Внешними поликорпами».
 Идея была не так уж бессмысленна. Пространство около Юпитера действительно богато. Чудовищно огромные самолеты-роботы добывают в атмосфере Юпитера сырье для производства новых видов пластмасс. Верхние слои планеты изобилуют другими полезными веществами — от водорода до полипептидов. А многочисленные большие и малые естественные спутники полны минералов.
 Но Юпитер — место не только богатое, но и крайне опасное. Из-за колоссальной массы Юпитера очень велика сила тяжести. Кроме того, огромные количества радиоактивных материалов не облегчают жизнь. Спутники Юпитера корчатся от приливных сил, постоянно угрожая человеческим жилищам разгерметизацией. Поэтому деньги по-прежнему в основном направлялись в пояс астероидов — бизнес там и легче, и безопаснее.
 В связи с этим искусственный спутник Рикот вращался по орбите большого радиуса — дальше от Юпитера, чем любой из его естественных спутников, где гравитационное поле и связанные с ним приливные силы пренебрежимо малы. А толстый защитный слой над Рикотом предохранял от радиации, корежащей гены. Внутри Рикота места было достаточно, чтобы не только ремонтировать, но и строить новые самолеты-роботы. Рикот все еще с оптимизмом смотрел в будущее.
 Планетоид имел форму цилиндра с двумя тупыми куполообразными наконечниками. Длина цилиндра — двенадцать километров, диаметр — три. Купола-наконечники были неподвижны, в них царила невесомость. А цилиндр медленно вращался, создавая внутри искусственное тяготение. Помещения Рикота могли вместить от трех до пяти миллионов человек. Разумеется, вместе с системами жизнеобеспечения, которые были сконструированы с огромным запасом прочности на всякие непредвиденные случаи вроде эпидемии или столкновения с потерявшим управление кораблем. Из бронированного командного центра внутри Рикота руководство «Когерентного света» при помощи новейших искусственных интеллектов планировало управлять будущим человечества.
 Но «Когерентный свет» слишком уж оптимистично смотрел в это самое будущее. Как ни старался он эксплуатировать богатства Юпитера, Рикот себя не окупал. В самые лучшие времена население Рикота не превышало ста пятидесяти тысяч человек. Большая часть пространства внутри Рикота пустовала, так никогда и не заполнившись жилыми модулями. Вдобавок началась Война Грабителей, которая поставила все воевавшие стороны на грань банкротства. Двойной ноши — войну и Рикот — «Когерентный свет» выдержать не смог. К концу войны жители Рикота взбунтовались. Мелкие и средние руководители «Когерентного света» сотнями перебегали в другие фирмы. Наконец на Рикоте остались только шахтеры, работавшие по контрактам с другими фирмами, придурковатые идеалисты да одинокие идеологические беженцы, изгнанные отовсюду. И несколько фанатиков, веривших в светлое будущее вопреки всем напастям. Положение спасло появление Мощных с их невероятным богатством и удивительными технологиями. В сочетании с разработкой богатств Юпитера это сделало Рикот выгодным предприятием. «Консолидированные системы», ставшие новыми хозяевами Рикота, начали выплачивать по своим акциям неслыханные дивиденды.
 В раздумьях смотрел Стюарт на громадную сигару планетоида, плывущую в черном пространстве космоса. В голове его роились ностальгические воспоминания — суета коридоров, шумы вентиляции и гидравлики, знакомые голоса.
 Стюарта переполняла готовность. Главное — не совершать ошибок.
 После разгрузки «Борну» предстояло две недели болтаться в невесомости внутри непомерно большого ангара Рикота. Этого времени, решил Стюарт, ему хватит.
 Первые несколько дней он просто бродил по Рикоту, прислушиваясь и присматриваясь. Старался забыть прежние впечатления, чтобы взглянуть на все непредвзято, заметить перемены.
 Вездесущие службы безопасности не дремали. Над многими дверями были установлены видеокамеры. Все важные места стерегла вооруженная охрана. «Консолидированные» могли позволить себе большие расходы. Иногда в каком-нибудь месте случались массовые проверки — полиция у всех подряд требовала предъявить удостоверения личности, сверяясь с данными своих компьютеров. Жизнь на Рикоте, по мнению Стюарта, весьма напоминала жизнь в армии. Очень скоро на униформу перестаешь обращать внимание, сотрудников безопасности тоже привыкаешь не замечать. Все это просто становится фоном. Никаких трудностей у Стюарта не возникло — с паспортом у него все было в порядке.
 Стюарт потихоньку перетаскивал свое снаряжение с корабля на станцию. Устраивал тайники в вентиляционных шахтах, в заброшенных уголках складов, в пустующих недостроенных конструкциях.
 Выследил Ванду. Она обитала в крошечной квартирке в старом районе, где когда-то жили «Орлы». Стюарт появился в коридоре недалеко от ее квартиры за час до начала первой рабочей смены. Наконец Ванда вышла, и Стюарт следовал за ней до самой ее работы. По пути внимательно рассмотрел — высокая блондинка лет тридцати, широкие плечи и бедра, на щеке под левым глазом вживлено украшение из мелких драгоценных камней. Совсем не похожа на Натали. Не по этой ли причине она привлекла внимание Альфы? Работала Ванда на заводе, имеющем какое-то отношение к производству металлов, который находился в зоне невесомости внутри одного из куполов Рикота, условно именовавшегося здесь северным полюсом. У хорошо охранявшейся проходной завода Стюарт повернул обратно. Он пришел к выводу, что работа у Ванды не очень престижная. Да и квартирка ее тоже свидетельствовала о том — так себе. Может быть, «Консолидированные» наказали Ванду за то, что она забирала домой секретные документы? Наказали, несмотря на то, что Альфа, выкрав ее документы, действовал по указанию самих «Консолидированных»? И знала ли Ванда об истинных планах Альфы? Или это оказалось для нее сюрпризом?
 В конце смены Стюарт проследил за Вандой от проходной до ее дома. По дороге Ванда ни с кем не разговаривала. После того, как она зашла в свою квартиру, Стюарт еще некоторое время караулил рядом. Но Ванда больше не появлялась.
 К своему удивлению, он не испытал к Ванде никаких чувств. Стюарт ожидал обнаружить в ней какой-то намек на Альфу, хотя бы слабый отсвет его личности. Но все тщетно. Для Стюарта Ванда оказалась не более чем умеренно привлекательной женщиной, одинокой и стареющей, довольно скучной, не знающей, чем занять свое свободное время. Или это всего лишь видимость? Искусная маскировка?
 Отсутствие к ней каких-либо чувств озадачило Стюарта. Пытаясь разобраться в этом получше, он следил за Вандой два дня. Но ничего нового в ее поведении не выявилось. И Стюарт прекратил слежку. Пришло время для других, более важных дел.
 Основные усилия служб безопасности Рикота были направлены на то, чтобы оградить Мощных от заражения и диверсантов. Но Мощные и не интересовали Стюарта. Флакон с вирусами он оставил в депозитном сейфе на «Чартере». Другая значительная часть охранников Рикота сосредоточилась вокруг очистителей воздуха, важных узлов электростанций и автоматических погрузчиков в доках — традиционных объектов диверсий. Эти объекты Стюарта тоже не интересовали.
 Иначе обстояло дело со страховой компанией «Консолидированных систем».
 Компания называлась «Япет». Та ее часть, которая интересовала Стюарта, находилась в новом жилом модуле, недавно установленном в ранее пустовавшем месте внутри Рикота. Стюарт осмотрел его издалека — мощные компрессоры и сложная сеть трубок, по которым циркулировал хладагент. Криогенные установки, в которых хранился генетический материал для клонирования. Стюарт наметил было места, куда можно заложить взрывчатку. Но отказался от этой идеи. Это было бы слишком грубо и шумно, сразу привлекло бы внимание. Лучше, решил он, действовать более тонкими методами.
 Компанию «Япет» он исследовал ежедневно. Выяснил, что клиентов принимают только в первую рабочую смену. А в остальные две смены у входа дежурят два вооруженных охранника со шлемами, оборудованными приборами ночного видения. Количество сотрудников компании невелико, человек десять. Поэтому охранники, очевидно, всех их хорошо знают в лицо. Процедура выращивания клонов, по-видимому, осуществлялась в другом месте — скорее всего, в госпитале.
 Двое охранников на одну дверь. Пожалуй, многовато. Но «Консолидированные» могут себе позволить подобную роскошь. «Совершенство, постоянство, стойкость», — с иронией думал Стюарт.
 Трудности, понял он, его ждут немалые.
 Стюарт осторожно продвигался по воздуховоду, вооруженный и облаченный в скафандр, на внешней стороне которого автоматически поддерживалась температура окружающего воздуха, чтобы человек не выделялся на общем тепловом фоне.
 Карты, украденные у Стойчко, давали эту часть Рикота без подробностей. Ведь Стойчко интересовался лишь южным полюсом Рикота, где находится торговое представительство Мощных. Но, к удаче Стюарта, проектировщики Рикота оказались приверженцами модульной системы, поэтому все и везде было одинаково. В блестящем цилиндре, по которому продвигался Стюарт, в точности повторялось все — те же схемы электропитания, вентиляции и гидравлики. И так до самой перегородки, отделявшей отсек Мощных от кишащих микробами людей.
 В скафандре стало жарко. Лицо покрывала испарина. Сила тяжести составляла здесь девяносто процентов от земной. Стюарт двигался осторожно, стараясь не задевать чуткие ловушки, которые, если к ним прикоснуться, немедленно поднимут тревогу. Кроме того, он знал, что здесь ползают роботы, запрограммированные на убийство любого постороннего, вздумавшего влезть в воздуховод. Стюарт надеялся, что встречи с ползающими убийцами ему удастся избежать — они сосредоточены в других местах: вокруг отсека Мощных и жилищ важных персон «Консолидированных». По остальным местам рассеяна лишь малая часть роботов-истребителей. К стандартному оборудованию внутри трубы кое-где было добавлено новое. Может повезти, и робот не распознает в Стюарте живое существо, примет его за часть незнакомого оборудования.
 Стайка тараканов, почуяв Стюарта, бросилась врассыпную. Он улыбнулся. Значит, и теперь, как и пятнадцать лет назад, от этих тварей невозможно избавиться.
 Стюарт добрался до нужного ответвления, более узкого. Все чисто, никаких импульсов оттуда не исходило. Стюарт пополз по узкой трубе вверх. Под шлемом струился пот. Если здесь обнаружится робот-истребитель, то столкновения с ним не избежать — ведь Стюарт занимает всю ширину трубы, и даже тупой компьютер истребителя сможет сообразить, что это не часть оборудования, а живой объект. Клаустрофобия своими мягкими лапами щекотала спину. Пот заливал глаза.
 «Хорошо еще, — подумал Стюарт, — что этот воздуховод все-таки шире, чем необходимо для нужд „Япета“. Проектировщики предусмотрели возможность добавления новых жилых модулей в том месте, куда тянулся воздуховод, поэтому сделали его шире, с запасом. В потоке холодного воздуха Стюарт медленно, но без особых препятствий продвигался к цели.
 Путь вверх закончился, труба повернула налево. Стюарт перевернулся на спину. По пути встретилось вентиляционное отверстие. Из него просачивался свет. Жалюзи отверстия были чуть приоткрыты. Сквозь узкие щели воздух посвистывал тонко, почти в ультразвуковом диапазоне. Стюарт раздвинул полоски жалюзи. Приемная офиса «Япета». Внизу раскачивалась голова охранника в шлеме — в такт неслышной музыке, поступающей, минуя уши, прямо в слуховой центр. Другой охранник уставился на стеклянные входные двери. Стюарт бесшумно опустил жалюзи и пополз дальше.
 Внезапно в мозгу вспыхнул красный предупреждающий огонек. Это компьютер скафандра по кабелю через разъем внизу затылка сообщал в мозг, что скафандр скоро уже не сможет удерживать тепло тела внутри и через несколько минут начнет выводить его наружу в виде инфракрасного излучения. При этом инфракрасные детекторы не увидят всего силуэта, а только случайный набор теплых пятен. Но все равно это будет выглядеть подозрительно.
 В воздуховоде то и дело встречались ответвления, ведущие в глубь здания. Но эти трубы были слишком узкими. Пролезть в них Стюарт не мог. Пришлось двигаться по главной трубе дальше. Дополз до следующего вентиляционного отверстия, снова раздвинул жалюзи, присмотрелся. Тихо и темно. Подполз к третьему отверстию. Туалет. Вернулся назад, ко второму. Осмотрел повнимательней — на решетке отверстия охранной сигнализации не оказалось.
 В нагрудных карманах скафандра ждали своего часа инструменты. Вместо застежек на липучках, которые слишком громко потрескивают при расстегивании, Стюарт предусмотрительно закрыл карманы липкой лентой. Бесшумно достал инструмент, вскрыл решетку вентиляционного отверстия, осторожно положил ее рядом с собой.
 Возможно, сигнализация есть в комнате? Стюарт переключил очки на ультрафиолетовое зрение, осмотрелся. В одном из углов под потолком обнаружился датчик. Инфракрасный, решил Стюарт, пожарная сигнализация. Рядом с датчиком висел автоматический огнетушитель. Но не исключено, что датчик способен обнаруживать и присутствие людей по инфракрасному излучению. Стюарт отполз от вентиляционного отверстия по трубе в сторону. Переключил костюм на выпуск излишков тепла. Холодом вползла мысль — теперь он заметен. Что, если сейчас появится робот-истребитель? Снова включив скафандр, Стюарт вернулся к отверстию. Не слишком ли оно мало? Сможет ли он пролезть через него? Решил вначале попробовать протиснуться ногами вперед.
 С трудом пролезли бедра. Плечи пройти не смогли. Стюарт вынул из передних карманов все инструменты, сделал еще попытку. Плечи все равно не лезли в узкое отверстие. Ботинок скользнул по краю стола и повис в воздухе. Стюарт испытал другой способ — одну руку прижал к телу, пытаясь пропихнуть в отверстие сначала одно плечо, а потом второе. Но и так не получалось. Тогда решил лезть головой вперед, вытянув вперед руки. Края вентиляционного отверстия больно вжимались в кожу. Но таким способом тело мало-помалу начало пролезать.
 Пот ручьями струился по лицу, заливая внутреннюю поверхность очков. Воздух в шлеме приобрел кислый привкус. Почему-то вспомнилась голова охранника, покачивающаяся в ритме музыки. «Забавно, — подумал Стюарт, — как бы эта башка затряслась от смеха, если бы увидела чью-то задницу, свесившуюся из вентиляционной дыры?»
 Остановился ненадолго передохнуть. Попытался сосредоточиться, вспоминая уроки дзен-буддизма. Задышал спокойнее, прислушался к телу, зажатому рамой отверстия. Расслабился. Выдохнул, уменьшая грудную клетку. Вообразил себя податливой бескостной массой, лишенной нервов. Не чувствуя, как сквозь ткань скафандра сдирается кожа, начал медленно соскальзывать вниз…
 Еще расслабиться, скомандовал он себе. Еще выдох! В глазах потемнело. Голова закружилась.
 Наконец, Стюарт упал на пол, успев напрячь расслабленные мышцы выставленных вперед рук и смягчить удар. Кувыркнувшись вперед, стукнулся ногами об стол. Из глаз посыпались искры.
 Теперь, слава Богу, можно вдохнуть. Через десяток сердцебиений в глазах просветлело. Сознание прояснилось.
 Забрав из вентиляционного отверстия инструменты, Стюарт начал исследовать датчик в углу комнаты. Похоже, датчик действительно инфракрасный. Но насколько чувствительный? Может ли почувствовать тепло человека? Стюарт достал из кармана пластиковую изоляцию и залепил пластмассовую коробочку.
 Снял скафандр, вдохнул разгоряченными легкими прохладный воздух. Майка и шорты насквозь пропитались потом. Отключил охлаждающую систему скафандра. Изучил комнату на предмет другой сигнализации. Больше ничего.
 Голографическая табличка, укрепленная на столе, извещала, что здесь обитает некий Моррисон Фалей. На столе две голографические фотографии. На одной изображены двое детей, на второй — старая пара. То ли родители, то ли дед с бабкой. Стюарт порылся в выдвижных ящиках среди бумаг. Свой пароль Моррисон нигде не оставил. Бдительный.
 Ну ладно. У Стюарта на этот случай заготовлено кое-что из подпольных лабораторий Узбекистана.
 Добраться до секретных файлов «Пульсара» Стюарту помогла украденная у Анжела инфоигла с паролем. Теперь же у него есть хитрая программа, написанная ловкими умельцами с берегов Аральского моря. Стюарт испытал ее еще на Земле. Программа оказалась вполне действенной. Умельцы заверили, что следы «взлома» чужого компьютера обнаружатся не ранее чем через год.
 Стюарт сел за стол, включил компьютер, вставил в него три инфоиглы. Подключил к своему разъему в черепе кабель, чтобы считывать информацию не глазами с экрана, а быстрее — по кабелю прямо в мозг. Кроме того, вместо того, чтобы нажимать на клавиши, можно подавать команды мысленно. Программа начала свою работу. На экране быстро мелькали строки — глазом не уследить. Но Стюарт прочитывал все в голове, наблюдая за действиями программы, готовый немедленно вмешаться при необходимости.
 Вмешательства не понадобилось. Всего через двадцать секунд программа-взломщик влезла в банк данных «Япета». Нашла файлы с записями памятей Курзона и Де-Прея. И стерла их. Весь опыт, все воспоминания, записанные для мозга их клонов, перестали существовать.
 А биографические данные записались на инфоиглы Стюарта. Пригодятся. Стюарту надо знать новое имя Де-Прея.
 Теперь можно действовать дальше. Стюарт нашел в компьютере номера сосудов, где в замороженном состоянии хранились генетические материалы Курзона и Де-Прея — маленькие кусочки их плоти, ждущие своего часа, чтобы проснуться, вырасти и превратиться в новые молодые тела, в точности похожие на их «отцов». Клонирование, вегетативный способ размножения. Стюарт дал команду, и автоматические устройства вынули из криогенных сосудов «зародыши» Курзона и Де-Прея, выкинули их в помойку, как органический мусор. Вместо них в пробирках теперь будут храниться клетки других людей из других сосудов. Записи обо всех этих манипуляциях Стюарт уничтожил.
 Искусственная запись памяти в мозг — вещь сложная и очень хитрая. Память со всеми ее тонкостями и личным опытом тесно связана с особенностями мозга конкретного человека. Поэтому попытка переписать воспоминания в чужой мозг, мозг другого человека, почти всегда обречена на провал. И если Курзон и Де-Прей обновят записи своих памятей и на месте стертых Стюартом файлов появятся новые, то даже в этом случае переписывание их воспоминаний в мозги клонов, выращенных из чужих клеток, наверняка обречено на неудачу.
 Стюарта захлестнула волна холода. Он чувствовал себя убийцей. Ведь он только что убил двух потенциальных людей.
 Стюарт задумался: хорошо ли он поступил? Если Курзон и Де-Прей погибнут, то воскреснуть они никогда уже не смогут. Но один из них убил Альфу. А другой уничтожил то, без чего жизнь Альфы потеряла смысл. Нет, все правильно. Стюарт не чувствовал угрызений совести.
 Поиски добра и зла есть болезнь ума, напомнил он себе изречение дзен-буддизма. Забавно. То, чему Де-Прей обучал «Орлов», выкинуло самого Де-Прея из колеса инкарнаций. Такова его карма.
 Размышляя над этим, Стюарт отсоединился от компьютера. Некоторое время светящиеся строки еще мерцали в его голове. Но и они вскоре исчезли.
 Стюарт снова облачился в скафандр. Снял с инфракрасного датчика изоляцию. Сложил в карманы инструменты. Встал на стул, чтобы втиснуть себя обратно в узкое вентиляционное отверстие. Снова мучительные усилия, снова содранная кожа. Ставя на место решетку, Стюарт чувствовал, как рубашка пропитывается кровью.
 Интересно, что подумает Фалей, обнаружив свой стул приставленным к стенке?
 Очутившись в воздуховоде, прежде чем возвращаться, Стюарт прислушался к своему телу. Постарался сосредоточиться. Возвращение после успешно выполненного задания всегда таит в себе много опасностей — есть соблазн проникнуться излишней самоуверенностью, потерять бдительность, посчитать обратную дорогу легкой прогулкой, не требующей напряжения. Стюарт тщательно припомнил путь. Успокоил сердцебиение, выровнял дыхание. Вспомнил охранников в приемной, голову в шлеме, раскачивающуюся в такт неслышной музыке.
 И только после этого пополз по трубе. Раны саднили. Под шлемом вновь начал собираться пот. Преодолев участок, пересеченный полосками света от решетки, выходящей в приемную с охранниками, Стюарт с облегчением вздохнул.
 Внезапно в голове вспыхнул сигнал опасности. В кровь брызнул адреналин.
 Навстречу шли радарные импульсы. Детекторы показывали — впереди смерть. По главному воздуховоду полз робот-убийца.
 Стюарт вдруг ощутил, как жарко внутри скафандра. Сердце упало. Стараясь унять панику, он прижался боком к стенке трубы, чтобы просунуть руку в карман. Лента-застежка прилипла к пальцам. Вспомнились характеристики робота-истребителя. Модель «Волк-18». Его датчики способны распознавать даже биение сердца и запах пота. Металлический паук с бронированным телом обвивает жертву гибкими щупальцами и вонзает длинные ядовитые иглы. Эта тварь способна поражать и на расстоянии — град отравленных стрел в считанные секунды превратит человека в решето.
 А передвигается робот-истребитель очень быстро, гораздо быстрее людей. Сложные программы по распознаванию образов замедлили бы действие робота. Поэтому для «Волка-18» сделали программы попроще — этот робот убивает все, что пахнет или выглядит подозрительно, и только потом сообщает о том, что произошло. Поэтому модель «Волк-18» чрезвычайно опасна. Компания «Волк», обитавшая на астероиде Церера и разработавшая этого кибернетического убийцу, рекомендовала использовать его только для охраны самых важных объектов, чтобы свести возможные ошибки до минимума.
 Но «Консолидированные системы» посчитали очень важным объектом весь Рикот. Если где-либо возникала необходимость ремонта, роботам-истребителям посылались указания не приближаться к этому месту, чтобы ремонтники могли безопасно трудиться.
 Доступа к компьютерам, посылающим роботам команды, у Стюарта не было. Пароль для связи с этими компьютерами менялся ежечасно. Кроме того, проникнуть в них еще труднее, чем в компьютер страховой компании.
 Импульсы радара все усиливались. Красный огонек опасности разгорался. Робот неумолимо приближался.
 С ножом в руке Стюарт пополз вперед, стараясь не шуметь. В шлеме слышалось собственное громкое дыхание. В голове мелькали характеристики робота «Волк-18». Кровь стыла от надвигавшейся смерти. Стюарт лихорадочно искал выход. Робот ползет по главному воздуховоду, он не способен засечь радаром человека, находящегося в боковом ответвлении. Это единственный шанс. Надо опередить эту тварь и напасть первым. А вдруг повезет, и робот-паук повернет назад?
 Главный канал заканчивался как раз там, куда вела труба Стюарта. Как запрограммирован робот? Только на патрулирование главного воздуховода? Или же он заходит и в ответвления?
 Во рту пересохло. Стюарт добрался до поворота и затаился. Отчетливо слышался скрежет робота, поднимавшегося по главной трубе.
 Стюарт сконцентрировался. Шанс еще есть! И его надо использовать. В противном случае смерть неминуема. Но прочь эту мысль!
 Одна жизнь, одна стрела. У входа в трубу, где затаился Стюарт, появились тонкие щупальца с датчиками на концах. «Хорошо еще, что поток воздуха направлен мне в лицо, — равнодушно подумал Стюарт, — может, гадина и не учует». В трубу просунулась гибкая металлическая нога кибернетического чудища. Стюарт с трудом заставил себя сохранять неподвижность.
 Сконцентрировался, приготовился для удара, Тело его напряглось, как сжитая пружина. Все его существо было одержимо в этот момент одной целью — нанести один-единственный, но верный удар правой рукой. Кровь шумела в голове.
 Показалась плоская голова робота с глазами-линзами. Между линз из бронированной головы торчал кончик тонкого сопла, готового выпустить струю яда. Над линзами — короткая антенна. Движения смертоносного «Волка» быстры, вот-вот за головой появится и его тело.
 И тут тело Стюарта распрямилось, словно сжатая до предела пружина, — острый нож вошел между головой и цилиндрическим телом робота. Ослепительно полыхнули замкнувшиеся провода. Стюарт со страхом понял, что ничего не видит. Что-то ударило его в лицо, отбросив назад. Красный огонек в голове потух.
 Зрение прояснилось. «Волк» умирал. Из его сопла вытекал яд, струясь по вытянутой правой руке Стюарта, и исчезал во чреве воздуховода.
 Стюарт медленно отодвинул руку, мертвый робот полетел вниз. Послышался удар. Батареи в скафандре Стюарта не работали. Он положил в карман нож и пополз вниз.
 Нервы выли от адреналина. Вся его огромная доза понадобилась при быстром движении вниз по трубе, почти падении. Схватив неподвижного робота, Стюарт потащил его по большой трубе за собой. Нельзя допустить, чтобы этот кусок металла обнаружили вблизи офиса, где только что побывал Стюарт. Надо было спешить. Робот перестал подавать сигналы, а значит, скоро здесь будут ремонтники и сотрудники безопасности.
 Стюарт пробежал под одним вертикальным ответвлением, под другим. Под ногами в страхе разбегались тараканы. Внезапно под тяжестью тела громыхнула решетка, закрывавшая вход в трубу, ведущую вниз. Стюарт поднял решетку и бросил вниз бездвижного робота. Достал из кармана маленькую отвертку и швырнул ее вслед. Может быть, ремонтники подумают, что кто-то оставил в трубе отвертку, из-за которой робот каким-то образом вышел из строя. А сотрудники безопасности вполне способны поверить такому объяснению. Ведь это куда проще, чем марать бумагу, объясняя начальству, каким образом они умудрились потерять робота.
 Впереди показался люк. Не тот, через который Стюарт проник в воздуховод. Но хотелось выбраться из воздуховода как можно скорее. Он распахнул крышку. За ней оказалась темная комната, забитая оборудованием. Похоже, склад. Стюарт впрыгнул внутрь и захлопнул за собой крышку люка. Стянул скафандр. Прохладный воздух освежил разгоряченное тело. Стюарт сложил скафандр и вышел из комнаты.
 Под рубашкой на содранных местах засыхала кровь. Никто, кажется, его не заметил.
 На следующий день Стюарт снова прогуливался по Рикоту, прислушиваясь и присматриваясь, не изменилось ли что-нибудь. Все выглядело по-прежнему. Никаких признаков, что «Консолидированные» всполошились из-за найденного сломанного робота.
 Из информации, похищенной вчера Стюартом, следовало, что теперь у Де-Прея другое имя — Святой Кур, по имени колледжа, в котором он когда-то учился. Стюарт усмехнулся. Хорошо еще, что Де-Прей не попал в колледж Западный Конец. Тогда было бы еще более хлесткое имечко.
 Скорее всего, размышлял он, пробраться в район, где живут Курзон и Де-Прей, не удастся. Слишком уж велика там плотность охраны. Даже если попасть туда по воздуховоду, все равно на улице охранники схватят Стюарта в первые же минуты. Поэтому надо попытаться встретить этих двоих вблизи места их работы.
 Директорат Безопасности «Консолидированных систем» размещался в том же обособленном районе Рикота, где в былые времена находилась разведка «Когерентного света», — около северного полюса. Пройти туда можно было только по двум туннелям. Остальные подходы вели через незаселенную территорию, охраняемую роботами-убийцами. Входы в туннели тоже строго охранялись. Один из этих туннелей вел в отсек, где сохранялась невесомость. Там располагались заводы, в том числе и тот, на котором работала Ванда. Другой туннель тянулся к Метановой улице. На Рикоте улицы часто получали имена по названию производившихся здесь промышленных продуктов. На Метановой улице находились магазины с одеждой и продовольствием, рестораны и бары, в которых столики отделялись друг от друга звуконепроницаемыми ультразвуковыми перегородками. Район с домами, где жили сотрудники Директората Безопасности, находился немного дальше и сообщался с Метановой улицей эскалаторами.
 Чтобы больше походить на местного жителя, Стюарт купил одежду на Метановой улице. Обзавелся портфелем и миниатюрным компьютером. Экипировавшись таким образом, он начал обход баров. Не спеша потягивал коктейли, играл с компьютером. Делая вид, что работает, посматривал в окна. В промежутке между рабочими сменами, когда улица заполнялась народом, Стюарт выходил в толпу, искал знакомые лица. Через два дня такого времяпрепровождения Стюарт уже неплохо ориентировался в местной обстановке. Знал бары, которые любили посещать сотрудники безопасности. С этого момента в его портфеле всегда лежал пистолет.
 Стюарт продолжал присматриваться, выжидая удобный случай. Знание подразумевает действие. Действие пока таилось, готовилось, вызревало. Одна жизнь, одна стрела. Когда случай представился, тело начало действовать раньше, чем Стюарт осознал, что происходит. Легкое удивление от такой высокой готовности пришло лишь через мгновение. По улице в сутолоке хорошо одетых людей, возвращающихся после работы, шли двое, чьи лица были знакомы Стюарту только по фотографиям — Курзон с темной бородкой на полноватом лице и молодой Де-Прей, чье темнокожее лицо Стюарт видел в досье под именем Святого Кура. Новый и не вполне еще уверенный в себе сотрудник Кур шел, на полшага отстав от своего начальника. Оба прошли мимо Стюарта. Одного взгляда Стюарту было достаточно — он узнал их. Рассматривать подробнее не было необходимости. Поэтому, не теряя времени, Стюарт сразу начал искать глазами телохранителей — они должны быть где-то рядом. Бригадир-Директор обязан иметь охрану.
 Двух телохранителей Стюарт обнаружил быстро — молодых мужчин в просторных куртках. Тот, что был пониже среднего роста, шел сзади, а высокий — впереди. Оба с завидной регулярностью вертели головами по сторонам. Движения были скованные, какие-то искусственные. Очевидно, в мозг охранников вживили микросхемы с необходимыми рефлексами. Руки спрятаны в карманах. С удовлетворением Стюарт легко обнаружил и третьего телохранителя — немолодого, седеющего человека, шедшего рядом с Курзоном. Седой невозмутимо попыхивал сигарой. Он больше напоминал начальника, чем специалиста по мокрым делам.
 Других телохранителей Стюарт не заметил. Впрочем, сделать это было довольно трудно — слишком плотная и разношерстная толпа двигалась по улице. Некоторые из прохожих тоже вполне могли оказаться охранниками. Но уверенности у Стюарта не было. Он уже все решил, хотя еще и не осознал этого. Шанс встретить Курзона и Де-Прея вместе вряд ли когда-нибудь еще представится. Откладывать нельзя.
 Стюарт последовал за ними. Держа портфель под мышкой, открыл замок. Расслабленное тело ожидало приказа, готовое в любое мгновение перейти к действиям. Он держал в поле зрения как интересовавшую его парочку, так и всю толпу, заполонившую металлическую улицу. Четкого плана у Стюарта не было. Он просто следовал на поводу подсознания и инстинкта. Попытался представить себе, как действовал бы сейчас Альфа. Выпущенная стрела дзен-буддизма стремилась найти свою цель. Хорошо бы сейчас обдумать, как лучше действовать. Стюарт вдруг с оттенком слабого удивления понял — все давно уже решено. И встреча с этими двумя людьми, идущими рука об руку, лишь подтверждала правильность давно принятого решения. Стюарт — стрела, устремленная к цели. Последние сомнения растаяли, уступив место непреклонной решимости.
 Несколько дней назад, лежа в трубе вентиляции, он уже сжимался в пружину, сконцентрировавшись на узкой полоске стали, готовый в нужный момент нанести молниеносный удар. Теперь Стюарт готовился к иному удару. Он был пистолетом со взведенным курком, замершим в ожидании решающего мгновения.
 На перекрестке парочка разошлась. Де-Прей и седеющий телохранитель свернули направо, а Курзон с двумя телохранителями — налево. Этого Стюарт не ожидал. Но шаг не ускорил. Ничего, сказал он себе, справлюсь. Огляделся по сторонам. Все было в порядке, за ним никто не следил. Свернул за Де-Преем на Молибденовую улицу. Переложил портфель из-под мышки в левую руку, приоткрыл его. Ему показалось, что в лицо вдруг повеяло дыханием приближающегося смерча.
 Мысленно прикинул траекторию, расстояние. Молибденовая улица оказалась почти прямой. Де-Прей, вероятно, носит бронежилет. Надо стрелять в голову. Стюарт знал, что со своими искусственными нервами может точно попасть в цель с расстояния в шестьдесят метров.
 Люди вокруг по-прежнему шли по своим делам, не обращая на него никакого внимания. Просыпающийся смерч будоражил кровь. Час пробил.
 Расстояние — тридцать с небольшим метров. Стюарт вынул из портфеля пистолет, вскинул руку, мгновенно прицелился и выстрелил. Вылетевшая гильза сгорела с легким шипением, напомнившим Стюарту шелест ветра. Со слабым щелчком механизм послал в ствол следующую пулю. Из раны Де-Прея на голове брызнула кровь. Стюарт быстро спрятал пистолет в портфель, резко развернулся и пошел назад.
 Теперь очередь Курзона. Прохожие, занятые своими мыслями, ничего не заметили, как ни в чем не бывало продолжая идти каждый по своим делам. На улице, на которую свернул Курзон, толпа была реже.
 Чисто сработано, улыбнулся про себя Стюарт. Человек, невозмутимо достающий что-то из своего портфеля, выглядел так естественно, что никто в толпе не обратил на него внимания. Звука выстрела слышно почти не было. Во всяком случае, он был слишком слаб, чтобы привлечь внимание уставших людей, задумчиво бредущих домой после рабочей смены. Кроме того, манипуляции с пистолетом длились считанные секунды. Пока поднимется тревога, Стюарт рассчитывал успеть довершить дело, выпустить еще одну пулю.
 — Эй! — раздался вдруг чей-то окрик.
 Стюарт внутренне напрягся. Неужели кто-то следил за ним?
 — Эй! Ты! — снова раздался сзади голос, молодой и удивленный. Люди уже начинали обращать внимание, поворачивая на возглас головы.
 — Эй, я видел это! — настаивал тот же голос. Впрочем, настаивал не очень уверенно, как бы ища подтверждения своему мимолетному впечатлению — нет ли ошибки?
 Стюарт сохранил самообладание, повернулся и поднес палец к губам. Голос принадлежал молодому темнокожему парню с россыпью мелких разноцветных камней на лбу.
 — Тсс! — сказал ему Стюарт.
 Заметив замешательство в глазах парня, Стюарт развернулся и вонзился в толпу. Чувствуя за своей спиной сомнение, сделал шаг, второй, третий… Вот он уже смешался с толпой, стал невидим.
 — Эй! Стой! Он только что застрелил кого-то! — закричал сзади парень.
 Но Стюарт уже был неразличим в толпе. Надел темные очки, стянул синюю куртку, оставшись в желтой рубашке без рукавов. Он быстро пробирался вперед, словно подхваченный воющим в сознании смерчем.
 Впереди забеспокоились. Один из телохранителей Курзона остановился, привстал на носки, вглядываясь в ту сторону, куда ушел Де-Прей. Повернулась и большая голова Курзона. Всматривавшийся охранник закрыл рукой ухо, очевидно, прислушиваясь, что ему сообщают по радиосвязи в приемник, вживленный в мозг.
 Это уже хуже. Значит, телохранитель с сигарой, который сопровождал Де-Прея, имеет рацию. А у телохранителей Курзона приемники вживлены в мозг.
 Неподвижный Курзон — идеальная мишень. Рука Стюарта потянулась в портфель. Но тут телохранители втолкнули Курзона в дверь ближайшего магазина. Момент был упущен. Стюарт почувствовал, как смерч в нем слабеет. В разочаровании убрал правую руку с замка портфеля. Если бы не тот злосчастный прохожий, из-за которого пришлось остановиться на несколько секунд, вторая цель была бы уже поражена.
 Тем не менее Стюарт продолжал приближаться в толпе к Курзону. Двигаться нужно было естественно — любое подозрительное движение охранники заметят сразу. Может быть, удастся мгновенно выстрелить, проходя мимо магазина?
 В окне магазина на голографической рекламе из ледяной планеты торчала бутылка пива, окутанная морозным паром. За рекламой Стюарт различил Курзона. Вот он с озабоченным видом провел широкой ладонью по волосам. Телохранители стояли у двери на улице, по-прежнему держа руки в карманах и внимательно следя за толпой. Стюарт слегка замедлил шаг. Скрываясь от взглядов телохранителей за спинами прохожих, достал пистолет. Вначале телохранителей, а потом Курзона, решил он. Не очень элегантно, а жаль. Но что тут поделать? Если дать телохранителям хоть малейший запас времени, они моментально среагируют. Смерть телохранителям не очень-то повредит — они возродятся в виде клонов. Наверняка эти парни застрахованы…
 Смерч снова взревел в ушах. Стюарт вскинул правую руку с пистолетом. Рассчитал точно — как раз в этот момент прохожий, скрывавший движения Стюарта от глаз охранников, ушел с линии огня. Но… Вскипела злость — лысеющая голова Курзона скрылась в окне за рекламой. Стюарт прицелился между глаз высокого телохранителя, палец начал нажимать спусковой крючок… И в этот момент откуда-то справа в руку ударила пуля.
 Выстрел Стюарта пришелся в глубь бара. С трудом удерживая раненой рукой пистолет, Стюарт немедленно бросился влево, стремясь скрыться в толпе, надеясь на спасительную мощь смерча. Брошенный портфель валялся на улице. Но рука все еще крепко сжимала пистолет.
 Незамеченный третий телохранитель, выстреливший Стюарту в руку, догнал его, когда тот не успел сделать и трех шагов. От удара ногой Стюарт упал на колени. Пронзила острая боль. Стюарт попытался защититься здоровой рукой, но второй удар уже вонзился под ребра. Внутри что-то хрустнуло. Стюарт успел заметить, что третий телохранитель — это невысокая неприметная негритянка. Губы искажены в пародии на улыбку. Внутри Стюарта еще бушевал смерч — он успел поймать ее за пятку, свалить с ног, но тут подоспели остальные. На руке одного из них красовалась шоковая перчатка.
 От первого удара Стюарт смог уклониться, откатившись в сторону. Раненая рука пульсировала болью. Он стремительно вскочил, ударил противника ногой под дых. Телохранитель упал, но успел схватить Стюарта за штанину. Чтобы вырвать ногу, Стюарту понадобилась какая-то доля секунды. Но равновесие было потеряно. В результате следующий удар у него получился неудачным — второй телохранитель парировал удар рукой в шоковой перчатке. К счастью, электроконтакты перчатки лишь скользнули по одежде. Он отступил, краем глаза заметив, как поднялась негритянка, вновь изготовившись к нападению. Одновременно в атаку бросился второй телохранитель, словно пытаясь задавить Стюарта своей массой. Стюарт ударил его в лицо. Но тут же сбоку сам получил удар в колено от негритянки. Нога подкосилась.
 Одна жизнь, одна стрела, пронеслось в голове. Черт возьми!
 Упав на металлическую мостовую, он слышал лишь завывание ветра, видел лишь шоковую перчатку, пригвоздившую его электрическими когтями к Молибденовой улице, как бабочку, насаженную на иглу.




 17


 В бедро вонзилась еще одна игла. Сознание возвращалось. Просыпавшиеся нервы заходились от боли. Тело словно груда битого стекла. Во рту пересохло, запекшиеся губы и язык не слушаются. Какой-то шум. Похоже на гудение вентилятора. Стюарт открыл глаза.
 В конце темного туннеля просыпающегося сознания проступило женское лицо со светло-соломенными волосами. Ее глаза, не отрываясь, смотрели на Стюарта. Под левым глазом сияет имплантированная россыпь звездочек — мелких драгоценных камней. Кто это? Он где-то видел уже это лицо. Наконец Стюарт узнал.
 — Ванда, — прошептал он непослушными губами.
 — Стюарт. — Лицо осветилось улыбкой. — Вот. Выпей воды, тебе станет лучше.
 Она вставила ему в рот мундштук баллончика. Стюарт с жадностью втянул в себя влагу. Казалось, по телу скачут какие-то насекомые, вонзая в кожу острые жала. Стюарт дернулся в надежде хоть немного успокоить зуд. И осознал, что не может двигаться.
 От воды ему полегчало. Сознание постепенно прояснялось. Темные вихри рассеивались. Стюарт понял, что лежит на твердом столе, видимо, металлическом, крепко привязанный, прижатый к столу натянутой простыней. По крайней мере крови не видно, равнодушно отметил он. К голове были прикреплены электроды, в разъем на затылке вставлен кабель. С чем соединен этот кабель, Стюарт разглядеть не смог. За Вандой в сумраке смутно маячили какие-то силуэты. Постепенно Стюарт узнал Курзона. Рядом с ним стояли хрупкая женщина в униформе и человек в белом халате со стетоскопом на шее. Неподалеку на столике аккуратно сложена одежда Стюарта.
 Болела раненая рука, весь правый бок, почки. Стюарт перевел взгляд на Ванду.
 — Жаль, что я впутал тебя в эту историю, — сказал он.
 — Меня позвали сюда только для того, чтобы помочь опросить тебя, — ответила Ванда. — Потому что я знаю тебя.
 Стюарт заметил, что на ней форменная куртка с топографическим значком, пристегнутым к воротнику. На значке надпись: «Спецотдел».
 — Ты работаешь на Курзона? — хрипло спросил Стюарт.
 — Давно уже. — Это Ванда произнесла как само собой разумеющееся. — Я работаю в службе безопасности завода.
 Стюарт попытался улыбнуться. Но из-за вспыхнувшей в боку боли перехватило дыхание. В глазах Ванды мелькнуло сочувствие.
 — «Опросить»? — спросил он. — Правильнее было бы сказать «допросить».
 — Как тебе больше нравится.
 Ванда встала. Вспыхнули мощные прожекторы. Стюарт отвернул голову от слепящего света. Послышались приближающиеся шаги.
 — Стюарт, — произнес мужской голос, мягкий и равнодушный, с едва заметным акцентом. По-видимому, голос Курзона. — Мы хотим узнать правду.
 — Раздавите гадину! — ответил по-французски Стюарт девизом банды «Уток». — Этого достаточно?
 Последовало недолгое молчание.
 — Стюарт, — продолжил Курзон. — Мы все равно узнаем правду. У нас есть наркотики, есть и другие методы воздействия. Но главное, у нас есть время. И мы выясним все, что нам нужно. — Курзон откашлялся. Интонации его не предвещали ничего хорошего. — Ты уже приговорен. Три человека, присутствующие в этой комнате, уполномочены осуществить функции чрезвычайного трибунала. И мы вынесли тебе приговор. Теперь осталось лишь оформить наше решение на бумаге. — Курзон еще раз прокашлялся, более зловеще. — К сожалению, без бумажной волокиты не обойтись.
 — Ты мне начинаешь нравиться, — иронически сказал Стюарт.
 По коже все еще, казалось, ползали ядовитые насекомые.
 — Мы приговорили тебя к смерти.
 Стюарт повернул голову к Курзону. В глаза бил яркий свет прожекторов.
 — Это должно запугать меня? — спросил Стюарт с улыбкой.
 Прищурил глаза, убедился, что перед ним действительно Курзон. Остальные сидели за столом поодаль. Очевидно, следили за показаниями датчиков детектора лжи.
 Забинтованная рука Курзона висела на подвязке. Значит, понял Стюарт, тот шальной выстрел в глубь бара все-таки ранил его. Лицо у Курзона было очень бледным. Видимо, потерял немало крови.
 — По закону я обязан объявить тебе приговор, — сказал Курзон. — Для протокола сейчас включена записывающая аппаратура. И мне безразлично, испугаешься ты или нет. Мы взяли тебя живым не ради бюрократических процедур. Я должен сообщить тебе, что наш приговор может быть отменен или изменен. Это зависит от того, как ты будешь с нами сотрудничать. Вы понимаете, мистер Стюарт?
 — Лучик надежды. Как трогательно. — От ослепительного света прожекторов, направленных прямо в лицо, слезились глаза. По коже сновали мурашки. Стюарт попытался хоть немного изменить положение своего тела. Но тщетно.
 — Вам неудобно, мистер Стюарт? — спросил другой голос.
 Сильно прищурившись, Стюарт разобрал, что голос принадлежал человеку в белом халате.
 — Да, — ответил Стюарт.
 — Чтобы привести вас в сознание, мы ввели вам лекарство, которое может вызвать неприятный побочный эффект. Но это пройдет.
 — Благодарю.
 — Мы не вводили вам обезболивающих веществ, — продолжал объяснять врач, — потому что они иногда вызывают дремотное состояние. Поэтому вы чувствуете боль.
 — Постараюсь как-нибудь справиться. Спасибо. — Стюарт закрыл глаза.
 — Итак, начнем? — снова прозвучал голос Курзона.
 Стюарт промолчал.
 — Назови своих сообщников на Рикоте, — начал Курзон допрос.
 — Я действовал один. — Стюарт чуть улыбнулся себе. Как раз тот случай, подумал он, когда правде ни за что не поверят.
 — На кого ты работаешь?
 — На себя.
 — Означает ли это, что ты наемник?
 — Нет. Это означает, что я действую сам по себе.
 — И никто не нанимал тебя для убийства Кура?
 — Никто.
 Курзон помолчал, раздумывая.
 — Такие ответы мы и ожидали услышать, — сказал наконец Курзон.
 — Значит, я не разочаровал вас, — попытался улыбнуться Стюарт сквозь гримасу боли, искажавшую лицо.
 — Такие ответы дает любой агент. Мол, он действовал в одиночку, не получал никаких инструкций.
 Стюарт еле удержался, чтобы не пожать плечами.
 — Ложные ответы заставят нас применить наркотики, — продолжал Курзон. — Независимо от твоей воли мы добьемся от тебя правды. Ты можешь только затянуть процесс.
 — Делайте что хотите. — У Стюарта раскалывалась голова. — Мне не о чем с вами разговаривать.
 — Зачем ты убил Кура?
 Стюарт зажмурился. Перед глазами поплыли желтые пятна — действие прожекторов. Постарался не обращать внимания на ползающих по коже насекомых.
 — Кур пытался убить меня, — сказал Стюарт, — когда его еще звали Де-Преем. Он предал мой отряд. Из-за этого многие мои друзья погибли.
 — «Орлы»?
 — Соображаешь, дружище.
 — А за что ты хотел убить меня?
 — За то, что ты, Курзон, убил меня. — Стюарт приоткрыл глаза, чтобы видеть его лицо. — Ты ведь забрал меня с Весты только затем, чтобы уложить в гроб.
 За прожекторами в полумраке кто-то вздохнул.
 — Ты удивлена, Ванда? — спросил Стюарт, стараясь разглядеть ее лицо. — Ты не знала, что Курзон убил твоего мужа?
 — Это ложь, — сказал Курзон.
 — Так кто же из нас двоих врет? — рассмеялся Стюарт. От боли смех получился зловещим.
 — Стюарт погиб на Весте, — спокойно произнес Курзон. — Мы не смогли его оттуда вызволить. Сюда мы доставили уже мертвое тело.
 — Нет ничего краше правды, — ответил французской пословицей Стюарт. — Ты врешь, Курзон.
 — Мне бы хотелось знать правду, — потребовала Ванда.
 — Кто-то запрограммировал его, — отмахнулся от нее Курзон. — Такие инструкции он получил от тех, кто послал его убить меня. — Курзон прокашлялся. — Ванда, я покажу тебе рапорты. Ты можешь поговорить с пилотом.
 — Очень хотелось бы, — снова подала голос Ванда.
 — Ванда, — просипел Стюарт, — пилот врет. И рапорты тоже.
 Курзон снова закашлялся. «Он что, простужен?» — подумал Стюарт.
 — По нашим данным, — словно оправдываясь, заговорил Курзон, обращаясь к Стюарту, — твоя память не обновлялась пятнадцать лет. Поэтому ты можешь помнить только события, происходившие до войны. Верно?
 — Да.
 — Тогда на каком основании, мистера Стюарт, вы основываете свое утверждение? Откуда вы получили информацию?
 — От самого себя. От моей прошлой личности. Он оставил мне сообщение, в котором рассказал, что ты собираешься убить его.
 — И ты поверил ему?
 — Ванда, — Стюарт направил взгляд в ее сторону, в полумрак за прожекторами, — он послал мне сообщение уже после того, как вернулся с Весты. — Это было ложью. Но Стюарт решил, что, даже если детектор лжи обнаружит это, все равно положение не станет хуже. Поскольку хуже просто некуда. И продолжил: — Дело в том, что им была выгодна смерть Де-Прея. По их заданию я застрелил его на Весте. Но «Консолидированные» выкрали у страховой компании «Свет жизни» генетический материал Де-Прея и его память. «Консолидированным» он оказался нужнее, чем я. Если бы я, возвратившись на Рикот, обнаружил, что Де-Прей продолжает существовать, но уже здесь, на Рикоте, тогда… Трудно предугадать, что бы тогда произошло. Поэтому Курзон и убил меня. Вот какова награда за выполненную работу.
 Ванда молчала.
 — Ты получил сообщение от самого себя? — заговорил Курзон. — От своей прежней личности?
 — От Альфы, — подтвердил Стюарт.
 — Значит, это Альфа сообщил тебе обо всем? О предательстве Де-Прея и о том, что я собирался Альфу убить? Это единственная причина, по которой ты хотел убить нас?
 — Да. Я вынес вам приговор еще во Флагстаффе.
 Люди, сидящие за столом с индикаторами детектора лжи, зашушукались. Видимо, советовались, пытаясь определить, насколько правдивы показания Стюарта.
 В воздухе повис запах сигаретного дыма. Очевидно, кто-то из тех людей закурил. Стюарту нестерпимо захотелось курить.
 — Я думаю, — Курзон кашлянул, — что доктор Нубар и миссис Стюарт могут идти. Они не имеют допуска к вещам, о которых я собираюсь поговорить с мистером Стюартом.
 — Правильно, — засмеялся Стюарт. — Начинаются разговоры взрослых. Мальчикам и девочкам слушать их ни к чему.
 — Благодарю вас обоих, — тем же спокойным тоном продолжал Курзон. — Ванда, ты, я думаю, можешь идти домой. А вы, доктор Нубар, подождите, пожалуйста, у себя в кабинете. Возможно, вы нам еще понадобитесь.
 Послышались шаги. Звуки открывающейся и закрывающейся двери. У Стюарта все сильнее болели глаза, голова раскалывалась.
 «Не сломал ли я только что Ванде карьеру? Ведь теперь у Курзона появилась причина опасаться ее. Если она поверила мне, то не исключено, что захочет отомстить Курзону за Альфу. Она вполне может поднять вокруг смерти Альфы скандал. Наверно, — решил Стюарт, — я сотворил глупость. Надо лучше владеть собой». Но это было не так-то просто: боль, слепящие прожекторы и стимуляторы туманили голову. Стюарт попытался сконцентрироваться, выровнять дыхание и взять себя в руки.
 «У меня нет никакой тактики, — заклинал он себя. — Я просто существую. Во мне лишь пустота».
 Прожекторы погасли. Стюарт облегченно вздохнул. Но яркие пятна еще стояли перед глазами. Боль в голове чуть отступила. Курзон опустился на стул рядом со Стюартом, где до этого сидела Ванда. Снова зашелся в сиплом кашле.
 «Мой ум чист и свободен. Чист, как абсолютная пустота».
 Пятна перед глазами постепенно растаяли. Стюарт открыл глаза. Рядом сидел хмурый Курзон. Его лысеющую голову венчали нейронаушники с электродами, вдавившимися в кожу, Стюарт решил, что наушники соединены с детектором лжи.
 «У меня нет крепости. Моя крепость — мой бессмертный дух».
 — Ты прав в одном, — сказал Курзон, — я действительно убил твоего Альфу.
 Признание удивило Стюарта. Что заставило Курзона пойти на это?
 — Надеюсь, из-за этого у тебя не прибавится бумажной волокиты? — с иронией осведомился он.
 — У меня были высшие соображения, которых ты не сможешь понять и оценить по достоинству.
 «У меня нет меча. Я создаю себе меч из пустоты, из своей мысли».
 Стюарт чувствовал, что только что одержал маленькую победу.
 — Зато я могу оценить, — рассмеялся Стюарт, — бактериологическую атаку на чуждую расу. Я способен по достоинству оценить Бригадира-Директора, убившее своего сотрудника за успешно выполненное опасное задание. Я также ценю высокие достоинства подлого циника Де-Прея. — Стюарт вывернул голову к Курзону, чтобы видеть его глаза. — Я оценил твои действия. Но, может быть, ты назовешь мне причину? Может быть, я и это смогу понять?
 Здоровой рукой Курзон вынул из кармана носовой платок, высморкался. Откинувшись назад, оперся на спинку стула, взглянул на Стюарта с задумчивостью, словно солидный и добропорядочный начальник, размышляющий над трудной задачей.
 — Твой Альфа, — начал объяснять Курзон, — сам искал смерть. Красивую смерть. Да, он жаждал умереть, Стюарт. Он упрекал себя за то, что вернулся живым с Шеола. Он хотел умереть с честью, предварительно выполнив свою цель. Покончить с Де-Преем. Мне кажется, твой Альфа умер счастливым.
 — Как трогательно было с твоей стороны помочь ему умереть. Убив меня, ты тоже собираешься оказать мне неоценимую услугу?
 — Возможно, я оставлю тебя в живых. А возможно, и нет.
 Опять врет, подумал Стюарт. Вранье заложено в его гены.
 — Оставишь в живых, если я скажу правду? — саркастически осведомился он.
 — Правду ты скажешь нам в любом случае. Мы располагаем методами, которые помогут вытянуть ее из тебя. И временем тоже. Но я имею в виду другое. Я хочу предложить тебе сотрудничество.
 Стюарт было рассмеялся, но острая боль в боку заставила его застонать. Он попытался успокоиться, снова обрести утраченный на какое-то мгновение самоконтроль.
 Курзона отказ не удивил и не обидел. Интонации его не изменились.
 — Мне кажется, — продолжал Курзон тем же уравновешенно-рассудительным тоном, — твоему Альфе понравилось сотрудничать с нами. Но он был слишком глубоко изранен неудачами в личной жизни. Эти переживания мешали ему по достоинству оценить наши планы на будущее. Он относился к работе цинично, словно наемник. А людям, которые работают только за деньги, я не могу доверять. Например, Де-Прею. Ему безразлично, на кого работать. На Весту или на меня, ему все равно. Де-Прей согласился бы работать и на Мощных, если бы они дали ему то, что он хочет. Поэтому ценность Де-Прея ограниченна. Он способен вбивать идеалы в чужие головы, но сам не имеет вообще никаких идеалов. Для него нет ничего святого. Интересно, понимал ли твой Альфа, что прохладное отношение к работе приблизило его к человеку, которого он жаждал убить?
 — Ты настоящий бриллиант, Карлос Данцер Курзон. Бриллиант чистой воды.
 — Нет, отнюдь нет, мистер Стюарт. Просто я человек, хорошо приспособленный к подобной работе. Как и ты, как и полковник Годунова, сидящая за тем столом. — Курзон взглянул в сторону Годуновой, потом снова на Стюарта. — Как и Председатель, непререкаемый наш авторитет.
 Стюарт молчал. Курзон чуть склонил голову набок, как бы стараясь рассмотреть ситуацию с другой точки зрения. Но этот его театральный жест оказался смазанным очередным приступом кашля.
 — Бронхит, — объяснил Курзон, откашлявшись. — Только начинается. — Взглянул на Стюарта с оттенком веселья в глазах. — А что тебе известно о Мощных, мистер Стюарт?
 — У них жесткая и многоступенчатая иерархия, сложный язык. Мне известно, что ты послал Альфу заразить их Председателя и других Мощных. Но их Первый Заместитель уцелел. Гормоны Мощных оказывают наркотическое воздействие на людей с В-меткой. Такие люди считают Мощных почти богами.
 Курзон не смог скрыть удивления, бросил быстрый взгляд на Годунову. Стюарт на мгновение прикрыл глаза. «Наконец, — подумал он, — наконец, мне удалось заставить тебя проявить хоть какое-то чувство, сукин ты сын».
 — Теперь, мистер Стюарт, — снова заговорил Курзон медленно и задумчиво, — сохранить тебе жизнь будет гораздо труднее. Большинство людей, прознавших про эти вещи, просто исчезают бесследно.
 — Может быть, ты немного ослабишь эту чертову простыню на плечах, чтобы я мог пожимать ими? — Стюарт сделал ударение на последних словах.
 Наркотик, который ему ввели, вызывал желание говорить. Но Стюарт знал, что все его слова анализируются компьютером детектора лжи, сравниваются с предыдущими. Так накапливается информация. Поэтому во время допросов с применением детектора лжи необходимо отвечать кратко и просто, не вдаваясь в сложные и многоречивые объяснения. Следователям выгодно подтолкнуть допрашиваемого к длинным беседам и хвастовству, чтобы заполучить веревку подлиннее, из которой можно потом сплести аркан и набросить его жертве на шею. Стюарт выровнял дыхание, сосредоточился на созвездиях так же, как уже поступал на Весте. Восстановил в памяти карту звездного неба. Звезда М44. Черт возьми, из какого она созвездия?
 — Не укажешь ли ты нам источник своей информации? — осведомился Курзон, как бы между прочим.
 М44 из созвездия Рака, вспомнил Стюарт. Дальше оказалось труднее. Что ответить Курзону? Ни к чему ему знать об истинных источниках информации Стюарта.
 — В прошлом году, — сказал Стюарт, — «Борн» прилетел на Весту. Отдел «Пульсар» перепутал меня с Альфой и посадил в тюрьму. По их вопросам мне удалось узнать кое-что. Потом я работал в торговом представительстве Мощных, встретил там нескольких бывших «Орлов», понаблюдал за ними.
 — Сопоставил сведения и сделал выводы?
 — Я гожусь для разведывательной работы. По крайней мере так мне говорили. — Стюарт взглянул на Курзона. — В «Пульсаре» со мной обошлись жестоко. Там настоящие изверги. Им очень не понравилось, что вы убили Председателя их торгпредства.
 — Мне тоже это было не по душе, — скривился Курзон. — Ту операцию спланировали впопыхах. Смысл ее мне и самому не до конца ясен. Это была не моя идея. Боюсь, на этом настаивали наши собственные Мощные. Сам Председатель торгпредства. Мы провели операцию только для того, чтобы угодить ему.
 Взметнувшаяся волна удивления поглотила созвездие Ориона. Нервы затрепетали, словно задетые струны.
 — Мощные заражают друг друга? — воскликнул Стюарт. — Я думал, они такие дисциплинированные, совершенные. — И тут же вспомнил, что надо меньше болтать.
 Созвездие Ориона. Вот Ригель, там Бетельгейзе.
 — Именно такой совершенный образ Мощных мы и стремимся поддерживать у человечества. — Голос Курзона шел как бы издалека. — Чтобы люди поверили, что они могут стать такими же совершенными. Невоинственными, интеллигентными, стабильными.
 «Послушными», — мысленно добавил Стюарт.
 — Но правда такова, — лился голос Курзона, — что у Мощных тоже есть нации. И они так же разобщены, как и мы.
 Восстановленное было в правах созвездие Ориона снова исчезло. Идеи засверкали в голове Стюарта пулеметной очередью. Он быстро выстроил их в стройную схему. Итак, что получается? Если Мощные разделены на нации так же, как человечество, тогда понятно, почему они торгуют с людьми через два разных торгпредства — одно на Рикоте, другое на Весте. Значит, и Война Грабителей тоже велась на территориях разных Мощных. Становится понятным и то, почему службы безопасности Весты и Рикота враждуют друг с другом. Очевидно, враждуют между собой и Мощные этих торгпредств. Поэтому Председатель торгпредства Мощных на Рикоте попросил Курзона уничтожить своего конкурента на Весте.
 В свете этого можно объяснить и запрет человечеству вторгаться в огромный конус космического пространства. В этом конусе, наверно, живут другие нации Мощных, являющиеся опасными конкурентами тех двух наций Мощных, которые уже вступили в сотрудничество с людьми. Председатели обоих торгпредств не хотят дополнительной конкуренции.
 — Вот какой оборот, — повернулся Курзон к Годуновой. — Он теперь знает столько, что хватит на три смертных приговора. Я объяснил ему кое-что, чтобы ему легче было разобраться во всем и понять, что разумнее рассказать нам о наших коллегах на Весте.
 Стюарт вдруг понял, что Курзон наглотался обезболивающих наркотиков, поэтому он так говорлив и странно весел.
 — Верно? — повернулся Курзон к Стюарту. — Теперь тебе легче понять, что произошло на Весте?
 — Я… не уверен. — Стюарт снова начал вспоминать расположение звезд в Орионе. — С Весты я вынес впечатление, что там в службе безопасности нет единства. «Пульсар» и другая группа…
 — «Группа семь», — подсказал Курзон.
 — Да. У них разные мнения. В том числе и о моей персоне. «Пульсар» пытался вытянуть из меня какую-то информацию о Рикоте. Похоже, они собираются вам отомстить.
 — Я предупреждал Председателя об этом. — На щеке Курзона дернулся мускул. — Но он настаивал. Он хотел остановить тех Мощных. Его разведка донесла ему, что Мощные на Весте планируют какую-то важную операцию. Наш Председатель хотел предотвратить ее.
 В голове Стюарта вовсю торжествовало созвездие Ориона. Вдали маячили Плеяды.
 — Хуже всего то, — продолжал Курзон, — что наш удар по Весте не достиг цели. Нам важнее было ликвидировать Первого Заместителя, а не самого Председателя. Не знаю, зачем, но именно на этом настаивал наш собственный Председатель. — Курзон мрачно уставился в пол. — Черт бы их всех побрал! Нам еще повезло, что мы сумели сделать хотя бы то, что сделали.
 Курзон вынул платок и откашлялся в него. На его хмуром лице маячила какая-то нелепая ухмылка. Теперь Стюарт не сомневался — Курзон наглотался обезболивающих наркотиков. И теперь они пробивают стену его врожденной скрытности.
 «Свой меч я создаю из мысли».
 — В конечном итоге, — заключил Курзон, — не важно, какая из этих двух фракций Мощных возьмет верх в их междоусобной войне. В любом случае мы будем править будущим.
 «Болтай, болтай», — думал Стюарт. Созвездие Ориона алмазами сверкало в его голове.
 — Что-то подобное я уже слышал, — сказал Стюарт. — Так же думал и «Когерентный свет». А потом «Дерротеро», «Горький», «Разведчик».
 — Ага! — Курзон поднял немного удивленные глаза на Стюарта. — Узнаю твой цинизм вояки. Бывало, я соглашался с тобой. Соглашался в том, что поликорпы — это дерущиеся между собой хищники, презирающие слабых и алчущие власти. Каждый из них жаждет быть первым, наивно надеясь, что его идеология станет господствующей. Понимаешь, я с рождения предназначен для определенного рода работы. Это заложено в моих генах. И я выполняю свою работу великолепно. Но мне всегда не хватало — как бы это лучше сказать? — вдохновения.
 — Но теперь ты его обрел, как я погляжу.
 — Мне нравится твой подход к вещам. В самом деле нравится. Помнится, Орбитальный Совет когда-то являлся для всех высшим авторитетом. Мудрое было правление. Но потом мозги у них задурманились, словно они наглотались нервно-паралитического газа или заразились каким-то сумасшедшим вирусом. И с тех пор…
 — Началась борьба за выживание, — подхватил Стюарт. — Дни Дарвина. Естественный отбор.
 — Да, — улыбнулся Курзон. — Поликорпорации развязали драку за власть. Началась война всех против всех. В отсутствие центральной власти и ее сдерживающего начала, при ужасной коррупции в самых верхах, не осталось никакой морали. Воцарился хаос. И в этих условиях ты, мистер Стюарт, выработал свою собственную мораль. Ты работал под руководством Де-Прея, потом под моим. Но наши мировоззрения тебя не устраивали. У тебя ведь всегда имелось свое собственное. Но не кажется ли тебе, что такой образ жизни слишком… одинокий, что ли? Может быть, даже антиобщественный. Ты никогда не мог найти себе настоящего друга. Ты всегда сам по себе.
 — У меня много друзей, — ответил Стюарт. — А что касается антиобщественного поведения, то я, в отличие от некоторых, не убиваю своих друзей.
 — Твой Альфа убивал! — От этих слов Курзона Стюарт почувствовал, как тело его окостенело. — На Шеоле он убил старшего офицера, своего начальника. — Курзон наставил на Стюарта палец. — Бах! — Глаза Курзона пьяно сверкнули. — И нет начальника. А в боях Альфа не раз отдавал приказы, в результате которых гибли его друзья. Ведь он был командиром, а командирам иногда приходится отдавать приказы. Ты можешь позволить себе быть добродетельным, потому что никем не командуешь. Твоему Альфе повезло меньше. Он вынужден был распоряжаться человеческими жизнями. И это искорежило его душу. Это одна из причин трагедии Этьена Ньяги Стюарта Первого.
 — Это не главная причина его трагедии. — Стюарт уже обливался потом.
 — Послушай. Когда появились Мощные, я вдруг понял, что хочу с ними сотрудничать. Я понял, что в посредничестве между Мощными и человечеством мои судьбоносные навыки пригодятся.
 «Судьбоносные навыки», — мысленно передразнил его Стюарт и рассмеялся. Созвездие Ориона задрожало и рассыпалось.
 — Мощные разделены, — продолжал Курзон. — Мы тоже. В этом наша слабость. Другие поликорпы боятся нас, поэтому стараются держать в рамках, чтобы не допускать нашего усиления. Думают, что справятся с нами. Не выйдет! Симбиоз людей и Мощных! Вот главное! В симбиозе мы достигнем высот, которых по отдельности никогда не смогут добиться ни Мощные, ни человечество. Мощные уже поняли это, и поняли очень хорошо. Вот почему их Председатель переселился в человеческую область пространства. Мощным также нужна власть. И они осознали, что обретут ее только с нашей помощью.
 — От этого они не станут лучше, — сказал Стюарт. По лицу его стекал пот. — Так же, как и вы.
 — Возможно. — Лицо Курзона раскраснелось. — В определенном смысле мы действительно не станем лучше. У нас не прибавится морали, этики и тому подобного. Но мы станем лучше в другом отношении. Эволюция продолжается. Будущее будет за нами. Все остальные отстанут и устареют.
 В мозгу Стюарта в черном небе сиял Орион. Пот, струившийся по лицу, казался кровью.
 — Вы правы только потому, — Стюарт заставил себя иронически улыбнуться, — что ваша победа неизбежна, так? И это я уже слышал. Так говорил Де-Прей.
 Но Курзон уже вошел в раж, он говорил, не останавливаясь, почти не обращая внимания на Стюарта:
 — Обнаружив В-метку и В-наркоманию, мы поняли, куда надо двигаться. Теперь у нас был ключ. Мы увидели перспективу. Мощные сообразительны, способны к полету фантазии не хуже нас. Но почему они так дисциплинированны? Почему они так… сплоченны? Откуда в них такой дух коллективизма? Благодаря их аэрозолям, Стюарт. Это очень сильное средство. В обществе Мощных нет ни предателей, ни диссидентов. И обрати внимание на одну важную вещь. Их интеллект не страдает от этого. Более того. Мощные даже умнее нас. Умнее потому, что некоторые из этих аэрозолей усиливают функции мозга, повышают умственные способности. Но благодаря аэрозолям их интеллект направлен не на разрушение, а на обустройство общества. Они не растрачивают себя в напрасных поисках счастья, поскольку давно обрели его. Обрели в работе на благо своего общества и своих друзей.
 — Звучит прекрасно. Но если все так замечательно, почему тогда их начальники травят друг друга?
 Курзон повернулся к Годуновой:
 — Знаете, полковник, что я думаю? Мы ведь все равно умертвим его. Почему бы нам не раскрыть ему перед смертью некоторые наши тайны?
 — Некоторые вещи лучше не произносить вслух, — осторожно ответила Годунова.
 Голосок ее поразил Стюарта — нежный, как у ребенка. Совершенно не вязался с садистской профессией.
 Курзон закашлялся, прикрыл лицо платком. Потом заговорил чуть громче:
 — Я буду проводить допрос так, как считаю нужным. По правилам, без правил… Какая тут, на хрен, разница? Времени у нас более чем достаточно. Может быть, мистер Стюарт захочет сотрудничать с нами. Ему важно понять наши цели. — Курзон махнул рукой на Годунову, пытавшуюся что-то сказать. — Да, мы пока не знаем, говорит ли он правду. Но у нас есть наркотики. Есть или нет?! Ну так давайте пошлем все эти правила к черту! — Курзон повернулся к Стюарту. — Полковник Годунова большой специалист по пыткам. Я тоже. Но опыт привел ее к другим выводам, чем меня.
 — Я запишу свой протест в журнал, — снова подала нежный голосок Годунова.
 — Запиши. Мне по хрену.
 Стюарту стало любопытно, насколько искренен этот «обмен любезностями». Может быть, это обычная для допросов игра в «плохого» и «хорошего»? Курзон разыгрывает из себя «добряка», а Годунова — «злого мучителя»? Конечно, Курзон накачался наркотиками. Но ведь не настолько же, чтобы полностью потерять контроль над собой. Чувствуется в нем какая-то фальшь, пусть почти и незаметная.
 — Мощные, — напомнил Стюарт. — Почему они убивают друг друга?
 — Сейчас. — Курзон сосредоточенно нахмурился. — Итак, по нашему мнению, в своей эволюции они свернули на неудачный путь. Аэрозоли помогают им поддерживать высокую солидарность внутри нации. Вернее сказать, внутри племени. Это слово тут больше подходит. Но племена между собой враждуют. А с людьми все будет иначе.
 — Господи! — воскликнул Стюарт. — Да вы же хотите сделать из людей довольных и счастливых наркоманов?!
 Годунова предупреждающе кашлянула.
 — Мы хотим сделаем человечество таким, каким оно всегда стремилось стать. — Курзон продолжал, не обращая внимания на протесты Годуновой. — То есть мирным, счастливым, созидающим светлое будущее. Идеальный общественный строй. Рай для трудящихся. Братство, равенство. От каждого по способностям и так далее. Справедливость. Короче, мы воплотим старые лозунги в жизнь. Они, как оказалось, все-таки верны. А после этого мы протянем руку дружбы племенам Мощных. Наш Председатель займет достойное место в симбиозе людей и Мощных. Дни Дарвина продолжатся. В конце концов не имеет большого значения, кто победит. Веста и Рикот, наш Председатель и их Председатель, все станут одной командой. — Курзон сцепил пальцы обеих рук. — Общее благосостояние, общее будущее.
 — Вы не должны держать такую великолепную идею в секрете. Об этом должны узнать хотя бы сотни людей.
 Польщенный высокой оценкой Стюарта, Курзон продолжал еще вдохновеннее.
 — А мы и не делаем из этого большого секрета. Об этом знает куда больше людей, чем ты думаешь. О В-наркомании знают сотни. Но это лишь общий замысел. А в подробности посвящены не больше дюжины человек на Весте и Рикоте. В нашем распоряжении огромные капиталы. Лучшие химики работают в наших секретных лабораториях, разбросанных по всему доступному для людей космическому пространству. Каждая из лабораторий трудится над своей частью общей задачи, не подозревая ни о конечной цели, ни о существовании других, подобных ей лабораторий. Мы построим свое общество по образцу Мощных. Пройдет лет десять или пятнадцать, и мы достигнем того, к чему стремимся. Как только все увидят наши успехи, так сразу же поликорпы захотят научиться у нас. Они придут к нам на поклон. И единственное, что мы от них потребуем, это присоединиться к нам.
 — Вы хотите, чтобы и я присоединился к вам?
 — Да, — улыбнулся Курзон. — Возможно, ты окажешься нам полезен для весьма специфичной работы.
 — Почему именно я?
 — Ты никогда не интересовался, как Мощные готовят своих шпионов для засылки во вражеское племя? Они делают им хирургическую операцию на нервных центрах. После этого шпион становится невосприимчивым к их аэрозолям. От такого потрясения многие сходят с ума. Ведь после такой операции Мощный становится… как бы сказать… индивидуалистом. Не просто индивидуалистом, а психованным диссидентом. Социально опасным элементом, раскольником, способным к предательству. Таким, как ты, мистер Стюарт.
 — Вот, значит, какую вы мне роль уготовили! — удивился Стюарт. — Раскольник в раю трудящихся?
 — Да. Раскольник в раю трудящихся.
 — Мне надо подумать, — улыбнулся Стюарт.
 — Я не хочу, чтобы ты думал! — Курзон встал, взмахнул кулаком. — Я хочу, чтобы ты почувствовал это! Почувствовал правоту, убежденность, необходимость этого. — На рубашке под мышками у него проступили темные пятна. — Я хочу, Стюарт, чтобы эта идея захватила тебя.
 — Мне трудно что-либо чувствовать, Бригадир-Директор, когда мое тело сдавлено простыней.
 Курзон хрипло рассмеялся, прошелся по комнате. Стюарт повернул голову, следуя за ним взглядом. По щеке побежала струйка пота. Курзон остановился у стола, за которым сидела Годунова. Снял нейронаушники.
 — Мне даже эти наушники не нужны, чтобы видеть твое несогласие, — сказал Курзон. — Пожалуй, инакомыслия в тебе многовато. Возможно, я поступлю иначе. Я оставлю немного клеток твоего тела для клонирования, запишу информацию с твоего мозга в искусственную память. И буду хранить этот материал до тех пор, пока мне не понадобится такой человек, как ты. Когда ты увидишь обрисованное мною будущее осуществленным, тогда, может быть, ты станешь сговорчивей. Как только материал для клонирования будет готов, в тебе больше не будет необходимости. А теперь полковник Годунова приступит к… К тому, в чем она является большим специалистом. Она выяснит, не морочил ли ты мне голову.
 Страх мурашками пробежал по спине Стюарта. Пытать они умеют. Созвездие Ориона в голове затуманилось.
 Внезапно раздался мелодичный звонок. Курзон подошел к двери, щелкнул кнопкой переговорного устройства.
 — Слушаю.
 — В торгпредстве инцидент, сэр, — прозвучал из динамика женский голос с американским акцентом. — Мне надо срочно получить ваши инструкции.
 Курзон бросил быстрый взгляд на Стюарта, видимо, желая понять, не имеет ли тот отношения и к этой истории.
 Открыл дверь. Вошла высокая женщина — офицер отдела безопасности в полном боевом облачении: бронежилет, шлем, толстые рукавицы, лицо защищено прозрачным бронепластиком. Голос ее исходил из динамика на поясе. Стюарт в срочном порядке восстановил в памяти созвездие Ориона, дабы скрыть свое потрясение.
 — В торгпредстве Мощных произошло заражение, — доложила женщина в бронежилете. — Возможно, заложена бомба.
 — Срочная тревога! — повернулся Курзон к Годуновой.
 — Уже, — ответила Годунова.
 И вдруг прозвучали тихие выстрелы. Тяжело повалился Курзон с расплывающимся на груди алым пятном. Голова Годуновой взорвалась багряной пеной.
 Женщина в бронежилете подошла к компьютеру.
 — Надо стереть все записи. — Пальцы ее застучали по клавиатуре. — Нельзя оставлять им твою информацию.
 — Привет, Риза, — слабо улыбнулся Стюарт. — Не ожидал тебя здесь встретить.
 — Мне показалось, я твой должник. — Даже бронежилет не мог скрыть ее уверенную, манящую походку.
 Разобравшись с компьютером. Риза подошла к Стюарту, начала стягивать с его головы электроды.
 — Меня ранили в руку, — предупредил Стюарт. — Осторожнее.
 — Вижу. У тебя катетер. — Риза уже расстегивала ремни. — Вынешь иглу сам.
 — Спасибо.
 Освободившись, Стюарт встал и тут же покачнулся. Выступивший пот холодил голое тело. Стюарт доковылял до столика со своей одеждой, с помощью Ризы оделся. Ремень для подвязки больной руки нашли в соседнем медкабинете. В ремень Риза вложила металлическую болванку.
 — Это осколочная граната, — объяснила она. — Если нас схватят, дерни чеку. Это лучше, чем второй раз попасться им в руки.
 — Как скажешь, начальник, — весело согласился Стюарт, рассматривая ее лицо под бронированным пластиком. Вокруг глаз Ризы сияли крылья бабочки.




 18


 — Ты из «группы семь». Так? — спросил Стюарт. Перегрузка вдавливала его тело в кресло.
 — Не скажу.
 Риза сидела в соседнем противоперегрузочном кресле. Зафрахтованный заранее корабль набирал скорость, быстро удаляясь от Рикота. Искусственная сила тяжести превышала земную в шесть раз. Стало трудно дышать. Они летели к независимому поселению шахтеров «Галилей» на Ганимеде, спутнике Юпитера. Оттуда, как объяснила Риза, приблизительно через неделю можно будет вылететь к поясу астероидов на транспортном корабле шахтеров.
 От перегрузки ныли сломанные ребра. Стюарт сжал зубы. От боли выступили слезы.
 Из охраняемого помещения службы безопасности Рикота Риза вывела Стюарта без особых проблем, на каждом посту предъявляя охранникам удостоверение. Тревогу никто не поднял. И через пять минут Стюарт с Ризой выбрались на Метановую улицу. Здесь было тихо и пустынно. В одном из внутренних воздушных шлюзов Рикота их уже ждал маленький космический корабль, из тех, что летают не дальше чем до спутников Юпитера. Пилот, коренастый мускулистый человек лет шестидесяти, впустил Ризу и Стюарта в люк без лишних разговоров. Корабль оказался дряхлым, потертым, все перегородки поцарапаны. Большинство кабельных зажимов давно требовали замены, кабели примотают изолентой. Здесь Риза забрала у Стюарта гранату. Они пробрались в пассажирский отсек, пристегнулись к креслам ремнями. Меньше чем через час кораблик уже мчался к колонии «Галилей».
 Наконец двигатель выключился. Ускорение исчезло, наступила невесомость. Кораблик летел по инерции. Риза отстегнула ремни.
 — Тревога в торгпредстве Мощных была реальной? — спросил ее Стюарт.
 — Скоро будет. Нам надо, чтобы болезнь распространилась не только на Рикоте, но и в кораблях Мощных. Поэтому мы подобрали такой вирус, который обнаруживает свое действие не сразу. Так что в ближайшие двадцать четыре часа, — мрачно улыбнулась Риза, — тревог у них будет много. Вирус этому весьма поспособствует.
 Стимулирующий наркотик, введенный Стюарту перед допросом, все еще действовал. Как ни хотел Стюарт отдохнуть и отключиться от мыслей, они безжалостно продолжали будоражить нервы.
 — Ты воспользовалась мной как прикрытием, — сказал он. — Пока силы их служб безопасности были заняты мной, ты без помех выполнила свое задание в торгпредстве Мощных.
 — Приблизительно так.
 — Ты помогла мне только потому, что и я тебе немного помог. Верно?
 Риза отстегнула ремни, поплыла в невесомости. Волосы ее свободно развевались по воздуху. Взглянула на Стюарта.
 — Старина, наши работодатели не всегда ведут себя честно. Они порой забывают о своих долгах. Вот я и подумала, что мы, простые люди, должны помогать друг другу, чтобы хоть этим скрасить свою нелегкую жизнь. Кроме того, у меня имелись все нужные документы, униформа и прочее. Мне не составило большого труда войти в их здание. Я ведь была обеспечена куда лучше, чем ты.
 — Итак, ты наемница. Ты работаешь на «группу семь».
 — Все мы наемники, — вскинула голову Риза.
 — Гриффит тоже участвует в этом. «Демон Циолковского» был просто хитрой уловкой, под соусом которой вы выплатили мне деньги. Вы правильно рассчитали, на что я потрачу их. А что произошло в Лос-Анджелесе? Ваш план действительно не сработал или вы просто проверяли мои способности?
 — Мы проверяли тебя. Нам надо было убедиться, что ты, как и прежде, можешь правильно действовать. Оказалось, ты все тот же, абсолютно не изменился. Образцовый «Орел».
 — Но мне же пришлось убить человека! — Боль в боку стала сильнее. — Вы заставили меня убить человека! — Вспомнились клубы едкого дыма, вопли верзилы, нагайка, обмотавшаяся вокруг его шеи. — А я-то ломал голову, почему вы не боитесь держать секретную информацию на «Чартере», этом проходном дворе! Оказывается, никаких секретов и не было. Вы засунули «демона Циолковского» в компьютерную сеть «Чартера» только после прибытия туда «Борна». А когда мне удалось украсть действительно секретную информацию на Весте и передать ее вам в Антарктиду, представляю, какой переполох поднялся.
 — Точно, — заулыбалась Риза. — Слышал бы ты недоуменные вопросы, которыми меня засыпали!
 — А два срочных полета, свалившиеся невесть откуда?! На Весту и Рикот. В этом тоже чувствуется рука «группы семь». Это ведь вы устроили? Я так жаждал попасть на эти объекты, что даже не удосужился поразмыслить как следует, почему так легко и удачно все складывается. И информацию о службах безопасности Весты вы тоже специально заложили в компьютеры «Борна». — Возбуждение, вызванное стимулирующим наркотиком, вырвалось нервным смехом. — А я все никак не мог понять, почему ты так настаивала, чтобы я согласился работать в торговом представительстве Мощных на Весте. Это тоже было подстроено твоим начальством. Они нарочно сломали автопогрузчики.
 — Мне поступило указание подвергнуть тебя воздействию Мощных, причем по возможности дольше. Я должна была сделать это, невзирая ни на какие обстоятельства.
 — Теперь наконец я начинаю понимать, что к чему. Удивительно. Оказывается, твое начальство тоже захотело использовать меня. Но почему таким хитрым способом?
 — Может быть, они не хотели раскрывать тебе некоторых секретов. Они сильно недооценили тебя.
 — Но почему меня вначале отправили на Весту? Почему бы сразу не послать на Рикот?
 — Потому что вирус к тому времени был не готов. Еще велись испытания. Так почему бы не использовать оставшееся время с пользой? — Риза посмотрела на него снисходительно и с некоторой жалостью, как на обиженного ребенка. — Ты так и собираешься сидеть пристегнутым?
 — Да, — засмеялся Стюарт. — Я был пристегнут к вашей чертовой паутине все это время. Я носился по вашей воле по всей Солнечной системе, я был игрушкой в ваших руках. В конце концов с моей помощью вы заразили Рикот.
 — Они первые начали, — пожала плечами Риза. — Во всяком случае, мне так сказали.
 — Да знаешь, кто ты после этого?! — В нервном возбуждении Стюарт рубанул здоровой рукой по воздуху. — Ты наемница! Наемная убийца! Сука!
 — А почему так нежно? — Риза спокойно выдержала его разъяренный взгляд. — Меня, обзывали и похлестче.
 — Давай все-таки разберемся! До конца.
 Риза оттолкнулась и полетела по воздуху к двери. У выхода остановилась, обернулась к Стюарту.
 — Лучше быть сукой, — сказала она, — чем забитой овцой. Другого выбора у меня нет и никогда не было.
 — Чтоб все провалилось! — Стюарт выпутался из ремней, повис в воздухе, не зная, куда себя деть. Риза скрылась за дверью. А он остался теряться в догадках.
 Риза вернулась, когда пришло время тормозить. Пристегнулась ремнями к креслу.
 — Прости меня, — сказал Стюарт.
 — Такая у меня работа. — В голосе Ризы не чувствовалось ни тени самооправдания. — Я работала на разных людей. На поликорпы, на подпольщиков, на бандитов и даже на полицейских. Я не вижу между ними большой разницы.
 — Я тоже. Поэтому я вообще не хочу ни на кого работать. Вернее, не хотел. Но получилось, что сегодня я помог тебе убить тысячи живых существ.
 — Я могла бы попасть в торгпредство и без твоей помощи. Так что не преувеличивай свое значение. — На Ризе все еще была униформа Рикота. Лицо ее оставалось непроницаемо. Но тон изменился. — А все ведь начиналось иначе, — как бы оправдываясь, заговорила она. — Вначале просто собралась группа ветеранов войны, чтобы помогать друг другу. Мы все хорошо знали друг друга. Была такая дружеская атмосфера. Но потом все изменилось… Все стало не так.
 — Не так, — повторил Стюарт задумчиво.
 Что за этим скрывается? Вспомнились Мощные, их странные органные звуки. Как они кричат, когда умирают в агонии?
 Снова включились двигатели. Перегрузка сдавила Стюарту горло.
 Спутник Юпитера Ганимед представлял собой темную холодную глыбу из камня.
 Вместо Солнца в черном небе тускло светился Юпитер, не давая никакого тепла. Риза вручила Стюарту паспорт на новое имя. Теперь он гражданин Узбекистана. Вместе с паспортом Стюарт получил кредитную иглу с суммой в пять тысяч долларов в акциях фирмы «Благоухание роз».
 — Я настояла, чтобы они заранее подготовили для тебя документы, — сказала Риза.
 — Спасибо. — Стюарт задумчиво разглядывал свой новый паспорт. Как неожиданно все получилось!
 Риза сунула руки в карманы своей новой куртки, которую она раздобыла на шахтерском складе. «Похоже, — подумал Стюарт, — здесь, на Ганимеде, Риза чувствует себя как дома».
 — Хочешь прогуляться? — спросила она. — Здесь очень слабая гравитация, прогулка будет приятной. Твоей руке она не повредит.
 — Нет, спасибо. Я лучше посплю.
 — Верно, день у нас сегодня выдался непростой.
 — Да уж.
 Стюарт вздохнул. Наконец можно поспать. Хорошо то, что хорошо кончается.
 Большую часть времени на Ганимеде Стюарт провел в своем гостиничном номере. Читал все подряд, время от времени совершая налеты в местную библиотеку. Смотрел видеофильмы. На обратном пути к поясу астероидов тоже делать было нечего, так что снова пришлось убивать время фильмами.
 Стюарт скучал по «Борну», по дружеской атмосфере, царившей на корабле. Там жизнь текла упорядочение, имела ясную цель. Он не чувствовал себя покинутым и одиноким. Иногда Стюарт спрашивал себя, как объяснили на корабле их исчезновение, Пытался ли Су-Топо разыскать их? Может быть, капитан решил, что Риза и Стюарт сгинули в застенках Рикота?
 Риза старалась держаться со Стюартом дружески. Он отвечал вежливостью, но не более. Наконец Риза поняла, что восстановить его прежнее расположение ей не удастся, и прекратила заигрывания. Когда корабль совершил посадку, Риза просто пожала ему руку — кости на руке Стюарта уже срослись в результате массированного гормонального лечения — и удалилась своей уверенной, чуть зазывной походкой. Ушла не оглядываясь.
 В новостях часто передавали сообщения о трагедии на Рикоте. Заразились и погибли тысячи Мощных. Размеры катастрофы были столь велики, что «Консолидированные» не смогли утаить происшедшее.
 Через три месяца Стюарт прибыл на Землю. Снял небольшую квартирку на берегу Аральского моря. Часами смотрел, как степной ветер гонит по поверхности воды рябь. Стюарту подумать было о чем. Надо было решить, как жить дальше. Подыскать такое занятие, чтобы не выдать себя.
 Однажды решение пришло само собой. Неизвестно откуда, как озарение. Стюарт понял, что ошибался.
 И начал готовиться. Знание подразумевает действие.




 19


 Лос-Анджелес. Ночь. Вдали на крыше высокого кондеколога в Оранжевом Округе вращался ослепительный прожектор — шедевр богатства и надменности его жителей. С интервалом в несколько секунд в окно квартиры врывалось сияние, освещая кровать, стол, погашенную лампу. Серебро и сумрак. Стюарт тихо сидел в глубокой тени, куда не достигали лучи прожектора. Дышал медленно, прислушиваясь к натянутым нервам. В комнате стояла тишина, слышен был лишь шелест воздуха, напоминавший Стюарту далекие рукоплескания стадиона.
 Стюарт терпеливо ждал. Голова полнилась мыслями. Кондиционер монотонно шелестел, словно донося эхо переполненного стадиона. Стюарт ощутил дуновение приближающегося смерча.
 Наконец тишина треснула скрежетом открывающегося замка. Скрипнула дверь. Послышались шаги, щелкнул выключатель. Комната озарилась светом.
 Гриффит обескураженно уставился на дуло пистолета Стюарта. Замер. В остановившейся руке зажат ингалятор новой модели, с внутренним микрохолодильником.
 — Собрался немного покайфовать? А, старина? — Стюарт поднялся и пошел на Гриффита.
 Глаза Гриффита забегали, внимательно осматривая Стюарта, его руки. Гриффит словно примеривался, взвешивая свои шансы:
 — Старина, у меня электронные нервы, — предупредил Стюарт. — Я пристрелю тебя, прежде чем ты успеешь шевельнуть пальцем. Поэтому без глупостей. Договорились?
 И в следующее мгновение Стюарт изо всех сил ударил Гриффита в солнечное сплетение. Тот скрючился, тяжелым мешком рухнул на пол. Пальцы, сжимавшие ингалятор, побелели.
 Стюарт обыскал обмякшее тело. Оружия не оказалось. Дыхание возвращалось к Гриффиту с трудом.
 — Это ведь пустяки по сравнению с тем, что ты сделал с доктором Ашрафом, — тихо произнес Стюарт. — Не правда ли?
 Гриффит попытался заговорить, но это ему не удалось. Из глаз его текли слезы.
 — Не спеши, — продолжил Стюарт. — У нас впереди целая ночь. — Он отошел и сел на кровать.
 Гриффит кое-как, хватаясь одной рукой за дверной косяк, поднялся, прислонился к стене. Вторая рука прижата к животу. Сквозь стиснутые зубы прорываются тихие стоны.
 — Я вычислил вас, — сказал Стюарт. — Вы использовали меня как прикрытие для проникновения в торговое представительство Мощных на Рикоте. Вначале я думал, что Риза работает на «группу семь». Это выглядело правдоподобно. Но позже я понял, что дело обстоит иначе. Может быть, тебе нужна сигарета? Или еще что-нибудь? Я не возражаю.
 Гриффит наконец сумел втянуть в себя воздух, закрыл глаза.
 — Боже мой, — простонал он.
 — Ты слышишь меня, старина? — осведомился Стюарт. — Так вот, слушай дальше. Настоящий агент «группы семь» пробовал завербовать меня на Рикоте для выполнения того же задания. Его фамилия была Стойчко. Но кто-то застрелил его. Тот, кто опасался, что Стойчко повезет. Я долго не мог догадаться, кто и зачем его убил. А потом понял; Риза. Я встретил ее в холле гостиницы, где жил Стойчко. Она навешала мне лапшу на уши. Мол, встретила своего старого дружка, потому и задержалась на «Чартере». Но я ни разу не видел ее приятеля. И мне стало ясно, что дело тут совсем в другом. Риза заметила, как Стойчко разговаривал со мной, и узнала его. Она догадалась, что он пытался завербовать меня. Не знала, правда, с какой целью. Поэтому Риза связалась со своим начальством, и ей приказали ликвидировать Стойчко. Должно быть, — усмехнулся Стюарт, — ты выплатил ей за это хорошую премию?
 — Ты ошибаешься, парень, — заговорил наконец Гриффит, немного очухавшись. — Это всего лишь твои фантазии.
 В Стюарте взметнулся смерч ярости.
 — Не пудри мне мозги, падла! — отчеканил Стюарт, форсируя металл в голосе.
 Почуяв опасность, Гриффит вновь замер.
 — Мне еще не отшибло память! — Слова Стюарта били Гриффита, словно пули. — Я помню, как ты хреново чувствовал себя во Флагстаффе. И с каждым днем все хуже и хуже. Ты врал, что тебя замучили болезни. Это был абстинентный синдром! Отходняк из-за отсутствия наркотика. У тебя тряслись руки, из носа текло. Все симптомы абстиненции. В твоем организме имеется В-метка. Ты В-наркоман.
 Гриффита залила смертельная бледность. Его животный страх стал почти осязаем.
 — Я… — начал было Гриффит.
 — У тебя был ингалятор, — перебил Стюарт. — Я помню, как ты ходил с баллончиком в ванную и там включал воду, чтобы я не слышал шипение аэрозоли. Но гормоны Мощных при комнатной температуре неустойчивы. У тебя тогда был ингалятор старой модели, без встроенного холодильника. Поэтому вещество быстро распадалось. Представляю, как ты обрадовался, когда я наконец убрался из твоей квартиры. Больше не надо было бегать в ванную и включать воду.
 — Господи, — Гриффит закрыл глаза ладонями, — почему?
 — Это ты организовал мое соучастие. Ты отлично знал, что я из себя представляю. Ты знал, чему нас учили, на что мы способны. Ты знал, как манипулировать нами. Ты пытал доктора Ашрафа, чтобы выяснить у него, не изменился ли я и каковы мои планы. От него ты узнал, что я интересуюсь Альфой. Поэтому ты и сварганил ту видеозапись без изображения, чтобы запрограммировать меня. Ты не был уверен, что тебе удастся правдиво подделать изображение, потому и синтезировал только голос. И ты не просчитался. Я начал действовать так, как ты хотел.
 Гриффит уже пришел в себя. Глаза его заблестели, выдавая лихорадочную работу мысли.
 — Какого черта мне понадобилось бы делать все это? У меня не было… — Гриффит сглотнул, — у меня не было никаких причин убивать Мощных. И откуда я мог узнать, что Капитана убили на Рикоте? Мы не общались с ним несколько лет.
 Стюарт зло хохотнул:
 — Ты узнал об этом, Гриффит, из тех же источников, откуда получаешь В-гормоны и деньги.
 В желтых глазах Гриффита мелькнул ужас.
 — Я следил за тобой целую неделю, Гриффит, — улыбнулся Стюарт. — Ты ведь каждый вечер ходишь в здание недалеко от порта. Там твои источники. Там живет Первый Заместитель Председателя. Он здесь, на Земле. Он создает себе армию и службу безопасности. Самое большое человеческое поселение находится здесь, на Земле. Потому Заместитель и выбрал ее для осуществления своих замыслов. Именно от этих замыслов и хотели заставить его отказаться правители Рикота. Именно для этого они нанесли предупредительный удар по Весте. Именно поэтому Заместителю безразлично, отомстит ли Рикот Весте. Ведь с Весты основная часть Мощных давно уже перебралась на Землю. И они уже приступили здесь к исполнению своих планов.
 Гриффит стоял с закрытыми глазами. По щекам его текли слезы.
 — Верно я вычислил вас?! — хохотнул Стюарт. — В том числе и тебя, старина. Боевой товарищ…
 — Что тебе от меня надо? — Гриффит брызнул себе в нос аэрозолем из ингалятора. — Если бы ты хотел просто пристрелить меня, то давно уже сделал бы это. Так какого хрена тебе от меня надо?
 По лицу Стюарта блуждала улыбка. Он чувствовал необычайный прилив сил.
 — Я просто хочу присоединиться к вашей команде, — сказал он. — Я хочу встретиться с Первым Заместителем и договориться с ним об условиях, на которых я стану работать на него. Я хочу быть вместе со своими старыми боевыми товарищами. Как ты и Риза.




 20


 Гриффит долго смотрел на него, раздумывая.
 — Ты хочешь работать с нами? — медленно спросил он как бы про себя, словно пробуя слова на вкус.
 — Да, — ответил Стюарт. — Я хочу работать на победителя. А Первый Заместитель, похоже, выиграет. Он умен, хитер, верно ведет игру. Мне уже пришлось иметь дело с его противниками. У них нет шансов в этой игре.
 — Все это очень странно. — Гриффит провел ладонью по лбу.
 — Первому Заместителю нужны не только те, кто помечен В-меткой. У Ризы ее нет. Такие люди могут быть полезны для некоторых специальных заданий, для дальних командировок.
 На лицо Гриффита постепенно возвращались живые краски. Он достал из кармана сигарету, закурил.
 — Но люди, не имеющие В-метки, — с сомнением сказал он, — не знают о нашем Председателе. Мы доверяем лишь помеченным.
 — Мне можно доверять. Я ведь пока никому не рассказал о вашей организации. И не расскажу, если вы не причините мне вреда.
 — Что ты имеешь в виду? — Гриффит обеспокоенно взглянул на него.
 Стюарт рассмеялся.
 — Ты уверен, что не понимаешь, в чем дело? Ну, скажем, дело обстоит так. Где-то на одном из орбитальных жилищ проживает мой друг. У него есть определенная информация. Он будет держать ее в секрете до тех пор, пока я буду регулярно посылать ему шифрованные сообщения. Причем посылать лично. Ни от кого другого сообщение он не примет. Это должно происходить с интервалом всего в несколько часов. И каждый раз шифр меняется. Но если со мной, не дай Бог, что-то случится, тогда информация будет пущена в ход. О ней узнают все. Если вы станете пытать меня, то все равно не успеете вовремя вытянуть нужные сведения. Вы не успеете подделать мой голос. Вы ничего не успеете.
 Стюарт испытывал удовлетворение от того, что говорит чистую правду. Но если быть до конца честным, в его словах все-таки имелась одна незначительная неточность. Правильнее было бы говорить не о друге, а о подруге. Но какое это имеет значение?! Хранителем секретной информации Стюарт выбрал Дженис Везерман, сотрудницу трастового офиса «Каменного банка» на космическом поселении Солон. Обговаривая условия этой сделки, Дженис со Стюартом умяли не одно пирожное с кремом. Дженис обсуждала вопрос очень профессионально, так, словно с подобными просьбами клиенты приходят каждый день. Впрочем, может, так оно на самом деле и было. Откуда Стюарту знать?
 На скулах Гриффита заиграли желваки. Взгляд окаменел.
 — Ты очень опасен, дружище, — тихо сказал он.
 — Потому ты и послал меня на опасное задание, — рассмеялся Стюарт. — Послушай, я уже оказал твоему боссу одну услугу. И я хорошо зарекомендовал себя при этом. Неужели он станет возражать, если я захочу сделать для него что-нибудь еще? Я не прочь подзаработать.
 — Я должен подумать.
 — Думать должен Первый Заместитель, а не ты. У него это получается лучше. — Стюарт вынул из кармана сложенный бумажный лист, швырнул его Гриффиту. — На этом плане указана улица и телефонная будка. Будь там завтра вечером в девятнадцать часов. Оттуда я позвоню своему другу. А потом ты мне скажешь, что решил твой босс.
 Гриффит нагнулся и поднял с пола желтыми от табака пальцами белый листок бумаги.
 — А теперь я пойду. — Стюарт встал. — А ты побеседуй со своим боссом.
 Пока Гриффит рассматривал план на листке, Стюарт отступил к двери, не сводя прицел пистолета с головы Гриффита.
 — Понятия не имею, как ему объяснить это, — пробормотал Гриффит.
 — Очень просто, мой боевой товарищ. Просто скажи ему, что ты проигрался в пух и прах.
 Из окна гостиницы, расположенной недалеко от порта, тоже виднелся вращающийся прожектор. Его белый свет ритмично навещал комнату Стюарта в такт его мыслям. Замурлыкал телефон.
 — Стюарт? — раздался в трубке голос Гриффита.
 — Верно, товарищ.
 Послышался шум вдыхаемого воздуха — Гриффит глубокой затягивался сигаретой.
 — Встреча состоится.
 — Когда?
 — Прямо сейчас, если хочешь.
 Стюарт улыбнулся.
 — Хорошо, — ответил он. — Я знаю, куда нужно идти. Там встретимся. — И повесил трубку, прежде чем Гриффит успел что-либо возразить.
 Стюарт тронул флакон, стоявший рядом с телефоном. Он забрал его из сейфа банка на «Чартере» тогда же, когда летал на лунную орбиту устраивать дела с Дженис Везерман.
 На флакончике красовалась этикетка: «Внимание! Герметично. Открывать только в стерильных условиях».
 Стюарт снял с колпачка фольгу, открутил его. Внутрь с шипением вошел воздух. Подняв флакон, Стюарт осыпал себя коричневым порошком, горстку швырнул за шиворот, горстку — в карманы. Вывалял в порошке носовые платки. Проверил пистолет в кобуре под мышкой, надел куртку, сунул в карман ключи от машины и вышел из номера.
 В комнате остались лишь тишина да мерцание прожектора.
 Светящуюся вывеску «Светоч лимитед» облепили тучи мотыльков. Офис фирмы помещался в стандартном панельном двухэтажном здании, рядом с пакгаузом, построенным на месте бывшей мусорной свалки. Невдалеке виднелась стена набережной, отделявшая здание от Тихого океана. У входа Стюарта уже поджидал Гриффит. Рядом с ним стоял знакомый обладатель уродливой «Маски города» — Спасский. Зубы оскалены в жутковатой улыбке, вместо глаз — черные видеоочки. Чуть сзади, в тени, скромно притаился рослый телохранитель Спасского — один из тех головорезов, с которыми когда-то пришлось сразиться Стюарту.
 Взятую напрокат машину Стюарт оставил на соседней улице. К лобовому стеклу прикрепил нарисованную от руки карту с пометками, по которой полиция сможет выйти на его след, если с ним вдруг что-то случится.
 Стюарт приближался к Гриффиту и его компании, готовый к худшему, настороженно присматриваясь, готовый вступить в бой при малейшем подозрительном движении с их стороны. Но пока все шло как надо.
 Приблизившись к Гриффиту, хранящему на лице абсолютную непроницаемость, Стюарт улыбнулся.
 — Здорово, дружок, — Стюарт оскалился в сторону Спасского. — А где же твоя подружка? А, старина?
 — Погибла, — мрачно буркнул Спасский.
 — Легко досталась, легко ушла.
 — Тебе только так кажется, — Спасский щелкнул металлическими зубами.
 — Пошли. — Гриффит бросил сигарету на землю.
 Внутри здания попахивало гормональными испарениями Мощных. Воздух здесь явно не застаивался — вовсю работали мощные кондиционеры. От внутреннего напряжения волоски на загривке Стюарта встали дыбом.
 Через бронированную дверь, оборудованную детекторами оружия и видеокамерами, они прошли по длинному коридору мимо вооруженных охранников. Все не моложе тридцати пяти. Очевидно, ветераны Войны Грабителей. Спасский и его телохранитель шагали чуть сзади, Стюарт спиной ощущал опасность, исходившую от них. Пол коридора устилал толстый мягкий ковер. По обе стороны тянулись двери кабинетов. Ковер заглушал звуки шагов. Гриффит остановился у двери с медной табличкой, на которой была написана его фамилия. Приложил подушечку большого пальца к небольшой пластине у косяка. Замок открылся. Вся компания вошла в просторный кабинет. Стол, плюшевые кресла, компьютер, надувной глобус диаметром не меньше метра. Гриффит вытащил из ящика стола портативный детектор оружия.
 — Раздевайся, — сказал он Стюарту. — Мы проверим тебя и твою одежду на предмет оружия.
 — Как скажешь, — пожал плечами Стюарт. Вынул свой пистолет двумя пальцами, кинул его Спасскому. — Другого оружия у меня нет.
 Пока Спасский с охранником исследовали Стюарта с помощью детектора, Гриффит инструктировал:
 — Мы будем сопровождать тебя и во время встречи. Потом выпустим наружу, чтобы ты позвонил своему другу. К телефону мы пойдем вместе с тобой. Но ты сможешь воспользоваться любым автоматом по своему усмотрению.»
 — Только не забудьте, что время у меня ограничено. Я должен успеть позвонить, — сказал Стюарт.
 — Председатель все понимает. Он не задержит тебя больше чем нужно.
 — Председатель? Похоже, Его высочество получил повышение после того, как прежнего Председателя кокнули на Весте?
 — Это не он, а она. В настоящее время наш Председатель — женщина, правда, пока не достигшая возраста биологической активности. — Гриффит произнес это так, словно последнее обстоятельство имело решающее значение. — Ее не назначали. По законам Мощных она автоматически заняла пост Председателя после его смерти. У Мощных все расписано заранее на много десятилетий вперед. Наш теперешний Председатель является потомком рода, гены которого совершенствовались десять тысячелетий. Она изначально была предназначена для высшей руководящей роли. Никем иным она быть просто не может. И не называй Председателя Ее высочество. — В голосе Гриффита явно прозвучала обида. — Она Председатель. Не надо придумывать никаких других титулов.
 — Ладно, — пожал плечами Стюарт. Проверка закончилась. Он оделся.
 — Стюарт, элита Мощных живет несколько столетий. И мы сможем жить так же долго, как и они, без всякого клонирования. В нашем естественном теле. Мы станем бессмертными.
 — Звучит неплохо.
 Гриффит взглянул так пристально, что Стюарт чуть не отвел глаза.
 — Что значит неплохо?! — возмутился Гриффит. — Это почти то же самое, что стать Богом!
 — Богом? Совсем неплохо, — весело улыбнулся Стюарт и тут же оскалился в сторону Спасского. — Я совсем не прочь стать Богом.
 А в голове у него звучали слова молитвы. «У меня нет иной стратегии. Единственная моя стратегия — свобода распоряжаться своей жизнью».
 В глазах Гриффита мелькнуло недоумение. Он отвел свой пристальный взгляд, покачал головой:
 — Ты еще не понимаешь, какое огромное это имеет значение.
 Гриффит вынул из кармана инфоиглу, вставил ее в компьютер, нажал несколько клавиш. Часть стены кабинета отъехала в сторону, открывая вход в лифт.
 — Добро пожаловать в подземное путешествие, — придурковато ухмыльнулся Спасский, поигрывая пистолетом Стюарта.
 Стюарт решительно шагнул в кабину лифта. Следом за ним остальные.
 — Знаешь, почему Мощные покидали Шеол? — спросил Гриффит.
 Лифт спускался совершенно бесшумно. Спасский не спускал глаз со Стюарта. Лицо громилы-телохранителя по-прежнему оставалось безучастным, лишенным каких-либо человеческих чувств. А Гриффит явно жаждал обратить Стюарта в свою веру.
 — Нет, — ответил Стюарт. — Почему?
 — Они выбирали себе главу. Не Председателя торгпредства, а самого главного, Верховного Председателя. Верховный правит несколько тысячелетий. А когда умирает, почти все Мощные собираются вместе в центре своей империи для выборов следующего Верховного Председателя.
 — Война за престол?
 Лифт остановился, двери открылись. Стюарт увидел длинный светло-зеленый туннель, освещенный флюоресцентными лампами. Конец туннеля терялся в дымке испарений.
 — Нет, — покачал головой Гриффит. — Они и в этом нас превосходят. Это не война, старина. Это политическое и экономическое состязание со строгими правилами. Порой выборы длятся столетиями. Когда же наконец Верховного Председателя избирают, он перераспределяет общие ресурсы и собственность между остальными Председателями. В результате последней дележки наш Председатель многое потерял. Потерял и Председатель на Рикоте. Но между собой они всегда враждовали. Зная, что эти двое никогда не объединятся, Верховный выделил им соседние территории, бок о бок. На этих планетах Мощные и застали нас, когда мы воевали.
 — А что будет через несколько тысячелетий? — поинтересовался Стюарт.
 — Через несколько тысячелетий, — глаза Гриффита заблестели, — наша Председательница вырвется вперед. Она поведет за собой свой собственный народ и все человечество. Она выиграет следующую битву за престол, станет Верховным Председателем. И мы окажемся на вершине власти. — Гриффит потрепал Стюарта по плечу. — Старина, мы станем богами.
 — Богами, — задумчиво повторил Стюарт.
 Тем временем они миновали еще один лифт, ведущий, очевидно, в пакгауз, находящийся рядом со зданием фирмы «Светоч лимитед».
 Стюарт отметил это. Впрочем, он и ожидал, что пакгауз как-то связан со зданием. Цепь событий близилась к своему завершению. И надо встретить его достойно, не имея иного оружия, кроме молитв дзен-буддизма.
 Туннель постепенно наклонялся, уходя под дно океана. Компания приблизилась к воздушному шлюзу.
 — Тут живет наш Председатель, — объяснил Гриффит. — Чтобы построить все это, нам пришлось отмыть огромные суммы денег. Но зато теперь у Мощных есть собственная база за пределами орбиты Плутона. Они нашли там астероид, на котором построили свои фабрики. Теперь Мощные снабжают нас оттуда. А все думают, что эти товары поступают с Весты или Рикота. Теперь у нас появились фирмы и на Земле, и они уже приносят большие доходы. Мы стали финансово независимыми, а скоро обретем такую колоссальную мощь, что ни одно из правительств Земли не посмеет выступить против нас. Потребуется всего несколько десятилетий. Ничто в масштабах времени, на которое рассчитаны наши грандиозные планы.
 Размеры воздушного шлюза позволяли транспортировать самый габаритный груз. Гриффит набрал на замке шифр. Все вошли внутрь. Здесь воздух был насыщен гормонами Мощных гораздо сильнее, чем в здании наверху. Гриффит с блаженством вдыхал густые «ароматы».
 Слышались органные звуки Мощных. Из шлюза Стюарт и его сопровождающие прошли в просторное помещение. Серые металлические конструкции, поддерживавшие потолок, казались ребрами какого-то огромного чудовища. Вдоль балок по потолку тянулись провода к флюоресцентным лампам. Здесь и там на поддонах стояли грузовые контейнеры.
 Не самое привлекательное обиталище у богов, подумал Стюарт.
 Он едва не отпрянул, когда из-за контейнеров стремительно выскочил Мощный. Стюарт уже успел забыть, насколько быстро передвигаются эти существа. Голова Мощного вздулась, оба глаза сфокусировались на Стюарте.
 — Это Стюарт? — прошипел Мощный.
 — Да, — ответил Гриффит.
 Шерсть на спине Мощного встопорщилась, руки быстро замельтешили в воздухе.
 — За мной, — произнесло существо и понеслось прочь.
 Стюарт почти бежал, стараясь поспеть за стремительным аллюром Мощного. Компания выскочила на свободное от контейнеров пространство. Пол здесь был устелен темными пластиковыми щитами. Вдоль стен громоздились обогреватели, компьютеры, змеились многочисленные кабели. Гостя уже поджидали. Еще три кентавроподобных существа нетерпеливо топтались на месте. Один из чужаков при виде Стюарта выступил вперед. Двое других остались на месте, беспрерывно пританцовывая и совершая странные суетливые движения. Стюарт едва сдерживал тошноту. Смрад становился нестерпимым.
 — Я Председатель, — сообщил выступивший вперед Мощный, подергивая мускулами на спине.
 Глядя сверху вниз на кентавроподобное существо, Стюарт припомнил события своей короткой жизни. Веста. Рикот. Шеол, где под органную музыку пританцовывают полчища Мощных, организованные в жесткую иерархическую систему. Железная дисциплина, тысячелетиями выстроенный порядок. Каждый член общества беспрекословно трудится на своем месте. Грандиозные планы. Все счастливы. Восторженный блеск в глазах Гриффита, когда он грезит о близкой и вполне достижимой божественности. Блаженство, написанное на его лице, когда гормональная вонь Мощных наполняет атмосферу. Доктор Ашраф, замученный и убитый в своем кабинете. Агент Стойчко, истекающий кровью перед грохочущим телевизором. Альфа, возвращающийся после задания. Навстречу смерти, возможно, желанной…
 — Рад встретиться с вами, — сказал Стюарт. Вынул носовой платок и чихнул в него.
 Входная дверь шлюза открылась. Хлынула органная музыка. Но на этот раз что-то в ней изменилось. В песнях Мощных теперь слышался какой-то плач. Через мгновение Стюарт понял смысл доносящихся причитаний.
 Это было уже второе его возвращение в подземный бункер к Мощным. Дважды Стюарта выпускали, чтобы он позвонил Дженис Везерман. Спасский со своим телохранителем конвоировали Стюарта к указанной им телефонной будке и ждали в десяти шагах, пока он передавал сообщение.
 Два раза Стюарт беседовал с Председательшей. Расписывал свои шпионские и боевые навыки, рассказывал о том, как он проник на Весту и Рикот. Объяснял, каким образом он может помочь усилить службу безопасности Председателя здесь или где-либо в другом месте. Проникновенно повествовал о планах великолепного будущего, о своем желании воплощать их в жизнь, о синтезе Мощных и человечества. Вспоминая, как говорил об этом Курзон, какими выражениями, с какими жестами, Стюарт подражал ему, повторял интонации его голоса, изображал энтузиазм. Председательша, не перебивая, таращила на Стюарта изумленные, как ему казалось, глаза, подергивала спинными мышцами. За ее спиной толпились, прислушиваясь, другие Мощные. Временами смущенно приближались группки людей, в экстазе вдыхая гормональные ароматы Мощных. Некоторые из людей, похоже, жили прямо здесь, в наспех сколоченных бараках.
 Дзен-буддийские навыки сработали. Стюарт чувствовал в себе смерч, могущественный и совершенный.
 И вот теперь, когда дверь шлюза открылась в очередной раз, в органной музыке Мощных слышалось причитание, напоминавшее завывание вихря.
 В шлюзе ждал Гриффит. В глазах его читалась паника.
 — С ними что-то случилось, — обеспокоенно сообщил он. Вытер со лба пот. — Мощные заболели.
 Внезапно глаза его расширились. Он открыл рот, чтобы что-то добавить. Стюарт стремительно шагнул назад, ударил локтем Спасского в солнечное сплетение — будешь знать, русский недомерок, как ходить за мной по пятам. Схватил его за загривок и, одновременно доставая пистолет из его кобуры, выставил Спасского перед собой, как щитом отгородившись им от верзилы, который только начинал врубаться, что происходит.
 Опомнившись, телохранитель нанес удар кулаком. Стюарт уклонился, чувствуя под пальцами приятную шероховатость пистолетной рукояти. Вскинул руку, снял пистолет с предохранителя. Краем глаза заметил движение Гриффита, с силой пнул Спасского, отфутболив его навстречу телохранителю.
 В следующее мгновение он выстрелил, раз, другой — в грудь верзиле и в шею Спасскому. В небольшом пространстве шлюза выстрелы прозвучали оглушительными взрывами. Пустые гильзы, запрыгали по полу и выскочили в открытый люк шлюза. Стюарт направил пистолет на Гриффита. Тот уже готовился вступить в бой. Встроенные рефлексы поднимали руку Гриффита неестественно быстро…
 Стюарт метнулся назад, выстрелив в сторону Гриффита. Упал на пол, покатился. Успел еще дважды нажать на спусковой крючок. Выстрелы Гриффита прозвучали почти в то же мгновение. Одна пуля попала в Стюарта, другая в стену чуть выше его головы. В следующее мгновение Стюарт подтянулся на локтях, сел, опершись спиной о стену. Гриффит медленно оседал вниз. Выпавший из его рук пистолет с грохотом покатился по металлическому полу. Гриффит изумленно смотрел на Стюарта, словно не понимая, что произошло. За люком шлюза, ведущем в бункер Мощных, нарастал органный плач. Очнувшись от шока, Стюарт почувствовал, как намокает рубашка на левом боку. Он снова вскинул пистолет в направлении Гриффита.
 — Шеол, Капитан, — с печальной улыбкой на искаженном лице прошептал Гриффит, — Шеол.
 — Какого хрена ты мне говоришь это?! — Стюарт выстрелил.
 Но за мгновение до этого Гриффит был уже мертв. Вопли Мощных отдавались в голове Стюарта огненным вихрем. Дотянувшись до пульта управления шлюза, он включил вентиляцию, нагнетающую свежий воздух со стороны туннеля. Закрыл дверь, ведущую к Мощным. Оттуда уже слышался приближающийся топот.
 Струи чистого воздуха ласкали лицо. Стюарт стянул куртку, осмотрел рану. Пуля прошла над ребром. Выходного отверстия не было. Значит, пуля застряла внутри. Возможно, несколько раз срикошетила от костей грудной клетки, ломаной траекторией истерзав легкие. Кровь текла все сильней, пропитывая рубашку, штаны.
 «Шеол, — подумал Стюарт, — Шеол не кончается, заставляя выбирать между предательством и смертью».
 Стюарт заткнул рану чистым носовым платком, встал. Боли пока не чувствовалось. Взял у мертвого Спасского запасную обойму, вставил ее в пистолет. Открыл люк шлюза, ведущий в туннель. Сорвал с трупа Спасского ботинок, заклинил им дверь. Теперь автоматика не позволит открыться люку, ведущему из шлюза в бункер Мощных. Еще долго выйти оттуда никто не сможет.
 Во время нескончаемого пути по зеленому туннелю волной нахлынула боль. Столь внезапно и сильно, что у Стюарта перехватило дыхание. Из глаз брызнули слезы. Осторожно втянул воздух, стараясь не растравить боль. Он явственно ощущал, как острые края сломанного ребра трутся, упираясь друг в друга. Стюарт попытался отвлечься, сосредоточиться на дыхании, войти в ритм. Несмотря ни на что, надо двигаться вперед. Боль чуть отступила. Кровь по ноге стекала на пол.
 Приблизился образ Альфы. Казалось, Стюарт слышит его дыхание, голос. На лице Стюарта проступила улыбка.
 В кабинете Гриффита никого не было. Из коридора доносились шаги, крики. В шкафу Стюарт нашел одну из курток Гриффита. Морщась от боли, стянул свою, окровавленную, бросил ее на пол. Надел темную куртку Гриффита. Наложил на рану новый носовой платок. Заткнул пистолет за ремень. Вышел в коридор.
 В здании царила паника. Ошалелые охранники с пистолетами в руках носились по коридору с одного этажа на другой. Похоже, их главный начальник, Председательша, уже благополучно скончалась. И некому теперь отдать приказ. «Может быть, — с надеждой подумал Стюарт, — паника Мощных через вентиляцию передастся и людям, имеющим в организме В-метку?»
 Идти становилось все труднее. Чтобы замаскироваться, Стюарт попытался изобразить хромоту. Надо войти в ритм — вдох, шаг, припасть на ногу. Снова. «Неплохая практика, — подумал он, — для дзен-буддиста». Плевок в распахнутую бездну смерти.
 «У меня нет иной цели, — внушал себе Стюарт. — Единственная моя цель — не упустить шанс».
 Во рту чувствовался вкус крови. Черт возьми! Значит, повреждены легкие.
 «Нет чуда, кроме чуда закона». Другие слова молитвы Стюарт уже не смог вспомнить. В душу ворвался Альфа. Впереди сиял яркий свет. Прозрачные двери небытия. Стюарт, прихрамывая, вышел на улицу. В раскаленном воздухе Лос-Анджелеса дышать стало еще труднее. Солнце слепило. Стюарт потянулся в карман за солнечными очками. Вынул пистолет, недоуменно повертел в руке.
 «Сосредоточиться», — приказал он себе. Поковылял по улице. Сзади послышались крики. За углом телефонная будка. Свободной рукой Стюарт залез в карман, нащупал кредитную иглу. В горле скопилась кровь. Подступал приступ рвоты. Стюарт рухнул на раскаленный асфальт.
 Где-то вдалеке взвыли сирены. Стюарт закашлялся, харкнул кровью. Еще один плевок в глаза смерти.
 Сквозь туман Стюарт заметил, что вокруг него собрались люди.
 — Раздавите гадину, — прошептал он лозунг своей юности.
 У двери стояли два стража — один с внешней стороны, другой с внутренней.
 — Мощные, — послышался чей-то голос, — в бункере.
 Продолжения разговора Стюарт не смог расслышать из-за поднявшейся вдруг возни медсестер — что-то случилось с его капельницей, и монитор начал предупреждающе мигать и попискивать. Вскоре неполадка была устранена.
 Послышались голоса врачей. У кровати совещался консилиум. Стюарт улыбнулся и снова провалился в сон.
 Проснулся он от звука шагов. Что-то насторожило его. Открыв глаза, он увидел выжженные солнцем светло-медные волосы, загорелое лицо, белый халат, пистолет. Риза. Очевидно, пришла заметать следы. Вероятно, у нее опять нет другого выбора.
 — Жаль, что так получилось, — сказала она. И прицелилась.
 «Стой, — хотел было крикнуть Стюарт, — я твой должник!» Но не смог совладать с голосом. И просто улыбнулся.
 Альфа смерчем вошел в него. Почудились завывания Мощных, улыбка Гриффита. Негромкий звук выстрела. Шеол вихрем взметнулся перед глазами. Шепот Альфы. Кровавое зарево на качающемся горизонте, приближающееся в темном небе…
 Зарево, к которому он всю жизнь стремился.




 21


 Стюарт очнулся. Лицо стянуто чем-то мягким. Аппарат искусственного дыхания, понял он. Сквозь мягкую маску в легкие через равномерные промежутки времени нагнетался воздух. Холод забвения медленно отступал. Тело наполнялось теплом. Вернулся слух. Стюарт услышал тихое шипение воздуха.
 По мере того как к нему возвращалась жизнь и прояснялось сознание, Стюарт начинал понимать, что был мертв. Как это произошло? Очевидно, он погиб в Лос-Анджелесе. Там закончилась сложная траектория его предыдущей жизни.
 «Одна жизнь, — подумал он, — одна стрела». Хотелось верить, что Бета действовал правильно.
 Если не считать врачей, первым человеком, которого Стюарт увидел в своей новой жизни, была Дженис Везерман. Она принесла ему превосходные пирожные с кремом, пакет замечательного кофе и кофеварку. Одета Дженис была, как всегда, безупречно. Бежевый жакет, серебряные украшения на запястьях и шее.
 — Привет тебе от нашего банка, — улыбнулась она. — Мы надеемся, ты по-прежнему будешь нашим клиентом.
 — Когда-нибудь, — прошептал Стюарт. Из-за аппарата искусственного дыхания говорить он мог только шепотом. Голосовые связки не слушались.
 — Не слышу. — Дженис наклонилась ближе.
 У Стюарта осталось совсем мало денег. Большую часть прежнего богатства он истратил на страховку по клонированию. Но зачем об этом говорить Дженис? Да еще сейчас. Не лучше ли оставить ее в неведении?
 — Хорошо, — прошептал он.
 Она снова улыбнулась. Стюарт залюбовался платиновыми сережками в ее ушах. Дженис взяла его за руку.
 — С твоим трастовым фондом тоже все в порядке, — сказала она. — На Андрея благотворно подействовала терапия «Генезисом». Его спинной мозг уже пришел в норму. На днях мальчик сможет двигать ногами. Удалось улучшить и зрительные центры его мозга. С помощью синтезатора речи Андрей учится говорить. У него большие успехи в музыке. Короче говоря, Андрей начинает жить полнокровной жизнью.
 Стюарт кивнул. Значит, его помощь Андрею оказалась не напрасной. Он почувствовал удовлетворение.
 — Когда ты вовремя не прислал мне шифрованное сообщение, я предала огласке порученную мне информацию, — рассказывала Дженис. — Полицейские Лос-Анджелеса нашли бункер, где скрывались Мощные. Многие из них уже были мертвы. Все земные правительства подняли большой шум. Требуют разбирательства.
 Стюарт хотел было рассмеяться, но сделать это оказалось довольно трудно. Поэтому он просто улыбнулся. И благодарно пожал руку Дженис. Она ответила прелестной улыбкой.
 — С тобой хотят увидеться очень многие, — продолжала рассказывать она. — Дипломаты и полицейские. Они надеются, что ты объяснишь им многие важные вещи. Но их черед настанет чуть позже. Наш банк имеет в отношении тебя привилегии. По крайней мере здесь, на Солоне.
 — Именно поэтому мне и нравится это место, — прошептал Стюарт.
 Бета тоже любил этот искусственный планетоид. Он оформил здесь страховку на клонирование перед самым отлетом на Землю, где должен был встретиться с Гриффитом. Банки Солона очень ревностно охраняют секреты своих клиентов, они традиционно содержат огромные штаты служб безопасности. Поэтому это место так и кишит темными личностями, прячущими здесь свои денежки. На Солоне Стюарта не достанет никто из тех, кого он не хочет видеть.
 — Встречи с тобой жаждут и множество журналистов. Представляю, какой капитал ты сможешь заработать на авторских правах. Если, конечно, захочешь что-нибудь рассказать им. Я могу помочь тебе в этом деле.
 — Позже.
 Дженис бросила косой взгляд в сторону. Очевидно, кто-то из медперсонала подавал ей знаки, что пора заканчивать затянувшуюся беседу.
 — Мне пора. — Дженис встала. — Да встречи.
 — Пока.
 На прощание она улыбнулась, пожала ему руку. «Значит, капитал», — подумал Стюарт. И тихо рассмеялся.
 Позже Стюарт узнал, какую версию выдвинула полиция Лос-Анджелеса. Версию более или менее правильную.
 — Почему ты, то есть Бета, — расспрашивал Стюарта представитель полиции, — не рассказал нам об этом сразу? Тогда мы сами нашли бы то чертово место.
 — Он не был уверен, — ответил Стюарт. Теперь он предпочитал говорить о своем Бете в третьем лице. — Кроме того, имелись… кое-какие личные счеты. Между «Орлами». Людьми, прошедшими сквозь Шеол.
 — Но Бета, — возразил капитан полиции, — на Шеоле не был.
 — Шеол — это вихрь.
 Капитан полиции ничего не понял. С тех пор Стюарт избегал разговоров с ним.
 Стюарт изучил старые и новые сообщения прессы. В них говорилось о «панике Мощных» на Земле. Веста и Рикот все отрицали, но никто им уже не верил. Акции планетоидов упали до предела. Стюарт рассказывал дипломатам далеко не все, придерживая некоторые подробности до поры до времени. Он просто прояснял информацию, которую Бета оставил у Дженис, и преданную огласке после его смерти. Теперь Стюарт имел временное гражданство Солона, а значит, мог не отвечать на вопросы, которые ему не нравились.
 Дипломаты протестовали. Впрочем, в этом и состоит их работа. Стюарт не поддавался давлению, по-прежнему отвечая только на ограниченный круг вопросов.
 Дженис Везерман намеревалась организовать аукцион по продаже авторских прав Стюарта средствам массовой информации. За это она хотела получить всего лишь десять процентов, смехотворную сумму. Но о деньгах Стюарту пока не хотелось думать.
 Он вспомнил о докторе Ашрафе. «Это не имеет к тебе никакого отношения», — говорил доктор Стюарту. Теперь эти слова верны.
 Дженис проводила со Стюартом гораздо больше времени, чем того требовали ее служебные обязанности. Но об этом Стюарт тоже пока не хотел задумываться. Первым делом он хотел разобраться в себе.
 В сопровождении охраны Стюарт переселился из госпиталя в квартиру в тот район Солона, где царит невесомость. Паря в воздухе у окна, Стюарт рассматривал сквозь кристальную чистоту стекла металлические конструкции станции. В холодной черноте космической бездны сияла Земля.
 Бета, предшественник Стюарта, оставил запись памяти своего мозга и маленькую частичку своей плоти — материал для клонирования. И отправился в свой последний путь — завершать дело Альфы. Это произошло в Калифорнии, в бункере, спрятанном под водами Тихого океана. Бета со своей миссией справился. Успешно завершил дело, начатое Альфой. Бета тоже стал смерчем, сметающим все на своем пути. И вот оба вихря утихли, канули в прошлое.
 Все, что хотели свершить Альфа и Бета, уже сделано. На долю Стюарта ничего не осталось. Стюарт почувствовал опустошенность. К горлу подступил комок.
 Предназначение Беты, размышлял Стюарт, понятно. Он нес в себе карму Альфы, заплатил по его счетам. Рассчитался с Де-Преем, Курзоном, Шеолом, помог Андрею. А он, Стюарт-Гамма, предназначен для чего-то иного. Совсем иного.
 Он тихо рассмеялся. «Я как буддийский святой. Нет ни кармы, ни долгов, ни желаний. Чистый лист бумаги. Бета постарался неплохо — не оставил долгов».
 Размышляя, Стюарт висел в невесомости у окна, освещенный голубым сиянием Земли.
 Новая жизнь, новая стрела. Где ее цель?